и  Буржуазия
России
 в  1917  г.

П.  В.  ВОЛОБУЕВ
 Пролетариат
и  буржуазия
России  в  1917  году

АКАДЕМИЯ  наук  СССР
 ИНСТИТУТ  ИСТОРИИ

ВВЕДЕНИЕ
 Едва  отгремели  последние  залпы  Февральской  рево¬
люции,  опрокинувшей  царское  самодержавие,  как  в  Рос¬
сии  разгорелась  новая  схватка,  на  этот  раз  между  двумя
основными  антагонистическими  классами  современной
эпохи  —  пролетариатом  и  буржуазией.  Не  было  ни
одного  важного  вопроса  жизни  страны,  по  которому  не
сталкивались  бы  их  интересы.  Вопросы  войны  и  мира,
преодоления  хозяйственной  разрухи,  закрепления  демо¬
кратических  свобод,  аграрный  и  национальный  вопро¬
сы  —  по  каждому  из  них  пролетариат  и  буржуазия  вели
в  1917  г.  ожесточенную  борьбу.  От  ее  исхода  зависели
исторические  судьбы  России:  пойдет  ли  она  под  руко¬
водством  пролетариата  вперед  по  пути  социального,
политического  и  экономического  прогресса  или  будет
обречена  буржуазией  на  гибель  в  тисках  войны,  хозяй¬
ственной  катастрофы  и  отсталости.
 Объективной  основой  борьбы  пролетариата  и  бур¬
жуазии  явилось  наиболее  жгучее  противоречие  капита¬
листического  общества  —  противоречие  между  трудом
и  капиталом.  Обостренное  войной  и  разрухой,  оно  вы¬
двинулось  на  первый  план  и  послужило  главной  двига¬
тельной  силой  новой  революции  в  России.
 В  данной  работе  мы  поставили  своей  целью  показать
ход  и  основные  линии  борьбы  между  трудом  и  капита¬
лом  накануне  Октябрьской  революции  (март  —  октябрь
1917  г.)  в  области  экономики.  Ибо  хотя  борьба  между
трудом  и  капиталом  пронизывает  все  стороны  обще¬
ственной  жизни,  сама  она  непосредственно  ведется  в
сфере  экономических  отношений.  Политическая  борьба
 3

пролетариата  с  буржуазией  за  власть,  будучи  стержнем
острой  классовой  борьбы  в  стране,  коренилась  в  этих
отношениях  и  определялась  ими.  Напомним,  что  согласно
марксистско-ленинскому  пониманию  истории  политиче¬
ские  события  сводятся  к  действию  причин  в  конечном
счете  экономических  К
 Одной  из  главных  задач  работы  является  выяснение
объективной  роли  борьбы  между  трудом  и  капиталом  в
подготовлении  субъективного  фактора  социалистической
революции.  А  она  была  громадной.
 Как  показывает  исторический  опыт,  трудящиеся  мас¬
сы  не  становятся  на  путь  социалистической  революции
по  чьему-либо  желанию  или  под  влиянием  абстрактных
доктрин,  будь  они  наипривлекательнейшими.  Лишь  от¬
носительно  небольшая,  наиболее  передовая  часть  про¬
летариата  способна  к  борьбе  за  конечную  цель,  движи¬
мая  идейными  побуждениями.  Широкие  же  трудящиеся
массы  подходят  к  пониманию  необходимости  революции,
«созревают»  для  решительных  революционных  действий
только  под  влиянием  насущных  материальных  потреб¬
ностей  и  уроков  повседневной  борьбы  за  их  удовлетво¬
рение.
 Однако  сама  природа  социального  конфликта  между
трудом  и  капиталом  такова,  что  облегчает  вовлечение
масс  в  борьбу  с  буржуазией.  В  самом  деле,  почти  всегда
эта  борьба  начинается  со  столкновений  на  экономиче¬
ской  почве,  с  выступлений  масс  за  близкие  им  непосред¬
ственные  экономические  и  правовые  интересы.  «..  .Без
экономических  требований,  без  непосредственного  и  не¬
медленного  улучшения  своего  положения,  —  писал
В.  И.  Ленин,  —  масса  трудящихся  никогда  не  согласится
представлять  себе  общий  «прогресс»  страны.  Масса  втя¬
гивается  в  движение,  энергично  участвует  в  нем,  высоко
ценит  его  и  развивает  героизм,  самоотверженность,  на¬
стойчивость  и  преданность  великому  делу  не  иначе,  как
при  улучшении  в  экономическом  положении  работаю¬
щего»  2.
 В  то  же  время  на  политическое  поведение  пролета¬
риата  в  1917  г.  огромное  влияние  оказало  катастро¬
фическое  ухудшение  его  материального  положения.
 1  См.  К  Маркс  и  Ф.  Энгельс,  Соч.,  т.  22,  стр.  529.
 2  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  стр.  319.
 4

В.  И.  Ленин  указывал,  что  накануне  Октября  мощным
фактором  революционизирования  пролетариата  в  России
была  «полная  безвыходность  положения»1,  порожден¬
ная  войной  и  хозяйственной  разрухой.
 Под  углом  зрения  этих  ленинских  положений  мы  и
пытались  показать  одного  из  главных  участников  вели¬
кой  исторической  битвы  между  трудом  и  капиталом  —
рабочий  класс  нашей  страны.
 Вместе  с  тем  необходимо  показать  и  другого  главного
участника  этой  битвы  —  русскую  буржуазию.  Как  из¬
вестно,  в  период  культа  личности  в  нашей  литературе
по  истории  рабочего  и  революционного  движения  утвер¬
дился  односторонний  и  упрощенный  взгляд  на  истори¬
ческий  процесс,  вследствие  чего  рабочее  движение
вообще  и  в  1917  г.  в  частности  освещалось,  как  правило,
в  отрыве  от  общей  обстановки  в  стране,  от  сложной  рас¬
становки  классовых  сил  и  главным  образом  в  отрыве  от
политики  его  классовых  врагов  —  буржуазии  и  Времен¬
ного  правительства.  Неизбежным  результатом  такого
подхода  явилось,  с  одной  стороны,  узкое,  одностороннее
рассмотрение  революционного  процесса,  схематизм  в
освещении  рабочего  движения,  игнорирование  реальных
трудностей  борьбы  рабочего  класса,  смазывание  ее  мно¬
гообразного  воздействия  на  все  стороны  общественно-
политической  и  экономической  жизни  страны,  а  с  дру¬
гой  —  поверхностность  или  ошибки  при  попытке  дать
оценку  политике  буржуазии  и  Временного  правитель¬
ства.
 Актуальность  изучения  буржуазии  как  последнего  и
главного  классового  врага  пролетариата  очевидна.  На¬
чать  с  того,  что  во  всяком  буржуазном  обществе  проле¬
тариат  и  буржуазия  находятся  в  постоянном  взаимодей¬
ствии,  развитие  каждого  из  них  взаимосвязано  и  взаимо¬
обусловлено.  «Политическое  развитие  пролетариата,  как
класса,  всегда  и  везде  шло  рука  об  руку  с  политическим
развитием  буржуазии,  как  класса»2.  В  1917  г.,  более  чем
когда-либо  раньше,  содержание,  направление  и  формы
рабочего  движения  в  огромной  степени  зависели  от  кон¬
кретного  характера  и  направления  политики  буржуа¬
зии.
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  45,  стр.  380.
 2  В.  Я.  Ленин,  Поли,  собр.  соч.,  т.  11,  стр.  274.
 5

Далее.  Для  выяснения  причин  победы  социалисти¬
ческой  революции,  как  указывал  В.  И.  Ленин,  необхо¬
димо  знать  конкретный  общественно-политический  облик
буржуазии,  ибо  специфические  национальные  черты  бур¬
жуазии  в  одном  случае  облегчали,  а  в  другом  —  могли
затруднить  ее  свержение  *.  Следует  иметь  в  виду,  что
пролетариат  силен  не  только  собственной  мощью,  но  и
слабостью  своих  врагов.  Конкретная  политика  буржуа¬
зии  оказывала  глубокое  влияние  на  революционизирова¬
ние  трудящихся  масс.  Как  на  характерный  пример,  под¬
тверждающий  этот  тезис,  укажем  на  то,  что  большинство
рабочих,  не  испытай  они  после  июльских  дней  на  себе
«контрреволюционной  политики...  капиталистов  в  го¬
роде»  2,  не  смогли  бы  созреть  для  участия  в  социалисти¬
ческом  перевороте.
 Наконец,  нельзя  понять  причин  поразительно  бы¬
строго  политического  краха  русской  буржуазии,  продер¬
жавшейся  у  власти  всего  восемь  месяцев,  не  исследовав
во  всей  полноте  ее  отношение  к  главной  революционной
силе  в  стране  —  пролетариату.  Кроме  него  в  России  в
1917  г.  не  было  иной  общественной  силы,  которая  могла
бы  серьезно  угрожать  господству  капитала.  От  того,  ка¬
кова  будет  политика  буржуазии  в  отношении  рабочего
класса,  насколько  она  будет  «умна»,  в  значительной
мере  зависели  перспективы  сохранения  ее  власти.
 Учитывая,  что  история  буржуазной  контрреволюции
в  1917  г.  изучена  совершенно  недостаточно,  в  то  время
как  рабочее  движение  накануне  Октября  широко  осве¬
щено  в  советской  историографии,  преимущественное  вни¬
мание  мы  уделили  буржуазии,  показу  ее  политики  в
рабочем  вопросе.  Заметим  здесь  же,  что  под  рабочим
вопросом  в  научной  литературе  разумеют  вопрос  о  рабо¬
чем  классе,  о  его  экономическом,  правовом  и  социаль¬
ном  положении  в  капиталистическом  обществе.
 Рабочее  движение  дано  в  настоящей  работе  крупным
планом  в  основных  его  чертах,  формах  и  проявлениях.
 В  соответствии  с  замыслом  работы  исследование  борь¬
бы  между  пролетариатом  и  буржуазией  в  области  эко¬
номики  в  предоктябрьский  период  1917  г.  ведется  по
следующим  основным  направлениям:  8-часовой  рабочий
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  36,  стр.  86,  340—341,  529.
 2  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  145.
 6

день,  уровень  заработной  платы,  демократизация  фаб¬
рично-заводской  жизни,  социальное  (рабочее)  законода¬
тельство.  Помимо  этого,  чтобы  читатель  получил  пред¬
ставление  о  силе  как  пролетариата,  так  и  буржуазии,  в
первой  главе  дана  характеристика  общественно-поли¬
тического  облика  каждого  из  этих  классов.  Значительное
место  уделено  освещению  положения  промышленного
пролетариата,  поскольку  именно  оно  является  «действи¬
тельной  основой  и  исходным  пунктом  всех  социальных
движений  современности...»*.  Размеры  книги  не  позво¬
лили  осветить  вопрос  о  движении  за  рабочий  контроль
и  борьбу  с  ним  буржуазии.  Эти  сюжеты  рассматривают¬
ся  в  тексте  лишь  частично2.  Историко-партийные  во¬
просы  затрагиваются  в  данной  работе  в  меру  необходи¬
мости.  Вся  работа  носит  характер  очерков  по  отдельным
взаимосвязанным  проблемам.
 Идейно-теоретической  основой  нашей  работы  послу¬
жили  труды  В.  И.  Ленина  по  истории  социалистической
революции  в  нашей  стране,  а  также  его  многочисленные
дореволюционные  работы  по  различным  вопросам  рабо¬
чего  движения  и  антирабочей  политики  буржуазии  и
царизма.
 Переходя  к  оценке  историографии  по  проблеме  «про¬
летариат  и  буржуазия  в  1917  г.»,  следует  прежде  всего
сказать,  что  работ,  в  которых  бы  рассматривались  более
или  менее  полно  оба  эти  класса-антагониста  и  их  классо¬
вая  борьба,  у  нас  фактически  нет.  Как  самостоятельный
объект  исследования  советские  историки  больше  всего
разрабатывали  и  разрабатывают,  естественно,  историю
рабочего  класса  и  рабочего  движения.
 Из  крупных  работ  20-х  годов  упомянем  книги  К.  Па¬
житнова,  С.  Пионтковского,  А.  Ельницкого,  А.  Николаен¬
ко,  П.  Горина,  3.  Серебрянского3.
 1  К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс,  Соч.,  т.  2,  стр.  238.
 2  Подробнее  см.  Я.  В.  Волобуев,  Ленинская  идея  рабочего  кон¬
троля  и  движение  за  рабочий  контроль  в  марте  —  октябре  1917  года.
«Вопросы  истории  КПСС»  №  6,  1962;  его  же,  Антирабочая  поли¬
тика  Временного  правительства  (март  —  октябрь  1917  года).  «Во¬
просы  истории»  №  6,  1962.
 3  См.  К.  А.  Пажитнов,  Положение  рабочего  класса  в  России,
Л.,  1924,  т.  3;  С.  Пионтковский,  История  рабочего  движения  в  Рос¬
сии  (1870—1917  гг.).  Краткий  очерк,  Л.,  1925;  А.  Ельницкий,  Рабо¬
чее  движение  в  России,  Екатеринослав,  1925;  А.  Николаенко,  Краткая
история  рабочего  класса  в,  России,  М.—Л.,  1926;  Я.  Горин,  Проле-
 7

В  книге  К.  А.  Пажитнова  дан  сжатый  очерк  измене¬
ний  в  составе  рабочего  класса,  его  правового  и  экономи¬
ческого  положения  в  1917  г.  В'  книгах  С.  Пионтков-
ского,  А.  Ельницкого  и  А.  Николаенко  рабочему  движе¬
нию  предоктябрьского  периода  отведены  лишь  последние
главы,  поэтому  оно  излагается  довольно  бегло.
 Большое  значение  для  разработки  истории  рабочего
класса  имели  работы  А.  М.  Панкратовой  о  фабзавкомах
и  профсоюзах1.  В  отличие  от  большинства  названных
выше  книг  они  не  утратили  известного  научного  значения
и  в  наши  дни.  Следует  упомянуть  небольшую,  но  содер¬
жательную  книгу  А.  П.  Таняева  о  рабочем  движении  на
железнодорожном  транспорте2.
 Крупный  вклад  в  изучение  истории  рабочего  класса,
в  особенности  статистики  труда,  внес  в  те  же  годы  своими
многочисленными  работами  акад.  С.  Г.  Струмилин3.
 В  вышедшем  в  30-х  годах  I  томе  «Истории  граждан¬
ской  войны  в  СССР»  известное  внимание  было  уделено
вопросам  рабочего  движения  накануне  Октября  и  анти¬
рабочей  политики  капиталистов  и  Временного  правитель¬
ства  4.  В  начале  30-х  годов  ряд  содержательных  статей
о  борьбе  между  трудом  и  капиталом  в  1917  г.  опублико¬
вал  Б.  М.  Фрейдлин5.
 Подъем  творческой  активности  советских  историков
после  XX  съезда  партии  сказался  и  на  разработке  исто¬
рии  рабочего  движения  1917  г.  За  последние  годы  опуб¬
ликованы  монографии,  брошюры  и  множество  статей,
главным  образом  по  рабочему  движению  в  отдельных
 тариат  в  1917  г.  в  борьбе  за  власть,  М.—Л.,  1927;  3.  Серебрянский,
От  керенщины  к  пролетарской  диктатуре,  М.—Л.,  1928.
 1  См.  А.  Панкратова,  Фабзавкомы  России  в  борьбе  за  социа¬
листическую  фабрику,  М.,  1923;  ее  же,  Фабзавкомы  и  профсоюзы
в  революции  1917  г.,  М.—Л.,  1927;  ее  же,  Политическая  борьба  в
российском  профдвижении  1917—1918  гг.,  Л.,  1927.
 2  См.  А.  Таняев,  Очерки  движения  железнодорожников  в  рево¬
люцию  1917  г.  (февраль  —  октябрь),  М.—Л.,  1925.
 3  См.  С.  Г.  Струмилин,  Проблемы  экономики  труда,  М.,  1957;
его  же,  Статистико-экономические  очерки,  М.,  1958,  и  другие  пере¬
издания.
 4  См.  «История  гражданской  войны  в  СССР»,  т.  I,  М.,  1936.
 5  См.  Б.  Фрейдлин,  Борьба  предпринимателей  против  рабочего
контроля  в  1917  г.  «Борьба  классов»  №  6—7,  1931;  его  же,  Времен¬
ное  правительство  и  предприниматели.  «История  пролетариата
СССР»,  1932,  сб.  12,  и  др.
 8

промышленных  районах1.  И  самое  главное,  расширилась
проблематика  исследований,  повысился  их  научный  уро¬
вень.  Вопросы  рабочего  движения  нашли  в  той  или  иной
мере  отражение  в  обобщающих  работах  об  Октябрьской
революции2.  Следует,  однако,  отметить,  что  в  обобщаю¬
щих  работах  рабочий  класс  —  авангард  революции  —
изображается  нередко  схематично,  бледно,  декларативно.
Так,  в  вышедшей  в  1962  г.  научно-популярной  работе  по
истории  рабочего  движения  в  России3  почти  ничего  нель¬
зя  узнать  об  особенностях  борьбы  рабочего  класса  в
1917  г.  за  8-часовой  рабочий  день,  за  повышение  зара¬
ботной  платы  и  т.  п.  Раздел  книги,  касающийся  рабочего
движения  в  марте  —  октябре  1917  г.,  грешит,  кроме  того,
многочисленными  неточностями  (интерпретация  поста¬
новления  Временного  правительства  от  23  апреля  1917  г.
о  рабочих  комитетах,  освещение  стачки  московских  ме¬
таллистов)  и  отступлениями  от  исторической  правды
(например,  трактовка  процесса  большевизации  Советов
и  профсоюзов).  Из  монографических  работ  представляют
интерес  книги  А.  Г.  Егоровой  и  П.  А.  Николаева4.
В  частности,  в  книге  А.  Г.  Егоровой  вопреки  широко
распространенной  в  нашей  литературе  тенденции  рисо¬
вать  положение  рабочего  класса  после  Февральской
революции  как  непрерывно  ухудшавшееся  верно  пока¬
зано,  что  в  период  двоевластия  экономические  завоева¬
ния  рабочих  были  значительны.
 Большой  и  интересный  документальный  материал  со¬
бран  в  книге  В.  Я.  Борщевского5.  Но  авторская  интер¬
 1  В  самое  последнее  время  вышли  материалы  сессии  Научного
совета  по  проблеме  «История  Великой  Октябрьской  социалистиче¬
ской  революции»,  состоявшейся  в  Киеве  в  июле  1962  г.,  «Рабочий
класс  и  рабочее  движение  в  России  в  1917  г.»  (М.,  1964).  Они
в  известной  мере  отражают  нынешний  уровень  разработки  данной
проблемы.
 2  См.  Г.  Н.  Голиков,  Очерк  истории  Великой  Октябрьской  социа¬
листической  революции,  М.,  1959;  «История  Великой  Октябрьской
социалистической  революции»,  М.,  1962.
 3  См.  «Краткая  история  рабочего  движения  в  России  (1861—
1917  гг.)»,  М.,  1962.
 4  См.  А.  Г.  Егорова,  Профсоюзы  и  фабзавкомы  в  борьбе  за
победу  Октября,  М.,  1960;  П.  А.  Николаев,  Рабочие-металлисты  Цен¬
трально-промышленного  района  России  в  борьбе  за  победу  Октябрь¬
ской  революции,  М.,  1960.
 5  См.  В.  Я.  Борщевский,  Рабочий  класс  и  Советы  Донецко-Кри-
ворожского  бассейна  в  Октябрьской  революции,  ч.  I,  Днепропет¬
ровск,  1962.
 9

претация  событий  в  ней  страдает  схематизмом  и  упро¬
щенчеством.  Борщевский  считает,  например,  что  бур¬
жуазия  вела  организованное  наступление  на  рабочий
класс  уже  в  марте,  тогда  как  в  действительности  ей
приходилось  обороняться.  Столь  же  сомнителен  и  тезис
о  возрастании  роли  Советов  в  период  июльских  событий  К
 Помимо  книг  имеется  много  работ  статейного  харак¬
тера.  Отметим  как  наиболее  интересные  по  материалу
и  обобщениям  статьи  А.  М.  Лисецкого  и  особенно
Д.  М.  Зольникова  2.
 Плодотворно  разрабатывается  в  последние  годы  исто¬
рия  движения  за  рабочий  контроль  над  производством  3.
Тем  не  менее  работы  на  эту  тему  (например,  моногра¬
фия  И.  Ш.  Черномаза)  не  свободны  от  существенных  не¬
достатков—  преувеличений  размаха  и  действенности  ра¬
бочего  контроля,  схематизма  в  показе  его  конкретных
форм  и  т.  п.
 В  последнее  время  советские  историки  обратились  к
разработке  таких  давно  забытых  проблем,  как  числен¬
ность  и  социальный  состав  пролетариата,  его  экономиче¬
ское  положение  и  др.  Положительной  оценки  заслужи¬
вает  опыт  определения  социального  состава  петроград¬
ского  пролетариата  в  1917  г.  ленинградскими  историками
И.  П.  Лейберовым  и  О.  И.  Шкаратаном4.  Л.  С.  Гапонен¬
ко  предпринял  назревшую  попытку  определения  общей
 1  См.  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  32,  36,  143.
 2  См.  А.  М.  Лисецкий,  О  некоторых  особенностях  забастовочной
тактики  большевиков  в  период  подготовки  Великой  Октябрьской
социалистической  революции  (по  материалам  Украины).  «Ученые
записки  Харьковского  университета»,  т.  103,  Харьков,  1959,  и  др.;
Д.  М.  Зольников,  К  вопросу  о  стачечном  движении  пролетариата
осенью  1917  г.  «Ученые  записки  Томского  университета»  №  37,
Томск,  1959;  его  же,  Стачечное  движение  железнодорожников  в
1917  г.  «Ученые  записки  Томского  университета»  №  38,  Томск,  1961,
и  др.
 3  См.  А.  В.  Венедиктов,  Организация  государственной  промыш¬
ленности  в  СССР,  т.  I,  Л.,  1957;  И.  Ш.  Черномаз,  Борьба  рабочего
класса  Украины  за  контроль  над  производством  (март  1917  —
март  1918),  Харьков,  1958;  Я.  Силантьев,  Рабочий  контроль  и  сов¬
нархозы,  М.,  1957,  и  множество  статей.  Из  них  заслуживает  внима¬
ния  статья  В.  И.  Селицкого  «К  истории  лозунга  о  рабочем  контроле
(март  —  апрель  1917  г.)».  «Великий  Октябрь».  Сборник  статей,  М.,
1958.
 4  См.  Я.  Я.  Лейбе  ров,  О.  И.  Шкаратан,  К  вопросу  о  составе
петроградских  промышленных  рабочих  в  1917  г.  «Вопросы  истории»
№  1,  1961.
 .1°

численности  пролетариата  в  1917  г.1  Но  его  расчеты
нам  кажутся  несколько  преувеличенными.
 Разработка  проблем  политики  буржуазии  и  Времен¬
ного  правительства  в  рабочем  вопросе  до  настоящего
времени  оставляет  желать  лучшего.  Из  работ  20-х  годов
назовем  главу  о  рабочем  законодательстве  в  книге
3.  Лозинского  и  статьи  Т.  Шатиловой  и  В.  В.  Рейхардта2,
не  потерявшие  своей  научной  ценности  до  сих  пор.  Крат¬
кую  характеристику  рабочей  политики  буржуазии  и
Временного  правительства  дал  П.  И.  Лященко  в  своем
известном  труде,  включающем  в  себя  и  очерк  исто¬
рии  московской  буржуазии  3.  Из  новейших  авторов,  пи¬
савших  на  эту  тему,  отметим  полезную  статью  Р.  Гане¬
лина  и  Л.  Шепелева4.  В  труде  В.  Я.  Лаверычева5  дана
характеристика  московской  буржуазии  и  обстоятельно
освещена  ее  антирабочая  политика  в  период  между
двумя  революциями  1917  г.  Назовем,  наконец,  работу
И.  Ф.  Гиндина,  суммировавшего  свои  многолетние  изы¬
скания  в  области  истории  русского  капитализма  в
чрезвычайно  интересной  статье  о  русской  буржуазии6.
 Не  справился  с  задачей  дать  в  своей  книге  характе¬
ристику  трудового  законодательства  Временного  прави¬
тельства  И.  И.  Шелымагин7.  Глава,  освещающая  этот
вопрос,  бледна  и  бедна  по  содержанию  и  к  тому  же  изо¬
билует  фактическими  ошибками.  Достаточно  сказать,
что  автор  даже  не  мог  правильно  указать  дату  изве¬
стного  соглашения  между  Петроградским  Советом  и
 1  См.  Л.  С.  Гапоненко,  Рабочий  класс  России  накануне  Великого
Октября.  «Исторические  записки»,  т.  73,  1963.
 2  См.  3.  Лозинский,  Экономическая  политика  Временного  пра¬
вительства,  Л.,  1929;  Т.  Шатилова,  Петроградская  крупная  буржуа¬
зия  между  двумя  революциями  1917  г.  «Красная  летопись»  №  6,
1926;  В.  В.  Рейхардт,  Русская  буржуазия  в  борьбе  за  сохранение
экономического  господства.  «Красная  летопись»  №  1,  1930.
 3  См.  Я.  И.  Лященко,  История  народного  хозяйства  СССР,  т.  II,
М.,  1952.
 4  См.  Р.  Ш.  Ганелин  и  Л.  Е.  Шепелев,  Предпринимательские
организации  в  Петрограде  в  1917  г.  «Октябрьское  вооруженное
восстание  в  Петрограде».  Сборник  статей,  М.—Л.,  1957.
 5  См.  В.  Я.  Лаверычев,  Монополистический  капитал  в  текстиль¬
ной  промышленности  России  (1900—1917  гг.),  М.,  1963.
 6  См.  И.  Ф.  Гиндин,  Русская  буржуазия  в  период  капитализма,
ее  развитие  и  особенности.  «История  СССР»  №  2—3,  1963.
 7  См.  И.  И.  Шелымагин,  Законодательство  о  фабрично-завод¬
ском  труде  в  России.  1900—1917,  М.,  1952.
 II

обществом  заводчиков  и  фабрикантов  о  введении  8-часо¬
вого  рабочего  дня,  а  также  дату  и  содержание  страхо¬
вого  закона  Временного  правительства.
 Русская  буржуазная  историография  по  рабочему  во¬
просу  в  1917  г.  практически  не  имеет  научного  значения.
Она  к  тому  же  по  понятным  причинам  не  отличается
изобилием  работ.  В  той  или  иной  мере  сюжетов  рабочего
движения  и  рабочей  политики  Временного  правитель¬
ства  касались  в  своих  общих  работах  П.  Н.  Милюков,
В.  И.  Гриневецкий  и  др.1  В  их  изображении  рабочий
класс  России  —  виновник  всех  бед,  обрушившихся  на
страну  в  1917  г.,  —  отличался  анархизмом,  «непомерно¬
стью»  в  экономических  требованиях  и  т.  п.  Капиталисты,
напротив,  изображаются  чуть  ли  не  как  образец  добро¬
детели.  По  Гриневецкому,  они  являлись  «связанным  и
обессиленным  противником»,  у  которого  «фактически  не
было  средств  борьбы,  кроме  пассивного  сопротивления  и
апелляции  к  благоразумию»  (?!)  2.
 Меньшевистско-эсеровская  литература,  представлен¬
ная  Н.  Н.  Сухановым,  С.  Н.  Прокоповичем,  Д.  Розенблю-
мом3  и  другими,  отразила  мелкобуржуазную  концепцию
Октябрьской  революции.  Ссылки  на  недостаточную  чис¬
ленность  пролетариата  —  один  из  аргументов  меньше¬
вистско-эсеровской  историографии  в  пользу  тезиса  о  «не¬
зрелости»  России  для  социалистической  революции.
А  так  как  пролетариат,  отвергнув  советы  меньшевиков,
совершил  революцию,  то  меньшевики  не  нашли  ничего
лучшего,  как  объяснить  это  тем,  что  рабочий  класс  в
годы  войны  на  3Д  стал  непролетарским  по  составу.  Новое,
пришлое,  анархистски  настроенное  большинство  его  и
пошло  за  большевиками  на  «аЪантюру»,  а  «более  зрелая
и  культурная  часть»  пролетариата  осталась  будто  бы  с
меньшевиками4.  В  изображении  борьбы  между  проле¬
 1  См.  П.  Н.  Милюков,  История  второй  русской  революции,  т.  1,
вып.  1—3,  София,  1921;  В.  И.  Гриневецкий,  Послевоенные  перспек¬
тивы  русской  промышленности,  М.,  1918.
 2  В.  И.  Гриневецкий,  указ.  соч.,  стр.  51.
 3  См.  Н.  Суханов,  Записки  о  революции,  кн.  1—7,  Берлин,  1922—
1923;  С.  Н.  Прокопович,  Война  и  народное  хозяйство,  М.,  1918;
Д.  Розенблюм,  Революция  и  рабочее  движение.  «Год  русской  рево¬
люции»,  Пг.,  1918.
 4  См.  А.  Мартынов,  Две  диктатуры,  Пг.,  1918,  стр.  101;  Преди¬
словие  Р.  Абрамовича  к  книге  К.  Каутского  «От  демократии  к  госу¬
дарственному  рабству»,  Берлин,  1922,  стр.  VII.
 12

тариатом  и  буржуазией  меньшёвистскб-зсёрбвские  авто¬
ры  пытались  занять  «среднюю»  линию,  критикуя  как  ле¬
вых,  так  и  правых.  Особенно  охотно  превозносились  за¬
слуги  меньшевистского  министерства  труда,  которое  яко¬
бы  «проделало  громадную  законодательную  работу  по
вопросам  рабочей  политики»  *.
 Современная  западная  буржуазная  историография
Октябрьской  революции  до  сих  пор  пробавляется  основ¬
ными  идеями  русских  буржуазных  и  меньшевистских  ав¬
торов.  Так,  В.  Г.  Чемберлин  воспроизводит  в  своей  ра¬
боте  старые  обвинения  в  адрес  русского  пролетариата
в  недостаточной  развитости,  нежелании  трудиться,
экстремизме,  в  склонности  к  «самым  крайним  требова¬
ниям»  и  т.  п.  Он  вместе  с  тем  вынужден  признать,  что
у  рабочих  были  поводы  для  недовольства.  Политика  Вре¬
менного  правительства  в  отношении  рабочего  класса,  с
одной  стороны,  приукрашивается,  а  с  другой  —  осуждает¬
ся  как  недейственная,  слабая2.  Э.  X.  Карр  также  мало¬
оригинален  в  трактовке  рабочего  движения  в  1917  г.
(«волна  анархии»,  большевики  намеренно  обостряли
противоречия  между  рабочими  и  предпринимателями,
проводя  якобы  анархо-синдикалистскую  тактику  и  т.  п.)  3.
 Наконец,  характеризуя  всю  буржуазную  историогра¬
фию  в  совокупности,  белоэмигрантскую  и  современную
западную,  следует  подчеркнуть  общую  ее  тенденцию
умалить  решающую  роль  противоречия  между  трудом  и
капиталом  как  объективной  основы  социалистического
характера  Октябрьской  революции,  затушевать  антира¬
бочий  курс  политики  буржуазии  и  Временного  прави¬
тельства.  Причины  революции  сводятся  к  «ошибкам»
Временного  правительства,  главенствовавших  в  нем
политических  партий  и  их  лидеров  в  аграрном  вопросе,
в  отношении  вопросов  войны  и  мира,  неудачным  комби¬
нациям  с  составом  правительства  и  т.  п.
 При  подготовке  данной  работы  помимо  литературы
были  широко  использованы  разнообразные  документаль¬
ные  материалы,  в  том  числе  архивные.  Тема  работы
предопределила  необходимость  привлечения  наряду  с
 1  См.  Д.  Розенбмом,  указ.  соч.,  стр.  184.
 2  Г  Н.  СНатЬегЫп,  ТЬе  Кизз1ап  КечоИШоп,  1917—1921,  V.  11,
Уогк,  1954,  р.  260—271.
 3  Ей.  Н.  Сап.  ТЬе  Во1зЬеу1к  КеуоЫНоп,  1917—1923,  V.  11,
Ьопдоп,  1953,  р.  57—58.
 13

документацией  рабочих  и  революционных  организаций  и
большевистской  печати  также  источников  буржуазного,
эсеро-меньшевистского  лагеря  и  Временного  правитель¬
ства.  Это  преимущественно  протоколы  заседаний  и  запи¬
ски  различных  предпринимательских  организаций,  пред¬
ставления  министерств  и  ведомств  Временному  прави¬
тельству  по  рабочему  вопросу,  постановления  самого
правительства  и  т.  д.  и  т.  п.  Большая  часть  их  почерпнута
из  архивных  фондов.  Широко  использована  также  пра¬
вительственная  и  буржуазная  печать.  Учитывая  проис¬
хождение  и  классовую  тенденциозность  перечисленных
источников,  мы  отнеслись  к  ним  с  должной  критично¬
стью.
 Много  материалов  по  данной  проблеме  содержат  со¬
ветские  документальные  публикации.  Из  них  чаще  дру¬
гих  использовались  сборник  документов  «Экономическое
положение  России  накануне  Великой  Октябрьской  со¬
циалистической  революции»  (ч.  1  и  2,  М.—Л.,  1957),  в
подготовке  которого  автор  принимал  непосредственное
участие,  и  тома  серии  «Великая  Октябрьская  социали¬
стическая  революция»,  изданные  Институтом  истории
Академии  наук  СССР.

Глава  I
 ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ  ОБЛИК
ПРОЛЕТАРИАТА  И  БУРЖУАЗИИ  В  1917  г.
 §  1.  Численность,  социальный  состав
и  основные  черты  общественно-политического  облика
рабочего  класса  к  1917  г.
 Ход  и  исход  борьбы  между  пролетариатом  и  буржуа¬
зией,  развернувшейся  в  стране  после  Февральской  рево¬
люции,  в  решающей  степени  определялся  соотношением
их  сил.  Сила  же  класса  зависит  от  совокупности  целого
ряда  факторов:  от  его  численности,  роли  в  экономике
страны,  связи  с  массой  трудящихся,  организованности  и
сознательности1.
 Историческим  опытом  проверено,  что  «сила  пролета¬
риата  в  любой  капиталистической  стране  несравненно
больше,  чем  доля  пролетариата  в  общей  сумме  населе¬
ния»2*  Однако  в  период  подготовки  социалистической
революции  учет  такого  фактора,  как  численность  про¬
летарской  армии,  совершенно  необходим.
 В.  И.  Ленин  неоднократно  отмечал  недостаточную
численность  пролетариата  России,  составлявшего  мень¬
шинство  в  общем  населении  страны3.  Тем  не  менее  к
1917  г.  российский  пролетариат  представлял  собой  по
абсолютным  размерам  крупную  величину.  По  нашим
приблизительным  подсчетам,  его  общая  численность  со¬
ставляла  около  15  млн.  человек.  Эта  огромная  проле-
 1  См.  Ленинский  сборник  XI,  стр.  391;  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.
соч.,  т.  25,  стр.  227,  244;  т.  40,  стр.  23.
 2  В.  И.  Ленин,,  Поли.  собр.  соч.,  т.  40,  стр.  23.
 3  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  157;  т.  41,
стр.  176;  т.  42,  стр.  269.
 15

тарская  армия  состояла  из  следующих  основных  катего¬
рий  наемного  труда  *:
 В  тыс.
человек
 Рабочие  крупной  промышленности  (в  том  числе
железнодорожных  мастерских)
 3  399
 Рабочие  железнодорожного  транспорта  .  .  .  .
 833*
 Рабочие  мелкой,  кустарно-ремесленной  (город¬
ской  и  сельской)  промышленности
 2  800
 Строительные  рабочие
 1000
 Сельскохозяйственные  рабочие  .
 2  500
 Рабочие  водного  транспорта
 400
 Рабочие  и  служащие  торговли,  трактирных  и  дру¬
гих  заведений
 500
 Служащие  промышленности,  транспорта,  связи  и
учреждений
 1  500  **
 Прочие  виды  наемного  труда  (прислуга  и  т.  п.).
 2  000
 Всего.  .  .
 14  932
 *  Из  общего  количества  рабочих  и  служащих  железнодорожного
транспорта  (1  млн.  человек)  в  1917  г.  (ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  9,  д.  70,
л.  11—13)  на  рабочих  приходилось  833  тыс.  и  на  служащих—169  тыс.
человек  исходя  из  соотношения  по  позднейшему  учету  1920  г.  (см.
А.  Г.  Рашин,  Численность  и  состав  работников  железнодорожного
транспорта  к  концу  1920  г.,  М.,  1921,  стр.  9).
 **  В  подсчет  включены  мелкие  служащие  фабрично-заводских
предприятий  (иногда  относимые  к  промышленному  пролетариату),
железнодорожного  транспорта,  связи  и  правительственных  учреж¬
дений.
 1  Подсчет  численности  пролетариата  представляет  большую
трудность.  Более  или  менее  достоверные  статистические  данные
имеются  лишь  о  фабрично-заводских,  горнозаводских  и  железнодо¬
рожных  рабочих  и  служащих  (см.  «Материалы  к  учету  рабочего
состава  и  рабочего  рынка»  (далее  —  «Материалы  к  учету...»),  вып.  I,
Пг.,  1916;  вып.  2,  Пг.,  1917;  «Народное  хозяйство  в  1916  г.».  Сборник,
вып.  VII,  Пг.,  1922;  «Экономическое  положение  России  накануне
Великой  Октябрьской  социалистической  революции».  Сборник  доку¬
ментов  (далее  —  «Экономическое  положение  России...»),  ч.  2,  М.—Л.,
1957;  «Статистический  сборник  за  1913—1917  гг.».  «Труды  ЦСУ»,
т.  VII,  вып.  I,  М.,  1921;  публикация  Л.  С.  Гапоненко,  К  вопросу
о  численности  промышленного  пролетариата  в  России  накануне
Октября.  «Исторический  архив»  №  5,  1961).  Подсчеты  других  кате¬
горий  наемного  труда  произведены  в  основном  по  косвенным  данным
различных  источников,  в  том  числе  литературных,  или  экстраполиро¬
ваны  с  учетом  влияния  войны  на  их  численный  состав.  В  частности,
использованы  работы:  А.  Г.  Рашин,  Формирование  рабочего  класса
России,  М.,  1958;  С.  Г.  Струмилин,  Проблемы  экономики  труда;
его  же,  Состав  пролетариата  Советской'России  в  1917—1919  гг.
 16

Доля  пролетариата  в  общей  массе  населения  состав¬
ляла  к  1917  г.  около  10%  (без  учета  членов  семей)  К  Это
значит,  что  она  осталась  на  уровне  довоенного  времени,
хотя  общая  численность  пролетариата  (в  1913  г.,  по  под¬
счетам  А.  Г.  Рашина,  17,8  млн.  человек)  2  заметно  умень¬
шилась.  Виной  тому  была  война.  Вследствие  террито¬
риальных  потерь  (противником  были  заняты  Царство
Польское,  губернии  Виленская,  Ковенская,  Гродненская
и  часть  Волынской,  Минской  и  Лифляндской)  население
страны  сократилось  со  165,7  млн.  человек  (без  Фин¬
ляндии)  в  1913  г.  до  142,7  млн.  в  1917  г.3  В  результате
войны  заметно  поредели  такие  категории  наемного  тру¬
да,  как  строительные  и  сельскохозяйственные  рабочие,
прислуга  и  т.  п.
 Обычно  когда  говорят  о  пролетариате  как  самом  пере¬
довом  и  революционном  классе,  то  имеют  в  виду  город¬
ской,  промышленный  пролетариат.  Это  рабочий  класс  в
тесном  смысле  слова.  Именно  он  идейно  и  политически
доминировал  в  общепролетарской  среде  и  выполнял  по
отношению  к  ней  роль  авангарда.  К  нему  в  России  при¬
надлежали  рабочие  фабрично-заводской,  горнозаводской
промышленности,  казенных  промышленных  предприя¬
тий  4.  К  собственно  пролетариату  следует  отнести  также
 «Два  года  диктатуры  пролетариата  1917—1919».  Сборник  статей,
б/г  и  б/м;  Б.  А.  Гухман,  •  Численность  и  заработная  плата  проле¬
тариата  СССР,  М.,  1925;  В.  П.  Милютин,  Сельскохозяйственные  ра¬
бочие  и  война,  Пг.,  1917;  А.  М.  Анфимов,  Российская  деревня,  в  годы
первой  мировой  войны,  М.,  1962,  и  др.
 1  К  этому  выводу  акад.  С.  Г.  Струмилин  пришел  еще  в  1919  г.
(см.  С.  Г.  Струмилин,  Состав  пролетариата  Советской  России  в
1917—1919  гг.  «Два  года  диктатуры  пролетариата.  1917—1919»,
стр.  14).  Наши  расчеты  согласуются  с  ним.
 2  А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  171.
 3  «Народное  хозяйство  СССР».  Сборник,  М.,  1956,  стр.  20;
Е.  3.  Волков,  Динамика  народонаселения  СССР  за  восемьдесят
лет,  М.—Л.,  1930,  стр.  271.
 4  Термины  «фабрично-заводская  промышленность»,  «горнозавод¬
ская  промышленность»,  «фабрично-заводские  рабочие»,  «горнозавод¬
ские  рабочие»  отражают  специфику  промышленного  законодатель¬
ства  и  статистики  дореволюционной  России.  К  фабрично-заводской
промышленности  относились  в  основном  отрасли  обрабатывающей
промышленности,  находившиеся  под  надзором  фабричной  инспекции.
Горнозаводская  промышленность  включала  в  себя  горнодобываю¬
щую  и  горнометаллургическую  отрасли  и  находилась  в  ведении
горной  инспекции  (за  исключением  нефти).  Соответственно  этому  ра
бочие  подразделялись  на  фабрично-заводских  и  горнозаводских.
 2  П.  В.  Волобуев
 17

рабочих  железнодорожных  мастерских  (в  большинстве
металлисты)  как  связанных  с  крупным  капиталистиче¬
ским  производством.
 Численность  промышленного  пролетариата  к  началу
1917  г.  значительно  увеличилась,  достигнув  почти
 3,4 	млн.  человек  против  2,7  млн.  человек  в  конце  1913  г.1
При  этом  удельный  вес  промышленных  рабочих  в  общей
пролетарской  массе  —  а  это  немаловажное  обстоятель¬
ство—  возрос,  достигнув  почти  23%  (против  18,8%  в
1913  г.)  2.  Кроме  того,  крупный  отряд  индустриального
пролетариата  представляли  железнодорожные  рабочие,
численность  которых  за  годы  войны  также  возросла.
В  итоге  рабочий  класс  крупной  промышленности,  желез¬
нодорожного  и  водного  транспорта  России  составлял
к  1917  г.  4  253  тыс.  человек3.  Следует  иметь  в  виду  и
многочисленные  чисто  пролетарские  элементы  (не  под¬
дающиеся  точному  учету)  в  мелкой,  особенно  городской,
промышленности,  в  строительном  деле,  в  коммунальных
и  торговых  предприятиях.
 Рост  рабочего  класса  в  годы  войны,  вовлечение  в  про¬
мышленную  деятельность  к  1917  г.  более  1  млн.  новых
рабочих  являлись,  несомненно,  прогрессивным  явлением
большой  важности.  Однако  нельзя  забывать,  что  это
вызывалось  потребностями  ускоренного  развития  воен¬
ной  экономики,  пресловутой  мобилизацией  промышлен¬
ности.  Так,  в  фабрично-заводской  промышленности  об¬
щий  прирост  рабочих,  с  1914  по  1917  г.  составивший,  по
 В  литературе  термин  «фабрично-заводские  рабочие»  чаще  употреб¬
ляется  как  собирательное  определение,  равнозначное  промышленному
пролетариату.
 ^На  сопоставимой  территории.  Цифра  2,7  млн.  промышленных
рабочих  получена  так:  из  общей  численности  промышленных  рабочих
(с  рабочими  железнодорожных  мастерских)  свыше  3,1  млн.  человек
в  1913  г.  (см.  А.  Г.  Ратин,  указ.  соч.,  стр.  63—64)  исключено  при¬
мерно  400  тыс.  рабочих,  занятых  в  промышленности  Польши  и  ряда
западных  губерний.
 2  См.  там  же,  стр.  171.  При  этом  у  А.  Г.  Рашина  в  подсчет  вклю¬
чены  и  служащие  промышленных  предприятий,  что  несколько  завы¬
сило  довоенный  удельный  вес  промышленного  пролетариата.
 3  Из  работников  водного  транспорта  мы  учли  только  постоян¬
ных  рабочих,  которых  насчитывалось  на  внутренних  водных  путях
в  1913  г.  22  тыс.  человек  (см.  «Речной  транспорт  СССР»,  М.,  1957,
стр.  396),  а  в  первой  половине  1917  г.  —  23,4  тыс.  (ЦГВИА,  ф.  369,
оп.  9,  д.  70,  л.  115).  Остальные  работники  водного  транспорта  —  се¬
зонники,  уходившие  домой  по  окончании  навигации.
 18

нашим  подсчетам,  189  тыс.  человек,  целиком  приходился
на  отрасли,  работавшие  на  войну  и  потому  расширившие
свое  производство.  В  металлообрабатывающей  промыш¬
ленности  рабочий  состав  возрос  с  327,8  тыс.  человек  на
1  января  1914  г.  до  546,1  тыс.  на  1  января  1917  г.,  или
на  66,6%.  Увеличилось  число  рабочих  в  химической,
обувной,  швейной  и  других  отраслях  промышленности.
В  то  же  время  ведущая  отрасль  —  текстильная  —  сокра¬
тила  свой  рабочий  состав,  правда  незначительно  (с
740  тыс.  человек  до  724,0  тыс.,  или  немногим  более  2%)  К
Особенно  сильно  сократилось  число  рабочих  в  дерево¬
обрабатывающей  промышленности,  в  промышленности,
производящей  стройматериалы,  в  бумажно-полиграфиче¬
ском  производстве.
 Интенсивный  рост  рабочего  состава,  перекрывавший
даже  потери  от  мобилизации  в  армию,  наблюдался  в
1914—1916  гг.  в  горнодобывающей  и  горнозаводской
промышленности.  По  нашим  подсчетам,  численность  ра¬
бочих  в  каменноугольной  промышленности  страны  воз¬
росла  с  220  тыс.  человек  к  началу  1914  г.  до  341  тыс.
к  началу  1917  г.,  причем  в  Донбассе  —  с  201,0  тыс.  до
 291,4 	тыс.2  Прирост  соответственно  на  55  и  45,0%.
Крупный  прирост  числа  рабочих  дала  металлургическая
промышленность  Юга  России  и  Урала.  За  два  с  полови¬
ной  года  войны  он  составил  около  132  тыс.  человек,  или
82%  3.
 Но  наибольший  —  почти  в  6  раз!  —  рост  численности
рабочих  обнаруживается  на  казенных  предприятиях,
принадлежавших  в  основном  военному  и  военно-морско¬
му  ведомствам  и  целиком  занятых  работой  на  «обо¬
рону»  4.
 Война,  усилив  темпы  роста  промышленного  проле¬
тариата,  оказала  вместе  с  тем  крайне  отрицательное
влияние  на  его  качественный  состав  как  в  физическом,
так  и  в  особенности  в  социальном  отношении.  Это  факт,
 1  А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  75;  «Исторический  архив»  №  5,
1961,  стр.  160.
 2  Подсчитано  по:  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  111;
«Известия  Особого  совещания  по  топливу»  №  6,  1917,  стр.  5—9;
А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  79.
 3  Подсчитано  по:  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  117—118;
«Исторический  архив»  №  5,  1961,  стр.  160.
 4  Подсчет  наш.  —  П.  В.  Довоенные  показатели  (около  60  тыс.
рабочих)  см.  А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  63.
 2*
 19

давно  установленный  в  нашей  научной  литературе.  Нам
остается  лишь  несколько  конкретизировать  основные
проявления  этого  процесса.
 Большой  урон  рабочему  классу  в  его  наиболее  здо¬
ровой,  подготовленной  к  индустриальному  труду  муж¬
ской  части  прежде  всего  нанесли  военные  мобилиза¬
ции.  Определить  сколько-нибудь  точно,  какова  числен¬
ность  промышленных  рабочих,  мобилизованных  в  ар¬
мию,  не  представляется  возможным  из-за  отсутствия
статистических  данных.  По  ориентировочным  подсче¬
там,  она  могла  составить  к  1917  г.  от  400  до  500  тыс.
человек  *.
 Отсюда  следует,  что  военные  изъятия  по  отношению
к  мужской  части  рабочего  класса  составляли  20—25%,
а  по  отношению  ко  всему  довоенному  промышленному
пролетариату—  15—19%  2.
 На  первый  взгляд  это  сравнительно  небольшие  циф¬
ры.  Но,  учитывая  недостаточную  общую  численность  ра¬
бочего  класса  в  России  и  ее  бедность  в  обученных  рабо¬
чих  кадрах,  легко  понять,  как  тяжело  отразилось  все
это  на  качественном  составе  рабочего  класса.
 Среди  рабочих-мужчин  произошла  заметная  пере¬
движка  в  сторону  повышения  численности  и  удельного
веса  подростков  и  малолетних  и  особенно  рабочих  стар¬
ших  возрастов  (от  40  лет  и  выше)  и  понижения  рабочих
наиболее  физически  крепких,  работоспособных  возрастов
(20—40  лет).
 1  Грубый  подсчет  по  имеющимся  статистическим  материалам
(в  основном  «Материалы  к  учету...»,  вып.  1  и  2)  уменьшения  ра¬
бочих-мужчин  за  1914  и  1915  гг.  в  фабрично-заводской  и  горноза¬
водской  промышленности  дает  цифру  370  тыс.  человек.  Как  устано¬
вил  советский  статистик  Н.  Я.  Воробьев,  в  московской  промышлен¬
ности  из  каждой  сотни  самых  сильных  рабочих  (20—39  лет)  !/б  была
отвлечена  на  войну  (см.  «Фабрично-заводская  промышленность  в
период  1913—1918  гг.»,  стр.  51).  Эти  подсчеты,  распространенные  на
всю  промышленность  (свыше  2  млн.  мужчин  в  1913  г.,  в  том  числе
в  призывном  возрасте  —  до  1,6  млн.),  позволяют  говорить  о  320—
400  тыс.  мобилизованных.
 2  Это  намного  меньше  цифры,  названной  в  свое  время  В.  И.  Гри¬
невецким—  40%  —  и  получившей  широкое  хождение  в  нашей  лите¬
ратуре  (В.  И.  Гриневецкий,  указ.  соч.,  стр.  34).  Сомнение  в  ее  пра¬
вильности  первыми  обоснованно  высказали  ленинградские  историки
И.  П.  Лейберов  и  О.  И.  Шкаратан  в  статье  «К  вопросу  о  составе
петроградских  промышленных  рабочих  в  1917  г.».  «Вопросы  истории»
№  1,  1961.
 20

Однако  надо  иметь  в  виду,  что  военные  изъятия  по-
разному  затронули  различные  отрасли  промышленности,
а  в  зависимости  от  этого  и  промышленные  районы.  Ме¬
таллообрабатывающая  промышленность,  например,  пе¬
решедшая  к  работе  на  «оборону»,  пострадала  от  моби¬
лизаций  очень  немного,  во  всяком  случае  меньше  других
отраслей.  Почти  совсем  не  коснулась  мобилизация  рабо¬
чих  казенных  промышленных  предприятий  (если  не  счи¬
тать  призывов  в  армию  по  политическим  мотивам  —  за
участие  в  забастовках),  а  также  железнодорожных  ра¬
бочих.
 В  текстильной  же  промышленности  дело  обстояло
много  хуже.  Здесь  только  за  два  года  (1914  и  1915)  коли¬
чество  взрослых  мужчин  в  абсолютном  большинстве  из-
за  призыва  в  армию  уменьшилось  примерно  на  67  тыс.,
или  на  20%  от  довоенного  их  числа.  А  всего  до  1917  г.
эта  категория  рабочих  сократилась  на  31%  (104  тыс.  че¬
ловек)  К
 Сильно  пострадали,  правда  в  первое  время,  такие  от¬
расли  горнозаводской  промышленности,  как  каменно¬
угольная  и  металлургическая.  В  Донбассе  первые  моби¬
лизации  уменьшили  состав  рабочих  на  шахтах  от  30  до
40%,  а  на  металлургических  заводах  несколько  мень¬
ше—  на  17,5%  2.  Особенно  не  повезло  Уралу:  война  со¬
кратила  кадровый  состав  его  рабочих  почти  наполо¬
вину3.  В  то  же  время  Петроград,  став  кузницей  оружия
для  русской  армии,  отдал  ей  не  более  40  тыс.  рабочих,
или  около  17%  их  довоенного  состава  4.
 Во  время  войны  изменилось  соотношение  между  муж¬
чинами  и  женщинами  в  составе  рабочего  класса.  Удель¬
ный  вес  женщин  заметно  возрос,  а  мужчин,  напротив,
снизился.  Так,  если  в  фабрично-заводской  промышлен¬
ности  из  1966,1  тыс.  занятых  в  ней  на  1  января  1914  г.
рабочих  обоего  пола  мужчин  было  1  363,5  тыс.  (69,3%)
 1  Подсчитано  по: 	«Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  98;
 А. 	Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  233.
 2  См.  А.  Л.  Сидоров*,  К  истории  топливного  кризиса  в  России  в
годы  первой  мировой  войны.  «Исторические  записки»,  1957,  т.  59,
стр.  39;  Ю.  Я.  Кирьянов,  Влияние  первой  мировой  войны  на  изме¬
нение  численности  и  состава  рабочих  России.  «Вопросы  исто¬
рии»  №  10,  1960,  стр.  91—92.
 3  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  26.
 4  См.  И.  П.  Лвйбвров,  О.  //.  Шкаратан,  указ.  соч.,  стр.  52.  Нам,
однако,  и  эта  цифра  кажется  несколько  преувеличенной.
 21

и  женщин  —  602,7  тыс.  (30,7%),  то  к  1  января  1917  г.
среди  общего  количества  2093  тыс.  рабочих  мужчин  и
женщин  стало  соответственно  1254,6  тыс.  (60,0%)  и
839,2  тыс.  (40,0%)  >.
 В  горнозаводской  промышленности  ввиду  значитель¬
ного  увеличения  ее  рабочих  кадров  в  1914—1916  гг.  аб¬
солютного  уменьшения  рабочих-мужчин,  по-видимому,
не  наблюдалось.  Но  их  относительная  доля  в  рабочем
составе  здесь  также  уменьшилась,  так  как  резко  расши¬
рилось  применение  женского  труда  и  труда  подростков.
Между  тем  в  довоенное  время  доля  женщин  в  этих  от¬
раслях  была  ничтожной.
 Данные  Всероссийской  промышленной  переписи
1918  г.,  касающиеся  только  рабочих  337  непрерывно  дей¬
ствовавших  в  1913—1918  гг.  предприятий  металлообра¬
батывающей  промышленности  и  машиностроения,  пока¬
зывают,  что  число  взрослых  мужчин  (в  среднесуточном
выражении)  увеличилось  на  них  с  1913  по  1916  г.  на  64%
(а  взрослых  женщин  —  на  350%)2.  Есть  основание  пола¬
гать,  что  так  обстояло  дело  и  во  всей  этой  отрасли  про¬
мышленности.  Одновременное  абсолютное  увеличение  и
мужских  и  женских  рабочих  кадров  происходило  в
Петроградском  районе,  Екатеринославской  и  Херсонской
губерниях,  являвшихся  крупными  центрами  металло¬
обрабатывающей  промышленности.  Напротив,  в  таких
отраслях  промышленности,  как  текстильная,  где  уже  пе¬
ред  войной  преобладание  в  составе  рабочих  перешло  к
женщинам,  количество  мужчин  еще  более  сократилось
(с  45%  в  1913  г.  до  33%  к  1917  г.).  Именно  по  этой  при¬
чине  в  составе  рабочих  фабрично-заводской  промышлен¬
ности  Московской  губернии,  несмотря  на  интенсивное  раз¬
витие  металлообрабатывающей  промышленности  в  годы
войны,  заметно  снизился  (с  55,5%  в  1913  г.  до  46,8%  в
1916  г.)  в  пользу  женщин  удельный  вес  взрослых  рабо¬
чих-мужчин  3.  В  хлопчатобумажной  столице—Иваново-
Вознесенске,  где  перед  войной  на  фабриках  и  заводах
большинство  еще  составляли  мужчины,  к  1917  г.  их  число
 1  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  108;  «Статистический
сборник  за  1913—1917  гг.»,  стр.  38.  Для  1917  г.  подсчет  наш.  —  П.  В.
 2  Подсчитано  по:  «Фабрично-заводская  промышленность  в  пе¬
риод  1913—1918  гг.»,  стр.  68—75.
 3  См.  А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  236,  239—240.
 22

уменьшилось  почти  вдвое,  а  удельный  вес  с  54%  упал  до
38%  К
 Само  по  себе  объективно  прогрессивное  явление  —
вовлечение  женщин  в  промышленное  производство  —
привело  к  понижению  квалификационного  уровня  рабо¬
чих  кадров,  что  —  чем  дальше,  тем  больше  —  сказыва¬
лось  на  производительности  труда.  Кроме  того,  женщи¬
ны,  особенно  недавно  пришедшие  на  фабрики  и  заводы,
уступали  мужчинам  в  грамотности,  культурно-политиче¬
ском  развитии  и,  следовательно,  в  сознательности.
 Отдельные  отрасли  промышленности,  главным  обра¬
зом  горнодобывающая,  широко  пользовались  трудом
военнопленных,  который  привлекал  предпринимателей
своей  дешевизной.  Среди  рабочих  каменноугольной  про¬
мышленности  Донбасса  к  1  января  1917  г.  военноплен¬
ных  насчитывалось  75,4  тыс.,  что  составляло  У4  всех  за¬
нятых  в  ней  рабочих.  На  железных  рудниках  Криворожья
военнопленные  в  декабре  1916  г.  составляли  до  58%  всех
рабочих  (15,3  тыс.  человек),  тогда  как  коренные  рабо¬
чие-мужчины  —  всего  около  7з2.
 На  ряде  предприятий  Урала  процент  военнопленных
достигал  50.  В  целом  же  на  заводах  Урала  военноплен¬
ных  было  до  30%  рабочего  состава3.  Вместе  с  тем  сле¬
дует  отметить,  что  в  обрабатывающей  промышленности
труд  военнопленных  не  имел  широкого  распростране¬
ния  4.
 Ввиду  принудительного  характера  и  низкой  произво¬
дительности  труда  военнопленных  эта  большая  масса
рабочих  была  в  составе  пролетариата  страны  не  чем
иным,  как  балластом,  хотя  в  дальнейшем  многие  тысячи
 1  См.  В.  Я-  Лаверычев,  Рабочее  движение  в  Иваново-Вознесен¬
ске  в  годы  первой  мировой  войны,  М.,  1957,  стр.  38.
 2  См.  «Известия  Особого  совещания  по  топливу»  №  6,  1917,
стр.  6;  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  35.
 3  См.  С.  П.  Сигов,  Очерки  по  истории  горнозаводской  промыш¬
ленности  Урала,  Свердловск,  1936,  стр.  271;  «Материалы  к  учету...»,
вып.  2,  стр.  28.
 4  В  промышленных  и  казенных  предприятиях  (без  Украины  и
Урала)  числилось  на  1  апреля  1917  г.  423,7  тыс.  военнопленных
(«Статистика  труда»  №  2—3,  1918,  стр.  32).  До  190  тыс.  было  на
1  января  1917  г.  в  горнодобывающей  и  металлургической  промыш¬
ленности  Юга  и  Урала  (подсчитано  по:  «Материалы  к  учету...»,
вып.  2,  стр.  5—6).  Но  в  официальной  отчетности  о  численности  рабо^
чих  значится  вряд  ли  более  300  тыс.  военнопленных.
 23

военнопленных  приняли  активное  участие  в  революцион¬
ных  событиях  нашей  страны.
 Временным  и  случайным  элементом  в  составе  рабо¬
чего  класса  оказались  и  рабочие  из  числа  беженцев,  не
занимавшихся  ранее  промышленным  трудом.  Их  насчи¬
тывалось  несколько  десятков  тысяч.
 В  конечном  итоге  именно  за  счет  женщин,  подрост¬
ков,  военнопленных,  беженцев  и  других  была  не  менее
чем  на  2/3  восполнена  убыль  в  рабочем  составе  крупной
промышленности  и  обеспечен  его  столь  значительный
прирост  к  1917  г.  Но  ввиду  низкой  квалификации  это  но¬
вое  пополнение  не  смогло  компенсировать  в  полной  мере
потери,  происшедшие  в  кадрах  рабочих,  а,  напротив,
способствовало  понижению  качественного  состава  всей
рабочей  массы.
 Серьезные  и  глубокие  сдвиги  вызвала  война  в  соци¬
альном  составе  рабочего  класса.  В  основном  их  можно
свести  к  двум.  Во-первых,  война  резко  усилила  при¬
ток  в  ряды  рабочего  класса  чуждых  ему  буржуазных
и  мелкобуржуазных  элементов.  Во-вторых,  она  за¬
тронула  «коренное  ядро»  пролетариата,  ослабив  его
численно.  В  результате,  как  отметил  В.  И.  Ленин,  «со
времени  войны  фабрично-заводские  рабочие  в  России
стали  гораздо  менее  пролетарскими  по  составу,  чем
прежде...»  1.
 С  началом  войны  на  фабрики  и  заводы  устремились,
ища  спасения  от  призыва  в  армию,  такие  типично  бур¬
жуазные  и  мелкобуржуазные  элементы  города,  как  вла¬
дельцы  небольших  торговых  и  промышленных  предприя¬
тий,  домовладельцы  и  пр.  По  той  же  причине,  а  также
вследствие  милитаризации  экономики  в  промышленность
во  множестве  влились  представители  городского  полу-
пролетариата:  кустари,  дворники,  швейцары,  лакеи  и
даже  лица  свободных  профессий.  Степень  «засоренно¬
сти»  пролетариата  выходцами  из  буржуазной  и  мелко¬
буржуазной  среды,  естественно,  трудно  выразить  в  циф¬
рах.  По  имеющимся  подсчетам  исследователей,  только
в  Петрограде  выходцы  из  буржуазной  среды  в  1917  г.
среди  промышленных  рабочих  составляли  до  7%  2-  Есть
ррнования  считать,  что  в  других  промышленных  районах
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  45,  стр.  19.
 2  См.  И.  /7  Лейберое,  О.  И.  Шкаратан,  указ.  соч.,  стр.  47,  51.
 24

и  в  целом  по  стране  их  удельный  вес  был  не  меньше,
если  не  больше.
 Изменились  в  худшую  сторону  источники  попол¬
нения  рабочего  класса  и  в  деревне.  Если  раньше,  до  вой¬
ны  и  в  первые  полтора  года  войны,  это  было  преимуще¬
ственно  пролетаризировавшееся  крестьянство,  то  теперь
на  фабрики  и  заводы  пошли  также  средние  и  зажиточ¬
ные  слои  деревни.  Так,  Московская  биржа  труда  зареги¬
стрировала  в  1916  г.  среди  искавших  работу  выходцев  из
деревни  около  80%  собственнических  элементов,  имев¬
ших  в  деревне  землю  и  дом.  Причем  доля  таких  рабочих
в  1916  г.  возросла  по  сравнению  с  1914  г.1  Следователь¬
но,  война  оборвала  прогрессивную  тенденцию  —  разрыв
связей  рабочих  с  землей,  с  нарастающей  силой  действо¬
вавшую  в  предвоенные  годы.  А  это  не  могло  не  сказаться
на  живучести  у  значительной  части  пролетариата  мелко¬
буржуазных  взглядов  и  представлений.
 Данные,  рисующие  степень  экономической  связи  про¬
мышленных  рабочих  с  сельским  хозяйством  накануне
Октябрьской  революции,  не  отражают  того  нового,  что
принесла  война  в  эти  отношения.  Они  лишь  показывают,
что  в  1917  г.  почти  !/з  (31,3%)  рабочих  имели  землю  или
землю  своей  семьи.  Причем  более  1/$  рабочих  (20,9%)
имели  землю  и  вели  на  ней  свое  хозяйство  при  помощи
членов  семьи  2.  Из  ведущих  промышленных  районов  ши¬
рокой  связью  рабочих  с  землей,  как  и  прежде,  выделя¬
лась  Москва,  где  до  40%  рабочих  имели  землю,  а  22,8%
вели  свое  хозяйство3.  Это  объяснялось  тем,  что  рабо¬
чие  текстильной  промышленности  (преобладавшей  в
 1  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  1,  стр.  54;  вып.  2,  стр.  18,
52,  65.  Помимо  взрослых  мужчин  деревня  дала  промышленности
немало  женщин  и  подростков.  Но  основным  поставщиком  этой  кате¬
гории  рабочей  силы  были  все  же  города  и  рабочие  поселки,  а  в  них,
судя  по  всему,  пролетарское  и  полупролетарское  население.
 2  См.  «Фабрично-заводская  промышленность  в  период  1913—
1918  гг.»,  стр.  121—122;  Л.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  575.  Нам  пред¬
ставляется,  что  эти  данные  Всероссийской  промышленной  переписи
1918  г.,  касающиеся  31  губернии  Европейской  России,  несколько
занижают  долю  рабочих,  связанных  с  землей.  Дело  в  том,  что  к
моменту  переписи  большая  часть  таких  рабочих  ушла  в  свои
деревни,  чтобы  принять  участие  в  начавшемся  после  Октябрьской
революции  разделе  помещичьей  земли.  Поэтому  они  оказались  не
учтенными  переписью.
 3  См.  «Фабрично-заводская  промышленность  в  период  1913—
1918  гг.»,  стр.  118—119.
 25

Московском  районе)  издавана  были  связаны  с  крестьян¬
ским  хозяйством.
 Напротив,  пролетарский  Питер  отличался  наимень¬
шей  связью  рабочих  с  землей.  В  1917  г.  среди  питерских
рабочих,  имевших  землю,  было  всего  16,5%,  ведших  же
свое  хозяйство  —  и  того  меньше  (7,8%)  1.  Причину  этого
надо  видеть  в  преобладании  среди  пролетариев  Петро¬
града  рабочих-металлистов,  для  большинства  которых
было  характерно  отсутствие  связей  с  землей.
 В  каменноугольной  промышленности  Донбасса,  где
к  началу  войны  процесс  формирования  постоянных  ра¬
бочих  кадров  еще  не  был  завершен,  связи  с  сельским
хозяйством  имела  значительная  часть  рабочих.  В  1914—
1915  гг.  круг  таких  рабочих  расширился.  Например,  на
полевые  работы  весной  и  летом  уходило,  оставляя  шах¬
ты,  от  25  до  30  и  более  процентов  рабочих2.  Значительно
слабее  были  связи  с  сельским  хозяйством  у  металлургов
Юга.
 Связь  с  землей  вообще  характерная  черта  рабочих
Урала,  унаследованная  от  докапиталистической  эпохи.
Местные  рабочие,  владея  земельными  участками  при  за¬
водах,  были  как  бы  привязаны  к  ним.
 Как  видим,  война  привела  к  тому,  что  мелкобуржуаз¬
ные  и  полупролетарские  слои  рабочего  класса  к  1917  г.
резко  усилились  в  количественном  отношении.  Соответ¬
ственно  возросла  и  их  доля  в  промышленном  пролета¬
риате.
 Всем  сказанным  не  исчерпываются,  однако,  измене¬
ния  в  социальном  составе  рабочего  класса.  Отрицатель¬
ным  последствием  войны  следует  считать  также  усиление
в  его  рядах  так  называемой  рабочей  аристократии.  До
войны  этот  слой  привилегированных  рабочих  был  очень
незначительным.  Он  достигал,  по  сугубо  приблизитель¬
ным  подсчетам  (по  нашему  мнению,  преувеличенным),
едва  4%  всего  промышленного  пролетариата  страны  (это
в  2—4  раза  меньше,  чем  в  Германии  и  Англии)  3.  Специ¬
фической  особенностью  «рабочей  аристократии»  в  Рос¬
 1  См.  «Фабрично-заводская  промышленность  в  период  1913—
1918  гг.»,  стр.  118—119  (подсчеты  наши.  —  П.  В.).
 2  См.  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  98—99.
 3  См.  Ю.  Нетесин,  О  всеобщем  законе  капиталистического  на¬
копления  в  империалистической  России.  «Известия  Академии  Наук
Латвийской  ССР»  №  10,  1962,  стр.  29.
 26

сии  был,  по  справедливому  замечанию  Ю.  Н.  Нетесина,
ее,  так  сказать,  административный  облик.  Она  состояла
не  только  из  высокооплачиваемых  обуржуазившихся
рабочих,  но  и  из  разного  рода  надсмотрщиков,  «ма¬
стерков»  и  т.  п.1
 Громадные  военные  сверхприбыли  позволили  русским
капиталистам  малую  толику  их  затратить  на  подкуп
верхушки  рабочего  класса.  Число  высокооплачиваемых
рабочих  ввиду  этого  заметно  увеличилось.  За  счет  их  и
выросла  прослойка  рабочей  аристократии  среди  метал¬
листов  Петрограда,  печатников,  рабочих  металлургиче¬
ских  заводов  Юга,  крупных  заводов  металлообрабаты¬
вающей  промышленности  Центра,  нефтяной  промышлен¬
ности  Баку.
 Не  трудно  представить  себе,  каковы  были  политиче¬
ские  последствия  этого  разводнения  рабочего  класса  бур¬
жуазными,  мелкобуржуазными  и  полупролетарскими
элементами.  Усилилась  социальная  неоднородность  про¬
летариата.  А  это  в  свою  очередь  отразилось  как  на  об¬
щем  уровне  его  классовой  сознательности,  так  и  на  спай¬
ке  и  сплоченности  пролетарских  рядов.  С  притоком
новых,  непролетарских  элементов,  ставших  опорой  оппор¬
тунизма  в  рабочем  движении,  расширилась  социальная
база  для  влияния  буржуазной  идеологии  на  рабочий
класс.  На  этой  основе  выросло  и  оборончество,  охва¬
тившее  отсталую  часть  довоенных  кадров  и  новые  мел¬
кобуржуазные  элементы.  «Эти  последние,  —  справедли¬
во  отметил  М.  Н.  Покровский,  —  подобно  всем  укрывав¬
шимся  от  жестокого  налога  крови,  громче  всех  кричали
«ура»»  2.
 И  без  того  нелегкая  в  условиях  войны  деятельность
пролетарских  революционеров-большевиков  по  полити¬
ческому  воспитанию  и  организации  рабочих  масс  стала
еще  более  затруднительной.
 Но  как  ни  значительны  были  отрицательные  момен¬
ты  в  развитии  рабочего  класса  в  годы  войны,  все  они
уравновешивались  и  перевешивались  одним  фактом  —
сохранением  в  его  составе  коренного  пролетарского
ядра.
 1  См.  Ю.  Нетесин,  указ.  соч.,  стр.  29—30.
 2  М.  Н.  Покровский,  Очерки  по  истории  Октябрьской  револю-
ции».  Сборник  статей,  т.  I,  М.,  1927,  стр.  IX.
 27

Однако  сначала  выясним,  что  же  такое  коренное
ядро  пролетариата?
 В.  И.  Ленин  указывал,  что  настоящими  рабочими,  за¬
служивающими  отнесения  к  фабрично-заводскому  про¬
летариату,  надо  считать  лишь  тех  в  рабочей  среде,  кто
«по  своему  жизненному  положению  должен  был  усвоить
пролетарскую  психологию.  А  это  невозможно  без  многих
лет  пребывания  на  фабрике  без  всяких  посторонних  це¬
лей,  а  по  общим  условиям  экономического  и  социального
быта»  *.
 Коренное  ядро  —  это  тот  основной  слой  в  общепро¬
летарской  массе,  который  состоит  из  настоящих,  «чи¬
стых»  пролетариев,  постоянно,  прочно  и  продолжитель¬
ное  время  занятых  работой  на  капиталистическом  про¬
изводстве.  В  социальном  и  политическом  отношении  оно
представляет  собой  становой  хребет  пролетариата.  Уро¬
вень  классовой  сознательности  «ядра»  оказывает  опре¬
деляющее  влияние  на  уровень  сознательности  всего
рабочего  класса.  Оно  является  также  неисчерпаемым
резервуаром  пролетарской  энергии  и  инициативы.  Имен¬
но  коренное  ядро  пролетариата  служит  прочной  мас¬
совой  опорой  для  революционной  рабочей  партии,  по¬
стоянно  выделяя  в  нее  лучших,  наиболее  сознательных,
наиболее  культурных,  стойких  и  зрелых  представителей.
Безраздельным  политическим  влиянием  в  нем  к  началу
войны  пользовалась  большевистская  партия,  сумевшая
благодаря  этому  сплотить  вокруг  себя  подавляющее
большинство  сознательных  пролетариев  страны.
 Перед  войной  пролетарское  ядро  состояло  из  потом¬
ственных,  наследственных  пролетариев  и  рабочих  с  боль¬
шим  производственным  стажем  (от  5  до  10  и  больше  лет).
И  те  и  другие  являлись  кадровыми  рабочими,  квалифи¬
цированными  или  высококвалифицированными  по  своему
производственному  опыту  и  подготовке.
 Руководствуясь  ленинской  методикой  определения
численности  чисто  пролетарских  элементов  в  фабрично-
заводском  пролетариате2,  попытаемся  подсчитать  коли¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  45,  стр.  20.
 2  Ввиду  отсутствия  достоверных  статистических  данных  о
числе  постоянных,  кадровых  рабочих  в  русской  промышленности
 В. 	И.  Ленин  отнес  к  чисто  пролетарским  элементам  рабочих  круп¬
нейших  предприятий  (свыше  500  человек).  См.  В.  И.  Ленин,  Поли,
собр.  соч.,  т.  14,  стр.  167.
 28

чество  коренных  пролетариев  накануне  первой  мировой
войны.
 В  1913  г.  на  крупных  предприятиях  (свыше  500  ра¬
бочих),  подчиненных  надзору  фабричной  инспекции,
было  занято  55,2%  всех  рабочих  фабрично-заводской
промышленности1.  В  горнозаводской  промышленности,
подчиненной  горному  надзору,  уровень  концентрации  ра¬
бочей  силы  был  еще  выше  (70—80%).  Поэтому  мы  не
погрешим  против  истины,  если  примем  средний  уровень
концентрации  во  всей  промышленности  за  60%.  Не  за¬
будем,  что  на  средних  предприятиях  (свыше  100  ра¬
бочих)  тоже  было  немало  коренных  пролетариев.  В  ре¬
зультате  получится,  что  накануне  войны  основное
ядро  промышленного  пролетариата  (без  железнодорож¬
ников)  составляло  около  1,6  млн.  человек,  или  почти
60%  всех  промышленных  рабочих  (в  границах  России
1917  г.).
 Ряд  факторов  способствовал  постоянству  и  устойчи¬
вости  основного  состава  промышленного  пролетариата
России.  Это  объяснялось,  во-первых,  огромным  аграрным
перенаселением  и  наличием  постоянной  резервной  армии
труда,  усиливавшими  тенденцию  к  прочному  оседанию
рабочих  на  производстве.  Во-вторых,  переход  из  рядов
пролетариата  в  другие  классы  и  слои,  особенно  приви¬
легированные  (буржуазия,  интеллигенция,  высшая  фаб¬
рично-заводская  администрация),  был  затруднен  в  силу
сословных  ограничений,  культурных  различий,  недоста¬
точности  сфер  приложения  предприимчивости  и  т.  п.
Впрочем,  оставался  путь  вниз  —  возвращение  к  крестьян¬
скому  труду.  Но  кадровые  рабочие  к  нему  прибегали
редко.  В-третьих,  преобладание  крупнокапиталистиче¬
ского  производства,  исключительно  большая  концентра¬
ция  рабочей  силы  неизбежно  повышали  долю  постоян¬
ных,  в  том  числе  потомственных,  рабочих  кадров  выше
обычной  «нормы».  На  крупных  предприятиях  всегда
было  больше  кадровых  рабочих,  они  были  слабее  свя¬
заны  с  землей,  более  культурны  и  квалифицированны.
В  пролетарских  коллективах  таких  предприятий  рабочие
в  массе  своей  были  более  классово  сознательны,  полити¬
чески  активны  и  более  способны  к  организации  и  отпору
капиталу.
 1  См.  А.  Г.  Раишн,  указ.  соч.,  стр.  98.
 29

Война  не  пощадила  и  этот  цвет  российского  проле¬
тариата.  Можно  допустить  в  порядке  очень  грубой  при¬
кидки,  что  среди  мобилизованных  в  армию  рабочих  до
половины  (т.  е.  200—250  тыс.)  приходилось  на  коренных
пролетариев  К  Причем  это  были  не  только  физически
крепкие,  но  и  политически  активные  рабочие-кадровики.
 Однако,  хотя  война  и  задела  коренное  пролетарское
ядро,  поубавив  в  общем  его  численность  и  понизив  удель¬
ный  вес  в  промышленном  пролетариате  примерно  до
40%,  все  же  оно  пострадало  меньше,  чем  другие  слои
рабочего  класса.  И  к  1917  г.  коренной  пролетариат  оста¬
вался,  несмотря  на  усиленную  войной  подвижность  ра¬
бочих  масс,  наиболее  крупной,  компактной  и  устойчивой
частью  рабочего  класса  2.
 Сравнительно  большому  сохранению  основного  соста¬
ва  промышленных  рабочих  в  России  в  годы  первой  миро¬
вой  войны  способствовал  ряд  обстоятельств.  Общеизвест¬
на  ее  бедность  обученными  и  квалифицированными
кадрами  в  дореволюционный  период.  Поэтому,  как  ни  рав¬
нодушны  были  правящие  и  буржуазно-предприниматель¬
ские  круги  к  проблеме  сохранения  рабочего  класса  —
главной  производительной  силы  общества,  они  не  могли
бы  организовать  военное  производство,  не  озаботившись
сохранением  квалифицированных  кадров  на  производ¬
стве.  Этой  цели,  в  частности,  служили  такие  мероприя¬
тия,  как  предоставление  отсрочек  от  призыва  военно¬
обязанным,  ограничение  перехода  рабочих  с  одного
предприятия  на  другое  и  т.  п.  Если  в  целом  по  стране
рабочие,  получившие  отсрочки,  составляли  к  октябрю
1916  г.  27%  от  общего  числа  рабочих  призывного  возра¬
 1  Принято,  в  частности,  *  во  внимание,  что  призывы  рабочих-
текстилыциков  распространились  и  на  постоянные  кадры  массовых
специальностей  (см.,  например,  В.  Я-  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр_.  38—
40).  Пострадали  частично  от  первых  призывов  и  кадры  квалифици¬
рованных  рабочих  в  горнозаводской  промышленности  Юга  и  Урала
(«Материалы  к  учету...»,  вып.  1,  стр.  24—27;  вып.  2,  стр.  26).
 2  Конечно,  этот  вывод,  в  несколько  иной  форме  давно  сформу¬
лированный  в  нашей  научной  литературе  (мы  имеем  в  виду  пред¬
положение  о  сохранении  основных  довоенных  кадров  промышленных
рабочих.  См.,  например,  работы  Н.  Я.  Воробьева  «Фабрично-завод¬
ская  промышленность  в  1913—1918  гг.»,  стр.  50;  А.  Г.  Ратин,  указ.
соч.,  стр.  93—94  и  др.),  носит  общий  характер.  Реальная  действи¬
тельность  была  много  сложнее,  ибо  вступали  в  действие  такие
факторы,  как  роль  отдельных  районов  и  отраслей  промышленности
в  военной  экономике,  довоенный  состав  рабочих  и  пр.
 30

ста  *,  то  в  отдельных  отраслях  доля  таких  рабочих  была
значительно  выше.  Так,  в  каменноугольной  промышлен¬
ности  Донбасса  военнообязанных,  получивших  отсрочки,
было  к  началу  1917  г.  43,7%,  а  в  металлургии  Юга  (на
1  марта  1917  г.)  —38,8%  2.  При  этом  доля  рабочих  с  от¬
срочками  в  этих  отраслях  все  время  возрастала.  Этой
льготой  пользовались  в  первую  очередь  квалифицирован¬
ные  рабочие.  Так,  на  заводах  Урала  наибольшая  убыль
от  призыва  в  армию  была  среди  внезаводских,  вспомо¬
гательных  рабочих,  наименьшая  —  среди  квалифициро¬
ванных,  заводских  рабочих.  В,  результате  основные  кадры
квалифицированных  рабочих,  хотя  и  поубавились  за
годы  войны,  составляли  к  1917  г.  свыше  40%  всего  числа
рабочих  уральских  заводов3.  Подобная  картина  наблю¬
далась  и  на  металлургических  заводах  Юга.  Имеющиеся
подсчеты  по  пяти  заводам  (Днепровский,  Юзовский
и  др.)  показывают,  что  в  середине  1916  г.  на  долю  квали¬
фицированных  рабочих  приходилось  почти  44%  (до  вой¬
ны,  в  1914  г.,  почти  65%)  4.  В  каменноугольной  промыш¬
ленности  Донбасса,  несмотря  на  значительное  ухудше¬
ние  состава  рабочей  силы,  численность  основной  катего¬
рии  рабочих  —  забойщиков  —  была  стабильной  и  даже
росла5.  Известным  постоянством  своего  кадрового  со¬
става  (15,6%  квалифицированных  рабочих  в  конце
1915  г.  против  20,6%  в  1914  г.)6  отличалась  бакинская
нефтяная  промышленность.  Но  наибольшей  устойчи¬
востью  численного  состава  и  удельного  веса  квалифици¬
рованных  рабочих-мужчин  выделялись  отрасли  про-
хмышленности,  непосредственно  работавшие  на  «оборону».
Между  тем,  по  данным  Особого  совещания  по  обороне,
в  них  к  концу  4916  г.  было  занято  около  2  млн.  рабочих
(мужчин  и  женщин)  7.
 Вообще  бурное  развитие  военной  промышленности
оказало  большое  влияние  на  сохранение  довоенных  кад¬
 1  См.  «Россия  в  мировой  войне  1914—1918  гг.»,  М.,  1925,  стр.  101.
 2  См.  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  94;  «Материалы  к  уче¬
ту.  ..»,  вып.  2,  стр.  111.
 3  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  1,  стр.  31;  вып.  2,  стр.  26.
В  источнике  неверно  указано  —  «почти  50»  (вып.  2,  стр.  26).
 4  См.  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  97.
 5  См.  «Народное  хозяйство  в  1916  году»,  вып.  3,  Пг.,  1920,
стр.  66.
 6  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  31—32.
 7  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  17.
 31

ров  промышленных  рабочих.  «Чем  данная  отрасль  ближе
стояла  к  обороне...  —  читаем  в  одном  из  обзоров  Цен¬
трального  военно-промышленного  комитета,  —  тем  со¬
храннее  оставались  кадры  мужского  состава»  К
 Так,  например,  на  оружейно-слесарных  заводах  про¬
цент  рабочих,  пользовавшихся  отсрочками,  был  наивыс¬
ший—  982.  В  одном  только  Петрограде  к  концу  1916  г.
отсрочки  получило  большинство  рабочих  призывных  воз¬
растов  3.
 Оборонные  предприятия  как  магнит  притягивали  к
себе  не  только  многие  тысячи  новых  рабочих,  но  и  тысячи
кадровых  рабочих  из  «невоенных»  отраслей  промышлен¬
ности.
 Объективная  логика  развития  была  такова,  что  круп¬
нейшие  центры  военного  производства  стали  районами
наибольшего  сосредоточения  кадрового  пролетариата,  в
первую  очередь  металлистов.  Среди  них  на  первом  месте
стоял  Петроград.  Здесь  не  только  в  наибольшей  степени
сохранились,  но  и  преобладали  в  рабочем  составе  дово¬
енные  квалифицированные  рабочие.  Общая  численность
кадрового  промышленного  пролетариата  в  столице  дости¬
гала  в  1917  г.  200—220  тыс.  человек4.  Это  обстоятель¬
ство  в  решающей  степени  способствовало  тому,  что  пи¬
терский  пролетариат  задавал  тон  в  рабочем  и  револю¬
ционном  движении  России.
 Хуже  обстояло  дело  с  кадровым  составом  в  Москве.
Но  и  тут  в  основном  благодаря  интенсивному  развитию
металлообрабатывающей  промышленности  и  машино¬
строения  в  рабочем  классе  к  1917  г.  имелась  сравнитель¬
но  крупная  доля  коренных  пролетариев.  Чтобы  сохранить
кадры  квалифицированных  рабочих,  предприниматели
нередко  пускались  во  все  тяжкие.  Например,  московские
текстильные  магнаты  искусственно  завышали  процент
загрузки  их  фабрик  военными  заказами  5.
 Крупные  отряды  кадровых  рабочих  имелись  в  таких
промышленных  центрах,  как  Ревель,  Иваново-Возне¬
сенск,  Харьков,  Донбасс,  Екатеринослав,  Баку,  Нижний
 1  См.  «Материалы  к  учету...»,  вып.  2,  стр.  8.
 2  См.  «Россия  в  мировой  войне  1914—1918  гг.»,  стр.  101.
 3  См.  И.  П.  Лейберов,  О.  И.  Шкаратан>  указ.  соч.,  стр.  27,  56.
 4  См.  там  же,  стр.  50—54.
 6  См.  В.  Я.  Лаверычев,  Монополистический  капитал  ’В  текстиль¬
ной  промышленности  России,  стр.  320.
 32

Новгород,  Царицын,  Пермь,  Екатеринбург  и  т.  п.  В  Са¬
ратове,  Ростове,  Владикавказе  и  ряде  других  городов,
не  говоря  уже  о  районах  Сибири  и  Средней  Азии,  кадро¬
вый  пролетариат  был  представлен  в  первую  очередь  ра¬
бочими  железнодорожных  мастерских.  Кроме  того,  по
многим  городам  рассеялись  в  годы  войны  тысячи  питер¬
ских  рабочих,  вносивших  боевую  струю  в  рабочее
движение  на  местах.
 Говоря  о  сохранении  основных  пролетарских  кадров,
следует  иметь  в  виду,  что  они  пополнились  также  за  счет
квалифицированных  рабочих,  прибывших  из  занятых
противником  районов  Польши  и  Прибалтики.  Осев  до¬
вольно  компактными  и  крупными  (иногда  многотысяч¬
ными)  группами  в  Петербурге,  Москве,  Харькове,  Екате-
ринославе,  Ростове,  Твери,  в  ряде  городов  Поволжья  и
Урала,  кадровые  польские,  латышские,  литовские  рабо¬
чие  влились  в  местные  пролетарские  коллективы  и  уси¬
лили  в  них  чисто  пролетарское  ядро.
 Разумеется,  «забота»  царского  правительства  и  капи¬
талистов  о  сохранении  на  предприятиях  квалифициро¬
ванной  рабочей  силы  обернулась  для  рабочих,  получив¬
ших  отсрочки,  военной  каторгой.  Они  не  только  были
закрепощены  прикреплением  к  определенному  предприя¬
тию  путем  ограничения  права  перехода  на  другие,  но
и  стали  объектом  самой  беспощадной  эксплуатации.
Но  с  другой  стороны,  война,  сковав  рабочий  класс  во¬
енно-каторжной  дисциплиной,  невольно  сплотила  его
ряды.  Особенно  велико  было  в  этом  отношении  ее  влия¬
ние  на  рыхлую,  сырую  массу  свежеиспеченных  рабо¬
чих  —  «стоячее  болото»,  как  называли  их  передовые  ра¬
бочие  К
 В.  И.  Ленин  отмечал  с  удовлетворением,  что  «пере¬
довой  слой  правдистов-рабочих,  эта  опора  нашей  пар¬
тии,  уцелел,  несмотря  на  страшные  опустошения  в  его
рядах»2.  Трудно  переоценить  поистине  огромное  значе¬
ние  этого  кардинального  факта  для  революционного  про¬
цесса  как  перед  Февралем,  так  и  в  особенности  перед
Октябрем.
 Коренные  пролетарии  были  живыми  хранителями  и
носителями  революционных  традиций  и  опыта  первой
 1  См.  «Вопросы  страхования»  №  10,  1915,  стр.  9.
 2  В.  И.  Ленин,  Соч.,  т.  35,  стр.  158.
 3  П.  В.  Волобуев
 33

русской  революции.  Они  остались  верны  правдистскому
знамени  и  пронесли  его  через  годы  военных  испытаний.
Коренной  пролетариат  устоял  под  натиском  великодер¬
жавного  шовинизма  и  не  дал  социал-оборонцам  сбить
себя  с  интернационалистских,  ленинских  позиций.  Когда
мы  вслед  за  В.  И.  Лениным  говорим,  что  русский  проле¬
тариат  в  целом  оказался  иммунизированным  против  шо¬
винистической  заразы  \  то  надо  помнить,  что  этим  он
обязан  интернационалистской  воспитанности  своего  чи¬
сто  пролетарского  ядра.
 Попробуем  нарисовать  образ  «среднего»  кадрового
русского  пролетария.  Обычно  это  был  квалифицирован¬
ный  рабочий,  сравнительно  сносно  оплачиваемый.  Его
классовая  сознательность  достаточно  высока,  ибо  ему
видна  непримиримая  противоположность  труда  и  капи¬
тала,  богатых  и  бедных.  Будучи  элементарно  грамотным,
он  жадно  тянулся  к  культуре  и  знаниям.  В  нем  вопло¬
щались  лучшие  пролетарские  качества:  чувство  собствен¬
ного  достоинства,  здравый  смысл,  демократизм,  чувство
солидарности,  готовность  к  самопожертвованию,  выдерж¬
ка  и  стойкость  в  борьбе.  Духовный  облик  такого  «сред¬
него»  рабочего  сформировался  под  влиянием  социали¬
стической  пропаганды  большевиков.  И  если  война  внесла
деморализацию  в  мелкобуржуазные  и  промежуточные
слои  пролетариата,  породив  в  них  либо  апатию,  либо
оборонческие  иллюзии,  то  настоящие  пролетарии  не  со¬
гнулись  под  ее  тяжестью.  Они,  напротив,  еще  более  зака¬
лились  и  окрепли  в  революционной  решимости.  Во  все
годы  войны  коренной  пролетариат  был  самой  динамич¬
ной,  революционной  силой,  застрельщиком  боевых  поли¬
тических  и  экономических  выступлений  рабочего  класса.
 *  *  *
 Рабочий  класс  России,  несмотря  на  тяжелые  удары,
нанесенные  войной,  представлял  собой  к  1917  г.  мощную
и  самостоятельную  революционную  силу.
 Экономической  основой  силы  пролетариата  любой
капиталистической  страны  является  то,  что  он  «экономи¬
чески  господствует  над  центром  и  нервом  всей  хозяй¬
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  26,  стр.  331.
 34

ственной  системы  капитализма»1.  В  этом  отношении
русский  пролетариат  ничуть  не  уступал  пролетариату
передовых  стран  Запада.  Крупная  промышленность  и
транспорт  России,  несмотря  на  огромную  территорию
страны,  были  фактически  сосредоточены  в  немногих  рай¬
онах.  В  этих  немногих  районах  —  промышленных  цен¬
трах—  и  был  еще  перед  войной  сконцентрирован  в  по¬
давляющей  своей  массе  промышленный  пролетариат;  от
его  мозолистых  рук  зависел  ход  всей  промышленной
жизни  страны.
 Война  еще  более  усилила  процесс  стягивания  рабо¬
чих  в  крупнейших  промышленных  центрах,  поскольку
военное  производство  развивалось  в  ранее  освоенных
районах  и  новых  промышленных  очагов  не  возникло.
Так,  если  в  Петрограде  перед  войной  только  в  цензовой
промышленности  было  занято  242,6  тыс.  рабочих,  то  к
1917  г.  их  было  уже  384,6  тыс.,  т.  е.  увеличение  составило
более  половины  довоенного  состава  2.
 Решающее  значение  для  повышения  роли  пролетариа¬
та  в  политической  жизни  страны  и  умножения  его  потен¬
циальных  сил  имели  два  обстоятельства.  До  половины
промышленного  пролетариата  оказалось  сосредоточен¬
ным  в  сравнительно  небольшом  районе  великорусского
Центра  и  Северо-Запада  Европейской  России,  занимав¬
шем  не  более  территории  страны.  Поскольку  здесь
же  были  сосредоточены  и  основные  силы  его  классовых
противников,  постольку  создавалась  возможность  обес¬
печить  необходимый  перевес  сил  в  пользу  пролетариата.
 Благодаря  характерному  для  России  совпадению
крупнейших  промышленных  центров  с  ее  политическими
центрами  силы  пролетариата  оказывались  в  наибольшей
степени  сосредоточенными  в  решающих  пунктах.  Ибо
политические  центры,  столицы  в  первую  голову,  в  капи¬
талистических  странах  «в  значительной  степени  решают
политическую  судьбу  народа»3.  Такими  центрами  бы¬
ли  Петроград  и  Москва.  Относительно  роли  первого
В.  И.  Ленин  в  1917  г.  писал:  «Петербург  —  географиче¬
ский,  политический,  революционный  центр  всей  России.
За  жизнью  Петербурга  следит  вся  Россия.  Всякий  шаг
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  40,  стр.  23.
 2  См.  И.  П.  Лейберов,,0.  И.  Шкаратан,  указ.  соч.,  стр.  43.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч„  т.  40,  стр.  6—7.
 3*
 35

Петербурга  является  руководящим  примером  для  всей
России»1.  К  1917  г.  пролетарская  армия  Петрограда
(с  пригородами)  превышала  400  тыс.  человек2,  а  с  ра¬
бочими  мелкой  промышленности  и  торговли,  вероятно,
составляла  не  менее  полумиллиона.  При  этом  удельный
вес  пролетариата  в  самодеятельном  населении  города
уже  перед  войной  достигал  42—43%  3.  В.  И.  Ленин,  вы¬
соко  оценивая  революционные  качества  питерских  ра¬
бочих,  писал  о  них:  «..  .они  —  один  из  лучших,  передо¬
вых,  наиболее  сознательных,  наиболее  революционных,
наиболее  твердых,  наименее  податливых  на  пустую  фра¬
зу,  на  бесхарактерное  отчаяние,  на  запугивание  буржуа¬
зией  отрядов  рабочего  класса  и  всех  трудящихся  Рос¬
сии»  4.
 Громадную  роль  в  рабочем  движении  играл  москов¬
ский  пролетариат.  В.  И.  Ленин  в  связи  с  этим  указывал,
что  «Петербург  без  Москвы  —  все  равно,  что  одна  рука
без  другой»5.
 В  Московском  промышленном  районе  находился  са¬
мый  многочисленный  отряд  рабочего  класса  страны  —
свыше  1  млн.  человек.  В  самой  Москве  только  промыш¬
ленных  рабочих  к  началу  1917  г.  насчитывалось  206  тыс.
человек6,  а  вместе  с  железнодорожниками,  строителями,
рабочими  трамвайных  депо  и  некоторыми  другими  кате¬
гориями  пролетарская  армия  превышала  300  тыс.7  Ее
доля  в  самодеятельном  населении  Москвы  была  столь  же
высока,  как  и  в  Петрограде.
 Многие  крупные  города  в  силу  своего  торгово-про¬
мышленного  значения  играли  роль  политических  центров
областного  или  районного  масштаба.  Так,  в  Поволжье
такими  центрами  политического  тяготения  были  Саратов
и  Нижний  Новгород,  в  Центрально-промышленном  рай¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  225.
 2  См.  ЦГИА,  ф.  23,  оп.  16,  д.  318,  л.  15.
 3  См.  А.  Г.  Рашин,  указ.  соч.,  стр.  114.
 4  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  36,  стр.  361.
 5  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  стр.  434.
 6  «Исторический  архив»  №  5,  1961,  стр.  160;  «Фабрично-завод¬
ская  промышленность  гор.  Москвы  и  Московской  губернии.  1917—
1927  гг.»,  М.,  1928,  стр.  1.
 7  Переписью  1918  г.  было  учтено  в  Москве  305,8  тыс.  рабочих
(вместе  с  чернорабочими,  работниками  местного  транспорта  и  пр.).
См.  «Статистический  ежегодник  г.  Москвы  и  Московской  губ.»,
вып.  2,  М.,  1927,  стр.  46—48.
 36

оне  (помимо  Москвы)  —  Иваново-Вознесенск,  на  Ура¬
ле—  Екатеринбург,  в  Сибири  —  Красноярск  и  Иркутск,
на  Украине  —  Харьков,  Одесса  и  Киев,  на  Дону  —  Ро¬
стов,  в  Закавказье  —  Баку.  Благодаря  своим  пролетар¬
ским  отрядам  они  задолго  до  1917  г.  стали  форпостами
революционного  движения  в  своих  районах,  по  террито¬
рии  превышавших  иные  европейские  государства.
 Итак,  сосредоточением  своих  основных  сил  в  решаю¬
щих  пунктах  страны  русский  пролетариат  как  бы  компен¬
сировал  свою  относительную  малочисленность.
 Пролетариат  России  по  сравнению  с  буржуазией  об¬
ладал  еще  одним  преимуществом:  вплоть  до  войны  он
рос  быстрее,  чем  она.  Это  было  обусловлено  той  боль¬
шой  ролью,  какую  играл  иностранный  капитал  в  ряде
отраслей  промышленности  страны  (металлургия,  топли¬
во,  электротехника  и  т.  п.).  В  результате  в  этих  отраслях
сложились  крупные  пролетарские  отряды  (до  400  тыс.
рабочих,  по  нашим  ориентировочным  подсчетам).  Отече¬
ственный  же  капитал,  напротив,  в  них  был  слаб.
 Пролетариат  и  в  особенности  буржуазия  тонули  в
России  в  количественно  преобладавшей  массе  мелкой
буржуазии  города  и  деревни.  В  таких  условиях  решаю¬
щее  значение  для  обоих  классов-антагонистов  приобре¬
тали  связи  с  этими  мелкобуржуазными  трудящимися
массами.  В  этом  отношении  пролетариат  имел  на  своей
стороне  явное  преимущество.  Ибо  отличительной  особен¬
ностью  России  было  то,  что  здесь  при  недостаточной  чис¬
ленности  пролетариата  в  общей  массе  населения  преоб¬
ладал  полупролетариат  в  лице  беднейшего  1фестьянства.
В  ходе  развития  капитализма  создалась  «родственность,
близость,  связь»1  между  положением  пролетариата  и
положением  непролетарских  трудящихся  масс.  Это  по¬
зволило  пролетариату  полнее  выражать  и  представлять
«действительные  интересы  громадного  большинства  тру¬
дящихся.  ..»2.  По  этой  же  причине  стало  возможным
влияние,  воздействие  пролетариата  на  полупролетарские
массы  с  целью  привлечения  их  на  свою  сторону.  Учет
этой  основной  особенности  классовой  структуры  России
позволил  В..И.  Ленину  еще  в  годы  первой  русской  рево¬
люции  сделать  вывод,  ставший  коренным  в  революцион¬
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  40,  стр.  15.
 2  Там  же,  стр.  23.
 37

ной  теории  и  практике  ленинизма.  «Русский...  пролета¬
риат,—  писал  он,  —  составляет  сейчас  меньшинство  на¬
селения  России.  Стать  громадным,  подавляющим  боль¬
шинством  он  может  лишь  при  соединении  с  массой  полу¬
пролетариев,  полухозяйчиков,  т.  е.  с  массой  мелкобур¬
жуазной  городской  и  сельской  бедноты»  К
 Следовательно,  наличие  широкой  массовой  опоры  в
непролетарской  трудящейся  среде  было  одним  из  источ¬
ников  силы  российского  пролетариата.
 Общественно-политический  облик  пролетариата  Рос¬
сии  накануне  революции  характеризовался  прежде  всего
тем,  что  он  был  и  остался  в  суровые  годы  войны  револю¬
ционнейшим  в  мире.  Его  революционность  имела  глубо¬
кие  исторические  корни.  В  предреволюционное  десятиле¬
тие  она  в  громадной  степени  питалась  живостью  тради¬
ций  первой  русской  революции.  Российский  пролетариат
был  к  1917  г.  единственным  в  мировом  рабочем  движе¬
нии  отрядом,  имевшим  за  плечами  богатый  опыт  откры¬
той  революционной  борьбы  и,  что  особенно  важно,  опыт
массовых  революционных  действий.  Ни  один  из  проле¬
тарских  отрядов  мира  не  мог  сравниться  с  ним  ни  по
революционной  закалке,  ни  по  богатству  форм  и  методов
революционной  борьбы,  проверенных  и  испытанных  на
практике.
 По  своей  политической  зрелости,  если  измерять  ее
степенью  осознания  своих  революционных  задач,  русский
пролетариат  превосходил  пролетариат  любой  западно¬
европейской  страны.  Несмотря  на  его  сравнительно  куль¬
турную  отсталость,  социалистическая  идеология  пустила
в  нем  наиболее  глубокие  корни.  Даже  К.  Каутский  вы¬
нужден  был  признать,  что  перед  Октябрьской  револю¬
цией  марксизм  преобладал  среди  рабочих  России  и  что
«как  социалистическая  теория  он  нигде  не  получил  та¬
кого  признания,  как  именно  там»  2.
 Наиболее  ярким  показателем  политической  зрелости
рабочего  класса  России  в  годы  войны  следует  признать
то,  что  идеология  «классового  мира»,  несмотря  на  все
старания  оборонцев  —  меньшевиков  и  эсеров,  не  приви¬
лась  в  нашем  рабочем  движении.  Если  на  Западе  в  ее
плену  оказалось  большинство  пролетариата,  то  у  нас,
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  10,  стр.  18.
 2  К  Каутский,  Терроризм  и  коммунизм,  Берлин,  1919,  стр.  161.
 38

как  мы  показали  выше,  лишь  сравнительно  небольшая
его  часть.
 Высокая  революционность  и  боеспособность  россий¬
ского  пролетариата  обусловливалась  также  рядом  дру¬
гих  факторов  специфически  местного  характера.
 Будучи  исторически  молодым  классом  (в  силу  моло¬
дости  российского  капитализма),  он  был  свободен  от
груза  сословных,  узкоцеховых,  тред-юнионистских  и  дру¬
гих  предрассудков  и  традиций.  В  то  же  время  наличие
в  России  абсолютистского  строя  и  отсутствие  элемен¬
тарных  буржуазно-демократических  свобод  затрудняли
распространение  в  рядах  пролетариата  реформистских
и  легалистских  иллюзий.  Сама  обстановка  способство¬
вала  воспитанию  его  в  революционном  духе.
 Рабочая  аристократия  в  России  была  намного  сла¬
бее—  идейно  и  численно,  чем  в  высокоразвитых  капита¬
листических  странах.  Даже  в  годы  войны  она  не  разви¬
лась  в  сколько-нибудь  широкую  и  устойчивую  социаль¬
ную  прослойку,  оставшись  тонкой,  верхушечной  горсткой
привилегированных  рабочих.  Отсутствие  же  в  России
легального  рабочего  движения  не  позволило  представи¬
телям  этого  слоя  закрепиться  в  нем  в  качестве  чиновни¬
ков  рабочего  движения  —  парламентариев,  журналистов,
партийных  функционеров,  профсоюзных  и  кооперативных
бонз  и  т.  д.  Поэтому  оппортунизм  —  основной  виновник
внутренней  слабости  рабочего  движения  —  не  имел  в
России  в  лице  рабочей  аристократии  такой  широкой  и
прочной,  типичной  для  эпохи  империализма  опоры,  как
на  Западе.  Его  социальной  базой  в  России  служили  глав¬
ным  образом  выходцы  из  мелкой  буржуазии,  не  перева¬
рившиеся  еще  в  пролетарском  котле,  и  представители
интеллигенции,  примкнувшие  к  рабочему  движению  из-
за  его  ведущей  роли  в  общедемократической  борьбе.
 Как  известно,  российский  пролетариат  был  многона¬
циональным  по  своему  составу.  Тем  не  менее  он  был
интернационалистски  самым  сплоченным  классом  Рос¬
сии.  Огромная  заслуга  в  этом  принадлежала  партии
большевиков,  которая  настойчиво  воспитывала  пролета¬
риев  разных  национальностей  страны  в  духе  пролетар¬
ского  интернационализма  и  единства  действий.
 Немалое  значение  имело  также  то,  что  русские  рабо¬
чие,  принадлежа  к  господствующей  нации!  не  имели  (в
массе  своей)  никаких  экономических  преимуществ  от
 39

колониального  грабежа  и  эксплуатации  так  называемых
инородцев.  Они  поэтому  не  были  развращены  подачками
от  колониальных  сверхприбылей,  как  это  случилось  с
пролетариатом  ряда  стран  Запада.
 Одним  из  главных  источников  революционной  силы
пролетариата  является  его  организованность.  Абсолю¬
тистский  режим  помешал  русскому  пролетариату  орга¬
низоваться  на  профессиональной  основе,  создать  широ¬
кую  сеть  массовых  профсоюзов.  Тем  не  менее  это  был
политически  организованный  класс.  Причем  перед  вой¬
ной  он  был  более  организован,  чем  буржуазия.  А  в  пе¬
риод  первой  русской  революции,  создав  Советы,  он  пока¬
зал,  каким  поистине  неисчерпаемым  резервуаром  орга¬
низационной  энергии  он  обладает.
 Что  касается  высшего  типа  пролетарской  организа¬
ции—  политической  партии,  то  пролетариат  России  в
этом  отношении  задолго  до  1917  г.  превзошел  пролета¬
риат  других  стран.  В  тяжелейших  условиях  он  сумел  вы¬
ковать  партию  нового  типа  —  партию  большевиков.  Все
это  в  совокупности  обеспечивало  пролетариату  роль  ге¬
гемона  в  революционно-освободительном  движении.
 Вместе  с  тем,  как  уже  было  показано  выше,  война
нанесла  серьезный  ущерб  пролетариату,  значительно
подорвав  его  силы  как  в  количественном,  так  и  в  со¬
циально-политическом  отношении.
 Мировая  война  снизила  организованность  пролета¬
риата,  уничтожила  зачатки  массовых  рабочих  организа¬
ций,  лишила  парламентского  представительства  и  пе¬
чати,  вырвала  из  его  рядов  многие  тысячи  рабочих-пере-
довиков,  загнав  их  в  казармы  и  окопы.  Большевистские
организации  были  обескровлены  жестокими  репрессия¬
ми  царизма.  Деятельность  их  стала  менее  координиро¬
ванной  и  более  трудной.  Помимо  внешних  факторов  на
ослабление  организованности  пролетариата  повлияли  и
внутренние,  связанные  с  наплывом  в  его  ряды  сырых,
мелкобуржуазных  элементов.  В  результате  пролетариат
к  1917  г.  оказался  менее  организованным,  чем  буржуа¬
зия.
 Параллельно  и  в  тесной  связи  с  ослаблением  органи¬
зованности  произошло  и  понижение  общего  уровня  со¬
знательности  пролетариата.  Наиболее  ярко  это  отрази¬
лось  на  изменении  в  соотношении  сил  между  основными
политическими  направлениями  внутри  рабочего  движе^
 40

ния.  Если  перед  войной  большевики  доминировали  в  нем,
ведя  за  собой  4/б  сознательного  пролетариата  страны,  то
в  годы  войны  их  влияние  на  весь  пролетариат,  хотя  и  вре¬
менно,  ослабло.  Но  залогом  будущих  новых  побед  боль¬
шевиков  было  то,  что  им  удалось  сохранить  и  упрочить
свои  позиции  в  коренном  пролетариате,  среди  наиболее
передовых  рабочих.  Партия  большевиков  и  в  тяжелые
годы  войны  стояла  в  центре  рабочего  движения,  являясь
единственной  последовательно  революционной  силой  в
стране.  Война  вместе  с  тем  способствовала  известному
усилению  позиций  мелкобуржуазных  партий  —  меньше¬
виков  и  эсеров  —  в  рабочем  классе.  Они  всплыли  на
волне  оборончества  и  лжепатриотизма.  Особенно  по¬
везло  меньшевикам,  которые  перед  войной  вследствие
своей  ликвидаторской  политики  по  существу  оказались
за  бортом  организованного  рабочего  движения.  Теперь
они  получили  возможность  опереться  на  «аристократи¬
ческую»  верхушку  и  мелкобуржуазные  слои  рабочего
класса  и  втянуть  в  орбиту  своего  влияния  отсталые  кру¬
ги  рабочих.  В  свою  очередь  эсеры  также  расширили  влия¬
ние  среди  мелкобуржуазных  слоев,  преимущественно
недавних  выходцев  из  деревни.  Революционная  фразеоло¬
гия  эсеров  привлекала  к  ним  также  немало  революцион¬
но  настроенных,  но  политически  еще  незрелых  рабочих.
 Таковы  были,  следовательно,  причины  отмеченной
В.  И.  Лениным  недостаточной  сознательности  и  органи¬
зованности  пролетариата  \  обусловившие  своеобразный
исход  Февральской  буржуазно-демократической  револю¬
ции.
 §  2.  Русская  буржуазия  как  общественная  сила
к  1917  г.
 Русская  буржуазия  политически  сложилась  в  класс
позднее  пролетариата  —  в  период  революции  1905—
1907  гг.  Но  за  десятилетие,  предшествовавшее  Февраль¬
ской  революции,  она  успела  заметно  усилиться.  В  основе
ее  силы  лежали  богатство,  организация  и  знания2.  При
этом  в  России,  как  и  во  всякой  империалистической
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  157.
 2  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  58.
 41

стране,  вся  сила  богатства  была  сосредоточена  в  руках
монополистической  буржуазии  К  Уже  перед  войной  моно¬
полистические  объединения  разных  видов  подчинили
себе  подавляющую  часть  производства  и  сбыта  в  решаю¬
щих  отраслях  промышленности,  распространили  свой
контроль  на  источники  сырья,  проникли  в  торговлю  и
даже  в  сельское  хозяйство.  А  банки,  сосредоточив  к  это¬
му  времени  более  3Д  капиталов  кредитной  системы
огромной  страны2,  приобрели  первостепенное  экономи¬
ческое  значение.  В  России,  как  и  в  других  странах,  они
представляли  из  себя  «центры  современной  хозяйствен¬
ной  жизни,  главные  нервные  узлы  всей  капиталистиче¬
ской  системы  народного  хозяйства»3.
 Первая  мировая  война,  необычайно  обогатив  русских
капиталистов,  способствовала  возрастанию  их  экономи¬
ческого  могущества.  Заметно  усилился  рост  капиталисти¬
ческих  монополий,  выразившийся  в  возникновении  новых
монополистических  объединений,  в  реорганизации  ста¬
рых,  ранее  существовавших,  в  перегруппировке  пред¬
приятий  вокруг  крупнейших  банков,  в  складывании  в
связи  с  этим  мощных  финансово-промышленных  групп.
 В  годы  войны  еще  более  усиливается  финансовое
могущество  банков.  При  этом  основную  роль  играли
две-три  банковские  группировки  (Русско-Азиатский,
Петроградский  международный  и  Азовско-Донской
банки).
 Надо  сказать,  что  крупная  буржуазия  отлично  созна¬
вала  свою  экономическую  силу.  Похваляясь  ею,  один  из
видных  деятелей  московских  торгово-промышленных
кругов,  Ю.  И.  Поплавский,  заявил  на  I  Всероссийском
торгово-промышленном  съезде:  «Торговля  и  промышлен¬
 1  Понятие  «монополистическая  буржуазия»  мы  употребляем  в
его  тесном  смысле,  имея  в  виду  узкий  круг  воротил  монополисти¬
ческого  капитала:  ведущих  акционеров  крупнейших  предприятий,
монополий  и  банков,  высшую  администрацию,  направлявшую  их
повседневную  деятельность,  и  так  называемую  мозговую  интелли¬
генцию,  т.  е.  верхушку  научно-технической  интеллигенции,  обслужи¬
вавшую  монополистические  организации.  Или,  говоря  проще,  но  с
известной  условностью,  под  монополистической  буржуазией  мы  разу¬
меем  крупную  «деловую»  буржуазию,  ибо  последняя  к  этому  вре¬
мени  почти  вся  в  той  или  иной  мере  была  связана  с  банковыми  и
промышленными  монополиями.
 2  См.  И.  Ф.  Гиндин,  Русские  коммерческие  банки,  М.,  1948,
стр.  178.
 3  В.  Я.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  161—162.
 42

ность  в  совокупности  с  земледелием  производят  на
15  млрд.  в  год  разных  ценностей,  и  почти  половина  этого
национального  богатства  находится  в  наших  руках»!.
 Определить  численность  буржуазии  к  1917  г.  не  пред¬
ставляется  возможным  из-за  отсутствия  статистических
данных.  Косвенное  представление  дают  сведения  о  числе
принадлежавших  ей  перед  войной  предприятий.  Поэтам
данным,  крупной  буржуазии  принадлежало  14  тыс.  тор¬
гово-промышленных  предприятий,  средней—199  тыс.
и  мелкой—  11552.  Обшее  число  лиц  (самодеятельных  и
членов  семьи),  принадлежавших  к  купеческому  сосло¬
вию,  составляло  накануне  войны,  по  некоторым  подсче¬
там,  1  млн.  человек,  а  численность  всей  буржуазии  (вме¬
сте  с  членами  семьи)  достигала  6  млн.  человек  3.  В  Мо¬
скве,  например,  по  данным  переписи  1912  г.,  числилось
44  223  хозяина,  имевших  наемных  рабочих.  Из  них  фаб¬
рикантов  и  заводчиков  было  1791  человек,  владельцев
торговых,  кредитных  и  трактирных  предприятий  —
11909,  домовладельцев  и  арендаторов  домов  —  2416  че¬
ловек  4.
 Крупная  монополистическая  буржуазия  концентриро¬
валась  преимущественно  в  столицах—Петрограде  и
Москве,  средняя  являлась  в  основном  провинциальной.
Владельцы  мелких  торгово-промышленных  предприятий
были  разбросаны  по  всей  стране.
 Вся  экономическая  мощь  класса  буржуазии  по  сути
дела  находилась  в  руках  горстки  воротил  банков  и  про¬
мышленности,  так  называемой  финансовой  олигархии.
 «Число  крупнейших  акционеров,  —  писал  В.  И.  Ле¬
нин,—  ничтожно;  роль  их,  как  и  общая  сумма  богатства
у  них,  —  громадна.  Не  боясь  ошибиться,  можно  сказать,
что  если  составить  список  пяти  или  даже  трех  тысяч
(а  может  быть  даже  и  одной  тысячи)  самых  богатых
людей  в  России  или  проследить...  все  нити  и  связи
их  финансового  капитала,  их  банковских  связей,  то
 1  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд  в  Мо¬
скве»,  М.,  1918,  стр.  127.
 2  См.  И.  Ф.  Гиндин,  Русская  буржуазия  в  период  капитализма,
ее  развитие  и  особенности.  «История  СССР»  №  3,  1963,  стр.  38.
 3  См.  там  же  (подсчеты  авторов  статьи  «Купцы»  в  Энциклопе¬
дии  Гранат,  т.  26).
 4  См.  «Статистический  ежегодник  г.  Москвы  и  Московской  губ.»,
вып.  2,  стр.  68.
 43

откроется  весь  узел  господства  капитала,  вся  главная
масса  богатства,  накопленного  за  счет  чужого  труда,  все
действительно  важные  корни  «контроля»  за  обществен¬
ным  производством  и  распределением  продуктов»1.
 Первым  в  списке  воротил  финансового  капитала  стоял
бы  А.  И.  Путилов  —  председатель  правления  Русско-
Азиатского  банка.  Этот  небольшого  роста,  небрежно,
даже  бедно  одетый  человек  в  1917  г.  управлял  44  пред¬
приятиями  различных  отраслей  промышленности  и
транспорта,  будучи  председателем  или  членом  их  прав¬
лений  2.  Он  был  одним  из  богатейших  людей  России.
 Под  стать  ему  были  такие  известные  в  свое  время
дельцы,  как  заправилы  банков:  Петроградского  между¬
народного—  А.  И.  Вышнеградский,  Азовско-Донского  —
Б.  А.  Каменка,  Петроградского  учетно-ссудного  —
М.  С.  Плотников,  нефтяные  короли  братья  Э.  и  Л.  Но¬
бель,  С.  Г.  Лианозов,  Т.  В.  Белозерский,  братья  П.  и
 A.  Гукасовы,  металлозаводчики  А.  П.  Мещерский,
 B.  М.  Иванов,  В.  П.  Барановский,  С.  А.  Эрдели,  крупней¬
шие  сахарозаводчики  Терещенко,  Бродские,  К-  И.  Яро-
шинский,  текстильные  магнаты  Морозовы,  Найденовы,
Н.  А.  Второв,  братья  Кноп  или  такие  нувориши,  как
И.  И.  Стахеев,  Н.  X.  Денисов  и  др.  Так,  например,  со¬
стояние  М.  И.  Терещенко,  будущего  министра  Времен¬
ного  правительства,  оценивалось  в  1917  г.  печатью  в
60  млн.  руб.3  Капиталы  четырех  морозовских  предприя¬
тий  перед  войной  достигали  почти  120  млн.  руб.4  О  раз¬
мерах  богатства  Второва  можно  судить  хотя  бы  уже  по
тому,  что  его  годовые  прибыли  от  подконтрольных  пред¬
приятий  составляли  в  годы  войны  125—150  млн.  руб.5
 Дальнейшее  развитие  монополистических  объедине¬
ний,  о  чем  говорилось  выше,  укрепление  и  создание  но¬
вых  предпринимательских  организаций  представитель¬
ного  характера,  наконец,  создание  так  называемых  воен¬
но-общественных  организаций  —  таковы  основные  линии
и  проявления  организационной  деятельности  крупной
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  109—ПО.
 2  См.  И.  Ф.  Гиндин,  Л.  Е.  Шепелев,  Банковские  монополии  в  Рос¬
сии  накануне  Великой  Октябрьской  социалистической  революции.
«Исторические  записки»,  т.  66,  1960,  стр.  34.
 3  См.  «Вестник  банков  и  промышленности»  №  7—8,  1917,  стр.  4.
 4  См.  Я.  И.  Лященко,  указ.  соч.,  т.  II,  стр.  444.
 6  См.  В.  Я.  Лаверынев,  указ.  соч.,  стр.  328.
 44

