Текст
Джордж Марион
БАЗЫ
и
ИМПЕРИЯ
КАРТА
АМЕРИКАНСКОЙ
ЭКСПАНСИИ
Джордж Марион
БАЗЫ И ИМПЕРИЯ
КАРТА АМЕРИКАНСКОЙ
ЭКСПАНСИИ
Перевод с английского
А. ПЕТРОВОЙ и И. ОВАДИСА
Предисловие к русскому изданию
проф. С. БУШУЕВА
19 4 8
Государственное издательство
ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва
BASES and EMPIRE
A CHART OF AMERICAN EXPANSION
by
George Marion
NEW YORK
1948
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
...Прогрессивный журналист Смит читает собравшейся
аудитории рукопись своей книги. Опубликовать ее никто
не соглашается, потому что Смит не захотел на-
звать черное белым, вывернуть факты наизнанку, как
того требовали представители интересов американского
монополистического капитала — газетные и журнальные
издатели. Писатель, публицист, журналист, желающий
рассказать правду народу Соединенных Штатов, вынуж-
ден искать каких-то окольных путей, чтобы донести эту
правду до читателя, чтобы обойти рогатки, расставленные
на его пути боссами «информационной индустрии».
Так кончается фильм «Русский вопрос».
История журналиста Смита повторяется в послевоен-
ной Америке на каждом шагу. Судьба книги Джорд-
жа Мариона—один из ее вариантов.
«Это предисловие было бы излишним, если бы сегодня
в США действительно существовала свобода слова».
Так начинается книга Мариона «Базы и империя». Ни
один издатель, пишет Марион, не хотел опубликовать его
книгу, а наиболее дружественно настроенные дельцы
предупреждали, что если кто-нибудь и сделает это, то
большинство книжных магазинов откажется ее продавать.
Автор вынужден был сам взяться за издание своей
книги и добился ее выхода в свет, но ему пришлось
преодолеть ряд трудностей цензурного порядка.
«Фактически, — пишет Марион, — запрет был нало-
жен не только на книгу: была запрещена самая ее тема».
Удивляться тому, что американские издательства
нашли книгу Мариона «опасной» не приходится. С фак-
тами и цифрами в руках автор разоблачает лживость
лицемерных внешнеполитических заявлений правящих
кругов США, прикрывающих захватнические планы
5
американских поджигателей войны — очередных пре-
тендентов на мировое господство.
«Мы не стремимся ни к территориальной экспан-
сии, ни к эгоистическим преимуществам. Мы не имеем
планов агрессии в отношении какого-либо государства,
большого или малого».
Это заявление — один из «двенадцати принципов»,
провозглашенных президентом Трумэном 25 октября
1945 г. Газеты и радио в США всячески пропаганди-
руют подобного рода заявления, преподнося их как до-
казательство мирного характера американской внешней
политики. В первой части своей книги — «Базы во всем
мире» — Марион приводит факты, опровергающие цити-
рованное заявление Трумэна. Американский империа-
лизм в невиданных доселе размерах проводит милита-
ризацию страны. Расходы на содержание вооруженных
сил увеличились в 11 раз по сравнению с 1937—1938 гг.
Сеть американских военно-воздушных и военно-морских
баз и плацдармов продолжает расширяться, несмотря на
го, что война давно закончилась.
Под контролем США находятся более 600 быв-
ших японских подмандатных островов, разбросанных в
Тихом океане на пространстве свыше 7 500 тыс. кв. км.
Эта территория доминирует над водным пространством
а 62 500 тыс. кв. км.
«... за время второй мировой войны, — пишет Ма-
рион, — Соединенные Штаты приобрели вновь или за-
крепили свою власть над 250 887 кв. км океана и предъ-
явили притязания на власть и господство над
36 465 кв. км суши с населением в 645 815 тыс. чело-
зек. Подавляющее большинство этого населения не про-
сто обитает на территории, находящейся под стратеги-
ческим господством США, но в значительной мере
учтено и в американских военно-стратегических
планах».
Китай, Исландия, Гренландия, Канада, Коста-Рика,
Куба, Ямайка, Нассау, Гаити, Порто-Рико, Сент-Томас,
Тринидад, Британская Гвиана, Ньюфаундленд, Брази-
лия, Гватемала, Перу, Эквадор, Панамская республика,
Греция, Турция, Иран, Борнео, Бирма — вот неполное пе-
речисление опорных пунктов вооруженных сил США.
6
Таблицы, приводимые Марионом, в которых сопоста-
влены территории, находившиеся под контролем Соеди-
ненных Штатов до начала второй мировой войны и после
ее окончания, наглядно разоблачают лживость официаль-
ных утверждений о том, будто «США ничего не приоб-
рели в результате войны».
Претензии американского империализма сегодня бес-
предельны. Однако экспансионистская политика амери-
канского империализма—не порождение сегодняшнего
дня; она имеет свои многолетние традиции.
Вторую часть своей книги Марион посвящает истории
империалистических захватов США, истории сколачива-
ния «американской империи». Автор показывает эту исто-
рию, начиная с первых десятилетий XX в., когда не имев-
ший еще достаточного количества стратегических баз и
не окрепший в военном отношении американский импе-
риализм терпел поражение в своих попытках захватить
позиции на Дальнем Востоке от коалиции старых евро-
пейских империалистических хищников и Японии, и кон-
чает сегодняшним днем. Сегодня американские мил-
лиардеры, баснословно нажившиеся на двух миро-
вых войнах, нагло требуют признания их мирового
господства.
Большой интерес представляют страницы, посвящен-
ные описанию интриг и махинаций, при помощи которых
США вытеснили Англию и Францию из стран Сред-
него и Ближнего Востока и установили свой конт-
роль над нефтеносными территориями Ирана, Ирака,
Сирии, Аравии.
Марион показывает, что «маска антикоммунизма и ан-
тисоветских мероприятий призвана скрывать нечто гораз-
до более важное, чем проникновение в Иран Наше гос-
подство над всей нефтеносной территорией создает почву
для притязаний на «коренную заинтересованность Аме-
рики» в Восточной Европе. Отсюда мы приходим к док-
трине Трумэна и плану Маршалла, к разделению мира
на два враждебных блока. И сколько бы мы ни жало-
вались на Россию, все это дело наших собственных
рук».
Факты, приведенные в книге Мариона, наглядно
опровергают тезис американской пропаганды о «со-
7
ветском окружении». Именно США проводят полити-
ку окружения Советского Союза и стран народной демо-
кратии—старую политику «санитарного кордона».
В третьей части книги, озаглавленной «Перед вами
выбор», Марион подчеркивает, что американские реак-
ционеры ведут сейчас ту же линию, которую они про-
водили перед войной и пытались проводить во время
войны. Это старая политика сколачивания антисовет-
ских блоков.
Те же самые элементы, преследуя свои захватниче-
ские цели, ныне кричат о «красной опасности» и плани-
руют «антикоммунистическое наступление». Нельзя не
согласиться с замечанием Мариона: «Кампания разжи-
гания ненависти к Советскому Союзу все чаще и чаще
сопровождалась настойчивыми заявлениями о «праве»
США на вооруженную интервенцию в любой части зем-
ного шара, где социализм может успешно развиваться
В этом и состоит суть «доктрины Трумэна» и ее дети
ща — «плана Маршалла». Ныне американский импери-
ализм выступает палачом и жандармом свободолюбивых
народов.
