Автор: Манкоци Б.  

Теги: политика   экономика   история италии  

Год: 1961

Похожие

Очерки истории Италии 476-1918 гг.

Внешняя политика Японии в 1941-1945 гг

Экономическая политика СССР

Очерки из истории раннего капитализма в Италии

Текст
                    БРУЦИО МАНЦОККИ
ОЧEPKИ
экономической
политики
ИТАЛИИ


1 9 4 5 - 1 9 5 9 гг.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
СОЦИАЛЬНО-
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
МОСKBА • 1 9 6 1


BRUZIO MANZOCCHI
«LINEAMENTI DI POLITICA
ECONOMICA IN ITALIA»
ROMA, 1960
Автор книги — Бруцио Манцокки,
итальянский экономист, член ЦК
Итальянской коммунистической партии.
Перевод с итальянского
Н. П. Василькова и Ю. П. Лисовского


ВВЕДЕНИЕ
К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Ф. Энгельс в своем письме к Ф. Турати от 26 января
1894 г. следующим образом охарактеризовал состояние
итальянского общества после национального объедине-
ния страны:
«Буржуазия, придя к власти в период борьбы за
национальную независимость и позднее, не могла и не
хотела довести свою победу до конца. Она не разру-
шила остатков феодализма и не реорганизовала нацио-
нального производства на современный буржуазный
лад. Неспособная предоставить стране относительные и
временные выгоды капиталистического порядка, она
взвалила на нее всю тяжесть, все трудности последнего.
Не довольствуясь этим, она запуталась в самых гряз-
ных финансовых аферах, потеряв навсегда последние
остатки уважения и доверия.
Рабочий народ — крестьяне, ремесленники, земле-
дельческие и промышленные рабочие — зажат в тиски,
с одной стороны, вековым гнетом, унаследованным не
только от феодальных времен, но и от античной древно-
сти (обработка земли исполу, латифундии на юге, где
скот вытесняет человека), с другой же стороны,
самой хищнической фискальной системой, какую когда-
либо изобретал буржуазный порядок. Тут можно ска-
зать вместе с Марксом: «Мы, как и другие страны
западно-европейского континента, страдаем не только
от развития капиталистического производства, но так-
же и от недостатка его развития. Наряду с бедствиями
современной эпохи нас гнетет целый ряд унаследован-
ных бедствий, возникающих вследствие того, что про-
должают прозябать стародавние, изжившие себя спо-
собы производства и соответствующие им устарелые
общественные и политические отношения. Мы страдаем
3


не только от живых, но и от мертвых. Le mort saisit
le vif! [Мертвый хватает живого]» 1.
В период национального объединения в Италии раз-
личные части страны в экономическом отношении раз-
вивались неравномерно и вся итальянская экономика
находилась в силу объективных причин (нехватка сырья,
недостаточное накопление капитала и т. д.) на более
низком уровне развития, чем экономика других запад-
ноевропейских стран. Однако условия, существовавшие
в разных частях Италии, различались не столько этими
факторами материального порядка, сколько различием
в производственных отношениях. В общем, положение
было следующим.
Север страны характеризовался относительно разви-
тым капитализмом в промышленности, что было обусло-
влено главным образом связями, существовавшими
между промышленностью Северной Италии и промыш-
ленностью наиболее развитых в экономическом отноше-
нии и в первую очередь соседних стран Европы. Пьемонт
был связан с Францией, Ломбардия и Венеция — с Ав-
стро-Венгрией. Деревня Северной Италии характеризо-
валась в первой половине XIX в. довольно развитыми
капиталистическими отношениями. Между капитали-
стическим развитием промышленности и сельского хо-
зяйства существовала взаимозависимость, поскольку
часть промышленных капиталистов Севера Италии
в прошлом занималась сельскохозяйственной деятель-
ностью и в связи с этим источником части накоплений,
осуществленных в промышленности Севера, была зе-
мельная рента.
В Центральной Италии, которая в политическом от-
ношении была разделена на два государства — Великое
герцогство Тоскана и Папская область, — условия разви-
тия были иными. В общем можно сказать, что здесь, и
прежде всего в Тоскане, капитализм развивался глав-
ным образом в форме торгового и ростовщического
капитала, тогда как в деревне имели место в виде
испольщины промежуточные между феодальными и
капиталистическими формы производственных отноше-
ний. Эти отношения были, несомненно, более передо-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, М., 1947, стр. 472.
4


выми по сравнению с феодальными, существовавшими
на юге, однако носили еще полуфеодальный характер.
Наконец, в Южной Италии преобладали производ-
ственные отношения феодального типа — латифундии со
всеми присущими им чертами. Промышленность юга,
сконцентрированная преимущественно в Неаполе и его
пригородах и развивавшаяся спорадически, была тесно
связана с иностранным, прежде всего с английским ка-
питалом.
Сразу после политического объединения Италии
встала проблема экономического объединения страны
путем уничтожения барьеров, разделявших ее отдель-
ные части, как различия типов производственных отно-
шений, так и таможенных пошлин в торговле между раз-
личными государствами и зонами Италии.
Создание единого емкого национального рынка Ита-
лии было неотложной необходимостью, поскольку без
этого страна не могла стать на путь капиталистического
развития, способного ликвидировать отставание итальян-
ской экономики и догнать наиболее развитые в эко-
номическом отношении страны Европы (Англия, Фран-
ция, Германия).
Для создания единого рынка отнюдь не было доста-
точно провести мероприятия в области экономической
политики: упразднить внутренние таможенные пошлины,
разделявшие различные районы страны, и созданием
хорошо организованной транспортной сети подготовить
материальные условия, облегчающие товарооборот. Это
означало создание условий лишь для географического
расширения рынка, географического объединения суще-
ствовавших мелких рынков в один большой, равный
объединенной территории, рынок.
Чтобы создать национальный рынок, который яв-
ляется предпосылкой накопления капитала и капитали-
стического развития страны, необходимо было прежде
всего вывести сельское хозяйство из состояния отста-
лости и ликвидировать нищету, в которой находилась
значительная часть итальянской деревни, особенно та,
для которой характерны были феодальные и полуфео-
дальные формы производственных отношений.
Но проблема состояла не только в этом. Необходимо
было также преобразовать ту часть итальянской дерев-
ни, которая уже преодолела феодальные производствен-
5


ные отношения. Иначе говоря, проблема состояла в том,
чтобы ликвидировать натуральные хозяйства и придать
сельскому хозяйству товарный характер там, где для
крестьян сложилось более или менее сносное положе-
ние. Для достижения этого необходимо было проводить
политику, которая могла бы (Привлечь на рынок широ-
кие массы крестьян, как в качестве производителей, так
и потребителей.
Не случайно, что внимание итальянской буржуазии
сразу после объединения страны было привлечено
к мероприятиям, направленным на географическое рас-
ширение рынка. Были устранены таможенные барьеры
между различными итальянскими государствами. Но
основные усилия были направлены на создание желез-
нодорожной сети национального значения. Действи-
тельно, в первые годы после объединения происходит
значительное расширение железнодорожной сети. За
период с 1860 по 1870 г. ее протяженность почти утрои-
лась— с 2 400 км до 6 400 км; в последующее десяти-
летие было построено 2 700 км, а с 1880 по 1890 г.—
еще 3 800 км железных дорог.
Рассмотрение экономических показателей, относя-
щихся к первым двум десятилетиям, дает возможность
сделать вывод, что национальное объединение Италии
не сопровождалось соответствующим развитием про-
мышленного и сельскохозяйственного производства. Раз-
рыв между уровнями экономического развития различ-
ных частей Италии не только не сократился, а, наоборот,
увеличился: неаполитанская промышленность, которая
представляла собою зародыш промышленного потен-
циала, способный к дальнейшему развитию, вместо того,
чтобы выиграть от национального объединения, оказа-
лась в состоянии кризиса вследствие ударов, нанесен-
ных ей в конкурентной борьбе более развитой про-
мышленностью Севера.
Это необходимо иметь в виду, поскольку сейчас перед
Италией открываются перспективы, которые во многом
напоминают этот период развития, имевший место в
иных масштабах и иных условиях. Речь идет о создании
«общего рынка» и политике европейской интеграции,
проводимой в настоящее время итальянским монополи-
стическим капиталом. Сейчас не только экономисты-
марксисты, которые в связи с созданием Европейского
6


экономического сообщества напоминают о соответствую-
щих результатах подобного объединения, а также эко-
номисты-немарксисты, как, например, бывший секретарь
Европейской экономической комиссии ООН для Европы
Гуннар Мюрдаль, считают, что последствия европей-
ской экономической интеграции будут отрицательными
для Италии.
Кроме того, надо учесть и аналогичный опыт других
стран в прошлом веке. Например, приблизительно в то
же время произошло национальное объединение Соеди-
ненных Штатов Америки, сопровождавшееся проникно-
вением капитализма из восточных во внутренние райо-
ны США, которое также вызвало не уменьшение суще-
ствовавшей неравномерности экономического развития
районов страны, а, наоборот, ее увеличение.
Все сказанное относится к первой стадии развития
итальянской экономики после национального объедине-
ния, стадии, характеризовавшейся экономической поли-
тикой либерализма. Эта либералистская политика
вызвала кризис во многих отраслях итальянской эко-
номики (в частности, шелковой промышленности, кото-
рая имела первостепенное значение для Северной Ита-
лии). Однако эта политика могла иметь отнюдь не
второстепенное значение для образования единого на-
ционального рынка, для выхода сельского хозяйства из
состояния отсталости и ликвидации его натурального
уклада. Но для этого процесс развития должен был быть
завершен, вызвав не только географическое, но и со-
циально-экономическое расширение национального рын-
ка, разрушив таким образом отсталые формы произ-
водственных отношений, существовавших прежде всего
на Юге, а также в других частях Италии. Именно это и
дало возможность Энгельсу сказать, что мы «страдаем
не только от развития капиталистического производства,
но также и от недостатка его развития».
Итальянская буржуазия отказалась от проведения
экономической политики, которая вела к ликвидации
производственных отношений, существовавших в дерев-
не Южной Италии, поскольку высвобождение револю-
ционных сил крестьянства в таких районах, как Юг
Италии, могло бы явиться фактором подрыва всей си-
стемы равновесия, которую итальянская буржуазия су-
мела установить в период Рисорджименто и националь-
7


ного объединения. Освобождение этих революционных
сил, связанных с трудящимися классами — промышлен-
ным и сельскохозяйственным пролетариатом Северной
Италии, могло бы расширить рамки самой буржуазной
революции.
Именно такой вопрос стал перед итальянской бур-
жуазией через 15—20 лет после национального объеди-
нения. Она предвидела историческую опасность, кото-
рую несло с собою такое направление, и поэтому
сделала все, чтобы приостановить процесс развития
буржуазно-демократической революции в стране. В эко-
номическом плане это проявилось в резком изменения
экономической политики в отношениях с другими стра-
нами и в переходе к протекционистскому режиму, кото-
рый нашел выражение в таможенном тарифе 1878 г. и
более решительно — в таможенном тарифе 1887 г. С по-
мощью протекционистского режима были взяты под
защиту производство зерновых культур, а также про-
мышленность, прежде всего тяжелая. Это создало усло-
вия для заключения союза между промышленниками
и аграриями, в результате которого возник индустри-
ально-аграрный блок, который характеризовал все по-
следующее развитие итальянского общества.
В политическом плане этот союз позволил части
аграриев и латифундистов выйти из-под влияния Вати-
кана, которых он еще крепко держал при себе, и перей-
ти к поддержке политики господствующих классов
Италии. Ясно, каковы были последствия этого явления.
Оно внесло в политический курс итальянской буржуа-
зии отнюдь не прогрессивный элемент не только в эконо-
мическом, но также и в идеологическом отношениях.
Несмотря на протекционизм, итальянская тяжелая
промышленность развивалась очень медленно, хотя ка-
питализм достиг уже определенного уровня развития на
Севере Италии еще до национального объединения. Это
было связано не только и не столько с недостатком по-
лезных ископаемых, сколько с тем фактом, что разви-
тие итальянской промышленности в этот период было
связано с иностранным капитализмом и подчинено ему.
Кроме того, существовавшая тогда слабая итальянская
тяжелая промышленность развивалась под воздействием
государства. Первым сравнительно мощным предприя-
тием тяжелой промышленности Италии были заводы «Ан-
8


сальдо», созданные по инициативе Кавура1 для снаб-
жения оружием армии савойской династии, которая
вела тогда войну за независимость. Кавур видел вместе
с тем необходимость в развитии тяжелой промышленно-
сти для создания железнодорожной сети, которая яви-
лась основой образования национального рынка.
Необходимо отметить, что для итальянской промыш-
ленности были характерны те же черты не только в сар-
динском королевстве, но и в других частях страны. Так,
например, металлургическая промышленность, зародив-
шаяся в Пьомбино, в связи со значительными залежами
железной руды на острове Эльба, также была государ-
ственной, созданной при участии герцога Тосканского.
Акционерное общество «Терни» начало свою деятель-
ность также с создания завода для производства ору-
жия для папской армии.
Создание блока промышленников и аграриев при-
вело прежде всего к отказу от политики преобразования
производственных отношений в сельском хозяйстве Юга.
Этим была ликвидирована надежда на устранение па-
разитической земельной ренты в Южной Италии. В ре-
зультате возникло серьезное препятствие на пути на-
копления капитала и развития капитализма в стране,
препятствие на пути к созданию широкого внутреннего
рынка, который впоследствии явился основой капитали-
стического развития Италии.
Важное значение приобретает в этот период также
другое направление развития итальянской экономики.
Итальянский капитализм, находясь под защитой про-
текционистской политики и все более широкого вмеша-
тельства государства в интересах господствующих
групп, проявил в этот период отчетливые тенденции
развития монополий и государственного капитализма.
Разумеется, в этот начальный период эти формы суще-
ствовали лишь в зачаточном виде. Но с самого начала
они определяли развитие итальянского капитализма.
Таким образом, для итальянской экономики была
характерна диалектическая связь между сохранением
феодальных пережитков в сельском хозяйстве, с одной
стороны, и «скороспелым» созреванием итальянского
1 К. Б. Кавур (1810—1861 гг.)—крупный итальянский государ-
ственный деятель, идеолог и лидер либеральной буржуазии и
обуржуазившегося дворянства (— Ред.)
9


капитализма и его переходам в наивысшие формы па-
разитического капитализма — с другой. Возникло основ-
ное, типичное и характерное противоречие итальянской
экономики, состоящее в существовании феодальных и
полуфеодальных типов производственных отношений
в сельском хозяйстве одновременно с «перезревшим»,
по выражению Ленина, капитализмом. В экономике дру-
гих западноевропейских стран это противоречие не про-
являлось с такой силой. Это сосуществование возникло
неслучайно: оно было обусловлено созданием индустри-
ально-аграрного блока в первые десятилетия после объ-
единения Италии и политикой, которую он проводил.
И сегодня это противоречие, уходящее своими корнями
в далекое прошлое, является, как и прежде, основным
препятствием на пути экономического, социального,
а также гражданского прогресса Италии.
Среди форм вмешательства государства в экономику
непосредственно в интересах индустриально-аграрного
блока несомненно основной формой являлся тогда та-
моженный протекционизм. Важное значение имела
также налоговая система. Известно, что в течение деся-
тилетия 1890—1900 гг. «налог на помол» явился нало-
гом, который в конечном счете ударил, с одной стороны,
по крестьянам — производителям зерна, с другой сто-
роны, по трудящимся — его потребителям. Этот налог
явился одной из причин имевшего в тот период место
сильного политического движения протеста. Он ясно
показал, что цель итальянской налоговой системы со-
стоит в том, чтобы переложить бремя государственных
расходов на неимущие классы — на мелких производи-
телей и потребителей. С другой «стороны, этот налог
показал, что итальянское налоговое обложение носит
непропорциональный и несправедливый характер и что
оно, с другой стороны, преследует цель осуществить на-
копление капитала в руках государства с помощью на-
лога, который затрагивает категории населения, распо-
лагавшие наименьшими возможностями предоставлять
финансовые средства государству.
Развитие железнодорожного транспорта, являвшееся
объективной необходимостью для развивающейся эко-
номики, происходило в Италии при поддержке государ-
ством монополистических групп, занятых производ-
ством железнодорожного оборудования.
10


Уже было сказано о создании «Ансальдо», а также
о том, что тяжелая промышленность развивалась в связи
с поставками железнодорожного оборудования. С дру-
гой стороны, с самого начала установилась система
своеобразных отношений между государством и груп-
пами, которые строили и эксплуатировали железные
дороги. Общество «Страде Феррате меридионали», со-
зданное в этот период, явилось центром всех капитали-
стических групп и обществ, которые возникали по мере
капиталистического развития Италии в связи с госу-
дарственными заказами. Оно являлось выражением
связей между государственно-бюрократическим аппа-
ратом и капиталистическими предприятиями.
К числу государственных мероприятий этого пери-
ода, направленных на поддержание прибылей капита-
листов, относятся первые две войны в Африке, развя-
занные нищим итальянским империализмом. В связи
с этим выявились тесные связи между политикой госу-
дарства и особыми интересами судоходных компаний,
а также компаний тяжелой промышленности, произво-
дящих торговые и военные суда.
Вмешательство итальянского государства в эконо-
мику, проявлявшееся как в традиционных формах, так
и в тех формах, которые представляли собою зародыш
государственно-монополистического капитализма, явля-
лось с самого начала необходимым условием поддер-
жания производственной деятельности промышленности.
Эта последняя со своей стороны не могла найти силы
для самостоятельного развития в условиях националь-
ного рынка, не являвшегося фактором, стимулирующим
промышленную деятельность, поскольку итальянская
экономика объективно отказалась от пути развития, ко-
торый открывался в период национального объедине-
ния и открыт еще и сейчас: путь расширения националь-
ного рынка через посредство изменения производствен-
ных отношений в сельском хозяйстве.
Одной из характерных черт развития итальянского
капитализма в период после национального объедине-
ния является то, что процесс накопления капитала шел
в этот период преимущественно в форме банковского и
ростовщического капитала. В сущности речь идет о том,
что накопление капитала происходило преимущественно
в фазе обращения, а не в фазе производства. Другим
11


решающим фактором развития итальянской экономики
являлось участие иностранного капитала, которое, как
уже отмечено, имело место еще до национального объ-
единения Италии как на Севере (Сардинское королев-
ство, Ломбардия — Венеция), так и на Юге (Неаполь).
Участие иностранного капитала характерно для
всего периода развития итальянской экономики. В кон-
це XIX в. преобладал немецкий капитал. В 1894 г. по-
чти исключительно на немецкие капиталы был создан
Итальянский торговый банк «Банка коммерчале Италь-
яна» — самый крупный и наиболее современный банк
Италии, призванный финансировать промышленность.
Бельгийский капитал создал в металлургической про-
мышленности общество «Эльба». Французский и ан-
глийский капиталы проникли в другие отрасли эконо-
мики.
Экономическая система Италии, сложившаяся после
национального объединения страны, базировалась, как
это видно, на слабой основе, которая содержала в себе
опасные пустоты, подобно раковинам, образующимся
в плохо отлитой чугунной болванке.
Каковы же были социальные последствия политики,
проводившейся в этот период? Уже упоминалось о ре-
шительных выступлениях трудящихся, вызванных нало-
гом на помол пшеницы. Среди движений, вызванных
этой политикой итальянской буржуазии, наиболее зна-
чительными были выступления сицилийских крестьян
в 1894 г. и восстание в 1898 г. промышленного проле-
тариата Милана, который выступил против нечеловече-
ской эксплуатации на заводах, против экономической,
а также политической эксплуатации вне заводов. Это
были «тревожные сигналы» для итальянской буржуа-
зии. Вот как А. Грамши характеризует кульминацион-
ный момент этого периода: «Восстание сицилийских
крестьян в 1894 году и восстание в Милане в 1898 году
были experimentum crucis (решающим опытом) италь-
янской буржуазии. После кровавого десятилетия 1890—
1900 годов буржуазия была вынуждена отказаться от
диктатуры чересчур неограниченной, чересчур насиль-
ственной, чересчур прямой: против нее одновременно
(хотя и не согласованно) восстали крестьяне Юта и
рабочие Севера. В новом веке господствующий класс
положил начало новой политике, политике классовых
12


союзов, классовых политических блоков, то есть буржу-
азной демократии. Нужно было выбирать: или сельская
демократия, то есть союз с южным крестьянством, по-
литика таможенной свободы, всеобщего избирательного
права, административной децентрализации, низких цен
на промышленные товары; или промышленный блок
капиталистов и рабочих, без всеобщего избирательного
права, за таможенный протекционизм, за сохранение
государственной централизации, в которой выражается
господство буржуазии над крестьянами, особенно кре-
стьянами Юга и Островов, за реформистскую политику
в области заработной платы и профсоюзных свобод.
Был избран (и отнюдь не случайно) этот второй путь.
Джолитти олицетворял господство буржуазии; социали-
стическая партия превратилась в инструмент джолит-
тианской политики» 1. Такую политику начала прово-
дить итальянская буржуазия после того, как был
укреплен ее союз с (помещиками и блокирована опас-
ность высвобождения революционных сил деревни Юга
Италии.
На рубеже двух веков открылся период, характери-
зовавшийся дальнейшим развитием итальянской эконо-
мики. Именно тогда началось развитие на современной
основе итальянской машиностроительной промышленно-
сти, особенно автомобилестроительной—с созданием
ФИАТ и других автомобильных заводов. В этот же пе-
риод получила развитие химическая промышленность,
в которой развернула деятельность компания «Монте-
катини». Одновременно с этим фазу относительного
процветания переживали традиционные отрасли, осо-
бенно текстильная и металлургическая промышленность.
В этот период (который продолжался примерно до
1907—1910 гг.) паразитический монополистический ка-
питализм, зародыши которого начали развиваться уже
в предыдущее десятилетие, вступил в фазу бурного раз-
вития, порождая финансовый капитал. Действительно,
некоторые капиталистические группы, которые до сих
пор занимались эксплуатацией железных дорог, скон-
центрировали свою деятельность в финансовой области.
Общество «Страде Феррате Мериодинали» было пре-
1 Антонио Грамши, Избранные произведения, т. I, M., 1957,
стр. 488.
13


образовано в финансовое и с этих пор стало центром
всей сети итальянского финансового капитала, до сих
пор являясь одной из крупнейших итальянских компа-
ний и играя важную роль в определении политики мо-
нополистического капитала Италии.
С другой стороны, в этот период усиливается сра-
щивание банков с промышленностью в формах, кото-
рые В. И. Ленин описал в своей работе «Империализм,
как высшая стадия капитализма». «Банка коммерчале
Итальяна» расширяет свои связи с тяжелой промыш-
ленностью, в частности с компанией «Ильва». Если Джо-
ванни Аньели сумел в конце этого периода приобрести
автомобилестроительные заводы с более передовым
оборудованием, чем его конкуренты, то это произошло
благодаря связям между ФИАТ и «Кредито Итальяно».
В этот же период начинают завязываться тесные связи
между «Ансальдо» и «Банка национале ди Сконто», ко-
торые играли большую роль в экономической жизни
Италии во время первой мировой войны и после ее
окончания.
Экономический кризис 1907 г. и ливийская война
усилили процесс централизации капитала. Кроме того,
кризис, вызвав резкую приостановку в развитии про-
мышленного производства, значительно усилил в даль-
нейшем концентрацию производства. «Агентство по про-
даже стали» было преобразовано в постоянный сталь-
ной картель. В хлопчатобумажной промышленности
в 1913 г. был создан типичный картельный орган корпо-
ративного типа — «Иституто котоньеро Итальяно». Воз-
никли новые органы государственного вмешательства
в экономику, которые впоследствии явились базой но-
вых форм государственно-монополистического капита-
лизма в Италии, развившихся в связи с кризисом 1929—
1933 гг. Так, в 1914 г. был создан «Консорциум по суб-
сидированию промышленных предприятий» — государ-
ственное учреждение, капитал которого был образован
такими государственными финансовыми институтами,
как «Итальянский банк», «Депозитная и займовая кас-
са» и др. Цель консорциума состояла в предоставлении
субсидий промышленным компаниям под залог их ак-
ций.
Таким образом, возникали более тесные связи между
банками и промышленностью. Государство оказывало
14


промышленности косвенную помощь не только путем
создания таких условий развития промышленного про-
изводства, как коммунальное обслуживание, транспорт
и связь, но также организацией колониальных войн.
В таких условиях Италия вступила в первую миро-
вую войну, явившуюся определяющим фактором в раз-
витии финансового капитала Италии, без которого не-
возможно понять события, происшедшие после войны
с приходом к власти фашизма.
С началом войны триумвират государства, банков и
тяжелой промышленности являлся базой для расшире-
ния и закрепления позиций финансового капитала.
В момент начала военных действий, когда Италия еще
не вступила в войну, тяжелое экономическое положение
в стране, возникшее в результате экономического кри-
зиса 1907 г., еще больше ухудшилось. В 1914 г. прави-
тельство приняло меры в помощь банкам (которые
испытывали кризис ликвидности в результате огромных
капиталовложений в тяжелую промышленность), пре-
доставив общий мораторий задолженности, то есть от-
срочку ее погашения.
С этого момента начался инфляционный процесс,
который быстро развивался во время войны и после ее
окончания и был практически приостановлен только
дефляционистскими мерами, принятыми в 1926 г. фа-
шистским правительством. Эта инфляция явилась одним
из инструментов, с помощью которого крупный капитал
Италии в своеобразной форме осуществил принудитель-
ное накопление за счет широких масс потребителей,
трудящихся, и финансировал, таким образом, свои капи-
таловложения.
В этой обстановке крупнейшие монополистические
группы приложили все усилия с целью втянуть Италию
в войну. Иной была позиция мелкой и средней буржуа-
зии и некоторой части промышленников, занятых про-
изводством предметов потребления, особенно текстиля.
Эти силы итальянского капитализма были склонны за-
нять позицию нейтралитета, которая позволила бы им
поддерживать режим экономической деятельности, став
поставщиками для обеих воюющих сторон. Это обстоя-
тельство определило нейтрализм Джолитти, а вместе
с тем явилось проявлением определенного раскола
внутри промышленного блока. В конце концов взяла
15


верх линия крупной тяжелой промышленности, которая
нашла в деклассированной мелкой буржуазии, пере-
жившей кризис вследствие происходившего процесса
усиления концентрации производства, «массовую базу»
для националистической политики. Для буржуазного
правительства был найден псевдодемократический пред-
лог для вступления в войну.
Во время войны триумвират государства, банков и
промышленности значительно способствовал усилению
концентрации и централизации производства и капи-
тала. Государство финансировало промышленность как
прямо —с помощью военных заказов, так и косвенно —
с помощью инфляционного процесса, который благо-
приятствовал большим капиталовложениям и принуди-
тельному накоплению за счет народных масс. Банки
завязывали все более тесные связи с промышленностью,
вследствие чего ускорился процесс, ведущий, по выра-
жению Ленина, к «сращиванию» банков и промышлен-
ности. Металлургическая промышленность, уже связан-
ная с Итальянским коммерческим банком, установила
в этот период тесные узы с компанией «Страде Фер-
рате Мериодионали». В 1914 г. возник тесно связанный
с «Ансальдо» Итальянский учетный банк, ставший чет-
вертым крупнейшим коммерческим банком Италии. Но
наиболее тесные связи установились между ФИАТ и
«Итальянским кредитом», между Бреда и Римским бан-
ком. Руководящая роль в этом союзе в тот период при-
надлежала промышленности, которой государство ока-
зывало большую поддержку в связи с требованиями
военного производства.
После окончания войны итальянская экономика, для
которой, как и для экономики других стран, военное
производство создало искусственные условия развития,
столкнулась с проблемой реконверсии. И вся система
союзов между промышленностью и банками вступила
в кризис.
Банки, вложив в период войны значительную часть
своих финансовых средств в промышленность, прежде
всего в военное производство, после окончания войны
оказались в чрезвычайно тяжелом положении, поскольку
реконверсия промышленности привела к заморажива-
нию их активов. В связи с этими трудностями в 1918 г.
был создан банковский картель, знаменовавший даль-
16


нейшее усиление централизации капитала и развитие
финансового капитала. Экономический кризис 1921 г.
усугубил еще более положение банков. Банкротство
«Ансальдо» повлекло за собою банкротство связанного
с ним Учетного банка, который был создан исключи-
тельно для финансирования военной промышленности.
Спасение капиталистических групп от банкротства
осуществлялось в этот период путем вмешательства го-
сударства через приспособление к этим целям инстру-
мента государственно-монополистического капитализма.
Консорциум для субсидирования промышленности, ко-
торый был создан в 1914 г. для выполнения только вре-
менных функций, превратился в постоянный орган вме-
шательства государства, занимающийся покупкой акций
банков, огромные финансовые средства которых оказа-
лись вложенными в промышленность. Государство осу-
ществляло эти операции за счет увеличения государ-
ственной задолженности. Это вызвало усиление связей
между государством и банками. В 1921 г. государствен-
ный долг Италии достиг внушительной суммы в
100 млрд. лир. Для защиты корпоративных интересов
крупной итальянской промышленности государство про-
должало проводить политику протекционизма.
Таково было экономическое положение Италии в то
время, когда назрели события, имевшие решающее зна-
чение для исторического развития страны.
В этот период крайне обострились все противоречия
итальянской экономики, раздиравшие ее в течение мно-
гих десятилетий, и углубился кризис социально-эконо-
мической системы, назревавший в течение всего периода
после национального объединения. Этот кризис резко
поставил коренную проблему итальянской экономики —
проблему производственных отношений. Об этом ясно
сказано (может быть, несколько схематично), что должно
быть исправлено в настоящее время) в программе,
представленной туринской секцией Итальянской социа-
листической партии съезду Итальянской социалистиче-
ской партии в 1920 г., известной под названием «Про-
грамма Ордине нуово»: «.. .Классовая борьба в Италии
характеризуется в настоящее время тем, что промыш-
ленные и сельскохозяйственные рабочие страны пре-
исполнены непреклонной воли совершенно недвусмыс-
ленно и не останавливаясь перед насилием поставить
17


вопрос о собственности на средства производства. Кри-
зисы, возникающие как в национальном, так и в миро-
вом масштабе и ведущие к все большему обесценению
денег, показывают, что капиталистическая система из-
жила себя: существующий способ производства и рас-
пределения уже не в силах удовлетворить даже самых
элементарных потребностей людей и сохраняется толь-
ко потому, что его яростно защищает вооруженная сила
буржуазного государства; вся борьба итальянских тру-
дящихся неудержима ведет к гигантскому перевороту
в области экономики, в результате которого установится
новый способ производства и распределения, а класс
промышленных и сельскохозяйственных рабочих займет
руководящее положение в области производства, вы-
рвав руководство у капиталистов и землевладельцев...
За настоящим этапом классовой борьбы, который
переживает Италия, последует либо завоевание револю-
ционным пролетариатом политической власти для пере-
хода к новому способу производства и распределения,
позволяющему повысить производительность труда,
либо бешеный разгул реакции имущих классов и пра-
вящей касты. Тогда будут пущены в ход все средства
из арсенала насилия, чтобы обречь промышленный и
сельскохозяйственный пролетариат на рабский труд;
будет сделано все, чтобы беспощадно разгромить поли-
тические организации рабочего класса (социалистиче-
ская партия), а экономические организации (профсою-
зы и кооперативы) включить в систему буржуазного
государства»1.
В такой обстановке перед страной встала альтерна-
тива: либо власть рабочих, либо власть реакции. Фа-
шизм был решением, принятым для сохранения капита-
лизма в Италии в формах, которые сложились в ходе
его исторического развития. Пролетариат, организован-
ное рабочее движение оказались в этой обстановке не
в состоянии добиться революционного решения альтер-
нативы. Эта неспособность организованного рабочего
движения Италии была, конечно, результатом не толь-
ко случайных факторов и ошибок, допущенных в период
после окончания войны по 1922 г., она явилась резуль-
татом того, что рабочее движение занимало идеологи-
1 «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской коммунистиче-
ской партии», М., 1953, стр. 145—146.
18


ческие и политические позиции, основной чертой и
сущностью которых было то, что организованное рабо-
чее движение при выработке своих установок не про-
явило достаточной самостоятельности ,по отношению
к буржуазной идеологии и политике. Это обстоятель-
ство привело к тому, что в кульминационный момент
кризиса итальянского общества, наступивший сразу
после второй мировой войны, организованное рабочее
движение Италии было отягощено множеством ошибок
и поэтому проявило всем известную слабость.
При выработке идеологии и политики организован-
ного рабочего движения Италии Итальянская социали-
стическая партия и Всеобщая конфедерация труда обо-
шли ряд важных политических проблем. В частности,
было обойдено требование противопоставить союз ра-
бочего класса и крестьянства исторически сложивше-
муся блоку промышленников и аграриев, который опре-
делял развитие итальянского общества с момента обра-
зования единого итальянского государства. Необходимо
было в рамках союза рабочего класса и крестьянства
поставить проблему Юга таким образом, чтобы поднять
рабочее и демократическое движение в Италии. Необ-
ходимо учитывать существующие взаимоотношения и
неразрывную связь между рабочей и крестьянской ре-
волюцией в Италии.
В статье «Некоторые аспекты южного вопроса»
Грамши, полемизируя с группой социалистов, которые
критиковали позиции «Ордине нуово» в связи с ло-
зунгом «Землю крестьянам!» и утверждали, что этого
лозунга недостаточно для решения проблемы Юга,
отвечал: «...Мы всегда были за формулу очень реали-
стическую и совсем не «магическую»: земля — крестья-
нам. Но мы хотели, чтобы этот лозунг был проведен
в жизнь в рамках общей революционной борьбы двух
союзных классов под руководством промышленного
пролетариата» 1.
Эта основная проблема связи между крестьянской
революцией и рабочей революцией под руководством
пролетариата не была принята во внимание реформист-
ским руководством организованного рабочего движения
в течение первого двадцатилетия XX в. Это обусловило
1 Антонио Грамши, Избранные произведения, т. I, стр. 479—480.
19


слабость революционного подъема социалистического
характера, который не смог выйти за рамки, поставлен-
ные итальянской буржуазией развитию демократиче-
ской революции вглубь.
Поэтому во время революционного кризиса 1918—
1922 гг. выявился процесс, начавшийся задолго до этого
периода, основной чертой которого было признание
реформистскими руководителями Итальянской социа-
листической партии и Всеобщей конфедерации труда
промышленного блока капиталистов и рабочих, воз-
главляемого Джолитти. В этом состояла суть рефор-
мистской политики руководителей организованного ра-
бочего движения. В этом с крайней очевидностью про-
являлась недостаточная идеологическая и политическая
самостоятельность этих руководителей. В этом состоял
мотив и одновременно смысл того факта, что линии
организованного рабочего движения не хватало такого
основного элемента, как сознание необходимости про-
тивопоставить союзу промышленников и аграриев союз
рабочих и крестьян. И если в определенный момент
конца XIX в. несмотря на сопротивление народа, имела
успех в виде политики Джолитти попытка итальянской
буржуазии привлечь рабочих Севера к патерналистской
политике, то этому способствовали политические и идео-
логические условия, сложившиеся в рабочем движении,
и его сознание. Патернализму Джолитти соответствовал
реформизм социалистических руководителей.
Именно из этого проистекали все ошибки, совершен-
ные организованным рабочим движением, социалисти-
ческой партией и конфедерацией труда: позиция «не
примыкать и не саботировать», занятая в отношении
войны; колебания, проявленные их руководителями
в оценке международного значения Октябрьской рево-
люции 1917 г.; неуверенная политика во время после-
военного кризиса, которая привела социалистов с их
иллюзиями насчет классового согласия к пакту при-
мирения с фашистами, наиболее ярыми классовыми
врагами рабочего класса. Это, наконец, определяло сла-
бость революционной деятельности социалистической
партии и конфедерации труда, несмотря на большой
революционный подъем рабочих и крестьян. Это опре-
делило недооценку вопроса о земле в том виде, как он
стал во время войны в 1915—1918 гг., когда итальян-
20


ская буржуазия, чтобы привлечь на свою сторону кре-
стьян, которые составляли подавляющую массу солдат,
спекулировала на идее о земле.
Ясно, то, что являлось слабостью итальянского ра-
бочего движения, одновременно составляло силу круп-
ного капитала. Поэтому развитие Италии пошло не по
пути, предложенному в конце 1920 г. программой груп-
пы «Ордине нуово», а по пути, навязанному фашистской
реакцией.
Рассмотрим теперь экономические и структурные
последствия фашистского решения альтернативы, став-
шей перед страной. Очевидно, что фашизм и в экономи-
ческой области являлся наиболее последовательным
выражением самых реакционных и отсталых кругов
итальянского финансового капитала. Несомненно также,-
что экономическая политика, проводившаяся в интере-
сах этих кругов, принимала различные формы, изменяв-
шиеся в зависимости от объективных условий, в кото-
рых действовало фашистское государство.
В первый период своего господства фашизм не внес
существенных изменений в методы руководства эконо-
микой. Изменения имели место прежде всего в полити-
ческой области, где проводился курс на создание фа-
шистского «сильного государства». В области эконо-
мики, где наблюдалось оживление, наступившее после
кризиса 1921 г., деятельность министра финансов де
Стефани вела к усилению всех тенденций либералист-
ского типа. Хотя в программе фашистской партии
1919 г. говорилось о «социализации средств производ-
ства», в этот период она вела борьбу против вмешатель-
ства государства в экономику. Одновременно фашист-
ское государство должно было платить по векселям
крупному капиталу за поддержку, оказанную им при
взятии власти, например, в виде реприватизации теле-
фонной связи, в виде помощи, оказываемой с самого
начала гидроэнергетической промышленности в по-
стройке новых предприятий и т. д.
Этот период был, однако, непродолжительным. В те-
чение 1925—1926 гг. произошел резкий поворот, про-
явившийся прежде всего в проведении дефляционист-
ской политики. Он сопровождался переходом рычагов
экономической политики фашистского государства в
руки такого типичного представителя итальянского
г\


финансового капитала, как венецианец Вольпи — один
из хозяев крупнейшего электроэнергетического треста
САДЭ.
С развитием в Италии безудержного инфляционного
процесса, который в это время развивался также и
в Германии, завоевание фашизмом политической власти
оказалось под сомнением. Дело в том, что открытый
инфляционный процесс влечет за собою серьезные по-
следствия в области политики, вызывая беспорядки
в экономической и социальной областях и связанный
с ними подъем политической борьбы. Поэтому требова-
нием первостепенной важности было приостановить ин-
фляцию и приступить скорейшим образом к проведению
дефляционистской политики. Необходимо отметить, что
аналогичная проблема встала, как далее будет пока-
зано, и после второй мировой войны.
Другое обстоятельство, толкавшее фашистское пра-
вительство к проведению дефляционистской политики,
было связано с тем, что контролируемый инфляционный
процесс, являющийся инструментом осуществления при-
нудительного накопления, а следовательно, процесса
капиталовложений в монополистические предприятия,
в определенный момент выходит из-под контроля и вы-
годы этого принудительного накопления исчезают.
Таким образом, возникла необходимость стимулиро-
вать сбережения, т. е. накопление денег с помощью раз-
личных форм добровольного сбережения, как, напри-
мер, займы. Но для этого нужна была устойчивая ва-
люта.
Переход к дефляционистской политике был вызван
также стремлением привлечь в страну иностранные ка-
питаловложения, так как происходившая в этот период
реконверсия промышленности требовала свободных ка-
питалов, в том числе иностранных. Наконец, дефляцио-
нистская политика была необходима для того, чтобы
сократить расходы на импорт, проведя девальвацию
лиры, и таким путем уменьшить дефицит платежного
баланса.
Однако, оставляя в стороне эти аспекты, носящие
в основном технико-экономический характер, интересно
выявить прежде всего коренные причины этой операции.
Они связаны с двумя обстоятельствами. Прежде всего
со стремлением господствующих кругов переложить тя-
22


готы инфляции на трудящиеся классы. Неслучайно, что
эти мероприятия экономического порядка, которые по
своей природе означали блокирование заработной пла-
ты, сопровождались некоторыми мероприятиями поли-
тического характера. Речь идет о ликвидации классо-
вых профсоюзов и о поглощении профсоюзного движе-
ния фашистским государством путем создания в октябре
1925 г. фашистских профсоюзов. Почти одновременно,
в апреле 1926 г., была провозглашена Хартия труда,
которая явилась основой теории и практики фашист-
ской корпоративной системы.
Другая коренная причина поворота к дефляционист-
ской политике была связана с широким привлечением
в страну иностранного капитала. Именно в этот период
американский капитал начал впервые широкое инвести-
рование в итальянскую экономику, где в предшествую-
щий период преобладающее значение имел европейский
капитал. Так все лозунги националистического харак-
тера, на которых базировалась фашистская идеология,
были сняты, Вольпи вел переговоры с американскими
финансовыми группами, в частности с группой Моргана,
о предоставлении серии займов. В течение краткого пе-
риода 1925—1926 гг. были заключены соглашения
о займах на сумму в 141 млн. долл., из которых 60 млн.
были предоставлены американским государством и
81 млн. долл.—непосредственно монополиями. В 1927г.
Италия получила американских займов еще на
98—100 млн. долл., а также английский заем в
3 млн. ф. ст.
Таким образам, дефляционистская операция была
проведена в рамках американской политики помощи
Европе, и прежде всего Германии, которая поддержи-
вала европейский капитализм в антисоветских, антисо-
циалистических целях. Активная поддержка фашизма
со стороны американского империализма явилась, сле-
довательно, важнейшим условием проведения дефляции.
В этой обстановке, когда дефляция еще осуществля-
лась, разразился циклический кризис 1929 г. Это был
первый экономический кризис, который охватил и глу-
боко потряс всю мировую капиталистическую систему.
Он явился важным рубежом в развитии общего кризиса
капитализма, начавшегося с первой мировой войной и
победой Великой Октябрьской революции в России.
23


Уже отмечалось, что предыдущие экономические
кризисы, в частности кризисы 1907 и 1921 гг., оказали
на итальянскую экономику не только конъюнктурное
влияние, но и глубоко затронули капиталистические
производственные отношения и структуру итальянской
экономики. Влияние кризиса 1929 г. было еще более
сильным.
Итальянский капитализм вышел из этого кризиса,
С одной стороны, с усилившейся концентрацией произ-
водства и централизацией капитала, а с другой сто-
роны, с сильно выросшим государственно-монополисти-
ческим капитализмом.
Каковы же конкретные результаты воздействия кри-
зиса 1929 т. на итальянскую экономику?
Первейшей мерой, принятой с целью выхода из кри-
зиса, было сокращение заработной платы, упавшей на
12% с предкризисного периода по ноябрь 1930 г. Был
проведен целый ряд мероприятий, приведших к возник-
новению сложной системы государственно-монополисти-
ческого капитализма. Через посредство государства
была проведена принудительная картелизация, в ре-
зультате чего возникли картели, консорциумы, объеди-
нения предпринимателей отдельных отраслей, имевшие
целью использовать в своих интересах снабжение, про-
изводство, сбыт. В отличие от предшествующего пе-
риода, когда подобная тенденция имела место среди
монополистических групп и картели носили частный ха-
рактер, теперь они стали обязательными и приобрели
государственные прерогативы. Это означает, что если
раньше картелизация происходила на добровольной
основе и отдельные предприятия были вольны вступать
или не вступать в картель (в последнем случае они ока-
зывались под угрозой торговой войны со стороны пред-
приятий картеля), то теперь возникло новое положение,
при котором отдельное предприятие было обязано в со-
ответствии с государственным законом вступить в кар-
тель и подчиняться его дисциплине, которая диктова-
лась крупнейшими промышленниками, возглавляющими
картель. Новым являлось, с другой стороны, также то,
что были расширены функции и власть картелей и им
присвоены некоторые государственные функции (на-
пример, предоставление лицензий на импорт сырья,
установление цен и т. д.).
24


Непосредственным следствием принудительного кар-
телирования явилось установление закрепленной зако-
ном «дисциплины» для промышленных предприятий.
Были выработаны законы, устанавливавшие, что для
создания и расширения промышленного предприятия
необходимо обязательное разрешение министерства про-
мышленности и это разрешение давалось или не дава-
лось в соответствии с тем, отвечало ли оно интересам
монополий, господствующих в этой отрасли. Начало
принудительному картелированию было положено пре-
образованием возникшего еще в 1894 г. объединения по
сбыту стали в стальной картель.
Наконец, наиболее важной стороной политики, про-
водившейся в этот период, было прямое и систематиче-
ское вмешательство государства в процесс накопления
капитала и капиталовложений путем государственного
финансирования последних, осуществлявшегося с ис-
пользованием как только частного, так одновременно
частного и государственного, т. е. принадлежащего
смешанным компаниям капитала.
Для этой цели был создан в 1932 г., во-первых,
«Иституто Мобильяре Итальяно» (ИМИ) для финан-
сирования капиталовложений путем предоставления
займов, т. е. без прямого участия государства в капи-
тале финансируемых компаний; во-вторых, консорциум
по субсидированию промышленных предприятий в 1933 г.
был преобразован в постоянный институт—«Институт
промышленной реконструкции» (ИРИ) с более широ-
кими полномочиями. Конечно, в момент создания ИРИ
еще не было ясно, как он будет развиваться, поскольку
капиталистическая экономика развивается стихийно.
Первоначально ИРИ был создан с целью избавить
крупнейшие коммерческие банки от участи, постигшей
после окончания первой мировой войны Итальянский
учетный банк, который обанкротился вследствие своих
тесных связей с «Ансальдо». Эти банки, и прежде всего
Итальянский коммерческий банк, Римский банк и
Итальянский кредит, были созданы для ведения опера-
ций краткосрочного кредитования. Однако в действи-
тельности они широко практиковали долгосрочное фи-
нансирование, следуя исторически установившемуся
пути сращивания банков с промышленностью. Капита-
ловложения банков в промышленности значительно воз-
25


