Ольга Дренда
Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного
периода
Новая антропология (Ад Маргинем Пресс) –
«П ольская хонтология»: Ад Маргинем Пресс; Москва; 2018
ISBN 978-5 -91103-413-9
Аннотация
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности
эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt –
призрак и ontology – онтология), Ольга колле кционирует приметы ушедшего времени, от
уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих
респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего
опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со
свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в

2
настоящем издании.
Ольга Дренда
Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного
периода
Серия «Новая антропология» под редакцией профессора Алексея Юрчака,
Калифорний ский универси тет – Беркли
Olga Drenda
Duchologia polska
Rzeczy i ludzie w latach transformacji
Karakter
Duchologia polska © by Olga Drenda, 2016. All rights reserved. Published by arrangement
with Wydawnictwo Karakter, Poland
© Кулагина-Ярцева В., перевод, 2018
© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2018
© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС» / IRIS Foundation, 2018
***
Хонтология – это нечеткая, призрачная, мутировавшая память,
деформированная давлением наложенных на нее слоев информации... Отрывки
воспоминаний вылетали, как клубы пыли из старой портьеры, прикрывающей вход
в магазин WPHW. Когда я завела в интернете сайт Хонтология, оказалось, что
сочетание причуд, абсурда, ностальгии и тревоги знакомо многим людям,
пережившим момент небольшого конца света, энтропии на руинах утопии, или
тем, кто в силах это вообразить. Слово «хонтологический» прекрасно подошло для
корявых любительских обложек книг, для нескладных, слишком ярких и
«снежных» кадров программы «Образовательное телевидение», наполовину
забытых «Спокойной ночи, малыши!», грез на видеокассетах, блекнущих
граффити, кафе, облицованного искусственным мрамором, солнца над асбестовым
микрорайоном или массивом типа Липска, из которого вдруг вырастает
спутниковая антенна. Оно начало жить своей жизнью.
Ольга Дренда
Дренда показывает разрыв, заполнен -ный фантазиями и мечтаниями поляков.
Она не оценивает, не ведет книгу жалоб и претензий, не иронизирует, хотя сами по
себе рассказанные ей истории напрашиваются на такое восприятие.
Агнешка Варнке, Culture.pl
Введение

3
Богуслав Дух
ЧИСТЫЙ
Дыхание бесклассового общества
Праздничный огромный леденец
тающий на солнце. Воскресенье
в деревне по щиколот ку в бульоне.
Сенсация для идущих из костела девок.
Эпоха кожаных курток, «полонезов»
и статей о реинкарнации в «Пшиячулке».
Не видел, но знаю ...
15.02 .92
(bruLion, No 4/93, цена 39 000 зл)
Польская хонтология начала сь с магического заклятия, которое звучало так:
ПАНРАМАО. Мне о нем сказала одна из сокурсниц, делясь – во время студенческих
выездных исследований – детским восп оминанием о стра хе перед заставкой вечерней
«Панорамы», справиться с которым можн о было только колдовств ом: перестановкой букв в

4
названии программы. От нескольких человек я слышала о продолжавшейся долгое время
боязни атомного катаклизма, возросшей в результате аварии в Чернобыле, протестах против
строительства АЭС в Жарновце, слухах о таинственных арсеналах СССР. Кто -то пытался
привыкнуть к зловещей фигуре генера ла Ярузельског о. Когда тот появлялся на экран е
телевизора, и спуганный ребенок п овторял: «Это пан Мышь».
Таких случаев было гораздо больше, они крутились в моей голове. Я осознала, что
восп оминания восьмидесятых – девяностых г одов п утанны. Такова и х природа, склонная к
обманам и ошибкам, – но почему в памяти поколений столько ужаса перед техникой? Не
потому ли, ч то на ши воспоминания полны «призраков», оста точных изображений,
раздвоений, как в о взрывоопа сном телевизоре «Рубин »?
В это время я узнала о хонтологии – философской концепции, которую охотно
применяли к различ ным явлениям культуры. Само п онятие весьма серьезного
прои схождения, оно выв одится из работ Жака Деррида, который писал о сов ременн ости ,
«одержимой» историей. Хонтология – это еще и термин, который в то же время начал
появляться в разных закоулках рефлекси и по поводу культуры, повсюду, где проявлялись
какие-либо изломы памяти, неосуществление будущего, слабо различимые п ризраки и
видения. Ег о и спользовал один из моих любимых теоретиков, Марк Фишер, а склонный
систематизировать новые жанры музыки Саймон Рейнольдс (который в конечном счете
напишет целую книгу о вечном возвращении ретростилистики) связал идею хонтологии с
музыкой таки х и сполнителей, как Boards of Canada , Broa dcast, или авторов британского
рекорд-лейбла Ghost Box. П оследние сдела лись синонимом ц елого направления – с
конвертами пла стин ок, сти лизованными под обложки книг издательства Penguin,
отсылающими к британским фан тастическим сериалам для детей и фи льмам, которые
предупреждали об опасностях у воды или на дороге; чарующим эзотеричным фольклоро м,
существующим в Великобритании с шестидесятых годов, – они ловко подхватыва ли то, что
появлялось на стыке стра ха и идиллии, в условиях государства -опекун а и холодной войны.
Разумеется, пристыковка философского багажа к эфемерному жанру музыки
моментально порождала обязанности, придавала веса и несколько затрудняла выяснение
того, о чем, собственно, идет речь. Только позже в одном из интервью Джулиан Хаус
признал, что ключ к хонтологии – это нечеткая, призрачная, мутировавшая память,
деформированная давлен ием на ложенных на н ее слоев информаци и. То есть слегка как
ПАНРАМАО. Другой интересный автор, Адам Харпер, объясняет весь феномен с помощью
убеди тельного п римера . Вот идилличная почтовая открытка, на которой в траве и
одуванчиках играю т ма льчик и ежик. Картинка мгновенно вызыва ет улыбку, но кон текст
запуска ет машинерию призраков: открытка родом из ГДР (прелестная картинка из
деспотичной страны!), напечатанная в 1989 году, то есть накануне уничтожения той
действительности, которая ее породила. Это открытка и з умираю щей утопии, воплощенной в
характерн ой на сыщенной колористике ORWOCOLOR. Когда -то, оп исывая это явление, я
стала вслух размышлять, как бы это выглядело на польской почве. Отрывки воспоминаний
вылетали, как клубы пыли из старой портьеры, прикрывающей вход в магазин WPHW. 1
Тогда я завела в интернете сайт Хонтология, и оказалось, что сочетание причуд, абсурда,
ностальгии и тревоги знакомо многим людям, п ережившим момент небольшого конца св ета,
энтропии на руинах утопии, или тем, кто в сила х это вообразить. Слово «хонтологич еский»
прекрасно подошло для корявых любительских обложек книг, для нескладных, слишком
ярких и «сн ежных» кадров программы «Образователь ное телевидение», наполовину забытых
«Спокойной ночи, ма лыши!», грез на видеока ссетах, блекнущих граффити, кафе,
облицованного искусственным мрамором, солнца над а сбестов ым микрорайон ом или
массивом типа Липска, из которого вдруг выра ста ет сп утниковая анте нна. Оно начало жить
своей жизнью.
1 Воеводское предприятие внутренней торговли. (Здесь и далее, кроме указ. случаев – Примеч. пер.)

5
Если бы мне пришлось реша ть, какой образ представляет собой квинтэссенцию
хон тологии, то, скорее всего, я выбрала бы фотографию, сделанную в 1988 году в Кракове
Дэвидом Хлинским, фотог рафом, п риехавшим по студенч ескому об мену из Канады и
параллельно с учебой собравшим огромный уника льный архив фотографий объектов,
которые в то время никому не казались достойными того, чтобы их запечатлеть. В основном
это виды улиц, витрины магазинов, предприяти я. На снимке девушка в джинсо вых куртке и
брюках везет коляску с ребенком по Кармелитской улице, по неровному, растрескавшемуся
тротуару. Она останавливается п еред музыкальным магазином Pop Magic (которым
заведовал Анджей Пудель из группы «П уделсы»), представленным н ебольшой витриной с
несколькими п ластинками, среди которых можно различить Przeboje San Remo – Dusan
Intershow. Pop Magic! И в таком печальном окружении: дырки в стенах, отваливающаяся
штукатурка, стертые п ороги, упадок и разложение!
Отрывки воспоминаний вылетали, как клубы пыли из старой портьеры,
прикрывающей вход в магазин
В то время сама я не много знала о мире. Мне было четыре года, скорее всего, я была
поглощена собственн ой скорбью п о п оводу утраты п люшев ого кролика Мач о, которог о
какой-то подлый ребенок украл у меня в детском саду (причем монастырском!). С помощью
двоюродного бра та Вой тека я научилась читать Świat Młodych и Skarb Malucha и по большей
части была погружена в чтение, не особенно обращая внимания на то, что происходил о
вокруг. Но я помню переход из одного мира в другой, который можно было проследить по
вещам и местам. Рядом с хутором, где я проводила большую часть дня с бабушкой и дедом,
построи ли студенч еский городок медицинской академии. Там сохранились места, не
изменивши еся со времени хонтологической эп охи, на стена х виднеются лозунги:
«“СОЛИДАРНОСТЬ” БОРЕТСЯ», «ХВАТИТ ПОДНИМАТЬ ЦЕНЫ», «КТО ПОДСТАВИ Л
КРОЛИКА БЭТМЕНА». Я пользовала сь их библиотекой, магазином и общепитом, где
иногда пила колу.
Однажды на дверях библи отеки появи лась информация о рабочих и выходных
субботах, а в ней самой – сборники сказок альбомного формата, выпущенные издательством

6
BGW. В ресторане, который я помню как нечто среднее между уютной столовкой и
недомытой клеенчатой закусочной, выстроились автоматы с видеоиграми. В н еизменно
пахнущем кефиром, освещенном моргающей люмин есцентн ой лампой продовольств енном
время от времени можно было купить финское или эстонское мороженое, мятное и
лакричное, а потом – конфеты из Германии. Рядом открылся пункт ксерокопи рования, в
котором к тому же продавали магнитофонн ые кассеты. Интерьеры этих мест принципиально
не изменились – и сейчас, чтобы оказаться внутри, нужно пройти сквозь коричневые
плюшевые портьеры. Все эти годы пол в стиле оп-арт и стенные панели оставались в
перв озданном виде. Вселенная магазинов Spolem и WPHW п остепенно заполняла сь
продуктами из не совсем подходящей для него сказки . Один из таких магазинов, с типично
недвусмысленн ым и лишенным всяких прикра с названием «Трикота ж» («Готовое платье»,
«Галантерея», «Трикотаж» – слова, характерные для эпохи; в такой магазин идут не затем,
чтобы купи ть туфли, а чтобы приобрести обувное издели е), внутри был обит панелями,
выкрашенными блестящей краской цвета подгнившей травы, и предлагал футболки и
трикотажные колг отки. Эти предметы одежды отличались характерн ым запахом, который
напоминал, что материал для них получали из ч его -то, называвшегося, скажем,
«полиакрилонитрил», точно так же как напольное покрытие и другие синтетические
вещества указыва ли на н ефть как на свой первои сточник. Трикотажные изделия были
снабжены п ечатью цвета й ода. Но в один прекрасн ый день в этом сумрачном окружении
мрачных полок и прилавков из ядовитой ДСП на стене появилась афиша фильма «Рэмбо».
В то время сама я не много знала о мире...

7
Границы эпохи хонтологии кажутся обманчиво размытыми, но условн о она начинается
примерно в 1986-м , а может быть, только в 1987 году. Десятилетие спустя, когда
международная ретромания только несмело приступала к освоению моды в осьмидесяты х
годов, на страницах журна ла Machina Стах Шабловский писа л об этом периоде в П ольше как
о «п ризрачном времени», запомнившемся – что вполне п онятно – сквозь призму значимых
поли тических событий, а н е повседневности, тем более не поп -культуры. Э ту последнюю он
ста рался реконструировать, припоминая события второй половины восьмидесятых г одов,
или так называ емого второго этапа реформ, когда «атмосфера эволюци онировала от
государственног о террора в сторону абсурда, разложения и хаоса ». Он откапывал уже
ушедший в н ебытие местный колорит: горячи е бутерброды, программу Jarmark,
соревнования по нетболу, кассеты, «Стилон» из Гожува, 2 термонаклейки на рубашках.
Польша, н оминально все еще социалистическая, в это время начинала понемногу двигаться в
сторону капиталистической мо-дели – появлялись местные версии элементов этой системы,
такие как телевизионная реклама и ча стные («полонийные») фирмы. Все легче становилось
добиться благ, доступ к которым в ПНР был ограничен: паспорт (а потом валюта и
импортные товары), спутниковое телевидени е, д ом на одну семью, подержанный импортный
автомобиль, видеокассеты. Эти желанные предметы, относящиеся к приватной стороне
жизни, были в то же время симптомом и катализатором эрозии существовавшей системы.
1989 год ста л произвольной , политической датой – измен ения начались раньше. Конец
хон тологии я отнесла бы к 1994 году, когда был принят так назыв аемый ан типиратский
закон и произв едена деноминация злотого. Улицы, дома, пресса, книги, городская реклама,
поселки, люди – все стало выглядеть так же, как везде. В это время, с 1988 до 1993 года, как
может показаться, Польша плавала в каком -то первичном космическом бульоне, над
которым редко кто наклоняется, разве что когда нужно выловить из него какой -нибудь
поли тический компромат.
Шабловский предвидел, что восьми десятые годы дойдут до нас в своей глобальной
версии. Так и случилось: телевизионные разв лечения, клубные мероприятия, фотосессии в
журна лах неизбежно связа ли восьмидесятые со словом «китч». Восп оминания
соп ровождали сь несколько смущенной улыбкой – каки е у нас были ужасн ые прич ески,
какой п ластиковой была музыка, которую мы слушали! На в ечера воспоминаний охотно
приглаша ли вернув шийся к жизни дуэт Modern Talking.
Более поздний период кажется еще призрачнее. Статьи или телевизионные программы
о девяностых годах рассказывают об их второй половине часто без польского контекста.
Поскольку в них сплошь да рядом высказываются люди, которые росли уже при интернете,
во всяком случае в глобализованном мире. Они припоминают то же самое, что их ровесники
из Германии или США – и мы видим массу пружинок неон овой расцветки, кра сочных
роликов, яиц тамагочи, фотографий бойз -бендов и кадров из «Беверли -Хиллз 90210».
Удивительно, н о именно этот сериал сегодня считается наиболее символичным для
польского восп риятия того десятил етия, а не более п опулярные «Сев ерная сторона »,
«Чудесные годы» или приключения Чарльза «Корки» в «Жизнь продолжается». Но так
случается с явлениями, которым позднее – в результа те какой -то унифицированной
мутированной коллективной памяти – приходится «определять десятилетие». Отрезвление
может прийти при взгляде на списки хитов тех времен, которые мы считаем
перв опроходч ескими, лучшими в музыка льном отношении. Когда мы просма триваем
архивные записи Top of the Pops, выясняется что панк и нью -вейв были тогда гораздо менее
распространены, чем конфетный Клифф Ричард или детский хор, поющий «Только у
бабушки ». Рассказанные воспоминания обычно идеализированы – либо благодаря туману
ностальгии, либо из-за варшавоцентричной точки зрения, с позиций которой в олей -неволей
все кажется быстрее, лучше, она подразумевает успех и светлое будущее. Но вне Варшавы
2 Польский футбольный клуб, в 2011 году прекративший существование из-за финансовых проблем.

8
мир существова л потихоньку, в более устойчивых формах, не обращая внимания на
условные границы. Я совершенно убедила сь в этом уже в 1995 году, заглянув в тетрадь
«золотых мыслей», где делали записи мои одноклассницы. В ответ на вопрос о любимой
музыке обычно появлялось не то, о чем писал Popcorn, а то, что несколько лет назад слушали
их родители и что было дома на кассетах: Queen или СС Catch.
***
В самый разга р работы над книгой произошло лобовое столкнов ение двух
поли тических легенд: одна о двадцати пяти г одах счастья и свободы, другая о двадцати пяти
годах зловещей матрицы. Наверное, сработал инстинкт самосохранения, потому что я
решила, что не стану влипать ни в какие мифологии, сфабрикованные на основе фактических
событий (это не значит, что я ни разу их не упомяну). Разумеется, ничто не берется ниоткуда,
и зафиксировать политич еские и экономические п ричины р азличных явлений было
необходимо, но решающим здесь прежде всего была моя приверженность школе
исследования мира в рамка х микрои стории, и стории, увиденной сквозь призму частной
сферы и антропологии пов седневности под знаком Роха Сулимы.
Сплетение событий, которое привело к появ лению этой книги, и в первую оч ередь то,
что я обратила внимание не только на то, что, но и на то, как происходит, не было бы
возможным, если бы не мое, случайное, но удачно выбранн ое образование. Одна из первых
вещей, которым учится каждый студент и ли студентка этнологии и антропологии, это
предостережение и в то же время поощрение: полученный аппарат исследования

9
действительности надолго остается в памяти. Этот аппарат позволяет ощутить своеобразие
окружающего мира, учит, что нет неинтересных вещей. Учит еще и тому, что, поскольку все
может быть интересным, нужно как следует задуматься, прежде чем дать поверхностную
оценку или досадить кому -нибудь, поглядывая со своей ба шни из слонов ой кости. Так же
легко поддаться и скушению, когда работа ешь с материа лом, в о многих отн ошениях
технически нескладным, предвари тельным, бедным, –
легко судить с п ерсп ективы
наблюдателя из будущего. В то же время тот факт, что это зачастую наш личный опыт, мой
и, возможно, читателей, дает какое-то право на некоторые вещи сердиться, на другие
сетовать, а над некоторыми смеяться.
Клиффорд Гирц 3 утверждает, ч то почти н евозможно или как минимум очень трудно
полностью отказаться от собственного познавательного интерфейса. Так же невозможно
нарисовать цельную, объективную картину культуры или эпохи, и напрасно было бы
вынашивать такие замыслы, поскольку мы видим лишь фрагменты. Но мы можем – и
должны – как можно более полно и конкретно их описывать, чтобы не впасть в иллюзию
обобщений. Я стара лась помнить об этом совете: он помог проверить мн огие убеждения,
которые я разделяла, несколько раз выявил, что некоторые объясн ения, хронология,
причинно-следственная связь и ллюзорны или полны пробелов. Надею сь, когда я
рассказывала о людях и вещах, мне удалось частично заполнить белые пятна или
скорректировать наскоро написанные истории о периоде, который будто бы хорошо, но все
же не совсем забыт.
3 Американский антрополог и социолог.

10
В рассказах воспоминания обычно идеализированы
Краковское предместье все залито солнцем4
В хонтологичной Польше царит вечный август, янтарный п ослеполуденный св ет на
исходе лета. «Краковское предместье все залито солнцем», – пел Мунек Сташчик в
знаменитом хите группы T.love в 1990 году, но золотое свечение разливается далеко за
границы Варшавы: оно заметно почти на всех фотографиях и в фильмах 1988–1992 годов. В
солнце утопает Краков, Грудзёндз и Валч. Может быть, дело в пленке? Монополией на цвет
в Польше конца в осьмидесятых годов владел в осточногерман ский произв одитель ORWO:
эти снимки со временем застилал характерный фиолетовый или золотистый туман, а слайды
ORWOchrom известны св оими стильно блекнущими красками и цветным свеч ением.
Возможно, это просто особенность старых негативов, а может, плохо промытый закрепитель
–
разве могло так случиться, что какое -то время все, словно по уговору, запа рывали снимки?
Даже если так, наверняка существует еще что -то: та же колористика преобладает на кадрах
4 Краковское предместье (польск. Krakowskie Przedmieście) – прогулочный проспект Варшавы. Связывает
расположенный на берегу Вислы исторический Старый город с современным центром столицы Польши.

11
фильмов. В короткометражке 1988 года «Узнаём нашу столицу» по Марша лковской плывут
вдохновенные полонезы, а маленькие кафе на Восточной стене и дворец в Вилянуве
приобретают оттен ок yellow baha ma. В «Двойной жизни Ве роники» и «Побеге из кинотеа тра
“Свобода”» светит августовское солнце, хотя актеры в теплых куртках. Это в обычном
фильме – но и на пленке VHS все то же самое: некий Дэйв Спенсер, англичанин, любитель
трамваев, зафиксировал, как преследует их по Кракову в сказочном солнце. Фотографы
говорят о «волшебном часе» – минутах после восхода и перед заходом солнца, когда свет
придает п редметам необычайную окра ску. На снимках хон тологической эпохи «волшебный
час» длится сутки напролет.
Более ранние фотографии, годов семидесятых, которые в оспроизводились на почтовых
открытка х, это изображения аккуратных скверов и цв етущих клумб, ч еткие и чистые
очертания прямоугольников ква рта лов, павильонов и отелей . Все это неестественно
интенсивного цвета, в палитре цветов «техникол ора», которая п ереносит келецки е и ли
пулавские микрорайоны на лунную пов ерхность: сверху бешеная синева, а ниже – бетонны е
серые башни, вырастающие из земли того же цвета. Начало восьмидесятых отличается и на
снимках п облекшими и унылыми оттенками (что, во зможн о, н евольн о, а возможно –
намеренно, проявляется в цветном «Человеке из мрамора» и зеленовато-сером «Человеке из
железа »). А п отом на ступает хон тологическое время.
***
...Аккуратные безлюдные пейзажи. Гданьск, Гдыня и Познань – почти что необитае мые
планеты прямоугольных параллелепипедов.
1986

12
На снимках г олландца Тёна Вутена золоти стый и малиновый оттенки наколдовали спецы
из милиц ейской фотолаборатории в Варшаве. Вутен – сегодня опытный антроп олог и
военный фоторепортер, специалист по войнам наркокартелей в Мексике – тогда был
молодым а рхитектурным фотографом, который довольно случайно оказался в П ознани и
Труймясте. Собираясь в поездку в ГДР, он в последний момент сделал себе польскую визу и
из Берлина поехал в самое сердце «Солидарности». П оявился он там в трудное время перед
самым началом переходного периода: по Польше прокатываются две волны забастовок,
инфляция набира ет темп, людям надоело отсутствие продуктов в магазинах и вездесущая
нищета. Громко заявленный властью «второй этап реформ», который должен был привести в
порядок хромающую экономику, не удается. Почти четверть респон дентов признают, что
денег им хватает «только на самую дешевую еду и одежду», а более чем 9 % не хватает даже
на это. «Телевизионн ый ежедневник» сообщает, ч то поляки закупают муку, рис и крупу.
Покупатели мстили тем, что писали в книги жалоб и предложений: «Я собиралась купить
килог рамм са хару и кофе, показав удостоверение инвалида второй группы. Продавщица из
кондитерского отдела не хотела обслужить меня вне оч ереди. А когда она, в конце концов,
стала обслуживать, все время меня оскорбляла, отчего люди в очереди завелись, а какой -то
грубиян вырвал у меня кофе и заорал прямо в ухо, что в заднице он видел мое инвалидное
удостоверени е». Рышард Гжиб рисует кра сноречивую картину: «Хлеб, масло, молоко и джем
–
это молекулы нашей человечн ости». К концу года будет введен за кон, либера лизующий
основы хозяйственной деятельности. То, что существовало неофициально уже давно –
мелкая торговля, импорт свитеров из Турции и экспорт косметики в СССР, комисси онки,
рынки, «ча стники», – теперь легализовано.
–
Сегодня я думаю, что приехал в ПНР как на декадентское сафари, – с некоторым
смущением говорит мн е Вутен: тогда он мчался по улицам Гдыни в своем нов ом «пежо»,
включив на полную мощность The Rolling Stones. В тогдашней Польше он помнит
бросающуюся в глаза нищету, бесп орядок, грязные фа сады, гостиничный персонал, который
его в упор не видел, и сердечность поляков, с которыми он случайно познакомился и
которые устроили ему неожиданную прогулку по ночной Варшаве. – Это было угнетающее
место. На улицах я чувствовал, что за мной следят, а с другой стороны, люди, с которыми я
разговаривал в кафе, были весьма откровенны. В воздухе пахло бурым углем, капустой и
лизолом.
На его снимках этого не видно, п ейзажи на них безлюдны и аккуратны. Гданьск, Гдыня и
Познань – это почти что необитаемые планеты прямоугольных параллелепипедов.
Рассматривая фотографии, мы можем – хотя бы частично – проследить его маршрут.
Фотограф наверняка забрался в гданьский район Оруния: на одном из кадров мы видим
кинотеатр «Космос» (сейча с бензоколонка) на улице Рабоч его единства (сейча с тракт
Святого Войцеха), низкое здание, типичное для шестидесятых годов, с наклонными стенами
и яркой живописной рекламой, сделанной с размахом, устремленной вперед, в будущее. В
программе наверняка кинохиты года: «Кингсайз» Ю лиуша Махульского, «Гоголь -мог оль»
Романа Залуского и ли «Закляти е долины Змей » Марека Пестрака. Стену соседн его дома
украша ет мура ль «Спортлото»: «Игрокам везет!» В П ознани он попада ет в район Грюнвальд,
где в шестидесятых годах был построен жилой комп лекс с п редприятиями бытового
обслуживания «Рондо». Корпуса, спроектированные в гармоничном, модерни стском ритм е
(окно, балкон,
окно, балкон), были разделен ы магазинчикам и, попеременно
горизонтальными и вертикальными. В новой Польше св етлые, остекленные силуэты
магазинчиков скрылись под на слоениями баннеров и безыскусным художественным
оформлени ем, а корпуса приобрели модные цвета фруктовых йогуртов, но Вутен
сфотографировал их еще в исходном виде, с металлическими перголами на крышах.
Иностранец, который крутился с фотоаппаратом вдалеке от туристических ма ршрутов,
привлек внимание милицион еров, которые, п одозревая, что он снимает стра тегически е
объекты, реквизировали пленки и отослали в лабораторию в Варшаве. Ничего не обна ружив,

13
вручили Вутену фотографии и велели уезжать. Фотографии вышли розовато -г олубые, в
сти ле популярных сейча с фи льтров ретро.
В воздухе пахло бурым углем, капустой и лизолом...
Лодзь, 1990
Тён Вутен вспоминает, что в Польше ему больше всего нравились придорожные
гостиницы, бетонные коробочки, которые «выра ста ли как из -под земли, посреди пустырей».
Внутри этих строений преобладал один материал.
–
Много пластика. То же самое я заметил спустя много лет, посещая Северную Корею.
Когда коммуни стич еские государства пытаются выглядеть современн о, они везде
используют пла стик.
А в палитре цветов преобладали оттенки коричневого. В хонтологических интерьера х,
как частных, так и общественного пользования, в т о время господствовали, мягко говоря,
цвета земли, иначе говоря – палитра гнилости и разложения: темная и светлая охра, жженая
сиена, так называ емый желто -горчичный и буро -бежевый . Коричн евые п ортьеры,
коричневый паркет, деревянная обшивка, в ыкра шенная рыжей кра ской, протершаяся обивка ,
поблескивающие желтые стены лестничных клеток в интерьерах школ и учреждений (кроме
тех, что красили светло-зеленым; спустя годы дух светло-зеленых стен вызовет Моника
Сосновская в своих инсталляциях – «современных руинах»). Французский и сторик Мишель
Пастуро, автор нескольких книг по истории цвета, пишет о том, как цвет в сочетании с

14
сильной эмоцией формирует в оспоминания, как память возникает из син естетич ески х
впечатлений. Ег о детство в шестидесятых годах, кроме того, что носит явный оттенок
парижского снобизма, окрашено г олубым (как и ег о элегантный свитер), а также
«миттерановским бежевым», «немодным в момент появления» и отвра тительным для автора.
Когда Пастуро посещает страны бывшего Восточного блока , ему броса ется в г лаза цвет,
«неп риятный для глаз и калечащий душу, самый скверный из всех возможн ых, вдобавок
было в нем что-то грубое, нецивилизованное, как будто он вел начало от самых неотесанных
форм социа льной жизни, нечто вроде Urfarb e
[5]
». Интересно, речь идет о каком-то из
гнилостных оттенков неустановленного названия? Я п осоветовала сь с чита телями на сайте
«Хон тологии». Что они помнят? «Оранжевый, такой теплый, грязноватый оттенок»; «такой
не то желтый, не то бежевый цвет масляной краски на стенах»; «серо -голубой, коричневый,
неяркий, с крупным зерном»; «грязно -коричневая обивка ста рого дивана -кровати»; «цвет
детской н еожиданности и светло-зеленый, лучше в сего вместе».
***
–
Всюду было очень коричнево, – соглашается Феликс Ормерод, когда я спрашиваю о
цвете его восп оминаний о первой п оездке в Польшу. Феликс – любитель железнодорожного
и городского тран спорта , п утешеств енник, велосипедист, тщательно документирующий все
свои поездки. Фотог рафии его п ервых путешествий по Польше в 1989 и 1990 годах
отличаются знакомым золотистым оттенком, который сти рает со всех городски х пейзажей
следы кризи са. Познань выглядит как город, п рисыпанны й волшебной пыльцой. Хелмно –
это г ород зали тых солнцем роскошн ых бульва ров, а кра сивее всех Грудзёндз. Феликс
фотографировал «ненужные вещи», обыденные, которых мне не хватает на снимках
польски х фотографов этого времени: обычные магазины, стан ции, улицы, скв еры.
Удивительно, как мн ого мои х собеседников при езжа ло из других стра н. Возможно, п олякам
пейзаж казался настолько отталкивающим и настолько разла гающимся, ч то они
предпочитали выждать, пока он преобразится во что-нибудь более красочное и домытое.
Польских документалистов тогда занимали срочные текущие дела, политические дебаты и
протесты или новые, н езнакомые социальные проблемы – бездомные на улицах,
разорившиеся предприятия. Это не могло ждать. Достопримечательности обычной улицы с
ее нереальностью, лиминальностью и анархией, кажется, острее всех видел Тадеуш Рольке, к
тому времени уже много лет работавший корреспондентом «Штерна» и немецкого «Арт», он
фотог рафирова л киоски с мясом, настоящий чудовищный п отлач – тротуары фешенебельных
кварталов, укра шенн ые разделанными свиными тушами («С гигиеной у меня все в п орядке, а
бактерии я прогоняю прутиком», – разв еивает сомнения клиентки селянин, который в центре
Варшавы разложил: пластиковую пленку, поверх нее солому, а на ней колбасу, как записал в
свои х заметках времен трансформации Мариуш Щигель).
На снимка х Феликса Ормерода, документи рующих «дешевые путешествия во в ремена
великой инфляции», ничего этого не видно. Разумеется, здания обша рпаны,
информационные таблицы выцвели, но во всех других отношениях Польша, особенно ее
небольшие города, кажется вполне приятн ой и неожиданно сп окойной. Вот прекрасн ый
августовский день на старом рынке в Хелмно: клумбы бархатц ев, молодежь в разноцветных
нарядах прогуливается вдоль восточного фасада. Молодая жен щина с ребен ком в коляске
останавливается п еред столовой под названием «Кафе -бар “Тортик” », с вывеской в стиле
ретро, как бы ручной работы, с завитушками, под ней н епременное декора тивное окн о, то
есть занавески и суккуленты. На другом снимке того же города мы видим толпу туристов,
идущих от Грудзёндзких ворот, а на стена х домов – реклама WPHW (витрина скромная –
жидкость для мытья посуды и небольшая пирамидка пакетов неизвестног о назначения),
рядом – «Часы» (магазин явно пуст). Витрины напоминают те, что в 1988 году
фотог рафирова л в Польше канадец Дэвид Хлинский, –
простенькие витрины с
драпированными, плохо отстиранными занавесками и шторками, искусственными цветами и
поблекшими плакатами. Через два года витрины уже будут украшены модной фольгой

15
неон овых оттенков. «Иностранные названия и заграничные товары создают впечатление, что
находишься где-то в Западной Европе», – слышим в фильме 1992 года, рекламирующем
город. Диктор с неудовольствием упоминает кварталы домов из железобетонных панелей и
хвалебно отзывается о новом микрорайоне Пилсудского с малоэтажной застройкой, где нас
встречает пиццерия -паб п од названием «Капучино» [sic!] (на вывеске шрифт Choc – литеры
Роже Экссоффона были распространены во всей Польше девяностых годов, трудно поверить,
что они были созданы н а несколько десятилетий раньше). Грудзёндз кажется прекрасным,
хоть и сонным городом. На рыночн ой площади в деревянных бочках хвойные деревца, в
окне большого голубого дома Клуба международн ой прессы и книги – флаги стран всего
мира. Чуть дальше – торговый центр: реклама в стиле шестидесятых, но название на витрине
явно ближе к девяностым годам: Grudimpex, от Грудзёндза, импорта и эксп орта. Иновроцлав
грязноват, зато в нем полно рекламы луна -парка. Везде виден цвет, иногда, разумеется,
запыленный, неизменное прилагательное «серый», которое так часто употребляется по
отн ошению к тогдашней Польше, сюда совершенно н е подходит. Августовское солнце,
разумеется, в силах придать красоту самым неприглядным уголкам, но может ли быть, чтобы
польский ноябрь был так же благосклонен к английскому путешествен нику?

16
Польша кажется приятным и неожиданно спокойным местом.
Грудзёндз, Ка товиц е, 1990
***
Во время нашего разговора Феликс, длиннов олосый шестидесятилетний мужчина,
держит на плече небольшую бородатую агаму по имени Спайк. Он приехал в ГДР в 1988
году молодым любителем велосипедного спорта, чтобы посмотреть соревнования в
приграничном Коттбусе. Государственн ое тури стич еское бюро Jugendtourist выдало ему визу
в Дрезден, Магдебург и Карл-Маркс-Штадт, а из Коттбуса люди в форме его решительно
завернули. И он приехал еще раз, уже после падения Берлинской стены, на экскурсию уже не
только в Коттбус, но и в Гёрлиц. Там он сел на ближайший поезд в Легницу («Забронировать
международный билет было невозможно, и я поехал без билета, а в Польше заплатил штраф
в марках»). Польша оказалась «такой ГДР, где люди ходят напрямик через газоны». Был
ноябрь 1989 года. Страна еще месяц будет называться Польской Народной Республикой. У
орла на гербе еще нет короны. Но в телевизоре уже есть «Новости ТП», а не «Телевизионный
ежедневник», реклама Lilly Chips и телесериал «В лабиринте». В кино идет «Триста миль до
неба». На рынках слышатся «Белые розы» Юрия Шатунова, по радио – теплые и
меланхоличные звуки гитар Польской молодежной сцены и американский рок Урсулы и
группы Lady Pank.
[6]
Ансамбль «Розы Европы» поет: «Польша как героин, чем дольше ты с
ней, тем хуже для тебя». На улица х противники и сторон ники абортов обзывают друг друга:
«инквизиция» против «сатанистов». Фельетонист газеты «Жиче Варша вы» Марек П шибылик
удивляется новому языку газетной рекламы: «Сексуа льные и романтически е образцы... не
лишенные, однако, крупицы агрессии» – это о шляпах. Радио и пресса сообщают о новом
явлении – о безработных, о драмах, вызванных п отерей работы. «Сколько из на с дума ли, чт о
все это кончится мировой имп ерией, войной всех со всеми, ежедневн ым апока липсисом? А
кончилось оч ередью за сыром», – суммирует п ервые вп еча тления после тектонических
измен ений горько-сладким профессорским тоном Ян Блоньский. Через н еделю после
приезда Феликса Ормерода в Польшу Анета Кренглицкая получа ет титул Мисс Мира. Это
главная информация в вечерних «Новостях». В том же выпуске – протесты в чешской Праге.
Никола е Чаушеску, уверенный в св оей власти, категорически отрицает возможность реформ

17
в Румынии по образцу Польши или Венгрии. Не подозревает, что через месяц его ожидает
смерть.
Неизменное прилагательное «серый», которое так часто употребляется по отношению
к тогдашней Польше, сюда совершенно не подходит.
Грудзёндз, 1990
Феликс в стороне от главных событий. В трамва е кондукторша устра ивает ему жуткую
сцену и угрожает вызвать милицию, потому что он не прокомпостировал имевшийся у него
билет (он не знал, ч то так полагается). Гостиницы в маленьких городках так давно не видали
постояльцев, ч то днем владельцы закрывают дверь на задвижку, хотя на табличке написано
«Открыто», и отпи рают да леко не сразу.
–
ГДР была оч ень тихой, упорядоч енной страной. Когда я жи л в Карл -Маркс-Штадте, там
происходил съезд «Свободной немецкой молодежи». В трамваях и на улице было пол но
народу в голубеньких курточка х. Я подумал, что похоже мог бы выглядеть Китай. Дорожное
движение слабое, выхлопные газы пахли странно, везде было тихо, только потрескивали
трамваи Tatra, – говорит Феликс. – Я пересек границу 14 ноября. В Польше меня поразили
повсеместная спешка и беспорядок. Города были похожи на города в ГДР, только здания
грязнее, а газоны не ухожены. Люди в автобусах и трамваях сидели , уткнувшись в книжки. Я
видел много очередей, главным образом на вокзалах. В очередях люди скандалили.
Восточная Германия была явно менее нервной.
Наблюдение за поездами и их съемка, п овсеместн о расп ростран енное увлеч ение в
Великобритании и достаточно популярное в Германии, даже Восточной, в Польше не
находило понимания. На многих зданиях до сих п ор виднею тся таблички «Фотографировать
запрещено», а люди с таким хобби притягивают к себе подозрительные взгляды одетых в
форму служа щих.

