Экономический кризис 1929-1933 гг. в Польше - Гросфельд Л.

Глава II. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ МОНОПОЛИИ И ИХ ПОЛИТИКА

Глава IV. КРИЗИС В ОБЛАСТИ ФИНАНСОВ И КРЕДИТА

Глава V. ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА И ЕГО БОРЬБА

Глава VI. ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО КРИЗИСА С АГРАРНЫМ КРИЗИСОМ И ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКИХ МАСС

Глава VII. БУРЖУАЗНЫЙ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПУТИ ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА

Автор: Гросфельд Л.

Теги: экономика история польши

Год: 1954

Похожие

Экономическая история Польши

Экономические кризисы

Государство досентябрьской Польши на службе монополий

История Польши в 3 томах. Том 3

Текст

Л. ГРОСФЕЛЬД
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ
КРИЗИС 1929—1933 гг.
В ПОЛЬШЕ
Перевод с польского
г. и. з А л у ц к о го
и * л
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва, 19 5 4

LEON GROSFELD
POLSKA W LATACH
KRYZYSU GOSPODARCZEGO
1929 — 1933
WARSZAWA, 1952

ОТ РЕДАКЦИИ
Народно-демократическая революция в странах Восточ¬
ной Европы, освобожденных Советской Армией, позволила
народам этих стран вывести свое хозяйство из того глубо¬
чайшего упадка, в котором оно находилось при старом
помещичье-капиталистическом строе. Народно-демократи¬
ческие страны Европы, твердо вставшие на путь строитель¬
ства социализма и пользующиеся братской поддержкой
Советского Союза, быстрыми темпами развивают свою эко¬
номику и в особенности промышленность, преодолевая
вековую отсталость—наследие старых капиталистических
порядков и неуклонно повышая материальное благосостоя¬
ние и культурный уровень жизни трудящихся.
Успехи экономического развития народно-демократиче¬
ских стран становятся еще более разительными, если
сопоставить их с той мрачной картиной, которую представ¬
ляло собой состояние народного хозяйства этих стран
в тот период, когда они находились под господством
своих собственных и иностранных капиталистических моно¬
полий, под гнетом помещиков. Такое сопоставление лежит
в основе предлагаемой вниманию советского читателя
книги польского экономиста и историка Леона Гросфельда
(Экономический кризис 1929—1933 гг. в Польше». В этой
книге детально показано развитие одного из самых тяжелых
экономических кризисов капиталистического мира—кризи¬
са 1929—1933 гг. в довоенной Польше, которую сочетание
жестокого гнета отечественных капиталистов и гнета
1* з

иностранных монополий с феодально-крепостническими пе¬
режитками и национальным гнетом делало одним из самых
слабых звеньев капиталистической системы. Автор не
ограничивается показом развития экономического кризиса
и дает широкую картину состояния народного хозяйства,
положения рабочего класса и крестьянства, а также борьбы
трудящихся против капиталистов и помещиков, руководи¬
мой Коммунистической партией Польши.
Как отмечает Гросфельд, мировой экономический кризис
1929—1933 гг. ударил по Польше с особой силой. Еще до
кризиса польская экономика находилась в состоянии
застоя. Даже в 1928 г. промышленное производство в Польше
было ниже уровня 1913 г. Падение производства в годы
кризиса было в Польше более глубоким и продолжалось
дольше, чем в других капиталистических странах. В книге
приведены подробные статистические данные о росте недо¬
грузки предприятий, о резком падении потребления про¬
мышленных товаров в период кризиса.
В главе, посвященной вопросу о влиянии монополий
на развитие кризиса, автор дает подробное описание про¬
цесса концентрации производства и централизации капитала
в довоенной Польше. Гросфельд ярко обрисовывает засилие
монополистических объединений в основных отраслях поль¬
ской промышленности и на многочисленных примерах пока¬
зывает, как монополии, проводя политику удержания цен
на максимально высоком уровне и прибегая с этой целью
к искусственному ограничению производства, демпингу
ит. п., способствовали дальнейшему углублению эконо¬
мического кризиса.
В книге показано подчинение польского народного
хозяйства иностранному монополистическому капиталу.
Особый интерес представляют приведенные в книге мате¬
риалы о позициях, занятых в польской промышленности мо
нополистической группой «Гише», находившейся в совмест¬
ном владении американского финансового магната небез-
известного Гарримана и немецких монополистов.
4

Автор подчеркивает, что особая глубина кризиса в Поль¬
ше несомненно была результатом того, что в польском народ¬
ном хозяйстве крупную роль играл иностранный капитал,
который перекладывал на более слабые и зависимые страны
вроде Полыни бремя кризиса, затрудняя тем самым выход
из кризиса для этих стран.
Подробно описывается в книге тяжелое положение
рабочего класса довоенной Польши. На большом факти¬
ческом материале автор показывает рост безработицы
в различных ее формах, снижение реальной заработной
платы рабочего класса, усиление интенсификации труда
в результате капиталистической рационализации, рост
относительного обнищания рабочего класса и его абсолютное
обнищание. Яркую картину бедствий безработицы дают
приведенные в книге выдержки из дневников безработных.
Наступление монополистического капитала на жизнен¬
ный уровень рабочих в годы кризиса встретило мощный,
организованный отпор со стороны польского пролетариата.
Гросфельд дает яркое описание забастовочного движения
в Польше, которое, вопреки всем усилиям право-социали¬
стических предателей рабочего класса, достигло огромного
размаха. За 1930—1934 гг. число забастовок выросло
в 3 раза, количество бастовавших—в 8 раз, число потерян¬
ных в результате забастовок рабочих дней—в 10 раз. Во
многих случаях забастовки кончались победой рабочих. Как
подчеркивает автор, в ходе стачечной кампании Коммуни¬
стическая партия Польши показала себя испытанным и
несокрушимым руководителем и организатором рабочего
класса.
Отдельная глава книги посвящена вопросу о переплете¬
нии промышленного кризиса с аграрным и положению
крестьянских масс. Автор анализирует классовую струк¬
туру польской деревни накануне второй мировой войны
и приводит обширный статистический материал, пока¬
зывающий быстрое расслоение крестьянства, обнищание
и обезземеливание мелких и средних крестьян при одно-
5
временном обогащении небольшой кучки кулаков. В книге
описаны различные формы эксплуатации польского кре¬
стьянства помещиками и капиталистическими монополиями.
Большое внимание уделено, в частности, вопросу об ограб¬
лении крестьянства монополиями путем проведения поли¬
тики «ножниц цен» на промышленные и сельскохозяйствен¬
ные товары. Факты, приведенные в книге, показывают глу¬
бокий упадок сельского хозяйства в довоенной Польше:
падение урожайности, уменьшение поголовья скота. В книге
дается картина ужасающей нищеты трудящегося крестьян¬
ства и подробно описывается развитие крестьянского
движения в Польше.
Характеризуя различные, имевшие хождение в буржуаз¬
ной польской литературе «теории» кризиса, Гросфельд
подчеркивает, что кризис 1929—1933 гг. выявил не только
острые противоречия и паразитизм капиталистического
строя, а показал в то же время беспомощность и банкрот¬
ство буржуазной идеологии, буржуазной политэкономии,
политики буржуазных правительств и партий.
Как указывает Гросфельд, одна только Коммунистиче¬
ская партия Польши, которая сумела в годы кризиса встать
во главе повседневной борьбы рабочего класса и трудового
крестьянства, понимала сущность и причины кризиса
и указывала массам единственно правильный путь—путь
революционного выхода из кризиса, путь ликвидации кри¬
зиса раз и навсегда.
В самые тяжелые годы кризиса польские коммунисты
говорили массам, что уничтожение господства помещиков
и капиталистов, выход страны из системы империалисти¬
ческих государств и установление тесной связи народного
хозяйства Польши с социалистической экономикой СССР
откроют перед страной грандиозные перспективы бурного
развития экономики. Успехи, достигнутые Польской Народ¬
ной Республикой, свидетельствуют о том, насколько верной
была эта революционная перспектива. В 1953 г. в Польше
выпускалось уже в 3,5 разд больше промышленной прр-
6

.дукции, чем до войны. Польша быстро становится годной
,из наиболее развитых в экономическом отношении стран.
В 1938 г. Польша по уровню развития промышленности
в пять раз отставала от Франции и в 2,5 раза от Италии.
В 1953 г. Польша опередила Италию не только по
количеству промышленной продукции на душу населения,
но и по абсолютным размерам продукции и достигла около
92% уровня промышленной продукции на душу населения
во Франции. В стране созданы новые отрасли промышлен¬
ности— автомобильная, тракторная, судостроительная и
т. п. Растет и производство сельскохозяйственной продук¬
ции, хотя преобладание мелкотоварного производства в
сельском хозяйстве и тормозит его развитие.
К концу 1953 г. в польской деревне имелось уже около
8 тыс. производственных кооперативов, причем 3 тыс. из
них были созданы в 1953 г. В польской деревне начался
исторический перелом, захватывающий самые глубокие
основы жизни и быта сотен тысяч крестьян.
Используя опыт и помощь братского советского на¬
рода, польский народ успешно осуществляет свой шести¬
летний план, быстро и успешно строит социализм в своей
стране.
На основе успехов, достигнутых в развитии хозяйства,
растет материальное благосостояние трудящихся и бурно
развивается национальная культура. Навсегда канули
в прошлое бедствия безработицы. Занятость в различных
отраслях хозяйства систематически возрастает. Быстро
увеличиваются размеры народного потребления, растет
число учебных заведений, больниц, театров, кино, санато¬
риев и домов отдыха.
Рисуя мрачную картину капиталистического прошлого
Польши и противопоставляя ей картину бурного развития
страны в результате установления народно-демократического
строя, Гросфельд подчеркивает необходимость дальнейшего
усиления творческой инициативы и трудового энтузиазма
польского народа в борьбе за выполнение шестилетнего
7

плана, дальнейшего развития борьбы за мир и усиления
бдительности трудящихся Польши к проискам их врагов,
лелеющих планы реставрации старых капиталистических
порядков.
Книга Гросфельда не лишена недочетов. Недостаточно
показана в книге политическая борьба польского рабочего
класса во время кризиса, не выявлена специфика аграр¬
ного кризиса. В некоторых главах приводимые автором
факты недостаточно обобщены. Однако, несмотря на эти
недочеты, книга Гросфельда, богато насыщенная фактиче¬
ским материалом, будет, несомненно, с интересом прочитана
советским читателем.

«Чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить
капитализм».
СТАЛИН.
«Из общества, в котором господствовали помещики
и капиталисты, из которого бесчисленные пиявки меж¬
дународного капитала высасывали кровь и все жизнен¬
ные силы,
в котором крестьянин не имел земли, рабочий не
имел работы, а трудящийся интеллигент не находил
приложения своим знаниям,
в котором гибли силы и творческие дарования на¬
шего народа,
в котором общественная жизнь была скована на¬
силием и определялась полицейской дубинкой и фа¬
шизмом,
из общества, ввергнутого в пропасть сентябрьской
катастрофы, польский народ поднялся, вырос и изме¬
нился в течение минувших лет, неизмеримо увеличив
свои силы и обеспечив себе наиболее благоприятные ус¬
ловия для дальнейшего развития».
«Мы являемся сегодня обществом, в котором каждый
день жизни порождает новые материальные и творче¬
ские силы. Мы являемся свободным народом, который
подчиняется только самому себе и руководствуется
собственными законами и стремлениями».
БЕРУТ.

ВВЕДЕНИЕ
Руководители Польской объединенной рабочей партии
(ПОРП) и Польского государства—создатели шестилет¬
него плана и организаторы его осуществления—неодно¬
кратно подчеркивали историческое значение этого плана
и всего социалистического строительства для жизни нашего
народа.
На V пленуме ЦК ПОРП президент Берут говорил:
«Ошибается тот, кто видит в шестилетием плане одни
только сухие цифры, хотя и выражающие смелые намере¬
ния, одни только цифровые или количественные показа¬
тели, может быть и поражающие своими масштабами, но
являющиеся только результатом обычных вычислений,
цифровых сопоставлений, баланс,—одним словом, ошибается
тот, кто в шестилетнем плане замечает только количествен¬
ную, внешнюю сторону и не осознает его качественного,
революционного содержания, в корне преобразующего все
наши общественные отношения»1. (Курсив мой.—Л. Г.)
На VI пленуме ЦК ПОРП президент Берут, указывая
на две главные задачи, стоящие перед польским народом,—
борьбу за мир и осуществление шестилетнего плана, го¬
ворил:
«Для польского народа задачи борьбы за мир теснейшим
образом связаны с задачами шестилетнего плана, который
является планом преодоления Польшей вековой отсталости,
планом ликвидации ее экономической слабости—наследия
прежнего помещичъе-капиталистического строя. Борьба
за мир и осуществление шестилетнего плана—это на сего¬
дняшний день главные и важнейшие вопросы, от которых
1 В. В i е г u t, Przemdwienie konoowe wyg loszone na.V Plenum
КС PZPR w dn. 10.VII.1950, Warszawa, 1950, str. 71.
>1

зависит обеспечение и упрочение независимости нашего
народа, сила, богатство, историческое значение и будущее
нашей Родины. В прочном мире, в дружбе с Советским
Союзом и в бурном развитии производительных сил народа,
которое достигается благодаря осуществлению шестилет¬
него плана,—неисчерпаемый и животворный источник
действительной силы, независимости и суверенитета Поль¬
ши, движущая сила и надежный оплот великого будущего
нашего народа»1. (Курсив мой.—Л, Г.)
Заместитель премьер-министра. Г Минц также подчер¬
кивал революционное, преобразующее значение плана,
осуществление которого означает коренное и принципиаль¬
ное изменение облика нашей страны, ее значения и поло¬
жения в мире.
«Изменилась география Польши. Там, где вчера были
леса и пески, сегодня вырастают заводы и города. Меняется
экономическая география Польши. По мере этих изменений
растет сила нашей страны. Перед войной Польша была
отсталым государством: слабо развитая, хилая промыш¬
ленность, старая и отсталая техника, массовая неграмот¬
ность, нехватка квалифицированных кадров, застой науки—
ice это, несмотря на великие традиции народа, не¬
смотря на его одаренность и трудолюбие, несмотря на его-
таланты и самоотверженность, несмотря на его патриотизм
и привязанность к Родине, делало Польшу «золушкой»
европейских наций. Поэтому мы стали легкой добычей
империалистов. Поэтому сапог гитлеровского солдафона
растоптал нашу страну». И в другом месте: «Мы строим
новую, социалистическую Польшу, преобразовываем наицг
страну, преодолеваем отсталость, складывавшуюся не года¬
ми, а десятилетиями и столетиями»2, (Курсив мой.—Л. Г.)
Тот факт, что мы должны превратить нашу страну
из отсталой в передовую, поднять ее с одного из последних
мест в мире на одно из первых, что мы—участники вели¬
кого процесса, происходящего на переломном этапе нашей
истории,—этот факт должен стать главным источником
нашей национальной гордости, главным фактором, цемен¬
тирующим национальный фронт борьбы и все возрастаю¬
щих усилий.
1 В. В i е г u t, Walka narodu polskiego о pokoj i Plan
JMetrii, «Nowe Drogit Nr. 1, 1951.
1 «Trybuna Ludu» Nr. 164 14 czerivoa 1951 r.
II

Для того чтобы во всей полноте осознать значение проис¬
ходящего ныне перелома, надо всегда иметь перед глазами
не только образ новой Польши, которая становится инду¬
стриальной, социалистической страной, страной, которая
«преодолевает вековую отсталость — наследие шляхты
и буржуазии, наследие периода потери государственной
независимости»1; надо все время помнить о прошлом, о мрач¬
ной экономической и общественно-политической действи¬
тельности буржуазно-помещичьей Польши.
Капитализм на последнем, империалистическом этапе
своего развития, в особенности же в период общего кризиса
капитализма, везде и всегда становится тормозом развития,
Источником бедствий и нищеты для широчайших слоев
населения.
В условиях Польши, которая была одним из наиболее
слабых звеньев в системе мирового капитализма, империа¬
листический характер экономики, общественной структуры
и государственного строя являлся источником особой
отсталости и слабости, зависимости и вассального подчи¬
нения нашей страны иностранным империалистам, источ¬
ником нищеты и беспросветной нужды подавляющего боль¬
шинства народа. Основная цель данной работы—показать
это, с тем чтобы на фоне фактов, относящихся к прошлому,
стало еще заметней огромное значение нашей революции,
нашего строительства, наших достижений, преобразующих
Польшу из слабой, отсталой страны, которая была «золуш¬
кой» европейских стран, мачехой для миллионных масс
народа и легкой добычей для империалистов, в сильную
независимую социалистическую страну, занимающую
одно из первых мест в мире, в любимую Отчизну десятков
миллионов поляков.
♦ * *
Одним из наиболее ярких показателей преимущества
социализма над капитализмом является бескризисный ха¬
рактер развития и неуклонный подъем народного хозяйства.
Это полностью подтверждается всей 35-летней историей
СССР и 7-летней историей стран народной демократии, в том
числе и народной Польши.
л J. Cyrankiewicz, Rodowod patriotyzmu i rodowdd
zdrady narodowej, «Nowe Drogi», Nr. 1, 1951.
13

Кризисы при капитализме—не случайное явление, они
•<ёму органически присущи и от него неотделимы.«... эконо¬
мические кризисы являются неизбежным результатом
‘Капитализма... Их причина лежит в самой системе капита¬
листического хозяйства. Основа кризиса лежит в проти¬
воречии между общественным характером производства
и капиталистической формой присвоения результатов
производства»1.
«... развив до колоссальных размеров производитель¬
ные силы, капитализм запутался в неразрешимых для него
противоречиях. Производя все больше и больше товаров
и снижая цены на товары, капитализм обостряет конку¬
ренцию, разоряет массу мелких и средних частных соб¬
ственников, обращает их в пролетариев и понижает их поку¬
пательную способность, ввиду чего сбыт произведенных
товаров становится невозможным. Расширяя же произ¬
водство и собирая на громадных фабриках и заводах мил¬
лионы рабочих, капитализм придает процессу производства
общественный характер и подрывает тем самым свою соб¬
ственную базу, так как общественный характер процесса про¬
изводства требует общественной собственности на средства
производства, между тем как собственность на средства
производства остается частнокапиталистической, несовмести¬
мой с общественным характером процесса производства»2.
Кризисы вскрывают противоречие между производи¬
тельными силами и производственными отношениями бур¬
жуазного общества, они показывают, что производственные
отношения капитализма являются тормозом и преградой
на пути развития производительных сил.
«Эти непримиримые противоречия между характером
производительных сил и производственными отношениями
дают знать о себе в периодических кризисах перепроиз¬
водства, когда капиталисты, не находя платежеспособного
спроса ввиду ими же учиненного разорения массы насе¬
ления, вынуждены сжигать продукты, уничтожать готовые
товары, приостанавливать производство, разрушать произ¬
водительные силы, когда миллионы населения вынуждены
терпеть безработицу и голод не из-за того, что товаров не-
хватает, а из-за того, что товаров произведено слишком
много.
1 И. В. Сталин, Соч., т. 12, стр. 243.
2 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 5 7.
И

Это значит, что капиталистические производственные
отношения перестали соответствовать состоянию произ¬
водительных сил общества и стали в непримиримое проти¬
воречие с ними»1.
Вот почему всякие попытки буржуазных экономистов
доказать, что существует якобы возможность бескризис¬
ного развития капитализма, что кризисы являются лишь
последствием случайных, второстепенных моментов или же
возникают в результате неправильной политики отдельных
капиталистов или правительств, что кризисы можно избе¬
жать посредством «организованного капитализма», «госу¬
дарственного капитализма», «государственного социализма»
и т. д. и т. п.,—являются не чем иным, как знахарством
апологетов капитализма, стремящихся затушевать неиз¬
бежность кризисов при капитализме и ослабить великое
революционизирующее влияние, оказываемое на трудящих¬
ся капиталистических стран тем фактом, что социалисти¬
ческая экономика не знает кризисов и идет по пути непре¬
рывного подъема, пытающихся скрыть тот бесспорный
факт, что для того чтобы уничтожить кризисы, надо уни¬
чтожить капитализм.
Социализм означает ликвидацию противоречий, которые
раздирают капитализм и являются источником экономи¬
ческих кризисов, делающих еще более бедственным поло¬
жение трудящихся и ведущих к упадку экономики.
Основной тенденцией в развитии кризисов является
нарастание их разрушительной силы и тем самым увели¬
чение нужды и страданий широких масс.
Особо острый характер приобретают кризисы в период
общего кризиса капитализма, что объясняется обострением
всех противоречий капитализма.
Классическим кризисом периода общего кризиса капи-
тадиэма был кризис 1929 г., о котором И. В. Сталин гово¬
рил, что он «отличается от всех аналогичных кризисен
между прочим тем, что он является наиболее продолжи¬
тельным и затяжным..., что этот кризис является наиболее
тяжелым из всех кризисов»1 2.
Кризис 1929 г. отбросил экономику капиталистических
стран на десятки лет назад, принес разорение миллионам
малоземельных и середняцких крестьянских хозяйств.
1 И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 557.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 284.

Десятки миллионов рабочих были обречены на безработицу,
сфтни миллионов—на голод и нужду. После кризиса не было
мадъема, а наступила депрессия особого рода, за которой
опять последовал кризис, прерванный лишь второй миро¬
вом войной.
В то же время Советский Союз победоносно осуществил
свою первую пятилетку, вступив в эру своего бурного эко?
комического развития.
Уже в 1930 г. на XVI съезде ВКЦ(б) И. В. Сталин
подчеркнул огромные преимущества социалистической си¬
стемы перед капиталистической.
И. В. Сталин говорил:
«У них, у капиталистов, экономический кризис и упадок
производства как в области промышленности, так и в области
сельского хозяйства.
У нас, в СССР, экономический подъем и рост произ¬
водства во всех отраслях народного хозяйства.
У них, у капиталистов, ухудшение материального поло¬
жения трудящихся, снижение заработной платы рабочих
и рост безработицы.
У нас, в СССР, подъем материального положения тру¬
дящихся, повышение заработной платы рабочих и сокраще¬
ние безработицы.
У них, у капиталистов, рост забастовок и демонстраций,
ведущий к потере миллионов рабочих дней.
У нас, в СССР, отсутствие забастовок и рост трудового
подъема рабочих и крестьян, дающий нашему строю мил¬
лионы добавочных рабочих дней.
У них, у капиталистов, обострение внутреннего положе¬
ния и нарастание революционного движения рабочего клас¬
са против капиталистического режима.
У нас, в СССР, укрепление внутреннего положения
и сплочение миллионных масс рабочего класса вокруг
Советской власти.
У них, у капиталистов, обострение национального
вопроса и рост национально-освободительного движения
в Индии, в Индокитае, в Индонезии, на Филиппинских
островах ит. д., переходящий в национальную войну.
У нас, в СССР, укрепление основ национального брат¬
ства, обеспеченный национальный мир и сплочение мил¬
лионных масс народов СССР вокруг Советской власти.
У них, у капиталистов, растерянность и перспектива
дальнейшего ухудшения положения.

У нас, в СССР, вера в свои силы и перспектива дальней¬
шего улучшения положения»1.
А ведь капиталистические страны обладали в то время
значительно большими капиталами и техническими кад¬
рами, и уровень их техники и культуры был более вы¬
соким.
Какова же причина того, что в одно и то же время все
капиталистические страны—и наиболее развитые, и нахо¬
дящиеся на среднем уровне развития, и самые отсталые—
переживают разрушительный кризис, терпят одно эконо¬
мическое бедствие за другим, а страна социализма пере¬
живает период расцвета и достигает на фронте экономиче¬
ского строительства одного успеха за другим.
На этот вопрос И. В. Сталин дает следующий ответ:
«Причина—в различии экономических систем хозяй¬
ства у нас и у капиталистов.
Причина—в несостоятельности капиталистической си¬
стемы хозяйства.
Причина—в преимуществах советской системы хозяй¬
ства перед системой капиталистической»2.
Польша в период между двумя мировыми войнами была
капиталистической страной. Это означает, что:
1. Власть в стране принадлежала капиталистам и по¬
мещикам.
2. Орудия и средства производства принадлежали экс¬
плуататорам.
3. Производство обусловливалось не принципом улуч¬
шения материального благосостояния трудящихся масс,
а служило обеспечению высокой капиталистической при¬
были.
4. Распределение национального дохода производилось
не в интересах улучшения материального благосостояния
трудящихся, а в интересах обеспечения эксплуататорам
максимальных прибылей.
5. Развитие производства наталкивалось на непреодо¬
лимое препятствие—нищету миллионных масс, не имев¬
ших часто возможности удовлетворить свои нужды даже
в рамках прожиточного минимума, что неизбежно создавало
почву для кризисов перепроизводства, безработицы и еще
большей нищеты масс.
1 И. В. Сталин, Соч., т. 12, стр. 317—318.
2 Там же, стр. 320.
2 Л. Гросфельд 17

6. Рабочий класс и трудящееся крестьянство были экс¬
плуатируемыми классами, работавшими не на себя, а на
чужой, враждебный им класс—на капиталистов.
Ко всему этому надо еще добавить, что Польша была
одним из наиболее слабых звеньев капиталистической си¬
стемы—беззащитной жертвой безудержной эксплуатации
международного финансового капитала, в котором амери¬
канские миллиардеры и их германские сообщники играли
главенствующую роль, страной, в которой наряду с капита¬
листической эксплуатацией большое значение имела также
помещичья эксплуатация,—что Польша являлась страной
особенно слабой и отсталой.
«В прошлом, в условиях буржуазно-помещичьего строя,
экономика Польши находилась в упадке, промышленность
нередко переживала губительные кризисы со всеми бед¬
ствиями безработицы для рабочего класса и трудовой интел¬
лигенции. Крестьянство вынуждено было влачить нищен¬
скую жизнь, не имея никакой надежды на будущее»1.
Ввиду всех указанных обстоятельств кризис 1929 г
естественно, не только не миновал Польшу, но был здесь
наиболее длительным, острым и глубоким, он отразился
особенно тяжело на народном хозяйстве и на положении
трудящихся.
Цель данной работы—показать это, с тем чтобы на
фоне фактов о кризисе 1929 г. еще более отчетливо вы¬
явились преимущества социалистической системы хозяй¬
ства в народной Польше, системы, которая не знает кри¬
зисов и безработицы, поскольку здесь достигнуто то же,
о чем И. В. Сталин говорил в 1930 г. имея в виду Совет¬
ский Союз:
«. .. 1) власть класса капиталистов и помещиков свергну¬
та и заменена властью рабочего класса и трудового кресть¬
янства;
2) орудия и средства производства, земля, фабрики,
заводы и т. д. отобраны у капиталистов и переданы в соб¬
ственность рабочего класса и трудящихся масс крестьян¬
ства;
3) развитие производства подчинено пе принципу кон¬
куренции и обеспечения капиталистической прибыли, а прин-
В. М. Молото в, Речь на торжественном заседании
в Варшаве, посвященном седьмой годовщине возрождения Польши,
«Правда», 22 июля 1951 г.
18

ципу планового руководства и систематического подъема
материального и культурного уровня трудящихся;
4) распределение народного дохода происходит нс
в интересах обогащения эксплуататорских классов и их
многочисленной паразитической челяди, а в интересах
систематического повышения материального положения
рабочих и крестьян и расширения социалистического
производства в городе и деревне;
5) систематическое улучшение материального положе¬
ния трудящихся и непрерывный рост их потребностей
(покупательной способности), будучи постоянно растущим
источником расширения производства, гарантирует трудя¬
щихся от кризисов перепроизводства, роста безработицы
и нищеты;
6) рабочий класс и трудовое крестьянство являются
хозяевами страны, работающими нс на капиталистов,
а на свой трудовой народ»1.
Значение этих перемен увеличивается благодаря тому,
что народная Польша освободилась от ярма полуколони¬
альной эксплуатации со стороны иностранного капитала,
ликвидировала пережитки феодализма; сверх того, Польше,
выпало счастье пользоваться мощной поддержкой и брат¬
ской помощью СССР, помощью, основанной па новых, не
известных капиталистическим странам экономических отно¬
шениях, существующих в лагере мира и социализма.
Благодаря всему этому Польша, в прошлом отсталая
страна, имевшая слабо развитую промышленность, постав¬
ленная в зависимость от крупных капиталистических
держав, которые эксплуатировали се и тормозили ее раз¬
витие, страна, в которой наблюдался экономический за¬
стои и наиболее тяжело протекал экономический кризис,—
превращается в страну, где народное хозяйство неуклонно
и быстро развивается, в страну, где полным ходом идет
индустриализация, где благосостояние парода повседневно
растет, где полностью ликвидирована безработица, все¬
сторонне развивается культура, в сильную и все более
* усиливающуюся социалистическую страну.
1 И. В. Сталин, Соч., 12, стр. 321.
2*

Глава I
КРИЗИС ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА
Кризис 1929 г. был ярко выраженным кризисом пере¬
производства.
В 1930 г. И. В. Сталин на XVI съезде ВКП(б) говорил:
«...Нынешний экономический кризис есть кризис пере¬
производства. Это значит, что произведено товаров больше,
чем может поглотить рынок. Это значит, что произведено
мануфактуры, топлива, фабрично-заводских изделий, пред¬
метов питания больше, чем могут купить на наличные
деньги основные потребители, т. е. народные массы, доходы
которых остаются на низком уровне. А так как покупа¬
тельная способность народных масс в условиях капита¬
лизма остается на минимально низком уровне, то «излишек»
товаров, мануфактуры, хлеба и т. д. капиталисты оставляют
на складах или даже уничтожают, чтобы удержать высокие
цены, производство сокращают, рабочих рассчитывают,
и народные массы вынуждены бедствовать из-за того, что
произведено слишком много товаров»1.
Систематическое ограничение производства, резкое со¬
кращение потребления, сужение внешних и внутренних
рынков в результате обнищания широких масс—вот основ¬
ные признаки кризиса, отмеченные XI пленумом Испол¬
кома Коммунистического Интернационала в 1931 г.
Глубина кризиса 1929 г., протекавшего на фоне общего
кризиса капитализма, проявилась в небывалом, не наблю¬
давшемся при предшествующих кризисах, падении уровня
промышленного производства, в особенности—это также
было новым явлением—в более сильном сокращении про¬
изводства средств производства, чем производства средств
потребления, и, наконец,—что в конечном итоге было
1 И. В. Сталин, Соч. т. 12, стр. 237—238.
21

неизбежно,—в исключительно большой недогрузке про¬
изводственного аппарата.
В Польше падение уровня производства было более
значительным, чем в других странах, несмотря на то, что
в предшествующий период здесь не наблюдалось подъема
производства, а, напротив, в течение 1918—1929 гг произ¬
водство было ниже уровня 1913 г.
Чтобы осознать всю ужасающую картину экономиче¬
ского кризиса в Польше и его разрушительных последствий
для народного хозяйства и для польских народных масс—
картину, свидетельствующую о том, что Польша была одним
из наиболее слабых звеньев в системе мирового капитализ¬
ма,—следует вкратце охарактеризовать период, предше¬
ствовавший кризису. Обостряющиеся в период империа¬
лизма противоречия, раздирающие капитализм, проявлялись
в Польше с особой силой. В частности, с особой остротой
сказалось здесь нарушение промышленного цикла, характер¬
ное для периода общего кризиса капитализма; в течение
1918—1939 гг. Польша вообще не переживала подъема.
В 1928 г. только добыча угля и железной руды достигла
или несколько превысила уровень 1913 г., добыча нефти
составляла всего 69,4°о, цинковой руды—62,9, свинцовой
руды—31,4, производство чугуна—56,1, стали—89,3, про¬
ката—84,5, цинка—85,2, свинца—88, сахара (в пересчете
на сахар-сырец) —80% уровня 1913 г.1 Производство стали
в 1928 г. превышало уровень 1913 г в Соединенных Штатах
Америки —на 64,7?6, в Германии—на 19,12, в Англии—на
11,17, в Польше же оно было ниже этого уровня на 13,55%1 2.
(См. диаграмму на стр. 23.)
В 1929 г. промышленное производство Польши состав¬
ляло лишь 86,56% довоенного уровня. В течение всего
периода с 1918 по 1939 г., даже во время так называемой
благоприятной конъюнктуры (1927—1928 гг.), производ¬
ственный аппарат польской промышленности, и без того сла¬
бый ввиду недостаточной индустриализации страны, не был
полностью использован, наоборот, он был хронически недо¬
гружен. По официальным данным правительственной Анкет¬
1 Подсчитано по справочнику «Maly rocznik stat vstvcznv»,
1936, 1938 г.
2 Подсчитано по данным «Maly rocznik statystyezny», 1939;
Janusz Ignasze wsk i, W imiQ prawdy, Katowice, 1935;
Cz. KI а г ner, Przemyst i Handel Polski w pierwszyni dziesi§-
ciolcciu niepodlosci, Warszawa, 1929.
22

1315
I
zh/h/h
;X/Z>X
ha
'/гг/л
ной комиссии, которая в 1927 г. обследовала ряд отраслей
промышленности, в этом году шерстяная промышленность
в целом была загружена на 72,56% довоенного уровня,
СРЕДНЕМЕСЯЧНОЕ ПРОИЗВОДСТВО ЧЕРНЫХ .МЕТАЛЛОВ
в Польше (в тыс. т)
юо
80
60
40
20
"+0
'20
100
во
60
<*0
Сталь
1315
ткацкое же производство — на 32,69% (а ведь и до войны
загрузка была неполной)1. Производственные мощности
цементных заводов были использованы в 1926 г. всего
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, Warszawa, 1928, t. XIV,
str. 24—25.
23

лишь на 41,36%х, кирпичных заводов—меньше чем на
50%1 2, лесопильных заводов — на 45—603, трикотажных фаб¬
рик—на 50—60, предприятий по производству минераль¬
ных удобрений—на 30—704, кожевенных заводов—на 555,
механизированных столярных мастерских на 5—20 ?о, а
механизированные плотницкие мастерские, созданные для
восстановления деревень, совсем не работали6.
Сахарные заводы и предприятия по производству пло¬
доовощных консервов были загружены в пределах 50%
их производственной мощности7.
Использование производственных мощностей угольных
шахт снизилось в период с 1913 по 1926 г. с 73 до 56%,
а пропускной способности сортировок с 60 до 45%8.
Производственная мощность нефтеперегонных заводов
была в 1926 г. использована на 65%. Добыча нефти соста¬
вила в 1928 г. 74 тыс. цистерн, в то время как при полной
загрузке заводы могли бы переработать 120 тыс. цистерн
(740 тыс. т.—Ред.)9. В 1926 г. было выплавлено чугуна
всего лишь 40, мартеновской стали—57, электростали-
22 % того количества, которое можно было выплавить10 11.
И хотя в период общего кризиса капитализма медлен¬
ный рост производства в период подъема и хроническая
недогрузка предприятий наблюдались и в других капита¬
листических странах—все же Польша оказалась в этом
отношении на одном из первых мест. Промышленное произ¬
водство капиталистического мира в целом было в 1929 г.
на 46% выше уровня 1913 г.11, а кризису 1929 г. в ряде
стран предшествовал период подъема. Мировое производство
нефти было в 1929 г. в 4 раза выше, чем в 1913 г., чугуна—
на х/4, стали—больше чем на 1/2f свекловичного сахара—
на 15% (при значительном увеличении производства трост¬
никового сахара)12.
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowcj, Warszawa, 1928, t. HI,
str. 27.
2 Там же, т. II, стр. 2G.
3 Там же, т. IV, стр. 74.
4 Там же, т. X, стр. 37.
6 Там же, т. XV, стр. 34.
6 Там же, т. IV, стр. 78.
7 Там же, т. IX, стр. 123.
8 Там же, т. V, стр. 60—61.
• Там же, т. XII, стр. 85.
х<> Там же, стр. 66.
11 «Maly rocznik statystyezny», 1936.
12 Там же.
24

Период относительной и частичной стабилизации капи¬
тализма, предшествовавший кризису 1929—1933 гг., про¬
текал в Польше наименее благоприятно, а кризис обрушил¬
ся на -нее со всей силой и протекал с особой остротой.
Прежде всего кризис начался в Польше раньше, чем
в других странах. Уже с мая 1928 г. началось падение
оптовых цен1. Количество занятых рабочих и служащих
стало снижаться с ноября 1928 г.1 2, с этого же времени нача¬
ла увеличиваться безработица3. Частичная безработица
стала расти еще раньше—с августа 1928 г.4 Падение курсов
акций было отмечено уже в сентябре 1928 г.5 С этого же
времени начинает увеличиваться количество опротестован¬
ных векселей6. Портфель заказов на предприятиях стал
сокращаться весной 1928 г.7
Это были первые симптомы конца относительно благо¬
приятной конъюнктуры. Они остались незамеченными
официальными экономистами и политиками, без устали
певшими дифирамбы правительству Пилсудского и пред¬
сказывавшими длительный период процветания. Но во¬
оруженный марксистско-ленинской теорией Центральный
1 Падение оптовых цен в 1928 г. (1914 г. = 100):
апрель 124,1
май 122,5
июнь 121,5
июль 120,8
август 118,7
(«Wiadomosci Statystyczne», 1928).
2 Количество занятых рабочих и служащих сократилось с
829,3 тыс. в октябре до 791,6 тыс. в ноябре, далее падение стало
более резким.
3 Число безработных выросло с 79,7 тыс. в октябре до 94,1 тыс.
в ноябре, 126,4 тыс. в декабре 1928 г. и 160,8 тыс. в январе 1929 г.
4 Число частично безработных увеличилось с 7,8 тыс. в июле
до 9,5 тыс. в августе и 12,6 тыс. в октябре 1928 г.
6 С 107,47 в августе до 104,67 в сентябре (1927 г. = 100).
« С 228,574 в августе оно выросло до 236,909 в сентябре,
274,354 в октябре, дальнейшие данные отсутствуют.
7 Об этом свидетельствует тот факт, что в текстильной про¬
мышленности в марте 1927 г. весьма благоприятное состояние зака¬
зов отмечалось на 17,6% всех предприятий, в марте 1928 г.—на
7,4%; хорошее состояние: в марте 1927 г.—на 73,28,а в марте 1928 г.—
на 62%; плохое: в марте 1927 г.—на 8,3%, в марте 1928 г.—на 30%.
Точно так же в обувной промышленности весьма благоприятное
состояние заказов отмечалось в марте 1927 г.—на 50% предприятий,
а в марте 1928 г.—на 32,2%, зато плохое состояние—соответственно
на 22,06 и 28,49% предприятий.
25

Комитет Коммунистической партии Польши (КПП) отметил
уже в мае 1928 г. признаки того, что период благоприятной
конъюнктуры, начавшийся с середины 1926 г., подходит
к концу, внутренний рынок приближается к состоянию
насыщенности, что польским капиталистам все труднее
выдерживать конкуренцию на внешних рынках1.
В январе 1929 г. ЦК КПП отметил увеличивающуюся
угрозу промышленного кризиса, элементы которого коре¬
нились в сложившейся тогда обстановке.
Эти первые признаки кризиса появились в других капи¬
талистических странах несколько позже.
Падение промышленного производства также началось
в Польше раньше, чем в других государствах. Об этом на¬
глядно свидетельствует таблица, опубликованная в 1930 г
немецким Институтом конъюнктурных исследований и при¬
веденная И. В. Сталиным в его докладе на XVI съезде
ВКП(б)1 2. Эта таблица показывает развитие горной промыш¬
ленности и главных отраслей обрабатывающей промышлен¬
ности в США, Англии, Германии, Франции, Польше и СССР
с 1927 г. по первый квартал 1930 г., принимая уровень
1928 г. за 100.
Годы
СССР
САСШ
|
| Англия
1 Германия
Франция
Польша
1927
82,4
95,5
105,5
100,1
86,6
88,5
1928
100
100
100
100
100
100
1929
1930
123,5
106,3
107,9
101,8
109,4
99,8
(первый
квартал)
171,4
95,5
107,4 j
93,4
113,1
84,6
Как показывает таблица, в эти годы только промышлен¬
ное производство Советского Союза интенсивно и система¬
тически росло. Почти во всех капиталистических странах
в I квартале 1930 г. наблюдалось уже падение уровня про¬
изводства, причем Польша была единственной страной, где
падение производства началось уже в 1929 г. и где в 1 квар¬
тале 1930 г. это падение составляло уже свыше 15 %.
1 Решение IV пленума ЦК КПП, 1928 г.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 12, стр. 239.
26

Итак, кризис в Польше разразился раньше, чем в других
странах, и начался с самого низкого исходного пункта по
сравнению с другими капиталистическими странами.
Вместе с тем он был в Польше наиболее длительным,
наиболее глубоким, наиболее острым, наиболее ощутимым
для трудящихся масс, наиболее разрушительным для народ'
ного хозяйства. Об этом свидетельствуют в частности глу¬
бина и длительность падения уровня производства.
В 1932 г.—четвертом году кризиса, когда падение произ¬
водства в мировом масштабе достигло глубочайшей точки,
индекс промышленного производства в Польше состав¬
лял 53,7 (1928 г.—100), тогда как средний индекс мирового
производства составлял 69. Промышленное производство
Полыни в этом году составляло менее половины уровня
1913 г., в то время как мировое производство достиг¬
ло 95 %1
Если промышленное производство Польши в 1932 г.
по сравнению с 1928 г. уменьшилось до 53,7%, то в Германии
оно снизилось до 61,2, в Бельгии—до 69,9, в США—до
57,7, во Франции—до 75,6, в Англии—до 88,4, Чехослова¬
кии- до 59%, а в СССР возросло до 206,3%2.
Падение производства важнейших промышленных това¬
ров в Польше в годы кризиса характеризуется следующими
данными (см. табл, на стр. 28).
Такое падение уровня производства никогда не наблю¬
далось во время предыдущих кризисов. Например, кризис
1907—1908 гг. вызвал в польских областях падение уровня
производства чугуна на 15?6, снижение выплавки стали—
примерно на 10%, производства проката—на 12%3.
В период кризиса 1907—1908 гг. снижение производства
продолжалось от одного до двух лет. Во время кризиса
1929—1933 гг. падение выплавки чугуна составляло 70%,
стали—60, производства проката—60%, и продолжалось это
падение 3—4 года. Не следует также упускать из виду, что
кризису 1907—1908 гг. предшествовал период подъема и что
после него также наблюдался рост промышленного произ-
1 Эти данные относятся исключительно к капиталистическому
миру. В это же время в СССР наблюдался бурный подъем и рост
промышленного производства, которое в 1932 г. выросло до
184,7% к уровню 1929 г. и до 359% к уровню 1913 г.
- Sprawozdanie «Unii Przemyslu Gomiczo-Hutniczego», 1933.
Подсчитано по данным, заимствованным из труда: A. D z i k,
'Hutnictwo zelazne w Polsce, Warszawa, 1931, str. 25.
27

ПРОИЗВОДСТВО НЕКОТОРЫХ ПРОМЫШЛЕННЫХ ТОВАРОВ В ПОЛЬШЕ 1
Паи.
1913 г.
1928 г.
1931 г.
1932 г.
1932 г. в %
к 1913 г.
1 932 г. в °/
! к 1928 г.
Каменный уголь (тыс. tn)
40 972
40616
38 265
28 835
Около 70
Около 70
Нефть »
1 114
743
631
557
50
» 70
Железная руда »
493
699
285
77
15
10
Цинковая руда
502
321
210
73
15
25
Свинцовая руда
Чугун
57
1 055
17
684
9,8
! 347
5,5
199
10
20
30
30
Ст ал ь » »
1 677
1 438
1 037
564
35
40
Прокат »
1 244
1 048
753
404
35
40
Трубы катаные и сварные
Сахар:
—
112
63
34
—
30
Переработка сахарной свеклы (тыс. ц)
44 688
43 903
—
23 651
Около 50
50
Сахар-рафинад »
1 367
824
—
336
25
40
Спички (млн. шт.)
—
34 767
34 156
25 965
75
75
Цемент (тыс. т)
—
1 098
546
354 (
_

32
Серная кислота2 » »
—
193
100

50
Карбид2
—
12,9
—.
6,1

50
Аммиак3
137,6
1 - i
27,1!
—
20
I
1 Таблица составлена главным образом
2 Данные, приведенные в работе R.
в 1929 и 1932 гг.
9 «Maly rocznik statystyczny», I 93G.
по данным справочника «Maly rocznik statystyczny», 1938.
Piotrowski, Sprawa kartelu karbidowego, Warszawa, 1933, относятся к сбыту

водства. С кризисом 1929—1933 гг. дело обстояло уже совсем
иначе. Это было результатом ускоренного процесса загни¬
вания капитализма в период империализма и свидетель¬
ствовало о чрезвычайном обострении всех капиталистических
противоречий в период общего кризиса капитализма, сде¬
лавшем бремя кризиса особенно тяжелым, особенно раз¬
рушительным.
Это явление было характерно для всех капиталистиче¬
ских стран, но в Польше оно сказалось наиболее ярко.
В период с 1928 по 1934 г. выплавка стали сократилась
во Франции на 35%, в Германии—на 17, в Бельгии—на 24,
а в Польше она упала на 41 % и, таким образом, уменьши¬
лась на 49,13% по сравнению с 1913 г.1
ПРОИЗВОДСТВО ЧУГУНА, СТАЛИ И ПРОКАТА В ПОЛЬШЕ
И В СССР В 1928—1934 гг
(В МЛН. /7?)
Диаграмма, приведенная выше, показывает огромное
преимущество социалистической системы хозяйства перед
капиталистической.
Об особой продолжительности кризиса в Польше сви¬
детельствует тот факт, что в то время, как мировое произ¬
водство1 2 в марте 1933 г. составляло уже 73,4% к уровню
1929 г., то есть возросло по сравнению с 1932 г. прибли-
'зителыю на 6?о, в Польше в марте 1933 г. оно достигло
1 J. Ignaszewski, W imi$ prawdy, Katowice, 1935.
2 Имеется в виду производство в капиталистических стра
нах.—Прим. ред.
29

своей самой низкой точки—46,5 ?о к уровню 1929 г. В июле
1933 г. мировое производство составляло 91,4% к уровню
1929 г., а в Польше—всего лишь 57,6%.
За период с 1 июля 1932 г. по 1 июля 1933 г промыш¬
ленное производство в США возросло на 50,8%, во Фран¬
ции—на 16,1, в Германии—на 15,3, в Японии—на 15,5%,
в Польше же—всего на 1,5%.
ИНДЕКС ПРОМЫШЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА (1928 *.-[<•(!
Столь характерное для кризисов периода общего кризиса
капитализма более глубокое падение производства средств
производства, чем производства предметов потребления,
проявилось в Польше с особой силой.
Производство предметов потребления достигло в 1932 г
62% к уровню 1928 г., а производство средств производ¬
ства—41%. Общий индекс промышленного производства
составлял в 1932 г. 54 (1928 г. —100), в том числе в черной
металлургии—33, в цементной промышленности—41,5’
Индекс производства средств производства во всем капи¬
талистическом мире составлял в 1932 г. 62 (1928 г. 100),
а в Польше—41.
1 Данные по всему капиталистическому миру приведены по
работе Е. V a rga «Die grosse Krise und ihre politisclieii Folgen»;
M.—-Л., 1934. Польские данные по документу: «Program Gospodarczy
Centralnego Zwi§zku Przemyslu Polskiego», War>za\\a, 1934, str. 5.
30

Паразитический характер империализма особенно ярко
проявился в том, что в 1932 г. недогрузка производствен¬
ного аппарата составляла в угольной промышленности 60%,
в производстве чугуна—85, стали—75, цинка—42, в са¬
харной промышленности—58, в машиностроении—90, в цег
ментной промышленности—88 %.
Капиталисты закрывали шахты и даже затопляли их,
сокращали число работающих веретен и ткацких станков
и даже вывозили их, гасили домны, останавливали работу
машин на предприятиях и средств транспорта; прекращали
на длительные сроки работу фабрик, заводов и целых
комбинатов (например, металлургического комбината
«Покуй»).
О состоянии промышленности в 1932 г. буржуазный
экономист Богдан Дивинский писал:
«Финансовое положение нашей промышленности в 1932 г
можно вкратце охарактеризовать как состояние прогрес¬
сирующего банкротства; развитие промышленного оснаще¬
ния Полыни по восходящей линии с началом кризиса пре¬
кращается. Начинается обратное движение—потребление
произведенного, новых капиталовложений уже нет»1.
Тот же экономист, касаясь технического состояния
промышленности, писал:
«Необновляемые, устаревшие промышленные предприя¬
тия с каждым годом теряют свою производственную цен¬
ность, становятся музеями старой рухляди, а не экономи¬
ческим вооружением великой нации»1 2.
О техническом состоянии польской промышленности
свидетельствуют данные, приведенные Тенненбаумом3, из
которых следует, что около 30?о котлов, действовавших
в шахтах Домбрбвского и Краковского бассейнов, были
установлены с 1882 по 1902 г., а около 55% котлов—с 1903
по 1912 г. Это означает, что около 85% котлов находилось
в эксплуатации от 16 до 46 лет.
40% этих котлов нуждалось в замене. Из 37 действо¬
вавших турбоагрегатов 13 подлежали замене. Из 31 шах¬
ты, действовавшей в 1928 г. в Краковском и Домбров¬
1 В. Су wi nski, Przemysl polski i nasze polozenie gospo-
darcze, Warszawa, 1934, str. 5.
2 В. С у w i ri s k i, Przemysl polski w latach 1933 —1935,
Warszawa, 1937, str. 26.
3 H. T e п n e n b a u m, Osrodki dyspozycji gospodarczej
w Polsce, Warszawa, 1929.
31

ском бассейнах, только 3 были полностью механизированы,
4—частично, на остальных применялся только ручной труд.
Из 48 подъемных машин в шахтах 33 были паровыми,
и все они были установлены до 1913 г., 15 машин были элек¬
трическими, причем 12 из них были установлены перед пер¬
вой мировой войной. В Верхней Силезии большинство
подъемных машин также являлось устаревшими паровыми
установками. Откатка угля производилась устаревшими
методами—путем передвижения вагонеток вручную.
Цивинский устанавливает, что в периоде 1929 по 1932 г.
уменьшение стоимости постоянного капитала составляло
в среднем 2,3% в год. Он пишет:
«Пусть мои расчеты будут не совсем точны, пусть раз¬
меры убыли меньше—все же бесспорным остается тот факт,
что в течение последних 4 лет почти все отрасли промыш-
ленностине только не продвинулись вперед, но были отбро¬
шены назад. Польский народ терял в этот период орудия
борьбы за существование, за экономическую мощь; он терял
такое вооружение, которое наравне с оружием, в букваль¬
ном значении этого слова, необходимо для обеспечения без¬
опасности государства»1.
Сопоставляя прирост населения, составивший за 4 года—
с 1928 по 1932 г.—3 млн. человек, то есть 10%, с уменьше¬
нием стоимости постоянного капитала, которая составила
9,2% (4 х 2,3), Цивинский констатирует ухудшение состоя¬
ния производственного аппарата на 15% и справедливо
сетует: «Но даже те орудия производства, которые у нас
остались, не могли быть полностью использованы»1 2.
Молодой участник осуществления 6-летнего плана,
по которому предусматривается добыча 100 млн. т угля,
требуемого страной все в большем количестве, едва ли
способен понять, как мог автор книги, вышедшей в 1939 г.,
анализируя положение в угольной промышленности, спо¬
койно и равнодушно писать следующее:
«Перейдем к оценке положения в 1927—1937 гг.
Максимальная производственная мощность шахт за этот
период снизилась. 4 большие шахты были затоплены.
Отчет объединения польской горнорудпощпромышленности
за 1937 г., опираясь на исследования «Арбитражной кол-
1 В. Су winski, Przemysl polski i nasze polozenie gospo¬
darc ze, Warszawa, 1934, str. 36.
2 Там же.
32

легии», оценивает максимальную годовую производитель¬
ность наших шахт в 57 млн. т.
Моуклю предполагать, что производственные мощности
шахт снижались постепенно в годы самого сильного паде¬
ния добычи, то есть в 1932—1936 гг. Соответствующие циф¬
ровые данные приводятся в следующей таблице:
Год
Добыча
в польских
бассейнах
Максимальная
производственная
мощность шахт
Добыча в польских
бассейнах в процен¬
тах к максимальной
производственной
мощности шахт
(в мл
in. т)
1927
38,0
62
61
1928
40,5
62
65
1929
46,1
62
74
1930
37,5
62
60
1931
38,2
62
61
1932
28,8
61
48
1933
27,4
60
46
1934
29,3
59
50
1935
28,5
58
48
1936
29,7
57
52
1937
36,2
57
64
Из этого сопоставления следует, что Польша постоянно
обладает излишками производственных мощностей по до¬
быче угля. В год лучшей послевоенной конъюнктуры мы
использовали максимальную производственную мощность
шахт в наших бассейнах на 74%; в годы кризиса мы исполь¬
зуем менее 50% максимальной производственной мощности
наших шахт. Следовательно, размеры недогрузки произ¬
водственных мощностей не так уж резко отличаются от ан¬
глийских, так как они составляют свыше х/4 максимальной
производственной мощности в годы хорошей конъюнктуры
и около Yz в годы кризиса.
Итак, в 1937 г. не использовались производственные
мощности по добыче около 20 млн. т угля. Присоединение
заользенских1 шахт к Польше увеличивает размеры недо- 1 * 3
1 В конце 1938 г. польские империалисты захватили входящую
в состав Чехословакии Тешинскую Силезию, основная часть кото¬
рой расположена южнее р. Ользы.—Прим. ред.
33
3 л. Гросфельд

грузки, так как эти шахты, которые поставляют около
7 млн. т угля, вероятно, потеряют чешский рыноксбыта, куда
до сих пор шло около 4 млн. т. Следовательно, в угольной
промышленности Польши является излишней в настоящее
время (то есть на 1937—1938 гг.) производственная мощ¬
ность по добыче приблизительно 24 млн. т в год»1.
Число бездействующих предприятий увеличивалось в пе¬
риод кризиса следующим образом:
Июль
1929 г
448
»
1930 г
744
»
1931 г
1 020
»
1932 г
1 563
Только в текстильной промышленности число бездей¬
ствующих предприятий достигло 225.
Типичную картину для промышленного города в период
кризиса можно было наблюдать, например, в г. Заверце.
В городе с 35 тыс. жителей число безработных в 1933 г.
достигло 10 тыс. человек, что вместе с семьями составляло
25 тыс. человек. Самое крупное предприятие города, тек¬
стильная фабрика «Заверце», на которой работало 6 тыс. че¬
ловек, закрылось.
Фабрики «Гульдшински», «Берент», «Кравчик»,
«Эрдаль» либо были закрыты, либо на них работало по
нескольку десятков рабочих неполную неделю. В городе
значительно увеличилась заболеваемость туберкулезом,
участились случаи самоубийства, ограблений, краж.
В одном из помещений, где раньше помещалась продоволь¬
ственная лавка, был открыт магазин похоронных принад¬
лежностей, так как это был единственный товар, поль¬
зовавшийся большим спросом. Одна работница, обвиненная
в краже угля, заявила на суде:
«Мне все равно, какой будет вынесен приговор, я толь¬
ко знаю, что когда выйду из этого зала или из тюрьмы,
я опять буду красть уголь и продавать его для того, чтобы
жить и не дать умереть своей семье, потому что фабрика
закрыта и я нигде не могу получить работу»1 2.
Во время кризиса была прекращена работа на таких
предприятиях-гигантах, как горно-металлургический ком-
1 М. Pruszynski, Z zagadnien przemyslu wQglowego,
Krakow, 1939, str. 129—131.
2 Из корреспонденции в газете «Robotnik» (орган Польской со¬
циалистической партии) Nr. 29, 27 stycznia 1932 г.
34

бинат «Покуй», на котором работало 15 тыс. рабочих и 1 тыс.
инженерно-технических работников и служащих и кото¬
рый давал 10% добычи угля в Силезии, 25% производства
чугуна и 15% выплавки стали в Польше.
16 тыс. человек оказались выброшенными на улицу,
а иностранные капиталисты, которым принадлежал ком¬
бинат «Покуй», и их местные лакеи нажили в годы благо¬
приятной конъюнктуры миллионы. Достаточно сказать,
что месячный оклад главного директора комбината Леваль-
ского составлял 116 тыс. зл., то есть столько же, сколько за¬
рабатывала 1 000 рабочих, а после закрытия предприятия
Левальский получил сотни тысяч злотых компенсации.
О трагическом состоянии горной промышленности Силе¬
зии в первой половине 1932 г. газета «Роботник» писала
в корреспонденции под заголовком «Упадок Силезии»:
«В горной промышленности Силезии было занято 98 тыс. ра¬
бочих. Сегодня там работает всего 58 тыс. человек. 40 тыс.
рабочих уволено.
Интересна статистика закрытия шахт и увольнения
рабочих в Верхней Силезии:
Шахта «Матильда-Всхуд» была закрыта 1 марта 1932 г.
Уволено 700 рабочих.
Шахта «Матильда-Захуд»—уволено 450 рабочих.
Шахта «Флорентина»—31 марта 1932 г. закрыт ствол
«Шверин». Уволено 700 рабочих.
Шахта «Вольфганг-Всхуд»—остановлен ствол «Лех».
Уволено 1 250 рабочих.
Шахта «Гильдебранд»—уволено 400 рабочих.
Шахта «Покуй»—уволено 400 рабочих.
Шахта «Ашенборн»—закрыта 1 июня 1932 г. Уволено
250 рабочих.
Шахта «Готард»—уволено 200 рабочих.
Шахта «Вирек»—уволено 100 рабочих.
Шахта «Сьлёнск»—уволено 150 рабочих.
Шахта «Кнурув»—уволено 450 рабочих.
Шахта «Немцы»—уволено 150 рабочих.
Шахта «Шыбы Пяст»—в городе Нове Гайдуки закрыта,
уволено 1 200 рабочих.
Во всех этих шахтах в 1932 г. с согласия правитель¬
ственного комиссара было уволено 5 200 рабочих, кроме того
1 000 рабочих был предоставлен «неоплачиваемый отпуск».
Закрылись также рудник «Цецилия» и обогатительная
фабрика «Шарлей» (в 1931 г.), ствол «Крамер» в Бжезинах,
3* 35

ствол «Матильда» в Бжезинах, рудник «Шарлей-Бялы»,
рудник «Нова Гелена». Было объявлено о предстоящем
сокращении штатов и увольнениях.
Была закрыта шахта «Лаура». Уволено 1 400 человек.
На шахте «Радзёнкув» уволено 120 человек, на шахте
«Андалузия»—225 человек, на шахте «Макс»—240 человек.
Кроме того, предоставлены неоплачиваемые отпуска
продолжительностью от одного до трех месяцев на шахтах
«Рихтер» и «Радзёнкув».
В Рыбницком округе:
Шахта «Шарлотта» закрыта, уволено 2 тыс. человек. Кро¬
ме того, произведены сокращения или предоставлены неопла¬
чиваемые отпуска в шахтах «Анна», «Эмма», «Блюхер»,
«Дембенский», «Гойм» и «Рымер».
В районе Мысловице остановлены шахты:
«Нова Пшемша», Бжезинка,—уволено 900 человек.
«Подгарыш», Бжезинка,—уволено 700-человек, «Ксёнже»,
Шклярня,—500, «Пяст», Лендзины,—600, «Ежи», Домбрув-
ка Мала,—1 100, «Клеофас», Катовице,—1 100, «Ферди¬
нанд», Катовице,—1 830 человек.
На перечисленных 7 шахтах в настоящее время еще
работают: на шахте «Ксёнже»—лишь 42 человека, «Пяст»—
156, «Клеофас»—320, «Фердинанд»—225, итого 743 человека.
Кроме того, намечается закрытие шахты «Кармен», фирмы
Гише, с 1 300 рабочих.
Наконец, произведены сокращения рабочих:
На шахте «Мысловице» —1 100 человек и в июле теку¬
щего года дополнительно еще 800 человек, на шахте «Гише»—
2 800, на шахте «Фердинанд» (намечается ее закрытие),—
750, на шахте «Эминенция»—450 человек, на шахте «Клео¬
фас» (намечается ее закрытие)—620 человек.
В Краковском бассейне закрыта шахта «Костюшко»
(960 человек). На Явожницких шахтах сокращено 2 300 че¬
ловек, на шахте «Собеский»—800 человек. Наконец, были
остановлены все небольшие шахты и произведены значитель¬
ные сокращения рабочих на шахте «Артур» в Серше и на
шахте в Либенж»1.
Немногим лучше было положение в других отраслях
промышленности. Вот заметка о бумажной промышлен¬
ности:
«Кризис и иностранная конкуренция отрицательно
1 «Robotnik», 26 lipca 1932 г.
36

повлияли на состояние занятости в польской бумажной
промышленности. Три фабрики оберточной бумаги, а именно
«Велькопольска паперня» в Быдгоще, «С. В. Немоевский»
в Бельско и «Дитрих» в Миколуве полностью прекратили
производство.
На бумажной фабрике в Ченстохове остановлена круп¬
ная современная машина. На фабрике «Соляли» в г. Жи¬
вец из 3 имеющихся машин работает только одна. Бумаж¬
ная фабрика «Лигноза» с 25 июля закрыта до особого распо¬
ряжения. Бумажная фабрика в г. Влоцлавек уволила рабо¬
чих с 15 июля, Ключевская фабрика закрылась 23 июля.
Бумажная фабрика в Верхней Силезии запросила правитель¬
ственного комиссара о разрешении произвести сокращение
рабочих. На фабрике высокосортной бумаги в Варшаве из
двух машин с 1 августа будет работать только одна.
Из предприятий, принадлежащих фирме «Штейнгаген
и Зенгер», на фабрике в городе Влоцлавек из трех машин
с 25 июля будет работать только одна; фабрика в Пабянице
должна быть остановлена полностью в начале августа;
на фабрике в Мышковс из 5 машин одна не работает уже
несколько недель и если количество заказов не увеличится,
то будет остановлена также самая крупная машина, произ¬
водящая специальные сорта бумаги. На Мирковской фаб¬
рике в Езёрно предполагается через две недели остановить
три самые крупные из семи машин.
Другие бумажные фабрики также полностью останав¬
ливаются или сокращают производство.
Согласно произведенным подсчетам, занятость в поль¬
ской бумажной промышленности не превышает в настоящее
время 50% занятости при работе на полную мощность.
Из общего числа 6 500 рабочих, занятых в бумажной про¬
мышленности, около 3 тыс. уже потеряли работу или же
потеряют ее в ближайшее время»1.
В области потребления товаров на душу населения Поль¬
ша занимала одно из последних мест, но она занимала
первое место по стремительности падения потребления
в период кризиса.
В Польше в 1927 г. потребление каменного угля на
душу населения составляло 840 кг, в Германии—2 211 кг,
в Англии—3 890 кг, потребление стали в Польше состав¬
ляло 30,6 кг, в Германии—95 кг, во Франции—134,5 кг*,
1 «Robotnik», Nr. 249, 24 lipca 1932 г.
37

потребление нефтепродуктов в Польше—12 кг, в Германии—
24 кг, во Франции—39,4 кг; потребление сахара в Польше—
10,3 кг, в Австрии—26,3 кг, в Чехословакии—28,3 кг.
Большей, чем где-либо, была также разница в потреблении
между отдельными районами страны. Это явилось резуль¬
татом оккупационной политики на Западной Украине и
в Западной Белоруссии. Потребление товаров на душу на¬
селения в восточных воеводствах было меньше, чем в за¬
падных.
Так, потребление сахара на душу населения составляло
в 1927 г. в западных воеводствах Польши и в Силезии 14,5 кг,
в Люблинском и Краковском воеводствах—7,9 кг, а па За¬
падной Украине и в Западной Белоруссии—5 кг1.
Потребление кирпича на душу населения на Западе
страны составляло 170 шт., в центральных воеводствах—175,
на оккупированных территориях Западной Украины и За¬
падной Белоруссии—10 шт.1 2
Спрос металлообрабатывающей промышленности на
чугун и сталь снизился до 50% довоенного уровня3.
Потребление минеральных удобрений в Польше в
1926—1935 гг. резко сократилось по сравнению с довоенным
уровнем4 и было более чем в 10 раз ниже, чем в Западной
Европе.
Потребление кожи на душу населения, составлявшее
в 1913 г. 1,3 кг, уменьшилось в 1926 г. до 0,75 кг (в Герма¬
нии оно составляло 2,03 кг)5.
Потребление мяса на душу населения в Варшаве
составляло 36,9 кг (в рабочих семьях—22,8 кг), а в Англии—
61 кг6.
Потребление хлопка на душу населения составляло
в Польше в 1929 г. 2,1 кг, в Англии—14,4 кг, в США—
11,9 кг, в Бельгии—10,8 кг, во Франции—8,6 кг, в Гол¬
ландии—6,0 кг7.
О низком уровне потребления в Польше дает представ¬
ление таблица, приведенная на стр. 39.
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. IX, str. 126.
я Там же, т. II, стр. 12.
3 Там же, т. XIII, стр. 26.
4 Там же, т. X, стр. 13, 27.
6 Там же, т. XV, стр. 79—80.
• Там же, т. VIII, стр. 13 и 83—84.
7 Kurt К 1 о t z n е г, Die Lodzer Textilindustrie in der Krise,
Lodz, 1931.
38

бРЕДЙЕГОДОВОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ ТОВАРОВ НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ В ОТДЕЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВАХ В 1927—1931 ГГ,
(в кг)1
По льну а
Англия
Бельгия ।
Франция
Голлан¬
дия
Германия
Швецня
США
Пшеница .
49
159
204
189
—
81
115
125
Рожь
164
—
75
20
—
118
77
6
Рис
2,1
—
5,6
3,4
10,1
3,8
1,0
5,4
Картофель
762,5
109,9
419,9
362,5
—
655,8
258,2
90,7
Сахар
11,3
46,6
29,3
26,0
—
28,1
43,3
40,5
Кофе
0,2
0,5
5,5
4,1
5,2
2,5
7,6
5,6
Чай
0,06
4,52
0,03
0,03
1,63
0,09
0,07
0,32
Какао '
0,2
0,4
0,9
0,8
6,2
1,2
0,7
1,6
Уголь .
886
3 762
4 392
2 133
—
2 377
1 152
3 899
Хлопок
2,1
13,2
9,9
7,5
5,7
5,0
4,0
15,0
Электроэнергия (в квт-ч)
84,0
351,2
490,0
341,7
231,5
441.2
773,2
948,7
Jp 1 Cz. Klarner, U podstaw bezrobocia, Warszawa, 1935.

Официальный отчет Анкетной комиссии указывал, что
причинами низкого уровня потребления в Польше были:
1. Слабое развитие обрабатывающей промышленности
(низкий уровень производства угля, стали, сахара и кожи).
2. Небольшой объем строительных работ (низкий уро¬
вень спроса на металлические конструкции, рельсы, лесома¬
териалы, цемент, кирпич).
3. Низкий уровень заработной платы и доходов насе¬
ления.
4. Низкий уровень жизни в деревне (пользование лучи¬
ной вследствие роста цен на керосин, выпечка хлеба до¬
машним способом).
5. Высокий уровень цен и их несоответствие покупатель¬
ной способности населения отдельных районов (например,
цена сахара была на Западе ниже, чем на Востоке).
6. Высокие налоги на предметы потребления (налоги
на керосин составляли 34% цены).
7. Плохое состояние дорог (слабое развитие автомо¬
бильного транспорта и низкое потребление бензина).
8. Отсутствие дифференциации железнодорожных
тарифов.
Низкое потребление в Польше было результатом нищен¬
ского уровня жизни широчайших масс трудящихся1. Даже
такой апологет капиталистического строя, как Адам Кржи¬
жановский, писал: «Образ жизни наших высших и средних,
приближенных к высшим, слоев общества не так уж резко
отличается от образа, жизни тех же сословий в богатых
государствах Запада. Разница состоит в том, что в нашем
обществе численность высших слоев меньше, а бедноты
у нас больше»1 2.
Польша в период между двумя мировыми войнами не
только отличалась наибольшим падением производства
и потребления, наибольшей недогрузкой производствен¬
ного аппарата. Для Польши были также характерны
самая низкая заработная плата, самый высокий уровень
безработицы, самая страшная нищета в деревне. В* период
кризиса положение трудящихся Польши ухудшилось в боль¬
шей степени, чем в других капиталистических странах.
1 Относительно высокие средние показатели потребления в за¬
падных капиталистических странах не характеризуют Положения
Трудящихся масс в этих странах.
2 A. Krzyzanowski, Pauperyzacja Polski Wspolczesnej,
Krak6w, 1926, str. 138.
40

Поэтому, несмотря на низкий уровень потребления да
кризиса, падение потребления в Польше во время кризиса
было сильнее, чем в других странах. Потребление на душу
населения уменьшилось: чугуна—с 22,8 кг в 1928 г. до
6,8 кг в 1932 г., стали соответственно—с 12,5 до 3,1 кг,
угля—с 726 до 577 кг, сахара—с 11,9 до 9,2 кг, цемента—
с 31,8 до 10,8 кг, спичек— с 24 до 16,5 коробок.
О стремительном падении потребления хлопка в годы
кризиса свидетельствует следующая таблица:
ПОТРЕБЛЕНИЕ ХЛОПКА ПА
ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ
1928 г. 2,5 кг
1929 г. 2,1 »
1930г. 1,9
1931 г. 1,7
1932г. 1,5
Что касается других капиталистических стран, то
в 1929 г. потребление хлопка на душу населения состав¬
ляло: в Англии—14,4 кг, в США—11,9, в Бельгии—10,8,
во Франции—8,6, в Голландии—6,0, в Германии—4,9 кг1.
Резко сократилось также потребление других видов про¬
дукции тяжелой и легкой промышленности.
ПОТРЕБЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ТОВАРОВ В ПОЛЬШЕ НА ДУШУ
НАСЕЛЕНИЯ в 1929-1932 гг. 1
Год
Уголь
(кг)
Чугун
(кг)
Прокат
(кг)
Цемент
(кг)
Мине¬
ральные
удобрения
(кг)
Бензин
(кг)
Электро¬
лампы ;
(шт.)
Кирпич
(шт.)
1929
1041,9
22,6
12,5
29,8
33,3
3,2
0,28
49,5
1930
796,7
15,2
9,3
24,2
17,8
4,1
0,23
44,0
1931
767,0
12,1
6,0
16,1
7,8
2,6
0,19
32,5
1932
577,1
6,8
3,0
10,8
4,1
2,3
0,19
27,1
1933
375,7
—
—
—
—
—
—
—
1 Таблица составлена по данным справочника «Maly rocznik statystyezny»,
1934.
1 К. Klotzner, Die Lodzer Textilindustrie in der Krise,
Lodz, 1936.
41

Год
Сахар
(кг)
"Пиво
(Л)
Табак
(зл.)
Мыло
(кг)
Папи¬
росы
(кг)
Хлопчато¬
бумажная
пряжа
(кг)
Шерстяная
пряжа
(кг)
Шелко¬
вая
пряжа
(кг)
1929
11,9
9,0
23,1
1,3

2,2
0,93
0,09
1930
11,3
8,0
22,9
1,3
0,80
1,9
0,68
0,07
1931
10,1
6,0
20.6
1,2
0,82
1,8
0,73
0,09
1932
9,2
4,3
17,0
1,1
0,72
1,7
0,61
0,08
1933
8,61
—
14,79
—
—
—
—
—
Наиболее резко потребление снизилось опять-таки
на Западной Украине и в Западной Белоруссии.
ПОТРЕБЛЕНИЕ НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ В 1933 г.
(в кг)
Табак
(зл.)
Сахар
Прокат
Цемент
-Во всей Польше
14,79
8,61
3,56
12,40
В восточных воеводствах
7,14
3,96
1,08
3,19
Сокращение потребления многих товаров продолжалось
также и в последующие годы. За 1929—1934 гг. население
Польши увеличилось на 2 млн. человек, то есть на 8%,
при этом в 1932, 1933 и 1934 гг. в стране было потреблено
значительно меньше угля и металла, сахара и дрожжей,
цемента и кирпича, тканей и электроламп, мыла и удобре¬
ний, чем в 1929 г.
Итак, от разрушительного кризиса, который был для
всех капиталистических стран тяжелее, чем все предыдущие
кризисы, наиболее жестоко пострадала экономика Польши.
Одна лишь Страна Советов не знала кризиса.