росли в период политики дефляции, предшествовавшей
кризису 1929 г. И когда этот кризис разразился, банки
оказались «а краю банкротства, поскольку они не рас-
полагали ликвидными средствами, необходимыми для
покрытия спроса их окладчиков, ибо они вложили свои
фонды в промышленные предприятия, получив взамен
их акции. Вмешавшись, ИРИ лишил банки пакетов ак-
ций промышленности. Эта операция сопровождалась
передачей ИРИ пакетов акций самих банков, которые
стали с этого времени называться «банками националь-
ного значения».
Таким образом, ИРИ стал держателем большей ча-
сти акций огромного числа акционерных обществ в сле-
дующих отраслях: кредитно-банковская сфера (ИРИ
контролировал три крупнейших коммерческих банка и
некоторые банки меньшего значения); металлургия
(крупнейшие компании, кроме «Фальк»); судостроение
(«Ансальдо» и другие более мелкие компании); тяже-
лое машиностроение (кроме ФИАТ); телефонная связь
(три существовавшие тогда телефонные компании);
электроэнергетическая промышленность (где, однако,
такие крупнейшие монополистические группы, как «Эди-
зон», «САДЭ», «Чентрале», остались частными); нако-
нец, ИРИ контролировал большое число компаний
в текстильной, пищевой и других отраслях.
Речь идет, таким образом, об огромной массе акций
промышленных компаний, которые были переданы го-
сударству через посредство ИРИ, независимо от уровня
прибыльности соответствующих предприятий, учитывая
только один критерий—избавить от убытков финан-
совый капитал. Отсюда и случайный характер промыш-
ленного комплекса и экономической деятельности, пе-
решедших под контроль государства.
Первоначально ИРИ занимался оздоровительной
деятельностью. Это означало, что он должен был дер-
жать под своим контролем промышленные предприятия
до тех пор, пока они не станут «здоровыми», прибыль-
ными; расходовать необходимые средства (разумеется,
государственные) с целью реорганизации предприятий
и восстановления их эффективности; наконец, возвра-
тить их «законному» владельцу или тем капиталистам,
которые пожелают их приобрести. Этот процесс пере-
дачи предприятий из частных рук в руки государства
26


и затем из рук государства в частные руки принял ши-
рокие размеры в течение первых лет деятельности ИРИ.
Иной была деятельность ИРИ в последующий период.
Необходимо отметить, что только по истечении опре-
деленного времени определились формы государствен-
ного вмешательства в экономику во время фашизма, и
это в равной мере относится к такому сложному явле-
нию, как корпоративная система. Оставляя в стороне
проблемы, которые имеют второстепенное и поэтому
переходящее значение, сущность корпоративизма, уже
охарактеризованная в связи с принудительным картели-
рованием и дисциплиной для промышленных предприя-
тий, может быть определена следующим образом: пре-
жде всего передача государственных функций частным
органам; функции, касающиеся импорта и распределе-
ния сырья, режима строительства и расширения пред-
приятий, сбыта готовых изделий, установления цен
и т. д. осуществляли созданные корпорации, а до их
создания различные корпоративные органы в виде кон-
сорциумов, которые были созданы и развивались не
только в промышленности, но также и в сельском хо-
зяйстве (достаточно упомянуть «Энте ризи», «Энте ка-
нала» и т. д.). Другая характерная черта корпоратив-
ной системы состояла в том, что была установлена обя-
зательная производственная дисциплина, проводившаяся
как с помощью юридических (законы, декреты), так и
экономических мер (вмешательство различных органов
в область производства и обращения).
Наряду с этими основными чертами, корпоративная
система характеризовалась еще своеобразной формой
бюрократического капитализма. Это означало, что по-
литические деятели оказывались во главе государствен-
ных экономических органов и действовали как частные
капиталисты, используя, однако, государственный капи-
тал. И если воротилы финансового капитала, такие, как
Вольпи и другие, становились политическими руково-
дителями, то многие политические деятели были свя-
заны с экономическими интересами. Известно, напри-
мер, что с авантюрой в Албании были связаны инте-
ресы, которые Чиано имел в нефтяной промышлен-
ности через посредство государственной компании
«АДЖИП» («Всеобщая итальянская нефтяная ком-
пания»).
27


Что касается ИРИ, то его задачи окончательно опре-
делились с развертыванием империалистической поли-
тики фашизма, с развязыванием войн в Африке, Испа-
нии, Албании и подготовки ко второй мировой войне.
В 1937 г. ИРИ был преобразован. Он утратил послед-
ние черты временного органа и был реорганизован на
базе требований производства во время войны — тре-
бований, которые выдавались тогда за «национальные
интересы». Машиностроительные предприятия, контро-
лируемые ИРИ, оставались убыточными, но в то же
время были созданы дочерние финансовые общества:
«Финсидер», взявшее в свои руки все активы ИРИ
в металлургической промышленности, «Финмаре», уста-
новившее контроль над судоходными компаниями груп-
пы ИРИ и, наконец, СТЭТ («Туринское телефонное
общество»), которому был передан контроль над теле-
фонными компаниями. Наиболее значительные средства
были предоставлены группе «Финсидер», объединяющей
предприятия тяжелой промышленности, которые имели
важное значение для подготовки к войне. По этим же
соображениям особое внимание было уделено также
развитию судостроительных верфей.
Таким образом, государственно-монополистический
капитализм, сложившийся в новых формах для ликви-
дации последствий кризиса 1929—1933 тт., в последую-
щий период укрепился; он стал органической частью
экономической структуры Италии и служил цели посто-
янной защиты интересов крупнейших монополий.
В условиях политики войны, проводившейся после
кризиса 1929 г., окончательно сложились государствен-
но-монополистический капитализм и последняя форма
фашизма в экономической области. Италия приблизи-
лась ко второй мировой войне, которая повергла италь-
янскую экономику в глубочайшие противоречия и пол-
ную дезорганизацию не только потому, что таков
результат всякой войны, но также потому, что по окон-
чании войны перед Италией стали крайне острые про-
блемы, оставшиеся в наследство после двадцатилетнего
господства фашизма,


Г Л А В А I
ЭТАПЫ ПОСЛЕВОЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
политики
При изучении проводившегося в Италии в после-
военный период курса экономической политики необхо-
димо исходить из того положения, что к концу второй
мировой войны в итальянской экономике существовал
ряд проблем, лишь частично являвшихся следствием
войны и двадцатилетия фашистской экономической по-
литики. Эти проблемы имели глубокие исторические
корни и в течение длительного времени оставались не-
разрешенными в силу особых черт развития итальян-
ской экономики предшествующего шестидесятилетия и
экономической политики, проводившейся итальянской
буржуазией после объединения страны.
Итак, основной вопрос, возникший с окончанием
войны, и соответственно задача, стоявшая перед прави-
тельствами послевоенного периода, заключались в том,
чтобы поднять и разрешить этот комплекс проблем, из
которых часть имела коренной характер, а другая —
являлась непосредственным и естественным следствием
экономической политики фашизма и экономических ре-
зультатов войны, и таким образом двинуть вперед раз-
витие экономики Италии.
В какой мере и каким образом были поставлены и
разрешены эти проблемы? Я полагаю, что этот вопрос
должен стоять в центре любого критического исследова-
ния экономической политики Италии с 1945 т. и далее.
Среди проблем, выдвинутых войной, на первом плане
стоял вопрос об экономической реконструкции матери-
альной базы. Этот вопрос охватывал не только возме-
щение материального ущерба, нанесенного в результате
военных действий, но и реконструкцию в смысле ликви-
дации порожденных войной в экономике Италии глубо-
ких деформаций и разрывов в структуре производства
29


и распределения товаров, в сфере распределения на-
ционального дохода между отдельными классами на-
селения и районами страны и т. д.
Такова была непосредственная задача, которая
встала перед итальянской экономической политикой
сразу же после окончания войны. Но еще до заверше-
ния войны как в Южной, так и в Северной Италии для
большей части политических сил, руководивших жизнью
страны после падения фашизма и в ходе войны, стало
ясно, что такая реконструкция должна быть осуще-
ствлена на новой основе, а именно на пути разрешения
основных структурных проблем итальянской экономики.
В этом плане речь шла прежде всего о ликвидации
наследия фашизма вместе со всеми вызванными им по-
следствиями не только в смысле изменений, привнесен-
ных им в производственный аппарат и в экономическую
жизнь страны в результате автаркической и в дальней-
шем — военной политики, но также в силу того, что фа-
шизм, по существу, являлся политическим выражением
экономических сил монополистического капитала, ко-
торые господствовали в итальянской экономике в тече-
ние двадцатилетия. Таким образом, речь шла о том,
чтобы ликвидировать фашистское наследие и осуще-
ствить реконструкцию материальной базы, обновив
одновременно национальное общество до самого осно-
вания.
При этом необходимо иметь в виду, что эта линия
экономической политики выдвигалась в качестве лишь
одного, частного, хотя и коренного, аспекта нового де-
мократического строя, утвердившегося после войны за
освобождение, которую вели и возглавляли антифа-
шистские силы во главе с рабочим классом.
И действительно, для того чтобы правильно понять
проблемы экономической политики послевоенного пе-
риода, необходимо иметь четкое представление о соот-
ношении сил, сложившемся в политическом плане во
всей совокупности итальянского общества. Эта расста-
новка сил и выступление рабочего класса и всех тру-
дящихся классов в целях построения в нашей стране
демократического строя нового типа определили собой
и некоторые направления экономической политики, вы-
работанные под влиянием политических сил, ориенти-
ровавшихся на рабочий класс.
30


Основное положение этой политики состояло в необ-
ходимости подвести новую базу под экономическое раз-
витие страны, одновременно приступив к разрешению
коренных проблем, существовавших еще до фашизма.
Эти проблемы, как уже указывалось, являлись органи-
ческим элементом социальной структуры итальянской
экономики. Именно то, что они не были разрешены,
в свое время обеспечило фашизму ту опорную базу, на
которой он утвердился. Таким образом, речь шла от-
нюдь не о том, чтобы вернуться к экономической струк-
туре, существовавшей до фашизма. И на самом деле,
именно эта структура, характеризовавшаяся наличием
в сельском хозяйстве крупной земельной собственности
и бремени земельной ренты, а в промышленности,
господствовавшими уже до фашизма монополистиче-
скими силами, еще более укрепившимися в период фа-
шизма, должна была в послевоенный период подверг-
нуться перестройке в результате проведения определен-
ной экономической политики с тем, чтобы перестроить
жизнь страны, как в политическом, так и в экономиче-
ском плане, на новой основе демократического строя.
Ясно, что эта программа противоречила интересам круп-
ного монополистического капитала и земельной соб-
ственности внутри страны.
С другой стороны, необходимо учитывать и внешний
фактор, также в некоторых отношениях по новому ока-
зывавшийся на экономической политике нашей страны
в послевоенный период: речь идет об американском им-
периализме. Мы, разумеется, не хотим этим сказать, что
до начала войны не существовало связей между италь-
янскими и иностранными монополиями. Международные
связи монополий являются одной из характерных черт
империализма. Но после войны, и в особенности в пер-
вые годы послевоенного периода, преобладание амери-
канского империализма среди международных империа-
листических сил как в Италии, так и в значительной
части мира, а также во многом новые формы его вме-
шательства превратили этот фактор в один из основных
элементов экономической политики Италии.
Таким образом, в общей картине доминировали,
с одной стороны, крупный монополистический капитал,
крупная земельная собственность и американский импе-
риализм, осуществлявшие свои интересы через посред-
31


ство партий, которые служили выражению этих интере-
сов в политическом плане, а с другой, силы рабочего и
демократического движения во главе с рабочим клас-
сом и партиями, в свою очередь отражавшими их ин-
тересы. Схематически можно говорить о противостояв-
ших друг другу силах социального консерватизма и
силах социального обновления, причем содержание этих
двух терминов определялось подходом к решению струк-
турных проблем итальянской экономики в целях эконо-
мического развития страны.
Силы социального консерватизма стремились при-
дать экономическому развитию Италии направление,
которое получило наименование «капиталистической ре-
ставрации». В связи с этим следует уточнить, что под
понятием «капиталистической реставрации» в нашей
стране подразумевается восстановление власти капита-
лизма, независимо от характера капиталистической
структуры, претерпевшей изменения в послевоенный пе-
риод, и от форм, через посредство которых эта власть
осуществлялась и осуществляется.
Таким образом, капиталистическая реставрация —
это политическое понятие, затрагивающее вопрос об
осуществлении власти. И действительно, ясно, что если
бы в качестве показателя завершения капиталистиче-
ской реставрации был избран факт восстановления
капиталистической структуры в нашей стране спустя
некоторое время после войны в тех же формах и мас-
штабах, что она имела до войны, то тем самым был бы
принят механический и, следовательно, ошибочный кри-
терий. Так, например, очевидно, что в числе прочих
сдвигов в монополистической структуре итальянской
экономики после войны имело место изменение удель-
ного веса электроэнергетических монополий. В основ-
ном во время фашизма и даже до негр главенствующая
роль в определении итальянской экономической поли-
тики принадлежала капиталистическим группам, свя-
занным с производством электроэнергии, занимавшим
ведущее положение в экономической политике итальян-
ского капитализма. После войны преобладание электро-
энергетических монополий в монополистической струк-
туре Италии значительно ослабело и веяли верх новые
силы финансового капитала, что, между прочим, поро-
дило значительные противоречия и трения внутри
32


итальянского капитализма. Господствующее значение
приобрели группы, более тесно связанные с отраслями
обрабатывающей промышленности, как, например, ФИАТ
и «Италчементи».
Что касается форм, в которых господствующие ка-
питалистические группы осуществляют экономическую
и политическую власть, то большое значение приобрели
сложившиеся после войны новые формы государствен-
но-монополистического капитализма, играющие ныне
большую роль в определении целей экономической по-
литики. Они имеют большое значение также в силу
своего противоречивого характера, который опреде-
ляется развитием государственного капитализма в фор-
мах, иногда совершенно отличных от тех, в которых он
существовал во время и до фашизма.
Но ни внутренние сдвиги в капиталистической струк-
туре, ни формы, в которых капитализм осуществляет
свое господство, ни в коей мере не могут повлиять на
оценку капиталистической реставрации в Италии, являв-
шейся основной политической целью сил социального
консерватизма в послевоенный период.
Другое соображение общего характера, относящееся
к анализу итальянской экономической политики в рас-
сматриваемый период, состоит в следующем: если про-
водить этот анализ в должном критическом духе, глу-
боко исследуя проблемы, он раскрывает последователь-
ность экономической политики, которую проводил
каждый из лагерей, определявших экономическую по-
литику послевоенных правительств: с одной стороны,
сил крупного монополистического капитала, выступав-
ших в блоке с землевладельцами, а с другой — сил ра-
бочего и демократического движения.
При изучении эволюции экономической политики
в послевоенный период обнаруживается логическая
связь между различными ее этапами, между курсом,
проводившимся, с одной стороны, силами капитала,
а с другой — трудящимися классами. При этом, разу-
меется, имело место постоянное приспособление к ме-
няющейся ситуации и, в частности, постоянное взаимо-
действие между основными противостоящими друг другу
силами, что в свою очередь порождало иногда весьма
существенные изменения в направлении экономической
политики на различных этапах.
33


Так, например, мы не можем говорить о проведений
на определенном этапе инфляционистской политики, как
курса господствующих классов, а на другом этапе —
о линии на дефляцию, ибо это означало бы опираться
в своих суждениях на абстрактные критерии. Не под-
лежит сомнению, что на определенном этапе экономи-
ческой политики существовала инфляционистская фаза,
а затем наступила фаза дефляции. Но это было вызва-
но не изменением курса экономической политики, не
радикальным поворотом в направлении этой политики,
а лишь приспособлением к положению, постоянно ме-
няющемуся в зависимости от тех или иных капитали-
стических интересов.
То же можно сказать и о позиции монополий в от-
ношении государственного капитализма и некоторых его
форм, и о полемике по поводу политики «свободы пред-
принимательской деятельности» (либеризм) и «госу-
дарственного вмешательства в экономику» (дирижизм).
Так, например, предпринятая непосредственно после
окончания войны атака монополий на определенные
организационные формы экономической политики в на-
шей стране проводилась под лозунгом «свободы» про-
тив «корпоративизма» (в силу чего одно время могло ка-
заться, будто сторонники демократического курса в эко-
номической политике выступали с тех же позиций, что
и сторонники фашистского курса). В действительности
же монополистический капитал искал в это время опору
в организационных формах, являвшихся по существу
корпоративными.
Последнее соображение общего характера, возни-
кающее при рассмотрении выдвинутой нами пробле-
матики, состоит в том, целесообразно ли устанавливать
периоды или этапы, характеризующие экономическую
политику послевоенной Италии. Основная цель такой
периодизации должна была бы состоять в том, чтобы
лучше понять, как действовали различные силы, влияв-
шие на итальянскую экономику в последние годы,
а также уяснить себе ряд последствий этой политики и
аспектов экономического положения, которые с первого
взгляда представляются противоречивыми.
Едва ли можно сомневаться в том, что периодиза-
ция итальянской экономической политики в послевоен-
ный период весьма тесно связана с периодизацией поли-
34


тического «положения вообще. Некоторые основные вехи
в развитии политического положения Италии в общих
чертах совпадают с этапами экономической политики.
Они лишь несколько сдвинуты по времени, так как
обычно политические события запаздывают по сравне-
нию с вызреванием экономических условий.
Таким образом, важнейшие вехи национальной жиз-
ни за последнее пятнадцатилетие, грубо говоря, явля-
лись также водоразделами этапов экономической поли-
тики. Вот они: июнь 1947 г., ознаменовавшийся оконча-
нием этапа правительств демократического единства и
отстранением партий трудящихся от руководства госу-
дарственными делами. Выборы 18 апреля 1948 г. Здесь,
впрочем, имел место как раз один из тех случаев, когда
политические события несколько отставали от развития
экономического положения, уже начавшего формиро-
ваться с выходом партий рабочего класса из прави-
тельства и введением политики, получившей наимено-
вание «линии Эйнауди». Период войны в Корее, кото-
рая явилась событием большого значения также и в
плане экономической политики. Выборы 7 июня 1953 г.
Эта дата, как известно, имела большое значение в по-
литическом календаре нашей страны, поскольку тогда
потерпела провал попытка открытой реставрации реак-
ционного режима в политическом плане. Но одновре-
менно события 7 июня выявили экономические причины
провала этой попытки. Наконец, 1957 и 1958 гг., бога-
тые решающими событиями как в экономическом плане
(поворотный момент в конъюнктуре), так и в полити-
ческом (усиление политики «европейской интеграции»,
политические выборы 25 мая 1958 г.).
Первый период, подлежащий рассмотрению, продол-
жался от момента образования первого правительства
национального единства до июня 1947 г. Его рассмо-
трение необходимо потому, что, если мы хотим полу-
чить полную картину экономической политики после-
военного периода, необходимо рассматривать, с одной
стороны, политику правительства, признававшегося
законным до освобождения, а с другой—экономическую
политику, которую проводили органы народной власти,
действовавшие в Северной Италии, несмотря на фор-
мальное существование государственного аппарата и
такой сложной экономической организации, которая
35


была характерна для республики Сало и немецких
оккупационных властей.
В этот период объективное положение характеризо-
валось прямым воздействием последствий войны на
национальную экономику и, следовательно, проистекав-
шими из этого материальным ущербом и дезорганиза-
цией экономического аппарата. Другим фактором объ-
ективного характера, который необходимо учитывать
при изучении этого периода, является состояние ок-
купации, сопровождавшееся присутствием на нацио-
нальной территории иностранных войск, со всеми вы-
текающими из этого экономическими последствиями.
Основным элементом, характеризовавшим объективное
положение в этот первый период, было развитие инфля-
ционистской тенденции, которая приобрела весьма серь-
езные формы и устрашающие масштабы. Основная по-
лемика, возникшая тогда вокруг проблем экономиче-
ской политики, была сосредоточена именно на том, ка-
ким образом приостановить процесс инфляции. В дей-
ствительности, как мы увидим далее, эта дискуссия но-
сила не чисто технический характер, а имела в своей
основе структурные проблемы, так как в ней находили
выражение расхождения интересов именно :по вопросу
о средствах прекращения инфляции и о том, чтобы при-
ступить к реконструкции страны на прочном фунда-
менте.
Политическое положение этого периода характери-
зовалось существованием правительств демократиче-
ского единства, осуществлявших это единство в борьбе
против немецких и итальянских фашистов. Однако
с приближением конца войны, когда основной целью
этих правительств была уже не победа в войне против
немецких и итальянских фашистов, а осуществление
экономической и политической реконструкции страны,
стало ясно, что внутри правительств имелись глубокие
противоречия относительно курса, которому надлежало
следовать. Внешнее же проявление этих противоречий
вылилось в форму дебатов по вопросам как будто бы
технико-экономического порядка.
1 «Республика Сало», или «Итальянская социальная респуб-
лика», — марионеточное фашистское государство, провозглашенное
Муссолини в местечке Сало (Северная Италия) в сентябре 1943 г.
и находившееся под защитой немецких войск (— Ред.)
36


Продолжая описание этого периода с точки зрения
политического положения, следует рассматривать нали-
чие союзнической оккупации и присутствие Союзного
военного правительства в двух аспектах: с одной сто-
роны, присутствие оккупационных войск повлекло за
собой важные последствия как в сфере обращения то-
варов, так и в смысле выпуска оккупационных денег —
амготовских1 лир; с другой стороны, союзное военное
(правительство вмешивалось — даже официально — в ре-
шения итальянского правительства.
Однако, вопреки всему этому, нельзя утверждать,
будто в этот период не существовало правительствен-
ной политики, приносившей положительные результаты.
Напротив, именно в результате диалектической борьбы
противоречий внутри правительственной группировки
(впрочем, поскольку речь шла о правительствах нацио-
нального единства, эти противоречия разрешались в
тоне демократической корректности) сформировался
правительственный курс, положивший начало рекон-
струкции материальной базы страны. Достаточно на-
помнить в качестве примера о том, что было сделано
в этот период в области восстановления транспортной
сети и связи. Эта реконструкция материальной базы
была осуществлена также посредством мер экономиче-
ской политики, решение о которых было принято до
окончания войны, и которые затем воплощались в жизнь
еще в ходе войны и непосредственно после ее завер-
шения.
Помимо реконструкции материальной базы, эти пра-
вительства приступили, хотя и чисто эмпирически,
к удовлетворению наиболее актуальных социальных
нужд. В этой области следует напомнить о двух основ-
ных проведенных мероприятиях: введении скользящей
шкалы заработной платы и запрещении увольнений.
Очевидно, что эти мероприятия имели классовое значе-
ние, но они сыграли также решающую экономическую
роль. Введение подвижной шкалы означало гарантию
сохранения определенного уровня распределения дохо-
дов. Запрещение увольнений, хотя это было грубым и
чрезвычайным средством разрешения коренной про-
блемы безработицы (всегда существовавшей в италь-
1 AMGOT — Allied Military Government of Occupied Territory
( — Ред.)
37


янской экономике, но особенно усилившейся в резуль-
тате разрушения производственного аппарата и возвра-
щения к мирной жизни партизан и участников войны),
все же поставило предпринимателей перед необходи-
мостью найти определенное решение заводских проблем
и подтолкнуло их к быстрому осуществлению рекон-
струкции материальной базы именно ради того, чтобы
избежать нерентабельного содержания бездействующей
рабочей силы на предприятиях.
Однако на определенном этапе возникла необходи-
мость окончательно определить правительственный курс.
И действительно, та линия, которая складывалась в ре-
зультате борьбы противоречий внутри правительства,
уже не отвечала более потребностям развития итальян-
ской экономики. Отсюда и возник политический кризис
июня 1947 г., с которым итальянская экономическая
политика вступила во второй период своего послевоен-
ного развития.
Можно считать, что этот новый период начался
в июне 1947 г. и завершился в конце 1949 т. с началом
войны в Корее. Он характеризовался, поскольку это ка-
сается экономического положения, прекращением ин-
фляции, в результате политики, проводившейся Эйнауди,
и отражением «курса Эйнауди» в объективной ситуа-
ции.
В этот период грань между объективным экономи-
ческим положением и политическим положением была
менее явной, поскольку объективное положение было
тесно связано с мероприятиями экономической поли-
тики, которые привели к торможению производствен-
ного развития, к «реорганизации» (ridimensionamento)
предприятий, к созданию значительного потенциала без-
работицы. К этому периоду относится формальное
вступление в силу «плана Маршалла» (весной 1948 г.),
который, впрочем, как будет видно далее, был связан
с событиями предшествующего периода. Но непосред-
ственные результаты «плана Маршалла», в смысле не-
медленного поднятия экономики, были сравнительно
мало ощутимы, в то время как для целей восстановле-
ния производственного оборудования определенных ка-
питалистических групп и, следовательно, для последую-
щего развития экономического положения Италии, они
были весьма существенны. К этому же периоду, нако-
38


нец, относится замедление темпов развития хозяйствен-
ной конъюнктуры в США.
Поскольку это касается политического положения,
экономическая политика правительства развивалась по
двум линиям: «курс Эйнауди» и «план Маршалла».
С этим было связано обострение атмосферы напряжен-
ности в международном положении и так называемая
атлантическая внешняя политика, и в результате — все
более тесная связь итальянской экономики с экономи-
кой других западных стран.
Политика демократического лагеря выражалась в
этот период в сопротивлении и в контрнаступлении про-
тив попыток монополий, впрочем, в значительной мере
удавшихся им, переложить бремя последствий «курса
Эйнауди» на трудящиеся классы и на немонополисти-
ческие слои, а также в конкретном требовании прове-
дения экономической политики развития страны на
основе формулирования «плана труда». С одной сто-
роны, к этому периоду относится принятие конструкции
и утверждение конституционных принципов в отношении
структурных реформ. К концу этого периода были про-
ведены некоторые мероприятия правительственной эко-
номической политики, явившиеся результатом демокра-
тического давления на правительство: законы об аграр-
ной реформе и закон об учреждении «Кассы Юга».
Третий период продолжался от начала корейской
войны до 7 июня 1953 г. Объективное положение в этот
период характеризовалось вначале возникновением
военных действий (война в Корее), которое, не говоря
о надеждах, вызванных им в различных капиталисти-
ческих кругах, сыграло роль элемента поддержки в об-
становке происшедшего накануне спада конъюнктуры.
В дальнейшем главной чертой этого периода было
восстановление нормальной конъюнктуры во всем капи-
талистическом мире, которое в Италии совпало с основ-
ными последствиями «плана Маршалла», с обновлением
оборудования и, следовательно, с созданием условий
для конкуренции и с сокращением издержек производ-
ства для части итальянского производственного аппа-
рата. Со своей стороны, политическое положение в этот
Период характеризовалось политикой так называемого
правительственного «иммобилизма», получившего выра-
жение в «курсе Пеллы». Это был курс, согласно кото-
39


рому правительство не осуществляло крупных начина-
ний в области экономической политики и который,
впрочем, определялся самим составом правительства,
проводившего характерную для него так называемую
межклассовую политику. В действительности эта так-
тика «иммобилизма» служила ширмой для политики,
при помощи которой все в большей степени предоста-
влялась свобода рук крупным монополистическим си-
лам, и одновременно действовала в сфере государствен-
но-монополистического капитализма, в формах полного
подчинения политике монополий.
Так, например, именно к этому периоду относится
развитие такого крупного проявления государственно-
монополистического капитализма в послевоенный пе-
риод, каковым является «Национальное предприятие
жидкого и газообразного топлива» (ЭНИ). Оно было со-
здано и развивалось в этот период, и первоначально
представляло собой в экономической сфере основной
фактор силы для определенных монополий. Оно постав-
ляло им энергию, извлекаемую из метана, использовало
в этих целях все свое оборудование для разведки и до-
бычи и построило собственную сеть газопроводов—все
это в интересах нескольких монополий.
В этот период на капиталовложения из средств, по-
лученных по «плану Маршалла», создается и быстро
вступает в действие крупный сталелитейный комбинат
в Корнильяно — государственное предприятие, которое
с самого начала было поставлено на службу тресту
ФИАТ. Само развитие политики «Федерконсорци»,
«Кассы Юга», комитетов по проведению аграрной ре-
формы свидетельствовало о том, что за правительствен-
ным «иммобилизмом» скрываются, помимо политики
свободы рук для монополий, новые формы государ-
ственного капитализма, находящиеся в полном подчи-
нении интересам монополий.
В этот период народные силы развернули борьбу
против правительственного «иммобилизма» и выдви-
нули требование о проведении структурных реформ.
В дальнейшем будет особо сказано о значении и огра-
ниченности экономической и социальной политики, вы-
двигавшейся в то время этими силами.
Следующий период начался с 7 июня 1953 г. По-
скольку речь идет об объективной ситуации, для этого
40


периода характерна благоприятная конъюнктура, про-
должавшаяся до 1957 г., при некотором снижении тем-
пов роста начиная с 1954 г. С другой стороны, полити-
ческое положение характеризовалось результатами вы-
боров 7 июня. Если в политическом плане результаты
выборов означали осуждение консервативных сил и
утверждение необходимости демократии, то в экономи-
ческом плане они обнаружили у итальянского народа
сознание того факта, что, несмотря ни на что, обновле-
ние социально-экономической структуры не было осу-
ществлено, а, напротив, имела место капиталистическая
реставрация.
Это привело к кризису «центризма». Двусмысленная
«межклассовая» тактика потерпела крах. Она пере-
живала еще длительный и болезненный кризис, но ко-
нец ее был предрешен. В этой ситуации возникла
«схема Ванони», как попытка найти отличное от демо-
кратического, т. е. изолированное от рабочих и демокра-
тических сил решение проблем, поставленных резуль-
татами голосования 7 июня 1953 г. И наряду со «схе-
мой Ванони» были выдвинуты мероприятия «европеист-
ской» политики, кульминационным пунктом которой
было присоединение к договорам об Европейском об-
щем рынке и Евратоме.
В дальнейшем эта ситуация вылилась в кризис
«схемы Ванони», в признанный провал формулирован-
ного в ней курса экономической политики, задача ко-
торого состояла в том, чтобы разрешить кардинальные
проблемы итальянской экономики, не выдвигая струк-
турных проблем.
Таким образом, был завершен цикл итальянской
экономической политики, начавшийся после периода
«корейской конъюнктуры». И тем самым был открыт
новый цикл с переходом после выборов 25 мая 1958 г.
к попытке путем усиления агрессивности монополий
преодолеть в духе их интересов драматически выдвину-
тые «схемой Ванони» и не разрешенные ею проблемы.
Объективное положение в этот последний период,
продолжающийся и поныне, характеризуется преодоле-
нием, хотя и противоречивым, происшедшего в 1957—
1958 гг. кризиса конъюнктуры. Этот кризис хотя и не
приобрел значительных размеров в плане динамики
количественных экономических индексов, во всяком.
41


случае ознаменовал окончание фазы, в которой дей-
ствовали экстраординарные послевоенные факторы,
поддерживавшие конъюнктуру. Благодаря этому основ-
ные противоречия итальянской экономики выступают
теперь со всей очевидностью, и это находит выражение
и в политическом положении. Оно характеризуется,
с одной стороны, упомянутой тенденцией к усилению
агрессивности монополий, а с другой — глубоким раз-
ладом, охватившим те политические группировки, кото-
рые до сих пор управляли страной. Это определяет ны-
нешнее положение, для которого открыты любые пер-
спективы.


ГЛАВА II
ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА ПОСЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Объективное положение итальянской экономики по
окончании войны определялось тем, что страна только
что вышла из вооруженной борьбы, в которую всту-
пила, будучи очень плохо подготовленной и в экономи-
ческом отношении. В производственном аппарате Ита-
лии к началу войны ощущались крупные дефекты,
являвшиеся «результатом не только исторических и
структурных особенностей развития итальянской эко-
номики, но также и того, что во время фашистского
режима, и в особенности в период автаркической поли-
тики, экономика Италии, будучи по существу изолиро-
вана от международных экономических связей, разви-
валась «а нездоровой основе. Обновление предприятий,
в особенности за десятилетие 1930—1940 гг., было про-
ведено весьма поверхностно и уже до войны конкурен-
тоспособность производственного аппарата Италии по
сравнению с другими странами ухудшилась. Низкий
уровень производительности труда, всегда являвшийся
центральной проблемой итальянской экономики, был
усугублен еще более автаркической политикой фа-
шизма.
На эти исходные условия наслоилось влияние воен-
ной экономики со всеми теми последствиями, которые
она несет любой стране, независимо от ее экономиче-
ской структуры и материальных условий в виде дез-
организации производственного аппарата, изменения
структуры выпускаемой продукции, перестройки хозяй-
ства для целей военного производства и со всеми про-
блемами, которые возникают вновь по окончании вой-
ны, в связи с обратным переходом на мирное произ-
водство.
43


Третий объективный фактор, который необходимо
учитывать,—это разрушения, вызванные войной. Они
были особенно велики, поскольку война прошла по
всему полуострову, и если ущерб был менее значите-
лен в северных областях Италии, где сосредоточена
обрабатывающая и энергетическая промышленность, то
это объяснялось прежде всего тем, что промышленные
предприятия охранялись силами Сопротивления, кото-
рые уже во время восстания ставили перед собой не
только цели вооруженной борьбы, но также и задачу
защиты и организации производства. И, разумеется,
воздушные бомбардировки, вызывавшие новые разру-
шения, отнюдь не помогали силам Сопротивления в их
деятельности по защите предприятий.
Сведения о размерах понесенного материального
ущерба весьма скудны. Согласно подсчетам, произво-
дившимся в то время, в ходе войны было уничтожено
около одной трети национального богатства, имело
место сокращение производства и снижение националь-
ного дохода на 50—60%. В частности, ресурсы пище-
вых продуктов уменьшились примерно до одной трети
потребностей страны. Что касается финансового поло-
жения, то продолжение войны, вызывавшаяся этим
дезорганизация государственного финансового аппа-
рата, разделение страны на две части, проводившаяся
частью граждан тактика саботажа налоговой поли-
тики правительства республики Сало — все это сокра-
тило государственные доходы до одной десятой довоен-
ного объема. В этих условиях начался весьма значи-
тельный и прежде всего хаотичный и бурный процесс
обесценения денег. Довоенная шкала цен была пол-
ностью опрокинута, и возник разрыв цен по сравнению
с довоенными, причем индекс обесценения для различ-
ных товаров колебался от 10 до 30%.
-Наряду с материальными разрушениями следует
учесть также последствия войны в области организации
экономической жизни. Помимо усугубления отсталости
производственного аппарата и разрушений, война при-
вела к разделению национального рынка на две боль-
шие части, и это также послужило причиной значи-
тельного разнобоя, сказавшегося на шкале цен. По
существу, Северная Италия, хотя отнюдь нельзя ска-
зать, что она осталась незатронутой войной, в извест-
44


ной мере сохранила свою производительную способ-
ность, прежде всего поскольку это касается промыш-
ленной продукции. Напротив, рынок Центральной и
Южной Италии испытывал сильный недостаток в про-
мышленной продукции, а также в некоторых основных
пищевых продуктах, например в мясе.
В этой обстановке фактором дальнейшей экономи-
ческой дезорганизации явилась оккупация. Здесь ска-
зались и последствия реквизиций, производившихся
англо-американскими оккупационными войсками, и дез-
организация, которую внесла в денежную систему
эмиссия амготовских лир (не контролировавшаяся и,
впрочем, трудно поддававшаяся контролю), способ-
ствовавшая усилению расстройства системы цен; на-
конец, то, что в условиях недостатка основных товаров
присутствие войск с их военным интендантством, скла-
дами и т. д. способствовало развитию спекулятивной
деятельности — естественного результата подобного по-
ложения. Что касается оккупации, следует отметить,
что, как показывают производившиеся в то время под-
счеты стоимости реквизиций и выпущенных амготов-
ских лир, лишь одна треть ущерба, причиненного союз-
ными оккупационными войсками, была компенсирована
помощью по «Фонду Европейской администрации» и
«Администрацией Объединенных наций по восстанов-
лению и реконструкции», т. е. первой помощью, оказан-
ной этими войсками по окончании войны и в начале
мирного периода.
То, что в подобном положении доминировали спеку-
лятивные факторы, было весьма естественно. K сожа-
лению, эти спекулятивные факторы усугублялись осо-
быми чертами итальянской экономики послевоенного
периода и прежде всего распадением рынка, разрывом
в ценах, присутствием оккупационных войск.
Преобладание спекулятивных факторов находило
отражение в ориентации производства, навязанной от-
дельными предпринимателями. Эта ориентация опреде-
лялась не расчетом экономической целесообразности,
исходя из стоимости производства, а игрой спекулятив-
ных факторов, действовавших в итальянской экономи-
ке. Достаточно привести в качестве примера целый ряд
начинаний промышленного характера — иногда даже
довольно значительного масштаба, имевших место в
45


этот период в Центральной и Южной Италии и Тесно
связанных с распадом рынка и с временной нехваткой
товаров. Всем этим начинаниям суждено было прекра-
тить свое существование, как только была восстанов-
лена связующая ткань всей итальянской экономики.
Таковы были материальные условия. Но война при-
вела к совершенно новому, и во многих отношениях
оригинальному положению в области политических
условий, в которых развивалась жизнь страны и кото-
рые, естественно, оказывали влияние на экономическую
политику.
В Северной Италии было осуществлено националь-
ное единство, которое охватывало не только наиболее
сознательный политический авангард, но основывалось
на единстве всего народа под руководством Комитетов
национального освобождения и приводилось в движе-
ние и руководилось народными политическими силами,
в первую очередь партиями трудящихся.
Это национальное единство привело к изоляции и
нейтрализации господствующих капиталистических сил,
т. е. тех самых социальных сил, которые породили фа-
шизм и поддерживали его. Монополии были изолиро-
ваны или, во всяком случае, их деятельность была ней-
трализована. Мало того, нужно признать, что даже
известная часть самой крупной итальянской буржуазии
начала сознавать, что в национальной жизни происхо-
дят существенные изменения, и примкнула к движению
Комитетов национального освобождения. Правда, в
дальнейшем выяснилось, что политические силы, пред-
ставлявшие в этих комитетах крупную буржуазию,
стремились или препятствовать объединительному дви-
жению или направить его по пути существования опре-
деленных целей и интересов.
К концу войны такое положение в Северной Италии
привело к тому, что процесс экономической реконструк-
ции протекал в новых формах, при широком участии
народных масс, и в особенности рабочего класса. Были
созданы в ходе борьбы за освобождение и окрепли
после ее окончания новые организационные формы не
только политической, но и экономической жизни. Доста-
точно вспомнить о роли, которую сыграли также в
области экономической политики областные, провинци-
альные, коммунальные и заводские Комитеты освобож-
46


дения, объединявшиеся Комитетом национального Осво-
бождения Верхней Италии, и о роли Центральной
экономической комиссии Комитета национального осво-
бождения Верхней Италии. На заводах, еще во время
немецкой оккупации, возникли формы политической
организации (заводские Комитеты национального осво-
бождения), тесно связанные с экономической деятель-
ностью самих предприятий и явившиеся после освобож-
дения зародышами Советов управления. Непосред-
ственно после освобождения Комитеты национального
освобождения Верхней Италии и областные Комитеты
освобождения поставили комиссаров во главе круп-
нейших акционерных обществ и предприятий. Система
управления через посредство комиссаров заменила
обычные административные органы, и комиссары несли
ответственность за свою деятельность перед Комитетом
освобождения.
Весь этот комплекс организационных форм, функ-
ционирование которых, разумеется, не обходилось без
недостатков, представлял собой зародыш новой, находя-
щейся в процессе развития, структуры. По всей вероят-
ности, она не представляла собой завершенную систему
построения итальянской экономики, но так или. иначе
она была основана на глубоко демократических орга-
низационных формах.
В центральных и южных областях страны также
развернулось широкое демократическое движение на-
ционального единства. Но условия, в которых проте-
кала освободительная война, и тот факт, что эти тер-
ритории довольно быстро были освобождены от немец-
ких и итальянских фашистов, сделали более трудным
создание здесь зародыша новой государственной и эко-
номической организации, подобно той, что возникла на
севере. На юге более сильным оказалось влияние кон-
сервативно-демократических сил. Это тоже были демо-
кратические силы, но для них демократия означала
строй, существовавший до фашизма, и, следовательно,
они не были в состоянии осуществить такие формы на-
ционального единства и народного руководства, какие
были созданы на севере.
У консервативных сил было три основные опоры.
Прежде всего англо-американские оккупанты с Со-
юзной контрольной комиссией и ее разветвлениями в
47


итальянских областях и провинциях, а также властью,
осуществлявшейся военным правительством. Это был
реальный фактор, и его нельзя сбросить со счета, ибо
Италия была побежденной страной, в которой союзное
военное командование осуществляло политическую
власть как посредством политического и администра-
тивного контроля, так и посредством деятельности эко-
номического характера, в форме «оказания помощи».
Вторым опорным пунктом консервативных сил была
церковная организация, и в особенности Ватикан, не
только как идеологическая и политическая, но и эконо-
мическая сила, вокруг которой группировались опре-
деленные круги и интересы.
Третий весьма важный опорный пункт консерва-
тивных сил был представлен государственным бюрокра-
тическим аппаратом. По существу это был тот же
аппарат старого итальянского государства, деформиро-
ванный, окостеневший и ухудшенный в результате два-
дцати лет фашистского строя. Но в Южной Италии он
составлял единственный организационный, администра-
тивный и экономический костяк, который обладал еще
некоторой способностью функционировать и, с другой
стороны, в отличие от бюрократического аппарата рес-
публики Сало не был дискредитирован в глазах италь-
янских граждан. Помимо того, его деятельность в
период освободительной войны в основном соответство-
вала потребностям войны, а когда война была закон-
чена, он вновь выступил, повторяем, в качестве
единственной эффективной и работоспособной органи-
зационной формы, в обстановке всеобщей дезоргани-
зации.
в момент освобождения всей Италии произошло
слияние двух ее частей, расположенных соответственно
к северу и к югу от Готской линии и столь различных
по всей своей внутренней обстановке. Разумеется, мы
указали выше лишь основные черты положения, суще-
ствовавшего в этих частях Италии. В действительности
на юге имелись отдельные элементы положения, при-
сущего северу, и наоборот.
Слияние, естественно, происходило на всех уровнях
и во всех областях. Оно произошло и среди народных
сил, что придало сильный толчок к обновлению и про-
будило стремление к демократии у народных масс
48


Южной Италии, которые даже до фашизма имели о ней
слабое представление. Таким образом, в результате
такого слияния среди народных сил возникло стремле-
ние к обновлению всей структуры национального обще-
ства и ликвидации социальных корней фашизма.
Стремление к обновлению выражалось на юге в
формах, которые уже имели место после первой ми-
ровой войны, а именно, в форме прямой попытки по-
дорвать земельную ренту, являвшуюся одной из соци-
альных опор фашизма. Эта атака на земельную ренту
осуществлялась посредством занятия земель, в связи
с чем выдвигалось требование о структурном обновле-
нии сельского хозяйства Южной Италии. На Севере
оно находило выражение в формах, о которых уже го-
ворилось ранее, — в формах более прямого, ответствен-
ного и сознательного участия народных масс в полити-
ческом и экономическом руководстве, через посредство
различных организационных форм, начиная от завод-
ских комитетов освобождения и Советов управления
и кончая Комитетом национального освобождения Верх-
ней Италии и его Экономической комиссией. С другой
стороны, система управления при помощи комиссаров
на Севере усиливала тенденцию к такой реконструкции,
которая не была бы просто восстановлением условий,
существовавших во время или до фашизма, но которая
обновила бы, начиная с самого фундамента, всю струк-
туру итальянского общества и последовательно уничто-
жила бы все социальные основы фашизма.
Параллельно с этим при воссоединении Италии осу-
ществилось слияние между монополистическим капи-
талом Севера и консервативными силами, сумевшими
сохранить большое влияние в Центральной и Южной
Италии. Это привело к завязыванию новых и восста-
новлению старых связей монополистического капитала
с теми тремя силами надстроечного характера, на ко-
торые ориентировались консервативные силы: союзным
военным правительством, Ватиканом и государствен-
ным бюрократическим аппаратом.
В связи с этим начинает оказываться давление на
зародыши власти нового демократического типа, кото-
рые возникли в северной Италии с целью помешать
процессу обновления как экономической структуры,
так и политической надстройки. Достаточно напомнить,
49


как были ликвидированы «Экономическая комиссия ко-
митета освобождения Верхней Италии» и «Промышлен-
ный совет Верхней Италии». Они явились объектом
совместного давления со стороны союзного военного
правительства Северной Италии и чиновников государ-
ственного бюрократического аппарата и министерств
в Риме. Этому давлению благоприятствовал тот факт,
что в руках союзников находилась власть, а бюрокра-
тия обладала административным опытам, которого
у них безусловно не хватало. Получалось так, что все
мероприятия в области экономической политики, вы-
двигавшиеся последними, никогда не отвергались прямо,
но постепенно откладывались и саботировались в ре-
зультате соглашения между союзным военным прави-
тельством, государственным бюрократическим аппара-
том и монополистическими силами, которые начинали
уже восстанавливать свою власть в Северной Италии.
В такой ситуации произошло столкновение по цент-
ральной проблеме экономической политики, по вопросу
о власти в экономической сфере и о той линии, кото-
рую нужно проводить в целях осуществления рекон-
струкции. Осуществление реконструкции означало, ра-
зумеется, необходимость залечить раны, нанесенные
войной, восстановив разрушенные материальные цен-
ности, в том числе общественные сооружения, предпри-
ятия и т. д. Но одновременно требовалось создать фун-
дамент для экономического развития страны, которое
было бы основано на обновлении ее социально-эконо-
мической структуры.
Задача состояла в том, чтобы осуществить политику
экономического развития, которая обеспечила бы одно-
временно перестройку и исправление социальных и
областных диспропорций, характеризовавших итальян-
скую экономику со времени объединения Италии.
Поскольку понятие власти в экономической сфере
сводится в своем конечном проявлении к власти над
капиталовложениями, возникла проблема: как должен
решаться вопрос о направлении капиталовложений;
следует ли ориентироваться, как упрощенно выража-
ются, на «государственные» или же «частные» капита-
ловложения; иначе говоря, вопрос состоял в том, ка-
кие критерии должны были лежать в основе политики
капиталовложений; либо критерий монополистической
50


прибыли, либо критерий национального блага, который
должен определяться иной оценкой экономической и
социальной производительности капиталовложений.
Тогда же возникли проблемы, которые всегда свя-
заны с полемикой о характере государственных капи-
таловложений. Это были не только вопросы количест-
венного характера, т. е. вопросы о том, какая1 часть
всей массы капиталовложений должна быть государ-
ственными капиталовложениями, но также вопросы
о характере общественных капиталовложений с качест-
венной точки зрения: должны л,и эти капиталовложения
послужить лишь ликвидации ущерба, нанесенного
общественным сооружениям, или же они должны быть
более непосредственно включены в материальное
производство. В этом последнем случае нужно было бы
использовать новые инструменты для распределения
капиталовложений. Однако было ясно, что в Италии не
мог возникнуть и никогда не возникал вопрос о цент-
рализованной плановой системе социалистического
типа, поскольку исторические, политические и социаль-
ные условия нашей страны были совершенно иными,
чем в социалистическом государстве.
Принять решение относительно направления, кото-
рое следовало придать итальянской экономике, посред-
ством определенной политики капиталовложений, было
тем более важно, что по существу исходным пунктом
в некоторых отношениях был «нулевой уровень». И дей-
ствительно, если отрицательные последствия дезорга-
низации и материальных разрушений, вызванных вой-
ной, нашли выражение в развале итальянской эконо-
мики, то положительной, если можно так выразиться,
стороной было то, что в этих условиях, проводя эко-
номическую политику нового типа, можно было начать
буквально с самого основания.
Основной почвой, на которой произошло столкно-
вение по поводу того, кто должен ведать распределе-
нием капиталовложений, явился — и. не случайно —
вопрос об источниках накопления. И действительно,
ясно, что тот, кто держит в руках источники накопления
капиталов, обладает тем самым возможностью опреде-
лять методы накопления. Каждый может разработать
весьма рациональные программы капиталовложений,
как общественных, так и частных, в целях развития
51