18
На своем пути он не встречает других заграничных путешественников...
Феликс попадает в Польшу в период быстро растущей инфляции. Злотый молниеносно
теряет свою стоимость, что можно понять по пачкам банкнот у стекла в кабине автобуса.
Водители, даже отдавая мелкую сдачу, набирали полные горсти денег. Цены основных
товаров растут изо дня в день. Молодые демон странты устраивают хеп пенинг на варшав ском
Новом Свете, протестуя против растущих цен на масло: «Не ела масла и уга сла» – такую
надпись держит протестующая девушка, сидящая на импровизированных носилка х.
Для туриста это очень удобная ситуация. Стоимость ночлега в гостинице равна тридцати
пенсам. В гостинице Cuprum в Легнице Феликс обменивает свой небольшой запа с фунтов на
злотые и становится миллионером. Он едет в Карпач и Познань. Он останавливается в домах
туриста, тратит деньги на хорошую еду и чаевые. Обедает в ресторане самого лучшего отеля
в Познани. В зале обычно нет никого, кроме него и официанта в красном пиджаке. Когда он
верн ется в Польшу в 1990 и 1991 годах, сюрреали стический финансовый хаос сменится
драмой. Инфляция достигнет уровня в 200 %. Газ, электричество и теп лоснабжение
подорожаю т в три раза. Из дорожных впеча тлений по пути в Гданьск он запомнит
отчаявшихся людей, сидящих на картонн ых коробках и торгующих сигаретами.

19
У Феликса необыкновенная память на дороги и города, которые он посещал, – он
поминутно приводит польские и старые немецкие названия местностей, в которых
останавливался. Он часто попадал в небольшие городки вдалеке от туристически х
маршрутов, с названиями, звучащими чисто по-п ольски: Жагань, Жары, Грудзёндз,
Мендзыжеч. И Лодзь, самая восточная местность, до которой он добрался. В гостинице он
зачастую оказывался единственным постояльцем, иногда ночевал на вокзалах. На пути он не
встречает других заграничных путешественников. Он едет, куда идут рельсы, и
фотог рафирует главным образом тран спортные средства небольшим фотоаппара том
Olympus XA, который можно сп рята ть под курткой, не привлекая нен ужного внимания.
–
Я помню настоящие паровозы,
[7]
старые, похожие на коробочки двуосные трамваи
«консталь», автомобили «сирена», – вспоминает он.
Этим последним пришла пора исчезнуть. «Сиренки », хотя их владельцы быстро
привыкали к ним, были изв естн ы своими изъянами, неудобств ом. Множеств о их можно был о
встрети ть на дорогах, в се еще на ходу, но и около дорог, брошенными на паркингах, рядом с
мусорными контейн ерами. Антрополог сов ременности Рох Сулима назвал 1991–1992 годы
времен ем «умирания си рен». В одной Варшав е их было брошено более шести тысяч. В
районе Урсынов осиротевшие остов ы горели почти каждый день, жители начали даже
говорить о «третьей весне горящих сирен».
Августовское солнце в силах придать красоту самым неприглядным уголкам.
Кольцевая развязка Рондо в Слубице, 1989
–
Чуть н е забыл, у автомобилей были ч ерные регистрационные таблички, но я рад, что и
сейчас можно установить, из какого воеводства водитель, – говорит Феликс. Он явно ценит
хорошо ка талогизированную информацию. Э то исключительно аккура тный путешественник
–
он вел дневник со списком городков и улиц, которые видел, собирал билеты и квитанции.

20
В Жагани он застрял, пытаясь попасть в Вольштын, где хотел посмотреть паровозное
депо. Вокзальный ресторан, довольн о элегантный, наводил на мысль о плотных пласта х
прошлого, как, впрочем, и весь вокзал, крепкий, достойный, прусский, с декоративным
паркетом и глазурованной плиткой на стена х.
Внушительное здание было построено в 1913 году, в свои лучшие времена этот
железнодорожный узел обслуживал семь направлений. Д о войны ч ерез тогдашнюю станцию
Заган проходил Восточный экспресс. Вскоре после путешествия Феликса вокзал в Жагани
пал жертвой первых сокращений бюджетных ра сходов на железные дороги. Постепенно
ликвидирова лись железнодорожные ветки, сейчас вокза л являет собой грустное зрелище,
свидетельствует о недостатке денег на ремонт, а оживает только во время мероприятий,
пров одимых любителями железных дорог. В ресторан войти нельзя: вход закрыт железным
листом, но над этими бывшими дверями все еще висит хонтологическая табличка
«Ресторан», написанная элегантным бауха усовским шрифтом, а вилка и н ож п одчеркивают
назначение объекта.
–
Он был похож на английски е бары пятидесятых годов, – вспоминает жаганьский
ресторан Феликс. Сохранились фотографии времен до начала Второй мировой в ойны, на
которых изображен элегантный, аккуратн ый интерьер; ста ршие жители Жагани,
посещающи е «виртуа льный музей города », подтверждают, что на их памяти ресторан
выглядел похоже: деревянные столы, гнутые венски е стулья, дополн енные знакомым
«потертым линолеумом». Скорее всего, здесь подавали овощной салат с мизерным
количеством майонеза, вкусную селедку и фляки. Феликс помнит, что как -то заказал фляки.
«Это блюдо, которое ели мои предки в Ланкашире. Мне совсем не понравилось», –
признается он. в вокзальных барах, где он часто обедал, чаще всего заказывал борщ, который
«подавали в щербатой тарелке Spolem». В этом случае мне вспоминается сообщение
Александры Д оманьской из санатория, который она называет «ПНР в фазе ликвидации»:
«Около двадцати ободранных столов с бумажными скатерт ями, прикрытыми прозрачной
пленкой, на которой видны следы прошлого, такие как украинский борщ и фа соль
по-бретон ски. На столах картонка с номером, который пациент должен запомнить до конца
пребывания, потому что место закреплено за ним раз и навсегда. Пун ктуальность при
посещении столовой необходима, потому что еда стынет (к самым популярным относится
завтрак из двух блюд: молочный суп с пенками и жареная колбаса). Кроме того, здесь есть
длинный, как для президиума, стол, за которым обедает персонал, еще неоновые лампы и
многочисленные запреты».
***
Я спрашиваю Феликса о цвете и свете на его фотографиях. Множество снимков сделано
не на «орвохроме», а на слайдах «фуджи » и «кодака», которые не отличали сь нетипичной
колористикой. Д ля печати он обычно исп ольз овал обычную бумагу «кодак». Откуда такой
свет, откуда это теплое свечение? Мы и сейчас не знаем. Но у Петра Розбицкого, который
вместе с Тома шем Домиником снял необычный фильм о Варшаве, есть теория.
В 1988 году Томаш Доминик был молодым художником, идущи м по стопам своих
родителей (Тадеуш, колорист, рисова л «пылающие солнечные круги, цветы, заборы из
колышков, кувшины, буханки хлеба, траву», как писа л о нем Збигнев Херберт; мама Ирена
тоже училась у Яна Цыбиса). Петр Розбицкий, ныне дантист и поэт, панковал – водился с
варшавскими анархистами, играл в ансамблях OIOM, Lab8 и Amok. Фильм сняли на камеру
VHS Pana sonic, смонтировали с помощью двух видеомагнитофон ов. В 1989 году он был
показан в галерее МДМ.
–
У нас с Томеком Домиником было ощущение, что настали какие-то последние времена
той ситуации, в которой находилась страна и наш любимый город. В этом упадке мы
находили какую-то красоту. Не будем забывать, что это были еще годы панковской
эстетики, – говори т Розбицкий. –
Фильм стал п лодом болезненной и без ответн ой любви к

21
городу на краю гибели. Он должен был быть художественным антибуклетом... Это вроде
любви к отцу-алкоголику, который обижа ет и бьет, но СУЩЕСТВУЕТ.
Их «Варшава 88–89» – это путешествие «без комментариев» через город в течение
нескольких десятков минут, увидевшее свет под лейблом Promo Provo. Он ассоциируется с
фильмом Марка Леки Fiorucci Made Me Hardcore , составленным из найденных фрагментов
съемок британских субкультур, от северного соула до эйсид -хауса; «Варшава 88–89»,
подобным образом затягивающая и завораживающая, – это не только портрет города, но и
документ его мен ее известн ой андеграундной стороны.
Варшава Розбицкого и Доминика – это разрушенный город, наскоро п одла танный
клейкой лентой, угнетающий и заброшенный, и в то же время полный удивительной
творческой эн ергии. Похожее впечатление должн ы были производить другие г орода, в
которых панк и новое искусство прорастали среди разваливающихся домов и унылых
героиновых переулков: Нью -Йорк конца семидесятых, Берлин середины восьмидесятых. В
Нью-Й орке были Кит Харинг и Жан-Мишель Ба ския, в Берлине – эксперимента льная
музыкальная группа Einstürzende Neubauten, а в Варшаве – уличные граффити и трафареты.
Польские художники, в том числе связанные с кругом «новых диких», занимаются
стрит-а ртом: Шимон Урбаньский рисует под мостом Грот -Ров ецкого рождаю щуюся богиню
Вислу, Томаш Сикорский оставляет на стенах трафареты со скачущим галопом конем и
радостно подпрыгивающей варшавской «сиренкой». На стенах появляю тся гн омы
«Оранжевой альтерна тивы», вегетари анские и ан тивоенные трафареты «Свободы и мира ».
Рядом с цирком на Воле установлено техническое заграждение, на котором по случаю
фестиваля Rόbrege появился огромный мураль Тотарта. Миниатюрная импровизированная
Берлин ская стена. В фильме мы видим следы войны с лозунгами: все надписи,
подвергающие сомнению неп огрешимость властей, неряшливо замазаны белой или желтой
краской, хотя легко можно различить характерный символ борющейся «Солидарн ости». На
одной из стен виднеется загадочная надпись: Sabrina says: next song from my... –
остальное
закрашено. Что плохого сделала поющая Boys, Boys, Boys звезда?
–
Надписи о Сабрине – это предки или независимые продолжатели Майора[8]
и его
«Оранжевой альтернативы». Как-то я провела с Майором большую часть ночи, рисуя в
районе Прага гномов во время одного из его п ервых визитов в Варшаву. Все замазанные
надписи – это поли тические лозунги «Со лидарности », замазанные службой безопа сности.
«Сабрин» при случае тоже закрашивали, и это представляло собой интересный
сюрреалистич еский сюжет, говорит Розбицкий.

22
Летом 1988 года в пассаже Hala Gwardii открыва ется большая выставка молодежн ой
живописи, «Арсенал -88». Организация выставки станови тся возможной благодаря
Александру Квасневскому, в то время министру по делам молодежи. Анджей Осенка в
журнале «Тыгодник Повшехны» пишет о «новых методах образования» со стороны власти,
которая пытается быть «классной», и называет «Арсенал» чем -то средним «между
дискотекой и ярма ркой по случаю дней “Трибуны Люду” ». Выставку посещает рекордн ое
количество зрителей: более ста тысяч человек. Перед входом – огромное полотно Ежи
Копеча с его излюбленными мотивами: глаза и безголовые женщины с большими грудями.
На открытии поет Стани слав Сойка, в составе жюри Францишек Старовейский. Внутри
выставлены работы главным образом молодых, ищущих свой шанс, некоторые из них
интересны, много плохих, почти все работают в стиле неоэкспрессионизма и реализма. Их
объединяет влияние глобальной поп -культуры, знание языка музыкальных клипов и видео:
героями их работ становится и Ста лин, и Майкл Джексон. Организаторы ста раются избежать
поли тических декла раций, но выставка получа ется сли шком мейнстримной, в ней н е
приняли участия оппозиционные художники. Однако уже сов сем скоро именно они станут
задавать тон (как бы в соответствии с названием легендарн ой независимой выставки «Что

23
слышно»), а «Арсенал» окажется символичным окончанием эпохи и останется в памяти
скорее как попытка омоложения системы, чем как художественное событие. Через год на
площади Кон ституции появится забор с ка ртиной «Группы» – «Природа голосует за
“ Солидарность”». Город разруша ется, его посещаю т призраки, костлявые, зазубренные.
«Сокровищница мн оговекового труда и борьбы варшавской Воли », – написано на таблиц е,
на которой не хватает части букв. Мрачные пристройки, темные подв оротни, немытые окна,
призраки разноцветных стен с сорванными печатями. Во дворах и проходах часовенки, в них
выцветшие олеографии. В то же время мы видим Варшаву, которая пытается быть мировой
столицей, но для этого она слишком странный и своеобразный город, полный каких -то
временных присп особлений, ремесленных поделок, н еожиданног о аутсайдер -арта. В центре
города анон сы различных мероприятий (Международный ф естиваль осуществленного
воображения), концертов (группа металлистов «Кама -Х»), встреч (приеха л Гюн тер Грасс) и
фильмов (в кинотеатре Relax идет «Одинокий волк Маккуэйд» с Чаком Норрисом) написаны
вручную . На ба люстрадах п ереходов висят ла сточки новой экон оми ки: реклама магазинов
фирмы Balton и телевизоров Curtis и Otake. Силуэт отеля Marriott колышется над
запыленным двором -колодцем. По улицам города идут модные девушки с торчащими дыбом
волосами, панки, монахини. На протяжении всего фильма свет и цвета н е обычайно
хон тологичные, теплые, п риглушенные. Отмечаю, ч то это колори стика упадка.
Город разрушается, его посещают призраки, костлявые , зазубренные ...
Спрашиваю об этом Петра Розбицкого. Он задумывается: не может ли идти речь об
измен ении клима та и ли о загрязн ении воздуха, которое тогда было просто поразительным?
Не только в Варшаве, «где весна дышит выхлопами», но и в других городах жители вдыхали
асбест и свинец. В Катовице ходила городская легенда о японских ученых, которые, приехав
в Шлёнск,
[9] убедились, ч то ни один живой организм в таких условиях существовать не
может. В беседе с «Тыг одником Пов шехным» эколог и уча стник движения «Свобода и ми р»
Радослав Гавлик в споминал:
–
Я помню «свинцовые» пейзажи Нижн его и Верхнег о Шлён ска, мертвые леса
Карконоше, терриконы, грязь, трубы в городах, дым, запах серы и угля. Да, запах уг ля стоял

24
крепкий. Уголь тогда был гораздо худшего качества, содержал больше серы. Сейчас после
сгорания остается менее 10 % пепла, а раньше четверть. Человек буквально жил в пыли и
вдыхал ее.
Я записываю в своих заметка х гипотезу о токсичной кра соте польской ауры, и мы
продолжаем исследование.
–
Значительная часть материала была снята в мае, июне и сентябре, то есть в период
хорошего освещения, – припоминает П етр Розбицкий. –
Но должен добавить, что очень
благодарен за этот вопрос. Ведь, хотя может показаться смешно, мир был так окрашен в те
дни... и никто рационально н е даст ответа поч ему.
***
–
Так могло быть, в Лодзи я иногда не мог выйти во двор, потому что просто невозможно
было дышать, – вспоминает воздух во время своего пребывания в Польше Эдвин Деккер,
архитектор интерьеров из Роттердама.
Он приехал в Лодзь в 1992 году, работая над магистерской диссертацией о месте и
времени перемен. Мало какой город мог лучше подходить для этого в то время: прекращение
эксп орта тканей в Советский Союз вызва ло внезапный кра х огромных старых фабрик в
городе ткачих. Промышленный Лодзь превра тился в кризисный, в столицу брошенных на
пути превращения в польский Детройт. Но в то же время город продолжал оставаться одним
из самых больших в стране, с собственной динамикой, с кино - и фотопромышленностью, с
традициями современного искусства. П етроков ская, на которой лет десять назад крутили
тоскливые клипы на песни Lucciole и Lipstick on the Glass группы Maanam, п отихоньку
превратилась в одну из самых модных польских улиц.
Эдвин показывает внушительную коллекцию снимков, сделанных во время его п ервого
польского путешествия (он так полюбил Лодзь, что был зде сь больше сорока раз и вскоре
собирается приехать снова). Фотографии черно-белые, так что о цвете не поговоришь, но ему
и так удалось вызвать множество п ризраков. Вот сооруженные из фанеры уличные
продовольств енные киоски, в которых торгуют курицей на шамп ура х (начертани е букв на
вывесках и меню таки х точек увеков ечила ч ета дизайнеров Fontarte в своем шрифте Golonka
FA), маленькие трейлеры Niewiadόw с фастфудом.
–
Лодзинский хот-дог, наверное, полезнее других, потому что в нем больше овощей, –
смеется мой собеседник.
Во всех таких киосках и предприятиях общепита непременные занавески на окнах. В
гигиеническом отношении это рискованно, н о полякам нравится: ведь занавески вешали для
украшения окошек даже в «сиренках». Есть магазины, витрины которых затянуты
драпировками, там стоят страшенные ман екены с голубоватой кожей, постепенно теряю щие
носы и пальцы (здесь мой собеседник напоминает мне обычай, который в Польше исчез, как
мне кажется, совершенн о: получ ение кви танции у продавщицы, п оход к ка ссе и возв ращение
за купленным товаром с чеком), но есть и блистающий новизной Midas на Петроковской.

25
В гигиеническом отношении это рискован но, но полякам нравится: ведь занавес ки
вешали для украшения окошек даже в «сиренках».
Лодзь, 1989
Тут мы добираемся до цвета. Для иллюстрации Эдвин пользуется карандашами из набора
в 36 цветов. Выбирает «бельевой» оттенок розового – это был цвет фасада его
универси тетского общежи тия в Лумумбов е; фисташково -зеленый – традиционный цвет стен ;
противная желтоватая охра и чуть потемнее коричневый – цвета поч ти каждого ин терьера,
ими красили стены, панели, решетки на дверях и окнах, перила, отвратительные цвета
половиков, закрывающих красивый деревянный паркет в учреждениях. Но в этой палитре
появила сь новинка: светоотражающие кра ски, которые предвещали современные продукты и
услуги. Именно в таких оттенках появлялись новые слова: БЕЗ МАРЖИ, ОПТ -РОЗНИЦА,
ДИСКОНТ, РАССРОЧКА БЕЗ ПОРУЧИТЕЛЕЙ. Соч етание яркости и современности было в
Польше достаточно сильным – уже в телевизионной рекламе 1989 года модель в ванне
хвалит флуоресцирующую пемзу фирмы Purocolor. Ярки е наклейки в витринах стары х
магазинов WPHW и Spolem были, наряду с рекламой газированных напитков и чипсов,
какое-то время един ственным свидетельством модернизации их интерьеров: внутри
оставались висеть тяжелые коричневые портьеры, стены по -прежнему отливали горчицей, а
товары зачастую выкладывали на п одо конники, где они выцветали и блекли.
–
Много разных цветов. Никогда не соглашусь с теми, кто говорит, что Польша была
серой страной даже в девяностых годах. В сравнении с Роттердамом Лодзь был зеленым,
полным цветов г ородом. Я нигде н е видал столько парков .
А св ет? Эдвин на минуту задумывается.

26
–
Может быть, действительно тогда производили такую пленку. Но к тому же в Польше
просто такой свет – немного желтый, немного красный. Красивее, чем где бы то ни было.
В Польше просто такой свет – немного желтый, немного красный. Красивее, чем где бы
то ни было
Уютно
«Кон-Тики» – так назывался плот из бальсовых бревен, на котором Тур Хейердал
переплыл Тихий океан в 1947 году. Позже так именовалась и мечта япишона .
[10]
«У каждого
япишона есть что-то из комплекта “Кон -Тики”», – писал Павел Спевак в своем тексте о
польских yuppies (весьма условно применяя это понятие) в меру возможностей ПНР в период
упадка. Условно, п оскольку они не напо минали свои п рототипы из ка питалистических стран
–
американских карьеристов со сверкающими зубами, которых воплощал на экране Чарли
Шин в фильме «Уолл-стрит». Польские япишоны по понятным причинам не могли себе
позволить соревноваться в накоплении и потреб лении. Скорее, они представляли собой
зародышевую форму будущего среднего класса, которая пока что располагала, самое
большее, культурным капита лом. Япишон был ч елов еком образованным, который каждый
день работал в каком -то институте, хотя охотно подрабатыва л за границей. Жил в
многоквартирн ом доме, езди л на маленьком «фиате», в случае если был жен щиной, зва лся
Касей или Иоасей, по профессии был психологом, рекомендующим семье и знакомым
носить шерсть. Эссе Спевака 1987 года обсуждали в течение многих лет на занятиях
социологов и антропологов, и здесь нечему удивляться – автор описал своих героев очень
подробно, ри суя сп ецифику целой социальн ой группы ч ерез излюбленные занятия и
продукты. Среди них уже упоминавшийся комплект для отдыха.

27
Первые «кон-ти ки» спроектировал Гиллис Лу ндгрен
Первые «кон -тики» спроекти ровал Гиллис Лундгрен, дизайнер легкой в сборке,
упакованной в плоские коробки мебели, принесшей мировую славу марке ИКЕА. Комплект,
произведенный в 1974 году, состоял из софы для трех человек, кресел – возможно, скорее
лежаков – и небольшого столика; все это приятного цвета натурального дерева с мягкими,
легко стирающимися сиденьями («Это может быть кресло, может быть диван, на который
усаживаются гости и откуда их трудно потом вытащить», – так образно описал его Спевак).
Угловатые, но простые и без претензий, с сегодняшней перспективы подходящие как для
дома, так и для сада – зача стую проживают вторую жизнь, обновленные, выкра шенные
белым, с новыми п одушками на терра сах и балконах. В польские ква ртиры они попадали как
так называемые отходы экспорта – одна из икейских моделей, продаваемых без лейбла на
отечественном рынке. Было их удивительно много, потому что к тому времени совместная
работа со шведским гигантом длила сь уже дов ольно долго. Мариан Грабиньский
спроектировал классический в теперешнем понимании стеллаж MTP еще в шестидесятых
годах, в то же самое десятилетие радомская мебельная фабрика Fameg начала производить
гнутые стулья Ӧgla, первые в длинном списке моделей, производимых в Польше. И так
малышей сажали на округлые детские комплекты мебели Anna по проекту Карин Морбинг
(1963 года, хотя у нас он стал популярен на два десятилетия позже, что видно по
восп оминаниям поколения, родившегося в начале восьмидесятых, н едавно его видели даже в
поликлинике в Варшаве), а книги ставили на стеллажи Ivar. Замойская мебельная фабрика
производила, кроме мн огочисленных отеч ественных проектов, собств енные «кон -тики».
Существует множество свидетельств, ч то это название стало относиться ко всем комплекта м
в скандинавском сти ле (не только сделанным п о заказу ИКЕА). Популярность и х была
огромной, повсеместной. Популярное издание «Сделай сам. Vademecum» – энциклопедия
мастера на все руки, необходимая и любимая в те кризисные времена, когда дома и квартиры
обустраивали комбинированным методом, – уверяет, что они подходят также и для типов ого
сельского дома , где будут прекра сно сочетаться с бабушкиным комодом. «Кон -тики» видели
или хотели видеть не только у япишона, во всяком случае судя по журналам и руководствам.

28
Замойская мебельная фабрика производила, кроме многочисленных отечественных
проектов, собственные «кон-тики». Популяр ность их была огромной, повсеместной
–
Я бывал в таких интерьерах, у них был некий протоикеевский оттенок: немного
соснового дерева, какие-то полки. В моем окружении ни у кого не было на это денег. Мы
целиком принадлежали андеграунду и не участвовали в торговом обмене, – вспоминает Петр
Рыпсон, историк искусства, в восьмидесятые – панк и менеджер рок-группы Tilt. –
У
оппозицион еров на несколько лет ста рше нас были классически е интеллигентски е интерьеры
с циновкой на стене, с п олкой , набитой кла ссикой. Табуреточки, изделия народных
промыслов, бытовая техника на уровне ма лой стабилизации. «Кон -тики» были для меня в
большей мере связаны с кругом еженедельника Razem, с людьми, в интерьере которых был
виден стиль жизни, ори ентированный на модернизацию: они вели игру с системой, якобы
желая все изменить, но в рамках системы ПНР, и на самом деле больше всего хотели бы
работать на телевидении.

29
Прог лядываю вкладку с иллюстрациями в «Сделай сам. Vade -mecum». Проекты на
снимках свидетельствуют о виртуозности в преодолении скудных норма тивов и п опыток
наколдовать большее пространство в выделенных 44 квадратных метрах М-2 или 63
квадратных метрах М-3. Везде ярусы, кладовые, ниши. Ориентация на вертикальную жизнь,
не на рассыпание по полу – поэтому шкафчики, антресоли, полки под потолком, везде
ящички и дверцы, из стеллажа – стенка с отделениями, из полок – сиденья, на дверях,
ведущих в комнату, – библиотечка. Но если не гов орить о явной нехва тке п ростран ства ,
интерьеры производили впечатление аккуратных и н езахламленн ых. Они похожи на
вышедшие несколько лет назад каталоги ИКЕА, при условии, что кто -то уменьшил метраж
до 30 % исходной площади при сохранении того же количества вещей в доме. Впечатление
гармонии поддерживается пристрастием к белому цвету, зачастую комнаты от пола до
потолка обшиты сосновыми доска ми и похожи на домик в гора х или на сауну. Обшивка
деревом – солидная, сосновая и лиственничная, или похуже, из панелей «под дерево» –
ценила сь люби телями по многим причинам: исключала неприятную н еобходимость
регулярной покраски стен, приглушала шумы, придавала квартире желаемый естественный и
уютный вид, к тому же сообщала гостям, что здесь живет человек, следящий за модой, у
которого есть деньги, чтобы вложить в свой дом. Разумеется, это впечатление достигалось за
счет некоторых потерь: обычная квартира в многоквартирном доме, зачастую и так
небольшая и недостаточно освещенная, становилась еще меньше и темнее, а в недоступных
места х за пан елями шурша ли тараканы.
И все же прежде всего – уют. Просматривая справочники по устройству квартир в
хон тологичные времена, я заметила постоянн ое стремление к ую ту. Возможно, это обычный
отзвук тогдашней моды, пыталась я мыслить глобально, ведь в альбомах, выпущенных в
семидесятых годах при содействии магазина Habitat Теренса Конрана, – а до Польши все
доходило несколько позже, – тоже рекомендуются изделия из ивовых прутьев, теплое дерево
и
дома шние
джунгли
комнатных
цветов .
Но Habitat
стал
синонимом
коммерциа лизированного стиля жизни, в котором опыт покупается; ничего не могло быть
дальше от Польши, где «ма териальная сфера п редставляла собой одну большую
импровизацию», п о словам героя репортажа Иоанны Пашкевич -Ягерс. Дик Хэбдидж,
который начинал как и сследователь субкультур, в конце восьмидесятых годов посети л
Варшаву. Он назвал ее «адом Конрана», потому ч то все предметы «производили
впечатление, что появили сь из какого -то более мрачного измерения», а из -за дефицита
каждая вещь являла сь однов ременн о и имуществом, и символом. П окупка сти ля жизни здесь
просто была бы н евозможна.
Это не значит, что люди не пробовали справиться с этой угнетающей прозой жизни. «Я
сам вырос в бетоне, а сейчас уже у меня жизнь повыше блочной», – говорит гордый отец и
строитель из того же репортажа Пашкевич -Ягерс. Возможно, за этим всем стояло желание
убежа ть от бетона, уравнов есить угловатость асб естовых многоэтажных домов, перед
которыми в грязи парковали «малюхи» и «полонезы» (потому что тротуара и проезжей части
еще не было), от надгробного мозаичного пола и маслянистого блеска стен на лестничной
клетке. Снаружи мрачно, пейзаж лунный, а дома мило, как в норке хоббита. В комиксе
«Мажи» Мажены Совы, осн ованном на воспоминаниях писа тельн ицы, символом ую та
квартиры в многоэтажном доме предстает ковер, который в детском воображении становится
картой, автодромом для гонок машинок. Ковры из Чехословакии покрывают полы и стены, а
один, особый, свернут и спрятан за портьерой: он должен стать свадебным подарком для
Мажи, когда она вырастет. Здесь есть деревянная обшивка, ковры и коврики, закрывающие
линолеум, намертво приклеенный к бетонному полу; скатерти , салфетки, узорчатая обивка
мебели, пухлые двери, обитые кожзаменителем, – в се то, ч то изолирует, смягчает,
сглаживает, успокаивает. Интересн о, что подумали бы родоначальники модернизма о таком
«обустройстве ква ртиры», где вся строгость, п розрачность и в оз душность идей Корбюзье
пошли к чертям. Польские квартиры стали, разумеется, как и хотелось, уютными, но в то же
время темными и заставленными. По мебели, тканям и стенам разливала сь па литра

30
коричневых и оранжевых тонов, безопа сные кра ски поздней осени. Вну три прямоугольных
параллелепипедов существ овала также подлинная и поддельная п рирода. Наряду с деревом –
обилие комнатных растений, засушенные цветы и связки ч еснока. Чеснок, кон ечно, в кухне,
где начинаются настоящи е дебри .
Архивные публикации напоминают нам, что модные в начале н ового века открытые
кухни, соединенные со столовой, появились на сцене в середине восьмидесятых. Готовить и
сразу есть или приносить еду из кухни рядом? Эта дилемма касалась не только удобства –
при случае она выявляла социальные привычки и модели. Потому что хотя все жили похоже,
на тех же квадра тных метрах, с мебельн ыми стенками и другими продуктами мебельной
промышленности, сработанными для п отребностей каждого поляка, но пространств о все
осваивали разными сп особами.
Исследования способов обитания, проводимые Институтом промышленног о дизайна,
указывают на п ервое решение: востребована большая кухня, в которой проходит ежедневна я
семейная жизнь. При этом семьи сельского и рабочего прои схождения ра ссма тривали
кухню-столовую как частную сферу, отделенную от представи тельской комнаты, а
интеллиг ентски е семьи (следовательно, и наш япи шон) ограничивали приватность спальней.
Те, кто предпочитал гостиную для настоящих событий, такую, где едят не обычный суп, а
именинный торт на праздничной скатерти, заставляли комнату секциями, образующими
стенку. В то же время кухня, совмещенная с гостиной , – это, как пишет Спевак, излюбленное
пространство япишона, в котором ужин «подают, а не просто готовят». Сухоцветы, розы,
перец, чеснок, коллекция приправ и чайниц, поваренные книги, наконец, стол: «солидный,
большой, за который может усесться целое семейство вместе с гостями» и на котором едят
блюда «китайские, япон ские, колумбийски е», сыр и са лат из особой сала тницы. Наверняка
не поп улярный низенький с толик – он слишком мал, ч тобы на нем праздновать. Можно бы
считать, что стиль жизни героев текста ближе всего к стилю магазина Habitat, в конце
концов, это «люди формы», но в действительности каждый элемент этой формы куплен с
немалым усилием – добыт из-под земли, сделан собственноручно, долг ожданный,
найденный, выпрошенный у зарубежных друзей. Его н е купишь запросто в магазине. На
память сохраняются не только коробочки из -под чая, но даже пустые упаковки из -под
заграничного стиральн ого порошка, получ енные как гуманитарная помощь. Это хорошо
видно на снимках в «Сделай сам. Vademecu m». Изображены, вероятно, квартиры
архитекторов, инженеров, ученых, но даже там наличествую т коллекции сувениров.
Сентиментальные мелочи, старинная утварь (выставка кофемолок или с тарых утюгов),
этикетки и упаковка. На одном из снимков даже видна типичная для комнат п одростков
коллекция бан очек из -под импортн ых напитков.

31
Везде ярусы, кладовые, ниши. Ориентация на вертикальную жизнь, не на рассыпание по
полу...
Иллю страция из книги «Сделай сам. Vademecum»
Об уюте много писала Тереса Кучиньская, сегодня она идол польских проектировщиков
и поклонников дизайна, заново открытая благодаря журна лу «Ты и я», одним из создателей
которог о была в шестидесятых года х. Двадцать лет она была сторонником оппозиции и
одновременно публиковала руководства на темы о том, как одеваться и как жить. «Ты и я»,
до сих пор удивляющий смелым графическим оформлением, п редставлял новейшие
тенденции в мировой культуре и моде и п оказывал, как адаптировать их к отечественным
условиям и в озможн остям; в одном из интервью Кучиньска я утверждала: факт, ч то журнал
«будил ненужные желания», стал причиной того, что его в коне концов закрыли.
В то же время в «Квартире с фантазией» (1986) уже на первых страницах видны
знакомые советы. В мировых тенденциях царят простота и удобство, на что обращает
внимание Кучиньская, в то же время сожалея о нев озможн ости «функциональног о, простого,
красивого и недорогого интерьера» в польских реалиях. Многочисленные рассказы
свидетельствую т, ч то благоустройств о н овой квартиры было в тогдашней Польше видом
экстремального спорта. Правила игры диктова лись кризисным и экономическими условиями
и постоянным дефицитом товаров, который через два десятка лет после пика популярн ости
«Ты и я» был особенно ощутим. Экономич еский хаос послевоенног о в ремени прив одит к
регрессу производства. Не хватает материалов, технология стоит на месте. Стагнация
продолжается. Потребность в обустройстве квартир велика, но промышленность не
справляется. «Самая большая проблема – низкое качество промышленных товаров», –
беспомощно признается телеведущий в передаче, вышедшей еще до «второго этапа реформ»,
в 1984 году. Войцех Пазио, сп ециалист Столичного предприятия внутренней торг овли,
объясняет «Телевизионному ежедневнику», что стеллажи и диваны залеживаются в
магазинах, потому что ожидают «подготовки к да льнейшей продаже». К уп отреблению не
годится поч ти половина. С каждым годом ситуация будет ухудшаться – лю-ди ра сполагают
избытком быстро теряющих ценность денег, на которые нечего купить.

32
«Самая большая проблема – низкое качество промышленных товаров», – беспомощно
признается телеведущий...
Интерьер небольшой квартиры 80 -х годов
–
Качество продукции оч ень снизилось, хотя проблемы были и ра ньше, – объясняет
Кри стина Лучак-Сурувка, историк польского дизайна, преподаватель варшавской Академии
изящных искусств. – В упаковках для самостоятельной сборки оказывались не те детали, что
требовались. Даже Станислав Кова льский, дизайнер, который ввел в обиход в П ольше
мебельные стенки, гов орил, ч то при ходил на фабрику, ожидая, что проект, в соответствии с
договором, будет реализован в нескольких стандарта х, а на деле оказывалось, что вместо
пробных вариантов использовался один и тот же материал и один и тот же лак. Механизм
был уже запущен, оставалось только поставить п одпись.
Мебель обычно изготав ливали не из дерева, а из древесно -стружечной плиты, обильно
пропитанн ой токсичными клеями и отв ердителями. Счастливый обла датель нов ого модуля,
скажем, типа «Шторм», несмотря на радость от того, что добыл труднодоступную мебель,
зачастую должен был считаться с тем, что будет вдыхать формальдегид и фенол. Известным
случаем стало отравление целого семейства парами только что приобретенного молодежного
комплекта «Лёлек». Токсичные в ещества в произв одстве того в ремени уп отреблялись
довольно легкомысленно. Обойный клей, мгновенный клей для полихлорвинилов ых плиток,
напольные покрытия, изготов ленные с употреблением фтала тов, хемосил, используемый для
паркета, – все это приводило к тому, что поляк, и без того ежедневно подвергающийся
воздей ствию загрязн енного воздуха и токсичной в оды, отравлялся к тому же и в собств енном
доме, особенно если при строительств е и сп ользова лась печально известная канцерогенна я
асбестовая плита . Экологическая ката строфа буквальн о отражала сь на лицах жи телей.
«Вдруг в автобусе мен я поразило уродство людей. Н е только ста рики были безобразны, у
молодых на лицах виднелись какие -то на росты, бородавки, утолщен ия, пятна – результа т
отравления атмосферы, растений, а в конечном счете еды и всего организма», – безжалостно

33
записала в дневнике п оэтесса Ю зефа Радзиминьская. Япишон в тексте Павла Спевака тоже
страдает из-за испорченных плохого качества водой зубов и кожи.
В письме в редакцию «Д ома» в 1988 году чита тель, техник деревообрабатывающей
промышленности, жа луется на снижение норм производства модулей из токсичной плиты,
которые напоминают «наполовину открытый ящик Пандоры». Он предлагает решения,
сегодня совершенно очевидные: переход от плиты к фанере, нововведение в виде
сертификатов безопасности клеев (!) и большее доверие в отношении небольших
ремесленных п редприятий, действующих, например, на принципе франшизы. Это пи сьмо,
одно из многих писем такого типа, обнаруживает разлезаю щиеся швы производства. О том,
что ничего не хватает, материалы и инструменты катастрофического качества, а система
труда оставляет желать много лучшего, откровенно и часто пишут эксперты Института
промышленного дизайна. «Это производство, по правде говоря, не на чем основать. Всем
известны материальные трудности», –
объясняет в интервью с «Домом» Магдалена
Плажев ская из Института промышленного дизайна. В том же интервью Эва Мицкевич
добавляет: «Скудный рын ок – это причина, которая освобождает от всякой ответственности
за неудачное изделие: и так купят!»
О непоколебимой уверенности в себе и вы сокомерии, с каким отн осили сь к
отчаявшемуся клиенту, говорит Кристина Лучак -Сурувка, которая запомнила отношения,
царившие в торговле, по одной истории конца восьмидесятых годов:
–
Мама стояла в «Юбиляте»
[11]
в очереди за пылесосом. В продаже было три варианта, от
базового до самого лучшего. Мы хотели купить самый лучший, а маме как раз повезло
оказаться в начале очереди. Продавщица сказала, что из этого ничего не выйдет, потому что
первыми стоят коробки с моделями похуже и средними, которые нужно продать сначала.
Мама сдалась и решила купить средний.
Ограниченный выбор приводил к тому, что новые квартиры зачастую были похожи как
близнецы. «Подавляющее большинство мебели в польских квартирах сводится к
максимально расп ространившейся стенке и сопутствующим ей креслам, дивану и низкому
“ кофейному” столику», –
писа ла Тереса Кучиньская, видя причину в скромном
ассортименте. Кроме того, мебель занимала много места в небольших квартирах, которые
«больше напоминали сюрреалистическую декорацию экзистенциальной пьесы с гротескной
атмосферой», как утв ержда ла Кристина Траутсольт -Клейфф, комментируя исследования
Инсти тута п ромышленного дизайна относительно того, как жив ут поляки.
Дизайнеры и эксперты старали сь как могли н е только облегч ить людям общее
обустройство дома, но и подсказать, как жить красиво и удобно.