Автор книги «Базы и империя» трезво оценивает по-
ложение в послевоенном мире и предостерегающе за-
являет: «...наша нынешняя политика носит самоубийст-
венный характер. Прошло то время, когда можно
было попытаться завоевать весь мир. Мы недооце-
ниваем мощь антиимпериалистических сил в современ-
ном мире».
Марион говорит о необходимости для США избрать
иной путь:
«В интересах американского народа наша внешняя по-
литика должна быть изменена, пишет он. Необходимо
вернуться к политике президента Рузвельта, заключить
соглашение с Советским Союзом на основе конкретного
урегулирования, уже намеченного в Тегеране и в Ялте.
Для этого нужно прекратить милитаризацию Америки...
Для этого нужна позитивная политика, исходящая из
перспективы нашего существования, производственной
деятельности и торговли в мире, неизменной составной
частью которого является и Советский Союз. В этом
вся суть дела».
8
Воздавая должное достоинствам книги Мариона, мы,
тем не менее, не можем не отметить ее существенных
недостатков. Автор приводит многочисленные факты, ра-
зоблачающие деятельность поджигателей войны, но он
совсем не показывает сил, противостоящих губительной
политике американской реакции как внутри страны,
так и за ее пределами.
В результате второй мировой войны, закончившейся
поражением Германии и Японии, разбиты и на дли-
тельный срок выведены из строя главные силы воин-
ствующей международной фашистской реакции. В ито-
ге войны гигантски возросли силы социализма и демо-
кратии. Агрессивной политике империалистических сил
противостоит могучий и все более крепнущий демокра-
тический лагерь, возглавляемый Советским Союзом.
Этот лагерь имеет прочную поддержку рабочего и де-
мократического движения во всех странах. Мощное на-
ционально-освободительное движение в Китае, в коло-
ниальных и зависимых странах ослабляет тылы импе-
риалистической реакции.
Всем этим фактам Марион в своей книге не дает
должного освещения, ограничиваясь беглым упомина-
нием о сопротивлении, «которое американская полити-
ка встречает во всем мире». В приводимых цифрах о
Китае (стр. 190) автор допускает ошибку, не учитывая
успехов, одержанных национально-освободительным
движением.
Нельзя не отметить также, что автор, приветствую-
щий программу прогрессивной партии, не показывает,
какой массовый размах получило в США движение за
установление дружественных отношений с СССР и дру-
гими странами, против фашизации и милитаризации
США, а ведь именно это движение и привело, в частно-
сти, к созданию прогрессивной партии.
Несмотря на эти недостатки, книга Мариона, несом-
ненно, заслуживает внимания советского читателя. Она
отражает надежды и стремления «простых людей» Аме-
рики к упрочению мира, международного сотрудниче-
ства и урегулированию отношений между США и СССР.
С. Бушуев.
9
ПРЕДИСЛОВИЕ
Это предисловие было бы излишним, если бы се-
годня в США действительно существовала свобода сло-
ва. Но ее нет. Комиссия по расследованию антиамери-
канской деятельности, созданная палатой представителей,
на глазах у всех перефразирует «Билль о правах»1.
А то, что мне пришлось пережить в связи с изданием этой
книги, наводит на мысль, что происходит тайный пере-
смотр этого закона.
Ни одно коммерческое издательство не хотело изда-
вать мою книгу потому, что я, якобы, занимаю непра-
вильную позицию в крайне остром и спорном вопросе,
борьба вокруг которого ведется в обстановке политиче-
ской нетерпимости по всей стране. Дружественно настро-
енные издатели говорили мне в частной беседе, что боль-
шинство книжных магазинов не стало бы продавать мою
книгу, а магазины, взявшие ее, держали бы ее под при-
лавком.
Фактически книга запрещена. Но запрет наложен не
только на книгу: запрещена и самая ее тема. Это озна-
чает, что умы американцев берутся под опеку с целью
охраны их от «вредных мыслей». Вы, читатель, таким
образом, пострадали больше, чем я. Лишение меня сво-
боды слова инквизиторы могут «обосновать» своими же
собственными клеветническими измышлениями обо мне
и моей работе. Но как они смогут обосновать лишение
вас права выслушать то, о чем говорит эта книга?
1 Первые десять поправок к конституции США, перечисляющие
основные политические права американских граждан (приняты
1-м конгрессом США в 1789 г.), обычно называются «Биллем о
правах». Первая поправка гарантирует свободу слова, печати, со-
браний. (Прим. ред.)
10
Эта книга представляет собой мои мысли вслух по
самым серьезным, на мой взгляд, вопросам нашего вре-
мени. И я полагаю, что уже давно пора начать думать
вслух всем, кто не согласен с официальной доктриной
послевоенной Америки, утверждающей, что мир идет к
гибели потому, что этого хочет Россия. Я пытался изло-
жить взгляд американского марксиста на современные
международные события; однако, главный аргумент
книги не представляет собой ничего специфически при-
сущего марксистам. Я слышал его от людей, полностью
отрицающих марксизм, от таких людей, как Генри
Уоллес и профессор Фредерик Л. Шуман.
Написанная по моей инициативе и выпущенная в свет
под мою личную ответственность, эта книга никого ни к
чему не обязывает; разве только кое-кто после выхода
ее в свет скажет: «И я так думаю». Книга, несомненно,
вызовет острую дискуссию, хотя она представляет собой
не что иное, как перечень фактов. Но совокупность этих
фактов является вызовом официальной доктрине, на ко-
торой строится нынешняя внешняя и внутренняя полити-
ка Соединенных Штатов. Факты, собранные в этой кни-
ге—главным образом из антирусских источников,—опро-
вергают тезис об ответственности России за то, что до
сих пор еще не достигнуто состояние мира. Более того,
автор в этой книге ставит себе целью показать, что Со-
единенные Штаты стремятся насильственно распростра-
нить свое военное господство на весь земной шар, прово-
цируя своей агрессивной экспансией десятки гражданских
войн и волнения во всем мире. Виновниками этой поли-
тики автор считает бывших банкиров с Уолл-стрита, ко-
торые теперь верховодят в Вашингтоне. Наконец, в этой
книге автор призывает Америку вернуться к духу поли-
тики президента Рузвельта, и в частности к соглашениям
с Россией, заключенным в Тегеране и Ялте и подтвер-
жденным президентом Трумэном в Берлине.
Конечно, эта точка зрения не популярна сегодня. Но
я думаю, что она приобрела бы популярность, если бы
стали известны кое-какие факты. Вот почему я и напи-
сал эту книгу. Я призываю к честному и открытому об-
суждению животрепещущих мировых вопросов. Я тре-
бую, чтобы рядовой американец получил возможность
11
узнать факты из уст противников политики «сдержива-
ния России».
Не может быть честного обсуждения, нельзя принять
решения, если вам не позволяют выслушать обе стороны
в споре. Профессиональным антикоммунистам гораздо
легче назвать своих противников «антиамериканцами»,
чем ответить на их аргументы. Но дело в том, что они
вынуждены делать вид, что верят в демократию. Это
обязывает их предоставить вам самим решать междуна-
родные проблемы после того, как вы выслушаете обе
стороны.
