и  свержение
царизма
 в  России

Е.Д.  ЧЕРМЕНСКИЙ
 IV
 Государственная
дума
 и  свержение
царизма
в  России
 ИЗДАТЕЛЬСТВО  «МЫСЛЬ»
МОСКВА-1976

РЕДАКЦИИ  ИСТОРИЧЕСКОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ
 10604-208
 004  (01)-76  Б3‘29-16-76 	© 	Издательство 	«Мысль». 	1976

Введение
 Свержение  царизма  —  важнейшая  веха  на  пути  к  Вели¬
кому  Октябрю.  В.  И.  Ленин  еще  в  1905  г.  предвидел,  что
победа  буржуазно-демократической  революции  в  России
«будет  концом  демократического  переворота  и  началом
решительной  борьбы  за  социалистический  переворот»1.
 Уже  в  «Письмах  из  далека»  Ленин  с  гениальной  про¬
зорливостью  определил  условия  победы,  своеобразие  и
перспективы  развития  Февральской  революции.
 Быстрота,  с  которой  рухнула  монархия,  объяснялась
в  значительной  мере  тем,  что  рабочие  использовали  бо¬
гатейший  опыт  классовых  битв  1905—1907  гг.  Первая
русская  революция  «глубоко  взрыла  почву,  выкорчевала
вековые  предрассудки,  пробудила  к  политической  жизни
и  к  политической  борьбе  миллионы  рабочих  и  десятки
миллионов  крестьян,  показала  друг  другу  и  всему  миру
все  классы  (и  все  главные  партии)  русского  общества  в
их  действительной  природе,  в  действительном  соотноше¬
нии  их  интересов,  их  сил,  их  способов  действия,  их  бли¬
жайших  и  дальнейших  целей»2.  Империалистическая
война  породила  невиданной  силы  всемирные  кризисы  —
экономические,  политические  и  национальные,  ускорив
ход  истории,  и  на  одном  из  особенно  крутых  ее  поворотов,
по  выражению  Ленина,  «телега  залитой  кровью  и  грязью
романовской  монархии  могла  опрокинуться  сразу»3.
 Еще  в  1917  г.  кадеты  и  меньшевики  выдвинули  вер¬
сию  о  том,  что 	русская  буржуазия 	оказалась 	главной
 силой,  ликвидировавшей  царизм.  По 	мнению 	А. 	Н. 	По-
 1  В.  И.  Ленин. 	Поли.  собр.  соч.,  т.  11,  стр. 	120.
 2  В.  И.  Ленин. 	Поли.  собр.  соч.,  т.  31,  стр. 	12.
 3  Там  же,  стр.  13.
 3

тресова,  в  «национально-освободительном  движении»
против  царизма  «Россия  цензовая,  Россия  третьеиюнь-
ского  представительства  совершенно  преобладала  над
демократической  Россией,  над  Россией  крестьянской  и
особенно  рабочей...  В  то  время  как  у  цензовиков  энер¬
гия  и  политическая  инициативность  высоко  поднялась
над  обычно  низким  уровнем  их  классовой  гражданствен¬
ности,  деятельность  и  мысль  передовой  демократии
и  пролетариата,  наоборот,  представляла  картину  не¬
обычайной  растерянности,  невероятной  подавленности...
Пролетариат...  плелся  в  хвосте  за  событиями»4.  Точно
так  же  П.  Н.  Милюков,  выступая  на  Государственном
совещании  14  августа  1917  г.,  утверждал:  «Неверно,  что
своей  победой  революция  обязана  неорганизованной  сти¬
хии.  Она  обязана  этой  победой  Государственной  думе
(смех  слева,  аплодисменты  справа),  объединившей  весь
народ,  а  не  отдельные  партии,  и  давшей  санкцию  перево¬
роту»5.  Развивая  миф  о  низложении  монархии  Думой,
Милюков  писал,  что  ее  вмешательство  «дало  уличному  и
военному  движению  центр,  дало  ему  знамя  и  лозунг  и
тем  превратило  восстание  в  революцию,  которая  кончи¬
лась  свержением  старого  режима  и  династии»6.  Но  впо¬
следствии  Милюков  внес  поправку  в  свою  концепцию
решающей  роли  Думы  во  второй  русской  революции.  Он
признал,  что  революция  совершилась  не  Думой  и  против
ее  воли,  но  что  она  «победила  с  того  момента,  когда  во
главе  ее  стала  не  сила,  а  символ:  законопослушная  чет¬
вертая  Дума»7.
 В  согласии  с  исправленной  концепцией  Милюкова
американский  историк  У.  Чемберлин  полагает,  что  Дума
хотела  спасти  монархию  и  «меньше  всего  хотела  некон¬
тролируемого  движения  снизу»,  что  царизм  свергла  «тол¬
па  рабочих  в  поддевках  и  солдат  в  серых  шинелях».
Однако  «восставшие  массы  не  могли  создать  ничего  кон¬
кретного  вместо  старого  порядка».  Поэтому  «попытки
сформировать  новое  правительство  неизменно  были  свя¬
 4  А.  Потресов.  Роковые  противоречия  русской  революции.  —
«Дело».  1917,  №  3—6,  стр.  117.
 5  «Государственное  совещание  (9—15  августа  1917  г.)».  Стено¬
графический  отчет.  М.—Л.,  1930,  стр.  128.
 6  П.  Н.  Милюков.  История  второй  русской  революции,  т.  1.  Про¬
тиворечия  революции.  София,  1921,  стр.  39.
 7  П.  Милюков.  Россия  на  переломе,  т.  1.  Париж,  1927,  стр.  28.
 4

заны  с  Думой,  которая  была  единственной  национальной
ассамблеей,  существовавшей  во  время  революции»8.
 Ныне  в  западной  историографии9  мало  кто  оспари¬
вает,  что  судьбу  царизма  решили  народные  массы.  Но
буржуазные  историки  продолжают  упорно  твердить,  что
массы  действовали  анархически,  стихийно,  без  руково¬
дящего  участия  большевиков,  для  которых  Февральская
революция  оказалась  будто  бы  полнейшей  неожидан¬
ностью.  Чемберлин  свою  юбилейную  статью  о  второй
русской  революции  начинает  с  традиционной  для  англо-
американской  историографии  фразы:  «Падение  русской
монархии  12  марта  1917  г.  было  следствием  одного  из
наиболее  стихийных,  неподготовленных,  неорганизован¬
ных  и  никем  не  руководимых  массовых  выступлений
в  истории»  10.
 Уже  в  период  становления  советской  историографии,
в  20-х  годах,  был  сделан  значительный  шаг  в  изучении
подлинной  истории  Февральской  революции  1917  г.  До
настоящего  времени  не  утратила  научного  значения  кни¬
га  Б.  Б.  Граве  «К  истории  классовой  борьбы  в  России
в  годы  империалистической  войны  июль  1914  г.  —  фев¬
раль  1917  г.  Пролетариат  и  буржуазия»  (М.—Л.,  1926).
Автор  впервые  ввел  в  научный  оборот  материалы  из
фонда  департамента  полиции,  частично  опубликованные
затем  им  же  в  сборнике  «Буржуазия  накануне  Февраль¬
ской  революции»  (М.—Л.,  1927).  Б.  Б.  Граве  принадле¬
жит  удачный  опыт  периодизации  взаимоотношений  бур¬
жуазии  и  царизма.  Она  выделила  периоды  «внутреннего
мира»  в  начале  войны,  «патриотической  тревоги»  летом
1915  г.  и  «кризиса  верхов»  в  конце  1916  —  начале  1917  г.
Однако,  располагая  ограниченным  кругом  источников,
преимущественно  донесениями  начальника  московского
охранного  отделения,  основанными  на  данных  секретной
агентуры,  Граве  явно  преувеличила  оппозиционность  ли¬
беральной  буржуазии,  особенно  группы  прогрессистов.
Последняя  в  годы  войны  якобы  «идет  на  окончательный
 8  №.  СкатЬегИп.  ТЬе  Циз51ап  ЦеуоМюп.  1917—1921,  уо1.  1.
N.  У.,  1935,  р.  73,  80.
 9  Подробнее  о  западной  буржуазной  историографии  см.
Г.  3.  Иоффе.  Февральская  революция  1917  г.  в  англо-американской
буржуазной  историографии.  М.,  1970.
 10  №.  СкатЬегИп.  ТЬе  Пгз!  Циз51ап  ЦеуоМюп.  —  «Циз51ап  Це-
У1е\у»,  1967,  уо1.  26,  N  1,  р.  4.
 5

разрыв  с  правительством,  чтобы  принять  участие  в  на¬
двигающейся  буржуазной  революции  для  организации
новой  «здоровой»  власти,  «могущей  раз  навсегда  покон¬
чить  с  существующим  строем,  хотя  бы  даже  путем  за¬
мены  его  демократической  республикой»  и.
 В  конце  30-х  —  начале  50-х  годов  господствовала
упрощенная,  а  в  ряде  моментов  антиисторическая  схема
«Краткого  курса  истории  ВКП  (б)».  Вместе  с  тем  и  в  этот
период  продолжался  процесс  накопления  ценного  доку¬
ментального  материала,  проводились  локальные  иссле¬
дования.
 После  XX  съезда  КПСС  началась  перестройка  исто¬
рического  фронта.  За  последние  два  десятилетия  совет¬
скими  историками  были  написаны  сотни  работ  по  про¬
блемам  первой  мировой  войны  и  Февральской  револю¬
ции.  Среди  книг,  внесших  большой  вклад  в  разработку
названных  проблем,  выделяется  по  богатству  докумен¬
тального  материала  и  теоретическим  обобщениям  второй
том  многотомной  истории  партии  12.
 К  полувековому  юбилею  Февральской  революции  вы¬
шли  монографии  И.  И.  Минца  13,  Э.  Н.  Бурджалова14,
В.  Ск  Дякина  15  и  В.  Я.  Лаверычева  16.  Эти  исследования
заметно  раздвигают  горизонты  советской  исторической
науки,  расширяют  и  углубляют  наше  представление  об
общенациональном  политическом  кризисе  в  период  пер¬
вой  мировой  войны  и  о  соотношении  классовых  сил  в  пер¬
вые  дни  Февральской  революции.
 В  фундаментальном  обобщающем  труде  И.  И.  Минца
ярко  и  детально  прослежено,  как  отдельные  потоки  —
рабочее,  крестьянское,  солдатское,  национально-освобо¬
дительное  движение—сливаются  в  одну  мощную  рево¬
люционную  волну,  под  сокрушительными  ударами  ко¬
торой  был  низвергнут  царизм.  В  книге  Минца  верно
решается  проблема  соотношения  стихийности  и  созна¬
 11  Б.  Б.  Граве.  Указ.  соч.,  стр.  385.
 12  «История  Коммунистической  партии  Советского  Союза»,  т.  2.
М.,  1966.
 13  И.  И.  Минц.  История  Великого  Октября,  т.  1.  М.,  1967.
 14  Э.  Н.  Бурджалов.  Вторая  русская  революция.  Восстание  в
Петрограде.  М.,  1967.
 15  В.  С.  Дякин.  Русская  буржуазия  и  царизм  в  годы  первой
мировой  войны  (1914—1917).  Л.,  1967.
 16  В.  Я.  ЛаверычевПо  ту  сторону  баррикад  (из  истории  борь¬
бы  московской  буржуазии  с  революцией).  М.,  1967.
 6

тельности  и  руководящей  роли  большевистской  партий
в  Февральской  революции.  Это  особенно  важно  в  связи
с  тем,  что  отдельные  историки  утверждают,  будто  восста¬
ние  в  Петрограде  вспыхнуло  стихийно.  Подобные  взгля¬
ды,  высказанные,  в  частности,  в  некоторых  статьях  сбор¬
ника  «Свержение  самодержавия»  (М.,  1970),  справед¬
ливо  подвергнуты  критике  в  научной  печати17  и  на
совещании  историков  в  марте  1973  г.
 В  советской  историографии  еще  не  выработана  еди¬
ная  точка  зрения  по  вопросу  о  степени  оппозиционности
буржуазии  в  годы  первой  мировой  войны.  В  частности,
В.  С.  Дякин,  концентрируя  свое  внимание  на  том,  что
разделяло  буржуазию  и  царизм,  и  оставляя  в  тени  их
активное  деловое  сотрудничество  на  почве  военно-эконо¬
мической  мобилизации  тыла  страны,  приходит  к  заклю¬
чению,  что  после  поражения  русской  армии  в  1915  г.
буржуазия  отказалась  от  политики  внутреннего  мира,
провозглашенного  ею  в  начале  войны,  и,  образовав  еди¬
ный  оппозиционный  фронт  в  лице  прогрессивного  блока,
бросилась  в  атаку  на  царское  правительство  с  целью  за¬
хвата  власти  18.  Штурмуя  царизм,  буржуазия  пыталась
опереться  на  рабочий  класс.  Это  вело  к  радикализации
ее  лозунгов  19.
 Еще  дальше  по  части  гипертрофии  оппозиционности
буржуазии  идет  Н.  Н.  Яковлев  19а.  По  его  словам,  в  годы
войны  особенно  рельефно  выступает  стремление  россий¬
ской  буржуазии  овладеть  властью.  Но  так  как  победа
императорской  России  создала  бы  невероятные  препят¬
ствия  на  пути  буржуазии  к  власти,  последняя  изо  всех
сил  стремилась  затруднить  царизму  ведение  войны.  Де¬
виз  «чем  хуже,  тем  лучше»  становится  рабочей  доктри¬
ной  буржуазии.  «Пораженчество»  буржуазии  —  а  именно
так  Яковлев  склонен  оценить  ее  позицию  с  первого  же
года  войны  —  лейтмотив  книжки.  Конкретно  «поражен¬
чество»  буржуазии  вылилось  в  систематическую  «кам¬
 17  См.  рецензию  на  указанный  сборник  в  журнале  «Вопросы
истории»,  1972,  №  11,  стр.  153—164.
 18  См.  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  102.  Точно  так  же  и  Воло-
буев  находит,  что  в  конце  1916  г.  «буржуазия  перешла  в  яростную
оппозицию  царизму»  (Я.  В.  Волобуев.  Характер  и  особенности  Фев¬
ральской  революции.  —  «Свержение  самодержавия».  Сб.  ст.  М.,  1970,
стр.  30).
 19  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  85,  97.
 19а  Я.  Яковлев.  1  августа  1914.  М.,  1974.
 7

панию  компрометации  власти»,  которая  достигает  куль¬
минации  после  брусиловского  прорыва.  Яковлев  пишет:
«Брусиловские  победы  подняли  на  ноги  «обществен¬
ность»,  обозначилась  крайне  тревожная  для  нее  тенден¬
ция:  скованная  железной  дисциплиной  армия,  —  а  о  ее
.введении  хлопотал  Брусилов,  —  может  привести  импера¬
торскую  Россию  к  успешному  завершению  войны.  Тогда
прощайте,  надежды  на  власть,  победителей  не  судят.
Отсюда  задача,  которую  с  величайшей  энергией  стала
выполнять  буржуазия  с  осени  1916  года,  —  потоком  ин¬
синуаций  и  прямых  подрывных  действий  окончательно
скомпрометировать  режим.  За  это  дело  взялись  реши¬
тельно  все  руководители  буржуазии  —  от  Родзяйки  до
Гучкова.  На  этом  пути  они  видели  кратчайший  путь
к  власти».
 Но  все  это,  уверяет  Н.  Яковлев,  составляло  лишь
внешнюю,  видимую  сторону  так  называемого  концентри¬
рованного  наступления  буржуазии.  Другая  сторона,  по
его  мнению  более  важная,  была  прикрыта  завесой  глу¬
бокой  тайны.  Н.  Яковлев  решил  впервые  в  советской  ли¬
тературе  приоткрыть  эту  завесу.  В  России,  рассказывает
он,  в  глубоком  подполье  действовала  некая  «сверхорга¬
низация»,  или  «сверхпартия»,  объединявшая  «вожаков
всех  буржуазных  партий»  и  построенная  по  типу  масон¬
ских  лож20.
 Н.  Яковлев  преподносит  в  своей  книге  версию  о  «ма¬
сонском  заговоре»  как  сенсационную  новость.  Между
тем  эта  версия  имеет  давнюю  историю.  Еще  в  октябре
1915  г.  в  «Окружном  послании»  Главного  совета  «Союза
русского  народа»  говорилось  о  том,  что  масоны,  «надев
личину  патриотизма,  начертав  на  лживых  знаменах  своих
«все  для  войны»,  а  про  себя  помышляя  «все  для  захвата
власти»...  хотят  добиться  умаления  прав  самодержца
всея  России».  В  те  времена  русские  черносотенцы  и  в
своей  агитационной  литературе,  и  с  трибуны  Государ¬
ственной  думы  постоянно  варьировали  миф  о  «масон¬
ском  заговоре»  против  царизма.  В  дальнейшем  в  зару¬
бежной  буржуазной  историографии  предпринимались
неоднократные  попытки  возродить  этот  миф,  но  каждый
раз  интерес  к  нему  быстро  остывал  вследствие  его  пол¬
ной  бездоказательности.  Одна  из  последних  таких  попы¬
 20  Там  же,  стр.  121,  176—177,  235,  238,  7.
 8

ток  была  предпринята  Г.  Катковым—  белоэмигрантом,
подвизавшимся  на  ниве  самой  беззастенчивой  и  грубой
фальсификации  истории  освободительного  движения  в
России.  В  книге  «Россия  1917  г.  Февральская  револю¬
ция»,  основываясь  преимущественно  на  письмах  Е.  Д.  Ку¬
сковой  (тех  самых,  о  которых  так  интригующе-таинствен¬
но  сообщает  Н.  Яковлев),  Катков  вновь  объявляет  о  том,
что  действовавшая  в  России  разветвленная  тайная  орга¬
низация  масонов,  в  которой  объединились,  стремясь
прийти  к  власти,  оппозиционные  царизму  круги,  проводя
кампанию  «денонсирования  и  дискредитирования  само¬
державия»,  проложила  «путь  для  успеха  восстания»21.
Эта-то  книга,  по  всей  вероятности,  и  послужила  источни¬
ком  сенсационных  «открытий»  Н.  Яковлева.  Хотя  он  и
наградил  Каткова,  впрочем  вполне  заслуженно,  весьма
нелестными  эпитетами,  но  затем  почти  дословно  позаим¬
ствовал  у  него  и  версию  о  «масонском  заговоре»,  и  объ¬
яснения  о  том,  почему  она  не  подтверждается  достовер¬
ными  источниками.  Г.  Катков  объясняет  это  тем,  что
масоны  были  связаны  клятвой  молчания.  Такое  же  объ¬
яснение  дает  и  Н.  Яковлев.
 Абсолютная  бездоказательность  и  предвзятость  «от¬
крытий»  Каткова  стали  очевидными  не  только  для  со¬
ветских  историков,  подвергших  его  книгу  уничтожающей
критике,  но  и  для  большинства  западных  буржуазных
историков,  отвергающих  утверждение  Каткова  о  том,  что
Февральскую  революцию  в  России  подготовили  масо¬
ны21а.  Тем  более  вызывает  изумление  попытка  Н.  Яков¬
лева  вслед  за  Катковым  возродить  старый  миф  черносо¬
тенцев  о  масонах  как  организаторах  русской  революции.
 В  исторической  литературе  изрядно  запутан  вопрос,
почему  Таврический  дворец  —  резиденция  Думы  —  стал
своего  рода  «цитаделью  революции»?
 Некоторые  мемуаристы,  например  С.  Д.  Мстислав¬
ский,  объясняли  это  тем,  что  дворец  окружен  казармами
гвардейских  полков,  в  которых  началось  солдатское  вос¬
стание22.  Э.  Н.  Бурджалов,  не  входя  в  разбор  этой  гипо¬
 21  С.  КаОгос.  Ци551а  1917.  ТЬе  РеЬгиагу  Кеуо1иИоп.  Ые^у  Уогк,
1967,  р.  423.
 21а  См.  Ю.  И.  Игрицкий.  Юбилей  Октября  и  буржуазная  исто¬
риография.  —  «История  СССР»,  1968,  №  3,  стр.  200—203;  Г.  3.  Иоффе.
Указ.  соч.,  стр.  125.
 22  С.  Мстиславский.  Гибель  царизма.  М.,  1927,  стр.  75,
 ?

тезы,  справедливо  полагает,  что  топографический  фактор
имел  второстепенное  значение.  Он  замечает,  что  мысль
об  устройстве  14  февраля  1917  г.,  в  день  открытия  дум¬
ской  сессии,  мирного  шествия  к  Таврическому  дворцу
не  встретила  сочувствия  рабочих.  К  Таврической  «гово¬
рильне»  рабочие  не  пошли  и  в  первые  дни  революции:
петроградский  пролетариат  не  возлагал  никаких  надежд
на  «барскую»  Думу23.  Но  положение  коренным  образом
изменилось,  по  мнению  Бурджалова,  27  февраля,  когда
против  царизма  поднялись  солдатские  массы,  в  основном
мелкобуржуазные,  неустойчивые,  колеблющиеся.  Новые
социальные  слои,  впервые  вступившие  в  революционную
борьбу,  видели  в  Думе  подобие  народного  представи¬
тельства,  а  в  думских  лидерах  —  борцов  против  царского
режима.  Вот  почему  клич:  «В  Таврический  дворец!
К  Думе!»  —  встретил  широкую  поддержку  в  народе.  Дви¬
жению  к  Думе  способствовало  и  то,  что  днем  27  февраля
по  городу  распространились  слухи,  что  Николай  II  рас¬
пустил  Думу,  но  она  не  подчинилась  царскому  указу  и
решила  не  расходиться24.  Примерно  так  же  рисует  дело
и  Дякин.  По  его  словам,  «около  14  час.  отряды  восстав¬
ших  солдат  и  вооруженных  рабочих  взяли  на  себя  охрану
Таврического  дворца.  Под  их  охраной  открылось  частное
совещание  членов  Думы»25.  Между  тем  один  из  очевид¬
цев,  кадет  Л.  А.  Оболенский,  прибытие  в  Таврический
дворец  революционных  войск  изображает  совсем  в  дру¬
гом  свете.  По  его  воспоминаниям,  к  зданию  Думы  днем
27  февраля  «начали  подходить...  вооруженные  винтов¬
ками  солдаты  и  рабочие.  Сначала  толпа  бушует  за  ре¬
шеткой,  затем  каким-то  образом  проникает  внутрь  дво¬
ра.  ..  Для  ее  успокоения  выходили  депутаты  социалисти¬
ческих  фракций  и  уговаривали  ее  охрипшими  голосами.
 23  24  февраля  на  одном  из  самых  крупных  митингов  у  Казан¬
ского  собора  с  речью  выступил  член  Петербургского  комитета
РСДРП  И.  Д.  Чугурин,  призвавший  к  решительной  схватке  с  цариз¬
мом.  Меныпевика-оборонца,  приглашавшего  идти  с  мирными  тре¬
бованиями  к  Думе,  рабочие  заставили  замолчать  («Партия  больше¬
виков  в  Февральской  революции  1917  года».  М.,  1971,  стр.  153).
 24  См.  Э.  Н.  Бурджалов.  Указ.  соч.,  стр.  202—203.
 25  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  327.  Эту  версию  Дякин  почерп¬
нул  без  необходимой  проверки  из  брошюры  «Великие  дни  россий¬
ской  революции  1917  г.»  (Пг.,  1917,  стр.  2  и  3).  Со  ссылкой  на  моно¬
графию  Дякина  миф  о  том,  что  революционные  солдаты  и  рабочие
взяли  на  себя  охрану  Думы,  повторяется  и  в  книге  «Партия  больше¬
виков  в  Февральской  революции»  (М.,  1971,  стр.  178).
 10

Наконец,  эти  уговоры  перестали  действовать...  Во  дворе
раздаются  выстрелы,  и  в  Думу  кто-то  вносит  раненого
офицера  из  охраны  Таврического  дворца.  Вот  врывается
в  Думу  взвод  солдат...»26
 Нам  представляется,  что  Бурджалов  и  Дякин  преуве¬
личивают  престиж  Думы  в  солдатской  массе.  Примеча¬
тельно,  что  Т.  И.  Кирпичников,  старший  унтер-офицер,
сыгравший  известную  роль  в  восстании  Волынского  пол¬
ка,  в  своих  воспоминаниях  вовсе  не  упоминает  о  Думе27.
Видный  эсер  В.  Б.  Станкевич  рассказывает,  как  он  утром
27  февраля  пробовал  убеждать  солдат,  ворвавшихся
в  школу  прапорщиков  на  Кирочной  и  захвативших  вин¬
товки,  идти  к  Думе  и  как  его  слова  были  встречены  с  не¬
доверием:  «Не  заманивает  ли  в  западню?»28  Заслужи¬
вает  внимания,  что  в  записке,  составленной  в  канцелярии
Думы  27  февраля  по  горячим  следам  событий,  отмеча¬
лось,  что  «на  Выборгской  стороне  собираются  рабочие
и  туда  (курсив  мой.  —  Е.  Ч.)  собираются  восставшие
полки»29.  Даже  Н.  Суханов,  один  из  самых  убежденных
адептов  образования  цензовой  власти  для  «закрепления
революции»30,  свидетельствует,  что  «народ  не  тяготел
к  Государственной  думе,  не  интересовался  ею  и  не  ду¬
мал—  ни  политически,  ни  технически—  делать  ее  цен¬
тром  движения»31.
 Часть  солдат  и  рабочих  днем  27  февраля  действи¬
тельно  прибыла  к  Таврическому  дворцу,  находившемуся
в  эпицентре  восстания,  но  не  потому,  что  ждали  как
чего-то  естественного  присоединения  Думы  к  революции,
а  скорее  с  целью  осведомления  о  ее  позиции  и  намере¬
ниях,  с  кем  Дума  —  с  народом  или  с  царизмом?
 Э.  Н.  Бурджалов,  высказав  мысль  о  тяге  масс  к  Ду¬
ме,  в  дальнейшем  утверждает  совсем  другое.  Он  пишет,
 26  Л.  Оболенский.  Первый  день  революции  в  воспоминаниях  оче¬
видца  (Центральный  государственный  архив  Октябрьской  револю¬
ции,  высших  органов  государственной  власти  и  органов  государ¬
ственного  управления  СССР  (далее  —  ЦГАОР),  ф.  5881,  оп.  1,  д.784,
л.  5,  6,  7).
 27  С.  Мельгунов.  Мартовские  дни  1917  года.  Париж,  1961,  стр.  29.
 28  В.  Б.  Станкевич.  Воспоминания.  —  «Февральская  револю¬
ция».  М.—Л.,  1925,  стр.  401—402.
 29  Центральный  государственный  исторический  архив  СССР  (да¬
лее—  ЦГИА),  ф.  1278,  оп.  10,  д.  66,  л.  1.
 30  Н.  Суханов.  Записки  о  революции,  кн.  1.  Берлин  —  Петер¬
бург—Москва,  1922,  стр.  119.
 31  Там  же,  стр.  46.
 11

что  еще  не  спала  первая  волна  революций,  направленная
против  царизма,  как  поднялась  вторая  волна,  имевшая
целью  не  допустить  установления  буржуазного  прави¬
тельства  и  создать  подлинно  народную  власть32.  При
этом  автор  ссылается  на  то,  что  1  и  2  марта  на  Выборг¬
ской  стороне  состоялись  многолюдные  митинги  рабочих
и  солдат,  на  которых  принимались  резолюции  с  требо¬
ванием  отстранения  Думского  комитета  и  передачи  вла¬
сти  Совету33.  Но  тут  же  он  делает  оговорку,  что  резолю¬
ции  с  признанием  Совета  «Временным  революционным
правительством»  принимались  не  на  всех  митингах,  что
среди  рабочих  встречали  поддержку  и  призывы  к  едине¬
нию  с  буржуазией  и  ее  Думским  комитетом34.  Если  пере¬
довые  слои  пролетариата  требовали  создания  правитель¬
ства  Советом,  то  «широкие  слои  рабочего  класса  и  основ¬
ная  масса  солдат  не  поднялись  до  прямой  поддержки
этого  требования».  Однако,  подчеркивает  Бурджалов,
«выражая  недоверие  Государственной  думе  и  ее  Коми¬
тету,  они  объективно  боролись  за  осуществление  этой
цели»35,  т.  е.  за  переход  власти  к  Совету.
 Безусловно,  провокационный  приказ  Родзянки,  при¬
зывавший  воинские  части  покинуть  улицы  и  вернуться
в  казармы  под  команду  царского  офицерства,  равно  как
и  попытка  Думского  комитета  сохранить  монархию,  вы¬
звали  сильный  накал  революционных  страстей.  Ответом
на  попытку  Временного  комитета  Думы  оторвать  вос¬
ставшую  армию  от  народа  явился  знаменитый  приказ
№  1.  Капитуляция  Думы  перед  революцией  и  даже  лице¬
мерное  «присоединение»  к  ней  —  отмена  приказа  Родзян¬
ки,  отказ  от  провозглашения  великого  князя  Михаила
императором  и  т.  д.  —  и  породили,  в  атмосфере  всеобщего
ликования  и  упоения  свободой,  настроения  примирения  и
братания,  бессознательно  доверчивое  отношение  масс
к  буржуазии,  облегчившее  социал-соглашателям  уступку
власти  буржуазным  партиям.
 «Вторая  революционная  волна,  —  пишет  Бурджа¬
лов,—  не  достигла  своей  главной  цели:  буржуазия  не
была  устранена  от  власти...»36  Но  волна  эта  поднялась
 32  См.  Э.  Н.  Бурджалов.  Указ.  соч.,  стр.  281—282.
 33  Там  же,  стр.  282—285.
 34  Там  же,  стр.  285.
 35  Там  же,  стр.  306.
 36  Там  же,  стр.  362.
 12

не  вообще  против  установления  буржуазной  власти,  как
полагает  Бурджалов,  а  против  происков  Думского  коми¬
тета  сохранить  монархию,  противопоставить  армию  на¬
роду  и  утвердить  свое  единовластие.
 *  *  *
 В  основу  настоящей  работы  положена  ленинская  кон¬
цепция  об  особенностях  русской  буржуазно-демократи¬
ческой  революции.  Эта  революция  происходила  в  эпоху
империализма,  когда  прогрессивная  историческая  мис¬
сия  капитализма  была  исчерпана.  Антагонизм  между
пролетариатом  и  буржуазией  был  в  России  неизмеримо
сильнее,  чем  в  ранних  буржуазных  революциях  в  странах
Западной  Европы.  Российский  пролетариат  уже  в  нача¬
ле  XX  в.  создал  свою  марксистскую  партию  и  стал  веду¬
щей  силой  в  борьбе  против  царизма,  за  демократию  и
социализм.  Многомиллионное  крестьянство  могло  добить¬
ся  избавления  от  помещичьей  кабалы  только  в  союзе
и  под  руководством  пролетариата,  ибо  буржуазия,  свя¬
занная  тысячами  экономических  нитей  с  поместным
дворянством  и  обеспокоенная  призраком  социализма,
вступила  после  1905  г.  в  открытый  контрреволюцион¬
ный  союз  с  царизмом  и  помещиками-крепостниками,
оформленный  в  третьеиюньской  Думе.
 Такое  соотношение  классовых  сил  предопределило
безнадежность  реформ,  отсутствие  реформистских  воз¬
можностей  в  тогдашней  России37.  Здесь  буржуазные
реформы,  на  которые  вынуждено  было  пойти  под  нати¬
ском  революции  царское  правительство,  вместо  смягче¬
ния  классовых  противоречий  открывали  новые  возмож¬
ности  для  расширения  и  углубления  революционного
процесса.  В  результате  в  России  сложилась  парадоксаль¬
ная  —  на  первый  взгляд  —  ситуация,  которую  В.  И.  Ленин
определил  следующим  образом:  «Победа  буржуазной
революции  у  нас  невозможна,  как  победа  буржуазии»38.
 По  мнению  П.  В.  Волобуева,  эта  формула  в  феврале
1917  г.  претерпела  «известную  модификацию».  «В  дей¬
ствительности  же,  —  замечает  он,  —  революция  формаль¬
но  закончилась  победой  буржуазии,  поскольку  государ¬
ственная  власть  оказалась  в  ее  руках»39.  Но  смысл
 37  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  23,  стр.  55,  57.
 38  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  17,  стр.  44.
 39  П.  В.  Волобуев.  Указ.  соч.,  стр.  38.
 13

Ленинской  формулы  заключается  в  другом:  буржуазная
по  своему  общественно-экономическому  содержанию
русская  революция  не  являлась  таковой  по  ее  движущим
силам,  и  это  полностью  подтвердилось  в  1917  г.  Основ¬
ными  участниками  февральской  битвы  были  пролетариат
и  передовое  крестьянство  (солдаты),  причем  руководя¬
щая  роль  принадлежала  рабочему  классу.  Буржуазия  же,
учитывая  победное  шествие  революции,  «признала»  и
даже  поспешила  провозгласить  ее  своей,  но  сделала  она
это  с  затаенной  мыслью  «обмануть  и  предать  ее»40.
 *  *  *
 В  настоящем  исследовании  впервые  вводится  в  науч¬
ный  оборот  так  называемый  фонд  перлюстраций,  кото¬
рый  в  сущности  является  частью  фонда  департамента
полиции,  где  специальная  группа  вела  наблюдение  за
перепиской.  Вскрывались  и  прочитывались  письма  не
только  революционеров,  но  и  вполне  «респектабельных»
деятелей  буржуазных  и  черносотенных  организаций,  чи¬
новников  и  даже  министров  и  великих  князей.  За  неко¬
торыми  исключениями,  письма  доставлялась  адресатам
после  того,  .как  в  полицейском  ведомстве  из  них  делались
выписки.  Перлюстрированные  письма  дают  в  руки  ис¬
следователя  ценные  сведения  о  настроениях  и  планах
политических  деятелей,  принадлежавших  как  к  прави¬
тельственным,  так  и  думским  и  партийным  кругам.  Важ¬
ные  данные  содержат  и  другие  части  департамента  по¬
лиции,  такие,  как  особый  отдел  и  4-е  делопроизводство,
освещавшие  деятельность  революционных  и  оппозицион¬
ных  партий  и  общественных  организаций  как  бы  «изну¬
три»,  через  довольно  разветвленную  сеть  секретной  аген¬
туры,  попросту  провокаторов.
 Первостепенное  значение  для  изучения  истории
IV  Думы  имеют  также  фонды  кадетской  партии  и
П.  Н.  Милюкова  (ЦГАОР,  ф.  523  и  579).  Протоколы  за¬
седаний  ЦК,  парламентской  фракции  и  конференций
раскрывают  внутреннюю,  можно  сказать  интимную,
жизнь  кадетской  партии.  В  фонде  Милюкова,  сверх  того,
сохранились  его  заметки  о  межпартийных  совещаниях,
в  частности  о  заседаниях  бюро  прогрессивного  блока.
 40  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  27,  стр.  46.
 14

Из  фонда  Совета  министров  (ЦГИА,  ф.  1276)  исполь¬
зованы  дела  о  мерах  борьбы  с  рабочими  забастовками,
о  земском  и  городском  союзах  и  военно-промышленных
комитетах,  а  также  информационные  справки  заведую¬
щего  министерским  павильоном  Таврического  дворца  Ку-
манина  о  межфракционных  и  внутрифракционных  пере¬
группировках  в  Думе.
 Ценным  источником  являются  стенографические  от¬
четы  общих  собраний  Думы  и  журналы  заседаний  ее  ко¬
миссий.  Последние  не  подлежали  публикации,  и  на  засе¬
даниях  комиссий  члены  Думы  высказывались  с  большей
откровенностью.  Поэтому  эти  выступления  вернее  отра¬
жают  позиции  отдельных  фракций,  чем  прения  на  общих
собраниях  Думы.
 В  данной  работе  широко  использована  ежедневная
пресса.  В  ней  давались  подробные  обзоры  о  заседаниях
Думы  и  ее  комиссий,  интервью  с  думскими  лидерами.
Газеты  разных  политических  направлений  часто  диску¬
тировали  о  думской  тактике  и  в  пылу  полемики  делали
важные  признания  или  разоблачения.
 Из  опубликованных  материалов  несомненный  интерес
представляют  стенографические  отчеты  допросов  и  по¬
казаний,  данных  в  1917  г.  в  чрезвычайной  следственной
комиссии  Временного  правительства41,  и  переписка  Ни¬
колая  и  Александры  Романовых42.  В  обеих  публикациях
содержится  много  фактов,  проливающих  свет  на  вну¬
треннюю  и  внешнюю  политику  царизма  и  на  взаимоотно¬
шения  его  с  Думой.  Интимная  переписка  царской  четы
в  1914—1917  гг.  раскрывает  закулисное  влияние  на  госу¬
дарственные  дела  дворцовой  камарильи.  Что  касается
материалов  чрезвычайной  следственной  комиссии,  то  при
всей  значительности  затрагиваемых  в  них  сюжетов  они
тем  не  менее  вызывают  некоторое  разочарование.  Дело
в  том,  что  допросы  царских  сановников  вращались  в  по¬
рочном  кругу  юридической  казуистики.  Следователи  пы¬
тались  «уличить»  деятелей  старого  режима  в  незнании
или  нарушении  царских  же  законов,  особенно  основных,
и  не  ставили  вопроса  об  их  политической  ответственно¬
сти.  Показания  общественных  деятелей  (М.  В.  Родзянко,
П.  Н.  Милюкова,  А.  И.  Гучкова  и  др.)  более  насыщены
 41  «Падение  царского  режима»,  т.  I—VII.  М.—Л.,  1925—1927.
 42  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III—V.
М.—Л.,  1925—1927.
 15

политическим  содержанием,  но  они  крайне  субъективны,
ибо  эти  лица  в  то  время  усиленно  раздували  легенду
о  том,  что  своей  победой  Февральская  революция  обя¬
зана  Думе.
 Из  документов  и  материалов,  освещающих  револю¬
ционную  борьбу  народных  масс  и  руководящую  роль
Российской  социал-демократической  рабочей  партии
(большевиков)  в  первые  дни  Февральской  революции,
наиболее  важные  опубликованы  в  сборнике  «Револю¬
ционное  движение  в  России  после  свержения  самодержа¬
вия»  (М.,  1957).
 *  *  *
 Автор  ставит  своей  задачей  проследить,  привлекая
новые  архивные  материалы,  как  под  воздействием  подъ¬
ема  массового  рабочего  движения  накануне  и  в  годы
первой  мировой  войны  нарастал  кризис  третьеиюньской
политической  системы,  как  буржуазия  и  царизм  бились
в  порочном  кругу  неразрешимых  противоречий  и,  взаим¬
но  порой  отталкиваясь,  не  могли  обходиться  друг  без
друга.  Нам  думается,  вряд  ли  можно  признать  обосно¬
ванным  мнение  некоторых  историков  о  полной  изоляции
царского  правительства  в  конце  1916  —  начале  1917  г.
В  этой  связи  автор  подвергает  пересмотру  традиционную
схему  «двух  заговоров»  в  канун  революции,  в  основе  ко¬
торой  лежит  ошибочное  представление  о  разрыве  между
главными  элементами  третьеиюньского  блока  —  черно¬
сотенными  крепостниками  и  либеральной  буржуазией.
 Сторонники  гипотезы  «двух  заговоров»  утверждают,
что  правящие  круги  перед  лицом  быстро  надвигающейся
революции  активизировали  тайные  происки,  направлен¬
ные  к  заключению  сепаратного  мира43.  Напротив,  другие
историки,  например  Э.  Н.  Бурджалов  и  В.  С.  Дякин,  на¬
ходят  изменение  внешнеполитической  ориентации  ца¬
 43  См.  И.  И.  Минц.  Указ.  соч.,  стр.  459—464;  А.  В.  Игнатьев.
Русско-английские  отношения  накануне  Октябрьской  революции.
М.,  1966,  стр.  40,  42,  48,  120.  Впрочем,  в  новой  книге  «Внешняя  по¬
литика  Временного  правительства»  (М.,  1974)  Игнатьев  заметно
изменил  свою  позицию.  Теперь  он  пишет,  что  к  моменту  Февраль¬
ской  революции  «дело,  очевидно,  начинало  выходить  из  стадии  пред¬
варительного  зондажа,  но  до  переговоров  даже  с  отдельными  участ¬
никами  враждебной  коалиции  пока  не  дошло»  (стр.  59).
 16

ризма  накануне  революции  недоказанным44.  В.  В.  Лебе¬
дев  пришел  к  выводу,  что  проблема  выхода  из  войны
далеко  еще  не  решена  и  поэтому  целесообразно  продол¬
жать  поиски  фактов,  шире  прибегать  к  сопоставлению
имеющихся  в  распоряжении  исследователей  источников
и  конструированию  на  этой  основе  новых,  более  обосно¬
ванных  гипотез45.
 Нам  представляется,  что  изучение  данной  проблемы
может  привести  к  плодотворным  результатам  лишь  в  том
случае,  если  историки,  выявляя  новые  достоверные  фак¬
ты,  будут  иметь  в  виду,  что  внешнеполитический  курс
царизма  зависел  от  изменений  военной  и  внутриполити¬
ческой  обстановки.  Руководствуясь  этим  критерием  и
впервые  вводя  в  научный  оборот  неопубликованные  ар¬
хивные  материалы46,  автор  приходит  к  заключению:  чем
успешнее  складывались  шансы  царизма  в  ратоборстве
с  Австро-Венгрией,  Германией  и  Турцией  (Брусиловское
наступление  в  1916  г.),  тем  охотнее  склонялся  он  к  се¬
паратному  миру;  напротив,  во  время  «великого  отступ¬
ления»  1915  г.  и  особенно  в  конце  1916  и  начале  1917  г.,
перед  лицом  продовольственного  кризиса  и  быстрого
созревания  революционной  ситуации,  царизм  не  решался
на  перемену  внешнеполитического  курса  и  видел  свое
спасение  в  намечавшемся  на  весну  1917  г.  одновременном
наступлении  союзников  на  главных  театрах  войны.
К  сказанному  следует  добавить,  что  сопоставление  внеш¬
неполитических  акций  царизма  с  курсом  его  внутренней
политики  позволило  показать  несостоятельность  устояв¬
шихся  в  исторической  науке  стереотипов  вроде:  «Сток¬
гольмское  свидание  решило  судьбу  Протопопова»;
«Штюрмер,  готовя  мост  к  сепаратному  миру  с  Герма¬
нией,  умышленно  откладывал  опубликование  акта  о  бу-
 44  См.  Э.  Н.  Бурджалов.  Указ.  соч.,  стр.  72;  В.  С.  Дякин.  Указ.
соч.,  стр.  286.
 45  В.  В.  Лебедев.  К  историографии  проблемы  выхода  России  из
войны  накануне  Февральской  революции.  —  «Вопросы  истории»,
1971,  №  8,  стр.  153.
 46  Из  них  первостепенное  значение  имеют  документы  из  фонда
чрезвычайной  следственной  комиссии  Временного  правительства
(ЦГАОР,  ф.  1467)  и  дневники  близкого  к  придворным  и  диплома¬
тическим  сферам  генерала  М.  К.  Марченко  (Центральный  государ¬
ственный  военно-исторический  архив  СССР  (далее  —  ЦГВИА),
ф.  80)  и  журналиста  С.  Д.  Протопопова  —  родного  брата  послед¬
него  царского  министра  внутренних  дел  (Центральный  государствен¬
ный  архив  литературы  и  искусства  СССР  (далее  —*  ЦГАЛИ),  ф  389).

дущем  устройстве  Польши»  и  др.  Нам,  кажется,  удалось
поколебать  и  широко  распространенный  взгляд  о  том,
что  царская  Ставка  отказалась  от  посылки  карательных
войск  в  Петроград  по  той  причине,  что  высшее  военное
командование  было  сбито  с  толку  хлестаковскими  увере¬
ниями  Родзянки,  будто  возглавляемый  им  Временный
комитет  Думы  контролирует  положение  в  Петрограде  и
сумеет  установить  свое  единовластие  без  кровопролития.
На  самом  деле,  как  будет  видно  из  дальнейшего  изло¬
жения,  начальник  штаба  верховного  главнокомандую¬
щего  генерал  Алексеев  приказал  приостановить  продви¬
жение  эшелонов  с  карательными  войсками  к  Петрограду
вследствие  их  явной  «ненадежности».
 Подавляющее  большинство  зарубежных  буржуазных
историков  продолжает  рисовать  фантастическую  картину
удивительного  по  быстроте  прогресса  России  после
революции  1905  г.  во  всех  сферах  экономической,
политической,  социальной  и  культурной  жизни,  кото¬
рый—  не  случись  война  —  привел  бы  к  мирной
«трансформации»  романовской  монархии  в  парламентар¬
ное  государство  «западного  образца».  В  действительно¬
сти,  как  об  этом  говорится  в  первой  главе  настоящего
исследования,  уже  в  1912—1914  гг.  в  России  на  почве
неразрешенных  задач  буржуазно-демократической  рево¬
люции  имел  место  общенациональный  политический  кри¬
зис.  Война  же  лишь  ускорила  созревание  революционной
ситуации,  переросшей  в  феврале  1917  г.  в  подлинно  на¬
родную  революцию.

ГЛАВА  I
 Третьеиюньская  политическая  система
 От  цезаристской  политики  к  бонапартизму
 До  1905  г.  правящие  круги  России  проводили  охрани¬
тельно-попечительную,  или  цезаристскую,  политику,  вы¬
давая  самодержавие  —  диктатуру  помещиков-крепостни-
ков  —  за  «народного  печальника,  ревнителя  интересов
крестьянства».  Самодержавие  старалось,  писал  В.  И.  Ле¬
нин,  «представить  себя  в  глазах  народных  масс  стоящим
«над  классами»,  охраняющим  интересы  широкой  массы
крестьян,  оберегающим  их  от  обезземеления  и  разоре¬
ния»1.  Главными  компонентами  такой  политики  были
сословная  обособленность  крестьянства,  неприкосновен¬
ность  общинного  строя  и  неотчуждаемость  надельных
земель.  Особенно  рьяно  царское  правительство  оберегало
общину,  используя  ее  в  своих  административно-полицей¬
ских  и  фискальных  интересах.  По  словам  К.  П.  Победо¬
носцева,  вдохновителя  политической  реакции  80-х  годов
прошлого  века,  «одна  общинная  связь  охранит  кресть¬
янское  население  от  обезземеливания,  а  Россию—от
грозящей  опасности»2,  т.  е.  от  революции.
 В  советской  исторической  литературе  можно  встре¬
тить  взгляд,  что  «массовой  социальной  опорой  русского
абсолютизма  на  протяжении  веков  было  крестьянство»3.
Представление  о  крестьянстве  как  массовой  опоре  само¬
державия  было  подвергнуто  уничтожающей  критике  в
выступлениях  академиков  М.  В.  Нечкиной  и  Л.  В.  Череп-
нина  на  Советско-итальянской  конференции  историков
8—10  апреля  1968  г.4  Но  рецидивы  этой  концепции  дают
 1  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  23,  стр.  260.
 2  «Русский  вестник»,  1889,  №  9,  стр.  68.
 3  «Документы  советско-итальянской  конференции  историков
8—10  апреля  1968  г.».  М.,  1970,  стр.  223.
 4  Там  же,  стр.  254—255,  277.
 19

себя  знать  до  последнего  времени.  При  этом  ее  сторон¬
ники  обычно  ссылаются  на  слова  Ленина  о  том,  что
самодержавие  «пыталось  опереться  на  экономическую
неподвижность  России,  на  глубокий  политический  сон
масс  крестьянского  населения»5.  Так,  Ю.  Б.  Соловьев,
приведя  указанное  определение,  делает  вывод,  совер¬
шенно  искажающий  ленинскую  мысль.  Он  пишет:  «Само¬
державие  пыталось  опереться  именно  на  то,  на  чем  оно
держалось  столетиями,  на  чем  оно  возникло  и  выросло»
(курсив  мой.  —  Е.  Ч.)  6.
 Действительно,  политика  крестьянского  цезаризма
строилась  на  использовании  неразвитости  капиталисти¬
ческих  отношений  в  деревне,  на  патриархальности  и  кон¬
сервативности  крестьянского  быта,  темноты  крестьян,
отсутствии  у  них  идеологии,  способной  оформить  их  чая¬
ния.  Российский  абсолютизм  не  только  пытался  исполь¬
зовать  темноту  в  своих  интересах,  —  он  ее  всячески  на¬
саждал  и  культивировал.  Но  одно  дело  —  использование
темноты  класса,  а  другое  дело  —  представительство  его
интересов.  Идентифицировать  эти  понятия  —  непрости¬
тельная  ошибка!
 Цезаристская  политика  стала  невозможной  после
того  могучего  пробуждения  народных  масс,  которое  при¬
несла  России  революция  1905—1907  гг.  Революция  с  ис¬
ключительной  остротой  вскрыла  непримиримость  инте¬
ресов  помещиков  и  крестьян.  В  этих  условиях  царское
правительство  поставило,  по  выражению  Столыпина,
ставку  «не  на  убогих  и  пьяных,  а  на  крепких  и  сильных»,
о  которых  разбились  бы  волны  будущей  революции.
 Третьеиюньская  система  была  последней  попыткой
спасти  феодальную  монархию,  обновить  ее  путем  оформ¬
ления  и  укрепления  союза  крепостников  с  верхами  бур¬
жуазии.  Этот  союз  был  основан  на  дележе  экономиче¬
ских  привилегий  между  ними  при  сохранении  на  деле
всевластия  помещиков.  Такой  неравноправный  союз  был
обусловлен  тем,  что  либеральная  буржуазия  в  1905  г.
смертельно  испугалась  народного  движения,  признала
гегемонию  крепостников  и  стала  поддерживать  усилия
царизма  удержаться  ценой  минимальных  шагов  по  пути
превращения  его  в  буржуазную  монархию.  Шаги  эти  за-
 5  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  23,  стр.  260.
 6  Ю.  Б.  Соловьев.  Самодержавие  и  дворянство  в  конце  XIX  ве¬
ка.  Л.,  1973,  стр.  123.
 20

ключались  в  новой  аграрной  политике  и  организации
в  общенациональном  масштабе  блока  феодального  дво¬
рянства  и  крупной  буржуазии  в  лице  III  Государствен¬
ной  думы.
 Третьеиюньский  режим  был  вместе  с  тем  и  сдвигом
царизма  в  сторону  бонапартизма.  Политика  бонапар¬
тистского  лавирования  стала  неизбежной  после  первой
русской  революции,  в  условиях  острого  противоречия
между  растущим  капитализмом  и  крепостническим  зем¬
левладением,  в  обстановке  резкого  размежевания  клас¬
сов  и  роста  политической  сознательности  масс,  которые
приобрели  в  1905—1907  гг.  гигантский  опыт  в  самых  раз¬
нообразных  формах  революционной  борьбы  —  вплоть  до
вооруженного  восстания.
 Возможность  лавирования  царизма  между  интереса¬
ми  крепостников  и  буржуазии  создавалась  избиратель¬
ным  законом  3-го  июня  1907  г.,  который  предусматривал
не  одно,  а  два  думских  большинства  —  правооктябрист¬
ское  или  черносотенное  и  октябристско-кадетское  или
либеральное.
 Проблема  третьеиюньской  монархии  рассматривается
в  статье  А.  Владимирова  «Буржуазия  между  двумя  ре¬
волюциями»  («Проблемы  марксизма»,  1931,  №  8—9)  и
книгах  А.  Я.  Авреха  «Столыпин  и  третья  Дума»  (М.,
1968)  и  Н.  П.  Ерошкина  «Самодержавие  накануне  кра¬
ха»  (М.,  1975).
 Первые  два  автора  формально  признают  существо¬
вание  третьеиюньского  политического  блока  и  двух  боль-
шинств  в  III  и  IV  Думах.  Но  Владимиров  утверждает,
что  кадеты  остались  за  пределами  блока  и  что  в  нена¬
висти  к  ним  партии  блока  —  правые  и  октябристы  —
были  едины7.  Но  если  кадеты  остались  за  бортом  третье¬
июньского  блока,  то  неминуемо  исчезает  и  механизм
двух  думских  болыпинств,  на  котором  строилась  поли¬
тика  бонапартистского  лавирования.  Не  случайно  Вла¬
димиров  вовсе  не  употребляет  термин  «бонапартизм».
 Приблизительно  также  трактует  два  большинства  и
 А. 	Я.  Аврех.  По  его  мнению,  октябристский  «центр»,  от
которого  зависел  исход  голосований  в  III  Думе,  пред¬
ставлял  собой  «противоестественный  союз»  либеральной
буржуазии  и  помещиков-крепостников,  причем  последние
 7  А.  Владимиров.  Указ.  соч.,  стр.  138.
 21

определяли  политическую  линию  октябристов  в  целом8.
Во  втором  же  думском  большинстве  кадеты  по  отноше¬
нию  к  октябристам  играли  такую  же  подчиненную  роль,
какую  октябристы  занимали  по  отношению  к  правым9.
Но  возможность  лавирования  В.  И.  Ленин  объяснял
уравновешиванием  соперничающих  классов  —  крепостни¬
ков  и  буржуазии.  Признание  же  безраздельного  господ¬
ства  правых  в  III  Думе  равносильно  по  сути  дела  отри¬
цанию  двух  большинств,  а  следовательно,  и  всей  поли¬
тики  думского  бонапартизма.
 В  составе  парламентской  фракции  октябристов  дей¬
ствительно  преобладали  помещики.  Такое  положение,
кстати,  было  и  во  фракции  прогрессистов,  и  объяснялось
оно  особенностями  третьеиюньского  избирательного  за¬
кона,  ставившего  выборы  под  контроль  землевладельче¬
ской  курии.  Но  нет  никаких  доказательств,  что  в  «Союзе
17  октября»  были  такие  же  помещики-крепостники,  ка¬
ких  мы  видим  в  правых  фракциях  Думы.  Напротив,
 В. 	И.  Ленин  неоднократно  указывал  на  буржуазный  об¬
лик  партии  октябристов.  В  1913  г.  он  писал:  «...  кадеты
вместе  с  октябристами  стоят  на  одной  классовой  почве.
Это  —  разные  крылья  или  представители  разных  оттен¬
ков  либеральной  буржуазии...»  10
 Еще  дальше  отходит  от  ленинской  концепции  третье-
июньской  политической  системы  Н.  П.  Ерошкин.  Он  счи¬
тает,  что  в  III  Думе  сложились  два  политических  бло¬
ка  —  черносотенно-октябристский  и  октябристско-кадет¬
ский.  Но  блок  означает  соглашение  на  базе  общего  плана
действий.  Октябристы  же  предпочитали  сохранять  «сво¬
боду  рук»,  голосуя  попеременно  то  с  черносотенным,  то
с  либеральным  крылом  Думы.  Поэтому  можно  говорить
о  двух  думских  большинствах,  которые  складывались  при
голосованиях  от  случая  к  случаю,  но  не  о  двух  третье-
июньских  политических  блоках,  как  неосновательно
утверждает  Н.  П.  Ерошкин11.  Что  касается  IV  Думы,  то
в  ней  Н.  П.  Ерошкин  видит  только  одно  правительствен¬
ное  большинство,  к  которому  он  вместе  с  черносотенцами
безоговорочно  относит  и  октябристов12.  Между  тем  в
 8  См.  А.  Я.  Аврех.  Указ.  соч.,  стр.  10—11.
 9  Там  же,  стр.  12.
 10  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  24,  стр.  183.
 11  И.  П.  Ерошкин.  Указ.  соч.,  стр.  106.
 12  Там  же,  стр.  112.
 22

IV  Думе,  как  и  в  III,  были  возможны  два  большинства:
правооктябристское  —  283  депутата  (184  черносотенца  и
99  октябристов)  и  октябристско-кадетское  —  225  депута¬
тов  (99  октябристов,  47  прогрессистов,  58  кадетов  и
21  буржуазный  националист),  причем  в  IV  Думе  оппо¬
зиционное  большинство  при  посредничестве  прогресси¬
стов  складывалось  чаще,  чем  в  III  Думе.
 Новые  «Основные  законы
Российской  империи»
 В  исторической  литературе  нет  единого  мнения  о  значе¬
нии  тех  изменений  в  государственном  строе  России,  ко¬
торые  произошли  в  результате  нового  издания  Основных
законов  (1906  г.).  Так,  Н.  П.  Ерошкин  полагает,  что
сохранение  за  царем  в  новой  редакции  этих  законов  ти¬
тула  «самодержавный»  подтвердило  «незыблемость  само¬
державия»,  неограниченное  право  императора  издавать
законы,  а  следовательно,  Государственная  дума  и  Госу¬
дарственный  совет  фактически  были  не  законодательны¬
ми,  а  совещательными  учреждениями  13.  Другие  же  ис¬
следователи  признают  за  Основными  законами  1906  г.
значение  конституционного  акта,  но  оговаривают,  что
после  1905  г.  царская  власть  была  ограничена  лишь  фор¬
мально,  что  конституция  была  призрачной  и  Дума  без¬
властной,  что  практически  неограниченная  монархия
только  маскировалась  лжеконституционными  формами
с  целью  распространения  конституционных  иллюзий  и
игры  в  парламентаризм  14.  Еще  более  категорически  вы¬
сказывается  А.  Я.  Аврех.  По  его  мнению,  «столыпинская
«конституция»  в  смысле  ограничения  самодержавия  есть
абсолютная  фикция»  15.
 Нам  представляется,  что  император  после  опублико¬
вания  новой  редакции  Основных  законов  в  сущности  от¬
казался  от  двух  важнейших  прерогатив^—неограничен-
 13  Я.  Я.  Ерошкин.  История  государственных  учреждений  доре¬
волюционной  России.  М.,  1968,  стр.  260,  268,  276.  В  вышедшей
в  1975  г.  книге  «Самодержавие  накануне  краха»  Ерошкин  по-преж¬
нему  заявляет,  что  новое  издание  Основных  законов  не  изменило
сущности  самодержавной  власти  и  формы  правления  (стр.  6).
 14  «История  СССР»,  1969,  №  1,  стр.  75,  76.
 15  «История  СССР  с  древнейших  времен  до  наших  дней»,  т.  VI.
М.,  1968,  стр.  393.
 23

ного  права  законодательства  и  автономного  распоряже¬
ния  государственным  бюджетом.
 Несмотря  на  ограниченность  бюджетных  прав  Госу¬
дарственной  думы,  указывал  Ленин,  «фактически  извест¬
ная  зависимость  правительства  от  утверждения  бюджета
Думой  существует»16.  Вера  иностранных  банкиров  в  кре¬
дитоспособность  России  во  многом  зависела  от  Думы.
Здесь  ее  голос  был  чрезвычайно  важен:  «Никто  не  мог
бы  так  много  сделать  для  лишения  Столыпиных  и  К0
европейской  финансовой  поддержки,  как  Дума»  17.  Зави¬
симость  международного  престижа  царизма  от  одобрения
бюджета  Думой  прекрасно  понимало  и  правитель¬
ство.  Министр  финансов  В.  Н.  Коковцов  в  своем  выступ¬
лении  в  III  Думе  27  ноября  1907  г.,  заявив,  что  государ¬
ственный  кредит  в  результате  русско-японской  войны  и
революции  «понес  чрезвычайно  сильное  испытание»  и
что  только  «в  Думу  верят  держатели  русских  фондов»,
подчеркнул  «желательность  и  крайнюю  настоятельность
возможно  скорого  рассмотрения  и  одобрения  нашего  го¬
сударственного  бюджета»  18.
 Хотя  по  Основным  законам  направление  внешней  по¬
литики  определялось  императором  без  участия  законода¬
тельных  палат  (ст.  12),  министры  иностранных  дел
 А. 	П.  Извольский  (1906—1910)  и  С.  Д.  Сазонов  (1910—
1916),  чтобы  придать  больший  вес  своим  дипломатиче¬
ским  акциям,  неоднократно  выступали  в  Думе  с  разъяс¬
нениями,  приглашали  к  себе  лидеров  думских  фракций
на  «чашку  чаю»  и  т.  п.  Так  было,  например,  во  время
Боснийского  кризиса,  когда  Извольский  возбудил  перед
Николаем  II  вопрос  о  своем  выступлении  в  Думе  с  из¬
ложением  правительственной  точки  зрения  на  разыграв¬
шиеся  осенью  1908  г.  события  на  Балканах.  Несмотря  на
то  что  привлечение  Думы  к  обсуждению  этих  событий
явилось  бы,  по  мнению  Совета  министров,  «нежелатель¬
ным  расширением  предоставленных  законодательным
палатам  полномочий»,  царь  нашел  выступление  Изволь¬
ского  в  Думе  «полезным»  19.
 Вот  почему  на  вопрос,  сохранился  ли  абсолютизм  в
 16  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  15,  стр.  163.
 17  Там  же,  стр.  165.
 18  «Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  от¬
четы.  Сессия  первая»,  ч.  I.  СПб.,  1908,  стб.  634,  635.
 19  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д.  750,  л.  27.
 24

России  после  1905  г.  или  она  перешла  к  конституционной
форме  правления,  нельзя  дать  однозначный  ответ.  Из
Основных  законов  было  исключено  определение  царской
власти  как  «неограниченной».  Ст.  7  устанавливала,  что
император  осуществляет  законодательную  власть  в  еди¬
нении  с  Государственным  советом  и  Государственной  ду¬
мой.  Законопроекты,  не  принятые  законодательными  па¬
латами,  признаются  отклоненными.  Согласно  ст.  87,
меры,  принятые  правительством  во  время  парламентских
каникул  вследствие  «чрезвычайных  обстоятельств»,  те¬
ряли  силу  без  последующего  одобрения  их  законодатель¬
ными  установлениями  и  не  могли  вносить  изменения  ни
в  Основные  законы,  ни  в  учреждения  Государственного
совета  и  Государственной  думы,  ни  в  положения  о  выбо¬
рах  в  них.  Что  же  касается  титула  «самодержавный»,
сохранившегося  и  в  новой  редакции  Основных  законов,
то  его  можно  толковать  лишь  в  значении  внешнего,  ме¬
ждународного  суверенитета,  независимости  от  чужезем¬
ной  власти,  но  не  в  смысле  внутренней  неограниченности
и  безраздельности  власти  монарха.
 На  наш  взгляд,  в  России  даже  после  государствен¬
ного  переворота  3  июня  1907  г.  все  же  была  конститу¬
ция,  хотя  и  крайне  консервативная,  по  выражению
 В. 	И.  Ленина  —  «черносотенно-октябристская»20,  узко¬
цензовая,  более  или  менее  призрачная,  более  или  менее
фиктивная.  При  этом  надо  иметь  в  виду,  что  поддержа¬
ние  конституционной  фикции  было  одним  из  компонентов
бонапартистского  лавирования,  т.  е.  третьеиюньского  по¬
литического  курса,  и  оно  было  неизбежной  линией  пове¬
дения  как  для  правящих  верхов,  так  и  для  либеральной
буржуазии21.  Можно  даже  сказать,  что  октроированная
в  1906  г.  «конституция»  сделалась  в  значительной  мере
фиктивной  по  вине  буржуазии.  Если  бы  октябристы,  от
которых  зависел  исход  голосования  в  III  и  IV  Думах,
осуществили  бы  свою  угрозу  «сосчитаться»  с  Государ¬
ственным  советом  и  вообще  с  правящей  реакцией  на
 20  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  17,  стр.  346.
 21  Ср.  с  выпиской  из  письма  С.  С.  Ольденбурга  от  14  октября
1911  г.  к  С.  Ф.  Ольденбургу:  в  манифесте  17  октября  «было  обе¬
щано.  ..  слишком  много...  Проведение  всего  обещанного  в  жизнь
привело  бы  к  анархии,  к  социальной  революции.  Нельзя  было  взять
назад  —  надо  было  создать  фикцию.  Это  и  было  сделано»  (ЦГАОР,
ф.  102,  оп.  265,  д.  508,  л.  89).
 25

йочве  бюджетной  борьбы*  это  могло  бы  поставить  цар¬
ское  правительство  на  грань  финансовой  катастрофы.  Но
в  том-то  и  дело,  что  русская  буржуазия  из  страха  перед
революционным  пролетариатом  мирилась  с  ограниче¬
нием  своих  политических  прав,  хотя  ее  широко  понятые
интересы  и  требовали  модернизации  существующего
строя.  Она  вступила  в  блок  с  царизмом,  не  обусловив
его  никакой  программой  реформ,  и  изо  всех  сил  поддер¬
живала  заодно  с  праЁительством  конституционную  фик¬
цию.
 В  одном  частном  письме  от  11  января  1909  г.  столы¬
пинский  режим  характеризовался  кратко,  но  выразитель¬
но:  «...  конституционная  комедия  и  висельная  действи¬
тельность»22.  Однако  во  время  поездки  летом  1909  г.  чле¬
нов  Думы  и  Государственного  совета  в  Англию  лидер
либеральной  оппозиции  Милюков  пытался  скрыть  от  за¬
падной  общественности  глубокую  пропасть,  отделявшую
кровавый  царизм  от  народа,  и  поддержать  фикцию  кон¬
ституционного  строя  в  России.  На  торжественном  обеде
у  лорд-мэра  Лондона  он  заявил,  что  «  до  тех  пор,  пока
в  России  существует  законодательная  палата  представи¬
телей  с  правом  контролировать  бюджет,  русская  оппози¬
ция  останется  оппозицией  его  величества,  а  не  его  вели¬
честву»23.  Эту  линию  поведения  либералы  сохранили  и
в  годы  нового  революционного  подъема.  Ленин  в  1913  г.
писал:  «Кадеты  продолжают  стоять  на  точке  зрения  оп¬
позиции  с  родительным  падежом,  продолжают  держаться
взгляда,  что  «в  России  есть,  слава  богу,  конституция»»24.
 Безнадежность  реформ
 Страна  левела,  и,  страшась  этого  левения,  кадеты  усили¬
вают  свою  игру  в  демократию.  В  декабре  1912  г.  они
внесли  в  Думу  целый  ворох  так  называемых  деклара¬
тивных  законопроектов  —  о  свободе  совести,  о  печати,
о  союзах,  о  неприкосновенности  личности,  причем  самой
крупной  картой  в  кадетской  игре  был  законопроект  об
изменении  положения  о  выборах  в  Государственную  думу
на  началах  всеобщего  голосования.  Внося  подобные  за-
 22  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  364,  л.  24.
 23  «Речь»,  21  июня  1909  г.
 24  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  22,  стр.  374—375.
 26

конопроекты,  кадетская  партия  меньше  всего  преследо¬
вала  практические  цели25,  она  хотела  оживить  конститу¬
ционные  иллюзии,  возродить  веру  в  Думу  как  эмблему
мирного  обновления  страны  и  тем  отвлечь  массы  от  ре¬
волюционной  борьбы.  По  поводу  законопроекта  о  все¬
общем  избирательном  праве  октябристский  «Голос  Мо¬
сквы»  резонно  заметил,  что  «по  существу,  о  «прямой,
тайной,  равной,  всеобщей»  теперь  и  речи  быть  не  может,
и  сами  кадеты,  будь  они  у  власти,  никогда  не  совершили
бы  над  собой  такого  политического  харакири,  при  кото¬
ром  от  Петербурга  и  Москвы  вместо  Милюкова  и  Макла¬
кова  прошли  бы  социал-демократы»26.
 Большевистская  «Правда»  8  февраля  1913  г.  писала:
«Контрреволюционные  либералы  (каковыми  на  деле  яв¬
ляются  кадеты),  при  современной  политической  созна¬
тельности  рабочей  и  крестьянской  демократии,  могут
лицемерно  болтать  о  всеобщем  избирательном  праве.  Но
бороться  за  него  они  не  могут  и  не  будут...  Ни  одна  по¬
литическая  группа  не  берет  всерьез  кадетского  жеста  на¬
счет  всеобщего  избирательного  права.  Все  отлично  по¬
нимают,  что  это  одна  игра,  одна  бравада,  что  кадеты
вносят  этот  законопроект  только  потому,  что  уверены
в  провале  его  4-ой  Думой».
 Наше  определение  показного  «левения»  кадетов,  их
тактики  левых  жестов,  рассчитанных  на  обман  демокра¬
тии,  как  «симуляции  оппозиционной  борьбы»27,  встре¬
тило  возражение  В.  Я.  Лаверычева,  нашедшего,  что
такие  «броские»  фразы  дают  «основания  для  полного
отождествления  политических  позиций  либерально-оппо¬
зиционных  и  правительственных  кругов»28.  Но  мы  вовсе
не  стираем  грани  между  либералами  и  черносотенцами.
Правда,  и  те  и  другие  сходились  на  том,  что  идти  назад
нельзя  и  поэтому  нужно  маневрировать,  поддерживать
 25  На  заседании  ЦК  кадетов  7  ноября  1912  г.  В.  Д.  Набоков
заявил:  «Конечно,  ни  о  каких  ближайших  практических  целях  здесь
не  может  быть  и  речи,  —  дело  идет  лишь  о  провозглашении  лозун¬
га»  (ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  30,  л.  150).
 26  «Голос  Москвы»,  27  ноября  1912  г.
 27  Е.  Д.  Черменский.  История  СССР.  Период  империализма.  М.,
1965,  стр.  316.
 28  «В.  И.  Ленин  и  история  классов  и  политических  партий  в  Рос¬
сии».  М.,  1970,  стр.  222.  В  статье  В.  Я-  Лаверычева  вместо  «симу¬
ляции»  стоит  «спекуляция».  Такая  описка  совершенно  искажает
мысль  автора.
 27

конституционную  фикцию29.  Но  либералы  хотели  делать
ее  понемногу  менее  фиктивной,  а  царь,  камарилья,  «объ¬
единенное  дворянство»  —  еще  более  фиктивной.
 Поддержание  конституционной  фикции  было  обяза¬
тельно  для  либеральной  буржуазии,  так  как  у  нее  не
было  альтернативы  третьеиюньскому  курсу:  она  не  ви¬
дела  в  тогдашней  России  реформистских  возможностей
из-за  необычайной  остроты  и  глубины  классовых  проти¬
воречий.  На  заседании  ЦК  кадетской  партии  Милюков
признал,  что  «мостик  к  мирному  исходу  совсем  разру¬
шен»  и  что  «другого  исхода,  кроме  насильственного,  при
безоглядно  реакционном  направлении  правительства
нет»30.
 Действительно,  в  условиях  России  даже  умеренней¬
шие  реформы  лили  воду  на  мельницу  революции.  Так,
страховые  законы  1912  г.  были  задуманы  с  целью  «ли¬
шить  социалистическую  пропаганду  почвы  для  успеха  и
внести  некоторое  успокоение  в  рабочие  массы»31.  На
деле  же  страховая  кампания  была  успешно  использо¬
вана  большевиками  для  мобилизации  пролетариата  на
борьбу  против  царизма  и  буржуазии.  Завоевав  больнич¬
ные  кассы,  большевики  превратили  их  в  опорные  пункты
для  революционной  работы.  То  же  произошло  со  мно¬
гими  профсоюзами  и  другими  легальными  рабочими  ор¬
ганизациями.  Когда  октябристы  внесли  в  IV  Думу  за¬
конопроект  об  изменении  порядка  выборов  земских
гласных,  предусматривающий  уничтожение  признака  со¬
словности  и  понижение  земельного  ценза  наполовину,
прогрессист  князь  Е.  Н.  Трубецкой  не  мог  скрыть  своих
опасений,  что  в  состав  избирателей  войдут  лица,  которые
могут  не  пустить  в  земство  «культурный  элемент»32.
 29  Ср.  с  выпиской  из  письма  от  18  января  1909  г.  с  подписью
земского  деятеля  П.  А.  Писарева  к  Л.  А.  Тихомирову:  «Мне  кажет¬
ся,  что  удовлетвориться  режимом  данной  минуты  мы  не  можем:
идти  назад  —  тоже  нельзя,  следовательно,  надо  маневрировать  для
достижения  того  пути,  который  мог  бы  вывести  нас  к  связи  с  нашим
прошлым»  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  365,  л.  10).
 30  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  14,  л.  61.
 31  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  1,  д.  2550,  л.  70.  Заявление  вице-директора
департамента  полиции  С.  П.  Белецкого  в  заседании  комиссии  по  ра¬
бочему  вопросу  III  Думы  5  ноября  1909  г.
 32  Е.  Н.  Трубецкой  27  декабря  1913  г.  писал  М.  К.  Морозовой:
«И  положение  временно  безвыходное:  дворянское  земство  оскудело,
но  та  новая  сила,  которая  его  заменит,  покуда  еще  не  подросла;
если  пустить  сейчас  в  большом  числе  мукика,  то  он  забаллотирует
 28

Неверие  в  возможность  либеральных  реформ  не  ме¬
шало,  однако,  кадетам,  прогрессистам  и  даже  октябри¬
стам  притворно  обвинять  правительство  в  невыполнении
обещаний  манифеста  17  октября  1905  г.  Они  жаловались
на  то,  что  Столыпин,  изменяя  своей  аграрной  реформой
экономический  фундамент  страны,  сохранял  неравно¬
правность  крестьян  и  режим  полицейского  произвола.
 A.  И.  Гучков,  выступая  в  Думе  22  февраля  1910  г.,  за¬
явил,  что  он  и  его  друзья  «уже  не  видят  препятствий,
которые  оправдывали  бы  замедление  в  осуществлении
гражданских  свобод»33.  Через  некоторое  время,  12  мар¬
та,  он  с  думской  же  трибуны  говорил  о  «внешних  пре¬
пятствиях»  в  лице  Государственного  совета,  «объеди¬
ненного  дворянства»  и  дворцовой  камарильи,  которые
тормозили  и  искажали  даже  реформы,  одобренные  III  Ду¬
мой.  «С  ними  нам  приходится  считаться,  —  многозначи¬
тельно  заметил  Гучков,  —  а  может,  придется  и  сосчи¬
таться»  34.
 Но  это  оппозиционное  брюзжание  ничуть  не  смягчило
реакционного  курса  внутренней  политики,  который  про¬
являлся,  в  частности,  в  обструкционистской  тактике
«Звездной  палаты»  по  отношению  к  реформам  в  области
местного  управления.
 Чем  же  объяснялось  противодействие  правящих  сфер
либеральным  реформам?  К.  Ф.  Шацилло  считает,  что,
«по  убеждению  царя  и  его  окружения,  никакие  крупные
реформы  России  не  были  нужны»,  ибо  и  без  них  «русский
народ  беспредельно  верен  своему  обожаемому  монарху.
Если  же  он  иногда  и  «бунтует»,  то  только  по  наущению
растленной  интеллигенции  и  врагов  России  —  инород¬
цев»35.  Здесь  явно  смещены  исторические  грани.  До
1905  г.  реакционные  круги  действительно  считали  кресть-
 всех  дворян,  стало  быть,  уничтожит  все  культурные  начинания»
(Рукописный  отдел  Государственной  библиотеки  СССР  имени
 B.  И.  Ленина  (далее  —  РО  ГБЛ),  ф.  171,  картон  8,  д.  10).
 33  «Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  от¬
четы.  Сессия  третья»,  ч.  III.  СПб.,  1910,  стб.  1971.
 34  Там  же,  стб.  451.
 35  «История  СССР»,  1968,  №  3,  стр.  174—175.  Собственно,  эта
точка  зрения  не  нова.  Ср.  Г.  Адамович.  В.  А.  Маклаков.  Париж,
1959,  стр.  183:  «В  Царском  Селе  или  Петергофе  дубровинские  теле¬
граммы  воспринимались  как  голос  доброго,  верного  русского  народа,
православного,  исконного  русского  мужичка,  царя-батюшку  обо¬
жающего  и  никаких  перемен  не  требующего!»
 29

янство  «оплотом  существующего  строя»  и  играли  в  це¬
заризм,  выдавая  себя  за  защитника  слабых,  общины  и  пр.
Революция  разбила  представление  о  политическом  сне
и  монархических  иллюзиях  темного  мужика.  Царь  и  ка¬
марилья  убедились  в  непримиримости  интересов  помещи¬
ков  и  крестьян.
 В  этой  связи  заслуживает  внимания  письмо  члена
Государственного  совета  Я.  Н.  Офросимова  от  16  октяб¬
ря  1911  г.  к  одному  из  лидеров  правой  группы  Совета
П.  П.  Кобылинскому  по  поводу  одобренного  Государ¬
ственной  думой  законопроекта  о  волостном  земстве.  По
мнению  Офросимова,  «волостное  земство  при  настоящем
экономическом  и  культурном  уровне  деревни  немыслимо,
так  как  слишком  обременит  всех  плательщиков,  а  особен¬
но  крупных.  В  политическом  же  отношении  оно  безуслов¬
но  вредно,  так  как  отдает  деревню  в  руки  левым.  Пока
будет  существовать  земельная  община  и  не  создастся
с  переходом  на  отрубное  хуторское  владение  большин¬
ства  общинников  консервативное  большинство  кресть¬
ян—‘частных  собственников,  агитация  левых  партий
всегда  будет  находить  в  народе  готовую  почву  для  воз¬
буждения  ненависти  против  крупных  землевладельцев
обещанием  нового  наделения  землей.  Пока  не  будет  вы¬
рвана  почва  для  этой  агитации  обращением  крестьян
в  настоящих  собственников,  совместная  работа  в  мелкой
земской  единице  немыслима»36.
 Мало  того,  «объединенные  дворяне»  понимали,  что
даже  переход  на  отрубное  владение  еще  не  влечет  за  со¬
бой  автоматически  изменения  психологии  крестьян.  По
словам  самарского  губернского  предводителя  дворянства
 А. 	Н.  Наумова,  огромное  большинство  этих  новоиспе¬
ченных  собственников  продолжало  пребывать  в  состоя¬
нии  «закоренелых  общинников»,  единственными  помыс¬
лами  и  вожделениями  которых  по-прежнему  были  при¬
резки  за  счет  помещичьего  землевладения37.  Находя
«несвоевременной»  реформу  волостного  управления  на
всесословной  основе,  постоянный  совет  уполномоченных
дворянских  обществ  в  записке  на  имя  Столыпина  писал,
что  «...  во  многих  местностях  деревня  и  помещичья
усадьба  представляют  в  настоящее  время  два  враждеб-
 36  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  510,  л.  106.
 37  А.  Н.  Наумов.  Из  уцелевших  воспоминаний,  кн.  2.  Нью-Йорк,
1955,  стр.  134.
 30

ных  стана:  нападающих  и  обороняющихся.  Удобен  лй
такой  момент  для  начатия  совместной  земско-хозяйствен-
ной  деятельности  и  не  следует  ли  предварительно  достиг¬
нуть  законодательного  и  практического  урегулирования
земельных  отношений  и  в  связи  с  этим  возможного  успо¬
коения  населения?»38  Точно  так  же  и  лидер  правой  груп¬
пы  в  Государственном  совете  П.  Н.  Дурново  считал  «не¬
осторожным»  образование  всесословной  волости  по  той
причине,  что  эта  реформа  покоится  на  ошибочном  пред¬
положении,  что  благодаря  начатым  землеустроительным
работам  уже  появились  мелкие  крестьянские  собствен¬
ники,  которые  могут  служить  оплотом  «нового  порядка»
в  деревне.  Возражая  В.  И.  Гурко,  видевшему  в  волост¬
ной  реформе  последний  «буек»,  за  который  могли  ухва¬
титься  правящие  верхи  России,  Дурново  утверждал,  что
эта  реформа  «передает  все  дело  управления  и  хозяйства
в  руки  крестьян,  тех  самых  крестьян,  которые  только
8  лет  тому  назад  грабили  и  жгли  землевладельцев  и  ко¬
торые  до  настоящего  времени  хранят  в  себе  земельные
вожделения  за  счет  помещиков»39.
 Вместе  с  тем  неправомерно  противопоставление  поли¬
тической  линии  «объединенного  дворянства»  столыпин¬
скому  бонапартизму.  Нельзя  согласиться  с  парадоксаль¬
ным  заключением  А.  Я.  Авреха  о  том,  что  царизм  в
третьеиюньский  период  хотел  дать  реформы,  но  не  мог,
так  как  «успокоения»,  которое  по  формуле  Столыпина
должно  было  предшествовать  реформам,  так  и  не  на¬
ступило:  в  стране  и  после  поражения  первой  русской
революции  сохранялась  революционная  ситуация40.  Но
этим  перечеркивается  традиционное  представление  о  ре¬
формах  как  побочном  продукте  революционной  борьбы.
Самодержавие  шло  на  уступки  под  давлением  массового
движения  и,  наоборот,  отбирало  одну  уступку  за  другой
после  подавления  этого  движе«ия.
 В  своей  оценке  Столыпина  как  прогрессивного  дея¬
теля  А.  Я.  Аврех,  на  наш  взгляд,  сближается  с  современ¬
ной  буржуазной  историографией,  твердящей,  что  Россия
могла  бы  избежать  революции,  если  бы  правящие  сферы
вследствие  своей  поразительной  близорукости  не  оттал¬
 38  ЦГАОР,  ф.  434,  оп.  1,  д.  50,  л.  5.
 89  «Государственный  совет.  Стенографические  отчеты.  Сессия
девятая».  Пг.,  1914,  стб.  2300.
 40  А.  Я.  Аврех.  Указ.  соч.,  стр.  510—511.
 31

кивали  от  себя  «либеральных»  министров  —  Витте  и  Сто¬
лыпина,  которые  искренно  хотели  работать  вместе  с  бур¬
жуазной  общественностью  над  мирной  модернизацией
царского,  режима  в  конституционную  монархию.
 Представление  о  Столыпине  как  о  либеральном  Ма¬
нилове,  мечтавшем  о  реформах,  в  корне  расходится
с  ленинской  оценкой  его  как  уполномоченного  или  при¬
казчика  российского  благородного  дворянства,  прикры¬
вавшего  «азиатскую  «практику»  —  лоском  и  фразой,  по¬
зой  и  жестами,  подделанными  под  «европейские»»41.
 Современники  независимо  от  своих  политических
взглядов  единодушно  свидетельствовали  о  двуличии,
увертливости  и  фальши  Столыпина.  Последний  для  об¬
мана  общественного  мнения  в  России  и  за  границей  не
прочь  был  поиграть  на  либеральной  флейте,  прикиды¬
ваясь  защитником  «нового  представительного  строя»,
а  на  деле  оставался  более  жестоким  проводником  поли¬
цейского  произвола,  чем  даже  Плеве.  Поощряя  и  под¬
держивая  черносотенцев,  наставив  без  числа  виселиц  по
всей  стране,  Столыпин  осмеливался  говорить,  что  он
строит  «храм  свободы,  свободы  от  невежества,  нищеты,
бесправия».  Можно  сказать,  что  столыпинский  девиз:
«Сначала  успокоение,  а  потом  реформы»  —  на  практике
выглядел  так:  «Всегда  успокоение,  никогда  реформы».
 Близко  стоявший  к  кулисам  власти  Л.  А.  Тихомиров
находил,  что,  «собственно  говоря,  у  Столыпина  нет  серь¬
езной  программы.  Он  начинает  кучу  реформ,  но  все  они
вырабатываются  кое-как,  скорее  в  виде  вывески,  чем
дела»42.  Такого  же  мнения  о  «борьбе»  Столыпина  за  «но¬
вый  строй»  был  и  правый  кадет  А.  С.  Изгоев:  «Под  бара¬
банный  бой...  развертываются  широкие  и  заманчивые
программы  будущих  реформ,  затем  происходит  какой-то
маневр,  поражение  без  боя,  отступление  без  сражения,  и
из  программы  исчезает  значительная  часть  того,  что  не¬
давно  в  ней  красовалось»43.
 Справедливость  этой  оценки  можно  проиллюстриро¬
вать  на  судьбе  уездной  реформы.  Комиссия  Совета  по
делам  местного  хозяйства  приняла  в  декабре  1908  г.  по¬
 41  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  20,  стр.  327.
 42  Дневник  Л.  А.  Тихомирова.  Запись  31  августа  1908  г.—
«Красный  архив»,  1935,  т.  6  (73),  стр.  170.
 43  А.  С.  Изгоев.  Русское  общество  и  революция.  Сб.  ст.  М.,
1910,  стр.  80.
 32

правку  о  председательствовании  в  уездном  совете  Вместо
проектируемого  уездного  начальника  предводителя  дво¬
рянства.  Столыпин  тогда  заявил,  что  своей  поправкой
«комиссия  наносит  удар  всему  построению  проекта»,  что
«с  осуществлением  предположений  комиссии  реформа
ограничится  учреждением  должности  «улучшенного  ис¬
правника»»,  быть  может  это  даже  будет  «исправник
ухудшенный»44.  Но  в  мае  1911  г.  министерство  внутрен¬
них  дел  переделало  законопроект  в  том  смысле,  что
председательствовать  в  уездном  совете  должен  предво¬
дитель  дворянства45.  Это  было,  разумеется,  полнейшей
капитуляцией  Столыпина!
 «Конституционный»  кризис  в  марте  1911  г.
 Неизбежную  для  бонапартистского  режима  линию  пове¬
дения  —  поддержание  фикции  конституционализма  —
Столыпин  в  последний  год  пребывания  у  власти  вел  не¬
умело.  Подтверждением  может  служить  «конституцион¬
ный»  кризис  в  марте  1911  г.,  вызванный  отклонением
Государственным  советом  законопроекта  о  введении  зем¬
ства  в  шести  западных  губерниях.  В  отличие  от  Поло¬
жения  1890  г.  данный  проект  вместо  сословных  курий
вводил  курии  национальные  —  русскую  и  польскую.
В  основе  его  лежало  бонапартистское  эквилибрирование,
рискованная  демагогия  и  заигрывание  с  потенциально
враждебными  помещикам  социальными  слоями  —  мел¬
кими  землевладельцами.  Законопроект  прошел  через  Го¬
сударственную  думу,  но  был  провален  Государственным
советом.  При  этом  главный  довод  противников  проекта
из  правого  большинства  Государственного  совета  заклю¬
чался  в  том,  что  он  давал  значительное  представитель¬
ство  крестьянам  и  мог  бы  привести  к  демократизации
земства,  а  это  пагубно  отразится  на  его  политическом
облике.
 Таким  образом,  голосуя  против  законопроекта,  боль¬
шинство  Государственного  совета  выражало  недоверие
всей  политике  столыпинского  бонапартизма.  Столыпин
 44  Цит.  по:  Я.  Я.  Зырянов.  Крах  внутренней  политики  третье-
июньской  монархии  в  области  местного  управления  (рук.  канд.
дисс.),  стр.  346.
 45  Там  же,  стр.  403.
 33
 2-325

подал  в  отставку,  но  взял  ее  обратно,  получив  согласие
царя  немедленно  распустить  законодательные  палаты  на
три  дня,  чтобы  в  этот  промежуток  ввести  в  действие  по¬
ложение  о  западном  земстве  по  ст.  87  Основных  зако¬
нов46.  Кроме  того,  Столыпин  добился  от  царя  «увольне¬
ния  в  отпуск»  до  1  января  1912  г.47  лидеров  правыхв  Го¬
сударственном  совете  П.  Н.  Дурново  и  В.  Ф.  Трепова
и  предоставления  ему  права  к  ближайшему  1  января
внести  в  списки  присутствующих  30  членов  Совета  по
своему  выбору.
 Напрасно  председатель  III  Думы  А.  И.  Гучков  преду¬
преждал  Столыпина,  что  введение  западного  земства
в  порядке  внедумского  законодательства  —  опасный  пре¬
цедент  для  представительного  строя,  низводящий  зако¬
нодательные  установления  на  уровень  совещательных:
«...  такое  явное  нарушение  и  буквы  и  духа  Основных  за¬
конов,  такой  тяжкий  удар  достоинству  и  самостоятель¬
ности  законодательных  учреждений  водворит  в  стране
невероятный  хаос»48.  Столыпин  не  внял  предостереже¬
ниям  своих  октябристских  сателлитов.  Посетившей  его
делегации  октябристов  он  заявил,  что  правительство49
прибегло  к  чрезвычайным  мерам,  чтобы  обуздать  «Звезд¬
ную  палату»,  которая  стала  отклонять  все  реформы,
одобренные  Думой50.  Это  заявление  было  лицемерным,
ибо  никакое  изменение  в  составе  присутствующих  членов
Государственного  совета  не  происходило  без  предвари¬
тельного  заключения  председателя  Совета  министров.
Более  того.  По  компетентному  свидетельству  М.  А.  Ста-
 46  Эта  статья  предусматривала  случай,  когда  возникает  необ¬
ходимость  спешного  издания  закона  во  время  фактически  наступив¬
шего  перерыва  сессии,  но  из  нее  не  вытекало  право  искусственно
прервать  сессию  с  целью  проведения  закона  помимо  палат.  Сам
Столыпин  признавал,  что  здесь  был  произведен  «нажим»  на  закон
(ЦГАЛИ,  ф.  1208,  оп.  1,  д.  48,  л.  73.  Записки  С.  И.  Тимашева).
 47  Столыпин  имел  в  виду  с  1  января  1912  г.  не  включать  Дур¬
ново  и  Трепова  в  списки  присутствующих  членов  Государственного
совета.
 48  ЦГАОР,  ф.  555,  оп.  1,  д.  693,  л.  2.
 49  По  воспоминаниям  С.  И.  Тимашева,  при  обсуждении  в  Со¬
вете  министров  предположений  Столыпина  о  перерыве  занятий  зако¬
нодательных  палат  большинство  министров  решительно  высказа¬
лось  против  них,  рекомендуя  вторичное  проведение  законопроекта
о  западном  земстве  через  обе  палаты.  Но  Столыпин  остался  непре¬
клонным  (ЦГАЛИ,  ф.  1208,  оп.  1,  д.  48,  л.  73).
 50  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  7,  л.  29^30.  Дневник  И.  С.  Клюжева.
Запись  13  марта  1911  г.
 34

ховича,  систематическое  усиление  группы  ультраправых
до  абсолютного  большинства  в  Государственном  совете
было  сделано  самим  Столыпиным51.
 Проведение  положения  о  западном  земстве  по  ст.  87
вызвало  бурю  в  обеих  палатах.  Крайние  правые,  менее
всего  дорожившие  идеей  парламентаризма,  негодовали
на  репрессии,  которым  подверглись  их  лидеры  в  Госу¬
дарственном  совете.  Либералы  возмущались  пренебре¬
жением  к  правам  законодательных  учреждений,  пред¬
видя,  что  роспуск  их  по  прихоти  Столыпина  окончательно
рассеет  конституционные  иллюзии  в  народе.
 В  знак  протеста  против  своеволия  премьер-министра
Гучков  оставил  пост  председателя  Думы.  Обе  палаты
признали  акт  правительства  «незакономерным»,  а  объяс¬
нения  Столыпина  неудовлетворительными.  В  ответ  на  это
видный  деятель  «объединенного  дворянства»  И.  П.  Ба-
лашев  посоветовал  Столыпину  «немедленно  закрыть
Думу  и  приступить  к  пересмотру  и  тщательной  перера¬
ботке  избирательного  закона,  т.  е.  доделать  то,  что  было
начато  Вами  столь  блестяще  3  июня  1907  г.»  52.  Но,  как
вскоре  выяснилось,  в  такой  радикальной  мере  не  было
нужды.  Руководящая  фракция  в  Думе  —  октябристы  и
не  помышляли  о  переходе  в  оппозицию.  Демонстратив¬
ный  уход  Гучкова  оказался  «бурей  в  стакане  воды».  Вме¬
сто  него  председателем  Думы  был  избран  правый  ок¬
тябрист  М.  В.  Родзянко,  что  означало  примирение,
вернее,  капитуляцию  октябристов  перед  Столыпиным.
Принятие  Думой  27  апреля  1911  г.  формулы  перехода
с  недоверием  Столыпину  не  помешало  Родзянке  войти
с  премьер-министром  в  соглашение  о  спешном  окончании
думской  сессии  к  15  мая,  т.  е.  как  раз  к  тому  сроку,  ко¬
гда  правительство  обязано  было  внести  в  законодатель¬
ные  учреждения  проведенный  по  ст.  87  законопроект
о  западном  земстве.
 Однако  положение  Столыпина  сильно  пошатнулось
в  правящих  верхах.  Николай  II  и  камарилья  не  прости¬
ли  Столыпину  его  расправу  с  лидерами  правых  в  Госу¬
дарственном  совете.  Но  —  самое  главное  —  акции  Сто¬
лыпина  стали  быстро  падать  потому,  что  для  царя  и
черносотенного  дворянства  все  очевиднее  становилась
 51  «Петербургский  курьер»,  6  апреля  1914  г.
 52  «Красный  архив»,  1925,  №  2  (9),  стр.  292.
 3$

непрочность  и  даже  призрачность  столыпинского  «успо¬
коения».  Дни  Столыпина  были  сочтены.  1  сентября  1911  г.
он  был  смертельно  ранен  в  Киеве  Д.  Г.  Богровым,  быв¬
шим  анархистом,  продавшимся  охранке  и  в  страхе  перед
возмездием  за  свои  преступления  со  стороны  революцио¬
неров  решившимся  на  убийство  «обервешателя»53.  Но
можно  с  уверенностью  сказать,  что  киевские  выстрелы
лишь  «предупредили»  предрешенную  царем  отставку
Столыпина.
 Почему  же  затянулась  политическая  агония  Столы¬
пина?  Перед  голосованием  в  Государственном  совете
законопроекта  о  западном  земстве  Столыпин  долго  убе¬
ждал  царя  в  пользе  национальных  курий.  Николай  II
согласился  и  в  этом  смысле  дал  указание  М.  Г.  Акимову.
Однако  В.  Ф.  Трепов  сумел  переубедить  царя,  и  тот  ему
 53  Аврех  утверждает,  что  убийство  Столыпина  было  делом  руко¬
водителей  охранки,  которая  в  свою  очередь  была  инспирирована
ультрареакционерами  из  ближайшего  окружения  царя.  Эта  версия
не  нова.  Истоки  ее  восходят  еще  к  1911  г.,  когда  в  газетах  под  све¬
жим  впечатлением  киевского  события  писали,  что,  собственно,  неиз¬
вестно,  кто  убил  Столыпина  —  революционеры  или  охранка,  нужно
ли  считать  виновником  Богрова  или  Курлова,  назначенного  —  по
представлению  Столыпина  —  начальником  всей  охранной  службы  во
время  пребывания  царя  в  Киеве.  Впоследствии  миф,  что  «Столыпина
убила  охранка»,  прочно  вошел  в  арсенал  буржуазной  литературы
о  погибшем  министре.  Без  достаточных  оснований  и  Аврех  полагает,
что  Курлов  и  Кулябко,  организуя  покушение  на  Столыпина,  «отлич¬
но  знали,  что  предвосхищают  тайное  желание  двора  и  камарильи
избавиться  от  Столыпина.  Риск,  конечно,  был,  но  игра  стоила  свеч»
(А.  Я.  Аврех.  Указ.  соч.,  стр.  406).  По  мнению  Авреха,  молниенос¬
ность  следствия  и  суда  над  Богровым,  а  затем  и  прекращение  по
распоряжению  царя  дела  по  обвинению  Курлова  и  других  в  «пре¬
ступной  небрежности»  «дает  новые  основания  считать,  что  убийство
Столыпина  было  делом  рук  охранки»  (там  же,  стр.  404).  Бесспорно,
что  правящие  круги  не  были  заинтересованы  пролить  истинный  свет
на  обстоятельства  убийства  премьер-министра,  но  совсем  по  иным
соображениям,  чем  думает  Аврех.  Как  известно,  по  официальной
версии  Столыпин  был  убит  по  приговору  революционного  подполья.
Открытый  судебный  процесс  над  Богровым  и  тем  более  над  Курло-
вым  и  К0  неизбежно  раскрыл  бы  перед  всем  миром  смрадную  кар¬
тину  какой-то  Вальпургиевой  ночи,  полнейшей  деморализации,  вели¬
чайшего  произвола  власти  от  ее  верхов  до  самого  низа,  произвола,
главным  виновником  которого  был  глава  правительства.  Ведь  Сто¬
лыпин,  всецело  доверившийся  «генералу  от  провокации»  Курлову,
погиб  вроде  гоголевской  унтер-офицерской  вдовы:  он  пал  жертвой
собственной  системы  —  защищаемой  и  культивируемой  им  азефов¬
щины.  Не  лишены  основания  соображения  В.  Ф.  Джунковского
о  том,  что  «Кулябко  и  Спиридонович  задумали  схватить  прибывших
террористов,  о  которых  заявил  Богров,  на  месте  предполагаемого
 36

сказал:  «Голосуйте  по  совести»54.  Возможно,  поэтому
Николай  II  и  не  хотел  принятием  отставки  Столыпина
обнаружить  свою  истинную  роль  в  истории  с  голосова¬
нием  в  верхней  палате.  На  царя  оказали  давление  импе¬
ратрица-мать  и  некоторые  великие  князья,  пугавшие,  что
уход  Столыпина  приведет  к  «развалу».  Наконец,  отстав¬
ка  Столыпина  из-за  его  конфликта  с  представительными
учреждениями  могла  быть  истолкована  общественным
мнением  как  смена  главы  правительства  в  связи  с  воту¬
мом  недоверия  и  явилась  бы  нежелательным  для  царя
прецедентом.  А.  Я.  Аврех  справедливо  считает  все  эти
мотивы  второстепенными  и  выдвигает  предположение,
что  увольнение  Столыпина  в  прямой  форме  означало  бы
признание  «верхами»  провала  третьеиюньского  курса,
ибо  Столыпин  был  его  олицетворением  и  символом55.
 Однако  такое  объяснение  недостаточно.  Дело  не  толь¬
ко  в  том,  что  правящие  сферы  не  хотели  открыто  при¬
знать  банкротство  третьеиюньского  курса:  у  противни¬
ков  Столыпина  не  было  конструктивной  программы,  ка¬
кую  они  могли  бы  противопоставить  его  бонапартистской
политике.  Это  понимал  и  сам  Столыпин.  После  разговора
с  царем,  сказавшим,  что  Столыпину  «нет  заместителя»,
последний  пришел  к  заключению:  «Теперь  два  выхода  —
или  реакционный  кабинет  или  бюрократический  под  зна¬
менем  продолжения  прежней  политики.  По-видимому,
избирается  второй  путь  и  будет  назначен  Коковцов»56.
 Таким  образом,  единственной  альтернативой  третье-
июньскому  курсу  для  правящих  кругов  могло  быть  толь¬
ко  восстановление  неограниченного  самодержавия  и  пре¬
вращение  Государственной  думы  в  совещательное  учре¬
ждение.  Но  правящие  круги  понимали,  что  это  связано
 преступления,  решив,  что  это  будет  эффектнее...  потому  они  и  не
пытались  арестовать  мнимых  террористов  в  квартире  Богрова  и
даже  не  проверили  перекрестным  наблюдением,  правду  ли  доложил
Богров  о  прибывших  террористах,  —  до  того  они  были,  очевидно,
заняты  мыслью  отличиться  эффектным  арестом»  (В.  Ф.  Джунков¬
ский.  Воспоминания  за  1911—1913  гг.  —  ЦГАОР,  ф.  826,  оп.  1,  д.  50,
л.  103).  Вот  почему,  как  это  ни  парадоксально  с  позиции  Авреха,
всестороннее  расследование  обстоятельств  убийства  Столыпина  не
устраивало  не  только  правящие  сферы,  но  и  «преданных»  ему  на¬
ционалистов  и  октябристов.
 54  ЦГАЛИ,  ф.  389,  д.  40,  л.  64.  Дневник  С.  Д.  Протопопова.
Запись  7  марта  1911  г.
 55  А.  Я.  Аврех.  Указ.  соч.,  стр.  349.
 66  ЦГИА,  ф.  1662,  оп.  1,  д.  325,  л.  1—2.
 37

с  риском  серьезных  потрясений.  Еще  перед  роспуском
II  Думы  С.  Е.  Крыжановский  вместе  с  новым  положени¬
ем  о  выборах  изготовил  и  проект  изменений  учреждений
Государственной  думы  и  Государственного  совета,  уста¬
навливавший  сроки  рассмотрения  в  них  законопроектов,
несоблюдение  которых  влекло  за  собой  право  правитель¬
ства  вводить  своею  властью  в  действие  те  или  иные  меры.
По  словам  Крыжановского,  «Столыпин  вначале  полон
был  решимости  произвести  коренное  изменение  в  отно¬
шениях  правительства  к  Гос.  думе...  но  потом,  как  часто
с  ним  бывало,  остыл,  и  предположения  эти  как-то  сами
собою  сошли  на  нет»57.
 Планы  нового  государственного  переворота
 После  3  июня  1907  г.  ультраправые  жалели,  что  прави¬
тельство  не  решилось  заодно  с  изменением  выборного
закона  «исправить»  и  Учреждение  Государственной  ду¬
мы.  Близкий  к  придворным  кругам  Киреев  подал  Нико¬
лаю  II  4  июля  записку,  в  которой  говорилось:  «Россия
рукоплещет  совершенному  Вами  перевороту,  жалея  лишь
о  том,  что  он  оказался  недостаточно  радикальным,  глу¬
боким,  что  он  не  возвращает  Россию  к  ее  исконному
самодержавно-совещательному  строю,  а  Вы  могли  это
сделать».  Выслушав  записку,  царь  взял  руку  Киреева  и
обнадеживающе  изрек:  «Не  унывайте!»58  Спустя  неко¬
торое  время  Киреев  размышлял  в  своем  дневнике:  «Как
смотреть  на  3  июня?  Если  видеть  в  нем  лишь  временное
нарушение  конституции  17  октября,  лишь  исключение  —
мы  находимся  под  режимом,  ведущим  к  парламента¬
ризму,  если  3  июня  —  норма,  то  мы  пользуемся  режимом
древнерусским,  т.  е.  совещательным,  предоставляющим
не  только  окончательный  голос,  но  и  право  безусловной
инициативы  государю.  Этот  важнейший  из  важных  во¬
просов  не  решен»59.  Вот  почему  реакционеры  и  в  прессе,
и  в  конфиденциальных  записках,  и  на  аудиенциях  у  царя
неустанно  проводили  мысль  о  необходимости  нового  го¬
сударственного  переворота.
 57  С.  Е.  Крыжановский.  Воспоминания.  Берлин,  [1938],
стр.  109—110.
 58  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д.  872,  л.  1.
 59  РО  ГБЛ,  ф.  126,  оп.  1,  д.  14,  л.  328.
 38

Вопрос  об  изменении  Основных  законов  стал  коньком
издателя  рептильного  журнала  «Гражданин»  князя
 В. 	П.  Мещерского,  который  после  1905  г.  приобрел  иск¬
лючительное  влияние  на  царя.  В  своих  «Дневниках»
3  января  1912  г.  он  советовал  «приступить  к  тому  пере¬
смотру  Основных  законов  о  Гос.  думе  и  Гос.  совете,
который  может  иметь  последствием  отмену  глупейшего
закона,  взятого  из  европейской  конституционной  прак¬
тики  и  лишающего  верховную  власть  права,  в  случае
разногласия  между  законодательными  учреждениями,
утвердить  то  мнение  одного  из  них,  которое  она  признает
основательнее»60.
 Планы  нового  государственного  переворота  обычно
связывают  с  Н.  А.  Маклаковым,  проведенным  в  конце
1912  г.  Мещерским  на  пост  министра  внутренних  дел61.
В  неожиданном  возвышении  Маклакова,  назначенного
с  должности  черниговского  губернатора  на  самый  влия¬
тельный  пост  в  правительстве,  современники  видели  же¬
лание  царя  повторить  опыт,  сделанный  со  Столыпиным:
«Пригласили  молодого  губернатора,  и  он  оказался  силь¬
ным  кулаком  для  поддержания  абсолютизма  и  реакции.
Вероятно,  и  в  Маклакове  стараются  найти  то  же»62.
Маклаков  не  скрывал  своей  лютой  ненависти  к  манифе¬
сту  17  октября.  По  его  мнению,  этот  акт  был  исторгнут
из  рук  царя  горстью  злонамеренных  людей  во  главе
с  Витте,  запугавшим  Николая  II  угрозой  революции.  Не
удивительно,  что  у  крайних  правых  назначение  Макла¬
кова  возродило  надежды  на  восстановление  «исторически
вырабатывавшегося  русского  самобытного  государствен¬
ного  строя»63.
 При  рассмотрении  в  Думе  бюджета  на  1913  г.  Марков
2-й  обвинил  министра  финансов  в  «самовлюбленности»,
в  «опьянении  химерами  нашего  пьяного  бюджета»,
в  укрывательстве  взяточников  и  т.  д.64  Эта  выходка
была  заранее  подготовлена  лидерами  фракции  правых  и
преследовала  двоякую  цель: 	спровоцировать 	разгон
 60  «Гражданин»,  1912,  №  2,  стр.  18.
 61  ЦГАОР,  ф.  826,  оп.  1,  д.  52,  л.  61.  Информационная  записка.
 62  ЦГАОР,  ф.  810,  оп.  1,  д.  495,  л.  20.  Из  письма  Д.  Н.  Шипова
22  декабря  1912  г.  к  М.  В.  Челнокову.
 63  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  685,  л.  20.  Из  письма  К.  Н.  Пасха-
лова  6  июня  1915  г.  к  Н.  А.  Маклакову.
 64  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  первая»,  ч.  III.  СПб.,  1913,  стб.  65—66.
 39

Думы  й  одновременно  подорйать  престиж  премьер-Мйнй-
стра.
 11  июня  1913  г.  петербургский  корреспондент  «Юма-
ните»  сообщал,  что  на  днях  состоялось  секретное  сове¬
щание,  на  которое  были  приглашены  лидеры  Совета
объединенного  дворянства,  а  также  бывшие  министры
П.  Н.  Дурново,  А.  С.  Стишинский  и  др.  Обсуждался  про¬
ект  роспуска  Думы  с  отменой  ее  законодательных  преро¬
гатив.  По  словам  корреспондента,  «проект  этот  до  того
революционный,  что  даже  на  все  готовый  Дурново  отка¬
зался  от  чести  стать  во  главе  такого  государственного
переворота.  Теперешний  министр  внутренних  дел  Макла¬
ков  и  готов  бы  сыграть  эту  роль  Столыпина  на  новый
лад,  но  Совет  союза  дворянства  считает  его  слишком
молодым  и  неопытным.  Вероятно,  дело  затянется»65.
 Так  оно  и  случилось.  Правда,  на  заседании  Совета
министров  12  июня  Маклаков  предлагал  воспользовать¬
ся  выходкой  Маркова  2-го,  чтобы  распустить  Думу  и  не
очень  торопиться  с  новыми  выборами.  При  этом  Макла¬
ков,  ссылаясь  на  свой  опыт  «делания»  выборов  в  Черни¬
говской  губ.,  обнадеживал,  что  пятая  Дума,  при  условии
больших  ассигнований  по  выборам,  будет  «правая»66.
Но  большинство  министров  во  главе  с  Коковцовым  на¬
шло  марковский  инцидент  недостаточным  основанием
для  роспуска  Думы.  Было  решено,  что  министры  не  бу¬
дут  посещать  Думу,  пока  она  в  целом  не  выразит  пори¬
цание  Маркову  2-му.  Началась  министерская  «забастов¬
ка».  Из-за  отсутствия  министров  затормозилась  работа
в  думских  комиссиях.  Правительство  вовсе  перестало
отвечать  на  запросы.
 Перед  открытием  второй  сессии  IV  Думы  Маклаков,
инспирируемый  тем  же  Мещерским,  воспользовался  отъ¬
ездом  Коковцова  в  Париж,  чтобы  снова  поднять  вопрос
о  роспуске  Думы.  14  октября  1913  г.  он  обратился  к  Ни¬
колаю  II  с  письмом,  в  котором  испрашивал  его  согласие
на  роспуск  Думы,  если  она  не  сбавит  оппозиционный
тон67.  Одновременно  Маклаков  вошел  в  Совет  министров
с  представлением  об  объявлении  столицы  ввиду  «значи¬
тельного  подъема  в  стране  революционного  движения»
 65  «Ь’Нишапйё»,  15.У1.1913.
 66  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  263,  д.  925,  л.  56.
 67  В.  П.  Семенников.  Монархия  перед  крушением.  1914—1917.
Бумаги  Николая  II  и  другие  документы.  М.—Л.,  1927,  стр.  93—94.
 40

в  положении  чрезвычайной  охраны,  чтобы  «события  не
могли  застать  власти  врасплох  и  возникшие  беспорядки
могли  быть  подавлены  в  самом  зародыше»68.
 Совет  министров  на  заседании  17  октября  одобрил
намеченную  Маклаковым  меру.  Вместе  с  тем  Совет  за¬
ключил,  что  объявление  Петербурга  в  положении  чрез¬
вычайной  охраны  «может  дать  повод  к  столь  резким
выступлениям  против  правительства  в  среде  Гос.  думы,
что  дальнейшее  продолжение  ее  занятий  станет  совер¬
шенно  нетерпимым».  Вследствие  этого  Совет  министров
нашел  необходимым  заранее  представить  царю  указы
об  объявлении  Петербурга  на  положении  чрезвычайной
охраны  и  о  роспуске  Думы  с  тем:  1)  чтобы  время  опуб¬
ликования  первого  из  этих  указов  представлено  было
определению  Совета  и  2)  чтобы  до  опубликования  указа
о  роспуске  Думы  председателем  Совета  по  телеграфу
испрошено  было  согласие  на  это  царя  с  назначением
срока  созыва  Думы  в  новом  составе69.  На  особом  жур¬
нале  Совета  министров  от  17  октября  Николай  II  напи¬
сал:  «Согласен.  Срок  созыва  новой  Гос.  думы  должен
быть  значительно  отдален»70.
 Николай  II  в  письме  к  Маклакову  предложил  также
«немедленно»  обсудить  в  Совете  министров  его  «давниш¬
нюю  мысль  об  изменении  статьи  учреждения  Гос.  думы,
в  силу  которой  если  Дума  не  согласится  с  изменениями
Гос.  совета  и  не  утвердит  проекта,  то  законопроект  уни¬
чтожается.  Это  при  отсутствии  у  нас  конституции  есть
полная  бессмыслица!  Представление  на  выбор  и  утвер¬
ждение  государя  мнений  большинства  и  меньшинства
будет  хорошим  возвращением  к  прежнему  спокойному
течению  законодательной  деятельности,  и  притом  в  рус¬
ском  духе»71.
 Маклаков,  однако,  не  решился  немедленно  возбудить
в  Совете  министров  вопрос  об  изменении  статуса  Го¬
сударственной  думы.  По  его  словам,  это  вызвало  бы  на¬
стойчивые  возражения,  тем  более  горячие,  что  Совет
 68  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  2,  д.  158,  л.  8—9.
 69  Там  же,  л.  19—20.
 70  Там  же,  л.  19.  В  думских  кулуарах  говорили,  что  Маклаков
убеждал  царя,  распустив  Думу,  до  конца  пятилетия,  на  которое  она
была  избрана  (т.  е.  до  1917  г.),  не  собирать  новой  Думы  (ЦГИА,
ф.  669,  оп.  1,  л.  13,  л.  38).
 71  В.  П.  Семенников.  Указ.  соч.,  стр.  91—92.
 41

считает  вообще,  что  думские  дела  выходят  из  круга
ведения  министерства  внутренних  дел  и  относятся  к  ком¬
петенции  лишь  председателя  Совета  министров,  в  тот
момент  отсутствовавшего72.
 Нежелание  большинства  министров  идти  на  обостре¬
ние  отношений  с  Думой  следует  поставить  в  связь  с  не¬
удачей,  постигшей  Коковцова  в  Париже,  где  он  вел  пере¬
говоры  о  железнодорожном  займе.  Ему  были  предложе¬
ны  обременительные  условия  займа.  Когда  Коковцов
спросил  о  причинах,  ему  указали  на  то,  что  творится
в  России,  на  шаткое  положение  Думы,  на  министерскую
«забастовку»  и  пр.73  Получив  известие  о  готовящемся
государственном  перевороте,  Коковцов  телеграфировал
в  Петербург  о  желательности  отложить  акты  о  роспуске
Думы  и  введении  исключительных  мер  до  его  возвраще¬
ния.  Подобное  мотивированное  мнение  председателя  Со¬
вета  министров  поколебало  решимость  «сфер»  идти  на¬
пролом:  решено  было  Думу  сохранить74.  Вместе  с  тем
Совет  министров  постановил  ликвидировать  марковский
инцидент,  ограничившись  получением  извинения  со  сто¬
роны  одного  Маркова  2-го,  что  тот  и  сделал.  Вслед  за
тем  министры  появились  в  Думе.
 После  того  как  Коковцов  «спас»  Думу,  ультрареак¬
ционеры  усилили  нападки  на  премьер-министра,  обвиняя
его  в  солидарности  с  либеральной  оппозицией.  Казалось,
прошлое  Коковцова  не  давало  оснований  для  подобных
подозрений.  После  17  октября  1905  г.  он  подал  царю
прошение  об  увольнении  его  от  должности  министра  фи¬
нансов  и  в  этом  прошении,  как  узнал  Витте,  инсинуиро¬
вал  против  манифеста  75.  Снова  получив  портфель  мини¬
стра  после  отставки  Витте,  Коковцов  решительно  выска¬
зался  против  треповского  плана  образования  кадетского
министерства  и  на  вопрос  царя:  «Что  же  нужно  де¬
лать?»—  ответил:  «Готовиться  к  роспуску  Думы  и  неиз¬
бежному  пересмотру  избирательного  закона»76.  С  три¬
буны  III  Думы  он  бросил  крылатую  фразу:  «У  нас
 72  Письмо  Н.  А.  Маклакова  Николаю  II  от  22  октября  1913  г.—
В.  П.  Семенников.  Указ.  соч.,  стр.  94—95.
 73  «Русские  ведомости»,  2  ноября  1913  г.
 74  «День»,  16  января  1914  г.
 75  С.  Ю.  Витте.  Воспоминания,  т.  3.  М.,  1960,  стр.  126.
 76  В.  Н.  Коковцов.  Из  моего  прошлого.  Воспоминания,  т.  1.  Па¬
риж,  1933,  стр.  199.
 42