34
Самым главным была репрезентация. Эта потребность у нас сильна, отсюда хрусталь
и фигурки на мебельной стенке, заменившей мещанс-кий буфет.
Кадр из фильма «Чайки», реж. Ежи Пассендорфер, 1987
Тем более что упомянутые исследования показывали, что втисн утые в п олагающий ся
метраж люди ощущали себя беспомощными, пытали сь воссоздать то, ч то казалось им
знакомым, иногда это противоречило практичности и пользе. «В каждой комнате стоит
диван-кровать, посредине стол со стульями и модули (шкаф, буфет) по одной стене. На этих
диванах зачастую никто не спит, за очередным столом никто не обедает, в модулях хранятся
продукты, туда же запихивают постель». Но главное: самый популярный предмет мебели,
стенка, зачастую выполн ял несколько другую функцию, чем было задумано (в едь стенка
должна была быть современной и практичной), п ревращаясь в подобие серванта XIX века ,
домашний мини-музей, где стояли собранные в предыдущие десятилетия сувенирные
кружки, хрусталь, фарфоровые слоны или коллекция кукол.
–
Мебельная стенка представляла собой витрину. Люди реа лизовали в новой
действительности то, что уже знали, для них были важны декоративные, демон страционны е
функции, коллекции безделушек, – говорит Кристина Лучак -Сурувка. –
Правда, XX век
кое-чему научил нас, и мы не вредим самим себе так сильно, как случалось в истории
дизайна интерьеров и предметов быта , когда самым г лавным была реп резентация. Но эта
потребность у нас сильна, отсюда хрусталь и фигурки на мебельной стен ке, заменившей
мещанский буфет. Это функция, какой дизайнеры н е предвидели – открытые полки были
предназначены для книг, возможно, для какой -нибудь изящн ой вазы, но оказали сь просто

35
заставлены. Такова склонность человека – немн ого пострадать, чтобы произв е сти хорошее
впечатление, – добавляет она.
Такого рода склонность часто ста лкивается с неп риятием с различных точек зрения:
утонченный критик счита ет ее наивной, теоретики из круга народного сти ля – ими тационной
и портящей польский народный вкус (потому что вышитые салфетки и ков рики с оленями
считались китч ем, немецким мелкобуржуазным заимствованием, в противоположность
килимам и глиняной п осуде). В то же время становится поп улярным другой взгляд,
манифестом которого ч ерез несколько лет станет «Ан троп ология повседневности» Роха
Сулимы: все интересн о и во всем есть какое -то св оеобразие. Траутсольт -Клейфф испытывает
большую симпатию к за хламленным, но уютн ым квартирам: в ее глаза х рабочие,
коллекционирующие плю шевых мишек и покрывающие телевизоры салфетками, л ишены
нуворишских расчетов, обладают чистым воображением, умеют по -настоящему мечтать и
воплощают свои мечты в жизнь как умеют. Им нравится «то, что светится, движется, что -то
удивительное, разноцветное, таинственн ое и “роскошное” благодаря сложн ости формы и
украшений». Квартира человека, который по меньшей мере восемь часов сталкивался с
шумом, грязью, смазочными материалами, холодом, жаром или вонью, превращалась
благодаря этому в «сказочную оранжерею », полную зелени, приятных тканей и
дружелюбных взглядов. О том, что такой подход, очевидно, был успешным как форма
«магического воздействия», свидетельствует факт, что студенты, которые сегодня снимают
эти сохранившиеся п очти неизменными квартиры, говорят об их приятной «бабушкиной »
атмосфере, в которой чувствуешь себя свободно.

36
Прозаичные пространства в панельных домах лишаются разделительных стен, и где
только можно, делаются антресоли. Обычная квартира превращается в арену для игры в
прятки.
Снимки из второго издания книги «Жить по -другому»
В качестве идеи небанального и красивого оформления интерьеров время от времени
используется вечный спаса тельный круг, то есть народный стиль, на который мог ут
рассчитывать все социальные группы. Мебель из «Цепелии» в то время востребована и
довольно дорога; среди вариантов предп очтителен кухонный гарнитур «Лонцко» дизайна
Альберта Залуского, изготов ленный в кооператив е «Пшелом» в Н овы-Сонче, –
разри сованный цветами, с дверцами в виде стилизованного штакетника. Пригоди лась и
гордость польского экспорта – лоза в виде кресел, коробов или хотя бы подставки для
цветов. Тереса Кучиньская сов етует обои на стенах замени ть тканью, а из старых са лфеток
сдела ть декоративные наволочки, которые придадут квартире «милый уют». Она предлагает
также пэчворк.
[12]
Таким рукоделием несложно ов ладеть благодаря одной из
многочисленных публикаций «Ватры», так как изда тельский рын ок предлагал богатейший
выбор руков одств п о макраме, вязанию на спицах, шитью и ма шинному вязанию. На
обложке «Вязания для малыша» изображен ребенок – наверняка он из уютного дома, – весь в
шерстяных одежках и со шлемом из лозы. Выясняется к тому же, что живые цвета ловичских
тканей гармонируют с излюбленным Кучиньской скандинавским стилем и абажурами из
рисовой бумаги.
***
В документа льном фильме Political Dress, посвященн ом моде во времена ПНР,
Кора[13]
описыва ет восьмидесятые годы в Польше как естественно «панковские».
Действительно, пов седневность в ынуждала принять стра тегию «сделай сам», ч то в
строительстве и дизайне интерьеров находит отражение в издании руководств (тех, что
отн осятся к дизайну интерь еров, обычн о они выходят в нескольких выпусках) и в журна лах
для мастеров на все руки. Во времена хонтологии их очень много на рынке: «Мой дом»,
«Сделай сам», наконец, «Дом» под редакцией Татьяны и Томаша Войда. Часть из них
появляется уже в п ервой половин е восьмидесятых, н о, ч то интересно, вплоть до 1990 года в

37
них публикую тся одни и те же предложения и иллюстрации, иногда перекликаются названия
статей разных авторов. Изобретательность и смекалка, и даже то, что мы сейчас называем
лайфхаками, на страницах этих изданий казались чем -то естественным. В одном из номеров
«Сделай сам» было опубликовано описание домика в пригороде: материа лы для него
доставлялись и сключительн о на ручных тележках или государственным автотранспортом.
В 1984 году появляется книга «Жить по-другому» Петра Шелиньского и Анджея
Джевецкого. Их способ справиться с вездесущим дефицитом состоял в том, чтобы наплевать
на обстоятельства и создавать неч то из ничего (этим искусством поляки владели в
совершенстве). «Книга адресована людям, которые больше ценят идею, юмор и смелость
совершать перемены, чем статус большей или меньшей стабилизации», – заявляют авторы.
Интерьеры в основном имеют вид живописных мансард, которые легко оборудовать при
наличии художественной фантазии. Прозаичные пространства в панельных домах лишаются
разделительных стен, и где только можно делаются антресоли. Обычная квартира
превращается в арену для игры в прятки. Из овощных ящиков составляют целые стеллажи,
кровать заменяет микроспальня, матрас вроде мата для йоги, сказочно скрытый под
балдахином из занавески. Н есмотря на энтузиазм хозяев и остроумное решение интерьера,
квартиры все же схожи между собой, а в большинстве из них появляется хорошо известный
нам комплект «кон -тики ».
Кон ечно, есть совершенно оригинальные интерьеры, андег раундные, поскольку мы еще
находимся в десяти летии панков и очень поздней стадии мутации скрещенног о с New Age
движения хиппи. В моде Индия и Япония: для некоторых в качестве духовного пути, для
других – как идея для обустройства своего дома. К тому же, как никогда в последующие
десятилетия, ра сцветает коллективная жизнь в частных квартира х. В таком случае луч ше
всег о было сидеть на п олу. Вспомина ет Петр Рыпсон:
–
Всегда рассаживались низко. Матрасн о -диванные конструкции, маленьки е столики,
удобные при низких сиденьях. Восточные идеи были широко распространены, приезжал
лама Оле Нида л, монахи тантрического мона стыря, п редставители ра зличных движений из
Индии. Из-за тогдашних диетич еских строгостей – а в продаже н е было мяса в таки х
количествах, как любят поляки, – увеличилось число вегетарианцев, а вместо пирожных или
колба сы на столе п ояв лялись фрукты. Индийски е благовония были одним из немногих
роскошеств, которые мог себе позволить каждый.
Кристина Траутсольт-Клейфф в своих исследованиях отмечает группы людей с
альтернативным образом жизни и позволяет себе довольно злобные замечания в их адрес,
размышляя, на сколько и х предпоч тения обусловлены «фанфаронством и снобизмом, а
насколько – подлинной впечатлительностью или супервпечатлительностью». В та ких
квартирах стены бывают украшены деревянными сиденьями для унитазов, на стекле
нарисовано маслян ой краской яблоко, заслоняющее н екрасивый вид из окна, ризотто и вино
подают в больничном судне или утке. Вечный конфликт романтиков и позитивистов, как мы
видим, не обошел сферы дизайна. Но в противовес этому эксперт Института промышленного
дизайна шутит по поводу растущей в результа те расширяющегося поля частного бизнеса
группы нуворишей, эти х героев многочи сленных заметок в «Репортерском экспрессе»,
владельцев старых «мерседесов» и «тойот»: это группа, в которой соседствуют друг с другом
такие разные типы, как ремесленники, ловки е деляги -выскочки, п олусв ет и фавориты вла сти,
стригущие куп оны благодаря своей должности. Агнешка О сецкая в одн ом из фельетонов
называет этот н овый слой «бутиковой П ольшей», которую возглавляет п одгруппа,
мечтающая о том, чтобы «чужие языки были проще, налоги меньше, а валюта доступнее»:
пластические хи рурги, меховщики, владельцы бутиков одежды. Они носили ка ракулевые
куртки, кожаные юбки и тюрбаны (женщины), свитера с орнаментом, лыжные ботинки и
нейлоновые куртки (мужчины), ездили в зеленых «ауди», занимали сь спортом для богатых,
обильно пили и ели. Осецкая наблюдала обычаи нового класса владельцев с интересом, но ее
неудовольствие вызывало то, что большим деньгам не сопутствуют элементарные хорошие
манеры.

38
Антрополог Александр Яцковский описа л св ое посещение местной элиты конца
восьмидесятых, появление первых ла сточ ек «ванных с колонна дой» (как лаконично
сформулировал подобные вкусы Филип Спрингер), которые бурн о расп ространяли сь в
Польше в следующие десятилетия: «Вот район вилл в Сувалках, 1988 год. Сразу заметны
перемены в архитектурной моде. На главных улицах города появились дома, отрицающие
идею функциональн ости, отрицающие в то же время серое, безличное “жилищн ое”
строительство. Город зовется “Мальборки”, остроумн о, в этих изгибах, вогнутостях и
выступах, цилиндрических лестничных клетка х, башенка х и балкончиках есть что -то от
надменности замка крестоносцев и в то же время от безумия помойки, возведенной в ранг
произведения искусства .
[14]
А что – в городе Мальборки, в районах вилл, та же сама я тенденция: один дом отличается
от другого, соревнуется в богатств е украшений, благ ородные оттенки коричнев ой
штукатурки соседств уют с шерохова тыми бежевыми пов ерхн остями, крыши, с каждым
разом все более ломаные, – это странным образом свидетельствует о прогрессе, желании
идти в ногу со временем. Новые районы – это визитная карточка финансовых карьер,
социа льног о положения. Тут сливаются группы, включающие артистическую элиту, кла сс
владельцев. Я пооч ередно спра шиваю хозяев, кто они, – столяр, зубной врач, бывший
важный чиновник, гинеколог, в ладелец авторемонтн ой мастерской, бывший партийный
секретарь, еще столяр, садовник, снова кто -то из номенклатуры. <...> Захожу внутрь, меня
встречает жена столяра. Гордая. В глаза бросается богатство в сочетании с отсутствием
вкуса. Думаю: китч. “Как вам нравится?” Что мне ответить? Обидеть эту женщину,
измотанную работой не меньше лодзин ской ткачихи? Эти ковры, обои, картины, люстры из
золотистой латуни, аккуратный паркет (столяр!), выложенный отв ратительными узорами,
итальянская мебель – ведь это жизненный успех, свидетельство, что кое -чего добились».
Прежде чем появился сериал «Династия», о влиянии которого на манеру одеваться,
причесываться и обустраивать жили ще писа ли и шути ли постоянно, большинств о взрослых
поляков (в 1988 году – 68 %) следили за судьбой адвоката Прадо и его дочерей в
бразильском сериале «В каменном кругу».
[15] Дов ольн о амбициозный психологический
роман ста л канвой сентиментального, мелодраматичного сериа ла, который разыгрывался в
мире салонов и шляп. По совпадению, многим полякам начинает нравиться стиль ретро.
Усталость от многолетнего г осподства «польского кубика» находит свое воплощение в
пейзаже – строятся дома, имити рующи е ста ропольские усадьбы, люди охотн о обращаются к
ста рине, ищут вдохнов ения и иден тичность в усадебн ой аркадии. В это время
популярностью пользуется мебель из Сважендза, Быдгощи, Добродзеня. Это города -бренды,
за которыми стоит ремесленная традиция, а в их продукции есть нечто благородное, какая -то
буржуазная солидность XIX века, – кресла, обитые узорной обивкой, приглашающие не
только присесть, но осесть в них, не кровати, а ложа. Буфеты с карнизами, точеные ножки,
балясины, этажерки и высокие стулья с п люшевыми сиденьями, предп очтительно дубовые.
–
У них были дивные названия: «Людвиг», «Стефан», даже «Кристина»! Но та к
случается, во времена кризиса появляются роскошные товары, продажа которы х не падает, –
замечает Кри стина Лучак-Сурувка.
Сильвия Д обровольская из Ин ститута промышленного дизайна с некоторой
брезгливостью называла такой стиль «директорским вкусом». «В мебели наблюдала сь
французская мелкобуржуазная мода, подпорч енная Югославией. В этой конкуренции
отеч ественные образцы и амбиции определенно проигрывали. Оста валось изумление, как
перед витриной с египетскими “людвиками” магазина “Эмилия”», –
сердилась она.
Югославская мебель – до какого-то момента аккуратная полированная мебель, а позже
нарочито темное дерево и точеные ножки – имела большой успех: уже в семидесятых годах
югославские производители разрабатыва ли специальные линии для польског о рынка.
–
Долгое время существовало убеждение, что польские товары хуже. Фраза «югославская
мебель» вызывала волнение в целом квартале, – вспоминает Кристина Лучак-Сурувка.

39
А директорско-ковбой ское изящество интерьеров обеспечивала румынская мебель
«Бонанза »: серванты, книжные шкафы и комоды с дверцами в сти ле салунов. Вариации на
тему подобных пристрастий возвращаются до сих пор: из офисной моды перекочевала в
польские дома мебель из африканского дерева венге, какое -то время царило безумие диванов
и кушеток в стиле рококо.
–
Совсем недавно господствовала мода на ин терьеры из экзотического дерева,
затемнявшего все пространство. Э то напоминало квартиры из романа Золя – темные,
отделанные, как шка тулки, наполн енные деревом и тканями. Мода приноси т разные вещи, к
которым мы легко привязываемся, – говори т Кристина Лучак -Сурувка.
Не только отечественные идеи, но и все, что было экономным, простым,
минималистичным...
Снимки из рекламы производителя мебели, 90 -е годы
Обычного потребителя привлекали не только отечественные идеи, но и все, что было
экон омным, простым, минималистичным. Скандинавская скромность и практичность в
обустройстве дома, несмотря на то что ее продвигали в отечественных журналах и

40
справочника х восьмидесятых годов, посвященных интерьерам, должна была еще подождать.
Мода на директорский вкус восьмидесятых в различных воп лощениях проживет еще долго,
параллельно с прагматизмом и удобством стиля ИКЕА. Те, у кого в девяностые были
угловатые мебельные стенки, меняют их на серванты округлых очертаний; некоторые
переносят в квартиры материалы, модные в оформлении офисов: черный шпон, имитацию
мрамора, жалю зи и искусственн ую кожу. Комна ты по отсутствию уюта начинают
напоминать банковские холлы. Квартиры в крупнопанельных дома х имитирую т
предвоенные буржуазные салоны и конторы, в интерьера х вилл н уворишей поселяются
огромные кожаные диваны. Когда Институт промышленного дизайна организует выставку
голландского дизайна, один из п риглашенных н едов ольно ворчит: «Это неслыханно, мебель
топорная, шкафчики похожи на те, в каких рабочие держали одежду в пятидесятых годах, а
детали для строительства мостов меня вообще не интересуют».
Необходимо было найти пространство для стереоколонок, телевизора и
видеомагнитофона («магнитофоны, видеокамеры, видеоплееры», п о терминологии того
времени)...
Полка, представленная на выставке «Польская мебель – 88»
Никто не отразил поворотного момента лучше, чем Тадеуш Рольке, который после
нескольких лет, проведенных в Германии, решил запечатлеть шок от польской
трансформации. «Вся страна обшива ет дома сайдингом, а художники делаю т вид, что этого
не замечают», – писал Матеуш Дайвер (alter ego Лукаша Горчицы и Михала Качиньского) в
рамках Растров ого проекта D.O .M. Polski. Возможно, после в озвращения из -за рубежа
Рольке видел особенно остро. Вот лицо польской предпринимательницы, бизнесвумен ( Res
Publica издевается над этим словом и над той, к кому оно относится). Успешная женщина
изящно сидит на закругленном уголке. Вокруг современный паркет, треуг ольный стол: то ли
это салон, то ли приемная (атриум!) в учреждении? Или сцена из жизни: продажа мебели
прямо с грузовиков перед ва ршавской «Эмилией», в о всей красе демонстрируется

41
директорский и буржуазный вкус, ба лясины, круг ом темное дерево. «Сегодня в продаже:
спальня “Белая ночь”» , «Гарнитур Party, черный» – это рекла ма. Покупательницы
неторопливо приглядываются, продавцы ждут решения. В этот момент создается ситуация,
обратная той, что была в восьмидесятые: сейчас товары доступны везде, но люди слишком
бедны. На другой фотографии вид с высоты птичьего полета, пилюля из 1992-го: снова перед
тем же самым магазином. «Лада Самара» запаркована почти что на автобусной остановке.
Перед остановкой ждет автобус, на н ем реклама кампании по профилактике за ражения
вирусом ВИЧ (это пик массового психоза на эту тему в Польше; иррациональный страх
эпидемии доходит до нападений на центры для больных детей). Люди, с сигаретами, с
собаками, в бурых куртка х, торопливо исчезают в угнетающем п ейзаже польской ранней
весны. Только посредине того, что, наверное, было когда-то газоном, сказочная феерия
цветных подушек: счастливая пара караули т свой диван с валиками. Диван излюбленной в то
время расцветки чешского пластилина или болоньевого спортивного костюма: розовой
фуксии, морской волн ы. Синтетическая па литра интенсивной па стели успешно завладева ет
миром мебельной обивки. На софе с похожим рисунком на опубликованном в «Твоем стиле»
снимке сидит будущая первая леди, И оланта Квасн евска я.
В каком окружении мог ла оказаться такая пла стилиновая софа? Наверное, в да леком от
мечтаний о домике в горах из только что закончившегося десятилетия. Если мебельная
стенка, то черно-белая, с зеркалом, асимметричная и со скосами. Покрытия и ковры – с тем
же рисунком, ч то диван. Приветствуется ч ерная и белая кожа, п усть даже и скусственная.
Стиль «Мемфис»,
[16]
но одома шненный на польский лад, без авангардных вылазок. Иногда
синонимом современности, как в пятидесятые – шестидесятые годы, снова становятся
пластмассы, которые представлены не только аксессуарами, н о и кухонными стульями.
Такие квартиры в то время можно увидеть в польских журналах, посвященных
интерьерам. Журнал «Четыре угла», которым сначала руководит не кто иной, как Томаш
Войда (уже один, после смерти жены), демонстрирует квартиры читателей. В 1992 году мы
навещаем семью художников. Гостиная напоминает внутренность принтера: в тканях,
керамике, офисных материалах преобладает сочетание цветов CMYK. Они ничему не
противореча т, заметны чувство юмора и глаз художника. Кто-нибудь менее образованный,
давший волю воображению, наверное, застилает пол тучками пушистых ковриков, ставит в
спальню кровать со встроенным транзистором, позолоч енные шкафчики -витрины,
черно-серебряный шкаф, зловеще напоминающий шлем лорда Вейдера, все это освещено
холодным галогеновым светом. Реклама в журналах, посвященных домам и квартирам
(самостоятельная ручная работа становится в это время скорее хобби, чем н еобходимостью),
льсти т фантазийным склонностям. На страницах «Успеха » в 1991 году чита ем, что «ванная
должна быть столь же красивой , как и другие помещения. Дай волю воображению: ведь ты
можешь, лежа в ванне, следить за плывущими по небу облаками. Тебе поможет в этом
искусство иллюзии: фотообои, зеркала и искусно подобранные растения». Владе льцам
большего метража советую т размести ть в ванной разнообразные технические и
материальные новшества. Приветств уются мрамор и хромирование. Реклама 1990 –1991
годов ча сто ра схвалива ет искусств енные цв еты, вертика льные и горизонтальные жа люзи,
оковку, кожаную мебель или часы под старину. Жилище должно быть в какой -то мере
изысканным, в какой-то современным и офисным, роль путеводителя по миру новых
потребительских благ играют телевидение, кино, переп ечатки из иностранных журналов о
дизайне интерьеров и соб ственная интуиция.
Независимо от того, был ли интерьер угловатым и цветастым или в стиле почтенного
прадеда, необходимо было выделить в нем место для технических благ. Эту лакуну польские
покупатели заполняли второпях. Необходимо было найти пространство дл я стереоколонок,
телевизора и видеомагнитофона («магнитофоны, видеокамеры, видеоп лееры», по
терминологии того в ремени) одной из марок, доступных в магазинах «Бальтона» и «П евекс»,
а позже у различных представителей фирм: Otake, Hitachi, Sanyo, Sharp. Вскор е становится
необходимостью комната или, по крайней мере, уголок для компьютера . Правда, типичные

42
пользователи компью теров «атари» и «амига» перед дипломом находили местечко в
обычном молодежном мебельном модуле, но человек серьезный, носивший костюм, выделял
особое место для «права путешествия в XXI век», как именовали компьютеры на страницах
«Четырех углов ».
Польские дизайнеры работают на экспорт, польские покупатели со страстью бросаются
на импортные продукты «знаменитых мировых фирм». Первые официальные магазины
открывает в Польше ИКЕА, для которой Польша не только субподрядчик, но и
многообещающий рын ок сбыта. «Мебельный магазин с персп ективами», – рекомендует
«Газета Выборча», которая при случае учит, как можно кра сиво обставить квартиру. «Эт о
правда, ничто не превратит плетеные этажерки и тяжелый диван с кримпленовой обивкой в
легкую, изящную, красивую мебель. Но самое главное – хотеть перемен, и новая идея
наверняка появится. Даже самый страшненький диван преобразится, если его прикрыть
огромным покрывалом, свободно свисающим со всех сторон до самого пола. Получится
безразмерное сиденье, которое, в зависимости от предназначения комнаты, может быть
небесно-голубым с аппликациями в виде тучек в одном из верхних углов, или
атла сно-ч ерн ым с несколькими косыми полосками разной ширины кра сного или
малиново-фиолетового цвета, и ли солн ечно -пляжным с аппликациями контра стных тонов.
Приветствуются работы в технике пэчворк. Жалюзи, сменившие гардины и занавески, стол,
накрытый одн отонной ска тертью, в се подобранное в тон, будут преобладать в комнате
настолько, что какая -нибудь этажерка будет существ овать лишь в своей функциональной
роли, – советует автор статьи Иоанна. – Если на стене висят рядом отпускная фотография без
рамки, современный натю рморт ма слом в темной резной раме и ста ринная скрипка,
результат будет ужасен. И притом независимо от мебели». За мебелью из лозы, бамбука и
предметами в японском стиле «Газета» п редлагает идти в магазины «Га лереи дизайна»,
которые предлагают также «белые импортные жалюзи, покрывала (1–2,5 миллиона злотых) и
подушечки (150–340 тысяч злотых) в технике пэчворк, оч ень красивые складные (пазлы)
деревянные игрушки (прекра сный подарок для зарубежных друзей!) и разные вещички из
пробки, разноцв етные бумажные салфетки, будильники и друг ие мелочи ценой около
нескольких десятков тысяч злотых».
Так же как в современной архитектуре, начинают появляться вариации на темы усадеб,
дворцов с башенками и пирамид, да и сами дома превращаются в декорации
костюмированног о фильма . Самым большим царств ом стилизов анной мебели ста ли,
наверное, салоны не существующей в настоящее время фирмы Mebel -Cyroń. Так, ее
владелица Эльжбета Цыронь воплотила свое стремление ввести на польский рынок
необычное художественное оформление, которое видела в Германии. Таким образом, в
Шлёнске, а потом и в других местах появились цветные, постмодернистские павильоны в
духе вроцлавского унив ермага Solpol, п олные импортн ых и отечественных стульев в
дворцовом стиле, комодов, отделанных ламинатом п од мрамор, и фарфоровых собачек. Один
из магазинов – знамени е времени – был открыт в громадном катовицком торговом
комбинате Rozdzień времен поздн его Герека . П о радио передавали рекламу, голос п ел на
силезском диа лекте: «Чудесная мебель, чудесная!» На стыке десятилетий появляю тся
будущие лидеры польского мебельного рынка, Black Red White, Forte или Vox:
знаменательно, что вначале они н е подч еркивают своего п роисхожден ия, оч евидно стремясь
избежать ассоциаций с низкосортными изделиями. Vox в ставляет в название немецкое слово
Indu strie и предоставляет а ттеста ты «п ольских и западных ин ститутов».
***
Не знаю, читали ли сценографы сериала «В лабиринте» эссе Спевака, но квартира
доктора Дурая (естественно, сотрудника ин ститута), которую нам предоставляется
возможность увидеть в первой серии, выг лядит так, будто п остановщики приняли текст «Кт о
такой япишон» близко к сердцу. У семьи Дурай открытая кухня (которая, «будучи соединена
с комнатой, создает нечто вроде sitting room»), а на окнах, совсем как в тексте, «занавески в

43
бело-кра сную и бело-голубую клетку». Они усаживаются за большой стол (н е низенький) на
венские стулья – вероятно, из Радомско! – а в разных уголках квартиры видно мебель
характерн ого цвета теп лой сосн ы с закругленными углами. Когда доктор приглаша ет Эву на
бокал вина, они беседую т о Майлзе Дэвисе и слушают пла стинки, выпущенные фирмой
Poljazz. Над супружеской кроватью висит зв ериная шкура, рустика льный элемент,
привносящий капельку дикости в блочный дом. Свекор и свекровь Эвы живут в
доме-шка тулке с обшитыми деревянными панелями с тенами и кессонными потолками.
Государственный институт клинической фармакологии не рекомендует краси ть масляной
краской нижнюю часть стен ы (а острый глаз заметит на стена х плакаты работы Ежи
Фли сака, рекламирующие здоровый образ жизни, безопа сность и гиги ену труда). В свою
очередь, загородная вилла , в которой находится частная фирма, демонстрирует вкус новой
эпохи: впрочем, на стенах панели, но белые, мебель тоже белая, офисная; в самый раз для
бизнесмена, который в середине 1988 года небрежно броса ет слов а вроде k now-how. Но
независимо от статуса, возраста и рода деятельности у каждого персонажа в квартире
обязательный кресло -журнальный комплект, столик -кресло, причем на кресла х пушисты е
накидки, а над спинками вьется фи лодендрон сердцелистый .
Над супружеской кроватью висит звериная шкура, рустикальный эле мент, привносящий
капельку дикости в блочный дом...
Кадр из сериала «В лабиринте», 1989
Разумеется, сериал, даже если снят в настоящих квартирах, так же как и посвященные
интерьерам журна лы, и журна лы типа «Сделай сам», п оказыва ли реалии жизни небольшой
части общества, скорее городского населения, которому легче было что -то организовать,
достать или купить за валюту (а предстоящее разделение поляков по наличию или неимению
валюты с опасением предсказал даже такой сторонник свободного рынка, как Стефан
Киселевский). Э то были модные, п ерспективные интерьеры (несостоявшиеся свекор и
свекровь Эвы жили примерно как жена столяра в эссе Яцковского), хотя с современной
точки зрения и так типичные для небогатой страны. За тем, что происходило на периферии,
внимательно следил объектив фотоаппарата Зофьи Рыдет, которая тогда продолжала работу

44
над циклом «Социологическая запись». Рыдет н еоднократно упоминала в беседа х и в
письмах, что спешила запечатлеть сельскую жизнь, которая под натиском техники уходила в
небытие. «Скоро никто не поверит в то, что я фотографировала. Например, сегодня. Старая
изба, еще курная, глиняный пол, малюсенькие окна, огромная печь, на которой лежит
ста руха -бабка. Старый, едва дышит, муж сидит на пороге, словно воп лощение боли. Эмиль
[Куглер] не мог фотографировать. И у меня руки дрожали. Неподалеку от них стоят
прекрасные новые дома, а в дверях девушка в мини -юбке. Вот это и есть новый мир. А я бы
очень хотела показать именно то, что было – мир, который уже исчез», – писала она в письме
Кри стине Лычивек в 1987 году.
Тереса Кучиньская упоминает исследования, из которых вытекает, что 80 % семей,
вселяясь в квартиру, покупают обстановку с нуля, а зеркальное сходство множества квартир
просто обусловлено тем, что разрушения Второй мировой войны сдела ли нев озможным
естественное накопление благ разными поколениями, как происходило в других странах. В
книгах Кучиньской и других авторов п редставлены, прежде в сего, варшавские дома, и такой
вывод очевиден, но на фотографиях Рыдет, особенно сделанных в Подгале, районе, который
она часто посещала, видно это наслоение жизни, накопление. В сельском интерьере, с
галереей икон, с килимами, вместо расписного буфета – мебельная стенка, а рядом с
портретом Папы на стене висит американский туристический плакат. Мы редко встречаем у
нее п родуманные, спланированные помещения, скорее новые п редметы попадают в
существующий мир – хотя здесь есть и девушка, любительница прогрессив -рока, котора я
живет с оклеенным афишами группы Marillion молодежным мебельным модулем и
шкафом-кроватью, и есть краковские художники, которые обустра иваются с фантазией,
осмысленно. Но фотографии Рыдет прежде всего демонстрируют существующее положение
вещей: у многих поляков в квартире стояла та же самая мебель, что несколько лет или даже
несколько десятков лет раньше, дополненная тем, что удавалось докупить. Не знаю, была ли
она знакома с мн оголетними исследованиями Института промышленного дизайна о том, как
живут поляки; несомненно, эти исследования – и специалистов по жилищам, и женщины,
ведущей летопись домов, – удивительно сошли сь во времени.
А япишон? Павел Спевак вернется к своему герою через десять лет, чтобы обнаружить,
что тот и скалеч ен капитализмом и собств енными стремлениями. «Они торопятся так, словно
за несколько лет должны наверстать все растраченное время. Словно все, что они делали
раньше, было лишь ожиданием, видимостью ж изни. < ...> Они живут в напряжении. Н о в то
же время хотели бы вести здоровый образ жизни. Они хотят здоровой жизни н е только
потому, что постоянно перетруждаются и устают. Потому что так принято жить. Они пьют
фруктовые соки. Они бросили или бросают курить. Даже с помощью биотерапевтов. Если
они не курят, то наверняка дома у них не найти пепельницы, а гостя с пожелтевшими от
никотина пальцами вежливо п росят в ыйти либо на лестницу, либо (в более благоприятной
обстановке) на веранду. < ...> Япишоны день за днем много работают. С утра они должны
отв езти свои х детей, в оспитываемых в партн ерском сти ле, в государств енную школу
(приветствуется также Ва лленберг), п отом множество сов ещаний, торопливый ланч (ох,
желудок), утомительная встреча с зарубежн ым клиентом и поздн ее в озвращение домой. Они
забегались до невозможности. А как может быть иначе, если на бюджетной работе не
проживешь, а если уж занялся маркетингом, то хочешь что -то с этого иметь: дом, новый
автомобиль. Так что япишоны переста ли скучать. Но сами сдела лись скучными».
Медвежонок, который проиграл лягушке
Существует медвежонок.

45
Медвежонок, вполне современный в своей сдержанной окру глости...
Медвежонок круглый и плоский. Пластиковый, безопасный для маленьких детей и
вполне современный в своей сдержанной округлости: больша я голова, удивленное
выражение, закругленные уши, движущи еся лапки и несколько вариантов свитера в
осн овных тонах. Он стал для меня особым героем этой книжки, а налогом числа 23 для
Уильяма Берроуза. Он то и дело выскакива ет из ма териалов, которые я п росма триваю.
Появляется в «Телевизи онном ежедневнике» в реп ортаже о низкосортн ых товара х в торговле
(вариант кра сный и зеленый в компании хорошеньког о пла стикового котика. «Не слишком
удачные игрушки», – бормочет ведущий). Он сидит в руков одстве Татьяны и Томаша Войда
на современной детской кроватке в окружении кукол, п охожих на беглянок из кукольного
теа тра . И , након ец, стоит со своим собратом в витрине, сфотографированной Дэвидом
Хлинским. Снимок сделан в Москве, и вскоре выясняется, что медвежонок этот Мишка,
импортный при шелец, произведенный в г ороде Кирове на производственном объединении
«Вятка». Приятелей Мишки: ма льчика с квадратной головой, Чипполино, Кота в сапогах,
таксу на колесиках, всех из пластмассы, – видно на других кадрах из Москвы. Сколько этих
игрушек попа ло в польски е магазины – например, таких, которые, как на других снимках
Хлинского, изобража ли в витрине г рибной лес? И сколько из них уже было продано, когда
без всякой суматохи можно было купить кубики LEGO? Разве пла стик, еще недавно такой
гигиеничный и сов ременный, уже тогда ста л син онимом дешевки? Как скоро блестящи е
глупова тые медвежа та переста ли нравиться?
Более-менее в тот же период – точнее, в 1987 году – появилась деревянная лягушка. Она
гениальна по своей конструкции: туловище складывается из двух частей (верха и низа), и все
дополнено колесиками и шнурком. В то же время в ней содержится краткая история
польского потребительского дизайна в восьмидесятые – девяностые годы и отв ет на вопрос,
что случилось с отечественными дизайн ерами в «п отерянн ое десятилети е», когда
государственные предприятия переста ли давать им работу. Лягушку, спроектированную
Малгожатой и Войцехом Малолепшими для их сына Стася, изготавливала «Студия МП» –
фирма, осн ованная совместно с Казимежем Пиотровским.
–
Мы закончили обуч ение и только в ступили в профессиона льную жи знь. Мы выбра ли в
основном столярные работы – область, в которой не нужно было инвестировать в
специа льные инструменты. Все началось с игры, которая, в конце кон цов, стала и сточником
пропитания и оп ытным полигоном, – вспомина ет Войцех Малолепши.
Как многие другие польские проекты в то время, лягушка сделала карьеру окружным
путем, как экспортный продукт. В Польше дистрибуцией занялись «Галерея дизайна»

46
Института промышленного дизайна и магазины «Цепелии»,
[17]
но большая часть лягушек
продавала сь за рубежом. Они нравили сь, они были неп ретенциозны, натуральны и
экологичны. Они выигрывали конкурсы, и х тысячами покупали в Ска ндинавии (в том числе
ИКЕА), США и Южной Корее, они попад али и к французским дошкольникам. Это изделие
подходило к созданному ранее экспортом народных тканей, лозы, санок и качелей
международному видению Польши – края дикой природы, натуральног о земледелия и
прекра сных традиций. Д ерев о, ткани, керамика, бижутери я или игрушки оказа лись хорошим
рекламным инструментом. При этом оговаривалось, что природа не должна быть слишком
естественной. Как вспоминает Войцех Малолепши:
–
Шведы быстро переста ли интересова ться лягушкой из необработанного дерева. Им
хотелось бы иметь зелен ую, сообщили они нам после первой большой отп равки товара через
«Ц епелию». Началась целая эп опея с подборкой соответствующи х красок, безопа сных для
детей. У нас было н есколько другое п редставление о Скандинавии.
Лягушка супругов Малолепших сегодня счита ется одним из образцов польского дизайна,
признанным варшавским Национальн ым музеем, упомянутым в антологии Rzeczy
niepospolite(«Н еобычные вещи ») Чеславы Фрейлих, наконец, снова доступным в продаже,
уже не как обычная игрушка, а как икона польского, и ли хорошего, дизайна, в Well Done
Design. У нее даже появи лось новое имя: Froggie Tolkie.