тех или иных отраслей деятельности. Но вопрос со-
стоит в том, чтобы определить, где можно изыскать
финансовые средства для осуществления этих капита-
ловложений и кто располагает такими средствами.
Именно поэтому полемика развернулась главным обра-
зом вокруг вопроса об источниках накопления.
Возникшая таким образом проблема тесно связана
с двумя условиями. Первое состояло в определении по-
литики государственных доходов (и это касалось не
только налоговой политики, но также политики дохо-
дов от государственного имущества). Эта политика
должна была обеспечить возможность сосредоточения
определенного количества накоплений, которые, с одной
стороны, должны были сыграть роль движущей силы
экономической деятельности для национального со-
общества, а с другой, не должны были ни ограничивать,
ни парализовать возможности развития частной эконо-
мической деятельности. И действительно, задача со-
стояла не в том, чтобы прийти к отмене частной ини-
циативы, но, напротив, добиться того, чтобы—как это
было записано и в Конституции, принятой несколькими
годами позже — частная инициатива соответствовала
определенным (категориям общественных интересов.
Другое условие состояло в том, чтобы как можно
скорее приостановить процесс инфляции, который раз-
вился сразу же после войны. Это было необходимо, по-
тому что прекращение этого процесса или же по край-
ней мере замедление его темпов повлияли бы не только
на условия жизни граждан, но также и на характер
накопления. И действительно, в обстановке инфляции и
растущих цен имеет место форма накопления через по-
средство принудительных накоплений, являющихся след-
ствием самофинансирования предприятий. Таким обра-
зом, если предоставить инфляции развиваться, это озна-
чало бы полностью или в значительной мере отнять
у государственной власти возможность решения во-
проса об источниках накопления. С другой стороны,
процесс инфляции по существу приводил к изыманию
доходов граждан, сохраняя нетронутым и даже в не-
которых отношениях увеличивая достояние как раз
тех, кто пользовался инфляцией в целях накопления
и, следовательно, в целях увеличения своего богатства.
Прежде всего предстояло сделать выбор между
52


изъятием средств из уже накопленных сбережений, т. е.
из капиталов, существующих в пунктах сосредоточения
богатств (эти капиталы были умножены не только
в результате исторических условий развития нашей эко-
номики, но также вследствие фашистской политики и
военной конъюнктуры) и изъятием их из доходов по-
средством существующей налоговой системы и прину-
дительных накоплений, которые, как говорилось, яви-
лись следствием инфляции.
Если допустить, что по этому вопросу была достиг-
нута договоренность и было признано целесообразным
производить изъятие из накопленных сбережений, то
каким именно способом это должно было осущест-
вляться?
Нужно заметить, что в действительности по первому
пункту не было открытых дискуссий, поскольку на сло-
вах все были согласны с целесообразностью определен-
ных изъятий из уже накопленных сбережений. Поле-
мика развернулась главным образом вокруг второго
пункта, т. е. относительно того, как провести это изъ-
ятие— то ли путем добровольных займов, то ли посред-
ством налогов.
По поводу займов следует напомнить, что они пред-
ставляют собой задолженность на будущее и, следова-
тельно, переносят бремя нынешних расходов на после-
дующие поколения. Не вдаваясь в углубление этого
ясного общего положения, нужно отметить, что как это
было очевидно, в существовавших в этот период усло-
виях проведение займов не могло обеспечить достаточ-
ного для всех нужд объема финансовых средств, по-
скольку (как это, впрочем, подтвердилось и результа-
тами выпущенных тогда займов) в них приняли бы
значительно более широкое участие, разумеется в меру
своих возможностей, бедные классы, а не богатые. Ибо
подписка на государственный заем — это операция,
в основе которой лежат не только экономические, но и
политические моменты. А доверие к новому государству
было, без сомнения, более сильно у тех, кому оно при-
несло освобождение от фашистского гнета, давившего
главным образом на бедные классы и вообще на народ-
ные слои, а не у тех, кто по существу пользовался при
фашизме льготными условиями, или, во всяком случае,
не понес значительного экономического ущерба,
53


И действительно, «заем реконструкции» (размещен-
ный в январе 1947 г.) дал 231 млрд. лир по текущему
курсу, в том числе на 112 млрд. лир наличными день-
гами, на 16 млрд. лир обычными казначейскими биле-
тами, на 79 млрд. лир долгосрочными казначейскими
билетами, на 24 млрд. кредитными обязательствами го-
сударству, которые были обращены в облигации займа.
Самый факт такой высокой доли свежих денег, а
именно наличных средств и обычных казначейских би-
летов, так же как и низкий средний уровень массовой
подписки свидетельствует о том, что этот заем в дей-
ствительности явился скорее изъятием из мелких со-
стояний, или же даже из доходов подписчиков, чем изъ-
ятием из накопленных сбережений. Незначительность
результатов, которых можно было добиться путем доб-
ровольных займов, подтвердилась, впрочем, также тем
фактом, что по мере течения времени с окончания вой-
ны, как об этом свидетельствуют ежегодные отчеты
Итальянского банка, добровольный приток средств из
денежного рынка в государственную казну как по крат-
косрочным, так и долгосрочным займам все время со-
кращался. Так, например, если в первом семестре
1946 г. все средства, предоставленные в различных
формах денежным рынкам казначейству, составляли
123 млрд., то во втором семестре эта цифра снизилась
до 70 млрд. лир.
Другая линия, которую можно было проводить, если
бы было достигнуто соглашение о том, что средства для
осуществления политики капиталовложений, направ-
ленной на реконструкцию страны, следовало черпать из
уже накопленных состояний, была линия на недобро-
вольные изъятия, то есть налоговые обложения. В этом
смысле появилась потребность прибегнуть одновремен-
но к двум мерам: введению чрезвычайного и прогрес-
сивного налога на имущество и налога на прибыли вре-
мен войны и фашистского режима.
С курсом на чрезвычайный прогрессивный налог на
имущество была связана необходимость обмена денег.
Это было необходимо с нескольких точек зрения.
Прежде всего, чтобы блокировать ту часть денег в об-
ращении, которая была вывезена из страны во время
существования республики Сало и непосредственно
после ее ликвидации. Bo-вторых, путем денежной ре-
54


формы блокировать часть находившихся в обращении
денег и, следовательно, этим путем провести известную
антиинфляционистскую акцию. В-третьих, денежная ре-
форма могла послужить для проведения переписи дви-
жимого имущества, так как ясно, что в обстановке раз-
вития спекулятивной деятельности, которая имела место
тогда в Италии, динамика перемещения движимого
имущества была значительно более стремительной, чем
в нормальное время, и, следовательно, было гораздо
труднее выявить его владельцев.
Разумеется, эти мероприятия нужно было проводить
в рамках общей политики распределения капиталовло-
жений, в результате которой было бы осуществлено
одновременно расширение производства товаров, и ко-
торая, тем самым, представляла бы собой еще одно
средство борьбы с инфляцией. Необходимо было также
проведение кредитной политики, которая была бы на-
правлена к тому, чтобы парализовать использование
имеющихся денежных средств для спекулятивных целей.
Таким путем можно было осуществить накопление
капиталов, сосредоточенных главным образом у госу-
дарства, с тем, чтобы развернуть государственные ка-
питаловложения и одновременно провести ряд меро-
приятий, с помощью которых была бы приостановлена,
и в конечном счете ликвидирована инфляция.
Интересно отметить, что эта линия, выдвигавшаяся
в то время рабочими партиями в правительстве, как это
было признано, определялась не только одними классо-
выми интересами, но отвечала требованиям ситуа-
ции. Это признавали даже такие представители круп-
ной буржуазии, ,как сенатор Фрассати—видный по-
литический деятель, сторонник старого итальянского
либерализма, президент компании «Италгаз» и совла-
делец вместе с ФИАТ туринской газеты «Стампа».
29 января 1957 г. Фрассати писал в этой газете: «Ког-
да будет написана история итальянских финансов, ее
можно будет озаглавить так: «Упущенные возмож-
ности». Десять лет тому назад на страницах этой га-
зеты я настойчиво предлагал произвести обмен денег
с тем, чтобы уничтожить массу денег, отпечатанных
немцами во время войны. Сейчас все министры и спе-
циалисты признают целесообразность этого и сожалеют
о том, что это мероприятие не было проведено...
55


И разве не было выдвинуто конкретное предложение
о быстром проведении чрезвычайного налога на при-
были от фашистского режима и от войны в момент,
психологически удобный для того, чтобы реализовать
миллиарды лир. Многие были бы рады так дешево от-
делаться». Фрассати добавляет, что в конце 1945 г. он
Представил эти свои идеи, которые, как видите, сопри-
касаются с линией, предлагавшейся тогда рабочими
партиями, на рассмотрение де Гаспери. «Я все еще
помню,—пишет он, — этот разговор, который состо-
ялся в первые дни после формирования правительства
де Гаспери. В ходе беседы я изложил ему свои идеи
относительно обмена денег и возможности немедленно
получить посредством налогов 600 млрд. лир и таким
образом иметь возможность спокойно смотреть в бу-
дущее. Де Гаспери слушал мою речь со все возраста-
вшим удивлением, смешанным с тем сердечным сочув-
ствием, с которым относятся обычно к людям, заявляю-
щим, что они разрешили задачу о квадратуре круга.
В заключение он сказал мне: «Для того, чтобы это
сделать, нам нужен был бы Калиостро». «Нет, господин
президент, — возразил я, — достаточно было бы хоро-
шего министра финансов».
В действительности речь шла не о технической про-
блеме, как предполагал или хотел внушить де Гаспери.
Указанная линия могла быть далее усовершенствована
и испытана на опыте. Но проблема заключалась не
в том, чтобы иметь хорошего или плохого министра
финансов, а в том, чтобы иметь определенное направ-
ление экономической политики. Напротив, этот курс
именно в силу мотивов, связанных с политическим по-
ложением, существовавшим в момент освобождения и
описанным выше, не являлся единым курсом прави-
тельства. В самом правительстве не было единства по
этим вопросам, и в результате оно либо ничего не пред-
принимало, как это имело место в отношении обмена
денег, либо эти мероприятия проводились в чрезвычай-
но ограниченной мере, или очень медленно, как это было
с чрезвычайным налогом на имущество (в конце кон-
цов был введен не прогрессивный, а пропорциональный
налог).
Разумеется, политика государственного вмешатель-
ства и маневрирование источниками накопления.
56


должны были быть связаны с определенной политикой
капиталовложений. Эта политика, не ставя перед собой
задачи осуществления какого-то плана, что является
реальным в условиях социалистической экономики,
должна проводить определенный курс капиталовложе-
ний, учитывая прежде всего природу и характер госу-
дарственных накоплений, и в этих рамках отводя ре-
шающую руководящую роль во всей национальной
экономике капиталовложениям в сферу материального
производства, связанным с развитием государственной
экономической деятельности.
Маневрирование в области государственных капи-
таловложений должно сопровождаться контролем над
частными капиталовложениями. Разумеется, речь шла
не о том, чтобы подменять функции руководителей
частных предприятий и направлять капиталы в ту или
иную отрасль производства, речь шла прежде всего
о том, чтобы регулировать систему краткосрочных и
среднесрочных кредитов и воспрепятствовать, таким об-
разом, тому, чтобы имеющиеся в данный момент налич-
ные денежные резервы уходили преимущественно на
поощрение спекулятивной деятельности. Недостаточность
контроля в этом смысле была признана самим Эйнауди
в его докладе о деятельности Итальянского банка в
1947 г., где он отмечает, что спекулятивная деятель-
ность, развившаяся со второй половины 1946 г., была
порождена «искажением функций кредитной системы в
том смысле, что наряду с финансированием нормаль-
ного производственного цикла имело место, хотя и не
явное, финансирование спекулятивной деятельности».
Орудия контроля над кредитной системой имелись
и имеются и в настоящее время, учитывая сильную кон-
центрацию банков в Италии, как, впрочем, и во всех
капиталистических странах: следует напомнить, что
крупнейшие банки, как правило, находятся под той
или иной формой контроля со стороны государства, и
что таким образом политическая власть может оказы-
вать действие на политику кредитования. Политика кон-
троля над краткосрочным и среднесрочным кредитом,
имеющая целью ограничение спекулятивной деятель-
ности и направление капиталовложений на производи-
тельную деятельность, привела бы также к торможению
инфляции.
57


Далее речь шла о том, чтобы направлять капитало-
вложения посредством маневрирования долгосрочными
кредитами, предоставляемыми государством. Уже в но-
ябре 1944 г. вступил в силу декрет о предоставлении
кредитов частным промышленным предприятиям. В мае
1946 г. был издан второй декрет аналогичного харак-
тера. Согласно этим декретам, частные предпринима-
тели получили в общей сложности 35 млрд. лир по курсу
того времени, чтобы сделать первые капиталовложения
в целях реконструкции разрушенных или поврежденных
в результате войны предприятий. И в этой области
также речь шла об осуществлении определенного кон-
троля через посредство кредитных учреждений, кон-
тролируемых государством как, например, ИМИ и т. д.
Наконец, руководство капиталовложениями могло
осуществляться путем развития таких зачаточных форм
контроля над промышленной деятельностью, как управ-
ление во главе с комиссарами. Эта форма могла
явиться предвестником национализации некоторых
крупных промышленных предприятий в соответствии с
принципами, разрабатывавшимися в то время в порядке
подготовки республиканской конституции. В том же
направлении предлагалось ориентировать развитие Со-
ветов управления ,в качестве демократических органов
экономической власти на предприятиях. Этому курсу,
намеченному народными силами, противостоял курс
консервативных сил. Поскольку это касается источ-
ников накопления, консервативная программа состояла
из следующих пунктов: займы, а не чрезвычайные на-
логи; никакого государственного контроля над креди-
тами; «обычные методы» в области налоговой политики,
без каких бы то ни было изменений в итальянской нало-
говой системе. Между тем эта система была не только
в высшей степени порочна с точки зрения социальной
справедливости, но и объективно нерентабельна, по-
скольку она позволяла изыскивать средства для осу-
ществления реконструкции там, где наиболее велики
доходы и размеры собственности.
Этому направлению в финансовой политике соответ-
ствовал лозунг «экономического либерализма», «част-
ной инициативы в капиталовложениях», и оно должно
было осуществляться главным образом посредством
самофинансирования, путем принудительных накопле-
®


ний, последовавших за инфляцией. в связи с этим, сле-
дует напомнить, что в то время принудительные накоп-
ления в результате инфляции оценивались примерно
в 400—500 млрд. лир. Если принять цифру в 600 млрд.
лир, необходимых в тот период для накопления, приво-
димую Фрассати, то можно сделать вывод, что объем
накопления в результате инфляции не намного отли-
чается от того, который можно было бы осуществить
при помощи предлагавшихся чрезвычайных мер, кото-
рые, однако, могли бы ограничить, а в конечном счете
и уничтожить процесс инфляции.
Однако, именно в этот момент, когда выдвигалась
линия на («экономический либерализм» и говорилось
о необходимости предоставить свободно развиваться
силам «частной инициативы», проводились мероприятия
по консолидации ряда органов корпоративного кон-
троля, являвшихся пережитками фашизма: промыш-
ленных консорциумов, торговых картелей и других ор-
ганизаций корпоративного типа.
Столкновение этих (двух тенденций, которые мы
пытались здесь обрисовать, привело к политическому
кризису 1947 г. и в дальнейшем — к преобладанию од-
ного из двух направлений экономической политики.


ГЛАВА III
НАЧАЛО РЕКОНСТРУКЦИИ
Чтобы уяснить себе политическое значение столкно-
вения двух тенденций экономической политики, о ко-
торых говорилось в предыдущей главе, и результатов
этого столкновения, наложившего свою печать на все
последующее развитие итальянской экономической по-
литики, необходимо рассмотреть в основных чертах
события, имевшие место с момента создания прави-
тельства Парри (июнь 1945 г.) до кризиса последнего
правительства демократической коалиции (май 1947 г.).
Это один из тех случаев, когда хроника событий необ-
ходима для интерпретации истории.
Просматривая события этих лет, и в особенности
отчеты парламентских дебатов, можно видеть, что пер-
вое из этих направлений, то что мы называли в преды-
дущей главе демократическим—не встречало внутри
правительственной коалиции прямого и открытого со-
противления. Напротив, со стороны сил центра и, в осо-
бенности, христианской демократии обнаруживается
формальное признание этой линии, но в действитель-
ности христианско-демократическая партия оказывала
пассивное сопротивление ее осуществлению. Более по-
следовательную позицию сопротивления занимал лишь
либерал Корбино, в течение некоторого времени воз-
главлявший министерство казначейства.
Во время правления кабинета Парри, созданного
сразу после освобождения страны и остававшегося
у власти до декабря 1945 г., министр казначейства
Солери, либерал, разработал проект обмена денег,
связанный с введением чрезвычайного налога на иму-
щество. Между проектом Солери и проектом, предло-
женным министром финансов Скоччимарро (комму-
нист), существовали некоторые расхождения в установ-
60


ках. Но эти расхождения не имели принципиального
характера. Солери умер, не пробыв в правительстве и
двух месяцев, и, его сменил министр Риччи — предста-
витель либеральной тенденции. В кабинете министров
было принято решение проводить установки Солери,
но вскоре обнаружились некоторые моменты, которые
послужили препятствием для обмена денег. Эти мо-
менты были связаны не с принципиальными вопросами,
а лишь с «практическими» затруднениями. Неожиданно
в министерстве казначейства была обнаружена нехватка
денежных знаков. Был дан заказ на денежные знаки,
который не был выполнен типографией в силу ряда
случайных обстоятельств. Это имело большое практиче-
ское значение, ибо чрезвычайные финансовые операции
либо проводятся быстро, либо они не дают тех резуль-
татов, которые должны дать. Если мы учтем, что обмен
денег должен был, наряду с другими целями, блокиро-
вать денежные знаки, вышедшие за пределы Италии,
вывезенные фашистскими главарями и спекулянтами
непосредственно перед Освобождением и в моменты за-
мешательства сразу после Освобождения, то станет
ясно, что задержка на недели или на месяцы в прове-
дении этой операции имела немаловажное значение.
Итак, в период правления кабинета Парри обмен
денег не был проведен, казалось бы, по незначительным
причинам практического характера.
В то же время разрабатывались законопроекты
чрезвычайной финансовой политики ( изъятие прибылей
периода фашистского режима и войны, введение прогрес-
сивного налога на имущество). В связи с этим следует
указать, что передача дел по изъятию прибылей времен
фашистского режима из ведения Верховного комисса-
риата по чистке в компетенцию министерства финансов
являлась фактом не только административного харак-
тера, но имела значение и как элемент экономической
политики: проблема прибылей, полученных во время
фашистского режима, рассматривалась отныне не ис-
ключительно в свете репрессивных мер по отношению
к тем, кто нажился при фашистском режиме, но в ка-
честве мероприятия чрезвычайной финансовой политики.
Самый факт, что некто получил определенные прибыли
в связи с фашистской политикой или с войной, рассма-
тривался как свидетельство концентрации богатства, из
61


которого можно произвести изъятие в порядке чрезвы-
чайного налога. Что же касается направления капита-
ловложений, то было выдвинуто законодательство о
предоставлении государственных займов через посред-
ство ИМИ на восстановление промышленных предприя-
тий, разрушенных войной.
В декабре 1945 г. произошел правительственный кри-
зис, который свидетельствовал о начале раскола внутри
демократической коалиции, возникшей после Освобож-
дения на базе Комитетов национального освобождения.
Этот кризис свидетельствовал о развитии процесса,
о котором говорилось в предыдущей главе, где мы
указывали, что в результате объединения страны имело
место слияние, с одной стороны, консервативных сил,
а с другой — демократических. Но это слияние осущест-
влялось в ущерб более демократическому направлению
политики страны.
Новый кабинет в феврале 1946 г. выступил с пуб-
личным заявлением, в котором сообщалось о намерении
правительства в возможно более короткий срок про-
вести чрезвычайные финансовые мероприятия (обмен
денег и введение чрезвычайного налога на имущество).
Но немедленно вслед за тем министр Корбино, возглав-
лявший министерство казначейства в первом прави-
тельстве де Гаспери, пригрозил своей отставкой, если
эти мероприятия действительно будут осуществлены.
Все это происходило накануне первых свободных муни-
ципальных выборов, состоявшихся в марте 1946 г. Раз-
ногласия в правительстве по такому вопросу безусловно
вызвали бы нарушение нормальных условий выборов.
Итак, это послужило еще одним поводом для дальней-
шей отсрочки чрезвычайных финансовых мероприятий.
В июле 1946 г., после выборов в Учредительное со-
брание и первого тура муниципальных выборов, кото-
рые дали большую победу левым партиям, завоевавшим
ряд областных и провинциальных центров, произошел
новый правительственный кризис. С другой стороны,
пока создавались условия для проведения мероприятий
чрезвычайной финансовой политики, произошел эпизод,
достойный бульварной хроники: в первых числах
июля 1946 г. из государственного монетного двора были
похищены матрицы, приготовленные для печатания но-
вых денег. Впоследствии они были найдены, но, разу-
62


меется, это повлекло за собой задержку (и действи-
тельно, если матрицы побывали в руках частных лиц,
они могли воспользоваться этим, чтобы напечатать
фальшивые деньги). Расследование по этому делу про-
водилось без должной тщательности и этот эпизод
до сих пор остается покрытым мраком неизвестности.
В начале сентября 1946 г. Корбино, видя ,как обо-
стрились противоречия между его линией и линией пра-
вительственного большинства, которая, однако, никогда
не проводилась в жизнь, вышел из правительства,
сформированного после политических выборов и рефе-
рендума 2 июня 1946 г., послужившего наглядным сви-
детельством демократических политических устремлений
народа. Сразу же после отставки Корбино на заседании
Совета министров было вынесено решение о немедлен-
ном введении чрезвычайного прогрессивного налога
на имущество. В декабре было опубликовано заявление
Совета министров, в котором объявлялось о намерении
правительства выпустить «заем реконструкции» и одно-
временно ввести чрезвычайный налог на имущество
вместе с обменом денег.
В ноябре состоялся второй тур муниципальных вы-
боров, который вновь подтвердил успех левых партий.
Однако, изучая политическое положение осени 1946 г.,
можно отметить, что в это время начинают проявляться
центробежные тенденции не только внутри правитель-
ственной коалиции, «о и внутри самих рабочих партий
и организаций трудящихся.
К этому времени относятся первые проявления раз-
ногласий внутри Итальянской социалистической партии
пролетарского единства, которые впоследствии, в ян-
варе 1947 г., привели к расколу во дворце Барберини.
В это же время впервые католическое течение во Все-
общей итальянской конфедерации труда заявило о сво-
ей автономии и подвергло критике тактику профсоюз-
ного единства. Наконец, к этому же времени после ок-
тябрьских муниципальных выборов относится оппозиция
христианской демократии созданию в Риме муниципаль-
ного совета, состав которой соответствовал составу пра-
вительства с участием всех правительственных партий
(христианско-демократическая партия, партия действия,
социалистическая партия пролетарского единства, ком-
мунистическая партия).
63


К концу декабря 1946 г. в Палате депутатов была
предпринята атака против осуществления закона о при-
былях, полученных в период фашистского режима. По-
водом для атаки послужил незначительный вопрос,
касавшийся формирования местных комиссий по про-
верке источников дохода, но в ней коллективно высту-
пили депутаты правых партий, христианских демокра-
тов (в том числе Фанфани, Тавиани, Тамброни, Сулло
и др.) и один депутат-социалист (Дугони). Этой атаке
был дан отпор в заявлениях министра финансов Скоч-
чимарро и председателя Совета министров де Гаспери,
выражавших единое мнение правительства, и в конеч-
ном счете она была отбита. Но она явно имела целью
отложить осуществление закона о прибылях, получен-
ных во времена фашистского режима.
Так наступил конец 1946 г. 3 января 1947 г. де Гас-
пери в сопровождении министра внешней торговли Кам-
пилли (который в следующем правительстве занял
пост министра казначейства) выехал в Соединенные
Штаты Америки, тогда как министр иностранных дел
Ненни остался в Риме.
Такова была политическая ситуация к началу
1947 г.
Что касается объективного экономического положе-
ния, то вот мнение многих наблюдателей, подтвержден-
ное выводами, сделанными Эйнауди в составлявшихся
им, как президентом Итальянского банка, отчетах,
которые являются основными документами для озна-
комления с экономикой и политикой этого периода:
к концу 1946 и началу 1947 г. в Италии, как впрочем и
во всех странах Европы, продолжался еще период роста
цен и инфляционистских тенденций, но это уже не была
быстро нарастающая инфляция. Некоторые индексы,
приводимые Эйнауди, свидетельствуют о том, что еще
не был достигнут кульминационный момент инфляции.
Об этом говорит, например, соотношение между коли-
чеством обращающихся денег и доходами государства,
которые в течение 1946 г. постоянно возрастали в ре-
альном выражении, хотя чрезвычайные налоги не были
введены. Таким образом, рост государственных поступ-
лений превышал рост цен. С другой стороны, соотно-
шение между количеством находившихся в обращении
денег и государственными доходами не достигло еще
64


критической точки инфляции: по теории Эйнауди этот
критический момент наступает, когда имеющаяся
в обращении денежная масса вдвое превышает государ-
ственные доходы.
Производственная деятельность была возобновлена,
хотя и с некоторыми трудностями. Это возобновление
(мы не говорим здесь о спекулятивном оживлении) но-
сило не вполне (рациональный характер, потому что
в 1946 г. в Италии еще оказывали свое влияние, хотя
уже в несколько смягченном виде, последствия раздела
национального рынка на отдельные рынки, создавше-
гося в результате действия объективных факторов —
войны и оккупации.
Таким образом, было ясно, что, если не принять
срочных мер, дальнейшее движение к лихорадочной ин-
фляции могло приобрести стремительный характер и,
следовательно, было необходимо срочно приступить
к осуществлению такого курса, который, с одной сто-
роны, способствовал бы прекращению инфляции, а
с другой — обеспечил бы более интенсивные темпы раз-
вития производства.
Но если рассматривать только внутреннее положе-
ние страны, мы не видим никакой серьезной альтерна-
тивы тому курсу, который назвали «демократическим».
Об этом, впрочем, свидетельствует и тот факт, что офи-
циально этот курс не встречал сопротивления в пра-
вительстве, и это подтверждается также сделанными
десять лет тому назад высказываниями Фрассати, о ко-
торых говорилось в предыдущей главе.
Не подлежит сомнению, что для осуществления по-
литики, направленной к ликвидации инфляции ,и про-
ведению курса на капиталовложения, контролируемые
государственной властью, было бы недостаточно ис-
пользования займов (как это видно при рассмотрении
данных о «займе реконструкции»). Следовательно, речь
шла о том, чтобы покончить с неуверенностью и ком-
промиссами и принять определенное решение.
В таких условиях состоялась поездка де Гаспери
в США, его возвращение и правительственный кризис
января 1947 г.
В правительстве, сформированном в результате
этого кризиса, возможности рабочих партий оказывать
влияние на проблемы экономической политики были
65


значительно урезаны в результате объединения мини-
стерства казначейства с министерством финансов и
созданием единого министерства бюджета, порученного
Кампилли. В дальнейшем рабочие партии были отстра-
нены от участия в министерстве финансов, и, таким
образом, у них остались из числа важнейших для эко-
номической жизни страны министерств министерство
промышленности (министр — социалист) и министерство
послевоенной помощи (коммунист).
Начиная с января 1947 г. отмечается прежде всего
ускорение роста инфляции: вскоре после формирования
нового правительства кривая роста инфляции резко
поднимается кверху. В то время, как в период с первой
до второй половины 1946 г., оптовые цены возросли
на 22%, за первую половину 1947 г. их рост был вдвое
больше (43%), а розничные цены повысились еще
сильнее.
С другой стороны, новый (министр бюджета еще
более усилил курс на «обычную политику администри-
рования»: об обмене денег уже не было и речи; был
пересмотрен проект закона о чрезвычайном налоге на
имущество; из прогрессивного он превратился в пропор-
циональный и проводился чрезвычайно медленно; в ре-
зультате, вместо того, чтобы облагать этим налогом
самые крупные состояния, им облагались самые мел-
кие. Не подлежит сомнению, что в условиях судорож-
ной инфляции, имевшей место в этот период, некоторые
заявления, опубликованные министром бюджета 29 мар-
та 1947 г. относительно опасного положения государ-
ственного бюджета, способствовали усилению психоло-
гического давления, всегда имеющего место в обста-
новке сильной инфляции.
Разумеется, в ходе исторического исследования
нельзя исходить из суждения о намерениях — нужно
констатировать объективные факты. С этой точки зрения
в этот период развитие инфляции до определенного
пункта шло объективно на руну консервативным силам.
Оно было выгодно для них как в силу экономических
причин для реализации принудительных накоплений
как одного из источников накопления капиталов, так и
в силу политических причин, поскольку, несомненно,
они были заинтересованы в том, чтобы вызвать недо-
верие к правительству демократической коалиции и
66


показать несостоятельность правительства, в котором
участвовали рабочие партии,
С другой стороны, отвлекаясь от этих соображений,
ясно, что на определенном этапе инфляция должна
была обернуться против тех классов, которые до тех
пор от нее выигрывали, как в экономическом, так и
в политическом плане. И действительно, когда процесс
инфляции заходит слишком далеко, он приводит к такой
социальной и политической дезорганизации, что это от-
крывает путь для самых различных неожиданностей.
Отсюда вытекала целесообразность затормозить ин-
фляцию.
В этой обстановке назрел правительственный кризис
мая 1947 г., было проведено устранение рабочих пар-
тий ив правительства и начат так называемый курс
Эйнауди.
Для того, чтобы были ясны основные черты поли-
тики, проводившейся Эйнауди, я считаю нужным уста-
новить связь, существовавшую между внутренним по-
ложением в стране и международным положением.
И действительно, эта политика — как это показали ре-
зультаты первого года ее осуществления — должна была
бы вскоре привести итальянскую экономику к чрезвы-
чайно трудному положению (вплоть до того, что она
могла помешать процессу реконструкции, который все
же был начат в предыдущие два года), если бы потреб-
ность в повышении уровня накоплений не была удовле-
творена за счет внешних источников, поскольку возмож-
ности внутренних источников были сильно ограничены
из-за нежелания проводить курс экономической поли-
тики, выдвигавшийся демократическими силами.
В свете такой постановки вопроса особое значение
приобретает поездка де Гаспери в Вашингтон в начале
1947 г., особенно если учесть, что в этом же году аме-
риканский империализм перешел к новому курсу эконо-
мической политики. Именно к этому времени относятся
первые заявления Маршалла о необходимости плана
помощи Европе, заявления, совпавшие с обострением
международного положения и с началом чрезвычайного
напряженного периода, характеризовавшегося не только
«планом Маршалла», но в дальнейшем и весьма откро-
венными акциями политического характера, например
созданием Североатлантического пакта.
67


Курс экономической политики, который (начал про-
водить Эйнауди, основывался прежде всего на необхо-
димости рассматривать равновесие между доходами и
расходами государственного бюджета в качестве ис-
ходного пункта для прекращения инфляции и соответ-
ственно, был направлен к возможно большему сокра-
щению государственных расходов. Одновременно при-
менялись общие для всех меры ограничения кредита.
В конечном счете эти меры представляли собой
принудительный заем за счет тех предпринимателей,
которые не могли финансировать свои предприятия
либо посредством самофинансирования (как это могли
делать наиболее крупные промышленные тресты), либо
используя связи, существовавшие между крупными
промышленными монополиями и банками и дававшие
возможность в указанных рамках широко нарушать
кредитную политику. В то же время под предлогом
сокращения государственных расходов проводились
такие мероприятия, которые способствовали возникно-
вению инфляционных факторов.
С другой стороны, продолжали функционировать
органы корпоративного типа, например картели и кон-
сорциумы производителей стали, цемента, сахара и т. д.,
что позволяло в обстановке общего падения цен под-
держивать на известном уровне цены на эти товары
или, во всяком случае, не давать им падать так стре-
мительно, как падали остальные цены.
Первым следствием политики Эйнауди были явления
дефляции, снижение роста производства. Индекс про-
мышленного производства (при базе в октябре
1947 г.= 100) в январе 1948 т. снизился до 85 и лишь
в конце 1948 г. достиг уровня октября 1947 г. С июля
1947 г. по июль 1948 г. оптовые цены снизились на 8%,
но сразу же за этим падением цен последовало их по-
вышение и в результате в декабре 1948 г. уровень цен
был на 3% выше, чем в октябре 1947 г. Стоимость
жизни в 1949 г. была на 5% выше, чем в 1948 г. Таким
образом, ясно, что процесс повышения цен был в общем
приостановлен и сменился процессом «медленной ин-
фляции» розничных цен и стоимости жизни, который
развивался с 1948 г. без перерыва.
Но блокирование инфляции дорого обошлось нацио-
нальной экономике: его ценой был паралич производ-
68


ственной деятельности, затянувшийся почти на целый
год. С другой стороны, инфляционистские факторы, о
которых говорилось выше, выразившиеся в повышении
тарифов на услуги, в поддержании цен на некоторые
товары, контролируемые монополиями и т. д., привели
к такому положению, при котором в конечном счете по-
следствия дефляции суммировались с определенными
результатами инфляции, как указывали тогда и неко-
торые английские и американские экономические на-
блюдатели.
Естественно, теперь возникает вопрос — можно ли
было действовать иначе? Я полагаю, что был иной
путь. По всей вероятности, теперь уже нельзя было
осуществить всех пунктов того курса экономической по-
литики, который предлагали силы демократии и рабо-
чих партий до конца 1946 г. Прежде всего уже утратил
свою эффективность обмен денег. Денежная реформа
могла бы быть аффективным мероприятием лишь в том
случае, если бы она была проведена сразу же после
освобождения; в тех же условиях, которые создались
в дальнейшем, ее результаты могли иметь лишь чисто
статистическое значение. Однако оставались в силе те
предпосылки, которые касались чрезвычайной финан-
совой политики, а также контроля над кредитом и на-
правлением капиталовложений. По этому пункту не су-
ществовало глубоких расхождений с политикой Эй-
науди, поскольку речь шла о необходимости контроля
над кредитом. Расхождения существовали по вопросу
такой кредитной политики, которая—в отличие от той,
что проводилась в жизнь,—внесла бы элементы ка-
чественного контроля над кредитной деятельностью,
не замыкаясь в рамки количественных ограничений.
Эти количественные ограничения в конечном счете на-
носили ущерб определенным видам деятельности, кото-
рые имели не спекулятивный, а производительный ха-
рактер, но не находились в непосредственном подчине-
нии групп, обладавших солидной финансовой базой, как,
например, крупные финансовые группы. Эти группы,
хотя они и пользовались системой самофинансирования
и были связаны с банками, не давали достаточных га-
рантий проведения политики развития производства,
как об этом свидетельствуют данные за 1948 г. Амери-
канская помощь по «плану Маршалла» в дальнейшем
69


способствовала в определенной мере развитию произ-
водства. Но не следует забывать, что за эту помощь
Италии пришлось уплатить ценой проведения опреде-
ленного политического курса в рамках международной
обстановки, последствия которого ощущаются и по сию
пору.
(Во всяком случае результатом «курса Эйнауди»
в Социально-экономической сфере явились безработица
и замедленные темпы восстановления производства.
Два устоя, на которых покоилась правительственная
политика до 1952—1953 гг. («курс Эйнауди», впослед-
ствии «курс Пеллы» и «план Маршалла»), в конечном
счете пошли на пользу силам социального консерватиз-
ма и в результате затормозили процесс преобразования
социально-экономической структуры, начавшийся непо-
средственно после Освобождения и зафиксированный
в положениях республиканской Конституции, вступив-
шей в силу с 1948 г.
Таким образом, для того, чтобы выяснить степень
соответствия или несоответствия принципов Конститу-
ции итальянской экономической политике начиная
с 1948 г., нужно исследовать социально-экономическое
содержание этой конституции.


ГЛАВА IV
КОНСТИТУЦИЯ, КАК ФУНДАМЕНТ
экономической политики
Итальянская конституция — это основной закон го-
сударства и как таковой содержит общие принципы,
на которых основана Итальянская республика. Но,
с другой стороны, наша Конституционная хартия имеет
значение и как документ экономической политики.
Прежде всего, некоторые из принципов, устанавли-
ваемых Конституцией, определяют направление, кото-
рому должны следовать правительства Республики в об-
ласти экономической политики. И действительно, про-
блемы, возникшие и возникающие сейчас перед нацио-
нальным сообществом в области экономики требуют
со стороны политической власти осуществления опре-
деленных действий, не ограничивающихся тем или
иным мероприятием преходящего характера в сфере
экономической политики, но включающих также глубо-
кие изменения, вносимые в структуру итальянского
общества.
Во-вторых, Конституция должна представлять ин-
терес для тех, кто занимается изучением итальянской
экономической политики, с той точки зрения, что если
в ней были установлены определенные принципы, каса-
ющиеся политических, экономических и социальных от-
ношений, то эти принципы являлись не плодом абст-
рактных рассуждений составителей Конституции, а от-
ражением определенных экономических и политических
отношений, существовавших в тот момент, когда раз-
рабатывалась Конституция, и представлявших в свою
очередь, результат предшествовавшего исторического
процесса, «запечатленный» в Конституции. Впрочем,
это относится не только к итальянской Конституции, но
и к основному закону любого государства. И действи-
тельно, каждая Конституция всегда является отраже-
нием реальности в движении, отражением экономиче-
71


сник, социальных и политических отношений, существу-
ющих в данном сообществе в данный исторический
момент.
Под этим углом зрения тот факт, что наша Консти-
туция представляет собой документ, в котором содер-
жатся некоторые принципы ориентации экономической
политики, не означает, что эта Конституция является
абстрактной программой. Она лишь отражает опреде-
ленную стадию зрелости общества и определяет основ-
ные моменты, на которых это общество должно по-
коиться. Поэтому можно сказать, что Конституция яв-
ляется одновременно детищем прошлого данного
общества и родоначальником его будущего, поскольку
она указывает его перспективу.
Помимо того, не следует забывать об одном факте,
выясняющемся при изучении программ политических
партий, которые предстали перед итальянским наро-
дом с тем, чтобы получить от него полномочия на вы-
работку (конституции: партии, имевшие и имеющие наи-
более прочные связи с реальной жизнью страны, с наро-
дом и народными массами, выступали за установление
в государстве определенных принципов в области эконо-
мических отношений и, следовательно, за осуществле-
ние курса на перспективную экономическую политику.
И массовые партии (христианско-демократическая,
социалистическая, коммунистическая), и так называ-
емые партии мнений (партия действия, республикан-
ская) в меру того, насколько они были связаны с реаль-
ной жизнью, сложившейся после освободительной
войны, включали в свои программы положение о необ-
ходимости проведения коренных экономических и со-
циальных реформ, как, например, аграрной реформы,
национализации некоторых отраслей народного хозяй-
ства, активного участия трудящихся в экономической
и политической жизни страны, более непосредствен-
ного участия народных масс в управлении государством
посредством расширения местной автономии. Другим
принципом, содержавшимся, хотя и в различной сте-
пени, во всех программах, был принцип распределения
дохода посредством налогового аппарата и положение
о прогрессивной налоговой системе.
Все это, разумеется, было задумано не абстрактно,
а в связи с решением важнейших экономических за-
72


дач, проистекавших из узловых проблем, оставшихся
нерешенными со времени объединения и всегда имев-
шихся в реальной жизни Италии: увеличения занятости
и необходимость распределения национального дохода
между различными районами страны и социальными
группами населения.
С другой стороны, принципы, содержавшиеся в про-
граммах партий, отражали также происходившие
в стране сдвиги. Так было в отношении аграрной ре-
формы, которая являлась отражением борьбы за заня-
тие земель, развернувшейся в первые годы после
войны 1915—1918 гг., и получила первое временное
урегулирование в ряде государственных законов. Так
было и с проблемой участия трудящихся в экономи-
ческой жизни предприятий и вообще участия народных
сил в экономической жизни, проблемой, которая приоб-
рела конкретное выражение с созданием на заводах
таких новых институтов, как Советы управления. Так
было и в отношении налоговых проблем, в связи с тен-
денцией осуществить некоторые налоги прогрессивного
характера, как, например, чрезвычайный прогрессивный
налог на имущество. Наконец, в отношении распреде-
ления дохода были уже проведены некоторые, приня-
тые единогласно, меры частично временного характера
(как, например, запрещение увольнений), частично по-
стоянного (подвижная шкала заработной платы).
Вся эта деятельность в области разработки программ
и законов, связанная, вместе с тем, с меняющейся ре-
альной обстановкой, отражала необходимость осущест-
вления радикального поворота в ориентации для раз-
решения коренных проблем итальянского общества.
Иначе говоря, здесь в весьма явной форме проявлялось
диалектическое противоречие, о котором я говорил
в первой главе: противоречие между непосредствен-
ными задачами реконструкции материальной базы и
проблемами воссоздания итальянского общества на но-
вом фундаменте, путем решения тех проблем, которые,
не будучи разрешены, на протяжении длительного вре-
мени лежали бременем на итальянском обществе, и
устранения, таким образом, самих экономических и со-
циальных корней фашизма.
Каковы были эти нерешенные проблемы и чем они
были вызваны? Разумеется, здесь не место излагать
73


экономическую историю Италии. Достаточно отметить,
что жизнь нашей страны была сразу же после войны
и остается по сию пору обусловленной структурными
дефектами национального общества, которые начали
возникать еще в очень отдаленные времена, будучи
порождены самим характером формирования объеди-
ненного государства и осуществления буржуазной ре-
волюции. Это была незавершенная революция, ибо,
дойдя до определенного момента, итальянская буржуа-
зия в отличие, например, от английской, не довела ее
до конца. Отношения, которые на определенных этапах
истории устанавливались между буржуазией и трудя-
щимися классами в целях осуществления демократи-
ческой революции (например, в ходе движений 1848 г.
или во время экспедиции «Гарибальдийской тысячи»
в 1860 г.) прерывались с приближением решающего
момента. Когда дело дошло до формирования единого
итальянского государства, был осуществлен компро-
мисс между буржуазией и феодальными классами, и
демократическая революция не была доведена до кон-
ца. Это обстоятельство наложило свою печать на эко-
номическую структуру Италии, а также на всю совре-
менную итальянскую историю.
Что касается надстройки, то господствующие классы
опирались на централизованное государство, как на
орудие союза буржуазии с феодальными пережитками,
и таким образом оно унаследовало функции ранее су-
ществовавших и носивших ярко выраженный центра-
лизованный характер итальянских государств: Пьемон-
та, Неаполитанского королевства Бурбонов и Папского
государства. В целях поддержания и укрепления своих
позиций в экономическом плане буржуазия широко
прибегает к помощи государства, к государственной
экономической политике, использовавшейся в общих
интересах буржуазии и крупной земельной собствен-
ности.
С другой стороны, с развитием капитализма в Ита-
лии и во всем мире происходил переход от свободной
конкуренции к монополии. В этих условиях формиро-
вание монополистического капитала в Италии проте-
кало, как известно, гораздо более быстрыми темпами,
чем в других странах, так как здесь существовали вну-
тренние политические и экономические условия, бла-
74


гоприятствовавшие его развитию. В результате насту-
пил момент, когда возник союз между капитализмом,
достигшим монополистической стадии, и сохранившими-
ся еще феодальными силами крупной земельной собст-
венности. В этом заключается одна из основных черт
итальянской экономической структуры и особая специ-
фика Италии и некоторых других стран (из европей-
ских— Германии), в которых протекал подобный же
исторический процесс, определявшийся тем, что буржуа-
зия не довела до конца демократическую революцию.
Такая специфическая ситуация, характерная для
итальянского общества, при которой существовал вна-
чале союз капитализма «свободной конкуренции», а за-
тем монополистического капитализма с консерватив-
ными социальными силами крупной земельной соб-
ственности, в области надстройки породила фашизм.
И не случайно фашизм развился в Европе в своих
крайних формах именно в таких двух странах, как
Италия и Германия, где демократическая революция
не была доведена до своего завершения.
Таковы были основные политические последствия
исторического развития. После краха фашизма проти-
воречивая социальная структура и централизующая
государственная надстройка остались без изменений,
причем консервативные силы понимали демократию
как возвращение к дофашистскому демократическому
строю, являвшемуся не чем иным, как результатом не-
завершенной демократической революции.
Экономические последствия исторического процесса,
характерного для Италии, состояли прежде всего в на-
личии значительной массы незанятой рабочей силы,
безработицы, как постоянного элемента эономического
положения.
Вторым1 коренным экономическим следствием такого
развития являлось существование глубоких диспро-
порций между различными зонами страны, т. е. между
теми зонами, главным образом Северной Италии, в ко-
торых капиталистическое развитие протекало в весьма
прогрессивных формах, вплоть до возникновения моно-
полий, и зонами, характеризовавшимися экономиче-
ской отсталостью, вызванной недостаточным развитием
капитализма в экономическом плане и недостаточным
развитием демократии —в политическом.
75


Наконец, третьим экономическим следствием исто-
рического развития явилось то, что в этих условиях,
как правило, экономические ресурсы страны никогда
полностью не использовались. Это относится не только
к главной общественной производительной силе — труду,
но также к материальным производительным силам,
имевшимся и имеющимся в Италии. Так возникло из-
битое представление об Италии как «бедной стране»,
действительно имевшее известные основания, поскольку
страна не располагает материальными ресурсами, кото-
рые можно было бы сравнить с ресурсами таких стран,
как Германия, Россия, США, но усугубленное существу-
ющей структурой, препятствовавшей полному исполь-
зованию имеющихся ресурсов (достаточно указать на
нефть и метан, которые начали использоваться только
после второй мировой войны). Это является примером
того, что существующий в стране режим неспособен
мобилизовать все общественные производительные
силы на цели ее экономического развития.
Итак, по окончании войны возникла потребность
в перестройке, которая не должна была свестись
просто к восстановлению социальных отношений, суще-
ствовавших до войны и до фашизма, но должна была
привести к разрешению всех тех политических, эконо-
мических и социальных проблем, которые были вкратце
изложены выше.
Итальянская конституция является выражением
этой потребности, воплотившейся в конкретную форму
в результате позиции политических сил, представляв-
ших интересы преобладающей части итальянского на-
рода. Их требования были включены в программы,
представленные Учредительному собранию, поскольку
они как раз и являлись отражением реальных проблем
страны. Основные положения Конституции, принятой
Учредительным собранием 22 декабря 1947 г. и всту-
пившей в силу с 1 января 1948 г., т. е. как раз в тот
момент, когда в области экономической политики про-
исходил поворот, о котором было сказано в преды-
дущей главе, были призваны выразить и разрешить
эти требования. Коренная политическая проблема, за-
ключавшаяся в более широком участии народных масс
во всех сферах жизни нации (в экономической, поли-
тической и социальной жизни), излагается в Конститу-
76