буржуазии  в  предфевральский  период.  Однако  нельзя
думать,  что  процесс  консолидации  сил  буржуазии  не
встречал  препятствий.
 Одной  из  особенностей  русской  буржуазии  было  то,
что  она,  пожалуй,  более  чем  всякая  другая,  не  была
единой  и  однородной.  Связь  с  определенными  отраслями
промышленности  и  торговли,  а  также  с  известными  про¬
мышленными  районами,  неодинаковость  уровня  моно¬
полизации,  различная  степень  зависимости  от  иностран¬
ного  капитала,  неоднородный  национальный  состав
капитала,  различие  в  методах  финансовой  и  торгово-
промышленной  деятельности,  традиции  —  все  это  раска¬
лывало,  разделяло  буржуазию  на  отдельные  фракции,
группировки,  часто  конкурировавшие  между  собой.  Кро¬
ме  того,  сказывалось  наличие  двух  хотя  и  неравных  по
значению,  но  по-своему  важных  центров  экономики.  Од¬
ним  из  них  был  Петроград,  другим  —  Москва.  В  резуль¬
тате  вся  российская  буржуазия  имела  два  центра  при¬
тяжения.  Экономически,  как  финансово-банковский
центр,  преобладал  Петроград.  Сюда  тянулись  нити
управления  металлом  и  углем  Юга,  нефтью  Баку,  медью
Урала,  золотом  Сибири,  сахаром  Юго-Запада,  хлопком
Туркестана,  пароходствами  Волги.  Москва  же,  оста¬
ваясь  ведущим  торговым  и  крупным  промышленным
центром,  лидировала  в  буржуазной  среде  политически.
 Основными  группировками  российской  монополисти¬
ческой  буржуазии  в  рассматриваемый  период  являлись
московская,  петроградская,  южная,  уральская  и  юго-
западная.
 Московская  буржуазия  была  наиболее  крупным  от¬
рядом  российской  буржуазии,  представляя  в  ней  на¬
циональное  крыло  монополистического  капитала.  Базой
и  источником  ее  могущества  была  текстильная  промыш¬
ленность  Центрально-промышленного  района,  занимав¬
шего  благодаря  этой  отрасли  первое  место  в  общем
объеме  промышленной  продукции  К  Огромное  значение
имела  также  торговля,  главным  образом  мануфактур¬
ными  товарами.  Ее  значение  выражалось  не  только  в
том,  что  обороты  торговых  предприятий  района  превос¬
 1  См.  Я.  И.  Лященко,  указ.  соч.,  т.  II,  стр.  431.  П.  И.  Лященко
принадлежит  содержательный  монографический  очерк  о  генезисе  и
эволюции  московского  капитала  (см.  там  же,  т.  II,  стр.  453—472),
которым  мы  частично  воспользовались.
 45

ходили  обороты  промышленных,  но  прежде  всего  в  том,
что  посредством  торговли  московский  капитал  домини¬
ровал  на  внутреннем  рынке  и  связывался  с  торгово-про¬
мышленной  буржуазией  обширной  российской  пери¬
ферии.
 Позднее  вступив  на  путь  финансово-монополистиче¬
ской  организации  текстильной  промышленности,  круп¬
ная  московская  буржуазия  тем  не  менее  уже  к  началу  и
особенно  в  годы  войны  становится  в  основном  буржуа¬
зией  монополистического  типа,  уступая,  однако,  по  сте¬
пени  «зрелости»  другим  монополистическим  группиров¬
кам.  Ведущей  фигурой  стал  делец  —  промышленник  и
банкир  —  современного  типа  при  сохранении  в  сфере
торговли  преобладания  старозаветного  купца.  Москов¬
ская  буржуазия  являлась  политически  наиболее  «пере¬
довой»,  активной  и  влиятельной  частью  русской  буржуа¬
зии,  ведущей  силой  буржуазно-оппозиционного  движе¬
ния.  Это  объяснялось  в  основном  тем,  что  в  своей
предпринимательской  деятельности  она  опиралась  на
широкий  внутренний  рынок  и  на  собственных  доходах
ощущала  сковывающие  его  феодальные  пережитки.  В  то
же  время  московская  буржуазия  меньше,  чем  воротилы
тяжелой  индустрии,  зависела  от  казенных  заказов  и
прочих  «милостей»  царизма.  Поэтому  она  даже  поду¬
мывала  о  собственном  политическом  господстве.  В  пар¬
тийном  отношении  ее  руководящую  верхушку  представ¬
ляли  прогрессисты  —  партия  ««настоящей»  капитали¬
стической  буржуазии»!,  либерального  крупного  капи¬
тала.  В  годы  войны  прогрессисты  оказались  более  после¬
довательными  в  своей  оппозиции  к  царизму,  чем  даже
кадеты,  не  говоря  уже  об  октябристах2.
 Руководящим  органом  московской  национальной  бур¬
жуазии  издавна  являлся  Московский  биржевой  комитет,
объединявший  всего  500  семей  крупных  капиталистов.
В  нем  в  1916  г.  получила  преобладающее  влияние  моло¬
дая,  «прогрессистская»  часть  московского  капитала
(П.  П.  Рябушинский,  А.  И.  Коновалов,  С.  Н.  Третьяков),
оттеснившая  прежнее  консервативное  руководство.  На¬
правляло  всю  практическую  деятельность  Биржевого
комитета  Общество  фабрикантов  хлопчатобумажной
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  22,  стр.  245.
 2  См.  Б.  Граве,  К  истории  классовой  борьбы  в  России  в  годы
империалистической  войны,  М.—Л.,  1926,  стр.  203,  391.
 46

промышленности  —  ведущая  предпринимательская  орга¬
низация  текстильной  промышленности.
 Петроградский  капитал  был,  несомненно,  одним  из
самых  экономически  зрелых.  Во-первых,  он  опирался  на
высококонцентрированную  металлообрабатывающую  и
машиностроительную  промышленность.  Во-вторых,  он
неразрывно  сросся  с  банками,  являвшимися  цитаделью
финансового  капитала  всей  страны.  В-третьих,  монопо¬
лизация  промышленности  получила  в  Петрограде  не
только  большой  размах,  но  и  достигла  довольно  высо¬
ких  форм  развития.  Петроградская  буржуазия  была  по
своему  облику  промышленно-финансовой.  Характерной
ее  чертой  был  интернациональный  состав  при  ведущей
роли  русского  капитала  и  известном  значении  иностран¬
ного—  немецкого,  французского,  английского  и  др.
 Общественно-политический  и  экономический  вес
петроградской  монополистической  буржуазии  опреде¬
лялся  общероссийским  значением  ее  тяжелой  промыш¬
ленности.  В  политическом  отношении  петроградская
промышленно-банковская  буржуазия  не  отличалась  осо¬
бой  активностью.  Ее  предпринимательским  центром
было  Петроградское  общество  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  —  боевой  антирабочий  союз  капиталистов-работо-
дателей.
 Южная  горнопромышленная  группа,  представлявшая
промышленность  основной  топливно-металлургической
базы  страны,  была  главной  монополистической  группи¬
ровкой  в  тяжелой  индустрии  России.  «Тяжесть»  этой
группы  усиливалась  к  тому  же  тесными  связями  с  ино¬
странным  капиталом.  Именно  горнопромышленники
Донбасса  и  Криворожья,  а  также  нефтепромышленники
Баку  были  той  частью  русской  буржуазии,  которая  ос¬
новой  своего  обогащения  избрала  сотрудничество  с  ино¬
странным  капиталом,  не  считаясь  со  своим  подчиненным
положением  в  этом  «содружестве».
 Состав  этой  группировки  был  специфический.  По¬
мимо  немногочисленных  отечественных  капиталистов  в
нее  входили  высшие  служащие  иностранных  предприя¬
тий,  как  русские  подданные  (русские,  поляки,  немцы
и  т.  п.),  так  и  иностранцы  (французы,  бельгийцы,  ан¬
гличане).  Из  последних  видными  фигурами  были  руко¬
водящие  деятели  синдиката  «Продамет»  англичанин
П.  А.  Тикстон  и  француз  П.  Г.  Дарси.  Из  русских  как
 47

высшие  служащие,  а  затем  и  как  крупные  акционеры
руководящую  роль  в  представительных  организациях
Юга  играли  Н.  С.  Авдаков,  Н.  Ф.  фон  Дитмар,  А.  И.  Фе¬
нин,  И.  М.  Дворжанчик,  Я.  Д.  Прядкин.
 Среди  нефтяных  магнатов  преобладали  отечествен¬
ные  капиталисты  (Нобели,  Гукасовы,  Лианозовы,  Ман-
ташевы  и  т.  д.).
 Как  в  отношении  уровня  монополистической  органи¬
зации,  так  и  в  особенности  могущества  своих  монополий
южный  капитал  занимал  одно  из  первых  мест.  Вместе
с  тем  в  силу  тесных  связей  с  иностранным  капиталом
и  привилегированного  положения  при  царизме  монопо¬
листический  капитал  Юга  в  политическом  отношении
был  на  редкость  пассивным,  исключительно  консерва¬
тивным  и  откровенно  контрреволюционным.  Он  вполне
удовлетворялся  существовавшими  общественно-полити¬
ческими  условиями,  поскольку  они  позволяли  ему  с  из¬
бытком  реализовать  свои  узкокорыстные,  хищнические
вожделения.
 Совет  съезда  горнопромышленников  Юга  России  и
Совет  съездов  бакинских  нефтепромышленников  пред¬
ставляли  интересы:  первый  —  магнатов  угольной  и  ме¬
таллургической  промышленности  Донецко-Криворож-
ского  района,  второй  —  нефтяных  королей.
 Близка  к  южному  капиталу  по  ряду  признаков  (вы¬
сокий  уровень  концентрации,  связь  с  иностранным  ка¬
питалом,  руководящая  роль  банков,  политическая  инерт¬
ность  и  т.  п.)  монополистическая  группировка,  обнимав¬
шая  целый  ряд  металлургических  и  главным  образом
металлообрабатывающих  предприятий  Центра.  Она  са¬
моопределилась  в  основном  в  годы  войны  и  возглавля¬
лась  Советом  съездов  представителей  металлообраба¬
тывающей  промышленности.
 Монополистический  капитал  Урала  сложился  позже,
чем  в  других  промышленных  районах  страны.  К  1917  г.
он  был  представлен  ставленниками  нескольких  ведущих
петроградских  банков,  осуществивших  накануне  и  в
годы  войны  акционирование  крупнейших  уральских  гор¬
ных  округов,  а  также  иностранным,  преимущественно
английским  капиталом  и  остатками  старых  уральских
полуфеодальных  магнатов.  Монополистические  объеди¬
нения  на  Урале  («Кровля»,  «Медь»)  были  сравнительно
слабы.  Представительство  уральских  заводчиков  осуще¬
 48

ствлял  Совет  съездов  горнопромышленников  Урала,
руководящую  роль  в  котором  играли  воротилы,  связан¬
ные  с  банками.
 Что  касается  юго-западной  (свеклосахарной)  моно¬
полистической  группировки,  то  о  ней  можно  сказать  не¬
многое.  Она  по-прежнему  представляла  собой  смесь
промышленно-банковского  капитала  и  помещичьего  ла-
тифундиального  землевладения  и  предпринимательства
при  значительно  возросшей  в  годы  войны  роли  банков¬
ского  капитала.  По  политическому  облику  ее  можно  от¬
нести  к  самым  реакционным  кругам  монополистического
капитала.  Организационным  центром  капиталистов  са¬
харной  промышленности  издавна  являлось  Всерос¬
сийское  общество  сахарозаводчиков,  в  правлении  ко¬
торого  сидели  тузы  —  промышленники,  банкиры  и  поме¬
щики.
 Между  отдельными  фракциями  монополистического
капитала  по  частным,  но  существенным  вопросам  по¬
стоянно  шла  борьба,  не  затихавшая  ни  на  минуту  даже
в  послефевральский  период  1917  г.  В  ходе  ее  московская
буржуазия  как  более  политически  активная  и  сплочен¬
ная  сила,  опиравшаяся  к  тому  же  на  более  широкие
слои  всероссийской  буржуазии,  а  также  либеральных
помещиков,  захватила  (примерно  с  1915  г.)  политиче¬
скую  гегемонию  в  буржуазном  предпринимательском
лагере.
 Буржуазия  в  отличие  от  пролетариата  получила  в
годы  войны  широкие  возможности  для  всесторонней  ор¬
ганизации.  Наиболее  ярким  выражением  роста  органи¬
зованности  русской  буржуазии  в  этот  период  было,  по¬
жалуй,  создание  так  называемых  военно-общественных
организаций  —  военно-промышленных  комитетов  и  все¬
российских  Союза  городов  и  Земского  союза.  Руково¬
дящее  положение  в  новых  организациях  буржуазной
общественности  заняла  московская  группировка,  пред¬
ставленная  «хлопчатобумажными  патриотами»,  такими,
как  А.  И.  Гучков,  А.  И.  Коновалов,  П.  П.  Рябушин-
ский  и  др.
 Военно-промышленные  комитеты,  союзы  городов  и
земств  наряду  с  «прогрессивным  блоком»  в  Государ¬
ственной  думе  являлись  политическими  опорными  пунк¬
тами  русской  буржуазии  в  «борьбе»  с  царизмом  и  одним
из  орудий,  посредством  которого  она  пыталась  подо-
 4  П.  В.  Волобуев
 49

рвйть,  ограничить,  а  на  худой  конец  направить  по  угод¬
ному  ей  руслу  рабочее  движение.
 Монополистическая  буржуазия  располагала,  кроме
того,  целой  сетью  старых  предпринимательских  органи¬
заций  различных  видов  (биржевые  комитеты,  советы
съездов,  общества  заводчиков  и  фабрикантов  и  т.  п.).
Они  являлись  одной  из  мощных  опор  ее  могущества  и
важнейшим  средством  воздействия  на  правительствен¬
ную  политику.  Накануне  Февральской  революции  вся
эта  сеть  охватывала  важнейшие  отрасли  промышленно¬
сти,  кредит  и  торговлю.  Общее  число  преприниматель-
ских  организаций  достигло  к  этому  времени  175  К
 Общероссийским  представительным  центром  моно¬
полистического  капитала  по-прежнему  считался  Совет
съездов  представителей  промышленности  и  торговли,
объединявший  большинство  предпринимательских  ор¬
ганизаций  страны.  Руководящую  роль  в  нем,  как  и  пре¬
жде,  играли  заправилы  топливно-металлургических  мо¬
нополий.  Однако  к  1917  г.  по  ряду  причин  роль  Совета
съездов  заметно  упала.
 С  1916  г.  активизируется  деятельность  главной  пред¬
ставительной  организации  русских  банкиров—Коми-;
тета  съездов  представителей  акционерных  коммерче¬
ских  банков,  находившегося  в  Петрограде.
 Интенсивное  сплочение  монополистическим  капита¬
лом  буржуазных  сил,  особенно  на  основе  создания  воен¬
но-общественных  организаций,  привело  к  тому,  что  орга¬
низации  буржуазной  общественности  еще  до  свержения^
самодержавия  глубоко  проникли  в  обветшалую  систе¬
му  царизма.  Анализируя  сложившуюся  обстановку,
В.  И.  Ленин  отмечал,  что  «достаточно  было  первых
ударов  царизму,  чтобы  он  развалился,  очистив  место
буржуазии»2.
 Нам  остается  еще  коротко  сказать  о  росте  политиче¬
ской  организованности  буржуазии  в  предфевральский
период,  нашедшей  отражение  в  деятельности  ее  полити¬
ческих  партий.
 Кадеты  —  главная  партия  русской  либеральной  бур¬
жуазии—  по  своей  классовой  природе  были  типичной
партией  империалистической  буржуазии.  В  годы  войны
 1  См.  Р.  Ш.  Ганелин  и  Л.  Е.  Шепелев,  указ.  соч.,  стр.  262.
 2  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  18.
 50

оми  быстро  сближаются  с  верхами  монополистической
буржуазии,  особенно  московской,  сотрудничая  с  ними  в
правительственных  регулирующих  органах,  обществен¬
ных  организациях  и  т.  д.  В  свою  очередь  монополисти¬
ческие  круги  по  достоинству  «оценили»  политику  этой
партии,  импонировавшую  им  своей  «осторожностью»  к
царизму  и  контрреволюционностью  к  народу.  Видные
воротилы  банковского  и  промышленного  мира,  такие,
как  А.  А.  Каминка,  Н.  Н.  Кутлер,  М.  М.  Федоров,  явля¬
лись  в  то  же  время  активными  деятелями  кадетской  пар¬
тии,  осуществляя  как  бы  персональную  унию  кадетов  с
монополистическим  капиталом.
 Рост  политической  организованности  буржуазии  вы¬
ражался  в  основном  в  том,  что  кадеты  к  1917  г.  сумели
политически  объединить  и  возглавить  весь  буржуазный
и  либерально-помещичий  фронт.
 Из  других  партий  известную  роль  играли,  особенно  в
Москве,  прогрессисты.  Для  октябристов  же  годы  войны
были  периодом  заката,  так  как  жизнь  полностью  пока¬
зала  несостоятельность  их  курса  на  соглашение  с  поме¬
щиками  и  буржуазное  подновление  царской  монархии.
 Итак,  в  целом  в  отношении  классовой  консолидации
и  политической  организации  буржуазия  заметно  про¬
двинулась  вперед.
 Добавим  к  этому,  что  на  стороне  буржуазии  была
такая  огромная  в  современном  обществе  сила,  как  зна¬
ния  и  культура.  Подавляющее  большинство  интеллиген¬
ции  верой  и  правдой  служило  буржуазии,  подпирая  ее
технически,  организационно,  идеологически,  политически.
 Но,  как  ни  сильна  буржуазия  сама  по  себе,  ее  реаль¬
ная  сила  зависит  прежде  всего  от  степени  ее  влияния  на
народные  массы.  Русская  буржуазия  в  этом  отношении,
абстрактно  говоря,  находилась  в  особо  выгодном  поло¬
жении.  Россия  тогда  была  наиболее  мелкобуржуазной
из  всех  европейских  стран.  Громадное  большинство  на¬
селения  ее  принадлежало  к  мелкой  буржуазии.  «Мелкая
буржуазия  в  жизни  зависит  от  буржуазии  (крупной.—
П.  В.),  живя  сама  по-хозяйски,  а  не  по-пролетарски...
и  в  образе  мыслей  она  идет  за  буржуазией»  1.
 И  тем  не  менее  русская  крупная  буржуазия  не  вела
за  собой  своих  естественных  союзников  —  мелкобур-
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  156.
 51

жуазныё  массы.  Ее  непосредственное  влияние  на  народ
было  слабым.
 Немалое  значение  имело  здесь  то,  что  у  русской  бур¬
жуазии  никогда  не  было  того  морально-политического
авторитета  в  глазах  народа,  каким  располагала,  напри¬
мер,  западноевропейская  буржуазия.  Последняя  при¬
обрела  его  либо  как  руководитель  буржуазно-демокра¬
тических  революций,  либо  как  организатор  мощного  ин¬
дустриального  подъема  своих  стран,  либо  как  создатель
мировых  империй.
 Весь  общественно-политический  облик  русской  бур¬
жуазии  был  таков,  что  он  меньше  всего  мог  привлечь
к  ней  симпатии  народа.  В  свое  время  Г.  В.  Плеханов
остроумно  заметил,  что  хотя  у  русской  буржуазии  и
«развились  легкие,  которые  требуют  уже  чистого  воз¬
духа  политического  самоуправления,  но  в  то  же  время
у  нее  не  атрофировались  еще  и  жабры,  с  помощью  ко¬
торых  она  продолжает  дышать  в  мутной  воде  разлагаю¬
щегося  абсолютизма»  К  Вот  эта  укоренившаяся  при¬
вычка  «дышать  жабрами»  выражалась  в  том,  что  бур¬
жуазия  использовала  сохранившиеся  крепостнические
остатки  в  экономике  и  политике  в  своих  интересах.  Оби¬
лие  и  дешевизна  рабочих  рук,  придавленность  рабочего
класса  царским  абсолютизмом,  возможность  его  варвар¬
ской  эксплуатации  позволяли  ей  получать  прибыль  в
2—3  раза  большую,  чем  в  Европе  («русскую»  сверх¬
прибыль,  по  образному  определению  В.  И.  Ленина2).
 Добавим  к  сказанному,  что  в  силу  узости  внутрен¬
него  рынка,  из-за  бедности  крестьянского  и  рабочего  на¬
селения  крупная  буржуазия  оказалась  заинтересован¬
ной  в  прямой  материальной  поддержке  царизма  через
систему  казенных  заказов,  таможенных  тарифов,  субси¬
дий,  гарантий  и  т.  п.
 Страх  же  перед  революционным  пролетариатом
заставлял  буржуазию  искать  защиты  у  царизма  —
реакционнейшей  диктатуры  крепостников-помещиков.
В  России,  указывал  В.  И.  Ленин,  «поразительное,  чудо¬
вищное,  почти  невероятное  политическое  бессилие  (бур¬
жуазии.—  Я.  В.)  вполне  объясняется  тем,  что  эта  бур¬
 1  Г.  В.  Плеханов,  Избранные  философские  произведения,  т.  I,
М.,  1956,  стр.  224.
 2  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  22,  стр.  62.
 52

жуазия  гораздо  больше  боится  революции,  чем  реак¬
ции»  1.
 Из-за  боязни  новой  революции  и  сознания  слабости
перед  пролетариатом  буржуазия  вынуждена  была  дей¬
ствовать  на  политической  арене  не  самостоятельно,  а  в
блоке  с  таким  союзником,  как  крепостники-помещики,
отстаивавшие  свое  всевластие  преимущественно  с  по¬
мощью  одного  средства  —  кнута.  Сотрудничество  с  реак¬
ционными  помещиками  усугубляло  политический  кон¬
серватизм  буржуазии  и  придавало  ее  опыту  борьбы
односторонний  уклон  к  насильственным  методам  отстаи¬
вания  своих  привилегий.
 Помимо  общности  коренных  политических  интересов
российская  буржуазия  была  «тысячами  экономических
нитей  связана  и  с  старым  поместным  землевладением,
и  с  старой  бюрократией»2.  Уже  к  началу  войны  бур¬
жуазия  успела,  говоря  словами  К.  Маркса,  сама  терри-
ториализироваться3,  т.  е.  обзавестись  землей.  Не  упо¬
миная  о  громадных  латифундиях  полуфеодального
типа  уральских  заводчиков  и  подобных  же  латифундиях
сахарных  королей,  отметим,  что  владельцами  боль¬
ших  земельных  массивов  были  московские  купцы,  гор¬
нопромышленники  Юга  России,  нефтепромышленники
Баку.
 Монополистический  капитал,  проникнув  в  земледелие,
тесно  переплелся  с  помещичьим  землевладением.  Залог
дворянской  земли  в  частных  банках  стал  обычной  ком¬
мерческой  операцией,  благодаря  чему  сотни  миллионов
капитала  банков  «застряли»  в  землевладении,  связав
в  один  клубок  интересы  финансовой  олигархии  и  поме¬
щиков.
 С  другой  стороны,  «обуржуазивание»  части  помещи¬
ков  привело  к  тому,  что  немало  их  оказалось  в  рядах
крупной  буржуазии.
 Любопытно,  что  один  из  деятелей  Совета  съезда  гор¬
нопромышленников  Юга  России,  В.  А.  Ауэрбах,  вынуж¬
ден  был  признать,  что  нахождение  в  среде  крупной  бур¬
жуазии  «довольно  многих  землевладельцев»  связывало
торгово-промышленный  класс  России  с  отжившим  дво¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  стр.  371—372.
 2  Там  же,  стр.  220.
 3  См.  К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс,  Соч.,  т.  26,  ч.  II,  стр.  39.
 53

рянским  сословием  и  приносило  «ущерб  независимости
торгово-промышленного  класса»  К
 Всем  этим  были  обусловлены  такие  общественно-
политические  качества  русской  буржуазии,  как  консер¬
ватизм,  дряблость  и  пассивность.  И  к  1917  г.  она,  несмо¬
тря  на  отмеченный  рост  политической  организованности,
подошла  недостаточно  политически  развитой.
 В. 	И.  Ленин  называл  крупный  капитал  России  ок¬
тябристско-кадетским  2,  разумея  под  этим  не  столько
его  партийную  принадлежность,  сколько  весь  его  клас¬
совый,  экономический  и  политический  облик.  При  этом
если  октябристский  капитал  являлся  носителем  грубых,
хищнических,  «некультурных»  приемов  капиталистиче¬
ской  эксплуатации  и  воплощался  в  более  отсталых
слоях  буржуазии,  то  кадетский  капитал  представлял
«экономически  более  прогрессивные  слои  буржуазии»3,
стремившиеся  к  увековечиванию  той  же  эксплуатации,
но  в  упорядоченных,  цивилизованных,  «европейских»
формах.
 Преобладающим  типом  русского  капиталиста  к
1917  г.  был,  несмотря  на  появление  дельцов  новой  фор¬
мации  и  либеральствующих  промышленников,  консер¬
вативно  настроенный,  старомодный  хозяин.  Он  оставал¬
ся  чуждым  либеральным  веяниям,  особенно  в  сфере
отношений  с  рабочими.  Для  него  было  характерно  сла¬
бое  понимание  общеклассовых  интересов.
 И  октябристское  и  кадетское  крыло  буржуазии
были  реакционны  и  отличались  контрреволюционной
враждебностью  в  отношении  рабочего  класса.  Была
между  ними  и  известная  разница.  Так,  кадетские  и  про-
грессистские  круги  понимали  необходимость  проведения
либеральной  рабочей  политики  с  целью  поддержки  ре¬
формизма  внутри  рабочего  движения  в  общебуржуазных
интересах.  Конкретным  проявлением  этого  было  созда¬
ние  по  инициативе  лидеров  московской  буржуазии  «рабо¬
чих  групп»  при  военно-промышленных  комитетах.  Спо¬
 1  В.  А.  Ауэрбах,  Революционное  общество  (по  личным  воспо¬
минаниям  В.  А.  Ауэрбаха).  «Архив  русской  революции»,  Берлин,
1924,  т.  XIV,  стр.  33.
 2  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  15.
 3  «КПСС  в  резолюциях  и  решениях  съездов,  конференций  и
пленумов  ЦК»  (далее  —  «КПСС  в  резолюциях...»),  изд.  7-е,  ч.  I,  М.,
1953,  стр.  159.
 54

собность  «передовых»  элементов  буржуазии  на  такой
маневр  свидетельствовала  о  росте  ее  политической  созна¬
тельности.  Однако  в  массе  своей  крупная  буржуазия  к
1917  г.  еще  не  доросла  до  уровня  своих  «передовиков»,
оставаясь  верной  старым  методам  господства.
 Тем  не  менее,  несмотря  на  серьезные  изъяны  в  поли¬
тическом  развитии  русской  буржуазии,  она  к  моменту
Февральской  революции  превзошла  пролетариат  по  сте¬
пени  организованности.  Но  это  было  временное  преиму¬
щество,  порожденное  особо  тяжелой  для  пролетариата
обстановкой  войны.  В  целом  российский  пролетариат
стоял  на  целую  голову  выше  ее  в  отношении  морально-
политических  качеств  и  сознательности  своего  передо¬
вого  авангарда.
 §  3.  Политическая  и  профессиональная  организация
рабочего  класса  между  Февралем  и  Октябрем
 Победа  над  царизмом  показала  могучую  силу  про¬
летариата  России  как  зачинателя,  героического  борца  и
вождя  революции.  Она  в  огромной  мере  укрепила  его
политическое  влияние  и  авторитет.  Но  первые  же  дни
революции  вскрыли  вместе  с  тем  и  основные  слабости
рабочего  класса  —  недостаточную  организованность  и
сознательность.
 Чтобы  двигать  революцию  дальше,  надо  было  пре¬
одолеть  эти  слабости,  «проявить  чудеса  пролетарской  и
общенародной  организации»1.  Предельно  короткий,
8-месячный  период  от  марта  к  октябрю  был  для  проле¬
тариата  периодом  накопления  сил  в  преддверии  решаю¬
щей  схватки.
 Характерно,  что  общая  численность  пролетариата
изменилась  за  это  время  мало.  Для  суждений  о  дина¬
мике  численности  пролетарской  армии  в  1917  г.  мы  не
располагаем  обобщающими  данными,  некоторые  сведе¬
ния  имеются  лишь  относительно  промышленных  рабо¬
чих.  Они  показывают,  что  численность  промышленного
пролетариата  в  предоктябрьский  период  1917  г.  не  была
стабильной.  В  фабрично-заводской  промышленности,
если  судить  по  среднесуточному  числу  рабочих  в  одних
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  21.
 55

и  тех  же  непрерывно  действовавших  предприятиях,  она
даже  несколько  возросла  —  с  1106  тыс.  в  1916  г.  до
1151  тыс.  рабочих  в  1917  г.1  Небольшое  увеличение
числа  рабочих  (на  25  тыс.  человек)  отмечалось  в  1917  г.
в  железоделательной  промышленности2.  Увеличилось
количество  рабочих  на  ряде  казенных  предприятий  Пет¬
рограда  3.  Небольшой  рост  (и  то,  вероятно,  в  первой
половине  1917  г.)  наблюдался  и  в  промышленности  Мо¬
сквы  4.
 В  каменноугольной  промышленности  Донбасса  сред¬
нее  число  рабочих  в  1917  г.  было  примерно  на  45  тыс.
больше,  чем  в  1916  г.,  но  фактически  количество  их
с  291,7  тыс.  в  январе  1917  г.  уменьшилось  до  270  тыс.
в  сентябре  1917  г.5  Сократилось  число  рабочих  в  те¬
кстильной  промышленности  Центрального  района  6.
 Хозяйственная  разруха  и  дезорганизация  промыш¬
ленности  стали  заметно  сказываться  на  изменении  ра¬
бочего  состава  в  основном  со  второй  половины  1917  г.
Поэтому  можно  считать,  что  с  этого  времени  тенденция
к  уменьшению  численности  рабочего  класса  стала  брать
верх.  Резко  возросла  безработица,  начался  отлив  рабо¬
чих  из  промышленных  центров  в  деревню.  Но  к  октяб¬
рю  1917  г.  этот  процесс  деклассирования  не  затронул
еще  основных  слоев  промышленного  пролетариата.  Он
коснулся  главным  образом  неквалифицированных  и  вре¬
менных  рабочих  —  недавних  выходцев  из  деревни.  Ду¬
мается,  что  к  моменту  Октябрьской  революции  абсо¬
лютная  численность  промышленного  пролетариата  вряд
ли  была  меньше,  чем  к  1  января  1917  г.  Но  не  это  было
решающим  фактором  формирования  классовой  силы
пролетариата.
 Если  его  общая  численность  осталась  в  основном
прежней,  то  неизмеримо  возросла  масса  активно  дей-
 1 	См. 	«Фабрично-заводская  промышленность  в  период 	1913—
 1918  гг.»,  стр.  64—119.
 2  См.  «Статистический  сборник  за  1913—1917  гг.»,  стр.  230.
 3  См.  И.  П.  Лейберов,  О.  И.  Шкаратан,  указ,  соч.,  стр.  57.
 4  См.  «Статистический  ежегодник  г.  Москвы  и  Московской  губ.»,
вып.  2,  стр.  \7Г.
 5 	См. 	«Статистический  сборник  за  1913—1917 	гг.»,  стр.  219;
 «Народное  хозяйство  в  1916  г.»,  вып.  VII,  стр.  71.
 6 	См. 	Л.  С.  Гапоненко,  Рабочий  класс  России 	накануне 	Вели¬
кого 	Октября.  «Исторические  записки»,  т.  73,  1963, 	стр.  53,
 56

ствующих  пролетариев.  Революция  пробудила  и  подняла
к  участию  в  политической  жизни  новые  пласты  проле¬
тариата,  ранее  спавшие  и  стоявшие  в  стороне  от  маги¬
стральной  линии  рабочего  движения.  Правда,  они  при¬
несли  в  организованное  рабочее  движение  свои  мелко¬
буржуазные  предрассудки,  политическую  неопытность  и
неустойчивость,  склонность  к  стихийным  и  анархистским
действиям.
 «Издержками»  такого  необычайно  быстрого  расши¬
рения  массовой  базы  пролетарского  движения  был  крат¬
ковременный  «расцвет»  мелкобуржуазных  партий  —
меньшевиков  и  особенно  эсеров.
 Однако,  как  показал  исторический  опыт,  вовлечение
в  активную  политическую  жизнь  и  борьбу  новых  мил¬
лионов  пролетариев  многократно  умножило  силы  рос¬
сийского  пролетариата.  Борясь  плечом  к  плечу  с  корен¬
ными  пролетариями,  учась  на  уроках  жизни  и  борьбы
с  капиталистами,  жадно  воспринимая  слова  большевист¬
ской  правды,  все  новые  и  новые,  ранее  отсталые  и  пас¬
сивные  слои  пролетариата  проходили  в  короткие  сроки
великолепную  школу  революционного  воспитания.  Так
за  счет  «внутренних  резервов»  в  стране  с  относительно
небольшой  численностью  пролетариата  выросла  могучая
армия  сознательных  революционных  борцов.
 Ускорили  рост  политической  сознательности  и  орга-'
низованности  рабочего  класса  некоторые  положитель¬
ные  изменения,  происшедшие  в  его  социальном  составе.
Уже  Февральская  революция  положила  начало  возвра¬
щению  части  рабочей  силы  от  пушек  к  станкам.  На  за¬
воды  и  фабрики  (главным  образом  весной  и  летом
1917  г.)  вернулись  из  армии  многие  тысячи  кадровых
рабочих,  отправленных  туда  за  участие  в  революцион¬
ных  выступлениях.  Косвенное  представление  об  этом
дают  показатели  некоторого  роста  числа  рабочих  —
взрослых  мужчин  в  1917  г.  Если  в  1916  г.  их  доля  в
общей  массе  рабочих  мужчин  на  предприятиях,  охвачен¬
ных  промышленной  переписью  1918  г.,  составляла  89,4%,
то  в  1917  г.  она  возросла  до  90,1%  (в  1913  г.  —  91,5%)  К
Социальный  смысл  этих  цифр  состоит  в  том,  что  они  сви¬
детельствуют  о  росте  чисто  пролетарских,  революцион¬
 1  См.  «Фабрично-заводская  промышленность  в  период  1913—
1918  гг.»,  стр.  50.
 57

ных  элементов  в  составе  рабочего  класса  перед  Ок¬
тябрем.
 Рабочий  класс  через  Советы  и  фабзавкомы  в  после-
февральский  период  провел  известную  «чистку»  своих
рядов  от  буржуазно-собственнических  элементов,  укры¬
вавшихся  на  заводах  и  фабриках  от  мобилизации.  Так,
в  результате  работы  специальной  комиссии  завкома  и
районного  Совета  рабочих  депутатов  по  выявлению  на
Путиловском  заводе  лиц,  «не  принадлежащих  к  трудо¬
вому  классу»  и  пользующихся  отсрочками,  в  августе  —
сентябре  «добровольно»  ушло  с  завода  2  тыс.  человек
В  середине  1917  г.  Таганрогский  Совет  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов  принял  решение  об  увольнении  с  за¬
водов  лиц,  владевших  более  чем  тремя  десятинами  зем¬
ли  и  укрывшихся  от  призыва  в  армию»2.  Такие  меры
способствовали  освобождению  рядов  рабочего  класса  от
буржуазного  балласта.
 Важной  политической  предпосылкой  классовой  кон¬
солидации  пролетариата  было  сильное  уменьшение  в
нем  и  без  того  небольшого  слоя  рабочей  аристократии.
Дороговизна  жизни  и  инфляция  подорвали  основы  бла¬
гополучия  этой  категории  рабочих  и  к  осени  1917  г.
по  сути  дела  низвели  ее  положение  до  уровня  основной
массы.  Последствием  же  было  то,  что  недовольство
охватило  и  рабочую  аристократию,  эта  массовая  опора
меньшевиков  в  рабочем  классе  сошла  на  нет.
 В  то  же  время  есть  все  основания  полагать,  что  ко¬
ренное  ядро  пролетариата,  задававшее  тон  в  рабочем
движении,  в  1917  г.  численно  окрепло.  Это  произошло
прежде  всего  за  счет  возвращения  революционных  рабо¬
чих  из  армии,  а  также  за  счет  притока  пролетарской  по
происхождению  рабочей  молодежи  и  частично  полно¬
стью  пролетаризировавшихся  выходцев  из  беднейших
крестьян  и  кустарей,  пришедших  на  фабрики  и  заводы  в
самом  начале  войны  и  к  этому  времени  получивших  хо¬
рошую  пролетарскую  закалку.
 В  марте  —  апреле  весь  рабочий  класс  испытал  на
себе  громадный  напор  поднявшейся  в  стране  в  ходе
 1  См.  И.  П.  Лейберов,  О.  И.  Шкаратан,  указ.  соч.,  стр.  46—47,
56;  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  75—76.
 2  См.  Ю.  И.  Серый,  Состав  и  положение  рабочего  класса  Дона
накануне  Октябрьской  революции.  «Октябрьская  революция  на
Дону»,  Ростов  н/Д,  1957,  стр.  68.
 58

Февральской  революции  гигантской  мелкобуржуазной
волны.  Эта  волна  на  время  подавила  сознательный  про¬
летариат  не  только  своей  численностью,  но  и  идейно,
породив  мелкобуржуазные  шагания  среди  широких  кру¬
гов  рабочих1.  Тем  не  менее  он  устоял  на  классовых  по¬
зициях  и  сохранил  свою  политическую  самостоятель¬
ность.  Лучшее  тому  свидетельство  —  создание  самостоя¬
тельной  политической  организации  —  Советов  рабочих
депутатов.  «Надо  еще  удивляться,  —  говорил  по  этому
поводу  на  Апрельской  Петроградской  общегородской
конференции  РСДРП  (б)  В.  И.  Ленин,  —  что  рабочие
оказались  все  же  достаточно  организованными»2.
 При  всей  важности  объективных  факторов  решаю¬
щую  роль  в  политической  консолидации  рабочего  клас¬
са  на  революционной  основе  сыграла  большевистская
партия.  Именно  она  повела  с  первых  дней  решительную
борьбу  за  высвобождение  рабочих  от  оборонческого
угара,  за  политическую  самостоятельность  рабочего  дви¬
жения.  Ее  последовательная  борьба  с  соглашательской
политикой  меньшевиков  и  эсеров  ускорила  разоблачение
реформизма  и  преградила  ему  путь.
 Как  только  рухнули  под  ударами  революции  цепи
самодержавия,  рабочие  массы  неудержимо  потянулись
к  организации.  В  ней  они  видели  верный  путь  к  укреп¬
лению  своих  сил,  к  победе  пролетарского  дела.  К  этому
звала  их  большевистская  партия  в  решениях  своей  Ап¬
рельской  конференции3.
 Своим  классовым  инстинктом  рабочие  поняли,  что
в  революционное  время  им  нужна  не  только  обычная,
профессиональная  организация,  а  совсем  иная,  проле¬
тарская  организация  нового  типа.  Такой  политической
организацией  и  стали  Советы  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов,  созданные  на  основе  опыта  1905—1907  гг.  ре¬
волюционным  творчеством  пролетариата.
 Почин  был  сделан  питерскими  рабочими.  Вслед  за
тем  движение  за  создание  Советов  охватило  всю  стра¬
ну—  вначале  большие  города  и  рабочие  центры,  а  за¬
тем  уезды  и  деревни.  О  его  размахе  можно  судить  по
распространению  Советов  в  таком  промышленном  рай¬
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  156.
 2  Там  же,  стр.  240.
 3  См.  «КПСС  в  резолюциях...»,  ч.  I,  стр.  335,
 59

оне,  как  Урал.  Здесь  только  в  Пермской  губернии  в  те¬
чение  марта  образовалось  свыше  70  Советов  рабочих
депутатов,  а  в  целом  по  Уралу  —  около  100К  лету
1917  г.  в  губернских  и  уездных  городах  и  промышлен¬
ных  центрах  страны  было  создано  около  400  Советов
рабочих  и  солдатских  депутатов2.
 Советы  стали  главной  и  наиболее  массовой  полити¬
ческой  организацией  трудящихся,  возглавляемой  рабо¬
чим  классом.  Они  позволили  в  самое  короткое  время
объединить  и  сплотить  распыленные  ранее  силы  проле¬
тариата  и  других  трудящихся  слоев.  В  начале  Советы
объединяли  трудящихся  в  общегородском  масштабе.
Затем  появились  губернские,  районные  и  областные  ор¬
ганы  Советов.  I  съезд  Советов  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов  (3—24  июня)  3  дал  системе  Советов  общерос¬
сийскую  организацию.
 Как  известно,  в  период  двоевластия  Советы  были
второй  властью  в  государстве  —  органами  революцион¬
но-демократической  диктатуры  пролетариата  и  кресть¬
янства.  Как  ни  выхолащивали  из  них  революционное
содержание,  как  ни  бюрократизировали  их  деятельность
возглавлявшие  в  этот  период  Советы  эсеры  и  меньше¬
вики,  они  оставались  могучим  оружием  пролетариата  в
его  политической  и  экономической  борьбе.
 Утратив  после  ликвидации  двоевластия  свое  значение
органов  власти  и  временно  потеряв  из-за  эсеро-меньше-
вистских  пастырей  былой  авторитет,  Советы  тем  не  ме¬
нее  продолжали  быть  органами  самих  масс.  Они  были
страшны  буржуазии  одним  своим  существованием,  на¬
поминая,  что  революция  жива,  а  пролетариат  полон  сил
и  энергии.
 Большевизация  Советов  осенью  1917  г.  вдохнула  в
них  новую  жизнь.  Их  роль  неизмеримо  возросла,  Со¬
веты  стали  боевыми  органами  мобилизации  пролетар¬
ско-крестьянских  сил  для  штурма  твердынь  капитализ¬
ма  в  нашей  стране.
 1  См.  Л.  М.  Гантман,  Роль  большевистских  организаций  Урала
в  создании  Советов  в  1917  г.  «Из  истории  рабочего  класса  Урала»,
Пермь,  1961,  стр.  280.  Следует  иметь  в  виду,  что  на  Урале  на  ряде
заводов  Советы  выполняли  по  сути  дела  функции  фабзавкомов.
 2  См.  «История  Великой  Октябрьской  социалистической  рево¬
люции»,  стр.  25.
 3  Даты  всюду  по  старому  стилю.
 60

Победив  царизм  и  выдвинув  Советы  как  органы
общего  политического  руководства,  рабочие  массы  вме¬
сте  с  тем  остро  почувствовали  необходимость  в  таких
низовых  организациях,  которые  были  бы  способны  не¬
медленно  объединить  и  возглавить  рабочие  коллективы
каждой  фабрики  и  завода.  Массовый  порыв  революци¬
онных  рабочих  к  организации  своих  сил  родил  новую
боевую  пролетарскую  организацию  —  фабрично-завод¬
ские  комитеты.  Благодаря  им  была  как  нельзя  более
удачно  решена  и  проблема  рабочего  представительства,
ибо  фабзавкомы  представляли  демократически  избран¬
ные  органы  всех  рабочих  данного  предприятия.  Наряду
с  Советами  фабзавкомы  стали  первыми  коллективными
организаторами  и  руководителями  рабочих  масс  в  их
повседневной  борьбе  за  свои  насущные  интересы.
 Близость  фабзавкомов  к  рабочим  массам,  знание  их
нужд  и  настроений  позволили  им  наиболее  быстро  и
полно  отразить  в  своей  деятельности  неудержимо  нара¬
ставший  процесс  революционизирования  пролетариата.
В  короткий  срок  они  стали  боевыми  руководителями  и
организаторами  рабочих  масс,  надежной  опорой  боль¬
шевистской  партии  на  фабриках  и  заводах.
 Возникнув  в  Петрограде  и  Москве,  фабзавкомы  в  те¬
чение  каких-нибудь  двух  месяцев  распространились  по
всем  промышленным  районам.  Раньше  всего  и  прежде
всего  они  создавались  на  крупных  предприятиях.  В  пер¬
вых  рядах  творцов  новой  формы  пролетарской  органи¬
зации  шли  наиболее  крупные  отряды  российского  проле¬
тариата—  металлисты  и  текстильщики1.  О  широте  дви¬
жения  фабзавкомов,  а  следовательно,  и  о  популярности
этих  революционных  организаций  в  глазах  рабочего
класса  свидетельствуют  следующие,  хотя  и  несколько
отрывочные,  данные.  Летом  1917  г.,  как  установила  ан¬
кета  Московского  союза  металлистов,  фабзавкомы  су¬
ществовали  на  144  из  166  обследованных  предприятий.
Осенью  фабзавкомы  только  в  Москве  объединили  свыше
400  тыс.  рабочих,  в  Киеве  —  55  тыс.2
 Отражая  свойственное  рабочему  классу  стремление  к
теснейшему  сплочению  своих  рядов,  фабзавкомы  встали
 1  См.  А.  Панкратова,  Фабзавкомы  и  профсоюзы  в  революции
1917  года,  стр.  17—20.
 2  См.  П.  А.  Николаева,  указ.  соч.,  стр.  25;  А.  Г.  Егорова,  указ.
соч.,  стр.  14.  Данные  по  Москве,  по-видимому,  с  пригородами.
 61

на  Путь  централизации  своей  деятельности.  Первой  та¬
кой  попыткой  было  создание  в  середине  марта  конферен¬
цией  12  заводов  артиллерийского  ведомства  в  Петро¬
граде  оргбюро  заводов  этого  ведомства  *.  В  апреле  было
положено  начало  деятельности  Главного  комитета  пред¬
ставителей  общезаводских  комитетов  государственных
предприятий  и  заводов  Петрограда.
 Крупной  вехой  в  движении  фабзавкомов  вообще  и  в
объединении  их  деятельности  в  частности  явилась  пер¬
вая  конференция  фабзавкомов  Петрограда.  На  ней  было
представлено  367  фабзавкомов,  причем  почти  половина
из  них  приходилась  на  металлообрабатывающие  за¬
воды  2.  Конференция,  прошедшая  под  идейным  и  орга¬
низационным  руководством  большевистской  партии,  из¬
брала  Центральный  совет  фабзавкомов  (ЦСФЗК)  как
руководящий  орган  фабзавкомов  Петрограда.  По  при¬
меру  Петрограда  аналогичные  центральные  советы  были
в  дальнейшем  созданы  в  Москве,  Харькове,  Екатерино-
славе,  Иваново-Вознесенске,  Одессе  и  других  городах.
Они  сыграли  большую  роль  в  мобилизации  революцион¬
ных  сил  пролетариата.
 Одним  из  важнейших  направлений  организационного
творчества  пролетариата  в  предоктябрьский  период
было  также  создание  и  развитие  профессиональных  сою¬
зов.  «Вместе  с  революцией  (Февральской.  —  Я.  В.)  на¬
чинается.  ..  лихорадочное  строительство  профессиональ¬
ных  союзов.  Рабочая  масса,  разорвав  оковы,  хлынула
широким  потоком  в  профессиональные  организации,  и
Россия  увидела  небывалый  по  размаху  рост  профессио¬
нального  движения.  Профессиональные  союзы  сразу
наполнились  сотнями  тысяч  стосковавшихся  по  органи¬
зации  рабочих»3,  —  писал  «Профессиональный  вестник»,
характеризуя  размах  профсоюзного  строительства  в
марте  —  октябре  1917  г.
 В  самом  деле,  только  в  марте  —  апреле  союзы  охва¬
тили  рабочих  сразу  в  74  производствах  и  профессиях,
 1  См.  М.  Л.  Иткин,  Возникновение  фабрично-заводских  комите¬
тов  Петрограда  и  первые  шаги  их  деятельности  (февраль  —  июнь
1917  г.).  «Ученые  записки  Ишимского  пединститута»,  т.  II,  1958,
стр.  7.
 2  См.  М.  Л.  Иткин,  указ.  соч.,  стр.  22;  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,
стр.  80.
 3  «Профессиональный  вестник»  №  9—10,  1918,  стр.  1.
 62

в  мае  —  июне  —  еще  в  35  (во  втором  полугодии  1917  г.  —
всего  в  12)  1.
 Насколько  бурно  шло  создание  профсоюзов,  можно
судить  на  примере  Нижнего  Новгорода.  Здесь  начиная
с  4  марта,  когда  было  положено  начало  профсоюзу  слу¬
жащих  торгово-промышленных  предприятий,  почти  не
было  дня,  чтобы  не  возникал  новый  союз.  В  результате
к  1  апреля  образовалось  до  30  союзов2.
 В  профсоюзное  движение  втянулись  помимо  промыш¬
ленных  рабочих  наемные  рабочие  и  служащие  таких  ка¬
тегорий  труда,  какие  раньше  стояли  в  стороне  от  орга¬
низации  (портные,  пекари,  медработники,  чиновники
и  пр.).
 Впереди  как  по  числу  союзов,  так  и  по  охвату  ими
рабочих  шли  Петроград  и  Москва.  Здесь  за  март  —
апрель  образовалось  130  союзов,  по  всей  России  —  свы¬
ше  20003.  Если  в  мае  в  Петрограде  в  30  союзах  было
що  200  тыс.  человек,  то  в  сентябре  в  50  союзах  было
объединено  около  450  тыс.4  В  Москве  и  губернии,  по
неполным  данным,  к  концу  июня  в  38  союзах  насчиты¬
валось  177,6  тыс.  членов.  Причем  ведущие  отряды  мо¬
сковского  пролетариата  —  текстильщики  были  объеди¬
нены  профсоюзами  на  40%,  а  металлисты  —  даже  на
75%  5.  Металлисты  всюду  проявляли  самую  высокую
способность  к  самоорганизации.
 К  июлю  профсоюзы  объединяли  до  полутора  миллио¬
нов  трудящихся,  а  к  моменту  Октябрьской  революции
численность  профессионально  организованных  рабочих
вместе  с  работниками  железных  дорог,  связи  и  гос¬
учреждений  достигала  3  млн.  человек6.  Не  забудем,  что
такие  результаты  были  достигнуты  всего  за  восемь  ме¬
сяцев.
 1  «Профессиональный  вестник»  №  11—12,  1918,  стр.  2.
 2  См.  «Рабочее  и  профессиональное  движение  в  Нижегородском
крае.  1868—1917  гг.».  Материалы,  Н.  Новгород,  1923,  стр.  265—270.
(Подсчет  наш.  —  П.  В.)
 3  См.  А.  Панкратова,  указ.  соч.,  стр.  53.
 4  См.  «Рабочий  путь»  №  25,  1  октября  1917  г.
 5  См.  А.  /\  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  29;  Л.  Карлова,  Профсоюзы
Москвы  в  борьбе  за  завоевание  и  упрочение  Советской  власти.
«Профсоюзы  в  борьбе  за  победу  Октябрьской  социалистической  ре¬
волюции»,  М.,  1957,  стр.  67.
 6  См.  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  89;  «Профессиональный
вестник»  №  9—10,  1918,  стр.  2.
 63

Стремительный  рост  профсоюзов  имел  и  свои  недо¬
статки.  На  первых  порах  профсоюзы,  в  том  числе  в  сто¬
лицах,  строились  не  по  производственному,  а  по  про¬
фессионально-цеховому  принципу.  Это  порождало  мно¬
жественность  союзов  и  распыляло  между  ними  си¬
лы  организованных  масс.  Слаба  была  также  централи¬
зация  в  их  деятельности.  Однако  настойчивая  борьба
большевиков  с  тенденциями  цеховой  ограниченности,
за  перестройку  профсоюзов  по  производственному
принципу  дала  свои  плоды.  Весной  и  летом  ведущие
профсоюзы  (металлистов,  текстильщиков  и  др.)  перехо¬
дят  к  построению  своих  организаций  по  этому  прин¬
ципу.
 Профсоюзы  решили  —  даже  несколько  раньше,  чем
фабзавкомы,  —  задачу  централизации  своего  руковод¬
ства.  Это  было  достигнуто,  с  одной  стороны,  созданием
городских  центральных  бюро  (советов)  профсоюзов,
объединявших  деятельность  всех  союзов  данного  города,
а  с  другой  —  объединением  ведущих  союзов  в  районном,
областном  и  всероссийском  масштабе.  Центральные
бюро  профсоюзов  в  большинстве  промышленных  горо¬
дов  были  созданы  в  марте  —  июне.  Постепенно  они  пре¬
вратились  в  авторитетные  органы  профсоюзного  движе¬
ния.  Особенно  крупную  роль  сыграли  те  центральные
бюро,  где  у  руководства  стояли  большевики  (в  Москве,
Киеве,  Орехово-Зуеве,  Иваново-Вознесенске,  Екатерин¬
бурге,  Луганске,  Красноярске,  Владивостоке  и  ряде
других  городов.  В  Петрограде  до  июля  большевики  со¬
ставляли  большинство  в  Центральном  бюро  вместе  с
меньшевиками-интернационалистами).
 Летом  появились  первые  межгородские  объединения
профсоюзов.  Так,  в  июне  по  инициативе  московских  тек¬
стильщиков  оформился  Союз  рабочих  текстильной  про¬
мышленности  Центрально-промышленного  района,  объ¬
единивший  200  тыс.  рабочих1.  В  августе  на  I  областной
Уральской  конференции  профсоюзов,  представлявшей
 137,5 	тыс.  членов,  был  избран  уральский  областной  со¬
вет  профсоюзов2.
 1  См.  Л.  Карлова,  указ.  соч.,  стр.  67;  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,
стр.  41.
 2  См.  В.  Фельдман,  Профсоюзы  Урала  в  период  подготовки  и
проведения  Великой  Октябрьской  социалистической  революции.
 64

В  конце  июня  состоялась  III  Всероссийская  конфе¬
ренция  профсоюзов  —  первая  после  свержения  царизма.
Она  показала,  что  большевики  опирались  на  наиболее
крупные  индустриальные  союзы  ведущих  промышлен¬
ных  центров.  Меньшевики,  преобладая  еще  в  профсоюз¬
ном  движении,  имели  опору  в  основном  в  многочислен¬
ных  мелких  или  неиндустриальных  союзах.  На  конфе¬
ренции  был  создан  центральный  орган  профсоюзного
движения  —  временный  Всероссийский  центральный  со¬
вет  профессиональных  союзов  (ВЦСПС).  Правда,  ввиду
преобладания  в  нем  меньшевиков  ВЦСПС  не  стал  бое¬
вым  руководителем  профсоюзов.
 Тогда  же  было  положено  начало  созданию  всерос¬
сийских  союзов  металлистов  и  текстильщиков.  Первый
из  них  объединял  к  этому  времени  37  союзов  с  общим
количеством  членов  387,1  тыс.  человек.  Осенью  в  обоих
ведущих  союзах  было  до  полумиллиона  членов  в  каж¬
дом  К  В  июле  оформился  Всероссийский  союз  железно¬
дорожников  во  главе  с  Исполнительным  комитетом
(Викжель).
 Укрупнение  и  объединение  профсоюзов  —  местных  и
отраслевых  —  способствовало  упрочению  их  экономиче¬
ских  и  политических  позиций.  Не  случайно  петроград¬
ские  промышленники  с  завистью  и  тревогой  констатиро¬
вали  факт  «необычайно  интенсивной  работы  по  объеди¬
нению  профессиональных  организаций  рабочих»2.
 Серьезную  силу  представляли  также  такие  органи¬
зации  пролетариата,  как  Красная  гвардия  и  рабочая
милиция.  Опираясь  на  них,  пролетариат  мог  в  необ¬
ходимых  случаях  навязывать  капиталистам  свою  во¬
лю  не  только  в  политической,  но  и  в  экономической
области.
 Однако  сами  по  себе  формы  организации  безотноси¬
тельно  к  содержанию  их  деятельности  еще  не  могут  слу¬
жить  показателем  действительной  силы  и  организован¬
ности  пролетариата.  Сила  и  действенность  всех  этих  мас¬
совых  организаций  рабочего  класса  находилась  в
 «Профсоюзы  в  борьбе  за  победу  Октябрьской  социалистической
революции»,  стр.  103—104.
 1  См.  Ф.  Булкин,  Союз  металлистов,  М.,  1926,  стр.  179;  А.  Г.  Его¬
рова,  указ.  соч.,  стр.  195;  «Профессиональный  вестник»  №  11—12,
1918,,  стр.  2.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  17.
 5  П.  В.  Волобуев
 65

прямой  зависимости  от  руководства  ими  его  политической
партией  —  партией  большевиков.  По  мере  усиления
влияния  партии  росла  боеспособность  Советов,  фабзав¬
комов,  профсоюзов,  повышалась  сознательность  объ¬
единяемых  ими  пролетарских  и  полупролетарских  масс.
 Основные  линии  партийного  воздействия  на  массо¬
вые  пролетарские  организации  в  марте  —  октябре  1917  г.
рисуются  в  следующем  виде.  Партия  большевиков  пред¬
определила  появление  таких  новых  организаций,  как
Советы  и  фабзавкомы.  Ибо  их  стихийное  рождение  в
процессе  революционного  творчества  масс  стало  возмож¬
ным  потому,  что  партия  в  течение  многих  лет  настой¬
чиво  развивала  организаторскую  энергию  рабочего  клас¬
са,  воспитывала  у  него  способность  к  смелым  и  реши¬
тельным  действиям,  освещала  светом  революционного
сознания  его  творческую  инициативу.
 Местные  партийные  организации,  поощряя  револю¬
ционную  самодеятельность  пролетарских  масс,  оказали
действенную  помощь  в  организации  Советов,  фабзавко¬
мов  и  т.  п.,  а  нередко  выступали  непосредственными
инициаторами  их  создания.
 И  наконец,  что  особенно  важно  подчеркнуть,  больше¬
вики  были  единственной  партией,  которая  добивалась  и
добилась  того,  чтобы  деятельность  всех  массовых  про¬
летарских  организаций  была  наполнена  революционным
содержанием  и  подчинена  коренным  задачам  рабочего
движения.
 Восстановление  единства  рабочего  класса  России
перед  Октябрем  —  историческая  заслуга  именно  больше¬
вистской  партии.  Достигнуто  оно  было  в  необычайно
трудной  и  сложной  обстановке.  Хотя  в  стране  в  ходе
Февральской  революции  сложился  единый  революцион¬
ный  фронт,  рабочий  класс  по  вине  эсеро-меньшевиков
оказался  политически  расколотым.  Меньшевики  и  эсеры,
ведя  за  собою  мелкую  буржуазию  и  часть  рабочих,
поддавшихся  влиянию  буржуазии,  пытались  растворить
пролетариат  в  общей  демократической,  т.  е.  мелкобур¬
жуазной,  массе.  Большевики,  опираясь  на  революцион¬
ное  крыло  пролетариата,  стремились,  напротив,  говоря
словами  В.  И.  Ленина,  высвободить  пролетариат  из
общего  мелкобуржуазного  угара1  и  сплотить  его  как
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  144,  157.
 66

социалистическую  силу.  Для  достижения  этой  цели  пар*
тия  проводила  гибкую  тактику  в  массовых  революцион¬
ных  организациях.  Суть  ее  состояла  в  том,  чтобы,  все¬
мерно  сохраняя  единство  этих  организаций,  путем  идей¬
ной  борьбы  внутри  них  завоевать  объединяемые  ими
массы  на  свою  сторону.  Советы,  профсоюзы,  фабзав¬
комы  были  в  1917  г.  ареной  ожесточенной  идейной  борь¬
бы  по  основным  вопросам  революции  между  больше¬
вистским  и  оппортунистическим  направлениями.
 Благодаря  этой  тактике  партии  не  пришлось  созда¬
вать  параллельных  профсоюзов  и  фабзавкомов,  чтобы
отвоевать  массы  у  эсеро-меньшевиков1.  Наоборот,  со¬
хранение  единства  профсоюзного  движения  вопреки
раскрльнической  политике  меньшевиков  —  одно  из  за¬
воеваний  большевизма.  В  рамках  единого  профсоюз¬
ного  движения  большевикам  уже  к  июлю  удалось  завое¬
вать  преобладающее  влияние  в  наиболее  крупных  инду¬
стриальных  профсоюзах  таких  центров,  как  Петроград,
Москва,  Харьков,  Екатеринбург.  К  осени  большинство
профсоюзов,  не  говоря  уже  о  фабзавкомах,  стояло  на
большевистской  платформе.
 Таким  образом,  идейная  победа  большевизма  в  ра¬
бочем  движении  была  закреплена  организационно-поли¬
тическим  путем  —  путем  перехода  к  большевикам  руко¬
водства  главными  массовыми  организациями  пролета¬
риата.
 Меньшевики  —  основная  сила,  противостоявшая  боль¬
шевикам  внутри  рабочего  движения,  —  к  осени  были
разбиты  наголову.  В  сентябре  1917  г.  газета  «Рабочий
путь»  с  удовлетворением  констатировала  «почти  полное
исчезновение  в  рядах  рабочего  класса  партии  меньше¬
виков»2.  Резко  упало  и  влияние  эсеров,  хотя  они  еще
цеплялись  за  полукрестьянские  элементы  пролетариата.
 Революционное  единство,  выкованное  большевиками
снизу,  в  горниле  борьбы,  в  массовых  организациях  пре¬
вратило  рабочий  класс  в  силу,  равной  которой  не  было
в  стране.
 1  Известен  единственный  случай,  когда  в  мае  —  июне  по  инициа¬
тиве  рабочих  Москвы  большевиками  был  создан  в  противовес  согла¬
шательскому  Викжелю  профсоюз  рабочих  железнодорожных  мастер¬
ских  и  депо,  объединивший  эту  группу  рабочих  Москвы  и  Петро¬
града.
 2  «Рабочий  путь»  №  21,  27  сентября  1917  г.
 5*
 67

Сама  большевистская  партия,  вобрав  в  себя  лучшие
элементы  рабочего  класса,  представляла  собой  спло¬
ченный  авангард,  подлинный  политический  штаб  рево¬
люции.  Ее  твердое  и  умелое  руководство  —  один  из  важ¬
нейших  источников  силы  российского  пролетариата.
 Высокая  степень  революционной  организованности  и
единства  рабочего  класса  России,  достигнутая  к  октяб¬
рю  1917  г.,  резко  контрастировала  с  тем,  как  обстояло
в  этом  отношении  дело  в  буржуазном  лагере.
 §  4.  Консолидация  буржуазии  после  Февральской
революции
 Февральская  революция  привела  буржуазию  к  вла¬
сти.  Но  ее  своеобразный  исход  —  образование  двоевла¬
стия—  поставил  перед  буржуазией  первоочередную  за¬
дачу:  укрепить  в  своих  руках  государственную  власть.
Ключом  к  ее  решению  было  совершенствование  классо¬
вой  организации  русской  буржуазии.  Не  боясь  впасть  в
преувеличение,  можно  сказать,  что  за  восемь  месяцев
она  в  этом  отношении  преуспела  больше,  чем  за  всю
свою  предшествующую  историю.  Экономическую  и  поли¬
тическую  борьбу  с  рабочим  классом  буржуазия  вела  как
сила,  организованная  в  политические  партии  и  финансо¬
во-монополистические  клики.
 Решающее  значение  для  усиления  консолидации  бур¬
жуазии  имела  вся  обстановка  революции.  «Политика
заполнила  всю  жизнь»  и  стала  определяющим  фактором
в  деятельности  буржуазных  организаций.  А  избитая
истина  «в  единении  —  сила»  на  все  лады  повторялась
в  буржуазно-предпринимательских  кругах1.  С  собира¬
нием  и  организацией  сил  приходилось  спешить,  дабы
хоть  как-то  компенсировать  потерю  своей  привычной
опоры  —  царизма.
 Главным  движущим  мотивом  консолидации  буржуаз¬
но-предпринимательских  сил  в  послефевральский  пе¬
риод  была  задача  непосредственной  экономической  и
политической  борьбы  с  рабочим  классом.  В  одном  из  до¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  7,  л.  39.  Журнал  заседания  Совета
общества  5  сентября  1917  г.;  «Промышленность  и  торговля»  №  22—
23,  1917,  стр.  386.
 68

кументов  Петроградского  общества  заводчиков  и  фабри¬
кантов  читаем:  «Не  подлежит  сомнению,  что  ныне  не¬
обходимо  отдельные,  разрозненные  выступления  пред¬
принимателей  (против  рабочих.  —  Я.  В.)  заменить
общим  организованным  их  решением...»  *,  т.  е.  совмест¬
ной  борьбой.
 Замечательно  при  этом  то,  что  рост  организованно¬
сти  рабочего  класса  выдвигался  в  руководящих  пред¬
принимательских  кругах  как  стимул  для  скорейшего
объединения  в  союзы  и  как  пример  для  подражания.
Так,  на  совещании  заводчиков  и  фабрикантов  Василье-
островского  района  Петрограда  один  из  ораторов  за¬
явил,  что  «заводчики  малоорганизованны  по  сравнению
с  великолепно  организованными  рабочими»2.  Одновре¬
менно  свои  организации  крупная  буржуазия  рассматри¬
вала  как  инструмент  воздействия  на  политику  Времен¬
ного  правительства.
 Организационное  строительство,  направленное  сво¬
им  острием  против  рабочего  класса,  идет  по  всему
фронту  и  по  многим  направлениям.  Наибольший  размах
оно  получает  со  времени  апрельского  кризиса.  «Опомни¬
лись.  Растерянность,  царящая  среди  промышленников  и
доходящая  тогда  до  прямой  паники,  начинает  сменять¬
ся  организацией  своих  сил...»  3,  —  писала  по  этому  по¬
воду  «Правда».
 Но  помимо  политических  факторов  и  субъективных
устремлений  буржуазии  тенденция  к  дальнейшей  консо¬
лидации  и  укреплению  буржуазно-предпринимательских
сил  имела  под  собой  объективные  экономические  основы.
Они  были  связаны  с  развитием  монополистического  ка¬
питализма  в  послефевральский  период  1917  г.  Как  ни
противоречиво  было  его  развитие  в  1917  г.  в  силу  исто¬
рических  условий  того  времени  (война,  разруха  и  рево¬
люция),  тем  не  менее  он,  несомненно,  сделал  новый  шаг
вперед.  В  рассматриваемый  период  продолжалось  даль¬
нейшее  синдицирование  промышленности.  Это  выража¬
лось  в  том,  что  такие  старые  монополии,  как  «Прода-
мета»,  «Медь»,  «Продвагон»,  продлили  синдикатские
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  17,  л.  9.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  25,  л.  19.  Протокол  Совещания
заводчиков  и  фабрикантов  Васильеостровского  района  Петрограда,
 15  мая  1917  г.
 2  «Правда»  №  75,  7  июня  1917  г.
 69

соглашения  на  1—2  года.  Этим  их  заправилы  рассчи¬
тывали  сдержать  центробежные  силы  внутри  синдика¬
тов,  сохранить  и  укрепить  их  в  новой  обстановке.
 Бурный  размах  в  военно-инфляционных  условиях  по¬
лучило  начавшееся  ранее  образование  более  высоких
форм  монополистических  объединений  типа  финансовых
групп  и  трестов.  На  1917  г.  приходится,  например,  наи¬
более  активная  монополистическая  экспансия  Второва,
Стахеева  и  других  дельцов.
 В  1917  г.  еще  более,  чем  прежде,  выявилось  руково¬
дящее  значение  нескольких  банковских  монополий.  На
основе  прямых  и  косвенных  данных  о  политической  и
финансовой  активности  отдельных  банков  мы  полагаем,
что  первостепенную  роль  в  экономической  и  обществен¬
ной  жизни  страны  в  послефевральский  период  играли  в
основном  три  банка:  Петроградский  международный,
Русско-Азиатский  и  Азовско-Донской  —  вместе  с  близ¬
кими  им  банками.
 Однако  нельзя  не  видеть,  что  в  экономике  и  поли¬
тике  того  времени  были  заложены  и  тенденции,  ослаб¬
лявшие  позиции  крупного  капитала.  Разруха,  сопровож¬
даясь  истощением  производительных  сил,  разрывом  хо¬
зяйственных  связей  и  расстройством  финансов,  привела
к  бурному  возрождению  старокапиталистических  отно¬
шений.
 Позиции  монополистического  капитала  подрывались
всем  ходом  революции.  Последняя  лишила  его  такой
опоры,  как  царизм,  не  дав  равноценной  замены.  В  то  же
время,  вторгаясь  в  сферу  его  непосредственных  матери¬
альных  интересов,  революция  била  по  наиболее  чув¬
ствительному  месту  капитала  —  по  бешеным  прибылям
и  неограниченному  всевластию.
 Руководящие  монополистические  круги  перед  лицом
угрозы  классовому  господству,  используя  страх  буржуа¬
зии  перед  революцией,  стремились  преодолеть  противо¬
действующие  объединению  тенденции  и  сплотить  ее
в  единый  буржуазно-контрреволюционный  фронт,  спо¬
собный  мобилизовать  все  силы  своего  класса,  дабы  от¬
стоять  политическую  и  экономическую  власть  капи¬
тала.  Эта  задача  была  сформулирована  уже  7  марта
1917  г.  Советом  съездов  представителей  промышленно¬
сти  и  торговли,  признавшим,  что,  «хотя  политическая
революция  уже  миновала...  впереди  еще  социальная
 70

революция.  В  предвидении  ее  промышленникам  необхо¬
димо  соединиться  именно  как  социальному  классу»  1.
 Приступом  к  делу  явился  созыв  лидерами  москов¬
ской  буржуазии  19—22  марта  1917  г.  в  Москве  I  Все¬
российского  торгово-промышленного  съезда.  На  нем  было
положено  начало  новой  крупной  организации  —  Всерос¬
сийскому  союзу  торговли  и  промышленности,  извест¬
ному  под  названием  Московского  союза.  Тем  самым
было  реализовано  возникшее  еще  перед  Февральской
революцией  намерение  московских  тузов  создать  спе¬
циальную  организацию  «торгово-промышленного  клас¬
са»2.  Теперь  она  получила  иное  назначение  —  стать
общеполитической  массовой  организацией  националь¬
ной  буржуазии.  С  учреждением  нового  союза  москов¬
ские  деятели  связывали  также  расчеты  на  реализацию
давнишних  честолюбивых  замыслов  —  сосредоточить  в
своих  руках  руководство  центральным  представитель¬
ством  крупной  буржуазии,  вырвав  его  у  монополий  тя¬
желой  промышленности  Юга,  контролировавших  Совет
съездов  представителей  промышленности  и  торговли.
Председателем  союза  был  избран  небезызвестный
П.  П.  Рябушинский.  Это  был  не  только  делец  европей¬
ского  типа,  не  брезговавший  никакими  средствами  ради
наживы,  но  и  крупный  буржуазный  общественный  дея¬
тель.  Умный,  болезненно  честолюбивый,  он  стремился
всюду  играть  первую  скрипку.  При  царизме  П.  П.  Ря¬
бушинский  бравировал  либерализмом  и  заигрывал
с  рабочим  классом.  Отъявленный  контрреволюционер,
в  1917  г.  он  прославился  речами,  в  которых  прямее  и  от¬
кровеннее  других  отразил  жгучую  ненависть  своего  клас¬
са  к  народу.  Большевистская  печать  по  праву  называла
его  «некоронованным  вождем  буржуазии»3.  Заместите-»
лем  Рябушинского  стал  его  давнишний  конкурент  по
коммерческой  и  общественной  деятельности  С.  Н.  Тре¬
тьяков.  О  личных  качествах  этого  видного  деятеля  мо¬
сковской  буржуазии  М.  П.  Рябушинский  (брат  П.  П.  Ря-
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  55.  Под  социальной  революцией
промышленники  понимали  не  социалистическую  революцию,  а  выдви¬
жение  рабочим  классом  и  всеми  трудящимися  социальных  требований
в  ходе  данной  буржуазно-демократической  революции.
 2  В.  Я.  Лаверыкев,  Всероссийский  союз  торговли  и  промышлен¬
ности.  «Исторические  записки»,  т.  70,  1961,  стр.  35—37,
 3  «Рабочий  путь»  №  40,  19  октября  1917  г.
 71

бушинского)  писал,  что  он  был  «хорошей  купеческой
фамилии,  достаточно  умный,  но  жадный  до  своих  лич¬
ных  интересов  (I).  Ко  всему  этому  себялюбив,  само¬
любив  и  желает  играть  крупную  профессионально-обще¬
ственную  роль»1.  Среди  руководящих  деятелей  союза
подвизались  также  видные  представители  московских  и
близких  к  ним  кругов:  С.  А.  Смирнов,  В.  Н.  Башкиров,
П.  А.  Бурышкин,  М.  М.  Федоров,  Д.  В.  Сироткин,
Ю.  И.  Поплавский  и  др.
 Уже  к  июню  1917  г.,  по  данным  одного  из  его  руко¬
водителей  (Третьякова),  в  состав  Всероссийского  союза
торговли  и  промышленности  входило  около  500  местных
и  профессиональных  союзов  и  обществ2.
 Организацией  такого  же  типа  был  созданный  в  кон¬
це  мая  1917  г.  воротилами  банков  и  тяжелой  промыш¬
ленности  Петроградский  торгово-промышленный  союз.
Во  главе  его  совета  в  качестве  председателя  стоял
А.  И.  Путилов,  а  членами  были  такие  воротилы  делово¬
го  мира,  как  А.  И.  Вышнеградский,  Л.  Ф.  Давыдов,
Ф.  А.  Иванов,  А.  П.  Мещерский,  С.  Г.  Лианозов,
Н.  Н.  Кутлер3.  Но  Всероссийский  союз,  руководимый
московским  капиталом,  оказался  в  отличие  от  Петро¬
градского  значительно  более  жизнедеятельным  и  ак¬
тивным.
 Стремление  монополистических  верхов  сплотить  во¬
круг  себя  всю  российскую  торгово-промышленную  бур¬
жуазию  диктовалось  пониманием  своей  изолированно¬
сти  и  необходимостью  как-то  расширить  социальную
базу4.  Отсюда  содействие  объединению  средней  и  мел¬
кой  промышленности  и  торговли  в  различные  союзы,
общества  и  т.  п.  Например,  при  активном  участии  Рябу-
шинского  и  Третьякова  был  создан  Московский  тор¬
гово-промышленный  союз,  в  состав  которого  вошли  мно¬
гочисленные  местные  и  профессиональные  союзы  сред¬
них  и  мелких  промышленников  и  торговцев.
 Но  особенно  большой  размах  получило  создание
предпринимательских  союзов  по  отдельным  отраслям
производства,  объединявших  преимущественно  крупную
промышленность.  Для  России  объединения  промыщлен-
 1  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  VI,  М.,  1959,  стр.  619.
 2  ГИАМО,  ф.  143,  оп.  1,  д.  624,  л.  1—2;  д.  619,  л.  И.
 3  См.  «Финансовое  обозрение»  №  15,  1917,  стр.  24.
 4  См,  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  207,  док.  83.
 72

ников  такого  типа  были  сравнительно  новыми  и  вызваны
к  жизни,  по  их  признанию,  исключительно  «натиском
революционных  рабочих  на  промышленность»  (т.  е.  на
капиталистов)  *.  В  условиях  1917  г.  такая  форма  ор¬
ганизации  в  отличие  от  прежних  всеобъемлющих  и
рыхлых  советов  съездов,  совещательных  контор  и  т.  п.
оказалась  наиболее  действенной.  Она  выполняла  одно¬
временно  две  функции:  представительной  организации
данной  отрасли  и  антирабочего  союза.  Как  сообщало
«Горнозаводское  дело»,  первыми  создали  объединенную
профессиональную  организацию  —  Совет  частных  же¬
лезных  дорог  —  железнодорожные  магнаты  и  стоявшие
за  их  спиной  банки  (Русско-Азиатский  и  Международ¬
ный).  Совет  частных  железных  дорог  объединял  49  же¬
лезнодорожных  обществ,  владевших  в  общей  сложно¬
сти  почти  30  тыс.  верст  эксплуатирующихся  и  строя¬
щихся  путей2,  и  являлся  одной  из  самых  агрессивных
предпринимательских  организаций.
 По  инициативе  заправил  «Продаметы»  в  апреле
1917  г.  был  учрежден  Союз  представителей  металлур¬
гической  и  железоделательной  промышленности  (учре¬
дителями  и  руководящими  деятелями  союза  были
П.  А.  Тикстон  и  П.  Г.  Дарси).  Первоначально  в  его  со¬
став  входило  19  крупнейших  металлургических  пред¬
приятий  Юга  и  Центра  России,  в  большинстве  своем
участники  «Продаметы».  Союз  быстро  стал  одной  из
влиятельнейших  предпринимательских  организаций,  осу¬
ществлявшей  жестокое  руководство  своими  членами,
особенно  в  борьбе  против  рабочего  класса.  Из  тех  же
кругов  исходила  и  инициатива  создания  Союза  рудной
промышленности  Юга  России  (учредителями  его  были
вездесущие  Дарси  и  Тикстон)  3.
 Тогда  же  в  Харькове  был  учрежден  Союз  углепро¬
мышленников  Донецкого  бассейна,  объединивший  круп¬
нейшие  и  крупные  каменноугольные  предприятия  с
общей  добычей  800  млн.  пудов  угля  в  год4.  Не  пожелав¬
шие  войти  в  состав  этого  союза  средние  и  мелкие  угле¬
 1  См.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  34.
 2  См.  «Горнозаводское  дело»  №  17,  1917,  стр.  15710—15711.
 3  ГИАМО,  ф.  498,  оп.  92,  л.  60—62;  ф.  318,  оп.  1,  д.  2432,  л.  88;
ЦГИА,  ф.  23,  оп.  7,  д.  1396,  л.  1—2.
 4  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  43,  29  апреля
1917  г.
 73

промышленники  образовали  свой  особый  союз,  извест¬
ный  под  именем  второго  Углесоюза  (в  отличие  от  пер¬
вого  Углесоюза).  К  укрепленно  своей  организации
приступили  также  капиталисты  металлообрабатываю¬
щей,  нефтяной,  текстильной  промышленности  и  т.  д.1
Наиболее  видную  роль  из  новых  организаций  сыграл
Союз  объединенной  промышленности,  созданный  воро¬
тилами  текстильной  промышленности  в  апреле  —  мае
1917  г.  почти  исключительно  в  целях  борьбы  с  рабо¬
чим  движением.  Возглавляли  его  известные  магнаты
С.  А.  Морозов  и  А.  М.  Невядомский.  В  сентябре  1917  г.
этот  союз  слился  с  Обществом  фабрикантов  хлопчато¬
бумажной  промышленности  в  единую  организацию  под
названием  Союза  хлопчатобумажной  промышленности,
ставшей  наиболее  мощной  организацией  крупной  мос¬
ковской  буржуазии.  К  1  января  1918  г.  в  объединенный
союз  входило  14  районных  обществ  и  164  предприятия
с  311  тыс.  рабочих2.
 Другой  важнейшей  линией,  по  которой  шло  сплоче
ние  деловой  буржуазии,  было  развертывание  сети
обществ  заводчиков  и  фабрикантов  и  активизация  их
деятельности.  Предпочтительность  этой  формы  предпри¬
нимательских  организаций  для  капиталистов  состояла
в  том,  что  они,  будучи  тесным  союзом  промышленников-
работодателей  определенного  промышленного  района,
являлись  серьезной  силой  антирабочей  борьбы.  Нака¬
нуне  Февральской  революции  таких  обществ  насчитыва¬
лось  всего  пять.  К  сентябрю  1917  г.  они  организовались
почти  во  всех  промышленных  районах  страны;  общее
число  их  перевалило  за  203.  Только  в  текстильной  про¬
мышленности  Центрального  района  к  июлю  1917  г.
насчитывалось  12  районных  обществ  заводчиков  и
фабрикантов  (Иваново-Вознесенское,  Орехово-Зуевское,
Шуйское,  Тверское  и  др.)4.  Ведущим  среди  них  было
Петроградское  общество  заводчиков  и  фабрикантов.
Руководящие  деятели  общества  —  председатель  совета
 А. 	А.  Бачманов  и  его  заместители  В.  В.  Дюфур  и
 1  ГИАЛО,  ф.  1259,  оп.  1,  д.  370,  л.  164;  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  276,
л.  2;  д.  319,  л.  158—203;  «Нефтяное  дело»  №  15—16,  1917,  стр.  4.
 2  См.  В.  Я.  Лаверычев,  Монополистический  капитал  в  текстиль¬
ной  промышленности  России,  стр.  351—354.
 3  См.  Г.  Ш.  Ганелин  и  Л.  Е.  Шепелев,  указ,  соч.,  стр.  262.
 4  См,  В.  Я.  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  335,
 74

Л.  И.  Шпергазе  —  опирались  на  крупные  машинострои¬
тельные  предприятия,  в  том  числе  связанные  с  иностран¬
ным  капиталом,  и  банки.
 Петроградское  общество  выступило  инициатором
объединения  всех  районных  обществ  во  Всероссийский
союз,  стремясь  таким  путем,  по  словам  его  руководите¬
лей,  дать  «разбросанным  по  всей  России  обществам
заводчиков  и  фабрикантов  объединенный  орган  обраба¬
тывающей  промышленности  и  объединенное  представи¬
тельство  их  интересов  в  центре  России»  ‘.  На  конферен¬
ции  представителей  почти  всех  обществ,  состоявшейся
9  августа  1917  г.  в  Петрограде,  и  был  основан  Всерос¬
сийский  союз  обществ  заводчиков  и  фабрикантов.  Вско¬
ре  союз  стал  крупнейшей  организацией  промышленной
буржуазии  России.  Общее  число  рабочих  на  предприя¬
тиях,  входивших  в  состав  обществ  —  членов  союза,  дости¬
гало,  по  некоторым  подсчетам,  1,5  млн.  человек2.
 Из  провинциальных  обществ,  игравших  видную,  а
иногда  и  решающую  роль  в  своих  районах,  назовем
Общество  заводчиков  и  фабрикантов  Московского  про¬
мышленного  района.  Его  признанным  лидером  со  вре¬
мени  организации  был  широко  известный  в  свое  время
Ю.  П.  Гужон.  Этот  французский  гражданин,  проживший
почти  всю  жизнь  в  России,  был  классическим  образцом
буржуа,  для  которого  родина  там,  где  деньги.  Ю.  П.  Гу¬
жон  зарекомендовал  себя  как  ярый  защитник  самых
корыстных  интересов  русских  капиталистов  и  неисто¬
вый  враг  рабочих.
 Сильными  предпринимательскими  организациями
были  также  Областной  союз  фабрик  и  заводов  Харьков¬
ского  района,  Иваново-Вознесенское  и  Екатеринослав-
ское  общества  заводчиков  и  фабрикантов.
 Но  помимо  большого  количества  новых  предпринима¬
тельских  организаций  капиталисты  по-прежнему  широко
использовали  свои  старые  организации:  биржевые  коми¬
теты,  советы  съездов  и  т.  п.  В  Москве,  например,  на  базе
Биржевого  комитета  был  создан  в  дни  Февральской
революции  особый  Торгово-промышленный  комитет.
Вскоре  он  превратился  в  координирующий  предприни¬
мательский  центр,  предварительно  решавший  все  прин¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  15.
 2  См.  Р.  Ш.  Ганелин  и  Л.  Е.  Шепелев,  указ,  соч.,  стр.  299,  300,
 75

ципиальные  вопросы  общей  экономической  политики  и
соответственно  направлявший  деятельность  всех  других
предпринимательских  организаций  *.  Совет  съезда  гор¬
нопромышленников  Юга  России  после  возникновения
союзов  по  отдельным  отраслям  промышленности  стал
фактически  союзом  союзов.  Как  и  прежде,  он  был  од¬
ним  из  самых  влиятельных  органов  монополистического
капитала.  Представительство  интересов  уральских  маг¬
натов  по-прежнему  осуществлял  Совет  съездов  горно¬
промышленников  Урала,  представительство  интересов
магнатов  нефтяной  промышленности  осуществляла  в
1917  г.  (помимо  Совета  съездов  бакинских  нефтепро¬
мышленников)  Нефтяная  секция  при  Совете  съездов
представителей  промышленности  и  торговли.
 Наиболее  трудным  делом  в  процессе  классовой  орга¬
низации,  с  которым  фактически  так  и  не  справилась
монополистическая  буржуазия  России,  было  создание
центральной  предпринимательской  организации,  кото¬
рая  бы  возглавила  всю  крупную  торгово-промышленную
буржуазию  страны  и  обеспечила  необходимое  един¬
ство  действий  уже  существовавших  районных  и  профес¬
сиональных  объединений.  Совет  съездов  представителей
промышленности  и  торговли  формально  считался  орга¬
низацией  такого  типа,  но  фактически  в  силу  всеобъем¬
лющего  характера  и  неопределенности  задач  не  был  ею.
 Инициативу  создания  организации,  которая  позво¬
лила  бы  «действовать  по  общей  команде»2  и  служила
бы  боевым  оружием  в  классовой  борьбе,  взяли  на  себя
заправилы  тяжелой  индустрии  и  петроградских  банков,
группировавшиеся  вокруг  Совета  съездов  представите¬
лей  промышленности  и  торговли  и  Совета  съездов  пред¬
ставителей  металлообрабатывающей  промышленности.
По  мнению  Совета  съездов  представителей  металлооб¬
рабатывающей  промышленности,  Исполнительный  ко¬
митет  защиты  промышленности  (так  предварительно
был  назван  новый  орган)  должен  был  стать  «волевым
центром  объединенной  русской  промышленности»,  рас¬
поряжения  которого  и  «проводимые  им  меры»  должны
иметь  «обязательную  силу  для  предприятий  и  организа-
 1  ГИАМО,  ф.  1228,  оп.  1,  д.  1,  л.  1—2;  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,
л.  229—230.
 2  «Промышленность  и  торговля»  №  22—23,  1917,  стр.  396.
 76

Ций,  входящих  в  его  состав,  и  подлежат  неукоснитель¬
ному  исполнению».  Не  менее  выразительна  и  характе¬
ристика  его  задач,  которые  сводились  к  «защите  прин¬
ципа  частной  собственности  и  капиталистического  строя
промышленности».
 Круг  деятельности  Комитета  защиты  промышленно¬
сти  первоначально  был  определен  следующим  образом:
«Мероприятия  эти  должны  касаться  урегулирования  за¬
работной  платы,  продолжительности  рабочего  времени,
противодействий  самоуправству  и  контролю  со  стороны
рабочих  над  предприятием,  временного  закрытия  пред¬
приятий  в  тех  или  иных  отраслях  промышленности
и  др.»  1
 Как  видим,  финансово-промышленная  буржуазия  на¬
мерена  была  в  лице  этого  комитета  создать  всероссий¬
ский  орган  капиталистов  для  борьбы  с  рабочим  классом,
центр  организации  массовых  локаутов  и  саботажа.
 Вопрос  об  учреждении  Комитета  защиты  промыш¬
ленности  был  рассмотрен  1—2  июня  1917  г.  на  Всерос¬
сийской  конференции  представителей  торгово-промыш¬
ленных  организаций,  положившей  начало  оформлению
контрреволюционных  предпринимательских  организаций
во  всероссийском  масштабе.  В  особой  резолюции  конфе¬
ренции  было  декларировано  образование  упомянутого
комитета  в  составе  представителей  13  крупнейших  орга¬
низаций  (Совета  съездов  представителей  промышленно¬
сти  и  торговли,  Совета  съездов  акционерных  банков,
Совета  съездов  представителей  металлообрабатываю¬
щей  промышленности,  Совета  съездов  горнопромышлен¬
ников  Юга  России,  Совета  съездов  горнопромышленни¬
ков  Урала  и  т.  д.)  и  сформулированы  его  задачи.  Они
оказались  скромнее,  чем  намечалось  вначале,  и  своди¬
лись  к  согласованию  действий  отдельных  организаций
и  подчинению  их  деятельности  «контролю  центральных
органов»  2.
 Непосредственное  конструирование  этого  органа,  при¬
нявшего  название  Главного  комитета  объединенной  про¬
мышленности,  началось  с  середины  июля  под  руковод¬
ством  заправил  Совета  съездов  представителей  металло¬
обрабатывающей  промышленности  (А.  П.  Мещерского,
 1  ГИАЛО,  ф.  1259,  оп.  1,  д.  370,  л.  97.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  183,
док.  73.
 77

С.  И.  Михина,  Н.  К.  Кульмана  и  др.).  Председателем
комитета  был  избран  А.  П.  Мещерский  —  видный  делец,
крупный  организатор  трестов,  глава  группы  «Коломна  —
Сормово»  и  член  совета  Международного  банка.
 Показательна  роль  банков  в  организации  Главного
комитета.  На  первом  же  его  учредительном  заседании
представитель  коммерческих  банков  заявил,  что  «бан¬
ки  могут  заставить  вошедшие  в  комитет  организации
подчиняться  его  постановлениям»  *.
 Несмотря,  однако,  на  столь  категорическое  преду¬
преждение,  организация  практической  деятельности  ко¬
митета  оказалась  куда  более  трудным  делом,  чем  пред¬
полагалось  вначале.  Камнем  преткновения  явился
вопрос  о  единстве  действий  предпринимательских  орга¬
низаций,  вошедших  в  его  состав,  и  обязательном  харак¬
тере  решений  комитета.  И  как  ни  билась  русская  бур¬
жуазия  над  этим  коренным  вопросом,  опыт  Главного
комитета  объединенной  промышленности  показал,  что
она  не  смогла  решить  его  даже  в  «верхах»,  не  говоря
уже  о  местных  организациях.  Первыми  «взбунтова¬
лись»  против  обязательности  постановления  комитета,
настаивая  на  своей  автономности  в  решении  важнейших
вопросов,  петроградские  предприниматели  в  лице  Пет¬
роградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов.  Оппо¬
зиция  Петроградского  общества  по  отношению  к  коми¬
тету  продолжалась  фактически  вплоть  до  Октябрьской
революции.  И  хотя  комитет  начал  функционировать  с
августа  и  за  короткое  время  успел  проявить  себя  как
реакционнейшая  организация,  он  тем  не  менее  так  и  не
стал  подлинным  главным  штабом  предпринимательского
фронта,  как  того  желали  его  заправилы.
 Полной  неудачей  закончились  и  попытки  создания
всероссийской  представительной  организации  промыш¬
ленности  и  торговли  взамен  Совета  съездов.  Московские
тузы,  выступавшие  наиболее  рьяными  сторонниками  со¬
здания  такого  предпринимательского  центра,  указывали,
что  настала  пора  «объединить  в  этом  мощном,  крепком
союзе  и  русскую  промышленность,  и  русскую  торговлю,
чтобы  голос  промышленности  и  торговли  звучал  ясно,
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  131,  134.  Журналы  заседа¬
ний  Совета  Петроградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов  18
и  25  июля  1917  г.
 78

тЁердо  и  определенно»  К  Проблему  создания  единой
центральной  организации  предполагалось  решить  путем
объединения  трех  существовавших  организаций  —  Со¬
вета  съездов  представителей  промышленности  и  торгов¬
ли  как  органа  промышленников,  Совета  съездов  пред¬
ставителей  биржевой  торговли  и  сельского  хозяйства,
представлявшего  преимущественно  крупную  торговлю,  и
нового  Всероссийского  союза  торговли  и  промышленно¬
сти2.  Состоявшаяся  1—2  июня  1917  г.  конференция
представителей  торгово-промышленных  организаций
одобрила  эту  идею,  признав  в  одной  из  своих  резолю¬
ций  необходимым  «создание  единого  мощного  и  автори¬
тетного  всероссийского  торгово-промышленного  органа».
Но  из-за  соперничества  за  доминирующее  влияние  в  но¬
вой  организации  между  монополистическим  капиталом
Москвы  и  воротилами  петроградских  банков  и  тяжелой
индустрии  это  постановление  конференции  осталось  не¬
выполненным  3.
 Таким  образом,  в  решающий  момент  русская  круп¬
ная  буржуазия  не  имела  единого  и  действенного  органа,
способного  максимально  объединить  все  ее  силы.  Это,
несомненно,  ослабляло  ее  позиции,  но  отнюдь  не  делало
буржуазию  организационно  безоружной.
 Кроме  указанных  новых  организаций  буржуазии
продолжал  играть  важную  роль  (правда,  значительно
меньшую,  чем  раньше)  упоминавшийся  уже  Совет
съездов  представителей  промышленности  и  торговли,
объединявший  к  моменту  Октябрьской  революции,  по
его  данным,  65  всероссийских  торгово-промышленных
организаций4.  Однако  теперь  он  занимался  главным
образом  выработкой  основных  принципов  экономиче¬
ской  политики  монополистического  капитала.
 В  руках  капиталистов  остались  также  как  опорные
пункты  военно-общественные  организации.  При  этом
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  205.  Стенограмма  заседания  Все¬
российской  конференции  представителей  торгово-промышленных
организаций  1  июня  1917  г.  Выступление  Третьякова.
 2  ЦГИА,  ф.  32|,  оп.  1,  д.  27,  л.  87  об.;  В.  Я.  Лаверычев,  Всерос¬
сийский  союз  торговли  и  промышленности.  «Исторические  записки»,
•т.  70,  1961,  стр.  41—42;  Р.  Ш.  Ганелин  и  Л.  Е.  Шепелев,  указ.  соч.,
стр.  281,  297.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  183,  док.  73;
«Красная  летопись»  №  1  (34),  1930,  стр.  26.
 4  См.  «Промышленность  и  торговля»  №  42—43,  1917,  стр.  271.
 79

значение  Военно-Промышленных  комитетов  в  1917  г.  не
только  не  уменьшилось,  как  думают  некоторые  исследо¬
ватели  *,  а,  по  свидетельству  его  руководящих  деятелей,
даже  возросло  2.
 Союз  городов,  точнее,  его  руководящие  центры,  под¬
вергся  летом  1917  г.  некоторой  демократизации.  Тем  не
менее  общее  руководство  его  деятельностью  осталось  за
буржуазией  (кадетами).  Земский  союз  прочно  удержи¬
вали  за  собой  те  же  силы,  которые  в  нем  господство¬
вали  и  прежде3.  Поэтому  военно-промышленные  коми¬
теты  и  земгор  являлись  составными  частями  единого
буржуазно-помещичьего  контрреволюционного  фронта.
 Принципиально  новым  в  классовой  организации  бур¬
жуазии  после  прихода  ее  к  власти  было  то,  что  она
широко  использовала  для  этой  цели  государственную
власть.  С  самого  начала  деятельности  Временного  пра¬
вительства  «полное  содействие»  организации  буржуаз¬
но-предпринимательских  сил  выдвигается  им  как  важ¬
нейшая  задача  государственной  экономической  поли¬
тики.  Так,  в  телеграмме  собравшемуся  в  Москве  в  марте
1917  г.  I  Всероссийскому  торгово-промышленному
съезду  министр  торговли  и  промышленности  Времен¬
ного  правительства  А.  И.  Коновалов,  одобряя  почин  мо¬
сквичей,  призвал  съезд  заложить  «твердый  фундамент
правильной  организации  торгово-промышленных  сил
страны»4.
 Но  дело  не  ограничивалось  одними  призывами.  Вре¬
менное  правительство  всячески  содействует  консолида¬
ции  монополистической  буржуазии,  создает  необходи¬
мые  организационные  формы  для  объединения  предпри¬
нимателей  и  т.  п.  В  частности,  озабоченное  тем,  что
отечественная  торговля  и  промышленность  лишены  необ¬
ходимой  «сплоченности  и  организованности,  охватываю¬
щих  собой  торгово-промышленный  класс...  в  прямой
ущерб  как  интересам  государства,  так  и  интересам  на¬
 1  См.  А.  П.  Погребинский,  Военно-промышленные  комитеты.
«Исторические  записки»,  1941,  т.  II,  стр.  180.
 2  ЦГАОР,  ф.  3348,  оп.  1,  д.  162,  л.  56.  После  выхода  из  состава
Временного  правительства  к  руководству  ЦВПК  вновь  вернулись
Гучков  и  Коновалов.
 3  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  Д.  230,  л.  344.
 4  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,  стр.  21.
 80

званного  класса»,  министерство  торговли  и  промышлен¬
ности  разработало  проект  учреждения  в  России  тор¬
гово-промышленных  палат  как  органов  представитель¬
ства  и  самоуправления  промышленников  и  торговцев.
Характерно,  что  палаты  рассматривались  как  «учреж¬
дения  с  принудительным  участием  в  них  всего  торгово-
промышленного  класса»,  а  их  организация  относилась
к  числу  вопросов  «самых  неотложных».  После  длитель¬
ного  обсуждения  и  ожесточенной  борьбы  между  различ¬
ными  монополистическими  кликами,  закончившейся  в
конце  концов  соглашением  между  ними,  проект  был
представлен  Временному  правительству  и  6  октября
1917  г.  получил  силу  закона  К
 Палатам  «по  аналогии  с  практикой  Западной
Европы»  былй  предоставлены  широкие  полномочия  и
«присвоены  функции  представительные,  совещательные
и  распорядительные».  После  своей  организации  они  дол¬
жны  были  стать,  по  мнению  петроградских  заводчи¬
ков,  «своего  рода  министерством  торговли  и  промыш¬
ленности,  распыленным  по  всей  стране»2.  Ведущая  роль
в  торгово-промышленных  палатах  обеспечивалась  зако¬
ном  за  крупным  капиталом.  Правда,  не  по  вине  Вре¬
менного  правительства  этот  закон  не  был  проведен  в
жизнь.
 Предметом  особых  забот  Временного  правительства
были  военно-общественные  организации.  Военно-про¬
мышленные  комитеты  и  всероссийские  Союз  городов  и
Земский  союз  не  только  освобождаются  от  прежней  ка¬
зенной  опеки  и  политического  недоверия,  но  наделяют¬
ся  широкими  государственными  функциями.  На  заседа¬
нии  Временного  правительства  16  марта  1917  г.  было
даже  поручено  министрам  финансов  и  торговли  и  про¬
мышленности  разработать  общий  вопрос  «о  предстоя¬
щей  деятельности  Земского  и  Городского  союзов  как
правительственных  учреждений...»  3.
 Временное  правительство  всячески  способствовало
также  развитию  и  укреплению  предпринимательских
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  237—238,  док.
99;  «Вестник  Временного  правительства»  №  184,  22  октября  1917  г.;
ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  7,  л.  40.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  237,  239,
док.  99.
 3  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  1,  л.  50..
 6  П.  В.  Волобуев
 81

организаций,  рассматривая  их  как  фундамент  буржуаз¬
ной  государственности.
 В  этом  плане  характерна  история  закона  об  устано¬
влении  денежного  сбора  с  сахарных  предприятий  на
нужды  Всероссийского  общества  сахарозаводчиков.
С  целью  укрепления  финансовой  базы  этого  общества,
идя  навстречу  пожеланиям  сахарных  королей,  прави¬
тельство  специальным  постановлением  ввело  денежный
сбор  в  пользу  общества  для  владельцев  сахарных  заво¬
дов,  не  являвшихся  его  членами.  Обоснована  эта  мера
была  ссылкой  на  «общегосударственный  характер»
Общества  сахарозаводчиков
 Необходимо  отметить,  что  этот  курс  Временного  пра¬
вительства  неуклонно  проводился  при  всех  его  составах.
Министры-«социалисты»  являлись  не  менее  ярыми  по¬
борниками  усиления  организованности  предпринима¬
тельских  рядов,  чем  их  буржуазные  коллеги.  Министр
труда  меньшевик  М.  И.  Скобелев,  например,  в  беседе
с  депутацией  Совета  съезда  горнопромышленников  Юга
России  (июнь  1917  г.)  высказал  пожелание  о  том,  чтобы
«сами  промышленники  сорганизовались»  и  таким  путем
«для  предотвращения  гибели  (!)  промышленности»  ока¬
зали  рабочим  «достаточно  стойкое  противодействие»2.
Подобные  советы  и  меры,  конечно,  способствовали  клас¬
совой  организации  буржуазии.
 Вместе  с  тем  русская  буржуазия,  и  прежде  всего  ее
костяк—промышленники  и  торговцы,  оказалась  нака¬
нуне  Октябрьской  революции  недостаточно  организован¬
ной.  Даже  буржуазные  лидеры  вынуждены  были  при¬
знать  отставание  промышленников  от  рабочих  в  деле
организации  своих  рядов.  На  состоявшемся  уже  после
Октябрьской  революции,  в  декабре  1917  г.,  делегатском
съезде  Всероссийского  союза  обществ  заводчиков  и  фаб¬
рикантов  в  Москве  докладчик  Ю.  И.  Поплавский  нари¬
совал  «весьма  печальную  картину  почти  полной  неорга¬
низованности  русской  промышленности»  и  отметил,  что
«рабочие  в  этом  отношении  далеко  опередили  промыш¬
ленников»3.  Хотя  докладчик  явно  преувеличил  неорга¬
низованность  капиталистов,  это  признание  само  по  себе
 1  «Вестник  Временного  правительства»  №  159, 	22  сентября
1917  г.;  ЦГИА,  ф.  23,  оп.  7,  д.  1384,  л.  38.
 2  «Горнозаводское  дело»  №  24—25,  1917,  стр.  15978.
 8  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  240,  л.  63.
 82

достаточно  симптоматично.  Применительно  к  экономи¬
ческой  области  недостаточная  организованность  бур¬
жуазии  проявлялась  в  сравнительно  низкой  дисциплине
участников  предпринимательских  союзов,  частых  слу¬
чаях  невыполнения  ими  указаний  своих  руководящих
центров,  нарушениях  единства  действий,  в  слабости  чув¬
ства  классовой  солидарности.  Так,  руководящие  деятели
упомянутого  выше  союза  постоянно  отмечали,  что  не-
внесение  его  участниками  членских  взносов  лишает
союз  «достаточных  средств»  и  мешает  развертыванию
его  работы.  Между  тем,  подчеркивалось  ими,  «рабочие
на  свои  организации  жертвуют  и  деньги  и  труд»  К
 Каковы  же  причины  этой  недостаточной  организо¬
ванности  торгово-промышленной  буржуазии  России?
 Их,  разумеется,  немало,  но  мы  отметим  лишь  основ¬
ные.  Для  русской  буржуазии  вообще  была  характерна
слабость  классового  сцепления,  проистекавшая  из  позд¬
него  и  далеко  не  полного  осознания  единства  своих
общеклассовых  интересов.  Крупная  буржуазия,  приучен¬
ная  царизмом  ценить  лишь  свои  сословные  привилегии
и  выгоды  и  не  знавшая  преимуществ  «чистого»  классо¬
вого  господства,  сплошь  и  рядом,  даже  в  послефевраль-
ский  период,  не  могла  подняться  выше  купецкого  «по¬
толка»2.
 Русская  монополистическая  буржуазия,  несмотря  на
сравнительно  небольшое  число  группировок,  раздира¬
лась  глубокими  внутренними  экономическими,  а  частью
и  политическими  противоречиями.  Их  не  удалось  сгла¬
дить  и  примирить  даже  в  момент  наивысшей  опасности
самому  ее  существованию  как  класса.  Соперничество  и
борьба  различных  монополистических  группировок  ме¬
жду  собой,  с  одной  стороны,  противоречия  между  круп¬
ным,  монополистическим  капиталом  и  немонополистиче¬
ской  буржуазией  —  с  другой,  затрудняли  внутреннее
сплочение  буржуазно-предпринимательского  лагеря  и
его  классовую  организацию.  Именно  это  обстоятельство
имел  в  виду  буржуазный  орган,  когда  писал,  что  «цен¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  2—3;  д.  4,  л.  10.
 2  В  своих  воспоминаниях  П.  А.  Бурышкин  пишет:  «Вся  масса
московского  купечества  не  была  ни  классом  с  осознанной  психоло¬
гией,  ни  даже  профессиональной  группой,  единомыслящей  и  спло¬
ченной»  (77.  А.  Бурышкин,  Москва  купеческая,  Нью-Йорк,  1954,
стр.  247).
 6*
 83

тробежные  силы  у  нас  в  России,  к  сожалению,  очень
значительны»  К
 Следует  особо  подчеркнуть,  что  слабость  организо¬
ванности  промышленно-торговой  буржуазии  была  обрат¬
ной  стороной  силы  русского  пролетариата.  Буржуазия
испытывала  по  всему  фронту  такой  мощный  напор
снизу,  что  не  имела  ни  времени,  ни  сил  сплотить  свои
ряды.  Прорыв  рабочим  классом  буржуазного  фронта
то  на  одном,  то  на  другом  участке  порождал  неуверен¬
ность  и  колебания  в  ее  лагере,  обостряя  противоречия
между  «стойкими»  и  «уступчивыми»  предпринимате¬
лями.
 В  ходе  буржуазной  консолидации  в  послефевраль-
ский  период  в  полной  мере  раскрылась  классовая  сущ¬
ность  кадетской  партии,  осуществлявшей  политическое
руководство  всей  отечественной  буржуазией.  В  этот  пе¬
риод  завершается  превращение  «партии  народной  сво¬
боды»  в  главную  политическую  партию  русской  крупной
буржуазии.  Кадеты  в  1917  г.  значительно  пополнились
за  счет  представителей  деловой  буржуазии,  вобрав  ее
«левые»  элементы.  Они  теснейшим  образом  смыкаются
с  верхами  торгово-промышленной  буржуазии,  особенно
московской,  усваивая  их  политическую  и  экономическую
программу.  Партия  кадетов  —  этот  «настоящий  вождь
организованной  буржуазии»  —  становится  вместе  с  тем
главной  политической  силой  буржуазной  контрреволю¬
ции  в  России2.
 Другие  буржуазные  политические  партии  вроде  ок¬
тябристов  и  прогрессистов  спустя  некоторое  время  по¬
сле  Февральской  революции  практически  сходят  со
сцены.  Вновь  возникшая,  частично  на  их  развалинах,
радикально-демократическая  партия  служила  лишь  для
министерских  комбинаций  буржуазных  и  соглашатель¬
ских  политиканов.
 В  послефевральский  период  вокруг  кадетов  сплачи¬
ваются  в  одну  «партию  собственности  и  порядка»  все
правые  и  консервативные  элементы,  начиная  от  бывших
октябристов  до  черносотенцев  и  монархистов  включи¬
тельно.  В  этом  объединении  буржуазно-помещичьего
 1  «Известия  Всероссийского  союза  обществ  заводчиков  и  фаб¬
рикантов»  №  1,  1917,  стр.  2.
 2  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  1,  83.
 84

лагеря  вокруг  кадетов  и  надо  видеть  рост  политической
организованности  русской  буржуазии.  Однако,  хотя  она
и  сорганизовалась  на  общей  контрреволюционной  плат¬
форме,  все  же  не  сумела  добиться  необходимого  полити¬
ческого  единства  и  сплоченности.  В  массе  своей  капи¬
талисты-предприниматели  оказались  настолько  реак¬
ционными,  что  не  всегда  были  удовлетворены  даже
кадетами  как  проводниками  общеклассовой  буржуаз¬
ной  политики.
 Русская  буржуазия  в  лице  своих  представителей  чув¬
ствовала  свою  оторванность  от  народа.  Показательны
в  этом  отношении  речи  участников  I  (мартовского)  Все¬
российского  торгово-промышленного  съезда.  Так,  один
из  ораторов  говорил:  «Мы  все  видим  свою  малочислен¬
ность  перед  лицом  других  классов  населения  и  слишком
хорошо  сознаем  ту  большую  опасность,  которая  ложит¬
ся  около  нас,  как  имущих»  1.
 До  поры  до  времени,  пока  реформисты  —  эсеры  и
меньшевики—'сохраняли  преобладающее  влияние  на
народные  массы,  буржуазия  могла  эксплуатировать  их
доверчивость  и  несознательность.  Но  это  была  ненадеж¬
ная  и  недолгая  опора  для  ее  господства.  И  как  только
эсеро-меныневики  утратили  влияние  в  массах,  буржуа¬
зия  окончательно  оказалась  политически  изолированной
от  народа.
 Задачу  расширения  своей  социальной  базы  она  пы¬
талась  решить  путем  установления  союза  с  крайне  ре¬
акционными  элементами  в  контрреволюционном  стане.
Монополистические  круги  обратили  прежде  всего  свои
взоры  на  помещиков.  В  1917  г.  буржуазия  теснее,  чем
прежде,  смыкается  с  этим  отжившим  классом.  Одним
из  формальных  выражений  союза  капиталистов  и  поме¬
щиков,  союза,  в  котором  теперь  ведущую  роль  играла
буржуазия,  было  установление  организационной  связи
между  руководящими  центрами  Всероссийского  союза
торговли  и  промышленности  и  Всероссийского  союза
земельных  собственников2.  Но  равнение  направо  —  на
помещиков  —  не  только  не  прибавило  силы  буржуазии,
а,  напротив,  способствовало  падению  ее  морально-поли¬
тического  кредита.
 1  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,  стр.  135,
 2  См.  В.  Я•  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  43.
 85

Подумывала  монополистическая  буржуазия  и  о  при¬
влечении  на  свою  сторону  кулачества.  На  том  же  пер¬
вом  торгово-промышленном  съезде  ораторы  предлагали
исходить  из  того,  что  «характерная  особенность  кресть¬
янства,  а  именно  принадлежность  и  тенденция  его  к
буржуазии,  создает  вполне  годные  условия  для  совмест¬
ной  работы  буржуазии  с  крестьянством».  Поэтому  необ¬
ходимо  «добиться  слияния  торгово-промышленной  среды
с  молодой  крестьянской  буржуазией»  К
 Как  известно,  буржуазия,  побратавшись  с  помещи¬
ками,  не  смогла  привлечь  на  свою  сторону  крестьян¬
ство,  даже  его  верхи  —  крестьянскую  буржуазию.
 Таким  образом,  русская  буржуазия  в  1917  г.  далеко
продвинулась  по  пути  классовой  организации;  она  пред¬
ставляла  достаточно  серьезную  экономическую  и  поли¬
тическую  силу,  являясь  одним  из  крупных  отрядов  миро¬
вой  буржуазии.  В  развернувшейся  борьбе  между  трудом
и  капиталом  она  могла  использовать  экономическую
мощь  капитала,  разветвленную  сеть  своих  организаций
и  поддержку  государственного  аппарата.
 1  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,  стр.  57,
 137.

Глава  II
 ПОЛОЖЕНИЕ  РАБОЧЕГО  КЛАССА
НАКАНУНЕ  ФЕВРАЛЬСКОЙ  РЕВОЛЮЦИИ.
ПЕРВЫЕ  ШАГИ  БУРЖУАЗИИ  И  ВРЕМЕННОГО
ПРАВИТЕЛЬСТВА  В  РАБОЧЕМ  ВОПРОСЕ
 §  1.  Обстановка  в  стране
после  Февральской  революции.
Социально-экономическое  и  политическое  положение
 пролетариата
 Победа  Февральской  буржуазно-демократической
революции  коренным  образом  изменила  политическую
обстановку  в  России.  Рабочий  класс  стал  играть  веду¬
щую  роль  в  общественно-политической  жизни  страны.
Впервые  перед  ним  открылась  возможность  развернуть
борьбу  за  конечную  цель  своего  революционно-освобо¬
дительного  движения  —  социализм.  Как  известно,  он
встал  на  этот  путь,  получив  в  Апрельских  тезисах
 В. 	И.  Ленина  ясную  социалистическую  ориентировку  и
конкретный  план  свержения  господства  буржуазии.
 В  свою  очередь  его  главный  противник  —  русская
империалистическая  буржуазия,  придя  к  власти,  хотела
упрочить  ее,  сломить  натиск  пролетариата  и  тем  самым
сохранить  политическое  и  экономическое  господство
капитала.  Ее  наиболее  дальновидные  вожди,  судя,  на¬
пример,  по  одному  из  публичных  выступлений  А.  И.  Ко¬
новалова,  понимали,  что  революция  поставила  перед  их
классом  вопрос:  «Быть  или  не  быть?»  1
 Вот  почему  борьба  между  рабочим  классом  и  бур¬
жуазией  неизбежно  должна  была  принять  после  Фев¬
ральской  революции  острый  характер,  охватив  все  сто¬
роны  политической,  экономической  и  идеологической
жизни  страны.
 Главной  политической  особенностью  послефевраль-
ского  периода  (март  —  июнь)  было  двоевластие.  Офи¬
 1  «Торгово-промышленная  газета»  №  78,  16  апреля  1917  г,
 87

циальной  властью  являлось  Временное  правительство,
реальная  же  сила  находилась  в  руках  Советов  рабочих
и  солдатских  депутатов,  опиравшихся  на  вооруженный
народ.  Временное  правительство  было  органом  буржу¬
азной  диктатуры.  При  этом  правительство  первого  со¬
става  (до  начала  мая)  являлось  чисто  буржуазным.
В  нем  помимо  октябристов  и  кадетов  были  широко
представлены  и  монополистические  круги  буржуазии
(А.  И.  Гучков,  А.  И.  Коновалов,  М.  И.  Терещенко).
В  частности,  Коновалов,  влиятельный  московский  ману¬
фактурист,  возглавлял  министерство  торговли  и  про¬
мышленности—  ведомство,  которое  капиталисты  издав¬
на  считали  «своим».  Первое  коалиционное  правитель¬
ство,  образованное  5  мая  с  участием  меньшевиков  и
эсеров,  проводило  ту  же  буржуазную  политику  с  той
лишь  разницей,  что  облекало  ее  в  более  пышные  рево¬
люционные  и  демократические  фразы.
 Основной  задачей  внутренней  политики  Временного
правительства  всех  составов  была,  как  известно,  за¬
щита  капиталистического  строя.  Остановить  революцию,
вздымавшиеся  волны  которой  угрожали  его  устоям,—
к  этому  были  направлены  главные  усилия  правящих
кругов.  Но  в  период  двоевластия  Временное  правитель¬
ство  не  могло  выступать  против  революции  с  открытым
забралом.  Рабочий  класс  и  его  союзники  представляли
тогда  слишком  большую  революционную  силу,  а  само
Временное  правительство,  напротив,  было  слабым.  Ему
приходилось  управлять  страной,  не  прибегая  к  насилию
над  массами.  Обязанное  своим  происхождением  рево¬
люции,  находясь  под  постоянным  давлением  револю¬
ционных  масс,  буржуазное  Временное  правительство
вынуждено  было  выступить  под  флагом  охраны  и  раз¬
вития  завоеваний  революции.  Главным  методом  борь¬
бы  с  ней  было  «тормозить  как  можно  осторожнее  и
незаметнее  революцию,  все  обещать,  ничего  не  испол¬
нять»  1.
 Между  тем  обстановка  в  стране  требовала  от  него
решительных  и  немедленных  действий.  Вопросы  войны
и  мира,  аграрный  вопрос,  закрепление  демократических
свобод,  национальный  вопрос,  вопрос  о  борьбе  с  хозяй¬
ственной  разрухой  нуждались  в  неотложном  решении.
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  61.