47
Как многие другие польские проекты в то время, лягушка сделала карьеру окружным
путем...
В то же время Мишка, несмотря на недолгую вездесущность, харизму, исходящую от
плоской мордочки и аккуратный минимализм исполн ения, не дождался собственного
жизнеописания. Не ста л косоглазенькой иконой эпохи Горбачева. Не дождался ни
монографий и места на выставке в МоМА, как пружинные шнауцеры и надувные жирафы
Либуши Никловой, ни юби лейной версии, как пудель Флоки и коти к Минка из ГДР, которых
до сих пор изг отовляет Reifr, – хотя кировское п роизводств енное объединени е «Вятка»
продолжает работать и, вернув шись к прежнему названию «Весна», производит
классич еских кукол с закрываю щимися глазами и ванек -встанек. В Польше он тоже, кажется,
забыт. С другой стороны, можно купи ть ма леньких пищащих медвежа т с раскосыми
глазками или больших, желтых, с шероховатой шкуркой, словно переболевших ветряной
осп ой, но те сп лю снутые мишки, зака тный хит сов етског о дизайна, ма ссов о
импортированный как раз в эпоху хонтологии, исчезли из поля зрения. Они появились
сли шком поздно, чтобы стать символом оптимизма шестидесятых годов и «будущего,
которое не наступило», и к тому же были быстро выдавлены глобализацией и модой на
возвращение к природе.
***
Историки польского дизайна часто называют восьмидесятые годы потерянным
десятилетием. В ситуации всеобщего кризиса дизайн отходит на дальний план. Хаос в
экон омике и бюджетные сокращения в едут к слому системы дистрибуции и производства,
что быстро приводи т к ув ольнению дизайнеров и ликвидации исследовательских цен тров. Не
хватает работы выпускникам. Многие перспективные проекты заморож ены на полпути,
многие навсегда остаются только на бумаге. Прекращает свою деятельность Совет
промышленного дизайна. Предприятия производят продукцию по ста рым образцам или по

48
заказу зарубежных фирм. Технологическая пропасть между Польшей и остальным миром
становится трудн опреодолимой.
Ситуацию п робует спасти Ин ститут промышленного дизайна, который прагматично
ста рается подч еркнуть значение дизайна для экономики: хороший проект должен быть
экон омичным и эргон омичным. В позитивистском духе институт организуе т в ыставку со
знаменательным названием: «Дизайн – социально полезное искусство». Мир в это время
играет формой и цв етом: в осьмидесятые годы будут а ссоциироваться с безумными
замыслами Этторе Соттса сса ,
[18]
мы же в это время по необходимости оказываемся
привязаны к функциональности. Постмодерни стски е завихрения были бы неуместн ой
роскошью. Публикация книги «Дизайн в П оль ше» в 1987 году продемонстрировала тоску п о
десятилетиям славы и огорч ение текущим п оложением. Как примеры нов ейших проектов
она представляет н емного медицинских инструментов, оборудование для инвалидов, лопаты,
радиоприемники, функци ональную мебель для на учных учреждений, простую и аккура тную
мягкую мебель немного в стиле комплектов «кон -тики». Ни каких безумств. Как
охарактеризовал Польшу тех времен Пол Уэллер, приезжавший в страну в 1985 году, чтобы
сыг рать концерт в клубе «Аквариум» и продемонстрировать видеокли п Walls Come Tumbling
Down со своей группой The Style Council: «Слишком функциональна, чтобы быть
счастливой».
В 1981 году появляется сери я ламп ART, спроектированная Томашем Рудкевичем и
Бартломеем Пневским и п роизв еденная фирмой Pola m -Wilkasy. Она встреч ена с
энтузиазмом, получает награду в Ганновере. Н есколько позже вв одится военное положение.
Рудкевич, как многие другие, вернулся к исходной точке. Позже, уже как основатель (вместе
с братом) частной студии MASS, он скажет журналу «Дом»: «Я и раньше предчувствовал,
что разма х семидесятых годов кончится ничем, слишком много было п рекра сных слов,
обещаний и всякого хорошег о».
Лампы MASS – цветные, современные, оживляют пейзаж «выступов потолка и
тоскливого светильника по центру», как говорит их дизайнер. Мастерская в подвале в районе
Урсын ов созда ется в то в ремя, когда партийные вла сти более снисходительно смотрят на
частную хозяй ственную деятельность: многие выпускники Инсти тута промышленного
дизайна и безработные дизайнеры основывают собственные фир мы. Некоторые уезжают, в
конце концов, так поступает и сам Рудкевич, который станет работать в Финляндии.
Частные мастерские открывают и профессиональн ые дизайнеры, и скромны е
ремесленники.
Последние
зачастую
отличаются
прекрасной
интуици ей
и
сосредоточенностью, поставляя вещи, с производством и ди стрибуцией которых
государственная торговля не справляется. Сила Польши в угле и стали, но из них не
сделаешь резиновых сапог или метел, за этим товаром нужно отправляться на рынок. Туда
же заглядывают за модной обувью и одеждой – самые красивые образцы из Домов
«Центрум» исчезают молниеносно, а Pewex и Baltona стоят дорого. Остается массовая
продукция, но покупа тели часто не испытывают к ней доверия, даже «Телевизионный
ежедневник» регулярно сообща ет о бракованном товаре. Репортер газеты «Жиче Варшавы»
Марек Пшибылик информирует читателей, что выбор есть, нужно только знать, где искать.
«Кому нравятся розовые, серые, фиолетовые, коричневые, белые, красные, ч ерные туфли ,
кто предпочитает сапоги до лодыжки, до половины икры, до колена, свободные, на высоком
или низком каблуке, на шпильке, с натуральным или искусственным мехом, может выбира ть
сколько угодно. Рынок Ружицкого (обувной отдел) продает все, что еще пару месяцев назад
можно было увидеть только в зарубежных журналах. И это кризис польской обувной
промышленности? » – иронизирует он. Кристина Лучак-Сурувка вспомина ет, что у ее
крестн ого отца, который занимался тогда кустарн ым производством деревянных вещей ,
незадолго до трансформации сбылись мечты – он смог изготовлять аксессуары для
причастия, деревянные иконки с выжженным рисунком. Перва я партия, сделанная
сверхурочно, обеспечила оч ередн ые заказы и денежный буфер.

49
«Газета столечна» заглядывает в магазин Sawa, проверяя, насколько успешны
отечественные химия и косметика...
Косметические товары, производимые на предприятиях Объединенного экономического
комплекса INCO, 1986
–
Люди торгова ли сами, но еще существ овали цен тры, куда можн о было сда ть товар,
существовала Сельская Взаимопомощь. Товары ра сходились по стране достаточно
бескон трольно. Многое зависело от неофициальных сетей кон тактов. Знакомая продавщица
в магазине могла отложить присмотренные бокалы или придержать их для обмена, – говорит
Лучак-Сурувка.
Редакция «Д ома» начинает вести колонку «Без оч ереди» – путеводитель п о частным
магазинам, открытым ремесленниками и/и ли дизайнерами. Они назывались п росто:
«Кузнечные изделия», «Шторы» или «Магазин без названия», – их пока так мало, что им не
обязательно обзаводиться фирменным знаком, о них свидетельств ует сам товар. Здесь можно
купить туа летный столик, газетницу, подставку для цветов (существенно, что предпоч тение
отдавалось металлическим, настенным – ведь это десятилетие отличало всеобщее
стремление вверх), фигурки святых и аксессуары для стола из пробки. Некоторые,
потворствуя поп улярным вкусам, п оставляют на рын ок изображения кон ей и так
называемую кожаную пла стику – картины, часы и шкатулки из кожи, над которыми через
несколько лет посмеется Raster, когда станет писать об arte polo.
***
После 1989 года продать польский продукт трудн о. На рынок выходят зарубежные
предприятия, которые собаку съели на маркетинге и успешной продаже. Тем более после
кризисных в осьмидесятых в се польское ассоциируется с плохим: с н ехваткой, бракованным
товаром, эрзацем. Даже когда качество самого продукта уже не вызывает возражений,
трудно отклеить неудачную этикетку. «Газета столечна» заглядывает в магазин Sawa,

50
проверяя, насколько успешны отечественные химия и косметика. Лучше продаются
рекламированные,
в
красивой
упаковке,
хотя
они
дороже,
чем
cypisek,
[19]
balbinka,
[20]
tęcza,
[21]
которые пылятся и ссыхаются от старости. Отечественный
продукт не выдерживает конкуренции. Дов ольно симпа тичный, несмотря на то, что в ечн о
«зажевывал» пленку, переносный плеер Kajtek хорошо п родавался, в то в ремя как на стоящий
аудиоплеер Sony можн о было купить только в валю тных магазинах, но, когда в любом
районном магазине а удио-видео можно было выбирать среди более чем дес]ятка моделей,
мало кто реша лся приобрести продукцию Unitrę. Даже полонийная фирма Sofix, которая в
восьмидесятых усп ешн о заполняла нишу обуви для молодежи относительно современными
кедами, довольно скоро исчезает: магазины на главных улицах городов уже предлагают
адидасы, а любой рынок – адабисы, абибасы и адиосы. Раскручивается н овая экон омическая
стратегия правительства, которое свято верит в невидимую руку рынка . Многи е
государственные предпри ятия не п олучают даже шанса обрести второе дыхание, при
осуществлении ма ссовой и поспешной приватизации они сокращаются или исч езают. Когда
прекращается имп орт в социа листические страны, лодзин ская текстильная промышленность
буквально схлопывается, ч то на долгое время изменяет в есь город. Подобную ситуацию,
цепь мелких концов света, можно наблюдать по всей стране. Зато везде кишит мелкая
торговля: деликатесы из Германии, туфли из Кита я, одежда из Турции. В 1991 году
прибывает волна продавцов из разва ливающегося СССР, у них можно купить а рмейский
прибор ночного видения, электронную игру в ловлю яиц с Волком и Зайцем, акустическую
гитару и мн ожество товаров из пластика, фонари, ножики, елочные гирлянды. Советский
пластик легко узнать: он алого цвета – в соответствии с названием плакатной краски фирмы
Astra – или очень светлый голубой, чуть бледн ее обычног о трабанта .
[22]
На рубеже восьмидесятых – девяностых на карте Польши появляется более десятка
Манхэттен ов: кварта л в Лодзи, Гожуве -Велькопольском, Д омброве -Гурничей, состоящий из
двух зданий кварта л в Миколуве плю с несколько торговых площадей с таким же названием.
Возможно, за этим крылась горькая ирония, однако глобализация или, может быть,
американизация нейминга была повсеместной практикой . Возникаю щие фирмы выбираю т
стратегию мимикрии и стараются взять чуждо звучащие названия и снабжать свои продукты
загадочным ярлыком made in Europe. Часто довольно удачно: марки одежды Americanos и
Big Star, созданные польскими производи телями , успешн о притв оряются зарубежными,
прибывшими из неоп ределенного места, но cool. О течественное п роисхождение иногда
выдает скверный дизайн упаковки, так ка к начало девяностых годов – это п ериод
коллективной утра ты художеств енных сп особностей в польской прикладной графике.
Насмотревшись работ «Диснея», «Уорнер Бразерз», «Ханны -Барберы»,
[23]
авторы упаковки
пытаются рисовать в их стиле, но безуспешно. Например, превосходно получилось заново
производить старую добрую воздушную кукурузу, и реклама была прекрасной, с
мультипликаци онным кроликом. Но на п ервой же упаковке тот же кролик выглядит таки м
страшным, что боишься увидеть его во сне. Школа угловатых Микки Маусов садового
участка переносится в область печати, теряя при этом все обаяние ручной работы. Чтобы
ста ть «дизайнером», достаточно иметь компью тер.
Польский дизайн по-прежнему любят за рубежом, частично, наверное, на
сентимента льной волне и на сильном бренде, разработанном еще в ПНР, когда на эксп орт
шли сказочные образцы, которых в стране никто не видел. Мебель и аксес суары из лозы
соответствуют моде на возвращение к природе. Визитн ой ка рточкой польского дизайна
снова становится стекло. Кристина Лучак -Сурувка вспоминает:
–
В Германии или Франции до сих пор помнят польское стекло. Над этим брендом
дизайнеры работали личн о: зачастую сами укладыва ли его в ма шину и еха ли по ухаби стым
дорогам в Германию, где его было легче продать – за день полную машину. Благ одаря
эксп орту дизайн развивался творч ески. Фабрики, такие, как «Кросно», эксп еримен тировали с
тема тическими сериями. В Польше это только демонстрировали, фа ктически все ц еликом

51
было предназначено на экспорт. Например, комплект с рюмками для граппы. Кто у нас когда
пил граппу?
Когда мы смотрим на огромные разноцветн ые «кон фетки» Адама Яблонского или на
органические, пляшущие формы кросненской «Юзефины», легко убедиться, что это
нравилось.
Остановка в развитии инноваций в дизайне п рактич ески на десятилетие вскоре начинает
неприятно сказываться. Барбара Кульчицкая, директор Института промышленного дизайна,
говори т в 1993 году в интервью «Газете Выборчей»: «На ш дизайн как цветок на чашке».
Анджей П шедп ельский безжалостен в своем диагнозе:
«Польская промышленность не доросла до дизайна. Покупатели – те, у кого хватает на
это денег, – выбирают красиво спроектированные вещи. Польские фирмы заметно повышают
качество продукции, но им трудно избавиться от ярлыка тех, худших».
–
Такое убеждение держалось оч ень долго. Бытовая техника Zelmera была практически
вечной, н о не выдерживала конкуренции в отношении дизайна, п ока они н е обратились за
помощью в краковскую студию «Триада», – гов орит Кристина Лучак-Сурувка.
Отсюда перв ые п опытки создания бренда Польши и польских товаров. В 1992 году на
помощь при ходит Мисс Мира и амбициозная предпринимательница Анета Кренглицкая,
которая учредила награду Lady ABK для лучшей польской одежды, ткани и косметики.
Инсти тут промышленного дизайна начинает награждать титулом «Луч ший образец»
и присуждает его в числе других ловицкой фирме Lamela и Войцеху Выберальскому за
пластиковую хлебницу и стекольному заводу Irena за графины. Д евиз «П ольша сегодня»,
использующий популярный в то в ремя шрифт Mistral, проектирует Хен рик Хилиньский.
Трудно оспорить выбор первого лауреата этого титула – торт фирмы Wedel.
Stereo Super Quality
Их нередко можно увидеть на снимках 1989, 1900, 1901 годов, они лю бят попасть в кадр:
кемпинговые
п рицепы
Niewiadόw,
переоборудованные
в
импровизированный
продовольств енный магазин и ли небольшой киоск с горячими бутербродами и пиццей,
украшенные изображением пова ра с упаковки «Вегеты» или н е сов сем верно нарисованным
Микки Маусом. Там продают мороженое и фастфуд поздней ПНР – горячие бутерброды и
хот-доги по-польски , которые п розаич ески называются булкой с фаршем (грибным).
Солнечные сценки запеча тлены в разгар сезона сальмон еллы. Телевизор предупрежда ет об
эпидемии, советует избегать мороженого, н е есть мол очных продуктов и, упа си боже,
яичных блюд. «Сальмонелла, я тебя не люблю», – поет рок-группа Klaus Mit Foch, уже без
Леха Ян ерки.
Позже на улицах городов появятся «юго-киоски». Существует фотография: по дороге
идет толпа на рода. Блондинки с перман ентом, джинсовые куртки. Видно, что время от
времени кто-то останавливается, наклоняется к тому или другому киоску (это уже за
кадром). На фон е серо-голубых п ешеходов выделяется кра сная крыша киоска К67.
Аккуратная модульная будка словенского архитектора Саши Мехт ига – это проект еще
шестидесятых, но в Польшу он попадает в самый разгар хонтологии. Когда одновременно с
либерализаци ей экономич еских закон ов на улицах начинают роиться импровизированные
ларьки с мылом-п овидлом, городские власти спустя некоторое время вы двигают продавцам
ультиматум: можете продавать свои кассеты и сладости, но с условием, что в «эстетичном
югославском ки оске».
К67 появляются в Варшаве, Лодзи, Кошалине, Легнице, Чен стохове. Они считаются
современными и изящными. Местные газеты с удовольств ием сообщают, что на улицах
наших городов малая торговля наконец будет упорядочена. К67 и более поздние, подобные
модели фирмы Kami находят широкое применение: от обычного газетного киоска до бара с
кебабом, будки охранника, даже полицейского. Модульные ки оски воспринимаются ка к
средство против беспорядка в городском пространстве, и в 1991 году создается
честолюбивый польский проект – Mini Menu, бело-красные павильончики из ламината, с

52
полным оборудованием и местом для столиков на открытом воздухе. Киоски, палатки,
прицепы, импровизированные развязки. Малая архитектура, а рхитектурка.
Киоски, палатки, прицепы, импровизированные развязки. Малая архитектура,
архитектурка
Вверху – прицеп Nieviadόw, Лодзь; внизу – киоски К67 с едой у кинотеатра «Атлантик»
на ул. Хмельней, Варшава, 1992
Когда в Югославии разражается война, импорт киосков прекращается. Те, что были
завезены раньше, выцветают на солнц е и постепенно изменяю тся в зав исимости от фантазии
владельцев, которые часто воплощают в жизнь принцип horror vacui,[24]
последовательн о
изгоняя пустое пространство со стен св оих ки осков. Они бывают оклеены буквами из
фольги, все более кричащей рекламой сотовых телефонов, они выцветают от солнца,
наконец, бывают заброшены и погребены под слоем несмываемой грязи. Как в свое время
«си ренки», югославские киоски часто гибнут в огне. Пятн о расплавленного пла стика
производит впечатление, как будто на этом месте состоялась битва с роботом. Киоски Ka mi,
произведенные в Лодзи, в н овом тысячелетии вызывают злость. Раздражает их временный
характер, импровизированность, пла стик, который а ссоциируется не с современностью, а с
небрежностью. Активисты «Группы уверенных людей» требуют, чтобы их убрали из центра
города. Власти объявляют конкурс на проект новых киосков, которые будут
«ассоциироваться со стилем модерн в истории Лодзи», ведь в новом тысячелетии больше
всего ценится то, что выглядит как предвоенное. В это же время студенты Лодзинского

53
универси тета и Ги сенского универси тета имени Ю стуса Либиха переделывают киоск типа
Kami в польскую капсулу времени и перев озят ее, снабженную видеозаписью , занавеской,
сиденьем и плакатом с портретом Папы, а также звуковую дорожку Лодзи – в качестве
сувенира и характерного местного изделия – в Германию.
Местные газеты с удовольствием сообщают, что на улицах на ших городов малая
торговля на конец будет упорядочена...
Уличная торговля в Варшаве, 1990

54
Понемн огу происходи т трансформация государств енного строя, и киоски становятся
альтернативой импровизированным прилавкам, а фастфуд – неопрятным государственным
ресторанам и столовым. В Польше вкусы массового слушателя определяют меланхолические
синтезаторные мелодии из Ита лии и Германии. Критики рок -музыки пренебрегают записями
для «дискоманов», но средний слушатель ценит то, что предлагает Марек Щероцкий –
итало-диско, Дитера Болена и CC Catch, Сандру – именно эти хиты слышатся из
магнитофонов. В Польше они расходятся в виде кассет – таких, какие из своего прицепа
продает бизнесмен из Ломянок Войцех Бжезицкий. Кассеты он снабжает этикеткой «B.W . –
торговая ма рка Музыкальн ой лабора тории Войцеха Бжезицкого» с символом короны и
словами Fono-Audio-Video. Его ка ссеты носят титул Eurodisco и отличаются
соответствующим дизайном: на фоне основных тонов виднеется снимок в стиле софт -порно,
виден символ B.W . Records и надпись -заклинание технич еског о толка: STEREO, SUPER
QUALITY. Несколько коробок отходит от схемы фотографии с бюстом: с кассеты Eurodisco
13/90 на нас смотрит сериальный иноплан етянин Альф, а на 15/90 помещен призыв: «Если
дорог тебе твой край, за Валенсу свой голос отдай». Бжезицкий быстро дождется
последователей: кассеты Zibi Disco Service будут выпускать студии Marvel или Sawiton. Сам
он еще в начале девяностых посвятит себя другой деятельности – примет участие в
гуманитарном конвое в Сараево и будет посылать подарки для бедных детей в Бещадах.
От кассет с записями диско начинается студия Bra wo. Ее логотип виден на пла стиков ом
«юго-ки оске» на фотографии. Изда тель, Лешек Дзюгель из Мрозов, на коробка х подчеркивал
профессионализм своего предприятия – professional duplication studio. «Только кассеты
фирмы Brawo обеспечат тебе приятное времяпровождение гарантированным качеством
записи, подбором музыка льног о репертуара », – со обща ла коробка. Высокий уровень
содержимого должен был быть гарантирован музыкальн ым консульта нтом, которым бывает
К. З елинский и радиожурна лист Недзв едзь – он позднее призна ется, что дал себя одурачить.
«Сегодня я знаю, что такое пиратство. Но два года назад это не было так ясно. Целый год я
составлял им программу с грандиозной поп -музыкой, какую ставлю в своих передачах. А
когда я сориентировался, что они ставят мое имя на кассеты с Сандрой, то с ними порвал», –
объяснял он.
Проблема в том, что в правовом хаосе начала девяностых такие действия совершенно
соответствуют закону, а издатели даже платят взносы в Польское авторское общество.
Войцех Сопорек на страницах «Газеты Выборчей» публикует простой рецепт, как издать хит
того времени, «Ламбаду». «Достаточно получить разрешение на торговлю с рук и
зареги стрировать свою деятельность в П ольском авторском обществе – и вперед! Покупа ем
по ста рым ценам через официальную звукозаписывающую фирму несколько тысяч записей
(чистые дороже) кассет с н еходовым товаром типа Колобжег, Ивона Недзельская (названия и
имена можно мн ожить), а за тем с “собств енного оригинала” дела ем запись. Ма териалом
чаще всего служит взятая у кого-нибудь на время пластинка, компакт-диск, иногда
записываем радио», – пишет он. А вот п ризнание «пирата », вспоминающего свой дебют в
этой области несколько лет назад. «Как ты помнишь, в начале восьмидесятых в магазинах не
было чистых кассет. Зато были сказки и разные хиты наших известных певцов, которые
никто не хотел п окупать. Я скупал их оптом, надписи с ка ссет смывали ацетоном, а коробки
от них отправляли в мусорное ведро. На коробках для моих кассет были черно -белые
фотог рафии. Как записывали? Просто в один польский стереома гнитофон вкладывали
“ мастер-пленку” . Она была записана с западной ка ссеты или пластинки. К источнику
подключали шесть, иногда десять других магнитофонов. Они были немного переделаны, так
что звук из источника шел поочередно через каждый магнитофон», – посвящал читателя
неофициальный издатель хи тов Элви са, «Бони М», «П ольских орлов», разухабистой
поп-группы, в которой исследователи откроют предшественников диско -поло. Наверняка
этот человек относился к узкому кругу. Благодаря новой технике продукция становилась все
менее кустарной, а звук на пленке с десятого по очереди магнитофона наконец -то
освобождался от шумов. Уже в 1992 году «мастер-пленку» заменил CD-диск, как правило,

55
впрочем, не оригинальный (дешевые диски в больших количе ствах закупали в Таиланде),
помеща емый в высокого качества плеер, а число магнитофонов, запи сывающи х
одновременно один и тот же материал, возросло до нескольких десятков.
При книжных и музыкальных магазинах, пункта х видеоп роката и в перехода х
универмагов д ействую т лега льные студии запи си ка ссет. Официальные зв укозаписывающи е
компании, такие как T onpress, Wifon, Polskie Nagrania, распространяю т продукцию медленн о
и в малых количествах, а слуша тели жаждут музыки. Оптовики (под таким названием
обычно фигурируют полулегальные предприятия) издают почти все, к тому же хаотично и
случайно, хотя встречаются и специалисты: Baron продает металл, а Echo – электронную
музыку типа Tangerine Dream.
Нехватка зарубежных дисков восполняется быстро и массово. Возрастает потребность в
отечественном продукте, тем более что в музыке происходят бурные изменения,
непрерывное брожение. Поп -сц ена все еще наполовину в реалиях эстрадног о искусства и
стиля программы «Бутик». Все как бы стремятся играть рок и равняются на Штаты.
Слушают по ради о хиты в сти ле Bon Jovi (такое звучание привозят из своих полонийных
турне Urszula, Lady Pank, Lombard); записывают баллады в стиле рок, которые прекрасно
соответствуют эстетике плака тов с в любленной парой на мотоцикле (их ра спространяют
недавно осн ованные польски е издания н емецких молодежн ых журна лов). Некоторые хотят
звучать как «Манчестер», «Лондон», «Нью -Йорк»: прежде чем волна ретро-хард-рока смете т
все на св оем пути, эти нюансы, попытки , догадки будут прекра сно ра зличимы. Это заметно
уже в 1993 году в телевизионной программе «Музыка льная единица», где выступают звезды
дискотек семидесятых годов. Эва Кукулиньска я с г руппой Bayer Full выступала с п оэзи ей,
исполняемой на уличный манер, группа Tamerlane исп олняла лондонский соул, и тут же
рок-группа Hey и «индейские» Wilki – хотя в этом случае мы уже говорим о продвинутых
структурах польской музыкальной сцены. Чуть раньше пира ты из катовицкой фирмы Asta
станут официальными издателями рок -группы Dżem, а уже упоминавшаяся студия Brawo –
несколько слаща вой Моники Бори с, звезды фестиваля в Ополе.
В связи с ра спадом группы Papa Dance особенно ощутимой ста ла нехватка отеч еств енной
дискотечной музыки. Микростудии звукозаписи в больших и малых города х сп еша т
заполнить этот п робел. Так возника ет наша так называ емая улич ная музыка, а затем
диско-п оло. Радио, телевидение и газеты сразу же исключают танцев альную музыку, даже
перспективную; используя сегодняшние ка тегории, они обычные рокисты .
[25] Таким образом
постепенно в озникает подлинный самиздат польской песни, как в шестидесятые, когда радио
игнорировало сентимен тальные мелодии, которые обожали слушатели зв уковых писем.
Неслучайно огромную поп улярность п риобретают танцевальные версии биг -битовых баллад
шестидесятых г одов («Белый мишка », «Влюбленный клоун »), хотя большинство слушателей
не имею т понятия о прои схождении этих п есен, записанных в тетрадках и неоднократно
спетых у костров. «Улица» становится очень объемной категорией: в ней есть место для
сов ременной танцевальной поп -музыки с гастрольным участием Яна Борисевича (группа Top
One), последователей Depeche Mode – группы Jauntix, н епристойн ой мешанины мелодий
свадебных музыкантов, звезд Колобжега ,
[26]
которые искали себе н овое место, и зачастую
самозваных артистов кабаре. Эта последняя область особенно расширяется, потому что
можно открыто смеяться над властями, что вызывает – помимо массы книжек с анекдотами в
киосках – обилие кассет с песенками про политиков. Афера с дневником Анастазии П.,
разоблачающей эротические кулисы деятельности сейма, оплошности президента Валенсы
или будни в невеселых реа лиях р еформы Бальцеровича, получа ет рифмованные
комментарии под аккомпанемент синтезатора. Только на тему безработицы появляется
несколько ка ссет.
Но самое интересное – это коробки, на которых сохранился целый архив различных
техник, художественных образцов, излюбленных сти лей любительского дизайна на стыке
десятилетий. Богаче всего представлена «уличная» музыка, но не только. В ранних изданиях
видно, что это ручная работа, ин огда с искрой, которая возника ет при сочетании наивного

56
желания со счастливым случа ем, к оторый направляет руку. Коллажи снимков из ка талогов
Quelle и зарубежных журналов – а над вырезками парят мечты о сказочных пляжах, широких
дорогах, сти льных женщинах в солнечных очках, поцелуях на зака те, украшенные шрифтами
Letraset. Они соотв етствую т ин тернациона льно звучащим названиям групп: Mirage, Da ss,
Galax, Meffis. Иногда попадаются удивительные иллю страции, ч уть ли не настоящее
авторское искусство: оч ень активный свадебный ансамбль Szarotka на коробка х большинства
релизов помещает голых женщин и мужчин; но есть и исключения: негативное изображение
панды с лог отипом WWF, вписанное в таин ственный пламенный круг на коробке кассеты
«Белый мишка», и изображение персонажа с хоботом на коробке кассеты «Сыграй мне,
красав ец цыган». Этот за хватывающий этап необузданного воображения, которым так
отличается творчество издателей в создании коробок в 1988 –1992 годы, заканчивается с
появлением графического редактора Corel Draw. Ресурс готовых клип -а ртов, обили е
шрифтов, цв етов, градиентов расширяет палитру инструментов графика, но в то же время
приводит к тому, что коробки начинают выглядеть похожими не только одна на другую, но и
на вывески парикмахерских, просп екты туристических бюро, конфетную упаковку. На всех
видны одинаковые брюнетки, острова с пальмами и со лнечные очки. Клип -а рты решают
проблему коробок не только в сфере диско-поло. Вот таинственный рок-ансамбль
Egzystencja выпуска ет ка ссету в цв етной коробке: рука держит стакан, в котором левити рует
земн ой шар, вдобавок к этому шрифты Bobo и Kuda sai. Забыта я краковска я группа в стиле
диско-п оп Ex-Midi одной из п ервых ста ла эксперимен тировать с рэпом и хаусом, на конверте
первого диска она поместила снимок влюбленной пары (1991), потом все изменилось. Из
группы уходит вока лист, который посвятит себя продвинут ому диско-поло и непри стойном у
кабаре и запишет ка ссету, рекламирующую пиццу Bil, а оставшийся дуэт продолжит
эксп еримен тировать с компью терной графикой. На коробке «Н е плачь, когда я уйду» виден
человек, напоминающий Збигнева Цибульского, в в ерсии Corel D raw. Полезной программой
пользуются и самые большие полулегальные фирмы: MG, Takt, Tak! или Poker Sound. И х
коробки обычн о делаются по схожей схеме: миниатю рное изобра жение оригинального
альбома, окруженное радужным градиентом и различными декора тивными эл ементами,
вроде загадочного портрета меч тательной свинки на безумно популярн ой Joyride дуэта
Roxette, и шрифта, п риблизительно п охожего на оригинал.

57
Иногда попадаются удивительные иллюстрации, чуть ли не нас тоящее авторское
искусство...

58
Нелегальные издания позволяют соприкоснуться с культурой за небольшие деньги, но
создают Польше фата льную репутацию. Звукозаписывающие фирмы н е соглашаю тся
поставлять диски в Польшу, равно как и производители компью терных программ. Оч евидно,
по той же причине явная нехватка концертов – никто не хочет играть в стране, где не
уважают артистов. В 1994 году вступает в силу антипиратский закон, регулирующий
вопросы авторских прав. Это означает молниеносное повышение цен на кассеты – с этих пор
за одну нужно заплатить уже не 15 тысяч, а 150. Оптовики, для которых кончилась полоса
удач, часто меняют сп ециализацию и переходят на печа ть дисков, как самый известн ый,
действующий до сих пор Takt. Некоторые начинают заниматься легальной издательской
деятельностью . Так, краковский Starling станет издателем дисков Роберта Гавлиньского, а
A.R.A. , до 1994 года специализи ровавшаяся на н елегальных «Битлах», п осле принятия
закона об авторских правах выпустит, в полном согласии с законом, диск Sax & Sex Роберта
Хойнацкого. Альбом разойдется в миллионе экземпляров. Такие тиражи предназначались
только – вероятно, потому, что никто точно не считал – самым большим звездам диско-поло.
Нелегальные издания позволяют соприкоснуться с ку льтурой за неб ольшие деньги, но
создают Польше фатальную репутацию.
Рыночная торг овля магнитофонн ыми ка ссетами, Варшава, 1992
***
«Видеомагнитофон, video, in excelsis Deo» – это фраза Тытуса де Зоо в рождественском
представлении в книге XIX «Приключ ений Тытуса , Ромека и А’Томека». Комикс появляется
в 1992-м, когда в Поль ше разыгрывается полное безумие с видеока ссетами. В списке хи тов
журна ла Cinema Press Video перв ые строки занимает «Терминатор -2», «Бессмертный -2 »[27]
и
«Робин Гуд, принц воров». Но еще раньше видео в массовом воображении казалось чем -то
особенным. «Видеокасание», – поет Анна Юркштович. «Видеона ркомания» – «Капитан
Немо». «Бумажный месяц с неба упал, кончился видеофильм » – Халина Францковяк. «Если
бы у моего Ромео в глазах было видео» – Каролина.
В 1988 году в Польше около миллиона плееров видеокассет – сообщает Polska Kronika
Filmova. То, что предлагают их владельцам государств енные пункты прока та, поначалу

59
выглядит скромно – в основном это польское кино. «Знахарь» или «Прокаженная» – этого
слишком мало, чтобы удовлетворить зрителя во времена Нового приключенческого кино.
Американские фильмы на кассетах можно купить в «Бальтоне» или – если кому-то не
обязательно иметь оригинальную запись – из багажника каког о-нибудь предприимчивого
человека на ближайшем базаре, обычно в виде двух фильмов на 180 -минутн ой чистой
пленке. В таких местах, как и в нелегальных пунктах проката, можно взять самые
востребованные фи льмы: фи льмы про ка рате, «Рембо», «Мороженое на палочке»
и баварские комедии. Как правило, это кино, записанное со спутника, с добавленными
польскими диалогами, или скопированное с зарубежных кассет, п ривезенных из -за г раницы
родственниками или из командировок знакомыми. Прокат таких фильмов обычно
осуществлялся под неприметной вывеской «Бю ро озвучивания фильмов» – объявления в
прессе и адреса были опубликованы даже в уже упомянутом материале Polska Kronika
Filmova. «Кассета оказывалась у тебя быстрее, чем ты съездил бы в Литву. Ассортимент,
востребованный не меньше, чем пуховики, но на сколько более доступен».
В том же году пункты проката будут узаконены. Пункты видео начнут заполн ять киоски ,
кладовки и га ражи. Появляются легальные дистрибьюторы: ITI, Video Rondo, Vision, Mu vi,
они будут годами сражаться с конкурентами – кустарями, которые с этих пор копируют и их
фильмы. Начало девяностых – это период самой большой конъюнктуры на рынке и наиболее
яростной конкуренции. «Летучая комиссия» RAPID,
[28]
созва нная официальными
дистрибьюторами, внезапно посеща ла места, вызывающие подозрения в пиратств е. О том,
какие хитроумные средства применялис ь в борьбе между пиратами и легальными
видеопроизв одителями, лучше всего свидетельствует и стория Партии V. В 1991 году
дистрибьютор пиратских ка ссет из Гданьска осн овал Польскую партию владельцев
видеомагнитофонов и п ереимен овал свои п ункты прока та в парти йные клубы, чтобы «члены
партии» могли легально обмениваться ка ссетами. Как пример самои сполняю щег ося
пророчества, партия подрейфовала в сторону настоящей политики, но в конечном счете до
участия в выборах не дошло.
Дуэт Марека Кондрата и Марлены Дроздовской – по замыслу, шутка над «уличной
песенкой», но принятый всерьез фанатами – осваивает с помощью п есенки н овости эпохи
трансформации. В Tango video Дроздовская мечта ет о Сильвестре Сталлоне. В W salonie
marzeń дуэт объясняет причины популярности проката:
Смех и ужас, и в итоге расслабление.
Это видео – игра ем в на слаждение!
Номерок имеет каждая кассета,
И коробки разноцветны, как кон феты.
Дай залог, возьми ка ссету, щелкни PLAY
И на все, на все, на все, на все забей.
[29]
Подобную мысль мы находим в рекламе пункта проката, которая помещена в журнале
«Премьера». Муж и жена сидят перед телевизором, с ними соседка. Хозяйка за чаем
объясняет: мы оба безработные, только в этих фильмах и утешение, а муж в это время,
нервн о сжимая пульт, мысленно повторяет: «Убей!» «Газета столеч на» комменти рует это
явление менее снисходительно, называя его «видеоманией». «Фильмы улетают, не нужны ни
действия, ни логика. Важно, чтобы убегали и стреляли. Если выйдешь на пятнадцать минут,
ничего не потеряешь». На самом деле, к киноманам, воспитанным на честолюбивых
проектах D KF[30]
и рассчитывающим в дальней шем на подобные впеч атления, рын ок видео
отн осился прохладн о. Ежи Сосн овский вспомина ет спустя много лет свое разоча рование,
вызванное тем, «ч то пункты проката видео н е дают, как он искренне ожидал, погружения в
мир фильмов Херцога, Феллини и Ан тони они, зато в них можно н айти сколько хочешь
уроков кунг-фу и эротики».