Глава II
КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ МОНОПОЛИИ
И ИХ ПОЛИТИКА
Анализируя специфические черты кризиса 1929 г.,
И. В. Сталин на XVI съезде ВКП(б) говорил:
«Нынешний капитализм, в отличие от старого капита¬
лизма, является капитализмом монополистическим, а это
предопределяет неизбежность борьбы капиталистических
объединений за сохранение высоких, монопольных цен на
товары, несмотря на перепроизводство. Понятно, что это
обстоятельство, делая кризис особенно мучительным
и разорительным для народных масс, являющихся основ¬
ными потребителями товаров, не может не повести к затя¬
гиванию кризиса, не может не затормозить его рассасы¬
вание»1.
Кризис 1929 г. нанес окончательный удар по басцям
буржуазных экономистов, прикрашивающих капита¬
лизм во что бы то ни стало, по басням о том, что картели
якобы устраняют кризисы.
Монополии взвинчивают цены и, при ухудшении конъюнк¬
туры, стремятся удержать их на высоком уровне, под¬
чиняя производство политике цен. Добиваясь максимальной
прибыли, монополии заинтересованы в больших оборотах
и высоких ценах. Из двух способов получения одинаковой
прибыли в условиях кризиса перепроизводства: путем
снижения цены на единицу товара или путем сокращения
производства, монополисты выбирают второй способ. Та¬
кая политика, невозможная в условиях свободной конку¬
ренции, становится возможной в условиях господства
монополий. Монополии—вопреки теориям «организованного
капитализма» — ни в малейшей степени не содействуют
1 И. В. Сталин, Соч., т. 12, стр. 246.
43

«организованному регулированию» производства, цен, сбы¬
та и тем самым уменьшению перепроизводства. Стремление
монополий затормозить рост производства не меняет по¬
ложения. Перепроизводство зависит не от абсолютных раз¬
меров производства, а единственно от соотношения между
общей стоимостью продукции, с одной стороны, и поку¬
пательной способностью потребителей—с другой. Монопо¬
листическая политика цен приводит к взвинчиванию цен
в значительно большей мере, чем прежняя свободная
конкуренция. «Это не значит, что монополия ничего не орга¬
низует. Она организует, но только капиталистов, а не эконо¬
мику»1.
Монополии бессильны перед основным противоречием
капитализма. Они не только не устраняют кризисов, но,
наоборот, делают их еще более продолжительными, остры¬
ми и разрушительными.
Рост цен или сохранение их на высоком уровне, сокра¬
щение или ограничение производства приводят к резкому
падению покупательной способности широких масс насе¬
ления, к экономическому упадку, к разрушению нацио¬
нального богатства во имя единственной цели—капита¬
листических прибылей.
Прежние «нормальные» циклические кризисы не только
означали обострение всех противоречий капиталистической
системы, они в то же время представляли собой процесс
бурного, насильственного, временного разрешения этих
противоречий. Во время кризиса 1929 г., связанногос общим
кризисом капитализма, был нарушен механизм «обычного»
выхода из кризиса путем систематической ликвидации то¬
варных запасов, устранения слабых, устаревших, нерен¬
табельных предприятий, внедрения технических усовер¬
шенствований, приобретения новых рынков и т. д.
В одной из резолюций XII пленума Исполкома Комму¬
нистического Интернационала говорится по этому во¬
просу:
«Господство монополистического капитала, ныне под¬
чинившего себе почти всю экономику капиталистического
общества, в условиях общего кризиса капитализма чрез¬
вычайно затрудняет изживание экономического кризиса
1Ю. Кучинский, Очерки истории германского империа¬
лизма, т. I, Издательство иностранной литературы, Москва,.
1952, стр. 70.
44

путем обычным для капитализма времен свободной конку¬
ренции. Чем больше удается верхушкам финансовой олигар¬
хии при уменьшающейся массе прибыли урвать себе за
счет других, ограблять трудящихся, чем выше устанавли¬
ваемые ею таможенные барьеры, тем больше суживаются
внутренние и внешние рынки, тем более углубляется
кризис»1.
Одной из предпосылок создания картелей является
гарантия средней прибыли, предоставляемая предприя¬
тиям с низким органическим составом капитала. Благодаря
этому предприятия с высоким органическим составом
капитала могут получать монополистическую сверхпри¬
быль. Этим объясняется тенденция монополий сокращать
производство во имя сохранения высоких цен. А сокра¬
щение производства не понижает, а повышает издержки
производства. Низкие издержки производства достигаются
при условии полного использования производственного
аппарата, массового производства и массового сбыта. Это
приобретает особенное значение при высокой степени
концентрации производства и централизации капитала,
когда так называемые «расходы, связанные с основным
капиталом», играют все большую роль. Таким образом,
получается заколдованный круг.
Монополистическая политика цен означает увеличение
«ножниц» между ценами на промышленные товары и на
сельскохозяйственную продукцию, между ценами на внут¬
реннем и внешнем рынках, между оптовыми и розничными
цепами. Кризисы, как правило, содействуют усилению
монополий. Как указывал Ленин:
«А кризисы—всякого рода, экономические чаще всего,
но не одни только экономические—в свою очередь в гро¬
мадных размерах усиливают тенденцию к концентрации
и к монополии»1 2. Это находит особо яркое подтверждение
на примере Польши.
Анализируя источники и причины особенной остроты
кризиса в Польше, ЦК Коммунистической партии Польши
в своем докладе об экономическом положении указывал,
в частности, что «чрезвычайно сильное развитие картелей,
учитывая общий уровень экономического развития страны,
1 Материалы XII пленума И.К.К.И., Резолюции и постановле¬
ния, Партиздат, Горький, 1932, стр. 5.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 22, стр. 197.
45

обременяет цены на предметы первой необходимости высо¬
кими монопольными прибылями, затратами по демпингу
и т. д., что еще более суживает и без того узкий рынок,
особенно в деревне»1.
И в самом деле, Польша принадлежала к странам с наи¬
более высокой степенью развития картелей.
КОЛИЧЕСТВО КАРТЕЛЕЙ В ПОЛЬШЕ 1
Год
Число
националь¬
ных кар¬
телей
Число между¬
народных кар¬
телей , в кото¬
рых участвова¬
ла Польша
Год
Число
националь¬
ных кар¬
телей
1
Число между¬
народных кар¬
телей, в кото¬
рых участвова¬
ла Польша
1919
9
3
1928
77
23
1920
11
4
1929
100
40
1921
13
4
1930
133
48
1922
15
4
1931
168
69
1923
23
6
1932
187
75
1924
31
6
1933
215
89
1925
40
6
1934
233
94
1926
53
8
1935
268
104
1927
64
14
1936
274
105
1 Данные приведены по статистическому ежегоднику «Maly rocznik staty¬
styczny», 1937, где приводятся более свежие данные, чем в сборнике «Staty-
styka kartell w Polsce», 1935.
Как видно из таблицы, процесс развития картелей
усилился после майского переворота 1926 г.1 2, а особенно
в ходе экономического кризиса, то есть после 1929 г., когда
капиталисты переложили бремя кризиса на плечи широких
масс трудящихся.
Эти данные однако неполны. Они основаны на материа¬
лах «Реестра картелей», введенного законом от 28 марта
1933 г. Но кроме картелей существовали различные объеди¬
нения временного характера, так называемые джентль¬
менские соглашения, которые официально не регистриро¬
вались, но явно носили монополистический характер.
Как писал официальный орган Главного статистиче¬
ского управления:
1 Archiwum КС, PZPR teezka II М. III. 2/6.
2 Переворот Пилсудского.—Прим. ред.
46

«Объединения капитала, стремящиеся подчинить своему
господству экономическую жизнь для увеличения частных
прибылей, опасаясь конкуренции других экономических
организаций или же репрессий со стороны властей, не
склонны обнаруживать свое существование или раскрывать
свое действительное содержание»1.
Точно так же действительная роль картелей в экономике
Польши преуменьшалась официальными статистическими
данными, согласно которым в 1934 г. 30,4% польских и
47,8% действующих в Польше иностранных акционерных
обществ были объединены в картели2, а картелированная
промышленность охватывала 36,7% производства3. Уже
в 1929 г. Зеленевский писал, что 46% всего отечественного
производства охвачено картелями4. Хотя в 1934 г., по офици¬
альным данным, было картелировано 30,4% польских
акционерных обществ, но, по тем же данным, акционерный
капитал объединенных в картели компаний составлял 66%
всего акционерного капитала5.
Кроме того, акционерные общества составляли незна¬
чительную часть картелированных фирм, а отдельные фир¬
мы принимали участие одновременно в целом ряде кар¬
телей.
Из 4 422 фирм, входивших в 1934 г. в картели, только
364 были акционерными обществами.
84 фирмы участвовали в 2 картельных соглашениях;
95 фирм—в 3; 30 фирм—в 4; 9—в 5; 44—в 6—10; 7 фирм—
в 11—20; 7 фирм—в 21—30 и 2 фирмы более чем в 30 кар¬
тельных соглашениях.
Картели охватывали ключевые отрасли промышлен¬
ности, имевшие решающее значение для всей экономики
страны. Продукция 5 крупных картелей (уголь, же¬
лезо, чджут,- сахар хлопчатобумажная пряжа), составляла
73% всей охваченной картелями продукции. А ведь стои¬
мость угля, например, входит составной частью в цену
каждого костюма, каждого листа бумаги, электролампы,
чулка и т. д.
1 «Statystyka kartell w Polsce», 1935.
3 «Maly rocznik statystyezny», 1937.
3 Walter Rosenbusch, Die polnische Kartellwirtschaft,
Katowice, 1936.
4 Jan Zieleniewski, Koncentracja produkeji, Warszawa,
1929.
6 «Maly rocznik statystyezny», 1939.
47

О значении картелей свидетельствует тот факт, что в пе¬
то есть как раз в период
картелями регулировались цены на следую-
риод с 1928 по 1934 г
кризиса,
щие основные товары:
Уголь
Сырая нефть
Прокат черных металлов
Железный лом
Смола (деготь)
Бензол (90-процентный)
Крезолы
Уксусная кислота
Серная кислота
Суперфосфат
Стекло
Эмалированная посуда
Электролампы
Нефтепродукты
Цемент
Кокс
Цинк
Цинковый лист
Трубы и свинцовый ли¬
стовой прокат
Азотная кислота
Соляная кислота
Аммиак
Азотные удобрения
Калийные удобрения
Сел ьскохозяйственныс
машины
Мешки
Лопаты
Джутовые мешки и т. д.
и т. п.
О том, как широк был диапазон продуктов, охваченных
картелизацией, свидетельствует нижеследующий неполный
перечень картелей, действовавших в годы кризиса* 1.
Уголь
Цинк
Природный газ
Нефть
Металлургия и
металлообраба¬
тывающая про¬
мышленность
Всепольская угольная конвенция
Союз малых угольных копей
Союз поставщиков бункерного угля
Конвенция по скупке цинковой руды
Конвенция по сбыту природного газа
Синдикат польской нефтяной промышленности
48 картелей, в том числе:
Синдикат польских металлургических заводов
Синдикат польских сталелитейных заводов
Центральное управление польских метал¬
лургических заводов по скупке лома
Общество по продаже чугуна
Конвенция по литейнопрокатному производ¬
ству
1 Перечень составлен на основе различных источников, в част¬
ности: «Statystyka kartell w Polsce», Warszawa, 1935; J. Zieleni-
e wski, , Koncentracja produkcji, Warszawa, 1929; R. В a t t a g-
1 i a, Panstwo a kartele, koncerny, trusty, Warszawa, 1929.
48

Конвенция по продаже белой жести
Бюро по реализации оцинкованной жести
Конвенция по продаже стали
Конвенция по производству и продаже труб
для буровых работ, водопроводов и газо¬
проводов
Конвенция по производству труб с наруж¬
ным диаметром свыше 165 мм
Бюро по сбыту литья и эмалированных из¬
делий
Синдикат заводов по отливке радиаторов
Центральное бюро по сбыту эмалированных
санитарно-технических изделий
Местный синдикат по продаже кухонных плит
Синдикат по продаже чугунных гирь
Синдикат по продаже водопроводных труб
Объединение польских фабрик эмалированных
изделий
Объединение польских фабрик по производ¬
ству болтов
Объединение заводов по производству сталь¬
ного троса
Отдел по закупке стальной проволоки
Конвенция по продаже гвоздей и проволоки
Конвенция по продаже изделий из проволоки
для обувного производства
Отдел по закупке вил
Отдел по закупке лопат
Конвенция по продаже цепей и уздечек
Конвенция по продаже велосипедных седел
Конвенция по продаже велосипедных спиц
и ниппелей, а также детских колясок
Конвенция по продаже оцинкованных изде¬
лий и железных сковород
Конвенция по продаже железных оцинкован¬
ных ведер
Конвенция по продаже подковных гвоздей
и шипов
Бюро по сбыту стальных конструкций
Конвенция по производству и продаже по¬
ковок для польского железнодорожного
транспорта
Польский синдикат цинка
4 л. Гросфельд
49

Химическая Про¬
мышленность
всего 46 картелей, в том числе:
«Суперфосфатная промышленность», обще¬
ство с ограниченной ответственностью в
Варшаве, действующее в качестве испол¬
нительного органа картеля суперфосфат¬
ных заводов
Объединение по продаже серной кислоты—
Катовице
Синдикат предприятий по производству кро¬
вельного толя
Местная конвенция по условиям продажи
(сроки оплаты векселей и т. п.), объеди¬
няющая варшавских фабрикантов, входя¬
щих в «Производственный союз мыло¬
варенной промышленности»
Объединение предприятий жировой и мыло¬
варенной промышленности, входящих в
группу Шихта
Объединение предприятий по гидролизу
древесины лиственных пород
Картели по внутренней торговле карбидом
Картель фабрик касторового масла
Районный картель фабрик по переработке
костей, являющийся отделением между¬
народной 'организации «Эпидсс», регули¬
рующей рынки сбыта и рынки закупки
сырья
Объединенное бюро сбыта клеенки двух
существующих в Польше фабрик
Временный картель, устанавливающий цены
на продукцию фабрик уксусной кислоты
Синдикат фабрик скипидара и древесной
смолы
Торговая конвенция по парфюмерно-косме¬
тической продукции, Варшава
Общая конвенция парфюмерно-косметических
фабрик по условиям сбыта (сроки оплаты
векселей ит. п.)
Конвенция фабрик льняного масла
Экспортный картель заводов серного эфира
50

СилйкатнаЛ hpo^
мышденность
Электротехниче¬
ская промышлен¬
ность
Текстильная про¬
мышленность
ЁСего 13 картелей, в том числе;
Синдикат по продаже стекла
Синдикат по продаже стеклянных бутылей
Конвенция по продаже цветных бутылок
Конвенция по сбыту товаров Лодзинских
оптовых складов стекла
Синдикат цементной промышленности (Цен-
троцемент)
Всепольское объединение каменоломен в
Катовицах
Поморская конвенция кирпичных заводов в
Быдгоще
Картель кирпичных заводов в Познанском
воеводстве
Картель известковых заводов в восточной
части Малопольши
Конвенция известковых заводов на западе
Малопольши
«Центрсфаянс»—центральная контора по сбы¬
ту фаянсовых изделий, Варшава
7 картелей
Всего 14 картелей, в том числе:
Конвенция хлопкопрядильных фабрик в
Лодзи по регулированию производства и
условий сбыта (сроки оплаты векселей и
т. п.), а также цен на внутреннем рынке
Конвенция прядилен камвольной шерсти в‘
Лодзи
Конвенция фабрик по производству шерстя
ных тканей в Лодзи
Конвенция суконных фабрик в Бельско
Конвенция ковровых фабрик в Варшаве
Конвенция фабрик по производству резино¬
вых лент
Объединенное бюро сбыта изделий гардинных
фабрик в Варшаве
Центральное бюро по сбыту изделий тюле¬
вых фабрик в Варшаве
Экспортное объединение текстильной про¬
мышленности в Лодзи
4* 51

бумажная про¬
мышленность
Сахарная про¬
мышленность
Разные
Всего 14 картелей, в том числе*.
«Центропапер»
Картель фабрик сульфитной целлюлозы
«М. К. С.», общество с ограниченной от¬
ветственностью; центральное бюро по сбы¬
ту изделий 3 бумажных фабрик
Конвенция фабрик дамских сумок в Быд¬
гоще по регулированию условий сбыта
Банк сахарной промышленности
Картеле фабрик по производству зонтов
Картель фабрик по производству пуговиц
из пластмассы
Картель фабрик перламутровых пуговиц
и т. д. и т. п.
Кроме промышленных и промышленно-торговых кар¬
телей, существовали картели, регулировавшие сбыт сель¬
скохозяйственной продукции, как, например:
Конвенция по регулированию условий сбыта продукции
мукомольной промышленности в Познани
Картель фабрик макаронных изделий в Варшаве
Конвенция поставщиков свекольных семян
Центральное управление по возделыванию льна в Вильно
Синдикат по выращиванию хмеля на территории бывшего
царства Польского
Польский синдикат по экспорту свиней и рогатого скота
Силезско-Поморский синдикат по торговле рогатым скотом
и свиньями
Экспортный синдикат фабрик бекона
Синдикат по экспорту пера, пуха и др.
Концентрация всего производства соды на двух пред¬
приятиях фирмы «Сольвей», производства ниток—на одной
лодзинской фабрике, калийной соли—в фирме «Теспа»,
а также солей гексоциано-железосинеродистой кислоты,
желатина и т. п. создавала в этих отраслях производства фак¬
тическую монополию. Государственно-капиталистический
характер носили государственные монополии, такие, как
соляная, табачная, спичечная, спиртная. Кроме того,
польские картели состояли членами ряда международных
картелей. Например, цементный картель принимал уча-
52

стие в 8 международных торговых соглашениях, картели
металлообрабатывающей промышленности—в 29, электро¬
технической—в 21, химической—в 24. Польша принимала
участие в международном стальном картеле, в картельных
соглашениях, охватывавших производство и сбыт цинка,
костного клея, искусственного шелка, электроламп, ни¬
ток, суперфосфата, карбида, солей гексоциано-железо-
синеродистой кислоты, жестяной посуды и т. д.
О тесной связи польских картелей с международными
картелями свидетельствует тот факт, что если Англия в
1934 г. принимала участие в 61 международном картеле,
Польша участвовала в 94.
41% польских монополистических объединений были
синдикатами, 34—конвенциями, 25%—конвенциями с кон¬
трольным или распределительным аппаратом. Решающее
значение имеют, однако, не юридические формы монопо¬
лий, а их экономическая сущность, определяемая тенден¬
цией к монополизации в целях получения большей при¬
были.
Картельные соглашения охватывали такие вопросы,
как производство, цены, сбыт и скупка товаров внутри
страны, экспорт и импорт товаров, распределение прибылей.
175 картельных соглашений, действующих внутри страны,
и 50 международных соглашений непосредственно уста¬
навливали цены1, 147 соглашений устанавливали условия
платежа, ИЗ—квоты сбыта. 138 картелей устанавливали
цены и условия платежа, 97—цены, условия платежа и
квоты сбыта. 58 польских и 14 международных картелей
регулировали распределение прибылей, 87 международных
соглашений регулировали экспорт, 75—импорт. В 47 слу¬
чаях международные соглашения предусматривали огра¬
ничение экспорта из Польши, а в 4 соглашениях экспорт
вообще запрещался. В 10 случаях польские капиталисты
получали компенсацию за ограничение экспорта, а 80 фирм
по условиям соглашений, заключенных внутри страны,
получали компенсацию за ограничение производства. В
число этих предприятий, владельцы которых наживали
состояния путем максимального сокращения производства
товаров, входило 19 металлообрабатывающих заводов, 20
бумажных фабрик, 16 химических заводов. Наконец,
в 24 случаях владельцы фабрик получали деньги за то,
1 Данные 1934 г,
53

что они полностью прекратили производство на своих
предприятиях.
Эти официальные данные, заимствованные из картель¬
ных соглашений, естественно, далеко не полны.
Каково было значение капиталистических монополий
и их влияние на экономическую жизнь Польши? Какова
была их цель? Сошлемся прежде всего на издание Главного
статистического управления, озаглавленное «Статистика
картелей в Польше», вышедшее в 1935 г., то есть на источ¬
ник, который очень трудно заподозрить в антикапитали-
стической тенденциозности:
«Современная экономическая жизнь характеризуется
концентрацией производства и концентрацией капитала,
а также стремлением организованного капитала установить
свое господство над всей экономической жизнью общества».
«Влияние объединенного капитала огромно. Несомненно,
во многих случаях это влияние проявляется в форме
контроля, в ряде случаев оно означает полное руковод¬
ство определенными участками хозяйственной жизни, за
которым зачастую следует политический контроль. В связи
с этим изучение формы, содержания и методов деятель¬
ности разных типов объединений капитала дает богатый
материал для знакомства с современной жизнью не только
в области экономики, но и в области политики»1.
«Роль картелей в экономической жизни каждой стра¬
ны, а в особенности в Польше, очень велика. Существует
тесная зависимость между возникновением и деятельностью
картелей, с одной стороны, и уровнем цен, ценообразова¬
нием, состоянием производства и занятостью рабочей
силы, а также уровнем заработной платы в отдельных от¬
раслях производства, с другой стороны»1 2.
«Подлинной целью, к достижению которой стремятся
в своей деятельности картели, является монополистиче¬
ская прибыль. Картели не рассчитывают ликвидировать
конкурентную борьбу; это очень редко происходит, да
и само по себе устранение конкуренции есть только сред¬
ство к достижению цели, которая, как мы указали выше,
состоит в повышении доходов. Само собой разумеется,
что повышения доходов можно достичь как путем повыше¬
ния цен, так и путем снижения издержек производства.
1 «Statystyka kartell w Polsce», 1935, str. 1,
2 Там же, стр. 2.
54

Однако при картелизации снижение издержек производ¬
ства лишь весьма редко становится основой повышения
доходов и представляет скорее побочное явление. Обычно'
повышение доходов достигается путем повышения отпуск¬
ных цен. Поэтому влияние картелей на формирование
цен товаров является наиболее ярким фактором, непосред¬
ственно воздействующим на экономическую жизнь страны»1.
«Влияние картелей на снижение производства связано
с внутрикартелыюй борьбой за так называемые квоты.
Участники картелей, несомненно, заинтересованы в полу¬
чении максимальных квот или же компенсации за неисполь¬
зование ими их квот. Это приводит к чрезвычайно харак¬
терным последствиям, а именно: с одной стороны, в ряде
случаев закрываются предприятия, стоящие на высоком
техническом уровне, с другой стороны, предприниматели
стремятся расширить свои предприятия с одной лишь целью
получить наибольшие квоты, а после достижения этой
цели закрывают предприятия. Иногда установленные квоты
и компенсации касаются непосредственно производства,
что ведет к закрытию одних предприятий и сокращению
производства в других; иногда же они относятся только
к сбыту, а размеры производства остаются на усмотренйе
предпринимателей. Не подлежит сомнению, что и в том
случае, когда соглашение регулирует только вопросы
сбыта' установление квот косвенным путем ведет к сокра¬
щению производства. Наконец,, кроме указанных выше форм
вмешательства картелей в область сбыта, встречаются еще
более яркие случаи, когда картели уничтожают уже про¬
изведенные товары»2.
«Мы говорили вначале, что картелирование уменьшает
эластичность экономики и пагубно влияет на механизм
автоматического регулирования экономической жизни. Ха¬
рактерен в этбм отношении процесс формирования цен
при картелировании. Проф. Г Тенненбаум в своей работе,
посвященной проблемам экономической структуры Польши,
утверждает, что «идеалом политики картелей должно быть
достижение более высокого уровня цен картелированных
товаров, чем цен некартелированных товаров в период бла¬
гоприятной конъюнктуры и более низкого уровня цен в
период плохой конъюнктуры», и далее: «такая политика
1 «Statystyka karteli w Polsce», 1935, str. 2.
з Там же, стр. 2—3.
55

была бы в состоянии обеспечить большую равномерность
занятости, что должно быть основным руководящим прин*
ципом государственной политики в области применения
централизованных средств воздействия». В действитель¬
ности же, целью существования картелей является прежде
всего получение монополистической прибыли, вопросы же
регулирования производства или занятости, вопросы, свя¬
занные с организацией капитала, играют лишь вспомога¬
тельную роль и служат осуществлению главной цели.
Вот почему мы не наблюдаем стремления к идеалу^ начер¬
танному проф. Г Тенненбаумом...»1
Кстати, уже значительно раньше, в 1927 г., в отчете
Анкетной комиссии отмечалось, что картели не стремятся
к проведению мероприятий по рационализации промышлен¬
ности; они оказывают содействие отсталым в техническом
отношении предприятиям (т. IX, стр. 115) и в то же вре¬
мя притесняют предприятия слабые в финансовом отноше¬
нии, но хорошо оснащенные технически (т. V, стр. 40—41).
Реализация продукции обременена значительными комис¬
сионными сборами (вСилезском угольном концерне—7,1%);
имеется значительный разрыв между издержками производ¬
ства и продажными ценами, розничная цена суперфосфата
вышесредних издержек производства на 57% (т. X, стр. 86).
Комиссия отметила, что картели не занимаются улучше¬
нием условий труда (т. XI, стр. 177), что угольные концер¬
ны в Силезии (т. V, стр. 430), решая вопрос об эксплуата¬
ции или консервации тех или иных залежей, ограничивают
производство и что Союз суперфосфатной промышленности
ограничивает производство в целях взвинчивания цен (т. X,
стр. 76). Следует помнить, что это относится к периоду,
предшествовавшему кризису. В период кризиса паразити¬
ческая роль монополий выступала, как мы дальше увидим,
еще более ярко.
Тем не менее Анкетная комиссия высказалась в пользу
картелирования. Капиталистические монополии, в' част¬
ности картели, пользовались усиленной поддержкой бур¬
жуазно-помещичьих правительств, в особенности после
фашистского переворота Пилсудского, который, оперируя
демагогическими лозунгами, по существу был представи¬
телем и защитником интересов крупнейших капиталисти¬
ческих монополий.
1 «Statystyka karteli w Polsce», 1935, str. 4—5.
56

«Правительство не только не противодействовало об*
разованию картелей и не ставило препятствий вступле*
нию государственных предприятий в них, но само стреми¬
лось выступать в роли инициатора создания доброволь¬
ных или принудительных картелей в ряде отраслей хо¬
зяйства»1.
Буржуазный исследователь картелей в Польше А. Иванка
приводит определение окружного суда от 1930 г. (еще до
опубликования закона о картелях, когда они, собственно
говоря, не имели еще правовой основы), отклоняющее иск
одной обойной фабрики, не входящей в картель, против
картеля обойных предприятий, обвиненного указанной
фабрикой в «деятельности, направленной против устано¬
вившихся традиций». В определении суда говорится:«Кар¬
телирование является тенденцией, отвечающей развитию
современной хозяйственной жизни». «Существование в Поль¬
ше картелей преимущественно вызывается необходимостью,
а не алчностью»; поскольку «существование синдикатов,
трестов и картелей допускается государством, то должны
также допускаться определенные способы борьбы фирм,
объединенных в картели, с фирмами, не входящими в эти
объединения»1 2.
Дзевульский прямо заявил:
«В Польше правительство, несомненно, проводит по¬
литику, соответствующую интересам картелей».
Это выражалось, например, в политике принудитель¬
ного картелирования, направленной против мелких пред¬
приятий.
Поэтому не удивительно, что в отчете, подготовленном
для Лиги Наций известным немецким «специалистом»
по вопросам картелирования проф. Тширским, говорится:
«Необходимо со всей силой подчеркнуть, что нет ни
одной страны, в которой картелирование после войны
так развилось, как в Польше. Развитие картелирования, не¬
сомненно, показывает, что существующее законодатель¬
ство нисколько не препятствует ни организации картелей,
ни деятельности их правлений»3.
1 S. Dzi е wu Iski, Zagadnienia kartelizacji w Polsce,
Poznan, 1933, str. 7.
2 A. I v a n k a, Zagadnienie kartelizacji w Polsce, Warszawa,
1931, str. 7
3 Decugis, Olds, Tschiersky, Etudes sur le regime
des ententes industrielles, Geneve, 1931.

Процесс концентрации, централизации и монополиза¬
ции усилился после 1926 г.
В. Розенбуш1 пишет, что 1926—1927 гг. являются по¬
воротным пунктом в деле «рационализации». Под этим
он. подразумевает подавление слабых предприятий более
сильными, концентрацию, составляющую основу картели¬
рования. Уже в октябре 1926 г. один из «фюреров» поль¬
ского финансового капитала Р. Баталья выдвинул следую¬
щие требования:
«Необходимо сократить число предприятий и прибли¬
зить их к фордовс кому идеалу. Это требует высокой степени
концентрации промышленности, в которой должны дей¬
ствовать синдикаты, картели и даже тресты»1 2. В октябре
1929 г. на экономическом совещании правительства с де¬
легатами торгово-промышленных палат тот же Р. Баталья
сделал доклад, в котором пытался доказать, что картели
нужны и полезны народному хозяйству, так как только
они якобы могут предотвратить «уничтожение оборотных
капиталов». Он превозносил картели за то, что они про¬
пагандируют потребление таких товаров, как сахар, це¬
мент, карбид, дрожжи, цинковый прокат и т. д.3
Впрочем, Баталья не скрывает, что главной целью кар¬
телирования является «повышение рентабельности промыш¬
ленности», то есть дальнейшее увеличение капиталистиче¬
ских прибылей или поддержание их на высоком уровне
с наступлением кризиса.
1929 г. являлся годом усиленной централизации капи¬
тала, слияния и картелирования предприятий. Как зая¬
вил в 1930 г. апологет польского монополистического
капитала Ипполит Гливиц:
«В Польше нс было почти ни одной отрасли, в которой
не происходил бы процесс концентрации и создания син¬
дикатов, картелей, конвенций и подобных объединений»4.
«Как капиталисты, так и правительство,—говорит далее
Гливиц,—считали процесс консолидации, происходящий
1W. Rosenbusch, Die Polnischc Kartcllwirtschaft.
2 «Wspolpraca rzgdu ze sferarni gospodarczymi panstwa», Warsza¬
wa, 1927. (Отчет о хозяйственном совещании, состоявшемся 30
и 31 ноября 1926 г. при президиуме совета министров.)
3 Как будто нужна какая-либо пропаганда, для того чтобы люди
потребляли сахар и дрожжи, а строители применяли цемент.
4 Н. G 1 i w i с, Nieco optymizmu, zbidr artykulow i mow,
Warszawa, 1930, str. 33.
'4

в тяжелой промышленности Польши, особенно благо*
приятным явлением, находящимся в резком контрасте
с общим мрачным фоном польской хозяйственной жизни»1.
В этот период произошло объединение двух крупней*
ших горно-металлургических предприятий Верхней Силезии,
а именно: Катовицкого горно-металлургического акцио¬
нерного общества, которое до того объединилось с пред¬
приятиями «Бисмарк» и «Силезия», с акционерным обще¬
ством «Верхнесилезские объединенные металлургические
заводы Гуты Крулевска и Лаура».
Таким образом был создан концерн «Вспульнота инте-
ресув», который охватывал около 50% производства чер¬
ных металлов в Польше и около 20% добычи верх неси
лезского угля. Этот концерн был самым крупным частным
предприятием Полыни и находился под контролем амери¬
кано-немецкого капитала. Компания «Вспульнота инте-
ресув» обладала собственным капиталом в 265 млн. зл.
и заемным капиталом в 54 млн. зл. На предпри¬
ятиях этой компании было занято 45 тыс. рабочих
и служащих. Вторым крупным объединением было созда¬
ние (путем обмена контрольных пакетов акций) фирмами
«Зеленевский», «Фитцнер и Гампер» совместное английской
фирмой «Бэбкок энд Уилкокс» концерна, охватывающего
металлургический комбинат «Покуй», шахты «Баллестрема»,
акционерную компанию «Феррум», Сухеднювское акцио¬
нерное общество, акционерные компании «Зеленевский»,
«Фитцнер и Гампер», «Бэбкок—Зеленевский» и отчасти паро¬
возостроительный завод в Хжанове, значительный пакет
акций которого находился в руках общества «Зеленев¬
ский». На предприятиях этого объединения было занято
около 60 тыс. рабочих и служащих.
Третьим объединением было образование в 1929 г.
монополистического союза предприятий цементной про¬
мышленности «Вспульнота интересув цементовых», охва¬
тывавшего фирмы «Фирлей», «Сольвей», «Рудники», «Вейхе-
рово», «Бонарка» и сосредоточившего в своих руках 50%
производства цемента в Польше.
В эти годы отмечается также ускоренный процесс обра¬
зования картелей. Конечно, не все картели играли одина-
1 Н. Gliwic, Nieco optymizmu, zbior artykulow i mow*,
Warszawa, 1930, str. 84.

новую роль. Правительство и «идеологи» санации1 прибе¬
гали иногда к антикартельной демагогии для успокоения
возмущенных масс и для маскировки своего прислужни¬
чества крупнейшим картелям. Ясно, что решающую роль
играли крупнейшие картели, монополизировавшие глав¬
ные отрасли производства.
В июле 1925 г. путем слияния одного из старейших кар¬
телей Польши—Верхнесилезской угольной конвенции с су¬
ществовавшей с 1898 г. Домбровско-Краковской угольной
конвенцией была создана Всепольская угольная конвен¬
ция.
Этот картель возник при деятельном участии государ¬
ства. Он контролировал 98,07% добычи угля в Польше,
и на его предприятиях было занято в 1926 г. 128 тыс. рабо¬
чих. В его состав входили 34 крупнейшие фирмы, в том
числе:
Катовицкое горно-металлургическое акционерное об¬
щество, «Верхнесилезские объединенные металлургические
заводы Гуты Крулевска и Лаура», «Силезские шахты и цин¬
ковые рудники», предприятия «Гогенлоэ», металлургический
комбинат «Покуй», «Гише», шахты и металлургические
заводы князя Хенкель фон Доннерсмарка, шахты князя
Пщинского, «Варшавское общество угольных шахт и ме¬
таллургических предприятий», Рудзское и Рыбницкое гор¬
ные товарищества, горное товарищество графа Ренар,
польские государственные шахты в Верхней Силезии, уголь¬
ное товарищество «Шарлотта», Черницкая угольная компа¬
ния, акционерные компании «Годулля», «Ульрих», «Силе¬
зия», «Сатурн», Акционерное общество угольных шахт
и горных предприятий, Французско-польская горная ком¬
пания, Французско-итальянская компания по добыче угля,
Французское акционерное общество «Челядзь», предприя¬
тия «Сольвей».
О том, какова была главная цель образования уголь¬
ного картеля, свидетельствует тот факт, что оптовая цена
1 т угля, которая за июнь 1925 г. упала с 29 до 26 зл.,
после образования картеля (в июле 1925 г.) поднялась в
период с января по июнь 1926 г. до 36 зл. и оставалась на
этом и даже более высоком уровне в период кризиса.
1 Санация—«оздоровление», лозунг, выдвигавшийся в демаго¬
гических целях идеологами фашистской клики Пилсудского,—
Прим. ред.

В розничной продаже 1 т угля стоила в 1932 г. 64 3JL
Издержки по добыче угля составляли в наиболее рента¬
бельных шахтах Верхней Силезии 17—18 зл. на 1 т,
в Домбровском бассейне—21—24 зл. (в более рентабель¬
ных шахтах 10—16 зл.). При этом заработная плата рабочих
составляла около 35% издержек производства. В Англии
при таких же примерно издержках производства и при та¬
кой же цене угля, как в Польше, заработная плата со¬
ставляла 60—65% издержек производства1.
Что же касается экспортной цены на польский уголь,
то она была в 3 с лишним раза ниже цены английского
угля.
В 1932 г. Польша продавала уголь за границей по цене
7,7 зл. за тонну, Англия же по 13—18 шиллингов (19,5—
27 зл.). Экспорт угля означал для Польши потерю сотен
миллионов злотых в год, которую компенсировал отече¬
ственный потребитель.
Высокая цена па «конвенционный» уголь, то есть на
уголь, продаваемый картельными организациями, объяс¬
нялась, в частности, тем, что верхнесилезская промыш¬
ленность была преднамеренно поставлена в долговую за¬
висимость от ее иностранных хозяев, которые в виде про¬
центов по займам, предоставляемым своим собственным
предприятиям, выкачивали из страны огромные суммы
денег. Задолженность верхнесилезской промышленности
одним только немецким Д-бапкам1 2, связанным, как известно,
с американскими банками, составляла в 1932 г. 400 млн.
зл. в год.
По указаниям иностранных хозяев верхнесилезские
предприятия скупали заграничные ценные бумаги, что
обременяло их балансы.
Тонна угля, добытого на кустарных разработках, стоила
20 зл., угля, добытого в небольшой шахте, не состоящей
в картеле,—29,50 зл., а в шахтах компании, входящей в
картель,—40,50 зл. Нельзя, однако, забывать, что картель
1 The Iron and Coal Review, January 6, 1933. Польские данные
взяты из интервью официального представителя угольной промыш¬
ленности санационному репортеру газеты Ilustrowany Kurier Codz-
ienny (I КС) Вжосу. К. W г z о s, Око w око z kryzysem, War¬
szawa, 1933.
2 Четыре крупнейших германских банка, а именно: «Дейче
банк», «Дрезднер банк», «Дармштедтер банк» и «Дисконто гезель-
шафт».
61

контролировал 98% добычи И что в него входили такие круп¬
ные торговые компании, как«Робур», «Прогресс», «Фульмен».
Итак, «конвенционная» цена, которая была в розничной
торговле на 50% выше, чем в оптовой, преобладала на рынке.
По более низкой цене, близкой к экспортной, уголь прода¬
вался лишь предприятиям, входящим в одно монополи¬
стическое объединение, в порядке «удовлетворения соб¬
ственных потребностей». Эти предприятия находились,
таким образом, в преимущественном положении по срав¬
нению с «чистыми» предприятиями, не входившими в это
объединение.
В результате оружейные заводы, например, располо¬
женные в Центральном промышленном округе1 и не принад¬
лежавшие германо-американским магнатам верхнесилезской
промышленности, должны были платить за уголь значи¬
тельно дороже, чем металлургические предприятия, вер¬
тикально объединенные с силезскими шахтами.
Высокая цена польского угля, принося огромные при¬
были хозяевам фирмы Гарриман-Флик, позволяла в то же
время иностранному финансовому капиталу сокращать
в своих интересах производство угля в Польше.
«Заграничные холдинг-компании, обладающие пакетами
акций польских предприятий, могут одновременно «дер¬
жать» акции предприятий в других странах, и прежде всего
в Германии; их политика должна учитывать интересы пред¬
приятий в обеих странах, независимо от каких-либо поли¬
тических обстоятельств и должна руководствоваться эко¬
номическими соображениями, более выгодной калькуля¬
цией: то есть они могут признать более выгодной для себя
добычу угля в одной из двух стран»2.
Поэтому нет ничего удивительного, что если цена на
уголь на четвертом году кризиса, то есть в 1932 г., состав¬
ляла 111% к уровню 1928 г., то потребление угля промыш¬
ленностью составляло всего лишь 57, а добыча угля—70%
по сравнению с 1928 г. Нет ничего удивительного в том, что
падение добычи угля в годы кризиса было в Польше более
сильным, чем в других странах. Об этом свидетельствует
следующая таблица:
1 Районы Жешувского, Келецкого и восточной части Краков¬
ского воеводств.— Прим. ред.
аН. Tennenbaum, Struktura Gospodarstwa Polskiego,
Warszawa, 1932, t. I, str. 222.
62

добыча угля в некоторых странах
в 1928 и 1932 гг.
(в млн., т)1
Страна
Каменный уголь
1928 г.
1932 г.
Англия
241
212
Германия
151
105
СССР
36
63
Франция
51
46
Польша
41
29
Япония
34
26
Бельгия
28
21
Британская Индия
23
19
Чехословакия
15
11
Голландия
11
13
Южно-Африканский Союз
12
10
Канада
12
8
Испания
6
7
1 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
Неудивительно, что в июне 1933 г. в горной промышлен¬
ности работало всего лишь 60% рабочих по сравнению
с июнем 1932 г.1; что существовали так называемые горе-
шахты2 (их было около 3 тыс., и в них с опасностью для
жизни работало 12 тыс. шахтеров). Неудивительно, что
потребление угля на душу населения составляло в Польше
в 30-х годах 657 кг, а в Германии 1923 кг. Нам—уча¬
стникам осуществления шестилетнего плана, для выпол¬
нения которого увеличение добычи угля имеет перво¬
степенное значение,—трудно представить, что лет 15 назад
наиболее важным был вопрос о недостаточном потреблении
угля. Буржуазный экономист М. Прушинский писал в
1939 г.: «Возможности роста внутреннего потребления
ввиду общей структуры и темпов развития экономической
1 <Maly rocznik statystyczny», 1934.
3 Разработки угля кустарным способом.— Прим. ред.
63

Жизни нашей страны... весьма невелики»1, и далее он
меланхолически сопоставил этот факт с ростом почти в
три раза внутреннего потребления и добычи угля в СССР
с 1927 по 1934 г.
В то же время объединенные в картели угольные маг¬
наты не только не прибегали к новым капиталовложениям,
а, напротив, разрушали шахты. Об этом свидетельствует
интенсивный процесс демеханизации, который происхо¬
дил в годы кризиса.
Уже в отчете Анкетной комиссии за 1928 г. была дана
отрицательная оценка техническому состоянию наших шахт.
Там указывалось, что техническое состояние угольной про¬
мышленности «не соответствует общественным интересам,
ибо оно не дает достаточной гарантии для выполнения ве¬
ликих задач, стоящих перед угольной промышленностью,
как в области внутреннего развития, так и с точки зрения
сохранения позиций на международной арене». В частности,
комиссия заявила, что «б) механизация угледобычи не раз¬
вивается в таких размерах и такими темпами, как в сосед¬
них странах; в) в энергетическом хозяйстве имеются серь¬
езные недостатки, например применяются старые, удорожа¬
ющие производство котельные установки, электроэнергия
используется незначительно—только на подземно-транс¬
портных работах и при подъеме угля на поверхность;
г) оборудование сортировок, моек, а также наземных со¬
оружений, как правило, не соответствует требованиям со¬
временной техники»2.
Такую безотрадную картину представляло, собой тех¬
ническое состояние польской угольной промышленности
в 1926 г. Далее последовали три года самой благоприятной
послевоенной конъюнктуры. Однако комиссия Института
исследования хозяйственной конъюнктуры и цен в 1929 г.
установила: «1)'в области подготовительных работ (проходка
стволов, строительство рудничных дворов, квершлагов,
машинных помещений и т. п.) польская угольная промыш¬
ленность продолжает сильно отставать; 2) техническое
оборудование: котлы, подъемные установки, турбогенера¬
торы, мойки и сортировки устарели, они не отвечают
современным требованиям борьбы с иностранной конку-
1 М. Pruszyftski, Z zagadnieft przemysiu wQglowego,
Krakow, 1939, str. 140.
a Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. V, str. 401.
64

ренцией. Ввиду изложенного, по мнению комиссии, «ряду
предприятий угольной промышленности, восстановление
которой запаздывает по сравнению с другими отраслями,
угрожает катастрофа, если в ближайшие годы не будут
произведены большие капиталовложения»1.
На основании этих пессимистических выводов комис¬
сия разработала финансовую программу капитальных ра¬
бот на 1929—1931 гг. По этой программе в угольной про¬
мышленности должно было в указанный период ежегодно
ассигновываться на капитальные работы 164,0 млн. зл.
Посмотрим теперь, как осуществлялась эта программа
капиталовложений.
В отчете Объединения горно-металлургической промыш¬
ленности за 1937 г. приведены подтвержденные финансо¬
выми органами данные о капиталовложениях на шахтах;
в интересующие нас годы они составляли:
1929 г. 70,6 млн. зл.
1930 г. 57,7 »
1931 г. 33,9 »
Эти суммы далеки, следовательно, от намеченных комис¬
сией ежегодных ассигнований на капитальные работы в раз¬
мере 164 млн. зл.
В годы углубления экономического кризиса капитало¬
вложения на шахтах составляли:
1932 г. 23,7 млн. зл.
1933 г. 11,8 »
1934 г. 14,6 » »
Итак, в годы экономического кризиса шахты почти це¬
ликом прекратили капиталовложения. Стоимость капиталь¬
ных работ составляла в эти годы ничтожную долю сумм,
рекомендованных комиссией. Техническое состояние шахт
ухудшалось с каждым днем.
В 1935 г. Объединение горнометаллургической промыш¬
ленности провело перепись оборудования в шахтах. Ре¬
зультаты переписи были следующие:
По врубовым машинам:
В 1929—1933 гг. количество тяжелых врубовых машин
в силезских шахтах уменьшилось со 119 до 92, легких вру-
1 Цит.: М. Pruszynski, Z zagadnien przemyslu wQglowego,
Krakow, 1939, str. 56—57.
5 л. Гросфельд
65

бовых машин—с 1 907 до 1 194, бурильных молотков, от*
бойных пневматических молотков и т. п.—с 7 573 до 4 392.
По транспорту во всех бассейнах:
С 1931 по 1934 г. количество канатных откатных устройств
уменьшилось с 203 860 до 136 753, жолобов—с 145 121
до 67 311, лебедок—с 3 711 до 2 388. Незначительно возросло
только количество локомотивов (с 865 до 955), которыми
в некоторых шахтах были заменены канатные откатные
устройства.
Несмотря на все это, выработка на одного рабочего
существенно возросла: в Верхней Силезии с 1 410 кг в день
в 1913 г. до J 610 кг в 1926 г. и до 1980 кг в 1935 г.
Это была самая высокая выработка в Европе1.
Такая высокая Выработка достигалась путем усиления
эксплуатации рабочих, путем отказа от подготовительных
работ, которых требует рациональное хозяйство, путем
концентрации разработок на более легких для эксплуатации
пластах. Это была поистине хищническая политика по от¬
ношению и к горной промышленности, и к шахтерам, и
к национальному богатству.
Ясно, что высокая цена угля, играющего значительную
роль в издержках производства всех отраслей промышлен¬
ности, оказывала явно отрицательное влияние на состоя¬
ние этих отраслей и на общий уровень производства. Ха¬
рактерно сравнение изменения индекса цен на уголь и ин¬
декса промышленного производства в годы кризиса:
Год
Цена на
уголь
Промышлен¬
ное произ¬
водство
1928
100
100
1929
105
100
1930
105
82
1931
109
69
1932
111
54
Сокращение производства влекло за собой дальнейшее
уменьшение потребления угля промышленностью и насе-
1 В 1935 г. выработка на одного рабочего составляла в Велико¬
британии— 1 165 кг, в Чехословакии — 1 204, в Голландии—1 445,
в Германии—1 677 кг.
66

Лениём. Деревня практически Перестала польздватьёя уг¬
лем.
Не менее характерно сравнение изменения индексов
цен на уголь и цен на другие товары1.
Индексы цен
1928 г.
1932 г.
1
Общий
1
100
66
Продукция земледелия
109
50
Убойный СКОТ
100
47
Промышленные товары в целом
100
67
Сырье, поставляемое картелями
100
103
Уголь
100
111
Если в 1927/28 г. крестьянин за 100 кг угля отдавал
15 кг ржи или 3,1 кг живого веса свиньи, то в 1932/33 г.
он уже вынужден был отдавать 43 кг ржи или 8,2 кг живого
веса свиньи.
Даже такой апологет капитализма, как М. Прушин-
ский, не мог не видеть «потерь, вызванных ограничением
производства картелями в угольной промышленности»1 2,
которые, по его подсчетам, составляли около 72 млн. зл.
Следует подчеркнуть и другие последствия введения
картелем производственных квот. В период действия согла¬
шения некоторые предприятия, исчерпав лучшие месторож¬
дения, переходили к добыче менее ценных сортов угля или
же начинали разрабатывать Менее благоприятно располо¬
женные и потому менее выгодные в эксплуатации пласты.
В то же время другие предприятия открывали на своей
территории месторождения, более богатые ценными сор¬
тами угля, и могли бы его добывать с меньшими затратами,
но, будучи связаны старыми квотами, они не могли этого
делать.
На рост издержек производства влияло также сохране¬
ние в течение многих лет законсервированных шахт. Свя¬
занные с этим паразитические расходы в одном только
1 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
2 М. Pruszyiiski, Z zagadnien przemyslu WQglowego,
Krakow, 1939, str. 56—57.
5* 67

1932 г. составили, по данным официальной статистики,
14,7 млн. зл.
Почти на 18 млн. зл. возросли издержки производства
ввиду того, что связанные картельными соглашениями шах¬
ты вынуждены были равняться на шахты с наиболее вы¬
сокими издержками производства. Паразитическая роль
картелей проявлялась, например, в распространенном явле¬
нии уступки квот. Компания, не использовавшая своей
квоты, уступала ее другой компании, а за то, что она не
производила и не сбывала продукции, ей выплачивалось
побзл. за тонну угля. Это тоже было, конечно, одним из
факторов, повышавших издержки производства.
Таким образом, хозяйничание крупнокапиталистиче¬
ского картеля Польская угольная конвенция, где решающую
роль играли огромные концерны, подобно гарриманов-
скому объединению «Вспульнота интересув», означало
углубление и обострение кризиса, означало разорение
польского хозяйства и польского народа.
Другой крупной монополизированной отраслью про¬
изводства, в которой имелись старые «традиции» и опыт
контролирования, была металлургия и металлообрабаты¬
вающая промышленность. Наиболее обширным, охваты¬
вавшим 100% металлургического производства, был со¬
зданный в 1924 г. и окончательно сложившийся1 в марте
1926 г. Синдикат польских металлургических заводов.
Присоединение к синдикату последнего, не входившего
в это объединение металлургического завода, сразу же
ознаменовалось повышением цены на прокат черных металлов
с 265 до 325 зл. (на 23%), цены тонкого листового железа—
с 395 до 485 зл. (на 23 %),* толстого листового железа—
с 365 до 400 зл. (на 10%), чугуна—с 180 до 190 зл. (на
5%). Цены на эти товары возросли с 1924 г., то есть со вре¬
мени создания синдиката, по март 1926 г. соответстгенно
на 57, 86, 53 и 21%.
Отдельные металлургические предприятия входили в
состав целого ряда других специальных картелей. Так,
например, компания «Верхнесилезские объединенные метал¬
лургические заводы Гуты Крулевска и Лаура» участвовала
в 10 картелях. Одним из специальных картелей было,
1 После присоединения металлургического завода «Towarzystwo
Sosnowieckie Fabryk Rur i Zelaza»—последнего предприятия-аут¬
сайдера.
68

например, Бюро до сбыту продукции польских трубопро*
катных заводов, созданное в декабре 1927 г. и сосредо¬
точившее в своих руках 100% производства цельнотянутых
труб. Как образование картеля повлияло на цены, видно
из следующей таблицы:
ЦЕНЫ НА ТРУБЫ 1927-1928 гг.
Ноябрь
1927 г.
Январь
1928 г.
Май
1928 г.
Август
1928 г.
Труба диаметром 102 мм:
стоимость 1 пог. м (зл.)
7,1
8,0
10,4
11,6
Повышение по сравнению с
ценой 1927 г. (%)
12,5
46,5
63,3
Труба диаметром 52 мм:
стоимость 1 пог. м (зл.)
3,7
4,75
6,25
7,0
Повышение по сравнению с
ценой 1927 г. (%)
28,3
68,9
89,0
Труба диаметром 27 мм:
стоимость 1 пог. м (зл.)
1
4
3,15
3,3
Повышение по сравнению с
ценой 1927 г. (%)
14.3
50,0
57,0
В то же время цены на сырье и издержки производства
оставались без изменений.
Первым шагом другого картеля, картеля чугунных
труб, было закрытие двух из четырех существовавших
заводов с выплатой компенсации владельцам.
Решающую роль в синдикате польских заводов черной
металлургии играли 2 концерна-гиганта: «Вспульнота ин-
тересув» и «Гута Покуй», в которых хозяйничали амери¬
кано-германские капиталисты и их польские вассалы1.
В этих двух концернах было сосредоточено 42% польско¬
го производства кокса, 70?о выплавки чугуна, 66% стали,
71% продукции проката, 74%—поковок и других изделий
металлургической и металлообрабатывающей промышлен’
ности (котлы, трубы, листовое железо, станки, стальные
1 См. Леон Гросфельд, Досентябрьское государство
Польши на службе монополий, Издательство иностранной литера¬
туры, Москва, 1953 г,

конструкции, гвозди, лопаты, вагоны, мостовые конструк¬
ции, пружины и т. д.)1.
Синдикат польских металлургических заводов являлся
орудием в руках этих гигантов и нескольких других
концернов2, которое использовалось для подчинения как
более мелких производителей, так и потребителей.
Каковы были те методы, которые применялись для до¬
стижения этой цели, показывают следующие факты:
Под давлением металлосиндиката был создан синди¬
кат гвоздей и тянутой проволоки. Но когда «частные»,
некартелированные предприятия этой же отрасли начали
продавать изделия поболее низким ценам, чем картелирован¬
ные предприятия, приобретая сырье, то есть катаную прово¬
локу, у мелких поставщиков и представителей иностранных
фирм, металлосиндикат предоставил монополию на продажу
всей катаной проволоки синдикату гвоздей и тянутой про¬
волоки, лишая тем самым мелкие предприятия возможности
получать сырье от прежних поставщиков. Министерство
промышленности и торговли, поддерживая интересы круп¬
ного капитала, подтвердило, что предприятия, не входя¬
щие в синдикат, не должны снабжаться катаной проволо¬
кой, то есть фактически санкционировало ликвидацию
этих предприятий.
Аналогично складывались, отношения между крупной
металлопромышленностью и промышленностью изделий
из оцинкованной жести (оцинкованных ведер и т. п.).
Были случаи, когда предприятие, входящее в картель,
продавало готовые изделия из жести по более низким це¬
нам, чем цены на сырье (листовой металл), заготовляемое
некартелированными предприятиями по производству же¬
стяных изделий. Разумеется, что в этих условиях «частные»
предприятия, не входившие в картель, не выдерживали
конкуренции, и тогда картелированная металлопромышлен¬
ность снова поднимала цены.
Эта политика цен вела к общему повышению цен. Она
носила характер, явно противоречащий интересам развития
промышленности, и поэтому была фактором, усугубляв¬
шим и обострявшим кризис.
Ярким примером привилегированного положения круп¬
ного капитала в металлопромышленности было наличие
А «Gornoglgskie koncerny hutnicze», «Hutnik», 1938, str, 5»
1 «Гута Райкова», «Заклады Моджейевске»,
М

санкционированной государством двойственности цен на
стальной прокат: существовала так называемая синдикат¬
ная цена на сталь, продаваемую синдикатом внешним
покупателям, и цена на сталь, продаваемую участникам
синдиката для удовлетворения их собственных нужд.
На этом примере стоит остановиться.
Внешние потребители, не входившие в синдикат, полу¬
чали стальной прокат по более высокой цене; предприя¬
тиям, являющимся участниками синдиката, он продавался
по более низким ценам.
В результате предприятия, объединенные в синдикат,
продавали готовые изделия, например гвозди и тянутую про¬
волоку, по цене, скалькулированной на основе наивысших
цен, уплачиваемых «частными» предприятиями за стальной
прокат, в то время как (об этом речь шла выше) они снаб¬
жались сырьем по более низким ценам.
Так называемая цена на товары косвенного экспорта,
то есть цена на прокат, который синдикат продавал не объ¬
единенным в концерны обрабатывающим предприятиям
для переработки, была выше той цены, по которой прокат
продавался на внешнем рынке. Это было, конечно, факто¬
ром, задерживающим развитие обрабатывающей промышлен¬
ности.
Некоторые картели в польской металлургии входили
в международные картели (кроме металлосиндиката в меж¬
дународные картели входили синдикат по трубам, синди¬
кат железнодорожных рельсов и другие объединения).
На основании одного из международных соглашений один
польский металлургический завод получил в 1931 г. (в тя¬
желый период кризиса) 5 тыс. ф. ст. за то, что воздержался
от экспорта некоторых специальных сортов листового же¬
леза.
Классическим международным монополистическим со¬
глашением о разделе рынков сбыта было соглашение меж¬
ду польским, австрийским, чехословацким и венгерским
картелями о «взаимной охране территории».
В соответствии с этим соглашением польские металлур¬
гические заводы обязались воздержаться от прямых или кос¬
венных поставок в Чехословакию, Австрию и Венгрию
следующей металлургической продукции: чугуна всех сор¬
тов, прутковой, профильной и полосовой стали горячего
и холодного проката, универсального и проволочного же*
леаа, ширококолейных и узкоколейных рельсов,

Аналогичные обязательства взяли на себя чехословац*
кие, австрийские и венгерские металлургические предприя¬
тия по отношению к Польше. Это означало безраздельное
господство монополий.
Другим средством, обеспечивавшим сохранение высокого
уровня цен, было запрещение заказчикам покупать металл
за границей под угрозой прекращения поставок синдика¬
том. Так, например, ввозимая из-за границы оцинкованная
жесть была в 1927 г.—с учетом пошлины—на 10% дешевле,
но покупать ее было нельзя. Один предприниматель попы¬
тался изготовлять чугунные дверцы для печей и рамы для
кухонных плит из металла, приобретаемого за границей,
и продавать их дешевле. Но торговцы не решались приоб¬
ретать эту продукцию, так как синдикат угрожал им пре¬
кращением всяких ‘Поставок. Таким образом, потребители
попадали в полную зависимость от синдиката, произволь¬
но диктовавшего цены. Синдикат проводил также кредит¬
ные операции, то есть получал и предоставлял кредиты,
финансировал металлургические заводы и т. д.
В 1932 г. синдикат компенсировал одному крупному гер¬
манскому банку половину потерь по разнице в курсе,
образовавшейся в результате девальвации английского
фунта стерлингов. Это было простой кражей по отноше¬
нию к Польше в пользу немецкого финансового капитала.
Смысл этой операции становится понятным, если учесть,
что одним из главных членов синдиката был концерн «Вспуль-
нота интересув», за которым стояло Катовицкое акционер¬
ное общество, входившее в группу крупного стального маг¬
ната Германии—Флика. Флик был в то же время фак¬
тическим распорядителем крупного немецкого концер¬
на «Гельзснкирхнер Бергверке, АГ», акции которого были
заложены в «Дейче банк», а затем перешли в руки гер¬
манского правительства. Флик заработал на этом 70 млн.
германских марок. Кроме него, на этой операции зарабо¬
тали «Дрезднер банк» и германское правительство. Зара¬
ботал Гитлер, которого финансировал германский финан¬
совый капитал. В убытке оказалась, конечно, Польша.
В металлургической промышленности, как и в других от¬
раслях, практиковалась система фиктивной задолжен¬
ности и маскировки прибылей под видом процентов по
ссудам; это позволяло капиталистам уклоняться от уплаты
налогов и, кроме того, фальсифицировать издержки про¬
изводства, что служило предлогом для повышения так
называемых «рентабельных» цен. Эта политика монополий
в металлургической и металлообрабатывающей промыш¬
ленности была немаловажным фактором усиления кризиса
в данной области.
Как известно, кризис раньше всего коснулся текстиль¬
ной промышленности. В текстильной промышленности
было занято свыше 20% промышленных рабочих Польши.
В период с 1929 по 1932 г. потребление хлопчатобумажной
пряжи на душу населения снизилось с 2,2 до 1,7 кг, шер¬
стяной пряжи с 0,93 до 0,61 кг1. Производство пряжи сок¬
ратилось с 1 319 тыс. до 947 тыс. ц, тканей — с 912 тыс. до
536 тыс. ц, чулок и носков—с 2 569 тыс. до 1 505тыс. дюжин
ит. д. Изб тыс. рабочих, занятых в 1931 г. на одном из круп¬
нейших предприятий—«Видзевской мануфактуре», 60% рабо¬
тало только один, два или три дня в неделю. Но и за прора¬
ботанные дни нелегко было получить заработную плату. За¬
держка в выплате заработков рабочим была обычным явле¬
нием. О роли, которую сыграли в период кризиса текстиль¬
ные картели, свидетельствуют обстоятельства создания или,
вернее, принудительной реорганизации в 1931 г., то есть
на третьем году кризиса, важнейшего текстильного картеля
«Объединения производителей хлопчатобумажной пряжи».
В прядильной промышленности существовал доброволь¬
ный картель, который до 1931 г. объединял предприятия,
обладающие 93,2% общего количества веретен. В 1931 г.
о желании участвовать в картеле объявили предприятия,
охватывавшие только 74% веретен. Количество аутсай¬
деров возросло с 6,8 до 26%, что создало угрожающее поло¬
жение для предприятий крупнейших лодзинских капита¬
листов («Шайблер и Громан», «И. К. Познанский», «Вид-
зевская мануфактура» и т. д.). В Польше существовало
два типа так называемых комбинированных предприятий,
то есть предприятий, имеющих прядильные и ткацкие цехи.
К первому типу относились крупные предприятия, в кото¬
рых производственная мощность прядильных цехов соот^
ветствовала производственной мощности ткацких цехов.
Ко второму типу относились мелкие предприятия, пря¬
дильни которых, работая в одну смену, не были в состоя¬
нии обеспечить ткацкие цехи достаточным количеством
пряжи. Интересы этих двух типов предприятий были про¬
1 В. С у w i и s k 1, Przemysl Polski i nasze pojofcenje gospo-
darcze w latach 1928—1933, Warszawa, 1934.
73

тиворечивы. Мелкие предприятия были заинтересованы
в работе прядильных цехов в две смены, так как только в
этом случае они могли обеспечить свои ткацкие цехи пряжей
для работы в одну смену. Но работа в две смены означала*
как указывали крупные предприниматели, что издержки
производства пряжи на данной фабрике примерно на
8—15% ниже по сравнению с пряжей, вырабатываемой
фабрикой, работающей только в одну смену1.
Такое положение крупная промышленность считала
нездоровой конкуренцией, особенно в период кризиса, когда
«149 тыс. веретен (то есть 11% производственной мощности
прядильной промышленности.—Л. Г.) могут удовлетво¬
рить потребности Польши». Текстильные магнаты не хотели
допустить такого положения, которое вызвало бы рост
продукции, увеличение предложения товаров на рынке,
а этим самым снижение цен.
Как же эти магнаты могли принудить мелкие предприя¬
тия отказаться от работы в две смены? Для этого исполь¬
зовалось правительство—исполнитель воли крупного ка¬
питала. Крупные капиталисты текстильной промышленности
обратились к правительству с просьбой вмешаться и ока¬
зать содействие организации принудительного картеля.
И на основании официального решения правительствен¬
ного арбитра, которым являлся известный защитник инте¬
ресов крупного капитала, член наблюдательных советов
крупнейших концернов Польши, бывший министр промыш¬
ленности и торговли Гливиц, был создан принудитель¬
ный прядильный картель под названием «Объединение
производителей хлопчатобумажной пряжи», картель,
являвшийся одновременно скрытым картелем ткацких
предприятий.
Только члены картеля были освобождены от уплаты
пошлины на хлопок, и притом только в пределах предо¬
ставленной картелем данному предприятию производ¬
ственной квоты, Это принудило мелкие предприятия всту¬
пить в картель, привело к сокращению производства и
сделало невозможным снижение издержек производства
и тем самым снижение цен.
Как указывает Г. Тенненбаум, крупные лодзинские
предприятия рассматривали картелирование хлопкопря¬
1 Н, Tennenbaum, Struktura gospadarstwa polskiego,

дильных фабрик не как принудительный, а как доброволь*
ный процесс, так как
«Для крупных предприятий он (картель) является доб¬
ровольным в том смысле, что их никто не вынуждал всту¬
пить в картель и что только исходя из их пожеланий пра¬
вительство заставило мелкие предприятия присоединить¬
ся к картелю»1.
Сахарная промышленность принадлежала к числу са¬
мых мощных в финансовом отношении отраслей промыш¬
ленности, приносивших крупнейшие прибыли, несмотря
на то, что потребление сахара на душу населения в Польше
составляло уже в 1924—1926 гг. х/в уровня потребления
в Дании, 1/д—в Великобритании, США, Швеции, Голлан¬
дии, х/4—во Франции, 1/3 в религии и Германии1 2.
В период кризиса 1929—1933 гг. произошло сокра¬
щение числа действующих сахарных заводов с 70 до 64;
количество переработанной свеклы упало с 50 942 до
23 651 тыс. ц, количество произведенного сахара в пере¬
счете на сырец—с 7 454 тыс. ц до 4 178 тыс. ц3.
Потребление сахара на душу населения уменьшилось
с 11,9 кг в 1929 г. до 8,6 кг в 1933 г. Однако цена на сахар
в годы кризиса не только не снизилась, но даже повысилась.
Внутренняя оптовая цена на сахар выражалась в следую¬
щих цифрах:
ОПТОВАЯ ЦЕНА НА САХАР
(в зл. за 100 кг)1
1928
Г.
134,8
1929
I’.
141
1930
Г.
146,2
1931
Г.
146,2
1932
Г.
141,8
i <
sMaiy
ik statystyezny»,
1934,
1938.
За 1 кг сахара житель Варшавы платил в 1929 г.
1,56 зл., а в 1932 г.—1,59 зл., житель Лодзи соответствен-
1 Н. Tennenbaum, Struktura gospodarstwa polskiego,
t. II.
2 Подсчитано по книге: Cz_. К 1 а г п е г, Przemys! j handel
у? pierwszym dziesi^cioleciu, Warszawa, 1929,
8 «Maly rocznik statystyczny>, 1934,

ло—1,49 и 1,54 зл., житель Познани—1,42 и 1,52 зл.
и т. д.1
Движение экспортной цены на сахар характеризовалось
следующими данными:
ЭКСПОРТНЫЕ ЦЕНЫ НА САХАР
(в зл. за 100 кг)1
1928/Г.
53,79
1929 г.
40,76
1930 г.
31,63
1931 г.
25,66
1932 г.
17,30
1933 г.
15.25
1 В. С у u4! risk i, Przemysi
Polski w latach 1933—1935, War¬
szawa, 1937.
Отсюда видно, что цены на сахар на внутреннем рынке
были в 1932 г. на 5% выше уровня 1928 г., а экспортная
цена—в 3 раза ниже.
В 1928 г. экспортная цена на сахар составляла 40%
внутренней цены, а в 1932 г.—только 12?^.
Неудивительно поэтому, что в польской деревне ребе¬
нок в глаза не ёидел сахара, а тем временем в Англии
сахаром откармливали свиней.
1 кг сахара стоил в Варшаве в 1932 г. 1,59 зл., а за
границу сахар вывозился по цене 17 грошей за килограмм.
Разница составляла 1,42 зл. на килограмм. Экспорт сахара
дал в 1932 г. 19 млн. зл., в том же году было ввезено из-
за границы винограда и апельсинов, представлявших в
то время предметы роскоши, доступные только для бога¬
чей, на 21 млн. зл.
Если бы весь сахар потреблялся в стране, то его цена,
как подсчитал Б. Цивинский,—при тех же прибылях капи¬
талистов, которые он считал, конечно, незыблемыми,—
могла бы составлять вместо 1,60 зл.—70 грошей. Взамен
какого-либо продукта ценой в 1 зл., ввозимого в Польшу,
вывозилось 6 кг сахара, которые фактически стоили, счи¬
тая по 70 грошей за килограмм,—4,20 зл. Это был грабеж
польского народного хозяйства и польского народа, орга¬
низованный «святой троицей»: польскими капиталистами*
1 В. С у w i п s k if Przemysl Polski w latach I933-—1935,
Warszawa, 1937,
76

бурЖуазЯо-йомеЩичьим государством и иностранными им¬
периалистами.
Такое положение вещей было в немалой степени и ре¬
зультатом политики, проводимой мощным сахарнци карте¬
лем (связанным с угольным картелем), которому буржуаз¬
но-помещичье государство предоставило, по выражению
Г. Тенненбаума, комплекс феодальных прав, то есть не¬
ограниченные монополистические права.
Картельное соглашение, опираясь на авторитет закона
о сахарной промышленности от 22 июля 1925 г., устанав¬
ливало так называемый внутренний контингент—количе¬
ство сахара, которое сахарные заводы могут выделить
для внутреннего рынка. Каждый сахарный завод, входив¬
ший в картель, получал соответствующую квоту, которую
он имел право уступить другому предприятию за соответ¬
ствующее возмещение.
Во время наиболее благоприятной конъюнктуры на
пороге кризиса, в 1929 г., в картельное соглашение был
включен, пункт, устанавливавший, что владельцы сахар¬
ных заводов обязуются не строить новых сахарных и рафи¬
надных заводов, не восстанавливать закрытых заводов
и не пускать в ход предприятий, не работавших в сезоне
1928—1929 гг. Вновь созданные сахарные заводы не долж¬
ны были приниматься в картель.
Продавая сахар по высоким ценам, сахарный картель
стремился как можно больше снизить цены на сахарную
свеклу, особенно в Великопольше1, где действовал мощный
концерн, объединявший сахарные заводы и помещиков-
плантаторов, преимущественно немцев. Низкие цены на
свеклу ударяли со всей силой по так называемым чистым
производителям, то есть мелким крестьянам, которые
в конечном счете отказывались от выращивания сахарной
свеклы.
Г. Тенненбаум писал:
«Трудно избавиться от впечатления, что нынешняя си¬
стема оплаты за свеклу в Великопольше является дей¬
ственным орудием укрепления немецких позиций в Поморье
и Великопольше, то есть позиций плантаторов (читай: по¬
мещиков), объединенных с сахарными заводами»1 2.
1 Западные районы довоейной Польши с наиболее развитым
и высокотоварным сельским хозяйством.—Прим. ред.
2 Н. Tennenbaum, Struktura Gospodarstwa Polskiego, t. I,
str. 136.
77

Так выглядела политика польских крупных капита¬
листических магнатов, прикидывавшихся защитниками ро¬
дины и прикрывавшихся демагогическими фразами о любви
к родине и единстве нации.
Упадок национальной экономики в двадцатилетий пери¬
од существования буржуазной Полыни, пожалуй, наиболее
сильно выразился в нефтяной промышленности. Доказа¬
тельством служит динамика развития, вернее, упадка добы¬
чи нефти.
ДОБЫЧА НЕФТИ
(в тыс. т)
1913 г.
I 114
1928 г.
743
1929 г.
675
1930 г
663
1931 г.
631
1932 г.
557
1933 г.
551
Это означает, что во время самой благоприятной конъ¬
юнктуры, то есть в 1928 г., добыча нефти не достигала и
70% довоенного уровня, а в 1933 г.—даже 50%. В годы
кризиса добыча нефти снизилась на 26%, в то время как
мировая добыча упала только на 2%. И хотя последняя
цифра искажает действительное положение в капиталисти¬
ческих странах ввиду того, что она включает добычу нефти
в Советском Союзе, возросшую в этот период с 12,3 до
21,4 млн. т, то есть примерно на 75%, все же наибольшее
падение добычи отмечалось в Польше и в Мексике.
Снизилось также производство нефтепродуктов, которое
в 1928 г. составляло 664, а в 1932—502 тыс. т; в частности,
производство керосина сократилось с 217 до 160 тыс. т1.
Нефтяные магнаты, объединенные в картели—первона-
чально в «Экономическом объединении заводов по перера¬
ботке минеральных масел», а затем в «Нефтяном синдикате»,
устанавливали низкие цены на сырую нефть и высокие цены
на нефтепродукты.
Цена на сырую нефть снизилась с 1928 по 1932 г. со
175,9 зл. до 155,3 зл. за тонну. Цена на очищенную нефть
возросла за этот период с 45,9 до 46,9 зл. за 100 кг; цена
1 «Maly roefnik statystyczny», 1934.
78

машинного масла поднялась с 39,1 до 52,1 зл. за 100 кг1»
Житель Варшавы платил за один литр керосина в 1928 п
58 грошей, а в 1932 г.—61 грош.
Крестьянин, чтобы приобрести 10 л керосина, должен
был в 1927/28 г. продать 13 кг ржи, или 2,6 кг свинины,
или 18 л молока, а в 1934/35 г.—33 кг ржи, или 7,7 кг сви¬
нины, или 31 л молока1 2. Излишне подчеркивать, что экс¬
портная цена на нефтепродукты была значительно ниже.
Неудивительно, что керосиновая лампа стала в польской
деревне предметом роскоши, что ее место в лучшем случае
заняла лучина, а еще чаще крестьяне оставались в полной
темноте. Политика цен, проводимая нефтяным картелем
в отношении нефти и нефтепродуктов, приведшая к почти
полному прекращению буровых работ, станет понятной,
если рассмотреть ее на фоне организационной структуры
и структуры капитала в нефтяной промышленности.
В «Нефтяном синдикате» заправляли, конечно, круп¬
нейшие нефтяные концерны, смешанные предприятия, вла¬
девшие одновременно нефтяными промыслами и нефтепере¬
гонными заводами. 70% добычи нефти концентрировалось
на этих предприятиях, а 30% падало па более мелкие
«чистые» предприятия. Низкие цепы на нефть были на руку
крупным нефтяным концернам, которые не только добы¬
вали нефть и перерабатывали ее на своих собственных пере¬
гонных заводах, но и приобретали ее для переработки.
Низкая цена на нефть была невыгодна для «чистых» мелких
производителей и для всей нефтедобывающей промышлен¬
ности, в которой прекратилось дорогостоящее бурение но¬
вых скважин. Низкая цена на нефть была выгодна иностран¬
ным компаниям, связанным с польскими монополиями.
Нефтяная промышленность принадлежала к таким отрас¬
лям производства, в которых иностранный капитал играл
решающую роль (87,6%).
«Что касается польских нефтяных предприятий, то
крупнейшие из них, за малым исключением, опираются
на иностранный капитал и являются оперативными пред¬
приятиями холдинг-компаний, главные конторы которых
находятся в Париже, Нью-Йорке, а также частично в
Вене, Гааге, Антверпене, Лондоне и Будапеште»3.
1 «Maly rocznik statystyezny», 1939.
2 Там же.
3 Jan Frye, Przedsipbiorstwa i kapital w polskim przemySle
naftowym, Warszawa, 1930, str. 23.
79

К крупнейшим нефтяным концернам принадлежали
^Галицийское карпатское нефтяное акционерное общество»,
«Премьер», «Лиманова», «Стандарт ойл компани», «Вакуум
ойл компани», «Фанто», «Нафта» и др.
«Галицийское карпатское акционерное общество»,
после ряда слияний, объединило несколько десятков неф¬
тяных промыслов и месторождений природного газа, 3 круп¬
ных нефтеперегонных завода, 2 газолиновых завода, завод
бурильного оборудования и инструмента, мастерские, пред¬
приятия по перекачке и хранению нефти и т. д. Основной
капитал общества составлял 47 755 тыс. зл. 80% акций
«Галицийского карпатского акционерного общества» на¬
ходилось в руках «Сосьете де петроль де Домброва» в Па¬
риже. Это была международная холдинг-компания, орга¬
низационные связи которой показывает схема, приведенная
на стр. 81.
В 1920 г. в Париже возникла компания «Креди женераль
де петроль сосьете аноним» с основным капиталом в
1 млн. фр. Эта компания, несмотря на минимальные размеры
своего основного капитала, обеспечила себе через посред¬
ство созданной ею же в 1922 г. «Компани франсез де петроль
де Малопольска» решающее влияние на нефтяную промыш¬
ленность многих стран, в том числе почти на половину
нефтяной промышленности Польши, 11 акционерных обществ
в которой оказалось под контролем французских спеку¬
лянтов и их хозяев.
В 1928 г. «Сосьете де петроль де Домброва», а с ней и
«Галицийское карпатское нефтяное акционерное общество»
переходят во владение — «Компани франсез де петроль де
Малопольска» в Париже. Эта холдинг-компания, поставив
под свой контроль компании «Премьер», «Фанто» и др.,
заняла наряду с американским капиталом решающие пози¬
ции в нефтяной промышленности Польши, которая была
лишь пешкой в шахматной игре, проводимой международ¬
ными холдинг-компаниями.
Судьба нефтяной промышленности—яркое проявление
паразитического характера финансового капитала и его
манипуляций, наносящих ущерб производству и направ¬
ленных исключительно на беспощадную эксплуатацию
трудящихся и хищническую наживу.
Г. Тенненбаум писал, что отечественные нефтяные пред¬
приятия часто не дают дивидендов, так как холдинг-ком¬
пания получает значительные скрытые доходы в виде платы
80

ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СВЯЗИ «ГАЛИЦИЙСКОГО КАРПАТСКОГО НЕФТЯНОГО АКЦИО¬
НЕРНОГО ОБЩЕСТВА»
. Гросфельд
Финансовая группа
Жорж Полле в Париже,
Банковская контора
.ГКлерен и Коив Лилле
Кампани Франсзз
де Петролъ дв Малопалъсна^.
акционерная компания
в Париже
„ Сосъете де Петролъ
де Домброва"в Париже,
анционерная компания
с капиталом 200млн.фр.
Биржи-
в Лилле
в Париже
„Домброва"
нефтяная компания
о Гданьске,
юо%
„Аполло"
нефтепереработка,
акционерная компания
в Братиславе, St %
„ Франс Мексик"
нефтяная компания
в Париже,
„ Сосъете ^импорта
сьон е де
транспорт де
Петролъ в Париже, 70%
.. Домброва ",
нефтяная акционерная
компания в Праве,
Ю0%
Компании.. Нора “
и „БрениипоффгезелъшафпГ
„Галицийское
карпатское нефтяное
акционерное ойщестео\
Компания „Хоэа и "
е Будапеште,
100%
„Астро"
аргентинская
нефтяная компания
в Буэнос -Айресе,700 %
Карпаты
продажа нефтепродуктов,
акционерная компания
Вене
„Шодника"
акционерная компания
Вене

за руководство, комиссионных вознаграждений при вы*
пуске акций, ростовщических процентов по краткосроч¬
ным займам, предоставляемым из 12% за счет средств,
получаемых холдинг-компанией взаймы из 4% и т. д. Так,
например, нефтеперегонный отдел фирмы «Малопольска»
предоставлял кредиты под высокие проценты отделу нефте¬
промыслов той же фирмы.
Описанные выше финансовые общества наряду с амери¬
канскими фирмами «Стандард Ойл» и «Вакуум Ойл» заправ¬
ляли нефтяным синдикатом и фирмой «ПЕН»1, монополи¬
зировавшей экспорт нефти из Польши; они решали все во¬
просы производства, условий, сбыта, цен, потребления
нефти, буровых работ; от них зависела судьба нефтяной
промышленности Польши. В 1932 г. синдикат закрыл
мелкие нефтеперегонные заводы в Ясле, Кросне, Дрого¬
быче, Стрые, выплачивая владельцам от 1 тыс. до 9 тыс.
долл, компенсации в месяц. Тем самым бремя кризиса
перекладывалось на массу безработных нефтяников, на
миллионы потребителей. Тем самым бремя мирового кри¬
зиса перекладывалось на Польшу путем фактической ликви¬
дации нефтяной промышленности и устранения конку¬
ренции с ее стороны.
Все это происходило под эгидой государства, которое
покровительствовало созданию нефтяных картелей.
Польша была страной, где жилищный вопрос стоял наи¬
более остро и квартиры были особенно перенаселены. Если
в Англии насчитывалось 4,3% перенаселенных квартир,
в Германии—5,6%, в Норвегии—8,7%, в Италии—24,4%,
то в Польше было перенаселено 44,7% квартир, в которых
проживало 56,2% населения. Однако жилищное строи¬
тельство шло очень вяло, а во время кризиса оно почти
прекратилось. Казалось бы, при таком положении политика
цен должна была быть направлена—тем более, если учесть
общую тенденцию к падению цен,—на максимальное сни¬
жение цен, например на такой материал, как цемент. Меж¬
ду тем цена тонны цемента2 составляла в 1928 г. 66,7,
а в 1932 г.—72,0 зл.3, то есть возросла в период кризиса на
5,3 зл. (на 8%), несмотря на то, что потребление цемента на
душу населения снизилось с 29,8 кг в 1929 г. до 10,8 кг в
J Polski Eksport Naftowy—польский нефтяной экспорт.
2 Исчисленная на базе франко-станция Жары.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1937.
82

1932 г.1, и соответственно производство также сократилось—
с 1008 тыс. до 354 тыс. т, то есть на 1 2/32. О глубине падения
производства цемента в Польше свидетельствует, во-первых,
тот факт, что мировое производство цемента снизилось за
этот же период на 1/3, во-вторых, тот факт, что в 1932 г.
было использовано всего 12% производственной мощности
цементной промышленности. При этом следует учесть,
что даже в наиболее благоприятном для польской экономики
1928 году потребление цемента в Польше было самым низким
в Европе (во Франции, например, оно составляло 200 кг
на душу населения).
В цементной промышленности имелось 3 крупных кон¬
церна, а именно: «Фирлей» (5 заводов), «Высока» (4 завода)
и «Кредит Анштальт». В дальнейшем, в результате ряда
слияний, осталось 2 концерна. Эти концерны заключили
между собой картельное соглашение.
В 1925—1926 гг. существовали 2 сбытовые организации,
связанные только соглашением о цепах. Это соглашение
было расторгнуто летом 1926 г., что немедленно повлекло
за собой снижение цен с 70 до 37 зл. Но уже в декабре
1926 г. возник картель «Центроцемент», объединивший все
(вначале, за исключением одного) цементные заводы. Цена не¬
медленно возросла, превысив 70 зл.
Генеральный директор «Цснтроцемепта», он же вла¬
делец одного из крупнейших цементных заводов, Виктор
Куттеи сам заявил, что
«Опирающаяся на сильную картелыню монополисти¬
ческую организацию цена на цемент не подвергалась ни¬
каким колебаниям в сторону снижения»3.
Картель регулировал производство, цены, сбыт на вну¬
треннем и внешних рынках, устанавливал производствен¬
ные квоты для отдельных заводов, размер компенсации
за неиспользование квоты, то есть за прекращение работы
завода, а также за отказ от экспорта.
Пункт 5 соглашения о цементном картеле предусматри¬
вал:
«Завод, прекращающий производство, то есть уступаю¬
щий свою квоту частично или полностью другому участни¬
ку соглашения, получает в виде компенсации прежде всего
1 «Maly rocznik statystyezny», 1936.
2 «Maly rocznik statystyezny», 1934.
3 Wiktor Kutten, Kartel Cementowy w Polsce, Warsza¬
wa, 1934, str. 150.
6* 83

ty нормальную валовую прибыль, которую он сам получил
бы, если бы участвовал в производстве в пределах квоты.
Компенсация выплачивается за счет завода, которому
квота была передана картелем».
Пункт 5 в устанавливал:
«Заводу, получившему дополнительную квоту на осно¬
вании данного соглашения, начисляется нормальная при¬
быль, а образовавшаяся разница в прибылях делится между
обоими заводами».
За каждые 100 кг из уступленной квоты завод получал
2,10 зл. отступного, что составляло 30% цены.
Бывали случаи расширения цементных заводов не для
целей производства, а только для получения более крупной
квоты и последующей передачи ее другим предприятиям.
Результатом этого было искусственное увеличение мощ¬
ностей, усугублявшее кризис.
В 1932 г. весь сбыт цемента составил 370 тыс. т. Такой
спрос мог удовлетворить лишь один завод «Щакова»,
а квоты были распределены между 17 заводами, из которых
8 не работало и получало так называемое вознаграждение
за простой.
Насколько выгодным для предпринимателей было пре¬
кращение производства свидетельствует тот факт, что один
из крупнейших цементный заводов «Лазы» за неиспользо¬
вание своей квоты, то есть за содействие увеличению без¬
работицы и упадку народного хозяйства, за отказ от произ¬
водства в целях поддержания высоких цен, получал кроме
единовременной компенсации ежегодное вознаграждение, со¬
ставившее в тяжелый период с 1930 по 1932 г. сумму в
1 281 967 зл. Подобное же возмещение получил завод
«Вжосова». Естественно, что все это приводило к увели¬
чению издержек производства, к увеличению доли постоян¬
ных расходов (амортизация, уплата процентов по займам,
жалованье руководства и служащих заводов) при сокраще¬
нии доли переменных расходов (расходы на сырье, вспомо¬
гательные материалы, на оплату рабочей силы и т. и.).
Такую же роль сыграли огромные расходы на содержа¬
ние аппарата картеля, достигавшие ежегодно 2,5 млн. зл.*
Расходы по скупке квот и содержанию аппарата кар¬
теля, составлявшие 6% оборота, разумеется, покрывались
за счет потребителя.
Цементный картель, связанный международными со¬
глашениями с австрийской, немецкой, шведской, датской,
84

латвийской, венгерской и румынской цементной промышлен¬
ностью, получал от них сотни тысяч и миллионы злотых
ежегодно за то, что не экспортировал в эти страны поль¬
ский цемент. Не случайно поэтому экспорт цемента упал
с 151 тыс. т в 1927 г. до 5 500 т в 1932 г. и нескольких
сот тонн в 1933 г.; огражденный от иностранной конкурен¬
ции, картель поднял цены на внутреннем рынке, причем
это произошло в период кризиса.
Таких, примеров, иллюстрирующих нелепость и пара¬
зитический характер капиталистической системы, можно,
конечно, привести великое множество. Нельзя при
этом забывать, что подобная деятельность картелей
проводилась с согласия, при содействии, а часто и по ини¬
циативе буржуазно-помещичьего государства, что государ¬
ство проводило такую же политику в тех отраслях, в кото¬
рых оно само выступало непосредственно в качестве пред¬
принимателя1.
Итак, капиталистическим монополиям в Польше уда¬
лось при активном содействии государства в период кри¬
зиса, то есть в период падения цен и общего сокращения
потребления, сохранить и даже еще более поднять высо¬
кие цены на монополизированные товары. Если общий
индекс цен в 1932 г. составлял 66 (1928 г. = 100), а индекс
цен промышленных товаров—67, то индекс цен на карте¬
лированные полуфабрикаты и сырье составлял 103. Резуль¬
татом было резкое увеличение разрыва между ценами на
промышленные товары, в особенности в картелирован¬
ных отраслях, и ценами на сельскохозяйственные про¬
дукты1 2.
Деятельность капиталистических монополий была на¬
правлена на то, чтобы крупные капиталисты избежали по¬
следствий кризиса и сохранили свои прибыли в явной или
скрытой форме, на то, чтобы переложить бремя кризиса на
плечи широких народных масс.
В период относительно благоприятной конъюнктуры
капиталисты получали огромные прибыли, которые, кстати
говоря, ими старательно скрывались или преуменьша¬
лись.
1 Более подробно эта тема рассматривается в работе автора
«Государство досентябрьской Полыни на службе монополий»,
Издательство иностранной литературы, 1953.
2 Этот разрыв в Польше был больше, чем в какой-либо другой
стране.
85

Официально объявленная прибыль 691 акционерной
компании в 1928 г. составляла 208 174 тыс. злй, или
5,9% собственного капитала, однако фактически при¬
быль была значительно выше. Силикатная промышленность
дала 12,3% прибыли, металлообрабатывающая—12,3, бу¬
мажная—14,3, строительная—16,4, горная—3,7, металлур¬
гическая 4,4%. Ясно, что «низкая» прибыль в горно-метал¬
лургической промышленности объясняется тем, что часть
прибылей была скрыта в соответствующих статьях баланса.
Аналогичная картина наблюдалась также в 1927 г
(28,4% компаний дали прибыль, превышающую 10% основ¬
ного капитала).
О том, как росли прибыли капиталистов в годы частич¬
ной стабилизации капитализма, свидетельствуют следую¬
щие данные о прибылях крупных капиталистических пред¬
приятий.
ПРИБЫЛИ
(В ТЫС. ЗЛ.)1
Компания
1 926 г
1 927 г
192 8 г.
«Бисмарк»
1 415,5
2 640.7 |
1 5 245,5
«Верхнесилезские объединенные метал¬
i
i
лургические заводы Гуты Крулев¬
ска и Лаура»
1 188,2
1 353,1
3 190,7
Стараховицко^ акционерное общество
639,3
2 462.4
2 602,7
«Шайблер и Громан»
98,3
2 070,8
3 841,6
«К. Познанский»
158,8
1 043,1
2309,0
«Цегельский»
125,3
816.5
931,8
Варшавский учетный банк
1 603,7
1 874,5
2512,1
«К. Рудзкий»
117,6
223,3
946,8
«Высока»
660,8
3 052,3
4716,5
Мебельная фабрика «Щербинский»
267; 8
i
289,5
453,9
1 Из материалов: «Narad Gospcdarczych Rzadu z delepatami Izb Przemysio-
wo-Handlowych, 7 i 8 pazdziernika 1929 г
Как видно из таблицы, прибыли компаний «Бисмарк» и
«Верхнесилезские объединенные металлургические заводы
Гуты Крулевска и Лаура» возросли вЗ раза, Стараховицкого
1 «Wiadomosci statystyezne», 1930, zesz. 18.
86

акционерного общества—в 4 раза, компании «Шайблер
и Громан»—в 40 раз, компании «К. Познанский»—в 15 раз,
компании «Цегельский»—в 8 раз, компании «К. Рудзкий»—
в 8 раз и т. д.
Ясно, что п в этом случае значительная часть прибылей
скрыта, например, в таких статьях баланса, как проценты
по краткое речным ссудам, предоставленным загранич¬
ными холдинг-компаниями, комиссионные за выпуск акций
и плата за экспертизу, жалованье, командировочные и
тантьемы, выплачиваемые членам правлений и наблюда¬
тельных советов и т. д. В отчете Анкетной комиссии уста¬
новлено, что бухгалтерский учет и балансы предприятий
не отражают, а затемняют действительное положение
вещей.
Прибыли целого ряда капиталистических предприятий
были чрезвычайно высоки и в кризисном 1930 г. Так,
например, фабрики дрожжей получили 20% средней при¬
были, не считая 10%, отнесенных к издержкам производ¬
ства и затраченных на содержание аппарата картеля.
Бумажная фабрика Штейнгагена выплатила 71% дивиден¬
дов. Спичечнье фабрики получили прибыль от 70 (Блопе)
до 400% (Гродно) к вложенному капиталу. В целом компа¬
ния по эксплуатации спичечной монополии, контролируемая
пресловутым Крейтером, получила при капитале в 5 млн. зл.
6,5 мл и. зл. чистой прибыли. А спички были в польской
деревне предметом роскоши и заменялись огнивом. Варшав¬
ская компания сахарных заводов получила в 1930 г.
2 млн. зл. чисгой прибыли1.
Издержки производства увеличивались за счет высо¬
ких окладов и комиссионных, выплачиваемых высоко¬
поставленным «хозяйственным» сановникам, которые часто
были или иностранцами, или отечественными представи¬
телями иностранного капитала.
Так, например, генеральный директор Синдиката поль¬
ских металлургических заводов Гродзицкий получал в
годы кризиса 50 тыс. зл. в месяц, а генеральный директор
комбината «Покуй» Левальский—116 тыс. зл. в месяц.
Тысячи рабочих «Покуй», выброшенных в годы кризиса
на улицу, были обречены на голод и скитания, зато Леваль¬
ский, уходя из компании, получил в качестве компенсации
300 тыс. зл. Свои высокие доходы наемники нью-йоркских
1 «Robotnik», Nr. 29, 27 styeznia 1932.
87

и берлинских банкиров помещали в иностранные банки
в ущерб польскому рынку капиталов. Характеризуя от¬
рицательные последствия картелирования в Польше, один
буржуазный исследователь заявил, что «накопление при¬
былей, являющееся целью картелирования, вызывает изъ¬
ятие общественного продукта в пользу заграницы», так
как «дополнительная прибыль достается иностранным
владельцам капитала», и что «сокращается производство,
а это при низком уровне индустриализации особо опасно»1.
1 W. Rosenbusch, Die polnische Kartellwirtschaft,
Katowice, 1936.