ции в ряде принципиальных заявлений и в некоторых
общих указаниях, имеющих важнейшее значение для
осуществления этих требований.
Статья 1 Конституции гласит, что Италия является
демократической республикой, основанной на труде.
Очевидно, что это общее принципиальное положение
очень важно в историческом плане и должно иметь
большое значение также в конкретной сфере экономи-
ческой политики. Но этим принципиальным положением
не исчерпывается содержание конституции, затрагива-
ющее проблему участия широких народных масс в по-
литической жизни, т. е. по существу политический
аспект демократии, в конечном счете тесно связанный
с ее экономическим аспектом.
В 1-м параграфе статьи 3 Конституции говорится:
«Обязанность Республики, состоит в устранении препят-
ствий экономического и социального характера, кото-
рые, фактически ограничивая свободу и (равенство граж-
дан, препятствуют полному развитию личности и дей-
ственному участию всех трудящихся и политической,
экономической и социальной организации страны».
Здесь содержится не только положение о равенстве
всех граждан перед лицом закона — положение, кото-
рое «мелось и в буржуазно-демократических конститу-
циях прошлого века,—но также утверждение, что этому
принципу должна быть обеспечена действенность, в це-
лях более широкого участия трудящихся в политической,
экономической и социальной организации.
Далее, в статье 5 Конституции, где сформулировано
положение о том, что Республика признает и стиму-
лирует местную автономию, а также во всем разделе V,
трактующем о функциях местных органов самоуправ-
ления (областных, провинциальных и коммунальных
муниципальных советов), содержится целый ряд норм,
подвергающих сомнению принцип централизованного и
централизующего государства, который с момента
объединения страны и по настоящее время являлся
одним из устоев политики итальянских господствующих
классов.
В статье 2 формулируется не только признание и
гарантии неприкосновенности прав человека как инди-
видуума, но также признание и гарантии неприкосно-
венности прав человека в общественных организациях,
77


в которых протекает его деятельность. В дальнейшем
эта концепция вновь излагается в статье 39, в связи
с вопросом о свободе профсоюзных организаций.
Наконец, в статье 46, трактующей о траве трудя-
щихся в установленных законом формах и пределах
участвовать в управлении предприятиями, вновь содер-
жится утверждение принципа более активного участия
трудящихся классов в экономической политике.
Этот комплекс норм, который призван разрешить
политическую проблему действенного участия всех
граждан в национальной экономической жизни, пред-
ставляет собой новый элемент в итальянской консти-
туции по сравнению не только с Альбертинским ста-
тутом1, но и с существовавшими до второй мировой
войны более передовыми буржуазно-демократическими
конституциями.
С другой стороны, действенный характер участия
самых широких народных масс в национальной жизни
рассматривается здесь не абстрактно. Если поставить
эти нормы в связь с другими, относящимися к эконо-
мической и социальной сфере, то становится ясно, что
участие масс рассматривается в Конституции как ос-
новное средство разрешения коренных экономических
проблем (мы ограничимся одним этим аспектом) и,
в частности, проблемы занятости и распределения на-
ционального дохода.
Под этим углом зрения следует рассматривать так-
же и положения статьи 1. Но в Конституции имеются
также и такие нормы, которые содержат указания от-
носительно того, что должно служить перспективной
целью экономической политики Итальянской республики.
Так, в статье 4 указывается, что Республика признает
за всеми гражданами право на труд и стремится обес-
печить условия, которые должны сделать это право
действенным. Следовательно, здесь выдвигается требо-
вание так организовать итальянское государство, чтобы
оно было в состоянии разрешить основную экономиче-
скую проблему национального сообщества, а именно,
обеспечить полную занятость рабочей силы.
Что касается распределения национального дохода,
то, как указывает статья 36, трудящийся имеет право
1 Альбертинский статут — конституция, провозглашенная 8 фе-
враля 1848 г. в Пьемонте королем Карлом-Альбертом. — Ред.
78


на вознаграждение, соответствующее качеству и коли-
честву его труда. Это утверждение — хотя на практике
оно постоянно нарушается — относится к области от-
ношений между частными лицами, но в статье 36 вно-
сится уточнение: вознаграждение, «во всяком случае
достаточное для того, чтобы трудящийся мог обеспечить
себе и своей семье независимое и достойное существо-
вание». Здесь содержится указание о проведении такой
политики заработной платы, которая должна поднять
доходы по сравнению с определенным уровнем жизни,
который, разумеется, меняется с изменением историче-
ских и местных условий.
После указания средства (более широкое участие
масс в национальной жизни) для осуществления цели
(разрешение основных экономических проблем) в италь-
янской конституции излагаются также и общие (Направ-
ления экономической политики, которая должна обес-
печить выполнение этой цели.
(По этому поводу следует рассмотреть ту часть кон-
ституции, содержащуюся в разделе III и трактующую
об экономических отношениях, которая затрагивает
вопрос о роли частной собственности и отношении между
частной и коллективной собственностью.
В статьях Конституции, специально посвященных
частной собственности и частной экономической ини-
циативе (статьи 41 и 42), прежде всего выдвигается
принцип свободы частной инициативы, а также при-
знания права частной собственности и гарантирования
ее законодательством. И действительно, поскольку
наша Конституция не является социалистической, в
статье 41 указывается, что частная экономическая ини-
циатива пользуется свободой, а в статье 42 — что
«частная собственность признается и гарантируется
законом».
Но вместе с тем в этих статьях уточняется понятие
«общественной функции собственности». Право собст-
венности понимается уже не так, как в римском праве,
как неограниченное право собственности владельца по
отношению к имуществу, находящемуся в его соб-
ственности. в статье 41 положение о свободе частной
экономической деятельности дополняется указанием,
что она «не должна осуществляться в том случае, если
это противоречит общественному благу или наносит
79


ущерб безопасности, свободе и человеческому досто-
инству». А в статье 42 сразу же после констатации того,
что частная собственность признается и гарантируется
законом, приводится следующее дополнительное поло-
жение: «он (закон) определяет нормы приобретения
собственности и пользования ею, а также ограничения
их, с тем чтобы обеспечить возможность использования
ее в интересах общества и сделать ее доступной для
всех».
Помимо того, в статье 41 содержится более глубо-
кое рассмотрение экономической политики: в § 2 этой
статьи указывается, что «законом определяются соот-
ветствующие программы и средства контроля, с тем
чтобы государственная и частная деятельность направ-
лялись и координировались в общественных интересах».
Таким образом, здесь содержится не только утвержде-
ние того факта, что частная собственность и частная
инициатива — гарантируемые и признаваемые консти-
туцией—не должны вступать в противоречие с общест-
венными интересами и должны выполнять обществен-
ные функции, но выдвигается также тот принцип, что
посредством законодательства можно определять про-
граммы и средства (контроля, с тем чтобы частная
собственность направлялась на выполнение этих обще-
ственных целей.
Последующие статьи этого раздела развивают далее
в чрезвычайно четкой форме вопрос о том, какие
именно преобразования в экономической структуре
считаются необходимыми для извлечения общественной
пользы из имеющейся в наличии собственности.
В статьях 43 и 44 устанавливается, что в тех случаях,
когда частная собственность не может выполнять
общественно полезные функции, она должна либо
быть превращена в общественную собственность, либо
подвергнуться преобразованию. В первой из этих ста-
тей сформулирован принцип национализации, а во вто-
рой—положение об аграрной реформе. Эти две статьи
затрагивают самую сердцевину итальянской экономи-
ческой структуры и наносят удар по основному проти-
воречию, характерному для итальянского общества,
заключающемуся в сосуществовании монополистиче-
ского капитализма с крупной земельной собствен-
ностью и союзе между ними.
80


Статья 43 гласит: «ради общего блата законом мо-
гут быть с самого начала закреплены за государством,
государственными учреждениями, объединениями тру-
дящихся или потребителей, или переданы им за выкуп,
экспроприированные у владельцев определенные пред-
приятия или комплексы предприятий, относящиеся к
категории жизненно важных общественных служб или
источников энергии, или же пользующиеся положением
монополий, если они имеют большое значение для
общества. Таким образом, принцип передачи в общест-
венное пользование устанавливается Конституцией в
соответствии с интересами всего итальянского обще-
ства. Причем, этот акт осуществляется в тех крайних
случаях, когда частная собственность уже не в состо-
янии выполнять общественно полезной роли. Далее
указывается, что отчуждение собственности должно
осуществляться посредством выкупа. Наконец, опреде-
ляется категория предприятий, которые могут подле-
жать передаче в общественную собственность. Помимо
важнейших общественных служб, сюда отнесены те
предприятия, которые пользуются положением монопо-
лий, и тем самым Конституция признает, что именно в
этом случае частная собственность уже не может более
выполнять общественно полезной функции. При этом,
однако, в статье сделана оговорка, что предприятия,
подлежащие передаче в общественную собственность,
должны представлять большое общественное значе-
ние».
Статья 44 устанавливает основные принципы, каса-
ющиеся преобразования другого характерного аспекта
итальянской социально-экономической структуры, a
именно земельной собственности. Она гласит: «В целях
обеспечения рациональной эксплуатации земли и уста-
новления справедливых социальных отношений (здесь
увязаны, таким образом, две проблемы, а именно, проб-
лема экономического развития и проблема социальной
справедливости) закон предписывает обязанности и
ограничения для частной земельной собственности,
устанавливает ее пределы в зависимости от областей
и аграрных зон, предписывает и поощряет мелиорацию
земель, преобразование латифундий и перестройку хо-
зяйств, оказывает поддержку мелкой и средней земель-
ной собственности».
81


Таким образом, ,в этом комплексе статей конститу-
ция вступает в сферу экономической политики. И дей-
ствительно, очевидно, что осуществление этих принци-
пов обусловливает проведение определенной экономи-
ческой политики, включающей формулирование
программ и средств контроля, посредством которых го-
сударственная и частная экономическая деятельность
может направляться и координироваться в интересах
общественного блага. Таким образам, здесь имеется
указание о необходимости в определенных условиях
осуществлять систему экономического руководства,
основанную на государственном контроле и осущест-
влении программ.
Столь же ясной представляется та часть конститу-
ции, которая устанавливает некоторые основные (прин-
ципы в сфере накопления капитала и, следовательно,
осуществления политики экономического развития.
Так, например, в статье 47, трактующей вопрос о сбе-
режениях, после заявления о том, что Республика по-
ощряет и гарантирует все формы сбережений, гово-
рится далее, что «Республика дисциплинирует, коорди-
нирует и контролирует систему кредитования».
Поскольку это касается налоговой системы,в статье
53 сформулировано положение о равенстве граждан
перед лицом закона о налогах, в зависимости от их
богатства («все обязаны участвовать в государствен-
ных расходах в меру их имущественной способности»).
Далее в этой статье говорится: «налоговая система
основана на принципе прогрессивности».
Наконец, следует указать, что на основе изложен-
ных выше кардинальных принципов, в конституции ре-
шаются четыре проблемы, которые в прошлом всегда
формулировались в духе воспомоществования «менее
зажиточным» со стороны «зажиточных классов», в на-
шей конституции они сформулированы иначе—в соот-
ветствии с экономической политикой. Это относится к
проблемам социального обеспечения (статья 38); про-
фессиональной подготовке трудящихся (статья 35);
принципу равенства оплаты за равный труд, незави-
симо от пола и возраста (статья 37); кооперации и ре-
меслам (статья 47).
Из того, что мы сказали, ясно, что Конституция по
существу порывает со старым курсом итальянской бур-
82


жуазии. Наша Конституция не только глубоко демокра-
тична; она не является более просто формальным
утверждением прав и обязанностей граждан демокра-
тического государства. Права и обязанности граждан
сформулированы в конституции в интересах развития
национального сообщества, в направлении преобразо-
вания этого общества, и создания более прогрессивной
формы демократии.
В связи с этим становится ясно, почему конститу-
ция 1948 г. может рассматриваться как комплекс зако-
нодательных норм, которые, будучи воплощены в жизнь,
откроют возможности для создания в итальянском
обществе передовой демократии. Таким образом, они
создают условия для того, чтобы в результате осу-
ществления передовой демократии и изменения эконо-
мических и политических отношений, классовых отно-
шений могли быть заложены предпосылки дальнейшего
прогрессивного развития национального сообщества.
Иными словами, становится ясно, почему в итальян-
ской конституции, являющейся демократической, а не
социалистической, тем не менее содержатся принципы,
открывающие пути к построению социализма в нашей
стране.
Если вернуться теперь к рассмотрению итальянской
экономической политики послевоенного периода, то воз-
никает следующий вопрос: находилась ли в соответ-
ствии с конституцией экономическая политика, прово-
дившаяся правительством во второй половине 1947 г.?
И если нет, то находилась ли в соответствии с ней ли-
ния экономической политики, выдвигавшаяся демокра-
тическими силами?
Каждый может сам ответить на этот вопрос. Мы
хотим лишь напомнить, что «демократическая» эконо-
мическая политика формулировала в качестве реальной
необходимости обеспечение социальной функции соб-
ственности и указывала путь для конкретного осущест-
вления этого принципа, выдвигая требование о прове-
дении такой правительственной политики, которая
должна осуществлять контроль над экономической де-
ятельностью посредством различных мероприятий. Та-
кими мерами являлась аграрная реформа, сделавшая
первые шаги еще до 1947 г., налоговая политика, осно-
ванная на прогрессивном принципе, и качественный
83


контроль над кредитной системой. И это отвлекаясь
от рассмотрения вопроса о том, были ли предлагав-
шиеся мероприятия и акции, частично даже проведен-
ные в жизнь, единственно возможными с точки зрения
технических и экономических условий. Если бы был
праведен критический анализ этих мероприятий, как
взятых по отдельности, так и в их совокупности, по
всей вероятности, многое пришлось бы пересмотреть.
Но мы хотим подчеркнуть именно соответствие этих ме-
роприятий тому направлению экономической политики,
которое вытекало из конституции.
Чтобы оценить, насколько соответствовала консти-
туции правительственная политика, провозглашенная
в так называемом курсе Эйнауди во второй половине
1947 г., достаточно напомнить о том, что инициаторы
этого курса многократно выступали с требованием
устранить контроль (не говоря о программе, предпи-
сываемой конституцией) государственной власти над
экономической деятельностью. Можно напомнить и о
другом их утверждении, что государственная власть дол-
жна ограничивать свою деятельность исключительно
«обычной практикой администрирования», как гово-
рили тогда, и продолжали говорить впоследствии, когда
этот курс был усовершенствован Пеллой. Достаточно
вспомнить также об ограничительном характере ме-
роприятий в области кредита, проведенных Эйнауди,
о чем говорилось в предыдущей главе.
Тогда станет ясно, почему как раз в тот момент,
когда 1 января 1948 г. вступила в силу Конституция,
содержавшая не абстрактные принципы, а основные
положения экономической политики, на практике нача-
лось проведение курса, все дальше отходившего от этих
принципов. А ведь среди составителей конституции
были не только представители рабочих партий, напротив,
они были в меньшинстве в Учредительном собрании,
и, таким образом, Конституция, казалось бы, должна
была отражать точку зрения, выражавшуюся офици-
ально всеми политическими партиями, участвовавшими
в тот момент в правительстве.


ГЛАВА V
«ПЛАН МАРШАЛЛА» И «КУРС ПЕЛЛЫ»
В предыдущей главе было рассмотрено значение
Конституции Итальянской республики в плане эконо-
мической политики. Мы отметили при этом, что по-
скольку это касается социально-экономических отноше-
ний, главные положения Конституции представляют
собой не только утверждение некоторых основных
принципов, на которых покоится наше национальное
общество, но также указание направления экономиче-
ской политики, которому должна следовать деятель-
ность любого правительства в нашей стране. Один из
вопросов, возникающих при дальнейшем изучении эко-
номической политики в период после 1948 г., состоит
в том, в какой мере проводившийся или предлагав-
шийся курс экономической политики соответствовал
этим конституционным принципам. Мы выдвигаем этот
вопрос отнюдь не из соображений формального порядка,
но потому, что принципы конституции отражают посто-
янные требования, связанные с развитием жизни италь-
янского общества.
Мы должны рассмотреть сейчас период с начала
политики Эйнауди (конец 1947 — начало 1948 г.) до
1950 г. Этот период характеризуется, с одной стороны,
введением в Италии и в Европе «плана Маршалла»,
а с другой — началом так называемой корейской
конъюнктуры. Это был момент наивысшего напряже-
ния в области международной политики, со всеми выте-
кавшими отсюда экономическими последствиями.
Если рассмотреть положение в Италии в связи с ме-
ждународной обстановкой, то станет вполне очевидным,
что этот этап наивысшего напряжения в области между-
народных отношений был по существу подготовлен тем
поворотом, который произошел не только в области внут-
85


ренней политики — с изменением состава правительства
и расколом демократического единства, происшедшим
в Комитете национального освобождения и в коалицион-
ных правительствах, но и в области международной
политики и экономики — с началом осуществления
«плана Маршалла». Осуществление «плана Маршалла»
представляло собой экономическую, а в целом ряде ас-
пектов также и политическую подготовку других проявле-
ний политики капиталистических стран в отношении
стран социалистического лагеря, политики, получившей
свое наиболее полное выражение в подписанном в 1949 г.
Атлантическом пакте.
С точки зрения экономической политики, период
1947—1950 гг., поскольку это касается Италии, характе-
ризовался прежде всего двумя протекавшими парал-
лельно и связанными между собой факторами: с одной
стороны — «планом Маршалла», а с другой — продолже-
нием экономической политики, введенной Эйнауди и про-
должавшейся в дальнейшем под названием «курса
Пеллы».
Рассмотрим прежде всего, как ставились проблемы,
связанные с «планом Маршалла», т. е. с американской
помощью Европе, с конца 1947 по начало 1948 г.
До 1946—1947 гг. помощь союзников Европе и дру-
гим странам, пострадавшим от войны, осуществлялась
через организацию ЮНРРА. Эта организация, как это
видно и из ее наименования, должна была по существу
выполнять роль тампона — оказать немедленную помощь
по ликвидации материального ущерба, нанесенного вой-
ной. Помощь ЮНРРА имела своей целью удовлетворить
самые насущные нужды, возникшие непосредственно по-
сле войны, прежде всего в области пищевых продуктов и
некоторых основных видов сырья, как, например, угля.
Но было очевидно, что для разрешения проблемы рекон-
струкции Европы, и в особенности нашей страны, требо-
вались значительно более серьезные мероприятия.
Когда мы рассматривали положение, существовав-
шее к концу 1946 г., во время первой поездки де Гаспери
в Вашингтон, мы отметили, что реализация финансовых
средств для проведения реконструкции посредством внут-
ренней мобилизации капиталов представляла чрезвы-
чайно трудную проблему. Трудности, связанные с этим,
определялись не только объективными условиями, но и
86


тем фактом, что внутри правительственной коалиции
происходила борьба двух тенденций, в конечном счете
завершившаяся победой той из них, которая выступала
за целесообразность политики изыскания внутренних ре-
сурсов посредством методов «текущей администрации»
в области налоговой системы и добровольных займов.
Мы указывали также, повторяя точку зрения, выска-
зывавшуюся тогда Эйнауди как управляющим Италь-
янского банка, что по мере того, как происходила реор-
ганизация финансового аппарата и таким образом созда-
вались технические предпосылки для осуществления
системы чрезвычайных финансовых мер, добровольное
участие в государственных расходах все более сокраща-
лось. В свете изложенного, поездка де Гаспери в Америку
с экономической точки зрения безусловно представляла
собой попытку (впоследствии увенчавшуюся успехом)
итальянских консервативных сил изыскать средства для
реконструкции, не прибегая к преобразованию экономи-
ческой структуры и не применяя чрезвычайных финансо-
вых мер, предлагавшихся демократическими силами.
(Этот вопрос имел не только чисто технический, но и по-
литический характер, поскольку он выдвигал требование
об укреплении государственного контроля над капитало-
вложениями.) Так обстояло дело в экономическом плане;
в политическом же плане выдвигалась проблема осуще-
ствления условий, при которых реконструкция могла
быть осуществлена без ущерба для крупных имуществ.
В дальнейшем, когда началось проведение политики,
намеченной Эйнауди в качестве министра бюджета, этот
вопрос приобрел особенную остроту. И действительно,
с одной стороны, возможности накопления капиталов для
реконструкции посредством налоговых поступлений были
почти окончательно упущены (чрезвычайный налог на
имущество был уже превращен Кампилли в непрогрес-
сивный налог, а в дальнейшем его изымание сильно за-
тянулось; момент для обмена денег был окончательно
упущен и т. д.). С другой стороны, «курс Эйнауди», осу-
ществлявшийся посредством огульного блокирования
кредитов, действительно служил тормозом для инфляции,
но в то же время он в значительной степени препятство-
вал капиталовложениям и экономическому развитию.
Это, в свою очередь, вызвало потребность в изыскании
средств на проведение реконструкции, не прибегая ни
87


к изменениям экономической структуры, ни к чрезвычай-
ным мерам в отношении финансов.
Что касается американского правительства, то с этой
стороны проблема ставилась весьма четко, как это видно
из делавшихся в то время официальных заявлений са-
мого Маршалла, министра казначейства США и других
руководителей американского правительства и членов
Конгресса.
Перед Соединенными Штатами стояла задача эконо-
мического характера: найти возможно более широкий
сбыт излишкам своего производства и таким образом
осуществить мероприятия по поддержанию своей эконо-
мики. Одновременно существовала политическая за-
дача—укрепить влияние Соединенных Штатов на евро-
пейском континенте. Эта задача была связана с общей
линией на усиление напряженности в международном по-
ложении, т. е. с попыткой уклониться от выполнения обя-
зательств, принятых в соглашениях, заключенных с Со-
ветским Союзом в ходе и по окончании войны. Наиболее
ярким внешним проявлением этого курса была речь Чер-
чилля в Фултоне.
Таковы были две цели, которые американское прави-
тельство провозглашало вполне открыто, как это стано-
вится очевидно при изучении соответствующих доку-
ментов.
Когда было выдвинуто предложение о создании си-
стемы американской помощи Европе в целях ее рекон-
струкции, позиция Советского Союза и самой передовой
части международного рабочего движения основывалась
прежде всего на признании целесообразности американ-
ской экономической помощи и в известных отношениях —
даже ее необходимости. Эта позиция была вполне отчет-
ливо изложена советской делегацией на Парижской кон-
ференции 1947 г., где было начато обсуждение проблемы
американской помощи Европе и создания новой органи-
зации по использованию этой помощи.
С другой стороны, имелись высказывавшиеся в весьма
энергичной форме и не лишенные основания опасения,
что система оказания помощи в том виде, как она была
предложена и формировалась, может привести к полити-
ческим осложнениям, к неравноправному положению
различных стран, которые должны были участвовать
в соглашениях. В связи с этим было выдвинуто требова-
88


ние, чтобы распределение помощи осуществлялось демо-
кратическим путем, т. е. при участии на основе равенства
всех заинтересованных правительств, и чтобы вопрос об
использовании этой помощи внутри каждой страны ре-
шался самостоятельно каждым из заинтересованных пра-
вительств.
Как известно, эта точка зрения не была принята теми,
кто располагал фондами, предназначенными для оказа-
ния помощи, т. е. американской стороной. В результате
в США был принят закон от 3 апреля 1948 г. об оказании
помощи Европе, а в дальнейшем создана в США Адми-
нистрация европейского сотрудничества (АЕС), а в Ев-
ропе— Организация европейского экономического со-
трудничества (ОЕЭС), в которой были представлены
правительства стран, пользовавшихся помощью, но в ко-
торой США пользовались преобладающим весом не
только в тех случаях, когда речь шла о вопросах эконо-
мического характера, но и при решении вопросов, затра-
гивавших политическую область.
Этим объясняется позиция итальянских демократиче-
ских сил, отказавшихся присоединиться к такому реше-
нию и поддержать «план Маршалла». Их отказ мотиви-
ровался как экономическими последствиями, которые
должен был иметь «план Маршалла», поскольку решаю-
щее слово в определении характера помощи должно было
принадлежать американцам, так и тем обстоятельством,
что «план Маршалла» входил в качестве составного эле-
мента в политику международной напряженности, кото-
рая начала проводиться в это время. Эти опасения ока-
зались, впрочем, вполне обоснованными, ибо сразу вслед
за «планом Маршалла» был подписан Атлантический
пакт и создана организация НАТО.
Что касается конкретного воплощения в жизнь «плана
Маршалла» в Италии, то по этому поводу уместно сде-
лать несколько замечаний.
Как известно, «план Маршалла» должен был действо-
вать в течение четырех лет (с июля 1948 по июнь 1952 г.
плюс три месяца — с апреля по июнь 1948 г.), на деле же
действие «плана Маршалла» практически закончилось
в начале 1950 г. Разумеется, это не означало полного
прекращения помощи и ассигнований. Оказание помощи
продолжалось и в последующий период, но в значительно
меньших масштабах. И действительно, ассигнования
89


Италии по «плану Маршалла» составляли в общей слож-
ности 1 млрд. 467 млн. долл. Большая часть этих ассигно-
ваний была выделена до 30 июня 1950 г.; после истече-
ния этой даты было ассигновано всего лишь 400 млн.
долл. Эти данные характеризуют количественный мас-
штаб помощи по «плану Маршалла». Как видно, размеры
помощи были не так уж малы. Но наиболее интересна
здесь не количественная, а качественная сторона дела.
Из квартальных и годовых отчетов о ходе поставок по
«плану Маршалла» видно, что на первом его этапе, до
июня 1949 г., в Италию импортировались на основе плана
либо потребительские товары (зерно), либо промышлен-
ное сырье: зерно составляло около 40% всего импорта,
уголь — 24%, хлопок—15%, нефтепродукты—10%,
а машинное оборудование — всего лишь около 1%. С те-
чением времени импорт зерна неуклонно сокращается
и на последнем этапе существования плана он составлял
всего лишь 2%; по-прежнему оставался значительным
импорт хлопка, но совершенно иные масштабы приобре-
тает импорт машинного оборудования: в период с июля
1950 по июль 1951 г. машины составляли 32% общего
объема импорта по «плану Маршалла».
Такое изменение структуры товаров, поставлявшихся
по «плану Маршалла», свидетельствует о том, что если на
первых порах «план Маршалла» использовался главным
образом в целях экспорта из США излишков сельско-
хозяйственной продукции (главным образом зерна и
хлопка) и угля, то на втором этапе получил преобладание
экспорт машин. Это совпало с изменением конъюнктуры,
определившимся в ходе 1949 г., когда выявилась тенден-
ция к сокращению капиталовложений в США (то было
начало промышленного спада, который был преодолен
с началом войны в Корее) и, следовательно, к потен-
циальному кризису американской промышленности, про-
изводящей средства производства. Хотя, разумеется, про-
блема реорганизации производственного аппарата, про-
блема восстановления эффективного производственного
аппарата возникли в Италии уже с самого начала, рас-
ширение импорта в Италию средств производства по
сравнению со средствами потребления имело место
только на этом втором этапе.
Такова была в общих чертах динамика развития по-
мощи по «плану Маршалла» в нашей стране. Но эту кар-
90


тину следует дополнить рассмотрением тех форм, в ко-
торых осуществлялось применение плана в Италии.
Прежде всего уже с самого начала стала весьма
явственно проявляться постоянная тенденция к исполь-
зованию этой помощи главным образом в интересах круп-
ных промышленных трестов. Так, например, импорт угля,
особенно в период сильного дефицита энергии (т. е. в
1949 г.), в значительной степени обеспечил крупным про-
мышленным предприятиям независимость в области по-
лучения энергии. В дальнейшем импорт станков — и это
мне представляется наиболее важной как положитель-
ной, так и отрицательной стороной «плана Маршалла»
в области производства — явился главным источником
обновления основного капитала предприятий и, следова-
тельно, снижения издержек производства в итальянской
промышленности. Но этот процесс был сосредоточен
главным образом на отдельных крупных промышлен-
ных комплексах, а также на предприятиях, принадле-
жащих монополиям и наиболее сильным финансовым
группам.
На 31 декабря 1951 г. из принятых ИМИ 1418 субси-
дий на импорт машинного оборудования по «плану Мар-
шалла» общей суммой на 376 млн. долл., 808 — суммой
на 8 млн. долл. были выданы через АРАР (организа-
ция, ведавшая выдачей субсидий мелким и средним
предпринимателям). Но основная масса субсидий — 610
на сумму в 368 млн. долл. была передана крупным про-
мышленным предприятиям. Следует оговориться, что
если было предоставлено 610 субсидий, это еще не зна-
чит, что они были выданы такому же числу предприя-
тий, поскольку некоторые предприятия получали субси-
дии по четыре или даже более раз.
Другой аспект осуществления «плана Маршалла» ка-
сается вопроса об использовании «фонда лир», и именно
в этой области политика американской помощи тесно
смыкается с «курсом Пеллы».
Как известно, на основе соглашений, заключенных
с Соединенными Штатами, товары импортировались
в Италию безвозмездно и итальянское государство дол-
жно было обеспечить их продажу частным лицам либо за
наличные, либо в рассрочку. Когда речь шла о машинах
и заводском оборудовании, за исключением поступившей
в самом начале небольшой партии, которая была непо-
91


средственно импортирована частными лицами и опла-
чена в рассрочку на основе займов, предоставленных им-
портерам непосредственно американцами, импортные
товары распродавались итальянским государством част-
ным лицам и оплачивались в рассрочку на основе зай-
мов, предоставлявшихся ИМИ. Деньги в лирах, выручен-
ные от произведенной государством за наличные или
в рассрочку продажи, составляли «Фонд лир».
Согласно закону о вступлении в силу «плана Мар-
шалла» и подписанному Италией, также как и другими
европейскими странами, соглашению с США, «Фонд лир»
был предназначен в первую очередь для реализации го-
сударством производительных капиталовложений. Это
было еще одно средство, которое должно было способ-
ствовать созданию обстановки, благоприятной для част-
ных производственных предприятий и восстановлению
национальной экономии. В действительности же курс,
проводившийся министром бюджета Пеллой, привел
к тому, что «Фонд лир» использовался не на производи-
тельные капиталовложения, а главным образом в целях
достижения равновесия между доходами и расходами
в государственном бюджете.
Такое отвлечение фондов от производительных капи-
таловложений в течение 1950 г. было до такой степени
очевидно, что критика по поводу использования «Фонда
лир» стала раздаваться не только из итальянских кру-
гов, но даже со стороны Администрации международной
помощи и центральных и местных руководителей Адми-
нистрации экономического сотрудничества (см., напри-
мер, отчет АЭС, Italy, Country Study от февраля 1949 г.,
известный под названием «Доклад Гоффмана»).
Суть дела заключалась в том, что курс, начатый Эй-
науди и продолженный затем Пеллой, основывался на
мифе о равновесии доходов и расходов бюджета (кото-
рое, впрочем, так и не было достигнуто) как основном
элементе стабильности денежного курса, но, разумеется,
не экономической стабильности вообще. В силу этого,
во-первых, не было достигнуто равновесие государ-
ственного бюджета, а во-вторых, создалось такое поло-
жение, при котором промедление в использовании по-
мощи и в политике расходования «Фонда лир» в целях
расширения государственных производительных капи-
таловложений, в конечном счете привело к относитель-
92


ному застою в производительной сфере, т. е. к такому
развитию производства, которое не соответствовало
наличным неиспользованным ресурсам. В результате
итальянский производственный аппарат, даже при на-
личии стимулирующих средств, вызванных помощью
по «плану Маршалла», работал при 30—40% неисполь-
зованных мощностей.
Более того, имело место такое парадоксальное поло-
жение, что ассигнования, предоставлявшиеся США, не
использовались полностью итальянским правительством.
Вплоть до июня 1950 г. существовал разрыв между имев-
шимися в наличии ассигнованными средствами и дей-
ствительным импортом. Этот разрыв был лишь частично
вызван организационными и бюрократическими поме-
хами. Даже сами американцы жаловались, что итальян-
ское правительство проявляет «безразличие» к исполь-
зованию помощи. Так, например, с апреля 1948 по июнь
1949 г. ассигнования американского правительства до-
стигли 678 млн. долл., тогда как импортировано в Италию
было всего на 494 млн. долл. С июля 1949 по июнь
1950 г. ассигнования достигли суммы в 403 млн. долл.,
а импорт был произведен всего лишь на 213 млн. долл.
Лишь с июня 1950 г. положение меняется: объем им-
порта начинает превосходить размер ассигнований, то-
гда как ассигнования, производившиеся за предшест-
вующие годы, были, разумеется, использованы в даль-
нейшем.
Но мне представляется необходимым отметить пре-
жде всего тот весьма интересный факт, что помощь по
«плану Маршалла» начала использоваться более быст-
рыми темпами лишь после изменения международной
конъюнктуры, т. е. после июля 1950 г., когда начался так
называемый корейский период. Это свидетельствует о том,
что освоение поставок по «плану Маршалла» в большей
степени определялось факторами внешней конъюнктуры,
чем политикой внутри страны. Между тем именно внут-
ренняя политика могла бы обеспечить производственной
деятельности такое развитие, которого она, очевидно, не
могла достигнуть исключительно за счет помощи по
«плану Маршалла» и которое должно было явиться ре-
зультатом определенной экономической политики. При
проведении такого курса экономической политики необ-
ходимо было, разумеется, с одной стороны, принять
93


Меры предосторожности, чтобы не вызвать инфляции (ни
один человек в Италии ни в правительстве, ни в оппози-
ции не предлагал пойти по пути инфляции), а с другой
стороны, привести в движение наличные неиспользован-
ные ресурсы. Эти ресурсы в части, касающейся промыш-
ленного оборудования, оценивались в 30—40% произво-
дительных мощностей, а поскольку это касалось людских
ресурсов, составляли и составляют сейчас несколько
миллионов рабочих рук. В силу этого первым следствием
«плана Маршалла» в Италии было такое «парадоксаль-
ное положение», когда промышленная продукция в се-
редине 1949 г. снизилась по сравнению с 1948 г. до 93%,
а в декабре 1949 г. — до 82%.
Правда, во втором квартале 1949 г. уже начали ска-
зываться не только внутренние факторы, но также отго-
лоски происходившего в это время спада в международ-
ной конъюнктуре. Но эти отголоски особенно давали
себя знать в Италии в связи с положением, сложившимся
в нашей стране в отношении «плана Маршалла». Оно
характеризовалось тем, что помощь по «плану Маршал-
ла» использовалась, во-первых, поскольку это касалось
ее конечного назначения, путем концентрации ее на не-
многих предприятиях, а во-вторых — поскольку речь идет
о «Фонде лир» — в целях осуществления политики
«устойчивости денег», основывавшейся не на изменении
соотношения между массой производственных товаров и
массой денег в обращении, а на фетишизации равнове-
сия государственного бюджета.
Результатом этого явилось такое «оригинальное» по-
ложение, при котором правительственная экономическая
политика подвергалась критике по одной линии, одно-
временно как со стороны американцев — администрато-
ров «плана Маршалла», так и со стороны оппозиции
внутри страны. Оппозиция, вначале выступившая против
«плана Маршалла» из-за политических осложнений, ко-
торые он должен был повлечь за собой, теперь, когда
план начал воплощаться в жизнь, развернула последова-
тельную борьбу за то, чтобы он, при всей его ограничен-
ности, был использован в целях экономического разви-
тия страны.
Изучая данные о капиталовложениях на душу насе-
ления в этот период, мы можем убедиться в том, что это
было именно так. Согласно исследованию ООН за трех-
94


летие 1948—1950 гг., т. е. в самый разгар деятельности
«плана Маршалла», капиталовложения на душу населе-
ния в Англии составляли в среднем 130 долл., во Фран-
ции 111 долл., а в Италии всего лишь 58 долл. При этом
необходимо учитывать, что такие страны, как Англия и
Франция, уже обладали производственным оснащением,
которое, хотя и понесло ущерб от войны, все же было
более современным, чем итальянское, поскольку этим
странам не пришлось пережить двадцатилетия фашист-
ской экономической политики и более десятилетия автар-
кии. Таким образом, у Италии имелись более серьезные
причины, чтобы использовать все возможности, вытекав-
шие из применения «плана Маршалла». И тем не менее
это не было сделано.
И все же не подлежит сомнению, что «план Маршал-
ла» дал возможность провести на некоторых крупных
частных предприятиях, например на ФИАТ, на заводах,
Фальк и т. д. почти полное обновление оборудования и
ввести передовые с технической точки зрения технологи-
ческие процессы. С другой стороны, такое обновление
было проведено также в металлургической промышлен-
ности, находившейся под контролем государства (имен-
но тогда началось строительство крупного современного
металлургического комбината в Корнильяно). Но даже и
это пошло на пользу главным образом крупным частным
потребителям металлургического сырья, и прежде всего
ФИАТ. Таким образом, благодаря помощи по «плану
Маршалла» на некоторых крупных промышленных пред-
приятиях начался процесс развития, вызвавший сокра-
щение издержек производства, но не сопровождавшийся
снижением цен. Это означало расширение системы само-
финансирования, которая в свою очередь создавала воз-
можности для новых капиталовложений в целях обнов-
ления и расширения промышленных предприятий на
основе современной технологии, способствовала даль-
нейшему снижению издержек производства, без соответ-
ствующего снижения цен, что открывало новые возмож-
ности для расширения самофинансирования. Благодаря
этому процессу некоторые итальянские монополии, на-
пример ФИАТ, располагают в настоящее время пред-
приятиями, по своему техническому уровню бесспорно
стоящими в ряду самых современных в Европе, что обес-
печило этим монополиям возможность стать в экономи-
95


ческом и политическом плане господствующей силой
в Италии.
Таковы, по-видимому, основные экономические ре-
зультаты «плана Маршалла». Как видно, они нисколько
не приблизили решения кардинальных проблем итальян-
ской экономики, т. е. структурных проблем, связанных
с безработицей и социальными и областными диспропор-
циями. Напротив, «план Маршалла» еще более их усу-
губил, так как обеспечил возможность продолжения
«курса Пеллы», являвшегося препятствием для развития
экономической активности мелкой и средней промышлен-
ности. С другой стороны, благодаря «плану Маршалла»
крупные итальянские монополистические тресты смогли
сделать новые вложения в свои предприятия, что при-
вело к усилению этих трестов и, следовательно, к обо-
стрению неравномерности в распределении доходов.
«План Маршалла» преждевременно закончил свое суще-
ствование, поскольку исчерпала себя политическая ли-
ния, проявлением которой он являлся. Эта линия была
направлена к усилению международного напряжения,
которое привело к острой вспышке, ознаменовавшейся
началом войны в Корее.
В этот момент произошел сдвиг в конъюнктуре, вна-
чале выразившейся в искусственном буме, возникновение
которого тесно связано с производством для военных
нужд и вообще с перспективами развертывания военной
промышленности, в силу чего для промышленности
США открылись новые возможности сбыта, и она уже
меньше нуждалась в искусственных средствах сбыта, ка-
ковыми явился экспорт по «плану Маршалла».
Последующий период характеризовался расширением
конъюнктуры, что способствовало дальнейшему разви-
тию итальянской экономики. Этот период начался после
прекращения «плана Маршалла», но предпосылки для
такого развития, поскольку это касается определенных
экономических групп, но не итальянской экономики в це-
лом, были созданы «планом Маршалла» в его взаимо-
действии с «курсом Пеллы».