60
***
Легальные дистрибью торы си стема тически поставляю т хи ты и обычно получают их с
набором бесп латных фильмов. Марек Рондо, который возглавлял Video -Rondo, объясняет,
что – как впоследствии на телевидении – условием покупки лицензии на «Терминатора» или
«О сновной инстинкт» был заказ пакета фильмов, в котором преоблада ли продукты кла ссов B
и C, фильмы, которые сейчас заново открывают коллекционеры из VHS Hell. Польские
пункты проката наводнили рынок боевиками, фильмами о боевых искусствах, комедиями и
фильмами ужасов. Обычно они попадают – существую т различные ц еновые границы, одна
цена для новых, другая для утиля – на полку «самые дешевые». Те, кто умел искать, мог
обнаружить среди них легендарн ые video na stie s[31]
и классику фильмов второго ряда, таки х
как ужасы студии Hammer, легендарные Cannibal Ferox или Świnie. Один из известнейших
фильмов жанра «женщина в тюрьме», фильм «Побег из ада», снабжен слоганом: «Вареная
змея, публичные сексуальные экзекуции»; коробка , впрочем, непривлекательна. В
противоположность изг отовителям магнитофонных ка ссет, дистрибьюторы филь мов, как
правило, избегали лишних усилий – оставляли оригинальную коробку, с названием на
польском языке, возможно, с какими -то вариациями на тему. Исключением была
Video-Rondo, студия, в каком -то смысле продолжавша я традиции польской школы п лаката.
Как поясняет Марек Рондо, часть дизайна их кассет появила сь благодаря привлеч ению
студентов ASP.[32] Их своеобразный реа лизм наводит на мысль о «новых диких», на
современные афиши кинофильмов из Ганы. Это для привлечения взрослого зрителя. А
польский ребенок, проходя этап отрицания достойных детских вечерних телепередач и
художественных иллюстраций, благодаря кассетам имеет в озможность вполне насытиться
мультипликационной саха рной ватой. Перв ый
шаг
сделали американцы
из
«Ханны-Барберы», начав сотрудничать с фирмой Polskie Nagra nia. Хотя это официальные,
лицензионные ка ссеты, коробки их напоминают рисунок флома стером в дневнике или
оформление киоска с мороженым, которое кто-то неудачно решил украсить изображением
Мишки Йоги. Это достойно, ведь в воскресенье днем польское телевидение показывает
мультфильмы, которые существую т уже несколько десятков лет. «Ханна -Барбера » в конце
концов перешла в наступление в области печа ти в виде журна ла Video Świat.
Разрекламированный песенкой «Скрэппи Д у[33]
читает под лавкой Video Świat» журнал – это
величайший проект, поскольку в нем участвую т прекрасн ые и ллюстраторы (Бутенко,
Понговский) и собственные детски е кумиры: певица Майка Ежовская и Яцек Ц ыган,
создатель «Дискотеки пана Яцека». Благодаря этому Video Świat ста новится литера турным
журналом для детей. Большинство произведений, адресованных детям, и наполовину не так
хороши, как преобладающая флуоресцентная, кричащая и конфетная американская и
американо-японская анимация восьмидесятых годов. На полку с детскими фильмами
попадает и изв естн ое произведение в стиле киберпанк, Akira, разрешенное с 15 лет. П ункты
прока та не задаются в опросом: какой взрослый станет смотреть мультфильмы?
Мирослав Филичак и Патрик Ва сяк, давно и сследующие в лияние видеомагнитофонов на
польскую культуру, утверждают, что фильмы на кассетах VHS позволили полякам построить
альтернативный канон, опирающийся на фильмы, которые им нравились, а не на те, которые
известны или п олучили хорошие отзывы и критические ста тьи. Кстати, о работе над
разделом: я собираю все песни, в которых есть тема видео.
В восьмидесятые годы видео обычно рифмуется со словом «стерео» и относится к
чему-то всеми рному, возможно даже, космич ескому. Это медиа будущего. Сегодня, когда
последние пункты проката исчезают из польских городов, воспоминания о фильмах с Ван
Даммом или о плеере, мечте ребенка из блочного дома, появляются в текстах хип -хопа. Я
думаю о Быдг ощи, где одна стена заброшенного п ункта проката стоит, словно нич его не
случилось, – как хонтологичный портал. Металлическое кружево эпохи ПНР заполняет раму
двери, ведущей в кусты и мусор. Видео ста ло объектом ностальгии.

61
Часть дизайна кассет появилась благодаря привлечению студентов ASP...
Ламинированные бабочки
В 1991 году в варшавской «Захенте»
[34] был выставлен лозунг Петра Млодоженьца Bye,
bye Peerel.
[35]
Это был один из экспонатов выставки Szyk polski, организованной Анджеем
Бонарским – нев ероятн ой фигурой артистического мира периода, п рямо предшествующего
трансформации, частным промоутером независимых художников, стремящимся создать
коммерч еский рынок современного и скусства. Выставка, на которой появил ись работы н е
только дуэта Кв еКулик, Эдварда Двурника, любимой Бонарским новой экспрессии
восьмидесятых годов, но и Владислава Хасиора (в то время ладившего с властью, а среди
независимых счи тавшегося persona non grata), и «соцзал» с ра скопками периода соц реа лизма
были двойным прощанием: окончанием миссии арт -дилера и симв олич еским закрытием
периода в истории культуры, в котором решающий голос принадлежал интеллигенции. Не
замочив ног, мы п ерешли в капитализм, пророчеств овал Бонарский, пора сдаться на милос ть
невидимой руки рынка. «П ольша становится современным государством, то есть
государством демократического процветания. < ...> Д о сих пор и скусство служило, прежде
всег о, интеллиг ентам. Конечно, с концом интеллигенции искусство не закончится.
Потреблять его будет возникающий средний класс. < ...> Каков будет вкус среднего класса,
сейчас можно судить только по пристрастию к спутниковым антеннам и
видеомагнитофонам. Конец польского шика, конец формации, которая его художественно
создала. Конец сделанных мной выставок», – декларировал он. Выставка в «Захенте»
провозглашала Bye, bye Peerel с удовлетворением и интересом; это прощание, в несколько
упадочном и дезориентированном тоне, звучало во всей культурной и социальной прессе,
от Projekt до молодежного Razem. Совсем недавно они довольно смело писали о недостатках

62
строя и сомнениях по поводу реформ, но все же так, словно социализм будет существовать
бескон ечно.
***
Независимо от того, предчув ствовал ли что -то шестым чув ством меценат-первопроходец
или вслух желал такого пов орота событий, новые порядки вскоре воцари лись в мире
искусства, как в галерейных и музейных кругах, так и на более утилитарном уровне.
Воздушный шарик с надписью «польский плакат», который мы любили, которым гордились,
наша особенность, зеница ока, – лопнул одним из первых. Наверное, в это трудно было
поверить, потому что вездесущность печатного изображения, листовок, брошюр, несущих на
себе чьи -то характерные черты, еще в конц е восьмидесятых каза лась н еизменн ой. Идя по
улиц е в 1989 году, легко было в стрети ть афишу Гжегожа Маршалека к комедии «Галиматья»
или Анджея Понговского к «П орно» Котерского, в поликлиниках – листовки Польского
Красного Креста и антинаркотич еские плака ты похуже качеством: «Варево из мака убивает».
Перед кинотеатрами сто яли написанные вручную рекламные плакаты с п еречислением
фильмов текущего реп ертуара . Изображени е и буква всегда были ха ра ктерны для создавшей
их руки.
Марцин Ви ха в одном из своих мини -эссе вспоминает историю о двух конторщицах,
которые прятали где-то в шкафах американские кин оафиши с п риукрашенными портретами
артистов, мечтая, что когда-нибудь увидят такие же на польских улицах. Их желание скоро
исполнилось. Афиша фильма – известный проект Тома ша Сарн ецкого «Ровн о в полдень» –
была символом перемен в 1989 году, но система, которая приводила в движение,
поддерживала и санкционировала существование художеств енного плаката, почти тотчас же
рассыпа лась на мелкие кусочки. Большие государственные учреждения, вып ускающие и
распределяю щие фи льмы, п родвигающие их и пропагандирующи е, распались на меньши е
подразделения. Это в соч етании с экономич еским упадком начала девяностых сдвинуло
авторскую афишу в нишу, где располагались амбициозные, студийные и несколько
снобистские фильмы. Работы Ви ктора Садовског о рекламирова ли фильмы модного в то
время Гринуэя, а Веслава Валкуцкого – Дерека Джармена. Художники рисовали теперь
только на потребу репертуара Варшавского кинофестиваля, а более кассовые фильмы
выгоднее было п родвигать, перепеча тывая оригинальную за рубежн ую рекламу.
***

63
«Мы продавали эстетику, атмосферу», – вс по ми нае т Понговский
Анджею Понговскому, который в конце восьмидесятых был одним из самых
востребованных г рафиков, удалось встроиться в нишу.
–
До 1989 года существова ли определенные правила: отдельн ые учреждения отвечали за
эстетику изда тельств, книг, ли стов ок, ката логов. Polfilm, «Фильм польский»,
Государственное изда тельское аг ентств о. Существовала Desa – она произв одила цирковые
афиши, которых никто в цирке не видел, при этом подчеркивалась именно тема – возможно,
сама наша родина действительно была цирком. Без диплома ASP трудно было стать
профессиональным графиком, поэтому любителям приходилось труднее, но таким образом
отсеивались обманщики. Другое, что тут же исчезло в новой системе, это комиссии. Я не мог
показать в городе ничего без сог ласия Свежего, Тома шевского, Млодоженьца, значит, не
было ничего дурацкого. Улицы были большой галереей. Пока были молоды, мы не спорили с
решением, известно было, что и до самой дальней полки дойдет очередь. Действова л единый
прейскурант, и каждый приблизительно представлял, сколько за что получит. Сам я

64
находился в выигрышной ситуации, потому что был под опекой Свежего, поэтому у меня
было полно заказов. Мы давали себе волю, вместо того чтобы думать о рекламе. Я сделал
афишу для «Мужа и жены», и когда Адам Ханушкевич ее увидел, то велел убрать название
Театра Народового. Вроде потому, что Холоубек сказал ему: «Адам, что за жопа в театре?»
Но все и так знали, что Ханушкевича ставят в Народовом, необязательно было сообщать об
этом на афише. Именно в таких ситуациях наша графика отходила от продажи продукта. Мы
продавали эстетику, атмосферу, – всп оминает он.
Система, которая приводила в движение, поддерживала и санкционировала
существование художественного плаката, почти тотчас же рассыпалась на мелкие
кусочки.
12-я Би еннале п лаката. Варшава, 1988. Слева: Францишек Старовей ский
Афиши Понгов ского в новой По льше: «Деловая девушка » Майка Николса (1990), на ней
изображена женщина, даже н е слишком похожа я на Мелани Гриффит, поднимающа яся п о
лестнице, вырезанной в г олов е «белог о воротничка». Вскоре комедии таким образом
рекламировать не будут, подобного рода визуальные шутки сн ова войдут в оби ход в
середине десятилетия, когда Польша откроет Ролана Топора. «Секс, ложь и видео» –
полуобнаженная женщина с фотоаппаратом вместо головы. Типично и для Понговского, и
для сти ля афиш конца восьмидесятых. Работы Марка П лоза -Долин ского, Витольда
Дубов ского, н е говоря уже о п оследовательном Францишеке Старовейском, населял
бестиарий химер, безголовые торсы, барочно -комиксные бюсты, нечто фантастическое,
какое-то блуждание вокруг фрейдовских импульсов жизни и смерти. Спустя год в портфоли о
Понговског о преобладают теа тра льные а фиши, а киноафи ш только две: «Двойная жизнь
Вероники» и «Танцующий с волками». Последний имел огромный кассовый успех, и это
положило начало сотрудничеству художника с фирмой -ди стрибью тором Solopan, которая
поддерживала его связь с кино. Но загрузка работой для проката в то время была неп олной, и
Понговский основал авторскую студию, работающую для рекламных агентств. Уже в 1989
году у н его появи лось маркетинговое чутье, он пригласил бизнесменов -сп онсоров к
сотрудничеству в рамках своей выставки в «Захенте». Для проекта «Город плакатов»

65
в галерее соорудили кусочек улицы, чтобы плакат мог выступать в среде, максимально
приближенной к естеств енной; был п оказан фильм, в котором демон стрировали сь буклеты
ITI, компьютерная графика (Понговский в то время входил в группу EGA, которая, пожалуй,
первой в Польше стала использовать компьютеры в работе художников) и даже кусочек
эротической афиши.
«Захента» в 1992 году отказывается от проведения Биеннале плаката, хотя интерес к
мероприятию не слабеет, к тому же на его организацию есть деньги. Разочарованные
зарубежные коммента торы склонны считать причиной такого решения пересмотр и сведение
счетов в мире искусства. Директор Барбара Маевская уверяет, что плакат в Польше
фактич ески не существует как художественная форма, значит, нет н еобходимости
организовыва ть специальн ое, даже международное, мероприятие. И поляки выставляют свои
работы в Лахти – в этот раз менее художественные и более современные, продвинутые, на
актуа льные темы: экология, ВИ Ч, антинационализм. Через два года биеннале перехватывает
Музей плаката в Вилянуве, а «Захента »... приглаша ет на ретроспективу работ Романа
Чеслевича. В интервью по поводу выставки он гов орит:
–
Я отвечу как политик: плакат изменился в тот момент, когда в Европу вступили янки и
уничтожили понятие поэзии. Потребление выключило интеллект, обеднило воображение и
учинило террор слова.
***
–
Плакат считали связанным с прежней системой, – говорит Веслав Росоха, во все
времена независимый график. –
Поэтому би еннале выгнали из «Захенты». Начало
девяностых для меня связано с крахом искусства книги, которое могло постоять за себя даже
при нищем социализме, кинематографа, плака та, дизайна. Эти области раньше были
сов ершенно автономны, сохраняли самоценность. Я помню, ког да был принят план
Бальцеровича. Мы в озвращали сь в Варшаву после Нового года, проведенног о в деревне,
вдалеке от всяких тревог. А тут повеяло бурей – все было непонятно и отлично от того, что
мы знали до сих пор. Вопросы культуры были полностью отодвинуты в сторону. Должны
были дей ствовать законы спроса и предложения. Министр культуры, Изабелла Ц ывиньска я,
объявила , что художественные мастерские отныне будут оцениваться как пункты
обслуживания и, соответственно, арендная плата повысится. Похоже было, что начнут
ходить по мастерским и выяснять, кто «настоящий художник», а кто производит
«коммерч ескую продукцию ». В этой суматохе п роявила сь солидарность не только
художников, но и художников с чиновниками. Все были растерянны.
С тех пор как Росоха отказался от места в ASP, где в семидесятые работал ассистентом на
кафедре Тересы П онгловской, действ овал он самостоятельно. Незав исимость со вс еми ее
прелестями, капризами клиента, перебоями в работе, временами безденежьем была ему не в
новинку. Все это, впрочем, отражено в записных книжках, которые он аккуратно ведет в
течение десятилетий. В них есть записи, из которых следует, что он бывал без гроша и тогда,
когда культуру субсидировало государство. Во время военного положения принимал участи е
в бойкоте Биеннале плаката (за это ему посчастливилось получить награду в Лахти), бывало,
что он попадал на очень усердных цензоров.
–
Еще при коммунистах я сделал афишу для «Воццека» Берга. На ней была буква W и
расколотое лицо. Директор Большого театра Роберт Сатановский вызвал меня на ковер.
Сказал, что он прекрасно знает, что это генерал Ярузельский, что он не так глуп, что
художники всегда лукавят, н о он не даст себя обмануть, – говорит он. – Я работа л урывками,
для издательства Czytelnik, для теа тров. Кли енты по большей ча сти не вмешивались в мои
замыслы. Меня даже спрашивали, как так получается, что мне достаются заказы, которые
просто как скроены прямо по моей мерке.
***

66
В восьмидесятых годах Росоха сотрудничает с издательством Iskry, где работа ет Мачей
Бушевич, которого он помнил как студента со времен своей работы в ASP. Iskry в то время
издают серию «Клуб серебряного ключа», а позднее – «Клуб золотого ключа», в которых
публикуются детективные романы. «Серебряный ключ – гарантия приятного и
поучительного развлечения» – гласит девиз цикла. Как и в других бестселлера х, «Серии с
таксой» издательства Czytelnik, классика в стиле Агаты Кристи или Дэшила Хэммета
соседствует с сов ременными ми лицейскими детективами, над которыми с удовольствием
издевался Станислав Бараньчак в сборнике «Самые плохие книги». «Золотой ключ», со своей
сторон ы, анон сировал более тщательно подобранные, классически е произведения. Т ак же
как в случае киноафиш, прекрасно сделанные обложки доставались и серьезным романам, и
чтиву. Проекты Росохи легко узна ть, они минимали стичные, на мон охромном фон е (в серии
«Серебряного ключа» – на черном, «Золотого» – разных цветов), отдельные предметы,
увеличенные дета ли, очертания силуэтов, скрытые п олями шляп лица. Не очень п охоже на
фантастический реа лизм, который тогда всем н равился. Скорее это стиль, в осн ове которого
лежа т тонкие а ллюзии, поразительные а ссоциации, стиль, исполненный тайны.
–
Я иллюстрирую пробелы между словами, вхожу в них со своими изображениями , –
говори т он. Ег о техника необычайно трудоемка, она осн ована на педантичном наложении
слоев акварели на бумажный фон. Кра ска производит впеча тление ра спыленного спрея или
пастели .
–
Это просто коллажи, только рисованные. Иногда случается, что я что -то сдвину или
сдуну, и таким образом находится решение, – говори т он. Надписи на «Серебряных ключах»
он делает сам, на «Золотых» за типог рафику отвеча ет Збигнев Чарн ецкий, ав тор
эксп еримен тальн ых, мрачных, черно -белых обложек «серии такс» семидесятых годов.
Когда мы рассматриваем в мастерской эскизы обложек, готовые к печати, с надписями,
сделанными на Диатайпе, Росоха объясняет, какие приняты издательством, а какие сочтены
неудачными. Н еудачной оказала сь ненавязчивая иллю страция к «Убийств у Роджера
Экройда», выбор был сделан в пользу более буквального решения Зыгмунта Зарадкевича.
Художник «Шпилек» и «Штандарта Млодых» предпочитал в то время более простые
решения: окровавленные кинжалы, черепа . Впрочем, это типично для его коммерч еских
проектов начала девяностых, когда он иллю стрировал каталоги видеофильмов изображением
Рэмбо, зажавшег о в сти снутой руке Микки Мауса.
–
Это мои призраки, – смеется Росоха, показывая неоп убликованные работы. –
Мое
сотруднич ество с «Клубом серебряного ключа» внезапно п рервалось, потому ч то кто -то сч ел
мои иллюстрации неходовыми. В 1990 и 1991 годах я сделал па рочку работ, которые в конце
концов не были напечатаны. Эти книги вышли с другими обложками.
Не были изданы и иллюстрации к книге «Зерка ло в зерка ле. Лабиринт» Миха эля Энде,
взрослой книги автора «Момо» и «Бесконечн ой истории». Сборник тревожных,
своеобразных рассказов, свидетельствующих об эзотерически х увлечениях автора, перевел
человек, в высшей степени подход ящий для этой работы, знаток гнозиса Ежи Прокопюк.
Книга должна была выйти в издательстве Młodzieżowa Agencja Wydawnicza, где издавали сь
комиксы Шарлотты Павель и Тадеуша Баранов ского. В 1990 году издатель -монополи ст,
гигантский концерн Pra sa -Książka-Ru ch, в состав которого входило MAW, был ликвидирован
и разделен на несколько меньших подразделений. Само издательств о MAW при этом
переста ло существовать, и книга Энде не была опубликована. Оста лись, как говорит автор
иллю страций, ламинированные бабочки – черн о-белая холодная графика, изображающа я
людей без лица, скрытых в тени, укрывающихся за шторами.

67

68
Мое сотрудничество с «Клубом серебряного ключа» внезапно прервалось, потому что
кто-то счел мои иллюстрации неходовыми
Росоха продолжает работать для театра и оперы, пользуется успехом в Японии, которая
станет его большим ув лечением (просма тривая архивные работы, мы пьем замечательный
зеленый чай). Когда в 1988 году в Польшу в первый раз приезжает Ежи Косинский,
художник, очарованный его личностью, создает цикл иллю страций, вдохновленный н е
столько «Раскрашенной п тицей », сколько ее автором.
–
Я сделал иллюстрации, еще не познакомившись с книгой. Впрочем, прочитав ее, я был
подавлен, она мне совершенно не понравилась. Для меня это было превращение холокоста в

69
порн ографию. Но иллюстрации родились п од влияни ем в стречи с Косинским, который был
вдохновляю щей личностью, а точнее – его слов о том, что это книга о сокрытии. Пожа луй,
вся моя работа именно об этом.
На иллюстрациях к «Раскрашенной птице», изданных в 1991 году самим автором как
серия коллекционных плакатов, черная птица живет в странном симбиозе с обнаженным,
бледн ым ч елов еком: мы н е знаем, скрывают ли птичьи крылья силуэт человека или птица
собирается его похитить; выглядывает из укрытия или преследует. Через много лет Росоха
вернется к теме сокрытия в цикле «Мендель -Шляпа» – игра в прятки. Его героями станут
персонажи, которые должны скрываться под шляпами, но головной убор в то же время
выделяет их как разыскиваемых.
***
В восьмидесятых годах поляки хотят читать science fiction и fantasy. Они основывают
клубы, издают игры, устраивают съезды, самостоятельно переводят фильмы и книги. Их
очень не хватает на издательском рынке. Одного Станислава Лема и комиксов в журналах
«Альфа» и «Релакс» недостаточно. На спрос пытается ответить издательство Iskry, публикуя
Роберта И. Говарда или Пола Андерсона. Обложки делает почти неизвестный в то время
художник из Горлиц, Тадеуш Лучейко – вып ускник художественного института и
завсегдатай фестиваля талан тливой молодежи KRAM, проводимого в живопи сно
расположенном месте Мыщлец неподалеку от города Новы -Сонч. Во время одного из этих
мероп риятий он знакомится с Мач еем Урбаньцем и Яном Кота рбиньским, графиками,
связанными с варшавской ASP, к оторые склоняют его подать документы в академию.
–
Иногда я ездил в Варшаву показать им, каковы мои успехи. Каждый год они
уговаривали меня подать документы. Как -то я п ривез работы для журнала «Фантастика», а
их в редакции не приняли. Мягко говоря, я был уничтожен и в какой-то мере сломался. Ну, и
направился в ASP, где случайно встретился с пани Кристиной Тёпфер из издательства
Iskry, – вспомина ет он.
Обложки работы Лучейко отражают его увлечени е того времени – живопись Войцеха
Сюдмака. В св оем увлеч ении он не был одинок, потому что, п росма тривая издания science
fiction и fantasy, нетрудно заметить, как очень популярный (наряду со Здиславом
Бексиньским и Яцеком Йеркой) художник течения поп -сюрреализм повлиял на целое
поколение любителей этого направления, вы росших на журнале «Фантастика ».
–
У него была потрясающая мастерская, но сегодня мне кажется, что он все же был
сли шком кон фетный. Сейчас я высоко ценю простоту Хенрика Томашевског о, который тогда
мне совсем не нравился, – смеется Тадеуш Лучейко. Обложки, которые он делал для
издательства Iskry, а потом для «Альфы» Марка Нововей ского, келецкого издательства ART
и катовицкого PIK, многим обязаны Сюдмаку: персонажи п арят в космическом
пространстве, совершают акробатические трюки, разбиваются на лету, сражаютс я с
мифическими существами. Для PIK он иллюстрирует повести магии и меча, цикл о Конане,
для «Альфы» – фантастику ретро, например «Диотиму». П утеводи тель по п ольской science
fiction, который выходит в издательстве Iskry в 1987 году, украшает фигура гуса ра,
охраняющего польскую колонию где-то между Альфой Центавра (летающие блюдца) и
Атлантидой (гигантские рыбы). Живущий в Горлице Луч ейко отсылает св ои проекты п о
почте.
–
Я получал по почте рукописи, читал, потом рисовал иллюстрации – краской на бумаге –
и отсылал в издательство. Они брали все без звука. Даже удивительно, ведь сегодня я бы
выбросил большинство в корзину, – скромно признается он.
Географи я стала п ричиной того, что заказы кончили сь: звонки с п очты и переписка
оказались выше сил нетерпеливых издателей. Тогда Тадеуш Лучейко сосредоточился на
своей первой страсти – электронной музыке в духе Tangerine Dream и, хотя не оставил
рисование, ста л более известен как организатор горлицкого Ambient Festival и как половина
дуэта Aquavoice. Его более поздняя живопи сь ближе атмосфере Ша гала, чем Сюдмака, а

70
свои фантастические видения он воплощал в музыке. Направление, которое Ежи Кордович в
восьмидесятых годах назвал эл-музыкой, обращалось к такого рода воображению.
Еще будучи молодым фанатом science fiction, Лучейко посещал мероприятия типа Polcon.
Кроме встреч с писателями там происходили показы фильмов, которые не попали в польские
кинотеатры, можн о было купить третьеразрядн ые п ерев оды фантастики – клубные издания.
Таким образом польский любитель фантастики п олучал доступ к «Сиянию» Стивена Кинга,
Урсуле Ле Гуин. Эти книги, любительски переведенные фанатами, п ереп ечатанные на
пишущей ма шинке, размноженные на ксероксе, официально существовали как «п убликаци я
на правах рукописи » и «для внутреннего пользования» и удовлетворяли потребность в
литера туре этого жанра, которой в официальн ом обороте оп ределенно было слишком мало.
В мире клубных изданий работал Томек Кречмар, впоследствии редактор «Магии и меча»
и шеф канала Hyper, предназначенного для любителей компьютерных игр и аниме. Работой с
этими так называ емыми умеренно легальными изда тельствами он занялся, п оскольку
располагал бесценным инструментом – компьютером. Доступ к компьютерной базе сделал
из юноши Томека популярн ого эксперта по подп ольн ому издательскому обороту.
Живущий в Горлице Лучейко отсылает свои проекты по почте

71
–
Эти книги покупали на стадионе «Искра», там же, где кассеты и русскую водку. После
1989 года клубный рынок пал в борьбе с законом, а издатели перешли к нормальному
обороту. Издательства, п оявивши еся после 1989-го, копировали п ерев оды с клубных изданий
зачастую дословно, иногда в худшем варианте, как было с «Князем света» Желязны. Если
переводчик объявлялся, ему выплачивали деньги. Н е знаю, возможно, это городская лег енда,
но, п охоже, что официальные переводчики тоже иногда п ользовали сь клубными изданиями и
подписывали текст собств енными фамилиями, – вспоминает Кречмар. Сам он нашел работу
в издательстве Atlantis, которое выпускало эксклюзивное издан ие книг Толкина с
оригинальными иллюстрациями. Такая практика была редкостью.
–
Обложки часто перерисовывали с оригинала, копию из экономии поручали польскому
художнику, но ведь в самом начале качество не имело особого значения, – говорит он.
Тиражи были огромные, а п отребность читателей в жанровой литературе казалась
бескон ечной. Рец епт успеха был прост: дешевые книги в бумажных обложка х, сен сация,
фантастика, ужа сы, любовная интрига. Этим воспользовались прежде всег о издательства
Amber и Phantom Press, последнее, хотя и опубликовало на польском «Сатанинские стихи»
Рушди и рассказы Вуди Аллена, запомнилось как и сточник замеча тельног о ч тива, главным
образом из области ужасов: «Ночь крабов» и «Луна крабов» Гая Н. Смита и «Некроскоп»
Брайана Ламли.
–
Это был дикий, восточный, но эффективный способ ведения бизнеса –
профессиональные издательства, публиковавши е чтиво, – г оворит Петр Рып сон. – Большое
значение имели техно логические измен ения, потому что после 1989 года любой мог купи ть
себе Corel и п осадить за него ловкого п лемянника, чтобы тот кропа л ка кие -нибудь надписи.

72
Обложки Лучейко отражают его тогдашнее увлечение – живопись Войцеха Сюдмака

73
Издательство Amber было создано в 1989 году по инициативе двух честолюбивых
любителей фанта стики, которые, заняв денег, купили права на повесть Алистера Маклина
«Караван в Ваккарес». Она разошлась тиражом более 300 тысяч экземпляров. Такой сильный
дебют п озв олил им вложи ться в очередные лицензии на ладлэмов, маклинов, форсайтов,
фамилии которых сияли с обложек золотыми и серебряными выпуклыми буквами. Наряду с
коммерч ескими изданиями в бумажных обложка х отлично прода вались воспоминания
поли тиков (изда тельство BGW сорвало куш, выпустив «Прерванное десятилети е» Эдварда
Герека, книга разошлась п очти миллионным ти ражом; «Алфавит Урбана» – 650 тысяч), а
также сборники сказок и слова ри с персонажами Дисн ея, кра сочные, блестящие, в тв ердой
обложке.

74
Это был дикий, восточный, но эффективный способ ведения бизнеса...
Одновременно на поверхность выходит самиздат. NOWA, издательство, в восьмидесятые
выпускавшее книги Милоша, Грабала , Н оваков ского, Замятина, п ревратилось в superNOWA
и выбрало новое направление – фантастику. В 1988 году официально выходят «1984» и
«Скотный двор», ранее запрещенные цензурой. Годом раньше появляется журнал Res
Publica. Выясняется, что визуальные коды самиздата легко всеми распознаются.
–
Эстетика самиздата, неп ривлекательности в какой -то момент стала доминирующей,
перенеслась на обложки работы Мачека Бушевича, Яна Бокевича, – говорит Петр Рыпсон. –
Намеки на этот язык прочитываются. Они подсказывают, что мы имеем дело с чем -то
диссидентским. В действовавшем в то в ремя театре «Академия движения» начали издавать
журнал Obieg. Цензура уже перестала ориентироваться, что допустимо, а что нет, но время
от времени ч то-то ритуальн о задерживала. Коллега спроекти рова л нам логотип. У н его
что-то случилось с «Летрасетом», и я предложил ему оставить как есть, с изъяном, как бы
отсылая к традиции самиздата. Эта традиция оказала влияние на профессиона льный
графический дизайн. Появилась также масса фэнзинов – эхо того, что было остановлено в
1982 году, – анархичная, бунтующая среда.

75
–
Эстетика фэнзина на какое -то время проникла и в телевидение, где появились
представители Тота рта. Такие художники, как Kombo Zafriki или Собчик и Млодожен ец,
были признаны ориентирами, они демон стрирова ли, что в результате в ышло из опыта
военного положения и перенеслось в прикладную графику, но только в сфере дизайна для
культуры, – всп оминает Рыпсон.
Дэвид Хлинский, который неоднократно посещал Польшу в конце восьмидесятых,
упоминал в беседе, что помнит страну дискутирующих и чи тающих людей. Стереотип
поляка – интеллектуала и гуманиста с хорошими манерами существовал наряду с фигурой
неотесанн ого гаста рбайтера. «Тогда было даже слишком мног о в ремени на чтение, а чтение,
возможно, было самой легкой формой кра тковременной эмигр ации из последекабрьской
Польши.
[36] Деньги не были проблемой, книги были дешевые, а остальные магазины были
пусты. Это происходило всего десять лет назад. Всего-то. С тех пор все изменилось, – будут
вспоминать Ми хал Чи хий и Марчин Бачиньский на страницах «Газеты Выборчей ».
Убеждени е, что читатель не любит дела ть усилий, приводи ло к продвижению
значительных писателей с помощью совершенно коммерческой рекламы. Издательство Alfa
перепозиционировало (как оказалось, с большим успехом) рома ны Марии Родзевич,
продавая их в серии «Сен сация! Любовный роман! Приключение!» – «для широких кругов
читателей, стремящихся к легкому, приятному, расслабляю щему чтению, позволяющему
отрешиться от ежедневных забот». Трудно все же сказать, что именно обусловило вторую
жизнь романов Родзевич – умная стратегия издательства или сочетание носта льгии по
межвоенной Польше и отторжения ПНР с модой на живописные романы ретро, благодаря
чему такую п опулярность снискал бразильский сериа л «В каменном кругу». Агрессивно е
продвижение вскоре стало обязательным – в течение нескольких лет рынок был переполнен,
тиражи упали, а покупатели обеднели. Эва Корчевская-Бауэр на страницах «Газеты
Выборчей» рассказывала об ухищрениях, к каким прибегали издатели на все более сложном
книжном рынке: «Два года назад изда тель “Демиана” Гессе был близок к тому, чтобы
рекламировать книгу неизвестног о книготорговцам “Геса” как приключенческий роман и з
жизни гомосексуалов. Рисованную адаптацию книги Чжуан -цзы книжные магазины брали
неохотно, потому что “непонятно, куда это нужно положить – к комиксам или к восточной
философии” . Я своими глазами видела “Паломничество в страну Вост ока” Гессе среди
туристических п утев одителей».
***
–
Не помню ни Glowworm, ни New Zelek на улицах города. Скорее в печати, –
размышляет вслух Артур Франковский из студии Fontarte во время нашего разговора о
буквенных шрифтах, которые а ссоциируются с вось мидесятыми годами.
New Zelek – этот шрифт приходилось видеть мне в виде рекламы шахты Халемба в
городе Руда-Слён ска. Разработка п олезных и скопаемых и машиностроительная
промышленность, а п отом электроника люби ли эти угловатые буквы, помещали и х на
вывески и мурали, а потом – на витрины пунктов проката. Даже в одном из выпусков
телевизионног о Tik-Taka выбрали именно этот шрифт, чтобы в сц енографии обозначить
таинств енный, н о наверняка очень современный объект под названием «Контакт Диск». В
восьмидесятые в типографии одновременно существую т округлые и угловатые, наклонные и
раздутые шрифты. На упаковке мелков, неизвестно по какой причине названных пастелью,
Zelek Black. Виньетка «Фанта стики » – Glowworm, круглый, блестящий, как воздушный
шарик-колбаска , готовый, чтобы его сложили в форме собачки.
–
Я помню, что модны были Bauhaus и Blippo, созданные в семидесятых с намеком на
сти ль Ба уха уса, хотя лишенные его духа. Helvetica счита лась в Польше неприятным
шрифтом, охотнее использовали Myriad, – вспоминает Франковский.

76
Glowworm, круглый, блестящий, ка к воздушный шарик-колбаска, готовый, чтобы его
сложили в форме собачки. Обложка первого номера «Фантастики», проект Ежи
Врублевского, 1982
–
Эти шрифты были доступны в виде сухого трансфера, «Летрасета» (импортного) или
отечественных пленок Kalgraf. Тогда, в конце семидесятых и в восьмидесятых, мы были
неотделимы от происходящего в ми ре. За рубежом появляю тся шрифты, похожие на
сделанные Брониславом Зелеком. Потом мы отстали, – говори т Магдалена Франковская из
Fontarte. – Все доходило до нас с опозданием. С одной стороны, у нас появились огромные
возможности для самовыражения, с другой – мы отдалились в технологическом отношении.