Глава III
РОЛЬ ИНОСТРАННОГО КАПИТАЛА
Особая глубина кризиса в Польше, несомненно, в зна¬
чительной степени была результатом того, что в народном
хозяйстве страны крупную роль играл иностранный капи¬
тал, который перекладывал на более слабые и зависимые
страны, вроде довоенной Польши, бремя кризиса и затруд¬
нял тем самым выход из кризиса для этих стран.
Буржуазные экономисты и политики разных направлений
рассматривали приток иностранного капитала как средство
от всех болезней. В действительности, дело обстояло как
раз наоборот.
Влияние иностранного капитала и степень овладения
им основными отраслями хозяйства Польши возрастали
с каждым годом, и особенно в годы кризиса. Иностранные
предприятия находились в самом хорошем положении в
период благоприятной конъюнктуры, а в годы кризиса они
страдали меньше всего. В период с 1929 по 1933 г. число
польских акционерных компаний уменьшилось с 1 189
до 760, а число иностранных компаний возросло с 353 до
456. Доля иностранного капитала в капитале акционерных
компаний в Польше увеличилась к 1933 г. на 30% по
сравнению с уровнем 1929 г.
Следует учесть, что иностранный капитал контролировал
крупнейшие предприятия. Собственный капитал акционер¬
ной компании с участием иностранного капитала состав¬
лял в среднем 6 217тыс. зл., в то время как на одну акцио¬
нерную компанию, в которой не участвовал иностранный
капитал, приходилось в среднем 1 688 тыс. зл.
Иностранные компании, которые «держали» в своих
сейфах акции польских предприятий, «держали» одновре¬
менно акции предприятий других стран. Эти компании,
учитывая свои интересы в различных странах и руко¬
водствуясь как своими хозяйственными, так и политиче¬
скими соображениями, принимали решения о сокращении
или увеличении производства в той или иной стране.
По приказу из Нью-Йорка, Парижа, Лондона и Берлина
в Польше закрывались фабрики и заводы, выбрасывались
на улицу рабочие, ограничивалось производство.
«В настоящих условиях акции, особенно акции пред¬
приятий в странах, нуждающихся в капиталах, приобре¬
таются консорциумами, целью которых не всегда является
получение прибыли от предприятия, находящегося на тер¬
ритории данной страны. Эти консорциумы стремятся глав¬
ным образом к завоеванию решающего влияния на руко¬
водство данным предприятием. Эти факты могут таить
в себе серьезную опасность для хозяйства данной страны.
Если консорциум, который приобрел акции, инвестировал
уже где-либо значительно большие капиталы в аналогич¬
ную отрасль производства, а предприятие, в котором он
приобрел решающее участие, является, благодаря своему
географическому положению или в силу других объектив¬
ных условий производства, конкурентом других предприя¬
тий, контролируемых консорциумом, то приобретение
последним контрольного пакета акций может решить
вопрос о дальнейшей работе или даже о самом существова¬
нии данного предприятия»1.
На Западе в период наступившей после кризиса депрес¬
сии постепенно создавалось изобилие денежной массы при
резком сокращении объема производства и обращения. Это
было результатом постепенного накопления ссудного капи¬
тала, изъятого в период кризиса из оборота и устремившего¬
ся на поиски нового поля приложения.
В Польше, напротив, в тот же период в результате
отлива капиталов за границу вклады в акционерных бан¬
ках не росли, а сокращались; облигации внутреннего госу¬
дарственного займа, которые за границей размещались
в течение часа, в Польше приходилось реализовать прину¬
дительным путем среди наиболее низко оплачиваемых рабо¬
чих и служащих.
Иностранные холдинг-компании не удовлетворялись до¬
статочно высоким обычно уровнем дивиденда. Они извлекали
дополнительные прибыли в виде искусственно завышенных
1 Wlodzimierz Z b г о w s k i, Kapital zagraniezny a kapitalizaeja
wewnQtrzna, Warszawa, 1933, str. 23.
W

процентов по займам. Они обязывали польские предприя¬
тия, находившиеся под их контролем, выплачивать круп¬
ные средства за использование патентов, за техническую
помощь, за кредитные гарантии и даже за обещание пре¬
доставить кредит.
Филиалы иностранных компаний не экспортировали свою
продукцию, ограничивали производство, усугубляя тем
самым техническую отсталость страны. Они завозили необ¬
ходимые для производства товары из своих центров и бо¬
ролись с местными предприятиями, затрудняя, в частности,
снабжение их сырьем. Вместе с тем, являясь распоряди¬
телями крупнейших польских картелей и синдикатов,
они извлекали крупные прибыли, поддерживая высокие
цены на внутреннем рынке, что ударяло по широким мас¬
сам потребителей.
Польша выплачивала заграничным капиталистическим
монополиям огромные суммы в виде прибылей, процентов,
платы за использование патентов, за технические «консуль¬
тации» и по многим другим, часто фиктивным, статьям1.
Польский рабочий трудился за нищенскую заработную
плату, а миллионные прибыли, извлекаемые путем эксплу¬
атации его труда, загребали заклятые враги рабочих и
всего польского народа. Об этом красноречиво и убеди¬
тельно свидетельствует история предприятий фирмы «Гише»,
разоблачающая грабительскую роль иностранного капи¬
тала, коварную антипольскую политику американских
капиталистов и их немецких подручных, а также позор¬
ную антинародную, лакейскую позицию польской буржуа¬
зии и ее правительств национальной измены.
В 1922 г. 4/5 предприятий, принадлежавших крупной
фирме «Бергверксгезелыпафт Георг фон Гишес Эрбен»1 2,
оказалось в польской Силезии3. В числе этих предприятий
были угольные шахты, свинцово-цинковые рудники, пред¬
приятия по производству окиси цинка, металлургический
комбинат, предприятие по производству электролитиче¬
ского цинка, сернокислотный и цинкопрокатный (про-
1 Z. Chelstowski, Zagadnienie obcych kapitalow w Pol¬
sce, Warszawa, 1936.
2 В переводе—«Горное предприятие наследников Георга фон
Гише».
3 С 1921 г. после раздела Силезии в результате «плебисцита».—
Прим. ред.
91

изводетво листа и проволоки) заводы. Если бы эти крупные
цинковые предприятия действительно перешли в собствен¬
ность Польши, то это принесло бы значительную пользу
стране. Но в капиталистической Польше эти предприя¬
тия остались собственностью германской фирмы «Георг
Гишес Эрбен», главная контора которой находилась по
ту сторону тогдашней границы, а именно во Вроцлаве.
Положение, при котором 4/5 предприятий оказались на
территории иностранного государства, не устраивало, ко¬
нечно, господ из фирмы «Гише», которым пришлось создать
особое акционерное общество в Катовице, так называемое
акционерное общество «Гише».
Отношение населения польской Силезии к немецким
капиталистам нельзя было назвать хорошим и, наконец, им
надо было платить налоги польскому правительству.
Вот что сказано в официальном меморандуме генераль¬
ного директора фирмы «Гишес Эрбен», направленном в
1927 г. германскому правительству и озаглавленном:
«Соглашение между фирмами «Гише» и «Гарриман-Анаконда»
об участии американского капитала».
«Не следует забывать о бушевавшем тогда терроре
восставших банд, об уличных боях, о нападениях на ру¬
ководителей предприятий, которые были обычным явлением;
к этому скрытому нажиму добавлялись открытые притес¬
нения со стороны официальных польских властей, кото¬
рые требовали уплаты налогов»1.
«Для процветания предприятий требовались субсидии
от основной компании в Германии»1 2, а между тем текущие
активы германской фирмы «Гише» в результате инфляции
уменьшались. Одновременно Гише, «воодушевленный пат¬
риотическим чувством», расширял свои немецкие предприя¬
тия и создавал новые. Тутон столкнулся с первыми финан¬
совыми затруднениями. В Германии фирма не могла в то
время получить значительные кредиты.
Если бы Гише сосредоточил свою деятельность на поль¬
ской территории, он не нуждался бы в иностранной помощи.
Но это «не соответствовало бы традициям Гише и чисто
германскомудуху его предприятий»3. В 1924г. Гише вступает
1 Archiwum PKPG Zespol akt А-37-45 teczka «X», karta 153,
3 Там же.
3 Там же, лист 130.
92

в переговоры с американской группой Гарримана. Перегово¬
ры тянулись до конца 1925 г. и закончились заключением
в 1926 г. соглашения, которое «как с точки зрения Гише,
так и с общегерманских позиций оказалось вполне, пра¬
вильным и здоровым»1.
Сама германская фирма «Гише» так формулировала
в июне 1938 г. цели, преследуемые ею при заключении со¬
глашения от 14 июля 1926 г.:
а) «сохранение и обеспечение дальнейшего процвета¬
ния предприятий в Польше под американским флагом»,
б) «обеспечение фирме «Гише» в Германии оборотных
средств путем займа»1 2.
«Форма, в которой сделка должна была быть осущест¬
влена, определялась требованием защиты германских инте¬
ресов в Польше в противовес интересам Польши, а все
финансовые возможности, открывавшиеся в результате
комбинации с Гарриманом, должны были использоваться
для получения выгодных кредитных условий. Это предре¬
шало необходимость самой тщательной маскировки гер¬
манского участия»3.
«Наиболее эффективно этого удалось достичь тем, что
все 100% активов польского филиала фирмы «Гише», то
.есть весь акционерный капитал созданной в 1922 г. «Ак¬
ционерной компании Гише» в Катовицах, были америка¬
низированы»4.
Сущность соглашения заключалась в следующем.
Гарриман и «Анаконда коппер майнинг К0» создали
в США холдинг-компанию под названием «Силезиен амери-
кен корпорейшн» («САКО»). Вновь созданная компания при¬
обретала 100% акций польского филиала фирмы «Гише» и
его дочерних компаний, а именно 100% акций компании
«Карл Шафф и К°», 87% акций бельгийского акционерного
общества «Сосьете миньер э эндюстриель», 69% акций фар¬
форового завода. В «САКО» группе компании Гарримана
и «Анаконда» принадлежало51 % обычных акций и на 5 млн.
долл, привилегированных акций.
1 Archiwum PKPG Zespol akt А-37-45 teczka «X», karta 129.
1 Archiwum PKPG Zespol akt A-37-45 teczka «X», Die Funk-
tionen SACO im Rahmen der Partnerschaft Deutsch Giesche («Har¬
riman—Apaconda»), karta 105.
3 Там же, лист 104.
4 Там же.
03

Организационные связи польских предприятий Гише
показывает следующая схема:
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ СВЯЗИ ПОЛЬСКИХ ПРЕДПРИЯТИЙ
«ГИШЕ»
В административном совете «САКО» заседали 4 амери¬
канца и 3 немца. В управление «Акционерной компании
Гише» в Катовицах—для маскировки действительной роли
германского Капитала—входили 4 американца и один поляк
(Вежбицкий), в наблюдательном же совете был только один
немец. Господа В. Аверел Гарриман и его правая рука
Джордж Г. Уокер, председатель компании «Анаконда»
Джон Д. Райан и ее президент Корнелий Ф. Келли—вот
хорошо знакомые нам сегодня поджигатели войны, а в
то время—американские члены административного совета
«САКО».
Немецкая фирма «Гише» получила от американской
компании4 млн. долл., отнесенных насчет польской «Акцио¬
нерной компании Гише», а также кредит в размере 8,5 млн.
долл, для расширения предприятий фирмы на немецкой
территории, в частности суперфосфатного завода, свинцо¬
вых рудников и цинкоплавильного завода.
94

«Не. имело смысла... перерабатывать цинковую руду
в Польше и платить за нее валютой»1—выгоднее было за
счет Польши создать завод в Германии, а польскую цинко¬
плавильную промышленность разорить.
Финансовые средства немецкая фирма «Гише» черпала
не только из американских кредитов, но также путем экс¬
плуатации польских предприятий. Экономические и по¬
литические возможности для этого значительно возросли
в результате «американизации».
В результате соглашения было достигнуто:
«Полное устранение всех затруднений, создавшихся для
польских (вернее, находившихся на территории Польши)
предприятий путем:
а) заключения соответствующего соглашения между
американской группой финансистов и польским государ¬
ством, которое санкционировало все, что произошло, и преж¬
де всего согласилось на списание всей задолженности по
налогам»1 2 (в первую очередь по имущественному налогу
в сумме 29,5 млн. зл.);
«б) обеспечения средств для усовершенствования за¬
водов».
Буржуазное польское правительство, раболепствуя пе¬
ред американским империализмом, подарило Гарриману
и его немецким сообщникам десятки миллионов злотых,
увеличивая одновременно тяжесть налогов, обременяющих
тр у д я щи ес я м асе ы.
Хорошо известно, в чем заключалось «усовершенство¬
вание» предприятий при капитализме.
«До вступления американских капиталистов в компа¬
нию «Гише» добыча руды составляла около 50 тыс. т в ме¬
сяц, причем в шахтах работало 4 700 рабочих; средняя
добыча на одного рабочего в месяц составляла таким обра¬
зом около 10,6 т. В сентябре текущего года было добыто
54 959 tn при количестве рабочих 2 599 человек; средняя
добыча на одного рабочего составила, следовательно,
21 т. Как видно из приведенных цифр, добыча на одного
рабочего удвоилась»3. Структура доходов «САКО» выгля¬
дела следующим образом (см. табл, на стр. 96, данные
в ам. долл.)
1 Archiwum PKPG Zespol akt А-37-45 teezka «X», karta 122.
2 Там же, лист 128.
3 <?rzemysl i Handel», Nr. 47, 1927.
95

Год
Проценты,
выплачиваемые
польской фирмой
<Гише>
Погашение
долгов
Дивиденды
Итого
1927
612 276,68
616 666
2124 531,00
3 353 473,68
1928
1 053 070,05
513 332
2317670,00
3 984 072,05
1929
1 196 605,38
833 329
1 229 101,40
3 259 135,84
1930
1 057 720,91
333 329
580 085,23
1 971 135,14
1931
714 672,52
333 329
43 539*. 33
1 091 540,85
1932
246 783,62
339 998
36 187,19
622968,81
1933
225 012,75
—
45 018,50
270 031,25
Предприятия, находившиеся в Польше и использовав¬
шие труд польских рабочих, стали объектами неслыханной
колониальной эксплуатации.
Секретные документы немецкой фирмы «Гише» раскры¬
вают эту истину во всей полноте.
«Получение доходов от польского филиала фирмы
«Гише» было поставлено таким образом, чтобы выжать
как можно больше прибылей и капиталов из Польши»* 1.
Для политики американо-германского капитала харак¬
терно следующее циничное высказывание капиталистиче¬
ских хищников:
«Когда в результате кризиса исчезла возможность выжи¬
мать из Польши капиталы в форме дивидендов, осталась
возможность под предлогом погашения долгов получать
проценты и амортизационные суммы»2.
«Несмотря на то, что предприятия требовали значитель¬
ных затрат на обновление оборудования, все же «из Польши
были получены громадные прибыли»3.
В течение 7 лет империалистические американо-немец¬
кие грабители, объединенные в «САКО», вывезли из бед¬
ной капиталами Польши свыше 14,5 млн. долл. Так выгля¬
дела на деле их «помощь».
Как известно, польская цинковая и цинкоплавильная
промышленность принадлежала к числу отраслей, наи¬
более пораженных кризисом. Добыча цинка достигала
1 Archiwum PKPG Zeipol akt А-37-45 teczka <Х>, karta 96.
1 Там же.
1 Там же.
96

в 1932 г. всего лишь 10—20% уровня 1930 г. и составляла
менее 15% довоенной добычи. Производство металличе¬
ского цинка упало в 1932 г. ниже 50% уровня 1930 г.
и составляло около 40% довоенного уровня. Рабочих
выбрасывали на улицу. Но американо-германские ком¬
паньоны «Силезиен америкен корпорейшн» продолжали
вывозить сотни тысяч и миллионы долларов, которые они
«честно» делили между собой.
На вывозе капиталов из Польши наживались не только
капиталисты Гарриман и Гише. Гарриман оказал услугу
не только Гише, предоставив американскую вывеску для его
польских предприятий, замаскировав немецкий характер
этих предприятий. На этом выгадало также империалисти¬
ческое германское государство, которое на средства, выка¬
чиваемые, в частности и из Польши, подготовляло уже
в то время смертельный удар Польше.
Подчеркивая свои заслуги перед Германией, Гише
в переписке с гитлеровским правительством указывал
в 1938 г.: «Следовательно, смысл сделки не в том, что Гише
продал имущество польской фирмы, а в том, что это было
средством сохранения основных инвестиций при поддержке
американского партнера»1. «Польские предприятия Гише
были сохранены как единое целое, и благодаря участию
немецкой фирмы «Гише» они продолжают оставаться постав¬
щиком валюты для Германии»2.
Кстати, следует указать, что сразу же после оккупации
Польши Германией польские предприятия Гише были
вновь полностью и безраздельно захвачены германским
капиталом при фактическом согласии Гарримана. Об этом
свидетельствует хотя бы приводимая ниже выписка из
письма, направленного дирекцией «Гише» оберпрезиденту
верхнесилезской провинции 7 апреля 1942 г., письма, под¬
водящего юридическую базу под объединение немецких
и польских предприятий «Гише» в одно акционерное обще¬
ство:
«Существует полное единство взглядов у представите¬
лей немецкой и американской групп о возвращении всех
активов, находящихся во владении «Силезиен америкен
корпорейшн» и состоящих из претензий и портфеля акций,
первичному материнскому (то есть немецкому) предприя-
1 Archiwum PKPG Zespol akt А-37-45 teezka «Х>, karta 128.
2 Там же, лист 101.
7 97
i Л. Гросфельд

тию.ч Все условия согласованы». «С частноправовой точки
зрения имела место полная договоренность по вопросу
о присоединении предприятий к немецкой фирме «Гише»1.
О том, каково было уже тогда отношение представителей
американского капитала к Польше, с одной стороны,
и к Германии—с другой, свидетельствует приводимая ниже
выписка из заметки Шульце—генерального директора
немецкой фирмы «Гише»—от 10 января 1934 г. о его беседе
с американским гражданином Дж. С. Бруксом—генераль¬
ным директором «Акционерной компании Гише», назначен¬
ным американской группой:
«Господин Брукс подчеркнул, что он вел обширную
переписку с г. Келли по немецкому вопросу в Польше...
Позиция г. Келли (по словам Брукса) сводилась к следую¬
щему: согласно договоренности, американцы стараются
по возможности защищать позиции немцев в Польше...
Я еще раз подробно обосновал нашу точку зрения и устно
попросил, чтобы г. Брукс и наши американские друзья
сделали все возможное в интересах немецкой собственно¬
сти. Я указал при этом, какой поддержкой и сочувствием
германского правительства пользуется «Силезиен америкен
корпорейшн» в отношении переводов валюты. Этот благо¬
желательный подход должен быть сохранен в интересах
обеих сторон. Г Брукс признал и эту точку зрения без¬
условно справедливой»1 2.
Антипольская направленность переговоров, их преступ¬
ный, грабительский характер, а также антипольская поли¬
тика американского финансового капитала становятся еще
более очевидными в свете других документов.
Письмо фирмы «Георг фон Гишес Эрбен» в имперское
министерство иностранных дел от 6 сентября 1933 г. содер¬
жит просьбу поддержать предложение, направленное
в имперское министерство экономики о разрешении на
перевод 309 375 долл.—очередного платежа по американ¬
скому займу (6 млн. долл.). В этом письме3 ясно указано,
что создание «САКО» и вся финансовая сделка преследо¬
вали прежде всего одну цель: «получить американскую
защиту против польского засилья на территориях, ото¬
шедших от Германской империи после установления новой
1 Archiwum PKPG Zespol akt А-37-45 teczka «а», karta 223.
2 Там же, лист 78.
3 Там же, teczka Giesche S. A., cz. II.
98

Границы»1. Положительными результатами сделки авторы
письма считали тот факт, что Гарриману удалось добиться
списания польским правительством с «Акционерной ком¬
пании Гише» задолженности по имущественному налогу
в сумме 29 500 тыс. зл. в золоте, а также оставления не¬
мецких служащих на занимаемых ими постах.
В письме подчеркивается, что сделка важна тем, что
она распространяется па территорию, «которая, надо по¬
лагать, ненадолго выпала из сферы германского влияния».
В письме фирмы «Георг фон Гишес Эрбен» от 4 апреля
1934 г. имперскому министерству экономики на имя док¬
тора Гартенштейна, в котором также подчеркивается зна¬
чение соглашения для сохранения немецкой собственности
в Польше, содержится следующее высказывание: «Мы
ручаемся за лойяльность американцев по отношению к «не¬
мецкому вопросу»* 2.
Собеседник Шульце Джордж Сейдж Брукс был немало¬
важной персоной в буржуазно-помещичьей Польше. Он
представлял нью-йоркскую, берлинскую, лондонскую и па¬
рижскую биржи и иностранные холдинг-компании на
ответственном посту председателя так называемого Объеди¬
нения горно-металлургической промышленности—союза
крупнейших, преимущественно иностранных предпринима¬
телей в горной и металлургической промышленности на
территории Польши. Его заместителями, то есть вице-
председателями, были Оскар Фогт, доверенный фон Дон¬
нерсмарка, один француз, представлявший интересы поль¬
ско-французской компании «Скарбоферм», и еще один
немец—представитель князя фон Плесе. Главным админи¬
стратором был польский агент иностранного капитала—
генеральный директор заводов Гогенлоэ Цишевский.
Вот в чьих интересах сокращались добыча угля, руды,
производство чугуна и стали в Польше, повышались цены
и снижалась заработная плата, отдавались распоряжения
затопить ту или иную шахту, закрыть тот или ипой завод,
а рабочих выбросить на улицу. В годы кризиса и в период
после кризиса закрылись 14 крупных шахт, принадле¬
жавших Объединению.
Вот на кого работали польские горняки и металлурги.
* Archiwum PKPG zespol akt А-37-45 teezka Giesche S. A., cz. II,
karta 81.
2 Там же, лист 49.
7* 99

-Мы уже указывали выше, что сохранение, с одобрения
правительства, высоких ' монопольных цен было одним
из наиболее тяжелых проявлений кризиса для страны и для
широчайших масс населения. Неудивительно, что в отчете
Объединения горно-металлургической промышленности,
председателем которого был Брукс, проводивший в жизнь
американо-германский план эксплуатации и разорения
Польши, говорится:
«Большое беспокойство в промышленных кругах вызвал
проект постановления президента Польской республики
о борьбе с экономически не обоснованными ценами на пред¬
меты широкого потребления... Благодаря мерам, принятым
Объединением совместно с Центральным союзом польской
промышленности и Союзом торгово-промышленных палат,
удалось предотвратить издание этого закона»1.
В этом отчете, представляющем единственный в своем
роде документ, содержится ценное признание того влияния,
которое бруксы и фогты оказывали на общественное
мнение:
«Кампания против крупной промышленности с целью
добиться национализации, обобществления или, по мень¬
шей мере, «изменения формы владения» в добывающих
отраслях промышленности продолжается. Это заставляет
нас удвоить усилия по разъяснению общественному мнению,
какие последствия влечет за собой непрерывное усиление
государственного вмешательства в экономику и подрыв
устоев нынешнего экономического строя»1 2 3.
Пропагандистская кампания монополий поддержива¬
лась весьма эффективными средствами. Так, например,
газета «Краковски илюстрованы курьер цодзенны» полу¬
чала от Объединения 18 тыс. зл. в месяц, не считая дохода
от объявлений. Пропаганда давала реальные результаты.
В марте 1932 г. заместителем премьер-министра по эконо¬
мическим вопросам назначается Владислав Завадский.
Его «теория», кризиса, излагавшаяся на страницах кон¬
сервативной печати («Слово», «Глос»), сводилась к сле¬
дующему:
1. Нынешний экономический кризис является не кри¬
зисом капиталистического строя, а результатом полити¬
1 Sprawozdanie Unii Gorniczo—Hutniczej, Katowice, 1933,
str. 82.
3 Там же, стр. 112.
100

ческой победы демократии в Центральной и Западной
Европе; рабочий класс стал оказывать слишком большое
влияние на экономическую политику государства (социаль¬
ные мероприятия, аграрная реформа и т. п.); «экономи¬
ческие сферы» не сумели выдержать такой нагрузки, что
явилось причиной экономического краха.
2. Спасения надо, следовательно, искать не в изменении
существующего строя, надо поставить на соответствующее
место «фактор труда» и оказать реальную помощь «хозяй¬
ственным кругам» (соответствующая налоговая, таможен¬
ная, экспортная, импортная, социальная политика и т. д.);
кроме того, следует покончить с «легендами» о радикаль¬
ных общественных реформах. (Введение контроля над
производством, осуществление закона об аграрной ре¬
форме.) Сторонники этой теории не допускали даже раз¬
говоров о государственном капитализме, приверженцами
которого была другая группировка в санационном ла¬
гере—так называемая первая экономическая бригада
во главе со Стефаном Стажинским.
Эта позиция не мешала крупным капиталистам требо¬
вать вмешательства государства для «спасения» промыш¬
ленности (то есть своих прибылей) от разорения и ката¬
строфы. Они требовали от государства финансовой помощи
за счет средств, награбленных у трудящихся, а также
того, чтобы государство на свои средства, но по частной
инициативе строило предприятия, которые, однако, должны
были переходить в частную собственность. Они требовали,
наконец, создания принудительных картелей. Например,
«Угольная конвенция» требовала, чтобы шахты, нарушав¬
шие картельное соглашение, не получали вагонов от Упра¬
вления польских государственных железных дорог. И фа¬
шистское правительство оказывало «помощь», безжалостно
завинчивая налоговый пресс за счет народных масс и осво¬
бождая в то же время капиталистов от уплаты налогов.
Не только гарримановско-немецкой компании «Гише»,
но и такому, известному своей ненавистью к полякам
финансовому магнату, как князь Плесе, была списана за¬
долженность по налогам (по ходатайству одного из сенато¬
ров «ББВР»)1, а имение графа Потоцкого, который задолжал
1 «ББВР»—Беспартийный блок сотрудничества с правитель
ством •(избирательный блок, поддерживавший Пилсудского).—
Прим. ред.
101

государству по налогам 1 млн. зл., не было допущено
к продаже с аукциона.
Буржуазный экономист А. Лаутербах, представлявший
интересы средней буржуазии, писал:
«Казначейство Польской республики берет на себя
весьма серьезные обязательства, оказывая финансовую
поддержку частным предприятиям, неспособным к само¬
стоятельной жизни. Государство дает им кредиты в сотни
тысяч и миллионы долларов и предоставляет не менее
значительные гарантии по кредитам. Государство не тре¬
бует погашения задолженности по налогам, что, по суще¬
ству, означает предоставление кредитов в замаскирован¬
ной форме. Оно замораживает ргромные средства, которые,
впрочем, заморожены только теоретически, а фактически
в большинстве случаев—потеряны. Все более расширяется
канал, по которому происходит утечка общественных
средств в кассы привилегированных частных предприятий»1.
За счет увеличения нищеты широких масс фашистское
правительство поправляло дела обанкротившихся капита¬
листов. Возглавлявшиеся Пилсудским правительства непо¬
колебимо отстаивали «принципы существующего экономи¬
ческого строя». Из-за этих принципов погибали от поли¬
цейских пуль безработные, когда они пытались взять
кусок угля с железнодорожной платформы или осмелива¬
лись требовать работы и хлеба.
Исходя из этих принципов, крупнейший в Польше
горно-металлургический концерн «Вспульнота интересув»,
которым полностью владел германо-американский капитал
(все тот же покровитель германского империализма Гар-
риман и пресловутый Флик), в 1932 г., в самый тяжелый
год кризиса и безработицы, безнаказанно уступает свои
иностранные заказы германской промышленности и полу¬
чает за это вознаграждение.
В результате проведения в жизнь этих принципов
в Варшаве в 1932 г. до 20 человек ежедневно кончало
жизнь самоубийством из-за безработицы и голода.
О том, до какой степени падения чувства национального
достоинства и до какого низкопоклонства перед заграницей
докатывались «капиталистические правители», разглаголь¬
ствовавшие о своем «великодержавном» могуществе, сви¬
1 A. Lauterbach, Finansowanie przez Skarb zycia prywat*
no-gospodarczego, Krakow, 1932.
102

детельствует спор между магистратом Варшавы и варшав¬
ской электростанцией. В годы кризиса электростанции,
в которых господствовал иностранный капитал, сохраняли
высокие тарифы на электроэнергию, что привело к такой
оригинальной форме борьбы против капиталистов, как
забастовка потребителей электроэнергии в целом ряде
городов: в Петрокове, Ченстохове, Томашуве, Мазовец-
ком, Радоме, Лодзи и т. д.
В Варшаве также возник спор по вопросу о тарифе
на электроэнергию. И вот арбитр для разрешения спора
между варшавским магистратом и варшавской электро¬
станцией назначается польским и ...французским прави¬
тельствами. Стоит ли добавлять, что арбитр разрешил
этот спор в пользу электростанции и в ущерб польской
экономике, польским гражданам, польскому государству.
Итак, картели и синдикаты, в которых господствовали
американо-германо-апгло-французские миллионеры, тормо¬
зили индустриализацию страны, расширение внутреннего
рынка, развитие производительных сил, они были насо¬
сом, перекачивавшим прибыли в карманы отечественных
и иностранных капиталистов за счет трудящихся масс;
их деятельность углубляла и обостряла кризис, она вела
к разорению народа, усиливала зависимость Польши
от иностранных империалистов, подготовляла ее ката¬
строфу.

Глава IV
КРИЗИС В ОБЛАСТИ ФИНАНСОВ
И КРЕДИТА
«... Кризис не ограничился сферой производства
и торговли и захватил также кредитную систему,
валюту, сферу долговых обязательств и т. д. ...»1
Кризис производства определял кризис кредитной
системы и финансов. И наоборот, кризис в области кре¬
дита и финансов углублял кризис производства.
Кризис на денежном рынке и рынке капиталов про¬
являлся в разнообразных формах.
В Польше падение курса промышленных акций про¬
изошло раньше, чем в других странах, и оно было наиболее
резким.
ИНДЕКС КУРСА
ПРОМЫШЛЕННЫХ АКЦИЙ2
1928 г. 100
1929 г. 66.2
1930 г. 46,7
1931 г 26,7
1932 г. 18,6
Кризис в области банковского дела выражался в резком
сокращении и без того небольшой суммы вкладов, в умень¬
шении числа банков. Если в 1928 г. имелось 52 частных
отечественных банка, то в 1933 г. их было только 393,
причем количество банков, входивших в Банковский союз,
уменьшилось с 31 до 174. Количество филиалов банков
уменьшилось со 176 до 825.
Вклады в частные банки сократились с 1 020 млн. зл.
в 1930 г. до 450 млн. зл. в 1933 г.6 Тот факт, что вклады
1 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 285.
2 Sprawozdanie Unii Gorniczo—Hutniczej, Katowice. 1937, str. 396.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
4 Sprawozdanie Zwi^zku Bankow w Polsce, 1928, 1929, 1930,
1931, 1932.
5 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
e Там же.
104

в банки стали сокращаться уже после того, как началось
падение производства, объясняется тем, что кризис в обла¬
сти финансов начался позже, чем в промышленности. Он
был выражением так называемого «кризиса доверия»,
явившегося результатом банкротства целого ряда ино¬
странных и польских банков («Банк гандлёвы» в Лодзи,
«Банк Штадтгагена» в Грудзёндзе, «Банк эсконтовы»
в Силезии, «Польски банк пшемысловы» во Львове и т.*д.).
В значительной степени сократилась также кредитная
деятельность банков. Если в 1930 г. все государственные
(в том числе и Почтовая сберегательная касса—ПКО),
коммунальные и частные банки предоставили кратко¬
срочных кредитов на сумму в 2 797 млн. зл., то в 1932 г.
сумма этих кредитов составила всего 1 888 млн. зл., то есть
сократилась примерно на 33%. Что касается кредитной
деятельности частных банков, то ее сокращение было еще
более сильным.
Характерно, что в эти тяжелые годы заграничные
обязательства польских банков по краткосрочным ссудам
уменьшились. Если в 1928 г. эти обязательства составляли
535 млн. зл., то в 1931 г,—401 млн. зл., а в 1932 г.—уже
только 292 млн. зл. Особо резким было уменьшение обя¬
зательств по отношению к финансовому капиталу США.
Это было результатом политики международной, в особен¬
ности американской, финансовой олигархии, которая не
только не торопилась в критический момент оказать по¬
мощь—разумеется, за солидное вознаграждение—слабым
финансовым предприятиям Польши, но, наоборот, именно
в это время изымала капиталы и кредиты, обедняя таким
образом в еще большей степени и без того бедный капи¬
талами польский рынок.
Об этом свидетельствует также следующая таблица:
ДВИЖЕНИЕ ИНОСТРАННЫХ КРАТКОСРОЧНЫХ ВКЛАДОВ
(В МЛН. ЗЛ.)
1928 г.
1929 г
1930 г.
1931 г.
Приход
1 570
1
| 1 399
1 149
933
Расход
679
874
i
। 1 595
i
1 368
1
105

Из таблицы видно, что годы кризиса являются периодом
быстрой утечки сотен миллионов злотых за границу. Если
в 1929 г. превышение притока капиталов над их утечкой
составляло 552 млн. зл.1, то в 1931 г. наблюдается обрат¬
ное явление, а именно—превышение утечки капиталов над
их притоком в сумме 435 млн. зл. Финансисты-спекулянты
спасали свои капиталы, крысы удирали с тонущего ко¬
рабля.
,В то же время курс польских займов на заграничных
биржах, в особенности на нью-йоркской, непрерывно сни¬
жался. Курс 7-процентного стабилизационного займа
1927 г.1 2 понизился на нью-йоркской бирже с 89,7 в 1928 г.
до 51,0 в 1932 г.; 8-процентного долларового займа 1925 г.
со 100 до 55,7; 6-процентного долларового займа 1920 г.—
с 83,9 до 53,5. Еще более сильным было падение курса
муниципальных займов. Курс 7-процентного займа Вар¬
шавы 1928 г. составлял в 1932 г. 383.
Курс польских займов на нью-йоркской бирже упал
больше, чем курс займов других стран. Германский заем,
выпущенный по такой же процентной ставке, что и поль¬
ский стабилизационный заем 1927 г., несмотря на ката¬
строфический банковский крах в Германии, шел в 1931 г.
по курсу 86,4, польский же заем—по курсу 68,0. Курс
польских займов упал сильнее, чем курсы займов Италии,
Венгрии, Югославии, не говоря уже об Англии, Франции
или Бельгии, займы которых котировались на нью-йорк¬
ской бирже в 1931 г. по курсу выше номинала4.
Специфической чертой финансового кризиса в Польше
было фиктивное сохранение золотого паритета польской
валюты, несмотря на то, что многие капиталистические
страны провели девальвацию своих валют. Фиктивность
золотого паритета злотого вытекает из того факта, что за¬
пасы золота и девиз, составляющие обеспечение валюты
постоянно и систематически сокращались.
Запасы золота в казначействе и центральном эмиссион¬
ном банке Польши уменьшились с 701 млн. зл. в 1929 г.
до 476 млн. зл. в 1933 г.; в тот же период мировые запасы
золота увеличились с 92 759 млн. зл. до 107 290 млн. зл.
1 Е. Grabski, Trzeba szukad drogi wyjscia, Warszawa, 1934,
2 В процентах к номинальной стоимости.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
4 Там же.
106

Если в 1928 г. польские запасы золота составляли 0,7% ми¬
ровых запасов, то в 4933 г. они составляли только 0,4%1 2.
Еще более стремительным было сокращение запасов
иностранных валют. Если в 1928 г. запас иностранных денег
и девиз в Польском банке составлял 714 млн. зл., то в 1933 г.
он равнялся уже только 88 млн. зл.
В результате, несмотря на то, что денежное обращение
сократилось с 1 600 млн. зл. в 1929 г. до 1 346 млн. зл.
в 1933 г.2, все же золотое и валютное обеспечение злотого
уменьшилось с 83,5% в 1929 г. до 58,2% в 1932 г.3.
Однако польский капитализм судорожно держался за
фиктивный паритет. Это объяснялось действием ряда эко¬
номических и политических факторов. Экономические фак¬
торы были связаны со слабостью польской экономики:
в случае отказа от паритета могло создаться такое поло¬
жение, при котором нельзя было бы установить какого-
либо предела девальвации валюты и ее курс докатился бы
почти до нуля, как это и случилось в 1923 г.
Что касается политических причин, то здесь решающим
моментом являлось отрицательное отношение населения
к девальвации и инфляции, которые были в Польше чрез¬
вычайно непопулярны со времени послевоенной инфляции.
Официальное объявление девальвации грозило вспышкой
недовольства не только рабочего класса, но и мелкой бур¬
жуазии, которая в случае инфляции теряла свои сбережения.
Для польского фашизма, имевшего узкую социальную
базу, это было слишком большой угрозой. Вот почему фа¬
шистские правители не послушались советов пепеэсовских
«экономистов», вроде Даниеля Гросса, которые видели в ин¬
фляции путь «выхода» из кризиса и «оздоровления» капи¬
тализма.
Составной частью финансового кризиса был кризис госу¬
дарственных финансов. Польша была страной с сильно раз¬
витым государственно-монополистическим капитализмом. Ее
государственный бюджет был сильно раздут, в особенности
в части «расходов на армию», то есть, по существу, расходов
на подготовку войны против Советского Союза. Военные
расходы росли непрерывно, особенно с мая 1926 г., после
фашистского переворота Пилсудского, которому империа-
1 «Л\а1у rocznik statystyczny», 1934.
2 «Maly rocznik statystyczny», 1933.
3 J. Stecki.O kierunek akeji antykryzysowej, Warszawa, 1932.
107

диетические англо-саксонские государства помогали глав¬
ным образом потому, что они делали «на него ставку, как
на организатора участия Польши в антисоветском походе.
На военные расходы, составлявшие, по официальным дан¬
ным, г/з государственного бюджета, было наложено «табу»—
они не могли подвергнуться какому-либо сокращению.
Расходы на социальное обеспечение сократились с
155 млн. зл. в 1931/32 г. до 65 млн. зл. в 1934/35 г., расходы
на выплату пенсий инвалидам и на жалованье государствен¬
ным служащим сократились с 164 млн. зл. до 103 млн. зл.,
расходы на просвещение1 сократились с 357 млн. до 312 млн.
зл., зато военные расходы возросли с 761 млн. до 762 млн. зл.
Неприкосновенным был также бюджет полиции.
Солдафон Складковский в своей книге «Обрывки доне¬
сений» раскрывает секрет составления бюджетов в годы
кризиса. Оно производилось на основе кратких приказов,
издававшихся Пилсудским. Пилсудский заявил, что «пер¬
вым бедствием являются чиновники, чрезмерно раздутые
штаты и высокие жалованья»1 2. Поэтому в течение двух лет
ставки чиновникам были урезаны на 30%.
Другим бедствием Пилсудский считал социальное обе¬
спечение, поэтому проводилась ликвидация социального
страхования, в том числе пособий по безработице и пенсий.
Пилсудский говорил:
«В системе своей работы я исходил из невозможности
урезывать военный бюджет»3. «Я ничего не могу уступить
из бюджета армии». «За счет военных статей урезывание
бюджета невозможно... То же самое касается полиции»4 5.
Вот почему Складковский с удовлетворением заявлял:
«Маршал утвердил 'мой бюджет полностью, нисколько
его не уменьшив. Он указал, что не может сократить чис¬
ленность полиции в государстве или снизить ставки поли¬
цейским»6.
Секретариат ЦК КПП указывал, что эта «великодержав¬
ная политика империалистического государства, совершенно
несоразмерная с экономическим развитием страны, вызы¬
1 Из которых преобладающая часть шла на цели, не имевшие
ничего общего с просвещением.
2 Slawoj Skladkowski, Strz^py meldunkow, Warsza¬
wa, 1936, str. 250.
3 Та’м же, стр. 257.
4 Там же, стр. 262.
5 Там же, стр. 252.
108

вала неслыханное взвинчивание цен на предметы первой
необходимости за счет повышения всякого рода косвенных
налогов или монопольной прибыли государства, резуль¬
татом чего явилось уменьшение потребления»1.
Особое значение государственных финансов в Польше
объяснялось тем, что государство владело лесами, шахтами
и рудниками, соляными копями, химическими заводами,
что оно" было совладельцем металлургических трестов,
обладало монополией на продажу спирта, спичек, табака,
соли и т. д., владело крупными банками. В государствен¬
ном аппарате, а также в государственных и муниципальных
предприятиях работали сотни тысяч рабочих и служащих;
с учетом членов семей это составляло миллионы людей,
существование которых находилось в прямой зависимости
от государственных финансов. В аппарате государства
и местных самоуправлений работало свыше а/3 (в Герма¬
нии—1/б) работников умственного труда и 21% рабочих1 2.
Государство (железнодорожный транспорт, армия и т. п.)
было главным покупателем продукции тяжелой промыш¬
ленности, государственные служащие и рабочие государ¬
ственных предприятий составляли значительную часть
покупателей продукции обрабатывающей промышленности
несельскохозяйственных продуктов. С 1926 по 1930 г. го¬
сударственный бюджет систематически возрастал. Его до¬
ходы достигли в 1929/30 г. 3 029 млн. зл. против 2 135 млн.
зл. в 1926/27 г. и составили вместе с доходами по бюджетам
самоуправлений (1 1/3 млрд, зл.)3 4,5 млрд, зл., то есть
около 1/4 всего национального дохода Польши.
- В этих условиях понятна тесная связь, существовав¬
шая между экономическим кризисом и кризисом государ¬
ственных финансов. Кризис государственных финансов
развивался на основе экономического кризиса и, со своей
стороны, еще более его углублял. Уже бюджет 1930/31 г.
вместо запланированного превышения доходов над расхо¬
дами в сумме 98 млн. зл. показал дефицит в 63 млн. зл.
В бюджете 1931/32 г. дефицит достиг 205 млн. зл. Проект
бюджета на 1932/33 г. предусматривал превышение расхо¬
дов над доходами в 74 млн. зл., а в действительности обра-
1 Archiwum КС PZPR II. М/Ш, 2/6.
2 L. L a n d a u, Sklad zawodowy ludnosci Polski jako podstawa
badan struktury gospodarczej Polski, Warszawa, 1931.
3 He считая налогов в натуре и т. п.
109

збвался дефицит в сумме 242 млн. зл. Бюджет сводился
с дефицитом, несмотря на проведение безжалостной нало¬
говой политики в отношении трудящихся, несмотря на
сохранение высоких цен на продукцию государственных
монополий, несмотря на сокращение ставок государствен¬
ных служащих, на прекращение мелиоративных работ,
строительства новых школ, несмотря на передачу дела
помощи безработным в руки дам из филантропических ор¬
ганизаций или же замену «помощи» принудительными ра¬
ботами и т. д. В то же время расходы на вооружение и по¬
лицию увеличивались, практиковалась «либеральная» поли¬
тика в отношении крупных капиталистов и помещиков,
которая проявлялась в списании задолженности или от¬
срочке уплаты налогов, равно как и в «оздоровлении»
за счет государства капиталистических предприятий и
помещичьих хозяйств.
Финансовый кризис проявлялся не только в росте де¬
фицитности бюджета, но и в общем его сокращении, начи¬
ная с 1930/31 г., как по статьям расходов, так и по статьям
доходов, причем падение доходов было более сильным.
БЮДЖЕТНЫЕ РАСХОДЫ И ДОХОДЫ ГОСУДАРСТВА
с 1929/30 г. по 1933/34 г.
(в МЛН. ЗЛ.)1
1929/30 г.
1930/31 г.
1931/32 г.
1932/33 г.
1933/34 г.
Расходы
2 993
2814
2 467
2 244
2 206
Доходы
3 029
2 751
2 262
2 002
1 869
1 «Maly rocznik si
atystyczny»,
, 1934.
Как видно из таблицы, в течение 4 лет произошло па¬
дение доходов государственного казначейства на 1 200 млн.
зл., то есть на 40%.
Расходы сократились всего на 787 млн. зл., то есть
примерно на 27%. Этот все увеличивавшийся разрыв между
доходами и расходами был источником постоянно возра¬
ставшего (в годы кризиса) дефицита.
Как мы уже указывали выше, сокращение расходов бюд¬
жета происходило исключительно за счет снижения жало-
110

ванья государственных служащих, за счет урезывания рао
ходов на социальное обеспечение, на просвещение и куль¬
туру при одновременном сохранении и даже повышении
расходов на армию, на полицию и т. п.
Расходы на просвещение по государственному бюджету,
бюджету польской Силезии и местных самоуправлений со¬
кратились в период с 1929/30 по 1934/35 г. примерно на
35% \ А ведь и до кризиса положение было явно не¬
удовлетворительным.
В 1921/22 г. одна начальная школа приходилась на
986 жителей, а в 1929/30 г.—уже на 1 211 жителей. Ввиду
роста населения надо было строить тысячи новых школьных
зданий, а вместо этого было закрыто около тысячи школ.
В годы кризиса число детей школьного возраста, находив¬
шихся вне школы, постоянно возрастало. В 1928/29 г. не
было охвачено обучением 5% детей, в 1929/30—8%, в
1930/31—19%, в 1931/32 г.—уже 25%. В 1932 г., поданным
союза польских учителей, 1 200 тыс. детей не ходило в шко¬
лу1 2. В период с 1929 по 1932 г. было закрыто 37 гимназий,
количество учеников средних школ уменьшилось на 40 тыс.
60% средних школ составляли частные школы с высокой
платой за обучение, доступные только для детей состоя¬
тельных родителей.
Референт сейма по отделу министерства просвещения,
известный сенатор Полякевич открыто проповедовал целесо¬
образность ликвидации среднего образования для широ¬
ких масс. Он говорил: «Лучше дать только начальное обра¬
зование, чем увеличивать и так слишком многочисленные
у нас средние слои интеллигенции, среди которой разви¬
ваются нездоровые тенденции и растет недовольство».
Из года в год уменьшалось число и ухудшалось состоя¬
ние школьных помещений, а также учебных пособий в шко¬
ле. В связи с этим ухудшались и условия работы учи¬
телей.
«Учитель обучает и воспитывает 80—100 детей в одном
классе. Он должен думать о школьном оборудовании, об
учебных пособиях для каждого урока и часто приобретать
их на собственные средства; местное самоуправление либо
возвращает ему израсходованные деньги, либо после много¬
1 «Maly roeznik statystyezny», 1936.
2 «Katastrofa szkolna», Warszawa, 1932. Правительство призна¬
вало цифру 600 000.
Ill

кратных напоминаний заявляет, что срок погашения за¬
долженности уже прошел»1.
В другом номере газета «Глос Научичельски» писала:
«Около миллиона детей не посещает школу. Число учи¬
телей сократилось на 4 тыс. человек. В тесных, холодных
и сырых школьных помещениях ведется настоящая война.
Жертвами этой войны ежегодно являются сотни молодых
человеческих жизней. Свирепствует туберкулез, а учителя
тщательно скрывают свою болезнь, чтобы не потерять куска
хлеба, и, в лучшем случае, не уйти на 40-злотовую пенсию»1 2.
Не лучше было и положение науки. «Газета Варшавска»
в статье «Наука в тисках нищеты» писала: «В течение послед¬
них трех лет большинство наших университетов и научных
учреждений находится в состоянии агонии. Непрерывно
уменьшается число ассистентов, новые кафедры не созда¬
ются... Еще хуже обстоит дело в научно-исследовательских
институтах. Тут уже приходится говорить о трагедии...
-У молодежи нет учебных пособий. Ассистент, которому
институт или библиотека не в состоянии дать в руки новую
книгу по специальности, не может вести научно-исследо¬
вательскую работу и никогда не поднимется до уровня про¬
фессора. Еще несколько лет при таком положении и мы
вынуждены будем искать университетских профессоров за
границей»3.
Расходы так называемого Фонда национальной культуры,
задачей которого было способствовать развитию науки
и искусства, сократились с 2,5 млн. зл. в 1928/ 29 г. до
1 089 тыс. зл. в 1932/33 г.4.
Количество школ и учеников в школах, количество лабо¬
раторий и научных работников уменьшалось, зато росло
количество тюрем и заключенных. По официальным, далеко
не полным, данным количество заключенных возросло
примерно с 30 тыс. в 1928—1930 гг. до 56 тыс. в 1935 г.
В то время как расходы по строительству школ равнялись
в 1931 г. 1 млн. зл., расходы на содержание полиции соста¬
вляли 135 млн. зл.
Таким образом, результатом кризиса был дальнейший
упадок не только польской экономики, но также просве¬
щения, науки и искусства.
1 «Glos Nauczycielski>, 3 grudnia 1933 г.
2 «Glos Nauczycielski», 18 grudnia 1933 r.
3 «Gazeta Warszawska», 14 marca 1932 r.
4 «Maly rocznik statystyczny», 1936.
112

Глава V
ПОЛОЖЕНИЕ рабочего класса
И ЕГО БОРЬБА
Период империализма характеризуется усилением абсо¬
лютного и относительного обнищания рабочего класса»
обострением классовых противоречий^
«Рабочий нищает абсолютно, т. е. становится прямо-
таки беднее прежнего, вынужден жить хуже, питаться
скуднее, больше недоедать, ютнться по подвалам и чердакам.
Еще нагляднее, однако, относительное обнищание ра¬
бочих, т. е. уменьшение-их доли в общественном доходе...
Богатство растет в капиталистическом обществе с не¬
вероятной быстротой—наряду с обнищанием рабочих масс»1.
Этот процесс еще более усиливается в условиях общего
кризиса капитализма, чему содействуют три основных
фактора.
Во-первых, хроническая недогрузка производственного
аппарата, являющаяся результатом противоречия между
ростом производственных возможностей и ростом обнища¬
ния масс, вызывает со своей стороны дальнейший рост обни¬
щания. «Избыток» основного капитала ведет к «избытку»
рабочей силы, но не к действительному избытку—с точки
зрения потребностей населения,—а лишь к избытку с точки
зрения капиталистической погони за прибылью.
Хронический '«избыток» рабочей силы означает хрони¬
ческую массовую безработицу. Это одна из важнейших
особенностей общего кризиса капитализма, которая вле¬
чет за собой тяжелейшие последствия для рабочего класса.
Хроническая безработица приносит страдания не только
тем, кого она касается непосредственно, но всему рабочему
классу» поскольку она облегчает капиталистам снижение
1 В. И. Ленин, Соч. т. 18, стр. 405—406.
В Л. Гросфеяьд,

жизненного уровня рабочих и обременяет раббтаЙЙййХ
содержанием безработных членов семьи.
Во-вторых, эксплуатация рабочего класса в условиях
общего кризиса капитализма принимает особо агрессивные
и острые формы. Обнищание народных масс—рабочих, тру¬
дящихся крестьян, мелкой буржуазии ведет к сужению рын¬
ков. Капиталисты стараются переложить на плечи рабо¬
чего класса и всех трудящихся потери, возникающие в
результате неполного использования производственного ап¬
парата. Они усиливают эксплуатацию, увеличивая интен¬
сивность труда, вводя методы капиталистической рацио¬
нализации, снижая заработную плату, урезая расходы на
социальное обеспечение, изменяя трудовое законодательство■
в ущерб рабочим и т. д. Благодаря капиталистической,
рационализации часть квалифицированных рабочих «высво¬
бождается», то есть превращается в безработных. Капита¬
листы заменяют их неквалифицированными рабочими, жен¬
щинами и подростками, которым можно значительно мень¬
ше платить. Капитализм и раньше калечил основную про¬
изводительную силу—человека, превращая его в «придаток
к машине» (Маркс). В период упадка капитализма часть
рабочей силы остается совершенно неиспользованной, мас¬
сы рабочих теряют квалификацию или в результате силь¬
ного перенапряжения преждевременно выходят из строя..
И наконец, в-третьих, в период общего кризиса капита¬
лизма буржуазия не довольствуется и не может доволь¬
ствоваться одними лишь экономическими средствами на¬
ступления на рабочий класс. Она прибегает во все большей:
степени к политическим средствам, то есть к реакционному
курсу политики, на что Ленин указывал еще в годы первой
мировой империалистической войны: «И во внешней поли¬
тике, и во внутренней одинаково, империализм стремится
к нарушениям демократии; к реакции»1.
Поворот от демократии к реакции становится в период
общего кризиса капитализма основной тенденцией полити¬
ки финансового капитала. К «нормальным» методам эксплу¬
атации присоединяется наступление на демократические
права трудящихся, отвоеванные у буржуазии в ходе оже¬
сточенной борьбы. Реакционная политика монополисти¬
ческого капитала находит свое ярчайшее выражение в уста¬
новлении фашистской диктатуры, «... то-есть диктатуры
1 В. И. Ленин, Соч., т. 23, стр. 31.
114

Наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наибо¬
лее империалистических элементов капитализма...»1
Все эти черты и последствия общего кризиса капитализ¬
ма проявились с особой силой и остротой в период экономи¬
ческого кризиса 1929 г., который обнаружил небывалую
глубину обнищания рабочего класса и чрезвычайно обо¬
стрил все классовые противоречия.
Уже в 1930 г. И. В. Сталин говорил:
«Обнажились и обострились противоречия между бур*
жуазией и пролетариатом в капиталистических странах.
Кризис уже успел усилить нажим капиталистов на рабочий
класс. Кризис уже успел вызвать новую волну капитали¬
стической рационализации, новое ухудшение положения
рабочего класса, рост безработицы, расширение постоян¬
ной армии безработных, снижение заработной платы. Не
удивительно, что эти обстоятельства революционизируют
обстановку, обостряют борьбу классов и толкают рабочих
на новые классовые бои»1 2.
Маркс и Энгельс придавали огромное значение поло¬
жению рабочего класса, ибо они видели в нем ключ к пони¬
манию развития классовой борьбы.
«Положение рабочего класса есть действительная осно¬
ва и исходный пункт всех социальных движений совре¬
менности...»3,—писал Энгельс в предисловии к книге
«Положение рабочего класса в Англии».
В период между двумя мировыми войнами в Польше—
одном из наиболее слабых звеньев капиталистической систе¬
мы— положение рабочего класса было во много раз тяжелее,
чем в других капиталистических странах. Период времен¬
ной и частичной стабилизации капитализма был здесь коро¬
че, чем в других странах, а кризис обрушился на рабочий
класс с наибольшей силой.
В течение всего периода 1918—1939 гг. протекал про¬
цесс не только относительного, по и абсолютного обнищания
пролетариата, жизненный уровень которого все время оста¬
вался ниже довоенного. А довоенный уровень был одним
из наиболее низких в Европе.
Особо тяжелое положение рабочего класса в Польше
объяснялось такими факторами, как пережитки феодализ-
1 История ВКП(б). Краткий курс, стр. 288.
2 И. В. Сталин, Соч., т. 12, стр. 252.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч. т. III, стр. 298.
8* 115

ма, бремя Милитаризма, зависимость от иностранного фи¬
нансового капитала.
Рабочий класс Польши подвергался эксплуатации не
только со стороны отечественных капиталистов, но и со
стороны иностранных капиталистов. Польские и иностран¬
ные капиталисты, связанные друг с другом через посредство
различных концернов и холдинг-компаний, совместно гра¬
били польский народ при помощи фашистского капитали¬
стического государства.
Польша была, используя характеристику дореволюцион¬
ной России, данную И. В. Сталиным, «очагом всякого рода
гнета—и капиталистического, и колониального, и воен¬
ного,—взятого в его наиболее бесчеловечной и варварской
форме»1.
Говоря о последствиях экономического кризиса 1929—
1933 гг. для рабочего класса, нельзя не учитывать, в каком
положении он находился до кризиса. Последствия кризиса
были тяжелыми для рабочего класса всех капиталистиче¬
ских стран. Но для рабочего класса Польши они были тем
мучительнее, что, во-первых, в Польше кризис принял са¬
мую тяжелую форму, во-вторых, потому, что имущие клас¬
сы и фашистское правительство здесь наиболее нагло
и цинично переложили бремя кризиса на плечи трудящихся,
и, наконец, что наиболее важно, положение рабочего клас¬
са в Польше и до кризиса было очень тяжелым. Вот почему,
прежде чем перейти к рассмотрению последствий кризиса
для рабочего класса, остановимся на характеристике по¬
ложения рабочих различных отраслей промышленности
в период, предшествовавший кризису.
1. Безработица—страшное бедствие
для рабочего класса
Резервная промышленная армия—явление, постоянно
сопутствующее капитализму на всех этапах его развития.
Те же самые причины, которые обусловливают увеличение
капитала и накопление богатств на одном полюсе, вызывают
безработицу на другом полюсе. Развитие техники, накопле¬
ние капитала ведут к увеличению производительности тру¬
да. Это находит свое выражение в том, что одно и то же коли-
1 И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 74—75.
116

чество рабочих приходится на все большее количество
средств производства. Реет произвсдительнссти труда озна¬
чает в капиталистическом обществе уменьшение потребности
в рабочей силе.
Правда, вместе с частичным увеличением средств про¬
изводства увеличивается и численность рабочей силы, но
значительно более медленными и все более замедляющимися
темпами. Другими словами, органический состав капитала
изменяется, а именно—постоянный капитал растет значи¬
тельно быстрее, чем переменный капитал.
Каждый капиталист заинтересован в том, чтобы получить
как можно большую прибыль не путем увеличения числа
рабочих, а путем усиления эксплуатации каждого отдельного
рабочего. «... Рабочее население, производя накопление
капитала, тем самым в возрастающих размерах само про¬
изводит средства, которые делают его относительно избы¬
точным населением»1.
Это «избыточное» население, составляя неотъемлемый
продукт накопления капитала и являясь необходимым
условием существования капиталистического способа про¬
изводства, и создает промышленную резервную армию.
Существование этой армии на руку капиталистам.
«Но ведь ни один капиталист никогда и ни за что не
согласится на полную ликвидацию безработицы, на уни¬
чтожение резервной армии безработных, назначение кото¬
рой—давить на рынок труда, обеспечивать дешевле опла¬
чиваемые рабочие руки»1 2.
В Польше в течение 20-летнего периода с 1918 по 1939 г.
постоянно существовала массовая, хроническая безработи¬
ца. Это видно даже из официальных данных о зарегистри¬
рованных безработных, которые отнюдь не отражают фак¬
тического положения (см. табл, на стр. 118).
Раньше резервная промышленная армия увеличивалась
только во время кризиса. Во время фаз оживления и подъе¬
ма основные массы безработных возвращались на свои ра¬
бочие места, общее же количество занятых рабочих увели¬
чивалось и превышало количество занятых рабочих в преды¬
дущей фазе подъема.
Положение изменяется в период общего кризиса капи¬
тализма.
1 К. Маркс, Капитал, т. 1, Госполитиздат, 1949, стр. 637.
2 И. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10, стр. 600.
117

КОЛИЧЕСТВО ЗАРЕГИСТРИРОВАННЫХ БЕЗРАБОТНЫХ
(в тыс. человек)1
1920 r.
52
1930 r.
299
1921 r.
32
1931 r.
313
1922 r.
75
1932 r.
220
1923 r.
68
1933 r.
343
1924 r.
162
1934 r.
414
1925 r.
311
1935 r.
403
1926 r.
190
1936 r.
466
1927 r.
165
1937 r.
470
1928 r.
126
1938 r.
456
1929 r.
185
1 «Rocznlk statystyki Rz.
P>, 1920—
■ 1922, 1923, 1924,
1925—1926; «Maty
rocznlk statystyczny», 1934,
1939.
Вместо прежней резервной армии возникает постоян¬
ная, хроническая, массовая армия безработных. Это ре¬
зультат обострения основного противоречия капитализма —
противоречия между общественным характером произ¬
водства и частной формой присвоения, находящего свое
выражение в сужении рынков, в хронической недогрузке
производственных мощностей. Это результат капиталисти¬
ческой рационализации, усиления гнета монополий и уве¬
личения монопольных цен, роста так называемого скрытого,
аграрного перенаселения.
Достоверность официальной статистики весьма относи¬
тельна, ею можно пользоваться только для сравнений, и то
лишь частично.
«Общеизвестно, что опубликованные цифры зарегистри¬
рованных безработных не отражают действительных разме¬
ров безработицы»1.
Это объясняется разными причинами и в первую очередь
тем, что буржуазная статистика сознательно фальсифици¬
ровала цифры, чтобы замаскировать фактическое состояние
вещей и приукрасить капитализм.
О «чудесах» буржуазной статистики свидетельствует хотя
бы такой факт;
По официальным данным, в марте 1930 г. было 659 тыс.
работавших и 290 тыс. безработных, что вместе соста¬
1 Stefan levy, Szacunek bezrobocia pracownikow najemnych
poza rolnictwem w latach 1929—1936, «Studia i materia'y», Warsza¬
wa, 1938, str. I.
118

вляло 949 тыс. рабочих. В июле 1932 г. занята была уже
только 471 тыс. рабочих, но количество безработных,
по данным официальной статистики, не увеличилось, а,
наоборот, уменьшилось—оно составляло 218 тыс. чел.,
что вместе с занятыми дает 689 тыс. Куда исчезли в течение
двух лет 260 тыс. рабочих, не считая молодежи, которая
в течение этих двух лет должна была прийти на производ¬
ство, а также .пролетаризующейся мелкой буржуазии?
Это осталось тайной буржуазной статистики.
Кроме того, официальная статистика не охватывала
рабочих мелкой промышленности и торговли, транспорта,
работников умственного труда и т. п., не говоря уже о
сельскохозяйственных рабочих. Наконец, следует иметь
в виду, что регистрация безработных не была обязатель¬
ной, регистрировалась только часть безработных—преиму¬
щественно те из них, которые не потеряли еще права на
пособие.
Как показал опрос, проведенный Институтом по изуче¬
нию социальных вопросов в 1933 г.1 в рабочих районах
Варшавы, всего лишь 25 % охваченных опросом безработных
регистрировались регулярно на биржах труда, 47% отмеча¬
лись нерегулярно, а остальные вообще не регистрировались.
На 1 марта 1935 г. в Варшаве имелось 31 тыс. зарегистриро¬
ванных безработных, но общее число безработных в городе
составляло не менее 65 тыс., а вероятнее всего колебалось
в пределах 100 тыс. человек.
Согласно официальной статистике, в 1931 г. в Польше
было всего 313 тыс. безработных. А согласно данным пере¬
писи населения от 9 декабря 1931г., число безработных
вне сельского хозяйства составляло 681 тыс. человек.
Из этого явствует, что официальные статистические данные
преуменьшены по крайней мере вдвое.
На деле, начиная с 1924 г. (то есть с того момента, когда
статистика стала охватывать все области, входившие в со¬
став польского государства) количество безработных (вне
сельского хозяйства) не было никогда (за исключением
1928 г.) ниже 330 тыс. (без членов семей). Но и эти цифры
не отражают подлинных размеров безработицы. В Польше
постоянно существовала частичная безработица, то есть
1 Ludwik Landau, Bezrobocie i stopa zyciowa ludnosci
dzielnic robotniczych Warszawy, изд. Института общественного
хозяйства, Warszawa, 1936.,
119

такое положение, при котрром рабочие были заняты меньше
6 дней в неделю. Так, например, по данным Объединения
текстильной промышленности, в первую неделю июня 1926 г.
в хлопчатобумажной промышленности 32% рабочих было
занято 5 дней, 39%—4 и 29% всего лишь 3 дня в неделю.
Даже в 1928 г., во время наиболее благоприятной конъюн¬
ктуры, в первую неделю июня 52% рабочих работало
5 дней, 45% рабочих—4 и 3%—3 дня.
Даже в «лучшем» 1928 году, в конце периода частичной
и временной стабилизации, в городах Польши насчитыва¬
лось не менее 250 тыс. безработных. Иначе и не могло быть,
поскольку, 'как мы видели иц предыдущих глав, даже в са¬
мом благоприятном году производственные мощности в про¬
мышленности оставались в значительной мере неисполь¬
зованными, поскольку капиталистическая рационализация
«экономила» человеческий труд.
До сих пор мы не касались вопроса о безработице сель¬
скохозяйственных рабочих и так называемой скрытой
безработицы (в малоземельных крестьянских хозяйствах).
В годы кризиса происходило систематическое сокраще¬
ние количества постоянных сельскохозяйственных рабо¬
чих. В течение четырех лет (1929—1933) 25 376 членов проф¬
союза сельскохозяйственных рабочих были уволены и не
нашли другой работы. Количество уволенных рабочих,
не состоявших членами профсоюза, превышало эту цифру
в несколько раз и составляло около 25 ?о сельскохозяй¬
ственных рабочих, занятых в поместьях. Точно так же коли¬
чество батраков, уволенных кулаками, составляло 25%
общего количества батраков. Обнищавшие середняки пере¬
стали нанимать рабочую силу. Прекращение эмиграции
и, в особенности, резкое сокращение выездов на сезонные
работы в Германию1 довело общее количество безработных
сельскохозяйственных рабочих почти до 1 млн., то есть почти
до 50% общего количества сельскохозяйственных рабочих.
Кроме этой явной, хотя и не отраженной в официальной
статистике, безработицы, в польской деревне существовала
еще скрытая безработица, которая по оценке преф. Людке-
вича уже в 1929 г. охватывала 600 тыс. семей, то есть 3 млн.
человек.
1 В период с 1926 по 1930 г. в Германию в среднем выезжало
около 362,6 тыс. рабочих в год, а в 1932 г. выезжало всего 400 че¬
ловек.
120

Пёкалкевич1 оценивал число трудоспособных лиц, «за¬
нимающихся сельским хозяйством», на 1 января 1934 г.
в 12,9 млн*, чел. Считая, что на человека приходится в год
по 295 рабочих дней, общее количество рабочих дней, кото¬
рое могли проработать занятые в сельском хозяйстве,
составит 3 800 млн. По данным Пулагского института2,
в крестьянских хозяйствах на 1 га земли приходилось
64,2 рабочих дня. Следовательно, для крестьянских хозяйств
размером до 50 га требовалось 1 400 млн. рабочих дней.
Потребность в рабочей силе в помещичьих и крупных ку¬
лацких хозяйствах (свыше 50 га) Пекалкевич оценивает
в 421 млн* рабочих дней (по 43 человекодня на 1 га). Госу¬
дарственные, церковные и муниципальные хозяйства тре¬
бовали затраты еще 30 млн. дней. Итак, общее количество
рабочих дней, которые нужно было затратить в сельском
хозяйстве, можно оценить в 1851 млн., что составляет
всего 48,7% от числа дней, которые могли проработать все
занятые в сельском хозяйстве. Даже во время самого боль¬
шого спроса на рабочую силу он не превышал 60% предло¬
жения. Институт общественного хозяйства оценивал коли¬
чество «лишних рук» с учетом сезонных рабочих примерно
в 5 млн. человек3, а по оценке Понятовского в сельском
хозяйстве были излишними около 8—9 млн. работников4.
Не касаясь в данный момент вопроса, насколько точны
вышеприведенные данные, следует сказать, что скрытая
безработица в деревне обрекала на бездействие миллионы
рабочих рук, для которых нс было применения и в городе.
В период кризиса безработица достигла огромных раз¬
меров.
Официальная статистика показывает быстрый рост без¬
работицы в годы кризиса (в тыс.):
1928 г.
126
1931
г
1929 г.
185
1932
г
1930 г.
299
1933
г
1 Rolnik—Ekoromista, 15 maja 1934.
2 Государственный институт сельского хозяйства в Пулавах.
3 «Bezrobocie wsrod chlopow», 1939, L. L а п d a u, E.Strzc-
1 ec k i, J. P a n s k i.
4 «Rolnik», 1 kwietnia 1935.
6 Это классический образец «фокусов» буржуазной статистики.
Ведь 1932 г.—самый тяжелый год кризиса, когда индекс производ¬
ства был самым низким (54), когда количество рабочих в крупной
и средней промышленности, по официальным данным, сократи-
121
313
2205
343

Несколько более достоверной, хотя тоже приукрашен¬
ной, является статистика занятости и отработанных чело*
векочасов.
РАБОЧИЕ, ЗАНЯТЫЕ В ГОРНОЙ,
МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
И в КРУПНОЙ И СРЕДНЕЙ
ОБРАБАТЫВАЮЩЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ!
Год
В тысячах
Индекс
1928 г.-100
1928
849,8
100
1929
858,7
101,0
1930
748,7
88,1
1931
639,5
75,2
1932
549,4
64,7
1933
547,2
64,4
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
Итак, количество рабочих, занятых в 1932—1933 гг.,
составляло лишь 64% к уровню 1928 г. Это был самый низ¬
кий показатель в Европе (Италия—79, Дания—92, Швеция—.
89, Эстония—83% и т. д.). В целом ряде отраслей падение
занятости превышало 50% (металлургическая, силикатная,
деревообрабатывающая промышленность). В строительной
промышленности занятость сократилась в три с половиной
раза.
Резкое сокращение числа работающих видно с особой
отчетливостью при сравнении максимального уровня заня¬
тости до кризиса с минимальной занятостью во время кри¬
зиса. Число рабочих и служащих в горной промышленности
сократилось с 161,7 тыс. в конце 1929 г. до97,7 тыс. в 1934 г.,
в металлургической промышленности с 66,6 тыс. в 1928 г.
до 31,5 тыс. в 1932 г. (48,1 %) и в крупной и средней обраба¬
тывающей промышленности—с 577 тыс. в декабре 1928 г.
до 278 тыс. в 1932 г. (48,7%).
Количество отработанных человекочасов уменьшилось с
1 779,4 млн. в 1928 г. до 993,9 млн. в 1932 г., то есть на 45%.
лось на 117 тыс., а количество отработанных человекочасов уменьши¬
лось более чем на 270 млн. Таким образом, даже при сравнении дан¬
ные официальной статистики следует использовать весьма осторожно.
122