Я надеюсь, что изложенные в этой книге факты по-
будят вас отвергнуть «доктрину Трумэна» и «план Мар-
шалла». Но прежде всего вы должны настаивать на
том, чтобы были сняты запреты тайной цензуры и от-
крыт доступ к фактам.
1 марта 1948 г.
Джордж Марион.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БАЗЫ ВО ВСЕМ МИРЕ
Глава I
ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТЫ И ИЗМЫШЛЕНИЯ
Читатель, не ждите от этой книги слишком многого.
В ней нет готового рецепта обеспечения всеобщего мира.
Ее цель скромнее: сообщить рядовому американскому
гражданину некоторые элементарные факты, знание кото-
рых помогло бы ему сыграть свою роль в формировании
американской политики. Конечно, мы с вами фактически
не имеем такого влияния на определение политического
курса нашего правительства, какое имеют уитни и ламон-
ты из банкирского дома Моргана, Джон Д. Рокфеллер-
младший, чья власть выходит далеко за рамки руковод-
ства фамильной корпорацией «Стандард ойл», или се-
мейства Меллон и Дюпон с их многомиллиардными мо-
нополиями в алюминиевой и химической промышленно-
сти, в автостроении и финансах. Но все-таки и мы
имеем голос. Нас много, и если мы сольем наши голо-
са в единый хор, то сможем добиться, чтобы нас слы-
шали явственнее и чаще.
Для этого нам нужно научиться видеть наши общие
интересы, несмотря на различия в профессиях, нацио-
нальном происхождении, цвете кожи, религии и воззре-
ниях, которые нас разделяют.
Лучшее знакомство с международными вопросами
поможет нам в достижении нашей общей цели или, по
крайней мере, поможет нам понять свои собственные
интересы. Американскому народу постоянно льстиво
Заявляют, что он информирован лучше любого народа.
1$
Это безусловно не так. Мы просто получаем больше ин-
формации, чем любой другой народ. Ни один народ в
мире не забрасывают изо дня в день через посред-
ство 50 с лишним миллионов экземпляров газет, де-
сятков тысяч радиопередач, тысяч журналов и десят-
ков тысяч метров кинохроники таким количеством бес-
смысленных слов, как американцев. Среди этих еже-
дневно расточаемых миллиардов слов можно найти
упоминание почти обо всех фактах внутренней и между-
народной жизни. Но чтобы иметь возможность хотя бы
только сравнить различные точки зрения, нужно еже-
дневно затрачивать полный рабочий день на чтение газет,
журналов и книг; для того же, чтобы приобрести пра-
вильное представление о текущих событиях и суметь
сопоставить их с историческими фактами, требуется спе-
циальная подготовка. Наша «информационная индуст-
рия» нисколько не заботится о том, чтобы раскрыть
факты в их последовательности; а ведь только это дает
осведомленность читателям.
Хаотическое изобилие слов может только вводить
в заблуждение и запутывать; оно не может информиро-
вать. Индустрия, производящая новости, и другие ком-
мерческие предприятия, обрабатывающие общественное
мнение, созданы не для того, чтобы просвещать нас.
В нас они видят только потребителей. Если мы покупаем
больше газет, они могут принять больше объявлений по-
более высоким расценкам и выколотить больше денег.
Обилие сенсаций или сообщений о событиях, извращен-
ных подчеркиванием в них всего необычного, хотя бы в
второстепенного, броские заголовки скорее помогут про-
дать больше экземпляров газеты, чем спокойное описа-
ние, анализ и интерпретация событий каждого дня.
Более того, выпуск запутывающей читателя инфор-
мации вовсе не случайность. Помимо желания нажиться
на продаже газет и на объявлениях, он обусловливается
пристрастностью фабрикантов общественного мнения
Пресса, радио и кино — это «большой бизнес». Сама по
себе «информационная индустрия» составляет неотъем-
лемую часть всего крупного промышленно-банковского
комплекса, управляемого и контролируемого горсткой
ламонтов, меллонов, дюпонов, рокфеллеров. В столкнове-
14
нии интересов этой маленькой группы, имеющей громад-
ное влияние на государственную политику, с миллионами
рядовых американцев индустрия, формирующая обще-
ственное мнение, не соблюдает нейтралитета. Она вы-
ступает на стороне меньшинства: она выступает на сто-
роне богатых и сильных.
Малочисленные богачи всегда боялись многочислен-
ной бедноты. Задолго до того, как корпорации капита-
листов стали создавать дорогостоящие отделы «общест-
венных связей» 1 богачи прибегали к благотворительности,
покровительствовали религии и искусствам, раздавали
бесплатно хлеб и устраивали бесплатные цирковые
представления, стремясь к тому, чтобы богатство ассоци-
ировалось в умах людей с добродетелью и щедростью,
а не с ростовщичеством и рабством. По тем же причи-
нам индустрия, формирующая общественное мнение,
не употребляет в наше время слова «капитализм», из-
бегает всяческих упоминаний о классовых противоречи-
ях внутри страны и о том, что Соединенные Штаты
участвуют в борьбе крупных капиталистических держав
за захват территорий во всем мире, за власть и при-
были. Проводящееся газетами, журналами, радио и ки-
но публичное обсуждение роли Америки в мире сво-
дится к абсурдным и ребяческим высказываниям, кото-
рые никак не способствуют просвещению рядового чи-
тателя. Газеты почти полностью умалчивают о рынках
и монополиях, но зато без конца толкуют о чем-то не-
уловимом, именуемом «моральным руководством Аме-
рики».
В своем первом обзоре международных событий после
вступления в должность президента Трумэн 25 ок-
тября 1945 г. изложил двенадцать «моральных принци-
пов» и сказал, что они, по существу, и составляют на-
шу внешнюю политику. Высокопарность их слога ярче
всего выражена в первом пункте:
1 Отделы общественных связей» — public relations counsels —
создаются крупными корпорациями и ассоциациями (например,
Национальной ассоциацией промышленников) для ведения про-
паганды в прессе, организации выборных кампаний, протаски-
вания угодных монополистам законодательных актов и т. д.
(Прим. ред.)
15
«Мы не стремимся ни к территориальной экспансии,
ни к эгоистическим преимуществам. Мы не имеем планов
агрессии в отношении какого-либо государства, большо-
го или малого. У нас нет целей, которые могут заставить
нас прийти к столкновению с каким бы то ни было дру-
гим народом, имеющим мирные цели».
На это трогательное заявление официальные круги не
раз ссылались во время крайне напряженного междуна-
родного положения 1945—1947 гг. как на исчерпываю-
щее разъяснение и оправдание американской внешней
политики. Конечно, наши цели не «могут заставить нас
притти в столкновение» с каким бы то ни было другим
народом... при условии, разумеется, что этот народ бу-
дет рассматривать наши цели глазами наших официаль-
ных представителей и газет. Так, например, мы во все-
услышание заявляем, что мы, и только мы, будем пра-
вить Японией во время периода оккупации. В случае
расхождения во мнениях между державами «должна
превалировать точка зрения Соединенных Штатов». Итак,
если одна из держав считает, что наше управление фак-
тически подчиняет все японские ресурсы, людскую силу
и стратегические пункты военному аппарату, находяще-
муся в исключительном распоряжении Соединенных
Штатов, это вовсе «не обязательно» должно стать источ-
ником трений. Недовольной державе следует только не
раскрывать рта, и никаких трений не будет.