77
Grunge со сломом правил, игрой, пренебрежением классическими правилами доходит до
нас много позже и в маргинальном изводе.
Обложка журнала Brum, проект Studio DWA, 1994
В начале девяностых годов в США и Великобритании настоящую революцию произвел
Дэвид Карсон со своим журналом Raygun и типографикой, которые – аналогично
определяющему момент музыкальному стилю – получили название grunge. Пропорции и
разборчивость здесь вторичны, имеет значение экспрессия, ра сширение границ, дух панка.
–
Grunge, со сломом правил, игрой , пренебрежени ем классичес кими п равилами, доходит
до нас много позже и в ма ргинальном изводе. Дэвид Карсон предлагал сплошной
беспорядок, черный текст на черном снимке, – говорит Магдалена Франковская. В Польше,
напротив, популярен grunge как музыкальный стиль, но у дисков этого на правления
довольно консервативно оформленные коробки. Даже панково -гранжевые попурри с лейбла
Ania Box Mu sic демон стрирую т простые буквы на мраморном фоне. По -настоящему
неуклюжий сти ль вытеснен в то в ремя на страницы «Ка лендаря безумного юнца », в
выполн енных от руки иллю страциях Каина Ма я.
Grunge ста л в озможен благодаря компью терам, точн ее, макинтошам и их п рограммному
обеспечению. До нас он дойдет в середине девяностых: мы увидим эксперименты с буквой
на страницах журналов Brum и Plastik. До этого польские графики работают на «амигах»
и ПК с Corel Draw. Это видно по типографике, в которой используется кэш. Если что -то
должно выглядеть благородно, то оно золотое и трехмерное. Если должно быть
неформальным, выбираем Bru sh Script и Mistral.
«Дикие буквы», завладевшие п ольскими улицами в девяностых, Якуб Стемпень удачно
назвал typopolo, подобно ди ско -поло в музыке, они возникли благодаря бюджетн ой
технологической революции (там кассеты и синтезатор Casio, тут – самоклеящаяся пленка и
наклейки) , часто сделаны н епрофесси ональной рукой, разноцветные, ярки е, в ездесущие и
демокра тичные.

78
–
Технологические п ереломы ча сто соп ровождаются неумелым использованием
инструмента, но появляется некая «сыпь», представляющая собой счастливое стечение идеи
и возможности, – говорит Рыпсон.
Зофья Рыдет в конце восьмидесятых в рамка х своего цикла ста тей о професси ях
заглянула в ма стерскую, в которой делали вывески . Среди киноа фиш и вывесок типа
«Поднебесная акроба тика автородео» молодые работники кра сят белым табличк и с
названиями улиц. На столе – баночки с белой краской. Не знаю, пережила ли мастерская
трансформацию, если да, наверное, прежнее рабочее место заменили устройства для
вырезания букв из самоклеящейся пленки. Очень возможно, что мастерская вообще исчезла,
потому что, по правде говоря, приклеить что -то к табличке более-менее ровно каждый мог
сам, и ли сменила специа лизацию на гравировку таблич ек по разным п оводам.
–
Раньше на улицах были видны вывески, сделанные вручную ремесленниками. Надписи
узкие, простые, сли тные. Социа листическая эстетика, которая видна на плакатах
пятидесятых – шестидесятых годов, в это время вышла на улицы, попала на вывески, –
говори т Артур Франковский. –
Компью теры и пленка послужили причиной упадка
городской типографики. Прежде штамп ованные листы выглядели так заманчиво, они
моментально изменяли вн ешний вид улицы. Люди реша ли сами: у меня магазин, значит,
сделаю себе вывеску. Вопрос пропорции или читаемости в расчет не принимался. Нужно
было, чтобы буквы были большие, красные или черные, видимые издалека. Впрочем,
typopolo – феномен не исключительно польский, мы находим соответствия ему в Мексике
или Колумбии. У нас просто нет традиций типографики, которым подчиняются улицы,
благодаря которым они выглядят един ообразно, как в Англии или Голландии. Даже сейчас,
когда знания и возможности возросли, за нами все еще тянется наследство ошибочных
решений девяностых, – подводит итог Франков ский.
***
Когда улицы стали приобретать более единообразный в своем хаосе вид, а место вывесок
с буквами из пленки заняли баннеры с фотографиями из фотобанков, люби тели г рафики и
местные па три оты начали сп ешно запечатлевать исч езаю щие свидетельства люби тельской
рекламы. Раньше, еще прежде, чем в Польше был отправлен первый e-mail, этим занимался
Циприан Костельняк, г рафик, многообещающий автор авангардных плакатов, который в
восьмидесятых перебра лся в Голландию. Плакаты Костельняка имели больше общего с art
deco, конструктивизмом и предв оенными комиксами, ч ем с модными округлостями
сюрреализма. На фон е работ других художников они отличались а грессивным н ервом и
мощн ой колори стикой. Однако лично его интересовало уг ловатое и серое, он не расставался
с фотоаппара том; когда я рассма триваю его фотог рафии восьмидесятых —девяностых годов ,
у меня создается впечатление, что я нашла предка всех ловцов городских духов (не исключая
меня и моего инстаграма).
–
Цвета немного смешали сь с грязью на пленке, –
смеется Костельн як. Мы
рассматриваем ана логовые снимки вместе п о Skype. Соединени е подводит, картинка
зависает, зв ук хрипит. Совсем н е чувств ую себя техн ологически продвинутой.

79
Когда после 1989 года я вернулся в Польшу, ме ня поразил ураган букв...
Импровизированная тумба для объявлений на лодзин ской улице, 1990
–
Моей страстью была типографика и так называемая эпоха железа, то есть ворота,
ограды. Это было для меня визуальной сущностью Народной Польши: сейчас же – быстро,
дешево. То, ч то могло просуществ овать минуту, существовало десяти лети е. Наблюдение за
улицей, за тем, что грязно и серо, стало для меня откровением. Я сам признался себе, что это
мой мир и что я должен его использовать. Когда после 1989 года я вернулся в Польшу, меня
поразил ураган букв в предместьях, но я уже тогда понял, что это временное явление,
которое будет постепенно исчезать, как исчезло здесь, в Голландии, – говорит он. – Мы здесь
живем в роскошн ой визуальной среде, в се слишком упорядочено. Подлинная визуальная
мощь более убедительна, чем дизайн. В Голландии, и с каждым разом все больше в Польше,
мне недоста ет простоты, коммуникации, вытекаю щей из п ервичной потребн ости
употребления знаков. В восьмидесятых этог о было мног о.
Реклама с девушкой придает престиж и шик
Иногда говорят, что реклама захвати ла польских потреби телей, практичных, наивных и
восприимчивых к моде, врасплох. Это не совсем правда. Реклама, несомненно,
присутствовала в повседневной жизни межвоенн ой П ольши («Сахар прида ет силы»,
«”Радион” стирает сам!»), в ПНР она не исчезла, хотя общественное мнение включает ее в
громкоголосый, аг рессивный, капитали стич еский пакет девяностых. Разумеется, она
касалась в основном государственных монополий и продуктов, которые вовсе не требовалось
восхвалять, потому что речь н е шла о рыночн ой конкуренции; живопи сные мурали на г лухи х

80
стенах домов предлагали делать покупки в Spolem и WPHW, где и так каждый совершал
ежедневные п окупки. Ав тономной и привилегированной в селенной были центры
заграничной торгов ли, которые и спользовали лучших графиков, иллю стра торов и
фотог рафов; г лядя на эти проекты сейчас, вздыхаешь: когда -то у на с был отличный дизайн!
Но материалы, которые можно назвать рекламными, были в ежедневном польском обиходе,
об этом заботи лись рекламные структуры при министер ствах. В журналах, таких как «Ты и
я» и ег о преемнике, «Семейном журнале», издававшемся во времена потребительского
благополучия семидесятых годов, чита тель мог наткн уться на предложение завтракать
сыром или купить постельное белье из польского льна, в конце семидесятых можно было
услыша ть в магазинах Moda Polska чувственный голос, который, кажется, принадлежал
Калине Ендрусик, рекламирующий духи Ma su mi Coty. Польское телевидени е производи ло
так называемую телерекламу по меньшей мере с семидесятых, такая же давняя традиция у
рекламы, показываемой в кино, и product placement, хотя последние тогда явно были более
сдержанны. Владислав Хасиор, ведя свои фотографические дневники «готовой галереи
современного искусства», как он именовал окружающий мир, часто фотографировал мурали
(«WPHW одевает луч ше всех»), пропагандистски е лозунги на оградах («Яйца – осн ова
хорошего обеда »), наконец, продвинутое искусство декорирования магазинных витрин.
Магазинная витрина, укра шенная и скусственным цв етком и задрапи рованная шторк ой,
должна была служи ть лучшей рекомендацией. В конце восьмидесятых и х сфотографирует
Дэвид Хлинский, он уловит их дословность, прагматичность и в то же время удивительные
пути, которыми шла декора торская фантазия. Наряду с минималисти чными пиктограммами
и аккуратно уложенными в столбик бисквитами Star Wars – вот что мы можем предложить,
берите, пожалуйста, – он заметил в польских витринах вручную расписанную доску с
фра шкой Коханов ского
[37]
о здоровье и плака т, рекламирующий полезную кухонную
принадлежн ость – губку-«самомойку». На фон е магазинных в итрин других стран
социа листического
лагеря польские
кажутся оч ень
консер вативными,
словн о
атомн о-космич еская эра никогда сюда н е заглядывала, а небольшие заведения, как в давнее
время, пекли торты к первому причастию и шили по мерке аккуратные рубашки.
Возможно, уверенность в том, что во времена ПНР не было рекламы, так распро странена,
потому что задачей рекламы было, скорее, информирова ть, где и ч то можно купить (при
этом, как пишет Юдита Перчак в своей работе о газетной рекламе во времена Народной
Польши, следовало «обращать внимание покупа телей на товары, имеющиеся в продаже , и
отвлекать от тех, которых в данный момент не было»), а не создавать спрос. Реклама
информировала, объясняла, советовала без всякого нажима. То, что изменилось во второй
половине восьмидесятых, это язык п родвижения, именно он вдруг обрушился на людей.
Этот качеств енный скачок многих п ривел в замеша тельств о. Совсем как в английском
ситкоме If You See God, Tell Him , в котором герой в результате травмы начинает
воспринимать рекламу буквально, польские комментаторы и эксперты, а может быть и
обычные зри тели, ощутили отсутствие способн ости, которую Сэмюэл Кольридж назва л
«намеренной приостановкой неверия». Томаш Рач ек, публиков авший на страницах
журна ла Wprost собств енный персональн ый рейтинг телевизионной рекламы, в споминал
свой опыт – во время пребывания за границ ей пов ерил рекламе обещанн ого волшебства
тропиков в батончике Cabana, который на вкус, как выяснилось, отдавал мышами! С этих
пор он советовал относиться к рекламе «как к гороскопу: можно ей верить, если хочется».
Союз потребителей не принимал такой аргументации к сведению и искренне ловил
рекламщиков на слове. «Газета Выборча » помещала жалобы на рекла му телевизоров Philips,
в которой говорилось, что «они необычайно плоские, в то время как плоский только край
кинескопа, а сам кинескоп очень глубокий. Или «реклама ита льянских кулич ей, упакованных
в большие коробки, что (наряду с их высокопарным названием) заставляет думать, что
выпечка большая, в то время как она занимает меньше половины объема коробки» (в
некоторых случаях всем еще долго икалось – несколько лет назад, уже в новом тысячелетии,

81
я с удивлением и сарказмом увидела цитированный слоган 1994 года: «Будь собой, выбери
Pepsi»).
Просма тривая телевизионн ую рекламу восьмидесятых годов, я вспомнила слова Ста ха
Шабловского о «странной пародии кон сюмеризма», которая возобладала во в торой п оловине
восьмидесятых годов. «На втором этапе реформы п оявила сь п ервая телевизионная реклама,
полонийные фирмы, предлагающие эрзац западных товаров и пиратские ка ссеты с
записями», – пишет Шабловский. Модные и востребованные куртки или магнитофоны, но не
за злотые, или доступные в рыночно -комиссионном кругу зачастую неп лохого качества
польски е това ры, подделывающиеся под зарубежные и произведенные в сегда чуть позже,
наконец, реклама, сделанная полулюбительски по образцу хитов со сп утника. Как в песен ке
Анны Юркштович: «Электрообаяни е / тридцатый век / телевизионный хи т /...догнать Запад,
но как тут выиграть у Ники Лауды?»
Песенка появилась в 1986 году, когда в овсю действовали так назыв аемые п олонийные
фирмы – предприятия с зарубежн ым капиталом, ни ша конц есси онного капитализма в
социа листическом государств е, полезная, так как обеспечивала угасающей экон омик е
валюту и предлагала различные привилегии бизнесменам. Именно в этом кругу появ ляю тся
миллионные состояния и долговременная мода на названия фирм с окончанием «pol» или
«ex». П олонийные фирмы ввели продажу ароматных гелей для ванны, шампуней с
заграничными названиями, Sofik sy
[38]
и динамичную, цветную (по сравнению с предыдущей)
рекламу. Хотя ролик, рекламирующий Prusa kołep, в котором уничтожение насекомых в
ресторане и на палубе корабля происходит в ритме La Cucaracha, скорее напоминает работы
эстонского психоделического режиссера Гарри Эгипта («Я уже знаю, что в последнее время
делал Дэвид Линч», – пишут на YouTube американцы, которые открыли Prusakołep на волне
популярности «Страны Грибов»).

82
Эти п ервые ролики легко спутать со скетчами из телевизионного ка баре. Они длинные
(телевидение сначала принимало только фильмы, которые шли не менее минуты), действие
развивается медленно, а содержание необязательно ассоциируется с товаром – ну как
объяснить связь между супергероем, спа сающим Катажину Бутовтт от напавши х на н ее
бандитов, и оборудованием для горнодобывающей промышленн ости Kopex?
В одной из таки х ранних рекламных роликов модель topless демонстрирует возможности
экскаватора Waryński, который вращается вокруг св оей оси и тужи тся, напоминая динозавра.
Исследователь СМИ Томаш Гобан -Клас назвал этот славный ролик «связующим звеном
между давно вымершим социали стич еским искусством и сегодняшним коммерческим».
Ассоциация рекламной деятельности с образом женщины, лучше всег о раздетой ,
установилась оч ень скоро. На фотографиях таког о толка для календарей в восьмидесятые
специа лизировались Ярослав Д енисенко и Владислав Павелец , втискиваясь со своими
размытыми снимками в розовых и фи олетовых тонах во фривольную атмосферу второй
половины десятилетия – наряду с советами сексолога Лев -Ста ровича, комедиями типа «Ох,
Кароль!», уголком нудиста в Veto и журналом Pan, п освященным хобби. Это все това ры

83
сов ершенно доступные, в мейнстриме – при наступлении видеокассет, телепрограмм,
эротических и п орнографических журналов, п остоянно проникающих через н е слишком
плотно закрытую границу, – с охранять видимость скромности бессмысленно. Еще в 1990
году ежен едельник Panorama привлека л рекламодателей моделью с прич еской à la Лора
Шафран, на которой было только колье и табличка с надписью: «Реклама с девушкой
придает п рестиж и шик». Д олжно быть, примерно так же мыслили сценографы первых серий
«В лабиринте», они вешали на стена х в любом п риличном учреждении календари с
обязательным актом. В сериях, вып ущенных после тран сформ ации, и х сменили экзотич еские
пейзажи.
В этом кругу появляются миллионные состояния и долговременная мода на названия
фирм с окончанием «pol» или «ex»...
Ранняя телевизионная реклама, как правило сделанная еще без содействия агентств,
прямо, клиент – киностудия, часто п риглаша ет сильных режи ссеров и актеров, хорошо
известных по фильмам и телеп ередачам. П ередовик производства – это ITI, впоследствии
кино- и телемагнат, и студия Odeon CMC. Они делают ролики для Baltona, чипсов Lilly,
Blaupunkt, Hita chi, лотереи Teletombola. У большей части заимствован ная в обход авторских
прав звуковая дорожка (в рекламе Lilly Chips слышен фрагмент песни Мадонны) и таблич ка
с адресом ди стрибьютора в конце. В 1990 году Odeon получа ет собственные частоты на
канале «Двойка ». Именно там, в этом раннем аналоге «Телеп окупок» (45 минут рекламных
материалов) можно было увидеть модель, прикрытую полутораметровым «деликатн ым,
фантазийным, свежим» мылом Luksja, появившимся вместо ее друга, а также кампанию по
защите от вируса ВИЧ, в которой главную роль играют половинки яблока. Рекламу
показывали перед и после передач Koncert życeń и Bliżej świata. Bliżej świata – частный

84
случай эрозии системы: результат уступок властей растущей популярности спутникового
телевидения и видеомагнитофонов, и вместе с этим – росту потребительских ожиданий
граждан ПНР. Канал давал обзоры фрагментов за рубежных каналов (записанных перед эти м
на VHS) вместе с коммен тариями. Телев едущий – Ежи Клехта, комментирую т за рубежны е
корреспонденты, живущие в П ольше. Диковинки со всего ми ра, «Прошу улыбочку», или
скрытая камера, спорт, скетчи Бенни Хилла, клипы и уголок моды с ведущим музыкальным
мотивом Flames of Love Фэнси и знаменитым хитом группы Black Wonderful life. Последняя
настолько прочно ассоциировалась с показами моды, что была использована в одном из
ранних рекламных клипов. Выбежав, гордо шествуют сантехники, демонстрируя унитазы в
самых модных тонах сезона. «Какие сейчас модны туалеты? Разумеется, с низким бачком», –
говорит конферансье в рабочем комбинезоне с манерами пройдохи -мастера из кабаре.
Что неизменно привлекает в Bliżej świata, так это реклама одежды марки Queen of Saba с
режиссурой Лацо Адамика. «В магазине, декорированном как спальн я – атласные гардины и
много зелени», принадлежа щем фирме, которой в Кон стантине руков одит венска я
бизнвесвумен, «висят спортивные костюмы, куртки, блузки, юбки , свитера, па льто. Цены
высокие, но не шокирующие. Сапоги и колготки дешевле, чем в салоне Salamander. В
коллекции мног о отделки золотом, блестками, различными апплика циями. в целом стиль
несколько п ретенциозный , но кому что нравится», информирует «Газета Выборча». Queen of
Saba – излюбленная мировая марка тогдашней развлекательной индустрии и в то же время
наша: еще в давние восьмидесятые она спонсорств ует, учрежда ет, одевает кандидаток на
Miss Polonia, приглашает для показа Малгожату Немен. Реклама с пирамидами на заднем
фоне одерживает победу на первом просмотре Crackfilm.
***
Под конец восьмидесятых г одов телевидение рекламировало не столько товары, сколько
их дистрибьюторов. «“Биовиталь” – в Peweks, видеомагнитофон Hitachi – в Baltona, а Центр
зарубежной торговли Universal... – “производи т, продвигает, экспортирует”», – в споминает
Лешек Ста фей, который и сам принимал участие в рождении и формировании польского
рекламного рынка. Героиней его первой рекламы была уточка, которая, едва вылупившись
из яйца и впервые увидев мир, выпадала из гнезда, по счастью, прямиком в заботливо
протянутые руки буквы V в слове Universal, вдоль которого дефилировала уже на
собственных лапках.
Стафей, придумавший идею фильма , был н е торговцем, а перев одчиком англоязычн ой
литера туры – Голдинга, Этвуд, Чандлера. Пла сти линовая уточка п риве ла к смен е курса.
–
Я был классич еским неофитом. Рекламой, вначале с антропологической точки зрения, я
увлекся еще в восьмидесятых, когда некоторое время жил в Англии. Ее роль в повседневной
жизни была огромна. За столом разговаривали цита тами из рекламы, – вспоминает он.
Этот опыт он решил перенести на новую польскую почву.
–
В конце восьмидесятых я работа л в Лодзи, в специальн о созданном отделе киностудии,
который должен был заниматься производством анимации. Мы разработали сц енарий для
Universal и купили в Чехии несколько тонн пластилина для рекламных нужд. На съемках
оказалось, что под действием света пластилин тает. Его зарыли во дворе, и, наверное, он до
сих пор там. Когда в конц е концов удалось купи ть хороший п ла стилин, мы утвердили
проекты персонажей. Работа надо всем этим длила сь целый год. Сюжет я помню прекра сно.
Героем был молодой человек в джинсах и водолазке, который бродит по улицам и слышит
строгий голос:
–
Здесь, где одеяло слишком коротко ( короткое пластилиновое одеяло над картой
Польши), здесь, где трудно связать концы с концами ( герой бродит по пластилиновому
городку, и мы видим очереди, которые с трудом связываются одна с другой ), здесь, где
переливание из пустого в порожнее сделалось искусством (пластилиновые фокусник и
ассистентка с емкостями, на которых написано: ПУСТОЕ и ПОРОЖНЕЕ), не надо
топтаться на месте, нужно пораскинуть умом, чтобы крепко встать на ноги (герой

85
оказывается на большой площади, на краю которой стоит большая голова, как в фильмах
Феллини, входит в нее – за разумом, – и , благодаря искусству проникновения, эта голова
становится его головой. Он в костюме, держит в руках дипломат, голова крепко сидит на
плечах). Universal: производит, продвигает, экспортирует.
Рекламу успешно закончили, но ее дальнейшая судьба оказалась удивительно далека от
намерений ее созда телей, о ч ем Лешек Стафей узнал от своего коллеги.
–
Он сказал мне: «Я видел твою рекламу в баре “Зеленый” в “Виктории”, но знаешь, там в
конце не было надписи Universal. Не знаю даже, как тебе сказать... – и это признание было
важно, потому что я был горд рекламой и хвалился ею, – в конце показали: ПОРП».
Еще до недавнего в ремени единственная в П ольше парти я решила и спользовать
приготовленный для друг ого клиента (до н екоторой степени, потому ч то все еще действ овал
принцип сообщающи хся сосудов) рекламн ый фильм перед выборами – как в скоре
выяснилось, п ервыми и последними для нее.
–
Реклама, очевидно, была слабовата, не принесла победы, – подводит итог Стафей.
Политические и экономические изменения вскоре приводят новых клиентов, в том числе
дистрибьютора американского машинного ма сла Valco. Подготовленн ый для н его авторский
ролик выдавал пристрастие к абсурдистскому юмору и был основан на несколько
рискованной идее, которую сейчас, при всех предосторожностях относительно возможных
неверных истолкований, наверное, ничего не стоило бы реализовать: на упомянутом ма сле
Valco жарили яичницу под звуки одного такта из Only You Клиффа Ричарда.
Вскоре за своими постоянными клиен тами, которые ра сп ространялись по новой стране,
последовали сетевые рекламные агентства, которые привозили с собой собств енные кадры,
стратегию, а зачастую уже готовые идеи. Популярна была адаптация шпаргалок – из
экон омии, прозаично недостаточной базы, а иногда из п ренебрежительного убеждения, что
новый рынок н екритично поглотит все. Оригиналы иногда уже были известны зрителям:
благодаря сп утниковому телевидению или региональному, которое, дог оворившись с
веща телями , на несколько ча сов в день открывало спутников ое окошко. На Ка товицком
телевидении в 1990 году наряду с зимними п ейзажами Бескидов, концертом Магды
Дурецкой и телеин тервью Telefoniada можн о было посмотреть программы MTV, CNN и
RTL, где показывали «Симп сонов » с наскоро записанной звуковой дорожкой на польском.
Договоры с вещателями предусма тривали сохранение рекламных блоков, поэтому еще до
появления официально адапти рованных роликов това р ы становились узнаваемыми.
Индивидуальные импортеры, курси рующие через границу на свои х машинах, заботились о
том, чтобы в уличных ларьках или у розничных торговцев появлялось то, что показывали
«по спутнику»: хороший кофе, яйца с сю рпризом и немецкая хими я.
Многие адаптации рекламы выглядели как трансляция с чужой планеты. Речь идет не
только о ка ртинка х богатого мира, стильных офисах, стерильных парикма херски х и
просторных ванных, которые не имели ничего общего с реалиями жизни польского
покупа теля, но и о языковых прова лах. Аг ентствам редко удавалось найти тв орч еских
переводчиков класса Лешека Стафея. Легендарный слоган марки Persil – Da weiß man was
man hat (что можно примерно перевести как «И знаешь, что получил») – выглядит в
польской в ерсии как далеко е от основ родной грамматики предложение: «Известно, ч то
получилось», вызывая веселье у комментаторов и недоумение у покупателей, равно как и
слоган «Салон, шампунь и кондиционер в одном». Комиссия по языковой культуре ПАН
упрекала телевидение за распространение через рекламу несуществующего слова
«убеждающий ». «Кто в пов седневном обиходе употребляет слово “консервант”?» –
задумывается Томаш Рач ек, посмотрев рекламу маргарина. Языковое св оеобразие и
неестественные конструкции, характерные для языка раннего капитализма, вскоре вошли в
обиход настолько, ч то еженедельник Antena мог смело раскручиваться, публикуя па родию
на рекламу: героиня мечтает о джинсах голубого цвета, и закадровый голос советует ей – в
соответствии с популярным в то время сценарием – завязать штанины узелками и выстирать
их Обычным П орошком (стандартный конкурент рекламируемог о товара в повсеместно

86
распространенной в то время схеме). В 1994 году вышла книга Марты Фокс «Батончики,
всегда мягкие, как дождевая вода», ра ссказывающа я о будничной жизни подростков.
Современные гимназисты, которым нравится книжка, спрашивают, ч то должно означать это
дурацкое название. И х разум за селен уже другими мемами.
В младенческой стадии польского рекламного рынка ключом к успеху был английский
язык, н еобходимый в контактах с контраген тами, па ртнерами и за рубежными сов етниками ,
вводившими поляков в осн овы рыночной игры. Ста фей как опытный англи ст быстр о
восп ользова лся этой в озможностью: расставшись с основанным при его участии Radio Zet,
он стал работать заведующим креативным отделом в польских отделениях DDB Needham, J.
Walter Thompson и McCa nn-Erickson. Польские варианты рекламы становили сь боле е
изысканными.
Приспосабливаться
к
потребностям рынка
становилось
настоятельной
потребностью...

87
–
Большая часть реклам, над которыми я работал вначале, были польскими адаптациями
и озв учиванием, – в спомина ет он. –
Главным образом, чистящие средства и стира льные
порошки. Простые идеи, которые, впрочем, я постепенно на учился ценить, они оказались не
такими очевидными, как на первый взгляд. И не то чтобы с адаптациями было нечего делать.
Зачастую мы использовали сценарий, но приспосабливали его к польским реалиям или
выбирали такие ролики, которые отвечали польским проблемам. В то время неоценимой
была помощь Яцека Цыгана, который умел синхронизировать текст на чужом языке с
движением г уб.
Полонийные фирмы вве ли продажу ароматных гелей для ванны, шампуней с
заграничными названи ями, Sofiksy и динамичну ю, цветную (по сравнению с предыдущей)
рекламу...
Одна из таки х адаптаций кончилась скандалом. Реклама средства Sunlight основ ывалась
на простом qui pro quo: после шумной вечеринки хозяйка дома беззаботно напевает в кухне,
чему удивляется ее свекровь. В ответ на ее удивленный взгляд в сторону груды тарелок
хозяйка говорит, что ее это не беспокоит, потому что у нее есть новый приятель.
Обеспокоенная свекровь произн осит имя св оего сына, после ч его в ыясняется, что
таинств енный приятель – это жидкость для посуды. Команда Лешека Стафея имя из
немецкого оригинала замен яет Людвиком, что п риводит к конфликту с п роизв одителем
жидкости Ludwik, Inco-Veritas: тут же возникают альтернативные версии с другими
именами, придуманными на замену.
Причиной еще одног о недоразумения стал кролик. Готовя звуковую обработк у
анимационной рекламы какао N estle, команда Стафея решила обратиться к местным

88
образцам: Nesquik Bunny в польском варианте должен был говорить голосом Зайца из
советской детской телепередачи. Оказалось, что это недопустимое отступление от канона, о
чем они просто не знали, будучи незнакомыми со стандартными процедурами работы над
подобной кампанией.
–
Мы не подозревали, что существует целая книга о bunny personality, где описана каждая
деталь: в какую сторону повернуто ушко, какая у него рубашечка и какой голос. Голос играл
стратегическую роль – герой должен был быть союзником мамы и другом ребенка. В 1992
году я работал над рекламой сигарет Camel с коллегой, который знал не больше меня. Мы
взяли несколько сотен снимков из п ортфолио Ca mel в разных страна х. Героем был один о кий
путешественник, крепкий мужчина лет тридцати – сорока, всегда в диких зарослях, в каноэ, в
пустыне. Мы должны выбрать из этой иконографии зрительный образ, который отвечал бы
польским нуждам. Мы подошли к этому довольно беззаботно. Тогда мы еще не знал и, что
все нужно обосновать, что необходимы тонкие п сихологически е и соц иологические знания.
Присп осабливаться к потребн остям рынка стан овилось настоятельной потребностью. В
1989 году телевизионная реклама могла увеличить продажи на несколько сот процентов ,
потому что рекламы показывали мало, а новое пробуждало интерес. С каждым годом росло
число зрителей, которых плохо переведенные и далекие от польских условий жизни рекламы
раздражали, вместо того чтобы заинтересовывать, особенно потому, что их становилось все
больше, причем не только в выделенных рекламных блоках, но и в любом перерыве между
программами . Была и другая, прозаическа я причина. Для мн огих п окупка рекламируемых
товаров была недосягаема – со времен введения реформ Бальцеровича цены возросли
колоссально, что в сочетании с сокращаю щейся занятостью поста вило оч ень многих в
трудное положение, зачастую надолго. Следовательно, самым важным критерием должна
была стать низкая цена. Одной из самых нелюбимых была та реклама, в которой ребенок
броса ет батончик Milky Way в молоко: она а ссоциирова лась не с фантазией исследователя, а
с порчей еды. Агентства учились на ошибках. Неудачей закончилась и одна из первых
сделанных по польской мерке кампаний – IBM. В Варшаве расцвели голубые розы, символ
марки, снабженные слоганом: «Успехов, Польша!» «Эта кампания провозгла шала: вы
героически свергли коммуни стов, п ришло в ремя экономич еских успехов. В этом вам
поможет наш компьютер. Добрый день, мы с вами, мы хотим вам помочь. Похоже, что
поляков рассердил протекционистский тон IBM. Несмотря на то что на улицах множество
рекламных п лакатов, именно эти ста ли предметом агрессии, их пачкали, обдирали ,
уничтожа ли. Или дописывали на них: “Успехов, IBM!” – писала в «Га зете» Тереса Богуцкая
и добавляла: – В конце концов, мы усвоим этот язык и эти условности. А авторы начнут
приспосабливать свои проспекты к нашему восприятию. Но иногда видишь рекламу фирм, у
которых составилось такое мнение о польских потребителях, что плохо становится». Этот
принцип понимало агентство Corporate Profiles: несмотря на то что было бельгийским, оно
обладало преимуществом в лиц е Марцина Мрошчака, г рафика еще с оп ытом Польской
школы плаката. Он зна л, что поляк в 1991 году примет участие в лотерее, чтобы, выиграв,
обрести ощущение стабилизации, а н е и ст ратить деньги на роскошь. Поэтому в кампании
«Миллиард в среду, миллиард в субботу» утомленный жизнью поляк -босяк превращался в
представителя среднего класса, в воображении – уверенного в завтра шнем дн е. Должно было
пройти больше десятка лет, чтобы герой рекламы для того же самого клиента мог отдаться
безмятежной жизни пенси онера и бросить лозунг, который, впрочем, быстро в ошел в
повседневный язык: «Да, я выиграл в лото!»
Лешек Стафей в споминает в ремя, когда польская реклама начала гов орить собственным
языком. Она кажется, если можно уп отребить это слово, несколько лиричнее.
–
Мы обладали большой свободой при осуществлении кампании для Маргарет Астор.
Мы провели кастинг. Его прошла очень милая девушка, совершенно неп одготовленная. В
какой-то момент во всех журналах было полно ее изображений. Нам разрешали делать
рекламу по нашему собственному сценарию. Мы никому не подражали.

89
Фактически реклама косметики 1993 года больше связана с а тмосферой Ежичиады, чем с
нью-й оркским шиком. В ней рассказывала сь история сов ременной Золушки: скромная
девушка в библиотеке видит юношу своей меч ты. Благодаря макияжу она превращается в
принцессу и на балу привлекает внимание своего избранника.
–
Нет, так дальше невозможно. Очнись, посмотри! Ты прекрасна! Поверь в магию живых
красок. Маргарет Астор – лак для ногтей. Маргарет Астор – тени для век. Маргарет Астор –
губная помада. Видишь, как она тебе идет? Он видит. Тогда пов ерь в себя! Маргарет Ас тор:
как прекрасно быть собой, – говорит голос за кадром.
(Девушку зовут Зузанна Лукашик, это симпатичная семнадцатилетняя варшавская
школьница. «У меня в школе сейчас горячее время – контрольные», – объясняет она
журна листам на пресс-конференции в отеле «Полонез». Принца играл длинноволосый Павел
Делонг. Звуковая дорожка, разумеется, Wonderful life, гимн кра соты и моды.)
***
Мировой нормой становится компьютерная обработка изображения. В 1987 году Adobe
выпускает первую версию фотошопа

90
–
Анджей П онговский был п ервый известный мне график, который понял, ч то времена
изменились, – говорит Лешек Стафей. –
Он – один из немногих примеров, наряду с
Марцином Мрошчаком, удачного перехода от галерейного, художественного плаката к
языку билборда.
–
В 1980-м вдруг перестал звонить телефон. Оказалось, что мы уже не делаем по сто
афиш в год, потому что не существует Polfilm, KAW, некому заказывать, – говорит
Понговский. – с Мачеком Калкусом, молодым графиком, мы основали Studio P.
В 1991 году представитель государственной фирмы Agpol ясно формулировал проблему:
польские художники не чувствуют рекламу.
–
Ничего не подела ешь. Чтобы чувствовать рекламу, нужно родиться среди рекламы и с
колыбели быть бомбардированным хорошей рекламой, – он бесп омощно разводи л руками.
Понговский с грустью согла шался.
–
Мы продавали атмосферу, а това р был где -то на заднем плане. Поэтому нашим
графикам было трудно перейти к рекламе. У меня было стремление создать польскую школу
билборда. Я пробовал подключить свои х лучши х коллег, но безуспешно, – ра ссказыва ет
он. – Я работал с Леницей, Св ежим, Млодоженьцем. После п ервого столкновения с рекламой
попытки обычно заканчивались. Мне не хвата ло смелости пригласить художника на встреч у
с клиентом. Как я мог сказать профессору, чтобы он приходил с портфолио? Или выслушать:
сделайте два эскиза. Брутальн ый язык рекламщиков я переводил на вежливый , слегка
обманывая этих людей, я не говорил, что люди из агентства вытворяют на встречах. Я взял
на себя роль посредника, и мне удалось сделать несколько вещей, но без особого успеха.
Мне не удалось передать этот азарт, этот дух.
Его воспоминания об этом периоде типичны:
–
Когда я создавал группу, мы искали людей, которые знают английский, неважно, будь
то сантехник или археолог. Это было очень кустарно, нам все время приходилось учиться.
Мы н е умели пров одить през ентаций. Этих людей потом засосала а нонимная графич еска я
работа.
В 1991 году представитель государственной фирмы Agpol ясно формулировал проблему:
польские художники не чувству ют рекламу

91
Понговский, который пара ллельн о работе в рекламе какое -то время станет работать
художественным директором польской версии журна ла Playboy, в середине девяностых
найдет св ое место – это едва зарождающаяся социальная реклама . Он станет главным
зачинщиком полемик на все еще консервативном рынке: ведь еще недавно факт, что можно
рекламировать гигиенические п рокладки, вызывал стыдливый румянец. Зато обществ енно е
мнение окажется проникнутым излишн ей щеп етильностью – выпяч енная попка на плакате:
«Сигареты в жопу!» – вызывает не такую сильную бурю, как непрямое оптимистичное
сообщение, призывающее пользоваться презервативами: «Все в порядке – не лопни!»
***
Реклама, которую видишь чаще всего, которая больше всего обсуждается, которая
преобладает в СМИ, разумеется, созда ется в Варшаве. Именно там сосредоточ ен новый
креативный кла сс («Средн ему работнику рекламного агентства обыч но двадцать -тридцать
лет. Он психолог, социолог, математик, журналист, полонист, экономист, художник,
кинорежиссер, полиграфист», – пишет «Газета »). Телевидение продает варшавский стиль
жизни и точку зрения. А где остальная страна? Wprost в 1992 году спрашивает, почему –
если н е счита ть фирмы Pollena 2000 – на телевидении редко можно увидеть рекламу
польских товаров. Действительно, нечасто, но ведь существует местное телевидение.
Варшавский Top Canal еще в 1994 году (это год рекламы «Будь собой, выбери Pepsi»
и Marioli okocim spόjrzeniu[39]) транслирует такие рекламы, что кажется, 1989 год никак не
кончится: медленно двигающиеся поля, адрес и телефон, постоянно повторяющееся слово
«престижный ». Так они и будут работать до самог о принудительног о отключения сигнала
частных телевизионных каналов. Еще существ ует радио и, након ец, обильный рынок
полиграфии. Здесь господствуют агентства, которые находятся не в Варшаве. Это
вроц лавская Aida и Zebra, краковска я Galicja и множество микроагенств, делаю щих
осторожные п ервые шаги.
–
У польских п роизв одителей н е было ни спроса , ни информированности, ни денег, но
они стара лись продвигать сами себя, – всп оминает Лешек Стафей. – О ни, со всем уважени ем
к их достижениям, не имели того know-how, что мы. Нам приходилось сражаться с
буквализмом. Если говоришь «труба», то н е показывай трубу, покажи слон овий хобот.
Когда в 1989 году возникло краков ское рекламное агентство «Галиция», с ним стал
сотрудничать Мариан Цужидло, который уже какое-то время работал в рекламе. В конце
восьмидесятых он получал рекламные заказы от Polmot и других экспортных предприятий,
поскольку умел, исп ользуя п одходы Адама Слодовог о, конструировать самые продвинутые
устройства и с их помощью наколдовать эффект, не уступающий западному каталогу. В то
время это было бесценное умение. В шестидесятых годах Тадеуш Суминьский дела л снимки
больши х заводов и индустриальной техники, которые поражали ма сштабом, освещением,
игрой ритмов и геометрии, но с тех пор мир ушел вперед, оставив Польшу на десяток лет
позади в техническом отн ошении; впрочем, на то, ч тобы как следует выучивать фотографов,
так ни у кого и не было денег. Перед самой трансформацией это занятие было далеко от
сказочного, даже если речь шла о п одготовке стенда к П ознаньской ярмарке. Честолюбивый ,
не склонный к обидам краковянин работал как сцен ограф, фотограф, г рафик, мен еджер,
техник и в олшебник в одном лиц е.
–
На Познаньской ярмарке у предприятий -экспортеров были св ои павильоны. Стены
нужно было зап олнить эффектн ыми снимками. Вначале я са м обрабатывал св ои
материалы, – смеется за чашкой чая Мариан Цужидло. – Мне нужно было сфотографировать
сварщика. Я дела л двойную экспозицию, делал пометку на фокуси ровочном экране, где
ручка сварочного аппарата, потом – другая экспозиция на том же кадре, с резким светом, с
наложенным фильтром, я добавлял какую -нибудь звездочку со вспышками или расщепля л
свет, и таким образом мне удавалось достичь неплохого по тем временам эффекта.