Особенно  остро  после  Февральской  революции  стоял
рабочий  вопрос.  У  пролетариата  были  глубокие  причины
быть  недовольным  своим  социально-экономическим  и
правовым  положением  и  стремиться  к  его  улучшению.
 Первая  мировая  война  тяжелее  всего  ударила  по  ра¬
бочему  классу.  Ему  пришлось  расплачиваться  за  непод¬
готовленность  страны  к  войне,  за  ее  экономическую
отсталость  не  только  кровью  своих  лучших  сынов  на
фронте,  но  и  здоровьем  оставшихся  в  тылу,  у  станков.
 Капиталистическая  эксплуатация  рабочих,  всегда
отличавшаяся  в  России  в  силу  сохранения  крепостниче¬
ских  остатков  особенно  грубым,  варварским  характером,
была  многократно  усилена.  Капиталисты  прежде  всего
прибегли  к  еще  более  широкому  использованию  экстен¬
сивных  методов  эксплуатации  как  более  привычным  и
«надежным».  Упор  был  сделан  на  удлинение  рабочего
дня  и  понижение  реальной  заработной  платы.  К  1917  г.
Юг—12-часовой  рабочий  день  стал  бытовым  явлением.
Так,  в  январе  1917  г.  средний  рабочий  день  в  Петроград¬
ской  губернии  (включая  сверхурочное  время)  составлял
10,1  часа1.  В  горнозаводской  промышленности  Юга
России  рабочий  день  на  большинстве  предприятий  с  на¬
чала  войны  увеличился  до  12  часов.  Отдельные  же  груп¬
пы  рабочих  трудились  по  14  и  даже  16  часов2.  В  Баку
при  официальной  продолжительности  рабочего  дня  9  ча¬
сов  из-за  сверхурочных  работ  он  доходил  до  11  часов3.
В  Иваново-Вознесенске  при  10,5—11,5-часовом  «нор¬
мальном»  рабочем  дне  сверхурочные  работы  на  многих
фабриках  достигали  (3—4  раза  в  неделю)  3,5  часа.
В  итоге  рабочий  день  удлинялся  до  14  часов4.  Столь
же  продолжительным  был  рабочий  день  и  в  других  про¬
мышленных  районах.  К  тому  же  были  упразднены  или
 1  См.  С.  Г.  Струмилин,  Проблемы  экономики  труда,  стр.  480.
При  этом  необходимо  иметь  в  виду,  что  приведенные  здесь  офици¬
альные  сведения  преуменьшали  фактическую  продолжительность  ра¬
бочего  дня.
 2  См.  А.  А.  Нестеренко,  Очерки  истории  промышленности  и  по¬
ложения  пролетариата  Украины  в  конце  XIX  века  и  начале  XX,
М.,  1954,  стр.  294;  Ю.  И.  Кирьянов,  Экономическое  положение  рабо¬
чих  Юга  России  в  годы  первой  мировой  войны.  «Исторические
записки»,  т.  72,  1962,  стр.  35.
 3  См.  А.  Дубнер,  Бакинский  пролетариат  в  годы  революции
(1917—1920),  Баку,  1931,  стр.  5—6.
 4  См.  В.  Я.  Лаверычев,  Рабочее  движение  в  Иваново-Возне¬
сенске  в  годы  первой  мировой  войны,  стр.  59.
 89

резко  сокращены  воскресные  и  праздничные  дни  от¬
дыха.
 Заработная  плата  почти  все  годы  войны  изменялась
в  направлении,  неблагоприятном  для  основной  массы
рабочих.  В  конце  же  1916  —  начале  1917  г.  в  связи  с  рос¬
том  дороговизны  произошел  еще  более  резкий  сдвиг  к
худшему.  В  результате  перед  Февральской  революцией
реальная  заработная  плата  пала  так  низко,  как  никогда
прежде.  Снижение  ее  проходило,  однако,  неравномерно
по  отдельным  районам  и  отраслям  промышленности.
 Попытаемся  выяснить,  каков  был  уровень  заработ¬
ной  платы  рабочих  в  основных  промышленных  районах
страны  перед  Февральской  революцией.
 В  Петрограде,  как  известно,  всегда  была  сравнитель¬
но  высокая  оплата  труда.  За  годы  войны  здесь  значи¬
тельно  выросла  номинальная  заработная  плата.  Так,  на
28  постоянно  действовавших  в  1913—1917  гг.  машино¬
строительных  заводах  она  в  среднем  увеличилась,  с
 45,5 	руб.  в  месяц  в  1913  г.  до  100,7  руб.  в  1916  г.1,  т.  е.
в  2,2  раза.  Помесячные  данные,  приводимые  С.  Г.  Стру-
милиным  по  заводу  Парвиайнена  (типичное  предприя¬
тие  военной  промышленности),  показывают,  что  на  нем
заработная  плата  возросла  с  54,6  руб.  в  июне  1914  г.  до
143,98  руб.  в  январе  1917  г.,  т.  е.  в  2,6  раза.  Тем  не  ме¬
нее  реальная  заработная  плата  питерских  рабочих,  в
том  числе  металлистов,  к  этому  времени  заметно  упала.
По  подсчетам  того  же  автора,  реальный  месячный  зара¬
боток  всех  рабочих  завода  Парвиайнена  составлял  в
январе  1917  г.  84%,  а  в  феврале  55%  довоенного  уров¬
ня2.  При  этом  следует  иметь  в  виду,  что  рабочие  Пар¬
виайнена  принадлежали  к  высокооплачиваемой  катего¬
рии.
 Если  же  обратиться  к  заработкам  чернорабочих,  то
вырисовывается  еще  более  неблагоприятная  картина.
Даже  по  данным  промышленников,  на  многих  петро¬
градских  заводах  заработная  плата  чернорабочих-муж-
чин  в  феврале  —  марте  1917  г.  равнялась  2,25—3,50  руб.
в  день  (56,3—87,5  руб.  в  месяц).  Причем  сами  промыш¬
ленники  (в  своем  кругу,  разумеется)  признавали,  что
в  сложившейся  обстановке  прожить  «на  3  рубля  (75  руб.
 1  Подсчитано  по:  «Фабрично-заводская  промышленность  в  пе¬
риод  1917—1918  гг.»,  стр.  157.
 2  См.  С.  Г.  Струмилин,  указ.  соч.,  стр.  488.
 90

в  месяц.  —  П.  В.)  является  уже  делом  чрезвычайной
изобретательности»,  в  то  время  как  до  войны  рабочий
якобы  «умел  справляться»  при  заработке  1  руб.  —  1  р.
10  к.1  По  подсчетам  рабочих  организаций,  которые  не
оспаривались  вначале  и  представителями  Петроград¬
ского  общества  заводчиков  и  фабрикантов,  стоимость
жизни  за  годы  войны  возросла  не  менее  чем  в  4  раза2.
 Следовательно,  увеличение  номинальной  заработной
платы  почти  втрое  не  избавило  рабочих  от  понижения
ее  реальной  стоимости  по  крайней  мере  на  30%-  Грубо
ориентировочно  можно  считать,  что  реальная  заработ¬
ная  плата  большинства  петроградских  рабочих  к  момен¬
ту  Февральской  революции  упала  до  70—75%  довоен¬
ной.
 О  положении  рабочих  Московского  промышленного
района  известное  представление  дают  данные  3.  Минд-
лина  о  движении  заработной  платы  по  полугодиям  в
1914—1917  гг.  Согласно  этим  сведениям,  месячная  де¬
нежная  оплата  труда  московских  рабочих  увеличилась
с  22,53  руб.  в  первой  половине  1914  г.  до  46,42  руб.  во
второй  половине  1916  г.3,  т.  е.  в  2  раза  с  небольшим.
Реальная  же  заработная  плата,  напротив,  упала  с
 25,5 	руб.  до  19,4  руб.  и  составляла  к  началу  1917  г.
76%  довоенной.  Есть  основания  полагать,  что  к  момен¬
ту  Февральской  революции  она  была  еще  ниже,  состав¬
ляя  для  основной  массы  рабочих  не  более  60—65%  от
довоенного  уровня4.  В  пользу  такого  вывода  говорят
данные  по  отдельным  предприятиям.  На  металлургиче¬
ском  заводе  Гужона,  где  оплата  труда  всегда  была  низ¬
кой,  реальная  заработная  плата  рабочих  (дневная)  в
январе  —  марте  1917  г.  равнялась  всего  53%  довоенной5.
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  110—111,  120  об.  Заявление
представителя  завода  Лангезиппена  на  совещании  заводчиков  Пе¬
троградской  стороны  20  марта  1917  г.
 2  Там  же,  д.  28,  л.  3—4.
 3  См.  3.  Миндлин,  Рабочее  время  и  заработная  плата  на  пред¬
приятиях  Московской  области  за  1914—1918  гг.  «Статистика  труда»
№  8—10,  1919,  стр.  9.
 4  См.  С.  Г.  Струмилин,  указ.  соч.,  стр.  490;  Г.  А.  Трукан,
К  вопросу  о  заработной  плате  пролетариата  России  накануне  Ок¬
тябрьской  революции.  «История  СССР»,  1959,  №  6,  стр.  116.
 5  См.  М.  Гильберт,  К  вопросу  об  экономическом  положении
рабочих  завода  «Серп  и  молот».  «История  пролетариата  СССР»,
1931,  сб.  7,  стр.  209—210.
 91

На  известных  текстильных  фабриках  Морозовых  в
Орехово-Зуеве  30  тыс.  рабочих  (как  показывают  мате¬
риалы  местного  Совета  рабочих  депутатов)  до  весны
1917  г.  получали  в  среднем  от  27  до  35  руб.  в  месяц
(с  прибавкой  на  дороговизну  на  время  войны).  Зара¬
ботная  плата  здесь  за  время  войны  увеличилась  в  1,5  ра¬
за,  а  цены  на  продукты  возросли  в  4—5  и  более  раз.
Сами  рабочие  характеризовали  условия  своей  жизни  и
труда  как  ужасающие.  Однако  в  отдельных  местах  того
же  Московского  района  заработки  текстильщиков  перед
Февральской  революцией  были  еще  ниже  —  от  7  р.  46  к.
до  29  р.  50  к.  в  месяц  К
 В  целом  номинальная  заработная  плата  текстильщи¬
ков  в  Московском  промышленном  районе  к  началу  1917  г.
была  вдвое  ниже,  чем  у  металлистов  (в  ноябре  1916  г.
соответственно  39,4  и  80,7  руб.)  2.  У  последних,  следо¬
вательно,  был  несколько  выше  и  уровень  реальной  зара¬
ботной  платы.
 Заработная  плата  на  Урале  также  сильно  отставала
от  нараставшей  дороговизны  предметов  потребления.  По
данным  Совета  съездов  горнопромышленников  Урала,
оплата  труда  рабочих  за  период  с  первой  четверти
1914  г.  до  первой  четверти  1917  г.  поднялась  в  среднем
вдвое,  тогда  как  цены  на  продовольственные  товары
увеличились  в  4  раза3,  т.  е.  реальная  заработная  плата
уральских  рабочих  в  начале  1917  г.  была  вдвое  меньше,
чем  до  войны.  А  в  ряде  горных  округов,  где  сильно  ска¬
зывалось  влияние  старого,  патриархального  быта,  она
была  еще  ниже.  Например,  в  Уфалей-Сергиевском  гор¬
ном  округе  средний  дневной  заработок  до  Февральской
революции  был  равен  55  коп.  (около  14  руб.  в  месяц).
В  Сысертском  горном  округе  самый  высокий  заработок
квалифицированных  рабочих  не  превышал  2  руб.  в  день
(50  руб.  в  месяц)  4.
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.
Апрельский  кризис»,  М.,  1958,  стр.  273—274,  341,  док.  210,  228.
 2  См.  «Известия  общества  заводчиков  и  фабрикантов  Москов¬
ского  промышленного  района»  №  1—2,  1917.
 3  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  1,
Свердловск,  1927,  стр.  30—31,  120—(121.
 4  См.  «Рабочий  путь»  №  5,  8  сентября  1917  г.;  «Революционное
движение  в  России  после  свержения  самодержавия»,  М.,  1957,
стр.  521,  док.  465.

К  марту  1917  г.  резко  понизился  и  жизненный  уро¬
вень  рабочих  горнозаводской  промышленности  Юга
России.  На  шахтах  Донбасса  поденная  плата  в  феврале
1917  г.  колебалась  от  1,50—1,75  руб.  у  чернорабочих  до
4,0  руб.  у  квалифицированных  рабочих,  а  средняя  со¬
ставляла  около  3  руб.  (2,73  руб.).  Соответственно  раз¬
меры  среднемесячной  заработной  платы  шахтеров  рав¬
нялись  50,68—92,0  руб.  Лишь  забойщики  получили  в
этом  месяце  102,6  руб.  (при  среднем  дневном  заработке
5,4  руб.).  В  целом  только  '/з  шахтеров  имела  месячный
заработок,  превосходящий  средний  уровень  (67,21  руб.).
По  сравнению  с  довоенным  1914  г.  оплата  их  труда
в  зависимости  от  категорий  рабочих  увеличилась  к  марту
1917  г.  на  25—77%.  Стоимость  же  жизни  возросла  не
менее  чем  на  150%  '.  Следовательно,  реальная  заработ¬
ная  плата  донецких  шахтеров  составляла  в  целом  к  мо¬
менту  Февральской  революции  примерно  60%  довоен¬
ной.
 Едва  ли  лучше  было  положение  рабочих  метал¬
лургических  заводов.  Среднемесячная  заработная  плата
этого  отряда  рабочего  класса  Юга  в  январе—феврале
1917  г.  равнялась  57,1—89,2  руб.  (на  разных  заводах
ее  размеры  были  неодинаковыми).  При  этом  большин¬
ство  рабочих,  включая  квалифицированных,  получали
не  более  60  руб.  в  месяц.  Реальная  заработная  плата
составляла  по  разным  заводам  в  среднем  от  57  до  89%
довоенного  уровня2.
 Заработная  плата  рабочих  «оборонных»  металлооб¬
рабатывающих  заводов  Юга,  по-видимому,  была  не¬
сколько  выше.  Например,  среднемесячный  заработок
рабочих  Николаевского  судостроительного  завода  до¬
стиг  в  декабре  1916  —  феврале  1917  г.  85  руб.,  в  январе
1917  г.—  102  руб.  (в  июле  1914  г.  —  30  руб.)3.
 На  предприятиях  легкой  промышленности  этого  рай¬
она  номинальная  заработная  плата  рабочих  была  зна¬
чительно  меньше,  чем  у  металлистов  и  шахтеров.  Соот¬
ветственно  и  жизненный  уровень  их  к  1917  г.  упал  еще
ниже.  Так,  реальная  заработная  плата  киевского  рабо¬
 1  См.  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  39—40,  48;  «Первый  Все¬
российский  съезд  Советов  Р.  и  С.  Д.»,  т.  I,  М.—Л.,  1930,  стр.  199.
 2  См.  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  49;  Ю.  И.  Серый,  указ.  соч.,
стр.  73.
 3  ЦГИА,  ф.  23,  оп.  26,  д.  83,  л.  23.  Цифры  даны  округленно.
 93

чего  уже  в  1916  г.  равнялась  54,8%  уровня  довоенного
1912  г.1
 В  Баку  о  недостаточности  заработной  платы  сравни¬
тельно  с  вздорожанием  жизни  вынуждены  были  гово¬
рить  даже  руководители  Совета  съездов  бакинских
нефтепромышленников.  По  их  данным,  реальная  зара¬
ботная  плата  бакинских  рабочих  в  феврале  1917  г.
уменьшилась  до  85%  довоенной.  В  действительности,  по
подсчетам  советских  исследователей,  она  к  этому  вре¬
мени  упала  до  59%.  Столь  большому  ее  понижению  не
помешал  даже  сравнительно  значительный  рост  номи¬
нальной  заработной  платы  (в  2  с  лишним  раза)2.
 Еще  более  тяжелым  было  положение  рабочих  в  тех
провинциальных  промышленных  районах,  где  денежная
оплата  труда  почти  не  увеличивалась  по  сравнению  с
довоенным  временем.  Фабричный  инспектор  Орловской
губернии  сообщал  в  марте  1917  г.,  что  на  одном  из
предприятий  Мальцовского  общества  «существующий
расценок,  засвидетельствованный  фабричной  инспекци¬
ей  в  1900  г.  (!),  оставался  без  изменения  больше  двух
десятков  лет.  Плата  рабочим  за  время  войны  не  только
не  повысилась,  но  даже  понизилась...  Военная  прибав¬
ка,  выдаваемая  в  размере  25—30%  к  заработку,  не  мо¬
жет  компенсировать  этого  уменьшения  и  совершенно  не
отвечает  вздорожанию  жизни».  Из  приведенных  в  ци¬
тируемом  документе  цифр  видно,  что  заработок  наибо¬
лее  высокооплачиваемых  рабочих  составлял  в  январе
1914  г.  62,86  руб.,  в  январе  1916  г.  —  52,15  руб.,  а  в  ян¬
варе  1917  г.  (с  военной  надбавкой)  —71,07  руб.  И  фаб¬
ричный  инспектор  с  полным  основанием  сделал  вывод,
что  «при  нынешних  обстоятельствах  чрезвычайной
дороговизны,  недостатка  продуктов  первой  необходи¬
мости  и  падения  значения  денег  экономическое  поло¬
жение  рабочих  Ивотской  фабрики  значительно  ухудши¬
лось»  3.
 Резко  ухудшилось  в  связи  с  фактическим  заморажи¬
ванием  заработной  платы  в  годы  войны  к  началу  1917  г.
 1  См.  А.  А.  Нестеренко,  указ.  соч.,  стр.  293.
 2  ЦГВИА,  ф.  13251,  оп.  9,  д.  4,  л.  9  об.;  А.  Дубнер,  указ.  соч.,
стр.  3—4;  А.  Н.  Гулиев,  Борьба  бакинского  пролетариата  за  коллек¬
тивный  договор  весной  и  летом  1917  г.  «Великий  Октябрь  и  борьба
за  Советскую  власть  в  Азербайджане»,  Баку,  1958,  стр.  78—79.
 8  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  3,  4.
 94

положение  миллионной  армии  рабочих  и  служащих  же¬
лезных  дорог.  Величина  их  заработной  платы,  особенно
рабочих  и  низших  служащих,  была  значительно  меньше,
чем  у  рабочих  частной  промышленности.  Это  обстоя¬
тельство  было  настолько  очевидным,  что  его  не  реша¬
лись  отрицать  и  руководители  министерства  путей  сооб¬
щения  Временного  правительства  7  Так,  поденная  плата
чернорабочих  на  железных  дорогах  весной  1917  г.  со¬
ставляла  90  коп.—  1  руб.  (т.  е.  22,5  —  25  руб.  в  месяц),
мастеровых,  т.  е.  квалифицированных  рабочих,—  1  р.
44  к.  (36  руб.  в  месяц),  не  считая  грошовой  военной
надбавки  на  дороговизну2.  Реальная  заработная  плата
железнодорожников  уже  в  1916  г.  была  наполовину
ниже,  чем  до  войны  3.
 Так  обстояло  дело  перед  Февральской  революцией  с
заработной  платой,  являющейся  основным  показателем
жизненного  уровня  рабочего  класса.  В  целом  можно
считать,  что  к  моменту  Февральской  революции  он  по
всей  стране  понизился  не  менее  чем  на  7з  по  сравнению
с  довоенным  периодом.  Между  тем  заработная  плата
промышленных  рабочих  в.  России  и  до  войны  была  ни¬
щенской.  Уже  тогда  жизненный  уровень  подавляющего
большинства  рабочих  находился  в  остром  противоречии
с  ростом  как  их  материальных  и  духовных  потребностей,
так  и  классовой  сознательности.  Понятно,  что  всякое,  а
тем  более  такое  значительное  понижение  реальной  зара¬
ботной  платы  было  для  русских  рабочих  особенно  чув¬
ствительным.  Оно  привело  широкие  массы  рабочих  к
почти  полному  обнищанию.  «Личные  наблюдения  убе¬
дили  меня  в  том,  что  самые  насущные  потребности  в
питании  и  одежде  остаются  неудовлетворенными»4,—
сообщал  о  положении  рабочих  Мальцовского  общества
фабричный  инспектор  Орловской  губернии.  «Жизнь  ста¬
новится  невозможной...  наш  труд  оплачивается  при
настоящей  существующей  дороговизне  ничтожными  гро¬
шами»5,—  писали  19  марта  1917  г.  рабочие  заводов
 1  См.  заявление  министра  путей  сообщения  Н.  В.  Некрасова.
«Речь»  №  85,  29  марта  1917  г.
 8  См.  «Правда»  №  42,  27  апреля;  №  69,  31  мая  1917  г.
 *  См.  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  8.
 4  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  4.
 в  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия»,  стр.  521,  док.  465.
 95

Сысертского  горного  округа  Урала  министру  юстиции
А.  Ф.  Керенскому.  Эти  характеристики  имеют,  разумеет¬
ся,  не  локальное,  а  общее  значение,  ибо  индивидуаль¬
ные  отклонения  от  «нормы  нищеты»  не  меняли  общей
картины.
 Решающей  причиной  снижения  жизненного  уровня
рабочего  класса  был  рост  цен  на  продукты  и  предметы
массового  потребления,  резко  усилившийся  в  конце
1916  и  начале  1917  г.,  когда  хозяйственная  разруха  стала
особенно  ощутимой.
 Общероссийский  индекс  цен  статистики  труда  отра¬
зил  его,  вероятно,  не  очень  достоверно,  в  следующих
цифрах  (1913  г.  =  100)  1:
 (на  1-е  число  каждого  месяца)
 январь  1916  г 	143
 июль 	» 	» 	195
 сентябрь 	» 	» 	217
 октябрь 	» 	» 	235
 ноябрь 	» 	» 	257
 декабрь 	» 	» 	275
 январь  1917 	г 	294
 февраль 	» 	» 	310
 Помимо  усиления  экстенсивных  форм  эксплуатации
широкое  распространение  получила  интенсификация
труда.  На  предприятиях,  связанных  с  работой  на  «обо¬
рону»,  процветала  потогонная  система  производства.
 Обстановку  войны  капиталисты  использовали  для
уничтожения  завоеваний  рабочего  класса  в  области
законодательной  охраны  труда.  Уже  к  1916  г.  какая-
либо  охрана  труда  фактически  отсутствовала.  Те  не¬
многие  законы,  которые  до  войны  хоть  как-то  регу¬
лировали  условия  труда,  были  либо  отменены,  либо
забыты.
 Особенно  тяжелым  было  положение  рабочих-военно-
обязанных,  получивших  отсрочку.  Они  были  ограниче¬
ны  в  праве  перехода  с  одного  места  на  другое,  т.  е.  прак¬
тически  закреплены  за  предприятиями.  Военнообязанные
подвергались  на  фабриках  и  заводах  самой  жестокой
эксплуатации.  Труд  их  по  существу  носил  принудитель¬
ный  характер,  а  предприятия  стали  для  них  местом  от¬
бывания  военной  каторги.
 1  См.  М.  П.  Кохн,  Русские  индексы  цен,  М.—Л.,  1926,  стр.  160.
 96

Объектом  самой  беспощадной  эксплуатации  были
также  такие  сравнительно  слабые  и  беззащитные  кате¬
гории  рабочих,  как  дети,  подростки  и  женщины.  Ограни¬
чения,  касающиеся  использования  их  труда  (например,
в  ночное  время),  царским  правительством  были  отме¬
нены,  а  труд  женщин  и  детей  оплачивался  вдвое  и  втрое
ниже  мужского.
 Приведем  одно  свидетельство,  ярко  рисующее  траги¬
ческое  положение  детей  и  работниц  в  годы  войны.
Орловский  губернский  комиссар  Временного  правитель¬
ства  сообщал,  что  на  заводах  известного  уже  нам  Маль-
цовского  общества  «малолетние  рабочие  и  работницы
несут  работы  совершенно  непосильные  и  отношение  к
ним  близко  к  истязанию:  10—12-летние  девочки  целый
день  таскают  корзинки,  в  которых  по  взвешивании  ока¬
залось  два  пуда.  При  этом  дети  7-летнего  возраста
работают  и  в  ночные  смены».  Порядки,  существовавшие
перед  Февральской  революцией  на  предприятиях  Маль-
цовского  общества,  тот  же  комиссар  определял  в  целом
как  кабальныеНам  остается  только  распространить
эту  характеристику  на  всю  русскую  промышленность,
ибо  исключения  были  довольно  редки.
 Другие  элементы  условий  труда  были  столь  же  не¬
удовлетворительными  и  лишь  усугубляли  бедствия  ра¬
бочего  класса.  Рабочие  помещения  отличались  тесно¬
той,  невиданной  даже  до  войны.  Санитарные  условия  и
техника  безопасности  работ  были  ниже  всякой  критики.
Жалобами  на  их  из  рук  вон  плохое  состояние  перепол¬
нены  заявления  рабочих  организаций  в  марте—апреле
1917  г.
 Следствием  ухудшения  общих  условий  труда  был
единодушно  констатируемый  всеми  исследователями
рост  промышленного  травматизма,  заболеваемости  и
смертности  рабочих  в  1914—1916  гг.  2  В  сущности  капи¬
талистическая  эксплуатация  в  годы  войны  приняла
форму  открытой  хищнической  растраты  труда,  физиче¬
ской  силы  рабочего  класса.
 1  См.  «Экономическое  положение  России..:»,  ч.  1,  стр.  520—521,
док.  299.
 2  См.  И.  Маевский,  Экономика  русской  промышленности  в  усло¬
виях  первой  мировой  войны,  М.,  1957,  стр.  361—362;  В.  Я.  Лаверы-
чев,  указ.  соч.,  стр.  56—65;  Ю.  И.  Кирьянов,  указ.  соч.,  стр.  49—60.
 7  П.  В.  Волобуев
 97

Политическое  бесправие  рабочих,  разгром  ПрОлеТар-
ских  организаций,  свирепый  военно-полицейский  террор
царских  властей  многократно  усиливали  тяжесть  военно¬
каторжного  режима,  установленного  на  заводах  и  фаб¬
риках.  Характерной  чертой  этого  режима  был  полный
произвол  капиталистов-хозяев  и  их  подручных.  Мелоч¬
ная  опека,  беспричинные  штрафы,  всяческие  притесне¬
ния  и  издевательства  заводских  царьков  как  бы  отте¬
няли  всю  несправедливость  социального  положения
рабочего  класса.
 Рабочее  движение  фактически  оставалось  нелегали-
зованным,  ставя  пролетариат  в  крайне  неравноправное
положение  даже  в  области  чисто  экономической  борьбы
между  трудом  и  капиталом.  В  резолюции  общего  собра¬
ния  рабочих  Русско-Балтийского  завода  очень  образно
и  точно  выражена  сама  суть  положения  российского
пролетариата  перед  Февралем:  «Беспримерное  порабо¬
щение.  ..  попрание  элементарнейших  прав  человека...»  1
 Война  резко  ухудшила  не  только  общие  условия  тру¬
да,  но  и  условия  жизни  рабочих.  Прежде  всего  обостри¬
лась  жилищная  нужда.  При  увеличении  количества  ра¬
бочих  их  доля,  обеспечивавшаяся  жильем  от  предприя¬
тий,  уменьшилась.  Жилищное  строительство  в  городах
и  рабочих  поселках  почти  прекратилось,  поэтому  ску¬
ченность  городского  населения  в  годы  войны  возросла.
В  Петрограде,  например,  при  заметном  общем  росте
скученности  городского  населения  жилищная  теснота  в
рабочих  кварталах  к  моменту  Февральской  революции
достигла  угрожающих  размеров.  Здесь  на  каждую  сот¬
ню  жилых  квартир  приходилось  880  человек,  тогда  как
в  1910  г.  —  7402.  В  других  промышленных  районах  жи¬
лищные  условия  были  не  только  не  лучше,  но,  как  пра¬
вило,  еще  хуже.  В  то  же  время  квартирная  плата
повсюду  значительно  повысилась.
 Кроме  того,  рабочий  класс  больше  всех  других  групп
населения  страны  страдал  от  недостатка  продовольствия.
Продовольственный  кризис,  как  известно,  резко  обост¬
рился  в  конце  1916  —  начале  1917  г.  Председатель  IV  Го¬
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  336,  док.  283.
 2  См.  С.  Г.  Струмилин,  Статистико-экономические  очерки,
стр.  287.
 98

сударственной  думы  М.  В.  Родзянко  в  своей  последней
записке  царю  незадолго  до  революции  вынужден  был
констатировать,  что  «дело  продовольствия  страны  нахо¬
дится  в  катастрофическом  положении».  В  ближайшие
три  месяца  он  ожидал  наступления  «всероссийской  голо¬
довки».  Из  приведенных  Родзянко  данных  видно,  что
голод  в  первую  очередь  угрожал  рабочим  центрам.  Так,
подвоз  муки  в  Москву  в  январе  1917  г.  составлял  42  ва¬
гона  в  сутки,  т.  е.  немногим  более  половины  потребно¬
сти.  Январский  привоз  продуктов  первой  необходимости
в  Петроград  равнялся  50%  нормы,  а  мяса  и  масла  еще
меньше  —  25%  *.  10  февраля  1917  г.  Совет  Иваново-
Вознесенского  общества  заводчиков  и  фабрикантов
телеграфировал  Особому  совещанию  по  продовольствен¬
ному  делу,  что  в  Иваново-Вознесенске  «муки  совершенно
нет.  Фабричное  население  требует  муки...»2
 В  Донбассе  и  Криворожье  под  боком  у  хлебородных
губерний  продовольственная  нужда  рабочих  была  не
меньше,  чем  в  столицах.  Многие  рудники  и  заводы  с
конца  1916  г.  остались,  по  сообщениям  горнопромыш¬
ленников  и  правительственных  агентов,  «почти  совсем
без  муки»  и  других  продуктов,  которые  изредка  выда¬
вались  рабочим  в  половинном  размере3.  Из-за  отсут¬
ствия  подвоза  продовольствия  на  ряде  рудников  юго-
восточной  части  Донбасса  начался  настоящий  голод.
 Продовольственный  кризис  поразил  также  большин¬
ство  горных  округов  Урала,  Баку,  ряд  промышленных
городов  Центра.
 Рабочий  оказывался  как  бы  в  заколдованном  кругу.
С  одной  стороны,  его  заработка  не  хватало,  чтобы  свести
концы  с  концами,  обеспечить  себе  и  своей  семье  мини¬
мум  средств  потребления;  с  другой  —  фонд  потребления
(продукты  питания,  одежда,  обувь  и  т.  п.)  намного
уменьшился  по  сравнению  с  довоенным  уровнем4.
 В  результате  нещадной  эксплуатации  и  понижения
жизненного  уровня  рабочего  класса  его  физические  силы
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  19,  док.  345.
 2  Цит.  по:  В.  Я.  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  49.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  19,  292,  док.
345,  471.
 4  По  расчетам  С.  Н.  Прокоповича,  фонд  народного  потребления
б  третий  год  войны  (т.  е.  до  1  августа  1917  г.)  сократился  примерно
на  52%  (см.  С.  Н.  Прокопович,  указ.  соч.,  стр.  184).
 7*
 99

Перед  Февралем  оказались  подорванными.  Об  этом  за¬
говорила  в  конце  1916  г.  даже  печать  монополий.  Жур¬
нал  «Промышленность  и  торговля»  —  орган  Совета
съездов  представителей  промышленности  и  торговли  —
в  одной  из  статей  поставил  вопрос  «об  угрожающем
истощении  рабочего  класса»  вследствие  увеличения  ин¬
тенсификации  труда  «при  современном  осложнении
проблемы  питания».  Автор  призывал  задуматься  над
изысканием  способов  предотвращения  этой  «грозной
беды»,  конечно,  не  с  целью  спасения  рабочего  класса,  а
в  интересах  «государственной  обороны»  1.
 В  сущности  над  рабочим  классом,  как  отметило  в
своей  резолюции  Всероссийское  совещание  Советов
(29  марта  —  3  апреля),  нависла  угроза  физического  вы¬
рождения  2.
 Разительным  контрастом  бедственному  положению
пролетариата  было  небывалое  обогащение  кучки  капи¬
талистов.  Вот  что  писал  по  этому  поводу  Прокопович,
автор,  которого  трудно  заподозрить  в  симпатиях  к  ра¬
бочему  классу: 	«Война  принесла  промышленникам
 великолепные,  небывалые  прибыли,  —  рабочим  же  она
дала  недоедание  и  заставила  их  потуже  стягивать  свой
пояс»3.
 Разве  недостаточно  было  одного  этого,  чтобы  до  пре¬
дела  обострить  отношения  и  борьбу  между  трудом  и  ка¬
питалом?
 §  2.  Первые
экономические  требования  пролетариата
и  маневры  буржуазии
 Петроградский  пролетариат,  свалив  вместе  с  рево¬
люционным  крестьянством  царизм,  не  торопился,  одна¬
ко,  прекращать  всеобщую  политическую  стачку  после
образования  «законного»  Временного  правительства.
Продолжалась  в  первые  дни  марта  стачка  и  в  Москве.
Бастовавшими  питерскими  и  московскими  рабочими
 1  «Промышленность  и  торговля»  №  38—39,  1916,  стр.  232.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само
державия»,  стр.  376,  док.  285.
 3  С.  Н.  Прокопович,  указ.  соч.,  стр.  252—253.
 100

двигало  естественное  чувство  тревоги  за  прочность
нового  революционного  строя.
 Как  только  отошла  в  прошлое  схватка  с  царской
монархией,  выступили  на  первый  план  социально-эко¬
номические  мотивы  и  цели  рабочего  движения.  С  поли¬
тическим  бесправием  было  покончено.  Рабочий  класс  —
вождь  и  главная  движущая  сила  революции  —  стал  ве¬
дущей  политической  силой.  Деятели  Петроградского
общества  заводчиков  и  фабрикантов,  констатируя  это
обстоятельство,  с  тревогой  указывали:  «С  политической
точки  зрения  мы  сейчас  переживаем  момент,  когда  сила
на  стороне  рабочих»1.
 Совершив  революцию,  русский  пролетариат  вправе
был  рассчитывать,  что  новая  революционная  власть  не
ограничится  славословиями  в  его  адрес  и  пышными
обещаниями  одних  только  демократических  реформ,  а
озаботится  немедленными  проведениями  таких  конкрет¬
ных  мер,  чтобы  каждый  рабочий,  каждый  трудящийся
увидел  и  почувствовал  известное  улучшение  своей  жиз¬
ни.  Он  обоснованно  считал,  как  указывала  большевист¬
ская  «Правда»,  что  революция  должна  дать  ему  «не
только  политические,  но  и  экономические  приобретения»2.
Не  для  того  пролетариат  проливал  свою  кровь,  чтобы
вновь  безропотно  терпеть  бесчеловечную  эксплуатацию,
нищенскую  оплату  труда,  произвол  капиталистов  и  аб¬
солютистские  порядки  на  предприятиях.
 «Настроение  рабочих  в  начале  революции  было  со¬
вершенно  определенное.  Они  хотели  улучшить  свое  эко¬
номическое  положение.  К  этому  они  стремились  всеми
путями»3,  —  так  характеризовал  позднее  самые  сокро¬
венные  чаяния  рабочего  класса  один  из  передовых  мос¬
ковских  рабочих  —  П.  В.  Васильев.
 Важно  отметить,  что  эти  субъективные  устремления
рабочего  класса  совпадали  с  объективными  интересами
всей  страны.  Повышение  жизненного  уровня  народа,  в
первую  очередь  рабочего  класса,  являлось  одной  из
главных  задач  буржуазно-демократической  революции.
Оно  было  залогом  политического  и  экономического  про¬
гресса  страны.  Нельзя  было  ни  отстоять  завоеваний
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  28,  л.  4—5.
 2  «Правда»  №  7,  12  марта  1917  г.
 3  «Борьба  классов»  №  6—7,  1931,  стр.  117.
 101

революции,  ни  двинуть  ее  дальше,  не  обеспечив  надлежа¬
щих  материально-бытовых  условий  рабочему  классу.
Точно  так  же  нельзя  было  даже  помышлять  об  успешной
борьбе  с  хозяйственной  разрухой,  предварительно  не
восстановив  подорванные  войной  и  хищнической  эксплуа¬
тацией  жизненные  силы  пролетариата.
 С  первых  дней  марта  на  заводах  и  фабриках  Петро¬
града  развернулось  движение  за  улучшение  условий
труда.  Центральным  пунктом  его  оказался  вопрос  о
8-часовом  рабочем  дне.  Еще  в  ходе  февральской  забас¬
товки  он  был  выдвинут  большевиками  как  один  из
основных  лозунгов  революции.  Это  был  давнишний  ло¬
зунг  русского  пролетариата  в  буржуазно-демократиче¬
ской  революции.  Теперь,  после  ее  победы,  он  наполнился
новым  содержанием.  Из  заветной  цели  он  превращался
в  орудие  выполнения  пролетариатом  его  новых  револю¬
ционных  задач.  Ибо  практическое  осуществление  8-ча¬
сового  рабочего  дня  должно  было  не  только  избавить
рабочий  класс  от  капиталистической  сверхэксплуатации,
но  и  обеспечить  ему  условия  для  классовой  и  профессио¬
нальной  организации,  политического  просвещения  и  ак¬
тивной  общественной  деятельности.
 Вот  как  обосновывалось  значение  8-часового  рабо¬
чего  дня  в  листовке  московских  большевиков:  «Восемь
часов  труда,  восемь  часов  сна,  восемь  часов  свободы  и
отдыха.  Эти  восемь  часов  нужны  рабочему  для  того,
чтобы  быть  сознательным  гражданином.  В  эти  восемь
свободных  часов  он  кует  оружие  революции.  И  потому
восьмичасовой  рабочий  день  —  первая  опора  и  первое
требование  революции»  1.
 Требование  немедленного  введения  8-часового  рабо¬
чего  дня  было  почти  единодушным  требованием  петро¬
градского  пролетариата.  Лишь  рабочие  отдельных  за¬
водов,  погрязнув  в  оборонческих  настроениях,  признали
его  несвоевременным  из-за  военных  обстоятельств2.
 Одновременно  по  заводам  и  фабрикам  были  выдви¬
нуты  и  другие  экономические  требования  к  капитали¬
стам.  В  основном,  если  суммировать  их,  они  сводились
к  следующему:  уплата  за  революционные  дни;  уничто-
 1  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  95,
док.  64.
 2  См.  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских
депутатов»  №  И,  10  марта  1917  г.
 т

жение  черных  книг  предпринимателей;  возвращение
рабочих,  уволенных  за  забастовку;  удаление  нежела¬
тельных  рабочим  элементов  из  заводской  администра¬
ции;  отмена  штрафов;  уничтожение  сверхурочных  работ;
увеличение  заработной  платы;  предоставление  рабочим
комитетам  права  контроля  за  наймом  и  увольнением
рабочих  и  т.  п.1
 Диапазон  и  характер  требований  говорит  сам  за
себя.  Рабочий  класс  начал  сразу  переводить  февральско-
мартовское  политическое  движение  против  царизма  в
русло  глубокой  социальной  революции.  Рабочие  Петро¬
града  были  намерены  продолжать  забастовку,  чтобы
добиться  осуществления  8-часового  рабочего  дня  и  дру¬
гих  экономических  улучшений.  Они  соглашались  пре¬
кратить  ее  и  стать  к  станкам  лишь  по  достижении  этих
целей.  «Линия  действий  рабочих  ясна,  —  писала  в  связи
с  этим  «Правда»,—  становясь  на  работу,  рабочие  ста¬
вят  хозяевам  новые  условия  труда  и  заработка»2.
 Движение  рабочего  класса  Петрограда  за  немед¬
ленное  изменение  и  улучшение  условий  труда  идейно
возглавила  большевистская  партия.  «Правда»  на  своих
страницах  развернула  систематическую  агитацию  за
8-часовой  рабочий  день3.  Петербургский  комитет  партии
несколько  раз  —  4,  6,  7,  8  и  9  марта  —  обсуждал  вопрос
о  8-часовом  рабочем  дне.  На  заседании  7  марта  было
решено  потребовать  от  Петроградского  Совета  немедлен¬
но  ввести  его  декретом  по  всей  стране4.  Большевистские
ячейки  на  предприятиях  выступали  в  первых  рядах  бор¬
цов  за  явочное  введение  8-часового  рабочего  дня.
 В  то  же  время  меньшевики  выступили  против  введе¬
ния  8-часового  рабочего  дня,  доказывая  его  преждевре¬
менность  и  «опасность»  для  дела  «обороны»  и  «завоева¬
ний  революции».  «Рабочая  газета»  —  центральный  орган
меньшевиков  —  призывала  рабочих  не  переоценивать
своих  сил  и  воздерживаться  от  перехода  к  экономиче¬
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  230—231,  484,  док.  167,  407;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,
оп.  1,  д.  5,  л.  14.  Журнал  общего  собрания  Петроградского  общества
заводчиков  и  фабрикантов  от  7  марта  1917  г.
 2  «Правда»  №  5,  10  марта  1917  г.
 3  См.  «Правду»  №  1,  3,  4,  5  от  6,  8,  9,  10  марта  1917  г.
 4  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения
Самодержавия»,  стр.  21,  25—26,  39,  46,  53,  док.  14,  19,  25,  35,  40,
 103

ской  борьбе  1.  Меньшевики  больше  всего  боялись  напу¬
гать  буржуазию,  чтобы  она  из-за  острых  конфликтов  с
рабочими  не  отшатнулась  от  революции.  Поэтому  дви¬
жение  петроградского  пролетариата  за  установление
8-часового  рабочего  дня  не  встретило  поддержки  со
стороны  руководимого  меньшевиками  и  эсерами  Совета
рабочих  и  солдатских  депутатов.  Вместо  декретирова¬
ния  8-часового  рабочего  дня  в  Петрограде  и  по  всей
стране,  что  Петроградский  Совет  мог  бы  тогда  легко
сделать,  его  меньшевистско-эсеровское  большинство
5  марта  вынесло  вопреки  протестам  большевиков  поста¬
новление  о  прекращении  всеобщей  забастовки  и  ско¬
рейшем  возобновлении  работ  на  предприятиях  города2.
Этим  постановлением,  продиктованным  оборонческими
мотивами  и  явным  желанием  успокоить  буржуазию,
не  предусматривалось  никаких  немедленных  изменений
в  экономическом  положении  рабочих.
 6  марта  с  обращением  к  рабочим  о  прекращении  за¬
бастовок  выступил  по  инициативе  соглашателей  Мос¬
ковский  Совет  рабочих  депутатов3.  Улучшение  условий
труда  и  введение  8-часового  рабочего  дня  в  нем  стави¬
лись  как  задача  будущей  политической  борьбы.  Мень¬
шевистско-эсеровские  руководители  обоих  столичных
Советов  особенно  боялись,  что  политическое  выступ¬
ление  пролетариата  —  февральско-мартовская  забастов¬
ка  —  перерастет  в  мощное  социально-экономическое  дви¬
жение,  направленное  против  капитала.
 Решение  Петроградского  Совета,  откладывавшее  на
неопределенное  будущее  решение  насущного  вопроса,
вызвало  недовольство  широких,  даже  оборончески  на¬
строенных,  кругов  рабочего  класса  столицы.  Состояв¬
шееся  8  марта  собрание  рабочих  депутатов  Петроград¬
ской  стороны  фактически  вынесло  ему  порицание.  Реше¬
ние  Совета  было  расценено  как  скороспелое,  принятое
без  учета  настроений  широких  пролетарских  масс  и  без
серьезного  и  всестороннего  обсуждения  4.
 На  заседаниях  Петербургского  комитета  РСДРП  (б)
6,  7  и  9  марта  представители  районов  сообщали  о  недо¬
 1  См. 	«Рабочая  газета»  №  3—5, 	9—11 	марта 	1917 	г.
 2  См. 	«Революционное  движение 	в 	России  после 	свержения  само¬
 державия»,  стр.  209,  док.  145.
 3  См. 	там  же,  стр.  218,  док.  152.
 4  См. 	там  же,  стр.  231,  док.  167.
 104

вольстве  рабочих  постановлением  Совета  о  возобновле¬
нии  работ  без  улучшения  условий  труда.  Так,  в  Выборг¬
ском  районе  из  18  заводов,  приступивших  к  работе,
только  2  подчинились  ему  без  оговорок,  рабочие  осталь¬
ных  потребовали  8-часового  рабочего  дня  и  т.  п.  На
многих  предприятиях  Петроградской  стороны  он  был
введен  явочным  порядком  1.
 Тем  не  менее  капиталисты  не  торопились  пойти  на¬
встречу  питерским  рабочим.  Они  на  первых  порах  в
отношении  требования  о  введении  8-часового  рабочего
дня  заняли  отрицательную  позицию.  «Эта  мера,  —  читаем
в  одном  из  первых  документов,  вышедших  из  недр  Пет¬
роградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов,  —  мо¬
жет  пройти  только  законодательным  путем»2.  Свое
нежелание  установить  8-часовой  рабочий  день  они  оправ¬
дывали  ссылками  на  постановление  Исполкома  Петро¬
градского  Совета  от  5  марта  о  возобновлении  работ  на
предприятиях  города.  Так,  совещание  заводчиков  и  фаб¬
рикантов  Выборгской  стороны  от  7  марта  по  вопросу  о
8-часовом  рабочем  дне  пришло  к  следующему  выводу:
«Так  как  по  этому  поводу  имеется  вполне  определен¬
ное  постановление  Совета  рабочих  депутатов  в  смысле
признания  этого  требования  несвоевременным,  то  за¬
водчикам  только  остается  опираться  на  это  постанов¬
ление»  3.
 Приведенное  «обоснование»  лишний  раз  показывает,
на  чью  мельницу  лили  воду  эсеро-меньшевистские  вож¬
ди  Петроградского  Совета,  принимая  оппортунистиче¬
ское  решение  о  возобновлении  работ.  Введение  8-часо¬
вого  рабочего  дня  в  Петрограде  было  задержано  в
угоду  капиталистам  по  крайней  мере  на  5—6  дней.
 В  таких  условиях  пролетариату  Петрограда  не  оста¬
валось  ничего  иного,  как  положиться  на  свои  собствен¬
ные  силы  и  по-революционному  решить  вопрос  о  8-часо¬
вом  рабочем  дне,  не  ожидая  милостей  от  промышлен¬
ников  и  от  законодательного  творчества  Временного
 1  См.  «Первый  легальный  Петербургский  комитет  большевиков
в  1917  г.».  М.—Л.,  1927,  стр.  20—22,  26—28,  30—31.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  40.  Протокол  собрания  чле¬
нов  Общества  заводчиков  и  фабрикантов  4-го  участка  Нарвской  ча¬
сти  от  4  марта  1917  г.
 3  Там  же,  д.  24,  л.  3—4.  Протокол  №  1  районного  совещания  за¬
водчиков  и  фабрикантов  Выборгской  стороны  от  7  марта  1917  г.
 105

правительства.  Рабочие  Петрограда  в  течение  3—10  мар¬
та  либо  вводят  его  явочным  путем,  либо,  приступая  к
работе,  предъявляют  администрации  требование  о  его
немедленном  введении.  Дело  явно  шло  к  тому,  что,
несмотря  на  недостаточно  организованный  характер
борьбы  петроградских  рабочих,  обусловленный  линией
соглашательского  руководства  Совета  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов,  8-часовой  рабочий  день  был  бы
вскоре  повсеместно  введен  самими  рабочими.
 В  отчете  Временного  комитета  Общества  заводчиков
и  фабрикантов  общему  собранию  членов  общества
(15  апреля)  указывалось,  что  требование  о  введении
8-часового  рабочего  дня  в  начале  марта  было  предъяв¬
лено  «почти  на  всех  предприятиях  и  частью  осуществле¬
но  явочным  порядком»  К
 Только  после  этого  меньшевистско-эсеровские  руко¬
водители  Петроградского  Совета,  боясь  потерять  поли¬
тический  контроль  над  рабочими  массами,  пришли  к
выводу,  что  без  введения  8-часового  рабочего  дня  им  не
удастся  направить  рабочее  движение  в  «спокойное»
русло  и  переключить  силы  рабочего  класса  на  интенсив¬
ную  работу  на  «оборону».
 В  свою  очередь  и  заправилы  Петроградского  обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов  в  лице  Временного
комитета,  судя  по  их  обращению  9  марта  к  Петроград¬
скому  Совету  рабочих  и  солдатских  депутатов,  поняли
невозможность  уклоняться  далее  от  решения  вопроса  о
8-часовом  рабочем  дне2.
 Документальные  материалы  позволяют  воссоздать
картину  закулисного  сговора  между  соглашателями  и
капиталистами  Петрограда  о  способах  ограничения  и
приручения  рабочего  движения.  Краткая  журнальная
запись  заседания  Временного  комитета  Петроградского
общества  заводчиков  и  фабрикантов,  состоявшегося
10  марта  при  участии  представителей  Петроградского
Совета  рабочих  и  солдатских  депутатов  —  меньшевиков
К.  А.  Гвоздева  и  Г.  Г.  Панкова,  заслуживает  того,  чтобы
ее  воспроизвели  почти  полностью.
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,рп.  1,  д.  5,  л.  58.
 2  «Петроградский  Совет  рабочих  и  солдатских  депутатов.  Про¬
токолы  заседаний  Исполнительного  комитета  и  бюро  ИК»,  М.—Л.,
1925,  стр.  32
 106

«Заслушано  мнение  делегатов  Совета  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов,  —  читаем  в  журнале  комитета,  —  вы¬
сказавшихся  в  том  смысле,  что  он  (Совет.  —  Я.  В.)  по¬
нимает  всю  серьезность  положения  и  крайне  озабочен
возможно  скорейшим  восстановлением  хода  работ,  но
он  лишен  возможности  влиять  на  рабочие  массы  путем
одних  только  воззваний  (!),  не  будучи  в  состоянии  со¬
слаться  на  те  или  иные  конкретные  результаты  совер¬
шившегося  переворота,  кои  принесли  бы  этим  рабочим
массам  то  или  иное  облегчение  по  сравнению  с  их  преж¬
ним  тяжелым  и  бесправным  положением.  Делегаты
указали,  что  основными  и  самыми  неотложными  вопро¬
сами,  кои  надо  так  или  иначе  разрешить  теперь  же  в
спешном  порядке,  являются:  вопрос  о  введении  8-часо-
вого  рабочего  дня,  вопрос  о  повышении  заработка  и
вопрос  об  урегулировании  внутренней  заводской  жизни.
Не  предрешая  разрешения  этих  вопросов  по  существу,
делегаты  указали,  что  в  основу  методов  для  разрешения
их  Советом  рабочих  и  солдатских  депутатов  положен
твердо  установленный  принцип,  что  насилие  при  прове¬
дении  каких  бы  то  ни  было  реформ  заводской  жизни
отнюдь  не  может  быть  допущено  и  что  реформы  эти
должны  проходить  на  почве  соглашений  между  профес¬
сиональными  и  другими  рабочими  организациями,  с  од¬
ной  стороны,  и  представителями  капитала  —  с  другой.
Но  так  как  организация  рабочих  союзов  требует  време¬
ни,  то  в  настоящий  острый  момент  необходимо  немед¬
ленно  договориться  с  рабочими  хотя  бы  по  самому
главному  вопросу  —  о  8-часовом  рабочем  дне.  Делегаты
выразили  твердую  уверенность,  что  если  бы  Общество
заводчиков  и  фабрикантов  пошло  в  этом  отношении  на¬
встречу  рабочим  и  установило  бы  теперь  же  8-часовой
рабочий  день,  то  [это]  сразу  произвело  бы  успокаиваю¬
щее  впечатление  на  рабочие  массы  и  дало  бы  возмож¬
ность  Совету  рабочих  и  солдатских  депутатов,  опираясь
на  этот  конкретный  факт,  разрешить  все  прочие  вопро¬
сы  в  менее  спешном  порядке  и  в  процессе  нормальной
заводской  жизни.  При  этом  делегаты  высказывали  уве¬
ренность,  что  все  прочие  вопросы,  вероятно,  были  бы
урегулированы  без  особого  труда...  Если  бы  последнее
(Общество  заводчиков  и  фабрикантов.  —  Я.  В.)  решило
пойти  навстречу  рабочим  и  ввести  теперь  же  8-часовой
рабочий  день,  то  делегаты  просили  тем  не  менее  не
 107

вводить  таковой  без  сношения  с  Советом  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов,  дабы  не  дискредитировать  (!)  по¬
следний»  1.
 Этот  документ  даже  не  нуждается  в  комментариях.
 ^  Надо  отдать  должное  его  автору:  он  блестяще  сумел
схватить  самое  главное  в  политике  меньшевистско-эсе¬
ровских  соглашателей  и  с  присущей  капиталистам  пря¬
молинейностью  и  грубостью  дал  ей  помимо  своей  воли
убийственную  характеристику.
 Как  низко  пали  уже  тогда  соглашатели,  можно
судить  по  выразительной  преамбуле  постановляющей
части  того  же  журнала,  которая  гласит:  «В  результате
прений...  единодушно  выяснилось  совпадение  взглядов
гг.  рабочих  делегатов  со  взглядами  Временного  комите¬
та  Общества  заводчиков  и  фабрикантов»  (!)  2.
 Петроградским  капиталистам,  фактически  уже  про¬
игравшим  битву  за  8-часовой  рабочий  день,  но  не  ре¬
шавшимся  еще  открыто  признать  это,  просьба  эсеро¬
меньшевистских  руководителей  Совета  пришлась  как
нельзя  кстати.  Она  дала  им  повод  отступить  с  «поче¬
том»,  изобразив  согласие  на  8-часовой  рабочий  день  как
шаг  навстречу  рабочим  массам,  как  добровольно  дан¬
ную  уступку.
 Этой  уступкой,  как  неоднократно  подчеркивали  дея¬
тели  Общества  заводчиков  и  фабрикантов,  капиталисты
стремились  достигнуть  двух  целей.  Во-первых,  внести
«успокоение»  в  ряды  петроградского  пролетариата,  от¬
вратив  его  от  столь  страшных  для  капиталистов  само¬
чинных  революционных  действий.  «Иных  средств  успо¬
коить  массы  не  было»3,  —  говорил  позднее  председатель
общества  А.  А.  Бачманов.  Во-вторых,  положив  конец
длительной  забастовке,  приступить  к  интенсивной  работе
на  «оборону»4.
 Думается,  что  в  последнем  случае  мы  имеем  дело  с
расчетами  капиталистических  кругов  использовать  рево¬
люционно-оборонческие  настроения  значительной  части
рабочих,  с  тем  чтобы  шире  развернуть  работу  на  «обо¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  14  об.  —  15.  Журнал  Времен¬
ного  комитета  от  10  марта  1917  г.
 2  Там  же.
 3  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  1,  д.  63,  л.  24—25.
 4  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  243;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,
д.  58,  л.  79.
 108

рону».  Тот  же  Бачманов  указывал,  что  возглавляемое
им  общество  «надеялось  на  сознательное  отношение  ра¬
бочей  массы  к  угрожающей  родине  опасности,  надеялось
на  усиление  производительности  труда»  К
 Вместе  с  тем  руководители  петроградских  заводчи¬
ков  не  скрывали,  что  их  согласие  на  введение  8-часово-
го  рабочего  дня  —  это  вынужденная  неблагоприятными
для  них  «условиями  момента»  «временная  мера».  При¬
чем  если  официально  ее  временный  характер  трактовал¬
ся  в  смысле  введения  8-часового  рабочего  дня  в  Петро¬
граде  до  решения  «надлежащей  властью»  в  общерос¬
сийском  объеме,  то  фактически  имелась  в  виду  времен¬
ность  самой  уступки2.
 В  тот  же  день,  10  марта,  было  подписано  соглаше¬
ние  между  Обществом  заводчиков  и  фабрикантов  и
Петроградским  Советом  рабочих  и  солдатских  депута¬
тов  о  введении  8-часового  рабочего  дня,  организации
фабрично-заводских  комитетов  и  примирительных  ка¬
мер.  Центральным  пунктом  соглашения,  как  подчерки¬
вали  сами  заводчики,  был,  конечно,  вопрос  о  8-часовом
рабочем  дне,  который,  согласно  циркуляру  общества,
должен  был  быть  введен  в  Петрограде  с  11  марта3.
 Общество  решило  также  выплатить  рабочим  за  ре¬
волюционные  дни  (с  24  февраля  по  7  марта)  4.
 Как  видим,  пролетариат  Петрограда  добился  уста¬
новления  8-часового  рабочего  дня  в  упорной  революци¬
онной  борьбе.  Именно  поэтому  большевистская  «Прав¬
да»  расценила  успех  питерских  рабочих  как  великое
революционное  завоевание5.  Таким  образом,  петроград¬
ский  пролетариат  в  сущности  одним  и  тем  же  могучим
февральско-мартовским  выступлением  опрокинул  цар¬
скую  монархию  и  нанес  первый  удар  по  капиталу,  вы¬
рвав  у  него  8-часовой  рабочий  день.
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  63,  л.  24—25.  Журнал  1-го  заседа¬
ния  Всероссийской  конференции  обществ  заводчиков  и  фабрикантов
от  9  августа  1917  г.
 2  Там  же,  д.  5,  л.  14  об.  —  15,  58;  д.  58,  л.  79.
 3  Там  же,  л.  15—18,  58;  д.  18,  л.  45—46;  «Известия  Петроград¬
ского  Совета  рабочих  и  солдатских  депутатов»  №  12,  П  марта
1917  г.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  110.  «Революционное  движе¬
ние  в  России  после  свержения  самодержавия»,  стр.  230—231,
док.  167.
 5  См.  «Правда»  №  7,  12  марта  1917  г.
 109

Выступления  питерских  рабочих  с  экономическими
требованиями  заставили  Временное  правительство  опре¬
делить  к  ним  свое  отношение  и  заняться  выработкой
курса  своей  рабочей  политики.  С  самого  начала  своей
деятельности  Временное  правительство  нуждалось  в
специальных  органах  по  регулированию  взаимоотноше¬
ний  между  трудом  и  капиталом.  До  Февраля  таких
органов  в  России  фактически  не  б>1ло.  Царизм  не  испы¬
тывал  в  них  надобности,  ибо  насилие  было  высшим
принципом  его  рабочей  политики.  Уже  5  марта  Времен¬
ное  правительство  по  предложению  министра  торговли
и  промышленности  Коновалова  признало  необходи¬
мым  учредить  при  министерстве  торговли  и  промышлен¬
ности  особый  отдел  труда,  а  9  марта  приняло  по  этому
вопросу  окончательное  постановление.  Задачей  этого
отдела  должно  было  стать  всестороннее  изучение  и  раз¬
работка  основных  принципов  и  первоочередных  мер  ра¬
бочей  политики  правительства  К
 В  правящих  кругах  подумывали  даже  о  создании
особого  министерства  труда  (причем  руководство  им
предполагалось  вручить  «социалисту»)2.  Однако  было
признано,  что  немедленная  организация  такого  минис¬
терства  «представляется  затруднительной»3.  В  те  мар¬
товские  дни  буржуазия  еще  надеялась,  что  она  сумеет
сама  справиться  с  рабочим  движением.
 Руководителем  отдела  труда  при  министерстве  тор¬
говли  и  промышленности  был  назначен  близкий  к  монопо¬
листическим  кругам  проф.  М.  В.  Бернацкий,  в  дальней¬
шем  один  из  министров  Временного  правительства.  Об¬
стоятельства  заставили  комитет  уже  с  15  марта  присту¬
пить  к  практической  деятельности.
 Чтобы  придать  ей  общественный  характер,  при  отде¬
ле  был  учрежден  особый  комитет  труда  с  задачей  пред¬
варительного  обсуждения  законопроектов.  Его  состав
достаточно  ярко  показывает,  кому  вверяло  правитель¬
ство  разработку  рабочего  законодательства.  Большин-
 1  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  I,  л.  7,  22;  Журнал  Временного
правительства  №  5,  5  марта  и  №  12,  9  марта  1917  г.;  ЦГИА,  ф.  23,
оп.  1,  д.  437,  л.  25.
 2  П.  Н.  Милюков  сообщает,  что  Н.  С.  Чхеидзе  было  предложено
занять  пост  министра  труда,  но  он  отказался  (П.  Н.  Милюков,  указ.
соч.,  т.  I,  вып.  1,  стр.  185).  В  качестве  кандидата  на  этот  пост  назы¬
вался  также  Г.  В.  Плеханов  (Н.  Суханов,  указ.  соч.,  кн.  2,  стр.  193).
 3  ЦГИА,  ф.  23,  оп.  1,  д.  437,  л.  25.
 110

Ство  в  нем  принадлежало,  не  считая  чиновников,  пред¬
ставителям  ведущих  предпринимательских  организаций
(8  мест)  и  «нейтральных»  общественных  организаций
(Центральный  военно-промышленный  комитет  и  Зем-
гор  —  4  места).  Рабочим  было  предоставлено  8  мест
 В  дальнейшем  при  голосовании  представители  рабо¬
чих  неизменно  оставались  в  меньшинстве2.  Лишь  после
их  протестов  министерство  торговли  и  промышленности
вынуждено  было  реорганизовать  комитет  труда  на  па¬
ритетных  началах  с  равным  представительством  от  ра¬
бочих  и  предпринимательских  организаций3.  Заметим,
что  это  также  было  далеко  не  демократическое  решение,
ибо  простая  справедливость  требовала,  чтобы  в  органе,
решающем  вопросы,  кровно  затрагивающие  рабочий
класс,  абсолютное  большинство  принадлежало  его  пред¬
ставителям.
 Первой  публичной  реакцией  Временного  правитель¬
ства  на  требования  петроградского  пролетариата  о
8-часовом  рабочем  дне  было  заявление  министра  торгов¬
ли  и  промышленности  Коновалова  от  7  марта  о  про¬
грамме  правительства  в  области  рабочей  политики4.
Необходимость  выступления  с  таким  заявлением  была
признана  на  заседании  Временного  правительства
6  марта,  одобрившем  предложенные  Коноваловым  «осно¬
вания  для  предстоящего  разрешения  рабочего  вопроса»5.
 В  своем  заявлении  Коновалов  от  имени  правитель¬
ства  сообщил,  что  оно  «считает  неотложной  задачей
правильную  постановку  и  надлежащее  разрешение  рабо¬
чего  вопроса».  С  этой  целью  провозглашалось  содейст¬
вие  развитию  профессиональных  союзов,  примиритель¬
ных  учреждений  («столь  необходимых  для  урегулирова¬
ния  отношений  между  трудом  и  капиталом»),  бирж
труда  и  пересмотр  рабочего  законодательства  «на  прин¬
ципах  права  и  свободы»  (!).  В  этом  последнем  плане
 1  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  I,  л.  22.  Журнал  Временного  пра¬
вительства  №  12,  9  марта  1917  г.
 2  На  заседании  особого  комитета  17  марта  даже  К.  Гвоздев
вынужден  был  призвать  его  членов  «считаться  с  рабочими  как  со
стороной»  (ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  218,  л.  33).
 3  ГИАМО,  ф.  1228,  оп.  1,  д.  1,  л.  8;  «Протоколы  Петроградского
Совета  профессиональных  союзов  за  1917  г.»,  Л.,  1927,  стр.  25.
 4  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  2,  7  марта  1917  г.
 5  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  I,  л.  8  об.;  Журнал  Временного
правительства  №  7,  6  марта  1917  г.
 111

подлежали  окончательной  отмене  уголовные  карь!  за
стачки  и  забастовки,  а  законы  о  страховании  рабочих  —
дальнейшему  усовершенствованию  и  развитию.  Относи¬
тельно  же  продолжительности  рабочего  дня  министр
заверил,  что  «немедленно  будет  приступлено  к  разра¬
ботке»  соответствующих  законопроектов  К
 Переходя  к  оценке  заявления  Коновалова,  необхо¬
димо  прежде  всего  отметить,  что  сам  факт  его  появле¬
ния  свидетельствовал  о  провале  попыток  Временного
правительства  успокоить  пролетариат  обещаниями  (в
декларации  от  3  марта)  одних  только  политических
реформ.  Но  вынужденное  заговорить  об  изменении  эко¬
номического  положения  рабочих,  оно  осталось  верным
себе.  Вместо  декретирования  —  быстрого  и  непосред¬
ственного—  введения  8-часового  рабочего  дня  и  повыше¬
ния  заработной  платы,  что  было  его  прямой  обязанно¬
стью  перед  рабочим  классом,  оно  решило  ограничиться
новыми  обещаниями  либеральных  реформ  —  на  сей  раз
в  области  рабочего  законодательства  в  неопределен¬
ном  будущем.  Временное  правительство  явно  не  спе¬
шило,  да  и  не  хотело  решать  рабочий  вопрос  в  поль¬
зу  трудящихся,  прикрываясь  обычными  буржуазны¬
ми  сентенциями  о  необходимости  поддержания  «соци¬
ального  мира»,  «согласования  справедливых  интересов
различных  классов  и  подчинения  этих  интересов  государ¬
ственному  и  общественному  благу»2,  под  которым  разу¬
мелись,  конечно,  интересы  буржуазии.
 Сам  подход  к  рабочему  вопросу  показал,  что  правя¬
щие  буржуазные  круги  стремились  направить  рабочее
движение  в  русло  «дозволенного»  при  капитализме.  Вот
почему  на  первый  план  выдвигалось  развитие  профес¬
сиональных  союзов,  кооперативов,  бирж  труда,  прими¬
рительных  учреждений  и  т.  п.  В.  И.  Ленин  писал  по
этому  поводу:  «...  либералы  именно  желают  для
укрепления  своего  господства,  чтобы  рабочие  не  шли
дальше  обычных,  «легальных»  (с  точки  зрения  «нор¬
мального»  буржуазного  общества)  организаций,  т.  е.
чтобы  рабочие  только  записывались  в  свою  партию,  в
свой  профессиональный  союз,  в  свой  кооператив  и  т.  д.
и  т.  п.»3
 1  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  2,  7  марта  1917  г.
 2  См.  «Торгово-промышленная  газета»  №  78,  16  апреля  1917  г.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  38.
 112

Монополистические  круги  со  своей  стороны  также
готовились  принять  активное  участие  в  решении  рабо¬
чего  вопроса,  в  частности  в  связи  с  пересмотром  рабоче¬
го  законодательства.  Ведущие  предпринимательские  ор¬
ганизации  одна  за  другой  заводят  у  себя  отделы  труда  ].
 Любопытно,  что  свои  выступления  по  вопросам  рабо¬
чей  политики  ввиду  их  очевидного  классового  характера
монополисты  пытались  прикрыть  флагом  нейтральности.
Так,  Совет  съездов  представителей  промышленности  и
торговли,  признав  необходимым  «принять  самое  дея¬
тельное  участие»  в  разработке  рабочего  вопроса,  решил
предоставить  инициативу  «центральному  военно-про¬
мышленному  комитету  как  учреждению,  объединяющему
интересы  предпринимателей  и  рабочих  (!)2.  Коновалов
не  замедлил  откликнуться  на  «деловые»  соображения
штаба  монополистов  и  поручил  ЦВПК  приступить  (па¬
раллельно  с  работой  отдела  труда  министерства)  к  раз¬
работке  рабочего  законодательства3.  Впрочем,  очень
скоро  все  это  сосредоточилось  в  руках  ведущих  предпри¬
нимательских  организаций.
 Возникает  вопрос:  как  же  отнеслось  Временное
правительство  к  факту  введения  8-часового  рабочего  дня
в  столице?  Забегая  вперед,  скажем,  что  в  его  отношении
к  этому  первостепенному  событию  как  в  зеркале  отра¬
зилось  «общее  правило»  правительственной  политики  —
даровать  народу  лишь  то,  что  им  уже  добыто  и  завое¬
вано,  оставляя  лазейки  для  всевозможных  ограничений
и  движения  вспять.
 Вопросом  о  8-часовом  рабочем  дне  Временное  пра¬
вительство  вынуждено  было  вплотную  заняться  к  исхо¬
ду  дня  все  того  же  10  марта.  А.  И.  Коновалов  сообщил
собравшимся  министрам  о  состоявшемся  соглашении
между  Обществом  заводчиков  и  фабрикантов  и  Петро¬
градским  Советом  и  предложил,  учитывая  сложившееся
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  66,  л.  3—4;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,
д.  5,  л.  23  об.,  76;  ГАОРМО,  ф.  3631,  оп.  3,  д.  133,  л.  121.
 2  ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  4.  Журнал  ССППТ  от
9  марта  1917  г.  На  заседании  Совета  съездов  5  марта  Кутлер  доло¬
жил,  что  он  сообщил  Коновалову,  как  министру,  свое  мнение  о  том,
что  «к  разработке  вопроса  рабочего  законодательства  правильнее
было  бы  привлечь  не  Совет  съездов,  а  Центральный  военно-промыш¬
ленный  комитет,  имеющий  более  нейтральную  организацию»  (ЦГИА,
ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  52  об.).
 3  «Вестник  Временного  правительства»  №  11,  17  марта  1917  г.
 8  П.  В.  Волобуев
 113

«состояние  вещей»,  признать  его  *.  В  первоначальном
проекте  постановления  правительство  намеревалось
санкционировать  соглашение2.  Но  затем  сочло  за  луч¬
шее  принять  его  к  сведению.  Одновременно  оно  поручи¬
ло  военному  и  морскому  ведомствам  распространить
распорядок  работ,  установленный  соглашением,  на  ка¬
зенные  предприятия.  Такое  решение  в  тех  условиях  было
половинчатой  мерой,  подчеркивавшей  его  вынужденный
характер.
 На  том  же  заседании  была  рассмотрена  также  воз¬
можность  введения  8-часорого  рабочего  дня  по  всей
России  в  связи  с  только  что  принятым  Петроградским
Советом  рабочих  и  солдатских  депутатов  предложением
об  издании  указа  по  этому  вопросу.  Под  предлогом
«сложности  этого  вопроса»  правительство  решило  огра¬
ничиться  поручением  министру  торговли  и  промышлен¬
ности  «войти  в  обсуждение  вопроса  о  возможности  (!)  и
условиях  введения  сокращенного  рабочего  времени  в
различных  местностях  России»,  представив  свои  предло¬
жения  на  рассмотрение  правительства3.
 Уклонившись  от  декретирования  8-часового  рабочего
дня  по  всей  России,  Временное  правительство  поступи¬
ло  недальновидно.  Оно  не  имело  реальных  сил  помешать
его  введению  на  местах,  а,  оттягивая  решение  назре¬
вавшего  вопроса,  лишь  способствовало  углублению  и
расширению  конфликтов  и  ^борьбы  между  рабочими  и
капиталистами  на  этой  почве.
 Среди  причин,  обусловивших  эту  «ошибку»,  решаю¬
щее  значение  имело  воздействие  влиятельных  монопо¬
листических  кругов,  стремившихся  заранее  предупре¬
дить  возможность  «опрометчивых»  шагов  со  стороны
центральной  власти.  Так,  имеются  данные,  которые  поз¬
воляют  говорить,  что  активно  противодействовали
 1  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  14,  л.  16—17.  Коновалов,  в  частности,
сообщил,  что  он  командировал  своего  заместителя  для  участия  в
переговорах  о  заключении  упомянутого  соглашения.  Позднее  Бачма¬
нов  говорил,  что  в  критические  дни  министр  считал,  что  «нужно
дать  8-часовой  рабочий  день»  (ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  243).
 2  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  14,  л.  27  об.  Общее  мнение  членов  каби¬
нета,  как  видно  из  черновой  журнальной  записи  заседания,  выразил
Милюков,  сказав,  что  «все  равно  заставят»  [ввести  8-часовой  рабочий
день]  (там  же,  л.  17  об.).
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия»,  стр.  434,  док.  338.
 114

введению  8-часового  рабочего  дня  лидеры  московского
текстильного  капитала,  резко  отрицательно  относив¬
шиеся  к  самой  идее  сокращения  рабочего  времени  в
России  К  На  основании  косвенных  указаний  источников
можно  утверждать,  что  с  соответствующими  предосте¬
режениями  к  правительству  обращались  также  горно¬
промышленники  Урала  и  Юга2.
 Таким  образом,  первые  столкновения  между  трудом
и  капиталом  на  экономической  почве  показали,  что  Вре¬
менное  правительство,  признав  первостепенную  важность
рабочего  вопроса  в  политической  и  экономической  жизни
страны,  тем  не  менее  не  выразило  намерения  начать  его
разрешение  в  пользу  рабочего  класса.
 1  Третьяков,  например,  позднее  признался,  что  он  еще  3  марта
на  одном  из  совещаний  у  министра  торговли  и  промышленности
Коновалова  заявил,  что  8-часовой  рабочий  день  является,  «по  край¬
ней  мере  с  точки  зрения  Москвы,  неприемлемым»  (ЦГИА,  ф.  32,
оп.  1,  д.  63,  л.  230).
 2  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  36  об.;  «Финансовая  газета»
№  437,  14  марта  1917  г.
 8*

Глава  III
 БОРЬБА  МЕЖДУ  ТРУДОМ  И  КАПИТАЛОМ
В  ПЕРИОД  ДВОЕВЛАСТИЯ
(МАРТ—ИЮНЬ  1917  г.)
 §  1.  Основные  направления  рабочего  движения
в  период  двоевластия
 Победа  петроградских  рабочих,  вырвавших  у  капи¬
талистов  8-часовой  рабочий  день,  громким  эхом  отозва¬
лась  по  всей  России.
 В  течение  марта  —  апреля  выступления  рабочих  за
8-часовой  рабочий  день  охватили  всю  страну.  Общерос¬
сийское  значение  имела  борьба  московских  рабочих.
Пролетарии  Москвы  тотчас  после  прекращения  всеоб¬
щей  политической  стачки  потребовали  от  Совета  рабо¬
чих  депутатов  принять  решение  о  повсеместном  введении
8-часового  рабочего  дня  на  заводах  и  фабриках  города,
не  ожидая  декрета  Временного  правительства  и  соизво¬
ления  предпринимательских  центров.  Но  меньшевистско-
эсеровское  большинство  Совета,  несмотря  на  настояния
большевиков  и  требования  рабочих,  не  решалось  на
этот  шаг.  Вот  почему,  особенно  после  получения  Сообще¬
ния  из  Петрограда,  борьба  московских  рабочих  за  8-ча-
совой  рабочий  день  разгорелась  с  особой  силой.  В  сере¬
дине  марта  он  вводится  рабочими  самочинно  на  пред¬
приятиях  Лефортовского,  Сокольнического  и  других
районов  К
 Московский  Совет  рабочих  депутатов  вынужден  был
18  марта  принять  постановление  о  введении  в  Москве
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  91,  285—288,  479,  487,  511,  док.  72,  222,  399,  410,
514;  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  43;  С.  Кукушкин,  Московский
Совет  в  1917  году,  М.,  1957,  стр.  27—29.
 116

с  21  марта  8-часового  рабочего  дня,  а  также  признать
необходимым  распространение  этой  меры  на  всю  стра¬
ну.  С  этой  целью  он  обратился  к  Временному  прави¬
тельству  «с  требованием  о  немедленном  издании  соот¬
ветствующего  декрета».  Московский  Совет  высказался
вместе  с  тем  за  допустимость  сверхурочных  работ  (но  с
разрешения  фабзавкомов)  на  предприятиях,  занятых
работой  на  «оборону»  или  вырабатывающих  предметы
первой  необходимости.  8-часовой  рабочий  день  вводился
без  понижения  заработной  платы  рабочих*.  Подобные
пункты  в  дальнейшем  повторялись  в  решениях  почти
всех  Советов.
 Вслед  за  тем  сокращенный  рабочий  день  был  введен,
как  правило,  явочным  порядком  в  других  городах  Мос¬
ковской  губернии  и  Центрально-промышленного  района
(например,  в  Иваново-Вознесенске).  В  некоторых  слу¬
чаях  8-часовой  рабочий  день  устанавливался  по  согла¬
шению  местных  Советов  с  предпринимательскими  орга¬
низациями  или  отдельными  капиталистами  (Ярославль,
Тула,  Кострома)2.
 В  Поволжье  исход  борьбы  за  8-часовой  рабочий  день
был  предопределен  победой  питерских  и  московских
рабочих.  По  решению  Советов  в  явочном  порядке  он
был  введен  в  Нижнем  Новгороде  (с  27  марта)  и  Казани
(с  1  апреля).  В  Саратове  и  Самаре  Советами  этот  во¬
прос  был  решен  тогда  же  путем  соглашения  с  местными
обществами  заводчиков  и  фабрикантов3.
 На  Юге  России  движение  за  8-часовой  рабочий  день
столкнулось  с  большими  трудностями.  Меньшевики  и
эсеры  всячески  противились  его  введению  до  издания
Временным  правительством  соответствующего  декрета.
 Состоявшаяся  15—17  марта  в  Бахмуте  конференция
Советов  рабочих  и  солдатских  депутатов  шести  районов
Донбасса  (Бахмутского,  Горловского,  Юзово-Енакиев-
 1  См.  «Подготовка  и  победа  Октябрьской  революции  в  Москве»,
М.,  1957,  стр.  32—33,  док.  21.
 2  См.  «Борьба  за  Октябрьскую  революцию  во  Владимирской
губернии  (1917—1918  гг.)»,  Владимир,  1957,  стр.  36,  док.  6;  «Рево¬
люционное  движение  в  России  после  свержения  самодержавия»,
стр.  255—256,  332,  350,  583,  док.  193,  256,  263,  537.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  301,  315,  367—368,  док.  234,  277,  284;  «Революци¬
онное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.д  стр.  214,  док.  160.
 117

ского,  Макеевского  и  др.)  высказалась  против  установ¬
ления  8-часового  рабочего  дня  до  решения  Временного
правительства  и  призвала  рабочих  «воздержаться  от  от¬
дельных  выступлений»  \  В  Екатеринославе  меньшевист¬
ско-эсеровскими  оборонческими  элементами,  верхово¬
дившими  в  местном  Совете  рабочих  депутатов,  «8-часо-
вой  рабочий  день,  —  по  сообщению  «Солдатской  прав¬
ды»,—  был  признан  крайне  опасным  лозунгом,  не
отвечающим  моменту»2.
 Но  такая  позиция  большинства  Советов  Донбасса  и
Криворожья  резко  разошлась  с  настроениями  рабочих.
Как  видно  из  письма  управления  «Продаметы»  от  20  мар¬
та,  «в  Екатеринославском  районе  рабочие  потребовали
введения  8-часового  рабочего  дня,  который,  если  он  не
будет  принят  (предпринимателями.  —  П.  В.)  доброволь¬
но,  они  предполагают  ввести  через  3  дня  явочным  по¬
рядком»  3.
 Перед  лицом  этой  угрозы  руководители  Советов
Донбасса  и  Екатеринославского  района  решили  добить¬
ся  введения  8-часового  рабочего  дня  путем  переговоров
с  предпринимательскими  организациями.  На  состояв¬
шихся  в  Харькове  28—29  марта  и  11  апреля  в  Екатери¬
нославе  конференциях  представителей  каменноугольной
и  металлургической  промышленности  Юга  России  и
представителей  местных  Советов  рабочих  и  солдатских
депутатов  было  достигнуто  соглашение  о  введении  с
1  апреля  8-часового  рабочего  дня  на  шахтах  и  металлур¬
гических  заводах4.  Лишь  тогда  большинство  местных
Советов  приступило  к  практическому  установлению  его.
 Так,  Екатеринославский  Совет  рабочих  депутатов
начал  вводить  8-часовой  рабочий  день  «только  после
угроз  отдельных  заводов  провести  его  захватным  путем,
только  после  того  как  была  получена  телеграмма  Пе¬
тербургского  Совета  рабочих  и  солдатских  депутатов  о
введении  8-часового  рабочего  дня  (в  Петрограде.  —
 1  См.  «Великая  Октябрьская  социалистическая  революция  на
Украине»,  Киев,  1957,  т.  I,  стр.  259,  док.  224.
 2  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  167,
док.  119.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  513,
док.  297.
 4  См.  «Конференции  рабочих  и  промышленников  Юга  России»,
Харьков,  1917,  вып.  1,  стр.  7,  45—46.
 118

Я.  В.)  и  местные  заводчики  и  фабриканты  сами  выра¬
зили  согласие  начать  переговоры  по  этому  вопросу...»  К
Фактическое  проведение  этой  меры  в  Донецко-Екатери-
нославском  районе  затянулось  до  середины  апреля,  за
исключением  тех  предприятий,  где  8-часовой  рабочий
день  был  установлен  рабочими  в  явочном  порядке.
 В  Киеве  Совет  рабочих  депутатов  отверг  предложе¬
ние  большевистской  фракции  Совета  о  немедленном
введении  8-часового  рабочего  дня,  решив  осуществить
его  «путем  организованного  соглашения  со  всеми  про¬
мышленниками,  избегая  частичных  выступлений».  Такое
соглашение  и  было  достигнуто  23  марта;  8-часовой  ра¬
бочий  день  должен  был  быть  введен  не  позже  1  апреля  2.
В  Николаеве  же  переход  к  8-часовому  рабочему  дню
совершился  по  постановлению  Совета  рабочих  депута¬
тов  3.
 В  начале  апреля  был  завоеван  8-часовой  рабочий
день  рабочими  Ростова-на-Дону  и  округи4.
 В  Закавказье  в  авангарде  борьбы  за  8-часовой  рабо¬
чий  день  выступал  славный  бакинский  пролетариат.  Он
был  полон  решимости  добиться  его  немедленного  осу¬
ществления.  Но  меньшевистско-эсеровский  Совет  рабо¬
чих  депутатов  стремился  разрешить  этот  вопрос  мирно,
путем  соглашения  с  нефтепромышленниками,  что  почти
на  полтора  месяца  задержало  введение  8-часового  ра¬
бочего  дня  в  Баку.  Лишь  с  1  мая  нефтяные  короли,  бо¬
ясь  усиления  рабочего  движения,  пошли  на  уступки5.
 По-боевому  провели  кампанию  за  8-часовой  рабочий
день  рабочие  Урала.  Здесь  переход  к  8-часовому  рабоче¬
му  дню  был  осуществлен,  как  правило,  явочным  путем:
либо  по  решению  местных  Советов  рабочих  депутатов,
либо  самих  рабочих  коллективов.  Так,  собрание  рабочих
механического  завода  товарищества  «Бр.  Каменские  и
 1  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  167,
док.  119.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  271,  док.  209;  «Великая  Октябрьская  социалисти¬
ческая  революция  на  Украине»,  т.  I,  стр.  67,  док.  30.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  315,  док.  246.
 4  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  220,  док.  147.
 5  См.  там  же,  стр.  186—189,  195—197;  док.  134,  143;  «Нефтя¬
ное  дело»  №  8,  1917,  стр.  26.
 119

Н.  Мешков»  в  Перми  17  марта  решило  «по  примеру
Центрального  Петроградского  комитета  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов»  ввести  у  себя  8-часовой  рабочий
день  К
 Энергично  действовал  в  этом  вопросе  Екатеринбург¬
ский  Совет  рабочих  и  солдатских  депутатов,  направля¬
емый  большевиками.  23  марта  общее  собрание  Совета
постановило:  «Предложить  всем  фабрикантам,  завод¬
чикам,  владельцам  предприятий  и  начальникам  желез¬
ных  дорог  и  железнодорожных  мастерских  Екатерин¬
бургского  района  ввести  с  1  апреля  8-часовой  рабочий
день».  Предпринимателям  предписывалось  сообщить
Совету  о  выполнении  данного  решения2.  В  начале  апре¬
ля  8-часовой  рабочий  день  был  введен  на  Урале  почти
повсюду.
 Волна  рабочих  выступлений  за  8-часовой  рабочий
день  достигла  и  Сибири.  Уже  22  марта  Красноярский
Совет  рабочих  и  солдатских  депутатов,  действуя  по-ре-
волюционному,  решил  ввести  «впредь  до  издания  закона
о  нормальном  рабочем  дне»  8-часовой  рабочий  день
на  всех  фабрично-заводских,  торгово-промышленных  и
железнодорожных  предприятиях  города.  Аналогичным
образом  поступили  несколько  позднее  Иркутский  и  Ом¬
ский  Советы.  Иные  Советы  Сибири  (например,  Новони¬
колаевский)  вводили  его  путем  соглашения  с  местными
предпринимательскими  организациями  3.
 От  общего  пролетарского  движения  не  остались  в
стороне  и  рабочие  далеких  городских  центров  Сред¬
ней  Азии.  Одними  из  первых  ввели  8-часовой  рабочий
день  по  постановлению  местного  Совета  солдатских  и
рабочих  депутатов  рабочие  города  Скобелева  и  его
уезда  4.
 Состоявшийся  в  середине  апреля  в  Ташкенте  I  Тур¬
кестанский  краевой  съезд  Советов  рабочих  и  солдатских
депутатов  в  своем  постановлении  предложил  вводить
 1  См.  «Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистической
революции  в  Пермской  губернии»,  Пермь,  1957,  стр.  152,  док.  98.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  366,  док.  275.
 3  См.  там  же,  стр.  299,  359,  док.  231,  269;  «Революционное  дви¬
жение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  173,  191,  док.  124,  137.
 4  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  360—361,  док.  271.
 120

8-часовой  рабочий  день  в  крае  впредь  до  его  зако¬
нодательного  установления  путем  соглашения  с  пред¬
принимателями  *.  Таким  образом,  менее  чем  за  два
месяца  борьба  пролетарских  масс  России  за  8-часовой
рабочий  день  увенчалась  победой  по  всей  необъятной
стране.
 За  какие-нибудь  месяц—два  было  достигнуто  то,  за
что  героически  боролись  в  течение  двух  десятилетий
миллионы  рабочих  России.  Завоевав  8-часовой  рабочий
день,  пролетариат  одним  ударом  ликвидировал  то  удли¬
нение  рабочего  дня,  какое  принесла  с  собой  война.  Так,
в  Петроградской  губернии  средний  рабочий  день  еще  в
январе  1917  г.  равнялся  10,1  часа,  а  в  марте  сократился
до  8,4  часа2.  Это  завоевание  означало  реальное  огра¬
ничение  капиталистической  эксплуатации,  уничтожение
ее  наиболее  варварских  форм  и  введение  в  известные
«нормальные»  рамки.  Пролетариат  России  был  первым
в  международном  рабочем  движении,  добившимся  осу¬
ществления  своего  основного  лозунга.
 Политические  последствия  борьбы  за  8-часовой  ра¬
бочий  день  были  не  менее,  если  не  более  значительны,
чем  экономические.  Успех  в  борьбе  за  8-часовой  рабочий
день  был  результатом  мощного  подъема  массового  рабо¬
чего  движения,  начавшегося  в  стране  после  Февральской
революции.  Победа  рабочего  класса  укрепила  в  нем  веру
в  свои  силы.  Кроме  того,  она  показала  ему  действен¬
ность  революционных,  а  не  соглашательских  методов
экономической  борьбы.  Всколыхнув  многомиллионные
рабочие  массы,  победоносная  борьба  за  8-часовой  рабо¬
чий  день  дала  им  почувствовать  первые  осязаемые  ма¬
териальные  плоды  революции.  Тем  самым  она  связала
с  делом  революции,  экономически  заинтересовала  в  ее
исходе  широчайшие  массы  трудящихся,  ранее  стоявшие
в  стороне  от  политики.
 «Правда»,  подводя  итоги  движения  за  8-часовой  ра¬
бочий  день,  писала:  «Важным  завоеванием  российской
революции  явилось  установление  явочным  порядком
почти  на  всех  фабриках  и  заводах  8-часового  рабочего
дня»  3.
 '  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  221,  док.  165.
 2  См.  С.  Г.  Струмилин,  Проблемы  экономики  труда,  стр.  480.
 3  «Правда»  №  50,  6  мая  1917  г.
 121

Бесспорен  факт,  что  8-часовой  рабочий  день  был  по¬
всюду  добыт  рабочим  классом  в  борьбе,  в  результате
слома  сопротивления  капиталистов.  В  тех  случаях,  ко¬
гда  Советы  непосредственно  декретировали  введение
8-часового  рабочего  дня  или  рабочие  коллективы  само¬
чинно  переходили  к  нему,  революционный  характер
действий  рабочих  масс  выступал  открыто.  Когда  же  Со¬
веты  разрешали  этот  насущный  вопрос  путем  соглаше¬
ний  с  предпринимательскими  организациями,  этим  они
как  бы  сглаживали  революционность  выступлений  масс,
придавали  им  легальный  оттенок.  Вот  почему  меньше¬
вистско-эсеровские  руководители  как  Петроградского,
так  и  провинциальных  Советов,  будучи  не  в  силах  проти¬
виться  воле  рабочих  масс,  ратовали  за  милый  их  сердцу
второй  путь.  Эта  тактика  была  закреплена  и  в  резолю¬
ции  Всероссийского  совещания  Советов  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов  о  8-часовом  рабочем  дне.  В  ней
наряду  с  поручением  Исполкому  Петроградского  Совета
вступить  с  Временным  правительством  в  переговоры  об
издании  декрета  о  8-часовом  рабочем  дне  содержалась
рекомендация  «впредь  до  издания  такого  закона  доби¬
ваться  соглашения  с  предпринимателями  о  введении
8-часового  рабочего  дня»
 Громадную  роль  в  обеспечении  победы  рабочего
класса  сыграли  большевики.  Партия  большевиков  была
не  только  первой,  но  и  единственной  в  стране,  которая
с  самого  начала  революции  призвала  пролетариат  к
борьбе  за  8-часовой  рабочий  день.  Большевистские  ор¬
ганизации  повсеместно  и  безоговорочно  поддержали
требование  рабочих  масс  о  немедленном  введении  8-ча-
сового  рабочего  дня,  выступали  на  предприятиях  за¬
стрельщиками  его  установления  в  явочном  порядке,
ориентировали  рабочих  на  смелые  самочинные  действия.
Большевистские  фракции  Советов  добивались,  чтобы
Советы  в  вопросе  об  удовлетворении  требований  рабо¬
чих  действовали  как  революционная  власть.
 Деятельность  большевиков  в  значительной  мере  спо¬
собствовала  тому,  что  натиск  рабочего  класса  на  капи¬
тал,  несмотря  на  недостаточную  еще  организованность
пришедших  в  движение  миллионных  масс,  оказался
поразительно  дружным.  Сила  этого  натиска  была  тако¬
 1  «Всероссийское  совещание  Советов»,  М.—Л.,  1927,  стр.  242.
 122

ва,  что  позволила  рабочему  классу  одержать  свою  пер¬
вую  победу  в  борьбе  между  трудом  и  капиталом  сравни¬
тельно  легко  К
 В  ходе  борьбы  вскрылись  некоторые  слабости  и  от¬
рицательные  моменты  в  движении  за  8-часовой  рабочий
день.  Они  были  обусловлены  в  основном  недостаточной
сознательностью  широких  пролетарских  масс  и  рас¬
пространившимися  революционно-оборонческими  взгля¬
дами.  Так,  на  первых  порах  у  известной  части  рабочих
проявлялось  бессознательно  доверчивое  отношение  к
Временному  правительству,  а  отсюда  склонность  ждать
от  него  благоприятного  разрешения  вопроса  о  сокраще¬
нии  рабочего  дня.  Упоминавшаяся  нами  выше  Бахмут-
ская  конференция  Советов  Донбасса,  постановив  воз¬
держаться  от  введения  8-часового  рабочего  дня  до
опубликования  закона,  как  раз  и  отразила  такого  рода
настроения  в  рабочей  среде.  Кроме  того,  в  резолюциях
почти  всех  Советов  и  большинства  рабочих  собраний
присутствовал  пункт  о  сохранении  сверхурочных  работ
на  время  войны,  что  свидетельствовало  о  распространен¬
ности  оборонческих  иллюзий.
 Вместе  с  тем  сама  борьба  за  8-часовой  рабочий  день
показывала  рабочим  массам  беспочвенность  их  надежд
на  Временное  правительство.  Она  оказалась  едва  ли  не
первым  серьезным  ударом  как  по  бессознательной  до¬
верчивости  масс  к  политике  буржуазии  и  ее  правитель¬
ству,  так  и  по  их  революционно-оборонческим  настроени¬
ям.  Показательно,  что  уже  с  середины  марта  на  заводах
и  фабриках  все  настойчивее  звучит  требование  отмены
всяких  сверхурочных  работ  и  осуществления  8-часового
рабочего  дня  в  чистом  виде2.
 Сохранение  и  широкое  распространение  сверхуроч¬
ных  работ,  удлинявших  8-часовой  рабочий  день  до  9  и
10  часов,  свидетельствовало  о  незавершенности  борьбы
 1  Не  отрицая  факта  сравнительной  легкости  завоевания  8-часо-
вого  рабочего  дня  в  марте  —  апреле  1917  г.,  мы  вместе  с  тем  должны
решительно  отвергнуть  как  несостоятельные  утверждения  меньше¬
виков,  будто  8-часовой  рабочий  день  был  введен  «без  всякой  борь¬
бы»,  по  добровольному  согласию  промышленников  («Рабочая  га¬
зета»  №  6  и  11  от  12  и  18  марта  1917  г.).  Цель  подобных  утвер¬
ждений  ясна  —  принизить  силу  рабочего  класса  и  дискредитировать
необходимость  революционных  методов  борьбы.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  494,  507,  511,  док.  422,  442,  447,  449.
 123

за  утверждение  8-часового  рабочего  дня.  О  том,  что
победа  рабочего  класса  не  была  еще  полной  и  оконча¬
тельной,  яснее  всего  говорило  отсутствие  соответствую¬
щего  законодательного  акта  Временного  правительства.
Наконец,  как  мы  покажем  ниже,  практическое  прове¬
дение  8-часового  рабочего  дня  во  многих  случаях  сры¬
валось  предпринимателями.  Большевистская  печать  с
полным  основанием  предупреждала  рабочий  класс,  что
его  «борьба  за  8-часовой  рабочий  день  далеко  еще  не
закончена»  и  что  достигнутая  победа  представляет  со¬
бой  «частичную  победу»  К
 Тем  не  менее  к  маю  вопрос  о  8-часовом  рабочем  дне
как  главный  в  борьбе  рабочего  класса  за  улучшение
своего  экономического  положения  в  основном  разрешил¬
ся  и  утратил  былую  остроту.  Правда,  вплоть  до  Октябрь¬
ской  революции  и  его  законодательного  введения  Со¬
ветским  правительством  он  не  переставал  быть  одним  из
пунктов  борьбы  между  трудом  и  капиталом.  Эта  борьба
велась  рабочим  классом  по  трем  основным  линиям:
1)  уничтожение  сверхурочных  работ  как  «законного»
основания  для  удлинения  рабочего  дня;  2)  противодей¬
ствие  попыткам  капиталистов  сорвать  провозглашенный,
введенный  и  нередко  признанный  ими  8-часовой  рабо¬
чий  день;  3)  проведение  кампании  за  законодательное
закрепление  фактического  завоевания.
 Перипетии  этой  борьбы  и  ее  итоги  за  период  двое¬
властия  мы  рассмотрим  ниже  в  связи  с  характеристикой
политики  буржуазии  и  Временного  правительства  в  во¬
просе  о  введении  8-часового  рабочего  дня.
 *  *  *
 Другим  основным  направлением  рабочего  движения
в  послефевральский  период  была  борьба  за  повышение
заработной  платы.  В  большинстве  промышленных  рай¬
онов  первые  требования  повышения  ставок  оплаты  труда
были  предъявлены  рабочими  одновременно  или  почти
одновременно  с  требованием  введения  8-часового  рабо¬
чего  дня.  Но  подлинный  размах  борьба  за  повышение
заработной  платы  приобрела  лишь  после  того,  как  был
завоеван  8-часовой  рабочий  день.  Примерно  с  апреля  и
 1  «Правда»  №  12,  18  марта  1917  г.;  «Вопросы  страхования»  №  2,
1917,  стр.  2.
 124

вплоть  до  Октябрьской  революции  вопрос  о  заработной
плате  являлся  поистине  осью  экономической  борьбы
между  трудом  и  капиталом.
 Неизбежность  острой  борьбы  вокруг  вопроса  о  за¬
работной  плате  вытекала  из  всей  обстановки  революции.
Рабочий  класс  не  мог  и  не  хотел  ограничиться  некото¬
рым  повышением  оплаты  труда,  могущим  облегчить
тяготы  дороговизны  или  в  лучшем  случае  обеспечить
удовлетворение  только  элементарных  потребностей.
Изменившееся  положение  рабочего  класса,  его  первен¬
ствующая  роль  в  политической  жизни  страны,  сознание
им  своей  силы  позволяли  ему  поставить  перед  собой
более  трудную,  но  реальную  для  первых  месяцев  рево¬
люции  задачу  —  добиться  повышения  жизненного  уров¬
ня  основной  массы  пролетариев.  Рабочие  отныне  хотели
«жить  так,  как  это  достойно  работника  и  свободного
гражданина»  К
 Как  только  началась  борьба  рабочих  за  повышение
заработной  платы,  центральным  пунктом  ее  стало  тре¬
бование  установления  минимальной  платы  и  введения
на  этой  основе  новых  тарифов  (ставок).  Минимум  зара¬
ботной  платы  должен  был  обеспечить  удовлетворение
жизненно  необходимых  потребностей  рабочего  и  его
семьи  2.
 В  Петрограде  вопрос  о  необходимости  быстрейшей
выработки  единого  минимума  заработной  платы  для
всей  промышленности  города  был  поставлен  рабочими
перед  Советом  уже  на  его  заседаниях  18  и  20  марта3.
 Требование  пересмотра  тарифов  и  установления  ми¬
нимума  заработной  платы  диктовалось  не  только  низ¬
ким  уровнем  существовавших  до  революции  ставок.
Для  русской  промышленности  была  характерна,  по
словам  В.  И.  Гриневецкого,  неурегулированность  рабо¬
чих  плат,  их  несоответствие  квалификации  разных  групп
рабочих4.  Так,  в  петроградской  металлопромышленно¬
сти  «не  было  ни  одной  мастерской  (в  смысле  цеха.—
 1  «Текстильный  рабочий»  №  2,  1917,  стр.  6.
 2  Говоря  иначе,  минимум  заработной  платы  —  это  низший  предел
стоимости  рабочей  силы.  Отсюда  следует,  что  повышение  стоимости
рабочей  силы,  выражающееся  в  увеличении  реальной  заработной
платы,  означает  для  рабочего  повышение  его  жизненного  уровня.
 3  См.  «Правда»  №  14,  21  марта;  №  16,  23  марта  1917  г.
 4  См.  В.  И.  Гриневецкий,  указ.  соч.,  стр.  34.
 125

П.  В.),  ни  одного  завода,  где  бы  заработная  плата  рабо¬
чих  одной  и  той  же  профессии  была  одинакова»1.  Такое
же  положение  было  и  в  промышленности  Донбасса2.
Причина  этого  разнобоя  в  том,  что  в  вопросах  тарифи¬
кации  оплаты  труда  господствовал  предприниматель¬
ский  произвол,  а  не  экономически  обоснованные  нормы.
Капиталисты  стремились  дроблением  рабочих  по  зара¬
ботку  подорвать  их  сплоченность  и  солидарность,  проти¬
вопоставить  одну  категорию  рабочих  другой.  Особенно
острой  с  этой  точки  зрения  проблемой  был  разрыв  в
оплате  между  квалифицированными  рабочими  и  черно¬
рабочими.
 Движение  за  повышение  заработной  платы  началось
стихийно  с  частичных  выступлений  по  отдельным  заво¬
дам  и  фабрикам  против  отдельных  предпринимателей.
Борьба  носила  довольно  хаотический  характер,  но  едино¬
душное  стремление  масс  добиться  улучшения  своей
жизни  придало  ей  массовость  и  известную  организован¬
ность.  Это  была,  так  сказать,  первая,  начальная  стадия
движения  за  повышение  заработной  платы.  Хронологи¬
чески  она  приходится  на  март—апрель.
 Зачин  и  в  борьбе  за  повышение  заработной  платы
принадлежал  питерским  рабочим,  острее  других  реаги¬
ровавшим  на  ухудшение  своего  положения.  Через  неделю
после  заключения  соглашения  о  введении  8-часового  ра¬
бочего  дня  Петроградское  общество  заводчиков  и  фаб¬
рикантов  с  грустью  констатировало,  что  это  соглашение
«рабочих  не  успокоило»,  на  фабриках  и  заводах  продол¬
жается  предъявление  различных  требований,  и  в  первую
очередь  о  повышении  заработной  платы3.
 Судя  по  материалам  Петроградского  общества  за¬
водчиков  и  фабрикантов,  рабочие  многих  предприятий
предъявили  администрации  требования  об  увеличении
заработной  платы  сверх  того  повышения  расценок,  ко¬
торое  было  произведено  при  переходе  на  8-часовой  ра¬
бочий  день.  На  некоторых  предприятиях  уже  в  середине
марта  удалось  добиться  повышения  заработной  платы
на  35—50%  против  дофевральского  уровня  вместо  «за¬
конных»  20—28%  4.
 1  См.  «Профессиональный  вестник»  №  3—4,  1917,  стр.  8.
 2  См.  «Металлист»  №  5,  1917,  стр.  7.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  23  об.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  110—111;  д.  24,  л.  7.
 126

Меньшёвистско-эсёровёкие  вожди  Совета  не  возгла¬
вили  начавшуюся  борьбу  рабочих,  они  заклинали  рабо¬
чих  не  увлекаться  экономической  борьбой,  дабы  не  на¬
нести  ущерба...  революции1.  Твердо  и  безоговорочно
встала  на  сторону  рабочих  только  партия  большевиков,
признав  их  требования  вполне  справедливыми2.
 Угроза  разрастания  конфликтов,  с  одной  стороны,
ходатайства  Петроградского  общества  заводчиков  и
фабрикантов  о  принятии  «неотложных  мер  к  восстанов¬
лению...  нормальной  жизни  на  заводах»3  —  с  другой,
заставили  Исполком  Петроградского  Совета  вмешаться
в  экономическую  борьбу.  20  марта  Совет,  обсудив  во¬
прос  о  повышении  заработной  платы,  призвал  (в  кото¬
рый  раз!)  рабочих  воздерживаться  от  разрозненных
экономических  выступлений  и  «спокойно  ждать»  выра¬
ботки  минимума.  Но  вместе  с  тем  Совет  принял  пред¬
ложения  представителей  ряда  рабочих  коллективов
о  выработке  общего  для  всего  Петрограда  минимума
заработной  платы  для  низших  категорий  труда  (черно¬
рабочих)  4.
 Выдвигая  в  первую  очередь  вопрос  об  установлении
минимума  заработной  платы  для  чернорабочих,  созна¬
тельные  рабочие  исходили  не  только  из  желания  улуч¬
шить  положение  самого  низкооплачиваемого  слоя  про¬
летариата.  Дело  в  том,  что  «заработок  чернорабочих,—
писал  журнал  «Металлист»,  —  являлся  тем  прожиточ¬
ным  минимумом,  опускаться  ниже  которого  —  значит  го¬
лодать»5.  Он  был  исходным  пунктом  для  нормирова¬
ния  заработной  платы  основной  массы  рабочих,  в  том
числе  квалифицированных.  Не  подняв  минимума  черно¬
рабочих,  нельзя  было  добиться  общего  повышения
оплаты,  а  следовательно,  улучшения  материального  по¬
ложения  всего  рабочего  класса.  Передовыми  рабочими
двигали  также  мотивы  пролетарской  солидарности,  за¬
бота  об  укреплении  единства  действий  всех  пролетар¬
ских  отрядов.  Петроградские  промышленники  уразуме¬
ли  это,  отметив  в  одном  из  журналов  своих  совещаний,
что  квалифицированные  рабочие  «горячо  поддержат
 1  См.  «Рабочая  газета»  №  3—5,  9—11  марта  1917  г.
 2  См.  «Правда»  №  17—22,  25—31  марта  1917  г.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  23  об.
 4  См.  «Правда»  №  16,  23  марта  1917  г.
 5  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  5.
 127

своих  товаршцей-чернорабочих  в  их  борьбе  за  так  на¬
зываемую  «голодную  плату»»  *.  Вот  почему  вопрос  о  ми¬
нимуме  для  чернорабочих  как  в  Петрограде,  так  и  в
провинции  стал  гвоздем  развернувшейся  борьбы  за  по¬
вышение  заработной  платы.
 В  Петрограде  выработкой  минимума  заработной
платы  чернорабочих  занялась  с  31  марта  Центральная
примирительная  камера2.  Рабочая  делегация  камеры
внесла  предложение  об  установлении  минимума  зара¬
ботной  платы  чернорабочим:  мужчинам  —  5  руб,  и  жен¬
щинам—  4  руб.  в  день3.  После  продолжительных  про¬
волочек  со  стороны  промышленников,  затруднивших  до¬
стижение  соглашения  на  базе  этих  ставок,  Центральная
примирительная  камера  установила  с  24  апреля  для
Петрограда  и  его  окрестностей  минимум  в  заявленных
рабочими  представителями  размерах4.
 Комментируя  это  событие,  «Правда»  писала,  что
установленный  минимум  до  известной  степени  улучшает
положение  рабочих.  Однако,  продолжала  газета,  «не
совсем»,  так  как  вскоре  после  его  введения  упала  стои¬
мость  рубля,  а  дороговизна  продуктов  возросла.  К  июню
он  уже  не  покрывал  необходимых  расходов  рабочей
семьи5.
 Большого  успеха  добились  печатники  столицы.  Проф¬
союз  печатников  Петрограда  одним  из  первых  в  стране
выработал  тариф  и,  угрожая  стачкой,  принудил  пред¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  120  об.
 2  Она  была  создана  в  соответствии  с  соглашением  между  Петро¬
градским  Советом  и  Обществом  заводчиков  и  фабрикантов  от
10  марта  и  состояла  из  равного  представительства  (по  16  человек)
от  рабочих  и  промышленников.  Рабочая  делегация,  сформированная
отделом  труда  при  Исполкоме  Петроградского  Совета,  состояла  в
основном  из  меньшевиков,  промышленная  —  из  представителей  Обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов  (см.  «Вопросы  страхования»  №  4,
1917,  стр.  14).
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  68;  д.  28,  л.  3  об.  Как  изве¬
стно,  до  революции  мужчины  и  женщины  за  равный  труд  получали
разную  оплату.  В  первое  время  после  Февральской  революции  рабо¬
чие  организации,  выдвигая  требования  о  повышении  заработной
платы,  исходили,  как  правило,  из  этой  традиции.  В  дальнейшем  все
чаще  рабочие  стали  требовать  нормирования  заработной  платы  по
принципу:  «равная  плата  за  равный  труд».  Но  восторжествовал  этот
справедливый  принцип  лишь  после  Октябрьской  революции.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  28,  л.  3  об.  —  5;  «Вопросы  страхо¬
вания»  №  4,  1917,  стр.  14.
 5  См.  «Правда»  №  83,  16  июня  1917  г.
 128

принимательские  организации  признать  его.  Согласно
коллективному  договору,  на  более  чем  300  предприятиях
вводились  новые  ставки,  8-часовой  рабочий  день,  урав¬
нивалась  оплата  труда  мужчин  и  женщин  печатников  К
 Широкий  размах  приобрела  борьба  за  повышение
заработной  платы  в  Центрально-промышленном  рай¬
оне.  В  Москве  уже  в  марте  —  апреле  рабочие  многих
заводов  предъявили  владельцам  требования  об  увели¬
чении  расценок  оплаты  труда.  Так,  рабочие  заводов
Гакенталя,  Якобсона  и  Ефремова  10  апреля  потребова¬
ли  повышения  заработной  платы  в  среднем  на  30—70%.
В  дальнейшем  свои  требования  им  пришлось  подкре¬
пить  объявлением  забастовки2.
 С  решительными  требованиями  увеличения  заработ¬
ной  платы  выступили  текстильщики  Орехово-Зуева,  Бо-
городска,  Иваново-Вознесенска,  Кинешмы,  Шуи.  При¬
чем  рабочие  Орехово-Зуева  в  апреле  потребовали  по¬
вышения  минимума  оплаты  до  2  р.  50  к.  в  день  для
получавших  от  43—60  коп.  до  1  руб.  и  увеличения  зара¬
ботной  платы  на  200%  для  остальных  рабочих  (с  зара¬
ботком  менее  2  руб.)3.  О  скромности  предъявленных
требований  можно  судить  хотя  бы  по  тому,  что  минимум
в  2  р.  50  к.,  по  словам  представителей  рабочих,  был
такой  платой,  «на  которую  едва  только  можно  просуще¬
ствовать»4.  Из-за  отказа  текстильных  магнатов  Моро¬
зовых  удовлетворить  эти  требования  конфликт  затя¬
нулся.  Лишь  в  июне  он  был  разрешен  третейским  су¬
дом,  признавшим  требования  рабочих  справедливыми
и  увеличившим  заработную  плату  в  среднем  на  110%  5.
В  Шуе,  по  данным  Общества  фабрикантов  и  заводчиков
Шуйского  района,  увеличение  заработной  платы  в  апре¬
ле—  мае  составило  70—80%  6.
 Материалы  Московской  областной  конференции  Со¬
ветов  рабочих  и  солдатских  депутатов  (25—26  марта)
 1  См.  «Правда»  №  59,  17  мая  1917  г.
 2  См.  И.  Колычевский,  Забастовочное  движение  в  Москве  с
февраля  по  октябрь  1917  г.  «Пролетарская  революция»  №  8,  1926.
стр.  63—67,  71;  «Известия  Московского  Совета  рабочих  депута¬
тов»  №  52,  5  мая  1917  г.
 3  См.  «Социл-демократ»  №  49,  6  мая  1917  г.
 4  ЦГВИА,  ф.  1325,  оп.  1,  д.  32,  л.  62.
 5  См.  С.  Н.  Прокопович,  указ.  соч.,  стр.  258.
 6  См.  Г.  А.  Трукан,  указ.  соч.,  стр.  116.
 9  П.  В.  Волобуев
 129

показывают,  что  благодаря  деятельности  местных  Со¬
ветов  «с  начала  революции  в  30  местах  (на  конферен¬
ции  было  представлено  76  пунктов.  —  П.  В.)  рабочие
добились  улучшения  экономических  условий  жизни»  •.
 Особой  остротой  отличалась  борьба  за  повышение
заработной  платы  на  Урале.  Рабочие  большинства  за¬
водов,  находясь  в  невероятно  тяжелом  положении,  по¬
требовали  в  спешном  порядке  урегулировать  заработ¬
ную  плату,  доведя  ее  до  прожиточного  минимума.
Совет  рабочих  депутатов  и  служащих  Богословского
округа  23  марта  предъявил  заводоуправлению  требова¬
ние  установить  минимальную  заработную  плату:  черно¬
рабочим—  3—4  руб.,  квалифицированным  рабочим  —
6—10  руб.  в  день2.  Это  означало  бы  повышение  зара¬
ботной  платы  от  10  до  100%  для  разных  категорий
рабочих,  а  в  среднем  не  более  50%  против  дофев-
ральского  уровня.  В  таких  же  примерно  размерах
требовали  увеличить  заработную  плату  рабочие  Лысь-
венского  завода3.  Однако  горнопромышленники  в
марте  —  апреле  лишь  частично  удовлетворили  предъяв¬
ленные  требования,  что  вызвало  резкое  обострение
социального  конфликта  между  трудом  и  капиталом  на
Урале.
 В  ходе  борьбы  за  8-часовой  рабочий  день  начал  ре¬
шать  задачу  повышения  заработной  платы  рабочий
класс  Юга  России.  Уже  в  конце  марта  «Правда»  писа¬
ла,  что  из  Донбасса  поступают  многочисленные  сообще¬
ния  об  увеличении  заработной  платы4.  Как  и  повсюду,
борьба  завязалась  на  отдельных  предприятиях  —  шах¬
тах,  заводах,  фабриках.  Целью  борьбы  было  установ¬
ление  минимума  для  низших  категорий  рабочих  при
общем  пропорциональном  повышении  оплаты  для  всех.
На  состоявшейся  28—29  марта  в  Харькове  совместной
конференции  представителей  горнорабочих  и  горнопро¬
мышленников  Донбасса  было  достигнуто  соглашение
о  повышении  с  1  апреля  оплаты  сдельных  работ  на  50%
 1  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия»,  стр.  317,  док.  248.
 2  См.  «Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистиче¬
ской  революции  в  Пермской  губернии»,  стр.  158,  док.  101.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  169,  док.  121.
 4  См.  «Правда»  №  19,  28  марта  1917  г.
 130

и  установлении  минимального  заработка  в  2  р.  50  к.
В  свою  очередь  владельцы  металлургических  заводов
на  совещании  в  Екатеринославе  11—12  апреля  под  дав¬
лением  рабочих  выразили  согласие  повысить  заработ¬
ную  плату  в  среднем  на  35%  при  минимуме  2  р.  50  к.,
тогда  как  рабочие  требовали  3  руб.1
 В  Баку  борьба  нефтепромышленных  рабочих  за  по¬
вышение  заработной  платы  почти  сразу  вылилась  в
движение  за  коллективный  договор.  Новые  тарифы  дол¬
жны  были  стать  его  составной  частью.  12  апреля  по
требованию  масс  Бакинским  Советом  рабочих  депута¬
тов  была  создана  комиссия  для  выработки  условий  до¬
говора.  К  июлю,  по  данным  Совета  съездов  бакинских
нефтепромышленников,  заработная  плата  рабочих  Баку
увеличилась  от  повышения  ставок  и  введения  новых  рас¬
ценок  при  переходе  на  8-часовой  рабочий  день  более
чем  на  50%  2.
 В  мае  —  июне  накал  борьбы  между  трудом  и  капи¬
талом  по  экономическим  вопросам,  и  прежде  всего  по
вопросу  о  заработной  плате,  резко  возрастает.  К  этому
времени  мартовско-апрельское  повышение  платы  было
сведено  на  нет  ростом  дороговизны.  Вместе  с  тем  у  ра¬
бочих  стал  проходить  революционно-оборонческий  угар.
Антикапиталистические  же  настроения,  напротив,  силь¬
но  возросли.  Усиление  сопротивления  капиталистов  в
ходе  экономической  борьбы  умножало  количество  кон¬
фликтов  и  резко  обостряло  их.  Политическая  обстанов¬
ка  в  свою  очередь  подстегивала  рабочие  массы  к  борьбе.
В  начале  июня  Московский  Совет  рабочих  депутатов  в
резолюции,  предложенной  большевистской  фракцией,
констатировал  «несомненный  факт  разрастающейся  эко¬
номической  борьбы»  в  Москве3.  Таким  же  было  положе¬
ние  по  всей  стране.
 Фронт  экономической  борьбы  в  мае  —  июне  значи¬
тельно  расширился.  От  выступлений  против  отдельных
предпринимателей  рабочие  массы  переходят  к  борьбе
против  капиталистов  в  разрезе  целых  районов  или  от¬
раслей  промышленности.  Разбуженные  революцией,  в
 1  См.  «Конференции  рабочих  и  промышленников  Юга  России»,
вып.  1,  стр.  7,  25,  40,  51,  56.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  342,
док.  168.
 3  См.  «Социал-демократ»  №  76,  8  июня  1917  г.,  стр.  67,
 9*
 131

борьбу  за  улучшение  своего  экономического  положения
включились  рабочие  неиндустриального  труда  —  прачки,
маляры,  повара,  граверы,  приказчики  и  т.  п.  Это  были
преимущественно  рабочие  мелких  предприятий.  Они
первыми  обратились  к  такому  оружию  борьбы,  как  за¬
бастовка.  В  Петрограде  широкий  резонанс  получила
проведенная  в  начале  мая  стачка  5  тыс.  прачек.  Июнь¬
ская  стачка  прачек  в  Киеве  стала  одной  из  самых  круп¬
ных  за  весь  послефевральский  период.  В  Петрограде,
Москве,  Харькове,  Киеве,  Екатеринбурге  и  многих  дру¬
гих  городах  бастовали  портные,  колбасники,  сапожни¬
ки,  повара,  официанты,  служащие  трактирного  про¬
мысла,  приказчики  и  т.  п.
 Наступление  на  капитал  по  существу  впервые  по¬
сле  революции  возглавили  окрепшие  к  этому  времени
профсоюзы.  Благодаря  этому  движение  приобрело  бо¬
лее  организованный  характер  и  поднялось  на  более  вы¬
сокую  ступень  —  борьбу  за  заключение  коллективных
тарифных  договоров.
 В  связи  с  обострением  борьбы  весной  завязываются
экономические  конфликты  как  общероссийского  значе¬
ния  (в  петроградской  и  московской  металлопромышлен¬
ности,  донецкий  конфликт),  так  и  неисчислимое  мно¬
жество  их  местного  или  районного  масштаба.  Все  чаще
и  чаще  конфликты  перерастают  в  открытую  форму
борьбы  между  трудом  и  капиталом  —  в  стачки.  Так,  в
мае  в  течение  15  дней  в  Москве  бастовали  1700  метал¬
листов  завода  АМО,  добивавшихся  увеличения  заработ¬
ной  платы  и  прекращения  увольнения  рабочих1.  В  на¬
чале  июня  на  ряде  крупных  предприятий  Петрограда
прошли  кратковременные,  но  бурные  забастовки  черно¬
рабочих,  требовавших  повышения  минимума  заработ¬
ной  платы  до  8—10  руб.  в  день2.  20  июня  после  трех¬
месячной  проволочки  владельцев  с  удовлетворением
экономических  требований  забастовал  25-тысячный  кол¬
лектив  Сормовского  завода3.  В  середине  июня  вспых¬
нула  забастовка  чернорабочих  крупнейших  металло¬
обрабатывающих  заводов  Харькова  —  паровозострои¬
тельного,  Всеобщей  компании  электричества  (ВКЭ),
 1  См.  Я.  А.  Николаев,  указ  соч.,  стр.  50.
 2'См.  «Правда»  №  74,  6  июня  1917  г.
 3  См.  Я.  А.  Николаев,  указ  соч.,  стр.  54—55.
 132

Гельферих  —  Саде  и  других,  добивавшихся  установления
минимума  заработной  платы  в  размере  6  руб.  для
мужчин  и  5  руб.  для  женщин  К  Рабочие  организации
'Харькова  признали  требования  чернорабочих  справед¬
ливыми,  хотя  форма  их  выступления  —  сепаратная  за¬
бастовка—  не  отвечала  общим  интересам  рабочего  дви¬
жения  2.
 Грозный  характер  приобрел  конфликт  на  почве  тре¬
бований  о  повышении  заработной  платы  в  металлопро¬
мышленности  Петрограда,  охвативший  более  чем  180  за¬
водов.  Союз  рабочих-металлистов  Петрограда  умело
направил  возмущение  рабочих  в  русло  борьбы  за  та¬
рифный  договор.  Им  были  разработаны  новые,  эконо¬
мически  обоснованные  расценки  труда  и  в  конце  июня
предъявлены  механическому  отделу  Общества  заводчи¬
ков  и  фабрикантов.  Схватка  вокруг  тарифного  договора
металлистов  тянулась  в  течение  нескольких  месяцев.
 Нечто  подобное  происходило  и  в  металлопромыш¬
ленности  Москвы.  Здесь  «основным  содержанием  бесчи¬
сленных  конфликтов,  —  писал  журнал  «Московский  ме¬
таллист»,—  были  требования  о  повышении  заработной
платы»3.  Рабочие  могли  добиться  успеха  только  в  слу¬
чае  организованных  действий,  поэтому  их  борьбу  воз¬
главил  Союз  металлистов  Москвы,  поставивший  задачу
завоевать  единый  минимум  заработной  платы  для  всех
рабочих  данной  отрасли.  Уже  в  мае  были  выработаны
минимальные  ставки  (не-ниже  довоенного  уровня)  для
всех  категорий  рабочих  металлопромышленности,  ко¬
торые  должны  были  обеспечить  средней  рабочей  семье
«сносное  существование».  В  основу  был  взят  прожиточ¬
ный  минимум  чернорабочих  (для  мужчин  6  руб.  и  для
женщин  5  руб.).  Разработанный  проект  был  предъявлен
отделу  металлообрабатывающей  промышленности  Об¬
щества  заводчиков  и  фабрикантов  Московского  про¬
мышленного  района  для  заключения  тарифного  дого¬
вора.  Ценой  больших  усилий  —  длительных  перегово¬
ров,  массовых  забастовок,  апелляций  к  третейскому
суду  —  Союзу  металлистов  удалось  добиться  принятия
этого  тарифа.  В  первой  половине  июня  новые  тарифы
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  58,  л.  48.
 2  См.  А.  М.  Лисецкий,  указ.  соч.,  стр.  99.
 3  См.  «Московский  металлист»  №  3,  1917,  стр.  15.
 133

были  введены  на  большинстве  заводов,  что  привело  к
увеличению  денежной  оплаты  на  80—90%
 Оценивая  значение  одержанной  победы,  «Москов¬
ский  металлист»  (орган  Союза  металлистов)  писал:
«Договор  повысил  заработок  металлиста  и  дал  ему
возможность  переживать  наше  тяжелое  время  без  боль¬
ших  лишений»2.  И  хотя  непрерывный  рост  дороговизны
подорвал  реальную  ценность  тарифного  минимума,  есть
основание  считать  этот  вывод  отвечающим  действитель¬
ности.
 Донецкий  конфликт  по  количеству  втянутых  в  него
рабочих  являлся  крупнейшим.  История  возникновения
его  такова.  Состоявшаяся  в  конце  апреля  областная
конференция  Советов  рабочих  и  солдатских  депутатов
Донецко-Криворожского  бассейна,  следуя  наказам  ра¬
бочих,  приняла  решение  о  повышении  заработной  пла¬
ты.  В  частности,  конференция  требовала  увеличения  ми¬
нимума  для  чернорабочих  с  2  р.  50  к.  до  4  руб.  Это
решение  в  ультимативной  форме  было  предъявлено  про¬
ходившей  тогда  же  в  Харькове  конференции  промыш¬
ленников  Юга  России3.  После  резкого  отказа  промыш¬
ленников,  меньшевистско-эсеровские  руководители  кон¬
ференции  Советов  попытались  предотвратить  взрыв
возмущения  рабочих,  послав  делегацию  в  Петроград,
чтобы  добиться  вмешательства  Временного  правитель¬
ства  в  возникший  конфликт4.  Однако  сдержать  массы  в
ожидании  решения  правительства  не  удалось.  Рабочие
на  местах  развернули  широкую  борьбу  за  удовлетворе¬
ние  своих  справедливых  требований.  В  июне  борьба  на
Юге  России  достигла  большого  размаха  и  остроты.
 Характерной  чертой  рабочего  движения  в  мае  —
июне  следует  считать  вовлечение  в  экономическую
борьбу  железнодорожников.  До  сих  пор  эта  крупная
армия  пролетариата,  несмотря  на  материальные  лише¬
ния,  ничем  активно  себя  не  проявляла.  Железнодорож¬
ники  в  подавляющей  части  наивно  возлагали  надежды
 1  См.  «Московский  металлист»  №  2,  1917,  стр.  8—9;  №  3,
стр.  10—И;  №  4,  стр.  15;  Г.  А.  Трукан,  указ.  соч.,  стр.  И.
 2  См.  «Московский  металлист»  №  1,  1917,  стр.  4—5.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  173,
док.  70;  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  79.
 4  См.  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдат¬
ских  депутатов»  №  73,  24  мая  1917  г.
 134

на  Временное  правительство.  Последнее  в  их  глазах
было  не  только  хозяином  2/3  железнодорожной  сети,  но
народным  правительством,  способным  пойти  навстречу
чаяниям  трудящихся.  Однако  к  маю  передовым  элемен¬
там  железнодорожников  —  рабочим  депо  и  мастерских
стала  ясна  тщетность  подобных  надежд,  и  они  высту¬
пили,  причем  сразу  довольно  энергично.  В  середине  мая
рабочие  Петроградского  узла  в  ультимативной  форме
потребовали  от  Временного  правительства  повышения
ставок  рабочим  депо  и  мастерских  в  среднем  на  60%,
а  чернорабочим  —  на  80—100%.  Их  поддержали  же¬
лезнодорожники  Московского  узла,  выдвинувшие  та¬
кие  же  требования.  Непосредственным  мотивом  этих
выступлений  было  стремление  добиться  уравнения
оплаты  труда  железнодорожников  с  заработной  платой
фабрично-заводских  рабочих.
 В  ответ  на  отказ  Временного  правительства  увели¬
чить  заработную  плату  железнодорожники  Москвы  и
Петрограда  решили  объявить  забастовку.  Лишь  вмеша¬
тельство  Петроградского  Совета  предотвратило  ее1.  Но
экономическое  движение  на  железных  дорогах  не  толь¬
ко  не  утихло,  а  еще  более  разрослось.  Своим  острием
оно  было  направлено  непосредственно  против  самого
Временного  правительства.
 В  промышленности  борьба  за  повышение  жизненно¬
го  уровня  рабочих  также  стала  непосредственно  все
больше  затрагивать  государственную  власть  не  только
экономически  (как  основного  заказчика  и  потребителя
продукции),  но  и  политически.  Рабочие,  видя  безудерж¬
ный  рост  цен,  все'чаще  и  чаще  ставят  перед  Временным
правительством  вопрос  о  необходимости  решительной
борьбы  с  дороговизной.  Так,  14  мая  общегородское  де¬
легатское  собрание  Союза  металлистов  Москвы  потре¬
бовало  установления  твердых  цен  на  все  предметы  пер¬
вой  необходимости,  ограничения  предпринимательских
прибылей,  отказа  от  политики  выпуска  бумажных  денег,
введения  строгого  контроля  правительства  и  Советов
над  производством  2.
 Одновременно  рабочие  организации  требуют  изда¬
ния  общегосударственного  закона  о  минимуме  заработ-
 1  См.  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  3’7—42.
 2  См.  «Московский  металлист»  №  2,  1917,  стр.  2.
 135