Количество отработанных человекочасов в строительной
промышленности составило в 1933 г. 47,3% к уровню 1928 г.1
Одновременно растет частичная безработица. Если в
1928 г. работающие неполную неделю составляли 12,1%
от общего числа рабочих и служащих в обрабатывающей
промышленности, то в 1929 г. они составляли уже 15%,
в 1930 г.—20,5%, в 1931 г.—24,7%, а в 1932 г.-35,7%а.
Польша была единственной страной в мире, где безра*
ботица продолжала расти также в период с 1933 по 1938 г.,
то есть в период депрессии особого рода. Количество без¬
работных возросло с 343 тыс. в 1933 г. до 414 тыс. в 1934 г.;
в 1935 г. оно составляло 403 тыс., в 1936 г.—466 тыс.,
в 1937 г.—470 тыс. в 1938—456 тыс. человек1 2 3.
Этот факт был ярким выражением особенно, тяжелого
и затяжного характера кризиса в Польше, острых противо¬
речий, раздирающих польский капитализм, и, наконец,
особо тяжелого положения рабочего класса. Фактическое
количество безработных в самые тяжелые годы кризиса,
учитывая промышленных рабочих, рабочих, занятых в кус¬
тарной промышленности и в торговле, работников умствен¬
ного труда, а также домашнюю прислугу,-несомненно пре¬
вышало 1 млн. человек. К ним следует добавить почти 1 млн.
безработных сельскохозяйственных рабочих, несколько сот
тысяч частично безработных, сотни тысяч молодежи, по¬
полнявшей ежегодно ряды рабочего класса, а также мил¬
лионы «лишних рук» в деревне.
Положение усложнялось тем, что ввиду запрета и за¬
труднения иммиграции со стороны государств, куда до кри¬
зиса ежегодно эмигрировали десятки и даже сотни тысяч
людей, для которых в капиталистическо-помещичьей Поль¬
ше не было хлеба и работы, весь прирост малоземельного
и безземельного крестьянского населения оставался в годы
кризиса внутри страны.
Если до кризиса из страны ежегодно выезжало прибли¬
зительно на сто тысяч человек больше, чем въезжало, то
в 1931—1933 гг. в Польшу приехало на И тыс. чел. боль¬
ше, чем выехало.
Ввиду острого аграрного кризиса и ужасных условий
жизни безземельного и малоземельного крестьянства часть
1 «Maly roeznik statystyezny», 1939.
2 Там же.
3 Там же.
123

населения деревни переселялась в города, увеличивая
и без того огромную армию безработных, что, конечно, не
находило никакого отражения в статистике.
Тот факт, что в период с 1928 по 1932 г. количество отра¬
ботанных человекочасов упало на 45%, дает основание
заявить, что каждый второй промышленный рабочий был
безработным, в металлургии на одного работавшего при¬
ходилось 2 безработных, в строительной промышленности
на одного работавшего—4 безработных1.
Общее число безработных в городах превышало 1 млн.
человек. По данным Пекалкевича1 2 или по мало отличаю¬
щимся от них4 данным министерства труда и социального
обеспечения3, количество рабочих и служащих, работаю¬
щих по найму, составляло 2‘млн. человек; таким образом,
50% всех работающих по найму были безработными. Если
учесть, что на каждые 10 человек приходилось в среднем
по 9 иждивенцев, число безработных и их иждивенцев
составляло около 2 млн. чслозек.
Как же жили эти парии капиталистического общества,
многие из которых оставались безработными на протяже¬
нии целого ряда лет? Как они содержали себя и свои семьи?
Так называемая помощь безработным была сплошным
обманом. Социальное законодательство, представлявшее
собой определенное достижение рабочего класса, завоеван¬
ное в результате революционной борьбы 1918—1919 гг.,
осуществлялось капиталистическим государством в интере¬
сах капиталистов.
Это особенно относится к так называемой помощи без¬
работным.
Количество безработных в годы кризиса росло, как мы
уже видели, непрерывно. А количество безработных, полу¬
чавших пособия, уменьшалось. По официальным данным,
в 1931 г. получало пособия 150 тыс., в 1932 г.—80 тыс.,
в 1933 г.—65 тыс. человек, то есть менее 20% официально
1 По данным Деренговского (Proba szacunku dochcdow robot¬
niczych z pracy w przemysle 1928 — 1932, Warszawa, 1934), количе¬
ство отработанных человекочасов сократилось во всей промышлен¬
ности даже на 47%, в металлургии на 62, в строительной промыш¬
ленности на 79%.
2J. Piekalkiewicz, Sprawozdanie z badaii skladu lud-
nosci robotniczej w Polsce nictoda reprezentacyjna, изд. министер¬
ства труда и социального обеспечения, Варшава, 1934.
3 «Polityka spoJeczna Panstwa Polskiego 1928—1935>, изд.
министерства труда и социального обеспечения, Варшава, 1935,
J34

зарегистрированных безработных1. Однако из «Дневников
безработных» видно, что всего лишь 8,3% безработных
пользовались предусмотренными законом пособиями или
единовременной помощью1 2.
Помощь безработным даже в тех ничтожных размерах,
в которых она оказывалась, была предметом постоянных
нападок со стороны «Левиафана»3. В своей «программе»
выхода из кризиса, «программе» снижения издержек произ¬
водства капиталисты требовали, в частности, ликвидации
этой помощи. Один из капиталистических знахарей—специа-'
листов по смертельной болезни капитализма Эмиль Ландс¬
берг цинически «доказывал», что причиной безработицы—
«этой огромной опасности для нынешнего общественного
строя»4—является помощь, оказываемая безработным, что
«страхование на случай безработицы является главной при¬
чиной, вызывающей безработицу»5 6.
Путаные и лживые рассуждения Ландсберга не могли
скрыть действительных намерений капиталистов. Речь шла
не только о том, чтобы «освободить предприятия» от взно¬
сов в Фонд помощи безработным. Имелось в виду, как при¬
знавал Ландсберг, облегчить снижение заработной платы
до уровня пособия по безработице.
Поэтому в годы резкого роста безработицы уменьшается
не только количество лиц, пользовавшихся установленным
законОхМ пособиями, но, как это видно из отчетов Фонда по¬
мощи безработным, сокращается также и сумма пособий.
Если в 1930 г. она составляла 104,5 млн. зл., то в 1932 г.
70,2, а в 1933 г. лишь 24 млн. зл. Таким образом, в течение
трех лет количество безработных возросло даже по офи¬
циальным данным на 20%, а сумма выплаченных им пособий
уменьшилась в 5 раз. В то же время взносы предприятий
в Фонд помощи безработным сократились с 32 млн. до
19 млн. зл.
Но капиталисты и фашистское правительство не удовле¬
творялись фактической ликвидацией помощи безработные
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
2 «Pamictniki Bezrobotnych», изд. Института общественного
хозяйства, Warszawa, 1933.
3 Общепринятое в буржуазной Польше наименование Централь¬
ного объединения польских промышленников.—Прим. ред.
4 Emil Landsberg, Uwagi w sprawie kryzysu gospodar*
czego w Polsce, Warszawa, 1932, str. 26.
6 Там же, стр. 35.
w

Они форсировали отмену этой помощи и в законодательном
порядке. 17 марта 1932 г. сейм—орудие капиталистических
монополий—принял закон, значительно затруднявший по¬
лучение пособий по безработице. Так называемое время
«выжидания», то есть минимальный период занятости до
увольнения, дававший право на получение пособия, был
продлен с 20 до 26 недель. Это означало, что если рабочий
потерял работу раньше, чем через пол года после того, как
он к ней приступил на данном предприятии, то он терял
право на получение пособия. Размер пособий был урезан
путем снижения норм дневного заработка, составлявшего
основу при исчислении пособия, с 10 до 6 злотых, а также
путем перехода к исчислению пособий, исходя из фактиче¬
ского числа рабочих дней в неделю. Неудивительно поэто¬
му, что среднее недельное пособие снизилось с 16 до 10 зл.
Пособия стали выплачиваться в течение срока не более
13 недель. О помощи при частичной безработице в новом
законе даже не упоминалось.
Фашистское правительство то ликвидировало, то вновь
создавало всевозможные учреждения под различными на¬
званиями. В 1931 г. был создан Главный комитет по делам
безработицы. В 1932 г. этот комитет был преобразован
в Фонд помощи безработным; в 1933 г. был организован
Фонд труда, а в 1934 г.—Фонд капитальных работ. За
сменой вывесок скрывалась фактическая ликвидация жал¬
ких остатков предусмотренной законом помощи безработ¬
ным, замена ее слащавой, вызывающей отвращение у без¬
работных и ничего им не дающей благотворительностью дам
из разных комитетов, устраивавших пышные балы для
«сливок общества» и раздававших гнилую похлебку тем
немногочисленным безработным, которые соглашались поль¬
зоваться подобной «помощью».
Буржуазия также вела политику превращения помощи
‘безработным в принудительные работы за голодную заработ¬
ную плату. Так, например, бюджет Фонда капитальных
работ на 1934/35 г. предусматривал расходы 60 млн. зл.
на оплату труда 100 тыс. рабочих в течение 200 дней. Это
означало для рабочего тяжелый труд за 3 зл. в день в тече¬
ние полугода, полную безработицу и отсутствие заработка
в остальные шесть месяцев. Это означало не только неслы¬
ханную эксплуатацию данной группы рабочих, но одно¬
временно давало в руки капиталистов средство снижения
заработной платы рабочим промышленных предприятий.
J26

«Помощь» безработным йспользоваЛась Для Ьёёдёйия
новой барщины. Об этом свидетельствует приводимый ниже
документ:
«Господину
проживающему в деревне
На основании телефонограммы Уездного отделения Варшав¬
ского сеймика1 от 16 с. м. за № 16, в соответствии с пунктом
4 Постановления Совета Министров от 26 августа 1931 г., волостное
управление предлагает вам явиться 4, 5 и 6 февраля 1932 г. точно
к 8 часам утра к валу у Вислы на Ломянках для выполнения работ
в возмещение выданного вам в январе 1932 г. чрезвычайного посо¬
бия в виде сельскохозяйственных продуктов.
Неявка в вышеуказанные дни на работу лишит Вас права на
получение пособия в дальнейшем.
Следует захватить с собой лопату.
Круглая печать
Млоцины, 26 января 1932 г.
Староста волости Млоцины и председатель Комитета
Фр. Мамай»1 2 3.
Кроме того, оказание так называемой «помощи» исполь¬
зовалось для терроризирования безработных. Об этом сви¬
детельствует следующий документ:
«Барановичи, «... .193. г.
Государственная биржа труда
в Барановичах
№ Разведка Секретно
Уездному управлению государственной полиции
Следственный отдел
в Барановичах
В связи с регистрацией безработного, проживающего по
.ул № ...., на предмет получения продовольственного
пособия Государственная биржа труда в Барановичах просит сооб¬
щить обратной почтой о степени лойяльности упомянутого лица ПО
отношению к Польскому государству.
Начальник Биржи труда Люд. Подческий»
В каких же условиях жили сотни тысяч безработных?
Частично, ответ на этот вопрос дают материалы обследований,
проводившихся Институтом общественного хозяйства и
Институтом по изучению социальных вопросов с целью
1-Местный орган власти.—Прим. ред.
2 «Robotnik», 18 lutego 1932 г.
3 «Robotnik», 6 lutego 1932 г.
rat

показать опасность безработицы для* капиталистического
строя. Материалы обследований рисуют мрачную картину,
хотя они и приукрашивают действительное положение,
поскольку они охватывают, по признанию самих организа¬
торов, менее нуждавшиеся категории безработных1. Следует
также отметить, что высказывания, носившие ярко выра¬
женный классово-революционный характер, не опублико¬
вывались1 2.
И все же анкеты 41 дневники безработных, содержащиеся
в материалах обследований, являются чрезвычайно выра¬
зительными документами, свидетельством несправедливо¬
сти, обид, мерзости и угнетения, обвинительным актом про¬
тив капиталистического строя; они являются подтвержде¬
нием того описания жизни безработных, которое дал
И. В. Сталин в 1933 г. в своем докладе об итогах первой
пятилетки:
«Они каждый день дсбиваются работы, ищут работы^
готовы принять почти любые условия работы, но их не
принимают на работу, потому что они «лишние» люди. И это
в то время, когда огромные массы товаров и продуктов рас¬
точаются ради капризов баловней судьбы, сынков капита¬
листов и помещиков.
Безработным отказывают в пище, потому что им нечем
платить за пищу, им отказывают в крове, потому что им
нечем платить за квартиру. Чем и где они живут? Они жи¬
вут скудными подачками с барского стола, раскапыванием
мусорных ящиков, где они находят гнилые остатки пищи,
живут в трущобах больших городов, а больше всего в ла¬
чужках за городом, наскоро выстроенных безработными из
досок от ящиков и древесной коры. Но это не все. От безра¬
ботицы страдают не только безработные. От нее страдают
также имеющие работу рабочие. Страдают, так как наличие
большого количества безработных создает для них неустой¬
чивое положение на производстве, неуверенность в завтраш¬
нем дне. Сегодня они работают на предприятии, но они не
уверены, что, проснувшись завтра, не узнают, что они уже
рассчитаны»3.
1 Например, A. Mlnkowska, Rodzina Bezrobotna, по анке*
те 1932 г., организованной Институтом общественного хозяйства,
Варшава, 1932 г.
2 См., в частности, «Pami^tniki Bezrobotnych», изд. Института
общественного хозяйства, Warszawa, 1933.
8 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 197.

Опросом, материалы которого обрабатывались Минков¬
ской, было охвачено 100 семей безработных в Варшаве,
которые на протяжении 4 месяцев вели книги записи дохо¬
дов и расходов. Эти книги послужили основным источником
для исследования. Семья обычно состояла из 4—7 человек,
в том числе двух детей до 12 лет.
Чрезвычайная помощь благотворительных организаций
выражалась в раздаче гнилого картофеля и супа, в котором
плавали черви. Пренебрежительное и презрительное отно¬
шение со стороны филантропических организаций приводи¬
ло к тому, что их «помощь» воспринималась безработными
как унизительное подаяние.
Чтобы получить обед, безработным надо было простоять
4 часа в очереди, это часто вызывало у безработных воспа^
ления суставов, обмораживания, простуды. Как заявил
один из безработных, «полиция не только занимается теоре¬
тическими рассуждениями о резиновых дубинках, она при¬
меняет их на практике, даже по отношению к стоящим
в очереди за обедом».
Иногда безработным удавалось получить временную
работу.
Опытный мастер с завода Шихта перечисляет, например,
такие виды работы и источники дохода: мелкая уличная
торговля, подноска багажа, распиловка дров, разноска
лекарств, присмотр за детьми и т. п.
Основная тяжесть работы по добыванию нищенского
заработка падала главным образом на женщин—матерей
семейств, которые прирабатывали стиркой, уборкой, мелкой
уличной торговлей и т. п.
Среднемесячные расходы целой семьи (4—7 человек)
составляли 60—100 зл., из которых 70—90% шли, конечно,
на питание. Ежедневный рацион безработных в 1932 г.
составлял в среднем 1 951 калорию, при минимальной норме
3 000 калорий. Безработные и члены их семей получали лишь
59% необходимого им количества белков, 41 %—жиров,
71 %—углеводов.
Ясно, что при таком бюджете безработные не могли при¬
обретать одежду. Более того, распродажа одежды была
часто одним из основных источников существования.
Из 100 мужчин, охваченных опросом, только у 65 име¬
лось зимнее пальто, из 100 женщин—только у 47. Как пра¬
вило, безработный имел только одну смену белья. Такое же
положение было и с мебелью. На 100 человек приходилось
129
9 Л. Гроефвльд

34 кровати, 5 раскладных коек и 6 Детских колясок. Не
лучше обстояло дедо и с постельными принадлежностями.
На 100 человек приходилось 56 подушек, 27 одеял и перин,
6 покрывал.
Лишенные элементарных предметов домашнего обихода,
безработные находились в ужасных жилищных условиях.
8/4 квартир были темными, сырыми, холодными, кишащими
насекомыми помещениями.
«В комнате, где мы живем,—рассказывает один из без¬
работных,—так холодно, что вода замерзает в ведре. Через
щели в стенах дует, а когда мороз крепчает, стены прямо
трещат»1. В 81% квартир не было канализации, в 68%—
отсутствовал водопровод.
В одной комнате жило в 38% случаев по 4—5 человек,
в 33%—6—7 человек, в 17%—8—9 человек, в 7%—10 и бо¬
лее человек. В 19% осмотренных квартир па одного чело¬
века приходилось менее 2 кв, м жилой площади, в 66%—
от 2 до 6 кв, м.
«Наша комната длиной в 3 м и шириной в 2,5 м\ на этой
площади живут: бабушка с сыном и внуком, я с мужем
и тремя детьми и еще 2 жильца. Мы ютимся все вместе на
одной койке, как мы страдаем—один бог знает. Дети как
будто с того света вернулись, они выглядят, как селедки,
вытащенные из бочки»1 2.
За «счастье» жить в таких условиях надо было дорого
платить. Квартирная плата составляла в 14 случаях до
10 зл., в 25 случаях—10—15 зл.,в 12 случаях—20—25 зл.,
в9 случаях—25—30зл., в 6 случаях—30—40 зл., в 5 случа¬
ях—свыше 40 зл. И все это при бюджете60—100 зл. в месяц.
А при выселении семья оказывалась на улице или, в лучшем
случае, в так называемых «бандитских бараках» на Анно-
поле или на Окоповой улице3. Неудивительно, что в таких
условиях легочные заболевания и малокровие были массо¬
вым явлением. Большинство безработных не имело права
пользоваться медицинской помощью за счет социального
страхования.
В семьях безработных только 46% детей школьного
возраста посещало школу. Но им учеба ничего не давала.
1 A. Minkowska, Rodzina Bezrobotna, Warszawa, 1932,
str. 75.
2 Там же, стр. 82.
3 Окраины довоенной Варшавы.—Прим.'ред.
130

Из пяти детей один недоедал, а четверо были голодны. Сы*
тых не было. Так росло молодое поколение, о котором фа¬
шистские главари любили говорить, что оно—«будущее
иации». 18-летний юноша, не понимавший, что единствен¬
ный путь для него—это путь революционной классовой
борьбы, и доведенный до отчаяния, писал:
«У меня есть расписки о заявлениях, поданных мною
в министерство внутренних дел, в комитет борьбы с безра¬
ботицей, в магистрат, в управление электростанций, в упра¬
вление трамваями, в дирекцию Государственного водочного
завода, наконец, в канцелярию президента Польской рес¬
публики и военного министра, маршала Пилсудского. Все
напрасно, нигде я работы не получил! Настоящее и буду¬
щее представляются мне такими мрачными, что мне ничего
другого не остается, как пустить себе пулю в лоб или всту¬
пить в конфликт с законом. Я выбрал последнее. Я подал
заявление одному известному в стране лицу, прося его
протекции для получения работы. Если это не удастся я ста¬
ну бандитом».
Не менее потрясающую картину показывает устный
опрос, проведенный в 1931/32 г., результаты которого опу¬
бликованы Польским обществом социальной политики1.
Опросом было охвачено 204 семьи безработных, в том числе
168 семей квалифицированных рабочих. Среди них были
пекарь, который уже 7 лет ходил без работы и все это вре¬
мя перебивался на заработок одного дня в неделю, мотальщик
ниток с 30-летним стажем работы, печатник с 43-летним
стажем и т. д. Среди безработных были и молодые 18-лет¬
ние парни, которые не успели еще до увольнения получить
квалификацию.
Вот несколько примеров, показывающих, как выглядели
на деле «свобода» и «гуманизм» капиталистического строя:
рабочий песчаного карьера после двух лет безработицы был
выселен из квартиры вместе с женой и детьми. Семья пере¬
шла жить во двор. После двухдневной голодовки отец
стал просить милостыню. После 6 месяцев, проведенных во
дворе, семья вселилась в квартиру другой безработной
семьи, которой платила 1—2зл. из денег, собранных нищен¬
ством. Все имущество семьи состояло из одной кровати—
1 М. В а 1 s i ger о wa, Spoleczne skutki bezrobosia wsrod
pracownikow fizycznych m. st. Warszawy w gwietle ankiety 1931/32,
Warszawa, 1932.
9* 131

Остальная утварь была продана. Не в лучшем положений
оказался высококвалифицированный слесарь-монтажник,
работавший на крупных предприятиях и выполнявший
такую квалифицированную работу, как, например, уста¬
новка дезинфекционных машин в госпиталях и больницах;
он зарабатывал раньше «огромную», для польских масшта¬
бов, сумму—60 зл. в неделю, а после 9 месяцев безработицы
вместе с семьей впал в крайнюю нищету.
Только 50,3% всех охваченных опросом получали в те¬
чение весьма короткого срока (13—17 недель) пособия из
Фонда помощи безработным. В большинстве случаев источ¬
ником средств существования были случайные заработки
женщин, на которых, «как на более спокойных и представ¬
ляющих собой более дешевую рабочую силу, в настоящее
время спрос больше, чем на мужчин»1. Это значит, что
женщин можно было больше эксплуатировать.
Семья формовщика, состоявшая из 7 человек, в том числе
5 детей, существовала на заработки жены, получавшей 15 зл.
в неделю за стирку и уборку в квартирах. Семья пекаря из
10 человек, в том числе 8 детей, существовала на заработки
жены, которая занималась мелкой уличной торговлей фрук¬
тами, дававшей зимой 1 зл., а летом 3 зл. в день. Семья печ¬
ника, состоявшая из 8 человек (6 детей) жила на 2 зл. в день,
которые зарабатывала жена, продавая газеты. Но и эти
семьи принадлежали к числу «счастливых», так как все же
имели какой-то источник дохода. Значительная часть без¬
работных была лишена его совершенно.
с Ясно, что в таких условиях «питание в преобладающем
большинстве обследованных семей ниже голодного мини¬
мума»1 2.
Семья шорника-седельщика, состоявшая из 5 человек,
в том числе 3 малолетних детей, питалась одной похлеб¬
кой, выдаваемой столичным комитетом по делам безработ¬
ных, и картофелем, который варился один раз в день (выда¬
валось всего 150 кг картофеля на год). Хлеба вообще не
покупали и не ели. Задолженность в лавке составляла
100 зл. О том, чтобы и дальше получать продукты в кредит,
не могло быть и речи. Чтобы существовать, семья продала
1 М. В а 1 si ge го w a, Spolcczne skutki bezrobocia wsred
pracownikow fizycznych m. st. Warszawy w swietle ankiety 1931/32,
Warszawa, 1932, str. 19.
2 Там же, стр. 23.
13?

диван, шкаф, одежду, белье. На 5 человек в комнатке оста¬
лась одна койка и стол. Только в 20 из 204 обследованных
семей один раз в неделю ели мясо.
Распродажа и без того скромной одежды и обуви дово¬
дила семьи безработных до первобытного состояния. Члены
семьи безработного пекаря, состоявшей из 6 человек, не
имели обуви. Дети вообще не выходили из дому. Отец, ухо¬
дя на поиски работы, подвязывал веревочкой оторвавшую¬
ся подметку.
В другом случае на всю семью приходилось одно пальто.
Два мальчика ходили в школу по очереди. Мать, одев млад¬
шего, провожала его в школу, потом забирала у него паль¬
то, быстро возвращалась домой, одевала старшего, отводи¬
ла его в школу и опять уносила пальто, чтобы повторить ту
же процедуру, забирая мальчиков домой. Опрос также вы¬
явил ужасные жилищные условия при высокой квартирной
плате. Из 929 членов обследованных семей только 146
(около 17?6) спали в кроватях по одному, 368 (40%)—по
два человека, 174 (около 19%)—по 3 человека, 72 (около
8%) —по 4 человека, 45 (около 5%)—по 5 человек, 18 (око¬
ло 2%)—по 6 человек. Остальные спали на сенниках (пре¬
имущественно по 3 человек^), часть детей спала на стульях,
на сундуке и т. п.
Организаторы опроса интересовались также «культур¬
ной» стороной жизни безработных. Но они сами заявляют,
что «вопросы, касающиеся расходов на такие развлечения,
как театр, кино, вызывали чаще всего горькую улыбку,
а то и прямое возмущение, в особенности у тех, кто сильно
ощущал потребность в культурной жизни»1.
В результате опроса было обнаружено огромное коли¬
чество заболеваний: из общего числа заболеваний 44% при¬
ходилось па заболевания почек, 26% па легочные заболе¬
вания. У большинства детей были обнаружены рахит, мало¬
кровие, воспаление желез. При этом только 49 семей, то
есть около 15% опрошенных, имели право пользоваться
медицинской помощью за счет социального страхования.
Среди 292 лиц, имевших ранее работу, 46 было в возрасте
15—20 лет. Кроме того, 32 продростка, нс начав еще тру¬
довой жизни, уже стали безработными.
1 М. Baisigerawa, Spoleczne skutki bezrobocia wsrod pra-
cownikow fizycznych m. st, Warszawy w swietle ankiety 1931/32, War-
s»awa, 1932, str. 35,

Опрос обнаружил рост преступности, увеличение прости¬
туции1, мысли о самоубийстве, вырождение. Влияние без¬
работицы на психическое состояние большинства безработ¬
ных проявлялось в пессимизме, апатии, чувстве обречен¬
ности, неверии в свои силы, отчаянии, граничащем с поме¬
шательством. Однако в то же время организаторы опроса
с тревогой отмечают высокое чувство собственного достоин¬
ства у большинства безработных. Безработный сапожник
сказал, что он предпочитает не есть, чем ходить с котелком
за супом, и что он ненавидит попрошайничество: «Пусть мне
дадут работу, а в попрошайку меня превратить не удастся».
Рост сознательности среди значительной части безработ¬
ных проявляется также в усилении «бунтарских настрое¬
ний». Состояние, до которого доводила долголетняя безра¬
ботица высококвалифицированных, относительно хорошо
оплачиваемых рабочих, ярко характеризуют некоторые днев¬
ники, опубликованные в 1933 г. Институтом общественного
хозяйства1 2.
«Ох, как бы я схватил из витрины эту большую, блестя¬
щую колбасу! Как бы я в нее вцепился зубами! Я ел бы, как
голодный волк. У меня кружится голова... Меня оттолк¬
нули в сторону, я чуть не упал в канаву, наполненную
грязной дождевой водой. Они, наверное, думают, что здесь
мое настоящее место, а не там, возле красивой, белой витри¬
ны. Они правы. Где ты родился, там и. живи и подыхай!»
/ апреля.
«Вот уже несколько дней я не выхожу из дому. Целые
дни я сплю на своей койке, а бессонные ночи тянутся до
бесконечности.
Мать ходит, как призрак, как тень. Сам не знаю, на что
мы, собственно говоря, живем. Иногда я ем картофельный
суп, а иногда похлебку на воде»3.
Другой безработный возвращается вечером домой: «Рена
и Диди сидели за столом и ждали меня с ужином. Из-под
платка на голове Рены не было видно волос; предчувствуя
1 Польский комитет борьбы против торговли живым товаром
подсчитал, что рост проституции в период с 1931 по 1934 г., главным
образом среди безработных, составлял 120%.
8 «Pami^tniki Bezrobotnych», изд, Института общественного
хозяйства, Warszawa, 1933.
3 «Pami^tnik», Nr. 8, str. 113,
134

дурное, я сорвал платок и остолбенел... волосы были наго*
ло острижены. Как она ужасно выглядела... Мне хотелось
броситься на нее, я был способен на безумный поступок.
Мы сцепились и стали бороться. «Это пришлось сДелать
из-за болезни,—выдавила она, всхлипывая,—пусти меня».
Я оттолкнул ее и бессильно опустился на стул. Я ожидал,
что грянет гром и это будет последним ударом. Но бог,
видно, не спешил со своим приговором. Минуту царило
молчание, а потом жена призналась: «Да, я продала волосы,
чтобы купить хлеба, чтобы утолить голод»1.
Моральная атмосфера, в которой жили бездомные без¬
работные, и отношение к ним со стороны полиции описаны
в дневнике № 7:
«На вокзалах я уже не мог больше ночевать, потому что
дежурные полицейские запомнили мою физиономию и как
только замечали меня, сразу же приказывали убираться.
И вот я целые ночи разгуливал по городу. Чаще всего я про¬
водил ночь в районе моста Понятовского, который следова¬
ло бы назвать мостом самоубийц; этой зимой много людей
из-за нужды бросилось с этого моста в Вислу!..
Я не быЛ'Один. По городу бродило много таких, как я.
Случайно оказываясь вместе, мы начинали жаловаться на
тяжелые времена. Мало того, что мы терпим нужду, так
еще и полиция все время преследует нас по пятам. Доста¬
точно оказаться безработным, чтобы полиция стала относить¬
ся к тебе подозрительно. А уж о бездомном и говорить не
приходится! По ночам устраивают облавы. Арестовывают.
Конечно, нашлись бы охотники добровольно идти в тюрьму,
если бы там меньше били по морде и лучше кормили»2.
Вот высказывание рабочего из Силезии, принадлежав¬
шего к рабочей аристократии, обманутой и одурманенной
буржуазией и ее агентурой, считающего себя врагом ком¬
мунизма и классовой борьбы и видящего свой идеал в том,
чтобы питаться и одеваться «по-человечески», но поставлен¬
ного лицом к лицу с бедствием безработицы:
«Аисты будут вить гнезда на заводских трубах Силезии,
если так дальше пойдет!» Много раз слышал я эти слова от
людей, тесно связанных с жизнью и работой в промышлен*
ности. Это меткое выражение, возможно, лучше всего харак¬
теризует действительное положение Силезии, в особенности
1 <Pami$tnik>, Nr. 11, str. 147.
« «Pami^tnik», .Nr, 7» etr. 92—93,
135

ее трудящихся, которые могут зарабатывать себе на ?кизнь,
только работая на шахте, металлургическом заводе или
фабрике. Действительность, которая породила приведен¬
ную выше пословицу, создала кроме названных профессий
еще и четвертую, главную «профессию» или «общественное
положение»—безработного. 70 тыс. зарегистрированных без¬
работных в Силезии! А когда-то все малоземельные крестья¬
не подрабатывали на промышленных предприятиях. Они
не причисляются к «безработным», их не регистрируют, а их
по крайней мере еще 70 тыс. Эти цифры—действительный
показатель положения силезского населения. Я говорю:
силезского населения, так как оно на 99% состоит из рабо¬
чих; в огромном административном и торговом аппарате на¬
шего силезского района мало силезцев. Там сидят «не наши».
Для нас, людей, привыкших к кайлу и отбойному мо¬
лотку, силезские трубы—показатель жизни и благосостоя¬
ния. Мы вынуждены следить, реют ли на них «черные фла¬
ги», признаки горящих топок и пульсирующих жизнью
машин, или же вокруг них кружатся аисты, чтобы свить
себе там гнездо. Нас, рабочих, это интересует больше всех,
потому что представители других сословий, других профес¬
сий не подходят так серьезно к жизни, как мы. Зараба¬
тывая в обрез, нельзя, конечно, сделать какие-либо трудо¬
вые сбережения. Силезский рабочий привык жить на «ев¬
ропейскую» ногу (боже упаси—далеко не шикарно!). В усло¬
виях нормальной работы он расходует весь свой заработок
на нужды семьи, питание, на жилье и одежду, а когда вдруг—
без какого-либо перехода—он оказывается на улице, то
видит перед собой ужасное «завтра». Быть безработным—
тяжелый кошмар! Это значит обходиться без всего, к чему
ты привык, что считаешь необходимым для жизни, а потом
все больше и больше скатываться в бездну нужды и глухого
отчаяния. Морально чувствуешь себя низведенным до по¬
ложения нищего, стыдишься своего положения.
Хоть работа была тяжелой и разбогатеть на ней было
невозможно (никто еще от работы не разбогател!), все же
заработка хватало на то, чтобы сводить концы с концами,
питаться и одеваться «по-человечески», затем на устройство
скромного, но своего собственного домашнего очага, на то,
чтобы время от времени показываться среди людей, и, наког
нец, иногда на то, чтобы разрешить себе одну-другую рю¬
мочку. Что заработаешь, той проешь. Было желание,жить
и работать. Большего ничего^ не хотел силезский горняк или
136

металлург. А ведь это так немного в награду за его
действительно тяжелый и, что самое главное, прибыльный
(не для него!) труд, который давал стране (а если нет, то
она сама в этом виновата) многомиллионные доходы. Это—
скромное требование культурного рабочего XX столетия
на фоне богатства и роскоши, которые встречаешь в ны¬
нешнее время. И если нехватает средств и на такое скудное
существование, то человека охватывает сомнение и глухое
равнодушие.
По-моему, такое равнодушие более опасно для страны
и всей нации, чем какие-нибудь бурные беспорядки, кото¬
рые можно предупредить, беспорядки, устраиваемые людьми,
ставшими из-за нужды и нищеты доморощенными «комму¬
нистами» или «большевиками», которые, почуяв первые же
признаки улучшения экономического положения, отбросят
прочь и большевизм и коммунизм и живо возьмут в руки
кайло или молоток.
А мыслящий гражданин сохранит навсегда в своей па¬
мяти «те хорошие времена», и его не так легко будет увлечь
разными «идеалами» или «политическими программами»,
которыми каждый лагерь и каждая партия стараются при¬
влечь людей, потому что он никому не верит, хорошо помня
об оказанной ему «услуге»1.
И далее:
«Звуки горняцкого марша оторвали меня от газеты. Вот
я как раз читаю, что экономическое положение у нас не
так уж плохо, что где-то, в другом месте, еще хуже (разве
от этого читатель станет сыт?), о все растущем запасе золота
и девиз в Польском банке и о разных других «предзнамено¬
ваниях», которые должны утешить гражданина. Однако они
вызывают только отвращение и горькую ироническую усмеш¬
ку. Растет рожь и пшеница, кофе и хлопок, одним словом,
все, что нужно человеку для жизни,—и притом в огромных
количествах. Магазины набиты товарами (но не покупате¬
лями), как никогда, а мне хочется есть! Мне и миллионам
таких же, как я, безработным ничем не могут помочь пол¬
ные магазины и амбары, валюта и девизы, предзнамено¬
вания на завтра; но я сегодня хочу есть, а завтра, может
быть, мне уже ничего не будет нужно. Родители дали нам
по божьей воле (так их учили) жизнь, для того чтобы, мы
жили на благо богу и отечеству, на собственное благо и на
1 «Pami$tnik», Nr. 47, str. 475—-478,
ДО

благо всему человечеству, и вот, 'вопреки этой божьей
воле, вопреки этому наказу человеческой совести, нас
выбросили из жизни, нам отказали во всех правах на нее!
Где же наше право на жизнь?—Разве у нас есть только обя¬
занность защищать чужое добро от военного нападения и не¬
сти все тяжести во время мира?!
Как член человеческого общества, в котором мы все
имеем одинаковые права, я во весь голос задаю эти вопро¬
сы тем, кто, набив себе мошну и живот, считают, что их не
касается общий и единственный закон, управляющий наро¬
дами и людьми—от самых маленьких до самых великих...»1.
Автор описывает положение, в котором он находился,
когда писал дневник:
«Вот до чего я сейчас дошел: 1) обувь: изношенная пара
парусиновых полуботинок на резиновой подошве на лето
и на зиму; 2) одежда: брюки в полоску шестилетней давно¬
сти на будний день и на воскресенье, полотняная куртка,
выигранная на соревнованиях по ходьбе (брюк к ней уже
нет и в помине), пальто нет; 3) головной убор: шапка вен¬
герского образца неизвестного цвета и еще повстанческая
шапка, хорошая, с гербом и с подбородным ремнем. Я хочу
ее продать, но она вышла из моды и покупателей на нее
нет; 4) белье: одна рубашка, которая стирается раз в неделю,
кальсон у меня нет, это роскошь, носков я не ношу с того
дня, когда увидел, как горцы «устраиваются» без носков.
Больше у меня ничего нет. Правда, есть книги, но они
не мои, мне их одолжили. Даже эта тетрадь, в которой
пишу, не моя, потому что я до сих гюрза нее не уплатил.
Мне остается лишь надеяться на вечное счастье на не¬
бесах.
Я живу, следовательно, я должен есть. Вот мое «дирек¬
торское жалованье» за 1931 г.: 6 раз по 10 зл. в месяц, то
есть 60 зл., 4 раза по 5 зл., значит, 80, один раз 3 зл.—итого,
значит, 83 зл. на 365 дней! (Двенадцатый месяц потерялся
у тети Благотворительности из календаря.) Соответствен¬
но я и питаюсь, вешу около ста фунтов. Значит, нечего
жаловаться, нехватает только пистолета, чтобы застре¬
литься»2.
Даже среди тщательно отобранных дневников удалось
найти, правда немногочисленные, высказывания, свидетель¬
1 «Pamigtnik», Nr. 47, str. 477—478.
* Там же, стр. 484—485,
Й8

ствующие о росте классового сознания и воли к борьбе среди
безработных.
«Не раз стоя в очереди, я задумывался над современным
положением в мире. Газеты, например, сообщают, что
имеется несколько десятков миллионов безработных. Так
пишут газеты, а на самом деле их, наверно, 100 млн. во
всем мире. 100 млн. людей, которым уже нечего терять
и которые сознают, что у них нет средств к существованию
потому, что другие накопили их слишком много. Судя по
всему этому, отношения в сегодняшнем мире вполне созрели
для того, чтобы вспыхнула всемирная социалистическая
революция. Кажется, что эти огромные массы голодающих
людей только и ждут какого-то смелого вожака, который бы
бросил в мир прогнившего строя пылающий факел бунта.
Уже давно пора подложить динамит под прогнившее зда¬
ние капиталистического мира. Мы—стомиллионная армия
безработных—ждем. Мы—легион жертв эксплуатации,
готовых драться не на жизнь, а на смерть с капиталом и его
прислужниками, которые выбросили нас, голодных и из¬
мученных, на мостовые городов. Настало время, чтобы по
всему земному шару раздался могучий клич, призывающий
пролетариат к классовой борьбе.
Так думает вся масса безработных, за исключением тех
немногих, которых нищета бросила к подножьям алтарей,
которые, находясь еще под действием религиозного наркоза,
считают, что бедствие безработицы—это божья кара, и что¬
бы ее предотвратить, они стирают лбами пыль с пола косте¬
лов и покорно лижут гипсовые фигурки святых. Однако
таких очень немного, ведь надо быть глупым, как пробка,
чтобы сегодня еще верить; что религия может принести
рабочему классу освобождение. Правда, христианство вна¬
чале ставило социальные вопросы, но сегодня оно стало
наиболее реакционным оружием буржуазии, се верным слу¬
гой, и оно пытается затормозить социалистическое движение,
одурманивая людей сказками о чудесах»1
Годы кризиса являются периодом мощного подъема
борьбы безработных под руководством КПП.
ППС и руководимая ею ЦКП (Центральная комиссия
профсоюзов), так же как и международная социал-демо¬
кратия, не интересовались судьбой безработных. Они зани¬
мали позицию, наиболее четко выраженную видным австрий¬
: «Pami^tnik», Mr. 7, str, 89.

ским социал-демократом Максом Адлером, писавшим,
что безработные теряют свое классовое лицо, что они ста¬
новятся равнодушными по отношению к фашизму и реакции1.
Это утверждение, справедливое по отношению к отдель¬
ным безработным или к отдельным группам безработных,
является клеветой на всю массу безработных. Его един¬
ственной целью было замаскировать бездействие, а по су¬
ществу измену делу борьбы безработных.
Позиция, занятая безработными в годы кризиса, была
ярким выражением их солидарности со всем рабочим клас¬
сом, их классовой сознательности, их мужества в борьбе.
Безработные не позволяли использовать себя в качестве
штрейкбрехеров, напротив—они активно поддерживали
забастовки, демонстрации и другие выступления рабочих,
помогая им в борьбе против наступления капитала.
Об активности безработных свидетельствуют прежде всего
их собственные массовые выступления, голодные походы,
их борьба за право демонстраций.
Безработные протестовали против наступления капитала
и фашизма на страхование от безработицы, против отмены
пособий безработным, против фашистского террора. Они
требовали расширения круга лиц, пользующихся пособия¬
ми, оказания особой помощи зимой, выдачи угля, прекра¬
щения выселений из квартир и т. п. Они прежде всего тре¬
бовали «Работы и хлеба!»
Борьба безработных в Польше носила упорный и ожесто¬
ченный характер. Она ставила безработных лицом к лицу
с фашистским аппаратом насилия, она приводила к непо¬
средственным столкновениямс полицией и с войсками, к раз¬
грому помещений бирж труда, магистратов, постов и отде¬
лений полиции. Она была фактором, тормозившим насту¬
пление капитала, и она часто давала немедленные резуль¬
таты (прекращение увольнений, выдача наличных денег
и т. п.).
Благодаря руководству Коммунистической партии Поль¬
ши борьба безработных приобрела организованный харак¬
тер, были созданы комитеты безработных, единые комите¬
ты действия занятых рабочих и безработных.
В 1930 г. демонстрации и кровавые столкновения с поли¬
цией, попытки разоружения полиции и разгрома полицей-
1 Max Adler, Metamorphose de la ejasse ouvriere. Раш,
1936.
140

Ских участков стали повседневным, явлением (Зарерце,
Сосковец, Шопенице, Пшасныш, Ченстохова и т. д.).
Замечательным проявлением боевого духа безработных
был голодный поход тысячи человек из города Пабянице
в Лодзь, предпринятый 6 марта 1930 г., то есть в день,
назначенный КПП для общего выступления безработных' по
всей стране. В тот же день состоялись демонстрации в Вар¬
шаве, Вильне, Быдгоще, Крулевской Гуте, Сосковце.
Демонстрации были разогнаны полицией.
В Верхней Силезии, в Белыиовицах и Павловицах без¬
работные овладели магистратом и принудили бургомистра
передать им Есе средства кассы. В Радоме 3 тыс. безработных
овладели магистратом и мужественно отражали атаки
полиции.
В Шопеницах 2 тыс. безработных забросали полицию
камнями. В результате столкновения было ранено 10 без¬
работных (в том числе 2 женщины) и 3 полицейских.
Бурно проходил день 25 февраля 1931 г., объявленный
национальным днем борьбы безработных во всей стране.
Правительственная «Газета Польска» так описывала при¬
готовления фашистского правительства в Варшаве: «Поли¬
ция приведена в боевую готовность. Ее действиями будет
руководить лично комиссар правительства воевода Яроше-
вич с помощью коменданта полиции Чиневского. Отряды
полиции вооружены газовыми бомбами, и им выделены бро¬
невики. Вокруг заводов и государственных бирж труда
будут сосредоточены в боевой готовности специальные отря¬
ды полиции. Кроме того, местные отряды на автомашинах
и мотоциклах будут следить за тем, чтобы в районах, где
коммунистическая агитация наиболее сильна, нс было слу¬
чаев нарушения спокойствия и общественного порядка».
Несмотря на эти меры, в Варшаве состоялся массовый
митинг при участии 2 500 безработных и демонстрация.
Демонстранты пели «Интернационал» и провозглашали ре¬
волюционные лозунги. Лишь после ожесточенной .борьбы
демонстрация была разогнана полицией. Вечером того же
дня состоялось второе массовое выступление при участии
2 тыс. чел., в том числе тысячи работавших.
В Познани на Рыночной площади собралось 10 тыс. че¬
ловек, а на примыкающих улицах—еще 3 тыс. Демонстран¬
ты отбили 5 арестованных, разоружили полицейского, кото¬
рый прикладом ударил рабочего, задержали воз со щебнем,
наполовину разгрузили его и забросали полицейских кам-
141

йями. Демонстрантов Дважды разгоняли, они собрались
в третий раз возле воеводского управления полиции, для
того чтобы отбить остальных арестованных. В этот же день
состоялись демонстрации в Верхней Силезии, в Домбровском
бассейне, в Лодзинском округе и т. д.
Было подсчитано, что в течение 8 месяцев 1931 г. на тер¬
ритории Польши состоялось 300 демонстраций.
О напряжении, массовом характере и ожесточенности
борьбы безработных свидетельствует приводимый ниже—
далеко не полный—перечень выступлений, происшедших за
один месяц, с 19 мая по 29 июня 1931 г., составленный по
Заметкам в буржуазной печати:
19 мая
Прашка—демонстрация 800 безработных сельскохозяй¬
ственных рабочих перед Государственной биржей труда,
столкновение с полицией.
Велюнь (Лодзинское воеводство)—демонстрация несколь¬
ких сот сезонных рабочих. Разгром помещений биржи
труда, избиение руководителей биржи и полицейского. При¬
менение слезоточивых бомб полицией, арест нескольких де¬
сятков безработных.
Серадз (Лодзинское воеводство)—бурные выступления
безработных сезонных рабочих.
Тшемешно (Познанское воеводство)—кровавые бои без¬
работных с полицией в защиту выселяемой семьи безработ¬
ного. Ранено 10 безработных и 2 полицейских. Посылка
карательного отряда.
28 мая
Варшава—демонстрация безработных перед магистра¬
том. Столкновения с полицией.
31 мая
Варшава—демонстрации продолжаются весь день.
20 арестованных. Одна демонстрантка убита, другая—тяже¬
ло ранена. Попытки разоружить полицию.
1 июня
Лодзь—демонстрация 1 000 безработных перед помеще¬
нием магистрата и Государственной биржи труда, попытки
разгромить биржу. Арест 14 безработных.
142

3 июня.
Варшава—демонстрация Перед зданйем министерства
труда. Арест 24 безработных.
4 июня
Влоцлавек—бурные демонстрации безработных.
Серадз—кровавые бои безработных сельскохозяйствен¬
ных рабочих и крестьян против полиции. Убито 4 полицей¬
ских. Много раненых с обеих сторон.
5 июня
Вильно—бурные демонстрации безработных перед зда¬
нием воеводства.
6 июня
Козины (Галиция)—бурные демонстрации уволенных
рабочих каменоломен. 500 безработных ворвались в карьер,
требуя принять их на работу.
Сьвентохловице (Верхняя Силезия)—демонстрация
2 тыс. безработных с протестом против отмены пособий.
Ранены один полицейский и один безработный.
Хойны (под Лодзью)—демонстрация 350 сельскохозяй¬
ственных рабочих.
Варшава—массовые облавы среди безработных на бирже
труда. Обнаружено 9 револьверов.
Домбровский бассейн — демонстрации безработных
в Сосковце и Домброве.
9 июня
Кротсшин—демонстрация перед зданием магистрата.
Разгром магазинов, столкновения с полицией.
10 июня
Вильно—демонстрация перед зданием воеводства. Отказ
безработных выйти на общественные работы ввиду зани¬
женных ставок. Столкновения с полицией. Массовые аресты.
Рыбник (Тешинская Силезия)—демонстрация 1 000 без¬
работных, женщин и детей.
12 июня
Жирардув—бурные демонстрации 4 000 безработных.
Бои с полицией. Массовые аресты.
143

Роздзень—Шопенице (верхняя Силезия)—митинг с уча¬
стием 600 безработных, столкновение с полицией, много
раненых.
Руда (Верхняя Силезия)—демонстрация с участием
500 безработных; столкновения с полицией, тяжело ранен¬
ные с обеих сторон.
Катовице—массовые демонстрации при участии женщин
и детей. Многократные столкновения с полицией.
Кемпно—разгон демонстрантов слезоточивыми газами.
13 июня
Крулевска Гута—демонстрация 1 500 безработных перед
зданием бюро выплаты пособий. Вызваны войска, полиция;
попытки разоружить полицейских. Арестован 31 без¬
работный.
15 июня
Жирардув—демонстрация 1 500 безработных. Столкно¬
вение с полицией. Баррикады.
Варшава—столкновения безработных с полицией перед
зданием биржи труда. Один полицейский! тяжело ранен.
Бельшовице—бурные демонстрации безработных при
участии женщин и детей. Столкновения с полицией. Не¬
сколько рабочих и полицейских ранено. Массовые аресты.
Павлув—демонстрации и столкновения с полицией.
Сьвентохловице—бурные демонстрации безработных.
Катовице—поход 1 000 безработных из шахты «Ферди¬
нанд». Столкновение с полицией перед зданием воеводства.
Несколько рабочих тяжело ранено. 20 арестованных.
Богувице—бурные демонстрации безработных.
Бялы Шарлей—демонстрация и столкновения с поли¬
цией.
Загуже (уезд Пильзно)—безработные и малоземельные
крестьяне организуют комитет борьбы за регистрацию без¬
работных крестьян и выплату пособий.
15 и 16 июня
Борислав—бурные демонстрации безработных и изъя¬
тие продовольствия. Многочасовые столкновения 500 без¬
работных с полицией. Аналогичные выступления во всем
нефтяном бассейне. 100 женщин оставляют своих детей
в волостном управлении, так как их нечем кормить. Мас¬
совые аресты.
144

16 и 17 июня
Кнурув (Верхняя Силезия)—массовые демонстрация
безработных.
17 июня
Катовице—1 000 безработных направляется к зданию
Силезского сейма с требованием работы и хлеба.
Богувице—демонстрации и кровавые столкновения с по¬
лицией. В борьбе принимает участие все рабочее население.
Баррикады на улицах. Убито 2 рабочих, свыше десяти ра¬
нено. <Со стороны полиции—12 раненых.
20 июня
Роздзень-Шопенице—демонстрация 5 тыс. безработных.
Применение полицией слезоточивых газов против рабочих.
В тот же день демонстрации в городах: Крулевска Гута,
Лагевники, Сьвентохловице. Массовые демонстрации и бои
с полицией в местностях: Микулув, Хваловице, Вельке
Гайдуки, Рыбник (3 тыс. безработных).
Крупным успехом польского рабочего класса и его аван*
гарда КПП было установление в целом ряде случаев тесной
связи между борьбой безработных и занятых рабочих. Так
было во время так называемых «польских забастовок», когда
безработные собирались перед предприятиями, занятыми
рабочими, и демонстрировали свою солидарность с бастую¬
щими.
Так было во время крупной стачки горняков Домбров¬
ского и Краковского бассейнов в 1931 г., когда было уста¬
новлено тесное сотрудничество между стачечным комитетом
и комитетом безработных, в результате чего пикеты безра¬
ботных не допускали штрейкбрехеров па работу, группы
безработных вели агитацию среди горняков за присоедине¬
ние к забастовке, проводились совместные многотысячные
демонстрации. Благодаря боевой позиции, занятой проле¬
тариатом бассейнов, лобовой атаке капиталистов был дан
отпор.
Так было во время забастовки варшавских трамвайщи¬
ков, когда требования бастующих были объединены с тре¬
бованиями безработных и борьба шла под лозунгами: со¬
кращение рабочего дня и принятие на работу определенного
количества безработных.
Руководимая КПП борьба безработных, выковывавшая
единый фронт занятых рабочих и безработных, членов раз-
14$
16 Л. Гресфсльд
ных политических партий и беспартийных, была серьезным
фактором революционизирования рабочего класса в его
борьбе с капиталом и фашизмом.
Такую же роль играло все возраставшее осознание рабо¬
чими того факта, что капитализм, неспособный использо¬
вать значительную часть рабочей силы—этой ценнейшей
из всех производительных сил,—должен быть свергнут и что
единственной страной, не знающей безработицы, является
страна, где капитализм был свергнут,—Союз Советских
Социалистических Республик.
2. Рост эксплуатации рабочего класса
Массовая безработица и ее рост в период кризиса серьез¬
но ухудшали положение и занятых рабочих.
Во-первых, существование хронической армии безработ¬
ных оказывало постоянное давление на уровень заработной
платы занятых рабочих.
Во-вторых, ввиду того, что безработные оставались
•фактически без пособий, содержание членов семьи (часто
даже дальних родственников) ложилось на работавших.
И наконец, принципиально важно то, что сумма заработ¬
ков рабочего класса, как единого целого, резко сокращалась
вследствие безработицы, если даже не учитывать снижения
индивидуальной заработной платы.
Чтобы оценить всю силу наступления капитала на тру¬
дящиеся массы в период кризиса, чтобы понять сравнитель¬
ные данные, характеризующие ухудшение положения рабо¬
чего класса в этот период, не следует забывать, что и до кри¬
зиса, в относительно «лучшие» годы (1927—1928), положе¬
ние рабочего класса было чрезвычайно тяжелым. Уровень
жизни трудящихся Польши и до кризиса был самым низким
в Европе, поэтому кризис протекал в Польше наиболее
мучительно, он причинял польскому рабочему классу наи¬
большие страдания.
Одной из главных форм наступления на заработную пла¬
ту рабочих в эпоху между двумя мировыми войнами, начи¬
ная с периода частичной и временной стабилизации, была
так называемая капиталистическая рационализация.
Как известно, Маркс, исследуя образование прибавоч¬
ной стоимости, различал две ее формы: абсолютную приба-
аочную стоимость, связанную с продлением рабочего вре¬
мени, и относительную прибавочную стоимость, когда
Мб

«с целью удлинить прибавочный труд сокращается необхо¬
димый труд посредством методов, позволяющих произвести
эквивалент заработной платы в более короткое время»1.
Следовательно, так называемая «рационализация» про¬
изводства с целью увеличения относительной прибавочной
стоимости постоянно проводилась при капитализме. Обо¬
стрение конкурентной борьбы в капиталистическом мире
после первой империалистической войны привело к тому,
что «рационализация» стала проводиться особенно широко,
причем наметились качественные изменения в самом ее
характере. Несомненно, в этот период происходило значи¬
тельное усовершенствование техники (механизация, хими¬
зация, электрификация), в особенности в новых и военных
отраслях промышленности, но основными факторами капи¬
талистической рационализации в период общего кризиса
капитализма стали интенсификация труда без повышения
заработной платы, реорганизация процесса труда, замена
квалифицированного труда неквалифицированным или ма¬
локвалифицированным.
Еще до первой мировой войны, когда только появились
первые признаки значительной интенсификации труда
в виде системы Тейлора, именовавшейся «научной органи¬
зацией труда», Ленин дал превосходную оценку как самой
системы, так и ее последствий. В. И. Ленин писал:
«В чем состоит эта «научная система»? В том, чтобы вы¬
жимать из рабочего втрое больше труда в течение того же
рабочего дня. Заставляют работать самого сильного и лов¬
кого рабочего; отмечают по особым часам—в секундах и до¬
лях секунды—количество времени, идущего на каждую
операцию, на каждое движение; вырабатывают самые эко¬
номные и самые производительные приемы работы; воспро¬
изводят работу лучшего рабочего на .кинематографической
ленте и т. д.
А в результате—за те же 9—10 часов работы выжимают
из рабочего втрое больше труда, выматывают безжалостно
все его силы, высасывают с утроенной скоростью каждую
каплю нервной и мускульной энергии наемного раба. Умрет
раньше?—Много других за воротами!..
Прогресс техники и науки означает в капиталистическом
обществе прогресс в искусстве выжимать пот»1 2. В после-
1 К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 513.
2 В. И. Лени и, Соч. т. 18, стр. 556—557.
10* М7

военный период, как мы уже отмечали, эта тенденция резко
усилилась. Она приобретает особую силу в годы кризиса.
В капиталистической Польше в 1918—1939 гг. капита¬
листическая рационализация носила особенно грабитель¬
ский и паразитический характер. Она в минимальной сте¬
пени была связана с применением новой техники и почти
исключительно сводилась к максимальной интенсификации
труда, усилению физического напряжения рабочих без
применения каких-либо технических усовершенствований,
причем реальная заработная плата не повышалась, а, на¬
против, сокращалась.
Снижение издержек производства с целью повышения
«конкурентоспособности» польской промышленности в
устах представителей капитала всегда означало повышение
интенсивности труда рабочего и снижение его заработной
платы. Беспощадная капиталистическая рационализация
началась в значительных размерах в 1924 г. и получила
огромный размах после майского переворота 1926 г. Она
была главным средством, при помощи которого в Польше
была достигнута частичная и временная стабилизация ка¬
питализма за счет рабочего класса. Для доказательства
можно сослаться на свидетельства самих фабрикантов
и аналогичные источники.
Главное статистическое управление издало в первом
полугодии 1927 г. специальный выпуск «Статистика тру¬
да»1, содержащий ответы на анкету по вопросу о произво¬
дительности труда. Мы приведем здесь только несколько
наиболее характерных ответов.
«Механизация большого размаха, в особенности в про¬
изводстве бутылок, не могла быть проведена из-за ощущав¬
шегося общего недостатка наличных денег» (Союз польских
стекольных заводов).
«На техническую рационализацию нам недостает капи¬
тала. У нас нет средств на капитальные работы, а получен¬
ные из-за границы займы нам нужны для расширения обо¬
ротного капитала»,—писал орган текстильной промышлен¬
ности в Лодзи.
Это же подтверждает Балюнкевич, начальник Отдела
статистики труда и промышленности Главного статисти¬
ческого управления:
«Полная реорганизация предприятий и технические
1 «Statystyka Ргасу», t. 1, 1927.
148

усовершенствования требуют как времени, так и значи¬
тельных капиталовложений. Поэтому осуществляемые у нас
пока мероприятия состоят прежде всего в увеличении про¬
изводительности труда, а также в реорганизации произ¬
водственного процесса с целью увеличения производитель¬
ности труда при уменьшении как административного персо¬
нала, так и количества рабочих».
В интервью с одним представителем крупной текстиль¬
ной промышленности говорилось:
«В прядильных фабриках началось коренное оздоро¬
вление трудовых отношений... Сейчас, когда ввиду стаби¬
лизации нашей валюты и тяжелых условий кризиса следует
считать каждую копейку, пришлось уволить ненужных
рабочих, что, сверх ожиданий администрации, привело
к увеличению производительности машин».
«Часовая выработка товара X на одном ткацком станке
в 1920 г. при сдельной оплате труда составляла 3,1 ж,
в то время как в 1924 г. она достигла 4,2 гм. При этом следует
отметить, что технические усовершенствования не прово¬
дились. Только постоянный надзор за производительностью
труда рабочих дал благоприятные результаты».
Вот что говорит об этом секретарь желтого польского
профсоюза «Праца»:
«В последнее время проводится так называемая реорга¬
низация труда, которая отнюдь не состоит в технических
усовершенствованиях, а исключительно в усилении экс¬
плуатации человеческого труда...
...Единственным техническим усовершенствованием яв¬
ляется установка досок между станками. Приспособления,
введенные на некоторых предприятиях, существуют только
«напоказ», ими оснащена незначительная часть ткацких
станков. Эти приспособления, по-моему, ничего не дают, так
как они не подходят к станкам нашей конструкции. Закупае¬
мые нашими предпринимателями ткацкие станки преимуще¬
ственно старого образца. Прядильные машины остались те же
самые, что и перед войной. Только несколько фабрик при¬
обрели новые станки, например «Видзевская мануфактура».
Предприниматели химической промышленности созда¬
ли специальную комиссию, которая в результате обследо¬
вания нынешнего состояния производства заявила: «В об¬
ласти технической организации основными средствами
устранения нашей слабости являются прежде всего новые
капиталовложения и обновление оборудования. Необхо¬
149

диМыМ условием для этого является наличие капитала, кото¬
рого у Польши пока нет».
Эти высказывания свидетельствуют о том, что процесс
рационализации происходил в Польше исключительно или
почти исключительно путем усиления интенсификации труда.
Первые шаги в области рационализации были пред¬
приняты, как уже было указано, во второй половине 1924 г.,
когда выявились результаты первой попытки «оздоровле¬
ния». Этот процесс усилился в 1925 г. Наиболее интенсив¬
ным он стал, однако, после майского переворота, что было
связано с образованием правительства «сильной руки»,
о котором давно мечтала польская буржуазия.
Для того чтобы провести капиталистическую рациона¬
лизацию, необходимо было такое правительство, которое
сумело бы держать в узде рабочий класс и обеспечивать
буржуазии необходимое содействие. Майский переворот,
создание правительства Пилсудского соответствовали этим,
Можно сказать, назревшим нуждам польского капитализма.
Развитие событий после майского переворота полностью
подтвердило это. Правительство Пилсудского сумело, как
ни одно польское правительство в прошлом, стать организа¬
тором наступления капитала на трудящиеся массы.
Угольная промышленность принадлежала к тем отрас¬
лям, где рационализация приобрела, пожалуй, наиболь¬
шие масштабы, усиливая эксплуатацию рабочей силы в не¬
бывалой до тех пор степени. Начиная с 1923 г. число рабо¬
чих в угольной промышленности систематически падает при
одновременном росте их выработки. В результате среднее
число рабочих в угольной промышленности было уже
в 1926 г. на 46% меньше, чем в 1923 г., в то время как добы¬
ча угля уменьшилась всего лишь на 4%.
Средняя выработка на один человекодень в период
с 1923 по 1928 г. составляла (в кг)1:
Год
Все рабочие
Рабочие на под¬
земных работах
1923
571
912
1924
693
1 085
1925
938
1 473
1926
1 118
1 724
1927
1 191
1 815
1928
1 267
1 914
1 «Maly roeznik statystyezny», 1934.
150

Выработка рабочих в 1928 г. составила, следовательно,
220% к уровню 1923 г. В то же время количество рабочих
сократилось больше чем на 100 тыс. чел., а средний
дневной заработок в июле 1927 г., подсчитанный на осно¬
вании официальных данных о заработках и с учетом индекса
стоимости жизни, был ниже по сравнению с первым полу¬
годием 1925 г. в Домбровском бассейне на 13 и в Верхней
Силезии на 11%.
Анкетная комиссия установила, что в одном из обследо¬
ванных угольных предприятий за 1925—1926 гг. заработ¬
ная плата уменьшилась на 38,5%, а выработка рабочих
возросла на 60,4%\
Та же комиссия установила, что в 1926 г. реальная
заработная плата в угольной промышленности «была зна¬
чительно ниже, чем в довоенное время», хотя выработка
рабочих была уже в то время выше1 2.
Подобные же результаты рационализация дала и в дру¬
гих отраслях горной и металлургической промышленности.
В проведении рационализации особенно усердствовал гра¬
бительский американский капитал, который без стеснения—
при содействии правительств национальной измены—выса¬
сывал последние жизненные соки из польских рабочих.
Об этом свидетельствует хотя бы следующая информация,
заимствованная из официального источника:
«До вступления американских капиталистов в компанию
«Гише» добыча руды составляла около 50 тыс. т в месяц,
причем в шахте работало 4 700 рабочих; средняя добыча
на одного рабочего в месяц составляла таким образом около
10,6 т. В сентябре текущего года было добыто 54 959 т
руды при количестве рабочих 2 599 человек, средняя.добы¬
ча на одного рабочего составила, следовательно, 21 т. Как
видно из приведенных цифр, добыча на одного рабочего
удвоилась»3.
Каким путем был достигнут этот результат, и в особен¬
ности, как это отразилось на условиях труда рабочих, об
этом не сказано, разумеется, ни единого слова.
* К отраслям промышленности, где рационализация про¬
водилась особенно широко, принадлежала и текстильная
промышленность.
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej-badania warunkow i kosztow
produkeji oraz wymiany, t. V, Warszawa, 1928, str. 119.
2 Там же, стр. 142.
3 «Przemysl i Handeb, Nr. 47, 1927.

Увеличение количества обслуживаемых рабочими стан¬
ков, повышение скорости машин, широкое внедрение сдель¬
щины, премиальной системы оплаты труда и комбиниро¬
ванной сдельщины—все эти методы нашли широчайшее при¬
менение в текстильной промышленности. После проведения
рационализации в 1926—1927 гг. вместо 9—10 человек
на 1 000 веретен приходилось в среднем 5,5—7,5 человек.
Раньше ткач обслуживал один или максимум два станка,
а в 1927 г.—4 и даже 6—12 станков1.
Уже в 1925 г. представитель крупной текстильной ком¬
пании заявил:
«Часовая производительность рабочего превышает сей¬
час, кажется, довоенный уровень. Сопоставляя отдельные
периоды, мы видим постоянный рост производительности
труда рабочего. На это повлияло в значительной степени
улучшение организации труда, лучшее использование труда
рабочего, обслуживающего большее количество станков»1 2.
Неудивительно, что число рабочих, занятых на крупных
предприятиях хлопчатобумажной промышленности, умень¬
шилось с июля 1923 г. по сентябрь 1926 г. на 24% (с 71
до 53,5 тыс.). Количество проработанных в неделю чело¬
векочасов снизилось за тот же период с 3 287 до 2 458
(на 25%), а количество переработанного хлопка возросло
на 16%. Следует отметить, что в текстильной промышлен¬
ности систематически практиковалось удлинение рабочего
дня до 16 часов. В то же время обычным явлением были
вынужденные простои и частичная безработица. Число
рабочих дней в неделю составляло в 1925—1926 гг. от 66,5
до 92,6% нормального рабочего времени3.
Областью усиленного развития капиталистической
рационализации была также сахарная промышленность.
Если в 1923/24 г. на производство одного центнера са¬
хара рабочий затрачивал 310 минут, то в 1925/26 г. на это
уходило уже только 227, а в 1926/27 г.—207 минут4.
Аналогичных данных можно было бы привести значи¬
тельно больше. Все они указывают на значительный рост
выработки рабочих в периоде 1924 по 1928 г., достигнутый
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej-badania warunkow i ko-
sztow produkeji oraz wymiany, t. XIV, Warszawa, 1928, str. 28.
2 «Przcglgd Gospodarczy», Nr. 15, 1925.
3 Sprawozdanie Komisji Ankietowej-badania warunkow i kosztow
produkeji oraz wymiany, t. XIV, Warszawa, 1928, str. 115.
4 Там же, т. IX, стр. 69.
J 52

путем капиталистической рационализации, внедрения пото¬
гонной системы труда.
Выработка польского шахтера была самой высокой
в Европе. Дневная добыча угля на одного шахтера в IV
квартале 1927 г. составляла (в кг):
Англия
1 056
Шотландия
1 184
Вестфалия
1 149
Верхняя Силезия
1 2711
В то же время заработная плата польского горняка была
самой низкой в Европе. Средний заработок шахтера соста¬
влял в указанный период (в зл.):
Рур 14,56
Немецкая Верхняя Силезия 10,56
Польская Верхняя Силезия 7,73
Домбровский бассейн 6,26
Краковский бассейн . 5,721 2
Доля заработной платы в издержках производства на
польских шахтах также была самой низкой в Европе. Она
составляла в английских шахтах 71,3, в голландских—58,
в германских—59, в польских—40,2 %3.
Чтобы полностью осознать, какое ужасное бремя было
взвалено капиталистами в годы кризиса на плечи рабочего
класса, нельзя упускать из виду, что в предшествовавший
период, с 1918 по 1928 г., заработная плата в Польше была
на чрезвычайно низком уровне как по сравнению с другими
странами, так и по сравнению с низким уровнем довоенного
периода, и в особенности в сопоставлении с прожиточным
минимумом. Притом она все время имела (если говорить
о реальной заработной плате) тенденцию к понижению.
Даже экономическая литература того периода употреб¬
ляла термин «премия низкой заработной платы» и так ее
описывала:
«Вытесняемая с мировых рынков продукцией стран с силь¬
ной экономической структурой и усовершенствованным про¬
изводственным аппаратом, польская промышленность стре¬
1 St. Rychlinski, Place i zarobki robotnikow przemy-
slowych w dziesiQcioleciu 1918—1928, изд. Института общественного
хозяйства, Warszawa, 1929.
2 Там же.
3 Там же.
153

мится переложить всю тяжесть конкурентной борьбы на
плечи рабочего.
Во время инфляции она пользовалась премией низкого
курса валюты и грабила казну. Теперь она пользуется пре¬
мией низкой заработной платы и хищнической эксплуатации
производительных сил народа. Кризис 1925/26 г. дал ей
возможность, ломая сопротивление рабочих масс, провести
комплексную «реорганизацию труда», которая состояла
в закреплении за рабочими большего количества станков
для обслуживания (Лодзь) или в удлинении рабочего вре¬
мени (металлургические заводы Верхней Силезии) при со¬
хранении заработной платы на прежнем уровне.
Призрак безработицы, становившийся все более гроз¬
ным по мере увольнения рабочих, ставших излишними
в результате реорганизации смен и бригад, вынуждал ра¬
бочего применять более совершенные методы труда, не¬
смотря на частое отсутствие достаточных технических усовер¬
шенствований; он заставлял рабочего увеличивать произ¬
водительность своих усилий»1.
В результате «сокращение потребления вследствие умень¬
шения покупательной способности рабочих масс делает
невозможным расширение внутреннего рынка»1 2.
Рыхлинский заявляет также, что, выплачивая рабочим
грошовую заработную плату, капиталисты не были заинте¬
ресованы в новых капиталовложениях.
Анализируя движение заработной платы, следует пом¬
нить, что ни водной области капиталистическая статистика
не фальсифицируется в такой степени, как в этой. Поэтому
на основании официальной статистики очень трудно оценить,
как фактически изменялась заработная плата. Еще хуже
обстоит дело со статистикой реальной заработной платы,
так как официальные индексы стоимости жизни не отражают
действительного положения.
Оценивая данные о заработной плате в период общего
кризиса капитализма, следует, в частности, отличать сред¬
ний номинальный заработок от фактического. Только не¬
многие группы рабочих, особенно во время кризисов, имеют
постоянную работу.
Один из главных методов приукрашивания фактического
1 St. Rychlinski, Place i zarobki robotnikow przemy-
slowych w dziesiQcioleciu 1918 — 1928, Warszawa, 1929.
2 Там же, стр. 28.
154

состояния вещей состоит в том, что официальная стати¬
стика приводит, как правило, средние данные. В. И. Ленин
неоднократно указывал на фальсифицирование, на при¬
украшивание действительности с помощью разного рода
средних данных1. Это относится, в частности, к статистике
заработной платы рабочих. Средние статистические данные
маскируют низкую оплату труда широких масс рабочих
сравнительно высоким уровнем заработной платы верхуш¬
ки лучше оплачиваемых рабочих. Все же, даже данные
официальной статистики открывают ужасающую картину,
которая приобретает особую яркость при привлечении
данных, заимствованных из отдельных монографических
исследований.
В течение всего рассматриваемого периода заработная
плата рабочих никогда не достигала уровня 1914 г., который
был весьма низким.
Индекс реальной заработной платы (договорные ставки)
в важнейших отраслях промышленности складывался,
согласно официальным данным, следующим образом
(1914 г. = 100):
I полугодие
1921
-98
I полугодие
1925
—75
II
1921
—81
II »
1925
—77
I
1922
—85
I
1926
—70
II
1922
—76
II
1926
—70
I
1923
—71
I
1927
—71
II
1923
—57
II
1927
—74
I
1924
-85
I
1928
—78
II
1924
—74
Итак, мы видим, что заработная плата не только никогда,
даже в годы относительно благоприятной конъюнктуры,
не достигала уровня 1914 г., но что в 1928 г. она была на 10 %
ниже уровня 1924 г.
Были периоды резкого падения уровня заработной
платы, как, например, с середины 1925 г. до середины
1926 г., когда заработная плата понизилась на 7—16%1 2.
1 В своем труде «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин,
анализируя крестьянские хозяйства, писал: «...«средние» бюджетные
данные почти всегда характеризуют хозяйство, стоящее выше сред¬
него типа, т. е. изображают действительность в лучшем свете,чем
она есть». (В. И. Ленин, Соч., т. 3, стр. 120.)
2 По данным Института исследования экономической конъюнк¬
туры и цен —17%.
155

В этот период выплата заработной платы систематически
задерживалась и задолженность капиталистов по заработ¬
ной плате достигала миллионов злотых. Говорилось, что
рабочий является «банкиром фабриканта...» Были периоды
относительного улучшения (как, например, с 1926 по 1928г.),
связанного, в частности, с забастовкой в угольной промыш¬
ленности в Англии. В этот период польские рабочие бла¬
годаря героической стачечной борьбе добились повышения
заработной платы более чем на 10%. Но и тогда за сдельную
работу в сверхурочные часы платили обычные ставки.
Внедрение потогонной системы труда и тогда приводило
к тому, что, например, в горной промышленности Верхней
Силезии доля заработной платы рабочих в издержках про¬
изводства на 1 т добытого угля понизилась с 1,30 до 0,79 зл.
Рыхлинский устанавливает, что из каждых 100 человек,
пользовавшихся социальным страхованием в Варшаве,
41,7 человек зарабатывало в 1927 г. менее 100 зл. в месяц,
а официальный прожиточный минимум семьи из четырех
человек составлял тогда 270—300 зл. в месяц. Анкетная
комиссия выявила, что 75—80% рабочих лесопильных
и кирпичных заводов, а также мелких мастерских и 50%
рабочих цементных заводов зарабатывали менее 100 зл.
в месяц. Заработки 55% рабочих верхнесилезской метал¬
лургии и 68% рабочих металлургических заводов в районе
Кельце не достигали прожиточного минимума1. Средние
заработки шахтеров составляли 80%, в Домбровском
бассейне 75% прожиточного минимума1 2. Рабочие на мель¬
ницах получали заработную плату, равную всего 50%
прожиточного минимума3.
Еще хуже обстояло дело с заработной платой женщин
и подростков.
Заработная плата подростков в металлообрабатывающей
промышленности Силезии составляла 19,5% заработой
платы неквалифицированного рабочего4. Заработная плата
прядильщицы в хлопчатобумажной промышленности равня¬
лась 62% заработной платы прядильщика.
Существовала огромная диспропорция между разме¬
рами заработной платы действительных непосредственных
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. XIII. str. 142.
2 Там же, т. II, стр. 141.
3 Там же, т. VII, стр. 73.
4 Н. Krahelska, Praca dzieci i mlodocianych w Poisce,
изд. Института общественного хозяйства, Warszawa, 1928, str. 28.
156

производителей, то есть рабочих, и вознаграждений, полу¬
чаемых кучкой членов правлений и дирекцией. В феврале
1927 г. на одном из заводов минеральных удобрений зара¬
боток рабочих, служащих и членов дирекции составлял:
Рабочие 104,37 зл
Служащие 482,82 »
Высшие служащие 892,45 »
Директоры 2 925,00
В данные о жалованьи директоров не включаются доба¬
вочные доходы (тантьемы, премии, участие в прибылях
и т. д.).
Уровень заработной платы основной массы рабочих был
еще ниже, чем указано в таблице.
Так, например, на одном из заводов минеральных удоб¬
рений 70% рабочих не получали даже 25% прожиточного
минимума рабочей семьи из 4 человек и ни один рабочий
не зарабатывал больше 66% этого минимума. Зато 4 члена
правления и наблюдательного совета получали по 2 Тыс. зл.
в месяц, что почти в 7 раз превышало прожиточный
минимум. Заработная плата рабочих на этом предприятии
составляла всего лишь 4% издержек производства, а оплата
администрации (включая низкооплачиваемых служа¬
щих)—7 %1»
На 9 предприятиях по производству минеральных удобре¬
ний 434 рабочих получили в феврале 1927 г. около 45 тыс. зл.,
99 служащих—47 тыс. зл., а 57 директоров и членов
правлений—51 тыс. зл.1 2.
Приведенные данные не являются исключением. Зара¬
ботки даже наиболее квалифицированных рабочих не до¬
стигали голодного минимума. В то время как однодневная
стоимость содержания семьи из 4 человек, подсчитанная по
голодному минимуму Варшавской статистической комиссии,
составляла в январе 1928 г. 10 зл. 43 гроша, основная став¬
ка заработной пдаты металлиста составляла 6 зл. 80 гро¬
шей, то есть 65% этой суммы, лодзинского ткача—5,58 зл.,
силезского металлурга—6,08 ^л. Не приходится уже и го¬
ворить о заработной плате неквалифицированных рабочих,
получавших 47—65% заработка квалифицированных
рабочих. В период с 1924 по 1928 г., следовательно,
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. X, str. 48.
2 Там же, стр. 46.
157

в период частичной и временной стабилизации, когда отно¬
сительно росло производство и в особенности росли прибыли
капиталистов, в период, непосредственно предшествовавший
кризису, заработная плата не только не имела тенденции
к повышению, но, напротив, снижалась.
Из данных, заимствованных, например, из органа Между¬
народного бюро труда, который никак нельзя заподозрить
в сочувствии рабочим, следует, что в 1925 г. заработная
плата понизилась на 5% по сравнению с уровнем 1924 г.,
в 1926 г.—на 28% по сравнению с 1925 г., в 1927 г. она воз¬
росла на 20% по сравнению с 1926 г., в 1928 г.—на 10%
по сравнению с 1927 г., в 1929 г. примерно на 8% но срав¬
нению с 1928 г.1. Следовательно, в целом заработная плата
в течение 5 лет понизилась на 2%. Если принять во внима¬
ние тот факт, что эти данные относятся к основным отраслям
промышленности и охватывают главные города, то станет
ясно, что они скорее всего завышены по сравнению со сред¬
ними. В тот же период в Германии, где капиталистическая
эксплуатация была, как известно, немалой, все же наблю¬
далась тенденция к повышению заработной платы, кото¬
рое в 1924—1928 гг. составило 55%. Даже в Румынии
в периоде 1924 по 1928 г. заработная плата возросла на 30%.
Сравнение с другими странами показывает, что в Поль¬
ше уровень заработной платы был самым низким, несмотря
на то, что для сопоставления среднего заработка в Польше
была принята фантастическая, резко отличающаяся от
действительности цифра—14,5 зл. в день.
Если принять уровень зарплаты в Англии за 100, то
он составлял1 2:
США
259
Голландия
85
Канада
204
Германия
82
Австралия
173
Чехословакия
65
Швеция
122
Франция
56
Дания
122
Австрия
53
Англия
100
Польша
51
Как видно из этой таблицы, рисующей, кстати, картину,
значительно приукрашенную по сравнению с действитель¬
ностью, заработная плата в Польше была одной из самых
низких в мире. А ведь и в других капиталистических стра¬
нах эксплуатация была чудовищной.
1 Revue International du Travail, vol. XX, Avril, 1930.
2 Там же.
158

К этому надо добавить, что хотя в 1929 г. ставки заработ¬
ной платы были относительно стабильными и находились
на сравнительно высоком уровне, заработки были значи¬
тельно ниже ввиду фактически неполной рабочей недели,
то есть частичной безработицы. Так, например, ткач на
хлопчатобумажной фабрике в Лодзи, ставка заработной
платы которого в 1929 г. составляла 105% по сравнению
с 1927 г., фактически зарабатывал лишь 93% к уровню
1927 г.1.
Снижение заработков в 1929 г. по сравнению с 1927 г.
для многих категорий рабочих было огромным. Оно соста¬
вляло (в %):
Для ручного наборщика в Варшаве 30,5
» ткача в хлопчатобумажной промышленности Лодзи 16,2—18,5
квалифицированного металлиста в Люблине . 24,4
рабочего кожевенной промышленности в Варшаве . 26,7
каменщика в Лодзи 18,6
металлурга и квалифицированного рабочего химиче¬
ской промышленности в Верхней Силезии 3,3
квалифицированного рабочего на центральном сахар¬
ном заводе 10,1
В этот период выявился характерный для общего кри¬
зиса капитализма во всех странах процесс нивелирования
заработной платы, сокращения разницы между заработ¬
ной платой квалифицированных и неквалифицированных
рабочих.
Заработная плата квалифицированных рабочих была
выше, чем заработная плата неквалифицированных рабочих
(в %)2:
В конце
1924 г.
В конце
1929 г.
В угольной промышленности Домбровского
бассейна
на 73,3
62,5
В угольной промышленности Верхней Силезии
60,6
46,4
В цементной промышленности Келецкого вое¬
водства
103,9
93,8
На металлургических заводах Верхней Силезии
32,5
21,6
1 Statystyka Pracy, Rocznik IX zesz. 2. Jan Dere ngowski,
Place robotnikow przemysiowych w latach 1924—1929.
2 Там же.
159