За «доктриной Трумэна» и «планом Маршалла», яв-
ляющимися сейчас предметом разговоров во всем мире,
стоит эта заносчивая претензия на моральное превос-
ходство.
Сторонники «плана Маршалла» в обеих партиях —
демократической и республиканской — выдают его за
преграду так называемой «коммунистической» экспан-
сии. Но они не ограничиваются упорными ссылками на
«опасность этой экспансии». Наряду с этим они выска-
зывают самодовольную уверенность в том, что наша
«духовная чистота» дает нам полное право распростра-
нять нашу собственную силу на весь мир ради устране-
ния этой «опасности».
Наша экспансия—не экспансия. Почему? Потому
что мы сами назначили себя защитниками прав малых
16
народов. Мы—рыцари самоопределения. Мы несем всем
народам свободные выборы и продукты питания. Если
мы и пускаем в ход то, что государственный секретарь
Маршалл назвал «величайшей военной силой и величай-
шими военными ресурсами, когда-либо собранными во-
едино», мы делаем это из чистого альтруизма. Это де-
лается не с целью «закрепления за Соединенными Шта-
тами особо привилегированного положения, политическо-
го или экономического» (опять-таки, говоря словами гене-
рала Маршалла). Нет, мы делаем это просто потому,
что именно в таком мире мы хотели бы жить. Мы ни-
чего не просим для себя. Мы просто старшие братья
всего человечества.
Наша внешняя политика сводится к простому утвер-
ждению, что Соединенные Штаты всегда правы. Таков
неизбежный вывод из высокоморальных нравоучений. Он
оставляет в стороне мир действительности, где сталки-
ваются интересы народов и отдельных людей. Он со-
здает воображаемый мир, в котором один народ облада-
ет и высшей силой и высшей мудростью. Как только аме-
риканец начинает добиваться каких-либо материальных
выгод за границей, как только американская корпора-
ция начинает претендовать на право построить нефтепро-
вод, пробурить скважину, насадить плантацию каучуко-
вых деревьев, создать авиационную линию или вложить
капитал, американские вооруженные силы и государст-
венный департамент принимаются за полировку нашего
ореола святости. Всякий намек на то, что любое такое
деловое начинание должно стать достоянием гласности,
рассматривается как оскорбление нашей национальной
чести.
Эта доктрина совершенно не допускает обсуждения
целей, преследуемых самим правительством; нельзя го-
ворить, что оно стремится приобрести авиационные, воен-
но-морские и военные базы в разных частях мира. В пе-
реводе на практический язык первый принцип внешней
политики президента Трумэна звучит совсем, как заявле-
ние Тома Сойера: «Мы не добиваемся территориальной
экспансии или эгоистических преимуществ, за исключе-
нием, разве что, нескольких старых разбитых баз, кото-
рые никому другому не нужны и которые мало на что
17
и пригодны». «Нью-Йорк таймс»1 в передовой от 17
июня 1946 г., после заявления о том, что «ни Соединен-
ные Штаты, ни , Великобританию нельзя обвинить в
стремлении к приращению территории», излагает наро-
чито наивный взгляд на наши требования о базах сле-
дующими словами:
«Хотя Соединенные Штаты и добиваются новых баз
в районах, ранее находившихся под контролем врага
или бывших доступными ему, но хотят получить эти ба-
зы либо на малонаселенных островах, не способных к
государственности или самоуправлению, либо по согла-
шению со странами, придерживающимися одного с нами
образа мыслей. Как только срок соглашения истечет, как
это имело место в отношении Азорских островов, Соеди-
ненные Штаты тотчас же выведут свои войска».
Но случилось так, что мы не ушли с Азорских остро-
вов. Мы продолжаем оставаться там, и 2 февраля
1948 г. получили «согласие» Португалии на военное ис-
пользование аэродрома Лагенс еще на срок от трех до
пяти лет.
На самом деле нами были посланы военные суда в
Португалию, чтобы напомнить ей, что мы либо получаем
ее согласие на использование нами Азорских островов,
либо... И мы получили то, чего добивались, потому что,
как сказал в это время португальский диктатор Сала-
зар корреспонденту «Нью-Йорк таймс», Португалия пе-
решла в сферу влияния Соединенных Штатов. Таковы
факты, которые должны учитывать мыслящие люди, об-
суждая этот вопрос. Не может быть осмысленного об-
суждения, если с самого начала решить, что обсуждать
в сущности нечего, что входить в рассмотрение фактов
1 Я неоднократно ссылаюсь на эту газету по следующим со-
ображениям: она уделяет больше места международным вопросам,
чем, пожалуй, какая-либо другая ежедневная американская га-
зета; она так точно выражает мнение и отражает политику людей,
управляющих в настоящее время США, что специалисты должны
считать ее скорее официозной, чем совершенно независимой газе-
той; наконец, она доводит до самой крайней степени характерную
для всей американской прессы претензию на олимпийской беспри-
страстие и «объективность». «Нью-Йорк таймс» излагает и пропа-
гандирует программу самых мощных американских финансова-
промышленных кругов.
13
нет необходимости и что даже если мы требуем баз на
территории шестидесяти стран, то духовное влияние аме-
риканской политики является гарантией того, что в конце
концов все обойдется благополучно. Ни делец, имеющий
какое-нибудь предприятие за границей, ни дипломат, ни
исследователь, занимающийся международными отно-
шениями, не может принять всерьез эту ханжескую бол-
товню.
«То, что ни одно государство не может последова-
тельно действовать, исходя из мотивов морального удо-
влетворения, должно считаться аксиомой дипломатиче-
ской психологии», — замечает профессор Бенджамен X
Уильямс в своей работе «Внешняя экономическая поли-
тика Соединенных Штатов»1.— Если должностные лица
какого-либо правительства проводят политику, принося-
щую в жертву государственные интересы или вовлекаю-
щую страну в обязательства и соглашения, не дающие
надежд на материальные выгоды, то на них так яростно
начинают нападать пострадавшие от этого круги внутри
страны, что им очень скоро приходится либо изменить
политику, либо уступить место другим должностным
лицам».
Государственный секретарь Чарлз Эванс Юз, став-
ший впоследствии главным судьей Верховного суда
США, заметил, что «внешняя политика строится не на
абстракциях. Она является результатом националь-
ных интересов, исходящих из непосредственных нужд
государства...» Адмирал Мэхэн, имевший неоспоримое
влияние на американскую политику, ставил вопрос еще
более четко: «Эгоизм является не только законной, но и
основной движущей силой государственной политики;
он не нуждается в мантии лицемерия... [Как сказал Ва-
шингтон], тщетно ожидать, чтобы правительства все
время действовали по каким-либо другим мотивам, кро-
ме национальных интересов. Они не имеют права посту-
пать иначе, будучи агентами, а не хозяевами».
Мэхэн имел в виду предупреждение, содержащееся в
прощальном обращении Вашингтона, где тот сказал, что
1 Williams, Benjamin, The Economic Foreign, Policy
of the United States.
19
«было бы глупостью со стороны одного государства ожи-
дать бескорыстных благодеяний от другого государства...