ной  платы.  Такое  решение,  например,  принял  в  середине
июня  Екатеринбургский  окружной  съезд  Советов  рабо¬
чих  и  солдатских  депутатов  *.
 Каковы  же  были  экономические  итоги  борьбы  рабо¬
чего  класса  за  повышение  заработной  платы  в  период
двоевластия?  Нам  представляется,  что  в  этой  области
завоевания  были  значительными.
 В  первое  время  после  революции  (примерно  с  конца
марта  до  начала  июня)  рабочий  класс  вырвал  у  бур¬
жуазии  серьезное  увеличение  заработной  платы.  Мно¬
гие  предпринимательские  организации  определяли  его
в  50%  по  сравнению  с  дофевральским  периодом2.  По¬
скольку  этим  кругам  несвойственно  было  преуменьшать
размер  данных  ими  уступок  (скорее  наоборот,  преуве¬
личивать  их)  и  поскольку  названная  цифра  находит
подтверждение  в  документах  правительственных  и  де¬
мократических  органов3,  постольку  мы  вправе  сделать
вывод,  что  в  первые  три  месяца  революции  заработная,
плата  в  среднем  возросла  на  50%  по  сравнению  с  до-
февральской.
 Во  многих  случаях  ее  повышение  составляло  60,  80  и
даже  100%.  Особенно  сильно  возросла  оплата  труда  в
это  время  для  низкооплачиваемых  категорий  рабочих  —
чернорабочих,  малоквалифицированных  рабочих  и  жен¬
щин  (на  150—200  и  более  процентов).  Такой  рост  был
возможен  только  потому,  что  оплата  труда  этих  катего¬
рий  стояла  раньше  на  невообразимо  низком  уровне,
граничившем  с  полуголодным  существованием.  В  ре¬
зультате  произошло  отмеченное  еще  С.  Г.  Струмилиным
выравнивание  оплаты  труда  между  квалифицирован¬
ными  и  неквалифицированными  категориями  рабочих4,
которое  характерно  для  уравнительных  тенденций  вся¬
кой  народной  революции.
 Не  трудно  понять,  что,  не  будь  революции,  на  столь
значительное  повышение  заработной  платы  потребова¬
лись  бы  многие  годы  упорной  борьбы.
 1  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,
Свердловск,  1927,  т.  II,  стр.  148.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  341,  342,
368,  док.  167,  168,  190;  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  62  об.,  101.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  327,
док.  156;  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  442,  453,  док.  414,  424.
 4  См.  С.  Г.  Струмилин,  указ.  соч.,  стр.  490—491.
 136

Выше  шла  речь  о  росте  номинальной  заработной
платы.  Что  касается  реальной  заработной  платы,  то  ее
повышение  было,  конечно,  значительно  более  скромным.
При  этом  повышения  реальной  заработной  платы  до
довоенного  уровня  (а  иногда  и  выше)  добились  лишь
наиболее  организованные  отряды  рабочего  класса.  В  их
числе  на  первое  место  надо  поставить  петроградских  и
московских  металлистов,  а  также  квалифицированных
рабочих  текстильной  промышленности.  Так,  например,
фабком  Волжской  мануфактуры  в  июле  отмечал,  что
«экономическое  положение  рабочих  с  начала  революции
улучшилось  довольно  значительно»  1.  Ощутимо  повыси¬
лась  реальная  заработная  плата  печатников,  химиков
и  некоторых  других  групп.  Для  огромного  же  большин¬
ства  остальных  рабочих,  особенно  низкооплачиваемых,
первые  месяцы  революции  принесли  заметное  улучше¬
ние  их  экономического  положения  лишь  по  сравнению  с
началом  1917  г.  Однако,  хотя  эти  слои  рабочего  класса
и  не  добились  повышения  реальной  заработной  платы
до  довоенного  уровня,  они  своей  борьбой  сумели  засто¬
порить  на  несколько  месяцев  ее  падение.
 Кроме  сказанного  надо  иметь  в  виду,  что  на  огром¬
ных  пространствах  России  картина  с  оплатой  труда  была
пестрой,  немало  имелось  рабочих,  особенно  в  медвежьих
углах,  которым  революция  не  принесла  почти  никакого
облегчения.
 Таким  образом,  в  первые  месяцы  революции  не  толь¬
ко  замедлилось  снижение  реальной  оплаты  труда,  но
наблюдалось  известное  ее  повышение.  Однако  оно  было
кратковременным.  Рост  дороговизны  жизни,  прогресси¬
руя  день  ото  дня,  быстро  «съедал»  завоеванные  рабочи¬
ми  прибавки  к  заработной  плате.  По  индексу  статисти¬
ки  труда,  цены  с  февраля  по  июнь  возросли  на  50%  2.
Это  значит,  что  рост  цен  к  исходу  периода  двоевластия
поглотил  у  сотен  тысяч  рабочих  с  таким  трудом  добытое
повышение  заработной  платы.  Даже  глава  экономиче¬
ских  ведомств  Временного  правительства  П.  И.  Пальчин¬
ский  признал,  что  среднемесячный  заработок  донецких
шахтеров  (имеется  в  виду  его  реальное 	содержание) 	«на
 некоторых  предприятиях»  (?)  остался 	в 	июне 	«почти
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.
Июльский  кризис»,  М.,  1959,  стр.  366,  док.  302.
 2  См.  М.  П.  Кохн,  указ.  соч.,  стр.  160.
 137

таким  же»,  каким  был  в  марте,  несмотря  на  значитель¬
ное  повышение  расценок
 Июнь,  как  нам  представляется,  явился  поворотным
пунктом  в  движении  заработной  платы.  Рост  номиналь¬
ной  заработной  платы  по  ряду  причин,  и  в  первую
очередь  вследствие  возросшего  сопротивления  капита¬
листов,  замедлился.  Он  уже  не  поспевал  за  растущей
дороговизной  жизни.  Реальная  плата  начала  падать,
взяв  со  следующего  месяца  —  июля  —  высокий  темп.
Тем  не  менее  трудно  переоценить  значение  достигнутых
рабочими  экономических  завоеваний.  Даже  3—4-месяч-
ная  «передышка»  в  непрерывном  понижении  жизненного
уровня  значила  для  истомленных  тяготами  войны  и  раз¬
рухи  масс  очень  многое.
 ж  *  *
 С  первых  же  дней  революции  борьба  вокруг  8-часо¬
вого  рабочего  дня  и  повышения  оплаты  труда  перепле¬
лась  с  борьбой  за  демократизацию  трудовых  взаимоот¬
ношений  между  рабочими  и  капиталистами.  Русский
пролетариат,  естественно,  стремился  к  тому,  чтобы
реализовать  плоды  своей  политической  победы  и  уже  в
ходе  буржуазно-демократической  революции  коренным
образом  изменить  в  свою  пользу  отношения  с  капита¬
листами  в  области  производства.  Ближайшая  цель  его,
выдвинутая  всей  обстановкой  революции,  состояла  в
том,  чтобы  уничтожить  старые  фабрично-заводские
порядки,  являвшиеся  слепком  со  всей  варварской  систе¬
мы  хозяйничанья  русского  капитализма  и  царизма.
Вместо  предпринимательского  абсолютизма  и  грубого
произвола,  лежавшего  в  основе  руководства  производ¬
ством,  рабочий  класс  хотел  установить  новые  отноше¬
ния  между  трудом  и  капиталом,  соответствующие  демо¬
кратическому  строю  страны.  В  процессе  производства
они  должны  были  стать  отношениями  двух  равноправ¬
ных  сторон.
 Достигнуть  этого  в  рамках  капиталистического  строя
можно  было  лишь  путем  широкой  демократизации  внут¬
ренней  фабрично-заводской  жизни.  Ее  осуществление
имело  не  узкоэкономическое,  а  общеполитическое  зна¬
 1  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  22.
 138

чение.  Демократизация  фабрично-заводских  порядков
для  пролетариата  была  составной  частью  его  борьбы  за
расширение  прав  трудящихся,  за  демократический  про¬
гресс  страны.
 Движение  за  демократизацию  внутризаводской  жиз¬
ни  было  третьим  основным  направлением  борьбы  рабо¬
чего  класса  в  послефевральский  период.  Оно  развер¬
нулось  по  нескольким  линиям.  Во-первых,  рабочие
потребовали  уничтожения  на  предприятиях  «черных
списков»  —  этих  уродливых  порождений  сотрудничества
октябристского  капитала  с  царской  охранкой.  Во-вто¬
рых,  рабочие  принялись  за  очистку  заводов  и  фабрик
от,  по  выражению  уральских  рабочих,  «подлой  админи¬
страции»  !,  т.  е.  от  наиболее  продажных  и  ретивых  при¬
служников  старого  режима  и  хозяев,  мародеров,  держи¬
морд  и  тому  подобных  лиц,  в  изобилии  подвизавшихся
в  среде  административно-технического  персонала  того
времени.  В-третьих,  рабочий  класс  тотчас  приступил  к
расширению  прав  своих  организаций  (фабзавкомов,
профсоюзов)  на  производстве.  Эти  организации  он  ис¬
пользовал  для  установления  контроля  над  всеми  сто¬
ронами  трудовых  взаимоотношений,  для  утверждения
новых,  демократических  порядков  на  заводах  и  фаб¬
риках.
 В-четвертых,  рабочий  класс  начал  выходить  за  бур¬
жуазные  рамки,  переходя  к  установлению  надзора  над
деятельностью  администрации  предприятий  или  беря  на
себя  через  посредство  своих  организаций  некоторые  ее
хозяйственно-распорядительные  функции.  Это  направле¬
ние  в  революционном  творчестве  рабочего  класса  выли¬
лось,  как  известно,  в  движение  за  рабочий  контроль.
 К  решению  всех  этих  вопросов  рабочий  класс  при¬
ступил  по-революционному,  сознавая,  что  крутая  и
беспощадная  ломка  старого—  кратчайший  путь  к  цели.
 Вопрос  об  уничтожении  «черных  списков»  решился
сравнительно  легко.  Предпринимательские  организа¬
ции,  например  Петроградское  общество  заводчиков  и
фабрикантов,  опасаясь  недовольства  рабочих,  в  прин¬
ципе  выразили  даже  согласие  на  возвращение  рассчи¬
танных  за  участие  в  забастовках2.  В  дальнейшем  зна¬
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения
самодержавия»,  стр.  521,  док.  №  465.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  24,  л.  4.
 139

чительная  часть  рабочих,  уволенных  до  революции  по
этим  мотивам,  в  том  числе  мобилизованных  в  армию,
возвратилась  на  предприятия.
 Одной  из  самых  острых  проблем  перестройки  вза¬
имоотношений  между  трудом  и  капиталом  на  новых
началах  оказалось  удаление  скомпрометировавшей
себя  части  административно-технического  персонала
предприятий.  По  данным  Главного  управления  мили¬
ции  МВД,  до  83%  всех  выступлений  рабочих  в  марте  —
апреле  произошло  на  этой  почве1.  Очистительная  вол¬
на  прокатилась  в  этот  период  по  всем  районам  страны.
Рабочие  либо  предъявляли  к  администрации  предприя¬
тий  требования  об  удалении  «нежелательных  элемен¬
тов»,  либо  изгоняли  их  сами.  Наиболее  многочисленные
факты  изгнания  были  зарегистрированы  на  железных
дорогах  и  в  казенных  предприятиях,  перенасыщенных
черносотенно-монархическими  элементами,  сросшимися
с  царской  охранкой.  Так,  в  Петрограде  рабочими  ка¬
зенных  заводов  артиллерийского  и  морского  ведомств
была  произведена  основательная  чистка  руководящего
административно-технического  состава2.  Сотни  лиц
были  удалены  также  с  частных  заводов.  Например,  на
Путиловском  заводе  в  первые  дни  марта  было  удалено
свыше  40  человек  представителей  администрации,  на
заводе  «Треугольник»  —  50  и  т.  д.3  Сильное  движение
за  замену  части  нежелательной  рабочим  администра¬
ции  отмечалось  на  Урале.
 Эта  «чистка»  имела  большое  положительное  эконо¬
мическое  и  политическое  значение.  Изгоняя  худших
представителей  фабрично-заводской  администрации,
рабочий  класс  стихийно  решал  назревшую  задачу  ос¬
вобождения  русской  промышленности  от  отсталых  и
грубых,  унижающих  человеческое  достоинство  форм  и
методов  капиталистического  хозяйничанья.  Одновре¬
менно  он  наносил  удар  по  наиболее  враждебным  эле¬
ментам  и  тем  ослаблял  позиции  контрреволюции.
 1  См.  М.  Флеер,  К  истории  рабочего  движения  1917  г.  «Красная
летопись»  №  2,  1925,  стр.  242.
 2  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных
предприятий  Петрограда  в  1917—1919  гг.»,  Л.,  1947,  т.  I,  стр.  50,
55,  док.  14,  21.
 3  См.  М,  Л.  Иткин,  указ.  соч.,  стр.  13.
 140

Особенно  серьезными  завоеваниями  ознаменовалась
борьба  рабочего  класса  за  расширение  прав  рабочих
организаций,  в  первую  очередь  фабзавкомов.  Опираясь
на  свою  революционную  силу,  он  наделил  их  много¬
образными  функциями.  по  регулированию  трудовых
взаимоотношений  между  рабочими  и  предпринимате¬
лями,  установлению  внутреннего  распорядка  на  фаб¬
риках  и  заводах,  контролю  за  деятельностью  админи¬
страции  и  т.  п.  Так,  например,  завком  Петроградского
кабельного  завода  к  сфере  своей  компетенции  отнес:
вопросы  о  заработной  плате  рабочих  и  служащих,  об
их  отпусках,  о  сверхурочных  работах,  а  также  контроль
за  наймом  и  увольнением  рабочих  и  служащих,  наблю¬
дение  за  санитарными  условиями  на  производстве,  сно¬
шение  с  другими  заводами  и  т.  п.1
 Активная,  нередко  главенствующая  роль  рабочих
организаций  на  производстве  стала  неотъемлемой  ча¬
стью  внутризаводской  жизни  того  времени.  «Револю¬
ция,—  писал  по  этому  поводу  журнал  «Вопросы  стра¬
хования»,—  внесла  много  нового  во  взаимоотношения
промышленников  и  рабочих.  Она  ограничила  прежнюю
власть  предпринимателя  и  заставила  его  считаться  с
волей  организованных  рабочих»2.
 Одним  из  самых  значительных  приобретений  пер¬
вых  месяцев  революции  явилось  закрепление  за  фаб-
завкомами  права  на  контроль  за  наймом  и  увольнением
рабочих.  К  исходу  периода  двоевластия  в  сознании  ра¬
бочих  масс  это  право  уже  обладало  силой  обычая.
В  явочном  порядке  такой  контроль  осуществляли  мно¬
гие  фабзавкомы  предприятий  Петрограда,  Москвы,
Харькова,  Луганска,  Минска,  Витебска,  Иваново-Воз¬
несенска,  Самары  и  других  городов.  В  Замоскворецком
районе  Москвы,  например,  из  77  фабзавкомов  51  коми¬
тет  принимал  участие  в  контроле  за  наймом  и  увольне¬
нием  рабочих3.  На  Урале  это  дело  помимо  завкомов
взяли  в  свои  руки  многие  Советы  рабочих  депутатов.
В  ряде  случаев  контрольные  права  фабзавкомов  были
признаны  самими  предпринимателями.  Так,  в  Петрогра¬
де  по  заключенному  в  апреле  коллективному  договору
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения
самодержавия»,  стр.  483,  док.  406.
 2  «Вопросы  страхования»  №  5,  1917,  стр:  5.
 3  См.  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  74—75.
 141

между  аптекарскими  служащими  и  Союзом  аптеко-
владельцев  за  рабочими  организациями  было  призна¬
но  право  контроля  и  участия  в  найме  и  увольне¬
нии  К  В  Архангельской  губернии,  по  сообщению  фаб¬
ричного  инспектора,  «рабочие  (преимущественно  на
лесопильных  заводах.  —  П.  В.)  взяли  в  свое  ведение
все  заводские  дела,  а  именно  заставили  владельцев,
чтобы  наем  и  увольнение  рабочих  производились  исклю¬
чительно  с  согласия  комитета  рабочих...»2.  Там,  где
предприниматели  оказывали  упорное  сопротивление,
рабочие  вели  напряженную  борьбу  за  договорное  офор¬
мление  контрольных  прав  фабзавкомов  при  найме  и
увольнении.  Эти  выступления  рабочих  в  апреле  —
июне  являлись  предвестником  будущего  мощного  дви¬
жения  за  права  рабочих  организаций.
 В  своей  совокупности  все  перечисленные  прямые  рево¬
люционные  действия  рабочего  класса  оздоровили  обста¬
новку  на  предприятиях  и  внесли  решительные  изменения
в  характер  его  трудовых  взаимоотношений  с  капитали¬
стами.  Можно  лишь  удивляться,  что  эти  поразительные
результаты  были  достигнуты  за  столь  короткое  время.
 Разумеется,  экономическая  борьба  пролетариата  не
сводилась  к  рассмотренным  нами  основным  направле¬
ниям.  Рабочий  класс  постоянно  расширял  ее  фронт,
ставя  перед  собой  все  новые  и  новые  задачи.  Предостав¬
ление  оплачиваемых  отпусков,  отмена  сдельных  работ,
улучшение  общих  условий  труда  (санитарных,  техники
безопасности  и  т.  п.),  принятие  мер  к  охране  женского  и
детского  труда  вплоть  до  запрещения  последнего,  пере¬
дача  заведования  больничными  кассами  и  медицинскими
учреждениями  при  заводах  в  руки  рабочих,  коренная
реформа  социального  страхования  —  вот  далеко  не  пол¬
ный  перечень  вопросов,  бывших  объектом  борьбы  между
трудом  и  капиталом.  И  во  многих  случаях  рабочие  су¬
мели  добиться  значительных  улучшений.
 Таким  образом,  рабочее  движение  в  сфере  экономи¬
ческой  ознаменовалось  за  первые  четыре  месяца  рево¬
люции  серьезными  достижениями.  Был  завоеван  8-часо-
вой  рабочий  день,  частично  повышена  заработная  плата,
улучшены  общие  условия  труда.  Были  утверждены  и
 1  См.  «Рабочий  путь»  №  41,  20  октября  1917  г.
 2  «Революционное  движение  в  России  в  мае  —  июне  1917  г.
Июньская  демонстрация»,  М.,  1959,  стр.  286,  док.  138.
 142

стали  обычной  нормой  демократические  права  рабочих
на  производстве.  Рабочие  организации  превратились  в
большую  силу  на  предприятиях.  Все  эти  завоевания  отра¬
жали  поступательное  движение  революции  вперед  *.
 Вместе  с  тем  нельзя  не  видеть  и  явлений  противопо¬
ложного  характера.  Задача  улучшения  материального
положения  рабочего  класса  оставалась  нерешенной,  ^го
завоевания  —  необеспеченными.  По-прежнему  рост  доро¬
говизны  был  главным  бичом  для  рабочих  масс.  Он  обес¬
ценивал  каждый  новый  шаг  в  повышении  их  заработ¬
ков.  Тяжело  сказывалось  на  положении  рабочих  масс
начавшееся  с  лета  новое  обострение  продовольственного
кризиса.
 Политические,  материальные  и  правовые  завоевания
рабочего  класса  оказали  благотворное  влияние  на  эко¬
номическую  жизнь  страны.  Повышение  заработной  пла¬
ты,  улучшение  общих  условий  труда  сказалось  на  росте
продуктивности  труда  рабочих.  Но  основную  роль  в  этом
отношении  сыграл  революционный  энтузиазм,  которым
был  охвачен  пролетариат  в  первые  полтора  —  два  месяца
революции.  Титаническим  напряжением  своих  трудовых
сил  он  сумел  не  только  затормозить  падение  производ¬
ства,  но  и  даже  несколько  поднять  его.  Тем  самым  на
время  был  задержан  губительный  процесс  хозяйствен¬
ной  разрухи,  а  рабочий  класс  на  деле  показал,  что  имен¬
но  он  является  главной  силой  в  борьбе  с  развалом  про¬
мышленности  и  транспорта  2.
 Трудового  героизма  рабочих  в  первые  месяцы  рево¬
люции  не  могли  отрицать  даже  представители  монополи¬
стических  и  правительственных  кругов.  Так,  председа¬
тель  Совета  съездов  представителей  промышленности  и
торговли  Н.  Н.  Кутлер  отмечал,  что  «вначале  казалось,
что  дело  (с  производительностью  труда  рабочих.  —
П.  В.)  будет  обстоять  иначе;  вначале  был  как  бы  порыв
к  труду,  увеличение  производительности...».  Небезыз¬
вестный  А.  А.  Бубликов  также  указывал,  что  железно¬
дорожники  в  марте  работали  «не  покладая  рук»,  в  ре¬
зультате  чего  работа  железных  дорог  в  первой  половине
марта  «шла,  как  никогда»  прежде3.  Действительно,  мате¬
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  382.
 2  См.  «Правда»  №  50,  6  мая  1917  г.;  «Рабочий  путь»  №  36,
14  октября  1917  г.
 3  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  25,  15.
 143

риалы  правительственных  органов  говорят  об  увеличе¬
нии  погрузки  и  перевозки  грузов  (угля,  продовольствия,
фуража)  в  марте  по  сравнению  с  тем  же  периодом
в  1916  г.1
 Глава  основных  экономических  органов  Временного
правительства  П.  И.  Пальчинский  в  свою  очередь  выну¬
жден  был  официально  признать,  что  рабочие  металлур¬
гических  заводов  и  шахт  Юга  России  трудились  в  мар¬
те  —  апреле  с  большим  подъемом  и  заметно  увеличили
производство  угля  и  металла2.
 От  правящих  кругов  зависело  поддержать  или  свести
на  нет  эти  героические  усилия  рабочего  класса  по  спа¬
сению  страны.
 *  *  *
 Попытаемся  теперь  подвести  итоги  нашему  изложе¬
нию,  отметив  основные  черты  рабочего  движения  в  мир¬
ный  период  революции.  Прежде  всего  необходимо  ука¬
зать,  что  оно  с  первых  своих  шагов  носило  массовый
характер.  Начавшись  с  выступлений  по  отдельным  пред¬
приятиям,  оно  вскоре  охватило  все  промышленные  рай¬
оны  и  отрасли.  В  борьбу  за  насущные  экономические
требования  за  месяц  —  два  включилось  большинство
промышленных  рабочих  и  огромные  массы  пролетариев
неиндустриальных  отраслей  труда  и  мелкой  промышлен¬
ности.
 Массовый  характер  рабочего  движения  был  в  огром¬
ной  степени  обусловлен  его  стихийностью.  Однако  в  усло¬
виях  того  времени  стихийность  была  результатом  не
столько  недостаточной  организованности  миллионов  ра¬
бочего  люда,  сколько  показателем  огромного  размаха
и  почвенности  этого  движения.  Благодаря  же  деятель¬
ности  большевистской  партии,  Советов,  фабзавкомов,
профсоюзов  стихийно  начавшееся  движение  быстро  пре¬
вращалось  в  организованную  борьбу  масс.  В  этом  со¬
стояла  одна  из  важных  особенностей  рабочего  движения
периода  двоевластия.
 Другой  важнейшей  особенностью  было  широкое
единство  действий  рабочих  в  экономической  борьбе.  Ее
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  215,  218,
док.  430,  432.
 2  СОЭС  №  2,  22  июля  1917  г.,  стр.  15.
 144

цель—повысить  жизненный  уровень—была  одинаково
близка  и  революционному  ядру  пролетариата,  и  его  от¬
сталым  слоям.  Участие  этих  слоев  в  общей  борьбе  за  не¬
посредственные  экономические  требования  сближало  их
с  авангардом  и  способствовало  изживанию  у  них  раз¬
личных  мелкобуржуазных  иллюзий.
 В  течение  всего  периода  двоевластия  рабочее  движе¬
ние  было  наступательным.  При  этом  бурный  натиск  на
капитал  первого  месяца  революции  сменился  в  дальней¬
шем  более  «спокойным»  и  планомерным  наступлением
(к  концу  периода  замечается  его  замедление,  что  было
обусловлено  рядом  причин).  Наступательный  характер
движения  проявился  прежде  всего  в  том,  что  рабочий
класс  навязывал  свою  волю  противнику  по  всему  фронту
борьбы.
 Особый  научный  и  теоретический  интерес  представ¬
ляет  вопрос  о  соотношении  экономической  и  политиче¬
ской  борьбы  в  рассматриваемый  период.  При  самом  бег¬
лом  взгляде  на  рабочее  движение  бросается  в  глаза
прежде  всего  неразрывное  переплетение  в  нем  экономи¬
ческой  и  политической  борьбы.  Оно  обнаруживается  с
первых  шагов  рабочего  движения,  хотя  внешне  борьба
за  8-часовой  рабочий  день,  казалось,  была  чисто  эконо¬
мической.  Это-то  переплетение  экономической  борьбы
с  политической  и  составляло  главную  особенность  рабо¬
чего  движения  в  1917  г.  Оно  было  вызвано  всей  обста¬
новкой  революции.  В  самом  деле,  в  момент  революции,
когда  решающим  вопросом  ожесточенной  классовой
борьбы  являлась  борьба  за  власть,  политика  пронизы¬
вала  все  стороны  общественной  жизни,  в  том  числе  эко¬
номику.  Политическую  окраску  экономической  борьбе
придавал  и  специфический  характер  самих  требований,
формы  же  борьбы  нагляднее  всего  показывают,  как  мало
в  них  было  традиционно  экономического.
 Известно,  что  лозунг  8-часового  рабочего  дня  был  по
существу  политическим  лозунгом  буржуазно-демократи¬
ческой  революции.  Требования  рабочих  о  повышении  за¬
работной  платы  также  затрагивали  не  только  капитали¬
стов,  но  и  Временное  правительство.  Наконец,  экономи¬
ческие  требования  выдвигались  не  изолированно  от
других,  а,  напротив,  сопровождались  —  и  чем  дальше,
тем  больше  —  требованиями  правовыми  и  политически¬
ми.  Острие  таких  комбинированных  требований  прямо
 Ю  П.  В.  Волобуев
 145

направлялось  против  государственной  власти.  Мы  не
говорим  уже  о  движении  за  рабочий  контроль,  которое
непосредственно  придавало  экономической  борьбе  поли¬
тический  характер.
 Что  касается  форм  борьбы,  то  мы  видели,  что  проле¬
тариат  добивался  удовлетворения  своих  экономических
требований  преимущественно  политическими  средства¬
ми.  8-часовой  рабочий  день,  как  показано  выше,  был
во  многих  случаях  по  сути  дела  декретирован  Советами
и  проведен  с  их  помощью.  В  борьбе  за  повышение  зара¬
ботной  платы  рабочие  опирались  также  на  авторитет  и
силу  Советов.  Известны  случаи,  когда  Советы  своими
постановлениями  устанавливали  нормы  заработной  пла¬
ты.  Так,  например,  поступили  Иркутский  Совет  рабочих
депутатов  и  Ревельский  Совет  рабочих  и  воинских  депу¬
татов  К  Экономические  конфликты  сплошь  и  рядом  раз¬
решались  Советами.  Учрежденная  при  Московском  Со¬
вете  рабочих  депутатов  конфликтная  комиссия  с  2  апреля
по  15  мая  зарегистрировала  407  конфликтных  дел  и  137
из  них  «мирно»  разрешила2.  Важно  отметить,  что  поли¬
тическая  сила  позволяла  пролетариату  не  прибегать  к
широкому  использованию  такого  испытанного  и  гроз¬
ного  оружия,  как  стачка.  У  большинства  фабрично-завод¬
ского  пролетариата  оно  находилось  до  поры  до  времени
в  резерве.  В  экономической  борьбе  пролетариат  исполь¬
зовал,  помимо  вмешательства  Советов,  такие  мирные
формы,  как  давление  на  правительственные  органы  —
центральные  и  местные,  примирительные  камеры  и  тре¬
тейские  суды,  из  массовых  форм  —демонстрации,  бойкот
отдельных  предпринимателей  и  т.  п.
 Переплетение  экономической  борьбы  с  политической
многократно  усиливало  ее  действенность  и  размах.  Одно¬
временно  и  политическая  борьба  становилась  делом
широких  рабочих  масс  по  мере  усиления  экономической
борьбы.
 Таким  образом,  очевидна  общая  закономерность:  ра-
*  бочие  массы  начинают  свою  борьбу  против  капитала  с
экономических  требований  и  в  ходе  экономической
борьбы  логикой  ее  развития  переходят  к  политической.
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,
стр.  236,  док.  182;  «Революционное  движение  в  России  в  апреле
1917  г.»,  стр.  191,  док.  137.
 2  См.  И.  Колычевский,  указ.  соч.,  стр.  74.
 146

В  этом  плане  показательны  два  крупнейших  политиче¬
ских  выступления  —  июньская  и  июльская  демонстрации
рабочих  и  солдат.  Они  явились  как  бы  итогом  массовой
экономической  борьбы  в  мае  —  июне,  взрывом  негодова¬
ния  масс  из-за  тягот  войны,  разрухи,  дороговизны  и  без¬
деятельности  Временного  правительства  К
 Рабочее  движение  в  рассматриваемый  период  немыс¬
лимо  представить  вне  борьбы  двух  основных  направле¬
ний:  революционного  —  большевистского  и  соглашатель¬
ского—  меньшевистского2.  В  первые  же  дни  на  отноше¬
нии  к  экономическим  требованиям  вскрылось  решающее
расхождение  между  ними.  Большевики,  поддерживая  и
развивая  самочинные  действия  масс,  показали,  как  мож¬
но  и  нужно  вести  экономическую  борьбу  по-революцион-
ному.  Они  дали  образец  соединения  экономической  и
политической  борьбы  в  интересах  развития  революции.
Меньшевики  же  и  вступившие  с  ними  в  союз  эсеры  на¬
глядно  продемонстрировали,  что  их  политика  в  рабочем
движении  есть  политика  урезывания  требований  масс,
глушения  их  революционной  инициативы,  бюрократиза¬
ции  движения—и  все  это  ради  соглашения  и  примире¬
ния  с  буржуазией.  Оказавшись  во  главе  большинства
Советов,  профсоюзов  и  многих  фабзавкомов,  меньше¬
вики  и  эсеры  стремились  направить  экономическую
борьбу  по  обычному,  реформистскому  пути.  Они  пыта¬
лись  вести  ее  так,  чтобы,  сочувствуя  пролетариату,  не
задеть  и  капиталистов.
 Широкие  рабочие  массы  в  ходе  борьбы  за  свои  непо¬
средственные  экономические  требования  получили  воз¬
можность  на  собственном  опыте  убедиться,  какая  партия
на  деле  отстаивает  их  интересы,  и  сделать  правильный
вывод,  о  чем  свидетельствует  поворот  пролетарских  масс
в  сторону  большевиков,  вполне  определившийся  к  исходу
периода  двоевластия.  Но  впереди  были  еще  месяцы
борьбы.
 1  Подробнее  см.  Г.  Н.  Голиков,  указ.  соч.,  стр.  160—182;  «Исто¬
рия  Великой  Октябрьской  социалистической  революции»,  стр.  76—
81  и  др.
 2  Разновидностью  оппортунистического  течения  в  рабочем  классе
было  анархо-синдикалистское.  Но  оно,  хотя  и  получило  некоторое
распространение,  не  было  влиятельным.
 10*
 147

§  2.  Антирабочая  политика  буржуазии
в  марте  —  июне  1917  г.
 Развернувшееся  по  всей  стране  рабочее  движение  по¬
требовало  от  буржуазии  быстрых  и  конкретных  решений
поставленных  им  вопросов.  Под  влиянием  известий  о
победе  петроградского  пролетариата,  активизировавших
повсюду  борьбу  рабочих  за  введение  8-часового  рабо¬
чего  дня,  капиталистам  на  местах  пришлось  в  спешном
порядке  заново  определять  свое  отношение  к  нему.
 11  марта  Совет  съездов  горнопромышленников  Урала
рассмотрел  вопрос  о  возможности  его  введения  по  при¬
меру  Петрограда  в  Уральском  районе  и  пришел  к  вы¬
воду  «о  затруднениях  к  немедленному  осуществлению
в  полном  объеме  этой  меры».  В  таком  духе  была  пред¬
ставлена  записка  министру  торговли  и  промышленности
А.  И.  Коновалову,  дабы  заручиться  поддержкой  прави¬
тельства  К  Монополисты  Юга  также  поспешили  уже
 12  марта  довести  (через  особую  депутацию)  до  сведе¬
ния  Временного  правительства  о  «крайней  затруднитель¬
ности»  введения  8-часового  рабочего  дня  в  Донбассе.
Спустя  несколько  дней  они  «уговорили»  Коновалова
обратиться  от  имени  правительства  к  рабочим  металлур¬
гических  заводов  с  воззванием  (текст  его  был  составлен
руководящими  деятелями  «Продаметы»  совместно  с  за¬
местителями  министра),  дабы  убедить  их  в  несвоевре¬
менности  уменьшения  продолжительности  рабочего  вре¬
мени2.
 В  те  же  дни  стала  известной  и  позиция  московских
монополистических  кругов.  На  заседании  14  марта  Мос¬
ковского  торгово-промышленного  комитета  были  сфор¬
мулированы  «принципиальные  возражения  против  вве¬
дения  8-часового  рабочего  дня».  На  первый  план  в
качестве  главного  довода  выдвигалась  «необходимость
доведения  войны  до  победоносного  конца»,  требовавшая
всемерного  увеличения  производительности  русской  про¬
мышленности.
 Московские  промышленники  уговаривали  рабочих
не  спешить,  дожидаться  введения  8-часового  рабочего
 1  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  36  об.  Журнал  ССГУ  Яг  10,
11  марта  1917  г.;  д.  39,  л.  57—60.
 2  См.  «Финансовая  газета»  Яг  437,  14  марта  1917  г;  «Экономи¬
ческое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  513—514,  док.  297.
 148

дня  законодательным  порядком,  ибо  иной  способ  был  бы
«посягательством  на  право  народного  представитель¬
ства»,  т.  е.  Учредительного  собрания  К
 Настоящей  демонстрацией  враждебности  капитали¬
стов  «всея  Руси»  к  лозунгу  8-часового  рабочего  дня  яви¬
лось  созванное  16  марта  Коноваловым  совещание  пред¬
ставителей  ведущих  торгово-промышленных  организа¬
ций.  Участники  его,  единодушно  признав  8-часовой
рабочий  день  несвоевременной  и  вредной  затеей2,  явно
пытались  вселить  дух  стойкости  и  уверенности  в  пред¬
принимательские  ряды.
 Таким  образом,  в  поисках  спасения  от  ненавистного
8-часового  рабочего  дня,  следуя  старой  привычке  пря¬
таться  от  рабочих  за  спиной  власти,  предприниматель¬
ские  организации  одна  за  другой  ищут  защиты  у  Времен¬
ного  правительства.  Но  что  оно,  не  располагая  реальной
силой,  могло  им  дать,  кроме  воззваний  и  обращений  к
рабочим  Урала,  Юга  России  и  т.  д.?  В  них  правитель¬
ство  заклинало  рабочих  напрячь  все  силы  и  обещало
взамен  озаботиться  «спешной  выработкой  законодатель¬
ных  мер,  регулирующих  продолжительность  рабочего
дня»  3.
 Ввиду  этого  капиталистам  пришлось  действовать  на
местах,  сообразуясь  с  обстановкой,  на  свой  страх  и  риск.
Московские  фабриканты,  например,  упорствовали  до
конца,  отказавшись  пойти  на  соглашение  с  Московским
Советом  рабочих  депутатов.  Но  это,  как  мы  знаем,  не
помешало  введению  8-часового  рабочего  дня  в  Москов¬
ской  губернии  явочным  путем.  Чаще  капиталисты,  убе¬
дившись  в  бесперспективности  сопротивления,  следовали
примеру  Петроградского  общества  заводчиков  и  фабри¬
кантов,  вступая  в  соглашение  о  введении  8-часового
рабочего  дня  с  местными  Советами.  Причем  в  некоторых
местах  (Одесса,  Саратов,  Николаев),  вступив  в  пере¬
говоры  с  Советами,  они  стремились  вести  их  до  бесконеч¬
ности.  Только  натиск  снизу  заставлял  предпринимателей
быть  сговорчивее.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  160—
161,  док.  64.
 2  См.  «Торгово-промышленная  газета»  №  56,  17  марта  1917  г.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  514,
Док.  297;  «Вестник  Временного  правительства»  №  14,  21  марта
1917  г.;  ЛГ»  16,  23  марта  1917  г.
 149

В  тех  промышленных  районах  и  городах,  где  8-часо¬
вой  рабочий  день  был  введен  по  решению  Советов,  капи¬
талисты  вынуждены  были  подчиниться  им.  Но,  сдавая
«добровольно»  заведомо  безнадежную  позицию,  капита¬
листы  вместе  с  тем  рассчитывали  на  кое-какой  выигрыш.
Уступкой  они  надеялись  достичь,  по  словам  уральских
промышленников,  «скорейшего  умиротворения,  восста¬
новления  порядка  и  спокойствия»  1.
 Уступив  силе  и  даже  в  отдельных  случаях  заявив
о  своем  согласии  на  введение  8-часового  рабочего  дня
«в  принципе»,  монополисты  в  действительности  остались,
как  это  видно  из  записки  московских  металлозаводчи-
ков,  на  прежней  позиции  непризнания  его  как  «меро¬
приятия  вполне  насущного  и  необходимого»2.  Измени¬
лась  только  их  тактика.  Как  говорилось  в  докладе
Совета  отдела  металлообрабатывающей  промышлен¬
ности  Московского  общества  заводчиков  и  фабрикантов
от  13  мая,  стало  необходимым  ввиду  фактического  уста¬
новления  8-часового  рабочего  дня  явочным  порядком
«резким  противодействием  не  вносить  расстройства  в
производство»  3.
 В  ожидании  же  лучших  времен  буржуазия  решила
рассматривать  его  не  в  качестве  предельной  продолжи¬
тельности  ежедневной  работы,  а  как  счетную  единицу
для  начисления  заработной  платы.  С  точки  зрения  капи¬
талистов,  изменялась  лишь  оплата  труда  —  один  расце¬
нок  должен  был  быть  за  8  часов  работы,  другой  (повы¬
шенный)  —  за  сверхурочные,  а  общая  продолжитель¬
ность  рабочего  дня  оставалась  прежней.  В  связи  с  этим
14  апреля  Совет  съездов  представителей  промышлен¬
ности  и  торговли  принял  специальное  постановление
о  том,  что  «8-часовой  рабочий  день  следует  рассматри¬
вать  как  основную  норму  при  расчете  заработной
платы»  4.
 Практическое  осуществление  8-часового  рабочего  дня
прошло  отнюдь  не  гладко.  Рабочие  далеко  не  везде  по¬
лучили  действительный  8-часовой  рабочий  день.  Капита¬
листы  сплошь  и  рядом  под  всякими  предлогами  созда¬
 1  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  39,  л.  58.
 2  ГАОРМО,  ф.  66,  оп.  12,  д.  320,  л.  48.
 3  ЦГАОР,  ф.  МОЗФ,  оп.  1,  д.  7,  л.  33.
 4  ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  14  (журнал  ССППТ,  14  ап¬
реля  1917  г.).
 150

вали  различные  помехи  его  проведению,  а  отдельные
предприниматели  отказывались  или  уклонялись  вовсе.
 В  Петрограде  к  концу  марта  он  был  проведен  почти
на  300  предприятиях,  исключая  мелкие.  Тем  не  менее  и
здесь,  несмотря  на  «добровольное»  согласие,  предпри¬
ниматели  «во  многих  случаях»  противились  введению
8-часового  рабочего  дня  1.
 В  Москве  при  переходе  на  сокращенный  рабочий
день  на  многих  предприятиях,  как  отмечалось  в  высту¬
плениях  на  заседаниях  Хамовнического  РК  РСДРП  (б)
и  пленума  Московского  Совета  рабочих  депутатов,  на¬
блюдалось  «неприязненное  отношение  администрации  к
вопросу  о  введении  8-часового  рабочего  дня»2.  Остепени
этой  «неприязненности»  можно  судить  по  вывешенному
23  марта  на  Московском  металлическом  заводе  (Гужо¬
на)  объявлении,  в  котором  рабочие  извещались,  что
правление  «самым  решительным  образом  протестует
против  введения  во  всех  производствах  8-часового  рабо¬
чего  дня,  огульно  осуществленного  рабочими,  не  считаясь
с  условиями  переживаемого  времени...  Но,  подчиняясь
производимому  насилию  (!)  и  считая  себя  обязанным  в
настоящее  время  работать,  если  к  этому  имеется  какая-
либо  возможность,  правление  теперь  же  организует  на
заводе  8-часовой  рабочий  день»3.  Напомним,  что  члены
правления  этого  завода  Гужон  и  Арандаренко  были
руководящими  деятелями  Общества  заводчиков  и  фаб¬
рикантов.
 В  то  же  самое  время  администрация  некоторых  за¬
водов,  согласившись  в  принципе  с  введением  8-часового
рабочего  дня,  требовала  от  рабочих,  чтобы  «они  в  пись¬
менной  форме  представили  постановление  Совета»4.
Таков  был  авторитет  Совета  как  органа  революционной
власти!
 Довольно  многочисленны  были  случаи  (в  Москов¬
ском  промышленном  районе,  на  Урале,  на  Юге  России
и  в  других  местах)  отказа  от  сокращения  рабочего  дня
 1  См.  «Правда»  №  12,  18  марта  1917  г.;  «Вопросы  страхования»
№  2,  1917,  стр.  3.
 2  См.  «Подготовка  и  победа  Октябрьской  революции  в  Москве»,
стр.  43,  док.  28.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  534—535,  док.  484.
 4  Там  же,  стр.  286,  док.  222.
 151

до  8  часов  !.  По  сообщению  газеты  «Утро  России»,  в  Лу¬
ганске  Союз  заводчиков  и  фабрикантов  «решил  объявить
войну  8-часовому  рабочему  дню»,  в  частности  путем
закрытия  предприятий2.  Очевидна  поэтому  беспочвен¬
ность  утверждений  меньшевиков,  будто  бы  в  вопросе
о  введении  8:часового  рабочего  дня  промышленники  усту¬
пили  без  борьбы  3.
 Но  в  основном  в  первое  время  капиталисты  прибе¬
гали  к  обходным  маневрам.  По  поводу  этой  тактики
большевистская  печать  писала:  «8-часовой  рабочий  день
они  (капиталисты.  —  Я.  В.)  как  бы  и  признавали,  но  на¬
деялись  они  здесь  на  различные  оговорки,  на  сверхуроч¬
ные  работы  во  имя  «патриотизма»,  «защиты  свободы»
и  т.  д.»4.
 Одной  из  основных  линий  борьбы  промышленников
против  8-часового  рабочего  дня  было  активнейшее  про¬
тиводействие  его  законодательному  закреплению.  Рабо¬
чие  организации,  ссылаясь  на  фактическое  проведение
8-часового  рабочего  дня  на  многих  предприятиях,  на¬
стойчиво  ставили  перед  Временным  правительством  во¬
прос  о  скорейшем  издании  соответствующего  закона.
Только  таким  путем  можно  было  отбить  охоту  у  капита¬
листов  к  посягательству  на  завоевания  рабочих.  Обе
стороны  отдавали  себе  отчет  в  том,  что,  пока  8-часовой
рабочий  день  не  стал  законодательной  нормой,  исход
борьбы  не  может  считаться  окончательным.  Предприни¬
мательские  организации  в  один  голос  предостерегали
Временное  правительство  не  спешить  с  законом,  отло¬
жив  разрешение  этого  вопроса  до  Учредительного  собра¬
ния5.  Их  труды,  как  мы  увидим  далее,  не  пропали
даром.
 Но  главным  препятствием,  воздвигнутым  капитали¬
стами  на  пути  проведения  подлинного  8-часового  рабо¬
чего  дня,  являлось  массовое  сохранение  сверхурочных
работ.  Одним  из  пунктов  известного  уже  нам  соглашения
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения
самодержавия»,  стр.  554—555,  док.  508;  «Революционное  движение
в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  377,  док.  327;  Я.  Ш.  Черномаз,  указ.
соч.,  стр.  29.
 2  См.  «Утро  России»  №  95,  15  апреля  1917  г.
 3  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  52.
 4  «Вопросы  страхования»  №  5,  1917,  стр.  4.
 6  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1873,  л.  1-4.

между  Петроградским  обществом  заводчиков  и  фабри¬
кантов  и  Советом  рабочих  и  солдатских  депутатов  от
10  марта  был  пункт  о  сохранении  сверхурочных  работ,
допускаемых  с  согласия  фабрично-заводских  комитетов.
И  всюду  при  переговорах  о  8-часовом  рабочем  дне  капи¬
талисты  настойчиво  цеплялись  за  сверхурочные  работы,
соглашаясь  даже  на  их  повышенную  оплату.  Они  рас¬
считывали  сохранить  этим  прежнюю  продолжительность
рабочего  дня  в  новых  условиях  и  тем  самым,  как  спра¬
ведливо  указывалось  в  одной  из  резолюций  МК  партии,
«уничтожить  всякое  практическое  значение  проводимой
теперь  меры»1  (установление  8-часового  рабочего  дня).
Причем  некоторые  непримиримо  настроенные  монополи¬
стические  клики  (вроде  бакинских  нефтяных  королей)
добивались  от  рабочих  организаций  признания  обяза¬
тельности  сверхурочных  работ  и  сохранения  за  предпри¬
нимателями  права  на  их  назначение.  Подобная  попытка
была  предпринята  и  в  Киеве2.
 Маневры  капиталистов  в  вопросе  о  применении  сверх¬
урочных  часов,  подкрепляемые  ссылками  на  значение
работы  на  «оборону»,  на  первых  порах  достигали  цели
благодаря  поддержке  оборонческого  эсеро-меныневист-
ского  руководства  многих  Советов  рабочих  и  солдатских
депутатов.  На  Всероссийском  совещании  Советов  эти
элементы  протащили  в  резолюцию  о  8-часовом  рабочем
дне  пункт  о  необходимости  сверхурочных  работ  на  пред¬
приятиях,  работающих  на  «оборону»  или  производящих
предметы  первой  необходимости3.  Буржуазия  ловко
использовала  также  и  оборонческие  настроения  части
рабочих.  Так,  рабочие  Петроградского  патронного  завода
заявили:  «Признавая  как  основу  8-часовой  рабочий
день,  рабочие  тем  не  менее  в  сознании  грядущей  опас¬
ности,  всемерно  стараясь  поддержать  своих  братьев
солдат  на  фронте...  будут  беспрекословно,  если  потре¬
буется,  работать  и  сверх  восьми  часов  до  двенадцати,
а,  если  нужно,  то  и  более»4.  Подобные  резолюций  при¬
 1  См.  «Социал-демократ»  №  17,  25  марта  1917  г.
 2  См.  «Нефтяное  дело»  №  8,  1917,  стр.  23—24;  «Революционное
движение  в  России  после  свержения  самодержавия»,  стр.  589,
док.  544.
 3  См.  «Всероссийское  совещание  Советов»,  стр.  243.
 4  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия»,  стр.  576—577,  док.  527.
 153

мерно  до  середины  апреля  —  обычное  явление,  особенно
на  периферии.
 Как  сказались  сверхурочные  работы  на  продолжи¬
тельности  рабочего  дня,  можно  судить  по  Центрально¬
промышленному  району.  Здесь,  по  данным,  сообщенным
на  Апрельской  конференции  РСДРП  (б),  8-часовой  рабо¬
чий  день  был  «проведен  почти  повсюду,  но  не  совсем  в
чистой  форме:  три  смены,  сверхурочные  работы»1.  Об
этом  же  свидетельствуют  и  буржуазные  источники.
Третьяков  в  одной  из  своих  речей,  похваляясь,  утвер¬
ждал,  что  в  Москве  и  провинции  в  течение  марта  —  ап¬
реля  фактически  8-часовой  рабочий  день  не  был  введен:
«работали  гораздо  больший  срок»2.
 Отсюда  и  соответствующие  статистические  показа¬
тели:  в  Московском  районе  за  первую  половину  1917  г.
средний  рабочий  день  составлял  9,2  часа  3.
 Довольно  широко  применялись  сверхурочные  работы
и  в  Донбассе,  на  шахтах  и  металлургических  заводах4.
Но  там,  где  рабочие  массы  энергично  настаивали,  —  в
Орехово-Зуеве,  Богородске,  Серпухове,  на  многих  заво¬
дах  Петрограда,  на  Урале  и  в  других  местах  —  буржуа¬
зия  не  смогла  помешать  проведению  чистого  8-часового
рабочего  дня.
 Подкоп  под  революционные  завоевания  рабочего
класса  капиталисты,  побаиваясь  его  силы,  повели  не
открыто,  а  исподтишка,  прибегнув  к  самым  коварным
приемам.  Еще  не  успели  просохнуть  чернила  на  согла¬
шении  от  10  марта,  а  буржуазия  начала  борьбу  против
ею  же  «дарованных»  уступок.  Словно  по  команде,  бур¬
жуазная  печать  повела  кампанию  против  8-часового
рабочего  дня,  как  меры,  якобы  понижающей  производи¬
тельность  заводов  и  тем  подрывающей  работу  промыш¬
ленности  на  «оборону».  Желтая  пресса  обвиняла  рабо¬
чих,  в  первую  очередь  питерских,  в  том,  что  они  будто  бы
«злоупотребляют  полученной  свободой,  забыли  солдат,
сидящих  в  окопах»5.
 1  «Седьмая  (Апрельская)  Всероссийская  конференция  РСДРП
(большевиков).  Протоколы»,  М.,  1958,  стр.  158.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  230.  Стенограмма  Всероссийской
торгово-промышленной  конференции  от  1—2  июня  1917  г.
 3  См.  С.  Г.  Струмилин,  Статистико-экономические  очерки,
стр.  300.
 4  См.  И.  Ш.  Черномаз,  указ.  соч.,  стр.  31,  86—87.
 6  «Правда»  №  27,  8  апреля  1917  г.
 154

Буржуазия,  таким  образом,  решила  бить  по  рабочему
классу  с  оборонческо-патриотических  позиций,  что  было
и  модно  и  безопасно  и  позволяло  скрывать  корыстные
мотивы.  В  идейной  борьбе  против  него  она  апеллировала
к  крестьянству  и  к  армии,  пытаясь  представить  рабочих
как  дезорганизаторов  «обороны».  Замысел  буржуазии
сводился  к  тому,  чтобы  расколоть  пролетариат  и  армию,
пролетариат  и  крестьянство  и,  натравив  их  друг  на  дру¬
га,  руками  солдат  приструнить  пролетариат  и  тем  обез¬
главить  революцию.  Гнусная  кампания  буржуазной
прессы  вызвала  огромное  возмущение  рабочего  класса.
В  редакции  демократических  газет  и  Советы  посыпались
сотни  резолюций  протеста  рабочих  собраний  против  бур¬
жуазной  клеветы.  «Все  эти  выкрики  буржуазии  с  заяв¬
лениями  о  том,  что  проведенный  8-часовой  рабочий  день
ослабляет  и  подрывает  боевую  способность  фронта  пу¬
тем  недопроизводства  рабочими  вооружения  и  снаряже¬
ния  армии,  —  писали  рабочие  московского  завода  «Ди¬
намо»,  —  есть  не  что  иное,  как  одно  из  контрреволюцион¬
ных  средств  нашей  буржуазии,  испугавшейся  тесного
единения  революционного  пролетариата  с  армией  в  деле
завершения  революции»  К  Большевистская  газета  «Прав¬
да»  из  номера  в  номер  в  течение  почти  полутора  месяцев
умело  разоблачала  клевету  буржуазной  прессы,  публи¬
куя  статьи,  а  также  резолюции,  письма  рабочих  и  сол¬
датских  коллективов2.  Рабочие  обращались  непосред¬
ственно  к  солдатам,  приглашая  их  делегации  на  заводы
и  фабрики,  чтобы  они  на  месте  могли  убедиться  в  не¬
состоятельности  обвинений  буржуазии.  Рассказывая  о
посещениях  многочисленными  солдатскими  делегациями
промышленных  предприятий,  «Правда»  писала:  «Все
военные  комиссии,  посетившие  крупнейшие  заводы,  убе¬
дились  воочию,  насколько  вздорны  и  не  соответствуют
действительности  все  слухи,  сознательно  распространяе¬
мые  буржуазией,  о  «нежелании  работать»,  о  понижении
производительности  труда  при  8-часовом  рабочем  дне,  и
открыто  опровергли  в  рабочих  газетах  клевету  капита¬
листов  на  рабочих»3.
 Взрыв  негодования  рабочих  и  солдат  был  так.  ве¬
лик,  что  даже  меньшевики  и  эсеры  включились  в  борьбу
 1  «Социал-демократ»  №  27,  8  апреля  1917  г.
 2  См.  «Правда»  №  20—50,  24  марта  —  6  мая  1917  г.
 3  См.  «Правда»  №  50,  6  мая  1917  г.
 155

с  нападками  буржуазии.  Меньшевистская  «Рабочая  га¬
зета»  в  те  дни  призывала  положить  конец  «недостойной
кампании  буржуазной  печати»1.  В  то  же  самое  время
меньшевики  продолжали  уговаривать  капиталистов  про¬
водить  8-часовой  рабочий  день  «честно,  организованно,
без  травли»2.
 Энергичная  контркампания  заставила  замолчать  бур¬
жуазную  прессу,  еще  более  сплотила  рабочий  класс  и
укрепила  его  союз  с  солдатской  массой.
 Буржуазия,  потерпев  неудачу  в  попытке  опрокинуть
8-часовой  рабочий  день  руками  солдат,  решила  обра¬
титься  к  широкому  общественному  мнению,  стараясь
найти  сочувствие  у  обывателя  и  подогреть  его  недо¬
вольство  революцией.  Предпринимательские  организа¬
ции  и  буржуазная  печать  не  так  шумно  и  грубо,  как
вначале,  но  тем  не  менее  настойчиво  продолжали  спе¬
куляцию  на  падении  производительности  труда  рабочих.
При  этом  промышленники  лживо  ссылались  на  полутора¬
месячный  опыт  проведения  8-часового  рабочего  дня.
 Выступая  на  VIII  съезде  кадетской  партии  (12  мая),
Кутлер  «обобщил»  жалобы  промышленников  на  паде¬
ние  производительности  труда  рабочих,  заявив,  что  из-за
«анархии»  на  заводах  и  сокращения  рабочего  дня  она
якобы  упала  на  20—40%3.  Находились  и  такие,  что
доводили  размер  падения  до  60%.  Все  эти  цифровые  вы¬
кладки  предназначались  для  того,  чтобы  дискредитиро¬
вать  в  глазах  общественного  мнения  практику  проведе¬
ния  8-часового  рабочего  дня,  подкрепить  основной  тезис
монополистов  о  несвоевременности  и  недопустимости  его
установления  в  России,  неизбежности  «полного  краха
нашей  промышленности,  а  затем  и  всей  экономической
жизни»4.  Ответственность  за  это,  естественно,  автома¬
тически  сваливалась  на  рабочий  класс.
 Но,  обвиняя  рабочих  в  уменьшении  производитель¬
ности,  промышленники  возводили  на  них  клевету.  Имен¬
но  март  и  апрель  были  временем  революционного  вооду¬
шевления  рабочих,  сказавшегося  не  только  в  политиче¬
 1  См.  «Рабочая  газета»  №  21,  31  марта  1917  г.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  364,  док.  313.
 8  См.  «Речь»  №  111,  13  мая  1917  г.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  514—51&
док.  298.
 156

ской  жизни,  но  и  на  производстве.  Даже  представители
монополистических  и  правительственных  кругов  не
смели,  как  мы  показали  выше,  отрицать  того,  что  в  эти
месяцы  выработка  продукции,  если  это  зависело  только
от  рабочих,  не  только  не  упала,  но  даже  возросла.
 Можно  было  бы  привести  множество  фактов,  под¬
тверждающих  это.  Так,  например,  повысилась  произво¬
дительность  труда  при  8-часовом  рабочем  дне  на  заво¬
дах  артиллерийского  ведомства  в  Петрограде,  на  ряде
каменноугольных  предприятий  Донбасса,  в  Черемхове*.
В  конце  марта  Петроградский  комитет  средней  и  мелкой
промышленности  констатировал,  что  «во  многих  мелких
предприятиях  Петрограда  производительность  труда  не
только  не  понизилась,  но  даже  повысилась,  несмотря  на
введение  8-часового  рабочего  дня»2.  Такие  примеры
можно  было  бы  умножить.
 В  начавшемся  падении  производительности  труда
были  повинны  в  первую  очередь  сами  капиталисты.  Зло¬
употребление  сверхурочными  работами,  обессиливав¬
шими  рабочих,  скаредность  в  удовлетворении  требова¬
ний  о  повышении  заработной  платы,  нежелание  привлечь
рабочие  организации  к  участию  в  решении  производ¬
ственно-технических  вопросов  —  все  это,  конечно,  не  мо¬
гло  вызвать  трудового  энтузиазма.  Напротив,  такие  дей¬
ствия  отбили  у  рабочих  тот  «порыв  к  труду»,  который
заметил  у  них  в  начале  революции  даже  Кутлер3.
 На  производительности  труда  уже  в  то  время  начал
сказываться  саботаж  производства  капиталистами.  Так,
относительно  уральских  заводов  имеются  свидетельства
близких  к  буржуазии  кругов  о  том,  что  падение  произ¬
водительности  труда  не  только  не  было  результатом
«нежелания  рабочих  работать»,  как  утверждали  вла¬
дельцы  предприятий,  но,  напротив,  происходило  по  вине
администрации  (общая  нераспорядительность,  отсут¬
ствие  умелого  технического  руководства  и  т.  п.)  4.
 Нам  представляется,  что  май  месяц  был  переломным
в  динамике  производительности  труда  в  сторону  его
 1  См.  «Правда»  №  50,  6  мая  1917  г.;  №  79,  12  июня  1917  г.
«Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  192,
док.  138.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  77,  л.  38  б.
 3  СОЭС  №5,  31  июля  1917  г.,  стр.  25.
 4  См.  «Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистиче¬
ской  революции  в  Пермской  губернии»,  стр.  186,  док.  132.
 157

постепенного  понижения.  Однако  документальные  мате¬
риалы  свидетельствуют  о  том,  что  и  в  это  время  падение
производительности  далеко  не  было  таким  значитель¬
ным,  как  изображали  капиталисты.  В  сведениях  о  про¬
изводительности  заводов,  представленных  членами  Пет¬
роградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов,  неред¬
ки  указания,  что  в  мае  «почасовая  производительность
почти  не  изменилась»  (фабрика  «Лаферм»),  «производи¬
тельность  повысилась  на  5—6%»  (проволочный  и  гвоз¬
дильный  завод),  «производительность  немного  упала»
(подковный  завод  Гускварна)  и  т.  п.,  причем  причиной
этого  служил  в  основном  недостаток  материалов  К
 В  Симоновском  районе  Москвы,  где  были  сосредото¬
чены  крупные  металлообрабатывающие  заводы  («Дина¬
мо»,  Бари,  АМО,  Прессовый  и  др.),  по  данным  район¬
ного  Совета  рабочих  депутатов,  к  середине  июля  на
2  предприятиях  (из  19)  производство  упало  на  8—10%
(из-за  сокращения  рабочего  дня),  на  6  —  от  20  до  50%
(из-за  недостатка  сырья,  топлива,  заказов  и  конфликтов)
и  на  11  предприятиях  не  сократилось  вовсе2.
 Рабочие  организации  вскрыли  немало  фактов  злост¬
ной  фальсификации  данных  о  производительности  труда.
Ограничимся  одним  примером,  получившим  всероссий¬
скую  известность.  На  Коломенском  заводе  производи¬
тельность  труда  в  мае  благодаря  усилиям  рабочих  орга¬
низаций  увеличилась  до  8%.  Между  тем  администрация
завода  представила  во  многие  правительственные  ин¬
станции  материалы,  в  которых,  напротив,  обвиняла  рабо¬
чих  в  понижении  производительности  труда  (до  20%)  и
затушевывала  факты  простоя  цехов  из-за  отсутствия
топлива  и  сырья3.
 К  исходу  мирного  периода  революции  монополистиче¬
ские  круги  сочли,  что  теоретически,  а  частью  и  практи¬
чески  они  вполне  доказали  стране  весь  вред  от  введения
8-часового  рабочего  дня.  Состоявшаяся  1—2  июня  Все¬
российская  конференция  представителей  торгово-про¬
мышленных  организаций  записала  в  своей  резолюции:
«Интересам  государства  и  населения  (!)  в  совокупности
противоречили  мероприятия,  проведенные  явочным  по¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  25,  л.  32—34.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,
стр.  356—357,  док.  292.
 3  См.  «Государственное  совещание»,  М.—Л.,  1930,  стр.  282—285.
 158

рядком  в  интересах  отдельных  групп  и  под  их  давлением
(для  капиталистов  рабочий  класс  был,  как  обычно,
«отдельной  группой»,  а  себя  они  считали  представите¬
лями  интересов  страны  и  населения.  —  Я.  Б.)...  как-то:
8-часовой  рабочий  день  для  рабочих,  6-часовой  —  для
служащих  и  случаи  перехода  со  сдельной  платы  на
поденную»  К
 Сорганизовавшись  и  укрепившись,  буржуазия  решила,
что  обладает  достаточной  силой,  чтобы  перейти  от  осу¬
ждений  к  прямым  требованиям  его  отмены.  Первой
ласточкой  явилось  выступление  одного  из  деятелей  рус¬
ской  монополистической  буржуазии,  Бубликова,  на  «част¬
ном  совещании»  членов  Государственной  думы  (28  ию¬
ня),  где  он  заявил,  что  необходим  «коренной  перелом
в  умах»  —  отказ  от  применения  8-часового  рабочего
дня,  ибо  «без  этого  нам  весьма  трудно  будет  выйти  из
положения  (разрухи.  —  Я.  В.)»2,  Чтобы  во  весь  голос
выдвинуть  такое  требование,  монополистам  в  июне  не
хватало  лишь  подходящих  политических  условий.
 Не  обнаружила  крупная  буржуазия  склонности  пой¬
ти  на  серьезные  уступки  рабочему  классу  и  в  вопросе
о  повышении  заработной  платы.  Между  тем  отставание
заработной  платы  рабочих  от  стремительного  роста  до¬
роговизны  и  обесценения  рубля  было  настолько  очевид¬
ным,  что  этого  не  решались  отрицать  даже  капиталисты.
В  первые  дни  в  их  кругах  раздавались  голоса  о  том,  что¬
бы  «открыто  и  смело  (!)  пойти  на  удовлетворение  закон¬
ных  экономических  требований  рабочего  класса»  (Буб¬
ликов)  3.  Однако  в  действиях  предпринимателей  нет
никаких  признаков,  свидетельствующих  об  их  готовности
добровольно  перейти  от  слов  к  делу.  В  подтверждение
сказанного  обратимся  к  деятельности  Петроградского
общества  заводчиков  и  фабрикантов,  которое  в  силу
исторических  обстоятельств  оказалось  на  переднем  крае
борьбы  между  трудом  и  капиталом.
 9  марта,  еще  до  массовых  предъявлений  рабочими
требований  о  повышении  заработной  платы,  одно  из  рай¬
онных  отделений  этого  общества  признало  «желатель¬
ным  не  идти  сразу  на  уступки,  а  входить  в  переговоры
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  182,  док.  72.
 2  «Буржуазия  и  помещики  в  1917  г.»,  М.—Л.,  1932,  стр.  145.
 3  См.  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,
стр.  145.
 159

с  отдельными  мастерскими  (т.  е.  цехами.  —  Я.  В.),  де¬
лать  прибавки  в  области  низших  расценок  и  тем  мастер¬
ским,  которые  легче  пойдут  на  уступки»1.  Тактика,  как
видим,  намечалась  столько  же  неуступчивая,  сколько  и
коварная  —  внести  раскол  в  ряды  рабочих.  И  если  ей
не  суждено  было  осуществиться,  то  отнюдь  не  по  вине
ее  творцов.
 Руководящий  орган  Общества  заводчиков  и  фабри¬
кантов  на  своем  заседании  11  марта  принял  постановле¬
ние:  «До  выработки  соглашения  (о  регулировании  зар¬
платы.—  Я.  В.)  с  Советом  рабочих  и  солдатских  депу¬
татов  никаких  изменений  расценок  не  производить...
расценку  следует  пока  увеличить  лишь  пропорционально
уменьшению  рабочего  времени  до  8  часов»2.  Итак,  капи¬
талисты  надеялись  отделаться  некоторым  повышением
расценок  (на  20—35%),  ставшим  неизбежным  при  пере¬
ходе  на  8-часовой  рабочий  день.
 Лишь  после  того  как  рабочие  Петрограда  дружно  вы¬
ступили  с  требованием  установления  минимума  заработ¬
ной  платы,  соответствующего  вздорожанию  жизни,  капи¬
талистам  пришлось  искать  новые  пути  безболезненного
(для  себя)  решения  вопроса.  Временный  комитет  Обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов  вынужден  был  признать,
что  в  основу  неизбежного  повышения  заработной  платы
следует  положить  не  произвольные  прибавки,  а  мини¬
мум  заработной  платы,  установленный  для  чернорабо¬
чих3.  Тем  не  менее  петроградские  заводчики  отнюдь  не
отказались  от  своей  тактики  уклонения  от  реальных
уступок  рабочим.  Изменилась  лишь  ее  форма.
 Прежде  всего  во  время  переговоров  в  Центральной
примирительной  камере  о  минимуме  заработной  платы
для  чернорабочих  и  женщин  предпринимательская  сек¬
ция  всячески  добивалась  понижения  минимума  ниже
«голодной  нормы»  (4  руб.  для  мужчин  и  3  руб.  для  жен¬
щин  вместо  5  руб.  для  мужчин  и  4  руб.  для  женщин,
требуемых  рабочей  делегацией).  Промышленники  усту¬
пили  только  из  опасения,  что  слухи  о  их  неуступчивости
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  43.  Протокол  общего  собра¬
ния  Московского  отдела  Общества  заводчиков  и  фабрикантов,
9  марта  1917  г.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  16.  Журнал  Временного  ко¬
митета,  11  марта  1917  г.
 3  Там  же,  л.  15;  д.  21,  л.  120  об.
 160

взбудоражат  рабочих  по  заводам  *.  Взамен  своего  со¬
гласия  на  повышение  заработной  платы  для  низкоопла¬
чиваемых  категорий  рабочих  заводчики  добивались  и
добились  поддержки  ходатайства  о  пересмотре  контрак¬
тов  и  нормированных  цен  рабочей  делегацией  Централь¬
ной  примирительной  камеры  под  предлогом  их  убыточ¬
ности  при  новой,  высокой  оплате  труда2.  Иначе  говоря,
уступки  в  оплате  труда  они  хотели  сделать  без  ущерба
для  своего  кармана.  Свои  первые  «потери»  от  повыше¬
ния  заработной  платы  петроградские  капиталисты  спе¬
шили  переложить  на  казну  и  потребителей.
 Общую  позицию  монополистического  капитала  в  от¬
ношении  требований  повышения  заработной  платы  отра¬
зило  упоминавшееся  уже  совещание  промышленников  от
14  марта.  Обсудив  этот  вопрос,  совещание  пришло  к  вы¬
воду,  что  «повышение  расценок  труда  должно  произво¬
диться  в  нормальных  размерах»3.  На  языке  монополи¬
стов  «нормальные  размеры»  —  это  размеры,  устанавли¬
ваемые  самими  хозяевами  предприятий  и  не  задевающие
прибылей  капиталистов.  Итак,  промышленные  круги
надеялись  отделаться  подачками  вместо  серьезных  мер
по  пересмотру  заработной  платы  и  приведения  ее  в  со¬
ответствие  с  изменившимися  условиями  жизни.
 На  местах  все  решалось  соотношением  борющихся
сил.  Так,  Московское  общество  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  в  согласии  с  Московским  торгово-промышленным
комитетом,  выразив  на  словах  готовность  «в  каждом
отдельном  случае  входить  в  соглашение  с  рабочими  об
улучшении  их  материального  положения»,  вначале  не
торопилось  идти  навстречу  требованиям  о  повышении
заработной  платы4.  Но  под  сильнейшим  давлением  рабо¬
чих  администрация  московских  предприятий  в  течение
марта  —  апреля  вынуждена  была  в  той  или  иной  мере
удовлетворить  их.  Однако  нередки  были  случаи  и  отка¬
зов  в  повышении  заработной  платы.  Например,  правле¬
ния  крупнейших  текстильных  фабрик  в  Орехове-Зуеве
в  конце  апреля  в  ответ  на  известные  уже  нам  экономи¬
ческие  требования  рабочих  «отказались  вести  какие-
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  121;  д.  5,  л.  68  об.;  д.  28,
л.  4—5.
 2  Там  же,  д.  35,  л.  91.
 3  «Торгово-промышленная  газета»  №  56,  17  марта  1917  г.
 4  ЦГАОР,  ф.  МОЗФ,  оп.  1,  д.  7,  л.  4,  25  об.
 И  П.  В.  Волобуев
 161

либо  переговоры»,  заявив,  что  повышение  заработной
платы  «есть  не  местный  вопрос,  а  вопрос  всей  промыш¬
ленности»  К  По  их  предложению  дело  было  передано  на
решение  примирительной  камеры.  Конфликт  затянулся.
Напротив,  правление  общества  Мальцовских  заводов,
по  сообщению  местного  Совета  рабочих  и  солдатских
депутатов,  «при  первом  требовании  рабочих  без  всяких
колебаний...  подписало  предъявленные  требования  по¬
вышения  расценок  и  заработка  рабочих»  от  75  до
175%2.  В  целом  по  Центрально-промышленному  рай¬
ону,  несмотря  на  несомненные  завоевания  рабочего
класса  в  области  оплаты  труда,  повышение  заработной
платы  в  течение  марта  —  апреля  шло  медленно.
 Горнопромышленники  Юга  России  всячески  подчер¬
кивали  «непосильность»  для  них  дополнительных  расхо¬
дов  как  на  прибавки  к  заработной  плате,  так  и  на
оплату  сверхурочных  работ  в  связи  с  введением  8-часо¬
вого  рабочего  дня.  Представитель  металлургических  за¬
водов  Свицын,  например,  пытался  доказать,  что  даже
«для  покрытия  расходов  по  введению  8-часового  рабо¬
чего  дн^  не  хватит  прибыли,  получаемой  заводами»3.
Под  давлением  рабочих  в  конце  марта  —  начале  апреля
капиталисты  выцуждены  были  пойти  на  уступки.  Подоб¬
ная  же  картина  наблюдалась  и  на  Урале4.
 В  конечном  итоге  почти  повсюду  предприниматели,
скрепя  сердце,  уступали  и  в  тех  или  иных  размерах  удов¬
летворяли  требования  о  повышении  заработной  платы.
Но  разумеется,  в  этом  вопросе,  как,  впрочем,  и  во  всех
других,  они  стремились  ограничиться  минимумом.
 К  концу  марта  монополистические  круги  сочли,  что  и
в  этой  области  они  дошли  до  предела  уступок.  Требова¬
ния  рабочих  о  повышении  заработной  платы  были  объ¬
явлены  «чрезмерными»5.  А  в  начале  апреля  Совет  съез¬
дов  представителей  металлообрабатывающей  промыш¬
 1  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  273—274,  док.  210.
 2  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  37.
 3  «Конференции  рабочих  и  промышленников  Юга  России»,  вып.  1;
стр.  46,  54.
 4  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения
самодержавия»,  стр.  480,  521,  547,  565—566,  док.  400,  465,  499,  522;
«Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  И,  стр.  156.
 5  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  557,  л.  52—53;  «Горнозаводское  дело»
№  13—14,  1917,  стр.  15605.
 162

ленности  ставит  перед  правительством  вопрос  о  том,  что¬
бы  рабочие  и  служащие  в  дальнейшем  не  предъявляли
к  предпринимателям  «чрезмерных  требований  по  оплате
труда»,  ибо  «средства  заводов  весьма  ограниченны»  и
они  «не  могут  выдержать.столь  больших  расходов»  К
 Буржуазия  сначала,  не  имея  возможности  действо¬
вать  силой,  попыталась  убедить  рабочих  в  том,  что  в  усло¬
виях  войны  и  разрухи  невозможно  повышение  заработ¬
ной  платы.  Она  готова  была  даже  признать,  что  их  жизнь
нелегка.  «Нет  слов,  положение  рабочего  класса  при  все
растущей  дороговизне  жизни  тяжело.  Но  кому  же  теперь
легко  живется  на  Руси,  когда  родина  истекает  кро¬
вью?»—  лицемерно  вопрошал  журнал  «Финансовое  обо¬
зрение».  Он  горячо  призывал  рабочих  выполнять  «наш
гражданский  долг»  —  терпеть  лишения  в  тылу2.  В  лице
меньшевиков  буржуазия  нашла  верных  союзников.  Со¬
глашатели  доказывали,  что  надо  проявлять  осторожность
с  выдвижением  экономических  требований,  до  них  еще
якобы  не  дошла  очередь3.  Подобная  агитация  не  нахо¬
дила  сколько-нибудь  широкого  отклика.  Ибо  рабочие
видели,  что  сама  буржуазия  отнюдь  не  отказывается  от
прибылей.  «Рабочие  только  что  приступили  к  повышению
заработной  платы,  к  выравниванию  ее  со  все  растущей
дороговизной  и  падением  ценности  рубля,  а  промышлен¬
ники  уже  вопят,  охраняя  свои  неслыханные  барыши,  об
уменьшении  требований  рабочих»,—  писали  по  поводу
нового  тура  антирабочей  кампании  буржуазии  «Вопросы
страхования»4.
 Примерно  с  середины  апреля  предприниматели  резко
усиливают  сопротивление  рабочему  движению.  Это  было
связано  в  первую  очередь  с  ростом  контрреволюцион¬
ности  всей  русской  буржуазии,  увидевшей  в  развитии
революции  «красную  опасность».  Вдохновителем  контр¬
революции  выступила  крупная  промышленная  буржуа¬
зия.  Именно  она  первой  почувствовала  на  себе  удары
революции.  Ибо  «кому  ближе  всего  грозит  опасность  со
стороны  рабочих,  как  не  работодателю,  промышленному
капиталисту?»5.
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  164,  док.  66.
 2  «Финансовое  обозрение»  №  16,  1917,  стр.  3.
 3  См.  «Рабочая  газета»  №  3,  9  марта  1917  г.
 4  См.  «Вопросы  страхования»  №  5,  1917,  стр.  14.
 5  К.  Маркс  и  Ф.  Энгельс,  Соч.,  т.  7,  стр.  80.
 И*
 163

К  этому  времени  торгово-промышленная  буржуазия
оправилась  от  растерянности,  пережитой  в  начале  рево¬
люции.  Стремясь  остановить  или  затормозить  рабочее
движение,  она  приводит  в  действие  силу  своей  классовой
организации.  Наряду  с  учреждением  новых  и  переустрой¬
ством  старых  предпринимательских  союзов  ею  прини¬
маются  энергичные  меры  к  внутреннему  сплочению  и
укреплению  «дисциплины»  в  этих  союзах,  дабы  противо¬
поставить  рабочему  классу  единый  предпринимательский
фронт  и  не  допустить,  говоря  словами  петроградских
заводчиков,  «отдельных  поражений  и  прорывов  фронта
промышленности»  1.
 Пример  показало  Петроградское  общество  заводчи¬
ков  и  фабрикантов.  Еще  в  первые  мартовские  дни  запра¬
вилы  его  твердо  взяли  курс  на  проведение  единой  линии
во  всех  вопросах  рабочей  политики.  Теперь  они  напра¬
вили  свои  усилия  на  то,  чтобы  создать  необходимые
гарантии  для  ее  безусловного  проведения  всеми  промыш¬
ленниками  Петрограда.  Видя,  что  промышленники  под
нажимом  рабочих  сплошь  и  рядом  нарушают  предпщ
сания  Совета,  он  решил  связать  всех  членов  общества
взаимными  обязательствами,  своего  рода  круговой  пору¬
кой.  13  июня  общее  собрание  Общества  заводчиков  и
фабрикантов  приняло  «Положение»,  предусматривавшее
помимо  письменного  обязательства  «не  предпринимать
никаких  самостоятельных  решений»  введение  каратель¬
ных  мер  за  нарушение  постановлений  общества  в  виде
денежных  штрафов  или  исключения  из  состава  обще¬
ства.
 Руководящие  круги  общества  подумывали  также  о
создании  особого  фонда  для  финансовой  поддержки  от¬
дельных  членов  в  случае  их  конфликтов  с  рабочими2.
Аналогичные  меры  проводились  и  другими  предприни¬
мательскими  организациями.  Так,  Совет  Екатеринослав-
ского  общества  заводчиков  и  фабрикантов,  обсудив
б  мая  случай  выплаты  военной  прибавки  на  одном  из
заводов  вопреки  постановлению  Совета,  расценил  его
как  «весьма  яркое  доказательство  несогласованности
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  107.
 2  Там  же,  л.  96—102  об.,  105—107;  д.  9,  л.  4.  С  этой  целью
вводились  «векселя  обеспечения»:  каждый  член  общества  вносил
Совету  вексель  из  расчета  25  руб.  с  каждого  рабочего.
 164

действий  членов  общества»  и  решил  выработать  способы
воздействия  «на  членов  общества,  не  подчиняющихся
общим  постановлениям»  К
 Используя  страх  капиталистов  перед  рабочим  дви¬
жением  и  их  нежелание  идти  на  уступки,  монополи¬
стические  круги  достигли  известных  результатов  в  деле
сплочения  и  координации  действий  предпринимателей.
Районные  или  профессиональные  предпринимательские
союзы  становятся  центрами,  где  разрабатываются  и
решаются  не  только  общие  вопросы  политики  в  отно¬
шении  рабочего  класса,  но  и  конкретные  мероприятия,
проводимые  на  отдельных  предприятиях.
 Не  следует,  правда,  переоценивать  степень  достиг¬
нутого  капиталистами  единства  действий.  Им  так  и  не
удалось  противопоставить  рабочему  классу  сколько-ни¬
будь  сплоченный  предпринимательский  фронт.
 Буржуазия,  мобилизовав  свои  силы,  приходит  к  вы¬
воду,  что  дальнейшие  уступки  рабочим  недопустимы.
«Довольно  уступок!»  —  так  сформулировали  в  двух  сло¬
вах  суть  новой  тактики  сами  капиталисты,  назвав  ее
«тактикой  непримиримости»2.  Заправилы  «Продаметы»
на  состоявшейся  27  апреля  —  2  мая  конференции  про¬
мышленников  Юга  категорически  отвергли  требования
рабочих  о  повышении  заработной  платы.  В  том,  что
застрельщиком  выступления  капиталистов  явились
воротилы  тяжелой  индустрии,  не  было  Ничего  случай¬
ного.  Именно  концентрированный  и  могущественный  ка¬
питал,  контролировавший  важнейшую  отрасль  экономики
страны,  мог  решиться  первым  бросить  вызов  рабочему
классу.
 Независимо  от  южан  или  следуя  их  примеру,  к  «так¬
тике  непримиримости»  поворачивает  вся  торгово-про¬
мышленная  буржуазия.  Так,  Совет  съездов  горнопро¬
мышленников  Урала,  считая,  что  требования  рабочих  о
повышении  платы  превзошли  «всякий  разумный  предел»,
на  своих  заседаниях  неизменно  принимал  решения  о  не¬
допустимости  повышения  заработной  платы3.
 1 	ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  58,  л. 	1.
 2 	«Рабочий  класс  Урала  в  годы 	войны  и 	революции»,  т. 	II,
 стр.  275,  278.
 3 	ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  39,  л. 	104;  д.  38, 	л.  82  об.  Журнал
 ССГУ  №  22  от  17  мая  1917  г.,  л.  101; 	л.  84,  №  24  от  29  мая  1917 	г.;
 №  27  от  23  июня  1917  г.
 165

Жесткую  позицию  занимают  и  петроградские  про¬
мышленники,  хотя  они  и  пытались  проводить  более  гиб¬
кую  тактику.  Совет  общества  приходит  к  выводу  о  необ¬
ходимости  «твердо  решить  не  допускать  уступок  со
стороны  отдельных  предприятий»  К
 Выступив  против  дальнейшего  повышения  заработной
платы  трудящимся,  монополисты  преследовали  цель  бло¬
кировать  ее  на  приемлемом  для  себя  уровне,  поскольку
отбросить  рабочий  класс  назад,  к  дофевральской  оплате,
они  не  рассчитывали.
 Снова,  как  и  в  вопросе  о  8-часовом  рабочем  дне,  на
первый  план  был  выдвинут  тезис  об  экономической  не¬
осуществимости  «непомерных»  требований  пролетариата,
для  удовлетворения  которых  «недостаточно  не  толь¬
ко  прибылей,  но  и  всех  капиталов  предприятий;  обо¬
ротные  же  средства  промышленности  уже  близки  к  со¬
вершенному  истощению»2,  —  утверждал  Совет  съездов
представителей  промышленности  и  торговли.
 Такой  довод  был  очень  удобен  для  буржуазии,  по¬
зволяя  ей  при  отстаивании  интересов  кармана  при¬
крыться  тогой  радетеля  за  общенародные  интересы:
буржуазия-де  и  рада  бы  пойти  навстречу  рабочему  клас¬
су,  но  не  может  этого  сделать...  в  высших  интересах
страны,  поскольку  удовлетворение  требований  приведет
якобы  к  изъятию  из  промышленности  столь  необходи¬
мых  ей  оборотных  средств,  что  равносильно  ее  разру¬
шению.
 Сильный  акцент  промышленники  делали  и  на  том,
что  повышение  заработной  платы  резко  увеличит  себе¬
стоимость  изделий  и  тем  даст  толчок  дальнейшему
росту  дороговизны.  Этот  тезис  выдвигался  для  того,
чтобы  выставить  рабочих  в  глазах  обывателя  единствен¬
ным  виновником  дороговизны  жизни.
 Пытаясь  сделать  свои  обвинения  в  адрес  рабочих
более  убедительными  и  доходчивыми,  монополистиче¬
ские  круги  прибегли  к  статистическим  выкладкам.  В  на¬
чале  мая  Петроградское  общество  заводчиков  и  фабри¬
кантов  представило  Временному  правительству  доклад¬
 1  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  683,  л.  5;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,
д.  24,  л.  35;  д.  5,  л.  96.  Журнал  Совета  от  2  июня  1917  г.  Любо¬
пытны  мотивы  такого  решения:  «Если  же  идти  и  впредь  на  уступки,
то  никто  не  поверит  в  близкую  гибель  промышленности»  (там  же).
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1865,  л.  1  об.
 166

ную  записку,  в  которой  приводились  суммарные  данные
о  перерасходовании  или  исчерпании  средств  вследствие
повышения  заработной  платы  на  «типичных»,  по  утвер¬
ждению  авторов  записки,  но  конкретно  не  названных
предприятиях  1.
 В  свою  очередь  воротилы  металлургической  и
металлообрабатывающей  промышленности,  явившись
10  мая  во  главе  с  Кутлером  на  заседание  правительства
с  заявлением  о  «тяжелом  положении,  в  котором  оказа¬
лись  фабрики  и  заводы  вследствие  непомерных  требо¬
ваний,  предъявляемых  рабочими»,  в  подтверждение
представили  следующий  расчет.  При  основном  капитале
18  металлургических  предприятий  Юга  России  в  195  млн.
руб.  и  при  валовой  прибыли  за  последний  год  75  млн.  руб.
(фактически  выданный  дивиденд—18  млн.  руб.)  пере¬
расход  на  заработную  плату  в  случае  удовлетворения
всех  требований  рабочих  будто  бы  составит  240  млн.
руб.,  а  общий  перерасход  на  эти  цели  с  учетом  допол¬
нительных,  расходов  отраслей,  связанных  с  металлургией
Юга,  достигнет  750  млн.  руб.2  Буржуазная  печать  не
замедлила  подхватить  эти  цифры,  чтобы  еще  раз  обо¬
лгать  рабочий  класс.
 Эти  астрономические  данные  предназначались  для
того,  чтобы  запугать  народные  массы,  в  первую  очередь
крестьянство,  и  вызвать  у  союзников  рабочего  класса
недовольство  им.  Монополистическая  буржуазия  вкупе,
к  слову  сказать,  со  своим  министром  торговли  и  про¬
мышленности  Коноваловым  пыталась  внушить  народу
ядовитую  мысль,  будто  рабочий  класс  хочет  «создать
для  себя  привилегированное  положение...  за  счет  всего
населения»3.  Как  видим,  манипуляции  с  цифрами  пре¬
следовали  цель  оказать  на  рабочий  класс  политический
нажим.
 Однако  статистические  упражнения  монополистов
были  далеки  от  достоверности.  Уже  одни  анонимные
ссылки  на  «некоторые»  заводы,  на  «одно»  предприятие
и  т.  п.  не  внушали  никакого  доверия  и  были  с  конфузом
для  буржуазии  опровергнуты  большевистской  печатью  и
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  166—168,
док.  67.
 2  См.  там  же,  стр.  169,  док.  68.
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1865,  л.  4.
 167

рабочими  организациями.  «Удивительные  приемы,  стран¬
ные  «доказательства»...,  —  писал  по  поводу  статистиче¬
ских  фальсификаций  буржуазии  В.  И.  Ленин  в  «Прав¬
де»,  —  почему  бы  не  назвать  определенного  завода?
Почему  бы  не  дать  возможности  и  публике  и  рабочим
проверять  эти  слухи,  рассчитанные  на  возбуждение  тре¬
воги?»  1
 Буржуазные  деятели  сами  не  верили  в  достоверность
этих  цифр.  Бубликов  в  узком  кругу  «частного  совеща¬
ния»  членов  Государственной  думы  сказал:  «Я  боялся
бы  очень  заставлять  вас  верить  всем  этим  цифрам,  по¬
тому  что  много  есть  в  них  условного,  много  прибавлен¬
ного  в  пылу  горячих  споров,  в  пылу  естественного  раз¬
дражения,  вызываемого,  когда  у  людей  добираются  до
их  благ  земных  или  накопленных...»2
 Именно  в  нежелании  лишиться  «благ  земных»  —  гро¬
мадных  прибылей  —  надо  видеть  главный  побудитель¬
ный  импульс  яростного  сопротивления  капиталистов
повышению  заработной  платы  трудящимся.  Если  мар¬
товско-апрельский  нажим  рабочего  класса  почти  не  за¬
тронул  прибылей  капиталистов,  то  новое  повышение  гро¬
зило  значительно  поурезать  их3.  Тот  же  Бубликов  в
кругу  монополистических  воротил  с  тревогой  говорил:
«Это  увеличение  заработной  платы  прежде  всего  начи¬
нает  поглощать  нашу  прибыль»  4.
 Чтобы  «усовестить»  рабочий  класс,  побудив  его  от¬
казаться  от  предъявления  новых  экономических  требо¬
ваний,  крупная  буржуазия  решила  прибегнуть  к  трюку
с  показным  ограничением  своих  прибылей  и  даже  пол¬
ным  отказом  от  них.  Идея  эта  родилась  весной  1917  г.  в
кругах  московских  биржевиков.  Ее  подхватил  А.  И.  Ко¬
новалов,  и  в  речи  на  Московской  бирже  14  апреля  он  рас¬
крыл  политический  смысл  этого  маневра:  «Моральное
значение  проведения  декрета  о  лимитации  прибылей
чрезвычайно  важно  не  только  для,  смягчения  недобро¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  74.
 2  «Буржуазия  и  помещики  в  1917  г.»,  стр.  46.
 3  На  одном  из  заседаний  южнорусской  конференции  Советов
рабочих  и  солдатских  депутатов  непримиримая  позиция  донецких
монополистов  вполне  правильно  объяснялась  тем,  что  они  «не  хо¬
тят  мириться  с  12%  прибыли  и  желают  сохранить  свои  львиные
барыши,  достигающие  400%»  (ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  67,  л.  2).
 4  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  180—181.  Стенограмма  Всерос¬
сийской  торгово-промышленной  конференции  1—2  июня  1917  г.
 168

желательного  отношения  к  торгово-промышленному
классу,  но  и  для  правительственной  власти:  в  руках  ее
оказалось  бы  убедительное  доказательство  готовности
торговли  и  промышленности  нести  все  возможные  жертвы
для  общего  блага,  доказательство,  парализующее  предъ¬
явление  новых  требований»  К  Но  рабочий  класс  разга¬
дал  смысл  этих  хитроумных  планов  и  не  дал  себя  обма¬
нуть.  К  тому  же  капиталисты,  не  веря  в  осуществимость
своего  плана,  не  смогли  сговориться  между  собой  2.
 Направляемые  и  поддерживаемые  своими  центрами,
предприниматели,  как  мы  видим,  в  мае  —  июне  прояви¬
ли  возросшую  стойкость  и  сопротивляемость  в  борьбе
против  экономических  требований  рабочих.  Отдельные
капиталисты,  уклоняясь  от  повышения  заработной  пла¬
ты,  действуют  сплошь  и  рядом  не  по  своей  воле,  а  по
«команде»  соответствующих  предпринимательских  цен¬
тров.  Так,  четыре  крупнейших  харьковских  предприя¬
тия—  ВКЭ,  паровозостроительный  завод,  «Гельферих-
Саде»  и  «Герлях  и  Пульст»  —  своей  несговорчивостью  и
неуступчивостью  были  обязаны  в  основном  предприни¬
мательским  организациям  (помимо  областного  союза
фабрик  и  заводов  Совету  съездов  представителей  ме¬
таллообрабатывающей  промышленности)3.  В  Петрограде
одно  из  ведущих  предприятий  обувной  промышленности,
товарищество  фабрики  «Скороход»,  отказывалось  удов¬
летворить  требования  рабочих  до  «выяснения  точки  зре¬
ния  Общества  заводчиков  и  фабрикантов»  4,  т.  е.  до  по¬
лучения  его  директив.  Почти  повсеместно  это  обычная
практика.
 Однако  в  мае  —  июне  свою  непримиримую  позицию
буржуазия  все  еще  вынуждена  была  облекать  в  различ¬
ные  «мягкие»  формы.  В  одних  случаях  монополисты  вы¬
ступают  за  передачу  спорных  вопросов  на  разрешение
Временного  правительства.  Так  поступили,  в  частности,
воротилы  южной  индустрии.  Сами-де  они  «не  только  не
в  силах,  но  считают  себя  не  вправе  решать  вопрос,  вы¬
 1  «Торгово-промышленная  газета»  №  78,  16  апреля  1917  г.
 2  Подробнее  см.  Я.  В.  Волобуев,  Экономическая  политика  Вре¬
менного  правительства,  М.,  1962,  стр.  316—317,  320.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  58,  л.  48,  51;  ГИАМО,  ф.  318,
оп.  1,  д.  2440,  л.  30.
 4  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,  стр.  340,
док.  273.
 169

двинутый  требованиями  рабочей  конференции»  (имеется
в  виду  южнорусская  конференция  Советов  рабочих  и
солдатских  депутатов  конца  апреля.  —  П.  В.),  поскольку
«не  могут  принять  на  себя  ответственности  за  могущие
произойти  последствия  неизбежного  поднятия  стоимости
изделий  и  потрясения  экономической  жизни  страны»  *.
В  других  случаях  капиталисты,  убедившись  в  неизбеж¬
ности  поражения,  в  борьбе  с  рабочими  прибегали  к
содействию  «согласительных  комиссий»  и  третейских  су¬
дов,  надеясь  таким  путем  выторговать  наиболее  выгод¬
ные  для  себя  условия  (например,  орехово-зуевские  тек¬
стильные  фабриканты)  2.
 Зачастую  капиталисты  в  ответ  на  предъявленные  им
рабочими  организациями  требования  пытались  отде¬
латься  полууступками.
 Начиная  примерно  с  мая  центр  тяжести  борьбы  во¬
круг  заработной  платы  перемещается  с  отдельных  пред¬
приятий  в  область  отношений  между  предприниматель¬
скими  организациями  и  профессиональными  рабочими
союзами.  Металлисты  и  кожевники  Петрограда  и  Мо¬
сквы,  нефтяники  Баку,  шахтеры  и  металлурги  Донбасса
в  борьбе  за  повышение  заработной  платы  столкнулись
со  сплоченным  фронтом  предпринимателей  и  в  свою  оче¬
редь  объединили  свои  силы  вокруг  профсоюзов  и  фаб¬
завкомов.
 Особенно  трудной  задачей  для  буржуазии  в  борьбе
против  повышения  заработной  платы  рабочим  было  от¬
ношение  к  движению  за  коллективные  договоры.  Различ¬
ные  монополистические  группировки  решали  ее  по-раз¬
ному.  Нефтяные  короли  в  ответ  на  предъявленный  им  в
мае  проект  коллективного  договора  взяли  курс  на  затя¬
гивание  переговоров,  стремясь  выиграть  время  в  надежде
на  изменение  в  соотношении  сил  3.
 Петроградское  общество  заводчиков  и  фабрикантов
под  напором  нараставших  конфликтов  на  металлообра¬
батывающих  заводах  вынуждено  было  согласиться  на
предложение  Союза  рабочих-металлистов  о  заключении
 1  «Конференции  рабочих  и  промышленников  Юга  России»,
вып.  1,  стр.  8.
 2  См.  «Социал-демократ»  №  49,  6  мая  1917  г.;  «Революцион¬
ное  движение  в  России  в  мае  —  июне  1917  г.»,  стр.  271—273,  279,
док.  220,  228.
 3  См.  А.  Н.  Гулиев,  указ.  соч.,  стр.  47—48.
 170

тарифного  договора.  На  «хождение  минимума  по  му¬
кам»  обрекло  московских  металлистов  Московское  об¬
щество  заводчиков  и  фабрикантов.  Вместо  требуемого
Союзом  металлистов  минимума  для  чернорабочих  5—
6  руб.  оно  предлагало  3—4  руб.  Потребовалось  дву¬
кратное  решение  третейского  суда  (от  14  июня  и  10  ию¬
ля),  подкрепленное  массовой  забастовкой  металлистов,
чтобы  заставить  Московское  общество  заводчиков  и  фаб¬
рикантов  принять  тарифный  договор  в  целом.  Однако
многие  предприниматели  в  знак  протеста  вышли  из  обще¬
ства  1.
 Наряду  с  мобилизацией,  так  сказать,  внутренних  сил
монополистическая  буржуазия  сразу  же  после  образова¬
ния  первой  коалиции  усиливает  свое  воздействие  на  Вре¬
менное  правительство.  10  мая  воротилы  металлургиче¬
ских  и  военно-промышленных  монополий  предприняли
демарш  перед  Временным  правительством.  В  этот  день
делегация  промышленников  по  собственной  инициативе
явилась  на  его  заседание,  чтобы  лично  внушить  новым
министрам,  какой  курс  политики  в  рабочем  вопросе  они
должны  проводить.  От  имени  делегации  промышленни¬
ков  Кутлер  доложил  о  тяжелом  положении  фабрик  и  за¬
водов  вследствие  непомерных  требований  рабочих  и  за¬
явил,  что  «промышленники  считают  необходимым  немед¬
ленное  и  самое  энергичное  вмешательство  правительства»
в  урегулирование  заработной  платы,  чтобы  остановить
ее  дальнейшее  повышение.  Для  вящей  убедительности
Кутлер  добавил,  что  если  не  будут  приняты  рекомендуе¬
мые  им  от  имени  предпринимателей  меры,  то  дальней¬
шее  ведение  производства  окажется  «решительно  невоз¬
можным»  и  промышленники  вынуждены  будут  закрыть
заводы  2.  Своей  недвусмысленной  угрозой  о  локауте  как
«предметном  уроке»  для  рабочих  Кутлер  переборщил.
Он  шокировал  не  только  министров-«социалистов»,  взяв¬
шихся  было  за  государственно-организованное  «прими¬
рение»  рабочих  с  капиталистами,  но  даже  и  Конова¬
лова  3.
 1  «Московский  металлист»  №  2,  1917,  стр.  8—9;  «Рабочее  дви¬
жение  в  1917  г.»,  М.—Л.,  1926,  стр.  205.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  169—
170,  док.  68.  В  состав  делегации  помимо  Кутлера  входили  Мещер¬
ский,  Кульман,  Тикстон,  Д.  Вургафт,  Фосс  и  др.
 3  См.  Я.  Я.  Милюков,  указ.  соч.,  т.  1,  вып.  1,  стр.  188—190.
 171

Требование  о  правительственном  вмешательстве  в
экономическую  борьбу  показало,  что  у  монополистов
«вдруг»  пробудился  интерес  к  государственному  регули¬
рованию  хозяйственной  жизни.  До  этого  они  не  скры¬
вали  своего  скептического  отношения  к  нему.  Теперь
буржуазия  не  прочь  была  объединенными  силами  капи¬
тала  и  государственной  власти  ограничить  и  приостано¬
вить  борьбу  рабочего  класса.  Ясны  и  мотивы  подобных
устремлений:  промышленникам  стало  не  под  силу  одним
сдерживать  напор  пролетариата.
 Поставив  перед  Временным  правительством  вопрос  о
его  активном  вмешательстве  во  взаимоотношения  между
трудом  и  капиталом  по  вопросу  о  заработной  плате,
руководящие  монополистические  круги  разработали
широкую  программу  действий,  которую  должна  была
осуществить  правительственная  власть.  Во-первых,  от
правительства  требовали,  чтобы  оно  обеспечило  «вы¬
сокоавторитетное  (т.  е.  принудительное.  —  Я.  В.)  регу¬
лирование  и  ослабление  требований  прибавок...».  При¬
чем  особо  подчеркивалось,  что  «меры  к  сокращению
требований  рабочих  нужны  немедленно»;  во-вторых,  ре¬
гулирование  должно  было  обеспечить  «надлежащую
нормировку  заработной  платы»  путем  установления  на
нее  твердых  цен;  в-третьих,  в  основу  нормировки  за¬
работной  платы  монополисты  предлагали  положить  не
требования  рабочих  («притязательность  коих  безгра¬
нична»),  и  даже  не  минимум  ее,  а  собственный  диктат.
Согласно  проекту  правил  о  регулировании  заработной
платы,  разработанному  в  Совете  съездов  представителей
промышленности  и  торговли  (Кутлером),  правительству
следовало  издать  временный  закон,  коим  бы  запреща-  -
лось  как  повышение,  так  и  понижение  существующей
заработной  платы  Таким  путем  некоторые  монополи¬
стические  круги  надеялись  блокировать  заработную
плату  рабочих  на  достигнутом  весной  уровне.
 Наконец,  составной  частью  этой  программы  государ¬
ственного  «регулирования»  заработной  платы  являлось
требование  компенсировать  капиталистам  «потери»,  про¬
исшедшие  вследствие  удовлетворения  экономических  тре-
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  117  об.  Журнал  ССППТ  от
17  мая  1917  г.,  д.  1865,  л.  4;  «Промышленность  и  торговля»  №  24—
 25,  1917,  стр.  17;  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  178,
 182,  404,  док.  70,  72,  208.
 172

бований  рабочих,  путем  повышения  твердых  и  контракт¬
ных  цен  *.
 Следует  сказать,  что  не  все  перечисленные  здесь  пунк¬
ты  встретили  единодушное  одобрение  и  поддержку  в
монополистической  среде,  хотя  на  необходимости  акти¬
визации  правительства  в  борьбе  против  экономических
требований  рабочего  класса  сходились  все  капиталисты.
Наибольшие  разногласия  обнаружились  по  вопросу  о
воспрещении  изменений  заработной  платы.  Совет  Петро¬
градского  общества  заводчиков  и  фабрикантов  выска¬
зался  против  проекта  Совета  съездов  представителей
промышленности  и  торговли.  Надеясь,  видимо,  на  изме¬
нение  в  соотношении  сил,  он  признал  нецелесообраз¬
ным  и  вредным  издание  закона  о  запрещении  повышать
или  понижать  заработную  плату2.  Возражения  петро¬
градцев  возымели  действие:  в  представленной  29  мая
правительству  докладной  записке  Совета  съездов  о  по¬
ложении  промышленности  и  рабочем  вопросе  этот
пункт  отсутствовал  3.
 Красной  нитью  через  все  обращения  монополистиче¬
ских  кругов  к  Временному  правительству  по  рабочему
вопросу  проходит  требование  «властно  и  авторитетно
принять  меры  против  политического  и  экономического
разложения»4  рабочего  класса.  Московское  общество
заводчиков  и  фабрикантов  через  особую  депутацию  ста¬
вит  перед  министрами  вопрос  о  необходимости  «защи¬
ты»  промышленности  «силой  твердой  власти»5.  «Силь¬
ная  государственная  власть,  не  только  убеждающая,  но
и  принуждающая  к  исполнению  закона»,  должна  была,
по  мнению  монополистов  Юга,  восстановить  «порядок»
и  «дисциплину»  на  заводах  и  по  всей  стране,  обеспечив
тем  «правильную  и  спокойную  работу  предприятий  и
занятых  в  них  предпринимателей...»6.  Как  мыслилось
в  этих  кругах  создание  «твердой»  власти  на  местах,  не
замедлило  разъяснить  Всероссийское  общество  сахаро¬
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  78  об.  Журнал  Совета  от
16  мая  1917  г.
 2  Там  же.
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1865,  л.  1—6  об.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  180,  док.  70.
 5  «Торгово-промышленные  известия»  №  5,  1917,  стр.  9.
 6  ЦГАОР,  ф.  3631,  оп.  4,  д.  1,  л.  8;  «Экономическое  положение
России...»,  ч.  1,  стр.  179,  док.  70.
 173

заводчиков.  Оно  обратилось  5  июня  1917  г.  к  министру
внутренних  дел  со  специальным  письмом,  в  котором
просило  «образовать  при  Временном  правительстве
институт  особых  комиссаров  из  лиц,  пользующихся  вы¬
сокой  авторитетностью,  которые  командировались  бы
на  места...  для  принятия  там  энергичных  мер...  со  всей
полнотой  власти»  К
 Итак,  революция  сделала  только  первые  шаги,  а
русская  буржуазия  затосковала  по  «порядку»  и  «силь¬
ной  власти»,  не  имея  ничего  другого  предложить  рабо¬
чему  классу,  кроме  возврата  к  старому  —  хозяйскому
абсолютизму  и  полицейской  нагайке.
 Несмотря  на  все  усилия,  остановить  натиск  рабо¬
чего  класса  капиталисты  в  мае  —  июне  не  смогли.  Тем
не  менее  экономически  они  пострадали  мало.  Почти  вся¬
кое  увеличение  расходов  на  заработную  плату  монопо¬
листы  наверстывали  поднятием  цен  на  свои  изделия.
Однако  сопротивление  справедливым  экономическим
требованиям  обострило  классовую  борьбу  и  способство¬
вало  сплочению  рядов  рабочего  класса.
 *  *  *
 Революция  поставила  перед  монополистической  бур¬
жуазией  целый  комплекс  новых  вопросов:  об  отноше¬
нии  к  самочинным  действиям  рабочих,  о  назначении  и
компетенции  вновь  возникших  рабочих  организаций,  об
изменениях  внутризаводской  жизни  и  т.  п.  В  конечном
счете  как  эти,  так  и  им  подобные  вопросы  составляли
различные  стороны  одной  и  той  же  главной  проблемы  —
об  установлении  новых  отношений  с  рабочим  классом.
В  более  широком  социальном  и  экономическом  плане
суть  проблемы,  вставшей  после  Февральской  революции
перед  русской  буржуазией,  сводилась  к  переходу  от
изживших  себя  грубых  ц  примитивных  форм  и  методов
господства  капитала  к  «культурным»  и  демократиче¬
ским.
 Сложившаяся  обстановка  потребовала  от  буржуазии
прежде  всего  уяснить  смысл  и  масштабы  происшедших
изменений  в  цитадели  ее  господства  —  на  фабриках  и
заводах.  Это  оказалось  по  плечу  далеко  не  всем  ее  груп¬
пировкам.  По  необходимости  раньше  всего,  и  то  не  до
 1  «Пролетарская  революция»  №  10,  1926,  стр.  240.
 174

конца,  Отдали  себе  отчет  в  происходящем  петроград¬
ские  заводчики.  Так,  в  циркуляре  Временного  комитета
Общества  заводчиков  и  фабрикантов  от  15  марта  чи¬
таем:  «Изменившиеся  коренным  образом  взаимоотноше¬
ния  между  работодателями  и  рабочими  требуют  энер¬
гичной  и  спешной  работы  для  введения  на  предприятиях
нового  порядка  и  скорейшего  восстановления  правиль¬
ного  хода  работ  на  нужды  обороны»  К  Важно  отметить
главный  мотив  готовности  петроградских  капиталистов
пойти  на  введение  «новых  порядков»  на  предприятиях  —
поскорее  вернуть  рабочих  с  улиц  и  площадей  революци¬
онной  столицы  к  станкам  и  восстановить  высокоприбыль¬
ную  работу  на  «оборону».
 Но  далеко  не  все  капиталисты  поняли,  что  настала
пора  распрощаться  с  прежними  фабрично-заводскими
порядками,  и,  чем  быстрее,  тем  лучше  для  них  самих.
Поэтому  в  решении  конкретных  вопросов  преобразова¬
ний  внутризаводской  жизни  они  в  большинстве  своем
плелись  в  хвосте  событий.
 На  отношении  капиталистов  к  созданным  рабочими
в  явочном  порядке  фабрично-заводским  комитетам  ска¬
залась  потребность  самих  промышленников  в  рабочем
представительстве  для  урегулирования  усложнившихся
взаимоотношений  с  рабочими.  Исполнительный  комитет
московских  общественных  организаций,  например,  в
марте  сообщил  Совету  рабочих  депутатов,  что  «он  счи¬
тает  желательным  скорейшее  образование  заводских
комитетов»,  мотивируя  это  необходимостью  улаживания
конфликтов  на  заводах  и  фабриках2.  Позднее  А.  А.  Бач¬
манов—  председатель  Совета  Петроградского  общества
заводчиков  и  фабрикантов  —  говорил,  что  «заводские
комитеты  образовались  явочным  путем  и  с  самого  нас
чала  своей  деятельности  не  вызывали  никакого  протеста
со  стороны  промышленников»  3.
 Признав  по  необходимости  возникшие  на  предприя¬
тиях  фабзавкомы,  предприниматели  в  первые  же  дни
попытались  их  приручить,  превратив  во  вспомогательный
придаток  администрации  предприятий.  В  лице  фабзав¬
комов  они  хотели  видеть  лишь  несколько  модернизиро¬
ванный  институт  фабричных  старост,  предусмотренный
 1  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  12,  л.  1.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  69,  л.  2.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  7,  л.  16.
 175

Царским  законом  1903  г.  Эта  тенденция  хорошо  просле¬
живается  на  примере  маневров  Петроградского  обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов.  Своим  соглашением  с
Петроградским  Советом  рабочих  и  солдатских  депута¬
тов  от  10  марта  оно  задним  числом  санкционировало
учреждение  фабрично-заводских  комитетов  Петрограда.
Характерно,  что  в  самом  тексте  соглашения  фабзавко¬
мы  отождествлялись  с  советами  старост.  По  мнению
общества,  их  функции  должны  быть  ограничены  отно¬
шениями  с  правительственными  и  общественными  учреж¬
дениями,  разрешением  вопросов  внутренних  взаимоот¬
ношений  между  самими  рабочими  и,  наконец,  предста¬
вительством  рабочих  «перед  администрацией  заводов  и
фабрик  и  владельцами  предприятий  по  вопросам,  касаю¬
щимся  взаимоотношений  между  ними  и  рабочими»1.
В  циркуляре,  интерпретирующем  соглашение  и  не  пред¬
назначавшемся  для  печати,  еще  определеннее  указыва¬
лось,  что  «старосты  будут  призваны  к  рассмотрению
лишь  вопросов,  касающихся  бытовой  жизни  рабочих»  2.
Мы  склонны  считать,  что  такое  сужение  сферы  деятель¬
ности  фабзавкомов  было  обусловлено  не  столько  опа¬
сением  расширения  рабочими  их  компетенции  в  буду¬
щем,  сколько  тем,  что  петроградские  заводчики  смотре¬
ли  на  них  через  призму  закона  1903  г.  о  фабричных
старостах.
 О  том  же  намерении  иметь  в  лице  фабзавкомов  по¬
слушное  рабочее  представительство  свидетельствуют
указания  Совета  Общества  заводчиков  и  фабрикантов
своим  членам  о  порядке  выборов  рабочих  представите¬
лей.  Рабочим  следовало  рекомендовать  избирать  старо¬
стами  «надежных»  лиц,  способных  «установить  добрые
отношения  между  сторонами»3.  По-видимому,  и  согла¬
сие  (почти  повсеместное)  предпринимателей  на  оплату
содержания  членов  фабзавкомов  было  продиктовано
этими  же  соображениями  (помимо  страха  перед  рабо¬
чими).
 По  примеру  петроградских  капиталистов  фабзавко¬
мы  были  признаны  и  в  ряде  других  промышленных  рай¬
онов.
 1  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  12,  11  марта  1917  г.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  512,  док.  296.
 3  Там  же.
 176

К  концу  марта  «доброжелательное»  отношение  про¬
мышленников  к  фабзавкомам  сменилось  разочаровани¬
ем  в  них.  «Действительность,  —  как  признавала  позднее
«Финансовая  газета»,  —  обманула...  ожидания»  1  капи¬
талистов,  ибо  приручить  фабзавкомы  не  удалось.  Бур¬
жуазия  бьет  тревогу  по  поводу  «незаконного»  превыше¬
ния  ими  своих  прав  и  начинает  искать  средства  борьбы
с  фабзавкомами.  Но  соотношение  сил  в  стране  и  на  пред¬
приятиях  было  таково,  что  во  многих  случаях  предпри¬
ниматели  вынуждены  были  примириться  с  расширением
компетенции  фабзавкомов.  В  частности,  за  ними,  как
уже  говорилось,  в  ряде  случаев  было  признано  право  на
контроль  за  наймом  и  увольнением  рабочих.
 Большое  внимание  уделяли  капиталисты  примири¬
тельным  камерам,  предназначавшимся  «для  выяснения
недоразумений  и  разбора  конфликтов»2.  В  Петрограде
примирительные  камеры  создавались  по  фабрикам  и
заводам  в  соответствии  с  соглашением  от  10  марта.
Общегородским  центром  их  была  Центральная  прими¬
рительная  камера.  В  нее  должны  были  переноситься
спорные  вопросы,  не  разрешенные  на  заводах.  Кроме
фабрично-заводских  и  общегородских  камер  возникли
примирительные  камеры  по  отраслям  промышленности.
Такова,  например,  примирительная  камера  при  Москов¬
ском  союзе  металлистов,  созданная  в  июне3.
 В  течение  марта  —  апреля  примирительные  камеры
получили  широкое  распространение,  хотя  и  не  повсе¬
местно.  Рабочие  организации  считали,  что  при  благо¬
приятном  соотношении  сил  «камеры  могут  сослужить
известную  службу  рабочему  классу»  4.  На  практике  ра¬
бочие  чаще  предпочитали  прямые  действия,  нежели  пе¬
редачу  спорных  вопросов  в  камеры.
 В  первое  время  капиталисты  возлагали  на  прими¬
рительные  камеры  большие  надежды.  С  их  помощью  они
рассчитывали  навязать  рабочим  политику  воздержания,
отвлечь  от  прямых  революционных  действий.  Ратуя  за
 1  «Финансовая  газета»  №  478,  26  августа  1917  г.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  24,  л.  3.  Примирительные  камеры
состояли  из  равного  числа  представителей  от  рабочих  и  промыш¬
ленников.  Их  решения  для  обеих  сторон  имели  лишь  моральную
силу.
 3  См.  «Московский  металлист»  №  2,  1917,  стр.  15.
 4  «Вопросы  страхования»  №  4,  1917,  стр.  9.
 12  П.  В.  Волобуев
 177

всемерное  развитие  примирительных  учреждений,  пред¬
принимательские  организации  в  то  же  время  неохотно
шли  на  передачу  им  наиболее  существенных  вопросов,
затрагивающих  прерогативы  администрации  (например,
вопроса  об  удалении  мастеров  и  других  лиц).
 Вскоре  предпринимателям  стала  ясна  неоснователь¬
ность  надежд  на  примирительные  камеры,  и  они  утра¬
чивают  к  ним  интерес,  не  отказываясь,  впрочем,  от  их
использования  в  подходящих  случаях.
 Горячими  поклонниками  примирительных  камер  были
меньшевики.  Они  видели  в  них  органы  мирного  согла¬
шения  рабочих  с  капиталистами,  сглаживания  конфлик¬
тов  и  т.  д.1
 Роль  примирительных  камер  стала  падать  по  мере
обострения  борьбы  между  трудом  и  капиталом,  когда
капиталисты  вместо  поиска  компромиссов  стали  на  путь
непримиримости.
 Особое  место  в  рабочей  политике  буржуазии  отводи¬
лось  профессиональным  союзам  рабочих.  Через  них  она
надеялась  по  примеру  Запада  обеспечить  «установление
правильных  закономерных  отношений  между  трудом  и
капиталом»2.  Но  монополистические  круги,  естественно,
хотели  не  всяких  профсоюзов,  а  «буржуазно-послуш¬
ных»3  рабочих  союзов.  Поэтому  посредством  бюрокра¬
тической  регламентации  и  стеснения  свободы  их  деятель¬
ности  они  хотели  обезопасить  себя  от  проникновения  в
профсоюзы  «чуждых»  влияний.
 Удаление  рабочими  нежелательных  элементов  фаб¬
рично-заводской  администрации  было  одним  из  острей¬
ших  вопросов  в  перестройке  взаимоотношений  между
трудом  и  капиталом.
 Обоснованность  самочинных  действий  рабочих  по
удалению  известной  части  администрации  не  могли  от¬
рицать  сами  представители  буржуазии.  Не  кто  иной,  как
министр  путей  сообщения  Н.  В.  Некрасов,  заявил,  что  на
железнодорожном  транспорте  «в  90  случаях  из  100  эти
устранения  были  действительно  необходимы»4,  Прави¬
 1  См.  «Рабочая  газета»  №  17,  26  марта  1917  г.;  «Известия  Пе¬
троградского  Совета  рабочих  и  солдатских  депутатов»  №  33,  6  ап¬
реля  1917  г.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  511,  док.296.
 3  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  30,  стр.  175.
 4  «Вестник  путей  сообщения»  №  22,  1917,  стр.  112.
 178

тельственными  агентами  была  признана  и  справедли¬
вость  требования  рабочих  заводов  Мальцовского  акцио¬
нерного  общества  о  немедленном  удалении  и  обновлении
его  высшего  состава  и  заводской  администрации  *.
 Стоит  подчеркнуть,  что  рабочие,  удаляя  ненавистных
им  людей,  как  правило,  по-хозяйски  заботились  о  за¬
мене  изгнанных  достойными  работниками,  с  тем  чтобы
не  пострадало  производство2.
 В  целом  же  монополистическая  буржуазия  необы¬
чайно  болезненно  реагировала  на  «очистительные  дей¬
ствия»  пролетариата.  Особенно  неистовствовали  ураль¬
ские  магнаты,  так  как  они  больше  всех  пострадали  от
этих  мероприятий  рабочего  класса.  Согласно  анкете
бюро  Совета  съездов  уральских  горнопромышленников,
за  время  революции  (до  сентября)  на  42  обследован¬
ных  предприятиях  было  устранено  145  человек,  в  том
числе  управляющих  —  14,  директоров  —  3,  мастеров  —
333.  Между  тем  полуправительственная  комиссия  Возне¬
сенского  пришла  к  такому  выводу:  «Можно  удивляться,
что  в  общем  эта  волна  сведения  счетов  с  администра¬
цией  не  приобрела  еще  большего  размера...»  4
 Хозяева  некоторых  крупных  уральских  округов  (Сер-
гинско-Уфалейского,  Богословского  и  др.),  сидя  в  Петро¬
граде  и  узнав  о  многочисленных  случаях  смещения  их
агентов  на  местах,  ничего  лучшего  не  нашли,  как  дать
указание  о  закрытии  заводов  5.  Этот  наглый  вызов  рабо¬
чему  классу  лишь  способствовал  обострению  обстановки
на  Урале.
 Наибольшую  тревогу  буржуазии  вызывала  та  реши¬
тельность  и  последовательность,  с  какой  рабочий  класс,
направляемый  партией  большевиков,  утверждал  новые
формы  трудовых  взаимоотношений.  Равноправные  отно¬
шения  между  рабочими  и  администрацией  на  предприя¬
тиях,  авторитет  и  деловитость  рабочих  организаций,  их
активное  вмешательство  во  все  стороны  деятельности
предприятий,  необходимость  для  предпринимателей  счи-
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  522,  док.  299.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  549—551,  565,  док.  502,  522.
 3  См.  «Новая  жизнь»  №  131,  19  сентября  1917  г.
 4  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  58.
 5  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  566,  док.  522.
 12*
 179

таться  и  даже  сотрудничать  с  рабочими  организация¬
ми  —  все  это  было  так  непривычно  для  русских  капита¬
листов  К  Интересным  документом  в  этом  отношении
является  заявление  правления  товарищества  «Треуголь-'
ник»  от  25  мая  о  коллективной  отставке.  Обосновывая
мотивы  отставки,  члены  правления  слезно  жаловались
на  свою  судьбу.  Из-за  постоянного  вмешательства  орга¬
низаций  рабочих  и  служащих  они  лишились  «всякой
инициативы»,  вынуждены  действовать  «вопреки  своему
убеждению»  (!),  «все  его  (правления.—П.  В.)  действия
являются  результатом  не  его  свободной  и  непринужден¬
ной  воли,  но  требований  обстоятельств  времени»  2.  Было
отчего  вознегодовать  капиталистам  на  революцию!
Было  отчего  затосковать  по  прошлому!
 Примерно  со  времени  апрельского  кризиса  монопо¬
листический  капитал  ставит  перед  собой  как  непосред¬
ственную  практическую  задачу  остановить  бурный  про¬
цесс  демократизации  фабрично-заводской  жизни,  вос¬
препятствовать  расширению  вмешательства  рабочих  в
сферу  управления  предприятиями  и  таким  путем  удер¬
жать  свои  позиции  на  производстве.  С  еще  большей
силой  развертывается  клеветническая  кампания  против
рабочего  класса.  Цель  ее  состояла  в  том,  чтобы  всякое
ограничение  хозяйских  прав  демократическими  и  рабо¬
чими  организациями,  а  тем  более  установление  послед¬
ними  контроля  над  деятельностью  заводской  админи¬
страции  представить  в  глазах  народа  как  удар  по  про¬
мышленности,  как  «одну  из  главнейших  причин»  ее
критического  положения3.  Капиталисты  стремились  запу¬
гать  народ  и  правительство  призраком  «анархии»,  ис¬
пользуя  и  раздувая  для  этого  любой  повод  из  практики
справедливой  борьбы  рабочего  класса  за  свои  интересы
или  отдельные  случаи  «эксцессов»  на  почве  выступлений
отсталых  и  анархистских  элементов  в  рабочей  среде.
 1  Сохранилось  любопытное  свидетельство  о  настроениях  капи¬
талистов  в  этот  период.  По  сообщению  ст.  фабричного  инспектора
Архангельской  губернии,  один  заводчик-экспортер  заявил  ему,  что
«завидует  недавно  умершему  крупному  предпринимателю,  так  как
смерть  освободила  его  (I)  от  тяжелой  совместной  деятельности  с
революционными  рабочими»  (см.  «Революционное  движение  в  Рос¬
сии  в  мае  —  июне  1917  г.»,  стр.  287,  док.  238).
 2  ГИАЛО,  ф.  1179,  оп.  35,  д.  1134,  л.  83.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  181,
док.  72.
 180