Но это сокращение разницы происходило не за счет
повышения заработной платы низкооплачиваемых, а за счет
понижения заработной платы квалифицированных рабочих
и замены их рабочими более низкой квалификации, что
означало снижение общего уровня заработной платы всего
рабочего класса. г
В период кризиса развернулось новое наступление на за¬
работную плату рабочих. Даже официальное издание мини¬
стерства труда и социального обеспечения вынуждено было
отметить: «Наряду со снижением занятости другим обстоятель¬
ством, ухудшавшим положение рабочего в период кризиса,
было снижение заработков и сокращение рабочей недели
или рабочего дня, а также необходимость оказывать помощь
безработным членам семьи. В каменноугольных шахтах
Верхней Силезии, где уровень жизни и прожиточный ми¬
нимум значительно выше, чем в среднем по всей Польше,
средний заработок рабочего за один день в 1930 г. соста¬
влял 10,47 зл., а в конце 1934 г.—около 8,90 зл. (в Краков¬
ском и Домбровском бассейнах, где уровень заработной
платы вообще ниже, заработок шахтера составлял в это
время в среднем около 6,35—7,10 зл. в день). ...Это
15-процентное снижение стало особенно чувствительным в
связи с введением принудительных нерабочих дней, когда
рабочий не работал и не получал заработной платы: в зимнем
сезоне 1934 г. таких дней было от 2 1/2 до 6 в месяц. В то же
время производительность труда в шахтах постоянно уве¬
личивалась: средняя добыча на один человекодень соста¬
вляла по всей Польше в 1924 г. 693 кг угля, в 1930 г.—
1 250 кг, в начале 1935 г.—свыше 1 720 кг»1.
«Впрочем, на угольных шахтах и цинково-свинцовых
рудниках, а также на металлургических заводах заработки
очень высоки и не дают представления об общем положении.
В рудниках по добыче железной руды средний дневной
заработок в конце 1934 г. снизился до 3,40 зл. На мелких
предприятиях обрабатывающей промышленности, в осо¬
бенности на предприятиях, связанных со строительной
промышленностью (на лесопильных, кирпичных, стекольных
заводах), а также на небольших текстильных фабриках, не
охваченных коллективными договорами, снижение заработ¬
ной платы началось значительно раньше, чем на крупных
1 Polityka spoleczna panstwa polskiego, изд. министерства труда и
социального обеспечения, Варшава, 1931 г.
160

предприятиях. Но и крупные текстильные комбинаты, где
вскоре после периода усиленных капиталовложений наблю¬
далась относительно редко встречающаяся в польских усло¬
виях технологическая безработица, начали наряду с сокра¬
щением рабочих проводить политику замены высоко оплачи*
ваемых взрослых рабочих низкооплачиваемыми подростками.
Снижение цен на промышленные товары не обошлось
без снижения заработной платы. В 1932 г. предприниматели
старались не возобновлять коллективных договоров, срок
которых истекал, ввиду чего заработная плата снизилась
в течение одного года на 10%. В конце 1934 г. 38% рабочих,
занятых на средних и крупных промышленных предприя¬
тиях, получали менее 20 зл. в неделю. В больших городах
этот процент был, конечно, ниже, в столице он достигал
лишь 24,3%, но на мелких предприятиях картина была
значительно хуже; если бы и они были охвачены статисти¬
кой, итог был бы еще более разительным. ...С 1929 r.f
когда заработки в Польше достигли своего максимума,
до конца 1933 г. часовые заработки в обрабатывающей про¬
мышленности снизились в среднем на 20—40%»х.
В крупной и средней промышленности, то есть на пред¬
приятиях с количеством рабочих свыше 20, номинальные
часовые ставки характеризовались в годы кризиса следую¬
щими данными: если принять часовые ставки в 1930 г.
за 100, то в последующие годы они составляли:
1931 г. 93 1933 г. 78 1935 г. 72
1932 г. 86 1934 г. 74 1936 г. 71
Итак, в течение 6 лет они снизились на 29%.
Это снижение было особенно сильным в ряде отраслей
обрабатывающей промышленности, в частности в таких
отраслях, как деревообрабатывающая, кожевенная, пище¬
вая, строительная. В мелкой промышленности снижение
расценок было еще более значительным.
Сопоставляя эти данные с показателями по другим капи¬
талистическим странам, мы опять-таки видим, что сни¬
жение номинальной заработной платы рабочих было в Поль¬
ше самым большим и падение продолжалось дольше всего,
хотя и до кризиса заработная плата была здесь самой
низкой. Если принять уровень 1928 г. за 100, то окажется2,
1 Polityka spoleczna paAstwa polskiego, изд. министерства труда
и социального обеспечения, Варшава, 1931 г.
1 Подсчитано по справочнику «Maly rocznik statystyczny», 1939.
161
11л Гросфалъд

чте р Англии заработная плата снижалась только до 1933 г.,
когда она достигла 93% к уровню 1928 г., в Бельгии—
до 1935 г., когда она достигла 82% по сравнению с 1928 г.,
в Германии—до 1934 г. (83%), в США—до 1933 г. (85%), в
Италии—до 1935 г. (85%) и т. д., а в Польше падение зара¬
ботной платы продолжалось до 1936 г. и она достигла 76% к
уровню 1928 г.1
Капиталисты и их ученые апологеты пытались доказать,
что номийальная заработная плата снижалась меньше, чем
цены, и что поэтому реальная заработная плата рабочих
не понизилась, а повысилась.
Это было очередным очковтирательством со стороны
специалистов по фальсификации действительности.
Прежде всего, снижение розничных цен сильно отста¬
вало от снижения оптовых цен и цен, которые платили
непосредственному мелкому сельскохозяйственному произ¬
водителю, то. есть трудящемуся крестьянину. В качестве
примера достаточно указать на то, что в годы кризиса
крестьянин, продавая скот, получал за него 34,4% той
цены, по которой этот скот позднее перепродавался; кре¬
стьянин продавал 1 л молока за 7 грошей, а рабочий в Вар¬
шаве должен был платить 35—40 грошей; «рыбный кар¬
тель» платил 20 грошей за 1 кг рыбы, а продавал ее в Варшаве
до 1,5 зл.; цена 1 кг колбасы была на 300—500% выше цены
1 кг живого веса скота; цена 1 кг белого хлеба была в 8—
10 раз выше цены 1 кг пшеницы. Разницу делили между
собой спекулянты—капиталисты, капиталистическое госу¬
дарство и так называемые органы местного «самоуправле¬
ния». Участие в этом деле принимали также кооперативы,
руководимые помещиками и кулаками и являвшиеся ору¬
дием фашистского капиталистического строя1.
Во-вторых, цены на промышленные товары первой необ¬
ходимости, в особенности на товары, производимые монопо¬
лиями, искусственно удерживались на очень высоком уров¬
не. Так, например, цена на соль составляла в декабре 1933 г.
104,5% уровня 1928 г., цена на керосин—94,8%,на табак—
99,9%. Расходы по таким статьям бюджета рабочих,
как квартирная плата, стоимость транспорта, отопления и
освещения, не снижались, а, наоборот, повышались; напри¬
мер, квартирная плата была повышена с середины 1928 г.
1 «Tygodnik Rolniczy», 13 maja 1935; «Gazeta Polska», 7 maja
.1936 Л
192

В-третьих, средний часовой заработок подсчитывался
без учета удержаний на страхование от болезни, в Фонд
помощи безработным и т. п., которые в период кризиса
не только не уменьшились, а, напротив, возросли. И нако¬
нец, в-четвертых, что самое важное, в ’период общего кри¬
зиса капитализма и в особенности во время экономических
кризисов, когда сотни тысяч и миллионы рабочих полно¬
стью или частично лишены работы, когда обычной является
неполная рабочая неделя и т. д., номинальная часовая став¬
ка не дает никакого представления о действительных раз¬
мерах заработной платы. Приблизительное представление
о них может дать только сопоставление сумм фактически
выплаченных денег за длительное время, только эти дан¬
ные (с изложенными выше оговорками) дают базу для срав¬
нения. Номинальная величина сумм, выплаченных рабочим
крупной и средней промышленности, изменялась в годы
кризиса и депрессии следующим образом (1928 г. = 100)1:
1929 г. 109 1932 г. 51 1934 г. 49
1930 г. 89 1933 г. 46 1935 г. 51
1931 г. 70
Это означает, что суммы, выплаченные рабочим в круп¬
ной и средней промышленности, составили в 1933 г. менее
половины сумм, выплаченных в 1928 г., и менее 40% сумм,
выплаченных в 1929 г.
номинальной величины
изменением уровня цен,
Если сопоставить изменение
сумм, выплачиваемых рабочим2, с
мы получим следующую картину:
1928 r.
100
1931 г.
85 1934 г. 78
1929 r.
109
1932 г.
68 1935 г. 84
1930 r.
97
1933 г.
68
Это
означает,
что реальная
величина сумм, выплачен
ных рабочим, составляла в 1932—1933 гг. всего лишь
2/3 уровня 1928 г. и 60% уровня 1929 г.1 2 3
По данным Яна Деренговского, падение реальной за¬
работной платы было еще более значительным, и номиналь¬
ная величина выплат в 1932 г. составляла лишь 45%,
а реальная—58% по сравнению с 1929 г.4 В некоторых
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
2 Эти суммы были искусственно завышены.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
4 J. Derengowski, Proba szacunku dochodow robotni
czych z pracy w przemysle 1928—1932, Warszawa, 1933.
11* 163

отраслях снижение реальной заработной платы было особен¬
но сильным; индекс реальной величины сумм, выплаченных
рабочим в 1932 г., составлял по сравнению с 1928 г.: на
предприятиях по добыче железной руды—14, цинковой
и свинцовой (то есть в отрасли, где хозяйничал пресловутый
Гарриман)—25, в строительной промышленности—29, в
деревообрабатывающей и силикатной промышленности—
49 и к п.
Ударов кризиса не избежали даже наиболее высоко¬
оплачиваемые категории рабочих. По данным больничных
касс, число рабочих обрабатывающей промышленности,
получающих свыше 70 зл. в неделю, уменьшилось с 4,5%
в 1932 г. до 3,2% в 1934 г.
Эти данные завышены, они не являются средними для
всего года. По данным статистического справочника за
1939 г., чис^о рабочих, средний недельный заработок ко¬
торых в течение года составлял более 60 зл., не превышало
2,1%. В мелкой промышленности, данные по которой
Главным статистическим управлением не публиковались,
падение заработной платы началось раньше, чем в других
отраслях, и было, несомненно, наиболее чувствительным1.
По данным целого ряда авторов, реальная величина
доходов рабочих крупной и средней промышленности умень¬
шилась в годы кризиса на 40%. При этом нельзя не учи¬
тывать, что, как писал Деренговский о своей собственной
работе, а это в равной мере относится ко всем тогдашним
подсчетам: «Все оценки производились таким методом,
что выявленное падение заработков и покупательной спо¬
собности рабочего класса скорее всего занижено по срав¬
нению с действительностью»1 2.
В результате, как писал Ландау, «жизненный уровень
(рабочего класса.—Л. Г.) приблизился к самому низкому
жизненному уровню в Польше—уровню жизни малоземель¬
ного и безземельного крестьянства, доходе! которого ни¬
чтожны»3.
В то время, когда заработки рабочих потерпели такое
большое снижение, выработка рабочих выросла.
1 L. L а п d a u, Place w Polsce w zwi^zku z rozwojem gospodar¬
czym, Warszawa, 1933.
3 J. Derengowski, Proba szacunku dochodow robotniczych
z pracy w przemysle 1928—1933, Warszawa, 1933, str. 4.
3 L. Landau, Place w Polsce w zwi^zku z rozwojem gospodar¬
czym, Warszawa, 1933.
164

ИНДЕКСЫ ВЫРАБОТКИ РАБОЧИХ В КРУПНОВ И СРВДНВЙ
ПРОМЫШЛЕННОСТИ! (1928 г.^100)
Важнейшие отрасли
промышленности
1929
1930
IC61
1932
1933
1934
।

1935
1936
193?
Общий индекс
102
104
107
108
115
120
124
128
129
Добывающая промыш¬
ленность
100
100
109
112
124
130
134
136
135
Угольная промышлен¬
ность
100
99
108
112
124
132
138
143
144
Металлургия
96
112
117
103
117
117
120
136
142
в том числе черная
металлургия
93
109
115
95
111
НО
114
130
139
Обрабатывающая про¬
мышленность
103
104
105
108
113
119
123
125
127
в том числе силикат¬
ная
101
НО
117
122
125
131
131
131
133
химическая
102
104
ПО
117
118
124
123
123
132
текстильная
104
109
106
114
119
131
141
146
144
бумажная
НО
116
118
114
122
126
129
142
137
кожевенная
98
104
НО
119
104
116
126
122
123
деревообрабатывающая
103
117
111
112
123
124
121
121
119
пищевая
109
113
112
109
122
116
119
117
114
1 L. Landau, Zmiany wydajnoSci ргасу w przemySle w latach 1928—1937,
«Statystyka Ргасу».
Падение поденной заработной платы сельскохозяй¬
ственных рабочих доходило до 60%.
ПОДЕННАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ РАБОЧИХ.
НЕ ПОЛУЧАЮЩИХ ВЫДАЧ В НАТУРЕ
(весенний сезон, в зл.)
1928 г.
1933 г.
Мужчины .
3,9
1,7
Женщины .
2,6
1,3
Подростки
2,4
1,1

О снижении заработной платы работников умственного
труда, охваченных системой страхования Союза социаль¬
ного обеспечения (следовательно, без государственных
и муниципальных служащих), дает представление тот факт,
что если в 1928 г. менее 120 зл. в месяц получало 10,5%
служащих, то в 1935 г.—уже 26,1%. Число зарабатывав¬
ших менее 180 зл. в месяц возросло за это время с 27,3%
до 47,7%1» Средний месячный заработок работников умствен¬
ного труда1 2 упал с 260 зл. в 1928 г. до 189 зл. в 1935 г., то
есть на 30%3.
Не лучше приходилось и государственным служащим.
Государство показывало пример капиталистам в наступле¬
нии на жизненный уровень служащих.
В период кризиса были отменены существовавшие ранее
надбавки к жалованью: 15-процентная надбавка государ¬
ственным служащим, 20-процентная «столичная», 20-про¬
центная «кресовая»4 * и 10-процентная надбавка для служа¬
щих, работавших в провинции. Размер страховых взносов
был повышен с 3 до 8%. В итоге жалованье служащих умень¬
шилось примерно на 30—35%. Кроме того, было затруднено
продвижение по службе, в частности было прекращено авто¬
матическое повышение в должности6.
3. Изменения в национальном доходе
и в его распределении
Как мы уже подчеркивали, в годы кризиса произошло
сильное относительное обнищание рабочего класса, то есть
уменьшение его доли в создаваемой им стоимости. Пропасть
между заработной платой и прибылью, между доходом ра¬
бочего класса и класса капиталистов углубилась, доля проле¬
тариата в национальном доходе уменьшилась весьма значи¬
тельно. Национальный доход в Польше6 как по валовой
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938, tabl. 42, str. 262.
2 To есть такой заработок, выше которого получает половина
всех работников и которого не достигает заработок другой половины.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
4 «Кресы»—оккупированные панской Польшей земли Запад¬
ной Белоруссии и Западной Украины. —Прим. ред.
6 L. Landau, Place w Polsce w zwi^zku z rozwojem gos-
podarczym, Warszawa, 1933.
4 Все подсчеты национального дохода буржуазных экономистов
ошибочны ввиду неправильной методологии, но даже они, взятые
в качестве сравнительного материала, рисуют чудовищную картину.

сумме, так и в исчислении на душу населения всегда был
наиболее низким в Европе. В годы кризиса отставание
Польши от других капиталистических стран в этом отноше¬
нии еще более усилилось. Об этом свидетельствует следую¬
щая таблица:
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОХОД НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ
(с учетом девальвации валюты в ряде стран)1
1929 г.
| 1932 г.
| 1929 г.
| 1932 г.
в % к националь¬
ному доходу на
душу населения
в Польше
США
5 700
3 426
687
731
Англия
4 577
2 876
551
615
Германия
2 552
1 515
308
324
Франция
2 081
1 727
251
368
Дания
2 501
1 586
302
338
Норвегия
1 870
1 102
225
235
Латвия
1 043
674
126
144
Польша
830
472
100
100
1 С z. К 1 ar ne г, Dochod spoieczny wsi i miast w Polsce w okresie kryzysu
gospodarczego, 1929, 1933, Lw6w, 1937.
Эти подсчеты, повидимому, являются слишком оптими*
стическими. Другие указывают на еще худшее положение
Польши1.
Как видно из данных таблицы, в «лучшем» 1929 году
национальный доход на душу населения в Польше был почти
1 Так, например, по подсчетам «Дрезднер банк» и Б. Дедерко
(для Польши), национальный доход на душу населения до кризиса
составлял:
США .
6612
зл.
Англия .
3 328
Германия
1 231
Чехословакия .
1 231
»
Литва
646
Польша
614
»
По подсчетам Войтинского, национальный доход в Польше был
ниже, чем в Румынии, Венгрии, Югославии. Как подчеркивали
буржуазные исследователи, уровень национального дохода в
Польше приближался к колониальному.
167

в 7 раз ниже, чем в США, в 5,5—6 раз ниже, чем в Англии,
более чем в 3 раза ниже, чем в Германии, в 2,5 раза ниже,
чем во Франции, в 3 раза ниже, чем в Дании, более чем
в 2 раза ниже, чем в Норвегии, и на 25% ниже, чем в Лат¬
вии. За три года кризиса произошло снижение националь¬
ного дохода во всех капиталистических странах; в Польше
оно было самым сильным и достигло 44%. Следует подчерк¬
нуть, что если в последующие годы в других капиталисти¬
ческих странах национальный доход начал незначительно
возрастать, то в Польше его падение продолжалось.
В 1934 г. национальный доход по сравнению с 1929 г.
был меньше (в %)х:
США
на 37 Дания
на 1
Англия
» 4 Норвегия
» 11
Германия
» 31 Польша
» 51
Франция
» 27
В 1934 г. национальный доход во всех странах несколько
увеличился по сравнению с 1932 г. (за исключением
Франции, где кризис начался позднее) и только в Польше
он снизился еще на 17%2.
Снижение национального дохода было значительно
большим, чехМ снижение цен.
По подсчетам Института исследования экономической
конъюнктуры и цен, национальный доход Польши снизился
с 26 млрд. зл. в 1929г. до 13,3 млрд. зл. в 1933 г., то есть
(после вычета налогов, оцениваемых в 15%) с 714 зл. на
душу населения в 1929 г. до 280 зл. в 1933 г. Таким обра¬
зом, национальный доход на душу населения снизился на
60% по сравнению с 1929 г., в то время как уровень цен
понизился только на 39%*.
Однако нас интересует прежде всего распределение на¬
ционального дохода и, в частности, доля в нем, с одной
стороны, капиталистов, а с другой—пролетариата.
Буржуазная статистика не приводит прямых данных
по этому вопросу. Не в интересах буржуазии было обна¬
жать всю механику эксплуатации и социальной несправед¬
ливости. Тем не менее, опираясь, с одной стороны, на статис¬
тику подоходного налога и, с другой стороны, на некоторые
1 «Revue de la situation economique mondiale», 1935/36, p.,117.
8 Там же.
J M. Kalecki i L. Landau, Szacunek dochodu spo^
lecanege w r. 1929, Warszawa, 1934.
IM

работы Института исследования экономической конъюнкту¬
ры и цен, посвященные вопросам доходов населения1, а
также на другие экономические работы1 2 3 и источники8, мы
получаем картину неслыханного накопления богатств на
одном полюсе и нищеты на другом.
Статистика подоходного налога охватывала только со¬
стоятельные слои населения, то есть налогоплательщиков,
получавших не менее 1 500 зл. в год по группе так на¬
зываемых фундированных4 * * доходов и не менее 2 500 зл.—
по группе нефундированных доходов. Группа лиц с фунди¬
рованными доходами, то есть с доходами, получаемыми не
от труда по найму, охватывала как крупных капиталистов,
так и лиц свободных профессий, мелких торговцев, ремес¬
ленников, земледельцев, прачек и т. п. К нефундированным
доходам относятся доходы, получаемые от труда по найму,
то есть доходы как рабочих, так и служащих, в том числе
директоров предприятий. Ясно, что благодаря такой клас¬
сификации доходов действительность искажалась. Тем не
менее анализ динамики этих доходов позволяет сделать
некоторые выводы.
Во-первых: общее количество людей в Польше, зараба¬
тывавших свыше 2 500 зл. в год, то есть свыше 200 зл. в ме¬
сяц, составляло в 1929 г. (по обеим группам вместе) около
950 тыс. и вместе с государственными служащими—около
1 200 тыс. человек, то есть 8% самодеятельного населения.
1 В частности: Jan Wisniewski, Rozklad dochoddw
w-g wysokosci w r. 1929, изд. Института исследования экономической
конъюнктуры и цен, Warszawa, 1934; М. К а 1 е с k i i L. Lan¬
dau, Dochod spoleczny w r. 1933; Warszawa, 1935.
2 В частности: H. Kolodziejski, Wnioski z kryzysu,
Warszawa, 1933; Boger Battaglia, Zagadnienie kartclizacji
w Polsce, Warszawa, 1933; J. Dere ngowsk i, Proba szacunku
dochodow robotniczych z pracy w przemysle 1928—1932, Warszawa,
1932; W. Tumilowiczowa, Spolki akcyjne w Polsce w latach
1927 i 1928, Warszawa, 1934; Cz. К 1 a r n e r, Dochod spoleczny
wsi i miast w Polsce w okrezie kryzysu gospodarczego, Lwow, 1937;
S. Rychlinski, Marnotrawstwo sil i srodkow w przemysle
polskim, Warszawa, 1930.
3 В частности: Sprawozdanie Komisji Ankietowej; Sprawozdanie
Rady Nadzorczej i Zarzgdu S-ki Akc. Wielkich Piecow Ostrowieckich
z r. 1932—1934; Stenogramy narad gospodarczych Rr^du z delegatami
Izb Przemyslowo-Handlowych w dn. 7 i 8.X. 1929 r.; «Tablice Bern-
harda» Kwartalnik Statystyczny zesz. 4—4931.
4 Термин, применявшийся в буржуазной финансовой литературе
и означавший доходы от устойчивых «твердых» источников,—
Прим. ред.
169

Эта цифра чрезвычайно низка по сравнению с другими
странами.
Во-вторых: в 1928 и 1929 гг. наметилась очень резкая
поляризация в обеих группах налогоплательщиков, по¬
скольку обе группы охватывали как капиталистов, так и
трудящихся, принадлежавших к наиболее высокооплачи¬
ваемой категории.
В 1928 г. доходы 67% налогоплательщиков с фундиро¬
ванными доходами, принадлежавших к самым низким груп¬
пам (с доходом от 1 500 до 3 600 зл. в год), составляли
лишь 25% дохода всех налогоплательщиков, а доходы 7,7%
налогоплательщиков (с доходом свыше 10 тыс. зл. в год)
составляли 45,6% дохода всех налогоплательщиков. Это
означает, что общий доход 45 тыс. чел. был в 2 раза больше,
чем общий доход 396,6 тыс. чел. Иначе говоря, средний
доход налогоплательщиков первой категории составлял
30,7 тыс. зл. в год (2 500 зл. в месяц), то есть он был в 13—
14 раз больше дохода налогоплательщиков низших групп.
Разрыв между доходами низших и высших групп станет
еще более разительным, если из группы 45 тыс. налогопла¬
тельщиков с доходом свыше 10 тыс. зл. в год выделить
2 900 налогоплательщиков с доходом свыше 60 тыс. зл.
в год, то есть свыше 5 тыс. зл. в месяц. Они составляли
0,5% всех налогоплательщиков и всего 0,02% самодеятель¬
ного населения, но их общий доход составлял 18,3%
всего дохода. Средний доход налогоплательщика этой'
группы равнялся около 30 тыс. зл. в месяц, то есть был
в 150 раз больше дохода налогоплательщика наиболее
низкой группы1.
Еще более выразительная картина получается, если
взять за основу расчеты Бернгарда1 2 3. Согласно данным
8-й таблицы Бернгарда, из 649 075 налогоплательщиков по
группе фундированных доходов
191 человек имели доход свыше 200 тыс. зл. в год, то
есть свыше 16 тыс. зл. в месяц.
595 человек имели доход от 100 до 200 тыс. зл., то есть
от 8 до 16 тыс. зл. в месяц.
2 506 человек имели доход от 50 до 100 тыс. зл. в год,
то есть от 4 до 8 тыс. зл. в месяц.
1 Н. Koiodziejski, Wnioski z kryzysu, изд. Spoldzielczego
Przeglgdu Naukowego.
3 Witold Bernhard, Obci^zenie panstwowymi podatkami
bezpoSrednimi, Kwartalnik Statystyczn, zesz. 4. 1931, str. 910.
170

Доход основной массы налогоплательщиков (517 940 чел.
или около 80% всех налогоплательщиков) был ниже 5 тыс.
зл., то есть ниже 400 зл. в месяц, в том числе дохо;
195 428 чел. (около 30% всех налогоплательщиков)—менее
2 тыс. зл. в год, то есть менее 160 зл. в месяц.
По данным Института исследования экономической
конъюнктуры и цен, общий доход 191 крупнейшего налого¬
плательщика в 1929 г. составлял 110млн. зл., или3,4% всего
национального дохода. В среднем на одного из них приво¬
дилось по 575 тыс. зл. в год, то есть почти 50 тыс. зл. в ме¬
сяц1.
В группе налогоплательщиков по нефундированным
доходам, то есть по доходам от труда по найму (в эту группу
были включены и рабочие и генеральные директоры круп¬
нейших концернов), также был огромный разрыв между
доходами кучки финансовых магнатов, выступавших под
маской «наемных служащих», и доходами подавляющего
большинства работников. В 1928 г. 262 тыс. налогоплатель¬
щиков с доходом 2,5—3,5 тыс. зл. в год, составлявших до
52% всех налогоплательщиков этой группы, получили об¬
щий доход в сумме 757 млн. зл., то есть около 37% всего
дохода по этой группе. На одного налогоплательщика этой
категории приходилось в среднем по 2 900 зл. в год (около
250 зл. в месяц).
Около 20 тыс. налогоплательщиков с доходом свыше
10 тыс. зл. в год, составлявших приблизительно 4% от об¬
щего числа налогоплательщиков этой группы, получили
около 340 млн. зл., то есть около 17% общего дохода этой
группы. Это означало, что на одного налогоплательщика
данной категории приходилось 17 286 зл. в год (около 1 400
зл. в месяц)1 2. Если взять подсчеты Бернгарда за 1929 г.,
то окажется, что 12 налогоплательщиков получили свыше
192 тыс. зл. (свыше 16 тыс. зл. в месяц), 90 налогоплатель¬
щиков—от 104 до 192 тыс. зл. и 404 налогоплательщика—
от 52 до 104 тыс. зл.3
Однако и эти красноречивые данные не отражают еще
действительного положения вещей.
1 Jan Wisniewski, Rozklad dochodow wedtug wysokoSci
w r. 1929, Warszawa, 1934.
2 H. Koiodziejski, Wnioski z kryzysu.
3 W. Bernhar d, Obci^zenie paiistwowymi podatkami bez-
poSrednirni, Kwartalnik Statystyczny, zesz. 4, 1931, tabl. 9.
171

Во-первых, доходы, показываемые капиталистами и об¬
лагаемые подоходным налогом, так же, как и их прибыли,
как правило, преуменьшались.
Как авторитетно установила Анкетная комиссия, отчет¬
ность и балансы капиталистических предприятий не выяв¬
ляли, а затемняли действительное положение. Применя¬
лась «тройная» бухгалтерия. Прибыли уменьшались путем
списывания средств в различные фонды, отнесения стои¬
мости капитальных работ к издержкам производства, на¬
числения фиктивных процентов по займам, выплаты жа¬
лованья компаньонам или родственникам в менее крупных
предприятиях, путем выплаты крупных сумм в виде жало¬
ванья, командировочных, тантьем и т. п. членам правлений
и наблюдательных советов в крупной промышленности и,
наконец, путем повышения амортизационных отчислений.
Во-вторых, статистика подоходного налога охватывает
лишь часть самодеятельного населения, так как подавляю¬
щее большинство занятого населения получало доходы ниже
облагаемого минимума или же не имело никаких доходов.
Ведь до 60% рабочих зарабатывало меньше 2 тыс. зл. в год,
64,8% сельскохозяйственных рабочих, общее число кото¬
рых составляло 1,6 млн. чел., зарабатывало меньше 500 зл.
в год, в то время как облагаемый минимум составлял 2 500
зл.1 О массе безработных и говорить не приходится.
Да иначе и быть не могло, если, по данным Института
исследования экономической конъюнктуры и цен, на круп¬
ных сахарных заводах так называемые издержки капитала,
то есть прибыль предпринимателя и лиц или банков, фи¬
нансирующих его, равнялась в 1927/28 г. 9,1% производ¬
ственных затрат, а заработная плата всех рабочих и служа¬
щих составляла лишь 7,4% этих затрат. На дрожжевых
заводах на каждые 241,28 зл., которые предприниматель
получал, продавая 100 кг дрожжей, прибыль во всех ее
формах составляла 85 зл. (33% цены), а заработок всех
работавших—33 зл., то есть 14% цены.
Вишневский произвел подсчет (как он сам заявляет—
только приблизительный) доходов самодеятельного населе¬
ния. Из его данных следует, что в 1929 г. 62,1% самодея¬
тельного населения получили 5320 млн. зл., то есть 29,56%
1 W. Bernhard, Obci^zenie panstwowymi podatkami bezpo-
Srednimi, Kwartalnik Statystyczny, zesz. 4, 1931, tabl. XIV,
str. 74.
172

всех доходов, в то время как 2,2% получили 4 421 млн. зл.,
или 20,67% всех доходов1.
Следовательно, в первой, наиболее многочисленной
группе на одного человека в год приходилось около 1 тыс.
зл., а во второй группе—22 тыс. зл.
Еще более разительны следующие цифры. 3 100 чело¬
век, составлявших 0,036% самодеятельного населения,
получили 536 млн. зл. (2,5% всех доходов). В то же время
1 761 938 человек, или 22,6% самодеятельного населения,
получили 1 230 млн. зл., то есть 5,75% всех доходов. Это
означает, что каждый из 3100 богачей получал в среднем
173 тыс. зл. в год (свыше 14 тыс. зл. в месяц), а каждый из
1 761 938 чел. в низших группах получал в год в среднем
лишь около 700 зл., то есть менее 60 зл. в месяц, а на каж¬
дого из 5 307 тыс. человек, составлявших 62,1% занятого
населения, приходилось в среднем 1 тыс. зл. в год, то есть
около 80 зл. в месяц.
Сокращение национального дохода в годы кризиса отра¬
зилось прежде всего на положении трудящихся, а в осо¬
бенности рабочего класса. Произошел дальнейший сдвиг
в распределении дохода, еще больше углубивший про¬
пасть между «полюсом богатства» и «полюсом нищеты».
Если в 1929 г. рабочая семья из 4 человек расходовала на
потребление 265 зл. в месяц, то в 1933 г. уже только 135 зл.,
то есть на 50% меньше. А расходы на потребление семьи из
4 человек, принадлежавшей к категории «живущих на при¬
быль и на доходы от свободных профессий», уменьшилась
с 1 300 до 800 Зл. в мес., то есть на 30 с лишним процентов1 2.
Графически это можно изобразить следующим образом:
(см. график на стр. 174).
Даже из этих цифр, которые фальсифицированы, по¬
скольку в данных о рабочих не принимаются в расчет без¬
работные, а в данных о «живущих на прибыль и на доходы
от свободных профессий» ставятся на одну доску крупные
финансовые магнаты и лица свободных профессий с отно¬
сительно небольшим доходом, например врачи, даже из
этих цифр следует, что снижение дохода гораздо сильнее
ударило по рабочему классу, который и без того был бес¬
предельно закабален, чем по капиталистам.
1 W. Bernhard, Obci§zenie panstwowymi podatkami bezpo^red-
nimi, Kwartalmk Statystyczny, tab!. XIV, str. 74.
2 M. Kalecki i L. Landau, Dochod spoleczny w
r. 1939 i podstawy badari. nad zmianami dochodu, Warszawa, 1933.
173

СРЕДНЕМЕСЯЧНЫЕ РАСХОДЫ НА ПОТРЕБЛЕНИЕ СЕМЬИ ИЗ ЧЕТЫРЕХ
ЧЕЛОВЕК (взл.)
в группе живущих на прибыль и на доходы от свободных
профессий были в 5 раз, а в 1933 г. в 6 раз выше
расходов на потребление рабочей семьи. Ясно, что если
бы мы располагали более подробными и, вернее, менее иска¬
жающими действительность данными, характеризующими
доходы высших капиталистических групп, картина была
бы более правдивой и, конечно, более яркой.
Тенденция к уменьшению доли рабочих и росту доли
капиталистов в национальном доходе усиливалась в ре¬
зультате всей экономической политики капиталистическо-
помещичьего государства с 1928 по 1933 г. Обложение «про¬
мышленности и торговли» прямыми налогами снизилось за
этот период на 26%, а налоги с работающих по найму,
в частности налоги с заработной платы, возросли на 203% Ч
Имеются также другие, косвенные показатели, отражающие
ту же тенденцию.
Мы уже касались снижения номинальной и реальной
заработной платы при одновременном росте выработки ра¬
бочих в годы кризиса. Следовательно, заработная плата
1 Подсчитано по данным Cz. Khmer, Dochod spoleczny
wsi i miast w Polsce w okresie kryzysu gospodarczego 1928—1936,
Lwow, 1937.
.174

снижалась не только абсолютно, но уменьшалась также доля
заработной платы рабочих в издержках производства.
Одновременно росла доля так называемых управленческих
расходов, то есть жалованья членов наблюдательных со¬
ветов, единовременных вознаграждений, премий и т. п.
Например, их доля в издержках производства текстильной
промышленности возросла с 1,2% в 1926 г. до 2,5% в 1928г.
и до 6,1 % в 1932 г.1
Следует при этом помнить, что заработная плата тек¬
стильщиков, учитывая степень занятости, составляла
в 1932 г. лишь 51,3 % номинальной и 71% реальной заработ¬
ной платы 1927 г.1 2
По данным Деренговского, которые он сам считает,
скорее всего, завышенными, в крупной и средней промыш¬
ленности на одного рабочего приходился в 1929 г. годовой
доходов 2 108 зл., а в 1932 г.—в 986 зл.3
Это означает, что доход рабочего в 1929 г. составлял
в среднем около 175 зл. в мес., а в 1932 г.—несколько боль¬
ше 80 зл., то есть лишь около 47% (а учитывая снижение
цен—61%) уровня 1929 г.
На одного члена рабочей семьи (то есть с учетом ижди¬
венцев) приходилось в 1929 г. 821 зл., а в 1932 г.—384 зл.
Это значит, что на одного человека в рабочей семье при¬
ходилось в 1929 г. до 2,30 зл. дохода в день, а в 1932 г.—1 зл.
Ясно, что такое снижение дохода рабочего класса вы¬
зывало серьезное падение его покупательной способности.
Это падение было в Польше больше, чем в других странах.
За период с 1929 по 1932 г. оно составляло в Польше 39%,
в Германии -20, в Италии 19, в Англии—10%4.
4. Ухудшение условий жизни и труда
Мы помним, что в годы, предшествующие кризису, в пе¬
риод так называемой благоприятной конъюнктуры, зара¬
ботки и покупательная способность рабочего класса Польши
1 К. Klotzner, Die Lodzer Textilindustrie in der Krise,
E6d£, 1936.
2 Там же. .
8 J. Derengowski, Proba szacunku dochodow robotniczych
z pracy w przemysle 1928—1932, Warszawa, 1933. В данных учиты¬
ваются безработные и выплаченные им пособия из Фонда помощи
безработным.
Ч. Derengowski, Proba szacunku dochodow robotniczych
z pracy w przemygle 1928—1932, Warszawa, 1933.
175

были чрезвычайно низкими, наиболее низкими в Европе.
Очевидно, что результатом нового снижения покупатель¬
ной способности рабочего класса в годы кризиса было
дальнейшее ограничение потребления, а следовательно,
и производства, дальнейшее углубление кризиса со всеми
его последствиями и дальнейшее снижение жизненного
уровня рабочих. А ведь и до кризиса этот уровень был
чрезвычайно низким. Общеизвестно, что в условиях капи¬
тализма чем меньше доход семьи, тем выше в семейном
бюджете доля расходов на самые элементарные нужды,
в особенности на питание и квартирную плату, тем ниже
жизненный уровень населения. В 1927 г. в Польше доля
расходов рабочей семьи на самые элементарные нужды со¬
ставляла 61 % бюджета семьи, в то время как в США—32%,
в Германии—44,1% и т. д.1
Сравнение с довоенным временем также свидетельствует
о снижении жизненного уровня трудящихся.
В 1913 г. на питание, отопление и освещение падало
51,5%, в 1927 г.—65,4% расходов рабочей семьи. В 1913 г.
расходы на одежду составляли 17,6% всех расходов
семьи, в 1927 г.—13,3?^ В 1913 г. расходы на культур¬
ные цели поглощали 6,5% бюджета, а в 1927 г.—только
°,4%1 2.
Эти средние цифры, несомненно, выше, чем цифры, ха¬
рактерные для больших семей и для семей рабочих, полу¬
чавших минимальную заработную плату. В рабочих семьях,
где заработная плата была ниже 150 зл. в месяц3, расходы на
питание составляли уже 76,7%, на одежду—6,7%, на куль¬
турные цели—только 1%.
Институт общественного хозяйства приводит в качестве
типичного образца бюджет рабочего Анджейчака:
«Семья Анджейчака состояла из 6 человек: мужа, жены,
троих сыновей в возрасте трех, восьми и одиннадцати лет
и дочери—пяти лет. Всю семью содержал отец, работавший
1 L. Landau, Place w Polsce w zwi§zku z rozwojem gospo-
darczym, Warszawa, 1933.
2 St. KTuszewski i M. Zdziarski, Zycie robotnika
w Polsce, Warszawa, 1923; Warunki zycia robotniczego w Warszawie,
Lodzi i Zaglqbiu Djbrowskim w swietle ankiet 1927 r., Warszawa,
1929.
3 Эти семьи составляли, по данным анкеты, проведенной Инсти¬
тутом общественного хозяйства, лишь 30% от общего числа семей,
но только потому, что анкета охватывала преимущественно лучше
оплачиваемые группы.
176

на фабрике «Пломык». Его средний месячный заработок
в 1927 г. составлял 147,99 зл. Бюджет расходов семьи
распределялся следующим образом: питание—63,4%, квар¬
тира—11,5%, отопление и освещение—5,6%, одежда—
11,6%, гигиена и лечение—1,3%, культурно-просветитель¬
ные и общественные расходы—0,6%, другие потребительские
расходы—0,9/6, страхование и налоги —5,1%. Это опи¬
сание и приведенные цифры отражают всю трагедию жизни
рабочего класса в Польше, потому что наш пример не еди¬
ничен»1.
Дальнейшая судьба рабочего Анджейчака была описана
газетой «Роботник».
«На спичечной фабрике «Пломык» в Псльцовизне1 2,
принадлежавшей спичечной монополии и арендованной
шведско-американским трестом, в течение 6 лет работал
рабочий Винценты Анджейчак, который содержал семью,
состоявшую из жены и 4 детей. 29 апреля 1928 г. в 11 часов
вечера Анджейчак повесился на ремне в чулане. Причина
самоубийства—нищета. О том, что могло толкнуть несчаст¬
ного рабочего на этот отчаянный шаг, достаточно ясно го¬
ворят следующие факты. Анджейчак занимался тяжелым
трудом. Он давно был болен, однако боялся лечиться, по¬
тому что на фабрике «Пломык» безжалостно обращались
с больными работниками—после двухнедельной болезни их
рассчитывали. Если после двухнедельной болезни рабочего
и допускали на фабрику, то он получал копеечную за¬
работную плату, так как считался вновь принятым на ра¬
боту и терял право на выходное пособие при увольнении.
Самоубийца, работая на фабрике «Пломык», в течение
целого ряда лет зарабатывал 6 злотых в день; в последнее
время он задолжал в конторе—ведь из такого заработка
ему трудно было обеспечить своей^ семье хотя бы скудное
существование. Из-за больших вычетов он приносил домой
всего 13 зл. в неделю. А шведы получают от монополии мил¬
лионные барыши, конечно, за счет нищеты рабочих»3.
Вернемся к анализу бюджета рабочей семьи.
Общеизвестно, что растительная пища менее питательна,
чем продукты животного происхождения, и что существует
1 «Warunki zycia robotniczego w Warszawie i Lodzi i Zagl^biu
D^browskim w swietle ankiet 1927 г.»> изд. Института общественного
хозяйства, Warszawa, 1929.
2 Рабочий район Варшавы.—Прим. ред.
2 «Robotnik»; б maja 1928 г.
12 л. Гросфельд
177

тесная связь между ростом расходов на растительную пиШу
и падающей зажиточностью семьи.
Во всех капиталистических странах существует огром¬
ная разница между степенью питательности пищи, потреб¬
ляемой имущими классами, и пищи, потребляемой трудя¬
щимися.
В описываемый период доля расходов на пищу живот¬
ного происхождения в общей сумме расходов на пищу
составляла:
В Швейцарии
56,2
В Чехословакии
54,2
В Голландии
50,9
В Польше .
44,2
Чаще всего в семьях, охваченных опросом, питание со¬
стояло из следующих продуктов: на завтрак—сухой хлеб
и ячменный кофе; на обед—суп; на ужин—чай с хлебом,
иногда суп, оставшийся от обеда.
Высокий процент расходов на еду отнюдь не означал,
следовательно, хорошего питания польских рабочих. Об
этом свидетельствует сопоставление Польши с Германией1.
Годовое потребление на душу населения составляло1 2;
Польша
Германия
Молоко
84 л
150 л
Яйца
58 шт.
152 шт.
Масло
2,4 кг
5,9 кг
Зато потребление картофеля на душу населения состав*
Ляло в Польше 203 кг, в Германии—154 кг, а хлеба—
в Польше—179 кг, в Германии—112 кг. Но и эти данные
не отражают крайней нищеты, которую испытывала зна-
1 L. Landau, Place w Polsce w zwigzku z rozwojcm gospo-
darczym, Warszawa, 1933.
2 Имеется в виду «абстрактный потребитель»—взрослый чело*
век, норма ребенка была соответственно меньшей; меньшей была,
конечно, и норма трудящихся.
178

Тигельная часть рабочего класса Польши; расходы на одного
потребителя составляли в этой группе 600 зл. в год.
Рабочие этой группы потребляли в год:
Молока 50 л
Яиц 28 шт.
Масла 1,4 кг
Картофеля 175 »
Хлебо-булочних изделий 170 а1
1 Следовательно, даже потребление
картофеля и хлеба было меньше сред¬
него.
Калорийность пищи составляла 2 250 калорий, то есть
значительно меньше, чем это необходимо при наиболее
легком труде. Поэтому даже Институт общественного хо¬
зяйства, опираясь на данные проведенного среди рабочих
в 1927 г. опроса, с полным основанием заявлял:
«Бюджет польского рабочего больше всего прибли¬
жается к бюджету индийского рабочего в Бомбее (причем,
в Польше бюджет ниже)»1.
В этом же источнике приводится следующее описание
жизни нищих в 1901 г.1 2
«У этих бедняков не было самых необходимых вещей.
Одна койка на три человека. В кровати спит мать, возле
нее один ребенок, у ее ног—другой. Па подстилке из со¬
ломы, па лохмотьях, на сыром полу спит отец, прикрытый
зловонным тряпьем. Иногда бывает, что на койке лежат
родители, а на сеннике, под ветошью, прикрытые одним
легким платком, спят несколько детей». Далее автор пишет:
«Это было описание жизни нищих. Сегодня мы наблюдаем
такую же картину во многих рабочих семьях».
Последствием этого были массовые заболевания в рабо¬
чих семьях: малокровие, общее ослабление организма,
чахотка, сердечные заболевания, нарушение пищеварения.
Об ухудшении жилищных условий в период кризиса
свидетельствуют следующие данные: в 1927 г. на одну
комнату в Варшаве приходилось 3,8 человека, в 1933 г.—
4,4 человека, в 1927 г. на душу населения приходилось
1 L. Landau, Piace w Polsce w zwigzku z rozwojem gospo-
dafezym, Warszawa, 1933, str. 109.
2 Заимствовано из книги: W. Kirchner, Walka z nqdzg, na
Balutach, przedmiesciu Lodzi, Lodz, 1901.
12* 179

4,3 кв, м жилой площади, в 1933 г.—3,5 кв.'м. В 1927 г. на
одного жителя приходилось 12,2 куб. м объема жилого по¬
мещения, в 1933 г.—10 куб. я. Еще более резкое ухудшение
жилищных условий имело место в Лодзи. Ясно, что это
ухудшение происходило главным образом за счет рабочих
семей и что за этими средними цифрами кроется еще зна¬
чительно более мрачная картина. Политика, проводимая
в области жилищного строительства, приводила к дальней¬
шему ухудшению положения. По официальным данным,
следовало строить 90 тыс. комнат в год. В 1933 г. была
выстроена 41 тыс. новых комнат. Но из этого числа всего
лишь 1 803, или около 4,5%, приходилось на однокомнат¬
ные квартиры, то есть на квартиры для рабочих, а 15 811 ком¬
нат, или около 40%, падало на комнаты в больших
квартирах, то есть в квартирах для имущих классов1.
Как справедливо писал Энгельс еще в 1872 г.:
«...Рабочих из городских центров оттесняют на окраины;
жилища для рабочих и вообще маленькие квартиры стано¬
вятся редкими и‘дорогими, а зачастую их и вовсе не найти,
так как при таких условиях строительная промышленность,
для которой дорогие квартиры представляют гораздо более
выгодное поле для спекуляции, строит жилища для ра¬
бочих лишь в виде исключения»1 2.
Такой образ жизни и такое питание вызывали, конечно,
постоянное ухудшение здоровья рабочих.
Доктор Межинский в своей работе «Питание лодзинских
рабочих» пишет:
«В результате постоянного недоедания быстро насту¬
пает потеря трудоспособности цз-за иссякания источников
энергии. Этим объясняются частые случаи в практике врачей
больничных касс: пациент не жалуется ни на какие боли,
но говорит: у меня кружится голова, темнеет в глазах,
коченеют руки и ноги, не могу работать».
Это был результат постоянного недоедания и переутом¬
ления. Как же в этих условиях врач мог прописать един¬
ственно необходимое лекарство—дополнителыюе питание.
Включение рабочего в списки больных уменьшало его за¬
работок на 40%. Неудивительно, что смертность была
высокой.
1 A. Zda nowski, Warunki mieszkaniowe robotnikow
w okresie kryzysu i bezrobocia, Warszawa, 1936.
2 Ф. Энгельс, К жилищному вопросу, Госполитиздат,
1&48» стр. 18—19.
Ь80

Состояние просвещения характеризуется тем фактом,
что около 20% детей в обследованных семьях не оканчи¬
вали школы. Только двое из молодежи (н« 343 обследован¬
ных семьи) имели аттестат об окончании средней школы.
Только 6,3 ?о обследованных семей покупали ежедневно
газету, 25,7% вообще газет не покупали, а 44,2% покупали
их реже, чем раз в неделю.
А как обстояло дело с настроением рабочих? Были ли
они довольны работой? Каковы были их перспективы?
Массовым явлением была частая перемена профессии.
Упомянутый опрос Института общественного хозяйства дает
такие примеры:
«Бывший крестьянин работал на сахарном заводе, по¬
том на чугунолитейном заводе, на складе мануфактуры,
затем был проводником на железной дороге, инкассатором
в уездной управе, помощником каменщика на фабрике,
наконец, работал на заводе паровых котлов».
«По профессии прядильщик, во время войны шахтер,
затем подручный каменщика, в данное время работает на
фабрике минеральных вод»1.
Только половина охваченных опросом была довольна
своей профессией.
Причины недовольства: скверные условия жизни,
низкий заработок, непостоянная работа, переутомление,
упадок сил; 73,3% горняков были недовольны своей про¬
фессией.
А вот каковы были перспективы рабочих: в 85 случаях
(25%)—никаких («работай до упаду, пока смерть не при¬
несет избавления», «нет у меня будущности в этой ни¬
щете», «жду голодной смерти, когда потеряю последние
силы», «мои планы разбиваются о классовую несправедли¬
вость»). Что касается желаний, то: «Многие хотят иметь
уверенность в постоянной работе (И), улучшения условий
жизни (20), обеспечения в старости (27), собственного крова;
7 человек хотя г переселиться в деревню, 8—открыть лавку,
1—иметь свой участок земли и 5—открыть мастерскую».
В цитируемом издании говорится также с некоторым
смущением: «В отдельных случаях ставилась задача смены
существующего строя»1 2.
1 <'Warunki zycia robotniczego w Warszawie i w Eodzi i Zaglq-
biu Dgbrowskim w swietle ankiet 1927 г.», изд. Института обществен¬
ного хозяйства, Warszawa, 1929, str. 46,
2 Там же, str. 55.

Ясно, что в годы кризиса, массовой безработицы, сни¬
жения номинальной и реальной заработной платы, непол¬
ной рабочей недели и вынужденных прогулов покупатель¬
ная способность рабочего класса и его жизненный уровень
упали еще ниже. Перемены, происшедшие в структуре
бюджетов и в потреблении рабочих семей, были так сильны,
что «произошло приближение уровня жизни (рабочего
класса.—Л. Г.) к самому низкому жизненному уровню
в Польше, к уровню жизни малоземельного и безземельного
крестьянства» и «исчезла возможность удовлетворения са¬
мых примитивных потребностей»1.
Ухудшению условий жизни рабочего класса в период
кризиса в значительной мере содействовала проводимая
фашистским государством политика урезывания расходов
на социальное обеспечение, ухудшения условий труда и
наступления на остатки демократических свобод.
Социальные завоевания, которых рабочий класс добился
в результате революционной борьбы 1919 г., всегда были
бельмом в глазу капиталистов. На них указывали, как на
источник всякого зла, и требовали их ликвидации. Уже
в 1919 г. была создана капиталистическая организация под
названием «Лига труда», целью которой была борьба про¬
тив 8-часового рабочего дня1 2. В 1925 г. «Левиафан» выдви¬
гает требования об упразднении «английской субботы»3
и введении 10-часового рабочего дня. Требования об удли¬
нении рабочего дня особенно усилились после майского
переворота Пилсудского, когда капиталисты почувствовали
возможность осуществить их. На состоявшемся 30 и 31 ок¬
тября 1926 г. в помещении президиума совета министров
хозяйственном совещании, при участии виднейших пред¬
ставителей финансового капитала Польши, их лидерами
Анджеем Вежбицким, Яном Стецким и Роджером Баталья
были выдвинуты, в частности, требования «о прекращении
всяких социальных экспериментов, причем под этим надо
понимать также отказ от проведенных уже экспериментов»,
1 L. Landau, Place w Polsce w zwigzku z rozwojem gospo-
darczym.
2 Эта организация издала целый ряд брошюр, например:
Praca podstaw? dobrobytu, Warszawa, 1922; Ku poprawic Rzeczypos-
politej, Warszawg, 1922; Piotr Drzewiecki, Przez klQskg do
naprawy, Warszawa, 1924.
3 Обычай, по которому в субботу и в канун праздников работу
прекращалась раньше обычного.—Прим. ред.
J82

о продлении рабочего дня, о введении принудительного
арбитража и запрещении забастовок—одним словом, ка¬
питалисты потребовали, чтобы государство проводило толь¬
ко такую политику, которая «не направлена против интере¬
сов капитала». На этом же совещании Вежбицкий размеч¬
тался о 59-часовой рабочей неделе.
Л. Кшивицкий писал: «Продление рабочего дня является
(для капиталистов) более заманчивым и менее затрудни¬
тельным средством увеличения прибылей, чем усовершен¬
ствование техники и сокращение многочисленной и дорого
оплачиваемой высшей администрации»1.
8-часовой рабочий день постоянно был предметом напа¬
док со стороны капиталистов. Тем не менее правительство,
памятуя слова А. Вежбицкого о том, что «ни одно прави¬
тельство не может на сколько-нибудь длительный период
допускать оппозицию широких масс населения», а также
о том, что «социальный мир, являющийся необходимым
условием для нормального функционирования производ¬
ства, приобретается в настоящее время ценой некоторых
экономических уступок»1 2, в течение длительного времени
не решалось пойти на законодательное удлинение рабочей
недели.
Тем не менее на практике рабочий день удлинялся
систематически и безнаказанно. Так, при обследовании
50 текстильных фабрик в Лодзи в 1927 г. было установлено,
что на 7 фабриках продолжительность рабочего дня, во¬
преки положениям законодательства о восьмичасовом ра¬
бочем дне, составляла 16 часов, на 27 фабриках—12 часов
и на 16 фабриках—10 часов3. На фабрике «И. К. Познан-
ский» в мотальном и ниточном цехах из 400 работниц350 ра¬
ботали по 12 часов. Если бы соблюдался 8-часовой рабо¬
чий день, можно было бы принять на работу еще 150 ра¬
ботниц.
Система почасовой и в особенности сдельной оплаты
использовалась для максимального продления рабочего
дня. На одном цементном заводе (Бонарка) при погрузке
мергеля «рабочий, если он хочет заработать 5,20 зл. в день,
1 Предисловие к книге Н. Krahelska, Lodzki przemysl
wlokicnniczy wobec ustawodawstwa pracy, Warszawa, 1927.
2 Stenogram z narady gospodarczej Rzgdu z delcgatami Izb
PrzemysJowo—Handlowych 7 i 8 pazdziernika 1929 r.
3 H. Krahelska, Lodzki przemysl widkienniczy wobec
pstawodawstwa pracy, Warszawa, 1927.
183

должен начать работу в 6 часов утра и кончить ее в 8 часов
вечера. Есть дни, когда рабочие работают в принудительном
порядке с 5 утра до 8.30 вечера»1.
В мукомольной промышленности, как правило, суще¬
ствовал 12, 14 и 16-часовой рабочий день без доплаты за
сверхурочные часы1 2.
На предприятиях по производству минеральных удоб¬
рений 16-часовой рабочий день был весьма частым явле¬
нием3.
10 и 12-часовой рабочий день существовал также для
несовершеннолетних, труд которых был вдобавок бесплат¬
ным.
Опрос, проведенный Обществом рабочих университетов
в 1929 г., установил массу случаев, когда подростки рабо¬
тали в течение 2—3 лет по 10, II и 12 часов без какого-либо
вознаграждения4.
Как рабочим, так и их профессиональным союзам не
к кому было обратиться с тем, чтобы пресечь нарушения
закона, так как государственный аппарат и судебные ор¬
ганы действовали по указке капиталистов. Приводимые
в работе Станислава Рыхлинского «Продолжительность
рабочего дня в промышленности» выдержки из ряда отчетов
инспекторов труда свидетельствуют о действительном по¬
ложении вещей5.
Районный инспектор Познанского округа, админи¬
страция которого похвалялась точным соблюдением зако¬
нов, пишет*. «Суды нередко затягивают решение дел по
актам инспекторов; полгода и более проходит, прежде чем
выносится судебный приговор, вместе с тем накладывае¬
мые штрафы незначительны и не оказывают должного воз¬
действия на упорствующих правонарушителей».
Не говоря уже о частых случаях освобождения предпри¬
нимателей, незаконно увеличивающих рабочий день, от
каких-либо взысканий, «необходимо констатировать, что
устанавливаемые штрафы настолько незначительны, что
работодатели безусловно не обращают на них внимания».
1 «Robotnik budowlany», Nr. 50, 1925.
2 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. VII, str. 76.
3 Там же, т. X, стр. 54.
,4 Е. Р г a g е г о w a, Warunki pracy robotnikdw mlodocianych
w Polsce, Warszawa, 1929.
5 S. Rychlinski, Czas pracy w przemysle polskim, Warr
szawa, 1925.
184

Обычно накладывался штраф в размере 10—20 зл. На
одном из предприятий владелец заставлял рабочих рабо¬
тать по 18 часов в сутки, а когда рабочие запротестовали
против такого произвола, то они были немедленно уволены.
Суд оштрафовал владельца предприятия на ...30 зл.
Даже министерство социального обеспечения вынуждено
было сделать следующее признание: «Правонарушения со
стороны отдельных предприятий в таких вопросах, как уд¬
линение рабочего дня сверх законодательной нормы, вы¬
дача заработной платы квитанциями на получение товаров
в различных лавках, отказ рабочим в предоставлении
отпусков и т. д., имеют массовый и постоянный характер,
однако фактически остаются недоказанными. Установить,
действительно ли не выполняются инструкции о рабочем
дне, об отпусках и т. п., как правило, невозможно без
участия самих работающих, а это последнее представляется
весьма трудным делом.
Во многих случаях все эти нарушения имеют место
потому, что суды применяют мягкие меры наказания про¬
тив нарушителей законов о рабочем дне, об отпусках и
о трудовых договорах. Суды применяют наименьшие из
всех предусмотренных законом мер наказания»1. Естест¬
венно, капиталисты благодаря этому положению получали
огромные доходы. Удлинение рабочего дня каждой тысяче
рабочих на один час при среднем дневном заработке ра¬
бочих в 4 зл. давало капиталисту 500 зл. прибыли в день,
или 50 тыс. зл. в течение 100 дней. В то же время штраф
составлял 30—100, самое большее 200 зл.
Л. Кшивицкий в предисловии к книге Крахельской
«Лодзинская текстильная промышленность в свете законо¬
дательства о труде» писал:
«Создается трагическое положение. Мир стяжателей
воочию демонстрирует немощность польского государства,
внушая трудящимся мысль, что это государство не соб¬
людает своих обязательств.
Тем самым у трудящихся убивается имеющая такое
важное значение, с точки зрения интересов государства, вера
в независимую Польшу, в основу правопорядка. Именно
в этом коренится вся серьезность положения».
Разумеется, Кшивицкий, не являясь марксистом, не по¬
нимал или не хотел понять того факта, что именно такой
1 «Polityka spoleczna panstwa polskiego», 1935, str. 124.
185

была и иной не могла быть «законность» государства,
в котором правила финансовая олигархия.
Анкетная комиссия обнаружила в 1927 г. массовые на¬
рушения трудового законодательства как в отношении
продолжительности рабочего дня1, «английской субботы»1 2,
неоплаты сверхурочных часов3, работы в ночное время4 *,
так и в отношении несоблюдения правил техники без¬
опасности.
«В обследованном нами одном из крупнейших хлопчато¬
бумажных предприятий рабочие в трепальном цехе работали
в ужаснейшей грязи и духоте, ибо кроме окна там не было
никакой вентиляции. Часть рабочих в таких условиях при¬
нимает пищу»6. Комиссия установила, что на заводе по
производству минеральных удобрений рабочие работали
при недостаточном освещении, производя отравляющее
вещество. Пыль и духота вызывали рвоту, были случаи
отравления фтором9.
В 3/4 всех пекарен условия труда были такими, что эти
предприятия следовало бы закрыть7.
В горной промышленности комиссия установила от¬
сутствие бань и душевых8, отсутствие' спецодежды9, отсут-
ствие раздевалок, умывальных, столовых, уборных. Если
они и существовали, то находились в плачевном состоя¬
нии10 11.
Комиссия установила огромное распространение про¬
фессиональных заболеваний. В Лодзи 53% смертных случаев
у лиц в возрасте от 10 до 40 лет было вызвано туберкулезом.
Больные туберкулезом составляли 24% пациентов в боль¬
ницах11. От него страдали 10,8% рабочих хлебопекарен
и мельниц12. Экзема, конъюнктивит были повседневными
явлениями.
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. V, str. 147—148, t. VI,
sir. 26—27, t. VII, str. 76.
2 Там же, т. VII, стр. 76.
3 Там же, т. VII, стр. 76; т. IX, стр. 77; т. X, стр. 54—55.
4 Там же, т. VI, стр. 105; т. VI, стр. 39—40.
fi Там же, т. XIV, стр. 105—106.
• Там же, т. X, стр. 60.
7 Там же, т. VI, стр. 26.
8 Там же, т. V, стр. 105.
8 Там же, т. VII, стр. 77; т. X, стр. 61.
10 Там же, т. X, стр. 61; т. VII, стр. 77; т. VIII, стр. 70—71.
11 Там же, т. XIV, стр. 104.
12 Там же, т. VI, стр. 29,
186

Техника безопасности на фабриках и заводах находи¬
лась в ужасном состоянии. В текстильной промышленности
число несчастных случаев на 100 рабочих возросло с 17
в 1924 г. до43в1928г.А В горной промышленности каждый
шестой рабочий ежегодно становился жертвой несчастного
случая (1913 г.—12,9%, 1927 г.—15,6%)1 2. Как видно из
отчетов инспекторов труда, количество несчастных случаев
в промышленности не только не уменьшалось, но, наоборот,
увеличивалось.
КОЛИЧЕСТВО НЕСЧАСТНЫХ СЛУЧАЕВ1
1924
г.
11 097
1925
г.
18914
1926
г.
18 903
1927
г. .
27 806
1 Н. Krahelskai W. Landau,
Ochrona ргасу w. Polsce, Warszawa, 1928.
Количество несчастных случаев со смертельным исходом
составляло 250—400 в год. О состоянии охраны труда сви¬
детельствует тот факт, что на фабрике искусственного шелка
в Томашуве из 262 рабочих, пострадавших за 3 года от отра¬
вления сероуглеродом, 23 заболели неизлечимой психиче¬
ской болезнью.
Как следует из отчета «фабричной инспекции» за 1926 г.,
во время 11 980 осмотров фабрик и заводов в 1925 г. уста¬
новлено 44 911 случаев нарушения трудового законодатель¬
ства, в том числе 4 537 случаев нарушения закона о рабочем
дне, 3 144 нарушения закона о применении труда женщин
и малолетних, 23 851—закона о защитных и санитарных
мероприятиях. Совершенно не соблюдались правила об
оплачиваемых отпусках. Из 9 обследованных Анкетной ко¬
миссией заводов по производству минеральных удобрений,
где рабочие трудились много лет и должны были бы получить
14-дневные отпуска, на 7 заводах отпуска составляли в сред¬
нем от 0,77 до 8,17 дней. Служащие, имевшие право на месяч¬
ный отпуск, получали отпуска продолжительностью от 2,0
до 18,5 дней3. Аналогичная картина наблюдалась в сахарной
промышленности и многих других отраслях народного
1 Sprawozdanic Komisji Ankietowey, t. XIII, str. 118.
2 Там же, т. V, стр. 102.
9 Там ?ке, т. X, стр. 58—59.
187

хозяйства. В целом ряде отраслей хозяйства, как, напри¬
мер, в мукомольной и хлебопекарной промышленности,
отпуск вообще не предоставлялся.
Отношение к рабочим со стороны администрации было
отвратительным: «Бывают случаи недопустимого отношения
к рабочим, вплоть до нанесения оскорблений действием»1
«В Верхней Силезии дело доходит до того, что начальники
немцы при каждом удобном случае оскорбляют националь¬
ные чувства польского рабочего»1 2.
В таких условиях труд для рабочих мог быть только
проклятием. Г. Крахельская так говорит об одной работ¬
нице: «Когда она подняла голову, ее вид был совершенно
диким: лицо было таким вспотевшим, что казалось залитым
водой, а глаза выражали глубокую подавленность, страх
и переутомление. На вопрос, как у нее идет работа, она отве¬
тила одним словом: «Ужасно»3.
В предкризисный период наступление капитала на усло¬
вия жизни и труда рабочих проводилось в замаскированной
форме, путем фактического нарушения законодательства.
Годы кризиса характеризуются лобовой атакой на
права и достижения рабочего класса, которая велась уже
не только путем фактического нарушения законодательства,
но и путем его изменения.
Эмиль Ландсберг, которого мы уже цитировали в дру¬
гом месте, писал в 1932 г.: «При закладке фундамента нашей
государственности были допущены ошибки» в виде «издания
целого ряда законов и указов, которые должны были осча¬
стливить рабочий класс и защитить его от эксплуатации
работодателей»4.
Он с возмущением говорит о возможности сокращения
рабочего дня или рабочей недели. «Разве не лучше вместо
сокращения количества рабочих дней в неделю или сокра¬
щения числа рабочих часов в день сократить количество
дней работы в жизни каждого рабочего»5. Иначе говоря,
он предлагает выбрасывать на улицу рабочих старше 40 лет.
Ландсберг цинично заявляет: «Единственным выходом
для нас (то есть для капиталистов.—Л. Г.) из того тяже¬
1 Sprawozdanie Komisji Ankietowej, t. XIII, str.- 183.
8 Там же, т. ХШ, стр. 184.
8 Там же, стр. 26.
4 Emil Landsberg, Uwagi w sprawie kryzysu gospodarczego
w Polsce, Warszawa, 1932, str. 10.
8 Там же, стр. 39.
J88

лого положения, в котором мы оказались, является дешевый
и как можно более продолжительный труд при макси¬
мальной производительности»1. (Курсивной.—Л. Г.)
Ссылаясь на пример фашистской Италии, он требует
кроме дальнейшего снижения заработной платы «прин¬
ципиального пересмотра нашего социального законода¬
тельства»1 2.
В этом он видит путь к привлечению иностранных капи¬
талов, которых «можно будет тогда добиться и принять
даже на тяжелых финансовых условиях»3. Иначе говоря,
Ландсберг предлагает усилить эксплуатацию польского ра¬
бочего при помощи международных финансовых гангстеров.
Ландсберг ссылается на мнение американского «экспер¬
та», проф. Кеммерера,—представителя американского фи¬
нансового капитала и контролера при польском правитель¬
стве, —высказанное им в 1924 г., и заявляет, что «реформа
системы социального обеспечения не только назрела, но
стала неотложной».
Ландсберг обосновывает свою циничную программу
перекладывания бремени кризиса на плечи трудящихся
следующим образом:
«Единственными зависящими от нас элементами являются
заработная плата, социальные пособия, налоги. Так как
при нынешнем состоянии государственных финансов нельзя
требовать немедленной налоговой реформы, остается лишь
такое средство, как сокращение заработной платы и социаль¬
ных пособий, что должно компенсировать дороговизну полу¬
чаемого нами капитала, отсутствие массового производства,
недостаточную техническую оснащенность и необходимость
завоевать рынки, на которых мы до сих пор не высту¬
пали»4.
Подобные же выражения употребляет другой видней¬
ший представитель польского и иностранного финансового
капитала, многократно бывший министром в буржуазно¬
помещичьей Польше, председатель Варшавской торгово-
промышленной палаты Чеслав Клярнер:
«Социальное законодательство в целом получило у нас—
в атмосфере социального возбуждения... преждевременное
1 Е m i 1 Landsberg, Uwagi w sprawie kryzysu gospodarczego
w Polsce, Warszawa, 1932, str. 47.
2 Там же, стр. 61.
3 Там же.
4 Там же, стр. 96.
18§

Й Иёсомйёнйо чрезмерное развитие. Наряду с этим огранй*
чение рабочего времени создало дальнейшие трудности...—
различные ограничения труда в сверхурочные часы, введе¬
ние оплачиваемых отпусков...добавочные специальные рас¬
ходы по линии социального обеспечения, преувеличенные
требования по части охраны труда и техники безопасности,
совершенно несоразмерные с общим уровнем жизни рабо¬
чего населения в стране, и другие аналогичные затрудне¬
ния...»1
Он жалуется также на систему коллективных догово¬
ров, которая не дает предпринимателям возможности изме¬
нять заработную плату рабочих, и видит во всем этом при¬
чины безработицы и кризиса.
Развернутую программу ликвидации завоеваний рабо¬
чего класса и капиталистического выхода из кризиса наме¬
тил генеральный директор Центрального союза польской
промышленности («Левиафана») Вежбицкий. В своей речи
на заседании Совета этой организации 3 ноября 1922 г.
он требовал прежде всего списания задолженности капита¬
листов по налогам и социальному страхованию, упраздне¬
ния и снижения ряда налогов, обременяющих капиталистов.
Кроме того, он выдвинул, следующие требования:
1. Ликвидация коллективных договоров, являющихся
одним из факторов, тормозящих снижение заработной платы.
2. Упразднение предусмотренного законом 8-часового
рабочего дня, официальное введение 10-часового рабочего
Дня.
3. Сокращение отпусков до 2—6 дней в году, предоста¬
вление возможности отсрочки отпуска.
4. Отказ от социальных мероприятий, имеющих целью
создание удобств для рабочих (детские ясли, душевые на
предприятиях и т. п.).
5. Ликвидация законодательным путем социального обес¬
печения, в частности уменьшение взносов фабрикантов
в фонд социального страхования, введение оплаты за меди¬
цинскую помощь и за лекарства, ограничение времени поль¬
зования медицинской помощью (до 26 недель для работаю¬
щих и до 10 недель для членов семьи), уменьшение социаль¬
ных пособий и пенсий инвалидам, упразднение пособий,
выдаваемых в случае смерти, ограничение видов травм»
подлежащих страхованию.
1 «Zycie gospodarcze a ekonomika spo!eczna>, Lwow, 'str. 185.
190

Фашистское правительство не оставалось глухим к трёА
бованиям своих хозяев. Уже в декабре 1932 г. премьер-
министр Пристор в своем выступлении в сейме одобрил
программу «Левиафана». «В соответствии с требованиями
хозяйственных сфер,—заявил он,—мы должны уменьшить
бремя расходов на социальные мероприятия. Поэтому пра¬
вительство внесло на рассмотрение сейма соответствующий
законопроект».
Этот законопроект, принятый 28 марта 1933 г., юриди¬
чески санкционировал ликвидацию социального обеспече¬
ния, которое по существу систематически сводилось на нет
на протяжении нескольких лет перед этим.
Этот закон лишал права на получение пособий по болезни
всех сельскохозяйственных рабочих, а также ряд других ка¬
тегорий рабочих, например практикантов; для других
категорий срок выплаты пособий по болезни сокращался
с 39 недель до 26, вводилась оплата за врачебную домощь
и лекарства, размер пособий, выплачиваемых по болезни,
уменьшался с 60 до 50% суммы заработка. Размер пособий,
выдаваемых при рождении ребенка, снижался более чем
в два раза. Неудивительно поэтому, что в течение первого
полугодия после вступления в силу указанного закона
общая сумма предоставленных денежных пособий сокра¬
тилась наполовину, расходы на врачебную помощь—на
одну четверть и т. д.
Но это еще не все. Раньше работодатель уплачивал
3/б взноса по страхованию по болезни, а рабочий—2/5;
новый закон сократил долю капиталиста в общем взносе
с 3/5 до 1/2 и повысил долю рабочего с 2/5 до 2/2.
Поступления учреждений по социальному страхованию,
а также размер выплачиваемых ими пособий подверглись
сокращению. Одновременно были повышены размеры взно¬
сов со стороны рабочих. Таков был путь, который избрало
фашистское правительство к «восстановлению нарушенного
равновесия», к «восстановлению рентабельности предприя¬
тий».
До издания закона 1933 г. взносы по страхованию рабо¬
чих от несчастных случаев, уплачиваемые владельцем уголь¬
ного или металлургического предприятия, составляли 5,8%
заработка рабочих, после издания закона—только 3%.
В центральных и восточных воеводствах до вступления в
силу указанного закона взносы по страхованию на случай
болезни, уплачиваемые предпринимателем, составляли
191

4,5%, после принятия закона—2,5% заработка рабочих
в западных воеводствах. До принятия закона 1933 г. капи¬
талист вносил в фонд страхования от несчастных случаев
4%, после издания закона—1% заработка рабочих. Наряду
с повышением взносов рабочих по страхованию на случай
болезни на рабочего была возложена уплата 3% заработка
в фиктивный «фонд страхования».
Министерство социального обеспечения, призванное осу¬
ществлять политику правительства в области социального
обеспечения, открыто и цинично заявляло: «В период пло¬
хой конъюнктуры возможна переложение на работающего
взносов, которые должен был, в соответствии с намерениями
з ако но дате л я, платить р абото дател ь».
Были выполнены и г программные требования Вежбиц-
кого о снятии задолженности капиталистов по взносам в
фонд страхования на случай болезни. Министерство социаль¬
ного обеспечения рекомендовало больничным кассам и дру¬
гим учреждениям социального страхования предоставлять
льготы работодателям при уплате задолженности по стра¬
ховым взносам. Закон от 15 марта 1934 г. предписывал пре¬
доставить предпринимателям рассрочку задолженности,
образовавшейся до 1 июля 1932 г., или уменьшить процент
пени за просрочку платежей.
Закон от 26 марта 1933 г. пошел еще дальше. Изданное
на его основе распоряжение министерства социального
обеспечения от 12 июля 1933 г. установило следующие льго¬
ты для предпринимателей:
1. Списание в официальном порядке 30% задолженности
по страховым взносам на случай болезни, образовавшейся
до 1 января 1934 г. и подлежащей погашению, начиная с
1 июля 1935 г. Предоставление возможности уплаты 40%
оставшейся задолженности в рассрочку; дополнительное
списание 60% оставшейся задолженности. Фактически,
таким образом, было списано 72% всей задолженности.
2. В отношении задолженности по другим видам страхо¬
вых взносов льготы заключаются в рассрочке платежей
по задолженности в течение 3.—4 лет.
Аналогичным образом было ухудшено положение работ¬
ников умственного труда. Пособия по болезни были умень¬
шены, период предоставления этих пособий ограничен, время
работы, необходимое для получения права на пособие,
продлено. Доля работников во взносах по социальному обе¬
спечению был^ повышена до 75%, а доля предпринимателей,
192

снижена до 25%Было снижено единовременное пособие
•на случай нетрудоспособности или смерти и введен целый
ряд других ограничений в пенсионное законодательство1 2.
Особенно острые формы приобрело наступление угольных
баронов на систему социального обеспечения горняков
в Силезии, где существовали особые правила. Так, напри¬
мер, пенсионная касса в Тарновеке Гуры два раза снижала
пенсии, а именно в начале 1932 г. все пенсионные пособия
были урезаны на 10%, в конце 1932 г. пенсии инвалидам
и вдовам, а также ряд других пенсий—на 25%. Были сни¬
жены семейные, государственные пособия, пособия на
похороны, единовременная денежная помощь. Пщинская
пенсионная касса горняков 2 раза—1 февраля 1932 г. и
1 апреля 1934 г.—уменьшала размеры пенсионных пособий
на 10%. Была введена плата за медицинскую помощь
и т. д.3.
Положение в области социального обеспечения резко
ухудшилось. Это показывают следующие диаграммы:
расходы ОРГАНОВ
СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ НА ЦЕЛИ
ЗДРАВООХРАНЕНИЯ В РАСЧЕТЕ
НА ОДНОГО ЗАСТРАХОВАННОГО
В ГОД
J0 злотых
РАСХОДЫ УЧРЕЖДЕНИЙ
НО СОЦИАЛЬНОМУ ОБЕ¬
СПЕЧЕНИЮ И СОЦИАЛЬ¬
НОМУ СТРАХОВАНИЮ В
ПОЛЬШЕ
Миллионы злотых
ТОО
600
500
400
300
200
too
1930 1931 1932 /933 1334
1 Ustawa z 22 marca 1933 r.
2 Ustawa z 15 marca 1934 r.
3 Polityka Spoleczna Panstwa
wa, 1935.
Polskiego 1919—1935, Warsza-
13 Л. Гросфельд
ISbS

В 1930 г, в Польше умерло 14,3% новорожденны* мла¬
денцев, в то время как в Вене—7,1%, в Праге—9,0%.
Смертность среди младенцев в рабочих семьях и в семьях
трудового крестьянства была еще большей—до 35%, во
многих семьях она достигала даже 50%. По данным Граж¬
данского комитета социальной помощи, собранным в
1933—1934 гг., в варшавском рабочем районе Воля тубер¬
кулезом в активной форме болело 7,7%, туберкулезным
увеличением лимфатических желез—29,5, рахитом—18,2%
детей. 35% детей ввиду плохих условий жизни были ум¬
ственно недоразвитыми.
А расходы на социальное обеспечение не превышали 1%
издержек производства1.
Ухудшение условий труда рабочих в период кризиса
было легализировано законом 1933 г., изданным в порядке
прямого исполнения требований крупных монополий. Так,
например, закон от 22 марта 1933 г. об изменениях в законе
от 18 февраля 1919 г. «О рабочем дне в промышленности
и торговле» ликвидировал 46-часовую рабочую неделю.
Закон от 22 марта 1933 г. «Об изменении закона от 16 мая
1922 г. об отпусках для лиц, занятых в промышленности
и торговле» ввел положение, согласно которому рабочим
не оплачивались воскресенья и праздничные дни, падаю¬
щие на отпускное время.
Министерству социального обеспечения и министерству
промышленности и торговли было предоставлено право
приостановить на годичный срок выполнение предписаний
закона об отпусках. Более того, если в течение какой-либо
недели рабочий проработал менее 48 часов, он обязательно
должен был отработать неиспользованные часы в течение
последующих трех недель пр* условии, чтобы рабочий день
не превышал 9 часов. В отраслях промышленности с сезон¬
ным циклом работы был введен 10-часовой рабочий день.
«Соответствующие» административные органы получили
право предоставления разрешений на сокращение и даже
полную ликвидацию перерывов на отдых. Неуплата зара¬
ботков рабочим была массовым явлением. Закон о мерах
по отношению к правонарушителям (от 1932 г.) предусмат¬
ривал санкции только при наличии злостного умысла рабо¬
тодателя или пренебрежения работодателем своими ’Обяза¬
тельствами. В гражданском процессуальном кодексе име-
1 Sprawozclanie Komisji Ankietowej, t. XIV.
194