парламента,  слава  богу,  еще  нет»77.  Первая  же  речь  Ко¬
ковцова  в  Думе  в  качестве  премьер-министра  при  обсу¬
ждении  финляндских  законопроектов  (октябрь  1911  г.)
показала,  как  обманулись  кадеты  и  прогрессисты,  ожи¬
давшие,  что  после  Столыпина  будет  смягчена  шовини¬
стическая  политика  царизма  в  отношении  Финляндии  и
Польши.  Коковцов  под  рукоплескания  центра  и  правых
заявил  о  преемственности  и  неизменности  столыпинского
курса78.  Декларация,  прочитанная  им  в  IV  Думе  5  де¬
кабря  1912  г.,  была  построена  на  бонапартистском  ла¬
вировании  между  черносотенцами  и  либералами  и  пред¬
ставляла  собой  сплошное  лицемерие.  Упомянув  о  необ¬
ходимости  реформы  в  духе  манифеста  17  октября  1905  г.,
Коковцов  тут  же  подчеркнул,  что  правительство  будет
неуклонно  охранять  издревле  положенные  в  основу  рус¬
ской  государственной  жизни  единство  и  нераздельность
империи,  первенство  в  ней  русского  народа  и  правосла¬
вия.  Это  не  имело,  разумеется,  ничего  общего  с  принци¬
пами  манифеста  17  октября.  Правда,  Коковцов  помешал
Маклакову  заместить  должность  московского  городского
головы  по  назначению  от  правительства79,  но  вместе
с  тем  в  заседании  Совета  министров  27  ноября  1913  г.
предложил  объявить  о  неутверждении  головою  гласного
Катуара  и  длить  нынешнее  положение  вещей:  «Сама
городская  дума  увидит,  что  ее  положение  пиковое  и,
быть  может,  одумается.  Нужно  брать  измором»80.
 Тем  не  менее  черносотенцам  Коковцов  казался  слиш¬
ком  «европейцем».  Они  упрекали  его  за  то,  что  он  ради
бюджетного  равновесия  сдерживает  вожделения  парази-
 77  «Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  от¬
четы.  Сессия  первая»,  ч.  II.  СПб.,  1908,  стб.  1995.
 78  «Государственная  дума.  Третий  созыв.  Стенографические  от¬
четы.  Сессия  пятая»,  ч.  I.  СПб.,  1911,  стб.  695.
 79  На  выборах  1913  г.  кандидат  прогрессистов  князь  Г.  Е.  Львов
победил  октябриста  Н.  И.  Гучкова,  но  не  был  утвержден  министром
внутренних  дел.  На  повторных  выборах  прошел  также  нежелатель¬
ный,  с  точки  зрения  Маклакова,  кадет  Катуар.  Тогда  Маклаков  без
ведома  Коковцова  представил  царю  доклад  о  назначении  головою
члена  Государственного  совета  Б.  В.  Штюрмера,  который  «уже  при¬
водил  однажды  в  порядок  тверское  губернское  земство  в  качестве
назначенного  председателя»  (ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  9,  д.  69,  л.  3).  Одна¬
ко  по  докладу  Коковцова  Николай  II  повелел  «ввиду  особого  зна¬
чения  предположенного  мероприятия»  вопрос  о  нем  внести  на  рас¬
смотрение  Совета  министров  (там  же,  л.  17).
 80  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  9,  д.  69,  л.  26.
 43

тическбго  дворянства  поправить  свой  расстроенные  дела
за  счет  казны.  По  воспоминаниям  М.  М.  Ковалевского,
при  посещении  им  в  Париже  Сената  его  расспрашивали,
что  вызывает  недовольство  Коковцовым  как  министром
финансов.  Ковалевский  ответил:  «Ему  не  прощают  того,
что  золотой  дождь  он  не  направляет  на  помещичьи  зем¬
ли»81.  Мещерский  в  своих  «Дневниках»  обвинял  Коков¬
цова  в  том,  что  он  «кокетничает»  с  Думой,  ухаживает  за
ней  в  ущерб  достоинству  императорского  правительства,
что  он  не  смеет,  из-за  опасения  возбудить  недовольство
Думы,  даже  подумать  о  возможности  изменения  верхов¬
ной  властью  Основных  законов82.
 Крайние  правые  демагогически  использовали  увели¬
чение  в  1913  г.  дохода  от  винной  монополии,  чтобы  нане¬
сти  последний  удар  Коковцову.  Николай  II  в  беседе
с  томским  епископом  сказал,  что  его  тяготит  мысль,  что
треть  государственных  доходов  идет  от  «царской  вод¬
ки»83.  Как  только  правые  узнали,  что  царь  будто  бы  на
стороне  народного  отрезвления,  а  Коковцов  противится
прохождению  законопроекта  о  сокращении  пьянства,
пока  не  будут  найдены  новые  источники  для  пополне¬
ния  дефицита,  —  они  с  удвоенной  энергией  обрушились
на  Коковцова,  добиваясь  у  царя  его  отставки.  Мещер¬
ский  с  деланным  пафосом  писал  в  «Дневниках»  от
26  сентября  1913  г.:  «На  40  млн.  более  разорено,  опоено
и  погублено  русского  люда.  И  это  называется  на  языке
министерства  финансов  увеличением  государственных  до¬
ходов!»84
 30  января  1914  г.  Коковцов  был  уволен  с  постов  пред¬
седателя  Совета  министров  и  министра  финансов.  В  пись¬
ме  к  нему  Николай  II  указывал,  что  «быстрый  рост
внутренней  жизни  и  поразительный  подъем  экономиче¬
ских  сил  страны  требует  принятия  ряда  решительных  и
серьезных  мер,  с  чем  может  справиться  только  свежий
человек»  85.  Таким  «свежим»  человеком  на  посту  премьер-
министра  оказался  75-летний  И.  Л.  Горемыкин,  который
 81  Воспоминания  М.  М.  Ковалевского.  —  «История  СССР»,  1969,
№  5,  стр.  98.
 82  «Гражданин»,  1913,  №  22,  стр.  12;  №  38,  стр.  12—13;  №  43,
стр.  10—И;  №  45,  стр.  16;  №  48,  стр.  16.
 83  «История  СССР»,  1969,  №  5,  стр.  98.
 84  «Гражданин»,  1913,  №  38,  стр.  15.
 85  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д  1119,  л.  1.
 44

сам  сравнивал  себя  со  старой  шубой,  вынутой  из  нафта¬
лина.
 Царский  рескрипт,  данный  на  имя  назначенного  упра¬
вляющим  министерством  финансов  П.  Л.  Барка,  провоз¬
гласил  «новую  эру»  экономической  жизни  России.  В  рес¬
крипте  говорилось  о  борьбе  с  «нетрезвой  жизнью»  и
поддержке  «народного  труда»  путем  правильно  постав¬
ленного  и  доступного  кредита.
 В  советской  исторической  литературе  можно  встре¬
тить  мнение,  что  смена  Коковцова  Горемыкиным  привела
к  полному  преобладанию  в  правительстве  выразителей
интересов  реакционных  помещиков,  которые  требовали
повернуть  экономическую  политику  на  борьбу  против
промышленных  и  банковских  монополий86.  Сторонники
подобных  взглядов  явно  преувеличивают  расхождения
между  черносотенными  помещиками  и  монополистиче¬
ской  буржуазией,  упуская  из  виду,  что  «новый  курс»
явился  лишь  демагогической  уловкой  правящей  клики,
терявшей  под  собой  всякую  почву  в  обстановке  быстро
созревавшей  революционной  ситуации.  Так  понимал  его
и  новый  председатель  Совета  министров.  В  разговоре  со
своим  предшественником  он  заметил:  «Все  это  чепуха,
одни  громкие  слова,  которые  не  получат  никакого  при¬
менения;  государь  поверил  тому,  что  ему  наговорили,
очень  скоро  забудет  об  этом  новом  курсе,  и  все  пойдет
по-старому»87.  Точно  так  же  и  Барк  на  вопрос,  как  же
он  думает  выполнять  повеление  царя  о  сокращении  пьян¬
ства  и  чем  восполнит  образующийся  от  этого  дефицит
в  бюджете,  не  задумываясь,  ответил:  «Наш  русский  на¬
род  не  скоро  отвыкнет  от  водки,  и  опасаться  скорого  и
большого  сокращения  дохода  от  винной  монополии  со¬
всем  не  следует»88.
 Таким  образом,  ни  Горемыкин,  ни  Барк  не  скрывали,
 86  И.  Ф.  Гиндин.  Социально-экономические  итоги  развития  рос¬
сийского  капитализма  и  предпосылки  революции  в  нашей  стране.  —
«Свержение  самодержавия».  Сб.  ст.  М.,  1970,  стр.  78—79.
 87  В.  Н.  Коковцов.  Указ.  соч.,  стр.  323.
 88  Дневник  И.  С.  Клюжева.  Запись  4  марта  1914  г.  —  ЦГИА,
ф.  669,  оп.  1,  д.  13,  л.  146.  Ср.  выписку  с  неразборчивой  подписью
из  Москвы  от  7  января  1914  г.  к  М.  А.  Воронцову  в  Калугу:
«..  .конечно,  из  разговоров  о  сокращении  пьянства  ничего  не  выйдет.
Ведь  у  объединенного  дворянства  все  спиртовые  заводы.  Это  толь¬
ко  для  гипноза  общественного  мнения»  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,
д.  981,  л.  25).
 45

кто  они  не  придают  никакого  значения  высокопарным
фразам  рескрипта  об  утверждении  трезвости:  бюджет  же
царского  правительства  будет  строиться,  как  и  раньше,
на  водке.
 Попытки  образования
в  Государственной  думе
левоцентрового  большинства
 В  связи  с  поворотом  правительственного  руля  вправо
в  думских  кулуарах  оживились  слухи  об  изменении
Основных  законов  и  ограничении  прав  Государственной
думы  совещательными  функциями.  В  последних  числах
января  1914  г.  у  товарища  председателя  Государствен¬
ной  думы  А.  И.  Коновалова  происходили  совещания
с  участием  правых  кадетов,  прогрессистов  и  левых  ок¬
тябристов89.  Предметом  совещаний  были  поиски  того
минимума  умеренных  реформ,  на  котором  могло  бы  со¬
стояться  соглашение  октябристов  с  оппозицией  и  созда¬
ние  левоцентрового  большинства  в  Государственной  думе.
В  этом  случае  думская  работа,  страдающая  из-за  край¬
ней  раздробленности  фракций,  приняла  бы  определенное
направление,  и  правительству  волей-неволей  пришлось
бы  "считаться  с  сплоченным  большинством.  С  другой
стороны,  защита  конституционных  требований  и  проек¬
тов  в  духе  манифеста  17  октября  подняла  бы  столь  низко
упавший  в  последнее  время  престиж  Думы  в  стране.
Мысль  эта,  по  агентурным  данным,  была  встречена  участ¬
никами  совещания  «очень  сочувственно»,  но  никаких  ре¬
шений  принято  не  было.  Совещание  остановилось  на  том,
что  та  или  иная  тактика  всецело  будет  зависеть  от  харак¬
тера  декларации,  которую  прочтет  Горемыкин  в  Думе.
На  совещаниях  у  Коновалова  было*  признано  также  же¬
лательным  организовать  межфракционное  бюро,  на  обя¬
занности  которого  были  бы  выработка  плана  думских
занятий  и  установление  тактических  шагов  по  каждому
отдельному  вопросу  и  по  всей  думской  работе  вообще90.
 89  На  совещаниях  присутствовали  правые  кадеты  В.  А.  Макла¬
ков,  М.  В.  Челноков,  А.  М.  Александров,  И.  П.  Демидов,  прогресси¬
сты  А.  И.  Коновалов,  И.  Н.  Ефремов,  В.  М.  Вакар  и  левый  октябрист
Н.  Н.  Опочинин.
 90  ЦГАОР,  ф.  63,  оп.  5,  д.  49,  л.  30.  Агентурная  выписка  6  фев¬
раля  1914  г.
 46

Однако,  как  вскоре  выяснилось,  надежды  на  образо¬
вание  левоцентрового  большинства  были  построены  на
песке:  земцы-октябристы,  от  которых  зависел  исход  дум¬
ских  голосований,  не  приняли  приглашения  на  второе
совещание  у  Коновалова,  назначенное  на  28  января.
 Вопрос  об  образовании  «работоспособного»  думского
большинства  на  базе  умеренной  программы  был  перене¬
сен  на  страницы  либеральных  газет.  9  февраля  правока¬
детские  «Русские  ведомости»,  а  13  февраля  прогрессист-
ское  «Утро  России»  выступили  с  идентичными  редакци¬
онными  статьями,  в  которых  констатировали  отсутствие
у  оппозиционных  фракций  «ясного  и  твердого  плана,  са¬
мостоятельной  инициативы,  настойчивого  стремления
повлиять  на  ход  думских  дел».  По  мнению  этих  газет,
благодаря  «угодливому  оппортунизму»  октябристов  и
«упорной  ортодоксальности»  кадетского  руководства  на¬
дежды  на  образование  левоцентрового  большинства  ру¬
шатся  и  сама  Дума  по-прежнему  будет  топтаться  на  ста¬
ром  пути.
 В  свою  очередь  милюковская  «Речь»  перекладывала
вину  за  отсутствие  у  оппозиции  «определенного  страте¬
гического  плана»  на  соседей  кадетов  справа  —  октябри¬
стов  и  прогрессистов,  которые  никак  не  отважатся  «взять
на  вооружение»  лозунг  бюджетной  борьбы.  Вместе  с  тем
кадетский  официоз  менее  всего  был  склонен  считать,  что
все  пути  «влиять  на  ход  думских  дел»  уже  испробованы:
«Нет,  этих  путей  надо  еще  искать»91.  Таким  образом,
кадеты  приглашали  своих  партнеров  справа  к  продол¬
жению  полемики  о  думской  тактике  оппозиции.  Послед¬
ние  не  заставили  себя  ждать.
 23  февраля  в  «Русских  ведомостях»  появилась  статья
 В. 	А.  Маклакова  под  заглавием  «Тактика  оппозиции»,
в  которой  он  снова  выдвигал  идею  о  соглашении  кадетов
и  прогрессистов  с  октябристами  для  создания  в  Думе
левоцентрового  большинства.  Такое  соглашение,  разви¬
вал  свою  любимую  тему  Маклаков,  покажет  правитель¬
ству  изолированность  его  в  той  среде,  на  которую  оно
рассчитывает  и  без  которой  оно  не  сумеет  управлять.
Превращение  Думы  3-го  июня  в  прогрессивную  поднимет
интерес  к  ней  и  симпатии  страны  больше,  чем  красноре¬
чие  оппозиции,  а  живое  сочувствие  страны  даст  ей  ту
 91  «Речь»,  И  (24)  февраля  1914  г.
 47

силу,  которую  утратила  III  Дума  и  которая  вновь  за¬
ставит  с  нею  считаться.  Маклаков  не  скрывал,  что  эта
политика  «менее  эффективная  и  благодарная»,  но  «она  —
единственная,  к  которой  может  сейчас  идти  тот,  кто  еще
не  утратил  если  не  веры  (вера  уже  утрачена),  то,  по
крайней  мере,  желания  найти  выход  из  тупика  без  рево¬
люционных  взрывов,  без  помощи  внешних  неудач  и  ка¬
тастроф».
 На  этот  раз  мысли,  высказанные  Маклаковым,  были
встречены  кадетским  руководством  благожелательно,  но
оно  полагало,  что  его  план  едва  ли  может  осуществить¬
ся,  так  как  нельзя  рассчитывать  на  фракцию  земцев-
октябристов.  Действительно,  26  февраля  в  газетах  было
опубликовано  заявление  С.  Т.  Варун-Секрета  о  том,  что
«октябристы-земцы  никогда  не  войдут  в  длительное  со¬
глашение  с  оппозицией  и  будут  голосовать  то  с  правым,
то  с  левым  крылом  Думы.  Поэтому  никакого  общего
плана  выработать  нельзя».  После  такого  заявления  даже
для  Д.  Н.  Шипова,  давнишнего  сторонника  «наведения
мостов»  между  октябристами  и  кадетами,  стало  ясно,
что  трудно  рассчитывать  на  соглашение  оппозиции  с  ок-
тябристами-земцами,  а  следовательно,  и  на  создание
в  Думе  прогрессивного  большинства,  к  чему  призывал
Маклаков  в  статье  «Тактика  оппозиции»...92
 Что  же  касается  Милюкова,  то,  признав  невозмож¬
ность  соглашения  с  октябристами-земцами,  он  в  то  же
время  счел  необходимым  отмежеваться  и  от  левых  пар¬
тий,  заявлявших,  что  Дума  только  плодит  конституцион¬
ные  иллюзии.  Эта  «идеология»  знакома  ему  еще  с  1905  г.,
и  он  по-прежнему  ее  не  разделяет.  Он  еще  не  изверился
в  возможность  «мирного  обновления»  России  и  не  ду¬
мает,  что  нереальность  мирного  исхода  сделалась  «жиз¬
ненным,  кровным  убеждением  массы»93.
 Это  рассуждение  Милюкова  было  направлено  в  сущ¬
ности  против  лидера  левого  течения  внутри  кадетской
партии  Н.  В.  Некрасова.  Последний  выступил  на  заседа¬
нии  ЦК  17  февраля  с  докладом,  в  котором  проводил
мысль  о  согласовании  тактики  думской  оппозиции  с  на¬
строением  страны.  Основные  тезисы  доклада  Некрасов
затем  развил  на  весенней  конференции  кадетской  пар-
 92  ЦГАОР,  ф.  810,  оп.  1,  д.  498,  л.  34.  Д.  Н.  Шипов  —  М.  В.  Чел¬
нокову  16  марта  1914  г.
 93  «Русские  ведомости»,  9  марта  1914  г.
 48

тии  23  марта  1914  г.94  По  словам  Некрасова,  системати¬
ческое  искоренение  всех  легальных  возможностей  в  пе¬
чати,  в  общественных  организациях  и  даже  в  Думе  —
покушение  на  неприкосновенность  речей  и  личности  де¬
путатов,  «каторжный»  законопроект  о  печати95  и  пр.—
приводит  к  полной  утрате  веры  в  возможность  мирного
исхода  борьбы  между  правительственной  реакцией  и  на¬
родными  требованиями.  При  данных  условиях  Некрасов
находил  невозможным  и  вредным  поддерживать  дальше
те  конституционные  фикции  и  формы  борьбы,  которых
до  сих  пор  придерживалась  кадетская  фракция  в  Думе96.
 В  предвидении  насильственного  исхода  кадетская
партия  должна  пересмотреть  свою  тактику  и,  опираясь
на  видимое  полевение  страны,  перейти  от  пассивной  обо¬
роны  в  наступление.  В  области  национальных  вопросов,
по  мнению  Некрасова,  нельзя  так  резко  отгораживаться
от  стремления  нерусских  национальностей  к  политиче¬
скому  самоопределению,  как  это  делает  Милюков.  Далее
Некрасов  упрекал  руководство  своей  партии  за  то,  что
оно  мало  учитывает  рабочее  движение,  предоставив  в
этом  монополию  социал-демократам.  Он  предложил  «по¬
ставить  в  число  основных  лозунгов  партии  моральную
и,  может  быть,  даже  материальную  поддержку  рабочего
движения»97.  Некрасов  предлагал  в  первую  очередь  вы¬
двинуть  нужды  деревни,  не  останавливаясь  перед  пере¬
смотром  аграрной  программы  партии.  Наконец,  Некра¬
сов  считал  нужным  усилить  борьбу  с  антисемитизмом  и
официальным  клерикализмом,  а  также  стараться  устра¬
нить  антагонизм  между  населением  и  офицерством,  чтобы
в  надвигающейся  «катастрофе»  не  иметь  армию  против
себя.
 В  самой  Думе,  с  точки  зрения 	Некрасова, 	надо 	стре¬
миться  к  контакту  с  левыми  фракциями  если 	не 	в  форме
 какого-либо  постоянного  бюро,  то  хотя  бы  в  виде  взаим-
 94  На  конференцию  (23—25  марта)  явилось  из  состава  думской
фракции  32  человека,  в  том  числе  3  члена  ЦК,  участвовали  еще
И  членов  ЦК  и  из  27  городов  прибыл  41  член  партии,  всего  84  че¬
ловека  (ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  16,  л.  1).
 95  Правительственный  проект  среди  других  ограничений  уста¬
навливал  образовательный  ценз  для  редакторов  (не  ниже  среднего
учебного  заведения).  Этот  пункт  был  направлен  против  рабочих
газет.
 96  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  16,  л.  8.
 97  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  105.
 49

ной  информации.  Некрасов  высказался  за  постановку  во
фракции  вопроса  об  отклонении  —  по  примеру  социал-
демократов—  бюджета  в  целом.  В  связи  с  этим  он  пред¬
лагал  решить,'следует  ли  кадетам  оставаться  докладчи¬
ками  в  думских  комиссиях  при  явном  развале  законода¬
тельной  работы  Думы  и  не  пора  ли  подготовляться  вме¬
сте  с  левыми  группами  даже  к  мерам  обструкции,  если
начнут  проводиться  реакционные  законы  о  печати  и  т.  д.,
нарушающие  основные  права  народа?
 Призывая  идти  к  демократии,  Некрасов,  однако,  ого¬
варивался,  что  кадетская  партия  не  должна  «повторять
ошибки  1905  г.  и  более  выпукло  отмежеваться  от  уто¬
пического  социализма».  Весьма  непоследовательно  Не¬
красов  предлагал  налаживать  контакты  налево  и  в  то  же
время  в  целях  изоляции  правительства  сохранять  «дру¬
жественный  нейтралитет»  по  отношению  к  октябристам,
помогая  крупной  буржуазии  организоваться  в  национал-
либеральную  партию98.
 План  Некрасова  «перестроиться  по  стране»  поддер¬
жал  в  заседании  ЦК  и  на  конференции  только  А.  М.  Ко-
любакин.  По  его  убеждению,  не  предвидеть  «внутренних
потрясений»  и  не  готовиться  к  ним  было  бы  преступле¬
нием.  Вполне  разделяя  мнение  Некрасова  о  безнадеж¬
ности  положения  в  Думе,  Колюбакин  полагал,  что  един¬
ственная  задача  оппозиции  —  отрицательная  —  показать,
что  добиться  парламентским  путем  ничего  нельзя  и  что
страна  должна  полагаться  только  на  собственную  ини¬
циативу.  При  этом  Колюбакин  уверял,  что  «между  про¬
грессивными  и  левыми  элементами  нет  уже  той  колос¬
сальной  розни  и  вражды,  какая  была  после  1905  г.,  и
некоторое  координирование  возможно».  Он  допускал
даже  соглашения  между  большевиками  и  меньшевика¬
ми  при  посредстве  третьих  лиц99.  Справа  от  кадетов  Ко¬
любакин  находил  возможным  блокироваться  с  прогрес¬
систами,  памятуя,  что  к  ним  переходят  многие  из  тех,
кто  в  1905  г.  поддерживал  власть.  Объединение  с  обоих
флангов  и  привело  бы  к  политической  изоляции  прави¬
тельства.  Во  что  могла  вылиться  «собственная  инициа-
 98  Там  же,  л.  104—105.
 99  Там  же,  л.  107;  д.  16,  л.  18.  Колюбакин,  по-видимому,  имел
в  виду  зондирование  А.  И.  Коноваловым  большевиков  и  меньшеви¬
ков  за  счет  создания  Информационного  комитета  из  представителей
оппозиционных  и  революционных  партий.
 50

тива  страны»,  Колюбакин  и  вообще  левые  кадеты  пред¬
ставляли  себе  довольно  смутно.  По  крайней  мере,  отве¬
чая  на  вопрос,  какие  силы  можно  использовать  для
внедумской  борьбы,  Колюбакин  смог  назвать  только
кооперативное  движение  10°.
 Подавляющее  большинство  членов  ЦК  и  думской
фракции  выступили  против  тезисов  Некрасова.  Одни  из
них  (Ф.  И.  Родичев,  А.  И.  Шингарев,  Д.  Д.  Протопопов)
считали,  что  вся  аргументация  Некрасова  построена  на
сомнительном  предсказании  —  на  близкой  будто  бы  «ка¬
тастрофе»,  неизбежность  которой,  однако,  совершенно
не  доказана  101.  Другие  оппоненты,  считаясь  с  вероятно¬
стью  «внутренних  потрясений»,  особенно  в  случае  вой¬
ны,  все  равно  считали  неприемлемым  «обострение»  так¬
тики,  находя  фантастической  идею  Некрасова,  ,что  ка¬
деты  при  усилении  своей  игры  «налево»  могут  овладеть
рулем  массового  движения.  По  словам  А.  С.  Изгоева,
«в  случае  войны  и  сопряженных  с  нею  потрясений  не  ка¬
деты  будут  на  гребне  волны,  а  крайние  левые,  которые
первыми  утопят  кадетов,  а  затем  меньшевиков.  И  на¬
прасно  надеяться  сыграть  здесь  руководящую  роль».
Изгоев  предостерегал  от  повторения  «...ошибок  1905  г.,
т.  е.  слишком  близкого  соседства  с  левыми.  Необходи¬
мо.  ..  отстаивать  собственные  лозунги,  не  гоняясь  за  лег¬
ковесной  яркостью».  А.  А.  Корнилов  признал,  что  связать
себя  с  рабочими  и  крестьянскими  массами  кадетская
партия  «не  успела.  Мирить  большевиков  с  меньшевика¬
ми  стоило  бы,  если  бы  партия  стремилась  к  вооруженно¬
му  восстанию,  но  эта  авантюра  ей  чужда»  102.  По  мнению
члена  Государственной  думы  А.  М.  Александрова,  пред¬
ложенная  Некрасовым  «боевая»  тактика  не  имеет  базы:
«ни  одного  фабричного  рабочего  кадетская  партия  иметь
не  будет,  и  вряд  ли  стоило  бы  в  этой  среде  конкуриро¬
вать  с  социал-демократами».  В  предложениях  Некрасова
«есть  и  еще  более  серьезная  ошибка.  Он  предлагает  од¬
новременно  и  помогать  организации  умеренной  буржуа¬
зии,  и  смотреть  налево.  Это  опасно: 	в 	момент 	политиче¬
ских  переворотов  вы  были  бы  сжаты 	как 	буфера»103.
 Еще  более  пессимистически  был  настроен  Родичев.  На
 100  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  16,  л.  18.
 101  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  106—107;  д.  16,  л.  12.
 102  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  106.
 103  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  16,  л.  14—15.
 51

Заседании  ЦК  17  февраля  он  заявил,  чТо  «карта  нашего
поколения  бита  и  надобно  все  начинать  сначала...  Ко¬
гда  работа  в  Думе  будет  отрезана,  тогда,  может  быть,
и  придется  думать  снова  о  каком-либо  «Союзе  освобож¬
дения»,  но  не  сейчас.  В  самой  Думе  также  приходится
больше  думать  о  тактике  обороны,  чем  наступления»  104.
 Равнодействующая  прошла  и  в  ЦК,  и  на  конферен¬
ции  ближе  к  позиции  правого  крыла  кадетской  партии.
Правда,  в  заседании  ЦК  17  февраля  Милюков  отметил,
что  при  выработке  партийной  тактики  нужно  учитывать
общее  полевение  страны:  «Сейчас  крестьянство  поголов¬
но  недовольно:  отовсюду  слышатся  угрозы  использовать
военные  замешательства.  Флот  разъеден  донизу...
В  рабочем  вопросе,  надо  сознаться,  партия  за  социал-де¬
мократами  не  может  угнаться;  она  понемногу  теряет
даже  городских  приказчиков».  В  такой  ситуации  совет
Родичева  «смирно  держаться  оборонительной  тактики  —
совершенно  неприемлем.  Именно  теперь-то  и  надо  дер¬
жаться  ярче  и  непримиримее,  и  это  есть  то  правильное,
что  заключается  в  докладе  Н.  В.  Некрасова]...  Необхо¬
димо  поднять  тон,  надо  требовать  и  политической  ответ¬
ственности  (министров  перед  законодательными  учреж¬
дениями.—  Е.  Ч.),  не  выходя,  конечно,  из  рамок  консти¬
туции.  ..  Бюджет,  может  быть,  и  не  весь  будет  отвергнут,
но  поднять  тон  при  его  обсуждении  необходимо.  Приме¬
нение  обструкции  следовало  бы  обдумать.  Когда  будут
проходить  такие  реакционные  законы,  как  закон  о  пе¬
чати,  вполне  естественно  будет  употреблять  все  усилия
борьбы,  в  том  числе  и  обструкцию»  105.
 Вместе  с  тем  Милюков  полагал,  что  никоим  образом
не  следует  отказываться  от  чистой  конституционности,
положенной  в  основу  деятельности  кадетской  партии.  Он
усмотрел  измену  традициям  партии  в  заявлении  Некра¬
сова  о  том,  что  ввиду  нарушения  правящими  сферами
«конституционной  хартии»  и  кадеты  освобождаются  от
лояльного  соблюдения  конституционных  принципов.  Об¬
ращаясь  затем  к  отдельным  тезисам  Некрасова,  Милю¬
ков  оправдывал  недостаточную  деятельность  партии  в
рабочем  вопросе  тем,  что  «Дума  этим  вопросом  вообще
не  занималась  и  не  давала  повода  высказываться».  Ка¬
 104  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  107.
 105  Там  же,  л.  108—109.
 52

деты,  по  словам  Милюкова,  не  так  уж  виноваты  й  в  от¬
сутствии  связей  с  деревней:  «Земельное  законодатель¬
ство  Столыпина  должно  было  повести  к  очень  глубоким
изменениям  земельного  строя  деревни,  но  каковы  эти
изменения  —  не  было  еще  возможности  уследить».  Ми¬
люков  нашел  несправедливым  и  упрек  в  игнорировании
национальных  вопросов.  Он  просил  учесть,  что  достиже¬
ние  нерусскими  национальностями  даже  права  на  куль¬
турное  самоопределение  является  задачей  на  многие  го¬
ды.  Отягчать  же  положение  партии  еще  и  требованием
автономий  или  федераций  значило  бы  снова  привести  ее
к  крушению,  как  это  было  в  1905—1907  гг.,  когда  упор¬
но  распускалась  клевета,  будто  кадеты  собираются  де¬
лить  Россию  на  части.  Относительно  вотирования  кре¬
дитов,  в  том  числе  и  на  нужды  обороны,  необходимо
помнить,  что  кадетская  партия  является  «ответственной
оппозицией»  и  поэтому  никак  не  может  стать,  как  соци¬
ал-демократы,  на  почву  голого  отрицания  106.
 На  конференции  не  нашлось  никого,  за  исключением
разве  Колюбакина,  кто  поддержал  бы  тезисы  Некрасова
в  целом,  и  они  были  сняты.  В  одобренном  конференцией
тактическом  докладе  ЦК  на  первое  место  ставилась  за¬
дача  политической  изоляции  правительства  путем  бло¬
кирования  с  теми  умеренно  либеральными  элементами,
которые  оказались  на  стороне  власти  после  1905  г.,  а  те¬
перь  отшатнулись  от  нее  (подразумевались  прогресси¬
сты  и  левые  октябристы.  —  Е.  Ч.)  107.  Таким  образом,
определяя  свою  тактику,  кадеты  практически  дальше
думских  комбинаций  не  шли,  хотя  на  словах  Милюков
и  заявлял,  что  политика  партии  должна  строиться  на
учете  общего  полевения  страны  108.
 «Коноваловская  затея»
 Если  «правоверные»  кадеты  не  мыслили  себе  оппозици¬
онной  деятельности  иначе  как  на  почве  «чистой  консти¬
туционности»,  то  коноваловская  группа  вместе  с  левыми
 106  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  16,  л.  23-25.
 107  Там  же,  л.  101.
 108  Поэтому  нельзя  согласиться  с  А.  Я.  Аврехом  в  том,  что
принятая  кадетской  конференцией  «тактическая  линия  проходила
довольно  близко  от  линии,  предлагавшейся  Некрасовым»  (А.  Я.  Ав¬
рех.  Царизм  и  третьеиюньская  система.  М.,  1966,  стр.  174).
 53

Кадетами  была  не  прочь  «попужать»  правительство  вне-
думскими  выступлениями  объединенных  оппозиционных
и  революционных  сил.  К  этому  времени  прогрессисты  не
только  убедились  в  неосуществимости  левоцентрового
блока  в  IV  Думе,  но  и  разочаровались  в  самой  идее  объ¬
единения  думских  оппозиционных  фракций:  при  явном
бессилии  Думы  такое  блокирование  не  могло  дать  ни¬
каких  реальных  результатов.  По  выражению  Коновало¬
ва,  это  означало  бы  «вариться  в  собственном  соку  и  не
понимать  смысла  грядущих  событий»109.  Такое  убежде¬
ние  заставило  его  попытаться  объединить  оппозицион¬
ные  и  революционные  партии  вне  Думы.
 В  начале  марта  1914  г.  Коновалов  в  беседе  с  видным
деятелем  большевистской  партии  И.  И.  Скворцовым-Сте¬
пановым  признал,  что  в  1905  г.  его  «социальные  прияте¬
ли»,  напуганные  «активной  силой»,  преждевременно  по¬
кинули  оппозиционную  арену.  Чтобы  не  повторить  эту
ошибку,  либералам  и  левым  надо  встречаться  и  инфор¬
мировать  друг  друга  о  том,  что  происходит  в  разных  со¬
циальных  слоях.  Подобное  'Езаимоознакомление  могло
бы  раскрыть,  что  разные  общественные  силы  идут  в  од¬
ном  направлении,  хотя  и  применяют  различные  сред¬
ства  по.  Скворцов-Степанов  не  отказывался  от  встреч  с
либералами,  но  исключительно  в  информационных,  тех¬
нических  целях.
 Первым  опытом  в  этом  смысле  было  строго  закон¬
спирированное  совещание,  созванное  Коноваловым
3  марта  1914  г.  в  Москве.  В  нем  принимали  участие  вме¬
сте  с  прогрессистами  левые  октябристы,  кадеты,  народ¬
ные  социалисты  и  социал-демократы.  Открывая  совеща¬
ние,  Коновалов  заявил,  что  ближайшей  практической  за¬
дачей  проектируемого  объединения  оппозиционных  и
революционных  сил  должно  быть  осуществление  мани¬
феста  17  октября.  На  этой  платформе,  забыв  про  осталь¬
ные  разногласия,  могли  бы  сойтись  кадеты,  прогресси¬
сты,  социал-демократы,  эсеры  и  национальные  полити¬
ческие  группы.  Объединенная  оппозиция  должна  дать
дружный  и  энергичный  отпор  правительству.  Последнее,
по  словам  Коновалова,  «обнаглело  до  последней  степени
потому,  что  не  видит  отпора,  и  уверено,  что  страна  за¬
 109  «Исторический  архив»,  1959,  №  2,  стр.  15.
 110  Там  же,  стр.  14—15.
 54

снула  мертвым  сном.  Но  стоит  только  появиться  двум-
трем  эксцессам  революционного  характера,  и  правитель¬
ство  немедленно  проявит  обычную  свою  безумную  тру¬
сость  и  крайнюю  растерянность.  Объединенная  оппози¬
ция  именно  и  должна  стремиться  вызвать  такие  выступ¬
ления,  которые  запугали  бы  правительство  и  заставили
бы  его  пойти  на  уступки».  Для  подготовки  внедумских
антиправительственных  выступлений  Коновалов  предло¬
жил  учредить  в  Москве  Информационный  комитет  из
либеральных  и  левых  партий.  Этот  комитет  мог  бы  вы¬
двинуть  общий  лозунг  —  осуществление  манифеста  17  ок¬
тября,  после  чего  каждая  партия,  действуя  «сообразно
своим  тактическим  приемам,  особенностям  и  силам»,  ор¬
ганизовала  бы  выступления  рабочих,  брожение  крестьян,
недовольство  буржуазных  классов,  протесты  газет
и  т.  п.111  На  втором  совещании  4  марта  у  П.  П.  Рябу-
шинского  был  образован  Информационный  комитет  в  со¬
ставе  А.  И.  Коновалова,  П.  П.  Рябушинского,  Н.  Д.  Мо¬
розова  (прогрессисты),  «внепартийного»  социалиста
С.  Н.  Прокоповича,  меньшевика  А.  М.  Никитина  и  боль¬
шевика  И.  И.  Скворцова-Степанова112.
 Ленин,  которому  Скворцов-Степанов  сообщил  о  ко-
новаловской  иниццативе,  одобрил  участие  представителя
большевистской  партии  в  Информационном  комитете.
В  письме  к  Скворцову-Степанову  он  отмечал,  что  важно
быть  осведомленным  о  «настроениях  колеблющихся  и
даже  врагов»  и  что  цель  большевиков  состоит  также
в  том,  чтобы  «подтолкнуть»  либералов  «на  всякое  актив¬
ное  содействие  революции».  Ленин  советовал  уточнить,
на  какие  средства  борьбы  с  правительством  согласны
идти  либералы,  что  они  могут  внести  во  внедумскую
борьбу,  способны  ли  дать  деньги,  создать  нелегальный
орган  печати  и  т.  д.113  Получив  ответ  Ленина,  Скворцов-
Степанов  подготовил  платформу,  которую  он  предпола¬
гал  огласить  на  первом  же  заседании  Информационного
комитета  19  апреля:  в  Государственной  думе  прогресси¬
сты  и  кадеты  должны  голосовать  против  бюджета  в  це¬
 111  ЦГАОР,  ф.  63,  оп.  5,  д.  49,  л.  49—51;  А.  М.  Володарская.
Ленин  и  партия  в  годы  назревания  революционного  кризиса.
1913—1914.  М.,  1960,  стр.  38—41.
 112  ЦГАОР,  ф.  63,  оп.  5,  д.  49,  л.  51.
 113  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  48,  стр.  275—276.
 55

лом,  против  военных  ассигнований  и  правительственного
законопроекта  о  печати;  вне  Думы  они  должны  дать
деньги  на  борьбу  революционных  партий  с  правитель¬
ством,  в  том  числе  на  партийный  съезд  большевиков;  не
преследовать  на  своих  предприятиях  рабочих  за  участие
в  политических  стачках  и  отказаться  от  соглашения
с  петербургскими  заводчиками  и  фабрикантами,  объ¬
явившими  19  марта  локаут.  В  случае  отклонения  этих
требований  Скворцов-Степанов  намеревался  выйти  из
Информационного  комитета.
 Однако  если  еще  можно  было  «подтолкнуть»  прогрес¬
систов  и  кадетов  вотировать  против  бюджета  (для  них
это  было  бы  только  левым  жестом,  так  как  все  равно
бюджет  был  бы  одобрен  правооктябристским  большин¬
ством),  то  думать,  что  коноваловская  группа  пойдет  на
разрыв  со  своими  «социальными  приятелями»,  которые
именно  в  этот  момент  организовали  широкую  локаутскую
кампанию,  не  было  никаких  оснований.  Не  питал  на  этот
счет  никаких  иллюзий  и  Скворцов-Степанов,  когда  он  го¬
товился  выступить  со  своей  платформой-ультиматумом
на  первом  заседании  Информационного  комитета.  Как
указывалось  в  записке  московской  охранки,  «Скворцов
рассчитывает  на  то,  что  кадеты  и  прогрессисты  не  пой¬
дут  на  эти  предложения,  и  он  выйдет  из  состава  коми¬
тета»  114.
 Инициатива  Коновалова  встречена  была  холодно  и
ближайшими  соседями  прогрессистов  в  Думе  кадетами.
Если  Коновалов  считал,  что  в  1905  г.  буржуазия  слиш¬
ком  рано  повернулась  спиной  к  революции,  то  Милюков,
напротив,  предостерегал  от  повторения  «ошибки  1905  го¬
да»,  когда  пришлось  отмежеваться  от  левых  слишком
поздно115.  Собственный  горький  опыт  вполне  убедил  ка¬
детского  лидера,  что  любые  попытки  подчинить  самую
активную  силу  в  революции  —  пролетариат  реформист¬
ским  расчетам  либеральной  буржуазии  граничат  с  «аван¬
тюрой».  Даже  в  осторожных  и  уклончивых  предложениях
Некрасова  перенести  центр  тяжести  деятельности  каде¬
тов  из  Думы  в  страну  Милюков  узрел,  как  уже  отмеча¬
лось,  измену  «легалистским»  традициям  партии.
 ЦГАОР,  ф.  63,  оп.  5,  д.  49,  л.  52—53.
 115  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  99.  Выступление  Милюкова  на
заседании  ЦК  кадетской  партии  9  февраля  1914  г.
 56

Тем  временем  правящие  сферы  усилили  свои  по¬
иски,  направленные  на  подрыв  и  уничтожение  законода¬
тельных  прав  Государственной  думы.
 Покушение  реакции  на  свободу
депутатского  слова
 Пресловутый  «новый  курс»  в  планах  реакционеров  дол¬
жен  был  сыграть  роль  троянского  коня,  под  прикрытием
которого  правительство  было  намерено  и  без  государ¬
ственного  переворота  свести  на  нет  законодательные
права  «народного  представительства».  Этой  цели  должно
было  служить  ограничительное  толкование  прав  Думы
в  области  законодательной  инициативы,  запросов  и  не¬
прикосновенности  депутатского  слова.
 Во  время  обсуждения  законопроекта  о  женских  гим¬
назиях,  внесенного  в  порядке  думской  инициативы,  това¬
рищ  министра  народного  просвещения  барон  М.  А.  Таубе
заявил,  что  Дума  не  'может  разрабатывать  законо¬
проект,  раз  правительство  взяло  на  себя  его  изготовле¬
ние.  Такое  толкование  статьи  57  Учреждения  Государ¬
ственной  думы  практически  сводило  ее  законодательную
инициативу  к  нулю.  Не  удивительно,  что  «разъяснение»
Таубе  вызвало  протесты  даже  в  рядах  националистов.
На  обращение  Думы  к  председателю  Совета  министров
с  запросом  относительно  приостановления  постановле¬
ний  ряда  городских  дум  о  чествовании  Т.  Г.  Шевченко  и
воспрещения  всяких  собраний  в  связи  с  празднованием
столетия  со  дня  его  рождения  Горемыкин  в  письме  к  Род-
зянке  от  7  марта  1914  г.  сообщил,  что  он  не  обязан
отвечать  на  запросы,  к  нему  обращенные,  ибо  Думе
«предоставлено  обращаться  с  запросами  только  к  мини¬
страм,  подчиненным  по  закону  правительствующему  Се¬
нату»,  а  председатель  Совета  министров  в  подчинении
Сенату  не  состоит116.  Мнение  Горемыкина  о  том,  что
председатель  Совета  министров  не  обязан  давать  разъ¬
яснения  по  запросам,  могло  на  практике  привести  к  то¬
му,  что  каждый  министр,  чтобы  оградить  себя  от  запро¬
сов,  стал  бы  проводить  свои  предположения  через  Совет
 116  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  1101,  л.  68.
 57

министров.  Это  грозило  значительно  сузить  право  предъ¬
явления  Думой  запросов.
 Государственный  совет,  подстрекаемый  реакционным
курсом  правительства,  усилил  обструкционистскую  так¬
тику  по  отношению  к  думским  законопроектам.  В  тече¬
ние  IX  сессии  (1913—1914  гг.)  им  были  отклонены  одоб¬
ренные  Думой  законопроекты  об  установлении  правил
о  найме  торговых  служащих,  о  распространении  действия
положения  о  земских  учреждениях  на  область  Войска
Донского,  о  преобразовании  управления  городов  в  губер¬
ниях  Привислинского  края,  о  порядке  опубликования
торгово-промышленными,  страховыми  и  кредитными
предприятиями  обязательных  объявлений  117,  о  волостной
реформе  и  др.
 Но  главный  удар  правящие  круги  направили  против
единственно  ценного,  что  оставалось  еще  у  Думы,  —  сво¬
боды  депутатского  слова,  без  чего  ее  существование  те¬
ряло  всякий  смысл  и  значение.  В  одном  из  своих  «Днев¬
ников»  за  1914  г.,  усердно  читаемых  царем,  Мещерский
предупреждал,  что  «если  допущена  будет  у  нас,  в  подра¬
жание  Европе,  полная  безответственность  за  каждое
слово  с  трибуны  Думы,  то...  1905  год  повторится  в  испо¬
линских  размерах»  118.
 Правительство  решило  привлечь  депутата  Н.  С.  Чхе¬
идзе  к  судебной  ответственности  за  то,  что  он  позволил
себе  восхвалять  с  думской  трибуны  республиканский
строй  и  советовал  ввести  таковой  в  России.  В  беседе
с  корреспондентом  «Русского  слова»  Н.  А.  Маклаков
следующим  образом  оправдывал  покушение  правитель¬
ства  на  свободу  депутатского  слова:  «Все  последние
выступления  социал-демократов  предпринимались  с  един¬
ственной  целью  поддержать  охватившее  Петербург  за¬
бастовочное  движение.  Это  было  очевидно  и  для  некото¬
рых  умеренных  думских  групп,  которые  жаловались  на
то,  что  социал-демократы  открыто  заявляют,  что  они  го¬
ворят  не  для  Думы,  а  через  голову  Думы  для  рабочих.
В  частных  разговорах  с  министром  внутренних  дел  пра¬
 117  Этот  законопроект,  устанавливавший,  что  обязательные  объ¬
явления  должны  помещаться  в  наиболее  распространенных  изда¬
ниях,  был  направлен  против  рептильной  печати  вроде  «Московских
ведомостей»,  которые  при  ничтожном  тираже  имели  привилегию  на
публикацию  обязательных  объявлений.
 118  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д.  987,  л.  1.
 58

вые  члены  Гос.  думы119,  а  нередко  и  депутаты,  стоящие
ближе  к  центру,  неоднократно  с  возмущением  говорили:
«Почему  министр  внутренних  дел  не  привлекает  депута¬
тов  крайней  левой  к  ответственности  за  произнесение
ими  возмутительных  речей?»  120
 Не  только  правые,  но  и  либеральные  депутаты  были
обеспокоены  «митинговым»  характером  речей  левых  де¬
путатов.  Но  в  отличие  от  черносотенцев  кадеты  и  про¬
грессисты  полагали,  что  пресечь  «злоупотребление»  сво¬
бодой  слова  можно  путем  усиления  председательской
власти.  Посягательство  же  правительства  на  неприкос¬
новенность  депутатов  означало  бы  отмену  конституцион¬
ных  гарантий  и  для  думской  оппозиции.  Но  главное,  чего
опасались  либералы,  —  это  то,  что  Дума  со  «связанным
ртом»  бесповоротно  уронит  себя  в  глазах  народа.
 Родзянко,  нащупывая  почву  для  компромисса,  равно
приемлемого  и  для  Думы,  и  для  правительства,  посетил
Горемыкина.  Последний  заверил  Родзянку,  что  прави¬
тельство  нисколько  не  посягает  на  свободу  депутатского
слова,  никакого  похода  против  Думы  не  предпринимает
и  не  намерено  предпринять,  но  не  может  мириться  со  все
увеличивающимися  случаями  злоупотребления  словом.
Родзянко  возразил,  что  сама  Дума  может  разработать
меры  для  ограждения  думской  трибуны  от  ораторских
эксцессов121.  Нарушение  же  правительством  безответ¬
ственности  депутатов  нежелательно.  Горемыкин  ответил,
что  ничего  не  будет  иметь  против  законопроекта  о  не¬
прикосновенности  депутатов,  если  он  будет  предусматри¬
вать  репрессии  против  эксцессов  122.
 119  В  думских  кулуарах  говорили,  что  инициатором  привлече¬
ния  Чхеидзе  к  ответственности  является  член  Думы  Г.  Г.  Замыслов-
ский,  который  по  этому  поводу  имел  беседу  с  И.  Г.  Щегловитовым,
а  последний  —  с  Н.  А.  Маклаковым  («Утро  России»,  27  апреля
1914  г.).
 120  «Русское  слово»,  17  апреля  1914  г.
 121  Действительно,  судебная  комиссия  высказалась  за  учрежде¬
ние  в  составе  Думы  особого  дисциплинарного  суда,  на  рассмотрение
которого  передавались  бы  дела  о  злоупотреблении  свободой  депу¬
татского  слова,  с  предоставлением  ему  права  налагать  взыскания
вплоть  до  исключения  из  Думы  с  утратой  депутатских  полномочий
на  срок  или  навсегда  («Русское  слово»,  29  апреля  1914  г.).
 122  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  577,  л.  13.  Информационная  запис¬
ка  от  17  апреля  1914  г.
 59

Обструкция  и  исключение  левых  депутатов
 По  почину  социал-демократов  прогрессисты  предложили
назначить  специальное  заседание  Думы  для  рассмотре¬
ния  законопроекта  о  свободе  депутатского  слова.  Это
предложение  было  отклонено  правооктябристским  боль¬
шинством.  Такая  же  участь  постигла  и  предложение  ка¬
детов  не  приступать  к  обсуждению  закона  о  государ¬
ственной  росписи  доходов  и  расходов,  ранее  чем  получит
силу  законопроект  о  свободе  слова.  Тогда  обе  социал-
демократические  фракции  вместе  с  трудовой  группой,  не¬
смотря  на  возражения  кадетов  и  прогрессистов,  решили
перейти  от  обычных  способов  думских  выступлений  к  об¬
струкции.  Сигналом  для  этого  должно  было  стать  по¬
явление  на  думской  трибуне  перед  открытием  бюджет¬
ных  прений  представителя  правительства.
 Первоначально  ожидалось,  что  с  разъяснениями  по
поводу  государственного  бюджета  выступит  министр  фи¬
нансов.  Но  неожиданно  на  трибуну  поднялся  Горемыкин,
пожелавший  «представиться»  Думе.  Появление  Горемы¬
кина,  олицетворявшего  реакционный  курс  внутренней  по¬
литики,  еще  более  поднимало  значение  намеченной  об¬
струкции  как  протеста  против  третьеиюньской  политиче¬
ской  системы  в  целом.  Не  успел  Горемыкин  произнести
обычные  слова  обращения:  «Господа  члены  Гос.  ду¬
мы»,—  как  на  левых  скамьях  поднялся  сильный  шум,
стук  по  пюпитрам  и  голоса  «довольно!».  Горемыкин  вы¬
нужден  был  несколько  раз  оставлять  трибуну,  а  обструк¬
ционисты  один  за  другим  по  предложению  Родзянки  ис¬
ключались  на  15  заседаний.  Депутаты,  отказавшиеся
добровольно  покинуть  зал  заседаний,  удалялись  наря¬
дом  военного  караула.
 Таким  образом,  черносотенцы,  октябристы  и  часть
прогрессистов  открыто  выступили  против  демократии,
а  кадеты  воздержались,  т.  е.  молчаливо  санкциониро¬
вали  изгнание  всех  социал-демократов  и  трудовиков  из
Думы.
 В  противовес  контрреволюционному  блоку  правых  и
либералов  обрисовался  «левый  блок»,  проявившийся
в  совместных  действиях  пролетарской  и  мелкобуржуаз¬
ной  демократии  против  черносотенцев  и  ведущих  себя
предательски  буржуазных  либералов.  Ленин  считал,  что
все  происшедшее  в  Думе  22  апреля  «разбило  и  убило
 60

остатки  конституционных  и  легалистских  иллюзий...»  123.
Это  обострило  общенациональный  политический  кризис
в  двух  отношениях:  с  одной  стороны,  привело  к  еще  более
резкому  размежеванию  демократического  и  либераль¬
ного  лагерей,  а  с  другой  —  усилило  растерянность,  коле¬
бания  и  взаимные  обвинения  черносотенцев  и  либералов
в  поощрении  и  ускорении  новой  революции.
 Обструкция  и  исключение  левых  депутатов  подняли
громадную  волну  стачек.  Рабочие  устраивали  митинги,
принимали  резолюции  протеста.  В  Петербурге  бастовало
75  тыс.  рабочих,  в  Москве  —  40  тыс.  Исключенные  депу¬
таты  получили  свыше  180  телеграмм  от  рабочих  и  демо¬
кратической  интеллигенции.  Приветствуя  левых  депута¬
тов  как  «истинных  и  стойких  борцов  за  идею  народного
представительства»,  рабочие  вместе  с  тем  осуждали  по¬
ведение  кадетов,  которые  перебежали  в  правительствен¬
ный  лагерь  во  время  борьбы  за  свободу  депутатского  сло¬
ва.  В  первые  дни,  когда  еще  не  выяснились  размеры  дви¬
жения  протеста,  кадеты  и  прогрессисты  оправдывали  свое
противодействие  обструкции  тем,  что  последняя  явилась
средством  борьбы  не  с  правительством,  а  с  думским
большинством  124.  Но  на  заседании  ЦК  кадетской  партии
позиция  парламентской  фракции  подверглась  сильным
нападкам.  Так,  Изгоев  заявил,  что  «в  тактике  кадетов
было  мало  гибкости.  Холопство  Родзянки  произвело
удручающее  впечатление,  и,  хотя  бы  для  провинции,
в  пяти  словах  следовало  бы  оттенить  отношение  кадетов,
потребовав  слова  по  нарушению  наказа,  что  ли».  Изгоев
усматривал  опасность  для  кадетской  партии  в  том,  что
она  «привыкает  смотреть  только  на  Думу,  игнорируя
совершенно  страну.  Стране  нужно  что-нибудь  давать.
Эта  Дума  ничего  ей  не  дала  и  ею  не  интересуются.  Так¬
тика  кадетов  повиснет  в  Думе,  а  в  стране  их  будут  бить».
Д.  Д.  Протопопов  подтвердил,  что  «неблагоприятное  на¬
строение  в  стране  по  отношению  к  кадетам  несомненно,
придется  вести  бесконечные  объяснения.  В  политике
нужны  резкие  линии,  без  полутонов.  Необходимо  пере¬
краситься  в  боевой  цвет  и  вотировать  против  военных
кредитов,  превозмогая  свой  голос  разума,  но  нажимая
там,  где  противнику  больно».  Милюков  защищал  пози¬
 123  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  25,  стр.  130,
 124  «Речь»,  23  апреля  1914  г.
 61

цию  думской  фракции,  но  как-то  неуверенно.  Возражая
ораторам,  не  видевшим  смысла  «беречь  Думу»,  Милюков
считал  агитацию  за  роспуск  Думы  абсолютно  неприме¬
нимой  в  данном  случае.  По  его  мнению,  «более  правиль¬
ной  тактикой  будет  усиление  борьбы  за  права  народного
представительства  в  пределах  самой  Гос.  думы».  Вместе
с  тем  Милюков  отметил,  что  «за  эти  несколько  дней
фракция  сделала  громадный  шаг  влево:  в  ней  окрепла
решимость  голосовать  за  отклонение  бюджета».
 Первоначально  кадеты  склонны  были  преуменьшать
значение  события  22-го  апреля.  С  точки  зрения  В.  И.  Вер¬
надского,  тактика  социал-демократов  и  трудовиков  мог¬
ла  бы  получить  известное  значение,  «если  бы  они  могли
рассчитывать  вызвать  крупное  народное  движение  в  за¬
щиту  прав  Думы,  организовать  рабочие  волнения  и  т.  п.,
но  сейчас  этих  данных  нет»  125.  Но  все  нарастающая  кам¬
пания  массовых  протестов  заставила  кадетов  пересмо¬
треть  свою  оценку  этого  события.  Уже  28  апреля  «Речь»
признала,  что  «заседание  22  апреля  вызвало  гулкий  от¬
клик  в  стране...  Страна  так  долго  и  напрасно  ждала  от
Думы  чего-нибудь  решительного,  смелого,  что  она  на¬
делила  «обструкцию»  всеми  симпатичными  ей  чертами,
а  свое  недовольство  перенесла  на  тех,  кто  мог  бы,  но  не
хотел  стать  ее  сознательными  участниками.  Таково  пси¬
хологическое  происхождение  яростных  нападок  на  каде¬
тов.  ..  Заговорили  о  «предательстве»,  о  «виляниях»
и  т.  д.».  Даже  кадетские  комитеты  в  Москве,  Саратове
и  некоторых  других  городах  прямо  и  открыто  высказали
порицание  своей  парламентской  фракции  126.  Самый  пра¬
вый  из  кадетов  В.  А.  Маклаков  с  думской  трибуны  при¬
знался,  что,  в  то  время  как  левые  депутаты  отовсю¬
ду  получали  сочувственные  телеграммы,  он  должен
был  ехать  в  Москву  давать  объяснения  перед  своими  из¬
бирателями,  почему  он  не  голосовал  против  их  исклю¬
чения  127.
 По  мнению  М.  С.  Волина  и  В.  Т.  Логинова,  блок  боль¬
шевиков  с  ликвидаторами  и  трудовиками,  наметившийся
в  связи  с  борьбой  за  свободу  депутатского  слова,  в  даль¬
 125  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  172—174.
 126  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  972,  л.  68.  Выписка  из  письма  чле¬
на  Государственной  думы  А.  Рыслева  от  14  мая  1914  г.
 127  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  вторая»,  ч.  IV.  СПб.,  1914,  стб.  504.
 62

нейшем  еще  более  окреп  128.  Между  тем  именно  по  вопро¬
су  о  том,  какой  тактики  следует  держаться  после  воз¬
вращения  исключенных  депутатов  в  Думу,  большевики
решительно  разошлись  с  меньшевиками  и  трудовиками.
На  совместном  заседании  трех  левых  фракций  28  апреля
большевики  предлагали  для  успеха  борьбы  с  правитель¬
ством  за  свободу  слова  с  думской  трибуны  всемерно
усиливать  забастовочное  движение.  Напротив,  ликвида¬
торы  еще  26  апреля  на  своем  фракционном  заседании
решили  выпустить  обращение  к  рабочим,  в  котором  по¬
благодарить  их  за  поддержку  и  просить  прекратить  сей¬
час  забастовку,  чтобы  возобновить  ее  1  мая.  Ликвида¬
торы  явно  хотели  канализировать  борьбу  за  свободу
слова  в  стенах  Таврического  дворца.  На  совещании
28  апреля  Скобелев  предложил  затянуть  рассмотрение
бюджета  длинными  речами,  для  чего  войти  в  соглашение
с  кадетами  129.  Трудовики  и  вовсе  склонялись  к  оконча¬
нию  конфликта  и  переходу  к  обсуждению  бюджета,  т.  е.
хотели  перейти  от  обструкции  к  обычным  способам  дум¬
ских  выступлений.
 Никакого  соглашения  о  думской  тактике  на  этом  со¬
вещании  достигнуто  не  было  13°.
 Несмотря  на  позорное  поведение  кадетов  и  прогрес¬
систов  22  апреля,  меньшевики  не  отказались  от  лозунга
действовать  «объединенным  фронтом  всей  оппозиции».
Ликвидаторская  «Северная  рабочая  газета»  25  апреля
писала,  что  за  пролетариатом  дело  не  станет,  если  «про¬
грессивные  буржуазные  силы  серьезно  пожелают  со¬
вместных  действий».  В  то  время  как  большевики  призна¬
вали  принципиально  недопустимым  после  22  апреля  уча¬
стие  своего  представителя  в  коноваловских  совещаниях,
ликвидаторы  готовы  были  остаться  на  известных  усло¬
виях  в  «Информационном  комитете»  131.
 Хотя  никакого  соглашения  о  думской  тактике  между
левыми  фракциями  не  последовало,  они  тем  не  менее  ре¬
шили  после  возвращения  в  Думу  выступить  с  общей  де¬
кларацией.  Родзянко,  извещенный  департаментом  поли¬
ции  о  содержании  декларации,  намеревался  во  что  бы  то
 128  «История  СССР  с  древнейших  времен  до  наших  дней»,  т.  VI,
стр.  463.
 129  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  244,  д.  307,  прод.  1,  л.  289.
 130  Там  же,  л.  302.
 131  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  244,  д.  5,  т.  Злл,  прод.  1,  л.  96—98.
 63

ни  стало  не  допустить  ее  оглашения.  Со  своей  стороны
левые  фракции  тоже  подготовились:  в  очередь  было  за¬
писано  несколько  ораторов,  и  как  только  Родзянко  ли¬
шал  слова  одного  депутата,  следующий  оратор  продол¬
жал  чтение  декларации  с  того  места,  на  котором  была
прервана  речь  предыдущего.
 Словно  нарочно,  чтобы  убедить  правительство,  что
в  преследовании  свободного  слова  думский  президиум
ему  не  уступит,  Родзянко  не  разрешил  к  печати  ряд
мест  и  из  той  части  декларации,  которую  удалось  огла¬
сить  с  думской  трибуны.  Но  это  новое  нарушение  сво¬
боды  депутатского  слова  только  усилило  кампанию  про¬
теста  132.
 В  атмосфере  непрекращающейся  волны  стачек  Дума
занялась  обсуждением  внесенного  прогрессистами  зако¬
нопроекта  об  иммунитете  депутатов.  Большевик  Г.  И.  Пе¬
тровский  обратил  внимание  на  то,  что  посягательство  на
свободу  депутатского  слова  есть  только  звено  в  длинной
цепи  покушений  правительства  на  народные  права,  и  оно
стоит  в  прямой  связи  с  подъемом  революционного  движе¬
ния.  Рабочий  депутат  заклеймил  холопское  поведение
Думы  с  ее  президиумом,  который  как  бы  соревновался
с  правительством  в  преследовании  свободы  слова.  «Но
мы,  социал-демократы,  —  заявил  он,  —  не  отдадим  без
решительного  боя  свободы  депутатского  слова.  И  мы
уверены,  что  в  этой  борьбе  нас  поддержит  весь  народ».
Далее  Петровский  демонстративно  подчеркнул,  что  ни¬
какие  преследования  не  остановят  большевиков  от  про¬
паганды  с  думской  трибуны  своих  республиканских  убе¬
ждений  133.
 Борьба  большевиков  за  свободу  депутатского  слова
произвела  сильное  впечатление  на  крестьянских  депута¬
тов  независимо  от  их  партийной  принадлежности.
К.  К.  Фирсов  (независимая  группа)  сказал:  «Теперь  мы,
крестьянские  депутаты,  с  трудом  поднимаемся  на  эту
трибуну  и  с  боязнью  говорим  каждое  слово;  при  новых
же  карах  для  нас  совершенно  закрывается  доступ  к  это¬
 132  В  виде  протеста  против  «зажимания  рта»  левым  депутатам
Коновалов  13  мая  заявил  об  уходе  с  поста  товарища  председателя
Государственной  думы,  а  фракция  прогрессистов  отказалась  от  уча¬
стия  в  выборах  думского  президиума.
 133  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  вторая»,  ч.  IV,  стб.  1708—1709.
 64

му  Месту,  откуда  можно  было  бы  повествовать  о  народ¬
ном  горе»  134.
 Лидер  группы  прогрессистов  И.  Н.  Ефремов  предо¬
стерег  Думу  от  безропотного  подчинения  карательной
власти  правительства,  ибо  в  таком  случае  права  и  до¬
стоинство  Государственной  думы  умаляются,  а  это  уж
вконец  подорвет  доверие  к  ней  населения.  Между  тем
Дума  —  единственная  серьезная  преграда  от  революции,
единственная  надежда  на  мирное  разрешение  конфликта
между  властью  и  страной  135.
 Законопроект  об  иммунитете  депутатов  был  одобрен
Думой,  причем  за  него  голосовали  не  только  левые,  ка¬
деты  и  прогрессисты,  но  также  октябристы,  партия  цен¬
тра  и  часть  националистов.
 Впрочем,  и  само  правительство,  устрашенное  резо¬
нансом  в  стране  на  обструкцию  и  исключение  левых  де¬
путатов,  отступило.  Оно  не  рискнуло  привлечь  к  суду
Петровского  и  других  большевистских  депутатов,  бес¬
страшно  отстаивавших  идею  демократической  республи¬
ки,  и  фактически  приостановило  судебное  дело  против
Чхеидзе.
 Вообще  правительство,  ведя  подкоп  под  основные
права  Думы,  не  решалось  идти  до  конца.  Так,  по  поводу
проекта  Мещерского  об  изменении  порядка  утвержде¬
ния  законодательных  актов  Горемыкин  заметил:  «Это
беспочвенно.  Нужно  уважение  к  существующим  зако¬
нам»  136.  В  царском  рескрипте  на  его  имя  от  7  марта
1914  г.  говорилось,  что  работа  правительства  и  законо¬
дательных  учреждений  должна  быть  основана  на  взаим¬
ном  доверии,  и  выражалась  надежда,  что  между  ними
установится  необходимое  согласие.  В  думских  кулуарах
справедливо  считали,  что  в  рескрипте  нашли  отражение
настояния  Барка  положить  конец  слухам  о  возможно¬
сти  того  или  иного  изменения  в  существующем  государ¬
ственном  строе,  так  как  это  пагубно  сказывается  на  рус¬
ских  банковских  и  кредитных  операциях  за  границей  137.
На  путь  примирительной  политики  толкала  и  необхо¬
димость  провести  через  законодательные  установления
 134  Там  же,  стб.  1710.
 135  Там  же,  стб.  1711—1712.
 136  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  576,  л.  60.  Информационная  запис¬
ка  от  7  марта  1914  г.
 137  Там  же,  л.  59.
 65
 3—325

постановление  об  отпуске  средств  на  финансирование
большой  программы  вооружений  138.  Вот  почему,  когда
Николай  II  —  по  подсказке  Мещерского  139  —  пригласил
министров  в  Петергоф  18  июня  1914  г.  на  совещание  по
вопросу  о  правовом  положении  Думы,  то  лишь  один
 Н. 	А.  Маклаков  указал  на  желательность  пересмотра
статуса  Думы  14°.  Остальные  министры  присоединились
к  мнению  Горемыкина,  сказавшего,  что  надо  уметь  ла¬
дить  с  Думой  141.
 Чем  же  объяснить,  что  царь  при  всем  своем  сочув¬
ствии  планам  черносотенных  заговорщиков  не  решался
на  новый  государственный  переворот  и  возвращение
к  абсолютизму?  Дело  в  том,  что  полуфеодальный  царизм,
утратив  в  1905—1906  гг.  «талисман  патриархальной  вла¬
сти»  (выражение  прогрессиста  Н.  Н.  Львова),  не  мог  бы
удержаться  без  поддержки  буржуазии.  В  свою  очередь
либеральная  буржуазия,  напуганная  первой  русской  ре¬
волюцией,  испытывала  неодолимое  тяготение  к  соглаше¬
нию  с  царской  властью  142.  Ареной  торга  и  сговора  бур¬
жуазии  с  царизмом  и  черносотенными  помещиками  стала
Дума.  Правительство  отдавало  себе  отчет  и  в  том,  что
третьеиюньская  политическая  система,  в  основе  которой
лежало  бонапартистское  лавирование  власти  между
«объединенным  дворянством»  и  верхами  буржуазии,—
это  тот  минимум  «правопорядка»,  без  которого  иностран¬
ные  кредиторы  не  верили  в  устойчивость  русских  финан¬
сов  и  внутриполитической  обстановки  вообще.  Но  самое
главное  заключалось  в  том,  что  пролетариат  своей  герои¬
ческой  борьбой  в  1905  г.  «вырвал  у  царя  манифест  о  кон¬
ституции  и  раз  навсегда  сделал  невозможным  управле¬
ние  Россией  без  представительных  учреждений»  143.  Ко¬
гда  Л.  А.  Тихомиров  в  письме  к  Столыпину  от  5  июня
1911  г.  доказывал  необходимость  пересмотра  Основных
законов,  чтобы  свести  роль  Думы  до  уровня  совещатель¬
ной  ассамблеи  144,  последний  положил  резолюцию:  «Все
 138  10  июня  Думой  спешно  были  обсуждены  и  одобрены  кре¬
диты  в  сумме  433  млн.  руб.  на  усовершенствование  обороны.
 139  «Падение  царского  режима»,  т.  II.  М.—Л.,  1925,  стр.  437—
438.  Допрос  И.  Г.  Щегловитова  25  апреля  1917  г.
 140  «Падение  царского  режима»,  т.  V.  М.—Л.,  1926,  стр.  200.
 141  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  577,  л.  80—81.
 142  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  20,  стр.  375,  376.
 143  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  19,  стр.  416.
 144  «Московские  ведомости»,  10  (23)  сентября  1911  г.
 66

эти  прекрасные  теоретические  рассуждения  на  практике
оказались  бы  злостной  провокацией  и  началом  новой
революции»  145.
 Таким  образом,  Столыпин  в  душе  разделял  позицию
Тихомирова,  призывавшего  к  восстановлению  прежнего
абсолютизма,  но  открытое  изменение  Основных  законов
считал  опасным  и  ведущим  к  революции.  Именно  это
останавливало  Столыпина  и  его  преемников  от  соблазна
совершить  новый  государственный  переворот  и  застав¬
ляло  их  балансировать  между  черносотенным  и  либе¬
ральным  большинством  в  Думе.
 Краткие  выводы
 1. 	Начавшееся  в  конце  1910  г.  политическое  оживление
в  стране,  превратившееся  после  Ленских  событий  в  мас¬
совый  подъем  рабочего  движения,  обнаружило  банкрот¬
ство  столыпинской  политики  «успокоения».  Либеральная
буржуазия  все  более  убеждалась  в  отсутствии  рефор¬
мистских  возможностей  в  тогдашней  России.  Но,  изве¬
рившись  сама  в  мирном  исходе,  она  хотела  сохранить
в  народе  веру  в  Думу  как  эмблему  обновления  страны  и
таким  образом  отвлечь  массы  от  революции.
 2.  Буржуазный  скепсис  насчет  реформ  был  достаточ¬
но  обоснован.  Ультрареакционеры  не  только  «торпеди¬
ровали»  либеральные  законопроекты  в  Государственном
совете,  но  и  настаивали  на  восстановлении  неограничен¬
ного  самодержавия  и  превращении  Думы  в  совещатель¬
ное  учреждение.  Но  царь  и  камарилья  при  всем  своем
сочувствии  планам  черносотенных  заговорщиков  не  ре¬
шались  на  новый  государственный  переворот  и  возвра¬
щение  к  абсолютизму  из-за  опасения,  что  такой  шаг  мо¬
жет  привести  к  революции.
 145  «Новое  время»,  18  сентября  1911  г.

ГЛАВА  II
 Война  и  образование
прогрессивного  блока
 «Священное  единение»  буржуазии
и  правительства  в  начале  войны
 Вступление  России  в  войну  вызвало  взрыв  шовинизма
среди  буржуазии.  Лозунгом  либеральной  буржуазии  сде¬
лалось:  «Все  для  войны!»,  «Все  для  победы!»  «Русское
прогрессивное  общество,  —  вспоминал  кадет  Н.  И.  Аст¬
ров,—  прекратило  борьбу  и  устремилось  на  помощь  вла¬
сти  в  организации  победы»  К  Буржуазия  с  энтузиазмом
подхватила  слова  царского  манифеста  о  забвении  «вну¬
тренних  распрей»  и  об  укреплении  единения  царя  с  его
народом.
 Примечательно,  что  правительство,  боясь  осложнить
войну  «внутренними  беспорядками»,  готово  было  обе¬
щать,  что  после  войны  будет  изменен  избирательный  за¬
кон  3  июня  1907  г.,  а  также  будут  осуществлены  поли¬
тические  свободы  и  амнистия.  Но  когда  14  июля,  всего
за  несколько  дней  до  объявления  войны,  грандиозная
забастовка  питерских  рабочих  окончилась,  правящие
сферы  решили  ничего  не  давать  и  ограничились  —  по  со¬
вету  националистов  —  созывом  законодательных  учреж¬
дений  для  манифестации  «священного  единения»  царя
с  народом.
 На  заседании  Думы  26  июля  лидеры  всех  буржуазно¬
помещичьих  фракций  выступили  с  призывом  сплотиться
вокруг  «своего  державного  вождя,  ведущего  Россию  в
священный  бой  с  врагом  славянства»,  отложив  «внутрен¬
ние  споры»  с  правительством.  Милюков,  формулируя
цели  русской  империалистической  буржуазии  в  этой
войне,  заявил:  «Только  в  результате  войны  должно  на¬
ступить  окончательное  разрешение  нашей  вековой  на¬
циональной  задачи:  свободного  выхода  к  морю».  При
 1  ЦГАОР,  ф.  5913,  оп.  1,  д.  16,  л.  26.
 68

этом  он  сослался  «не  на  старую  славянофильскую  ми¬
стическую  идеологию,  а  на  громадный  факт  быстрого
экономического  развития  русского  юга,  не  могущего  бо¬
лее  оставаться  без  свободного  выхода  к  морю».  Милю¬
ков  заверил  правительство,  что  во  имя  этой  задачи  ка¬
детская  партия  отказывается  на  время  войны  от  оппози¬
ции.  Вслед  за  тем  он  обратился  к  левым  —  не  выставлять
на  первый  план  «жгучие  вопросы  нашей  внутренней
жизни»,  так  как  это  может  умалить  «высокий  духовный
подъем»  населения.
 Провозгласив  лозунг  «примирения  и  забвения  старой
политической  борьбы»,  либералы  ожидали,  что  изменит¬
ся  решительно  и  курс  внутренней  политики.  На  деле  же
резкое  снижение  в  начале  войны  стачечной  активности
рабочего  класса  и  успешное  проведение  мобилизации
вместе  с  отказом  либеральной  буржуазии  от  оппозиции
только  подстрекнуло  правящие  круги  к  усилению  реак¬
ции.  Как  отмечалось  на  заседании  ЦК  кадетов  И  авгу¬
ста,  большинство  представителей  власти  поняло  заявле¬
ния,  сделанные  на  заседании  Государственной  думы
26  июля,  как  «раскаяние»  русского  общества  в  его  пре¬
грешениях  против  правительства  и  как  готовность  обще¬
ства  беспрекословно  следовать  за  ним.  Меньшинство  го¬
тово  было  признать  необходимость  некоторых  реформ,
но  опять-таки  после  «успокоения»  —  на  этот  раз  нем¬
цев  2.
 В  целях  укрепления  престижа  царизма  правитель¬
ство  полагало,  что  оно  одно  может  выиграть  войну  без
всякого  участия  общественности.  Более  того,  правящая
клика  пыталась  использовать  «патриотический»  угар  для
окончательного  отвоевания  позиций,  утраченных  в  1905—
1906  гг.  По  словам  Н.  В.  Савича,  «все  проявления  пат¬
риотического  чувства  со  стороны  общества  повлияли  на
государя  таким  образом,  что  он  теперь,  более  чем  когда-
либо,  убежден  в  прочности  и  крепости  самодержавия,
а  потому  ждать  каких-либо  изменений  в  сторону  изме¬
нения  настоящего  курса  внутренней  политики  едва  ли
возможно»3.  В  Совете  министров  при  обсуждении  вну¬
треннего  положения  Н.  А.  Маклаков  сказал:  «Теперь  ни
Дума,  ни  партии  не  страшны,  страна  возвращается  к  са-
 2  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  180—181.
 3  ЦГАОР,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  12.  Запись  в  дневнике
И.  С.  Клюжева  20  октября  1913  г.
 69

модержавию».  И  стали  действительно  возвращать  стра¬
ну  вспять!
 Самой  насущной  своей  задачей  правительство  при¬
знало  борьбу  со  всеми  формами  общественности.  Глав¬
ный  удар,  как  всегда,  пришелся  по  рабочему  движению.
30  июля  верховный  главнокомандующий  приказал  петро¬
градскому  градоначальнику  закрыть  на  время  войны  все
рабочие  организации.  5  ноября  были  арестованы  боль¬
шевистские  депутаты  Государственной  думы.  Это  вы¬
звало  беспокойство  среди  либералов.  На  специально  со¬
званном  совещании  в  кабинете  председателя  Думы  Ми¬
люков,  Родичев  и  другие  депутаты  указывали  на  то,  что
если  арестованные  депутаты  не  будут  освобождены,  то
это  повлечет  за  собой  взрыв  рабочего  движения,  заба¬
стовки  и  т.  д.  Они  требовали,  чтобы  Родзянко  немедлен¬
но  выступил  с  протестом  против  ареста  рабочих  депу¬
татов  4.
 В  начале  войны  возникли  всероссийские  союзы  —  зем¬
ский  и  городской,  поставившие  своей  задачей  привлечь
широкие  общественные  слои  к  совместным  с  правитель¬
ством  трудам  по  обороне  государства.  Главноуполномо-
ченным  земского  союза  был  избран  прогрессист  князь
Г.  Е.  Львов,  а  главноуполномоченным  союза  городов  —
московский  городской  голова  правый  кадет  М.  В.  Челно¬
ков.  Инициаторы  названных  союзов  рассчитывали,  что,
концентрируя  свои  силы,  либеральная  общественность
может  воздействовать  и  на  направление  внутренней  по¬
литики,  на  тот  или  иной  состав  исполнительных  органов
власти.
 Но  «объединенные  дворяне»  и  царская  бюрократия
отнеслись  с  недоверием  к  общественной  самодеятельно¬
сти.  Это  выразилось  в  стремлении  сузить  задачи  зем¬
ского  и  городского  союзов,  во-первых,  во  времени  —
лишь  «на  время  войны»,  во-вторых,  в  круге  деятельно¬
сти—  «только  для  помощи  больным  и  раненым  воинам»
и,  в  третьих,  в  форме  общественной  организации  —
«в  составе  главного,  губернских  и  уездных  комитетов».
18  ноября  1914  г.  Н.  А.  Маклаков  внес  в  Совет  министров
записку,  в  которой  заподозрил  оба  союза  в  политических
интригах.  Земский  и  городской  союзы,  говорилось  в
записке,  «не  мирятся  с  временным  характером  своей  дея¬
 4  Там  же,  л.  22.
 70

тельности  и  определенно  готовятся  к  той  работе  по  пере¬
устройству  общественной  жизни,  очередь  которой  дол¬
жна  наступить,  по  их  мнению,  после  благополучного
окончания  войны.  За  неизбежность  уклонения  в  сторону
политики,  если  не  в  настоящем,  то  в  последующее  и,  не¬
сомненно,  недалекое  время,  говорит  и  самый  состав
главных  деятелей  союзов,  в  большинстве  принадлежа¬
щих  к  нашим  оппозиционным  партиям.  Последнее  отно¬
сится  в  особенности  к  городскому  союзу»5.  Маклаков
предложил  Совету  министров  подтвердить,  что  круг  дея¬
тельности  союзов  не  должен  выходить  за  пределы  по¬
мощи  больным  и  раненым  воинам.  Чтобы  вооружить
власть  средствами  для  пресечения  вредной  деятельно¬
сти  отдельных  членов  союзов,  министр  внутренних  дел
предлагал  предоставить  губернаторам  право  устранять  от
должности  всякого  служащего  из  состава  как  выборных,
так  и  приглашенных  деятелей  союзов  при  наличии  очевид¬
ных  данных  об  их  неблагонадежности.  Маклаков  считал
также  необходимым  сохранить  контроль  над  расходами
союзов  в  руках  правительственных  органов  и  определить
срок  упразднения  союзов  примерно  в  полгода  со  времени
прекращения  деятельности  открытых  союзами  санитар¬
ных  учреждений6.  Совет  министров  в  своем  заседании
25  ноября  согласился  с  предложениями  Маклакова7.
 Осторожное  напоминание  о  необходимости  более  дей¬
ственного  взаимодействия  власти  и  общества,  сделанное
в  «Речи»  от  15  августа,  было  встречено  штрафом  в
3  тыс.  руб.  и  понято  как  требование  немедленного  выхода
в  отставку  всего  кабинета.  В  переговорах  по  этому  по¬
воду  Милюкова  с  Н.  А.  Маклаковым  последний  заявил,
что  эта  мера  —  предостережение,  а  следующей  мерой  бу¬
дет  закрытие  газеты8.
 В  августе  в  Москве  и  Петрограде  состоялись  совеща¬
ния  кадетов  и  прогрессистов  с  участием  социал-шовини¬
стов  по  поводу  реакционного  курса  внутренней  политики.
Было  констатировано,  что  вследствие  явного  недоверия
бюрократии  к  общественным  силам  и  в  связи  с  усилив¬
шимися  репрессиями  против  нелегализированных  эле¬
ментов  в  стране  замечается  упадок  настроения.  Успехи
 6  ЦГИА,  ф.  1282,  оп.  1,  д.  7326,  л.  85.
 6  Там  же.
 7  ЦГИА,  ф.  1274,  оп.  103,  д.  547,  л.  10—11,  14,  17,  18,  20.
 8  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  182.
 71

немцев  во  Франций  и  Восточной  Пруссии  усиливают  тре¬
вожность  момента.  На  совещании  речь  заходила  о  свое¬
временности  обращения  к  царю  с  адресом  или  через
депутацию,  чтобы  открыть  ему  глаза  на  опасность  реак¬
ционного  курса.  Обсуждались  даже  два  варианта  текста
адреса,  но  ни  к  какому  определенному  результату  не
пришли9.
 Вопрос  о  том,  как  реагировать  на  «безумие  разъеди¬
нения  власти  и  общества»,  обсуждался  также  на  засе¬
даниях  ЦК  кадетской  партии  18,  19,  25  и  26  августа.
Левые  кадеты  указывали,  что  дальнейшее  замалчивание
«неистовств»  правительственного  курса  приведет  к  тому,
что  широкие  слои  населения  сделают  ответственными  за
«преступления»  власти  буржуазные  партии.  Не  предре¬
шая  формы,  Н.  В.  Н[екрасов]  высказался  за  желатель¬
ность  «какого-нибудь  шага  со  стороны  общества  по  на¬
правлению  к  носителям  власти,  в  смысле  выяснения  им
общего  положения».  Он  поставил  также  вопрос  о  свое¬
временности  популяризировать  имена  некоторых  пред¬
ставителей  бюрократического  мира,  более  склонных  к
примирению  с  общественностью  и  могущих  заменить  ны¬
нешних  министров.  Наконец,  Некрасов  выдвинул  мысль
о  созыве  Думы,  которая,  по  его  мнению,  сконцентрирует
общественное  негодование  и  даст  ему  легальный  исход  10.
 Однако  руководящее  ядро  ЦК  отвергало  как  обраще¬
ние  к  царю  с  адресом,  так  и  использование  думской  три¬
буны  для  критики  правительства.  Милюков  опасался,  что
«..  .критика  расколет  то  единство,  которое  было  прояв¬
лено  26  июля,—единство,  как  оказывается,  довольно
фиктивное,  но  его  надо  все  же  некоторое  время  поддер¬
живать,  так  как  демонстрация  расхождения  между
властью  и  народом  была  бы  очень  неудобна  с  общей
точки  зрения».  Милюков  признался,  что,  хотя  в  «Речи»
он  ведет  кампанию  за  созыв  Думы,  правительство  отка¬
зом  в  этом  «сильно  облегчило  бы  затруднительное  поло¬
жение  оппозиции»11.  Точку  зрения  Милюкова  разделил
Родичев,  заявивший,  что  всякое  оппозиционное  выступ¬
ление  «может  повести  только  к  взрыву  демагогии  и  крас-
носотенства,  а  раздувать  страсти  в  стране  во  время  вой¬
ны  вряд  ли  допустимо.  С  ними  не  так  легко  справиться.
 9  Там  же.
 10  Там  же,  л  183,  184;  д.  32,  л  4.
 11  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  32,  л  3.
 72

Нельзя  ослаблять  моральную  силу  правительства  перед
войском  и  перед  врагами»  12.  Шингарев  предлагал  совсем
бросить  даже  разговоры  о  возможности  политической
работы:  единственное,  что  сейчас  остается,  —  это  поден¬
щина,  практическая  черная  работа  по  устройству  лаза¬
ретов  и  обслуживанию  армии.  На  пленарном  заседании
ЦК  19  августа  была  отвергнута  мысль  о  представлении
правительству  меморандума  об  общем  политическом  по¬
ложении  13.
 Вопрос  об  отношении  к  правительству  снова  был  под¬
нят  левыми  кадетами  на  заседании  ЦК  9  ноября.
А.  М.  К[олюбакин]  обратил  внимание  на  то,  что  на  самом
обществе  лежит  часть  вины  в  попустительстве  реакцион¬
ных  выходок  и  левые  использовали  это  положение,  ис¬
толковав  его  как  договор  правительства  с  буржуазными
партиями,  которым  правительство  обеспечило  себя  на
меры  против  рабочих  и  крестьян.  Дальнейшее  молчание,
по  словам  Колюбакина,  может  оказаться  политической
ошибкой  в  обоих  направлениях:  с  одной  стороны,  в  ин¬
тересах  успешного  ведения  войны  необходимы  подъем
духа  и  сознание  народного  единства,  реакционная  же
националистическая  политика  вносит  расслоения  в  на¬
род;  с  другой  стороны,  нельзя  игнорировать  и  впечатле¬
ния,  складывающиеся  в  широких  кругах  и  питающиеся
пущенными  слухами  о  состоявшемся  якобы  примирении
и  соглашении  буржуазной  оппозиции  с  правительством.
Если  такие  слухи  оставить  без  возражений,  от  них  может
оставаться  известный  осадок,  который  не  будет  способ¬
ствовать  росту  авторитета  оппозиции  несоциалистиче¬
ской  14.
 Правые  кадеты  не  отрицали  роста  недовольства  и  по¬
раженческих  настроений  в  стране.  П.  Б.  Струве  по  по¬
воду  ареста  большевистской  фракции  IV  Думы  заметил,
что  его  «печалит  не  то,  что  Маклаков  привлекает...  со-
циал-д-тов;  печальнее  то,  что  эти  с.-д.  получают  одобре¬
ние  части  общества»  15.  Но  в  то  же  время  Струве,  Милю¬
ков  и  другие  лидеры  кадетов  находили  преувеличенными
опасения,  что  до  конца  войны  будет  революция.  Какие-
либо  активные  шаги  со  стороны  Думы  вроде  обращения
 12  Там  же,  л.  11.
 13  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  31,  л.  184,  188.
 14  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  32,  л.  53.
 15  Там  же,  л.  59.
 73

к  правительству  сделаются  немедленно  достоянием  пуб¬
лики  и  прежде  всего  сыграют  на  руку  левым.  К  тому  же
критика  «ошибок»  власти  с  думской  трибуны  ни  на  йоту
не  изменит  курса  правительственной  политики16.  На¬
прасно  В.  И.  В[инавер]  призывал  не  страшиться  созыва
Думы,  которая  «скажет  умиряющие  слова,  отведет  опас¬
ные  шаги  правительства  и  тем  разредит  рост  недоволь¬
ства  и  возбуждения»  17.  Большинство  членов  ЦК  призна¬
ло  «несвоевременным»  лозунг  созыва  Думы.
 Январская  сессия  Думы
 Вопрос  о  созыве  Думы  был  поднят  не  буржуазными  ли¬
дерами,  а  главой  «либеральной»  группы  министров
А.  В.  Кривошеиным.  Последний  в  беседе  с  членом  Госу¬
дарственной  думы  кадетом  И.  П.  Демидовым  развил
план  созыва  Думы  под  предлогом  проведения  двух-трех
мелких  законопроектов,  но  главным  образом  для  повто¬
рения  демонстрации  в  духе  26  июля  1914  г.18  На  заседа¬
нии  ЦК  кадетской  партии  21  декабря  Милюков  заявил,
что  при  настоящих  условиях,  когда  борьба  с  внешним
врагом  далеко  не  закончена,  оппозиция  должна  воздер¬
живаться  от  открытых  и  ярких  выступлений,  каких  за¬
служивает  реакционная  деятельность  правительства.
С  другой  стороны,  однако,  несозыв  Думы  в  течение  про¬
должительного  времени  привел  бы  к  огромному  пониже¬
нию  настроения  страны  19.
 После  мучительных  колебаний  кадеты  приняли  план
правительства  —  созвать  краткосрочную  сессию  Думы,
чтобы  подтвердить,  что  гражданский  мир  в  стране  ни¬
мало  не  поколеблен  за  истекшие  полгода  войны.  Одно¬
временно  было  условлено  в  бюджетной  комиссии,  кото¬
рая  собиралась  перед  возобновлением  занятий  Думы,
обратить  внимание  правительства,  что  оно  своей  реак¬
ционной  политикой  как  бы  нарочно  убивает  подъем  духа
в  армии  и  во  всем  населении.
 На  заседании  этой  комиссии  20  января  1915  г.  все
согласились  с  мнением  В.  М.  Пуришкевича,  что  «теперь
 16  Там  же,  л.  62,  59.
 17  Там  же,  л.  61.
 18  Там  же,  л.  109.
 19  Там  же,  л.  110—111,
 74

не  время  изобличать  все  наши  прорехи  и  недочеты  и  что
в  Думе  следует  выступить  с  такими  же  «патриотиче¬
скими»  речами,  с  какими  выступали  27  июля,  чтобы  под¬
держать  дух  армии  и  страны»20.  Милюков  от  имени
кадетской  фракции  на  частном  собрании  членов  Думы
25  января  заявил,  что  стеснение  печати,  «эксцессы»  на¬
ционалистической  политики  в  Галиции,  неопределенность
в  польском  вопросе21,  отказ  от  амнистии  —  все  это  по-
своему  разъясняет  смысл  слов  царского  манифеста
о  «забвении  внутренних  распрей»22.  Шингарев  упрекал
правительство  в  неподготовленности  к  войне,  в  резуль¬
тате  чего  армия  оказалась  без  сапог,  без  одежды,  без
ружей23.
 Представители  ведомств  и  крайние  правые  в  лицеЗа-
мысловского  и  Маркова  2-го,  отвечая  Милюкову  и  Шин-
гареву,  указывали,  что  в  неподготовленности  к  войне
больше  всех  виноваты  кадеты  и  октябристы,  которые  от¬
казывали  правительству  в  ассигнованиях  на  увеличение
подвижного  состава  железных  дорог,  в  введении  подо¬
ходного  налога,  законопроект  о  котором  остался  в  III  Ду¬
ме  нерассмотренным,  в  ограничении  немецкого  землевла¬
дения  и  во  многом  другом,  необходимом  для  усиления
военной  мощи.  Марков  2-й  назвал  обращение  великого
князя  к  полякам  «преждевременным»,  отмену  черты  ев¬
рейской  оседлости  «несвоевременной»,  а  амнистию  поли¬
тическим  заключенным  —  «излишней».  Он  советовал  Ду¬
ме  безоговорочно  идти  на  помощь  правительству  во  всех
его  начинаниях24.  Сухомлинов  на  вопросы  депутатов
о  недостатке  снарядов  ответил,  что  опасения  их  преуве¬
личены,  что  все  меры  по  обеспечению  армии  боевым
 20  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  74—75.
 21  Действительно,  уже  на  следующий  день  после  опубликования
обращения  верховного  главнокомандующего  к  полякам,  возвещав¬
шего  возрождение  Польши  свободной  в  своей  вере,  языке  и  само¬
управлении,  13  августа  редакции  газет  получили  предписание  от
цензурного  ведомства  не  писать  о  польской  автономии.  Н.  А.  Мак¬
лаков  дал  инструкцию  варшавскому  генерал-губернатору  «охла¬
дить»  возбужденные  национальные  чувства  поляков.  Дело  дошло  до
того,  что  цензура  вычеркивала  слова:  «самоуправление  Польши».
Николай  II  вовсе  не  был  увлечен  идеей  воссоединения  Польши  и
считал  воззвание  великого  князя  «неосторожным»  (ЦГИА,  ф.  1062,
оп.  1,  д.  5,  л.  20.  Дневник  М.  А.  Таубе.  Запись  4  ноября  1914  г.).
 22  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  78—79.
 23  Там  же,  л.  79—80.
 24  Там  же,  л.  81.
 75

Снаряжением  уже  приняты  и  что  в  мае,  самое  позднее,
снарядов  и  ружей  будет  в  изобилии25.  Горемыкин  же
вообще  никак  не  реагировал  на  упреки  думцев  относи¬
тельно  положения  в  Галиции,  цензуры,  амнистии  и  т.  п.,
ограничившись  заверением,  что  проект  о  польской  авто¬
номии  пойдет  через  законодательные  установления,  а  не
по  87-й  статье  Основных  законов26.  Н.  А.  Маклаков,  ко¬
торый  прямо  «джигитовал»  своей  реакционностью,  за¬
явил,  что  напрасно  депутаты  расточают  свою  критику
в  частном  совещании,  что  правительство  никаких  упре¬
ков  не  боится,  и  предложил  им  выступить  со  своими  на¬
падками  в  открытом  заседании  Думы:  «Мы  там  вам  от¬
ветим»  27.
 Почему  же  правящие  сферы  отвергали,  можно  ска¬
зать,  «с  порога»  всякую  мысль  о  смягчении  своего  реак¬
ционного  курса?  Как  видно  из  анонимной  записки  «По
некоторым,  связанным  с  войной,  вопросам  внутренней
политики»  от  31  января  1915  г.,  правительство  было
убеждено,  что  «уступки  открыто  поставленным  полити¬
ческим  требованиям  почти  никогда  не  приводят  ни  к  до¬
верию  к  правительственной  власти,  ни  к  продолжитель¬
ному  успокоению...  Обычно  они  вызывают  новые  тре¬
бования  и  .дальнейшее  ослабление  правительственной
власти».
 В  основе  политики  «твердой  руки»  лежало  предпо¬
ложение,  что  война  будет  в  конечном  счете  успешной,
а  «всякая  победоносная  война  дает  обычно  могучие
средства  к  усилению  правительства.  Этими  средствами
необходимо  воспользоваться  во  всей  их  полноте,  так  как
эти  средства  исключительные  и  не  часто  повторяются.
Если  не  удастся  существенно  укрепить  власть  после
победы,  то  будет  упущен  чрезвычайно  благоприятный
момент...  За  победоносным  правительством  стоит  ар¬
мия,  и,  пока  армия  вполне  за  правительство,  оппозиция
не  страшна»28.
 Именно  в  предвидении  успешного  исхода  войны  ав¬
тор  записки  настаивал,  чтобы  условия  автономии  Поль¬
ши  были  «по  возможности  более  ограниченными,  с  со¬
 25  С.  И.  Шидловский.  Воспоминания,  ч.  II.  Берлин,  1923,  стр.  219;
ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  522,  л.  3.
 26  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  80.
 27  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  2,  д.  1,  л.  113.
 28  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  1223,  л.  4—5.
 76

хранением  над  нею  сильной  власти  России».  Записка
призывала  правительство  «быть  особливо  осторожным
в  отношении  уступок,  которые  могут  облегчать  противо¬
правительственную  агитацию.  Сюда  относятся  вопросы:
о  свободе  печати,  собраний  и  союзов...  Всякая  уступка
левым  партиям  по  этим  вопросам  была  бы,  думается,
величайшей  ошибкой,  так  как  содействовала  бы  и  ши¬
роте  и  глубине  распространения  агитации».  «Настойчи¬
вость»  в  осуществлении  реакционного  курса  может  ока¬
заться  невозможной  без  роспуска  Государственной  думы
и  назначения  новых  выборов,  причем  «правительство,  в
случае  успеха  кампании,  не  должно  останавливаться  не
только  перед  этой  мерой,  но  и  пред  дальнейшими  рос¬
пусками,  как  это  бывало  и  в  других  государствах,  до
тех  пор,  пока  в  Думе  не  окажется  необходимого  (т.  е.  по¬
слушного!—  Е.  Ч.)  большинства»29.
 В  заседании  Думы  27  января  только  Чхеидзе  высту¬
пил  с  критикой  «лозунга  молчания»,  за  которым,  по  его
словам,  скрываются  попытки  реставрации  абсолютизма
для  черносотенцев,  а  для  либералов  —  неспособность  к
решительной  борьбе  за  раскрепощение  России30.  Керен¬
ский  обвинил  правящие  круги  в  провоцировании  своей
реакционной  политикой  «преждевременных  эксцессов  и
возбуждения  в  массах»31.  Но  он  ни  единым  словом  не
осудил  буржуазные  фракции,  которые  своим  отказом  от
оппозиции  как  раз  и  подстрекнули  правительство  к  уси¬
лению  реакционного  курса.  Вместе  с  тем  лидер  трудови¬
ков  заявил,  что  его  фракция  остается  на  той  же  позиции
признания  исключительной  ёиновности  Германии,  а  по¬
тому  безусловного,  безоговорочного  вотирования  креди¬
тов  на  войну.
 Эта  шовинистическая  линия  маскировалась  револю¬
ционной  фразеологией:  в  декларации  трудовой  группы
высказывалось  убеждение,  что  на  полях  битв  с  немца¬
ми  будет  завоевана  свобода  для  русского  народа32.
 Буржуазно-помещичьи  фракции,  от  националистов  до
кадетов,  заявили,  что  во  имя  победоносного  ведения  вой¬
ны  они  по-прежнему  будут  хранить  единство  страны.
«В  дни  войны,  —  говорил  националист  А.  И.  Савенко,—
 29  Тям  ЖР  Л  19
 30  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  201,  л.  204.
 31  Там  же,  л.  209.
 32  Там  же,  л.  206.
 77

й  России  нет  партий,  нет  национальностей,  а  есть  еди¬
ный,  неделимый,  грозный  гранитный  монолит»33.  Милю¬
ков  заверил,  что  его  партия,  как  и  шесть  месяцев  назад,
будет  «свято  хранить...  духовное  единство  страны,  за¬
лог  нашей  моральной  силы  и  грядущих  побед...  Теперь,
как  и  тогда,  призывая  к  единству,  мы  выполняем  не  жест
политика,  а  твердое  решение  гражданина  (рукоплеска¬
ния;  голоса  справа:  браво!),  свободное  и  независимое  от
какого  бы  то  ни  было  образа  действий  власти»34.  Он  го¬
рячо  приветствовал  сообщение  Сазонова,  заявив,  что
«осуществление  наших  национальных  задач  стоит  на
верном  пути.  Мы  уверены,  что  выполнение  главнейших
из  этих  задач  —  приобретение  проливов  и  Константино¬
поля  будет  своевременно  обеспечено  как  дипломатиче¬
скими,  так  и  военными  средствами»35.
 Кадеты  отказались  присоединиться  к  запросу  соци¬
ал-демократической  фракции  с  протестом  против  ареста
большевистских  депутатов  под  предлогом,  что  арест  их
был  сделан  по  закону  и  юридического  обоснования  про¬
теста  в  запросе  не  было.  Делать  же  себя  солидарными
с  социал-демократами  по  такому  вопросу,  когда  рабочие
депутаты  обвинялись  в  явно  враждебном  отношении  к
войне,  кадеты,  конечно,  не  могли36.
 Такая  позиция  резко  контрастировала  с  настроением
в  стране.  На  совещании  ЦК  и  парламентской  фракции
с  провинциальными  делегатами  22—23  февраля  1915  г.
представители  с  мест  указывали,  что  поведение  фракции
на  январской  сессии  вызвало  страшное  неудоволь¬
ствие37.  Повсеместно  неблагоприятное  впечатление  про¬
извел  отказ  фракции  присоединиться  к  запросу  социал-
демократов  об  аресте  большевистских  депутатов.  В  ре¬
зультате  кадетская  партия  все  более  изолируется  от
массового  движения,  причем  в  местных  группах  наблю¬
даются  разброд  и  разложение.  Так,  в  Нижнем  Новгоро¬
де  «партии  на  месте  не  существует...  Слева...  упреков
много,  в  особенности  в  преданности  правительству...
Лекция  Трубецкого  о  св.  Софии  не  имела  никакого  зна¬
 33  Там  же,  л.  237.
 34  Там  же,  л.  215.
 35  Там  же,  л.  216.
 36  РО  ГБЛ,  ф.  225,  оп.  1,  папка  V,  ед.  хр.  2б  (листы  не  нумеро¬
ваны).
 37  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  17,  л.  5.
 78

чения  и  успеха.  Мира  ждут...  Надежды  на  будущее
влияние  к.-д.  напрасны»38.
 Милюков  оправдывал  поведение  думской  фракции
ссылкой  на  то,  что  всякая  критика  правительственного
курса  сыграла  бы  на  руку  внешнему  врагу  и  «внутрен¬
ним  немцам»,  т.  е.  ультрареакционерам  типа  Маклакова.
«В  самом  правительстве  идет  сейчас  борьба,  —  говорил
Милюков.  —  При  этой  борьбе  всякая  вспышка  оппози¬
ционного  настроения  дает  плюс  стороне  Маклакова.  Ему
очень  важно,  чтобы  Дума  наскандалила  бы.  Он  ожил
при  речах  Чхеидзе  и  Керенского,  вид  у  него  был  при
этом,  как  у  хищной  птицы...  Мы  считали  своим  долгом
сказать  слово  одобрения  нашим  защитникам.  Но  кроме
солдат  нас  слушали  наши  враги.  Всякое  слово  критики
было  бы  в  Германии  всячески  использовано.  Ослаблять
себя  перед  лицом  врага  и  перед  союзниками  нельзя.  Эти
соображения  и  заставили  нас  остаться  на  позиции  26-го
июля».  Но  все  эти  софизмы  не  убедили  делегатов  с  мест.
Представитель  нижегородской  группы  потребовал,  что¬
бы  фракция  громогласно  заявила,  что  в  будущем  она  с
правительством  рука  в  руку  не  пойдет.
 Но,  как  обычно  бывало  на  подобных  совещаниях,
верх  одержала  линия  ЦК,  этого  несменяемого  с  1907  г.
«блюстителя  партийных  традиций».  В  ход  была  пущена
испытанная  тактика  «выкручивания  рук»,  и  совещание
одобрило  выступление  фракции  в  заседании  Думы  27  ян¬
варя39.
 «Патриотическая»  тревога  буржуазии
 С  начала  наступления  австро-германцев  в  Галиции
(19.1У—2.У.1915  г.)  во  всей  полноте  стала  выявляться
катастрофическая  нехватка  артиллерии  и  снарядов,  вин¬
товок  и  патронов.  Острый  кризис  вооружения  и  утрата
надежды  на  скорое  его  преодоление  породили  растерян¬
ность  и  глубокий  пессимизм  в  Ставке40.  По  предложе¬
нию  А.  И.  Путилова  и  В.  П.  Литвинова-Фалинского  ве¬
ликий  князь  Николай  Николаевич  испросил  согласие
 38  Там  же,  л.  4.
 39  РО  ГБЛ,  ф.  225,  оп.  1,  д.  За-  б.
 40  «Ставка  и  министерство  иностранных  дел».  —  «Красный  ар¬
хив»,  1928,  №  2  (27),  стр.  28.
 79

царя  —  ввиду  невозможности  для  казенных  заводов
удовлетворить  громадную  потребность  в  боевых  припа¬
сах—  на  образование  Особого  совещания  по  усилению
артиллерийского  снабжения  действующей  армии  путем
возможно  широкого  привлечения  к  данному  делу  част¬
ной  промышленности.  Совещание  должно  было  состоять
из  членов  Государственной  думы,  военного  ведомства  и
представителей  промышленности  под  председательством
военного  министра41.
 23  мая  Сухомлинов  внес  в  Совет  министров  проект
положения  об  Особом  совещании  по  усилению  снабже¬
ния  армии  главнейшими  видами  довольствия.  При  об¬
суждении  этого  проекта  в  Совете  министров  26  мая  по¬
следний  первоначально  не  согласился  с  тем,  что  Особое
совещание  по  проекту  военного  министра  подчиняется
непосредственно  верховной  власти  и  что  никакое  место
или  лицо  не  может  требовать  от  него  отчетов  и  давать
ему  предписания.  Защищая  свой  проект,  Сухомлинов  в
письме  Горемыкину  от  28  мая  подчеркнул,  что  «если
права  совещания  подвергнутся  ограничению  и  совеща¬
нию  будет  придан  характер  обыкновенной  междуведом¬
ственной  комиссии,  то  можно  сказать  с  уверенностью,
что  члены  законодательных  палат  не  захотят  оставать¬
ся  в  составе  совещания  и  таким  образом  совещание  по¬
теряет  свое  значение»42.  Совет  министров  сохранил  за
совещанием  значение  высшего  государственного  уста¬
новления,  подчиняющегося  только  верховной  власти,  но
вместе  с  тем  решил  предоставить  все  полномочия  пред¬
седателю  совещания,  т.  е.  военному  министру,  признав
за  членами  совещания  лишь  право  совещательного  го¬
лоса  43.
 Одним  из  первых  шагов  Особого  совещания  было
обращение  к  земским  деятелям  и  промышленникам  с  при¬
зывом  прийти  на  помощь  правительству  в  деле  снабже¬
ния  армии  необходимыми  средствами.  Промышленники
не  заставили  себя  ждать.  IX  Всероссийский  съезд  пред¬
ставителей  промышленности  и  торговли  в  Петрограде
26—28  мая  постановил  «организовать  всю  неиспользо¬
ванную  мощь  русской  промышленности  для  удовлетво¬
 41  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  1,  л.  1—2.
 42  Там  же,  л.  73.
 43  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  1,  д.  888,  л.  271—272.  Черновая  прото¬
кольная  запись  заседания  Совета  министров  29  мая  1915  г.

рения  нужд  обороны  государства».  С  этой  целью  было
решено  поручить  всем  торгово-промышленным  органи¬
зациям  образовать  районные  комитеты,  объединяющие
местную  промышленность  и  торговлю,  в  целях  выясне¬
ния  возможности  приспособления  предприятий  к  изго¬
товлению  всего  необходимого  для  армии  и  флота.  Для
координирования  же  всей  работы  отдельных  районов  и
групп,  а  равно  для  согласования  этой  работы  с  деятель¬
ностью  высших  правительственных  учреждений  съезд
постановил  учредить  в  Петрограде  центральный  военно-
промышленный  комитет,  поручив  организацию  его  сове¬
ту  съездов,  с  тем  чтобы  к  участию  в  нем  были  привле¬
чены  научно-технические  силы,  представители  торгово-
промышленных  организаций,  от  управлений  железных
дорог,  от  земского  и  городского  союзов.  Последние  в
свою  очередь  распространили  свою  деятельность  на
снабжение  армии  боеприпасами  и  снаряжением.  Ввиду
невозможности  поставить  новую  деятельность  под  флаг
Красного  Креста  союзы  в  июле  1915  г.  образовали  на
паритетных  началах  особый  главный  комитет  по  снаб¬
жению  армии  («Земгор»).  Организуя  военно-промыш¬
ленные  комитеты,  «Земгор»,  а  также  получив  доступ  в
Особое  совещание  при  военном  министре,  буржуазия  не
только  претендовала  на  общее  руководство  военно-эко¬
номической  мобилизацией  страны,  но  и  рассчитывала
подготовить  свое  участие  в  правительстве.
 Еще  в  марте  1915  г.,  когда  с  театра  войны  стали  по¬
ступать  тревожные  сведения  об  ухудшении  дела  со  снаб¬
жением  снарядами  и  ружьями,  члены  фракции  прогрес¬
систов  И.  Н.  Ефремов,  А.  С.  Посников  и  другие,  учиты¬
вая,  что  необходимость  контроля  Думы  над  деятельно¬
стью  правительства  становится  все  очевиднее,  решили
начать  кампанию  за  безотлагательный  созыв  Думы.  Но
эта  мысль  встретила  возражения  со  стороны  октябри¬
стов,  считавших  созыв  Думы  «оружием  обоюдоострым».
По  словам  А.  Д.  Протопопова,  «Дума  не  в  силах  помочь
создавшемуся  положению  и  своим  бессилием  лишь  по¬
теряет  престиж  в  глазах  всей  страны»44.  Кадеты  также
находили  открытие  сессии  Думы  в  то  время  нежелатель¬
ным.  Тем  не  менее  Ефремов  на  заседании  комитета  за¬
ведующих  санитарными  отрядами  Думы  22  мая  возбудил
 44  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  154.
 91

вопрос  о  скорейшем  возобновлении  думской  сессии  вви¬
ду  неблагоприятно  сложившихся  обстоятельств  на  фрон¬
те.  Он  добавил,  что  настоящее  правительство  не  на  вы¬
соте  своего  положения  и  поэтому  следует  настаивать  на
создании  ответственного  правительства45.  Собравшиеся
пришли  к  единогласному  решению  о  необходимости  при¬
нять  все  меры  к  созыву  Думы46.
 Вслед  за  тем  на  Всероссийском  съезде  представите¬
лей  промышленности  и  торговли  27  мая  от  имени  совета
съездов  В.  В.  Жуковский  заявил  о  необходимости  немед¬
ленного  созыва  законодательных  палат  для  совместной
работы  общества  с  правительством  по  снабжению  армии.
П.  Г1.  Рябушинский,  сославшись  на  Англию  и  Францию,
где  в  кабинет  вошли,  по  его  мнению,  «самые  лучшие
люди,  в  которых  верит  страна»,  нашел,  что  настала  пора
и  у  нас  выдвинуть  «некоторых  крупных  лиц»  в  качестве
кандидатов  на  пост  министров.  Съезд  высказался  за  экс¬
тренный  созыв  законодательных  палат.
 Лозунг  ответственного  министерства,  выдвинутый
прогрессистами,  был  поддержан  левыми  кадетами,  но
встретил  решительное  противодействие  со  стороны  ру¬
ководства  кадетской  партии  во  главе  с  Милюковым,  хотя
в  ее  программе  в  числе  главнейших  пунктов  значилось
и  требование  ответственности  министров  перед  народным
представительством.  В  сущности  без  этого  требования
кадеты  даже  теряли  свое  лицо  как  партии  парламентар¬
ной,  на  чем  они  всегда  акцентировали.  Теперь  снятие
лозунга  ответственного  министерства  один  из  кадетских
лидеров,  Ф.  Ф.  Кокошкин,  мотивировал  —  не  без  оттенка
демагогии  —  тем,  что  «сама  Дума  не  отражает  настрое¬
ния  страны»,  а  потому  ответственное  перед  IV  Думой
правительство  «может  быть  хуже  теперешнего»,  ибо  «на¬
влечет  на  себя  все  громы  населения».  Ввиду  этого  Ко¬
кошкин  полагал,  что  «можно  только  требовать  улучше¬
ния  министерства  технически  и  введения  нескольких  вид¬
ных  общественных  деятелей»47.
 Сходную  точку  зрения  развивал  и  Струве  в  письме
от  11  июня  к  Кривошеину.  По  мнению  Струве,  нужен
 45  Там  же,  л.  153.
 46  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  386,  л.  1.  Докладная  записка  о  про¬
веденной  фракцией  —  блоком  прогрессистов  в  Думе  работе  и  даль¬
нейших  задачах  фракции  по  объединению  большинства  Думы.
 47  РО  ГБЛ,  ф.  225,  папка  V,  ед.  хр.  6.