Под  прикрытием  этой  шумной  кампании  предприни¬
матели  резко  усиливают  сопротивление  наступлению  ра¬
бочего  класса.  В  первую  очередь  они  попытались  мак¬
симально  ограничить  деятельность  фабзавкомов.  В  мо¬
нополистических  кругах  наметились  в  основном  два
подхода  к  решению  этой  задачи.  Одни  считали  необхо¬
димым  ввести  деятельность  фабзавкомов  в  законные
рамки,  определенные  постановлением  от  23  апреля  К
На  такую  позицию  встали,  в  частности,  Иваново-Возне¬
сенское  и  Харьковское  общества  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  2.  Другие  монополистические  круги  (в  основном
Петроградское  общество  заводчиков  и  фабрикантов),
также  выступая  за  ограничение  деятельности  фабзавко¬
мов,  утверждали,  что  закон  от  23  апреля,  «игнорируемый
вследствие  его  несовершенства  заводоуправлениями  и
рабочими»,  не  мог  быть  уздой,  способной  сдержать  ак¬
тивность  рабочего  класса,  и  настаивали  на  том,  что  закон
о  фабзавкомах  должен  быть  «радикально  изменен  и  де¬
тально  разработан»3.  Вряд  ли  можно  сомневаться,  что
под  «детализацией»  закона  от  23  апреля  петроградские
капиталисты  разумели  не  что  иное,  как  издание  такого
закона,  который  бы  воспрещал  фабзавкомам  вмеша¬
тельство  в  управление  предприятиями.  Не  ожидая  изда¬
ния  нового  закона,  Совет  Петроградского  общества  за¬
водчиков  и  фабрикантов  призвал  своих  членов  противо¬
действовать  деятельности  фабзавкомов4.
 Усиление  сопротивления  капиталистов  введению
новых  фабрично-заводских  порядков,  росту  самодея¬
тельности  и  организации  рабочего  класса  на  производ¬
стве  было  в  мае  —  июне  повсеместным  явлением.  Очагом
наиболее  ожесточенного  сопротивления  стал  Урал,  где
управления  таких  горных  округов,  как  Богословский,
Верх-Исетский,  Гороблагодатский,  Алапаевский,  заняли
непримиримую  позицию  в  отношении  рабочих  и  их  ор¬
ганизаций.  Здесь  не  останавливались  даже  перед  про¬
 1  См.  главу  V,  стр.  326—328.
 2  См.  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  III,  стр.  30,  док.  10;
«Роб1тничий  контроль  1  нацюнал1защя  промисловоеп  на  Укра1ш»,
Ки'1в,  1957,  стр.  103,  док.  39.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  17,  л.  31.  Из  резолюции  общего
собрания  заводчиков  и  фабрикантов  Петроградской  стороны  от
22  июня  1917  г.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  99,  111  об.
 181

кодированием  рабочих  на  выступления,  дабы  затем
поднять  крик  об  «анархии»  *.
 Одним  из  наиболее  острых  вопросов  борьбы  буржуа¬
зии  за  ограничение  сферы  деятельности  фабзавкомов
был  вопрос  об  их  контроле  за  наймом  и  увольнением  ра¬
бочих  и  служащих.  Монополистические  круги  решительно
выступили  как  против  участия  фабзавкомов  в  найме  и
увольнении  рабочих,  так  и  против  дальнейшего  устра¬
нения  административно-технических  лиц.  Майская  кон¬
ференция  промышленников  Юга  России  в  своей  декла¬
рации  осудила  вмешательство  фабзавкомов  в  дела  найма
и  увольнения  рабочих  и  служащих  как  посягательство
на  «хозяйскую  роль»  предпринимателя,  ведущее  якобы
к  «дезорганизации  предприятий»2.  Предприниматель¬
ские  организации  выносят  специальные  постановления,
которыми  предписывают  своим  членам  любыми  сред¬
ствами  не  допускать  контроля  фабзавкомов  за  наймом
и  увольнением  рабочих  и  служащих,  и  в  особенности  лиц
административного  персонала  3.
 Рассматривая  конкретные  случаи  конфликтов  на  от¬
дельных  предприятиях  на  почве  вмешательства  рабочих
комитетов  в  дела  найма  и  увольнения  рабочих,  пред¬
принимательские  организации  неизменно  настаивают  на
сохранении  прежнего  порядка  —  неограниченного  права
капиталистов  распоряжаться  рабочей  силой.  Вот  харак¬
терная  формулировка  из  постановления  общего  собра¬
ния  Шуйского  общества  фабрикантов  и  заводчиков  от
28  июня:  «Ввиду  того  что  хозяином  предприятия  являет¬
ся  фабрикант  и,  следовательно,  ему  только  одному  при¬
надлежит  право  как  найма  и  увольнения  рабочих,  так  и
перевод  их  на  фабрике  с  одной  должности  на  другую,
ввиду  того  что  это  требование  противоречит  закону  о
фабрично-заводских  комитетах  и,  кроме  того,  проведение
его  в  жизнь,  несомненно,  вызовет  вред,  так  как  заведую¬
щие  фабриками  и  отделами  уже  не  будут  иметь  права
ставить  на  известную  должность  лиц,  им  нужных...
а  если  это  право  перейдет  к  комитетам,  то  они  снимают
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  496,
док.  285;  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  274,  277;  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  74  об.,  106—107.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  178,  док.  70.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  99  об.;  «Роб1тничий  кон¬
троль  1  нацюнал1защя  промисловост!  на  УкраТш»,  стр.  81,  док.  14.
 182

с  себя  ответственность  как  за  несчастные  случаи  (?),
так  и  за  правильность  работ  фабрики,  —  требование  ра¬
бочих  фабрики  Т-ва  м-р  Небурчилова  отклонить»1.
 Как  видим,  в  приведенной  аргументации  исходным
пунктом  является  хозяйское  начало,  а  забота  о  «пра¬
вильности  работ»  и  предотвращении  «несчастных  случа¬
ев»  —  это  привески  к  нему.
 Эта  же  линия  на  прекращение  дальнейшего  вмеша¬
тельства  фабзавкомов  в  вопросы  найма  и  увольнения
рабочих  и  служащих  настойчиво  проводилась  предпри¬
нимательскими  организациями  при  выработке  первых
коллективных  договоров2.  Таким  образом,  упорное  про¬
тиводействие  вмешательству  фабзавкомов  в  вопросы
найма  и  увольнения  рабочих  и  служащих,  многочислен¬
ные  попытки  сорвать  или  ограничить  его  —  такова  наи¬
более  характерная  черта  тактики  предпринимателей  в
рассматриваемый  период.
 В  том  же  плане  борьбы  за  ограничение  сферы  дея¬
тельности  фабзавкомов  следует  рассматривать  и  поста¬
новку  предпринимательскими  кругами  вопроса  о  содер¬
жании  комитетов  и  их  численном  составе3.  Петроград¬
ские  промышленники,  не  скрывая  своего  разочарования
в  необоснованных  надеждах  на  фабзавкомы  как  на  ор¬
ганы  примирения,  тем  не  менее  вынуждены  были  при¬
знать,  что  им  не  избегнуть  оплаты  труда  рабочих  —  чле¬
нов  фабзавкомов,  Советов  рабочих  и  солдатских  депу¬
татов  и  тому  подобных  организаций.  Поэтому  в  порядке
временной  меры  они  согласились  оплачивать  труд  членов
фабзавкомов  по  среднему  заработку4.
 Более  жесткую  позицию  заняли  другие  предприни¬
мательские  организации.  Так,  Совет  Ярославского  обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов  еще  в  конце  апреля
принял  постановление,  что  занятия  рабочих  в  фабзав¬
комах  «никакой  оплате  не  подлежат»,  так  как  «соби¬
 1  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  III,  стр.  41—42,  док.  20.
 2  См.  А.  Панкратова,  указ.  соч.,  стр.  205—206.
 3  По  подсчетам  А.  Г.  Егоровой, 	в 	Москве  летом 	1917 	г. 	на
 138  обследованных  предприятиях  труд  членов  фабзавкомов  оплачи¬
вался  за  счет  предпринимателей  на  67,2%  предприятий;  20,4%  фаб¬
завкомов  содержались  за  счет  средств  рабочих  и  на  12,4%  пред¬
приятиях  работа  членов  комитетов 	не 	оплачивалась 	вовсе 	(см.
 А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  151).
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  25, 	л.  31;  д.  12,  л.  15; 	д.  17, 	л. 	26;
 д.  43,  л.  6.
 183

раться  и  обсуждать  дела  есть  гражданский  долг  завод¬
ских  комитетов»  К
 Надо,  однако,  сказать,  что  до  июльских  дней  эти
указания  предпринимательских  центров  в  большинстве
случаев  не  могли  быть  выполнены.  Попытки  капиталис¬
тов  провести  их  лишь  способствовали  обострению  вза¬
имоотношений  между  фабзавкомами  и  заводской  адми¬
нистрацией.  Не  была  достигнута  и  главная  цель  —  ввести
деятельность  фабзавкомов  в  узкие  профессиональные
рамки,  приемлемые  для  буржуазии.
 Итак,  русская  промышленная  буржуазия,  частично
признав,  что  ее  отношения  с  рабочим  классом  в  процес¬
се  производства  после  революции  не  могут  быть  преж¬
ними,  что  абсолютистские  фабрично-заводские  порядки
нуждаются  в  смягчении  и  либерализации,  на  практике
фактически  не  проявила  готовности  пойти  по  пути  их
сколько-нибудь  существенного  преобразования.  В  свете
сказанного  об  усилении  сопротивления  капиталистов
становится  более  понятным  происхождение  того  подъ¬
ема  стачечной  борьбы  рабочего  класса,  какой  наблю¬
дался  в  мае  —  июне.
 *  *  *
 По  ходу  изложения  мы  касались  отдельных  мотивов
политики  буржуазии  в  отношении  рабочего  класса.  Рас¬
смотрим  их  в  совокупности  с  учетом  основных  полити¬
ческих,  социальных  и  экономических  факторов,  опреде¬
ливших  поведение  буржуазии  как  класса.  Обстановка
революции  требовала  от  нее  широких  и  реальных  усту¬
пок  рабочему  классу  в  экономической  области  как  ради
продолжения  империалистической  войны,  так  и  ради  со¬
хранения  основ  своего  господства.  Ибо  в  рабочем  во¬
просе,  более  чем  в  каком-либо  другом,  она  оказалась
перед  альтернативой:  либо  политика  уступок  и  реформ,
либо  немедленный  переход  к  насильственному  подавле¬
нию  революционного  рабочего  движения.
 Если  политика  экономических  уступок  имела  в  первое
время  хоть  какой-то  шанс  на  успех  (в  худшем  для  бур¬
жуазии  случае  могла  дать  отсрочку),  учитывая  возмож¬
ность  использования  революционно-оборонческих  на¬
 1  «Торгово-промышленные  известия»  №  4,  1917,  стр.  11.
 184

строений  среди  большой  части  рабочего  класса  и  пре¬
обладающее  влияние  на  массы  эсеро-меныпевиков,  то
политика  силы  была  не  только  бесперспективна,  но  про¬
сто  невозможна.  Исторический  трагизм  русской  буржуа¬
зии  в  1917  г.  состоял  в  том,  что  второй  путь  был  для  нее
закрыт  из-за  отсутствия  у  Временного  правительства
реальных  сил,  а  к  первому  (политике  реформ  и  маневри¬
рования)  она  по  ряду  причин  оказалась  неподготовлен¬
ной,  практически  неспособной.
 Неспособность  эта  имела  глубокие  объективные
корни.  Революция  и  мощное  рабочее  движение  ребром
поставили  вопрос  об  ограничении  размеров  и  форм  эко¬
номических  привилегий  русской  буржуазии.  «А  эко¬
номическая  привилегия  буржуазии,  —  как  показал
В.  И.  Ленин  еще  до  войны,  —  есть  собственность  на  ка¬
питал,  приносящая  в  России  в  два-три  раза  больше
прибыли,  чем  в  Европе»  !.  Вот  от  этой-то  «русской  сверх¬
прибыли»  и  предстояло  отказаться  буржуазии,  перейдя
к  «нормальной»  капиталистической  прибыли.  Установле¬
ние  8-часового  рабочего  дня  должно  было  явиться  пер¬
вым  шагом  в  этом  направлении,  ибо  оно  ничуть  эконо¬
мически  не  затрагивало  господства  буржуазии.
 Экономическая  осуществимость  8-часового  рабочего
дня  в  России  была  доказана  еще  до  войны2.  Его  введе¬
ние  имело  бы  для  всей  страны  громадное  прогрессивное
значение.  Повысив  производительность  общественного
труда,  оно  двинуло  бы  вперед  развитие  производитель¬
ных  сил.  Капиталистам  это  принесло  бы  в  конечном  счете
увеличение  прибыли,  так  как  ее  источником  стала  бы  не
экстенсивная  эксплуатация  «дешевого»  рабочего,  а  ин¬
тенсификация  труда  на  основе  передовой  техники  и  ор¬
ганизации  производства3.
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  22,  стр.  62.
 2  См.  С.  Г.  Струмилин,  Избранные  произведения,  т.  I,  М.,  1963,
стр.  175.
 3  Одна  из  причин,  почему  петроградские  монополисты  легче
пошли  на  введение  8-часового  рабочего  дня,  нежели  другие  группи¬
ровки,  состояла  именно  в  том,  что  технический  уровень  их  про¬
мышленности  был  выше.  А  крупное  техническое  производство  с  ха¬
рактерным  для  него  непрерывным  возрастанием  доли  стоимости
постоянного  капитала  при  снижении  переменного  капитала  может
вестись  лишь  на  основе  интенсивного  использования  оборудования
и  рабочей  силы,  что  делает  неизбежным  переход  на  8-часовой  ра¬
бочий  день.
 185

Однако  русская  буржуазия  не  проявила  готовности
воспользоваться  предоставленной  ей  революцией  воз¬
можностью  перейти  к  «чистым»  формам  господства  и
современным  способам  извлечения  прибылей.  Это  объяс¬
нялось,  конечно,  не  ее  злой  волей  или  глупостью,  а  тем,
что  она  извлекла  выгоды  («русскую  сверхприбыль»)  из
экономической  отсталости  страны.  Поэтому-то  она  эко¬
номически  и  политически  была  заинтересована  в  ее  со¬
хранении.
 При  существовавшей  в  России  технической  базе  про¬
мышленности  необходимы  были  громадные  затраты  на
ее  реконструкцию.  А  это  при  введении  8-часового  рабо¬
чего  дня  могло  повести  к  временному  понижению  при¬
былей.
 Не  удивительно,  что  буржуазия  предпочитала  оста¬
вить  все  по-старому.  Вот  одно  из  характерных  выска¬
зываний  Бубликова:  «Остается  одно:  пользуясь  теми
незначительными  техническими  средствами...  попытать¬
ся  эту  слабую  технику  возместить  невероятным  напря¬
жением  энергии,  невероятным  увеличением  производи¬
тельности  каждой  пары  рабочих  рук»  1.  Поэтому  моно¬
полистические  круги  относились  резко  отрицательно  к
самой  перспективе  перехода  России  на  8-часовой  рабо¬
чий  день,  хотя  акцент  по  политическим  соображениям
делали  на  доказательстве  его  несвоевременности  и  не¬
возможности  в  условиях  войны.  В  узком  кругу  при
выработке  «окончательного  мнения»  по  вопросу  08-часо¬
вом  рабочем  дне  монополисты  высказывались  откро¬
венно.  По  мнению  одного  из  руководящих  деятелей  Пет¬
роградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов,
Л.  И.  Шпергазе,  «закона  о  8-часовом  рабочем  дне  про¬
водить  нельзя  не  потому,  чтобы  настоящее  положение
не  разрешало  в  большинстве  предприятий  пользоваться
этим  принципом,  ибо  действительность  противоречит
этому  (поскольку  8-часовой  рабочий  день  уже  введен.—
Я.  В.),  а  потому,  что,  издав  закон,  потом,  когда  условия
послевоенной  жизни  не  позволят  ему  подчиняться,  от
него  трудно  будет  отказаться»  2
 1  «Первый  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,
стр.  146.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1894,  л.  15.  Журнал  заседания  Особой
комиссии  при  представительстве  промышленников  в  комитете  от¬
дела  труда  от  20  апреля  1917  г.  (подчеркнуто  нами.  —  Я.  В.).
 186

Страх  за  свои  сверхприбыли  питал  и  аргументацию
монополистов  против  повышения  заработной  платы.
Чего,  к  примеру,  стоили  такие  доказательства,  как  то,
что  в  России  ввиду  ее  бедности  капиталами  уровень
прибылей  будто  бы  всегда  должен  был  быть  выше,  чем
в  Западной  Европе?  Дальнейшее  повышение  оплаты
труда,  якобы  являвшейся  сравнительно  высокой  еще
до  революции,  могло,  по  утверждению  монополистов,
уменьшить  предпринимательские  прибыли  и  тем  нанести
непоправимый  вред  всему  народному  хозяйству!.
 Большое  значение  имел  также  вопрос  об  издержках
войны  и  хозяйственной  разрухи.  Известно,  что  хозяй¬
ственная  разруха  невероятно  удорожила  производство.
В  таких  условиях  капиталисты  направляли  усилия  на
то,  чтобы  компенсировать  свои  потери  путем  «регули¬
рования»  продолжительности  рабочего  времени  и  оплаты
труда.  Откровенные  признания  об  этом  мы  находим
в  конфиденциальных  документах  предпринимательских
кругов.  «Проигрыш  на  стоимости  производства  можно
регулировать  лишь  продолжительностью  ежедневного
производства»2  —  читаем  мы  в  одном  из  них.  Следова¬
тельно,  сохранением  10—11-часового  рабочего  дня  и
низкой  оплаты  труда  капиталисты  стремились  перело¬
жить  все  тяготы  (не  только  физические,  но  прежде  всего
материальные)  продолжения  войны  и  хозяйственной  раз¬
рухи  на  плечи  рабочего  класса.
 В  ряду  причин,  обусловивших  отрицательное  отно¬
шение  к  8-часовому  рабочему  дню,  немалую  роль  играли
также  «непривычность»  русских  капиталистов  к  ново¬
введениям,  их  косность  и  т.  п.
 Глубокую  экономическую  подоплеку  имела  и  борьба
против  удаления  рабочими  реакционной  части  фабрично-
заводской  администрации.  Как  верно  подметил  еще
В.  И.  Гриневецкий,  в  русской  промышленности  в  силу
ее  отсталости  производство  держалось  не  на  передовой
организационно-технической  системе,  а  на  «определен¬
ных  лицах  и  их  сочетаниях»3.  Этими  «определенными
лицами»  и  были  наиболее  ревностные  прислужники  хо¬
зяев,  умевшие  выжимать  соки  из  рабочих.
 1  См.  «Промышленность  и  торговля»  №  12—13,  1917,  стр.  242;
«Горнозаводское  дело»  №  13—14,  1917,  стр.  15572.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1894,  л.  16.
 8  В.  И.  Гриневецкий,  указ.  соч.,  стр.  60.
 187

Как  во  всем,  так  и  в  области  трудовых  взаимоотноше¬
ний  с  рабочими  буржуазия  хотела  осуществить  неизбеж¬
ные  буржуазно-демократические  преобразования  по  воз¬
можности  медленно  и  в  минимальном  объеме,  чтобы  они
как  можно  меньше  развивали  революционную  самодея¬
тельность,  инициативу  и  энергию  простонародья,  т.  е.
крестьянства  и  особенно  рабочих1.  Поэтому  в  удлинении
рабочего  дня,  в  сохранении  нищенской  оплаты  труда  бур¬
жуазия  как  класс  была  заинтересована  не  только  по  эко¬
номическим,  но  и  по  политическим  соображениям.  В  об¬
становке  революции  политические  мотивы  были  опреде¬
ляющими  в  экономической  политике  буржуазии.
 Особенно  напугало  капиталистов  то,  что  революция
зашла  дальше,  чем  им  хотелось,  а  рабочий  класс  по-ре-
волюционному  решал  вопрос  об  улучшении  своего  эконо¬
мического  положения.  В  этих  действиях  —  явочном  вве¬
дении  8-часового  рабочего  дня,  повышении  заработной
платы  и  т.  п.  —  предприниматели,  как  говорил  позднее
московский  банкир  И.  Г.  Коган,  «увидели  прямую  угрозу
существованию  промышленности»2,  т.  е.  сохранению
своих  экономических  привилегий  и  прибылей.
 Переход  к  новым  формам  фабрично-заводской  жиз¬
ни  требовал  от  буржуазии  гибкости  и  изворотливости.
А  так  как  русская  торгово-промышленная  буржуазия
была  лишена  этих  качеств,  а  революция  не  оставляла
времени,  чтобы  «переучиваться»,  то  она  не  нашла  ничего
лучшего,  как  хвататься  за  старое.  Так,  Совет  съездов
представителей  промышленности  и  торговли  уже  в  конце
марта  в  паническом  тоне  возражал  против  всяких  мер,
«резко  нарушающих  установившиеся  отношения  между
трудом  и  капиталом»3.
 После  всего  сказанного  о  движущих  мотивах  поли¬
тики  буржуазии  в  рабочем  вопросе  становятся  понятны
и  причины,  в  силу  которых  она  не  смогла  проводить  по¬
литику  социальных  реформ  с  целью  достижения  «со¬
циального  мира».  Мы  склонны  считать,  что  идея  соци¬
альных  реформ  как  руководящая  идея  практической
рабочей  политики  была  чужда  русской  крупной  буржуа¬
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  11,  стр.  37,  38.
 2  «Торгово-промышленная  газета»  №  171,  9  августа  1917  г.
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  87.  Журнал  ССППТ  от  24  марта
1917  г.
 188

зии.  Этим  Мы  бовсё  не  собираемся  отрицать  ни  Тогб,  что
она  признавала  на  словах  эту  идею,  ни  того,  что  в  ее
среде  имелись  немногочисленные  элементы,  желавшие
в  коренных  интересах  своего  класса  установления  «со¬
циального  мира»  в  стране,  ни  того,  наконец,  что  в  объ¬
ективной  действительности  того  времени  были  заложены
некоторые  возможности  для  проведения  такой  политики
(соглашательство  эсеро-меньшевиков).
 Уступка  за  уступкой,  которые  буржуазия  в  первые
месяцы  революции  вынуждена  была  делать  под  напором
рабочего  класса,  не  были  проявлением  политики,  направ¬
ленной  на  достижение  «социального  мира»,  хотя  некото¬
рые  буржуазные  круги  позднее  пытались  истолковать  их
именно  в  таком  смысле.  Когда  уступки  становились  не¬
избежными,  не  рассчитанная  политика  дальнего  прицела,
а  интересы  данного  момента  (успокоение  рабочих,  возоб¬
новление  работ)  и,  главное,  выигрыш  времени  руково¬
дили  действиями  капиталистов,  в  том  числе  петроград¬
ских.  Потребовалось  совсем  немного  времени,  чтобы
крупная  буржуазия  разочаровалась  в  тактике  уступок.
В  связи  с  ростом  контрреволюционных  настроений  в  ее
среде  она  круто  поворачивает  вправо  и  провозглашает
отказ  от  этой  тактики.  Более  того,  прежняя  тактика
уступок  признается  в  капиталистических  кругах  ошибоч¬
ной  и  резко  осуждается,  в  частности  в  выступлениях  во¬
ротил  монополий  Юга,  Урала  и  Москвы  на  Всероссий¬
ской  конференции  представителей  торгово-промышлен¬
ных  организаций  1—2  июня.  Большинство  участников
конференции  обрушилось  с  резкими  нападками  на  по¬
литику  «социального  мира»,  причем  она  отождествля¬
лась,  разумеется  безосновательно,  с  деятельностью  Пет¬
роградского  общества  заводчиков  и  фабрикантов  как
«виновника»  введения  8-часового  рабочего  дня.  Ораторы
требовали  отказа  от  сохранения  мира  с  рабочими  «во
что  бы  то  ни  стало»  *.
 В  таком  отрицательном  отношении  к  уступкам  нет
ничего  удивительного:  буржуа  есть  буржуа.  В  политике,
как  и  в  коммерции,  он  думает  и  действует  как  торгаш:
«Даю  —  получаю».  Раз  уступки  не  дали  желаемых  ре¬
зультатов,  т.  е.  не  приостановили  рабочего  движения,
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  81,  188,  195—196,  231,  293.  Стено¬
грамма  конференции.
 189

капиталисты  сочли  их  бесполезными.  «Промышленники
пошли  на  весьма  значительные  уступки,  принесли  боль¬
шую  жертву  (!)  в  надежде  на  восстановление  работ  на
заводах  и  фабриках.  Однако  требования  рабочих  и  слу¬
жащих  перешли  пределы  возможного...»  1  —  писали  об
этом  петроградские  заводчики.
 Следует  заметить,  что  буржуазные  политики  отдают
себе  отчет  в  двойственном  характере  реформ  и  уступок
в  обстановке  революции,  которые  могут  либо  приостано¬
вить  революционное  движение,  введя  массы  в  заблуж¬
дение,  либо  усилить  его,  дав  легальный  выход  их  рево¬
люционной  энергии  и  показав  слабость  власти.  Нужен
был  большой  политический  опыт  и  гибкость,  чтобы  не
побояться  рискнуть.  У  русских  капиталистов  ни  того  ни
другого  не  было.  К  тому  же  монополистическая  буржуа¬
зия  оценивала  сделанные  ею  уступки  не  с  общеклассовых
позиций,  а  с  точки  зрения  своих  узкокорыстных  интере¬
сов.  Поэтому  ей  они  и  показались  чрезмерными.
 А  главное,  уже  в  самом  начале  революции  она  по¬
чувствовала,  что  острота  противоречий  российской  дей¬
ствительности  такова,  что  ее  «примирение»  с  пролета¬
риатом  на  экономической  почве  практически  невозможно.
Чтобы  смягчить  их,  нужны  были  слишком  большие
жертвы  с  ее  стороны,  ее  отказ  от  своих  основных  приви¬
легий  и  прибылей.  А  она  не  хотела  предложить  рабочему
классу  в  порядке  компенсации  за  «социальный  мир»  ни¬
чего  существенного.  Социальные  же  слои  внутри  рабо¬
чего  класса  (рабочая  аристократия  и  выходцы  из  мелко¬
буржуазных  слоев),  готовые  за  чечевичную  похлебку
подчинить  интересы  своего  класса  интересам  буржуазии
(а  такова  ведь  основа  «социального  мира»),  не  смогли,
несмотря  на  все  усилия,  повернуть  его  к  примирению
с  капиталистами.
 Поставив  своей  целью  сохранить  экономическое  гос¬
подство  в  неприкосновенности,  не  желая  поступиться
хотя  бы  частью  своих  прибылей,  буржуазия  тем  самым
сузила  возможности  социального  маневрирования,  огра¬
ничила  «лимит»  необходимых  и  возможных  уступок.
Этим  она  «подвела»  меньшевиков,  изо  всех  сил  трудив¬
шихся  над  упрочением  реформистского  течения  в  рус¬
ском  рабочем  движении.
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  166,  док.  67.
 190

Отказавшись  признать  и  законодательно  оформить
введение  8-часового  рабочего  дня,  а  также  проявив  вы¬
зывающее  нежелание  пойти  навстречу  рабочему  классу
в  отношении  оплаты  труда  и  изменения  фабрично-завод¬
ских  порядков,  русская  буржуазия,  несомненно,  совер¬
шила  крупный  политический  промах.  Она  видела,  что  ее
позиции,  например,  в  вопросе  о  8-часовом  рабочем  дне,
шатки  и  неудержимы,  понимала  бесперспективность  борь¬
бы,  но  вместе  с  тем  не  хотела  поступить  иначе.  Будь
буржуазия  поумнее,  она  могла  бы  сказать  рабочему  клас¬
су:  «Мы  дадим  тебе  республику,  8-часовой  рабочий
день...  обещаем  свободы  —  все  ради  того,  чтобы  ты
помог  нам...»1  довести  войну  до  победы.  Но  это  было
выше  «потолка»  русской  буржуазии.
 Позиция  крупной  буржуазии  предопределила  антира¬
бочее  содержание  политики  Временного  правительства.
Правда,  она  выражала  сильнейшее  недовольство  его
«слабой»  и  «неэффективной»  рабочей  политикой,  так  как
Временное  правительство  не  могло  сразу  реализовать
ее  требование  —  поставить  рабочий  класс  на  колени.  Но
разногласия  между  ними  носили  «домашний»  характер,
касаясь  лишь  форм  и  методов  борьбы  с  рабочим  классом.
 §  3.  Политика  Временного  правительства
в  рабочем  вопросе  в  период  двоевластия
 Обстановка  двоевластия  наложила  решающий  отпе¬
чаток  на  рабочую  политику  Временного  правительства,
предопределив  ее  «мягкие»  формы.  Побаиваясь  силы
пролетариата,  оно  в  первые  месяцы  стремилось  по  воз¬
можности  не  ссориться  с  ним  на  экономической  почве.
Внешне  в  области  борьбы  между  трудом  и  капиталом
правительство  старалось  играть  роль  третьей,  надклассо¬
вой  силы,  покровительствуя  капиталистам  тайно  и  скрыт¬
но  от  масс.  Основным  методом  своей  политики  Времен¬
ное  правительство  избрало  посулы  и  обещания  будущих
благ  и  всяческих  реформ.  Уже  первые  выступления
министра  торговли  и  промышленности  А.  И.  Коновалова
показали,  что  Временное  правительство  не  будет  ску¬
питься  на  обещания  рабочим,  но  постарается  не  потре¬
вожить  и  буржуазию.
 1  В.  И.  Ленин,  Полн.  собр.  соч.,  т.  31,  стр.  74.
 191

Главную  задачу  рабочей  политики  Временного  пра¬
вительства  Коновалов  видел  в  «поддержании'  социаль¬
ного  мира  внутри  страны»  в  целях  «победы  над  врагом»  К
В  этом  отношении  его  взгляды  являлись  отражением
«государственной»  точки  зрения  «передовых»  капитали¬
стов,  понявших,  что  «социальный  мир»  означал  поддер¬
жание  существующего  капиталистического  рабства.
 В  беседе  с  представителями  печати  29  марта  о  про¬
грамме  деятельности  возглавляемого  им  ведомства  Ко¬
новалов  назвал  первоочередными  следующие  вопросы:
1)  развитие  профессиональных  союзов;  2)  создание  при¬
мирительных  учреждений,  заводских  комитетов  и  бирж
труда;  3)  «пересмотр  (!)  законодательства  об  охране
труда,  о  продолжительности  рабочего  времени,  об  обес¬
печении  трудящихся»,  а  затем  и  дальнейшее  развитие
социального  страхования2.  Быстрых  и  конкретных  ре¬
шений  Коновалов,  как  видим,  не  предлагал.  Не  случайно
изложенная  им  программа  либеральных  реформ  полу¬
чила  одобрение  со  стороны  руководящих  монополисти¬
ческих  кругов.  Журнал  «Промышленность  и  торговля»
тотчас  отметил,  что  «программа  нового  главы  торгово-
промышленного  ведомства...  в  своих  основах  вполне
приемлема  для  торгово-промышленного  класса»3.
 В  вопросе  о  законодательном  установлении  8-часо¬
вого  рабочего  дня  по  всей  стране  Временное  правитель¬
ство  не  торопилось,  игнорируя  многочисленные  требо¬
вания  Советов  и  рабочих  собраний  о  быстрейшем  из¬
дании  соответствующего  закона.  Несмотря  на  такую
позицию,  уральские  горнопромышленники  упрекали  Вре¬
менное  правительство,  будто  оно  чуть  ли  не  содействует
явочному  введению  8-часового  рабочего  дня4.  Они  хо¬
тели,  чтобы  правительство  открыто  стало  на  их  сто¬
рону  в  борьбе  против  основного  требования  рабочего
класса.
 Подобным  образом  поступало  Временное  правитель¬
ство  и  в  отношении  других  кардинальных  требований  ра¬
бочих.  Оно  обязано  было  в  законодательном  порядке
ввести  в  промышленности  достаточный  минимум  зара¬
ботной  платы,  а  затем  через  соответствующие  органы
 1  «Торгово-промышленная  газета»  №  78,  16  апреля  1917  г.
 2  «Вестник  Временного  правительства»  №  21,  31  марта  1917  г.
 3  «Промышленность  и  торговля»  №  12—13,  1917,  стр.  248.
 4  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  39,  л.  58.
 192

о  участием  рабочих  организаций  приступить  к  справед¬
ливому  нормированию  заработной  платы,  ломая  в  необ¬
ходимых  случаях  сопротивление  капиталистов.  Ничего
этого  оно  не  сделало  и,  будучи  правительством  капита¬
листов,  не  могло  сделать.  Даже  в  тех  случаях,  когда
повышение  заработной  платы  зависело  непосредственно
от  Временного  правительства,  оно  всячески  тормозило
удовлетворение  справедливых  экономических  требова¬
ний  рабочих.  Так,  министр  путей  сообщения  Некрасов  от
лица  Временного  правительства  торжественно  обещал
улучшить  экономическое  положение  железнодорожников.
Для  выработки  новых  норм  оплаты  их  труда  в  конце
марта  была  создана  особая  комиссия  под  председатель¬
ством  Г.  В.  Плеханова.  Почти  полтора  месяца  затратила
эта  комиссия,  чтобы  выработать  прибавки  к  заработной
плате  наиболее  низкооплачиваемым  категориям  железно¬
дорожников.  В  середине  мая  они  были  введены  на  желез¬
ных  дорогах.  Взамен  прежних  прибавок  на  дороговизну
в  40—80  руб.  устанавливалась  новая,  почти  столь  же  ми¬
зерная  прибавка  —  от  40  до  100  руб.  (в  зависимости  от
районов  дороговизны).  Для  рабочих  паровозных  бригад
она,  например,  составила  от  3  до  15  руб.  в  месяц1.  Даже
Некрасов  вынужден  был  признать  ее  «явную  недостаточ¬
ность»  2.  Министр  оправдывался  отсутствием  ресурсов
у  правительства.  В  действительности  же  оно,  боясь  вы¬
звать  недовольство  капиталистов,  не  хотело  ломать  си¬
стему  нищенской  оплаты  труда.
 В  таком  остром  вопросе  первых  дней  революции,  как
удаление  контрреволюционных  элементов  фабрично-за¬
водской  администрации,  правительство  безоговорочно
встало  на  сторону  предпринимателей.  В  один  из  наибо¬
лее  неблагополучных  в  этом  отношении  районов  —  на
Урал  —  им  был  в  марте  командирован  специальный  ко¬
миссар  (вездесущий  Бубликов)  с  целью  прекратить
«самоуправство»  рабочих.  В  начале  апреля  правитель¬
ство  поручило  министру  торговли  и  промышленности
Коновалову  выступить  со  специальным  призывом  о  недо¬
пустимости  «во  избежание  расстройства  работ  произ¬
 1  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  32—37;  Д.  М.  Зольников,  Стачечное
движение  железнодорожников  в  1917  г.  «Ученые  записки  Томского
университета»  №  38,  Томск,  1961,  стр.  29.
 2  «Вестник  путей  сообщения»  №  22,  1917,  стр.  112.
 13  п.  в.  Волобуев
 193

вольного  смещения  на  заводах  и  предприятиях  техниче¬
ского  персонала»  К
 Однако  как  обращения  с  воззваниями,  так  и  посылки
комиссаров,  как  было  показано  выше,  приносили  мини¬
мальные  результаты,  поскольку  правительство  шло  про¬
тив  требований  самой  жизни.
 Были  предприняты  некоторые  шаги  к  тому,  чтобы
направить  рабочее  движение  в  русло  «законной»  эконо¬
мической  борьбы  на  западноевропейский  манер.  Отсюда
правительственные  заявления  о  содействии  развитию
профессиональных  рабочих  союзов,  примирительных
учреждений,  рабочего  представительства  и  т.  п.  12  апре¬
ля  был  издан  закон  о  собраниях  и  союзах,  провозгла¬
сивший,  хотя  и  с  некоторыми  ограничениями,  общую
буржуазную  свободу  собраний  и  союзов2.  Отдельные
деятели  Временного  правительства  даже  активно  содей¬
ствовали  организации  профсоюзов.  Так,  упоминавшийся
уже  министр  путей  сообщения  Н.  В.  Некрасов  поощ¬
рял  организацию  Всероссийского  союза  железнодорож¬
ников,  субсидируя  его  учредителей  деньгами  из  средств
министерства.  Цель  Некрасова  была  очевидна  —  ввести
движение  железнодорожников  в  организованные  профес¬
сиональные  рамки3.
 23  апреля  Временное  правительство,  приняв  закон  о
рабочих  комитетах  в  промышленных  заведениях,  нако¬
нец  санкционировало  возникшие  явочным  путем  фабзав¬
комы4.  Как  видим,  ему  потребовалось  на  это  почти  два
месяца,  не  говоря  уже  о  неудовлетворительном  харак¬
тере  закона.
 Любопытным  эпизодом  в  рабочей  политике  первого
состава  Временного  правительства  является  его  попытка
внести  успокоение  в  ряды  буржуазии.  Выступая  14  ап¬
реля  на  Московской  бирже,  Коновалов  призывал  своих
слушателей  не  бояться  материальных  требований  масс
к  имущим  классам  и  государству  и  создающихся  на  этой
почве  «ложных  страхов,  тревог  и  сомнений».  Он  уговари¬
вал  буржуазию  предпринять  такие  шаги,  которые  спо¬
собствовали  бы  «умиротворению  широких  народных
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  450,  465,  док.  359,  522.
 2  СУ,  1917,  №  98,  ст.  540.
 3  См.  Л.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  72.
 4  СУ,  1917,  №  100,  ст.  551.
 194

масс»1.  Неверно  было  бы  думать,  что  правительство
звало  буржуазию  к  экономическим  уступкам  рабочим
массам.  Нет,  оно  добивалось  от  своего  класса  более  трез¬
вой  и  гибкой  политики,  а  не  панического  шараханья  и
проявлений  слабости.
 Таким  образом,  рабочая  политика  чисто  буржуазного
Временного  правительства  свелась  к  ограничению  рево¬
люционных  завоеваний  рабочего  класса.  Пользуясь  под¬
держкой  меньшевистско-эсеровского  большинства  Петро¬
градского  Совета,  оно  «не  очень  заботилось»  о  выполне¬
нии  требований  рабочих2.  От  этого  его  и  без  того  низкий
престиж  в  их  глазах  еще  более  упал.  Установить  «со¬
циальный  мир»  ему  также  не  удалось.
 Рабочий  вопрос  для  первого  коалиционного  прави¬
тельства  был  поистине  пробным  камнем  всей  его  эконо¬
мической  политики.  Вознесенные  к  власти  на  гребне
нового  подъема  революции,  министры-«социалисты»  мни¬
ли  себя  представителями  трудящихся,  «революционной
демократии»  во  Временном  правительстве  и  стремились
убедить  народ,  что  отныне  «музыка  пойдет  не  та».  В  об¬
ласти  рабочей  политики  они  обещали  приступить  к  энер¬
гичной  защите  законных  интересов  пролетариата  и  всех
трудящихся,  к  созданию  «условий,  при  которых  борьба
рабочего  класса  и  трудящихся  масс  вообще  за  улучше¬
ние  своего  экономического  положения  могла  бы  проте¬
кать  при  наименьшей  затрате  сил  и  энергии  со  стороны
трудящихся».  Конкретизируя  это  довольно  общее  благое
обещание,  министр  труда  меньшевик  М.  И.  Скобелев  на¬
звал  следующие  мероприятия,  «неотложное  осуществле¬
ние»  которых  якобы  явится  предметом  первоочередных
забот  министерства  труда:  издание  общеимперского  за¬
кона  о  8-часовом  рабочем  дне,  создание  гарантий  полной
свободы  коалиций  и  стачек,  введение  широкого  и  все¬
стороннего  социального  законодательства3.  В  основной
своей  части  перечисленные  меры  реально  означали,  что
Скобелев  пообещал  законодательно  закрепить  револю¬
ционные  завоевания  рабочего  класса  и  вступить  на  путь
новой,  демократической  рабочей  политики.
 1  «Торгово-промышленная  газета»  №  78,  16  апреля  1917  г.
 2  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  2.
 3  См.  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских
депутатов»  Я?  61,  9  мая  1917  г.
 13* 	195

Официальным  руководителем  и  проводником  рабочей
политики  Временного  правительства  являлось  министер¬
ство  труда.  Создано  оно  было  на  базе  отдела  труда  ми¬
нистерства  торговли  и  промышленности  путем  его  реор¬
ганизации  и  расширения.  Кроме  того,  в  новое  «социали¬
стическое»  министерство  перешел  «весь  штаб  отдела
труда  при  Исполкоме  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов,  состоявший  из  прежних  ликвидаторов»  К  Вскоре
министерство  труда  превратилось  в  заурядное  бюрокра¬
тическое  ведомство,  состоявшее  из  шести  отделов  (отдел
законодательных  предположений  с  особым  комитетом
при  нем  и  отделы:  охраны  труда,  социального  страхова¬
ния,  взаимоотношений  между  трудом  и  капиталом,  рын¬
ка  труда  и  статистики  труда).  Возглавлялись  эти  отделы
видными  меньшевиками.
 Фактически  руководителем  министерства  труда,  как
правильно  указывал  в  своем  докладе  на  VI  съезде
РСДРП  (б)  В.  П.  Милютин,  был  не  М.  И.  Скобелев,  за¬
нятый  делами  «высшей  политики»,  а  П.  Н.  Колокольни-
ков2—  правый  меньшевик,  старый  деятель  профессио¬
нального  движения,  ярый  сторонник  тред-юнионизма.
Другим  заместителем  (товарищем)  министра  труда  был
небезызвестный  К.  А.  Гвоздев.  Последний  являлся  коло¬
ритной  фигурой  в  русском  рабочем  движении.  Простой
рабочий-металлист,  он  был  оппортунистом  до  мозга  ко¬
стей,  махровым  оборонцем  и  соглашателем,  неистовым
врагом  большевизма.  Такие  законченные  типы  рабочих
деятелей,  представлявшие  слой  рабочей  аристократии,  в
России  в  отличие  от  Запада  были  редкостью.  Гвоздев
пользовался  полным  доверием  лидеров  русской  буржуа¬
зии,  был  для  них  «своим»  человеком.  В  министерстве  он
специализировался  в  основном  на  «улаживании»  кон¬
фликтов  между  рабочими  и  капиталистами.
 Возглавив  министерство  труда,  меньшевики  силились
доказать,  будто  оно  является  органом  рабочего  класса.
Один  из  его  руководящих  деятелей,  например,  утвер¬
ждал,  что  «министерство  труда  в  его  нынешнем  составе
является  министерством  рабочих  как  по  целям,  так  и  по
духу»3.  Однако  практическая  деятельность  министерства
труда,  как  мы  увидим  ниже,  говорит  об  обратном.  Да
 1  «Вопросы  страхования»  №  5,  1917,  стр.  10.
 2  См.  «Шестой  съезд  РСДРП  (б)».  Протоколы,  стр.  153.
 3  ЦГАОР,  ф.  5463,  оп.  1,  д.  5,  л.  54.
 196

дело  и  не  могло  обстоять  иначе,  ибо  уже  своим  появле¬
нием  оно  прежде  всего  было  обязано  буржуазии,  которая
к  концу  апреля  убедилась,  что  собственными  силами,  без
помощи  соглашателей-«социалистов»  она  не  в  состоянии
сдержать  могучий  размах  рабочего  движения.
 ««Наши»  почти  социалистические  министры,  —  писал
В.  И.  Ленин  о  смысле  маневра  буржуазии  с  образова¬
нием  коалиционного  правительства,  —  оказались...  в  та¬
ком  положении,  что  буржуазия  стала  загребать  жар  их
руками,  стала  делать  через  них  то,  чего  бы  она  никогда
не  смогла  сделать  без  них»  К
 Со  своей  стороны  эсеро-меньшевики,  перейдя  к  клас¬
совому  сотрудничеству  с  буржуазией  «в  новом,  громад¬
ном,  всероссийском,  общегосударственном,  масштабе»2,
нуждались  в  таком  учреждении,  где  бы  они  могли  так
«согласовывать»  интересы  трудящихся,  в  первую  очередь
рабочего  класса,  с  интересами  капиталистов,  чтобы  удов¬
летворить  первых,  не  обидев  последних.
 «Социалистическое»  министерство  труда-проводило  не
какую-то  свою,  особую  политику,  а  общую  политику
Временного  правительства3.  А  это  означало,  что  оно,
чтобы  там  ни  теоретизировали  его  руководители,  не  толь¬
ко  обязано  было  считаться  с  мнением  буржуазного  боль¬
шинства  правительства,  но  и  осуществлять  необходимые
реформы  через  посредство  буржуазного  государствен¬
ного  аппарата,  заведомо  ни  на  какие  действия  в  пользу
трудящихся  масс  неспособного.  Да  и  сами  руководители
министерства  труда  в  своей  практической  деятельности
исходили  из  таких  принципов  рабочей  политики,  которые
не  сулили  трудящимся  ничего  хорошего.  Прожженные
оппортунисты  и  соглашатели,  они  планировали  разре¬
шить  рабочий  вопрос  реформистским  путем,  в  духе  тре¬
бований  «культурного»  капитализма.
 Наиболее  подробно  программа  нового  ведомства  тру¬
да  была  развернута  в  выступлениях  М.  И.  Скобелева  и
П.  Н.  Колокольникова  на  I  Всероссийском  съезде  Сове-
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  311.
 2  Там  же,  стр.  29.
 3  Этот  факт  всячески  старались  скрыть  руководители  мини¬
стерства.  Однако  вождь  меньшевиков  и  один  из  министров-«социа-
листов»,  И.  Г.  Церетели,  со  свойственной  ему  откровенностью,  пуб¬
лично  выболтал,  что  все  министры-«социалисты»  руководствуются
«единой  задачей»  Временного  правительства  и  проводят  его  поли¬
тику  («Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  58).
 197

тов  рабочих  и  солдатских  депутатов,  а  также  в  резолю¬
циях  съезда.  Она  конкретизировала  и  дополняла  пунк¬
ты,  упомянутые  в  первом  заявлении  Скобелева.  Мини-^
стерство  труда  брало  на  себя  обязательство  как  можно
скорее  выработать  и  издать  декреты:  1)  о  полной  сво¬
боде  коалиций;  2)  о  8-часовом  рабочем  дне  («с  допуще¬
нием  на  время  войны  сверхурочных  работ»);  3)  о  созда¬
нии  учреждений  для  регулирования  заработной  платы,  и
в  частности  для  установления  ее  минимума;  4)  об  учреж¬
дении  примирительных  камер  и  промысловых  судов;
5)  об  учреждении  сети  бирж  труда  для  борьбы  с  без¬
работицей;  6)  о  коренном  преобразовании  фабричной
инспекции  в  инспекцию  труда;  7)  об  устранении  важ¬
нейших  недостатков  страховых  законов  23  июня  1912  г.
и  т.  п.  Одновременно  намечалась  разработка  мероприя¬
тий  по  законодательной  охране  труда,  в  первую  очередь
законов  о  социальном  страховании  К
 Большевики  —  делегаты  съезда  Советов  дали  достой¬
ную  оценку  этой  программе  министерства  труда,  охарак¬
теризовав  ее  как  «поразительно  бесцветную»2.  В  самом
деле,  она  не  предусматривала  немедленных  экономиче¬
ских  улучшений  для  рабочих  масс,  а  была  обращена,  так
сказать,  в  неопределенное  будущее.  А  главное,  в  обста¬
новке  демократической  революции  меньшевики  намере¬
вались  решать  серьезнейшие  вопросы  рабочей  политики
посредством  бирж  труда,  примирительных  камер  и  про¬
мысловых  судов!  Эти  учреждения  в  лучшем  случае  го¬
дились  для  «мирного»  и  «благоустроенного»  буржуазного
общества.  Меньшевистская  программа  была  насквозь
пронизана  стремлением  бюрократизировать  рабочее  дви¬
жение,  ограничив  возможность  прямых  революционных
действий  и  подчинив  его  казенной  опеке.
 Однако  осуществление  даже  такой  реформистской
программы  руководители  министерства  труда  с  самого
начала  обусловили  целым  рядом  оговорок  и  условий.
Рельефнее  всего  их  сформулировал  Колокольников,  вы¬
двинувший  тезис  о  том,  что  «только  те  запросы  и  требо¬
вания»  рабочего  класса  «в  области  экономической  могут
 1  См.  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  231;
т.  II,  стр.  254.
 2  ЦГАОР,  ф.  6978,  оп.  1,  д.  65,  л.  5—6.  Стенограмма  объединен¬
ного  заседания  финансово-экономической  и  рабочей  секции  съезда
Советов  от  15  июля  1917  г.
 198

проводиться  в  жизнь,  которые  не  противоречат»  борьбе
с  хозяйственной  разрухой  и  фактическому  наличию  ма¬
териальных  ресурсов  в  стране.  На  основании  этого
странного  тезиса  Колокольников  обосновывал  необходи¬
мость  «подходить  с  известной  осторожностью»  к  неко¬
торым  вопросам  рабочего,  законодательства,  допуская
«временное  отступление  от  установленных  законодатель¬
ных  норм»  К
 В  этих  двух  формулах:  «с  известной  осторожностью»
и  «временное  отступление  от  установленных  норм»  —  как
в  фокусе  отражена  вся  суть  меньшевистского  подхода
к  решению  рабочего  вопроса.
 Министерство  труда  не  было,  однако,  единственным
центром  по  разработке  и  проведению  государственной
рабочей  политики.  Вынужденные  призвать  на  помощь
меньшевиков,  правящие  буржуазные  круги  тем  не  менее
не  спешили  вручить  им  все  ключи  от  рабочей  политики.
Важными  вопросами  ее  продолжали,  как  и  прежде,  ве¬
дать  министерство  торговли  и  промышленности  и  Особое
совещание  по  обороне,  игравшие  определяющую  роль
в  выработке  и  проведении  экономической  политики  Вре¬
менного  правительства.  Их  возглавляли  такие  видные
деятели  монополистических  кругов,  как  А.  И.  Коновалов,
П.  И.  Пальчинский,  Н.  Н.  Саввин  и  кадет  В.  А.  Степанов,
 Министерство  труда  начало  свою  деятельность  с  боль¬
шим  шумом.  Скобелев  в  ряде  выступлений  помимо
«угроз»  в  адрес  капиталистов  (об  отнятии  100%  прибы¬
лей)  демагогически  заявлял,  что  Временное  правитель¬
ство  должно  немедленно  и  решительно  вмешаться  в  эко¬
номическую  жизнь,  приступив  к  регулированию  заработ¬
ной  платы,  «сообразуясь  со  справедливыми  интересами
трудящихся  масс»,  а  также  прибылей.  Вслед  за  тем
в  меньшевистской  печати  последовали  щедрые  обещания
«широких  социальных  реформ»2.  Демагогическая  шу¬
миха  предназначалась  для  обмана  народа,  для  поддер¬
жания  в  массах  доверия  к  соглашателям  и  правитель¬
ству  капиталистов.  Она  вместе  с  тем  должна  была  при¬
крыть  не  только  отсутствие  практического  дела,  но  —  что
 1  См.  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  И,  стр.  251—
253;  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  65.
 2  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  63,  И  мая  |1917  г.;  №  65,  13  мая  1917  г.;  №  68,  17  мая
1917  г.
 199

еще  важнее  —  неспособность  и  бессилие  «двоевластного
правительства»..  .«взять  какой-либо  определенный  курс»  1
политики.  Сказалось  также  свойство  мелкобуржу¬
азных  деятелей  выражать  на  словах  «сочувствие»  про¬
летариату,  «громоздя  одно  на  другое  добрые  пожела¬
ния»2  и  ничего  не  предпринимая  для  их  практического
осуществления. 	'
 Но,  пропагандируя  свою  программу  по  рабочему
вопросу,  меньшевики  и  эсеры  не  соразмерили  ее  с  тем,
что  могло  быть  принято  тогдашним  хозяином  страны  —
капиталом.  Последний,  как  мы  видели,  настроен  был  до¬
статочно  воинственно  и  на  дальнейшие  экономические
уступки  не  хотел  идти.  На  обращенные  к  нему  призывы
и  заклинания  министров-«социалистов»  поддержать  пра¬
вительственные  мероприятия  в  области  урегулирования
взаимоотношений  между  трудом  и  капиталом,  создав
«в  промышленной  жизни  такую  атмосферу,  которая  об¬
легчила  бы  правительству  проведение  самых  решитель¬
ных  мероприятий»3,  капитал  отвечал  одним  —  требова¬
нием  обуздать  рабочий  класс.  В  свою  очередь  рабочий
класс,  несмотря  на  уговоры  эсеро-меньшевиков,  резко
выступал  против  того,  чтобы  в  жертву  капиталистам
приносились  его  кровные  интересы.
 Поэтому  программа  меньшевиков  неизбежно  пови¬
сала  в  воздухе.  Она  была  отвергнута  даже  внутри  пра¬
вительства  буржуазным  большинством  его.  Совещание
трех  министров  (труда,  финансов,  промышленности  и
торговли),  которому  была  10  мая  поручена  разработка
конкретных  мероприятий  по  нормализации  экономиче¬
ской  жизни  страны,  в  том  числе  положения  в  промыш¬
ленности,  окончилось  ничем.  Министры  Коновалов  и
Шингарев  делали  главный  упор  на  необходимости  уме¬
рить  экономические  требования  рабочих,  так  как  они
якобы  «находятся  в  полном  противоречии  с  действитель¬
ной  возможностью  их  удовлетворения»  4.
 16  мая,  за  два  дня  до  своей  отставки,  Коновалов  вы¬
ступил  на  III  съезде  военно-промышленных  комитетов
с  речью,  содержавшей  грубые  и  клеветнические  нападки
 1  Б.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  128,  127.
 2  См.  там  же,  стр.  74.
 3  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  65,  13  мая  1917  г.
 4  ЦГАОР,  ф.  6,  оп  1,  д.  1117,  л.  2.
 200

на  рабочий  класс1.  Этим  он  публично  показал,  каково
было  действительное  отношение  буржуазной  части  пра¬
вительства  к  рабочему  классу.  Преемник  Коновалова
временно  управляющий  министерством  торговли  и  про¬
мышленности  В.  А.  Степанов  в  своей  известной  записке
о  проекте  правительственной  декларации  о  принципах
экономической  политики  изображал  рабочий  класс  ви¬
новником  всех  бед,  переживаемых  страной  (промышлен¬
ной  разрухи,  обесценения  рубля  и  т.  д.),  и  предлагал
перейти  к  решительным  мерам  по  урегулированию  вза¬
имоотношений  между  трудом  и  капиталом  (запретить
стачки  рабочих,  положить  предел  повышению  заработ¬
ной  платы,  прекратить  их  вмешательство  в  производ¬
ство)  2.
 Таков  был  курс  рабочей  политики  буржуазных  пра¬
вящих  кругов,  выраженный  в  документах  министерства
торговли  и  промышленности.  Позднее,  в  речи  на  Демо¬
кратическом  совещании,  Скобелев,  столь  много  затратив¬
ший  энергии  на  воспевание  благ  коалиции  с  буржуазией,
скажет,  что  «все  наши  (министров-«социалистов».—
П.  В.)  мероприятия,  направленные  к  защите  интересов
трудящихся,  всегда  встречали  с  их  (министров-капита-
листов.  —  П.  В.)  стороны  резкое  противодействие»  3.
 Могло  ли  противопоставить  буржуазии  что-либо  мень¬
шевистское  министерство  труда,  кроме  отказа  —  более
или  менее  быстрого  —  от  собственной  программы  и  рав¬
нения  своей  практической  политики  на  общую  политику
буржуазии  и  правительства?  Разумеется,  нет.  Ибо  осу¬
ществление  даже  обещанных  меньшевиками  реформ
было  невозможно  «без  революционного  посягательства
на  «священную  частную  собственность  капиталистов»»  4,
а  тем  более  в  союзе  и  под  ручку  с  министрами-капитали-
стами.
 Почти  сразу  после  своего  учреждения  министерство
труда  стало  тем,  чем  его  хотели  видеть  передовые  бур¬
жуазные  круги  —  большой  примирительной  камерой,  ору¬
дием  сдерживания  рабочего  класса.  Сами  того  не  подо¬
зревая,  его  руководители  вынуждены  были  признать  это.
 1  ЦГВИА,  ф.  1325,  оп.  1,  д.  32,  л.  3—4.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  220—
224,  док.  92.
 3  «Рабочий  путь»  №  10,  17  сентября  1917  г.
 4  Б.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  23.
 201

Скобелев  в  докладе  на  I  Всероссийском  съезде  Советов
говорил,  что  «основным  делом  министерства»  является
«вмешательство  в  борьбу  и  взаимоотношения  труда  и
капитала»,  урегулирование  всевозможных  конфликтов
«авторитетом  государственной  власти»  К  Задачи  же  за¬
конодательной  охраны  труда,  долженствовавшие  занять
центральное  место  в  его  работе,  были  отодвинуты  на
задний  план.
 Обратимся  к  конкретному  рассмотрению  основных
направлений  деятельности  министерства  труда  и  дру¬
гих  ведомств  в  области  рабочей  политики.  По  вопросу
о  законодательном  закреплении  8-часового  рабочего  дня
министерство  труда  проделало  обычную  для  меньшеви¬
ков  эволюцию  от  торжественных  обещаний  и  обязательств
до  отречения  от  всяких  попыток  декретировать  его.  Ско¬
белев,  «неосторожно»  пообещав  при  своем  вступлении  на
пост  министра  труда  немедленно  издать  декрет  о  8-часо¬
вом  рабочем  дне,  через  месяц  уже  доказывал,  что  про¬
вести  его  в  жизнь  «не  так  просто»,  как  «может  показать¬
ся  с  первого  взгляда»2.  Между  тем,  будь  на  то  воля  Вре¬
менного  правительства,  декрет  о  8-часовом  рабочем  дне
мог  быть  выработан  за  один  день,  а  проводить  его  в
жизнь  вовсе  не  потребовалось  бы,  ибо  он  был  фактиче¬
ски  уже  осуществлен  рабочим  классом.  Речь  шла  в  сущ¬
ности  о  формальном  акте!
 Итак,  то,  на  что  не  мог  осмелиться  буржуазный  ми¬
нистр  Коновалов  —  похоронить  закон  о  8-часовом  рабо¬
чем  дне,  запросто  осуществил  «социалистический»  ми¬
нистр  Скобелев.  Министры-«социалисты»  призывали  ра¬
бочих  «погодить»  с  введением  8-часового  рабочего  дня  до
установления  «нормальных  условий»,  утверждая,  что
«сейчас  нельзя  его  во  всей  чистоте  осуществить»3.
 Получалось  совсем  по  Столыпину:  «сначала  успокое¬
ние,  а  потом  реформы».
 Капитулировав  перед  буржуазией  в  вопросе  о  декре¬
тировании  8-часового  рабочего  дня,  министерство  труда
с  большим  рвением  поддерживает  ее  в  вопросах  о  со¬
хранении  сверхурочных  работ  и  в  особенности  о  повыше¬
нии  производительности  труда.  Оно  солидаризируется
с  министерством  торговли  и  промышленности,  которое
 1  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  230.
 2  Там  же,  стр.  232.
 3  Там  же,  стр.  221—222.
 202

открыто  повторяло  буржуазный  тезис  о  необходимости
интенсификации  труда  рабочих.  От  рабочего  класса  оно
требует  напрячь  силы  для  увеличения  производства  и
борьбы  с  разрухой1.
 Для  полноты  характеристики  политики  министерства
труда  в  вопросе  продолжительности  труда  рабочих  сле¬
дует  указать  на  его  поддержку  сопротивления  капитали¬
стов  введению  на  ряде  заводов  отпусков  для  рабочих.
Совет  Петроградского  общества  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  с  удовлетворением  констатировал,  что  министерство
«согласилось  с  мнением  общества  о  недопустимости  от¬
пусков»  и  обещало  свою  помощь  при  конфликтах  на
этой  почве2.
 Этот  же  метод  —  «демократизм  на  словах  и  в  законо¬
дательных  формулах,  а  на  деле  служение  интересам
капиталистов»3  —  мы  видим  и  в  политике  министерства
труда  по  вопросу  о  повышении  заработной  платы  трудя¬
щимся.  Его  деятели  не  скупились  на  признания  тяже¬
лого  материального  положения  рабочего  класса  и  даже
в  первое  время  готовы  были  рассматривать  его  борьбу  за
повышение  заработной  платы  как  «законное  желание
добиться  той  справедливой  оценки  труда,  которая  рань¬
ше  не  имела  места»4.  Казалось  бы,  должен  был  последо¬
вать  вывод  о  необходимости  «сверху»  оказать  содействие
справедливой  борьбе  рабочего  класса.  Однако  по  стран¬
ной  меньшевистской  логике  все  было  наоборот:  повыше¬
ние  заработной  платы  рабочих  «есть  не  шаг  вперед,  а  шаг
назад»5.  «Истощенная  войной  страна,  —  убеждал  Скобе¬
лев  делегатов  III  Всероссийской  конференции  профсою¬
зов,—  не  располагает  достаточными  ресурсами  для  того,
чтобы  в  ближайшее  время  дать  реальное  и  сколько-ни¬
будь  заметное  улучшение  положения  рабочих»6.  Пресло¬
вутой  охраной  «общегосударственных  интересов»  прикры¬
 1  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  1.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  111  об.  Журнал  Совета
ПОЗФ  от  15  июня  1917  г.  Любопытно,  что  третейский  суд  по  во¬
просу  об  отпусках  на  химических  заводах  Петрограда  вынес  в
июле  положительное  решение  (там  же,  д.  66,  л.  58).
 3  «Социал-демократ»  №  60,  20  мая  1917  г.
 4  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  65,  13  мая  1917  г.
 5  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  92.
 6  «Третья  Всероссийская  конференция  профессиональных  сою¬
зов».  Стенографический  отчет,  М.,  1927,  стр.  53.
 203

валась  трусость  перед  капиталом,  боязнь  поднять  руку
на  его  прибыли  как  на  источник  удовлетворения  эконо¬
мических  требований  трудящихся.
 Не  трудно  также  заметить,  что  все  эти  меньшевист¬
ские  разглагольствования  в  сущности  повторение  изби¬
того  буржуазного  тезис.а  о  «непомерных  требованиях»
рабочих.  Эсеры  и  меньшевики  были  единственными,  кто
клюнул  на  эту  удочку.  Их  голоса  раздавались  в  поддерж¬
ку  кампании  министерства  торговли  и  промышленности
против  «чрезмерных  требований»  рабочих.
 Уже  в  выступлениях  Скобелева  и  других  министров-
«социалистов»  на  I  съезде  Советов  сквозило  замаскиро¬
ванное  осуждение  борьбы  рабочего  класса  за  улучшение
своего  положения  и  едва  прикрытая  угроза  сказать  «стоп
вашим  притязаниям».  В  изображении  министров-«социа-
листов»  виновником  происходящего  хаоса  и  разрушения
хозяйства  страны  был  рабочий  класс,  а  не  буржуазия.
Не  смея  отрицать  разгула  «эгоизма  предпринимателей»
и  расхищения  ими  государственного  достояния,  Скобе¬
лев,  однако,  доказывал,  будто  не  в  них  «кроется  опас¬
ность  для  русской  революции»  и  не  «с  их  стороны  может
встретиться  неодолимое  противодействие»,  поскольку  они
оказывают  «чисто  пассивное  сопротивление»1.  А  с  легкой
руки  министра  продовольствия  А.  В.  Пешехонова  была
пущена  версия,  что  «сопротивление  капиталистов...
сломлено»2.  Такими  фразами  министры-«социалисты»
оправдывали  необходимость  борьбы  не  против  капита¬
листов,  а  против  требований  трудящихся  масс,  в  первую
очередь  рабочего  класса.
 Об  окончательном  переходе  меньшевистского  мини¬
стерства  труда  на  позиции  буржуазии  по  вопросу  об
отношении  к  экономическим  требованиям  рабочего  клас¬
са  свидетельствовало  пространное  обращение  Скобелева
к  рабочим  от  28  июня.  Интересна  предыстория  этого  до¬
кумента,  ставшего,  по  словам  Колокольникова,  основным
руководством  для  всей  дальнейшей  деятельности  мини¬
стерства  труда  как  в  центре,  так  и  на  местах3.  Обраще¬
ние  явилось  прямым  ответом  на  настойчивые  требования
капиталистов  о  правительственном  вмешательстве  и
 1  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  91,  153,  231.
 2  Там  же,  стр.  136.  Критику  этого  тезиса  см.  В.  И.  Ленин,  Поли,
собр.  соч.,  т.  32,  стр.  315—316,  317,  357.
 3  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  18.
 204

«защите»  их  от  рабочих.  Непосредственным  толчком  по¬
служил  визит  депутации  Совета  съезда  горнопромыш¬
ленников  Юга  России  к  Скобелеву  13  июня  с  жалобой  на
«непрекращающиеся  неумеренные  требования  рабочих  и
самовольные  устранения  ими  лиц  заводской  и  рудничной
администрации».  Как  сообщал  орган  Совета  съезда,
Скобелев,  пообещав  помочь,  сказал,  что  он  «в  ближай¬
шем  времени  издаст  обращение  к  рабочим»,  в  котором
укажет,  что  их  «непомерные,  требования...  вредят  об¬
щему  делу,  а  потому  недопустимы»  К  Министр  сдержал
слово  и  в  своем  «знаменитом»  обращении  от  28  июня
после  пышных  революционных  и  «социалистических»
фраз  осудил  «самочинные»  действия  рабочих  и  их  борь¬
бу  за  повышение  заработной  платы,  которая,  оказывает¬
ся,  «дезорганизует  промышленность  и  истощает  казну».
В  заключение  «социалистический»  министр  труда  пред¬
лагал  рабочим  встать  на  путь  напряжения  сил,  «жертв»
и  мирного  разрешения  всех  споров  и  конфликтов  с  пред¬
принимателями  через  примирительные  камеры  и  третей¬
ские  суды  «во  имя  закрепления  революции  и  торжества
наших  конечных  идеалов»  (!)2.
 Обращение  Скобелева  получило  положительную  оцен¬
ку  монополистических  кругов.  Бубликов  одобрил  его  как
своевременный  «подход»  к  правильной  политике  в  рабо¬
чем  вопросе.  Он  упрекнул  Скобелева  только  за  форму,
якобы  робкую  и  несмелую3.
 Было  бы  неверно  считать,  что  Временное  правитель¬
ство  в  лице  его  органов'занималось  «ничего  не  делани¬
ем»  в  вопросе  об  оплате  труда  или  ограничивалось  од¬
ними  осуждениями  действий  рабочих.  Буржуазия,  прав¬
да,  выражала  —  и  чем  дальше,  тем  резче  —  недовольство
тем,  что  оно  по  преимуществу  ограничивалось  «словес¬
ными  попытками»  воздействия  на  рабочий  класс  —  при¬
зывами  и  увещеваниями.  Она  считала,  что  настала  пора
«властных  действий».  Однако  эти  «словесные  попытки»
не  были  столь  безобидными  и  бесплодными,  как  то  изоб¬
ражала  буржуазная  печать4.  Если  они  и  не  находили
положительного  отклика  со  стороны  большинства  рабо¬
чего  класса,  то  достигали  другого  —  способствовали  уси¬
 1  «Горнозаводское  дело»  №  24—25,  1917,  стр.  15978.
 2  «Вестник  Временного  правительства»  №  91,  28  июня  1917  г.
 3  См.  «Буржуазия  и  помещики  в  1917  году»,  стр.  144—145.
 4  См.  «Промышленность  и  торговля»  №  22—23,  стр.  13—14.
 205

лению  сопротивления  капиталистов,  поскольку  послед¬
ние  обоснованно  видели  в  них  моральную  и  политиче¬
скую  поддержку  и  оправдание  своих  действий  против
рабочих.
 Еще  при  первом  правительстве  правящие  круги  на¬
меревались  сорвать  борьбу  рабочих  масс  за  улучшение
своего  экономического  положения  хитроумным  манев¬
ром  «ограничения»  прибылей  капиталистов.  Таким  путем
они  рассчитывали  сгладить,  хотя  бы  на  бумаге,  тот  ра¬
зительный  контраст  между  скандально  высокими  при¬
былями  кучки  капиталистов  и  низким  уровнем  заработ¬
ной  платы  рабочих,  который  отражал  вопиющее  социаль¬
ное  неравенство  и  был,  несомненно,  одной  из  причин
усиления  движения  рабочих  масс  за  повышение  оплаты
труда.  За  эту-то  буржуазную  идейку  ухватились  «социа¬
листические»  руководители  министерства  труда,  поста¬
равшиеся  при  этом  облечь  ее  в  псевдореволюционные
формы.  Скобелев  утверждал,  что  рабочие  массы,  будучи
в  течение  войны  свидетелями  «необычайного  обогащения
предпринимателей»,  не  будут  предъявлять  к  ним  повы¬
шенных  экономических  требований,  если  убедятся,  что
имущие  классы  готовы  «отказаться  (!)  от  претензий
классового  эгоизма  в  пользу  интересов  государства»1
(еще  один  меньшевистский  перл:  будто  капиталисты  мо¬
гут  добровольно  перестать  быть  капиталистами  и  отка¬
заться  от  своих  коренных  интересов).
 После  провала  попыток  мерами  идейного  воздействия
остановить  движение  за  повышение  заработной  платы
в  правительственных  кругах  решили  обратиться  к  ее
принудительному  регулированию,  как  того  и  требовали
монополистические  круги.  «Правительство  имеет  в  ви¬
ду,—читаем  в  одном  из  документов  министерства  тор¬
говли  и  промышленности,  —  установить  контроль  госу¬
дарства  над  заработной  платой  рабочих,  с  тем  чтобы  она
была  ограничена  теми  пределами,  которые  совместимы
о  сохранением  промышленности  и  необходимы  для  пре¬
дотвращения  закрытия  целого  ряда  предприятий  или
непомерного  увеличения  цены  изделий  этих  предприя¬
тий»2.  Как  видим,  планировалось  введение  государствен¬
 1  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  65,  13  мая  1917  г.
 2  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  1117,  л.  2.
 206

но-монополистического  контроля  и  регулирования  зара¬
ботной  платы,  направленное  своим  острием  против  ра¬
бочего  класса.
 С  конкретным  планом  установления  государственного
регулирования  заработной  платы  выступило  Особое  со¬
вещание  по  обороне.  Его  глава  Пальчинский  предложил
приступить  к  нормированию  заработной  платы  путем
установления  правительством  «определенного  размера
рабочей  платы,  если  не  для  всех  главнейших  видов  про¬
изводства,  то  хотя  бы  поденной  платы  чернорабочим,
что...  дало  бы  твердую  отправную  точку  и  для  расценки
квалифицированного  труда».  В  основу  нормирования
следовало,  по  мнению  Совещания  по  обороне,  положить
размер  рабочей  платы,  достигнутый  в  мае  месяце1.
В  этом  вся  суть  и  назначение  государственно-монополи¬
стического  регулирования  заработной  платы:  заморозить
ее  на  известном  уровне  и  тем  принудительно  остановить
рост  оплаты  труда  в  условиях  непрерывного  повышения
цен  и  падения  покупательной  способности  денег.  Такое
«регулирование»  заработной  платы  должно  было  обес¬
печить  перекладывание  всех  издержек  разрухи  на  тру¬
дящиеся  массы  при  сохранении  прибылей  капиталистам.
 8  июня  Пальчинский  официально  внес  предложения
Особого  совещания  по  обороне  на  рассмотрение  Времен¬
ного  правительства.  Там  они,  по  свидетельству  деятелей
Земгора,  встретили  горячую  поддержку,  ибо  правитель¬
ство  тоже  пришло  к  выводу,  что  «заработная  плата  до¬
стигла  такой  высоты,  что  дальнейшее  повышение  ее  не
оправдывается  условиями  производства»2.  Особенно  го¬
рячими  сторонниками  замораживания  заработной  платы
являлись  руководители  министерства  труда  Скобелев  и
Гвоздев,  считавшие,  что  «как  движение  заработной  пла¬
ты,  так  и  способы  ее  увеличения  дезорганизуют  промыш¬
ленность»3.  В  угоду  монополистам  они  отказались  от
ими  же  признанного  принципа  установления  заработной
платы  по  прожиточному  минимуму,  который  должен  был
быть  исходным  пунктом  справедливого  регулирования
заработной  платы.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  546,
док.  323.
 2  ГАОРМО,  ф.  613,  оп.  1,  д.  44,  л.  7.
 3  Там  же.
 207

Временное  правительство  приняло  предложения  Паль-
чинского  на  свое  рассмотрение  и  поручило  их  более  кон¬
кретную  разработку  тому  же  Пальчинскому,  а  не  мини¬
стерству  труда,  как  того,  казалось,  можно  было  бы
ожидать.  Однако  регулирование  заработной  платы  в  об¬
щегосударственном  масштабе  оказалось  не  под  силу  Вре¬
менному  правительству.  Скобелев  в  порыве  откровенно¬
сти  на  заседании  Московского  Совета  рабочих  депутатов
заявил,  что  об  урегулировании  заработной  платы  путем
установления  ее  минимума  «в  нашем  хаосе...  говорить
не  приходится»  \  Перед  нами,  несомненно,  признание
невозможности  государственно-капиталистического  «уре¬
гулирования»  заработной  платы  в  обстановке,  когда  ра¬
бочий  класс  представлял  собой  могучую  революционную
силу,  а  центральный  орган  буржуазной  власти  —  некую
безвластную  и  малоавторитетную  величину.
 Как  видим,  Временное  правительство,  будучи  пленни¬
ком  капиталистов,  не  захотело  пойти  на  установление
справедливого  минимума  заработной  платы  рабочим.
 Большой  интерес  представляет  попытка  Временного
правительства  использовать  государственное  принужде¬
ние  против...  капиталистов,  с  тем  чтобы  понудить  их  к
более  активному  сопротивлению  требованиям  рабочих
о  повышении  заработной  платы.  Так,  Скобелев  в  ответ  на
обращение  к  нему  депутации  Совета  съезда  горнопро¬
мышленников  Юга  России  о  «заступничестве»  заявил,
что  «требования  рабочих  и  их  неправильные  (!)  дей¬
ствия  встречают  слишком  слабое  сопротивление  со  сто¬
роны  промышленников»  и  ввиду  этого  необходимо  «для
предотвращения  гибели  промышленности...  чтобы  сами
промышленники  оказали  рабочим  достаточно  стойкое
противодействие»2.  Приведенная  фраза  лишний  раз  по¬
казывает  подлинное  лицо  «социалистического»  министра
труда.
 Как  поощрение  стойкости  предпринимателей  следует
рассматривать  и  июньскую  новеллу  Временного  прави¬
тельства  об  освобождении  «в  некоторых  случаях»  (!)
контрагентов  казны  от  законной  ответственности  за  не¬
соблюдение  договорного  срока  «по  причине  рабочих  за¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  230,  л.  227.  Протокол  заседания
Исполкома  от  15  июня  1917  г.
 2  «Горнозаводское  дело»  №  24—25,  1917,  стр.  15978.
 208

бастовок»  К  Говоря  о  позиции  Временного  правительства
в  вопросе  о  заработной  плате,  следует  упомянуть  о  том,
что  оно  начало  практиковать  выдачу  ссуд  отдельным  ка¬
тегориям  промышленников  для  «облегчения»  им  рас¬
платы  с  рабочими  и  служащими  по  заработной  плате.
Так,  в  мае  Особое  совещание  по  топливу  утвердило  «вре¬
менные  правила»  о  порядке  выдачи  краткосрочных  ссуд
на  эти  нужды  углепромышленникам  Донбасса2,
 Итак,  первое  коалиционное  правительство  и  его  орган
министерство  труда  за  два  месяца  не  только  ничего  не
сделали  для  улучшения  жизненных  условий  рабочего
класса,  но,  напротив,  всячески  препятствовали  его  спра¬
ведливой  экономической  борьбе  за  повышение  оплаты
труда.  Даже  капиталисты,  резко  в  печати  и  в  публичных
выступлениях  нападавшие  на  правительство,  министер¬
ство  труда  и  эсеро-меныневистских  вождей  Советов  за
будто  бы  недостаточно  решительную  борьбу  с  рабочим
движением,  в  своем  кругу  воздавали  должное  их  уси¬
лиям.  Так,  на  заседании  Совета  Петроградского  обще¬
ства  заводчиков  и  фабрикантов  было  отмечено,  что  «ми¬
нистерство  труда  и  Совет  рабочих  и  солдатских  депу¬
татов  стараются  остановить  рост  заработной  платы»3.
Такое  свидетельство  говорит  само  за  себя.
 Такую  же  враждебную,  антирабочую  позицию  зани¬
мала  центральная  власть  и  по  ряду  других  вопросов:
о  демократизации  фабрично-заводских  порядков,  о  вме¬
шательстве  рабочих  организаций  в  управление  предприя¬
тиями,  об  удалении  отдельных  административных  лиц
и  т.  п.  Министерство  торговли  и  промышленности,  ратуя
за  «необходимость  внесения  спокойствия  в  промышлен¬
ную  жизнь»  по  всем  этим  вопросам,  неизменно  и  открыто
становилось  на  сторону  капиталистов4.
 А  министр  меньшевик  Скобелев  объявил  «недостой¬
ными  революционной  демократии»  действия  рабочих,  со¬
провождавшиеся  их  самочинным  вмешательством  в  «тех¬
ническое  управление  предприятиями»,  удалением  части
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  547,  док.  324.
 2  См.  «Известия  Особого  совещания  по  топливу»  №  4,  1917,
стр.  5.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  96.  Журнал  Совета  от
2  июня  1917  г.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  220—
224,  док.  92;  «Робггничий  контроль  \  нацюнал1зац1я  промисловоеп
на  Укра1ш»,  стр.  90—91,  док.  22.
 14  п.  В.  Волобуев
 209

административно-технического  персонала  и  «захватом»
отдельных  предприятий.  Он  осудил  также  «насилия»
рабочих  над  служащими  и  директорами  предприятий,
солидаризировавшись  тем  самым  с  гнусной  клеветой
буржуазии  по  адресу  рабочего  класса,  взваливавшей  на
него  ответственность  за  любые  подобные  действия  тем¬
ных,  анархических  или  деклассированных  элементов.
В  конечном  счете  Скобелев  требовал  от  рабочих  «созна¬
тельного»  подхода  и  прекращения  «самочинных»  дей¬
ствий  1,  что  означало  бы  сохранение  за  капиталистами
всей  полноты  власти  на  производстве  со  всеми  вытекаю¬
щими  отсюда  последствиями.
 Особое  неудовольствие  меньшевиков  из  министерства
труда  вызывала  революционная  деятельность  фабзав¬
комов.  Скобелев  в  речи  на  I  конференции  фабзавкомов
Петрограда  обрушился  на  них  с  резкими  нападками2.
В  практической  повседневной  деятельности  министерство
труда  живо  реагировало  на  обращенные  к  нему  жалобы
предпринимательских  организаций  и  отдельных  капита¬
листов  на  вмешательство  рабочих  в  управление  пред¬
приятиями,  разъясняя  рабочим  «незакономерность»  по¬
добных  действий  и  настаивая  на  их  прекращении3.
 Антирабочий  характер  политики  министерства  труда
и  его  служебная  вспомогательная  роль  в  системе  буржу¬
азной  государственности  особенно  бросаются  в  глаза
при  знакомстве,  даже  самом  беглом,  с  его  «примиритель¬
ным»  вмешательством  в  конфликты  между  рабочими  и
капиталистами.  По  неполным  данным,  приведенным  в  до¬
кладе  Колокольникова  в  Экономическом  совете,  за  два
месяца  (май  —  июнь)  через  министерство  прошло  557  кон¬
фликтов  (187  петроградских  и  370  иногородних),  в  том
числе  за  последний  месяц  —  июнь  —  412  конфликтов
(156  петроградских  и  256  иногородних)4.  Меньшевист¬
ские  руководители  ведомства  труда  необычайно  высоко
расценивали  участие  в  улаживании  конфликтов  и  курс
на  мирное  их  урегулирование,  поскольку  в  «примирении»
 1  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  91,  28  июня
1917  г.
 2  См.  «Первая  рабочая  конференция  фабрично-заводских  коми¬
тетов»,  Пг.,  1917,  стр.  14.
 3  «Роб1тничий  контроль  1  нацюнал1зац1я  промисловост1  на
УкрашЬ,  стр.  93,  96,  док.  25,  30.
 4  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  6.
 210

рабочего  и  капиталиста  они  видели  основную  цель  своей
государственной  политики.  При  этом  вопреки  собствен¬
ным  заверениям  о  том,  что  они  якобы  являются  предста¬
вителями  пролетариата,  меньшевистские  деятели  стано¬
вились  в  позу  защитников  так  называемых  общегосудар¬
ственных  интересов,  а  на  деле  узкобуржуазных  интересов.
Поэтому  практическая  деятельность  министерства  труда
при  вмешательстве  в  конфликты  состояла  в  игнорирова¬
нии  и  урезывании  справедливых  требований  трудящихся
масс.
 Одним  из  первых  и  крупнейших  конфликтов  между
трудом  и  капиталом,  которым  пришлось  заняться  мини¬
стерству  труда,  был  конфликт  в  горнозаводской  промыш¬
ленности  Юга  России.  Он  был  вызван,  как  мы  помним,
крайней  непримиримостью  воротил  южных  монополий,
отказавшихся  удовлетворить  законные  требования  ра¬
бочих  о  повышении  заработной  платы.  Спор  перешел  по
настоянию  предпринимателей  на  рассмотрение  прави¬
тельства  в  Петроград,  куда  прибыли  специальные  деле¬
гации  от  рабочих  и  промышленников  Юга  России.  В  те¬
чение  недели,  с  17  по  23  мая,  при  министерстве  труда
заседала  особая  комиссия  из  представителей  мини¬
стерств  (труда,  торговли  и  промышленности  и  др.)  и
членов  обеих  делегаций  (в  печати  она  известна  под  на¬
званием  «совещание  о  донецкой  промышленности»),  пы¬
тавшаяся  найти  основу  для  соглашения  и  улаживания
конфликта.  Рабочая  делегация  представила  убедитель¬
ные  данные  о  несостоятельности  статистических  выкла¬
док  горнопромышленников  (известных  нам  уже  из  за¬
явления  Кутлера),  которыми  они  оправдывали  свою
неуступчивость,  а  также  о  возможности  повышения  за¬
работной  платы  за  счет  предпринимательской  прибыли.
Одновременно  ею  были  приведены  доказательства  дезор¬
ганизаторской  политики  углепромышленников,  рассчи¬
танной  на  саботаж  производства.  Делегация  же  промыш¬
ленников  старалась  запугать  представителей  ведомств,
рисуя  мрачную  картину  тяжелого  положения  предприя¬
тий  Юга  России  и  их  неизбежной  гибели  в  случае  удов¬
летворения  предъявленных  требований  рабочих  *.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  174,
док.  70;  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских
депутатов»  №  73,  24  мая  1917  г.
 14* 	211

Как  же  поступило  «социалистическое»  министерство
труда?  Оно  даже  не  попыталось  оказать  какой-либо  на¬
жим  на  промышленников,  ограничившись  констатацией,
что  «сговор  был  немыслим»1.  Гвоздев,  представлявший
министерство,  уговаривал  промышленников,  чтобы  они
добровольно  повысили  хотя  бы  так  называемые  «голод¬
ные»  нормы  заработной  платы,  но  встретил  с  их  стороны
решительный  отказ.  Зато  какая  смелость  проявлялась
руководителями  министерства,  чтобы  умерить  требова¬
ния  рабочей  делегации.  После  недельных  словопрений
совещание,  не  договорившись  ни  до  чего  определенного,
признало  необходимым  создать  особую  правительствен¬
ную  комиссию  «для  обследования  условий  труда  и  себе¬
стоимости  производства  на  местах»2.
 Оценивая  результаты  совещания  о  донецкой  промыш¬
ленности,  В.  И.  Ленин  на  страницах  «Правды»  писал:
«Кончилось  совещание  ничем.  Господа  капиталисты  при¬
знали  все  требования  рабочих  неприемлемыми.  Рабочая
делегация,  участвовавшая  в  совещании,  огласила  заяв¬
ление  о  том,  что  она  слагает  с  себя  ответственность  за
возможные  осложнения.  Это  —  яснее  ясного.  Кризис  ни¬
чуть  не  устранен.  Предприниматели  ничуть  не  обузданы.
Смешно  было  бы,  когда  бы  не  было  грустно,  читать,  что
решено  назначить  еще  комиссию  из  представителей  пра¬
вительства  и  представителей  сторон  (!!)...»3  В  другой
статье,  возвращаясь  к  этой  же  теме,  он  подчеркивал,  что
«в  конфликте  между  горнопромышленниками  юга  Рос¬
сии  и  рабочими  правительство  открыто  стало  на  сторону
капиталистов»  4.
 Как  и  следовало  ожидать,  создание  правительствен¬
ной  комиссии  (ее  председателем  был  комиссар  министер¬
ства  труда  П.  Ф.  Сипайло)  не  продвинуло  ни  на  шаг  раз¬
решение  донецкого  конфликта.  Инструкция  министерства
труда,  определявшая  ее  задачи,  так  сузила  ее  полномо¬
чия,  что  это  вызвало  протест  рабочей  группы.  Промыш¬
ленники,  возглавляемые  фон  Дитмаром,  по  сути  дела
саботировали  ее  работу5.
 1  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  231.
 2  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  73,  24  мая  1917  г.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  232.
 4  Там  же,  стр.  240.
 5  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  1,  д.  70,  л.  7—10.
 212

Еще  один  типичный  пример  из  практики  улаживания
конфликтов  министерством  труда.  В  связи  с  известной
забастовкой  на  заводе  общества  «Сормово»  представи¬
тели  рабочих  организаций  Сормовских  заводов  обрати¬
лись  за  содействием  к  министерству  труда.  Но  последнее
не  только  не  поддержало  перед  правлением  общества
«Сормово»  требования  рабочих,  но,  напротив,  телеграм¬
мой  Гвоздева  потребовало  от  них  ликвидации  забастовки
и  восстановления  работ,  пообещав  взамен  в  будущем
урегулировать  вопрос  о  требованиях  рабочих  на  месте.
Более  того,  оно  попыталось  оказать  давление  на  сормов¬
ских  рабочих,  опубликовав  в  печати  специальное  заявле¬
ние,  в  котором  грозилось  возложить  моральную  ответ¬
ственность  за  продолжение  конфликта  на  рабочих  как
на  якобы  несговорчивую  сторону1.
 Имеющиеся  в  нашем  распоряжении  материалы  о
«примирительном»  посредничестве  министерства  труда
в  ряде  других  конфликтов  позволяют  утверждать,  что
в  тех  100  случаях,  когда  оно  непосредственно  вмешива¬
лось  в  конфликты2,  страдали,  как  правило,  экономиче¬
ские  интересы  рабочих.  И  после  этого  его  руководители
еще  смели  жаловаться,  что  «молодое  министерство  тру¬
да  не  встречает  поддержки»  со  стороны  «революционной
демократии»3.
 Следует  упомянуть  о  попытках  Временного  прави¬
тельства  приступить  к  регулированию  рынка  труда  пу¬
тем  учета  и  известного  распределения  наличной  рабочей
силы  страны.  Они  были  вызваны,  во-первых,  ожиданиями
предстоящей  демобилизации  армии  и,  во-вторых,  ростом
безработицы.  Инициативу  в  постановке  вопроса  о  необ¬
ходимости  учета  рабочей  силы  проявило  Особое  сове¬
щание  по  обороне.  Но  приступило  к  делу  оно  чисто
бюрократически,  учредив  в  середине  мая  при  совещании
особый  комитет  по  учету  и  распределению  живой  рабо¬
чей  силы  страны4.  Затем  за  регулирование  рабочего
рынка  пожелало  взяться  министерство  труда,  добившее¬
ся  после  тяжбы  с  Особым  совещанием  по  обороне,  не
 1  См.  «Экономическое  положение  России..ч.  1,  стр.  407,
477—480,  док.  212,  265—266.
 2  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.
 3  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  230,  л.  224.
 *  ЦГВИА,  ф.  369,  оп,  1,  д,  567,  л.  127  об.;  ЦГАОР,  ф,  3348,
оп.  1,  д,  137,  л.  3—10.
 213

хотевшим  выпустить  из  своих  рук  столь  важное  дело,
согласия  правительства  на  передачу  в  его  ведение  этого
вопроса.  Министерство  тоже  решило  начать  с  учрежде¬
ния  нового  органа  —  комитета  по  распределению  рабо¬
чей  силы1.  Занятое  бюрократическим  творчеством,  оно
практически  ничего  не  делало  ни  для  учета  рабочей  силы,
ни  тем  более  для  борьбы  с  безработицей,  ограничившись
рассылкой  писем  местным  органам  самоуправления  о
возможности  организации  общественных  работ  да  упо¬
вая  на  будущие  биржи  труда2.
 Одним  из  методов  борьбы  с  рабочим  движением  дол¬
жна  была  стать  так  называемая  разгрузка  Петрограда.
Автором  этой  идеи  был  П.  И.  Пальчинский.  Смысл  ее
заключался  в  эвакуации  из  Петрограда  части  промыш¬
ленности  и  рабочих  в  места,  лучше  обеспеченные  про¬
довольствием  и  сырьем.  Еще  23  апреля  первое  Времен¬
ное  правительство  приняло  специальное  постановление
о  разработке  этого  вопроса3.  В  мае  —  июне  возня  в  пра¬
вящих  кругах  вокруг  проектов  разгрузки  усилилась.
Стала  очевидной  и  ее  цель  —  разгрузить  Петроград  от
революционных  рабочих.  Поэтому  эти  проекты  натолк¬
нулись  на  решительное  сопротивление  питерских  рабо¬
чих4.
 Таковы,  следовательно,  итоги  рабочей  политики  пер¬
вого  коалиционного  правительства.  В  рабочем  вопросе,
может  быть,  раньше  всего  вскрылась  не  только  пороч¬
ность  меньшевистско-эсеровской  идеи  примирения  и  коа¬
лиции  рабочего  с  капиталистом,  но  и  объективная  невоз¬
можность  ее  сколько-нибудь  длительного  и  устойчивого
практического  осуществления  в  условиях  революцион¬
ного  кризиса  и  острой  борьбы  классов.  Министерство
труда,  попытавшись  стать  над  борьбой  между  трудом  и
капиталом,  логикой  соглашательской  политики  оказа¬
лось  на  стороне  буржуазии,  против  рабочего  класса.
 1  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  567,  л.  127  об.;  ЦГАОР,  ф.  6935,
оп.  1,  Д.  65,  л.  79.
 2  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  1,  д.  72,  л.  1;  «Вестник  Министерства
труда»  №  1—2,  1917,  стр.  2,  54—56,  58.
 3  «Вестник  Временного  правительства»  №  39,  25  апреля  1917  г.
 4  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июне  1917  г.»,
стр.  179—180,  док.  129.

Глава  IV
 ОБОСТРЕНИЕ  БОРЬБЫ  МЕЖДУ  ТРУДОМ
И  КАПИТАЛОМ  В  ПОСЛЕИЮЛЬСКИЙ  ПЕРИОД
(ИЮЛЬ  —ОКТЯБРЬ  1917  г.)
 §  1.  Политическое  и  экономическое  положение
в  стране.  Обострение  нужды  и  бедствий
рабочего  класса
 Расстрел  июльской  демонстрации  в  Петрограде,  явив¬
шийся  поворотным  пунктом  в  развитии  революции,  озна¬
чал  частичное  поражение  рабочего  класса.  Не  стало
двоевластия.  Вместо  полновластия  Советов,  которого  до¬
бивались  рабочие  своим  выступлением  в  июльские  дни,
в  стране  установилось  единовластие  контрреволюционной
буржуазии.  Советы  утратили  прежнее  значение  как  ор¬
ганы  революционно-демократической  диктатуры  проле¬
тариата  и  крестьянства.  Измена  эсеров  и  меньшевиков
делу  революции,  их  открытый  переход  в  стан  контрре¬
волюции  склонили  на  время  чашу  весов  в  сторону  бур¬
жуазии.  Последняя,  ободренная  июльской  победой,  по¬
спешила  воспользоваться  временным  изменением  соот¬
ношения  сил  в  ее  пользу,  развернув  наступление  на
революционные  завоевания  рабочего  класса.  Временное
правительство  в  отличие  от  первых  месяцев  в  послеиюль-
ский  период  берет  курс  на  сокрушение  революции  силой.
 Однако  остановить  революционное  движение  было
уже  невозможно.  Поскольку  коренные  задачи  револю¬
ции—  дать  народу  мир,  полную  свободу,  хлеб,  землю  —
не  были  разрешены,  а  революционные  силы,  возглавляе¬
мые  партией  большевиков,  не  были  сломлены  и  демора¬
лизованы,  революция  продолжала  нарастать.  На  наступ¬
ление  контрреволюции  массы  реагировали  по-боевому  —
решимостью  бороться,  отвечая  ударом  на  удар.
 215

Наступление  контрреволюции,  нарастая  в  течение
июля  —  августа,  привело  в  конце  августа  к  корнилов¬
щине—  этому  «фактическому  началу  гражданской  войны
со  стороны  буржуазии»  К  Разгром  же  корниловщины
положил  начало  новому  мощному  революционному  подъ¬
ему.  Ведущей  силой  его  был  рабочий  класс,  который
перешел  в  решительное  наступление  на  контрреволюци¬
онную  буржуазию  с  целью  ее  ниспровержения.
 В  свою  очередь,  ослепленная  ненавистью  к  народу  и
страхом  перед  революцией,  буржуазия  после  провала
корниловщины  не  только  не  смирилась  со  своим  пора¬
жением,  а  удесятерила  силу  своего  натиска  на  рево¬
люцию.
 Одновременное  наступление  революции  и  контррево¬
люции,  встречное  движение  их  к  рубежу  последней  ре¬
шительной  схватки  составляли  главную  политическую
особенность  обстановки,  сложившейся  в  стране  в  после¬
июльский  период.  Размах  борьбы  между  двумя  враждеб¬
ными  лагерями,  ее  острота  и  напряжение  достигли  в  это
время  своего  апогея.  К  моменту  Октябрьской  револю¬
ции,  говоря  словами  В.  И.  Ленина,  целый  ряд  столкно¬
вений  и  битв,  экономических  и  политических,  повторяясь,
накапливаясь,  расширяясь,  заостряясь,  дошел  до  превра¬
щения  этих  столкновений  в  борьбу  с  оружием  в  руках
за  государственную  власть2.
 Таким  образом,  политическая  обстановка  в  стране
в  послеиюльский  период  крайне  усложнилась  и  обостри¬
лась.
 С  этими  процессами  неразрывно  было  связано  даль¬
нейшее  ухудшение  в  июле  —  октябре  1917  г.  экономиче¬
ского  положения  страны.  Если  перед  февралем  страна
находилась,  так  сказать,  в  начальном  периоде  хозяй¬
ственной  разрухи,  то  к  Октябрю  уже  назрела  катастрофа.
Яркая  характеристика  сложившегося  положения  была
дана  в  манифесте  VI  съезда  РСДРП  (б):  «В  стране,
извивавшейся  в  тисках  трехлетней  войны,  как  лавина,
нарастал  небывалый  экономический  и  финансовый  кри¬
зис.  ..  Война,  точно  огромный  вампир,  высасывала  все
соки,  отнимала  все  силы.  Нет  топлива,  нет  сырья,  нет
хлеба.  Призрак  голода  стал  гулять  по  городам,  по  квар¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  215.
 2  См.  там  же.
 ?16

тирам  бедноты.  Бездонная  пропасть  гибели  разверзлась
перед  страной»  1.
 Губительное  влияние  войны  на  народное  хозяйство
дополнялось  экономической  политикой  Временного  пра¬
вительства.  Неспособное  бороться  с  разрухой,  оно  вся¬
чески  попустительствовало  дезорганизации  хозяйства
крупной  буржуазией.
 Впереди  по  степени  расстройства  стоял  железнодо¬
рожный  транспорт.  Миллионы  пудов  нефти,  хлопка,  хле¬
ба,  имевшиеся  в  наличности  на  местах,  не  подвозились
к  промышленным  центрам.
 Сильно  сократились  добыча  угля  и  производство  ме¬
талла,  что  резко  обострило  топливно-металлический
кризис  во  всех  отраслях  промышленности.  Особенно
сильно  страдала  от  недостатка  топлива  промышленность
Петрограда.  С  большими  перебоями  доставлялись  топ¬
ливо  и  сырье  и  на  предприятия  Центрально-промышлен¬
ного  района.  Промышленность,  производившая  ткани,
одежду,  обувь  и  другие  предметы  массового  потребле¬
ния,  вырабатывала  изделий  с  каждым  месяцем  все  мень¬
ше  и  меньше.  Их  не  хватало,  по  признанию  военного
министра  А.  И.  Верховского,  чтобы  одеть  и  обуть  дей¬
ствующую  армию2.  На  долю  же  гражданского  населе¬
ния  —  рабочих  и  крестьян  —  оставались  сущие  крохи.
 Промышленно-транспортная  разруха  в  громадной
степени  усугублялась  финансовым  кризисом.  Страна  сги¬
балась  под  тяжестью  непосильных  военных  расходов.
Огромный  дефицит  в  бюджете  Временное  правительство
покрывало  в  основном  за  счет  бумажно-денежной  эмис¬
сии.  Им  было  выпущено  почти  на  9  млрд.  руб.  бумажных
денег,  т.  е.  больше,  чем  за  все  32  месяца  войны  до  Фев¬
ральской  революции.  Гигантская  денежная  масса  давила
на  рубль,  непрерывно  обесценивая  его  и  подстегивая
рост  дороговизны.  Покупательная  сила  рубля  упала
с  27  коп.  перед  февралем  до  6—7  коп.  (золотом)  к  ноя¬
брю  1917  г.3  Обесценение  денег  вплотную  подошло  к
такому  рубежу,  когда  они  стали  утрачивать  свою  цен¬
ность,  переставая  быть  основным  мерилом  стоимости.
 1  «КПСС  в  резолюциях...»,  ч.  I,  стр.  391.
 2  См.  А.  И.  Верховский,  Россия  на  Голгофе,  Пг.,  1918,  стр.  135.
8  См.  А.  Л.  Сидоров,  Финансовое  положение  России  в  годы
 первой  мировой  войны,  М.,  1960,  стр.  144—145.
 217

Прогрессирующая  хозяйственная  разруха  тяжелее
всего  отражалась  на  положении  рабочего  класса.  Несмо¬
тря  на  обилие  бумажных  денег  в  обращении,  в  конце  ле¬
та  разразился  своеобразный  денежный  «голод».  Сплошь
и  рядом  на  местах  не  хватало  денег,  в  результате  чего
возникали  затруднения  с  выдачей  заработной  платы  ра¬
бочим.  Так,  пермский  губернский  комиссар  22  августа
телеграфировал  в  Петроград,  что  заводы  нуждаются  в
крупных  выдачах  денег  рабочим,  иначе  возможны  «по¬
всеместные  забастовки,  приостановка  всех  предприя¬
тий.  ..  и  железнодорожного  сообщения»
 В  связи  с  закрытием  заводов  и  фабрик  на  почве  недо¬
статка  сырья  и  топлива  (по  официальным  данным,  из
568  предприятий,  закрывшихся  в  марте  —  июле,  2/3  за¬
крылись  по  этой  причине)  2  над  рабочим  классом  на¬
висла  новая  беда  —  угроза  массовой  безработицы.  В  по-
слеиюльский  период  остановки  предприятий,  особенно
в  связи  с  локаутной  политикой  предпринимателей,  ста¬
ли  еще  более  частыми.  «Подумать  только:—писал
В.  И.  Ленин,  —  в  стране  бестоварье,  страна  гибнет  от  не¬
достатка  продуктов,  от  недостатка  рабочих  рук,  при  до¬
статочном  количестве  хлеба  и  сырья,  —  ив  такой  стране,
в  такой  критический  момент  выросла  массовая  безра¬
ботица!»3
 Какие-либо  сводные  статистические  данные  о  росте
безработицы  в  1917  г.  отсутствуют.  По  грубо  ориентиро¬
вочным  подсчетам,  число  безработных  среди  промыш¬
ленных  рабочих  к  ноябрю  составляло  не  менее  300  тыс.  че¬
ловек4.  Например,  только  в  Московском  промышленном
районе  с  марта  по  сентябрь,  по  данным  московского  ко¬
миссариата  труда,  было  зарегистрировано  114  тыс.  без¬
работных5.  На  Юге  России  к  октябрю  насчитывалось,
по  приблизительным  данным  профсоюзов,  около  50  тыс.
безработных6.  При  отсутствии  государственного  страхо¬
вания  от  безработицы  и  слабости  профсоюзных  фондов
положение  безработных  было  поистине  бедственным.
 1  ЦГАОР,  ф.  406,  оп.  2,  д.  215,  л.  110.
 2  См.  «Торгово-промышленная  газета»  №  213,  1  октября  1917  г.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  155—156.
 4  Не  считая  рабочих  на  временно  приостановившихся  предприя¬
тиях.  Подсчет  сделан  на  основании  сообщений  прессы  и  архивных
источников  о  закрытии  предприятий.
 5  См.  Г.  А.  Трукан,  указ.  соч.,  стр.  119.
 6  См.  «Профессиональный  вестник»  №  5—6,  1917,  стр.  9.
 218

Особенно  пагубно  на  жизненном  уровне  рабочих  ска¬
зывались  беспримерный  рост  дороговизны  и  продоволь¬
ственный  кризис.  Непрерывному  росту  цен  в  1917  г.
способствовало:  во-первых,  вызванное  войной  всеобщее
вздорожание  всех  элементов  производства;  во-вторых,
бестоварье  как  результат  однобокого  военного  производ¬
ства  и  хозяйственной  разрухи;  в-третьих,  инфляция  —
избыток  бумажных  денег  в  обращении  и  их  обесценение.
Наконец,  нарастанию  дороговизны  в  громадной  степени
способствовало  умышленное  повышение  цен  капитали¬
стами,  стремившимися  возвратить  себе  таким  путем  то,
чем  они  вынуждены  были  поступиться  в  оплате  труда
под  нажимом  рабочих.
 Известное  представление  о  росте  дороговизны  дает
общероссийский  индекс  цен  статистики  труда  (1913  г.=
 100)  ь
 1917  г.  (на  1-е  число  каждого 	месяца)
 март 	—315 	август 	—  655
 апрель  —335 	сентябрь 	—  680
 май 	—380 	октябрь 	—  740
 июнь 	—450 	ноябрь 	—1020
 июль 	—576
 Как  видим,  за  первые  четыре  месяца  цены  увеличи¬
лись  на  83%,  а  в  следующие  четыре  месяца  —  еще  на
77%,  а  за  весь  период  (март  —  октябрь)  —на  224%  (т.  е.
более  чем  в  3  раза).  Так,  в  Москве  фунт  печеного  ржа¬
ного  хлеба  стоил  в  феврале  8  коп.,  а  в  октябре  даже  по
твердым,  так  называемым  таксированным,  ценам  он
стоил  22  коп.,  соответственно  фунт  мяса  стоил  50  коп.  и
1  руб.2  Примерно  такой  же  рост  цен  имел  место  и  в  Пе¬
трограде.  На  промышленные  товары  цены  выросли  еще
в  большей  степени,  чем  на  продовольственные.
 На  почве  бестоварья  и  инфляции  расцвела  спекуля¬
ция.  Цены  на  черном  рынке  во  много  раз  превосходили
 1  См.  М.  П.  Кохн,  указ.  соч.,  стр.  160.  Один  из  дефектов  этого
индекса  состоит,  в  частности,  в  том,  что  он  показывает  более  зна¬
чительный  рост  цен  в  первые  четыре  месяца  революции  и  несколько
меньший  —  в  последующие  месяцы.  Между  тем  многочисленные
свидетельства  различных  источников  позволяют  считать,  что  дело
обстояло  как  раз  наоборот.  См.  об  этом  С.  Г.  Струмилин,  указ.
соч.,  стр.  308.
 2  См.  «Статистический  ежегодник.  1918—1920  гг.»,  т.  8,  вып.  I,
М.,  1920,  стр.  115—116;  «Рабочий  путь»  №  27,  4  октября  1917  г.
 219

таксированные.  Например,  в  той  же  Москве  миткаль
продавался  осенью  по  1  р.  45  к.  за  аршин,  тогда  как  твер¬
дая  его  цена  составляла  45  коп.1  В  Петрограде  мешок
картофеля  (3  пуда)  стоил  на  рынке  осенью  35  руб.,  или
почти  на  50%  дороже,  чем  по  нормированным  ценам2.
В  Екатеринбурге  рыночные  цены  на  муку  с  февраля  по
октябрь  увеличились  в  3,4  раза3,  превысив  таксу  по
крайней  мере  в  3—4  раза.  Не  лучше  обстояло  дело  и  в
остальных  промышленных  районах.  «Дороговизна  растет
не  по  дням,  а  по  часам,  —  читаем  в  одной  из  листовок
петроградских  большевиков.  —  Каждый  [торговец]  где
может  и  на  чем  может  норовит  урвать  из  заработанных
рабочих  грошей...»  4
 В  результате  разгула  спекуляции  происходило  ката¬
строфическое  падение  заработков  рабочих.  Если  еще  в
доиюльский  период  рост  цен  приводил  к  сравнительно
быстрому  обесцениванию  завоеваний  рабочих  в  области
заработной  платы,  то  в  условиях  обострения  хозяйствен¬
ной  разрухи  и  разнузданного  грабежа  народа  капитали¬
стами  дороговизна,  по  образному  выражению  одной  из
рабочих  резолюций,  так  скакала  «на  своей  огненной  ко¬
леснице»,  что  далеко  обгоняла  рост  заработной  платы5.
Особенно  усилился  спекулятивный  ажиотаж  после  того,
как  в  конце  августа  Временное  правительство  в  угоду
помещикам  и  кулакам  удвоило  твердые  цены  на  хлеб.
 Журнал  «Московский  металлист»,  характеризуя  по¬
следствия  роста  дороговизны,  писал  в  это  время:  «В  ка¬
ком-то  заколдованому  кругу  происходит  эта  погоня  за¬
работной  платы  за  беспрерывно  скачущими  вверх  це¬
нами  без  всякой  надежды  хотя  бы  на  пядь  приблизиться
к  ним»6.
 К  сожалению,  неудовлетворительное  состояние  ста¬
тистических  источников  (ненадежность  индексов  товар¬
ных  цен,  полное  отсутствие  разработанных  рабочих  бюд¬
жетов,  отрывочность  сведений  о  помесячной  динамике
 1  «Известия  по  продовольственному  делу»  №  3,  1917,  стр.  41.
 2  См.  «Рабочий  путь»  №  34,  12  октября  1917  г.
 3  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  343—344.
 4  «КПСС  в  борьбе  за  победу  Великой  Октябрьской  социали¬
стической  революции.  Июль  —  ноябрь»,  М.,  1957,  стр.  94.
 5  «Революционное  движение  в  России  в  сентябре  1917  г.  Обще¬
национальный  кризис»,  М.,  1961,  стр.  338,  док.  306,
 6  «Московский  металлист»  №  4,  1917,  стр.  1.
 220

заработной  платы)  не  позволяет  конкретно  проследить,
как  развертывалась  спираль  «цены  —  зарплата»  в  рас¬
сматриваемый  период.  Поэтому  мы  считаем  почти  со¬
вершенно  безнадежными  попытки  определить  сколько-
нибудь  точно  уровень  реальной  заработной  платы  перед
Октябрем  как  по  стране  в*  целом,  так  и  в  разрезе  отдель¬
ных  районов.  Да  в  этом,  как  мы  покажем  ниже,  и  нет
особой  нужды.  Самое  большее,  на  что  можно  рассчиты¬
вать,—  это  показать  основную  тенденцию  нарастания
разрыва  между  номинальной  и  реальной  покупательной
способностью  заработков  рабочих.
 Известный  познавательный  интерес  представляет  ди¬
намика  денежной  оплаты  труда.  Она  —  немой  свидетель
поистине  титанических  усилий  рабочего  класса,  стремив¬
шегося  в  тяжелейших  условиях  войны  и  разрухи  поддер¬
жать  свой  жизненный  уровень,  обеспечить  себе  минимум
средств  существования.  Так,  по  материалам  Всероссий¬
ской  промышленной  переписи  1918  г.,  среднемесячная
номинальная  заработная  плата  фабрично-заводских  ра¬
бочих  выросла  с  47,7  руб.  в  1916  г.  до  141,9  руб.  в  1917  г.,
или  почти  в  3  раза,  при  снижении  ее  реальной  ценности
до  85%  от  довоенного  уровня1.  Если  первые  две  цифры
в  целом  дают  представление  о  росте  номинальной  зара¬
ботной  платы,  то  показатель  реальной  ценности  заработ¬
ной  платы  явно  приукрашивает  действительность.
 Приводимая  ниже  таблица,  составленная  3.  Миндли-
ным  по  материалам  10  губерний  Московской  промышлен¬
ной  области2,  дает  возможность  получить  более  ясное
представление  по  интересующему  нас  вопросу.
 Как  видим,  в  первой  половине  1917  г.  номинальная
заработная  плата  рабочих  повысилась  по  сравнению  со
второй,  предреволюционной  половиной  1916  г.  более  чем
на  50%.  Это  было  то  послереволюционное  повышение  в
период  марта  —  июня,  о  котором  мы  говорили  выше.
 1  См.  «Фабрично-заводская  промышленность  в  период  1913—
1918  гг.»,  стр.  57  (перевод  годовых  показателей  в  месячные  и
округления  наши.  —  П.  В.).  Судя  по  этим  данным,  наиболее  высокий
уровень  зарплаты  был  в  1917  г.  у  химиков  и  металлистов  (233,7  руб.
у  первых  и  от  163,3  до  187,6  руб.  у  вторых),  наиболее  низкий  —  у  ко¬
жевников,  рабочих  пищевой  промышленности  и  ряда  текстильных
отраслей  (100—111  руб.)  (там  же,  стр.  127—149).
 2  См.  3.  Миндлин,,  Рабочее  время  и  заработная  плата  в  пред¬
приятиях  Московской  области  за  1914—1918  гг.  «Статистика  труда»
№  8—10,  1919,  стр.  9.
 221

Динамика  заработной  платы  промышленных
рабочих  в  1914—1917  гг.
 Среднемесячная  зарплата
 Даты
 одного  рабочего
 в  руб.
 в  %
 1914.  1-е
 полугодие
 22  р.  53  к.
 100
 1916.  »  »
 »
 36  р.  76  к.
 163
 »  2-е
 »
 46  р.  42  к.
 206
 1917.  1-е
 »
 70  р.  45  к.
 313
 »  2-е
 »
 135  р.  00  к.
 600
 Во  втором  полугодии  1917  г.  заработная  плата  почти
удвоилась  по  сравнению  с  первой  половиной  того  же  года
(увеличение  на  91,6%).  Это  увеличение  в  основном  при¬
ходится  на  осенние  месяцы  предоктябрьского  периода.
Правда,  надо  учитывать,  что  в  него  входит  и  то  повыше¬
ние  заработной  платы,  которое  было  санкционировано
уже  Советской  властью  в  ноябре  —  декабре  1917  г.,  но
имело  обратную  силу.
 При  всей  специфике  Московского  района  (преоблада¬
ние  текстильной  промышленности  с  характерной  для  нее
невысокой  оплатой)  приведенные  показатели  имеют  об¬
щее  значение.  Опираясь  на  них,  можно  с  известной  долей
условности  считать,  что  номинальная  заработная  плата
увеличилась  в  течение  восьми  месяцев  1917  г.  (март  —
октябрь)  примерно  в  2,5  раза  (на  150%)  К  Тем  не  менее
и  этого  столь  значительного  роста  денежной  оплаты  тру¬
да  оказалось  недостаточно,  чтобы  компенсировать  рост
дороговизны.  Более  того,  нетрудно  убедиться,  что  темпы
роста  заработной  платы  намного  отставали  от  роста  цен.
Если  учесть,  что  действительный  рост  цен  был  еще  выше,
чем  показывает  индекс  статистики  труда  (доходя,  веро¬
ятно,  до  300—400%  в  течение  марта  —  октября),  то
становится  очевидным,  что  реальная  заработная  плата
в  послеиюльский  период  не  могла  удержаться  на  до¬
стигнутом  в  первые  месяцы  революции  уровне.  Напро¬
 1  Наибольший  рост  ее  наблюдался  у  низкооплачиваемых  кате¬
горий—  чернорабочих.  Точно  так  же  темпы  роста  заработной  платы
текстильщиков  были  выше,  чем  у  металлистов,  хотя  уровень  зара¬
ботной  платы  последних  по-прежнему  был  выше.  В  этом  ярко  про¬
явились  уравнительные  тенденции  революции.
 222

тив,  у  большинства  рабочих  она  упала  ниже  дофевраль-
ского  уровня.  Есть  все  основания  считать,  что  перед
Октябрем  реальная  заработная  плата  рабочего  состав¬
ляла  не  более  40—50%  довоенной,  колеблясь  в  этих  пре¬
делах  в  зависимости  от  отраслей  и  промышленных  райо¬
нов.  (В  отдельных  районах  и  городах  она  зачастую  была
даже  ниже.)  В  Петрограде,  вероятно,  реальная  заработ¬
ная  плата,  несмотря  на  понижение  по  сравнению  с  мар¬
том—  июнем,  была  все  же  выше  общероссийской  «нор¬
мы».  Здесь  номинальная  заработная  плата  металлистов
к  Октябрю  достигла  300  руб.  в  месяц  (12  руб.  в  день),
причем  у  квалифицированных  рабочих  «оборонных»  за¬
водов  она  составляла  385  руб.,  у  чернорабочих  —  265  руб.
(соответственно  15,4  и  10,6  руб.  в  день)  Но  Петроград
славился  своей  дороговизной  жизни,  и  потому  даже  эта
заработная  плата  оказывалась  для  основной  массы  ра¬
бочих  полуголодным  минимумом.
 В  Московском  районе,  по  исчислению  С.  Г.  Струми-
лина,  реальная  заработная  плата,  несколько  повысив¬
шись  в  первом  полугодии  1917  г.,  вновь  упала  во  втором:
поденная  —  до  63%,  месячная  —  до  54%  2.  Так,  на  из¬
вестном  уже  нам  металлическом  заводе  Гужона  зара¬
ботная  плата  с  1916  по  1917  г.  в  среднем  возросла  почти
в  3  раза.  И  тем  не  менее  в  июле  —  сентябре  ее  реальное
содержание  составляло  58,7%  довоенного  уровня3.  У  тек¬
стильщиков  реальная  заработная  плата,  по-видимому,
не  превышала  и  50%  4.
 На  Урале  разрыв  между  номинальной  и  реальной
заработной  платой  вследствие  безудержного  роста  цен
увеличивался  с  каждым  месяцем.  Так,  Совет  рабочих  де¬
путатов  и  местный  профсоюз  Усть-Катавского  завода  в
обоснование  своего  требования  о  повышении  заработной
платы  приводили  следующий  расчет:  до  войны  заработок
взрослого  рабочего  составлял  1  р.  10  к.,  в  сентябре
1917  г.  —  в  среднем  3  р.  50  к.,  т.  е.  вырос  немногим  более
 1  См.  С.  Г.  Струмилин,  Проблемы  экономики  труда,  стр.  488;
«Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  предприятий
Петрограда»,  т.  I,  стр.  220,  док.  189.
 2  См.  С.  Г.  Струмилин,  указ.  соч.,  стр.  490.
 3  ЦГАОР,  ф.  7952,  оп.  3,  д.  186,  л.  1;  М.  Гильберт,  указ.  соч.,
стр.  213.
 4  Вывод  сделан  на  основании  официальных  данных  Московской
биржи  труда  («Социал-демократ»  №  189,  21  октября  1917  г.).
 223

чем  в  3  раза,  в  то  время  как  дороговизна  жизни  возросла
в  10  раз1.
 0  жизни  донецких  рабочих  журнал  «Профессиональ¬
ный  вестник»  в  сентябрьском  номере  писал:  «Положение
рабочих  в  Донецком  бассейне  не  улучшается,  а  с  каж¬
дым  днем  ухудшается  благодаря  непомерному  росту  цен
на  предметы  первой  необходимости  и  низкой  заработной
плате»2.  Ставки  чернорабочих  на  отдельных  предприя¬
тиях  были  ниже,  чем  их  установила  Харьковская  кон¬
ференция—  1  р.  50  к.  вместо  2  р.  50  к.  В  октябре  все
еще  велись  переговоры  об  установлении  4-рублевого  ми¬
нимума  зарплаты.  Квалифицированные  рабочие  полу¬
чали  заработную  плату  8—9  руб.  в  день  (200—225  руб.
в  месяц)3.
 Растущая  дороговизна  ликвидировала  экономические
завоевания  рабочих  и  в  Баку.  Здесь  стоимость  набора
продуктов  питания  с  января  по  октябрь  выросла  более
чем  в  2  раза,  а  заработная  плата  за  это  же  время  —
в  1,5  раза.  Высокой  считалась  заработная  плата  в  98  руб.
(сентябрь  1917  г.),  какую  получали  нефтепромышленные
рабочие  крупных  фирм4.  И  это  при  общеизвестной  ба¬
кинской  дороговизне!
 Совершенно  отчаянным  было  положение  железнодо¬
рожников,  заработная  плата  которых  по-прежнему  оста¬
валась  более  низкой,  чем  у  фабрично-заводских  рабочих.
В  многочисленных  обращениях  железнодорожников  к
Временному  правительству  неизменно  повторялось,  что
их  заработная  плата  значительно  ниже  прожиточного
минимума5.  Введенные  в  конце  сентября  новые  ставки
оплаты  труда  (минимум  160  руб.  для  мужчин  и  140  руб.
для  женщин)  были  почти  наполовину  ниже  заявленных
в  августе  Всероссийским  съездом  железнодорожников6.
К  тому  же  ставки  сильно  запоздали  и  потому  не  смогли
сколько-нибудь  заметно  поправить  материальное  поло¬
жение  железнодорожников.
 1  ЦГИА,  ф.  1446,  оп.  1,  д.  5,  л.  73;  «Революционное  движение
в  России  в  сентябре  1917  г.»,  стр.  264,  док.  215.
 2  «Профессиональный  вестник»  №  1—2,  1917,  стр.  23.
 3  См.  там  же;  «Великая  Октябрьская  социалистическая  рево¬
люция  на  Украине»,  т.  I,  стр.  687,  695,  док.  706,  717.
 4  См.  А.  Дубнер,  указ.  соч.,  стр.  24,  52.
 5  ЦГАОР,  ф.  3,  оп.  1,  д.  322,  л.  161.
 6  См.  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  129;  «Профессиональный  вест¬
ник»  №  5—6,  1917,  стр.  13.
 224