Лось положение о том, что при реализации движимого иму¬
щества нанимателя в связи с принудительным взысканием
долгов задолженность домашней прислуге за последний
год службы (покрываемая за счет продажи домашней утвари)
и работникам предприятий (покрываемая только за счет
продажи движимого имущества предприятия) занимает
лишь *пятое место по очередности удовлетворения иска.
Кризис обрушился со всей силой не только на фабрично-
заводских рабочих, но и на рабочих, занятых в ремеслен¬
ных предприятиях, а также на самостоятельных владельцев
ремесленных мастерских, на мелких торговцев, на широкие
слои мелкой буржуазии.
Массовым явлением стала ликвидация или закрытие
ремесленных мастерских»
В конце 1931 г. в Келецком округе было 1 922 безработ¬
ных владельца мастерских (в 1930 г.—только 283), в Ста¬
ниславском округе в конце 1931 г. безработными были
1 689 владельцев мастерских, то есть 24% от их общего
числа.
Ремесленная палата в Вильно сообщала:
«Имеется огромное число безработных ремесленников,
владельцев мелких предприятий»1.
Понятно, что безработица среди подмастерьев и учени¬
ков в ремесленных мастерских была еще сильнее. По дан¬
ным лодзинской ремесленной палаты, занятость в жестяно¬
кровельных мастерских, в производстве корзин, в котель¬
ном производстве, среди обойщиков, обувных заготовщиков,
каменщиков снизилась в 1931 г. по сравнению с 1928 г.
на 70—80%. В производстве шляп, в колесном и переплет¬
ном производствах, в бондарном, шапочном и столярном
деле занятость снизилась на 60—70%, в часовом, кузнеч¬
ном, портняжном и ювелирном деле—на 50—60% и т. д.
В Бжезинах в марте 1932 г. из 400 ремесленных мастер¬
ских 350 бездействовало, а 50 работало 2—3 дня в не¬
делю.
Ввиду упадка ремесленного производства распростра¬
нялась система кустарной работы, а условия в кустарном
промысле были поистине адскими. Даже в период относи¬
тельно благоприятной конъюнктуры, в 1927—1928 гг.,
предложение рабочей силы превышало спрос. Ставки ткачей-
1 Е. Arnekker, Przejawy kryzysu w rzemiosle i chalupni-
ctwie, Warszawa, 1934.
13* 195

кустарей были значительно ниже ставок фабричных рабо¬
чих. Ткач-кустарь при 14—16-часовом рабочем дне зараба¬
тывал около 2,40 зл. в день1.
Вот описание условий труда и жизни польских кустарей:
«Они работают без передышки, садясь за работу в 4 или
5 часов утра, чтобы подняться в 10 или И часов вечера и
упасть на койку. Они часто просиживают за работой ночи
и даже воскресные и праздничные дни. Они работают от 100
до 120 часов в неделю в условиях, противоречащих элемен¬
тарнейшим санитарным требованиям. В помещениях, в боль¬
шинстве своем тесных, с одним окном, они занимают поло¬
вину площади возле окна, преграждая доступ свету и воз¬
духу на другую половину.
В многочисленных трущобах крупных городов они зани¬
мают помещения хуже собачьей конуры; кроме рабочего
места, у них остается площадь, где можно только поставить
койку и печку.
Весь день они работают в пропитанном потом грязном
белье и в нем же спят. Черными от работы руками они берут
пищу, которую едят, не вставая со своих рабочих мест.
После захода солнца они работают обычно при слабом осве¬
щении керосиновой лампы, особенно те, кто живет в при¬
городах и небольших местечках.
Горение керосиновых ламп в тесных помещениях соз¬
дает еще большую духоту. Так как кустари работают но¬
чами, то вся семья дышит этим нездоровым воздухом, не
говоря уже о том, что она вынуждена спать при стуке
молотков сапожников и швейных машин портных и швей.
Заработки огромного большинства кустарей, за исклю¬
чением немногочисленной группы, выполняющей^ яаказы
для первоклассных магазинов и оплачиваемой более или
менее сносно, чрезвычайно низки. Представление о них
дают нижеприводимые примеры.
За изготовление одной пары детской обуви, отнимающее
у квалифицированного кустаря 8 часов рабочего времени,
плата составляет от 80 грошей до 1 зл. 80 грошей, то есть
от 10 до 20 грошей в час. В действительности кустарь полу¬
чает значительно меньше, о чем будет сказано ниже.
Плата за изготовление дамских так называемых спор¬
тивных ботинок,, требующих до 15 часов работы, соста¬
1 Е. А г и е к к е г, Przejawy kryzysu w rzemiosle i chalupni-
ctwie, Warszawa, 1934.
196

вляет от 1,5 до 4 зл. (получающих 4 зл. незначительное
меньшинство по сравнению с теми, кому платят 1,5 зл.).
За изготовление мужских ботинок, требующих до 20
часов работы, плата составляет от 2 до 5 зл.
Эти данные не вполне соответствуют действительности,
поскольку кустари получают от предпринимателя только
верха и кожу на подошву, а клей, гвозди, колодки и прочие
принадлежности они вынуждены покупать сами. Все эти
расходы составляют от 15 до 40 грошей на 1 пару обуви,
а иногда и больше.
Квалифицированный ремесленник, который в течение
недели может сделать 7 пар дамской спортивной обуви при
оплате в большинстве случаев по 2,5 зл. за пару, зарабо¬
тает в неделю (с учетом расходов на приклад) 15 зл. Столько
он сможет получить, проработав приблизительно 100 часов.
Обычно он зарабатывает еще меньше, даже в большом
городе, а в небольших местечках положение кустарей зна¬
чительно хуже.
Если бы они этот скудный заработок получали сразу на
руки, это было бы еще не так плохо, потому что даже очень
плохие условия существования могут быть еще хуже. Но
они получают плату не сразу, а частями, по 2—3 зл., причем
часто после долгих месяцев ожидания. Это вызывает по¬
стоянную и все возрастающую задолженность кустарей
в продовольственных лавках, по взнесу квартплаты и т. п.
Заготовщики, по своей профессии связанные с сапож¬
никами, как правило, получают плату не наличными, а век¬
селями, погашаемыми в течение сезона; это значит, что им
приходится по нескольку месяцев ждать своих денег.
Казалось бы, что такую мизерную плату кустарь может
заработать один. Увы, это не так. Ему помогают в работе
жена и дети, по несколько раз в неделю бегающие к пред¬
принимателю за материалом, за деньгами, за всякого рода
прикладом или с готовой работой.
Швеи, изготовляющие белье из материала заказчика,
получают по 15—19 грошей за рубашку, а квалифицирован¬
ная швея, работая с 5 часов утра до 10 часов вечера, может
сшить за день лишь около 10 рубашек, причем она сама
покупает нитки и обязательно должна иметь собственную
швейную машину. Отсюда ясно, что ей трудно заработать
2 зл. за 17-часовой рабочий день.
По сравнению с заработком сапожников заработки куста¬
рей, ИЗГОТОВЛЯЮЩИХ игрушки и корзины, ИСЧИСЛЯЮТСЯ уже
J97

не злотыми, а грошами, за то же самое количество прорабо¬
танных часов. Чтобы не умереть с голоду, такой кустарь за¬
прягает в работу всю семью, не исключая стариков и мало¬
летних детей.
Чем же их положение лучше, чем положение китайских
кули?
Как выглядят условия существования кустарей?
Они живут в ужасных трущобах, сидят на картошке
и хлебе, часто бывают дни, когда есть нечего, так как за
сделанную работу предприниматель не заплатил, а лавоч¬
ник не хочет больше давать в кредит и надо ждать, пока
предприниматель даст один или два злотых. Или же бы¬
вает, что заработка нехватило, а работа, которой кустарь
занят, далеко не окончена.
Могут ли умственно развиваться люди, вся жизнь кото¬
рых проходит в изнурительном труде за такую нищенскую
плату?..
Для них никто пе пишет книг по той простой причине,
что книги пишутся для тех, у кого есть деньги, а им едва
хватает на картошку. Никто для них не печатает газет по
той же причине. Лишь некоторые из них читают бульвар¬
ную печать в крупных ’городах. Л искусство—музыка,
театр и т. д.? Им не до искусства, ведь выспаться для них—
насущная необходимость, они ложатся только тогда, когда
работа уже выпадает у них из рук и глаза слипаются.
Всякий прогресс, культура, спорт им чужды и недо¬
ступны.
Разве могут они быть здоровыми, живя в таких усло¬
виях? Дети кустарей хилые, и половина из них умирает.
Надо учесть, что на кустарей, за немногими исключениями,
социальное законодательство не распространяется, по¬
скольку работодатели уклоняются от каких-либо расходов
по социальному обеспечению. Поэтому кустари не получают
ни медицинской помощи, ни пособий в случае потери работы.
Большинство из них в летние и зимние месяцы не имеет
никакого заработка, но их не регистрируют как безработ¬
ных, и они не числятся в статистике безработицы. Об от¬
пуске никто из них, конечно, и мечтать не может...
Кустарное производство является пережитком давних
времен, когда основой производства были ремесленные
мастерские; о возвращении к такому производству мечтают
правые группировки, усматривая в этом путь к уменьше¬
нию нынешней массовой безработицы. Они хотят обречь
все работающее население на жизнь в таких условиях,
которые противоречат принципам гуманности и самому эле¬
ментарному чувству социальной справедливости.
Как же можно этих людей, живущих в худших условиях,
чем скот, пугать адом после смерти. А ведь пугают. Кто?
Церковники, жизнь которых по сравнению с адской жизнью
кустарей—рай небесный»1.
Наступление капитала на жизненный уровень трудя¬
щихся переплеталось с наступлением на их политические
права, имевшим целью терроризировать рабочий класс,
обессилить его, подавить его растущее сопротивление.
В 1931 г. издается декрет о военнополевых судах, пре¬
дусматривающий смертную казнь за организацию «беспо¬
рядков», за нанесение ущерба чужому имуществу, иначе
говоря, за участие в демонстрациях рабочих и безработных.
Такой же антирабочий характер носили фашистский
уголовный кодекс 1932 г., законы об объединениях, о коопе¬
ративах, о принудительном арбитраже, ликвидация остат¬
ков самоуправления, создание трудовых лагерей для безра¬
ботных, организация концентрационного лагеря в Березе
Картуской и вся система оголтелого фашистского террора,
направленного прежде всего против революционного аван¬
гарда рабочего класса—Коммунистической партии Польши,
но одновременно и против рабочего класса в целом, против
подавляющего большинства народа.
5. Забастовочная борьба в период кризиса
Реформистские лидеры профсоюзов во всем мире, в част¬
ности правое руководство ППС и Центральной комиссии
профсоюзов в Польше, пытались убедить рабочий класс
в том, что в период кризиса забастовочная борьба и вообще
всякая борьба против наступления капитала якобы невоз¬
можна, что она заранее обречена на провал, что она еще
более ухудшит положение рабочих, что, следовательно,
надо терпеливо ждать «лучших времен».
Коммунистическая партия Польши и левое крыло проф¬
союзов разоблачали предательскую теорию о «невозмож¬
ности забастовок в период кризиса» и призывали трудя¬
щиеся массы возобновить борьбу, активно сопротивляться
наступлению капитала, сомкнуть свои ряды, организовать
1 Wi. Pawlak, Pieklo chalupnikow, Warszawa, 1933.
199

комитеты действия, стачечные комитеты, комитеты безра¬
ботных и т. д.
Вопреки гнилой социал-демократической теории, Польша
в годы кризиса стала ареной крупных классовых сражений,
в которых польский пролетариат, руководимый КПП, пока¬
зал замечательные примеры мужества, революционной
энергии, чувства ответственности за польское националь¬
ное богатство. Пролетариат показал пример борьбы не толь¬
ко в защиту своих жизненных интересов, но и в защиту
польской экономики, пример любви к родине, ненависти
к ее могильщикам. Он вызвал восхищение пролетариата
всего мира, страх, изумление и ненависть классового
врага.
Первым предвестником нового периода классовой борь¬
бы—периода перехода пролетариата в контратаку против
капиталистического наступления—была двукратная заба¬
стовка лодзинских текстильщиков в 1928 г. и в особенности
всеобщая забастовка 160 тыс. лодзинских рабочих в под¬
держку бастующих текстильщиков—первая крупная заба¬
стовка после майского переворота.
Однако в 1929—1930 гг. происходит спад стачечной вол¬
ны. Это является подтверждением того факта, что развитие
революционного движения идет не по прямой восходящей
линии, а зигзагообразно, преодолевая встречающиеся на
пути трудности. 1929—1930 гг.—это период преодоления
штрейкбрехерской политики и практики жулавских, зда-
новских, квапинскихи галюхов1, период, когда КПП и ле¬
вое крыло профсоюзов боролись за пробуждение в созна¬
нии масс понимания необходимости организованного от¬
пора наступлению капитала, период, когда КПП и левое
крыло профсоюзов учились в новых условиях организовы¬
вать забастовки, руководить ими, обеспечивать единство
действий организованных и неорганизованных рабочих.
Однако уже забастовки 1929 г. отличаются своей про¬
должительностью, упорством (недельная забастовка на
заводе «СТРЭМ» во Львове, 14-недельная забастовка вар¬
шавских пекарей, 5-месячная забастовка рабочих тюлевых
фабрик в Варшаве) и размахом (забастовка 30 тыс. сельско¬
хозяйственных рабочих на Западной Украине охватила
20 уездов, 130—150 деревень). Руководящую роль в этих
забастовках играла Коммунистическая партия Польши,
1 Правосоциалистические деятели,— Прим, ред<
200

1930 г. ознаменовался массовой ожесточенной борьбой
безработных, о которой уже говорилось.
Но основные отряды пролетариата—шахтеры, метал¬
лурги, металлисты,—если не считать всеобщей забастовки
горняков 6 ноября 1929 г., сведенной реформистскими проф¬
союзными бюрократами к однодневной демонстрации, не
вступили еще в то время в борьбу.
Перелом произошел в 1931 г.
После выборов в сейм, в ноябре 1930 г., капиталисты
и фашистское правительство решили, что теперь уже можно
предпринять широкое наступление на рабочих, от которого
они воздерживались до выборов. Фабриканты и их союзы
расторгли коллективные договоры и выступили с требова¬
нием снижения заработной платы в горной, текстильной,
химической и целом ряде других отраслей промышленности.
В горной промышленности снижение должно было соста,-
вить 10—1796, в текстильной промышленности 25—40%;
вводились длительные вынужденные прогулы в горной,
металлургической, текстильной промышленности; специаль¬
ным декретом упразднялось самоуправление в больничных
кассах.
Под давлением кампании протеста (горняки Верхней
Силезии на десятках массовых митингов, организованных
на шахтах коммунистами, приняли решение о забастовке)
арбитражная комиссия постановила не снижать заработ¬
ной платы и продлить коллективные договоры до ию¬
ля 1932 г.
Иная обстановка сложилась в Домбровском и Кра¬
ковском бассейнах. Здесь в ответ на требование о снижении
заработной платы на 1596 горняки шахты «Ренар» 16 мая
1931 г., по предложению левого крыла профсоюзов, поста¬
новили немедленно объявить забастовку под лозунгом: «Пи
копейки снижения». Вожди ППС поняли, что забастовка
неизбежна. Для того чтобы сорвать ее, они назначили одно¬
дневную забастовку протеста на 18 мая. С тех пор этот
метод становится основным оружием правых лидеров
ППС и профсоюзов. Видя неизбежность забастовки, они
присоединяются к ней, но только для того, чтобы ее
сорвать.
Однако КПП в данном случае разбила планы агентов
буржуазии. 18 мая собрания рабочих 7 шахт провозгла¬
сили забастовку до победного конца и выбрали стачечные
комитеты, 18 мая 20 тыс..горняков Краковского и Дюмбров-
20J

екого бассейнов начали забастовку, В последующие два
дня забастовка расширилась. В борьбу были втянуты без-
работные и их комитеты. Пикеты безработных не допускали
штрейкбрехеров на работу, группы безработных вели аги¬
тацию среди шахтеров за присоединение к борьбе.
Под знаком борьбы за право на уличные шествия состоя¬
лись демонстрации горняков шахт «Казимеж» и «Юлиуш»,
совместная демонстрация горняков 3 шахт компании «То-
важиство Варшавске» под Климонтовом, демонстрация
в Явожне. В демонстрации перед зданием дирекции шахты
в Явожне приняли участие 8 тыс. шахтеров и их семьи.
Полиция устроила засаду. 6 рабочих было убито, 15 тяжело
ранено. Демонстрация бастующих рабочих, направляв¬
шаяся на похороны убитых в Явожно, была разогнана
полицией вблизи шахты «Казимеж». Было ранено 18 шах¬
теров и несколько полицейских.
20 мая снижение заработной платы в Явожнобыло отме¬
нено, рабочим выплатили заработную плату за время за¬
бастовки. Им дали обязательство, что никто не будет уволен
за участие в забастовке. Однако фашизм отомстил рабочим
за свое поражение массовыми репрессиями, арестом членов
Центрального забастовочного комитета, Центрального коми¬
тета безработных, членов левых профсоюзов.
Снижение заработной платы было отменено во всем
бассейне. Лобовая атака капиталистов была отбита. Все же
организация КПП угольного бассейна не считала борьбу
оконченной. В воззвании коммунистов, оценивавшем ре¬
зультаты арбитража, говорилось:
«Борьба не окончена—угольные бароны, видя вашу соли¬
дарность и боевую готовность, захотят вас сломить и до¬
биться своих целей наступлением на отдельные шахты. Так
они поступили в Верхней Силезии. Не давайте застигнуть
себя врасплох. На любую попытку нового наступления
мы должны тотчас же ответить забастовкой».
Замечательные страницы вписали в историю классовой
борьбы польского пролетариата варшавские трамвайщики,
которые в 1931 г. бастовали дважды.
В трамвайном депо в Воле1 проводилась чудовищная
капиталистическая рационализация: рабочих принуждали
подписывать заявление о лойяльности; было объявлено о
15-процентном снижении заработной платы. В ответ на это
1 Воля—рабочий район Варшавы,—Прим. рей.
202

трамвайщики организовали стачечный комитет из предста*
вителей всех трамвайных депо, изолировали штрейкбрехер¬
ских профсоюзных бонз—Поднесинского и Яворовского—
и объявили забастовку, которая в течение нескольких часов
охватила всех трамвайщиков и распространилась также
на персопал автобусного парка. Тогда предатели из
верхушки профсоюза присоединились к забастовке с прово¬
кационной целью, рассчитывая на то, что им удастся быстрЪ
сломить сопротивление рабочих. Дирекция освободила от
работы наиболее ненавистного для рабочих инженера Квят-
ковского, приняла обратно ранее уволенного работника,
заверила, что примет всех на работу и выплатит заработ¬
ную плату за время забастовки. Но настроение трамвай¬
щиков было боевым. На митинге, в котором участвовало
5 тыс. трамвайщиков и 4 тыс. безработных, был выдвинут
ряд требований и избран объединенный Центральный заба¬
стовочный комитет единого фронта, из 30 членов которого
11 были представителями левого крыла профсоюзов. Бур¬
жуазная печать забила тревогу. Газета «Иллюстрованы
Курьер Цодзенны» писала, что влияние забастовочного ко¬
митета, руководимого коммунистами, сильнее, чем автори¬
тет официальных профсоюзов. Газета «Пшеглонд Вечёрны»
отмечала, что в ходе забастовки правые профсоюзные
лидеры теряют свое влияние, уступая его коммунистам.
Варшавские трамвайщики послали делегации на электро¬
станции и к лодзинским трамвайщикам. На митинге 11 июня
присутствовали делегаты от газового завода, от пожарных
и от лодзинских трамвайщиков.
Тогда фашистское правительство прибегло к террору.
Центральный забастовочный комитет был арестован, депо
и мастерские оцеплены полицией и туда направлены штрейк¬
брехеры. Первый вагон повел пспеэсовский профсоюзный
лидер Поднссинский. Арест руководителей забастовки и
измена профсоюзных лидеров привели к тому, что трамвай¬
щики, вопреки своему желанию, возобновили работу.
Но и после этого они показали, что их воля не сломлена,
собрав 8 тыс. зл. для семей арестованных.
В том же 1931 г. произошли также многочисленные заба¬
стовки в текстильной промышленности: 16-часовая заба¬
стовка 5 тыс. рабочих шелкоткацкой промышленности,
забастовка 4 тыс. прядильщиков, стачки в Озоркове, Пабя-
ницах, на фабрике «Шлоссеровска мануфактура», заба*
стовка 22 тыс. лодзинских текстильщиков, 4-недельная заба-
203

етовка текстильщиков Бельско, всеобщая забастовка бело-
етокских текстильщиков. Некоторые из этих забастовок
носили ярко выраженный политический характер. Так,
например, одним из требований, выдвинутых в ходе заба¬
стовки рабочих шелкоткацкой промышленности, было
упразднение военнополевых судов. Подавляющее большин¬
ство забастовок в 1931 г., а также большинство забастовок
сельскохозяйственных рабочих в этот период возглавлялось
коммунистами и окончилось полной или частичной победой
рабочих.
1932 г., год дальнейшего углубления кризиса, был
одновременно годом дальнейшего форсированного насту¬
пления капитала на рабочий класс, ликвидации пособий
для безработных, разорения мелкой буржуазии.
«В этих условиях,^-указывалось в решениях VI съезда
КПП (1932 г.),—основным фактором революционного подъема
стало сопротивление рабочих, переходящее на некоторых
участках в контрнаступление против фашистской диктатуры
и капитализма».
В конце 1931 г. капиталисты расторгли коллективные
договоры в горной и металлургической промышленности
3 бассейнов в части, касающейся заработной платы, а в гор¬
ной промышленности также в отношении условий труда и
социального обеспечения, то есть так называемые общие до¬
говоры. Владельцы шахт потребовали снижения с 1 февраля
1932 г. заработной платы на 21 ?6, а владельцы металлур¬
гических заводов—на 25 %.
Правительство разогнало левые профсоюзные организа¬
ции, чтобы расчистить почву для деятельности фашистских
профсоюзов. Лозунги левых профсоюзов гласили: «Ни ко¬
пейки снижения зарплаты, ни одного увольнения, долой
фашистский арбитраж, долой принудительные отпуска без
оплаты, за 6-часовой рабочий день при сохранении преж¬
ней заработной платы».
16 января 1932 г. в шахтах и на металлургических
заводах были вывешены объявления о снижении заработной
платы с 1 февраля. Настроение рабочих стало еще более
боевым. Рабочие—особенно в Домбровском бассейне—были
полны решимости сразу же начать забастовку. Они отказа¬
лись спускаться в шахты. Правительство начало маневри¬
ровать. 26 января на первом заседании арбитражной комис¬
сии было решено продлить коллективный договор в пунк¬
тах, касающихся заработной платы металлургов» до 3J марта
1932 г. Вопрос о снижении заработной платы горняков
был отложен до следующего заседания. Этот маневр был
направлен на раскол единства горняков и металлургов.
28 января, на втором заседании, представители прави¬
тельства совместно с капиталистами приняли постановле¬
ние произвести снижение заработной платы горняков Верх¬
ней Силезии на 8%, откладывая вынесение решения по
двум остальным бассейнам. Этот маневр имел целью раско¬
лоть единый фронт горняков. Ввиду боевого настроения
горняков и популярности провозглашенного коммунистами
лозунга забастовки Центральный союз горняков решил
объявить забастовку в Домбровском и Краковском бассей¬
нах.
18 февраля забастовка охватила 40 тыс. горняков этих
бассейнов. Уже 19 февраля состоялись массовые митинги
и собрания, организованные левым крылом профсоюзов
на шахтах «Милёвицс», «Челядзь», «Моджэюв», «Ксавер»,
«Климонтув» и др. На шахте «Милёвице» в течение 6 часов
рабочие вели бои с полицией при участии женщин, воору¬
женных кочергами, вальками и т. п., и детей, подносивших
рабочим камни.
Такие же столкновения произошли в поселках при шах¬
тах «Моджэюв» и «Мортимер». Женщины вели себя герои¬
чески, они ложились на железнодорожные пути, не позво¬
ляя штрейкбрехерам откатывать вагонетки.
20 и 21 февраля состоялся митинг на шахтах «Пяски»,
«Ренар», «Гродзец» и «Мортимер».
На шахте «Ксавер» при столкновении с полицией двое
рабочих были убиты.
22 февраля состоялся митинг на шахте «Челядзь». Во
время демонстрации двое рабочих были убиты, одна жен¬
щина тяжелоранена, многие рабочие получили легкиеране-
.ния, несколько полицейских было избито.
К забастовке присоединились рабочие химического
завода «Стрем» в городе Стшемешице. В Верхней Силезии
уже в первые дни февраля КПП организовала забастовки
на 7 шахтах (13 тыс. горняков). Во второй половине февраля
к забастовке присоединяются шахты «Лаура», «Фитимус»,
«Рихтер» и «Макс». Избирается центральный забастовочный
комитет.
24 февраля уволенные рабочие металлургического ком¬
бината «Гута Покуй» взломали заводские ворота, требуя
принять их на работу. В результате столкновения с по-
<205

Линией один рабочий, бывший силезский повстанец, быЛ
убит.
После 3 недель борьбы капиталисты предприняли кон¬
центрированное наступление. Они разослали шахтерам на
квартиры письма, в которых угрожали репрессиями в слу¬
чае неявки на работу. Обманными трюками (пуск подъем¬
ной клети, перекатка пустых вагонов) они вводили рабо¬
чих в заблуждение, создавая впечатление, что шахта ра¬
ботает. К этому прибавились штрейкбрехерские дейст¬
вия ППС.
14 марта забастовка в Домбровском бассейне была со¬
рвана главным правлением профсоюза. Отдельные неболь¬
шие группы рабочих вернулись на работу.
Проводившаяся под руководством Коммунистической
партии Польши забастовка в шахтах «Ренар», «Казимеж»,
«Реден», «Милёвице», «Моджэюв», «Климонтув» и «Нивка»
продолжалась. Она была прекращена после 4 недель борьбы.
В сентябре 1932 г. 25 тыс. лодзинских текстильщиков,
в том числе 7 тыс. молодежи, руководимой Коммунисти¬
ческим союзом молодежи, ответили забастовкой на насту¬
пление текстильных магнатов. В августе разразилась заба¬
стовка рабочих коммунальных предприятий во Львове.
Рабочие протестовали против 10-процентного снижения
заработной платы; они требовали 13-месячного жалованья,
предоставления отпусков, выдачи нового ферменного обмун¬
дирования. Эта забастовка продолжалась 3 дня, несмотря
на то, что против рабочих были мобилизованы фашистские
организации Стшелец, Союз легионеров и т. д. 12 тыс. неф¬
тяников добились в результате 3-недельной забастовки со¬
кращения размеров снижения заработной платы с 23—63%
до 9—11%.
Яркой демонстрацией воли польского пролетариата
к борьбе была объявленная по всей стране 16 марта 1932 г.
забастовка протеста против покушений на социальное зако¬
нодательство. В этой забастовке участвовали железнодо¬
рожники, металлисты и рабочие военных заводов. Одновре¬
менно бастовали сельскохозяйственные рабочие. Крестьян¬
ские забастовки, о которых более подробно рассказано
ниже, обхватывали в некоторых районах целые уезды.
В этот период начинает распространяться новая форма
стачечной борьбы, а именно занятие фабрик бастующими.
Эта форма забастовки стихийно возникла в массах и при¬
менялась ими все чаще. Польский рабочий класс .мог по
20&

праву гордиться тем, что в международном рабочем движе¬
нии эта форма забастовки получила название «польской
забастовки», так как она чаще всего применялась в Польше.
Вот почему в манифесте конференции 500 рабочих деле¬
гатов Варшавы в феврале 1935 г. с гордостью отмечалось:
«В огне боев за работу и хлеб рабочие выковали новое ору¬
жие в виде «польской забастовки», в виде захвата фабрик
и заводов».
Занятие предприятий бастующими рабочими было не
только действенным оружием в борьбе рабочего класса
за его насущные интересы. В этой форме борьбы нашла свое
выражение не только высокая классовая сознательность
пролетариата, но также и чувство ответственности рабочего
класса за судьбы предприятий, за народное хозяйство.
Рабочий класс доказывал, что он осознал свою роль буду¬
щего хозяина страны.
Впервые занятие предприятия бастующими рабочими
было проведено в январе 1931 г. на текстильной фабрике
в Заверце во время забастовки протеста против предстоя¬
щих увольнений, а также на стекольном заводе «Гортензия»
в Петрокове во время забастовки протеста против снижения
заработной платы. Последняя забастовка заслуживает
того, чтобы ей уделить несколько больше внимания.
В марте и апреле 1930 г. на заводе «Гортензия» были
потушены печи, из 1 800 рабочих 1 000 была выброшена
на улицу. После возобновления работы печей в сентябре-
октябре 1930 г. 200 рабочих не были обратно приняты на
работу в связи с упразднением 3-й смены. При 3 сменах ра¬
бочий работал 71/2 часов с получасовым перерывом на обед.
Выпуск продукции (стаканы, рюмки) на одного рабочего
составлял 1 100—1 200 шт. в смену. Теперь рабочий был
вынужден работать 8 часов и производить i 500—1 600 шт.
в смену. Это было проявлением безжалостной рационализа¬
ции. Кроме того, рабочих обсчитывали при выдаче зара¬
ботной платы. Протестовавших увольняли. Заработная
плата стеклодувов, шлифовщиков, стекловаров была сни¬
жена на 20%. Через некоторое время заработная плата сте¬
клодувов и шлифовщиков была вновь снижена на 18%.
В январе 1931 г. администрация пыталась снизить заработ¬
ную плату еще на 25%. Тогда общее собрание рабочих
избрало комитет действия в составе 29 человек, в том числе
7 молодых рабочих.. Молодежь также избрала свой комитет
действия.
207

■Большинством голосов было принято решение на*
чать активное выступление 26 января, занять завод, не
уходить с заводской территории, но и не приступать к
-работе.
27 января 400 женщин принесли на завод еду для
бастующих. Полиция начала их разгонять, но женщины
забрасывали полицейских кусками льда, били их судка¬
ми, обливали горячим супом. Полиция отступила. Жен¬
щины вломились в заводские ворота. Полицейские шты¬
ками преградили им путь. На крик женщин рабочие,
находившиеся на заводе, двинулись с железными прутьями
на помощь своим матерям и женам. Полицейские бежали.
Женщины прошли на завод. В тот же день в 17 часов жен¬
щины опять пришли, их впустили. В Петроков прибыли
эскадрон конной полиции из Лодзи, представители фабрич¬
ной инспекции и воеводства. При помощи террора и лживой
агитации лидеров ППС и ББВР капиталистам удалось
сорвать забастовку. Вместо 25-процентного снижения
заработной платы было проведено 22-процентное сни¬
жение.
Однако в марте 1932 года рабочие завода «Гортензия»
под руководством левого профсоюза снова организуют заба¬
стовку и занимают предприятие. Забастовщики требовали
повышения заработной платы до уровня, существовавшего
перед забастовкой 1931 г. Забастовка вспыхнула во время
мощной кампании, предпринятой горняками Домбровского
бассейна и Верхней Силезии. Петроковские рабочие сте¬
кольных заводов вышли на демонстрацию с пением Интер¬
национала и с лозунгом «Да здравствует забастовка горня¬
ков и стекловаров».
Вторая забастовка на заводе «Гортензия» показала
образец организованности и дисциплины рабочих.
Забастовочный комитет состоял из 60 человек. Были
назначены коменданты отдельных цехов и их заместители,
организованы ночные посты. Был создан отряд самозащиты
в составе 400 человек, который регулярно проходил военную
подготовку. Вооружение рабочих составляли железные
палки и прутья, «танкетки», сооруженные из жести и ваго¬
неток, и «пулеметы», сделанные из чугунных и водосточ¬
ных труб. Была введена сигнализация. Проводились лек¬
ции о способах борьбы с полицейскими, вооруженными
газовыми бомбами. 2 раза в день рабочие пели Интерна¬
ционал.
20 8

Уже в то время рабочий класс продемонстрировал свои
организаторские способности, которыми он отличается
в настоящее время, когда он стал правящим классом.
Движение не ограничилось заводской территорией, оно
охватило также безработных, которые на четвертый день
забастовки прорвались к заводу и вступили в борьбу с по¬
лицией.
В городе был создан комитет помощи бастующим, в кото¬
ром приняли участие безработные. Его действия распро¬
странялись на окрестности города. Оказать помощь басту¬
ющим поспешили железнодорожники, текстильщики, ре¬
месленники, трудящаяся интеллигенция. Крестьяне при¬
сылали картофель, хлеб, овощи, яйца, предоставляли бес¬
платно подводы для перевозки продуктов. Поступали день¬
ги от рабочих стекольных заводов Гродно, Белостока, Во-
ломина, Кросно и др. На заводе была организована
кухня.
Несмотря на все это, на заводе участились случаи обмо¬
роков (до 20 в день), в особенности среди женщин.Это было
следствием усиливающегося голода и отравления газами,
выделявшимися из находившихся на заводе химикалий.
Боевой дух, солидарность, героизм рабочего класса ярко
проявились в том, что, например, отправленные в больницу
рабочие уходили оттуда и возвращались на поле боя—на
завод.
Наконец, под угрозой военно-полевого суда рабочие после
17-дневного пребывания на заводе приняли решение оста¬
вить предприятие, но забастовку продолжать. После
митинга, на котором было принято приветствие рабочему
классу Советского Союза, рабочие, построенные в колонны
по 4 человека, вышли с завода. Забастовка продолжалась.
На 36-й день забастовки, когда рабочий пикет в составе
300 человек отражал натиск полиции, провожавшей на
работу группу штрейкбрехеров, пьяные полицейские, под¬
купленные фабрикантом, устроили налет на дома рабочих,
они громили квартиры рабочих, избивали бастующих.
3 человека были тяжело ранены, серьезные ранения полу¬
чили 7 человек. Следующей ночью все члены забастовоч¬
ного комитета и еще 50 бастующих были арестованы,
профсоюз был закрыт. Таким образом, забастовка была
сломлена.
Начиная с лета 1932 г. «польские забастовки» стали мас¬
совым явлением.
, А 209
14 Л. Гросфельд

КОЛИЧЕСТВО ЗАБАСТОВОК С ЗАНЯТИЕМ
ПРЕДПРИЯТИЙ!
1931 г.
4
1932 г.
48
1933 г.
137
1934 г.
193
1935 г.
390
1936 г.
963
1937 г.
1093
1 <Maiy rocznik statystyczny»,
1938.
В 1935—1937 гг. польские забастовки составляли 50%
общего количества забастовок.
Всеобщую известность получили забастовки горняков,
занимавших шахты, которые капиталисты хотели затопить
или остановить как «нерентабельные».
Забастовка на угольных шахтах «Климонтув» и «Морти¬
мер» привлекла внимание всего народа. Здесь капиталисты
решили не ограничиться приостановкой работы. Они соби¬
рались затопить шахты, чтобы сократить расходы на их
консервацию. Рабочие решили не допустить уничтожения
шахт, на которых они трудились, они спустились в забои
и заявили, что не уйдут оттуда до тех пор, пока их требо¬
вания не будут удовлетворены. В одной из шахт горняки
отказались от приема пищи. То и дело поднимали на
поверхность потерявших сознание шахтеров, но, придя в
себя, они возвращались под землю. Эту забастовку горня¬
ки выиграли.
Так польские горняки боролись против уничтожения
производительных сил страны отечественными и иностран¬
ными капиталистами и их фашистским правительством;
так они доказывали свою любовь к родине, свою решимость
стать в будущем хозяевами страны.
Занятие предприятий забастовщиками стало настолько
популярной формой борьбы, что ее переняли у рабочих
также и работники умственного труда. В частности, служа¬
щие варшавского магистрата неоднократно бастовали, не
покидая своих рабочих помещений, в знак протеста против
невыплаты очередного жалованья; актеры театра «Комедия»
в течение недели не уходили из здания театра, требуя уплаты
жалованья.
210

Уже в 1932 г. выявились существенные сдвиги в разви¬
тии стачечной борьбы, которые VI съезд КПП охарактери¬
зовал следующим образом:
Во-первых, произошло перемещение базы забастовоч¬
ного движения из мелкой и средней промышленности в
крупную.
Во-вторых, забастовки приобрели более массовый харак¬
тер (первая забастовка горняков Домбровского бассейна
в мае 1931 г. охватила 9 шахт; вторая в 1932 г.—все
шахты).
В-третьих, возросли упорство борьбы и продолжитель¬
ность забастовок (первая забастовка варшавских трамвай¬
щиков продолжалась 2,5 дня, вторая—4 дня, забастовка
лодзинских трамвайщиков—14 дней, первая забастовка
горняков Домбровского бассейна в 1931 г. продолжалась
6,5 дней, вторая в 1932 г.—месяц).
В-четвертых, забастовки участились (в течение года
рабочие завода «Гортензия» бастовали 2 раза, трамвайщики
и горняки—2 раза, трикотажники—3 раза, рабочие фаб¬
рики Тайера—5 раз).
И наконец, в-пятых, все чаще возникали забастовки
солидарности и протеста и все шире применялась новая,
действенная форма забастовки—забастовка с занятием
предприятий.
В 1933 г. забастовочная борьба получает еще больший
размах и остроту.
2-дневная всеобщая забастовка горняков (3 и 4 марта
1933 г.), а также ряд забастовок на отдельных шахтах
заставили капиталистов отказаться от нового 15-про¬
центного снижения заработной платы, которое они замыш¬
ляли.
Забастовка 100 тыс. лодзинских текстильщиков, начав¬
шаяся в марте этого же года и длившаяся 5 недель, носила
чрезвычайно боевой характер и выявила стремление рабо¬
чих к созданию единого фронта.
Положение лодзинского пролетариата было исключи¬
тельно тяжелым. Коллективный договор 1928 г., и раньше
не соблюдавшийся, был в 1933 г. официально расторгнут.
Заработная плата на крупных и средних предприятиях
была на25—50% ниже уровня 1928 г. В мелкой промышлен¬
ности снижение заработной платы было еще большим.
Фабрики и заводы работали 1—3 дня в неделю. Недельный
заработок рабочего зачастую не превышал 5 зл.
14* 211

Забастовки на отдельных фабриках, например на «Вид-
зевской мануфактуре» и на «Озорковской мануфактуре»,
увенчались победой рабочих. 22 февраля 1933 г., в день
‘борьбы против покушений на систему социального обеспе¬
чения, забастовали 13 крупных фабрик, а на фабрике Шайб-
лера рабочие решили ежедневно проводить одночасовую
забастовку, пока правительство не отменит антирабочего
закона. Эти факты свидетельствовали о боевых настроениях
лодзинского пролетариата. 5 марта конференция фабрич¬
ных делегатов по предложению делегатов-коммунистов
провозгласила всеобщую забастовку, выдвинув в качестве
главного требования заключение коллективного договора
на основе ставок 1928 г. 6 марта 70—80% лодзинских
фабрик прекратили работу. 9 марта бастовали уже
60 тыс. рабочих Лодзи и значительная часть рабочих про¬
винции.
Забастовка приняла явно выраженный политический
характер. Она проходила 2 месяца спустя после прихода
Гитлера к власти. Рабочие на митингах принимали реше¬
ния, выражающие солидарность с германским пролетариа¬
том, они требовали освобождения руководителя Коммуни¬
стической партии Германии и немецкого пролетариата
Эрнста Тельмана, устраивали демонстрации перед зданием
германского консульства, избрали делегатов на Междуна¬
родный антифашистский конгресс. Стачечной кампанией
руководила лодзинская организация Коммунистической
партии Польши через Центральный забастовочный коми¬
тет и фабрично-заводские забастовочные комитеты и ко¬
миссии.
Выдающуюся роль в организации борьбы молодых рабо¬
чих сыграл Коммунистический союз молодежи. По его ини¬
циативе были выдвинуты особые требования молодых рабо¬
чих (о повышении заработной платы молодым рабочим до
4—5 зл. в день, о признании молодежных делегаций на
фабриках и заводах). Коммунистический союз молодежи
создавал молодежные группы самозащиты в составе 250—
300 человек, он организовал кампанию солидарности на
металлообрабатывающих заводах, в 12 профессиональных
училищах с 3 тыс. учеников. Лодзинская организация КСМ
издала во время забастовки 80 тыс. экземпляров проклама¬
ций.
Уже в первую неделю забастовка приобрела острый,
боевой характер.
212

Созывались митинги при участии крестьян, устраива¬
лись уличные демонстрации.
В конце третьей недели забастовки события в Пабяницах
всколыхнули рабочие массы.
Вот описание пабяницких событий со слов их непосред¬
ственного участника.
«В пятницу 17 марта ввиду затягивания переговоров
в Варшаве массы потребовали созыва митинга. Однако
митинг не состоялся, так как местный руководитель рефор¬
мистского профсоюза закрыл Народный дом, где он должен
был происходить. Мы стали петь Интернационал и органи¬
зовали шествие в город, направляясь в квартал, где нахо¬
дились дворцы буржуазии. В демонстрации приняли уча¬
стие свыше 5 тыс. человек. Первое нападение полиции было
отбито. Полиция отступила, то же сделали рабочие для
того, чтобы вооружиться камнями. Первый залп попал
в мостовую, осколками камней несколько человек было
ранено. Толпа снова атаковала полицейских, которые отсту¬
пили. Во время третьей атаки комиссар полиции саблей зару¬
бил рабочего. Толпа подобрала тело убитого товарища и
несла его на руках, потом положила его на трамвайные
рельсы и задержала трамвай, который в одно мгновение
был разгромлен. После этого мы продолжали демонстра¬
цию. Раздавались выстрелы. 5 человек было убито и 15 ра¬
нено. Па кладбище во время похорон присутствовало 15 тыс.
человек, в том числе половина из Лодзи».
После пабяницких событий волна демонстраций подня¬
лась еще выше и достигла своей кульминационной точки
в последнюю педелю забастовки. 23 марта началась все¬
общая забастовка лодзинских рабочих; она охватила трам¬
вайный транспорт, газовый завод, пригородные же¬
лезные дороги, персонал больничных касс, магистрата
и т. п.
Положение становилось угрожающим для буржуазии
и фашистского государства. Как обычно, на помощь им по¬
спешили реформистские лидеры из руководства профсоюза.
29 марта они подписали предварительное соглашение с
капиталистами, в котором хотя и были сделаны некоторые
уступки рабочим, но одновременно содержались положе¬
ния, санкционирующие снижение заработной платы на
12—15% к уровню 1928 г. Соглашение распространялось
только на предприятия, входившие в объединение промыш¬
ленников.
213

Когда в городе появился экстренный выпуск газеты
«Курьер Лудзки» с сообщением о заключении соглашения,
рабочие разгромили помещение редакции. 30 марта перед
зданием, в котором заседала конференция делегатов, собра¬
лось 15 тыс. человек. На конференции поднялась буря про¬
теста против измены правых профсоюзных’деятелей, воз¬
главлявшихся Щерковским. Было принято предложение
левого крыла профсоюзов о продолжении забастовки. На
улицах начались столкновения с полицией, рабочие стали
сооружать баррикады. Из окон полицейских забрасывали
камнями, тяжелыми предметами, обливали кипятком. Во
время столкновений одна работница была убита, многие ра¬
бочие тяжело ранены. В столкновениях участвовало 20 тыс.
человек, в похоронах—35 тыс. человек.
Тогда начались аресты. Центральный забастовочный
комитет был ослаблен, и этим воспользовался Щсрковский
для того, чтобы протащить предложение о прекращении
забастовки. Но в понедельник (3 апреля) на работу вышло
только 5% рабочих. Лишь после того как промышленники,
не входившие в объединение, подписали соглашение, боль¬
шинство рабочих вернулось на работу.
Итак, в целом героическая борьба лодзинских текстиль¬
щиков окончилась победой. В результате забастовки был
заключен коллективный договор, действие которого рас¬
пространялось на всю промышленность—как крупную, так
и мелкую. Рабочие добились некоторого повышения зара¬
ботной платы (в размере 15% в крупной промышленности
и 30% в мелкой и средней промышленности), признания
фабричных делегаций, запрещения ночной работы в пря¬
дильных цехах, предоставления отпусков и т. д.
Забастовки и уличные демонстрации, связанные с борь¬
бой против фашистской полиции, охватили всю страну.
Четыре месяца продолжалась забастовка белостокских
текстильщиков, которая была поддержана тремя всеобщими
забастовками солидарности рабочих белостокского
района. В стачечную борьбу вступили также металлисты
Варшавы, Лодзи, Верхней Силезии и Познани одновре¬
менно. С обострением борьбы городского пролетариата про¬
исходил подъем борьбы в деревне, наиболее ярким выраже¬
нием которой было крестьянское восстание в Центральной
Галиции.
Второй пленум ЦК КПП, состоявшийся в январе 1934 г.,
поставил со всей остротой вопрос о придании стачечному
214

движению политического характера1. Политический харак¬
тер борьбы выразился в могучей волне забастовок, напра¬
вленных против так называемого закона об объединении
социального страхования. Первый законопроект, внесен¬
ный в феврале 1932 г., был взят правительством обратно
после всеобщей забастовки 16 марта 1932 г., охватившей
300 тыс. рабочих во всей стране.
В начале 1933 г. санационный сейм принял проект ББВР.
КПП и левое крыло профсоюзов провели 22 февраля 1933 г.
Мощную кампанию протеста и забастовок, которая охватила
500 тыс. рабочих. Правительство было вынуждено маневри¬
ровать и откладывать решение. Широкая кампания единого
фронта была организована 20 декабря 1933 г., когда только
в Варшаве состоялось 6 демонстраций. В декабре 1933 г.
и в январе 1934 г. забастовку протеста против ликвидации
социального страхования провели львовские печатники,
горняки Домбровского бассейна, лодзинские текстильщики
(10 января 1934 г. была проведена всеобщая забастовка
125 тыс. рабочих лодзинского района), варшавские метал¬
листы (9 тыс. рабочих на 17 заводах) и даже рабочие завода
боеприпасов в городе Островец.
В результате этой кампании правительство было вынуж¬
дено пойти на некоторые уступки при осуществлении за¬
кона. Летом и осенью 1934 г., несмотря на то, что рабочие
были изнурены забастовочной борьбой, произошли такие
боевые выступления, как 15-недельная забастовка 6 тыс.
рабочих шелковой промышленности, 7-недельная забастовка
8 тыс. строительных рабочих Варшавы, забастовки метал¬
листов на заводах «Перкун» и «Друцянка». Бастующие про¬
возглашали лозунги с протестом против империалистиче¬
ской войны и фашистского террора. В 1935 г. были прове¬
дены 2 крупные забастовки: забастовка 90 тыс. текстиль¬
щиков, протестовавших против попыток фашистской уни¬
фикации профсоюзов, и забастовка горняков Домбровского
бассейна. Летом 1935 г. волна политических забастовок
в связи с опубликованием фашистской конституции и
изменением избирательной системы охватила 200 тыс. чел.
1 Пленум указывал, что следует «увязывать стачечную борьбу,
каждое выступление безработных, каждое боевое выступление кре¬
стьянских масс с актуальными событиями политической жизни.
Следует систематически и последовательно разъяснять массам нашу
программу выхода из кризиса и ставить вопрос о борьбе за власть»;
215

В результате общей борьбы рабочих—коммунистов, со¬
циалистов и беспартийных создавался и укреплялся еди¬
ный фронт рабочего класса под руководством КПП.
В 1936 г. количество забастовок и число бастующих
достигает рекордной величины. Характерными особенно¬
стями стачечного движения 1936 г. являются его массовый
характер, участие в нем рабочих почти всех отраслей про¬
мышленности и всех политических и индустриальных цен¬
тров, более широкое, чем когда-либо прежде, применение
по инициативе коммунистов принципов единого фронта,
усиление роли классовых профсоюзов как основы единства,
широкое проведение забастовок с занятием предприятий
и, наконец, тесная связь экономической борьбы с политиче¬
ской борьбой против фашизма и войны, что вело не только
к усилению единого фронта рабочего класса, но и к росту
движения Народного фронта.
Влияние рабочего движения на политическую обста¬
новку в стране чрезвычайно возрастает в связи с крупными
забастовками, происходившими весной 1936 г. в Кракове
и Львове и носившими характер подлинных сражений рабо¬
чих с полицией. Эти забастовки еще более укрепили единый
фронт рабочего класса и положили начало расширению
Народного фронта. Об этом свидетельствовали такие со¬
бытия, как мощная крестьянская забастовка в августе
1937 г., забастовка учителей, конгресс в защиту мира
и культуры, состоявшийся в мае 1936 г.
Для этого периода характерно увязывание лозунгов
экономической борьбы с лозунгами борьбы против фа¬
шистской конституции, с требованием осуществлять по¬
литику коллективной безопасности и прекратить прово¬
дившуюся правящими кругами политику поддержки гит¬
леровской Германии, политику, направленную против
национальных жизненных интересов Польши—в пользу
грабительской политики гитлеровского фашизма.
Итак, вопреки предсказаниям и заявлениям социал-
демократических теоретиков и практиков измены рабочему
классу, волна классовых боев все более нарастала как во
время кризиса, так и в период депрессии. Даже по данным
фальсифицированной официальной статистики, не учитываю¬
щей мелких стачек и ряда политических забастовок, рост ста¬
чечного движения характеризуется следующими данными1.
1 «Maly rocznik statystyczny», 1939.
216

Год
Количество
забастовок
Количество
охваченных
забастовками
предприятий
Количество
бастующих
Количество
рабочих дней,
потерянных
в результате
забастовок
1930
312
1 185
48 000
273 000
1931
357
1 154
107 000
601 000
1932
504
6219
314 000
2 101 000
1933
631
7 282
343 000
3 829 000
1934
946
9416
363 000
2 356 000
1935
1 165
И 631
450 000
2 008 000
1936
2 056
22 016
675 000
3 950 000
Эти данные свидетельствуют, во-первых, о том, что за
4 года, то есть с 1930 по 1934 г., количество забастовок
возросло в 3 раза, количество охваченных забастовками
предприятий—в 8,5 раза, количество бастовавших—в 8 раз,
количество потерянных рабочих дней—в 10 раз.
Эти данные свидетельствуют, во-вторых, о том, что если
в 1930 г. в одной забастовке участвовало в среднем 3,8 пред¬
приятия, 153 бастующих и забастовка вызывала потерю
875 дней, то в-1936 г. на одну забастовку приходилось уже
в среднем по 10 предприятий, около 380 бастующих и около
2 700 потерянных дней.
Это было результатом увеличения числа забастовок,
охватывавших одновременно ряд предприятий. Таких за¬
бастовок было (в%):
1930 г.
30
1931 к.
1932 г.
1933 г Г
41
66
73
Стачечное движение приобретало все более широкий
и организованный характер.
В 1934 г. максимальное число забастовок приходилось
на текстильную промышленность (166 забастовок), на си¬
ликатную (99), на горнорудную (61), па металлообрабаты¬
вающую (82), на деревообделочную (85), на строительную
(103); 61 забастовку провели сельскохозяйственные рабе*
чие.
217

Рост числа забастовок рабочих-металлистов характери¬
зуется следующей таблицей:
КОЛИЧЕСТВО ЗАБАСТОВОК
РАБОЧИХ-МЕТАЛЛИСТОВ
1930 г.
23
1931 г.
43
1932 г.
45
1933 г.
65
1934 г.
82
Главными требованиями бастующих было прекращение
снижения заработной платы или ее повышение. Забастовки,
при которых’ выдвигались эти требования, составляли
(в % от общего числа забастовок):
1930 г. 76
1931 г. 85
1932 г. 84
1933 г. 73
В 1935 г. произошло 12 забастовок солидарности, 30 по¬
литических забастовок и 76 забастовок с протестом против
сокращения рабочих.
Вопреки гнилым теориям, проповедующим,, что во время
кризиса забастовки обречены на провал, количество заба¬
стовок, окончившихся полной или частичной победой ра¬
бочих, непрерывно росло и составляло (в% от общего ко¬
личества забастовок):
1930 г.
65
1931 г.
70
1932 г.
70
1933 г.
71
В ходе борьбы усиливалось стремление к единству дей¬
ствий в рядах рабочего класса, к профсоюзному единству,
к единому рабочему фронту, направленному против фа¬
шистского наступления на профсоюзы и против попыток
фашистской унификации профсоюзов. В профсоюзах, уча¬
ствовавших в Центральной комиссии профессиональных
союзов, усиливалось влияние Коммунистической партии
Польши и левого крыла профсоюзов, которые мобилизо¬
вывали рабочих и призывали крепить ряды рабочего класса.
В ходе стачечной кампании КПП показала себя испытан-
218

ным и несокрушимым руководителем и организатором ра¬
бочего класса.
Рабочий класс Польши может по праву гордиться тем,
что в тяжелые годы кризиса и последовавшей за ним депрес¬
сии он занимал одно из первых мест в международной ста¬
тистике забастовок, что он находился в авангарде борьбы
пролетариата капиталистических стран. Об этом свиде¬
тельствует хотя бы тот факт, что в 1934 г. количество ба¬
стовавших в Польше было больше, чем в Англии, Франции,
Бельгии, Чехословакии, Эстонии, Финляндии, Норвегии,
Румынии, Швейцарии, Швеции и Венгрии, вместе взя¬
тых1. А ведь в некоторых из этих стран, как, например,
в Англии или во Франции, промышленность была гораздо
сильнее развита и пролетариат был намного более много¬
численным, чем в Польше. Свою боевую готовность, вооду¬
шевление и энтузиазм, упорство и героизм в борьбе против
капитализма и фашизма победоносный рабочий класс
Польши после завоевания власти направил на героиче¬
ский труд, на социалистическое строительство.
1 «Maly rocznik statystyczny», 1939.

Глава VI
ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО КРИЗИСА
С АГРАРНЫМ КРИЗИСОМ
И ПОЛОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСКИХ масс
И. В. Сталин, говоря об основных причинах, обусло¬
вивших тот факт, что экономический кризис 1929—1933 гг.
принял особенно затяжной, глубокий и острый характер,
указывает: «.. .кризис промышленный переплелся с кризисом
аграрным, охватившим все без исключения аграрные и полу-
агрцрные страны, что не могло не осложнить и углубить
кризис промышленный»1.
Видный революционный деятель международного рабо¬
чего движения Мануильский подчеркивал на XI пленуме
Исполкома Коминтерна: «Длительность, острота и глубина
нынешнего кризиса определяются... тем, что он перепле¬
тается с длящимся около десятилетия тягчайшим аграрным
кризисом. Этот аграрный кризис является следствием
нерентабельности мелкого крестьянского хозяйства... он—
неотъемлемая часть общего послевоенного кризиса капита¬
лизма»1 2.
Ясно, что для такой страны, как Польша, где в городах
проживало в 1931 г. 27% всего населения3, а в деревнях
73%, где свыше половины валовой продукции составляла
продукция сельского хозяйства4, где доходами от сель¬
ского хозяйства жило 62% населения, а доходами от всех
других отраслей только 38%,. ясно, что для такой страны
решающее влияние на^ход кризиса оказывали^процессы, про¬
1 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 284.
2 Д. 3. Мануильский, Компартии и кризис капита¬
лизма, Москва, 1931, стр. 12—13.
3 Такой процент городского населения был в Англии в
XVIII столетии, в Германии—впервой половине XIX столетия.
4 В 1928 г. стоимость всей продукции была определена в 16 млн.
зл., из которых 9 млн. зл. приходилось на сельское хозяйство,
а 7 млн. зл.—на промышленность.
220

исходившие в сельском хозяйстве. Деревня была основным
рынком сбыта для промышленности. Продукты сельского
хозяйства являлись главными статьями экспорта. Кре¬
стьяне составляли основную массу налогоплательщиков.
Аграрный кризис, который переживало сельское хозяй¬
ство капиталистических стран в послевоенный период,
носил в Польше особенно глубокий и острый характер
ввиду того, что польский империализм был опутан густой
сетью остатков феодальных отношений или отношений,
характерных для переходного периода от феодализма к ка¬
питализму и для раннего капитализма.
1. Классовая структура и дифференциация
польской деревни
Для анализа положения в польской деревне следует
прежде всего рассмотреть социальную структуру сельского
хозяйства и сельского населения. Официальная буржуазная
статистика, разумеется, и в этой области искажает дей¬
ствительную картину. Основным источником является пере¬
пись населения 1921 г., которая, однако, не охватила всех
земель, входивших в состав империалистического польского
государства1. К этой переписи можно со всем основанием
отнести оценку, данную Лениным германской переписи,
населения в 1907 г. «Составители,—писал Ленин,—не поже¬
лали подсчитать (проделав массу самых детальных и никчем¬
ных подсчетов), какое число хозяйств в каждой группе
нанимает постоянных или временных наемных рабочих»1 2.
А ведь для классовой характеристики решающим является
размер хозяйства, количество средств производства и чис¬
ленность нанимаемой рабочей силы. Тем не менее буржуаз¬
ная статистика имеет некоторое значение, ибо все же «земля
есть, несомненно, главное средство производства в сельском
хозяйстве; по количеству земли всего вернее можно судить
поэтому о размерах хозяйства, а следовательно, и о типе
его. ..»3.
Эту статистику следует дополнить данными о регистрации
скота и жилых помещений, о найме и продаже рабочей силы,
1 Переписью не были охвачены часть района Вильно и Верхняя
Силезия.
2 В. И. Ленин, Соч., т. 16, стр. 395—396.
3 В. Й. Ленин, Соч., т. 16, стр. 394.
221

о земельном налоге и другими данными, содержащимися
в отдельных исследованиях Пулавского института. По
данным переписи населения 1921 г., структура сельского
хозяйства Польши выглядела следующим образом:
Группы
хозяйств
Количество
хозяйств
В процентах
к общему
количеству
хозяйств
Общая пло¬
щадь в тыс.
га
В процентах
ко всей пло¬
щади
До 2 га
1 108 758
34,0
1 075,6
3,5
От 2 до 5 га
1 001 851
31,0
3 432,6
11,0
ъ 6 » 10 »
733 256
22,5
5 156,8
17,0
» 11 » 20 »
311 529
9,5
4 190,2
14,0
»21 » 50 »
76 457
2,2
2 141,4
7,0
» 51 » 100 »
11 163
0,3
754,9
2,5
Свыше 100 га
18916
0,5
13 589,0
45,0
Итого.
3 261 930
100,0
30 340,5
100,0
Уже из этой итоговой таблицы видно, как далеко зашел
процесс, с одной стороны, концентрации земли и, с другой
стороны, раздробления земли. Помещичьи имения, состав¬
лявшие всего лишь 0,5% от общего количества хозяйств,
обладали 45% земли, в то время как карликовые и мало¬
земельные хозяйства, составлявшие 65% от общего коли¬
чества хозяйств, обладали только 14,5% всей земли. Явно
кулацкие хозяйства (от 20 до 100 га), составлявшие 2,5%
от общего количества хозяйств, обладали 9,5% всей земли.
На одно карликовое хозяйство (до 2 га) приходился
в среднем 1 га пахотной земли, на малоземельное хозяйство
(2—5 га) приходилось3,4 га, зато на одно кулацкое хозяй¬
ство (20—100 га) приходилось 33 га, а на одно имение
помещика—около 720 га.
Иначе говоря, процент земельной площади, приходив¬
шейся на карликовые хозяйства, был в 10 раз меньше,
а на карликовые хозяйства вместе с малоземельными—
в 4,5 раза меньше их доли в общем числе хозяйств, зато
на кулацкие хозяйства приходился в 4 раза больший,
а на помещичьи в 90 раз больший процент земельной пло¬
щади, чем их доли в общем числе хозяйств.
222

Картина станет еще более яркой, если мы учтем следую¬
щие цифры: 333 860 хозяйств площадью до 0,5 га, составляв¬
шие около 10 % общего количества хозяйств, занимали земель¬
ную площадь размером в 98 930 га, что составляло всего
лишь около 0,3% всей площади. Зато 1 960 латифундий
площадью свыше 1 000 га каждая, составлявшие 0,03%
от общего количества хозяйств, занимали около г/4 всей
земельной площади. Средний размер такой латифундии со¬
ставлял 3 230 га, в то время как средний размер хозяйств
в группе до 0,5 га составлял х/4 га, а средний размер
всей массы карликовых и малоземельных (до 5 га) хозяйств
составлял меньше 2,5 га.
В течение всего послевоенного периода расслоение кре¬
стьянства происходило быстрыми темпами. Все экономи¬
ческое положение и аграрная политика буржуазно-поме¬
щичьего государства содействовали укреплению кулацкой
прослойки на одном полюсе и быстрому росту обнищания
и пролетаризации крестьянства на другом полюсе. Так
называемая аграрная реформа еще более обострила поло¬
жение. Она проводилась в интересах помещиков, выжи¬
мавших из крестьян средства для интенсификации своего
хозяйства при помощи высоких цеп на землю, в интересах
кулаков и в интересах финансового капитала, которые, как
клещами, сжимали горло трудящихся деревни. Проводив¬
шаяся фашистским правительством политика по вопросам
ликвидации чересполосицы и сервитутов1, кредитная поли¬
тика, налоговая политика и политика цен также содейство¬
вали этому процессу.
Итак, после 1921 г. происходило дальнейшее раздроб¬
ление малоземельных хозяйств.
Хотя по этому вопросу отсутствуют прямые данные,
все же, на основании сравнительного анализа данных,
приводимых в разных источниках1 2, можно сказать, что
1 Термин буржуазного гражданского права, означающий огра¬
ниченные, вещные права пользования чужой собственностью.
В Польше, где основная часть лугов, пастбищ и лесов была во вла¬
дении помещиков, крупную роль играло пользование крестьян
этими землями, за оплату. Помещики при помощи государственного
аппарата добивались повышения оплаты или лишения крестьян права
пользоваться этими землями.—Прим. ред.
2 Данные о регистрации скота—по справочнику «Kwartalnik
Statystyczny», t. V, 1928 г.; данные о земельном налоге—по ежегод¬
нику «Rocznik Ministerstwa Skarbu», 1927—1931: данные о коли¬
честве жилых помещений в деревне—по переписи 1931 г.
223

количество карликовых и малоземельных хозяйств (до 5 га)
значительно увеличилось, достигнув приблизительно 3 млн.,
что составляло 70% от общего количества хозяйств; количе¬
ство середняцких хозяйств, несмотря на некоторый, правда,
очень небольшой, выигрыш крестьян от аграрной реформы,
сократилось. В группе карликовых и малоземельных
хозяйств увеличивается число первых за счет последних,
•одновременно растет безработица.
По данным переписи скота, проведенной в 1927 г.:
43,8%
ХОЗЯЙСТВ
не имело лошадей
36,2%
имели 1 лошадь
17,5%
»
2 лошади
1.4%
» 3 лошади
0,5 %
» 4 лошади
0,6 %
»
больше 4 лошадей
14,2%
»
не имело коров
46,7%
имели только одну корову
30,7%
не имело свиней
Коммунистическая партия Польши дала следующую
приблизительную оценку структуры сельского населения1:
Первая группа—сельскохозяйственный пролетариат, со¬
стоявший примерно из 800 тыс. сельскохозяйственных
рабочих, работавших в помещичьих имениях, 500 тыс.
батраков, работавших у кулаков и частично у наиболее
зажиточных середняков. К этой же группе относятся рабо¬
чие лесных хозяйств и часть крестьян—владельцев карлико¬
вых участков земли, для которых собственное хозяйство
являлось побочным источником дохода.
Ринг считает, что общая численность сельскохозяйствен-
ного пролетариата составляла около 2 млн. человек, а вместе
с иждивенцами—около 4 млн. чел., то есть 1 2/5 всего сель¬
ского населения и 12% всего населения страны. Эти под¬
счеты в основном совпадают с данными Пекалкевича,
Людкевича и Ландау.
Второй, наиболее многочисленной, группой в деревне
был сельскохозяйственный полупролетариат, то есть вла¬
дельцы карликовых хозяйств2, не имевшие, как правило,
1 Архив Отдела Истории партии ЦК ПОРП—«Projekt programu
КРР w swietie struktury spolecznej Polski».
2 В Познанском районе—дои2га, в бывшем Царстве Польском—
до 2,5 га, в Западной Белоруссии и на Волыни—до 3 га.
224

тяглового скота и составлявшие около 1/3 всего сельского
населения (около 1,14 млн. семей). Эта группа поставляла
большое количество рабочей силы1 на рынок труда, за ее
счет пополнялись ряды пролетариата. Сама эта группа
увеличивалась в результате разорения мелкого и среднего
крестьянства.
Третья группа—мелкое крестьянство, для которого
работа в собственном хозяйстве имела большее значение,
чем внешние источники заработка1 2. К этой группе относились
хозяйства площадью в 2—5 га в Западной Польше, до 6 га
в «Конгрессувке»3, до 7 га в Западной Белоруссии, в общей
сложности около 1 млн. хозяйств. В хозяйстве такого типа
встречается иногда лошадь, но в нем никогда не бывает
пары лошадей, необходимой для полного использования
рабочей силы крестьянской семьи.
Три перечисленные группы крестьянства составляли
около 75% сельского населения.
Четвертую группу составляло среднее крестьянство,
которое имело хозяйство, достаточное для пропитания
семьи; у верхних слоев этой группы в благоприятные годы
образовывались даже некоторые излишки. Середняк, как
правило, нс продавал своей рабочей силы, в отдельных же
случаях, когда в семье испытывалась нехватка рабочей
силы, он ее нанимал4.
Хозяйств такого типа, имевших 1—2 лошади, 2—3 ко¬
ровы, было в Польше 600—700 тыс. Эта группа сокраща¬
лась и расслаивалась. Небольшая прослойка тяготела
к кулачеству, а значительно более многочисленная скаты¬
валась к бедноте. Кризис, как мы увидим, чрезвычайно
ускорил процесс разорения среднего крестьянства.
Пятую группу составляла сельская буржуазия, то есть
кулачество, постоянно использовавшее наемную рабочую
силу. Ринг считал кулацкими хозяйства с площадью свыше
12 га в Познанском и Краковском районах и свыше 15—
18 га в других районах Польши.
1 До кризиса в среднем 250 человекодней в год на одно хозяй¬
ство.
2 Преимущественно сезонного.
3 «Kongresowka»—популярное название земель, входивших в со¬
зданное Венским конгрессом 1815 г. Царство Польское и находив¬
шихся под властью Российской империи.—Прим. ред.
4 До кризиса от 1/3 до х/4 середняцких хозяйств нанимали ра¬
бочую силу, а в годы кризиса—лишь }/5.
15 л. Гросфельд 225

Кулак играл в деревне двойную роль—эксплуататора
рабочей силы и ростовщика. Пользуясь дешевым кредитом
в Государственном сельскохозяйственном банке и в других
кредитных учреждениях, он давал деньги взаймы под вы¬
сокие проценты или за отработку тем, кто не мог поль¬
зоваться кредитом банка, то есть беднякам и серед¬
някам.
Кулак выигрывал от проводившейся правительством
ликвидации чересполосицы, от ликвидации сервитутов,
от кооперации, от налоговых льгот. Он все более срастался
с помещиком-капиталистом и превращался в капиталисти¬
ческого предпринимателя1. Итак, главная линия классового
раздела в деревне проходила между кулачеством, насчи¬
тывавшим около 300 тыс. хозяйств, то есть менее 10%
сельского населения, и всей остальной массой крестьянства,
составлявшей 90% сельского населения.
2. Капиталистические .и полуфеодальные формы
эксплуатации
Трудовое крестьянство было объектом капиталисти¬
ческой эксплуатации как со стороны помещика и кулака,
так и со стороны финансового капитала.
«В Польше капиталистическая эксплуатация тем свире¬
пее, что она часто переплетается с полукрепостничеекими
формами помещичьей эксплуатации»1 2.
Непосредственную связь с сельским хозяйством имели
такие монополистические организации, как конвенция
плантаторов сахарной свеклы, синдикат плантаторов хмеля,
центральное управление по возделыванию льна в Вильно,
конвенция мукомолов в Познани, картель макаронных
фабрик, объединение экспортеров спирта, синдикат дрож¬
жевых заводов, конвенция пивоваренных заводов, объ¬
единение фабрик крахмала, картель суперфосфатных заво¬
дов, синдикат по продаже кос, синдикат по экспорту сви¬
ней и крупного рогатого скота и т. д. и т. п.
Характерной особенностью польского финансового ка¬
питала была, в частности, тесная, связь с ним помещичьего
1 Особенно в Позпанском районе.
2 Проект программы КПП—«Nowy Przegl<3.d», Nr. 7/551, li
piec 1932.
226

землевладения, все более сраставшегося с промышленным
и банковским капиталом1.
Финансовый капитал воздействовал па деревню через
пом<-и।ичьс-кулацкие кооперативы, объединения которых
также носили картельный характер.
Л< паточно указать, что во главе Союза кооперативных
объединений, охватывавшего в 1927 г. 1 923 кооператива,
в юм числе 593 «народных банка», насчитывавших 666 тыс.
членов и обладавших десятками миллионов собственного
и сотнями миллионов заемного капитала, сберегательных
вкладов и займов, стоял «Банк Звёнзку Спулек Заробко-
вых», финансировавший целый ряд промышленных пред¬
приятий и теснейшим образом связанный с сахарным кар¬
телем («Банк Цукровництва») и с частным банком Квилец-
кий—Потоцкий.
Основные товары, потреблявшиеся крестьянами (цемент,
уголь, керосин, соль, сахар, табак, гвозди, спички) прода¬
вались по взвинченным ценам, так как эти товары были
либо продукцией картелей, либо их продажа была моно¬
полизирована государством. Объединенные в картель вла¬
дельцы мельниц назначали высокие цены за помол; скуп¬
щики свиней, молочных «продуктов и т. д., объединенные
в картели, а также так называемые «крестьянские компа¬
нии», связанные с банками, эксплуатировали крестьянина,
о чем свидетельствовало, в частности, огромное расхожде¬
ние между ценами, по которым скупалась продукция
крестьян, и теми ценами, по которым эта продукция
продавалась конечным потребителям.
Трудящийся крестьянин как в качестве производителя,
так и в качестве потребителя находился в тисках финансо¬
вого капитала.
Он попадал в тиски капитала и тогда, когда нуждался
в кредите. Банковский кредит под низкий процент был до¬
ступен, как мы уже указывали выше, только помещику
и кулаку.
Сумма займов, предоставлявшихся Государственным
сельскохозяйственным банком, возросла с 88 млн. зл.
в 1927 г. до 167 млн. зл. в 1928 г. и 253 млн. зл. в 1929 г., но
только 9% этой суммы получило малоземельное крсстьян-
1 См. Л. Г р о с ф е л ь д, Государство досентябрьской Поль¬
ши на службе монополий, Издательство иностранной литера¬
туры, 1953 г.
15* 227

ство. Трудящийся крестьянин был вынужден прибегать
к дорогому ростовщическому частному кредиту. Днкета
Пулавского института, проведенная в центральных вое¬
водствах, показала, что 59,5% частных крестьянских зай¬
мов были получены у «состоятельных крестьян», то есть
у кулаков, 12,4% у ростовщиков-евреев и 28,1% у «других
лиц», то есть у помещика, ксендза, аптекаря, лавочника.
А вот что показывают данные Института общественного
хозяйства1:
КРЕДИТ НА 1 га (в ЗЛ.)
Г руппы
хозяйств
Из государст¬
венного сель¬
скохозяйст¬
венного бан¬
ка
Из других
кредитных
учреждений
От частных
лиц
1
Итого
До
5 га
16
71
154
241
От 5
до 10
га
46
57
87
190
ъ 10
» 15
ъ
82
71
55
208
» 15
» 20
ъ
30
52
38
120
» 20
ъ 50
149
37
64
250
Из’ этой таблицы видно, что чем меньше хозяйство, тем
больше доля частного кредита. А ведь процентная ставка,
по частным кредитам составляла 40—50% и даже 180%.
Бывали случаи применения 360, 576 и даже 825-процент¬
ной ставки1 2.
Средняя задолженность на 1 га росла систематически.
Она увеличилась с 155 зл. в 1926—1927 гг. до 342 зл.
в 1929—1930 гг., составляя в 1926 г. 103% и в 1930 г.—400%
годового дохода3.
Итак, уже до 1929/30 г. задолженность хозяйств равня¬
лась их многолетнему доходу.
Бремя задолженности особенно тяжело отражалось на
малоземельных и середняцких хозяйствах.
1 «Przyczynek dopoznania stosunkow kredytowych wsrdd drobnej
wlasnosci rolne;», Warszawa, 1930.
2 <Lichwa na wsi>, Warszawa, 1927.
• A. S. В г о d a, Zadluzenie drobnych gospodarstw rolnych
na dzieii 1 lipca 1931, Warszawa, 1932.
228

Об этом свидетельствует следующая таблица1:
ЗАДОЛЖЕННОСТЬ НА 1 га (в ЗЛ.)
Год
Хозяйства
до 5 га
5— 1 0 га
10-20 га
20—50 га
1931
491
389
351
293
1933
393
358
287
313
1934
268
250
222
253
1935
256
240
241
205
Как видно из таблицы, задолженность на 1 га была тем
больше, чем меньшей площадью обладало хозяйство.
В 1931—1933 гг. средняя задолженность снижается, но это
происходит за счет продажи земли, скота, инвентаря, за
счет отработки и за счет голода крестьян. Задолженность
кулацких хозяйств, начиная с 1929 г., увеличивается: они
платили меньше, зато получали больше дешевых кредитов,
Задолженность кредитным учреждениям в период с
1931 по 1933 г. по хозяйствам до 5 га уменьшилась на 100 зл.
на 1 га, по хозяйствам в 5—10 га—на 31 зл., в кулацких же
хозяйствах она увеличилась.
Журнал «Ощендносьцы» («Сбережение») писал:
«Кредитные организации стараются в первую очередь
ликвидировать долги, которые наименее надежны»1 2. Ясно,
что помещик и кулак пользовались большим доверием,
чем бедняк и середняк.
Роль кулака-ростовщика как кредитора бедняцких хо¬
зяйств в период кризиса еще более возросла, о чем сви¬
детельствует тот факт, что доля частного кредита в 1931 г.
составляла 38%, а в 1933—1935 гг.—51 %,
Принятые в период 1932—1935 гг. законы, направлен¬
ные на уменьшение задолженности, были выгодны исклю¬
чительно помещикам и кулакам.
Налоговое бремя также особенно тяжело давило на тру¬
довое крестьянство, вопреки рекламируемому буржуазией
1 A. S. Вг о da, Zadluzenie drobnych gospodarstw rolnych
па dzieri. 1 lipca 1936, Warszawa, 1937.
2 «Oszczqdnosd*, 15 maja 1935.
229

принципу прогрессивных ставок земельного налога1. Как
следует из данных министерства финансов за 1927 г., зе¬
мельный налог платили:
Хозяйства
до 5 га
в
размере
2,38
зл. с 1 га
»
от 5 до 15 га
»
2,15
»
60 » 150 »
500 » 2000 »
»
»
»
2,03
2,09
ъ
» »
» свыше 2 тыс.
»
1,01
Кроме того, взималось множество других налогов, адми¬
нистративных сборов, высоких страховых взносов, бесчис¬
ленных административных штрафов, церковных сборов.
Крестьяне должны были также выполнять обязательные
работы (например, по содержанию дорог).
По подсчетам газеты «Илюстрованы курьер цодзенны»1 2,
в Польше имелось до 100 видов налоговых платежей. Основ¬
ной доход государство получало от государственных моно¬
полий (соль, табак, спирт, спички). Путем косвенных нало¬
гов правительство выжимало из масс огромные суммы.
В государственном бюджете на 1932/33 г. доходы от госу¬
дарственных монополий составляли 625 млн. зл., или
свыше 30% всех доходов3 4
Тяжелым бременем для крестьянских масс был земель¬
ный налог, к которому присоединялись разные надбавки:
на содержание местных органов самоуправления, введен¬
ная в годы кризиса компенсационная надбавка, надбавка
на экспортные премии для помещиков, кулаков и крупных
торговцев зерном, надбавка на содержание сельскохозяй¬
ственных палат и т. д.
Цены на сельскохозяйственные продукты в период кри¬
зиса падали, а налоги оставались прежними или возрастали.
Сумма налогов, которые крестьянин платил с 1 га,
1929/30 г. соответствовала стоимости 280 кг ржи,
а в 1932/33 г.—380 кг*. Земельный налог с владельца хозяй¬
ства, имеющего 5 га земли, составлял в 1934 г. 13,9% урожая
по сравнению с 4,4% в 1927 г.5
1 Закон от 15 июня 1923 г.
2 «Ilustrowany Kurier Codzienny», 28 kwietnia 1931.
3 «Maly rocznik statystyczny», 1936.
4 В 1913 г. только 48 кг.
i J. M i c h a 1 о w s k i, Wies niejma pracy, Warszawa, 1935.
230

Владелец хозяйства в 2,9 га платил с I га земельный
налог, соответствующий стоимости1:
1927 г.
1934 г.
1 934 г. в %
к 1927 г.
Ржи (в кг)
52,8
167,1
316,4
Свиньи (в кг живого веса)
Коровы (в % к общей стои¬
11,5
36,0
313,0
мости)
5,5
14,8
269,0
По данным Пулавского института1 2, доля налогов в общей
сумме всех расходов сельского хозяйства на 1 га непрерывно
возрастала; она составляла (в %):
1927/28 г
9,4
1928/29 г
12,9
1929/30 г
15,4
1930/31 г
17,1
1931/32 г.
21,3
1932/33 г.
25,7
К этому добавлялись рыночные сборы, сборы за проезд
через заставы, школьные взносы, разные штрафы3.
Особенно ненавистными для крестьянства были так
называемые «шарварки»—неоплачиваемые, носившие ха¬
рактер барщины работы по прокладыванию и ремонту дорог,
регулированию рек, лесонасаждению, по строительству
зданий и т. п. В Ломжинском уезде «шарварковая» барщина
возросла в течение 2 лет, с 1931 по 1933 г., в 10 раз, в Су-
валкском уезде (г. Сувалки) она составляла в среднем
60 дней в году на 1 крестьянина, а в отдельных случаях
доходила до 109 дней.
1 J. Michalowski, Wies nie ma pracy, Warszawa, 1935.
Следует отметить, что в основу расчетов Михаловский берет
биржевые цены, как известно, более высокие, чем цены на месте
производства.
2 Badania nad oplacalnosci^, gospodarstw wloscianskich w r.
gospodarczym 1932/33, Warszawa, 1933.
3 Например, крестьянин, у которого было обнаружено 70 г
табачных листьев собственного производства, был приговорен су¬
дом к уплате 1 000 зл. штрафа и к 10 дням ареста.
231