Нет большей ошибки, чем ожидать чистых благо-
деяний со стороны одного государства другому или рас-
считывать на них. Это иллюзия, от которой должен изле-
чить опыт и которую должна отбросить законная гор-
дость». В письме от 1778 г. Вашингтон замечает, что
«основываясь на всемирном опыте человечества», он счи-
тает, что «любому государству можно верить только в
тех пределах, в которых оно связано своими собственны-
ми интересами; никакой благоразумный государственный
деятель или политик не рискнет выйти за эти пределы».
Наши государственные деятели и политики и не выхо-
дили никогда за эти пределы, — разве только на сло-
вах. У них выработалась привычка покрывать наши ма-
териальные интересы позолотой нравоучительных сентен-
ций. Реалисты последовательно борются с этой тенден-
цией, потому что она сбивает с толку не только обще-
ственность, но и людей, ответственных за формирова-
ние и проведение национальной политики. Ф. М. Хан-
тингтон Уильсон, профессиональный дипломат и быв-
ший заместитель государственного секретаря, во времена
президента Тафта оплакивал «нашу национальную сла-
бость, выражающуюся в пристрастии к высокопарной сен-
тиментальности», а сам написал лишенный всякой сенти-
ментальности учебник для деятелей долларовой диплома-
тии под многозначительным заглавием: «Отношение пра-
вительства к иностранным капиталовложениям».
Командора Перри выводили из терпения болтуны, опи-
сывавшие его насильственное вторжение в Японию вы-
сокопарными фразами, очень похожими на выражения,
которые употребляют теперь Уинстон Черчилль и Джон
Фостер Даллес, ведя кампанию за создание европей-
ского блока под вывеской «спасения европейской циви-
лизации».
Перри говорил: «Что касается эгоистичности наших
побуждений, то мы с готовностью признаемся, что доби-
вались коммерческого общения с Японией потому, что
считали его выгодным... Только улыбку может вызвать
у нас наивность тех, кто надеется обмануть мир разгла-
гольствованиями о чистой, бескорыстной дружбе одного
20
государства к другому независимо от всех соображений
национальной выгоды».
Оставим поэтому всякие ничего не стоящие «нраво-
учительные» аргументы и перейдем к реально сущест-
вующим материальным понятиям, вроде хлеба с маслом,
долларов и центов и выкладок «что это мне даст». Мы
просто перечислим факты, относящиеся к американским
базам за границей. Как только мы ознакомимся с этими
фактами, мы сможем более объективно оценить нашу
собственную политику. Мы сможем увидеть ее в том
виде, как она представляется другим народам. Прила-
гая те же лишенные сентиментальности мерки к полити-
ке других государств, мы сможем увидеть, где их и на-
ши материальные интересы совпадают, а где они стал-
киваются. Мы, несомненно, сможем найти основу для
компромисса, который обеспечит нам взаимную терпи-
мость и уважение. Разве прочный мир, покоящийся на
твердой почве национальных интересов, не стоит боль-
шего, чем глупая приверженность какому-то «высокому
принципу», который на самом деле означает войну?
Глава II
НАША ВОЕННАЯ ИМПЕРИЯ
Под «небольшими старыми базами», которых мы, по
нашему признанию, добиваемся, обычно подразумевают
незначительную группу островов, известных широкой пу-
блике под неопределенным названием «бывших японских
подмандатных островов в Тихом океане». Однако бывшие
японские подмандатные острова — это не пустяк. Их
насчитывается более 600, и они разбросаны на про-
странстве свыше 8 млн. кв. км в Тихом океане! Они со-
стоят из Маршальских, Каролинских и Марианских, или
Ладронских, островов, и среди них попадаются такие
известные по военным сводкам названия как Трук,
Палау, Понапе и Яп. Они были испанскими владениями
до 1898 г., позднее перешли к Германии, а после первой
мировой войны были отданы под мандат Японии. Хотя
они занимают всего 2 147 кв. км земли и имеют населе-
ние около 85 тыс. человек, вся подмандатная террито-
рия простирается более чем на 1 900 км к северу от
экватора, а с востока на запад более чем на 4 000 км.
Она доминирует над водным пространством площадью
около 65 млн. кв. км.
Все это теперь является подопечной территорией
Объединенных Наций, находящейся под абсолютным
контролем Соединенных Штатов. Этой подопечной терри-
торией, однако, не ограничиваются, вопреки убеждениям
многих, военно-стратегические притязания Соединенных
Штатов. Общественность плохо осведомлена относитель-
но истинного размаха строительства «американской им-
перии». Точнее говоря, истина тщательно скрывается от
общественности. Корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс»
Джемс Рестон в сообщении из Вашингтона от 24 июня
1946 г. пишет:
22
«В настоящее время происходят переговоры относи-
тельно будущего этих баз на двух великих океанах:
официально о них ничего не говорится, и даже упо-
минание о самом факте ведения переговоров не поощ-
ряется».
Этот заговор молчания, пожалуй, и объясняет, почему
общественность и даже большая часть американской
интеллигенции так слабо представляет себе объем воен-
ных обязательств Америки и ее военных притязаний.
По сообщению Рестона, стратегическая система, которую
мы сейчас создаем, является буквально всемирной по
своим масштабам. Он, по существу, говорит, что наши
представители добиваются полного американского суве-
ренитета над островами и континентальными базами,
достаточными для того, чтобы владычествовать над
Атлантическим и Тихим океанами.
«Американская политика в настоящее время направ-
лена не к международному разрешению этой проблемы
(как хотел президент Рузвельт), а к приобретению воен-
но-морских и военно-воздушных прав Соединенных Шта-
тов на острова и главные порты берегов, омываемых
двумя океанами».
Мы требовали (и требуем) не только японских остро-
вов, но даже владений наших ближайших союзников.
Рестон заметил, например, что «США предлагали англи-
чанам не создание баз Объединенных Наций в Кантоне,
на острове Фунафути и на островах Рождества в Тихом
океане, а передачу этих островов под американский
суверенитет». Эти британские владения перешли, как и
было задумано, под контроль Соединенных Штатов.
В сообщении от 11 мая 1946 г. Рестон писал, что три
острова, уже переданные Америке, войдут в «гигантскую
оборонную систему Соединенных Штатов в Тихом оке-
ане, часть которой будет находиться под суверенитетом
Соединенных Штатов, часть будет управляться Соеди-
ненными Штатами совместно с Великобританией и дру-
гими тихоокеанскими державами, а часть — Советом
Безопасности и Советом по опеке Организации Объеди-
ненных Наций». Однако Соединенные Штаты намерева-
лись предоставить англичанам, австралийцам и новозе-
ландцам только второстепенную роль. «Наши предста-
23
вители, — говорил Рестон, — будут решать, какие остро-
ва должны стать «суверенной территорией» с тем, чтобы
создать вкупе с прежними американскими владениями,
решающую цепь баз. Тогда Соединенные Штаты будут
готовы «передать некоторые, имеющие стратегическое
значение острова под управление Совета Безопасности
ООН на условиях, которые предоставят нам фактический
суверенитет над ними; а те из островов, которые не
имеют важного стратегического значения, — передадут
Совету по опеке ООН».