92
Мировой нормой стан овится компьютерная обработка изображения. В 1987 году Adobe
выпускает первую в ерсию фотошопа. В США Рыша рд Горовиц дает волю воображению,
начинает использовать цифровые техн ологии, вып ускает волшебных голубей и позв оляет
клавиатурам вынырнуть из океански х г лубин. Мариану Цужидло п риходится
эксп еримен тировать.
–
У моего коллеги в Инсти тут е г еографии Ягеллон ского унив ерситета (Отделение
картографии и дистанционного зондирования) был вакуумный стол для изготов ления
реп родукций размерами полтора на два метра. Мн е удавалось сделать идеальный «сандвич»
из снимков и пространства, расписанного аэрографом, потому что саму машину я
фотог рафирова л в каком -то гараже. В 1987 году я купил Ma miya RB67. Сконструирова л
устройство для больших отпечатков на западных материалах, потому что ORWO и Foton для
этого не годились. Я по образованию механик, кроме того, самолюбие меня заело.
На съемках часто господствовала импровизация и правило, которое на обиходном языке
зовется «чешским фильмом» – никто ничего не знает.
–
У меня была информация, что нужно сфотографировать новую изотерму Нысы. Мне
звонят: прошу приехать, все готово, автомобиль ждет в цехе. Прихожу в цех, спрашиваю про
изотерму – оказывается, что ничего нет, что автомобиль разбили неделю назад, въезжая в
цех. Что было делать? Я вернулся домой. Или, кажется, в 1988 году появился внедорожник
Tarpan Honker, на нем до сих пор ездят в армии. Я специально приехал в Познань в час или в
два ночи, чтобы мобилизовать группу, потому что всегда приходилось много
организовыва ть, а при случа е еще и выслушивать колкости. Мне выдели ли симпатичног о
паренька, мы вместе искали подходящее для съемок место. Второй человек, который должен
был с нами ехать, куда-то исчез, ну, каждый из нас сел в один из автомобилей. Под
Познанью должны были быть неплохие горки, и действительно, отличный рельеф, какая -то
зелень, на небе тучки. Мы устроили небольшой «Дакар». И вдруг слышим крики – оказалось,
эта зелень была чьим-то только что снятым урожаем. Кто-то донес хозяину, – вспоминает
Мариан Цужидло.
***

93
Календарь Мариана Цужидло с «трубчатыми колоко лами», неско лько в духе работ
Рышарда Горовица, получает несколько наград...
Уже в 1987-м «Телевизионный ежедневник» сов етовал – как раз фарфоров ой отрасли,
которая страдала от того, что предложение превышало спрос, а в магазинах застаивались
тонны н епроданного товара , – ч тобы «выучила чуждо звучащее слово marketing», но именно
трансформация системы послужила п ричиной тог о, что каждое п редприятие реши ло заказать
себе рекламу. В частности, предприятие Unitra im. Marcina Kasprzaka старалось держать руку
на пульсе. Они заказали ролик польского плеера Kajtek, появление которого в озвеща ет
модель на роликах. В начале девяностых годов они первыми вторгаются на территорию
«ностальгии» по-польски и втягивают в рекламную кампанию своего патрона: «Классный
Каспшак – это целое состояние», – провозг лаша ет на плака те деятель в цветных хипповых
очках, который держит в руках магнитофон собственного имени. За десять лет до Good bye,
Lenin!

94
–
Сначала Центр заграничной торговли по инерции еще действовал, но постепенно
фирмы начали обособляться, и мой контракт, в конце концов, закончился. В Польше было не
много рекламных фотог рафов, н о на рынке труда появилось множество людей, которые
раньше были связаны с отделениями только что ра сформированного издательства KAW. У
них было западное оборудование, выкупленное за гроши у бывшей фирмы, а мн е
приходилось самому покупать себе все за невероятно высокие по тем временам цены.
Появляются новые клиенты: Okocim, Dębica, RMF FM. Цужидло все делает сам: ставит
план, делает снимки, обрабатывает их и проявляет
В 1990 году Мариан Цужидло получает от рекламного агентства Galicja интересное и, как
потом выяснилось, необычайно продуктивное задание. Оно каса лось фирмы Ga mrat из Ясла,
производящей пластмассы – обкладку, пластиковые трубы, а также... ракетное топ ливо,
гранатометы и минометы.
–
В администрации фирмы вижу на дверях надпись от руки: маркетинг. Внутр и
симпатичней шая жен щина средних лет. Говорит: «Я занимаюсь маркетингом, но на самом
деле я технолог, мне просто это поручили. Нам нужны плакаты». Оказалось, что до тех пор
за плакаты отвечал совсем другой центр, здесь не было никаких слайдов, только готов ые
распечатки и какой-то тюбик. Но сотрудничество у нас вышло замечательное и длилось
больше десяти лет, даже когда начали появляться какие -то гении маркетинга, молодые
пистолеты. Тогда бывало и стра шно, и смешн о.
История реализации ма ркетинговых стратегий в ра ссказе Мариана Цужидло жив о
напоминает забавные и стории Марцина Вихи из «Как я разлюбил дизайн», только à rebours:
в этом случае роль младшего бренд -менеджера из канцелярских мемов играл не капризный
клиен т, а знающий молодой ч еловек, пригла шенный из агентства, или новый, динамичный и
реши тельный директор, которому хвати ло амбиций придумать фирму заново (прежде белог о
воротничка он, наверное, носи л, как шутила тогда вся редакция Elle, спортивные очки марки
Oakley).
–
Новый директор объявлял: проводим кампанию новой линии обкладки. В п ервую
очередь – фирменный знак: нужно сдела ть новый, лучше прежн его. Приезжа ет агентство,
пров одит исследование рынка, ассоциаций, узнавания какого -то знака «Вздор», какого еще
даже не было. Потом – съемки. На снимке луг и кусочек трубы, ничего особенного, при этом
оказыва ется, что они должны заплати ть целое состояние за лицензию только для билборда и
только на два месяца. Они тратили деньги ни на что. Это была страшная обдираловка.
Плутовство, отсутствие компетенции у наши х работников, клиент, который н е понимал в
чем дело, но пыжился, какой он умный – не мог допустить, что чего-то не знает.

95
После года работы с неэффективным агентством Garmat возвращается к мысли о
постоянном фотог рафе. С тавки Цужидло, с которым раньше рассч итывались, исходя из
количества сделанных слайдов, значительно возросли, что позволило ему открыть
собственную студию, которая какое-то время была лучшей в стране. Календарь с
«трубчатыми колоколами», несколько в духе работ Рышарда Горовица, получа ет несколько
наград. Появляются новые клиенты: Okocim, Dębica, RMF FM. Цужидло все делает сам:
ставит план, делает снимки, обрабатывает их и проявляет. Единственный, кого он берет на
работу, это ассистент для общения с клиентами из варшавских рекламных агентств.
–
Я не сильно люблю развлечения, у меня не было бы шансов в Варшаве. Я был довольно
нелюдимым типом, у меня не было времени на забавы. Поэтому часто, когда у меня в студии
для простой сессии появлялась расслабленная, бес смысленно большая группа из агентства, я
сердился и устраивал экзамен. Во время перерыва в съемках, выбрав одного из «творческих»
визитеров, я показывал ему один из своих получивши х награду ка лендарей, для Polmos
Łańcut (снимки с парой у кареты), и спрашивал: сколько человек делало это? Называли
разные цифры – десять, может, больше. А на самом деле стилизацией, прокатом костюмов из
Театра Словацкого, подготовкой места, рассыпанием ли стьев на осенней сцен е, графическим
проектом – всем занимался Цужидло. Только с макияжем помогала модель. Мы садили сь в
автомобиль, фотографировались, в тот же день я проявлял снимки. Я не мог позволи ть,
чтобы кто-то занимался этим, кроме меня. Понимаю, что это мазохизм, но мне необходимо
делать все самому.
(В 2004 году Мариан Цужидло оставил рекламную отрасль. Он продолжа ет
фотог рафировать, н о совершенно другие вещи – в п оследнее время сакральное и скусство
Ежи Новосельского. Но больше всего его волнует страсть всей его жизни – «харлеи».)
Фиолетовый с переходом в белый
В конц е 1988-го и весной 1989 года в Кракове, Катовице, Мысловице и Вроцлаве в
городском транспорте видели таинственную пассажирку. Говорили, что она как ни в чем не
бывало входила в трамвай, рассматривала па ссажиров, потом, убедившись, что ее хорошо
слышн о, пророч еским тон ом п роизн осила:
–
Весна чудесная, а осень будет кровавая.
В Краков е «зайцем» езди ла мона хиня.
–
Вот мы беспокоимся о билете, а тем временем на Польшу обрушится большое
несчастье, большая беда, – отвечала она контролеру, и так убедительно, что пассажиры не
только замирали, но и скидывались ей на штраф.
Подобн ые свидетельства собирал шлёнский этнолог Дионизиуш Чуба ла, исследователь и
знаток городских легенд. Различные варианты ра ссказа объединяло одно: загадочная фигура,
от которой исходил странный свет и котора я предсказывала ужа сные события, которы е
вскоре должны произойти на польской земле. Воображение тут же подсовывает готовые
сцен ы. Дребезжащий, шаткий трамвай «Консталь», пробивающееся сквозь п обуревши е от
пыли стекла солнце, лес взъеро шенных прич есок и великоватых курток, море н ервных,
усталых лиц; люди дремлют, опираются на перила, вдруг – пророчество.
Подобная история должна быть хорошо известна каждому фольклористу, который
увидит в н ей давно п одвергший ся кла ссификации образец. Это м утация современной
лег енды о так называ емом исч езающем автостоп щике, вп ервые отмеченной в Соединенны х
Штатах в середине ХХ века и с тех пор распространившейся в локальных вариантах по всему
миру. Таинственный путешественник – это дух или друг ое сверхъестес твенное существо:
оно исчезает в невыясненных обстоятельствах, оставляя после себя какой -то знак,
предостерегая об опа сности . В Польше, как заметил п рофессор Чубала, популярным героем
был пассажир-пророк, обычно встреченный в общественном транспорте. Легенда часто
возвраща лась в кризисные моменты: во время военн ого положения, после покушения на
Иоанна Павла II и, наконец, в а тмосфере неуверенности конца восьмидесятых. Ан троп ология
объясняет фен омен возв ращаю щихся волн сверхъестественной ауры н еобходимостью
справиться с нестабильностью окружаю щег о мира , попытками освоения прыжка в

96
незнаемое, которое уже рядом и только и ждет падения Вавилона великого. Социолог Яцек
Курчев ский рассматривал эти явления на широком фоне глобального наступления
Иррационального в постхиппов ую эп оху, называя их «путями реконтркультуры» (это
название – вариация на тему «Путей кон тркультуры», культов ой в семидесятых годах книги
Альдоны Явловской, главного источника знаний для польского молодого бунтовщика о том,
против чего и как бунтова ли во Франции и Америке). Курч евский пишет о мире хиппи,
которые выросли и утратили революционный запал. В Штатах Эра Водолея вошла в этап
корпоративно-костюмн ый, а бунтовщи ки признали, что вместо того, чтобы толпиться в
коммунах, хорошо было бы иметь дом с садом, деньги и ощущение стабильного места в
жизни, но не отказываться от магического измерения жизни: в осьмидесятые годы – эт о
период бегства в легендарное, исконное, обоснованное. Проходит время полетов в космос,
приходит эпоха мифа и сказки. Fa nta sy вытесняет science fiction. В США бизн есмены,
калифорний ские богачи и компьютерные гении слушают релаксацион ные кассеты, ставят в
комната х магически е кристаллы, и щут смысл в новых религиозных движениях. Поляки
ведут себя практично и эклектично: бросаются н а нуди стски е пляжи, переходят на
вегетарианское питание, очарованные Брюсом Ли и «Храмом Шаоли ня», запи сываются на
курсы един оборств и ли ходят на сессии, как ра ссказывает Курчевский , «ребёфинга». Это же
десятилетие изобилует частной, неортодоксальной метафизикой среди христиан. Чудеса, не
подтвержденные Ва тиканом, прои сходят в югославском Меджуг орье и в Олав е п од
Вроцлавом. Рейгановской Америкой эпохи Уолл -стрит и Деловой девушки овладевает
satanic panic, множатся – как потом выяснится, фиктивные – свидетельства похищений
злонамеренными сектами. Проп оведники пугают посланием из ада, за шифрованным в хита х
музыки рока, и утверждают, что его можно услышать, если пустить запись песни задом
наперед. Обычное дело в интересное в ремя.
***

97
Клуб лозоискателей
сначала
существует как приложение
к
Польс кому
кибернетическому обществу, постепенно становится самостоятельным и приобретает
членов со всех концов страны
С некоторым опозданием эта волна доходит до Польши. Эзотерические увлечения
знакомых не ускользают от Мирона Бялошев ского, который упоминает о них в «Тайном
дневнике». Его близкая приятельница Ядвига Станьчакова и литературный крит ик Тадеуш
Соболевский начинают медитировать: «Тадзио тоже начал медитировать, н о при этом
засыпа ет. Ядвига утвержда ет, что в последнее в ремя ч увствует, что бессмертна ». В фильме
«Н есколько ч елов ек, н емн ого времени » слепая Станьчакова, которую играет Кри сти на Янда,
на вечеринке демонстрирует дермооптические способности, ладонями определяя цвет
предметов.
Реп ортер Януш Вилк -Бя ложей, который одним из первых пог рузился в
парапсихологический польский п ослевоенный мир, предлагал несколько циничное
политическое объяснение этого поветрия: интерес к сверхъестественным явлениям был на

98
руку властям. «Лучше игра в черную магию, чем занятия политикой – если не хватает
стаканов, пусть у людей будут летающие тарелки», – писал он, добавляя, что интенсивность
внеземных проявлений происходит, как правило, в переломные годы – 1956, 1970, 1980-й .
Вилк-Бяложей прослеживает судьбы «лозоискателей с Радомской», или Психотронического
общества, основателем которого был Лех Эмфази Стефаньский. Этот театральный режиссер,
сподвижник Мирона Бялошев ского, писа тель и актер – один из самых главных
вдохновителей польской эзотерической жизни восьмидесятых. О снованный им клуб
лозои скателей сначала существует как приложение к Польскому кибернетическому
обществу, постепенно становится самостоятельным и приобретает членов со всех концов
страны. В этом большая за слуга Люцины Винницкой: звезда «П оезда» и «Ма тери И оанны о т
ангелов» ездит по Индии и Филиппинам, посещает индийских мудрецов и целителей,
оперирующих без скальпеля, делится на страницах журнала Przekrόj своей увлеченностью
дыхательной йогой и памятью о прежних воплощениях. Сотни поляков присоединяются к ее
«Академии жизни» и Психотроническому обществ у, познавая секреты тибетского ма ссажа,
лозоходства, маятника, а стрологии и нетрадиционной мед ицины. Виктор Новацкий
становится йогом, и его наполняет «чудесная энергия». С помощью гимнастики, здоровой
диеты и медитации он избавляется от недугов. В возрасте семидесяти семи лет «чувствует
себя бодрым, как молодой». Янина Каминьская публикует в прессе советы для желающих
лечиться в согласии с природой. «От щитовидной железы – янтарные бусы. Прополис – от
почти что двухсот болезней... от городского чада, вони, от вредных испарений бетона, от
усталости, от стресса – прогулка по лесу, по парку, лучше всего среди берез, буков, рябин,
лип». Популярность объединений парапсихологов начинает беспокоить аппарат власти; если
вери ть теории Вилка -Бяложея относительно официально одобренног о предохранительног о
клапана, они, по-видимому, считают, что он вышел из-под контроля. Пресса, стоящая на
страже материалистической картины мира, «в заботе о чистоте умственного климата в
Польше» предполагает массированную атаку, потому что психотронцы «вредны для умов
настолько же, насколько сера для легких». Тогда же книга «От маги и до психотроники» Леха
Эмфази Стефаньского продается в количестве ста тысяч экземпляров.

99
Сотни поляков присоединяются к Психотроническому обществу, познавая секреты
тибетского массажа, лозоходства, маятника, астрологии и нетрадиционной медицины
В то же самое время сотни поляков смотрят в небо, ожидая увидеть летающие блюдца. В
конце семидесятых инопланетяне якобы приземляю тся в деревушке Эмильчин в
Люблин ском воеводстве. Свидетелем их визита был крестьянин Ян Вольский, который
вспоминает, что пришельцы в комбинезонах обладали хорошими манерами и обращались с
ним вежливо. В Эмильчин приезжает исследователь сверхъестественных явлений Збигнев
Бланя-Больнар, который делится своими отчетами с «Экспрессом репортеров», об инциденте
с п ришельцами сообща ет также Przekrόj. Рубрика, посвященная наблю дениям UFO, попадает
на страницы «Крылатой Польши», где уфологическую рубрику ведет Кшиштоф Пехота. В
восьмидесятых
литература,
посвященная
паранорма льным
явлениям,
выглядит
безукоризненно; о высоком уровне заботится Krajowa Agencja Wydawnicza. Богуслав Польх
рисует комикс на основе книжек Эриха фон Дэникена об Атлантиде и палеоа стронавта х –
богах из космоса , а книги Люциана Знича интригую т хорошо оформленными обложками, на
которых громоздятся вариации на темы п ланетарных форм и устрой ства глаза.
Палеоа стронавты, Бермудский треугольник и таин ственные зна ки будут распалять

100
воображение польского читателя очередной десяток лет. Уже во времена хонтологии, то есть
на закате ПНР, появляю тся книги Арн ольда Мостовича, популяризатора всяч е ских на ук:
«Мы из космоса» и «О тех, что из космоса». Обложка первого из мини -пособий
паранорма льной науки интригует люминесцентн ой типографикой, другая – несколько
уорхоловским космонавтом, п лывущим где -то в невесомости .
Марек Пшибылик, реп ортер газеты «Жиче Варшавы», который все восьмидесятые и
начало девяностых проведет, путешествуя по базарам и наблюдая эволюцию польской
торговли, заглядывает и к букинистам, где находит множеств о публикаций на эту тему,
конечно, в виде ксерокса. «Среди книг, направленны х на формирование духа, я нашел
“ Хиромантию”, “Египетский сонник”, “Карма -йогу” – об измен ении человека, “Си лу
гипнотизма и ув еличение энергии”, “Важнейшие пророчества и предсказания”, “Любовные
позы”, “Гаданье на ка рта х, или Персидская каббала для каждог о знака Зодиака” . < ...> Книги,
помогающие сочетать силу воли и силу удара, стоят в пять раз дороже. Можно приобрести
“ Искусство ра стяжки и удара” .
При помощи подобных книг можно овладеть
“Парализующим искусством кунг-фу” или Best karate, научиться “Подсечке в системе карате,
дзюдо и самообороне” ». Совсем скоро этот тренд подхва тят издательства первого ряда.
Возглавит их Instytut Wydawniczy Związkόw Za wodowych, который наряду с
фантастическими романами и руководством по сексуа льным позам издаст мн ожество книг о
траволечении, с аккуратными разноцветными обложками, довольн о строгими, с
характерными для эп охи шаблонов «Летра сет» косыми рядами букв. Издательство Rόj
опубликует «Неуловимую силу» Анны Остшицкой и Марка Рымушко, репортаж об Иоанне
из Сосновца – девушке, обладающей способностью к психокинезу, не меньшей, чем Ури
Геллер. За плечами авторов книги был оп ыт и солидная марка. Рымушко, впоследствии
основавший журнал «Неизвестный мир», уже в то время был лауреатом премии имени
Ксаверия Прушиньского и автором н ескольких сборников репорта жей, главным образом
судебных. По обложке «Неуловимой силы» этого никак нельзя за мети ть. Она невольно
возвести ла неизбежно приближающиеся новые тренды в оформлении книг. Заглавие
занимает немного места, оно п риглушено яркими анон сами: «парапсихологический
феномен», «Иоанна из Сосновца – загадка, разгаданная в этой книге!», а на последн ей
сторон е обложки беспощадное: «Внимание!» Это вид п ередачи послания, который, с одной
стороны, наводит на мысль об импортных товарах, кричащих: new, neu, nouveau, а с другой –
буквенный horror va cui польской предвоенной рекламы. Чем гуще, тем лучше – словно
графики хотели отразить в сю надежность и практичность модернизма, словно кто -то
выпустил из бутылки джина анархии и ма ркетингового барокко.
***
Когда в изда тельском мире начинает нара стать хаос, г осударственные учреждения
шатаются, а новый рынок наводняют маленькие конторы-эфемериды, самые
предприимчивые издатели пользуются моментом, чтобы освежить п роверенный репертуар.
Свой очередной рен ессанс переживают старые п редсказания, относящиеся еще к XIX веку,
постоянная составляю щая давнего ба лаганного и ярмарочного реп ертуара. О ни х писал
Януш Дунин в «Бумажном бандите», обращая особое внимание на «Пророчества Сивиллы»,
которые до того времени (семидесятые годы ХХ века) были изданы не менее двадцати трех
раз под разными заглавиями. О содержании «Сивиллы» Дунин писал, что оно «столь же
запутанно, сколь примитивно»; запись предположительного разговора царя Соломона и
пророчицы убеждает, что мы живем в последние времена, и пугает, предсказывая
разнообразные знамения наступаю щего конца (связанные, главным образом, с н епри стойной
модой женской одежды). Э ти брошю рки пользовали сь большой популярностью, особенно в
предвоенной польской деревне, и производили огромное впечатление, потому что люди не
только охотно покупали их репринты, но и более -менее дословное эхо недолговечных
книжечек явно можно было заметить в речах польских ясновидцев и мистиков эпохи
поздней ПНР.

101
Близость конца века явно пробужда ла фантазию и потребность в странном. Ведь
Нострадамус предвидел конец св ета в 1999 -м, а болга рска я ясновидица Баба Ванга
предсказала радиоактивную гибель человечества примерно в начале нового тысячелетия.
Беру в руки одно из таких изданий: «Пророчество царицы Савской с 875 года до Рождества
Христова и до поздних времен». Обложка на вид – предвоенная, но на четвертой странице
обложки виднеется дата: Ченстохова 1989. Другое издание завораживает меня обложкой в
неистовых тонах с рисунком в стилистике дисков треш-метал – красные скелеты радостно
покидают свои могилы, по дорог е теряя кон ечности . «Миха льда, и ли Пророчество Сиби лии»
[sic!] вызывает беспокойство воп росом: «1991 – кон ец света???» Ан тология п од редакцией
Тадеуша Кшижевского пугает изображением радужного божеств а, грубо вытесанног о, как
скульп туры Стаха из Варты.
Близость конца века явно пробуждала фантазию и потребность в странном
Актуальный в то время еженедельник потребителя Veto («Слышу то и дело / только
покручу ручку / вчера в ТВ / говорил об этом пан Х. / Пресса уже знает / Veto и ITD / Читаю и
хочу / надеть трусы и бежать», – поет в «Видеокасании» Анна Юркштович), известный,
среди прочего, тем, что пропагандировал движение нудистов и предоставлял свои страницы
начинающим предпринимателям и разочарованным потребителям, быстро реагирует на
потребность в чудесах. Читаю в разделе объявлений:
«Отпуск у травника – индивидуально подобранн ое известным лозоискателем -травником
Элигием Козловским травное лечение – успешное в случае многих болезней, даже тех, что
до сих пор считали сь неизлечимыми»;
«Компьютерные биоритмы как индивидуальн ой, так и партн ерской совместимости , а
также привлекательные зодиака льные гороскопы получишь мгновенно, назвав дату
рождения»;

102
«XIII Книга пана Тадеуша (9900,—), Сказка о царевне П... (9900,—) и дру-гие гороскоп ы,
гадания, эротика, биоритмы, предсказания, сонники».
Такого рода объявления, снабженные н омером поч тового ящика, зав ладевают польской
прессой на несколько лет. Популярным носителем эзотерического материала является
магнитофонная кассета, продукт недорогой и доступный каждому. Ц ентр техник
натуральной терапии Imagio из Щецина, практикующий продажу путем рассылки,
удостоверяет, что достаточно магнитофона «Каспшак», чтобы явно улучшить кач ество
сексуа льной жизни. «Удивительная ка ссета обольщает женщину», – гласи т анон с на целую
страницу, на который я натыкаюсь везде, от «Неизвестного мира» до «Панорамы». «Она
думает, что это всего-навсего музыка, но ее эротизм предполагает любовь с тобой!» Кассета
за 98 тысяч злотых, кажется, это «открытие из США», доступна в дискотечном, джазовом и
классическом вариантах. «Разжигает даже страсть жены», – уверяет дистрибьютор и
добавляет, что полная конфиденциальность гаранти рована. Щецинские чародеи предлагают
также обширный ка талог ка ссет, воздействующих на подсознание в других отн ошениях.
Благодаря им можн о сбросить лишний вес, переста ть курить, достичь жизненных и
финансовых усп ехов.

103
В Книге XVI «Приключ ений Тытуса, Ромека и А’Томека» Тытус де Зоо работает в
таблоиде «Треле-Мореле». В редакции имеется палец для высасывания из него новостей, и
кажется, что подобная аппаратура существовала в некоторых других местах в Польше после
1989 года, о чем свидетельствовали газеты, сп ециализирующиеся на сфабрикованных
новостях. «Массаж носа принесет вам деньги, – доктор Карлтон Смит утверждает, что 91 %
людей, потирающих нос, отметило приток наличности»; «Высморкался – и у него выпал
глаз»; «Голова ша хмати ста взорвала сь во в ремя игры», – информировал журнал Re welacje,
польский аналог Weekly World News. Флоридский таблоид специализи ровался в изготовлении
эффектных фактоидов о маленьком космическом п ришельце, которого усынови ла Хиллари
Клинтон, или о ребенке женщины и снежного человека. Редактор польского издания,
славист, переводчик поэзии, знаток Балкан Гжегож Латушиньский клялся в беседе с
Лешеком Талько, что для перевода отбирает лишь самую достоверную информацию из
американ ской версии. Жизнь этого двухн едельника оказала сь недолгой, но это н е означало,
что польский читатель не ощущал потребности в невероятных историях. Большой
популярностью пользовался двухнедельник «Скандалы» под редакцией Александра

104
Минковского, автора «Безуми я Майки Сковрон». Мин ков ский был писа телем, умел
чувствовать конъюнктуру: п опулярный в ПНР, он уже в 1989 -м опубликовал п овесть с
характерным названием «Тайны знаменитостей ». Осн ованный в 1991 году журнал
«Скандалы» советовал мазь для прироста зубов, а колдунья, от которой па х ло луком,
отрицала, что спала с Кашпиров ским. Художник и известный коллекционер диковинок
Мацей Сенчик, который собирал и «Скандалы» вместе с его мног очисленными подобиями,
вспоминал: «Я чувствова л себя странно и приятно смущенным, просматривая эти мерзкие
порочные журна льчики».
Эзотерика в популярно-торговой версии и бульва рная пресса ста ли естественными
партнерами. Страницы «Скандалов» и скверно напечатанных на плохой бумаге
телевизионных п рограмм были заполн ены объяв лениями о г ороскопах по телефону от
Кшиштофа Буллишки и Давида Харклая (в дей ствительности – профессора Виолетты
Косеской), на ряду с ними публиковали сь рекламные объявления п оясов для п охудения и
стелек против любых недомоганий, согласно правилам популярной в то время акупрессуры.
Обувной сюжет в 1995 году попал в президентскую кампанию: кандидат Казимеж
Пиотрович из Хшанова, изобретатель лечебных стелек Piokal, предложит очищать би ополе
через ступни.
***
В унылом 1990 году Veto организует встречи с художником и чудотворцем Франциском
Феллманном. Феллманн, который утверждает, что может лечить даже ВИЧ, опирается на
популярность действ овавших в предшествовавшем десятилетии биотерап евтов: Станислава
Нарделло, отца Климушки, а прежде всего, Клива Харриса, канадца, сеансы которого
собирают толпы в п рикостельных зала х в начале эпохи «Солидарности». Ра стущий интерес к
оздоровлению – это, наверное, ответ на ха ос и хроническое недофи нансирование системы
здравоохранения, которые ухудшают условия лечения – ин огда не хватает самых основных
лекарств. Строи тельство грандиозн ых больничных комп лексов эпохи Герека замедли лось.
Не хвата ет мест. Растут оч ереди. Н еофициальным сп особом п олучить место в больнице или
ускорить визит становится коньяк или коробка конфет. О тчаявшиеся пациенты ищут
помощи в других места х.
Феллманн лечит биотоками и касанием. Ведет сеанс Кристина Лоская. Люди на встреча х
толпятся в очередях, падают в обмороки. Роман Котович фотографировал встречу в пассаже
Hala Gwardii: лес курток, дублен ок и теплых шапок окружает пожилого человека в светл ом
костюме, несомн енно напоминающег о проповедника. Они подн имают руки, потом
прижимают их к глазам. На другом снимке довольные пациенты торопятся высказа ть
благодарность. Те, кто не попал на встречу, довольствуются телебиосеансами, которые
транслирует местное телевидение в Познани и Щецине. Veto рассказывает, что сеанс
щецинского телевидения да л прекра сные результа ты: сто двадцать ч еловек п рислали письма
с благодарн остью за вылеч енные заболевания позвон очника и головную боль.
Потребность в телевизионных сеа нсах биоэн ерготерапевтов растет. В 1989 году на
Польское телевидени е попадает советский пси хиатр и бывший спортсмен Ана толий
Кашпировский, который ув еряет, ч то в состоянии лечить гипнозом с п омощью
телевизионных волн . Ранее он обрел огромную популярность в СССР, но вла сти решили
отказаться от передачи его программ после того, как будто бы отмечались случаи психоза,
спровоцированные телевизионной гипнотерапи ей. Н о польски е эксперты сочли , что н ет
никаких п репятствий для появления чудотворца на экран е. Канал «Двойка» начал передавать
«Встречу с психотерапевтом Анатолием Кашпировским» вечером, в prime time, и перед
телевизорами мгновенно собира лись милли оны зрителей.
У целителя характерная челка, делающая его похожим на Спока из фильма Star Trek, это
придает ему некую странность. Программа монотонная: крупный план лица Ка шпировского,
который говори т в микрофон. Фон – сентимен тальные зв уки пианино. Ведущий
предупрежда ет о побочных эффектах: кроме улучшения состояния здоровья может

105
измениться цвет глаз, может выра сти новый зуб. Советует, как приготовиться к сеансу,
рассказывает истории. Потом начинается отсчет. В период наибольшей популярности
Кашпировского программу смотрели 76 % телезрителей, а сам целитель в знак признания
получил особую статуэтку «Виктор». В это время он ездит по стране, встречается с Лехом
Валенсой, пров одит сеан сы оздоров ления вживую. Встречи организует фирма Westa,
входной билет стоит 50 тысяч злотых, что журнал Polska Kronika Filmowa в 1990 году резко
критикует как «аморальную торг овлю надеждой ».
Феллманн лечит биотоками и касанием. Ведет сеанс Кристина Лоская. Люди на
встречах толпятся в очередях, падают в обмороки...
Сеанс в Лодзи в декабре 1991
Терапевт предупрежда ет, ч то его сеансы не заменяю т традиционной медицины. «Я
никакой не волшебник. И не шарлатан. Я хочу помочь вам поверить, что ваш организм – это
сов ершенный инструмент», – говорил он в Лодзи. В зале Конгрессов мальчик в спортивном
костюме преподнес ему цветы. «Никогда не дари цветов мужчинам, даже если хочешь их за
что-то поблагодарить. Цветы дари только женщинам», – гов орит Кашпировский. В зале
смеются. Целитель появится в Польше еще не один раз в виде книги и на видеокассете, после

106
чего в 1993 году станет заседать в Думе. Вскоре освободившееся после него место займет
предприимчивый биоэнерготерапевт из города Подкова -Лесьна Збышек Новак и его «руки,
которые лечат» с помощью телевизионных волн канала Polsat.
Польские эксперты сочли, что нет ника ких препятствий для появления чудотворца на
экране...
Внизу: терапевтический сеанс Анатоли я Ка шпировского, Ки ев, 1989
***
«Эдинбуржец», фельетонист журнала Res Publika (под этим псевдонимом скрывается
соци олог Яцек Курч ев ский) рассма тривает «дикую, иррациональную культуру
коллективного поведения»: «Коллективное пов едени е – это также квазипорног рафическая
писанина, сексуальная помощь, записанная на видеокассеты, сериа лы о плохой и хорошей
сестрах, гороскопы на неделю и на целый год, травы, которые лечат все, и макробиотическая
диета, упражнения в дзен -буддизме и в осточных боевых искусствах, ха рд -рок и
панк-музыка ». Эдинбуржец н есколько ошеломлен калейдоскоп ом предложений для
обычного потребителя – причем вовсе не новых, многие из них продолжают старые
ярма рочные традиции – и альтерна тивной логикой, которой обусловлены подобные
увлечения. «Народ верит в биоэнерготерапию, пресвятую деву Лежайскую, новую физику
профессора Капры и нов ую биологию профессора Седлак, летающие та релки и империю
КГБ», –
пишет он. Исследования Тадеуша Доктура из Варшавского университета
доказывают, что в Польше, как и в других странах бывшего Восточного блока, больше
людей, чем на Западе, провозглашают веру в астрологию и реинкарнацию. Десятилетие
спустя Дорота Халл докажет, что этот феномен не только остается в силе, но и вступает в
симбиоз с декла рируемой оп рашиваемыми христианской в ерой. Они не видят никаких
противоречий.

107
Потребность в эзотерических услугах проявляется у каждого, вне зависимости от
возра ста и социальног о положения. Polska Kronika Filmo wa в 1992 году публикует материа л
о людях, которые с помощью релаксации сбрасывают дневное бремя. «Наше тело – словно
пустой футляр», – произносит мягкий голос. Гипнотизер в свободном свитере, удобн ом, как
гостиничный халат. Камера движется по комнате, напоминающей интерьер дома культуры,
приглядыва ется к сосредоточ енным на рела ксе лицам: вот интенсивно ра сслабляется
мужчина в очках с тонкой оправой, вот женщина с большими клипсами в ушах, женщина с
больн ым позвоночником. Ста рые и молодые. «Все тело наполняется энергией, тогда
активизируется фиолетовый. Фиолетовый с переходом в б елый». В отделанном панелями
помещении участники встречи с помощью дыхания переносятся в третью действительность.
***
Эзотерика поп -культуры, ла рька часто будет скрещиваться с философской : вот
прекра сный знаток гнозиса Ежи Прокопюк стан овится редактором массов ого журнала
«Волшебство». Ха ос познания, который сбивал с толка Эдинбуржца, будет полн остью
усвоен и принят на страницах журнала bruLion. Вначале протестовавший против порядков,
литера турный журна л под руков одством ч естолюбив ого редактора Роберта Тек ели (Мартин
Светлицкий в то время называет его «польским Малкольмом Маклареном») постепенно
становился тем, чем за несколько лет до этого для американских читателей была антология
Apocalypse Culture. Все, что появлялось в bruLion, было особым, маргинальн ым.
Трансгрессивным. Д е Сад, Ба тай, пси ходелика, нацисты. Мануэла Гретков ская пишет о
каннибализме. Сам Текели не скрывает своей увлеч енности н еортодоксальной духовностью .
Но в какой -то момент он совершает крутой пов орот – открывает радикальный ка толицизм и
вступает в войну с явлениями, знание о которых в свое время распространял: с этих пор он
станет называть их духовными угрозами. Но это уже более позднее время. Тогда в
повсеместный оборот в ойдет термин Ne w Age как попытка кодифицировать ха отичный
фермент новых явлений и течений. Впрочем, это, как правило, будет нелестный ярлык.