За  счет  чего  же  шло  снижение  реальных  доходов  ра¬
бочего  класса,  которые,  как  известно,  и  до  войны  были
скудными?  Во-первых,  за  счет  понижения  прожиточной
нормы  путем  сжатия  различных  потребностей  рабочих,
во-вторых,  за  счет  -сближения  жизненного  уровня  рабо¬
чих  различных  квалификаций  на  одном,  общем  для  всех
полуголодном  уровне.  Наконец,  своеобразным  резервом
послужило  падение  производительности  труда,  ибо  недо¬
статок  средств  существования  вынуждал  рабочих  к  эко¬
номии  трудовых  усилий.
 В  послеиюльский  период,  особенно  с  августа,  вы¬
явился  новый  момент  в  губительном  влиянии  роста  до¬
роговизны  на  заработную  плату.  Дороговизна  в  соеди¬
нении  с  бестоварьем  и  инфляцией  настолько  подорвала
значение  денежной  оплаты  труда  как  фактора,  опреде¬
ляющего  жизненный  уровень  рабочего  класса,  что  рабо¬
чие  стали  приходить  к  выводу  о  бесполезности  бумаж¬
ного  улучшения  экономического  положения  \  Как  бы  ни
повышалась  денежная  заработная  плата,  на  нее  все  рав¬
но  мало  что  можно  было  приобрести  либо  из-за  неверо¬
ятной  дороговизны,  либо  из-за  отсутствия  необходимых
товаров.  В  связи  с  этим  изменилось  отношение  рабочих
к  борьбе  за  повышение  минимума  заработной  платы.  На¬
пример,  собрание  рабочих  московского  завода  «Износков
и  К0»  в  своей  резолюции  (27  сентября)  указало,  что  «ни¬
какие  минимумы  нас  удовлетворить  не  могут,  ибо  мы
своими  минимумами  дороговизну  догнать  не  можем».
Харьковские  железнодорожники  в  своей  резолюции  (на¬
чало  октября)  прямо  записали,  что  они  убедились
«в  бесполезности  обеспечения...  бумажным  рублем»2.
 Объективным  подтверждением  падения  значения  де¬
нежной  заработной  платы  была  постановка  рабочими  во¬
проса  о  переходе  к  прямому  обмену  промышленных  то¬
варов  на  хлеб.  Кое-где  на  местах  к  нему  приступили
практически.
 Хлеб  —  вот  что  стало  главным  и  определяющим  в
жизни  рабочих  накануне  Октября.  После  некоторого
улучшения  продовольственного  снабжения  рабочих  цен¬
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,
стр.  368,  док.  303.
 2  «Революционное  движение  в  России  в  сентябре  1917  г.»,
стр.  338,  док.  306;  «Великая  Октябрьская  социалистическая  револю¬
ция  на  Украине»,  т.  I,  стр.  610,  док.  611.
 15  П.  В.  Волобуев
 225

тров  (и  то  не  всех)  весной  летом  оно  вновь  ухудшилось.
Рабочие  опять  вынуждены  были  во  многих  случаях  жить
впроголодь.  С  осени  же  в  продовольственном  деле  начал¬
ся  полный  развал.  Временное  правительство,  несмотря
на  наличие  в  стране  немалых  запасов  хлеба,  оказалось
неспособным  обеспечить  им  страну  даже  в  период  сбора
нового  урожая.  Достаточно  сказать,  что  в  августе  —
октябре  для  гражданского  населения  было  выделено
48  млн.  пудов  хлеба,  а  фактически  отгружено  17,2  млн.
пудов,  т.  е.  35,8%  нормы  1.
 Официоз  министерства  продовольствия  вынужден  был
признать,  что  «голод,  действительный  голод  охватил  ряд
городов  и  губерний;  голод,  рельефно  выражающийся  в
абсолютном  недостатке  предметов  питания  и  приводя¬
щий  уже  к  смерти  от  истощения  и  недоедания»2.
 В  октябре  на  краю  голода  оказался  Петроград.  Ре¬
гулярный  подвоз  хлеба  сюда  составлял  в  середине
месяца  только  половину  нормального  потребления
(20—22  вагона  вместо  40  вагонов).  Запасы  хлеба  соста¬
вляли  недельную  норму3.  В  Москве  и  особенно  городах
Московской  губернии  с  мая  1917  г.  продовольственные
затруднения  стали  хроническими.  В  августе  —  октябре
поступление  хлеба  резко  уменьшилось.  14  октября  гу¬
бернский  продовольственный  комитет  сообщал,  что  в  его
распоряжении  «нет  абсолютно  никаких  хлебных  запа¬
сов»4.  Голодало  рабочее  население  Тулы,  хотя  она  и
находилась  рядом  с  хлебородными  губерниями5.
 Продовольственный  кризис  поразил  и  многие  города
Поволжья.  Так,  в  Саратове  Совет  рабочих  и  солдатских
депутатов  в  конце  сентября  признал  положение  с  хлебом
«критическим»6.
 С  июля  резко  ухудшилось  продовольственное  снабже¬
ние  Урала,  Донбасса  и  Баку.  Осенью  же  на  Урале  недо¬
статок  муки,  зерна  и  других  продуктов  принял  почти  во
всех  горных  округах,  по  выражению  местных  властей,
 1  См.  Н.  Д.  Кондратьев,  Рынок  хлебов  и  его  регулирование  во
время  войны  и  революции.  М., 	1922,  стр.  316—318  (подсчет
наш.  —  П.  В.1).
 2  «Известия  по  продовольственному  делу»  №  3,  1917,  стр.  9.
 3  См.  «Рабочий  путь»  №  39,  18  октября  1917  г.  «Экономическое
положение  России...»,  ч.  2,  стр.  359,  док.  536.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  323,  док.  509.
 5  См.  там  же,  стр.  312,  док.  500.
 6  «Рабочий  путь»  №  19,  24  сентября  1917  г.
 226

«катастрофический  характер»  *.  В  Донбассе  в  начале  ав¬
густа  местные  продорганы  не  имели  никаких  запасов
муки  и  зерна.  Не  улучшилось  продовольственное  снабже¬
ние  рабочих  и  осенью2.  Даже  в  Киеве,  центре  хлебопро¬
изводящего  района,  в  октябре  имел  место  острый  недо¬
статок  хлеба,  запасов  его  было  на  2—3  дня3.
 В  Баку  в  первых  числах  сентября  подвоз  муки  совер¬
шенно  прекратился.  В  дальнейшем  он  осуществлялся  в
половинном  размере4.  Тяжелое  положение  создалось  в
Туркестане,  где  вследствие  неурожая  разразился  голод.
Особенно  бедствовало  рабочее  население  немногочис¬
ленных  промышленных  центров  края5.  Из  рук  вон  пло¬
хое  продовольственное  снабжение  обрекло  на  голод
железнодорожников.  На  ряде  дорог  осенью  были  отме¬
чены  случаи  заболеваний  от  голода6.
 Недостаток  продовольствия  в  промышленных  райо¬
нах  сводил  на  нет  все  попытки  рационирования  его  по¬
требления.  Введение  карточной  системы  почти  не  при¬
несло  улучшения.  Так,  по  нормам  министерства  продо¬
вольствия  от  26  июня  рабочий  имел  право  на  получение
25  фунтов  муки  в  месяц  (для  лиц  тяжелого  физического
труда  —даже  37,5  фунта).  Эта  норма  была  примерно
на  V4  ниже  довоенного  уровня  потребления.  Однако
фактическая  выдача  в  Москве  составляла:  в  июле  —
23,  25  фунта,  в  августе  —  20,0,  в  сентябре—19,0  и  в  ок¬
тябре—  21,  25  фунта.  В  Подмосковье  отпуск  муки  не¬
редко  снижался  до  13  фунтов7.  В  Иваново-Вознесенске
положение  было  еще  хуже:  здесь  в  октябре  выдача  па¬
дала  до  7,5  фунта  муки  на  человека8.  В  Петрограде
при  норме  печеного  хлеба  в  I1/4  фунта  в  августе  —  ок¬
тябре  выдавалось  от  У2  до  3/4  фунта  на  душу.
 Ухудшение  питания  рабочих  проявилось  также  в  зна¬
чительном  сокращении  потребления  более  ценных  про¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  313,  док.  502;
«Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистической  револю¬
ции  в  Пермской  губернии»,  стр.  289,  док.  221.
 2  См.  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  212.
 3  «Рабочий  путь»  №  39,  18  октября  1917  г.
 4  А.  Дубнер,  указ.  соч.,  стр.  42.
 5  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2, 	стр. 	300—301,  304,
 док.  483,  487;  ЦГВИА,  ф.  13214,  оп.  13,  д.  27,  л. 	1—2.
 6  См.  «Металлист»  №  5,  1917,  стр.  4.
 7  См.  П.  В.  Волобуев,  указ.  соч.,  стр.  457,  462.
 8  «Рабочий  путь»  №  41,  20  октября  1917  г.
 15*
 227

дуктов  (мясо,  жиры  и  т.  п.)  по  сравнению  с  довоенным
временем.  Так,  обследование  питания  рабочих  Трехгор¬
ной  мануфактуры  в  Москве  показало,  что  потребление
мяса  в  1916/17  г.  сократилось  у  них  (в  зависимости  от
категорий  рабочих)  на  23—53%,  жиров—на  38—69%.
Основным  продуктом  питания  рабочих  еще  в  большей
мере,  чем  раньше,  стал  хлеб,  дававший  71,1—72,8%  необ¬
ходимых  им  калорий  (до  войны  57—62%)  К  Не  случайно
так  волновал  рабочие  массы  вопрос  о  снабжении  хлебом.
 Резкий  перелом  в  сторону  ухудшения  питания  рабо¬
чих  произошел  в  середине  года.  С  этого  времени  их  уде¬
лом  стало  хроническое  недоедание2.  Имущие  классы,
конечно,  не  знали  и  сотой  доли  таких  бедствий.
 Послеиюльское  понижение  жизненного  уровня  ра¬
бочего  класса  было*,  следовательно,  наиболее  значитель¬
ным  за  все  время  войны.  Как  никогда  раньше,  над  ра¬
бочим  классом  нависла  грозная  опасность  полного  об¬
нищания  и  гибели  от  голодной  смерти.  Рабочие  массы
сознавали  всю  несправедливость  ухудшения  своего  по¬
ложения,  так  несоответствовавшего  их  роли  в  политиче¬
ской  и  экономической  жизни  страны.
 Это  обострение  выше  обычного  нужды  и  бедствий
угнетенных  классов  стало  существенным  элементом
предоктябрьской  революционной  ситуации.  Лишения  на
почве  продовольственного  кризиса  и  прогрессирующей
дороговизны  относились  к  основным  факторам  револю¬
ционизирования  рабочего  класса.
 §  2,  Рабочее  движение  в  послеиюльский  период
и  его  характер
 Контрреволюции  в  июльские  дни  не  удалось  обескро¬
вить  авангард  революции.  Деморализация  и  замеша¬
тельство,  столь  обычные  при  поражениях,  почти  не  за¬
тронули  рабочего  движения.  Временный  спад  его  если
и  наблюдался,  то,  вероятно,  только  у  железнодорожни¬
ков.  Вся  страна  увидела,  что  революционный  пролета¬
риат  не  дрогнул  перед  лицом  обнаглевшей  контррево¬
 1  Н.  Свавицкий,  Питание  московских  рабочих  во  время  войны.
«Вестник  статистики»  №  9—12,  1920,  стр.  81,  83,  90—91..
 2  См.  Н.  Свавицкий,  указ.  соч.  «Вестник  статистики»  №  1—4,
1921,  стр.  176;  В.  И.  Биншток  и  Л.  С.  Каминский,  Народное  пита¬
ние  и  народное  здравие,  М.—Л.,  1929,  стр.  31.
 228

люции  и  оказался  в  состоянии  дать  ей  организованный
отпор.  Рабочее  движение  после  июльских  событий  не
только  не  пошло  на  убыль,  а  вопреки  надеждам  бур¬
жуазии  продолжало  нарастать.  После  же  корниловских
дней  начался  невиданный  прежде  подъем  массового
пролетарско-революционного  движения.
 Характер  рабочего  движения  в  послеиюльский  пе¬
риод  коренным  образом  изменился,  приобретая  ярко  вы¬
раженную  политическую  окраску.  Важнейшим  стимулом
к  революционным  выступлениям  стало  сознание  навис¬
шей  над  революционными  завоеваниями  грозной  опасно¬
сти.  Нарастал  протест  против  безнадежно  затянувшейся
мучительной  войны.  Уроки  июльских  событий,  соучастие
эсеров  и  меньшевиков  в  кровавой  расправе  над  питер¬
скими  рабочими,  их  содействие  преследованию  больше¬
виков  показали  широким  кругам  рабочих,  как  далеко
зашли  правящие  соглашательские  партии  по  пути  при¬
служничества  буржуазии  и  предательства  интересов
трудящихся.  А  корниловщина,  выявив  звериный  облик
контрреволюции,  окончательно  просветила  массы.
 С  другой  стороны,  изменилось  и  содержание  эконо¬
мической  борьбы  рабочего  класса.  Если  в  обычных  усло¬
виях  ее  цель  сводится  к  повышению  жизненного  уровня
в  рамках  существующего  капиталистического  строя,  то
теперь  же  ни  о  каком  его  повышении  не  могло  быть  и
речи.  Обстановка  повелительно  выдвинула  как  наиглав¬
нейшую  задачу  спасения  рабочего  класса  от  голодной
смерти.  «Классовая  борьба  в  обстановке  совершенно  из¬
мученной,  разоренной,  голодной,  гибнущей  страны,—
писал  В.  И.  Ленин,  —  неизбежно  меняет  свои  формы.
Это  уже  классовая  борьба  не  за  долю  в  производстве,  не
за  ведение  производства...  а  за  спасение  от  голода»  !.
 Решение  этой  задачи  было  невозможно  без  сверже¬
ния  буржуазии,  готовой  уморить  рабочих  голодом,  лишь
бы  сохранить  свои  привилегии  и  свалить  все  тяжести
войны  на  рабочий  класс.  К  пониманию  этого  рабочие
массы  пришли,  конечно,  не  сразу.  Но  жизнь  —  великий
учитель  —  к  Октябрю  со  всей  очевидностью  показала
им,  что  иного  выхода  нет.
 Экономическая  борьба  в  послеиюльский  период  при¬
обрела,  таким  образом,  глубокое  социальное,  антикапи-
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  38,  стр.  395.
 229

талистическое  содержание.  Она  прямо  —  и  чем  дальше,
тем  больше  —  смыкалась  с  политической  борьбой  за
власть  Советов.  Чисто  внешним  выражением  этого  про¬
цесса  было  переплетение  экономических  требований,
выдвигавшихся  рабочими  в  ходе  экономических  выступ¬
лений,  с  политическими  лозунгами  (долой  войну,  пре¬
кращение  травли  и  репрессий  против  большевиков,  от¬
мена  смертной  казни,  передача  власти  Советам  и  т.  п.)  *.
 Первоочередной  задачей,  вставшей  перед  пролета¬
риатом  сразу  же  после  июльских  дней,  была  защита
своих  основных  завоеваний:  8-часового  рабочего  дня,
более  или  менее  сносных  условий  оплаты  труда,  широ¬
ких  демократических  прав  рабочих  организаций  на  про¬
изводстве,  включая  право  на  рабочий  контроль.  Партия
большевиков  призвала  рабочий  класс  организовать  эко¬
номический  и  политический  отпор  контрреволюции2.
Под  ее  руководством  и  проходила  мобилизация  проле¬
тарских  сил  для  отражения  наступления  капитала.
 Было  бы  неверным  думать,  что  рабочий  класс  мог
ограничиться  в  июле  —  августе  только  оборонительной
борьбой.  Слишком  много  накопилось  в  рабочем  классе
горючего  материала,  чтобы  можно  было  не  дать  ему  раз¬
гореться.  Уже  летом  стало  ясно,  что  социальные  завое¬
вания  первых  месяцев  революции  не  возместили  тех
потерь,  какие  рабочие  понесли  из-за  падения  реальной
заработной  платы.  В  широчайших  рабочих  массах
нарастало  недовольство  дороговизной,  голодом,  затягива¬
нием  войны.  Всеобщее  возмущение  вызывала  бездея¬
тельность  Временного  правительства,  ничего  не  сделав¬
шего  для  законодательной  охраны  труда  и  попуститель¬
ствовавшего  беспримерному  обогащению  капиталистов.
Клаосовые  противоречия  между  трудом  и  капиталом
еще  более  обострились  в  связи  с  открытым  переходом
промышленников  к  локаутной  политике.  Весь  ход  собы¬
тий  толкал  рабочий  класс  к  расширению  фронта  эконо¬
мической  борьбы.
 Острая  борьба  развернулась  в  связи  с  попытками  ка¬
питалистов  ликвидировать  8-часовой  рабочий  день.  Не
 1  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,  стр.  363—
364,  368,  374—375,  док.  300,  304,  311.  «Революционное  движение  в
России  в  августе  1917  г.»,  стр.  208,  213,  225,  док.  186,  192,  206.
 2  См.  «КПСС  в  резолюциях...»,  ч.  I,  стр.  381.
 230

ограничиваясь  отказом  на  предложения  предпринимате¬
лей  «добровольно»  перейти  на  9—10-часовой  рабочий
день1,  рабочие  тех  многочисленных  предприятий,  где
8-часовой  рабочий  день  был  лишь  провозглашен,  но  из-
за  сверхурочных  работ  не  был  проведен  в  чистом  виде,
стали  добиваться  его  фактического  осуществления.  Так
Московский  союз  рабочих-металлистов  в  связи  с  пере¬
заключением  с  1  октября  тарифного  договора  одним  из
пунктов  проекта  нового  договора  поставил  требование
установления  8-чаеового  рабочего  дня  без  сверхуроч¬
ных  работ2.  Особенно  острый  характер  приняли  кон¬
фликты  на  ряде  маталлургических  заводов  Юга  (Пе¬
тровском,  Юзовском,  Никополь-Мариупольском  и  др.).
Рабочие  Петровского  завода  Русско-Бельгийского  ме¬
таллургического  общества  в  20-х  числах  сентября  на¬
чали  самочинно  вводить  8-часовой  рабочий  день.  В  ок¬
тябре  после  бесплодных  обращений  к  заводоуправлению
в  явочном  порядке  его  ввели  рабочие  Юзовского  метал¬
лургического  завода.  Им  пришлось  даже  прибегнуть  к
частичной  забастовке3.
 Другой  линией  борьбы  за  8-часовой  рабочий  день
были  требования  его  декретирования  государственной
властью.  Редкое  рабочее  собрание,  а  тем  более  совеща¬
ние  или  конференция  Советов,  профсоюзов  и  фабзавко¬
мов  проходили  без  того,  чтобы  в  их  резолюции  не  вклю¬
чалось  это  требование4.  Причем  примерно  с  начала  осени
возможность  издания  такого  декрета  ставится  рабочими
организациями  в  прямую  зависимость  от  перехода  вла¬
сти  к  Советам.  Решительную  поддержку  рабочим  тре¬
бованиям  в  вопросе  о  8-часовом  рабочем  дне  оказывала
большевистская  партия5.
 Резко  обострилась  борьба  по  вопросам  оплаты  труда.
Поначалу  путем  повышения  заработной  платы  пропор¬
 1  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  55.
 2  См.  Я.  А.  Николаев,  указ.  соч.,  стр.  99.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  539,
541,  док.  316,  318;  «Великая  Октябрьская  социалистическая  револю¬
ция  на  Украине»,  т.  I,  стр.  637,  673—674,  док.  642,  689,  691.
 4  «Революционное  движение  в  России  в  августе  1917  г.»,
стр.  225,  док.  206;  «Революционное  движение  в  России  в  сентябре
1917  г.»,  стр.  271,  док.  220;  «Революционное  движение  в  России  нака¬
нуне  Октябрьского  вооруженного  восстания»,  стр.  139,  док.  101;
«Профессиональный  вестник»  №  1—2,  1917,  стр.  16.
 5  «Рабочий  путь»  №  15,  20  сентября  1917  г.
 231

ционально  вздорожанию  жизни  рабочие  рассчитывали
отстоять  свои  интересы,  недопустив  понижения  жизнен¬
ного  уровня.  Лучшим  средством  достижения  этой  цели
казался  тарифный  договор,  гарантирующий  твердые,  но
скользящие  ставки  заработной  платы  на  известный  срок.
По  этой  причине  тарифное  движение,  зародившееся  в
предшествующий  период,  охватывает  почти  все  промыш¬
ленные  районы.
 Впереди  в  борьбе  за  новые  тарифы  шли  рабочие  Пе¬
трограда.  Энергичную  кампанию  за  заключение  тариф¬
ного  договора  провел  в  июле  —  начале  августа  Петро¬
градский  союз  рабочих-металлистов.  Он  проявил,  по
характеристике  его  общегородского  делегатского  совета,
«лояльность,  сдержанность  и  организованность»  и  в  от¬
личие  от  активизировавшихся  промышленников  готов¬
ность  «к  мирному  улаживанию  конфликтов».  Союз  тре¬
бовал  установления  ставок  заработной  платы  в  пределах
от  8  руб.  в  день  чернорабочим-мужчинам  (женщинам  —
6  р.  80  к.)  до  17  р.  60  к.  для  высококвалифицированных
рабочих!.  Следовательно,  повышение  минимума  для
чернорабочих  должно  было  составить  по  сравнению  с
апрельской  нормировкой  60%  (3  руб.).  Следует  заме¬
тить,  что  руководство  Союза  рабочих-металлистов  от¬
давало  себе  отчет  в  том,  что  выработанный  им  минимум
для  чернорабочих  уже  начинал  отставать  от  новых  ры¬
ночных  цен  на  предметы  потребления,  делая  тем  са¬
мым  относительной  ценность  всего  тарифного  договора2.
 Механический  отдел  Петроградского  общества  за¬
водчиков  и  фабрикантов  (о  его  позиции  мы  подробнее
скажем  ниже),  не  возражая  против  повышения  ставок
сравнительно  немногочисленной  группе  высококвалифи¬
цированных  рабочих,  предлагал  понизить  минимум  для
чернорабочих  до  7  р.  20  к.  мужчинам  и  6  р.  40  к.  жен¬
щинам  3.  Обе  стороны,  не  достигнув  соглашения,  при¬
бегли  к  посредничеству  министерства  труда.  В  резуль¬
тате  7  августа  тарифный  договор  был  подписан  сторо¬
нами  на  компромиссных  условиях  (минимум  для
чернорабочих  устанавливался:  7  р.  20  к.  —  8  р.  80  к.
мужчинам,  6  р.  40  к.  —  8  руб.  женщинам).  В  ходе  этих
переговоров  Союзу  рабочих-металлистов  не  раз  прихо¬
 1  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  5,  20—21.
 2  См.  там  же,  стр.  5,  21.
 3  См.  «Профессиональный  вестник»  №  1—2,  1917,  стр.  5.
 232

дилось  воздействовать  как  на  промышленников,  так  и
на  министерство  труда  угрозой  всеобщей  забастовки  ме¬
таллообрабатывающей  промышленности  Петрограда  К
 Два  момента  придавали  борьбе  питерских  металли¬
стов  за  тарифный  договор  выдающееся  общепролетар¬
ское  значение.  Во-первых,  она  велась  большевистским
руководством  союза  на  основе  передовых  требований,
в  неразрывной  связи  с  политическими  задачами  рабо¬
чего  движения.  Так,  в  своей  резолюции  от  26  июля  обще¬
городской  делегатский  совет,  настаивая  на  принятии
промышленниками  проекта  тарифного  договора,  вместе
с  тем  отметил,  что  в  условиях  дороговизны  и  хозяйствен¬
ной  разрухи  избавить  рабочих  «от  невыносимых  усло¬
вий  существования»  может  лишь  прекращение  войны,
действительный  контроль  над  производством  и  распре¬
делением  продуктов,  развитие  завоеваний  революции
вплоть  до  перехода  власти  в  руки  рабочего  класса  и
его  союзников2.  Во-вторых,  завоевания  металлистов
стали  знаменем  борьбы  за  повышение  заработной  платы
низкооплачиваемым  рабочим  не  только  Петрограда,  но
и  некоторых  других  городов  (например,  Ревеля)3.
В  частности,  значительно  активизировалась  борьба  за
тариф  в  текстильной  промышленности  Петрограда,  на¬
чатая  еще  в  июне.  7  сентября  здесь  был  подписан  та¬
рифный  договор  о  новых  ставках  зарплаты4.
 Примерно  в  это  же  время  (7  августа)  добились  за¬
ключения  тарифных  договоров  текстильщики  Костромы
и  нефтяники  Грозного.  В  Костроме  заработная  плата
была  установлена  на  срок  с  1  августа  по  1  октября  в
пятикратном  против  довоенного  уровня  размере.  В  Гроз¬
ном  она  также  была  значительно  увеличена5.
 Ни  на  один  день  не  прекращалась  борьба  за  повыше¬
ние  заработной  платы  в  Москве.  Из-за  упорства  пред¬
 1  См.  «Профессиональный  вестник»  №  1—2,  1917,  стр.  И,.  20;
ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  134  об.
 2  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  21.
 3  См.  Д.  М.  Зольников,  К  вопросу  о  стачечном  движении  проле¬
тариата  осенью  1917  г.  «Ученые  записки  Томского  университета»
№  37,  Томск,  1959,  стр.  50.
 4  См.  «Ткач»  №  1,  1917,  стр.  21—22.
 5  См.  «Революционное  движение  в  России  в  августе  1917  г.»,
стр.  204—205,  док.  181;  Л.  Н.  Колосов,  Очерки  истории  промышлен¬
ности  и  революционной  борьбы  рабочих  Грозного  против  царизма
и  монополий.  Грозный,  1962,  стр.  346—347.
 233

принимателей  рабочие  все  чаще  и  чаще  вынуждены
были  прибегать  здесь  к  забастовкам,  бастуя,  как  пра¬
вило,  целыми  союзами.  Так,  почти  в  течение  всего  авгу¬
ста  бастовали  рабочие  резинового  производства  (свыше
15  тыс.)  и  строительные  рабочие  (свыше  12  тыс.).  При¬
чем  резинщики  добивались  повышения  заработной  пла¬
ты  для  меньшинства  рабочих,  получавших  «слишком
ничтожную  заработную  плату»  1.  В  данном  случае  вновь
проявилась  важная  закономерность  рабочего  движения:
экономическую  борьбу  начинали  и  активно  вели  не  са¬
мые  низшие,  низкооплачиваемые  группы  рабочих,  а,
напротив,  сравнительно  неплохо  обеспеченная  основная
часть  —  коренные  пролетарии2.
 Яркий  след  в  истории  рабочего  движения  предок¬
тябрьского  периода  оставила  начавшаяся  16  августа  все¬
общая  стачка  кожевников  и  брезентщиков  Москвы  и
окрестностей.  Требования  профсоюза  кожевников,
предъявленные  предпринимателям  в  виде  проекта  кол¬
лективного  договора  еще  22  июня,  в  части  оплаты  труда
были  скромными.  По  оценке  рабочей  печати,  минимум
заработной  платы  из-за  выросшей  дороговизны  был
полуголодный3.  Но  кожевники,  кроме  того,  выставили
пункт  о  праве  заводских  комитетов  на  участие  в  найме
и  увольнении  рабочих.  Это-то  и  послужило  причиной
острой  борьбы,  в  которой  рабочие  проявили  великолеп¬
ную  организованность,  сплоченность  и  стойкость.  В  стач¬
ке,  продолжавшейся  более  двух  месяцев,  приняло  уча¬
стие  110  тыс.  рабочих.  Она  пользовалась  огромным
сочувствием  и  поддержкой  московских,  петроградских
рабочих,  всего  российского  пролетариата.  Достаточно
сказать,  что  к  23  сентября  в  стачечный  фонд  поступило
153,7  тыс.  руб.4.  В  результате  забастовки  заработная
плата  рабочих  увеличилась  на  25%  (забастовочное
время  было  оплачено  в  половинном  размере)5.
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  августе  1917  г.»,
стр.  215—216,  222—223,  док.  196,  204;  И.  Колычевский,  указ.  соч.,
стр.  99.
 2  В  предъявленных  профсоюзом  резинщиков  требованиях  не
содержалось  никаких  прибавок  к  заработной  плате  большинства
рабочих  (там  же).
 3  «Московский  металлист»  №  3,  1917,  стр.  7.
 4  См.  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  162.
 5  Там  же,  стр.  164.
 234

Но  центральным  событием  рабочего  движения  в
июле  —  августе  была,  конечно,  знаменитая  однодневная
политическая  забастовка  протеста  400  тыс.  московских
рабочих  против  созыва  Государственного  совещания.
Она  показала  возросшую  политическую  зрелость  проле¬
тариата  Москвы,  еще  месяц-два  назад  в  большинстве
своем  шедшего  за  эсеро-меныпевиками.
 На  Юге  России  центром  движения  был  Харьков.
В  конце  июля  здесь  вспыхнула  забастовка  части  рабо¬
чих  на  паровозостроительном  заводе  (ХПЗ).  Вскоре  к
ней  присоединились  все  рабочие  (7,4  тыс.  человек).  Ме¬
таллисты  добивались  удовлетворения  своего  старого
требования  —  повышения  расценок  на  50%  при  мини¬
муме  для  чернорабочих  5  руб.  Забастовка  рабочих
ХПЗ  была  поддержана  металлистами  ряда  крупных  за¬
водов  и  рабочими  300  мелких  предприятий  К  Попытка
заводоуправления  ХПЗ  сломить  рабочих  локаутом  при¬
вела  к  тому,  что  конфликт  на  этом  заводе  стал  перера¬
стать  в  одно  из  крупнейших  столкновений  труда  и  ка¬
питала  на  всем  Юге.
 Движение  за  повышение  заработной  платы,  подры¬
ваемое  ростом  дороговизны,  инфляцией  и  другими  ана¬
логичными  факторами,  подводило  рабочие  массы  к  осо¬
знанию  причинной  связи  между  ухудшением  их  поло¬
жения  и  экономической  политикой  Временного  прави¬
тельства.  Об  этом  свидетельствуют,  в  частности,  все
более  настойчивые  требования  об  установлении  твердых
цен  на  предметы  массового  потребления,  принятии  ре¬
шительных  мер  против  спекуляции,  ограничения  прибы¬
лей  капиталистов  и  т.  д.2
 Наиболее  серьезных  усилий  со  стороны  рабочего
класса  потребовала  в  июле  —  августе  защита  демокра¬
тических  прав  рабочих  организаций  на  производстве.
Именно  над  ними  в  первую  очередь  нависла  опасность,
после  того  как  контрреволюция,  одержав  временную
победу,  начала  общий  поход  на  демократические  сво¬
боды  народа.  Ответом  рабочих  масс  на  наступление
 1  См.  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  165—167;  «Револю¬
ционное  движение  в  России  в  августе  1917  г.»,  стр.  209—210,
док.  188.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,
стр.  362,  док.  298;  «Революционное  движение  в  России  в  августе
1917  г.»,  стр.  131,  138,  208,  док.  108,  115,  116.
 235

реакции  явилось  дальнейшее  укрепление  революцион¬
ных  пролетарских  организаций  —  Советов,  фабзавкомов
и  профсоюзов.
 Одной  из  главных  задач  рабочего  класса  была  за¬
щита  и  укрепление  фабзавкомов  и  профсоюзов,  кото¬
рые  после  июльских  дней  оказались  в  наиболее  трудном
положении  ввиду  отказа  предпринимателей  признавать
их  правомочность.  Например,  в  Лефортовском  районе
Москвы  из  41  текстильного  предприятия  лояльное  отно¬
шение,  по  оценке  профсоюза,  к  фабричным  комитетам
было  на  5—7  фабриках.  На  остальных  же  они  существо¬
вали  в  явочном  порядке,  не  признаваемые  администра¬
цией  К  Сплошь  и  рядом  предприниматели  не  хотели
считаться  с  профессиональными  союзами.  Так,  правле¬
ние  американской  фирмы  «Компания  Зингер»,  отказы¬
ваясь  признать  законность  Всероссийского  союза  тру¬
дящихся  «Компании  Зингер»,  аттестовало  его  не  иначе
как  «группа  служащих»2.
 Рабочие  стремились  не  только  отстоять  права  своих
организаций,  но  и  добиться  их  признания  предпринима¬
телями.  В  первую  очередь  был  поставлен  вопрос  о  юри¬
дическом  признании  права  фабзавкомов  (или  профсою¬
зов)  на  участие  в  найме  и  увольнении  рабочих.  В  раска¬
ленной  атмосфере  общественной  жизни  послеиюльских
дней  право  найма  и  увольнения  являлось  орудием  не
столько  экономической,  сколько  политической  борьбы.
Капиталисты  рассматривали  его  как  средство  подавле¬
ния  рабочего  класса  путем  массовых  увольнений.  В  пер¬
вую  голову  такая  опасность  грозила  наиболее  активной
революционной  части  рабочего  класса.  Не  забудем,  что
в  условиях  войны  увольнение  сопровождалось  лишением
отсрочки  от  призыва  в  армию,  т.  е.  сдачей  в  солдаты.
Так,  в  Москве  один  из  промышленников,  некий  Солнцев,
по  сообщению  Симоновского  Совета  рабочих  депутатов,
«в  отместку  рабочим  решил  отправить  на  фронт  военно¬
обязанных  своей  мастерской»,  уволив  их  и  лишив  тем
самым  права  на  отсрочку3.  Промышленники  пытались
также  посредством  угрозы  увольнений  бороться  с  заба¬
 1  См.  «Текстильный  рабочий»  №  1,  1917,  стр.  10.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  470,
док.  263.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.»,
стр.  358,  док.  292.
 236

стовками  рабочих.  Надо  было  вырвать  из  рук  предпри¬
нимателей  право  найма  и  увольнения  и  закрепить  его
за  рабочими  организациями.  К  этому  побуждала  и  вся
внешняя  обстановка,  в  частности  угроза  массовой  без¬
работицы  в  связи  с  возможной  демобилизацией  из  ар¬
мии.
 Примерно  с  августа  требование  признания  права  ра¬
бочих  организаций  на  участие  в  найме  и  увольнении
рабочих,  модифицируясь  в  зависимости  от  местных
условий  (от  передачи  этой  функции  в  полное  распоря¬
жение  профсоюзов  и  фабзавкомов  до  «умеренного»  по¬
желания  производить  наем  и  увольнение  с  согласия
рабочих  организаций),  становится  основным  экономичен
ски-правовым  требованием  рабочего  класса.  Еще  рань¬
ше,  до  июльских  дней,  был  найден  и  способ  частичного
решения  этого  острого  вопроса.  Он  сводился  к  вклю¬
чению  в  коллективные  договоры  пункта  о  праве  рабочих
организаций  на  контроль  за  наймом  и  увольнением  ра¬
бочих.  В  ходе  тарифного  движения  профсоюзы  один  за
другим  предъявляют  к  промышленникам  требования  о
договорном  оформлении  права  фабзавкомов  на  участие
в  найме  и  увольнении  рабочих  К  Решающие  бои  вокруг
этого  требования  разгорелись,  однако,  перед  самым
Октябрем.
 Поражение  контрреволюции  в  дни  корниловского
мятежа  вновь  изменило  соотношение  сил  в  стране  в
пользу  рабочего  класса.  Он  перешел  в  решительное  на¬
ступление  на  капитал  по  всем  направлениям.  В  стране
развернулось  мощное  рабочее  движение,  ставшее  со¬
ставной  частью  нового  революционного  подъема,  кото¬
рый,  как  и  предвидел  В.  И.  Ленин,  возник  на  почве  эко¬
номической  разрухи  и  затягивания  войны2.
 Рабочие  массы  не  могли  более  терпеть  нужду  и  голод.
Дороговизна,  бестоварье  и  бесхлебье  уравняли  поло¬
жение  всех  слоев  и  групп  рабочего  класса,  сделав  его
одинаково  невыносимым.  Испытав  на  себе  разгул  контр¬
революции,  рабочие  окончательно  убедились,  что  все  их
завоевания  будут  под  угрозой,  пока  Временное  прави¬
тельство  остается  у  власти.  Недовольство,  ожесточение
и  революционные  настроения  охватили  весь  рабочий
 1  См.  «Текстильный  рабочий»  №  2,  1917,  стр.  10.
 2  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  2.
 237

класс,  что  обеспечило  невиданную  прежде  массовость
движения.
 Революционные  массы  в  сентябре  —  октябре  завер¬
шают  свой  отход  от  эсеров  и  меньшевиков,  не  оправ¬
давших  их  доверия  в  качестве  политических  руководи¬
телей  народа.  На  собственном  политическом  опыте  тру¬
дящиеся  убедились  в  правильности  революционной
политики  партии  большевиков  и  бесповоротно  стали  на
ее  сторону.  Этот  процесс  сплочения  рабочих  вокруг
большевиков  завершился  перед  Октябрем  восстановле¬
нием  революционного  единства  рабочего  класса.  В  этом
крепнувшем  единстве  своих  рядов  черпал  пролетариат
силу  сначала  для  отпора  контрреволюции,  а  затем  и  для
решительного  натиска  на  нее.  С  другой  стороны,  боль¬
шевизация  Советов,  особенно  бурно  проходившая  в
сентябре—октябре,  дала  рабочему  движению  твердую
политическую  опору.  Этим  определялась  бросающаяся
в  глаза  активность,  смелость,  боевитость  рабочих  вы¬
ступлений.  Начиная  борьбу,  например  забастовку,  ра¬
бочие  считали  «вопросом  чести»  выиграть  ее',  не  допу¬
стить  поражения.
 Рабочее  движение  во  всех  его  формах  и  видах  (анти¬
военное,  борьба  за  демократические  свободы  и  права,
профсоюзное  движение,  стачечная  борьба,  движение  за
рабочий  контроль  и  т.  п.)  в  сентябре—октябре  стре¬
мительно  нарастало.  Своего  апогея  достигла  экономиче¬
ская  борьба.  Во  всем  этом  проявился  «общий  закон»
рабочего  движения,  установленный  В.  И.  Лениным  еще
задолго  до  революции,  —  «усиление  движения  при  уси¬
лении  экономической  борьбы»2.
 Не  было  той  категории  или  группы  рабочих,  которая
бы  не  вела  в  это  время  ожесточенной  борьбы  с  капита¬
листами  за  повышение  заработной  платы  или  за  свои
правовые  требования.  Как  и  раньше,  «конфликты,—
как  отмечалось  в  отчете  Совета  Всероссийского  союза
обществ  заводчиков  и  фабрикантов,  —  возникали  чаще
всего  на  почве  требований  рабочих  о  повышении  зара¬
ботной  платы»3.  Но  наиболее  острые  конфликты  проис¬
ходили  на  правовой  почве  главным  образом  в  связи  с
 1  «Революционное  движение  в  России  накануне  Октябрьского
вооруженного  восстания»,  стр.  248,  док.  211.
 2  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  19,  стр.  401.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  9.
 238

отстаиванием  полномочий  рабочих  союзов  и  контрольных
прав  фабзавкомов.  Перед  Октябрем  многочисленные
конфликты  по  отраслям  и  промышленным  районам  сли¬
лись  по  существу  в  один  огромный  всероссийский  кон¬
фликт  труда  и  капитала.  «Мы,  —  писал  в  те  дни  журнал
«Московский  металлист»,  —  переживаем  период  соци¬
альной  войны  по  всему  фронту»
 Центром  пролетарско-революционного  движения  был
Петроград.  Петроградский  пролетариат  развил  гигант¬
скую  энергию  в  строительстве  своей  рабочей  партии,
укреплении  Советов,  создании  вооруженных  сил  рево¬
люции.  И  в  политической  и  в  экономической  борьбе  он
дал  образец  стойкости,  выдержки,  организованности.
Не  поддаваясь  на  провокации  и  воздерживаясь  от  ча¬
стичных  выступлений,  питерские  рабочие,  как  правило,
добивались  удовлетворения  своих  требований  путем
организованного  нажима  на  предпринимателей,  их  сою¬
зы  и  правительство2.  В  то  же  время  они  живо  отклика¬
лись  на  выступления  рабочих  отрядов  периферии,  ока¬
зывая  им  всестороннюю  поддержку.
 Важнейшей  чертой  рабочего  движения  в  предок¬
тябрьский  период  явился  небывалый  подъем  массового
стачечного  движения.  По  заключению  новейшего  иссле¬
дователя,  среди  других  форм  рабочего  движения  стачки
в  количественном  отношении  осенью  1917  г.  становятся
преобладающими3.  Они  охватывают  все  отрасли  про¬
мышленности  и  важнейшие  рабочие  центры.  По  данным
Главного  управления  милиции  министерства  внутренних
дел,  на  них  приходилось  в  сентябре  —  октябре  61%  всех
рабочих  выступлений  против  41%  в  мае  —  июне  и  4%
в  марте—апреле4.  Есть  все  основания  утверждать,  что
по  своим  масштабам  —  количеству  участников  и  степени
распространенности  стачек  по  всей  стране  —  массовое
стачечное  движение  в  этот  период  превзошло  наивыс¬
ший  уровень  стачечного  подъема  в  революцию  1905—
1907  гг.  По  подсчетам  А.  М.  Лисецкого,  только  в  10  круп-
 1  «Московский  металлист»  №  4,  1917,  стр.  1.
 2  Так,  одна  из  фирм,  оправдываясь  перед  Советом  Петроград¬
ского  общества  заводчиков  и  фабрикантов  за  сделанные  уступки
в  оплате  труда,  указывала,  что  она  хотела  избежать  «забастовок,
таскания  нас  [рабочими]  по  своим  Советам  и  примирительным  каме¬
рам»  (ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  33,  л.  53).
 3  См.  Д.  М.  Зольников,  указ.  соч.,  стр.  47.
 4  См.  «Красная  летопись»  №  2,  1925,  стр.  242.
 239

ных  забастовках  послеиюльского  периода  (не  считая
железнодорожной)  участвовало  более  1,1  млн.  стачеч¬
ников  К  Около  половины  всех  стачек  этого  периода  при¬
ходилось  на  сентябрь  —  октябрь.  С  учетом  же  железнодо¬
рожников  общее  количество  стачечников  за  эти  два
месяца,  по  нашим  прикидкам,  далеко  перевалило  за
миллион.
 Наиболее  высокую  энергию  в  стачечной  борьбе
проявили  рабочие  Центрально-промышленного  района.
Путем  общих  стачек  целых  профессиональных  союзов  они
боролись  за  принятие  предпринимателями  коллектив¬
ных  договоров,  обеспечивающих,  во-первых,  повыше¬
ние  заработной  платы  в  соответствии  с  ростом  доро¬
говизны  и,  во-вторых,  право  рабочих  организаций  на
контроль  за  наймом  и  увольнением  рабочих.  Всеобщая
стачка  московских  кожевников  в  августе  —  октябре  вы¬
звала  в  это  время  отклик  по  всей  стране,  ибо  ее  участ¬
ники  героически  боролись  за  коренное  требование  всего
российского  пролетариата  —  признание  за  фабзавко-
мами  права  на  участие  в  найме  и  увольнении  рабочих.
В  октябре  перед  необходимостью  проведения  всеобщей
стачки  вновь  встали  московские  металлисты.  В  своем
проекте  коллективного  договора  они  требовали  помимо
повышения  минимума  зарплаты  на  50%  признания  сою¬
за  и  контрольных  прав  заводских  комитетов  в  вопросе
найма  и  увольнения2.  Готовились  к  всеобщей  стачке  и
текстильщики  Москвы3.  Отказ  правления  фирмы  «Ком¬
пания  Зингер»  признать  профсоюз  рабочих  и  служащих
и  согласиться  на  удовлетворение  его  экономических  и
правовых  требований  привел  к  длительной  забастовке
10—12  тыс.  человек  (19  августа  —  20  октября)  4.
 Крупнейшим  выступлением  текстильщиков  была  все¬
общая  стачка  300-тысячной  армии  рабочих  Иваново-
Кинешемского  района.  Она  началась  21  октября  в  связи
с  отказом  предпринимателей  удовлетворить  экономи¬
 1  См.  Л.  М.  Лисецкий,  К  вопросу  о  статистике  забастовок  в
России  в  период  подготовки  Великой  Октябрьской  социалистиче¬
ской  революции.  «Ученые  записки  Харьковского  университета»,
т.  103,  Харьков,  1959,  стр.  276.
 2  См.  «Московский  металлист»  №  4, 	1917,  стр.  10—И;
Д.  М.  Зольников,  указ.  соч.,  стр.  50.
 3  См.  Д.  М.  Зольников,  указ.  соч.,  стр.  51.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  470,  473,
476,  док.  263.
 240

ческие  требования  рабочих  и  охватила  Иваново-Возне¬
сенск,  Кинешму,  Вичугу  и  другие  города  *.  В  Поволжье
конфликты  на  почве  тех  же  правовых  требований  пере¬
росли  в  забастовки  в  Нижнем  Новгороде  (завод  Доб¬
рова  и  Набгольца)  и  в  Казани  (всеобщая  забастовка
металлистов)  2.
 Горнозаводские  рабочие  Урала  к  стачкам  прибега¬
ли  реже  отчасти  чтобы  не  дать  капиталистам  повода
для  легализации  локаутов.  Зато  героическую  11-недель¬
ную  стачку  (16  июля  —  2  октября)  успешно  провели  при
поддержке  всех  рабочих  Урала  печатники  Екатерин¬
бурга,  боровшиеся  за  коллективный  договор  3.
 В  сентябре  —  октябре  бурлил  буквально  весь  Юг
России.  В  Донбассе  и  Криворожье  рабочие  массы,  воз¬
мущенные  оттяжками  с  удовлетворением  их  минималь¬
ных  требований,  настаивали  на  серьезном  повышении
заработной  платы  (на  50,  70  и  100%).  Упорство  же  ка¬
питалистов  приводило  к  беспрерывным  конфликтам.
Вновь  участились  конфликты  (особенно  в  Екатерино-
славском  районе)  в  связи  с  требованиями  удаления  от¬
дельных  представителей  администрации4.  Сильнейший
протест  рабочих  вызывал  саботаж  производства,  массо¬
вые  приостановки  шахт  и  заводов  капиталистами.  Как
искры  приближающегося  всеобщего  пожара,  то  там,  то
здесь  вспыхивали  забастовки  (Екатеринослав,  Алек¬
сандровой,.  Юзовка,  Макеевский  район  и  др.).  Частич¬
ные  выступления,  нередко  эксцессы  отсталых,  анархист¬
ски  настроенных  рабочих5  затрудняли  ведение  органи¬
зованной  экономической  борьбы.  Там,  где  движение
благодаря  деятельности  большевиков  было  более  орга¬
низованным,  рабочим  удавалось  добиться  значительного
повышения  заработной  платы  (на  50—100%)  6-
 Драматический  характер  приняла  борьба  между  ра¬
бочими  и  капиталистами  в  Харькове.  Стачки  рабочих
на  крупнейших  заводах  перемежались  с  локаутами
 1  См.  А.  Г.  Егорова,  указ.  соч.,  стр.  168.
 2  См.  П.  А.  Николаев,  указ.  соч.,  стр.  98;  Д.  М.  Зольников,
указ.  соч,  стр.  50.
 3  См.  «Уральский  рабочий»  №  13,  4  октября  1917  г.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  9,  12.
 5  См.  «Шестой  съезд  РСДРП  (б)».  Протоколы,  стр.  364;  «Ме¬
таллист»  №  5,  1917,  стр.  7.
 6  См.  «Металлист»  №  5,  1917,  стр.  7.
 16  П.  В.  Волобуев
 241

предпринимателей,  взятием  ведения  производства  в
руки  рабочих  организаций  и  т.  п.1  В  Донбассе  рабочее
движение  достигло  наивысшего  подъема  в  связи  с  вво¬
дом  калединских  войск.
 В  Киеве  металлисты  после  двух  с  половиной  месяцев
бесплодных  переговоров  с  местным  обществом  завод¬
чиков  и  фабрикантов  о  заключении  коллективного  до¬
говора  провели  в  поддержку  своих  справедливых  тре¬
бований  общую  забастовку  (сентябрь)  2.
 Длительную,  трудную  борьбу  за  коллективный  до¬
говор  выдержали  рабочие  Баку.  Одним  из  основных
договорных  пунктов  было  признание  правомочности
промыслово-заводских  комиссий,  в  первую  очередь  в
вопросе  о  найме  и  увольнении  рабочих.  В  сентябре  эту
борьбу  возглавили  большевики.  В  отличие  от  соглаша¬
тельского  руководства  местного  Совета,  пытавшегося
разрешить  конфликт  не  иначе  как  путем  мирного  согла¬
шения  с  нефтяными  королями,  большевики  начали  под¬
готовку  всеобщей  стачки  рабочих.  Необходимость  в  ней
тем  более  назрела,  что  разрозненные  экономические
стачки  захлестывали  Баку.  Стачка  была  объявлена
27  сентября  после  отклонения  нефтепромышленниками
ультиматума  Центрального  стачечного  комитета  о  при¬
нятии  условий  коллективного  договора.  3  октября  она
завершилась  полной  победой  бакинских  рабочих,  своей
организованностью,  стойкостью  и  сплоченностью  при¬
нудивших  капиталистов  к  уступкам3.
 Активное  участие  в  стачечной  борьбе  принимали  ра¬
бочие  многих  других  городов  (Тулы,  Смоленска,  Влади¬
мира,  Рыбинска,  Архангельска,  Уфы,  Омска).  Помимо
промышленных  рабочих  в  ней  участвовали  водники
Волжского  бассейна,  Амура  и  т.  п.,  торгово-промышлен¬
ные  служащие,  работники  аптек,  прачки  и  т.  п.
 Одной  из  самых  массовых  стачек  в  канун  Октября
была  Всероссийская  железнодорожная  забастовка.  Сти¬
хийное  движение  железнодорожников,  измученных  тем,
что  Временное  правительство  месяцами  оттягивало  удо¬
 1  См.  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  215.
 2  См.  А.  М.  Лисецкий,  Большевики  во  главе  стачечной  борьбы
пролетариата  Киевщины.  «Ученые  записки  Харьковского  универ¬
ситета»,  т.  103,  Харьков,  1959,  стр.  87—88.
 3  См.  А.  Дубнер,  указ.  соч.,  стр.  30—35;  А.  Н.  Гулиев,  указ.
соч.,  стр.  116—131.
 242

влетворение  их  экономических  требований,  грозило  вы¬
литься  во  всеобщий  взрыв.  Викжель,  боясь  потерять
контроль  над  массами,  вынужден  был  возглавить  это
движение  и  взять  в  свои  руки  подготовку  стачки.  При
этом  он  постарался  ограничить  ее  лозунги  узкоэкономи¬
ческими  рамками  (повышение  заработной  платы  и  норм
продснабжения).  Начатая  в  ночь  с  23  на  24  сентября
всеобщая  стачка  была  подхвачена  железнодорожни¬
ками  «с  редким  единодушием»  К  В  обстановке  травли
стачечников  со  стороны  буржуазии  и  осуждения  орга¬
нами  так  называемой  революционной  демократии  боль¬
шевистская  партия  была  единственной,  безоговорочно
поддержавшей  выступление  железнодорожников  как
законный  и  вынужденный  прием  борьбы2.  В  ночь  с
26  на  27  сентября  стачка  была  прекращена  по  указанию
Викжеля,  удовлетворившегося  теми  полууступками,  ка¬
кие  сделало  Временное  правительство3.  Сентябрьская
стачка  железнодорожников  вышла  за  экономические
рамки  и  явилась  крупным  политическим  событием  вну¬
три  страны.
 Проделанный  нами  обзор  при  всей  его  краткости  поз¬
воляет  тем  не  менее  отметить  как  важнейшую  черту  ра¬
бочего  движения  в  канун  Октября  его  организованный,
боевой  и  наступательный  характер.  Рабочий  класс  на¬
носил  капиталу  один  удар  за  другим,  изматывая  его
силы,  расшатывая  основы  его  экономического  и  полити¬
ческого  господства.
 Тем  не  менее  противоречие  момента  состояло  в  том,
что  рабочее  движение  в  непосредственно  экономическом
отношении  не  достигало  цели.  Жизненный  уровень  ра¬
бочего  класса,  несмотря  на  его  героические  усилия,  не
только  не  повышался,  но  продолжал  падать.  Это  озна¬
чало,  что  экономическая  борьба  зашла  в  тупик,  исчер¬
пала  себя.  Осуществление  основных  экономических  за¬
дач  рабочего  движения  уперлось  в  разрешение  таких
общих  вопросов,  как  организация  всего  производства  и
распределения  продуктов  в  интересах  трудящихся,  ко¬
ренное  улучшение  продовольственного  снабжения,  борь¬
 1  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  111—113;  Д.  М.  Зольников,  Ста¬
чечное  движение  железнодорожников  в  1917  г.  «Ученые  записки
Томского  университета»  №  38,  Томск,  1959,  стр.  36.
 2  См.  «Рабочий  путь»  №  20,  26  сентября  1917  г.
 3  См.  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  129—130.
 16*
 243

ба  с  дороговизной  и  инфляцией  и  т.  п.  А  это  было  воз¬
можно  лишь  при  условии  овладения  рычагами  государ¬
ственного  регулирования  и  управления,  т.  е.  завоевания
государственной  власти.
 Экономическая  борьба  рабочего  класса  в  силу  объ¬
ективной  необходимости  должна  была  перейти  в  по¬
литическую  борьбу  за  власть  Советов.  К  осознанию
этого  широкие  рабочие  массы  были  подведены  собствен¬
ным  опытом,  повседневной  борьбой.  Характеризуя  на¬
строение  народных  масс  перед  Октябрем,  В.  И.  Ленин
указывал,  что  сознательными  рабочими  «безнадеж¬
ность.  ..  отдельных  стачек,  демонстраций,  давлений
испытана  и  сознана  вполне»  К
 Уже  в  сентябре  заметным  было  разочарование  масс
обычными  формами  экономической  борьбы,  осознание
ими,  что  только  переход  власти  к  Советам  может  прине¬
сти  изменения  к  лучшему.  Так,  журнал  «Московский  ме¬
таллист»  в  своем  сентябрьском  номере  отмечал,  что
«для  настоящего  момента  борьба  даже  целых  союзов  —
превзойденная  стадия  борьбы»2.  Показательна  также
резолюция  Союза  рабочих-металлистов  Москвы.  В  ре¬
золюции  общегородского  делегатского  собрания  этого
союза  от  15  октября  указывалось,  что  единственным
выходом,  могущим  избавить  рабочий  класс  «от  всех
ужасов  дороговизны  и  голода»,  являются  не  паллиатив¬
ные  решения  вроде  повышения  заработной  платы,
заключения  тарифного  договора,  а  организованное  вы¬
ступление  пролетариата  совместно  с  беднейшим  кре¬
стьянством  с  целью  захвата  власти  Советами  и  органи¬
зации  по-новому  производства  и  распределения  про¬
дуктов.  Собрание  в  связи  с  этим  потребовало  от
Московского  Совета  рабочих  депутатов  прекратить
своей  революционной  властью  забастовки  ввиду  их  раз¬
рушительного  влияния  на  экономическую  жизнь  страны
и  заставить  капиталистов  удовлетворить  все  экономиче¬
ские  требования  рабочих,  в  том  числе  особыми  декре¬
тами  установить  контроль  фабзавкомов  над  наймом  и
увольнением3.  Аналогичные  решения  принимали  и  дру¬
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  412.
 2  «Московский  металлист»  №  4,  1917,  стр.  1.
 3  См.  «Революционное  движение  в  России  накануне  Октябрь¬
ского  вооруженного  восстания»,  стр.  246,  док.  274.
 244

гие  союзы  К  По  мере  осознания  рабочими  массами  не¬
достаточности,  ограниченности  экономической  борьбы  в
их  требованиях  все  сильнее  и  решительнее  звучат,  а
в  октябре  абсолютно  преобладают  политические  ло¬
зунги.  Во  главе  их  основной  —  «Вся  власть  Советам!».
«Наша  надежда  только  на  съезд  Советов  и  на  государ¬
ственный  перелом»  —  так  выразил  чаяния  донецких  ра¬
бочих  комитет  РСДРП  (б)  завода  «Никополь»  в  письме
в  ЦК  от  7  октября2.
 Но  дело  было  не  только  в  выставлении  политиче¬
ских  требований.  Особенность  момента  состояла  в  том,
что  экономическая  борьба  рабочих  как  по  содержанию,
так  и  по  форме  переходила  в  борьбу  за  власть.  Об  этом
говорили  такие  решительные  революционные  акты,  как
переход  власти  во  время  забастовок  в  ряде  мест  в  руки
стачечных  комитетов,  установление  ими  полного  кон¬
троля  над  фабриками  и  заводами,  аресты  администра¬
ции,  организация  вооруженной  охраны  предприятий  си¬
лами  Красной  гвардии  и  рабочей  милиции  и  т.  п.  (Ива-
ново-Кинешемский  район,  Баку,  Харьков,  Москва
и  т.  д.)3.  В  высшей  степени  показательно  революционное
вмешательство  Совета  рабочих  депутатов  и  Совета  сол¬
датских  депутатов  Москвы  в  экономическую  борьбу  ме¬
жду  трудом  и  капиталом.  Так,  своим  постановлением  от
19  октября  они  декретировали  «удовлетворение  требо¬
ваний  рабочих  в  тех  отраслях,  где  назревает  или  идет
стачка»,  рекомендовав  профсоюзам  провести  этот  декрет
явочным  порядком  и  пригрозив  капиталистам  за  ослу¬
шание  арестом4.  Вступив  на  такой  путь,  Московский  Со¬
вет  по  существу  начал  утверждать  свою  революционную
диктатуру.
 Под  безраздельным  руководством  большевиков  рабо¬
чий  класс  логикой  классовой  борьбы  —  экономической
и  политической  —  был  подведен  в  сентябре  —  октябре
1917  г.  к  необходимости  дать  последний  решительный
бой  буржуазии.  При  этом,  если  передовая  часть  рабочего
класса  подошла  к  нему,  по  выражению  В.  И.  Ленина,
 1  См.  И.  Колычевский,  указ.  соч.,  стр.  11,  114—115.
 2  См.  «Переписка  Секретариата  ЦК  РСДРП  (б)  с  местными
партийными  организациями»  (март  —  октябрь  1917  г.),  М.,  1957,
стр.  325.
 3  См.  Д.  М.  Зольников,  К  вопросу  о  стачечном  движении  про¬
летариата  осенью  1917  г.,  стр.  55—56.
 4  См.  «Социал1-демократ»  №  190,  22  октября  1917  г.
 245

с  настроением  наученной  опытом  сосредоточенности
сознательных  бойцов,  то  широчайшие  массы  —  с  близ¬
ким  к  отчаянию  настроением  ненависти  к  локаутчикам
и  капиталистам  1.
 §  3.  Контрреволюционные  попытки  разгрома
рабочего  движения
 Монополистические  круги,  давно  горевшие  жаждой
реванша  и  задававшие  агрессивный  тон  в  лагере  бур¬
жуазной  контрреволюции,  восприняли  июльские  события
как  сигнал  к  атаке  на  рабочий  класс.  Цель  подготовлен¬
ного  ими  наступления  состояла  в  том,  чтобы  реализо¬
вать  свою  программу  ликвидации  всех  революционных
завоеваний  пролетариата  и  восстановления,  говоря  сло¬
вами  органа  монополистов,  «командного  положения»
предпринимателя  в  промышленности  2.
 Выполнение  этой  контрреволюционной  программы  в
главной  ее  части  монополисты  возлагали  на  Временное
правительство.  «И  вот  первая  задача,  которая  должна  ле¬
жать  на  Временном  правительстве...  —  заявил  Н.  Н.  Кут¬
лер  на  заседании  Экономического  совета,  —  это  стре¬
миться  к  уничтожению  промышленной  анархии  и  к  уста¬
новлению  прочного  порядка  на  заводах...»3
 Первым  шагом  к  решению  этой  задачи  монополисты
считали  утверждение  в  центре  и  на  местах  «твердой»
власти.  Новое  в  этом  давнишнем  требовании  состояло  в
том,  что  капитал  открыто  и  нагло  делал  главный  упор  на
насильственное  установление  «порядка»  и  «дисциплины».
«Пора,  кажется,  перестать  верить  в  спасительность  одних
голых  призывов,  не  подкрепленных  действенными  акта¬
ми»  4,  —  писали  «Биржевые  ведомости».
 Под  «действенными  актами»  капиталисты  разумели
применение  военной  силы.  Монополистические  круги  то¬
ропили  Временное  правительство  приступить  к  подав¬
лению  рабочего  движения  силой  оружия.  Так,  Совет
съезда  горнопромышленников  Юга  России  в  своей  до-
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  413.
 2  См.  «Промышленность  и  торговля»  №  30—31,  1917,  стр.  89.
 3  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  26.
 4  «Биржевые  ведомости»  №  210,  20  августа  1917  г,
 246

кладной  записке  правительству  от  2  августа  требовал
от  него  немедленно  утвердить  на  местах  «действительно
крепкую  власть»,  опирающуюся  «на  быстрый  нелице¬
приятный  суд  и  в  подлежащих  случаях  на  вооруженный)
силу».  Временному  правительству  предлагалось  при¬
ступить  к  назначению  «губернских,  уездных  и  иных  ко¬
миссаров  по  милиции  из  отставных  или  раненых  офице¬
ров»,  которые,  будучи  «непосредственными  органами
правительства»,  заменили  бы  «бывшую  прежде  поли¬
цию»  1.  В  поддержку  этих  мер  выступил  и  Совет  съездов
горнопромышленников  Урала,  выразивший  пожелание
распространить  их  и  на  Урал2.  Подобными  «рекомен¬
дациями»  капиталисты  выдавали  себя  с  головой.  Не  со¬
глашение  с  рабочим  классом,  а  полиция  и  солдатский
штык  —  вот  каков  был  высший  принцип  политики  рус¬
ских  капиталистов  в  рабочем  вопросе.  Это  был  их  дав¬
нишний  идеал.
 Характеризуя  контрреволюционный  характер  и  со¬
ставные  части  программы  крупной  буржуазии  по  «урегу¬
лированию»  рабочего  вопроса,  газета  московских  боль¬
шевиков  писала:  «Локауты,  уничтожение  Советов  ра¬
бочих  депутатов  и  фабрично-заводских  комитетов,
ограничение  прав  профессиональных  союзов,  отмена
8-часового  рабочего  дня,  понижение  заработной  платы,
услужливый  суд  и  готовая  к  усмирению  рабочих  воору¬
женная  сила  —  такова  программа  торговых  людей,  этих
«истинных  революционеров»  наших  дней»  3.
 В  духе  этой  программы  капиталисты,  руководимые
своими  предпринимательскими  организациями,  и  пыта¬
лись  действовать.  Так,  Союз  объединенной  промышлен¬
ности  22  июля  предложил  своим  членам  направлять  в
суды  «все  явления,  носящие  судебно  наказуемый  харак¬
тер»4.  На  местах  предприниматели  угрожали  рабочим
и  их  организациям  передачей  дел  в  суд  и  прокуратуру
за  всякое  «нарушение»  прав  владельцев  и  даже  за  при¬
зыв  к  такому  «нарушению»  5.
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  193,  док.  79
(подчеркнуто  нами.—  Я.  В.).
 2  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  39,  л.  130.'
 3  «Социал-демократ»  №  132,  12  августа  1917  г.
 4  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  III,  стр.  50,  док.  №  30.
 6  Там  же,  стр,  .57,  док.  №  39;  «Рабочее  движение  в  1917  г.»,
стр.  110.
 247

Некоторые  буржуазные  круги  в  качестве  метода  ре¬
шения  рабочего  вопроса  предлагали  введение  милитари¬
зации  промышленности.  «Только  решительной  милитари¬
зацией  всех  предприятий,  работающих  на  оборону,
милитаризацией  транспорта  и  в  особенности  железно¬
дорожных  мастерских,  только  введением  там  полной
дисциплины  удастся,  быть  может,  получить  немедлен¬
ные  результаты  и  тем  спасти  страну»,1  —  так  писали
«Биржевые  ведомости»,  выражая  взгляды  этих  кругов.
 Легко  понять,  почему  буржуазию  привлекали  такие
меры.  Зажать  рабочий  класс  в  тисках  военно-каторж¬
ного  режима  империалистического  государства  —  что
могло  быть  более  желательным  с  ее  точки  зрения!
 Проекты  милитаризации  промышленности  и  тран¬
спорта  пользовались  также  поддержкой  в  кругах  реак¬
ционной  военщины.  В  частности,  вступить  на  этот  путь
намеревался  Корнилов2.  Среди  монополистов  горячими
сторонниками  милитаризации  рабочих  были  воротилы
частных  железнодорожных  обществ,  требовавшие  объ¬
явления  железных  дорог  находящимися  «на  особом
положении»  и  службы  на  них  в  военное  время  —  «обя¬
зательной  государственной  повинностью»3.
 Предварительным  условием  проведения  подобных
мер  монополистические  круги  считали  военную  расправу
с  рабочим  классом.  Монополисты  Юга  первыми  от  об¬
щей  постановки  вопроса  о  применении  вооруженной
силы  против  рабочих  Донбасса  перешли  к  совершенно
конкретным  требованиям  об  объявлении  военного  поло¬
жения  на  территории  бассейна,  назначении  генерал-
губернаторов  и  размещении  кавалерийских  частей4.  От¬
дельные  же,  наиболее  агрессивные  круги  подумывали  об
организации  собственной  военной  стражи  как  в  «доб¬
рое»  старое  время.  Такое  намерение  высказало,  в  част¬
ности,  правление  Богословского  горнозаводского  обще¬
ства  5.
 Курс  на  военно-полицейскую  расправу  с  рабочим
классом,  открыто  и  цинично  взятый  монополистическим
 1  «Биржевые  ведомости»  №  210,  20  августа  1917  г.
 2  См.  О.  Чаадаева,  Корниловщина,  М.—Л.,  1930,  стр.  38,  41—42.
 3  «Государственное  совещание»,  стр.  172.
 4  См.  «Роб1тничий  контроль  1  нацюнал1зац1я  промисловосп  на
УкраТш»,  стр.  136,  док.  69.
 5  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  499,  док.  287.
 248

капиталом  после  июльских  дней,  свидетельствовал,  ко¬
нечно,  не  о  силе,  а  о  слабости  буржуазии,  которая
утратила  надежду  иными  способами  сохранить  свое
экономическое  господство.  Ее  быстрый  поворот  к  на¬
сильственным  методам  борьбы  был  обусловлен  также
тем,  что  она  издавна  исповедовала  культ  грубой  силы  и
«привыкла»  в  условиях  царизма  к  военно-полицейской
охране  своих  привилегий  и  прибылей  от  покушений  со
стороны  пролетариата.
 Нужно  ли  говорить,  что  вступление  буржуазии  на
путь  использования  военной  силы  против  рабочего  дви¬
жения  полностью  раскрыло  ее  истинное  лицо  как  злоб¬
ного  врага  рабочего  класса  и  революции.
 В  наступление  капиталистов  на  рабочий  класс  ак¬
тивно  включилось  Временное  правительство,  которое,
как  указывалось  в  одном  из  большевистских  докумен¬
тов,  «само  стало  орудием  контрреволюции»  !.  Подобно
монополистическим  кругам  оно  рассматривает  рабочий
вопрос  как  вопрос  всех  вопросов.  «Наиболее  больной
вопрос»,  «главное  страдание  промышленности»,  «первен¬
ствующий  вопрос»  2  —  такими  выражениями  деятели
правительства  подчеркивали  значение  рабочего  вопроса
среди  других  проблем  послеиюльского  периода^  Круто
повернув  в  июльские  дни  от  методов  скрытой  борьбы  с
революцией  к  методам  лобовой  атаки,  оно  видело  свою
главную  задачу  в  том,  чтобы  нанести  удар  по  вождю
революции  —  рабочему  классу.  Деятели  правительства,
и  министры-«социалисты»  в  том  числе,  утратив  веру  в
эффективность  своих  призывов  и  воззваний  (ибо  массы
переставали  верить  псевдореволюционной  демагогии),
горели  теперь  желанием  силой  навязать  трудящимся
свою  волю.
 В  отличие  от  предшествующего  периода  двоевластия
политика  Временного  правительства  в  рабочем  вопросе
принимает  откровенно  классовый  характер,  почти  пря¬
молинейно  воплощая  на  практике  стремления  и  уста¬
новки  монополистических  кругов.  Последние  приказы¬
вали—  правительство  выполняло.  Причем  приказывали
не  только  «свои»  капиталисты,  но  и  иностранные.  Состо¬
 1  «Пролетарий»  №  4,  17  августа  1917  г.
 2  СОЭС  №  1,  21  июля  1917  г.,  стр.  4;  №  3,  24  июля  1917  г.,
стр.  10;  №  7,  9  августа  1917  г.,  стр.  1—2.
 249

явшееся  в  Петрограде  незадолго  до  июльских  дней  со¬
вещание  представителей  союзников  под  председатель¬
ством  английского  министра  труда  А.  Гендерсона  не¬
двусмысленно  рекомендовало  русскому  правительству
проведение  мер  по  «эффективной  мобилизации»  в  обла¬
сти  труда,  а  также  производительному  использованию
машин  и  материалов  1.  С  еще  более  категорическими  ре¬
комендациями  выступил  на  состоявшемся  28  июля  при
министерстве  торговли  и  промышленности  совещании
глава  американской  железнодорожной  миссии  Д.  Сти¬
венс.  Сделав  руководителям  министерства  выговор  за
«бездействие»  в  обеспечении  Сибирской  магистрали  уг¬
лем,  он  потребовал  принятия  «решительных  мер»  для
поднятия  добычи  угля  на  Уральских  иСудженских  ко¬
пях  «до  применения  военной  силы  включительно».  Сти¬
венс  пригрозил,  что,  в  случае  если  меры  к  урегулирова¬
нию  углеснабжения  и  усилению  провозной  способности
Сибирской  дороги  не  будут  приняты,  он  доведет  до  све¬
дения  своего  правительства,  что  «всякая  дальнейшая
помощь  союзников  является  бесцельной  и  недействи¬
тельной»2.  Руководители  министерства  торговли  и  про¬
мышленности  тут  же  поспешили  заверить  его,  что  мини¬
стерство  «вполне  согласно  с  необходимостью...  немед¬
ленного  принятия  радикальных  мер  по  рабочему
вопросу»,  и  обещали  доложить  о  них  Временному  пра¬
вительству3.  С  требованием  к  Временному  правитель¬
ству  дать  «категорические  инструкции  комиссарам»  на
Местах  о  «предотвращении  беспорядков»  на  предприя¬
тиях  Юга,  принадлежавших  французскому  капиталу,
обращалось  и  французское  посольство  в  Петрограде4.
 Первым  в  правительственном  аппарате  на  настоя¬
тельный  призыв  монополистических  кругов  оказать  им
вооруженную  «поддержку»  в  борьбе  с  рабочими  от¬
кликнулось  Особое  совещание  по  обороне.  По  инициа¬
тиве  его  руководителя  П.  И.  Пальчинского  в  середине
июля  этим  совещанием  были  выработаны  «правила  при¬
менения  особых  мер,  обеспечивающих  успешность  работ
на  предприятиях,  имеющих  особо  важное  значение  для
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  497,
док.  608.
 2  Там  же,  ч.  1,  стр.  241,  док.  439.
 3  Там  же.
 4  См.  «Великая  Октябрьская  социалистическая  революция  на
Украине»,  т.  I,  стр.  654,  док.  663.
 250

обороны  государства»  *.  Предлогом  для  разработки  этих
«правил»  послужило  обнаруженное  Особым  совеща¬
нием  падение  производства  на  авиационных  заводах,
якобы  вызванное  резким  понижением  производительно¬
сти  труда  рабочих.
 «Правилами»  предусматривалось  введение  института
особых  военно-уполномоченных,  назначаемых  на  заводы
для  «общего  урегулирования  взаимоотношений  между
рабочими,  служащими  и  администрацией»  и  обеспечения
на  этой  основе  «непрерывности  хода  работ»  и  «усиления
их  производительности».  Для  выполнения  этих  задач
военно-уполномоченному  должны  были  быть  предостав¬
лены  чрезвычайные  полномочия:  «прибегать  в  необхо¬
димых  случаях  (!)  к  содействию  военной  силы...  воз¬
буждать  судебное  преследование  против  лиц,  виновных
в  нарушении  действующих  законов...  входить  в  рассмо¬
трение  всех  вопросов,  связанных  с  заработной  платой,
рабочим  временем  и  производительностью  труда»,  вме¬
шиваться  в  конфликты  между  рабочими  и  администра¬
цией,  «увольнять  собственной  властью  от  работ  и  служ¬
бы  рабочих,  служащих  и  лиц  низшей  администрации,
не  исключая  и  входящих  в  состав  заводского  комитета,
если  пребывание  их  в  предприятии  будет  им  признано  из¬
лишним  (!)  или  вредным»  (!),  приостанавливать  реше¬
ние  третейских  судов  и  примирительных  учреждений2.
 Один  этот  перечень  говорит  сам  за  себя.  Военно-мо¬
нополистическая  клика,  окопавшаяся  в  Особом  совеща¬
нии  по  обороне,  готовила  рабочему  классу  военно-ка¬
торжную  кабалу.
 Первоначально  по  проекту  Особого  совещания  дей¬
ствие  «правил»  о  военно-уполномоченных  предполагалось
распространить  на  три  категории  предприятий:  1)  на  ави¬
ационные  заводы;  2)  на  заводы  по  производству  взрывча¬
тых  веществ  и  снаряжательные  заводы  и  3)  на  заводы,
изготовляющие  противогазы.  Этот  круг  предприятий
был  избран  потому,  что  введение  на  важнейших  «обо¬
ронных»  заводах  военного  режима  могло  быть  как-то
обосновано  и  оправдано  в  глазах  народа.  Кроме  того,
 1  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  380,  л.  189—190;  ЖОСО  №  178,
15  июля  1917  г.;  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,
стр.  230—232,  док.  96.
 2  ЦГАОР,  ф.  3348,  оп.  1,  д.  141,  л.  93—94;  «Экономическое  по¬
ложение  России...»,  ч.  1,  стр.  230,  док.  96.
 251

в  порядке  опыта  выгоднее  было  не  разбрасываться,  а  про¬
извести  «пробу  сил»  на  сравнительно  небольшом  числе
предприятий.  В  дальнейшем,  как  откровенно  заявил
Пальчинский,  эти  чрезвычайные  мероприятия  могли  быть
«распространены  и  на  другие  отрасли  промышленности,
признанные  необходимыми  для  обороны»  1.
 Как  видим,  правящие  круги  всерьез  готовились  вое¬
вать  против  рабочего  класса,  призвав  на  помощь  бога¬
тый  «опыт»  своего  предшественника  —  царизма.
 Естественно,  что  «правила»  Особого  совещания  по
обороне  получили  горячее  одобрение  буржуазии.  Еще
при  обсуждении  их  проекта  известный  прислужник  моно¬
полий  В.  П.  Литвинов-Фалинский  заявил,  что  «предла¬
гаемые  мероприятия»  —  это  «историческое  развитие  про¬
граммы  работ»  Особого  совещания  по  обороне.  Рьяно
поддержал  правила  и  лидер  южных  горнопромышленни¬
ков  Н.  Ф.  фон  Дитмар,  ратовавший  лишь  за  то,  что*
бы  поскорее  распространить  их  действие  и  на  другие
предприятия,  в  первую  очередь  на  предприятия  Дон¬
басса  2.
 Однако  Пальчинский  и  стоявшая  за  ним  клика  явно
поспешили  и  допустили,  просчет,  не  соразмерив  своих
реальных  сил  с  возможностью  хотя  бы  частичной  мили¬
таризации  промышленности  в  условиях  непобежденной
революции.  Проект  введения  института  военно-уполномо¬
ченных  на  заводах  вызвал  резкие  протесты  и  осуждение
со  стороны  рабочих  организаций3.  Поэтому  Временное
правительство,  не  уверенное  в  результатах  своей  июль¬
ской  победы,  не  решилось  утвердить  представленный
ему  21  июля  проект  «правил»  о  военно-уполномоченных.
Оно  сочло  за  лучшее  передать  его  на-  заключение  Глав¬
ного  экономического  комитета  (ГЭК).  «Не  входя  в  об¬
суждение  вопроса  по  существу»  (!),  ГЭК  признал,  что
«по  условиям  времени  (дело  было  в  начале  сентября.  —
Я.  В.)  введение  в  действие  проектируемых  «правил»  не
представлялось  бы  желательным»4.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  230,
док.  96.
 2  См.  там  же,  стр.  230—231,  док.  96.
 3  См.  «Протоколы  Петроградского  Совета  профессиональных
союзов  за  1917  г.»,  Л.,  1927,  стр.  52;  «Октябрьская  революция  и
фабзавкомы»,  ч.  I,  М.,  1927,  стр.  194.
 4  ЖГЭК  №  16,  2  сентября  1917  г.,  стр.  2.
 252

Тем  не  менее  Пальчинский  решил,  не  ожидая  утвер¬
ждения  «правил»  правительством,  испробовать  возмож¬
ность  их  применения  на  отдельных  «угрожаемых»  пред¬
приятиях,  командировав  туда  особо-уполномоченных  Со¬
вещания  по  обороне.  Эта  попытка  закончилась  полным
для  него  конфузом.  Так,  командированный  в  конце  авгу¬
ста  на  Каменский  завод  Южно-Русского  Днепровского
металлургического  общества  инженер  Гуртовой  доклады¬
вал  Пальчинскому,  что  «и  речи  быть  не  может  о  приме¬
нении  на  деле  данных  мне  диктаторских  полномочий  в
настоящее  критическое  (т.  е.  революционное.  —  Я.  В.)
время»,  что  «в  настоящее  время  военно-уполномоченные
наименее  подходящи»,  ибо  «один  вид  военного  мундира
раздражает  массу»  К
 Точно  так  же  закончились  провалом  попытки  милита¬
ризировать  транспорт,  хотя  руководители  министерства
путей  сообщения  были  настроены  в  пользу  самого  ре¬
шительного  образа  действий  для  «урегулирования»  ра¬
бочего  вопроса.  Сразу  же  после  июльских  событий  они
выступили  с  заявлением  о  том,  что  «для  излечения  же¬
лезных  дорог  от  тяжелого  недуга»  (т.  е.  подавления
революционного  движения)  необходима  «решительная
борьба  с  большевизмом  на  железных  дорогах».  Прави¬
тельству  предлагалось  установить  на  транспорте  «твер¬
дую  власть»  и  «изъять  с  железных  дорог»  все  револю¬
ционные  элементы2.  3  августа  товарищ  морского  мини¬
стра  Кукель  внес  Ь  Экономический  совет  предложение
об  «исключительных  мерах»  для  улучшения  транспорта.
В  первую  очередь  следовало  подчинить  железнодорож¬
ников  «железной  дисциплине»,  немедленно  назначить
«полномочных  комиссаров»  на  важнейшие  линии  и  орга¬
низовать  на  них  «революционные  суды»3.  Однако  про¬
вал  корниловщины,  вскрывший  слабость  контрреволю¬
ции,  вынудил  правящие  круги  отставить  как  нереальные
 1  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  640,  л.  5—6,  9.  Гуртовой  в  рапорте
от  14  сентября  жаловался,  что  его  имя  цитируется  «на  всяких  ра¬
бочих  митингах...  рядом  с  фамилией  Корнилова»,  что  его  «дикта¬
торские  полномочия...  были  аннулированы  диктатурой  революцион¬
ного  комитета»  и  ему  во  избежание  ареста  «показываться  на  заводе
было  неудобно»  (!)  (там  же,  л.  5—6).
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  239,
док.  437.
 3  СОЭС  №  6,  3  августа  1917  г.,  стр.  2.
 253

всякого  рода  проекты  милитаризации  промышленности
и  транспорта.
 Зачинателем  почти  всех  антирабочих  актов  прави¬
тельства  наряду  с  Особым  совещанием  по  обороне  яв¬
лялось  министерство  торговли  и  промышленности.  Как
и  прежде,  через  него  монополисты  оказывали  наиболее
эффективное  давление  на  правительство  в  целом  и  на
отдельные  ведомства  в  частности,  с  тем  чтобы  активи¬
зировать  их  борьбу  с  рабочим  движением.  Спустя  не¬
сколько  дней  после  прихода  в  министерство  «социалист»
С.  Н.  Прокопович  обратился  к  другому  «социалисту»,
министру  внутренних  дел  Н.  Д.  Авксентьеву,  со  специ¬
альным  письмом,  в  котором  просил  последнего  дать  на
места  «соответствующие  распоряжения»  о  принятии  «ре¬
шительных  и  неотложных  мер»  для  борьбы  «с  разру¬
шающими  промышленность  явлениями»  вроде  преслову¬
тых  эксцессов  на  предприятиях,  устранения  админи¬
страции  и  т.  п.1  В  правительственных  кругах  министер¬
ство  неизменно  выступало  инициатором  таких  проектов,
как  посылка  в  «особо  угрожаемые»  районы  комиссаров,
размещение  войск  и  пр.
 Не  ограничиваясь  воздействием  на  другие  ведом¬
ства,  министерство  торговли  и  промышленности  стре¬
милось  привести  в  действие,  так  сказать,  «внутренние
резервы»  самих  промышленников.  В  этом  отношении
особенно  показательна  его  инструкция  от  23  августа:
одобрив  почин  заправил  Богословского  горнозаводского
общества,  решивших  обзавестись  собственной  стражей,
министерство  фактически  пропагандировало  это  меру
как  образец  для  подражания  всем  промышленникам2.
 Что  касается  министерства  труда,  то  оно  после  июль¬
ских  дней  и  в  особенности  после  корниловщины  факти¬
чески  тоже  делает  главную  ставку  на  силу.  Министер¬
ство  труда,  по  словам  одного  из  его  деятелей  (Красин-
ского),  «неоднократно  высказывалось  за  привлечение
рабочих  к  уголовной  ответственности»  в  случае  наруше¬
ния  ими  законов  («совершения  преступных  деяний»)3.
Демонстрируя  свою  преданность  капиталу,  чиновники
 1  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  1,  д.  70,  л.  28.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  557,
док.  331.
 3  Там  же,  стр.  559,  док.  334.
 254

министерства  труда  открыто  выступают  в  роли  блюсти¬
телей  старых  царских  законов,  регулировавших  взаимо¬
отношения  между  трудом  и  капиталом.  Товарищ  мини¬
стра  Колокольников  на  заседании  Экономического
совета  сделал  официальное  заявление  о  том,  что  «мини¬
стерство  труда  во  всей  своей  деятельности  руковод¬
ствуется  существующими  законами  постольку,  поскольку
эти  законы  не  отменены»  •.  По  словам  Прокоповича,  его
политика  находилась  в  полном  согласии  с  министерством
торговли  и  промышленности2,  что  означало  солидарность
с  монополистической  олигархией.
 Взяв  курс  на  проведение  «политики  силы»  в  отноше¬
нии  рабочего  класса,  Временное  правительство  все  свои
помыслы  .сосредоточивает  на  разработке  различных  ме¬
роприятий  «чрезвычайного  порядка»  для  борьбы  с  рабо¬
чим  движением.  Так,  в  августе  министр  путей  сообщения
П.  П.  Юренев  входит  в  правительство  с  представле¬
нием  о  назначении  особого  правительственного  комисса¬
ра  на  Сибирскую  магистраль  для  осуществления  согла¬
сованных  с  американской  миссией  Стивенса  мероприя¬
тий  по  усилению  ее  провозоспособности3.
 Особое  совещание  по  обороне  вновь  вернулось  в
конце  сентября  к  идее  военно-уполномоченных.  Им  был
разработан  проект  «правил»  общих  мероприятий,  опре¬
деляющий  порядок  и  способы  разрешения  конфлик¬
тов  на  «оборонных»  предприятиях,  в  котором  преду¬
сматривалось  назначение  на  особо  важные  заводы  пра¬
вительственных  комиссаров  или  инспекторов,  формально
наделенных  посредническо-контрольными  функциями,  а
фактически  правами  верховных  арбитров,  могущих  раз¬
решать  конфликты  в  принудительном  порядке4.  На  ряд
заводов  (например,  общество  «Сормово»,  «Респиратор»
и  др.)  такие  комиссары  в  сентябре  были  назначены
Пальчинским5.
 В  ряде  случаев  Временное  правительство  попыта¬
лось  на  практике  осуществить  угрозы  применения  воору¬
женной  силы  для  подавления  рабочего  движения.  Так,
 1  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  18.
 2  Государственное  совещание,  стр.  29.
 3  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  354,  л.  1.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  562—565,
док.  337;  ЦГАОР,  ф.  3348,  оп.  1,  д.  137,  л.  7—73.
 5  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  382,  л.  29,  92.
 255

в  середине  июля  по  приказу  Керенского  против  царицын¬
ских  рабочих-грузчиков,  добивавшихся  8-часового  рабо¬
чего  дня  и  -справедливой  оплаты  труда,  был  двинут  полк
солдат1,  который,  впрочем,  почти  сразу  же  пришлось
вывести  из  города  ввиду  его  ненадежности.  Под  предло¬
гом  «подавления  беспорядков»,  а  в  действительности
для  срыва  экономической  борьбы  рабочих  на  пороховой
завод  общества  Барановского  во  Владимире  в  начале
июля  была  направлена  по  требованию  заводоуправле¬
ния  рота  солдат.  В  начале  октября  для  подавления
вспыхнувшей  здесь  же  на  почве  конфликта  с  администра¬
цией  забастовки  вторично  был  направлен  воинский  от¬
ряд2.  В  Киеве  в  конце  сентября  была  предпринята  по¬
пытка  использовать  по  инициативе  местного  военно-
промышленного  комитета  войска  против  забастовавших
рабочих  мастерских  политехнического  института3.  В  ожи¬
дании  «беспорядков»,  а  фактически  с  целью  запугивания
рабочих  завода  «Компании  Зингер»,  стойко  боровшихся
против  локаута,  18  сентября  была  «по  чьему-то  тре¬
бованию»  (!)  (вероятнее  всего,  заводоуправления)  на¬
правлена  воинская  часть  в  г.  Подольск4.  Командование
Московского  военного  округа  в  ответ  на  известное  по¬
становление  Московского  Совета  рабочих  депутатов  от
19  октября  о  принудительном  разрешении  конфликтов  в
пользу  рабочих  обратилось  в  Ставку  Верховного  главно¬
командующего  с  просьбой  о  присылке  войск  «для  со¬
хранения  порядка»5.
 Кульминационным  пунктом  попыток  Временного  пра¬
вительства  вооруженной  рукой  нанести  удар  рабочему
движению  явился  ввод  в  Донецкий  бассейн  в  конце  сен¬
тября—  начале  октября  казачьих  частей.  В  данном  слу¬
чае,  как  нам  представляется,  имел  место  контрреволю¬
ционный  заговор  против  донецких  рабочих,  участниками
которого  были  монополисты'  Юга,  корниловец  генерал
 1  СОЭС  №  1,  21  июля  1917 	г.,  стр.  14.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д. 	100,  л.  45.
 3  См.  «Борьба  за  власть  Советов  на  Киевщине»,  Киев,  1957,
стр.  315,  док.  352.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  467,  469,
док.  260,  262.  Сам  губкомиссар 	Московской 	губернии 	Эйлер 	признал,
 что  «командирование  войск  не 	вызывалось 	положением 	дел 	в 	г. 	По¬
 дольске  и  на  заводе  «Зингер»»  (там  же,  стр.  469).
 5  И.  Минц,  Р.  Эйдеман,  Расстановка  боевых  сил  контрреволюции
накануне  Октября.  «Историк-марксист»  №  1,  1934,  стр.  91.
 256

Каледин  и  Временное  правительство.  Каждый  из  его
участников  преследовал  свои  собственные  цели,  но  все
они  сходились  на  одном  —  на  необходимости  устроить
кровавую  бойню  пролетариату  Донбасса.
 Донецкие  короли  угля,  стремясь  поставить  револю¬
ционные  массы  России  на  колени  путем  срыва  топливо¬
снабжения  промышленности  и  транспорта,  понимали,
что  осуществить  свои  преступные  планы  они  смогут
лишь  при  условии  разгрома  рабочего  класса  Донбас¬
са.  К  решительным  мерам  борьбы  с  рабочими  побу¬
ждал  их,  вероятно,  и  иностранный  франко-бельгийский
финансовый  капитал,  являвшийся,  как  известно,  хозяи¬
ном  многих  предприятий  горнозаводской  промышленно¬
сти  Донбасса1.  Каледин  —  один  из  участников  корни¬
ловского  заговора  —  в  свою  очередь  считал,  что,  прежде
чем  бросить  свои  силы  против  революции  в  центре  Рос¬
сии,  ему  нужно  обезопасить  свой  тыл  путем,  подавления
революционного  движения  в  Донбассе.  Наконец,  Вре¬
менное  правительство,  убедившись,  что  политика  обеща¬
ний  и  посулов  уже  не  удовлетворяет  донецких  рабо¬
чих,  решило  силой  разгромить  рабочее  движение  в  этом
крупнейшем  промышленном  центре  и  тем  дать  предмет¬
ный  урок  пролетариату  всей  страны.  Тем  более  что  при
отсутствии  надежных  войск  оно  в  данном  случае  могло
использовать  для  осуществления  своих  палаческих  за¬
мыслов  калединские  войска  на  Дону.
 Вдохновителями  заговора  были  монополистические
круги  в  лице  Совета  съезда  горнопромышленников  Юга
России,  действовавшие  как  непосредственно,  так  и  через
министерство  торговли  и  промышленности.  Последнее
19  июля  поставило  перед  Временным  правительством
вопрос  «об  угрожающем  остановкой  отечественной  про¬
мышленности  положении  в  Донецком  каменноугольном
районе».  Правительство  в  связи  с  этим  решило  образо¬
вать  при  «названном  министерстве»  особое  совещание
из  представителей  министерств:  военного,  внутренних
 1  Прозрачные  намеки  на  это  содержатся  почти  в  каждом  обра¬
щении  монополистов  Юга  к  Временному  правительству.  Необходи¬
мость  энергичной  «защиты»  промышленников  и  восстановления  «по¬
рядка»  в  Донбассе  обосновывалась  обычно  ссылками  на  заинте¬
ресованность  иностранного  капитала  в  промышленности,  который
в  противном  случае  может  «уйти»  (ЦГАОР,  ф.  3631,  оп.  4,  д.  1,
л.  5—7).
 17  П.  В.  Волобуев
 257

дел,  юстиции  и  труда  —  для  выработки  мероприятий  по
урегулированию  положения  в  Донбассе  1.
 В  результате  переговоров  депутации  Совета  съез¬
да  горнопромышленников  Юга  России  с  министрами
торговли  и  промышленности  Прокоповичем  и  внутрен¬
них  дел  Авксентьевым  был  выработан  план  «умиротво¬
рения»  Донбасса.  По  настоянию  депутации  было  «пред¬
положено  разместить  в  Донецком  бассейне  отряды  ка¬
валерии,  назначить  трех  комиссаров  от  министерства
внутренних  дел  с  широкими  полномочиями  и  внушить
местным  органам  юстиции,  опираясь  на  вышеуказанные
меры,  не  оставлять  без  возмездия  (!)  ни  одного  случая
эксцессов»  (т.  е.  выступлений  рабочих.  —  П.  В.).  Совет
съезда  взялся  подобрать  кандидатуры  на  должность  ге¬
нерал-губернаторов  (комиссаров),  с  тем  чтобы  Э|атем
«провести  их  назначение»  через  правительство2.  В  даль¬
нейшем  к  этому  плану  министерством  юстиции  (вероят¬
но,  А.  С.  Зарудным)  был  добавлен  еще  пункт  об  объяв¬
лении  военного  положения  в  Донбассе.  По  сообщению
Совета  съезда,  министр  юстиции  взял  31  августа  на  себя
обязательство  немедленно  внести  предложение  об  этом
во  Временное  правительство  и  одновременно  оказать
«нажим  на  военное  министерство  и  внутренних  дел  на
предмет  скорейшей  расстановки  кавалерийских  частей  и
назначения  четырех  комиссаров»  с  правами  военных  ге¬
нерал-губернаторов  3.
 Монополисты  Юга  уже  предвкушали  приближение
развязки,  но  участие  Каледина  в  корниловском  мятеже
заставило  их  временно  отложить  свои  планы4.
 План  подавления  донецких  рабочих  вновь  выплыл  в
20-х  числах  сентября.  «Буржуазные  газеты,  —  писал
большевистский  «Рабочий  путь»,  —  точно  по  команде
подняли  яростную  кампанию  против  рабочих-шахтеров
Донецкого  бассейна.  Они  изобличают  донецкий  проле¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  III,  л.  111  об.  Журнал  заседания
Временного  правительства  №  137,  19  июля  1917  г.
 2  См.  «Робшшчий  контроль  1  нацюнал1защя  промисловосп  на
УкраТш»,  стр.  135—136,  док.  69.
 3  См.  там  же.
 4  Здесь  уместно  заметить,  что,  по  нашему  мнению,  решающей
причиной,  по  которой  Каледин  не  подвергался  «опале»  и  «карам»
после  провала  корниловского  мятежа,  было  заступничество  воротил
Юга.  Им  до  зарезу  был  нужен  Каледин  и  его  казаки.
 258

тариат  во  всех  смертных  грехах  и  требуют  принятия
самых  суровых  мер.  Идут  совещания  и  шушуканья  ме¬
жду  промышленниками  и  представителями  Временного
правительства,  принимаются  решительные  постановле¬
ния  против  «анархии»  в  Донецком  районе»  К
 Здесь  все  схвачено  очень  верно.  Совет  съезда  горно¬
промышленников  Юга  России,  Углесоюз,  Союз  предста¬
вителей  металлургической  и  железоделательной  промыш¬
ленности  и  другие  предпринимательские  организации
бомбардировали  ведомства  и  Временное  правительство
телеграммами  и  письмами  об  «анархии»,  «насилиях»,
«разгроме  предприятий»  в  Донбассе,  что  тотчас  подхва¬
тывалось  буржуазной  прессой.  Так  изображали  донецкие
короли  угля  и  стали  справедливые  экономические  тре¬
бования  и  борьбу  рабочих.
 В  октябре  все  буржуазные  газеты  обошло  воззвание
Совета  съезда,  предназначавшееся,  по  мысли  его  авто¬
ров,  для  того,  чтобы  «всенародно  представить  истину
о  том  невыносимом,  смертельно  опасном  положении»,
до  какого  будто  бы  довели  донецкую  промышленность  ее
рабочие  своими  «анархическими»  выступлениями,  «непо¬
мерными  требованиями»  и  «эксцессами»2.
 Клеветническая  кампания  буржуазной  прессы  долж¬
на  была  расчистить  дорогу  для  похода  правительства
против  донецких  рабочих.  Правительственные  круги
спешно  сговаривались  с  монополистами  Юга,  а  также
с  представителями  эсеро-меныпевистского  ЦИК  Сове¬
тов  о  необходимых  мероприятиях  по  водворению  «по¬
рядка»  в  Донецком  районе.  На  состоявшемся  под  пред¬
седательством  министра  внутренних  дел  22  сентября
совещании  «с  участием  представителей  крупнейших  пред¬
приятий  района  Донецкого  бассейна»  часть  его  участ¬
ников  высказалась  за  создание  в  Донбассе  «сильной
полицейской  власти»  и  размещение  18  казачьих  сотен
«для  поддержания  порядка».  Присутствовавшие  на  сове¬
щании  представители  эсеро-меныпевистских  верхов  опа¬
сались,  однако,  ’  дать  свое  безоговорочное  согласие  на
посылку  войск  и  комиссара  в  Донбасс,  так  как  не  были
уверены,  что  «таким  чисто  механическим  способом»
 1  «Рабочий  путь»  №  26,  3  октября  1917  г.
 2  «Рабочее  движение  в  1917  г.»,  стр.  234.
 17*
 259

удастся  восстановить  «порядок»,  а  с  другой  стороны,
желали  спасти  свою  репутацию  «демократов»1.
 25  сентября  Главный  экономический  комитет  признал
необходимым  рекомендовать  правительству  направить  в
район  Донецкого  бассейна  специального  комиссара  Вре¬
менного  правительства,  предоставив  ему  «исключитель¬
ные  полномочия  по  применению  вооруженной  силы»  и
все  права  председателя  Особого  совещания  по  обо¬
роне2.  Временное  правительство  в  рабочем  вопросе
окончательно  скатилось  к  политике  своего  предшест¬
венника,  копируя  и  его  терминологию:  «прислать  каза¬
ков»,  «подавить»,  «усмирить»  и  т.  п.  Не  удивительно,
что  и  результаты  оказались  сходными...  13  октября
Временное  правительство  вынесло  постановление  о  по¬
сылке  в  Донецкий  район  особо-уполномоченного  комис¬
сара  для  «восстановления  надлежащего  в  районе  по¬
рядка»,  обеспечения  «нормального  хода  работ  и  подня¬
тия  производительности  на  предприятиях».  По  части
объема  полномочий  особо-уполномоченный  комиссар
Временного  правительства  превосходил  даже  царских
генерал-губернаторов.  Не  говоря  уже  о  праве  вызова  и
применения  войск  «для  подавления  или  для  предупреж¬
дения  (!)  народных  волнений  или  беспорядков»,  о  под¬
чинении  ему  всех  местных  гражданских  властей,  он  полу¬
чил  полномочия  председателей  особых  совещаний  по  обо¬
роне  и  топливу,  главно-уполномоченного  по  снабжению
металлами,  а  также  право  выдачи  ссуд  и  субсидий
предприятиям  и  единоличного  разрешения  конфликтов
между  рабочими  и  предпринимателями3.  Особо-уполно¬
моченным  комиссаром  Временного  правительства  был
назначен  товарищ  министра  торговли  и  промышленности
«социалист»  А.  С.  Орлов.  Но  развернуться  он  не  успел:
помешала  Октябрьская  революция.
 Еще  до  назначения  комиссара  Временное  правитель¬
ство,  идя  навстречу  домогательствам  донецких  королей,
санкционировало  ввод  на  территорию  Донбасса  каза¬
чьих  частей  Войска  Донского.  В  конце  сентября  Кале¬
дин  приступил  к  размещению  казачьих  сотен,  оккупиро¬
 1  ОГЭК  №  27,  23  сентября  1917  г.,  стр.  2;  «Рабочее  движение
в  1917  г.»,  стр.  236—237.
 2  ЖГЭК  №  28,  25  сентября  1917  г.,  стр.  2;  ЦГИА,  ф.  ГЭК,  оп.  1,
д.  8,  л.  19—21.
 3  СУ  1917,  №  278,  ст.  2053.
 260

вав  почти  весь  Донбасс  К  Сверх  того,  в  середине  октября
было  назначено  к  переброске  в  Донецко-Криворожский
район  еще  несколько  кавалерийских  полков  и  шесть  от¬
дельных  казачьих  сотен2.
 Горнопромышленники  пытались  замаскировать  истин¬
ное  назначение  размещения  казаков,  доказывая,  будто
оно  не  имеет  «никакой  политической  подкладки»  и  не
поведет  к  использованию  войск  «при  разрешении  спор¬
ных  вопросов  между  трудом  и  капиталом».  Однако
сами  казаки  свое  пребывание  на  рудниках,  как  сообщал
К.  Е.  Ворошилов  в  ЦК  РСДРП  (б),  объясняли  «необ¬
ходимостью  поднятия  производительности  при  помощи
нагайки,  а  также  для  успокоения  рабочих  пулеме¬
тами»3.
 Так  железом  и  кровью  готовилось  Временное  прави¬
тельство  «умиротворять»  рабочих  Донбасса.  Но  его
планы  встретили  решительный  отпор  рабочих.  По  всему
бассейну  прокатилась  мощная  волна  митингов,  де¬
монстраций,  забастовок  в  знак  протеста  против  контр¬
революционных  действий  капиталистов  и  Временного
правительства4.  Рабочие  единодушно  требовали  вывода
казачьих  войск  как  предварительного  условия  нормали¬
зации  положения  в  районе.  Назревала  всеобщая  стачка.
Состоявшийся  21  октября  съезд  представителей  Советов
рабочих  депутатов,  профессиональных  союзов  и  руднич¬
ных  комитетов  Горловско-Щербиновского  района  в  своей
резолюции  записал:  «Мы  считаем  всеобщую  стачку  До¬
нецкого  и  Криворожского  бассейнов  единственным
средством  обратить  внимание  всего  пролетариата  и  об¬
щественного  мнения  на  преступное  содействие  Времен¬
ного  правительства  угольным  королям,  первым  объявив¬
шим  стачку  (имеется  в  виду  сговор  о  саботаже  произ¬
водства.—  Я.  В.),  обратить  внимание  всей  демократии
на  вопиющее  положение  в  Донецком  бассейне,  с  кото¬
рым  контрреволюционное  правительство  борется  по¬
средством  калединско-казачьих  экспедиций  и  назначе¬
 1  «Рабочее  движение  в  1917  г.»,  стр.  230,  233.
 2  Г.  И.  Журавлев,  К  вопросу  о  втором  контрреволюционном
военном  заговоре  накануне  Великой  Октябрьской  социалистической
революции,  «Исторические  записки»,  1956,  т.  56,  стр.  288.
 3  «Рабочее  движение  в  1917  г.»,  стр.  233;  «Борьба  за  власть
Советов  в  Донбассе»,  стр.  144,  док.  123.
 4  См.  В.  Я.  Борщевский,  указ.  соч.,  стр.  211.
 261

ния  диктаторов  с  неограниченными  полномочиями  для
обуздания  отнюдь  не  промышленников,  а  изголодав¬
шихся  рабочих  масс».1/
 Решительное  сопротивление  рабочих  и  их  организа¬
ций  встречали  попытки  Временного  правительства  при¬
менить  силу  против  рабочего  движения  и  в  других  слу¬
чаях.  Так,  в  Подольске,  по  сообщению  московского
губкомиссара,  «появление  воинской  части  вызвало  боль¬
шое  волнение  среди  местного  фабричного  населения  и
общественных  организаций»,  потребовавших  ее  вывода.
В  других  случаях  вмешательство  войск  в  экономическую
борьбу  между  рабочими  и  предпринимателями  было
предотвращено  местными  Советами  рабочих  и  солдат¬
ских  депутатов  2.
 В  конечном  счете  расчеты  Временного  правительства
вооруженным  путем  подавить  рабочее  движение  оказа¬
лись  обреченными  на  провал  ввиду  быстрого  револю¬
ционизирования  армии.  Пролетариат  же  из  факта  об¬
ращения  буржуазии  и  Временного  правительства  к  силе
оружия  мог  сделать  и  сделал  для  себя  единственный
вывод:  обычные  средства  борьбы  с  капиталом  исчерпали
себя,  на  силу  необходимо  ответить  силой.
 §  4.  Поход  буржуазии  и  Временного
правительства  на  рабочие  организации
 Острие  наступления  буржуазии  на  рабочий  класс  в
послеиюльский  период  было  направлено  против  рабочих
организаций  —  главного  оружия  пролетариата.  В  борьбе
против  Советов  рабочих  и  солдатских  депутатов  бур¬
жуазия  преследовала  в  первую  очередь  политические
цели,  стремясь  лишить  Советы  «узурпированной  ими
власти»,  а  затем  и  вовсе  их  уничтожить.  В  области  эко¬
номической  буржуазия  добивалась  прекращения  вмеша¬
тельства  Советов  в  промышленную  жизнь,  в  борьбу  ме¬
жду  трудом  и  капиталом.  Предпринимательские  органи¬
зации  отказывались  признавать  за  Советами  право  на
представительство  интересов  рабочих  и  предлагали  сво¬
 1  «Великая  Октябрьская  социалистическая  революция  на  Украи¬
не»,  т.  I,  стр.  692—693,  док.  719.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  469,
док.  262;  «Борьба  за  власть  Советов  на  Киевщине»,  стр.  316,  док.  352.
 262

им  участникам  не  вступать  с  ними  на  этой  почве  в  непо¬
средственные  сношения.  Такое  решение  принял  в  июле
совет  Союза  объединенной  промышленности  1.
 Недовольство  капиталистов  вызывала  и  деятельность
рабочих  профессиональных  союзов.  Но  они  не  решались
требовать  их  уничтожения,  хотя  в  среде  капиталистов
было  довольно  сильным  течение  за  непризнание  и  этих
традиционных  организаций  рабочего  класса.  В  отноше¬
нии  профсоюзов  господствующей  была  установка  на
максимальное  ограничение  их  прав  и  деятельности.  Вы¬
ступая  от  имени  Совета  частных  железных  дорог  на  Го¬
сударственном  совещании,  его  председатель  Байдак
предложил  ограничить  деятельность  профсоюзов  рам¬
ками  узкопрофессиональных  и  культурных  интересов
рабочих2.  Капиталисты  были  также  за  то,  чтобы  поста¬
вить  профсоюзы  под  контроль  государства.
 Особую  же  ненависть  крупная  буржуазия  питала  к
фабзавкомам.  С  ними  она  и  решила  свести  счеты,  обру¬
шив  на  них  свой  главный  удар.  Поставив  перед  собой
цель  совершенно  отстранить  рабочий  класс  от  влияния
на  производство,  ликвидировать  демократические  по¬
рядки  на  предприятиях  и  восстановить  на  них  хозяй¬
ское  самовластье,  капиталисты  не  могли  достигнуть  ее
(цели),  не  покончив  с  вмешательством  фабзавкомов  в
управление  предприятиями.  Развернув  кампанию  против
фабзавкомов,  буржуазия  предъявила  им  следующие
обвинения.  Первое.  Они  обременяют  промышленников,
вводя  их  в  «непроизводительные  расходы  на  представи¬
тельство  революционной  демократии»3.  В  результате
анкетного  опроса.Совет  съездов  представителей  метал¬
лообрабатывающей  промышленности  установил,  что  14
опрошенных  предприятий  израсходовали  на  эти  цели  с
1  марта  по  1  августа  около  1,5  млн.  руб.  Совет  съездов
горнопромышленников  Урала  называл  по  35  предприя¬
тиям  сумму  в  600  тыс.  руб.  за  те  же  пять  месяцев  рево¬
люции  4.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  189,  194,
док.  77,  79.
 2  «Государственное  совещание»,  стр.  172,
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  43,  л.  77.
 4  «Известия  Всероссийского  союза  обществ  заводчиков  и  фаб¬
рикантов»  №  2,  21  сентября  1917  г.;  «Рабочий  класс  Урала  в  годы
войны  и  революции»,  т.  II,  стр.  87.
 263

Второе  обвинение  стоило  первого.  Фабзавкомы  и
другие  рабочие  организации,  функционируя  в  рабочее
время,  по  мнению  предпринимателей,  наносили  ущерб
производству,  отвлекая  от  производительного  труда  ра¬
бочих  и  служащих.  Словоохотливый  Бубликов  в  своей
речи  в  Экономическом  совете  не  скупился  на  краски,
чтобы  доказать  всю  пагубность  отвлечения  «от  своего
непосредственного  дела»  в  комитеты  и  советы  массы
людей,  «наиболее  знающих,  наиболее  толковых,  наибо¬
лее  энергичных»1.  По  подсчетам  министерства  путей
сообщения,  в  общественных  организациях  на  железно¬
дорожном  транспорте  после  революции  оказалось  заня¬
тыми  свыше  6  тыс.  человек,  и  это  якобы  внесло  разруху
в  его  работу2.  Предприниматели  отказывались  призна¬
вать  работу  членов  фабзавкомов  как  проводимую  в  ин¬
тересах  производства  и  нередко  рассматривали  ее  как
«ничего  неделанье»  3.
 Третий  и  главный  «смертный  грех»  фабзавкомов  за¬
ключался,  по  мнению  предпринимателей,  в  постоянном
вмешательстве  в  прерогативы  владельцев  и  заводо¬
управлений.  Участие  фабзавкомов  в  найме  и  увольнении
рабочих  и  служащих,  удаление  ими  отдельных  предста¬
вителей  административно-технического  персонала,  про¬
ведение  контроля  над  производством,  установление  вну¬
треннего  распорядка  и  охраны  предприятий  —  все  эти
законные  меры  и  действия,  направленные  в  защиту
интересов  рабочего  класса,  демократических  порядков
на  производстве  и,  следовательно,  самого  производства,
расценивались  капиталистами  как  дезорганизация
предприятий,  «анархия»  и  т.  п.4
 Методы  борьбы,  испробованные  капиталистами  про¬
тив  фабзавкомов,  были  многообразны.  Назовем  основ¬
ные.  Во-первых,  предприниматели  отказывались  призна¬
 1  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  15.  Эта  лестная  характери¬
стика  состава  рабочих  организаций  заслуживает  внимания  еще  и
потому,  что  буржуазия,  как  правило,  обливала  грязью  членов  Со¬
ветов  и  фабзавкомов,  пытаясь  представить  их  либо  худшими  эле¬
ментами  рабочего  класса,  либо  людьми,  «посторонними»  производ¬
ству.
 2  СОЭС  №  1,  21  июля  1917  г.,  стр.  7.
 3  ГИАЛО,  ф.  1182,  оп.  1,  д.  110,  л.  38.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  194,
док.  79.
 264

вать  их  как  органы  рабочего  представительства  или  же
бойкотировали  их  под  предлогом  превышения  фабзав-
комами  «законных»  функций  и  прав1.
 Во-вторых,  капиталисты  предприняли  попытку  подо¬
рвать  материальную  основу  существования  этих  орга¬
низаций,  прекратив  оплату  рабочих  —  членов  фабзав¬
комов  и  Советов.  Почин  в  этом  отношении  принадлежал
Союзу  объединенной  промышленности  в  Москве,  кото¬
рый  тотчас  после  июльских  событий  вынес  постановле¬
ние  «о  недопустимости  оплаты  рабочим  за  время  отпу¬
ска  их  с  работ  по  делам  профессиональных,  классовых
и  общественных  организаций»2.
 Инициатива  московских  толстосумов  была  подхва¬
чена  всеми  предпринимательскими  организациями,  за
исключением  Петроградского  общества  заводчиков  и
фабрикантов,  которое,  считая  эту  меру  вполне  правиль¬
ной,  не  решилось,  однако,  прекратить  оплату  членов
фабзавкомов  «в  связи  с  исключительными  условиями
переживаемого  момента»3.
 Ввиду  недостаточно  решительного  выполнения  пред¬
принимателями  директив  о  прекращении  «финансирова¬
ния»  фабзавкомов  за  дело  взялся  Главный  комитет
объединенной  промышленности.  Его  руководители  ре¬
шили  во  что  бы  то  ни  стало  придать  этой  мере  всеобщий
характер.  Рассмотрев  этот  вопрос  в  начале  сентября,
комитет  нашел,  что  «существующие  законоположения
не  предусматривают  обязанности  предприятий  оплачи¬
вать  труд  рабочих...  за  общественную  деятельность»,  и
предложил  входящим  в  его  состав  организациям  поста¬
вить  в  известность  промышленников  о  необходимости
прекратить  оплату  труда  рабочих,  занятых  в  фабзавко¬
мах,  Советах  рабочих  и  солдатских  депутатов  и  т.  п.,  не
позднее  15  сентября4.  Это  постановление  послужило
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  сентябре  1917  г.»,
стр.  270,  317,  док.  219,  274;  «Текстильный  рабочий»  №  2,  1917,
стр.  10,  15;  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  16,
23;  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  предприя¬
тий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  197,  док.  165;  «Робггничий  контроль  1  на-
цюнал1защя  промисловосп  на  УкрашЬ,  стр.  114,  док.  51.
 2  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  III,  стр.  50,  док.  30.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  532,  док.  310.
 4  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  683,  л.  124  об.;  «Торгово-промышленная
газета»  №  192,  5  сентября  1917  г.
 265

сигналом  для  нового  яростного  натиска  капитала  на
рабочие  организации  К  И  без  того  нелегкие  условия  ра¬
боты  фабзавкомов  еще  больше  осложнились.
 В-третьих,  капиталисты  создавали  всяческие  искус¬
ственные  помехи  деятельности  фабзавкомов  (лишение
помещений,  запрещение  заседаний  в  рабочее  время,  от¬
каз  предоставлять  необходимую  документацию  и  т.  п.)2,
рассчитывая  таким  путем  подорвать  или  сорвать  их  ра¬
боту.  От  Временного  правительства  они  добивались,
чтобы  оно  запретило  созыв  заседаний  комитетов  и  ра¬
бочих  собраний  в  рабочее  время3.
 Помимо  экономических  санкций  капиталисты  стре¬
мились  разрушить  фабзавкомы  путем  различного  рода
гонений  на  членов  фабзавкомов  и  других  рабочих  акти¬
вистов,  дискредитируя  их,  угрожая  привлечением  к  суду,
увольняя  под  любым  предлогом  с  работы,  лишая  отсро¬
чек  от  призыва  в  армию  и  т.  п.4  Наиболее  наглые  пред¬
приниматели  откровенно  заявляли,  что  им  «надоели  все
эти  комитеты  да  старосты,  которых  давно  следует  разо¬
гнать»  (завод  бывший  Розенкранца)  5.
 В  походе  на  фабзавкомы  принимали  участие  и  ино¬
странные  владельцы  предприятий.  Так,  рассматривая
действия  американской  фирмы  «Компания  Зингер»,
Центральное  правление  Московского  профсоюза  метал¬
листов  отметило,  что  поход  на  заводские  комитеты  осу¬
ществлялся  «не  только  со  стороны  русского  капитала,
но  и  со  стороны  международного».  Фирма,  в  частности,
настойчиво  пыталась  «внести  дезорганизацию  в  ряды
 1  Предприниматели  почти  повсеместно,  как  по  команде,  стали
отказываться  от  оплаты  членов  фабзавкомов  и  Советов  (Октябрьская
революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  9,  132).  При  этом  они  ссыла¬
лись  как  на  законное  основание  прекращения  оплаты  на  постановле¬
ние  Главного  комитета  объединенной  промышленности  (ЦГИА,  ф.  32,
оп.  1,  д.  439,  л.  1  об.).
 2  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  I,  стр.  191—192;
ч.  II,  стр.  9.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  61,  л.  23;  «Рабочее  движение  в
1917  г.»,  стр.  113.
 4  См.  «Роб1Тничий  контроль  1  нацюнал1защя  промисловосп  на
УкраТш»,  стр.  112,  114,  док.  48,  51;  «Рабочее  движение  в  1917  г.»,
стр.  110;  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  1,  д.  101,  л.  100;  ф.  6935,  оп.  6,  д.  18,
л.  4;  д.  230,  л.  376.
 5  См.  «Известия  ЦИК  и  Петроградского  Совета  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов»  №  192,  8  октября  1917  г.
 266

союза»,  а  также  терроризировать  активных  его  членов,
«выбрасывая  их  целыми  пачками»  1.
 В  борьбе  против  фабзавкомов  монополистический
капитал  прежде  всего  добивался  прекращения  вмеша¬
тельства  рабочих  организаций  в  управление  производ¬
ством.  Наиболее  прямо  сформулировало  эту  цель  прав¬
ление  Богословского  горнозаводского  общества,  за  свои
иступленные  нападки  на  рабочие  организации  метко
прозванное  рабочей  печатью  «батальоном  смерти»2.
31  июля  оно  предъявило  рабочим  и  служащим  округа
свои  «условия»,  на  которых  считало  возможным  продол¬
жение  производства.  Раздел  I  «условий»  носил  недву¬
смысленный  заголовок:  «Устранение  всякого  вмешатель¬
ства  рабочих  и  служащих  в  управление  предприятием».
В  нем  указывалось,  что  «прием  и  увольнение  рабо¬
чих  и  служащих  составляет  неотъемлемое  и  исключи¬
тельное  право  управления  округом»;  «устранение  слу¬
жащих  рабочими  и  сослуживцами  путем  насилия  или
угроз  насилием  совершенно  недопустимо».  Венчал  «усло¬
вия»  пункт  3-й,  гласивший:  «Комитеты  рабочих  или
Советы  рабочих  депутатов,  объединяя  рабочих  исключи¬
тельно  для  представления  их  профессиональных  интере¬
сов  перед  управлением  или  другими  учреждениями,  от¬
нюдь  не  вмешиваются  в  область  управления  или  кон¬
троль  отчетности  и  производства.  Содержание  этих
представительных  органов  не  оплачивается  предприя¬
тием».  «Условия»,  предлагавшиеся  для  «добровольного»
их  принятия  рабочими,  на  случай  отклонения  содержали
открытую  угрозу  закрытия  заводов3.
 Газета  уральских  большевиков,  справедливо  оцени¬
вая  «условия»  Богословского  правления  как  «торжест¬
венный  манифест  воинствующего  капитала»,  указывала,
что,  предъявляя  их,  капитал  говорит  пролетариату:  «Иду
на  вы»4.  Содержание  и  тон  «условий»  от  31  июля  но¬
сили  дерзко  вызывающий  характер.  Заправилы  Бого¬
словского  общества,  заявляя  о  своей  решимости  не  до¬
пускать  более  никакого  вмешательства  рабочих  в
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  462,  471,
док.  257,  263.
 2  «Металлист»  №  >\—2,  1917,  стр.  18.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  498—500,
док.  287.
 4  «Уральская  правда»  №21,9  августа  1917  г.
 267