Все это яснее ясного. Когда Соединенные Штаты в
конце концов предоставили свои предложения по опеке
Генеральной Ассамблее ООН в ноябре 1946 г., они в
основном следовали плану, предсказанному Рестоном,
Соединенные Штаты, заявил президент Трумэн, будут
единственной державой, осуществляющей администра-
тивную власть, сохранят за собой исключительные воен-
ные, военно-морские и военно-воздушные права и будут
управлять островами «как органической частью Соеди-
ненных Штатов».
Но все это слишком сильно подчеркивает вопрос о
Тихом океане. Необходимо отметить, что мы в равной
степени добиваемся превращения в американское озеро
и Атлантического океана. По выражению Рестона, наша
программа предусматривает получение военно-морских и
военно-воздушных прав на «крупнейшие порты берегов,
омываемых двумя океанами», т. е. Азии, Северной и
Южной Америки, Европы, Африки и даже Австралии.
Короче говоря, сегодня мы добиваемся не горстки мало-
населенных коралловых островков, население которых
«не способно к государственности или самоуправлению»,
а цепи баз, охватывающей весь мир.
Эти базы сами по себе имеют значение только в об-
щей системе, созданной Соединенными Штатами во вре-
мя второй мировой войны. Если взглянуть на вопрос
шире, то мы заинтересованы не в новых базах, как
таковых, а в упрочении военной империи, созданной за
последние пять-шесть лет. Общественность, следя за бо-
ями, привыкла к странным географическим названиям во
всех углах земного шара. Ей еще предстоит, однако,
узнать, что многие из этих названий в настоящее время
24
появились на карте американских владений, отражаю-
щей долгую историю заокеанской экспансии. В совокуп-
ности эти названия представляют стратегическую импе-
рию, построенную столь бесшумно, что только самое
опытное ухо могло услышать, как работали ее строи-
тели.
Американские чиновники и наша печать, видимо, ре-
шили скрывать размеры этой империи. Это стало до
неловкости очевидным на первой сессии Генеральной
Ассамблеи ООН во время прений по советскому предло-
жению об учете вооруженных сил Объединенных Наций.
Русские требовали учета всех баз и войск, содержащих-
ся государствами-членами ООН на невражеской терри-
тории. Они с готовностью согласились на контрпредло-
жение о включении в этот учет сил, находящихся на
территории самих государств-членов ООН. В этот мо-
мент американская делегация предприняла парламент-
ский маневр, при помощи которого с большим трудом
предотвратила принятие такой резолюции.
Почему? Потому, что, как откровенно говорит Рестон,
учет войск Соединенных Штатов вскрыл бы «факт, что
американские и английские войска разбросаны по всему
земному шару». Он писал: «Перечень пунктов, где стоят
эти войска, читается как географический указатель...
Обзор дислокации войск основных членов ООН показы-
вает, что Соединенные Штаты имеют в настоящее время
значительно большее, чем другие члены, число экспеди-
ционных войск на иностранных территориях... Нам при-
шлось бы отчитаться не только в численности наших
войск в Китае, Египте, Индии и Исландии, но и в орга-
низации баз на британских островах в Атлантике, в
Гренландии, на островах Британского содружества в Ти-
хом океане, а также на островах и территориях латино-
американских республик».
Рестон, разумеется, не преувеличивал. Данные о
дислокации американских войск, оглашенные военным
департаментом через шесть месяцев после окончания
войны, дают приблизительное представление о карте на-
шей всемирной системы баз, действительной и на сегодня.
Департамент перечислил около 60 стран и островных
групп. Все наши позиции на гигантском африканском
25
континенте обозначались общим, довольно неопределен*
ным названием «Африка»,
В список, относящийся к нашему полушарию, вошли:
Аляска, Канада, Коста-Рика, Куба, Ямайка, Пассау,
Гаити, Порто-Рико, Сен-Томас, Тринидад, Британская
Гвиана, Бермудские острова, французская Гвиана, Нью-
фаундленд, Бразилия. Несмотря на длину этого списка,
он был не полон. Скудные сообщения в печати, относя-
щиеся к более позднему времени, указывали на пере-
говоры по поводу сохранения баз военного времени и даже
приобретения новых баз в странах нашего полушария,
странным образом пропущенных в списке. В число этих
стран входят Гватемала, Перу, Эквадор и Панамская
республика.
Список, относящийся к Атлантическому океану, ука-
зывал на пребывание американских войск в Гренландии,
на Азорских островах, в Исландии, Англии, на острове
Вознесения, в Либерии.
В Европе и в районе Средиземного моря были названы
следующие страны: Бельгия, Норвегия, Франция, Люк-
сембург, Германия, Австрия, Венгрия, Чехословакия,
Болгария, Италия, Французское Марокко, Тунис и Еги-
пет. Если сейчас из списка можно исключить Венгрию,
Чехословакию, Болгарию и Италию, то он расширился
в новых направлениях: к нему нужно прибавить Грецию,
Турцию и Иран.
Американцы, кроме того, претендуют теперь на
стратегические позиции в Сирии, Ливане, Иране, Палести-
не, Йемене и Саудовской Аравии, а также в Египте.
На Тихом океане и в Азии список выявлял наличие
американских войск в Китае, Японии, Корее, на Формозе
и на островах — Филиппинских, Рюкю, Каролинских,
Маршальских, Марианских, Адмиралтейства, Бонин,
Маркус, Соломоновых, Фиджи, Алеутских и Гавайских;
в Новой Каледонии, на островах Уэйк, Феникс, Мидуэй,
Рождества; в Австралии, на Борнео, в Бирме и Индии.
Распространение американских сил по всему земному
шару было результатом второй мировой войны, но мне
нет необходимости «доказывать», что наши правители
и претенденты в правители очень хотели бы сохранить
это положение навсегда. В «доказательствах» нет необхо-
26
димости потому, что наши сторонники большого воен-
ного флота, военно-воздушных сил и армии все время по-
вторяют это вслух. Так, например, Струв Хенсел, помощ-
ник министра военно-морского флота, изложил взгляды
этого ведомства на пресс-конференции от 5 сентября
1945 г. Он сказал (в передаче Ассошиэйтед Пресс), что
мы должны «закрепить за собой гигантское послевоен-
ное кольцо военно-морских баз, охватывающее Тихий
океан, включая базы, ранее принадлежавшие Англии».
Только для одного военно-морского флота (совершен-
но независимо от того, что могут потребовать армия и
военно-воздушные силы) г-н Хенсел потребовал девять
крупных баз на Тихом океане «от Алеутских островов
до островов Адмиралтейства», а также «шесть постоян-
ных крупных баз в Атлантическом океане, включая одну
базу на Бермудских островах и другую — в Арджентии
на Ньюфаундленде».
На Тихом океане, по заявлению г-на Хенсела, воен-
но-морское ведомство желает получить следующие базы:
Кадьяк; Адах; Гавайи; Гуам-Сайпан-Тиниан, которые
считаются одним целым; Бальбоа в зоне Панамского
канала; остров Иво в группе островов Бонин и Волкано;
Манус в группе островов Адмиралтейства, являвшихся
до войны английскими; Филиппины; Окинава из остро-
вов Рюкю. В Атлантическом океане: Арджентия, Бермуд-
ские острова, Рузвельт-Родс и Сан-Хуан в Порто-Рико,
бухта Гуантанамо на Кубе; Коко-Сола в зоне Панам-
ского канала.