108
Майклу понравится ватрушка
В американской музыке названия дорогостоящих марок представ ляли собой характерный
лирич еский реквизит в хип-хоповых текстах – после тог о как раз двадцать было упомянуто
название Adida s в песне My Adidas, группа Ru n DMC п одписа ла контракт с производителем
спортивной обуви, начав таким образом долгое и пло дотворное синергетическое
сотрудничество одежного бизнеса и мира рэперов.
На польской почве brand-dropping быстро становится принадлежностью детских песен,
что вполне логично по двум причинам. Во-первых, именно дети и пишущие для них
композиторы первыми в Польше познакомились со звучанием современных американских
слов. Кроме панковского эксперимента группы Deuter «В квартале не тихо» и жанровой
шуточки в виде песенки, известной по колобжегскому фестивалю, которую п ела Ивона
Недзельская («Рэп! Бери в свои руки свои дела!»), подобное звучан ие у нас практически
отсутствовало. В то же время Кшесимир Дембский и Яцек Цыган сориентировались, что
дети охотнее в сего слушают Майкла Джексона и Полу Абдул, поэтому в «Телеутре» или
«5–10–15» появились п есенки, напоминающие электро, хип -хоп или латиноамериканский
фристайл, только с польским текстом. «Если бы я была звездой, ездила бы на золотой

109
«мазде»... киви ела, сколько хотела, и пила бы кока -колу», – рэпова ла Магда Фронч евская,
называя не только желанный автомобиль, но и практически неизвестный до тех пор
делика тес. Другой проблемой была неукротимая потреби тельская стра сть молодог о
поколения. Статья в еженедельнике «Аргументы» в 1988 году ра ссказывала о дошкольнике,
который при виде игрушки, свитера и ли шоколадки спрашива л: «Это польское?» – и
принимал предмет, только когда слышал отрицательный ответ. «Чтобы выглядеть в глаза х
других кем-то значимым, нужно по меньшей мере иметь шмотки с заграничными ярлыками
и нашивками, наборы LEGO, электронные игрушки или компьютерные иг ры. Н у, в конце
концов, какие-нибудь супермелочи, например, немецкие фломастеры, ки тайски е ла стики,
японские ластики, тайваньски е часы или мини -ка лькулятор», – пишет ежен едельник,
цитируя маму четырехлетней Юдиты, которая самодовольно убеждала, что «пропаг анду
против тог о, чтобы обзавести сь хорошими заграничными вещами, могут вести только те, у
кого нет валю ты».
Поскольку дети уже готовы к новым правилам игры, в песенках для них, как в сказочных
историях и сообщениях о н еобходимости охраны природы, должна б ыть заметна связь со
временем. «Его лама под руку с моей собакой <...> Майклу понравится ватрушка», – мечтает
о встрече со своим кумиром Магда Фрончевская. Майкл присутствует и в песенке Марыси
Садовской, для которой были характерны длинный «конский хвост», коротенькая
юбка-ламбада и цветные ролики. Марыся на афиша х из Świata Młodych, н есомненно, ни в
чем не уступает американскому кумиру Дебби Гибсон. Так же, как и ее коллега, Габрыся
Овщак, с которой они поют дуэтом «Кружевную юбочку». Это она поет хит о пок упках,
который, безусловно, ассоциируется с одной из серий «В лабиринте», где подростка Марту
новая подруга отца – ее играет Данута Лято – искушает шмотками из Pewex: «Модных
шмоток без счета найдешь в Певексе, в бутике, в Рембертуве, в комиссионке, на баз аре <...>
Джинсы левисы или вранглеры, обязательно иметь п рибамбасы, к ним кроссовки адидас –
вот это кла сс», – поет Габрыся в программе «Радужная музыкальная шкатулка». Мечты
героини остаются мечтами – карманных денег на них не хватит. Интересно, что группа
«Радуга», под знаком которой обе девушки п оют в программе «Радужная музыкальная
шкатулка», осуществляет к тому же product placement «Биовиталя» (что нетипично, так как
это средство ассоциируется с пожилым потребителем) в песенке «Как здоровье» о пищевых
достоинствах овощей. Купить «Биовита ль», впоследствии кла ссический подарок п од елку
для бабушки, побужда ет и дов ольно ста тичная реклама в телевизоре. Препарат можн о
купить, естественно, в Pewex.
Большинство текстов современных песен пишет Яцек Цыган, который в своем творчестве
для взрослых обнаруживает не только искусство создавать стихи в версии поп, но и
ощущени е Zeitgeist (Рышард Рынковский пел его текст «Выпьем за ошибки» –
знаменательно – в 1989 году). Для Анны Юркштович он пишет полный самоиронии,
техничный текст «Видеокасание» и задорный Hej Man, высмеивающий тогдашних п лейбоев
и фанфаронов («Прич еска как из “Пари -Матч”, все оста льное марки Levi’s, а глаза пустые,
как у мертвого Элвиса»). Звезда «Дискотеки пана Яцека» Кшиштоф Антковяк поет и рэпует
о в се более явном при сутствии английского языка в кругу современн ых подростков, хотя те
еще не умею т договариваться на английском. «Вот я уже при ТВ, вот хит, видеоклип...
включаю третий, там г руппа Black, отличный хит Wonderful Life, его знает вся страна». Еще
бы – ведь его передавали каждую неделю в передаче Bliżej świata!
В 1988 году в Ополе ста ла сенсацией певица и танцовщица Моника Борис, ранее
выступавшая в театре и на фестивалях в Колобжеге. Прической, одеждой и манерой пения
она напоминала скорее ужасно модную в то время Кайли Миноуг, чем типичных эстрадных
дам с и х представительностью и выучкой. В телевизионных клипах она эн ергично
жестикулирует, на сцен е спонтанно и весело прыга ет в пла тьицах с оборками. П ублика в
восхищении – восторг длится два года, затем эффект новизны несколько блекнет, такого
успеха Борис уже не повторит. Но в 1988 году это настоящая поп-звездочка, местная версия
кумира из мастерской Stock, Aitken & Waterman. Она поет «Не имеешь права» и бесстыдные

110
дискотечные хиты, такие как «Это ты, король золотой», в котором текст оборачивается
валютным романом: «Что ты, король золотой. Где найдешь другую такую love? – спрашивает
она. – Что ты, что ты – ты мой первый номерочек!»
Моника Борис выигрывает, потому что в ней не так много общего с обязательным до того
времени стилем в поп-музыке. В музыкальных телепрограммах, таких как «Премии и
премьеры», существует почти что мон ополия на эстрадный поп с поэтическими, серьезными
текстами Юстины Хольм, и может создаться впечатление, что польское ухо предпочитает
песни с джазовой атмосферой (особенн о потому, что в этом жанре пела звезда
международного масштаба Бася!) или торжественную балладу с продиктованным жизнью
текстом, спетым в актерской манере. Под крылами этих двух женщин значительную часть
«Премий и премьер» артисты заполняют долгими реситалями. Это неправда, как вскоре
докажет рынок дешевых кассет, людям больше нравятся «Ламбада» и «Белый мишка». О
специфике тогдашн ей телевизионной музыка льной продукции я расспра шиваю, пожалуй,
самог о большог о ее фаната , Томека Навроцкого – коллекци онера архивных записей,
энтузиаста польской песни, который ведет на YouTube канал «Песня тебе напомнит».
В 1988 году стала сенсацией певица и танцовщица Моника Борис, ранее выступавшая в
театре и на фестивалях в Колобжеге...
Публика на XXV Международном фестивале песни «Сопот -88» в Опере Лесьней
–
Реситаль – это ключевое слово, если говорить о конце восьмидесятых годов. Эта форма
возникла из фи льмов и ли основанных на сценари ях музыка льных п остановках, гораздо более
ранних. Сег одня реси таль понимают по большей части как сольный концерт какого -нибудь
исполнителя, в эпоху хонтологии это понятие означало программу, составленную, во всяком
случае, из нескольки х песенных п редставлений. Такие «видеоклипы» были соединены
какой-нибудь установкой, например, элементами сц енографии, сц енарием и ли темой песен, –
говори т Томек. Ресита ли ча сто представляли собой награду и продвижение дебю танта ,
который победил на фестивале в Ополе. «Премии и премьеры» – это продолжение «От

111
Ополя до Ополя», с п одобной установкой – студийное шоу с похожими друг на друга
артистами.
–
Главными премиями были: видеоклип, который финансировало Польское телевидение,
участие в Национальном фестивале польской песни в Ополе, выступление на концерте 31
декабря, на котором решается, что считать хитом года, –
объясняет Томек. –
Там
присутствовали профессионалы, публика в студии, голосование жю ри в отеле «Виктория»
и зрителей перед экранами телевизоров. Уровень реп ертуара становился все боле е
соответствующим п отребностям зри теля, которому хотелось более трогательных песен
тандема Е. Я. Добжиньский, но почти что в каждом втором выпуске появлялся знакомый
музыкант за фортепиано, который подыгрыва л песням собств енного авторства и других
артистов. Ощутима была атмосфера «псевдодансинга», когда музыка иг рает, а
присутствующие сидят и скучают.
Трали-вали, джаз играет...
Финал конкурса Queen of Europe в Опере Лесьней, 1991
Приглашенный для участия в жю ри Збигнев Холдыс признавался на страницах
журнала Non Stop в том, что его сбило с толка появление «трех певиц в совершенно
одинаковых серьгах или туфлях». В заключительном выпуске «Премий и премьер» легко
ощутить атмосферу последн его времени. Н есмотря на жизн ерадостные лица, кругом
слишком много народу, ощущается нервность. Выступают вокалистки, пробовавшие силы в
неудачный момент конца восьмидесятых, а в новом десятилетии исчезнувшие, – Беата
Моляк, Барбара Сикорская, И оанна Староста, которые могли бы спокойно поменяться
песн ями. В кач естве новинки появляется а льтернативный соул -поп, который тогда совсем

112
ненадолго за хватил публику (телевизор продолжал уверять зрителей, ч то хи ты должн ы
звучать амбициозно). Ко всему этому в финале – из цикла «известные и любимые» – Беата и
группа Bajm. Так уходила эпоха эстрадной музыки.
***
Трали-ва ли, джаз игра ет,
Судомойка нынче отдыхает,
А Юстина точно знает,
Что надеть любая девушка желает.
Мистер Льстец расправил перья,
Рожа кисла, как с похмелья.
Он не жаден, что ты, что ты,
Но всего одна «тойота».
Мисс П олония – ковер, цветы, фанфары!
Мисс Полония и мистер Льстец под пару.
Мисс П олония – славян ский сексодемон!
Что нам кризис, вольным польским девам!
[40]
–
такую песенку по случаю конкурса «Мисс Полония» пела Ирена Возьняц кая. В
прошлом вокалистка, которую можно было услышать в мощных, впечатляющих
полуфанковых записях семидесятых г одов, здесь п роизводит грустное впечатление, ра сп евая
слова, ассоциирующиеся с атмосферой мелкой хи трости, комбинирования, карьерног о форса
и всего того, о чем саркастически писала Агнешка Осецкая в своем фельетоне. Жаль
Возьняцкую, жаль этих мисс, потому что в конкурсах на Мисс часто побеждали не только
красивые, но к тому же интеллигентные и честолюбивые кандидатки, которым такой
«валютный» стиль не подходил. Пластинка «Ты можешь стать Мисс Полония»,
достопримечательность 1988 года, зафиксировала уже неактуа льное в то время звучание и
тексты, говорящие о некоем состоянии духа (их писали Гражина Орлинская, или Е. Е . Эмир).
Упомянутая «тойота» была стандартной наградой для п обеди тельницы конкурса, о чем
дополнительно свидетельствует другая п есня на той же п ластинке, «Охота на “тойоту”», со
строчкой «надежда наполняет дамский бюст».
Анклавами богатства, шика и изысканных развлеч ений в эпоху хон тологи и считаю тся
открываю щиеся казино и организованные с помпой конкурсы кра соты. В 1988 -м , в году
«охоты на “тойоту”», на мероприятии «Мисс Полония» появляется Марек Пшибылик из
газеты «Жиче Варшавы». Он рассматривает присутствующие там формирующиеся деловые
круги. Это одно из первых мероприятий, которые так массово и так охотно финансируют
спонсоры. Здесь вездесущая Queen of Saba – туристические бюро, и , естественно,
дистрибьютор «тойоты». «И автомобиль, совершенно фанта стич еский, и шинши лловый
палантин, и коллекция одежды на г од, и телевизоры, и видеомагнитофоны, косметика ,
диадемы, шарфы, компьютеры, дип ломы. < ...> На тарелках отбивные с кашей,
маринованные грибы, салат из креветок, блюдо холодног о мяса для подкрепления и соус
тартар».
***
«С общим обликом журна ла не гармонируют только репортажи о семейных трагедиях.
Оставьте эти темы старым женским журналам. Те журналы относятся к “польской Польше”,
а “Твой стиль”, на мой взгляд, сделал ставку на “европейскую Польшу”», – писала в только
что созданный журна л д ля элегантных женщин Барбара из Тыхува. Первый действительн о
роскошный ежемесячный журнал обладает впечатляю щими, даже с сегодняшней точки
зрения, амбициями. Рядом с разделом о красоте – Анджей Жулавский и Мария Янион,

113
живопись и поэзия, а также анкеты, какие домашние обязанности выполняют парламентарии
(спра шивали мнение их жен).
Впоследствии «Твой стиль» проводил анкету про то, кто такая полька -92. Ста тистическая
пани Мария Ковальская – возможно, пани Барбара тоже такая – это женщина после сорока,
работает по профессии, но не заинтересована в руководящих постах, не хочет иметь
соседа-наркомана и бывшего заключенного, зато приветствует соседей полицейских,
россиян и евреев, феминистки на ходятся на середине шкалы.
Другая рын очная новинка – ежемесячник «Успех», существ ующий и по сей день. Хотя в
теперешнем руководстве для предпринимателей трудно узнать его первые номера – сначала
он кажется очередным, более молодым вариантом «журнала с советами для имеющих
хобби», вроде Pan, в котором наряду со сведениями из мира моторизации, видео и
спутников ого телевидения ста ли появляться и фотографии soft erotic. Развороты ранних
«Усп ехов» тоже искушают обнаженным бю стом, но основное направлени е здесь несколько
другое, скорее, «как ста ть олигархом за уикенд». Чтение предлагает признать, будто бы
Польша в 1991 году волшебной игрой судьбы достигла уровня развития Монако. Журна л
рекламирует ча стные авиалинии Януша Лекштоня и его Эльгаз, тони рующие столы –
футуристич ескую аппаратуру, которая, согла сно обещаниям, должна была придать
жела емую форму фигуре, г ольф в Сопоте. П убликует спи сок самых дорогих апартаментов –
вот это диковинка! – и нахваливает игру в бинго. В том же году журнал помещает список «50
знаменитостей». «Договоримся: это спи сок н е самых богатых, а са мых предприимчивых,
находчивых, предусмотрительн ых», – объясн яет он. Некоторые из этих самых дальновидных
вскоре попадут в тюрьму.
Стиль – и, естественно, название – ежемесячника прев осходно гармонирует с индустрией
успеха, которая развивается на польской почве. Разделы объявлений в газетах заполнены
анонсами чудесных и надежных предложений работы и денег (как в одном из св оих
реп ортажей покажет Мариуш Щигель, который вступит в п ерепи ску с публикаторами
объявлений, они часто пр осто иска ли родственн ую душу или сами ра ссчитыва ли на советы).
«Газета Выборча» приходит в восторг от рекламной публикации, «в которой выступает
Польша “высокого г лянца”.
Польша, говорящая о себе языком миров ого бизнеса,
предстающая как партнер в деловых интересах». Авторы создали ее, как сообщает газета,
«не считая рабоч его времени, трудясь в будни и праздники, даже недосыпая». На обложка х
многочисленных руководств для будущих успешных людей кра суются веселые «белы е
воротнички» с триумфальным выражением лица. Но самым красноречивым остается
«Руководство польского дилера», в котором двое довольных рисованных жителей П ольши
«высокого глянца», поглощенных переговорами – судя по блестящим в широкой улыбке
зубам, успешными – по телефону. Не знаю, была ли это задуманная шутка художника, но
тот, что слева, похож на агента Купера из сериала «Твин Пикс».

114
Чтение «Успеха» предлагает признать, будто бы Польша в 1991 году волшебной игрой
судьбы достигла уровня развития Монако
Тем временем жизнь простого обывателя, того, из «польской П ольши», как выразила сь
пани Барбара, рисуется в период хонтологии в достаточно мра чных тонах. Сначала
экон омический кризис, в результате которого люди, хотя у них есть деньги, практич ески не
могут их истратить, так как в магазинах ничего нет. У семьи нет валюты на покупку крышек,
чтобы закатать на зиму соки для детей.
«Будем кра сивыми, будем п раздничными. < ...> Н ужно было бы выброси ть за дверь
политику и скачущие цены, рабочие проблемы и детские болезни. А уж если говорить на эти
темы обязательно, то... весело», – советует держать фасон, улыбаясь сквозь слезы, редакция
еженедельника «Кобета и жиче». Информационные издания задают вопросы читательницам
отн осительно и х каждодн евного опыта с целью узнать, какие потребн ости урезаю тся в
первую очередь. Книжный рынок во г лаве с незаменимым издательством W atra публикует
руководства, как, н есмотря на ощутимую нехватку всего на св ете, быть сытым, хорошо

115
одетым и жить удобно: «Вязани е из остатков шерсти», «Не и щи столяра – сделай сам» или
«У меня в кухне ничего не пропадает». Потом наступает молниеносно растущая инфляция и
колебание цен и, в конце концов, после введения плана Бальцеровича и агрессивной
приватизации – безработица и нара стаю щее обнищание. Там, где жизнь города
сосредоточена вокруг одного предприятия, наступает долгий, затяжной кризис. Репортеры и
фотографы фиксируют сцены, больше похожие на добрые рассказики, чем на мир у порога
нового тысячелетия, но проза жизни не так медийна, как некритичная вера в неизбежный
успех. Распад старого мира застает людей врасплох, происходит слишком быстро, слишком
бурно, а новая Польша, несмотря на все свои достоинства, несет с собой новые
разновидности убытков и н есправедливости.
Агнешка Остров ская -Метельская в 1990 году посещает людей – учительницу, работника
монетного двора, кинорежиссера, – которые либо остались без работы, либо оказалось, что,
«зарабатывая миллион, живут от зарплаты до зарплаты», то есть постепенно заваривают все
больше чашек чая из одного пакетика, стараются избегать пересадок в транспорте, вместо
обычног о молока пьют слабый порошковый замените ль. Воздушный шарик энтузиазма
сдувается очень быстро. «Мы меняем названия площадей и улиц, но разве мы сами меняемся
нравственно? <...> Молодежь смени ла школьные портфели на ножи, во дворе в ечером
небезопа сно < ...> Видео -секс-шопы, спутниковое телевидени е, н овые “ауди”, “мерседесы” и
“порше” <...> кровь стекает в таз у прилавка, рядом шелестят деньги», – это мелодекламация
о новой действительности недооцененных Макса и Кельнера в Mamy Zahut.
Тем временем жизнь простого обывателя рисуется в период хонтологии в достаточно
мрачных тонах...
«Роллс-ройс» полонийного бизн есмена Феликса Семеняса в деревне около О струды, 1991
***
В ноябре 1989 года Анета Кренглицкая, студентка факультета экономики и произв одства
Гданьского университета, п олучила корону Мисс Мира . Это событи е стан овится одним из
знаков, ч то вот приходит новая, лучшая Польша – наряду с успехами Баси Тшетшелевской

116
(«Люди на улицах стали чаще улыбаться», – говорит она о визите на родину Дэвиду
Леттерману в его ток-шоу, где рекламирует новую пла стинку «Лондон, Варшава,
Нью-Йорк») или Иоанны Пакулы, которая играет в американских триллерах и которую
журна л People вносит в список пятидесяти самых красивых людей мира. Центральная
Европа становится объектом интереса, а П ольшу приветствую т как младшую коллегу в
клубе капитали стич еских стран.
«Нов ости» – уже не «Т елевизионный ежедн евник» – информируют об избрании нов ой
королевы красоты, после чего идет сообщение, которое можно было бы озаглавить «Тем
временем повсюду в Польше»: зима застала врасплох дорожников, и на нечищеной дороге в
городе перевернулся Fiat 125p. Но все в норме.
Библиография
Книги
Miron Białoszewski, Tajny dziennik, Znak, Krakyw 2012.
Ewa Chabros, Grzegorz Patyczak Kmita, Graffiti w PRL, IPN, Wrocław 2011.
Co nam zostało z tych lat? Społeczeństwo polskie u progu zmiany systemowej , red. Mirosława
Marody, Aneks, Londyn, 1991.
Dionizjusz Czubala, Polskie legendy miejskie , Wydawnictwo Naukowe Śląsk, Katowice 2014.
Marcin Czerwiński, Okiem przechodnia , PIW, Warsza wa 1977.
Maria Dłutek, Wzornictwo w Polsce, Instytut Wzornictwa Przemysłowego, Warszawa 1987.
Tadeusz Doktуr, Innowacje religijne: ruchy, uczestnicy, reakcje społeczne, Mantis, Olsztyn
2002.
Janusz Dunin, Papierowy bandyta, Wydawnictwo Łуdzkie, Łуdź 1974.
Łukasz Gorczyca, Michał Kaczyński, D.O .M. Polski, Raster, BWA Zielona Gуra,
Warsza wa—Zielona Gуra 2010.
Gwiazda Ekspresu Reporterow. Zbigniew Blania -Bolnar, Ekspres Reporterow, KAW,
Warsza wa 1979.
Dorota Hall, Ne w Age w Polsce, Wydawnictwa Akademickie i Profesjonalne, Warszawa 2007.
David Hlynsky, Window-Shopping through the Iron Curtain , Thames & Hudson, London 2015.
Arsenał ‘88: każdemu czasowi jego sztuka , katalog wystawy, Sztuka Polska, Warszawa 1988.
Teresa Ku czyńska, Mieszkanie z wyobraźnią , Iskry, Warsza wa 1986.
Zbigniew Mentzel, Pod kreską. Ostatnie kwartały PRL, Puls, Londyn 1990.
Michalda, czyli pro roctwo Sybilii, LG, Lublin 1990.
Mitologie popularne. Szkice z antropologii wspołczesności, red. Dariusz Czaja, Universitas,
Krakуw 1994.
Arnold Mostowicz, My z kos-mosu, KAW, Warszawa 1984.
Arnold Mostowicz, O tych, co z kosmosu, KAW, Warszawa 1987.
Agnieszka Osiecka, Galeria Potworow, Prуszyński i S-ka, Warszawa 2004.
Agnieszka Ostrowska-Metelska, Pokuta po polsku, Sic! Warszawa 1996.
Anna Ostrzycka, Marek Rymuszko, Nieuchwytna siła, Rуj, Warszawa 1990.
Michel Pastoureau, The Colours of Our Memories, Ca mbridge 2012.
Joanna Paszkiewicz-Jägers, Moj program na 24 godziny, MAW, Warszawa 1989.
Judyta Perczak, Polska reklama prasowa, Elipsa, Warszawa 2010.
Proroctwo Krolo wej Saby, od roku 875 przed Narodzeniem Chrystusa aż do wieko w poźnych ,
Technopol, Częstochowa 1989.
Marek Przybylik, To było tak. Dzień Targowy: coparotygodnik schyłkowego Peerelu , Instytut
Wyda wniczy Latarnik, Warsza wa 2009.
Marcin Rutkiewicz, T oma sz Sikorski, Graffiti w Polsce 1940–2010 , Carta Blanca, Warszawa
2011.
Marzena Sowa, Sylvain Savoia, Marzi, Vertigo, New York 2011.
Roch Sulima, Antropologia codzienności, Wydawnictwo Uniwersytetu Jagiellońskiego, Krakуw
2000.

117
Mariusz Szczygieł, Jak Jadźka miała wstawić zęby, [w: ] 20 lat Nowej Polski w reportażach
według Mariusza Szczygła, Czarne, Wołowiec 2009.
Piotr Szeliński, Piotr Ja nkowski, Andrzej Drzewiecki, Mieszkać inaczej, Watra, Warsza wa
1984–1987.
Krystyna Trautsolt-Kleyff, Wzory kulturowe użytkowania i urządzania mieszkań , Instytut
Wzornictwa Przemysłowego,
Warsza wa 1985.
Upadek Peerelu 1986–1989, red. Zbigniew Gluza, Agnieszka Dębska, Fundacja Ośrodka Karta,
Warsza wa 2009.
Piotr Wasilewski, Pionierzy i tytani polskiej reklamy , Agencja Wa silewski, Krakуw 1999.
Marcin Wicha, Jak przestałem kochać design , Krakуw 2015.
Tatiana i Tomasz Woydowie, Jak urządzić mieszkanie, Arkady, Warszawa 1990.
Janusz Wilk -Białożej, Normalni-paranormalni, Ekspres Reporterow, nr 3, KAW Warsza wa
1985.
Zrob Sam. Vademecum – encyklopedia majsterkowania, Wydawnictwo Not-Sigma, Warszawa
1988.
Пресса
Małgorzata Bierna cka, Ubiory-upiory, “Gazeta Wyborcza”, 4 .02.1991.
Anna Bikont, Pa weł Smoleński, Rekiny z oficyny, “Gazeta Wyborcza”, 22 .02.1992.
Teresa Bogucka, Uległość i nieufność, “Gazeta Wyborcza”, 11.07 .1992.
Grzegorz Brzozowicz, Maciej Chmiel, Potwory i sierotka, “Gazeta Wyborcza”, 26.07.1991.
Michał Cichy i Marcin Ba czyński, Książka na wolności, “Gazeta Wyborcza”, 12 .09 .1997.
Aleksandra Domańska, Z sanatorium, “Res Publica” 1991, nr 2.
Mirosła w Filiciak, Patryk Wa siak, Wypożyczalnia re wolucji, “Polityka” 2013, nr 22 (2909).
Dick Hebdige, Shopping-Spree in Conran Hell, “Block” 1989, nr 15.
Aleksander Jackowski, Marginalia, “Polska Sztuka Ludowa” 1990, nr 3.
Joanna, Przedpokoj, “Gazeta Wyborcza”, 13.09 .1991.
Joanna, Uroda przedmiotu, “Gazeta Wyborcza. Gazeta Stołeczna”, 7 .05 .1993.
Kompozycje parkingowo -chodnikowe. Raport z ekspozycji, “Konteksty. Polska Sztuka Ludowa”
1993, t. 47, z. 1.
Katarzyna Kopińska-Gogłuska, Czy to jest polskie?, “Argu menty”, 3.07 .1988.
Ewa Korczewska-Bauer, Stypy nie będzie, “Gazeta Wyborcza”, 21.08 .1992.
Jacek Kurczewski, Drogi rekontrkultury, “Znak” 1985, nr 5.
Jacek Kurczewski („Edynburczyk”), Pokoj przechodni, “Res Publica” 1991, nr 1.
Jaka jest Polka ’92?, “Twуj Styl” 1993, nr 1.
Kolorowe akcenty, „Cztery Kąty” 1992, nr 6.
Natura, człowiek, bunt. Ekologia w komunizmie, dodatek specjalny “Tygodnika
Powszechnego”, 17.04.2011, nr 16.
Navijane piractwo, “Gazeta Wyborcza”, 17.07 .1991.
Dorota Pilot, Reklama szyta na miarę , “Gazeta Wyborcza”, 12.07 .1993.
Plakat musi prowokować, z Romanem Cieślewiczem rozma wiają Katarzyna Bielas i Wojciech
Cesarski, “Gazeta Wyborcza”, 3.06 .1994.
Grzegorz Sroczyński, Książka wisiała, manikura trwała, “Gazeta Wyborcza ”, 7.10.1999.
Leszek K. Talko, Wizyty u psychiatry prowadzą do zmniejszenia głowy , “Gazeta Wyborcza”,
22.12 .1995.
Wojciech Tochma n, Czło wiek potrzebny, “Gazeta Wyborcza”, 15.01.1993.
Krzysztof Sabak, Mury nasze, kanapy wasze, “Polska Sztuka Ludowa” 1990, nr 2.
Wojciech Soporek, Piracka lambada, “Gazeta Wyborcza”, 11 .02.1990.
Stach Szabłowski, Fetysze lat 80., “Machina” 1998, nr 10.
Paweł Śpiewak, Kim jest japiszon? , “Res Publica” 1987, nr 6.
Paweł Śpiewak, Japiszony po dziesięciu latach, “Res Publica” 1997, nr 7–8.
Wojciech Wybieralski, Wzornictwo w nowej sytuacji, “Wiadomości IWP” 1992, nr 2.

118
Helena Za worska, Polska na wysoki połysk , „Gazeta Wyborcza”, 30 .04.1991.
А также издания: „Veto”, „Sukces”, „Auto Sukces”, „Twуj Styl”, „Świat Młodych”, „Na
przełaj”, „Razem”, „Polityka”, „Wprost”, „Panorama”, „Sfinks”, „Czary”, „We Dwoje”, „bruLion”,
„ Gazeta Wyborcza”, „ Projekt”, „Wybrzeże”, „Cinema Press Video”, „ Non Stop”, „Kobieta i
Życie”, „ Video Świat Hanna Barbera”, „Cztery Kąty” z lat 1986 –1993.
Интернет
Łukasz Gorczyca, Polski szyk i klasa średnia. Działalność wystawiennicza Andrzeja
Bonarskiego
w
latach
1986‒1991,
http://artmuseu m.pl/pl/publikacje-online/lukasz-gorczyca-polskiszyk -i -kla sa -srednia-dzialalnosc
(дата обращения: 28.01.2016).
Notatniki
Fotograficzne
Władysława
Hasiora,
http://artmuseu m.pl/pl/wydarzenia/notatniki -fotogra ficzne-wladysla wa -hasiora -otwarcie-archiwu m
(дата обращения: 10.01.2016).
Archiwum
Fotograficzne
Tadeusza
Rolke ,
http://artmuseu m.pl/pl/archiwu m/archiwum -tadeusza -rolk e (дата обращени я: 5.12 .2015).
Marek
Krajewski, Koniec
lat
80-tych.
Rewolucja
wyobraźni,
http://www.a cademia.edu/2540689/Koniec_lat_80 -tych._ Rewolu cja_ wyobra%C5%BAni
(дата
обращения: 13.03 .2016).
Toma szRaczek.pl/Dorobek/Prasa (дата обращения: 20.12 .2015).
Maciej
Sieńczyk, Czasopisma
zmierzchu,
http://www.dwutygodnik.com/artykul/4736-moj-ka cik -cza sopisma -zmierzchu.html
(дата
обращения: 30.12 .2015).
VHShell.tumblr.com (дата обращения: 5.03 .2016).
TheLegendaryVHS.tumblr.com (да та обращения: 5.03 .2016).
Zofiarydet.com (дата обращения: 7.12 .2016).
Благодарности
Благодарю всех, без кого эта книга не могла бы появиться.
Моих собеседников – за знания, в ремя, терпени е, юмор, а ин огда и за пирожные, друзей
«Хонтологии», «групповая мудрость» которых очень помогала мне в работе, п режде всего
Графа Томека, Кубу-Небари онные частицы, Марту, Боба, Тома ша, Мацея, Свена, Аду,
Каролину, Роберта, Ярека за «Улыбки номера», Эву за прекрасную посылку, пани, которая
подарила мне стопку открыток у Краковской галереи, и всех хороши х людей, которых
трудно сосчитать.
Благодарю VHS Hell, U Babci Straszy, Peerel, Kaprys, Wysoki Połysk, Patyna, Od Rzecz y
Skład, Są na Świecie Płyty O Ktόrych Śię Nie Śniło Młodym Klerykom, Dominika, Małgosia.
Złotnik, RetroWave Attack, Powolna Fala Opadu Kamfory, Krainie Grzybόw TV, ZUSW и
профиль города Щерадз за братств о и сестринство по оружию.
Спасибо родителям за то, что они барахольщики, без этого я вспомнила бы вполовину
меньше.
Спасибо Кице за то, что она напоминает мне о самых классных вещах времен
хон тологии, особенно о пи сьма х читателей «Ан тенны».
Спасибо Вой теку и Марку за доставку макулатуры.
Даррену за психологическую и логистическую поддержку и за то, что он отвлекал нашу
норовистую кошку Зельду.
И всем, кто желал мне добра и держал за меня пальцы, – сами знаете, что это вам.

119

120
Примечания
1
Воеводское предпри яти е внутренн ей торговли . (Здесь и далее, кроме указ. случа ев
–
Примеч. пер.)
2
Польский футбольный клуб, в 2011 году прекра тивший существование из -за финансовых
проблем.
3
Американский антрополог и социолог.

121
4
Краковское предместье (польс к. Krakowskie Przedmieście) – прогулочный проспект
Варшавы. Связывает расположенный на берегу Вислы исторический Старый город с
сов ременным ц ентром столицы П ольши.
5
Працвета. – Примеч. автора.
6
Польские исполни тели, п евшие на англий ском.
7
На трассе Вольштын – Лешно они курсировали до 2014 года. – Примеч. автора.
8
Вальдемар Фидрих (польск. Waldemar «Major» Fydrych, более известен по прозвищу
«Май ор», иногда фамилию неверно пишут «Фридрих»; род. 8 ап-реля 1953) – польский
художник, родившийся и долгое время живший во Вроцлав е, основатель п ротестн ого
движения «Оранжевая альтерна тива», дей ствовавшего в П ольше 1980-х.
9
Шлён ск – п ольское название Силезии.
10
Польская в ерсия слова «яппи».
11
Краковский универмаг.
12
Лоскутн ое шитье.
13
Ольга Яцковская, рок-вока листка.

122
14
Обыгрывается название города Мальборк на сев ере Польши, в дельте Вислы. Находится
в 80 километрах от границы с Ка лининградской обла стью России. Основан в 1276 году ка к
орденский замок Мариенбург. В 1278 году получил статус города.
15
В русском прокате шел под названием «Каменный рынок».
16
Постмодерни стская группа «Мемфис» (Memphis Group) была организована 11 декабря
1980 года в Милане дизайнерами Этторе Соттсассом, Андреа Бранци и Микеле де Лукки.
17
«Цепелия» (польск. Cepelia, от сокращенного CPLA, Centrala Przemysłow Ludovych i
Artystycznych), Ц ентр на родн ых и художественных п ромыслов.
18
Этторе Соттсасс (1917–2007) – известный итальянский архитектор и ди зайнер. Работа л на
компанию Olivetti, один из осно -вателей группы «Мемфис».
19
Детский сти ральный порошок.
20
Трикотаж.
21
Косметика.
22
Trabant, Sa chsenring Traba n (рус. «Спутник») – малоли тражный автомобиль,
производимый на родным предприятием Sachsenring Automobile Werk, один из симв олов
ГДР. Одна из комп лектаций выходила в характерн ом г олубом цвете.
23
Hanna-Barbera – американская мультипликационная студия. Выпускала мультфильмы в
течение сорока пяти лет, с 1957 по 2001 год.

123
24
Боязнь пустоты (лат.).
25
Рокизм (в англоязычной прессе) – вера в особое место рока в противовес другим формам
популярной музыки, рокисты – носители идеи рокизма .
26
Курортн ый город в Польше.
27
В русском прокате «Горец».
28
Rada Autorόw, Producentόw I Distributorόw – Совет авторов, произв одителей и
дистрибьюторов.
29
Пер. Г . Шульги.
30
Дискуссионные киноклубы.
31
Малобюджетные фильмы, не попадавшие в прока т и выходившие только на
видеокассетах.
32
Akademia Sztuk Pięknych w Warszawie – Академия изящных искусств в Варшаве.
33
Племянник Скуби Ду.
34
Национальная галерея искусств «Захента» – один из старейших выставочных салонов и
крупнейша я галерея сов ременн ого искусства в Польше.

124
35
Peerel – PRL, Польская на родная республика.
36
С 13 декабря 1981-го по 22 июля 1983 года в ПНР действовало военное правление,
введенное генералом Ярузельским и возглавляемым им Военн ым советом национального
спасения.
37
Фрашка (мелочь, пустяк) – литературный жанр, существовавший в Польше начиная с
XVI в. Ян Коханов ский (1530–1584) – польский поэт эпохи Возрожден ия.
38
Cпортивная обувь.
39
«Мариолы с кошачьим взглядом», здесь игра слов o kocim – c кошачьим – и Okocim –
марка пива.
40
Пер. Г . Шульги.