«скорейший  «ремонт»  правительства  в  пришедшйх  в  не¬
годность  частях»,  причем  «этот  «ремонт»  будет  и  факти¬
чески,  и  психологически  более  действен,  если  будет  со¬
единен  с  приглашением  в  Совет  министров  на  правах
членов  без  портфеля  общественных  деятелей,  пользую¬
щихся  широким  доверием48.  Это  важно  потому,  что  за¬
крепит  общественное  мнение  на  известном  умеренном
уровне».  Таким  требованиям,  на  взгляд  Струве,  удовле¬
творяют  князь  Г.  Е.  Львов  и  А.  И.  Гучков:  «По  отноше¬
нию  к  господствующим  в  русском  обществе  настроениям
эти  люди  консерваторы...  В  частности,  относительно
кн.  Г.  Е.  Львова  существует  множество  недоразумений.
Я  его  хорошо  знаю,  был  свидетелем,  как  он  мужественно
один  во  всей  фракции  к.-д.  отклонил  подписание  Выборг¬
ского  воззвания,  знаю,  как  догматы  и  шаблоны  не  имеют
для  него  никакого  значения.  В  настоящее  время  кн.
Львов  себя  к.-д.  не  признает»49.
 Заметим,  кстати,  что  отрицательное  отношение  к  ло¬
зунгу  ответственного  министерства  разделяла  и  часть
прогрессистов.  В  дневнике  Клюжева  приведены  следую¬
щие  соображения  члена  Государственной  думы  А.  А.  Буб¬
ликова  против  этого  лозунга:  «..  .зачем  мы  соберем  Ду¬
му?  Для  того,  чтобы  добиться  ответственного  министер¬
ства.  Ну,  положим,  мы  его  получим.  Теперь  вас  спрошу,
 48  В  частной  переписке  кадетские  лидеры  признавали,  что  вве¬
дение  в  правительство  общественных  деятелей  в  качестве  министров
без  портфелей  не  что  иное,  как  декорация  для  обмана  мелкобуржу¬
азных  простаков.  А.  И.  Шингарев  6  июля  1915  г.  писал  Н.  И.  Аст¬
рову:  «Министры  без  портфелей,  т.  е.  без  определенной  работы  и
власти.  За  ними,  как  за  ширмой,  по-прежнему  будут  хозяйничать
те,  кого  все  винят  в  наших  неудачах.  Новые  лица  будут  отвечать  за
старых  греховодников».  С  точки  зрения  самого  Шингарева,  реорга¬
низация  правительства  должна  заключаться  в  создании  двух  новых
министерств:  министерства  снабжения  армии  и  министерства  про¬
довольствия,  при  последнем  должен  быть  совет  из  общественных  дея¬
телей  —  представителей  союзов  земств  и  городов  и  специалистов
(ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1025,  л.  9).
 49  ЦГИА,  ф.  1571,  оп.  1,  д.  325,  л.  1—3.  Собственно,  к  «дисси¬
дентам»  Струве  мог  отнести  и  самого  себя:  письмом  от  8  июня
1915  г.  он  уведомил  председателя  ЦК  кадетской  партии  князя
Пав.  Д.  Долгорукова  о  сложении  с  себя  звания  члена  ЦК,  ибо
«разногласия  между  большинством  комитета  и  большинством  пар¬
тии,  с  одной  стороны,  и  мною,  с  другой,  настолько  глубоки,  что
дальнейшее  мое  пребывание  в  ЦК  может  лишь  стеснять  и  связывать
как  комитет,  так  и  меня,  не  принося  делу  никакой  пользы»  (ЦГАОР,
ф.  604,  оп.  1,  д.  4,  л.  1).
 83

йз  кого  мы  его  составим?  Где  у  нас  дельцы  и  знатоки
той  или  иной  области  государственной  деятельности?..
Как  бы  нам  не  попасть  из  огня  да  в  полымя.  Теперь  в
стране  говорят  —непорядки  от  того,  что  Думы  нет,  и
авторитет  ее  не  поколеблен,  а  тогда  скажут:  «Что  же
Дума-то  делает  и  почему  она  не  дает  того,  что  мы  от
нее  ждем?»  Вот  тут  и  зашатается  далеко  не  прочное
основание  нашего  народного  представительства»00.  Не¬
трудно  видеть,  что  «властебоязнь»  у  Бубликова  происте¬
кала  из-за  отсутствия  у  самой  Думы  конструктивной
программы,  которая  могла  бы  стать  альтернативой  пра¬
вительственному  курсу  и  импонировать  широким  мас¬
сам.
 Вопрос  о  тактике  в  Думе  был  специально  рассмотрен
на  конференции  кадетской  партии  6—8  июня  1915  г.
В  тактическом  докладе  ЦК,  прочитанном  Милюковым,
указывалось,  что,  если  Дума  будет  созвана,  кадетская
фракция  на  этот  раз  должна  выступить  с  гласной  кри¬
тикой  правительства,  но  свои  требования  реформ  отло¬
жить  до  «после  войны».  Многих  доклад  не  удовлетворил.
Левые  кадеты  считали,  что  для  подъема  настроения  сле¬
дует  указать  какие-то  просветы,  выставить  «яркие»  ло¬
зунги,  а  именно:  ответственное  министерство,  принуди¬
тельное  отчуждение  частновладельческих  земель,  поли¬
тическая  амнистия  и  организация  Государственной  думой
местных  сил.  Но  кадетское  руководство  нашло  эти  ло¬
зунги  «чрезмерными»  и  опасными.
 По  поводу  отчуждения  помещичьих  земель  Кокош-
кин  заявил,  что,  «бросив  этот  лозунг,  вызывающий  ост¬
рую  классовую  борьбу,  партия  к.-д.  была  бы  обвинена
в  том,  что  пользуется  затруднительным  для  государства
моментом...  В  1905  году  принцип  отчуждения  вызвал
величайшую  оппозицию  не  только  среди  землевладель¬
цев,  но  и  в  среде  промышленников  и  сильно  обозлил  так
называемые  имущественные  классы  против  партии.
Нельзя  сейчас  отбросить  эти  классы»51.  Тщетно  левые
кадеты  указывали,  что  надо  считаться  с  теми  настрое¬
ниями,  с  которыми  пошел  народ  на  войну,  и  что  даже
Кривошеин  в  предвидении  крестьянских  волнений  внес
в  Совет  министров  проект  наделения  землей  наиболее
 50  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  164.
 51  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  18,  л.  18.
 84

отличившихся  воинов.  Конференция  большинством  48  го¬
лосов  против  36  отвергла  предложение  о  том,  что  «по
окончании  войны  станет  на  очередь  земельный  вопрос
в  форме  удовлетворения  нужды  в  земле  малоземельного
и  безземельного  трудового  населения»,  ограничившись
поручением  ЦК  разработать  проект  аграрной  рефор¬
мы  52.
 Большинство  конференции  не  согласилось  и  с  лозун¬
гом  ответственного  министерства.  «При  данных  обстоя¬
тельствах,  —  говорил  В.  А.  Маклаков,  —  не  только  нель¬
зя  требовать  установления  ответственного  министерства,
но  надо  идти  на  помощь  этому  негодному  правительству.
Лозунг  же  ответственного  министерства  при  данной
конъюнктуре  является  лозунгом  революционным»53.
Конференция  решила  добиваться  «образования  кабине¬
та,  способного  обеспечить  правильную  организацию  тыла
войны,  соблюдение  внутреннего  мира  в  стране  и  тесное
сотрудничество  правительства  и  общества»54.
 Ввиду  «угрожающих  явлений  в  жизни  низов»  левые
кадеты  предлагали  «идти  в  массы  в  целях  осведомления
и  организации  их»55.  Для  этого  рекомендовалось  исполь¬
зовать  в  качестве  опорных  пунктов  городские  и  земские
органы  самоуправления.  Но  так  как  последние  в  тепе¬
решнем  составе  были  оторваны  от  народа,  следовало  бы
предоставить  городским  думам  и  земским  собраниям  вы¬
бирать  в  члены  управ,  не  стесняясь  цензом,  лиц  из  среды
«третьего  элемента».  Однако  и  к  этому  предложению
кадетское  руководство  отнеслось  без  энтузиазма:  Милю¬
ков  опасался,  как  бы  организация  народных  сил,  нача¬
тая  кадетами,  не  была  использована  левыми  партиями
в  их  собственных  интересах56.
 Эти  опасения  подтвердились  на  совещании  по  эко¬
номическим  вопросам,  связанным  с  дороговизной  и  снаб¬
жением  армии.  Инициаторы  из  Всероссийского  союза  го¬
родов  рассчитывали  на  этом  совещании  продемонстри¬
ровать  перед  открытием  сессии  Государственной  думы
 52  Там  же,  л.  47.
 сз  Там  же,  л.  91.
 54  Там  же,  л.  117.  Рижский  комитет  кадетов  нашел,  что  под  та¬
кой  резолюцией  могли  бы  подписаться  и  крайние  правые  (ЦГАОР,
ф.  102,  оп.  265,  д.  1024,  л.  8).
 55  «Красный  архив»,  1933,  №  4  (59),  стр.  142.
 56  Там  же,  стр.  144.
 85

объединение  всех  классов  на  задаче  национальной  обо¬
роны.  Для  этого  левые  кадеты  вместе  с  «внепартийны¬
ми»  социалистами  и  меньшевиками  предложили  пригла¬
сить  на  совещание  представителей  рабочих.  Челноков
боялся,  что  последние  займут  антивоенную  позицию,  но
главный  комитет  союза  незначительным  перевесом  го¬
лосов  высказался  за  приглашение  на  совещание  пред¬
ставителей  профессиональных  обществ  и  больничных
касс.  Всего  рабочим  было  предоставлено  50  мест.
 На  совещании  от  имени  рабочей  группы  была  огла¬
шена  декларация,  в  которой  отмечалось,  что  объедине¬
ния  всех  классов  на  задаче  «национальной  обороны»  в
действительности  не  существует.  «Большинство  этого
съезда,  —  указывалось  в  декларации,  —  стоят  на  буржу¬
азно-националистической  точке  зрения,  мы  же,  как  и
раньше,  стоим  на  позиции  пролетарского  интернацио¬
нализма.  Наше  знамя  —  знамя  объединения  пролетариа¬
та  всех  стран.  Организация  ведения  войны  —  не  наша
задача».  В  резолюции,  предложенной  кадетами,  говори¬
лось,  что  для  успеха  борьбы  с  внешним  врагом  необхо¬
димо  «единение  всех  сил  страны»,  для  чего  надо  соста¬
вить  правительство  из  лиц,  облеченных  доверием  всех
слоев  населения.  Эта  резолюция  была  принята  большин¬
ством  101  голоса  против  77  при  49  воздержавшихся,
т.  е.  менее  чем  половиной  делегатов,  участвовавших  в  го¬
лосовании.  Против  голосовали  рабочая  группа  и  пред¬
ставители  крестьян-кооператоров,  а  воздержались  левые
кадеты.  Отклонены  были  поправки  рабочей  группы  об
амнистии  большевистских  депутатов  Думы  и  об  измене¬
нии  положения  о  выборах  3  июня  1907  г.57
 Таким  образом,  совещание  вместо  объединения  «на¬
родных  сил»  обнаружило  пропасть,  отделявшую  буржу¬
азную  общественность  от  демократических  элементов,
которые  все  более  сплачивались  под  революционно-ин-
гернационалистскими  лозунгами  большевистской  пар¬
тии.
 Перемены  в  правительстве
 В  связи  с  продолжающимся  отступлением  русских  войск
и  обострением  внутриполитической  обстановки  в  самом
 57  ЦГАОР,  ф.  97,  д.  28,  ч.  II,  л.  258.  Доклад  московского  охран¬
ного  отделения  19  июля  1915  г.
 86

правительстве  активизировалась  группа  министров
(Кривошеин,  Сазонов,  Харитонов,  Барк),  желавшая  ра¬
ботать  при  поддержке  Думы.  Но  на  пути  к  объединению
общественных  сил  вокруг  правительства  по-прежнему
стояли  Маклаков  и  Щегловитов,  которые  не  считались
с  Думой  и  которых  буржуазная  общественность  в  свою
очередь  обвиняла  в  германофильстве  и  провоцировании
внутренних  беспорядков  с  целью  вывода  России  из
войны.
 Родзянко  на  аудиенции  у  царя  в  середине  мая  заявил,
что  прежде  всего  надо  удалить  Маклакова,  потому  что
он  характером  своей  внутренней  политики  ведет  страну
к  революции.  На  это  царь  возразил:  «Зато  Маклаков
очень  предан  престолу».  Родзянко,  по  его  словам,  отве¬
тил,  что  подобная  преданность  может  только  колебать
престол,  что,  если  Маклаков  останется  на  своем  посту,
неминуема  революция.  Никаких  обещаний  Родзянко  не
получил58. 	■
 В  это  же  время  у  Сазонова  собрались  Кривошеин,
Харитонов,  Рухлов,  Игнатьев,  Григорович,  Шаховский
и  Барк.  Все  присутствующие  присоединились  к  мысли
Сазонова  о  необходимости  немедленного  созыва  законо¬
дательных  установлений.  Всеми  также  было  признано,
что  плодотворная  работа  с  Думой  будет  невозможна,
если  в  составе  кабинета  останутся  министры,  к  которым
Дума  относится  с  недоверием.  Было  решено  представить
через  Горемыкина  ходатайство  царю  о  безотлагатель¬
ном  созыве  законодательных  палат  с  назначением  новых
министров  взамен  Щегловитова,  Маклакова,  Сухомли¬
нова  и  Саблера59.  Горемыкин  присоединился  к  этому
мнению  и  доложил  о  нем  царю,  который  согласился  на
созыв  Государственного  совета  и  Думы  и  замену  непо¬
пулярных  министров  другими  лицами60.
 2  июня  Горемыкин  в  разговоре  с  Родзянко  посовето¬
вал  повременить  с  заявлениями  о  созыве  Думы,  пока  не
последует  смена  некоторых  министров.  Родзянко  согла-
 58  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1013,  л.  55—56.  Выписка  из  письма
Алексеева  от  8  июня  1915  г.;  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  144.  Днев¬
ник  И.  С.  Клюжева.
 59  По  воспоминаниям  Ю.  Данилова,  это  ходатайство  было  под¬
держано  и  в  Ставке  («Последние  новости»  (Париж),  3  сентября
1925  г.).
 60  Воспоминания  П-  Л.  Барка.—«Возрождение»,  1965,  №  169,
стр.  77—80.
 87

сился,  что  действительно  до  увольнения  наиболее  дискре¬
дитированных  министров  созывать  Думу  не  следует,  тем
более  что  после  учреждения  Особого  совещания  по  снаб¬
жению  армии  вопрос  о  ее  созыве  потерял  прежнюю  ост¬
роту61.  Товарищу  председателя  Государственной  думы
 А. 	Д.  Протопопову  даже  казалось  полезнее  оттянуть  со¬
зыв  законодательных  палат  до  того  времени,  когда  бла¬
годаря  работе  Особого  совещания  «будут  приготовлены
снаряды  и  когда,  быть  может,  воссияет  луч  победы»62.
 5  июня  Николай  II  подписал  рескрипт  об  увольнении
Маклакова.  Затем  последовали  отставки  Сухомлинова,
Щегловитова  и  Саблера.  Так  была  расчищена  почва  для
встречи  правительства  с  Думой.  В  рескрипте  царя  на
имя  Горемыкина  созыв  законодательных  учреждений
был  определен  «не  позже  августа  1915  года».
 Известие  об  уходе  Маклакова  было  встречено  с  ли¬
кованием  в  либеральных  кругах.  Еще  накануне  П.  Б.
Струве,  В.  А.  Маклаков,  С.  А.  Котляревский,  Г.  Е.  Львов,
собравшись  в  Москве  у  Е.  Н.  Трубецкого,  «ломали  го¬
лову,—  кого  бы  подослать  к  государю,  чтобы  убедить
его  уволить  министра  Н.  А.  Маклакова,  и  приходили  в
отчаяние,  так  как  известия  из  Петербурга  гласили,  что
положение  его  очень  крепко.  Каково  же  было  радостное
изумление,  когда  на  другое  утро  мы  прочли  об  увольне¬
нии  Маклакова.  Это  —  событие  огромной  важности:  при
Маклакове  созвать  Думу  было  нельзя,  а  теперь  —  мож¬
но.  Это  —  большая  уступка  общественному  мнению,  бла¬
годаря  которому  отменено  важнейшее  препятствие  к
объединению  общественных  сил  вокруг  правитель¬
ства»63.  На  радостях  либералы  готовы  были  «позабыть
все  наши  военные  неудачи  последних  дней»64.  14  июня
Е.  Н.  Трубецкой  писал  М.  К.  Морозовой:  «..  .теперь,  не¬
смотря  на  взятие  Львова,  меня  бодрит  и  радует  тот  бод¬
рый  тон  и  видимый  подъем,  который  чувствуется  в  печа¬
ти  и  в  речах  после  ухода  Маклакова.  Как  немного  нужно
теперь  русскому  обществу!»65
 61  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  15,  л.  168,  171.
 62  Там  же,  л.  174.
 63  РО  ГБЛ,  ф.  171,  картон  8,  ед.  хр.  3.  Письмо  Е.  Н.  Трубец¬
кого  к  М.  К.  Морозовой  8  июня  1915  г.
 64  ЦГИА,  ф.  1571,  оп.  1,  д.  320,  л.  1.  Из  письма  А.  Стаховича
к  А.  В.  Кривошеину  б  июня  1915  г.
 65  РО  ГБЛ,  ф.  171,  картон  8,  ед.  хр.  3.
 88

И  в  самом  дело,  как  мало  нужно  было  буржуазной
общественности!  Хотя  официальная  печать  не  скрывала,
что  перемены  в  составе  правительства  только  временная
дань  «политической  погоде»,  либеральные  публицисты
видели  в  них  решительный  разрыв  с  прежним  курсом
внутренней  политики.
 Впрочем,  «обновление»  правительства  казалось  по¬
воротным  пунктом  и  черносотенным  зубрам,  которые  в
противовес  либералам  вели  яростную  кампанию  против
всяких  колебаний  и  уступок,  вызывающих  все  новые,  все
более  дерзкие  требования.
 Летняя  сессия  Думы
 Между  тем  положение  на  фронте  становилось  все  тра¬
гичнее,  и  сеньорен-конвент  Думы  по  предложению  Чхеид¬
зе  направил  депутацию  к  Горемыкину  с  заявлением  о
необходимости  ускорить  созыв  Думы.  На  приеме  у  Го¬
ремыкина  24  июня  Милюков  подчеркнул,  что  «один
факт  ее  созыва  уже  будет  иметь  огромное  моральное
значение  и  принесет  соответствующее  успокоение»66.
 19  июля  открылась  сессия  Государственной  думы.
В  декларации  правительства  были  фразы  о  привлечении
«общественных  сил»  к  делу  обороны  и  о  «беспристраст¬
ном  и  благожелательном  внимании»  к  «интересам  всех
верных  России  граждан  без  различия  племени,  языка
и  веры».  Вместе  с  тем  в  декларации  оговаривалось,  что
для  «программных  речей  по  общей  политике»  теперь  не
время67.
 В  дебатах  по  поводу  правительственной  декларации
лидеры  буржуазных  фракций  упрекали  власть  в  несо¬
блюдении  внутреннего  мира.  По  словам  Милюкова,  она
«точно  нарочно  все  делала,  чтобы  распылить  народный
порыв».  «Недоверие  к  народу,  ограниченное  страхом...
осталось  руководящею  мыслью  нашей  внутренней  поли¬
тики.  ..»  Сношения  земского  и  городского  союзов  с  ар¬
мией  были  заранее  заподозрены  и  поставлены  под  стро¬
жайший  надзор.  Под  прикрытием  нужд  военного  време-
 66  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  522,  л.  2.
 67  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая».  Пг.,  1915,  стб.  8—10.
 89

йй  получила  небывалый  простор  борьба  против  «йнб-
родцев»  и  «иноверцев».  При  этом  Милюков  сослался  на
гонения  за  религиозные  убеждения  сектантов,  на  пося¬
гательство  русской  администрации  на  национальность  и
веру  Галиции,  на  огульное  обвинение  евреев  в  измене
и  т.  д.  Благодаря  необузданным  репрессиям  «очень
успешно  создается  то  самое  настроение,  которое  хотят
предупредить».  В  этой  связи  Милюков  выдвинул  требо¬
вание  о  возвращении  пяти  рабочих  депутатов  из  сибир¬
ской  ссылки.  Но  при  этом  кадетский  лидер,  используя
предательское  заявление  Каменева  на  суде,  не  преми¬
нул  извратить  позицию  думской  фракции  большевиков.
Он  утверждал,  что  на  судебном  процессе  «подсудимые
отвергли  формулу,  присланную  им  из-за  границы  и  же¬
лавшую,  чтобы  они  высказали  пожелание  поражения
России».  Милюков  закончил  свою  речь  призывом  изме¬
нить  приемы  управления:  «Снимите  путы,  дайте  дорогу
общественным  организациям...  дайте  стране  внутрен¬
ний  мир,  прекратите  разжигание  национальных  рас¬
прей,  и  вы  вызовете  новый  порыв  энтузиазма:  все  для
войны»68.
 После  окончания  прений  фракция  прогрессистов  внес¬
ла  формулу  с  требованием  «ответственного  министер¬
ства».  По  ее  мнению,  не  расплывчатое  «общественное
доверие»,  а  только  политическая  ответственность  мини¬
стров  перед  законодательными  палатами  может  дать  им
столь  необходимую  теперь  поддержку  против  посторон¬
них  влияний,  может  сделать  их  действительными  руко¬
водителями  политики  государства,  несущими  реальную
ответственность  за  направление  этой  политики.  К  тому
же  лишь  ответственность  министров  перед  Думой  могла
снять  ответственность  с  монарха69.
 68  Там  же,  стб.  103.
 69  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  386,  л.  14—15.  Лозунг  ответствен¬
ного  министерства  вызвал  разногласия  среди  самих  прогрессистов.
Н.  Н.  Львов  убеждал  фракцию,  что  возбуждение  этого  лозунга
несвоевременно;  что  теперь  надо  во  что  бы  то  ни  стало  проявить
единство  взглядов  в  Думе;  что  задача  прогрессистов  —  быть  связую¬
щим  звеном  между  октябристами  и  кадетами  и  склонять  их  к  приня¬
тию  общих  решений;  что  фракция  ошибочно  усваивает  все  более
и  более  радикальную  тактику,  становясь  левее  кадетов  Расхождения
между  большинством  фракции  и  Н.  Н.  Львовым  оказались  настоль¬
ко  глубокими,  что  он  вышел  из  нее  и  вступил  во  фракцию  левых
октябристов  (там  же,  л.  13).
 90

Когда  прогрессисты  ознакомили  со  своей  формулой
соседние  фракции,  то  левые  октябристы  выразили  готов¬
ность  ее  поддержать,  земец-октябрист  граф  Э.  П.  Бен-
нингсен  не  возражал  против  нее  и  считал  возможным
склонить  своих  софракционеров  принять  ее,  но  Милюков
категорически  отказался  ее  поддержать,  присоединив¬
шись  к  формуле,  внесенной  фракциями  националистов
и  центра,  в  которой  говорилось  лишь  о  министерстве
общественного  доверия.  Октябристам  было  трудно  быть
радикальнее  кадетов,  и  Государственной  думой  была
принята  формула  националистов70.  Эта  формула  вос¬
производила  в  некоторых  частях  правительственную  де¬
кларацию.  Из  нее  в  формулу  националистов  вошел  пункт
о  благожелательном  внимании  власти  к  интересам  всех
верных  России  граждан.  Но  ведь  правительство  как  раз
и  оправдывало  преследование  «инородцев»  тем,  что  они
не  были  верными  подданными  России!  Примечательно,
что  Дума  отклонила  поправку  к  формуле  националистов
о  необходимости  отменить  все  ограничения,  связанные
с  вероисповеданием  и  национальностью71.
 Учитывая  лояльность  Думы  и  стремясь  обеспечить
прохождение  через  нее  законопроектов  об  Особом  сове¬
щании  по  обороне  и  о  призыве  ратников  ополчения  2-го
разряда,  правительство  сделало  новый  шаг  навстречу
общественности.  В  связи  с  требованием  суда  над  Сухо¬
млиновым  Поливанов  объявил  на  заседании  Думы
28  июля  о  назначении  Верховной  следственной  комиссии,
в  состав  которой  будут  включены  и  члены  законодатель¬
ных  палат72.
 Одним  из  важнейших  законопроектов,  внесенных  пра¬
вительством  в  Думу,  был  проект  о  преобразовании  Осо¬
бого  совещания  по  обеспечению  снабжения  армии.  Еще
на  июньских  совещаниях  членов  Думы  прогрессисты
предложили  схему  такой  реорганизации  этого  совеща¬
ния,  которая  дала  бы  возможность  представителям  об¬
щественных  организаций  упорядочить  не  только  снаб¬
жение  армии  снаряжением,  обмундированием  и  продо¬
вольствием,  но  и  движение  по  железным  дорогам,  от¬
крыть  простор  для  мобилизованной  промышленности  и
 70  Там  же,  л.  13.
 71  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  189—195.
 72  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  205,  л.  114,  207.
 91

обеспечить  мирное  население  продовольствием  и  топли¬
вом.  В  реорганизованное  совещание,  которому  прогрес¬
систы  предлагали  присвоить  название  «Комитет  государ¬
ственной  обороны»,  наряду  с  министрами  и  на  равных
с  ними  правах  входили  бы  представители  законодатель¬
ных  палат,  земского  и  городского  союзов,  военно-про¬
мышленных  комитетов  и  рабочих.  Комитету  должна
быть  предоставлена  не  только  распорядительная,  но  и
исполнительная  власть.  Прогрессисты  мыслили  себе  та¬
кой  орган  как  своеобразный  переход  к  ответственному
министерству73.
 Правительственный  проект  положения  об  «Особом
совещании  для  объединения  мероприятий  по  обороне  го¬
сударства»  в  отношении  его  функций  близко  подходил
к  проекту  Комитета  государственной  обороны,  как  он  на¬
мечался  прогрессистами.  Он  объединял  в  одном  органе
как  вопросы  боевого  снабжения  армии,  так  и  вопросы
обеспечения  страны  топливом  и  продовольствием  и  упо¬
рядочение  железнодорожных  перевозок.  В  состав  сове¬
щания  должны  были  войти  кроме  чинов  ведомств  члены
законодательных  палат,  главных  комитетов  земского  и
городского  союзов  и  центрального  военно-промышленно¬
го  комитета.  Но,  предоставляя  Особому  совещанию  и
даже  его  местным  органам  и  распорядительную,  и  ис¬
полнительную  власть,  правительственный  проект  наде¬
лял  ею  лишь  председателя  совещания  —  военного  мини¬
стра  и  его  местных  агентов,  представители  же  общест¬
венности  получали  только  совещательный  голос.  Все
постановления  совещания  утверждались  председатель¬
ствующим  в  нем  военным  министром.
 Такое  построение  Особого  совещания,  оставляя  на
представителях  общественности  моральную  ответствен¬
ность,  не  давало  им  никакого  реального  права  влиять  на
решения  правительства  и  даже  не  обеспечивало  возмож¬
ности  постоянного  и  действенного  контроля  за  работой
правительства  в  областях,  входящих  в  ведение  Особого
совещания.  Тем  не  менее  соединенное  заседание  комис¬
сий  по  военным  и  морским  делам  и  бюджетной  приняло
за  основу  правительственный  законопроект.  Вместе  с  тем
было  признано  необходимым  объединить  в  Особом  со¬
вещании  при  военном  министре  мероприятия  исключи¬
 73  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1',  д.  386,  л.  7.
 92

тельно  по  боевому  и  материальному  снабжению  армии
и  флота.  Мероприятия  же  по  обеспечению  учреждений
и  населения  топливом,  продовольствием  и  упорядочению
перевозок  соединенное  заседание  нашло  целесообразным
сосредоточить  в  отдельных  совещаниях,  учрежденных
при  министерстве  торговли  и  промышленности,  при  глав¬
ном  управлении  земледелия  и  землеустройства  и  при
министерстве  путей  сообщения74.
 При  обсуждении  в  комиссии  по  военным  и  морским
делам  вопроса  о  представительстве  ЦВПК  октябристы
возражали  против  избрания  из  его  среды  в  Особое  сове¬
щание  по  обороне  представителей  рабочих  на  том  осно¬
вании,  что  они  находятся  под  давлением  социал-демокра¬
тической  партии.  Кадеты,  прогрессисты,  группа  центра
и  даже  Марков  2-й  полагали,  что  возможно  избрание
«патриотически»  настроенных  рабочих.  Комиссия  боль¬
шинством  одного  голоса  высказалась  за  особое  предста¬
вительство  от  рабочих  в  Особом  совещании.  Но  на  засе¬
дании  Думы  незначительным  большинством  (141  голос
против  138  при  9  воздержавшихся)  прошла  поправка
земцев-октябристов  о  том,  что  в  совещание  входят  четы¬
ре  представителя  ЦВПК  по  его  выбору.
 Резкие  столкновения  произошли  в  Думе  между  поме-
щичье-буржуазным  большинством  и  крестьянскими  де¬
путатами—  независимо  от  их  фракционной  принадлеж¬
ности—  по  вопросу  о  призыве  в  действующую  армию
полиции.  На  закрытом  заседании  Думы  28  июля
П.  М.  Макогон  (земец-октябрист)  от  имени  депутатов-
крестьян,  от  «права  и  до  лева»  повторил  заявление,  ко¬
торое  они  внесли  еще  27  января  о  призыве  в  действующую
армию  полиции.  Управляющий  министерством  внутрен¬
них  дел  князь  Н.  Б.  Щербатов  признал  это  пожелание
«неосуществимым».  Однако  военно-морская  комиссия,
учитывая,  что  освобождение  полиции  от  военной  службы
вызывает  в  стране  «большое  волнение»,  высказалась  за
призыв  чинов  полиции  в  действующую  армию.  Но  про¬
тив  этого  пожелания  на  заседании  Думы  19  августа  вы¬
ступил  лидер  группы  центра  П.  Н.  Крупенский.  Его  под¬
держал  земец-октябрист  Н.  И.  Антонов,  внеся  поправку
к  пожеланию  военно-морской  комиссии:  «Немедленно
приступить  к  постепенному  привлечению...»  Раскрывая
 74  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  447,  л.  б.
 93

сокровенный  смысл  такой  поправки,  лидер  внепартийной
Крестьянской  группы  прогрессист  И.  Т.  Евсеев  сказал:
«Если  мы  будем^  призывать  стражников  и  чинов  полиции
на  службу  в  порядке  постепенности,  то  эта  постепенность
растянется  на  десятки  лет  и  их  будут  приглашать,  мо¬
жет  быть,  после  войны».  Тогда  на  помощь  Антонову  при¬
шел  Милюков,  предложивший  видоизменить  его  поправ¬
ку  следующим  образом:  «Немедленно  приступить  к  при¬
влечению...»  «Это  и  показывает,  —  успокоил  он  против¬
ников  призыва  полиции  в  армию,  —  что  тут  есть  идея  по¬
степенности».  С  такой  редакцией,  в  основу  которой  была
положена  мысль  о  постепенном  изменении  состава  поли¬
ции,  согласился  даже  товарищ  министра  внутренних  дел
Н.  В.  Плеве,  и  она  была  принята  Думой75.
 Образование  прогрессивного  блока
 Еще  до  открытия  думской  сессии  октябристы  и  особенно
правые  считали,  что  сессия  не  должна  быть  длительной
и  что  на  ней  надо  рассмотреть  исключительно  те  вопро¬
сы,  которые  имели  непосредственное  отношение  к  войне.
Поэтому  после  принятия  законопроекта  об  Особых  сове¬
щаниях  интерес  к  занятиям  Думы  сразу  упал.  В  кулуа¬
рах  появились  группы  скучающих  депутатов,  не  знаю¬
щих,  что  делать.  Члены  Думы,  преимущественно  из  пра¬
вых  фракций,  стали  разъезжаться,  кто  на  фронт,  а
большинство  в  свои  имения,  где  шли  полевые  работы.
Но  непрекращающееся  отступление  войск  вместе  с  рос¬
том  революционного  движения  давили  на  Думу,  вызывая
опасение,  что  правительство  без  нее  не  справится  с  по¬
ложением.  В  этом  членов  Думы  убеждала  растерянность
правительства,  граничащая  с  паникой.
 Яркий  свет  на  подавленность  и  смятение,  царившие
в  то  время  в  правительстве,  проливают  записки  Яхонто¬
ва  о  секретных  заседаниях  Совета  министров  в  период
16  июля  —  2  сентября  1915  г.  24  июля  он  сделал  следую¬
щую  запись:  «Настроение  в  Совете  министров  подавлен¬
ное.  Чувствуется  какая-то  растерянность.  Отношения
между  отдельными  членами  и  к  председателю  приобре¬
 75  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  205,  л.  67,  68,  73,  216,  224,  230.
 94

тают  нервный  характер».  В  заседании  4  августа  Горемы¬
кин  обратил  внимание  на  то,  что  в  «Москве  неспокойно
и  каждую  минуту  можно  ждать  вспышек»76.  На  следую¬
щем  заседании,  6  августа,  Поливанов  заявил,  что  «армия
уже  не  отступает,  а  попросту  бежит».  Он  добавил,  что
«кое-где  начались  беспорядки  среди  призывных  и  в  ме¬
стных  гарнизонах».  На  этом  же  заседании  Поливанов
сообщил  о  намерении  царя  отстранить  Николая  Нико¬
лаевича  и  самому  вступить  в  верховное  командование
армией.
 За  исключением  Горемыкина,  призывавшего  прекло¬
ниться  перед  волей  монарха,  остальные  министры  счи¬
тали  необходимым  отговорить  Николая  II  от  этого  шага.
Поливанов,  указав,  что  «сейчас  трудно  надеяться  на  при¬
остановку  победного  шествия  немцев»,  продолжал:  «По¬
думать  жутко,  какое  впечатление  произведет  на  страну,
если  государю  императору  пришлось  бы  от  своего  име¬
ни  отдать  приказ  об  эвакуации  Петрограда  или  Москвы».
Кривошеин  полагал,  что  «ставится  вопрос  о  судьбе  ди¬
настии,  о  самом  троне,  наносится  удар  монархической
идее,  в  которой  и  сила  и  вся  будущность  России.  Народ
давно,  уже  со  времени  Ходынки  и  японской  кампании,
считает  государя  царем  несчастливым,  незадачливым».
Сазонов  заметил,  что  вступление  царя  в  верховное  ко¬
мандование  произведет  неблагоприятное  впечатление  на
союзников,  подозревающих  его  окружение  в  германо¬
фильстве.  По  мнению  Щербатова,  против  удаления  ве¬
ликого  князя  говорит  и  то,  что  он  пользуется  «благо¬
расположением  среди  думцев  за  свое  отношение  к  об¬
щественным  организациям».
 Совет  министров  уполномочил  военного  министра  до¬
ложить  императору  суждения  в  Совете  и  умолять  его
повременить  с  переменой  командования  до  наступления
перелома  на  фронте77.  О  том  же  умолял  царя  и  Фреде¬
рикс:  «Лавры,  которых  Вы  доискиваетесь,  обратятся
вскоре  в  шипы».  На  это  царь  возразил,  что  среди  армии
он  будет  в  полной  безопасности  и  что  его  решение  непо¬
колебимо78.  Единственно,  на  что  согласился  Нико-
 76  А.  Н.  Яхонтов.  Тяжелые  дни.  —  «Архив  русской  революции»,
т.  XVIII.  Берлин,  1926,  стр.  40.
 77  Там  же,  стр.  52—56.
 78  Графиня  М.  Клейнмихель.  Из  потонувшего  мира.  Берлин,
[б.  г.],  стр.  209—210.
 95

Лай  II,  —  это  выслушать  е1це  раз  доводы  министров  в
заседании  под  своим  председательством.
 Министры  жаловались  на  изоляцию  правительства.
«Армия  и  население,  —  говорил  на  заседании  Совета  ми¬
нистров  9  августа  Харитонов,  —  надеются  не  на  нас,  а
на  Государственную  думу  и  военно-промышленные  ко¬
митеты».  Щербатов  добавил,  что  доверия  к  правитель¬
ству  нет  и  у  царя.  Таким  образом,  «правительство  висит
в  воздухе,  не  имея  опоры  ни  снизу,  ни  сверху»79.  При
таком  положении  дел  Кривошеин  пришел  к  заключению,
что  единственным  выходом  из  политического  тупика  мо¬
жет  быть  только  соглашение  с  Думой  на  определенной
программе,  но  для  этого  надо  создать  в  ней  сплоченное
большинство  из  монархических  фракций,  от  умеренно
правых  до  кадетов  включительно.
 В  этой  мысли  Кривошеина  всячески  укреплял  Стру¬
ве.  В  письме  к  нему  от  1  августа  Струве  доказывал,  что
«правительство  путем  прямых  переговоров  с  лидерами
ответственных  думских  групп  должно  условиться  о  про¬
грамме  действий  и  поведении  и  таким  образом  органи¬
зовать  думское  большинство  на  основе  лояльного  ком¬
промисса».  По  убеждению  Струве,  спасти  Россию  могла
только  подлинная  концентрация  власти  и  общественного
мнения  с  Думой  во  главе,  и  эту  задачу  должно  взять
правительство  в  лице  Кривошеина.  «Сдвиг  налево,—
подчеркивал  Струве,  —  должен  быть  произведен  правы¬
ми  руками»80.
 Как  уже  отмечалось81,  в  условиях  мирного  времени
даже  на  пути  образования  октябристско-кадетского  бло¬
ка  встретились  неодолимые  трудности.  Но  война  созда¬
ла  единство  «патриотического»  настроения  («победа  во
что  бы  то  ни  стало»)  от  националистов  до  меньшевиков,
и  на  этой  платформе  стало  возможным  широкое  объеди¬
нение  думских  фракций.
 21  июля  председателем  военно-морской  комиссии
Думы  был  избран  кадет  Шингарев,  причем  за  него  по¬
дали  голоса  некоторые  правые,  например  Пуришкевич,
 79  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  58—59.
 80  ЦГИА,  ф.  1571,  оп.  1,  д.  325,  л.  9—10,  12.  Посредником  между
Думой  и  Кривошеиным  явился  лидер  группы  центра  П.  Н.  Крупен-
ский,  который  был  тайным  информатором  правительства,  осведом¬
лявшим  его  о  разговорах  в  думских  кулуарах.
 81  См.  выше,  стр.  46—48.
 96

й  час1ъ  националистов  и  октябристов82.  Объясняя  Моти¬
вы  своего  голосования,  один  из  лидеров  националистов,
 А. 	И.  Савенко,  сказал:  «Бывают  положения,  когда  фун¬
кции  контроля  и  критики  независимая  оппозиция  может
выполнить  лучше,  чем  партии,  которые  по  временам  гре¬
шили  угодничеством  перед  властью.  Поэтому  А.  И.  Шин¬
гарев  на  своем  посту  может  оказаться  незаменимым»83.
Вместе  с  тем  Дума  исправила  свою  «ошибку»  и  ввела
в  состав  военно-морской  комиссии  представителей  тру¬
довой  и  социал-демократической  фракции.
 11  и  12  августа  на  совещаниях  членов  Государствен¬
ной  думы  и  Государственного  совета  с  участием  пред¬
ставителей  думских  фракций  —  прогрессистов,  кадетов,
«Союза  17  октября»,  земцев-октябристов,  центра  и  на¬
ционалистов  и  двух  групп  Государственного  совета  —
академической  и  центра  —  было  положено  начало  про¬
грессивному  блоку.
 На  первом  из  этих  совещаний,  созванном  П.  Н.  Кру-
пенским,  лидер  прогрессистов  И.  Н.  Ефремов,  указав,
что  при  существующем  правительстве  «нельзя  говорить
не  только  о  победе,  но  щ  о  длительном  спокойствии»,
предлагал  добиваться  путем  петиции  царю  ухода  Горе¬
мыкина  и  создания  ответственного  перед  законодатель¬
ными  палатами  министерства  из  среды  общественных
деятелей84.  Однако  представители  других  фракций,  и
прежде  всего  кадеты,  нашли,  что  общественные  деятели
не  подготовлены  руководить  государством  в  «нынешние
критические  минуты»  и  быстро  сдадут  свои  позиции
«улице».
 В. 	А.  Маклаков  высказался  за  «министерство  обще¬
ственного  доверия»,  разумея  под  этим  включение  в  ка¬
бинет  министров  нескольких  бюрократов,  которые  «не
имели  бы  на  себе  клейма  недоверия»,  и  оставление
тех  из  них,  которые  еще  сохранили  доверие,  например
Сазонова  или  Поливанова.  Считая  обращение  к  царю
с  петицией  явно  «неконституционным»  актом,  Маклаков
не  исключал  возможности  убедить  самих  негодных  ми¬
 82  В  III  Думе  кадеты  правооктябристским  большинством  во¬
обще  не  были  допущены  к  участию  в  комиссии  государственной  обо¬
роны  из-за  сомнения  в  их  «патриотизме».
 83  «Русские  ведомости»,  23  июля  1915  г.
 84  Н.  Лапин.  Прогрессивный  блок  в  1915—1917  гг.  —  «Красный
архив»,  1932,  №  1—2  (50—51),  стр.  125.
 97
 4-325

нистров  во  вреде,  причиняемом  России  их  пребыванием
у  власти85.
 Правда,  в  думских  кулуарах  и  либеральных  кружках
циркулировали  списки  лиц,  намечаемых  в  состав  «обще¬
ственного»  кабинета,  причем  в  качестве  премьер-мини¬
стров  фигурировали  А.  И.  Гучков,  Г.  Е.  Львов  и
М.  В.  Родзянко86.  Но  сами  лидеры  буржуазных  партий
не  принимали  эти  кандидатуры  всерьез.  Граф  В.  В.  Му¬
син-Пушкин  писал  18  августа  1915  г.  Кривошеину:
«Дума  смеется  над  возможностью  министерства  Родзян¬
ки,  не  говорят  уже  о  кн.  Львове,  хотели  одно  время  Гуч¬
кова,  но  теперь  только  и  хотят  и  говорят  о  Вас.  В  по¬
следнем  совещании  (в  совете  старейшин  Государствен-
 85  Там  же,  стр.  126.  Собственно,  и  требование  прогрессистами
«ответственного  министерства»  было  «с  запросом»:  оно  вовсе  не
имело  ультимативного  характера  и  не  исключало  компромиссного
решения.  В  этом  признался  сам  Ефремов  в  докладе  16  ноября
1916  г.:  «...если  бы  год  назад  Государственная  дума  добилась  мини¬
стерства  общественного  доверия,  я  первый  горячо  приветствовал  бы
авторов  этой  формулы.  И  я  смею  думать,  что  если  бы  в  то  время
настойчиво  требовали  ответственного  министерства,  то,  вероятно,
получили  бы  хоть  министерство  общественного  доверия.  Тогда  тре¬
бовали  слишком  малого  и  не  добились  ничего»  (ЦГВИА,  ф.  2003,
оп.  И,  д.  107,  л.  2).
 86  Ср.  «Утро  России»  от  13  августа  1915  г.:  «Сегодня  в  думских
кулуарах  циркулировал  следующий  список  в  состав  кабинета  обо¬
роны:  премьер  —  Родзянко,  министр  внутренних  дел  —  Гучков,  ми¬
нистр  иностранных  дел  —  Милюков,  министр  финансов  —  Шингарев,
путей  сообщения  —  Некрасов,  торговли  и  промышленности  —  Коно¬
валов,  главноуправляющий  земледелия  и  землеустройством  —  Кри-
вошеин,  военный  министр  —  Поливанов,  морской  —  Савич,  государ¬
ственный  контролер  —  Ефремов,  министр  просвещения  —  гр.  Игнать¬
ев,  обер-прокурор  синода  —  В.  Львов».
 В  бумагах  Николая  II  сохранился  листок  с  тремя  списками  кан¬
дидатов  в  министерство  доверия:
 «министры
Пред.  сов.  мин.
внутрен.  дел
иностранных
военный
морской
юстиции
нар.  проев,
обер-прокурор
торг.  и  пром.
путей  сообщ.
финансов
 (ЦГАОР,  ф.  601,
 кадетск.
 октябристск.
 Г.  совет
 Г.  Е.  Львов
 А.  И.  Гучков
 Щербатов
 Г.  Е.  Львов
 Г.  Е.  Львов
 В.  И.  Гурко
 Милюков
 Сазонов
 Милюков
 Поливанов
 Г  учков
 Поливанов
 Савич
 Савич
 Маклаков
 Манухин
 Манухин
 Игнатьев
 Ковалевский
 Игнатьев
 В.  Н.  Львов
 В.  Н.  Львов
 В.  Н.  Львов
 Коновалов
 Коновалов
 Коновалов
 Добровольский
 Немешаев
 Немешаев
 Покровский
 Шингарев
 Шингарев».
 оп.  1,  д.  2097,  л.  1).
 98

ной  думы  18  августа.  —  Е.  Ч.)  Родзянко  резюмировал
прения  так:  мы  стосковались  о  власти.  Милюков  ска¬
зал:  мы  власти  теперь  не  ищем...  придет  время,  она
сама  упадет  к  нам  в  руки,  нужно  только  переменить
главу  правительства  на  умного  бюрократа.  Шингарев:
дайте  нам  только  живого  человека,  и  мы,  не  отождеств¬
ляя  себя  с  правительством,  пойдем  с  ним.  Маклаков:  и
будем  его  поддерживать.  Ефремов  подтвердил  то  же...
Какое  удивительное  смешение:  члены  кабинета  советуют
царю  Родзянку  или  Львова,  а  там  над  этим  смеются  и
жаждут  Кривошеина...  Итак,  жажда  власти,  никого,
кроме  Вас,  и  совместная  работа  Думы  с  Вами»87.
 Примечательно,  что  Гучков,  которого  прочили  в  пре¬
мьер-министры  «общественного»  правительства,  сам
«всегда  скептически  относился  к  возможности  создания
в  тогдашней  России  общественного  или  парламентского
кабинета»,  так  как  в  русских  общественных  деятелях  он
«не  встречал  того  гражданского  мужества,  которое  дол¬
жно  быть  проявлено  властью  в  столь  ответственные  мо¬
менты.  Скорее  его  можно  было  встретить  у  представите¬
лей  бюрократии».  Гучков  был  убежден,  что  «если  бы
новая  власть  составилась  из  представителей  старой  бю¬
рократии,  то  и  среди  них  нашлось  бы  достаточно  мо¬
рально  незапятнанных  государственных  людей,  из  кото¬
рых  мог  бы  быть  составлен  кабинет,  приемлемый  для
широких  общественных  кругов.  Таковыми  лицами  были
Кривошеин,  Сазонов  и  др.»88.  Подобные  же  мысли  были
и  у  В.  А.  Маклакова.  По  свидетельству  Шульгина,  «ко¬
гда  кто-то  попробовал  формулу  «министерства  общест¬
венного  доверия»  расшифровать  как  переход  власти  в
иные,  небюрократические  руки,  то  Маклаков  запротесто¬
вал:  «Почему  не  бюрократические?  ..  только  в  другие,
толковее  и  чище...  А  эти  «облеченные  доверием»  —  ни¬
чего  не  сделают.  Почему?  Да  потому,  что  мы  ничего  не
понимаем  в  этом  деле.  Техники  не  знаем.  А  учиться  те¬
перь  некогда»89.
 Таким  образом,  буржуазные  деятели,  без  различия
политических  оттенков,  явно  предпочитали  видеть  во
главе  «обновленного»  кабинета  царского  бюрократа
 87  ЦГИА,  ф.  1571,  оп.  1,  д.  290,  л.  13—14.
 88  Из  воспоминаний  А.  И.  Гучкова.  —  «Последние  новости»  (Па¬
риж),  13  сентября  1936  г.
 89  В.  Шульгин.  Дни.  Париж,  1926,*стр.  147.
 99

типа  Кривошеина.  В  этой  «властебоязни»  была  своя  ло¬
гика.  Ленин  неоднократно  разъяснял,  почему  русская
буржуазия  боялась  даже  «думать  об  организации  своего
класса  в  государственную  силу»90.  В  полемике  с  «вехов¬
цем»  А.  С.  Из'гоевым,  считавшим,  что  «место  падающего
класса  стремится  всегда  занять  другой  класс»,  Ленин
писал:  «Не  всегда,  г.  Изгоев.  Бывает  так,  что  оба  класса,
и  падающий  и  «стремящийся»,  изрядно  уже  прогнили...»
Чувствуя  эту  свою  гнилость,  либеральная  буржуазия
боится  занять  место  падающего  класса,  а  все  усилия  на¬
правляет  на  то,  чтобы  «только  не  доводить  падающего
до  «падения»»91.
 Неодолимое  тяготение  либеральной  оппозиции  к  со¬
глашению  с  царизмом  объяснялось  тем,  что  она  гораздо
сильнее  боялась  революции,  чем  реакции.  Страх  перед
революцией,  своего  рода  «народобоязнь»  определяли
еще  со  времени  первой  русской  революции  тактику  бур¬
жуазии.  Она  лавировала  между  полуфеодальным  дворян¬
ством  и  демократией,  предавая  последнюю  и  угодничая
и  капитулируя  перед  царизмом.  Этим  либеральная  бур¬
жуазия  оттолкнула  от  себя  массы.  В  результате  она  ока¬
залась  на  деле  нейтрализованной  борьбой  революции  и
контрреволюции,  бессильной  и  бесплодной,  неспособной
решать  исторически  назревшие  задачи  коренного  преоб¬
разования  страны.  Самым  ярким  и  убедительным  под¬
тверждением  политического  банкротства  русской  буржуа¬
зии,  ее  неспособности  к  самостоятельному,  творческому,
прогрессивному  историческому  действию  и  явилось  от¬
сутствие  у  нее  воли  к  власти.
 На  второй  встрече  представителей  различных  фракций
Думы  и  Государственного  совета,  состоявшейся  12  авгу¬
ста  у  М.  М.  Ковалевского,  была  избрана  комиссия  для
редактирования  платформы  парламентского  блока,  ко¬
торая  могла  бы  стать  программой  нового  кабинета.
 При  обсуждении  проекта  программы  законодательных
работ  члены  редакционной  комиссии  сошлись  на  том,  что
цель  этого  документа  —  обеспечить  «сохранение  внутрен¬
него  мира  и  устранение  розни  между  национальностями
и  классами».  Но  в  поисках  лозунгов,  за  которыми  пошли
бы  массы,  межфракционная  комиссия  встретилась  с  боль-
 90  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  25,  стр.  139;  см.  также  т.  20,
стр.  147—156.
 91  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  20,  стр.  154.
 100

шими  трудностями.  В  угоду  правым  участникам  блока
комиссия  решила  не  включать  в  программу  социальные
реформы,  а  в  отношении  политических  лозунгов  прояви¬
ла  исключительную  сдержанность.  Прогрессисты  предла¬
гали  внести  в  программу  пункт  о  свободе  образования
обществ  и  союзов.  Это,  по  их  мнению,  даст  Государствен¬
ной  думе  оружие,  чтобы  вести  за  собой  массы.  Но  боль¬
шинство  членов  комиссии  нашло  достаточным  восстанов¬
ление  деятельности  профсоюзов  и  рабочей  печати  на  ос¬
новании  реакционных  «временных  правил»  4  марта  и
26  апреля  1906  г.  Комиссия  отвергла  также  предложение
об  амнистии  пяти  рабочим  депутатам.  Она  высказалась
за  частичную  амнистию,  и  в  первую  очередь  за  восстанов¬
ление  в  правах  «выборжцев».
 Далее  правые  потребовали,  чтобы  редакция  раздела
программы  по  вопросам  национальной  политики  была
составлена  в  самых  общих  и  уклончивых  выражениях.
Особенно  рьяно  выступали  они  против  отмены  черты  ев¬
рейской  оседлости,  приводя  при  этом  типично  черносо¬
тенные  доводы.  Савенко  заявил,  что  в  случае  распростра¬
нения  права  жительства  евреев  на  сельские  местности
крестьяне  подпадут  под  иго  еврейских  ростовщиков.
 В. 	И.  Гурко  был  против  разрешения  евреям  проживать
в  Петрограде  на  том  основании,  что  «шпионство  питает¬
ся  этим  элементом».  Он  возражал  также  против  восста¬
новления  еврейской  печати,  огульно  запрещенной  в  нача¬
ле  войны.  Уступая  националистам,  кадеты  согласились
соблюдать  постепенность  и  сразу  равноправия  евреям  не
давать.  Спорный  пункт  был  принят  в  туманной  редакции:
«Вступление  на  путь  отмены  ограничительных  законов
для  евреев».  Националисты  соглашались  на  восстанов¬
ление  украинской  печати,  но  возражали  против  освобож¬
дения  арестованных  в  Галиции  заложников  и  униатов.
Было  достигнуто  компромиссное  соглашение  об  освобож¬
дении  из  тюрем  и  возвращении  из  ссылки  духовных  лиц,
сосланных  за  принадлежность  к  униатству,  и  пересмот¬
ре  дел  о  сосланных  жителях  Галиции.  Большинство  чле¬
нов  комиссии  считало  «крамольным»  само  название
«Украина».  По  предложению  С.  И.  Шидловского,  слово
«украинский»  в  проекте  блоковской  программы  было  за¬
менено  термином  «малороссийский»92.  В  отношении  Фин-
 92  «Красный  архив»,  1932,  №  1—2  (50—51),  стр.  129,  130,  135,
 136.
 101

ляндии  решено  было  рекомендовать  правительству  поли¬
тику  примирительных  жестов:  не  восстановление  консти¬
туции,  а  только  первые  шаги  в  этом  направлении  с
целью  доказать,  что  проявления  лояльности,  финнов  при¬
няты  во  внимание.  Наконец,  при  редактировании  пункта
о  русско-польских  отношениях  вместо  отмены  ограниче¬
ний  в  западных  губерниях  для  польского  землевладения,
предлагавшейся  кадетами  и  прогрессистами,,,  было  по¬
становлено,  по  настоянию  националистов,  начать  «пере¬
смотр  узаконений  о  польском  землевладении».
 Но  центр  тяжести  платформы  блока  лежал  не  в  про¬
грамме  законодательных  работ,  а  в  смене  министерства.
Он  определялся  следующими  словами  соглашения:  «Со¬
здание  объединенного  правительства  из  лиц,  пользую¬
щихся  доверием  страны  и  согласившихся  с  законодатель¬
ными  учреждениями  относительно  выполнения  в  бли¬
жайший  срок  определенной  программы».  Такая  формула
означала  образование  коалиционного,  смешанного  каби¬
нета,  состоящего  из  бюрократов  и  буржуазных  лидеров
и  ответственного  перед  царем.  Практически  члены  блока
добивались  создания  новых  ведомств  по  регулированию
экономики  в  интересах  войны,  во  главе  которых  были  бы
поставлены  общественные  деятели.  Следовательно,  про¬
грессивный  блок  предпочитал  оставить  руководящую
роль  в  управлении  государством  за  полуфеодальным  дво¬
рянством  в  обмен  на  некоторые  уступки  и  возможность
для  буржуазии  участия  во  власти.
 Большинство  же  националистов  во  главе  с  П.  Н.  Ба-
лашевым,  а  также  правые  группы  в  Думе  (лидеры
Г.  Г.  Замысловский  и  Н.  Е.  Марков  2-й)  и  в  Государ¬
ственном  совете  (лидеры  П.  Н.  Дурново  и  А.  Б.  Нейд-
гардт)  в  противовес  прогрессивному  блоку  пытались
создать  черный  блок.  11  августа  у  Дурново  состоялось  со¬
вещание  правых  и  нейдгардтовцев  Государственного  со¬
вета  с  правыми  и  националистами  Думы.  Участники
совещания  пришли  к  заключению,  что  только  кабине^со-
стоящий  исключительно  из  правых  деятелей,  способен
был  бы  спасти  страну  от  надвигающейся  революции.
Наиболее  подходящим  лицом  для  проведения  «твердой»
политики  был  признан  Щегловитов93.  В  основе  прогрес-
 93  «Русское  слово»,  12  августа  1915  г.  Курс  большинства  нацио¬
налистов  во  главе  с  председателем  фракции  Балашевым  на  объеди-
 102

сйвного  блока  лежал  компромисс  между  полуфеодальны¬
ми,  умеренно  правыми  (прогрессивные  националисты
и  партия  центра)  и  буржуазными  (октябристы,  кадеты
и  прогрессисты)  элементами  с  равнением  на  самые  уме¬
ренные—  фракцию  русских  националистов.  Умерив  себя,
кадеты  и  прогрессисты  подтянулись  к  черносотенцам.
Единственно,  что  привело  на  время  к  политической  кон¬
солидации  разномастных  фракций  Думы,  была  «тревож¬
ность  момента»,  неотступный  страх  перед  революцией.
По  меткому  выражению  охранников,  прогрессивный  блок
был  «иллюзией  единства  думского  большинства»94.
С  точки  зрения  самих  блокистов,  блок  «это  ни  больше,
ни  меньше  как  декорация,  а  при  практическом  выполне¬
нии»  программы  «он  рассыпется  как  карточный  до¬
мик»95.
 И  в  самом  деле,  как  мы  увидим  дальше,  постановле¬
ния  Думы  по  актуальным  вопросам  политической  жизни
страны  (крестьянский,  рабочий,  национальный,  продо¬
вольственный)  принимались  по-прежнему  правооктябри¬
стским  или  октябристско-кадетским  большинством.  Но
сохранение  двух  болынинств  —  черносотенного  и  либе¬
рального—  обусловило  и  продолжение  политики  дум¬
ского  бонапартизма,  что  было  отличительной  чер¬
той  третьеиюньской  системы  вплоть  до  свержения  ца¬
ризма.
 Главный  лидер  прогрессивного  блока  Милюков  не  раз
подчеркивал  политическое  значение  блока  как  «спаса¬
тельного  пояса  тонущей  монархии»,  как  «последнее  сред-
 нение  с  крайними  правыми  привел  к  расколу  этой  фракции.  Из  нее
вышли  граф  В.  А.  Бобринский,  В.  Я.  Демченко,  И.  Ф.  Половцов,
 A.  И.  Савенко,  К.  Е.  Сувчинский,  Н.  Н.  Чихачев,  Д.  И.  Шаховской,
 B.  В.  Шульгин  и  другие,  всего  28  депутатов.  В  своем  заявлении  в
совет  фракции  от  13  августа  названные  лица  расценили  шаг,  сделан¬
ный  руководством  фракции,  как  «вредный  и  опасный».  «Мы  ду¬
маем,  —  говорилось  в  заявлении,  —  что  ценою  потоков  крови,  совмест¬
но  пролитой  для  защиты  отечества,  потоплено  горькое  и  ядовитое
сомнение,  выросшее  во  время  японской  войны,  сомнение  в  патрио¬
тизме  людей,  исповедующих  либеральные  политические  убеждения.
В  настоящее  время  мы  не  делаем  никакой  разницы  между  ними  и
собой  и  полагаем,  что  только  в  одном  большом  союзе  всех  «непора¬
женческих»  течений  лежит  путь  к  победе»  (ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  12,
д.  1799,  л.  79—80).
 94  Цит.  по:  С.  Мельгунов.  Мартовские  дни  1917  г.  Париж,  1961,
стр.  88.
 95  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1028,  л.  87.  Выписка  из  письма
члена  Государственной  думы  Н.  А.  Гладыша  от  22  августа  1915  г.
 103

Ство  найти  мирный  выход  из  ситуации,  которая  со  дня  на
день  становилась  все  более  угрожающей»96.  Вместе
с  тем  участники  блока  пытались  внушить  массам,  что  оп¬
позиционные  речи  в  Думе  и  есть  та  «настоящая  борьба»,
которая  приведет  к  политическому  обновлению  страны.
Шульгин  называл  блокистов  пожарными,  ставившими
своей  задачей  тушить  революцию  и,  раздувать  огонь  вой¬
ны:  «Мы  хотели  стать  между  улицей  и  властью.  Наша
цель  была,  чтобы  массы  оставались  покойными,  так  как
за  них  говорит  Дума»97.
 Горемыкин  пытался  помешать  формированию  прогрес¬
сивного  блока.  15  августа  он  пригласил  к  себе  лидеров
правой  части  блока,  от  националистов  до  левых  октябри¬
стов,  чтобы  выяснить,  возможно  ли  сохранение  в  Думе
правооктябристского  большинства.  В.  В.  Шульгин,
 С. 	И.  Шидловский  и  другие  осведомили  премьера,  что
создание  думского  блока  —  факт  совершившийся  и  что
Горемыкину  для  «пользы  родины»  нужно  уйти98.
 17  августа  программа  блока  обсуждалась  в  совете
старейшин  Думы.  Против  программы  высказались  край¬
ние  правые  и  националисты,  находившие,  что  военное
время  мало  пригодно  для  реформ.  Трудовики  и  меньше¬
вики  отказались  обсуждать  программу  по  формальным
основаниям:  она  вырабатывалась  без  их  участия.  «Такой
образ  действий  большинства  Государственной  думы,—
жаловался  Керенский,  —  явно  противоречит  лозунгу
объединения  всех  сил  страны»99.  Тем  не  менее  мелкобур¬
жуазные  фракции  заверили,  что,  «даже  не  входя  в  блок,
они  окажут  фактическую  поддержку  усилиям,  направ¬
ленным  на  осуществление  намеченных  блоком  задач»  10°.
 О  путях  реализации  программы  блока,  и  прежде  всего
его  главного  требования  —  министерства  общественного
доверия,  среди  блокистов  не  было  единодушия.  Прогрес¬
систы  полагали,  что  программа  должна  быть  доложена
через  депутацию  царю  101,  всякие  же  переговоры  с  мини¬
стерством  Горемыкина  недопустимы.  Но  прочие  участ¬
ники  блока  смотрели  на  его  программу  как  на  материал
 96  «Последние  новости»  (Париж),  12  марта  1921  г.
 97  В.  Шульгин.  Дни.  Л.,  1925,  стр.  85.
 98  С.  И.  Шидловский.  Воспоминания,  ч.  И.  Берлин,  стр.  39.
 99  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  307а,  л.  144.
 100  «Русские  ведомости»,  25  августа  1915  г.
 101  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  386,  л.  18.
 104

для  соглашения  с  правительством102.  Допуская,  что  в
ходе  переговоров  программа  может  подвергнуться  урез¬
кам,  они  были  против  ее  опубликования  до  соглашения
с  правящими  верхами.  Если  же  соглашения  не  будет,  то
и  блок  уничтожится,  ибо  он  может  существовать  лишь
при  условии  сговора  с  правительством.  Предъявление
же  «ультиматума»  и  даже  парламентская  борьба  во  вре¬
мя  войны  недопустимы.  Обосновывая  такую  точку  зре¬
ния,  лидер  партии  центра  В.  Н.  Львов  говорил:  «Про¬
грамма  не  должна  носить  ультимативного  характера...
Встать  на  путь  парламентской  борьбы,  когда  война,  мы
не  вступим.  Надеемся,  что  этот  блок  будет  настолько  си¬
лен,  чтобы  убедить  правительство  вступить  на  новый
путь.  Иначе  —  перед  нами  пропасть,  в  которую  мы  не  пой¬
дем,  и  блока  не  будет»103.  Член  Государственного  совета
граф  Д.  А.  Олсуфьев  (группа  центра)  даже  настаивал,
чтобы  в  переговорах  с  правительством  Дума  и  Государ¬
ственный  совет  действовали  отдельно,  так  как  «совме¬
стное  выступление  не  совсем  законно»  104.
 Как  только  в  Москве  стало  известно  о  совещаниях
парламентских  фракций,  и  здесь  начались  совещания  по
вопросам  концентрации  общественных  сил  и  смены  ми¬
нистерства.  Одно  из  таких  совещаний  состоялось  16  авгу¬
ста  у  А.  И.  Коновалова.  Среди  присутствующих  были
члены  Думы  от  Москвы  В.  А.  Маклаков  и  М.  М.  Новиков,
земские  и  городские  деятели,  члены  ЦК  кадетской  пар¬
тии,  промышленники.  П.  П.  Рябушинский  предложил
отправить  к  царю  депутацию  на  манер  депутации  в
1905  г.  с  князем  С.  Н.  Трубецким  во  главе  с  ходатайством
назначить  собрание,  которое  будет  сменять  министров.
В  случае  неудовлетворения  этого  ходатайства  промыш¬
ленники  должны  пригрозить  отказом  содействовать  пра¬
вительству  в  деле  снабжения  армии.  Это  предложение
встретило  возражение  со  стороны  кадетов.  Кокошкин
указал,  что  «с  такими  силами  нельзя  решаться  на  такие
действия...  Лучше  уж  пусть  царь  без  посредника  назна¬
чит  министров».  Его  поддержал  Маклаков,  заявив,  что
«нужно  оставить  все  как  есть,  поставить  Кривошеина
премьером,  и  общественные  деятели  могут  быть  там  как
сведущие  люди».  Обратив  внимание  на  усиление  в  стране
 ю2  'р'дм  же  л.  19.
 103  «Красный  архив»,  1932,  №  1—2  (50—51),  стр.  144.
 104  Там  же,  стр.  140.
 105

левых  тенденций  и  на  вероятность  «эксцессов  черни»,
Маклаков  заклинал  вести  борьбу  не  только  с  «верхами»,
но  и  с  «низами».  Совещание  решило  до  отправки  депута¬
ции  осведомить  о  проекте  обращения  партийных  лидеров,
а  также  «прощупать  почву  в  Царском  Селе»  105.  Вместе
с  тем  совещание  признало  необходимым  принять  меры
к  тому,  чтобы  проектируемое  обращение  к  царю  нашло
поддержку  во  всей  стране.  Для  этого  решено  было  немед¬
ленно  приступить  к  созданию  на  местах  коалиционных
комитетов  из  представителей  всех  общественных  органи¬
заций  во  главе  с  центральным  комитетом  в  Москве.  По
замыслу  прогрессистов  коалиционные  комитеты  должны
будут  не  только  поддержать  обращение  к  царю,  но  и
создать  опору  в  стране  для  будущего  ответственного  ка¬
бинета.
 На  следующий  день,  17  августа,  были  произведены
выборы  делегатов  в  центральный  коалиционный  комитет
от  московского  биржевого  комитета  (П.  П.  Рябушинский
и  С.  Н.  Мамонтов)  и  от  областного  военно-промышлен¬
ного  комитета  (И.  А.  Лебедев  и  Ю.  И.  Поплавский).  От
ЦВПК  в  коалиционный  комитет  19  августа  были  делеги¬
рованы  А.  И.  Гучков  и  А.  И.  Коновалов.  Но  формирова¬
ние  коалиционного  комитета  не  было  доведено  до  конца.
Московская  городская  дума  отказалась  назначить  в  него
своих  представителей  из-за  недоверия  к  личности  Коно¬
валова,  заигрываний  которого  с  рабочими  побаивались
промышленники.
 Неожиданно  для  коноваловской  группы  прогрессистов
московская  городская  дума  в  своем  экстренном  собрании
18  августа  по  предложению  октябриста  Н.  И.  Гучкова
приняла  резолюцию,  которая,  даже  по  оценке  началь¬
ника  московской  охранки  Мартынова,  была  «сравнитель¬
но  умеренной  и  патриотической».  В  ней  говорилось,  что
для  достижения  полной  победы  над  врагом  необходимо
создание  «правительства,  сильного  доверием  обще¬
ства»106.  Такая  формулировка  была  поражением  про¬
грессистов,  требовавших  ответственного  перед  Думой  ми¬
нистерства.  Постановление  московской  городской  думы
было  поддержано  многими  провинциальными  думами.
 Таким  образом,  выступление  московских  «отцов  горо¬
 105  РО  ГБЛ,  ф.  225,  папка  V,  д.  8д  (листы  не  нумерованы).
 106  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  11,  д.  1471,  л.  19.
 106

да»  как  бы  отняло  инициативу  у  коноваловской  группы,
которая  убедилась,  что  она  представляет  меньшинство
среди  буржуазных  общественных  организаций.  В  то  же
время  прогрессисты  сознавали,  что  они  не  имеют  ника¬
кого  влияния  на  демократические  круги  и  поэтому  их
«нажим  на  власть»  в  виде  посылки  депутации  к  царю  и
организации  коалиционных  комитетов  грозит  «порвать
всякую  связь  страны  с  настоящей  властью  и  тем  вызвать
возможность  анархического  взрыва»  107.
 Вообще  неотвязчивый  страх  перед  революцией  в  зна¬
чительной  мере  парализовал  кампанию  буржуазной  об¬
щественности  в  пользу  обновления  правительства.  На  за¬
седаниях  московского  отделения  ЦК  кадетской  партии
19  и  21  августа  отрицательное  отношение  к  лозунгу
общественного  министерства  мотивировалось  «невозмож¬
ностью  сплава  общества  с  народом».  Так,  Ледницкий  го¬
ворил:  «Настроение  страны  —  в  смысле  противопоставле¬
ния  левых  общественности.  У  левых  борются  два  тече¬
ния  —  первое  —  нужно  вести  войну,  другое  —  крайне  опас¬
ное—  течение  большевиков...  Почва  для  них  крайне
благодарная  —  возбуждение  крайне  сильное.  Анархия  воз-,
можна...  Сделать  сразу  шаг  от  Горемыкина  к  Львову
невозможно  и  нежелательно.  Мы  можем  обанкротиться...
Если,  ожидая  победы,  общественные  элементы  возьмут
власть,  а  победы  не  будет,  тогда  вся  вина  падет  на  обще¬
ственные  элементы.  Теперь  надо  вести  сейчас  Криво-
шеина,  а  потом  Львова».  Точно  так  же  и  Н.  И.  Астров  по¬
лагал,  что,  хотя  «Львов  произвел  впечатление  человека,
томящегося  в  ожидании,  что  власть  его  не  минует,  было
бы  больно  вести  его  сейчас  в  министерство,  надо  сначала
пережить  промежуточное  министерство...».
 Кокошкин  и  Шаховской  пробовали  было  бороться
с  тактикой  «выжидания».  По  их  мнению,  если  из-за  опас¬
ного  положения  на  фронте  и  в  тылу  рискованно  выстав¬
лять  Львова  кандидатом  в  премьеры,  то  не  следует  забы¬
вать,  что  «только  в  критические  минуты  страны  и  выдви¬
гаются  общественные  кандидатуры  на  министерские
посты»  (слова  Кокошкина)  108.  Вместе  с  тем  они  понима¬
ли  невозможность  взять  власть,  не  опираясь  на  демокра-
 107  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343,  т.  1,  л.  159.  Донесение  на¬
чальника  московского  охранного  отделения  в  департамент  полиции
 30  августа  1915  г.
 108  РО  ГБЛ,  ф.  225,  папка  V,  д.  8д  (листы  не  нумерованы).
 107

Тйческие  силы.  Поэтому,  говорил  Шаховской,  еслй  кадеты
остановятся  на  Львове,  надо  обеспечить  ему  поддержку
и  «у  более  левых  элементов,  с  которыми  вообще  партии
следует  сойтись...  Путь  этот  —  демократизация  нашей
партии.  Почва,  на  которой  могла  бы  осуществиться  де¬
мократизация—  вопрос  о  дороговизне  жизни,  мелкая
земская  единица,  кооперация.  Элементы  нашего...
устремления  также  ясны:  мелкие  ремесленники,  город¬
ские  приказчики,  кооперативные  деятели,  представители
больничных  касс  и  профессиональных  рабочих  союзов...
Все  теперь  волнуется,  все  кипит,  надо  смело  идти  в  са¬
мую  гущу  жизни...»  109.
 Однако  большинство  кадетских  лидеров  не  представ¬
ляло  себе,  как  можно  сойтись  с  левыми  элементами.  По¬
лемизируя  с  Шаховским,  Родичев  на  пленарном  заседа¬
нии  ЦК  21  августа  указывал,  что  «вся  программа  страны
теперь:  мир  или  война...  А  так  как  в  этом  вопросе  имеется
наше  расхождение  с  левыми  элементами,  то  от  них  нам
приходится  отмежевываться»110.  Шингарев  обратил  вни¬
мание  на  внутреннюю  противоречивость  и  чрезвычайную
трудность  выполнения  программы  Шаховского:  «Подой¬
ти  к  левым.—  это  значит  пойти  на  социальные  реформы,
поддерживать  же  Львова  —  это  значит  отказаться  от  них.
В  Думе  сейчас  происходит  равнение  не  по  демократиче¬
ским  силам,  а  по  умеренным,  и  именно  с  ними  мы  всту¬
паем  в  блок.  Перед  нами  дилемма:  либо  идти  в  блок,  либо
идти  к  левым,  а  в  последнем  случае  дать  определенную
социальную  программу  и  выставить  радикальные  поли¬
тические  реформы.  Нам  и  надо  решить  вопрос,  держимся
ли  мы  блока  или  нет»  1П.  Но  этот  вопрос  уже  был  пред¬
решен  кадетами:  ведь  одним  из  организаторов  парла¬
ментского  блока  был  главный  лидер  кадетской  партии
Милюков!
 Тем  временем  внутри  правительства  увеличились  рас¬
хождения  в  оценке  политического  положения  в  стране  и
относительно  выбора  средств  борьбы  с  надвигающейся
революцией.  Либеральствующие  министры  во  главе
с  Кривошеиным  указывали,  что  в  армии  происходит
сильное  брожение  и  правительство  не  может  с  уверенно-
 109  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  32,  л.  192—193.
 110  Там  же,  л.  193.
 111  Там  же,  л.  194.
 108

стью  рассчитывать  на  нее.  На  заседании  Совета  мини¬
стров  11  августа  на  вопрос  Горемыкина,  какие  меры  пред¬
принимает  министр  внутренних  дел,  чтобы  «пресечь  тво¬
рящиеся  повсюду  безобразия»,  Щербатов  ответил:  «Как
вы  хотите,  чтобы  я  боролся  с  растущим  революционным
движением,  когда  мне  отказывают  в  содействии  войск,
ссылаясь  на  их  ненадежность  и  на  неуверенность  в  воз¬
можность  заставить  стрелять  в  толпу.  С  одними  городо¬
выми  не  умиротворить  всю  Россию».  Не  надеясь  с  по¬
мощью  одних  репрессий  остановить  приближающуюся
бурю,  либеральные  министры  высказывались  за  «прими¬
рительный»  курс  внутренней  политики.
 При  обсуждении  в  Совете  министров  вопроса  о  том,
как  реагировать  на  выступление  московской  городской
думы,  Горемыкин  предложил  «не  отвечать  всем  этим  бол¬
тунам  и  не  обращать  на  них  внимания,  раз  они  лезут  в
сферу,  им  не  принадлежащую».  Но  большинство  мини¬
стров  не  согласились  с  ним.  Поливанов  недоумевал  —  что
«такого  недозволенного  или  революционного  можно
усмотреть  в  резолюции.  Правительство,  опирающееся  на
доверие  населения,  —  ведь  это  нормальный  государствен¬
ный  порядок».  Военного  министра  поддержали  Сазонов
и  А.  Д.  Самарин,  высказавшиеся  за  прием  царем  москов¬
ского  городского  головы  112.
 По  мнению  Кривошеина,  внутренняя  обстановка  вла¬
стно  требовала  сделать  выбор  между  военной  диктатурой
и  «примирением  с  общественностью».  Отдавая  предпоч¬
тение  второму  пути,  Кривошеин  находил,  что  кабинет  в
настоящем  составе,  как  не  отвечающий  общественным
ожиданиям,  должен  уступить  место  другому,  которому
страна  могла  бы  поверить.  Кривошеин  поставил  вопрос
о  «новом  курсе»  в  связи  с  необходимостью  оставить  Ни¬
колая  Николаевича  на  посту  верховного  главнокомандую¬
щего  ввиду  его  доброжелательного  отношения  к  буржуаз¬
ной  общественности  пз.
 В  Совете  министров  один  только  Горемыкин  возра¬
жал  против  соглашения  с  думским  блоком.  Но  вне  офи¬
циального  правительства  были  могущественные  реак¬
ционные  круги  во  главе  с  постоянным  Советом  «объеди¬
ненного  дворянства»,  которые  вовсе  не  собирались
 112  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  64,  82,  83.
 113  Там  же,  стр.  84—85.
 109

расстаться  со  своей  политической  монополией.  «Мы  вам
России  без  борьбы  не  отдадим,  мы  поборемся»,  —  заявил
в  совете  старейшин  Государственной  думы  Марков  2-й  114.
И  это  не  было'  фразой.  Черносотенная  пресса  усилила
нападки  на  Думу  и  общественные  организации,  которым
ставилось  в  вину  стремление  к  «умалению  прав  само¬
держца».  Заодно  доставалось  и  «бессильному»  и  «без¬
вольному»  правительству  за  «заигрывание  с  левыми»,  за
«прямое  попустительство»  «разрушительным  планам  Го¬
сударственной  думы».
 Мобилизация  черной  сотни  вместе  с  успехами  русско¬
го  флота  в  Рижском  заливе  и  у  Тарнополя  укрепили  ре¬
акционное  течение  в  правящих  верхах115.  Николай  II
назначил  на  22  августа  свой  отъезд  в  Ставку.  19  августа
Совет  министров  уполномочил  Горемыкина  испросить
«высочайший»  прием  Совета  в  полном  составе,  чтобы  до¬
ложить  об  опасности  перемены  верховного  командова¬
ния116.  На  следующий  день  в  Царском  Селе  собрался
Совет  министров.  Единодушно  высказанные  доводы  про¬
тив  отстранения  великого  князя  от  командования  не  име¬
ли  успеха.  Выслушав  со  скучающим  видом  речи  мини¬
стров,  Николай  II  объявил,  что  его  воля  непреклонна  и
он  уезжает  в  Ставку  через  два  дня.  Безрезультатным
оказалось  и  коллективное  письмо  восьми  министров,  пре¬
дупреждавших  царя,  что  его  решение  об  отъезде  на  фронт
грозит  ему  и  династии  «гибельными  последствиями»  и  что
ввиду  разногласия  с  председателем  Совета  подписавшие¬
ся  не  считают  возможным  продолжать  свою  службу117.
 114  «Речь»,  7  августа  1915  г.
 115  Успехи  русского  оружия  и  окрыляли,  и  озабочивали  либера¬
лов:  они  не  забывали,  что  победоносные  войны  обычно  усиливали
реакционный  курс  царизма  внутри  страны.  Струве  в  письме  к  Кри-
вошеину  10  августа  предостерегал  правительство  от  искушения
воспользоваться  военными  успехами,  чтобы  затормозить  назревшие
реформы:  «Пусть  исчезнет  тот  ужасный  кошмар,  в  силу  которого
внутренние  успехи  оказываются  пропорциональны  внешним  неуда¬
чам  и  внутренняя  энергия  власти  при  удачах  внешних  слабеет»
(ЦГИА,  ф.  1571,  оп.  1,  д.  325,  л.  12).
 116  Записка  барона  М.  Ф.  Шиллинга  —  обсуждение  в  Совете
министров  вопроса  о  перемене  верховного  командования  армией
(ЦГИА,  ф.  813,  оп.  1,  д.  54,  л.  1).
 117  Письмо  подписали  Сазонов,  Кривошеин,  Барк,  Щербатов,  Са¬
марин,  Игнатьев,  Харитонов  и  Шаховской.  Поливанов  и  Григоро¬
вич  разделяли  содержание  письма,  но  подписать  его  им  не  позво¬
лила  военная  дисциплина.
 110

В  исторической  литературе  смену  командования  не¬
редко  объясняют  тем,  что  Николай  Николаевич  постепен¬
но  забирал  у  царя  власть  и  в  недалеком  времени  мог  бы
при  поддержке  «общественности»  занять  его  место.  Так,
В.  С.  Дякин  утверждает,  что  царь  взял  на  себя  командо¬
вание  армией,  по  совету  жены,  которой  «видимо  удалось
убедить  Николая  в  существовании  заговора  Ставки
с  целью  отстранения  его  от  престола»118.  Между  тем
вряд  ли  царь  мог  заподозрить  Николая  Николаевича  в
замысле  «узурпировать»  царскую  власть:  последний  по-
прежнему  оставался  подчеркнуто  лояльным.  Не  желая
возвысить  себя  в  ущерб  престижу  царя,  великий  князь  не
выезжал  к  войскам  в  отсутствие  царя,  отказывался  при¬
нимать  общественных  деятелей,  посещавших  Ставку,
и  т.  д.
 Нам  думается,  что  смена  командования  была  отчаян¬
ной  попыткой  укрепить  пошатнувшийся  трон,  внушив
народу,  что  в  тяжкую  годину  военных  испытаний  «сам
царь  стал  на  защиту  своей  страны»119.  В  то  же  время
вступление  царя  в  верховное  командование  означало
прекращение  колебаний  власти,  отказ  от  соглашения  с
думским  большинством  на  платформе  «министерства  до¬
верия»,  оставление  Горемыкина  и  удаление  министров,
заподозренных  в  сочувствии  парламентскому  блоку,  обу¬
здание  либеральной  печати  и  роспуск  Думы  после  рас¬
смотрения  внесенных  в  нее  правительством  военных  за¬
конопроектов.  22  августа  на  торжественном  открытии
Особых  совещаний  в  Зимнем  дворце  Николай  дал  понять,
что  в  функционировании  законодательных  учреждений
больше  нет  нужды.  Он  сказал:  «Мне  была  нужна  Дума
для  обеспечения  обороны.  Теперь  вся  программа  испол¬
нена.  Остальное  —  по  87-й  статье»  12°.
 118  В.  С.  Дякин.  Русская  буржуазия  и  царизм  в  годы  первой
мировой  войны  (1914—1917).  Л.,  1967,  стр.  112.
 119  В  докладе  царю  от  22  августа  члены  военно-морской  комис¬
сии  Думы  жаловались  на  «разъединение»  военной  и  гражданской
властей  и  высказывали  мысль,  что  без  высшей  власти,  все  объеди¬
няющей,  невозможно  правильное  направление  дела  обороны.  В  от¬
вет  на  это  Николай  мог  бы  сказать,  что,  возлагая  на  себя  верховное
командование,  он  тем  самым  хотел  установить  необходимое  согла¬
сие  между  Ставкой  и  правительством  и  покончить  с  гибельным  обо¬
соблением  власти,  стоящей  во  главе  армии,  от  власти,  управляющей
страной  (доклад  комиссии  опубликован  В.  П.  Семенниковым  в  сб.
«Монархия  перед  крушением»,  стр.  272—274).
 120  ЦГАОР,  ф.  579,  д.  918,  л.  2—3.
 111

Слова  царя  о  роспуске  Думы  в  ближайшее  время  вы¬
звали  смятение  в  рядах  блокистов.  Кадеты  на  своем
фракционном  совещании  24  августа  единодушно  подчер¬
кивали,  что  авторитет  Думы  и  их  собственной  фракции,
которую  считают  руководителем  сессии,  падает,  ибо
«страна  не  видит  реальных  результатов».  Закулисная
возня  по  сколачиванию  думского  блока  неизвестна.  Если
Дума  будет  распущена  до  оглашения  программы  про¬
грессивного  блока,  то  это  окончательно  убьет  Думу  во
мнении  страны.  Напротив,  если  роспуск  Думы  произой¬
дет  в  связи  с  ее  требованием  обновления  правительства,
то  это  поднимет  ее  акции  121.
 Первоначально  участники  блока  хотели  отложить
окончательную  формулировку  своей  программы  до  пере¬
говоров  с  правительством,  но  угроза  роспуска,  нависшая
над  Думой,  заставила  их  поторопиться.  24  августа  про¬
грамма  была  подписана  группой  националистов-прогрес-
систов  (28  членов),  партией  центра  (34),  фракциейземцев-
октябристов  (60),  думской  группой  «Союза  17  октября»
(22),  фракцией  прогрессистов  (38),  фракцией  консти¬
туционно-демократической  (54)  и  тремя  группами  Госу¬
дарственного  совета  —  академической,  центра  и  беспар¬
тийной.  В.шести  фракциях  Думы,  вошедших  в  блок,  на¬
считывалось  236  депутатов  (всего  в  Думе  к  концу
IV  сессии  было  397  депутатов).  Если  учесть,  что  вместе
с  фракциями,  вступившими  в  блок,  обычно  голосовали
национальные  группы  —  мусульманская  (6),  белорусско-
литовско-польская  (6),  польское  коло  (6)  и  независимая
(14),  то  в  общем  блок  располагал  268  голосами  против
52  голосов  правых  и  57  голосов  русской  национальной
фракции,  т.  е.  большинством,  превышавшим  две  трети
всего  состава  Думы  122.
 Приняв  решение  о  повороте  правительственного  руля
вправо,  Николай  II,  чтобы  выиграть  время  для  заключе¬
ния  финансовых  соглашений  в  Париже  и  Лондоне,  пред¬
ложил  до  роспуска  Думы  обсудить  программу  блока  в
Совете  министров.  Она  была  опубликована  в  петроград¬
ских  газетах  утром  26  августа,  а  вечером  в  тот  же  день
рассмотрена  в  Совете  министров.
 За  исключением  Сазонова,  все  министры  высказались
 121  Там  же,  л.  1—3.
 122  «Указатель  к  стенографическим  отчетам  Государственной
думы.  Четвертый  созыв.  Сессия  IV.  1915  г.»,  стр.  1213—1218.
 112

за  безотлагательный  роспуск  Думы,  ибо  она  «не  законо¬
дательствует,  а  митингует,  возбуждая  страну  и  волнуя
рабочих»  123.  Но  чтобы  роспуск  прошел  гладко,  следова¬
ло  бы  предварительно  поговорить  с  представителями
блока  о  программе,  столковавшись  о  приемлемом.  По  сло¬
вам  Шаховского,  «таким  способом  действий  примири¬
тельного  характера  мы  откроем  выход  самим  думцам,
которые  жаждут  роспуска,  ибо  чувствуют  безнадежность
своего  положения  и  боятся  стать  в  конце  концов  игруш¬
кой  в  руках  левых  элементов»124.  Программа  блока  не
смущала  царских  министров.  Они  понимали,  что  этот  до¬
кумент  составлен  «с  запросом»  и  в  ходе  переговоров
представители  блока  пойдут  на  уступки.  «Если  только
обставить  все  прилично  и  дать  лазейку,  —  говорил  Сазо¬
нов,—  то  кадеты  первые  пойдут  на  соглашение.  Милю¬
ков—  величайший  буржуй  и  больше  всего  боится  со¬
циальной  революции.  Да  и  большинство  кадетов  дрожат
за  свои  капиталы»  125.
 Против  соглашения  с  думским  блоком  выступил
Горемыкин.  Не  то  чтобы  его  пугал  «радикализм»  блоков¬
ской  программы.  Он  даже  допускал,  что  «часть  про¬
граммы  могла  бы  быть  принята  правительством  в  даль¬
нейшей  деятельности».  Но,  по  мнению  Горемыкина,  вся¬
кие  разговоры  с  блоком  бесполезны,  ибо  он  непрочен,  не
имеет  корней  в  народе  и  поэтому  соглашение  с  ним  не
укрепит  положение  правительства,  а  лишь  «разожжет
политические  страсти».  Он  призывал  своих  коллег  не  под¬
даваться  запугиваниям  Милюкова,  заявлявшего,  что  в
случае  роспуска  Думы  революционное  движение  уси¬
лится126.  По  словам  Горемыкина,  «ставить  рабочее  дви¬
 123  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  108.  Сазонов  по¬
лагал,  что,  «быть  может,  митингующая  Дума  меньшее  зло,  чем  ра¬
бочие  беспорядки  в  отсутствие  Думы»  (там  же,  стр.  107).
 124  Там  же,  стр.  108.  Действительно,  в  кулуарных  разговорах  во
время  съезда  Всероссийского  союза  городов  9  сентября  1915  г.  Шин¬
гарев  признавался,  что  «роспуск  Гос.  думы  вывел  кадетов  из  за¬
труднения;  ведь  все  вопросы,  относящиеся  к  войне,  были  решены...
поневоле  приходилось  перейти  к  обсуждению  и  решению  социаль¬
ных  вопросов...  а  при  решении  таких  вопросов  неминуемо  последо¬
вал  бы  развал  блока»  («Буржуазия  накануне  Февральской  револю¬
ции».  М.—Л.,  1927,  стр.  55).
 125  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  114.
 126  В  заседании  Думы  25  августа  Милюков  предупреждал  об
опасности  ее  роспуска.  Он  ссылался  при  этом  на  письма  к  нему
крестьян,  рабочих,  офицеров,  солдат,  свидетельствующие  о  крайне
 113

жение  в  связь  с  роспуском  Думы  неправильно.  Оно  шло
и  будет  идти  независимо  от  бытия  Государственной
думы.  Вопрос  у  рабочих  вожаков  в  недостатке  организа¬
ции,  разбитой  арестом  5  членов  Думы.  Будем  ли  -мы
с  блоком  или  без  него  —  для  рабочего  движения  это  без¬
различно.  С  этим  движением  можно  справиться  другими
средствами,  и  до  сих  пор  министерство  внутренних  дел
справлялось»  127.
 По  поводу  заявления  Кривошеина,  что  за  московской
городской  думой  потянутся  и  другие  города,  земства,  об¬
щественные  организации  с  пожеланиями  и  требованиями
министерства  доверия,  Горемыкин  заметил,  что  «нельзя
откидывать  резолюцию  и  объединенного  дворянства.
А  оно  говорит,  что  речи  левых  депутатов  в  Государствен¬
ной  думе  и  злоупотребления  печатным  словом  создают
при  всеобщем  шатании  умов  смуту  и  плодят  беспо¬
рядки»  128.  В  данном  случае  имелось  в  виду  письмо
 А. 	П.  Струкова  к  Горемыкину  от  23  августа  1915  г.
 Еще  в  мае  1906  г.  в  Петербурге  собрался  первый
съезд  уполномоченных  дворянских  обществ  29  губерний,
положивший  начало  регулярным  съездам  полуфеодаль¬
ного  дворянства.  На  съезде  был  избран  постоянный  со¬
вет,  призванный  служить  «крепостью  для  обороны  дво¬
рянства  от  революционной  атаки».  Общедворянская  ор¬
ганизация  усматривала  свое  назначение  в  том,  чтобы
быть  «на  страже»  и,  когда  настанет  «решительный  час»,
«возвысить  свой  голос».  Так  было  в  1906—1907  гг.  Но  со
времени  роспуска  II  Думы  и  изменения  избирательного
закона  сократились  и  поводы  для  «боевой»  деятельно¬
сти  этой  организации.  К  тому  же  охранительные  функ¬
ции  в  значительной  степени  перешли  к  правым  группам
Государственного  совета  и  Думы.  Но  отсюда  не  следует
спешить  с  выводом,  как  делает  А.  Я.  Аврех,  о  падении
престижа  дворянской  организации  в  «верхах»  129.  Доста¬
точно  напомнить,  что  благодаря  вмешательству  «объеди¬
ненного  дворянства»  был  сорван  план  клерикальных  кру-
 тревожном  настроении  в  стране.  В  этих  письмах  заявлялось,  что,  ес¬
ли  правительство  по  желанию  правых  распустит  Думу,  «мы  этого
не  потерпим»  («Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стеногра¬
фические  отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  1071—1073).
 127  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  107.
 128  Там  же,  стр.  104.
 129  А.  Я.  Аврех.  Третья  Дума  и  провал  столыпинского  бонапар¬
тизма  (док.  дисс.  М.,  1967,  стр.  842).
 114

гов  в  1912  г.  образовать  «фиолетовую»  Думу.  Отклонение
Государственным  советом  проекта  «О  волостном  зем¬
ском  управлении»  последовало  после  постановления
IX  съезда  уполномоченных  дворянских  обществ  в  1913  г.
о  том,  что  эта  реформа  не  может  не  подорвать  «освя¬
щенного  веками  руководящего  значения  дворянского  со¬
словия  на  местах»  130.
 На  заседании  постоянного  совета  объединенных  дво¬
рянских  обществ  22  августа  А.  А.  Нарышкин  обратил
внимание  на  то,  что  «левые  партии  употребляют  ныне  все
усилия,  чтобы  завоевать  общественное  мнение,  и  лишь
голос  всего  дворянства,  т.  е.  всех  дворянских  собраний,
в  целом  может  быть  существенным  для  них  противо¬
весом»  131.  Мнение  Нарышкина  было  поддержано
 А. 	Б.  Нейдгардтом,  заявившим,  что  «в  такое  время,  как
теперь,  объединенное  дворянство  не  имеет  права  не  по¬
дать  своего  голоса.  В  печальной  памяти  периода  1905—
1907  гг.  общедворянская  организация  сыграла  несомнен¬
ную  роль  в  деле  восстановления  спокойствия  и  законно¬
сти.  В  последующие  годы  мы  ушли  как  бы  в  резерв,  но
теперь  в  переживаемое  время,  когда  решается  судьба
России,  если  объединенное  дворянство  будет  молчать,  то
потеряет  смысл  своего  существования»  132.  Совет  поста¬
новил  просить  своего  председателя  Струкова  обратиться
от  имени  совета  к  Горемыкину  по'вопросам  переживае¬
мого  времени  133.
 В  письме  говорилось,  что  «стремление  некоторой  части
общества  воспользоваться  тяжелым  временем  войны  для
достижения  излюбленных  левыми  течениями  политиче¬
ских  целей  представляет  собою  явную  опасность  для
спокойствия  страны».  Поэтому  «постоянный  совет,  как
орган,  объединяющий  мнение  российского  дворянства,  счи¬
тает  долгом  представить  правительству,  что,  по  его  глу¬
бокому  убеждению,  произносимые  и  передаваемые  прес¬
сой  во  все  концы  страны  левые  речи,  некоторые  заключе¬
ния  столичных  совещаний  и  злоупотребления  печатным
словом  являются  предвестниками  новых  смут  с  целью  из¬
менения  государственного  строя  России».  Предостерегая
 130  «Труды  IX  съезда  уполномоченных  дворянских  обществ
39  губерний  с  3  по  9  марта  1913  г.».  СПб.,  1913,  стр.  248.
 131  ЦГИА,  ф.  1652,  оп.  1,  д.  220,  л.  27.
 132  Там  же.
 133  Там  же,  л.  28.
 115

пра&ительство  от  смены  политического  курса  и  уступок
«желтому  блоку»,  совет  заявлял,  что,  по  его  мнению,
«только  незыблемость  основ  существующего  порядка  в
соединении  с  твердой  и  единой  правительственною  вла¬
стью  в  центре  страны  и  на  местах  оградит  страну  от  ша¬
тания  мыслей  и  внутренней  смуты»  134.
 Но  вернемся  к  заседанию  Совета  министров  26  авгу¬
ста  1915  г.  Обсудив  программу  блока,  министры  нашли,
что  по  многим  вопросам  взгляды  правительства  и  блока
почти  совпадают.  Как  и  думское  большинство,  Совет  ми¬
нистров  считал  невозможным  амнистировать  больше¬
вистских  депутатов  Думы,  ибо  по  заключению  Щерба¬
това  «они  —  организованный  центр  рабочего  движения
в  наиболее  опасных  его  проявлениях».  Но  министр  ниче¬
го  не  имел  против  амнистии  «выборжцев».  В  отношении
евреев  Совет  министров  согласился  с  мнением  блока  о  не¬
обходимости  идти  по  пути  постепенного  пересмотра  огра¬
ничительного  законодательства  и  административных  рас¬
поряжений.  Не  встретил  возражений  и  пункт  программы
о  восстановлении  малороссийской  печати,  за  исключением
сепаратистской.  Было  признано  возможным  допустить
открытие  профессиональных  рабочих  союзов.  По  поводу
последней  меры  Харитонов  заметил,  что  «это  будет  слу¬
жить  ярким  фактом  в  пользу  смягчения  правительствен¬
ной  политики  и  поворота  ее  в  сторону  общественных  по¬
желаний».  «К  тому  же,  —  добавил  он,  —  надзор  за  откры¬
то  действующими  союзами  будет  практически  легче»  135.
 Несмотря  на  то  что  Горемыкин  противился  всяким
сношениям  с  блоком,  пятью  министрами  —  Харитоновым,
Кривошеиным,  Щербатовым,  Барком  и  Сазоновым  —
была  сделана  попытка  найти  модус  вивенди  с  блоком.
27  августа  состоялась  встреча  Харитонова,  Кривошеина
и  Щербатова  с  представителями  думского  большинства.
Обмен  мнениями  подтвердил,  что  программа  блока  со¬
ставлена  «с  запросом»  и  что  блокисты  не  прочь  потор¬
говаться  и  уступить.
 Как  докладывал  28  августа  в  Совете  министров  Ха¬
ритонов,  вопрос  о  смене  правительства  в  программе  сво¬
дится  к  призванию  царем  пользующегося  общественным
доверием  лица,  которому  должно  быть  поручено  состав-
 134  ЦГАдР,  ф.  431,  оп.  1,  д.  34,  л.  240.
 135  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  111,  113.
 116

ленйе  кабинета.  Амнистия  в  программе  намечается  ча¬
стичная.  По  польскому  вопросу  Милюков  дал  понять,  что
кадеты  настаивают  на  немедленном  внесении  в  Думу  за¬
конопроекта  об  автономии  Польши,  чтобы  изъять  вопрос
из  сферы  международных  соглашений.  По  еврейскому  во¬
просу,  по  наблюдениям  Харитонова,  тоже  не  заметно  осо¬
бой  решимости.  Сущность  требований  блока  —  дальней¬
шие  шаги  по  пути  смягчения  режима  для  евреев,  но  не
сразу,  а  постепенно.  Восстановление  украинской  печати
и  деятельности  профессиональных  союзов  блоком  пони¬
малось  приблизительно  так  же,  как  и  в  заседании  Совета
министров  26  августа.  Во  время  беседы  думцы  дали  по¬
нять,  что  требования  думского  большинства  сводятся
к  вопросу  не  программы,  а  выбора  лица,  пользующегося
общественным  доверием,  на  которое  и  должно  быть  воз¬
ложено  формирование  кабинета.
 От  Харитонова  не  укрылось,  что  состав  блока  «искус¬
ственный  и  едва  ли  прочный».  Когда  министры  попро¬
сили  объяснить,  как  блокисты  понимают  содержащееся
в  пункте  4  программы  требование  о  «пересмотре  узаконе¬
ний  о  польском  землевладении»,  то  оказалось,  что  Милю¬
ков  разумел  под  «пересмотром»  снятие  ограничений,
а  В.  Н.  Львов  —  их  закрепление  и,  может  быть,  даже  уси¬
ление  136.  Выслушав  разъяснения  представителей  блока,
Харитонов  обещал  доложить  в  Совете  министров  о  же¬
лании  блока  довести  его  программу  до  сведения  госу¬
даря.
 Хотя  беседа  носила  исключительно  осведомительный
характер  —  министры  только  выясняли  настроения  в  Ду¬
ме  не  давая  никаких  векселей,  —  блокисты  ушли  от  Хари¬
тонова  с  впечатлением,  что  правительство  идет  навстречу
блоку.  Уверенность  эта  окрепла  под  влиянием  известия,
что  Совет  министров  в  своем  заседании  28  августа  при¬
знал  большую  часть  платформы  блока  приемлемой,  но
нашел,  что  «в  нынешнем  своем  составе»  он  проводить  ее
не  может  и  за  разрешением  вопроса  о  дальнейшей  поли¬
тике  власти  постановил  обратиться  к  царю  137.
 Совет  министров  28  августа  пришел  к  единогласному
заключению  о  желательности  прервать  занятия  законода¬
тельных  учреждений  в  ближайшие  дни.  При  этом  члены
 136  Там  же,  стр.  119—120.
 137  Там  же,  стр.  125.
 117

Совета  Григорович,  Поливанов,  Харитонов,  Кривошеин,
Сазонов,  Самарин,  Игнатьев,  Шаховской,  Щербатов,  Ду-
митрашко  и  Николаенко  находили,  что  при  настоящем
внутреннем  положении  страны  и  наблюдающихся  в  не¬
которых  общественных  кругах  повышенных  настроениях
перерыв  занятий  Думы  без  одновременного  ответа  пра¬
вительства  на  пожелания,  заявленные  образовавшимся  в
думской  среде  большинством,  может  вызвать  различные
осложнения.  При  таких  условиях  представляется  необ¬
ходимым  точно  определить  дальнейшее  направление
правительственной  политики  и  призвать  в  состав  прави¬
тельства  лиц,  объединенных  общностью  взглядов  на  пред¬
стоящие  задачи.  В  нынешнем  же  составе  Совета  необхо¬
димая  сплоченность  в  понимании  существующего  положе¬
ния  и  внутреннее  единение  в  значительной  степени  утра¬
чены  138.
 Таким  образом,  названные  министры  в  осторожной  и
завуалированной  форме  поставили  перед  царем  вопрос
об  обновлении  кабинета  в  духе  пожеланий  думского  боль¬
шинства.
 В  думских  кулуарах  и  либеральной  прессе  считали
предрешенным  согласие  царя  на  смену  правительства  и
политического  курса.  Передовица  «Речи»  29  августа  была
посвящена  выбору  лица,  которое  возглавило  бы  мини¬
стерство  общественного  доверия.  На  заседании  бюро  бло¬
ка  в  этот  же  день  Милюков  предложил  обсудить  кандида¬
туру  в  министерство  доверия.  Один  только  граф
 В. 	А.  Бобринский  считал,  что  «рано  и  опасно»  делить
шкуру  еще  не  убитого  медведя.  Остальные  нашли  пред¬
ложение  Милюкова  «своевременным».  Назывались  уже
примелькавшиеся  имена  Кривошеина,  Поливанова,  князя
Г.  Е.  Львова,  А.  И.  Гучкова  и  др.  Некоторые  участники
совещания  скептически  отнеслись  к  мысли  о  возглавле-
нии  кабинета  общественным  деятелем,  отдавая  предпоч¬
тение  «твердым  и  сильным»  бюрократам.  В  поисках  та¬
кой  личности  В.  Н.  Львов  взывал  к  тени  Столыпина  139.
 Неприятным  диссонансом  ворвалось  сообщение  из  ре¬
дакции  «Речи»  о  том,  что  Горемыкин  едет  в  Ставку  с  от¬
ставкой  Щербатова,  Кривошеина,  Харитонова,  Игнатьева
 138  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  10,  д.  7,  л.  92—93.  Мемория  Совета  мини¬
стров  28  августа  по  вопросу  о  перерыве  занятий  законодательных
учреждений.
 139  «Красный  архив»,  1932,  №  1—2  (50—51),  стр.  151.  .
 118

и  назначением  министром  внутренних  дел  С.  Е.  Крыжа-
новского  140.  Действительно,  в  этот  день  Горемыкин  вы¬
ехал  в  Ставку,  чтобы  получить  согласие  царя  на  немед¬
ленный  роспуск  Думы  и  увольнение  «либеральных»
министров,  которые  в  его  глазах,  как  писала  царица  Ни¬
колаю,  были  «хуже  Думы»  141.
 В  томительном  ожидании  «исторического»  решения
царя  «Речь»  2  сентября  предостерегала,  что  «роспуск  па¬
лат  в  настоящую  минуту  несомненно  является  актом  не¬
понятной  непредусмотрительности  и  близорукости,  скач¬
ком  в  неизвестное  и  в  высшей  степени  опасным  экспери¬
ментом».
 Но  это  запугивание  не  возымело  действия.  Горемыкин
вернулся  из  Ставки  с  повелением  царя  распустить  Думу
не  позднее  3  сентября.  Вместе  с  тем  Николай  II  отказал¬
ся  принять  коллективную  отставку  министров,  высказав¬
шихся  за  соглашение  с  думским  блоком,  имея  в  виду  уво¬
лить  их  постепенно,  одного  за  другим.
 Когда  в  Совете  министров  Горемыкин  информировал
о  своей  поездке  в  Ставку,  разыгрались  бурные  сцены.
Поливанов  заявил,  что  «волнения  на  Путиловском  заводе,
дающем  тон  рабочему  движению,  являются  началом  все¬
общей  забастовки  в  виде  протеста  против  роспуска  Ду¬
мы».  Сазонов  кричал,  что  «кровь  завтра  потечет  по  ули¬
цам  и  Россия  окунется  в  бездну».  Но  Горемыкин  остался
непреклонным.  Закрывая  заседание,  он  сказал:  «Дума
будет  распущена  в  назначенный*  день,  и  нигде  никакой
крови  не  потечет»  142.
 2  сентября  была  прервана  сессия  Думы.  «Народное
представительство»  оказалось  «на  высоте  положения»:
даже  Керенский  нашел  нужным  заявить  с  трибуны  Думы,
что  сводить  счеты  с  властью  теперь,  когда  неприятель
движется  к  сердцу  России,  не  время.  Выслушав  указ
о  роспуске,  депутаты  громко  прокричали  традиционное
«ура!»  и  тихо  разошлись.
 Ленин  рассматривал  «разгон»  Думы  как  одно  из  яр¬
ких  проявлений  назревающего  революционного  кризиса
в  России.  Под  влиянием  военных  поражений  и  роста  ра¬
бочего  движения  либеральная  буржуазия  создает  дум¬
 140  Там  же,  стр.  153.
 141  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III
М.—Пг.,  1923,  стр.  279.
 142  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  133.
 119

ский  блок  «для  соглашения  с  царем  на  программе  реформ
и  мобилизации  промышленности  для  победы  над  Герма¬
нией»  143.  Но  правящая  клика  после  непродолжительных
колебаний  144  отвергла  политику  уступок  и  соглашения
с  прогрессивным  блоком.  «Перед  нами  ясная  позиция  мо¬
нархии  и  крепостников-помещиков,  —  писал  Ленин,  —  «не
отдать»  России  либеральной  буржуазии;  скорее  сделка
с  монархией  немецкой»145.
 Роспуск  Думы  и  усиление  реакции
 В  случае  роспуска  Думы  прогрессисты  решили  ото¬
звать  своих  представителей  из  Особых  совещаний  при
министрах.  Такое  же  решение  приняла  и  кадетская  фрак¬
ция,  но  с  оговорками:  если  сессия  будет  прервана  на  очень
продолжительный  срок  и  если  согласятся  выйти  из  сове¬
щаний  и  другие  фракции,  входившие  в  блок.  После  за¬
крытия  сессии  правое  крыло  блока  стало  убеждать  каде¬
тов  и  прогрессистов,  что  ради  контроля  над  правитель¬
ством  надо  оставаться  в  совещаниях,  а  главное,  сохра¬
нять  «величайшую  сдержанность»  и  не  поддаваться  чув¬
ству  естественного  раздражения.  Кадеты  согласились
остаться  146.  Прогрессистам  доводы  их  соседей  справа  не
казались  убедительными.  На  совещании  представителей
блока  Ефремов  указал,  что,  если  члены  Думы  останутся
работать  в  совещаниях  с  теми  самыми  министрами,  ухо¬
да  которых  добивался  блок,  это  произведет  в  стране  тя¬
желое  впечатление.  Но  остальные  фракции,  в  том  числе
и  кадеты,  опасались,  что  от  подобного  «вызова»  прави¬
тельству  может  «разгореться  пожар».  В.  А.  Маклаков  от¬
кровенно  заявил:  «Если  бы  забастовала  Россия,  власть,
может  быть,  уступила  бы,  но  этой  победы  я  не  хотел  бы.
Лучшее  реагирование  —  в  том,  что  мы  промолчали»147.
 143  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  27,  стр.  26.
 144  Ср.  воспоминания  П.  Л.  Барка:  «Император  не  придал  боль¬
шого  значения  политическим  домогательствам  прогрессивного  блока.
Он  смотрел  на  это  как  на  попытку  мало  подготовленных  и  неопыт¬
ных  людей  захватить  власть  и  политическую  ответственность»  («Воз¬
рождение»  (Париж),  1966,  №  173,  стр.  109).
 145  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  27,  стр.  28.
 146  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  2,  д.  1,  л.  131—132.  Отчет  ЦК  партии
«Народной  свободы»  за  период  с  конца  1907  по  конец  1915  г.
 147  «Красный  архив»,  1932,  №  1—2  (50—51),  стр.  155.
 120

В  конце  концов  и  прогрессисты  Согласились  «временно»
остаться  в  особых  совещаниях,  получив  от  других  фрак¬
ций  обещания  пересмотреть  свое  решение,  если  положе¬
ние  Горемыкина  упрочится  148.
 Возможно,  что  на  изменение  позиции  кадетов  и  про¬
грессистов  отчасти  повлияли  советы  союзных  диплома¬
тов,  с  которыми  лидеры  прогрессивного  блока  поддержи¬
вали  личные  контакты.  Когда  в  беседе  с  французским
послом  2  (.15)  сентября  М.  М.  Ковалевский  и  Милюков
сообщили,  что  «ввиду  оскорбления,  нанесенного  народ¬
ному  представительству,  они  хотят  уйти»  из  Особых  со¬
вещаний,  Палеолог  возразил:  «Такое  поведение  было  бы
несвоевременно  и  даже  преступно:  перед  лицом  неприя¬
теля  думцы  должны  воздержаться  от  всякого  акта,  от
всякой  манифестации,  которая  могла  бы  ослабить  воен¬
ную  мощь  России».  Смущенные  блокисты  обещали  «по¬
думать»  149.
 Но  решающее  влияние  на  тактику  кадетов  и  прогрес¬
систов,  несомненно,  оказали  массовые  политические  стач¬
ки  рабочих,  совпавшие  с  роспуском  Думы.  31  августа  в
Петрограде  забастовали  рабочие  лафетносборочной  ма¬
стерской  Путиловского  завода  с  протестом  по  поводу  аре¬
ста  рабочих.  2  сентября  в  Петрограде  начались  забастов¬
ки  с  требованием  возвращения  из  ссылки  большевистских
депутатов  Думы.  4  сентября  число  бастующих  достигло
70  тыс.  на  60  заводах  и  фабриках.  В  этот  день  на  засе¬
дании  Трудовой  группы  Керенский  указал,  что  надо  при¬
звать  рабочих  «не  тратить  силы  на  бесцельные  выступле¬
ния».  Группа  постановила,  что,  «стоя  принципиально  за
забастовки»,  она  «считает  настоящий  момент  неподхо¬
дящим  для  революционных  выступлений  и  обращается
к  рабочим  совместно  с  с.-д.  фракцией  с  воззванием,  в  ко¬
тором  просит  «беречь  свои  силы».  В  исполнение  этой  ре¬
золюции  5  сентября  И.  Н.  Туляков  и  А.  И.  Чхенкели  вы¬
ступили  перед  рабочими  завода  «Новый  Айваз»,  призы-
вая’их  «немедленно  прекратить  все  стачки»  15°.
 Социал-оборонцы  пытались  направить  рабочее  движе¬
ние  в  русло  протеста  по  поводу  роспуска  Думы,  но  без
особого  успеха.  По  данным  агентуры  столичной  охранки,
 148  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  386,  л.  3.
 149  М.  Палеолог.  Царская  Россия  во  время  второй  мировой  вой¬
ны.  М.—Пг.,  1923,  стр.  283.
 150  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  1,  д.  28,  ч.  II,  л.  378.
 121

рабочие  круги  отнеслись  к  роспуску  Думы  спокойно.  Со¬
знательные  рабочие,  особенно  из  лагеря  «пораженцев»,
говорили:  «Этого  надо  было  ожидать...  Хороший  щел¬
чок  кадетам...  Не  лезь,  Милюков,  в  министры»151.
 Вслед  за  Петроградом  забастовки  вспыхнули  в  Мо¬
скве  и  других  промышленных  центрах  страны.  Всего  в
сентябре  1915  г.,  по  официальным  данным,  бастовало
около  114  тыс.  рабочих,  из  них  87,6  тыс.  приняли  участие
в  политических  забастовках.  В  Москве  меньшевики  под¬
держали  лозунг  кадетов  о  немедленном  возобновлении
прерванной  сессии  Думы,  но  сочувствия  среди  рабочих
не  нашли.  На  митингах  ораторы  заявляли,  что  рабочие
не  выступают  в  защиту  Думы,  а  протестуют  против  вой¬
ны  и  реакционной  политики  правительства.
 На  заседании  ЦК  кадетской  партии  5  сентября
 В. 	И.  Вернадский  заявил,  что  одним  из  главных  лозунгов
теперь  является  созыв  Думы  и  обновление  правитель¬
ства.  Но  «нельзя  игнорировать  и  того,  что  происходит  в
рабочих  кругах:  сейчас  среди  рабочих  идет  усиленная
провокация  протестов,  забастовок  и  т.  п.  Поэтому  надо
выяснить  сейчас  же  отношение  к.-д.  к  рабочему  движе¬
нию  и,  быть  может,  обратиться  к  рабочим  с  воззванием,
в  котором  оттенялось  бы  отношение  и  к  роспуску  Думы,
и  к  правительственному  курсу,  и  к  формам,  в  какие  выли¬
вается  рабочее  движение».  На  это  Шингарев  заметил,
что  противодействовать  забастовочным  настроениям  пу¬
тем  открытого  воззвания  к  рабочим  для  кадетской  партии
сейчас  невозможно.  По  словам  Шингарева,  «кое-кто  из
чиновничества,  близкого  к  думской  работе,  уже  даже
обращался  к  к.-д.:  нельзя  ли  обратиться  с  призывом
к  бастующим  рабочим».  Он  на  это  отвечал:  «Примите
сначала  меры  против  тех,  кто  вызывает  неудовольствие
рабочих  своими  распоряжениями,  устройте,  чтобы  завод¬
чики  не  понижали  расценок,  и  т.  п.  Не  имея  же  перспек¬
тив  в  рабочем  вопросе,  бесполезно  обращаться  к  рабочим
с  увещаниями».  Вернадский  не  настаивал  на  своем  пред¬
ложении,  пояснив,  что  «центр  его  предложения  заклю¬
чался  не  в  опубликовании  воззвания  к  рабочим,  а  в  том,
что  нельзя  относиться  пассивно  к  рабочему  движению.
В  Москве  идет  пропаганда  пораженчества,  в  Петербурге
 151  Там  же,  л.  375.  Доклад  петроградского  охранного  отделения
13  сентября  1915  г.
 122