Это еще далеко не все, что г-н Хенсел действитель-
но сказал относительно территориальных притязаний Со-
единенных Штатов в связи с военно-стратегическими
требованиями только одного из военных ведомств. Кроме
девяти крупных баз на Тихом океане, по словам
г-на Хенсела, военно-морское ведомство желает получить
много-много других, «не потому, что они нужны нашему
флоту, а прежде всего, чтобы воспрепятствовать исполь-
зованию их каким-либо другим государством». К этой
категории он отнес Уэйк, Мидуэй, Эниветок (впослед-
ствии превращенный в испытательное поле для атом-
ных бомб), Кваджелейн и Трук. Он не подвел общего
итога. Однако косвенным путем он намекнул на него,
27
признав, что «в разное время в течение войны» Соеди-
ненные Штаты построили 256 баз всех размеров и типов
на тихоокеанском театре военных действий и 228 — на
атлантическом, т. е. всего 484 базы!
С того времени, как Хенсел обрисовал планы военно-
морского ведомства, прошло больше двух лет, но пре-
тензии военных ведомств нисколько не сократились,
В конце 1947 г. военный корреспондент «Таймс» Хансон У.
Болдуин, отмечая вывод наших войск из Италии в
соответствии с условиями мирного договора, сказал, что
за океаном находится еще 600—700 тыс. американских
солдат и матросов. Его информация показывает, что
американская военная политика не- изменила своего ха-
рактера, и перечень мест, на которые претендуют США,
попрежнему напоминает географический указатель.
Статья Болдуина от 14 декабря 1947 г. заслуживает
того, чтобы ее коротко изложить.
По его подсчетам, половина регулярных сил США
находится за океаном. Из них 226 тыс. представляют
собой силы, находящиеся на борту военных судов за
пределами континентальных вод; 130—145 тыс. пред-
ставляют собой оккупационные войска в Европе; около
160 тыс. — в Японии и Корее.
Силы, находящиеся в Европе, распределяются сле-
дующим образом: 110—130 тыс. в Германии; 9—12 тыс.
в Австрии и 5 тыс. в Триесте.
Приведя цифры фактического наличия войск, Болдуин,
кроме того, заявляет, что удовлетворить свои военно-
стратегические притязания США могут и другими спо-
собами, например, морскими маневрами в Средиземном
море. «Недавно опубликованные военно-морским ведом-
ством сведения, — прибавляет он, — указывают, что близ
Средиземноморского района в Порт-Лиотэ в Марокко,
к северу от Касабланки, имеется, по меньшей мере,
одна небольшая береговая база».
По словам Болдуина, к оккупационным, в полном
смысле слова, войскам нужно прибавить 60—70 тыс. мо-
ряков и бойцов морской пехоты, находящихся на замор-
ских базах в следующих районах: Панама — Ка-
раибское море, Аляска — Алеутские острова, Гавайские
острова, Марианские острова и Филиппины — Окинава.
28
«Тысячи других американцев, — говорит он, — раз-
бросаны по широким пространствам земного шара, глав-
ным образом мелкими отрядами. В Гренландии несколь-
ко сотен людей все еще обслуживают метеорологиче-
ские станции и мелкие «базы», которые в настоящее
время являются предметом переговоров с Данией.
Есть люди, несущие службу на метеорологических
станциях и при радарных установках в Северной Ка-
наде, на реке Клайд на Баффиновом острове и в райо-
не Аляска — Алеутские острова. На мелких островах
Тихого океана находятся отдельные отряды солдат,
матросов или морской пехоты; большинство из них об-
служивает военную администрацию, метеорологические
станции или несет охрану и хозяйственную службу».
Через несколько дней после того, как Болдуин сде-
лал этот обзор, было объявлено, что Соединенные Шта-
ты, наконец, вернули базу в Порт-Лиотэ, о которой он
упоминал. Но в этом объявлении не упоминалось, что
возврат был произведен только после того, как Фран-
ция согласилась сохранить за флотом США «право де-
санта» в этом месте. Это лишний раз напоминает о том,
что формальная уступка или сдача в аренду баз Соеди-
ненным Штатам не представляет собой единственного
показателя американского военного проникновения. Рав-
ным образом, формальный «возврат» баз военного вре-
мени не является показателем сокращения американ-
ской «стратегической империи».
Именно в это время наша цепь баз на Средиземном
море не только не сокращалась, но даже быстро росла.
В январе Соединенные Штаты восстановили военно-воз-
душную базу, которую они содержали во время войны в
Меллахе в Ливии (близ Триполи). Англичане объявили,
что американским военным самолетам предоставляется
право пользоваться английскими аэродромами в этом
районе, начиная с баз английского военно-воздушного
флота в Кастель Бенито (Ливия) и в Люка (Мальта).
18 января Хансон У. Болдуин комментировал этот факт.
Он сказал, что наш флот несколько раз входил в бухту
Суда на Крите, которая «может считаться потенциаль-
ной военно-морской базой». Но мы, в сущности, не испы-
тываем недостатка в средиземноморских базах, —
20
прибавил он, — ибо «великобританская база на Кипре и
сильные английские позиции на Мальте и в Гибралтаре,
в дополнение к портам британской Ливии, вполне нам
доступны». Достаточно сказать, говорит Болдуин, что
американские тяжелые бомбардировщики все еще совер-
шают регулярные полеты в Европу и обратно, выле-
тая с баз, находящихся не только в Германии, но и в
Англии. Это напоминает нам о том, что в мире уже
нет ни одной базы, которую некогда могущественные
английские империалисты могут называть своей соб-
ственной.
Все это только внешние показатели. Никто за преде-
лами высшего командования или внутренних «двухпар-
тийных» советов, в которых составляются правительст-
венные планы, не знает в полном объеме всех стратеги-
ческих позиций, прямо или косвенно контролируемых
Соединенными Штатами через все три военных ведом-
ства и к тому же через разные местные правительства,
находящиеся под контролем американцев. Как далеко
могут итти потребности обороны? Показательно то, что
адмирал Раймонд А. Спруэнс, командующий 5-й флоти-
лией, возражал против создания послевоенных баз на
Окинаве, поскольку это было бы чем-то совершенно
непохожим на «оборону». Вот что заявил Спруэнс ре-
портерам в Маниле незадолго до того, как Струв Хен-
сел включил Окинаву в свой список крупных военно-
морских баз: «Мы были бы недовольны, если бы ино-
странная держава держала в своих руках цепь остро-
вов, окружающих наше побережье».
То же можно сказать о многих других пунктах, кро-
ме Окинавы. Ни одно государство не может без конца
увеличивать количество своих баз, захватывать страте-
гические позиции на двух третях земного шара, чтобы
при этом не обнаружить, что его «оборонные» мероприя-
тия фактически являются созданием «стратегической им-
перии» со всем вытекающим из этого риском. А мы де-
лаем именно это. Народы всего мира, — кроме амери-
канского народа, сбитого с толку дезинформацией нашей
«свободной печати», — знают, что при самом осторож-
ном подходе можно считать, что американская «страте-
гическая империя» разрослась до следующих пределов:
30
1. Мы приобрели полное стратегическое господство
над американским полушарием, исключающее возмож-
ность эффективного соперничества с нами какой-либо
другой великой державы.