Все это ускоряло разорение и обнищание широчайших
крестьянских масс.
Капиталистическая и государственно-капиталистическая
эксплуатация усугублялись полуфеодальными формами
эксплуатации—такими как преобладающая доля натураль¬
ного вознаграждения в заработной плате сельскохозяй¬
ственного рабочего1, чересполосица крестьянских владе¬
ний1 2, сервитуты, то есть зависимость крестьянского хо¬
зяйства, специализировавшегося на животноводстве, от
помещичьих лугов и пастбищ3, связанная с сервитутами си¬
стема отработок4, как, наконец, церковный налог, высокая
оплата за религиозные обряды, содержание дорог, оплата
за проезд через заставы и т. д. и т. п.
Юмористическим, но чрезвычайно характерным для пе¬
режитков феодализма является приводимый ниже доку¬
мент, относящийся к 1932 г.5:
«Мы, божьей милостью Альбрехт VIII, Князь Радзи-
вилл, князь Несьвежа, , Клецка и Олыки, граф Мира6,
Шидловца и Бялой, наследственный владетельный граф
Цимговицкий, Почейский и Столовичский и прочее,
XVI владелец майората в Несьвеже и XIII—в Клецке,
Кавалер Суверенного ордена Святого Яна Иерусалимского,
уведомляем всех и каждого в отдельности, что за доброже¬
лательные и заботливые услуги милого нам Моисея Фаянса,
которые он оказывал на протяжении 30 лет,, к полному
нашему удовлетворению, в деле художественного увеко¬
вечения фактов и создания изображений нашего замка,
в знак признания его преданной работы, награждаем Почет¬
ным знаком нашего Княжеского дома, на предмет чего мы
1 У разных категорий постоянных сельскохозяйственных рабо¬
чих она составляла от 50 до 90% оплаты, у сезонных рабочих—от 25
до 40% оплаты.
2 Г1о данным проф. Буяка, в Галиции на одно хозяйство прихо¬
дилось в среднем 37 разбросанных участков, а были случаи, когда
хозяйство состояло из 100 клочков, разбросанных в радиусе 5 км.
3 7/в крупного рогатого скота и свиней находилось на крестьян¬
ских землях, но большинство пастбищ, 30% лугов, 94% лесов при¬
надлежало помещикам.
4 За право косить траву на помещичьих лугах крестьяне отда¬
вали часть урожая, вывозили собственными средствами дрова и
строительный лес для помещиков, они отрабатывали за воду из
колодца, за грибы и ягоды, за проезд и т. п.
• Цит. «Robotnik», Nr. 107, 26 marca 1932.
• Местность: Mir. — Прим, перев.
.222

выдаем ему диплом и желаем и впредь сохранить его в нашей
милости. д Радзивилл».
Стоит напомнить, что именно этому «Графу Почейскому
и Кавалеру ордена Святого Яна Иерусалимского» в 1926 г.
Пилсудский нанес свой знаменитый визит (так называемый
«съезд в Несьвеже»).
Особенно сильными были связанные с национальным
угнетением феодально-крепостнические пережитки на за¬
хваченных польской буржуазией в агрессивных войнах тер¬
риториях Западной Украины и Западной Белоруссии.
* *
Как заявлял М. Совинский, уже в 1928/29 г. в крестьян¬
ском хозяйстве было рентабельным лишь производство
свеклы и молочных продуктов, и то в минимальной степени
(прибыль составляла 2—4% общих издержек производ¬
ства)1. Все другие отрасли были убыточными. При производ¬
стве ржи, пшеницы, ячменя и овса цена покрывала 98%
издержек производства, а цена свиней составляла 83—
95% издержек производства1 2.
Эксплуатация и обнищание трудового крестьянства,
деградация и упадок польского сельского хозяйства зна¬
чительно усилились в период экономического кризиса, на¬
чавшегося в 1929 г. и обострившего в свою очередь аграр¬
ный кризис.
Влияние экономического кризиса на аграрный кризис
было огромным. Аграрный кризис, в Польше был также
особенно острым по сравнению с другими капиталистиче¬
скими странами, а положение крестьянских масс—особенно
тяжелым.
3. Падение цен
Падение цен на сельскохозяйственные продукты было
в Польше наиболее сильным и продолжалось дольше, чем
в других странах. Об этом свидетельствует приводимая
ниже таблица, показывающая движение цен в Польше
1 М. Sowinski, Koszty produkeji rolniczej, Warszawa, 1931.
2 В издержки производства включены вознаграждение за труд
крестьянина и его семьи, подсчитанное на основе заработной платы
сельскохозяйственного рабочего, а также арендная плата и неболь¬
шой процент на постоянные и оборотные средства.
233

и в главных капиталистических странах-производителях
сельскохозяйственных продуктов.
ИНДЕКС ОПТОВЫХ ЦЕН НА СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ
ПРОДУКТЫ
Год
США
1926 г. = 100
Канада
1926 г. — 100
Польша
1928 г.= 100
1929
104,9
100,8
92,5
1932
48,2
48,4
58,9
1933
51.,4
51,0
52,4
1934
65,3
59,0
46,8
1935
78,8
63,0
43,8
1936
80,9
70,0
1 45,41
1 В январе 1936 г,—35,4% («Maiy rocznik statystyczny», 1939).
В Англии оптовые цены продовольственных товаров до¬
стигли наиболее низкого уровня в 1932 г. (73% к уровню
1928 г.), в Германии оптовые цены на сельскохозяйствен¬
ные продукты достигли минимума в 1933 г. (65), в Норве¬
гии—в 1933 г. (73), в Латвии—в 1934 г. (65)1.
Падение цен на сельскохозяйственные продукты в Поль¬
ше началось раньше (в 1929 г.) и продолжалось дольше
(до января 1936 г.), чем в других странах, причем цены до¬
стигли здесь самого низкого уровня (35,4% к уровню 1928 г).
Падение цен, как и в промышленности, объяснялось
относительным «перепроизводством». На состоявшейся
в Риме в 1939 г. конференции по вопросам пшеницы Мус¬
солини утверждал, что причиной кризиса является то,
что «массы» потребляют слишком мало хлеба и что необхо¬
димо провести агитацию за увеличение потребления. Такого
рода «теории» имели своей целью доказать, что виновником
перепроизводства является не капитализм, а массы. В дей¬
ствительности на примере аграрного кризиса в Польше
блестяще подтвердилось следующее положение Маркса:
«Слово перепроизводство само по себе вводит
в заблуждение. Пока не удовлетворены самые насущные
потребности значительной части общества... конечно,
не может быть и речи о перепроизводстве про¬
дукт о в—в том смысле, что масса продуктов представ¬
1 «Maly rocznik statystyczny», 1939.
234

ляла бы избыток в сравнении с потребностями в них.
Нужно, наоборот, сказать, что на основе капиталистиче¬
ского производства в этом смысле постоянно произ¬
водится слишком мал о»1.
Нищета масс в городе и голодное существование дере¬
венской бедноты—вот источник так называемого перепроиз¬
водства. Выше мы говорили о систематическом снижении
питательности продуктов, потреблявшихся рабочим клас¬
сом. Директор экономического департамента министерства
сельского хозяйства заявил, что спрос в городах на сель¬
скохозяйственные продукты снизился за период с 1928 по
1933 г. по меньшей мере на 30%1 2.
Даже орган польских помещиков «Жице ролышче»
вынужден был признать, что причиной «перепроизводства»
была, с одной стороны, низкая покупательная способность
городского населения, а с другой стороны, недоедание
самих крестьян, которые переходили с хлеба на картошку.
В этом журнале говорится: «Весьма значительную часть
сельскохозяйственных продуктов крестьяне выбрасывали
на рынок за счет собственного недоедания»3.
Еще значительно большим было падение оптовых цен
на продукты, продававшиеся непосредственно производи¬
телем. Цены, по которым реализовали свою продукцию
непосредственные производители сельскохозяйственных то¬
варов, изменялись следующим образом4 (1928 г. = 100):
1929 г
76
1932 г
48
1933 г.
40
1934 г.
34
1935 г.
33
В результате в 1932—1933 гг. цена на пшеницу состав¬
ляла половину издержек производства, цена других зер¬
новых х/4—х/3; цена свиней покрывала 60% издержек произ¬
водства. Одну из форм «ножниц цен» представляло расхожде¬
ние между биржевыми ценами зерна и ценами, которые
получал трудящийся крестьянин на местном рынке.
1 К. М арке, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. II,
М.— Л., 1936, сф. 203.
2 A. Rose, Istota polskicgo przesilenia gospodarczego. В кни¬
ге «Zycie gospodarcze a ekonomika spoleczna», Lwow, 1933, str. 381.
3 «Zycie Rolnicze», 20 maja 1939 r.
4 «Maly roeznik statystyezny», 1938, 1939.
235

На бирже заключались только крупные сделки (мини¬
мум на 15 /и). Такое количество зерна мог предложить
только помещик или богатый кулак. Трудящееся кресть¬
янство располагало значительно меньшим количеством зер¬
на. Государственные хлебозаготовительные предприятия
(ПЗПЗ)1 покупали зерно по ценам более высоким, чем местные
рыночные цены, но они принимали только первосортное зер¬
но, которое поставляли помещики. Итак, падение цен уда¬
ряло наиболее сильно пО трудящемуся крестьянству, которое
эксплуатировалось целой сетью посредников, спекулянтов,
кооперативных обществ, являвшихся агентами финансового
капитала в деревне.
Об этом свидетельствуют следующие факты:
Рожь на виленской бирже котировалась по 16,50 зл.
за центнер, а в маленьких местечках она продавалась по
8—9 зл. На разнице в ценах наживались посредники.
В Красноставском уезде, непосредственно перед крестьян¬
ской забастовкой 1933 г., капиталисты-спекулянты платили
крестьянам по 6—8 зл. за 100 кг ржи, а продавали ее в Люб¬
лине ПЗПЗ по 14—15 зл. Аналогичная картина наблюда¬
лась и в других уездах.
По подсчетам еженедельника «Тыгодник рольничы»1 2,
крестьянин получал 38—48% цены скота, а остальная
часть доставалась спекулянтам, капиталистам, государству
и «органам самоуправления».
По данным «Газета польска»3, посредники получали
при продаже скота 40,2%, а производители—34,4% его
стоимости.
Малоземельный крестьянин, являвшийся главным по¬
ставщиком скота, был совершенно безоружен перед лицом
торговцев, которые сговаривались и устанавливали цены
по своему произволу.
На Варшавском рынке существовал мощный незареги¬
стрированный картель оптовых торговцев мясом, распола¬
гавший целой сетью посредников по всей стране. На его
содержании находилась так называемая банда Локетка
(из группы Яворского), связанная с фашистской полицией
и терроризировавшая крестьян и сельскохозяйственных
рабочих.
1 Panstwowe zaklady przerriyslu zbozowego—Государственные
предприятия по хранению и переработке зерна. —Прим. ред.
2 «Tygodnik Rolniczy», 15 maja 1935 г.
3 «Gazeta Polska», 7 maja 1935 г.
236

От низких цен на сельскохозяйственные продукты мас¬
совый потребитель ничего не выигрывал.
Для того чтобы сохранить высокие цены на мясо, взи¬
мался налог под предлогом оплаты стоимости санитарного
осмотра в размере 75 грошей на 1 кг, в то время как средняя
оптовая цена за 1 кг говядины составляла 1,03 зл, а рознич¬
ная цена 1,24 зл. Из этой суммы бойня забирала 75 грошей.
Крестьянин продавал 1 л молока за 7 грошей, а в Вар¬
шаве 1 л молока стоил 35—40 грошей, то есть был
на 400—500% дороже.
«Рыбпый картель» платил в Западной Белоруссии за
1 кг рыбы 20 грошей, а продавал рыбу в Варшаве за 1,5 зл.
Так же обстояло дело с грибами и пр. Крестьянин в За¬
падной Белоруссии получал 6—7 зл. за 1 кг сушеных белых
грибов, а розничная цена на них в Вильно составляла 18 зл.
за 1 кг. Посредник зарабатывал 200%.
В этом грабеже принимали участие кооперативы, руко¬
водимые помещиками и крупными кулаками.
Центральные кооперативы по сбыту молочных продуктов
платили местным молочным заводам по 1 зл. за 1 кг масла,
а на рынке продавали его по 3 зл.
Итак, второй формой «ножниц цен», проявившейся со
всей остротой в период кризиса, было расхождение между
ценами, которые получал сельский производитель, и це¬
нами, которые платил городской потребитель.
Если в ноябре 1928 г. крестьянин получал за рожь
в среднем 65,5% цены, установленной на ржаной хлеб, то
в ноябре 1933 г. он получал только 48%Е
По данным справочника «Малы рочник статыстычны»,
из цены, уплачиваемой городским потребителем за хлеб
и мясо, крестьянин получал (в %):
Год
За хлеб
За свинину
1928
67,1
60,6
1929
56,9
59,3
1930
40,0
58,0
1931
42,7
50,0
1 «Ргасе Instytutu Badania Koniunktur Gospodarczych i Сеп»,
Warszawa, 1935, t. IV, str. 91.
237

В 1937 г. розничные цены на картофель составляли
248, 3%, на молоко 186,7 и на яйца 142,9% так называемой
местной цены.
В ноябре 1934 г. доля крестьянина в цене хлеба и муки,
покупаемых рабочей семьей, составляла 41,5, а картофеля
34,5 % \
Еще более неприглядную картину дает сравнение с дово¬
енным временем. До 1914 г. цена 1 кг хлеба равнялась цене
1 кг муки. В 1933 г., по данным Главного статистического
управления, 1 кг ржаной муки стоил в среднем 17 грошей,
а 1 кг ржаного хлеба—37 грошей; 1 кг пшеничной муки
стоил 36 грошей, а 1 кг пшеничного хлеба—80 грошей
в оптовой и 1 зл. в розничной торговле.
Крестьянин получал на месте 10—12 грошей за 1 кг
пшеницы, а потребитель в Варшаве за 1 кг пшеничного хлеба
платил 1 зл. Хлеб в Варшаве стоил столько же, сколько
в Париже, хотя пшеница в Париже была на 100% дороже.
До 1914 г. цена 1 кг колбасы была на 50% выше, чем
цена за 1 кг живого веса скота. А в 1933 г. опа была выше
на 300 и даже на 500%. Если в 1928 г. разница между
ценой, получаемой крестьянином при продаже, и ценой,
уплачиваемой городским потребителем, составляла 25%,
то в 1935 г. она составляла уже 160%.
Особенно тяжело «ножницы» в ценах отражались на
положении крестьянских масс Западной Украины и За¬
падной Белоруссии. Цена на волынскую муку в Варшаве,
составляла 253% местной цены. 1 кг живого веса скота
стоил в Ковеле 30 грошей, в Варшаве—73 гроша, в Лодзи—
70 грошей.
Но городской потребитель на Западной Украине и в За¬
падной Белоруссии от этого ничего не выигрывал. В авгу¬
сте 1934 г. общий индекс цен на продовольственные продук¬
ты в Польше составлял 50,8% (1928 г. = 100), а во Львове—
54,1, в Луцке—53,9; 1 кг хлеба во Львове стоил 36 грошей,
в Познани—32 гроша, в Сосковце—29 грошей.
Это был настоящий колониальный грабеж.
За проданные им. 100 кг ржи крестьянин мог получить
всего 60 кг отрубей.
Наживались капиталистические паразиты, наживалось
фашистское государство. Росли железнодорожные тарифы.
В 1928 г. стоимость перевозок на расстояние 20 км состав-
1 «Rolnik Ekonomista», 1936, Nr. 19, str. 569.
238

ляла 4% продажной цены зерна, а в 1935 г.—15%. Переход
с перевозок железнодорожным транспортом к перевозкам
гужевым транспортом стал массовым явлением.
Другой формой эксплуатации трудящегося крестьянства
были «ножницы цен» на сельскохозяйственные продукты
перед уборкой урожая и после нее.
Весной 1933 г., после того как из страны было вывезено
500 тыс. т зерна и муки, цена 100 кг ржи повысилась
до24зл. От этого выиграли только помещики и кулаки. Ибо
только они, благодаря своей экономической мощи и опираясь
на получаемые кредиты, могли сохранить запасы зерна до
весны. Сразу же после уборки урожая, когда крестьянские
массы, задавленные долгами и налогами, бросили на рынок
не только излишки, но также значительную часть зерна,
необходимого для собственного потребления, цены на зерно
упали на бирже до 13—14 зл. а на местных рынках до 6—■
8 зл.
На сохранение этих «ножниц цеп» и была направлена
фашистская аграрная политика.
Кредиты под зерно получали также только помещики,
поскольку минимальный размер залога под обеспечение
кредита составлял 300 т.
Проводившаяся фашистским правительством политика
экспортных премий смягчала последствия падения цен
для помещиков, но обостряла их для трудящегося крестьян¬
ства. Экспортные премии, составлявшие 11 — 12 зл. за каж¬
дые 100 кг ржи, попадали исключительно в карманы поме¬
щиков и крупных торговцев зерном. Связанные с выплатой
премий расходы ложились на трудящиеся массы, из кото¬
рых выжимали все больше и больше налогов. В 1934 г. на
премии экспортерам было израсходовано 208 млн., а в
1933 г. расходы на выдачу премий—как отмстил премьер-
министр Козловский—превысили поступления от всех пря¬
мых налогов, взимаемых с крестьян.
В 1933/34 г. правительство ввело специальную десяти¬
процентную, так называемую интервенционную надбавку
к земельному налогу, а также новый налог на, убой скота
в размере от 50 грошей до 2,5 зл. с головы скота. Буржуаз¬
ные «экономисты», защитники помещичьс-капиталистиче-
ских интересов, равно как и представители самого прави¬
тельства, неоднократно указывали, что экспортные премии
приводят к повышению цепы хлеба на внутреннем рынке
и, следовательно, уменьшают раствор «ножниц цен».
239

Это было очередным обманом, призванным замаскировать
тот факт, что помещики и крупные торговцы зерном наби¬
вали себе мошну деньгами, выжатыми, в частности, из
трудящихся крестьян.
Однако главной формой «ножниц цен» являлось расту¬
щее в годы кризиса расхождение между ценами на сель¬
скохозяйственные продукты и ценами на промышленные то¬
вары, в особенности на товары, производимые теми отрас¬
лями промышленности, которые были связаны с картелями.
'По сравнению с резким падением цен на сельскохозяй¬
ственные продукты и в особенности цен, уплачиваемых не¬
посредственным производителям—крестьянам, падение цен
на промышленные товары было гораздо более слабым; цены
на сырье и полуфабрикаты, продаваемые картелями в пер¬
вые годы кризиса, не только не снизились, а, напротив,
выросли.
В 1932 г., когда общий индекс оптовых цен составлял
66 (1928 г. = 100), индекс цен на сырье и полуфабрикаты,
поставляемые картелями, составлял 104, индекс цен на
промышленные товары, покупаемые крестьянами,—81,
а индекс цен, уплачиваемых производителям за продукты
сельского хозяйства,—48.
ИНДЕКСЫ ЦЕН В ПОЛЬШЕ В 1929—1935 ггЛ
Среднегодовые данные 1928 г. = 100
Показатели
1929 г.
1930 г.
1931 г.
1932 г.
1933 г.
1934 г.
Оптовые цены—об¬
щий индекс
96
86
75
66
59
56
Продовольствие и
продукция вку¬
совой промыш¬
ленности
94
81
72
63
57
52
Отечественные
продукты сель¬
ского хозяйства
93
78
68
59
52
47
Промышленные
товары
99
90
77
68
61
59
1935 г.
53
49
44
57
«Maly rocznik statystyczny», 193 6.
240

Продолжение
Показатели
1929 г.
1930г.
1931 г.
1932 г.
1933 г.
1934 г.
1936 г.
Сь:рье и полуфаб¬
рикаты
97
86
73
64
59
57
55
в тот числе по¬
ставляемые кар¬
телями
108
109
108
104
93
89
83
Стройматериалы
98
92
81
71
59
51
51
Товары, покупае¬
мые крестьяна¬
ми
101
99
91
81
73
71
67
Цены, уплачивае¬
мые непосред¬
ственным произ¬
водителям за
сельскохозяйст¬
венную продук¬
цию
76
49
54
48
40
34
33
Стоимостьжиз-
н и в Варшаве:
Рабочая семья:
Общий индекс
102
94
86
78
71
67
64
Расходы на про¬
довольствие
97
84
74
65
58
52
50
Остальные расхо¬
ды
110
116
НО
105
98
95
92
Семья работника
умственного тру¬
да:
Общий индекс
105
101
92
82
76
72
70
Расходы на про¬
довольствие
101
88
75
62
56
51
50
Остальные расхо¬
ды
109
113
107
100
93
90
87
Цены на важнейшие промышленные товары, идущие на
нужды крестьянского хозяйства, изменялись следующим
образом (1927 г. = 100).
16 Л. Гросфельд 241

Товар
1928 г.
1929 г.
1938 г.
1931т.
1932 г*.
Уголь
100
118
123
123
118
Железо
102
102
102
102
101
Керосин
107
107
113
113
113
Сельскохозяйственные машины
106
106
106
106
106
Калийная соль
ПО
ПО
122
122
122
В то же время цены на отдельные сельскохозяйствен¬
ные товары изменялись следующим образом1
Товар
1928 г.|
1 1
1929 г. 1930 г.
1
1931 г.
■ 1932 г.
I

Пшеница
95
84
73
47
50
Рожь
94
78
57
50
49
Ячмень
102
87
69
63
63
Овес
102
84
58
60
65
Картофель
84
83
51
49
45
Волы
85
100
100
76
44
Свиньи
75
70
45
52
44
Молоко
98
120
86
63
63
Масло сливочное
90
125
100
73
62
Яйца
164
130
134
118
65
Следует подчеркнуть, что падение цен на продукцию
сельского хозяйства не принесло выгоды основной массе
городских потребителей. Оно было выгодно только круп¬
ным капиталистическим монополиям. Об этом свидетель¬
ствует сравнение индекса цен, уплачиваемых непосред¬
ственным производителям-крестьянам, который в 1935 г.
составлял 33 (1928 г. = 100), с индексом стоимости жизни
семей рабочих и работников умственного труда, составляв¬
шим в первом случае 64, во втором 70; показанное выше
вздувание монополиями розничных цен на продовольствие
наряду со снижением заработной платы и ростом безрабо¬
тицы и привело к резкому падению реальной заработной
платы и покупательной способности рабочего класса, а также
широких масс обнищавшей мелкой буржуазии.
1 Janusz Henryk Gorski, PrzystDSOwanie produkeji rolniczej
do znizonych сеп, в книге «Zycie gospodarcze a ekonomika spoleczna».
Lwow, 1933, str. 381.
242

Эксплуатацию широких крестьянских масс крупными
капиталистическими монополиями ярко показывает сле¬
дующая таблица:
РОЗНИЧНЫЕ ЦЕНЫ НА НЕКОТОРЫЕ ПРОМЫШЛЕННЫЕ ТОВАРЫ,
ВЫРАЖЕННЫЕ в килограммах ржи, в КИЛОГРАММАХ
СВИНИНЫ И В ЛИТРАХ МОЛОКА 1
и
и
оо
о
о
сч
1Л
сч
04
со
со
со
со
Наименование и количество
см
оо
С\)
о
СО
со
1.0
товаров
СП
о
СП
о
Средние цены
В килограммах ржи
Плуг 1 шт.
100
130
220
191
264
270
Суперфосфат 100 кг
31
41
68
43
73
81
Кастрюли эмалированные
10 шт.
51
64
118
127
167
182
Ботинки 1 пара
99
127
220
150
184
205
Мадаполам 10 м
53
67
108
75
100
111
Нитки №50, 10 катушек
20
25
42
33
46
52
Сахар 10 кг
36
47
83
72
95
92
Соль 10 кг
8
10
17
16
27
29
Водка 1 л
14
18
30
29
34
36
Табак 1 кг
141
190
375
335
566
640
Мыло 10 кг
52
64
107
79
91
112
Уголь 100 кг
15
23
40
35
43
43
Керосин 10 л
13
18
32
27
33
33
В килограммах живого веса свиньи
Плуг 1 шт.
20,8
22,1
21,2
47,6
61,7
41,5
Суперфосфат 100 кг
6,5
7,0
6,6
10,8
17,2
12,5
Кастрюли эмалирован¬
ные 10 шт.
10,6
10,9
П,4
31,6
39,1
27,9
Ботинки 1 пара
20,7
21,6
21,2
37,3
43,1
31,5
Мадаполам 10 м
11,1
И,4
10,4
18,7
23,5
17,0
Нитки № 50, 10 катушек
4,2
4,3
4,0
8,4
10,7
7,9
Сахар 10 кг
7,4
7,9
8,0
17,9
22,3
14,1
Соль 10 кг
1,7
1,7
1,7
4,0
6,3
4,4
Водка 1 л
2,9
3,0
2,9
7,2
8,1
5,3
Табак 1 кг
29,4
32,2
36,2
83,5
132,5
98,1
Мыло 10 кг
10,9
10,9
10,3
19,7
21,4
17,1
16* 243

Продолжение
СО
о
о
U
U
со
см
см
СО
со
со
со
Наименование и количество
ь-
см
со
см
о>
см
со
ю
СО
товаров
о
о
о
о>
—'
■
Средние цены
Уголь 100 кг
3,1 I
1 3,9 1
3,9 j
8,8 I
10,2 1
6,6
Керосин 10 л
2,6
1 з,1;
3,1 |
6,7 !
7,7 |
5,1.
В
титрах
молока
Плуг 1 шт.
141
133
149 |
| 206
251
228
Суперфосфат 100 кг
44
42
46
47
170
69
Кастрюли эмалированные
10 шт.
72
66
80
137
159
154
Ботинки 1 пара
141
130
148
162
176
173
Мадаполам 10 м
75
69
73
81
96
93
Нитки № 50, 10 катушек
28
26
28
36
44
44
Сахар 10 кг
50
48
56
78
91
77
Соль 10 кг
12
10
12
17
26
24
Водка 1 л
20
18
21
31
33
29
Табак 1 кг
200
194
253
362
540
540
Мыло 10 кг
74
66
72
85
87
94
Уголь 100 кг
i 21
23
27
38
41
36
Керосин 10 л
! 18
1
19
22
29
31
28
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
Как следует из вышеприведенных данных, в 1935 г.
крестьянин, который хотел купить плуг, должен был про¬
дать почти в 3 раза больше ржи или свинины или же в 2 раза
больше молока, чем в 1927/28 г. Для того чтобы купить 1 кг
табака, ему надо было продать в 4 раза больше ржи или сви¬
нины и в 2,5 раза больше молока. Так же было с другими
промышленными товарами. Разрыв цен увеличивался все
больше вплоть до 1935 г.—и это происходило несмотря
на демагогические мероприятия по снижению цен на про¬
мышленные товары. Об этом свидетельствует тот факт, что
в 1934 г. продукты сельского хозяйства упали в цене на
12,1%, продукты животноводства даже на 25%, а цены на
промышленные товары снизились, по официальным дан¬
ным, всего лишь на 4,9%. Но и это 4,9-процентное сниже¬
ние было фиктивным, так как картели одновременно отмени¬
ли скидки и другие льготы для торговцев, а последние ком¬
пенсировали эти потери за счет соответствующих наценок.
244

Итак, политика высоких цен, проводившаяся капитали¬
стическими монополиями, была фактором, обострявшим
аграрный кризис и усугублявшим обнищание крестьянства,
а тем самым сужавшим внутренний рынок. Это, со своей
стороны, не могло не повлиять на обострение промышлен¬
ного кризиса.
Казалось бы, что в таком вопросе, как соотношение цен
на промышленные и сельскохозяйственные товары, водо¬
раздел проходит не между капиталистами и трудящимися,
а между городом и деревней. Излюбленным демагогическим
приемом фашистской пропаганды было изображение де*
ревни как единого целого и противопоставление ее городу.
Хождение имел, например, лозунг «Лицом К деревне».
Этот прием был рассчитан на замазывание глубоких
классовых противоречий, раздиравших деревню и город, на
затушевывание подлинного водораздела между классами,
на маскировку классовой буржуазно-помещичьей сущности
государства, политика которого, вопреки демагогической
фразеологии, всегда носила ярко выраженный классовый,
капиталистическо-помещичье-кулацкий характер и была
направлена своим острием против рабочих и крестьян.
Казалось бы, вся деревня была заинтересована в сни¬
жении цен на промышленные товары, производимые мо¬
нополиями. Но это было совсем не так. Представитель по¬
мещиков Стецкий был согласен с Вежбицким в том, что
снижение цен на промтовары не является путем, ведущим
к улучшению положения в «сельском хозяйстве» (читай:
положения помещиков). В решении съезда председателей
торгово-промышленных и сельскохозяйственных палат го¬
ворилось: «Восстановление покупательной способности сель¬
ского населения не может произойти путем снижения цен
на промышленные товары».
Объяснение этого внешне парадоксального явления мы
находим в самой буржуазной прессе. Так, «Илюстрованы
курьер цодзенны» признает: «Руководящие представители
сельского хозяйства считаются не с интересами сельского
хозяйства как единого целого, а с интересами владельцев
сахарных заводов, то есть картеля сахарной промышлен¬
ности, связанного с угольным картелем. Поэтому они
не ведут борьбу против картелей»1.
1 «Ilustrowany Kurier Codzienny», 31 marca 1934 г»
245

Это не означает, что экономические интересы отдель¬
ных групп имущих классов всегда совпадали. Не всегда
также совпадали интересы всего класса помещиков с инте¬
ресами промышленной, торговой и банковской буржуазии.
Класс помещиков, впрочем, также не составлял единое
целое. Имелась прослойка помещиков, вложивших крупные
капиталы в банки и промышленные предприятия, связан¬
ные с монополистическим капиталом. Это имело место не
только в сахарной или пищевой промышленности. Как уже
указывалось, многие помещики были членами наблюдатель¬
ных советов крупных верхнесилезских концернов.
Типичным представителем этой «современной» прослойки
помещиков, неотъемлемой части финансового капитала был
князь Януш Радзивилл.
Имелась, однако, и группа помещиков-феодалов, так
называемых «зубров кресовых». К этой группе принадле¬
жал, например, князь Альбрехт Радзивилл из Несьвежа,
того самого Несьвежа, в котором был оказан торжествен¬
ный прием Пилсудскому, заверявшему, что у него нет
ничего общего с социализмом и что всем сердцем он предан
«традиции», олицетворенной в несьвежском замке.
Имелась, наконец, прослойка средних помещиков и сель¬
ских богатеев.
Часть помещиков, связанная с финансовым капиталом,
была, следовательно, прямо заинтересована в высоких
ценах на производимые монополиями товары. Политика
высоких цен на промышленные товары, проводимая кар¬
телями и поддерживаемая правительством, ударяла со
всей силой по трудящемуся крестьянству.
Правительства досентябрьской (1939 г.) Польши стре¬
мились примирить противоречивые интересы отдельных
капиталистических групп за счет рабочих, мелких и сред¬
них крестьян, а также за счет обедневшей мелкой бур¬
жуазии.
4. Рентабельность крестьянского хозяйства
В период с 1928 по 1935 г. валовой доход, издержки
производства и чистый доход на 1 га крестьянского хозяй¬
ства непрерывно падали.
Падение цен на промышленные товары весьма незна¬
чительно повлияло на уменьшение издержек производства
в сельском хозяйстве» Это отмечает в цитированном нами
‘^6

труде Совинский, который подчеркивает, что главным фак¬
тором, приведшим к падению издержек производства, был
упадок производительных сил и, в частности, истощение
самого крестьянина1. Та часть дохода, которая соответ¬
ствовала оплате труда крестьянина в денежном выражении,
уменьшилась с 3,15 зл. в день в 1927/28 г. до 0,12 зл. в
1929/30 г., а в 1930/31 г. имел уже место дефицит в 1,39 зл.
в 1931/32 г.—1,12 зл.
РЕНТАБЕЛЬНОСТЬ НА ! га В ХОЗЯЙСТВАХ ОТ 2 ДО 50 г
(в ЗЛ.) 1
Год
Валовой
ДОХОД
Издержки
производства
Чистый
доход (-)
или дефи¬
цит (—)
1927/28
610
400
+210
1928/29
585
436
+ 149
1929/30
499
395
+ 104
1930/31
379
352
+ 27
1931/32
283
290
— 7
1 Данные Отдела экономики мелких сельских хозяйств Го¬
сударе I венного научно-исследовательского института в Пулавах—
«Badania nad oplacalnoscia gospodarstw wJosciariskich 1927/28 —
1931/32», Warszawa, 1929—1933.
Вышеприведенная таблица ясно отражает резкое сни¬
жение доходности крестьянского хозяйства в годы кризиса,
даже если рассматривать его в целом, без классовой диф¬
ференциации. Уже к 1930/31 г. доходность крестьянского
хозяйства снизилась в 8 раз, а в последующие годы хозяй¬
ство стало убыточным1 2.
Падение доходности крестьянского хозяйства отража¬
лось особенно сильно на малоземельных хозяйствах.
Одни лишь кулацкие хозяйства давали еще некоторый,
правда, незначительный, доход, составлявший для хозяйств
в 15—30 га 8 зл. с 1 га. Все остальные хозяйства показывали
1 М. Sowinski, Koszty produkeji rolniczej, Warszawa, 1931,
str. 106,
2 Если к издержкам производства отнести также проценты
(6% г.одовых) с капитала» вложенного в хозяйство (стоимость земли,
построек и инвентаря), то окажется, что дефицит был постоянным
и что он резко возрос в годы кризиса.
247

дефицит, составлявший для хозяйств в 3—5 га 20 зл.,
в 5—10 га—8 зл., для хозяйств в 10—15 га—11 зл. на 1 га1.
ЧИСТЫЙ ДОХОД В ПРОЦЕНТАХ К ВЛОЖЕННЫМ СРЕДСТВАМ 1
Хозяйство
1927/28 г.
1928/29 г.
1929/30 г.
1930/31 г.
1931/32 г.
3— 5 га
5,10
3,23
1,79
0,47
0,57
5—10 га
5,55
3,60
2,80
0,84
0,35
10—15 га
6,73
4,33
2,77
1,06
0,39
15—30 га
7,23
4,23
2,77
0,30
0,95
30—50 га
8,12
5,86
3,40
0,67
.—
В среднем
6,75
4,28
2,82
0,67
—
1 W. S tani ewicz i J. C u rzy tek. Wyniki badan nad opIacalnoSciq,
drobnych gospcdarstw w 1930/31 i 1931/32, «Rolnictwo», ток V, t I, Hsto-
pad, 1932.
Трудящиеся крестьяне, как бедняки, так и середняки,
не получали не только земельной ренты и средней прибыли,
но даже вознаграждения за свою работу. Результатом этого
не могли не быть два весьма пагубных для польского народа
явления:
1. Деградация сельского хозяйства, разорение и упа¬
док крестьянского хозяйства.
2. Неслыханный рост обнищания крестьянских масс,
то что буржуазный экономист назвал «беспредельной спо¬
собностью польского крестьянина отказываться не только
от культурных, но и от элементарных человеческих потреб¬
ностей»2.
5, Деградация сельского хозяйства
Основной тенденцией развития экономических отноше¬
ний между городом и деревней в период с 1929 по 1933 г.
было падение потребления деревней промышленных това¬
ров, что, с одной стороны, углубляло промышленный кри¬
зис, с другой же стороны—стало решающим фактором
упадка сельского хозяйства и обнищания крестьянских
масс.
1 М. Sowiflskl, Koszty produkcii rolnictei, Warszawa, 1931.
8 W. Z a k 1 i k a, Bilans obrqtQw gotdwkowych rojnjctwa
polskiego, Lwow, 1933, str 24,

ИНДЕКС ПОТРЕБЛЕНИЯ
ДЕРЕВНЕЙ ПРОМЫШЛЕННЫХ
ТОВАРОВ1
1928 r.
100
1929 r.
104,6
1930 r.
89,8
1931 r.
76,2
1932 r.
56,8
1933 r.
49,4
1934 r.
44,8
1935 r.
51,0
1 «Koniunktura Gospodarcza», 1937.
Этот подсчет, показывающий снижение потребления
вдвое, не отражает, однако, действительного положения,
ибо учитывались лишь некоторые виды товаров.
Поэтому следует подвергнуть анализу снижение денеж¬
ных доходов и содержащейся в них доли расходов па про¬
мышленные товары.
А. Росэ подсчитал, что денежный доход сельского хо¬
зяйства в 1932/33 г. составлял 1 500 млн. зл., в 1933/34 г.—
1 300 млн. зл.1 Заклика подсчитал, что денежный доход
сельского хозяйства до кризиса составлял 4 695 млн. зл.2
Следовательно, доход снизился в 3 раза. В 1932 г. налоги
и сборы достигали 450 млн. зл., на погашение долгов и про¬
центов ушло до 350 млн. зл. Следовательно, на покупку
промышленных товаров оставалось около 700 млн. зл., в то
время как до кризиса на эти цели оставалось примерно
3 650 млн. зл. Таким образом, объем потребления промыш¬
ленных товаров сократился в 5 раз, а если учесть некоторое
удешевление промышленных товаров, во всяком случае,
в 4 раза.
Все эти данные относятся к сельскому хозяйству в це¬
лом, то есть к трудящемуся крестьянству, кулачеству и по¬
мещикам.
Падение доходов было, разумеется, значительно боль¬
шим в карликовых, мелких и средних хозяйствах. Об этом
1 «Gazeta Polska», 1! lutego 1934 г.
а W. Z a k 1 i k a, Bilans obrotow gotdwkowych rolnictwa
polskiego, Lwtfw, 1933, str. 24,
240

говорят даже данные Отдела экономики мелких сельских
хозяйств Пулавского института по 200 хозяйствам, пре¬
имущественно зажиточным. «Следует иметь в виду,—указы¬
вается институтом,—что исследуемые хозяйства во многих
отношениях стоят выше среднего уровня хозяйств. Учиты¬
вая этот факт, а также то, что площадь исследуемых хо¬
зяйств в 2 раза больше, чем площадь огромного большин¬
ства мелких хозяйств в Польше, можно предполагать, что по¬
требление (промышленных товаров.—Ред.) значительно ни¬
же. Емкость нашего сельского рынка сбыта, который имеет
огромное значение ввиду большой численности сельского
населения, уменьшается катастрофически из года в год
и в 1934/35 г. достигает самого низкого предела»1.
Даже из этих приукрашенных данных видно, что если
ежегодные доходы крестьянского хозяйства составляли
в 1926—1930 гг. в среднем 446,75 зл. наличными деньгами,
то в 1934/35 г. они снизились до 137,41 зл., то есть до 30,8%
уровня, существовавшего в период так называемой благо¬
приятной конъюнктуры. Это снижение денежных доходов
сельского хозяйства и еще более сильное снижение расходов
на приобретение промышленных товаров при сохранении
цен на эти товары на относительно высоком уровне неиз¬
бежно вызывало, конечно, сокращение потребления сель¬
скохозяйственных машин и минеральных удобрений.
По данным Института исследования экономической конъ¬
юнктуры и цен индекс закупок сельскохозяйственных ма¬
шин и инвентаря изменялся следующим образом:
1928 г
100
1929 г
76,2
1930 г
43,9
1931 г
21,8
1932 г
8,8
Это означает, что деревня закупала в 1932 г. сельскохо¬
зяйственных машин и инвентаря в 11 с лишним раз меньше,
чем в 1928 г. Это означало, что техническая база сельского
хозяйства не только не расширялась и не укреплялась,
а, наоборот, приходила во все более глубокий упадок.
1 J. Curzytek, Poloienie gosppdarstw wlo$cjanskjch
w r. 1934/35, Warszawa, 1937,
W

Не было и речи о применении тракторов, сеялок или
культиваторов1. Даже плуг заменялся деревянной сохой.
Крестьяне возвращались к деревянным граблям, боронам
и вилам.
Даже то минимальное количество тракторов, которыми
располагали помещики, ржавело, не находя применения,
ибо дешевле было использовать труд крестьян в форме
«отработок».
Как заявил один из представителей помещиков,
«во многих районах все шире и шире применяются ору¬
дия, сделанные сельскими кузнецами и ремесленниками...
Высокая стоимость угля и горючего не только препятствует
развитию механизации, но и значительно повышает стои¬
мость мол от ьбы » 2.
Он считал в связи с этим необходимым некоторое сни¬
жение цен на промышленные товары, но его главным тре¬
бованием было снижение... пособий на социальное обес¬
печение.
Итак, в период с 1929 г. по 1933 г. в польской деревне
происходило возвращение к допотопным методам обработки
земли, что, разумеется, вело к снижению плодородия.
Этот вопрос имел и оборотную сторону. По официаль¬
ным данным, производство сельскохозяйственных машин
и орудий с 1929 по 1933 г. сократилось следующим образом:
Машины
1929 г.
1933 г.
(шт.)
Конные плуги
51 037
3 839
Бороны
99 130
571
Молотилки
15 396
1 191
Отсюда видно, что эта отрасль промышленности в 1933 г.
фактически перестала существовать. 85% рабочих, занятых
1 Впрочем, эти орудия были и до 1929 г. недоступны малозе-
мельному крестьянскому хозяйству, а после 1929 г. они вообще
стали уникальными. За молотилку, купленную в 1928 г., надо
было заплатить 3 вагона, ржи, а в 1933 г.—8—9 вагонов.
•Janusz Henryk Gorski, Przystosow^nie produkcji rolni-
czej do znjfconych cenf str, 158—159,
251:

в 1928 г. на заводах сельскохозяйственного машинострое¬
ния, в 1932 г. не имели работы.
Так же обстояло дело и с минеральными удобрениями:
осенью 1929 г. их было продано на сумму 90,1 млн. зл.,
а осенью 1933 г.—на 16,4 млн. зл.
Насколько сократилось потребление минеральных удо¬
брений, показывает тот факт, что если в 1929 г. оно состав¬
ляло 33,3 кг на душу населения, то в 1932 г. уже только
4,1 кг, то есть снизилось на 88% по сравнению с 1929 г.
В результате уменьшалась урожайность, снижался
валовой урожай, сокращались посевные площади под тех¬
ническими культурами.
Урожайность пшеницы, составлявшая в 1909—1913 гг.
в среднем 12,4 ц с га, в 1928—1937 гг. составляла в сред¬
нем 11,8 ц, а в 1932 г.—7,8 цс га1.
Урожайность ржи в 1928—1937 гг. была на уровне
1909—1913 гг., но в 1931 г. она упала до 9,9 ц с га против
11,4 ц в 1928 г. Буржуазный экономист Г Богуславский
писал: «От снижения урожайности Польша теряет ежегодно
около 3,5 млн. ц зерна»1 2.
Сбор четырех основных зерновых культур (пшеница,
рожь, ячмень, овес) сократился в период с 1929/30 по
1932/33 гг. примерно на 16%3.
Еще сильнее сократился сбор сахарной свеклы. В 1929 г.
было собрано 49,7 млн. ц, а в 1933 г. всего лишь 18,5 млн.
ц, то есть на 60?о меньше4.
Даже сбор картофеля уменьшился с 317,5 млн. ц до
283,3 млн. ц.
Если сравнить сборы основных зерновых культур в
1932—1936 гг. со сборами в 1909—1913 гг., то окажется,
что за истекшие 25 лет производство зерна на душу насе¬
ления сократилось с 4,42 ц до 3,75 ц5.
Сбор сахарной свеклы с 1 га в период между двумя
мировыми войнами только в 1929 г. достиг довоенного
уровня; в остальные годы с 1928 по 1937 г. он был в среднем
на 32 ц меньше, а в 1935 г. на 59 ц меньше довоенного.
1 В этом году хлеба были поражены ржавчиной.
2 Ekstensyfikacja rolnictwa polskiego, «Zycie rolnicze», Nr. 17,
29 kwietnia 1939, str. 3.
3 Сбор этих четырех культур составлял в 1929 г. 134 154 тыс. ц,
а в 1932/33 г. —111 985 тыс. ц («Maly rocznik statystyczny», 1934).
4 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
6 J. Steck i, Zagadnienje rozwoju gospodarki polskiej,
Warszawa, 1932, str,. 11.
253

\ ведь и до 1929 г. урожайность в Польше была одной
из самых низких в Европе.
УРОЖАЙНОСТЬ (в ц с I га)
Пше¬
ница
1
Рожь
Ячмень
1
Овес
Карто¬
фель
Сахар¬
ная
свекла
Польша
и,2
10,9
12,0
11,6
113,7
209,0
Франция
16,0
11,8
14,7
14,2
111,0
278,4
Италия
14,6
—
—
12,5
—
265,1
Германия
21,7
17,4
20,3
19,4
156,2
287,6
Дания
29,8
17,6
28,6
26,3
168,4
320,0
Чехословаки
16,9
17,3
17,7
16,7
120,9
251,0
Голландия
29,1
22,9
29,7
20,5
186,1
372,5
Венгрия
13,1
11,3
—
—
—
—
Бельгия
26,7
24,7
26,5
26,4
214,6
300,9
Австрия
—
15,4
1 ~
125,2
244,7
1 «Maly rocznik statystyczny», 1937.
В крестьянских хозяйствах урожайность снизилась
сильнее, чем в помещичьих.
Разница в сборах с 1 га между помещичьими и крестьян¬
скими хозяйствами, которая уже в 1928 г. была значитель¬
ной, в годы кризиса еще более увеличивается. Ясно, что
в группе хозяйств до 50 га в наихудшем положении были
бедняцкие хозяйства.
Сокращались также и посевные площади, в особен¬
ности под техническими культурами.
ПОСЕВНАЯ ПЛОЩАДЬ ПОД
САХАРНОЙ СВЕКЛОЙ
(в тыс. га у)
1929
г.
239
1930
г.
185
1931
г.
149
1932
г.
116
1933 г. 99
1 «Maly rocznik statystyczny», 1937.
253

Следовательно, с 1929 ho 1933 г. посевные площади под
сахарной свеклой сократились на 140 тыс. га, то есть на
40%. Площадь, засеянная в 1932 г., была почти наполовину
меньше площади, засеянной в период 1909—1913 гг. За
весь период вплоть до 1939 г. посевная площадь под сахар¬
ной свеклой ни разу не достигала довоенного уровня.
Характерно, что посевная площадь под сахарной свек¬
лой, одной из относительно рентабельных культур, сокра¬
тилась в крестьянских хозяйствах сильнее, чем в поме¬
щичьих. В первом случае она уменьшилась с 74 тыс. га
в 1928 г. до 25 тыс. гав 1935 г., то есть на 2/3, во втором же
случае—с 160 тыс. до 87 тыс. га, то есть менее чем наполо¬
вину.
Немалую роль сыграла здесь политика сахарного кар¬
теля. Для того чтобы удержать цену на сахар на высоком
уровне, картель сокращал его производство в Польше,
не допускал строительства новых сахарных заводов и пре¬
пятствовал пуску в действие старых заводов, бездейство¬
вавших во время кампании 1928/29 г. В то же время картель
проводил политику низких цен на сахарную свеклу. Это
не отражалось на положении крупных помещичьих хо¬
зяйств, объединенных с сахарными заводами в единые кон¬
церны, но обрушивалось со всей силой на так называемых
«чистых» производителей, то есть на хозяйства мелких
и средних крестьян, ввиду чего последние постепенно
прекращали возделывать сахарную свеклу.
Посевная площадь под льном также снизилась (со
114 тыс. га в 1928 г. до 94 тыс. га в 1933 г.). Сократилось
производство на душу населения основных зерновых куль¬
тур и даже картофеля.
ПРОИЗВОДСТВО основных ЗЕРНОВЫХ культур и картофеля
НА ДУШУ НАСЕЛЕНИЯ
(в кг)
Культура
1930 г.
1931 г.
1932 г.
Продовольственное зерно:
291
247
228
Пшеница
71
70
41
Рожь .
220
177
187
Ячмень
46
46
43
Овес
74
72
73
Картофель
975
963
918
254

Наряду с упадком земледелия происходило такжё
уменьшение поголовья скота.
ПОГОЛОВЬЕ СКОТА В ПОЛЬШЕ
(в тыс. голов)
1931 г..
1932 г.
1933 г.
Лошади
4 124
3 940
3 773
Крупный рогатый скот
9 786
9 461
8 985
Свиньи
7 321
5 844
5 753
Таким образом, в период с 1931 по 1933 г. количество
лошадей сократилось примерно на 9%, крупного рогатого
скота—примерно на 9%, свиней—примерно на 20%.
Все эти факты полностью подтверждают характеристику
аграрного кризиса, данную И. В. Сталиным на XVII съезде
ВКП(б). И. В. Сталин говорил: «...аграрный кризис уси¬
лился за это время и охватил вес отрасли сельского хозяй¬
ства, в том числе животноводство, доведя его до деградации,
до перехода от машин к ручному труду, до замены трактора
лошадью, до резкого сокращения, а иногда и полного отказа
от применения искусственных удобрений, что еще больше
затянуло промышленный кризис»1.
В ’ Польше, являвшейся одним из наиболее слабых
звеньев системы капитализма, где капиталистические отно¬
шения переплетались со значительными остатками феода¬
лизма, где эксплуатация, осуществлявшаяся иностран¬
ным и отечественным монополистическим капиталом, при¬
нимала формы и размах колониальной эксплуатации, упа¬
док сельскою хозяйства был особенно глубоким и с наи¬
большей силой отразился па положении трудящегося
крестьянства, составлявшего 90% сельского населения.
6. Обнищание трудящихся масс деревни и их борьба
Нищета трудящегося населения деревни достигла в годы
кризиса таких размеров, что даже буржуазная газета
«Илюстрованны курьер цодзеппы» писала в 1932 г.:
«Нищела в деревне у нас беспримерна. Только где-
нибудь в Индии или Бразилии можно найти нечто подобное.
1 И. В Стали и, Соч. т. 13, стр. 284.
255

&та нищета так велика, что лишает нас права называться
культурной страной».
Вопреки заявлениям руководителей ППС о том, что
кризис якобы устраняет классовую дифференциацию в де¬
ревне ввиду общего обнищания, не все классы в деревне
кризис задел одинаково1.
Для князя Альбрехта Радзивилла, «пана в Иесьвеже»,
кризис означал «печальную» необходимость ограничиться
отоплением 28 из 140 комнат своего замка, а также сократить
40 человек из 300 служащих майоратного поместья, сохра¬
нив весь обслуживающий персонал замка, в том числе лич¬
ных слуг1 2.
Помещик, владевший 22 влуками3 плодородной земли,
ограничивается отоплением 4 из своих 18 комнат, сокращает
домашнюю прислугу с 6 до 3 человек. Но все же на завтрак
у него подают ветчину, яйца, джем. Свою конюшню он по¬
полняет жеребятами, скупаемыми у бедных крестьян, а сам
мечтает об упразднении социальных пособий рабочим,
половину которых он сократил4.
Каковы же были в годы кризиса условия жизни и труда
основной массы трудящихся деревни?
Безработными оказалось около 1 млн. сельскохозяй¬
ственных рабочих. Это о них орган консерваторов газета
«Час» писал: «Лишенные крова и куска хлеба, голодные,
одетые в лохмотья, они без цели бродят по деревням, на¬
поминая кладбищенские призраки»5.
Безработица усугублялась проводимой фашистским пра¬
вительством политикой «шарварков», то есть бесплатного
принудительного труда, а также распространением отра¬
боток.
В годы кризиса помещики вели усиленное наступление
на заработную плату и условия труда сельскохозяйствен¬
ных рабочих, внося изменения в коллективные договоры
или просто нарушая их. Натуральная оплата была снижена
1 М. Nicdziaikowski, Koncentracja kapitalu па wsi,
«Robotnik», 14 maja 1933 r.
2 K. W r z о s, Oko w oko z kryzysem, Warszawa, 1933, sUr
28—30.
3 Влука—старая польская земельная мера, равна 30 моргам
(морг 0,5 га).—Прим. ред.
4 К. W г z о s, Oko w око z kryzysem, Warszawa, 1933,
str. 43—45.
5 «Czas», 15 maja 1934 r.
256

в западных воеводствах на 100 кг зерна, в центральных—
на 50 кг, денежная заработная плата была снижена на 10—
20 зл., участки под картофель были сокращены на 10 аров,
угольный паек был урезан на 250 кг. Оплата за сверхуроч¬
ные часы и праздничные дни была снижена на 25%. Рабо¬
чим запретили держать 2 коровы, а иногда не разрешали
иметь даже одну. Ухудшился корм для скота. Сократилась
стоимость натуральной платы в различных формах, которая
составляла от 50 до 90% заработной платы постоянных
сельскохозяйственных рабочих и 25—40% вознаграждения
за сезонные работы.
Даже по официальным данным заработная плата сель¬
скохозяйственного рабочего в центральных воеводствах
в денежном выражении снизилась с 1937 зл. в 1927/28 г.
до 855 зл. в 1933/34 г., то есть на 54%Ч
Заработная плата поденного рабочего, .не получавшего
оплаты натурой, снизилась в весеннем сезоне с 3,9 зл.
в 1928 г. до 1,7 зл. в 1933 г., то есть на 56,4%.
Эти данные, несомненно, преуменьшают размер сниже¬
ния заработной платы. По подсчетам Международного аг¬
рарного института заработная плата сельскохозяйственных
рабочих в Польше составляла в 1933 г. в среднем лишь
582 зл., то есть 29% к уровню 1928 г. Кулаки в период
кризиса почти перестали платить наличными. Батрак
работал за угол в конюшне и за скудную пищу. Рабочий
день продолжался официально 12—13 часов. Массовым
явлением была невыплата заработанных денег. Для поло¬
жения сельскохозяйственных рабочих характерно следую¬
щее письмо, адресованное Союзу сельскохозяйственных
рабочих2:
«Я обращаюсь с просьбой помочь мне в следующем деле:
как известно союзу, начиная с апреля месяца 1930 г. я хожу
без работы, так как меня уволили из принадлежащего де¬
путату сейма Янушу Радзивиллу фольварка Мыслаково
в Ловицком уезде. В этом имении со мной произошел несча¬
стный случай. Мой иск, связанный с этим случаем, нахо¬
дится в окружном суде в Варшаве, и я не могу дождаться
судебного решения.
У меня есть еще и другое дело в окружном суде в Вар¬
шаве: о приведении в исполнение решейЪя арбитражной
1 «Maly rocznik statystyczny», 1938.
2 «Robotnik», 13 sierpnia 1932 r.
17 Л. Гросфельд
257

комиссии, которая присудила в мою пользу с Януша Рад¬
зивилла 1 920 зл. за выполненную мной работу. Я подал
жалобу по этому делу еще в мае 1931 г., однако до сих пор
не получил исполнительного листа. Я не могу найти ни¬
какой работы, голодаю вместе с семьей, состоящей из жены
и шестерых детей, старшему из которых шесть лет, а млад¬
шему один год и 4 месяца. Я живу сейчас преимущественно
нищенством, так как причитающиеся мне деньги—около
2 тыс. зл. лежат в кармане у Радзивилла. В мае 1932 г.
я обратился к уездному старосте1 в Ловиче с просьбой дать
мне какую-нибудь работу, чтобы я мог прокормить свою
семью. Господин староста сначала спросил меня, кто я таков.
Я назвал свою фамилию и т. п., и он поинтересовался,
чем я занимаюсь. Когда я ответил, что нищенствую, для
того чтобы прокормить шестерых маленьких детей, он
сложил руки на груди и заявил: «Зачем же вы столько
детей наплодили. Для нищих работы нет». Если в самом
деле моя вл на состоит в том, что я являюсь отцом шести
детей, из которых двоим близнецам по шести лет и двоим
близнецам по одному году и четыре месяца, то почему меня
и мою жену учили, что стараться не иметь детей—это смер¬
тельный грех? Разве за это господин староста вправе меня
ругать—должен ли я это понимать так, что мне надо изба¬
виться от своих детей?
Признаюсь, мне уже жизнь могла надоесть и она мне
действительно осточертела. То, что мне причитается за мой
труд, лежит в кармане у Радзивилла. Исполнение решения
судебных органов затягивается на целые годы, я терплю
нужду и умираю с голоду, а самое священное отцовское
чувство оскорбляется старостой».
Деревенская беднота нанималась на 12—14-часовую ра¬
боту за 40—50 грошей.
Полупролетарий с хозяйством в 3 морга из Радомщан*
ского уезда писал:
«Нынешней осенью на копку картофеля в имении схо¬
дились люди за 5—7 лш. Они выходили из дома, когда еще
рассветало, а кончали работу после захода солнца, когда
становилось так темно, что уже не было видно картофеля
на земле. За эту работу они получали несколько десятков
грощей. Если кто-нибудь протестовал, его сразу выгоняли^
1 Начальник уездной упрзвы в довоенной Польше.—Прим, ред.
258

Ему говорили: «Не нравится тебе? Тогда пошел ко всём
чсрчям, на твое место придет тысяча других».
После окончания копки бедняки приходили на карто¬
фельные поля имения и мотыгами перекапывали землю в
поисках оставшихся где-нибудь картофелин. Однажды—
эго было на полях, расположенных далеко от имения,—
бедняки, как обычно, собирали оставшуюся картошку.
Вдруг на них налетел помещик с конюхами и кучерами
верхом на лошадях. Помещик приказал отобрать собранный
картофель, рассыпать его по полю и запахать в землю.
Минувшей весной, когда уже солнце стало пригревать, на
помещичьих картофельных полях появились люди и стали
собирать замерзшие и прогнившие картофелины; промок¬
шие под снегом и дождем, они уносили их домой и, очистив,
пекли лепешки, чтобы накормить умирающих с голоду
детей»1.
В результате снижения заработной платы произошло
сильное падение покупательной способности сельскохозяй¬
ственных рабочих. Чтобы купить 1 кг табака, рабочий до
кризиса должен был работать 9 дней, а в 1933/34 г.—
20 дней.
Потребление промышленных товаров сельскохозяйствен¬
ными рабочими уменьшилось во время кризиса на 65%
(с 200 до 65 млн. зл.), в то время как потребление помещи¬
ков сократилось всего на 15%.
Подытоживая данные сравнительного анализа доходов
и расходов помещичьих хозяйств Познанского воеводства
за 1930/31 — 1932/33 гг., помещичья «Газета рольнича»
писала, что в этих хозяйствах после 1930/31 г. происходил
рост доходов и их финансовое положение стало весьма
благоприятным, так как они сумели сократить свои расходы.
Разумеется, это было сделано прежде всего за счет сель¬
ского пролетариата.
Бельмом на глазу помещиков были коллективные дого¬
воры, завоеванные сельскохозяйственными рабочими в ре¬
зультате героической борьбы 1919—1920 гг. Открытое на¬
ступление на коллективные договоры (замена коллективных
договоров индивидуальными, предусматривающими отмену
отпусков, неограниченный рабочий день, право в любое
время выбросить рабочего на улицу, даже если он прорабо-
1 «PamiQtniki Chlopow», Warszawa, 1935, t. I, str. 93.
17* 259

тал Й5 лет) захлебнулось, встретив сопротивление сельскб*
хозяйственных рабочих1.
Ввиду этого помещики при поддержке фашистского пра¬
вительства предприняли обходный маневр, нанося свои
удары постепенно и втихомолку. Правительство издало
циркуляр, согласно которому коллективные договоры
могли охватывать только членов профсоюза. Это означало,
что 75—80% сельскохозяйственных рабочих было постав¬
лено вне коллективных договоров. ППС поддержала эту
точку зрения, и она была зафиксирована как в гражданском
кодексе, так и в заключениях Верховного суда. Но и в тех
случаях, когда коллективный договор оставался в силе,
помещики ухитрялись использовать против рабочих усло¬
вия, сформулированные в свое время в интересах рабочих.
Например:
В коллективном договоре имелся пункт о том, что сель¬
скохозяйственный рабочий в случае потери здоровья и сил
может быть переведен на более легкую работу с соот¬
ветствующим снижением заработной платы. Многие поме¬
щики, воспользовавшись этим пунктом, совершенно здо¬
ровых рабочих зачисляли в «инвалиды», снижали им на
этом основании заработную плату, принуждая их одно¬
временно выполнять ту же самую тяжелую работу.
Пункт, запрещавший увольнять рабочих, проработав¬
ших 25 лет, помещики обходили, увольняя их по истечении...
24 лет. Это делалось в организованном порядке, на основе
циркуляра Союза помещиков.
В период кризиса массовым явлением стала задержка
выплаты заработной платы в течение целого ряда лет. Со¬
гласно принятому во время кризиса закону, по истечении
годичного срока причитавшаяся сумма пропадала, даже
в том случае, если рабочий продолжал работать. Это было
своеобразной формой снижения заработной платы. На этом,
например, граф Потоцкий заработал 1 м^. зл. В Сохачев-
ском уезде из 42 помещичьих хозяйств только 2 регулярно
выплачивали заработную плату. Задолженность помещиков
сельскохозяйственным рабочим достигала 10 млн. зл., то
есть составляла около половины всей годовой суммы выплат.
Другой скрытой формой снижения заработной платы
была выдача вместо денег квитанций, принимавшихся
1 Например, стачка 150 тыс. сельскохозяйственных рабочих
18 апреля 1932 г.
260

только в магазине, принадлежавшем помещику. Но в этом
магазине товары были на 20—30% дороже, чем в других.
Закон от 1933 г. ликвидировал, по существу, социаль¬
ное обеспечение сельскохозяйственных рабочих.
Журнал «Пшегленд убезпечень сполечных» («Обзор
социального страхования») писал, что состояние здраво¬
охранения в двух самых передовых воеводствах Польши
(Познанском и Поморском) отстало на много десятилетий,
что там не лечат туберкулеза, венерических заболеваний;
при заболеваниях дифтеритом, скарлатиной, рожей упот¬
ребляются лишь домашние средства, а число лиц, леча¬
щихся у врачей, составляет менее 5% прежнего количества
(до введения нового закона).
Зато по требованию крупных капиталистических мо¬
нополий и помещиков взносы помещиков в фонд страхова¬
ния от несчастных случаев, часто происходивших в сель¬
ском хозяйстве, были снижены с 3 до 1%.
В ужасном состоянии находились так называемые «чво-
раки», то есть бараки для рабочих1. Но начиная с 1931 г.
даже в них уволенному рабочему не разрешали жить
дольше 2 месяцев.
В годы кризиса еще более обострилась полуфеодальная
эксплуатация. Например, один помещик перед увольнением
рабочего взял у него заявление с просьбой о выделении ему
жилой площади и одного морга земли под картофель, корма
для коровы и небольшого количества хлеба. Взамен этого
рабочий обязывался отработать 620 рабочих дней. В одном
случае дети конюха не могли без разрешения помещика
выполнять какую-либо работу вне деревни. Сезонные
и поденные рабочие работали, зачастую получая в виде
оплаты лишь каждый десятый-двенадцатый сноп или седь¬
мую-восьмую копны сена.
Одновременно распространялась система принудитель¬
ной бесплатной работы. На дорожных работах на 1 июля
1935 г. было занято 682 тыс. человек, из них только 259 тыс.
получали какую-либо заработную плату, остальные рабо¬
тали даром.
Участились случаи продажи детей кулакам. В газете
«Илюстрованны курьер цодзенны» в 1935 г. был описан
случай, когда бедная вдова, имевшая 5 детей, продала
1J. Kowalewski, Stan mieszkan sluzby folwareznej,
Warszawa, 1929.

11-летнего сына «соседу», то есть кулаку, за 10 зл., 5 пудов
зерна и несколько пудов картофеля.
Усиливалась политическая зависимость рабочего от
помещика и кулака. Росло бесправие. Участились случаи
убийства и избиения сельскохозяйственных рабочих поме¬
щиками. Рабочего избивали- за то, что он не поклонился
помещику, что сломал колесо у воза и т. п. Суды в боль¬
шинстве случаев выносили помещикам оправдательные
приговоры. Впрочем, помещики вершили свой собствен¬
ный суд. В одном фольварке в уезде Конин рабочий за 5-ми-
нутное опоздание был «приговорен» помещиком к такому
наказанию: в течение месяца ему запрещалось ходить до¬
мой и видеться с семьей.
В Жешувском воеводстве желающий получить работу
должен был представить выданное полицией удостовере¬
ние о благонравии, свидетельство от ксендза об исповеди
и удостоверение, выданное военизированной фашистской
организацией «Стшелец».
Помещики запрещали «своим» рабочим читать газеты,
участвовать в профсоюзных собраниях, но зато приказы¬
вали им целовать руку. Они применяли законы 60-летней
давности, определявшие обязанности «прислуги» по отно¬
шению к «панам», запрещавшие отлучаться без разрешения,
обязывавшие «быть верным и послушным, оказывать ува¬
жение».
Усиление полуфеодальной-эксплуатации тесно перепле¬
талось с усилением капиталистической эксплуатации в фор¬
ме «рационализации» труда. Постоянные рабочие все чаще
заменялись временными, все больше применялся труд жен¬
щин и детей. Уже в 1921 г. женщины составляли 40%,
а дети до 14 лет—10,3% от общего числа сельскохозяйст¬
венных рабочих. Частым явлением был труд детей в воз¬
расте от 8 до 10 лет, а при сборе хмеля—даже с 6 лет. Дети,
а в Познанском воеводстве также и женщины, не были
охвачены коллективным договором. Рабочий день все
более удлинялся, достигая зачастую 20 часов. Все больше
распространялась система сдельной и премиальной оплаты.
Идеолог капиталистической рационализации в сельском
хозяйстве профессор Мощенский, говоря о роли сдель¬
щины и значении надзирателя, указывал, что ничто так
не отталкивает от труда, как слишком высокие по сравне¬
нию с потребностями заработки, ибо только нужда застав¬
ляет человека' работать. Поэтому сдельные ставки были
262

чрезвычайно низкими. Но и сдельщину Мощенский считал
«ус iпрежней» системой, потому что она оставляла у рабочих
возможность располагать временем; Мощенский считал ее
излишней. Мощенский настойчиво предлагал ввести премии
за производство продукции сверх нормы, но рекомендовал
выдавать их осторожно, без шума, чтобы не раздражать
рабочих. Итак, премии получали лишь немногие, в секрете
от других рабочих, которых они должны были тянуть за
собой. Он рекомендовал также пользоваться хронометром,
но так, чтобы рабочие этого не замечали.
Кулаки тоже все чаще с часами в руках наблюдали за
трудом батраков, заставляя их работать с 3.30 утра
до 9 часов вечера.
Помещики и кулаки прилагали все усилия, чтобы дер¬
жать рабочих в невежестве и не допустить развития их клас¬
сового сознания. Этой цели служила, в частности, усилен¬
ная милитаризация. Помещики придерживались той, не
лишенной справедливости точки зрения, что «чем выше
уровень умственного развития рабочих,тем труднее ими
управлять»1.
Степень охвата сельскохозяйственных рабочих профсою¬
зами была низкой и все более снижалась. Среди сельско¬
хозяйственных рабочих действовало 5 реакционных проф¬
союзов, в том числе профсоюзы, примыкавшие к ППС
и НПР1 2, фашистский профсоюз «333» и «христианско-
демократический» профсоюз. Общее число организован¬
ных сельскохозяйственных рабочих уменьшилось с 202 тыс.
в 1925 г. примерно до 100 тыс. в 1929 г. Это было результа¬
том растущего разочарования в деятельности профсоюзов.
Политика ППС и руководимого ею профсоюза была в сель¬
ском хозяйстве еще более соглашательской, чем в других
отраслях. Квапинский принимал участие во всех фашист¬
ских арбитражах и проповедовал теорию «невозможности»
забастовок в зимнее время. Еще более оппортунистической
была позиция НПР, жонглировавшей антикапиталистиче-
ской фразеологией. В фашистский «333» платили взносы
помещики.
Последней стачкой до начала кризиса была продолжав¬
шаяся несколько недель всеобщая забастовка сельскохозяй¬
1 «Gazcta Rolnicza», 2 styeznia 1935 г.
2 НПР—«Народова партия роботнича»—желтая национали¬
стическая организация.—Прим. ред.
263

ственных рабочих в 1925 г. В периоде 1926 по 1928 г. в сель*
ском хозяйстве «царило спокойствие» (и Квапинский хва¬
лился, что «его» профсоюз избегает забастовок. Однако
и в этой области кризис принес с собой перемены. В 1928 г.
разразились первые забастовки сельскохозяйственных ра¬
бочих и рабочих лесных хозяйств на Западной Украине,
проходившие под руководством коммунистов. Они охва¬
тили главным образом сезонных рабочих в Бобрецком,
Жулкевском, Раворусском уездах. Забастовщики требо¬
вали 8-часового рабочего дня, повышения заработной платы,
социального страхования. В ряде мест произошли крова¬
вые столкновения с полицией (Гребеннэ, Бальятычи).
В 1928 г. произошли первые стачки и в коренных польских
областях. Однако лишь в последующие годы начинается
настоящий подъем стачечной борьбы, которая достигла
своей высшей точки в 1932 г.
Это явилось, несомненно, результатом усиления работы
Коммунистической партии Польши, которая до тех пор
в этой области была слаба. Вопрос о работе среди сельско¬
хозяйственных рабочих был широко поставлен лишь на
VII пленуме ЦК Коммунистической партии Польши в
1929 г. и на V съезде в 1930 г. До тех пор в политике партии
сельский пролетариат не выделялся из всей крестьянской
массы. В период между V и VI съездами Коммунистической
партии Польши (1930—1932 гг.) количество ячеек и членов
партии среди сельскохозяйственных рабочих возросло
в 5 раз. Если в 1930'г. в коренной Польше партия руково¬
дила всего лишь тремя забастовками сельскохозяйствен¬
ных рабочих, то в 1932 г. она возглавила уже сто забасто¬
вочных кампаний.
Значительную роль в развитии борьбы сельского пролета¬
риата сыграли также мощные забастовки промышленных
рабочих в 1932 г.
Все это привело к тому, что кроме стачек в отдельных
фольварках и группах фольварков, стачек рабочих лесных
хозяйств, конюхов, кроме так называемых «картофельных»
и «свекольных» забастовок, преимущественно оканчивав¬
шихся победой рабочих, 18 апреля 1932 г. разразилась
однодневная всеобщая забастовка 150 тыс. сельскохозяй¬
ственных рабочих, главным образом в центральных и за¬
падных воеводствах. Это было первое выступление сельско¬
хозяйственных рабочих в масштабе всей Польши при фа¬
шистской диктатуре Пилсудского,
Ж

Тем не менее по сравнению с борьбой промышленного
пролетариата и даже малоземельного крестьянства, а
также в сопоставлении с 1919 г. борьба сельскохозяйствен¬
ных рабочих являлась, конечно, более слабой.
Как отразился кризис на условиях жизни сельских
бедняков и середняков? Мы уже указали, что вся политика
цен, вся кредитная, налоговая, экспортная политика была
рассчитана на то, чтобы переложить главное бремя обост¬
рившегося аграрного кризиса на массу трудящегося кре¬
стьянства. Поэтому она вела к разорению мелкого и сред¬
него крестьянского хозяйства, к разрушению семьи бедня¬
ков и середняков. Об упадке крестьянского хозяйства мы
уже говорили.
Перейдем к вопросу об обнищании и разрушении кресть¬
янской семьи.
По данным Пулавского института, относящимся скорее
к более или менее зажиточным хозяйствам1, годовые рас¬
ходы в наличных деньгах на одного взрослого члена кре¬
стьянской семьи составляли1 2:
1926—1930 г
1930/31 г
1931/32 »
1932/33 »
1933/34 »
1934/35 »
369,62 зл
262,69 »
179,40 »
144,08 »
136,67 »
124,43 »
Это означает, что если в период с 1926 по 1930 г. сред¬
ний расход на одного взрослого человека в крестьянской
семье составлял 1 зл. в день, то в 1934/35 г. он составлял
уже только 30 грошей, то есть сократился на 2/3.
В пределах этой суммы расходы на жизнь уменьшились
с 84,68 зл. в 1932/33 г. до 39,53 зл. в 1934/35 г.
Расходы на обучение детей снизились с 27,47 зл.
в 1927/28 г. до 3,79 зл. в 1934/35 г.—до суммы, составляв¬
шей лишь 15% среднего уровня в период с 1926 по 1930 г.
Соответственно снизились расходы на отдельные про¬
довольственные и промышленные товары.
1 «Polozcnie gospodarstw wloscianskich wr 1934/35 r.», Warsza¬
wa, 1935.
2 Исследовались хозяйства в среднем величиною в 12,6 га.
Следует отметить, что обследованные хозяйства вели бухгалтер¬
ский учет.
265

РАСХОДЫ НА НЕКОТОРЫЕ ПРЕДМЕТЫ
ПОТРЕБЛЕНИЯ В РАСЧЕТЕ НА ОДНОГО
ВЗРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА В ДЕРЕВНЕ
(в ЗЛ.)1
1928/29 г.
1933/34 г.
Мясо
19,92
4,25
Жиры
11,90
3,94
Мука
3,80
1,39
Одежда
75,74
27,25
Обувь
32,18
6,6
1 «Pofofcenie gospodarstw wloSciariskich w
1933/34», Warszawa, 1935.
Мы видим падение в 3—5 раз. Значительно снизились
также расходы на уголь (с 15 до 3 зл.), на керосин и на са¬
хар. Поскольку цены на промышленные товары и в особен¬
ности на те товары, которые покупали крестьяне, снизи¬
лись незначительно, падение расходов объясняется глав¬
ным образом сокращением потребления.
В этом ключ к пониманию того, почему так сильно сни¬
зилось в годы кризиса среднедушевое потребление ряда
товаров, которое, как известно, и без того было одним из
наиболее низких в мире.
Разумеется, снижение расходов и сокращение потребле¬
ния товаров в мелких и середняцких хозяйствах было еще
более резким. Хотя мы и не располагаем полной официаль¬
ной статистикой, всесторонне характеризующей положение
крестьянских масс, все же имеется ряд материалов, свиде¬
тельствующих о глубочайшей нищете крестьян.
К таким материалам относится прежде всего книга Ежи
Михаловского «Деревня без работы», содержащая обрабо¬
танные данные обследования, проведенного в августе 1935 г.
в деревнях Жешувского уезда «по инициативе Института
по изучению социальных вопросов. Особая ценность этого
труда заключается в том, что 90% обследованных хо¬
зяйств—хозяйства с посевной площадью менее 5 га, а
50,9%—карликовые хозяйства (до 2 га).
Голод—вот что прежде всего характеризует положение
широких крестьянских масс в тот период.
26§

В хозяйствах размером до 2 га редко хватало хлеба до
нового урожая. И это в то время, когда цена на хлеб была
inелыханно низкой.
Яйца предназначались исключительно для продажи.
В лучшем случае крестьяне пилилишь обезжиренное моло¬
ко. Они вообще не потребляли мяса. Как гласила народная
поговорка, «крестьянин ест курицу только, когда он болен
или когда курица больна». Михаловский писал: «Сахар
в деревню не попадает. Большинство детей никогда его
даже не видали, разве только в виде конфеток при отпу¬
щении грехов. Соль крестьяне употребляли серую, иногда
даже красную, предназначенную для скота»1.
Михаловский неоднократно наблюдал, как крестьяне
по нескольку раз варили картофель в одной и той же посо¬
ленной воде или кипятили воду для картофеля в бочках
из-под селедки, полученных за работу у лавочника.
Основным продуктом питания был сухой картофель.
«Питание 90% сельского населения в районе Жешува,—
писал Михаловский,—недостаточно с физиологической
точки зрения, то есть недостаточно для поддержания нор¬
мальной жизнедеятельности организма»1 2.
О том, как упало потребление промышленных товаров
в деревне в период кризиса, свидетельствует тот факт, что
«в августе 1934 г. 5 тыс. жителей двух больших деревень
купили в магазине, обслуживавшем эти деревни, лишь одну
косу, 6 пуговиц, одну алюминиевую кружку и 100 г гвоз¬
дей. Спичка стала диковиной, которую только изредка
видели в руках пришельца из города»3. Огонь занимали
у соседей; хозяйки бегали из дома в дом с горящей лу¬
чиной.
Топлива не было, и плиту топили один раз в 2—3 дня;
не было одежды. Зимой детей завязывали по шею в мешки,
наполненные соломой, потому что без одежды они замерзли
бы в истопленной избе. Не было керосина4. Это приводило
к тому, что люди забывали грамоту. Состояние народного
образования было катастрофическим. Из 141 школы в уезде
37 были одноклассными и 32—двухклассными. В 1933 г.—
1 J. Mic halowsk i, WieS nie ma pracy, Warszawa, 1935,
str. 45.
2 Там же, стр. 48.
3 Там же, стр. 53.
4 В 1934 г. цена 1 л керосина была лишь на 2 гроша, то есть
на 3,7%, ниже, чем в 1928 г.
267