вчера  бастовало  40  000  чел.,  сегодня  бастует  больше...
Быть  может,  блок,  с  точки  зрения  государственной  безо¬
пасности,  сумеет  более  активно  отнестись  и  потребовать
от  правительства  изменения  политики»  152.
 Таким  образом,  кадеты  отказались  от  обращения  к  ра¬
бочим,  ибо  заранее  были  уверены,  что  оно  не  произведет
должного  впечатления.
 В  Москве  5  сентября  на  собрании  представителей
профсоюзов,  больничных  касс  и  гласных  городской  думы
Челноков  просил  лидеров  меньшевиков  и  эсеров  «посо¬
действовать  городской  думе  в  смысле  прекращения  заба¬
стовки»,  которая  «может  только  вредно  отразиться  на
снабжении  армии  и  сыграть  на  руку  немцам».  Прибыв¬
ший  из  Петрограда  Чхеидзе  пытался  дезориентировать
собрание,  заявляя,  что  забастовки  в  Питере  уже  прекра¬
щены,  а  поэтому  и  «московским  рабочим  нет  никаких
оснований  продолжать  забастовку»  153.
 С  целью  срыва  стачечного  движения  кадеты  и  про¬
грессисты  распространяли  слухи  о  том,  что  правитель¬
ство  явно  стремится  вызвать  всеобщую  смуту,  чтобы
разъединить  народ  с  армией  и  создать  условия,  при  ко¬
торых  стало  бы  возможным,  с  одной  стороны,  заключение
сепаратного  мира,  а  с  другой  —  обращение  армии  для
усмирения  «внутреннего  врага»  154.
 Первоначально  в  общественных  кругах  Москвы  было
сильное  течение  ответить  на  роспуск  Думы  предъявле¬
нием  ультимативных  требований  о  немедленном  приня¬
тии  правительством  программы  прогрессивного  блока
с  угрозой  в  случае  отказа  временно  приостановить  де¬
ятельность  всех  общественных  учреждений,  обслуживаю¬
щих  нужды  действующей  армии.  Такую  позицию  заняли
П.  П.  Рябушинский,  Ю.  И.  Поплавский  и  их  единомыш¬
ленники  по  областному  военно-промышленному  комитету.
Но  возникшая  с  вечера  3  сентября  забастовка  рабочих,
как  доносил  начальник  московской  охранки  в  мини¬
 152  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  32,  л.  197,  200,  201.
 153  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  5,  ч.  46,  л.  Б,  л.  183,  185.
 154  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  735,  л.  1.  Ср.  запись  в  дневнике
И.  С.  Клюжева  от  4  сентября  1915  г.:  «Многие  полагают,  что
«вверху»  добиваются  возможности  заключить  сепаратный  мир,  а
для  этого  стараются  вызвать  внутренние  беспорядки.  Такое  предпо¬
ложение  побуждает  все  фракции  действовать  осторожно  и  всячески
предупреждать  рабочие  волнения  и  забастовки.  Однако  это  им  не
удается»  (ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  17,  л.  1).
 123

стерство  внутренних  дел,  быстро  произвела  «отрезвляю¬
щее  впечатление»  на  общество  155.  На  чрезвычайном  за¬
седании  московской  городской  думы  5  сентября  предло¬
женная  некоторыми  гласными  во  главе  с  Н.  И.  Астровым
резолюция,  слагавшая  с  общества  всякую  ответствен¬
ность  за  последствия  политики  правительства  и  объяв¬
лявшая  действия  его  в  связи  с  роспуском  Думы  тяжким
преступлением  против  родины,  встретила  решительный
отпор  со  стороны  большинства  гласных,  которое,  следуя
призыву  Челнокова,  приняло  резолюцию  умеренного  ха¬
рактера.  Правда,  в  ней  указывалось  на  необходимость
скорейшего  возобновления  работ  законодательных  уч¬
реждений  и  создания  правительства,  которому  могла  бы
верить  страна.  Но  центр  тяжести  этой  резолюции  заклю¬
чался  в  призыве  к  рабочим  немедленно  вернуться  к  тру¬
ду156.  На  банкетных  собраниях  земских  и  городских
гласных,  по  агентурным  данным,  «в  речах  ораторов  скво¬
зила  неуверенность  в  своих  силах  для  борьбы  с  прави¬
тельством  и  готовность  пойти  на  уступки  из  боязни  даль¬
нейшего  выступления  на  политическую  сцену  «улицы»»  157.
 На  заседании  московского  отделения  ЦК  кадетов
5  сентября  признавалось  необходимым  «сохранение  на¬
селением  самообладания  в  переживаемый  критический
момент».  В  кулуарных  разговорах  по  окончании  офи¬
циальной  части  собрания  выяснилось,  что  «в  кандидатуру
кн.  Львова  на  пост  председателя  Совета  министров  никто
серьезно  не  верит  и  кадеты  не  склонны  особенно  на  этом
настаивать»  158.  Точно  так  же  и  на  заседании  ЦК  кадет¬
ской  партии  5  сентября  Милюков  признавал  неудобным
добиваться  чисто  общественного  министерства.  По  его
мнению,  «если  для  свержения  Горемыкина  выдвигается
кандидатура  кого-либо  другого  из  бюрократических  кру¬
гов,  с  этим  пока  придется  примириться».  Вообще  Милю¬
ков  был  склонен  выждать  исхода  борьбы  в  Совете  мини¬
стров,  которая,  вероятно,  закончится  победой  Поливано¬
ва  или  Кривошеина  над  Горемыкиным.  Шингарев  обра¬
тил  внимание  на  то,  что  прогрессивный  блок  растет  за
счет  членов  Государственного  совета  и,  «быть  может,
 155  ЦГАОР,  ф.  627,  оп.  1,  д.  14,  л.  4.
 156  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343,  т.  И,  л.  59.
 157  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  44.
 168  ро  ГБЛ,  ф.  225,  оп.  1,  папка  V,  ед.  хр.  10а  (листы  не  нумеро¬
ваны)  .
 124

реакция,  чувствуя,  что  даже  старая  привычная  почва  ухо¬
дит  из-под  ее  ног,  пойдет  на  уступки»  159.  ЦК  постановил
на  предстоящих  7—9  сентября  съездах  земского  и  город¬
ского  союзов  выдвинуть  в  качестве  основных  лозунгов
созыв  Думы  и  поддержку  прогрессивного  блока  в  его
требовании  обновления  министерства.
 В  придворных  кругах  было  сильное  течение  в  пользу
запрещения  московских  съездов.  Александра  Федоровна
2  сентября  писала  Николаю  II,  что  эти  съезды  «вызовут
только  большие  смуты»  и  потому  их  надо  решительно  за¬
претить  16°.  Однако  Совет  министров,  опасаясь,  что  разгон
съездов  может  послужить  поводом  к  усилению  револю¬
ционных  выступлений,  постановил  допустить  съезды,  но
установить  за  ними  строгое  наблюдение,  чтобы  не  было
общения  делегатов  с  «толпой»161.
 Накануне  открытия  съездов  в  Москве  состоялось  со¬
вещание  участников  прогрессивного  блока,  посвященное
установлению  тактических  лозунгов.  Присутствовавшие
сошлись  на  том,  что  девизом  дня  должно  быть  «сдержан¬
ное  выжидание».  Но  по  вопросу  о  том,  как  предотвра¬
тить  надвигающуюся  «катастрофу»,  голоса  разделились.
Некрасов  предложил  составить  воззвание  к  народу,  в  ко¬
тором  «проповедывать  спокойствие»,  но  вместе  с  тем  и
«указать  лиц,  ответственных  за  поражение».  Эта  мысль
не  встретила  одобрения  со  стороны  большинства  сове¬
щания.  Шингарев  указал  на  заколдованный  круг  в  рас¬
суждениях  Некрасова:  «Устранение  мешающих  победе
требует  революции,  а  «защита  страны»  —  внутреннего
спокойствия».  Гучков  заявил,  что  он  боится  «энергичных
слов»  в  адрес  власти,  так  как  «они  могут  иметь  разру¬
шающее  действие  на  массы.  Это  ослабит  снабжение  и
морально  ударит  по  армии».  По  его  убеждению,  «мы,
русские  люди,  челобитчики,  должны  обратиться  к  монар¬
ху».  Следующий  оратор,  Челноков,  поделился  своими  впе¬
чатлениями  о  посещении  собрания  бастующих  трамвай¬
щиков:  «Сегодня  меня  вызвали  в  парк:  громадная  толпа
вступила  в  разговор.  Один,  на  ящике,  стал  выкрикивать,
что  Горемыкин  губит  Россию.  Кто-то  стал  кричать,  что
«мы  не  должны  прекращать  забастовки  и  обратить  ее
 159  ЦГАОР,  ф.  523,  оп.  1,  д.  32,  л.  197—198,  201.
 160  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  295.
 161  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  133—134.
 125

во  всеобщую,  пока  не  будут  выполнены  все  требования
народа».  При  таком  настроении  Челноков  находил  опас¬
ным  обращение  к  рабочим  даже  с  призывом  поддержать
Государственную  думу  в  ее  споре  с  правительством:  «Они
прямолинейнее  нас.  Мы,  получая  отказ,  замолкаем,  а  они
.  хотят  поддерживать  до  конца».  Некоторые  участники  со¬
вещания  считали  рискованным  даже  обращение  к  царю
через  депутацию.  По  мнению  Д.  Н.  Щепкина,  если  по¬
следняя  не  будет  принята  или  ответ  царя  будет  неблаго¬
приятным,  то  это  «подчеркнет  разрыв  страны  с  короной.
Поэтому  лучше  ограничиться  подачей  адреса».  За  подачу
адреса  вместо  депутации  высказался  и  Е.  Н.  Трубецкой.
При  редактировании  адреса  он  предлагал  избегать  слов
«последняя  попытка»,  ибо  они  невольно  наведут  на  мысль
о  правомерности  и  неизбежности  революции.  Все  же
большинством  голосов  совещание  решило  проводить  на
земском  и  городском  съездах  предложение  о  посылке  де¬
путации,  чтобы  сделать  «последнюю  попытку  раскрыть
царю  глаза  на  ту  пропасть,  в  которую  толкает  страну
правительство  Горемыкина»162.
 На  земском  съезде  общее  сочувствие  вызвала  речь
Е.  Н.  Трубецкого,  в  которой  развивалась  славянофиль¬
ская  идея  о  живом  общении  царя  с  народом.  Трубецкой
подчеркнул,  что  «теперь  не  время  для  забастовок,  для  ре¬
волюций.  Наше  обращение  к  монарху  лишь  докажет  еще
раз,  что  никакой  революции  у  нас  нет  и  что  в  трудную
минуту  нашей  государственной  жизни  народ  идет  именно
к  монарху...»  163.
 На  городском  съезде  левое  крыло,  состоявшее  глав¬
ным  образом  из  представителей  окраин  —  Сибири  и  Кав¬
каза,  находило  посылку  депутации  унизительной  и  беспо¬
лезной,  так  как  ответ  заранее  известен.  «Время  челобит¬
ных,—  говорил  М.  С.  Моргулиес,  —  уже  прошло,  сейчас
требуют,  а  не  просят,  а  требования  нужно  подкреплять
силою»  164.  Левые  понимали,  что  после  неудачи  прежних
обращений  к  власти  остается  один  путь  —  апелляция
к  народу.  Но  что  сказать  народу  —  этого  левые  не  знали.
«Если  бы  кто-нибудь  из  нас,  —  сетовал  тот  же  Моргу¬
лиес,—  чувствовал  за  собою  поддержку  многомиллион¬
ного  крестьянства  или  миллионов  рабочих,  мы  бы  знали,
 162  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  735,  л.  1.
 163  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343зс,  т.  III,  л.  241—242.
 164  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  50.
 126

Как  и  что  нам  делать»  1б5.  Но  массы  за  буржуазной  об¬
щественностью  не  стояли:  Поэтому  даже  левые  либералы
остерегались  вызывать  народ  на  какие-либо  активные
шаги,  хотя  бы  и  с  целью  поддержки  прогрессивного  бло¬
ка.  По  словам  Некрасова,  в  обращении  к  народу  можно
только  призвать  его  к  самообладанию.
 Однако  даже  мысль  об  «успокоительном»  обращении
к  народу  встретила  решительное  сопротивление  заправил
прогрессивного  блока,  ибо  они  усмотрели  в  этом  угрозу
колебания  престижа  власти.  По  убеждению  А.  И.  Гучко¬
ва,  выходом  из  тупика,  в  который  завело  страну  бездар¬
ное  правительство,  является  осуществление  программы
прогрессивного  блока,  причем  основной  его  задачей  дол¬
жна  стать  борьба  с  надвигающейся  революцией.  Отстаи¬
вая  идею  депутации  к  царю,  Гучков  заявил,  что  «не  для
революции  мы  призываем  власть  пойти  на  соглашение
с  требованиями  общества,  а  именно  для  укрепления  вла¬
сти  и  в  целях  защиты  родины  от  революции  и  анархии
нам  необходимо  сделать  последнюю  попытку  через  на¬
ших  представителей  открыть  верховной  власти  глаза  на
то,  что  происходит  в  России,  и  на  возможные  ужасные
последствия»  166.
 Социал-оборонцы  пытались  подтолкнуть  буржуазную
оппозицию  на  путь  более  решительной  тактики.  7  сентяб¬
ря  в  здание  городской  думы,  где  происходил  съезд,  яви¬
лись  представители  рабочей  группы  военно-промышлен¬
ного  комитета,  некоторых  профсоюзов  и  больничных  касс.
Они  просили  допустить  их  на  съезд  хотя  бы  с  правом  со¬
вещательного  голоса.  Но  Челноков  и  Львов  признали
участие  рабочих  недопустимым,  как  лиц,  не  принадлежа¬
щих  к  составу  съездов.  Не  пустили  даже  членов  Госу¬
дарственной  думы  Керенского  и  Чхеидзе  167.
 На  заключительном  заседании  городского  съезда
Н.  Н.  Шнитников  от  лица  левой  группы  делегатов  пред¬
ложил  текст  резолюции  с  требованиями  немедленной  пе¬
редачи  управления  страной  в  руки  ответственного  мини¬
стерства,  широкой  автономии,  уравнения  в  правах  всех
граждан,  признания  за  всеми  национальностями  права  на
самоопределение168.  За  резолюцию  было  подано  всего
 165  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343зс,  т.  II,  л.  103.
 166  Там  же,  л.  100.
 167  Там  же,  л.  41.
 168  Там  же,  л.  73.
 127

33  голоса  Из  152  присутствующих.  После  такого  обеску¬
раживающего  голосования  левые  делегаты  присоедини¬
лись  к  резолюции  главного  комитета,  которая  повторяла
декларацию  прогрессивного  блока  и  делала  упор  на  при¬
зыв  к  успокоению.  Сходную  резолюцию  принял  и  земский
съезд.
 Характеризуя  атмосферу  на  съездах,  агентура  москов¬
ской  охранки  отметила,  что  отказ  допустить  рабочих  на
съезд  показывает,  что  у  подавляющего  большинства  де¬
легатов  «желания  сойтись  с  уличными  слоями  нет»  и  что
«они  при  малейшей  уступчивости  правительства  будут
готовы  пойти  навстречу  таким  начинаниям»  169.  При  этом
бросилась  в  глаза  непрочность  прогрессивного  блока.
В  кулуарных  разговорах  Шингарев  признал,  что  в  сущ¬
ности  блок  «висит  на  волоске».  В  этом  не  сомневаются
такие  его  силы,  как  Милюков,  Ефремов  и  др.  Они  убеж¬
дены,  что  даже  при  практическом  разрешении  еврейско¬
го  вопроса  может  возникнуть  такой  раскол,  который  по¬
ведет  к  распадению  «блока»  17°.
 После  принятия  политических  резолюций  оба  съезда
постановили  снарядить  объединенную  депутацию  к  ца¬
рю—  по  три  уполномоченных  от  каждого  съезда  —  для
представления  адреса,  в  котором  проводились  лозунги
прогрессивного  блока:  война  до  победного  конца,  безот¬
лагательное  возобновление  занятий  законодательных  па¬
лат  и  обновление  правительства  путем  включения  в  него
лиц,  сильных  доверием  страны.
 От  земского  съезда  в  состав  депутации  были  избра¬
ны  Г.  Е.  Львов  (прогрессист),  член  III  Думы  П.  В.  Камен¬
ский  (октябрист)  и  председатель  орловской  губернской
земской  управы  С.  А.  Маслов  (октябрист).  От  городского
съезда  в  депутацию  были  намечены  А.  И.  Гучков,
П.  П.  Рябушинский  и  М.  В.  Челноков.  Но  кандидатура
Гучкова  вызвала  протесты  со  стороны  левой  группы.  Де¬
легат  Таганрога  А.  С.  Бесчинский  заявил,  что  едва  ли
Гучков  может  быть  признан  лицом,  пользующимся  обще¬
ственным  доверием.  Ведь  в  прошлом  он  приложил  свой
штемпель  к  закону  3  июня  1907  г.,  а  затем  в  III  Думе
определенно  высказался  за  недопущение  представителей
оппозиции,  включая  кадетов,  в  комиссию  государствен-
 169  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  65,  ч.  II,  л.  74,  78.
 170  Там  же,  л.  78.  Записка  московского  охранного  отделения  от
9  сентября  1915  г.
 128

ной  обороны  171.  На  этот  раз  левая  группа  одержала
победу:  Гучков,  фигурировавший  в  списках  кандидатов
в  премьер-министры  «общественного»  кабинета,  был  за¬
баллотирован,  а  вместо  него  в  состав  депутации  был  из¬
бран  Н.  И.  Астров  (кадет).
 Победа  на  съездах  мирно-выжидательной  тактики
была  по-своему  использована  правительством.  Прежде
всего  оно  поспешило  успокоить  западных  союзников  на¬
счет  внутриполитического  положения  в  России.  В  теле¬
грамме  Сазонова  23  (10)  сентября  1915  г.  царскому  послу
в  Лондоне  Бенкендорфу  указывалось,  что  господство  уме¬
ренных  элементов  в  стране  нашло  себе  яркое  выражение
на  земском  и  городском  съездах  в  Москве,  где  кадеты  и
октябристы  дали  отпор  предложению,  сделанному  незна¬
чительным  числом  «крайних»,  о  включении  в  резолюцию
требования  парламентского  кабинета  172.  В  то  же  время
для  правящих  кругов  не  было  тайной  политическое  бес¬
силие  буржуазной  общественности,  проистекавшее  из-за
отсутствия  у  нее  контактов  с  демократическими  элемен¬
тами.  Учитывая  это,  правительство  заняло  еще  более  не¬
примиримую  позицию  в  отношении  домогательств  либе¬
ральной  оппозиции.
 Черносотенные  союзы  инспирировали  шумную  кампа¬
нию  против  «преступных»  постановлений  московских
съездов.  В  адрес  Горемыкина,  как  верного  слуги  престо¬
ла,  стали  поступать  однотипные  телеграммы173  с  про¬
тестом  против  «революционных  выкриков»  делегатов  и
их  «дерзкой»  попытки  представить  монарху  свои  требова¬
ния.  Так,  главный  совет  Отечественного  патриотического
союза  в  телеграмме  от  10  сентября  заявлял,  что  «гро¬
мадное  большинство  населения  неприкосновенно  к  поже¬
ланиям,  настойчиво  выдвигаемым  самозванными  предста¬
вителями  якобы  всего  народа».  Совет  выражал  надежду,
 171  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  54.
 172  «Международные  отношения  в  эпоху  империализма».  Се¬
рия  III,  т.  VIII,  ч.  2.  М.—Л.,  1935,  стр.  392.
 173  По  свидетельству  В.  М.  Пуришкевича,  когда  надо  было  со¬
здать  известное  настроение  и  повлиять  на  правительство,  главный
совет  союза  русского  народа  рассылал  секретные  циркуляры  в  мест¬
ные  отделы  —  требовать  того  и  того-то,  и  в  ответ  3—4  человека,
составлявшие  совет  местного  отдела,  жарили  телеграммы  от  имени
русского  народа  председателю  Совета  министров,  дворцовому  ко¬
менданту  и  в  главный  совет,  а  последний  публиковал  их  в  «Русском
знамени»  и  других  газетах  черносотенного  лагеря.
 129
 5-325

что  правительство  примет  решительные  меры  к  тому,
чтобы  «благодаря  попустительству  не  создалось  в  стране
настроение,  поведшее  к  событиям  позорной  памяти
1905  года»174.  Эта  телеграмма  была  доложена  царю,  ко¬
торый  вполне  разделил  высказанные  в  ней  взгляды,  а  на
телеграмме  Щербатова  о  решении  московских  съездов
направить  особую  делегацию  для  представления  адреса
он  написал:  «Этих  самозванных  уполномоченных  я,  ко¬
нечно,  не  приму»  175.
 Николай  II  поручил  министру  внутренних  дел  выска¬
зать  на  словах  Львову  и  Челнокову,  что  он  предостав¬
ляет  земскому  союзу  и  союзу  городов  действовать  в  пре¬
делах  их  прямого  назначения  помощи  раненым  и  для
нужд  войны,  но  не  вторгаться  в  политику,  обходя  прави¬
тельство.  Щербатов  хотел  смягчить  царский  выговор
союзам  за  вмешательство  в  политику.  При  редактирова¬
нии  ответа  Львову  и  Челнокову  он  предложил  вставить
фразу  о  том,  что  царь  ценит  труды  земского  и  городского
союзов,  проявленные  ими  в  настоящую  войну.  Но  боль¬
шинство  членов  Совета  министров  во  главе  с  Горемыки¬
ным  нашло,  что  такая  фраза  может  быть  истолкована  как
одобрение  деятельности  союзов,  направленной  к  вторже¬
нию  в  такие  области  управления,  которые  им  не  пред¬
ставлены  176.
 20  сентября  Львов  и  Челноков  были  приняты  Щерба¬
товым,  который  поставил  их  в  известность  об  отказе  царя
принять  земско-городскую  депутацию.  На  это  Львов  от¬
ветил,  что  «в  непосредственном  обращении  к  государю
они  видели*то  единение  народа  с  царем,  на  которое  госу¬
дарь  император  указал,  как  на  самобытное  начало  рус¬
ской  жизни...  Отказ  его  величества  принять  представи¬
телей  земств  и  городов  России  может  быть  принят  как
разрыв  царя  с  народом».  Львов  заявил,  что  он  не  решает¬
ся  сообщить  съезду  об  отказе  и  просил  передать  царю
надежду,  что  он  все  же  примет  депутацию.  Щербатов
26  сентября  доложил  Николаю  II  это  ходатайство  и  полу¬
чил  указание,  что  вопрос  о  депутации  считается  ликви¬
дированным  177.
 Как  указывалось  выше,  победа  в  правящих  кругах
 174  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  2,  д.  1454,  л.  4.
 175  ЦГИА,  ф.  1274,  оп.  104,  д.  665,  л.  3-4,  8.
 176  Там  же,  л.  17,  18.
 177  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  59.
 130

противников  уступок  определилась  еще  в  конце  августа
1915  г.  в  связи  со  сменой  верховного  командования.  То¬
гда  же  была  решена  и  судьба  министров,  подписавших
письмо  царю  от  21  августа.  Перемены  в  составе  кабине¬
та  были  отложены  до  роспуска  Думы  и  перелома  на  фрон¬
те.  «Безболезненность»  разгона  Думы,  а  главное  —  улуч¬
шение  военной  обстановки  ускорили  поворот  курса  пра¬
вительственной  политики  в  сторону  откровенной  реакции.
 16  сентября  в  Ставке  состоялось  заседание  Совета
министров.  Оно  началось  с  выражения  царем  неудоволь¬
ствия  поведением  большинства  министров  во  время  «ав¬
густовского  кризиса».  С  явным  злорадством  Николай  II
напомнил,  что  либеральствующие  министры  боялись  за¬
крыть  Думу,  предрекая  «великие  потрясения».  Но  Дума
была  распущена  и  ничего  не  случилось:  «Вы  пророчили
дурное,  если  я  приму  командование  армией,  а  вышло
только  хорошее;  вы  уверяли,  что  будет  революция,  если
будет  распущена  Дума,  но  ничего  подобного  не  случи¬
лось.  Как  же  я  могу  вам  верить  после  такого  неправиль¬
ного  понимания  вами  настоящего  момента?»  178  В  Совете
министров  отлично  знали,  что  воля  царя  принять  на  себя
командование  непреклонна,  и  тем  не  менее  восемь  мини¬
стров  позволили  себе  написать  известное  письмо.  Царь
сменил  Николая  Николаевича  вопреки  их  совету,  и  дела
на  фронте  пошли  лучше.
 Харитонов,  Поливанов,  Григорович  и  Сазонов  очень
осторожно  говорили  об  опасности  для  царя  «разрыва  со
страной»,  о  необходимости  соглашения  с  думским  боль¬
шинством.  При  этом  они  указывали  на  невозможность
сделать  заграничный  заем,  если  не  будет  налажено  со¬
трудничество  власти  с  общественностью.  В  качестве  пер¬
вого  условия  для  примирения  с  либеральной  оппозицией
названные  министры  выдвигали  уход  Горемыкина.  Про¬
тив  удовлетворения  «общественных  домогательств»  вы¬
сказались  Горемыкин,  А.  А.  Хвостов  и  В.  С.  Шаховской.
Закрывая  заседание,  Николай  II  сказал:  «Так  как  мы  ни
до  чего  договориться  не  можем,  то  я  приеду  в  Царское
Село  и  этот  вопрос  разрублю»  179.
 178  ЦГИА,  ф.  669,  оп.  1,  д.  17,  л.  14.
 179  См.  «Архив  русской  революции»,  т.  XVIII,  стр.  136;  «Падение
царского  режима»,  т.  VII.  М.—Л.,  1927,  стр.  70;  П.  Милюков.  Рос¬
сия  на  переломе,  т.  I.  Париж,  1927,  стр.  192;  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,
д.  '307а,  л.  152,  168.  В  письме  к  Александре  Федоровне  от  17  сентяб-
 131
 *

26  сентября  последовало  увольнение  Щербатова  и  Са¬
марина  и  назначение  управляющим  министерством  вну¬
тренних  дел  крайнего  черносотенца  и  распутинца
А.  Н.  Хвостова/  Спустя  месяц  был  уволен  глава  либе¬
ральных  министров  А.  В.  Кривошеин,  мечтавший  о
премьерстве  и  рассчитывавший  опираться  на  прогрессив¬
ный  блок.  Так  началась  «министерская  чехарда».
 Новый  руководитель  внутренней  политики  «просла¬
вился»  еще  в  бытность  свою  вологодским  и  нижегород¬
ским  губернатором  беззастенчивым  нарушением  даже
царских  законов,  в  частности  циничным  деланием  выборов
в  Государственную  думу.  Деятельность  Хвостова  обра¬
тила  на  себя  внимание  царя,  который  хотел  назначить  его
после  убийства  Столыпина  министром  внутренних  дел,
но  тогда  этому  воспротивился  Коковцов.  После  выну¬
жденного  ухода  из  Нижнего  Новгорода  Хвостов  избрал
«парламентскую»  карьеру  и  на  выборах  1912  г.  прошел
в  Думу  от  Орловской  губ.,  где  у  него  было  имение.
В  IV  Думе  он  был  председателем  фракции  правых,  но
крупной  политической  роли  не  играл.  Трамплином  к  ми¬
нистерскому  посту  для  Хвостова  явилась  речь  в  Думе
3  августа  1915  г.,  в  которой  он,  подтвердив  свою  верность
историческим  «устоям»  русской  государственности  («пра¬
вославие,  самодержавие  и  народность»),  выдвинул  дема¬
гогическую  программу  борьбы  с  немецким  засильем  и
связанной  с  ним  дороговизной  жизни  путем  широкой
организации  кооперативов  и  расширения  хозяйственных
прав  и  демократизации  городских  и  земских  самоуправ¬
лений.  Развивая  эту  программу,  Хвостов  не  остановился
перед  притворными  нападками  на  правительство.  Он
сравнил  закон  2  февраля  1915  г.  о  мерах  к  ликвидации
немецкого  землевладения  с  «лисьими  норами,  в  которые
должно  спрятаться  на  время  войны  немецкое  землевла¬
дение».  Хвостов  обвинял  правительство  также  в  том,  что
оно  в  области  дороговизны  жизни  ставит  интересы  бан¬
ковских  воротил  выше  интересов  населения  180.
 ря  Николай  объяснял,  как  он  намерен  поступить  с  «бастующими»
министрами:  «Вчерашнее  заседание  ясно  показало  мне,  что  некото¬
рые  из  министров  не  желают  работать  со  старым  Горемыкиным,  не¬
смотря  на  мое  строгое  слово,  обращенное  к  ним.  Поэтому,  по  моем
возвращении,  должны  произойти  перемены»  («Переписка  Николая
и  Александры  Романовых»,  т.  III,  стр.  364).
 180  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  360—376.
 132

Когда  в  августе  1915  г.  в  придворных  кругах  был  воз¬
бужден  вопрос  о  преемнике  Щербатову  и  был  назван
Хвостов,  то  Горемыкин  сперва  возражал  на  том  основа¬
нии,  что  Хвостов  в  Думе  выступал  против  правительства.
Но  Горемыкину  объяснили,  что  «Хвостов  поднял  вопро¬
сы  о  германском  засилье  и  дороговизне,  чтобы  левые  их
не  поднимали».  В  глазах  дворцовой  камарильи  заслугой
Хвостова  было  и  то,  что  он  «никогда  не  нападал  на  не¬
мецкие  имена  баронов  или  преданных  людей,  когда  гово¬
рил  о  немецком  засилье,  но  все  внимание  обратил  на
банки»  ш.  Назначение  Хвостова  с  его  репутацией  «немце-
еда»  должно  было  отвести  от  царского  окружения  подо¬
зрение  в  подготовке  почвы  для  сепаратного  мира  с  Гер¬
манией.  Если  человек  на  своем  знамени  пишет  —  «борь¬
ба  с  внутренним  немцем»,  то  он  этим  новым  знаменем
прикроет  старое  сочувствие  черносотенцев  к  прусским  ми¬
литаристам.  Сам  Хвостов  объяснял  интервьюерам,  что
его  репутация  германофоба  должна  рассеять  распро¬
страненные  в  обществе  «вздорные  слухи  о  германофиль¬
стве  некоторых  кругов»  182.  К  тому  же  у  Хвостова  было  и
то  преимущество,  что  он  как  член  Думы  и  в  своем  роде
«общественный  деятель»  был  хорошо  осведомлен  о  дум¬
ских  настроениях  183.
 Вместе  с  тем  назначение  Хвостова  знаменовало  уси¬
ление  бонапартистских  черт  в  политике  царизма.  В  шум¬
но  возвещенной  программе  своей  деятельности  он  выдви¬
нул  на  первый  план  вопросы  о  дороговизне  жизни  и  борь¬
бе  с  засильем  «банковской  плутократии».  В  беседах  с
журналистами  Хвостов  объявлял  себя  противником  «вся¬
ких  стеснений  и  излишней  подозрительности  к  стремле¬
нию  рабочих  объединиться  на  почве  материальных  инте¬
ресов»  184.  Своими  демагогическими  приемами  Хвостов,
между  прочим,  хотел  дискредитировать  прогрессивный
блок,  который  покушается  на  прерогативы  монарха,  но
«забыл»  включить  в  свою  программу  кровно  интересую¬
щие  массы  вопросы  —  о  борьбе  с  дороговизной  жизни  и
немецким  засильем.
 181  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  283,  367.
 182  «Речь»,  29  сентября  1915  г.
 183  См.  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  340.
 184  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  2455.
 133

Однако,  эквилибрируя,  Хвостов  умудрялся  одновре¬
менно  и  вести  поход  против  Думы,  обвиняя  ее  в  оторван¬
ности  от  народной  жизни,  и  афишировать  свое  желание
«примирить  Думу  с  правительством».  Он  винил  Горемы¬
кина  в  «негибкости»,  в  том,  что  последний  в  своей  нена¬
висти  к  Думе  проявляет  излишний  ригоризм,  не  считаясь
с  новыми  веяниями.  Между  тем  «Дума  существует,—
с  этим  ничего  не  поделаешь»  185.  Хвостов  уверял  в  газет¬
ных  интервью,  что  ставит  своей  целью  управлять  на  осно¬
ве  народного  представительства.  Он  громогласно  заяв¬
лял,  что  не  согласен  с  платформой  прогрессивного  блока
не  в  том,  что  в  ней  есть,  а  в  том,  чего  ей  недостает  (борь¬
ба  с  немецким  влиянием  и  дороговизной)  и  что  даже  в
вопросе  об  организации  власти  («министерство  доверия»)
он  не  возражает  по  существу  186,  но  полагает,  что  «сейчас
не  время  начинать  перестроение  наших  государственных
начал».
 Несмотря  на  очевидное  лицемерие  Хвостова,  буржуаз¬
ная  общественность  вначале  отнеслась  к  его  программе
благожелательно.  «Речь»  27  сентября  отмечала,  что  но¬
вый  министр  внутренних  дел,  «несомненно,  поддался
влиянию  переживаемых  исключительных  событий...  и  пе¬
ременился»,  а  Челноков  выразил  даже  предположение,
что  «при  правых  министрах  правительству  будет  удобнее
и  безопаснее  проводить  либеральную  программу».
 Внутри  прогрессивного  блока  по  вопросу  о  том,  какой
тактики  следует  держаться  по  отношению  к  правитель¬
ственному  курсу,  обозначилось  по  крайней  мере  два  те¬
чения.  Левое  крыло  блока  было  встревожено  растущей
изоляцией  Думы  и  буржуазных  общественных  организа¬
ций  от  народа.  На  совещании  лидеров  блока  25  октября
 Н. 	И.  Астров  говорил:  «Мы  остались  наверху,  а  почва
уходит,  и  мы  все  это  чувствуем.  Слои  внизу  испытывают
к  нам  ненависть  и  раздражение».  С  точки  зрения  левых
элементов  блока,  молчание  по  поводу  отказа  в  приеме
земско-городской  депутации  будет  истолковано  в  смысле
примирения  с  правительственной  реакцией,  а  это  оконча¬
тельно  уронит  престиж  Думы  в  общественном  мнении.
Поэтому  они  предлагали  ответить  на  отказ  в  приеме  де¬
путации  резким  протестом.  Но  при  этом  они  оговарива-
 185  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  363.
 186  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343,  т.  II,  л.  147.
 134

лись,  что  в  оппозиционных  выступлениях  «нужно  найти
слова,  которые  не  были  бы  призывом  к  революции»,  и  ни
под  каким  видом  не  переступать  легальных  граней  187.
 Но  большинство  участников  совещания  было  против
каких  бы  то  ни  было  оппозиционных  выступлений  и  по¬
лагало,  что  сейчас  следует  держаться  сдержанно  выжи¬
дательной  тактики,  тем  более  что  и  само  правительство
находится  в  состоянии  полной  неизвестности  относитель¬
но  дальнейших  своих  шагов.
 Правые  лидеры  прогрессивного  блока  теперь  готовы
были  признать  ошибкой  требования  сохранить  на  посту
верховного  главнокомандующего  Николая  Николаевича
и  убрать  Горемыкина.  «Мы  относились  трагически  к  пе¬
ремене  командования,  —  говорил  на  заседании  бюро  бло¬
ка  28  октября  1915  г.  граф  Олсуфьев,  —  перемена  повела
к  лучшему.  Затем  мы  предлагали  для  войны  сместить
министров.  Самый  нежелательный  остался,  и  война  по¬
шла  лучше»188.  Правые  элементы  считали  ошибкой  и
опубликование  программы  блока:  ведь  ее  назначение  —
служить  материалом  для  закулисного  торга  с  правитель¬
ством.  «Вместо  обращения  к  правительству,  —  заявил
член  Государственного  совета  князь  А.  Д.  Оболенский,—
получилось  обращение  к  народу,  т.  е.  то,  чего  никто  из
нас  желать  не  может»  189.
 Среди  участников  прогрессивного  блока  возобладало
течение  «замолчать  до  конца  войны».  Это  настроение  в
аллегорической  форме  выразил  В.  А.  Маклаков  в  статье
«Трагическое  положение».  В  ней  царское  правительство
сравнивалось  с  «безумным  шофером»,  который  мчал  ав¬
томобиль  по  краю  пропасти.  Что  делать?  Вырвать  у  него
руль,  но  один  неверный  поворот  —  и  машина  рухнет  в
пропасть.  Шофер  смеется  над  вашей  тревогой  и  вашим
бессилием:  «Не  посмеете  тронуть».  Он  прав:  вы  не  по¬
смеете  тронуть,  вы  себя  сдержите,  вы  отложите  счеты
с  шофером  до  того  вожделенного  времени,  когда  минует
опасность,  когда  вы  будете  на  равнине,  вы  оставите  руль
у  шофера  19°.
 Воспользовавшись  выжидательной  тактикой  прогрес¬
сивного  блока,  правительство  решило  продлить  пору  без¬
 187  «Красный  архив»,  1932,  №  3  (52),  стр.  145,  150.
 188  Там  же,  стр.  153.
 189  «Русские  ведомости»,  15  декабря  1915  г.
 190  «Русские  ведомости»,  27  сентября  1915  г.
 135

думья  191.  23  ноября  были  опубликованы  рескрипты  на
имя  Куломзина  и  Родзянко  об  отсрочке  созыва  законо¬
дательных  учреждений  впредь  до  завершения  подлежа¬
щими  комиссиями  работ  по  предварительному  обсужде¬
нию  проекта  государственной  росписи  доходов  и  расхо¬
дов  на  1916  г.  Впервые  отсрочка  была  сделана  без  ука¬
зания  срока  созыва.
 Когда  стало  известно  об  этом  решении  правительства,
в  Москве  у  Коновалова  22  ноября  состоялось  совещание
представителей  различных  общественных  групп  —  от  ка¬
детов  до  меньшевиков.  Керенский  настаивал  на  немед¬
ленном  обращении  к  народу  с  разъяснением,  что  нельзя
доверять  такой  власти,  которая  нарушила  свое  слово,  от¬
ложив  на  неопределенное  время  созыв  Думы.  По  словам
Керенского,  в  настоящее  время  народные  массы  доста¬
точно  дисциплинированны,  так  что,  не  опасаясь  вызвать
общую  смуту,  возможно  выразить  недовольство  дей¬
ствиями  правительства  путем  забастовок  и  другими  де¬
монстративными  эксцессами  и  таким  образом  заставить
зарвавшееся  правительство  одуматься  и  пойти  на  уступ¬
ки.  С  ним  всецело  согласился  Коновалов,  заявив,  что
пора  поднимать  народные  массы,  чтобы  «обуздать  наглую
власть».  Для  этого  он  предложил  приступить  к  осуще¬
ствлению  его  проекта  о  создании  «коалиционных»  коми¬
тетов  начиная  с  волостных...192
 Но  на  совещании  выяснилось,  что  организованная
часть  рабочих  относится  к  отсрочке  созыва  Думы  безраз¬
лично  и  едва  ли  будет  реагировать  на  этот  политический
акт  даже  в  случае  обращенного  к  ней  призыва.  Вообще,
говорила  Е.  Д.  Кускова,  прогрессивный  блок  «представ¬
ляется  слишком  правым  для  широких  кругов  населения
и  поэтому  не  способен  повести  за  своими  лозунгами  ка¬
кое-либо  внушительное  большинство...»  193.
 Большинство  участников  совещания  отнеслось  скепти¬
чески  и  к  мысли  прогрессистов  и  социал-оборонцев  о  са¬
мочинном  открытии  Думы,  ссылаясь  на  то,  что  последняя
в  своем  настоящем  составе  не  способна  на  подобный  «ре¬
волюционный  шаг».
 На  совещании  у  Коновалова  поднимался  также  во¬
 191  В  указе  о  роспуске  возобновление  сессии  Думы  было  опреде-
лено:  «не  позднее  ноября».
 192  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  353зс,  т.  II,  л.  26.
 193  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  27,  ч.  46,  д.  59.
 136

прос  об  апелляции  к  союзникам  194.  Прогрессисты  и  ле¬
вые  кадеты  предложили  «войти  в  связь  с  общественными
деятелями  Англии  и  Франции  с  целью  дискредитировать
правительственную  власть,  показав  действительные
стремления  русских  общественных  элементов,  и  тем  пре¬
дупредить  возможность  для  настоящего  правительства
новых  займов  за  границей  после  войны...»195.  Но  ника¬
кого  решения  на  этот  счет  принято  не  было.  По  всей  ве¬
роятности,  большинство  присутствовавших  находило  не¬
патриотичным  подрывать  международный  финансовый
кредит  царского  правительства.
 26  ноября  на  заседании  бюро  прогрессивного  блока
Ефремов  возбудил  вопрос  о  выходе  членов  Думы  из  Осо¬
бых  совещаний  —  на  этот  раз  в  виде  протеста  против  от¬
срочки  созыва  законодательных  палат.  При  этом  он  пре¬
дупредил,  что  если  другие  фракции  не  последуют  за  про¬
грессистами,  то  последние  выйдут  и  из  совещаний,  и  из
блока.  Но  это  предложение  не  было  принято  предста¬
вителями  других  фракций.  Общее  настроение  выразил
Шингарев  словами:  «У  Ефремова  надежда,  что  прави¬
тельство  испугается,  а  население  поддержит.  То  и  дру¬
гое—  блуждающие  огни»196.  В  думском  блоке  верх  одер¬
жала  линия  Милюкова  —  отложить  все  счеты  с  властью
до  окончания  войны.  28  ноября  фракция  прогрессистов
постановила  отозвать  своих  представителей  из  Особых
совещаний,  но  свою  угрозу  выйти  из  парламентского  бло¬
ка  не  осуществила  197.
 Краткие  выводы
 1. 	Со  вступлением  России  в  войну  IV  Дума  провозгласила
лозунг  забвения  «внутренних  распрей»  и  «единения  царя
с  народом»  для  победоносного  окончания  войны.  Но  ра¬
 194  Еще  в  мае  1915  г.  на  открытии  «Общества  сближения  с  Анг¬
лией»  кадеты  выражали  надежду,  что  Англия  —  эта  «родоначальни¬
ца  политической  свободы»  —  поможет  осуществить  реформу  полити¬
ческого  строя  и  в  России.
 195  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  245,  д.  343зс,  т.  III,  л.  27.
 196  «Красный  архив»,  1932,  №  3  (52),  стр.  182,  183.
 197  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  11,  д.  167,  л.  133.  Впрочем,  фактически
прогрессисты  продолжали  принимать  участие  и  в  Особых  совеща¬
ниях  в  качестве  членов  этих  совещаний,  делегированных  ЦВПК,
союзами  земств  и  городов  и  «Земгором».
 137

болепное  поведение  либеральной  буржуазии  лишь  под¬
стрекнуло  правительство  взять  еще  более  реакционный
курс,  чем  перед  войной.  В  буржуазной  среде  растет  тре¬
вога,  что  эксцессы  правительственного  курса  обернутся
революционными  потрясениями.  Тем  не  менее  буржуазно¬
помещичьи  фракции  отказались  от  критики  правитель¬
ства  с  думской  трибуны  и  на  январской  сессии  снова  ра¬
зыграли  комедию  «народного  единства»  в  войне.
 2.  Под  влиянием  военных  поражений  весной  и,  летом
1915  г.  царизм  вынужден  был  допустить  буржуазную  об¬
щественность  к  делу  снабжения  армии.  Объединяясь  в
военно-промышленные  комитеты,  расширяя  круг  деятель¬
ности  земского  и  городского  союзов  и  устанавливая  через
Особое  совещание  при  военном  министре  связь  с  высшим
командным  составом,  буржуазия  усилила  свои  политиче¬
ские  позиции.  Учитывая  растерянность  правящих  кругов
в  связи  с  военными  неудачами  и  ростом  революционного
движения  в  стране,  быстро  организующаяся  буржуазия
рассчитывала  добиться  от  царизма  уступок  и  участия  во
власти.
 3.  Во  время  летней  сессии  Думы  в  1915  г.  буржуазные
фракции  —  впервые  за  время  войны  —  выступили  с  глас¬
ными  обвинениями  правительства  в  несоблюдении  вну¬
треннего  мира  и  требованием  «министерства  обществен¬
ного  доверия».  Вместе  с  тем  либералы,  встревоженные
усилением  революционно-пораженческих  настроений  сре¬
ди  рабочих,  пытались  установить  контакты  с  демократи¬
ческими  кругами  населения,  но  безуспешно.  Всероссий¬
ское  совещание  по  борьбе  с  дороговизной,  созванное
союзом  городов  с  целью  объединения  всех  классов  на  за¬
даче  обороны  страны,  обнаружило  отсутствие  социаль¬
ного  мира  и  сплочение  широких  масс  под  революционно¬
интернационалистскими  лозунгами  большевистской  пар¬
тии.
 4.  Видя  изолированность  буржуазии  от  народа,  пра¬
вящая  клика  не  склонна  была  идти  на  политические
уступки  и  некоторые  перемены  в  составе  министров  рас¬
сматривала  как  временную  дань  «политической  погоде».
Особые  совещания,  которые  буржуазия  рассчитывала
использовать  как  мощный  рычаг  для  воздействия  на  на¬
правление  правительственного  курса,  были  использованы
царизмом  для  укрепления  своего  положения  и  сталц  в
 139

сущности  ширмой,  заслонявшей  правительство  от  наре¬
каний  со  стороны  общественного  мнения.
 5.  Продолжающееся  отступление  войск  вместе  с  подъ¬
емом  рабочего  движения  давили  на  Думу,  вызывая  опа¬
сение,  что  правительство  без  нее  не  справится  с  положе¬
нием.  В  свою  очередь  либеральствующие  министры  во
главе  с  Кривошеиным  полагали,  что  единственным  выхо¬
дом  из  тупика  может  быть  только  соглашение  с  Думой
на  определенной  программе,  но  для  этого  следует  органи¬
зовать  в  ней  сплоченное  большинство  из  монархических
партий  —  от  умеренно  правых  до  кадетов  включительно.
 6.  Образование  парламентского  блока  означало  на
первый  взгляд  расширение  оппозиционного  фронта  за  счет
«олибераления»  умеренно  правых  элементов,  но  вместе
с  тем  оно  вело  к  обесцвечиванию  лозунгов  буржуазных
партий.  Вместо  консолидации  либеральные  силы  раство¬
рились  в  бесформенно-рыхлом  блоке.  У  него,  собственно,
не  было  программы,  которая  стала  бы  альтернативой
правительственному  курсу  и  импонировала  бы  массам.
Лишенный  массовой  опоры  и  раздираемый  внутренними
противоречиями,  прогрессивный  блок  оказался  хрупким
и  бесплодным.  Не  удивительно  поэтому,  что  царизм  после
непродолжительных  колебаний  отверг  политику  уступок
и  соглашения  с  думским  большинством.
 7.  Роспуск  Думы  совпал  с  массовыми  политическими
стачками  рабочих,  ставшими  исходной  точкой  новой  ре¬
волюционной  ситуации  в  России.  Напуганный  размахом
революционного  стачечного  движения,  прогрессивный
блок  решил  воздержаться  от  какого-либо  протеста  по  по¬
воду  разгона  Думы.  Ни  отказ  царя  в  приеме  земско-го¬
родской  депутации,  ни  опасная  демагогическая  игра  но¬
вого  министра  внутренних  дел  Хвостова  не  изменили  так¬
тики  блока  —  отложить  «расплату»  с  правительством  до
окончания  войны.

ГЛАВА  III
 «Новый  курс»  царизма
и  тактика  «параллельной»  работы
Думы  с  правительством
 Возобновление  думской  сессии
9  февраля  1916  г.
 Как  уже  отмечалось,  23  ноября  созыв  Думы  был  отложен
до  тех  пор,  пока  не  будет  рассмотрен  в  комиссиях  проект
государственного  бюджета.  Горемыкин  вообще  проти¬
вился  созыву  Думы,  опасаясь,  в  частности,  скандальных
выступлений  против  Распутина  К  Но  прогрессирующая
разруха  на  транспорте,  топливный  и  продовольственный
кризис,  растущая  дороговизна  жизни  вместе  с  подъемом
стачечного  движения  свидетельствовали  о  явной  неспо¬
собности  кабинета  Горемыкина  справиться  с  положе¬
нием.  7  января  1916  г.  заместитель  председателя  ЦВПК
Коновалов  направил  председателю  Совета  министров
письмо  о  необходимости  немедленного  созыва  законода¬
тельных  учреждений  и  длительного  их  функционирова¬
ния  для  выработки  мер  к  урегулированию  хозяйственной
жизни2.  Примерно  в  это  же  время  Родзянко  предупре¬
дил  Горемыкина,  что  вся  ответственность  за  серьезные
последствия  от  наблюдающегося  в  Петрограде  недостат¬
ка  топлива  ложится  всецело  на  него  как  на  премьера,  а
потому  если  он  не  чувствует  в  себе  силы  нести  это  тяже¬
лое  бремя,  то  должен  иметь  мужество  в  этом  сознаться
и  уступить  место  более  молодым  силам  3.
 Правящие  сферы  в  поисках  выхода  из  грозного  тупи¬
ка  решают  прикрыть  борьбу  с  революцией  обещанием
реформ,  заимствованных  из  программы  прогрессивного
блока.  В  материалах  департамента  полиции  сохранилась
 1  Александра  Федоровна  29  ноября  писала  Николаю  II,  что  Го¬
ремыкин  намерен  просить  царя  «совсем  не  созывать  Думы  (она  ему
ненавистна)»  («Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,
т.  III,  стр.  477).
 2  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  10,  д.  7,  л.  153—154.
 3  ЦГАОР,  ф.  5868,  оп.  1,  д.  253,  л.  1.
 140

анонимная  записка,  датированная  20  декабря  1915  г.,
под  заглавием  «Что  делать?».  В  ней  проводилась  мысль
о  необходимости  «нового  курса»  внутренней  политики,
основанного  на  согласованной  деятельности  правитель¬
ства  и  законодательных  учреждений.
 Записка  начинается  с  утверждения,  что  «слишком
прямолинейное  проявление  твердого  курса,  стремление
внести  в  общественную  среду  успокоение  применением
строгих  репрессивных  мер,  несомненно,  могло  бы  вызвать
эксцессы».  Во  избежание  этого  «кое-что  действительно
должно  быть  дано:  намек  на  реформы,  проблески  наде¬
жды  на  возможность  большего  в  будущем».  Цель  этих
уступок  в  мелочах,  цинично  признавался  автор  записки,
«именно  громкое  демонстрирование  благожелательности
правительства».
 Первоочередной  задачей  «нового  курса»  должен  стать
безотлагательный  созыв  Думы.  Это  «значительно  разря¬
дит  атмосферу...  В  смысле  настроения  широких  масс
положение  «при  Думе»  гораздо  менее  опасно  положения
«без  Думы».  Дума  является  как  бы  громоотводом,  раз¬
ряжающим  тревожность  настроения  общества,  роспуск
же  Думы,  слухи  о  подготовке  полного  упразднения  ее
дают  лишь  базис,  точку  опоры  для  зловредной  агитации
левых.  Сама  по  себе  Дума  не  опасна,  весь  вопрос  лишь
в  том,  чтобы  те  агитационные  речи,  которые  могут  в  ней
раздаваться,  не  стали  достоянием  улицы,  не  увеличивали
бы  смуты  в  умах.  Введение  цензуры  думских  речей  пре¬
зидиумом,  строгое  наблюдение  за  газетами,  дающими
отчет  о  думских  заседаниях,  вполне  надежно  разрешают
эту  задачу».
 Далее  в  записке  излагалась  программа  демагогиче¬
ских  «уступок  в  мелочах».  В  области  политической  амни¬
стии  «можно  было  подобрать  незначительную  группу
более  бледных,  вернее,  бывших  революционеров  и  осво¬
бодить  их  из  мест  ссылки.  Прекрасное  впечатление,  на¬
пример,  произвело  бы  освобождение  «бабушки  русской  ре
волюции»  Брешко-Брешковской.  Возвращение  на  родину
тальмана  Свинхувуда  и  профессора  Грушевского  внесло
бы  значительное  успокоение  в  среду  финляндцев  и  укра¬
инцев.  ..  Из  прекращения  дела  Амфитеатрова  можно
было  бы  сделать  большой  «бум»».  «Кое-что»  в  польском
вопросе  могло  бы  заключаться  в  возобновлении  совеща¬
ния  о  будущем  устроении  Царства  Польского.  По  поводу
 141

земского  и  городского  союзов  в  записке  предлагалось
подчинить  эти  организации  государственному  контролю
путем  введения  представителей  ведомств  в  главные  ко¬
митеты,  а  также  попробовать  завоевать  их  изнутри  по¬
средством  более  активного  участия  в  союзах  крайних
правых.  Это  относится  и  к  кооперативам,  которые  при
самоустранении  черносотенцев  «несомненно  окажутся  в
безраздельной  власти  левых  и  получат  ярко  и  определен¬
но  выраженный  политический  характер».  Провозглашен¬
ную  с  такой  помпой  Хвостовым  борьбу  с  дороговизной
автор  считает  «безнадежной  задачей».  «Кое-что»  в  этом
вопросе  могло  бы  заключаться  в  возбуждении  ряда  дел
против  спекулянтов4.
 Горемыкин,  который  лез  «напролом»  против  буржуаз¬
ной  общественности,  явно  не  годился  для  возглавления
«нового  курса».  В  цитированном  выше  письме  от  29  нояб¬
ря  царица,  сообщая  о  свидании  Распутина  с  Горемыки¬
ным,  сетовала  на  упрямство  «старика»,  который  хотел
просить  царя  вовсе  не  собирать  Думы.  На  это  Распутин,
инспирируемый  камарильей,  возразил:  «Не  хорошо  про¬
сить  об  этом  тебя...  нужно  оказать  им  немного  дове¬
рия»5.  Под  давлением  из  Царского  Села  Горемыкин  под¬
готовил  проект  указа  о  возобновлении  занятий  законода¬
тельных  учреждений  5  февраля  1916  г.,  но  только  для
рассмотрения  проекта  бюджета  и  с  тем  чтобы  продол¬
жительность  занятий  не  превышала  одного  месяца6.
 Тем  временем  в  придворных  кругах  вовсю  шла  ин¬
трига  против  Горемыкина,  причем  преемником  его  вы¬
двигался  Б.  В.  Штюрмер.  4  января  1916  г.  царица  пишет
Николаю  II,  что  «стоит  рискнуть  немецкой  фамилией,
так  как  известно,  какой  он  верный  человек»7.  18  января
к  Родзянке  приехал  в  качестве  непрошеного  посредника
митрополит  Питирим  и  сообщил  ему  по  секрету,  что  уже
решено  стать  в  дружественные  отношения  к  Думе,  лик¬
видировав  при  этом  непримиримого  Горемыкина  и  назна¬
чив  на  его  место  Штюрмера  8.  Действительно,  колебания
 4  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д. 	307А,  л.  57,  58, 	60.
 5  «Переписка  Николая  и 	Александры* 	Романовых», 	т. 	III,
 стр.  476—477.
 6  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  10,  д.  7, 	л.  158—159.
 7  «Переписка  Николая  и 	Александры 	Романовых», 	т. 	IV.
 М.—Л.,  1926,  стр.  16.
 8  М.  В.  Родзянко.  Крушение  империи.  Л.,  1927,  стр.  148.
 142

царя  насчет  того,  что  Штюрмер  «недостаточно  молод  и
не  современен»,  были  быстро  преодолены,  и  20  января
он  был  назначен  председателем  Совета  министров.
 Сотрудник  Плеве,  один  из  столпов  черной  сотни  в  Го¬
сударственном  совете,  сделавший  карьеру  на  борьбе
с  общественностью,  неожиданно  явился  в  обличье  защит¬
ника  Государственной  думы.  В  день  своего  назначения
Штюрмер  в  беседе  с  представителями  печати  выразил
уверенность,  что  правительство  сумеет  найти  общий  язык
с  Думой9.  Он  получил  в  наследство  от  Горемыкина  про¬
ект  указа  о  созыве  законодательных  учреждений  на  ко¬
роткий  срок  с  ограничением  предстоящей  сессии  вопро¬
сом  о  бюджете.  На  аудиенции  у  царя  Штюрмер  выска¬
зался  против  таких  ограничений.  По  его  мнению,  если
Дума  «будет  заниматься  политикой,  а  не  делом,  закрыть
ее  всегда  можно  поспеть»,  но  созыв  Думы  на  кратко¬
временную  сессию  и  с  обозначением  предмета  созыва
будет  плохим  началом  «нового  курса».  Указ  был  изме¬
нен,  и  открытие  сессии  законодательных  палат  было  на¬
значено  на  9  февраля.
 Осенью  1916  г.  имя  Штюрмера  стало  мишенью  для
ожесточенных  нападок  со  стороны  либеральной  обще¬
ственности.  Но  в  январе  она  была  склонна  видеть  в  его
назначении  желание  «сфер»  пойти  на  компромисс  с  про¬
грессивным  блоком.  «Утро  России»  в  передовой  20  янва¬
ря  писало,  что  согласие  Штюрмера  «принять  премьер¬
ский  пост  при  обстоятельствах,  когда  победило  течение
в  пользу  Думы,  свидетельствует  косвенно,  что,  вероятно,
мы  имеем  перед  собой  министра,  который,  подобно
А.  Н.  Хвостову,  сделает  некоторые  шаги  в  сторону  при¬
мирения  правительства  с  русским  прогрессивным  обще¬
ством».  У  Родзянки  после  свидания  25  января  со  Штюр-
мером  сложилось  впечатление,  что  новый  премьер  готов
идти  навстречу  пожеланиям  Государственной  думы  и
найти  пути  к  соглашению  с  ней  10.
 Через  Хвостова  Штюрмер  вошел  в  переговоры  с  ли¬
дерами  блока  по  вопросу  о  программе  думской  сессии.
Во  время  беседы  21  января  Милюкова  с  министром  вну¬
тренних  дел  последний  сказал,  что  для  открытия  Думы
ставится  одно  условие:  не  говорить  о  Распутине.  Милю¬
 9  «Петроградская  газета»,  20  января  1916  г.
 10  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  307А,  л.  39.
 143

ков  ответил,  что  вопрос  о  Распутине,  при  всей  его  ост¬
роте,  был  для  него  лично  второй  вопрос,  а  не  первый,  и
напомнил  Хвостову,  что  в  полемике  с  ним  в  бюджетной
комиссии  он  касался  многих  «рогатых»  вопросов,  но  не
этого.  В  ходе  дальнейшей  беседы  Хвостов  поставил  во¬
прос  о  совещании  влиятельных  депутатов  со  Штюрмером
для  выработки  соглашения  о  программе  предстоящей
думской  сессии.  Милюков  спросил,  как  относится  Штюр¬
мер  к  прогрессивному  блоку.  Хвостов  ответил,  что  про¬
грамма  блока  для  Штюрмера  «жупел»...  Можно  гово¬
рить  о  сущности  дела,  не  называя  слов  «блок»  и  «про¬
грамма».  Милюков  заметил,  что  «на  этом  мы  можем
серьезно  разойтись»  и  что,  «чем  позже  это  произойдет,
тем  лучше.  Если  Штюрмер  не  имеет  готового  ответа  на
вопрос  о  блоке,  то  пусть  и  не  устраивает  и  совещания
с  депутатами.  Там  это  сразу  выяснится,  и  разрыв  станет
совершившимся  фактом.  Пока  слово  не  сказано,  нет  и
разрыва»11.  Из  последних  слов  Милюкова  следует,  что
для  него  самое  важное  было  поддержать  в  населении
как  можно  дольше  иллюзию  или  видимость  согласия  пра¬
вительства  с  программой  прогрессивного  блока.  Хвостов
по  достоинству  оценил  этот  тактический  прием  и  не  стал
настаивать  на  встрече  Штюрмера  с  представителями
блока.
 На  заседаниях  бюро  блока  26  и  28  января  только
меньшинство  полагало,  что  с  лета  прошлого  года  ничего
не  изменилось  и  поэтому  опубликованная  после  образо¬
вания  блока  декларация  нисколько  не  утратила  «поли¬
тической  свежести»  и  должна  быть  оглашена  в  ответ  на
декларацию  правительства,  каково  бы  ни  было  ее  содер¬
жание.  Большинство  членов  бюро,  напротив,  находило,
что  в  предполагаемых  выступлениях  ораторов  с  осужде¬
нием  надо  отнестись  лишь  к  деятельности  Горемыкина.
Что  же  касается  Штюрмера,  то  отношение  к  нему  будет
зависеть  от  проектируемых  им  шагов.  Принято  было
мнение  большинства.  Составление  декларации  было  по¬
ручено  Милюкову  и  Шульгину  в  расчете,  что  их  сотруд¬
ничество  обеспечит  правильное  отражение  средней  линии
всего  блока  12.
 9  февраля,  в  день  возобновления  думской  сессии,  Ни¬
 11  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  479,  л.  2.
 12  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  10,  д.  1217,  л.  5,  12—13.
 144

колай  II  в  первый  и  единственный  раз  посетил  Думу.
«Заслугу»  убедить  царя  приехать  в  Таврический  дворец
оспаривали  Родзянко,  Бьюкенен13  и  некоторые  члены
Государственного  совета.  В  действительности  же  мысль
о  посещении  царем  Думы  вышла  из  недр  дворцовой  ка¬
марильи.  Еще  13  ноября  1915  г.  царица  писала  Николаю,
что  «если  бы  ты  мог  появиться  и  сказать  несколько  слов,
совершенно  неожиданно,  в  Думе  (как  ты  это  полагал),
то  это  могло  бы  все  переменить  и  было  бы  блестящим
выходом  из  положения»  14.  Тогда  приезд  царя  в  Думу
планировался  с  целью  примирения  министерства  Горе¬
мыкина  с  думским  большинством.  Но  с  назначением
премьер-министром  Штюрмера  посещение  Николаем  II
таврической  «говорильни»  должно  было  символизиро¬
вать  «новый  курс»  царизма,  основанный  на  усилении
бонапартистского  лавирования  между  буржуазными  и
полуфеодальными  элементами  третьеиюньской  системы.
По  свидетельству  Симановича,  «Распутиным,  Штюрме-
ром  и  Питиримом  было  составлено  и  послано  письмо
царю  с  просьбой  своим  присутствием  на  открытии  сессии
Государственной  думы  показать  свое  сближение  с  наро¬
дом»  15.  С  предложением  приехать  в  Думу  и  сказать  сло¬
во  привета  народным  представителям  обратился  к  царю
и  один  из  его  старинных  советчиков,  А.  А.  Клопов,  соста¬
вивший  даже  схему  приветственной  речи  16.
 9  февраля  Николай  прибыл  в  Таврический  дворец  и
сказал  несколько  банальных  фраз,  заимствованных  из
проекта  Клопова,  с  пожеланием  Думе  «плодотворных
трудов  и  всякого  успеха».  Члены  Думы  восторженно  про¬
кричали  «ура».  Родзянко  в  ответной  речи  раболепно  за¬
явил,  что  царь  «еще  сильнее  закрепил  сегодня  непосред¬
ственное  единение  с  верным  своим  народом».  Затем  Ни¬
колай  прошел  в  зал  общих  собраний  Думы,  где  снова
был  встречен  громкими  криками  «ура»  и  пением  гимна.
 Однако  произнесенная  или,  вернее,  прочитанная  тот¬
час  же  после  отъезда  царя,  по  словам  Клопова  «в  выс¬
шей  степени  неудачная,  бесцветная  и  холодная,  деклара-
 13  См.  Дж.  Бьюкенен.  Мемуары  дипломата,  изд.  2.  М.,  [б.  г.],
стр.  148.
 14  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  455.
 15  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  549,  л.  3.  Допрос  А.  С.  Симановича
4—7  июня  1917  г.  в  ЧСК  Временного  правительства.
 16  ЦГИА,  ф.  1099,  оп.  1,  д.  14,  л.  3.
 145

ция  Штюрмера  понизила  приподнято-радостное  настрое¬
ние  депутатов  и  публики...  Этому  способствовало  все:
..  .и  самая  его  фамилия,  и  его  типично-бюрократическая
фигура,  и  его  безжизненная,  почти  неслышная  речь»  17.
Правда,  Штюрмер  заявил  о  твердой  решимости  прави¬
тельства  продолжать  войну  —  в  тесном  содружестве  со
своими  союзниками  —  до  победного  конца.  Он  много  раз¬
глагольствовал  о  желании  совместной  работы  с  Думой  и
о  «преобразовательной  работе»,  которая  не  должна  быть
остановлена  и  во  время  войны.  Но  программа  реформ,
возвещенная  Штюрмером,  выглядела  весьма  тускло:  он
обещал  принять  к  разработке  только  три  законопроекта,
внесенные  по  инициативе  прогрессивного  блока:  о  волост¬
ном  земстве,  о  введении  земства  в  некоторых  местностях
Сибири  и  об  общей  реформе  Городового  положения
1892  г.  Вместе  с  тем  Штюрмер  сделал  категорическое
заявление  о  незыблемости  «исторических  устоев,  на  ко¬
торых  росло  и  развивалось  государство  Российское»18.
 Выступление  Штюрмера  разочаровало  буржуазную
общественность.  «Русские  ведомости»,  обратив  внимание
на  то,  что  из  всей  программы  думского  блока  в  прави¬
тельственную  декларацию  вошли  лишь  пункты  о  волост¬
ном  земстве,  о  пересмотре  Городового  положения  и  вве¬
дении  земского  самоуправления  в  Сибири,  писали
10  февраля:  «Иллюзия  нового  курса  отцветает,  не  успев
расцвести.  Если  задачей  Б.  В.  Штюрмера  было  доказать,
что  не  только  «министерство  общественного  доверия»,  но
и  бюрократическое  министерство  может  сойтись  с  обще¬
ством  в  понимании  задач  исторического  момента  и  со¬
гласиться  с  Думой  на  определенной  программе,  то  в  дей¬
ствительности  вчерашняя  встреча  кабинета  с  Думой  до¬
казала  как  раз  обратное.  Длительный  кризис  нашей
внутренней  жизни  не  устранен  и  не  ослаблен».
 Выступивший  с  декларацией  прогрессивного  блока
 С. 	И.  Шидловский  выразил  сожаление,  что  «начатое  Гос.
думой  дело  создания  всенародного  союза  обороны...
было  прервано  неожиданной  отсрочкой  занятий  Гос.
думы».  Эту  отсрочку  председатель  бюро  блока  объяснил
тем,  что  «всеобщее  желание,  чтобы  страна  могла  дове¬
рять  своему  правительству  и  чувствовать  с  ним  единым,
 17  Там  же,  л.  7.
 18  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  1221.
 146

было  злостно  истолковано,  как  лозунг  борьбы  за  власть».
Последние  слова  были  встречены  бурными  аплодисмен¬
тами  и  возгласами:  правильно,  верно19.  Выходит,  что
лозунг  «министерство  доверия»  сочетался  в  декларации
блока  с  торжественным  отказом  от  борьбы  за  власть.
 Характерно,  что  лидер  прогрессистов  Ефремов,  посвя¬
тивший  свою  речь  обоснованию  формулы  «министерство,
политически  ответственное  перед  Думой»,  настойчиво
подчеркивал,  что  установление  этого  принципа  возмож¬
но  «без  всяких  потрясений»,  ибо  «не  требует  непременно
изменения  Основных  законов;  он  может  быть  введен
у  нас  обычаем,  рядом  прецедентов.  Таким  прецедентом,
например,  мог  бы  быть  случай  торжественного  заявления
от  имени  Совета  министров,  что  они  считают  возможным
управлять  страной,  только  опираясь  на  народное  пред¬
ставительство,  и  потому  сложат  свои  полномочия,  как
только  Государственная  дума  выразит  порицание  их  дея¬
тельности.  Еще  лучше  та  же  цель  может  быть  достигнута
путем  высочайшего  волеизлияния  о  твердом  решении  для
поддержания  единения  с  народом  неуклонно  применять
к  увольнению  министров  начало  их  политической  ответ¬
ственности  перед  народным  представительством».  Всяче¬
ски  стремясь  ослабить  впечатление  о  «радикализме»
этого  принципа,  Ефремов  разъяснил,  что  в  интерпрета¬
ции  прогрессистов  «ответственное  министерство»  вовсе
не  означает,  что  оно  «должно  непременно  составляться
из.  членов  законодательных  палат  или  даже  исключи¬
тельно  из  общественных  деятелей;  в  его  среде  могут  быть
и  опытные,  талантливые  чиновники»20.  Таким  образом,
прогрессистская  формула  мало  чем  отличалась  от  бло-
кистского  «министерства  доверия»,  под  которым  также
подразумевался  смешанный  кабинет  из  представителей
царской  бюрократии  и  общественных  деятелей.
 Тактическую  линию  прогрессивного  блока  по  отноше¬
нию  к  кабинету  Штюрмера  сформулировал  Милюков.
Он  заявил,  что  «речь  сейчас  может  идти  не  о  доверии,
а,  в  лучшем  случае,  разве  только  о  некотором  формаль¬
ном,  внешнем  параллелизме  действий,  о  сходстве  шагов
в  одном  направлении».  Но  и  этот  «параллелизм»,  по
мнению  Милюкова,  подрывается  политикой  провокации
 19  Там  же,  стб.  1248.
 20  Там  же,  стб.  1334—1335.
 147

и  погромов  в  отношении  рабочих  и  угнетенных  нацио¬
нальностей.  Милюков  предвидит,  что  «отрицательные
стороны  дурной  тактики  правительства  впредь  будут
расти  в  ужасающих  размерах,  может  быть,  в  геометри¬
ческой  прогрессии:  и  неорганизованность,  и  хаос,  и  апа¬
тия,  и  равнодушие,  и  хищничество,  и  лихоимство».  «Вре¬
мя  не  ждет!»  —  предупреждал  главный  режиссер  про¬
грессивного  блока.  Но  на  вопрос,  как  же  можно  добиться
изменения  «гибельного»  курса  правительственной  по¬
литики,  Милюков  отвечал  незнанием.  Он  не  решается
больше  обращаться  к  государственной  мудрости  власти
и  не  ждет  от  нее  новых  слов.  Но  в  то  же  время  он  не
апеллирует  и  к  массам.  Решить  же  этот  вопрос  собствен¬
ными  силами  блок  не  в  состоянии.  «Вот  почему,  —  за¬
кончил  свою  речь  кадетский  лидер,  —  накануне  событий,
быть  может,  решающих,  я  проникнут  большей  тревогой,
чем  когда-либо  прежде,  и  схожу  с  этой  кафедры  без  от¬
вета  и  без  надежды  получить  его  от  теперешнего  каби¬
нета»  21.
 Даже  у  меньшевиков  сложилось  впечатление,  что  Ми¬
люков,  отчаявшись  в  мудрости  власти  и  ни  к  кому  не
обращаясь,  в  сущности  «подал  в  политическую  отстав¬
ку».  Тем.  не  менее  меньшевики  во  что  бы  то  ни  стало
хотели  вывести  прогрессивный  блок  из  шока.  Чхеидзе
призывал  думское  большинство  понять,  что,  пока  блок
спиной  будет  обращен  к  народу,  а  лицом  к  правитель¬
ству,  он  будет  обречен  на  полное  бессилие.  С  точки  зре¬
ния  Чхенкели,  «Государственная  дума  должна  принять
все  меры,  чтобы  ею  интересовался  рабочий  класс».  А  для
этого  Дума  не  должна  молчать,  когда  ее  бьют.  Но  тут  же
Чхенкели  спешит  оговориться,  что  он  зовет  блок  не  к  ре¬
волюционной,  а  к  строго  парламентской  борьбе22.
 Но  ничто  не  могло  заставить  Милюкова  отрешиться
от  крайней  «народобоязни».  Отвечая  на  обвинения  блока
слева  в  беспочвенности  и  безвольности,  Милюков  в  за¬
седании  Думы  4  марта  признался,  что  для  него  револю¬
ция  хуже  военного  разгрома.  Он  сказал:  «Гг.,  я  не  знаю,
приведет  ли  правительство  нас  к  поражению.  Мы  этого
боимся  и  хотим  это  предупредить.  Но  я  знаю,  что  рево¬
люция  в  России  непременно  приведет  нас  к  поражению,
 21  Там  же,  стб.  1323.
 22  Там  же,  стб.  1282,  2831,  2830.
 148

и  недаром  этого  так  жаждет  наш  враг  (голос  справа:
правильно).  Если  бы  мне  сказали,  что  организовать  Рос¬
сию  для  победы  значит  организовать  ее  для  революции,
я  сказал  бы:  лучше  оставьте  ее  на  время  войны  так,  как
она  была,  неорганизованной...»  Милюков  признал,  что
думский  блок  с  его  культом  парламентской  тактики  по¬
ставлен  в  трудное,  быть  может  безвыходное,  положение.
Он  сравнивал  тактику  блока  с  ролью  врача,  который,
зная,  что  его  пациент  безнадежно  болен  и  что  прописы¬
ваемые  им  лекарства  не  могут  спасти  его,  все  равно  про¬
должает  употреблять  прежние  лекарства.  На  упрек  сле¬
ва,  как  это  блок,  отчаявшись  в  исходе,  продолжает  при¬
менять  прежний  способ  действий,  Милюков  отвечал:
«Наша  единственная  надежда  заключается  именно  в
этом  продолжении»23.
 Впрочем,  и  сами  меньшевики  не  могли  похвастаться
определенностью  своей  тактики,  которая  могла  бы  явить¬
ся  альтернативой  курсу  или,  вернее,  отсутствию  всякого
курса  у  прогрессивного  блока.  Достаточно  сказать,  что
по  вопросу  о  войне  думская  фракция  РСДРП  расколо¬
лась  на  две  части.  Чхеидзе,  Скобелев  и  Хаустов  заняли
центристскую  позицию  и,  ссылаясь  на  решения  Циммер-
вальдской  конференции,  отстаивали  пацифистский  ло¬
зунг  «борьба  за  мир».  Другая  же  группа,  в  которую
входили  Бурьянов,  Маньков  и  Чхенкели24,  стояла  на  по¬
зиции  Плеханова,  т.  е.  требовали  продолжения  войны  до
полной  победы.  В  вопросах  внутренней  политики  мень¬
шевистская  фракция  выступала  в  качестве  подголоска
прогрессистов  и  левых  кадетов:  она  или  отделывалась
расплывчатым  лозунгом  «мобилизации  всех  живых  сил
страны»  как  единственного  выхода  из  создавшегося  по¬
литического  кризиса,  или  предлагала  различные  паллиа¬
тивы  вроде  образования  специальной  анкетной  комиссии
для  обследования  быта  рабочих.
 Не  ожидая  от  Штюрмера  реальных  уступок,  думское
большинство  надеялось,  что  он  в  своей  декларации  по
 23  Там  же,  стб.  2795,  2813.
 24  Бурьянов  и  Маньков  сделали  заявление  о  своем  отношении
к  войне  в  заседании  Думы  12  февраля  1916  г.  (там  же,  стб.
1516—1522).  Чхенкели  уклонился  от  формулирования  своей  позиции
с  думской  кафедры,  но  в  заседании  думской  фракции  меньшевиков
9  марта  1916  г.  заявил  о  невозможности  «поддерживать  в  серьезном
споре  положения  и  резолюции  Циммервальдской  конференции»
(ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  307,  л.  158).
 149

крайней  мере  не  скажет  ничего  исключающего  програм¬
му  прогрессивного  блока  и  тем  поддержит  фикцию  «еди¬
нения  народа  с  царем».  Но  подчеркивание  Штюрмером
незыблемости'«исторических  устоев»  рассеивало  всякие
иллюзии  о  смягчении  реакционной  политики  царизма.  Не
веря  в  «новый  курс»,  лидеры  думского  блока,  однако,
остерегались  осудить  перед  лицом  страны  лисью  поли¬
тику  Штюрмера.  Они  воздержались  от  внесения  какой-
либо  формулы  по  декларации  правительства.  Внесенную
же  социал-демократической  фракцией  формулу  предсе¬
дательствующий  не  счел  возможным  огласить,  так  как
она  заключала  в  себе  «резкие  и  грубые  выражения  по
адресу  правительства»25.
 Милюков,  защищая  мирно-выжидательную  тактику
блока,  в  феврале  1916  г.  в  одном  из  заседаний  думской
фракции  кадетов  заявил,  что  резкие  выступления  против
правительства  ускорят  заключение  сепаратного  мира,
правительство  только  того  и  ждет,  чтобы  под  предлогом
внутренних  осложнений  кончить  войну.  Призывая  не
поддаваться  на  провокацию,  Милюков  говорил:  «Сейчас
нам  остается  одно  —  все  терпеливо  снести,  глотать  самые
ужасные  пилюли,  не  обострять,  а,  наоборот,  сдерживать
клокочущее  настроение,  и  все  потому,  что  при  предстоя¬
щей  близкой  расплате  положение  правительства  пред¬
ставляется  безнадежным,  а  торжество  русского  либера¬
лизма—  полным  и  безусловным»26.
 Уверенность  Милюкова  в  капитуляции  правительства
базировалась,  между  прочим,  на  том,  что  требования
русской  либеральной  буржуазии  получат  поддержку  со
стороны  Англии  и  Франции.  В  сводке  московского  охран¬
ного  отделения  о  «настроении  общества»  на  29  февраля
1916  г.  отмечалось,  что  «без  Государственной  думы  и  при
условии  конфликта  с  ней  правительство  не  получит  за
границей  ни  одной  копейки»27.
 Тактика  Милюкова  «выжидать  и  перетерпеть,  несмо¬
тря  ни  на  что»,  естественно,  не  могла  поднять  престиж
кадетской  партии  и  лидируемого  ею  прогрессивного  бло¬
ка  в  народе.  Правда,  с  открытием  думской  сессии  пробу¬
ждался  интерес  к  Думе  в  стране.  Как  видно  из  сводки
 25  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  1565.
 26  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  76.
 27  Там  же,  стр.  80.
 150

военно-цензурных  отчетов  штабов  7,  8,  9  и  11-й  армий,
штаба  Юго-Западного  фронта  и  штабов  Киевского  и
Одесского  военных  округов  за  последнюю  треть  февраля
1916  г.,  «все  военные  цензоры  отмечают  громадный  ин¬
терес,  с  которым  армия  следит  за  внутренними  события¬
ми.  На  Государственную  думу  возлагают  много  надежд».
Рядовой  43-го  пехотного  Сестрорецкого  полка  писал  в
марте  1916  г.  своим  родным:  «Вчера  я  получил  письмо
из  Конотопа  о  чистке  в  Думе  министров,  давно  бы  сле¬
довало  подлецов  поразгонять  и  поназначать  тех,  которым
доверяет  народ.  Теперь  Думу  нужно  поддерживать,
чтобы  не  могли  ее  распустить:  тогда  она  может  сделать
для  народа  то,  что  ему  нужно».  На  фронте  и  в  тылу
широкое  распространение  получили  речи  оппозиционных
депутатов.  Самыми  популярными  были  речи,  не  разре¬
шенные  к  печати.  Они  ходили  по  рукам  в  отгектографи-
рованном  виде,  причем  иногда  дополнялись  революцион¬
ными  призывами.  Революционные  агитаторы  использо¬
вали  «исправленные»  думские  речи  в  целях,  которые
отнюдь  не  ставили  себе  сладкопевцы  из  Таврического
дворца.  Но  интерес  к  Думе  быстро  уступал  место  равно¬
душию  и  даже  неприязни  к  ней  за  ее  бесплодное  слово-
истечение.  В  сводке  отчетов  военных  цензоров  армий
Юго-Западного  фронта  за  первую  треть  июня  1916  г.
о  деятельности  Думы  встретилась  только  одна  выдерж¬
ка:  «Все  мы  надеялись  на  Думу,  авось  что-либо  хорошего
сделает  для  нас,  но,  видно,  надежда-то  плохая»28.
 VI  съезд  кадетской  партии
 Еще  в  январе  1916  г.  ввиду  обвинения  кадетского  руко¬
водства  со  стороны  провинциальных  кадетов  в  нереши¬
тельности  и  отсутствии  инициативы  ЦК  решил  созвать
расширенное  совещание  членов  ЦК,  думской  фракции  и
некоторых  видных  работников  с  мест.  Когда  последние
прибыли,  то  выяснилось,  что  хотя  они  и  не  составят  на
совещании  большинства,  но  могут  заставить  собравших¬
ся  поспешить  с  созывом  съезда,  на  который  уже  явятся
в  преобладающем  числе  и  изменят  состав  и  линию  ЦК.
Во  избежание  этого  ЦК  по  инициативе  Милюкова  решил
 28  ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  1,  д.  1486,  л.  81,  132.
 151

начавшееся  совещание  объявить  очередным  VI  съездом
партии.
 Выступивший  с  докладом  о  «военной  тактике»  кадет¬
ской  фракций  Милюков  указал,  что  последствиями  этой
тактики  явилось:  1.  Необходимость  для  правительства
созывать  Думу  на  новые,  все  более  продолжающиеся
сессии,  чего  оно  совершенно  не  имело  в  виду  в  начале
войны;  2.  Невозможность  сохранить  у  власти,  при  налич¬
ности  Думы,  непопулярных  министров;  3.  Создание  в  Ду¬
ме  сплоченного  большинства  с  определенной  программой
и  тактикой  и  4.  Привлечение  общественных  сил,  в  форме
союзов  и  особых  совещаний,  к  делу  снабжения  армии,
обслуживания  ее  нужд  и  удовлетворения  экономических
потребностей  страны29.
 Наигранный  оптимизм  Милюкова  не  удовлетворил  ле¬
вое  крыло  съезда.  Оно  видело  ошибку  Милюкова  в  том,
что  он  старается  внушить  бюрократии  доверие  к  каде¬
там,  что-то  выторговать  у  нее  и  в  то  же  время,  связывая
себя  с  более  правыми  партиями,  теряет  доверие  и  пре¬
стиж  в  широких  кругах  населения.  Между  тем  волна
народного  гнева  поднимается  все  выше  и  выше,  и  для
того,  чтобы  ослабить  неизбежный  революционный  взрыв,
кадетская  партия  должна  блокироваться  не  направо,
а  налево,  должна  пойти  рука  об  руку  с  демократическими
партиями.
 Милюков  возражал  против  блокирования  с  левыми
партиями,  указывая,  что  у  них  нет  единой  тактики  в  от¬
ношении  войны30.  Но  в  данном  вопросе  на  сторону  левых
кадетов  встал  Шингарев,  который  обычно  шел  за  Милю¬
ковым,  был  как  бы  его  «тенью».  По  мнению  Шингарева,
«настроение  страны  таково,  что  страшно  подумать  о  бли¬
жайшем  будущем...  Борясь  за  победу  и  во  имя  этого
стремясь  сохранить  во  что  бы  то  ни  стало  внутренний
мир,  мы  не  должны  заходить  так  далеко,  чтобы  оказать¬
ся  совершенно  изолированными  от  крайних  левых  тече¬
ний.  Мы  должны  установить  с  ними  теснейший  контакт
и  именно  для  того,  чтобы  рука  об  руку  с  ними  как  пре¬
дупредить  преждевременный  взрыв,  так  и  направить  его
затем  таким  образом,  чтобы  оказалась  осуществленной
полная  и  окончательная  победа  над  внутренним  в.ра-
 29  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  324,  л.  1.
 30  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  27,  л.  30
 1*2

гом...  С  этой  точки  зрения  было  бы  величайшей  ошиб¬
кой  идти  навстречу  лисьей  тактике  статс-секретаря
Штюрмера.  Для  нас  он  в  100  раз  хуже  Горемыкина...
там  была  безумная  ставка  реакции...  Штюрмер  же  это  —
воплощенная  провокация...  Его  задача  обмануть  и  вы¬
играть  время...  С  таким  правительством  не  ведут  пере¬
говоров»  31.
 Речь  Шингарева  в  сущности  была  направлена  против
Милюкова,  который  на  фракционных  совещаниях  не
один  раз  колебался  и  не  прочь  был  вести  переговоры
с  правительством.  Выступление  Шингарева  имело  успех,
и  именно  оно  обеспечило  принятие  первого  пункта  резо¬
люции  съезда:  продолжать  борьбу  с  правительством  до
обновления  его  лицами,  пользующимися  доверием  наро¬
да32.  Благодаря  настояниям  Шингарева  прошло  и  пред¬
ложение  о  необходимости  большего  сближения  кадетов
с  демократическими  партиями,  под  которыми  подразу¬
мевались  трудовики  и  меньшевики.  За  это  предложение
проголосовало  46  против  27,  воздержалось  14  человек33.
Но  победа  левого  течения  на  съезде  оказалась  пирровой.
Высказавшись  за  сближение  с  левыми  партиями,  съезд,
по  требованию  Милюкова,  проголосовал  отдельно  во¬
просы  о  роли  кадетов  в  прогрессивном  блоке  и  об  отно¬
шении  к  принципу  ответственного  министерства.  И  здесь
победа  осталась  за  Милюковым.  Он  возражал  против
выставления  лозунга  ответственного  министерства,  ссы¬
лаясь  на  то,  что  прогрессивный  блок  еще  не  готов  взять
власть  в  свои  руки.  И  тут  его  поддержал  Шингарев,  за¬
метивший,  что,  «если  бы  мы  в  июне  (1915  г.  —  Е.  Ч.)
потребовали  ответственного  министерства,  оказалось  бы
в  Думе  отсутствие  большинства;  сконцентрировать  на
этом  требовании  нельзя  и  сейчас.  Будет  откол,  даже  ок¬
тябристов»  34.
 На  первый  взгляд  может  показаться,  что  по  вопросу
о  том,  требовать  ли  министерства,  ответственного  перед
нынешним  большинством  Думы,  или  министерства  дове¬
рия,  происходил  спор  только  о  словах.  На  деле  же  здесь
скрывалось  более  серьезное  расхождение:  лозунг  мини¬
стерства  доверия  в  сущности  означал  отказ  либеральной
 31  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  73—74.
 32  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  27,  л.  3.
 33  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  сгр.  74,  83.
 34  ЦГАОР,ф.  579,  оп.  1,  д.  619,  л.  10.
 153

буржуазии  от  претензий  на  политическое  господство  и
признание  первенствующей  роли  в  третьеиюньском  блоке
за  помещиками-полукрепостниками.  Не  случайно  левые
кадеты,  критикуя  блоковское  требование  министерства
доверия,  подчеркивали,  что  оно  свидетельствовало  об
«испуге  власти»  у  кадетского  руководства.  С  точки  зре¬
ния  левых  кадетов,  не  следовало  бы  бояться  власти:  блок
должен  во  взаимодействии  -с  «почвенными»  элемента¬
ми—  кооператорами,  рабочими  и  т.  п.  —  добиваться  от¬
ветственного  правительства,  которое  одно  только  в  со¬
стоянии  предупредить  «преждевременный  взрыв»  и  до¬
вести  войну  до  полной  победы.
 За  отказ  от  формулы  «ответственное  министерство»
голосовало  51  против  32  при  4  воздержавшихся,  а  за
участие  кадетов  в  прогрессивном  блоке  —  73  человека,
т.  е.  и  большинство  левых  делегатов35.
 Таким  образом,  съезд  продемонстрировал  свою  бес¬
принципность,  приняв  два  взаимно  исключающие  поста¬
новления:  сближение  с  демократическими  силами  и  уча¬
стие  в  прогрессивном  блоке  на  платформе  «министерства
доверия».  Кадетская  партия  предпочла  остаться  при
прежней  двойственности  и  неопределенности.  Характер¬
ными  чертами  ее  тактики  по-прежнему  было  балансиро¬
вание  и  блуждание  в  противоречиях,  вносивших  в  пар¬
тию  дух  внутреннего  разлада.
 На  съезде  искушенному  в  эквилибристике  Милюкову
удалось  не  допустить  открытого  раскола,  но  внутри  про¬
грессивного  блока  в  связи  с  равнением  прогрессистов  и
части  кадетов  налево  усилилась  разноголосица  по  самым
актуальным  вопросам  политической  жизни  страны  —  ра¬
бочему  и  крестьянскому.
 Дума  и  рабочий  вопрос
 Дума  возобновила  свои  занятия  в  атмосфере  все  более  и
более  разрастающегося  массового  стачечного  движения.
Всего  в  1916  г.  бастовало  только  на  предприятиях,  подчи¬
ненных  надзору  фабрично-заводской  и  горной  инспекций,
1  172  тыс.  рабочих  против  571  тыс.  в  1915  г.  Впереди  шли
рабочие  Петрограда,  в  составе  которых  в  годы  войны
 35  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  83.
 154

увеличился  удельный  вес  металлистов  —  наиболее  созна¬
тельного  отряда  российского  пролетариата.  В  начале
февраля  вспыхнула  забастовка  на  Путиловском  заводе.
 Еще  в  начале  войны  в  Совете  министров  обсуждался
вопрос  о  милитаризации  необходимых  для  нужд  обороны
заводов.  Эта  мера  была  признана  нежелательной  как
могущая  неблагоприятно  повлиять  на  настроение  рабо¬
чих36.  Но  4  июля  1915  г.  Особое  совещание  по  обороне
нашло  необходимым  для  борьбы  с  рабочим  движением
безотлагательно  провести  в  жизнь  милитаризацию  заво¬
дов37.  В  соответствии  с  этим  военный  министр  внес  в  Ду¬
му  законопроект  об  оставлении  призванных  на  действи¬
тельную  военную  службу  рабочих  на  предприятиях,
выполняющих  заказы  для  армии,  с  подчинением  их  воин¬
ской  дисциплине38.
 Думская  комиссия  по  военным  и  морским  делам  на¬
шла  проект  военного  министра  «наименее  удачным  спо¬
собом  разрешения  вопроса  вследствие  того,  что  в  нем
речь  идет  о  милитаризации  не  всех,  а  только  части  ра¬
бочих.  По  заключению  комиссии  разделение  рабочих  на
две  группы  —  свободных  и  как  бы  прикрепощенных  к  за¬
воду—  даст  обильную  пищу  для  недовольства,  розни,
нареканий  на  несправедливость  и  т.  д.  Как  средство  же
борьбы  со  стачками  законопроект  не  достигает  цели
ввиду  незначительности  числа  рабочих-военнообязанных,
составляющих  в  Петроградском  районе  15%,  а  в  Мо¬
сковском—  всего  6%  общего  их  числа.  Наиболее  пред¬
почтительным  является  введение  на  заводах  военного
положения,  подобно  тому  как  это  происходит  на  желез¬
ных  дорогах».  Рассмотрение  проекта  решено  было  отло¬
жить  до  внесения  в  Думу  законопроекта  о  полной  мили¬
таризации  заводов,  работающих  на  оборону39.
 События  на  Путиловском  заводе  заставили  Думу
снова  заняться  обсуждением  вопроса  о  мерах  борьбы
с  забастовками.  23  февраля  в  комиссии  по  военным  и
морским  делам  Милюков  возмущался  отсутствием  твер¬
дости  и  последовательности  в  действиях  властей.  Он  ука¬
зал,  что  «первое  распоряжение  Туманова  (командую¬
щего  Петроградским  военным  округом.  —  Е.  Ч.)  с  угро¬
 36  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  447,  л.  310.
 37  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  И,  д.  170,  л.  1.
 38  ЦГИА,  д.  1278,  оп.  5,  д.  447,  л.  310—311.
 39  Там  же,  л.  311.
 155

зой  закрыть  завод  подействовало  на  рабочих  как  вызов,
а  отмена  его  возбудила  насмешки  и  недоверие  к  даль¬
нейшим  шагам  правительственной  власти».  По  мнению
Милюкова,  «милитаризация  завода  не  принесет  пользы,
так  как  на  эту  меру  рабочие  решили  ответить  всеобщей
забастовкой»40.
 Еще  26  февраля  социал-демократическая  фракция
внесла  в  Думу  заявление  с  вопросом  по  поводу  прекра¬
щения  работ  на  Путиловском  заводе.  Но  только  7  марта
этот  вопрос  был  поставлен  на  повестку  общего  собрания
Думы.  Первый  подписавший  запрос  Хаустов  указал,  что
единственный  путь  для  избежания  «нежелательных  экс¬
цессов»  вроде  событий  на  Путиловском  заводе  —  это  со¬
здание  легальных  рабочих  организаций.  Он  хотел  бы
рекомендовать  военному  министру  в  виде  первого  шага
в  этом  направлении  ввести  институт  старост  по  закону
1903  г.41
 Выступивший  с  разъяснениями  Поливанов  заявил,
что,  по  убеждению  правительства,  «в  основе  беспорядков
на  Путиловском  заводе,  кроме  требований  экономиче¬
ских,  несомненно,  надлежит  учесть  влияния  политиче¬
ского  характера,  исходящие  от  т.  н.  пораженческой  пар¬
тии,  стремящейся...  к  прекращению  войны».  Милюков
согласился,  что  «почва  для  волнений  постоянно  имеется
в  экономическом  недовольстве»,  но  «экономические  при¬
чины  не  единственные».  Быть  может,  в  известные  момен¬
ты  они  даже  становятся  не  главными.  Но  между  эконо¬
мическими  мотивами  и  влиянием  «пораженчества»  имеет¬
ся  целая  скала  других  причин,  которые  переплетаются.
О  них  умалчивается  в  правительственном  объяснении.
Между  тем  аресты  выборных  и  угроза  милитаризации  и
вызывают  рабочие  волнения,  для  «канализации»  которых
в  будущем  нужно  создание  примирительных  камер,  вве¬
дение  института  старост  и  восстановление  деятельности
профсоюзов.  На  это  Марков  2-й  возразил,  что  какие-либо
рабочие  организации  в  военное  время  недопустимы.
Вслед  за  тем  он  повторил  обычное  черносотенное  измыш¬
ление,  что  рабочие  бастуют  не  по  собственному  желанию,
а  «по  приказу,  по  насилию  революционных  шаек».  Он  по¬
требовал  от  правительства  «революционеров  похватать  и
 40  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  446,  л.  87.
 41  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  2845.
 156

немедленно  предать  военно-полевому  суду».  Кровожад¬
ная  речь  главаря  думских  черносотенцев  встречена  была
сочувственно  не  только  его  софракционерами,  но  и  пра¬
вым  крылом  прогрессивного  блока.  Земец-октябрист  Кап¬
нист  2-й,  не  возражая  против  расправы  с  «революционе-
рами-пораженцами»,  полагал  только,  что  «те  односто¬
ронние  меры,  которые  он  предлагал  для  водворения
спокойствия  на  фабриках  и  заводах,  следует  дополнить
устранением  препятствий  для  легальных  действий  про¬
фессиональных  рабочих  союзов,  действующих  на  чисто
экономической  почве»42.
 В  единогласно  принятой  по  предложению  С.  И.  Шид-
ловского  формуле  Дума  призвала  как  рабочих,  так  и
предпринимателей  к  «добровольному,  сознательному  и
одушевленному  исполнению  гражданского  долга».  Ввиду
того,  что  «насильственное  и  одностороннее  разрешение
столкновений  на  экономической  почве  способно  привести
к  внутренней  розни».  Дума  признала  необходимым  регу¬
лирование  Особым  совещанием  по  обороне  размеров  за¬
работной  платы,  устранение  препятствий  для  легальной
деятельности  профессиональных  рабочих  организаций,
преследующих  чисто  экономические  цели,  и  проведение
в  жизнь  института  старост  на  фабриках  и  заводах,  учре¬
ждение  законодательным  порядком  примирительных  ка¬
мер  для  улаживания  столкновений  рабочих  и  капитали¬
стов.
 Как  отмечалось  в  предыдущей  главе,  Хвостов  назвал
программу  прогрессивного  блока  безжизненной,  чуждой
и  непонятной  народным  массам.  Но  и  его  собственная
программа  демагогических  посулов  не  могла  увлечь
демократические  круги  и  свелась  к  провокации  и  погро¬
мам.
 Некоторые  администраторы,  принимая  всерьез  раз¬
глагольствования  Хвостова  о  «благожелательном»  от¬
ношении  его  к  общественной  самодеятельности  на  почве
борьбы  с  дороговизной  жизни,  стали  поощрять  развитие
кооперативного  движения.  Так  было,  например,  в  Баку,
где  при  участии  властей  были  созданы  обывательские
комитеты  для  борьбы  с  дороговизной.  Но  не  успели  эти
комитеты  оформиться,  как  из  Тифлиса  последовало  рас¬
поряжение  их  ликвидировать.  Хвостов  в  очередном  ин¬
 42  Там  же,  стб.  2858,  2864—2869,  2882,  2883.
 157

тервью  разъяснил,  что  подобный  способ  борьбы  с  доро¬
говизной—  организация  широких  слоев  населения  —
есть  «худший  вид  социализма».  Это  интервью  явилось
сигналом  к  преследованию  кооперативов  и  запрещению
их  объединения.  В  Москве  был  разгромлен  ЦК  коопера¬
тивов,  который  несколько  недель  существовал  беспрепят¬
ственно.
 Очень  скоро  обнаружилось,  что  под  флагом  борьбы
с  дороговизной  Хвостов  имел  в  виду  провоцирование  ев¬
рейских  погромов.  На  евреев  правительство  хотело  сва¬
лить  вину  за  неудачу  своей  борьбы  с  дороговизной  и  тем
самым  отвести  от  себя  возмущение  масс.  9  января  1916  г.
министерством  внутренних  дел  за  подписью  и.  о.  дирек¬
тора  департамента  полиции  К.  Д.  Кафафова  был  разо¬
слан  губернаторам,  градоначальникам,  начальникам
жандармских  управлений  секретный  циркуляр,  в  кото¬
ром  утверждалось,  что  «в  целях  возбуждения  общего
недовольства»  евреи,  «помимо  преступной  агитации  в
войсках,  крупных  промышленных  и  заводских  центрах
империи,  а  равно  и  подстрекательств  к  забастовкам,  из¬
брали  еще  два  важных  фактора:  искусственное  вздоро¬
жание  предметов  первой  необходимости  и.  исчезновение
из  обращения  звонкой  монеты»43.
 Местные  помпадуры  поняли  кафафовский  циркуляр
как  замаскированный  призыв  к  погромам.  Во  многих  го¬
родах  произошли  одинаковые  по  программе  разгромы
лавок.  Толпы  громил,  состоявшие  из  переодетых  городо¬
вых,  сыщиков,  членов  «Союза  русского  народа»,  женщин
и  подростков,  начинали  разбивать  лавки  со  съестными
припасами.  Затем  толпа,  быстро  увеличиваясь,  перехо¬
дила  к  разгрому  мануфактурных,  ювелирных  и  других
магазинов.  Все  это  происходило  на  глазах  полиции,  ка¬
заков  и  солдат,  которые  не  принимали  никаких  мер  для
прекращения  погрома.
 Но  попытка  правительства  путем  разжигания  темных
инстинктов,  национальной  розни  внести  смятение  в  мас¬
совое  движение  успеха  не  имела.  Рабочие  не  только  не
принимали  участия  в  погромах,  но  и  активно  противо¬
действовали  их  распространению.  Отвечая  на  запрос
Думы  о  погроме  в  Баку,  представитель  кавказского  на¬
местника  признал,  что  «на  нефтяных  промыслах  среди
 43  Там  же,  стб.  1279—1280.
 158

рабочих  бесчинства,  имевшие  место  в  Баку,  не  встретили
сочувствия»44.
 При  личном  участии  Хвостова  на  Путиловском  заводе
была  открыта  потребительская  лавка.  Во  главе  этого
предприятия  была  поставлена  В.  Н.  Степанова-Дезобри,
основавшая  «Общество  активной  борьбы  с  революцией  и
анархией».  В  погоне  за  популярностью  Степанова  и  дру¬
гие  агенты  охранки  не  останавливались  перед  антикапи-
талистической  и  даже  «пораженческой»  фразеологией.
Так,  в  одной  из  своих  речей  Степанова  заявила,  что  вой¬
на  есть  дело  богачей,  наживающихся  на  ней,  и  что  рабо¬
чие  в  этом  не  заинтересованы,  что  они,  напротив,  дол¬
жны  стремиться  к  миру45.
 Заигрывание  Хвостова  с  рабочими  никого  не  могло
обмануть.  Слишком  било  в  глаза  расхождение  между
его  лицемерной  фразой  о  благожелательном  отношении
к  рабочей  самодеятельности  и  наглым  преследованием
подлинных  рабочих  организаций.  В  Государственной
думе  Скобелев  привел  некоторые  факты  о  провокацион¬
ной  политике  властей  по  отношению  к  рабочим  органи¬
зациям.  В  Петрограде  на  Выборгской  стороне  было  вы¬
дано  разрешение  на  открытие  рабочего  клуба,  но  одно¬
временно  полиция  предупредила  всех  домовладельцев,
чтобы  они  не  сдавали  помещение  под  клуб.  Были  также
случаи,  когда  выдавалось  разрешение  на  издание  рабо¬
чей  газеты,  но  редактор  еще  до  выхода  первого  номера
арестовывался,  и  т,  п.46
 Во  время  дебатов  в  Думе  о  внутренней  политике
правительства  ораторы  всех  думских  фракций,  за  исклю¬
чением  крайних  правых,  подвергли  резкой  критике  дема¬
гогические  приемы  Хвостова  в  области  борьбы  с  дорого¬
визной  и  немецким  засильем.  Но,  признавая  крах  поли¬
тики  Хвостова,  который  к  тому  же  и  сам  был  уволен
в  разгар  думских  прений  по  смете  его  министерства  в
связи  со  скандальным  делом  Б.  М.  Ржевского47,  лидеры
 44  Там  же,  стб.  2362.
 45  «Падение  царского  режима»,  т.  I.  Л.,  1924,  стр.  91.
 46  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  2429.
 47  Хвостов  из  Нижнего  Новгорода  потянул  в  Петроград  свою
команду  темных  дельцов.  Один  из  них,  Ржевский,  попался  в  каких-
то  махинациях,  кинулся  к  своему  покровителю.  Тот  заявил,  что  в
такой  грустной  истории  он  ему  помочь  не  может,  и,  переходя  в
шутливый  тон,  сказал:  «Вот  если  бы  Вы  взялись  уничтожить  Распу-
 159

прогрессивного  блока  не  допускали  и  мысли  о  конфликте
с  правительством.  Устами  Савенко  блок  заявил:  «Мы  не
боремся  с  властью,  и  тем  более  мы  не  боремся  за
власть»48.  Все  свои  надежды  блок  по-прежнему  возлагал
на  «просветление»  наверху.  Он  ограничивался  по  адресу
правительства  одними  увещеваниями  и  не  решался  ис¬
пользовать  даже  тех  средств  парламентской  борьбы,  ко¬
торые  имелись  в  распоряжении  Государственной  думы,
а  именно:  отвержение  кредитов  на  содержание  министер¬
ства  внутренних  дел.
 В  соответствии  с  пожеланием  думской  комиссии  по
военным  и  морским  делам  военный  министр  в  феврале
1916  г.  внес  в  законодательные  учреждения  законопроект
о  мобилизации  промышленных  предприятий,  устанавли¬
вающий  закрепление  всех  без  изъятия  рабочих  на  служ¬
бе  данного  предприятия.  2  июля  этот  проект  обсуждался
в  думской  комиссии  по  военным  и  морским  делам.  Земец-
октябрист  Савич  находил  его  в  принципе  вполне  прием¬
лемым,  так  как  государственная  власть  должна  вмеши¬
ваться  во  взаимоотношения  предпринимателей  и  рабочих,
образовывая  из  последних  кадры  работообязанных49.
 Напротив,  прогрессисты,  левые  кадеты  и  меньшевики
полагали,,  что  указанный  законопроект  ничего,  кроме  еще
большего  раздражения  и  недовольства,  в  рабочую  среду
не  внесет.  Массовые  репрессии  не  достигнут  своей  цели,
а  только  понизят  производительность  труда  и  создадут
угрозу  всеобщей  забастовки50.  Борьба  с  забастовками
должна  быть  перенесена  на  почву  мирного  улаживания
конфликтов  между  рабочими  и  предпринимателями,  для
чего  нужно  улучшить  положение  рабочих,  ввести  про¬
фессиональные  организации,  обеспечить  рабочих  от  пре¬
следований  со  стороны  агентов  власти.
 тина,  можно  было  бы  все  уладить».  Недолго  думая,  бандит  взялся
за  дело  и  отправился  в  Швецию,  чтобы  привлечь  к  этой  акции  Илио-
дора,  но  в  пути  был  арестован  и  сделал  сенсационные  разоблачения
против  Хвостова.
 48  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  2429.
 49  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  446,  л.  161.
 60  Противники  правительственного  законопроекта  указывали,
что  именно  на  Николаевском  судостроительном  заводе  с  14  тыс.  ра¬
бочих,  где  военнообязанные  были  предварительно  призваны  и  счи¬
тались  на  военной  службе,  произошла  самая  длительная  —  в
42  дня  —  забастовка.
 160

Коновалов  заявил,  что,  основываясь  на  постановлении
ЦВПК,  он  будет  бороться  против  настоящего  законопро¬
екта,  так  как  с  введением  его  в  действие  забастовки  мо¬
гут  только  усилиться.  Подобная  мера  была  бы  возмож¬
на  и  даже  целесообразна  в  начале  войны,  но  теперь  она
крайне  опасна  и  представляется  прыжком  в  неизвест¬
ность.  При  этом  Коновалов  сослался  на  записку  «рабо¬
чей  группы»  ЦВПК,  в  которой  подчеркивалось,  что  вслед¬
ствие  полицейских  преследований,  уничтожения  союзов,
а  также  всевозрастающей  дороговизны  положение  рабо¬
чих  ухудшается;  единственным  средством  борьбы  для
них  остаются  стачки.  Поэтому  действительно  забастовоч¬
ное  движение  все  разрастается.  Парализовать  это  ги¬
бельное  явление  было  бы  возможно,  по  мнению  «рабочей
группы»,  лишь  восстановлением  профессиональных  ор¬
ганизаций.  Такую  же  точку  зрения  отстаивал  и  Некра¬
сов,  заявив,  что  принятие  проектируемого  закона  и  стро¬
гие  репрессивные  меры  делу  не  помогут,  необходимо
введение  профессиональных  союзов  и  устройство  арби¬
тража.  Далее  он  повторил  излюбленную  кадетами  вер¬
сию  о  том,  что  брожение  на  заводах  искусственно  под¬
держивается  правительственными  агентами.  В  этом  же
духе  говорил  и  меньшевик  Туляков.  Осудив  забастовки,
которые-де  «являются  бедствием  для  страны  и  в  мирное
время,  тем  более  недопустимы  при  теперешних  тяжелых
обстоятельствах»,  он  просил  правительство  обратить  вни¬
мание  на  то,  чтобы  «низшие  его  агенты,  подобно  Комис¬
сарову  и  другим,  не  раздражали  и  не  провоцировали
рабочее  население»51.
 Председательствующий  Шульгин,  резюмируя  прения,
предупредил,  что  к  разрешению  настоящего  вопроса  ко¬
миссия  должна  приступить  ввиду  его  остроты  с  большой
осторожностью,  дабы  не  ухудшить  положения  дела.  На¬
помнив,  что  за  пять  месяцев  1916  г.  на  предприятиях,  ра¬
ботающих  на  оборону,  было  около  миллиона  прогульных
дней,  Шульгин  заметил,  что  для  борьбы  с  этим  злом
необходимы  решительные  меры  не  только  отрицательного
характера,  но  и  положительные,  как,  например,  введение
арбитража  52.  Комиссия  больше  не  возвращалась  к  рас¬
 51  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  446,  л.  165—166.
 52  Там  же,  л.  168.
 161
 6-325

смотрению  проекта,  и  он  до  конца  сессии  так  и  не  был
поставлен  на  повестку  общего  собрания  Думы.
 В  качестве  антитезы  милитаризации  труда  прогресси¬
сты  и  кадеты  выдвигали  учреждение  законодательным
путем  примирительных  камер  с  целью  предупреждения
конфликтов  рабочих  с  предпринимателями.  Первона¬
чально  этот  вопрос  был  поднят  А.  И.  Гучковым  в  Особом
совещании  по  обороне  в  ноябре  1915  г.53,  и  совещание
постановило  просить  министерство  торговли  и  промыш¬
ленности  изготовить  соответствующий  законопроект.  «Ра¬
бочая  группа»  ЦВПК  в  декабре  1915  г.  выработала  свой
проект  примирительных  камер,  который  был  одобрен  на
II  съезде  представителей  военно-промышленных  комите¬
тов  в  феврале  1916  г.  Съезд  признал  необходимым  спеш¬
ное  введение  камер,  причем  было  намечено  три  пути:
законодательный,  властью  Особого  совещания  по  обо¬
роне  и  властью  ЦВПК  при  военно-промышленных  коми¬
тетах.
 На  заседании  ЦВПК  22  февраля  Коновалов  находил
предпочтительным,  чтобы  вопрос  о  примирительных  ка¬
мерах  был  решен  законодательным  путем.  Но  он  не  на¬
деялся,  что  министерство  торговли  и  промышленности
сумеет  быстро  заготовить  законопроект  и  что  законода¬
тельные  учреждения  могут  его  быстро  провести  в  жизнь.
А  так  как  время  не  терпит,  необходимо,  по  его  мнению,
пока  образовать  примирительные  камеры  при  военно-
промышленных  комитетах.  Но  уже  на  этом  заседании
Козакевич  высказал  скептическое  замечание  о  том,  что
вряд  ли  к  содействию  примирительных  камер  будут  обра¬
щаться  не  только  рабочие,  но  и  промышленники54.  Дей¬
ствительно  монополистические  союзы  промышленников
повели  яростную  атаку  против  примирительных  камер  и
вообще  против  «чрезмерного  радикализма»  ЦВПК  в  ра¬
бочем  вопросе.
 Инициатива  в  этом  отношении  принадлежала  Петро¬
градскому  обществу  заводчиков  и  фабрикантов,  которое
нашло  учреждение  примирительных  камер  «несвоевре¬
менным»  под  предлогом  отсутствия  в  России  профессио¬
нальных  союзов  рабочих55.  Резко  отрицательно  отнесся
к  политике  ЦВПК  по  рабочему  вопросу  и  I  Всероссий-
 53  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  I,  л.  160.
 54  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  II,  л.  197,  199.
 55  ЦГИА,  ф.  150,  оп.  1,  д.  64,  л.  13,  81.
 162

ский  съезд  представителей  металлообрабатывающей
промышленности,  происходивший  в  Петрограде  29  фев¬
раля—  1  марта  1916  г.  под  почетным  председательством
А.  Д.  Протопопова.  Как  видно  из  доклада  охранного  от¬
деления  в  столице  от  1  марта,  в  отличие  от  съездов  воен¬
но-промышленных  комитетов  и  уральских  горнозаводчи¬
ков  работа  съезда  представителей  металлообрабатываю¬
щей  промышленности  проходила  «под  флагом  резко
выраженного  недовольства  деятельностью  представите¬
лей  общественных  организаций,  в  лице  заправил  ЦВПК
и  совета  съездов  представителей  торговли  и  промышлен¬
ности,  и  благожелательного  отношения  к  органам  пра¬
вительственной  власти  —  морскому  и  военному  министер¬
ствам»  56.
 Первый  же  оратор,  член  совета  синдиката  «Прода-
мет»  Г.  А.  Блох,  от  имени  крупных  промышленников  вы¬
разил  недовольство  проектом  примирительных  камер,
выработанным  ЦВПК.  «Рабочих,  —  по  его  словам,  —  вы¬
двигают  в  роли  граждан  первого  разряда,  а  предприни¬
мателей  низводят  на  низшую  ступень».  В  этом  же  тоне
говорил  и  представитель  Московского  общества  фабри¬
кантов  и  заводчиков  Ю.  П.  Гужон,  закончивший  свое
выступление  словами:  «Довольно  расшаркиваться  перед
рабочими!»  А.  В.  Токарский,  продолжая  развивать  мыс¬
ли  Блоха  и  Гужона,  указал,  что  «Совет  съездов  предста¬
вителей  торговли  и  промышленности  в  данный  момент  не
существует;  его  поглотил  ЦВПК,  развивающий  свою
деятельность  в  духе  диаметрально  противоположном
профессиональным  интересам  настоящих  хозяев  «Совета
съездов»  —  крупных  промышленников».  Следующий  ора¬
тор,  директор  Русско-Азиатского  банка  А.  И.  Путилов,
говорил  о  вредной  роли  ЦВПК  в  конфликтах,  возникаю¬
щих  между  предпринимателями  и  рабочими57.
 В  атмосфере  острого  недовольства  политикой  ЦВПК
в  рабочем  вопросе  общее  одобрение  встретило  на  съезде
предложение  А.  Д.  Протопопова  о  создании  большой,  по
видимости  прогрессивной  газеты,  которая,  мобилизовав
вокруг  себя  при  помощи  крупных  денежных  средств  вид¬
нейших  деятелей  литературы  и  журналистики,  легко
«могла  бы  подавить  остальные  влиятельные  петроград¬
 56  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  II,  л.  165
 57  Там  же,  л.  164—166.
 163
 *