управление  производством,  наперед  отказывались  от
сколько-нибудь  равноправных  отношений  с  рабочими  и
мирного  улаживания  конфликтов.  В  этих  «условиях»  не
только  принижалась  роль  заводских  комитетов  и  Сове¬
тов,  но  и  содержалось  издевательское  требование,  чтобы
служебный  персонал  не  был  «обременяем  непрерывными
разговорами  с  комитетами»  К  В  самой  грубой  форме  в
них  был  сформулирован  заветный  идеал  уральских  мо¬
нополистов—  самодержавие  капитала  на  производстве.
 Следует  сказать,  что  «условия»,  выработанные  в  Пе¬
трограде  правлением  Богословского  общества,  были
подготовлены  и  предъявлены  с  согласия  Совета  съез¬
дов  горнопромышленников  Урала,  одобрившего  жесткий
курс  заправил  этого  общества2.  Кроме  того,  правление
ссылалось  на  то,  что  «условия»  были  согласованы  с
«указаниями  министерств  торговли  и  промышленности
и  труда»3.  Эти  два  обстоятельства  позволяют  понять
причины  самоуверенности  и  агрессивности  богословских
капиталистов.
 Примеру  заправил  Богословского  общества  последо¬
вали  хозяева  других  крупных  предприятий  страны.  Так,
22  августа  аналогичные  ультимативные  «условия»  о  не¬
вмешательстве  рабочих  в  управление  предприятием
предъявило  правление  Харьковского  паровозостроитель¬
ного  завода4.  Основные  идеи  и  положения  богословских
«условий»  легли  также  в  основу  директив  по  вопросу  о
взаимоотношениях  между  рабочими  и  администрацией
и  функциях  фабзавкомов,  разрабатывавшихся  в  авгу¬
сте—  октябре  ведущими  предпринимательскими  органи¬
зациями.  Этим,  в  частности,  занимались  Петроградское
общество  заводчиков  и  фабрикантов,  Московский  бир¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  499,  док.  287.
 2  ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  38,  107  об.;  д.  39,  л.  149,  161—162.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  498,  док.  287.
После  того  как  «условия»  богословских  заправил  вызвали  взрыв
возмущения  на  Урале,  министерство  труда  заявило  о  своей  непри¬
частности  к  ним  («Торгово-промышленная  газета»  №  186,  27  августа
1917  г.).  Даже  если  допустить,  что  это  было  так,  то  все  равно  по¬
явление  подобного  документа  стало  возможно,  как  правильно  писала
«Уральская  правда»  (№  21,  9  августа  1917  г.),  в  результате  преда¬
тельской  политики  эсеро-меныпевиков,  расчистивших  путь  для  на¬
ступления  капитала.
 4  См.  «Робггничий  контроль  1  нацюнал1защя  промисловост1  на
УкраТнЬ,  стр.  128—129,  док.  62.
 268

жевой  комитет,  Совет  съезда  горнопромышленников  Юга
России,  Главный  комитет  объединенной  промышленно¬
сти  К
 Предпринимательские  организации  выдвинули  не¬
сколько  вариантов  решения  вопроса  о  фабзавкомах:  от
умеренного  —  ограничение  их  деятельности  рамками  за¬
кона  от  23  апреля  (петроградские  заводчики)  к  более
консервативному  и  жесткому  —  установление  над  фаб-
завкомами  бдительного  надзора  предпринимателей  и  го¬
сударства  (московские  текстильные  фабриканты)  и  до
самого  радикального  —  их  уничтожение  (южные  горно¬
промышленники)  2.  Все  эти  варианты  были  предложены
правительству,  так  сказать,  на  выбор.  Многие  предпри¬
нимательские  организации  поставили  вопрос  об  общем
пересмотре  закона  от  23  апреля  о  фабзавкомах  ввиду
«несоответствия  его  некоторых  статей  требованиям  про¬
мышленности»  3.
 Истины  ради  отметим,  что  некоторые  монополисти¬
ческие  круги  (например,  московские  магнаты)  доказы¬
вали,  будто  «промышленники...  не  ставят  себе  целью
возвращение  к  старым  порядкам  на  фабриках»,  и  даже
призывали  капиталистов  к  невозможному  —  «отрешить¬
ся  от  мысли  руководить  предприятиями  на  дореволю¬
ционных  началах»4.
 Характерно,  что  при  выработке  «условий  существо¬
вания  промышленности»  предпринимательские  органи¬
зации  основной  упор  делали  на  закрепление  за  владель¬
цами  исключительного  права  на  наем  и  увольнение
рабочей  силы,  проявляя  даже  готовность  пойти  на  уступ¬
ки  рабочим  по  другим  пунктам  (заработная  плата),
лишь  бы  отвоевать  это  право.  «Аминь  всем  организа¬
циям  рабочих,  если  увольнять  будут  заводские  запра¬
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  212—213,
док.  86;  ГИАМО,  ф.  143,  оп.  1,  д.  633,  л.  2—4;  ГИАЛО,  ф.  1182,  оп.  1,
д.  111,  л.  27—28;  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  663,  л.  12—15;  ф.  32,  оп.  1,
д.  439,  л. 	14—45;  Журнал  ГКОП  от  6  октября  1917  г.
 2  См. 	«Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных 	пред¬
 приятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  164,  док.  134;  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,
д.  683,  л.  12—15,  86;  ГИАМО,  ф.  143,  оп.  1,  д.  633,  л.  2—3;  «Экономи¬
ческое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  194,  док.  79.
 3  Там 	же;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  6;  д.  7, 	л. 	68; 	д. 	68,
 л.  56  об.
 4  ГИАМО,  ф.  143,  оп.  1,  д.  633,  л.  2;  «Экономическое  положение
России...»,  ч.  .1,  стр.  189,  док.  77.
 269

вилы»1  —  так  резюмировала  «Уральская  правда»  за¬
мыслы  предпринимателей.
 Выразителем  наиболее  агрессивных  вожделений  мо¬
нополистической  буржуазии  явился  Главный  комитет
объединенной  промышленности.  В  разработанных  им  в
сентябре  «условиях,  при  наличности  которых  только  и
возможно  дальнейшее  ведение  производства  в  предприя¬
тиях  в  настоящее  время»,  к  слову  сказать  почти  до¬
словно  повторявших  богословские  «условия»,  с  грубой
прямолинейностью  был  сформулирован  исходный  тезис
политики  капитала  в  рабочем  вопросе:  или  рабочий
класс  «добровольно»  отказывается  от  своих  главных
революционных  завоеваний  и  сдаёт  свои  позиции,  или
капитал  отказывается  «работать»  на  иных  условиях.
В  этом  духе  комитет  выработал  и  представил  министер¬
ству  труда  для  законодательной  санкции  проект  «пра¬
вил,  регулирующих  отношения  между  предпринимате¬
лями,  рабочими  и  служащими»  2.
 Здесь  уместно  заметить,  что  предъявлять  рабочему
классу,  не  только  не  сломленному  в  борьбе,  но,  напро¬
тив,  закалившемуся  и  окрепшему  в  ней,  ультимативные
требования  капитуляции  можно  было,  только  потеряв
от  классового  ослепления  представление  о  реальной  жиз¬
ни  и  о  реальном  соотношении  сил.  Это  обстоятельство
по-своему  подметили  даже  руководители  Петроград¬
ского  общества  заводчиков  и  фабрикантов.  Его  предсе¬
датель  А.  А.  Бачманов  13  сентября  писал  председателю
Главного  комитета  объединенной  промышленности
 А. 	П.  Мещерскому  по  поводу  упомянутого  «проекта  пра¬
вил»,  что  автор  проекта  обнаружил  «полное  незнаком¬
ство  с  условиями  фабрично-заводской  жизни»  и  «неже¬
лание  или  неумение  считаться  с  политической  обста¬
новкой  момента»3.  Тем  не  менее,  игнорировав  призывы
более  умеренных  и  осторожных  монополистических  кру¬
гов  воздержаться  от  подачи  «проекта  правил»  о  «регу¬
лировании»  взаимоотношений  между,  рабочими  и  пред¬
принимателями  правительству,  Главный  комитет  пред¬
ставил  их  министерству  труда  4.
 1  «Уральская  правда»  №  21,  9  августа  1917  г.
 2  ГИАЛО,  ф.  1182,  оп.  1,  д.  111,  л.  27—28;  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,
д.  439,  л.  13—15;  «Речь»  №  215,  13  сентября  1917  г.
 3  ГИАМО,  ф.  318,  оп.  1,  д.  1954,  л.  47.
 4  «Речь»  №  215,  13  сентября  1917  г.
 270

Таким  образом,  буржуазия,  стремясь  ликвидировать
рабочие  организации,  ясно  показала,  что  она  сознатель¬
но  шла  не  только  на  обострение,  но  и  на  прямой  разрыв
деловых  отношений  с  рабочим  классом.  Массовыми  ста¬
ли  факты  отказа  от  контактов  с  рабочими  организация¬
ми,  срыв  переговоров  по  вопросам  трудовых  взаимо¬
отношений.  Особую  нетерпимость  демонстрировали  до¬
нецкие  и  уральские  магнаты  К
 Наступательная  тактика  капиталистов  в  вопросе  о
правах  и  роли  рабочих  организаций  находила  полное
одобрение  и  поддержку  в  правительственных  кругах.
Деятели  правительства,  отбросив  былые  претензии  на
«объективность»,  в  своих  публичных  выступлениях  стали
возлагать  ответственность  за  расстройство  промышлен¬
ности  целиком  на  рабочие  организации,  видя  в  их  вме¬
шательстве  в  производство  чуть  ли  не  главный  фактор
разрухи.  Именно  такой  смысл  носил  доклад  Прокопо¬
вича  на  Государственном  совещании  12  августа,  раз¬
глагольствовавшего  об  «анархических  выступлениях»
рабочих,  их  «незаконном»  вмешательстве  в  управление
предприятиями  и  т.  п.2
 Главный  удар  Временное  правительство  в  соответ¬
ствии  с  волей  монополистов  стремилось  нанести  по  фаб-
завкомам.  Одним  из  первых  в  поход  против  них  двину¬
лось  министерство  путей  сообщения.  От  его  имени
товарищ  министра  Устругов  поставил  перед  Экономиче¬
ским  советом  вопрос  об  «урегулировании»  деятельности
комитетов,  открыто  солидаризируясь  с  наглыми  требо¬
ваниями  администрации  железных  дорог  об  их  устране¬
нии  на  транспорте  во  избежание  его  «дезорганизации».
Мотивируя  свое  предложение,  он  заявил,  что  все  зло
на  транспорте  в  рабочих  комитетах3.  Предложения
Устругова  поддержал  товарищ  морского  министра  Ку¬
пель,  заявивший  о  необходимости  издать  постановле¬
ние  о  недопустимости  вмешательства  железнодорож¬
ных  комитетов  в  дело  управления  дорогами  и  об
уголовном  преследовании  комитетов  в  случае  вмеша¬
тельства  4.
 1  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  17—18;  №  5,  стр.  12.
 2  См.  «Государственное  совещание»,  стр.  28—29.
 3  СОЭС  №  1,  21  июля  1917  г.,  стр.  6—7;  №  2,  22  июля  1917  г.,
стр.  7;  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  32.
 4  СОЭС  №  6,  3  августа  1917  г.,  стр.  2.
 271

Все  эти  выступления  высокопоставленных  деятелей
правительства  не  были  голословными.  Одновременно  на
железнодорожные  комитеты,  их  членов  и  руководителей
обрушивается  град  репрессий  К
 Необходимо  пояснить,  почему  именно  железнодорож¬
ные  комитеты  стали  объектом  первого  удара  контррево¬
люционной  буржуазии.  Вынашивая  планы  разгрома  ра¬
бочего  класса,  контрреволюция  хотела  иметь  свободу
действий  и  маневра.  Для  этого  ей  нужно  было  подчи¬
нить  своему  контролю  армию  железнодорожников,  дер¬
жавших  в  своих  руках  жизненные  артерии  страны.
 Резко  агрессивно  против  рабочих  организаций,  пре¬
жде  всего  против  фабзавкомов,  было  настроено  мини¬
стерство  торговли  и  промышленности.  Оно  также  выска¬
залось  за  радикальные  меры  против  них.  Так,  Паль¬
чинский  в  своих  предложениях  по  поддержанию  и
развитию  добычи  топлива  в  Донбассе,  внесенных
31  июля  в  Экономический  совет,  предусматривал  упразд¬
нение  рудничных  рабочих  комитетов  путем  замены  их...
органами  местного  самоуправления2.  Всяческие  угрозы
по  адресу  рабочих  и  их  организаций  от  имени  двух
министерств  —  промышленности  и  торговли  и  труда  —
расточал  на  Государственном  совещании  Прокопович3.
 С  конца  августа  правительственное  наступление  на
фабзавкомы  вступает  в  новую  фазу.  Оно  ведется  по  еди¬
ному  плану  с  участием  всех  экономических  ведомств  и
синхронно  с  наступлением  монополистического  капи¬
тала.  Напомним,  что  это  было  время  выступления  Кор¬
нилова.
 Роль  главной  ударной  силы  по  этому  плану  была
отведена  «социалистическому»  министерству  труда.  Ми¬
нистр  труда  Скобелев  «двинул  на  рабочий  класс  Рос¬
сии,—  писал  «Рабочий  путь»,  —  рать  циркулярных  лист¬
ков,  восстанавливающих  на  заводах  и  фабриках  дикта-
туру  предпринимателя»4.  22  августа  Скобелев  довел
«до  всеобщего  сведения»  свой  циркуляр,  которым  «разъ¬
яснялось»,  что  право  приема  и  увольнения  рабочих  и
служащих  принадлежит  владельцам  предприятий  и  что
 1  См.  «Государственное  совещание»,  стр.  170;  А.  Таняев,  указ.
соч.,  стр.  90.
 2  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г,  стр.  22.
 3  См.  «Государственное  совещание»,  стр.  29.
 4  «Рабочий  путь»  №  2,  5  сентября  1917  г.
 272

удаление  заподозренных  рабочими  в  саботаже  админи¬
стративных  лиц  в  случае  несогласия  предпринимателей
может  состояться  только  по  постановлению  заводского
совещания.  За  нарушение  этих  правил  виновные  под¬
лежали  «законной  ответственности»,  в  том  числе  уго¬
ловной  К  Спустя  неделю,  28  августа,  он  обнародовал
новый  циркуляр,  в  котором  под  завесой  «революцион¬
ных»  фраз  о  долге  рабочих  устанавливались  новые  нача¬
ла  деятельности  фабзавкомов:  запрещался  созыв  собра¬
ний  рабочих  и  заседаний  комитета  в  рабочее  время
(«за  исключением  не  терпящих  отлагательства  слу¬
чаев»);  администрации  предприятий  вменялось  в  обя¬
занность  не  допускать  собраний  рабочих  «как  нанося¬
щих  ущерб  производству»  в  рабочее  время,  производя
за  пропуск  рабочего  времени  соответствующие  вы¬
четы  2.
 Трудно  представить  себе  большую  нелепость,  чем
этот  циркуляр.  В  обстановке  революции  с  ее  бурной  и
напряженной  политической  жизнью,  заполненной  ярост¬
ной  борьбой,  митингами  и  собраниями,  люди,  считавшие
себя  революционерами  и  даже  социалистами,  решили
регламентировать,  а  по  существу  уничтожить  свободу
рабочих  собраний!
 Обращает  на  себя  внимание,  что  даже  сами  руково¬
дители  министерства  труда  не  могли  (или  не  хотели)
скрывать,  что  циркуляры  Скобелева  были  изданы  «в  от¬
вет  на  бесчисленные  запросы  промышленников  относи¬
тельно  прав  заводских  комитетов»3.
 Контрреволюционное  назначение  и  сущность  скобе-
левских  циркуляров  были  тогда  же  исчерпывающе  рас¬
крыты  в  резолюциях  рабочих  организаций.  III  конфе¬
ренция  фабзавкомов  Петрограда  в  специальной  резолю¬
ции  от  10  сентября  по  поводу  похода  на  фабзавкомы
отметила,  что  эти  циркуляры,  ограничивая  свободу
собраний  и  запрещая  заседания  комитетов  в  рабо¬
чее  время,  грозят  «разрушить  эти  комитеты»  и  одно¬
 1  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  136,  22  августа
1917  г.
 2  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  пред¬
приятий  Петрограда»  т.  1,  стр.  165,  док.  135.  Как  бы  в  насмешку  над
рабочими  циркуляр  был  издан  от  имени  отдела  охраны  труда  ми¬
нистерства.
 3  См.  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  18.
 16  П.  В.  Волобуев
 273

временно  наносят  удар  по  работе  всех  других  рабочих
организаций.  В  резолюции  правильно  отмечалось,  что
циркуляр  Скобелева  от  28  августа  был  издан  с  прямым
нарушением  закона  от  23  апреля  о  фабзавкомах,  для
разъяснения  которого  он  предназначался  *.  К  примеру,
законом  от  23  апреля  было  установлено,  что  рабочие
собрания  созываются  комитетом  «по  общему  правилу»
в  нерабочее  время,  а  определение  времени  и  порядка  ра¬
боты  самого  комитета  было  предоставлено  на  усмотрение
комитета  (ст.  7,  14)  2.  Циркуляр  же  от  28  августа  анну¬
лировал  последний  пункт.
 Что  касается  циркуляра  от  22  августа,  то  он,  узакони¬
вая  исключительное  право  предпринимателя  на  наем  и
увольнение  рабочих  и  служащих,  означал  выдачу  их  на
расправу  озлобленным  капиталистам.  По  форме  и  по
существу  он  провозглашал  ликвидацию  важнейшего  за¬
воевания  фабзавкомов  —  права  контроля  за  наймом  и
увольнением  рабочих  и  служащих.
 Рабочий  класс  единодушно  осудил  эти  циркуляры
министерства  труда,  расценив  их  как  «прямое  престу¬
пление  против  революции»,  и  потребовал  их  немедлен¬
ной  отмены3.
 Как  и  следовало  ожидать,  буржуазия  горячо  отклик¬
нулась  на  появление  циркуляров  Скобелева.  Они  под¬
няли  ее  дух  в  борьбе  против  рабочего  движения,  воору¬
жив  «законным  основанием»  для  противодействия  дея¬
тельности  рабочих  организаций.  По  этому  поводу  на
заседании  Московского  Совета  профсоюзов  было  отме¬
чено,  что  «циркуляр  Скобелева  дал  мужество  фабрикан¬
там  начать  решительный  поход  против  фабрично-завод¬
ских  комитетов»4.  Предпринимательские  организации
тотчас  выступили  с  рекомендациями  своим  членам  дей¬
ствовать  в  соответствии  со  скобелевскими  циркулярами.
Так,  5  сентября  с  этой  целью  к  обществам  заводчиков
и  фабрикантов  со  специальным  циркулярным  письмом
обратился  президиум  Всероссийского  союза  обществ
заводчиков  и  фабрикантов5.  Неоднократно  с  «руководя¬
 1  См.  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  27.
 2  СУ  1917  №  100,  ст.  551.
 3  См.  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  28.
 4  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  162,  л.  5.  Протокол  заседания  от
25  сентября  1917  г.
 5  ЦГИА,  ф.  126,  оп.  1,  д.  3,  л.  19,  37.
 274

щими  указаниями»  по  вопросу  об  ограничении  прав  фаб¬
завкомов  рамками  закона  от  23  апреля  и  циркуляров
Скобелева  обращалось  к  своим  членам  Петроградское
общество  заводчиков  и  фабрикантов  1.
 Многие  предприниматели  использовали  «столь  лю¬
безный  циркуляр  «социалиста»  Скобелева»  (по  выраже¬
нию  завкома  завода  «Вулкан»)  2,  чтобы  усилить  натиск
на  рабочих,  прекратить  оплату  членов  фабзавкомов,
ограничить  их  деятельность  и  восстановить  свои  пошат¬
нувшиеся  позиции  на  производстве3.
 Вне  всякого  сомнения,  скобелевские  циркуляры  в  той
или  иной  мере  затруднили  работу  фабзавкомов  и  тем  на¬
несли  вред  рабочему  движению.  Однако  они  в  конечном
счете  не  достигли  цели,  ибо  рабочий  класс  сумел  моби¬
лизовать  свои  силы  в  защиту  своих  организаций  и
отстоять  их.
 В  результате  отпора  рабочих  поход  капиталистов
и  Временного  правительства  на  фабзавкомы  к  концу
сентября  закончился  полным  провалом4.  У  промыш¬
ленников  не  оказалось  «реальных  средств»,  как  вы¬
нуждено  было  констатировать  районное  совещание  за¬
водчиков  и  фабрикантов  Выборгской  стороны,  чтобы  за¬
ставить  фабзавкомы  считаться  с  какими  бы  то  ни  было
циркулярами5.
 1  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных
предприятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  199—200,  док.  70;  ЦГИАЛ,
ф.  150,  оп.  1,  д.  683,  л.  12—15.  Любопытно,  что  петроградские  завод¬
чики  оказались  «добрее»  Скобелева,  допустив  работу  части  членов
фабзавкомов  в  комитете  в  рабочее  время  (ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,
д.  683,  л.  14  об.).
 2  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  пред¬
приятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  201,  док.  172.
 3  Там  же,  стр.  194,  201,  док.  162,  172;  ГИАЛО,  ф.  1882,  оп.  1,
д.  110,  л.  38;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  6—8.
 4  В  нашей  литературе  имеются  две  взаимоисключающие  точки
зрения  на  последствия  скобелевских  циркуляров  для  рабочего
движения.  А.  И.  Василькова  считает,  что  они  нанесли  «тяжелый
удар  фабзавкомам»  (А.  Василькова,  Рабочий  контроль  над  произ¬
водством  (февраль  —  октябрь  1917  г.).  «Вопросы  истории»  №  10,
 1947,  стр.  59).  А.  В.  Венедиктов  же  пришел  к  выводу,  что  скобелев¬
ские  циркуляры,  по  крайней  мере  в  Петрограде,  «повисли  в  воз¬
духе»  (Л.  В.  Венедиктов,  указ.  соч.,  стр.  67).  Думается,  что  истина
находится  где-то  посредине  между  этими  точками  зрения,  что  мы  и
попытались  показать  выше.
 6  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных
предприятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  199—200,  док.  170.
 18*
 275

Однако,  несмотря  на  многочисленные,  по  признанию
министерства  труда,  протесты  против  циркуляров  \  пра¬
вительство  не  захотело  отменить  их,  боясь  вызвать  не¬
довольство  буржуазии.  Последняя  была  настроена  край¬
не  непримиримо.  В  частности,  когда  министерство  тру¬
да,  напуганное  бурной  реакцией  рабочих  масс  против
скобелевских  циркуляров,  попыталось  по-бонапартист-
ски  их  задобрить,  дав  22  сентября  указание  о  необходи¬
мости  оплачивать  членов  фабзавкомов,  то  оно  получило
отпор  со  стороны  Главного  комитета  объединенной  про¬
мышленности.  Комитет  признал  указание  министерства
незаконным  и  по  сути  дела  предложил  (16  октября)
предпринимателям  не  выполнять  его2.
 Этот  случай  лишний  раз  показывает,  как  низко  ко¬
тировалось  министерство  труда  за  несколько  дней  до
свержения  Временного  правительства  не  только  у  рабо¬
чих  (давно  убедившихся,  что  «министерство  «охраны
труда»  фактически  превратилось  в  министерство  охраны
капиталистических  интересов»)  3,  но  и  у  капиталистов.
 Незадолго  до  своей  «смерти»  министерство  труда  за¬
нялось  подготовкой  нового  удара  по  фабзавкомам.  По
сообщению  предпринимательских  кругов,  оно  усиленно
подготовляло  «общий  устав  для  рабочих  комитетов»
взамен  выработанных  самими  рабочими4.  Нет  основа¬
ний  сомневаться  в  антирабочем  характере  этого,  к  сча¬
стью,  не  родившегося  меньшевистского  детища.
 Министерство  торговли  и  промышленности  также
приняло  участие  в  качестве  вспомогательной  силы  в  по¬
ходе  на  фабзавкомы.  23  августа  на  Урал  окружному
инженеру  горного  надзора,  в  ведении  которого  находил¬
ся  Богословский  горный  округ,  была  направлена  ин¬
струкция  о  порядке  регулирования  взаимоотношений  ме¬
жду  предпринимателями  и  рабочими.  Став  целиком  на
точку  зрения  правления  Богословского  общества  о  при¬
чинах  расстройства  работ  в  округе,  министерство  оправ¬
дывало  все  действия  правления  и  предлагало  «разъяс¬
нить  рабочим»,  что  в  «интересах  рабочих  (!)  и  спасения
промышленности»  недопустимо  «какое-либо  вмешатель¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  114,  л.  17.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  14,  17.
 3  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  пред¬
приятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  171,  док.  142.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  82.
 276

ство  рабочих  и  служащих  в  управление  частными  пред¬
приятиями»,  а  также  «насильственное»  удаление  отдель¬
ных  лиц  административно-технического  состава1.  А  вна¬
чале  сентября  эта  инструкция  была  разослана  для  ру¬
ководства  и  исполнения  всем  фабричным  инспекторам  и
окружным  горным  инженерам2.
 Последней  крупной  попыткой  правящих  кругов  огра¬
ничить  деятельность  фабзавкомов  и  восстановить  «хо¬
зяйские  права»  предпринимателя  на  призводстве  было
выступление  Особого  совещания  по  обороне  с  известным
уже  нам  проектом  «правил»  о  порядке  урегулирования
конфликтов  на  особо  важных  для  «обороны»  предприя¬
тиях.  Любопытно,  что  эти  «правила»,  поддержанные
Главным  экономическим  комитетом,  уже  не  покушались
на  само  существование  фабзавкомов,  а,  наоборот,  при¬
знавали  их  единственным  представительством  рабочих  и
гарантом  соблюдения  достигнутого  «умиротворения»  на
предприятиях  при  условии  невмешательства  в  дела  ад¬
министрации  3.
 Окончательно  разрешила  вопрос  о  правах  фабзавко¬
мов  в  пользу  рабочего  класса  Октябрьская  революция.
«Положением  о  рабочем  контроле»  от  14  ноября  1917  г.
были  отменены  все  законы  и  циркуляры  Временного
правительства,  стеснявшие  деятельность  фабзавкомов4.
 Не  оставлены  были  без  внимания  Временного  прави¬
тельства  и  профсоюзы.  Еще  в  конце  июня  оно  приняло
постановление  о  регистрации  союзов  в  окружных  судах.
Этот  шаг  означал  попытку  установить  над  ними  поли¬
тический  контроль.  Но  когда  ряд  боевых  профсоюзов
(в  Киеве,  Ревеле  и  т.  п.),  желая  получить  права  юриди¬
ческого  лица,  обратились  с  просьбой  о  регистрации,  то
натолкнулись  на  оттяжки  и  крючкотворство,  т.  е.  на
фактический  отказ  судейских  чиновников  в  регистра¬
ции5.
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  555—557,
док.  331.
 2  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  196—198;  «Горнозаводское  дело»  №  32—33,  1917,  стр.  16237—
16238.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  562—563,
док.  337;  ОГЭК  №  26,  22  сентября  1917  г.,  стр.  6,  9—10.
 4  См.  «Рабочий  контроль  и  национализация  промышленных  пред¬
 приятий  Петрограда»,  т.  I,  стр.  235,  док.  202.
 6  См.  «Рабочий  путь»  Кв  33,  И  октября  1917  г.
 277

Осенью  министерство  труда  замахнулось  и  на  за¬
воеванную  рабочим  классом  свободу  стачек.  Оно  при¬
ступило  к  выработке  законопроекта  об  обязательном
арбитраже  при  трудовых  конфликтах,  сводившего  на  нет
право  на  стачки.  «Рабочий  путь»  справедливо  характе¬
ризовал  этот  замысел  как  неумный,  но  наглый  вызов
рабочему  классу  К
 Картина  борьбы  Временного  правительства  против
демократических  прав  и  свобод  рабочих  организаций
была  бы  неполной,  если  бы  мы  не  осветили  практики
вмешательства  его  органов  в  конфликты  труда  и  капи¬
тала.  Вмешавшись  в  затяжной  и  острый  конфликт  в  ко¬
жевенной  промышленности  Москвы,  руководители  мини¬
стерства  труда  сразу  же  стали  на  сторону  предпринима¬
телей.  По  спорному  вопросу  о  найме  и  увольнении
рабочих  сначала  Скобелев  (20  августа),  а  затем  Гвоздев
(29  августа)  предложили  борющимся  сторонам  формулу,
разъясняющую  этот  вопрос,  по  словам  одного  из  завод¬
чиков,  «в  пользу  неотъемлемых  прав  предпринимате¬
лей»2.  Вместе  с  тем  они  вынуждены  были  включить  в
свою  формулу  и  некоторые  гарантии  от  произвола
хозяев  (предоставление  заводским  комитетам  права  в
определенный  срок  опротестовывать  увольнение  рабочих
и  передавать  дела  в  примирительную  камеру).  Забасто¬
вавшие  рабочие,  желая  мирно  закончить  стачку  и  не
дать  предлога  для  буржуазной  клеветы  о  «нежелании»
работать,  заявили  о  своем  согласии  на  формулу  Скобе¬
лева—  Гвоздева,  хотя,  разумеется,  она  их  далеко  не
удовлетворяла3.  Однако  агрессивно  настроенные  пред¬
приниматели  в  лице  общества  владельцев  кожевенных
заводов,  поддержанные  Московским  и  Петроградским
обществами  заводчиков  и  фабрикантов,  отвергли  «при¬
мирительные»  предложения  Скобелева  и  Гвоздева  и  со¬
рвали  возможность  соглашения.  Они  нашли  их  нахо¬
дящимися  «в  прямом  противоречии  с  законами  о  про¬
мышленном  труде»  и  циркуляром  Скобелева  от  22  ав¬
 1  См.  «Рабочий  путь»  №  42,  21  октября  1917  г.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1894,  л.  27.  Формула  Скобелева  начина¬
лась  со  слов:  «Наем  и  увольнение  производится  администрацией»,
а  Гвоздева:  «Наем  и  увольнение  рабочих  производится  исключи¬
тельно  администрацией»  (ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  408,  л.  50).
 3  См.  «Исторический  архив»  №  6,  1957,  стр.  68,  69,  док.  7,  8;
ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  408,  л.  50.
 278

густа  и  решили,  по  свидетельству  представителя  кож-
заводчиков,  «в  вопросе  о  найме  и  увольнении  твердо
стоять  на  почве  циркуляра  бывшего  министра  труда
Скобелева»1.  За  их  спиной  стоял  Главный  комитет  объ¬
единенной  промышленности,  телеграфировавший  4  ок¬
тября  в  Москву,  что  «формула  Скобелева—Гвоздева
неприемлема.  Соглашение  в  этой  форме  недопустимо.
Вопрос  о  найме  и  увольнении  должен  быть  изъят  из  со¬
глашения,  так  как  он  разрешен  существующими  зако¬
нами»2.
 Как  видим,  министерство  труда  пожинало  плоды  сво¬
ей  собственной  политики  соглашательства  и  попусти¬
тельства  буржуазии.
 Только  под  угрозой  секвестра  предприятий  по  поста¬
новлению  Совета  (с  таким  требованием  к  Московскому
Совету  рабочих  депутатов  обращались  рабочие  коллек¬
тивы  Москвы)  заводчики  вынуждены  были  22  октября
пойти  на  соглашение  с  профсоюзом  кожевников3.
 Такую  же  тактику  ублаготворения  капиталистов  за
счет  кровных  интересов  рабочих  проводило  министер¬
ство  труда  и  при  вмешательстве  в  конфликт  в  бакинской
нефтяной  промышленности.  Приезд  Скобелева  в  Баку
в  начале  августа  для  участия  в  «примирении»  сторон  и
телеграфные  обращения  Гвоздева  преследовали  цель
предотвратить  забастовку  бакинских  рабочих,  ставшую
неизбежной  после  отказа  обоих  союзов  нефтепромыш¬
ленников  от  условий  коллективного  договора.  Уступок
оба  они  фактически  добивались  только  от  рабочих.
Активно  противодействовал  закреплению  в  договоре
прав  фабзавкомов  на  контроль  за  наймом  и  увольне¬
нием  рабочих  также  краевой  комиссар  труда  меньше¬
вик  И.  Рамишвили.  Нефтепромышленники  сдались  и
согласились  2  октября  подписать  коллективный  договор
только  после  блестяще  проведенной  рабочими  Баку  под
руководством  большевиков  забастовки4.  Как  сообщал
 1  «Исторический  архив»  №  6,  1957,  стр.  68,  69,  док.  7,  8;  ЦГВИА,
ф.  369,  оп.  16,  д.  408,  л.  50;  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  114,  л.
14  об.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  13  об.
 3  «Исторический  архив»  №  6,  1957,  стр.  79—81,  док.  22,  23,  25.
Часть  кожзаводчиков  приняла  условия  рабочих  еще  раньше,  выйдя
из  общества  кожзаводчиков.
 4  См.  А.  Н.  Гулиев,  умЭ-.  сдч,,  стр.  110,  115,
 279

«Рабочий  путь»,  право  фабзавкомов  на  контроль  за
приемом  и  увольнением  было  декретировано  краевой
властью  К
 Подводя  итог  мужественной  борьбе  бакинских  рабо¬
чих  за  свои  права,  С.  Г.  Шаумян  с  полным  основанием
писал:  «Победа  бакинских  рабочих  есть  поражение  со¬
глашателей,  шесть  месяцев  мучивших  пролетариат»2.
 Особую  предупредительность  проявляли  органы  Вре¬
менного  правительства  в  отношении  иностранных  капи¬
талистов,  действовавших  в  России.  Показательно,  что,
когда  Всероссийский  союз  трудящихся  «Компании  Зин¬
гер»,  не  добившись  от  заправил  этой  американской  фир¬
мы  признания  своих  правовых  и  материальных  требо¬
ваний  и  поставленный  перед  фактом  локаута,  обра¬
тился  за  помощью  в  министерство  труда,  то  фактически
не  получил  от  него  ничего,  кроме  неопределенных  обе¬
щаний  да  предложения  прекратить  забастовку.  В  рабо¬
чих  кругах  справедливо  указывали,  что  органы  Времен¬
ного  правительства  опасались  вмешиваться  в  конфликт
между  рабочими  и  служащими  «Компании  Зингер»  и  ее
правлением,  дабы  не  вызвать  недовольства  американ¬
ских  акционеров  3.
 Практика  «урегулирования»  конфликтов  между  тру¬
дом  и  капиталом  была,  таким  образом,  всецело  подчи¬
нена  охране  интересов  капитала.
 Правительственные  органы  рьяно  поддерживали  ка¬
питалистов  и  по  такому  вопросу,  как  удаление  с  пред¬
приятий  отдельных  лиц  администрации.  Объявив  реши¬
тельную  борьбу  рабочим,  капиталисты,  как  никогда
ранее,  нуждались  в  «верных  людях».  Поэтому  в  обра¬
щениях  в  правительственные  органы  на  все  лады  дока¬
зывалось,  например  в  письме  Союза  представителей
металлургической  и  железоделательной  промышленно¬
сти  министру  труда  от  7  августа,  что  «удаленные  лица
во  многих  случаях  не  только  необходимы,  но  даже  неза¬
менимы»4.  Капиталистами  было  выдвинуто  требование
о  немедленном  возвращении  и  восстановлении  в  долж¬
 1  См.  «Рабочий  путь»  №  29,  б  октября  1917  г.
 2  «Рабочий  путь»  №  29,  б  октября  1917  г.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  462,
467—468,  471,  док.  257,  261.
 4  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  5  об.
 280

ностях  удаленных  мастеров,  управляющих  и  других
начальствующих  лиц.  В  том  же  письме  содержалась  «по¬
корнейшая  просьба»  к  министру  труда  «сделать  распо¬
ряжение,  чтобы  районные  комиссары  труда  потребо¬
вали  восстановления  вышеозначенных  лиц  (т.  е.  уда¬
ленных.—  Я.  В.)  в  их  правах  и  обязанностях»1.
 Министерство  не  стало  затруднять  себя  выяснением
подлинных  мотивов  изгнания  рабочими  особо  ненавист¬
ных  им  представителей  хозяйской  администрации,  а
вслед  за  капиталистами  огулом  объявило  все  подобного
рода  акты  проявлением  «насилия»  и  «анархии»2.  Носил
у  правительственных  органов  на  местах  для  реаль¬
ной  помощи  капиталистам  не  было.  Поэтому  на  прак¬
тике  министерству  труда  приходилось  выступать  перед
рабочими  либо  с  угрозами  репрессий,  либо  чаще  всего
в  качестве  ходатая  капиталистов  по  делам  удаленных
административно-технических  работников.  Вот  типичный
пример.  17  августа  отдел  взаимоотношений  труда  и  ка¬
питала  министерства  в  ответ  на  ходатайство  Союза
представителей  металлургической  и  железоделательной
промышленности  о  восстановлении  всех  удаленных  «от¬
ветственных  служащих»  сообщил  харьковскому  област¬
ному  комиссару  труда,  что  отдел  «считал  бы  очень  же¬
лательным  возвращение  на  заводы  опытного  (?)  тех¬
нического  персонала»,  и  предложил  ему  «по  мере
обращения»  к  нему  по  этому  вопросу  промышленников
«оказывать  в  этом  всяческое  содействие,  организуя  для
этой  цели  примирительные  камеры».  Характерно,  однако,
что  отдел  признал  восстановление  удаленных  лиц  «вла¬
стью  комиссара»  неудобным  (!),  так  как  это  могло  бы
лишь  «вызвать  новые  столкновения...  и  преследуемая
цель  не  была  бы  достигнута»3.  Представители  власти
на  местах  «по  тактическим  соображениям»,  как  выра¬
зился  один  из  них,  старались  действовать  через  прими¬
рительные  камеры,  чтобы  не  мытьем,  так  катаньем
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  5  об.
 2  «Государственное  совещание»,  стр.  29.  Характерно,  что  когда
местные  Советы  рабочих  депутатов  или  комиссары  труда  прове¬
ряли  -  обоснованность  жалоб  промышленников  на  «насилия»  и
«эксцессы»,  то,  как  правило,  они  не  подтверждались  и  оказывались
ложными  (ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  558,  л.  7;  ЦГАОР,  ф.  6978,  оп.  1,
д.  381,  л.  2).
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  5  об.
 281

добиться  возврата  на  заводы  изгнанных  рабочими  чрез¬
мерно  ретивых  администраторов  1.  Но  больших  успехов
в  этом  отношении  достигнуто  не  было  из-за  сопротив¬
ления  рабочих  организаций.
 В  связи  с  новой  волной  конфликтов  на  правовой  и
экономической  почве  министерство  труда  попыталось
было  вновь  вдохнуть  жизнь  в  примирительные  камеры,
но  не  нашло  понимания  со  стороны  монополистической
буржуазии,  которая,  взяв  курс  на  разрыв  «мирных»  де¬
ловых  отношений  с  рабочим  классом,  все  больше  игно¬
рировала  примирительные  органы2.
 Откровенно  пробуржуазная  политика  Временного
правительства,  и  в  частности  министерства  труда,  в  от¬
ношении  рабочих  организаций,  их  активнейшее  участие
в  попытках  контрреволюции  лишить  рабочий  класс  де¬
мократических  прав  и  свобод  на  производстве  лишь
ускорили  их  саморазоблачение  в  глазах  рабочих.
 §  5.  Буржуазия  в  борьбе  с  экономическими
требованиями  рабочего  класса
 Одновременно  с  наступлением  на  права  рабочих
организаций  монополистический  капитал  развернул
яростное  наступление  на  жизненный  уровень  рабочего
класса.  Главными  объектами  этого  наступления  были
8-часовой  рабочий  день  и  заработная  плата  рабочих.
8-часовой  рабочий  день  был  открыто  объявлен  капи¬
талистами  одной  из  основных  причин  упадка  производи¬
тельности  труда  рабочих  и  уменьшения  выработки
промышленной  продукции.  Тот  же  «грех»  —  понижение
производительности  труда  —  был  поставлен  в  вину  ра¬
бочим  за  добытое  ими  в  тяжелой  борьбе  известное  по¬
вышение  заработной  платы.  «По  мнению  представите¬
лей  промышленности,  —  заявлял  Н.  Н.  Кутлер,  —  корен¬
ной  причиной»  упадка  производительности  труда  явился
быстрый  и  нарушающий  «разумные  пределы»  (?)  рост
заработной  платы.  Рабочие,  получая  «большое  количе¬
ство  денег»,  не  желали  якобы  трудиться  интенсивно  и
 1  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  640,  л.  6—7.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  532—533,
док.  311;  ЦГАОР,  ф.  5469,  оп.  1,  д.  4,  л.  16.
 282

сверх  восьми  часов1.  Совет  съезда  горнопромышленни¬
ков  Юга  России  в  свою  очередь  утверждал,  будто  зара¬
ботки  рабочих  достигли  такой  высоты,  что  «уровень  их
не  соответствует  даже  бешеным  ценам  на  продукты  по¬
требления»  2.
 Стереотипность  обвинений  в  адрес  рабочего  класса
по  обоим  вопросам  —  о  8-часовом  рабочем  дне  и  зара¬
ботной  плате  —  имела  под  собой  глубокие  политические
и  экономические  основания.  Производительность  тру¬
да—  это  была  та  козырная  карта  буржуазии,  которой,
казалось  ей,  она  сумеет  побить  в  конце  концов  проле¬
тариат.  Поскольку  падение  производительности  труда
задевало  все  слои  народа,  обрекая  их  на  недостаток
товаров  и  дороговизну,  буржуазия  рассчитывала  исполь¬
зовать  это  обстоятельство  для  того,  чтобы,  выставив
единственным  виновником  ее  падения  рабочих,  идейно
развенчать  пролетариат  в  глазах  народных  масс  как
вождя  революции.  В  своей  печально  знаменитой  речи
на  II  Всероссийском  торгово-промышленном  съезде
П.  П.  Рябушинский  утверждал,  будто  бы  «весь  рабочий
класс  не  исполнил  своего  основного  долга  перед  русским
государством»  и  что  Советы  рабочих  депутатов  не  име¬
ют  права  претендовать  «на  первенствующую  и  руково¬
дящую  роль  в  России»,  ввиду  того  что  рабочие  понизили
за  время  революции  производительность  своего  труда  3.
 Связав  воедино  вопросы  о  продолжительности  рабо¬
чего  дня  и  уровне  заработной  платы  с  вопросом  произ¬
водительности  труда,  буржуазия  попыталась  решить  их
одновременно.  Ее  замыслы  относительно  ликвидации
8-часового  рабочего  дня  достаточно  откровенно  сформу¬
лировал  Кутлер,  выступивший  в  Экономическом  совете
с  требованием  «не  узаконить  в  настоящее  время  окон¬
чательно  8-часовой  рабочий  день»,  а,  напротив,  увели¬
чить  его  продолжительность4.  Это  требование  было  под¬
держано  почти  всеми  ведущими  предпринимательскими
организациями.  Так,  состоявшийся  в  августе  Всероссий¬
ский  съезд  сахарозаводчиков  в  своей  резолюции  заявил
 1  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  25,  27;  «Государственное  со¬
вещание»,  стр.  258.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  194,  док.  79.
 3  См.  «Второй  Всероссийский  торгово-промышленный  съезд»,
стр.  5.
 4  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  26.
 283

о  необходимости  «упразднения  8-часового  рабочего
дня»  1.  Аналогичное  решение  вынесло  в  сентябре  Обще¬
ство  фабрикантов  хлопчатобумажной  промышленности,
признав  необходимым  «немедленное  увеличение  продол¬
жительности  рабочего  дня  во  всех  отраслях  промышлен¬
ности»  2.
 Была  предпринята  попытка  не  допустить  перехода
на  8-часовой  рабочий  день  в  тех  производствах,  где  еще
сохранялся  прежний,  9—10-часовой,  рабочий  день
(доменное,  вспомогательные  производства  на  шахтах
и  т.  п.).  Союз  представителей  металлургической  и  же¬
лезоделательной  промышленности  26  сентября  вынес
постановление,  в  котором  по  сути  дела  запретил  сво¬
им  членам  соглашаться  на  введение  8-часового  рабочего
дня,  обязав  их  прибегать  в  таких  случаях  к  закрытию
заводов.  Во  исполнение  этого  постановления  заводо¬
управления  ряда  металлургических  заводов  Юга,  ссы¬
лаясь  на  возможность  сокращения  производительности,
предъявили  рабочим  ультиматум,  требуя  от  них  под
угрозой  закрытия  заводов  отказа  от  установления  8-ча¬
сового  рабочего  дня3.  Заводоуправление  Новороссий¬
ского  общества  при  этом  заявляло,  что  «переход  на
восьмичасовую  работу  без  предварительного  детального
рассмотрения  ни  в  коем  случае  допустим  быть  не  мо¬
жет»4.  Яростно  сопротивлялись  установлению  фактиче¬
ского  8-часового  рабочего  дня  для  всех  категорий  ра¬
бочих  и  хозяева  каменноугольных  предприятий  Донбас¬
са5.  Напомним,  что  как  те,  так  и  другие  в  свое  время
(в  конце  марта)  признали  в  принципе  необходимым
введение  8-часового  рабочего  дня.
 Не  будучи  уверены,  что  им  удастся  заставить  рабо¬
чих  отказаться  от  8-часового  рабочего  дня  до  полного
разгрома  революции,  монополисты  решили  первона¬
чально  испробовать  свои  силы  на  служащих.  Они  никак
не  могли  примириться  с  тем,  что  в  революционное  время
 1  «Вестник  сахарной  промышленности»  №  34—37,  1917,  стр.  60.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  211,  док.  85.
 3  См.  там  же,  стр.  539,  540—541,  док.  316,  317—318;  «Борьба  за
власть  Советов  в  Донбассе»,  стр.  150—152,  док.  128.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  540,  док.  317.
 5  См.  «Борьба  за  Советскую  власть  в  Донбассе»,  стр.  91,  док.  73;
«Роб1тничий  контроль  1  нащонал1защя  промисловоеп  на  Украйп»,
стр.  177,  док.  110.
 284

служащие  с  помощью  рабочих  завоевали  6-часовой  ра¬
бочий  день.  В  сентябре  по  заранее  разработанному  и
согласованному  плану  Союз  представителей  металлур¬
гической  и  железоделательной  промышленности  предло¬
жил  своим  членам  установить  с  20  сентября  дофевраль-
ский  рабочий  день  для  служащих,  рассчитав  всех  не
согласных  на  него1.  (Сентябрьская  конференция  про¬
мышленников  Юга  России  перенесла  этот  срок  на  1  но¬
ября).  Как  и  следовало  ожидать,  поход  на  б-ча'совой
рабочий  день  не  дал  предпринимателям  ничего,  кроме
обострения  отношений  со  служащими,  поддержанными
рабочими  организациями.  «Генеральная  репетиция»  уда¬
ра  по  8-часовому  рабочему  дню  не  состоялась.
 Целям  борьбы  против  8-часового  рабочего  дня  слу¬
жила  и  развернутая  буржуазией  кампания  за  повыше¬
ние  производительности  труда  рабочих.  Капиталисты
усиленно  доказывали  невозможность  (т.  е.  невыгод¬
ность)  продолжения  производства  при  данной,  падаю¬
щей  производительности  труда  рабочих2.  Такой  подход,
судя  по  всему,  был  инспирирован  банками.  В  Нижего¬
родском  Совете  рабочих  и  солдатских  депутатов  при  об¬
суждении  положения  дел  на  сормовских  заводах,  на¬
пример,  отмечалось,  что  «банкиры  Сормова  денег  не
дают  главным  образом  вследствие  падения  производи¬
тельности  труда»,  что  по  существу  подтвердил  и  дирек¬
тор  общества  Мещерский3.
 Почти  сразу  после  июльских  дней  наиболее  агрес¬
сивные  монополистические  круги  вроде  хозяев  Богослов¬
ского  и  Верх-Исетского  горных  округов,  Харьковского
паровозостроительного  завода  в  категорической  форме,
под  угрозой  закрытия  заводов  предъявили  рабочим  тре¬
бование  о  немедленном  (в  двухнедельный  или  месячный
срок)  повышении  производительности  труда  до  средне¬
годовых  норм  1916  г.4  В  сентябре  подобное  требование
предъявляется  уже  от  имени  крупнейших  предпринима¬
тельских  организаций.  «В  основу  возможности  продол¬
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  4.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  486—
487,  491,  499,  док.  271,  279,  287.
 3  Там  же,  стр.  481,  483,  док.  268,  269.
 4  См.  там  же,  стр.  487,  499,  док.  272,  287;  «Уральская  правда»
№  20,  5  августа  1917  г.
 285

жения  работы  предприятий  ставится  восстановление
упавшей  производительности  рабочих  и  служащих  до
размеров  хотя  бы  не  ниже  имевших  место  в  1916  г.»  —
читаем  в  резолюции  сентябрьской  конференции  промыш¬
ленников  Юга  России.
 Требуя  от  рабочих  повышения  производительности
труда,  капиталисты,  однако,  палец  о  палец  не  ударили,
чтобы  создать  для  этого  хоть  какие-то  материально-тех¬
нические  предпосылки.  Права  была  газета  уральских
большевиков,  когда  писала  по  поводу  аналогичных  тре¬
бований  предпринимателей,  что  повышение  производи¬
тельности  (за  один  месяц!)  может  произойти  не  иначе
«как  по  щучьему  велению»2.
 Рабочий  класс  разгадал  замыслы  капитала  насчет
повышения  производительности  труда  и  отверг  его  домо¬
гательства,  борясь  одновременно  за  поддержание  произ¬
водства.  Как  указывалось  в  резолюции  общего  собрания
рабочих  Верх-Исетского  завода,  «повысить  произво¬
дительность  завода  до  норм  1916  г.  физически  невоз¬
можно»,  и,  ставя  рабочим  «явно  неприемлемые  требо¬
вания»,  правление  стремится  закрыть  завод3.  Здесь,  как
видим,  подчеркнуто  и  другое  целевое  назначение  требо¬
вания  о  повышении  производительности  труда  —  создать
повод  для  локаута.  Вместе  с  тем  при  заключении  та¬
рифных  договоров  профсоюзы  принимали  на  себя  обя¬
зательства  обеспечить  разумные  нормы  выработки  (пет¬
роградские  и  московские  металлисты  и  др.)  4.
 В  вопросе  о  заработной  плате  рабочих  монополисты
не  только  стремились  воспрепятствовать  дальнейшему
ее  повышению,  но  и  понизить  ее  уровень.  Вновь  и  вновь
приводились  избитые  доводы  о  несоответствии  высокой
заработной  платы  уровню  производительного  труда,  об
истощении  средств  предприятий,  о  пагубности  влияния
роста  заработной  платы  на  дальнейший  рост  товарных
цен  и  т.  д.
 Необходимо  подчеркнуть,  что  упорное  стремление
буржуазии  снизить  заработную  плату  до  предельно  низ¬
кого  уровня  диктовалось  помимо  обычных  причин  по¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  212,  док.  86.
 2  «Уральская  правда»  №  21,  9  августа  1917  г.
 3  См.  «Уральская  правда»  №  20,  5  августа  1917  г.
 4  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  4,  15;  «Московский  ме¬
таллист»  №  4,  1917,  стр.  3.
 286

литическими  расчетами  монополистов  в  их  борьбе  про¬
тив  революционного  движения.  Путиловские  рабочие
справедливо  отмечали  в  одной  из  своих  резолюций,  что
отказ  от  удовлетворения  требований  рабочих  о  повы¬
шении  заработной  платы  в  соответствии  с  вздорожа¬
нием  жизни  имеет  целью  «взять  нас  измором»  1.
 Сразу  же  после  разгрома  июльской  демонстрации
предпринимательские  центры  дали  директиву  не  согла¬
шаться  ни  на  какое  дальнейшее  повышение  заработной
платы2.  Более  того,  некоторые  из  них,  например  Мо¬
сковское  общество  заводчиков  и  фабрикантов,  предло¬
жили  своим  членам  отказаться  от  ранее  данных  обе¬
щаний  повысить  заработную  плату  под  тем  благовидным
предлогом,  что  эти  обязательства  якобы  были  даны
«под  влиянием  угроз  и  насилия»3.  В  свою  очередь  воро¬
тилы  металлургических  и  металлообрабатывающих  мо¬
нополий  выдвинули  идею  аннулирования  всех  прибавок
к  заработной  плате,  сделанных  после  31  мая,  и  замора¬
живания  ее  уровня.  Наиболее  четко  это  требование
было  сформулировано  в  «знаменитых»  богословских
«условиях»  от  31  июля4.
 Повинуясь  команде  своих  руководящих  органов,  ка¬
питалисты  не  только  взяли  курс  на  отказ  в  удовлетво¬
рении  предъявляемых  рабочими  требований  о  повыше¬
нии  заработной  платы5,  но  в  ряде  случаев  предприняли
также  попытки  понизить  ее  номинальные  размеры  (на¬
пример,  на  ряде  каменноугольных  предприятий  Дон¬
басса)  6.
 Новая  волна  экономических  требований  рабочих  в
сентябре,  вызванная  резким  вздорожанием  продуктов
потребления  под  влиянием  удвоения  твердых  цен  на
хлеб,  заставила  монополистические  круги  от  нападения
перейти  к  обороне.  Их  помыслы  свелись  к  тому,  чтобы
не  допустить  повышения  номинальной  заработной  платы,
 1  См.  «Пролетарий»  №  1,  13  августа  1917  г.
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  529,  536,
док.  307,  314;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  18,  л.  60;  д.  58,  л.  63;
ЦГИА,  ф.  48,  оп.  1,  д.  38,  л.  107  об.,  108.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  526,  док.  303.
 4  См.  там  же,  стр.  500,  док.  287.
 5  См.  там  же,  стр.  541,  док.  318;  «Металлист»  №  5,  1917,  стр.  7.
 6  См.  «Борьба  за  власть  Советов  в  Донбассе»,  стр.  11,  док.  90.
 287

хотя  сами  уральские  заводчики  понимали  необходимость
«приблизить  тем  или  иным  способом  заработок  рабочих
к  стоимости  продуктов  потребления»  К  Всероссийский
союз  обществ  заводчиков  и  фабрикантов  22  октября
циркулярно  предписал  своим  членам  любой  ценой  не
допускать  удовлетворения  требований  рабочих2.
 Крайнюю  непримиримость  в  вопросе  о  возможности
повышения  заработной  платы  в  послеиюльский  период
проявили  уральские  и  южные  горнопромышленники,  во¬
ротилы  металлообрабатывающих  заводов  Центра  и
Юга,  а  также  иностранные  предприниматели.  Послед¬
ние,  судя  по  действиям  хозяев  таких  крупных  пред¬
приятий,  как  Франко-Русские  заводы  (Петроград)  и
«Компания  Зингер»,  не  хотели  «работать»,  поскольку
предвиделось  сокращение  размеров  прибылей  до  «нор¬
мальных»3.  Позиция  французского  капитала,  поддер¬
живаемого  французскими  дипломатами,  судя  по  всему,
подогревала  «активно-бойкотистское  и  вызывающее»4,
по  определению  рабочих  организаций,  поведение  мо¬
нополистов  Юга.  Твердый  курс  на  недопустимость  ка¬
кого-либо  повышения  заработной  платы,  проводившийся
в  сентябре  —  октябре  Главным  комитетом  объединенной
промышленности,  отражал  прежде  всего  воинственную
линию  этих  монополистических  кругов5.
 Отсюда  становятся  понятными  причины  особенно
острых  и  длительных  конфликтов  в  Харькове,  Екатерино-
славе  и  ряде  горных  округов  Урала,  возникших  в  после-
нюльский  период  на  почве  борьбы  по  вопросам  зара¬
ботной  платы.  При  заключении  тарифных  договоров
капиталисты  бились  за  каждый  грош.  А  магнаты  южной
промышленности  вообще  отвергли  предложение  мини¬
стра  труда  Гвоздева  о  срочной  выработке  условий  кол¬
лективного  договора  для  Донецко-Криворожского  рай¬
 1  «Борьба  за  победу  Великой  Октябрьской  социалистической
революции  в  Пермской  губернии»,  стр.  366—367,  док.  288.
 2  ЦГИД,  ф.  126,  оп.  1,  д.  4,  л.  117.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  461,  465,  473—
475,  491—492,  494,  док.  256,  258,  263,  279,  282.
 4  ЦГАОР,  ф.  5469,  оп.  1,  д.  4,  л.  15—16.  Журнал  №  3  заседания
ЦК  Правления  Всероссийского  союза  металлистов  от  4  августа
1917  г.
 5  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  439,  л.  1—4,  13—15.  Журнал  ГКОП  от
22  сентября  и  6  октября  1917  г.
 288

она,  не  желая  связывать  себе  руки  и  идти  на  какие-либо
соглашения  с  рабочими  К
 Более  чем  когда-либо  монополистические  круги  в
послеиюльский  период  в  своей  борьбе  против  экономи¬
ческих  требований  рабочего  класса  опирались  на  Вре¬
менное  правительство.  Под  предлогом  повышения  произ¬
водительности  труда  они  поставили  перед  ним  двойную
задачу:  1)  восстановить  продолжительность  рабочего
дня  в  дореволюционных  размерах  и  2)  «приступить  к
известному  урегулированию  и  сокращению  чрезмерной
заработной  платы»2.  Побуждая  правительство  к  более
решительным  действиям,  монополистические  круги  под¬
черкивали,  что  «первой  пробой  власти»  должно  быть
понижение  оплаты  труда  «для  восстановления  связи
между  зарплатой  рабочего  и  производительностью  его
труда»  3.
 Временное  правительство  с  готовностью  взялось  за
решение  задач,  поставленных  перед  ним  капиталом.  Так
же  как  и  монополисты,  его  деятели  «главные  страдания
русской  промышленности»  видели  «в  высокой  оплате
труда  рабочих  и  служащих»,  «в  большом  сокращении
рабочего  времени»,  в  несоответствии  «между  заработ¬
ной  платой  и  производительностью  труда»  (Бернац¬
кий)  4.  При  этом  правительственные  чиновники  стара¬
лись  прикрыться  флагом  объективности.  Так,  Бернац¬
кий,  взявшись  анализировать  в  своем  программном
докладе  в  Экономическом  совете  причины  падения  про¬
изводительности,  демагогически  заявлял,  что  он  дер¬
жится  в  этом  вопросе  «совершенно  объективной  пози¬
ции»  и  не  стремится  доказывать,  что  «все  злоключения
происходят  от  нежелания  русских  рабочих  трудиться».
Но,  отмежевавшись  на  словах  от  мелкотравчатой  бур¬
жуазной  клеветы  по  адресу  рабочего  класса,  он  факти¬
чески  солидаризовался  с  ней,  заявив,  что  в  2/з  случаев
в  падении  производительности  труда  повинны  рабочие,
а  в  7з  —  такие  неблагоприятные  факторы,  как  недостаток
 1  См.  «Известия  Всероссийского  союза  обществ  заводчиков  и
фабрикантов»  №  5,  1917,  стр.  3;  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  9,  д.  41,  л.  436.
 2  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  26—27;  «Государственное  со¬
вещание»,  стр.  258,  259.
 3  «Промышленность  и  торговля»  №  30—31,  1917,  стр.  89.
 4  СОЭС  №  3,  24  июля  1917  г.,  стр.  11—12.
 19  П.  В.  Волобуев
 289

металла  и  топлива1.  Предприниматели  же,  по  Бернац¬
кому,  оставались  невинны  как  младенцы.
 В  действительности  все  было  наоборот:  в  уменьше¬
нии  производительности  труда  были  в  первую  очередь
виновны  капиталисты,  если  не  говорить  об  общих  при¬
чинах  (война,  разруха  и  т.  п.).  Рабочий  класс  в  это
время  являлся  единственной  силой,  боровшейся  за  под¬
держание  производительности  труда.  И  если  по  «вине»
рабочих  происходило  понижение  производительности
труда,  то  в  решающей  степени  оно  было  обусловлено
общим  ухудшением  материального  положения  рабочего
класса,  падением  реальной  заработной  платы,  о  «не¬
померности»  которой  трубили  предприниматели  и  чи¬
новники  2.
 По  вопросу  о  8-часовом  рабочем  дне  Временное
правительство  формально  стояло  на  позиции  признания
его  де-факто.  Оно  еще  не  осмеливалось  прямо  вслед
за  капиталистами  высказаться  за  его  ликвидацию  и
предпринять  в  этом  направлении  законодательные  меры.
Однако  министерские  деятели  не  стеснялись  открыто
осуждать  как  8-часовой  рабочий  день,  так  и  отказ  ра¬
бочих  от  сверхурочных  работ.  Характерно,  что  прави¬
тельство  Керенского  еще  более  нагло  игнорировало  еди¬
нодушное  требование  рабочего  класса  о  декретировании
8-часового  рабочего  дня,  чем  даже  его  предшественни¬
ки.  Оно  оставило  без  внимания  и  запоздалые  проекты
отдельных  хитроумных  деятелей  (вроде  товарища
морского  министра  Кукеля),  предлагавших  «даровать»
рабочему  классу  8-часовой  рабочий  день,  чтобы
этим  получить  право  сковать  его  оковами  милитариза¬
ции3.
 Помимо  министерства  торговли  и  промышленности
активную  борьбу  против  узаконения  8-часового  рабо¬
чего  дня  вело  министерство  путей  сообщения,  руководи¬
тели  которого  добивались  от  Временного  правительства
 1  СОЭС  №  31,  24  июля  1917  г.,  стр.  10—11.
 2  Главную  долю  ответственности  за  падение  производительности
труда  сваливали  на  рабочих  и  эсеро-меныиевистские  лидеры.  Чхеид¬
зе  в  пресловутой  декларации  «революционной  демократии»  от  14  ав¬
густа  на  Государственном  совещании  фактически  причины  пони¬
жения  производительности  относил  «на  счет  нерадения  рабочих»  и
их  «несознательности»  («Государственное  совещание»,  стр.  81).
 3  СОЭС  №  6,  3  августа  1917,  стр.  1.
 290

«не  допускать  ограничения  рабочего  дня  8-мью  часа¬
ми»  К  Не  случайно  именно  на  железных  дорогах  были
предприняты  попытки  его  прямой  отмены2.
 Ничего  не  давая  рабочему  классу  взамен,  Временное
правительство  пыталось  добиться  повышения  произво¬
дительности  труда  рабочих.  На  этом  вопросе  заостряли
внимание  все  министерства  и  ведомства,  имевшие  ка¬
сательство  к  экономической  жизни  страны.  Но  ведущая
роль  в  понуждении  рабочих  к  более  производительному
труду  была  отведена  «социалистическим»  руководите¬
лям  министерства  труда  и  министерства  торговли  и  про¬
мышленности.  Прокопович  и  Гвоздев  от  имени  своих
ведомств  заявили,  что  они  рассматривают  вопрос  о  по¬
вышении  производительности  труда  как  свою  главную
цель,  для  достижения  которой  нужны  «самые  решитель¬
ные  меры»3.  Что  сие  должно  было  означать,  разъяснил
Пальчинский,  предложив  не  останавливаться  для  по¬
вышения  производительности  труда  перед  мерами  «даже
военного  порядка»4.
 Исходя  из  таких  посылок,  подталкиваемое  монопо¬
листическим  капиталом,  Временное  правительство  взяло
курс  на  принудительное  решение  этой  острой  экономи¬
ческой  проблемы.  Первым  шагом  'в  этом  направлении
была  попытка  создания  Особым  совещанием  по  обороне
уже  упомянутого  выше  института  военно-уполномоченных
на  предприятиях,  основной  целью  которых  являлось  бы
принятие  «исключительных  мер»  для  усиления  произ¬
водительности  заводов5.  Другой  мерой,  также  исходив¬
шей  от  Особого  совещания,  был  циркуляр  Пальчин-
ского  от  4  августа  всем  ведомствам  и  заводским  совеща¬
ниям  о  прекращении  выдачи  новых  казенных  заказов
и  аннулировании  невыполненной  части  старых  заказов
на  тех  предприятиях,  на  которых  упала  производитель¬
ность  труда.  Дальнейшее  исполнение  казенных  зака¬
зов  ставилось  в  прямую  зависимость  от  «доведения  в
ближайшее  же  время  производительности  предприя¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  246,  док.  440;
СОЭС  №  1,  21  июля  1917  г.,  стр.  5.
 2  См.  «Государственное  совещание»,  стр.  170.
 3  «Торгово-промышленная  газета»  №  164,  1  августа  1917  г.;
«Финансовая  газета»  №  478,  26  августа  1917  г.
 4  СОЭС  №  5,  31  июля  1917  г.,  стр.  34.
 3  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  380,  л.  189—190.
 19*
 291

тий...  до  пределов,  ранее  достигнутых  ими»  1.  Это  была
явная  попытка  воздействовать  на  рабочих  угрозой  за¬
крытия  заводов  и  безработицы.
 Источники  не  позволяют  дать  уверенный  ответ,  на¬
сколько  удалось  провести  эту  директиву  в  жизнь,  из¬
вестно,  однако,  что  рабочие  организации  стойко  отра¬
жали  все  попытки  свернуть  производство,  прикрываемые
ссылками  на  отсутствие  заказов.
 К  осени  вся  практика  Особого  совещания  по  обороне
в  части  «урегулирования»  конфликтов  свелась  к  предъ¬
явлению  от  имени  совещания  ультиматума  рабочим
организациям  заводов  о  немедленном  повышении  про¬
изводительности  труда  до  «нормальных»,  т.  е.  дорево¬
люционных,  размеров2.
 Не  решившись  на  введение  трудовой  повинности,
органы  Временного  правительства  тем  не  менее  и  в  этом
направлении  пытались  кое-что  сделать.  В  конце  сентя¬
бря  министерства  торговли  и  промышленности  и  труда
по  инициативе  главноуполномоченного  по  топливу  заня¬
лись  разработкой  проекта  «о  законодательной  норми¬
ровке  минимума  числа  выходов  на  работу».  Проектом
предусматривалось  установление  «минимального  числа
выходов  в  качестве  Общей  для  всего  Донецкого  бассей¬
на  меры»  (за  норму  принимался  20—21  выход  при  фак¬
тическом  количестве  в  конце  1916  г.—17  и  летом
1917  г.—  13—15  выходов).  Эта  минимальная  норма
должна  была  иметь  обязательную  силу  и  включаться  в
коллективные  договоры3.
 Односторонне  классовый  подход  Временного  прави¬
тельства  к  такой  серьезной  задаче,  как  подъем  произ¬
водительности  труда,  попытка  решить  ее  исключительно
путем  нажима  на  рабочий  класс,  не  принимая  мер  к
улучшению  его  экономического  положения,  к  упорядоче¬
нию  материально-технического  снабжения  заводов  и,
главное,  к  обузданию  капиталистов  —  саботажников
производства,  не  дали  и  не  могли  дать  каких-либо  по¬
 1  ЦГВИА,  ф.  12642,  оп.  12,  д.  301,  л.  101;  «Экономическое  поло¬
жение  России...»,  ч.  1,  стр.  554,  док.  329.  Циркуляр  был  выработан
«по  согласованию»  с  министерством  труда  (ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  И,
д:  17,  л.  75).
 2  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  492,  562,
док.  280,  337.
 3  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  2,  д.  4-а,  л.  1.
 292

ложительных  результатов.  Производительность  труда
в  промышленности  продолжала  катастрофически
падать.  В  металлургической  промышленности  Юга  Рос¬
сии  выработка  чугуна  на  одного  рабочего  в  1917  г.  пони¬
зилась  почти  на  40%  по  сравнению  с  1916  г.  и  составляла
около  50%  довоенного  уровня.  Значительное  понижение
производительности  труда  имело  место  в  1917  г.  так¬
же  в  металлообрабатывающей,  угольной,  химической,
текстильной  и  в  других  отраслях  промышленности1.
Оценивая  экономические  последствия  падения  произво¬
дительности  труда,  мы  можем  лишь  присоединиться  к
выводу  И.  В.  Маевского  о  том,  что  оно  явилось  крупным
фактором  в  деградации  производительных  сил  страны2.
 Большую  активность  проявило  Временное  правитель¬
ство  в  лице  своих  экономических  ведомств  в  борьбе  с
движением  рабочего  класса  за  повышение  заработной
платы.  Монополисты  требовали  жесткого  государствен¬
ного  регулирования  заработной  платы,  и  правительство
пообещало  им  установить  «твердую»  заработную  плату
в  важнейших  отраслях  промышленности3.  Оценивая  эти
обещания,  центральный  орган  большевистской  партии
тогда  же  отметил:  «На  деле  это  значит  поставить  пре¬
дел  рабочему  в  его  борьбе  с  дороговизной  и  бестоварь¬
ем,  так  цак  благодаря  головокружительному  обесцене¬
нию  денег  понижается  с  каждым  днем  и  реальная  зара¬
ботная  плата»  4.
 Но  в  Зимнем  дворце  явно  переоценили  свои  силы  и
возможности.  Напор  снизу,  со  стороны  революционного
пролетариата,  опрокидывал  все  планы  и  расчеты  правя¬
щих  кругов.  Поэтому  и  в  послеиюльский  период  прави¬
тельству  не  удалось  ни  установить  «твердой»  заработ¬
ной  платы,  ни  создать  органы  для  ее  нормирования,  ни
осуществить  какие-либо  другие  законодательные  меры  в
этом  направлении.  Тем  не  менее  оно  пустило  в  ход  все
средства,  приложило  огромные  усилия  всего  государ¬
ственного  аппарата,  чтобы  остановить  или  —  на  худой
конец  —  ограничить  рост  заработной  платы.  Сразу  после
 1  См.  И.  Маевский,  Экономика  русской  промышленности  в  усло¬
виях  первой  мировой  войны,  стр.  337—342.
 2  Там  же,  стр.  343.
 3  См.  «Государственное  совещание»,  стр.  29.
 4  «Пролетарий»  №  3,  16  августа  1917  г.
 293

июльских  дней,  воодушевленное  «победой»,  министерство
торговли  и  промышленности  задалось  явно  утопической
целью  —  немедленно  остановить  дальнейшее  повышение
заработной  платы.  Уже  8  июля  товарищ  министра  тор¬
говли  и  промышленности  П.  И.  Пальчинский  в  ответ  на
очередную  жалобу  предпринимательских  организаций
на  рабочих  разразился  грозным  циркуляром  в  адрес
промышленников.  «Всякое  изменение  заработной  платы
без  согласования  с  общим  положением  дел,  —  говори¬
лось  в  нем,  —  вносит  дезорганизацию  в  работу  пред¬
приятий  и  потому  должно  почитаться  вредным  для  обще¬
ственного  спокойствия  (?)  и  для  данного  предприятия».
Воспретив,  в  частности,  предпринимателям  Донбасса
самовольно  повышать  заработную  плату  рабочим  до
окончания  работ  правительственной  комиссии  (Сипайло),
циркуляр  угрожал  предприятиям  лишением  «шансов  на
возмещение  убытков,  вызванных  общим  положением  дел
в  стране»  1  (т.  е.  ростом  заработной  платы  и  дороговиз¬
ной  материалов.  —  Я.  В.).
 Этот  циркуляр,  не  случайно  совпавший  с  началом
наступления  капиталистов  на  рабочий  класс,  приобод¬
рил  предпринимателей,  вселил  в  них  дух  решимости  и
по  сути  дела  благословил  на  «ратные  подвиги».
 Иным  путем  к  той  же  цели  —  блокированию  зара¬
ботной  платы  —  подвигалось  министерство  труда.  Оно
возлагало  свои  надежды  на  тарифные  договоры,  счи¬
тая,  что  они  в  сочетании  с  принудительными  мерами
государственной  власти  позволят  «урегулировать  рабо¬
чий  вопрос»2,  т.  е.  ввести  экономическую  борьбу  в  «за¬
конные»,  организованные  рамки  по  западноевропейскому
образцу.  Таким  образом,  при  единстве  цели  у  двух  ве¬
дущих  министерств  налицо  были  расхождения  в  методах
ее  достижения.
 При  всем  разнобое  и  разноголосице  в  действиях  орга¬
нов  Временного  правительства  как  в  центре,  так  и  на
местах  прослеживаются  два  главных  направления  в  их
борьбе  против  роста  заработной  платы.  Первое  состояло
в  том,  что  Временное  правительство,  не  полагаясь  на
собственные  силы,  стремилось  максимально  активизи¬
ровать  самих  капиталистов.  Так,  Гвоздев,  принимая
 1  «Горнозаводское  дело»  №  28—29,  1917,  стр.  16093.
 2  «Государственное  совещание»,  стр.  30.
 294

28  августа  представителей  Шуйского  общества  фабри¬
кантов  и  заводчиков,  заявил  им  о  недопустимости  выпол¬
нения  предъявленных  рабочими  требований  о  повышении
заработной  платы,  если  предприятия  не  в  состоянии  их
исполнить.  Он  предложил  «принимать  меры»  по  отно¬
шению  к  тем  фирмам,  какие  «будут  в  заработках  пре¬
вышать  соседние»1.  Характерно,  что  воротилы  монопо¬
листического  капитала  воспринимали  такие  указания  как
должное-,  с  удовлетворением  констатируя,  что  мини¬
стерство  труда  «высказалось  отрицательно  по  поводу
излишней  уступчивости  предпринимателей  по  отноше¬
нию  к  требованиям  рабочих»2.  Подобные  правитель¬
ственные  директивы  очень  охотно  исполнялись  капи¬
талистами.  «Руководствуясь  вашими  указаниями,  изло¬
женными  в  отношении  от  8  июля,  —  читаем  в  письме
Союза  представителей  металлургической  и  железодела¬
тельной  промышленности  товарищу  министра  торговли
и  промышленности  Пальчинскому,  —  союз  признал  тре¬
бования  рабочих  не  подлежащими  удовлетворению  и
предложил  об-ву  Брянского  завода  ни  в  коем  случае
их  не  удовлетворять»3.  Сплошь  и  рядом  предпринима¬
тели  отказывали  рабочим  в  повышении  заработной
платы,  ссылаясь  на  прямые  указания  «разных  прави¬
тельственных  учреждений»  4.
 Правительственные  органы  брали  под  защиту  капи¬
талистов  всякий  раз,  когда  им  угрожала  новая  волна
экономических  требований  рабочих.  Наиболее  типичный
пример  общего  значения  —  выступление  в  начале  октя¬
бря  министерства  продовольствия  с  разъяснением  о  «не¬
законности»  каких-либо  требований  повышения  оплаты
труда  и  с  обещанием  принять  «все  имеющиеся  в  его
распоряжении  меры  к  тому,  чтобы  повышение  цен  (на
хлеб.  —  П.  В.)  на  100%  не  послужило  источником  даль¬
нейшего  повышения  заработной  платы»5.  К  этому  сле¬
дует  добавить,  что  указанное  «разъяснение»  последовало
в  ответ  на  многочисленные  обращения  предприниматель¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  557,  док.  332.
 2  Там  же,  стр.  536,  док.  314.
 3  Там  же,  стр.  529,  док.  307.
 4  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  492,  л.  2;  «Экономическое  положение
России...»,  ч.  1,  стр.  500,  док.  287.
 5  ЦГИА,  ф.  126,  оп.  1,  д.  4,  л.  117  об.
 295

ских  организаций  предотвратить  повышение  заработной
платы  после  удвоения  хлебных  цен  К
 В  свете  сказанного  становятся  еще  яснее  причины
роста  неуступчивости  предпринимательских  кругов.
 Тем  не  менее  соединенных  усилий  государственной
власти  и  капиталистов  оказалось  недостаточно,  чтобы
остановить  рост  денежной  заработной  платы.  Подводя
итоги  стараниям  Временного  правительства  в  этой  обла¬
сти  в  сентябре  —  октябре,  Совет  Всероссийского  союза
обществ  заводчиков  и  фабрикантов  с  огорчением  кон¬
статировал:  «В  большинстве  случаев  усилия  правитель¬
ства,  однако,  результатов  не  дали»2.
 Настойчивые  попытки  предпринимались  правитель¬
ственными  органами  в  направлении  так  называемого
государственного  регулирования  зарплаты,  подчинения
ее  стихийного  роста  воле  государства.  Согласно  дирек¬
тиве  Особого  совещания  по  обороне  от  4  августа,  закон¬
ным  признавалось  лишь  такое  повышение  заработной
платы,  какое  устанавливалось  примирительными  каме¬
рами,  третейскими  судами  или  иными  арбитражными
органами  «с  участием  заинтересованных  сторон»  и  было
санкционировано  министерствами  труда  и  торговли  и
промышленности3.
 Понятно,  что  такая  процедура  предназначалась  не
столько  для  «мирного»  соглашения  между  трудом  и  ка¬
питалом  об  уровне  заработной  платы  под  эгидой  госу¬
дарства,  сколько  для  максимального  урезывания  эконо¬
мических  требований  рабочих  в  угоду  капиталистам.
 В  то  же  время  для  того,  чтобы  предупредить  воз¬
можность  иного  решения  вопроса  о  повышении  заработ¬
ной  платы,  предприниматели  были  оповещены,  что  ника¬
кие  прибавки  к  заработной  плате,  не  санкционированные
соответствующими  министерствами,  не  будут  прини¬
маться  во  внимание  при  увеличении  твердых  цен  по
казенным  заказам4.  Эта  мера  должна  была  укрепить
стойкость  капиталистов  в  борьбе  против  экономических
требований  рабочего  класса  и  вместе  с  тем  ввести  некое
подобие  государственного  регулирования  заработной
платы.  Предприниматели  теперь  могли  уклоняться  от
 1  ЦГИА,  ф.  126,  оп.  1,  д.  4,  л.  117.
 2  ЦГАОР,  ф.  ГЮЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  9—10.
 3  ЦГВИА,  ф.  12642,  оп.  12,  д.  301,  л.  101.
 4  Там  же.
 296

удовлетворения  требований  рабочих,  оправдывая  свое
нежелание  тем,  что  согласно  установленному  по¬
рядку  «всякое  дальнейшее  повышение  рабочей  платы
возможно  только  с  разрешения  и  утверждения  прави¬
тельства»
 Что  касается  угроз  Временного  правительства  о  ли¬
шении  предпринимателей,  допускающих  уступки  рабо¬
чим*  финансовой  помощи,  то  они  оказались  чисто  сло¬
весными.  Государство  неизменно  покрывало  из  своих
средств  почти  все  «потери»  капиталистов  от  увеличения
заработной  платы  2.
 Чтобы  верно  оценить  степень  действенности  госу¬
дарственных  мер  по  ограничению  роста  заработной  пла¬
ты  в  частной  промышленности,  необходимо  обратиться
к  правительственной  практике  урегулирования  конфлик¬
тов  в  июле  —  октябре.  В  один  из  крупнейших  по  своему
общественному  и  военно-экономическому  значению  кон¬
фликтов  того  времени  —  между  Петроградским  обще¬
ством  заводчиков  и  фабрикантов  и  профсоюзом  рабочих-
металлистов  —  министерство  труда  вмешалось  по  прось¬
бе  обеих  сторон.  Причем,  как  указывал  Главный  комитет
объединенной  промышленности,  «согласие  на  такое  на¬
правление  дела  со  стороны  общества  заводчиков  и  фаб¬
рикантов  являлось  не  добровольным,  но  вынужденным
угрозой  забастовки  всех  заводов  этой  категории  Петро¬
градского  района»  3.
 Улаживанием  конфликта  и  выработкой  проекта  та¬
рифного  соглашения  занялось  учрежденное  Гвоздевым
междуведомственное  совещание  из  представителей  ми¬
нистерств:  труда,  торговли  и  промышленности,  военного
и  др.  «Согласно  предложению  министерства  труда,
междуведомственное  совещание  приняло  проект  тариф¬
ного  договора,  выработанный  Обществом  заводчиков  и
фабрикантов,  изменив  лишь  некоторые  ставки  заработ¬
ной  платы»  4,  —  говорится  о  результатах  работы  этого
совещания  в  протоколе  районного  совещания  заводчи¬
ков  и  фабрикантов  Петроградской  стороны.  Тем  не
 1  «Роб1тничий  контроль  1  нацюнал1зац1я  промисловосп  на
УкраТш»,  стр.  127,  док.  62.
 2  Подробнее  см.:  П.  В.  Волобуев,  Экономическая  политика  Вре¬
менного  правительства,  стр.  220—277.
 3  ЦГАОР,  ф.  3,  оп.  1,  д.  296,  л.  181.
 4  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  21,  л.  127.
 297

менее  общество,  проявлявшее,  как  отмечено  в  резолю¬
ции  общегородского  делегатского  совета  профсоюза
рабочих-металлистов  от  23  июля,  в  ходе  переговоров
«решительную  неуступчивость,  придирчивость  и  стрем¬
ление  к  бесконечному  затягиванию  переговоров»,  не
согласилось  принять  проект  междуведомственного  сове¬
щания.  Заводчики  остались  недовольны  тем,  что  ми¬
нистерство  труда  в  основу  тарифных  ставок  взяло  сред¬
ние  ставки  между  предлагавшимися  ими  и  требуемыми
рабочими,  находя  и  эти  урезанные  ставки  «чрезвычайно
высокими».  Сверх  того,  заправилы  общества  взамен  сво¬
его  согласия  на  установленные  тарифные  ставки  тре¬
бовали  от  правительства  пересмотра  и  повышения  кон¬
трактных  цен,  заявляя,  что  «тогда  заводчики  и  фабри¬
канты  могут  спокойно  удовлетворить  все  требования
рабочих,  так  как  в  этом  случае  правительство,  конечно,
должно  будет  покрыть  предпринимателям  все  те  убытки,
которые  будут  вызваны  исполнением  их  требований»1.
 Первоначально  министерство  труда  отказалось  удо¬
влетворить  это  наглое  домогательство,  настаивая  на
принятии  обществом  условий  тарифного  договора,  вы¬
работанных  междуведомственным  совещанием.  Завод¬
чики,  однако,  решили  «апеллировать...  к  министерству
торговли  и  промышленности».  Последнее  не  замедлило
откликнуться,  и  1  августа  между  министерством  труда
и  министерством  торговли  и  промышленности  «последо¬
вало  соглашение»  как  по  вопросу  о  ставках  тарифного
договора,  так  и  о  финансовой  «поддержке»  промышлен¬
ников2.  Это  обстоятельство,  а  также  угроза  всеобщей
стачки  рабочих  металлообрабатывающей  промышлен¬
ности  Петрограда  —  о  ней  недвусмысленно  предупредил
профсоюз  рабочих-металлистов  —  вынудили  Петроград¬
ское  общество  заводчиков  и  фабрикантов  подписать
упоминавшийся  выше  тарифный  договор  3.
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  528,  док.  306;
ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  134  об.,  135  (Журнал  Совета  ПОЗФ,
25  июля  1917  г.);  д.  21,  л.  126—128;  «Торгово-промышленная  газета»
№  160,  27  июля  1917  г.  Такая  постановка  вопроса  вызвала  критиче¬
ское  замечание  даже  одного  из  заводчиков,  назвавшего  «негосудар¬
ственным»  то,  что  предприниматели  «всякое  повышение  вознаграж¬
дения  рабочим  перелагают  на  казну».
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  134  об.  —  135,  142,  144.
 3  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  9,  21.
 298

Подобная  тактика  затягивания  переговоров  в  усло¬
виях  быстрого  роста  цен  в  значительной  мере  обесцени¬
вала  новые  тарифные  ставки.  Кроме  того,  верное  своей
политике  урезывания  экономических  требований  рабочих,
министерство  труда  понижало,  как  правило,  заявлен¬
ные  ставки  заработной  платы  на  20—30%.
 Мы  столь  подробно  осветили  историю  урегулирова¬
ния  этого  конфликта  потому,  что  в  ней  как  в  капле  воды
отразились  две  основные  черты  политики  Временного
правительства:  с  одной  стороны,  стремление  под  видом
примирения  сторон  ограничить  рост  заработной  платы,
а  с  другой  —  переложить  его  на  казну,  щадя  прибыли
капиталистов.
 В  официозе  министерства  труда  перечислен  ряд
крупных  конфликтов  на  почве  выработки  коллективных
тарифных  договоров  или  новых  расценок  труда,  кото¬
рые,  по  мнению  министерства,  им  были  благополучно
разрешены  (в  текстильной  промышленности  Петрогра¬
да,  в  волжском  пароходстве,  в  сахарной  промышлен¬
ности,  а  также  на  многих  крупных  предприятиях)  1.  Ана¬
лиз  источников  показывает,  что  министерство  труда
достигало  их  «урегулирования»,  как  правило,  тем  же
способом  урезывания  требований  рабочих  и  ограждения
основных  интересов  предпринимателей2.  Не  случайно
многие  из  «улаженных»  конфликтов  (на  харьковских
заводах,  на  заводе  «Сормово»  и  т.  д.)  разразились  затем
с  небывалой  остротой.
 Во  многих  случаях  министерство  труда,  вмешиваясь
в  конфликты,  оказывалось  бессильным  так  или  иначе
их  разрешить,  капитулируя  перед  непримиримостью
предпринимательских  центров.  Так,  полным  провалом
 1  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  52—53.
 2  СОЭС  №  2,  22  июля  1917  г.,  стр.  3,  7;  «Экономическое  положе¬
ние  России...»,  ч.  1,  стр.  480,  490,  док.  266,  277;  ЦГИА,  ф.  23,
оп.  15,  д.  796,  л.  1,  8.  Предприниматели  не  всегда,  однако,  остава¬
лись  довольны  посредничеством  министерства  труда  при  заключе¬
нии  тарифных  договоров.  Так,  в  Киеве  выработанный  при  посред¬
стве  управляющего  отделом  взаимоотношений  между  трудом  и  ка¬
питалом  этого  министерства  И.  М.  Майского  тарифный  договор  ме¬
таллистов  оказался,  по  мнению  местного  Общества  заводчиков  и
фабрикантов,  «не  в  пользу  предпринимателей»,  так  как  возлагал  на
них  «непосильное  бремя  расходов  и  обязательств»  (ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,
оп.  1,  д.  3,  л.  9—10,  д.  58,  л.  43—44).  (И.  М.  Майский  в  советское
время  —  член  КПСС,  видный  дипломат,  академик.  —  П.  В.)
 299

закончилось  его  вмешательство  в  донецкий  конфликт.
Монополисты  Юга  откровенно  игнорировали,  когда  это
им  было  выгодно,  местные  органы  министерства  труда,
занимавшиеся  улаживанием  конфликта  (не  являлись  на
совещания,  отказывались  от  переговоров  и  т.  п.)  К
 Не  ограничиваясь  оказанием  прямой  поддержки  ка¬
питалистам,  Временное  правительство,  кроме  того,  стре¬
милось  показать  им  образец  стойкости  своей  борьбой
против  экономических  требований  рабочих  и  служащих
казенных  предприятий.  Почти  пять  месяцев  оно  тянуло
с  разрешением  вопроса  о  прибавках  к  заработной  плате
рабочих  и  служащих  железных  дорог.  Когда  в  августе
съезд  Всероссийского  железнодорожного  союза  выра¬
ботал  требования  по  улучшению  материального  положе¬
ния  железнодорожников  и  предъявил  их  правительству,
последнее  решило  сдать  их  на  «рассмотрение»  особого
междуведомственного  совещания,  а  затем  еще  несколь¬
ких  комиссий,  игнорировав  категорический  характер
предъявленных  требований72.  В  то  же  время  в  прави¬
тельственных  и  буржуазных  кругах  и  в  печати  была  под¬
нята  кампания  против  железнодорожников,  требования
которых  в  отношении  повышения  зарплаты  были  объяв¬
лены  «совершенно  исключительными  по  своей  величине»
и  «непосильными»  для  государственной  казны3.
 Когда  стала  очевидной  угроза  всеобщей  забастовки
железнодорожников,  Временное  правительство,  желая
продемонстрировать  твердость  власти,  обрушилось  на
них  с  резкими  нападками.  А.  Ф.  Керенский  в  своем  за¬
явлении  от  22  сентября  грозил  любой  ценой  «не  допу¬
стить  потрясений  правильной  работы  железных  дорог».
А  министр  внутренних  дел  меньшевик  А.  М.  Никитин
обвинил  железнодорожников  в  «измене  родине»  и  ударе
ей  в  спину4.  Это  лишь  усилило  возмущение  железнодо¬
рожников,  раскрыв  многим  глаза  на  истинное  лицо  Вре¬
менного  правительства.
 В  воззвании  ЦК  РСДРП  (б)  от  26  сентября,  конста¬
тировалось,  что  Временное  правительство  «оказалось
 1  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  19;  №  5,  стр.  12.
 2  См.  А.  Таняев,  указ.  соч.,  стр.  107—109.
 3  «Вестник  путей  сообщения»  №  37,  1917,  стр.  183—194;  «Про¬
мышленность  и  торговля»  №  31—32,  1917,  стр.  217.
 4  «Новая  жизнь»  №  134,  22  сентября  1917  г.;  «Рабочий  путь»
№  20,  26  сентября  1917  г.
 300

совершенно  неспособным  предотвратить  забастовку  же¬
лезных  дорог»,  столь  опасную  «при  нынешней  разрухе
в  стране».  Отметив,  что  ответственность  за  вспыхнув¬
шую  забастовку  ложится  на  Временное  правительство,
которое  отвечало  «пустыми  обещаниями  и  угрозами
там,  где  нужны  были  решения  и  действия»,  ЦК  партии
потребовал  от  него  «в  кратчайший  срок  удовлетворить
законные  требования  железнодорожников»  К
 На  состоявшемся  24  сентября  заседании  Временного
правительства  оно  принуждено  было  дать  указание  о
повышении  оплаты  труда  железнодорожников,  хотя
большинство  министров  высказывались  за  принятие  ре¬
прессивных  мер  (аресты,  увольнения,  привлечение  к
суду)  против  железнодорожников2.  Недостаток  сил  не
позволил  правительству  прибегнуть  к  этим  мерам.  Со¬
гласившись  удовлетворить  требования  железнодорож¬
ников,  правительство  осталось  верно  себе  —  оно  урезало
нормы,  выработанные  съездом  железнодорожников,  уве¬
личив  зарплату  в  таких  размерах,  которые,  по  оценке
железнодорожников,  не  соответствовали  быстро  расту¬
щей  дороговизне  жизни3.
 Временное  правительство  ревниво  следило  также  за
тем,  чтобы  не  допустить  «прорыва  фронта»  —  превыше¬
ния  оплаты  труда  на  казенных  заводах  над  ставками
частной  промышленности.  С  этой  целью  оно  воспретило
увеличение  заработной  платы  на  казенных  заводах  без
согласования  со  ставками  в  частной  промышленности  и
без  ведома  министерства  труда  4.
 Правительственная  политика  постоянного  односто¬
роннего  урезывания  справедливых  экономических  требо¬
ваний  рабочего  класса  в  условиях  скачкообразного
роста  дороговизны  жизни  и  обогащения  кучки  капита¬
листов  больно  била  по  коренным  материальным  интере¬
сам  широких  рабочих  масс.  Она  послужила  одним  из
стимулов  грандиозного  подъема  экономической  борьбы
осенью  1917  г.
 1  «КПСС  в  борьбе  за  победу  Великой  Октябрьской  социалисти¬
ческой  революции.  Июль  —  ноябрь  1917  г.»,  стр.  57—58.
 2  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  20„  л.  2.  Черновая  запись  заседания
Временного  правительства  от  24  сентября  1917  г.
 3  См.  «Роб1тничий  контроль  1  нацюнал1зац1я  промисловоеп  на
УкраТш»,  стр.  159,  док.  92.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  553,  док.  327.
 301

Со  своей  стороны  монополистический  капитал,  под¬
держиваемый  тем  же  министерством  труда  и  всем  пра¬
вительством,  встал  на  путь  разрыва  деловых  отношений
с  рабочим  классом  и  не  желал  идти  на  сколько-нибудь
устойчивые  и  взаимоприемлемые  соглашения  с  рабочими
организациями.  Все  это  свидетельствовало  о  том,  что
противоречия  между  трудом  и  капиталом  достигли  край¬
ней  и  небывалой  остроты.  Экономическая  борьба  между
ними  перехлестывала  через  узкие  ограничительные  рам¬
ки,  поставленные  министерством  труда,  и  принимала
все  более  ожесточенный  характер.  Собственный  тяже¬
лый  опыт  рабочих  масс  развеял  остатки  иллюзий  насчет
заступничества  «социалистического»  министерства  труда.
 Оценивая  результаты  антирабочей  политики  буржу¬
азной  контрреволюции  в  послеиюльский  период,  следует
сказать,  что  они  в  конечном  счете  были  обратными
тем,  какие  ею  ожидались.  Остановить,  а  тем  более  сло¬
мить  революционное  рабочее  движение  буржуазии  не
удалось.  Перед  лицом  объединенного  буржуазного  фрон¬
та  пролетариат  вынужден  был  еще  более  сплотить  свои
ряды,  укрепить  единство  действий.  Наконец,  контрре¬
волюция,  сама  того  не  желая,  способствовала  полити¬
ческому  просвещению  рабочих  масс,  разоблачив.  свои
подлинные  цели  и  методы  борьбы.  Именно  в  это  время,
говоря  словами  В.  И.  Ленина,  рабочие  испытали  на
деле  контрреволюционную  политику  капиталистов  в  го¬
роде1  и  сделали  из  этого  необходимые  классовые  вы¬
воды.
 §  6.  Локауты  и  капиталистический  саботаж
производства
 В  1917  г.  русская  буржуазия  пошла  на  использование
в  борьбе  с  рабочим  движением  наиболее  жестокой  фор¬
мы  экономической  борьбы  —  локаутов  и  саботажа  про¬
изводства.  Тем  самым  она  сознательно  сделала  ставку
на  форсирование  хозяйственной  разрухи.  В  основе  ее
лежали  политические  расчеты.  Нарастание  хозяй¬
ственной  разрухи  должно  было  показать  народу,  что
революция  принесла  ему  не  улучшение,  а  голод,  холод  и
 1  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  145.
 302

экономический  хаос.  С  точки  зрения  капиталистов,  этого
было  достаточно,  чтобы  вызвать  разочарование  народа
в  революции  и  толкнуть  его  в  объятия  реакции.
 A.  И.  Верховский  в  своих  дневниковых  записях  свиде¬
тельствует,  что  именно  таково  было  настроение  капита¬
листов  —  членов  Временного  правительства  последнего
состава  К  Джон  Рид  в  свою  очередь  приводит  высказыва¬
ние  одного  из  видных  кадетских  деятелей,  заявившего
ему,  что  «экономическая  разруха  является  частью  кам¬
пании,  проводимой  для  дискредитирования  революции»2.
 Об  этих  далеко  идущих  замыслах  буржуазии
 B.  И.  Ленин  писал:  «Капиталисты  умышленно  и  не¬
уклонно  саботируют  (портят,  останавливают,  подрыва¬
ют,  тормозят)  производство,  надеясь,  что  неслыханная
катастрофа  будет  крахом  республики  и  демократизма,
Советов  и  вообще  пролетарских  и  крестьянских  союзов,
облегчая  возврат  к  монархии  и  восстановление  всевла¬
стия  буржуазии  и  помещиков»  3.
 Нацеленная  против  рабочего  класса  политика  локау¬
тов  и  саботажа  имела  двоякое  назначение.  С  одной  сто¬
роны,  сокращение  и  остановка  производства  должны
были  заставить  рабочий  класс  склонить  голову  перед
капиталом  под  тяжестью  материальных  лишений.  «Ко¬
гда  заводы  начнут  закрываться,  тогда  будет  легче  спра¬
виться  с  «товарищами»»4,  —  говорил  в  узком  кругу  моно¬
полистических  воротил  видный  банковский  делец  и  ка¬
детский  деятель  М.  М.  Федоров.
 С  другой  стороны,  капиталисты,  саботируя  производ¬
ство,  хотели  практически  и  наглядно  подтвердить  свой
основной  пропагандистский  тезис,  будто  8-часовой  ра¬
бочий  день,  «непомерные»  экономические  требования  ра¬
бочих  и  рабочий  контроль  ведут  к  расстройству  промыш¬
ленного  производства  и  к  усилению  хозяйственного
кризиса.  Взвалив  таким  способом  на  рабочий  класс  всю
вину  за  нехватку  и  дороговизну  промышленных  товаров,
развал  транспорта  и  т.  п.,  капиталисты  рассчитывали
вызвать  недовольство  народных  масс,  в  первую  очередь
крестьянства  и  армии,  растущими  тяготами  разрухи  и
 1  См.  А.  И.  Верховский,  указ.  соч.,  стр.  122.
 2  Джон  Рид,  10  дней,  которые 	потрясли  мир, 	М., 	1957, 	стр. 	31.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч., 	т.  34,  стр.  155.
 4  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л. 	178.  Стенограмма  Всероссийской
торгово-промышленной  конференции  от  1—2  июня.
 303

обратить  их  гнев  и  возмущение  против  городского  про¬
летариата.
 Стало  быть,  дезорганизация  производства  являлась
в  руках  буржуазии  средством  не  столько  экономической,
сколько  политической  борьбы  с  рабочим  классом.
 Было  бы  неверным  думать,  что  буржуазия  сразу  же,
с  первых  дней  революции,  взяла  курс  на  локауты  и  са¬
ботаж  производства.  Первые  месяц—полтора  (пример¬
но  до  апрельского  кризиса)  руководящие  предпринима¬
тельские  круги  (например,  Петроградское  общество
заводчиков  и  фабрикантов)  считали  необходимым  про¬
должать  производство1.  Однако  предпринимательская
активность  и  энергия  капиталистов  уже  тогда  резко
упали.  Оно  и  понятно:  капитал  любит  «порядок»  и  «спо¬
койствие»,  но  отнюдь  не  вихри  и  бури  революции.  Пра¬
вительственные  источники  зафиксировали  это  ослабле¬
ние  предпринимательской  активности,  выражавшееся  в
нежелании  вкладывать  новые  капиталы,  расширять  про¬
изводство,  выполнять  новые  заказы,  в  том  числе  оборон¬
ные,  и  т.  д.  и  т.  п.2  В  начале  же  июня  само  министер¬
ство  торговли  и  промышленности  официально  признало,
что  «предприниматели,  не  чувствуя  под  собой  устойчи¬
вой  почвы  и  утеряв  надлежащую  энергию,  обнаружива¬
ют  желание  приостановить  производство...»3.  Вот,  сле¬
довательно,  в  какой  психологической  атмосфере  созре¬
вали  корни  политики  саботажа  и  локаутов.
 Возможность  проведения  такой  политики  облегча¬
лась  также  всей  экономической  обстановкой.  Разруха  и
инфляция  сделали  промышленную  деятельность,  мало¬
доходным,  а  то  и  вовсе  убыточным  занятием  4.  Поэтому
промышленник,  прекращая  производство,  в  сущности
терял  очень  мало,  а  обратив  свои  капиталы  в  сферу
спекуляции,  даже  выигрывал.
 Уже  в  марте—апреле  имели  место  далеко  не  ред¬
кие  случаи  закрытия  предприятий  или  сокращения  про¬
 1  См.  «Экономическое  положение 	России...», 	ч. 	1, 	стр. 	165,
 док.  67.
 2  См.  «Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,
стр.  430,  443—444,  док.  396,  414.
 3  См.  «Экономическое  положение 	России...», 	ч. 	1, 	стр. 	225,
 док.  93.
 4  Подробнее  об  этом  см.  в  нашей 	работе  «Экономическая  поли¬
тика  Временного  правительства»,  стр. 	279—281.
 304

изводства  в  ответ  на  требования  рабочих  о  повышении
заработной  платы,  установлении  8-часового  рабочего
дня,  удалении  нежелательных  рабочим  представителей
фабрично-заводской  администрации  и  т.  п.  Предлогом
для  предпринимателей  обычно  служили  ссылки  на  не¬
хватку  сырья  и  материалов,  необходимость  ремонта,
отсутствие  заказов  и  т.  д.  Как  правило,  рабочие  легко
разоблачали  лживость  этих  аргументов  К  Эти  первые
акты  саботажа  и  локаутов  носили  еще  стихийный,  пар¬
тизанский  характер.  Они  были  скорее  выражением  рас¬
терянности,  подавленности  предпринимателей,  преиму¬
щественно  мелких  и  средних,  чем  активного  и  созна¬
тельного  начала.  Отличительной  особенностью  предпри¬
нимательского  саботажа  в  тот  период  был  его  скрытый,
замаскированный  характер.
 Из  крупнокапиталистических  группировок  готовность
прибегнуть  к  локауту  как  средству  борьбы  с  рабочим
классом  тогда  проявили  только  уральские  монополисты.
Правления  ряда  крупнейших  уральских  предприятий
(Сергинско-Уфалейских  заводов,  Богословского  округа)
еще  в  марте  отдали  заводской  администрации  распоря¬
жение  «в  случае  конфликтов  закрывать  заводы»2.  Это
предписание  являлось  довольно  грубой  попыткой  запу¬
гать  рабочих,  заставив  их  отказаться  от  своих  экономи¬
ческих  требований  и  вмешательства  в  заводские  дела.
 Но  только  начиная  с  мая  предпринимательский  ла¬
герь  смог  в  борьбе  против  рабочего  движения  перейти
от  стихийных  и  разрозненных  актов  саботажа  к  извест¬
ным  образом  организованной  и  продуманной  системе
дезорганизации  производства.  Этот  переход  был  идейно
и  организационно  подготовлен  и  совершен  под  руковод¬
ством  главных  предпринимательских  центров.  В  этих
кругах  вполне  сознательно  было  решено  пожертвовать
на  короткое  время  прибылью,  чтобы  отстоять  всевластие
капитала.  По  поводу  подобных  расчетов  капиталистов
В.  И.  Ленин  писал:  «Рабочие  берут  «слишком  много»,—
рассуждают  капиталисты,  —  возложим  на  них  ответ¬
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  са¬
модержавия»,  стр.  515,  526,  557,  590,  док.  454,  455,  472,  512,  545;
«Революционное  движение  в  России  в  апреле  1917  г.»,  стр.  189,  341,
348,  430,  443,  449,  469,  док.  135,  288,  298,  396,  414,  420,  440.
 2  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия»,  стр.  565,  док.  522.
 20  п.  в.  Волобуев
 305

ственность,  не  давая  им  ни  власти,  ни  возможности  рас¬
поряжаться  на  деле  всем  производством.  Пусть  мы,
капиталисты,  на  время  окажемся  без  прибылей,  но,
«сохраняя  буржуазный  способ  ведения  хозяйства,  не
упуская  клиентов»,  мы  ускорим  крах  этого  промежу¬
точного  состояния  промышленности,  мы  будем  расстраи¬
вать  его  всячески,  сваливая  вину  на  рабочих!»  К
 По-видимому,  с  конца  апреля  в  Совете  съездов  пред¬
ставителей  промышленности  и  торговли  стал  обсуждать¬
ся  вопрос  о  всероссийском  локауте.  Наиболее  агрессив¬
ные  монополистические  круги  предлагали  таким  путем
нанести  сокрушительный  удар  рабочему  классу.  Но  по¬
нимание  невыгодности  соотношения  сил  (а  не  патриоти¬
ческие,  моральные  соображения,  как  доказывали  позд¬
нее  деятели  промышленных  организаций)  2  удерживало,
вероятно,  монополистов  от  такого  крайнего  и  рискован¬
ного  шага.  Во  всяком  случае  13  мая  Совет  съездов  гор¬
нопромышленников  Урала  высказался  за  то,  что  «в  на¬
стоящий  момент  ни  в  коем  случае  не  должна  быть
проводима  в  жизнь  идея  локаута»3.  Тем  не  менее  не
прошло  и  месяца,  как  на  Всероссийской  конференции
представителей  торгово-промышленных  организаций  1—
2  июня  вновь  был  поднят  вопрос  о  всеобщем  локауте.
Судя  по  стенограмме  конференции,  инициатива  исходила
от  стальных  королей  Юга.  Управляющий  делами  «Прода-
меты»  П.  А.  Тикстон  предложил,  во-первых,  решить,
нужно  ли  в  ответ  на  «непомерные»  притязания  рабочих
закрывать  заводы,  во-вторых,  выработать  метод,  как  их
закрывать  —  «сразу  ли  всем  или  нет»4.  И  на  этот  раз
было  решено,  что  для  всероссийского  локаута  время  еще
не  пришло.  Закрытие  предприятий  по  отраслям  и  про¬
мышленным  районам  казалось  монополистическим  кру¬
гам  более  предпочтительным.  Оно  скрадывало  преднаме¬
ренный  характер  этой  акции  и  внешне  выглядело,  по
выражению  Совета  съездов  представителей  промышлен¬
ности  и  торговли,  как  «акт  естественной  смерти  (пред¬
приятий.—  Я.  В.)  от  чрезмерной  потери  крови»,  т.  е.  от
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  108.
 2  См.  В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  34.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  170,
док.  68.
 4  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  63,  л.  255.
 306

истощения  финансовых  средств  вследствие  роста  расхо¬
дов  на  заработную  плату  К
 В  дальнейшем  еще  не  раз  монополистические  круги
будут  возвращаться  к  идее  всероссийского  локаута2.
И  хотя  страх  перед  мощью  рабочего  движения  не  позво¬
лил  им  осуществить  ее,  угроза  всероссийского  локаута
тем  не  менее  как  дамоклов  меч  вплоть  до  Октября
висела  над  рабочим  классом.
 В  доиюльский  период  капиталисты  отдавали  предпо¬
чтение  скрытым  локаутам,  осуществлявшимся  преиму¬
щественно  в  форме  саботажа  производства.  Результат
был  тот  же,  что  и  при  явных  локаутах  —  заводы  и  фаб¬
рики  приостанавливались,  рабочие  выбрасывались  на.
улицу.  Саботаж  и  локауты  являлись  двумя  сторонами
одной  и  той  же  политики  сознательной  дезорганизации
производства  капиталом.
 В  дальнейшем,  осмелев,  капиталисты  начинают  угро¬
жать  рабочему  классу  «уходом»  капитала  из  промыш¬
ленности  и  закрытием  предприятий.  Одновременно  эти
угрозы  адресовались  Временному  правительству,  чтобы
активизировать  его  борьбу  с  рабочим  движением.  Так,
конференция  промышленников  Юга  России  в  своей  де¬
кларации  от  27  мая,  представленной  через  особую  депу¬
тацию  Временному  правительству,  утверждала,  что  ка¬
питал  при  сохранении  «анархии  и  необеспеченности
личности,  собственности  и  капитала...  уйдет  из  промыш¬
ленности,  уйдут  предприниматели  и  руководители».
Нарисовав  такую  мрачную  перспективу,  южные  промыш¬
ленники  на  полном  серьезе  вопрошали:  «Кто  же  р  как
будет  добывать  топливо,  приготовлять  металлы  и  т.  д.?»3
Отметим,  что  это  были  не  предупредительные  угрозы,
а  оправдание  уже  начатой  дезорганизации  производ¬
ства.
 Центрами  предпринимательского  саботажа  становят¬
ся  банки.  Именно  они  держали  в  своих  руках  все  нити
кредита  и  контроля  над  крупной  промышленностью.  До¬
статочно  сказать,  что  только  три  крупнейших  банка  —
Русско-Азиатский,  Международный  и  Азовско-Донской  —
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1865,  л.  6;  В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,
стр.  34—35.
 2  См.  «Рабочий  путь»  №  40,  19  октября  1917  г.
 3  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  179,  док.  70.
 20* 	307

в  1917  г.  контролировали  более  300  предприятий,  цели¬
ком  определяя  их  судьбу  К  Опиравшаяся  на  эти  и  близ¬
кие  им  банки  финансово-монополистическая  клика  была
главным  штабом  экономической  контрреволюции.  По
существу  это  был  второй  (наряду  с  ЦК  кадетской  пар¬
тии)  центр  буржуазной  контрреволюции.
 Банки  воздействовали  на  промышленность  прежде
всего  путем  ограничения  ее  кредитования.  «Теперь  бан¬
ки  начинают  сокращать  кредит  для  промышленных  пред¬
приятий»2,—  писала  по  этому  поводу  газета  московских
большевиков.  В  условиях  переживаемого  промышлен¬
ностью  финансового  кризиса,  выражавшегося  в  остром
недостатке  оборотных  средств,*  банковский  саботаж  ста¬
новился  —  и  чем  дальше,  тем  больше  —  одной  из  основ¬
ных  причин  сокращения  производства  и  закрытия  пред¬
приятий.  Сами  монополисты  были  вынуждены  признать
пагубные  последствия  сокращения  банковского  кредито¬
вания.  Так,  в  упоминавшейся  выше  декларации  конфе*
ренции  промышленников  Юга  прямо  указывалось,  что
«стеснение  кредита  со  стороны  банков»  ухудшает  поло¬
жение  промышленности  3.
 Широкие  размеры  приобрели  саботаж  и  дезоргани¬
зация  производства  предпринимателями  с  конца  весны  —
начала  лета.  Одной  из  основных  форм  саботажа  произ¬
водства  капиталистами  становится  сокращение  или  пре¬
кращение  новых  капиталовложений  в  промышленность.
Так,  в  июне  один  из  окружных  инженеров  горного  над¬
зора  докладывал  Горному  департаменту,  что  «приток
капитала  в  Донецкий  бассейн  вовсе  прекратился...»4.
Более  того,  как  здесь,  так  и  в  других  местах  владельцы
сплошь  и  рядом  изымали  все  наличные  средства  пред¬
приятий,  обращая  их  в  личный  капитал  и  «совершенно
обескровливая»  предприятия5.
 Широко  распространенной  формой  саботажа  было
сокращение  или  прекращение  подготовительных  работ  —
заготовки  сырья,  топлива  и  материалов.  Старший  фаб¬
 1  См.  Я.  Ф.  Гиндин,  Л.  Е.  Шепелов,  указ.  соч.,  стр.  46.  Это
составляло  более  2/з  предприятий,  связанных  с  банками.
 2  См.  «Социал-демократ»  №  61,  21  мая  1917  г.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  177,
док.  70.
 4  Там  же,  ч.  2,  стр.  53,  док.  357.
 5  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  643,  л.  3—4.
 308

ричный  инспектор  Архангельской  области,  сообщая
29  мая  министерству  торговли  и  промышленности  о  по¬
ложении  на  лесопильных  заводах  губернии,  писал:  «Все
владельцы  предприятий  заявили,  что  они,  сведенные  на
положение  приказчиков  от  рабочих,  принуждены  будут,
если  только  настоящее  настроение  рабочих  будет  про¬
должаться,  воздержаться  от  заготовки  материалов  для
производства  в  будущем  году».  А  один  предпринима¬
тель  выражал  удовлетворение  по  поводу  того,  что  он
«предусмотрительно  заготовил  для  производства  настоя¬
щего  года  небольшое  количество  бревен...  что  дает  ему
возможность  окончить  производство  в  2—3  месяца,  а
затем  закрыть  завод»  К  Аналогичным  образом  поступали
и  владельцы  текстильных  предприятий  Центрально-про¬
мышленного  района,  не  принимавшие  никаких  мер  к
своевременному  обеспечению  своих  фабрик  топливом  и
сырьем  2.
 Не  желая  продолжать  производство,  промышленники
уклонялись  от  проведения  необходимых  ремонтных
работ.  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов»  со  ссылкой  на  материалы  рабочих
организаций  Донбасса  сообщали,  что  там  «прекращен
всякий  ремонт  шахт,  не  производится  креплений  в  шах¬
тах,  утаиваются  запасы  угля  и  кокса,  допускается  за¬
топление  копей»3.  На  другом  конце  страны  подобным
образом  действовали  воротилы  Ленского  золотопромыш¬
ленного  товарищества.  Они,  по  сообщению  местного  Со¬
вета,  «умышленно  уменьшали  добычу  золота,  закрывая
богатые  забои  и  ведя  работу  в  забоях  бедных»  4.  Пра¬
вильность  этих  сообщений  подтверждается  данными
правительственных  инженеров  горного  надзора5.
 Чтобы  иметь  легальное  основание  для  свертывания
производства,  капиталисты  зачастую  отказывались  от
новых  казенных  заказов,  в  том  числе  военных.  Так  по¬
ступило,  например,  правление  Мальцовского  общества,
 1  «Революционное  движение  в  России  в  мае  —  июне  1917  г.»,
стр.  287,  док.  238.
 2  См.  В.  Я.  Лаверычев,  Монополистический  капитал  в  текстиль¬
ной  промышленности  России,  стр.  338—339.
 3  «Известия  Петроградского  Совета  рабочих  и  солдатских  де¬
путатов»  №  68,  17  мая  1917  г.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр..  508,  док.  295.
 5  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  53,
док.  357.
 309

поставившее  вопрос  о  сокращении  заказа  на  снаряды  х.
Громче  всех  кричавшие  о  своем  патриотизме,  капитали¬
сты  без  всяких  колебаний  шли  на  сокращение  военного
производства.  И  при  этом  подобно  воротилам  Богослов¬
ского  общества,  они  заявляли,  будто  «оборона  страны
не  только  не  понесет  ущерба,  но  даже  выиграет...»  (!)2.
 Едва  ли  не  самой  распространенной  формой  сабота¬
жа  были  «итальянские  забастовки»  капиталистов  —
пассивность  или  полное  бездействие  в  руководстве  про¬
изводством.  Окружной  инженер  Макеевского  горного
округа  в  своем  рапорте  Горному  департаменту  от
19  июня  сообщал,  что  у  руководителей  предприятий
«интерес  к  ведению  дела  значительно  ослаб,  работу  свою
они  производят  не  с  той  энергией  и  на  нее  затрачивают
не  то  количество  времени,  знаний  и  труда,  какое  могли
бы  затратить»3.  Об  «умышленном  бездействии»  пред¬
принимателей  имеются  многочисленные  свидетельства
рабочих  организаций  и  печати  4.  Позицию  капиталистов
в  вопросе  ведения  производства  наиболее  точно  охарак¬
теризовал  один  из  ответственных  чиновников  Особого
совещания  по  обороне  инженер  Гуртовой,  заявивший,
что  «до  изменений  общих  условий  (т.  е.  до  победы  контр¬
революции.—  П.  В.)  дело  возможно  не  вести,  а  только
тянуть,  тянуть,  тянуть...»5.
 С  целью  создания  поводов  для  остановки  заводов
многие  предприниматели  прямо  провоцировали  рабочих
на  сепаратные  выступления.  «Отказываясь  удовлетво¬
рять  самые  скромные  экономические  требования  рабо¬
чих,  промышленники  толкают  рабочих  к  забастовкам,
создавая  поводы  для  остановки  предприятий»,  —  указы¬
валось  в  резолюции  I  Екатеринбургского  окружного
съезда  Советов  6.
 Надо  сказать,  что,  закрывая  предприятия  и  рассчи¬
тывая  рабочих,  капиталисты  далеко  не  всегда  имели  в
виду  длительную  остановку  производства.  Нередко  цель
локаута  состояла  в  том,  чтобы  перешерстить  наличный
 1  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  56.
 2  «Экономическое  положение  России.,.»,  ч.  1,  стр.  496,  док.  285.
 3  Там  же,  ч.  2,  стр.  51,  док.  356.
 4  ЦГАОР,  ф.  Министерства  труда,  д.  15,  л.  45;  ф.  6978,  оп.  1,
 д.  637,  л.  20;  «Вопросы  страхования»  №  5,  1917,  стр.  4.
 6  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  16,  д.  640,  л.  7  об.
 6  См.  «Революционное  движение  в  России  в  мае  —  июне  1917  г.»,
стр.  207,  док.  157.
 310;

рабочий  состав,  избавившись  от  его  наиболее  «беспокой¬
ной»,  революционной  части  1.
 В  мае  —  июне  вполне  определились  и  основные  очаги
наиболее  активного  предпринимательского  саботажа.
Ими  были  Урал,  Донбасс  и  Московский  район.  На  Ура¬
ле  даже  полуправительственная  комиссия  Вознесенского
вынуждена  была  отметить  «склонность»  предпринима¬
телей  ряда  округов  к  сокращению  и  полному  прекраще¬
нию  производства2.  В  Донбассе  уже  в  мае  «дело  дошло
до  невероятно  наглых  преступлений  со  стороны  капита-
листов-углепромышленников,  до  порчи  и  остановки  ими
производства»3.  Вся  рабочая  печать  была  переполнена
сообщениями  о  дезорганизации  производства  угольными
королями.  Донбасс  не  случайно  стал  одним  из  главных,
если  не  самым  главным  очагом  предпринимательского
саботажа.  Именно  здесь  капитал  располагал  возможно¬
стью  нанести  решающий  удар  не  только  по  одной  от¬
расли,  но  и  по  всему  хозяйству  страны,  лишив  промыш¬
ленность  и  транспорт  угля  —  этого  хлеба  индустрии.
 Массовый  локаут  пытались  летом  организовать  тек¬
стильные  фабриканты  Центрально-промышленного  рай¬
она.  Они  домогались  разрешения  на  длительную  оста¬
новку  своих  фабрик  якобы  с  целью  заготовки  недостаю¬
щего  топлива  и  хлопка4.  И  хотя,  как  признал  съезд
представителей  фабзавкомов  текстильной  промышлен¬
ности  этого  района  (16—17  июня),  «неизбежность  оста¬
новки  текстильной  промышленности  абсолютно  ничем  не
доказана»  и  ее  осуществление  явилось  бы  злостным
локаутом  5,  промышленникам  все  же  удалось  добиться
от  регулирующих  органов  разрешения  на  двухмесяч¬
ную  временную  остановку  фабрик  в  районе  Москвы  и
пригородов  (с  15  июня  по  15  августа).  В  то  же  время
Союз  объединенной  промышленности  в  качестве  сред¬
ства  борьбы  с  «непомерными»  требованиями  рабочих
поощрял  тактику  частичных  локаутов6.
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  77,  л.  76;  д.  65,  л.  24;  ЦГВИА,  ф.  369,
оп.  16,  д.  635,  л.  1—2;  оп.  9,  д.  41,  л.  257.
 2  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  284.
 3  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  129.
 4  См.  В.  Я.  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  338—339.
 6  См.  «Революционное  движение  в  России  в  мае  —  июне  1917  г.»,
стр.  309,  док.  203.
 в  См.  В.  Я>  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  340—343.
 311

В  металлообрабатывающей  промышленности  Москвы
под  угрозой  локаутов  были  ведущие  заводы:  Гужона,
АМО,  Бари,  «Динамо»,  «Бромлей»  и  др.  Явно  вели  ли¬
нию  на  остановку  производства  заправилы  треста  «Ко¬
ломна  —  Сормово»  \  за  которыми  стоял  Международ¬
ный  банк.  В  конце  июня  на  факт  саботажа  в  металло¬
промышленности  Москвы  и  на  угрозу  преднамеренной
остановки  завода  Гужона  вынужден  был  указать  прави¬
тельству  Экономический  отдел  Петроградского  Совета2.
 Проведение  политики  саботажа  и  локаутов  капита¬
листами  облегчалось  обстановкой  безнаказанности  и
потворством  со  стороны  Временного  правительства.  Если
Временное  правительство  первого  состава  как  бы  не  за¬
мечало  начавшихся  конфликтов  в  связи  с  попытками
локаутов,  то  коалиционное  правительство  уже  не  могло
пройти  мимо  них.  Но  оно,  как  правильно  отмечали  рабо¬
чие  организации,  не  желало  «принять  крутые  меры  про¬
тив  локаутчиков»3.  Напротив,  правительство  по  сути
дела  обеляло  и  оправдывало  действия  саботажников.
Этим  неблаговидным  делом  занимались  не  только  мини¬
стерство  торговли  и  промышленности,  но  и  «социалисти¬
ческое»  министерство  труда.  Так,  Скобелев  в  речи  на
I  Всероссийском  съезде  Советов,  защищая  капиталистов
от  обвинений  в  умышленном  закрытии  предприятий,  до¬
казывал,  будто  «в  большинстве  случаев»  предприятия
«вымирают  естественной  смертью»,  а  не  по  «злой  воле
отдельных  предпринимателей»  (ее  наличия  он  не  по¬
смел,  однако,  отрицать)  4.
 Что  касается  партийных  эсеро-меныневистских  лиде¬
ров,  то  они,  учитывая,  что  саботаж  обостряет  отношения
между  трудом  и  капиталом  и  сводит  на  нет  все  их  при¬
мирительные  усилия,  заклинали  капиталистов  отказать¬
ся  от  него  во  имя  «общегосударственного  блага».  По
словам  В.  И.  Ленина,  они  вместо  борьбы  с  саботажем
лишь  жаловались,  хныкали,  умоляли  5.  Все  свои  надежды
эсеро-меныневистская  демократия  возлагала  на  Времен¬
ное  правительство,  наивно  веря,  что  оно  может  образу¬
 1  См.  Л.  Л.  Николаев,  указ.  соч.,  стр.  57—64.
 2  См. 	«Социал-демократ»  №  96,  1  июля  1917  г.
 3  «Революционное  движение  в  России  в  июле  1917  г.», 	стр. 	359,
 док.  292.
 4  См. 	«Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т. 	1,  стр. 	150—151.
 5  См. 	В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр. 	410.
 312