только 72% подлежавших обязательному обучению детей
было записано в школы. В действительности в школу хо¬
дило значительно меньше детей.
«Зимой большинство детей в школу не ходит из-за от¬
сутствия одежды и обуви. При большой разбросанности
деревень в Малопольше, зачастую расположенных на рас¬
стоянии 4—5 км друг от друга, широко применявшийся
способ, когда детей приносил в школу отец, который один
в семье еще имел сапоги, становился зачастую невозмож¬
ным»1.
Михаловский приводит данные о числе выходцев из
крестьянских семей, обучавшихся, в гимназии имени
Ст. Конарского вЖешуве. Хотя большинство из них, несом¬
ненно, были детьми кулаков, тем не менее общее число уче¬
ников средней школы—выходцев из крестьян—постоянно
уменьшалось. Если в 1912 г. в гимназии обучалось 149 детей
крестьян, то в 1928/29 г.—135, в 1930/31—116, в 1932/33—
84 и в 1933/34—70.
Это явление станет понятным, если учесть, что плата
за обучение в гимназии составляла 220 зл., и детям несо¬
стоятельных родителей никакие льготы не предоставля¬
лись.
«Экономические факторы,—пишет Михаловский,—пре¬
пятствуют ныне получению крестьянами среднего образо¬
вания почти так же сильно, как издававшиеся в средневе¬
ковье законы, запрещавшие крестьянам учиться»2. Для
полноты картины следует добавить, что на весь уезд име¬
лось лишь 4 радиоприемника и что в 1933 г. на культуру
и искусство было ассигновано 100 зл., из которых, однако,
на эти цели не был израсходован ни единый грош.
А здравоохранение? Свыше половины детей болело
туберкулезом, у всех были увеличены гланды, частым
явлением был рахит. В целом ряде деревень врач не бывал
по 4—5 лет.
Деревни, обследованные Михаловским, не были исклю¬
чением. Положение крестьянских масс было ужасным в За¬
падной Галиции, в районах Ланьцута, Тарнува, Ясла, не
говоря уже об оккупированных землях Западной Украины
и Западной Белоруссии.
1J. Michalowski, Wies nje ma pracy, Warszawa, 1935,
str. 59.
2 Там же, стр. 60,
?68

Малоземелье было здесь распространено шире, чем в ко¬
ренной Польше. Если на всей территории Польши карли¬
ковые хозяйства составляли 34от общего количества хо¬
зяйств, то в Западной Галиции—54,5%. Во всей Польше
каждое третье хозяйство было неспособно прокормить своего
владельца, а здесь—каждое второе хозяйство. Во всей
Польше на 100 человек сельского населения приходилось
16 лошадей и 24 свиньи, а в Западной Галиции—соответ¬
ственно 12 и 14.
Три монографии, опубликованные Пулавским инсти¬
тутом и описывающие положение д 1928 г., следовательно
в период относительно благоприятной конъюнктуры, дают
яркую картину социально-экономических отношений в За¬
падной Галиции1.
В деревне Рыбна 71 % крестьян имели менее 3 га земли.
В деревнях Бронишув и Кужин свыше 50% крестьян воз¬
делывали маленькие, не превышавшие 3 га, клочки земли,
которые не могли прокормить даже самые небольшие семьи.
Вот почему в этих районах кризис протекал наиболее остро
и недовольство крестьянских масс было особенно сильным.
Как писала буржуазная печать, массы в этих местах под¬
няли «знамя Шели»1 2.
Годы кризиса являются периодом значительного подъема
крестьянской борьбы, кульминационный пункт которой*
был достигнут в 1932—1933 гг.
В это время под влиянием мужественной стачечной
борьбы рабочего класса крестьянство впервые применяет
такую сугубо пролетарскую форму борьбы, как забастовка,
придавая ей специфический характер бойкота рынка и тре¬
буя в первую очередь отмены различных местных оплат
и сборов.
Крестьяне выбирают забастовочные комитеты, создают
пикеты для борьбы с штрейкбрехерами, организуют демон¬
страции.
Одна из буржуазных газет писала:
«Крестьяне, подражая тактике рабочих, расставили перед
городскими заставами пикеты, которые ведут агитацию
1F. Gu^ciora, Trzy Kurzyny, wsie powiatu niskiego, War¬
szawa, 1929; M. Sowinski, Rybna i Kaszowa, wsie powiatu
krakowskiego, Warszawa, 1928; J. F i e r i c h, Broniszow, wie$ powia¬
tu ropczyckiego, Warszawa, 1933.
2 Шеля—вожак крестьянских восстаний в южной Польше
в 1846 г.—Прим. ред.
269

Среди крестьян, везущих в город продукты, и убеждают их,
что не следует нарушать солидарность»1.
Рыночные сборы и сборы на заставах были тяжелым
бременем для трудящегося крестьянства, они были до¬
полнительным орудием эксплуатации, особо ненавистным
крестьянам и особо остро ощутимым в годы кризиса. Среди
60 различных сборов и штрафов были такие, как сбор за
въезд в город, за постой на рынке и на улице, за пользо¬
вание конюшней, за взвешивание товара, за убой скота,
за санитарно-ветеринарное обслуживание, за отсутствие на
повозке таблички с регистрационным номером, за неопрят¬
ное содержание номерной таблички, за стоянку в неполо¬
женном месте и т. д.
В Пясечно, под Варшавой, за въезд в город с пустым
возом крестьянин платил 25 грошей, за въезд воза с продук¬
тами—1 зл., за каждую свинью—2зл., за корову—2,5зл,
за ветеринарное свидетельство—2,5 зл.
В Ядуве с каждого воза, прибывшего из Радзиминского
уезда, взималось по 2,5 зл., если же воз прибыл из другого
уезда, то—7,5 зл. Варшавский магистрат взимал за въезд
в город 2 зл., за стоянку на рынке—1,5—3 зл., за каждую
лошадь—по 5 зл., за корову—5 зл. За 4 месяца, с апреля
по август 1932 г., доход магистрата из этих источников со¬
ставил 4 млн. зл.
Оплата за постой на рынке и за убей скота составляла
в Краковском воеводстве 12,8% цены свиньи, в Лсдзинсксм—
25—30%, в К елецком—64,7% цены теленка, 61 % цены овцы.
В Минск-Мазовецком уезде был случай, когда кр<стья-
нин, который вынужден был несколько раз приезжать
в город в поисках купца, продал лошадь за 12,5 зл., тогда
как сумма выплаченных им сборов за въезд на рынок со¬
ставила 10 зл.
Это была поистине средневековая система.
Первая стачка-бойкот произошла в феврале 1932 г.
в уезде Лиманова. Она продолжалась 3 недели и окончилась
снижением размера сборов, крестьянские стачки в марте
1932 г. сопровождались уже демонстрациями, въездом
в город без оплаты, борьбой с полицией.
В мае стачка охватила Варшавский, Ловицкий, Минск-
Мазовецкий уезды. Крестьяне строили на дсрогах барри¬
кады из возов, отобранных у кулаков-штрейкбрехеров.
2 «Polonia», 9 wrzesnia 1932 г.
270

§ июле 1932 г. произошли бурные События в Ядуйё*
под Варшавой. Крестьяне толпой ворвались в город, не
платя сборов. В результате столкновения с полицией было
убито 6 крестьян, ранен офицер полиции и несколько по¬
лицейских. В ответ на нападение полиции крестьяне органи¬
зовали стачку-бойкот, окончившуюся их победой.
Кровавый характер носили столкновения в уездах
Олыка на Волыни, Лопанув, Леско. В результате этих
столкновений было-убито 30 человек.
В стачках принимали участие широкие крестьянские
массы—и беспартийные, и людовцы1 и коммунисты.
В 1932 г. Польша становится также ареной острой
борьбы против налогов; в Леском уезде в Галиции произо¬
шло крестьянское восстание. Повод к нему был такой.
Под видом подготовки к так называемому празднику труда,
назначенному на 23 июня, на некоторые деревни была на¬
ложена обязанность выполнить в принудительном по¬
рядке ряд бесплатных работ. Крестьянские массы спра¬
ведливо восприняли это как возврат к барщине. Крестьян¬
ская беднота, которая—особенно в Галиции—находилась
в ужасном положении, взбунтовалась против этой новой
формы эксплуатации и взялась за оружие. Борьба охватила
десятки деревень и продолжалась около двух недель; она
изобиловала кровавыми столкновениями с полицией, во
время которых было много убитых и раненых, она показала
высокую организованность и самоотверженность крестьян.
Руководящую роль в борьбе крестьян играли ком¬
мунисты.
Еще выше поднялась волна крестьянской борьбы в
1933 г. В это время острие крестьянских забастовок было
направлено уже не только против местных оплат и сборов,
но и против всей грабительской политики монополистиче¬
ского капитала и фашистского правительства.
Особо острый характер борьба опять приобрела в Гали¬
ции, где накануне уборки нового урожая начался голод.
Уже ранней весной крестьяне под руководством Коммуни¬
стической партии Польши организовали голодные походы,
объединившись с безработными из близлежащих городков. В
марте, когда в голодающих разоренных деревнях появились
Людовцы—члены крестьянской партии «Стронництво людо-
ве», руководство которой находилось в руках кулачества.—Прим,
ред.
27^

Первые отряды судебных исполнителей и налоговых ин¬
спекторов, крестьянская масса всколыхнулась. Особое
возмущение народа вызывали неслыханные издевательства
административных органов и полиции, которые, как го¬
ворили в своих показаниях на судебном процессе свидетели
и подсудимые, «помыкали людьми».
В деревни не допускались никакие газеты, кроме пра¬
вительственных. Полиция не разрешала проводить собра¬
ния. Народные дома закрывались под разными предлогами.
Такова была обстановка, в которой в 1933 г. вспыхнуло
восстание галицийских крестьян, восстание, вписавшее
одну из самых замечательных страниц в историю крестьян¬
ских войн. Основными очагами восстания были четыре
пункта: Козоджа, Ноцкова, Вулька под Лясем и Грод-
зиско в Ланьцутском районе. Кроме того, мощные массовые
крестьянские выступления происходили в Тарновском,
Ясельском, Мелецком, частично Краковском и Горлицком
уездах. Восстание охватило территорию от Горлиц на сло¬
вацкой границе до самого Краковского уезда.
Описание начала событий мы находим в рассказе непо¬
средственного участника боев:
«Началось как будто бы из ничего. В деревнях Ропчиц-
кого уезда усердствовали налоговые инспекторы и судеб¬
ные исполнители. За налоги и долги они забирали у крестьян
все, что только были в состоянии увезти с собой. Крестьяне,
конечно, оказывали сопротивление сначала робко и не¬
решительно, потом все смелее, и, наконец, терпение крестьян
было исчерпано. В деревне Козоджа толпа до крови избила
судебного исполнителя, прогнала полицию и вернула кон¬
фискованные вещи. Вся окрестность забурлила. Молние¬
носно разнеслась весть о том, что деревенская беднота
Ропчицкого района расправляется с судебными исполни¬
телями и инспекторами. Массы воодушевились. Револю¬
ционное напряжение возросло. Как раз в это время партия
«Стронництво людове» организовала митинг в Козодже.
Депутаты этой партии созвали митинг в Козодже в связи
со своим партийным праздником, совершенно независимо
от событий, происходивших в Ропчицком уезде. И вот
именно этот момент, этот митинг в Козодже крестьянская
масса использовала для своих целей. Революционизиро¬
ванные успешной борьбой против налогов, взволнованные
угрозой фашистской мести, крестьяне всей массой двину¬
лись в Козоджу не на праздник «Стронництво людове», а для
272*

того, чтобы встать на защиту ропчицких героев, чтобы про¬
должать начатую борьбу. В Козоджу двинулись крестьяне
Ропчицкого и соседних уездов. По пути в Козоджу крестьян¬
ская масса достаточно ясно показала, что она думает не
о партийных празднествах, а о революции. Толпа была
вооружена (141 винтовка). Крестьяне Мелецкого уезда
шли под коммунистическими лозунгами. Крестьяне из-под
Лежайска и Соколова ворвались в Сендзишев, вынудили бур¬
гомистра подписать антиправительственную резолюцию и
провозгласить здравицу в честь рабоче-крестьянского пра¬
вительства. По пути в Козоджу масса повсюду уничтожала
хлеб «единичников»1 и эндеков1 2. В Сендзишеве крестьяне
разгромили табачную лавку, принадлежавшую эндску,
и выбили стекла у аптекаря—сторонника правительства.
В общине Ольхава толпа напала на дом организации
«Стшелец» и, вооружившись там винтовками, двинулась
в Козоджу. В Козодже собралось 40 тыс. крестьян. Кре¬
стьяне изымали продовольствие и скот у помещиков. По¬
лицию толпа встретила камнями и вынудила отступить.
Ни депутату Стахнику, ни краковскому вице-воеводе
не удалось уговорить крестьян разойтись.
Крестьяне предъявили воеводе следующие требования:
освобождение от всех налогов, погашение долгов, прекра¬
щение продажи имущества крестьян с аукциона и прину¬
дительных взысканий до наступления благоприятной
конъюнктуры, освобождение арестованных во время по¬
следних событий, прекращение всяких судебных и поли¬
цейских преследований.
Когда вице-воевода стал давать уклончивые ответы,
разъяренные крестьяне бросились на его автомашину
и разбили ее вдребезги. Был момент, когда толпа хотела
попросту растерзать этого «блюстителя безопасности го¬
сударства».
Тогда вице-воевода уступил и обещал крестьянам вы¬
полнить все требования.
Крестьяне разошлись, а 17 июня началось усмирение
Ропчицкого уезда. Полиция занимала деревни и вела себя
как на неприятельской территории. По всему уезду велись
кровавые бои. Тогда восстал Жешувский уезд, а за ним
1 Единичники—деятели фашистской правительственной партии,
выступавшей на выборах под № 1.—Прим. ред.
2 Эндеки—члены ультрареакционной партии «Народова демокра-
ция».
18 л. Гросфельд
273

Ланьцутский и Пшеворский. Крестьяне в этих уезДйк Тре¬
бовали прекратить усмирение в Ропчицком уезде, положить
конец арестам и выдвигали одновременно ряд своих мест¬
ных требований. В ночь с 19 на 20 июня произошло крова¬
вое столкновение в общине Ноцкова Жешувского уезда,
во время которого погибло 10 крестьян. В Воле под.Лясем
(Жешувский уезд) было убито 5 человек»1.
В Ланьцуте 5 тыс. крестьян, собравшись перед зданием
уездной управы, требовали прекратить усмирение и снизить
цены на спички, сахар и керосин.
Во время боев в Гродзиске были убиты 3 крестьянина
и 2 полицейских.
На следующий день на Гродзиск двинулось 30 тыс.
крестьян. Они окружили полицейский участок, где забар¬
рикадировалось 60 полицейских, собранных со всего района.
Полицейские обстреливали крестьян из пулеметов. В ре¬
зультате столкновения было много убитых, в том числе
6 полицейских. Полиция бежала. Вскоре прибыло несколь¬
ко поездов с подкреплениями для полиции из Варшавы,
военные части из Пшемысля, Жешува и Ярсслава. Нача¬
лись массовые аресты и усмирение взбунтовавшихся де¬
ревень.
Галицийские события оказали огромное влияние на
крестьянство. Осенью забастовки охватили огромную массу
крестьян. Последующие годы ознаменовались дальнейшим
усилением борьбы крестьян против помещичьей эксплуа¬
тации и против фашизма.
1 «Nowy Przegl^d», 1933, Nr. 10, str. 20—21.

Глава VII
БУРЖУАЗНЫЙ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПУТИ
ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА
Кризис 1929 -1933 гг. выявил не только острые противо¬
речия и паразитизм капиталистического строя, находящегося
на краю банкротства. Он в то же время показал беспомощ¬
ность и банкротство буржуазной идеологии, буржуазной по¬
литэкономии, политики буржуазных правительств и партий.
В период с 1926 по 1929 г., в годы относительно благо¬
приятной конъюнктуры, буржуазные «идеологи» и политики
захлебывались от восторга перед капиталистическим строем,
предсказывали успехи в его дальнейшем развитии, заявля¬
ли, что он незыблем. Так было во всех капиталистических
странах. Так было и в Польше, где фашистское правитель¬
ство Пилсудского и его «идеологи» утверждали, что именно
благодаря фашистскому перевороту Пилсудского в мае
1926 г. Польша избежала разброда, что Пилсудский ввел
плановое начало в экономику, что именно его правле¬
нию Польша обязана улучшением своего положения, что
это улучшение «прочно» и ведет к «процветанию», к «автар¬
кии» Польши и т. д.
Так, например, видный представитель санационной
экономической «мысли» Стефан Стажинский писал в 1928 г.:
«Майский переворот создает новую эру в нашей экономи¬
ческой жизни...», «... наступает период экономической по¬
литики, направленной на достижение осознанных целей»1.
Стажинский восхваляет фашистское правительство за его
повиновение американскому финансовому капиталу:
«Новое правительство не допускало, чтобы затраченные
усилия были напрасными. Правительство использовало
и использует в той мере, в какой это только возможно,
1 «Mysl panstwowa wzyciu gospodarczym» в коллективной ра¬
боте «Na froncie gospodarczym», Warszawa, 1928, str. 17.
18* 275

результаты работы Комиссии экспертов под руководством
профессора Креммерера. Оно не приняло во внимание неум¬
ных и продиктованных ложной национальной гордостью
возражений против приглашения финансового советника
из Америки в связи с предоставлением стабилизационного
займа. Сегодня каждый в Польше видит, какую большую
пользу приносит государству это сотрудничество, благо¬
даря личным достоинствам господина Дьюи»1.
Вспомним, что комиссия Креммерера стремилась, в соот¬
ветствии с интересами своих хозяев, сохранить полуколо¬
ниальный характер Польши. Она заявляла, что развивать
промышленность в Польше не нужно, что успешное эконо¬
мическое развитие возможно при сохранении преимуще¬
ственно аграрно-сырьевого характера ее хозяйства1 2.
Вспомним также, что «советник» Дьюи был, по существу,
контролером всей финансовой политики государства.
Несомненно, «тяжелая рука» Пилсудского помогала
капиталистам ликвидировать 8-часовой рабочий день и
другие завоевания первых послевоенных лет. Эта же рука
помогала проводить рационализацию драконовскими ме¬
тодами. Она помогала помещикам и кулакам грабить дере¬
венскую бедноту, используя ликвидацию чересполосицы,
уточнение границ землевладений, отмену сервитутов и т. п.
Она помогала иностранному финансовому капиталу, кото¬
рому нужно было именно такое правительство на рубеже
капиталистического мира, на военном посту против СССР,
усиленно грабить народное достояние и эксплуатировать
массы трудящихся, а за это иностранные монополии бро¬
сали ему немного долларов и фунтов стерлингов.
Некоторое оживление экономики, наступившее после
1926 г., было результатом не мероприятий правительства,
а общей тенденции развития мирового капиталистического
хозяйства и было связано с некоторыми особыми обстоя¬
тельствами, в частности с забастовкой английских шахтеров
в 1926 г. В период же кризиса «рациональная» и «плановая»
политика Пилсудского оказалась совершенно беспомощной.
Длительное время представители буржуазии вообще
избегали употреблять слово «кризис», они говорили о «ре¬
цессии», о «депрессии» и т. д. и т. п.
1 «Na froncie gospodarczym», Warszawa, 1928, str. 20.
2 «Report submitted by the commission of the american financial
experts headed by dr. Kremmerer», Warszawa, 1926.
276

и когда в конце 1929 г. уже нельзя было обойти слово
«кризис», глашатай экономической политики правительства
Матушевский, решившись его произнести, отбросил фикцию
автаркии и с гордостью (!) провозгласил:
«Мы-европейцы, разделяем с Западом и радости и не¬
взгоды. Лишь на восток от нас начинается мир, который пы¬
тается жить собственной жизнью»1.
В отчете «Левиафана» за 1929 г. говорилось: «Нынеш¬
нее ухудшение экономической конъюнктуры в Польше
является результатом все более возрастающей зависимости
народного хозяйства Польши от мировой экономики. Эта
зависимость особенно ясно выявилась после окончательной
стабилизации валюты и притока в Польшу иностранных
капиталов»1 2.
Итак, за «честь» принадлежать к «Европе» (читай: к ка¬
питалистическому миру) Польша расплачивалась кризисом,
принявшим особенно острый характер из-за отсталости
страны и благодаря политике ее «кормчих». Но господин
Матушевский был оптимистом. На пороге тяжелого периода
1930—1933 гг., из которых каждый последующий был хуже
предыдущего, он следующим образом оценивает положение:
«Можно объективно утверждать, что существуют все
предпосылки к улучшению положения; можно предпола¬
гать, что в будущем году кризис уже будет позади»3. Этот
«будущий год» (1931) оказался годом дальнейшего обостре¬
ния кризиса.
Представители буржуазных партий, конкурировавших
с санационным лагерем, не скрывали уже всей серьезности
положения. Орган эндеков уже в апреле 1930 г. писал:
«Пессимизм все более овладевает даже самыми сильными
умами... такой глубокой безнадежности не было ни в один
из периодов мирового кризиса до сих пор»4.
А лидер эндеков Дмовский вынужден был заявить:
«Я повторяю то, о чем я уже говорил раньше: ныне слово
«кризис» имеет совсем не то значение, к которому мы при¬
выкли; это не один из тех периодических кризисов, которые
до сих пор переживала мировая экономика; это глубокий
перелом в существовавших до сих пор экономических отно¬
1 Цит- «Nowy Przeglqd», Nr. 3, 1930 г.
2 Там же.
3 Там же.
4 «Ktirier Poznanski», 9 wrzesnia, 1930 г,
277

шениях. Поэтому он не пройдет так, как проходили преж¬
ние кризисы; возвращения к прошлому после него не бу¬
дет»* 1.
Наконец, наступает 1932 год, четвертый год кризиса.
Теперь уже даже руководители санации складывают ору¬
жие и признают свое банкротство. На заседании съезда
легионеров 3 декабря 1932 г. Славек2 заявил: «Пришло
тяжелое время. Жизнь бьет нас палкой по голове. Со всех
сторон слышны стоны. Руки опускаются».
Позорную картину бездарности, невежества, фальши,
реакционности и зачастую полного мракобесия представляют
работы буржуазных «теоретиков», «ученых», «экономистов»,
«социологов», пытавшихся подвергнуть анализу характер
и причины кризиса, а также наметить пути его преодоления.
Даже к тем из них, в которых имеется хоть какая-то
видимость научности, можно полностью отнести слова Маркса
о поверхностности буржуазной политической экономии, про¬
являющейся, в частности, в том, что расширение и огра¬
ничение кредита, являющиеся только проявлением очеред¬
ных фаз промышленного цикла, она считает их причиной.
Все эти «ученые» пытались представить дело так, будто
экономический кризис является результатом случайного
стечения обстоятельств, не связанных с капиталистическим
строем. Как говорил на XVI съезде ВКП(б) И. В. Сталин,
«измышляются самые разнообразные «теории» кризиса.
Предлагаются целые проекты «смягчения», «предупрежде¬
ния», «ликвидации» кризиса... буржуазные экономисты
оказались полными банкротами перед лицом кризиса. Более
того, они оказались лишенными даже того минимума чутья
жизни, в котором не всегда можно отказать их предшествен¬
никам»3.
Такие «экономисты», как Кларнер и Стецкий, будучи
открытыми представителями финансового капитала, исполь¬
зовали анализ кризиса для того, чтобы теоретически обос¬
новать усиление наступления капитала на трудящиеся
массы и перекладывание бремени кризиса на плечи трудя¬
1 «Gazeta Warszawska*. 21 styeznia 1932 г.
1 Премьер-министр многих правительств довоенной Польши,
участник легионов Пилсудского в первой мировой войне. Застре¬
лился в своем кабинете незадолго до второй мировой ЗОЙНЪЬ —
Прим. ред.
8 И. В, С т а л. и н, Сеч. , т. 12, стр» 242,

щихся. Стецкий на вопрос, что такое кризис, отвечает: «Это
нарушение равновесия в области обмена, причем в основе
этого нарушения лежит нерентабельность производства».
Для улучшения положения он считает необходимым «вос¬
становить рентабельность производства или восстановить
равновесие между продажной ценой товаров и издержками
их производства»1, то есть, иначе говоря, снизить заработ-
ную плату, уменьшить, а по существу, ликвидировать со¬
циальное обеспечение, страхование и т. д.
Кларнер призывал гордиться тем, что Польша своим
производством не содействовала наступлению мирового кри¬
зиса, поскольку доля Польши в мировом товарообмене
составляла всего лишь 0,8% (точнее, до кризиса 0,7%, а
после кризиса 0,5%.—Л. Г.) и ни один товар польского
производства не имел на мировых рынках решающего
значения. «Страдая от последствий кризиса, — писал
Кларнер,—Польша расплачивается за ошибки чужой эко¬
номики»1 2.
Кларнер утверждает, что Польша находится в благоприят¬
ном положении, ибо она «принадлежит к числу тех счастли¬
вых стран, которые не имеют чрезмерно развитой промыш¬
ленности»3, но он не поясняет, почему в Польше кризис
протекал гораздо тяжелее, чем в какой-либо другой стране.
Вместе с тем он вынужден признать, что «нет способов
устранения кризиса, что речь может идти только об его смяг¬
чении с помощью чрезвычайных мероприятий»4. Вот почему
он рекомендует организацию всякого рода общественных
работ, на которых «ставки заработной платы должны быть
значительно ниже ставок, которые в аналогичном случае
выплачивались бы обычным наемным рабочим. Разница
составляла бы действительную прибыль...»5, получаемую,
чего Кларнер не добавляет, капиталистами.
Исходя из своего основного тезиса о благоприятных
последствиях слабого развития промышленности, Кларнер
рекомендует во что бы то ни стало задержать в деревне
излишнее сельское население.
1 J. S t е с k i, О kierunku akcji antykryzysowej, Warsza’
wa, 1932.
8 Cz. К 1 а г n e r, U podstaw bezrobocja, Warszawa, 1935,
3tr. 209.
3 Там же, стр. 242—243,
4 Там же, стр. 226.
в Тац же, стр, 231,
2W

Эмиль Ландсберг, который был директором фирмы
«И. К. Познанский», а затем паровозостроительного завода
«Будова паровозув», имел смелость утверждать:
«Единственным выходом для нас из того тяжелого поло¬
жения, в котором мы оказались, является дешевый и как мож¬
но более продолжительный труд». Он настаивает также на
ликвидации системы страхования на случай безработицы,
поскольку, по его мнению, «обеспечение в случае безра¬
ботицы есть основная причина, вызывающая безрабо¬
тицу»1.
Профессиональные буржуазные экономисты, универ¬
ситетские ученые также не могли, да и не хотели проанали¬
зировать причины кризиса, ибо они были бы вынуждены
признать, что только при ликвидации капиталистического
строя можно устранить кризисы. Они обсуждали только
вопросы девальвации, инфляции, дефляции и т. п. Бур¬
жуазные экономисты также искали выхода из кризиса в рам¬
ках капитализма.
Профессор Станислав Грабе кий рекомендует для выхода
из кризиса развивать кустарное производство в городе и в де¬
ревне: производство изделий из лозы, дерева, льна, изго¬
товление скатертей, инкрустированных галантерейных то¬
варов, кружев, ковров. Организацию этого кустарного
промысла он предлагает отдать в руки крупных торговых
фирм. Своей основной целью Грабский считал показ того,
что «европейская цивилизация не погибает! Не погибает
строй, опирающийся на частную собственность»1 2.
Проф. Адам Кржижановский еще в 1923 г. выдвинул тео¬
рию, согласно которой самым большим пороком поляков
является «легкомыслие в области деторождения» и что «без
ограничения прироста народонаселения не может быть
и речи о прочном улучшении положения»3.
Явно фашистский характер носили высказывания про¬
фессора Леопольда Каро: «Равенство противно природе..,
Сильные и слабые личности всегда существовали. Сила гос¬
подствует над слабостью, и в. этом положении заключается,
начало всякого господства... Господство является действи-
1 Е. Landsberg, Uwagi w sprawie kryzysu gospodarczego
W Polsce, Warszawa, 1932. t
2 Stanislaw G r a b s k i, Trzeba szukac drogi wyjseia, War¬
szawa, 1934.
3 Adam К г z у z a nowski, Pauperyzacia Polski WspoKze*
inej, Krakow, 1925.
»0:

тельным содержанием, основной идеей, условием существо¬
вания общества»1. Поэтому он восхваляет систему корпора¬
ций, осуждает демократию, восторгается Муссолини и Гитле¬
ром, которые, дескать, осуществляют «водворение разума
и честности на трон человечества»2.
Виднейший экономист ППС Даниель Гросс считал, что
«недомогание экономического организма объясняется бо¬
лезнью, которая поразила один (!) из его органов, а имен¬
но-денежную систему»3. Для улучшения положения он
рекомендует вносить сберегательные вклады не в частные
банки, а в эмиссионные.
Гросс имел смелость сослаться на Маркса, фальсифици¬
руя (с пропуском наиболее существенного абзаца) цитату
из второй части III тома «Капитала», чтобы заявить: «Надо
делать упор не на сферу производства, то есть не на пере¬
ход предприятия в собственность государства, а на платеж¬
ные средства, иначе говоря, на сферу обращения»4.
Итак, «социалистический» экономист успокаивает капи¬
талистов, утверждая, что кризис можно и следует устранить
не путем экспроприации экспроприаторов, а путем увели¬
чения выпуска платежных средств.
Редкими исключениями были такие работы, как «Выводы
из кризиса»5 Г Колодзейского. Колодзейский писал, что
неправильно искать причины кризиса в области кредита,
явления в этой области носят лишь производный характер;
действительную причину кризиса он видел в «диспропорции
между развитием производительных сил и развитием воз¬
можностей сбыта»6.
Д-р Колодзейский напоминает положение Маркса о том,
что капитализм развязал производительные силы, которые
его переросли. Он видит в этом объяснение вопиющих пара¬
доксов и противоречий капитализма в период кризиса и пи¬
шет: «Избыток товаров и в результате этого безработица
и рост нищеты, все большее раздувание производственного
аппарата и, следовательно, все меньшее его использование,
1 Коллективный труд «Zycie gospodarcze a ekonomika spoleczna»,
Lwow, 1933, str. 65.
2 Там же, стр. 74.
8 «Robotnik», 7 stycznia 1932 г.
4 «Robotnik», 12 kwietnia 1932 r.
6 Henryk Kolodziejski, Wnioski z kryzysu, Warsza¬
wa, 1932.
• Там же, стр, 12.
ЯР
продажа товаров на внешнем рынке за бесценок, ввиду чего
они внутри страны стоят еще дороже, денежный голод и рос¬
товщичество и в то же время накопление в банках неисполь¬
зуемых и не приносящих проценты миллионов—одним
словом, избыток человеческих рук, машин и даже денег
при одновременном неудовлетворении элементарных по¬
требностей человечества... Никакие, даже наиболее искус¬
ные, дымовые завесы не скроют того печального факта,
что существующее распределение национального дохода
является преградой на пути дальнейшего развития произ¬
водительных сил и удовлетворения потребностей миллион¬
ных масс и что его результатом является диспропорция
между производственными мощностями и возможностями
сбыта»1.
Д-р Колодзейский говорит только о противоречии между
развитием производительных сил и развитием возможностей
сбыта, а не о противоречии между развитием производитель-
них сил и состоянием производственных отношений. Де¬
лая выводы, он говорит о необходимости передать в руки «об¬
щественных органов» банковско-кредитную систему и «зре¬
лые» отрасли производства, о плановом хозяйстве и монопо¬
лии внешней торговли, но обходит молчанием вопрос о клас¬
совом характере этих «общественных органов», то есть госу¬
дарства. Из легальных изданий эта работа является наиболее
серьезной, но, разумеется, провести последовательный,
марксистско-ленинский анализ кризиса и указать правиль¬
ные пути выхода из него могла только революционная эко¬
номическая мысль.
После нескольких лет кризиса буржуазные экономисты,
политики, публицисты уже не могли скрыть его размеры
и остроту. В это время мы встречаем даже у некоторых
защитников капитализма яркие описания паразитизма,
деградации, нищеты, абсурдности и парадоксальности капи¬
талистического строя.
Вот некоторые из них;
«Польша является страной экономических противоречий.
В краю черных алмазов, в стране перепроизводства угля—
уголь дорог. В стране, изобилующей сахарной свеклой,
сахар дорог, дороже, чем в странах, импортирующих са¬
хар. В стране перепроизводства людей, где прирост насе¬
1 Henryk К р | о d z i е j s k i, Wnioski Z kryzysu* Warszawa, 193?’
Ж

ления велик, где имеется множество людей, наделенных
огромным аппетитом, сельскохозяйственные продукты не
находят сбыта. Сельскохозяйственная страна, край молоч¬
ных рек и кисельных берегов, полна голодных»1.
«Рушатся от старости здания, несколько семей живут
в одной комнате, санитарное состояние сотен тысяч квартир
и домов в десятках городов ужасно и рядом с этим бездей¬
ствующие кирпичные заводы и безработные каменщики.
Это—издевательство над здравым смыслом. Чтобы сохранить
высокие цены, бросают в море миллионы тонн кофе или
риса, уничтожают вагоны фруктов... в это время миллионы
людей буквально умирают с голоду...»
«Тысячи безработных бродят по улицам городов, тре¬
бующих нового строительства, они ходят по дорогам, тре¬
бующим ремонта, живут в трущобах, являющихся позором
для цивилизации и культуры»2.
Эта очевидная действительность не мешала апологетам
капитализма указывать на наиболее фантастические и не¬
лепые причины кризиса и «средства борьбы с ним». Влади¬
слав Людвик Эверт заявляет, что благодаря массовому
«творчеству» ученых, публицистов, статистиков «Мы уже
о кризисе знаем все, за исключением пары пустяков: мы не
знаем, откуда он взялся, какова его сущность и к чему он
приведет»3.
И этот член Латинской Академии науки и литературы
делает открытие—«кризиса нет, кризис—фикция; мы его
сами выдумали, и он продолжается, так как мы сами хотим,
чтобы он продолжался»4; кризис это только «массовый
пслхоз, особое свойство капитализма, состоящее в том,
что капитал ускользает, когда он становится ненуж¬
ным»5.
За этими сумасбродными рассуждениями следует фашист¬
ская «программа» инфляции, поддержки кулацких хо¬
зяйств (30—50 га), пропаганда системы корпораций, «вож¬
дизма», доводы в пользу привлечения иностранного капи¬
тала и т. д.
1 Stanislaw Р г о s t w i 1 1, Polskie zycie gospodarcze z punktu
widzenia panstwowego, 1932.
2 Wladyslaw Ludwik Ewert, Jego dlawi^ca mosc kryzys,
Warszawa, 1936.
3 Там же> стр. 6.
4 Там же.
6 Там же, стр. 13,
Ж

Мысль о том, что кризиса в экономическом смысле нет
и есть только обычная нищета, в которой мы же сами и ви¬
новаты1, часто повторяется в различных «произведениях».
Не капиталистический строй, не политика монополий
и их правительства виновны в ужасных страданиях мил¬
лионных масс, а «моральный кризис», прежде всего халат¬
ность, потому что большинство населения «вообще медли¬
тельно, расхлябано, лениво, мелко, подавай ему кино, ра¬
дио, бридж, дансинги, только не работу»1 2. Так цисали
в стране с самой высокой выработкой шахтера.
Буржуазные публицисты рекомендовали экономию, по¬
рицали расточительство рабочих, крестьян и служащих...
Так они писали в стране беспримерной нищеты миллионов.
Один из «лекарей» капиталистического строя Токарский,
искавший рецепты преодоления кризиса у Гене Вронского
и Янковского3 в работе, посвященной солдафону Склад-
ковскому, восторгался премьер-министром, который, став
во главе правительства, заявил, что не знает, что надо де¬
лать... «...а такая постановка вопроса должна возбудить
доверие к нынешнему правительству»4.
Токарский признавал, что существует «кризис строя»,
что ввиду этого надо будет изменить строй, а именно нацио¬
нализировать... оптовую торговлю. Однако это програм¬
ма-максимум.
У Токарского имеется и текущая программа. Он реко¬
мендует предоставить работу 9 млн. безработным (видимо,
он учитывал скрытую безработицу в деревне) и платить им
по 100 зл. в месяц. Это обойдется в 12 млрд. зл. Из этих (!!?)
12 млрд. зл. следует ассигновать 8 млрд, на вооружение
и 4 млрд. зл. на повышение благосостояния общества.
Откуда взять 12 млрд, зл., предназначенных на эту двой¬
ную цель, автор умалчивает.
Буржуазия была смертельно напугана тем фактом,
что в то время, когда капиталистический мир, и вместе
с ним Польша, переживал глубокий кризис, Советский
Союз успешно осуществлял свой пятилетний план, одер¬
живая, благодаря социалистическому плановому хозяй¬
1 «Przyczyny kryzysu w Polsce i drogi wyjscia», «Samodziel-
пойс», 1935.
2 Там же.
3 Польские реакционные философы-мистики,— Прим. ред.
4 Adolf Т о к а г s k i, Kryzys ustroju spojecznego j srodki
zaradcze, Warszawa, 1938, str. 71,
9M

ству, победу за победой и привлекая к себе внимание сотен
миллионов трудящихся.
Идеолог американского капитализма Гувер в 1931 г.
говорил: «Многие граждане требуют от нас разработать план
будущего развития Соединенных Штатов... Я думаю, что
люди, охваченные идеей плановости, заразились от совет¬
ской пятилетки». В Польше, граничащей с СССР, идеи со¬
циализма были для буржуазии особенно опасными.
Реакционная газета «Глос народу» в апреле 1931 г. пи¬
сала: «Россия осуществляет грандиозный технико-экономи¬
ческий план развития народного хозяйства—как промышлен¬
ности, так и сельского хозяйства. Он называется «пятилет¬
кой». Грворят,что этот план не будет полностью осуществлен.
Возможно... Но что будет, если он осуществится наполовину
или на две трети... Тогда положение в мире изменится.
В разоренных странах начнется социальное брожение».
Официальный экономист «Левиафана» Эдвард Росэ так
разъяснял причины усиления борьбы против капиталистов
и фашистского правительства:
«Усиливаются крайне пессимистические и пораженче¬
ские настроения. Растет число недовольных и просто
несчастных людей... Нельзя удивляться, что в такой об¬
становке даже вне рядов более или менее последовательных
приверженцев Маркса зарождаются и находят благоприят¬
ную почву для распространения мысли о банкротстве наше¬
го частнокапиталистического строя и что привлекательный
на первый взгляд лозунг планового хозяйства одурмани¬
вает головы... Больше того. Чем глубже пропасть нищеты,
в которую кризис сталкивает отдельные личности или це¬
лые слои общества, тем сильнее становится их едкая за¬
висть ко всем тем, кому, хотя зачастую с колоссальным тру¬
дом, удается все еще удержаться на поверхности»1.
И Кларнер также вынужден, скрепя сердце, отметить:
«Плановое хозяйство легко, может быть слишком легко,
находит сторонников, становится популярным... Поэтому
за образец планового хозяйства я предлагаю... взять систему
корпораций Муссолини, гитлеровский трудовой фронт
и рекомендую также... усиленное картелирование внутри
страны и на международной арене»1 2.
1 Edward Rose, Cel i melody walki z kryzysem, Warsza¬
wa, 1932, str. 5—6.
2 Cz. К 1 a r n e r, U podstaw bezrobocia, str. 14.
285

Фашисты стремились объединить в своем лагере раз¬
личные группы имущих классов и мелкой буржуазии под
эгидой крупного капитала. Они проводили политику по¬
ощрения некоторых слоев буржуазии, в частности предста¬
вителей банковского капитала, крупного промышленного
капитала и, наконец, капиталистического сельского хо¬
зяйства, иначе говоря, финансовой олигархии за счет дру¬
гих слоев, то есть за счет средней буржуазии, мелких
предпринимателей и торговцев и т. д., не говоря уже о сред¬
нем крестьянстве.
В период благоприятной конъюнктуры фашизм путем
различных уступок в области кредита, поставок, таможен¬
ных льгот добивался определенной поддержки со стороны
тех слоев буржуазии, за счет которых частично осуще¬
ствлялась политика крупного капитала (частично, ибо
главным образом она осуществлялась за счет трудящихся).
Но при ухудшении положения, когда возможности
уступок и льгот различным слоям буржуазии уменьшились
и в особенности, когда усилившееся сопротивление масс
затрудняло разрешение всех внутренних противоречий
за счет усиленной эксплуатации трудящихся, в лагере иму¬
щих классовстали усиливаться трения и распри. В средних
слоях буржуазии растет недовольство усилением налого¬
вого гнета—при одновременном увеличении л^>гот, предо¬
ставляемых крупным капиталистам и помещикам,—чрез¬
мерной централизацией капитала, осуществляемой при
участии государства.
Это—дополнительная причина (основной причиной было
усиление борьбы масс) обострения трений в лагере буржуа¬
зии, не выходящих, впрочем, за рамки внутреннего торга;
это—причина сужения базы пилсудчины в тот период, от¬
хода от Пилсудского части мелкой буржуазии, недоволь¬
ства в низовых звеньях государственного аппарата, идео¬
логического разброда среди интеллигенции и в фашистских
молодежных организациях—процесса разложения в ла¬
гере буржуазии.
Некоторым группам интеллигенции, значительной ча¬
сти молодежи, мелкой буржуазии и вообще широким мас¬
сам кризис открыл глаза на нелепость капиталистической си¬
стемы, на классовую сущность капиталистического государ¬
ства и фашизма. Этому способствовала в огромной мере
притягательная сила идей социализма, осуществленного
в Советском Союзе. В этом свете становится понятным,
286

Йочему именно й гоДы кризиса пришли к марксизму
такие люди, как Генрих Дембипский1 и его товарищи.
Не только так называемые оппозиционные буржуазные
партии, ППС, людовцы, эндеки, но и санационные органи-
зации были вынуждены сделать свою тактику более гибкой,
прибегнуть к маневрированию, к жонглированию лжеради¬
кальной фразеологией, к кокетству своими симпатиями
к социализму. Вот почему становятся возможными такие
высказывания санационного журнала «Пшелом»:
«Рабочие и крестьяне СССР доказали, что значит кол¬
лективное, самоотверженное... усилие, что значит труд
организованного коллектива, строящего собственное зав¬
тра своими руками^ Надо, чтобы пролетариат и трудящиеся
массы капиталистических государств осознали ту глубо¬
чайшую истину, что революцию можно совершить не по
приказу иностранного правительства, а только собствен¬
ными руками и по собственной воле—также, как совершают
Великую Социальную революцию советские пролетарии...»1 2
А вот что пишет орган «Легиона млодьх»3:
«Мы завидуем русским ударникам и комсомольцам, но¬
сителям творческого энтузиазма. Им ничего уже нельзя про¬
тивопоставить, так как старые идеи обанкротились»4.
Буржуазная газета «Илюстрованы курьер цодзенны»
писала: «Конкуренция капиталистической и советской
системы настоятельно требует смягчения экономического
кризиса во что бы то ни стало»5.
Идеолог ППС М. Недзялковский также выражает
свое беспокойство:
<Легенда пятилетки,—пишет он,—привлекает в Польше
множество умов как среди рабочих, так и среди молодежи»6.
Поэтому Недзялковский лез из кожи вон, стараясь убедить
массы, что может быть пятилетний план и хорош для
Совете кого Союза7, но не годится для применения в мировом
масштабе, а следовательно, и в Польше. Тем не менее именно
1 Один из руководителей патриотического молодежного движе¬
ния в Польше. Был расстрелян немецко-фашистскими оккупантами.—
Прим. ред.
2 «Robotnik», Nr. 153, 5 maja 1932 г.
3 Санационная молодежная организация.—Прим, ред
4 Цит. «Nowy PrzcgRd», 19о2.
ь Там же. *
6 «Robotnik». Nr 63, 26 lutego 1932 г.
7 В течение предшествовавших 4 лет лидеры ППС вместе со
всей буржуазией высмеивали пятилетний план как фантазию.
287

fe гоДы кризиса у рядовых членов ППС сформировалось
сознание правильности пути Советского Союза.
В период экономического кризиса вскрылась также
^политическая слабость имущих классов. Основной тенден¬
цией санационного режима—как и всякого фашистского
режима—было сосредоточение в своем лагере всех групп
имущих классов, охват и подчинение всех их политических
представительств, ликвидация или фашизация организаций
рабочего класса, уничтожение остатков демократических
свобод, парламентаризма и т. д.
Именно такой смысл имели брестские события1, налет
офицеров на сейм, острые высказывания Пилсудского,
система нерегулярного созыва или внезапной отсрочки
сессий сейма, система -правительственных декретов, система
создания внутри ББВР, в котором участвовали и Голын-
ские и Минковские1 2 * *, «рабочих», «крестьянских», псевдора-
дикальных и интеллигентских групп. Фашистский режим не
мог, однако, полностью добиться своей цели. Это объясняет¬
ся отсутствием у него массовой базы, значительной револю-
ционизацией не только рабочего класса, но также крестьян¬
ства и мелкой буржуазии, недовольствохм некоторых групп
средней буржуазии, трудностью примирения противоре¬
чивых интересов основных имущих классов и даже интересов
отдельных групп буржуазии и, что самое важное, необ¬
ходимостью сохранения им какого-либо «предохранитель¬
ного клапана» перед лицом опасности пролетарской рево¬
люции. Таким предохранительным клапаном правые ли¬
деры ППС считали отдельное существование этой партии.
На ноябрьском конгрессе ППС в 1928 г. Пужак говорил:
«Наша партия не оставит государство лицом к лицу
с коммунистами—без ППС, ибо это означало бы конец
Польши. ППС, пусть даже насильно, будет защищать Польшу
от коммунизма».
С этой целью в годы кризиса—начиная с Краковского
конгресса 1931 г.—ППС прибегает к демагогическим фразам
о «кризисе капиталистического строя», о «рабоче-крестьян¬
ском правительстве». О кризисе капитализма тогда говорили
даже Р. Дмовский8 и епископ Кубина. Однако когда при-
1 Арест Пилсудским всех лидеров оппозиции и заключение их
в брестскую тюрьму.—Прим. ред.
2 Представители крупного капитала. — Прим. ред.
8 Один из основателей и идеологов ультрареакционной партии
эндеков (Narodowa Demokracja).—Прим. ред.
28$

шлось давать показания перед фашистским брестским судом,
Арцишевский1 пояснял, что ППС применяла псевдореволю-
ционную фразеологию, так как «существовала опасность,
что среди рабочих укоренится стремление к установлению
диктатуры и что они скажут: если есть диктатура буржуазии,
то пусть будет и диктатура пролетариата. Против этого мы
и выступали».
Незадолго до майского переворота 1926 г. —на XX съез¬
де ППС—Феликс Перль говорил: «Мы не должны кричать
о революции, но благодаря нашей оперативности мы приоб¬
ретем моральный авторитет и достаточную силу для того,
чтобы, когда наступит «катастрофа» (то есть революция.—
Л. Л), которой мы хотим избежать, дальнейший ход событий
определялся также ППС».
В 30-х годах у ППС уже не осталось веры в свой авто¬
ритет, и поэтому она старалась во что бы то ни стало его
подкрепить. Вот почему в 1931 г. Заремба1 2 пишет:
«Социалисты опять должны занять свою старую позицию
борьбы против капиталистического строя, ибо в противном
случае эту позицию займет кто-нибудь другой и отодвинет
социалистов на задний план»3.
Вот почему в 30-х годах ППС прибегает к псевдореволю-
ционной демагогии. Вот почему возник «Центролев»4, созда¬
ние которого Недзялковский обосновывал необходимостью
сосредоточить «все силы, способные заменить диктатуру
(санационную—Л. Г.) в управлении государством» (кото¬
рое осталось бы буржуазным.—Л. Г.). Надо было, чтобы
«страна поверила, что демократия (буржуазная.—Л. Г.)
сможет заменить санацию», для того чтобы, «когда массы
поднимутся», ими руководили не представители револю¬
ционного движения, а левая фракция буржуазии.
Этим объясняется также изменение отношения ППС
к забастовкам, о чем мы писали в другом месте.
По отношению к другим слоям населения выполняла
свою социальную функцию партия эндеков. В этот период
она усилила антисемитскую агитацию. Одновременно
она старалась использовать в конкурентной борьбе с сана¬
ционным фашистским режимом его неудачи, в частности
1 Один из лидеров ППС.— Прим. ред.
* Один из лидеров ППС.—Прим. ред.
8 «Kwartalnik Socjalistyczny», Nr. 2, 1931.
4 Группировка «левых» и «умеренных» буржуазных партий
в сейме.—Прим. ред.
19 л. Гросфельд
219

Недовольство мелкой буржуазии. Новые процессы внутри
партии эндеков (откол от нее группы ОНР1,. примкнувшей
к санационному фашизму) относятся к более позднему
периоду.
Правивший санационный лагерь также был вынужден
лавировать и маневрировать.
Иногда .представители санации делали явно прокапи-
талистические высказывания. Например, премьер-министр
Пристор в ноябре 1931 г. говорил в сейме: «Правительство
придерживается того мнения, что в настоящих условиях
только организованные отрасли промышленности и торговли
(иначе говоря, картели.—Л. Г.) способны действенно проти¬
востоять натиску мирового кризиса». В декабре 1932 го
идя навстречу требованиям «Левиафана», он заявил в сейме:
«Мы должны пойти на сокращение социальных расходов».
Игнацы Матушевский1 2 в 1932 г. писал в «Газете польской»:
«Для того чтобы улучшить положение, надо работать
производительнее и потреблять меньше».
Одновременно правительство прибегало к лживой анти-
картельной фразеологии. Им было даже предпринято
фиктивное снижение цен на некоторые, весьма немногие
виды товаров. Представители крупного капитала в правив¬
шем фашистском лагере, вроде господ Голынских и Минков¬
ских, их органы печати и организации выступали с откро¬
венными, циничными требованиями. В то же время члены
того же «лагеря Пилсудского», вроде Морачевских и Шури¬
гов, занимались антикапиталистической демагогией и ще¬
голяли ультрареволюционными фразами.
Считаясь с возраставшим недовольством народа, фашизм
проводит частые смены правительства, с тем чтобы ввести
массы в заблуждение и создать иллюзию, будто что-то изме¬
нится от того, что во главе правительства станет Бартель
или Косьциалковский вместо Пристора или Славека.
Усиливая фашизацию страны (погромные выступления
Пилсудского, налет санационных офицеров на сейм, брест¬
ское дело, попытки навязать стране фашистскую кон¬
ституцию), пилсудчики одновременно заигрывают с другими
буржуазными оппозиционными партиями (ППС, «Народова
1 ОНР—Oboz Narodowo Radykalny, черносотенная фракция
эндеков.— Прим. ред.
2 Один из ведущих Деятелей санации, определявших экономи¬
ческую политику правительства.— Прим, пере в.
290

демокрация», «Йтронництво людове»). Тот же Славек, ко¬
торый еще недавно грозил «ломать кости», в 1932 г. бор¬
мочет о дехмократии.
Однако несмотря на эти маневры, в узловых вопросах
фашистское правительство последовательно проводило
политику крупных отечественных и иностранных капитали¬
стов и помещиков.
. Это подтверждал и «Левиафан», в отчете которого за
1934 год говорится: «Следует с удовлетворением отметить,
что сотрудничество официальных инстанций с хозяйствен¬
ными кругами было весьма тесным и мнение хозяйственных
кругов находило должное понимание у соответствующих
властей».
Внешняя политика фашистских правительств Польши
была составной частью политики международного империа¬
лизма; несмотря на свою изменчивость и зигзагообраз-
ность, она носила явно реакционный антисоветский харак¬
тер. Осенью 1932 г.—на четвертом году тяжелого кризиса,
в год заключения пакта о ненападении с Советским Союзом—
Пилсудский организовал крупные и дорогостоящие военные
маневры на Волыни, в которых принял участие торжествен¬
но встреченный пилсудчиками начальник штаба американ¬
ской армии, небезызвестный сегодня Макартур. Как писала
немецкая газета «Берлинер тагеблатт», это была «полити¬
ческая демонстрация Соединенных Штатов, направленная
против Советов». В то же время министром иностранных
дел был назначен Бек, который несколькими месяцами позже,
с благословения Пилсудского, заключил с Гитлером пакт»
подготовивший сентябрьскую катастрофу.
Годы кризиса являются периодом усиления фашистского
террора, дальнейшей ликвидации остатков демократиче¬
ских прав.
По официальным данным, в период с 1928 по 1935 г.
общее число арестованных возросло в два раза1. Особенно
сильно выросло число политических заключенных и коли¬
чество осужденных за политические «преступления». Тюрем¬
ный регламент стал более жестким. С 2 сентября 1931 г.
военнополевые суды, действовавшие первоначально только
на оккупированных территориях Западной Украины и За¬
падной Белоруссии, были введены во всей Польше. По
официальным данным, военнополевые суды приговорили
1 «Maly roeznik statystyezny», 1936.
19* 291

к смертной казни в 1931 г. 39 человек, в 1932 г.—127 чеЛ£н
век1, но в действительности число вынесенных и приведен¬
ных в исполнение смертных приговоров было значительно
большим. В течение четырех месяцев 1931 г. было приведено
в исполнение 106 смертных приговоров, в том числе 44 в одном
только Виленском воеводстве2. На виселицу посылали
даже 17-летних юношей. Палач Мациевский жаловался,
что он перегружен «работой».
Изданные в 1932 г. муниципальные постановления
о структуре школ и о собраниях носили явно фашистский
характер. Острие фашистского террора было направлено
против всякого движения народных масс, против всякой
свободной, антифашистской, антивоенной мысли. Террор
применялся и в отношении прогрессивной интеллигенции.
В 1932 г. всеобщее внимание привлекли к себе травля и ре¬
прессии против режиссеров и актеров львовского театра,
отважившихся поставить свои подписи под антивоенным
манифестом.
Мрачным свидетельством подавления свободной, про¬
грессивной творческой мысли является следующая газетная
заметка:
«Конфискация картин и арест художника.
При открытии ежегодной выставки Академии художеств
в Кракове произошел следующий инцидент:
На выставке были экспонированы графические этюды
студента академии Левицкого, отмеченные профессором
графики Войнарским. Среди них были работы на такие темы,
как борьба полиции с толпой на улицах Кракова в марте
сего года, ксендз в исповедальне и т. п. По распоряжению
руководителей академии эти рисунки были сняты. В 3 часа
дня в здании академии появились представители полити¬
ческой полиции, которые конфисковали картины Левицкого
и затем произвели в его квартире обыск. После обыска сле¬
дователь дал распоряжение об аресте Левицкого»3.
Дальнейшая фашизация государственного аппарата и ме¬
тодов управления, участившиеся провокации, разгул тер¬
рора, развертывание шовинистической пропаганды и пропа¬
ганды гитлеризма, усиление политического и националь¬
ного гнета, дальнейшее закабаление страны иностранным
1 «Maly rocznik statystyczny», 1934.
1 «Robotnik», 1932.
8 «Robotnik», 22 czerwca 1932 r.
292

финансовым капиталом, дальнейшее ослабление экономики
Польши и разорение польского народа—все это в конечном
итоге означало экономическое, политическое и моральное
разоружение польского народа перед лицом угрожавшего
ему нападения со стороны смертельного врага Польши—
гитлеровского империализма.
Одна только Коммунистическая партия Польши, которая
как мы видели, в годы кризиса сумела стать во главе по¬
вседневной борьбы рабочего класса и трудового крестьянства
и привлечь к борьбе против угрозы войны и нападения на
Советский Союз широкие слои интеллигенции (Амстердам¬
ский конгресс) и которая в то время шла по пути дальней¬
шей большевизации (V съезд КПП в 1930 г. и VI съезд
КПП в 1932 г., принятие программы), только эта партия,
стоя на почве марксизма-ленинизма и представляя инте¬
ресы основных масс народа, понимала сущность и причины
кризиса, разоблачала подлинный характер капиталисти¬
ческих попыток «выхода из кризиса» и указывала массам
единственно правильный путь, путь революционного выхода
из кризиса, путь ликвидации кризиса раз и навсегда.
«У народных масс, не желающих стать жертвами голод¬
ной смерти или пушечным мясом, есть только один выход:
свергнуть диктатуру буржуазии и установить диктатуру
пролетариата.
В Польше, являющейся одним из наиболее слабых
звеньев капиталистической системы, в Польше, где у проле¬
тариата имеются союзники в лице революционизирующихся
масс трудящегося крестьянства и нарастающего националь¬
но-освободительного движения, перед массами все более
отчетливо встает задача революционного выхода из кризиса.
Героический пролетариат СССР своим примером, своей
имеющей всемирно-историческое значение Октябрьской ре¬
волюцией проложил путь пролетариату остальной части
мира. Сегодня пролетарская революция в каждой стране
найдет союзника, найдет опору и пример в Союзе Советских
Социалистических Республик. Это в первую очередь отно¬
сится, к Польше, которая расположена на рубеже капита¬
листического мира и граничит с СССР на протяжении
тысячи километров.
Если завтра восставшие рабочие, крестьяне и солдаты
свергнут фашистское правительство и вместо диктатуры
буржуазии установят диктатуру пролетариата... то каковы
будут непосредственные экономические последствия этой
2П

революции? Как рабоче-крестьянское правительство спра¬
вится с проблемой безработицы и кризиса?
Разумеется, земля перейдет от помещиков к крестьянам
и сельскохозяйственным рабочим; шахты,заводы, фабрики,
железнодорожный транспорт, банки перейдут в собствен¬
ность и )под управление рабочего государства.
Разумеется также, что революция сразу вырвет Польшу
из растленной системы империалистических государств
и включит ее в пульсирующий ритм социалистического
строительства.
На смену капиталистической анархии производства
в целях обеспечения прибыли капиталистам, частного
присвоения общественного продукта придет организован¬
ное по плану производство в целях удовлетворения потреб¬
ностей трудящихся масс. Мы избавимся, таким образом,
от массовой хронической безработицы, этого бедствия,
неотъемлемого от капиталистической системы производства,
в особенности в период загнивания капитализма, и прояв¬
ляющегося с ужасающей силой во время нынешнего кризиса.
Возможность тесно связать наше народное хозяйство
со строительством социализма, происходящим на одной
шестой части земного шара, откроет перед нами гранди¬
озные перспективы бурного и рационального развития
экономики.
Что будет тогда препятствовать полному разверты¬
ванию производства, полному использованию производ¬
ственных мощностей?
Производственные мощности, сегодня наполовину без¬
действующие, достаточны для того, чтобы дать работу вдвое
большему числу рабочих, чем ныне. Значительную часть
необходимого сырья мы имеем внутри страны. Все осталь¬
ное,, в особенности хлопок и руду, убудет нам поставлять
СССР. В стране имеется также достаточно продовольствия,
необходимого для пропитания дополнительной рабочей
силы; ведь помещики, у которых мы заберем продоволь¬
ствие, озабочены поисками рынкасбыта.Мы вовлечем в произ¬
водство массу бездействующих ныне рабочих, в том числе
и высококвалифицированных рабочих. Мы мобилизуем
также технические силы: ведь тысячи инженеров и техников
бродят в поисках работы. Мы дадим им работу... Удовле¬
творение потребностей социалистического строительства как
внутри страны, так и в СССР и значительное расшире¬
ние рынка в деревне обеспечат сбыт нащих промышленные
Ж

товаров даже при максимальном развертывании промыш¬
ленного производства. И наоборот, город с его выросшей
промышленностью станет емким рынком сбыта сельско¬
хозяйственной продукции.
Работа промышленности на полную мощность, оживле¬
ние транспорта и предоставление земли сотням тысяч
крестьянских семей—всего этого достаточно, чтобы дать
работу 1,5—2 млн. рабочих рук, вынужденных сегодня
бездействовать круглый год или в течение большей его части.
Ясно, что у нас будут огромные организационные и тех¬
нические трудности, связанные с разрухой, сопротивлением
буржуазии, саботажем. Но, опираясь на приобретенный уже
СССР опыт, на его непосредственную помощь, мы преодо¬
леем эти трудности в короткий срок»1.
Участники нашей революции, выполняющие 6-летний
план, могут скорее и полнее, чем кто-либо другой, оценить
дальновидность и правильность, справедливость и точность
той революционной перспективы, которую в мрачные годы
капиталистического гнета открыло трудящимся массам
Польши революционное рабочее движение, опирающееся
на всепобеждающую теорию марксизма-ленинизма, проник¬
нутое глубокой любовью к своему народу и заботой о его
судьбе.
1 Nowa faza kryzysu gospodarczego, «Nowy Przegl§d»,
Nr. 9—10, 1931.

Глава VIII
МЫ СТРОИМ НОВУЮ ПОЛЬШУ
В своей речи «О задачах хозяйственников», произ¬
несенной в феврале 1931 г. на первой Всесоюзной конфе¬
ренции работников социалистической промышленности,
И. В. Сталин говорил:
«Кризис, безработица, расточительство, нищета широ¬
ких масс—вот неизлечимые болезни капитализма. Наш
строй не страдает этими болезнями, потому что власть вна-
ших руках, в руках рабочего класса, потому что мы ведем
плановое хозяйство, планомерно накопляем ресурсы и пра¬
вильно распределяем их по отраслям народного хозяйства.
Мы свободны от неизлечимых болезней капитализма.
В этом наше отличие, в этом наше решающее преимущество
перед капитализмом»1.
Эта оценка была дана исходя из сравнительного анализа
положения единственного в то время социалистического
государства—Советского Союза, с одной стороны, и всего
капиталистического мира, с другой стороны.
В результате второй мировой войны и исторической
победы СССР над германо-итало-японским империализ¬
мом ряд стран, в том числе и Польша, стали государствами
социалистического типа, вступили на путь социалистиче¬
ского строительства. Неслучайно эти страны, «в которых
раньше безраздельно господствовал экономический застой
с постоянно сопутствующими ему экономическими кризиса¬
ми, превратились в страны быстро развивающегося народно¬
го хозяйства, и в первую очередь неуклонно растущей про¬
мышленности»2. Коренное изменение структуры и характера
1 И. В. Сталин, Соч., т. 13, стр. 33.
а Н. Mine, Owocna wspolpraca wolnych narodow, «Trybuna
Ludu>, Nr., 270, 28 pazdziernika 1951 r.
w

нашей страны свидетельствует о глубине преобразований,
«Мы были сельскохозяйственной страной со слабо развитой
промышленностью и перенаселенной деревней. Теперь мы
все быстрее и быстрее превращаемся в промышленную
страну»1. Это превращение видно из сравнения данных
всеобщей переписи населения от 3 декабря 1950 г. с дан¬
ными последней довоенной переписи от 9 декабря 1931 г.
Если в 1931 г. 61,4 %населения жили доходами от сельского
хозяйства, а 38,6%—доходами из других источников, то
в 1950 г. доходами от сельского хозяйства жили 45,75%
населения, а 54,25% получали свои доходы из других источ¬
ников.
Это глубокое революционное изменение облика нашей
страны объясняется в некоторой степени установлением
более выгодных для нашего государства границ, но не под¬
лежит сомнению, что в огромной мере эта перемена пред¬
ставляет результат чрезвычайно бурного и в то же время
систематического, не знающего даже мимолетного спада,
процесса индустриализации, В итоге продукция крупной
и средней промышленности на душу населения составляла
уже в 1950 г . около 315% по сравнению с 1938 г. Это озна¬
чает, что уже в 1950 г. наша страна стала в три с лишним
раза более сильной в промышленном отношении, чем
в 1938 г.
Изменилось положение Польши в мире, иным стал ее
удельный вес. В 1938 г. уровень индустриализации во Фран¬
ции был почти в пять раз, а Италии почти в два с половиной
раза выше, чем в Польше. А в 1950 г. Польша по уровню
индустриализации менее чем вдвое отставала от Франции
и опередила Италию. Это соотношение продолжает с каждым
днем меняться в нашу пользу, ибо такие темпы развития,
как наши, немыслимы ни в одной капиталистической стра*
не. В 1950 г. промышленное производство Франции и Бель¬
гии возросло на 3%, Швеции—на 5%, а Польши—на
21 %. А ведь 1950 г. был лишь первым годом осуществления
шестилетнего плана. В результате выполнения шестилет¬
него плана, то есть к 1955 г., промышленное производство
Польши будет в четыре раза выше довоенного уровня,
а-стоимость промышленной продукции в расчете на душу
населения более чем в пять раз превысит уровень 1938 г.
1 R. Zambrowski, Haslo Frontu Narodovvego a wies polska,
«Trybuna Ludu», Nr. 69, 10 marca 1951г.
297

Показателем широкого размаха и бурных темпов нашего
развития является тот факт, что если до войны промыт-
ленное производство на душу населения было в Польше
в 10 раз меньше, чем промышленное производство на душу
населения в наиболее развитой в промышленном отношении
капиталистической стране—Соединенных Штатах Америки,
то в 1955 г, оно будет только в 2 раза меньше. По некоторым
отраслям осуществление шестилетнего плана выдвинет
Польшу на одно из первых мест в мире. Так, например,
добыча каменного угля в Польше достигнет в 1955 г.
100 млн. т в год, то есть 3,7 т на душу населения, в то
время как в США она составляла в 1949 г. 2,9 т.
О масштабах и размахе нашего строительства свиде¬
тельствуют прежде всего цифры, относящиеся к росту
производства средств производства—основы силы и неза¬
висимости страны. Выплавка стали в капиталистической
Польше составляла в 1937 г. 1 451 тыс. т, причем эту про¬
дукцию давали 23 завода, а теперь один только комбинат
«Нова Гута» будет производить 1 500 тыс. т стали в год,
а завод «Ченстохова»—1 100 тыс. т стали в год. Произ¬
водство станков в 1955 г. в 20 раз превысит уровень 1938 г.
Добыча железной руды возрастет в течение шести лет в три
раза. Для этого будет построено 35 рудников с современ¬
ным оборудованием. Освобожденное от «опеки» Гарримана—
Гише производство цинка возрастет в два раза. Будут со¬
зданы новые отрасли промышленности (добыча медной руды,
автомобильная, тракторная промышленность, производство
шарикоподшипников, турбостроение, судостроение, будет
освоено производство ряда новых продуктов химической
промышленности и т. д. и т. п.). На основе развития про¬
изводства средств производства шестилетний план преду¬
сматривает быстрый рост производства предметов по¬
требления, следовательно, развитие легкой и пищевой
промышленности.
Размах капитального строительства не имеет себе рав¬
ных в истории Польши. В период выполнения шести летнего
плана начнется строительство свыше тысячи крупные
объектов, подавляющее большинство которых будет сдано
в эксплуатацию до конца шестилетки. Капиталовложения
на душу населения будут в 1955 г. в 3 раза выше, чем
в 1949 г., и в 8 раз выше, чем в 1938 г. В области жилищ¬
ного строительства капиталовложения будут в 1955 г. почти
в йять раз выше уровня 1949 гч будет построено около
293

700 тыс. жилых помещений. О размахе промышленного,
жилищного, культурного и школьного строительства сви¬
детельствует тот факт, что производство цемента возрастет
с 2,3 млн. т в 1949 г. примерно до 5 млн. т в 1955 г., то
есть будет в 3,5 раза выше уровня 1937 г. В 1955 г. произ¬
водство цемента на душу населения составит 183 кг и будет
выше довоенного уровня производства цемента на* душу
населения в США и в Англии.
Чтобы судить о том, как изменился облик нашей про¬
мышленности, достаточно вспомнить, что один лишь прирост
промышленного производства в 1952 г. почти равен всему
производству обобществленной промышленности в 1947 г.
и составляет 75% всего промышленного производства
в 1938 г.
Все новые успехи одерживает и наше сельское хозяй¬
ство, несмотря на то, что сохраняющееся преобладание
мелкотоварного хозяйства делает его развитие более мед¬
ленным, чем развитие социалистической промышленности.
Производство сельскохозяйственной продукции на душу
населения составило в 1950 г. 132% к уровню 1937 г.
Производительность труда в сельском хозяйстве была уже
в 1949 г. почти наполовину выше, чем в довоенный период,
а к концу шестилетнего плана она превысит довоенный
уровень в два раза. Это становится возможным благо¬
даря революционной технической реконструкции сельского
хозяйства на базе индустриализации страны. Уже в 1950 г.
в государственных хозяйствах работало 17 тыс., а в госу¬
дарственных машинно-тракторных станциях 8 тыс. тракто¬
ров. В течение шести лет сельское хозяйство получит 61 тыс.
тракторов.
За 20 довоенных лет были электрифицированы 1 263 сель¬
ские общины, а за один только 1950 г. число электрифици¬
рованных общин составила 1 009.
Перед войной, в «благоприятном» 1928 г., польское
сельское хозяйство получило всего 95 тыс. т минераль¬
ных удобрений, а в 1949/5® г.—1 203 тыс. т.
В одном только 1950 г. расходы государства на мелио¬
рацию, электрификацию, на минеральные удобрения
и агротехническую учебу составили 903 млн. зл. в новой
валюте1.
1 То есть в новых злотых, введенных в соответствии с валют¬
ной реформой, осуществленной осенью 1950 г.—Прим. ред.
299

Польша, которая была перед войной страной с самым
низким и постоянно уменьшавшимся национальным доходом,
становится страной бурного роста национального дохода.
«В результате предусматриваемого шестилетним планом
мощного развития производительных сил, роста промыш¬
ленности, строительства, транспорта, связи, товарооборота,
сельского хозяйства национальный доход в 1955 г. будет
на 112,3% выше уровня 1949 г. В период шестилетия сред¬
ний годовой прирост национального дохода будет составлять
13,4%»1. Чтобы представить себе значение этой цифры,
достаточно указать на то, что в период самого быстрого
развития капиталистических государств, с 1890 по 1913 г.,
средний годовой прирост национального дохода состав¬
лял в США 4,1%, в Англии—2,4%, в Германии—2,6%,
а в Польше в период между двумя мировыми войнами про¬
исходило падение национального дохода, которое в годы
кризиса приняло катастрофический характер.
Не менее важно то обстоятельство, что подавляющую
часть национального дохода получают сейчас не парази¬
тические капиталистические классы, как это было раньше,
что доля эксплуататоров в национальном доходе сведена
и продолжает сводиться к минимуму и в промышленности,,
и в строительстве, и в торговле. Единственным капитали¬
стическим классом, сохранившим еще довольно сильные
экономические позиции, является кулачество, существо¬
вание которого есть «экономический, социальный и полити¬
ческий тормоз развития как сельского, так и всего народ¬
ного хозяйства»2.
. Постоянный рост национального дохода, обусловленный
ликвидацией основного противоречия капиталистического
строя и неуклонным ростом производительности труда,
а также устранением паразитических классов от участия
в распределении национального дохода является источником
социалистической индустриализации, а также постоянного
повышения материального благосостояния и культурного
уровня населения.
Основным элементом повышения жизненного уровня
народа является постоянный рост занятости. Хроническая,
массовая безработица периода между двумя мировыми
войнами уступила место постоянному, массовому росту
1 Г. Минц, Доклад на V пленуме ЦК ПОРП,
1 Там
3QQ

занятости в различных отраслях Народного хозяйства.
Сотни тысяч и миллионы новых рабочих и служащих вовле¬
каются в промышленность/Исчезло понятие «лишних»
людей, исчезло понятие об «избытке» образованных людей.
Больше людей! Больше квалифицированных, обученных,
образованных кадров!—вот лозунг сегодняшнего дня.
Темпы роста потребления на душу населения в Польше,
например потребления сахара, не имеют себе равных ни
водной из капиталистических стран. Чрезвычайно быстрыми
темпами ликвидируется неграмотность,, открываются новые
школы, институты и техникумы, кино и театры, санатории
и дома отдыха для трудящихся, увеличивается выпуск
журналов и книг, растет число учеников и студентов, рас¬
ширяется сеть больниц и яслей.
Ясно, что осуществление таких огромных преобразова¬
ний не обходится без трудностей, вызванных капиталисти¬
ческим окружением, деятельностью классового врага, не¬
которой существующей еще диспропорцией в самой структу¬
ре нашего общественно-экономического уклада.
Но это трудности роста. Это трудности, которые наш
народ преодолеет объединенными усилиями.
Итак, наша страна и наш народ переживают глубокие
качественные изменения, о которых Роман Замбровский
говорит: «Анализ формирования новой структуры и нового
облика польского народа, позволяющий утверждать,
что происходит его превращение в социалистическую на¬
цию, опирается прежде всего на выявление глубоких пре¬
образований, поставивших трудящиеся массы во главе
польской нации, а также решающей и творческой роли
в этом деле героического рабочего класса. Польские тру¬
дящиеся всегда были творцами материальных благ народа.
Но шесть лет тому назад, впервые в нашей тысячелетней
истории, под водительством рабочего класса начала созна¬
тельно формироваться судьба нации. Сопоставим положе¬
ние и судьбу польского народа в период двадцатилетия
между двумя мировыми войнами и теперь.
Мы были сельскохозяйственной страной со слабо разви¬
той промышленностью и перенаселенной деревней. Теперь
мы все быстрее и быстрее превращаемся в промышленную
страну. Национальный доход на душу населения был у нас
оДним из наиболее низких в Европе. Сегодня мы догоняем
и перегоняем по уровню национального дохода старые
и богатые капиталистические страны. Польские рабочие
391

вынуждены были из-за безработицы эмигрировать Ьб
Францию и Германию, в Бельгию и Америку, где хотя
они и пользовались репутацией искусных рабочих, «золо¬
тых рук», но все же, как иностранцы, подвергались исклю¬
чительно жестокой эксплуатации. Польские крестьяне
уходили в Западную Европу, а то и дальше—по следам
Бальцера1. Польские ученые также часто покидали родину,
не получая в Польше доступа в научные учреждения или
лаборатории, где они могли бы применить свой исследо¬
вательский талант.
Было время, когда германская буржуазия любила упо¬
треблять презрительное определение «polmsche Wirtschaft»
(«польское хозяйство»). Сегодня рабочие в Германской
Демократической Республике изучают на стройках опыт
польских «двоек» и «троек» каменщиков. Было время, когда
польский фашизм снискал Польше сомнительную славу
страны жестокого угнетения украинцев и белорусов, страны
неграмотности, страны массовых расстрелов демонстраций
польских рабочих и крестьян, страны еврейских погро¬
мов. В наше время Варшава стала одной из столиц мире?
вого лагеря прогресса и демократии, куда с воодушевле¬
нием съезжаются наиболее выдающиеся деятели прогрессив¬
ного человечества, черпая в размахе’ ее мирного строитель¬
ства новые силы для дела борьбы за мир.
Мы были слабой страной, которую ее правители отда¬
вали на разграбление иностранным капиталистам всех
мастей, мы постоянно были не в ладах со всеми соседями.
В течение всего междувоенного двадцатилетия единственным
ощутимым признаком нашей независимости было, пожалуй,
только то, что польские правительства меняли своих хо¬
зяев. При этом они, однако, всегда оказывались в сфере
влияния той империалистической державы в Европе, кото¬
рая становилась во главе антисоветского похода, и всегда
органически связывали собственные агрессивные намере¬
ния с планами крупных империалистических акул.
Сегодня бесповоротно положен конец эксплуатации
Польши иностранными капиталистами, сегодня наш госу¬
дарственный и экономический суверенитет незыблем.
1 Герой поэмы знаменитой польской поэтессы Марии Конопниц-
кой «Пан Бальцер в Бразилии», рассказывающей о трагической
судьбе крестьян, эмигрировавших в поисках заработка в Южную
Америку.— Прим. ред.
302

Сегодня, благодаря победе СССР над фашизмом, мы обреЛи йё
только национальную независимость и не только добились
социального освобождение, но впервые в нашей истории
мы имеем на всех наших границах дружественных и добро¬
желательных соседей.
Разве эти сопоставления не указывают на огромные
преобразования, происшедшие в польском народе, разве
польский рабочий, крестьянин и интеллигент не могут по
праву ими гордиться? Разве эта национальная гордость
не должна стать мощным рычагом еще большей активизации
трудящихся масс и еще большего укрепления руководящей
роли рабочего класса, передового отряда польского народа?
Разве эти завоевания народа^ которых он достиг, встав
на путь социализма, не являются неопровержимым, решаю¬
щим аргументом в пользу социализма? Разве они не показы¬
вают наглядно, что только идя таким путем мы достигнем
дальнейшего процветания нашей Родины, разве они не явля¬
ются одновременно мощным орудием изоляции классового
врага, подавления и преодоления его сопротивления»1.
Освобожденная от оков капитализма, сбрссившая цепи
зависимости от иностранных империалистов, идущая по
пути к социализму, пользующаяся братской помощью
великого Советского Союза, Польская Народная Респуб¬
лика выводит наш народ впервые в его истории на прямой,
ясный путь, ведущий к подлинному величию, силе и благо¬
состоянию.
Наша борьба за осуществление шестилетнего плана—
это борьба польского народа именно за такое будущее.
1 R. Zambrowski, Halso Frontu Narodowego a wies
,polska, <T;ybuna Ludu», Nr. 69, 10 marce 1951 r.

оглавление
От редакции. 3
Введение. 11
Глава I
Кризис перепроизводства 21
Глава II
Капиталистические монополии и их политика 43
Глава III
Роль иностранного капитала 89
Глава IV
Кризис в области финансов и кредита . 104
Глава V
Положение рабочего класса и его борьба 113
Глава VI
Переплетение промышленного кризиса с аграрным кри¬
зисом и положение крестьянских масс . 220
Глава VII
Буржуазный и революционный пути выхода из кризиса 275
Глава VIII
Мы строим новую Польшу 296
Л. Гросфельд
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1929—1933 Г.Г. В ПОЛЬШЕ.
Редактор И. А. Соколов. Обложка художника Г. Л. Дейч
Технический редактор В. И. Шаповалов Корректор А. Ф. Рыбальченко
Сдано в производство 23/IX 1953 г. Подписано к печати 22/XII 1953 г.
А09304. Бумага 84Х1081/зо = 4,8 бум. л. 15,7 печ. л. Уч.-издат. л. 16,5.
.Изд. № 8/2039. Цена 10 р. 90 к. Зак. 1264
Издательство иностранной литературы
Москва, Ново-Алексеевская, 52
16-я типография Союзполиграфпрома Главиздата Министерства культуры ССС£.
Москва, Трехпрудный пер., 9.

ОПЕЧАТКИ
Стр.
Строка
Напечатано
Следует читать
14
1 СН.
5 7.
557.
68
21 св.
контролирования,
картелирования,
82
12 св.
условий, сбыта,
условий сбыта,
125
24 св.
установленным
установленными
156
11 сн.
заработой
заработной
173
1 сн.
1939
1933
187
3 сн.
Sprawozdanic Komisji
Sprawozdanie Komisji
Ankietowey
Ankietowej
264
3 св.
забастовок.
забастовок).
Зак. 1264.

Юр. 90 к.