ские  газеты  и  затем,  оставшись  единственным  крупным
ежедневным  изданием,  встать  на  защиту  интересов  про¬
мышленности  в  борьбе  с  революционным  движением
в  рабочей  среде».
 Вслед  за  съездом  представителей  металлообрабаты¬
вающей  промышленности  отрицательную  позицию  по
отношению  к  примирительным  камерам  заняли  Петро¬
градское  и  Московское  общества  заводчиков  и  фабри¬
кантов.  «Несвоевременным»  признало  учреждение  камер
и  министерство  торговли  и  промышленности58.
 На  съезде  кадетской  партии  в  феврале  1916  г.  была
одобрена  директива,  правда  в  довольно  неопределенной
форме,  о  налаживании  контактов  либеральной  обще¬
ственности  с  демократическими  силами,  хотя  главный
лидер  партии  Милюков  и  отнесся  скептически  к  этой
идее.
 Более  конкретные  очертания  «равнение  налево»  по¬
лучило  на  IV  съезде  союза  городов  в  Москве  (12—14  мар¬
та  1916  г.).  Лидер  левого  крыла  Некрасов,  отвечая  Ми¬
люкову,  который  всеми  силами  старался  удержать  съезд
от  вынесения  резкой  резолюции  с  требованием  ответ¬
ственного  парламентского  министерства,  заявил,  что  без
реальной  угрозы  общество  никогда  не  получит  ни  ответ¬
ственного  министерства,  ни  министерства  доверия.  По¬
этому  нужно  позаботиться  о  создании  такой  организа¬
ции,  которая  заставила  бы  правительство  принять  тре¬
бования  общества59.  И  далее  Некрасов  и  Коновалов
развили  план  создания  целого  ряда  новых  союзов  —
рабочего,  кооперативного  (крестьянского),  торгового  и
других,  которые  вместе  с  городским  и  земским  союзами
должны  составить  высший  орган  под  названием  «Цен¬
тральный  продовольственный  комитет».  Последний  явил¬
ся  бы  единым  направляющим  и  координирующим  цент¬
ром,  как  бы  штабом  общественных  сил  всей  России60.
 Немедленно  по  окончании  городского  съезда  были
начаты  подготовительные  работы  по  созданию  намечен¬
ных  союзов.  Организацию  рабочего  союза  предполага¬
лось  вести  под  флагом  военно-промышленных  комитетов.
Еще  во  время  II  съезда  ВПК  была  образована  организа¬
ционная  комиссия  по  созыву  рабочего  съезда,  на  котором
 58  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  65,  ч.  II,  л.  160.
 59  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  94—95.
 60  ЦГАОР,  ф.  1001,  оп.  1,  д.  120,  л.  28—29.
 164

и  должен  был  родиться  «Всероссийский  союз  рабочих»61.
За  разрешением  съезда  была  направлена  к  Штюрмеру
делегация  ЦВПК  в  составе  Коновалова  и  Гвоздева.  Но
правительство,  опасаясь  использования  съезда  «пора¬
женцами»  как  новой  легальной  возможности,  не  разре¬
шило  ни  этого  съезда,  ни  предполагавшегося  в  конце
марта  съезда  бирж  труда.  Впрочем,  и  сами  гвоздевцы
быстро  охладели  к  идее  рабочего  съезда,  понимая,  что
выборы  делегатов  могут  дать  большинство  противникам
классового  сотрудничества  с  буржуазией.
 Неожиданное  разочарование  ожидало  прогрессистов
и  левых  кадетов  и  при  попытке  создать  торгово-промыш¬
ленный  союз.  На  одном  из  частных  собраний  торговцев  и
промышленников  у  С.  Н.  Третьякова  выяснилось,  что
политические  мотивы  этого  объединения  не  вызывают
особого  энтузиазма,  а,  наоборот,  наводят  многих  участ¬
ников  собрания  на  размышления  об  опасности  практиче¬
ского  его  осуществления.
 Крестьянский  вопрос  в  Думе
 Кроме  рабочего  движения  правящие  круги  и  буржуаз¬
ную  общественность  сильно  тревожило  революционное
брожение  в  армии  и  деревне.  Уже  осенью  1915  г.
А.  Н.  Хвостов  говорил,  что  настроение  деревни  напоми¬
нает  1905—1906  гг.62  На  совещании  губернаторов
15  центральных  губерний  (май  1916  г.)  отмечалось,  что  в
армии  «наблюдается  серьезное  брожение,  отражающееся
через  письма,  а  также  через  прибывающих  раненых  и
больных  в  деревне.  Пропаганда  ведется  на  наиболее  чув¬
ствительных  сторонах  вожделений  крестьянина  —  наде¬
жде  на  бесплатную  земельную  подачку...  Аграрный  во¬
прос  грозит  большими  осложнениями  тотчас  после  окон¬
чания  войны»63.
 23  февраля  1915  г.  Кривошеин  вошел  в  Совет  мини¬
стров  с  представлением  об  обеспечении  землей  особо
отличившихся  солдат  по  окончании  войны.  Для  этой  цели
он  проектировал  образовать  земельный  фонд,  в  который
должны  были  войти  земли,  принадлежащие  Крестьян-
 61  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  2844,  л.  5.
 62  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  27,  стр.  79,
 63  «Красный  архив»,  1929,  №  2  (33),  стр.  164,
 165

скому  банку,  а  также  земли,  которые  в  связи  с  законом
2  февраля  1915  г.  о  ликвидации  немецкого  землевладе¬
ния  могли  поступить  в  распоряжение  правительства64.
Однако  данный  проект  не  получил  осуществления  из-за
опасения,  что  он  может,  совершенно  неожиданно  для
правительства,  послужить  революционным  целям.  В  де¬
партамент  полиции  поступили  агентурные  сведения  о  том,
что  слухи  о  наделении  землей  отличившихся  участников
войны  проникли  в  армию  и  вызвали  там  «толки  о  ка¬
ком-то,  будто  бы  уже  опубликованном  высочайшем  ука¬
зе,  заключающем  в  себе  самые  широкие  обещания  в
смысле  предстоящего  обеспечения  солдат-героев  зем¬
лей»65.  По-видимому,  на  правительство  произвели  из¬
вестное  впечатление  и  те  предостерегающие  голоса  из
рядов  буржуазной  общественности,  которая  усматривала
в  проекте  Кривошеина  рискованную  демагогию66.
 Тем  временем  черносотенные  депутаты  Государствен¬
ной  думы,  чтобы  отвлечь  внимание  крестьян  от  поме¬
щичьей  земли,  выдвинули  проект  о  награждении  землей
немецких  колонистов  наиболее  отличившихся  ветеранов
войны.  28  июля  1915  г.  за  подписью  37  правых  членов
Думы  поступило  заявление  об  образовании  комиссии  по
борьбе  с  немецким  засильем  во  всех  областях  русской
жизни.  Выступивший  в  поддержку  этого  заявления
А.  Н.  Хвостов  демагогически  жаловался  на  захват  не-
 64  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  И,  д.  764,  л.  1—2.
 65  Там  же,  л.  173.
 66  В  деле  канцелярии  Совета  министров  «О  предоставлении  по
окончании  войны  преимуществ  в  обеспечении  землей  наиболее  отли¬
чившихся  или  пострадавших  военнослужащих»  имеется  высказыва¬
ние  Родичева,  сделанное  в  узкой  партийной  среде:  «Нужно  удив¬
ляться  слепоте  правительства,  играющего  таким  обоюдоострым  ору¬
жием,  как  вопрос  о  наделении  землей  солдат  —  участников  войны.
Ведь  это  чистейшая  демагогия.  Начать  с  того,  что,  связав  себя  тор¬
жественным  обещанием,  правительство  ни  при  каких  условиях  не
окажется  в  состоянии  его  выполнить.  А  между  тем  аппетиты,  страст¬
ные  желания  будут  разбужены  и  стихийно  будут  развиваться.  Но
даже  в  случае  частичного  удовлетворения  аппетитов  —  какая  ока¬
жется  масса  обиженных.  На  этой  почве  неизбежны  будут  самые
острые  эксцессы.  Эта  демагогия  не  пройдет  даром  правительству:
таким  лозунгом,  как  наделение  землей,  шутить  нельзя;  его  нужно
ставить  или  во  всей  его  широте,  как  планомерную  программу,  или
же  совершенно  замалчивать.  Бросать  же  жаждущей  земли  крестьян¬
ской  массе  крохи,  в  виде  наделения  землей  немногих  солдат-героев,
это  значит  лишь  дразнить  зверя...»  (ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  И,  д.  764,
л.  172).
 166

мецкими  колонистами  земель  у  русского  народа,  в  то
время  как  крестьяне  переселялись  за  Урал,  в  Сибирь,
в  тайгу.  Но  в  его  речи  не  было  ни  одного  намека  на  при¬
вилегии  немецких  баронов  в  Прибалтийском  крае,  свя¬
занные  с  владением  дворянскими  вотчинами.  И  это  не
случайно:  ведь  из  среды  прибалтийского  дворянства  с  его
«испытанным»  консерватизмом  вербовались  кадры  ад¬
министративных  деятелей  для  всей  России.
 Возражая  Хвостову,  Милюков  обратил  внимание  на
особую  опасность  черносотенной  демагогии  в  вопросе
о  колонистах,  ибо  «это  игра  на  желании  крестьян  иметь
землю.  Вы  дразните  аппетиты  колонистской  землей,  но
вы  эти  аппетиты  не  удовлетворите».  При  этом  Милюков
сослался  на  разговор  между  бывшим  министром  Макла-
ковым  и  одним  членом  Государственной  думы.  4  ноября
 1915  г.  Маклаков  сказал,  что  он  включил  Екатеринослав-
скую  губ.  в  сферу  действий  упомянутых  выше  правил
потому,  что  член  Государственного  совета  Струков  убе¬
дил  его,  что  эта  мера  обеспечит  русских  помещиков  на
сто  лет  от  аграрных  беспорядков.  Но  правые  в  данном
случае  жестоко  ошибаются:  «Колонистских  земель  мало,
и  тот,  кто  начнет  с  колонистских  земель,  непременно  кон¬
чит  вашими  землями»67.
 Таким  образом,  Милюков  в  качестве  главного  довода
против  ликвидации  немецкого  землевладения  выдвинул
опасность  колебания  принципа  «священного  права  соб¬
ственности»  в  глазах  крестьян!
 21  августа  1915  г.  за  подписью  74  членов  Думы  по¬
ступило  законодательное  предположение  о  ликвидации
немецкого  землевладения,  которое  и  было  передано  на
заключение  по  вопросу  о  желательности  в  комиссию
«О  мероприятиях  по  борьбе  с  немецким  засильем».  По¬
следняя  приступила  к  рассмотрению  правил  2  февраля  и
разработала  ряд  положений  законопроекта,  но  3  сентяб¬
ря  Дума  была  распущена,  а  комиссия  перестала  дей¬
ствовать.
 После  возобновления  думской  сессии  10  февраля
 1916  г.  Левашев  от  имени  правых  предложил  в  первую
очередь  поставить  на  обсуждение  законопроект  о  лик¬
видации  немецкого  засилья,  образовав  из  отчуждаемых
 67  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,-стб.  503,  504.
 167

колонистских  земель  фонд,  из  которого  наиболее  отли¬
чившиеся  на  войне  защитники  Родины  могли  бы  приоб¬
рести  на  льготных  условиях  хотя  бы  небольшие  участки
земли.  При  этом  он  предупредил,  что  «излишняя  медли¬
тельность  в  деле  ликвидации  немецкого  землевладения
крайне  возбуждает  народ  и  служит  в  руках  революцио¬
неров  опасным  орудием  для  антидинастической  пропа¬
ганды»68.  Напротив,  либеральные  фракции  видели  в
предложении  правых  рискованный  эксперимент,  который
только  разожжет  вожделения  крестьян  в  отношении  по¬
мещичьих  земель.
 На  заседании  Думы  14  июня  Замысловский  предло¬
жил  поставить  на  повестку  следующего  заседания  до¬
клад  комиссии  по  борьбе  с  немецким  засильем  по  законо¬
проектам  о  ликвидации  немецкого  землевладения,  но
Капнист  2-й  от  имени  прогрессивного  блока,  обозвав  за¬
явление  правых  жестом,  заявил,  что  комкать  такой  важ¬
ный  вопрос  в  последние  дни  занятий  Думы  нецелесооб¬
разно.  При  поименном  голосовании  за  предложение
правых  было  подано  115  голосов,  против  —  86  и  16  воз¬
держались  от  голосования69.  Но  до  конца  четвертой  сес¬
сии  (20  июня)  законопроект  в  общем  собрании  Думы  не
был  рассмотрен.
 В  отличие  от  черносотенцев  блокисты  рассчитывали
внести  успокоение  в  деревне  при  помощи  уравнения
крестьян  с  другими  сословиями.  С  этой  целью  они  внесли
законопроекты  о  волостном  земском  управлении  и  об
отмене  некоторых  ограничений  в  правах  сельских  обы¬
вателей  и  лиц  бывших  податных  сословий.  ■
 Первый  законопроект  был  совершенно  тождествен
с  тем,  который  почти  пять  лет  назад  был  одобрен  III  Ду¬
мой,  но  провален  в  Государственном  совете.  Примыкаю¬
щий  к  кадетам  П.  П.  Гронский  назвал  этот  законопроект
блестящим  образчиком  блоковской  программы,  ибо  он
представлял  собой  компромисс  между  консервативным
и  либеральным  крыльями  прогрессивного  блока.  Так,  ку¬
риальная  система  избрания  волостных  гласных  не  соот¬
ветствует  программам  кадетов  и  прогрессистов,  тем  не
менее  они  отказались  от  мысли  вносить  в  порядок  выбо¬
ров  какие-либо  изменения  по  существу70.
 68  Там  же,  стб.  1269.
 69  Там  же,  стб.  5569,  5570—5580.
 70  Там  же,  стб.  5577—5580.
 168

При  обсуждении  законопроекта  в  комиссии  по  мест¬
ному  самоуправлению  правые  по-прежнему  находили
«преждевременным»  вообще  введение  волостного  зем¬
ства,  так  как  «народ  еще  не  созрел,  чтобы  управляться
самому».  Представитель  же  министерства  внутренних
дел  заявил,  что  правительство  считает  возможным  пре¬
доставить  волостному  земству  только  хозяйственные
функции71.
 Рассмотрение  законопроекта  выявило  разногласия
внутри  самого  блока.  Кадеты  и  прогрессисты  высказа¬
лись  против  включения  в  состав  судебно-административ¬
ного  присутствия,  которому  принадлежало  право  утвер¬
ждения  исполнительных  органов  волостного  земского
управления  и  контроль  за  его  деятельностью,  на  правах
члена,  земского  начальника.  Но  докладчик  земец-октяб¬
рист  В.  И.  Стемпковский  полагал,  что  земский  начальник
по  знанию  местных  условий  окажется  полезным  работ¬
ником  этого  присутствия.  Кадеты  предложили  также  ис¬
ключить  из  законопроекта  примечание  к  ст.  10  о  том,  что
евреи  не  имеют  права  участия  в  волостном  земстве  и  не
пользуются  избирательным  правом,  так  как  указанное
примечание  «содействует  возбуждению  племенной  роз¬
ни».  Но  Стемпковский  считал,  что  в  отношении  местно¬
стей  в  пределах  черты  оседлости  евреев  лишение  их  пра¬
ва  участия  в  волостном  земстве  имеет  существенное
значение.  Комиссия  приняла  примечание  к  ст.  10  без
изменений72.
 Расхождения  по  вопросу  о  волостном  земстве  лишний
раз  показали,  что  прогрессивный  блок  —  весьма  хрупкое
сооружение,  грозящее  развалиться  при  первой  серьезной
пробе.  Во  избежание  этого  заправилы  думского  блока
предпочли  отложить  рассмотрение  законопроекта  до  сле¬
дующей  сессии.
 Второй  законопроект  —  о  крестьянском  равнопра¬
вии—был  внесен  правительством  еще  в  1907  г.  в  замену
меры  5  октября  1906  г.,  проведенной  Столыпиным  в  по¬
рядке  ст.  87  Основных  законов.  Избранный  судебной  ко¬
миссией  докладчиком,  В.  А.  Маклаков  всячески  превоз¬
носил  указ  5  декабря,  назвав  его  «правовой  революцией
 71  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  555,  л.  239,  240.  Заявление  К.  Е.  Го-
родилова  на  заседании  комиссии  по  местному  самоуправлению  20  мая
1916  г.
 72  Там  же,  л.  249,  267—268.
 169

в  жизни  крестьянства».  Примечательно,  что,  изобразив
историю  крестьянского  вопроса  после  1861  г.  —  от  Каха-
нова  до  Столыпина  —  как  борьбу  между  «уравнением»  и
«обособленностью»,  Маклаков  даже  не  упомянул  о  ре¬
волюции  1905  г.,  которая,  собственно,  и  заставила  правя¬
щую  элиту  отменить  некоторые  ограничения  для  кресть¬
ян.  Докладчик  ни  словом  не  обмолвился  и  о  земельной
тесноте,  о  придавленности  крестьян  помещичьими  лати¬
фундиями,  хотя  именно  здесь-то  и  следовало  искать
источник  крестьянского  бесправия.  Постановка  на  по¬
вестку  Думы  законопроекта,  воспроизводящего  с  незна¬
чительными  ретушами  действующий  указ  5  октября,
была  только  жестом,  рассчитанным  на  сеяние  конститу¬
ционных  иллюзий  в  народе.  Неудивительно,  что  товарищ
министра  внутренних  дел  граф  А.  А.  Бобринский  заявил,
что  «те  изменения,  те  исправления,  которые  внесены
в  законопроект  судебной  комиссией,  встречают  со  сторо¬
ны  правительства,  в  общем,  полное  сочувствие»73.
 За  исключением  крупных  кулаков  вроде  К.  Е.  Горо-
дилова,  который  вслед  за  Марковым  2-м  защищал  со¬
словную  обособленность,  крестьянские  депутаты,  в  том
числе  и  сидевшие  на  правых  скамьях,  не  скрывали  своего
разочарования  и  недовольства  по  поводу  законопроекта
судебной  комиссии.  В  своих  речах  они  указывали,  что
крестьяне  не  удовлетворятся  отменой  второстепенных
ограничений,  а  требуют  полного  и  действительного  урав¬
нения  их  в  правах  с  другими  сословиями.  Вместе  с  тем
депутаты-крестьяне  заявляли,  что  они  не  мыслят  себе
подлинного  равноправия  без  широкой  земельной  ре¬
формы.
 Характерно,  что  даже  крестьянские  депутаты  из  Юго-
западного  края,  подвергавшиеся  усиленной  национали¬
стической  обработке  черносотенными  монахами  Почаев-
ской  лавры,  резко  разошлись  с  помещичьим  большин¬
ством  Думы  в  оценке  законопроекта.  Правый  М.  П.  Ты-
вончук  (Волынская  губ.)  заявил:  «Меня  удивляет,  что
здесь  и  справа  и  слева  лица  разных  сословий  так  горячо
защищают  на  словах  интересы  крестьян,  а  между  тем  на
деле  это  совсем  не  так».  Указав  далее,  что  за  минувшие
десять  лет  никакого  закона  в  интересах  многомиллион¬
 73  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  4717,  4731.
 170

ного  крестьянства  проведено  не  было,  Тывончук  продол*
жал:  «...  только  когда  война  началась,  начали  здесь  на
словах  горячо  говорить  о  крестьянах,  что  надо  что-ни¬
будь  им  сделать...  Крестьянство  вовсе  не  этого  ждет,
оно  ждет  от  вас  действительного  улучшения  своего  по¬
ложения  на  деле,  а  не  на  словах...  Крестьяне  еще  не
забыли  слов,  сказанных  самодержцем,  что  им  будет  дана
прирезка  земли  там,  где  существует  теснота  земельная.
Гг.,  где  этой  тесноты  нет?  Дайте  же  им  эту  земельную
прирезку,  они  этого  особенно  ждут,  сильнее,  чем  всего
другого...»74
 Крестьянские  депутаты  дали  достойную  отповедь  чер¬
носотенной  демагогии  Маркова  2-го,  утверждавшего
с  думской  трибуны,  что  крепостнический  принцип  сослов¬
ной  обособленности  отвечает  интересам  крестьян,  что
волостной  суд  или  право  составлять  приговоры  об  уда¬
лении  порочных  членов  сельского  общества  —  это  при¬
вилегия,  «великое,  драгоценное  право  крестьянства»,  а  не
признак  их  неравноправия.  В  связи  с  претензиями  Мар¬
кова  2-го  выступать  в  роли.поборника  крестьянских  ин¬
тересов  «независимый»  М.  С.  Лащухин  процитировал
выдержки  из  речей  Маркова  в  разное  время,  в  которых
он  называл  крестьян  «анархической  и  пьяной  сплошь  и
рядом  толпой»,  неспособной  к  общественной  и  государ¬
ственной  работе.  Лащухин  припомнил  также,  как  Мар¬
ков  2-й  советовал  безземельным  крестьянам  ехать  в  пу¬
стыню.  Не  были  забыты  и  слова  его  о  том,  что  «если  бы
настал  такой  несчастный  для  России  день,  когда  бы  все
земли  сделались  бы  исключительно  крестьянскими,  то
это  был  бы  день  величайшей  гибели  и  несомненно  был
бы  днем  окончательного  уничтожения  России,  как  госу¬
дарства,  в  глазах  всего  мира»75.
 Трудовик  Н.  О.  Янушкевич,  отвечая  управляющему
земским  отделом  А.  Н.  Неверову,  который  пытался  изо¬
бразить  земских  начальников  «благодетелями»  крестьян¬
ства,  заметил,  что  институт  земских  начальников  «был
учрежден  с  целью  опять  подвести  крестьян  под  дворян¬
скую  опеку...  восстановить  крепостную  зависимость  от
господствующего  сословия»76.
 Прения  в  Государственной  думе  по  крестьянскому  во-
 74  Там  же,  стб.  4992.
 75  Там  же,  стб.  5003.
 70  Там  же,  стб.  5179.
 171

просу  порядком  нервировали  правящие  круги.  В  записке
Николаю  II  от  7  июня  1916  г.  Штюрмер  писал:  «Гос.
дума...  внесла  в  свои  суждения  едва  ли  допустимую
страстность,  временами  переходящую  в  резкие  призывы
крестьянских  масс  против  дворянства,  как  высшего  в
государстве  сословия...  Определившаяся  в  последних  за¬
седаниях  Гос.  думы  наклонность  к  намеренному  подчер¬
киванию  розни  между  интересами  дворянства  и  кресть¬
янства  способна  породить  весьма  тяжелые  послед¬
ствия»77.
 Штюрмер  вошел  в  переговоры  с  Родзянкой  о  необхо¬
димости  принять  меры,  чтобы  «думские  эксцессы  были
остановлены  в  самом  начале».  Последний  не  оспаривал
справедливости  доводов  Штюрмера.  Лидеры  прогрессив¬
ного  блока  и  сами  были  не  рады,  что  поставили  на  об¬
суждение  Думы  данный  законопроект.  Родзянко  при
встрече  с  Штюрмером  намекнул,  что  правительство  об¬
легчило  бы  положение  думского  большинства,  если  бы
ускорило  роспуск  Думы  на  летние  каникулы78.  В  совете
старейшин  5  июня  И.  В.  Годнев  (думская  группа  «Союза
17  октября»)  находил  бесцельным  заседать  после  июня,
ибо,  во-первых,  не  будет  кворума,  а  во-вторых,  Государ¬
ственный  совет  все  равно  не  пропустит  ничего  из  того,
что  проводится  Думой79.
 Думцы  понимали,  что  одобренный  ими  законопроект
вряд  ли  может  удовлетворить  крестьян80.  Чтобы  сгла¬
дить  до  известной  степени  неблагоприятное  впечатление
от  думского  проекта,  правый  В.  Н.  Снежков  предложил
сопроводить  его  призывом  к  примирению.  Он  внес  фор¬
мулу  с  выражением  твердой  уверенности,  что  после  окон¬
чания  войны  «равноправные  (?!  —  Е.  Ч.)  сословия  им¬
перии  объединятся  на  счастье  и  процветание  всей  земли
русской».  К  этой  формуле  присоединился  и  докладчик
судебной  комиссии  В.  А.  Маклаков.  Он  заявил,  что  хотя
единства  всех  классов,  может  быть,  после  окончания
 77  «Монархия  перед  крушением.  1914—1917.  Бумаги  Николая  II».
М.—Л.,  1927,  стр.  123,  124.
 78  См.  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  IV,
стр.  337.
 79  «Речь»,  6  июня  1916  г.
 80  Неизвестный  солдат  105-й  артиллерийской  бригады  писал  сво¬
им  родным:  «Что  это  за  закон:  крестьянам  после  него  будет  еще
хуже,  будет  больше  власти  администрации  и  больше  ее  ставленни¬
ков  опекать  крестьян»  (ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  1,  д.  1486,  л.  143).
 172

войны  и  не  будет,  «но,  как  пожелание,  как  идеал  того,
к  чему  мы  должны  стремиться...  эта  утопическая  кар¬
тина  возродившейся  России  более  мне  улыбается,  чем
продолжение  классовой  и  социальной  ненависти  и  злобы
(рукоплескания  слева,  в  центре  и  в  левой  части  правой;
Марков  2-й:  Маклаков,  хорошо  говорите)»81.
 Действительно,  представление  о  том,  что  во  время
войны  в  России  произошло  объединение  всех  классов,
было  совершенно  иллюзорным.  Тактика  прогрессивного
блока  бесповоротно  разошлась  даже  с  настроением  про¬
фессиональной  интеллигенции,  находившейся  раньше  в
значительной  степени  в  сфере  влияния  либеральной  бур¬
жуазии.  Как  видно  из  доклада  охранного  отделения
в  столице  от  26  апреля  1916  г.,  занятия  Пироговского
съезда  врачей  (15—18  апреля)  «с  первого  же  дня  были
отмечены  крайним  радикализмом  и  левизной»,  что,
в  частности,  выразилось  в  отрицательном  отношении
к  цензовым  общественным  организациям  82.
 Заграничная  парламентская  делегация.
Россия  и  проблема  сепаратного  мира
с  Германией
 В  течение  войны  русские  войска,  истекая  кровью,  не  раз
спасали  союзников  от  разгрома.  Вторжением  в  Восточ¬
ную  Пруссию  Россия  отвела  нависшую  над  Парижем
угрозу.  Приняв  на  себя  в  1915  г.  главный  удар  герман¬
ской  военной  машины,  Россия  дала  возможность  союз¬
никам  накопить  резервы  и  боеприпасы.  Мартовским  на¬
ступлением  1916  г.  у  о.  Нарочь  были  парализованы  гер¬
манские  атаки  на  Верден.  Но  союзники  вели  себя  веро¬
ломно.  Когда  в  1915  г.  плохо  вооруженные  русские  армии
вынуждены  были  отступать  под  натиском  немецких  пол¬
чищ,  союзники  ничего  не  сделали,  чтобы  облегчить  тя¬
желое  положение  России.  Они  не  только  не  помогали  ей
активными  военными  действиями,  но  и  задерживали
снабжение  русской  армии  военной  техникой.
 Такая  своекорыстная  политика  союзников  вызывала
недовольство  в  различных  общественных  кругах  России.
 81  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  5690,  5694.
 82  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  II,  л.  471.
 173

Один  английский  корреспондент  писал,  что  в  России  по¬
дозревают  особенно  Англию  в  желании  «отыграться»  за
счет  союзников:  большое  распространение  получил  афо¬
ризм:  «Англия'готова  биться  до  последней  капли  крови
русского  солдата»83.  На  заседании  Думы  26  марта  1916г.
Марков  2-й  жаловался  на  то,  что  русский  народ  «затра¬
чивает  гораздо  больше  своей  крови,  чем  наши  союзники»,
которые  «мудро  и  разумно  берегут  свои  войска,  дабы
к  моменту  заключения  мира  не  быть  окончательно  обес¬
силенными».  Но,  разумеется,  не  уязвленное  чувство  на¬
циональной  гордости  руководило  Марковым  2-м.  Предел
его  желаний  заключался  в  том,  чтобы  союзники  возме¬
стили  дань  кровью,  которую  уплачивал  русский  народ
«не  займами,  а  прямо  субсидиями  в  пользу  России»84.
 В  отличие  от  черносотенцев  участники  прогрессивного
блока  всячески  превозносили  «заслуги»  союзников.
17  февраля  1916  г.  на  банкете  Общества  русско-англий¬
ского  флага  Милюков,  приветствуя  прибывшую  в  Петро¬
град  делегацию  английского  парламента,  выразил  уве¬
ренность,  что  «война  не  может  кончиться  вничью,  потому
что  этого  не  допустит  Великобритания»,  которая  «бодр¬
ствует  на  водах»85.
 Неудивительно  поэтому,  что  обращение  союзных  пра¬
вительств  к  членам  Думы  и  Государственного  совета  по¬
сетить  Англию,  Италию  и  Францию  с  целью  ознаком¬
ления  на  месте  с  тем,  что  сделано  этими  странами  в  деле
обороны,  нашло  живой  отклик  среди  думских  фракций,
входивших  в  прогрессивный  блок.  На  заседании  совета
старейшин  Милюков  предложил  заявить  через  председа¬
теля  Думы  о  готовности  членов  Думы  принять  пригла¬
шение  союзников86.
 Делегация  составилась  из  17  человек,  представляв¬
ших  Государственный  совет  (6)  и  Думу  (11).  Из  них  один
член  Совета  —  А.  В.  Васильев  и  трое  членов  Думы  —
Милюков,  Ичас  и  Шингарев  принадлежали  к  кадетской
партии.  Никто  из  членов  фракции  прогрессистов  и  груп¬
пы  «Союза  17  октября»  не  мог  принять  участие  в  поезд¬
ке,  и  они  предоставили  свои  места  кадетам.  Остальные
 83  «Утро  России»,  2  марта  1916  г.
 84  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  4094.
 85  «Речь»,  18  февраля  1916  г.
 86  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  307А,  т.  I,  л.  11—12.
 174

места  были  распределены  между  земцами-октябристами,
партией  центра  и  националистами.  В  делегацию  вошли
также  представители  польских  магнатов  и  литовской
буржуазии.  Не  была  представлена  в  ней  «только»  рабо¬
чая  и  крестьянская  демократия.  В  делегации  не  нашлось
места  даже  для  плехановца  А.  Ф.  Бурьянова.  Номиналь¬
ным  главой  делегации  был  назначен  товарищ  председа¬
теля  Думы  А.  Д.  Протопопов,  но  политическим  руково¬
дителем  ее  был,  бесспорно,  Милюков.
 11  марта  он  выступил  в  заседании  Думы  с  программ¬
ной  речью  по  внешней  политике,  основной  темой  кото¬
рой  были  интересы  России  при  заключении  мира.  «Нам
нужен  выход  к  свободному  морю,  —  подчеркнул  Милю¬
ков.—  Не  для  этого  мы  начали  войну,  —  потому  что  не
мы  ее  начали.  Но  без  этого  мы  ее  не  можем  кончить
(Рукоплескания  слева,  в  центре  и  на  отдельных  скамьях
справа)».  Указав,  что  высшая  точка  развития  сил  про¬
тивника  уже  достигнута,  тогда  как  «наша  и  наших  союз¬
ников  еще  впереди»,  он  продолжал:  «Естественно,  что
никогда  еще  в  Германии  не  было  так  много  толков
о  мире  и  нескрываемой  потребности  мира,  как  именно
теперь...  Наступит  час,  и  он  уже  наступает,  когда,  по¬
чувствовав  неизбежное  приближение  истощения,  Герма¬
ния  умерит  свои  требования  и  захочет  вернуться  только
к  тому,  что  имела  накануне  войны.  Эту  уступчивость
тогда  будет  легче,  чем  теперь,  одеть  в  красивые  фразы  и
изобразить  в  виде  лозунга  «мир  без  аннексий  и  контри¬
буций»».
 В  этом  Милюков  усматривал  опасность  с  двух  флан¬
гов—  крайних  левых  и  крайних  правых,  которые  для
него  были  одинаково  «пораженцами».  «Слева  нам  будут
говорить,  —  развивал  свою  версию  Милюков,—что  надо
ограничиться  только  обороной  и  что  все  остальное  есть
стремление  к  захватам  и  империализм.  Справа  будут
говорить,  что  нужно  уступками  внешнему  врагу  вовремя
предупредить  усиление  внутреннего  врага.  Дума  и  оппо¬
зиция  забрала  слишком  много  силы;  английские  идеи
для  России  слишком  опасны;  гораздо  лучше  испытанная
дружба  с  германской  монархией».
 Милюков  приветствовал  заявление  Сазонова  в  его
речи  в  Думе  9  февраля  о  подписании  в  Лондоне
17  (30)  ноября  1915  г.  соглашения  пяти  союзных  дер¬
жав—  Англии,  Франции,  России,  Италии  и  Японии,  уста¬
 175

навливающего  их  твердое  намерение  заключить  мир  не
иначе  как  сообща  и  этим  положить  раз  навсегда  конец
всем  толкам  о  сепаратном  мире87.
 В  данной  речи  обращает  на  себя  внимание  при¬
ем  —  неоднократно  использованный  Милюковым  впослед¬
ствии—  дискредитирования  позиции  революционных  «по¬
раженцев»  путем  отождествления  ее  с  позицией  крайних
правых.
 Но  в  какой  мере  были  справедливы  обвинения  Ми¬
люковым  правых  в  желании  заключить  мир  ранее  ре¬
шающих  побед  над  Германией?
 Не  секрет,  что  перед  войной  в  России  были  влия¬
тельные  консервативные  круги,  ориентировавшиеся  на
Германию.  Прогерманские  настроения  были  сильны  в
дворцовой  камарилье  (князь  В.  П.  Мещерский,  граф
Б.  В.  Фредерикс),  в  Совете  министров  (Н.  А.  Маклаков)  88,
в  дипломатическом  корпусе  (барон  Р.  Р.  Розен)  89,  в  Го¬
сударственном  совете  (граф  С.  Ю.  Витте90,  П.  Н.  Дур¬
ново,  граф  Д.  А.  Олсуфьев91),  в  правой  фракции  Госу-
 87  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  четвертая»,  стб.  3243,  3257,  3258,  3259.
 88  С.  Д.  Сазонов  в  Чрезвычайной  следственной  комиссии  Вре¬
менного  правительства  показал  24  марта  1917  г.,  что  он  наблюдал
происки  германофильства  у  Н.  А.  Маклакова:  при  обсуждении  в  Осо¬
бом  совещании  под  председательством  Горемыкина  польского  во¬
проса  у  Маклакова  вырвалась  такая  фраза:  «Да  и  вообще  никто
не  понимает,  зачем  и  из-за  чего  мы  воюем  с  немцами»  (ЦГАОР,
ф.  1467,  оп.  1,  д.  8,  л.  2).  Слухи  о  германофильстве  Маклакова  по¬
лучили  широкое  распространение  в  обществе.  Журналист  С.  Д.  Про¬
топопов  записал  в  свой  дневник  7  июня  1915  г.:  «Говорят,  что  Мак¬
лаков  сказал  Сувориным:  не  нападайте  на  немцев:  мы  с  ними  друзья
и  будем  друзьями,  и  царская  фамилия  у  нас  немецкого  происхожде¬
ния»  (ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  44,  л.  227).
 89  Бывший  посол  в  Японии  и  США  Розен  представил  1  (14)  ок¬
тября  1912  г.  меморандум  правительству,  в  котором  высказывался
за  укрепление  возможно  дружественных  отношений  с  Австро-Венг¬
рией  и  Германией.
 90  Уже  после  объявления  войны  Витте  в  беседе  с  Барком  «обру¬
шился  с  ожесточенной  критикой  на  действия  С.  Д.  Сазонова»,  ука¬
зав,  что  «никогда  не  сочувствовал  его  политике  сближения  с  Англией
в  ущерб  нашим  дружеским  отношениям  с  Германией»  («Воспомина¬
ния  П.  Л.  Барка».  —  «Возрождение»,  1965,  №  161,  стр.  87).
 91  Олсуфьев,  видный  деятель  «объединенного  дворянства»,  пер¬
воначально  входил  в  правую  группу  Государственного  совета,  но
затем  перешел  в  группу  центра,  разойдясь  с  правыми  относительно
волостного  земства,  сторонником  которого  он  был  (ЦГАОР,  ф.  5881,
оп.  1,  д.  43,  л.  7—8).  Олсуфьев  был  противником  курса  Извольского
на  сближение  с  Англией.  По  поводу  традиционной  английской  поли¬
 17Ф

дарственной  думы  (Марков  2-й).  Эти  круги  видели  в
кайзеровской  Германии  самый  могучий  бастион  евро¬
пейской  реакции  и  полагали,  что  дружба  с  нею  дала  бы
России  больше,  чем  союз  с  «коварным  Альбионом».  По
словам  хорошо  осведомленного  журналиста  С.  Д.  Прото¬
попова,  «вообще  нашим  консерваторам  воевать  с  Гер¬
манией—  это  все  равно,  что  резать  свое  тело»92.  Правда,
в  условиях  войны  черносотенцы  вынуждены  были  скры¬
вать  свое  германофильство.  Но  они  систематически  раз¬
жигали  недоверие  к  союзникам,  в  особенности  к  Англии,
постоянно  варьируя  мысль,  что  они  «взваливают  всю
тяжесть  войны  на  Россию»93.  Русским  черносотенцам
явно  не  улыбался  тотальный  разгром  Германии,  ибо  это
повлекло  бы  за  собой  уничтожение  последнего  оплота
монархизма  и  торжество  республиканских  идей  в  Европе.
Их  больше  всего  устраивал  бы  ничейный  исход  войны
с  восстановлением  довоенных  границ.
 С  другой  стороны,  Германия  при  «избытке»  своих
врагов  с  самого  возникновения  войны  стремилась  взо¬
рвать  тройственную  коалицию.  По  предположениям  гер¬
манского  канцлера  Бетмана-Гольвега,  добиться  прием¬
лемого  мира  было  возможно  только  с  Россией,  которая
в  свою  очередь  могла  бы  повлиять  на  Францию94.
 Уже  в  ноябре  1914  г.  начальник  немецкого  генераль¬
ного  штаба  Фалькенгайн  настаивал  на  скорейшем  заклю¬
чении  сепаратного  мира  с  Россией,  без  чего  победа
в  войне,  по  его  мнению,  недостижима95.  А.  Баллин,  гене¬
ральный  директор  пароходных  сообщений  «Гамбург  —
Америка»,  21  ноября  1914  г.  пишет  Вильгельму  II  о  бе¬
седе  с  генеральным  директором  Восточноазиатской  ком¬
пании  Андерсеном,  личным  другом  датского  короля
 тики  «третьего  радующегося»  он  писал  нововременскому  публици¬
сту  М.  О.  Меньшикову  25  октября  1908  г.:  «Обезвредив  на  много
лет  Россию  войной  с  Японией,  Англия  теперь  сблизилась  с  нами  и
заигрывает,  чтобы  обезвредить  Германию,  натравливая  на  нее  Рос¬
сию»  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  333,  л.  63).
 92  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  43,  л.  153.  Запись  в  дневнике
16  августа  1914  г.
 93  РО  ГБЛ,  ф.  634,  оп.  1,  д.  23,  л.  213.  Дневник  Л.  А.  Тихоми¬
рова.  Запись  13  ноября  1914  г.
 94  «Б’АНета&пе  е1  1ез  ргоЫетез  бе  1а  ра!х  репбап!  1а  ргепнеге
Оиегге  топсНа1е.  Цоситеп1з  ех1гаИз  без  агсЫуез  бе  ГоШз  аПетапб
без  А11а1гез  е1гап^егез»  (далее  —  «Б’АНетадпе...»).  Р.,  1962,  бос.  13,
р.  14.
 95  1Ы6.,  бос.  13,  р.  15.
 177

Христиана  X.  Последний  не  возражал  бы  сыграть  роль
посредника  при  эвентуальных  мирных  переговорах  Виль¬
гельма  II  с  Николаем  II  и  Георгом  V96.  Германское  пра¬
вительство  сразу  же  ухватилось  за  это  предложение97,
и  2  декабря  Баллин  уговаривает  Андерсена  поехать
в  Петроград,  чтобы  убедить  царя  в  бессмысленности  и
бесцельности  .войны98.  6  января  1915  г.  Христиан  X  на¬
правляет  письмо  Николаю  II  с  предложением  послать
в  Петроград  Андерсена.  Николай  II  выражает  готовность
принять  у  себя  Андерсена  в  конце  февраля  1915  г.99
 Еще  до  получения  ответа  царя  Бетман-Гольвег  и  фон
Ягов  обращаются  к  Баллину  и  банкиру  Р.  Мендельсону
с  идентичными  запросами,  не  смогут  ли  они  восстановить
свои  довоенные  связи  с  Витте  и,  не  компрометируя  пра¬
вительство  (официальный  зондаж  мира  был  бы  расценен
как  признак  слабости!),  выступая  только  от  себя  лично,
протянуть  Витте  «незаметную  веточку  мира»  10°.  Мен¬
дельсон  через  посла  Швеции  в  Берлине  Таубе  переправ¬
ляет  свое  письмо  Витте,  в  котором  выражает  сожаление,
что  из-за  «бессмысленных  битв»  рухнули  столь  обшир¬
ные  деловые  связи,  наладившиеся  между  Россией  и  Гер¬
манией  перед  войной  101.  Витте  прислал  два  письма.  Во
 96  1Ыс1.,  с!ос.  14,  р.  20—21.
 97  1Ы<1,  с!ос.  16,  р.  25.
 98  1Ыс1.,  с1ос.  21,  р.  32—34.
 99  1Ы6.,  с!ос.  43,  р.  59—60.  В  начале  1915  г.  гофмаршал  герман¬
ского  канцлера  граф  Эйленбург  прислал  графу  Фредериксу  письмо,
в  котором  от  своего  имени  проводил  мысль  о  желательности  прекра¬
щения  войны  между  Россией  и  Германией.  Проект  ответного  письма
был  составлен  в  министерстве  иностранных  дел,  но  Николай  II  ве¬
лел  оставить  письмо  Эйленбурга  без  всякого  ответа  (ЦГАОР,  ф.  1467,
оп.  1,  д.  552,  л.  68).
 1?°  «Б’АНеша^пе...»,  Нос.  25,  р.  38—39.  Витте,  сторонник  конти¬
нентальной  группировки  держав  в  составе  России,  Франции  и  Гер¬
мании,  решительно  стоял  за  сепаратный  мир.  В  беседе  с  Барком  он
говорил:  «Эта  война  грозит  России 	неисчислимыми 	бедствиями 	и
 полным  разорением».  Он  не  возлагал 	никаких 	надежд 	на 	наших
 союзников  и  видел  единственное  спасение  в  том,  чтобы,  «восполь¬
зовавшись  нынешними  кратковременными  успехами  (на  австрийском
фронте  в  1914  г.  —  Е.  */.),  заключить  мир  с  Германией  и  Австро-Вен¬
грией.  ..  Если  же  государственные  деятели  не  послушаются  его  пре¬
достерегающего  голоса  и  не  предпримут  немедленных  шагов  для
приостановления  кровопролития,  хотя  бы  на  нашем  фронте,  то  всем
державам,  вовлеченным  в  эту  трагедию,  грозят  неисчислимые  бед¬
ствия,  для  России  же  она  завершится  катастрофой»  («Возрождение»,
1965,  №  161,  стр.  87).
 101  «Ь’АПешадпе...»,  бас.  26,  р.  38—39.
 17?

втором  (и  последнем)  он  высказывался  за  «открытый  об¬
мен  мнениями  между  двумя  императорами,  с  выдвиже¬
нием  таких  предложений,  которые  обеспечивали  бы  удов¬
летворение  и  полные  гарантии  России  и  Франции  ...
Завязыванию  переговоров  могли  бы  помочь  семейные
связи»  102.  12  марта  1915  г.  Витте  скончался.  Но  контакты
по  каналам  «параллельной»  дипломатии  с  использова¬
нием  династических  связей  продолжались.
 16  февраля  1915  г.  шведский  король  Густав  V  обра¬
тился  к  Николаю  II  с  предложением  услуг  для  изыска¬
ния  средств  к  прекращению  войны.  В  апреле  1915  г.  им¬
ператрица  Александра  Федоровна  получила  письмо  от
своего  брата  Эрнста  Людвига,  принца  Гессенского,  о  том,
что  его  доверенное  лицо  будет  ждать  в  Стокгольме
встречи  с  русским  представителем...  Русский  предста¬
витель  на  свидание  не  явился  103.  В  том  же  месяце  Хри¬
стиан  X  пишет  Николаю  II,  предлагая,  чтобы  царь  вы¬
слал  в  Копенгаген  доверенного  человека  для  «случайной
встречи»  с  германским  посланником  в  Дании,  но  царь
в  конце  мая  ответил  дословно:  «Мой  ответ  может  быть
только  отрицательным»  104.
 Мирное  «зондирование»  дополнялось  приемами  шан¬
тажа.  В  начале  июля  1915  г.  в  Швецию  из  Берлина  при¬
был  директор  Немецкого  банка  Монкевиц.  В  разговоре
с  одним  русским  он  заявил,  что  «Россия  доверяет  Анг¬
лии,  как  верному  союзнику,  а  между  тем  из  Англии  де¬
лались  нам  за  последние  недели  предложения  о  прими¬
рении».  По  словам  Монкевица,  в  Германии  существуют
якобы  две  партии  сепаратного  мира:  одна  стоит  за
уступки  в  пользу  Англии,  другая  —  за  уступки  России.
Большинство  желает  заключения  отдельного  мира  с  Рос¬
сией.  Берлинские  правительственные  круги  понимают,
что  России  нужна  полная  и  обеспеченная  свобода  чер¬
номорских  проливов.  Англо-французы,  возможно,  овла¬
деют  проливами,  но  едва  ли  они  и  Италия  отдадут  их
когда-либо  в  полную  собственность  России.  Немцы  же
готовы  и  могут  устроить  так,  чтобы  проливы  сделались
русско-турецко-германскими.  Монкевиц  закончил  пред¬
ложением,  чтобы  в  Мальме  или  Копенгагене  встретились
как  можно  скорее  и  самым  секретным  образом  с  герман-
 102  1Ыс1.,  с1ос.  47,  р.  63—64.
 103  «Исторический  журнал»,  1944,  №  7—8,  стр.  45,  46.
 104  «Ь’АИета^пе...»,  йос.  95,  р.  115—116.
 179

ской  стороны  лица  вроде  Макса  Варбурга,  с  русской
стороны  выдающийся  финансист,  не  компрометируя  та¬
ким  образом  официальной  дипломатии  обеих  сторон.
Сообщая  о  предложениях  Монкевица  Сазонову,  Неклю¬
дов  высказывал  мнение,  что  подобные  маневры  немцев
свидетельствуют  об  их  усиленных  стараниях  внести
рознь  среди  союзников.  От  себя  Неклюдов  ответил  рус¬
скому  собеседнику  Монкевица,  что  едва  ли  из  планов
последнего  что-либо  выйдет  105.
 Андерсен  дважды  побывал  в  Петрограде  —  в  конце
февраля  и  начале  июля  1915  г.  Он  был  принят  Нико¬
лаем  II,  императрицей-матерью  и  Сазоновым.  Подобно
Монкевицу  датчанин  развивал  мысль  о  том,  что  «Бетман-
Гольвег,  Ягов  и  еще  некоторые  благоразумные  предста¬
вители  правительства...  стоят  за  скорейшее  заключение
мира,  причем  между  ними  существует  лишь  некоторая
разница  в  том,  что  одни,  и  притом  большинство,  мечтают
о  заключении  отдельного  мира  с  Россией,  а  другие'  на¬
ходят  более  выгодным  сойтись  с  Великобританией»106.
Однако  склонности  к  сепаратному  миру  Андерсен  в  Пет¬
рограде  не  обнаружил:  «Царь  с  большой  решительностью
высказался  против  сепаратного  мира  и  заявил,  что  он
никогда  своих  союзников  не  бросит  на  произвол  судь¬
бы»  107.  Сазонов  подтвердил,  что  Россия  никогда  не  за¬
ключит  сепаратный  мир  и  старания  Андерсена  его  сде¬
лать  совершенно  бесцельны  108.
 Германское  ведомство  иностранных  дел  пробовало
установить  контакты  с  царской  семьей  также  через  фрей¬
лину  княжну  М.  А.  Васильчикову.  Она  отправила  царю
три  письма  —  два  из  Австрии  (25  февраля  и  17  марта)
и  третье  (14  мая  1915  г.)  из  Берлина,  заклиная  его  за¬
ключить  мир  с  Германией109.  Николай  II  оставил  ее
письма  без  ответа.  4  декабря  1915  г.  она  прибыла  в  Пет¬
роград,  и  на  следующий  день  ее  принял  Сазонов.  По
сведениям  М.  Палеолога,  царь  был  в  негодовании  от
миссии  Васильчиковой  и  заявил,  что  она  не  будет  выпу¬
щена  из  России.  Васильчикова  была  лишена  придворного
звания  и  выслана  в  Черниговскую  губ.
 108  «Международные  отношения  в  эпоху  империализма».  Се¬
рия  III,  т.  VIII,  ч.  1.  М.—Л.,  1935,  стр.  451,  505—506.
 106  Там  же,  стр.  462.
 107  «Ь’АПета^пе...»,  с1ос.  55,  р.  72.
 108  1Ыс1.,  с1ос.  54,  р.  71.
 109  1Ыс1.,  с1ос.  75,  р.  94—95.
 180

В  июле  1915  г.  Макс  Варбург,  глава  Гамбургского
банкирского  дома,  имевшего  до  войны  тесные  сношения
с  русскими  банками,  прибыл  в  Стокгольм  в  качестве
эвентуального  представителя  Германии  на  переговорах
с  Россией.  Но  переговоры  не  состоялись.  Фон  Ягов  тогда
сделал  вывод:  «В  Петрограде  все  еще  придерживаются
мнения,  что  Россия  не  может  идти  на  сепаратный  мир
и  обязана  выполнять  свое  соглашение  с  союзниками»110.
Сам  Бетман-Гольвег  в  письме  к  Фалькенгайну  от  30  июля
1915  г.  вынужден  был  подвести  черту:  «Уже  целый  ряд
месяцев  я  зондирую  Россию  насчет  сепаратного  мира,  но
все  время  наталкиваюсь  на  отрицательный  ответ»111.
 Тем  не  менее  К.Ф.  Шацилло,  закрывая  глаза  на  все
эти  факты,  уверяет,  что  и  с  русской  стороны  в  это  же
время  «немецкая  партия»  при  царском  дворе  пыталась
завязать  переговоры  с  Германией  об  отдельном  мире.
По  его  словам,  весной  1915  г.  Сухомлинов  решил  послать
в  Германию  некоего  В.  Д.  Думбадзе,  чтобы  узнать,  «на¬
сколько  там  трудно  стало,  какое  настроение».  О  своих
планах  военный  министр  доложил  царю,  который  их
одобрил.  Думбадзе  пробыл  за  границей  с  24  мая  по
11  июня  1915  г.  По  возвращении  он  представил  отчет
начальнику  генерального  штаба  М.  А.  Беляеву,  в  кото¬
ром  говорилось,  что  Думбадзе  получил  в  Стокгольме  от
немецкого  посланника  Люциуса  дипломатический  па¬
спорт,  после  чего  он  вместе  со  своим  приятелем  князем
Мачабели  направился  в  Берлин,  где  встречался  с  Цим¬
мерманом,  Пурталесом  и  начальником  генерального
штаба.  Из  разговоров  с  этими  высокопоставленными  ли¬
цами  Думбадзе  и  Мачабели  стало  ясно,  что  Германия
всегда  готова  пойти  на  мир  с  Россией  и  что  «в  Берлине...
полагают  использовать  нас  в  некотором  роде  как  посред¬
ников  между  русским  правительством  и  германским».
Ссылаясь  на  отчет  Думбадзе,  Шацилло  приходит  к  за¬
ключению,  что  он  был  послан,  с  согласия  царя,  за  гра¬
ницу,  чтобы  «навести  мосты»  для  мирных  переговоров
с  Германией  112.
 Но  как  видно  из  материалов  Верховной  комиссии,
 110  1Ыс1.,  с1ос.  115,  р.  141.
 111  1Ыс1.,  с!ос.  119,  р.  146—147.
 112  См.  К.  Ф.  Шацилло.  К  попыткам  сепаратных  переговоров 	во
 время  первой  мировой  войны 	(март  —  май 	1915 	г.).  —  «Вопросы
 истории»,  1970,  №  9.
 181

учрежденной  для  расследования  обстоятельств,  послу¬
живших  причиной  несвоевременного  и  недостаточного
пополнения  запасов  воинского  снабжения  армии,  отчет
Думбадзе  о  его  поездке  в  Германию  был  предъявлен  для
заключения  комиссии  офицеров  генерального  штаба,
которые  нашли,  что  этот  отчет  содержит  совершенно  не¬
правдоподобные,  явно  направленные  к  введению  в  за¬
блуждение  сведения  и  что  сам  Думбадзе  является  шпио-
ном-осведомителем  германского  правительства.  Было
также  установлено,  что  его  спутник  князь  Мачабели,
оставшийся  в  Берлине,  не  кто  иной,  как  немецкий  агент,
промышлявший  доставкой  оружия  в  Грузию,  чтобы  под¬
нять  там  восстание  против  русских113.  В  июле  1916  г.
несколько  германских  агентов,  и  среди  них  Мачабели,
были  высажены  с  грузом  оружия  с  немецкой  подводной
лодки  около  Батуми  114.  Сам  же  Думбадзе  был  арестован
и  вместе  с  другими  лицами  предан  военно-полевому  суду
по  обвинению  в  государственной  измене.  Оказывается,
Думбадзе  и  его  сообщники  начиная  с  1909  г.  осведом¬
ляли  агентов  Австрии  и  Германии  о  составе  и  вооруже¬
нии  русских  войск  и  их  боевой  готовности,  о  производи¬
тельности  военных  заводов  и  т.  п.  Приговором  суда  трое
подсудимых,  в  том  числе  и  Думбадзе,  были  приговорены
к  смертной  казни  через  повешение,  замененной  каторж¬
ными  работами  115.
 Таков  был  бесславный  конец  матерого  шпиона,  кото¬
рого  Шацилло  превратил  в  дипкурьера,  пытавшегося
весной  1915  г.  установить  непосредственные  контакты
между  царской  Россией  и  кайзеровской  Германией!116
 Более  благоприятные  перспективы  для  сепаратных
контактов  между  Германией  и  Россией  открылись
 113  ЦГВИА,  ф.  962,  оп.  1,  д.  43,  л.  170.
 114  Р.  ПзсНег.  ОгШ  пасЬ  бег  ^еНшасЫ.  БйззеЫог!,  1961,  8.  154.
 116  ЦГВИА,  ф.  962,  оп.  1,  д.  146,  л.  17,  104.
 116  «Документальное  исследование»  Шацилло  о  «посланце»  царя
безоговорочно  принял  на  свое  вооружение  М.  Касвинов.  От  себя  он
добавляет:  «В  дальнейшем  эти  попытки  возобновятся.  Кто  потом
ездил  из  Петрограда  за  границу  по  этим  темным  делам,  с  кем  встре¬
чался  в  Стокгольме  и  Берлине  —  об  этом  шпрингеровские  и  демо-
христианские  публицисты  умалчивают  по  сей  день.  Царскосельская
же  документация...  стала  золой  в  каминах»  (М.  Касвинов.  Два¬
дцать  три  ступени  вниз.  —  «Звезда»,  1973,  №  8,  стр.  134.  Курсив
мой.  —  Е.  Ч.).  При  таком  «безнадежном»  положении  с  источниками
можно  строить  самые  фантастические  гипотезы...
 182

в  1916  г.,  после  побед  русских  войск  на  турецком  и
австрийском  фронтах.  Новый  премьер  Штюрмер,  по  об¬
щему  мнению,  был  менее  англофил  и  менее  непримирим,
чем  Сазонов117.  Хотя  в  своей  декларации,  прочитанной
в  Думе  9  февраля,  Штюрмер  и  заявил  о  твердой  реши¬
мости  правительства  продолжать  войну  в  тесном  сотруд¬
ничестве  с  союзниками  до  победоносного  конца,  на  деле
он  вряд  ли  был  сторонником  «полной  победы»  над  Гер¬
манией.  По  впечатлению  Челнокова,  Штюрмер  «принад¬
лежит  к  той  партии,  которая  хотя  и  желает  победы  Рос¬
сии,  но  вместе  с  тем  очень  не  желает  умалить  престиж
кайзера.  Она  боится,  что  победоносная  война  откроет
двери  либеральным  течениям  со  стороны  союзных  нам
Англии  и  Франции  и  что  это  послужит  к  невыгоде  само¬
державия»  118.
 Мало  того,  Штюрмеру,  по-видимому,  не  чужда  была
мысль  воспользоваться  моментом  успехов  генерала  Бру¬
силова  для  заключения  приличного  мира  с  Германией.
Как  видно  из  бесед  русского  реакционного  журналиста
И.  И.  Колышки  со  Стиннесом-младшим  в  Стокгольме
(13  мая  —  9  июня),  перед  отъездом  из  Петрограда  Ко-
лышко  в  разговоре  со  Штюрмером  сообщил,  что  во  время
своих  неоднократных  деловых  поездок  в  Стокгольм  он
сошелся  с  несколькими  влиятельными  немцами,  которые
могли  бы  служить  посредниками  в  случае  переговоров
с  германским  правительством.  Штюрмер  с  большим  ин¬
тересом  выслушал  Колышку,  просил  установить  более
тесный  контакт  с  его  немецкими  приятелями  и  доложить
ему  об  этом.  Затем  Штюрмер  и  Колышко  обсудили  во¬
прос  о  препятствиях,  которые  стояли  в  России  на  пути
переговоров,  а  также  о  приемлемых  для  обеих  сторон
условиях  мира.  Собеседники  пришли  к  заключению,  что
самое  главное  препятствие  для  достижения  мира  по-
прежнему  надо  искать  в  личности  царя,  у  которого  за¬
бота  о  престиже  и  безопасности  собственной  персоны  и
династии  превыше  всего  и  в  значительной  степени  опре¬
деляет  решение  вопроса  о  мире.  Однако  в  настоящий
 117  По  словам  хозяйки  великосветского  салона  графини
С.  С.  Игнатьевой,  Штюрмер,  «ни  в  какой  степени  не  будучи  герма¬
нофилом,  тем  не  менее  старался  оградить  Россию  от  непомерного
захвата  ее  англичанами»  (ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  578,  л.  66.  Ин¬
формационная  записка).
 118  ЦГАОР,  ф.  875,  оп.  1,  д.  20,  л.  225.  Записки  Н.  П.  Вишнякова.
 т

момент  (июнь  1916  г.),  после  блестяще  начатого  наступ¬
ления  Брусилова,  царь  психологически  легче  пошел  бы
на  переговоры,  ибо  у  него  теперь  изгладилось  чувство
униженного  самолюбия,  какое  было  после  поражений
в  прошлом  году.
 В  изменившейся  обстановке  Штюрмер  хотел  бы  иметь
представление  о  германских  условиях  мира.  Со  своей
стороны  русское  правительство,  по  мнению  Штюрмера,
исходя  из  фактической  линии  фронта,  могло  бы  отка¬
заться  от  Польши  и  Курляндии,  получить  право  свобод¬
ного  прохода  через  Дарданеллы119.  Стиннес  написал
о  разговоре  с  Колышко  отцу.
 Вскоре  из  Берлина  в  германскую  миссию  в  Стокголь¬
ме  пришла  телеграмма,  гласившая  о  нецелесообразности
дальнейших  бесед  с  Колышко,  пока  с  русской  стороны
готовность  к  соглашению  не  будет  высказана  в  недву¬
смысленной  форме.  Эта  директива  мотивировалась  тем,
что  в  русской  прессе  появились  статьи,  в  которых  мир¬
ные  предложения  Германии  рассматриваются  как  при¬
знак  военного  утомления  и  слабости.  Колышко  был
разочарован.  Стиннес  предложил  ему  сообща  подгото¬
вить  письмо  Штюрмеру,  но  Колышко  после  некоторого
раздумья  возразил,  что  оно  наверняка  будет  вскрыто
в  Петрограде  в  министерстве  иностранных  дел  и  это  мо¬
жет  привести  к  большим  осложнениям,  ибо  виды  Штюр¬
мера  и  Сазонова  далеко  расходятся.  При  таких  обстоя¬
тельствах  Колышко  подал  мысль  вызвать  в  Стокгольм
чиновника  особых  поручений  при  председателе  Совета
министров  Мануйлова  и  передать  через  него  письмо
Штюрмеру  12°.
 Можно  было  ожидать,  что  увольнение  в  июле  1916  г.
Сазонова  и  назначение  министром  иностранных  дел
 119  Ср.  запись  12  апреля  1916  г.  в  дневнике  Л.  Тихомирова:
«Победы  над  Германией  уже  не  ждут  в  правительстве,  и  уже  теперь
думают  об  условиях  мира,  приемлемого  Германией.  Такими  усло¬
виями  у  нас  считают:  1.  Независимость  Польши  из  нашего  царства
и  Западной  Галиции;  2.  «Исправление»  границы  с  уступкой  Герма¬
нии  части  Курляндии  и  Ковенской  губернии;  3.  Нам  отдать  Восточ¬
ную  Галицию;  4.  Нам  же  —  Армению  и  часть  Килии;  5.  Константи¬
нополь—  вольный  город,  нейтральный,  без  войска;  6.  Проливы  ней¬
тральны  и  безоружны...»  (ЦГАОР,  ф.  634,  оп.  1,  д.  26,  л.  65—66).
Нетрудно  заметить,  что  эти  условия  в  основном  совпадают  с  теми,
которые  сообщил  Колышко  Стиннесу.
 120  Стиннес  —  Циммерману  17  июня  1916  г.—«Ь’АПеша^пе...»,
бос.  272,  р.  370—373.
 194

Штюрмера  активизирует  сепаратные  контакты  между
Россией  и  Германией.  Но  этого  не  случилось.  Дело  в  том,
что  отставка  Сазонова,  испытанного  англофила,  была
понята  союзниками  как  желание  царизма  изменить  курс
внешней  политики  и  примириться  с  Германией121.  Тяже¬
лое  впечатление  перемена  главы  дипломатического  ве¬
домства  произвела  также  на  буржуазную  обществен¬
ность  и  высшее  военное  командование  122.  В  этих  усло¬
виях  Штюрмер  вынужден  был  действовать  с  величайшей
осторожностью.  Когда  П.  Ф.  Булацель  в  своем  журнале
позволил  себе  высмеять  англичан,  которые  «за  два  года
войны  продвинулись  на  своем  фронте  всего  на  несколько
сот  метров»,  Штюрмер  по  требованию  Грея  заставил
Булацеля  принести  британскому  послу  извинения,  а  на
его  журнал  была  наложена  предварительная  цензура  123.
Штюрмер  хотел  взять  себе  в  товарищи  П.  Боткина,  имев¬
шего  репутацию  ярого  германофила,  и  уже  заручился
согласием  царя,  но  стоило  Бьюкенену  заявить,  что  на-
 121  Увольнение  Сазонова  было  победой  ультраправых  кругов,  ко¬
торые  в  своей  прессе  —  «Русском  знамени»,  «Земщине»,  «Российском
гражданине»  и  других  —  систематически  травили  его  за  «холопство»
перед  Англией,  называя  его  не  иначе  как  «приказчиком  из  Лондона»
(см.  «Российский  гражданин»,  1916,  №  5,  стр.  15;  №  21,  стр.  15;
№  28,  стр.  14).  В  этих  кругах  выражалось  опасение,  что  Сазонов
не  сможет  на  предстоящей  мирной  конференции  с  достаточной  твер¬
достью  отстаивать  интересы  русского  царизма.  Кроме  того,  крайние
правые  подозревали  Сазонова  в  сочувствии  прогрессивному  блоку.
Разделяя  полностью  такое  мнение,  царица  еще  17  марта  1916  г.
писала  Николаю  II,  чтобы  он  нашел  подходящего  преемника  Сазо¬
нову,  который  был  бы  «настороже,  чтоб  на  нас  не  насела  позднее
Англия  и  чтоб  мы  могли  быть  твердыми  при  окончательном  обсуж¬
дении  вопроса  о  мире.  Старик  Горемыкин  и  Штюрмер  всегда  его
не  одобряли,  так  как  он  такой  трус  перед  Европой  и  парламента-
рист...»  («Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  IV,
стр.  159—160).  Черносотенцы  приветствовали  назначение  Штюрмера
министром  иностранных  дел  как  «поворот  в  сторону  национальной
русской  политики»  (Л.  Булацель.  «Дневники»,  17  октября  1916  г.—
«Российский  гражданин»,  1916,  №  38,  стр.  13).
 122  Ср.  письмо  Н.  Базили  8  июля  1916  г.  к  начальнику  канцеля¬
рии  министра  иностранных  дел  М.  Ф.  Шиллингу:  «Алексеев  сказал,
что  он  не  понимает,  как  можно  говорить  об  уходе  министра  ино¬
странных  дел  в  настоящих  условиях:  «Сазонов...  с  начала  войны
ведет  дело,  приближается  момент  ликвидации,  все  нити  в  его  ру¬
ках  —  менять  министра  теперь  невозможно».  Затем  он  резко  ото¬
звался  о  Штюрмере  и  прибавил:  «В  России  невозможно  работать,
пока  будут  хозяйничать  Штюрмеры,  Распутины,  Питиримы  и  Андрон¬
никовы»»  (ЦГАОР,  ф.  813,  оп.  1,  д.  148,  л.  34).
 123  «Российский  гражданин»,  1916,  №  29,  стр.  14.
 185

значение  Боткина  «могло  бы  возбудить  в  Англии  подо¬
зрение  в  изменении  прежних  сердечных  отношений
к  Тройственному  союзу»,  как  Штюрмер  тотчас  стал  уве¬
рять  посла,  .что  о  назначении  Боткина  «не  было  ц
речи»124.  Такую  «податливость»  нажиму  со  стороны  анг¬
личан  надо  поставить  в  связь  с  тем,  что  в  это  время
поколебалось  положение  Штюрмера  как  главы  прави¬
тельства.  Николай  II  и  его  окружение  ставили  в  вину
ему  неумение  преодолеть  продовольственные  трудно¬
сти  125,  а  также  недостаточную  твердость  в  борьбе
с  растущим  революционным  движением  126.
 Тем  временем  русская  парламентская  делегация  по¬
бывала  на  фронтах:  англо-бельгийском,  французском  и
итальянском.  Ей  показали  военные  заводы,  арсеналы,
аэродромы.  Члены  делегации,  выступая  на  приемах  и
банкетах,  уверяли  союзников  в  «непоколебимой  реши¬
тельности»  русского  народа  не  складывать  оружия  до
окончательного  уничтожения  германского  милитаризма.
Вместе  с  тем  русские  парламентарии  громогласно  вос¬
хищались  жертвами,  которые  союзники  несли  «на  алтарь
общего  дела»  127.
 Между  тем,  как  выяснилось  из  бесед  с  государствен¬
ными  деятелями  Англии  и  Франции,  союзники  вовсе  не
собирались  облегчить  России  бремя  войны  и  не  скры¬
вали,  что  они  рассчитывают  на  присылку  сотен  тысяч
русских  солдат  на  Западный  фронт.  «Помогите  вы  нам,
чем  вы  богаты,  помогите  вы  нам  людьми»,  —  цинично
сказал  Рибо  в  беседе  с  Шингаревым.  Когда  же  послед¬
 124  Отчеты  о  всеподданнейших  докладах  Штюрмера.  —  «Монар¬
хия  перед  крушением»,  стр.  150.
 125  См.  письмо  Николая  II  жене  20  сентября  1916  г.  («Переписка
Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V.  М.—Л.,  1927,  стр.  46).
 126  Близкий  к  придворным  кругам  генерал  М.  К.  Марченко  14  сен¬
тября  записал  в  свой  дневник:  «Внутреннее  брожение  все  усили¬
вается,  и  положительно  в  тылу  нет  должной  власти...  Штюрмеру
задача  оказывается  не  по  плечу,  и  идет  дезорганизация  тыла  на
радость  немцам»  (ЦГВИА,  ф.  80,  оп.  1,  д.  1,  л.  106).  16  и  17  сен¬
тября  тот  же  Марченко  пишет  о  Штюрмере,  что  «его  акции  в  общем
дурны»  и  он  «будто  бы  доживает  свой  век»  (там  же,  л.  109  и  110).
 127  Известным  диссонансом  в  слаженном  оркестре  русской  деле¬
гации  прозвучали  высказывания  Р.  Р.  Розена,  которые  имели  столь
явный  германофильский  оттенок,  что  Извольский  уведомил  его,  что
его  приезд  во  Францию  нежелателен.  Розен  дальше  Англии  не  по¬
ехал  (РО  ГБЛ,  ф.  218,  картон  306,  ед.  хр.  3,  л.  637;  Б.  А.  Энгель-
гардт.  Воспоминания).
 186

ний  напомнил  о  довоенном  соглашении,  по  которому
Франция  обязалась  финансировать  строительство  в  Рос¬
сии  стратегических  железных  дорог  (по  300  млн.  фр.
ежегодно  в  течение  пяти  лет),  то  оказалось,  что  Рибо
про  него  просто  «забыл»  128.
 Заграничная  делегация  распалась  на  обратном  пути
еще  во  Франции,  и  члены  ее  возвращались  на  родину
как  частные  лица,  разбившись  на  группы.  23  июня
(6  июля)  в  Стокгольме  произошло  свидание  Протопопова
и  Олсуфьева  с  Варбургом,  которое  в  исторической  лите¬
ратуре  часто  изображается  как  начало  русско-герман¬
ских  переговоров  о  мире129.  При  этом  обычно  упускает¬
ся,  что  инициатива  беседы  принадлежала  Олсуфьеву  и
что  первоначально  участие  в  ней  Протопопова  не  пред¬
полагалось.  По  словам  Олсуфьева,  его  «соблазняла
мысль  побеседовать  с  настоящим  «живым  немцем»,
только  что  прибывшим  из  Германии,  чтобы  ознакомиться
с  их  тогдашним  настроением,  но  тут  же  вскоре  к  нашей
«затее»  присоединился  А.  Д.  Протопопов.  Спустя  не¬
сколько  часов  нам  было  сообщено,  что  в  Стокгольме
находится  некий  г.  Варбург,  банкир  из  Гамбурга,  кото¬
рый  часто  ездит  в  Швецию,  и  что  он  с  полной  готов¬
ностью  отозвался  на  мое  желание»  13°.
 128  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  446,  л.  358—359.
 129  Ср.:  А.  Манусевич.  Попытки  Германии  расколоть  Антанту  в
первый  период  мировой  войны  1914—1918  гг.:  «...в  июле  1916  г.
Протопопов  вел  переговоры  с  немецким  финансистом  Варбургом
о  возможности  заключения  сепаратного  мира  с  Германией».  При
этом  Манусевич  добавляет,  что  упомянутый  Варбург,  согласно  за¬
явления  Монкевица,  сделанного  еще  летом  1915  г.,  должен  был
явиться  делегатом  Германии  на  предлагавшихся  им  переговорах
(«Исторический  журнал»,  1944,  №  7—8,  стр.  47).  В  действительности
Монкевиц  имел  в  виду  не  Фрица  Варбурга,  с  которым  встретился
Протопопов,  а  его  брата  Макса  Варбурга  («Международные  отно¬
шения  эпохи  империализма».  Серия  III,  т.  VIII,  ч.  1,  док.  393).
 130  Варбург  был  представлен  Олсуфьеву  и  Протопопову  как  не¬
гоциант,  не  имеющий  никакого  отношения  ни  к  германской  дипло¬
матии,  ни  к  каким-либо  официальным  кругам.  Это  неверно.  Дело
в  том,  что  с  начала  войны,  естественно,  резко  снизились  возможно¬
сти  для  официальных  дипломатических  маневров  и  особое  значение
приобрели  методы  якобы  частной,  или  «параллельной»,  дипломатии.
Вот  представителем  такой  дипломатии  и  был  Варбург.  По  справке,
составленной  в  русском  морском  Генеральном  штабе  5  июля  1917  г.,
«целью  миссий  Варбурга  в  Копенгагене  и  Стокгольме  является  со¬
крытие  путем  доставления  в  нейтральные  страны  заведомо  ложных
сведений,  касающихся  настоящего  положения  Германии,  а  также
сеяние  недоверия  и  раздора  между  нами  и  нашими  союзниками.
 187

Версия  Олсуфьева  не  расходится  с  изложением  бесе¬
ды,  составленным  Варбургом.  Первоначально  он  пред¬
полагал  увидеться  только  с  Олсуфьевым,  который  еще
раньше  выразил  желание  поговорить  в  частном  порядке
с  каким-нибудь  немцем  из  Германии,  чтобы  составить
себе  представление  о  положении  в  этой  стране.  Однако,
когда  дело  дошло  до  встречи  с  Олсуфьевым,  Варбург
узнал,  что  в  разговоре  хочет  участвовать  также  Про¬
топопов.
 Нет  существенного  расхождения  между  Варбургом  и
Олсуфьевым  и  насчет  содержания  беседы.  В  изложении
Олсуфьева,  «политическая  сторона  речей  Варбурга  за¬
ключалась  в  том,  что  в  Германии  нет  враждебного  отно¬
шения  ни  к  России,  ни  к  Франции,  но  что  единственным
настоящим  ее  врагом  является  Англия»  131.  Точно  так  же
и  по  отчету  самого  Варбурга,  он  «всячески  старался  по¬
казать  выгодность  продолжения  войны  для  одной  только
Англии»,  что  «Германия  не  хотела  войны  с  Россией»  и
что  «в  вопросе  о  Босфоре  не  Германия,  а  Англия  была
всегда  подлинным  противником  России».  У  Варбурга  из
разговора  с  Олсуфьевым  и  Протопоповым  «создалось
впечатление,  что  оба  собеседника  в  основном  сочувству¬
ют  моей-  точке  зрения  о  бессмысленности  дальнейшего
продолжения  войны,  и  это  впечатление  укрепилось  после
второй  беседы,  с  Поляком»  132.
 Из  изложения  Варбурга  не  видно,  обсуждались  ли
при  встрече  конкретные  условия  мира.  По  рассказу  же
А.  Д.  Протопопова,  записанному  его  братом,  Варбург
заявил  о  приемлемости  для  Германии  следующих  изме-
 Последнее  осуществляется  при  помощи  подкупа  нейтральной  прессы
для  заверения  всего  мира  в  том,  что  Россия  способна  начать  вести
сепаратные  мирные  переговоры,  в  частности,  в  отношении  России
миссия  Варбурга  главным  образом  направляет  свою  деятельность  на
то,  чтобы  отравить  слухами,  клеветой,  различными  инсинуациями
и  т.  п.  русскую  прессу.  Руководят  этими  миссиями  из  Берлина,  где
при  главной  императорской  квартире  образовано  с  первых  же  дней
войны  особое,  т.  е.  6-е  отделение»  (ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,
л.  52).
 131  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,  л.  25.
 132  «Ь’АНешадпе...»,  бос.  281,  р.  391—398.  Варбург  включил
в  изложение  беседы  отдельные  моменты,  которые  он  фактически  не
успел  обсудить  лично  с  Олсуфьевым  и  Протопоповым  и  обсуждал  на
следующий  день  в  присутствии  Гуревича  с  Л.  С.  Поляком,  богатым
московским  промышленником,  в  гостиничном  номере  которого  со¬
стоялось  свидание  Варбурга  с  русскими  общественными  деятелями.
 138

нений  в  Европе:  «Сербия  и  Бельгия  освобождаются,  Ло¬
тарингия  возвращается  Франции,  русская  и  австрий¬
ская  Польша  —  самостоятельное  королевство,  России  —
Буковина  и  Галиция»133.  Главным  препятствием  для  за¬
ключения  с  Россией  мира,  как  заметил  Варбург,  являет¬
ся,  если  не  считать  давления  союзников,  «трудность  пе¬
реложить  руль  на  другой  курс».  Мир  и  связанные  с  ним
возможные  большие  встряски  требуют  наличия  в  Рос¬
сии  человека  с  необыкновенной  силой  воли,  независи¬
мостью  мысли  и  большим  авторитетом,  даже  для  про¬
стой  попытки  вывода  России  из  войны.  Такой  личности
в  России,  как  видно,  нет.
 Варбург  не  склонен  был  «придавать  беседе  какое-
либо  политическое  значение,  кроме  того  факта,  что  два
крупных  политических  деятеля  России  выразили  жела¬
ние  поговорить  с  немцем».  На  отчете  Варбурга,  пред¬
ставленном  германскому  посланнику  в  Стокгольме  и  пе¬
ресланном  в  Берлин,  имеется  пометка  статс-секретаря
по  иностранным  делам  фон  Ягова:  «Русские  в  разговоре
очень  выдоили  Варбурга,  но  сами,  в  сущности,  ничего  не
сказали»  134.
 Предположение  Варбурга  о  сочувствии  идее  сепарат¬
ного  мира,  по  крайней  мере  в  отношении  Олсуфьева,
имело  достаточное  основание.  Как  отмечалось  выше,  Ол¬
суфьев  еще  в  1908  г.  высказывался  против  союза  с  Анг¬
лией,  так  как  это  вовлекло  бы  Россию  в  конфликт
с  Германией.  «С  самого  возникновения  войны,  —  пишет
он  в  своей  автобиографии,  —  я  был  убежденным  ее  про¬
тивником»  135.  Правда,  эти  строки  написаны  Олсуфьевым
после  революции  1917  г.,  в  эмиграции.  Но  еще  до  своей
поездки  за  границу  в  составе  парламентской  делегации
в  августе  1915  г.  он  говорил  Л.  А.  Тихомирову  о  необхо¬
димости  «завязать  переговоры  о  мире  и  выпутаться,  хотя
бы  сепаратно,  с  наименьшими  потерями»  136.
 Сложнее  определить  позицию  Протопопова.  Близкие
характеризовали  его  как  человека  крайне  легкомыслен¬
ного,  беспринципного,  честолюбивого,  падкого  на  лесть,
 133  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  45,  л.  345.  Дневник  С.  Д.  Прото¬
попова.  Запись  27  июня  1916  г.
 134  «Ь’АИета&пе...»,  с1ос.  281,  р.  391.
 135  ЦГАОР,  ф.  5881,  оп.  1,  д.  43,  л.  8.
 136  ЦГАОР,  ф.  634,  оп.  1,  д.  22,  л.  123.  Дневник  Тихомирова.
Запись  31  августа  1915  г.
 189

не  останавливающегося  в  погоне  за  карьерой  и  почестя¬
ми  ни  перед  чем.  В  Государственной  думе  он  разыгрывал
из  себя  «ура-патриота»  137,  но  в  то  же  время  у  него  на¬
блюдались  проблески  германофильства.  С.  Д.  Сазонов
в  своих  показаниях  в  ЧСК  Временного  правительства
.  24  марта  1917  г.  заявил,  что  после  одного  его  выступле¬
ния  в  Думе  в  первый  год  войны  к  нему  подошел  Про¬
топопов  с  вопросом:  «Неужели  Вы  можете  представить
ориентацию  русской  внешней  экономической  жизни
в  ином  направлении,  чем  в  сближении  с  Германией?»  138
 И  все  же  трудно  поверить,  что  Протопопов,  отправ¬
ляясь  за  границу  во  главе  парламентской  делегации,  уже
имел  в  виду  уточнить,  на  каких  условиях  возможно  за¬
ключение  сепаратного  мира  с  Германией.  Нам  кажется,
что  в  интересах  личной  карьеры  он  сам  раздул  в  сенса¬
цию  встречу  в  Стокгольме,  стараясь  придать  ей  значение
крупного  дипломатического  события,  вызванного  жела¬
нием  Германии  осведомиться  о  возможности  прекраще¬
ния  войны  с  Россией.  По  удостоверению  Олсуфьева,  ко¬
гда  Варбург  стал  развивать  версию  об  отсутствии  в  Гер¬
мании  враждебного  отношения  к  России,  Протопопов
занял  позицию  русского  патриота  и  высказал  мысль,  что
желание  Германии  заключить  мир  свидетельствует  о  ее
слабости  139.
 После  возвращения  в  Петроград  Протопопов  изложил
беседу  с  Варбургом  Сазонову,  который  якобы  ее  одо¬
брил  14°.  18  июля  Николай  II  принял  в  Ставке  Олсуфьева,
а  на  следующий  день  Протопопова,  нашел  разговор
с  Варбургом  «интересным»,  но  выразил  желание,  чтобы
это  не  получило  огласки  141.
 Однако  12  июля  в  «Утре  России»  появилась  сенса¬
ционная  заметка  под  заглавием  «О  мирных  разговорах».
В  ней  говорилось,  что  один  из  членов  парламентской
делегации,  «имеющий  отношение  к  президиуму  Гос.
 137  На  закрытом  заседании  Думы  24  апреля  1914  г.  при  обсу¬
ждении  законопроекта  о  величине  годовой  потребности  новобранцев
Протопопов  заявил  о  необходимости  «держать  военную  мощь  на¬
шего  отечества  на  той  высоте,  когда  мы  могли  бы  сказать  так  же,
как  и  немцы:  мы  боимся  одного  только  бога»  (ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,
д.  152,  л.  21).
 138  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  8,  л.  8.
 139  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,  л.  25.
 140  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  448,  л.  40.
 141  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,  л.  72.
 190

думы»,  проезжая  через  Стокгольм,  вступил  в  разгбвбрЫ
с  германским  дипломатом  фон  Люциусом  относительно
возможного  мира  с  Германией.  Ввиду  появления  в  печати
такого  рода  сведений  29  июля  состоялось  частное  сове¬
щание  наличных  в  Петрограде  членов  Думы,  на  котором
Протопопов  информировал  о  своей  беседе  с  Варбургом.
Такое  же  сообщение  он  сделал  29  августа  на  беседе  гу¬
бернских  предводителей  дворянства  в  Москве.  Из  объяс¬
нений  Протопопова  следовало,  что  инициатива  встречи
исходила  от  германского  посланника,  который,  впрочем,
в  последнюю  минуту  сам  не  явился,  а,  сославшись  на
нездоровье,  прислал  старшего  советника  посольства  Вар¬
бурга.  Протопопов  со  своей  стороны  желал  воспользо¬
ваться  этим  случаем,  чтобы  выведать,  каково  настоящее
положение  и  настроение  в  Германии,  что  ему  в  значи¬
тельной  мере  и  удалось.  Действовал  он  будто  бы  с  ведо¬
ма  и  согласия  русского  посланника  при  шведском  дворе
А.  В.  Неклюдова,  который  даже  советовал  ему  не  отка¬
зываться  от  свидания  142.
 Таким  образом,  Протопопов  пытался  разыграть  роль
блестящего  дипломата,  сумевшего  эффектно  отвергнуть
предложение  о  сепаратном  мире  с  Германией143.  Частное
совещание  членов  Думы,  по-видимому,  было  удовлетво¬
рено  объяснениями  Протопопова.  По  крайней  мере  Род¬
зянко  в  открытом  письме  А.  А.  Бубликову,  опубликован¬
ном  в  газетах  4  августа  1916  г.,  засвидетельствовал  стро¬
гую  лояльность  своего  товарища:  «Протопопов  только
выслушивал.  Людей,  для  которых  международные  до¬
говоры—  «клочки  бумаги»,  иногда  выслушивают,  но  им
не  отвечают.  Так  поступил  и  А.  Д.  Протопопов».  Даже
после  вступления  последнего  в  кабинет  Штюрмера  Ми¬
люков,  хотя  и  назвал  стокгольмский  разговор  Протопо¬
 142  Дневник  Базилевского  (РО  ГБ  Л,  ф.  15,  папка  IV,  ед.  хр.  1,
л.  66—67;  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,  л.  17—18).
 143  Командированный  в  ЧСК  Временного  правительства  для
следственных  действий  Г.  П.  Гирчич,  рассмотрев  2  октября  1917  г.
произведенное  расследование  о  бывшем  министре  внутренних  дел,
нашел,  что  «поведение  А.  Д.  Протопопова  в  эпизоде  с  Варбургом  и
то  обстоятельство,  что  он  в  особую  заслугу  свою,  признанную  за
ним  и  при  дворе,  ставил  удачное  отклонение  якобы  сделанных  ему
предложений  о  сепаратном  мире  с  Германией,  не  дает  никаких  осно¬
ваний  считать  этот  эпизод  компрометирующим  А.  Д.  Протопопова
в  каком  бы  то  ни  было  отношении,  за  исключением  нежелания  его
считаться  с  истиной»  (ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  552,  л.  114).
 191

пова  «необдуманным  поступком»,  тем  не  менее  заявлял,
что  он  никогда  не  мог  упрекнуть  своего  спутника  по  за¬
граничной  поездке  в  германофильских  чувствах,  «напро¬
тив,  на  моих,глазах  он  в  ярких  выражениях  проявлял
другие  чувства  во  всех  своих  заграничных  выступле¬
ниях»  144.
 Поездка  русской  парламентской  делегации  укрепила
у  союзников,  правда  ненадолго,  веру  в  прочность  участия
России  в  войне.  После  возвращения  домой  члены  делега¬
ции  выступили  на  заседаниях  Думы  с  пространными  ре¬
чами,  в  которых  восхищались  «колоссальным  размахом»
военной  индустрии,  «поразительным  единством»  всех
классов  населения  в  союзных  странах  и  т.  п.  Все  эти
разглагольствования  были  рассчитаны  на  то,  чтобы  по¬
сеять  в  утомленных  войной  народных  массах  России  на¬
дежду  на  близкую  победу  и  потребовать  от  них  новых
жертв.  Но  манифестации  в  честь  союзников  и  апелляция
к  чувству  патриотизма  не  производили  желаемого  впе¬
чатления  на  массы,  которые  относились  к  Думе  с  не¬
скрываемым  недоверием.
 Краткие  выводы
 1.  В  связи  с  обострением  продовольственного  кризиса  и
угрожающим  ростом  стачечного  движения  правящие
круги  пытались  замаскировать  борьбу  с  революцией  обе¬
щанием  реформ,  заимствованных  из  программы  думского
большинства.  В  свою  очередь  прогрессивный  блок  про¬
возгласил  тактику  «параллелизма  действий»  Государ¬
ственной  думы  и  правительства,  что  в  сущности  означало
признание  необходимости  делового  сотрудничества  меж¬
ду  ними.
 2. 	Во  время  четвертой  думской  сессии  думскому  бло¬
ку  представлялся  случай  претворить  основные  пункты
своей  программы  в  соответствующие  законопроекты.  Од¬
нако,  если  не  считать  законопроекта  об  отмене  некоторых
ограничений  в  правах  крестьян,  ни  один  из  пунктов  этой
программы  не  был  воплощен  в  форму  законопроектов.
Сами  блокисты  признавали,  что  Дума  занималась  тол¬
чением  воды  в  ступе.
 144  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  11,  д.  975,  л.  71.  Заседание  бюджетной
комиссии  Государственной  думы  18  октября  1916  г.
 192

3.  Учитывая,  что  угроза  милитаризации  может  толь¬
ко  усилить  забастовочное  движение,  думское  большин¬
ство  не  решилось  одобрить  правительственный  законо¬
проект  о  мобилизации  промышленных  предприятий  и
в  качестве  антитезы  выдвинуло  создание  примиритель¬
ных  камер,  введение  института  старост  и  восстановление
деятельности  профсоюзов.
 4.  В  поисках  контактов  с  демократическими  силами
прогрессисты  и  левые  кадеты  предложили  план  органи¬
зации  новых  союзов  —  рабочего,  кооперативного  и  дру¬
гих  и  объединения  их  вместе  с  союзами  земств  и  городов
в  «Союз  союзов»,  который  стал  бы  «штабом»  обществен¬
ности  всей  России.  Однако  подготовительные  работы
в  этом  направлении  были  прекращены  в  самом  начале
из-за  опасения,  что  проектируемые  союзы,  особенно  ра¬
бочий,  будут  использованы  противниками  классового
сотрудничества  с  буржуазией  как  новая  «легальная  воз¬
можность»  в  интересах  революционной  борьбы.
 5.  В  1916  г.  русская  парламентская  делегация  посе¬
тила  Англию,  Францию  и  Италию.  Члены  делегации,  вы¬
ступая  на  приемах  и  банкетах,  восхищались  жертвами,
которые  приносили  союзники  на  «алтарь  войны»,  и  уве¬
ряли,  будто  русский  народ  объединен  в  желании  довести
войну  до  полного  разгрома  Германии.  На  обратном
пути  произошло  известное  свидание  главы  делегации
А.  Д.  Протопопова  с  Варбургом,  которое  в  исторической
литературе  часто  изображается  как  начало  русско-гер¬
манских  переговоров  о  мире.
 7-325

ГЛАВА  IV
 Обострение  кризиса  верхов
 Перед  бурей
 Недостаточность  промышленного  потенциала  России  и
неспособность  царизма  обеспечить  регулирование  воен¬
ной  экономики  вызвали  расстройство  всего  народного
хозяйства.  Промышленность  испытывала  острый  недо¬
статок  в  топливе  и  металле.  Железнодорожный  транс¬
порт  не  справлялся  с  резко  возросшим  объемом  перево¬
зок,  с  эвакуацией  населения  и  промышленных  предприя¬
тий  из  пограничных  районов,  с  доставкой  топлива  и
сырья  заводам  и  продовольствия  городам.
 Общие  расходы  России  на  войну  лишь  до  марта
1917  г.  превысили  30  млрд.  руб.  Около  трети  военных
расходов'  было  произведено  за  счет  внешних  займов,
а  остальные  пришлось  покрывать  с  помощью  внутренних
займов  и  усиленного  выпуска  бумажных  денег.  Офици¬
альный  курс  рубля  к  марту  1917  г.  понизился  до  55  коп.,
а  покупательная  способность  —  до  27  коп.  Государствен¬
ный  долг  России  возрос  с  8,8  млрд.  на  1  января  1914  г.
до  33,6  млрд.  руб.  на  1  января  1917  г.
 Вследствие  недостатка  рабочих  рук,  реквизиции  для
армии  лошадей  и  прекращения  импорта  сельскохозяй¬
ственных  машин  посевы  продовольственных  и  кормовых
культур  за  два  года  войны  сократились  на  11,4%.  За
1914—1916  гг.  валовой  сбор  продовольственных  и  кормо¬
вых  хлебов  составил  13,5  млрд.  пудов.  Этого  было  доста¬
точно,  чтобы  обеспечить  хлебом  армию  и  города.  Но  по¬
мещики,  кулаки,  торговцы  не  продавали  хлеб,  рассчиты¬
вая,  что  цены  на  него  повысятся.  Еще  хуже  обстояло
дело  с  сахаром  и  мясом.  Цены  на  мясо  в  крупных  горо¬
дах  в  середине  1916  г.  поднялись  на  200—220%  по  срав¬
нению  с  1914  г.  Тысячи  людей  каждодневно  по  нескольку
часов  простаивали  в  очередях.  В  донесениях  царской
 194

охранки  отмечалось,  что  очереди  за  продовольствием
превратились  в  своеобразные  политические  клубы,  кото¬
рые  были  «равноценны  по  влиянию  митингам  и  десят¬
кам  тысяч  революционных  прокламаций»
 Военная  и  внутриполитическая  обстановка  в  конце
.1916  г.  складывалась  неблагоприятно  для  царизма.  Бле¬
стяще  начатое  наступление  Брусилова  захлебнулось
в  кровопролитных  боях  на  реке  Стоходе.  2Г  сентября
царь  приказал  Брусилову  остановить  «наши  безнадеж¬
ные  атаки».  Разгром  румынской  армии  привел  к  удлине¬
нию  фронта  русских  армий  на  500  км.
 Бешеная  дороговизна,  обострение  продовольственно¬
го  кризиса  усиливали  революционные  настроения  на
фронте  и  в  тылу,  активизировали  стачечную  борьбу  ра¬
бочих,  которая  достигла  своей  кульминации  в  октябре
 1916  г.  В  стране  созрела  революционная  ситуация.  Но,
как  подчеркивал  Ленин,  «для  наступления  революции
обычно  бывает  недостаточно,  чтобы  «низы  не  хотели»,
а  требуется  еще,  чтобы  «верхи  не  могли»  жить  по-ста¬
рому»2.  Внешним  проявлением  распада  царского  режи¬
ма  была  «министерская  чехарда».  Только  за  шесть  ме¬
сяцев  перед  революцией  (сентябрь  1916  —февраль
 1917  г.)  сменилось  три  председателя  Совета  министров,
два  министра  внутренних  дел,  два  министра  юстиции,
два  министра  земледелия.  Министерская  чехарда  усили¬
вала  дезорганизацию  власти.  Упорные  слухи  об  измене
в  правящих  верхах  еще  более  роняли  ее  престиж  в  на¬
роде.
 Назначение  Протопопова  —
последняя  ставка  царизма
 Одним  из  признаков  кризиса  в  «верхах»  было  усиление
роли  в  управлении  государством  безответственных  «тем¬
ных  сил»,  дворцовой  камарильи,  выступавшей  против
малейших  уступок  не  только  народу,  но  и  буржуазной
общественности.  В  1916  г.  наиболее  влиятельным  при
дворе  сделался  кружок  тибетского  знахаря  П.  А.  Бад¬
маева.  У  него  обычно  собирались  Курлов,  Белецкий,
 1  «Царская  охранка  о  политическом  положении  в  стране  в  конце
1916  г.».  —«Исторический  архив»,  1960,  №  1,  стр.  205.
 2  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  26,  стр.  218.
 195
 *

Распутин  и  Протопопов3.  Вдохновителем  и  руководите¬
лем  кружка  был  «генерал  от  провокации»  Курлов.  Через
Распутина  он  сделался  интимным  советчиком  обитате¬
лей  царскосельского  дворца.  В  кружке  Курлов,  есте¬
ственно,  считался  авторитетом  по  борьбе  с  революцией,
а  Протопопов  ввиду  его  связей  с  «деловыми»  круга¬
ми4—  экспертом  по  продовольственному  вопросу,  крайне
обострившемуся  во  второй  половине  1916  г.  Протопопов
высказывал  мнение,  что  к  борьбе  с  продовольственным
кризисом  должны  быть  привлечены  коммерческий  мир
и  банки.  В  кружке  поднимался  вопрос  о  передаче  про¬
довольственного  дела  из  министерства  земледелия  в  ми¬
нистерство  внутренних  дел,  т.  е.  в  ведомство,  на  которое
была  возложена  забота  о  сохранении  порядка  и  спокой¬
ствия  в  государстве.  На  пост  министра  внутренних  дел  и
даже  председателя  Совета  министров  метил  Курлов5,  но
он  был  слишком  одиозной  фигурой:  молва  считала  его
убийцей  Столыпина.  Предпочтительнее  были  шансы  Про¬
топопова  как  общественного  деятеля6.  Курлов  же  наме¬
чался  на  должность  товарища  министра  внутренних  дел,
заведующего  полицией.  При  такой  комбинации  он  дер¬
жал  бы,  как  Д.  Ф.  Трепов  в  1905  г.,  все  в  руках,  а  Про¬
топопов  играл  бы  роль  декорации  или,  еще  хуже,  ширмы.
 Инспирируемая  через  Распутина  в  этом  духе  Алек¬
сандра  Федоровна  7  сентября  пишет  царю:  «Штюрмер
хочет  предложить  на  пост  министра  внутренних  дел
кн.  Оболенского  из  Курска-Харькова...  работающего  те¬
 3  Записка  А.  Д.  Протопопова.  —  «Падение  царского  режима»,
т.  IV.  Л.,  1925,  стр.  60.  Как  видно  из  показаний  Белецкого  21  июня
1917  г.  в  Чрезвычайной  следственной  комиссии  Временного  прави¬
тельства,  Протопопов  близко  стоял  к  Родзянке  и  сообщал  Белец¬
кому  все,  с  чем  Родзянко  ездил  к  царю.  Белецкий  знал  от  Прото¬
попова  также  все  о  заседаниях  совета  старейшин  Думы  (А.  Блок.
Записные  книжки  1901—1920.  М.,  1965,  стр.  366—367).
 4  А.  Д.  Протопопов  был  суконным  фабрикантом,  доведшим  свое
предприятие  неумелым  ведением  дела  до  учреждения  администра¬
ции.  Однако  благодаря  войне  он  быстро  «оперился»  (ЦГАЛИ,
ф.  389,  оп.  1,  д.  46,  л.  27.  Дневник  С.  Д.  Протопопова.  Запись
3  августа  1916  г.).
 5  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  46,  л.  43,  45.  Дневник  С.  Д.  Прото¬
попова.  Записи  19  и  20  августа  1916  г.
 6  А.  Д.  Протопопов,  ничем  не  проявивший  себя  сначала  уезд¬
ный,  а  затем  губернский  предводитель  дворянства  в  Симбирской  губ.
и  незаметный  член  III  и  IV  Государственных  дум,  становится  не¬
сколько  известен  в  середине  1914  г.,  после  избрания  его  товарищем
председателя  Думы.
 196

перь  по  .продовольственному  вопросу,  но  Гр.  убедитель¬
но  просит  назначить  на  этот  пост  Протопопова.  Ты  зна¬
ешь  его,  и  он  произвел  на  тебя  хорошее  впечатление,  он
член  Думы  (не  левый),  а  потому  будет  знать,  как  себя
с  ними  держать».  Спустя  два  дня,  3  сентября,  царица
напоминает:  «Пожалуйста,  назначь  Протопопова  мини¬
стром  внутренних  дел,  так  как  он  член  Думы,  то  это
произведет  на  них  большое  впечатление  и  закроет  им
рты».  Усиленная  артиллерийская  подготовка  из  Цар¬
ского  Села  не  сразу  возымела  действие.  «Я  должен  об¬
думать  этот  вопрос,  так  как  он  застает  меня  совершенно
врасплох,  —  отвечает  Николай  9  сентября,  —  мнения  на¬
шего  Друга  о  людях  бывают  иногда  очень  странными,
как  ты  сама  это  знаешь  (намек  на  А.  Н.  Хвостова,  кото¬
рого  проводил  в  министры  тоже  Распутин.  —  Е.  Ч.),  по¬
этому  нужно  быть  осторожными,  особенно  при  назначе¬
ниях  на  высшие  должности»7.  Но  сомнения  царя  были
быстро  преодолены.  13  сентября  Штюрмер  передал  Про¬
топопову  желание  Николая  II,  чтобы  он  был  министром
внутренних  дел.  Протопопов  согласился.
 Нам  представляется  неубедительной  традиционная
версия  о  том,  что  «стокгольмское  свидание  решило  судь¬
бу  Протопопова»8.  Последний  стал  «министериабелен»
уже  после  того,  как  на  съезде  воротил  металлообраба¬
тывающей  промышленности  развил  план  создания  боль-
дюй  банковской  газеты,  которая  встала  бы  на  защиту
интересов  промышленности  в  борьбе  с  забастовками  ра¬
бочих  и  «чрезмерным  радикализмом»  заправил  ЦВПК
в  рабочем  вопросе.  Такая  программа  импонировала  не
только  магнатам  капиталистических  монополий,  но  и
правому  крылу  прогрессивного  блока.  Не  случайно  Род¬
зянко  еще  перед  поездкой  Протопопова  за  границу  в  со¬
ставе  парламентской  делегации  рекомендовал  его  царю
на  пост  министра  торговли  и  промышленности  вместо
Шаховского9.  По  этим  же  соображениям  Протопопов
стал  «министериабелен»  и  в  глазах  придворной  клики.
 Назначение  Протопопова  было  одним  из  последних
приемов  бонапартистской  эквилибристики  царизма,  те¬
 7  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V,  стр.  12,
16,  17.
 8  Д.  Заславский.  Последний  временщик  Протопопов.  Л.,  [1927],
стр.  33.
 9  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  IV,  стр.  17.
 197

рявшего  под  собой  всякую  почву.  Как  фразы  Хвостова
и  Штюрмера  о  «доброжелательном»  отношении  к  Думе
должны  были  маскировать  реакционный  курс  царского
правительства,  так  и  приход  к  власти  Протопопова  —
земца-октябриста,  члена  прогрессивного  блока  и  в  то  же
время  тайного  распутинца  —  преследовал  те  же  цели  по¬
литической  фальсификации.
 Протопопов  в  секретной  записке  царю,  указав,  что
недовольство  масс  зиждется  на  экономических  принци¬
пах,  вернулся  к  проекту  Кривошеина  о  наделении  землей
георгиевских  кавалеров  за  счет  фонда  Крестьянского
банка  и  земель,  отобранных  у  немецких  колонистов.  Он
также  принял  проект  волостного  земства  в  думском
варианте,  основанный  на  совмещении  в  волости  админи¬
стративно-полицейских  и  хозяйственных  функций  в  од¬
ном  учреждении.  Далее  он  обещал  отменить  черту  осед¬
лости  и  снять  ограничения  для  евреев  в  области  промыш¬
ленности  и  торговли.  Наконец,  Протопопов  выдвинул
мысль  об  ответственности  министров  перед  сенатом  по
вотуму  Думы.
 Однако,  балансируя  между  различными  классовыми
интересами,  Протопопов  явно  тяготел  к  наиболее  хищ¬
ническим  кругам  монополистической  буржуазии  и  полу¬
феодального  дворянства.  Он  объявил  себя  противником
твердых  цен,  запрета  вывоза  продовольствия,  реквизи¬
ций,  секвестров  и  тому  подобных  стеснений  частной  ини¬
циативы  и  предпринимательства.  Провозгласив  лозунг
свободной  торговли,  Протопопов  хотел  сыграть  на  про¬
тиворечиях,  которые  были  по  вопросу  о  твердых  ценах
не  только  в  прогрессивном  блоке,  но  и  внутри  отдельных
думских  фракций,  входивших  в  блок10.  Он  не  преминул
также  использовать  разногласия  среди  промышленников
по  рабочему  вопросу.
 Как  уже  упоминалось,  совет  съездов  представителей
металлообрабатывающей  промышленности,  петроград¬
ское  и  московское  общества  заводчиков  и  фабрикантов
и  другие  «представительные»  организации  крупного  ка¬
 10  Многие  влиятельные  члены  кадетской  партии  —  Пав.  Долго¬
руков,  Кишкин  и  другие  —  высказывались  за  свободный  товарообо¬
рот  и  считали  твердые  цены  ошибкой.  Напротив,  Шаховской  был
сторонником  твердых  цен,  заявляя,  что  «идти  наперекор  системе  ре¬
гулирования  значило  бы  пойти  наперекор  демократическому  движе¬
нию»  (ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  301,  л.  2).
 198

питала  относились  недоверчиво,  если  не  сказать  —  враж¬
дебно  к  гучковско-коноваловской  затее  с  «рабочими
группами»,  примирительными  камерами  и  тому  подобны¬
ми  организациями,  патронируемыми  военно-промышлен¬
ными  комитетами.  Не  было  единодушия  в  этом  вопросе
и  внутри  прогрессивного  блока.  Правые  элементы  его
считали  опасным  создание  рабочих  организаций  даже
под  «оборонческими»  лозунгами.  Естественно  поэтому,
что,  когда  Протопопов,  встав  у  власти,  начал  поход  про¬
тив  «рабочих  групп»,  он  мог  рассчитывать  на  поддержку
в  Думе  —  правого  крыла  блока,  а  вне  ее  —  магнатов  мо¬
нополистического  капитала.
 В  целом  программа  Протопопова  была  встречена  со¬
чувственно  в  капиталистических  кругах.  Московская
биржа  ответила  на  его  назначение  повышением  курса
бумаг,  особенно  металлургических  и  нефтяных  компа¬
ний.  По  сообщению  «Русского  слова»  от  20  сентября,
«осведомленные  биржевики  говорили,  что  они  могут  те¬
перь  свободно  вздохнуть,  так  как  при  новом  «хозяине»
внутренней  политики  должны  пойти  в  архив  некоторые
проекты,  обещавшие  стеснить  коммерческую  и  торговую
деятельность».
 Хотя  Протопопов  согласился  вступить  в  кабинет
Штюрмера  без  всяких  условий,  многие  видные  думцы
приветствовали  его  назначение  как  шаг  навстречу  блоку,
членом  которого  считался  новый  министр.  К  этому  вре¬
мени  его  стокгольмское  свидание  «еще  не  обросло  леген¬
дами,  репутации  германофила  он  еще  не  имел»11.  Лидер
националистов-прогрессистов  граф  В.  А.  Бобринский
готов  был  видеть  в  назначении  Протопопова  «колоссаль¬
ную  победу  общественности,  о  которой  несколько  меся¬
цев  тому  назад  трудно  было  и  мечтать»  12.  А.  И.  Конова¬
лов  заявил,  что  «для  власти  эта  капитуляция  почти  рав¬
носильна  акту  17  октября.  Быть  может,  через  несколько
месяцев  мы  будем  иметь  министерство  Милюкова  и  Шин-
гарева»  13.  Кадетская  «Речь»,"  оговорившись,  что  «назна¬
чение  Протопопова  слишком  одиноко  и,  в  своем  одино¬
честве,  случайно»,  вместе  с  тем  с  удовлетворением  отме¬
чала,  что  это  назначение  «должно  создать  благоприят¬
 11  А.  Амфитеатров.  Этюды.  —  «Русская  воля»  (№  1),  15  (28)  де¬
кабря  1916  г.
 12  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  695,  л.  74.
 13  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  141.
 199

ную  атмосферу  для  более  миролюбивого  отношения  Гос.
Думы  к  Штюрмеру»  14.
 Благоприятные  отклики  назначение  Протопопова  вы¬
звало  и  за  границей.  Французская  печать  подчеркивала
небюрократическую  карьеру  нового  министра  и  его  дея¬
тельность  в  качестве  товарища  председателя  Думы.
«Тетрз»  писала,  что  Протопопов  «оставил  о  себе  наи¬
лучшие  воспоминания  в  качестве  главы  русской  парла¬
ментской  делегации»  15.  Э.  Грей  отзывался  о  Протопопове
как  о  человеке  отменных  качеств  16.  Итальянская  «Тп-
Ьипа»  заявляла,  что  имя  Протопопова  «дает  союзникам
наилучшую  гарантию  дальнейшего  направления  внешней
политики  России»  17.
 Однако  провал  продовольственной  политики  Прото¬
попова,  а  главное  —  его  явное  бессилие  остановить  на¬
двигающийся  революционный  ураган  вызвали  в  буржу¬
азных  кругах  разочарование  в  Протопопове.  Распоря¬
жение  Протопопова  и  Бобринского  об  отмене  рекви¬
зиций  привело  почти  к  полному  прекращению  заготовок
и  обострению  продовольственного  кризиса  в  стране.  Ни¬
колай  II,  которого  в  это  время  больше  всего  беспокоил
вопрос  о  продовольствии,  в  письме  жене  от  20  сентября
упоминает  о  докладе  князя  Н.  Л.  Оболенского,  предсе¬
дателя  особого  комитета  для  борьбы  с  дороговизной,
признавшегося,  что  его  комитет  ничем  не  может  облег¬
чить  положение,  что  работает  он  впустую,  что  министер¬
ство  земледелия  не  обращает  внимания  на  его  постанов¬
ления,  цены  все  растут,  и  народ  начинает  голодать.
«Ясно,  к  чему  может  привести  страну  такое  положение
дел,  —  заключает  царь,  —  старый  Штюрмер  не  мог  пре¬
одолеть  всех  этих  трудностей.  Я  не  вижу  иного  выхода,
как  передать  дело  военному  ведомству,  но  это  также
имеет  свои  неудобства!»  18
 27  сентября  Протопопов  на  аудиенции  у  царя  пред¬
ложил  передать  продовольственное  дело  из  министер¬
ства  земледелия  в  министерство  внутренних  дел,  возло¬
жив  регулирование  этого  дела  на  губернаторов  и  опи¬
раясь  не  на  «кадетскую  интеллигенцию»,  под  которой
 14  «Речь»,  21  сентября  1916  г.
 15  «Утро  России»,  21  сентября  1916  г.
 16  «Русская  воля»  (№  1),  15  (28)  декабря  1916  г.
 17  «Утро  России»,  21  сентября  1916  г.
 18  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  IV,  стр.  46.
 200

подразумевались  .союзы  земств  и  городов,  военно-про¬
мышленные  комитеты  и  т.  п.,  а  на  торгово-промышлен¬
ный  класс.  Николаю  II  показалось,  что  в  лице  Протопо¬
пова  он  наконец  обрел  не  только  безгранично  предан¬
ного  слугу,  но  и  деятеля  из  небюрократической  среды,
связанного  с  торгово-промышленными  кругами  и  знако¬
мого  с  тайнами  «непокорной»  экономики.  Царь  с  облег¬
чением  сказал  Протопопову:  «Ну  делайте  что  надо  —
спасайте  положение»,  т.  е.  не  допускайте  беспорядков
на  почве  продовольственной  нужды  19.
 На  заседании  Совета  министров  15  октября  все  ми¬
нистры,  за  исключением  А.  А.  Бобринского  и  П.  Н.  Иг¬
натьева,  высказались  за  передачу  продовольственного
дела  в  министерство  внутренних  дел,  но,  прежде  чем
вынести  окончательное  решение,  просили  Протопопова
представить  хотя  бы  в  общих  чертах  программу  или
схему  новой  продовольственной  организации20.  Но  когда
Протопопов  внес  в  Совет  министров  соответствующий  за¬
конопроект,  большинство  министров  высказались  против
передачи  продовольственного  дела  в  министерство  вну¬
тренних  дел  на  том  основании,  что  эта  мера  встречает
осуждение  в  Думе  и,  как  надо  думать,  окажется  вообще
непопулярной.  Без  содействия  же  общественных  органи¬
заций  правительство  бессильно  справиться  с  продоволь¬
ственным  кризисом.  Но  председатель  и  пять  членов
(Трепов,  Рейн,  Макаров,  Покровский  и  Протопопов)
полагали,  что  продовольственное  дело  должно  быть  со¬
средоточено  в  ведомстве,  на  которое  возложена  забота
о  сохранении  «государственного  спокойствия».  Царь
23  октября  одобрил  заключение  меньшинства  членов  Со¬
вета  министров,  но  Штюрмер  промедлил  с  обнародова¬
нием  царского  повеления  до  открытия  Думы,  чтобы  от¬
клонить  удар  на  Протопопова.  Последний  в  свою  очередь
тоже  заколебался  и  сам  предложил  царю  временно  от¬
ложить  распубликование  соответствующего  указа21.
 В  глазах  буржуазной  общественности  сильно  урони¬
ло  престиж  Протопопова  его  заявление,  что  политическая
программа  правительства  «будет  изложена  в  Гос.  думе
 19  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  46,  л.  83,  86.  Дневник  С.  Д.  Прото¬
попова.  Записи  3  и  4  октября  1916  г.
 20  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  12,  д.  1790,  л.  169—174.
 21  Ген.  П.  Г.  Курлов.  Гибель  императорской  России.  Берлин,
1923,  стр.  209.
 201

устами  председателя  Совета  министров».  По  поводу  этого
заявления  «Речь»  2  октября  писала:  «Раз  новый  министр
из-за  Штюрмера  не  виден,  то  нам  совершеннно  ясно,
чего  следует  ждать».  Много  повредили  Протопопову  так¬
же  слухи  об  участии  Распутина  в  его  назначении,  при¬
ближение  к  себе  Курлова,  освобождение  В.  А.  Сухомли¬
нова,  преследование  печати  и  общественных  организа¬
ций,  наконец,  молва  о  получении  им  денег  от  банков  на
издание  газеты  с  германофильским  оттенком22.
 В  буржуазной  прессе  началась  травля  Протопопова
как  «перебежчика»  и  «германофила»,  холопа  реакции,
провоцирующего  народные  «беспорядки»,  чтобы  иметь
основание  заключить  сепаратный  мир.
 Пытаясь  столковаться  с  прогрессивным  блоком,  Про¬
топопов  просил  Родзянко  устроить  ему  беседу  с  лиде¬
рами  думского  большинства.  Во  время  этой  встречи  —
19  октября  —  Протопопов  уверял,  что  он  был  и  остается
«другом  Думы».  В  доказательство  он  предложил  легали¬
зовать  кадетскую  партию23.  Но  все  эти  реверансы  не
возымели  действия.  Милюков  заявил:  что  «..  .человек,
который  служит  со  Штюрмером,  при  котором  освобож¬
ден  Сухомлинов,  человек,  который  преследует  печать  и
общественные  организации,  не  может  быть  нашим  това¬
рищем.  Говорят  притом  об  участии  Распутина  в  Вашем
 22  Еще  15  июля  1916  г.  состоялось  соглашение  Протопопова
с  представителями  петроградских  банков  о  финансировании  нового
«прогрессивного»  органа  печати.  Было  учреждено  акционерное  обще¬
ство  «Заря»  с  основным  капиталом  5  млн.  руб.  Первоначально  со¬
глашение  об  отпуске  средств  на  газету  было  подписано  представи¬
телями  десяти  банков,  но  слухи,  проникшие  в  августе  в  печать,
о  стокгольмском  свидании  Протопопова  с  Варбургом  вызвали  охла¬
ждение  к  новому  изданию  в  «деловых  кругах»,  и  в  списках  акцио¬
неров  «Зари»  осталось  только  три  банка  из  десяти:  Международный
коммерческий,  Русский  для  внешней  торговли  и  Петроградский
учетный.  В  исторической  литературе  распространена  версия,  что  эти
банки  были  прочно  связаны  с  германским  капиталом  и  что  это  будто
бы  и  обусловило  немецкую  ориентацию  будущей  газеты.  Однако,
по  данным  Оля,  вообще  несколько  завышенным,  участие  немецкого
капитала  в  операциях  Международного  банка  выражалось  лишь
в  Уз,  а  в  Русском  банке  для  внешней  торговли  24  млн.  на  60  млн.
руб.  Но  независимо  от  этого,  если  бы  Протопопов  действительно  хо¬
тел  организовать  германофильскую  газету,  то  тогда  трудно  было  бы
объяснить,  почему  он  пригласил  в  нее  А.  В.  Амфитеатрова,  Г.  В.  Пле¬
ханова,  Г.  А.  Алексинского  и  Л.  Андреева,  занимавших  ярко  антанто-
фильскую  и  шовинистическую  позицию.
 23  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  307А,  л.  195,
 202