мить  капиталистов.  Объективно  это  было  на  руку  капи¬
талистам,  так  как  плодило  иллюзии  на  заступничество
Временного  правительства.
 Между  тем  уже  в  мае  в  экстремистски  настроенных
кругах  правительственного  аппарата  вынашивались
авантюристические  планы  закрытия  всех  заводов  в  «не¬
благополучных»  районах  в  качестве  меры  борьбы  с  рабо¬
чим  движением.  О  наличии  таких  планов  свидетельство¬
вало,  например,  предложение  товарища  министра  тор¬
говли  и  промышленности  Н.  Н.  Савина  о  закрытии
правительственной  властью  заводов  Юга  России  1.  Отсут¬
ствие  реальной  силы  не  позволило  тогда  правящим
кругам  осуществить  такого  рода  планы,  но  намерения
свои  они  выявили  с  достаточной  убедительностью.  Наи¬
более  ретивые  правительственные  агенты  на  местах  пы¬
тались  действовать  именно  в  этом  духе.  Так,  например,
начальник  Юго-восточного  горного  управления  (восточ¬
ный  район  Донбасса)  распорядился  закрыть  те  рудники,
где  вследствие  вмешательства  рабочих  в  управление
предприятиями  будто  бы  оказалась  нарушенной  без¬
опасность  ведения  горных  работ2.  В  отдельных  случаях
под  нажимом  рабочих  организаций  и  Советов  Времен¬
ному  правительству  приходилось  «обижать»  локаутчи-
ков.  Так,  Особое  совещание  по  обороне,  спасая  Москов¬
ский  металлический  завод  Гужона  от  перехода  под
управление  рабочих,  решило  с  1  июля  наложить  на  него
секвестр,  учредив  на  нем  государственное  управление-3.
 В  послеиюльский  период  буржуазия  перешла  к  поли¬
тике  явной  дезорганизации  производства,  открыто  напи¬
сав  на  своем  знамени:  «локаут,  саботаж  и  «костлявая
рука  голода»»  4.  Неистовое  стремление  сломить  рабочее
движение  любой  ценой,  даже  ценой  разрушения  всей
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  403,
док.  208.
 2  ЦГАОР,  ф.  3631,  оп.  4,  д.  1,  л.  2.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  446—448,
док.  240.  В  ходе  обсуждения  этого  вопроса  в  Особом  совещании
большинство  его  членов  открыто  выразили  свои  симпатии  Гужону
и  К0  (там  же).
 4  «Рабочий  путь»  №  27,  4  октября  1917  г.  Крылатую  фразу
о  «костлявой  руке  голода  и  народной  нищеты»  как  методе  борьбы
с  революцией  произнес  П.  П.  Рябушинский  на  II  Всероссийском
торгово-промышленном  съезде,  проходившем  в  начале  августа  »
Москве.
 313

экономики  страны,  толкнуло  капиталистов  на  путь  уси¬
ления  дезорганизации  производства.  Саботаж  и  локауты
становятся  главной  формой  борьбы  капитала  с  рабочим
классом  и  составной  частью  наступления  контрреволю¬
ции.  В  организации  и  проведении  саботажа  еще  более
возросла  роль  банков,  пошедших  на  дальнейшее  огра¬
ничение  и  прямое  сокращение  кредитования  промыш¬
ленности.  В  это  же  время  в  лице  Главного  комитета
объединенной  промышленности  оформился  боевой  центр
по  практическому  руководству  саботажем  и  локаутами.
 В  обстановке  оживления  контрреволюции  обнаглев¬
шие  капиталисты  прибегают  ко  все  более  острым  фор¬
мам  саботажа,  от  тайных  локаутов  переходят  к  явным.
Уже  в  начале  июля  капиталисты  обрушиваются  на  ра¬
бочий  класс  с  потоком  угроз  о  немедленном  закрытии
предприятий  в  случае  вмешательства  рабочих  организа¬
ций  в  производство  и  продолжения  экономической  борь¬
бы.  В  отличие  от  предшествующего  периода  угрозы  и
ультиматумы  исходили  теперь  не  от  отдельных  предпри¬
нимателей,  а  от  их  отраслевых  или  районных  объедине¬
ний.  Так,  Совет  съездов  представителей  металлообраба¬
тывающей  промышленности,  одобряя  решение  админи¬
страции  Харьковского  паровозостроительного  завода  о
его  закрытии,  угрожал  закрытием  предприятий  во  всей
металлообрабатывающей  промышленности  до  «оздоров¬
ления»  рабочей  атмосферы  К  Более  частыми  стали  и  слу¬
чаи  приведения  этих  угроз  в  исполнение.  Находившиеся
в  руках  монополистов  ведущие  предпринимательские
организации  официально  обязали  своих  членов  закры¬
вать  предприятия  в  ответ  на  «незакономерные»  дей¬
ствия  рабочих.  Так,  Общество  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  Иваново-Вознесенского  района  на  своем  общем
собрании  26  сентября  рекомендовало  товариществу
Покровской  мануфактуры  «оказать  должный  отпор  до¬
могательствам  рабочего  комитета»  на  контроль  над
фабричным  производством,  не  останавливаясь  «в  край¬
нем  случае...  перед  закрытием  фабрики»2.  Тогда  же
Союз  представителей  металлургической  и  железодела¬
тельной  промышленности  особым  циркуляром  предло¬
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  491,
док.  278.
 2  «Материалы  по  истории  СССР»,  т.  III,  стр.  63—64,  док.  47.
 314

жил  своим  членам  закрывать  заводы  в  случае  введения
рабочими  явочным  путем  8-часового  рабочего  дня.  Ново¬
российское,  Русско-Бельгийское  и  другие  общества  пы¬
тались  выполнить  эту  директиву,  что  привело  к  острым
конфликтам  на  металлургических  заводах  К
 Закрытие  предприятий  приобрело  в  послеиюльский
период  массовый  характер.  Так,  в  Донбассе  к  концу
июля,  по  официальным  данным,  было  приостановлено
свыше  150  угольных  и  антрацитовых  предприятий2.
К  концу  октября  под  предлогом  экономии  топлива  было
полностью  или  частично  закрыто  пять  металлургических
заводов  Юга  России  (в  июле  —  Керченский  завод,  осе¬
нью—  Дружковский,  «Русский  провиданс»,  Константи-
новский  и  Кадиевский)  3.  Оставив  страну  без  угля,  ка¬
питалисты  Юга  спешили  лишить  ее  металла.
 В  ряде  случаев  политика  дезорганизации  вплотную
смыкалась  с  прямыми  уголовными  преступлениями.
В  августе  во  многих  местах  (в  Петрограде,  Москве,  на
Урале,  в  Поволжье)  произошли  при  весьма  подозри¬
тельных  обстоятельствах  пожары  на  ряде  фабрик  и  за¬
водов,  уничтожившие  их  дотла  4.  В  Казани,  как  сообщал
фабричный  инспектор,  кожевенные  заводы  были  подо¬
жжены  самими  их  владельцами  5.
 В  послеиюльский  период  обозначилось  еще  одно  на¬
правление  политики  саботажа  производства  монополи¬
стами  —  дезорганизация  заводов  транспортного  машино¬
строения.  Их  фактические  хозяева  —  банки  закрывают
или  свертывают  производство  паровозов  и  вагонов  на
Харьковском,  Коломенском,  Сормовском,  Брянском  и
Петроградском  вагоностроительных  заводах6.  Правле¬
ние  общества  «Сормово»  в  переписке  с  Особым  совеща¬
нием  по  обороне  объясняло  закрытие  заводов  тем,  что
«кредитовавшие  общество  банки  (Международный.  —
Д.  В.)  не  только  отказали  в  дальнейшем  кредите,  но  и
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  539—541,
док.  316—318.
 2  См.  «Финансовая  газета»  №  475,  5  августа  1917  г.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  2,  стр.  134—139,
док.  390.
 4  См.  «Социал-демократ»  №  138,  22  августа  1917  г.
 6  См.  Е.  Медведев,  Казанские  рабочие  в  1917  г.  «История  про¬
летариата  СССР»,  1934,  сб.  3,  стр.  37.
 6  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  481—482,
487,  док.  268,  272;  ЦГАОР,  ф.  472,  оп.  1,  д.  19,  л.  19.
 315-

потребовали  покрытия  долгов»1.  По  милости  банков
стране  предстояло  остаться  без  паровозов  и  вагонов.
 В  Центрально-промышленном  районе  не  было  пред¬
приятия,  которое  не  закрывалось  хотя  бы  на  один  день.
Текстильные  фабриканты  Москвы  вопреки  условиям  вре¬
менной  остановки  производства  отказывались  пустить
свои  фабрики  с  15  августа.  Союз  объединенной  промыш¬
ленности  предлагал  рассчитать  всех  рабочих  на  фабри¬
ках,  не  возобновивших  работу2.
 Громкую  всероссийскую  известность  получил  ликин-
ский  конфликт.  Владельцы  Ликинской  мануфактуры,  до
этого  неохотно  шедшие  на  повышение  заработной  пла¬
ты,  решили  с  1  августа  закрыть  якобы  из-за  недостатка
топлива  свои  фабрики,  рассчитав  всех  рабочих  (3500  че¬
ловек).  В  числе  владельцев  был  и  С.  А.  Смирнов  —  ру¬
ководящий  деятель  московских  предпринимательских
организаций,  государственный  контролер  Временного
правительства  последнего  состава.  Все  местные  демокра¬
тические  организации  и  московское  заводское  совещание
установили,  что  предлог  для  остановки  фабрик  был  на¬
думанный.  Тем  не  менее  они  оказались  бессильными  за¬
ставить  владельцев  пустить  фабрику.  Вплоть  до  Октябрь¬
ской  революции  рабочие  оставались  без  работы  3.
 Начиная  с  июля  в  металлообрабатывающей  промыш¬
ленности  Москвы  свыше  30%  всех  конфликтов  между  ра¬
бочими  и  предпринимателями  происходило  «на  почве  со¬
кращения  производства,  массовых  расчетов,  локаутов».
Закрылись  или  были  накануне  закрытия  свыше  50  пред¬
приятий  этой  отрасли  4.  В  ответ  на  забастовку  в  конце
сентября  решило  закрыть  свой  завод  в  Подольске  прав¬
ление  фирмы  «Компания  Зингер»  5.
 Резко  усилилась  тенденция  к  сокращению  производ¬
ства  вплоть  до  закрытия  заводов  и  в  Петрограде6.
 На  Урале  I  августовская  областная  конференция
профсоюзов  констатировала  факт  «объявления  организо¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  483,  док.  269.
 2  См.  В.  Я.  Лаверычев,  указ.  соч.,  стр.  346—347;  «Текстильный
рабочий»  №  1,  1917,  стр.  6—7.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  452—459,
док.  246—255.
 4  См.  «Московский  металлист»  №  3,  1917,  стр.  17.
 6  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  466,
док.  259.
 6  См.  «Металлист»  №  1—2,  1917,  стр.  16.
 316

ванного  локаута  уральских  горнопромышленников»,  вы¬
разившегося  в  угрозе  закрытия  заводов  в  таких  округах,
как  Богословский,  Верх-Исетский,  Сергинско-Уфалей-
ский,  Лысьвенский  и  др.  1  Перед  Октябрем  едва  ли  оста¬
вался  хотя  бы  один  завод  на  Урале,  который  полностью
или  частично  избежал  приостановки  производства.
 Из  промышленности  саботаж  перекинулся  и  на  транс¬
порт.  Печать  сообщала  «о  злоумышленном  отношении
к  делу»  в  железнодорожных  мастерских  (например,  в  Са¬
ратове)  2.  Судовладельцы  на  Волге  сокращали  перевоз¬
ки,  хотя  грузов  имелось  в  достаточном  количестве.  Они
считали  более  выгодным  ставить  пароходы  на  прикол,
чем  платить  высокую  заработную  плату  рабочим3.
Осенью  большевистская  печать  забила  тревогу  по  по¬
воду  «потери»  в  пути  продовольственных  грузов,  пред¬
назначавшихся  для  Петрограда.  Она  обоснованно  видела
в  этом  «известную  систему»  контрреволюции  уморить
питерских  рабочих  голодом  4.
 Незадолго  до  Октябрьской  революции  монополистиче¬
ские  круги  решили,  что  настало  время  придать  политике
локаутов  и  саботажа  законный,  юридически  оформлен¬
ный  характер.  Главный  комитет  объединенной  промыш¬
ленности  взял  на  себя  инициативу  подготовки  законо¬
проекта  о  закрытии  предприятий  и  успел  разработать
его  «главные  основания»  5.  В  каждом  отдельном  случае
приостановки  производства  капиталисты  стремились  за¬
ручиться  санкцией  Временного  правительства,  которое
в  послеиюльский  период,  отбросив  всякую  осторожность,
как  правило,  шло  им  навстречу.  От  попустительства  оно
переходит  к  активной  поддержке,  равносильной  участию
в  предпринимательском  саботаже.
 В  правительственных  кругах  ответственность  за  мас¬
совые  закрытия  предприятий  целиком  взваливалась  на
рабочих,  которые-де  терроризировали  предпринимате¬
лей,  вынудив  их  бросаться  «в  крайности»6.  Управляю¬
щий  отделом  промышленности  министерства  торговли  и
 1  См.  «Рабочий  класс  Урала  в  годы  войны  и  революции»,  т.  II,
стр.  246.
 2  См.  «Известия  Московского  Совета  рабочих  депутатов»  №  153,
2  сентября  1917  г.
 3  См.  «Нефтяное  дело»  №  23—24,  1917,  стр.  35.
 4  См.  «Рабочий  путь»  №  33,  11  октября  1917  г.
 6  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  197.
 6  «Экономическое  положение  России.  ь.»,  ч.  1,  стр.  420,  док.  222.
 317

промышленности  В.  Е.  Варзар  на  одном  из  заседаний
Особого  совещания  по  обороне  в  сентябре  открыто  за¬
явил,  что  закрытие  предприятий  является  «единственным
оружием  борьбы  с  рабочими  у  заводчиков»,  и  протесто¬
вал  против  проектов  ограничения  их  права  на  локаут
В  свою  очередь  министерство  труда  в  ответ  на  запро¬
сы  капиталистов  разъясняло,  что  «согласно  действую¬
щим  законам  заводоуправлениям  предоставлено  право
сокращать  производство  и  производить  расчет  рабо¬
чих»  2.
 Временное  правительство  игнорировало  предложе¬
ния  своих  местных  органов  и  настойчивые  требования
рабочих  организаций  об  издании  закона  об  уголовной
ответственности  промышленников  за  саботаж  производ¬
ства  3.  Особое  совещание  по  обороне,  вмешиваясь  в  кон¬
фликты  на  почве  саботажа  и  локаутов,  неизменно  ста¬
новилось  на  сторону  капиталистов.  Так  было  при  вме¬
шательстве  в  конфликты  на  харьковских  заводах  ВКЭ,
Гельферих-Саде,  одесском  заводе  общества  «И.  И.  Ген»,
Таганрогском  металлургическом  заводе,  на  заводе  об¬
щества  «Сормово»,  на  Петроградском  заводе  (бывший
Розенкранца)  и  др.4  Характерно,  что  во  всех  этих  слу¬
чаях  рабочим  угрожали  закрытием  заводов  от  имени
государственной  власти.
 «Вследствие  непрекращающихся  недоразумений  с  ра¬
бочими»  Особое  совещание  по  обороне  по  предложению
министерства  торговли  и  промышленности  закрыло  Ка-
диевский  завод  и  подготавливало  закрытие  еще  не¬
скольких  металлургических  заводов  Юга5.  Не  случайно
промышленники,  по  свидетельству  Центрального  Совета
фабзавкомов  Петрограда,  стремясь  заручиться  санкцией
правительственных  органов  на  приостановку  производ¬
ства,  обращались  непосредственно  в  Особое  совещание
по  обороне,  минуя  вопреки  закону  низшие  звенья  6.
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  564,  док  337.
 2  Там  же,  стр.  409—410,  док.  214.
 3  См.  там  же,  стр.  410,  док.  216;  «Революционное  движение  в
России  в  августе  1917  г.»,  стр.  225,  док.  206.
 4  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  208—409,
 417,  422,  429,  док.  213,  221,  223,  228;  ЦГАОР,  ф.  3348,  оп.  1,  д.  137,
л.  31—32.
 6  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  428,  431,
док.  227,  232.
 6  См.  там  же,  стр.  426,  док.  225.
 318

В  недрах  Особого  совещания  по  обороне  родился
проект  использования  закрытия  заводов  в  качестве  го¬
сударственной  меры  борьбы  с  «непомерными»  экономи¬
ческими  требованиями  рабочих  и  их  вмешательством  в
действия  заводской  администрации.  Согласно  проекту,
закрытие  предприятий  могло  осуществляться  лишь  с
согласия  правительственных  органов  и  только  в  том  слу¬
чае,  если  рабочие  в  лице  фабзавкомов  не  откажутся  от
своих  «притязаний»,  в  том  числе  на  участие  в  управле¬
нии  производством  1.  При  явно  антирабочем  характере
этого  проекта  в  нем  были  элементы  и  бонапартистской
маскировки.  Формально  правительство  ограничивало
право  предпринимателей  на  свободное  распоряжение  сво¬
ими  предприятиями,  запретив  им  их  самовольное  закры¬
тие.  Более  того,  оно  грозило  им  секвестром  и  другими
карами  за  «нерадивое»  отношение  к  ведению  производ¬
ства.  Фактически  же  оно  подводило  под  массовое  закрытие
предприятий  законную  базу.  Проект  Особого  совещания
но  обороне  в  конце  сентября  был  одобрен  Главным
экономическим  комитетом,  внесен  во  Временное  прави¬
тельство2,  и  только  свержение  последнего  помешало
утверждению  этого  закона.
 Откровенно  дезорганизаторские  цели  преследовала  ди¬
ректива  Главного  экономического  комитета  от  3  октября
о  сокращении  деятельности  и  частичном  закрытии  про¬
мышленных  предприятий  в  Московском  районе  3.  Со  всей
очевидностью  в  послеиюльский  период  выявилось  также,
что  разработанный  правительством  пресловутый  план
«разгрузки»  Петрограда  был  рассчитан  на  дезорганиза¬
цию  производства  и  подрыв  сил  питерского  пролетариата.
 Однако  общих  усилий  капиталистов  и  Временного
правительства  оказалось  недостаточно,  чтобы  сабота¬
жем  и  локаутами  поставить  рабочий  класс  на  колени.
Подъем  рабочего  движения  в  мае  —  июне  был  внуши¬
тельным  ответом  на  происки  капиталистов-локаутчиков.
Рабочая,  особенно  большевистская,  пресса  остро  разо¬
блачала  маневры  капиталистов,  поднимая  тем  самым
мобилизационную  боеготовность  рабочего  класса.  На
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  562—565,
док.  337;  ОГЭК  №  26,  22  сентября  1917  г.,  стр.  6.
 2  ЖГЭК  №  26,  22  сентября  1917  г.,  стр.  3—5.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  427,
док.  226.
 319

страницах  газет  постоянно  публиковались  резолюции
многочисленных  рабочих  собраний,  содержавших  про¬
тесты  против  локаутов  и  саботажа  и  требования  обузда¬
ния  капиталистов.
 Особенно  серьезную  роль  в  борьбе  с  саботажем  про¬
изводства  сыграл  рабочий  контроль.  Отрезвляющее  воз¬
действие  на  саботажников  оказывало  и  вмешательство
Советов  К  К  тому  же  рабочие  организации  нередко  умело
использовали  и  местные  правительственные  органы  (за¬
водские  совещания)  для  предотвращения  закрытия  за¬
водов  (Москва,  Петроград,  Екатеринослав)2.  Осенью
рабочие  массы,  доведенные  локаутчиками  до  озлобле¬
ния,  от  протестов  переходят  к  более  решительным  дей¬
ствиям  против  них  (аресты  администрации,  взятие  пред¬
приятий  в  руки  рабочих  организаций,  пуск  отдельных
заводов  в  явочном  порядке  и  т.  п.).
 Решительная  борьба  рабочих  масс  принесла  извест¬
ные  результаты.  Капиталистам  не  удалось  затянуть
петлю  на  горле  пролетариата,  темпы  приостановки  про¬
изводства  были  замедлены.  Отмечая  это,  официоз  мини¬
стерства  торговли  и  промышленности  писал:  «Единствен¬
ной  мечтой  промышленника  становится  —  бросить  дело,
закрыть  предприятие  хотя  бы  на  время.  Если  случаи
закрытия  еще  не  так  многочисленны,  то  только  потому,
что  над  промышленником  стоит  угроза  самосуда,  секве¬
стра,  арестов  и  т.  п.»3  (так  газета  называла  революцион¬
ные  действия  рабочих).
 Вместе  с  тем  опыт  борьбы  с  саботажем  и  локаутами
показал  широким  рабочим  массам,  что  необходимо  вы¬
рвать  этот  острый  меч  из  рук  буржуазии.  Сделать  это
можно  было  лишь  путем  ликвидации  ее  экономического
и  политического  господства.  Таким  образом,  еще  с  од¬
ной  стороны  —  через  борьбу  с  локаутами  и  саботажем  —
рабочее  движение  подошло  в  Октябре  к  завоеванию
политической  власти.
 1  См.  «Революционное  движение  в  России  в  августе  1917  г.»,
стр.  141,  206,  док.  117,  183;  «Революционное  движение  в  России  в
сентябре  1917  г.»,  стр.  261—262,  док.  212.
 2  См.  «Новый  путь»  №  1—2,  1917,  стр.  7.
 3  «Торгово-промышленная  газета»  №  213,  1  октября  1917  г,
 320

Глава  V
 СОЦИАЛЬНОЕ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО  ВРЕМЕННОГО
ПРАВИТЕЛЬСТВА
 Для  рабочего  класса  России  развитие  социального
законодательства  —  разработка  и  издание  новых  зако¬
нов  об  охране  труда  и  социальном  обеспечении  —  было
насущной  необходимостью.  Причины  этого  хорошо  сфор¬
мулированы  в  одной  из  резолюций  VI  съезда  партии:
«Невыносимые  условия  труда,  созданные  в  обстановке
войны  путем  фактической  отмены  тех  жалких  завоева¬
ний  в  области  охраны  труда,  которые  были  добыты  до
войны,  выдвигают  задачу  борьбы  за  самое  широкое,  все¬
стороннее  рабочее  законодательство»  *.
 В  свою  очередь  крупная  буржуазия  в  первое  время
как  будто  согласна  была  пойти  в  этой  области  на  изве¬
стные  реформы.  Орган  деловых  кругов  журнал  «Про¬
мышленность  и  торговля»  в  первом  послереволюционном
номере  писал,  что  «капиталистический  класс  России  не
только  не  возражает  против  широкого  социального  за¬
конодательства  в  рамках  капиталистического  строя,  но
даже  намерен  всячески  поддерживать  правительствен¬
ные  начинания  в  этой  области»2.  Было  бы  неверно  ду¬
мать,  что  это  была  пустая  фраза,  продиктованная  тре¬
вожным  моментом.  Необходимо  учитывать,  что  сама
буржуазия  не  прочь  была  несколько  реформировать
в  либеральном  духе  доставшееся  ей  в  наследство  про¬
мышленное  и  рабочее  законодательство,  освободив  его
от  обветшалых  норм.  Помимо  стеснений  и  мелочной
регламентации  в  производственной  деятельности  «пере¬
 1  «КПСС  в  резолюциях...»,  ч.  I,  стр.  381.
 2  «Промышленность  и  торговля»  №  8—9,  1917,  стр.  187.
 21  П.  В.  Волобуев
 321

довых»  представителей  капитала  «смущали»  полицей¬
ские  обязанности,  которые  нередко  приходилось  выпол¬
нять  администрации  предприятий  в  соответствии  с  тре¬
бованием  царских  законов  о  труде  К
 Однако  еще  более  ошибочным  было  бы  полагать,  что
буржуазия  добровольно  могла  решиться  на  серьезный
пересмотр  рабочего  законодательства.  Рабочий  класс,
приступив  в  явочном  порядке  к  изменению  экономических
и  правовых  условий  труда,  был  заинтересован  в  том,
чтобы  новые  нормы  фабрично-заводской  жизни  и  права
рабочих  получили  юридическую  санкцию.  Не  говоря
уже  о  законодательном  закреплении  8-часового  рабо¬
чего  дня,  рабочие  массы  сразу  же  после  Февраля  высту¬
пили  с  требованиями  осуществления  законодательных
мер  в  области  охраны  труда,  социального  страхования
и  т.  п.  Партия  большевиков  безоговорочно  поддержала
требования  рабочих.  Она  выступила  за  немедленные
и  смелые  социальные  реформы  в  интересах  рабочего
класса.  Такие  реформы,  облегчая  рабочим  их  борьбу,
должны  были  двигать  революцию  вперед.
 Путем  непосредственного  давления  на  предпринима¬
телей  рабочим  во  многих  местах  удалось  добиться  изве¬
стных  положительных  результатов  в  области  самочин¬
ного  реформирования  законов  о  труде2.  Например,
рижские  рабочие  (до  занятия  Риги  немецкими  войсками)
расширили  круг  страхуемых  от  болезней,  переложили
расходы  по  страхованию  на  капиталистов  и  т.  п.3
 В  явочном  порядке  рабочий  класс  утверждал  также
свободу  союзов  и  стачек.
 Временному  правительству,  будь  оно  революционным
и  демократическим  не  на  словах,  а  на  деле,  оставалось
бы  только  закреплять  в  законах  революционные  завое¬
вания  рабочего  класса.  Но  оно,  верное  своей  политике
угождения  интересам  монополистической  буржуазии,
стремилось  и  свое  рабочее  законодательство  использо¬
вать  с  целью  ограничения  этих  завоеваний.
 1  Так,  на  совещании  заводчиков  Выборгской  стороны  Петро¬
града  16  марта  был  в  числе  прочих  поднят  вопрос  о  необходимости
отказа  промышленников  от  председательствования  в  больничных
кассах  ввиду  того,  что  при  этом  приходится  выполнять  не  деловые,
а  «полицейские  функции»  (ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  24,  л.  8).
 2  См.  «Вопросы  страхования»  №  6—7,  1917,  стр.  4.
 3  См.  там  же,  стр.  16—17.
 322

Как  мы  уже  говорили,  правительство  устами  Коно¬
валова  еще  в  начале  марта  взяло  на  себя  обязательство
пересмотреть  существующие  законы  о  труде.  Ввиду  это¬
го  отдел  труда  министерства  торговли  и  промышленности
наметил  обширную  программу  пересмотра  и  развития
рабочего  законодательства,  в  частности  о  рабочем  дне,
профсоюзах,  свободе  стачек,  примирительных  камерах,
фабзавкомах,  биржах  труда  и  т.  п.  Либеральные  чинов¬
ники  отдела,  видя  размах  рабочего  движения,  считали
необходимым  ускорить  разработку  законопроектов,  в  пер¬
вую  очередь  о  профессиональных  союзах,  фабзавкомах
и  примирительных  камерах  К  Образцом  для  них  слу¬
жило  законодательство  Запада.
 Но  монополистические  круги  поспешили  охладить  пыл
чиновников  отдела.  На  своем  заседании  24  марта  Совет
съездов  представителей  промышленности  и  торговли  ре¬
шил  обратить  внимание  Коновалова  и  Бернацкого  на
«опасность  дальнейшему  существованию  промышленно¬
сти»,  создаваемую  «спешным  проведением  скороспелых
законопроектов  по  рабочему  вопросу»2.  В  возражениях
против  «спешки»  как  в  капле  воды  отразилась  позиция
капиталистов  в  отношении  рабочего  законодательства.
Считая,  что  унаследованное  от  царизма  законодательство
не  так  уж  плохо,  буржуазия  исходила  из  того,  что  нужны
не  коренные  изменения,  а  постепенное  усовершенство¬
вание  прежних  законов.  Много  лет  спустя  видный  дея¬
тель  московских  торгово-промышленных  организаций
П.  А.  Бурышкин  вынужден  был  признать,  что  в  области
рабочего  законодательства  «представители  Москвы,  дей¬
ствуя  в  унисон  с  Петербургом,  как  и  провинцией  (речь
идет  о  торгово-промышленных  кругах.  —  Я.  В.),  не  про¬
явили  ни  понимания  современной  им  обстановки,  ни
предвидения  будущего»3.
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  218,  л.  32;  «Торгово-промышленная
газета»  №  78,  16  апреля  1917  г.
 2  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  27,  л.  87.  Журнал  ССППТ  от  24  марта
1917  г.  Слово  «скороспелых»  в  журнале  зачеркнуто  при  редакти¬
ровании  карандашом.
 3  Я.  А.  Бурышкин,  указ.  соч.,  стр.  278.  В  частности,  относительно
8-часового  рабочего  дня  цитируемый  автор  отмечает,  что  «при  об¬
суждении  вопроса  об  ограничении  рабочего  дня  позиция  про¬
мышленников  не  шла  вровень  с  развитием  народного  хозяйства»
(там  же).
 21*
 323

Да  что  говорить  о  купцах-аршинниках,  если  сам  ли¬
дер  кадетов  профессор  Милюков  всерьез  полагал,  что
по  части  охраны  труда  Россия  преуспела  еще  при  ца¬
ризме  и  Думах;  после  революции  оставалось  лишь  поза¬
ботиться  о  «дальнейшем  развитии  и  усовершенствовании
этих  мер,  но  это  уже  были  детали  (1),  не  соответствовав¬
шие  широкому  размаху  момента»  *.
 Крупная  буржуазия  в  своей  подавляющей  части  не
доросла  до  понимания  того,  что  для  спасения  капитали¬
стического  строя  несравненно  более  эффективной  была
бы  проводимая  с  помощью  меньшевиков  политика  со¬
циальных  реформ,  могущих  способствовать  распростра¬
нению  иллюзии,  будто  бы  буржуазное  государство  забо¬
тится  об  интересах  рабочих  и  защищает  их  от  буржуа¬
зии.  Ее  необходимость  она  признавала  чисто  формально.
Впрочем,  и  вся  обстановка  революции,  глубина  проти¬
воречий  между  трудом  и  капиталом,  боевой  дух  рабо¬
чего  класса  России  не  благоприятствовали  проведению
такого  рода  политики.
 Монополистов  в  первую  очередь  встревожило  то,  что
одна  из  подкомиссий  отдела  труда  занималась  изуче¬
нием  вопроса  о  8-часовом  рабочем  дне2.  Они  же  из  всей
суммы  вопросов  рабочего  законодательства  предлагали
отделу  труда  «поставить  в  первую  голову  вопрос  о  при¬
мирительных  камерах»3.  Переговоры  с  Бернацким  не
замедлили  дать  свои  результаты:  рассмотрение  законо¬
проекта  о  8-часовом  рабочем  дне  было  отложено  впредь
до  детальной  разработки  его  в  специальных  комиссиях
по  отдельным  отраслям  промышленности4.  Бернацкий
же,  оправдываясь,  на  одном  из  заседаний  комитета  тру¬
да  в  апреле  объяснял  это  тем,  что  «наших  сил  не  хва¬
тило  (?)  для  того,  чтобы  обработать  имеющийся  у  нас
материал».  Он  убеждал  не  подозревать  министерство
«в  намеренном  оттягивании  этого  вопроса»5.
 Первым  законопроектом,  внесенным  в  середине  мар¬
та  на  предварительное  обсуждение  комитета  труда,  был
 1  П.  Н.  Милюков,  указ.  соч.,  т.  I,  вып.  1,  стр.  185.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  23  об.
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1962,  л.  1.
 4  ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  7—8;  СОЭС  №  4,  26  июля
1917  г.,  стр.  11.
 5  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  64,  л.  9.  Журнал  ОКТ  от  26  апреля
1917  г.
 324

законопроект  о  профессиональных  обществах  и  сою¬
зах  К  Уже  его  содержание,  сводившееся  к  формальному
провозглашению  буржуазной  свободы  союзов,  вполне
показало  основной  подход  министерства  к  проблеме  ра¬
бочего  законодательства  —  стремление  сделать  из  него
орудие  сдерживания  рабочего  класса.  Тем  не  менее  пред¬
ложенный  от  имени  отдела  труда  проект  был  подвергнут
критическому  обстрелу  со  стороны  представителей  про¬
мышленников.  Последние  предлагали  ввести  в  закон
дополнительные  ограничения  свободы  деятельности  рабо¬
чих  союзов  вроде  необходимости  установления  их  обя¬
зательной  регистрации,  воспрещения  принятия  в  состав
союзов  иностранных  рабочих  (ввиду  мнимой  опасности
«захвата  наших  неокрепших,  молодых  профессиональ¬
ных  союзов  германскими  союзами  в  целях  нанесения
ущерба  нашей  промышленности»),  предоставления  су¬
дам  права  закрытия  союзов  за  отступления  от  законов,
установления  ответственности  профсоюзов  за  прямые
убытки,  нанесенные  промышленности  при  стачках,  и  т.  п.
Особенно  резко  предприниматели  выступали  против
включения  в  законопроект  пункта  о  праве  рабочих  сою¬
зов  вступать  в  международные  союзы2.  В  основе  этих
ограничительных  предложений  лежал  один  мотив  —
боязнь  силы  рабочего  класса.  Будучи  в  общем  сторон¬
ницей  развития  профсоюзов  по  западноевропейскому
образцу,  буржуазия  тем  не  менее  в  обстановке  револю¬
ции  не  хотела  способствовать  пролетариату  в  укрепле¬
нии  его  организаций.
 Когда  же  представители  Петроградского  Совета  ра¬
бочих  и  солдатских  депутатов  внесли  24  марта  на  рас¬
смотрение  комитета  труда  разработанный  в  отделе  труда
Совета  проект  общего  закона  о  свободе  коалиций  3,  вклю¬
чавшего  в  себя  и  вопрос  о  профессиональных  союзах  и
обществах,  представители  промышленников,  поддержан¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  218,  л.  16—20.  Журнал  ОКТ  от
17  марта  1917  г.
 2  Там  же,  л.  20—29.  Журналы  ОКТ  от  17  и  19  марта  1917  г.;
ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  1—2;  Журнал  ССППТ  от  31  марта
1917  г.
 3  Этот  проект  предусматривал  декретирование  общей  свободы
коалиций,  собраний  и  демонстраций,  ненаказуемости  за  участие
в  стачках  и  т.  п.  («Всероссийское  совещание  Советов»,  стр.  245—
246).
 325

ные  Бернацким,  отказались  по  формальным  мотивам  от
постановки  его  на  рассмотрение  комитета  *.  В  апреле
вопрос  о  подготовке  закона  о  профсоюзах  был  вовсе
исключен  из  программы  работы  отдела  труда  ввиду  при¬
нятия  правительством  12  апреля  общего  закона  об
обществах  и  союзах  2.
 Как  видим,  своей  неуступчивостью  предприниматели
сорвали  выработку  специального  закона  о  профессио¬
нальных  союзах  и  обществах.
 Следующим  законопроектом,  рассмотренным  в  Осо¬
бом  комитете  труда,  было  «Положение  о  рабочих  коми¬
тетах».  При  его  обсуждении  промышленники  —  члены
комитета  —  показали,  что  в  лице  фабзавкомов  они  хо¬
тели  иметь  при  администрации  предприятий  подсобный
орган  представительства  рабочих.  С  этой  целью  они,
в  частности,  добивались  включения  в  «Положение»  пунк¬
та  о  праве  заводоуправлений  на  самостоятельное  реше¬
ние  вопросов  об  увольнении  членов  фабзавкомов.  Анти¬
рабочий  характер  этого  требования  так  бил  в  глаза,  что
комитет  большинством  в  один  голос  (!)  его  отвергнул.
Столь  же  настойчиво  предприниматели  добивались  под
предлогом  охраны  производственной  тайны  запрещения
допуска  «посторонних  лиц»  на  собрания  рабочих,  созы¬
ваемые  фабзавкомами3.  Каков  был  замысел  капитали¬
стов,  больше  всего  опасавшихся  возрастающего  влияния
большевиков,  ясно  без  пояснений.
 Благодаря  «поправкам»  промышленников  «Положе¬
ние  о  рабочих  комитетах»,  подготовленное  отделом  труда
и  без  того  в  неудовлетворительном  с  точки  зрения  инте¬
ресов  рабочего  класса  виде,  стало  еще  хуже4.  Но  имен¬
но  к  этому  и  стремилось  правительство,  утвердив  23  ап¬
реля  представленный  ему  проект.
 Обычно  в  нашей  литературе  постановление  «О  рабо¬
чих  комитетах  в  промышленных  заведениях»  оценивается
лишь  с  одной  его  стороны  —  как  попытка  правящих
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  218,  л.  30—33;  Журнал  ОКТ  от
24  марта  1917  г.;  «Рабочая  газета»  №  22,  1  апреля  1917  г.  Пред¬
ставители  рабочих  в  знак  протеста  даже  покинули,  заседание  ко¬
митета.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  64,  л.  8;  Журдал  ОКТ  от  21  апреля
1917  г.
 3  Там  же,  д.  56,  л.  140—141.  Журнал  ОКТ  от  13  апреля  1917  г.
 4  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  .1,  д.  557,  л.  63;  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,
л,  140-144.
 326

кругов  ограничить  права  и  сферу  деятельности  фабзав-
комов  К  Что  именно  таково  было  главное  назначение
закона  от  23  апреля,  не  подлежит  никакому  сомнению.
Примечательно,  что  образцом  при  его  создании  служил
пресловутый  закон  от  1903  г.  о  фабричных  старостах2.
Однако  необходимо  учитывать  и  другие  аспекты  этого
вопроса.  Так,  несомненно,  что  одним  из  побудительных
мотивов  принятия  закона  о  фабзавкомах  было  намере¬
ние  создать  орган  местного,  фабрично-заводского  рабо¬
чего  представительства,  могущего  способствовать  мир¬
ному  урегулированию  взаимоотношений  между  предпри¬
нимателями  и  рабочими.  По  мнению  «Финансовой
газеты»,  введение  закона  о  фабзавкомах  было  даже  уско¬
рено,  чтобы  использовать  их  для  внесения  умиротворе¬
ния  в  среду  рабочих3.
 Нельзя  отрицать  также,  что  своим  постановлением
о  рабочих  комитетах  правительство  так  или  иначе  уза¬
конило  одно  из  важнейших  революционных  завоеваний
рабочего  класса  —  фабзавкомы.  Именно  так  оценивала
его  «Правда»,  отметившая  вместе  с  тем,  что  закон  по¬
старался  ограничить  задачи  фабзавкомов  4.
 Все  эти  противоречивые  мотивы  и  стремления  отра¬
зились  на  содержании  «Положения»  от  23  апреля.  Де¬
кретировав  введение  рабочих  комитетов  в  промышлен¬
ных  предприятиях,  «Положение»  в  то  же  время  их
фактическое  учреждение  поставило  в  зависимость  от
пожелания  не  менее  !/ю  общего  числа  рабочих  или  адми¬
нистрации  (§  1,  2),  т.  е.  установило  факультативный
 1  См.  А.  Панкратова,  Фабзавкомы  России  в  борьбе  за  социа¬
листическую  фабрику;  стр.  183—184;  А.  В.  Венедиктов,  указ.  соч.,
стр.  46—47;  Д.  А.  Коваленко,  Борьба  фабрично-заводских  комите¬
тов  Петрограда  за  рабочий  контроль.  «Исторические  записки»,  1957,
т.  61,  стр.  77.
 2  Комиссия  по  «социальному  законодательству»  при  Петроград¬
ском  обществе  заводчиков  и  фабрикантов  прямо  указывала,  что
закон  от  23  апреля,  «являясь  видоизменением  и  приспособлением
к  условиям  современной  жизни  прежнего  положения  о  старостах,  не
заключает  в  себе  каких-либо  элементов,  способных  создавать  почву
для  конфликтов»  (И.  Ш.  Черномаз,  указ.  соч.,  стр.  22).
 3  См.  «Финансовая  газета»  №  478,  26  августа  1917  г.
 4  «Правда»  №  70,  1  июня  1917  г.  В  связи  с  этим  никак  нельзя
согласиться  с  утверждением  И.  Ш.  Черномаза,  будто  своим  законом
от  23  апреля  Временное  правительство  «стремилось  воспрепятство¬
вать  возникновению  фабзавкомов»  и  будто  это  была  очередная  по¬
пытка  покончить  с  рабочими  организациями  в  «законодательном
порядке»  (И.  Ш.  Черномаз,  указ.  соч.,  стр.  23).
 327

порядок  их  организации,  унаследованный  от  реакцион¬
ного  царского  закона  1903  г.  Функции  фабзавкомов  были
ограничены:  1)  представительством  рабочих  перед  адми¬
нистрацией  предприятия  по  вопросам,  касающимся  вза¬
имоотношений  между  предпринимателями  и  рабочими
(о  заработной  плате,  рабочем  времени  и  т.  п.);  2)  раз¬
решением  вопросов,  касающихся  внутренних  взаимо¬
отношений  между  рабочими;  3)  представительством
рабочих  в  их  сношениях  с  правительственными  и  обще¬
ственными  учреждениями  и  4)  заботой  о  культурно-про¬
светительной  деятельности  среди  рабочих  и  улучшении
их  быта  (§  9).
 При  всей  ограниченности  прав  фабзавкомов  законо¬
датели  ухитрились  их  еще  больше  принизить,  установив
в  «Положении»  (§  10)  право  выступления  рабочих
«лично,  каждый  за  себя,  не  прибегая  к  комитету»,  что
было  явным  подрывом  авторитета  и  роли  фабзавкомов
как  единого  рабочего  представительства  данного  пред¬
приятия.  Определение  порядка  деятельности  фабзавко¬
мов  «Положение»  предоставило  им  самим  (§  7).  Но  оно
тут  же  свело  это  право  на  нет  мелочной  регламентацией
и  сужением  рамок  их  деятельности.
 Одним  словом,  «Положение»  было  построено  по  прин¬
ципу:  давать  одной  рукой  и  отбирать  другой.  Добавьте
к  этому  противоречивость  и  неряшливость  формулиро¬
вок,  явно  нарочитую  и  сделанную  к  выгоде  предприни¬
мателей.  Единственный  положительный  пункт  «Положе¬
ния»  (§  6)  сводился  к  известнрй  гарантии  членов  коми¬
тетов  от  произвольного  увольнения  1.
 В  конечном  счете  «Положение»  от  23  апреля,  ни  в
коей  мере  не  удовлетворив  рабочих,  не  могло  полностью
удовлетворить  и  буржуазию.  Хотя  предприниматели  и
получили  правовое  основание  противиться  расширению
компетенции  фабзавкомов,  но  ввести  их  деятельность  в
«законные»  рамки  и  «умиротворить»  рабочих  они  не
могли.  Более  того,  закон  о  фабзавкомах  способствовал
обострению  борьбы  между  трудом  и  капиталом.
 Помимо  названных  законопроектов  отдел  труда  в
«спешном  порядке»  занимался  также  разработкой  зако¬
нов  о  примирительных  учреждениях  и  о  стачках  и  заба¬
стовках.  Монополистические  круги,  проявив  особый  инте¬
 1  СУ  №  100,  1917  г.,  стр.  551.
 328

рес  к  быстрейшей  подготовке  закона  о  примирительных
камерах,  тем  не  менее  воспротивились  принятию  законо¬
проекта,  подготовленного  отделом  труда.
 В  сущности  проект  отдела  труда  был  разработан  на
основе  принципов,  обычных  в  капиталистических  стра¬
нах.  Предусматривалась  трехступенчатая  система  орга¬
низации  примирительных  учреждений,  предназначенных
для  предупреждения  и  разрешения  конфликтов  путем
соглашения  между  рабочими  и  заводоуправлениями.  Во-
первых,  намечались  примирительные  камеры  на  отдель¬
ных  предприятиях,  состоящие  из  равного  числа  предста¬
вителей  от  рабочих  и  предпринимателя,  принимающих
решения  только  по  взаимному  согласию.  Во-вторых,  при¬
мирительные  камеры  по  отдельным  отраслям  промыш¬
ленности.  Наконец,  в  качестве  высшей  ступени  фигури¬
ровал  третейский  суд  с  посторонним  председателем  и
с  обязательным  для  обратившихся  к  нему  сторон  реше¬
нием  К
 Однако  при  обсуждении  этого  проекта  вначале  в  осо¬
бой  подкомиссии,  а  затем  в  комитете  труда  представи¬
тели  промышленников,  направляемые  Советом  съездов
представителей  промышленности  и  торговли,  отвергли
его  основные  положения,  не  согласившись  с  тем,  что
законопроект  исходит  из  принципа  добровольности  обра¬
щения  любой  из  сторон  в  примирительные  органы2.  Как
разъяснил  Манчо,  возглавлявший  представительство  про¬
мышленников  в  комитете,  «закон  о  примирительных  учре¬
ждениях  должен  устанавливать  принудительность  обра¬
щения  к  ним  (примирительным  учреждениям.  —  Я.  В.)  и
обязательное  подчинение  их  решению»3.  Русские  капи¬
талисты  не  привыкли  затруднять  себя  добровольными
соглашениями  с  рабочими  и  поэтому  в  новых  условиях
также  не  желали  строить  свои  отношения  на  основе
равенства  двух  сторон  —  труда  и  капитала  —  и  поисков
взаимоприемлемых  решений.  Принудительность  же  реше¬
ний  примирительных  учреждений,  обеспечиваемая  госу¬
дарственной  властью,  должна  была  сохранить  за  ними
как  экономически  господствующей  стороной  все  преиму¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  64,  л.  1.
 2  Там  же;  ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  2.  Журнал  ССППТ
от  31  марта  1917  г.
 3  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  64,  л.  3.  Журнал  ОКТ  от  21  апреля
1917  г.
 329

щества  при  разрешении  тех  или  иных  конфликтов.  Реак¬
ционность  этих  требований  настолько  была  очевидной,
что  отдел  труда  вопреки  своим  классовым  симпатиям
не  смог  их  принять  и  в  основном  сохранил  первоначаль¬
ную  редакцию  законопроекта  1.
 Министерству  торговли  и  промышленности  пришлось
заняться  и  выработкой  закона  о  стачках  и  забастовках,
поскольку  в  декларации  Временного  правительства  от
3  марта  содержалось  обещание  дать  свободу  стачек.  Но
в  действительности  министерство  стремилось,  по  выра¬
жению  Бернацкого,  лишь  «установить  правовые  отноше¬
ния  в  этой  деликатной  области»,  «ввести  экономическую
рабочую  борьбу  в  правовые  границы».  Отдел  труда,  по
его  словам,  был  озабочен,  как  «найти  среднюю  линию,
которая  удовлетворила  бы  и  рабочих  и  промышленни¬
ков»2.  Но  падение  Временного  правительства  первого
состава  прервало  разработку  этого  законопроекта.
 Монополистические  круги,  имевшие  свое  представи¬
тельство  в  комитете  труда  при  отделе  труда  министер¬
ства  торговли  и  промышленности,  сделали  все,  чтобы  за¬
тормозить  законодательное  творчество  этих  органов.  Сле¬
дует  подчеркнуть,  что  деятельность  представительства
промышленников  в  комитете  находилась  под  неусыпным
наблюдением  Совета  съездов  представителей  промыш¬
ленности  и  торговли  и  направлялась  им.  Последний  поз¬
днее  в  своем  отчете  за  1917  г.  подчеркивал,  что  он  «вел
параллельные  работы»  с  работой  отдела  труда  мини¬
стерства  3.
 Монополисты  имели  и  другие  пути  воздействия  на
рабочее  законодательство  Временного  правительства.
Министерство  торговли  и  промышленности,  в  частности,
не  только  сохранило,  но  и  еще  более  строго  проводило
давнишнюю  практику,  при  которой  все  законопроекты,
касающиеся  промышленности  и  рабочего  вопроса,  рас¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  154.  Некоторого  ухудшения  его
монополистам  все  же  удалось  достигнуть.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  280;  «Торгово-промышленная
газета»  №  86,  27  апреля  1917  г.
 3  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  66,  л.  4.  Совет  съездов  регулярно  заслу¬
шивал  на  своих  заседаниях  сообщения  своего  представительства
о  ходе  обсуждения  тех  или  иных  законопроектов  в  отделе  труда  и
давал  инструктивные  указания  по  вопросам  их  желательного  содер¬
жания  (ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  1—2  об.;  Журнал  ССППТ
от  31  марта  1917  г.,  л.  14  об.;  Журнал  ССППТ  от  14  апреля  1917  г.
 330

сылались  на  отзыв  ведущим  предпринимательским  орга¬
низациям  К  Они  же  использовали  этот  порядок  как
для  торможения  неугодных  им  законопроектов,  так  и
для  навязывания  своих  взглядов  правительственным
органам.
 Все  рабочее  законодательство  Временного  правитель¬
ства  первого  состава  в  итоге  свелось  к  принятию  куцего
«Положения  о  рабочих  комитетах».  Его  попытки  законо¬
дательного  регулирования  взаимоотношений  между  тру¬
дом  и  капиталом  закончились  провалом,  усилив  недо¬
вольство  рабочего  класса.
 Первое  коалиционное  правительство,  если  судить  по
его  декларации  от  6  мая,  намеревалось  в  отличие  от  свое¬
го  предшественника  смело  встать  на  путь  социальных
реформ  в  области  рабочего  законодательства.  Руководи¬
тели  министерства  труда  выступили  по  этому  поводу
с  широковещательными  заявлениями,  пообещав  устра¬
нить  путем  реформ  устаревшие  нормы  старого  царского
законодательства  и  создать  новое  рабочее  законодатель¬
ство  2.
 Меньшевики  горячо  убеждали  буржуазные  круги  в
необходимости  согласиться  на  реформы  в  их  собствен¬
ных  интересах.  Капиталистам  сначала  грозили,  потом
их  призывали,  затем  упрашивали,  наконец,  стали  умо¬
лять.  ..  Однако  реформаторские  проекты  министерства
труда  не  встретили  сочувствия  у  капиталистов,  чьими
интересами  по-прежнему  определялось  содержание  соци¬
альной  политики  Временного  правительства.  Так,  Совет
съезда  горнопромышленников  Юга  России,  выражая  об¬
щее  мнение  монополистических  кругов,  заявил,  что  «в
силу  малой  культурности  России  и  неразвитости  наших
экономических  отношений...  необходимо  воздержаться
от  ничем  не  ограниченного,  построенного  на  теоретиче¬
ских  (!)  предпосылках  социального  законодательства  в
области  рабочего  вопроса...  памятуя,  что  в  этом  направ¬
лении  мы  не  можем  обогнать  наших  более  культурных
соседей»3.
 1  ГАОРМО,  ф.  180,  оп.  3,  д.  223,  л.  7—8;  Журнал  ССППТ  от
28  марта  1917  г.;  «Хлопчатобумажная  промышленность»  №  1—2,
1918  г.,  стр.  14.
 2  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  2,  д.  3,  л.  1.  В  дальнейшем  все  это  дол¬
жно  было  согласно  благим  намерениям  меньшевиков  привести
к  созданию  единого  «кодекса  труда»  (там  же).
 3  ЦГАОР,  ф.  3631,  оп.  4,  д.  1,  л.  6—7.
 331

Хозяйский  окрик  произвел  отрезвляющее  воздействие
на  руководителей  министерства  труда.  Они  начиная  с
конца  мая  предельно  суживают  свою  программу  либе¬
рально-буржуазных  реформ  в  области  рабочего  законо¬
дательства.  Планы  разработки  нового  законодательства
были  отставлены,  и  решено  было  ограничиться,  по  соб¬
ственному  выражению  меньшевистских  чиновников,  «ча¬
стичным  пересмотром»  действующего  полицейско-охра-
нительного  законодательства  1.  Судя  по  докладу  Коло¬
кол  ьникова  на  съезде  фабричных  инспекторов  (10—13
июня),  предусматривались  подготовка  и  издание  законов
о  расширении  круга  лиц,  подлежащих  законодательной
охране  труда,  о  биржах  труда,  страховании  от  безрабо¬
тицы,  о  полной  свободе  коалиций  и  т.  п.2  Даже  далеко
не  прогрессивные  фабричные  инспектора  по  поводу  этой
программы  заявили,  что  намеченные  в  ней  мероприятия
не  являются  «чем-либо  новым»  3.
 Хотя  Скобелев  в  речи  на  I  Всероссийском  съезде
Советов  заявлял,  что  декреты  по  рабочему  законода¬
тельству  «не  сегодня-завтра...  пройдут  через  Временное
правительство»  4,  на  деле  министерство  труда  отнюдь  не
гарантировало  претворения  в  жизнь  своей  более  чем
скромной  программы.  Напротив,  оно  оговаривало  допу¬
стимость  «временного  отступления»  от  норм  действую¬
щего  рабочего  законодательства5.  «Постепенно,  поле¬
гонечку  и  помаленечку»  —  так  вполне  справедливо
характеризовали  «Вопросы  страхования»  подход  мень¬
шевистского  министерства  труда  к  рабочему  законода¬
тельству  6.
 Становилось  очевидным,  что  рабочее  законодатель¬
ство  для  меньшевистского  министерства  труда  не  было
действительной  целью  политики,  а  служило  только
средством  в  политической  борьбе.  Сначала  поднятый
меньшевистскими  законодателями  шум  должен  был  обес¬
печить  доверие  и  поддержку  пролетариата,  а  затем  отказ
от  реформ  в  этой  области  мог  вернуть  и  укрепить  благо¬
расположение  буржуазии.  В  непрерывных  колебаниях
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  70.
 2  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  65.
 3  «Нефтяное  дело»  №  19—20,  1917,  стр.  41.
 4  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  I,  стр.  92.
 6  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  65.
 6  См.  «Вопросы  страхования»  №  6—7,  1917,  стр.  5.
 332

между  этими  двумя  действительными  целями  и  протека¬
ло  законодательное  творчество  министерства  труда.
 Меньшевики,  создавая  новое  ведомство,  сохранили
в  неприкосновенности  тот  порядок  разработки  и  прове¬
дения  законопроектов  по  рабочему  вопросу,  какой  суще¬
ствовал  в  отделе  труда  министерства  торговли  и  про¬
мышленности.  Сказанное  в  первую  очередь  относится  к
пресловутому  Особому  комитету  труда,  который  ввиду
его  паритетного  состава  преподносился  меньшевиками
как  орган,  обеспечивающий  не  бюрократическую,  а
истинно  «демократическую  обстановку»  для  выработки
законопроектов  1.  Открывая  деятельность  комитета  в  со¬
ставе  министерства  труда,  Скобелев  призвал  его  чле¬
нов  —  представителей  от  капиталистов  и  от  рабочих  —
«отречься  (!)  от  узких  классовых  интересов»  и  со  своей
стороны  заверил,  что  министерство  «будет  стоять  на  госу¬
дарственной  точке  зрения  (!),  имея  в  виду  интересы
промышленности  в  целом»2.  По  свидетельству  Совета
съездов  представителей  промышленности  и  торговли,
такое  заявление  министра  труда  нашло  «живой  отклик
среди  представителей  промышленности»3,  ибо  послед¬
ние  отлично  понимали,  что  означает  соглашательская
защита  интересов  промышленности  в  капиталистиче¬
ской  стране.
 Председательствовавший  в  комитете  товарищ  мини¬
стра  П.  Н.  Колокольников,  являя  собой,  по  свидетельству
представителей  от  промышленников,  образец  «нейтраль¬
ности»  и  «объективности»,  «руководил  прениями  бес¬
страстно  и  беспристрастно»4.  Трудно  сыскать  лучшую
аттестацию,  чем  эта,  меньшевикам,  рядившимся  в  тогу
защитников  пролетариата,  а  на  деле  обрекших  себя  своей
«нейтральностью»  на  прислужничество  буржуазии.
 Тем  не  менее  монополистическая  буржуазия  не  дове¬
ряла  меньшевикам.  Считая  их  планы  рабочего  законо¬
дательства  чересчур  радикальными  и  несвоевременными,
она  встречала  в  штыки  почти  каждый  законопроект.  Ее
представители  в  Особом  комитете  труда  откровенно  сабо¬
тировали  разработку  самых  скромных  законопроектов
 1  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов»,  т.  1,  стр.  235.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  274.
 3  Там  же.
 4  В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  12.
 333

и,  как  правило,  срывали  их  принятие  либо  комитетом,
либо  Временным  правительством.  Не  без  удовлетворения
вспоминал  позднее  член  комитета  от  промышленников
В.  А.  Ауэрбах  о  том,  как  благодаря  «жестокой  критике»
со  стороны  промышленников  большинство  законопроек¬
тов  «возвращалось  в  отделы  труда  для  переработки,  из
которых  не  возвращались»  1.
 Первым  законопроектом,  который  постигла  такая  пе¬
чальная  судьба,  был  проект  закона  о  стачках  рабочих,
к  разработке  которого  вновь  было  приступлено.  Любо¬
пытна  мотивировка  необходимости  первоочередного  изда¬
ния  такого  закона  в  «объяснительной  записке»  министер¬
ства  труда.  В  ней  указывалось,  что  интересы  государ¬
ственного  регулирования  хозяйственной  жизни  страны
могут  «потребовать  учреждения  обязательных  государ¬
ственных  третейских  судов  для  разбора  промышленных
споров,  причем  введение  таких  судов  будет  сопряжено
с  временным  ограничением  свободы  стачек  в  предприя¬
тиях,  подчиненных  правительственному  контролю.  Вре¬
менное  же  ограничение  свободы  стачек  окажется  прин¬
ципиально  допустимым  и  практически  осуществимым
лишь  в  том  случае,  если  предварительно  полная  свобода
стачек  будет  закреплена  основным  законом  по  этому
вопросу»  2.  Иначе  говоря,  министерство  труда,  пока  лишь
пообещав  рабочему  классу  свободу  стачек,  сразу  же
намеревалось  —  конечно,  во  имя  «общегосударственных
интересов»!  —отобрать  ее.
 Министерство  поэтому  позволило  себе  разработать  до¬
вольно  либеральный  законопроект,  предусматривавший
правомерность  и  ненаказуемость  стачек  рабочих,  недо¬
пустимость  расторжения  предпринимателем  трудового
договора  за  участие  в  стачке,  а  также  запрещавший
замещение  забастовщиков  солдатами  и  иными  несво¬
бодными  лицами.  Впрочем,  судя  по  «объяснительной
записке»,  меньшевистские  творцы  законопроекта  вдох¬
новлялись,  как  обычно,  образцами  западноевропейского,
в  частности  английского,  законодательства  о  стачках3  и
ни  на  какие  устои  существующего  строя  не  покушались.
 1  В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  15.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  270  (подчеркнуто  нами.—
П.  В.).
 3  Там  же,  л.  272—273.
 334

Тем  не  менее  представители  промышленников  отрица¬
тельно  отнеслись  к  министерскому  законопроекту,  найдя
его  чересчур  либеральным  и  якобы  не  обеспечивающим
должной  защиты  интересов  предпринимателей  и  населе¬
ния  от  «злоупотреблений»  рабочими  свободой  стачек  К
Буржуазия  считала,  что  санкционирование  ею  закона
о  стачках  было  бы  равносильно  тому,  чтобы  собственно¬
ручно  вручить  это  грозное  оружие  своему  врагу2.
 Не  довольствуясь  критикой  законопроекта,  фракция
промышленников  представила  свой  контрпроект  закона
о  стачках,  разработанный  Советом  съездов  представите¬
лей  промышленности  и  торговли,  в  котором  предусма¬
тривалось  резкое  ограничение  свободы  стачек  и  узако¬
нение  локаутов.  Министерство  труда,  рассматривавшее,
как  мы  помним,  введение  свободы  стачек  как  деклара¬
тивную  меру,  решило,  однако,  настаивать  на  своем  зако¬
нопроекте,  игнорировав  предложения  как  рабочих  пред¬
ставителей,  так  и  предпринимателей.  Тогда  Совет  съез¬
дов,  заручившись  поддержкой  министерства  торговли  и
промышленности,  стал  настаивать  на  дополнительном
обсуждении  законопроекта  «в  особом  совещании  с  уча¬
стием  представителей  министерства  торговли  и  промыш¬
ленности  и  торгово-промышленного  класса».  Министер¬
ство  труда  вяло  возражало  против  этого  недвусмыслен¬
ного  предложения  сговориться  с  промышленниками.  Но,
внеся  (уже  в  июле)  свой  законопроект  о  стачках  во
Временное  правительство,  оно  вскоре  получило  его  обрат¬
но  на  доработку3.  Здесь  он  и  был  навечно  похоронен
в  канцелярских  архивах.  Обычная  для  министерства
труда  мелкобуржуазная  бесхарактерность,  неизменно
капитулировавшего  перед  наглыми  притязаниями  моно¬
полистов,  проявилась  в  этой  истории  во  всей  своей  непри¬
глядности  4.
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  274—276;  В.  А.  Ауэрбах,  указ.
соч.,  стр.  14.
 2  Не  вполне  удовлетворил  законопроект  и  рабочую  фракцию
комитета  труда,  высказавшуюся  за  издание  закона  о  стачках  в  рам¬
ках  единого  закона  о  свободе  коалиций  (там  же).
 3  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2, 	1917, 	стр. 	26—27;
 ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  270—273.
 4  Ауэрбах  похвалялся  тем,  что  Совет  съездов  сумел  предотвра¬
тить  принятие  законопроекта  о  стачках  в  последний  момент,  когда
он  «едва  не  стал  законом»  (В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  15).
 335

Таким  образом,  вето  монополистов  привело  к  тому,
что  в  России  вплоть  до  Октября  формально  оставался
в  силе  старый  царский  закон,  предусматривавший  уго¬
ловные  репрессии  за  участие  в  стачках.
 Яростное  сопротивление  монополистических  кругов
встретил  также  законопроект  министерства  труда  о  ча¬
стичной  реформе  закона  от  23  июня  1912  г.  о  страхова¬
нии  рабочих  на  случай  болезни.  Совет  Петроградского
общества  заводчиков  и  фабрикантов,  Совет  съезда  гор¬
нопромышленников  Юга  России,  Совет  съездов  предста¬
вителей  промышленности  и  торговли  в  один  голос  за¬
явили  о  недопустимости  какой-либо  «спешности»  в  ломке
действующего  законоположения  (характерно,  что  его
несовершенства  они  не  отрицали!)  и  потребовали  от  пра¬
вительства  «ограничиться  только  подготовительной  ра¬
ботой  для  пересмотра,  а  отнюдь  не  осуществлением
его»  1.  На  этот  раз  им  удалось  отсрочить  принятие  зако¬
нопроекта.  Лишь  один  «совершенно  невинный»,  по  образ¬
ному  замечанию  Ауэрбаха2,  законопроект  о  биржах
труда  проскочил  беспрепятственно  через  комитет  труда
и  был  представлен  министерством  труда  на  утверждение
правительства,  но  до  июльских  дней  не  был  им  принят.
 За  два  месяца  существования  коалиционного  прави¬
тельства  рабочий  класс  не  получил  из  его  рук  ни  одного
нового  закона,  хотя  бы  номинально  предназначенного
для  так  называемой  охраны  труда  3.  Можно  подумать,
что  оно  законодательствовало  не  в  обстановке  револю¬
ции,  бурной  и  быстротекучей  жизни,  а  в  условиях  на¬
столько  мирных  и  спокойных,  что  законодательная  телега
могла  двигаться  с  черепашьей  скоростью.  Свою  бес¬
плодность,  отсутствие  каких-либо  практических  меро¬
приятий  руководители  министерства  труда  возмещали
невероятной  шумихой  и  рекламой  по  поводу  своих  бла¬
гих  намерений  и  мнимых  успехов.  Так,  уже  упомянутое
 1  ЦГИА,  ф.  32,  оп.  1,  д.  1894,  л.  19;  ф.  150,  оп.  1,  д.  557,  л.  142;
ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  52,  л.  2.
 2  См.  В.  А.  Ауэрбах,  указ.  соч.,  стр.  15.
 3  Нельзя  же  в  самом  деле  считать  за  новые  законы  два  третье¬
степенного  значения  постановления  правительства,  какими  оно  вос¬
становило  в  действии  прежние  царские  законы  о  запрещении  под¬
земного  труда  женщин  и  подростков,  а  также  их  ночной  работы  на
ряде  предприятий,  отмененные  в  войну  царским  правительством
(«Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  42—43;  СОЭС
№  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  12).
 336

выше  обращение  Скобелева  к  рабочим  от  28  июня  пе¬
стрело  фразами:  «министерство  принимает  меры»,  «мини¬
стерство  проводит  реформу»,  «разрабатывает  законы»,
«закрепляет  их  за  рабочими»  К  Этим,  однако,  трудно
было  обмануть  рабочий  класс,  оценивавший  действия
правительства  по  его  делам,  а  не  по  словам.
 Иных  результатов  трудно  было  и  ожидать  от  Вре¬
менного  правительства:  в  союзе  с  буржуазией,  не  ломая
революционными  мерами  ее  сопротивления,  нельзя  было
рассчитывать  на  проведение  социальных  реформ.
 После  июльских  событий,  когда  Временное  правитель¬
ство  почувствовало  себя  в  состоянии  разговаривать  с  ра¬
бочим  классом  языком  силы,  руководители  его  рабочей
политики  тем  не  менее  отдавали  себе  отчет  в  том,  что
одними  репрессиями  нельзя  остановить  рабочее  движе¬
ние.  По  необходимости  и  после  июльской  «победы»  пра¬
вящим  кругам  приходилось  сочетать  методы  репрессий
и  насилия  по  отношению  к  рабочему  классу  с  реформи¬
стскими  методами  уступок  и  обещаний,  проводя  тактику
бонапартистского  лавирования  между  рабочим  классом
и  буржуазией.  В  этих  расчетах  на  реформистско-бона¬
партистское  умиротворение  рабочего  класса  известное
место  отводилось  и  рабочему  законодательству.  Следует,
однако,  сразу  же  сказать,  что  возможности  его  исполь¬
зования  в  этом  направлении  в  послеиюльский  период
оказались  еще  более  ограниченными.
 Монополистическая  буржуазия  после  июльских  дней
проявила  еще  большую  политическую  близорукость,  не
оценив  в  полной  мере  антирабочий  характер  законода¬
тельного  творчества  Временного  правительства.  «Настоя¬
щий  момент  никоим  образом  не  создает  нормальной
обстановки  для  создания  и  проведения  в  жизнь  законов,
вносящих  коренную  ломку  в  экономическую  и  социаль¬
ную  жизнь  страны,  а  потому  было  бы  целесообразно
воздержаться  от  спешного  их  проведения»  2,  —  говори¬
лось  в  докладе  южного  Совета  съезда  III  конференции
промышленников  Юга  России  по  вопросу  о  рабочем
законодательстве.  Конечно,  ни  о  какой  «коренной  ломке»
правительство  и  не  помышляло,  это  была  фраза,  выра¬
жавшая  нетерпимость  к  любым  изменениям  и  нововве¬
 1  «Вестник  Временного  правительства»  №  91,  28  июня  1917  г.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  537,  док.  315.
 22  п.  В.  Волобуев
 337

дениям  в  области  рабочего  законодательства.  Монопо¬
листы  требовали  от  Временного  правительства,  чтобы
оно,  прежде  чем  проводить  те  или  иные  законы,  «тща¬
тельно  взвешивало»,  не  внесут  ли  они  «новый  элемент
разложения  в  рабочую  среду»  и  «новой  разрухи...  в  про¬
мышленную  жизнь»  К  Как  справедливо  писала  по  этому
поводу  большевистская  печать,  правительству  предлага¬
лось  при  издании  того  или  иного  рабочего  закона  руко¬
водствоваться  одним  критерием  —  «не  обижает  ли  он
торговых  людей,  не  посягает  ли  на  их  барыши»2.
 Тем  не  менее  меньшевики  из  министерства  труда  на¬
деялись  уговорить  буржуазию  согласиться  хоть  на  ка¬
кие-нибудь  реформы,  разъясняя  ей,  что  они  нужны  в  ее
собственных  интересах.
 Но  капиталисты,  напуганные  размахом  революции,
не  верили  в  спасительность  реформ  и  стали  еще  более
туги  на  меньшевистские  уговоры.  Более  того,  в  ав¬
густе  —  сентябре  они  подняли  превеликий  шум  по  по¬
воду  законодательной  деятельности  министерства  труда.
Ему  было  инкриминировано,  будто  оно,  «защищая  исклю¬
чительно  интересы  рабочего  класса...  совершенно  игно¬
рирует  интересы...  другой  стороны  —  предпринимате¬
лей».  Капиталисты  жаловались  на  «недопустимую  спеш¬
ность»  (!)  в  столь  сложном  и  серьезном  вопросе,  на  свое
неведение  относительно  разрабатываемых  законопроек¬
тов  по  рабочему  вопросу,  на  нежелание  министерства
труда  считаться  с  их  мнением3.
 Выражаемые  буржуазией  опасения  насчет  деятель¬
ности  министерства  труда  и  тем  более  ложные  ссылки
на  неосведомленность  о  характере  его  законопроектов
(о  них  капиталисты  знали  лучше  и  раньше  рабочих  орга¬
низаций)  не  стоили  и  ломаного  гроша.  Говоря  словами
 В. 	И.  Ленина  по  поводу  таких  же  нападок  буржуазии  на
аграрные  проекты  эсеров,  это  была  «комедия,  игра,  за¬
прос  торгующегося  купца,  который  видит  бесхарактер¬
ность  эсеров  и  надеется  еще  больше  отторговать»4.
И  капиталисты  не  ошиблись,  шантажируя  столь  грубо
меньшевистских  руководителей  министерства  труда.  По¬
 1  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  193,  док.  79.
 2  «Социал-демократ»  №  132,  12  августа  1917  г.
 3  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  209,  537—*
538,  док.  84,  315.
 4  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  34,  стр.  432.
 338

следние,  боясь  поссориться  с  буржуазией  в  условиях,  ко¬
гда  они  лишились  всякой  поддержки  масс,  до  предела
урезывают  свою  программу  рабочего  законодательства
и  открыто  отказываются  от  провозглашенных  ранее
(хотя  бы  на  I  Всероссийском  съезде  Советов)  начал
своей  рабочей  политики.  Вопросы  рабочего  законодатель¬
ства  вообще  были,  по  собственному  признанию  Колоколь-
никова,  отодвинуты  «на  второй  план»  1,  а  фактически  и
далее.
 Что  касается  рабочего  класса,  то  уроки  июльских
событий,  в  ходе  которых  меньшевики  и  эсеры  обагрили
свои  руки  кровью  питерских  рабочих  и  солдат,  помогли
ему  окончательно  освободиться  от  остатков  надежд
получить  ограждающие  его  интересы  законы  от  мини¬
стерства  труда.
 Правда,  по  количеству  различных  законодательных
актов  Временное  правительство  в  послеиюльский  период
превзошло  всех  своих  предшественников,  издав  за  че¬
тыре  месяца  более  полдюжины  различных  законов
(о  примирительных  учреждениях,  о  биржах  труда,  об
изменении  Положения  об  обеспечении  рабочих  на  слу¬
чай  болезни  и  др.).  Но  при  ближайшем  рассмотрении
обнаруживаются  те  же  скудость  и  поразительная  бес¬
цветность  социального  законодательства,  что  и  прежде.
 Решив  окончательно  покончить  с  вопросом  о  8-часо¬
вом  рабочем  дне,  министерство  труда  стало  заниматься
«планом  подготовительных  работ»  по  выработке  законо¬
проекта,  внеся  этот  план  на  обсуждение  комитета  тру¬
да.  «По  рассмотрении  плана,  —  докладывал  Колоколь-
ников  Экономическому  совету,  —  эти  подготовительные
работы  по  отраслям  промышленности  будут  начаты,  и
в  зависимости  от  того,  насколько  быстро  будет  прово¬
диться  эта  подготовительная  работа,  будет  стоять  и
судьба  декрета  о  8-часовом  рабочем  дне»  2.  Не  поймешь,
чего  в  этом  заявлении  больше  —  тупоумия,  цинизма  или
издевательского  высокомерия.  При  всем  том  оно  обла¬
дало  и  одним  «достоинством»:  рабочему  классу  было
ясно  дано  понять,  что  от  Временного  правительства  ему
не  дождаться  декрета  о  8-часовом  рабочем  дне.  Сняв
 1  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  И.
 2  СОЭС  №  6,  3  августа  1917  г.,  стр.  1;  №  4,  26  июля  1917  г.,
стр.  И;  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  1.  Стенограмма  комитета
труда  от  23  августа  1917  г.
 22*
 339

с  повестки  дня  вопрос  об  этом  декрете,  Временное  пра¬
вительство  не  только  успокоило  буржуазию,  которую
преследовал  кошмар  закона  о  8-часовом  рабочем  дне,
но  и  поощрило  ее  к  наскокам  на  это  завоевание  рабо¬
чего  класса.
 Первым  законодательным  актом  Временного  прави¬
тельства  по  рабочему  вопросу  после  июльских  событий
было  постановление  Временного  правительства  от  11  ию¬
ля  «о  местных  комиссарах  министерства  труда»  *,  поло¬
жившее  начало  созданию  сети  низовых  (областных,
районных  и  городских)  министерских  органов.  Обязан¬
ности  комиссаров  труда  состояли  в  контроле  за  испол¬
нением  законов  об  охране  труда,  участии  в  разрешении
конфликтов  и  т.  п.  Институт  местных  комиссаров  труда
был  создан  на  недемократических  основах,  подвергнутых
критике  рабочими  организациями  еще  на  стадии  выра¬
ботки  законопроекта.  Так,  если  рабочие  организации
(например,  отдел  труда  Московского  Совета  рабочих
депутатов)  указывали,  что  комиссары  должны  изби¬
раться  местными  Советами  и  работать  в  деловом  кон¬
такте  с  рабочими  организациями,  то  министерство  на¬
стояло  на  своем  праве  назначения  комиссаров  «по  согла¬
шению»  с  местными  организациями  при  независимости
комиссаров  от  рабочих  организаций2.  Институт  комис¬
саров  труда  создавался,  таким  образом,  как  послушный
аппарат  для  активной  борьбы  с  рабочим  движением,
но  отнюдь  не  для  «охраны  труда»,  как  об  этом  заявля¬
лось.
 Рабочие  организации,  без  труда  поняв  это,  в  ряде
мест  (Петроград,  Ревель,  Нижний  Новгород)  отказа¬
лись  признать  постановление  от  11  июля  и  наметить
кандидатов  в  комиссары  3.
 Министерством  планировалось  учредить  в  первую
очередь  до  40  комиссариатов,  в  том  числе  3  областных
(для  Московского  и  Донецкого  районов  и  Украины).
К  концу  августа  было  утверждено  20  местных  комисса¬
ров  труда4.  В  качестве  комиссаров  подвизались,  как
правило,  меньшевики,  что  дало  монополистам  повод
 1  «Вестник  Временного  правительства»  №  108,  19  июля  1917  г.
 2  ЦГАОР,  ф.  6935,  он.  6,  д.  65,  л.  3—5,  12—13,  33.
 3  См.  там  же,  л.  115;  «Профессиональный  вестник»  №  3—4,  1917,
стр.  15.
 4  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  10,  45.
 340

сетовать  на  односторонне  партийный  состав  местных
органов  министерства  труда  и  на  якобы  недостаточную
защиту  интересов  предпринимателей.  Президиум  Все¬
российского  союза  обществ  заводчиков  и  фабрикантов
даже  намеревался  поставить  перед  правительством  во¬
прос  о  необходимости  изменить  состав  местных  комис¬
саров  труда,  заместив  эти  должности  «людьми  с  фаб¬
рично-заводским  опытом»  \  т.  е.  прямыми  ставленниками
капиталистов.
 В  действительности  же  местные  комиссары  в  своем
большинстве,  выполняя  директивы  центра,  фактически
обслуживали  и  защищали  интересы  предпринимателей,
занимаясь  по  преимуществу  улаживанием  конфликтов
на  предприятиях.  Вопросы  охраны  труда,  т.  е.  защиты
интересов  рабочего  класса,  по  признанию  самих  комис¬
саров,  «оставлялись  на  вторую  очередь»2,  т.  е.  попросту
ими  не  занимались.  В  тех  отдельных  случаях,  когда
комиссары  труда  шли  навстречу  местным  рабочим  орга¬
низациям  и  работали  с  ними  в  контакте,  их  деятельность
бойкотировалась  предпринимателями,  а  министерство
труда  отменяло  их  распоряжения  как  «незаконные»  3.
 В  целом  закон  о  местных  комиссарах  труда  не  при¬
нёс  рабочему  классу  ничего,  кроме  вреда.
 Институт  комиссаров  был  создан  как  временная
мера  вплоть  до  учреждения  так  называемой  инспекции
труда,  призванной  согласно  планам  министерства  труда
осуществлять  надзор  за  исполнением  рабочего  законо¬
дательства.  Инспекция  труда  должна  была  строиться  не
на  основе  выборности  ее  органов  (палат  труда)  рабо¬
чими  организациями,  как  того  требовали  рабочие,  а  на
пресловутом  принципе  паритета  буржуазных  и  рабочих
представителей.  Необходимость  паритета  Колокольников
обосновывал  таким  #  «неотразимым»  доводом:  «Невоз¬
можно  передать  весь  надзор  за  исполнением  рабочего
 1  См.  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  538,
док  315;  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  7—8.
 2  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  114,  л.  26;  «Бюллетень
Министерства  труда»  №  26  от  20  октября  1917  г.
 3  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  3,  л.  11—13;  д.  58,  л.  53.  Например,
в  ответ  на  жалобу  Харьковского  общества  заводчиков  и  фабрикан¬
тов  на  действия  харьковского  комиссара  труда,  утвердившего  не
удовлетворявшую  его  инструкцию  по  охране  заводов,  министерство
сообщило,  что  «предложение  комиссара  не  имело  обязательного  для
предпринимателей  характера»  (там  же,  д.  3,  л.  13).
 341

законодательства  в  руки  рабочего  класса»  (!)  1.  Эта
убийственная  для  меньшевиков  фраза  выражала  все  ту
же  боязнь  ущемить  и  обидеть  капиталистов.  Последние
выступали  против  «радикальной  ломки  в  деле  надзора
за  трудом»  и  предлагали  ограничиться  некоторым  рефор¬
мированием  существующей  фабричной  и  горной  инспек¬
ции,  которая  их,  по  совершенно  понятным  причинам,,
вполне  устраивала  2.
 На  VI  съезде  партии  в  докладе  В.  П.  Милютина
проекты  учреждения  инспекции  труда,  как  и  ряд  других
аналогичных  проектов  министерства  труда,  были  точно  и
верно  названы  «подновленными  проектами  старого  ре¬
жима»  3.  Любопытно,  что  сами  монополисты,  возражав¬
шие  против  ее  введения,  понимали,  что  все  «дело  све¬
дется  к  перемене  названия»4.  Но  даже  в  таком  виде
Временное  правительство  так  и  «не  успело»  ввести  обыч¬
ный  в  буржуазных  странах  институт  инспекции  и  палат
труда  5.
 Многострадальным  был  процесс  создания  законопо¬
ложения  о  примирительных  учреждениях  от  5  августа.
Потребовалось  почти  три  с  половиной  месяца,  чтобы
этот  проект,  преодолев  многочисленные  бюрократические
заслоны,  а  также  искусственные  преграды,  воздвигнутые
на  его  пути  монополистами  в  министерствах  торговли  и
промышленности,  юстиции  и  труда,  стал  законом6.  За
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  41—42.  Стенограмма  ОКТ  от
И  сентября  1917  г.
 2  Там  же,  л.  42.
 3  «Шестой  съезд  РСДРП  (б)».  Протоколы,  стр.  153.
 4  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  45.
 5  3.  Лозинский  допустил  неточность,  изображая  проект  об  ин¬
спекции  труда  как  принятый  закон  (3.  Лозинский,  указ.  соч.,
стр.  189).
 6  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  146—158.  После  образования
 министерства  труда  законопроект  о  примирительных  учреждениях
 перешел  в  это  ведомство  и  провалялся  там  около  трех  месяцев.
 9  июня  Совет  съездов  представителей  промышленности  и  торговли
подготовил  свой  контрпроект  «Положения  о  примирительных  учреж¬
дениях»,  основанный  на  «принципе  принудительности».  На  уговоры
промышленников,  в  результате  которых  они  согласились  с  прин¬
ципом  факультативности  в  построении  примирительных  учрежде¬
ний,  также  ушло  немало  времени.  29  июля  законопроект  был  внесен
во  Временное  правительство,  но  здесь  его  редакция  встретила  «не¬
которые  возражения»  со  стороны  министров  юстиции  и  торговли  и
промышленности.  Потребовалось  совещание  министра  труда  с  этими
министрами,  явно  отстаивавшими  интересы  капиталистов,  чтобы
 342

это  время  он  претерпел  немалые  изменения,  заметно
ухудшившись  по  содержанию.  По  сути  дела  благодаря
введению  посредничества  местных  комиссаров  труда  все
же  была  установлена  полуобязательность  обращений
сторон  к  примирительным  учреждениям,  на  чем  так  на¬
стаивали  предприниматели.  Третейский  суд,  как  высшая
примирительная  инстанция,  строился,  хотя  и  в  слегка
завуалированной  форме,  на  пресловутом  «принципе  при¬
нудительности»  1.
 19  августа  Временное  правительство  утвердило  По¬
ложение  о  биржах  труда,  которым  предусматривалось
учреждение  при  городских  и  земских  органах  само¬
управления  местных  и  областных  бирж  труда2.  Их  глав¬
ной  задачей  являлся  учет  спроса  на  труд  и  предложения
труда  и  посредничество  по  найму  рабочей  силы.  В  усло¬
виях  капитализма  биржи  труда  как  органы  трудового
посредничества  являются  необходимым  учреждением
и  введение  их  было  вполне  оправданным.  Но  порочность
подхода  правящих  кругов  в  1917  г.  к  этим  учреждениям
состояла  в  том,  что  они,  во-первых,  возлагали  на  них
необоснованно  большие  надежды,  рассматривая  их  в
качестве  фундамента  регулирования  труда  и  чуть  ли  не
решающего  средства  борьбы  с  безработицей  3.
 Во-вторых,  коль  взялись  создавать  биржи  труда,  то
следовало  создавать  их  на  демократических  началах,
чтобы  они  были  классовыми  пролетарскими  организа¬
циями  и  действовали  при  профессиональных  союзах.
 Однако  министерство  труда,  взяв  за  образец  соответ¬
ствующий  английский  закон,  разработало  законопроект,
ставший  потом  законом,  на  прямо  противоположных
началах,  исходя  из  так  называемой  нейтральности  бирж
труда  и  паритетности  состава  их  руководящих  органов
(комитетов)  4.  Более  того,  оно,  как  с  удовлетворением
 утрясти  спорные  вопросы  и  сделать  законопроект  приемлемым  для
правительства  (там  же;  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,
1917,  стр.  29—30).
 1  «Вестник  Временного  правительства»  №  151,  12  сентября
1917  г.
 2  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  164,  29  сентября
1917  г.
 3  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  15.
 4  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  208—211.  Стенограмма  ОКТ
от  12  июня  1917  г.;  «Вестник  Временного  правительства»  №  164,
19  августа  1917  г.
 343

констатировал  один  из  буржуазных  членов  особого  коми¬
тета  труда,  ухудшило  английский  образец,  установив,
что  биржи  труда  не  обслуживают  те  предприятия,  в  ко¬
торых  происходит  стачка  или  локаут1.  В  условиях
1917  г.  такой  пункт  выглядел,  с  одной  стороны,  как  суже¬
ние  масштабов  деятельности  бирж  труда,  а  с  другой  —
как  косвенное  покушение  на  свободу  стачек.  Рабочие
организации  решительно  отвергли  закон  от  19  августа
и  потребовали  его  отмены2.
 Приняв  закон,  Временное  правительство  оказалось
настолько  беспомощным,  что  не  смогло  даже  претворить
его  в  жизнь.  Намечалось  организовать  до  400  бирж,  в  том
числе  в  первую  очередь  —  90.  Однако  их  организация
затянулась,  а  существовавшие  или  вновь  созданные
биржи  (всего  около  трех  десятков)  сплошь  и  рядом  дей¬
ствовали  по  собственному  усмотрению  3.  Крайне  скром¬
ные  намерения  правительства  вести  борьбу  с  безработи¬
цей  окончились,  таким  образом,  полным  провалом.
 Наиболее  крупной  мерой  в  области  рабочего  законо¬
дательства  за  весь  послеиюльский  период  явилось  поста¬
новление  Временного  правительства  от  17/25  июля  о  ре¬
формировании  одного  из  страховых  законов  23  июня
1912  г.  —  «Положения  об  обеспечении  рабочих  на  случай
болезни»4.
 В  царской  России  социальное  страхование  рабочих
было  поставлено  неудовлетворительно.  Страховые  за¬
коны  23  июня  1912  г.  предусматривали  лишь  два  вида
страхования  —  от  болезни  и  от  несчастных  случаев.  При¬
чем  страхование  не  было  государственным  и  не  охва¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  209.
 2  «Октябрьская  революция  и  фабзавкомы»,  ч.  II,  стр.  148—149.
 3  СОЭС  №  4,  26  июля  1917  г.,  стр.  9;  ЦГАОР,  ф.  4100,  оп.  2,
д.  12,  л.  2—11.
 4  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  4—8.
Следует  заметить,  что  даже  в  специальной  литературе  допускается
путаница  в  отношении  даты  этого  постановления.  Так,  И.  И.  Шелы-
магин  считает,  что  было  два  разных  постановления  Временного  пра¬
вительства  о  страховании  рабочих  от  болезни  —16  и  25  июля
(И.  И.  Шелымагин,  указ.  соч.,  стр.  302).  В  действительности  имело
место  следующее:  17  июля  (а  не  16-го)  оно  одобрило  законопроект
«Об  изменении  правил  об  обеспечении  рабочих  на  случай  болезни»
«в  существе»,  поручив  его  доработку  Юридическому  совещанию
(ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  2,  д.  2,  т.  III,  л.  102),  а  25  июля  окончательно
утвердило  его. 	*
 344

тывало  даже  всех  промышленных  рабочих  К  В  годы  пер¬
вой  мировой  войны  необходимость  в  страховании  еще
более  возросла.  Не  удивительно,  что  после  Февральской
революции  одним  из  первых  требований  рабочего  клас¬
са  было  требование  о  коренной  реформе  социального
страхования,  и  в  первую  очередь  о  пересмотре  дей¬
ствующих  страховых  законов.
 Страховая  программа  рабочего  класса  была  сформу¬
лирована  петроградской  общегородской  страховой  кон¬
ференцией,  происходившей  25—26  марта  под  руковод¬
ством  большевиков.  Основные  ее  пункты  были  таковы:
установление  полного  самоуправления  в  больничных
кассах;  предоставление  им  права  брать  в  свои  руки  меди¬
цинскую  помощь  участникам  касс  без  согласия  предпри¬
нимателей,  а  также  соединяться  в  общегородские  и
общерайонные  кассы;  распространение  существующего
страхования  на  все  виды  наемного  труда  и  на  все  мест¬
ности  России;  переложение  материальной  тяжести  стра¬
хования  на  предпринимателей;  демократизация  страхо¬
вых  органов  (страховых  присутствий  и  Совета)  и  т.  п.2
Отражая  стремления  рабочего  класса,  партия  большеви¬
ков  выдвинула  также  требование  введения  полного  соци¬
ального  страхования  рабочих  (для  всех  видов  потерь
трудоспособности,  а  также  безработицы)  за  счет  капита¬
листов  3.
 Столкнувшись  с  единодушным  требованием  рабочего
класса  о  реформе  страховых  законов,  министерство  тру¬
да  около  полутора  месяцев  билось  над  задачей,  как  со¬
вместить  его  с  отрицательным  отношением  к  реформе
монополистических  кругов.  Наконец  15  июня  оно  пред¬
ставило  Временному  правительству  предложения  о  вне¬
сении  изменений  в  один  из  двух  страховых  законов
23  июня  1912  г.  —  о  страховании  рабочих  на  случай  бо¬
лезни.  Показательна  аргументация  необходимости  таких
изменений.  Как  указывалось  в  препроводительной  за¬
писке  министерства  труда,  «скорейшее  рассмотрение»  и
 1  На  1  января  1917  г.  им  было  охвачено  1  870  тыс.  человек,  или
56%  рабочих,  подлежавших  страхованию  по  законам  23  июня  1912  г.
(К.  Л.  Пажитнов,  Положение  рабочего  класса  в  России,  т.  3.
стр.  216).
 2  См.  «Правда»  №  19,  28  марта  1917  г.
 3  См.  «Правда»  №  5,  10  марта  1917  г.;  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.
соч.,  т.  32,  стр.  157.
 23  п.  В.  Волобуев
 345

утверждение  законопроекта  вызывалось  тем,  что  рабо¬
чие  стремятся  «к  полному  устранению  в  явочном  по¬
рядке  предпринимателей  от  дела  управления  больнич¬
ными  кассами  и  к  переложению  на  владельцев  всех
расходов  по  обеспечению  рабочих  на  случай  болезни»,
а  также  к  направлению  деятельности  больничных  касс
«в  пределах,  не  допускаемых  законом»1  (от  23  июня
1917  г.).
 Итак,  не  интересы  охраны  труда,  а  желание  предот¬
вратить  ликвидацию  революционным  путем  царского
закона  посредством  некоторого  его  подновления  руково¬
дило  меньшевистскими  законодателями.
 Вопреки  своим  широковещательным  заявлениям  ми¬
нистерство  труда,  разрабатывая  проект  закона  об  изме¬
нении  «Правил»  о  страховании  рабочих  от  болезни,  не
стремилось  к  их  коренной  переделке,  а  лишь,  по  собст¬
венному  признанию,  к  устранению  «ряда  недостатков»  2.
 Министерский  законопроект  представлял  собой  плод
смешения  и  переплетения  как  требований  рабочей  стра¬
ховой  программы,  так  и  «рекомендаций»  монополистов.
Опасаясь  вызвать  негодование  рабочих  масс  (дело  было
еще  до  июльских  дней),  министерство  труда,  хотя  и  не¬
последовательно  и  в  изуродованной  форме,  отразило
в  нем  такие  требования  рабочих,  как  о  самоуправлении
касс,  о  распространении  страхования  на  все  местности
страны  и  другие  виды  труда  и  т.  п.3
 Это  обстоятельство  вызвало  недовольство  монополи¬
стических  кругов,  и  они,  по  их  собственным  словам,
«забили  тревогу».  Для  их  успокоения  законопроект  был
передан  Временным  правительством  «на  обсуждение»
министерству  торговли  и  промышленности,  учредившему
для  этой  цели  особую  комиссию  с  участием  представи¬
телей  промышленников.  «Комиссия,  —  как  указывается
в  одном  из  докладов  Петроградского  общества  заводчи¬
ков  и  фабрикантов,  —  встала  почти  всецело  на  точку
зрения  представителей  от  промышленности,  признав  не¬
допустимым,  а  частью  несвоевременным  почти  все...
новеллы  законопроекта  министерства  труда».  Особенно
решительно  восстала  она  против  уравнения  взносов  в
 1  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  57,  л.  16  об.
 2  Там  же,  л.  17.
 8  Там  же,  л.  17—21.
 346

больничные  кассы  рабочих  и  владельцев  предприятий
и  отстранения  последних  от  управления  делами  боль¬
ничных  касс*.  При  согласовании  законопроекта  между
двумя  ведомствами  министерство  труда,  по  свидетель¬
ству  того  же  документа,  по  ряду  пунктов  сделало  «суще¬
ственные  уступки»,  после  чего  он  был  одобрен  Времен¬
ным  правительством2.
 Что  же  давала  реформа  закона  о  страховании  рабо¬
чих  на  случай  болезни?  Меньшевистские  деятели  оцени¬
вали  ее  необычайно  высоко,  утверждая,  будто  она  внесла
«существенное  улучшение  в  дело  обеспечения  рабочих»3.
Любопытно,  что,  привыкнув  измерять  свою  «революцион¬
ную  энергию»  и  «кипучую  деятельность»  (по  меткому
замечанию  В.  И.  Ленина)  4  количеством  законопроектов
и  пунктов  в  них,  они  и  здесь  не  удержались  от  подсчета,
установив,  что  изменения  по  закону  от  17/25  июля  «кос¬
нулись  свыше  50  статей  (!)  старого  Положения,  т.  е.
около  половины  статей»5.
 Иную  оценку  дал  рабочий  класс.  Так,  состоявшаяся
4  октября  Всероссийская  конференция  заводов  артилле¬
рийского  ведомства  осудила  этот  страховой  закон.
И  было  за  что.  Хотя  формально  законом  декларировался
ряд  положительных  изменений  прежнего  страхового
закона  (установление  самоуправления  больничных  касс,
передача  им  права  брать  в  свое  заведование  оказание
врачебной  помощи  застрахованным  без  согласия  вла¬
дельцев  предприятий,  расширение  круга  страхуемых  пу¬
тем  распространения  страхования  на  мелкие  предприя¬
тия  6,  а  также  на  все  районы  страны),  постановление
Временного  правительства  от  25  июля  не  только  сохра¬
нило,  но  усугубило  органические  пороки  царского  стра¬
хового  закона.  Достаточно  сказать,  что  оно  не  предусма¬
тривало  распространения  страхования  на  все  виды  наем¬
ного  труда  и  на  все  предприятия,  оставив,  в  частности,
за  бортом  рабочих  казенной  промышленности.  Прави¬
тельство  побоялось  пойти  против  воли  предприниматель¬
ских  кругов,  возражавших  против  немедленного  расши¬
 1  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  428,  л.  6—7.
 1  Там  же,  л.  7.
 8  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  80.
 4  См.  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  387,  388.
 6  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  80.
 6  Не  менее  5  рабочих  вместо  прежних  20—30.
 23*
 347

рения  круга  страхуемых  лиц.  Другим  серьезным  дефек¬
том  этого  постановления  было  сохранение  прежнего
порядка  финансирования  больничных  касс.  Рабочие  (за
исключением  низкооплачиваемых)  не  были  освобождены
от  взносов  (чиновники  министерства,  по  их  словам,  не
нашли  для  этого  «никаких  разумных  оснований»),  а  лишь
уравнены  с  предпринимателями  в  отношении  размеров
взносов  1.  Щадя  прибыли  предпринимателей,  новый  за¬
кон  установил  низкие  размеры  отчисления  предпринима¬
телями  средств  на  медицинскую  помощь2,  что  лишало
возможности  правильно  ее  организовать.
 Как  видим,  страховой  закон  правительства  Керен¬
ского  не  отвечал  интересам  рабочего  класса  и  требова¬
ниям  момента.  На  нем,  писал  Н.  А.  Скрыпник,  лежала
«печать  половинчатости,  компромисса  и  соглашательства
с  буржуазией,  характеризующих  всю  деятельность  ны¬
нешних  «социалистических»  министров»  3.  И  если  он  вы¬
звал  недовольство  монополистических  кругов,  возражав¬
ших  против  «новых  финансовых  тягот»  на  промышлен¬
ность  4,  то  только  в  силу  исключительной  узкоклассовой
ограниченности  русской  буржуазии.
 К  сожалению,  источники  не  позволяют  проследить,
как  же  на  практике  претворялась  реформа  страхования.
Есть  основания  считать,  что  если  в  этой  части  было  сде¬
лано  нечто  конкретное,  то  только  благодаря  почину  и
самодеятельности  самих  рабочих  и  вопреки  правитель¬
ству  5.
 Из  других  законодательных  мер  в  области  охраны
труда  заслуживают  упоминания  постановление  Времен¬
ного  правительства  от  8  августа  об  ограничении  ноч¬
ной  работы  женщин  и  подростков  и  две  новеллы  (от  11  и
17  октября)  о  реформе  Совета  и  Присутствий  по  делам
страхования  рабочих  и  порядка  обеспечения  женщин  в
период  материнства.  Реальное  значение  первого  из  них
было  сведено  на  нет  предоставлением  ведомствам  права
делать  отступления  от  закона,  если  они  вызываются
 1  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  4—8,  10—13,
47;  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  57,  л.  17  об.  —  18.
 2  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  5—6.
 3  См.  «Вопросы  страхования»  №  6—7,  1917,  стр.  6.
 4  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  538,  док.  315.
 .5  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  5,  л.  30  об.
 348

«нуждами  обороны»  1.  За  эту  оговорку  ухватились  пред¬
приниматели,  оставившие  все  по-старому2.  .
 Изменение  состава  страховых  контрольных  орга¬
нов—  Совета  и  Присутствий  по  делам  страхования  рабо¬
чих  —  было  произведено  без  учета  требований  рабочих
организаций,  обоснованно  добивавшихся  предоставле¬
ния  в  них  абсолютного  большинства  рабочим.  Хотя  пред¬
ставительство  рабочих  и  было  увеличено,  но  оно  было
растворено  среди  чиновников  и  капиталистов,  состав¬
лявших  большинство  в  Совете  и  присутствиях3.  Что  ка¬
сается  закона  об  охране  материнства,  то  он  был  еще
в  проекте  подвергнут  резкой  критике  рабочими  органи¬
зациями  за  его  из  ряда  вон  выходящую  ограниченность
по  части  льгот  роженицам  4.
 Чтобы  покончить  с  характеристикой  законодательных
мер  Временного  правительства  по  охране  труда,  коротко
скажем  о  его  неосуществленных  проектах  в  этой  об¬
ласти.  Так,  в  сентябре  по  предложению  министерства
труда  было  принято  постановление  об  образовании  меж¬
дуведомственной  комиссии  для  выработки  проекта
закона  о  страховании  рабочих  казенной  промышленности
и  железных  дорог5.  Однако  далее  учреждения  комиссии
дело  не  пошло.
 В  1917  г.  остро  встал  вопрос  о  введении  государствен¬
ного  страхования  от  безработицы.  Верное  себе,  Времен¬
ное  правительство  прибегло  к  паллиативу,  решив,  по
словам  Колокольникова,  «для  данного  переходного  вре¬
мени.  ..  вместо  настоящего  страхования...  вводить  сур¬
рогат  его».  Руководители  министерства  труда  не  осмели¬
лись  возложить  обеспечение  безработных  всецело  на
государство  и  капиталистов,  ибо,  по  их  собственным
словам,  они  «не  могли  отказаться  от  мысли»,  что  на
рабочих  тоже  лежит  обязанность  делать  взносы  в  фонд
безработных  «из  своей  заработной  платы».  Как  указы¬
вали  представители  рабочих  в  комитете  труда,  подготов¬
ленный  законопроект  был  хуже  германского  закона,
 1  См.  «Вестник  Временного  правительства»  №  158,  21  сентября
1917  г.
 *  ЦГАОР,  ф.  ПОЗФ,  оп.  1,  д.  46,  л.  1,  25,  54—62.
 3  «Вопросы  страхования»  №  8—9,  1917,  стр.  9—10.
 4  См.  3.  Лозинский,  указ.  соч.,  стр.  191—192.
 5  ЦГАОР,  ф.  6,  оп.  1,  д.  13,  л.  35;  Журнал  заседания  Временного
правительства  №  172,  14  сентября  .1917  г.
 349

хотя  в  Германии  тогда  еще  не  было  революции.  Чтобы
«не  обидеть»  рабочих,  предусматривалось  возложить
расходы  по  обеспечению  безработных  поровну—на  ра¬
бочих  и  на  предпринимателей  К  И  хотя  монополистиче¬
ские  круги  резко  возражали  против  проекта  о  страхова¬
нии  от  безработицы,  находя  его  «несостоятельным  и
несвоевременным»2,  все  же  такое  уравнивание  денеж¬
ных  отчислений  было  явно  в  ущерб  рабочему  классу  с  его
нищенскими  заработками.  К  счастью,  закон  этот  так  и
не  был  принят.
 Ничего  хорошего  не  сулил  рабочему  классу  и  разра¬
батывавшийся  в  течение  многих  месяцев  законопроект
об  охране  труда  малолетних,  по  существу  не  запрещав¬
ший,  а  узаконивавший  применение  детского  труда,  хотя
и  в  несколько  ограниченных  пределах.  Тем  не  менее
против  него  сочли  нужным  выступить  представители  про¬
мышленников,  заявившие,  что  «этот  законопроект  вызо¬
вет  катастрофу  (!)  в  русской  промышленности»3.  Тем
самым  они  лишний  раз  подтвердили,  что  одним  из
устоев  ее  существования  была  хищническая  эксплуата¬
ция  детского  труда.  Проектировались  также  законы  о
промысловых  судах,  о  трудовом  договоре,  о  расчетных
книжках  и  т.  д.
 Анализ  неосуществившихся  законопроектов  позво¬
ляет  вскрыть  заложенную  в  них  явно  контрреволюцион¬
ную  тенденцию  —  обратить  рабочее  законодательство
против  самого  рабочего  класса.  Так,  проект  закона  о  тру¬
довом  договоре  нарушал  основы  равноправия  сторон  и
стремился  подвести  юридическую  базу  под  восстанов¬
ление  «неотъемлемых  прав»  предпринимателя  на  уста¬
новление  внутреннего  распорядка  на  предприятиях,  на
увольнение  и  наем  рабочих  и  пр.4  Еще  более  опасный
и  откровенно  антирабочий  характер  носил  проект  введе¬
ния  обязательного  правительственного  арбитража  в  слу¬
чае  конфликтов  между  рабочими  и  предпринимателями  5.
Он  был  направлен  против  свободы  стачек  рабочих  и  пре¬
 1  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  4—7,  34.  Стенограмма  ОКТ
от  4  сентября  1917  г.
 2  «Экономическое  положение  России...»,  ч.  1,  стр.  209,  док.  86.
 3  ЦГАОР,  ф.  6935,  оп.  6,  д.  56,  л.  115;  «Бюллетень  Министерства
труда»  №  15—16  от  15  сентября  1917  г.
 4  См.  «Вестник  Министерства  труда»  №  1—2,  1917,  стр.  36—41.
 5  См.  там  же,  стр.  32.
 350

следовал  цель  отнять  у  них  это  важнейшее  революцион¬
ное  завоевание.
 Второе  и  третье  коалиционные  правительства  не
только  не  закрепили  законодательно  ни  одного  револю¬
ционного  завоевания  рабочего  класса,  а,  напротив,  шаг
за  шагом  сдавали  их  буржуазии.  Меньшевики  начисто
отреклись  даже  от  требований  устаревшей  к  1917  г.  про¬
граммы-минимум,  принятой  II  съездом  РСДРП  и  фор¬
мально  обязательной  для  них  как  социал-демократов.
 Итак,  если  попытаться  дать  общую  оценку  законода¬
тельному  творчеству  Временного  правительства  по  рабо¬
чему  вопросу,  то  его  законы  можно  разделить  в  основ¬
ном  на  две  категории.  Первая  —  это  законы,  совершенно
бесполезные  для  рабочего  класса  (о  биржах  труда,  о
примирительных  камерах  и  т.  п.).  Ко  второй  категории
следует  отнести  законы  и  законопроекты,  направленные
во  вред  рабочему  классу  (о  местных  комиссарах  труда,
о  принудительном  арбитраже  и  т.  п.).  Ни  по  одному  из
своих  основных  экономических  требований  рабочий
класс  не  получил  от  Временного  правительства  по  суще¬
ству  никаких  законодательных  санкций.  За  восемь  ме¬
сяцев  своего  правления  русская  буржуазия  вкупе  с  мень¬
шевиками  и  эсерами  продемонстрировала  полную  неспо¬
собность  на  какие-либо  буржуазно-демократические
реформы  в  области  социального  законодательства.
 Рабочий  класс  встал  перед  выбором:  либо  продол¬
жать  ждать,  когда  русские  капиталисты  позволят  нако¬
нец  Временному  правительству  издать  те  или  иные  рабо¬
чие  законы,  либо  свергнуть  это  буржуазное  правитель¬
ство.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 В  марте  —  октябре  1917  г.  пролетариат  и  буржуазия
России  впервые  столкнулись  в  прямой  и  открытой  борь¬
бе  без  вмешательства  третьей  силы  —  полуфеодального
царизма.  Острота  классовой  борьбы  между  ними  опре¬
делялась  тем,  что  история  (война  и  хозяйственная  раз¬
руха)  поставила  альтернативно  вопрос  о  судьбе  обоих
классов:  или  гибель  ничтожной  горстки  капиталистов,
или  гибель  рабочего  класса  —  главной  двигательной  си¬
лы  страны.  Вот  почему  и  пролетариат  и  буржуазия  бро¬
сили  на  чашу  весов  все  свои  силы.  Пролетариат  оказался
сильнее,  ибо  он  превзошел  своего  противника  по  степени
организованности  и  сознательности,  а  также  сумел  при¬
влечь  на  свою  сторону  союзника  в  лице  трудового  кре¬
стьянства.  Решающая  заслуга  в  этом  принадлежала
большевистской  партии  —  боевому  и  испытанному  аван¬
гарду  рабочего  класса  России.
 Однако  к  пониманию  необходимости  решительной
борьбы  за  ликвидацию  политического  и  экономического
господства  буржуазии  большинство  пролетариата  при¬
шло  не  сразу.  На  этот  путь  основная  масса  пролетариата
встала  лишь  после  того,  как  убедилась  на  собственном
опыте,  что  успешная  борьба  с  капиталом  за  ближайшие
экономические  и  правовые  требования  невозможна  вне
борьбы  за  конечную  цель,  за  социальное  освобождение.
Массы  испробовали  вначале  иные  средства:  примири¬
тельные  камеры,  соглашения  с  капиталистами,  тарифные
договоры,  манифестации,  стачки  и  т.  п.  В  классовых
схватках  с  капиталистами,  в  повседневной  борьбе  за
удовлетворение  своих  насущных  экономических  нужд
 352

из  ранее  отсталых  рабочих  масс,  еще  недавно  шедших  за
эсеро-меныпевиками,  в  течение  немногих  месяцев  рево¬
люции  выросла  могучая,  спаянная  единством  воли  армия
политических  борцов  за  власть  Советов.  Этому  чудес¬
ному  превращению  в  огромной  степени  способствовала
тактика  партии  большевиков.  Выдвинутые  партией  поли¬
тические  лозунги  революции  благодаря  их  неразрывной
связи  с  экономическими  требованиями  масс  обладали
громадной  притягательной  и  мобилизующей  силой.
 В  лице  русской  буржуазии  пролетариат  имел  срав¬
нительно  слабого  противника:  недостаточно  сплоченного
и  организованного,  политически  малоопытного,  с  низким
уровнем  классового  самосознания.  Эти  качества  были
обусловлены  реакционностью  русской  буржуазии.
В  1917  г.  ею  двигали  животный  страх  перед  силой  рево¬
люционного  рабочего  класса,  нежелание  поступиться
хотя  бы  частью  своих  экономических  привилегий  и  огра¬
ничиться  «нормальной»  капиталистической  прибылью.
Буржуазия  не  сумела,  да  в  силу  объективного  положе¬
ния  вещей  и  не  была  в  состоянии  приспособиться  к
изменившимся  в  результате  революции  условиям  соци¬
ально-экономической  жизни  и  перестроить  в  духе  буржу¬
азного  демократизма  свои  трудовые  взаимоотношения
с  рабочим  классом.  Она  резко  выступала  против  улуч¬
шения  социального,  экономического  и  правового  поло¬
жения  трудящихся,  показав  тем  самым,  что  является
заклятым  врагом  общественного  прогресса  страны.
 В  ходе  борьбы  между  трудом  и  капиталом  вскрылось,
что  русская  буржуазия  отстала  на  целую  историческую
эпоху  от  «передовой»  буржуазии  Запада,  оказавшись  не¬
способной  взять  на  свое  вооружение  политику  социаль¬
ных  реформ,  уступок,  активной  поддержки  реформизма
внутри  рабочего  движения.  Она  хотела  ограничиться
минимумом  либеральных,  и  то  преимущественно  полити¬
ческих,  реформ.
 Вынужденная  в  первое  время  после  Февральской
революции  пойти  на  уступки  рабочему  классу,  монопо¬
листическая  буржуазия  постепенно  начинает  оказывать
возрастающее  сопротивление  рабочему  движению,  стре¬
мясь  ограничить  революционные  завоевания  и  поме¬
шать  усилению  политических  и  экономических  позиций
рабочего  класса.  После  июльских  дней  она  переходит
в  наступление  на  рабочий  класс,  пытаясь  отбросить  его
 353

на  дореволюционные  рубежи  и  восстановить  свое  поко¬
лебленное  политическое  и  экономическое  господство.
Предпочитая  привычные  грубые,  насильственные  формы
управления,  она  ставит  вопрос  о  вооруженном  подавле¬
нии  рабочего  класса.  Однако  ввиду  слабости  буржуазной
диктатуры  главную  ставку  в  борьбе  с  рабочим  движе¬
нием  монополистические  круги  делают  на  дезорганиза¬
цию  производства.  Следовательно,  крупная  буржуазия
защищала  свое  господство  всеми  средствами  и  силами,
какие  предоставляли  ей  ее  собственность  и  находив¬
шаяся  в  ее  распоряжении  государственная  власть,  не
останавливаясь  перед  действиями  откровенно  преступ¬
ными.
 Временное  правительство,  выполняя  волю  крупной,
монополистической  буржуазии,  на  всем  протяжении
революции  тормозило  и  срывало  решение  насущных  за¬
дач  по  улучшению  социального,  экономического  и  пра¬
вового  положения  рабочего  класса.  Непримиримая  пози¬
ция  буржуазных  верхов  сделала  для  него  невозможным
проведение  политики  социальных  реформ  в  рабочем
вопросе,  которые  могли  бы  в  известной  мере  ослабить
тяжелые  бедствия,  переживаемые  рабочим  классом  в
связи  с  войной  и  хозяйственной  разрухой.  Тем  самым
буржуазия  свела  на  нет  и  без  того  небольшие  возмож¬
ности  для  реформистских  маневров  меньшевиков  и  эсе¬
ров,  направленных  на  отвлечение  рабочих  масс  от  ре¬
волюционной  борьбы.
 Разногласия  между  Временным  правительством  и
монополистической  буржуазией  по  вопросу  об  отноше¬
нии  к  рабочему  классу  касались  лишь  темпов,  методов
и  форм  подавления  рабочего  движения.  Как  правило,
правительственный  аппарат  и  капиталисты  действовали
в  борьбе  против  рабочего  класса  рука  об  руку,  в  тесном
контакте  и  союзе.  После  июльских  дней  Временное  пра¬
вительство  предприняло  безуспешную  попытку  силой
остановить  и  разгромить  как  политическое,  так  и  эко¬
номическое  движение  рабочего  класса.
 Меньшевики,  возглавив  министерство  труда,  в  основу
его  рабочей  политики  положили  свою  излюбленную  идею
соглашения,  коалиции  пролетариата  с  буржуазией.  По
этой  причине  их  политика  не  могла  не  свестись  на  прак¬
тике  к  капитуляции  перед  нею  и  защите  интересов  гос¬
подствующей  буржуазии,  к  игнорированию  нужд  и  чая¬
 354

ний  рабочего  класса  и  всех  трудящихся.  За  шесть  ме¬
сяцев  пребывания  вместе  с  буржуазией  у  власти
соглашатели  проделали  путь  от  щедрых  обещаний  ре¬
форм  к  открытому  предательству  интересов  пролетариата
и  переходу  на  сторону  контрреволюционной  буржуазии.
Своей  антирабочей  политикой  меньшевики  сами  подпи¬
сали  себе  смертный  приговор,  утратив  к  Октябрю  всякое
влияние  в  рабочем  классе.
 Рабочий  класс  за  восемь  месяцев  правления  Вре¬
менного  правительства  не  получил  из  его  рук  никакого
улучшения  своей  жизни.  Напротив,  его  экономическое
положение  в  результате  политики  буржуазии  и  прави¬
тельства  в  конечном  счете  еще  более  ухудшилось,  поста¬
вив  широкие  пролетарские  массы  перед  угрозой  голодной
смерти.  Революционные  завоевания  пролетариата  в  об¬
ласти  экономики  находились  под  постоянной  угрозой  их
ликвидации.  Рабочий  класс,  просвещаемый  и  организуе¬
мый  партией  большевиков,  на  собственном  опыте  убе¬
дился,  что  единственный  путь  к  удовлетворению  всех
его  справедливых  требований  и  к  спасению  от  голода
лежит  через  социалистическую  революцию.  «..  .Чтобы
спасти  рабочий  класс,  —  писал  В.  И.  Ленин,  —  нужна
диктатура  пролетариата,  единственное  средство  поме¬
шать  сваливанию  тяжести  и  последствий  войны  на  плечи
рабочих»  *.
 Русская  буржуазия,  оказавшись  неспособной  решить
рабочий  вопрос  в  буржуазно-демократическом  духе,  тем
самым  ускорила  его  окончательное  разрешение  рево¬
люционным  путем  самим  пролетариатом.  Ее  политика  и
в  этом  вопросе  может  служить  яркой  иллюстрацией
ленинской  мысли/что  «глупая  политика  нашей  буржуа¬
зии  позволила  рабочему  классу  России  быстрее  снять
с  себя  ее  иго»  2.
 Рабочий  класс  нашей  страны  первым  в  международ¬
ном  пролетарском  движении  выполнил  свою  великую
историческую  миссию.  Свергнув  буржуазию,  он  на  облом¬
ках  капитализма  построил  новое,  социалистическое
общество,  где  торжествует  только  Труд  и  нет  места  Капи¬
талу.
 1  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  38,  стр.  395.
 2  В.  И.  Ленин,  Поли.  собр.  соч.,  т.  37,  стр.  68.

СПИСОК  СОКРАЩЕНИЙ
 ГАОРМО
 ГИАЛО
 ГИАМО
 ЦГАОР
 ЦГВИА
 ЦГИА
 ГКОП
 жгэк
 жосо
 МОЗФ
 огэк
 окт
 ПОЗФ
 соэс
 ССГУ
 ССППТ
 СУ
 Государственный  архив  Октябрьской  революции  и  со¬
циалистического  строительства  Московской  области.
Государственный  исторический  архив  Ленинградской
области.
 Государственный  исторический  архив  Московской  об¬
ласти.
 Центральный  государственный  архив  Октябрьской  ре¬
волюции  и  высших  органов  государственной  власти  и
управления  СССР.
 Центральный  государственный  военно-исторический
архив.
 Центральный  государственный  исторический  архив  в
Ленинграде.
 *  *
 *
 Главный  комитет  объединенной  промышленности.
■Журнал  заседания  Главного  экономического  комитета.
Журнал  заседания  Особого  совещания  по  обороне.
■Общество  заводчиков  и  фабрикантов  Московского  про¬
мышленного  района.
 Отчет  о  заседании  Главного  экономического  комитета.
-Особый  отдел  труда.
 -  Петроградское  общество  заводчиков  и  фабрикантов.
Стенографический  отчет  заседания  Экономического  со¬
вета  при  Временном  правительстве.
 Совет  съездов  горнопромышленников  Урала.
 ■Совет  съездов  представителей  промышленности  и  тор¬
говли.
 Собрание  узаконений  и  распоряжений  Временного  пра¬
вительства.
 356

ОГЛАВЛЕНИЕ
 В  ведение 	. 	, 	. 	    3
 Глава  I.  Общественно-политический  облик  пролетариата  и  бур¬
жуазии  в  1917  г 	...... 	15
 §  1.  Численность,  социальный  состав  и  основные  черты
общественно-политического  облика  рабочего  класса  к
 1917 	г 	—
 §  2. 	Русская 	буржуазия 	как 	общественная 	сила  к  1917  г.  41
 §  3.  Политическая  и  профессиональная  организация  рабо¬
чего 	класса 	между 	Февралем 	и 	Октябрем 	55
 §  4.  Консолидация  буржуазии  после  Февральской  револю¬
 ции   	68
 Г  лава  II.  Положение  рабочего  класса  накануне  Февральской  ре¬
волюции.  Первые  шаги  буржуазии  и  Временного  правитель¬
ства  в  рабочем  вопросе 	87
 §  1.  Обстановка  в  стране  после  Февральской  революции.
Социально-экономическое  и  политическое  положение
 пролетариата  ...
 §  2.  Первые  экономические  требования  пролетариата  и
 маневры  буржуазии  , 	. 	. 	, 	......... 	100
 Глава  III.  Борьба  между 	трудом  и 	капиталом  в  период  двое¬
властия  (март—июнь 	1917 	г.) 	. 	, 	  116
 §  1.  Основные  направления  рабочего  движения  в  период
 двоевластия  	 —
 §  2.  Антирабочая  политика  буржуазии  в  марте  —  июне
 1917  г 	 148
 §  3.  Политика  Временного  правительства  в  рабочем  во¬
просе  в  период  двоевластия 	. 	.... 	191
 Глава  IV.  Обострение  борьбы  между  трудом  и  капиталом  в  по-
слеиюльский  период  (июль  —  октябрь  1917  г.)  ,  .  .  .  .  215
 §  1.  Политическое  и  экономическое  положение  в  стране.
 Обострение  нужды  и  бедствий  рабочего  класса  .  .  .  —
§  2.  Рабочее  движение  в  послеиюльский  период  и  его  ха¬
рактер  	 ..... 	228
 357

§  3.  Контрреволюционные  попытки  разгрома  рабочего  дви¬
жения  	 . 	. 	246
 §  4.  Поход  буржуазии  и  Временного  правительства  на  рабо¬
чие  организации 	262
 §  5.  Буржуазия  в  борьбе  с  экономическими  требованиями
 рабочего 	класса 	282
 §  6. 	Локауты 	и  капиталистический  саботаж  производства 	302
 Глава  V.  Социальное  законодательство  Временного  правитель¬
ства  	  ,321
 Заключение 	. 	. 	. 	  352
 Список  сокращений
 356

Волобуев,  Павел  Васильевич
ПРОЛЕТАРИАТ  И  БУРЖУАЗИЯ  РОССИИ  В  1917  ГОДУ
 Редакторы  Ю.  Мочалова  и  Л.  Морозов
 Мл.  редактор  Л.  Винокур
На  переплете  помещена  гравюра  А.  Калашникова
с  картины  А.  Савицкого
Художественный  редактор  С.  Полесицкая
Технический  редактор  В.  Корнилова
Корректоры  Л.  Чигина,  Ю.  Старикова,  Г.  Замани
 Сдано  в  набор  17  августа  1964  г.  Подписано  в  печать  30  октября
1964  г.  Формат  бумаги  84хЮ81/за.  Бумажных  листов  5,62.
Печатных  листов  18,45.  Учетно-издательских  листов  19,76.
Тираж  4500  экз.  А  07383.  Цена  1  р.  08  к.
 Темплан  Соцэкгиза  —  1964  г.  —  №  61.
 Издательство  социально-экономической  литературы
«Мысль»
 Москва,  В-71,  Ленинский  проспект,  15.
 Ленинградская  типография  №  5  Главполиграфпрома
Государственного  комитета  Совета  Министров  СССР  по  печати.
Красная  ул.,  1/3.
 Заказ  №  1495.

1  р,  08  я.
 С
 ИЗДАТЕЛЬСТВО  «МЫСЛЬ»
 Пролетариат  и  Буржуазия  России  в  1917