ГЛАВА VI
«ПЛАН ТРУДА»
Изложенный выше анализ правительственной эконо-
мической политики периода 1948—1950 гг. уместно до-
полнить рассмотрением того курса, который предлагали
тогда демократические силы. Это полезно не столько в
целях формального сопоставления двух направлений эко-
номической политики, с тем чтобы в результате сделать
вывод о том, какой из них был лучше. Необходимость
этого исследования скорее вызвана тем, что в таком го-
сударстве, как Италия, где господствуют силы финансо-
вого капитала и крупной земельной собственности, но
в то же время немалую роль играют рабочий класс и
силы демократии, в конце концов нельзя судить о прави-
тельственной экономической политике, не принимая в
расчет программы оппозиции, не пытаясь выяснить, в ка-
кой мере правительственная экономическая политика
испытывает влияние со стороны оппозиции, движения
политических сил, возникающего на базе определенных
требований и оказывающего давление на руководство
экономической политикой.
Мы показали выше, что несмотря на помощь по
«плану Маршалла», — а в некоторых отношениях именно
из-за него, — экономическое положение Италии в годы
осуществления плана не улучшилось, как в других евро-
пейских капиталистических странах, также входивших
в систему «плана Маршалла». И это находило проявле-
ние как в плане непосредственных перспектив, так пре-
жде всего в том факте, что в результате правительствен-
ной политики, проводившейся в это время, коренные эко-
номические и социальные проблемы страны еще более
обострились и приобрели особенно напряженные формы
и проявление.
97


Самый характер осуществления «плана Маршалла»,
по существу рассчитанный на обеспечение интересов не-
которых ограниченных монополистических групп, кото-
рые использовали эту помощь в целях реорганизации
своих предприятий, с единственной перспективой и
с единственным стимулом — повышение нормы прибыли,
приводил к увеличению безработицы, поскольку струк-
турная безработица дополнялась «технологической».
Проблемы реорганизации предприятий были разрешены,
во-первых, благодаря помощи по «плану Маршалла» и,
во-вторых, на основе и в направлении, нужных монопо-
листической власти. Это вело к дальнейшему обострению
социальных противоречий.
Далее, одним из немаловажных отрицательных по-
следствий «плана Маршалла» в итальянской экономике
было его влияние на экономические отношения Италии
с другими странами и ограничения и запреты, которые
устанавливались в торговле со странами социалистиче-
ского рынка и с так называемыми третьими рынками.
И это также в значительной мере было вызвано приме-
нением «плана Маршалла»: об импорте машинного обо-
рудования мы уже говорили выше, что же касается им-
порта, например хлопка (который, как это было пока-
зано, составлял значительную долю общего импорта по
«плану Маршалла»), то хотя он поставлялся итальян-
скому государству бесплатно, но импортеры выплачи-
вали в дальнейшем его стоимость государству. Из этих
средств создавался «Фонд лир» . Все это препятствовало
импорту хлопка из других стран, потому что оплата
этим странам должна была производиться товарами
итальянской промышленности. Следовательно, это ска-
зывалось на промышленной деятельности страны.
Но прежде всего именно самый характер осуществ-
ления «плана Маршалла» и его взаимосвязь с «курсом
Пеллы» усугубляли отрицательные черты этого плана.
Все это привело к обострению в этот период всех эко-
номических и социальных проблем страны и главным
образом двух коренных проблем: безработицы и соци-
альных и областных диспропорций. Такое положение
внутри страны и обострение международного экономи-
ческого положения послужило причиной правитель-
ственного кризиса, в результате которого осенью 1949 г.
социал-демократы вышли из правительства, именно в
98


связи с разногласиями по экономическим вопросам, ибо
очевидно, в области международной политики между
социал-демократами и христианскими демократами
существовало полное единство взглядов.
В этот период в стране развернулось широкое
массовое движение, в ходе которого занятые рабочие вы-
двигали свои требования через профсоюзы, а малоземель-
ные и безземельные крестьяне выступали на почве борь-
бы за аграрные преобразования. Одновременно промыш-
ленные рабочие вели жестокую борьбу в защиту своих
предприятий. Политике реорганизации, осуществлявшей-
ся на основе «перестройки предприятий», они стремились
противопоставить такую политику, которая должна была
обеспечить одновременно экономический подъем и реор-
ганизацию предприятий. К этому времени относится наи-
высший подъем деятельности Советов управления —
широкого движения, ставившего перед собой задачу
проведения реорганизации предприятий и снижения из-
держек производства на промышленных предприятиях,
но при увязывании этих задач с политикой общего
развития общественных производительных сил. Нако-
нец, к этому же периоду относится всеобщее распро-
странение движения с требованием осуществления об-
щественных работ локального характера, необходи-
мость которых была связана как с недостаточностью
оборудования государственных служб, еще более обо-
стрившейся в результате войны, так и с безработицей
широких масс трудящихся. Выдвигая эти требования,
рабочее и демократическое движение «изобрело» такую
совершенно оригинальную форму борьбы за экономи-
ческие и социальные лозунги, как «забастовка наоборот».
В ходе этого движения, с одной стороны, получили
выражение охватившие страну настроения недовольства
широких масс трудящихся, городских и сельских средних
слоев, а также мелких капиталистов-предпринимателей,
а с другой — выявился классовый характер политики,
проводившейся правительством. Он выражался в насиль-
ственных формах подавления борьбы трудящихся, в рас-
стрелах крестьян и рабочих, в вооруженных нападениях
полиции на крестьян, участвовавших в занятии земель,
и на рабочих, требовавших проведения политики, не свя-
занной с закрытием заводов. Это было время расстрелов
в Мелиссе и в Модене.
99


В общем одной из основных черт этих движений была
их разобщенность, поскольку их целью было прежде
всего удовлетворение требований определенных катего-
рий населения и определенных районов страны, и в боль-
шей степени они возникали на почве непосредственных
экономических требований, чем на политической почве
дальнейших перспектив.
«План труда» зародился именно в такой ситуации,
характеризовавшейся, с одной стороны, проведением
правительством ярко выраженной классовой экономиче-
ской политики, а с другой — массовым движением в
стране, которое, даже если не всегда полностью осозна-
вало проблемы, стоявшие перед итальянской экономикой,
являлось тем не менее выражением стремления народа
к изменению курса экономической политики и, следова-
тельно, необходимости изменения политического направ-
ления. Основная ценность «плана труда» заключалась
в том, что он сыграл роль катализатора для всех сил,
находившихся в движении в стране, и объединил их
вокруг главной задачи—увеличения занятости. В це-
лях осуществления этой задачи в «плане труда» на
передний план был выдвинут политический момент,
проблема политической власти, которая должна напра-
влять экономику страны. Таково, на мой взгляд, общее
суждение, которое можно сформулировать в отношении
«плана труда», отвлекаясь от его экономического со-
держания и результатов.
«План труда» был выдвинут в качестве требования
об изменении направления экономической политики на
II съезде Всеобщей итальянской конфедерации труда,
состоявшемся в Генуе в октябре 1949 г. Его экономиче-
ское содержание было затем уточнено на общенацио-
нальной экономической конференции по разработке
«плана труда», состоявшейся в Риме в начале февраля
1950 г., а впоследствии на конференции по вопросам про-
мышленности и «плана труда», созванной в Милане в
июне 1950 г. В чисто экономическом аспекте «план тру-
да» представлял собой весьма простую программу, и
в некоторых отношениях он вносил мало нового в суще-
ствующие условия. В первой редакции его содержание
основывалось на четырех пунктах:
а) развитие энергетики, и в особенности электроэнер-
гетики путем строительства электростанций и полного
100


использования водных ресурсов, имеющихся в стране,
как в целях расширения занятости, так и прежде всего
потому, что лишь развитие энергетики может открыть
перспективу общего экономического развития; б) осуще-
ствление плана мелиоративных работ и земельных пре-
образований в целях создания технически эффективных
условий для итальянской аграрной экономики; в) осуще-
ствление программы жилищного строительства — стро-
ительство народных домов и общественных зданий;
г) проведение органической программы общественных
работ как в целях улучшения технической оснащен-
ности предприятий, так и обеспечения занятости рабо-
чей силы.
В дальнейшем этот первоначальный вариант плана
был уточнен и переработан. В первоначальной редакции
не были достаточно глубоко разработаны основные про-
блемы итальянской промышленности. Они были изло-
жены лишь в части, касающейся энергетики и общего
развития экономики страны (путем проведения работ по
мелиорации, земельных преобразований, развертывания
жилищного строительства и общественных работ), кото-
рое должно было способствовать расширению внутрен-
него рынка и, следовательно, косвенным образом — раз-
витию промышленности. Поэтому на конференции, со-
стоявшейся в июне 1950 г. в Милане, были уточнены
производственные задачи для промышленности и, в част-
ности, для металлургии, тяжелого машиностроения, меха-
низации сельского хозяйства, производства удобрений и
производства потребительских товаров.
Картина экономического содержания «плана труда»
дополняется разработанными в нем финансовыми вопро-
сами. Поскольку постановка плана имела своей главной
задачей вовлечение в производственный процесс неис-
пользованных ресурсов, имевшихся в итальянской эко-
номике, было предусмотрено, что должен иметься опре-
деленный начальный резерв финансовых средств и что
в дальнейшем развертывание экономической деятель-
ности должно обеспечить возможность самофинансиро-
вания плана. Так была выдвинута формула: «план сам
себя финансирует», разработанная профессором Брелья,
доцентом экономики Римского университета, докладчи-
ком на состоявшейся в феврале 1950 г. римской конфе-
ренции. Для этого первоначального финансирования на-
101


мечалось прежде всего использование части валютных
резервов (насчитывавших в то время приблизительно
550—600 млрд. лир) и части «фонда лир», который, как
мы видели, в этот период находился в замороженном со-
стоянии. В качестве другого источника финансирования
указывалась решительная борьба с уклонениями от
уплаты налогов. В этот период общая сумма, которую
теряла из-за этого ежегодно государственная казна, со-
ставляла 200 млрд. лир. Впрочем, в дальнейшем, когда
был применен метод контроля, введенный министром
Ванони, правительственные экономисты оценили утечку
капитала в 300 млрд. лир. Таким образом, предложения
относительно источников финансирования плана исхо-
дили из весьма конкретных соображений.
Во всяком случае, отвлекаясь от конкретных деталей
его осуществления, «план труда» в конечном счете ха-
рактеризовался как требование экономической политики,
которая должна была привести в движение неиспользо-
ванные ресурсы в стране, и в этих целях использовать
никогда не применявшиеся до тех пор орудия экономиче-
ской политики.
С этой точки зрения важным результатом установок
«плана труда», не говоря о его политическом и социаль-
ном значении, было также то, что он привлек внимание
к имевшимся в итальянском обществе возможностям для
форсирования восстановления и развития экономики
страны.
Если к настоящему времени созданный итальянской
буржуазией старый миф о том, что «Италия — нищая
страна», утратил свое прежнее значение (а из этого де-
лались выводы о том, что якобы существуют непреодо-
лимые преграды для возможностей экономического раз-
вития, так как на его пути стояли материальные препят-
ствия), то это в значительной мере благодаря движению,
развернувшемуся в этот период вокруг «плана труда».
Социально-политическая сущность этого движения была
ярко выражена в словах генерального секретаря ВИКТ
Ди Витторио, когда он сказал, что благодаря движению,
возникшему вокруг «плана труда», итальянский народ
смог пощупать собственными руками экономическую
структуру своей страны, иначе говоря, познал, что не
материальные, а социальные и структурные ограничения
стоят на пути развития итальянской экономики, осознал
102


необходимость реформы итальянской социальной струк-
туры, обновления системы производственных отношений.
Впрочем, требование о проведении реформ содержа-
лось и в «плане труда», хотя в недостаточно четкой и
ясной форме. И можно утверждать, что именно в этом
состоял основной дефект его общей установки и прежде
всего его истолкования самими демократическими си-
лами. Согласно формулировкам экономических разделов
плана, развитие энергетики предполагало национализа-
цию электроэнергетических монополий или по крайней
мере установление контроля над политикой монополий
в области электроэнергетики и ее изменение. Подобным
же образом осуществление радикального плана мелиора-
ции и земельных преобразований вступало в прямое про-
тиворечие с интересами крупной земельной собственно-
сти, и в связи с этим выдвигалось требование о проведе-
нии земельной реформы. Наконец, в той части плана,
которая была непосредственно посвящена проблемам
промышленности, хотя она была наиболее туманной и
неясной, тем не менее выдвигалось требование о разви-
тии таких отраслей, как металлургия и тяжелое машино-
строение, и четко ставился вопрос о том, чтобы придать
определенное антимонополистическое направление дея-
тельности предприятий, контролируемых государством.
Однако нельзя сказать, чтобы в положениях плана
было установлено точное соотношение между экономи-
ческим развитием и структурными реформами.
Второе замечание относительно политического и со-
циального значения «плана труда» состоит в том, что
в нем четко поставлена проблема контроля над капита-
ловложениями и в то же время выдвинут, правда, содер-
жащийся и в Конституции, принцип широкого участия
масс в выработке экономической политики. Тем самым
был приведен в движение широкий фронт социальных
сил. Организационные формы борьбы за осуществление
«плана труда» были многообразны, начиная от проф-
союзной деятельности и борьбы политических партий до
«комитетов возрождения», «городских комитетов» и т. д.,
которые вырастали во всех областях Италии под лозун-
гом воплощения в жизнь целей, сформулированных
в плане.
В такой обстановке правительство заняло по отноше-
нию к «плану труда» позицию, абсолютно лишенную
103


реализма. Де Гаспери комментировал его в своем вы-
ступлении в палате депутатов следующим образом: «Пла-
нов у нас больше, чем достаточно, чего нам не хватает —
так это денег». В действительности, как это было дока-
зано рядом экономистов, изыскать средства было вполне
возможно. Основной вопрос заключался совсем не в на-
личии или отсутствии финансовых средств, а в том, что
у правительства не было к тому желания.
Мне кажется, к оценке «плана труда» следует подхо-
дить именно с этой точки зрения, не подвергая рассмо-
трению его экономическое содержание, которое, по
крайней мере, в целом было вполне приемлемо, хотя
и не лишено отдельных погрешностей и пробелов. Но
каждое направление экономической политики удачно
проводится в жизнь по мере того, как оно осуществляется.
Так или иначе, совершенно очевидно, что «план
труда», хотя и был разработан рабочим движением
марксистского направления, отнюдь не являлся планом
социалистического типа, как не был и планом организа-
ции капиталистической экономики. Однако, с другой сто-
роны, он не являлся и просто перечнем общественных ра-
бот, списком дел, которые нужно обязательно выполнить;
это была общая программа капиталовложений в сферу
материального производства, основанная на принципах,
которые не являлись классовыми, капиталистическими
принципами, а, напротив, отвечали общим требованиям
экономического развития страны.
С этих позиций в последующие годы и развернулась
борьба вокруг «плана труда». Сейчас, оценивая положе-
ние вещей на опыте, мы видим, что именно на этом этапе
борьбы за цели, намеченные «планом труда», было утра-
чено его внутреннее единство, основывавшееся на стерж-
невой идее развития экономики и занятости в связи с не-
обходимостью изменения курса экономической политики
в том смысле, чтобы классовая экономическая политика
была заменена экономической политикой, отвечающей
национальным интересам.
В общем борьба за «план труда» в силу очевидной
необходимости развивать деятельность вокруг конкрет-
ных целей приобрела значительно более рассредоточен-
ный характер, чем это намечалось в его первоначальных
установках. Она свелась к требованиям о «той дороге»,
«этом источнике», как самоцели, не связанной с общей
104


перспективой. Таким образом, по существу мы вновь
вернулись к тому же положению, из которого исходили
до разработки плана. Иначе говоря, была частично утра-
чена политическая сущность плана. Движение за осуще-
ствление плана развертывалось главным образом на базе
местных и частичных требований. Первоначальная огра-
ниченность, которая, как мы видели, была присуща так-
же и экономическим установкам плана, т. е. недостаточ-
ная разработка проблем промышленности, привела к
разрыву связи между борьбой трудящихся за непосред-
ственные экономические требования и борьбой за изме-
нение общего направления экономической политики.
Впрочем, это была не просто проблема, возникшая
в 1950—1951 гг. в связи с «планом труда», это была
коренная проблема, всегда стоявшая перед рабочим дви-
жением. Эта проблема состояла в том, чтобы добиться
необходимой конкретности в постановке своей экономи-
ческой политики, связав ее с реальными условиями жиз-
ни трудящихся масс, одновременно стремясь к осуще-
ствлению общих политических целей по обновлению
экономического базиса и направления экономической по-
литики страны.
Но, несмотря на все это (а ведь «план труда» был
первым опытом подобного рода для рабочего движения
всего мира), нужно признать, что благодаря плану были
приведены в движение широкие слои антимонополисти-
ческих сил. И, безусловно, можно утверждать, что ре-
зультаты парламентских выборов 1953 г., ознаменовав-
шиеся крушением плана итальянской монополистической
буржуазии взять в свои руки путем «законного перево-
рота» всю полноту власти в области управления государ-
ством, явились следствием развития борьбы вокруг целей,
выдвинутых «планом труда».
Таковы, по нашему мнению, основные политические
результаты «плана труда». В дальнейшем они нашли
отражение и в мероприятиях экономической политики,
принятых правительством, но прежде всего они создали
предпосылки кризиса, возникшего несколько позднее в
правительственной экономической политике.
Назревшие с некоторым запозданием последствия
«плана труда» проявились после 7 июня 1953 г. Меро-
приятия, принятые правительством под давлением вы-
званного «планом труда» широкого движения, нашли
105


воплощение в основном в законах об аграрной рефор-
ме и о создании «Кассы Юга». Эти мероприятия были
приняты, исходя из наличия в нашей экономике двух
структурных проблем: проблемы производственных
отношений в деревне и проблемы Юга. Разумеется, они
были проведены путем административных мероприятий
с целью обойти коренные проблемы итальянского об-
щества. Поэтому в конечном счете эти мероприятия,
как это показало дальнейшее развитие экономической
политики нашей страны, оказались недостаточными
для разрешения этих проблем, и прежде всего пробле-
мы безработицы и социальных и областных диспро-
порций.


ГЛАВА VII
«СОЦИАЛЬНАЯ» ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВ
ДЕ ГАСПЕРИ
Важнейшими актами экономической политики прави-
тельства, которая начала осуществляться примерно
в 1950 г. под наименованием «социальной политики», яв-
лялись, как уже указывалось, учреждение «Кассы Юга»,
законы об аграрной реформе и ряд мероприятий, имев-
ших целью разрешение проблемы безработицы. Эти ме-
роприятия получили известность по имени бывшего в то
время министром труда Фанфани: так называемые
планы Фанфани по лесопосадкам, созданию «учебных
строек» и строительству домов.
Мы ограничимся рассмотрением лишь наиболее важ-
ных из этих мероприятий — «Кассы Юга» и законов об
аграрной реформе, ибо, разумеется, в нашу задачу не
входит подробное исследование каждого отдельного ме-
роприятия: в известном смысле это был бы уже не ана-
лиз экономической политики, а анализ функционирова-
ния государственной администрации. С другой стороны,
не очень интересно показывать в нашем исследовании,
что эти мероприятия в конечном счете свелись к невы-
полненным обещаниям. Это действительно было так, но
это относится к области непосредственной политиче-
ской борьбы.
Итак, здесь не место иронизировать по поводу объема
действительно осуществленной правительственной аграр-
ной реформы по сравнению с обещаниями, которые ра-
нее давались правительственной партией. Неуместно
здесь также подчеркивать тот факт, что хотя в мае
1948 г. на Национальном Совете христианско-демократи-
ческой партии устами Сеньи, бывшего в то время мини-
стром сельского хозяйства, было дано торжественное
обещание провести аграрную реформу на площади в
4 млн. га, в действительности она была проведена всего
107


лишь на 700 тыс. га. Мы не станем также напоминать,
поскольку это касается «Кассы Юга», об обещаниях
превратить Южную Италию в итальянскую Калифорнию
при помощи «Кассы Юга» и через посредство «плана
Маршалла».
Что действительно представляет интерес для нашего
исследования итальянской экономической политики по-
слевоенного периода, так это политико-экономическая
сущность этих мероприятий, характер курса, проводив-
шегося правительствами де Гаспери в период с 1950 по
1953 г. (в соответствии с периодизацией, которую мы
положили в основу своего исследования), и его соответ-
ствие общей картине послевоенной экономической поли-
тики.
Под этим углом зрения первый вопрос, который воз-
никает при попытке вынести суждение об этих меро-
приятиях, это выбор времени для их осуществления. Пе-
риод, когда они были проведены, характеризуется неко-
торыми вполне определенными чертами как в экономи-
ческом, так и в политическом плане.
Первая из них заключалась в том, что в это время
близилось окончание «плана Маршалла». Официально
срок его действия должен был истечь лишь в 1952 г., но
фактически он исчерпал себя в середине 1950 г., и мы
уже показали в силу каких причин. По мере приближе-
ния конца «плана Маршалла» возникали серьезные про-
блемы, связанные с поддержанием экономической дея-
тельности Италии, поскольку постепенно иссякали источ-
ники поддержки, до тех пор питавшиеся американской
помощью.
Вторая характерная черта этого периода состояла
в том, что в это время весьма остро ощущались социаль-
но-экономические последствия политики, получившей на-
звание «курса Эйнауди». В порядке проведения этого
курса была осуществлена операция по прекращению про-
цесса инфляции за счет дефляционистской политики, ко-
торая привела к результатам, уже рассмотренным в пре-
дыдущих главах.
Таковы были объективно-экономические и политиче-
ские факторы внутреннего порядка. Помимо этого, рас-
сматриваемый период характеризовался замедлением
развития международной экономической конъюнктуры
в период с конца 1949 по начало 1950 г., а затем взры-
108


вом войны в Корее в июне 1950 г., со всеми последствия-
ми для мировой капиталистической экономики вообще,
и итальянской, в частности. То, что впоследствии полу-
чило название «корейской конъюнктуры» явилось фак-
тором поддержки экономической активности в этот
период и в некоторых отношениях представляло собой
выход из конъюнктурного спада, в полосу которого
в этот период вступила экономика капиталистических
стран. Но война в Корее вызвала не только эти непо-
средственные экономические последствия, носившие,
впрочем, мимолетный характер. Уже в первой половине
1951 г. стало ясно, что «маленькая война», происхо-
дившая на расстоянии 10 тыс. км от Италии, недоста-
точна для того, чтобы поддержать итальянскую эко-
номику. Но зато корейская война оказала воздействие,
не столько в качестве экономического, сколько полити-
ческого фактора, вызвав обострение международного на-
пряжения и тем самым повлияв на курс экономической
политики нашей страны. Она способствовала усилению
того курса, в соответствии с которым стали приобретать
растущее значение финансовые и производственные про-
блемы, связанные с перевооружением. Так по крайней
мере было до конференции в Бандунге и встречи «боль-
шой четверки» в Женеве в 1955 г.
В этот период, согласно заявлению министра казна-
чейства Кампилли, государство передало итальянской
промышленности за два финансовых года на 450 млрд.
лир военных заказов, помимо так называемых заказов
off shore (американских военных заказов за границей),
размещенных в Италии американцами в соответствии
с договором НАТО. Этот фактор («корейская конъюн-
ктура», связанная с последствиями вооружений), с од-
ной стороны, в плане ближайших перспектив дал некото-
рые результаты в смысле поддержки производительной
деятельности, но зато, с другой — повлек за собой оче-
видные последствия в виде инфляционистских тенденций,
бремени непроизводительных расходов, ложившихся на
государственный бюджет, и сокращения производствен-
ных мощностей. Все это, разумеется, в дальнейшем по-
лучило серьезный резонанс в экономической и социаль-
ной сферах.
Но для того, чтобы понять мотивы и содержание ме-
роприятий, проводившихся правительством де Гаспери
109


в 1950 г., наряду с этими политико-экономическими фак-
торами, отчасти имевшими объективный характер, а от-
части находившимися в зависимости от правительствен-
ной политики и от того, как она сочеталась с так назы-
ваемой атлантической внешней политикой, необходимо
иметь в виду также и другое обстоятельство: стихийный
подъем народных масс в стране и выдвигавшиеся ими
острые политические проблемы.
Говоря о «плане труда», я указывал, что это было
время фронтальных атак правительства, грубого насиль-
ственного подавления трудящихся деревни и города.
В связи с характерными чертами экономической поли-
тики предшествовавших лет (1948—1950 гг.) это движе-
ние масс под лозунгом борьбы за труд приобрело такой
размах, что сразу же поставило перед буржуазным пра-
вительством Италии политические проблемы, которые
явно невозможно было разрешить прежними методами
полицейских насилий.
В этом смысле следует понимать еще одно обстоя-
тельство, состоявшее в том огромном политическом зна-
чении, которое приобрели на этом этапе деятельность
оппозиции и «план труда», несмотря на уже отмечав-
шиеся его недостатки. Несмотря на все свои дефекты,
«план труда» являлся свидетельством необходимости
решительного поворота в политической линии и прове-
дения такой экономической политики, которая разре-
шила бы или же послужила началом к разрешению
коренных проблем, остававшихся нерешенными со вре-
мени освобождения и еще более обострившихся в даль-
нейшем. Такая политическая обстановка оказала пря-
мое влияние также и на развитие парламентской
борьбы. Не следует забывать, что именно к этому пе-
риоду относится решение парламента о проведении
парламентских обследований нищеты и безработицы,
которые явились серьезным обвинительным актом, вы-
явившим дефекты экономической структуры и эконо-
мической политики Италии, а также признанием серь-
езности положения со стороны парламента, высшего
представительного органа итальянского государства.
Под давлением масс и деятельности оппозиции, перед
лицом того факта, что сам парламент занялся пробле-
мами экономических, социальных и областных диспро-
порций в нашем обществе, правительство было выну-
110


ждено сделать попытку укрепить свою избирательную
базу, которая правдами или неправдами была создана
христианско-демократической партией в ходе выборов
18 апреля 1948 г. Каковы бы ни были причины, в силу
которых христианско-демократическая партия сумела до-
биться политического успеха на выборах 18 апреля, этот
успех представлял собой фактор, сыгравший в дальней-
шем свою роль, особенно в парламентском плане, и в то
же время поставивший правительство перед лицом ответ-
ственности, которая обязывала его попытаться сохра-
нить и, если возможно, укрепить эту избирательную базу.
Но сразу же после 18 апреля доверие к демохристиан-
ской партии сильно пошатнулось (здесь я имею в виду
не только политические события, как, например, послед-
ствия покушения на Тольятти в июле 1948 г., но также
экономические факторы, о которых я говорил выше).
Именно в силу этого ряда экономических и полити-
ческих, объективных и субъективных причин правитель-
ство почувствовало необходимость «что-то предпринять»,
как говорил сам де Гаспери, чтобы попытаться спра-
виться с положением, становившимся все более серьез-
ным в политическом плане и грозившим потерей даже
тех масс, которые шли за католической партией. Таковы
были причины возникновения «социальных» мероприя-
тий, относящихся к 1950 г. Первый закон об аграрной
реформе в апреле 1950 г. был издан применительно
к определенному району — району Сила в Калабрии, где
как раз происходили самые кровавые бои за землю. За
этим законом в октябре 1950 г. последовал «закон-отры-
вок» об аграрной реформе. «План Фанфани» об увеличе-
нии занятости путем создания «учебных строек» и работ
по лесонасаждению был опубликован в апреле 1950 г.
В конце 1950 г. вступил в действие закон о «Кассе Юга».
Основные установочные положения этого комплекса
принятых правительством мероприятий широко иллю-
стрируются документами того времени (заявления мини-
стров, выступления по поводу законопроектов и т. д.).
Из документов видно, что эти мероприятия экономиче-
ской политики были задуманы прежде всего в целях раз-
решения, как говорили тогда, проблем «социальной спра-
ведливости». Таким образом, их постановка носила, если
можно так выразиться, декларативно-моралистический
характер и не была основана на экономических крите-
111


риях. Суть этой позиции сводилась к следующему: «Не-
обходимо что-то предпринять в отношении Южной Ита-
лии, безземельных крестьян, безработных, ибо это обез-
доленные районы и социальные группы, а современное
демократическое и т. д. государство не может терпеть
такого положения на своей территории».
Разумеется, любой курс экономической политики, со-
ответствующий интересам безземельных крестьян и без-
работных, содержит в себе элементы социальной спра-
ведливости; но чтобы иметь силу и содержание, он дол-
жен отвечать каким-то определенным объективным, т. е.
экономическим условиям. Если же положение рассматри-
вается исключительно с этико-политической точки зре-
ния, то ясно, что подобный курс с необходимостью ведет
к патерналистским позициям («необходимо что-то пред-
принять для несчастных»), к позициям, которые обычно
неправильно определяются как реформистские. И дей-
ствительно, нельзя говорить о «реформизме» буржуаз-
ного правительства, и еще в меньшей степени о «рефор-
мизме» монополий, поскольку реформизм представляет
собой идеологию рабочего класса, состоящую в приня-
тии каких-то идеологических положений буржуазии,
усвоенных некоторыми идеологами и политиками, и
даже определенными слоями рабочего класса. Но рефор-
мизм по-прежнему остается идеологией трудящихся
классов. Поэтому следует говорить не о «реформизме»
класса капиталистов, а, если угодно, о его «патернализ-
ме» или в иных случаях — о «корпоративизме».
Ясно, что если такова была идеологическая установ-
ка курса, о котором мы здесь говорили, то даже в своем
экономическом определении, т. е. при перенесении его
в сферу экономической политики, он должен был в об-
щих чертах соответствовать этой установке. Она вытека-
ла из традиционной буржуазной постановки анализа
причин экономических, социальных и областных диспро-
порций, существующих в капиталистической экономике.
В основе этого анализа лежали не производственные от-
ношения, т. е. отношения между людьми и социальными
классами, а чисто материальные факторы.
Политика «Кассы Юга» связана с идеологией, кото-
рая— хотя она и была «подновлена» в последние годы
в соответствии с англо-саксонскими теориями «отсталых
территорий» — постоянно ощущается у всех буржуазных
112


ученых, в том числе и демократического направления.
В прошлом эти ученые ставили Южный вопрос как про-
блему «несоответствия между численностью населения
и ресурсами», как вопрос, порожденный излишком насе-
ления, не в абсолютных цифрах, а по отношению к имею-
щимся материальным ресурсам.
Как видно, в этой концепции перепутаны причины и
следствия. И действительно, ясно, что на поверхности это
явление выступает в форме несоответствия между чис-
ленностью населения и материальными ресурсами. Но
в действительности это следствие более глубоких при-
чин, относящихся к сфере производственных отношений,
к тому, как они исторически развивались и деградиро-
вали. Такой подход к рассмотрению Южной проблемы
(который находит широкое распространение во всей со-
временной литературе, посвященной проблеме Юга, даже
в той, которая считается наиболее передовой, как, на-
пример, в журнале «Норд э суд» и в работах Общества
по экономическому развитию Южной Италии) в ко-
нечном счете опять-таки приводит к той самой кон-
цепции, которая оправдывала империалистические
авантюры фашизма лозунгом «Италия — бедная стра-
на», тезисами о «пролетарских нациях», противостоящих
«богатым нациям», о «завоевании места под солнцем».
И это «место под солнцем» нужно было завоевывать,
бросая на абиссинцев бомбы, начиненные ипритом, или
совершая такие дела, какие творились в Испании и
в Албании.
Но именно эта экономическая концепция, гласившая,
что проблемы Юга должны быть разрешены путем устра-
нения некоторых материальных, а не социальных пре-
пятствий для экономического, политического и социаль-
ного развития, не только наложила определенный отпе-
чаток на проведенные в жизнь законодательные
мероприятия, но и привела к ограниченности достигну-
тых ими результатов.
Что касается аграрной реформы, то первый вопрос,
который должен привлечь наше внимание, — это вопрос
о том, каким образом была связана проблема аграрной
реформы с проблемой земельных преобразований. Ясно,
что в ходе аграрной реформы экспроприировались и пе-
редавались крестьянам наименее продуктивные земли,
т. е. именно те, которые нуждались в преобразовании.
113


Таким образом, очевидно, что между этими Двумя про-
блемами действительно существовала тесная связь. Но
в результате под прикрытием аграрной реформы широко
практиковалось проведение земельных преобразований за
счет государства, не в пользу крестьян, получавших на-
делы, а прежде всего в пользу крупных земельных соб-
ственников.
Другой вопрос, который уместно здесь осветить, — это
самый характер осуществления реформы посредством
учреждения «комитетов по земельной реформе» и харак-
тер взаимоотношений между этими комитетами и кре-
стьянами, получавшими земельные наделы. И действи-
тельно, эти вопросы имеют самое непосредственное
отношение к ходу экономического развития. Эти отно-
шения служат воплощением ненавистного угнетения и
унизительного состояния крестьян. В действительности,
как говорил член руководства Итальянской коммунисти-
ческой партии Руджеро Гриеко, крестьяне просто сме-
нили хозяина: место землевладельца-абсентеиста занял
государственный Комитет по земельной реформе. Мы
хотели бы, далее, подчеркнуть, что отношения между
этими комитетами и наделенными землей крестьянами
определялись теми широкими прямыми и косвенными
полномочиями, которыми были облечены комитеты в
области капиталовложений, распределения сельскохо-
зяйственных машин, семенного материала и т. д. и в
результате которых крестьяне оказывались в зависи-
мости от комитетов. В связи с этим хозяйственная спе-
циализация мелиорированных земель, являвшихся объ-
ектом аграрной реформы, в широких пределах опреде-
лялась комитетами по земельной реформе и всем
комплексом корпоративных органов («Федерконсорци» и
т. д.), давивших на итальянское сельское хозяйство. Это
в свою очередь определяло особенности экономических
мероприятий, направленных к повышению рентабельно-
сти хозяйств. И действительно, как раз в то время, когда
в общей программе говорилось о необходимости разви-
тия мелкой крестьянской собственности, когда речь шла
о том, чтобы воплотить в жизнь принципы, которые
могли соответствовать курсу на экономический прогресс,
практически эти принципы оказывались полностью иска-
женными, в силу деятельности комитетов по проведению
аграрной реформы, благодаря возникновению все новых
114


органов государственного капитализма и выкачиванию
доходов из наделенных землей крестьян господствую-
щими экономическими группами.
Что касается так называемых планов Фанфани, то
о них достаточно будет сказать лишь несколько слов.
И действительно, не говоря уже о том, что их масштабы
были весьма ограничены, в основе их лежали положения,
типичные для деятельности по воспомоществованию.
С одной стороны, это означало, что эти мероприятия
практически просто служили в качестве добавки к вы-
плате по безработице, а с другой стороны — так назы-
ваемые учебные стройки, на которых безработные трудя-
щиеся должны были в ходе работы выучиться той или
иной специальности, в действительности оказались в этом
отношении совершенно безрезультатными. Самое боль-
шее, что они могли дать, — это обучить квалифицирован-
ных рабочих, выброшенных с заводов, профессии черно-
рабочего. Помимо того, не следует недооценивать некото-
рые явления, связанные с использованием мероприятий
по созданию учебных строек и по проведению «плана
строительства домов» в спекулятивных целях. Ибо в ко-
нечном счете во многих случаях они обеспечивали капи-
талистам возможность увеличивать свои прибыли за счет
эксплуатации рабочей силы на стройках, где права тру-
дящихся не охранялись или недостаточно охранялись
социальным законодательством.
Более серьезного рассмотрения требует самое важное
из проведенных в этот период мероприятий в области
экономической политики — «Касса Юга». В этом случае
общая установка, о которой я говорил выше, а именно
государственное вмешательство в целях изменения соот-
ношения между численностью населения и наличными
ресурсами, многократно подчеркивалась и, насколько
можно судить по результатам, широко применялась на
практике.
Сам заголовок закона об учреждении «Кассы Юга» —
«в целях проведения чрезвычайных работ общественного
значения в Южной Италии» — является отражением
курса на государственное вмешательство, направленное
к изменению местных условий Южной Италии в каче-
стве предпосылки для ее экономического развития. Тео-
ретически это обосновывалось следующим образом: при
помощи государственного вмешательства должна быть
115


Осуществлена так называемая прединдустриализация
Южной Италии, а индустриализация, как таковая, т. е.
основной процесс экономического развития, должна по-
следовать за ней путем самозарождения после того, как
будут созданы все необходимые предпосылки, именуемые
Альфредом Маршаллом «внешней экономикой предприя-
тий»— дорожная сеть, коммуникации, система обслужи-
вания и т. д. Более того, эта «прединдустриализация»
должна была осуществляться в строгом подчинении ин-
тересам группы монополий. При этом я имею в виду не
только те методы, при помощи которых сдавались в под-
ряд работы и которые, разумеется, обеспечивали моно-
полиям прибыли. Я имею в виду также и то обстоятель-
ство, что определенные общественные работы выполня-
лись в целях обслуживания определенных предприятий,
которые в нужный для нее момент та или иная монопо-
лия была заинтересована создать в Южной Италии при
помощи финансовых средств «Кассы Юга».
Таковы, мне кажется, основные черты «Кассы Юга».
Разумеется, наряду с ними следует учитывать и другие:
скудость ассигнованных средств по сравнению с масшта-
бами поставленной задачи; промедление в выдаче фи-
нансовых средств; антидемократическая структура орга-
нов, на которые была возложена задача по осуществлению
этой политики и которые сформировались в качестве
новых органов государственного капитализма в по-
слевоенный период; многократно засвидетельствованный
факт, что государственные средства, вложенные в Юж-
ной Италии в результате деятельности Кассы, в действи-
тельности не дополняли текущие расходы, которые долж-
ны были быть реализованы на Юге, но заменяли их, — в
результате чего капиталовложения в общественные рабо-
ты не возросли в той мере, в какой это было намечено.
Что касается результатов этой «социальной поли-
тики» с финансовой точки зрения, с точки зрения струк-
туры государственного бюджета, то основной показатель,
который необходимо иметь в виду, — это объем расходов
на капиталовложения1 по отношению к расходам на
1 Необходимо иметь в виду, что государственные расходы, от-
носимые в бюджете в графу капиталовложений, согласно прави-
тельственной статистике, включают также расходы на строительство
казарм, строительство церквей с участием государственных
средств и т. д. (— Ред.)
116


функционирование государственных служб и к так на-
зываемым фиксированным расходам. Расходы на капи-
таловложения (подсчитанные в миллиардах лир по
курсу 1954 г.) составляли в 1950—1951 гг. 759, затем
снизились до 444 в 1953—1954 гг., достигли в 1954—
1955 гг. 514, а затем в 1955—1956 гг. вновь снизились до
458. Таким образом, в течение периода 1950—1956 гг.
в области государственных расходов на капиталовложе-
ния в постоянных лирах имело место снижение сумм рас-
ходов в среднем за год примерно на 6%. Процент этих
расходов по отношению ко всей сумме государственных
расходов снизился с 31,4% в 1950—1951 гг. до 16,6%
в 1955—1956 гг. Таким образом, в конечном счете в то
время, как эти мероприятия должны были привести к ро-
сту государственных расходов на капиталовложения, в
действительности в период их осуществления происхо-
дило постоянное и прогрессивное сокращение этих рас-
ходов.
Переходя теперь к экономическим результатам такого
курса экономической политики, мы можем их оценить,
учитывая динамику общегосударственных и частных ка-
питаловложений в Италии.
Согласно свидетельству такого стоящего вне всяких
подозрений источника, как доклад Европейского эконо-
мического сообщества, опубликованный в сентябре
1958 г., оказывается, что в Италии процент чистых капи-
таловложений по отношению к национальному доходу
возрос с 13% в 1950 г. до 15% в 1957 г. Но выясняется
также, что этот рост происходил исключительно за счет
частного строительства, в то время как капиталовло-
жения в промышленность и в общественные работы
(включающие, таким образом, и те, о которых гово-
рилось выше) можно считать постоянными в течение
этого периода и даже несколько снизившимися. Они
составляли примерно 8—8,5% от общего национального
дохода.
С другой стороны, областные диспропорции между
Севером и Югом Италии нисколько не уменьшились, а
в некоторых отношениях даже обострились. Это было за-
свидетельствовано даже самими авторами правитель-
ственной экономической политики в документах, являю-
щихся достоянием общественности, что избавляет меня
от необходимости приводить их здесь.
117


Все это является результатом попыток, основываясь
на ошибочной гипотезе о том, что Южный вопрос вызван
несоответствием между численностью населения и мате-
риальными ресурсами, устранить или раздвинуть опре-
деленные границы материального характера, оставляя
нетронутыми ограничения структурного порядка, т. е.
производственные отношения. В действительности в Юж-
ной Италии произошло то самое явление, с которым бур-
жуазная экономическая теория уже сталкивалась при
рассмотрении результатов политики такого рода, прово-
дившейся в других странах. Экономические выгоды,
вызванные капиталовложениями, произведенными на
Юге, отвлекались на Север, где уже имелся определен-
ный уровень концентрации промышленности и существо-
вали, таким образом, условия для использования проис-
ходившего на Юге роста покупательной способности
рынка и возможностей расходования средств. Эти сооб-
ражения, повторяю, широко выдвигались самими теоре-
тиками принципа «несоответствия между численностью
населения и наличием материальных ресурсов». И если
аграрное перенаселение Южной и всей Италии остава-
лось стабильным, то исключительно за счет того факта
(и это признается также в ряде официальных докумен-
тов), что в период с 1952 по 1957 г. в силу причин, свя-
занных с цикличным расширением капиталистической
экономики, имелись более широкие, чем можно было
предположить, возможности эмиграции части безработ-
ной или неполностью занятой рабочей силы.
Наконец, при рассмотрении результатов «социаль-
ной» политики этого периода, не следует ни забывать,
ни недооценивать результатов политического и социаль-
ного характера. Не подлежит сомнению, что политика
«Кассы Юга», аграрной реформы и даже «планов Фан-
фани» имела в этом отношении немаловажное значение.
Достаточно вспомнить, что широкие массы трудящихся
сельского хозяйства, связанные с натуральным самопо-
требляющим (или, точнее сказать, недопотребляющим)
хозяйством впервые через «Кассу Юга», «учебные строй-
ки» и т. д., оказались вовлеченными в сферу действия зара-
ботной платы. Таким образом, они непосредственно ощу-
тили, что означает переход от положения полупролета-
рия к положению пролетария. Отсюда возникло стрем-
ление превратить формы неустойчивой занятости и
118


неквалифицированной работы в постоянную и квалифи-
цированную работу. Это, разумеется, явилось следствием
не только стихийного процесса, но было прочно связано
также с деятельностью, развернутой демократическими
организациями, партиями трудящихся и профсоюзными
организациями на почве, создавшейся благодаря прави-
тельственной политике.
В этом и заключается основное противоречие прави-
тельственной «социальной» политики: с одной стороны,
в ней намечены перспективы, вытекающие из граждан-
ского и социального прогресса, а с другой, она сама
практически парализует эти перспективы. В силу этого,
если на определенном этапе трудящиеся Южной Ита-
лии стремились обеспечить себе постоянную занятость
и профессиональную квалификацию, то у них не было
для этого иного пути, кроме эмиграции в Бельгию —
на шахты, где они могли получить квалификацию за-
бойщика или стать инвалидом труда.
С другой стороны, следует подчеркнуть те послед-
ствия, которые эта политика имела для развития демо-
кратии в Южной Италии. Разумеется, цели правитель-
ства состояли не в этом, но это было результатом борьбы
демократических политических организаций. И эта борь-
ба оказала влияние на всю политику нашей страны и
придала новый толчок движению за проведение опреде-
ленной линии экономической политики.
Наконец, не следует забывать еще об одном проти-
воречивом факторе политического и социального поряд-
ка: о том, что через посредство различных орудий эконо-
мической политики, возникших в этот период, были
созданы новые и в некоторых отношениях более усовер-
шенствованные формы государственного капитализма,
использования государственного аппарата монополиями
в целях расширения их влияния и власти, главным обра-
зом в области итальянской аграрной экономики.


ГЛАВА VIII
СТАРЫЕ И НОВЫЕ ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО
КАПИТАЛИЗМА
Причина, по которой мы рассматриваем тему о госу-
дарственном капитализме после второй мировой войны
именно в этом разделе нашего анализа, состоит в том,
что примерно в 1950—1951 гг. начался период, когда ши-
рокое развитие получили, становясь все более опреде-
ляющим фактором экономической политики Италии, но-
вые формы государственного капитализма.
В нынешнюю, империалистическую, стадию капита-
лизма государственный капитализм более точно назы-
вается государственно-монополистическим капитализ-
мом. Тем не менее проблема определения государствен-
но-монополистического капитализма остается открытой.
Так, по мнению некоторых марксистов, под государ-
ственным капитализмом в настоящий период следует по-
нимать всякую форму экономической политики современ-
ного буржуазного государства, которое проводит поли-
тику, очевидно, только в интересах господствующих
групп класса капиталистов, т. е. в интересах того, что
марксисты называют «монополиями» и что существенно
отличается от того, что обычно понимает под «монопо-
лией» буржуазная экономическая наука.
Мне кажется, однако, что если даже в конечном счете
все формы экономической политики капиталистического
государства имеют общие черты, которые сводятся в
конце концов к защите интересов господствующих моно-
полистических групп, в действительности необходимо
остерегаться попыток ставить в один ряд различающиеся
между собой явления и выражения экономической поли-
тики государства.
Нет сомнения в том, что экономическая политика ка-
питалистического государства направлена на создание
наилучших условий для извлечения капиталистической
120


прибыли, которая в первую фазу капитализма имела тен-
денцию к уравнению, тогда как в монополистическую
фазу проявляется стремление к концентрации в монопо-
лиях, даже в ущерб немонополистическим капиталисти-
ческим предприятиям. В этом отношении несомненно, что,
например, таможенная политика («протекционизм», рав-
но как и «либерализм»), характер налоговой системы,
политика проведения общественных работ, государствен-
ное управление определенными услугами (железные
дороги, телефон и т. д.) — все это составляет политику,
проводимую в интересах господствующих групп в опре-
деленную историческую эпоху развития капиталистиче-
ского общества. Все эти формы зародились одновремен-
но с капитализмом, когда современное государство пре-
вратилось, по выражению Ф. Энгельса, в «идеального
коллективного капиталиста», но это не означало еще
государственно-монополистического капитализма. С дру-
гой стороны, государство, хотя оно и было призвано
способствовать извлечению прибылей, однако действо-
вало главным образом в сферах, которые буржуазная
политическая экономия определила как «внешнюю эко-
номику», т. е. стремилась к созданию условий, благо-
приятствующих росту прибылей.
Совершенно иными стали формы государственного
капитализма, когда зависимость и связи между государ-
ством и монополиями стали более прямыми и непосред-
ственными. Чтобы лучше понять проблему, необходимо
обратиться к тому, что сказал В. И. Ленин в работе
«Империализм, как высшая фаза капитализма» относи-
тельно взаимоотношений между государством и монопо-
лиями, между бюрократией и финансовым капиталом,
«личной унии» и т. д. В этих явлениях заложены
зародыши, из которых впоследствии развивались совре-
менные формы государственно-монополистического капи-
тализма.
Важным моментом, который можно рассматривать
как переходный пункт к более развитым формам госу-
дарственно-монополистического капитализма, является
политика в денежном вопросе, денежные операции ин-
фляционистского и дефляционистского порядка в опре-
деленные моменты развития капитализма. С помощью
денежной политики перераспределение доходов в пользу
капиталистов осуществляется более непосредственно, чем
\г\


с помощью таможенной, налоговой политики или поли-
тики проведения общественных работ.
Однако все эти формы государственного вмешатель-
ства в экономику, в том числе в форме денежной поли-
тики, не являются еще формами, которые могут опреде-
лить государственный капитализм. Это определение
бесспорно в случае возникновения государственной соб-
ственности, собственности капиталистического государ-
ства на средства производства и, следовательно, госу-
дарственных предприятий.
Первыми предприятиями такого рода в Италии были
табачная монополия и государственные железные до-
роги, хотя в этом случае речь идет не о средствах произ-
водства, а скорее об услугах, т. е. по-прежнему о созда-
нии сфер «внешней экономики». В конечном счете речь
шла о расширении политики общественных работ. В об-
щем, можно сказать, что в начале века имела место тен-
денция к огосударствлению или муниципализации услуг,
проводившихся по требованию самих монополистических
групп в той мере, в какой эти услуги не обеспечивали
извлечения высоких прибылей. В связи с этим необхо-
димо отметить, что история государственных железных
дорог и муниципализации городского хозяйства в Ита-
лии показывает, что эта тенденция имела широкое раз-
витие прежде всего до первой мировой войны, в период,
когда монополии еще не господствовали в экономической
жизни страны.
В этот период бурно развивался процесс концентра-
ции и централизации производства и капитала и основ-
ной сферой действия этого процесса были не столько
услуги, сколько сфера производства. Этим объясняется
определенное безразличие крупных капиталистических
групп к деятельности в области коммунальных услуг и
широкое огосударствление и муниципализация послед-
них.
С возникновением государственной, хотя и смешан-
ной (с участием частного капитала), собственности на
средства производства сложилась типичная форма госу-
дарственного капитализма. Процесс образования этой
собственности не был простым и осознанным, наоборот,
пути, которые привели промышленные предприятия под
контроль государства, характеризовались большой
Сложностью и противоречивостью. Это касается образо-
122


вания ИРИ (Институт промышленной реконструкции)
после большого кризиса 1929 г., так же как «Конье» —
в предшествующий период и ЭНИ («Национальное
предприятие жидкого топлива») — после второй миро-
вой войны.
С этих пор государственный капитализм приобрел
свои типические черты, поскольку появился основной
элемент: переход собственности в руки государства. Все
эти предприятия стали принадлежать государству пол-
ностью или частично; если они образованы в акционер-
ной форме, государственной собственностью является
часть акционерного капитала, выраженная в пакете
акций большинства или в контрольном пакете акций.
Такими являются компании, контролируемые ИРИ и
ЭНИ.
Кроме того, между этими двумя формами экономиче-
ской деятельности государства, т. е. между ее традицион-
ной формой (таможенная, налоговая политика, обще-
ственные работы) и формой государственной собственно-
сти на производственные предприятия, существует
обширная промежуточная сфера экономической деятель-
ности современного капиталистического государства, на-
чавшая развиваться в межвоенный период, но получив-
шая особенно сильное развитие после второй мировой
войны. Среди относящихся к этой сфере форм вмеша-
тельства государства в экономику определенное значе-
ние имеет политика цен, проводимая с помощью админи-
стративных мер. В связи с этим встает проблема кон-
троля над ценами через Межминистерский комитет цен,
созданный во времена фашизма и имевший впол-
не определенную функцию регулирования цен в ин-
тересах монополистических предприятий. Поддержание
цен осуществляется государством не только с помощью
административных мер, но также путем прямого мане-
врирования на рынке. Речь идет о политике «накопле-
ния» продукции, широко проводившейся в период кор-
поративизма и автаркии, но продолжавшейся и после
второй мировой войны в отношении большого числа
сельскохозяйственных продуктов
Следующим шагом на пути к государственной соб-
ственности на средства производства в области обраще-
ния явилось создание государственных учреждений по
сбыту продукции. К ним относится Федерация сельско-
123


хозяйственных консорциумов («Федерконсорци»), дея-
тельность которой состоит, с одной стороны, в том
самом поддержании цен, о котором мы только что го-
ворили, а с другой стороны, в сбыте промышленных
изделий на сельскохозяйственном рынке с целью под-
держания капиталистических прибылей.
Целый ряд других явлений в этой области связан
с политикой как кратковременного, так и долгосрочного
кредитования. Политика краткосрочного кредитования
через государственные институты зародилась сравни-
тельно недавно и в Италии была связана с образованием
ИРИ и с проведением операций по ликвидации послед-
ствий кризиса 1929 г. Что же касается политики долго-
срочного кредитования, т. е. аккумуляции сбережений
с помощью государственных институтов и финансирова-
ния ими монополистических предприятий, то она, наобо-
рот, относится к более отдаленным временам. В Италии
она получила особое развитие перед началом и во время
первой мировой войны, а также после ее окончания с со-
зданием таких кредитных институтов, как Консорциум
по субсидированию промышленных предприятий, Инсти-
тут по кредитованию общественных работ. Во главе их
по традиции стоят, и не случайно, представители моно-
полий.
Эти государственные институты со своей политикой
долгосрочного кредитования, т. е. практически политикой
капиталовложений, призванной благоприятствовать на-
коплению капитала в определенных отраслях, являются
типичным выражением государственного капитализма.
Они получили дальнейшее развитие с созданием в 1933 г.
ИМИ и других институтов подобного рода. Деятельность
этих институтов связана с новыми формами капитало-
вложений, о которых мы говорили, как, например, займы
по «плану Маршалла».
С недавнего времени даже традиционная экономиче-
ская политика государства приняла новые формы, на-
пример в области общественных работ, где действуют та-
кие новые институты, как «Касса Юга». О других новых
формах вмешательства капиталистического государства
в экономику было упомянуто в предыдущих главах, ко-
гда речь шла о влиянии органов по проведению земель-
ной реформы на направление сельскохозяйственного про-
изводства..
124