назначении».  Милюков  весьма  прозрачно  дал  пбнять,  по¬
чему  его  партия  вынуждена  взять  в  отношении  Протопо¬
пова  непримиримый  тон:  «Когда  был  назначен  Хвостов,
терпение  народа  еще  не  окончательно  истощилось,  и  мы
считали  нужным  сдерживаться».  Шингарев  обвинил  Про¬
топопова  в  том,  что  «в  происходящих  теперь  рабочих
волнениях  министерство,  по  слухам,  действует,  как  преж¬
де,  путем  провокации»24.
 Но  доверием  народа  не  пользовалась  и  Дума.  В  связи
с  предстоящим  возобновлением  думских  занятий  депар¬
тамент  полиции  поручил  всем  подведомственным  ему
розыскным  органам  империи  представить  доклады  об
отношении  населения  к  Думе.  Из  полученных  донесений
вытекало,  что  деятельность  Думы  в  минувшую  сессию
сильно  разочаровала  массы.  Особое  недовольство  вызы¬
вало  то,  что  в  борьбе  с  дороговизной  и  продовольствен¬
ными  затруднениями  Дума  ровно  ничего  не  сделала.  Как
доносил  20  октября  в  департамент  полиции  начальник
московского  охранного  отделения,  «на  низах  Гос.  думу
обвиняют...  в  сознательном  нежелании  прийти  на  по¬
мощь  народным  массам.  В  этом  отношении  резкие  упре¬
ки  посылаются  не  только  октябристам,  но  и  кадетам»25.
В  докладе  петроградской  охранки  указывалось,  что  «на¬
родные  массы  в  деятельности  Гос.  думы  заинтересованы
мало,  никаких  особых  надежд  и  упований  на  таковую
не  возлагали  и  не  возлагают»26.  Рабочие  заявляли,  что
Дума  своей  угодливостью  перед  властью,  своими  ком¬
промиссами  затянула  петлю  на  стране.  О  враждебном
отношении  рабочих  к  Думе  поведал  в  заседании  бюд¬
жетной  комиссии  24  января  1917  г.  Шингарев.  В  ноябре
1916  г.  он  выступил  на  одном  заводе  под  Петроградом
с  призывом  подписываться  на  военный  заем.  По  его  сло¬
вам,  «рабочие  буквально  на  каждую  мою  фразу,  с  раз¬
ных  концов  и  углов  зала,  там  было  тысячи  полторы
человек,  кричали  в  ответ:  «А  где  наши  депутаты?  —
В  Сибири»,  «А  можно  ли  нашим  министрам  доверять?  —
Нет!»,  орут  в  другом  месте,  словом  сказать,  что  вся  ауди¬
тория  жила  политической  жйзнью  и  даже  протестовала
против  того,  что  ей  читали  о  займе».  Шингарев  пришел
к  заключению,  что  «Дума  не  сможет  ничего  сделать  для
 24  Том  млр  тт  109  104
 25  ЦГАОР,  ф.  102,  оп!  245,  д.  167,  ч.  46,  л.  75.
 26  «Красный  архив»,  1926,  №  4  (17),  стр.  26.
 203

успокоения  волнующихся  масс»27.  Такая  же  картина
наблюдалась  и  в  провинции.  Например,  начальник
Астраханского  ГЖУ  сообщал,  что  «низшие  классы  насе¬
ления  к  затеям  Гос.  думы  в  последнее  время  и  к  суще¬
ствованию  ее  относятся  безразлично».
 На  заседаниях  ЦК  кадетской  партии  30  сентября  —
1  октября  1916  г.  в  Москве  указывалось,  что  кадеты
утратили  всякий  контакт  со  страной  после  того,  как  пе¬
рестали  заниматься  оппозицией.  По  этому  поводу  Тес-
ленко  говорил:  «Блока  мы  в  стране  не  замечаем  ника¬
кими  биноклями.  У  нас  жестокая  борьба  с  элементами,
которые  у  вас  в  блоке»28.  Чтобы  не  оказаться  совершен¬
но  оттертыми  на  задворки,  по  мнению  левых  кадетов,
надо  «поднять  тон»  в  Думе,  объявить  «беспощадную
войну  режиму»,  не  останавливаясь  перед  роспуском  Думы.
 «Историческое»  заседание  Думы
1  ноября  1916  г.
 В  качестве  «новой  ноты»  в  думских  выступлениях  каде¬
ты  решили  выдвинуть  мотив  измены.  При  этом  кадеты
имели  в  виду  не  только  германские  закулисные  влияния,
но  и  революцинно-пораженческие  настроения  в  демокра¬
тических  кругах,  которые,  мол,  насаждаются  преднаме¬
ренно  не  то  агентами  полиции,  не  то  большевистской
интеллигенцией.  На  заседании  бюджетной  комиссии
13  октября  Милюков  заявил,  что,  «кроме  требований
хлеба,  массы,  выходящие  на  улицу,  поставили  еще  и  дру¬
гое  требование:  долой  войну,  которое,  как  пламя,  охва¬
тывает  целые  массы.  Я  считаю,  что  здесь,  кроме  требо¬
ваний  крайних  партий,  может  быть  и  тайная  работа...  и
я  лично  получил  некоторые  прокламации,  которые  явно
не  рабочего  происхождения...»29.  Милюков  не  уточнил
происхождение  этих  прокламаций,  но  все  поняли,  что  он
не  исключает  печатание  их  агентами  полиции.
 При  обсуждении  тактики  прогрессивного  блока  на
предстоящей  сессии  Думы  даже  правое  его  крыло  при¬
знало  ошибкой  провозглашенную  Милюковым  в  начале
1916  г.  тактику  действовать  параллельно  с  правитель-
 27  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  331,  л.  78.
 28  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  698,  л.  5.
 29  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  И,  д.  975,  л.  319—320.
 204

ством  и  считало,  что  теперь  встреча  со  Штюрмером  не¬
мыслима.  Даже  умереннейший  земец-октябрист  граф
Капнист  2-й  заявил  на  совещании  блока  31  октября,  что
«для  успокоения  страны  надо  сломать  шею  правитель*
ству».  Но  вести  борьбу  с  правительством  думцы  по-
прежнему  считали  возможным  для  себя  исключительно
на  парламентской  почве,  посредством  выражения  вотума
недоверия  в  Думе.  «Наше  положение  трагично,  —  гово¬
рил  Ефремов,  —  и  потому,  что  наш  долг  —  произвести
переворот,  чтобы  добиться  победы.  Но  это  —  предатель¬
ство.  Я  не  хочу  приходить  к  выводу:  братцы,  свергайте
правительство!  Но  возможно  говорить,  чтобы  не  выте¬
кал  призыв  к  революции.  Сумеем  соединить  нападки
с  отсутствием  революционных  вызовов».  Шингарев  пред¬
ложил  «ахать»  законопроекты,  проведенные  правитель¬
ством  в  порядке  внедумского  законодательства,  а  также
демонстративно  отклонить  смету  Совета  министров30.
 Накануне  открытия  пятой  сессии  Думы  среди  блоки-
стов  возобновился  спор  по  поводу  формул  «ответствен¬
ное  министерство»  или  «министерство  доверия».  Про¬
грессисты  доказывали,  что  прежний  блоковский  лозунг
«министерство  доверия»  дискредитирован,  и  предлагали
заменить  его  формулой  «министерство,  ответственное
перед  Гос.  думой».  Однако  представители  остальных
фракций,  входивших  в  блок,  как  и  раньше,  возражали
против  требования  ответственного  министерства.  С  точки
зрения  Маклакова,  этот  лозунг  ошибочен  уже  по  одному
тому,  что  в  Думе  нет  прочного  большинства.  Например,
по  продовольственному  вопросу  внутри  блока  полный
разнобой.  Много  недоговоренного  и  по  другим  вопросам.
Большинство  меняется,  ниспровергнет  и  ответственное
министерство.  Поэтому  до  тех  пор,  «пока  не  кристалли¬
зируется  большинство...  нам  больше  по  плечу  мини¬
стерство  доверия»31.
 Сомнения  Маклакова  в  прочности  думского  блока
полностью  оправдались  при  обсуждении  проекта  декла¬
рации,  составленного  Милюковым.  Правые  элементы
блока  настаивали  на  смягчении  «резких»  мест  в  про¬
екте.  «Время  ли,  —  говорил  П.  Н.  Крупенский,  —  ярко
подчеркивать  разруху:  усилите  недовольство  массы,
 30  «Красный  архив»,  1933,  №  1  (56),  стр.  87,  90,  92.
 31  Там  же,  стр.  87.
 205

разожжете.  Я  йа  время  войны  не  хбчу  Штурма  власти.
Не  требовать  удаления  (Штюрмера.  —  Е.  Ч.),  а  обра¬
щаться  к  долгу  и  патриотизму  самого  премьера,  чтобы
ушел...  Не  надо  говорить  очень  о  заслугах  Англии».  Ле-
люхин  предлагал  опустить  в  проекте  фразу  о  борьбе  за
изменение  системы  управления,  ибо  это  «грозит  роспу¬
ском  Гос.  думы,  поведет  к  выступлению  улицы».  Левое
крыло  блока,  напротив,  требовало  поднять  тон  деклара¬
ции.  По  словам  Ефремова,  критическая  часть  проекта
«превосходна»,  но  «сделан  слишком  маленький  вывод  и
нет  обращения  к  стране».  Ефремов  считал  также  недо¬
статком  проекта  отсутствие  указания  на  вред  «личного
режима».  Впрочем,  он  тут  же  сделал  оговорку,  что  о  царе
«чрезвычайно  трудно  говорить  прямо».  С  защитой  про¬
екта  выступил  Шингарев.  Он  заявил,  что  единственная
сила  у  Думы  —  моральный  авторитет.  Нельзя  допустить,
чтобы  Дума  окончательно  оторвалась  от  страны.  Рос¬
сия  близка  к  революции.  Рабочие  вот-вот  вырвутся  на
улицу.  Чтобы  не  заговорила  улица,  надо  объявить  сло¬
весную  войну  тем,  кто  «губит  страну»32.
 Проект  декларации  через  Крупенского  стал  известен
Штюрмеру.  Последний  предупредил  отдельных  членов
Думы,  что  «неминуемым  последствием  такого  выступле¬
ния  должно  явиться  не  только  немедленный  перерыв  за¬
нятий  Думы,  но  даже  полное  ее  закрытие  до  новых  вы¬
боров  и  до  созыва  новой  Гос.  думы»33.  Угрозы  Штюр¬
мера  вызвали  новые  колебания  внутри  блока.
 Декларация  подверглась  новому  обсуждению  на
совещании  блока.  Фракция  кадетов  предупредила,  что
если  проект  Милюкова  не  пройдет,  то  она  выступит  са¬
мостоятельно  и  в  более  резкой  форме  34.  По  поводу  реше¬
ния  своей  фракции  Шингарев  на  совещании  30  октября
говорил:  «Происходящее  и  есть  мрак  и  ужас.  Состав
правительства  дошел  до  распада.  Уличные  беспорядки
уже  существуют.  Говорят,  что  в  Петрограде  войска  не
стреляли...  Если  декларация  не  будет  прочитана,  ска¬
жут:  Дума  сдрейфила...  Надо  сохранить,  хотя  бы  ценой
роспуска,  моральное  значение  народного  представитель¬
ства»  35.
 32  Там  же,  стр.  100,  107,  104—105.
 33  ЦГИА,  ф.  627,  д.  5,  л.  2.
 34  РО  ГБЛ,  ф.  225,  папка  V,  ед.  хр.  19  (листы  не  нумерованы).
 35  «Красный  архив»,  1933,  №  1  (56),  стр.  111.
 206

Все  эти  аргументы  не  убедили  консервативную  часть
блока.  Земец-октябрист  Стемпковский,  еще  20  октября
высказывавший  опасение,  как  бы  Дума  «излишним  спо¬
койствием  не  дала  стране  опередить  нас»,  теперь  заявил
о  неприемлемости  для  его  фракции  «ультимативного»
текста  декларации.  Шульгин  от  имени  националистов-
прогрессистов  потребовал  удалить  из  декларации  абзац
об  измене,  ибо  это  может  разжечь  революционные  стра¬
сти  в  стране.  Раз  «мы  не  собираемся  идти  на  баррика¬
ды,—  развивал  он  свою  точку  зрения,  —  то  не  можем
подзуживать  и  других.  Дума  должна  быть  клапаном,  вы¬
пускающим  пары,  а  не  создающим  их»36.
 Кадеты  уступили.  При  окончательном  редактирова¬
нии  из  декларации  были  удалены  места,  где  говорилось
о  предательстве  власти.  В  новой,  сглаженной  редакции
декларация  не  удовлетворила  большинство  прогресси¬
стов,  и  они  вышли  из  блока.  Примеру  фракции  прогрес¬
систов  хотели  последовать  и  левые  кадеты.  Но  Милю¬
ков,  пообещав  произнести  резкую  речь  в  Думе,  предот¬
вратил  раскол  своей  фракции.
 Открытие  думской  сессии  (1  ноября)  совпало  с  опуб¬
ликованием  Германией  манифеста  о  создании  польского
государства.  Это  еще  более  ожесточило  участников  про¬
грессивного  блока  против  Штюрмера,  которого  обвиняли
в  том,  что,  готовя  мост  к  сепаратным  мирным  перегово¬
рам,  он  умышленно  откладывал  издание  акта  о  будущем
устройстве  Польши,  уступая  в  данном  случае  инициати¬
ву  противнику.  Между  тем  в  действительности  запазды¬
вание  с  таким  актом  объяснялось  прежде  всего  разно¬
гласиями  внутри  правительства.  Еще  17  апреля  1916  г.
Сазонов  в  докладе  царю  предлагал,  во  избежание  пере¬
дачи  решения  польского  вопроса  на  международный  кон¬
гресс,  безотлагательно  признать  за  Польшей  «самобыт¬
ное  существование  в  единении  с  Россией».  С  точки  зрения
Сазонова,  такое  решение  «было  бы  восстановлением
традиций  политики  императора  Александра  I  и  Нико¬
лая  I,  который  даже  после  восстания  1830  г.  продолжал
управлять  краем  по  польским  законам,  при  помощи
подчиненной  князю  Варшавскому  польской  «бюрокра¬
тии»»37.  Позицию  Сазонова  разделяли  и  лидеры  дум¬
 36  Там  же,  стр.  114.
 37  «Монархия  перед  крушением»,  стр.  187.
 207

ского  большинства.  На  заседании  военно-морской  ко¬
миссии  19  июня  1916  г.  Милюков  заявил,  что  «если  мы
еще  более  будем  опаздывать,  то  идея  интернациональ¬
ного  решении  польского  вопроса  окрепнет,  и  этот  вопрос
вместо  того,  чтобы  быть  решенным  в  наших  интересах
и  по  возможности  нами  самими,  должен  будет  стать  на
решение  держав,  не  всегда  нам  дружественных»38.  Сам
Милюков  стоял  за  предоставление  Польше  автономии
с  сохранением  общегосударственного  законодательства
и  управления  в  областях,  затрагивающих  общеимперские
интересызэ.
 Этой  позиции  Милюков  не  изменил  и  после  опублико¬
вания  германской  прокламации  о  новом  польском  госу¬
дарстве  40.
 Большинство  членов  Совета  министров  во  главе  со
Штюрмером  нашло  проект  Сазонова  слишком  либераль¬
ным:  оно  мыслило  себе  будущее  устройство  Польши
в  форме  провинциального  самоуправления  наподобие
земского41.  Штюрмер,  однако,  понимал,  что  такое  реше¬
ние  вопроса  не  удовлетворит  польскую  общественность,
которая  все  настойчивее  выдвигала  требование  о  неза¬
висимости  Польши,  гарантированной  международным
конгрессом.  Поэтому-то  он  и  не  очень  торопился  с  реше¬
нием  этого  вопроса.  К  тому  же,  по  убеждению  Штюр-
мера,  манифесту  о  Польше  должен  предшествовать
другой  акт,  относящийся  ко  всему  Российскому  государ¬
ству.  Ему  казалось  возможным  объявить  в  форме  прави¬
тельственного  сообщения  о  состоявшемся  тайном  до¬
говоре  с  союзниками  об  уступке  России  Константинополя
и  проливов.  Осуществление  «исторических  заветов»  Рос¬
сии  на  Ближнем  Востоке  было  бы  реальной  компенса¬
цией  ей  за  уступки  в  польском  вопросе.
 По  этому  поводу  Штюрмер  снесся  с  английским  и
французским  послами,  которые  не  встретили  препят¬
ствий  к  обнародованию  подобного  сообщения.  Но  царь,
находивший  известное  обращение  великого  князя  Ни¬
колая  Николаевича  к  полякам,  в  котором  возвеща¬
лось  восстановление  «свободной  Польши»,  «неосторож¬
 38  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  446,  л.  262.
 39  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  1,  л.  263.  Записка  московского
охранного  отделения  20  июля  1916  г.
 40  ЦГАОР,  д.  102,  оп.  265,  д.  1059,  л.  46.
 41  РО  ГБЛ,  ф.  229,  папка  V,  ед.  хр.  19.
 208

ным»42  и  «поспешным»43,  полагал  бы  обнародовать
манифест  лишь  после  вступления  русских  войск  в  пре¬
делы  Царства  Польского.  Не  изменило  решения  Нико¬
лая  II  и  предупреждение  Штюрмера  о  том,  что  Германия
тоже  готовится  выступить  с  манифестом  в  пользу  поль¬
ского  народа44.
 Таким  образом,  промедление  с  решением  польского
вопроса  в  конечном  счете  исходило  не  от  Штюрмера,  а  от
царя,  и  оно  было  обусловлено  не  боязнью  сорвать  сепа¬
ратный  мир  с  Германией,  а  негативным  отношением  Ни¬
колая  II  к  самой  идее  возрождения  объединенной
Польши.
 Надо  заметить,  что  и  германские  правящие  сферы
приняли  решение  о  провозглашении  «независимости»
Польши  после  тяжелой  внутренней  борьбы  й  только  под
сильным  нажимом  военщины,  считавшей,  что  под  дема¬
гогическим  лозунгом  освобождения  Польши  от  русского
владычества  можно  будет  набрать  в  ней  200—300  тыс.
рекрутов  для  пополнения  поредевшей  немецкой  армии.
10  октября  1916  г.  Бетман-Гольвег  предупредил  Гинден-
бурга,  что  требуемое  им  опубликование  польского  ма¬
нифеста  может  сорвать  сепаратный  сговор  с  Россией,
тогда  как  многие  признаки  говорят  о  его  возможности:
«Положение  Штюрмера,  которого  ни  в  коем  случае
нельзя  отнести  к  сторонникам  полной  победы,  за  послед¬
нее  время  укрепилось».  На  это  Гинденбург  13  октября
ответил,  что  у  него  нет  никаких  оснований  всерьез  ве¬
рить  в  скорое  соглашение  с  Россией.  Поэтому  он  настаи¬
вает  на  скорейшем  опубликовании  манифеста  о  Поль¬
ше45.  Но  создание  польского  королевства  из  одной  толь¬
ко  русской  части,  без  Силезии,  Галиции  и  Познани,  т.  е.
без  присоединения  к  нему  его  органических  частей,
оставшихся  у  Германии  и  Австрии,  не  могло  удовлетво¬
рить  поляков  и  в  то  же  время,  как  предвидел  Бетман-
Гольвег,  отрезало  все  пути  к  сепаратному  миру  с  Рос¬
 42  ЦГИА,  ф.  1062,  оп.  1,  д.  5,  л.  20.  Дневник  М.  А.  Таубе.  Запись
4  ноября  1914  г.
 43  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  43,  л.  152.  Дневник  С.  Д.  Протопо¬
пова.  Запись  16  августа  1914  г.
 44  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  541,  л.  40,  44—45,  49.  Отчеты  о  все¬
подданнейших  докладах  Штюрмера  1,  21  августа  и  10  сентября
1916  г.
 45  «Ь’АНетадпе..(1ос.  344,  р.  510—513;  бос.  346,  р.  516.
 209

сией46.  3(16)  ноября  Штюрмер  направил  представителям
России  при  союзных  державах  циркулярную  телеграмму,
самым  категорическим  образом  опровергавшую  «неле¬
пые  слухи  о  секретных  переговорах,  которые  будто  бы
ведутся  между  Россией  и  Германией  о  заключении
мира»47.
 Декларация  прогрессивного  блока,  оглашенная  1  но¬
ября  с  думской  трибуны,  начиналась  с  заявления,  что
блок  не  допускает  и  мысли  о  сепаратном  мире.  Вслед  за
тем  в  декларации  подчеркивалось,  что  действия  прави¬
тельства  за  истекший  год  создавали  серьезные  преграды
успешному  ходу  войны:  оно  проявило  «непредусмотри¬
тельность»  в  продовольственном  вопросе,  стесняло  обще¬
ственные  организации  и  печать,  растрачивало  взаимное
доверие  между  союзниками  и,  наконец,  опоздало  с  ре¬
шением  польской  проблемы.  Заканчивалась  декларация
требованием  ухода  Штюрмера  и  созданием  такого  пра¬
вительства,  которое  опиралось  бы  на  большинство  Думы
и  проводило  в  жизнь  его  программу.  При  этом  в  декла¬
рации  оговаривалось,  что  блок  будет  стремиться  к  до¬
стижению  своих  целей  только  законными  способами.
 После  выступления  представителей  крайних  сегмен¬
тов  Чхеидзе48  и  Левашева49  произнес  свою  нашумевшую
речь  Милюков.  Он  квалифицировал  всю  деятельность
правительства  во  главе  со  Штюрмером  как  глупость  или
 46  Этим  немцы  «номинально  лишили  государя  второго  его  ти¬
тула  —  «царь  польский»  —  и  навеки  погребли  свои  надежды  на  под¬
польные  интриги  о  сепаратном  мире.  Император  Николай  II  этого
им  не  простит.  Сегодня  полетели  телеграммы  Штюрмера  к  нашим
послам  и  посланникам,  категорически  опровергающие  все  слухи  нем¬
цев  о  сепаратном  мире.  «Война  до  победы  полной»  провозглашено
с  высоты  престола,  с  кафедры  Гос.  думы  и  Гос.  совета»  (ЦГВИА,
ф.  80,  оп.  1,  д.  1,  л.  167—168;  М.  К.  Марченко.  Дневник.  Запись
4  (17)  ноября  1916  г.).
 47  «Константинополь  и  проливы»,  т.  И.  М.,  1926,  стр.  383.
 48  Чхеидзе,  заявив  в  своей  речи  о  необходимости  демократиче¬
ского  мира  без  аннексий  и  контрибуций,  вместе  с  тем  хотел  поддер¬
жать  в  народе  иллюзию,  будто  Дума  способна  возглавить  народную
борьбу  против  царизма.  Он  выразил  удовлетворение  заверением
блока  в  том,  что  им  будут  применены  все  законные  средства  борьбы:
«Мы,  гг.,  на  большее  вас  не  зовем»  («Государственная  дума.  Чет¬
вертый  созыв.  Стенографические  отчеты.  Сессия  пятая».  Пг.,  1917,
стб.  21).
 49  Левашев  от  имени  крайних  правых  упрекал  правительство
в  недостаточной  твердости  и  требовал  от  думского  блока  прекраще¬
ния  «борьбы  за  власть».
 210

измену.  Сославшись  на  широкое  распространение  «зло¬
вещих»  слухов  о  предательстве  и  государственной  изме¬
не,  о  тайных  силах,  работающих  в  пользу  Германии  и
стремящихся  подготовить  почву  для  позорного  мира50,
оратор  продолжал:  «..  .как  вы  будете  опровергать  воз¬
можность  подобных  подозрений,  когда  кучка  темных
личностей  руководит  в  личных  и  низменных  интересах
важнейшими  государственными  делами».  Процитировав
сочувственные  отклики  германской  и  прогерманской
прессы  по  поводу  назначения  Штюрмера  министром  ино¬
странных  дел,  Милюков  обвинил  «придворную  партию»,
группирующуюся  вокруг  царицы,  в  тайной  подготовке
сепаратного  мира  с  Германией.  Мало  того,  по  словам
Милюкова,  власть,  стремясь  поскорее  кончить  войну,
хотя  бы  и  вничью,  намеренно,  путем  провокации,  вызы¬
вает  народные  волнения,  ибо  это  может  служить  моти¬
вом  для  прекращения  войны.  С  этим  правительством,
заявил  Милюков,  думское  большинство  не  может  вести
Россию  к  победе  и  поэтому  будет  бороться  с  ним  всеми
законными  средствами  до  тех  пор,  пока  оно  не  уйдет51.
 Таким  образом,  Милюков,  намекая  на  измену  Штюр¬
мера,  вместе  с  тем  пытался  представить  массовое  рево¬
люционное  движение  как  полицейскую  провокацию
с  целью  сделать  продолжение  войны  невозможным.
 Следующий  оратор  прогрессивного  блока  —  Шульгин
в  своей  речи  варьировал  одну  и  ту  же  мысль:  словесная
борьба  Думы  с  властью  есть  единственный  способ  пред¬
отвратить  революцию.  По  его  словам,  армия,  крестьяне,
рабочие  будут  спокойнее,  зная,  что  Дума  «борется»
с  правительством.  На  вопрос  с  места,  как  Дума  может
бороться,  Шульгин  ответил:  «Мы  можем  бороться  тем,
что  говорить  правду,  как  она  есть  (голос  слева:  в  четы¬
рех  стенах)»52.  Так  либеральные  политики  хотели  раз-
 60  Незадолго  до  открытия  думской  сессии  Милюков  вернулся  из
заграничной  поездки,  которая  совпала  с  увольнением  Сазонова  и
заменой  его  Штюрмером.  В  связи  с  этим  в  Лондоне,  Париже  и  Берне
распространились  слухи  о  тайных  переговорах  русского  правитель¬
ства  с  Германией.  Эти  сплетни  исходили  из  разных  источников,  мо¬
жет  быть  не  чуждых  даже  германской  контрразведке.  Милюков  при¬
дал  им  характер  достоверности  (см.  Г.  Е.  Рейн.  Из  пережитого.
1907—1918,  т.  II.  Берлин,  [б.  г.],  стр.  135).
 51  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  266,  л.  68,  69,  82,  84.
 52  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  69.
 211

рядить  сгустившиеся  в  стране  тучи  недовольства  и
сохранить  «последний  авторитет»  —  Г  осударственную
думу.
 Речи  Милюкова,  Чхеидзе,  Керенского  не  были  раз¬
решены  к  опубликованию,  выступления  других  депутатов
и  даже  Родзянки  появились  с  белыми  пятнами.  Но  это
только  усилило  их  резонанс.  Корреспондент  «Социал-
Демократа»,  заграничного  органа  большевистской  пар¬
тии,  писал  из  Петрограда:  «Думские  речи,  не  допу¬
щенные  к  печати,  вызывают  громадный  интерес.  Они
переписываются  везде  и  всеми»53.  Запрещенные  речи
разлетелись  по  всей  стране.  Неизвестный  солдат  24  Си¬
бирского  стрелкового  полка  писал:  «До  нас  дошли  слова
родной  нашей  Гос.  думы.  Мы  очень  ликуем,  что  она
вместе  с  нами  идет  рука  об  руку»54.
 Чем  же  объяснить  интерес  к  буржуазно-помещичьей
Думе?  Как  могло  случиться,  что  речи  Милюкова,  Чхе¬
идзе  и  других  «героев»  1  ноября  с  их  нескрываемым
страхом  перед  революционными  выступлениями  и  при¬
зывами  к  спокойствию  приобрели  такую  популярность?
 Ленин  характеризовал  конфликты  между  черносотен¬
ными  помещиками  и  либеральной  буржуазией  как  «мел¬
кие  раздоры»55.  Но  отсюда  не  следует,  что  буржуазия
составляла  '  вместе  с  помещиками-полукрепостниками
одну  реакционную  массу,  что  столкновения  первой  со
вторыми  не  играли  никакой  роли  в  политике,  что  они  не
могли  давать  повода  к  демократическому  движению,  что
эти  конфликты  можно  было  игнорировать.  «Опыт  рус¬
ской  революции,  как  и  опыт  других  стран,  —  писал
Ленин,  —  неопровержимо  свидетельствует,  что  когда
есть  налицо  объективные  условия  глубокого  политиче¬
ского  кризиса,  то  самые  мелкие  и  наиболее,  казалось  бы,
удаленные  от  настоящего  очага  революции  конфликты
могут  иметь  самое  серьезное  значение,  как  повод,  как
переполняющая  чашу  капля,  как  начало  поворота  в  на¬
строении  и  т.  д.»56.
 Конфликты  либеральной  буржуазии  с  царизмом  при¬
обрели  особое  значение  в  1915—1916  гг.,  когда  Россия
быстро  шла  к  новой  революции.  Разумеется,  речь  Ми¬
 53  «Социал-Демократ»,  30  декабря  1916  г.
 54  ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  1,  д.  1486,  л.  101.
 55  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  стр.  86.
 56  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  17,  стр.  280.
 212

люкова  1  ноября  вовсе  не  была  «штурмовым  сигналом
к  революции»,  о  чем  трубили  буржуазные  лидеры
в  1917  г.,  когда  им  было  выгодно  муссировать  легенду
о  «заглавной»  роли  Думы  во  второй  русской  революции.
Как  признавался  впоследствии,  сам  Милюков,  «речь,
в  которой  я  представлял  слушателям  решить,  «глупость»
это  или  «измена»,  была  произнесена  в  Думе  с  целью
предотвратить,  а  не  вызвать  революцию.  Я  знал,  что  ре¬
волюция  во  время  войны  приведет  Россию  к  величайшей
катастрофе»5/.  Но  несомненно  также  и  то,  что  столкно¬
вения  буржуазной  оппозиции  с  правительством  были
умело  использованы  революционными  социал-демокра¬
тами  в  интересах  политического  просвещения  масс.  «Со¬
циал-Демократ»  и  подпольные  большевистские  органи¬
зации  в  России  печатали  речи  и  письма  лидеров  буржу¬
азных  партий  со  своими  комментариями.  Так,  например,
в  «Социал-Демократе»,  редактировавшемся  Лениным,
было  напечатано  письмо  А.  И.  Гучкова  к  генералу
М.  В.  Алексееву  с  примечанием  редакции,  что  самое  ин¬
тересное  в  письме  вождя  контрреволюционной  буржуа¬
зии  —  это  его  признание,  что  революция  идет58.
 Успех  думским  речам  часто  приносило  не  их  действи¬
тельное  содержание,  а  революционные  вставки.  Недаром
«Русские  ведомости»,  обратив  внимание  на  то,  что  в  ру¬
кописных  экземплярах  речь  Милюкова  содержала  много
радикальной  отсебятины,  отмечали,  что,  после  того  как
ее  разрешили  опубликовать  (29  ноября),  она  вызвала
разочарование59.  Иногда  под  видом  думских  речей  рас¬
пространялись  революционные  прокламации,  не  имевшие
ничего  общего  с  подлинными  выступлениями  депутатов.
В  частности,  широкое  распространение  получила  апокри¬
фическая  речь  Чхеидзе  с  резкими  нападками  на  царя60.
Против  воли  думских  сирен  их  речи,  печатавшиеся
с  «исправлениями»,  содействовали  росту  недовольства
в  стране.  Милюков  жалел,  что  он  и  его  единомышлен¬
ники  по  прогрессивному  блоку  в  своих  думских  речах
напоминали,  что  если  правительство  немедленно,  «не  те¬
ряя  ни  единого  часа»,  не  одумается,  то  революция,  ко¬
 57  Цит.  по:  Андрей  Седых.  Далекое  близкое.  Нью-Йорк,  1962,
стр.  156—157.
 58  «Социал-Демократ»,  30  декабря  1916  г.
 59  «Русские  ведомости»,  8  декабря  1916  г.
 60  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  247,  д.  307,  л.  П.
 213

торую  они  не  хотят  и  к  которой  отнюдь  не  зовут,  станет
неизбежной:  «Меньше  следовало  бы  «болтать»  о  ее  не¬
минуемом  наступлении  и,  так  сказать,  ее  популяризиро¬
вать»61.  Начальник  охранного  отделения  в  столице  до¬
носил  в  департамент  полиции  19  ноября  1916  г.:  «Задер¬
жанные  цензурой  речи  депутатов  оппозиции  и  левого
крыла  Гос.  думы  распространились  среди  населения
в  искаженных  случайно  или  умышленно  редакциях  с  не¬
вероятной  быстротой  и  еще  более  сгустили  в  различных
слоях  населения  страны  атмосферу  беспокойства  и  по¬
дозрительного  недоверия  по  отношению  к  правитель¬
ству»  62.
 Отставка  Штюрмера  и  назначение  Трепова
 Какое  же  впечатление  произвели  думские  речи  на  пра¬
вящие  верхи?
 Еще  до  открытия  сессии  Думы  Николай  II  вручил
Штюрмеру  указы  о  перерыве  занятий  законодательных
учреждений,  уполномочив  его  пустить  их  в  ход  по  своему
усмотрению.  Но  Штюрмер,  ознакомившись  с  первона¬
чальным,  впоследствии,  впрочем,  смягченным,  текстом
предполагаемой  декларации  прогрессивного  блока,  в  до¬
кладе  царю  от  31  октября  писал,  что  одного  перерыва
недостаточно  и  что  понадобится,  возможно,  совершенное
закрытие  Думы.  Вместе  с  докладом  он  представил  царю
к  подписанию  указ  о  роспуске  Думы  и  о  сроке  назначе¬
ния  новых  выборов  в  нее.  Николай  II  подписал  указ,  но
предупредил  Штюрмера,  что  только  «крайность»  должна
заставить  прибегнуть  к  роспуску  Думы63.
 Нерешительность  царя  объясняется  давлением  на
него  высшего  командования.  По  свидетельству  Дени¬
кина,  борьба  Думы  (прогрессивного  блока)  с  правитель¬
ством  находила  несомненно  сочувствие  у  Алексеева  и
у  командного  состава64.  Само  открытие  1  ноября  дум¬
ской  сессии  произошло  по  настоянию  Алексеева.  Когда
 61  П.  Н.  Милюков.  Воспоминания  (1859—1917),  т.  II.  Нью-
Йорк,  1955,  стр.  281—282.
 62  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  1,  л.  332—333.
 63  ЦГИА,  ф.  627,  оп.  1,  д.  15,  л.  2—3.
 64  А.  И.  Деникин.  Очерки  русской  смуты,  т.  1,  вып.  1.  Париж,
1921,  стр.  35.
 214

возник  вопрос  о  возобновлении  занятий  Думы,  Штюр-
меру  удалось  настоять  на  дальнейшей  отсрочке,  но
Алексеев  заявил  тогда,  что  отсрочка  вызовет  большое
недовольство  в  войске,  которое  единственно  на  Думу  воз¬
лагает  надежды  на  улучшение  организации  тыла65.
После  речи  Милюкова  Штюрмер  2  ноября  на  заседании
Совета  министров  сказал,  что  в  создавшихся  условиях
надо  или  закрыть  Думу,  или  ему  уйти.  Кроме  Штюр¬
мера  за  роспуск  Думы  высказались  только  Протопопов,
Бобринский  и  Шаховской66,  остальные  министры  про¬
молчали67.  Военный  и  морской  министры  получили  из
Ставки  приказание  «поехать  в  Думу  и  успокоить  умы»68.
4  ноября  Штюрмер  препроводил  в  Ставку  докладную
записку,  в  которой  говорилось,  что  правительством  при¬
няты  все  зависящие  от  него  меры  для  установления  со¬
вместной  с  Думой  работы69.  В  этот  же  день  Шуваев  и
Григорович  выступили  в  Думе  с  идентичными  заявле¬
ниями  о  том,  что  «государственная  оборона  повелительно
требует  нашей  совместной  с  вами  дружной  работы»70.
 Выступления  военного  и,  морского  министров  были
встречены  блокистами  с  чувством  глубокого  облегчения.
Дело  в  том,  что  лидеры  думского  большинства  сами  были
обеспокоены  «смелостью»  своих  речей.  Хотя  с  думской
кафедры  они  и  утверждали,  что  армия  и  рабочие  будут
спокойны,  зная,  что  за  них  борется  Дума,  однако  в  душе
они  боялись,  как  бы  их  «резкие»  слова  в  адрес  Штюр¬
мера  не  вызвали  тот  самый  «призрак  революции»,  кото¬
рый  они  так  хотели  отогнать.  Вожди  думского  блока
были  уже  не  рады,  что  намекнули  на  измену  в  верхах,
так  как  подобная  «демагогия»  могла  повести  к  револю¬
ционным  «эксцессам».
 В  действительности  прогрессивный  блок  вовсе  не  хо¬
тел  рвать  нитей,  соединявших  его  с  правительством.  «Ге¬
рои  1  ноября»  были  напуганы  неожиданным  резонансом
 65  «Голос  минувшего»,  1918,  №  7—8,  стр.  40.
 66  По  сведениям  С.  Д.  Протопопова,  сторонником  роспуска  Думы
был  и  Трепов  (ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  46,  л.  116.  Дневник  С.  Д.  Про¬
топопова.  Запись  6  ноября  1916  г.).
 67  ЦГВИА,  ф.  80,  оп.  1,  д.  1,  л.  168.  Дневник  М.  К.  Мадченко
Запись  4  ноября  1916  г.
 68  Там  же,  л.  169.  Запись  6  ноября  1916  г.
 69  ЦГАОР,  ф.  627,  оп.  1,  д.  15,  л.  4.
 70  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  206.
 21$

на  их  словесные  громы  по  адресу  правительства.  Милю¬
ков  в  своей  речи,  увлекшись,  сказал,  что  блок  будет  бо¬
роться  со  Штюрмером  до  тех  пор,  пока  тот  не  уйдет71.
Этим  заявлением  блок  отрезал  себе  путь  к  переговорам
и  соглашению  с  правительством.  Но  конфликт  с  послед¬
ним  страшил  думское  большинство.  Как  доносил  началь¬
ник  московской  охранки  10  ноября  в  департамент  поли¬
ции,  кадетское  собрание  9  ноября  «ясно  показало  всю
растерянность,  беспомощность  в  искании  выхода,  пол¬
ное  понимание  своего  бессилия...  Настроенные  непри¬
миримо,  боевым  образом  на  столбцах  своих  партийных
официозов,  к.-д.  в  частных  беседах  проявляют  склон¬
ность  к  компромиссам  и  детально  разбираются  в  срав¬
нительных  достоинствах  возможных  преемников  гофмей¬
стера  Штюрмера,  как-то:  А.  Ф.  Трепова,  А.  В.  Криво¬
шеи,на,  адмирала  И.  К.  Григоровича...  Требование
«общественного»  кабинета  есть  требование  «с  запро¬
сом»,  основная  цель  которого  свалить  хотя  бы  одного
Штюрмера»72.
 Неудивительно,  что  в  выступлениях  военного  и  мор¬
ского  министров  кадеты  увидели  тот  шаг  навстречу  дум¬
скому  блоку,  который  положит  конец  тягостному  состоя¬
нию  конфликта  с  правительством.  Как  писало  «Русское
слово»  6  ноября,  «все  одинаково  почувствовали,  что  над
бездной  наброшен  мост».
 Выступления  Шуваева  и  Григоровича,  однако,  не
спасли  Штюрмера.  Атака  на  него  велась  с  нескольких
сторон.  Справа  его  упрекали  в  излишней  осторожности,
в  неспособности  совладать  с  революционным  движением.
Николай  II  в  письме  к  жене  от  5  ноября,  излагая  доклад
начальника  Главного  артиллерийского  управления  гене¬
рала  Маниковского  об  «ужасающей  пропаганде  среди
рабочих»,  с  возмущением  и  тревогой  констатировал,  что
 71  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  5,  д.  266,  л.  82.
 72  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  27,  ч.  46,  л.  28.  Ср.  с  выпиской  из
письма  князя  Г.  Н.  Трубецкого  (Москва,  17  ноября  1916  г.)  к  графу
Хрептович-Бутеневу  в  Ялту:  «В  Петрограде  я  завтракал  с  Струве,
Н.  Н.  Львовым  и  В.  А.  Маклаковым.  Они  были  в  очень  приподня¬
том  настроении  и  в  то  же  время  поразили  меня  скромностью  своих
желаний.  Во  время  войны  они  хотели  бы  вовсе  не  министерства
общественного  и  думского,  а  просто  из  несомненно  честных  людей.
В  качестве  желательного  министра  внутренних  дел  они  называли
А.  Д.  Самарина,  потому  что  знают,  что  он  не  продаст  Россию  ни
немцам,  ни  Распутину»  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1061,  л.  32).
 216

«этому  не  оказывается  никакого  сопротивления,  поли¬
ция  ничего  не  делает,  и,  никому  дела  нет  до  того,  что  мо¬
жет  случиться.  Министры,  как  всегда,  слабы  —  вот  и
результат».  Поход  против  Штюрмера  был  энергично
поддержан  союзными  дипломатами,  подозревавшими
русского  премьер-министра  в  прогерманских  происках.
Английский  посол  на  аудиенции  у  царя,  ссылаясь  на  до¬
несения  британских  консулов,  пугал  его  неминуемыми
серьезными  волнениями,  в  случае  если  Штюрмер  оста¬
нется  у  власти.  Возбуждение  против  Штюрмера  приняло
такие  размеры,  что  даже  Распутин  и  Протопопов  нашли,
что  «для  умиротворения  Думы  Штюрмеру  следовало  бы
заболеть  и  отправиться  в  3-недельный  отпуск».  Сообщая
об  этом  царю,  Александра  Федоровна  прибавляла  от
себя:  «Так  как  он  играет  роль  красного  флага  в  этом
доме  умалишенных,  то  лучше  было  бы  ему  на  время  ис¬
чезнуть,  а  потом  в  декабре,  когда  их  распустят,  он  мо¬
жет  вернуться  опять».  Николай  II  ответил,  что  «Штюр¬
мер  является  красным  флагом  не  только  для  Думы,  но
и  для  всей  страны,  увы!»73.
 10  ноября  Штюрмер  был  уволен,  и  председателем  Со¬
вета  министров  назначили  одного  из  членов  его  каби¬
нета—  А.  Ф.  Трепова,  принадлежавшего  к  той  же  правой
группе  Государственного  совета,  откуда  вышел  и  его
предшественник.  Трепов  был  врагом  парламентского  ка¬
бинета,  но  считал  необходимым  образовать  деловой  ка¬
бинет,  однородный  по  своему  составу  и  направлению,  и
уволить  министров,  явно  не  приемлемых  для  Думы,
в  первую  голову  Протопопова.  В  этом  случае  он  рассчи¬
тывал  опереться  на  правое  крыло  и  центр  Думы.  Нико¬
лай  II  согласился  с  планом  Трепова74.  Законодательные
палаты  были  распущены  на  восемь  дней  —  с  очевидной,
целью  дать  возможность  новому  премьер-министру  за  это
 73  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V,  стр.  134,
143,  138,  141.
 74  «Мне  жаль  Протопопова,  —  писал  Николай  II  жене  10  нояб¬
ря,  —  хороший,  честный  человек,  но  он  перескакивает  с  одной  мысли
на  другую  и  не  может  решиться  держаться  определенного  мнения...
Рискованно  оставлять  в  руках  такого  человека  министерство  внут¬
ренних  дел  в  такие  времена».  Царь  даже  просил  «не  вмешивать  на¬
шего  Друга».  «Ответственность  несу  я,  —  с  некоторым  раздражением
прибавлял  он,  —  и  поэтому  я  желаю  быть  свободным  в  своем  вы¬
боре»  («Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V,
стр.  146).
 217

время  заменить  некоторых  членов  кабинета  и  подгото¬
вить  правительственную  декларацию  перед  Думой.  Но
вслед  за  Треповым  поехала  в  Ставку  императрица,  ко¬
торая  за  спиной  Трепова  убедила  царя  оставить  Про¬
топопова,  несмотря  на  данное  Николаем  II  обещание  его
уволить75.  Трепов,  который  вовсе  не  был  сильной  лич¬
ностью,  а  всего-навсего  заурядным  чиновником  и  царе¬
дворцем  76,  легко  примирился  с  крушением  его  плана.
 Эта  закулисная  возня  не  была  известна  либеральной
общественности,  которая  в  своей  прессе  в  ликующих  то¬
нах  расписывала  увольнение  Штюрмера  как  первый  пре¬
цедент,  из  которого  вырастет  ответственность  министров
перед  Думой77.  Кадеты  после  отставки  Штюрмера  по¬
спешили  заявить,  что  хотя  «борьба  не  закончена,  но  са¬
мый  острый  момент  ее  уже  прошел»78.  В  правой  же  части
блока  раздавались  голоса:  «Раз  добились  отставки
Штюрмера,  надо  успокоиться,  ибо  ведь  этого  только  и
требовали»79.
 11  ноября  состоялось  заседание  московского  комитета
кадетов  для  обсуждения  политического  положения,  со¬
зданного  заменой  Штюрмера  Треповым.  По  данным
охранки,  недавняя  растерянность  и  трусливое  ожидание
всяческих  репрессий  вплоть  до  роспуска  Думы  и  арестов
наиболее  видных  общественных  деятелей  внезапно  сме¬
нились  боевым  и  горделивым  тоном.  Выступавшие  под¬
черкивали,  что  отставка  Штюрмера  явилась  результатом
 75  По  словам  генерала  А.  А.  Мосолова,  Трепов,  формируя  новый
кабинет,  который  мог  бы  выступить  перед  Думой,  выговорил  себе
право  выбора  новых  министров  и  представил  царю  несколько  указов,
в  том  числе  и  об  увольнении  Протопопова.  Царь,  подписав,  вернул
их  Трепову,  за  исключением  указа  об  увольнении  Протопопова,  ска¬
зав,  что  он  его  пришлет  ему  через  день,  но  этого  не  исполнил
(ЦГАОР,  ф.  1001,  оп.  1,  д.  206,  л.  10).
 76  Ср.  выписку  из  письма  А.  Стороженко  (Киев,  26  ноября
1916  г.)  к  члену  Думы  А.  Шечкову  в  Петроград:  «Трепов  не  тот
человек,  который  мог  бы  вывести  Россию  из  тупика.  Это  не  великий
человек,  а  придворный  чиновник-царедворец.  Слова  и  компромис¬
сы—  вот  его  удел»  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1063,  л.  4).
 77  См.  «Русские  ведомости»,  2  ноября  1916  г.  Ср.  также  с  выпис¬
кой  из  письма  Аджемова  (Москва,  25  ноября  1916  г.)  к  А.  И.  Шин-
гареву  в  Петроград:  «...убежден,  что  к  новому  1917  г.  будут  тор¬
жественные  похороны  самодержавия.  Похороните  где-нибудь  на
Волховом  кладбище,  только  подальше  от  Литературных  мостков»
(ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1062,  л.  87).
 78  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  307А,  л.  136.
 79  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1060,  л.  29.
 218

испуга  Ставки.  Последняя,  мол,  почуяв  первые  всплески
народной  революции,  струсила  и  стала  искать  путей  при¬
мирения  с  Думой.
 Но  по  вопросу  о  том,  какой  тактики  следует  держать¬
ся  по  отношению  к  Трепову,  единодушия  не  оказалось.
Левые  кадеты  понимали,  что  персональные  изменения
в  правительстве  еще  не  означают  перемены  политики  и
системы  управления.  Они  не  верили  в  искренность  жела¬
ния  Трепова  наладить  совместную  работу  правительства
с  Думой.  Поэтому  останавливаться  в  борьбе  с  ним  на
полпути  было  бы  непростительной  ошибкой.  Испуг  Став¬
ки  должен  быть  использован  для  дальнейшей  борьбы
вплоть  до  признания  ею  принципа  ответственного  мини¬
стерства.  Правительство,  осведомленное  о  настроении
народа  и  армии,"боится  идти  на  разгон  Думы,  и  поэтому
прогрессивный  блок  может  смело  говорить  в  том  же
решительном  тоне,  каким  заговорили  со  Штюрмером.
По  отношению  к  Трепову  нужно  держаться  принципа:
«Не  Дума  пойдет  у  него  на  поводу,  а  он  у  нее».  Если  же
выяснится,  что  Трепов  на  это  не  пойдет,  Дума  не  должна
останавливаться  даже  перед  парламентским  бойкотом
правительства.
 Однако  большинство  участников  кадетского  совеща¬
ния  предпочли  занять  выжидательную  позицию.  По  мне¬
нию  Кизеветтера,  «пока  преждевременно  останавливать¬
ся  на  той  или  иной  тактике,  ибо  неизвестны  ни  програм¬
ма  Трепова,  ни  состав  его  кабинета,  ни  настроение
правого  крыла  прогрессивного  блока.  Ставить  ребром
положение,  что  о  каком  бы  то  ни  было  компромиссе  не
может  быть  и  речи,  не  значило  ли  это  переоценивать  и
силы  общественности  и  испуг  правительства?».  С  точки
зрения  Кизеветтера,  наиболее  целесообразно  было  бы
не  связывать  думскую  фракцию  кадетов  непримиримыми
директивами,  предоставив  ей  действовать  в  зависимости
от  колеблющихся  обстоятельств.  Лично  Кизеветтер  ду¬
мает,  что  так  или  иначе  с  кабинетом  Трепова  Думе  при¬
дется  вести  деловую  работу80.
 Еще  более  решительно  в  пользу  сотрудничества
с  Треповым  высказались  правые  элементы  блока.
 А. 	И.  Савенко  в  газетном  интервью  заявил,  что  новый
премьер-министр  —  «яркая  и  сильная  личность.  После
 80  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  27,  ч.  27,  л.  32—33.
 219

смерти  П.  А.  Столыпина  власть  еще  ни  разу  не  была
в  столь  сильных  руках».  То,  что  Трепов  входил  в  правую
группу  Государственного  совета,  не  смущало  Савенко.
Он  напомнил,  что  брат  нового  председателя  Совета  ми¬
нистров  Д.  Ф.  Трепов  «был  очен  правый,  но  это  не  поме¬
шало  ему  связать  свое  имя  со  всеми  великими  реформа¬
ми  1905—1906  гг.»  (?!  —  Е.  Ч.).  Савенко  полагал,  что
блок  должен  объявить  по  отношению  к  Трепову  друже¬
ский  нейтралитет81.
 На  совещании  блока  с  представителями  земского  и
городского  союзов  16  ноября  председательствующий  ба¬
рон  Меллер-Закомельский,  заметив,  что  дальнейшая
борьба  в  том  же  роде  повлечет  роспуск  Думы,  поставил
на  обсуждение  вопрос,  что  лучше:  идти  на  роспуск  или
рисковать  тем,  что  Дума  потеряет  свой  авторитет  среди
масс.  Все  участники  совещания  соглашались  с  тем,  что
нет  ни  малейшего  признака  изменения  системы,  но  в  то
же  время  полагали,  что  провозглашенный  1  ноября  ло¬
зунг  борьбы  с  правительством  «всеми  законными  спосо¬
бами»  нуждается  в  пересмотре.  Обострение  конфликта
Думы  с  правительством  приведет  к  еще  большему  воз¬
буждению  населения.  Между  тем  главная  задача  блока
заключалась  в  том,  чтобы  массы  оставались  пассивными
наблюдателями  словесного  турнира  между  Думой  и  пра¬
вительством.  Поэтому  Милюков  доказывал  необходи¬
мость  вновь  идти  «зигзагообразно»  и  проявлять  «осто¬
рожность».  Шингарев  высказался  даже  против  созыва
съездов  земского  и  городского  союзов  на  том  основании,
что  эти  съезды  «могут  предъявить  Думе  требования,
между  тем  как  агрессивная  политика  дальше  невоз¬
можна  и  может  привести  к  роспуску  Думы,  с  которым
связана  возможность  революции».  Обобщая  настрое¬
ния  участников  совещания,  председатель  бюро  блока
С.  И.  Шидловский  говорил:  «Правительство  думает,  что
мы  делаем  революцию,  а  мы  ее  предупреждаем...  Штур¬
мом  ничего  не  достигнем.  Иначе  мы  будем  не  решающей
силой,  а  одним  из  факторов:  другим  будет  улица.  Мы
не  идем  на  вызов  масс»82.  Для  Шидловского  не  только
была  неприемлема  мысль  о  парламентском  бойкоте  пра¬
вительства,  он  склонен  был  даже  отказаться  от  формулы
 81  «Речь»,  12  ноября  1916  г.
 82  «Красный  архив»,  1933,  №  1  (56),  стр.  125.
 220

борьбы  с  правительством  парламентскими  средствами  и
вернуться  к  тактике  параллелизма,  что  в  сущности  озна¬
чало  признание  делового  сотрудничества  с  властью.
 Накануне  возобновления  занятий  Думы,  18  ноября,
на  совещании  блока  Родзянко  поделился  впечатления¬
ми  о  своей  поездке  в  Ставку.  По  словам  Родзянки,  его
разговор  с  царем  носил  «задушевный»  характер.  На  хле-
стаковские  уверения  Родзянки,  что  воззвание  к  рабочим,
выпущенное  ЦВПК,  сразу  остановило  забастовки  и  вы¬
звало  подъем  патриотического  воодушевления,  последо¬
вал  ответ:  «Да,  это  меня  радует,  делает  вам  честь».  Царь
просил  передать,  что  он  очень  желает,  чтобы  Дума  ра¬
ботала  вместе  с  правительством.  Высшие  чины  Ставки
наперебой  ухаживали  за  Родзянкой.  Алексеев  просил  его
«беречь  во  что  бы  то  ни  стало  Думу,  ибо  без  Думы  во¬
евать  нельзя».  М.  И.  Гурко  заявил:  «Мы  все  сочувствуем
вашим  речам,  валите  Протопопова,  но  решайте  скорее
продовольственный  вопрос».  Личный  вывод  Родзянки:
«Государь  принял  без  злобы  и  доверчиво.  Не  он  виноват.
Тревожное  положение  дает  право  сократить  прения  (по
общей  политике  правительства.  —  Е.  Ч.)  и  приняться  за
продовольственный  вопрос.  Мы  должны  спасать  армию,
и  черт  с  ним,  с  Протопоповым.  Трепов  желает  работать,
не  надо  рукоплескать,  но  отделить  его  от  Протопопова
надлежит.  Вся  надежда  армии  на  Думу:  вы  сделали  со
снарядами,  сделайте  с  хлебом,  мукой,  провиантом»83.
 Но  скоро  от  наигранного  оптимизма  Родзянки  не
осталось  и  следа.  Очень  быстро  выяснилось,  что  отставка
Штюрмера  ни  на  йоту  не  изменила  реакционный  курс
царизма.  После  кратковременных  колебаний  царь  отка¬
зался  уволить  Протопопова.  Сам  Трепов  оказался  «ка¬
лифом  на  час».  Уже  14  декабря,  спустя  месяц  после  на¬
значения  Трепова,  Николай  II  пишет  жене,  что  он  даст
ему  отставку,  когда  он  закроет  Думу84.
 Еще  к  открытию  Думы  кадеты  и  прогрессисты  орга¬
низовали  выступления  земств,  городских  дум,  земского
и  городского  союзов,  военно-промышленных  комитетов  и
других  организаций  цензовой  общественности  с  целью
поддержки  ее  требования  смены  кабинета  Штюрме¬
ра.  Сигналом  к  этим  выступлениям  явилось  письмо
 83  Там  же,  стр.  127—129.
 84  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V,  стр.  192.
 221

Г.  Е.  Львова  к  Родзянке,  в  котором  Львов  по  поручению
председателей  губернских  земских  управ,  собравшихся
в  Москве  25—29  октября  для  обсуждения  продоволь¬
ственного  дела,  доводил  до  сведения  членов  Думы,  что
«в  решительной  борьбе  Гос.  думы  за  создание  прави¬
тельства,  способного  объединить  все  живые  народные
силы  и  вести  нашу  родину  к  победе,  земская  Россия  бу¬
дет  стоять  заодно  с  народным  представительством»85.
 После  «исторического»  заседания  Думы  1  ноября  в  ее
адрес  стали  поступать  от  земских  и  городских  управ  те¬
леграммы,  приветствующие  ее  борьбу  за  обновление
власти.  Впрочем,  «протестующие»  голоса  от  земств  и
городских  дум  приходилось  искусственно  вызывать  цир¬
кулярными  телеграммами  из  Москвы,  где  находился
«штаб»  буржуазной  общественности.  Напротив,  военно-
промышленные  комитеты,  а  также  учреждения  земского
и  городского  союзов,  в  которых  довольно  заметно  был
представлен  «третий  элемент»86,  лидерам  прогрессивно¬
го  блока  приходилось  сдерживать.
 «Рабочая  группа»  ЦВПК  разослала  по  петроград¬
ским  заводам  и  фабрикам  проект  резолюции  с  требова¬
нием  создания  правительства  «спасения  страны»,  опи¬
рающегося  на  Думу.  После  открытия  думской  сессии
Родзянку  посетили  делегации  рабочих  Путиловского,
Обуховского,  Металлического  и  других  заводов  и  вру¬
чили  ему  резолюции,  приветствовавшие  Думу  за  то,  что
она  вступила  на  путь  борьбы  со  старой  властью,  и  обе¬
щавшие  ей  свою  поддержку.  Но  эти  депутации  вызвали
протесты  со  стороны  рабочих.  По  сообщению  «Русской
воли»,  участникам  «самозванных»  делегаций  к  предсе¬
дателю  Думы  было  объявлено  строгое  порицание  за  то,
что  они  решились  на  этот  шаг  без  предварительного  об¬
суждения  его  в  фабрично-заводских  коллективах87.
 Думская  фракция  меньшевиков,  чтобы  поднять  «кре¬
дит»  социал-оборонцев  в  рабочей  среде,  решила  прово¬
дить  вместе  с  трудовиками  тактику  парламентского  бой¬
кота  кабинета  Трепова.  Но  от  такой  тактики  решительно
 85  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  145.
 86  По  данным  А.  И.  Коновалова,  в  составе  военно-промышлен¬
ных  комитетов  промышленников  было  20%,  рабочих—10%,  осталь¬
ные—  научно-техническая  интеллигенция  и  представители  ведомств
(«Красный  архив»,  1933,  №  1  (56),  стр.  121—122).
 87  «Русская  воля»,  1  декабря  1916  г.
 222

отмежевались  фракции,  входившие  в  прогрессивный
блок,  в  том  числе  и  кадеты.  Тем  не  менее  меньшевики
и  трудовики  устроили  обструкцию  при  появлении  Трепо¬
ва  на  думской  кафедре  с  правительственной  декларацией.
По  внешности  она  напоминала  обструкцию  левых  депу¬
татов  Горемыкину  22  апреля  1914  г.  в  знак  протеста  про¬
тив  покушения  на  свободу  депутатского  слова  и  усиле¬
ния  реакции.  Но  тогда  большевистские  депутаты  в  своих
выступлениях  не  только  протестовали  против  разгула
правительственных  репрессий,  но  и  клеймили  трусливость
и  предательство  либеральной  оппозиции.  Протестуя
против  покушения  на  неприкосновенность  депутат¬
ского  слова,  большевики  обращались  через  голову
помещичье-буржуазной  Думы  к  массам.  Наоборот,  19  но¬
ября  1916  г.  меньшевики  и  трудовики  в  своих  объясне¬
ниях  по  поводу  обструкции  апеллировали  не  к  народу,
а  к  «благоразумию»  либеральной  буржуазии.  «Вы  долж¬
ны  иметь  в  виду,  —  взывал  Чхенкели  к  думскому  боль¬
шинству,—  что  идет  борьба  между  властью  и  народом,
и,  поскольку  вы  хотите  принимать  участие  в  этой  борьбе,
вы  должны  окончательно  отвернуться  от  этой  власти  и
повернуться  к  народу...»88
 Декларация  Трепова  повторяла  в  общих  чертах  то,
что  было  сказано  9  февраля  1916  г.  с  думской  кафедры
Штюрмером.  Как  и  его  предшественник,  Трепов  заявил,
что  «Россия  не  положит  оружие,  пока  не  будет  полной
победы»,  и  что  «..  .преждевременного  мира,  а  тем  более
мира,  заключенного  отдельно  от  наших  союзников,  не
будет  никогда»89.  В  декларации  были,  так  же  как  и
в  заявлении  Штюрмера,  фразы  о  «благожелательном»
отношении  правительства  к  Думе.  Подобно  Штюрмеру,
новый  премьер  обещал  пойти  навстречу  прогрессивному
блоку  в  отношении  мелкой  земской  единицы  и  реформы
Городового  положения,  но  тут  же  сделал  оговорку,  что
сейчас  едва  ли  время  заниматься  внутренними  преоб¬
разованиями.  Казалось,  новым  в  декларации  было
объявление  о  соглашении  с  Англией  и  Францией  насчет
уступки  России  Константинополя  и  проливов.  Но  как
уже  отмечалось  выше,  инициатива  опубликования  этого
соглашения  принадлежала  Штюрмеру.
 88  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  245.
 89  Там  же,  стб.  251.
 223

Из  декларации  выяснилось,  что  с  уходом  Штюрмера
правительственный  курс  остается  без  перемен  и  ни  на
какие  уступки  блоку  Трепов  не  пойдет.  И  тем  не  менее
призыв  его  к  совместной  работе  встречен  был  думским
большинством  сочувственно.  Ораторы  прогрессивного
блока  указывали,  что  Дума  готова  работать  с  Треповым,
но,  к  сожалению,  его  кабинет  не  объединен  и  министры
сильно  смахивают  на  персонажей  крыловской  басни  «Ле¬
бедь,  рак  и  щука».  В  то  время  как  Трепов  в  своей  декла¬
рации  приветствовал  патриотическую  деятельность  об¬
щественных  организаций  в  деле  обеспечения  государ¬
ственной  обороны,  Протопопов  открыл  поход  против
этих  организаций,  установив  обязательное  присутствие
полиции  даже  на  непубличных  заседаниях.  Правитель¬
ство  разрозненно,  жаловался  В.  А.  Бобринский,  поэтому
«совместно  работать  с  ним  будет  тщетно»90.  Даже  заяв¬
ление  Трепова  о  Константинополе  было  встречено  Ду¬
мой  холодно,  тем  более  что  впечатление  от  дипломати¬
ческого  его  «взятия»  было  нейтрализовано  известием  об
оставлении  румынскими  войсками  Бухареста.
 Характерно,  что  при  обсуждении  декларации  прави¬
тельства  ораторы  думского  большинства  всячески  отде¬
ляли  личность  Трепова  от  Протопопова,  концентрируя
свои  атаки  на  Протопопове  и  «темных  силах»,  возглав¬
ляемых  Распутиным  и  ставших  вершителями  историче¬
ских  судеб  России.  Самой  тяжелой  уликой  против  Про¬
топопова  блокисты  считали  его  публичное  заявление
о  том,  что  он  только  «челядинец»,  слепой  исполнитель
воли  царя.  Но  этим  Протопопов  подрывал  фикцию  «без¬
ответственности»  монарха  и  страшно  колебал  престиж
царского  имени  в  народе.  И  все  же  думское  большинство
отвергло  формулу  прогрессистов  с  выражением  недове¬
рия  кабинету  Трепова  и  требованием  создания  прави¬
тельства,  политически  ответственного  перед  законода¬
тельными  учреждениями,  и  решило  сохранить  выжида¬
тельную  тактику  в  надежде,  что  Трепову  удастся  вывести
из  своего  кабинета  Протопопова  и  других  распутинцев.
В  принятой  Думой  формуле  блока  говорилось,  что  совер¬
шающиеся  в  составе  кабинета  изменения  далеко  еще  не
закончены  и  представляют  смену  лиц,  а  не  системы  и
недостаточны,  чтобы  изменить  отношение  Думы  к  пра¬
 90  Там  же,  стб.  291.
 224

вительству.  Дума  снова  заявляла  о  необходимости  устра¬
нения  влияния  темных  безответственных  сил  и  образова¬
ния  кабинета,  готового  в  своей  деятельности  опираться
на  Думу  и  провести  в  жизнь  программу  ее  большин¬
ства  91.
 Продовольственный  вопрос  в  Думе
 Последняя  сессия  Думы  протекала  в  обстановке,  когда
продовольственный  кризис  в  стране  достиг  невиданной
остроты.  Не  только  обе  столицы  и  промышленные  райо¬
ны  испытывали  крайнюю  нужду  в  продовольствии,  но
угроза  голода  нависла  даже  над  фронтом.  В  стране,  соб¬
ственно,  не  было  недостатка  в  продовольствии,  но  отсут¬
ствие  у  правительства  плана  и  колебания  в  вопросе
о  твердых  ценах  срывали  заготовку  хлеба  в  производя¬
щих  губерниях.  До  августа  1916  г.  твердые  цены  суще¬
ствовали  только  по  закупкам  для  армии.  В  августе
Особое  совещание  по  продовольствию  решило  распро¬
странить  твердые  цены  и  на  частные  сделки.  Помещики,
недовольные  введением  твердых  цен,  нашли  себе  защит¬
ника  в  лице  министра  земледелия  —  крупнейшего  агра¬
рия  графа  А.  А.  Бобринского.  В  уже  опубликованные
цены  были  внесены  коррективы.  Трепов  в  своей  декла¬
рации  19  ноября  заявил  о  возможности  и  необходимости
пересмотра  вопроса  о  ценах.  Шингарев  предложил  обра¬
титься  к  крестьянам  с  призывом  жертвовать  хлеб  для
нужд  войны.  Чтобы  этот  призыв  не  повис  в  воздухе,  нуж¬
но,  по  его  мнению,  привлечь  крестьян  к  разверстке  хлеба
и  пустить  в  ход  законопроект  о  волостном  земстве.
 Крестьянские  депутаты  были  возмущены  тем,  что  по¬
мещики  и  их  защитники  в  Думе  зовут  крестьян  к  жерт¬
вам,  сами  же,  однако,  пользуются  продовольственными
затруднениями  для  беззастенчивой  наживы  и  спекуля¬
ции.  Так,  депутат  от  Вятской  губ.  К.  А.  Тарасов  (пра¬
вый)  жаловался,  что  помещичий  скот,  как  племенной,
так  и  молочный,  не  подлежит  реквизиции,  тогда  как
у  крестьян  берут  последнюю  корову92.  В  связи  с  обсуж¬
дением  продовольственного  дела  крестьянские  депутаты
 91  Там  же,  стб.  412.
 92  Там  же,  стб.  702.
 225
 8-325

подняли  вопрос  о  том,  что  у  тех,  кто  не  в  состоянии  за¬
сеять  свою  землю  или  захватил  сверх  трудовой  нормы,
следует  землю  отобрать  и  передать  малоземельным  и
безземельным;  тогда  земля  не  останется  впусте  и  страна
не  останется  голодной.  Передать  следует  даром,  так  как
за  эту  землю  «нашими  серыми  героями  заплачено  доро¬
гой  ценой»93.
 При  голосовании  формулы  блока,  настаивавшей  на
соблюдении  твердых  цен  и  хлебной  разверстки,  Дума
раскололась  почти  надвое:  за  нее  голосовало  114,  про¬
тив—  17,  воздержались  —  87.  В  числе  воздержавшихся
было  немало  членов  блока.  Один  из  лидеров  национали-
стов-прогрессистов,  А.  И.  Савенко,  полагал,  что  Трепов
и  Риттих  «в  продовольственном  вопросе  взяли  верный
тон.  К  сожалению,  Дума  в  продовольственном  вопро¬
се,  сбитая  с  толку  политиканством,  запуталась  между
трех  сосен  и  оказалась  ниже  нынешнего  правитель¬
ства»  94.
 После  принятия  формулы  по  запросу  о  положении
продовольственного  дела  Дума  приступила  к  обсужде¬
нию  законопроекта  о  волостном  земском  управлении,  вы¬
работанного  прогрессивным  блоком.  Черносотенные  по¬
мещики  по-прежнему  считали  введение  волостного  зем¬
ства  «несвоевременным»,  так  как,  по  их  мнению,  из
«темной,  некультурной,  необразованной  массы  крестьян
нельзя  создать  самоуправляющуюся  единицу»95.  Они
предлагали  отложить  волостную  реформу  до  того  вре¬
мени,  когда  аграрная  реформа,  насаждение  хуторских
хозяйств,  даст  плоды  и  создастся  на  местах  достаточный
контингент  работников,  способных  вести  земское  дело
волости.  Но  опасливое  отношение  к  волостному  земству
не  скрывали  и  некоторые  участники  прогрессивного  бло¬
ка.  Хотя  по  блоковскому  проекту  для  избрания  гласных
жители  волости  искусственно  дробились  на  четыре  курии
с  таким  расчетом,  чтобы  обеспечить  крупным  землевла¬
дельцам  преобладание  в  волостном  земстве,  земец-ок¬
тябрист  С.  Т.  Варун-Секрет  считал,  что  «не  только  эти
 93  Там  же,  стб.  703.  Из  выступления  депутата  Архангельской  губ.
крестьянина  П.  А.  Леванидова.
 94  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1065,  л.  13.  Выписка  из  письма
Савенко  (Петроград,  6  декабря  1916  г.)  к  Н.  К.  Савенко  в  Киев.
 95  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1071  —  1072.  Речь  Я-  В.  Кривцова.
 226

курии  следует  сохранить,  но  даже  надо  передвинуть  не¬
сколько  их  границы»96.
 Крестьянские  же  депутаты  отвергли  блоковский  про¬
ект  как  глубоко  антидемократический.  Даже  правый
И.  М.  Доценко  заявил,  что  по  этому  проекту  волостным
земством  будут  управлять  «все,  кроме  рядового  крестья¬
нина...  Там  в  большинстве  будут  участвовать  крупные
землевладельцы,  торгово-промышленники...  и  я  боюсь,
чтобы  мы,  крестьяне,  в  управлении  этой  земской  едини¬
цы  не  остались  бы  выброшенными  совершенно»97.
 А. 	Г.  Афанасьев  напомнил,  что  в  прошлую  сессию  был
внесен  законопроект  о  крестьянском  равноправии  с  целью
создать  представление,  что  как  будто  крестьянам  идут
на  уступки.  Он  поставил  прямо  вопрос,  не  с  тою  ли
целью  проводится  теперь  волостное  земство,  чтобы
крестьяне  дали  на  реквизицию  хлеб.  Этот  проект,  под¬
черкнул  депутат,  не  избавляет  крестьян  «от  земского
кнута  —  земского  начальника,  который  будет  копаться
в  этой  земской  волостной  единице».  Афанасьев  потребо¬
вал  уничтожения  курий  и  производства  выборов  прямым
и  всеобщим  голосованием.  Он  закончил  свою  речь  пре¬
достережением  по  адресу  думского  большинства  «не  до¬
водить  до  белого  каления  стомиллионную  массу  кре¬
стьян»  98.
 Речи  крестьянских  депутатов  показали,  что  проекти¬
руемое  блоком  волостное  земство  может  только  усилить
ненависть  крестьян  к  помещикам.  Поэтому  руководители
блока  поспешили  оборвать  общие  прения  по  законопро¬
екту,  и  голосование  его  отдельных  статей  было  отложе¬
но,  причем  до  конца  своего  существования  Дума  к  этому
вопросу  не  возвращалась.
 «Камни  заговорили»
 В  Государственном  совете  безусловно  одобрительно  от¬
неслась  к  декларации  Трепова  одна  лишь  правая  группа.
Эта  группа  в  прежнее  время  имела  в  нем  руководящее
значение.  Но  за  последние  два  года  ряд  назначений
в  Совет  лиц,  не  примыкавших  по  своим  взглядам  к  пра¬
вой  группе,  а  также  заметное  уменьшение  числа  реак-
 96  Там  же,  стб.  884.
 97  Там  же,  стб.  1065.
 98  Там  же,  стб.  1052—1054.
 227

дионно  настроенных  выборных  членов  весьма  существен¬
но  отразились  на  соотношении  отдельных  групп  «Звезд¬
ной  палаты»,  и  правая  группа,  даже  вместе  с  ближай¬
шей  к  ней  группой  так  называемого  правого  центра,  уже
не  располагала  большинством  голосов.  К  тому  же  твердо
рассчитывать  на  поддержку  группы  правого  центра  пра¬
вительство  не  могло,  так  как  при  обсуждении  деклара¬
ции  Трепова  эта  группа  в  речи  своего  председателя
подчеркнула  определенно  отрицательное  свое  отношение
к  Протопопову  и  неверие  в  единство  действий  прави¬
тельства.
 Выступавшие  ораторы  указывали,  что  «агония  вла¬
сти»,  являющаяся  результатом  влияния  на  управление
государством  «темных  сил»,  таит  в  себе  близкую  опас¬
ность  «великих  мятежей».  Прогрессист  князь  Е.  Н.  Тру¬
бецкой  говорил  о  том,  что  на  пути  к  достижению  целей
войны  стоит  «разруха  государственной  власти...  Ми¬
нистры  только  тени,  проходящие  на  экране.  Министры
сменяются,  но  Распутин  остается».  «Я  жду,  —  патети¬
чески  восклицал  сиятельный  оратор,  —  что  не  только  ми¬
нистры.  ..  владыки  с  крестным  ходом  пойдут  к  государю
и  будут  умолять  его,  чтобы  он  прекратил  этот  соблазн.
И  мы  должны  это  сделать,  пока  еще  не  сорвался  с  цепи
тот  ураган,  который  несомненно  назревает.  Мы  должны
предупредить  всеобщую  разруху,  и  для  этого  мы  долж¬
ны,  мы  взываем  всеми  силами  к  образованию  твердой
власти...  Никто  не  требует,  чтобы  правительство  было
правительством  парламентского  большинства.  Мы  хотим,
чтобы  правительство  состояло  из  лиц,  которые  своей
честностью,  своим  патриотизмом,  своими  способностями
внушат  нам  доверие».  Таким  требованиям,  по  мнению
Трубецкого,  отвечали  Сазонов  и  Поливанов".
 В  заседании  26  ноября  Государственный  совет  боль¬
шинством  в  94  голоса  против  34  принял  формулу  группы
центра,  в  которой  указывалось  на  необходимость  реши¬
тельного  устранения  влияния  на  государственные  дела
«скрытых  безответственных  сил»  и  образования  прави¬
тельства,  действительно  сплоченного  и  объединенного
определенной  программой,  опирающегося  на  доверие
страны  и  тем  самым  способного  к  совместной  с  законо¬
дательными  учреждениями  деятельности  10°.
 99  Там  же,  стб.  117,  118,  122—124.
 100  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  10,  д.  1217,  л.  308.
 228

За  Государственным  советом  последовало  «объеди¬
ненное  дворянство»,  которое  до  последнего  времени  счи¬
талось  самым  верным  оплотом  царизма101.  XII  съезд
уполномоченных  дворянских  обществ  (27  ноября  —  1  де¬
кабря  1916  г.)  в  своей  резолюции  с  горечью  отметил,  что
в  государственное  управление  внедряются  безответствен¬
ные  темные  силы,  которые  подчиняют  своему  влиянию
верхи  власти  и  посягают  даже  на  церковное  управление.
Правительство,  подверженное  тем  же  пагубным  влия¬
ниям,  кроме  того,  не  обладает  необходимой  сплоченно¬
стью  и  не  пользуется  доверием  народа.  Съезд  высказал¬
ся  за  создание  сильного  правительства,  русского  по
мысли  и  чувству  и  способного  к  совместной  с  законода¬
тельными  учреждениями  работе,  однако  ответственное
только  перед  монархом:  оно  должно  быть  вооружено
в  лице  председателя  Совета  министров  полнотою  власти
и  сплочено  единством  общей  программы102.
 На  первый  взгляд  может  показаться,  что,  после  того
как  даже  «камни  заговорили»  (Государственный  совет,
«объединенное  дворянство»),  царское  правительство  ока¬
залось  полностью  изолированным.  Но  это  не  так.  Ни
Дума,  ни  тем  более  Государственный  совет  и  «объеди¬
ненное  дворянство»  вовсе  не  помышляли  о  разрыве  с  ца¬
рем.  Напротив,  они  были  объединены  одним  желанием  —
«спасти  царя  от  его  злейшего  врага»  в  лице  «темных
сил».  По  словам  П.  А.  Базилевского,  на  дворянском
съезде  «общий  тон  прений  был  проникнут  чувством  сим¬
патии  и  сердечной  жалости  к  личности  государя,  в  сла¬
бости  своей  давшего  себя  обойти  недостойным  предста¬
вителям  «темных  сил»,  под  которыми  подразумевалась
совокупность  лиц,  окружавших  императрицу»  1(*3.
 Сами  теряя  веру  в  «просветление»  царя,  помещичье-
буржуазные  фрондеры  хотели  сохранить  в  широких  кру¬
гах  населения  монархические  иллюзии.  С  этой  целью  они
распускали  слухи  о  том,  что  в  день  тезоименитства  —
6  декабря  —  предполагается  устроить  в  Зимнем  дворце
 101  Прошлогоднее  обращение  председателя  совета  «объединен¬
ного  дворянства»  Струкова  к  Горемыкину  с  письмом,  в  котором  он
просил  довести  до  сведения  государя  мнение  «всего  российского
дворянства»  о  «несвоевременности»  уступок,  сыграло,  по  отзывам
современников,  «большую  и  фатальную  роль»,  покончив  с  колеба¬
ниями  паря  относительно  курса  внутренней  политики.
 102  ПГИА,  ф.  892,  оп.  1,  д.  1581,  л.  1.
 103  РО  ГБЛ,  ф.  15,  папка  IV,  ед.  хр.  1,  л.  74,
 229

торжественное  заседание  Государственного  совета  и
Думы,  на  котором  царь  объявит  о  даровании  «ответ¬
ственного  министерства»104.  Но  Николай,  получив  от
 В. 	И.  Гурко  письмо,  что  вся  армия  и  флот  солидарны
с  законодательными  учреждениями,  4  декабря  внезапно
выехал  в  Ставку,  чтобы  уничтожить  эту  солидарность.
 Бесплодное  топтание  Думы  на  месте
 На  9  декабря  в  Москве  намечались  съезды  земского  и
городского  союзов.  Эти  съезды  должны  были  увенчать
кампанию  поддержки  Думы  «страной»,  которая  началась
после  заседания  1  ноября  1916  г.  Примечательно,  что
главноуполномоченные  обоих  союзов  относились  отрица¬
тельно  к  созыву  съездов,  опасаясь,  что  под  давлением
демократических  элементов  они  могут  взять  нежелатель¬
ный  крен  влево.  Но  в  беседе  с  градоначальником  и,  князь
Львов  и  Челноков  признались  в  своем  бессилии  отменить
и  отсрочить  съезды,  ибо,  «ввиду  крайне  обострившегося
положения  внутри  страны,  члены  союзов  сами  требуют
немедленного  созыва.  Оба  они  утверждали,  что  съезды
будут  иметь  строго  закрытый  и  деловой  характер,  хотя
и  весьма  вероятно  вынесут,  помимо  воли  председателей,
резкие  постановления»  105.
 Правительство  запретило  съезды,  а  при  попытке
съехавшихся  делегатов  заседать  явочным  порядком  они
были  разогнаны  полицией.  Но  до  вмешательства  поли¬
ции  делегаты  проголосовали  без  прений  резолюции,  в  ко¬
торых  содержались  выпады  против  режима,  «губящего
и  позорящего  Россию».  В  резолюции  делегатов  союза
городов,  кроме  того,  было  обращение  к  Думе  «выполнить
свой  долг  и  не  расходиться  до  тех  пор,  пока  основная
задача  —  создание  ответственного  правительства  —  не  бу¬
дет  достигнута»  106.
 Однако  буржуазные  политики  по-прежнему 	были 	бес-
 104  Ср.  с  выпиской  из 	письма  Н.  В.  Алексеева 	(Петроград, 	1 	де¬
 кабря  1916  г.)  к  В.  Ф.  Алексееву:  «На  днях  предвидится  крупное
историческое  событие  —  обнародование  акта  об  ответственном  мини¬
стерстве,  а  тем  самым  и  «отставка»  старому  строю»  (ЦГИА,  ф.  1282,
оп.  2,  д.  1983,  л.  22).
 105  ЦГАОР,  ф.  102,  оп. 	246,  д.  343зс,  л.  1—2.
 106  ЦГИА,  ф.  1276,  оп. 	12,  д  1816,  л.  435.
 230

кбнечнб  далеки  от  мысли  выйти  в  своей  борьбе  с  пра¬
вительством  за  пределы  чисто  словесной  риторики.  Это
подтвердилось  при  обсуждении  ими  «новой»  тактики,
предложенной  А.  И.  Коноваловым.  Последний  в  поисках
возможных  средств  давления  на  власть  выдвинул  проект
самороспуска  Думы,  сложения  Львовым  и  Челноковым
своих  полномочий  и  обращения  к  правительству  с  тре¬
бованием  учредить  ликвидационные  комиссии  по  делам
земского  и  городского  союзов.  Но  руководящие  круги
обоих  союзов  встретили  проект  Коновалова  холодно.  Как
доносил  начальник  московской  охранки  10  декабря  в  де¬
партамент  полиции,  «Львов  против  сложения  с  себя  пол¬
номочий»,  так  как  «считал  политику  правительства  ко¬
леблющейся  и  полагал,  что  возможны  изменения»107.
Точку  зрения  Львова  разделяли  и  кадеты.  По  сведениям
московской  охранки,  большая  часть  кадетов  «..  .относит¬
ся  очень  осторожно  к  «демагогии»  Коновалова  и  предпо¬
читают  пока  занимать  в  этом  отношении  выжидательную
позицию...  Верные  своей  буржуазной  природе,  кадеты
буквально  с  чувством  панического  ужаса  думают  о  пред¬
стоящей  революции.  Этот  ужас  так  велик,  что,  если  бы
была  хоть  малейшая  возможность  для  них  столковаться
с  правительством,  если  бы  правительство  пошло  бы  хоть
на  малейшие  уступки,  кадеты  с  радостью  пошли  бы  на¬
встречу»  108.
 На  последнем  заседании  Думы  перед  роспуском  на
рождественские  каникулы,  16  декабря,  возобновились
прения  об  общем  политическом  положении  страны.  Все
ораторы  прогрессивного  блока  вынуждены  были  при¬
знать,  что  парламентская  борьба  Думы  с  властью  не
дала  никаких  результатов  и  все  осталось  по-старому.
«Наша  цель  не  достигнута,  и  это  нужно  громко  при¬
знать,—  заявил  Милюков.  —  По  мере  того  как  теряется
вера  в  силу  народного  представительства,  выступают,
гг.,  на  первый  план  другие  силы,  —  продолжал  Милю¬
ков.—  Мы  переживаем  теперь  страшный  момент.  На  на¬
ших  глазах  общественная  борьба  выступает  из  рамок
строгой  законности  и  возрождаются  явочные  формы
1905  г.  ...Атмосфера  насыщена  электричеством.  В  воз¬
 107  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  115а,  л.  394—395.
 108  Там  же,  л.  403—404.  Записка  начальника  московского  охран¬
ного  отделения  директору  департамента  полиции  16  декабря  1916  г.
 231

духе  чувствуется  приближение  грозы.  Никто  не  знает,
гг.,  где  и  когда  грянет  удар»  109.  Милюков  страстно  хотел
бы  предотвратить  этот  удар  и  ввести  могучий  поток  мас¬
сового  движения  в  «законное  русло».  Но  соглашаясь
с  тем,  что  в  борьбе  с  правительством  все  мирные  пути
исчерпаны  почти  до  конца,  он  с  маниакальным  упрям¬
ством  продолжал  твердить,  что  надо  оставаться  на  пози¬
ции  борьбы  исключительно  законными  средствами.  Ми¬
люков  отмежевался  от  призыва  московских  съездов
к  Думе  не  расходиться.  Он  предложил  только  довести
до  сведения  страны,  что  Дума  хотела  ограничить  свои
каникулы  последней  неделей  1916  г.  и  что  если  Дума
будет  распущена  на  более  продолжительный  срок,  то  это
произойдет  не  по  ее  вине.
 В  непоследовательности  и  парламентском  кретинизме
Милюкова  была  своя  логика.  Ведь  он  больше  всего  бо¬
ялся  революционных  выступлений  «улицы».  Поэтому,
изверившись  в  эффективности  парламентских  средств,
Милюков  тем  не  менее  продолжал  сеять  иллюзии,  что
Дума  может  что-то  сделать  «законными  способами».
 Еще  более  оппортунистическую  позицию  заняли  зем¬
цы-октябристы.  Их  лидер  С.  И.  Шидловский  откровенно
заявил,  что  он  готов  «поступиться  чем  бы  то  ни  было  и
пойти  на  компромисс,  но,  к  сожалению,  правительство
не  имеет  единения  в  самом  себе,  и  потому  мы  даже  не
знаем,  с  кем  мы  должны  идти  на  компромисс»  по.
 Ясно  было,  что  Дума  не  была  способна  пойти  дальше
бессильных  стенаний.  Из  состояния  беспомощного  барах¬
тания  лидеров  блока  пытались  вывести  меньшевики.  Ско¬
белев  увещевал  думское  большинство  отказаться  от
«игры  в  парламентскую  тактику  и  самым  решительным
образом  обрушиться  вместе  с  вашей  общественностью
на  власть,  а  мы  вас  в  таких  случаях  всегда  поддержи¬
вали  и  на  этот  раз  не  откажемся  поддерживать»111.  Но
 109  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1178—1179.  Впоследствии  Милюков  ин¬
терпретировал  последние  слова  в  том  смысле,  что  ими  он  намекал
на  готовившийся  акт  против  Распутина  (Я.  Н.  Милюков.  Воспоми¬
нания,  т.  II.  Нью-Йорк,  1955,  стр.  279).  Но  из  текста  речи  следует,
что  его  тогда  обуревало  предчувствие  революционной  грозы.
 110  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1206.
 111  Там  же,  стб.  1188.
 232

по  сути  дела  и  сам  Скобелев  не  шел  дальше  фехтования
революционными  фразами.  Он  не  пояснил,  как  он  пред¬
ставляет  себе  «штурм»  власти,  к  которому  он  призывал
блокистов,  ограничившись  бессодержательным  заявле¬
нием,  что  спасение  страны  можно  ожидать  только  от
объединения  всех  ее  живых  сил.
 Чем  же  объяснить,  что  выступления  вождей  прогрес¬
сивного  блока  не  содержали  указаний  на  какие-либо
действия,  хотя  бы  и  на  почве  использования  Думой  своих
«парламентских»  прав?
 Как  уже  подчеркивалось,  у  думского  большинства  не
было  никакой  конструктивной  программы,  которая  могла
бы  явиться  альтернативой  правительственному  курсу.  На
социальные  реформы  блок  идти  не  хотел.  Постановка
в  Думе  некоторых  «острых»  вопросов,  например  о  кресть¬
янском  равноправии  или  волостном  земстве,  только
углубила  пропасть,  отделявшую  третьеиюньскую  Думу
от  демократических  масс.  Хотя  с  думской  кафедры  бло-
кисты  и  заявляли,  что  после  1  ноября  страна  «встрепе¬
нулась»  и  готова  признать  в  думском  большинстве  «сво¬
их  вождей,  за  которыми  она  пойдет»112,  но  в  душе  они
чувствовали  свое  «полное  отъединение  от  низов»113.
 Прогрессисты  коноваловского  толка  кроме  идеи  «са-
мороспуска»  Думы  и  «забастовки»  союзов  выдвигали
тактику  «левого  блока»,  под  которым  подразумевалось
объединение  цензовых  элементов  с  демократической  ин¬
теллигенцией,  работавшей  в  земском  и  городском  союзах,
военно-промышленных  комитетах,  а  также  в  профсою¬
зах,  больничных  кассах,  кооперативах  и  культурно-про¬
светительных  учреждениях.  В  этих  видах  они  предпола¬
гали  устроить  во  время  думских  каникул  ряд  политиче¬
ских  совещаний  с  участием  кадетов,  прогрессистов,
трудовиков  и  меньшевиков.  Такие  совещания  предпола¬
галось  организовать  в  Петрограде,  Киеве,  Харькове,
Тифлисе  и  Одессе.  От  них  прогрессисты  надеялись
получить  импульсы  для  новых  тактических  шагов114.  Но
 112  Там  же,  стб.  325.  Речь  Милюкова  на  заседании  Думы  22  но¬
ября.
 из  Отдел  рукописей  Государственной  публичной  библиотеки
им.  М.  Е.  Салтыкова-Щедрина  (Ленинград)  (далее  —  ОР  ГПБ
им.  Салтыкова-Щедрина),  ф.  481,  оп.  1,  ед.  хр.  1,  л.  84.  Дневники
3.  Н.  Гиппиус.  Декабрь  1916  г.
 114  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  343зс,  л.  107.
 233

думское  большинство  отнеслось  к  этой  инициативе  про¬
грессистов  без  энтузиазма.  Более  искушенная  в  поли¬
тике  ведущая  фракция  в  блоке  (кадеты)  понимала,  что
подлинная  демократия  за  ним  не  пойдет,  а  более  тесное
соглашение  с  мелкобуржуазными  соглашателями  не  при¬
бавит  веса  блоку  вследствие  отсутствия  у  них  массовой
базы.
 Убийство  Распутина
 Сознание  бесперспективности  парламентской  борьбы
вместе  с  боязнью  вовлекать  в  свою  игру  народ  невольно
наводило  фрондеров  на  мысль  о  насильственном  устра¬
нении  «темных  сил».  В  кругу  ближайших  родствен¬
ников  царя  после  безуспешных  попыток  воздействовать
убеждением  на  императорскую  чету115  созрел  план  си¬
лой  освободиться  от  Распутина  и  тем  очистить  царскую
семью  от  приставшей  к  ней  грязи.  Один  из  убийц  Распу¬
тина,  князь  Ф.  Ф.  Юсупов,  в  своих  мемуарах  пишет,  что
он  находился  под  потрясающим  впечатлением  думских
речей  в  ноябре  1916  г.  Именно  тогда  у  него  возникла
идея  спасти  царя  от  неминуемой  гибели  вопреки  ему  са¬
мому.  В  беседе  с  А.  Ф.  Треповым  Юсупов  говорил:  «Не¬
ужели  никто  не  сознает,  что  мы  находимся  накануне
ужаснейшей  революции  и,  если  государя  силою  не
извлекут  из  заколдованного  круга,  в  котором  он  нахо¬
дится,  то  он  сам,  вся  царская  семья  и  все  мы  будем
сметены  народной  волной»116.
 Юсупов  опасался,  как  бы  факт  открытого  убийства
Распутина  не  был  истолкован  как  демонстрация  против
царя.  Поэтому  он  хотел  уничтожить  Распутина  таким
образом,  чтобы  никто  не  знал,  куда  и  при  каких  обстоя¬
тельствах  он  исчез  и  тем  более  кто  виновник  этого  исчез¬
новения.  Юсупов  предложил  принять  участие  в  выпол¬
нении  намеченного  плана  В.  А.  Маклакову.  Последний
отказался  от  прямого  участия  в  деле,  но  вполне  одобрил
 115  О  «пагубном»  влиянии  Распутина  неоднократно  говорили
с  царем  великие  князья  Николай  и  Сергей  Михайловичи  («Возро¬
ждение»,  1966,  №  179,  стр.  107),  а  также  сестра  императрицы  вели¬
кая  княгиня  Елизавета  Федоровна  (ЦГАОР,  ф.  634,  оп.  1,  д.  27,
л.  80)  и  др.
 116  Кн.  Ф.  Ф.  Юсупов.  Конец  Распутина.  Воспоминания.  Париж,
1937,  стр.  224.
 234

желание  так  обставить  тёррористический  акт,  чтобы
убийцы  не  были  обнаружены.  Для  этого  Маклаков  сове¬
товал  действовать  без  шума  и  оставлять  против  себя  как
можно  меньше  улик117.  После  отказа  Маклакова  Юсупов
обратился  к  великому  князю  Дмитрию  Павловичу  и
 В. 	М.  Пуришкевичу,  которые  сразу  согласились.
 Многие  буржуазные  историки  считают  Распутина  все¬
могущим  фаворитом,  «некоронованным  действительным
правителем  России»,  определявшим  якобы  все  поступки
и  политику  последних  Романовых,  и,  называя  его  «злым
гением  России»,  приписывают  ему  прямо-таки  роковую
роль  в  судьбе  царизма.  По  мнению  Вильсона,  без  Распу¬
тина  не  было  бы  ни  Февральской,  ни  Октябрьской  рево¬
люций  118.  Известную  дань  этой  легенде  отдали  и  некото¬
рые  советские  историки.  Так,  по  словам  М.  Н.  Покров¬
ского,  «утром  17  декабря  династия  была  фактически
обезглавлена,  ибо  ее  фактическим  главой  был  в  эти  по¬
следние  месяцы,  конечно,  не  Николай,  а  убитый  17  де¬
кабря  «старец»»119.  В.  П.  Семенников  называл  Распу¬
тина  «некоронованным  властителем  царской  России»  12°.
А.  Л.  Сидоров  опубликовал  материалы  о  Распутине  под
броской  .шапкой:  «Последний  временщик  последнего
царя»  121.  По  утверждению  Я.  Темкина,  «Распутин  дер¬
жал  в  своих  руках  все  нити  управления  государством»  122
и  т.  п.
 В  действительности,  как  нам  кажется,  Распутин  не
подавлял  своей  «магической»  или  «таинственной»  силой
волю  царя.  Секрет  его  влияния  на  царствующих  особ
заключался  в  том,  что  он  подкреплял  своими  суждения¬
ми,  высказанными  в  красочной,  «простонародной»  ма¬
нере,  их  мысли  и  настроение.  Английский  историк
Н.  Фрэнкленд  прав,  заявляя,  что  советы  Распутина  были
«отражением  того,  что  уже  было  в  голове  царицы...  Он
 117  В.  Маклаков.  Некоторые  дополнения  к  воспоминаниям  Пу-
ришкевича  и  князя  Юсупова  об  убийстве  Распутина.  —  «Современ¬
ные  записки»,  1928,  т.  XXXIV,  стр.  269—271.
 118  Ш1зоп.  ЦазриИп  апё  1Ье  Ра11  о!  Ше  Цогпапоуз.  N.  V.,  1964,
р.  58.
 119  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V.  Преди¬
словие,  стр.  9.
 120  «Монархия  перед  крушением»,  стр.  3.
 121  «История  СССР»,  1965,  №  2,  стр.  121.
 122  Я.  Темкин.  Большевики  в  борьбе  за  демократический  мир
(1914—1918  гг.).  М.,  1957,  стр.  217.
 235

нб  формировал  ее  мнений.  Он  давал  ей  уверенность
в  правоте  тех  мнений,  которые  у  нее  уже  сложились»  123.
 На  наш  взгляд,  Распутин  вследствие  своей  феноме¬
нальной  необразованности  никакой  политики  не  делал  и
не  мог  делать  124.  Но  он  был  эхом,  рупором,  отголоском
и  удобным  орудием  в  руках  политических  честолюбцев
из  числа  черносотенных,  реакционных  мракобесов  типа
князя  Мещерского,  А.  Н.  Хвостова,  Б.  В.  Штюрмера,
П.  Г.  Курлова,  А.  Д.  Протопопова  и  др.  Эти  лица,  за¬
искивая  и  холопствуя  перед  Распутиным,  вместе  с  тем
использовали  его  как  «связного»  или  посредника  в  своих
сношениях  с  обитателями  царскосельского  дворца,  до¬
биваясь  через  него  для  себя  или  для  своих  креатур  ми¬
нистерских  постов.  Но  обычно  Распутин  лишь  искусно
вторил  отзывам  царя  и  царицы  о  намечаемых  ими  кан¬
дидатах  125.  Однако  он  был  бессилен  преодолеть  недоб¬
рожелательство  Николая  II,  например,  к  Витте  или
к  С.  Е.  Крыжановскому,  хотя  сам  был  о  них  высокого
мнения  и  полагал,  что  им  следовало  бы  поручить  ведение
государственных  дел  126.  Впрочем,  Распутин  особенно  и
не  настаивал  на  том,  что  было  неприятно  царю  и,  ца¬
рице  127.  Близко  знавший  придворную  среду  А.  Ф.  Кони
оспаривает  приписываемое  Распутину  влияние  через
Александру  Федоровну  на  назначения  убедительной
 123  N.  РгапЫапй.  1трепа1  Тга^ебу;  ЬПсЬокз  II.  Ьаз1  о!  Тзагз,
1961,  N  V,  р.  76.
 124  По  свидетельству  командированного  в  ЧСК  Временного  пра¬
вительства  В.  Руднева,  среди  бумаг  Протопопова,  так  же  как  и
среди  бумаг  всех  высокопоставленных  лиц,  не  было  найдено  ни  од¬
ного  документа,  указывающего  на  влияние  Распутина  на  внешнюю
и  внутреннюю  политику  (В.  Руднев.  Правда  о  царской  семье  и  «тем¬
ных  силах».  Берлин,  1920,  стр.  17).
 125  Не  далек  от  истины  Рейн,  указывая,  что  «не  государь,  на¬
значая  министров,  руководствовался  мнением  Распутина,  а,  наобо¬
рот,  Распутин  старался  вторить  мнению  государя,  не  только  по¬
здравляя  это  лицо  с  назначением,  но  и  вкушая  ему  мысль  о  своем
посредничестве»  (Г.  Е.  Рейн.  Из  пережитого,  т.  2.  Берлин  [б.  г.],
стр.  322).  Такого  же  мнения  был  о  Распутине  А.  Н.  Волжин:  «Он
мог  сделаться  орудием  в  руках  других,  но  сам  не  способен  играть
первых  ролей»  («Воспоминания  товарища  обер-прокурора  св.  синода
Н.  Д.  Жевахова»,  т.  1.  Мюнхен,  1923,  стр.  105).
 126  Ср.  Л.  Тихомиров.  Дневниковая  запись  20  ноября  1913  г.:
«Григорий  Еф.  сказал  недавно:  «Наш  Коковцов  надоел.  Пора  его
спустить»...  на  место  же  его,  говорят,  Г.  Е.  прочит...  графа  Вит¬
те.  ..»  (ЦГАОР,  ф.  634,  оп.  1,  д.  22,  л.  55).
 127  См.  С.  Е.  Крыжановский.  Воспоминания.  Берлин,  [1938],
стр.  175—176.
 236

ссылкой  на  то,  что  «именно  после  его  убийства  ее  роко¬
вое  влияние  на  дела  возросло  с  особой  силой»  128.
 Николай  и  Александра  Романовы  черпали  оправда¬
ние  своего  политического  курса  не  в  советах  придворного
оракула,  а  в  письмах  и  телеграммах  крайних  правых,
среди  которых  в  канун  революции  выделялся  своими
неистовыми  призывами  к  восстановлению  прежнего
абсолютизма  со  всевластием  бюрократии  председа¬
тель  «Астраханской  народной  монархической  партии»
Н.  Н.  Тиханович-Савицкий.  Царица  в  своих  письмах
царю  нередко  только  повторяла  мысли  из  его  бесчислен¬
ных  телеграмм.
 К  творимым  легендам  следует  отнести  и  широко  рас¬
пространенное  мнение  о  германофильстве  Распутина  129.
Правда,  он  сам  хвастался,  что,  будь  он  в  Петербурге
в  дни  июльского  кризиса,  войны  бы  не  было  13°.  Но  после
того  как  война  стала  совершившимся  фактом,  Распутин
не  мог  не  желать  победы  России,  так  как  от  этого  зави¬
села  судьба  династии,  а  следовательно,  и  его  самого.  Он
говорил:  «Я  до  войны  был  за  дружбу  с  немцами.  Это
лучше  было  для  государя.  А  раз  началась  война,  то  надо
добиваться  победы:  а  то  государю  будет  плохо»  131.  Вряд
ли  заслуживает  доверия  рассказ  Юсупова  о  том,  что  Рас¬
путин  говорил  ему  о  заключении  мира  с  объявлением
правительницей  Александры  Федоровны132.  М.  В.  Род¬
зянко  на  допросе  в  ЧСК  Временного  правительства  кате¬
горически  заявил:  «Распутин  действовал  сознательно  из
Берлина».  Но  тут  же  признался,  что  «фактов  у  него...
нет»  133.  Во  всяком  случае  один  из  первых  обоснователей
тезиса  о  «заговоре  царизма»  —  В.  П.  Семенников,  рас¬
 128  А.  Ф.  Кони.  Собр.  соч.,  т.  2.  М.,  1966,  стр.  387.
 129  По  утверждению  Я.  Темкина,  впрочем  ничем  не  подкреплен¬
ному,  Распутин  —  «один  из  инициаторов  сепаратного  мира  с  Герма¬
нией»  (Я.  Темкин.  Указ.  соч.,  стр.  217).
 130  А.  Ф.  Керенский  в  одном  из  своих  рефератов  привел  следую¬
щую  телеграмму,  которую  Распутин  отправил  из  с.  Покровского
царю:  «Войны  не  объявляй...  Если  объявишь  войну,  опять  будут
кричать:  долой!  Будет  плохо  тебе  и  Алексею»  («Дни»,  8  июня
1932  г.).
 131  А.  Мосолов.  При  дворе  императора.  Рига,  [б.  г.],  стр.  156.  Ср.
также:  «Дневник  О.  В.  Палей».  Запись  18  сентября  (1  октября)
1914  г.:  «Распутин  против  окончания  войны  до  полного  уничтожения
германства»  (ЦГАОР,  ф.  613,  оп.  1,  д.  27,  л.  142).
 132  ф  ф  Юсупов.  Указ.  соч.,  стр.  115—116.
 133  «Падение  царского  режима»,  т.  VII,  стр.  128—129.
 237

смотрев  все  «улики»  против  Распутина,  пришел  к  сле¬
дующему  заключению:  «Было  бы  естественно  ждать,  что,
признавая  войну  ненужной,  Распутин  по  мере  своих  сил
постарается  «умиротворить»  Николая.  Но  прямых  ука¬
заний  на  то,  чтобы  Распутин  давал  в  этом  отношении  ка¬
кие-либо  советы,  переписка  Романовых  не  дает»  134.
 Убийство  Распутина  было  встречено  буржуазной  об¬
щественностью  с  ликованием.  В  частных  домах,  в  офи¬
церских  собраниях,  в  ресторанах  пили  за  здоровье
«героев»  17  декабря.  Все  газеты  были  заполнены  востор¬
женными  статьями,  прославлявшими  этот  акт  как  сокру¬
шение  сатанинской  силы,  губившей  страну.
 Атмосфера  накануне  революции  была  полна  слухов
о  «близком  дворцовом  перевороте»  с  целью  спасти  Рос¬
сию  от  позорного  мира  и  революции.  Эти  слухи  возни¬
кали  самопроизвольно,  а  иногда  и  умышленно  раздува¬
лись  оппозиционными  кругами,  чтобы  запугать  царя  и
заставить  пойти  на  уступки.  Неудивительно  поэтому,  что
убийство  Распутина  было  понято  широкой  обществен¬
ностью  как  «провозвестник»  или  «первая  ласточка»,  за
которой  должен  последовать  дворцовый  переворот.  Мно¬
гие  историки  и  поныне  рассматривают  убийство  Распу¬
тина  как  первый  шаг  в  реализации  дворцового  перево¬
рота.  Так,  В.  Я.  Лаверычев  пишет,  что  лидеры  оппозиции
рассматривали  убийство  Распутина  как  «последнее  пре¬
достережение  дворцовой  клике»  135.  Между  тем  для  ве¬
ликосветских  и  буржуазных  «заговорщиков»  этот  акт
был  не  прологом,  а  альтернативой  дворцового  перево¬
рота.  «Мы  спасли  царя  от  злейшего  его  врага»,  —  сказал
Пуришкевич  городовому,  прибывшему  на  место  убий¬
ства  136.  И  это  не  было  фразой.
 Легенда  и  правда  о  «заговорах»
буржуазии  и  царизма
 Истинное  понимание  кризиса  верхов  осложняется  тра¬
диционной  в  советской  историографии  схемой  «двух  за¬
 134  В.  П.  Семенников.  Политика  Романовых  накануне  револю¬
ции.  От  Антанты  к  Германии.  М.—Л.,  1926,  стр.  47—48.
 135  В.  Я.  Лаверычев.  По  ту  сторону  баррикад.  М.,  1967,  стр.  162.
 136  «Дневник  В.  М.  Пуришкевича».  Рига,  1924,  стр.  85;  РО  ГБЛ,
ф.  218,  папка  306,  л.  598.  Воспоминания  Энгельгардта.
 238

говоров»  —  заговора  буржуазии  и  заговора  царизма
в  канун  революции.  Истоки  этой  версии  восходят  еще
к  первой  мировой  войне.  Именно  тогда  буржуазная  оппо¬
зиция  обвиняла  правящую  клику  в  том,  что  та  нарочно
вызывает  «внутренние  беспорядки»  и  ведет  Россию
к  поражению,  чтобы  иметь  право  заключить  сепаратный
мир.  При  этом  либералы  муссировали  слухи  о  «близком
дворцовом  перевороте»,  явно  желая  запугать  царя  и  за¬
ставить  его  пойти  на  соглашение  с  прогрессивным
блоком.
 В  первые  дни  революции  буржуазные  лидеры  про¬
должали  раздувать  легенду  о  подготовке  ими  заговора
против  Николая  II,  реализации  которого  помешала  рево¬
люция.  По  словам  А.  И.  Гучкова,  организация  заговора
к  началу  марта  1917  г.  была  завершена:  «Группа  твер¬
дых  людей...  должна  была  собраться  в  Питере  и  на  пе¬
регоне  между  Царским  Селом  и  столицей  проникнуть
в  царский  поезд,  арестовать  царя  и  выслать  его  немед¬
ленно  за  границу.  Согласие  некоторых  иностранных  пра¬
вительств  было  получено.  Они  знали,  что  царь  собирался
заключить  с  Германией  сепаратный  мир.  К  сожалению,
революция  предупредила  нас...»137  В  таком  же  духе
было  выдержано  интервью  Терещенко.  Он  и  его  друзья
сознавали,  что,  если  не  взять  на  себя  руководство  двор¬
цовым  переворотом,  его  сделают  народные  массы.  Но
«вещие  думские  сирены  убеждали  нас,  —  говорил  он,—
что  час  еще  не  настал...  Прошел  январь,  половина  фев¬
раля.  Наконец,  мудрые  слова  искушенных  политиков  пе¬
рестали  нас  убеждать,  и  тем  условным  языком,  которым
мы  между  собой  сносились,  ген.  Крымов  в  первых  чис¬
лах  марта  был  вызван  в  Петроград  из  Румынии,  но  ока¬
залось  поздно»138.  Так  «заговорщики»  изображали  дело
в  1917  г.
 137  А.  И.  Верховский.  На  трудном  перевале.  М.,  1959,  стр.  228.
П.  А.  Половцев,  тоже  со  слов  Гучкова,  излагает  в  своих  мемуарах
несколько  видоизмененный  вариант  переворота:  «Предполагалось
уговорить  царя  поочередно  приводить  гвардейские  кавалерийские
полки  в  столицу  на  отдых  и  для  поддержания  порядка,  а  затем  вы¬
манить  царя  из  Ставки  и  при  помощи  кавалергардов  совершить  двор¬
цовый  переворот,  добившись  отречения  в  пользу  цесаревича  и  ре¬
гентства.  Все  это  должно  было  произойти  в  середине  марта»
(Я.  А.  Половцев.  Дни  затмения.  Париж,  [б.  г.],  стр.  38).
 138  «День»,  2  сентября  1917  г.
 239

Версия  о  «двух  заговорах»  обрела  как  бы  вторую
жизнь  в  лекциях  М.  Н.  Покровского,  прочитанных  им
в  1923—1924-гг.  Известно,  что  в  своих  ранних  работах
он  считал  фоном  всей  русской  истории  XIX  и  начала
XX  в.  борьбу  двух  капиталов  —  торгового  и  промышлен¬
ного.  «Последняя  дуэль»  их  произошла  во  время  первой
мировой  войны.  По  Покровскому,  «в  начале  войны  не¬
сомненно  доминировал  торговый  капитал.  Задача  за¬
хвата  проливов  —  это  был  эпизод  борьбы  России  за  тор¬
говые  пути.  Промышленный  капитал  в  первые  месяцы
отнесся  к  войне  довольно  прохладно,  но  постепенно,  по
мере  того,  как  война  оказывалась  великолепным  рын¬
ком.  ..  по  мере  того,  как,  с  другой  стороны,  прекращение
всякого  вывоза  отнимало  у  торгового  капитала  всю  пре¬
лесть  войны...  интересы  торгового  и  промышленного  ка¬
питала  должны  были  переместиться».  Разочаровавшись
в  войне,  царизм  («политический  сгусток»  торгового  ка¬
питала,  по  определению  Покровского)  решает  разогнать
Думу  и  заключить  сепаратный  мир.  В  то  же  время  про¬
мышленный  капитал  в  лице  прогрессивного  блока  нашел
себе  союзника  среди  высшего  командного  состава  дей¬
ствующей  армии.  Последний  был  «руками  формировав¬
шегося  заговора»,  а  «мозгом  его  была  кадетская  пар¬
тия.  ..  И  вот,'когда  все  уже  с  обеих  сторон  было  готово  —
с  одной  стороны,  готов  был  разгон  Думы,  а  с  другой
стороны,  должен  был  последовать  арест  Николая...  как
раз  в  это  время  произошел  питерский  взрыв,  который
был  полнейшей  неожиданностью  для  обеих  сторон»139.
 Впоследствии  концепция  о  «двух  заговорах»,  осуще¬
ствлению  которых  помешала  «мускулистая  рука  питер¬
ского  пролетария»,  получила  «третье  дыхание»  в  «Исто¬
рии  гражданской  войны  в  СССР».  Но  если  у  Покров¬
ского  главным  в  обоих  «заговорах  был  внешнеполити¬
ческий  аспект  (за  или  против  сепаратного  мира),  то  те¬
перь  они  рассматривались  как  «заговоры  против  рево¬
люции».  Выход  из  войны  рисовался  уже  не  как  цель
«заговора  царизма»,  а  как  средство,  чтобы  обрушиться
против  революции.  Главным  в  обоих  «заговорах»  стано¬
вился,  таким  образом,  их  внутриполитический  аспект140.
 139  М.  Н.  Покровский.  Очерки  по  истории  революционного  дви¬
жения  в  России  XIX  и  XX  вв.  М.—Л.,  1927,  стр.  172,  177,  179.
 140  «История  гражданской  войны  в  СССР»,  т.  1.  М.—Л.,  1936,
стр.  55.
 240

С  тех  пор  эта  версия  неизменно  повторялась  в  научной
и  учебной  литературе.
 Впрочем,  некоторые  ученые  не  мирились  с  укладыва¬
нием  кризиса  верхов  накануне  Февральской  революции
в  прокрустово  ложе  «двух  заговоров».  В  этом  отношении
любопытна  статья  Е.  В.  Тарле,  опубликованная  впервые
в  «Известиях»  12  марта  1937  г.  Начинается  она  сло¬
вами  ирландского  революционного  деятеля  и  публициста
О.  Донована:  «В  России  зреет  против  царя  заговор,  о  ко¬
тором  открыто  говорят  заговорщики  почти  ежедневно
самому  царю».  Не  правда  ли,  странный  «заговор»,  если
о  нем  сами  «заговорщики»  без  стеснения  предупреждали
свою  жертву?!  Далее  Тарле  так  живописует  «заговор»
реакции  против  революции:  «Средства  было  два:  во-пер¬
вых,  пойти  на  сепаратный  мир  с  Германией  и  Австрией;
во-вторых,  напротив,  держаться  за  войну...  но  исполь¬
зовать  эту  затяжную  войну  именно  для  упрочения  цар¬
ской  диктатуры  и  полного  подавления  всякой  оппозиции
и  всяких  намеков  на  конституционализм».  По  словам
Тарле,  «возобладала  тенденция  держать  курс  на  «вер¬
ность»  союзникам»  141.  Так  Тарле,  хотя  и  эзоповским  язы¬
ком,  развенчивал  миф  о  «двух  заговорах».  Но  подобные
сомнения  в  достоверности  этой  концепции  в  то  время
были  исключением  142.
 И.  И.  Минц  в  своей  книге  «История  Великого  Ок¬
тября»  по-прежнему  утверждает,  что  царизм  вел  тайные
 141  Е.  В.  Тарле.  Собр.  соч.,  т.  И.  М.,  1961,  стр.  684—687.
 142  Автор  неоднократно,  начиная  с  1941  г.,  подчеркивал,  что
среди  буржуазных  лидеров  были  не  только  сторонники,  но  и  про¬
тивники  идеи  переворота,  причем  перед  лицом  надвигающейся  ре¬
волюции  разговоры  о  дворцовом  перевороте,  в  которых  и  раньше
не  было  ничего  серьезного,  вовсе  прекратились  (Е.  Д.  Черменский.
Кадеты  накануне  Февральской  буржуазно-демократической  револю¬
ции  1917  года.  —«Исторический  журнал»,  1941,  №  3,  стр.  42).  Высту¬
пая  против  существования  «заговора  буржуазии»,  автор  разделял
одно  время  версию  о  «заговоре  царизма».  Но  уже  в  докладе  на  науч¬
ной  сессии  в  1964  г.  он  пришел  к  заключению,  что  «тезис  о  распаде
третьеиюньского  блока  и  прекращении  бонапартистской  политики
лавирования  царизма  в  годы  войны  не  соответствует  историческим
фактам.  Но  в  таком  случае  оказывается  несостоятельной  и  тради¬
ционная  схема  «двух  заговоров»  против  революции,  в  основе  кото¬
рой  лежит  ошибочное  представление  о  полном  разрыве  между  полу¬
феодальными  и  буржуазными  элементами  третьеиюньской  системы»
(«Научная  сессия  по  истории  первой  мировой  войны».  Секция  III.
Борьба  классов  и  партий  в  годы  первой  мировой  войны.  М.,  1964,
стр.  151).
 241

переговоры  о  сепаратном  мире  с  Берлином  и  Веной,  что¬
бы  развязать  себе  руки  для  борьбы  с  революцией,  что
это  чрезвычайно  встревожило  антантовских  и  русских
империалистов  и  что  лидеры  прогрессивного  блока,  под¬
талкиваемые  иностранными  послами,  вступили  на  путь
дворцового  переворота.  Но  народная  революция  опере¬
дила  оба  заговора  господствующих  классов  из.
 В  последнее  время  в  поддержку  тезиса  о  «заговоре
буржуазии»  выступил  В.  Я.  Лаверычев.  По  его  мнению,
в  конце  1916  г.  налицо  имелись  все  условия  для  дворцо¬
вого  переворота:  оппозиционные  выступления  полити¬
чески  активных  кругов  буржуазии  становились  все  более
«боевыми»  и  «непримиримыми»,  был  определен  состав
будущего  Временного  правительства  и  намечено  воцаре¬
ние  Алексея  при  регентстве  великого  князя  Михаила
Александровича,  великий  князь  Николай  Николаевич
дал  положительный  ответ.  Но  столь  категорическому
утверждению  диссонирует  неожиданное  признание,  что
«менее  всего  мы  знаем  о  военных  силах  заговорщиков».
Лаверычев  ограничивается  неопределенными  замечания¬
ми  о  том,  что  переворот  «предполагалось  осуществить,
опираясь  на  несколько  отборных  воинских  частей»,  и  что
«гвардейское  офицерство  сочувствовало  заговорщикам».
При  этом  он  ссылается  на  воспоминания  одного  из
«активных  организаторов  дворцового  переворота»—
А.  И.  Гучкова  144.
 Между  тем  эти  воспоминания  не  дают  оснований  для
подобных  выводов.  Напротив,  Гучков  признает,  что  прак¬
тически  для  реализации  «заговора»  ничего  не  было  сде¬
лано  и  вся  «подготовка»  свелась  к  разработке  всевоз¬
можных,  порой  фантастических,  вариантов  переворота.
В  конце  концов  остановились  на  «железнодорожном»
плане:  решено  было  захватить  царский  поезд  на  пути
между  Петроградом  и  Могилевом,  где  находилась  Став¬
ка.  С  помощью  наперсника  Гучкова  князя  Д.  Л.  Вязем¬
ского  была  произведена  разведка  среди  офицеров  гвар¬
дейских  кавалерийских  частей,  дислоцированных  вдоль
пути  следования  царского  поезда.  К  делу  удалось  при¬
влечь  лишь  одного  ротмистра,  который  в  свою  очередь
 143  См.  И.  И.  Минц.  История  Великого  Октября,  т.  1.  М.,  1967,
стр.  456—465.
 144  В.  Я.  Лаверычев.  Указ.  соч.,  стр.  162,  157,  159.
 гм

Завербовал  нескольких  младших  офицеров.  Со  стороны
же  генералитета  «заговорщики,»  встречали  сочувствие,
но  отказ  от  прямого  ответственного  участия  в  деле145.
Воспоминания  Гучкова  подтверждаются  информацион¬
ной  запиской  заведующего  министерским  павильоном
в  Таврическом  дворце  Куманина  от  28  января  1917  г.
В  ней  указывалось,  что  «решительно  нет  никаких  дан¬
ных,  что  в  полках  гвардейской  кавалерии  созревает  ка¬
кой-то  заговор...»146.
 Если  «заговорщики»,  как  уверяет  Лаверычев,  в  самом
деле  располагали  «несколькими  отборными  воинскими
частями»,  то  чем  же  тогда  можно  объяснить,  что  в  мо¬
мент  революции  в  распоряжении  Думы  не  оказалось  ни
одной  надежной  воинской  части?!147
 В  сентябре  1917  г.  М.  И.  Терещенко  сообщил  журна¬
листам,  что  А.  И.  Крымов  «оказался  тем  единственным
генералом,  который  из  великой  любви  к  родине  не  по¬
боялся  вступить  в  ряды  небольшой  группы,  решившейся
во  что  бы  то  ни  стало  произвести  государственный  пере¬
ворот»  148.  Но  А.  М.  Гучков  впоследствии  отрицал  участие
Крымова  в  «заговоре»:  он  «был  посвящен  в  общий  план,
но  не  участвовал  в  нем,  так  как  был  на  Юго-Западном
фронте»149.  Слова  же  Терещенки  Гучков  объяснил  жела¬
нием  создать  вокруг  незадачливого  путчиста  —  после
краха  корниловской  авантюры  —  ореол  «великого  пат¬
риота»  15°.
 Среди  участников  «заговора»  не  было  единодушия.
Они  все  время  колебались  из-за  опасения,  что  насиль¬
ственное  отречение  царя  может  явиться  сигналом  к  вы¬
ступлению  «улицы».  Боязнь  народа  сковывала  их  дей-
 145  См.  «Последние  новости»  (Париж),  9  и  13  сентября  1936  г.
 146  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  576,  л.  60—61.
 147  Кстати,  отметим  неточности  в  изложении  Лаверычева.  На
декабрьских  совещаниях  в  1916  г.,  о  которых  упоминается  в  его
книге,  не  было  единодушия  насчет  преемника  Николаю  II.  Князь
Львов,  например,  считал,  что  престол  должен  был  перейти  к  Нико¬
лаю  Николаевичу  (Ю.  Н.  Данилов.  Великий  князь  Николай  Нико¬
лаевич.  Париж,  1930,  стр.  316).  Но  самое  главное  —  вопреки  мнению
Лаверычева  Николай  Николаевич  отклонил  сделанное  ему  предло¬
жение,  указав,  что  «солдаты,  отражающие  русский  народ,  едва  ли
будут  на  стороне  заговорщиков»  (там  же,  стр.  318).
 148  «День»,  2  сентября  1917  г.
 149  «Последние  новости»,  13  сентября  1936  г.
 150  См.  С.  Мельгунов.  На  путях  к  дворцовому  перевороту  (За¬
говоры  перед  революцией  1917  года).  Париж,  1931,  стр.  150—151.
 243

Стёия.  Недалек  от  истины  кадет  Изюмов,  заметивший,
что  «было  скорее  настроение  делать  переворот,  были
разговоры,  но  решимости  ни  у  кого  не  было.  Заговор¬
щический  центр  —  скорее  салонная  болтовня...»151.  По
воспоминаниям  Родзянки,  «заговорщики»  только  гро¬
зили  за  спиной  царя  переворотом,  но  никакой  подготовки
не  вели  152.  Милюков  признает,  что  во  всех  разговорах
о  готовящемся  перевороте  сверху  не  было  серьезности:
«Его  все  ожидали,  но  никто  не  сделал.  Некоторые  чяены
Думы  лишь  сговорились,  как  действовать,  если  перево¬
рот  совершится»1ьз.  Приблизительно  такую  же  оценку
«заговору»  дал  и  Керенский:  «Чем  глубже  проникала
мысль  о  перевороте  в  сознание  либеральной  и  консерва¬
тивной  общественности,  тем  медленнее  и  нерешительнее
становилась  подготовка...  Проекты  (будущей  конститу¬
ции.—  Е.  Ч.)  обсуждались,  а  время  безнадежно  уходи¬
ло»  154.  По  впечатлениям  В.  М.  Чернова,  «много  было
разговоров  о  заговоре,  но  не  заговорщических  действий:
все  только  зондировали  друг  друга.  Таков  был  это  г
странный  «заговор»,  о  котором  со  всех  крыш  Петрограда
чирикали  все  воробьи»  155.  Подобная  картина  наблюда¬
лась  и  в  Москве,  где,  по  свидетельству  П.  А.  Бурышкина,
«..  .очень  много  говорили  о  «дворцовом  перевороте»...
Называли  и  имена  некоторых  именитых  москвичей,
прежде  всего  —  Гучкова  и  несколько  реже—Коновало¬
ва.  Но,  может  быть,  именно  потому,  что  в  Москве  их
хорошо  знали,  мало  кто  верил  в  серьезность  такого  на¬
чинания»  156.
 Многие  буржуазные  лидеры  не  только  считали  двор¬
цовый  переворот  «преждевременным»,  как  пишет  Лаве¬
рычев  157,  но  и  начисто  отвергали  идею  такого  акта.  Род¬
зянко  решительно  высказывался  против  переворота,  так
 151  ЦГАОР,  ф.  5962,  оп.  1,  д.  4,  л.  13.
 152  М.  В.  Родзянко.  Крушение  империи.  Л.,  1927,  стр.  211.
 153  Я.  Милюков.  Россия  на  переломе,  т.  1.  Париж,  1927,
стр.  27—28.
 154  Доклад  на  собрании,  устроенном  Парижской  организацией
партии  социалистов-революционеров  18  апреля  1932  г.  («Дни»,  8  мая
1932  г.).
 155  Виктор  Чернов.  Рождение  революционной  России  (Февраль¬
ская  революция).  Париж  —  Прага  —  Нью-Йорк,  1934,  стр.  181—182.
 156  Я.  А.  Бурышкин.  Москва  купеческая.  Нью-Йорк,  1954,
стр.  316—317.
 157  В.  Я.  Лаверычев.  Указ.  соч.,  стр.  163.
 244

как  эта  авантюра,  по  его  убеждению,  приведет  к  «сму¬
те»  158.  Член  Думы  Б.  А.  Энгельгардт  полагал,  что  «ме¬
нять  во  время  бури  капитана,  хотя  и  негодного,  опас¬
но»  159.  Один  из  вождей  кадетской  партии  —  князь  Пав.
Долгоруков  находил,  что  дворцовый  переворот  «не
только  не  желателен,  а  скорее  гибелен  для  России,  так
как  среди  дома  Романовых  нет  ни  одного,  кто  мог  бы
заменить  нашего  государя»  16°.  Деникин  упоминает  о  по¬
сещении  в  конце  1916  г.  лечившегося  в  Севастополе  ге¬
нерала  М.  В.  Алексеева  представителями  некоторых  дум¬
ских  и  общественных  кругов,  которые  совершенно  откро¬
венно  заявили,  что  назревает  переворот.  Как  отнесется
к  этому  страна,  они  знают.  Но  какое  впечатление  про¬
изведет  переворот  на  фронте,  учесть  не  могут.  Просили
совета.  Алексеев  в  самой  категорической  форме  указал
на  недопустимость  каких  бы  то  ни  было  потрясений  во
время  войны,  на  смертельную  угрозу  фронту,  который  и
так  не  слишком  прочно  держится,  и  просил  во  имя  со¬
хранения  армии  не  делать  этого  шага.  Представители
уехали,  обещав  принять  меры  к  предотвращению  готовя¬
щегося  переворота  161.
 Формула  «заговор  буржуазии»  игнорирует  неодоли¬
мое  тяготение  либеральной  оппозиции  к  соглашению
с  царизмом.  Это  объясняется  тем,  что  она  гораздо  боль¬
ше  боялась  революции,  чем  реакции.  Страх  перед  рево¬
люцией,  крайняя  «народобоязнь»  определяли  политиче¬
скую  линию  русской  буржуазии.  Она  лавировала  между
самодержавием  и  демократией,  предавая  последнюю  и
капитулируя  перед  первым.  Этим  либералы  оттолкнули
от  себя  массы.  В  результате  буржуазия  оказалась  на
деле,  по  определению  В.  И.  Ленина,  нейтрализованной
борьбой  революции  и  контрреволюции,  бессильной  и  бес¬
плодной,  не  способной  решать  исторически  назревшие
задачи  коренного  преобразования  страны  162.
 Далека  от  действительности  и  версия  о  «заговоре  ца¬
ризма».  По  словам  Ленина,  правительство  Николая  II
в  канун  революции  проявляло  полнейшую  беспомощ¬
 158  М.  В.  Родзянко.  Указ.  соч.,  стр.  209.
 159  РО  ГБЛ,  ф.  218,  папка  306,  стр.  726.
 160  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  164.
 161  А.  И.  Деникин.  Очерки  русской  смуты,  т.  1,  вып.  1,  стр.  37.
 162  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  21,  стр.  371;  т.  22,
стр.  118;  т.  23,  стр.  78.
 245

ность,  дикую  растерянность,  полную  потерю  головы
Отсутствие  во  внутриполитическом  курсе  целенаправлен¬
ности  и  решительности  не  дает  оснований  характеризо¬
вать  его  как  «заговор»  164.
 Некоторые  историки  объясняют  колебания  правящих
кругов  России  между  реакционной  диктатурой  и  прими¬
рением  с  буржуазной  общественностью  недооценкой  ими
остроты  революционного  кризиса  в  стране:  царь  и  его
окружение  полагали,  что  «положение  не  так  трагично  и
все  устроится»165.  Нам,  напротив,  кажется,  что  Нико¬
лай  II  не  решался  править  «железной  рукой»,  без  Думы,
из-за  страха  перед  надвигающейся  революцией.  По  сло¬
вам  Протопопова,  царь  в  беседах  с  ним  высказывал  «со¬
мнение  насчет  крайней  правой  политики,  вместит  или  не
вместит  ее  страна»166.  В  отличие  от  своей  суеверно
экзальтированной  жены  167  царь  едва  ли  видел  доказа¬
тельство  народной  любви  в  инсценированных  Протопо¬
повым  телеграммах  и  письмах  от  полумифических  чер¬
носотенных  союзов,  в  которых  выражались  верноподдан¬
нические  чувства.  Недаром  он  отсоветовал  жене  принять
председателя  «Союза  русского  народа»  А.  И.  Дуброви¬
на  168,  а  сам  19  января  1917  г.  имел  беседу  с  А.  А.  Клопо¬
 163  См.  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  37,  стр.  152.
 164  И.  А.  Алуф  высказал  убедительное  соображение,  что  вряд  ли
уместно  приписывать  царизму  какой-то  «тайный  заговор»  против
революции:  ведь  борьба  с  революцией  всегда  была  альфой  и  омегой
его  существования  («Вопросы  истории  КПСС»,  1967,  №  1,  стр.  20).
К  этому  можно  добавить,  что  и  буржуазия  не  делала  тайны  из  того,
что  она  переходила  в  оппозицию  к  царизму  не  во  имя,  а  во  избежа¬
ние  революции.
 165  В.  С.  Дякин.  Русская  буржуазия  и  царизм  в  годы  первой
мировой  войны  (1914—1917).  Л.,  1967,  стр.  287.  Точно  так  же  и
Р.  Ш.  Ганелин  утверждает,  что  «обитатели  царскосельского  дворца
в  силу  поразительной  своей  близорукости  и  полного  непонимания
социальных  отношений  в  стране  ждали  главной  для  себя  опасно¬
сти».  ..  из  среды  буржуазной  оппозиции,  правых  и  офицерских  кру¬
гов  («Исторические  записки»,  1968,  т.  81,  стр.  141).
 166  «Падение  царского  режима»,  т.  V,  стр.  275.
 167  Царица  слепо  верила  придворным  льстецам,  внушавшим  ей,
что  народ  никогда  не  мечтал  о  представительном  строе  и  всегда
оставался  верен  царю  (см.  «Воспоминания  Н.  Д.  Жевахова»,  т.  1.
Мюнхен,  1923,  стр.  83).  Императрица  говорила  своей  сестре  великой
княгине  Виктории  Федоровне:  «Если  бы  ты  поехала  с  государем  и
со  мной  в  одну  из  поездок  наших  на  фронт,  ты  бы  увидела,  как  на¬
род  и  армия  обожают  государя»  (Я.  Я.  Врангель.  Записки.  —
«Белое  дело»,  V.  Берлин,  1928,  стр.  18—19).
 168  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  V,  стр.  201.
 246

вым,  уговаривавшим  его  назначить  ответственное  мини¬
стерство  во  главе  с  Г.  Е.  Львовым  169.
 О  решимости  Николая  II  избрать  путь  реакционной
диктатуры  обычно  судят  на  основании  его  повеления
Н.  А.  Маклакову  заготовить  проект  манифеста  о  рос¬
пуске  Думы  17°.  В  этом  проекте,  который  Маклаков  лично
привез  11  февраля  1917  г.  царю,  Думе  инкриминирова¬
лось,  что  она  не  откликнулась  на  призыв  царя  напрячь
все  силы  для  достижения  полной  победы  над  врагом.
Вместо  обсуждения  вопросов  о  борьбе  с  немецким  за¬
сильем,  с  продовольственной  неурядицей,  с  непомерным
вздорожанием  жизни  Дума  «вступила  в  ожесточенную
и  недостойную  борьбу  за  власть  с  правительством,  пре¬
исполненным  искреннего  желания  дружной  и  совместной
с  ней  работы».  Но  в  проекте  манифеста  говорилось  не  об
изменении  статуса  Думы,  а  только  о  роспуске  настоящей
Думы  с  назначением  новых  выборов  на  1  декабря
1917  г.171  По  мысли  Маклакова,  распустив  оппозицион¬
ную  Думу  и  получив  отсрочку  на  полгода,  объединенное
однородное  правительство  с  успехом  окончило  бы  войну,
а  это  вызвало  бы  такой  «общий  подъем  и  радость»,  ко¬
торый  облегчил  бы  восстановление  государственного  по¬
рядка  172.
 Но  царь  продолжал  колебаться.  По-видимому,  он  не
так  уж  был  уверен,  что  «сила  за  ним  и  надо  всю  страну
сжать  в  кулак»,  как  писала  А.  Н.  Родзянко  12  февраля
1917  г.  3.  В.  Юсуповой173.  Оставляя  у  себя  проект  ма¬
нифеста,  Николай  сказал  Маклакову,  что  это  на  всякий
случай,  что  он  еще  не  знает,  как  поступить,  и  что  вообще
вопрос  требует  обсуждения  со  всех  сторон.  Протопопов,
пожалуй,  был  прав,  объясняя  нерешительность  царя  тем,
что  «положение  страны  требовало  все  же  опоры  на
 169  ЦГИА,  ф.  1092,  оп.  1,  д.  15,  л.  124.
 170  Получив  8  февраля  через  Протопопова  повеление  написать
проект  манифеста,  Маклаков  на  другой  день  в  письме  к  царю  под¬
черкивает  необходимость,  «не  теряя  ни  минуты,  крепко  обдумать
весь  план  дальнейших  действий  правительственной  власти  для  того,
чтобы  встретить  все  временные  осложнения,  на  которые  Дума  и
союзы,  несомненно,  толкнут  часть  населения  в  связи  с  роспуском
Гос.  думы»  («Монархия  перед  крушением»,  стр.  98).
 171  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д.  1003,  л.  1—2.  Подчеркнутые  нами
слова  зачеркнуты  царем.
 172  «Падение  царского  режима»,  т.  V,  стр.  289.
 173  «Красный  архив»,  1926,  №  1  (14),  стр.  245,
 247

Думу»  174.  Да  и  сам  Протопопов  после  доклада  Курлова
о  неблагополучии  в  столичном  гарнизоне  пришел  к  за¬
ключению,  что  о  роспуске  Думы  не  может  быть  и  речи.
Курлов  же,  хотя  и  стоял  за  немедленный  роспуск  Думы,
ибо  перерывы  только  разжигают  страсти,  вместе  с  тем
считал,  что  популярность,  которую  приобрели  Дума  и
общественные  организации  даже  в  армии,  следует  урав¬
новесить  одновременным  изданием  самого  широкого  за¬
кона  о  наделении  крестьян  землею  и  о  полном  уравнении
в  правах  всех  национальностей,  не  исключая  евреев  175.
 К  тому  же  даже  в  ультраправых  кругах  не  было  со¬
гласия  насчет  путей  «восстановления  государственного
порядка».  В  «Сводке  общих  положений  и  пожеланий»  176,
представленной  А.  А.  Римским-Корсаковым  Протопопову
15  января  1917  г.,  равно  как  и  в  записке  М.  Я.  Говорухи-
Отрока  177,  которая  являлась  как  бы  дополнением
к  записке  Римского-Корсакова,  рекомендовалось  превра¬
тить  Думу  в  совещательное  учреждение.  А  в  более  уме¬
ренной  записке  «православных  русских  кругов  Киева»,
представленной  царю  Щегловитовым  приблизительно
в  это  же  время,  единственной  записке,  о  которой  извест¬
но,  что  она  была  прочтена  и  одобрена  Николаем,  пред¬
лагалось  лишь  «поставить  Гос.  думу  на  указанное  ей
Основными  законами  место»  178.
 Еще  меньше  оснований  имеет  широко  распространен¬
ная  версия  о  том,  что  царизм  хотел  установить  военную
диктатуру,  чтобы  заключить  сепаратный  мир  и  тем  раз¬
вязать  себе  руки  для  борьбы  с  «внутренним  врагом»,  ко¬
торый,  как  писал  царю  9  февраля  1917  г.  Маклаков,
«давно  становится  и  опаснее  и  ожесточеннее  и  наглее
врага  внешнего»  179.
 174  «Падение  царского  режима»,  т.  I,  стр.  208,  25.
 176  Ген.  П.  Г.  Курлов.  Гибель  императорской  России,  стр.  207,
214—215.
 176  «Красный  архив»,  1927,  №  1  (20),  стр.  242—244.
 177  А.  А.  Блок.  Последние  дни  императорской  власти.  Пг.,  1921,
стр.  126—140. 	1
 178  «Красный  архив»,  1926,  №  5  (18),  стр.  207—210.  Собственно,
мысль  об  этой  записке  возникла  в  Петрограде  среди  думского  духо¬
венства,  причем  ее  проект  был  представлен  Щегловитову  и  некото¬
рым  министрам,  которые  высказали  желание,  чтобы  она  была  адре¬
сована  не  на  имя  правительства,  как  первоначально  предполагалось,
а  на  имя  царя  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1069,  л.  2).
 179  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,  д.  1003,  л.  20.
 248

Прежде  всего  нуждается  в  пересмотре  представление
о  том,  что  в  крайних  правых  кругах  идея  такой  дикта¬
туры  ассоциировалась  с  желанием  заключить  мир.  Ни
одна  из  «правых»  записок,  даже  в  завуалированной
форме,  не  высказывалась  за  сепаратный  мир.  Напротив,
в  «Сводке»  Римского-Корсакова,  например,  подчеркива¬
лось,  что  «водворение  порядка»  необходимо  для  победо¬
носного  завершения  войны  180.  Единственное  отличие  пра¬
вых  кругов  от  либералов  заключалось  в  том,  что  первые
были  против  тотального  разгрома  Германии,  ибо  это  по¬
влекло  бы  уничтожение  последнего  оплота  монархизма
и  торжество  республиканских  идей  в  Европе.  Вот  почему
крайние  правые  предпочитали,  чтобы  война  закончилась
«вничью»,  восстановлением  довоенных  границ.
 Если,  с  точки  зрения  ультраправых,  диктатура  долж¬
на  быть  введена  безотлагательно,  то  Николай  II,  по  всей
вероятности,  намеревался  «взять  поводья  на  себя»  лишь
после  полной  победы,  которая  существенно  укрепит
власть  и  ослабит  революционное  движение.  В  беседе
с  иркутским  генерал-губернатором  А.  И.  Пильцем  22  ян¬
варя  1917  г.  он  сказал:  «Я  знаю,  что  положение  очень
тревожно;  мне  советовали,  распустить  Гос.  думу.  Но  я  на
это  не  могу  пойти...  В  военном  отношении  мы  сильнее,
чем  когда-либо;  скоро,  весною,  будет  наступление,  и  я
верю,  что  бог  даст  нам  победу,  а  тогда  изменятся  и  на¬
строения»  181.
 Осенью  1916  г.  в  «верхах»  воюющих  государств  на¬
метился  поворот  от  империалистической  войны  к  импе¬
риалистическому  миру.  С  особой  силой  желание  выйти
из  войны  давало  себя  знать  в  стане  австро-германских
милитаристов,  но  оно  наблюдалось  также  в  Англии  182
и  в  России.
 Но  велись  ли  переговоры  между  русским  правитель¬
ством  и  центральноевропейскими  монархиями?  С  первого
 180  См.  «Монархия  перед  крушением»,  стр.  98.
 181  Г.  Е.  Рейн.  Из  пережитого.  1907—1918,  т.  II,  стр.  161.
 182  Некоторые  руководящие  деятели  Англии  пришли  к  заключе¬
нию,  что  в  войне  установилось  равновесие  сил,  и,  недооценивая
военно-экономические  возможности  Антанты,  готовы  были  отложить
на  будущее  борьбу  против  претензий  Германии  на  мировое  первен¬
ство.  Подробнее  см.:  А.  Манусевич.  Попытки  Германии  расколоть
Антанту  в  первый  период  мировой  войны  1914—1918  гг.  («Историче¬
ский  журнал»,  1944,  №  7—8,  стр.  46).
 249

Взгляда  ответ  на  этот  вопрос  В.  И.  Ленина  кажется
ясным:  ведь  первый  же  абзац  его  статьи  «О  сепаратном
мире»,  опубликованной  в  «Социал-Демократе»  6  ноября
1916  г.,  гласит:  «Между  Россией  и  Германией  ведутся
уже  переговоры  о  сепаратном  мире.  Эти  переговоры  офи¬
циальные,  и  в  главном  обе  державы  уже  столковались».
Но  тут  же  Ленин  указывает,  что  это  сообщение  взято  из
швейцарской  социалистической  газеты  («Бернер  таг-
вахт»)  «на  основании  имеющихся  у  нее  сведений».  Этими
словами  Ленин  хотел  подчеркнуть,  что  вопрос  о  досто¬
верности  данного  сообщения  он  оставляет  всецело  на
ответственности  редактора  цитируемой  газеты,  т.  е.
Р.  Гримма.  Более  того,  Ленин  не  исключал  умышленной
дезинформации  общественного  мнения  со  стороны  воюю¬
щих  государств:  «Разумеется,  одинаково  возможен  об¬
ман  и  со  стороны  России,  которая  не  может  признаться
в  ведении  переговоров  о  сепаратном  мире,  и,  со  стороны
Германии,  которая  не  может  не  попытаться  рассорить
Россию  с  Англией  независимо  от  того,  ведутся  ли  пере¬
говоры  и  насколько  успешно»  183.
 Предположения  Ленина  теперь  можно  подтвердить
документально.  В  телеграмме  парижского  корреспонден¬
та  «Русского  слова»  от  22  октября  1916  г.,  задержанной
военной  цензурой,  говорилось,  что  ответственность  за
слухи  по  поводу  ведущихся  якобы  переговоров  между
Россией  и  Германией  о  сепаратном  мире,  которые  рас¬
пространялись  в  течение  последнего  времени  из  Швей¬
царии  в  иностранной  печати,  падает  на  некоего  барона
Фитингофа  из  Прибалтийского  края.  Встречному  и  по¬
перечному  барон  рассказывал,  что  он  был  русским  дво¬
рянином,  показывал  свои  бумаги  и  говорил,  что  он  при¬
был  в  Швейцарию  для  переговоров  о  сепаратном  мире
с  германскими  делегатами.  Он  так  хорошо  играл  свою
роль,  что  ему  удалось  обмануть  много  нейтральных  жур¬
налистов  и,,  между  прочим,  Гримма,  социалистического
депутата,  директора  газеты  «Бернер  тагвахт».  Фитингоф
разрешал  многим  интервьюировать  себя  и  сообщил  массу
подробностей  относительно  своих  полномочий  и  о  суще¬
ствующих  якобы  намерениях  русского  правительства.
Эти  подробности  появились  в  известных  швейцарских
 183  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  30,  стр.  184.
250

газетах  и  возбудили  различные  толки,  вызвавшие  опро¬
вержение  русской  миссии  в  Берне  184.
 Таким  образом,  не  исключено  и  даже  вполне  веро¬
ятно,  что  слухи  о  якобы  ведущихся  сепаратных  перего¬
ворах  воюющие  стороны  распространяли  с  целью  шан¬
тажирования  друг  друга.
 Нам  думается,  что  ариадниной  нитью,  при  помощи
которой  можно  было  бы  ориентироваться  в  лабиринте
запутанных  и  противоречивых  толков  о  сепаратных  пере¬
говорах,  могут  служить  следующие  слова  Ленина:  «Что¬
бы  разобраться  в  вопросе  о  сепаратном  мире,  мы  должны
исходить  не  из  слухов  и  сообщений  о  том,  что  происхо¬
дит  теперь  в  Швейцарии,  и  чего  проверить  по  существу
дела  невозможно,  а  из  непреоборимо  установленных
фактов  политики  за  последние  десятилетия»  185.
 Однако  некоторые  историки,  видимо,  не  различают
объективные  тенденции,  толкавшие  царизм  на  поиски
мира,  и  слухи  о  русско-германских  переговорах,  распро¬
странявшиеся  противником  и  требующие  тщательной
проверки.
 Так,  А.  В.  Игнатьев  утверждает,  что  царское  прави¬
тельство,  подстегиваемое  быстрым  нарастанием  револю¬
ции  и  знавшее  об  угрозе  дворцового  переворота,  неодно¬
кратно  предпринимало  шаги  к  сепаратному  миру.  Русско-
германские  переговоры  якобы  велись  в  нескольких  ме¬
стах  и  по  различным  каналам.  В  подтверждение  он
ссылается  на  встречу  6  июля  1916  г.  в  Стокгольме
А.  Д.  Протопопова  с  германским  банкиром  Фрицем  Вар¬
бургом  186.
 Но  первоначально,  как  мы  отмечали,  ни  германская
дипломатия,  ни  русские  официальные  и  общественные
круги  не  придали  этой  встрече  особого  значения.  Лишь
после  того  как  Протопопов  получил  министерский  порт¬
фель,  Бетман-Гольвег  стал  строить  шаткие  догадки  в  том
смысле,  что  «введение  в  состав  правительства  Протопо¬
пова,  видимо,  является  уступкой  конституционным  эле¬
ментам  и,  возможно,  признаком  того,  что  Штюрмер  хо¬
тел  бы  привлечь  к  идее  мира  либеральные  элементы,  ко¬
торые  до  сих  пор  были  настроены  наиболее  воинственно».
 184  ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  1,  д.  1490,  л.  8.
 185  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  30,  стр.  184—185.
 186  См.  А.  В.  Игнатьев.  Русско-английские  отношения  накануне
Октябрьской  революции.  М.,  1966,  стр.  40,  42,  48,  120.
 251

Со  своей  стороны,  учитывая,  что,  «при  свойственной
Николаю  II  нерешительности  и  вытекающей  отсюда  сла¬
бости  самодержавия,  русское  правительство,  составлен¬
ное  из  одних'  только  реакционных  элементов,  не  может
быть  достаточно  сильным,  чтобы  пойти  на  такой  шаг,
как  сепаратный  мир»,  германский  канцлер  признал  не¬
обходимым  «привлечь  к  идее  мира  также  либеральные
круги».  Выбор  посредника  пал  на  посланника  Болгарии
в  Берлине  Д.  Ризова,  имевшего  «давние  хорошие  отно¬
шения  с  русскими  либералами»,  и  прежде  всего  с  Ми¬
люковым  187.
 Ризов  инкогнито  прибыл  в  середине  января  1917  г.
в  Стокгольм,  где  по  телефону  попросил  русского  послан¬
ника  Н.  А.  Неклюдова  принять  его.  Неклюдов,  посовето¬
вавшись  с  английским,  французским  и  итальянским  по¬
сланниками,  принял  Ризова  и  выслушал  его  заявление
о  желательности  прекращения  как  можно  скорее  вой¬
ны.  ..  между  Болгарией  и  Россией!
 Выходит,  что  в  беседе  с  Неклюдовым  Ризов  зондиро¬
вал  о  возможности  сепаратного  мира  России  не  с  Герма¬
нией,  а  лишь  с  одной  Болгарией.
 На  прямой  вопрос  Неклюдова,  известен  ли  предпри¬
нятый  им  шаг  в  Берлине,  Ризов,  смутившись,  ответил,  что
он  «ничего  не  сообщал  об  этом  германскому  правитель¬
ству».  В  тот  же  вечер  Неклюдов  отправил  в  Петроград
министру  иностранных  дел  Н.  Н.  Покровскому  телеграм¬
му,  в  которой  передал  свой  разговор  с  Ризовым  и  при¬
бавил,  что  если  в  Софии  действительно  желают  вступить
в  переговоры  с  Россией,  то  Ризов  «является  человеком,
наименее  способным  вызвать  наше  доверие»  188.  Не  до¬
ждавшись  ответа  Покровского,  Рцзов  отправился  в  Хри¬
стианию,  где  явился  к  русскому  посланнику  К.  Н.  Гуль-
кевичу  с  просьбой  телеграфировать  Покровскому  о  же¬
лании  уже  не  Болгарии,  а  Германии  «на  чрезвычайно
выгодных  условиях»  заключить  с  Россией  сепаратный
мир.  Гулькевич  ответил,  что  «мы  взаимно  связаны  с  со¬
юзниками  не  заключать  сепаратного  мира,  и  никакие
выгоды  не  смогут  склонить  Россию  к  нарушению  приня¬
того  на  себя  обязательства».  В  телеграмме  22  января
 187  «Ь’АПетадпе...»,  <Зос.  350,  р.  524.  Письмо  Бетман-Гольвега
Фердинанду  23  октября  1916  г.
 188  «Архив  русской  революции»,  т.  1.  Берлин,  1922,  стр.  258,  259.
 252

(4  февраля)  1917  г.  Покровскому  Гулькевич  высказывал
убеждение,  что  визит  болгарского  посланника  «является
новым  доказательством  отчаянного  положения  Герма¬
нии,  вынужденной  одновременно  с  объявлением  блока¬
ды  прибегать  к  посредничеству  Ризовых»  189.
 Через  два  дня  после  отъезда  Ризова  из  Стокгольма
Неклюдов  получил  из  министерства  иностранных  дел  те¬
леграмму,  предлагающую  ему  —  в  случае  вторичного  ви¬
зита  Ризова  —  внимательно  выслушать  его  и  постараться
заставить  его  сделать  более  определенные  предложения.
Такие  же  инструкции  получил  и  Гулькевич  19°.
 После  возвращения  из  Скандинавии  15  февраля
1917  г.  Ризов  информировал  о  своих  попытках  зондиро¬
вания  статс-секретаря  иностранных  дел  А.  Циммермана,
который  оценил  его  поездку  скептически  191.  В  дальней¬
шем,  судя  по  немецким  трофейным  документам,  Ризов
к  зондажам  сепаратного  мира  не  привлекался.
 Некоторые  исследователи  192  в  подтверждение  своего
вывода  о  том,  что  царское  правительство  накануне  Фев¬
ральской  революции  предпринимало  шаги  к  сепаратному
миру,  ссылаются  на  мемуары  О.  Чернина.  26(13)  фев¬
раля  1917  г.  к  министру  иностранных  дел  Австрии  явился
представитель  одной  нейтральной  державы  с  формаль¬
ным  предложением  выгодных  условий  сепаратного  мира
с  Россией.  На  следующий  день  Чернин  телеграфировал
 189  «Константинополь  и  проливы»,  т.  II.  М.,  1926,  стр.  385.
 190  Б.  Шацкий,  ссылаясь  на  разговор  с  Покровским  уже  в  эми¬
грации,  утверждает,  что  в  этих  инструкциях  Неклюдову  предписы¬
валось  ни  в  какие  дальнейшие  переговоры  с  Ризовым  не  вступать
(см.  Б.  Шацкий.  Германские  предложения  сепаратного  мира  Нико¬
лаю  И.  —  «Современные  записки»  (Париж),  1928,  т.  XXXV,
стр.  532—534).  Нам  версия  Неклюдова  кажется  предпочтительнее.
Но  и  из  нее  не  следует,  что  царское  правительство  в  канун  револю¬
ции  склонялось  к  сепаратному  миру  с  Германией.  Ведь  Ризов  гово¬
рил  с  Неклюдовым  о  заключении  Россией  сепаратного  мира  только
с  Болгарией.  Как  видно  из  допроса  Н.  А.  Базили  следователем  ЧСК
19  апреля  1917  г.,  он  около  15  августа  1916  г.  обратился  к  генералу
А.  И.  Спиридовичу  с  просьбой  указать  ему  человека  для  команди¬
рования  в  одно  из  нейтральных  государств,  чтобы  он  мог  приискать
способы  завязать  сношения  с  одной  из  Балканских  стран  (ЦГАОР,
ф.  1467,  оп.  1,  д.  553,  л.  18).  По-видимому,  в  данном  случае  имелся
в  виду  зондаж  Болгарии  о  возможности  выхода  ее  из  войны.
 191  «Ь’АПетадпе...»,  бос.  16,  р.  27.
 192  А.  В.  Игнатьев.  Внешняя  политика  Временного  правитель¬
ства.  М.,  1974,  стр.  56.
 253

правительству  этой  страны  о  согласии  Австро-Венгрии
заключить  всеобщий  или  сепаратный  мир.  На  это  9  марта
(24  февраля)  последовал  удовлетворительный  ответ.
В  тот  же  день  Чернин  послал  телеграмму  с  просьбой
выслать  уполномоченного  в  нейтральную  страну  для  не¬
посредственных  переговоров,  куда  он  в  свою  очередь
направит  свое  доверенное  лицо.  Однако  встреча  уполно¬
моченных  не  состоялась  из-за  начавшейся  революции
в  России  193.
 Известный  западногерманский  историк  Г.  фон  Раух
считает  сообщение  Чернина  плодом  недоразумения.  Он
исходит  из  того,  что  в  те  же  самые  дни  посланник
США  в  Вене  Пенфилд  по  поручению  Англии,  но  не  на¬
зывая  ее,  вел  с  Черниным  переговоры  о  выходе  Австро-
Венгрии  из  войны.  Поэтому  Чернин  ошибался,  думая,
что  предложение,  переданное  Пенфилдом,  исходило  от
России  194.
 Но  согласимся  на  мгновение  с  ленинградским  истори¬
ком  Р.  Ш.  Ганелиным,  который  пытается  оспаривать  до¬
воды  Рауха  195.  Все  равно  рассказ  Чернина,  как  справед¬
ливо  заметил  В.  С.  Дякин  196,  не  может  подтвердить  ги¬
потезу  о  готовности  России  в  феврале  1917  г.  выйти  из
войны,  даже  если  телеграмма,  о  которой  он  упоминает,
была  послана  с  ведома  Николая  II  и  его  правительства:
в  ней  речь  шла  не  о  желании  России  заключить  сепарат¬
ный  мир  с  Германией,  а  о  попытке  втайне  от  Германии
начать  переговоры  о  расколе  австро-германского  блока.
 Сторонники  концепции  о  «двух  заговорах»  указыва¬
ют,  что  союзники  подозревали  царя  в  подготовке  сепа¬
ратного  мира  и  поэтому-де  толкали  лидеров  прогрессив¬
ного  блока  на  путь  дворцового  переворота  197.  Между  тем
 193  О.  Чернин.  В  дни  мировой  войны.  Пг.,  1923,  стр.  155—158.
 194  С.  уоп  КаисЬ  Ки5513сЬе  Рпес1еп1йЫег  1916—1917.  1п:  1п1егпа-
Цопа1ез  КесМ  ипд  П1р1отаБе.  ^Ьгдапд  1965.  КбЫп,  5.  67—68.
 195  «Проблемы  истории  международных  отношений».  Л.,  1972,
стр.  153.
 196  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  285—286.
 197  И.  И.  Минц.  Указ.  соч.,  стр.  461—462.  Ср.  с  сообщением  Гер¬
манской  главной'  квартиры:  «Стокгольм,  19/111.  Подозрения,  что
русская  революция  произошла  под  английским  влиянием,  подтвер¬
ждаются  следующим  фактом.  В  воскресенье,  в  день  начала  револю¬
ции,  в  английском  посольстве  был  обед,  во  время  которого  Милю¬
ковым  была  произнесена  речь.  В  ответ  на  нее  Бьюкенен  заявил  от
имени  своего  правительства,  что  ни  один  волос  не  упадет  с  головы
депутатов,  задумавших  революцию.  В  случае  неудачного  исхода
 254

английский  и  французский  послы  доносили  своим  пра¬
вительствам,  что  Николай  II  и  Александра  Федоровна
никогда  не  пойдут  на  сепаратный  мир  с  Германией.
В  январе  —  феврале  1917  г.  Палеолог  сообщал  в  Париж,
что  единственно,  в  чем  царь  солидарен  с  либеральной
оппозицией,  —  это  отношение  к  войне  198.  Бьюкенен  в  это
же  время  телеграфировал  в  Лондон:  «Единственный
пункт,  в  котором  мы  можем  рассчитывать,  что  царь  оста¬
нется  тверд,  это  вопрос  о  войне,  тем  более  что  госуда¬
рыня,  фактически  управляющая  Россией,  сама  непоко¬
лебима  в  решении  продолжать  войну  во  что  бы  то  ни
стало»  199.
 Из  сказанного  можно  сделать  вывод,  что  инициатива
переговоров  о  сепаратном  мире  исходила  почти  во  всех
случаях  от  Германии  или  Австро-Венгрии,  а  реакция  рус¬
ского  правительства  была  отрицательной  200.
 Такой  вывод  как  будто  расходится  с  «предсмертной
запиской»  Протопопова,  составленной  в  августе  1918  г.
и  напечатанной  за  границей.  В  ней  говорилось,  что  «эко¬
номические  затруднения»  заставляли  его  с  июля  1916  г.
неоднократно  говорить  о  желательности  прекращения
войны.
 Бывший  сотрудник  газеты  «Речь»  П.  Я-  Рысс,  сооб¬
щивший  и  комментировавший  записку,  сделал  следую-
 революции  английский  флот  отвезет  этих  депутатов  в  Англию.  Эта
революция  является  высшим  выражением  англо-русской  дружбы»
(Радиоперехват.  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  10,  д.  13,  л.  2).  В  дальнейшем
нелепая  легенда,  что  Бьюкенен  был  автором  русской  революции,
неоднократно  варьировалась  в  мемуарах  германских  политических
деятелей.  Так,  М.  Эрцбергер  в  своих  воспоминаниях  утверждал:
«Когда  Антанта  открыла  при  дворе  явственные  следы  склонности
к  миру,  английский  посланник  дал  сигнал  к  революции...»  (М.  Эрц¬
бергер.  Германия  и  Антанта.  Воспоминания  бывшего  германского
министра  финансов.  М.—Пг.,  1923,  стр.  204).
 198  «Последние  новости»,  10  апреля  1924  г.
 199  Д.  Бьюкенен.  Моя  миссия  в  России,  т.  2.  Берлин,  1929,  стр.  42.
В  своих  мемуарах  Бьюкенен  подтверждает,  что  «Англия  никогда  не
имела  более  лояльного  друга  и  союзника,  чем  император  Николай»
(«Мемуары  дипломата»,  изд.  2.  М.,  [б.  г.],  стр.  197).
 200  Примечательно,  что  В.  П.  Семенников,  не  располагая  какими-
либо  фактами  о  сепаратных  переговорах  России  с  Германией,  пы¬
тается  спасти  концепцию  о  «заговоре  царизма»  следующим  ориги¬
нальным  рассуждением:  «..  .в  сущности,  вопрос  о  том,  были  ли  эти
переговоры  или  нет,  не  так  уже  и  важен,  —  важнее,  что  Романовы
готовились  к  этим  переговорам...»  (В.  Семенников.  Политика  Ро¬
мановых  накануне  революции.  М.,  1926,  стр.  56).
 255

1дёе  примечание:  «По  мысли  А.  Д.  Протопопова,  России
должна  была  известить  союзников  за  несколько  месяцев
вперед,  что,  будучи  не  в  силах  вести  войну,  в  назначен¬
ное  время  правительство  прекращает  эту  войну.  В  тече¬
ние  этих  месяцев  союзники,  и  Россия  должны  вести  с
Германией  переговоры,  которые  не  могут  не  дать  поло¬
жительного  результата.  В  случае  если  бы  союзники  от¬
казались  от  ведения  переговоров,  Россия  все  же  в  ука¬
занный  срок  выходила  из  войны,  заключив  мир  с  Герма¬
нией.  В  этом  случае  Россия  превращалась  в  нейтраль¬
ную  страну»201.
 Как  правильно  заметил  Мельгунов,  Протопопов  не
может  нести  ответственность  за  рассказ  автора  преди¬
словия  к  записке,  воспроизводившего  беседу  спустя  во¬
семь  лет202.  Никаких  доказательств  реального  существо¬
вания  подобного  плана,  и  притом  одобренного  царем,
пока  не  найдено.  Но  если  Рысс  даже  вполне  верно  изло¬
жил  то,  что  говорил  ему  Протопопов  в  августе  1918  г.,
это  далеко  еще  не  значит,  что  так  действительно  думал
Протопопов  на  исходе  1916  г.  В  те  дни,  когда  составля¬
лась  записка,  в  буржуазно-помещичьих  кругах,  и  притом
не  только  консервативных,  но  и  либеральных,  стала
весьма  популярной  мысль,  что  своевременный  выход  из
войны  был  бы  единственным  спасением  от  большевист¬
ской  революции  203.  Поэтому  к  рассказу  Протопопова
надо  отнестись  с  сугубой  осторожностью:  в  нем  могли
отразиться  настроения  1918  г.204
 Несомненно,  Протопопов  допустил  смещение  истори¬
ческих  граней,  утверждая  в  своей  записке,  что  «все
 201  «Голос  минувшего  на  чужой  стороне»,  1926,  №  2  (XV),
стр.  169,  174.
 202  С.  Я.  Мельгунов.  Легенда  о  сепаратном  мире.  Париж,  1957,
стр.  392.
 203  Германский  посол  в  Москве  граф  Мирбах  в  своих  донесе¬
ниях  13  и  20  мая  1918  г.  Р.  фон  Кюльману  сообщал,  что  его  тайно
осаждают  «многие  известные  лица,  носители  старых  имен  и  высо¬
ких  званий,  владельцы  крупных  фирм  и  собственники  латифундий».
Люди  эти  всячески  высказывают  «дружеское  расположение  к  Гер¬
мании»,  чтобы  «вымолить  помощь  в  борьбе  против  большевизма»
(цит.  по:  М.  Касвинов.  Двадцать  три  ступени  вниз.  —  «Звезда»,  1972,
№  8,  стр.  145).
 204  В  1918  г.  даже  часть  кадетов  во  главе  с  Милюковым  совер¬
шили  крутой  поворот  от  Антанты  к  Германии.  Киевские  кадеты  при¬
нимали  участие  в  организации  на  Украине  гетманской  власти,  опи¬
равшейся  всецело  на  поддержку  немецких  оккупантов.
 256

разумные  люди  в  России,  в  числе  их  едва  ли  не  всё  ли¬
деры  партии  народной  свободы,  были  убеждены,  что  Рос¬
сия  не  в  состоянии  продолжать  войну»,  ибо  страна  «на¬
ходилась  на  пороге  революции»  205.  Нет,  в  конце  1916  г.
лидеры  кадетской  партии,  равно  как  и  другие  партии,
входившие  в  прогрессивный  блок,  твердо  стояли,  как  мы
видели,  на  позиции  продолжения  войны  до  победного
конца.
 Вдвойне  невероятно,  чтобы  Николай  II  мог  одобрить
подобный  план  выхода  России  из  войны.  Ведь  министр
иностранных  дел  Покровский  в  ответ  на  выступление
Германии  с  официальным  предложением  начать  мирные
переговоры  на  заседании  Государственной  думы  2  де¬
кабря  заявил  о  необходимости  довести  войну  до  побед¬
ного  конца,  несмотря  ни  на  какие  уловки  врага  206,  ^де¬
кабря  1916  г.  сам  царь  обращается  к  войскам  с  прика¬
зом,  в  котором  подчеркивалось,  что  «час  мира  еще  не
наступил»,  так  как  «обладание  Царьградом  и  проливами,
равно  как  и  создание  свободной  Польши  из  всех  трех  ее
ныне  разрозненных  областей,  еще  не  обеспечено».  Нако¬
нец,  в  рескрипте  на  имя  председателя  Совета  министров
князя  Голицына  6  января  1917  г.  царь  выразил  твердую
уверенность,  что  русский  народ  «в  полном  единении  с  на¬
шими  верными  союзниками,  не  допуская  мысли  о  заклю¬
чении  мира  ранее  окончательной  победы...  исполнит
свой  долг  до  конца»  207.
 Почему  же  царизм  не  пошел  на  сепаратные  пере¬
говоры  о  мире?  Почему  он  играл  пассивную  роль  в  сепа¬
ратных  контактах  с  Германией?
 Эмигрантский  исследователь  Мельгунов,  пытаясь  реа¬
билитировать  последних  Романовых  перед  судом  исто¬
рии,  уверяет,  что  царь  и  царица  видели  в  сепаратном
мире  «национальный  позор»,  они  органически  не  могли
нарушить  «рыцарскую  верность»  своим  союзникам  208.
Конечно,  советские  историки  не  могут  удовлетвориться
таким  идеалистическим  объяснением.  Позиция  царской
четы  диктовалась  инстинктом  самосохранения:  на  мало-
 205  «Голос  минувшего  на  чужой  стороне»,  1926,  №  2  (XV),
стр.  169.
 206  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  661—663.
 207  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  13,  д.  6,  л.  5.
 208  С.  Я.  Мельгунов.  Указ.  соч.,  стр.  494—495.
 257
 9-325

Мальски  приличный  мир  рассчитывать  было  нельзя,
а  мир  на  германских  условиях  грозил  царизму  катастро¬
фой.  В  победоносном  окончании  войны  правящие  сферы
видели  единственный  шанс  предотвратить  торжество  ре¬
волюции.
 Семенников  называет  три  причины,  помешавшие  пра¬
вящим  кругам  России  сделать  решительный  шаг  к  за¬
ключению  мира: 	первая  —  это  то,  что  романовская
 власть,  естественно,  боялась  пойти  на  разрыв  с  англо¬
французским  капиталом;  вторая  (и,  может  быть,  для
Романовых  особенно  значительная)  связана  с  их  убе¬
ждением,  что  заключение  сепаратного  мира  вызовет  ре¬
волюцию  со  стороны  той  самой  либеральной  империали¬
стической  буржуазии,  которая  настаивала  на  войне  «до
победного  конца»;  и,  наконец,  третья  причина,  видимо,
заключалась  в  том,  что  стоявшая  у  власти  в  Германии
милитаристская  клика  не  хотела  идти  на  такие  условия
мира,  которые  могли  бы  удовлетворить  царизм,  и,  в  част¬
ности,  была  против  разрешения  вопроса  о  проливах  в  же¬
лательном  для  России  духе  209.  Такого  же  мнения  при¬
держиваются  Тарле  и  Дякин210.
 Нам  представляется,  что  царизм  не  решался  на  за¬
ключение-сепаратного  мира  в  первую  очередь  из-за  опа¬
сения,  что  это  явится  сигналом  к  народной  революции.
Еще  14  июня  1915  г.  царица  писала  Николаю  II,  что  на
вопрос  великого  князя  Павла  Александровича  она  от¬
ветила,  что  «ты  и  не  помышляешь  о  мире  и  знаешь,  что
это  вызвало  бы  революцию  у  нас»211.  «Мир  без  победы  —
это  немедленная  революция»,  —  заявил  предпоследний
премьер-министр  Палеологу212.  Больше  того,  правящие
 209  В.  П.  Семенников.  Указ.  соч.,  стр.  186.
 210  По  Тарле,  заключению  сепаратного  мира  воспрепятствовали
прежде  всего  союзники,  а  «по  линии  внутренней  политики  сепарат¬
ный  мир...  непримиримо  поссорил  бы  монархию  с  российской  тор¬
говой  и  промышленной  буржуазией,  с  частью  дворянства,  подкопал
бы  и  сузил  социальный  базис  царизма  и  мог  бы  именно  не  отдалить,
а  ускорить  наступление  революции»  (Е.  В.  Тарле.  Указ.  соч.,
стр.  686).  Точно  так  же  и  Дякин  полагает,  что  «дело  заключалось
прежде  всего  в  страхе,  что  заключение  сепаратного  мира  с  Герма¬
нией  на  условиях,  которые  она  навяжет,  приведет  к  свержению  мо¬
нархии  буржуазной  оппозицией  и  генералитетом,  настроенным  за
продолжение  войны»  (В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  286).
 211  «Переписка  Николая  и  Александры  Романовых»,  т.  III,
стр.  211.
 212  М.  Палеолог.  Царская  Россия  накануне  революции.  М.-Пг.,
 258

круги  не  исключали  взрыва  народных  волнений  даже
при  успешном  завершении  войны.  На  допросе  в  ЧСК
Временного  правительства  Протопопов  говорил:  «Думая
о  предстоящей  после  войны  демобилизации,  я  предпола¬
гал,  что  ее  надо  будет  проводить  медленно  и  постепен¬
но,  чтобы  не  скопился  сразу  в  деревнях  и  городах  не¬
довольный  элемент  и  не  произошли  бы  беспорядки,  как
в  1905  году».  Он  хотел  повсеместно  в  уездах  свести  в  от¬
ряды  полицейских  стражников  и  достать  для  них  пуле¬
меты213.
 В  самом  конце  1916  г.  реакционные  силы  перешли
в  наступление.  Из  состава  правительства  был  удален
последний  «либеральный»  министр  граф  П.  Н.  Игнатьев.
Протопопов,  уверивший  царицу,  что  на  него  «накатился
дух  Григория  Ефимовича»214,  был  утвержден  министром
внутренних  дел,  а  Трепов,  объявивший  себя  в  Думе  сто¬
ронником  «разумных  реформ»,  был  уволен.  Наиболее
влиятельной  фигурой  в  Совете  министров  при  номиналь¬
ном  премьере  рамолике  князе  Н.  Д.  Голицыне  сделался
Протопопов.  Одновременно  с  креном  правительства
вправо  происходила  чистка  членов  Государственного  со¬
вета  по  назначению.  К  1  января  1917  г.  из  списка  при¬
сутствующих  сразу  было  исключено  17  членов,  в  том
числе  вице-председатель  Совета  И.  Я.  Голубев,  П.  М.  Ка¬
уфман,  князь  Б.  А.  Васильчиков  и  другие.  Правая  группа
была  усилена  новыми  членами  из  числа  самых  махро¬
вых  черносотенцев  вроде  А.  А.  Римского-Корсакова.
Председателем  Совета  был  назначен  лидер  правых
И.  Г.  Щегловитов,  уволенный  летом  1915  г.  с  должности
министра  юстиции  под  давлением  общественного  мне¬
ния.  По  поводу  всех  этих  перемен  Николай  II  заявил,
 1923,  стр.  220.  Ср.  с  записью  16  октября  1916  г.  в  дневнике  Л.  А.  Ти¬
хомирова:  «Собственно,  я  не  слышу  ни  единого  слова  о  том,  чтобы
заключить  мир.  Этого,  думаю,  никто  не  хочет  и,  вероятно,  не  заклю¬
чат  мира  (уж,  конечно,  неизбежно  постыдного).  Россия  ответила  бы
отчаянной,  гибельной  революцией»  (ЦГАОР,  ф.  634,  оп.  1,  д.  27,
л.  38).
 213  «Падение  царского  режима»,  т.  IV.  Л.,  1926,  стр.  84..
 214  «После  смерти  Распутина,  —  записал  в  декабре  1916  г.  в  свой
дневник  Базилевский,  —  судьбы  России  были  буквально  вверены  спи¬
ритическому  столу...  Во  время  сеансов,  происходивших  в  Алексан¬
дровском  дворце,  Протопопов,  который  каждый  день  для  этого  ездил
в  Царское  Село,  впадал  в  транс  и  в  безумном  бреду  уверял,  что
душа  Распутина  вошла  в  него  и  ловелевает  его  действиями»  (РО
ГБЛ,  ф.  15,  папка  IV,  ед.  хр.  1,  л.  94).
 259
 *

что  «он  пойдет  против  общественного  мнения  во  что  бы
то  ни  стало  и  докажет  этим  твердую  власть»215.
 Усиление  реакционного  курса  во  внутренней  политике
не  изменило  пассивной,  выжидательной  позиции  дум¬
ского  большинства.  «Речь»  утешала  себя  надеждой,  что,
«чем  более  неожиданности,  тем  меньше  может  быть
стойкости  в  произведенной  перемене»216.  Прогрессист-
ское  «Утро  России»  утверждало,  что  совершающиеся
перемены  —  это  «последние  импульсы  давно  изжитого
прошлого»217.  Родзянко  по  поводу  назначения  Щеглови-
това  в  беседе  с  думскими  журналистами  заметил,  что  это
«последняя  ставка;  скоро  правительство  убедится,  что
ему  не  справиться  с  протестом  всей  нации,  и  пойдет  на
уступки»218.
 Подводя  итог,  можно  сказать,  что  буржуазия  и  ца¬
ризм  бились  в  постоянных  противоречиях  и,  взаимно
отталкиваясь,  не  могли  обходиться  друг  без  друга.  И  это
было  вполне  закономерно:  их  объединял  панический
страх  перед  надвигающейся  революцией.  Вот  почему  пра¬
вящие  круги  не  решились  разогнать  Государственную
думу  и  изменить  ее  статус*  а  прогрессивный  блок  —  со¬
вершить  дворцовый  переворот.
 215  Из  дневника  А.  В.  Романова  («Красный  архив»,  1928,  т.  1  (26),
стр.  191).
 216  «Речь»,  31  декабря  1916  г.
 217  «Утро  России»,  30  декабря  1916  г.
 218  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  93,  т.  1,  л.  43.  Доклад  охранного
отделения  в  столице  о  настроении  и  ближайших  стремлениях  оппо¬
зиционных  и  революционных  кругов  населения  столицы  19  января
1917  г.

ГЛАВА  V
 Дума  в  Февральской  революции  1917  г.
 Канун  революции
 Начало  1917  г.  ознаменовалось  мощным  подъемом  рабо¬
чего  движения.  9  января,  в  традиционный  день  солидар¬
ности  с  революционными  борцами  1905  г.,  в  Петрограде
число  бастующих,  по  официальным,  неполным  данным,
превысило  144  тыс.,  тогда  как  во  время  прошлогодней
забастовки  9  января  не  работало  67  тыс.1  Рабочие
устраивали  на  предприятиях  митинги  и  с  красными  фла¬
гами  и  революционными  песнями  устремлялись  на  улицу.
 Боевое  настроение  рабочих  тревожило  социал-обо-
ронцев,  которые  еще  со  времени  открытия  думской  сес¬
сии  1  ноября  1916  г.  звали  рабочих  к  поддержке  «цензо¬
вой  России»  в  ее  борьбе  со  старым  режимом.  На  засе¬
дании  «рабочей  группы»  ЦВПК  19  декабря  ее  секретарь
И.  К.  Богданов  внес  предложение  начать  подготовку
митинговой  кампании,  завершив  ее  12  января2  посылкой
делегаций  в  Думу  с  требованием  «отказа  от  половинча¬
той  политики  и  немедленного  вступления  на  путь  реши¬
тельной  борьбы  с  властью»3.
 Однако  этот  план,  по  признанию  самих  социал-шови¬
нистов,  имел  «мало  успеха,  встретив  в  широких  кругах
застарелые  большевистско-бойкотистские  предрассуд¬
ки»4.  Тогда  под  свежим  впечатлением  грандиозной  за¬
бастовки  9  января,  учитывая,  что  рабочей  массой  гораздо
охотнее  воспринимались  такие  формы  движения,  как  все¬
общая  забастовка  и  уличные  демонстрации,  «рабочая
 1  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  567,  л.  10.
 2  В  соответствии  с  царским  указом  15  декабря  1916  г.  Дума  долг
жна  была  быть  созвана  12  января  1917  г.
 3  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  246,  д.  347,  т.  6,  л.  70.
 4  Евг.  Маевский.  Предисловие  к  сб.  «Канун  революции».  Пг.%
1918,  стр.  7.
 261

группа»  решила  в  день  открытия  Думы  призвать  рабо¬
чих  к  однодневной  забастовке  и  мирной  демонстрации
у  Таврического  дворца,  чтобы  потребовать  от  депутатов
создания  правительства  «народного  спасения»5.  Так
социал-шовинисты  рассчитывали  окружить  Думу  атмо¬
сферой  народного  доверия  и  превратить  ее  в  центр
«общенационального  движения»  за  освобождение  стра¬
ны  от  царизма.
 Большевики  разоблачили  призыв  гвоздевцев  к  демон¬
страции  у  Таврического  дворца  как  опасную  провока¬
цию,  которая  могла  привести  к  повторению  кровавого
9  января  1905  г.  Вместо  шествия  к  Таврическому  дворцу
большевики  призвали  рабочих  к  всеобщей  забастовке  и
уличным  демонстрациям  под  лозунгами:  «Долой  царскую
монархию!  Да  здравствует  демократическая  респуб¬
лика!  Долой  войну!  Да  здравствует  Временное  револю¬
ционное  правительство!»6
 Начальник  охранного  отделения  в  столице  7  февраля
в  своем  докладе  министру  внутренних  дел  отметил,  что
«социал-демократы  большевики,  относясь  к  Рабочей
группе  как  к  организации  политически  нечестной  и  не
признавая  Гос.  думы,  постановили  решение  группы  не
поддерживать,  а  создать  движение  пролетариата  соб¬
ственными  силами,  приурочив  выступление  к  10-му  фев¬
раля,  т.  е.  к  годовщине  суда  над  б.  членами  с.-д.  фрак¬
ции  большевиков  Гос.  думы.  В  этот  день  предполагает¬
ся  всеобщая  стачка  без  определения  ее  длительности...
В  этом  направлении  уже  состоялось  2-го  февраля  реше¬
ние  руководящего  коллектива  большевиков,  именующего
себя  «Петербургским  комитетом»...  Предрешить  ход
стачки  заранее  совершенно  невозможно,  но  можно  уве¬
ренно  сказать,  что  она  будет  с  весьма  большим  количе¬
ством  участников»  7.
 В  ожидании  рабочих  волнений  петроградским  градо¬
начальником  5  января  была  утверждена  инструкция  по
предупреждению  и  прекращению  «противозаконных
сборищ  и  уличных  беспорядков»  и  выработана  дислока¬
ция  войск  для  совместных  их  действий  с  полицейскими
властями.  Петроград,  как  и  в  1905  г.,  был  разделен  на
 5  ЦГАОР,  ф.  97,  оп.  4,  д.  119,  л.  54.
 6  «Рабочее  движение  в  Петрограде  в  1912—1917  гг.».  Док.  и  ма¬
тер.  Л.,  1958,  стр.  540—541.
 7  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  582,  л.  44—45.
 262

районы,  порученные  охране  командиров  запасных  ба¬
тальонов.  5  февраля  Петроградский  военный  округ  был
выделен  из  подчинения  главнокомандующего  Северным
фронтом  генералу  Рузскому,  которому  дворцовая  кама¬
рилья  не  доверяла,  и  подчинен  непосредственно  Ставке.
 В  ночь  на  27  января  были  арестованы  некоторые  чле¬
ны  «рабочей  группы»  при  ЦВПК,  причем  в  официальном
сообщении  им  инкриминировалось  нелепое  обвинение  в
замысле  превратить  Россию  в  «социал-демократическую
республику».  Арест  членов  «рабочей  группы»  не  вызвал
никаких  откликов  со  стороны  рабочих,  подтвердив  тем
самым,  что  революционное  движение  развивается  под
идейным  и  организационным  влиянием  большевиков,  а
не  социал-шовинистов.
 Обеспокоенные  перспективой  превращения  «широкой
народной  манифестации»  в  «кровавое  выступление»,  бур¬
жуазные  политики  проявляли  полную  растерянность.
В  связи  с  арестом  членов  «рабочей  группы»  29  января
состоялось  экстренное  совещание,  на  котором  присут¬
ствовали  члены  Государственного  совета  М.  А.  Стахович
и  В.  И.  Гурко,  члены  Думы  П.  Н.  Милюков,  А.  И.  Шин-
гарев,  И.  Н.  Ефремов,  А.  Ф.  Керенский,  Н.  С.  Чхеидзе
и  др.  Председательствовал  А.  И.  Гучков.  Милюков,  явно
волнуясь,  заявил,  что  «рабочая  группа»  допустила  мно¬
го  крупных  ошибок,  намереваясь  играть  роль  не  только
в  рабочем,  но  и  общественном  движении  и  пытаясь  ока¬
зать  какое-то  давление  на  Думу.  Он  весьма  критически
отнесся  к  затее  группы  организовать  14  февраля,  в  день
возобновления  занятий  Думы,  демонстративное  шествие
к  Таврическому  дворцу.  На  поддержку  народных  масс
Дума  рассчитывать  не  может,  ибо  сознательные  рабочие
относятся  к  ней  и  к  лозунгам  «рабочей  группы»  безуслов¬
но  отрицательно,  а  Думе  движение  рабочих  не  нужно,
если  оно  не  руководится  ею.  Чхеидзе,  возражая  Милю¬
кову,  заметил,  что  если  последний  будет  сторониться
«рабочей  группы»,  то  он  в  один  прекрасный  день  рис¬
кует  оказаться  в  хвосте  событий,  а  во  главе  политиче¬
ских  выступлений  и  событий  окажутся  лишь  одни  ра¬
бочие  8. 	'
 Совещание  нашло,  что  вопреки  официальному  сооб¬
щению  деятельность  «рабочей  группы»  не  выходила  за
 8  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  181,  183.
 263

пределы  тех  лозунгов,  которые  выставлялись  не  только
общественными,  но  и  законодательными  учреждениями.
Участники  совещания  предлагали  внести  от  имени  Думы
запрос  правительству,  огласить  истинную  историю  дела,
использовать  бюджетные  права  Думы  и  т.  д.  В  качестве
мер  внепарламентской  борьбы  предлагалось  устроить
демонстративное  шествие  рабочих  к  Думе  с  требованием
освобождения  арестованных  товарищей,  объявить  всеоб¬
щую  забастовку  и  пр.  После  длительных  пререканий  при¬
сутствующие  решили,  что  в  данном  случайном  составе
они  не  полномочны  принять  какое  бы  то  ни  было  поста¬
новление9.
 15  февраля  Дума  приняла  запрос  по  поводу  ареста
членов  «рабочей  группы».  Выступивший  в  его  защиту
Коновалов  подчеркнул  «историческую  заслугу»  группы,
стремившейся  содействовать  устранению  конфликтов,
возникающих  на  фабриках  и  заводах.  Коновалов  обви¬
нил  правительство  в  политической  слепоте:  как  раз  в
тот  момент,  когда  группа  готовилась  быть  оплотом  про¬
тив  действительно  опасных  течений  в  рабочем  движении,
власть  учинила  ее  разгром,  сыграв  этим  на  руку  «пора¬
женцам»  10.
 Вопрос  об  отношении  к  выступлению  14  февраля  был
поднят  также  на  пленарном  заседании  ЦК  кадетов
4  февраля.  Левый  кадет  М.  С.  Аджемов  заявил,  что
в  выступлении  рабочих  он  видит  расширение  движения
против  правительства  и  что  поэтому  к  нему  следует
отнестись  положительно.  Н.  К.  Волков,  возражая  Адже-
мову,  обратил  внимание  на  то,  что  после  ареста  членов
«рабочей  группы»  никакой  реакции  со  стороны  рабочих
не  последовало,  и  Протопопов  торжествовал  и  решил,
что  можно  закрыть  и  ЦВПК.  Движение  14  февраля  мог¬
ло  бы  остановить  поход  против  общественных  организа¬
ций,  но  оно,  наверно,  будет  слабо  организованным,  а  по¬
тому  и  безнадежным.  Родичев  видел  в  выступлении
14  февраля  повторение  9  января  1905  г.:  правительство
его  вызывает  своей  провокацией,  и  надо  сделать  все,
чтобы  остановить  это  выступление,  но  оно  не  во  власти
кадетов.  Милюков  согласился  с  Волковым,  что  предста¬
вители  рабочих  в  ЦВПК  —  самое  близкое  течение  к  ка-
 9  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  576,  л.  70.
 10  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1521,  1530,  1552.
 264

детам,  но  настроения  среди  рабочих  в  пользу  группы,
к  сожалению,  нет,  «даже  была  радость  большевиков  по
поводу  ареста  группы  Гвоздева.  Движение  (под  лозун¬
гом  поддержки  Думы.  —  Е.  Ч.)  не  может  удасться,  оно,
наверно,  не  удастся,  если  только  полиция  его  не  сорга¬
низует.  В  Думе  оно  отразится  очень  печально,  там  бу¬
дет  раскол.  К  рабочим  отнесутся  правые  как  к  социаль¬
ному  и  политическому  врагу»  п.
 Стремясь  во  что  бы  то  ни  стало  сорвать  выступление
рабочих,  кадеты  пытались  очернить  призыв  к  демонстра¬
ции  как  полицейскую  ловушку:  Протопопов,  мол,  вместо
того  чтобы  ожидать  революцию,  предпочитает  вызвать
ее  искусственно  и  расстрелять  ее  на  улице.  10  февраля
в  газете  «Речь»  рядом  с  обращением  командующего
Петроградским  военным  округом  генерала  Хабалова,
увещавшего  рабочих  оставаться  14  февраля  у  станков,  по¬
явилось  открытое  письмо  Милюкова,  в  котором  он  убе¬
ждал  рабочих  не  поддаваться  на  провокацию  и  не  идти
в  полицейскую  ловушку  12.  Одновременно  Родзянко  в  ин¬
тервью  выразил  надежду,  что  рабочие  14  февраля  не
выйдут  на  улицу  и  возобновление  занятий  Думы  «не  бу¬
дет  омрачено  таким  действием,  которое  вселит  в  умы
смуту»  13.  Однако  по  данным  секретной  агентуры,  угова¬
ривания  Милюкова  и  Родзянки  не  произвели  никакого
впечатления  на  рабочих,  которые  намерены  14  февраля
бросить  работу  и  устроить  уличные  демонстрации  14.
 Последние  попытки  думского  блока
«вразумить»  царя
 Отрицательное  отношение  блокистов  к  выступлению
14  февраля  находилось  в  прямой  связи  с  тактической
 11  РО  ГБЛ,  ф.  229,  оп.  1,  д.  23а  (листы  не  нумерованы).
 12  В  письме  говорилось,  что  какое-то  лицо,  назвавшее  себя  чле¬
ном  Думы  Милюковым,  вело  в  последние  дни  агитацию  на  фабри¬
ках,  убеждая  рабочих  выступить  в  день  возобновления  сессии  Думы
14  февраля  на  улицах  Петрограда  с  требованием  более  решительных
действий  от  Думы,  с  протестом  против  войны.  При  этом  «какие-то
люди,  именующие  себя  членами  Гос.  думы,  раздают  рабочим  ору¬
жие».  Милюков  предупреждал  рабочих,  что  «дурные  и  опасные  со¬
веты,  распространяемые  в  их  среде  такими  низкими  средствами,  оче¬
видно,  исходят  из  самого  темного  источника».
 13  «Речь»,  14  февраля  1917  г.
 14  ЦГАОР,  ф.  111,  оп.  5,  д.  664,  л.  97,

линией,  которой  они  хотели  держаться  на  открывающей¬
ся  в  этот  день  думской  сессии.
 Левые  кадеты  и  прогрессисты,  чтобы  не  отстать  от
настроения  страны,  предлагали  в  первые  же  дни  возоб¬
новления  занятий  Думы  выступить  если  не  с  деклара¬
цией  от  имени  блока,  то  во  всяком  случае  с  речами,  в  ко¬
торых  должны  звучать  «боевые  ноты»  и  которые  должны
увенчаться  принятием  формулы  с  выражением  недове¬
рия  правительству.  За  этим  должно  последовать  откло¬
нение  бюджета  и  провал  законоположений,  проведенных
по  87-й  статье.
 Но  среди  участников  блока  возобладало  течение  в
пользу  сдержанного  тона  и  строго  делового  характера
выступлений.  На  первый  план  предполагалось  выдви¬
нуть  продовольственный  и  транспортный  вопросы,  от¬
крыв  главный  огонь  против  министра  земледелия  Рит-
тиха,  который  через  голову  общественных  организаций
отменил  твердые  цены  на  хлеб.  При  этом  имелось  в  виду
не  ограничиваться  одной  критикой,  а  выработать  и  свой
план  борьбы  с  продовольственной  разрухой15.
 Однако,  как  и  раньше,  в  продовольственном  вопросе
не  оказалось  единства  не  только  в  блоке,  но  и  внутри
отдельных  думских  фракций.  Так,  ЦК  кадетов  на  своем
заседаний  5  февраля  не  смог  установить  конкретного
плана  действий,  как  извлечь  хлеб  у  спекулирующей  ча¬
сти  населения.  Собрание  ограничилось  резолюцией,  воз¬
лагающей  всю  тяжесть  ответственности  за  грозное  по¬
ложение  продовольственного  дела  на  правительство16.
В  самой  же  Думе  установление  низких  твердых  цен  счи¬
тали  ошибкой  не  только  правые  фракции,  но  и  октябрист¬
ский  центр  17.
 Прогрессивный  блок  под  влиянием  октябристов,  ко¬
торые  явно  стремились  вступить  на  путь  примирения  с
правительством,  решил  «не  форсировать  событий»  и  не
фиксировать  определенной  тактики,  ставя  ее  в  зависи¬
мость  от  действий  правительства  18.
 Выжидательное  поведение  думского  большинства
было  основано  на  том,  что  в  самом  правительстве  царили
неуверенность,  смятение  и  раздвоенность,  исключавшие
 15  РО  ГБ  Л,  ф.  225,  оп.  1,  л.  23.
 16  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  247,  д.  27,  ч.  46,  л.  7—8.
 17  РОГБЛ,  ф.  225,  оп  1,  д.  23а.
 18  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  247,  д.  307,  лит.  А,  л.  89.
 26Ф

проведение  твердой  политики  в  каком  бы  то  ни  было  на¬
правлении  19.  Крайние  правые  подстрекали  правитель¬
ство  немедленно  распустить  Думу,  обнадеживая,  что  эта
мера  не  вызовет  революционных  «эксцессов».  Но  царь  не
решался  играть  ва-банк,  ограничившись,  по  совету  на¬
ционалистов20,  отсрочкой  возобновления  думских  заня¬
тий  на  один  месяц,  с  12  января  на  14  февраля.  При  этом
в  рескрипте  на  имя  Голицына  6  января  в  обязанность
правительства  ставилось  «благожелательное,  прямое  и
достойное  отношение  к  законодательным  установле¬
ниям».
 Лейтмотивом  блокистской  тактики  в  канун  револю¬
ции  были  новые  попытки  «образумить»  царя.  Родзянко
готов  был  даже  приветствовать  отсрочку  думской  сес¬
сии,  чтобы  дать  время  Николаю  II  сделать  какие-либо
шаги  навстречу  прогрессивному  блоку.
 На  заседании  Особого  совещания  по  обороне  1  фев¬
раля  в  связи  с  обсуждением  вопроса  о  прекращении
работ  на  ряде  заводов  Петроградского,  Московского  и
Южного  районов  из-за  отсутствия  топлива  Родзянко  про¬
сил  военного  министра  доложить  царю  ходатайство  чле¬
нов  совещания  от  Думы  о  необходимости  созыва  чрезвы¬
чайного  заседания  всех  особых  совещаний  под  личным
его  председательствованием,  чтобы  изложить  свои  опа¬
сения  по  поводу  расстройства  продовольственного  дела
и  транспорта,  вызывающего  брожение  в  народной  массе.
За  предложение  об  экстренном  заседании  голосовали
18  членов,  против  —  9  и  5  —  воздержались21.  Но  царь
ответил,  что  ему  лучше  видно,  когда  настанет  время  со¬
брать  совещание  под  его  председательством22.
 Перед  возобновлением  думской  сессии  Родзянко  вы¬
звал  к  себе  председателя  постоянного  совета  «объеди¬
 19  В  начале  февраля  Голицын,  который  хотел  работать  с  Думой,
настойчиво  просил  царя  уволить  Протопопова  или  дать  ему  другое
назначение  (Дневник  обергофмейстерши  Е.  А.  Нарышкиной.  Запись
7(20)  февраля  1917  г.  —  «Последние  новости»  (Париж),  17  мая
1936  г.).
 20  Совещание  фракции  русских  националистов  10  февраля  упол¬
номочило  своего  председателя  Балашова  указать  князю  Голицыну
на  единственную  меру  «избежать  катастрофы»  —  продлить  перерыв
занятий  Думы  (ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  247,  д.  307,  л.  14—15).
 21  ЦГВИА,  ф.  369,  оп.  1,  д.  180,  л.  202,  207.
 22  РО  ГБЛ,  ф.  218,  папка  306,  стр.  46.  Б.  А.  Энгельгардт.  «Из
потонувшего  мира».  Воспоминания.
 267

ненного  дворянства»  А.  Д.  Самарина  и  московского  гу¬
бернского  предводителя  дворянства  П.  А.  Базилевского
и  поставил  их  в  известность,  что  до  последнего  времени
Дума  не  останавливалась  ни  перед  чем,  чтобы  вразу¬
мить  правительство  и  указать  ему  на  ответственность
перед  историей,  которая  падет  на  него,  если  оно  своей
.близорукой  политикой  ввергнет  страну  во  все  ужасы  ре¬
волюции.  Но  усилия  Думы,  несмотря  на  крайнюю  уме¬
ренность  предлагавшихся  ею  мер,  сводившихся  к  фор¬
муле  «министерство  доверия»,  не  достигали  цели  и  при¬
водили  к  еще  большему  разладу.  Ныне  «министерство
доверия»  еще  способно  до  известной  степени  удовлетво¬
рить  общественное  мнение  и  отсрочить  катастрофу,  но
преступное  легкомыслие  правительства  продолжает  раз¬
жигать  политические  страсти,  и  неизбежно  должен  на¬
стать  момент,  когда  Рубикон  будет  перейден  и  когда
требования  общественности  уже  выразятся  в  формуле
«ответственное  министерство».  Это  будет  моментом  окон¬
чательного  разрыва,  так  как  никакое  соглашение  на  этой
почве  немыслимо.  Родзянко  не  может  воспрепятствовать
тому,  чтобы  все  эти  мысли  были  высказаны  в  Думе  в
день  ее  открытия,  и  не  может  таким  образом  предотвра¬
тить  ее  роспуска.  Земство  и  земский  союз  парализованы,
союз  городов  также,  съезды  не  допускаются...  Един¬
ственной  общественной  организацией,  обладающей  до¬
статочным  моральным  авторитетом  и  сравнительной  сво¬
бодой  действий,  является  объединенное  дворянство,  ко¬
торое  одно,  по  его  мнению,  может  взять  в  свои  руки
дело,  начатое  Думой,  принять  ее  наследие23.
 Но  лидер  «объединенного  дворянства»,  по  собствен¬
ному  признанию,  сам  не  знал,  к  чему  нужно  идти  и  ка¬
кими  путями  следует  и  возможно  спасать  положение24.
Неудивительно  поэтому,  что  речи  Самарина  (10  января)
и  Базилевского  (9  февраля)  на  приеме  их  царем,  в  кото¬
рых  проводились  мысли,  высказанные  в  постановлении
XII  съезда  объединенных  дворянских  обществ,  —  о  на¬
 23  О  политической  физиономии  Самарина,  которому  Родзянко
собирался  передать  думское  знамя,  можно  судить  по  тому,  что  даже
в  глазах  такого  умереннейшего  либерала,  каким  был  Д.  Н.  Шипов,
Самарин  был  «откровенным  и  определенным  реакционером,  принци¬
пиальным  противником  народного  представительства»  (ЦГАОР,
ф.  102,  оп.  265,  д.  1010,  л.  54).
 24  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1070,  л.  32.
 268

значении  правительства,  ответственного  перед  царём,  но
способного  работать  в  согласии  с  законодательными
учреждениями,  —  никакого  впечатления  на  Николая  II
не  произвели25.
 Бесплодны  были  и  попытки  самого  Родзянки  «вразу¬
мить»  царя.  На  аудиенции  7  января  царь  не  скрывал
своего  неприязненного  отношения  к  Думе.  Последняя,
по  словам  царя,  занимается  травлей  такого  одаренного
человека,  как  Протопопов26,  В  последний  раз  Родзянко
был  принят  царем  10  февраля  с  докладом  о  предстоящей
деятельности  Думы.  Родзянко  пытался  объяснить,  что
инсинуации  черносотенцев  о  том,  что  Дума  якобы  рево¬
люционизирует  страну,  ни  на  чем  не  основаны,  что,  на¬
против,  страна  по  своему  оппозиционному  настроению
далеко  опередила  Думу,  поэтому  распустить  ее  значило
бы  потерять  «единственно  сдерживающий  в  настоящий
момент  центр»27.  Все  эти  аргументы  не  произвели  ника¬
кого  действия  на  царя;  он  был  заранее  агрессивно  на¬
строен28.  На  настоятельную  просьбу  уволить  Протопо¬
пова  Николай  ответил  уклончиво,  но  выразил  сожаление
об  отставке  Маклакова.  При  упоминании  об  угрожаю¬
щем  настроении  в  стране  и  возможности  революции  царь
прервал  Родзянку:  «Мои  сведения  совершенно  противо¬
положны,  а  что  касается  настроения  Думы,  то  если  Дума
позволит  себе  такие  же  резкие  выступления,  как  про¬
шлый  раз,  то  она  будет  распущена».  Из  разговора  с  Ни¬
колаем  II  Родзянко  вынес  впечатление,  что  никакие  убе¬
ждения  не  могут  больше  действовать29.
 25  РО  ГБЛ,  ф.  12,  папка  1,  ед.  хр.  9,  л.  77;  ф.  15,  папка  IV,
ед.  хр.  1,  л.  91.
 26  ЦГАЛИ,  ф.  389,  оп.  1,  д.  46,  л.  209;  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,
д.  567.
 27  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  580,  л.  3.
 28  В  дневнике  Е.  А.  Нарышкиной  (запись  8  (21)  февраля  1917  гГ)
упоминается  о  приеме  императором  генерала,  приехавшего  из  армии
(вероятно,  Гурко),  которого  царь  принимал  накануне,  7  февраля
(Дневники  Николая  II.  Запись  7  февраля.  —  ЦГАОР,  ф.  601,  оп.  1,
д.  265,  л.  28).  Когда  генерал  заметил,  что,  по  его  мнению,  «следо¬
вало  бы  жить  в  мире  с  Думой  и  отставить  Протопопова»,  царь  го¬
рячо  воскликнул:  «Никакой  возможности  жить  в  мире  с  Думой,  я
сам  виноват  —  я  их  слишком  распустил.  Мои  министры  мне  не  помо¬
гали.  Протопопов  один  мне  поможет  сжать  их  в  кулак»  («Последние
новости»  (Париж),  10  мая  1936  г.).
 29  М.  В.  Родзянко.  Крушение  империи.  Л.,  1927,  стр.  221;  «Па¬
дение  царского  режима»,  т.  VII,  стр.  163,  165.
 269

В  этот  же  день  царская  чета  приняла  великих  кня¬
зей  Александра  и  Георгия  Михайловичей  и  Михаила
Александровича30.  Первый  из  этих  князей  объяснил,  что,
каким  бы  он  ни  был  врагом  парламентских  форм  правле¬
ния  в  России,  он  убежден,  что  если  бы  царь  в  этот  опас¬
нейший  момент  образовал  правительство,  приемлемое
для  Думы,  то  это  уменьшило  бы  ответственность  Нико¬
лая  II  и  облегчило  бы  его  задачу.  При  этих  словах  ца¬
рица  презрительно  улыбнулась:  «Все,  что  Вы  говорите,
смешно!  Ники  —  самодержец!  Как  может  он  делить  с
кем  бы  то  ни  было  свои  божественные  права?»31
 Некоторые  надежды  лидеры  прогрессивного  блока
возлагали  на  конференцию  союзников,  происходившую
в  Петрограде  19  января  —  7  февраля  1917  г.  Союзники
были  обеспокоены  вестями  об  угрожающем  росте  рево¬
люционного  движения  в  России.  В  целях  укрепления
Антанты  еще  на  Парижской  межсоюзнической  конферен¬
ции  15—16  ноября  1916  г.  по  инициативе  Ллойд  Джорд¬
жа  было  принято  решение  созвать  в  кратчайший  срок
конференцию  союзников  в  Петрограде.  Официально  она
должна  была  заниматься  вопросом  о  согласовании  воен¬
ных  операций  союзников  в  кампанию  1917  г.  На  самом
же  деле  главной  задачей  союзных  делегатов  было  выяс¬
нить  внутриполитическую  обстановку  в  России  и  при¬
нять  необходимые  меры,  чтобы  удержать  ее  в  войне.
 Представители  буржуазной  общественности  видели
в  давлении  союзников  на  Николая  II  последний  шанс  до¬
биться  смягчения  внутреннего  курса.  Поэтому  они  вся¬
чески  подчеркивали  свою  преданность  союзным  обяза¬
тельствам.  На  приемах  и  банкетах,  устроенных  в  честь
иностранных  гостей,  лидеры  прогрессивного  блока  заве¬
ряли  союзных  делегатов,  что,  хотя  и  раздаются  в  России
«по  германской  указке»  голоса  в  пользу  сепаратного
 30  Ср.  письмо  В.  В.  Шульгина  великому  князю  Николаю  Михай¬
ловичу  15  февраля  1917  г.  (ЦГАОР,  ф.  670,  оп.  1,  д.  439,  л.  5).  Как
видно  из  мемуаров  Базилевского,  к  Родзянке  4  января  приезжал
Михаил  Александрович  «посоветоваться».  Родзянко  ему  ответил,  что
для  спасения  России  нужно:  во-первых,  добиться  от  государя,  чтобы
он  поручил  сформирование  нового  кабинета  министров  лицу,  всем
известному  и  пользующемуся  доверием  общества,  и,  во-вторых,
чтобы  он  «убрал»  императрицу  куда  угодно,  но  подальше  (РО  ГБЛ,
ф.  15,  папка  IV,  ед.  хр.  1,  л.  78).
 31  «Великий  князь  Александр  Михайлович.  Книга  воспомина¬
ний»,  т.  III.  Париж,  1934,  стр.  280—281.
 270

мира,  Дума  будет  по-прежнему  укреплять  «внутренний
общий  фронт»  против  врага.
 Во  время  конфиденциальной  встречи  князя  Г.  Е.  Льво¬
ва  и  М.  В.  Челнокова  с  главой  английской  делегации
лордом  Милнером  Львов  дал  понять,  что  от  союзных
миссий  во  многом  зависит  возможность  открыть  царю
глаза  на  действительное  положение  вещей,  пока  еще  не
поздно.  Милнер  уклонился  от  прямого  ответа,  заявив,
что  английская  миссия  прибыла  исключительно  для  вы¬
яснения  вопросов,  относящихся  к  ведению  войны32.
 Гораздо  определеннее  подчеркнул  разрыв  обществен¬
ных  кругов  с  правительством  П.  П.  Рябушинский.  На
приеме  военно-политических  миссий  союзных  держав  в
Московской  купеческой  управе  28  января  он  выразил
уверенность,  что  союзники  при  заключении  из  ряда  вон
выходящих  соглашений  будут  считаться  не  только  с  офи¬
циальным  правительством,  но  и  с  ясно  выраженным
общественным  мнением,  которое  духовно  порвало  со
своей  властью33.  Представители  буржуазной  обществен¬
ности  просили  и  французскую  делегацию  использовать
свое  влияние,  чтобы  убедить  царя  вступить  на  путь  со¬
трудничества  с  Думой.  Но  французы  посоветовали...
терпеливо  ждать.  Такой  ответ  разочаровал  даже  таких
кунктаторов,  как  Милюков  и  Маклаков,  указавших,  что
«если  мы  не  будем  действовать,  народные  массы  пере¬
станут  нас  слушаться»34.
 Либеральная  печать  воспользовалась  конференцией,
чтобы  постращать  правительство,  ссылаясь  на  то,  что
«недоброжелательное»  отношение  к  Думе  вызывает  не¬
довольство  в  союзных  странах,  а  это  может  плачевно
отразиться  на  русских  финансовых  операциях  за  грани¬
цей35.  Действительно,  попытки  Барка  разжалобить  со¬
юзных  делегатов  неприкрашенным  описанием  тяжелого
финансового  положения  России,  «граничащего  с  ката¬
строфой»,  успеха  не  имели.  Заключение  конференции
свелось  лишь  к  «констатированию  серьезности  про¬
блемы».
 Английская  делегация  хотела  остаться  в  Петрограде
до  возобновления  занятий  Думы,  чтобы  «воочию  убе¬
 32  Ллойд  Джордж.  Военные  мемуары,  т.  III.  М.,  1935,  стр.  364.
 33  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  247,  д.  307,  лит.  А,  л.  37.
 34  Ллойд  Джордж:.  Указ.  соч.,  стр.  365.
 35  «Утро  России»,  9  февраля  1917  г.
 П\

диться  в  патриотической  решимости  русского  парламен¬
та  довести  борьбу  с  Германией  до  победного  конца»36.
Но  это  не  устраивало  придворные  круги,  которые  с  еле
сдерживаемым,  раздражением  следили  за  контактами
думских  лидеров  с  союзными  делегатами.  Представитель
двора  предупредил  английскую  делегацию,  что,  если  она
останется,  созыв  Думы  будет  отложен37.  8  февраля  со¬
юзные  делегаты  отбыли  из  Петрограда.
 Буржуазная  пресса  утверждала,  что  присутствие
в  Петрограде  союзных  миссий  вызвало  замешательство
в  стане  врагов  Думы  —  марковцев,  дубровинцев  и  их
органов,  субсидируемых  правительством.  С  этим  трудно
согласиться,  если  учесть,  что  союзные  делегации  избе¬
гали  вмешательства  во  внутренние  дела  России.  Не  раз¬
деляя  опасений  лидеров  буржуазных  партий  о  близости
революции38,  они  не  использовали  всех  имевшихся  в  их
распоряжении  средств,  чтобы  побудить  Николая  II  пой¬
ти  на  соглашение  с  прогрессивным  блоком.
 На  наш  взгляд,  не  далек  от  истины  Ллойд  Джордж,
заявляя,  что  английская  миссия  «выступала  робко,  бояз¬
ливо  и  поэтому  не  произвела  никакого  впечатления.  Вот
почему  ее  усилия  были  неудачны».  Милнер,  которого
Ллойд  Джррдж  аттестует  в  своих  мемуарах  «бюрокра¬
том  чистейшей  воды»39,  совершенно  не  интересовался
настроениями  демократических  элементов.  Неудивитель¬
но,  что  после  возвращения  в  Лондон  он  доложил  своему
правительству,  что  положение  дел  в  России  более  устой¬
чиво,  чем  когда-либо  прежде,  а  царь  и  его  семья  необык¬
новенно  популярны.  Никакого  недовольства  он  не  заме¬
тил!  40
 Равным  образом  и  глава  французской  делегации  Ду-
мерг  остался  в  полном  неведении  насчет  действительных
 36  «Утро  России»,  8  февраля  1917  г.
 37  Ллойд  Джордж.  Указ.  соч.,  стр.  360.
 38  Ср.:  Р.  Б.  Брус-Лэкхарт.  Мемуары  британского  агента.  Лон¬
дон  —  Нью-Йорк,  1932,  стр.  137:  «Лорд  Милнер  задал  мне  несколько
вопросов,  и  я  отвечал,  что,  если  не  будут  некоторые  уступки  обще¬
ственному  мнению,  беспорядки  неизбежны.  Он  вздохнул:  «Я  не  го¬
ворю,  что  Вы  неправы,  но  я  обязан  сообщить  Вам  две  вещи.  Прежде
всего  люди,  хорошо  разбирающиеся  в  положении  вещей...  считают,
что  революции  не  будет  до  конца  войны.  И,  во-вторых,  я  не  вижу
способа  побудить  к  тем  уступкам,  о  которых  Вы  говорите»».
 39  Ллойд  Джордж.  Указ.  соч.,  стр.  368,  360.
 40  «Новое  русское  слово»  (Нью-Йорк),  13  марта  1927  г.
 гп

процессов,  совершающихся  в  народных  глубинах.  Во
время  пребывания  в  Петрограде  он  был  озабочен  дру¬
гим:  Думерг  торопился  получить  от  царя  обещание  под¬
держать  на  мирной  конференции  притязания  Франции  на
левый  берег  Рейна.  По  словам  Палеолога,  на  официаль¬
ном  приеме  союзных  миссий  в  Зимнем  дворце  Нико¬
лай  II  больше  всего  опасался  со  стороны  иностранных
делегатов  «непрошеных  советов  по  вопросам  внутренней
политики».  Убедившись,  однако,  что  Думерга  больше
всего  интересует  послевоенная  перекройка  карты  Евро¬
пы,  царь  успокоился41.
 Вопрос  об  обращении  к  царю  оживленно  обсуждался
и  среди  кадетов.  13  февраля  на  заседании  думской  фрак¬
ции  князь  В.  А.  Оболенский  внес  предложение  о  необхо¬
димости  для  Думы  обратиться  к  царю  с  заявлением,  в
котором  указать  на  приближающуюся  катастрофу  и  тре¬
бовать  назначения  правительства,  стоящего  на  высоте
положения.  Это  предложение  было  встречено  сочувствен¬
но  почти  всеми  выступавшими  ораторами,  причем  депу¬
таты,  имевшие  связи  с  фронтом,  особенно  его  защищали,
находя  предложение  Оболенского  соответствующим
настроению  армии.  Возражали  только  Милюков  и
П.  П.  Гронский,  указавшие,  что  такое  обращение  от
имени  Думь?  было  бы  актом  «неконституционным»42.
 На  случай,  если  бы  царь  согласился  на  перемены
в  правительстве,  кадеты  в  целях  сближения  с  высшими
бюрократическими  кругами  образовали  в  Петрограде
ряд  салонов,  в  которых  намечались  различные  кандида¬
туры  и  велись  закулисные  переговоры.  В  качестве  «сва¬
та»  особенно  усиленную  деятельность  развил  В.  А.  Мак¬
лаков.  Его  репутация  правого  кадета,  «почти  октябри¬
ста»,  много  помогала  ему  в  дипломатических  контактах
с  представителями  бюрократического  мира.  Им,  в  част¬
ности,  велись  переговоры  с  А.  В.  Кривошеиным,  который
со  своей  стороны  зондировал  у  кадетов  относительно
приемлемого  для  Думы  состава  кабинета.  В  роли  «сва¬
та»  подвизался  также  член  Государственного  совета
граф  Д.  А.  Олсуфьев43.
 Тем  временем  призыв  большевиков  к  забастовкам  и
демонстрациям  в  знак  протеста  против  осуждения  рабо-
 41  М.  Палеолог.  Царская  Россия  накануне  революции,  стр.  315.
 42  ЦГАОР,  ф.  579,  оп.  1,  д.  878,  л.  1.
 43  ЦГАОР  ф.  102,  оп.  246,  д.  29,  л.  81».
 т

чих-депутатов  Думы,  против  империалистической  войны
и  царской  монархии  нашел  живой  отклик  среди  рабочих.
Начальник  столичной  охранки  доносил  13  февраля  мини¬
стру  внутренних-дел:  «С  утра  по  Петрограду  распростра¬
нились  тревожные  слухи  о  возможности  больших  беспо¬
рядков;  к  1  часу  дня  в  заводских  районах  (Нарвская,
Коломенская,  Александро-Невская  части)  стало  извест¬
но,  что  сторонники  забастовки  14  февраля  берут  на  всех
заводах  верх  над  противниками  выступления  с  проте¬
стом  против  войны»44.
 В  этот  день  Родзянко  поехал  к  и.  о.  начальника  шта¬
ба  Верховного  главнокомандующего  В.  И.  Гурко  и  сооб¬
щил,  что  «в  Гос.  думе  имеются  достоверные  сведения
о  том,  что  подготовлен  переворот  и  совершит  его...
чернь!..  Говорили  государю  об  этом  все,  последняя  на¬
дежда  на  Гурко».  Последний  тотчас  же  помчался  в  Цар¬
ское  Село.  Как  пишет  в  своем  дневнике  Арапова,  «он
был  немедленно  принят...  Четверть  часа  за  тяжелой
дверью...  не  слышно  было  ни  малейшего  звука.  Но  вдруг
загремел  голос  Гурко...  и  до  изумленных  министров  и
адъютанта  донеслись  ясно...  слова:  «Ваше  император¬
ское  величество,  Вы  добровольно  готовите  себе  висели¬
цу.  Не  забывайте,  что  чернь  церемониться  не  станет.  Вы
губите  семью  и  себя».  Ответа  царя  не  слышно  было,  но
через  несколько  секунд  Гурко  уже  выходил  из  кабинета
бледный  и  потрясенный...  Он  только  махнул  рукой:
«Сорвалось!»»45
 14  февраля,  в  день  открытия  Думы,  бастовало  84  тыс.
рабочих.  На  Невском  состоялись  демонстрации.  Но  на
улицах,  прилегающих  к  Таврическому  дворцу,  было  тихо.
Революционная  волна  шла  мимо  Думы,  которая,  по
горькому  признанию  Родзянки,  была  низведена  до  роли
«чуть  ли  не  пассивного  зрителя»46.  В  этот  день  на  ми¬
тинге  рабочих  Ижорского  завода  в  Колпине  выступив¬
ший  большевик  Тимофей  Панов  сказал,  что  «Гос.  дума
никакого  интереса  не  представляет,  так  как  она  являет¬
ся  выразительницей  желаний  буржуазии,  а  потому  от
Думы  нечего  ожидать  и  следует  самостоятельно  доби¬
 44  «Буржуазия  накануне  Февральской  революции»,  стр.  186.
 45  РО  ГБ  Л,  ф.  12,  папка  1,  д.  9,  л.  85—87.  Запись  15  февраля
1917  г.
 46  М.  Родзянко.  Указ.  соч.,  стр.  223.