В послевоенный период в Италии широкое развитие
получила форма государственной собственности на
средства производства с созданием такого крупного
объединения, как ЭНИ.
Таким образом, проблема точного определения госу-
дарственно-монополистического капитализма остается
еще открытой. Тем не менее важным критерием для его
определения является вопрос о том, каково участие форм
экономической деятельности государства в накоплении
капитала, в его образовании и направлении его исполь-
зования, т. е. то, что на языке классической политэконо-
мии называется аккумуляцией денежных сбережений и
их направлением в капиталовложения.
Процесс, свидетелями которого мы являемся, осо-
бенно после второй мировой войны, состоит в том, что
государство через свои органы оказывает все большее
и все более непосредственное воздействие на процесс на-
копления капитала, направляя капиталовложения в от-
расли, которые более всего интересуют господствующие
капиталистические группы. Разумеется, такой же эф-
фект оказывала традиционная экономическая политика
буржуазного государства. Однако тогда речь шла о бо-
лее опосредствованном воздействии, оказываемом пу-
тем создания «сфер внешней политики», т. е. благопри-
ятных условий для капиталовложений; тогда как в на-
стоящее время имеет место более прямое вмешательство
государства, затрагивающее само существо, самую ос-
нову процесса накопления капитала.
В свете этих критериев рассмотрим теперь, как изме-
нялись в послевоенный период формы государственного
капитализма в связи с расширением экономической дея-
тельности государства и усилением ее значения. В этой
связи необходимо прежде всего обрисовать позиции раз-
личных социальных сил в вопросе о государственном ка-
питализме.
Говоря о позиции монополистических сил, необходимо
напомнить, что в фашистский период в итальянской эко-
номике огромное развитие получил государственный ка-
питализм, как выражение подчинения монополиям госу-
дарственного аппарата, ставшего инструментом их эко-
номической политики.
Непосредственно после освобождения страны орга-
низации, подчиненные монополиям, и прежде всего
125


Конфедерация итальянской промышленности («Конфин-
дустрия»), стали проводить курс, который по крайней ме-
ре в своих внешних проявлениях был направлен против
любых форм государственного капитализма. Мы уже
упоминали, что непосредственно после прекращения
военных действий «Конфиндустрия» резко выступала
против всяких форм вмешательства государства в эко-
номику с целью восстановления хозяйства, называя их
не иначе, как «корпоративизмом». Интересно в этой
связи проследить эту позицию на основании материа-
лов обследования, проведенного экономической комис-
сией министерства по делам учредительного собрания,
которая опросила наиболее видных представителей
итальянских монополий: президента «Конфиндустрии»
Коста, президента «Эдисон» Феррерьо и др. Они едино-
душно объявили себя «либералистами» и противниками
какого-либо вмешательства государства в экономиче-
скую деятельность.
Эта позиция отнюдь не противоречит курсу, прово-
дившемуся монополиями во времена фашизма. Дело
в том, что вмешательство государства в экономическую
жизнь является не абстрактной категорией, оторванной
от социальной и исторической действительности, а явле-
нием, связанным с природой государства. В нашу за-
дачу не входит анализ теоретической проблемы о при-
роде современного государства. Необходимо, однако,
отметить, что для нас не подлежит сомнению, что
итальянское государство вышло из войны за освобо-
ждение, которой руководили правительства националь-
ного единства, являвшиеся прямыми наследниками ко-
митетов национального освобождения, сильно изме-
нившимся по сравнению с фашистским государством,
хотя и сохранило свою природу буржуазного государ-
ства.
В этот период страна находилась на перепутье и
возможно было любое решение в связи с тем, что со-
отношение политических сил, как внутри страны, так
и на международной арене, было уравновешено и не
было еще ясно, какая из этих сил возьмет верх. В этой
обстановке монополистические круги выражали вполне
обоснованное опасение, что государственное вмешатель-
ство в экономику может быть использовано для прове-
дения антимонополистической политики, т. е. против
126


интересов господствующего класса. В этой связи моно-
полии и их представители заняли позицию, которая
принципиально была против всяких форм вмешатель-
ства государства в экономическую жизнь. Однако
тут же следует добавить, что эта «принципиальная» по-
зиция не соответствовала, как мы упоминали в преды-
дущих главах, фактически проводимому ими курсу.
Действительно, в то время как они требовали самой ши-
рокой «свободы» в отношении экономической политики
и поносили как «корпоративизм» всякую форму вмеша-
тельства государства в экономику, фактически продол-
жали существовать гибридные, корпоративные формы
организации экономической жизни, такие, как про-
мышленные и торговые консорциумы. Конечно, их
нельзя назвать формами государственного капита-
лизма, поскольку они являлись картелями частного
характера. Однако в этот период им были предостав-
лены государственные функции (например, в распре-
делении товаров, которые тогда были дефицитными)
и поэтому ясно, что они носили типично кор-
поративный характер, проявляющийся в наделении
государственными прерогативами частных органов.
Так что принципиальная позиция «либералистского»
характера, занятая «Конфиндустрией» и монополисти-
ческими кругами, не повлекла за собой действий
с их стороны, направленных на ликвидацию этих кор-
поративных органов. Наоборот, такое требование вы-
двигали демократические силы, которые считали необхо-
димым упразднить все остатки корпоративной системы.
Кроме того, уже в этот период 1945—1946 гг. группы
промышленников усилили давление на экономическую
политику государства, требуя, чтобы она способствовала
процессу накопления капитала и вложениям капитала
в определенные монополистические предприятия. В связи
с этим следует отметить, что правительства демократи-
ческого единства приняли ряд законодательных мер
с целью финансирования реконструкции промышлен-
ных предприятий, однако их практическое проведение
в жизнь вылилось в содействие монополиям со стороны
государства. Не следует забывать, что непосредственно
после освобождения, хотя направление политики италь-
янского правительства коренным образом изменилось
по сравнению с периодом фашизма, бюрократический
127


аппарат оставался тем же, каким он был при фашизме,
если не считать некоторых несущественных изменений.
Таким образом, уже в этот период монополистические
круги вынашивали курс экономической политики, преду-
сматривающей широкое использование типичных инстру-
ментов государственного капитализма. В этом отно-
шении кредитная операция, проведенная первым прави-
тельством без участия представителей трудящихся,
в соответствии с так называемой «линией Эйнауди»,
с чисто теоретической точки зрения базировалась на
принципах «свободного предпринимательства» (в том
смысле, что была выдвинута политика дефляции, при-
ведшая к сокращению денежной массы в кредитных
учреждениях), но в действительности явилась уже ме-
рой, которую не колеблясь можно определить как меру
корпоративного характера.
Действительно, использование для кредитования
ограниченных ликвидных средств, оставшихся в банках
(которые все контролируются государством), принесло
выгоду частномонополистическим группам благодаря
узам, которые в рамках финансового капитала связы-
вают промышленность и банки. В последующий период
при распределении кредитов по «плану Маршалла» эта
линия развития государственного капитализма еще бо-
лее усилилась.
Мы подошли, таким образом, к периоду начала пяти-
десятых годов, когда государственный капитализм хотя
и не приобрел качественно новых черт, но получил
огромное значение и широчайшее развитие в итальян-
ской экономике, особенно в форме государственной соб-
ственности на средства производства. К этому периоду
относится создание ЭНИ на базе уже существовавших
государственных предприятий. Эти формы государствен-
ного капитализма приобрели в этот период такое ог-
ромное значение, что они вместе с кредитами по «плану
Маршалла» явились основными орудиями быстрого
восстановления итальянской промышленности на базе
капиталистического развития.
Возникновение ЭНИ весьма своеобразно и суще-
ственно отличается от возникновения ИРИ. Создание
ИРИ было связано с операцией по передаче государ-
ству предприятий, не обеспечивавших капиталистиче-
скую прибыль. Что же касается ЭНИ, то его возникно-
128


вение связано с мероприятиями, явившимися логическим
развитием операций ИРИ. Дело происходило следую-
щим образом: было выдвинуто предположение о воз-
можных залежах жидкого и газообразного топлива
в недрах Италии, особенно Паданской низменности.
Однако в этом не было полной уверенности, и поэтому
капиталовложения на разведку и разработку этих но-
вых источников энергии представлялись крайне риско-
ванными. В силу этого монополии согласились с тем,
чтобы государство взяло на себя расходы по разведке
и развитию этого нового источника энергии.
Разумеется, все это не исключало столкновений и
сделок в области политики. Но в действительности
в основе позиции монополий в вопросе о создании ЭНИ
лежало стремление взвалить на общество риск по ка-
питаловложениям, которые могли не окупиться. Однако
дело сложилось совершенно иначе: залежи топлива
были быстро обнаружены, что сделало капиталовложе-
ния крайне прибыльными. С этого момента монополии
резко изменили свое отношение к деятельности ЭНИ, ко-
торая, после того как было подтверждено наличие
в Италии нового источника энергии, была направлена
в интересах монополий.
Не случаен тот факт, что первые газопроводы, по-
строенные ЭНИ, связали залежи метана, обнаружен-
ные в центральной части Паданской равнины, и пред-
приятия по его использованию с Турином, т. е. с ФИАТ
и некоторыми другими промышленными предприятиями
Ломбардии и в первую очередь с «Фальк», «Сесто сан
Джованни» и «Леньяно». Кроме того, обнаруженный
метан использовался сначала только как промышлен-
ное топливо. Нельзя сказать, чтобы это было полностью
оправдано с точки зрения технико-экономической ра-
циональности, поскольку дальнейшее развитие техники
показало, что метан является слишком дорогим сырьем,
чтобы его можно было использовать в качестве топ-
лива, и более целесообразно использовать его в химиче-
ской промышленности. Особенно следует подчеркнуть
то, что этот крупный источник дешевой энергии был
в основном использован крупнейшими итальянскими мо-
нополиями.
Это обстоятельство, как уже сказано, вместе с ис-
пользованием машин, ввезенных по «плану Маршалла»,
129


явилось предпосылкой первоначального значительного
снижения издержек производства на монополистиче-
ских предприятиях Италии. Это явилось началом цеп-
ного процесса, проявившегося в сокращении издержек
производства, не повлекшем за собою снижения цен,
следовательно, в накоплении капитала путем самофи-
нансирования, в новых капиталовложениях с целью
еще большего усиления экономического могущества мо-
нополий, а в последующем также их политической
власти.
В этот период кроме ЭНИ были созданы или укреп-
лены другие государственные предприятия, которые
в той или иной связи упоминались в других главах.
Это — корпоративные органы в сельском хозяйстве,
учреждения по проведению аграрной реформы, Феде-
рация сельскохозяйственных консорциумов, «Касса
Юга» и связанные с ней институты по кредитованию
промышленности Юга — Институт экономического раз-
вития Южной Италии, Институт по финансированию
промышленности Сицилии, Институт по кредитованию
промышленности Сардинии. Все это свидетельствует о
том, что в этот период происходило в различных фор-
мах быстрое развитие государственного капитализма.
По мере того как менялась природа правительства,
т. е. политических сил, которые держали в руках ры-
чаги управления государством, монополистические круги
проявляли все меньшую строгость в соблюдении своей
принципиальной позиции и в своей практической дея-
тельности проявляли все больший интерес к государ-
ственному капитализму. По мере того как уходил
в прошлое период, когда соотношение политических сил
как внутри руководящих кругов, так и в стране вообще
было уравновешено и все более складывалось в пользу
буржуазных партий, монополистическая буржуазия про-
являла все большую заинтересованность в развитии
таких «передовых» форм государственного капитализ-
ма, как государственная собственность на средства
производства, которые приобретали все более важное
значение в политике монополий.
В вопросе о государственном капитализме рабочее
и демократическое движение характеризуется реальным
учетом как природы итальянского государства, так и
возможностей, открываемых формами государствен-
130


ного капитализма, которые, несомненно, представляют
собою конкретные выражения общественного характера
производства даже в капиталистическом государстве.
Однако этот общественный характер форм государ-
ственного капитализма проявляется в большей или мень-
шей степени в соответствии со сложившимся в стране
соотношением политических сил, т. е. в соответствии
с тем, кто держит в руках полностью или частично ры-
чаги политической власти.
Нельзя сказать, что демократическое движение все-
гда имело вполне ясное представление об этих пробле-
мах. Непосредственно после окончания войны к госу-
дарственной промышленности предъявлялось требо-
вание, как к «лидирующей» части промышленности,
призванной руководить восстановлением хозяйства. Это
требование вытекало из выработанных программ, охва-
тывавших более широкую область, нежели развитие эко-
номики. Такая позиция была несомненно связана не
только с субъективными факторами демократического
движения, но также и с объективным положением, сло-
жившимся в этот период. Во всяком случае, в этот
период, стремясь придать антимонополистическую функ-
цию государственному капитализму, рабочее и демокра-
тическое движение требовало ликвидации всяких орга-
низаций корпоративного характера, существующих
в стране, и, таким образом, ликвидации остатков фа-
шистской экономики с тем, чтобы освободить экономику
страны от разветвленной сети консорциумов и картелей.
В последующий период линия рабочего и демокра-
тического движения существенно изменилась в двух на-
правлениях. Во-первых, было выдвинуто требование,
чтобы предприятия государственного капитализма про-
водили политику, преследующую антимонополистиче-
ские цели. Иначе говоря, чтобы государственная про-
мышленность явилась фактором подрыва позиций мо-
нополий путем развития основных отраслей производства
и их распространения на определенные и особенно юж-
ные районы страны. Во-вторых, были сформулированы
определенные требования о демократическом контроле
над всеми формами государственного капитализма, на-
чиная с более непосредственного и всестороннего кон-
троля парламента над ними вплоть до демократизации
всех существующих государственных предприятий, по-
131


нимая под демократизацией более широкое и прямое
участие трудящихся и немонополистических кругов
в управлении этими предприятиями.
Говоря об отношении различных социальных сил
к государственному капитализму, необходимо учитывать
один аспект, обладающий некоторой новизной. Это —
позиция политических сил, которые являясь выраже-
нием социальных сил капитализма, относятся, однако,
к надстройке и потому частично отличаются от тех сил,
интересы которых они представляют. Это обстоятель-
ство необходимо учитывать при определении характера
современного государственного капитализма в Италии.
Речь идет о партиях, которые с 1947 г. формируют
правительство, и прежде всего о клерикальной партии,
тесно связанной с церковью. Можно было бы говорить
в этой связи о своеобразном «политическом неокапита-
лизме» этих партий. Создав некоторые крупные госу-
дарственно-капиталистические организации (от ЭНИ до
«Кассы Юга») и проникнув в те из них, которые уже
существовали (от ИРИ до «Федерконсорци»), они
в дополнение к политической власти стали располагать
еще и рычагами экономического могущества, играющими
первостепенную роль в жизни страны. Достаточно ска-
зать, что баланс «Федерконсорци» превышает 1000 млрд.
лир; стоимость товарной продукции ИРИ и ЭНИ соот-
ветственно составляет примерно 1000 млрд. и 300 млрд.
лир, а расходы государственного бюджета исчисляются
в 3 500 млрд. лир.
Поэтому тот, кто контролирует эти крупнейшие госу-
дарственно-капиталистические предприятия, в конеч-
ном счете определяет движение денежных масс, исчис-
ляемых в сумме, равной, примерно, сумме государ-
ственного бюджета.
Влияние этих надстроечных факторов на государ-
ственный капитализм в Италии не меняет, однако, клас-
совой, монополистической природы государства. Необ-
ходимо подчеркнуть, что таким образом внутри класса
капиталистов создается новая прослойка людей, со-
циальные группы, которые командуют крупными эко-
номическими объединениями, не являясь ни в какой
мере их владельцами, поскольку юридически они при-
надлежат всему обществу. Эти группы представляют
собою фактор отнюдь не второстепенной важности, ко-
132


торый необходимо учесть, чтобы понять такое явление
современного государственного капитализма в Италии,
которое получило название «второго правительства»
(или «подправительства»). Оно используется для за-
щиты основных интересов господствующего класса, но
одновременно служит орудием социально-экономической
политики в руках правящей партии, а также католиче-
ской церкви — организации, которая кажется на первый
взгляд духовной и лишенной материальных интересов,
но в действительности тесно связана с политикой и эко-
номикой.
Это обстоятельство ведет к дальнейшему обострению
противоречий внутри класса капиталистов. Они допол-
няют уже существующие «традиционные» противоречия
между экономическими интересами различных его групп,
которые находят свое выражение в политической жизни:
например, противоречия между монополиями, произво-
дящими энергию, и монополиями, потребляющими ее;
между монополиями, производящими сырье и потреб-
ляющими его. Существуют также противоречия между
различными финансовыми группами, вызванные тем, что
структурные сдвиги, происшедшие в течение послевоен-
ного периода в итальянской экономике, привели к уси-
лению некоторых групп (например, ФИАТ, Италче-
менти), которые выдвинулись на первый план и усилили
свои экономические позиции в ущерб другим. Все это
объясняет остроту многочисленных противоречий в по-
литической жизни страны.
Для рабочего класса проблема состоит в том, чтобы
видеть как развиваются все эти старые и новые проти-
воречия между монополиями и каким образом их можно
использовать в интересах рабочего класса, открыв та-
ким образом новые перспективы для деятельности госу-
дарственно-монополистических предприятий.
Подводя итог, следует сказать, что государственно-
монополистический капитализм характеризуется сегодня
в нашей стране тремя основными чертами, в различной
мере противоречащими друг другу. Его первая черта со-
стоит в том, что он проявляется в типичных формах
подчинения государственного аппарата монополиям и
поэтому является инструментом проведения монополи-
стической политики. Другая черта состоит в том, что го-
сударственно-монополистический капитализм является
133


орудием экономического и политического господства, не
подверженным контролю со стороны демократических
сил страны и представляющим своеобразную форму дея-
тельности партий, участвующих в правительстве, и
прежде всего католической партии. Третья черта состоит
в том, что в отличие от фашистского периода, когда
формы государственного капитализма были менее раз-
виты, чем в настоящее время, и само государство зна-
чительно отличалось от нынешнего демократического
государства, существование форм государственного капи-
тализма необходимо рассматривать в связи с демокра-
тическим профсоюзным, политическим и экономическим
движением и, следовательно, в связи с возможностью
направить развитие их деятельности в антимонополи-
стическом направлении, используя для этой цели как
массовую борьбу трудящихся, так и парламентскую дея-
тельность.
Можно сказать, что современный государственный
капитализм находится в центре основных противоречий
итальянского капитализма, особенно это касается основ-
ных проблем внутренней экономической политики. Раз-
решение этих проблем зависит, очевидно, от соотноше-
ния политических сил, которое складывается в стране
в ходе диалектического развития инициативы и дея-
тельности различных социальных сил, их политических
партий и профсоюзных организаций. В этом смысле
итальянская деятельность подтверждает положение
В. И. Ленина о том, что государственно-монополистиче-
ский капитализм является «преддверьем социализма»,
поскольку он представляет собой явление, возникающее
из общественного характера производства. Разумеется,
переход от этого преддверья к социализму зависит от
соотношения существующих сил и завоевания ими госу-
дарственной власти. Но это завоевание будет ближе по
мере того, как внутри государственного капитализма
произойдут определенные преобразования, а также разо-
вьются и углубятся внутрикапиталистические противо-
речия.


ГЛАВА IX
ИТАЛИЯ В ПРОЦЕССЕ ИНТЕГРАЦИИ
ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
Чтобы полнее представить экономическую политику
Италии в период 1951—1952 гг., необходимо рассмотреть
внешние условия ее развития. С этой точки зрения ука-
занные годы характеризовались, как это было видно
еще раньше, преждевременным свертыванием «плана
Маршалла» и одновременно существованием так назы-
ваемой корейской конъюнктуры.
С завершением осуществления «плана Маршалла»
выяснилось, что он в сущности не решил основной про-
блемы, возникшей в отношениях между европейской и
американской экономикой. Это — проблема долларового
дефицита платежного баланса Европы, обмена това-
рами и услугами между Европой и долларовой зоной,
или то, что получило название «долларового голода».
Проблемы, связанные с существованием постоянного
дефицита платежного баланса Европы по отношению
к долларовой зоне, были временно решены путем по-
крытия дефицита за счет помощи по «плану Маршалла».
Выдвигая «план Маршалла», его инициаторы прямо
заявляли, что его цель состоит в том, чтобы ликвиди-
ровать долларовый голод не путем политики предостав-
ления помощи (т. е., в сущности, посредством меха-
низма, по которому часть платежей Европы США по-
крывались американским правительством), а путем
создания в результате этой помощи условий, благо-
приятствующих снижению издержек производства и
вследствие этого увеличению экспорта из Европы в дол-
ларовую зону и, таким образом, достижению равнове-
сия платежного баланса между Европой и Америкой.
Эта цель не была достигнута не только в силу спо-
собов использования помощи по «плану Маршалла», но
также и потому, что такая установка противоречила
135


другому направлению американской экономической по-
литики, состоящему в том, чтобы сохранять в неизмен-
ном виде таможенные пошлины Америки, которые были
и остаются самыми высокими в мире. Кроме этого,
в силу внутренних требований США «план Маршалла»
обусловил поставку подавляющей части товаров на аме-
риканских судах. Это обстоятельство лишило европей-
ские страны возможности увеличить невидимые поступ-
ления, значительную часть которых составляет выручка
от морского фрахта.
Однако основная причина того, что «план Мар-
шалла» не привел к существенному уменьшению долла-
рового голода, состоит в том, что американская помощь
использовалась, особенно в Италии, не для общего по-
вышения производительности труда и снижения издер-
жек производства национальной экономики в целом,
а для повышения производительности труда и снижения
издержек производства в нескольких крупнейших моно-
полистических группах.
Вследствие всего этого американская помощь не при-
вела к существенному улучшению условий, благоприят-
ствующих сокращению долларового дефицита платеж-
ного баланса Италии. Осуществление «плана Мар-
шалла» закончилось, а подавляющая часть проблем,
решить которые был призван этот план, остались нераз-
решенными.
В этот период назревало движение к более широ-
кому объединению, интеграции экономики западноевро-
пейских стран, вызванное отчасти объективными причи-
нами, отчасти — факторами политического характера.
Несомненно, что с точки зрения объективной законо-
мерности требование интеграции путем рационализации
производства в различных странах, расширения отдель-
ных внутренних рынков и улучшения международного
разделения труда между этими странами является тен-
денцией, обусловленной экономическим, социальным и
техническим прогрессом.
Проблема состоит, однако, в том, чтобы выявить, ка-
кие решения даны этому объективному движению эко-
номической интеграции, которая свойственна не только
Европе, но и всему миру и ведет к восстановлению еди-
ного мирового рынка, ныне разделенного не только на
мировой социалистический рынок и мировой капитали-
136


стический рынок, но этот последний, в свою очередь,
разделен на большое число рынков.
Наряду с этим фактическим положением вещей необ-
ходимо учитывать еще сложные политические факторы.
Они связаны с политикой, проводившейся как раз в этот
период правительством США в отношении Европы.
В условиях все большего территориального сокращения
капиталистического рынка вследствие углубления об-
щего кризиса капитализма, проявляющегося в развитии
социалистической системы хозяйства, в обострении кри-
зиса колониальной системы и, следовательно, в возра-
стающих трудностях экспорта капитала, европейский
рынок приобретает все большее значение для США. Из
этого вытекает их стремление создать своеобразную
зону, которая была бы сохранена за Европой, но в ко-
торой США располагали бы определенной свободой дей-
ствий и, таким образом, имели возможность оказывать
экономическое давление на Европу. Этот политический
фактор тенденции к интеграции Европы, чуждый ей са-
мой, объясняет «европеизм» американских правящих
кругов и их благоприятное отношение к европейской
интеграции.
Однако картина будет не полной, если не отметить
политические факторы, так сказать, внутреннего, евро-
пейского порядка, связанные не только с экономической,
но и с политической интеграцией, направленной на
укрепление определенного политического блока в це-
лях открытой борьбы против социализма. Эти причины
полностью соответствуют целям политики американского
империализма.
Еще и сегодня часто говорят о «Европе Карла Вели-
кого». Однако, несомненно, что идея «Европы Карла Ве-
ликого» является выражением стремления определен-
ных политических и идеологических сил к объединению
Европы. Это — католические силы, за которыми, разу-
меется, стоят мощные экономические силы. С другой
стороны, в узко политическом плане стремление к эко-
номическому объединению Европы исходит от течений,
стремящихся занять позицию «третьей силы» и «равного
расстояния между двумя блоками»: речь идет о тече-
ниях социал-демократов и сторонников неопределенной,
расплывчатой доктрины «европейского федерализма».
В свою очередь тенденция к интеграции, выражающаяся
137


в идее создания «либерального интернационала», более
открыто связана с монополиями.
Сейчас все эти внутренние и внешние политические
силы Европы, независимо от лозунгов, которые они вы-
двигают, и независимо от перспектив, которые дает
интеграция для экономического развития и благосостоя-
ния европейских народов, объединены общей целью.
Она состоит в том, чтобы так или иначе укрепить анти-
социалистический лагерь.
Не случайно, что непосредственно после соглашения
о «плане Маршалла» было подписано соглашение о соз-
дании НАТО. Знаменательно, что в процессе объедине-
ния Европы наблюдается диалектическая взаимосвязь
между решениями, соглашениями и договорами полити-
ческого порядка — с одной стороны, и экономического
порядка—с другой, подобно тому как два альпиниста,
берущие высоту, связаны между собой веревкой: сна-
чала поднимается один и тащит за собою другого, затем
этот последний выходит вперед и тащит за собою дру-
гого и т. д. Действительно, за мероприятиями часто по-
литического характера типа НАТО следовали такие ме-
роприятия экономического порядка, как преобразование
Организации европейского экономического сотрудниче-
ства, создание Европейского платежного союза, Евро-
пейского объединения угля и стали. Затем вновь после-
довали мероприятия военно-политического характера
типа Европейского оборонительного сообщества и За-
падноевропейского союза; наконец — «общий рынок»
Западной Европы.
Среди экономических мероприятий, предпринятых
особенно в последние годы, имели место многочислен-
ные попытки достичь соглашения по вопросу о таможен-
ных пошлинах. Все они, за исключением одной, прова-
лились. Ввиду невозможности достичь примирения
в плане общей политики неизбежно противостоящих
друг другу в силу внутриимпериалистических противоре-
чий экономических интересов западноевропейских стран
была предпринята попытка добиться объединения
Европы в отдельных узких областях. Так, после долгих
переговоров был создан франко-итальянский таможен-
ный союз; с другой стороны, Бельгия, Голландия и Лю-
ксембург объединились в таможенный союз — Бенилюкс.
Одно время говорили также о создании Фриталюкса —
138


таможенного союза между Францией, Италией и Бени-
люксом. В этот период Западная Германия переживала
уже экономический подъем, однако находилась еще
в значительной политической зависимости. Оппозиция
Западной Германии созданию Фриталюкса, поддержан-
ная США, явилась отнюдь не последней причиной его
провала.
Наряду с этими попытками создания таможенных
союзов, которые, за исключением Бенилюкса, оказались
безуспешными, был создан Европейский платежный
союз, явившийся важным инструментом определенной
стабилизации экономических отношений между запад-
ноевропейскими странами, а также между Западной
Европой и Америкой. Европейский платежный союз —
это единственное сколько-нибудь существенное наслед-
ство, оставшееся после «плана Маршалла», поскольку
ЕОЭС продолжает существовать лишь в виде научной
организации (где нашли себе пристанище многочислен-
ные «международные чиновники», оказавшиеся без ра-
боты после окончания действия «плана Маршалла»),
а также своеобразного учреждения с круглым столом,
за которым сходятся и расходятся правительства стран-
участниц этой организации.
Европейский платежный союз был создан как ин-
струмент для уравновешивания кредитных и платежных
операций стран Западной Европы путем покрытия воз-
можного дефицита, образующегося у некоторых стран
за счет фонда, финансируемого частично странами-
участницами, но в основном Соединенными Штатами Аме-
рики. Эта система платежей привела к определенной
стабилизации внутриевропейской торговли, но вместе
с тем направила в определенное русло потоки товаров
каждой страны. Эта сторона деятельности союза осо-
бенно затронула Италию, поскольку он способствовал
сдерживанию торговли европейских стран, особенно
наиболее слабых, таких, как Италия, с третьими стра-
нами: не только социалистическими, но также и со
слаборазвитыми. Что касается барьеров в торговле
стран Западной Европы с социалистическим рын-
ком, то в этой связи необходимо подчеркнуть, что
Европейский платежный союз был создан по инициа-
тиве американского правительства и представляет со-
бою инструмент, с помощью которого американское
139


правительство проводило в соответствии с законом
Бэтла торговую дискриминацию в отношении социали-
стических стран. С принятием в США этого закона за-
падноевропейские страны должны были отказаться от
значительных возможностей в торговле с социалистиче-
ским рынком. Как известно, списки запрещенных това-
ров, составленные американским правительством, были
с самого начала весьма обширными вплоть до того, что
они включали, например, губную помаду.
Эта дискриминационная политика нанесла ущерб
более слабым западноевропейским странам. Что же ка-
сается более сильных стран, в частности Западной Гер-
мании, то для них она открыла широчайшие возможно-
сти экспорта в Европу. Вызванное этим увеличение
объема производства привело к снижению издержек
производства. Так, для западногерманского империа-
лизма создались возможности выйти за рамки Европей-
ского платежного союза и широко развернуть экспорт
товаров и капиталов во все страны мира. Это послужило
одной из причин возрождения германского империа-
лизма после второй мировой войны.
В последующий период в рамках ОЕЭС и Европей-
ского платежного союза проводилась политика либера-
лизации торговли, т. е. снижение пошлин и увеличение
импортных контингентов в отношении стран ОЕЭС.
В проведении такой политики были заинтересованы в
определенных пределах некоторые страны. Поэтому уже
после открытия «общего рынка» в Западной Европе от-
дельные страны (например, Франция) провели лишь
весьма ограниченную либерализацию торговли. Что
касается Италии, то она осуществила наиболее значи-
тельную либерализацию, охватившую 99% импортных
статей. При этом необходимо, однако, отметить, что
даже после открытия «общего рынка» импорт таких
изделий, как автомобили, пишущие машинки, некоторые
химические продукты промышленного и сельскохозяй-
ственного назначения, не был либерализован. Речь идет
об изделиях, ввоз которых в Италию может причинить
ущерб таким крупнейшим итальянским монополиям, как
ФИАТ, Оливетти, Монтекатини.
Все эти фирмы интеграции (Европейский платеж-
ный союз, таможенные союзы, либерализация) относи-
лись лишь к области торговых отношений. Однако уже
140


в этот период была предпринята попытка добиться та-
кой экономической интеграции, которая решительно от-
личается от всех предыдущих форм, поскольку она
прямо затрагивает сферу производства. Речь идет о
Европейском объединении угля и стали (ЕОУС), дого-
вор о создании которого был подписан весной 1950 г.
и который вступил в силу в 1952 г.
Предложение о создании картеля угля и стали, вы-
двинутое весной 1950 г. министром иностранных дел
Франции Шуманом, было вызвано, с одной стороны,
европеистским течением среди определенных кругов бур-
жуазии (о политической стороне которого выше было
сказано), а с другой стороны, факторами, так сказать,
конъюнктурного, но отнюдь не второстепенного порядка.
Первый фактор был связан с тем, что существовала
серьезная опасность — и об этом прямо заявляли ини-
циаторы «плана Шумана», а также такие органы, как
экономическая комиссия ООН для Европы — что раз-
витие производственной мощности сталелитейной про-
мышленности в Западной Европе может превысить воз-
можности потребления стали. Действительно, согласно
подсчетам, сделанным в тот период указанной комиссией
ООН, производственная мощь сталелитейной промыш-
ленности Западной Европы составляла примерно
77 млн. т, тогда как возможность потребления стали —
60—62 млн. т. В свете этих данных ясно, что ЕОУС соз-
давался как классический инструмент картелизации на
случай возможного кризиса перепроизводства.
Другая причина не только экономического, но и по-
литического характера была связана с тем, что сама
перспектива повышения производственной мощности ста-
лелитейной промышленности была связана с головокру-
жительным ростом металлургического производства в За-
падной Германии. Речь шла, таким образом, о возро-
ждении мощи монополий германской тяжелой промыш-
ленности, о их настойчивом стремлении к контролю над
политикой картелизации, о их стремлении добиться с те-
чением времени гегемонии над тяжелой промышлен-
ностью и таким путем над всей экономикой Западной
Европы.
По истечении начальной фазы, когда, однако, договор
о создании ЕОУС не был еще подписан, выявилось еще
одно обстоятельство: обострение напряженности между-
141


народных отношений, вызванное началом в июне 1950 г.
войны в Корее. В этой связи правительства и господ-
ствующие капиталистические круги проявили стремление
превратить западноевропейскую тяжелую промышлен-
ность в военно-промышленный комплекс, соответствую-
щим образом организованный и управляемый. И вовсе
не были пустыми словами утверждения, которые в то
время делались о том, что необходимо превратить ЕОУС
в военный арсенал Западной Европы для войны против
стран социализма, хотя в последующие годы война и не
возникла. Но не возникла она именно потому, что была
вскрыта эта опасность. Напряженность международ-
ных отношений постепенно ослабела и наступила неко-
торая разрядка. С другой стороны, ослабление стрем-
ления превратить тяжелую промышленность Западной
Европы в военный арсенал было связано также с про-
блемами технического порядка, состоящими в том, что
происходила смена типов вооружения: обычные типы
вооружения заменялись ракетами, атомным оружием
и т. д.
Третья фаза, которую прошло вызревание ЕОУС,
была менее драматичной, поскольку ослабла необходи-
мость в создании сверхнациональной организации кар-
тельного типа с функциями ограничения производства
ввиду того, что в развитии общей конъюнктуры наме-
тилась тенденция к подъему. Однако западногерманские
монополии, стремясь к господству над западноевропей-
ской тяжелой промышленностью, продолжали оказы-
вать давление с целью ускорить создание ЕОУС.
В итоге 18 апреля 1951 г. договор о создании ЕОУС
был подписан и 25 июня 1952 г. вступил в силу.
Не входя в детали механизма ЕОУС, необходимо от-
метить, что наиболее общая объективная оценка семи-
летней деятельности ЕОУС состоит в том, что имевшее
место в Западной Европе значительное повышение вы-
плавки стали (в частности, в Италии она возросла
с 3 млн. т в 1951 г. до 6,8 млн. т в 1957 г.) не является,
конечно, результатом воздействия ЕОУС. Конечно,
ЕОУС предоставил западноевропейской металлургии
некоторые выгоды, в том числе в области капиталовложе-
ний и обновления оборудования, особенно для крупней-
ших, в частности, немецких, сталелитейных предприя-
тий. Однако ЕОУС и его политика в отношении капита-
142


ловложений, цен и издержек производства и т. д. не
смогли решить таких основных проблем, как спасение
и развитие бельгийских угольных шахт, шахт бассейна
Сульчис (Сардиния), равно как возрождение многочис-
ленных центров по производству стали. Если итальян-
ский министр по вопросам развития Юга Пасторе мог
заявить в конце 1958 г. о том, что за счет угля бассейна
Сульчис можно производить дешевую электроэнергию,
то это явилось результатом десятилетней борьбы рабо-
чего и демократического движения. Эта борьба велась
на основе проектов специалистов этих шахт (которые
были уволены за то, что настаивали на необходимости
реконструкции шахт) и была направлена на разреше-
ние таких острых проблем Сардинии, как безработица
и нищета. Однако не нашлось ни долларов, ни немецких
марок, ни голландских гульденов, ни бельгийских или
французских франков, которые ЕОУС мог бы вложить
в шахты Сульчис для обновления их оборудования.
Единственное, что мог сделать ЕОУС для бассейна
Сульчис, это выделить сумму для предоставления суб-
сидий увольняемым рабочим.
Наоборот, в конце 1958 г. спад конъюнктуры на ми-
ровом рынке застал европейскую угольную промыш-
ленность—не только итальянскую, бельгийскую и гол-
ландскую, но и западногерманскую — в состоянии тех-
нической отсталости, и она не могла противостоять
конкуренции американского угля. В силу этого ЕОУС
должен был выполнять свои функции картеля по огра-
ничению производства и искусственному поддержанию
цен на европейский уголь. Это означает, что в действи-
тельности ЕОУС не проводил политику обновления
оборудования даже на западногерманских шахтах, ко-
торую он должен был бы проводить.
Это не относится к некоторым отраслям металлурги-
ческой промышленности. Однако в отношении Италии
не следует забывать два важных обстоятельства. Во-
первых, о том факте, что разработка политики развития
металлургического производства и проведения первых
мероприятий в рамках этой политики имели место до
второй мировой войны задолго до образования ЕОУС.
Здесь уместно упомянуть о «плане Синигалья» 1, преду-
1 План, выдвинутый в 1947 г. президентом государственной
комиссии «Финсидер» Оскаром Синигалья (— Ред.).
143


сматривавшем повышение металлургического производ-
ства завершенного цикла (выплавки стали из руды) до
3,5 млн. т в год. Во-вторых, основные капиталовложе-
ния в итальянской металлургии, хотя и были осуще-
ствлены в период 1952—1953 гг., однако не в рамках по-
литики ЕОУС, а в результате займов, предоставленных
Италии по «плану Маршалла». Одновременное влияние
трех факторов — «плана Синигалья», кредитов по
«плану Маршалла» и благоприятной конъюнктуры — яв-
ляется причиной того, что выплавка стали в Италии
достигла в 1957 г. почти 7 млн. т. Это тем более верно,
что в 1958 г. имело место значительное падение вы-
плавки стали, составившее более чем 0,5 млн. т. Таким
образом, несомненно, что влияние ЕОУС на итальян-
скую металлургию было сугубо второстепенным по
сравнению с указанными факторами, которые привели
к росту выплавки стали в Италии в течение 1951—
1957 гг., тем более что с ухудшением конъюнктуры
в 1958 г. в металлургической промышленности имело
место не только более значительное, чем в других от-
раслях, падение производства, но немедленное умень-
шение капиталовложений.
В заключение хотелось бы сделать следующее замеча-
ние о внешних проявлениях итальянской экономической
политики. Конечное развитие первоначальных, а затем
более законченных форм европейской экономической
интеграции, которые определяют ее содержание, в общем
чуждо итальянской экономике. Выгоды, которые она по-
лучила, в частности от активизации товарообмена (ли-
берализация, Европейский платежный союз), стоили
итальянской экономике жертв в международном плане,
ибо она по существу оказалась отрезанной от других
рынков сбыта. в то время другие, более сильные, стра-
ны активизировали свои связи не только с «третьими
рынками», но и с социалистическим рынком, особенно не
беспокоясь по поводу дискриминационных мер, предпри-
нимаемых американским правительством в области тор-
говли. С другой стороны, внутри страны от снижения
пошлин и отказа от контингентирования импорта выи-
грали главным образом монополии.
Что касается воздействия ЕОУС, то прежде чем де-
лать окончательный вывод (речь идет об эксперименте,
который только еще проводится), следует отметить, что
144


факторы, которые имели решающее значение для по-
вышения выплавки стали в Италии в последние годы,
связаны не столько с ЕОУС, сколько с другими обстоя-
тельствами. Наконец, ЕОУС ни в какой мере не спо-
собствовал решению проблемы угольного бассейна
Сульчис, которая имеет, хотя и ограниченное значение
для всей итальянской экономики, но важнейшее значе-
ние для слаборазвитой экономики острова Сардиния.


ГЛАВА X
ВЫБОРЫ 7 ИЮНЯ 1953 г.
И «ПЕРЕХОДНЫЕ» ПРАВИТЕЛЬСТВА
Выборы 7 июня 1953 г. были проверкой того, что
было определено, как «социальная» политика прави-
тельства де Гаспери. Эта политика характеризовалась
в социальной области определенными обещаниями, но
по существу была неэффективна. Речь шла о проверке,
с точки зрения общественного мнения, курса, начало ко-
торому было положено в 1947 г. президентом Эйнауди и
который получил название сначала «линии Эйнауди—
Пелла», а затем просто «линии Пелла» и который на-
шел своего проводника в «центристских» и «межклассо-
вых» правительствах де Гаспери.
Основные направления этого курса, его происхожде-
ние и проявления были рассмотрены в предыдущих гла-
вах. Но для лучшего понимания экономических причин
итогов выборов 1953 г. целесообразно кратко напомнить
результаты этого курса в области экономики.
Как известно, правительства де Гаспери по харак-
теру своей деятельности были определены как «прави-
тельства реконструктивного периода». Де Гаспери был
представлен как деятель, который поднял Италию из
руин войны. Говорилось, что отныне, через восемь лет
после окончания войны, восстановление итальянской
экономики завершено и страна может теперь с уверен-
ностью смотреть в будущее. Указывалось, что основ-
ными установками его политики являлись следующие:
внутри страны — политика «устойчивого денежного обра-
щения» и то, что было названо «социальной политикой»
(«Касса Юга», аграрная реформа); в области междуна-
родных отношений — «план Маршалла» как база и на-
чало политики международных отношений, основанной
на «атлантической солидарности», приведшей к укреп-
лению не только политических, но и экономических свя-
146


зей с капиталистическими странами, а в последующий
период — к экономическому объединению Европы.
Теперь, если отвлечься от некоторых изменений,
происшедших в этот период в итальянской экономике,
в связи с общим развитием конъюнктуры на мировом
капиталистическом рынке, в частности в связи с первым
послевоенным циклическим кризисом и последствиями
политики вооружения в нашей стране, и рассмотреть
состояние итальянской экономики в период, предшество-
вавший выборам 1953 г., т. е. примерно в пятилетний
период 1948—1953 гг., то нельзя не признать, что с точки
зрения восстановления материальных ценностей опреде-
ление «реконструктивное» относится не столько к пра-
вительству и его главе, сколько к объективному разви-
тию экономики. Не входя в детали статистических
показателей, можно сказать, что основные отрасли про-
мышленного и сельскохозяйственного производства до-
стигли довоенного уровня и превысили его, особенно в
промышленности. То же самое следует сказать в отно-
шении связи, транспорта, телефона и т. д., которые
были не только восстановлены, но и улучшены; тор-
говля как внутренняя, так и внешняя достигла своего
нормального уровня и даже превысила предвоенный
объем в связи с развитием экономики и расширением
потребления населения, которое, однако, в общем оста-
валось недостаточным. Утверждение о том, что восста-
новление основного капитала было проведено, никогда
не оспаривалось. Но основная проблема состоит в сле-
дующем: достаточно ли этих результатов, чтобы можно
было сказать, что осуществлено восстановление эконо-
мики страны.
В первой главе отмечалось, что восстановление
итальянской экономики имеет более широкий и более
глубокий смысл, учитывая тот факт, что речь идет
о том, чтобы поднять итальянское общество на более
высокий уровень развития после двадцати лет фашист-
ской корпоративной экономики и пяти лет военной эко-
номики. Иначе говоря, при решении этого вопроса
нельзя отвлечься от соображений, связанных с социаль-
ными отношениями и общими условиями итальянского
общества. В этом отношении простой возврат итальян-
ского общества к условиям, существовавшим до при-
хода к власти фашизма, не может считаться достаточ-
147


ным, поскольку за этот период общество получило даль-
нейшее развитие. Возникли новые проблемы, которые
требовали и сейчас требуют своего разрешения. Корен-
ные проблемы, которые являются следствием суще-
ствующей в стране экономической структуры, не были
разрешены, несмотря на рост индексов промышленного
и сельскохозяйственного производства, объема внутрен-
ней и внешней торговли. Сюда относятся не только про-
блемы узко социально-политического, но также и
социально-экономического характера.
В самом деле, если благодаря экономической поли-
тике правительства де Гаспери страна действительно об-
новила в этот период свои экономические и социальные
отношения, тогда непонятно, почему итальянский парла-
мент почувствовал в июне 1952 г. необходимость прове-
сти два парламентских обследования: одно — нищеты,
другое — безработицы. Это произошло потому, что эти
две проблемы, затрагивающие вопросы распределения
национального дохода между различными социальными
классами и между различными районами, не приблизи-
лись к своему разрешению. Отсюда — политическое зна-
чение двух парламентских обследований, являвшихся
наиболее очевидным подтверждением того факта, что
послевоенное восстановление, о котором идет речь,
было недостаточным.
Жилищное строительство шло темпами в 500—
600 тыс., а затем и в 1 млн. комнат в год. Можно ска-
зать, что было построено то количество жилищ, которое
было разрушено войной. Но какие жилища и для кого они
были построены? Индекс промышленного производства
достиг довоенного уровня и превысил его. Но в какой
мере это развитие промышленности изменило несоответ-
ствие в распределении национального дохода и неравно-
мерность экономического развития отдельных районов
страны? Таковы были вопросы, которые сознательно или
бессознательно ставили перед собой итальянцы в начале
1953 г., когда они должны были решить, продолжать
экономический курс, начатый в 1947 г., или отвергнуть
его. Все это объясняет, почему монополистическая бур-
жуазия стремилась с помощью мажоритарного избира-
тельного закона, т. е. с помощью мероприятия политико-
юридического порядка, приобрести орудие поддержки
проводившейся до того времени политики, отвечающей
148


их классовым интересам. Таким образом необходимая
со стороны общественности поддержка была бы подмене-
на захватом власти насильственным путем, т. е. приведе-
нием в действие мажоритарного избирательного закона.
Результаты выборов 7 июня 1953 г. спутали расчеты
господствующих групп монополистической буржуазии.
В конце войны, а также непосредственно после ее окон-
чания эти группы, учитывая сложившееся соотношение
сил, вынуждены были играть в демократию, поскольку
она была для них единственной возможностью защи-
щаться и выжить. В самом деле, противодействие демо-
кратическому развитию страны означало бы для них не
что иное, как переход в решительную атаку, успех ко-
торой был весьма сомнительным.
Эти силы уже в первый послевоенный период посте-
пенно восстановили свое могущество, использовав сред-
ства, о которых было сказано в предыдущих главах.
Затем, использовав обстановку, сложившуюся в 1947—
1948 гг. не только в стране, но и на международной
арене, которая характеризовалась переломом междуна-
родных политических отношений и распадом великой
коалиции стран, нанесшей поражение нацизму (он был
провозглашен Черчиллем в Фултоне и фактически за-
вершился с принятием «плана Маршалла»), эти круги
итальянской монополистической буржуазии нанесли
удар демократии в Италии в области политики и вы-
двинули консервативный «курс Эйнауди — Пелла» в об-
ласти экономики. В последующий период они поняли,
что им не удастся господствовать только с помощью
«курса Эйнауди — Пелла» и опираясь на полицию, рас-
стрелявшую крестьян Мелисса и рабочих Модены.
В определенный момент они сочли, что пришло время,
когда они могут проводить более жесткую политику,
использовав для этой цели мажоритарный избиратель-
ный закон. Однако результаты выборов 7 июня 1953 г.
опрокинули все расчеты и намерения итальянской моно-
полистической буржуазии.
Выборы 7 июня 1953 г. явились исходом проходив-
шей в стране борьбы за два прямо противоположных
решения коренной проблемы человечества — свободы.
Здесь столкнулись два курса: курс на свободу и курс
на реакцию. Приведение в действие мажоритарного
избирательного закона грозило подорвать свободу
149