ваться  учреждения  демократической  республики  и  со¬
зыва  Учредительного  собрания»47.
 Из  обзора  солдатских  писем,  задержанных  военной
цензурой,  видно,  что  интерес  к  Думе,  возбужденный
оппозиционными  речами  в  ноябре  1916  г.,  быстро  сме¬
нился  полным  к  ней  равнодушием.  Так,  в  солдатских
письмах,  просмотренных  цензорами  Юго-Западного
фронта  в  период  с  15  января  по  15  февраля  1917  г.,  по¬
стоянно  встречались  жалобы  на  войну  и  требование  ско¬
рейшего  мира,  а  также  выражение  радости  по  поводу
вестей  о  забастовках  и  уличных  демонстрациях,  но
о  Думе  упоминалось  очень  редко48.  В  сводке  наблюде¬
ний  за  настроением  армий  на  Северном  и  Западном
фронтах,  относящейся  к  началу  1917  г.,  отмечалось,  что
солдаты  «..  .в  то,  что  Гос.  дума  может  что-либо  сделать,
не  верят»49.  Иногда  в  письмах  содержались  прямые  на¬
падки  на  Думу.  Например,  по  поводу  отклонения  герман¬
ского  предложения  о  мире  неизвестный  солдат  писал:
«А  Дума-то  наша,  да  прочие  союзные  правительства,  как
они  воспротивились.  Хорошо  им  в  удобных  креслах  и  за
болтовню  получать  громадные  деньги,  так  что  и  дорого¬
визна  для  них  нипочем  и  могут  они  желать  войны  до
полной  победы»50.
 Открытие  Думы  прошло  незаметно.  Все  наблюдатели
обратили  внимание  на  удрученное  настроение  и  расте¬
рянность  депутатов.  Даже  главный  «режиссер»  думского
блока  Милюков  признал,  что  на  этот  раз  речи  предста¬
вителей  фракций  звучали  вяло  и  члены  Думы  мало  и
плохо  их  слушали51.
 «Мы  разорвали  с  правительством  и  ведем  борьбу
с  ним  всеми  законными  средствами.  И  этот  путь  уже
испробован,  —  говорил  Милюков  15  февраля  в  полупу¬
стом  зале,  —  что  бы  мы  ни  говорили,  как  бы  ярко  и
страстно  мы  ни  рисовали  опасность,  как  бы  настойчиво
ни  предупреждали  о  приближении  к  краю  бездны,  перед
нами  стоит  какая-то  стена.  Голоса  наши  немеют,  страсть
 47  «Рабочее  движение  в  Петрограде  в  1912—1917  гг.»,  стр.
543  545
 48  ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  1,  д.  1486,  л.  268.
 49  «Былое»,  1918,  №  1  (29),  стр.  156.
 50  «Царская  армия  в  период  мировой  войны  и  Февральской  ре¬
волюции».  Казань,  1932,  стр.  102.
 51  ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  579,  л.  69.
 275

бледнеет,  воодушевление  замирает  перед  этой  стеной,
создается  то  глухое  чувство  безнадежности,  встряхнуть
которое  может  уже  только  героическое  усилие».  Но  пе¬
реход  от  слов  к  действиям  «смущает»  Милюкова.  По  его
мнению,  единственным  оружием  Думы  по-прежнему
остается  слово  и  вотум.  Другой  думский  оратор,  Пуриш-
кевич,  с  еще  большей  откровенностью  признал,  что  «ни¬
какая  работа  Думы,  никакие  речи  в  ней  ничему  не  помо¬
гут».  И  все  же  он  призывал  Думу  ждать  и  ждать,  пока
«правда»  дойдет  «туда,  где  она  должна  быть  понята  и
оценена  и  услышана»52.
 Непомерный  страх  перед  революционным  «обвалом»
обуял  и  мелкобуржуазных  соглашателей.  Чхеидзе  в  сво¬
ей  речи  14  февраля  не  скрывал  тревоги  по  поводу  того,
что  «улица  начинает  говорить».  Чтобы  ввести  массовое
движение  в  спокойное  русло,  говорил  лидер  меньшевист¬
ской  фракции,  прогрессивный  блок  должен  прислушать¬
ся  к  голосу  народа  и  расстаться  с  империалистическими
мечтаниями  о  Константинополе  и  проливах.  Чхеидзе
приглашал  думское  большинство  в  интересах  самосохра¬
нения  учесть,  что  «это  правительство  роковым  образом
стремится  в  пропасть  провалиться  и  благоразумнее,  оче¬
видно,  будет  оторваться  от  него  вовремя,  чтобы  оно  не
увлекло  и  тех,  которые  вкупе  с  ним  сожительствуют,  в
эту  самую  пропасть»53.
 Центральное  место  в  думских  прениях  заняли  поиски
виновников  продовольственного  кризиса  в  стране.  Рит-
тих  в  своем  разъяснении  положения  продовольственного
дела  признал,  что  оно  близко  к  катастрофе.  Введенная
осенью  1916  г.  хлебная  разверстка  парализуется  недове¬
рием  населения  к  правительству.
 Обсуждение  продовольственного  вопроса  привело  к
расколу  прогрессивного  блока.  Еще  в  1916  г.  формула
блока  о  введении  твердых  цен  была  принята  Думой
незначительным  большинством,  причем  против  нее  голо¬
совали  некоторые  члены  блока.  Теперь  две  фракции,
входившие  в  блок,  —  националисты-прогрессисты  и  зем¬
цы-октябристы—  заявили,  что  «в  вопросах  техники  про¬
довольственного  дела  министр  земледелия  значительно
более  прав,  чем  член  Думы  Милюков».  Шульгин  призывал
 52  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1333,  1343—1344,  1310.
 53  Там  же,  стб.  1294,  1297.
 276

Думу  отказаться  от  «идолопоклонства  перед  твердыми
ценами».  По  его  мнению,  «министр  земледелия  поступил
правильно,  когда  первым  делом  он  эту  зловредную  крысу
твердых  хлебных  цен  стал  излавливать»54.
 Думцы,  исчерпав  все  средства  легального  воздей¬
ствия  на  власть,  впали  в  состояние  глубокой  депрессии.
Разделяя  общее  настроение  блокистов,  Шульгин  писал,
что  он  предпочитает  во  время  кораблекрушения  оста¬
ваться  на  корабле  и  не  пересаживаться  в  шлюпки55.
 В  этом  же  ключе  писал  19  февраля  и  его  софракцио-
нер  Савенко:  «Депутаты  ходят  как  заморенные  мухи.
Никто  ничему  не  верит,  у  всех  опустились  руки.  Все  чув¬
ствуют  и  знают  свое  бессилие.  Положение  создалось  без¬
надежное»56.
 В  то  время  как  в  Думе  происходили  бесплодные  сло¬
вопрения,  массы  под  руководством  большевиков  начали
революционный  штурм  царизма.
 Восстание  в  Петрограде
 23  февраля  на  заводах  и  фабриках  столицы  произошли
собрания  в  ознаменование  Международного  женского
дня;  работницы  с  возгласами  «Хлеба!»,  «Долой  войну!»
вышли  на  улицу.  Бастовало  90  тыс.  рабочих.  Царские
власти  объясняли  события  этого  дня  «внезапно  распро¬
странившимися  в  Петрограде  олухами  о  предстоящем
якобы  ограничении  суточного  отпуска  выпекаемого  хле¬
ба»,  что  вызвало  «усиленную  закупку  публикой  хлеба,
очевидно  в  запас,  почему  части  населения  хлеба  не  хва¬
тило»57.  Хабалов  рассчитывал  успокоить  рабочих  «уси¬
ленной  выпечкой  хлеба».  По  его  распоряжению  ночью
было  расклеено  объявление,  что  «хлеба  в  городе  имеет¬
ся  в  достаточном  количестве».
 Подобно  царским  властям  и  члены  Думы,  не  исклю¬
чая  мелкобуржуазных  соглашателей,  склонны  были  рас¬
сматривать  вспыхнувшие  волнения  как  «голодный  бунт».
При  этом  кадеты  прибегли  к  излюбленной  ими  версии
о  провокации:  правительство  нарочно  спрятало  хлеб,
 54  Там  же,  стб.  1391,  1499.
 55  «Дни»,  21  июля  1923  г.
 56  ЦГАОР,  ф.  102,  оп.  265,  д.  1070,  л.  80.
 57  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  13,  д.  36,  л.  2.
 277

чтобы  рабочие  «беспорядки»  оправдали  желанный  ему
сепаратный  мир58.
 В  этот  день  Дума  обсуждала  запрос  по  поводу  пре¬
кращения  работ  на  Путиловском  и  Ижорском  заводах.
Первый  подписавший  его  Скобелев  призывал  блокистов
отрешиться  от  страха  перед  массами,  которые  «вышли
мирно  на  улицу  и  еще  безнадежно  взывают:  «Хлеба  и
хлеба!»»59.  Выборгский  райком  с  участием  членов  Бюро
ЦК  и  ПК  РСДРП  принял  решение  о  продолжении  заба¬
стовки  и  устройстве  на  следующий  день  демонстрации  на
Невском  проспекте.  Даже  столичная  охранка  отметила
руководящую  роль  большевиков  в  начавшейся  револю¬
ции:  «Петроградская  организация  РСДРП  в  течение
двух  дней  происходящих  в  Петрограде  волнений,  взяв
руководство  участвующих  в  нем  масс  в  свои  руки,  ре¬
шила  дать  ему  явное  революционное  направление».
 24  февраля  число  бастующих  достигло  200  тыс.  Про¬
биваясь  через  полицейские  заставы  и  цепи  солдат,  рабо¬
чие  с  пением  «Марсельезы»  и  криками  «Долой  царя!»,
«Хлеба  и  мира!»  заполнили  Невский  проспект.
 Нарастающая  волна  стачек  и  демонстраций  усилила
тревожное  настроение  в  Таврическом  дворце.  Лидеры
прогрессивного  блока  жаловались...  на  бездействие  вла¬
стей!  Экстренное  совещание  под  председательством  Го¬
лицына  в  составе  четырех  министров,  председателей  со¬
стоящих  при  них  Особых  совещаний,  президиумов  Госу¬
дарственного  совета  и  Думы,  петроградского  городского
головы  и  председателя  губернской  земской  управы  ре¬
шило  с  целью  «успокоения»  рабочих  немедленно  пере¬
дать  заведование  продовольствием  городской  Думе.
 25  февраля  забастовка  в  столице  стала  всеобщей.
У  Казанского  собора  и  около  памятника  Александру  III
непрерывно  шли  митинги.  На  Знаменской  площади  ка-,
заки  дали  залп  по  конным  городовым  и  обратили  их
в  бегство.  Поведение  казаков  вселяло  в  рабочих  веру
в  близкий  переход  войск  на  сторону  революции.
 В  этот  день  на  заседании  Совета  министров  А.  Ф.  Тре¬
нов,  А.  А.  Ширинский-Шахматов  и  Н.  А.  Маклаков  от
имени  правой  группы  Государственного  совета  предла¬
 58  ОР  ГПБ  им.  Салтыкова-Щедрина,  ф.  481,  оп.  1,  д.  1,  л.  96.
 59  «Государственная  дума.  Четвертый  созыв.  Стенографические
отчеты.  Сессия  пятая»,  стб.  1642,  1649,  1658.
 278

гали  ввести  в  Петрограде  осадное  положение.  Протопо¬
пов  настаивал  на  роспуске  Думы.  Но  большинство  мини¬
стров,  не  возражая  против  подавления  восстания  с  по¬
мощью  крайних  репрессивных  мер,  вместе  с  тем  выска¬
зались  за  соглашение  с  Думой.  Переговоры  с  Родзянкой
были  поручены  Голицыну,  а  с  В.  А.  Маклаковым,  Сави-
чем  и  другими  лидерами  прогрессивного  блока  —  По¬
кровскому  и  Риттиху.  Предполагалось,  что  члены  Думы,
проникнутые  сознанием  тревожности  момента,  исполь¬
зуют  свой  моральный  престиж,  чтобы  успокоить  волную¬
щийся  народ60.  Но  эти  расчеты  не  имели  под  собой  поч¬
вы,  так  как  сама  Дума  не  пользовалась  доверием  масс.
У  нее  не  было  даже  настоящего  осведомления  о  совер¬
шающихся  событиях61.
 Вечером  25  февраля  Хабалов  получил  из  Ставки  по¬
веление  царя  «завтра  же  прекратить  в  столице  беспоряд¬
ки».  Войсковым  начальникам  было  приказано  открывать
огонь  по  демонстрантам.  Охранка  производила  поваль¬
ные  обыски  и  аресты.  Царское  правительство  готовилось
к  последней  отчаянной  попытке  потопить  в  крови  раз¬
горающееся  рабочее  восстание.
 Утром  26  февраля  передовые  рабочие-большевики  на¬
правились  к  казармам,  чтобы  «снять»  солдат  и  «воору¬
жить  революцию».  К  полудню  рабочие  Выборгского,
Нарвского  и  других  районов  прорвались  на  Невский.  На
Знаменской  площади  начался  митинг.  Вдруг  раздались
залпы.  Рабочая  кровь  обагрила  заснеженную  площадь.
По  всему  Невскому  городовые  из  засад  вели  стрельбу
из  винтовок.  Поле  сражения  осталось  за  царским  прави¬
тельством.  Хабалов  и  Протопопов  послали  Николаю  II
победные  реляции.
 Ободренный  видимостью  успокоения,  Совет  мини¬
стров  постановил  прервать  занятия  законодательных
учреждений  до  апреля.  Основанием  для  этого  явились
сообщения  министров,  на  которых  было  возложено  веде¬
ние  переговоров  с  лидерами  думского  большинства  о  не¬
 60  «Падение  царского  режима»,  т.  IV,  стр.  98—99.  В.  А.  Макла¬
ков  в  письме  к  М.  М.  Винаверу  от  5  февраля  1924  г.  подтвердил,  что
25  февраля  1917  г.  он  «по  приглашению  Покровского  обсуждал  вме¬
сте  с  ним  и  Риттихом,  что  нужно  было  сделать,  чтобы  помешать
революции»  (ЦГАОР,  ф.  5818,  оп.  1,  д.  22,  л.  19).
 61  См.  3.  Гиппиус.  Синяя  книга.  Петербургский  дневник  1914—
1918.  Белград,  1929,  стр.  76.
 279

возможности  примирения  с  Думой,  ибо  она  требовала
отставки  кабинета62.
 Более  дальновидным  оказался  Родзянко.  Под  впеча¬
тлением  имевшего  место  26  февраля  восстания  в  Пав¬
ловском  полку  он  вечером  того  же  дня  послал  царю  тре¬
вожную  телеграмму,  в  которой  говорилось:  «Правитель¬
ственная  власть  находится  в  полном  параличе  и  совер¬
шенно  бессильна  восстановить  нарушенный  порядок...
Государь,  безотлагательно  призовите  лицо,  которому  мо¬
жет  верить  вся  страна,  и  поручите  ему  составить  прави¬
тельство»63.  Николай  II,  имея  в  руках  успокоительные
телеграммы  Хабалова  и  Протопопова,  естественно,  не
внял  заклинаниям  Родзянки,  сказав  графу  Фредериксу:
«Опять  этот  толстяк  Родзянко  мне  написал  разный  вздор,
на  который  я  ему  не  буду  даже  отвечать»64.  Царь  со¬
вершенно  не  подозревал,  какие  грозные  тучи  собирают¬
ся  над  его  головой.
 Между  тем  близилась  решительная  развязка.  В  на¬
строении  войск  Петроградского  гарнизона  произошел
перелом.  В  ночь  на  27  февраля  учебная  команда  лейб-
гвардии  Волынского  полка  поклялась  не  стрелять  в  на¬
род.  Прибывший  утром  в  казармы  начальник  команды
был  убит  солдатами.  Остальные  офицеры  бежали.  Сол¬
даты  вышли  на  улицу  и  двинулись  к  своим  соседям  —
запасным  батальонам  лейб-гвардии  Преображенского
полка,  размещенным  в  Таврических  казармах,  лейб-
гвардии  Литовского  полка  и  6-го  саперного  батальона  и
увлекли  их  за  собой.  Восставшие  солдаты  бросились  че¬
рез  Литейный  мост  на  Выборгскую  сторону.  Здесь  с  утра
на  заводах  шли  митинги,  на  которых  большевики  при¬
зывали  продолжать  борьбу  до  полной  победы  над  ца¬
ризмом.  Колонны  рабочих,  сметая  полицейские  заслоны,
направились  в  центр,  где  соединились  с  восставшими
солдатами  и  вместе  с  ними  захватили  Арсенал  на  Ли-
 62  По-видимому,  перерыв  занятий  устраивал  и  многих  членов
Думы.  По  свидетельству  управляющего  делами  Совета  министров
И.  Н.  Лодыженского,  «сами  члены  Думы,  и  притом  принадлежавшие
далеко  не  к  правым  партиям,  высказывались  за  перерыв  думских
занятий,  ссылаясь  на  то,  что  «они  находятся  под  давлением  «улицы»»
и,  конечно,  когда  вокруг  идет  стрельба,  никакая  законодательная
работа  невозможна»  («Падение  царского  режима»,  т.  VI.  М.—Л.,
1926,  стр.  169-170).
 63  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  2,  л.  2—3.
 64  П.  Н.  Милюков.  Воспоминания,  т.  II.  Нью-Йорк,  1955,  стр.  288
 299

Тейном  и  разобрали  находившиеся  там  оружие  и  патрб-
ны.  Вооруженные  рабочие  и  солдаты  освободили  поли¬
тических  заключенных  и  заняли  Петропавловскую  кре¬
пость.  На  сторону  революции  стали  переходить  солдаты
и  других  воинских  частей.  Если  вечером  26  февраля
было  600  восставших  солдат  (павловцы),  то  через  сутки
их  было  уже  66  700.  Вечером  27  февраля  Хабалов  стал
стягивать  оставшиеся  под  его  командованием  войска  к
Дворцовой  площади.  Утром  28  февраля  последние  за¬
щитники  царского  режима,  сложив  оружие,  покинули
Адмиралтейство.  Столица  полностью  оказалась  в  руках
восставшего  народа.
 Образование  Временного  комитета
Государственной  думы
 Победоносное  восстание  солдат  и  рабочих  Петрограда
повергло  членов  Думы  в  смятение.  Вечером  26  февраля
Родзянко  собрал  совет  старейшин  и  ознакомил  с  указом
о  перерыве  занятий  Думы.  Было  условлено  после  про¬
чтения  указа  никаких  демонстраций  не  делать  и  спокой¬
но  разойтись65.
 Утром  27  февраля  подавленные  и  растерянные  депу¬
таты  собираются  в  Таврическом  дворце66.  На  вопрос
члена  ЦК  кадетской  партии  А.  В.  Тырковой:  «Что  же
вы  думаете  делать?  Что  улица?  Кто  ею  руководит?»  —
смущенные  депутаты  отвечали:  «Не  знаем».  Тыркова
в  нервной  истерике  продолжала  приставать  к  ним:  «Ведь
вы  народные  представители.  Вы  должны  идти  к  народу.
Он  вас  послушает».  Один  из  кадетов  на  это  возразил:
«Так  он  нас  и  послушает!»67  Депутаты  волнуются.  Они
боятся,  как  бы  народ  не  пришел  в  Думу.  Надо  что-то
предпринять,  но  что?  Чуть  кто-либо  из  лидеров  фракции
 65  П.  Милюков.  Первый  день.  —  «Последние  новости»  (Париж),
12  марта  1927  г.
 66  По  воспоминаниям  князя  С.  П.  Мансырева,  «между  думцами
была  полная  растерянность;  революции  ждали  почти  все,  но  что  она
разразится  теперь,  не  ожидал  никто,  ни  даже  наши  думские  социа¬
листы»  («Историк  и  современник»,  сб.  III.  Берлин,  1922,  стр.  26).
 67  ЦГАОР,  ф.  629,  оп.  1,  д.  19,  л.  10;  Д.  Заславский.  В  Государ¬
ственной  думе.  Из  воспоминаний.  —  «Красная  панорама»,  1927,  №  И,
стр.  7.
 281

покажется  в  зале,  все  набрасываются  на  него:  «Иу  что,
решили  что-нибудь?»68
 Но  и  среди  лидеров  царило  полное  замешатель¬
ство  69.  В  кабинет  Родзянки,  где  находился  также
 А. 	И.  Гучков,  позвонил  военный  министр  Беляев,  кото¬
рый  принял  командование  оставшимися  верными  прави¬
тельству  войсками,  и  предложил  действовать  совместно.
Родзянко  только  развел  руками:  «Какая  же  совместная
деятельность,  когда  вы  распустили  Гос.  думу,  отныне
у  нас  не  может  быть  общего  языка».  На  этом  разговор
оборвался70.  Вместе  с  Гучковым  Родзянко  составил  и
в  12  час.  40  мин.  отправил  царю  телеграмму,  в  которой
говорилось,  что  с  роспуском  Думы  «последний  оплот
порядка  устранен.  Правительство  совершенно  бессильно
подавить  беспорядок.  На  войска  гарнизона  надежды  нет.
Запасные  батальоны  гвардейских  полков  охвачены  бун¬
том.  Убивают  офицеров...  Гражданская  война  началась
и  разгорается».  Родзянко  умолял  Николая  II,  пока  не
поздно,  призвать  «новую  власть»  и  созвать  законода¬
тельные  палаты.  В  заключение  Родзянко  предупреждал,
что  всякое  промедление  в  принятии  необходимых  реше¬
ний  может  быть  роковым  для  династии71.
 Члены  трудовой  и  меньшевистской  фракции  настаи¬
вают  на  том,  чтобы  Дума  в  «такой  трагический  момент»
не  бездействовала.  Но  лидер  думского  большинства  Ми¬
люков  заявляет,  что  он  не  в  состоянии  сформулировать
свое  отношение  к  развертывающимся  событиям,  ибо  не
знает,  кто  является  руководителем  народного  движе¬
ния.  ..72  Керенский  дает  звонок,  чтобы  созвать  заседание
Думы,  но  депутаты  жмутся  и  не  двигаются  с  места:  ведь
Дума  распущена  царем.  Открыть  заседание  —  значит
пойти  против  царя73.  Получено  известие,  что  восставшие
 68  ЦГАОР,  ф.  5881,  оп.  1,  д.  794,  л.  5.
 69  М.  Скобелев.  25  февраля  —  3  марта  (воспоминания  бывшего
члена  с.-д.  фракции  Государственной  думы).  —  «Вечерняя  Москва»,
12  марта  1927  г.  Редактор  «Речи»  И.  В.  Гессен  вспоминает,  что,
войдя  в  Таврический  дворец,  он  «наткнулся  на  потного,  растерянного
Коновалова,  с  испуганно  остановившимися  глазами  и  отвалившейся
трясущейся  нижней  губой»  («Архив  Русской  революции»,  т.  XXII.
Берлин,  1937,  стр.  359).
 70  ЦГИА,  ф.  1276,  оп.  8,  д.  11,  ч.  III,  л.  111.
 71  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  6—7.
 72  М.  Скобелев.  Указ.  соч.
 73  Д.  Заславский.  Указ.  соч.,  стр.  7.
 282

заняли  здание  Главного  артиллерийского  управления.
Раздраженный  Шингарев  вскакивает  и  кричит:  «Подоб¬
ные  вещи  могут  делать  лишь  немцы,  наши  враги»74.  На¬
конец  выходит  из  своего  кабинета  Родзянко  и  пригла¬
шает  всех  членов  Думы  на  частное  совещание  для  обсуж¬
дения  мер,  которые  могли  бы  восстановить  порядок  и
спокойствие.  Чтобы  оттенить  неофициальный  характер
совещания,  Родзянко  распорядился  не  пускать  в  него
журналистов  и  собраться  не  в  белом  зале,  где  происхо¬
дили  заседания  Думы,  а  в  примыкающем  к  нему,  так
называемом  полуциркульном  зале.  Депутаты  возбуж¬
денной  толпой  окружили  стол  президиума.
 Открывая  собрание,  Родзянко  сообщает,  что  волне¬
ния  в  столице  вылились  сегодня  в  вооруженный  бунт,
что  правительство  совершенно  бездействует  и  как  бы
отказалось  от  власти,  что  на  две  свои  телеграммы  царю
он  ответа  не  получил  и  что  медлить  с  подавлением  бунта
невозможно75.  Родзянко  предложил  высказаться  членам
Думы,  но  предупредил,  что  весьма  трудно  принять  опре¬
деленное  решение  ввиду  невыясненности  соотношения
сил.  Но  и  без  этого  предостережения  члены  Думы
«3-го  июня»  не  склонны  были  к  смелым  решениям.
Даже  предложение  А.  А.  Бубликова  перейти  в  зал  общих
собраний  и  открыть  там  заседание  Думы,  игнорируя  указ
о  ее  роспуске,  не  имело  ровно  никакого  успеха76.
 74  М.  Скобелев.  Указ.  соч.
 75  Кн.  С.  П.  Мансырев.  Мои  воспоминания  о  Государственной
думе  (1912—1917  гг.).  —  «Историк  и  современник»,  сб.  III,  стр.  27.
По-видимому,  никакого  протокола  собрания  не  велось.  В  неопубли¬
кованной  записке  о  Февральской  революции  члена  Думы  В.  М.  Вер¬
шинина  упоминается,  что  по  его  предложению  Временный  комитет
Думы  постановил  составить  протокол  о  всем  совершившемся  с
27  февраля  по  момент  образования  Временного  правительства.  Со¬
ставление  протокола  было  возложено  на  заведующего  канцелярией
Думы  Я.  В.  Глинку  (ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  1,  л.  1).  Этот  доку¬
мент  представляет  своеобразную  летопись  событий,  начиная  с  запи¬
си  о  заседании  совета  старейшин,  которое  открылось  в  12  час.  дня
27  февраля,  и  кончая  записью  о  совещании  членов  Временного  ко¬
митета  и  Временного  правительства  с  великим  князем  Михаилом
Александровичем  3  марта  1917  г.  (там  же,  д.  2,  л.  1—52).  В  этом  же
фонде  имеется  и  отдельная  запись  о  частном  совещании  членов  Думы
27  февраля,  сделанная  неизвестным  лицом  (там  же,  д.  3,  л.  2).  Эта
запись  с  редакционными  исправлениями  была  опубликована  в  эсеров¬
ской  газете  «Воля  России»  (Прага)  15  марта  1921  г.
 76  А.  А.  Бубликов.  Русская  революция,  ее  начало,  арест  царя,
перспективы.  Впечатления  и  мысли  очевидца  и  участника.  Нью-Йорк,
1918,  стр.  17—18
 283

Некрасов  предложил  вручить  власть  пользующемуся
доверием  военачальнику  и  при  нем  составить  комитет
из  членов  Думы.  Он  указал,  что  этим  лицом  мог  бы  быть
генерал  А.  А.  Маниковский.  По  мнению  Савича,  орга¬
низация  власти  должна  быть  поручена  президиуму  Думы
вместе  с  секретариатом,  а  из  генералов  он  отдавал  пред¬
почтение  Поливанову  как  более  популярному77.
 В  это  время  поступили  сведения,  что  революцион¬
ными  войсками  взяты  Арсенал,  Петропавловская  кре¬
пость,  одиночная  Выборгская  тюрьма,  из  которой  выпу¬
щены  заключенные,  и  подожжен  Окружной  суд.  Учиты¬
вая  победное  шествие  революции,  В.  А.  Ржевский  нашел
предложение  Некрасова  о  передаче  власти  царскому
генералу  неприемлемым  и  предложил  организовать  ко¬
митет  из  членов  Думы  для  сношений  с  армией  и  народом.
Н.  К-  Волков  также  признал,  что  власть,  образованная
по  проекту  Некрасова,  не  может  быть  авторитетной  в
глазах  народа,  необходимо  создать  особый  комитет  из
10  лиц,  который  будет  стоять  и  над  Думой.  В.  И.  Дзю-
бинский  доказывал,  что  иного  выхода,  кроме  создания
новой  власти,  нет,  власть  должна  взять  Дума,  объявив
себя  Учредительным  собранием.  Это  предложение  под¬
держал  С.  П.  Мансырев,  но  возражал  Савич,  заметив,
что  толпа  дать  эту  власть  Думе  не  может,  а  если  Дума
сделает  какой-либо  незаконный  шаг,  то  она  не  может
быть  законодательным  учреждением.  Некрасов  настаи¬
вает  на  своем  предложении,  указывая,  что  «аппарат  вла¬
сти  в  старых  руках,  а  у  нас  ее  еще  нет,  а  потому  необхо¬
димо  найти  какое-либо  среднее  решение».  Н.  О.  Янушке¬
вич  считает,  что  обязанность  Думы  быть  солидарной  с
революционным  народом  и  войском,  ибо  другого  пути
для  нее  уже  нет.  Керенский  просил  уполномочить  его  и
Чхеидзе  объехать  восставшие  войска  и  объявить  им,  что
Дума  солидарна  с  ними  и  готова  их  поддержать.  Чхеи¬
дзе  настаивает  на  свержении  старой  власти  и  замене  ее
новой.  Шингарев  выражает  сомнение,  признает  ли  на¬
род  эту  новую  власть  78.
 Образчиком  полной  растерянности  и  беспомощности
явилось  выступление  главного  лидера  прогрессивного
блока  Милюкова.  Хотя  царское  правительство  не  про¬
 77  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  3,  л.  2.
 78  Там  же,  л.  1—2.
 284

являло  никаких  признаков  жизни,  он  советовал  «не  при¬
нимать  слишком  поспешных  решений,  в  особенности  ко¬
гда  мы  еще  не  знаем,  что  происходит  и  так  ли  это,  как
говорят,  что  старая  власть  пала,  что  ее  больше  нет,  когда
мы  вообще  еще  не  разобрались  в  обстановке  и  не  знаем,
насколько  серьезно,  насколько  прочно  начавшееся  на¬
родное  движение»79.  Милюков  отверг  все  предложения
по  вопросу  о  власти.  Возражая  левым  депутатам,  он  на¬
ходил,  что  для  создания  новой  власти  «еще  не  настал
момент...  Что  же  нам  остается  делать?  Поехать,  как
предлагает  Керенский,  и  успокоить  войска?  Но  вряд  ли
это  их  успокоит».  Лично  Милюков  не  предлагает  ничего
конкретного.  С  его  точки  зрения,  «характер  движения
еще  настолько  неясен,  что  нужно  подождать  по  крайней
мере  до  вечера,  чтобы  вынести  определенное  решение»80.
 В. 	И.  Алмазов  указывает  на  невозможность  отклады¬
вать  решение  до  выяснения  соотношения  сил.  Председа¬
тельствующий  Родзянко  оправдывается  тем,  что,  говоря
о  соотношении  сил,  он  не  имел  в  виду  отлагать  решение
до  подсчета  этих  сил,  а  указывал  лишь  на  важность
учета  такого  соотношения81.
 Из  соседнего  зала  доносятся  крики  и  бряцание  ру¬
жей82.  Появившийся  в  зале  совещания  думский  пристав
сообщает,  что  воинская  часть,  охранявшая  Таврический
дворец,  присоединилась  к  восставшим83.  Родзянко  про¬
сит  поторопиться  с  принятием  решения,  ибо  «промедле¬
ние  смерти  подобно».
 В  полной  сумятице  большинством  принимается  пред¬
ложение  о  создании  особого  комитета,  который  должен
быть  избран  немедленно  советом  старейшин.  Объявляет¬
ся  перерыв,  во  время  которого  от  фракций  были  намече¬
 79  В.  В.  Шульгин.  Дни.  Л.,  1926,  стр.  132.
 80  М.  М.  Ичас.  27  и  28  февраля  1917  года.  — 	«Последние 	ново¬
 сти»  (Париж),  12  марта  1927  г.
 81  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  3,  л.  1—2;  д.  2,  л.  7.
 82  Во  время  совещания  Керенский,  Скобелев 	и 	Янушкевич 	не¬
 однократно  выходили  к  прибывшим  в  Таврический  дворец  рабочим
и  солдатам  с  призывами  к  спокойствию,  терпению  и  организации.
Так,  Скобелев  говорил:  «Старая  власть  падает...  Сейчас  происходит
заседание  Гос.  думы.  Члены  Гос.  думы  еще  колеблются:  они  не  ре¬
шаются  взять  власть  в  свои  руки.  Мы  оказываем  на  них  давление.
Имейте  терпение,  раньше  всего  нужно  установить  революционный
порядок»  («Былое»,  1922,  №  22,  стр.  186).
 83  М.  М.  Новиков.  От  Москвы  до  Нью-Йорка.  Нью-Йорк,  1952,
стр.  250.
 285

ны  кандидаты  в  комитет.  При  этом  единодушно  было  ре¬
шено  расширить  фронт  прогрессивного  блока  за  счег
мелкобуржуазных  групп  —  трудовиков  и  меньшевиков,  не
входивших  в  блок.  Комитет  был  образован  из  12  лиц:
Родзянко  (председатель),  Дмитрюков,  С.  И.  Шидловский
(октябристы),  Милюков,  Некрасов  (кадеты),  Коновалов,
Ржевский  (прогрессисты),  Шульгин  (независимый  на¬
ционалист),  В.  Н.  Львов  (партия  центра),  Караулов
(беспартийный),  Керенский  (трудовик)  и  Чхеидзе  (мень¬
шевик).
 Первоочередной  своей  задачей  комитет  ставил  водво¬
рение  порядка  в  Петрограде  и  сношение  с  учреждениями
и  лицами.  Таким  образом,  члены  Думы  еще  не  теряли  на¬
дежды,  что  «порядок»  будет  ими  восстановлен  сообща
с  царскими  властями84.
 Но  уже  в  первые  дни  революции  петроградские  рабо¬
чие  по  опыту  1905  г.  приступили  к  организации  новой  ре¬
волюционной  власти  в  форме  Советов.  Ленин  подчерки¬
вал,  что  «в  феврале  1917  года  массы  создали  Советы,
раньше  даже,  чем  какая  бы  то  ни  было  партия  успела
провозгласить  этот  лозунг.  Само  глубокое  народное  твор¬
чество,  прошедшее  через  горький  опыт  1905  года,  умудрен¬
ное  им,  —  вот  кто  создал  эту  форму  пролетарской  вла¬
сти»85.  27  февраля  в  7  час.  вечера  в  Таврическом  дворце
открылось  первое  заседание  Совета  рабочих  депутатов.
 В  то  же  самое  время  в  здании  Мариинского  дворца
происходило  свидание  делегации  Думы  в  составе  Родзян-
ки,  Некрасова,  Дмитрюкова  и  Савича  с  Голицыным  и  ве¬
ликим  князем  Михаилом  Александровичем.  По  словам
Милюкова,  Родзянко  «еще  верил,  что  первый  уйдет,  вто¬
рой  станет  диктатором  Петрограда  —  и  порядок  будет
восстановлен.  Одна  мысль,  что  он,  Родзянко,  забудет
присягу  царю  и  станет  во  главе  мятежного  движения,
приводила  его  в  ужас»8б.
 Делегаты  Думы  указали  великому  князю,  что  един¬
ственным  спасением  страны  является  передача  власти
 84  Когда  Родзянко  на  совещании  огласил  состав  избранных  в
члены  Временного  комитета,  вспоминает  кадет  Ичас,  у  него  и  его
товарищей  «было  такое  чувство,  словно  мы  избрали  членов  рыбо¬
ловной  или  тому  подобной  комиссии.  Никакого  энтузиазма  ни  у  кого
не  было»  («Последние  новости»  (Париж),  12  марта  1927  г.).
 85  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  36,  стр.  6.
 86  «Последние  новости»  (Париж),  12  марта  1927  г.
 286

Думе,  которая  сможет  образовать  правительство,  в  до¬
статочной  мере  авторитетное,  для  успокоения  страны.
Время  не  терпит,  и  если  этого  не  сделать  сегодня,  то  зав¬
тра  будет,  может  быть,  поздно.  На  это  великий  князь  от¬
ветил,  что  у  него  нет  такой  власти,  чтобы  санкциониро¬
вать  эту  меру.
 Затем  состоялась  беседа  Михаила  Александровича  и
Родзянки  с  Голицыным.  Родзянко  заявил,  что  события
дня  и  полнейшая  растерянность  правительства  повели¬
тельно  требуют  для  успокоения  столицы  и  предотвраще¬
ния  анархии  в  стране  немедленного  удаления  от  власти
всего  состава  кабинета  и  передачи  этой  власти  Времен¬
ному  комитету  Думы.  На  это  Голицын  ответил,  что  им
лично  уже  подано  прошение  об  отставке,  но  что  до  по¬
лучения  таковой  он  не  считает  себя  вправе  передать  кому-
либо  принадлежащую  ему  власть87.
 После  такого  заявления  Голицына  члены  Думы  возоб¬
новили  совещание  с  великим  князем.  Они  предложили
ему  принять  на  себя  регентство,  на  что  Михаил  Александ¬
рович  ответил,  что  без  согласия  царя  он  этого  сделать  не
может.  Делегация  Думы  ни  с  чем  покинула  Мариинский
дворец,  а  Михаил  Александрович  отправился  в  военное
министерство,  чтобы  по  прямому  проводу  переговорить
с  царем  и  доложить  ему  обо  всем  происшедшем.
 В  Ставке  к  аппарату  подошел  Алексеев.  Великий  князь
просил  его  доложить  царю,  что  для  немедленного  успо¬
коения  принявшего  крупные  размеры  движения,  по  его
глубокому  убеждению,  необходимо  увольнение  всего  со¬
става  Совета  министров,  что  подтвердил  великому  князю
и  Голицын.  Спустя  некоторое  время  Алексеев  сообщил
Михаилу  Александровичу,  что  царь  завтра,  28  февраля,
выезжает  в  Царское  Село  и  что  все  мероприятия  относи-
 87  В  19  час.  29  мин.  Беляев  отправил  царю  телеграмму,  в  которой
говорилось,  что  Совет  министров  признал  необходимым  объявить
Петроград  на  осадном  положении,  и  указывалось  на  желательность
командировать  в  Петроград  ввиду  проявленной  Хабаловым  расте¬
рянности  для  водворения  порядка  боевого  генерала,  пользующегося
популярностью  и  авторитетом  в  войсках  («Красный  архив»,  1927,
№  2  (21),  стр.  9).  Николай  назначил  ген.  Иванова  главнокомандую¬
щим  Петроградского  военного  округа  с  чрезвычайными  полномочия¬
ми  и  приказал  ему  немедленно  выехать  с  батальоном  георгиевских
кавалеров  в  Петроград.  При  этом  он  повелел  поставить  в  извест¬
ность  Голицына,  чтобы  все  министры  исполняли  все  требования  Ива¬
нова  беспрекословно  («Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  18—19).
 287

Тельно  перемен  в  личном  составе  он  отлагает  до  времени
своего  приезда.  Далее  Алексеев  от  имени  царя  сообщил,
что  завтра  же  отправляется  в  Петроград  генерал  Иванов.
От  себя  лично  Алексеев  просил  великого  князя,  чтобы
свои  мысли  касательно  нового  Совета  министров  он  на¬
стоятельно  поддержал  при  личных  докладах  императору.
Со  своей  стороны  Михаил  Александрович  высказал  опа¬
сение,  как  бы  не  было  упущено  время  до  возвращения
государя,  так  как  при  настоящих  условиях  дорог  букваль¬
но  каждый  час88.
 В  двенадцатом  часу  ночи  27  февраля  из  Ставки  была
передана  телеграмма  царя  председателю  Совета  минист¬
ров,  в  которой  он  сообщал,  что  им  дано  повеление  о  глав¬
ном  военном  начальнике  для  Петрограда  с  указанием  не¬
медленно  прибыть  в  столицу.  То  же  и  относительно
войск,  срочно  направляемых  в  Петроград  для  подавления
восстания.  Что  же  касается  перемен  в  личном  составе,  то
при  данных  обстоятельствах  царь  считал  их  недопусти¬
мыми  89.
 Стремительное  развитие  событий  вместе  с  отказом
царя  пойти  на  уступки  вынудило  буржуазных  политиков
изменить  свою  тактику.  В  условиях,  когда  царское  прави¬
тельство  практически  прекратило  всякую  деятельность90,
Временный  комитет  Думы  не  мог  ограничиться  техниче¬
ской  задачей  —  посредничеством  между  восставшими
массами  и  царской  властью.  Он  был  поставлен  перед  вы¬
бором:  либо  признать  революцию  как  совершившийся
факт  и  попытаться  стать  во  главе  движения  во  избежа¬
ние  «полной  анархии»,  либо  бесславно  погибнуть  вместе
с  царизмом.  Так  на  очередь  дня  выдвигался  вопрос  о  при¬
нятии  Временным  комитетом  функций  власти,  хотя  бы
в  виде  вступления  в  управление  высшими  государствен¬
ными  учреждениями,  покинутыми  старым  начальством.
 После  возвращения  Родзянки  из  Мариинского  дворца
Милюков  поставил  этот  вопрос  ребром.  «Пора  решать¬
ся»,—  сказал  он  Родзянке91.  Но  тот  колеблется.  «На  его
всегда  уверенном  лице  видны  сомнения  и  тревога,  —  вспо-
 88  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  11  —12.
 89  Там  же,  стр.  13.
 90  Около  10  час.  вечера  в  Думе  было  получено  сообщение,  что
восставшие  окружили  Мариинский  дворец  и  заперли  все  выходы,
однако  некоторым  из  министров  удалось  выйти  из  дворца  и  скрыться.
 91  «Последние  новости»  (Париж),  12  марта  1927  г.
 288

Минал  йнгельгардт,—  члены  Временного  комитета  в  одйй
голос  настаивают  на  том,  чтобы  Мих.  Влад,  взял  власть
в  свои  руки.  «Что  вы  мне  предлагаете,  господа,  —  отве¬
чает  он,  —  взять  власть  в  свои  руки  —  да  ведь  это  прямой
революционный  акт.  Разве  я  могу  на  это  пойти»...  Нако¬
нец  Родзянко  просит  полчаса  на  размышление»92.
 В  это  время  в  Таврический  дворец  явилась  депутация
офицеров  Петроградского  гарнизона  и  заявила,  что  офи¬
церы  могут  сохранить  влияние  на  солдат  при  условии,
если  Дума  возглавит  движение  и  введет  его  в  мирное
русло.  Одновременно  С.  И.  Шидловский  сообщил,  что
собравшиеся  на  Миллионной  улице  офицеры  Преобра¬
женского  полка  передали  ему  по  телефону,  что  полк  от¬
дает  себя  в  распоряжение  Думы93.  У  членов  Думы  от¬
легло  от  сердца.  «Теперь  нам  нечего  задумываться»,
«в  нашем  распоряжении  надежная  войсковая  часть»,—
послышалось  со  всех  сторон94.  «Родзянко  поднял  голову
 92  РО  ГБ  Л,  ф.  218,  папка  306,  стр.  736—737;  «Архив  Русской  ре¬
волюции»,  т.  XVIII.  Берлин,  1926,  стр.  67.
 93  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  2,  л.  12;  П.  Милюков.  Первый
день.  —  «Последние  новости»  (Париж),  12  марта  1927  г.
 94  В.  С.  Дякин  почему-то  считает  «заслуживающим  внимания»
фантастический  рассказ  М.  Кричевского  («Мысль»,  1919,  №  10,
стр.  362—363)  о  том,  что  офицеры  Преображенского  полка  в  ночь
с  26  на  27  февраля  якобы  решили  произвести  военный  переворот,
арестовав  царское  правительство  и  отдав  себя  в  распоряжение  Думы
(В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  330).  Эта  легенда  возникла  еще  в
1917  г.,  когда  в  кругах  либеральной  общественности  пытались  смяг¬
чить  трения  между  командным  составом  и  солдатской  массой,  вы¬
званные  неучастием  офицеров  в  восстании  27  февраля,  и  создать
впечатление,  что  офицеры  Преображенского  полка  всегда  следовали
славным  традициям  своих  предшественников  —  декабристов  и  что
«первый  полк»  империи  был  всегда  «за  свободу».  В  действительно¬
сти  же  офицеры  этого  полка  ввиду  полнейшей  растерянности  Хаба-
лова  взяли  на  себя  инициативу  собрать  на  Дворцовой  площади  из
верных  царю  войск  ударный  кулак,  чтобы  повести  решительные
действия  против  «бунтарей».  Часть  запасного  батальона  Преобра¬
женского  полка,  размещенная  в  казармах  по  Миллионной  улице,
была  выведена  на  площадь.  Некоторые  офицеры  поехали  в  прочие
запасные  батальоны,  чтобы  предложить  им  присоединиться  к  пре-
ображенцам.  Вскоре  прибыли  на  Дворцовую  площадь  запасной  ба¬
тальон  Павловского  полка,  бывшая  на  усилении  караула  рота  Пет¬
роградского  полка  и  рота  гвардейского  экипажа.  Однако,  сомнева¬
ясь  в  «надежности»  солдат,  офицеры  не  решились  отдать  приказание
о  переходе  в  наступление  против  революционных  сил.  По  воспоми¬
наниям  полковника  Б.  В.  Фомина,  «все  одинаково  бездействовали.
С  наступлением  сумерек  эти  войска  были  введены  в  Зимний  дворец.
Заволновавшиеся  (курсив  мой.  —  Е.  Ч.)  павловцы  под  вечер  ушли
 289
 10—325

И  встретился  со  взглядом  Милюкова.  Тот  многоЗнаЧйтеЛЬ-
но  и  уверенно  трижды  наклонил  голову,  подавая  знак
«надо  решаться».  Родзянко  выпрямился  в  кресле  и  с  раз¬
маху  ударил  ладонью  по  столу.  «Хорошо,  господа,—
громким  голосом  произнес  он,  —  я  беру  власть  в  свои
руки.  Но  отсель  прошу  всех  беспрекословно  мне  подчи¬
няться.  ..  Александр  Федорович,  —  добавил  он,  обра¬
щаясь  к  Керенскому,  —  это  особенно  к  вам  относится».
Керенский  встал.  «Я  готов  действовать  в  полном  согла¬
сии  с  Временным  комитетом  Думы,  —  сказал  он,  —  одна¬
ко  примите  во  внимание,  что  сейчас  бурлит  в  бюджетной
комиссии».  Взоры  всех  невольно  обратились  в  сторону
кабинета  бюджетной  комиссии,  где  заседал  Совет  рабо¬
чих  депутатов»95.
 В  ночь  на  28  февраля  Временный  комитет  Думы  обра¬
тился  к  народам  России  с  воззванием,  в  котором  заявлял,
что  он  берет  на  себя  инициативу  «восстановления  госу¬
дарственного  и  общественного  порядка».  Впредь  до  обра¬
зования  нового  правительства  Временный  комитет  назна¬
чил  для  заведования  отдельными  частями  государствен¬
ного  управления  комиссаров  из  членов  Думы.  В  обраще¬
нии  к  действующей  армии  и  флоту  1  марта  Родзянко  от
имени  Думского  комитета  призывал  сохранять  полное
спокойствие  и  дисциплину  и  продолжать  защиту  своей
родины96.
 В  первые  дни  революции,  когда  Таврический  дворец
силой  сложившихся  обстоятельств  сделался  центром  вос¬
ставших  рабочих  и  солдат,  в  него  стали  доставлять  аре¬
стованных  царских  сановников.  Некоторые  из  них,  на¬
пример  Протопопов,  сами  приходили  во  дворец  во  из¬
бежание  самосуда.  Первым  был  доставлен  27  февраля
 в  свои  казармы...»  (ЦГАОР,  ф.  6515,  оп.  1,  д.  1,  л.  14).  Только
после  провала  последней  попытки  усмирить  мятеж  офицеры  Пре¬
ображенского  полка  в  11  час.  ночи  27  февраля  соединились  по  те¬
лефону  с  Думой  и  сообщили  о  своем  переходе  на  ее  сторону
(ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  2,  л.  12).  Но  уже  на  другой  день,  28  фев¬
раля,  от  уверенности  членов  Думы,  что  в  лице  этого  полка  они  полу¬
чили  военную  опору  для  своей  власти,  ничего  не  осталось:  утром
этого  дня  солдаты  Преображенского  полка  привели  в  Таврический
дворец  своих  офицеров  и  просили  их  разоружить  (А.  А.  Озноби¬
шин.  Воспоминания  члена  1У-й  Государственной  думы.  Париж,  1927,
стр.  256).
 95  РО  ГБ  Л,  ф.  218,  папка  306,  стр.  736—737.
 96  «Революционное  движение  в  России  после  свержения  само¬
державия».  М.,  1957,  стр.  404.
 290

вечером  Щегловитов.  За  ним  в  ту  же  ночь  и  в  ближайшие
дни  последовали  Штюрмер,  Сухомлинов,  митрополит  Пи-
тирим,  Хабалов  и  другие.  Для  принятия  их  Думский  ко¬
митет  назначил  следственную  комиссию  под  председа¬
тельством  примыкавшего  к  кадетам  М.  И.  Пападжанова.
 Комиссия  наскоро  опрашивала  доставленных,  затем
делала  постановление  о  задержании  или  освобождении,
причем  мотивами  задержания  обычно  были  два  положе¬
ния:  или  доставленные  сами  просили  о  задержании  их
во  дворце,  во  избежание  грозящей  им  опасности,  или  при¬
ходилось  применять  эту  меру,  считаясь  с  возбуждением
против  данных  лиц  среди  широкой  публики,  ревниво  сле¬
дившей  за  особенно.яркими  фигурами97.
 К  этому  можно  добавить,  что  и  члены  следственной
комиссии  не  были  уверены  в  собственной  безопасности.
Так,  на  вопрос  доставленного  солдатами  в  Таврический
дворец  Барка,  что  происходит  в  Екатерининском  зале,
член  Думы  П.  В.  Синадино  ответил:  «Как  будто  бы  мы
взяли  власть  в  руки  и  распоряжаемся  событиями,  но  это
только  видимость...  Мы  не  знаем,  не  заменит  ли  Совет
рабочих  депутатов  нас  завтра  по  выдаче  ордеров  на  арест
и  не  окажемся  ли  мы,  во  главе  с  Родзянко,  в  числе  аре¬
стованных.  К  счастью,  наш  коллега  Керенский  входит
в  состав  Совета  и  служит  связующим  звеном  между  фак¬
тической  властью  и  нами»98.
 Борьба  за  войско
 Одним  из  первых  шагов  Думского  комитета  была  попыт¬
ка  подчинить  себе  восставшие  войска  и  использовать  их
для  подавления  «беспорядков»  в  столице.  В  ночь  на
28  февраля  в  военную  комиссию  Совета  рабочих  депута¬
тов  явился  Родзянко  и  объявил  о  назначении  председате¬
лем  комиссии  и  комендантом  Петроградского  гарнизона
члена  Думы  полковника  Б.  А.  Энгельгардта.  Секретарь
Совета  Н.  Д.  Соколов  (меньшевик)  запротестовал  было
против  «назначенства»,  но  Родзянко  очень  решительно
заявил,  что  не  допускает  возражений,  и  социал-соглаша-
тели  смирились99.
 97  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  10,  д.  9,  л.  45-^46.
 98  Я.  Л.  Барк.  Воспоминания.  —  «Возрождение»,  1967,  №  183,
стр.  99.
 99  РО  ГБ  Л,  ф.  218,  папка  306,  стр.  737.
 291
 *

Думский  комитет,  захватив  руководство  в  военной  ко¬
миссии,  рассчитывал  превратить  ее  в  опорный  пункт  для
реакционного  офицерства.  За  подписью  Энгельгардта,
как  председателя  военной  комиссии,  рассылались  при¬
казы  о  возвращении  солдат  в  казармы,  о  приостановле¬
нии  движения  восставших  частей  из  Кронштадта,  Крас¬
ного  Села  и  других  мест  в  столицу,  о  недопустимости
обезоруживания  офицеров.  В  то  же  время  производился
отбор  «надежных»  частей,  которые  получали  специаль¬
ные  задания  о  высылке  дозоров  для  разгона  «различных
сборищ  на  улицах»  10°.
 От  имени  Думы  Энгельгардт  составил  приказ  войскам
Петроградского  гарнизона:  «Солдатам  вернуться  в  свои
казармы.  Офицерам  восстановить  внутренний  порядок
в  частях.  Начальникам  частей  прибыть  в  Таврический
дворец  28  февраля  к  1  ч.  дня  за  получением  распоряже¬
ний».  Приказ  был  подписан  Родзянкой  и  отдан  для  напе¬
чатания  в  типографию  101.  В  этом  же  духе  говорили  на
митингах  Родзянко,  Милюков,  Керенский,  Чхеидзе  и  дру¬
гие  члены  Думы.  Намекая  на  Совет  рабочих  депутатов,
они  твердили  об  опасности  двоевластия  и  необходимости
подчиняться  исключительно  приказаниям  Временного  ко¬
митета.  Так,  в  речи  к  лейб-гренадерам  в  Екатерининском
зале  28  февраля  Родзянко  сказал:  «Спасибо  вам  за  то,
что  вы  пришли  помочь  нам  восстановить  нарушенный  по¬
рядок.  ..  Слушайтесь  ваших  офицеров,  ибо  без  начальни¬
ков  воинская  часть  превращается  в  толпу,  не  способную
водворить  порядок.  Господа  офицеры,  приведшие  вас
сюда,  во  всем  согласны  с  членами  Гос.  думы.  Вы  должны
помочь  нам  организовать  власть,  которой  доверяла  бы
вся  страна».  После  Родзянки  к  лейб-гренадерам  обратил¬
ся  с  речью  Милюков:  «После  того  как  власть  выпала  из
рук  наших  врагов,  ее  нужно  взять  в  наши  собственные
руки...  Для  этого  мы  должны  быть  прежде  всего  органи¬
зованными,  едиными  и  подчиняющимися  единой  власти.
Властью  этой  является  Временный  комитет  Гос.  думы.
Ему  нужно  подчиняться,  и  никакой  другой  власти,  ибо
двоевластие  опасно  и  грозит  нам  распылением  и  раздроб¬
лением  сил...  Только  вместе  с  офицерами,  вы  будете  силь¬
ны.  ..  Найдите  своих  офицеров  и  сами  встаньте  под  их
 100  «Красный  архив»,  1930,  №  4—5  (41—42),  стр.  62—102.
 101  «Неделя»,  1964,  №  51,  стр.  6.
 292

команду».  Точно  так  же  Керенский,  обращаясь  к  юнке¬
рам  Михайловского  артиллерийского  училища,  призывал
солдат  и  офицеров  к  полному  единению  и  доверию  друг
к  другу.  Чхеидзе,  выступая  на  митингах  в  Таврическом
дворце,  вопреки  очевидным  фактам  аттестовал  офицеров
«как  граждан,  поднявших  революционное  знамя»,  и  при¬
глашал  солдат  приветствовать  их  102.
 Таким  образом,  думские  лидеры  хотели  противопоста¬
вить  армию  рабочим,  лишить  Совет  вооруженной  опоры
и  покончить  с  двоевластием.  Однако  призывы  призна¬
вать  власть  только  Думы  и  встать  под  команду  офице¬
ров,  которые  в  большинстве  враждебно  встретили,  рево¬
люцию,  не  имели  успеха  среди  солдат.  По  воспоминаниям
Родзянко,  после  его  выступления  3  марта  во  2-м  флот¬
ском  экипаже  один  из  мичманов  заявил,  что  «меня
нужно,  как  заведомого  «буржуя»,  расстрелять,  что,  по-
видимому,  матросы  были  не  прочь  исполнить»  103.  Посе¬
щение  А.  И.  Гучковым  восставших  полков  окончилось  пе¬
чально:  его  автомобиль  был  обстрелян  измайловцами,  и
сидевший  рядом  с  ним  князь  Д.  Л.  Вяземский  был  смер¬
тельно  ранен.  После  объезда  казарм  Гучков  пришел  к
заключению,  что  «положение  офицеров  всюду  безна¬
дежно».
 Тем  временем  провокационный  приказ  Родзянко  под¬
лил  масла  в  огонь.  На  заседании  Петроградского  Совета
28  февраля  депутат  Павлов  назвал  его  погромной  про¬
вокацией.  Он  обвинил  Родзянку  в  стремлении  к  восста¬
новлению  старого  порядка  и  предательстве  и  потребовал
явки  его  на  заседание  Совета  с  объяснениями.  Молотов
предложил  выразить  протест  и  принять  меры,  чтобы
уничтожить  отпечатанный  приказ.  Как  признался  Суха¬
нов,  «Исполнительный  комитет  Совета  всеми  силами
стремился  к  тому,  чтобы  офицерство  вернулось  к  своим
частям  и  к  своим  обязанностям,  а  солдаты  вновь  призна¬
ли  бы  офицерство.  В  этом  отношении  цели  И.  К.  вполне
совпали  с  целями  думского  комитета»  104.  Но  перед  лицом
возмущенных  масс  эсеро-меньшевистские  лидеры  Совета
вынуждены  были  маневрировать.  Чхеидзе  и  Керенский
 102  «Известия  комитета  петроградских  журналистов»,  3  марта
1917  г.
 103  М.  В.  Родзянко.  Государственная  дума  и  Февральская
1917  года  революция.  Ростов-на-Дону,  1919,  стр.  50.
 104  Я.  Суханов.  Указ.  соч.,  стр.  162.
 293

поспешили  отделить  Временный  комитет  Думы  от  Род-
зянки,  представив  весь  инцидент  как  личную  инициативу
Родзянки.  Член  Исполнительного  комитета  Богданов  пы¬
тался  успокоить  депутатов,  объявив,  что  от  Думского
комитета  поступило  разъяснение,  что  приказ  Родзянки  от¬
менен  и  не  подлежит  никакому  распространению105.  Со¬
вет  постановил  заявить  протест  по  поводу  приказа  Род¬
зянки,  а  заодно  выяснить  отношение  Думского  комитета
к  армии  и  вопросам  ее  организации  106.
 Слухи  о  том,  что  офицеры,  возвращавшиеся  по  при¬
казу  Родзянки  в  казармы,  отбирают  у  солдат  оружие  и
заставляют  присягать  царю,  вызвали  новую  волну  само¬
судов  и  насилий  над  офицерами.  Перепуганный  Энгель-
гардт  1  марта  издал  противоречивый  приказ  по  гарнизо¬
ну,  в  котором  опроверг  слухи  об  отобрании  оружия  у  сол¬
дат  и  в  то  же  время  обещал  принять  самые  решительные
меры  против  таких  действий  со  стороны  офицеров,  вплоть
до  расстрела  виновных.  Но  возбуждение  среди  солдат  не
улеглось.
 Чтобы  не  допустить  использования  армии  в  контрре¬
волюционных  целях  и  обеспечить  пролетарское  руковод¬
ство  солдатским  движением,  большевики  развернули
энергичную  работу  по  организации  солдат.  В  ночь  на
28  февраля  находившиеся  в  Таврическом  дворце  члены
Бюро  ЦК  рекомендовали  солдатам,  являвшимся  за  ука¬
заниями,  немедленно  возвратиться  в  свои  части  и  про¬
извести  выборы  в  Совет  107.  На  следующий  день  в  Совет
стали  прибывать  солдатские  депутаты.
 Большевики  предложили  объединить  рабочих  и  сол¬
дат  в  едином  Совете.  Меньшевики,  стремясь  сохранить
 105  По  воспоминаниям  Энгельгардта,  «было  едва  пять  часов,  как
прибежали  звать  его  из  военной  комиссии.  Там  царило  большое
волнение:  только  что  принесли  из  типографии  корректуру  приказа
войскам  Петроградского  гарнизона,  и  оказалось,  что  он  вызвал  го¬
рячий  протест  со  стороны  рабочих.  Желание  ввести  солдат  в  рамки
порядка  и  дисциплины  они  рассматривали  как  попытку  приостано¬
вить  и  даже  в  корне  задушить  начавшуюся  революцию.  Приказ  был
захвачен  в  типографии  представителями  рабочих  и  уничтожен.  Так
печально  закончилась  одна  из  первых  попыток  Временного  комитета
принять  меры  к  восстановлению  порядка  в  столице»  («Неделя»,  1964,
№51,  стр.  7).
 106  «Октябрь  и  гражданская  война  в  СССР».  М.,  1966,  стр.  57—59.
 107  «Шестой  съезд  РСДРП  (большевиков).  Август  1917  г.».  Про¬
токолы.  М.,  1958,  стр.  59.
 294

влияние  буржуазии  на  армию  и  изолировать  солдат  от
рабочих,  возражали  против  этого.  Открытые  социал-
шовинисты  прямо  заявляли,  что  вовлечение  солдат  в  по¬
литическую  жизнь  разложит  армию  и  сделает  ее  небое¬
способной.  Меньшевики-«и.нтернационалисты»  говорили,
Что  в  случае  вхождения  солдат  в  Совет  пострадает  его
«пролетарская  чистота».  Все  же  на  заседании  Совета
1  марта  было  решено  предложить  солдатам  немедленно
избрать  своих  депутатов  в  Совет.  На  этом  же  заседании
И.  К-  Совета  был  пополнен  представителями  от  солдат:
Ф.  Ф.  Линде,  А.  И.  Падериным,  А.  Д.  Садовским  и  дру¬
гими.  Объединение  солдат  с  рабочими  в  общем  Совете
было  закономерным  результатом  их  совместной  борьбы,
которая  и  решила  судьбу  царизма.
 Петроградский  Совет,  обсудив  вопрос  об  «угрожаю¬
щем  поведении  Временного  комитета  Гос.  думы  по  отно¬
шению  к  революционному  войску»,  по  предложению  сол¬
датских  депутатов  постановил  обратиться  к  гарнизону
с  призывом:  не  выдавать  офицерам  оружия  и  хранить  его
под  контролем  ротных  и  батальонных  комитетов.  Это  по¬
становление  легло  в  основу  знаменитого  приказа  №  1.
 Поздно  вечером  1  марта  в  военную  комиссию  явилась
делегация  солдат,  которая  заявила,  что  солдаты  не  могут
доверять  офицерам,  не  принявшим  участия  в  революции,
и  требуют  издания  приказа  об  установлении  новых  отно¬
шений  между  офицерами  и  солдатами,  введения  выбор¬
ности  командного  состава,  предоставления  солдатам
контроля  по  всем  хозяйственным  вопросам.  Энгельгардт
заявил,  что  Временный  комитет  считает  издание  такого
приказа  невозможным.  Тогда  представитель  от  солдат
повернулся  кругом  и  на  ходу  сказал:  «Тем  лучше!  Сами
напишем!»108  Содержание  приказа  было  продиктовано
группой  солдатских  депутатов  секретарю  И.  К.  Совета
 Н. 	Д.  Соколову.
 Приказ  №  1  вводил  в  армии  и  на  флоте  комитеты  из
представителей  солдат  и  матросов  и  устанавливал,  что
во  всех  своих  выступлениях  воинская  часть  подчиняется
Совету  рабочих  и  солдатских  депутатов  и  своим  комите¬
там.  Оружие  должно  находиться  в  распоряжении  и  под
контролем  солдатских  комитетов  и  ни  в  коем  случае  не
выдаваться  офицерам.  Вне  службы  и  строя  солдаты  поль¬
 108  РО  ГБЛ,  ф.  218,  папка  306,  стр.  737.
 295

зуются  равными  правами  со  всеми  гражданами,  отменя¬
лось  титулование  офицеров  и  воспрещалось  грубое  обра¬
щение  с  солдатами.
 Приказ  №  1  подчинил  Петроградский  гарнизон  поли¬
тическому  руководству  Совета  и  лишил  офицерство  и
Думский  комитет  возможности  использовать  армию  в  ин¬
тересах  контрреволюции.  По  словам  Соколова,  с  опубли¬
кованием  этого  приказа  «положение  Совета  резко  изме¬
нилось  к  лучшему.  Совет  как-то  сразу  осознал  себя  как
реальную  величину,  опирающуюся  на  подлинную  реаль¬
ную  базу  —  Петроградский  гарнизон»109.  Напротив,  в
думских  кругах  приказ  №  1  вызвал  взрыв  бессильной  яро¬
сти.  «Я  застал  комитет  в  большом  волнении,  —  вспоми¬
нает  Шульгин,  —  Родзянко  бушевал:  «Кто  это  написал?  ..
Это  прямо  для  немцев...  Предатели...  Что  теперь  бу¬
дет?  ..»  Это  был  конец  армии»  ио.
 Временный  комитет  в  ночь  на  2  марта  обсуждал  во¬
прос,  как  парализовать  «вредное  влияние»  приказа  №  1
на  войска.  В  обсуждении  принимали  участие  представи¬
тели  Совета  —  Ю.  М.  Стеклов,  Н.  Д.  Соколов  и  Н.  Н.  Су¬
ханов.  Обращаясь  к  ним,  Шульгин  сказал:  «Если  вы  чув¬
ствуете  за  собой  силу,  если  вы  возьметесь  управлять  Рос¬
сией.  ..  тогда  устраните  нас...  составьте  правительство  и
правьте  сами.  Но  если  у  вас  не  хватает  на  это  смелости
и  желания,  то  не  связывайте  руки  тем  людям,  которые
как-никак  имеют  мужество  взять  на  свои  плечи  бремя
управления  Россией  в  такую  минуту»  1П.
 Но  лидеры  Совета  боялись  даже  думать  о  превраще¬
нии  Совета  в  орган  государственной  власти.  Как  и  думцы,
они  считали  недопустимым  проводить  во  время  войны
принцип  выборности  в  войсках.  Однако  они  понимали,
что  ничего  против  этого  поделать  нельзя,  ибо  этот  прин¬
цип  фактически  уже  осуществлен  в  Петрограде.  После
долгих  переговоров  было  решено  по  поводу  приказа  №  1
написать  «умиротворяющее»  воззвание  к  солдатам.
 До  5  час.  утра  Милюков  вырабатывал  редакцию  воз¬
звания  с  Соколовым  и  Сухановым,  но  не  мог  прийти
с  ними  к  установлению  текста  воззвания,  и  его  сменил
Керенский,  которому  удалось  выработать  согласованный
 109  Н.  Д.  Соколов.  Как  родился  приказ  №  1.  —  «Огонек»,  1927,
№  11  (207),  стр.  8.
 110  В.  В.  Шульгин.  Дни.  Л.,  1926,  стр.  175—176.
 111  ЦГАОР,  ф.  4990,  оп.  1,  д.  2,  л.  32—33.
 296

текст112.  В  воззвании,  известном  под  названием  «при¬
каз  №  2»,  разъяснялось,  что  приказ  №  1  относится  только
к  войскам  Петроградского  гарнизона.  Но  он  уже  был
сообщен  по  радио  на  фронт,  где  произвел  революцию  в
отношениях  между  солдатами  и  офицерами.
 Крах  карательного  похода  на  Петроград
 После  проигрыша  битвы  за  Петроградский  гарнизон  Дум¬
ский  комитет  стал  связывать  свои  надежды  на  «восста¬
новление  порядка»  в  столице  с  прибытием  карательных
войск  с  фронта.  С  этой  целью  он  пытался  вступить  в  кон¬
такт  с  генералом  Ивановым.  Энгельгардт  встретился
1  марта  в  Таврическом  дворце  с  полковником  В.  Н.  До-
маневским,  командированным  начальником  генерального
штаба  Занкевичем  в  распоряжение  Иванова  для  исполне¬
ния  должности  начальника  его  штаба.  Энгельгардт  готов
был  действовать  заодно  с  Ивановым,  но  для  этого  по¬
следний  должен  был  признать  законной  власть  Времен¬
ного  комитета  Думы.  Доманевский  допускал  такую  воз¬
можность,  но  его,  как  и  Энгельгардта,  смущало  настрое¬
ние  солдат,  находившихся  под  командованием  Иванова.
Они  опасались,  что  «охрана  порядка  в  глазах  солдат  бу¬
дет  тождественна  восстановлению  царской  власти»  пз.
 Такие  опасения  имели  под  собой  достаточные  основа¬
ния.  Воинские  части,  снятые  с  фронта  для  усмирения  ре¬
волюционной  столицы,  еще  в  пути  переходили  на  сторону
восставшего  народа.  Когда  Иванов  поздно  вечером
1  марта  добрался  до  Царского  Села,  он  узнал,  что  пере¬
шедшие  на  сторону  революции  солдаты  гарнизона  дви¬
гаются  к  станции,  чтобы  брататься  с  его  отрядом.  Не  уве¬
ренный  в  собственных  солдатах  Иванов  в  панике  отбыл
в  Вырицу.  В  ночь  на  2  марта  он  опять  двинул  свой  эше¬
лон  на  Петроград.  Член  военной  комиссии  Думского  ко¬
митета  генерал  Н.  М.  Потапов  грозил  расстрелом  помощ¬
нику  комиссара  путей  сообщения  профессору  Ю.  В.  Ло¬
моносову,  если  он  будет  чинить  помехи  на  пути
Иванова114.  Но  рабочие-железнодорожники  перекрыли
 112  Там  же,  л.  33.
 113  РО  ГБ  Л,  ф.  306,  д.  3,  стр.  742—743.
 114  Ю.  В.  Ломоносов.  Воспоминания  о  мартовской  революции
1917  г.  Стокгольм  —  Берлин,  1921,  стр.  41—42.
 297

пути  специально  поваленным  поездом,  и  Иванов  вы¬
нужден  был  вернуться  в  Вырицу115.  Тем  временем  вос¬
стали  солдаты  гарнизона  Луги.  Они  решили  не  пропу¬
скать  в  Петрогрйд  даже  литерные  поезда  П6.
 Начальник  штаба  Верховного  главнокомандующего
Алексеев,  убедившись  в  невозможности  продвигать  эше¬
лоны  с  карателями  к  Петрограду  и  страшась  их  возму¬
щения,  приказал  2  марта  «те  части,  кои,  еще  не  отправле¬
ны,  не  грузить,  а  те,  кои  находятся  в  пути,  задержать  на
больших  станциях»117.  Николай  II  послал  2  марта  в
О  час.  20  мин.  телеграмму  Иванову  с  приказанием  до  его
приезда  в  Царское  Село  и  доклада  ему  никаких  мер  не
предпринимать118.  Вечером  того  же  дня  в  ответ  на  хода¬
тайство  Родзянки  о  необходимости  для  установления  пол¬
ного  порядка  и  для  спасения  столицы  командировать
сюда  на  должность  главнокомандующего  Петроградским
военным  округом  генерала  Корнилова  Николай  II  при¬
казал  отозвать  Иванова,  а  вместо  него  назначить  Корни¬
лова  119.
 Таким  образом,  высшее  военное  командование  отка¬
залось  от  попыток  организовать  карательный  поход  на
Петроград  вследствие  явной  «ненадежности»  войск,  а  во¬
все  не  потому,  как  полагают  некоторые  историки,  что
было  дезориентировано  ложными  известиями,  будто
Временный  комитет  во  главе  с  Родзянкой  контролирует
положение  в  столице  и  сумеет  восстановить  порядок  без
кровопролития  12°.
 115  «Падение  царского  режима»,  т.  I,  стр.  324.
 116  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  55.
 117  ЦГВИА,  ф.  2003,  оп.  10,  д.  127,  л.  178.
 118  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  53.  Прибывший  2  мар¬
та  на  станцию  Вырица  Доманевский  доложил  Иванову,  что  с  12  час.
дня  28  февраля  в  распоряжении  законных  военных  властей  не  оста¬
лось  ни  одной  части.  При  таких  условиях  вооруженная  борьба  могла
только  ухудшить  положение.  К  тому  же  надо  учитывать,  что  с  каж¬
дым  днем  положение  думского  правительства,  не  поддержанного  за¬
коном,  становилось  все  труднее  и  власть  все  больше  могла  перейти
к  крайним  левым  («пораженцам»).  Все  это  приводило  к  заключе¬
нию,  что  порядок  можно  легче  всего  обеспечить  соглашением  с  Вре¬
менным  правительством  (ЦГАОР,  ф.  1467,  оп.  1,  д.  643,  л.  29).
 119  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  10.
 120  См.  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  353.  Трудно  согласиться
и  с  Бурджаловым  в  том,  что  в  первые  дни  революции  у  верховного
командования  и  всего  генералитета  на  первом  плане  стояла  задача
борьбы  с  внешним  врагом  и  они  решали  все  другие  вопросы,  в  том
числе  и  задачу  подавления  восстания  в  Петрограде,  с  этой  точки
 298

Переговоры  об  образовании
Временного  правительства
 В  первые  дни  революции  реальная  власть  была  в  руках
Петроградского  Совета  рабочих  депутатов.  В  его  распо¬
ряжении  находились  вокзалы,  телеграф,  типографии.
Почва  из-под  ног  Думского  комитета  ускользала.  Даже
здание  Государственной  думы  оказалось  во  власти  вос¬
ставших  рабочих  и  солдат.  «Мы  в  плену  революции»,—
заявил  Родзянко  одному  французскому  дипломату  121.
 Такое  положение  не  устраивало  не  только  думцев,  но
и  социал-соглашателей.  Еще  27  февраля  Суханов  в  бесе¬
де  с  Милюковым  заявил,  что  «форсировать  движение  сей¬
час  ни  для  кого  уже  нет  нужды,  оно  и  без  того  слишком
быстро  катится  с  горы»  122.  Страх  перед  революционно¬
стью  масс  толкал  лидеров  Совета  к  переговорам  с  Дум¬
ским  комитетом  об  организации  правительственной  вла¬
сти.
 Ленин  указывал,  что,  «с  точки  зрения  марксизма,  «со¬
глашательство»  народнических  и  меньшевистских  вож¬
дей  есть  проявление  колебаний  мелкой  буржуазии,  боя¬
щейся  довериться  рабочим,  боящейся  порвать  с  капита¬
листами»  123.
 На  заседании  Исполкома  Совета  1  марта  открытые
социал-шовинисты  высказались  за  введение  представи¬
телей  Совета  в  буржуазное  правительство.  Меньшевики-
«интернационалисты»  (Чхеидзе,  Стеклов,  Суханов),  опа¬
саясь  прямым  участием  в  правительстве  скомпрометиро¬
вать  себя  в  глазах  масс,  настаивали  на  образовании  чисто
буржуазного  правительства  и  установлении  «контро¬
ля»  за  его  деятельностью  со  стороны  Совета.  Большевики
предложили  составить  правительство  из  представителей
 зрения  (Э.  Я.  Бурджалов.  Указ.  соч.,  стр.  336).  В  действительности
все  усилия  Ставки  в  конце  февраля  и  начале  марта  были  направлены
на  организацию  карательной  экспедиции  против  революционного
Петрограда.  В  обширной  переписке  Ставки,  связанной  с  переходом
к  новому  строю,  имеется  одна-единственная  телеграмма  (от  28  фев¬
раля),  в  которой  Алексеев  предупреждал  главнокомандующих  фрон¬
тами,  что  «противник  пытается  использовать  наши  внутренние  за^
труднения  и  активизировать  свои  военные  действия»  (ЦГВИА,
ф.  2003,  оп.  10,  д.  126,  л.  140).
 121  ОР  ГПБ  им.  Салтыкова-Щедрина,  ф.  481,  оп.  1,  д.  1,  л.  121.
 122  Я.  Суханов.  Указ.  соч.,  стр.  118.
 123  В.  И.  Ленин.  Поли.  собр.  соч.,  т.  32,  стр.  130.
 299

только  социалистических  партий.  Отвергнув  это  предло¬
жение,  Исполком  постановил  предоставить  формирование
правительства  Думскому  комитету.  Своих  представите¬
лей  в  новое  правительство  Исполком  решил  не  посылать,
а  предъявить  ему  следующие  требования:  немедленное
провозглашение  демократической  республики  и  созыв
Учредительного  собрания,  полная  амнистия  по  всем  по¬
литическим  и  религиозным  делам,  свобода  слова,  печати,
союзов,  собраний  и  стачек,  организация  армии  на  нача¬
лах  самоуправления,  создание  народной  милиции,  отмена
всех  сословных,  национальных  и  религиозных  ограниче¬
ний,  сохранение  в  городе  и  невывод  Петроградского  гар¬
низона.
 Лидеры  Совета  обошли  в  проекте  соглашения  наибо¬
лее  жгучие  вопросы  революции  —  о  войне  и  мире,  о  зем¬
ле,  о  8-часовом  рабочем  дне.  Они  боялись,  что  постанов¬
ка  этих  вопросов  «отпугнет»  буржуазию,  и  она  откажет¬
ся  от  власти.  Требования  Совета  об  амнистии  и  о  полити¬
ческих  свободах,  в  сущности  уже  завоеванных  народом,
не  встретили  возражений  со  стороны  Думского  комитета.
Но  сильное  сопротивление  вызвали  требования  об  орга¬
низации  армии  на  началах  самоуправления.  После  дол¬
гих  пререканий  была  принята  компромиссная  формула:
«При  сохранении  строгой  воинской  дисциплины  в  строю
устранение  для  солдат  всех  ограничений  в  пользовании
всеми  общественными  правами,  предоставленными  всем
остальным  гражданам  России».  Требование  о  немедлен¬
ном  введении  демократической  республики  было  отверг¬
нуто  Думским  комитетом,  настаивавшим  на  праве  нового
правительства  сохранить  монархию.  Переговоры  были
прерваны.
 Затем  Думский  комитет  наметил  следующих  кандида¬
тов,  которые  могли  бы  войти  в  состав  правительства:  ми¬
нистр-председатель  и  министр  внутренних  дел  —  князь
Г.  Е.  Львов,  министр  иностранных  дел  —  П.  Н.  Милюков,
военный  и  морской  министр  —  А.  И.  Гучков,  торговли  и
промышленности  —  А.  И.  Коновалов,  земледелия  —
А.  И.  Шингарев,  народного  просвещения  —  А.  А.  Мануй¬
лов,  юстиции  —  А.  Ф.  Керенский,  обер-прокурор  сино¬
да  —  В.  Н.  Львов,  государственный  контролер  —
И.  В.  Годнев.  Все  эти  деятели  дали  свое  согласие,  причем
Керенский  заявил,  что  он  принимает  портфель  министра
юстиции,  несмотря  на  возражения  Исполкома  Совета:
 300

вступление  его  на  эту  должность  необходимо  для  успо¬
коения  масс,  которые  будут  уверены,  что  представители
старой  власти  находятся  в  надежных  руках.  Он  надеется,
что  Совет  одобрит  его  решение,  а  если  нет,  то  он  остав¬
ляет  за  собой  право  отказаться  от  предложенного  ему
поста.  Проект  правительственной  программы  и  список
лиц,  предполагаемых  к  назначению  на  посты  министров,
были  направлены  на  заключение  Совета  124.
 На  пленуме  Совета  2  марта  депутаты-большевики
подвергли  проект  соглашения  суровой  критике.  Они  по¬
требовали,  чтобы  Совет  объявил  себя  Временным  рево¬
люционным  правительством.  Защищая  свою  позицию,
эсеро-меньшевистские  вожди  ссылались  на  то,  что  про¬
летариат  «распылен,  неорганизован»  и  что  поэтому  надо
«использовать»  буржуазию  для  «окончательной  победы
над  царизмом,  для  завоевания  и  закрепления  демокра¬
тизма  в  стране».  Они  утверждали,  что  условия  вручения
власти  буржуазии  обеспечивают  демократии  «полнейшую
свободу  борьбы  с  этим  врагом  и  полную  победу  над  ним
в  недалеком  будущем».  Учитывая  недоверие  рабочих
к  буржуазии,  эсеро-меньшевики  выдвинули  формулу  об
«условной  поддержке»  буржуазного  правительства  и
предложили  избрать  из  состава  Совета  особую  комиссию
для  «революционного  контроля»  за  его  действиями.
 Большинство  депутатов  не  разбиралось  в  политиче¬
ской  обстановке.  Они  аплодировали  большевикам,  высту¬
павшим  против  всяких  сделок  с  буржуазией,  и  вместе
с  тем  встретили  овацией  демагогическое  выступление  Ке¬
ренского,  призывавшего  Совет  санкционировать  его
вступление  в  правительство.  Сбитый  с  толку  лживыми
фразами  о  необходимости  использовать  новое  правитель¬
ство  в  интересах  революции,  пленум  Совета  одобрил
предложение  Исполкома  о  передаче  власти  буржуазии.
В  этом  решении  проявилось  одно  из  самых  глубоких  про¬
тиворечий  Февральской  революции.  Совет  рабочих  и  сол¬
датских  депутатов,  единственный  правомочный  орган
победившего  народа,  добровольно  отдал  власть  буржу¬
азии.
 Пока  вопрос  о  власти  обсуждался  в  Совете,  Милюков
выступил  на  митинге  в  Екатерининском  зале  с  речью,  в
которой  сообщил  имена  новых  министров  и  дал  харак¬
 124  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  2,  л.  37—38.
 301

теристику  их  общественных  «заслуг».  Когда  он  объявил,
что  в  состав  кабинета  намечен  князь  Львов,  раздались
крики:  «Это  цензовая  общественность!»  На  это  Милюков
возразил,  что  «это  единственная  организованная  обще¬
ственность,  которая  даст  потом  возможность  организо¬
ваться  и  другим  слоям  русской  общественности».  «Но,
гг.,  —  добавил  он,  —  я  счастлив  сказать  вам,  что  и  обще¬
ственность  не  цензовая  тоже  имеет  своего  представителя
в  нашем  министерстве».  И  Милюков  назвал  Керенского.
Бурные  протесты  вызвали  слова  Милюкова  о  назначении
Гучкова  военным  министром.  Чтобы  продолжить  свою
речь,  Милюков  не  остановился  перед  заведомой  ложью,
заявив,  что  «вот  теперь,  когда  я  в  этом  зале  говорю
с  вами,  Гучков  на  улицах  столицы  организует  победу».
В  действительности  же  Гучков  в  это  время  вдвоем
с  Шульгиным  выехал  в  Псков  для  переговоров  с  царем.
 На  вопрос  о  судьбе  династии  и  форме  правления  Ми¬
люков  ответил:  «Старый  деспот,  доведший  Россию  до
разрухи,  добровольно  откажется  от  престола  или  будет
низложен.  Власть  перейдет  к  регенту  великому  князю
Михаилу  Александровичу.  Наследником  будет  Алексей».
В  зале  зашумели.  Послышались  крики:  «Это  —  старая  ди¬
настия!»  Милюков  продолжал:  «Мы  не  можем  оставить
без  ответа  и  без  разрешения  вопрос  о  форме  государ¬
ственного  строя.  Мы  представляем  его  себе  как  парла¬
ментарную  и  конституционную  монархию,  но  это  не  бес¬
контрольное  решение:  как  только  пройдет  опасность  и
упрочится  новый  порядок,  мы  приступим  к  подготовке
Учредительного  собрания».  В  этом  месте  речь  снова
была  прервана  продолжительными  негодующими  крика¬
ми:  «Долой  Романовых!»,  «Да  здравствует  демократиче¬
ская  республика!»  Солдаты  и  рабочие  долго  потрясали
воздух  проклятиями  по  адресу  ненавистной  монархии.
 Поздно  ночью  во  Временный  комитет  явилась  депута¬
ция  от  офицеров  гарнизона  и  заявила,  что  ни  в  одном
полку  нельзя  будет  ручаться  за  жизнь  офицеров,  если
Милюков  не  откажется  от  своих  слов.  На  другой  день
Милюкову  пришлось  печатно  «разъяснять»,  что  заявле¬
ние  в  пользу  Романовых  было  его  «личным  мнением»  125.
 125  «Известия  Комитета  петроградских  журналистов»,  3  марта
1917  г.
 302

Отречение  царя
 Еще  28  февраля  Николай  II  выехал  из  Ставки  в  Царское
Село,  рассчитывая  превратить  его  в  плацдарм  каратель¬
ных  отрядов,  нацеленных  на  Петроград.  Вследствие  за¬
нятия  революционными  войсками  станций  Тосно  и  Дно
литерные  поезда  проследовали  в  Псков,  где  находился
штаб  Северного  фронта.  Здесь  царь  получил  телеграмму
от  Алексеева  о  необходимости  даровать  стране  ответ¬
ственное  министерство,  возложив  формирование  его  на
Родзянко  126.  На  вопрос  генерала  Н.  В.  Рузского,  какой
же  будет  ответ,  царь  ответил,  что  не  знает,  как  решить,
что  скажет  юг  России,  казачество127.  Николай  предпола¬
гал  ограничиться  поручением  Родзянко  составить  мини¬
стерство,  ответственное  перед  царем,  и  предложил  ему
выехать  для  доклада  на  одну  из  промежуточных  станций.
Родзянко  сообщил,  что  выезжает  навстречу  царскому
поезду,  но  вслед  за  тем  от  него  поступила  телеграмма,
что  «по  изменившимся  обстоятельствам»  он  выехать  не
может.  Этими  обстоятельствами  был  провал  всех  попы¬
ток  Думского  комитета  поставить  под  свое  командование
войска.  К  исходу  I  марта  Рузскому  с  трудом  удалось
уговорить  царя  согласиться  на  назначение  правитель¬
ства,  ответственного  перед  законодательными  пала¬
тами  128.
 Однако  события  развивались  с  молниеносной  быстро-'
той.  Полки,  направленные  с  фронта  для  усмирения  рево¬
люционной  столицы,  еще  в  пути  братались  с  восставшими
солдатами  и  рабочими.  Родзянко  стал  склоняться  к  мыс¬
ли  о  неизбежности  отречения  Николая  II129.
 126  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  53.
 127  «Красный  архив»,  1928,  №  1  (26),  стр.  204.
 128  «Красный  архив»,  1927,  №  2  (21),  стр.  55,  56.
 129  з  течение  всего  дня  28  февраля  Родзянко  через  присяжного
поверенного  Н.  И.  Иванова  поддерживал  контакт  с  великими  князья¬
ми  Михаилом  Александровичем  и  Павлом  Александровичем.  В  ожи¬
дании  приезда  в  Царское  Село  Николая  II  Ивановым  был  набросан
проект  манифеста  о  предоставлении  государству  Российскому  кон¬
ституционного  строя,  о  возобновлении  занятий  Государственного  со¬
вета  и  Государственной  думы  и  поручении  Родзянко  составить  вре¬
менный  кабинет,  опирающийся  на  доверие  страны.  Предполагалось,
что  за  отсутствием  царя  этот  акт  подпишут  императрица  и  великие
князья.  Но  Александра  Федоровна  в  резкой  форме  отказалась  уча¬
ствовать  в  издании  какого-либо  акта,  и  он  был  подписан  за  госу¬
даря  великими  князьями  Михаилом,  Павлом  и  Кириллом  (текст
 т

В  разговоре  по  прямому  проводу  с  Рузским  2  марта
Родзянко  объяснил  свой  неприезд  для  переговоров  с  ца¬
рем  невозможностью  «остановить  разбушевавшиеся  на¬
родные  страсти  без  личного  присутствия,  так  как  до  сих
пор  верят  только  мне  и  исполняют  только  мои  приказа¬
ния»  (?!  —  Е.  Ч.).  Вслед  за  этой  хлестаковщиной,  опро¬
вергая  только  что  сказанное,  Родзянко  признавался,  что
«взять  движение  в  свои  руки»  ему  «далеко  не  удалось,
..  .войска...  не  только  не  слушаются,  но  убивают  своих
офицеров»  и  что,  возможно,  и  его  постигнет  такая  же
участь,  как  и  царских  министров,  заключенных  в  Петро¬
павловскую  крепость.  Поэтому  предложение  о  назначе¬
нии  ответственного  министерства  «недостаточно  и  дина¬
стический  вопрос  поставлен  ребром.  Ненависть  к  дина¬
стии  дошла  до  крайних  пределов...  Грозные  требования
отречения  в  пользу  сына  при  регентстве  Михаила  Алек¬
сандровича.  ..  Со  страшной  болью  передаю  я  вам  об
этом,  но  что  же  делать?..  Родзянко  просил  Рузского
приостановить  посылку  эшелонов,  которые  присоединя¬
ются  к  революционерам  и  увеличивают  опасность  крово¬
пролития»  ,30.  На  прямой  вопрос  Рузского,  нужно  ли  вы¬
пускать  манифест  о  даровании  ответственного  министер¬
ства,  Родзйнко  уклончиво  сказал,  что  он  затрудняется
с  ответом:  «Все  зависит  от  событий,  которые  летят  с  го¬
ловокружительной  быстротой»  ш.
 Если  сам  Родзянко  еще  не  вполне  освоился  с  мыслью
о  неизбежности  отречения  царя,  то  остальные  члены  Дум¬
ского  комитета  пришли  к  убеждению,  что  только  смена
монарха  может  привести  к  относительному  успокоению.
А.  И.  Гучков  предложил,  чтобы  Родзянко  выехал  в  Став¬
ку  для  переговоров  с  Николаем  II132.  Шульгин  набросал
 манифеста  опубликован  в  «Огоньке»,  1923,  №  1,  стр.  12).  Когда
утром 	1  марта  Иванов  нес  проект 	манифеста  в  Таврический 	дворец,
 он 	«с 	каждым  шагом  убеждался, 	что  дело  Романовых 	проиграно,
 что  кабинетом  Родзянко  не  отделаться».  Родзянко  показался  Ива¬
нову  на  этот  раз  «не  торжествующим  триумфатором  на  революци¬
онной  колеснице,  а  жалким  возницей,  теряющим  вожжи...  Он  чи¬
тает  бегло  манифест  и  спрашивает  меня  о  нем:
 —  Как  Вы  думаете?
 —  Я  думаю,  что  приходит  это  слишком  поздно.
 —  Я  того  же  мнения,  —  отвечает  он.  —  Да,  да,  поздно»
(ЦГАОР,  ф.  6439,  оп.  1,  д.  1,  л.  1—10).
 130 	«Красный  архив»,  1928,  №  1 	(26),  стр.  205.
 131 	«Красный  архив»,  1927,  №  1 	(21),  стр.  55—59.
 132  «Падение  царского  режима»,т.  VI,  стр.  262,
 304

акт  об  отречении  царя  в  пользу  сына  при,  регентстве  Ми¬
хаила  133.  С  этим  проектом  Родзянко  хотел  выехать  2  мар¬
та  с  С.  И.  Шидловским  к  царю,  но  железнодорожники
отказались  предоставить  поезд  без  разрешения  Совета
рабочих  депутатов.  В  Исполкоме  Совета  заявили,  что  эта
поездка  может  состояться  при  условии,  если  из  проекта
акта  об  отречении  будет  исключена  вторая  его  часть  —
о  передаче  престола  сыну.  Тогда  Думский  комитет  решил
тайно  отправить  своих  делегатов  к  царю.
 2  марта  Гучков  и  Шульгин  выехали  в  Псков.  В  пути
они  хотели  встретиться  с  генералом  Ивановым,  чтобы
убедиться,  какие  шансы  имеет  его  карательная  экспеди¬
ция.  Гучков  телеграфировал  Иванову,  чтобы  он  принял
все  меры  повидать  его  либо  в  Пскове,  либо  на  обратном
пути  из  Пскова  в  Петроград.  Иванов  немедленно  ответил,
что  он  будет  рад  повидать  Гучкова  на  станции  Вырица.
На  эту  телеграмму  Гучков  сообщил,  что  на  обратном
пути  из  Пскова  постарается  быть  в  Вырице.  Однако
встреча  не  состоялась,  так  как  Гучков  очень  торопился
в  Петроград  134.
 Еще  до  приезда  в  Псков  думских  эмиссаров  царем
были  получены  телеграммы  от  генерала  Алексеева  и  глав¬
нокомандующих  фронтами  о  том,  что  единственным  вы¬
ходом  из  грозной  ситуации  они  считают  отречение  его  в
пользу  сына.  После  длительных  упрашиваний  Рузского,
Данилова  и  Савича  царь  написал  телеграмму  на  имя
Алексеева  о  готовности  отречься  от  престола  в  пользу
сына.  В  это  время  поступило  известие  о  выезде  в  Псков
экстренным  поездом  Гучкова  и  Шульгина.  Появилась  на¬
дежда,  не  обернулись  ли  дела  в  столице  таким  образом,
что  отречение  царя  явится  ненужным  и  можно  будет  ог¬
раничиться  дарованием  ответственного  министерства.  По
совету  Рузского  царь  велел  задержать  отправку  теле¬
грамм  об  отречении.
 Прибывшие  поздно  вечером  в  Псков  Гучков  и  Шуль¬
гин  рассеяли  все  иллюзии  на  этот  счет.  В  беседе  с  царем
они  заявили,  что  рассчитывать  на  подавление  революции
вооруженной  силой  невозможно.  «Как  бы  ни  казалась  та
или  другая  воинская  часть  лояльна  в  руках  своего  на¬
 133  «Огонек»,  1923,  №  1,  стр.  12.
 134  «Вопросы  архивоведения»,  1962,  №  1,  стр.  108.
 30$

чальника,  —  сказал  Гучков,  —  как  только  она  соприкос¬
нется  с  Петроградским  гарнизоном  и  подышит...  возду¬
хом,  которым  дышит  Петроград,  эта  часть  перейдет  не¬
минуемо  на  сторону  движения,  и  поэтому  всякая  борьба
для  Вас  бесполезна».  Посланцы  Думы  не  скрыли,  что
у  них  самих  почва  ускользает  из-под  ног.  По  их  убежде¬
нию,  единственный  путь  спасения  династии  —  это  «пере¬
дать  бремя  верховного  управления  в  другие  руки»135.
Около  12  час.  ночи  царь  подписал  манифест  об  отречении,
но  в  пользу  не  сына,  а  брата  Михаила.  Затем  по  просьбе
делегатов  он  подписал  указы  о  назначении  председа¬
телем  Совета  министров  Г.  Е.  Львова  и  верховным
главнокомандующим  великого  князя  Николая  Никола¬
евича.
 Но  попытка  спасти  монархию,  пожертвовав  Нико¬
лаем  II,  быстро  потерпела  крушение.  Еще  в  отсутствие
Гучкова  и  Шульгина  прибывшие  в  Таврический  дворец
офицеры  и  некоторые  члены  Исполкома  Совета  убеждали
Временный  комитет  и  лиц,  намеченных  в  министры,  что
в  программу  нового  правительства  непременно  должен
войти  созыв  на  основе  всеобщего  голосования  Учреди¬
тельного  собрания,  которое  и  установит  форму  правления.
Во  Временный  комитет  поступило  также  заявление  от
группы  офицеров,  в  котором  говорилось:  «На  всех  улицах
можно  слышать  обвинения  со  стороны  ораторов,  к  кото¬
рым  начинают  уже  прислушиваться  солдаты  и  народ,  в
намерении  Временного  правительства  противодейство¬
вать  народу  ввести  республиканский  строй  и  созвать  Уч¬
редительное  собрание.  Офицеры  полагают,  что  Времен¬
ное  правительство  должно  ясно  и  точно  высказаться
о  своем  намерении  дать  народу  самому  избрать  форму
правления»  136.
 При  таком  накале  антидинастических  страстей  Дум¬
ский  комитет,  не  оставляя  своих  монархических  происков,
вынужден  был  маневрировать.  Во  изменение  своего  пер¬
воначального  решения  об  отречении  в  пользу  сына  он
согласился  включить  в  программу  деятельности  Времен¬
ного  правительства  созыв  Учредительного  собрания,  ко¬
торое  и  установит  образ  правления  страны.  Вслед  за  тем
 135  «Отречение  Николая  II.  Воспоминания  очевидцев.  Докумен¬
ты».  Л.,  1927,  стр.  217—218.
 136  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  10,  д.  5,  л.  22.
 т

было  достигнуто  полное  соглашение  с  Советом  о  составе
и  программе  Временного  правительства  137.
 Вот  почему  после  передачи  из  Ставки  текста  мани¬
феста  об  отречении  Николая  II  Думский  комитет  немед¬
ленно  разослал  телеграммы  начальнику  штаба  Верхов¬
ного  главнокомандующего  и  всем  главнокомандующим
фронтами,  а  также  в  Москву  о  неоглашении  его  до  осо¬
бого  распоряжения.  «Провозглашение  императором  вели¬
кого  князя,  —  сообщал  3  марта  Родзянко  Рузскому,—
подольет  масла  в  огонь...  Мы  потеряем  и  упустим  из  рук
всякую  власть,  и  усмирить  народное  волнение  будет  не¬
кому».  При  откладывании  же  вопроса  о  форме  правле¬
ния  до  Учредительного  собрания,  многозначительно  за¬
ключал  Родзянко,  «возвращение  династии  не  исклю¬
чено»  138.
 В  полдень  3  марта  произошло  свидание  членов  Дум¬
ского  комитета  и  Временного  правительства  с  Михаилом
Романовым.  За  провозглашение  его  императором  выска¬
зались  только  Милюков  и  Гучков  139.  Милюков  доказывал,
что  «для  укрепления  нового  порядка  нужна  сильная
власть  и  что  она  может  быть  такой  только  тогда,  когда
опирается  на  символ  власти,  привычный  для  масс.  Таким
символом  служит  монархия.  Одно  Временное  правитель¬
ство,  без  опоры  на  этот  символ,  просто  не  доживет
до  открытия  Учредительного  собрания.  Оно  окажется
утлой  ладьей,  которая  потонет  в  океане  народных  вол¬
нений»  14°.
 Милюков  и  Гучков  понимали,  что  восстановление
свергнутой  монархии  «подействует  на  народное  вообра¬
жение,  как  удар  хлыстом»  141,  что  для  удержания  Михаи¬
ла  на  троне  понадобилось  бы  ввести  осадное  положение,
 137  ЦГАОР,  ф.  5990,  оп.  1,  д.  2,  л.  46.
 138  «Красный  архив»,  1927,  №  3  (22),  стр.  28.
 139  Когда  прибывший  из  Пскова  Гучков  пошел  в  железнодорож¬
ные  мастерские  и,  прочитав  акт  об  отречении,  воскликнул:  «Да  здрав¬
ствует  Михаил  II!»,  то  рабочие  пришли  в  страшную  ярость,  закрыли
помещение  мастерских  и  проявляли  недвусмысленное  намерение  акт
уничтожить,  а  Гучкова  линчевать  (А.  А.  Бубликов.  Указ.  соч.,
стр.  28).  Гучкову  удалось  передать  манифест  неизвестному  в  форме
инженера  путей  сообщения,  который  и  доставил  этот  документ  в  Тав¬
рический  дворец.
 140  Я.  Я.  Милюков.  Воспоминания  (1859—1917),  т.  II.  Нью-
Йорк,  1955,  стр.  316.
 141  В.  Шульгин.  Дни.  Л.,  1927,  стр.  238.
 307

арестовать  Совет  рабочих  депутатов,  пролить  море  кро¬
ви.  И  все  же  они  считали  необходимым  предпринять  та¬
кую  попытку.  Милюков  советовал  великому  князю  в  эту
же  ночь  оставить  Петроград  с  его  революционным  гарни¬
зоном  и,  не  теряя  ни  минуты,  выехать  в  Москву,  где  яко¬
бы  еще  были  верные  царю  войска  142.  При  этом  Милюков
не  скрывал  чрезвычайной  опасности  своего  плана  и  пря¬
мо  сказал,  что  не  может  гарантировать  жизнь  ни  вели¬
кому  князю,  ни  министрам.  Таким  образом,  Милюков  за¬
мышлял  монархический  переворот  против  той  революции,
которая  привела  его  к  власти.
 Другие  участники  совещания,  например  Родзянко  и
Шульгин,  тоже  хотели  бы  сохранить  монархию,  но  они
не  видели  реальной  силы,  при  помощи  которой  Михаил
мог  бы  удержаться  у  власти.  «Для  нас  было  ясно,—
вспоминает  Родзянко,  —  что  великий  князь  был  бы  не¬
медленно  убит  и  с  ним  все  сторонники  его,  ибо  верных
войск  уже  тогда  в  своем  распоряжении  он  не  имел  и  по¬
этому  на  вооруженную  силу  опереться  бы  не  мог»143.
Любопытная  деталь:  участники  совещания  все  время
посматривали  в  окна,  не  идет  ли  толпа,  ибо  боялись,  что
их  всех  могут  прикончить,  хотя  поездка  к  великому
князю  держалась  в  тайне  144.  Не  располагая  военной  си¬
лой,  Михаил  не  рискнул  возложить  на  себя  шапку  Мо-
номаха.
 После  его  отказа  состояние  думцев,  по  удачному  срав¬
нению  Шульгина,  напоминало  движение  человека,  по¬
гибающего  в  трясине.  Милюков  и  Гучков,  выведенные  из
равновесия,  полные  мрачных  предчувствий,  решили  не
участвовать  в  правительстве,  заявив  своим  коллегам,  что
они  ведут  Россию  к  гибели.  С  большим  трудом  удалось
уговорить  их  взять  свои  отставки  назад  и  тем  предотвра¬
тить  «кризис  власти»  еще  в  процессе  формирования  Вре¬
менного  правительства.
 В  исторической  литературе  получила  известное  рас¬
пространение  версия  о  том,  что  в  провинцию  революция
пришла  «по  телеграфу».  Достаточно,  мол,  было  А.  А.  Буб-
 142  «П.  Н.  Милюков.  Сб.  материалов  по  чествованию  его  70-ле¬
тия.  1859—1929».  Париж,  1929,  стр.  33.
 143  М.  В.  Родзянко.  Государственная  дума  и  Февральская
1917  года  революция.  Ростов-на-Дону,  1919,  стр.  45.
 144  Из  дневника  А.  В.  Романова.  —  «Красный  архив»,  №  1  (26),
1928,  стр.  201.
 308

ликбву,  назначенному  комиссаром  в  министерство  путей
сообщения,  разослать  28  февраля  по  всей  сети  железных
дорог  депешу,  что  старая  власть  оказалась  бессильной
и  что  Государственная  дума  взяла  в  свои  руки  организа¬
цию  новой  власти,  как  царские  чиновники  тотчас  же  ка¬
питулировали  перед  революцией  145.  Начало  этой  легенде
положил  сам  Бубликов,  который  в  1918  г.  писал:  «...мое
обращение  к  железнодорожникам  с  извещением  о  начав¬
шейся  революции  облетело  уже  всю  Россию  и  всюду  было
встречено  взрывом  энтузиазма.  Через  день  уже  вся  Рос¬
сия  знала  от  железнодорожников,  что  Гос.  дума  встала  во
главе  революции  и  царству  Николая  II  пришел  конец»  И6.
Под  влиянием  этого  мифа  В.  С.  Дякин  утверждает,  что
думские  деятели,  изображая  себя  перед  провинцией  хо¬
зяевами  положения  в  столице,  «тем  самым...  способство¬
вали  более  быстрому  «принятию»  революции  органами
власти  на  местах...»  147.
 Нам  думается,  «принимала»  ли  царская  администра¬
ция  революцию  или  пыталась  оказать  сопротивление  —
это  ничего  не  могло  изменить  в  победном  шествии  ее  по
стране.  Всюду  по  получении  известия  о  восстании  в  Пет¬
рограде  рабочие  выбирали  депутатов  в  Совет,  выходили
на  улицу,  братались  с  солдатами,  разоружали  полицию,
освобождали  политических  заключенных,  смещали  и  аре¬
стовывали  представителей  старой  власти  и  создавали  от¬
ряды  народной  милиции.  Дружное  и  стремительное  вы¬
ступление  рабочих  и  столь  же  быстрое  и  единодушное
присоединение  к  ним  солдат  парализовали  всякие  контр¬
революционные  происки.
 Краткие  выводы
 1. 	Мощный  подъем  революционного  стачечного  движения
в  начале  1917  г.  усилил  тревожное  настроение  в  Таври-
 145  Эта  идиллия  совсем  не  похожа  на  то,  что  происходило  в
действительности.  Так,  командующий  Московским  военным  округом
генерал  И.  И.  Мрозовский,  невзирая  на  телеграмму  Бубликова,
объявил  Москву  1  марта  на  осадном  положении,  готовясь  залить
«первопрестольную»  кровью.  Но  уже  к  вечеру  этого  дня  весь  гарни¬
зон  перешел  на  сторону  революции  и  сам  царский  сатрап  был  аре¬
стован.
 146  А.  А.  Бубликов.  Русская  революция.  Нью-Йорк,  1918,
стр.  26—27.
 147  В.  С.  Дякин.  Указ.  соч.,  стр.  353.
 309

ческом  дворце.  Пытаясь  создать  вокруг  Думы  атмосферу
народного  доверия,  «рабочая  группа»  ЦВПК  обратилась
к  рабочим  с  призывом  к  мирной  демонстрации  у  Таври¬
ческого  дворца  в  день  открытия  думской  сессии.  Однако
лидеры  прогрессивного  блока,  опасаясь  превращения  ее
в  революционное  выступление  под  большевистскими  ло¬
зунгами,  отнеслись  к  этой  акции  отрицательно.  Руковод¬
ство  блока  решило  придать  предстоящей  сессии  Думы
строго  деловой  характер.
 2.  Лейтмотивом  блокистской  тактики  в  канун  рево¬
люции  были  новые  попытки  «вразумить»  царя.  Некоторые
надежды  в  этом  отношении  буржуазные  лидеры  возла¬
гали  на  Петроградскую  конференцию  союзников.  Но
союзные  делегации  не  использовали  имевшихся  в  их  рас¬
поряжении  средств,  чтобы  заставить  царя  пойти  на  со¬
глашение  с  думским  большинством.  В  то  время  как  в
Думе  происходили  бесплодные  прения  по  продоволь¬
ственному  вопросу,  массы  под  руководством  большеви¬
ков  начали  штурм  царизма.
 3.  Победоносное  восстание  солдат  и  рабочих  Петро¬
града  повергло  членов  Государственной  думы  в  смяте¬
ние.  27  февраля  они  избирают  Временный  комитет  для
водворения  порядка  в  столице  сообща  с  царскими  вла¬
стями.  Но  стремительное  развитие  событий  поставило
Думу  перед  выбором:  либо  признать  революцию  и  попы¬
таться  овладеть  движением,  либо  погибнуть  вместе  с  ца¬
ризмом.  В  ночь  на  28  февраля  Думский  комитет  объявил,
что  он  берет  на  себя  инициативу  образования  нового  пра¬
вительства.
 4.  Однако  обращения  Думского  комитета  к  восстав¬
шим  войскам  с  призывом  признавать  власть  только  Го¬
сударственной  думы  и  вернуться  под  команду  офицеров
успеха  не  имели.  Приказ  №  1  подчинил  Петроградский
гарнизон  политическому  руководству  Совета  и  лишил
Думский  комитет  возможности  использовать  армию  в  ин¬
тересах  контрреволюции.
 5.  Точно  так  же  попытка  думских  лидеров  спасти  мо¬
нархию,  пожертвовав  Николаем  II,  быстро  потерпела
крушение.  Под  давлением  необычайно  сильного  накала
антидинастических  страстей  Временный  комитет  Думы
был  вынужден  включить  в  программу  деятельности  ново¬
го  правительства  созыв  Учредительного  собрания,  кото¬
рое  и  установит  форму  правления  страны.
 310

6. 	Капитуляция  Думы  перед  революцией  и  даже
лицемерное  «присоединение»  к  ней  —  отказ  от  провозгла¬
шения  императором  Михаила,  санкционирование  широ¬
ких  политических  свобод  и  пр.  —  и  обусловили,  в  атмо¬
сфере  всеобщего  ликования  и  упоения  свободой,  настрое¬
ния  примирения  и  братания,  бессознательно  доверчивое
отношение  широких  масс  к  буржуазии,  облегчившие  со-
циал-соглашателям  уступку  власти  буржуазии.

Заключение
 В  мартовские  дни  1917  г.  Временное  правительство  и
соглашательское  руководство  Советов  не  жалели  усилий,
чтобы  создать  ореол  вокруг  Государственной  думы,  кото¬
рая  якобы  «с  непоколебимым  бесстрашием  первая  подня¬
ла  знамя  революции».  Уже  в  своем  первом  обращении
к  населению  от  3  марта  Временное  правительство  припи¬
сывало  Думе  инициативу  Февральского  переворота1.
В  приветствиях  Думе  от  организаций  буржуазной  обще¬
ственности  неизменно  подчеркивалась  «великая  заслуга
Думы,  подготовившей  и  указавшей  путь  к  свободе».  Так,
совет  съездов  представителей  промышленности  и  торгов¬
ли  в  своем  постановлении  от  2  марта  «преклонялся  пе¬
ред  подвигом  Гос.  думы,  приведшей  армию  и  народ
к  победе  над  старой  властью,  к  освобождению  России»2.
 Однако  слишком  сильно  била  в  глаза  помещичье-бур-
жуазная  природа  третьеиюньской  Думы,  чтобы  демокра¬
тические  массы  могли  поверить  легенде  об  ее  револю¬
ционной  роли  в  февральские  дни.  Временное  правитель¬
ство  посылало  на  фронт  и  в  провинцию  членов  Думы  для
восстановления  «спокойствия  и  порядка».  Но  широкие
массы  явно  не  доверяли  думским  деятелям,  спешно  пере¬
красившимся  в  «освободителей».  С.  И.  Шидловский  вспо¬
минает,  как  прибывавшие  в  Таврический  дворец  депута¬
ции  с  фронта  и  из  провинции  по  окончании  приема  во
Временном  комитете  Думы  немедленно  улавливались  в
кулуарах  членами  Совета  рабочих  и  солдатских  депута¬
тов  и  подвергались  соответствующей  обработке3.
 1  «Известия  Петроградского  Совета»,  3  марта  1917  г.
 2  «Известия  Комитета  петроградских  журналистов»,  3  марта
1917  г.
 3  С.  И.  Шидловский.  Воспоминания,  ч.  II.  Берлин,  1923,  стр.  71.
 312

В  адрес  Петроградского  Совета,  а  также  и  на  имя
Думы  стали  поступать  резолюции  местных  демократиче¬
ских  организаций,  в  которых  отдельные  члены  Думы  де¬
завуировались  как  приверженцы  старого  режима,  недо¬
стойные  носить  высокие  звания  народных  представителей.
При  этом  особенно  доставалось  депутатам,  которые  про¬
шли  в  Думу  от  крестьянской  курии,  но  в  Думе  выступали
по  помещичьей  указке.
 По  мере  углубления  революции  думское  «охвостье»
сбрасывало  с  себя  «демократическую»  маску  и  открыто
поднимало  знамя  борьбы  против  Советов,  становясь  цен¬
тром  притяжения  контрреволюционных  сил.  Под  видом
частных  совещаний  была  сделана  попытка  гальванизи¬
ровать  Думу.  На  одном  из  первых  заседаний,  4  мая,  Гуч¬
ков  и  Милюков  сделали  сообщения  об  обстоятельствах
своего  ухода  с  министерских  постов,  полные  нападок  на
«узурпацию»  власти  Советами.
 Большевики  зорко  следили  за  происками  организую¬
щейся  контрреволюции.  На  I  Всероссийском  съезде  Со¬
ветов,  9  июня  1917  г.,  они  внесли  резолюцию,  предлагав¬
шую  положить  предел  всем  заигрываниям  Временного
правительства  с  пережитками  царской  России  —  Государ¬
ственной  думой  и  Государственным  советом  путем  немед¬
ленного  и  окончательного  их  упразднения4.  Но  эсеровско-
меньшевистское  большинство  съезда  отвергло  это  пред¬
ложение  под  предлогом,  что  революция,  разрушив  осно¬
вы  старого  режима,  тем  самым  упразднила  и  Думу  как,
орган  законодательной  власти,  но  что  нельзя  воспретить
думцам  собираться  в  качестве  «частной  группы  граждан
свободной  России»5.  Подобные  отговорки  были  шиты  бе¬
лыми  нитками,  так  как  сама  «покойница»  —  Дума  про¬
должала  смотреть  на  себя  как  на  «источник  власти»,
которая  делегировала  законодательные  права  Временно¬
му  правительству,  но  сохранила  за  собой  функции  высше¬
го  контроля.  Так,  на  письмо  князя  Г.  Е.  Львова,  извещав¬
шего  Родзянко  о  предположениях  Временного  правитель¬
ства  насчет  расширения  его  состава,  последний  28  апреля
ответил,  что  «Временный  комитет  Гос.  думы,  обсудив  во¬
прос,  возбужденный  Временным  правительством...  при¬
шел  к  заключению,  что  вопрос  этот  может  быть  разрешен
 4  «Первый  Всероссийский  съезд  Советов».  М.,  1930,  стр.  293.
 5  Там  же,  стр.  294.
 313

Лишь  при  участии  Временного  комитета  Гос.  думы»6.  Точ¬
но  так  же  в  заседании  23  мая  Временный  комитет  Думы,
обсудив  вопрос  о  положении  дел  в  Финляндии,  о  собы¬
тиях  в  Кронштадте  и  др.,  признал  необходимым,  чтобы
эти  вопросы,  ввиду  серьезности  создавшегося  положения,
были  выдвинуты  на  совместное  обсуждение  членами  Вре¬
менного  правительства,  Думского  комитета  и  Исполни¬
тельного  комитета  Совета  рабочих  и  солдатских  депута¬
тов  7.  Со  своей  стороны  министр-председатель  Г.  Е.  Львов
заявлял,  что  Временное  правительство  неполномочно  рас¬
пустить  Думу,  которая  его  создала,  и  что  в  России  в  на¬
стоящее  время  нет  такой  власти,  которая  могла  бы  рас¬
пустить  Думу  до  созыва  Учредительного  собрания  или  до
истечения  в  октябре  ее  полномочий.  Было  совершенно
ясно,  что  буржуазия  хотела  сохранить  Думу  как  резерв
контрреволюции.  В  газетах  3  июня  было  опубликовано
конфиденциальное  письмо  Родзянки  к  членам  Думы,  в
котором  им  «предлагалось  быть  наготове  и  на  месте,  так
как  когда  и  в  какой  момент  их  деятельность  может  ока¬
заться  совершенно  необходимой  —  установить  невозмож¬
но»8.  В  этом  обращении  явно  звучала  надежда  на  контр¬
революцию  и  угроза  ею.
 После  июльских  дней,  когда  генеральско-кадетская
контрреволюция  временно  получила  перевес,  осмелели  и
думцы.  На  частном  совещании  членов  Думы  18  июля
А.  М.  Масленников  требовал  крутых  мер  против  «прима¬
зывавшейся  к  революции  кучки  фанатиков,  проходимцев,
предателей»,  как  он  назвал  членов  Совета  рабочих  депу¬
татов.  Обнаглевший  «прогрессист»  предлагал  «собрать
Думу  в  пленуме,  довольно  ей  сидеть  на  задворках,  где-то
в  подполье.  В  эту  Думу  должно  явиться  нынешнее  Вре¬
менное  правительство.  Гос.  дума  обсудит  с  ним  тяжелое
положение,  выработает  выходы  и  сделает  замену  тех  лиц
в  этом  Временном  правительстве,  которых  она  признает
вредными»9.  На  одном  из  следующих  заседаний  В.  М.  Пу-
ришкевич  открыто  поставил  вопрос  о  том,  что  единствен¬
ная  форма  правления,  которая  может  «оздоровить»  Рос¬
сию,—  это  диктатура  и  военный  совет  при  диктаторе10.
 6  ЦГИА,  ф.  1278,  оп.  10,  д.  9,  л.  123.
 7  Там  же,  л.  287.
 8  Там  же,  л.  291.
 9  «Буржуазия  и  помещики  в  1917  г.».  М.—Л.,  1932,  стр.  196—221.
 10  Там  же,  стр.  283.
 314

Правда,  Родзянко  счел  нужным  внешне  отмежеваться  от
своего  не  в  меру  ретивого  коллеги  п.  Но  разумеется,  со¬
чувствие  думцев  было  всецело  на  стороне  подготавливав¬
шегося  в  эти  дни  корниловского  мятежа.
 Разгром  корниловщины  вместе  с  успехами  больше¬
визации  Советов  заставил  думских  воротил  прикусить
языки.  Частные  совещания  больше  не  собирались,  но
только  7  октября  Временное  правительство  удосужилось
издать  акт  о  роспуске  Государственной  думы.
 11  Родзянко  просил  Пуришкевича  «не  обострять  этого  вопроса,
потому  что  это  несвоевременно»  («Буржуазия  и  помещики  в  1917  г.»,
стр.  284).

Оглавление
 Введение  	 3
 ГЛАВА  I.  Третьеиюньская  политическая  система 	19
 От  цезаристской  политики  к  бонапартизму  19.  Новые  «Основ¬
ные  законы  Российской  империи»  23.  Безнадежность  ре¬
форм  26.  «Конституционный»  кризис  в  марте  1911  г.  33.
Планы  нового  государственного  переворота  38.  Попытки  об¬
разования  в  Государственной  думе  левоцентрового  большин¬
ства  46.  «Коноваловская  затея»  53.  Покушение  реакции  на
свободу  депутатского  слова  57.  Обструкция  и  исключение  ле¬
вых  депутатов  60.  Краткие  выводы  67.
 ГЛАВА  II.  Война  и  образование  прогрессивного  блока  ....  68
 «Священное  единение»  буржуазии  и  правительства  в  начале
войны  68.  Январская  сессия  Думы  74.  «Патриотическая»  тре¬
вога  буржуазии  79.  Перемены  в  правительстве  86.  Летняя
сессия  Думы  89.  Образование  прогрессивного  блока  94.  Рос¬
пуск  Думы  и  усиление  реакции  120.  Краткие  выводы  137.
 ГЛАВА  III.  «Новый  курс»  царизма  и  тактика  «параллельной»  ра¬
боты  Думы  с  правительством 	140
 Возобновление  думской  сессии  9  февраля  1916  г.  140.  VI  съезд
кадетской  партии  151.  Дума  и  рабочий  вопрос  154.  Кресть¬
янский  вопрос  в  Думе  165.  Заграничная  парламентская  де¬
легация.  Россия  и  проблема  сепаратного  мира  с  Германией  173.
Краткие  выводы  192.
 ГЛАВА  IV.  Обострение  кризиса  верхов 	 . 	.194
 Перед  бурей  194.  Назначение  Протопопова  —  последняя  став¬
ка  царизма  195.  «Историческое»  заседание  Думы  1  ноября
1916  г.  204.  Отставка  Штюрмера  и  назначение  Трепова  214.
Продовольственный  вопрос  в  Думе  225.  «Камни  заговори¬
ли»  227.  Бесплодное  топтание  Думы  на  месте  230.  Убийство
Распутина  234.  Легенда  и  правда  о  «заговорах»  буржуазии
и  царизма  238.
 ГЛАВА  V.  Дума  в  Февральской  революции  1917  г 	261
 Канун  революции  261.  Последние  попытки  думского  блока
«вразумить»  царя  265.  Восстание  в  Петрограде  277.  Образо¬
вание  Временного  комитета  Государственной  думы  281.  Борь¬
ба  за  войско  291.-  Крах  карательного  похода  на  Петро¬
град  297.  Переговоры  об  образовании  Временного  правитель¬
ства  299.  Отречение  царя  303.  Краткие  выводы  309.
 Заключение  .  ,  ,   	312
 316

ЧЕРМЕНСКИЙ  ЕВГЕНИЙ  ДМИТРИЕВИЧ
 IV  Государственная  дума
и  свержение  царизма
в  России
 Заведующий  редакцией  В.  С.  АНТОНОВ
Редактор  И.  И.  МАКАРОВ
Младший  редактор  С.  С.  ИГНАТОВА
Оформление  художника  В.  И.  ХАРЛАМОВА
Художественный  редактор  В.  А.  ЗАХАРЧЕНКО
Технический  редактор  Л.  Е.  АНИКАЕВА
Корректор  С.  С.  НОВИЦКАЯ
 Сдано  в  нцбор  1  марта  1976  г.  Подписано  в  печать  13  июля  1976  г.
Формат  84X108732-  Бумага  тип.  №  2.  Уел.  печатных  листов  16,8.
Учетно-издательских  листов  17,87.  Тираж  6000  экз.  А  05978.  Заказ  №  325.
Цена  1  р.  56  к.
 Издательство  «Мысль».  117071.  Москва,  В-71,  Ленинский  проспект,  15.
 Ордена  Трудового  Красного  Знамени  Ленинградская  типография  №  5
Союзполиграфпрома  при  Государственном  комитете  Совета  Министров
СССР  по  делам  издательств,  полиграфии  и  книжной  торговли.  Ленин¬
град.  Центр,  Красная  ул.,  1/3.

НОВЫЕ  КНИГИ
 В  1976  г.  ИЗДАТЕЛЬСТВО  «МЫСЛЬ»
ВЫПУСКАЕТ  В  СВЕТ  КНИГИ:
 Шишкин  В.  Ф.  Великий  Октябрь  и  пролетарская  мораль.
15  л.,  1  р.  10  к.
 В  книге  охарактеризованы  условия  крутого  перелома,  происшед¬
шего  в  нравственном  сознании  масс  после  победы  революции.  При¬
влекая  большой  фактический  материал,  автор  показывает  творческий
энтузиазм  народа  в  строительстве  нового  общества,  в  преодолении
трудностей,  связанных  с  войной  и  разрухой,  рассказывает  о  том,  как
проявлялось  новое  отношение  рабочих  к  труду  и  народному  достоя¬
нию,  как  рождался  советский  патриотизм,  как  велась  борьба  со  сти¬
хийным  анархизмом,  с  религиозной  моралью  в  первые  месяцы  суще¬
ствования  Советского  государства.
 Книга  рассчитана  на  преподавателей  истории  и  философии,  про¬
пагандистов,  на  широкие  круги  читателей.
 Московские  большевики  в  огне  революционных  боев.  Сборник
воспоминаний.  Гл.  ред.  акад.  П.  Н.  Поспелов.  30  л.  с  ил.,  1  р.  61  к.
 В  настоящем  томе  собраны  воспоминания  более  40  старых  боль¬
шевиков,  активных  участников  революционной  борьбы  и  нелегальной
партийной  работы  в  1905—1917  годах.  Большая  часть  воспоминаний
публикуется  впервые.
 Они  освещают  деятельность  всех  районных  и  подрайонных,
а  также  многих  местных  партийных  организаций  Москвы,  работу
большевиков  в  Советах  рабочих  депутатов  и  профессиональных  сою¬
зах,  в  частях  и  подразделениях  гарнизона  и  военного  округа,  в  фаб¬
ричных  и  заводских  комитетах,  больничных  кассах,  культурно-про¬
светительных  учреждениях,  среди  рабочей  молодежи.  Собранные
вместе,  объединенные  тематической  общностью,  эти  повествования
воссоздают  многоплановую  картину  героической  борьбы  московских
большевиков  за  победу  демократической  и  социалистической  рево¬
люции.
 Книга  рассчитана  на  широкий  круг  читателей,  интересующихся
революционным  прошлый  Москвы.
 Кириенко  Ю.  К.  Крах  калединщины.  14  л.  с  ил.,  90  к.
 Борьба  с  контрреволюционными  войсками  Каледина  принадле¬
жит  одному  из  ярких  и  героических  эпизодов  гражданской  войны
в  СССР.  В  книге  на  основе  новых  интересных  материалов  шаг  за
 318

Шагом  прослеживаются  действия  революционных  войск,  нарастание
борьбы  рабочего  класса  и  крестьянства  против  антинародного  ре¬
жима  калединщины.  Значительное  место  в  монографии  отводится
•вопросу  революционизирования  казачьих  фронтовых  полков,  отходу
основной  массы  трудового  казачества  от  Войскового  правительства,
что  предопределило  крах  мятежа.
 В  работе  большое  внимание  отводится  роли  ЦК  РСДРП  (б),
СНК,  В.  И.  Ленина  и  местных  большевистских  организаций  в  моби¬
лизации  сил  советского  народа  на  подавление  контрреволюционной
авантюры  под  предводительством  царского  генерала.
 Книга  предназначена  для  всех,  кто  интересуется  героическим
прошлым  нашей  Родины.

УВАЖАЕМЫЕ  ЧИТАТЕЛИ!
 Предварительные  заказы  на  книги  издательства  «Мысль»
принимают  все  книжные  магазины,  распространяющие
общественно-политическую  литературу.
 Если  вышедшей  книги  в  магазине  не  оказалось,  по¬
сылайте  заказы  в  отдел  «Книга  —  почтой»  местного  кни¬
готорга.

ВОЗЗВАН®-
 55лп5п?°гро|
 .  я»Я>  Я
О  фем®*
 ЧНЫ.
 ь  ШР*^
 гамя^ий®®
 датъ  и  насе;
 Первое  эЬЛидаГвъ
 в»Т.  ОМ
 ВймЬдДД^ояпитп  избрать  ^
 *д№Я&л*~"ш  1
 каждую  («ту- 	— 	$
 №«Я
 1къпо  оддоюува  попчи—  „.
 ЯХЪювпячевп
 Я  •«Я*  *“  '•  „,ы.ю»±
 бочнхъ
 27  феювюл*  ^  г* 	.^.ыйКоя*»*"
 В,....-^ИЙГрЙП**»  Д.»Г-”**
 ЙЯшЯя»^***-
 иейетыиж»^
 ;»5
 •  УЛ  :лу
 .Л
 XV  а
 ЛЧУ  >3
 'Щ;:;
 &
 &/Х//у/уУуууууууу

воззв**®^  |
 •‘-ЯйЯйЯда'3^  прика®^
 ГрЛ*Л^  й-ь 	Д
 ^вкза-зг#*»*-  ^ 	- 	“
 ч!° 	,,и^ 	щопяя
 кйЯгапягь  ДШДП)»»!8818
   1917  Г.|
 27
 го«д.рс«.н»°*  Я»-ь’  1
Ко-мтвт>  ГосуА~\  П«трограЛ
зореил  порядк.  *
кАЗЫВАЕТЬ.
 , 	«И*»’*"4
 1  ^  » 	»»И» 	О*4* 	лл,;
 |»  IV*'  Т**^  *‘ 	.-ич» 	*»>
 .  . 	„г«АГ*** 	"**“

 I 	- 	V-
 В'Ь
 (№«•
 __  тссУ^*
 I*»»  *0 	огу***™ 	—.«яа»0*  '
 в**  гаи»»»п*  *^и*  «*  с
 »в№!!^  *п**и*^1»«',сп*  в|
 *п^ы. 	^1яяь
 иорвлКв- 	-

9
 о
о
ев  о
 §  &
 п
 к  8
 ев  »
Я  3
 3$
 1 	№
 2 	»
 о  Ов
 . 	и»
 >  и
С  в