итальянского общества. С сознанием этой угрозы народ
шел на выборы и дал отрицательный ответ в отношении
этого закона.
Все это — субъективная сторона выборов и резуль-
татов голосования, а для нас сейчас наибольший инте-
рес представляют их экономические причины. Принципы
и само осуществление свободы не являются самоцелью.
Они связаны с достижением человечеством определен-
ных целей, в том числе экономических. Голосовать за
или против свободы не есть абстрактный выбор; это вы-
бор, связанный с определенными и вполне конкретными
целями. Разумеется, трудно установить, в какой мере
граждане при изъявлении своей воли сознательно учи-
тывали необходимость защитить свободу и изменить на-
правление экономической политики или же установить
режим, чуждый свободе, чтобы сохранить существующие
производственные отношения и усугубить их послед-
ствия, поскольку сохранение капиталистических произ-
водственных отношений в условиях сужения сферы гос-
подства капитализма неизбежно влечет за собою усиле-
ние их наиболее пагубных последствий.
Таков, как мне кажется, глубокий экономический
смысл выборов 1953 г., который проявился в той мере,
в какой было проявлено сознательное понимание связи,
существующей между свободой и структурными рефор-
мами. Это сознание сформировалось на основе конкрет-
ных фактов их жизни и труда. С этой точки зрения не-
сомненно, что результаты выборов подтвердили тот
факт, что нельзя было и говорить о подлинном экономи-
ческом и социальном восстановлении Италии (если не
понимать под этим протяженность восстановленных же-
лезнодорожных путей, центнеры произведенной пше-
ницы или тонны выплавленной стали).
В период после выборов 7 июня 1953 г. и до сформи-
рования правительства Пелла — первого правительства,
пришедшего к власти после выборов — по стране прока-
тилась волна «экономической демократии». Газеты, по-
следовательно выражающие мнение наиболее консерва-
тивных кругов монополистической буржуазии, такие как
«Коррьере делла сера», публиковали статьи о необходи-
мости национализировать электроэнергетическую про-
мышленность. В действительности же среди монополи-
стических кругов было распространено чувство глубокой
150


озабоченности результатами выборов 7 июня и наиболее
верные выразители интересов итальянской монополисти-
ческой буржуазии ясно давали понять существо сложив-
шейся обстановки. С другой стороны, следует выяснить,
в какой мере рабочее и демократическое движение было
в состоянии быстро развить и расширить успехи, до-
стигнутые во время выборов 7 июня.
Ранее высказанное мнение о значении выборов
7 июня подтверждается тем фактом, что события, по-
следовавшие непосредственно после выборов, ясно по-
казали, что политика правительства, как общая, так и
особенно экономическая, вступила в кризис. С этого
времени сформирование правительств в Италии станови-
лось все более трудным.
Известно, что непосредственно после выборов поли-
тика, проводившаяся де Гаспери в течение многих лет,
была открыто осуждена в парламенте голосованием про-
тив вновь сформированного правительства де Гаспери.
В этот период в итальянский политический язык вошел
новый термин — «переходное правительство», относя-
щийся к сформированию правительства. Неизвестно,
кто выдвинул эту формулу и что она могла изменить
в этот период, поскольку правительство тогда было
устойчивым. Не было также понятно, к чему должно
привести это «переходное правительство».
Однако очевидно, что этот термин являлся показате-
лем неуверенности, испытываемой политическими дея-
телями правящих партий, которые выражали, с одной
стороны, интересы наиболее агрессивной, монополисти-
ческой части итальянской буржуазии, а с другой сто-
роны, мнение и интересы тех кругов, которые 7 июня
провалили мажоритарный избирательный закон и наме-
рения реакции, хотя значительную часть своих голосов
отдали за христианско-демократическую партию.
Большая неуверенность и еще большая бездеятель-
ность характеризовали поведение правительства сразу
после 7 июня 1953 г. Его стремление проводить «меж-
классовую» «социальную» политику ослабло и даже на-
метилось движение вспять, которое усилилось в послед-
ние годы. Ему не хватало смелости объявить закончен-
ной политику, проявившуюся в создании «Кассы Юга»
и предприятий по проведению аграрной реформы. Од-
нако в действительности имел место отход от этой поли-
151


тики. В этой обстановке неуверенности выявились не
только продолжавшаяся экономическая бездеятельность,
но также затруднения перед лицом все более неотлож-
ной необходимости выбора пути политического разви-
тия. Далее будет сказано о том, какие попытки найти
эти пути предпринимали правительства Пеллы, Шельбы
и, наконец, министр бюджета Ванони в конце 1954 и на-
чале 1955 г.
Необходимо, однако, отметить, что если выборы
7 июня 1953 г. вызвали кризис того, что было названо
«дегасперизмом», т. е. «межклассовой» политикой, то
они не вызвали кризиса политики господствующих
групп итальянского монополистического капитала. Они
быстро справились с возникшими трудностями и вы-
двинули вполне ясные цели. Однако несомненно, что ре-
зультаты выборов 7 июня явились для них тревожным
сигналом, и это обстоятельство так же, как некоторые
факторы международного порядка, необходимо учиты-
вать, чтобы понять нынешнюю политику итальянских
монополий.
На результаты выборов 7 июня монополии ответили
проведением более агрессивной политики, которая имеет
ряд весьма сложных аспектов. Они касаются ломки
в некотором смысле наиболее консервативных форм
итальянской экономической структуры и прежде всего
связей между монополиями и паразитической земельной
собственностью. В этом смысле они являются «передо-
выми». С другой стороны, в связи с необходимостью
укрепить свою оборону и гарантировать свое существо-
вание в этот период была заложена основа политики
монополий, которая при всех ее весьма различных про-
явлениях направлена на разрешение коренных проблем
итальянского общества, чтобы придать стабильный ха-
рактер открытому господству монополий.
Выдвинув новый курс экономической политики, мо-
нополии отказались от «дегасперизма». Это означало не
только усиление политики «кнута и пряника», патерна-
листской политики раскола различных слоев трудящихся
классов, и в первую очередь рабочего класса, но также
уже тогда наметившееся изменение классовых союзов
монополий. В частности, видоизменились отношения
между монополиями и крупной земельной собствен-
ностью в результате того, что монополии усилили свое
152


проникновение в сельское хозяйство и приступили к со-
циально-экономическим преобразованиям в своих инте-
ресах в деревне. Кроме того, выявились тенденции к от-
казу от одной из важнейших установок политики де Гас-
пери, которая гласила: «Необходимо согласие, ибо все
мы находимся в одной и той же лодке».
Если лозунги подобного рода мало действовали на
трудящихся, о чем свидетельствуют социальные кон-
фликты большей или меньшей остроты, которые по-
стоянно возникали с 1945 г. по сей день, то они оказы-
вали определенное влияние на мелкую буржуазию. Это
объяснялось вполне реальными причинами. Дело в том,
что широкие круги буржуазии города и деревни, а также
небуржуазных слоев — как, например, крупные земле-
владельцы и крестьянские хозяйства, которые слабо свя-
заны с рынком и являются хозяйствами в основном на-
туральными — могли с помощью такой политики суще-
ствовать вместе с монополиями, располагая технически
устаревшим оборудованием.
Это обстоятельство, с одной стороны, обеспечивало
им получение доходов, соответствующих уровню произ-
водительности труда на их предприятиях, а с другой
стороны, создавало положение, при котором значитель-
ная часть национального рынка находилась в руках эко-
номически слабых капиталистических и полукапитали-
стических предприятий.
Курс, взятый крупным капиталом после 7 июня, был
направлен на разрыв с этой частью союзников. Однако
этот курс полностью проявился не сразу после выбо-
ров, а лишь в последующий период в 1957 г. и особенно
в 1958 г. в связи с изменением международной обста-
новки и усилением внешних проявлений итальянской
экономической политики, когда был сделан большой шаг
вперед по пути экономического объединения Европы, что
в действительности означает усиление связей между гос-
подствующими монополиями Италии и других западно-
европейских стран. Однако именно в этот период были
созданы условия, позволившие проводить такую поли-
тику в недалеком будущем. Причины, по которым моно-
полии уже тогда, в 1953—1955 гг., открыто не проводили
этот курс, были обусловлены взаимосвязью между со-
циальной структурой страны и экономической конъюнк-
турой.
153


По поводу этой зависимости следует сделать одно
уточнение. Нет сомнения, что при рассмотрении эконо-
мических явлений не следует учитывать только лишь
конъюнктурные факторы и лишь на этом основании де-
лать выводы относительно проблем экономической
структуры. Тем не менее не следует также забывать,
что конъюнктурные факторы, если ее воздействуют на
экономическую структуру, то влияют на ее внешние
проявления.
Так, в течение 1953—-1955 гг., после периода небла-
гоприятной конъюнктуры, а также пресловутой «корей-
ской конъюнктуры», капиталистическая, в частности за-
падноевропейская и итальянская, экономика вступила
в фазу подъема.
Эта благоприятно складывавшаяся до 1956—1957 гг.
конъюнктура способствовала проведению монополиями
курса, выработанного после 7 июня 1953 г. Действи-
тельно, она позволила монополиям еще больше, чем
прежде, форсировать, в основном путем самофинансиро-
вания, процесс восстановления и обновления основного
капитала своих предприятий, начавшийся после освобо-
ждения страны и ускорившийся с предоставлением кре-
дитов по «плану Маршалла». Они оказались во главе
технического прогресса. Это повлекло за собою отнюдь
не второстепенные последствия идеологического и поли-
тического порядка и привело к значительному повыше-
нию конкурентоспособности итальянских монополий на
мировом рынке.
С другой стороны, благоприятная конъюнктура осла-
била трудности для немонополистических капиталисти-
ческих предприятий, и это давало им возможность суще-
ствовать, а в некоторых случаях в определенных преде-
лах даже развиваться наряду с монополистическими
предприятиями. И если употребить здесь модную терми-
нологию о соотношении между старым и новым, то
можно в сущности сказать, что если «новое» развивалось
прежде всего в монополистических предприятиях благо-
даря конъюнктуре, то «старое» могло существовать так-
же благодаря ей.
Так складывалась экономическая основа, условия,
позволившие впоследствии монополиям укрепить свое
экономическое могущество и открыто приступить к про-
ведению своего курса.
154


Этот процесс сказался также на отношениях между
силами крупного капитала и рабочим классом. Он соз-
дал основу для проведения монополистическими груп-
пами политики дискриминации и коррупции, политики
насилий и патернализма, которая наиболее ярко прояви-
лась на ФИАТ во время выборов внутренних комиссий
весной 1955 г.
Одновременно благоприятная конъюнктура вызвала
уменьшение давления резервной армии труда и создала
таким образом иллюзии насчет возможности ослабления
социальных и региональных противоречий. Это относи-
лось к периоду, когда благоприятная конъюнктура на
европейском и мировом капиталистическом рынке соз-
дала условия для расширения эмиграции. Кроме того,
происходившее в этот период обновление оборудования
на крупных предприятиях и связанное с этим расшире-
ние спроса вызвали разбухание сферы услуг, поглотив-
шей часть безработных, нашедших себе применение на
непостоянных и неквалифицированных работах.
Для полноты картины нужно отметить, что в этот
период более четко определились функции старых и но-
вых форм государственного капитализма (которые были
рассмотрены в предыдущей главе). Они явились эле-
ментом весьма сложного процесса, приведшего к укреп-
лению той экономической основы, на которой итальян-
ские монополистические группы развернули в последую-
щий период свой курс. Это был период максимального
использования органов по проведению аграрной ре-
формы, деятельность которых в последующий период
была свернута и наблюдалось стремление к их ликви-
дации. Именно тогда туринская газета «Стампа»,
активно участвуя в известной дискриминационной опе-
рации, проводившейся на предприятиях концерна ФИАТ,
в то же время публиковала статьи о необходимости бы-
стрее проводить аграрную реформу, политику развития
Юга и т. д. Тогда же на конференции, организованной
в 1955 г. в Палермо «Европейским комитетом по вопро-
сам социально-экономического прогресса», монополии
высказались за активизацию политики подъема эконо-
мики Юга Италии, видя в ней орудие превращения Юга
страны в резерв для монополистических предприятий.
Если новые формы государственного капитализма вели
к созданию рынка для монополий, то его проявление
155


в таких старых формах, как деятельность ИРИ и ЭНИ
в тяжелой, энергетической и металлургической промыш-
ленности являлось дополнительной поддержкой для мо-
нополий.
В этой обстановке монополии предприняли огромные
усилия не только в политической, но также и в идеоло-
гической области, манипулируя выражениями о «ста-
ром» и «новом», «обновлении монополий», используя
при этом ряд доктрин, толковавших о «неокапитализме»,
о «новом» капитализме, который будто пережил «ста-
рые схемы». Эта идеологическая кампания дымовой за-
весой прикрывала подготовку монополиями фронтальной
атаки, которую они предприняли несколько позднее.
Таким образом, наиболее характерной чертой эконо-
мической политики Италии в этот период являлось то,
что если монополистические силы лихорадочно подго-
тавливали экономическую базу для проведения в после-
дующий период экспансионистского курса, то правитель-
ство, будучи не в состоянии избрать направление эконо-
мической политики, впало в еще большее бездействие.
Необходимо теперь сделать некоторые замечания
о позиции рабочего и демократического движения в этот
период. Неуверенность, охватившая в этот период поли-
тические силы страны, относилась не только к правя-
щему лагерю, но также и к организованному рабочему
и демократическому движению.
Рабочее движение с запозданием поняло, что в су-
ществующем положении происходят важные сдвиги, и
об этом ясно сказано в тезисах VIII съезда Итальян-
ской коммунистической партии. В некотором смысле
сила инерции в оценке результатов выборов 7 июня
1957 г. спутала ясные позиции рабочего движения. Го-
воря о большей или меньшей сознательной оценке зна-
чения выборов 7 июня, как выборов за свободу, а также
за структурные реформы, мы отметили, что недоста-
точно ясное понимание этого обстоятельства было свой-
ственно не только широким массам граждан; оно было
присуще в различной мере и в различных формах также
и самим организациям рабочего класса. Именно это
обусловило позднее уяснение рабочим движением реаль-
ной обстановки, для которой факторы конъюнктурного
порядка имели отнюдь не второстепенное значение, по-
скольку постоянно существует диалектическая взаимо-
156


связь между конъюнктурой и изменениями внутри эко-
номической структуры. Поэтому имела место неуверен-
ность в объяснении сложившегося положения.
С одной стороны, часть рабочего движения настаи-
вала на том, что характер производственных отношений
при капитализме останется неизменным, что бы ни прои-
зошло. В этом проявилось недостаточное понимание из-
менений, происходивших внутри экономической струк-
туры, изменений, которые в конечном счете вели не
только к углублению существующих противоречий, но
также к возникновению новых противоречий и следова-
тельно к усилению всех отрицательных последствий ка-
питалистических производственных отношений в моно-
полистическую фазу. С другой стороны, часть организо-
ванного рабочего движения не умела различить факторы
конъюнктурного и структурного порядка, переоценивала
все аспекты изменений, происходивших внутри экономи-
ческой структуры на основе временных факторов; она
делала из этого выводы, что экономическая структура
страны изменилась, а поэтому изменилась и природа
производственных отношений при капитализме; реви-
зионистские элементы этой части рабочего движения
дошли даже до утверждений о возможности почти
автоматического преобразования капитализма в социа-
лизм.
Ясно, что в основе обеих этих позиций лежал один
и тот же порок: схематизм в одном или в другом
смысле, т. е. недиалектический подход к реальной дей-
ствительности. Во всяком случае несомненно, что здесь
имел место неправильный анализ процесса развития
итальянского монополистического капитала и, следова-
тельно, расстановки политических сил внутри страны.
Выборы во внутренние комиссии на ФИАТ показали
эту слабость, но они вместе с тем имели положительное
значение в том смысле, что побудили рабочее движение
энергично приступить к изучению реальной обстановки
и уточнению своей экономической политики. В этот пе-
риод при выработке своей экономической политики
организованное рабочее движение провело новую ра-
боту по определению целей борьбы за преобразование
экономической структуры страны, целей, которые не
были еще достаточно связаны с реальной действитель-
ностью.
157


Заканчивая рассмотрение экономической политики
Италии периода 1953—1955 гг., необходимо отметить,
что в это время произошло существенное расширение
даже по сравнению с предыдущим периодом экономиче-
ского потенциала итальянского монополистического ка-
питализма. Иначе говоря, была пройдена фаза восста-
новления капитализма и открыта новая фаза его даль-
нейшего развития и усиления. Но одновременно с этим
возникли условия для ослабления политических союзов
монополистической буржуазии и, следовательно, их по-
литической мощи.
Неуверенность правительства, которое выражало ин-
тересы монополий, свидетельствовала о все усиливаю-
щемся ослаблении этих политических союзов. В таких
условиях складывалась в стране политическая обста-
новка, которая родилась в 1957—1958 гг.


ГЛАВА XI
Сущность и значение «схемы ванони»
В обстановке, сложившейся после выборов 7 июня
1953 г., правящие круги Италии выдвинули экономиче-
скую политику, которая нашла выражение в так назы-
ваемой «схеме Ванони». Чтобы понять сущность и при-
чины этой попытки, предпринятой в конце 1954 — начале
1955 гг., достаточно вспомнить заключение финансового
раздела доклада, который Ванони сделал 25 марта
1955 г. в сенате и в котором он впервые официально из-
ложил стране свою линию экономической политики.
«Может быть, кто-нибудь из вас, — заявил Ванони,—
потребует, чтобы предлагаемая экономическая политика
не была чрезмерно претенциозной политикой и учи-
тывала наши экономические и политические силы.
Я хотел бы ответить, что речь идет о неотложной необ-
ходимости. Сведения, которыми я располагаю,—и пер-
выми среди них являются те, которые касаются особен-
ностей экономического прогресса более развитых
стран, — дают основание считать, что итальянская эко-
номика стоит перед альтернативой: либо предпринять
значительные усилия, способные гарантировать более
легкую жизнь в будущем и поставить ее в ряд наиболее
развитых стран, либо отказаться от таких усилий, пре-
красно понимая, что это означает отказ от всяких на-
дежд на улучшение в будущем. Весь мир находится
в фазе развития, все страны идут вперед; если мы не
сумеем двигаться вперед с необходимыми темпами,
проявляя нужную настойчивость, то мы рискуем явиться
свидетелями не только того, что исторические проблемы
нашего национального развития окажутся неразрешен-
ными, но и того, что наша страна еще больше отстанет
от более богатых и удачливых стран. Это вопрос воли,
обязанности и жертв всех итальянцев, и он имеет своей
целью самую здоровую и самую решительную из всех
159


битв: битву за то, чтобы обеспечить каждой итальянской
семье спокойствие и сносную уверенность. Я полагаю,
что история поставила перед нами решающую проблему
жизни нашей страны и ее решение, отличное от того,
которое вам предложено, вряд ли приемлемо».
Эти слова Ванони выражают достаточно ясно при-
знание не только его личное, но также определенной
части итальянской буржуазии и христианско-демократи-
ческой партии, которая наиболее последовательно и не-
посредственно отражает ее интересы, того факта, что
экономическая политика первого десятилетия после
войны оставила полностью не решенными проблемы,
которые Ванони назвал «историческими проблемами»
национального общества. Из признания этого обстоя-
тельства следовало, что необходимо попытаться стать
на путь, который представлен как новый по отношению
к проводившейся ранее экономической политике. Такой
последовательный и опытный проводник интересов
итальянской буржуазии, как Ванони, предупреждал, что
если не будет изменено направление развития, если не
будут разрешены «исторические проблемы нашей на-
циональной жизни», то сама судьба капитализма в Ита-
лии будет поставлена под сомнение.
Возникает вопрос, отвечала ли линия экономической
политики, вытекающая из «схемы Ванони», требованию
двоякого рода: требованию развития итальянской эко-
номики, независимо от того, кто занимает в ней команд-
ные позиции — с одной стороны; и требованию защиты
и усиления итальянского капитализма, с другой. Но пер-
вая сторона этого вопроса не может быть оторвана от
другой его стороны.
Несомненно, что Ванони был не только дальновид-
ным политическим деятелем, о чем свидетельствует его
выше приведенное заявление, но также специалистом
по экономическим вопросам. В сопроводительном письме
тогдашнему премьер-министру Шельба к документу, в ко-
тором была изложена «Схема повышения занятости и
национального дохода Италии в десятилетие 1955—
1965 гг.», Ванони говорил о необходимости «общего
пересмотра процесса развития нашей экономики в целях
лучшей координации осуществляемой экономической по-
литики и принятия мер, направленных на ускоренное
поглощение рабочей силы, имеющейся в стране».
160


Помимо причин дипломатического порядка в подоб-
ных заявлениях Ванони, который говорил о политике, за
которую он нес ответственность в качестве руководи-
теля экономических министерств (внешней торговли,
финансов, бюджета), содержится глубокая и довольно
развернутая критика проводившейся до того времени
политики, т. е. «линии Эйнауди-Пелла», и указание
на ее неспособность разрешить такие основные про-
блемы, как ликвидация безработицы, социальных и ре-
гиональных диспропорций. Эта критика представится
еще более резкой, если рассмотреть механизм «схемы
Ванони».
Вряд ли уместно здесь детальное рассмотрение от-
дельных цифр и отдельных положений этого документа,
чтобы установить историческое место вытекающего из
него курса экономической политики. Однако изучение
документа ясно показывает, что ту основную заботу, ко-
торая побудила выдвинуть «схему», в значительной ме-
ре разделяли все экономические наблюдатели демокра-
тического толка и даже организации рабочего класса.
Действительно, всеми было признано, что такие ин-
струменты экономической политики, как государствен-
ное финансирование капиталовложений в общественные
работы, с помощью которых правительства де Гаспери
намеревались разрешить основные социальные проб-
лемы страны, были не способны их решить. Они были
не способны сделать это особенно в конкретной италь-
янской действительности, которая в общем характери-
зуется недостаточным развитием сферы материального
производства, в первую очередь промышленности и осо-
бенно недостаточными капиталовложениями в промыш-
ленность в обширных районах страны и прежде всего
на Юге Италии.
Поэтому «схема», хотя и абстрактно, но достаточно
четко отразила необходимость положить в основу эко-
номического развития страны и, следовательно, повы-
шения занятости иное направление капиталовложений
в основных отраслях производства.
Авторы «схемы Ванони», высказав критическое от-
ношение к проводившейся ранее экономической поли-
тике, не придерживаются, однако, этой установки в раз-
витии ее основных положений. Как документ, содержа-
щий экономический анализ, «схема» не имеет большого
161


значения. В сущности речь идет о чисто арифметиче-
ском исчислении с выкладкой на будущее развития та-
ких экономических категорий, как национальный доход,
имеющаяся в стране рабочая сила, динамика которых
представлена точно такой же, какой она была в течение
истекшего периода. Причем, весь этот расчет основан
на предположении, что рабочая сила будет поглощаться
в ходе экономического развития в соответствии с опре-
деленными предпосылками, касающимися как общего
объема капиталовложений (следовательно, соотношения
между потреблением и накоплением), так и распреде-
ления капиталовложений между различными отраслями
экономики.
Оставляя в стороне те критические замечания, кото-
рые может сделать специалист по планированию, необ-
ходимо отметить, что сама методологическая основа
«схемы Ванони» вскрывает ее политическую установку.
Последняя очень далека от исходных положений схемы,
изложенных Ванони как в его устных заявлениях, так
и в программной части «схемы». Она далека от них
именно потому, что, признав (неприемлемой проводив-
шуюся ранее политику, она в конечном счете предпола-
гает, что будущее развитие явится простым повторением
того, что было в прошлом.
Центральной гипотезой «схемы» является то, что
национальный доход должен повышаться на 5% в год.
При этом не учитывается, что это 5-процентное увели-
чение является среднегодовым ростом за период, пред-
шествующий 1955 г. и результатом больших или мень-
ших колебаний, обусловленных случайными причинами.
Кроме того, такое повышение национального дохода
является результатом целого ряда факторов, которые
совсем не обязательно должны повториться в будущем.
Схема содержит положения, согласно которым в
сумме ежегодного прироста национального дохода дол-
жна возрастать накопляемая доля и сокращаться по-
требляемая доля. Это положение, взятое абстрактно,
является, несомненно, верным и справедливым; однако
это изменение в распределении национального дохода,
с одной стороны, касается всех мероприятий экономи-
ческой политики, а с другой стороны, должно учиты-
вать имеющиеся в стране социальные силы и выражаю-
щие их интересы политические силы.
162


Поэтому «схема» должна была бы содержать ука-
зание, на какие силы необходимо опереться, чтобы до-
стичь цели экономического характера. В связи с этим
встает проблема изменения политической власти, кото-
рая, очевидно, не должна быть той же самой, которая
определяла направление экономической политики в
прошлом. Все возрастающее несоответствие между
установками «схемы» и намерениями Ванони, с одной
стороны, и тем, каким образом предполагается претво-
рить их в жизнь, становится все более очевидным при
конкретном рассмотрении экономической политики, про-
водимой согласно «схеме».
Уже было отмечено, что для существенного повыше-
ния занятости необходимо, чтобы росли промышленные
капиталовложения, которые следует отличать от капи-
таловложений в других отраслях экономики. «Схема
Ванони» ставит в один ряд капиталовложения в такие
непромышленные отрасли, как сельское хозяйство, энер-
гетика, транспорт, связь и общественные работы, кото-
рые согласно «схеме» образуют первую группу отраслей,
названных стимулирующими. «Схема» предусматривает
государственные капиталовложения в этих отраслях
с целью их развития. Что же касается промышленности
и сферы услуг, то здесь предусмотрен стихийный рост
капиталовложений, порождаемый деятельностью госу-
дарства, направленной на развитие стимулирующих от-
раслей.
Но какие только отрасли государство не развивало
через посредство «Кассы Юга», органов по проведению
аграрной реформы и т. д.! Все это отрасли, составляю-
щие так называемую сферу внешней экономики для
промышленного производства, которые не могут разви-
ваться, если они не обеспечивают извлечение соответ-
ствующих прибылей частным предпринимателям, то есть
монополиям.
«Схема» содержит утверждение о том, что необхо-
димо вложить в промышленность и в сферу услуг
8 600 млрд. лир в течение 10 лет и что эти капиталовло-
жения якобы обеспечат работой 3 200 тыс. трудящихся
(конечно, это чисто арифметическое исчисление, осно-
ванное на весьма сомнительной оценке потребности
в капитале на одного занятого, т. е. фактически орга-
нического строения капитала). Но непонятно, в силу
163


каких причин должны быть осуществлены капиталовло-
жения именно таких размеров в промышленность и
сферу услуг. Мало того, согласно схеме эти капитало-
вложения должны автоматически распределяться в нуж-
ных пропорциях между различными отраслями про-
мышленности в соответствии с органическим строением
их капитала и их возможности создать большую или
меньшую занятость рабочей силы.
«Схема» придает большое значение также строи-
тельству. Эта отрасль определена ею, как «регулирую-
щая», призванная вступить в действие на случай, если
промышленные капиталовложения не окажут предпола-
гаемого воздействия на занятость. По этому поводу
можно лишь повторить все то, что было сказано о ту-
пике, в который зашла «социальная» политика прави-
тельств де Гаспери.
«Схема Ванони» содержит еще предположение, со-
гласно которому в течение 10 лет из общего числа имею-
щихся безработных 800 тыс. будут поглощены эмигра-
цией. Эта гипотеза целиком и полностью основана на
внешнеэкономических и конъюнктурных факторах, ко-
торые полностью находятся вне сферы воздействия
итальянской экономической политики.
Наконец, «схема» предусматривает не полную лик-
видацию безработицы, а лишь сокращение до размеров
в 700 тыс. в конце десятилетнего периода. Речь идет
о том, что современные экономисты называют «техноло-
гической» безработицей, связанной с процессом обнов-
ления оборудования и заменой одних видов экономиче-
ской деятельности другими в ходе общего движения
экономики. Эта теория вполне «логична», однако она
оставляет совершенно открытой проблему занятости
для 700 тыс. безработных.
К сказанному следует добавить, что, поскольку
«схема» предусматривает более значительный рост на-
копления, чем потребления, это предполагает совер-
шенно незначительный рост потребления занятых тру-
дящихся. Речь идет по существу не о том, чтобы иначе
распределять все возрастающий национальный доход,
а о том, чтобы от весьма скромной доли национального
дохода, которая приходится на заработную плату тру-
дящихся, отделить часть и передать ее ныне безработ-
ным.
164


Оставляя в стороне некоторые затронутые здесь де-
тали схемы, поставим следующий коренной вопрос:
соответствуют ли средства политики, вытекающей из
«схемы Ванони», т. е. определенное перераспределение
капиталовложений, ее цели — обеспечению работой 4 млн.
безработных? Этот вопрос возникает потому, что для
всякого, кто хотя бы немного знаком с политической
экономией, очевидно, что для обеспечения значительной
массы людей постоянной и квалифицированной рабо-
той необходимо повышение капиталовложений в опре-
деленные отрасли промышленности, а также необходимы
соответствующие средства, обеспечивающие это повы-
шение капиталовложений. Ответ может быть только
отрицательным.
Может быть, авторы «схемы Ванони» недостаточно
подготовлены технически, чтобы выработать удовлетво-
рительную линию экономической политики. Но, очевид-
но, не в этом нужно искать причину неудовлетворитель-
ности «схемы». Объяснение этому можно найти скорее
в некоторых заявлениях, сделанных Ванони по поводу
«схемы». Он неоднократно повторил, что осуществление
«схемы» должно проходить «в рамках существующего
политического и социального порядка», и добавил во
избежание сомнений: «не прибегая к разрушительным
решениям».
Иными словами, основной порок «схемы Ванони»
состоял в том, что она предусматривала необходимое
изменение экономической политики без каких-либо из-
менений в социальной структуре страны. Если в стране
проводится определенная экономическая политика, то
это является прямым следствием и выражением эконо-
мической структуры страны, или соотношения между
социальными силами страны и производственными отно-
шениями, существующими в данный момент...
Когда по поводу «схемы Ванони» заявляли, в том
числе организации рабочего класса, что отношение
к ней не может быть отрицательным, но речь шла о том,
какие предлагаются средства для достижения постав-
ленных целей, т. е. смотрели на «схему» исключительно
с точки зрения соотношения между целями и сред-
ствами их достижения, то в этих случаях не учитыва-
лось, что в экономике средства и цели диалектически
связаны между собой. Иначе говоря, существует диа-
165


лектическая связь между производственными отноше-
ниями и достижимыми при них экономическими целями.
Поэтому не случайно, что «схема Ванони» не предусма-
тривала никаких мероприятий, касающихся промыш-
ленных капиталовложений. Иначе она пришла бы в
противоречие с особенностью существующей экономи-
ческой структуры. Но именно этого Ванони всячески
стремился избежать. Наоборот, его «схема» призвана
была доказать способность существующей экономиче-
ской структуры решить проблемы, которые она сама
вызвала к жизни.
Именно в этом, и ни в чем ином, состоит причина
провала «схемы Ванони». Она не достигла не только
своих экономических, но прежде всего политических
целей, которые состояли в том, чтобы вызвать к жизни
новое направление экономической политики, оставив
неизменными социальные отношения в стране
Верно, что Ванони заявлял о необходимости оставить
в стороне политические противоречия. «Я убежден,—
заявил он в упомянутом выше выступлении, — что глу-
бокое размышление о решении, которое стоит перед
нами, перед всеми итальянцами, приведет нас к вопросу,
следует ли поднимать подавляющую часть проблем, ко-
торые разделяют нас, чтобы совместно предпринять
усилия, результатом которых будет обеспечение нашей
стране уверенности и максимального спокойствия для
будущих поколений.
Можно предположить, что это была политическая
основа для создания атмосферы внутренней разрядки,
в которой можно было бы провести некоторые реформы
вопреки определенным интересам. Но не следует забы-
вать, что Ванони был министром в кабинете Шельбы —
Сарагата, когда он представил свою «схему». Суще-
ствовало, таким образом, острое противоречие между
необходимостью достичь определенного единства по-
литических сил для того, чтобы толкнуть вперед осу-
ществление «схемы Ванони», и политикой дискрими-
нации и антикоммунизма открыто полицейского харак-
тера, которую проводило правительство с участием
Ванони.
Осенью 1954 г., когда Ванони представил свою
«схему», правительство Шельбы—Сарагата провело це-
лый ряд антидемократических мероприятий, явившихся
166


дискриминационным актом по отношению к политиче-
ским и социальным силам трудового народа, которые
стремились решительно взять на себя задачу выполне-
ния программы экономического развития страны, пред-
ложенной в «схеме Ванони».
В этом противоречии коренится объяснение того,
что «схема Ванони» явилась лишь благим намерением,
пустой коробкой, которую «Конфиндустрия» смогла
наполнить своим содержанием. Именно такой характер
«схемы Ванони» привел к тому, что она провалилась
как экономическая программа и была отложена в сто-
рону.
Комитет по осуществлению «схемы Ванони», нося-
щий название «Комитета по вопросам повышения на-
ционального дохода и занятости», время от времени
напоминал о своем существовании публикацией докла-
дов, составлявших всю его продукцию. Эти доклады
с полной очевидностью показывают, что если в период
после 1955 г. и были достигнуты такие предусмотренные
«схемой Ванони» цели, как улучшение платежного ба-
ланса, стабилизация безработицы на уровне 1957 г., то
это было связано исключительно с экономической
конъюнктурой, которая благоприятствовала эмиграции.
Однако такие коренные проблемы, как повышение по-
стоянной занятости на квалифицированных работах
в промышленности (а не великодушно дарованная
стабилизация безработицы), а также неравномерность
экономического развития Юга и Севера страны, вместо
того чтобы приблизиться к своему разрешению, еще
более обострились.
Мало того, такой решающий фактор для повышения
постоянной занятости на квалифицированных работах,
как капиталовложения, развивался отнюдь не так, как
предусмотрено «схемой Ванони».
Из доклада, представленного 23 апреля 1959 г. пред-
седателем «Комитета по вопросам повышения нацио-
нального дохода и занятости», следует, что ежегодный
прирост капиталовложений в течение 1955—1958 гг. со-
ставил 6,8% против 7,8%, предусмотренных «схемой».
Этот разрыв между фактической и предусмотренной
«схемой» динамикой капиталовложений возрастет еще
больше, если рассмотреть распределение капиталовло-
жений между отдельными отраслями экономики.
167


Фактический годовой прирост капиталовложений за
указанный четырехлетний период составил в сельском
хозяйстве — 2,5%, в промышленности и сфере услуг —
6,1%, в общественных работах и в работах обществен-
ной полезности — 5,0%, в жилищном строительстве —
11,5%, в то время как «схема» запланировала темпы
годового роста капиталовложений, соответственно 7,5%,
8,9, 7,1 и 6,5%. Иными словами, наименее высокие
темпы прироста капиталовложений (и соответственно
более значительные отклонения в сторону уменьшения
от темпов, предусмотренных «схемой») наблюдаются
непосредственно в отраслях материального производ-
ства (сельское хозяйство и промышленность), которые
(особенно промышленность) более всего способны обес-
печить безработных постоянной и квалифицированной
работой. Наибольшее повышение, по сравнению с пред-
полагаемым, произошло только в строительстве.
Все это целиком и полностью соответствует существу
политики, вытекающей из «схемы Ванони», хотя и не
соответствует содержащимся в ней отвлеченным утвер-
ждениям, и подтверждает, что эта политика не озна-
чает не только разрыва с прежде проводившимся кур-
сом, который подвергнут критике в предисловии к
«схеме», но и просто не является существенно иным
направлением экономической политики.


ГЛАВА XII
ПОЛИТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО «ОБЩЕГО РЫНКА»
Как мы уже отмечали, внешние, международные
аспекты приобрели большое значение в политическом
и экономическом курсе правящих кругов Италии, сло-
жившемся после 7 июня 1953 г. Действительно, именно
в период с 1953 по 1955 г. в области международной по-
литики назревал комплекс факторов, который привел
к значительным изменениям в общей политико-экономи-
ческой обстановке и вследствие этого в позициях поли-
тических сил и социальных классов в Италии. В обла-
сти политики наметилось ослабление напряженности
в международных отношениях. Кульминационными
пунктами этого периода были, с одной стороны, Бан-
дунгская конференция стран Азии и Африки, которая
свидетельствовала об углублении кризиса колониальной
политики империализма, и, с другой стороны, Женев-
ская конференция глав правительств четырех великих
держав.
В такой международной обстановке в Западной
Европе имела место попытка усилить военно-политиче-
ские связи между странами Западной Европы путем
создания Европейского оборонительного сообщества,
попытка, которая явилась показателем активного вступ-
ления западногерманского империализма на европей-
скую и международную арену. Однако эта попытка
интеграции Европы в узкой, военно-политической, обла-
сти провалилась
В экономическом отношении международное поло-
жение характеризовалось, с одной стороны, благоприят-
ным развитием конъюнктуры на капиталистическом
рынке, а с другой стороны — ускорением экономиче-
ского развития Советского Союза и социалистических
стран. В этой обстановке перед западноевропейскими
странами встала проблема решительного повышения
производительности труда. Быстрому экономическому
169


росту, наблюдавшемуся в СССР, благоприятствовали
новейшие технические достижения и в первую очередь
использование нового источника энергии — атомной
энергии.
В опубликованном в апреле 1956 г. докладе коми-
тета экспертов, названном по имени его председателя —
министра иностранных дел Бельгии Спаака, по подго-
товке договора об «общем рынке» подчеркивается, что
европейская экономика, занимавшая в прошлом прак-
тически монопольное положение в обрабатывающей
промышленности и извлекавшая огромные выгоды из
владения колониями, «сегодня оказалась зажатой ме-
жду двумя бурно развивающимися гигантами: Соеди-
ненными Штатами Америки, на которые приходится
половина мирового промышленного производства, и
комплексом стран с коллективным режимом, которые
хотя еще и далеки от результатов, достигнутых в США,
но развиваются темпами, колеблющимися от 10 до 15%
в год». В этих словах ярко выражено признание разви-
вающегося общего кризиса капитализма, усиления
влияния экономики и политики социалистической сис-
темы; в них выражено также признание тенденции ко
все большему сужению рынков сбыта капиталистиче-
ских стран вследствие углубления кризиса колониальной
системы, ярко проявившегося в Бандунгской конферен-
ции, росте конкуренции на мировом рынке в связи с не-
равномерностью экономического развития отдельных
капиталистических стран, усиленной техническим про-
грессом.
В таких условиях созрела новая фаза процесса эко-
номической интеграции стран Западной Европы, при-
ведшая позже к подписанию 25 марта 1957 г. в Риме
договора о создании «Европейского общего рынка».
Ускорение процесса интеграции связано с ранее от-
меченными факторами политического и экономического
порядка. На Мессинской конференции в июне 1955 г.
Спаак ясно заявил, что в политическом отношении для
стран — участниц конференции речь идет о том, чтобы
«вновь не впасть в политическую пустоту, образовав-
шуюся после провала Европейского оборонительного
сообщества». Однако он не пытался скрыть политиче-
ские моменты договора о «Европейском общем рынке».
На них было указано как на контртенденцию происхо-
170


дившему процессу разрядки напряженности междуна-
родных отношений. Одновременно опубликованные в
этот период документы о проекте создания «общего
рынка» подчеркивали необходимость создания более
широкого рынка, который не должен быть простой сум-
мой отдельных национальных рынков, чтобы таким об-
разом предоставить силам капитализма наибольшую
возможность развития. Эти документы подчеркивали,
с другой стороны, необходимость путем создания Евра-
тома сконцентрировать усилия в области атомной энер-
гии, с тем чтобы продвинуть экономику шести стран
по пути технического прогресса, достигнутого другими
«блоками».
Нет никакого сомнения в том, что сейчас эти фак-
торы экономического порядка объективно существуют
и действуют. С этой точки зрения политические пред-
ставители монополий, действительные творцы общего
рынка проявили ловкость, сумев связать политическую
инициативу с неоспоримыми требованиями объективного
порядка, хотя впоследствии этим требованиям были
даны такие решения, которые в конечном счете пришли
в противоречие с возможностью удовлетворения этих
требований, как это ясно показало развитие событий,
последовавших за подписанием договора о создании
«общего рынка».
Как известно, положения Римского договора преду-
сматривают, что в течение 12—15 лет шесть стран — уча-
стниц «общего рынка» (Италия, Западная Германия,
Франция, Бельгия, Голландия и Люксембург)—устано-
вят режим свободного движения капиталов, товаров,
услуг и рабочей силы. Что касается товарообмена, то
в этой области предусмотрена ликвидация таможенных
барьеров и контингентов в торговле между шестью
странами. После первого снижения таможенных пошлин
на 10% с 1 января 1959 г. последующие снижения
в среднем на 10%, но не меньше чем на 5% на каждое
изделие должны осуществляться в установленные
сроки, с тем чтобы полностью ликвидировать таможен-
ные пошлины к концу указанного периода. В отношении
контингентов предусмотрено ежегодное сокращение ко-
личественных ограничений на ввоз без лицензий товаров
из других стран «общего рынка», с тем чтобы ликвиди-
ровать контингента к концу этого же периода. Одно-
171


временно предусмотрено создание в течение этого пере-
ходного периода единого внешнего тарифа для всех
шести стран в отношении остальных стран взамен суще-
ствующих отдельных национальных тарифов. Что ка-
сается движения капиталов и рабочей силы, то оно дол-
жно быть полностью свободным к концу переходного
периода.
Кроме этого, Римский договор предусматривает коор-
динацию экономической политики шести стран, «сбли-
жение» их законодательства в меру необходимости
функционирования «общего рынка». Предусмотрено
также установление «режима», направленного на то,
чтобы правила конкуренции не были «нарушены». При-
чем характерно, что согласно договору само по себе
существование монополий не нарушает конкуренции и
поэтому необходимо выступать лишь против крайностей
монополий, которые подрывают условия свободной кон-
куренции; договором запрещаются картели и соглаше-
ния, за исключением тех случаев, когда будет установ-
лено, что они не ведут к нарушению конкуренции. Речь
идет, таким образом, об установлении тех самых «раз-
умных правил», которые были положены в основу анти-
трестовского законодательства в США, ставшего «род-
ной матерью трестам», как его определил по собствен-
ному опыту один американский монополист.
Выполнение не только этой части договора, но также
всех его положений, касающихся, в частности, движе-
ния товаров, капиталов и рабочей силы, предоставляется
«сверхнациональному» органу, предусмотренному Рим-
ским договором. Вследствие этого процесс «интеграции»
обусловливается соотношением сил, складывающимся
между различными странами-участницами и между
основными монополистическими группами отдельных
стран.
Необходимо отметить, что при рассмотрении про-
цесса интеграции, наряду с положениями договора, сле-
дует еще более внимательно учитывать политику, ко-
торую проводят страны в связи с «общим рынком».
Эта политика со все большей ясностью проявлялась
после подписания Римского договора. Этот период
(1957—1958 гг.) характеризовался переломом цикличе-
ского развития конъюнктуры. Не касаясь отдельных
показателей, характеризующих его размеры, качествен-
172


ное значение этого перелома состоит в том, что он
произошел в период углубления общего кризиса капи-
тализма. Это обстоятельство имеет, как известно, не
только экономический, но и политический характер,
поскольку трудности экономического порядка обуслав-
ливаются развитием определенных политических собы-
тий.
Необходимо указать прежде всего на то, что раз-
витие социалистической системы способствует разви-
тию слаборазвитых стран как в экономическом плане,
путем установления социалистическими странами рав-
ноправных и взаимовыгодных экономических отноше-
ний со слаборазвитыми странами, так и в политическом
плане тем, что успехи социализма способствуют осво-
бодительной борьбе народов этих стран. Это оказы-
вает влияние на империалистическую систему, вызы-
вая сужение не только рынков сбыта высокоразвитых
капиталистических стран, но также и сферу экспорта
капитала, которая имеет важное стабилизирующее зна-
чение для империалистических стран.
Общий кризис капитализма характеризуется, с дру-
гой стороны, обострением классовых противоречий в
капиталистических странах, которое проявляется так
или иначе в зависимости от соотношения классовых
сил. В Западной Германии оно выразилось в запреще-
нии коммунистической партии, во Франции — в дегол-
лизме; оно проявляется также в кризисе политики бур-
жуазных партий, открывающем перспективы для раз-
личных исходов, как это произошло в Италии.
Развитие такой объективной обстановки побуждало
международные монополии ускорить процесс объеди-
нения Европы, практическое осуществление которого
обеспечивало наиболее мощным капиталистическим
группам господство в рамках Западной Европы. В свя-
зи с этим отмечают, что под наиболее общими положе-
ниями Римского договора любой мог бы подписаться.
Когда же дело касается деталей (например, вопроса
о пошлинах), нельзя не заметить в положениях дого-
вора явное стремление защитить интересы монополий.
Например, в связи с предстоящим установлением еди-
ных таможенных тарифов шести стран в отношении
остальных стран договор предусматривает некоторые
особые меры в отношении определенных изделий. Если
173


же рассмотреть, что это за изделия, то выяснится, что
речь идет об изделиях, которые не производятся моно-
полиями и которые потребляются ими как сырье; по-
этому для них устанавливаются низкие пошлины.
Как уже отмечалось, функции руководящих органов
Европейского сообщества определены крайне общо
и не базируются на объективных критериях, с тем
чтобы предоставить полную свободу игре сил, дей-
ствующих в рамках «Европейского общего рынка».
В этом свете совершенно абстрактной и нереальной
представляется дискуссия по вопросу о том, какой
принцип лежит в основе договора об «общем рынке» —
«либералистский» или «дирижистский». Эта дискуссия
не учитывает того факта, что главным элементом, кото-
рый определяет сущность экономического явления,
является не та или иная организационная форма, в
которой оно проявляется, а характер социальных, клас-
совых отношений, выражением которых является дан-
ное явление.
Если в основе Римского договора лежит «дири-
жизм», то он выполним в той мере, в какой сам
договор предоставляет монополистическим группам
стран — участниц наиболее совершенные инструменты
господства над экономикой этих стран, а также основу
для сближения, равно как и для расхождений между
наиболее мощными группами.
Что же касается «либералистской» природы евро-
пейского «общего рынка», то она проявляется в той
мере, в какой процесс «либерализации» — согласно
договору, он должен проводиться органами, являющи-
мися выражением социальных сил, господствующих в
«малой Европе» — является средством, с помощью ко-
торого эти силы стремятся укрепить и расширить свое
господство.
Эти замечания относятся в равной мере и к другой
абстрактной дискуссии: «протекционизм» или «свобода
торговли». На эту догматическую и формальную по-
становку вопроса можно, между прочим, ответить ссыл-
кой на «Речь о свободе торговли», произнесенную
К. Марксом в 1848 г.1 Творческий вывод, который сле-
дует из этой речи, состоит не в том, чтобы априорно опре-
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 4, М, 1955, стр. 404.
174


делять позицию благоприятного отношения рабочего
класса к свободе торговли — позицию, конкретные ус-
ловия которой полностью совпадают с историческими
условиями, существовавшими в момент, когда было
сделано выступление, а в том, чтобы рассматривать
эту проблему именно с учетом исторической действи-
тельности. Сегодня, в условиях монополистического ка-
питализма, она полностью изменилась по сравнению с
тем, что было век назад. В настоящее время таможен-
ная защита, хотя и является одним из орудий, с помо-
щью которого монополии укрепляют свои позиции, од-
нако— это уже устаревшее и тем более не исключи-
тельное оружие для монополий, которые, независимо от
того, к какой стране они относятся, применяют более
совершенные методы для своей защиты. Это — между-
народные картели, финансовые союзы, налоговая си-
стема и вообще подчинение государственного аппарата
монополиям. Если таможенные барьеры и применяют-
ся, то для того, чтобы ослабить и по возможности
устранить немонополистические предприятия и расши-
рить таким путем свое господство. Только такой, и ни-
какой иной, смысл имеет принцип свободы торговли в
договоре об «общем рынке», который предоставляет
проведение снижения пошлин наднациональным орга-
нам, которые подчинены монополиям так же, как в от-
дельных странах им подчинен государственный аппа-
рат.
Конкретные примеры отношения монополий к «ли-
берализму» и к «протекционизму» хорошо известны
всем. Возьмем, например, политику США, которая счи-
тается наиболее «либеральной» в капиталистическом
мире. Она характеризуется самыми высокими в мире
пошлинами. Ясно поэтому, что американское прави-
тельство, выражающее интересы монополий США,
стремится к либерализму для других стран. Такой же
либерализм теории свободной рыночной экономики за-
падногерманского министра хозяйства Эрхарда пре-
вратился в протекционизм в 1958 г., когда накануне от-
крытия «общего рынка» в этой стране в состоянии кри-
зиса оказалось производство фруктов; итальянский ми-
нистр-либерал поспешил тогда установить контингента
на импорт фруктов, что вызвало кризис итальянского
садоводства.
175


Как было уже упомянуто, «Европейское объедине-
ние угля и стали», рассматриваемое как образец бу-
дущего «Европейского экономического сообщества»,
пока конъюнктура складывалась благоприятно, прово-
дило политику самой широкой либерализации, но едва
наметился перелом конъюнктуры и кризис затронул не-
которые предприятия, принадлежащие к группам, гос-
подствующим в ЕОУС, это объединение перешло к про-
текционистской политике. «Либерализм» ЕОУС имел
смысл, когда дело касалось ликвидации итальянских
шахт бассейна Сульчис (хотя они могли бы не быть
убыточными, если осуществить капиталовложения с
целью использования этих шахт для производства элек-
троэнергии); когда речь шла о ликвидации шахт Бори-
нажа, запущенных владельцами и работающих ввиду
крайней устарелости оборудования за счет эксплуата-
ции и часто сверхэксплуатации горняков, большей ча-
стью итальянцев. Но как только на принадлежащих за-
падногерманским угольно-стальным монополиям шахтах
Рура возросли вследствие ухудшения конъюнктуры за-
пасы не находящего сбыта угля, немедленно произошел
поворот политики ЕОУС в сторону протекционизма.
События, последовавшие после подписания Римско-
го договора, показали всю беспредметность дискуссии
о природе «общего рынка» и пролили свет на его сущ-
ность. Она состоит в том, что «общий рынок» является
орудием в руках определенных монополистических
групп, которые используют его, с одной стороны, для
еще большего подчинения рынка, образовавшегося вну-
три «Европейского экономического сообщества», и это
было наглядно показано, когда речь шла о расширении
зоны «общего рынка» и о принятии английских пред-
ложений о зоне «свободной торговли»; с другой сто-
роны, в том, чтобы дать ложное решение вышеупомя-
нутому нами объективному требованию, связанному с
необходимостью повысить производительность труда в
экономике шести стран. «Общий рынок» является, на-
конец, орудием, призванным дать возможность наибо-
лее мощным монополиям стран «общего рынка» рас-
ширить проникновение в остальную часть мирового
капиталистического рынка.
Именно в этом кроются причины того, что в опреде-
ленный момент страны «общего» рынка пришли в
176


столкновение с остальными западноевропейскими стра-
нами во главе с Англией. Интересно отметить, что ар-
гументы, выдвигавшиеся этими странами против «об-
щего рынка», полностью подтвердили высказанное нами
мнение о том, что вытекающая из Римского договора
политика носит картелистский характер, направлена
против свободы торговли, ведет к созданию замкну-
той торговой группировки и в конечном счете к ав-
таркии.
Столкновение между странами «общего рынка», с
одной стороны, и странами зоны свободной торговли —
с другой, а также вызванные этим столкновением та-
кие события, как девальвация французского франка,
введение обратимости денежных единиц и вследствие
этого упразднение Европейского платежного союза, со-
здали нынешнюю политическую обстановку. Однако не-
сомненно одно: маневрирование путем девальвации,
обратимости валюты и т. д. показывает, что само су-
щество Римского договора может быть в конечном сче-
те изменено с помощью операций валютного и иного
порядка. Во всяком случае события, происшедшие од-
новременно с вступлением в силу «общего рынка»,
открывают перспективу дальнейшего углубления меж-
империалистических противоречий и это является под-
тверждением невозможности «организовать» капитали-
стическое производство как в международном, так и в
национальном масштабе.
Особое политическое значение приобрел факт под-
держки маневров французского правительства со сто-
роны германского империализма, а также отношения,
установившиеся между французским и германским им-
периализмом.
Что касается операции с обратимостью валюты, то
она вызвала поворот в экономической политике стран,
которые в прошлом достигли полной занятости. Дей-
ствительно, ввиду необходимости приспособиться к меж-
дународной конкуренции они выдвинули на первый
план меры внутреннего порядка, направленные на сни-
жение издержек производства и расширение экспорта
изделий, производимых монополиями; с этой целью
были увеличены капиталовложения в предприятия с
высоким органическим строением капитала, пренебре-
гая возможностью поддержания и повышения занято-
177


сти. Это обстоятельство, помимо его общеполитического
значения для этих стран, влияет на перспективы раз-
вития итальянской экономики.
«Общий рынок» ведет к дальнейшему обострению
не решенных до сих пор коренных проблем итальянской
экономики, в том числе проблемы безработицы путем
эмиграции рабочей силы. Это показывает, насколько
абстрактна перспектива «свободного движения рабочей
силы», предусмотренная Римским договором. Она мо-
жет существовать формально, однако сомнительно, что-
бы она привела к значительным результатам в деле
использования избыточной рабочей Италии.
В заключение следует сказать, что «Европейское
экономическое сообщество», воздействуя на межкапи-
талистические отношения, ведет к усилению противоре-
чий в межкапиталистической конкуренции, а также
к усилению процесса концентрации производства и
увеличению экономической и политической власти на-
иболее мощных монополий и государств, к которым
относятся эти монополии.
Политика экономического объединения Европы под
господством монополий, оставляя в стороне те часто
противоречивые формы, в которые она облекается, по-
рождает тенденцию к ликвидации всякой возможности
для отдельных стран вырабатывать и проводить само-
стоятельную политику, отвечающую их требованиям.
Что касается Италии, то эта политика ведет к сры-
ву осуществления экономических преобразований, ко-
торые необходимы, чтобы итальянская экономика могла
развиваться органически и равномерно, что не было ей
свойственно даже в период благоприятной конъюнкту-
ры. В связи с этим возникает вопрос о зависимости
между политикой реформ и антимонополистического
развития экономики внутри страны и политикой ме-
ждународных экономических отношений, процесс, кото-
рый через «европейскую интеграцию» ведет к ликвида-
ции немонополистических предприятий и к подчинению
их национальным и международным монополиям, мо-
жет быть прекращен не с помощью бесплодной защиты
существующего положения, а путем действий, направ-
ленных на то, чтобы придать конкретное содержание
общему экономическому и социальному прогрессу. При
таком развитии, которое явилось решением, противо-
178


стоящим курсу на европейскую интеграцию, найдет свое
место также и экономическая деятельность, которую
монополии стремятся ликвидировать и подчинить себе.
С другой стороны, объективное стремление ко все
возрастающей интернационализации экономической
жизни (ответом монополий на которое является поли-
тика европейской интеграции) может быть направле-
но на свободную ассоциацию всех европейских стран
с целью экономического сотрудничества при сохранении
социально-экономических систем, существующих в
каждой из них. Этот демократический ответ на объек-
тивное требование интернационализации экономики мо-
жет, с другой стороны, явиться важным фактором в
экономическом развитии каждой страны, дав толчок
развитию производства и торговли.


ГЛАВА XIII
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ
И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Некоторые выкристаллизовавшиеся вопросы эконо-
мической политики последних лет (1955—1959) могут
быть выделены и могут послужить основой для перво-
начального определения перспектив развития в ближай-
шие годы.
Путь, на который в последние годы вступил италь-
янский монополистический капитализм в силу факторов
внутреннего порядка (неспособность экономической по-
литики «центристских» правительств разрешить корен-
ные социально-экономические проблемы страны), кото-
рые диалектически связаны с определившимися напра-
влениями развития мирового капитализма (политика,
вытекающая из европейского «общего рынка»), не яв-
ляется мирным, спокойным путем развития по прямой
линии. Несомненно, что в монополистических кругах
появлялись сомнение и озабоченность в связи с уточ-
нением экономической политики, которая сама по себе
является не новой, а все той же монополистической
политикой, однако имеет некоторые новые черты.
Кризису «центристской» политики де Гаспери со-
ответствует кризис явления, которое можно так же на-
звать «центризмом» монополий, назревшего в 1954 г. и
впервые проявившегося в смещении с должности пре-
зидента «Конфиндустрии» Коста, который бессменно
возглавлял этот высший орган итальянских монополий
практически с момента его воссоздания после оконча-
ния второй мировой войны. Коста олицетворял собою в
«Конфиндустрии» линию на достижение компромисса
с немонополистической частью итальянской буржуазии
и на сохранение сосуществования крупных предприя-
тий с мелкими и средними предприятиями, характери-
зующимися несравненно более низким, чем на монопо-
листических предприятиях уровнем производительности
180


труда и прибыльности. Это сосуществование предпола-
гает положение, при котором извлечение монопольной
прибыли на национальном и мировом рынках сохра-
няет еще условия, позволяющие существовать низко-
производительным мелким и средним предприятиям.
С другой стороны, Коста проводил в «Конфиндуст-
рии» линию в области профсоюзных отношений с тру-
дящимися, основанную, так сказать, на «глобальных»
отношениях между классом капиталистов и рабочим
классом. В области заработной платы он осуществлял
политику, которая охватывала крупные категории тру-
дящихся отдельных отраслей независимо от предприя-
тий, составляющих эти отрасли, и была направлена
против требований об общем повышении заработной
платы. Такая линия, хотя и не исключала полностью,
но и не предполагала проведение политики дифферен-
цированной заработной платы для трудящихся, заня-
тых на предприятиях, размеры прибылей которых по-
зволяют идти на некоторые уступки рабочим. Такая
политика в области заработной платы позволяла в свою
очередь существовать низкоприбыльным немонополи-
стическим предприятиям, несмотря на более высокие
издержки производства.
Однако в ходе развития итальянской экономики, ко-
ренные проблемы которой оставались нерешенными, по-
ложение все более обострялось. Это ухудшало условия
существования итальянского капитализма в целом, а
перед рабочим классом, с одной стороны, и монополия-
ми, с другой, становилась все более неотложная за-
дача выработки своей политики. Вследствие этого мо-
нополии стали на путь, ведущий к открытому господ-
ству, теперь уже не только по отношению к рабочему
классу, но также в отношении части самого класса
капиталистов.
Отсюда — кризис того, что было бы неправильно
определить, как «капиталистический интерклассизм» по-
тому, что нельзя считать разными классами монополи-
стическую и немонополистическую буржуазию. Этот
кризис поставил монополии перед необходимостью про-
водить политику не только против интересов определен-
ных кругов капиталистов города и деревни, а также
крупных землевладельцев, но одновременно выдвинуть
новую политику в отношении рабочего класса, поли-
181


тику, которая уже не придает первостепенного значе-
ния проблеме общего уровня заработной платы. В са-
мом деле, на монополистических предприятиях, в силу
уже неоднократно отмеченных выше причин, создались
возможности снижения издержек производства и извле-
чения еще более высоких прибылей. Это позволило им
проводить своеобразную патерналистскую политику в
отношении определенной части занятых на них рабо-
чих.
С другой стороны, тот факт, что монополии имеют
возможность эксплуатировать трудящихся не только
внутри предприятий путем выплаты им низкой номи-
нальной заработной платы, но также и в еще больших
размерах на рынке — путем понижения их реальной
заработной платы, политики высоких цен и т. д., по-
зволил им осуществлять самофинансирование своих
предприятий. Кроме того, происшедшее еще при де
Гаспери с его «линией Эйнауди-Пелла» укрепление
как экономических, так и политических позиций моно-
полий в стране позволило им проводить более бесце-
ремонную политику по отношению к определенным кру-
гам класса капиталистов и начать лобовую атаку на
их позиции.
Весь курс становился для монополий все более не-
обходимым по мере развития рассмотренной выше ме-
ждународной обстановки, которая характеризовалась
углублением общего кризиса капитализма и стремле-
нием международных монополий (в Европе — особенно
немецких) изменить это международное положение с
помощью более агрессивной политики.
Таким образом, укрепление экономических и поли-
тических позиций монополий позволило им изменить
политику, тогда как противоречия, вызванные к жизни
усилением этих позиций, придали их политике более
открытый, решительно агрессивный характер по отно-
шению ко всей остальной экономике Италии.
Происшедшая в феврале 1955 г. смена лиц на по-
сту президента «Конфиндустрии» явилась выражением
этого положения в организационной области. Если Ко-
ста был последним представителем класса капитали-
стов начала века, когда капитализм переходил от сво-
бодной конкуренции к монополии, то новый президент
«Конфиндустрии» де Микели является прежде все-
182


го ярким выразителем интересов наиболее сильных и
наиболее агрессивных монополий. Это—ФИАТ, «Мон-
текатини», «Италчементи», которые в течение послево-
енного периода сильнее всего укрепили и расширили
свои позиции в итальянской экономике, повысив свой
вес и влияние в итальянском монополистическом капи-
тале в ущерб другим группам (электроэнергетическим
и сахарным).
Итальянский монополистический капитал, выраба-
тывая свой нынешний курс, испытывал тревогу, про-
явившуюся в различных формах.
Известно, что в 1955—1956 гг. руководство «Кон-
финдустрии» предприняло попытку усилить политиче-
ские и организационные моменты политики, которую
выдвинул де Микели, вступая на пост президента. Оно
считало, что крупнейшие итальянские капиталисты не
могут более выпускать из рук часть своей фактической
власти и «полагаться» на политические партии, кото-
рые, хотя и выражают интересы крупного капитала, но
неизбежно должны реагировать на определенное давле-
ние и требования, исходящие от своих избирателей и
трудящихся масс. В связи с этим был выдвинут тезис
о том, что представители монополий должны стать ве-
дущими политическими деятелями и сами проводить
политику. Поэтому была выдвинута организационная
формула «тройственного согласия» («Конфинтеза»), ко-
торая через создание комитетов, объединяющих круп-
нейших представителей ассоциации промышленников,
аграриев и наиболее крупных торговцев, могла приве-
сти к образованию своеобразной политико-экономиче-
ской организации монополий, призванных представлять
интересы промышленников, землевладельцев и круп-
нейших торговцев. Известно, что эта попытка практиче-
ски провалилась, поскольку была предпринята в про-
тиворечии с реально существующим общественным по-
рядком, в котором политические партии осуществляют
свои функции.
Другая мера, с помощью которой монополии стре-
мились провести свой курс, состояла в том, чтобы не-
посредственно включиться в политическую деятельность
представителей господствующей партии, которые исхо-
дили из иных посылок и иных опасений, чем те, кото-
рыми руководствовались монополии. Так был предпри-
183


нят маневр, с помощью которого они пытались напол-
нить ту «пустую коробку», которой являлась «схема
Ванони», вполне определенным содержанием монопо-
листического характера. Однако в определенный мо-
мент и эта попытка провалилась, поскольку в действи-
тельности «пустую коробку» не удалось использовать
и благие намерения «схемы Ванони» так и остались
таковыми.
Тем временем коренные проблемы итальянской эко-
номики обострились до крайности и не потому, что во
второй половине 1957 г. конъюнктура ухудшилась, а
просто потому, что признаки циклического кризиса, по-
добно лакмусовой бумажке в химии, вскрыли с полной
очевидностью всю остроту этих коренных проблем, не-
отступно стоящих перед итальянским обществом.
В политической области результаты всеобщих пар-
ламентских выборов 1958 г. показали, что ось полити-
ческой жизни сместилась влево: хотя произошло уси-
ление христианско-демократической партии за счет
правых партий, но одновременно укрепили свои пози-
ции левые партии и было вновь подтверждено, что
коммунистическая партия является решающей силой в
политической жизни Италии.
Все это побудило монополии форсировать свой курс,
направленный на решение своими методами и в своих
интересах коренных проблем итальянского общества.
В этой связи необходимо вновь остановиться на рас-
смотренном нами раньше вопросе об отношениях ме-
жду государством и монополиями. Несомненно, что
именно в этот период, в связи с внутриполитическими
событиями, а также с объективным экономическим по-
ложением, сложившимся не только внутри страны, но
и на мировом рынке, приобрели особое значение кон-
кретные формы государственно-монополистического ка-
питализма. Факторы международного порядка, про-
явившиеся в создании «наднациональных правительств»
(каковыми являются органы, созданные в соответствии
с договорами о европейской экономической интегра-
ции), приобретали все более определяющее значение
для объективного положения вещей. В силу этого гос-
подствующие социальные силы проявили заинтересо-
ванность в установлении более прямых связей с госу-
дарственными органами, парализуя их деятельность.
184


Ясно, что экономическая политика правительств и ра-
стущее подчинение государственного аппарата моно-
полиям были связаны с процессом европейской инте-
грации, т. е. с монополистическим объединением не-
которых стран Европы, кульминационным пунктом
которого было вступление в силу договора об евро-
пейском «общем рынке», сопровождавшееся проведе-
нием в конце 1958 г. мероприятий в валютно-денежной
области.
В такой обстановке в экономической политике Ита-
лии пробила себе путь тенденция корпоративного ин-
тегрализма, наиболее видным представителем которого
явился Фанфани. Корпоративный интегрализм, зародив-
шийся, как уже сказано, в связи с развитием особых
внутренних и международных событий, означает пре-
жде всего широкое использование развивающегося го-
сударственно-монополистического капитализма для
проведения маневра господствующих кругов, пресле-
дующего цель придать решению коренных проблем
итальянского общества монополистический характер.
Однако такая форма выражения постоянных интересов
монополий содержит противоречие. Оно обусловлено
сложностью государственно-монополистического капи-
тализма, который сочетает в себе базисные и надстро-
ечные явления. Государственно-монополистический ка-
питализм предполагает, как уже было показано, утвер-
ждение у власти новых политических и экономических
деятелей, которые отнюдь не обязательно выходят из
рядов монополистической буржуазии, но которые ста-
новятся ее кадрами. В отношениях между монополисти-
ческими кругами и теми деятелями, которые господ-
ствуют в органах и предприятиях государственного ка-
питализма, скрыто существует потенциальный конф-
ликт, и поэтому имеют место различные толкования
того, что является способом проведения линии, которая
лучше учитывает постоянные интересы монополий. От-
сюда проистекает стремление сил монополистического
капитала противодействовать определенным формам
государственного капитализма. Эта их оппозиция об-
уславливается также и тем, что формы государствен-
ного капитализма, являясь выражением экономического
могущества государства, более подвержены влиянию со
стороны рабочего класса и демократических сил и при
185


определенном соотношении политических сил в стране
они потенциально могут быть использованы против ин-
тересов господствующих кругов.
В этом отношении кризис правительства Фанфани,
назревший в последние месяцы 1958 г., связан с тем
фактом, что основная цель итальянских монополий в
последние годы состоит в том, чтобы придать итальян-
ской экономике еще более монополистический характер,
ущемив тем самым интересы широких слоев и всего
населения, в то время как они еще окончательно не
выбрали средства для достижения этой цели. Этот кри-
зис явился еще одним выражением политических про-
тиворечий, развивающихся после 1953 г. и проявив-
шихся в правительстве Пелла, «схеме Ванони», в со-
здании «Конфинтезы» и в «переходных» правитель-
ствах.
Причины неустойчивого политического положения,
с одной стороны, коренятся в самих кругах монополи-
стической буржуазии, а с другой стороны, они являются
прямым следствием развернувшегося движения на-
родных масс, обусловленного объективным экономи-
ческим положением страны, характеризующимся даль-
нейшим обострением коренных проблем национальной
экономики.
Не только в наиболее передовой части рабочего дви-
жения, но также в менее передовых слоях населения,
которые традиционно находятся под влиянием католи-
ческих ассоциаций и партий «третьей силы» созрело
сознание невозможности разрешить эти проблемы с по-
мощью каких-либо средств, которые монополии берут
на свое вооружение, в том числе с помощью курса на
корпоративный интегрализм. По этим причинам вну-
три католических организаций эта линия вызывает про-
тиводействие с двух сторон. С одной стороны, его ока-
зывают так называемые клерикальные «нотабли», т. е.
те, которые не выражают интересы монополий, а пред-
ставляют инструменты, служащие этим интересам, но
иначе, чем это делают представители корпоративного
интегрализма. Наиболее видным представителем «но-
таблей» является Пелла, который в качестве министра
бюджета и казначейства в течение десяти лет прово-
дил определенную линию. С другой стороны, против
корпоративного интегрализма выступила та часть като-
186


лических сил, входящая в христианско-демократиче-
скую партию, которая более тесно связана с конкрет-
ными условиями жизни трудящихся.
Наконец, необходимо подчеркнуть, что определив-
шиеся намерения монополий осуществить ревизию
традиционной системы союзов крупного капитала с не-
монополистическими кругами буржуазии были полно-
стью вскрыты перед широкими массами не только
рабочих и крестьян, но также тех капиталистов, кото-
рых монополии решили принести в жертву во имя до-
стижения целей своей политики. Такое положение ве-
щей вскрылось с полной очевидностью в конце 1958 г.,
когда некоторые мероприятия экономической политики
правительства Фанфани вызвали протесты, что и опре-
делило его падение.
Противодействие европейскому «общему рынку», ко-
торое оказывают с разной силой и в различных формах
определенные круги итальянских капиталистов, являет-
ся другим выражением того, что в стране имеется оп-
позиция намерениям монополий более полно подчинять
своему контролю всю общественную жизнь страны,
предав своих вчерашних союзников.
Сложившееся в стране положение подтверждает
правильность анализа, данного рабочим движением, и
придает силу его последовательной борьбе за новую
экономическую политику. В то же время оно открывает
весьма неопределенные перспективы развития, напоми-
нающие те, которые сложились в стране непосредствен-
но после окончания войны. Было бы ошибкой механиче-
ски переносить на сложившуюся в 1959 г. обстановку
мнение, высказанное нами при анализе положения, су-
ществовавшего после окончания войны. Однако несо-
мненно, что именно в силу того факта, что ни одна
коренная проблема итальянского общества не была раз-
решена в течение 1945—1958 гг. и поэтому сохраняется
кризис структуры итальянской экономики, в стране
создались широчайшие возможности для проведения
курса экономической политики, противостоящего поли-
тике, вынашиваемой монополиями. Этот курс направлен
на достижение целей экономического и социального раз-
вития страны, которые рабочее и демократическое дви-
жение поставило перед собой после окончания второй
мировой войны.
187


Действительно, за рассматриваемый период измени-
лись объективные экономические условия Италии. По-
сле завершения послевоенного обновления основного
капитала реальный среднегодовой прирост националь-
ного дохода Италии за период с 1950 по 1958 г. пре-
высил 5%. Такой темп повышения национального до-
хода, хотя и значительно ниже, чем в социалистических
странах, однако является в последние годы одним из
наиболее высоких среди капиталистических стран За-
падной Европы. Этот общий количественный показатель
приобретает особое значение в свете других данных, ха-
рактеризующих экономическое положение Италии.
Индекс промышленного производства повысился со
100 в 1948 г. до 207 в 1958 г.; за этот же период заня-
тость рабочих, по данным министерства труда, возросла
немного более чем на 4%. Это означает, что если за
этот период не наблюдалось значительного роста без-
работицы, то это было обусловлено главным образом
массовой эмиграцией и повышением занятости в сфере
услуг.
С другой стороны, все значение проблемы безрабо-
тицы можно понять только при рассмотрении перспек-
тив экономического развития страны. Они характери-
зуются прежде всего процессом высвобождения все
большей массы рабочей силы из сельскохозяйственного
производства. Так, за период с 1951 по 1958 г. общее
число лиц, занятых в итальянском сельском хозяйстве,
сократилось с 8 261 тыс. до 6 387 тыс., и нет причин
полагать, что этот процесс в ближайшее время замед-
лится, поскольку проводящаяся в настоящее время аг-
рарная политика предусматривает дальнейший рост
концентрации производства в сельском хозяйстве.
Усиление концентрации и централизации производ-
ства и капитала происходит во всей итальянской эко-
номике. По данным итальянской Ассоциации акцио-
нерных обществ, в 1948 г. лишь 0,03% общего числа
акционерных обществ владело капиталом свыше
10 млрд. лир и на них приходилось 26,3% акционерного
капитала всех итальянских обществ; в 1958 г. уже
0,23% обществ располагали капиталом свыше 10 млрд.
лир и владели 49,5% всего акционерного капитала
страны. Эти данные свидетельствуют о дальнейшем по-
вышении в течение указанного десятилетия и без того
188


высокого уровня централизации капитала в Италии.
Картина будет еще ярче, если учесть, что почти все эти
акционерные общества с капиталом свыше 10 млрд.
тесно связаны между собой, образуя несколько финан-
совых групп.
Что касается неравномерности экономического раз-
вития отдельных районов Италии, то по этому поводу
в докладе комиссии «Европейского экономического со-
общества», опубликованном накануне открытия «общего
рынка» (в сентябре 1958 г.), подчеркивалась «серьезная
неравномерность развития отдельных районов страны,
от которой страдает в настоящее время вся итальян-
ская экономика, выражающаяся в следующих данных.
В 1957 г. 38% итальянского населения, которое про-
живает на Юге, производило только 21% националь-
ного дохода Италии. Кроме того, эта неравномерность
развития проявляет тенденцию к дальнейшему усиле-
нию в связи с тем, что Юг Италии дает 65% естествен-
ного прироста населения Италии и, следовательно,
ее рабочей силы, тогда как в том же 1957 г. на эту
часть страны приходилось лишь 26% общей суммы
осуществленных в Италии производственных капита-
ловложений и капиталовложений в общественные
работы».
Таким образом, объективное положение Италии та-
ково, что количественный рост национального дохода
происходит в условиях существования противоречий
трех порядков: между трудящимися классами и клас-
сом капиталистов, внутри класса капиталистов, между
различными районами страны. Эти противоречия, ко-
торые являются традиционными для итальянской эко-
номики и которые с особой силой проявились после
освобождения страны, по-прежнему существуют теперь,
через 15 лет после окончания войны, хотя и проявляют-
ся в новых формах и на ином уровне экономического
развития.
В соответствии с этим в политической области на-
блюдается глубокое брожение в рядах традиционного
блока политических партий, которые с 1947 г. направ-
ляли политическое развитие страны по пути посто-
янных противоречий между коренными требованиями
экономического развития страны и практической дея-
тельностью правительства. В результате этого в стране
189


сложилось критическое положение, при котором прове-
дению курса монополистического развития экономики
противодействует курс демократического развития.
Столкновение этих двух курсов, обусловленное объек-
тивным положением, существующим в стране, прояв-
ляется в борьбе за различные программы экономиче-
ской политики: в нем испытывается способность раз-
личных политических партий взять на себя руководство
итальянской экономикой и политикой.


СТАТИСТИЧЕСКИЕ
ПРИЛОЖЕНИЯ


В нижеследующих таблицах приведены основные статисти-
ческие данные, которые могут дать представление об уровне раз-
вития итальянской экономики в течение последних двадцати лет
и ее основных проблемах. Все приведенные данные взяты из офи-
циальных источников. Некоторые из приводимых данных (индек-
сы, соотношения и т. д.) подсчитаны автором
Количественные показатели одной группы таблиц (№ 1, 2, 3,
4, 6, 7, 9, 10) рисуют картину объективного положения итальян-
ской экономики и ее развития в последние годы. Они касаются
численности населения и его распределения между различными от-
раслями экономики, создания национального дохода и его распре-
деления между отраслями, объема промышленного и сельскохо-
зяйственного производства, уровня жизни трудящихся
Другая группа таблиц призвана охарактеризовать в общих
чертах наиболее важные проблемы итальянской экономики
В частности, здесь приведены данные, показывающие разрыв
между уровнями экономического развития Севера и Юга Италии
(табл. 5); долю частных предприятий и предприятий, контроли-
руемых государством в общем объеме промышленного производ-
ства (табл. 8); отношения между рабочим классом и классом
капиталистов (табл. 11—16).
В этой связи необходимо отметить, что, помимо данных о без-
работице (табл 11), особое значение приобретают данные
о реальной заработной плате и производительности труда
(табл. 12, 13) в свете данных о концентрации и централизации
производства и капитала (табл. 14, 15), динамике «собственных»
средств акционерных обществ и их прибылей (табл. 16). Зна-
менательно, что с 1950 по 1951 г., когда послевоенное восстанов-
ление экономики можно считать закончившимся, усилилось несо-
ответствие между условиями жизни трудящихся и капиталистов
Действительно, при общем росте национального, дохода Италии
193


с 1950 по 1967 г. более чем на 40% реальная заработная плата
рабочих повысилась только на 10%, тогда как (прибыли акционер-
ных обществ возросли в 3,5 раза, а их собственные средства
утроились. Если за десятилетие с 1948 по 1958 г. продукция обра-
батывающей промышленности более чем удвоилась, занятость
рабочих в ней почти ив изменилась, a выработка продукции по-
высилась (как вследствие повышения производительности, так и
интенсивности труда) почти так же, как и производство.
В общем можно сказать, что объективные показатели
итальянской экономики подтверждают, что экономическая по-
литика Италии носит сугубо классовый характер, как это следует
из ее критического изложения в настоящей работе.
Таблица 1
Население
(в современных границах Италии)
Годы
Всего
(в млн.)
Число
на 1 кв. км
1938 43,2 144
1946 45,6 151
1950 47,2 157
1954 48,7 162
1959 50,6 167
По данным «Istituto centrale di statistica» за
соответствующие годы.
194


Таблица 2
Национальный доход Италии
Годы
В текущих лирах
всего
(в млрд. лир)
на душу на-
селения
(в лирах)
В лирах 1938 г.
всего
(в млн. лир)
на душу населения
в лирах
индекс
(1939 г. -
100)
1938 1378771 3 201 137 877 3 201 100
1946 2772 61057 113262 2414 78
1947 5479 119 506 128 021 2 792 87
1948 6447 139 192 136623 2950 92
1949 6950 148 822 146 883 3 144 98
1950 7 694 163 829 156 294 3 320 104
1951 8 826 186 202 166 509 3 512 109
1952 9 277 194486 169 457 3 549 111
1953 10145 201091 179 742 3 735 117
1954 10 798 222 680 188 341 3 880 121
1955 11801 240816 201 495 4 114 128
1956 12 640 255 578 209 439 4 242 132
1957 13 533 272 727 221 055 4 463 139
1958 14 393 288 577 228 134 4 571 143
1 В млн. лир.
По данным «lstituto centrale di statistica» за соответствующие
годы.
Таблица 3
Доля отраслей экономики в создании валового
общественного продукта
Отрасли
В % к итогу
1950 г.
1957 г.
Сельское хозяйство 28,6 20,2
Промышленность 37,8 42,8
Услуги 33,6 37,0
Всего. . . 100,0 100,0
По данным «Relazione sulla situazlone econo-
mica della Communita».
195


Таблица 4
Структура занятости рабочей силы в Италии
Отрасли
1950 г.
1957 г.
°о занятых к итогу
Сельское хозяйство 45 39
Промышленность 26 29
Услуги 29 32
Всего.. 100 100
По данным «Relazione sulla situazione econo-
mica della Communita».
Таблица 5
Неравномерность развития Севера и Юга Италии
(в % к итогу, по данным на 1957 г.)
Районы и страны
Численность
населения в
конце года
Национальный
доход
Валовые
капитало-
вложения
в основной
капитал
Доля в есте-
ственном при-
росте насе-
ления
Север-Центр. 62 79 74 35
Юг 38 21 26 65
Вся Италия 100 100 100 100
По данным «Communita Economica Europea» — «Relazione sulla
situazione economica della Communita».
Таблица 6
Индексы промышленного производства
(1938 г. = 100)
1947 87
1948 96
1949 106
1950 126
1951 144
1952 150
1953 164
1954 180
1955 . . . . 197
1956 209
1957 224
1958 231
1959 256
По данным «Istituto centrale di statistica» за соответствующие
годы.
196


Таблица 7
Производство основных видов промышленной продукции
Годы
Электроэнергия
(в млрд. квт-ч)
Сталь
(в млн. т)
Серная кис-
лота
(в млн. т)
Сахар
(в тыс. т)
1938 15,5 2,3 1,7 369,8
1946 17,5 1,2 0,8 254,7
1947 20,6 1,7 1,4 220,3
1948 22,7 2,1 1,6 410,5
1949 20,8 2,1 1,8 454,5
1950 24,7 2,4 2,0 597,1
1951 29,2 3,1 2,3 663,1
1952 30,8 3,5 2,4 665,6
1953 32,6 3,5 2,6 703,9
1954 35,6 4,2 2,9 796,8
1955 38,1 5,4 3,1 1 085,9
1956 40,6 5,9 4,3 875,4
1957 41,9 6,8 3,3 755,4
1958 44,3 6,3 3,1 1 029,2
По данным «Istituto centrale di statistica» за соответствующие
годы.
Таблица 8
Примерная доля предприятий, контролируемых государством,
и частных предприятий в промышленном производстве (в %)
Продукция
Предприятия,
контролируемые
государством
Частные
предприятия
Электроэнергия 25 75
Метан 93 7
Нефть 22 78
Сталь 54 46
Чугун 80 20
Суда 75 25
Двигатели 35 65
Электротехнические товары .... 16 84
Автомобили 12 88
Цемент 8 92
Промышленное оборудование ... 4 96
По данным балансов ИРИ и ЭНИ.
197


Таблица 9
Производство основных видов сельскохозяйственной продукции
Годы
Зерно
(в млн. ц)
Картофель
(в млн. ц)
Молоко
(в млн. ц)
1938 81,8 29,4 16,4
1946 61,2 23,4 12,4
1947 47,0 28,2 15,5
1948 61,7 30,3 19,5
1949 70,7 26,3 20,6
1950 77,7 24,3 21,3
1951 69,6 28,6 22,2
1952 78,8 27,2 22,2
1953 90,6 31,3 23,1
1954 72,5 31,8 24,2
1955 95,0 33,9 25,7
1956 86,9 34,1 26,4
1957 84,5 31,6 27,7
1958 98,1 36,6
По данным «Istituto centrale di statistica».
Таблица 10
Дневное потребление на душу населения пищевых продуктов
Годы
Калории
Потребление калорий в питательных
веществах (в % к итогу)
белки
жиры
углеводы
1938 2 723 14,3 21,0 64,7
1946 1740 14,8 20,0 65,2
1947 2128 14,5 16,8 68,7
1948 2 379 14,0 20,2 65,8
1949 2 441 14,3 18,6 67,1
1950 2 438 14,5 18,4 67,1
1951 2 540 14,3 19,1 66,6
1952 2 690 13,7 27,5 63,8
1953 2 728 14,2 18,7 67,1
1954 2 734 13,8 20,9 65,3
1955 2 739 14,0 20,2 65,7
1956 2 829 13,9 20,3 65,8
1957 2 627 14,0 21,5 64,5
1958 2 677 13,7 24,0 62,3
По данным «Istituto centrale di statistica» за соответствующие
годы.
198


Таблица 11
Полная безработица 1
Годы
В тыс.
Индекс
В %
к активному
населению
1938 810,0 100,0 4,3
1948 1742,0 215,0 8,9
1949 1672,7 206,0 8,6
1950 1614,9 199,0 8,3
1951 1721,1 212 0 8,8
1952 1848,7 228,0 9,5
1953 1946,5 240,0 10,0
1954 1958,7 241,0 10,0
1955 1913,4 236,0 9,8
1956 1937,5 239,0 9,0
1957 1756,6 216,0 9,0
1958 1758,7 217,0 9,0
1 Число лиц, зарегистрированных на бирже труда, не считая
пенсионеров, ищущих работу, и занятых лиц, ищущих другую
работу, которые обычно учитываются на бирже труда и состав-
ляют примерно 100—200 тыс. человек.
По данным «Annuaires du Bureau Internationale du travail».
Таблица 12
Индексы реальной заработной платы
в промышленности и сельском хозяйстве1
Годы
Сельское
хозяйство
Промышлен-
ность
1938 100 100
1946 ... 74
1947 ... 92
1948 131 126
1949 144 130
1950 141 137
1951 134 138
1952 137 140
1953 144 140
1954 149 142
1955 150 147
1956 152 147
1957 154 150
1958 157 149
1 Реальная заработная плата подсчитана на основе
данных о средней дневной заработной плате.
По данным «IMAIL», «Istat».
199


Таблица 13
Индексы производства, занятости и выработки
продукции в обрабатывающей промышленности
Годы
Производство
Занятость
Выработка
продукции
1948 100 100 100
1949 ПО 99 111
1950 127 98 129
1951 144 99 145
1952 14Э 98 152
1953 164 99 165
1954 178 100 1 8
1955 197 101 195
1956 210 105 200
1957 226 106 213
1958 234 104 225
По данным «Istituto centrale di statistica», «Bureau
Internationale du travail».
Таблица 14
Процентное распределение промышленных
и ремесленных предприятий и занятых в них лиц
Категории предприятий
с числом занятых лиц
Число
предприятий
Число
занятых лиц
до 10 94,10 27,9
от 11 до 100 5,10 23,3
от 101 до 1 000 0,75 23,9
свыше 1 000 0,05 24,9
Всего 100,00 100,0
По данным промышленной переписи 1951 г.
200


Таблица 15
Распределение акционерных обществ по размеру
номинального акционерного капитала
(в % к итогу)
Общества с номи-
нальным
акционерным
капиталом
1938 г.
Число
акционер-
ных
обществ
Общая сумма
их номиналь-
ного акцио-
нерного
капитала
1958 г.
Число
акционерных
обществ
Общая сумма
их номиналь-
ного акционер-
ного капитала
до 50 млн. лир . 83,94 8,14 83,04 5,52
от 50 до 500 , 13,23 17,41 14,21 14,65
от 500 млн. до
5 млрд. лир . . 2,49 29,22 2,33 21,29
от 5 млрд. до
50 млрд. лир. . 0,33 39,40 0,38 34,69
Свыше 50 млрд. лир 0,01 5,83 0,04 23,85
100,00 100,00 100,00 100,00
По данным «Ассоциации акционерных обществ».
Таблица 16
«Собственные» средства1 крупнейших акционерных обществ
и распределяемые ими дивиденды
(в лирах 1957 г.)2
Годы
Собственные средства
в млрд.
лир
индексы
(1950 г.= 100)
Дивиденды
в млрд.
лир
индексы
(1950 г.=100)
1950 1 570,1 100,0 64,7 100,0
1951 1 591,0 101,4 74,5 115,5
1952 2 245,6 143,0 115,5 178,5
1953 2 986,4 190,2 121,3 187,5
1954 3 630,9 231,3 134,0 207,1
1955 3 968,8 252 8 188,7 291,6
1956 4 202,4 267,7 216,7 334,9
1957 4 722,3 300,8 233,1 360,3
1 Сумма акционерного капитала и резервов.
2 Эти общества составляют 2/3 общего числа акционерных
обществ страны.
По данным «Ассоциации акционерных обществ».
201


Таблица 17
Результаты выборов в палату депутатов в послевоенный период
Партии
1946 г. 1
число
подан-
ных го-
лосов
(в тыс.)
%
1948 г.
число
подан-
ных го-
лосов
(в тыс.)
%
1953 г.
число
подан-
ных
голосов
(в тыс.,
%
1958 г.
число
подан-
ных го-
лосов
(в тыс.)
%
Коммунисти-
ческая . . 4 358 19,0 81 513 31,0 6 122 22,6 6 704 22,7
Социалистиче-
ская ... 4 766 20,7 3 463 12,8 4 207 14,2
Социал-демо-
кратическая — — 1 858 7,1 1 223 4,5 1 345 4,5
Партия дейст-
вия .... 335 1,5 — — — — — —
Республикан-
ская ... 1 003 4,4 652 2,5 438 1,6 406 1,4
Христианско-
демократи-
ческая . . 8 082 35,2 12 741 48,5 10 864 40,1 1 2520 42,4
Либеральная — —1004 816 3,0 1 047 3,5
Неофашист-
ская ... — — 527 2,0 1 582 5,8 1 408 4,8
Другие правые
партии . . 3 4062 14,8 729 2,8 1 856 6,9 1 437 4,9
Другие левые
партии . . 1 066 4,4 607 2,3 729 2,7 486 1,6
Всего 23 016 100,0 26 269 100,0 27 093 100,0 29 560 100,0
1 В Учредительное собрание.
2 В том числе либеральная партия.
3 Народно-демократический фронт.
202


Таблица 18
Итальянские правительства в период после падения фашизма
до февраля 1960 г.
Председатель
совета министров
Партии, участвующие
в правительстве
Период пребыва-
ния у власти
Пьетро Бадольо
(монархист)
Правительство, состоявшее
из чиновников
С 25 июля 1943 г.
по 22 апреля
1944 г.
»
Коммунистическая, христиан-
ско-демократическая, со-
циалистическая, Партия
действия
С 22 апреля по
18 июня 1944 г.
Иваноэ Бономи
(независимый)
Коммунистическая, христи-
анско-демократическая, со-
циалистическая, Партия
действия
С 18 июня по
12 декабря 1944 г.
»
Коммунистическая, христи-
анско-демократическая, ли-
беральная
С 12 декабря
1944 г. по
21 июня 1945 г.
Ферруччо Пар-
ри (Партия
действия)
Коммунистическая, социали-
стическая, христианско-
демократическая, либе-
ральная, Партия действия
С 21 июня по
10 декабря
1945 г.
Альчйдеде Га-
спери (хри-
стианско-де-
мократиче-
ская)
Христианско-демократическая,
Коммунистическая, соци-
алистическая, Партия дей-
ствия
С 10 декабря 1945 г.
по 13 июля
1946 г.
»
Христианско-демократическая
Коммунистическая, соци-
алистическая, республи-
канская
С 13 июля 1946 г.
по 2 февраля
1947 г.
» С 2 февраля по
31 мая 1947 г.
»
Христианско-демократическая,
республиканская 1, социал-
демократическая 1
С 31 мая 1947 г.
по 23 мая 1948 г.
1 До 15 декабря 1947 г.
203


Альчиде де
Гаспери
(христиан-
ско-демо-
кратиче-
ская)
Христианско-демократическая,
либеральная, республикан-
ская, социал-демократиче-
ская 1
С 23 мая 1948 г.
по 27 января
1950 г.
» Христианско-демократическая,
республиканская, социал-
демократическая 2
С 27 января 1950 г.
по 26 июля
1951 г.
» Христианско-демократическая,
республиканская
С 26 июля 1951 г.
по 7 июля 1953 г.
» Христианско-демократическая С 7 июля по 2 ав-
густа 1953 г.
Джузеппе Пел-
ла(христи-
анский де-
мократ)
Христианско-демократическая С 2 августа 1953 г.
по 12 января
1954 г.
Аминторе Фан-
фани (хри-
стианский
демократ)
Христианско-демократическая С 12 января по
8 февраля 1954 г.
Марио Шельба
(христиан-
ский демо-
крат)
Христианско-демократическая,
либеральная, социал-демо-
кратическая
С 8 августа 1954 г.
по 2 июля 1955 г.
Антонио Сеньи
(христиан-
ский демо-
крат)
Христианско-демократическая,
либеральная, социал-демо-
кратическая
С 2 июля 1955 г.
по 15 мая 1957 г.
Адоне Дзоли
(христиан-
ский демо-
крат)
Христианско-демократическая С 15 мая 1957 г.
по 1 июля 1958 г.
1 С 7 ноября 1948 г.
2 До 5 апреля 1951 г.
204


Аминторе Фан-
фани (хри-
стианский
демократ)
Христианско-демократическая,
социал-демократическая
С 1 июля 1958 г.
по 15 февраля
1959 г.
Антонио Сеньи
(христиан-
ский демо-
крат)
Христианско-демократическая С 15 февраля
1959 г. по
24 февраля
1960 г.


ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение к русскому изданию 3
Глава I. Этапы послевоенной экономической политики ... 29
Глава II. Политика и экономика после освобождения ... 43
Глава III. Начало реконструкции 60
Глава IV. Конституция как фундамент экономической политики 71
Глава V. «План Маршалла» и «курс Пеллы» 85
Глава VI. «План труда» 97
Глава VII. «Социальная» политика правительств де Гаспери . 107
Глава VIII. Старые и новые формы государственного ка-
питализма 120
Глава IX. Италия в процессе интеграции Западной Европы . 135
Глава X. Выборы 7 июня 1953 г. и «переходные» правительства 146
Глава XI. Сущность и значение «схемы Ванони» 159
Глава XII. Политика европейского «общего рынка» . . . .169
Глава XIII. Экономические противоречия и политические пер-
спективы , 180
Статистические приложения 191


Бруцио Манцокки
ОЧЕРКИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ
ИТАЛИИ 1945-1959 гг
М , Соцэкгиз, 1961
207 с
Редактор Л Гарсиа
Младший редактор М Даронян
Оформление художника В. Ходоровского
Художественный редактор Н. Илларионова
Технический редактор О. Чепелева
Корректору Л. Чигина и Ю. Железнова
Сдано в набор 18 ноября 1960 г Подписано в
печать 1 марта 1961 г. Формат бумаги 84у1081«
Бумажных листов 3,25 Печатных листов 10,66
Учетно-издательских листов 10,39 Тираж 3000 экз
А 02139 Цена 48 коп
Заказ № 2051
Издательство социально-экономической литературы
Москва, В-71, Ленинский проспект, д 15
Типография № 5 УПП Ленсовнархоза
Ленинград, Красная ул , 13