2. Мы захватили в свои руки контроль над Атланти-
ческим и Тихим океанами.
3. Мы добиваемся в Европе, Азии, Африке и Авст-
ралазии позиций, необходимых для сохранения этого
контроля. На практике мы завоевали эти позиции в ре-
зультате военной оккупации. Довоенные владельцы
баз во многих случаях не хотят уступать их на наших
условиях, но во время переговоров Соединенные Штаты
остаются их единственными фактическими обладателями
и самым угрожающим образом демонстрируют амери-
канскую мощь во всевозможных формах. Хорошо гово-
рить, что «мы не стремимся к захватам», но что можно
сказать об отказе вернуть чужую территорию, передан-
ную нам на время войны?
Глава III
ВООРУЖЕНИЯ И ПЛАН
Наиболее сенсационной и разоблачительной книгой,
какую можно представить себе сегодня, был бы полный
официальный отчет о всех переговорах США относи-
тельно баз после окончания войны. Опубликование та-
кого отчета парализовало бы силу потока ханжеской
пропаганды, который грозит затопить нас. Во всех ча-
стях мира, в полной тайне, тщательно охраняемой нашей
бдительной цензурой, чиновники США ведут переговоры
о сохранении баз, созданных во время войны, и о по-
стройке новых. Даже упоминание о самом факте пере-
говоров проникает сквозь непроницаемую стену, воздвиг-
нутую нашей «свободной печатью», только в том слу-
чае, если обстоятельства вызывают где-нибудь в мире
кризис в связи с вопросом об американских базах.
Наш отказ отвести войска из Гренландии был пред-
метом острой внутренней борьбы в Дании, но американ-
ский народ не виноват, если он об этом не знает. Этому
конфликту уделялось так мало внимания в американ-
ской печати (если о нем вообще упоминалось), что народ
США не знает о том, что мы почти наотрез отказались
убраться из Гренландии и вернуть эту территорию но-
минально суверенной Дании. «Нью-Йорк таймс» от
22 мая 1946 г. уделила 10 строчек на 18-й странице тре-
бованию датского парламента о прекращении действия
договора военного времени, по которому мы в свое вре-
мя проникли в Гренландию. Дипломатические «пере-
говоры», во время которых мы не раз заносили дубину
над головой маленькой Дании, еще не закончились и к
концу 1947 г.
Аналогичную историю можно рассказать о неравно-
правных переговорах с Португалией относительно пози-
32
ций на Азорских островах. Приобретенные нами во вре-
мя войны гражданские по форме, но военные по сущест-
ву авиационные права в Исландии, мы сохранили толь-
ко потому, что произвели насильственные изменения в
составе исландского правительства. Это, между прочим,
был один из первых опытов — ныне производящихся до-
вольно часто — изгнания из правительств коммунистов,
независимо от того, сколько голосов они получили. Эти
«опыты» производятся под американским экономическим
и дипломатическим давлением, подкрепляемым присут-
ствием поблизости бомбардировщиков и броненосцев.
Подобно тому, как список военно-стратегических пун-
ктов, на которые мы претендуем, по обилию названий
напоминает географический указатель, полный отчет о
наших переговорах с оказанием давления превратился
бы в целую энциклопедию. В интересах справедливости
приведем хотя бы один типичный случай. Для этого
вполне подойдет история наших переговоров с Панамой.
По договору с Панамой от 1942 г., мы приобрели на
ее территории 134 участка для баз, совершенно незави-
симо от 16-километровой зоны канала, о которой речь
не шла. В договоре было оговорено, что мы уйдем из
Панамы, сдав все базы, через год после окончания вой-
ны. Американские чиновники, добиваясь продления со-
глашения о базах после войны, утверждают, что война
еще не окончена, поскольку с Японией еще не подписан
окончательный мирный договор...
Соединенные Штаты внесли предложение о постройке
ряда постоянных баз в Панаме, в частности базы, до-
статочно большой для обслуживания наших самых
крупных бомбардировщиков, в Рио-Хато на тихоокеан-
ском побережье Панамы, в 110 км от канала. Аме-
риканское предложение, в связи с предполагаемым строи-
тельством в Рио-Хато, стоимостью в 30 млн. долларов,
состояло в том, чтобы Панама предоставила Соединен-
ным Штатам аренду по меньшей мере на 60, а возмож-
но и на 99 лет.
Такая аренда по существу вовсе не является арен-
дой,— это уступка данной территории. 28 ноября 1947 г.
апелляционный суд Соединенных Штатов так и сказал
в решении, относящемся к созданной Соединенными
33
Штатами на 99 лет базе на Бермудских островах. Бер-
мудские острова — британское владение, но суд опреде-
лил, что арендованная база фактически является таким
же американским «владением», как Аляска, Гавайи и
Порто-Рико. Рассматривая условия аренды, суд заявил-
«Общий результат этих отдельных мероприятий застав-
ляет притти к выводу, что эти районы в столь же
полной степени подвластны контролю Соединенных Шта-
тов, как и другие районы, давно известные в качестве
«владений» Соединенных Штатов».
В течение 16 месяцев Соединенные Штаты оказыва-
ли нажим на Панаму во время переговоров о концесси-
ях, которые, несомненно, ущемляли бы суверенитет
этого государства. «Свободная печать» Соединенных
Штатов, усиленно распространявшая панические россказ-
ни о «русской экспансии», туманно и скудно сообщала
о самом факте переговоров с Панамой и совершенно умол-
чала об условиях, предложенных Соединенными Штата
ми. Насколько мне известно, во время хода переговоров
в печать не попал ни один из следующих фактов.
Министр иностранных дел Рикардо Альфаро энергич-
но протестовал против американских требований и оха-
рактеризовал их как покушение на панамский суверени-
тет. Во время межамериканской конференции в Рио
де Жанейро в августе 1947 г. государственный секретарь
Маршалл предложил Альфаро рассмотреть вопрос о
сроке в 50 лет; позднее он предложил срок в 30 лет.
Альфаро ответил, что вся совокупность условий все-таки
приведет к потере Панамой своего суверенитета.
В октябре, когда генерал Маршалл и Альфаро при-
сутствовали на Генеральной Ассамблее Объединенных
Наций в Нью-Йорке, Маршалл предложил разделить
30 лет на два периода: пятнадцатилетняя аренда, за ко-
торой последует пятнадцатилетний срок преимуществен-
ных прав США (option). Наконец, он сделал «последнее»
предложение: соответственно десять и десять лет. Аль-
фаро противопоставил этому два года, а потом довел
этот срок до пяти лет. Он совершенно ясно дал понять
Маршаллу, что скорее выйдет в отставку, чем подпишет
договор на условиях, предложенных Соединенными
Штатами.
34
Государственный департамент Соединенных Штатов,
однако, рассчитывает на то, что американское экономи-
ческое влияние в Панаме обеспечит ему, в конечном
счете, покорность панамского правительства. За арен-
ду зоны канала ежегодно выплачивалось 430 тыс. дол-
ларов. Если к этому прибавить 45 тыс. долларов, пред-
лагавшихся в качестве ежегодной арендной платы за со-
храняемые участки баз, и деньги, вложенные в строи-
тельство самих баз, то можно понять, что все это долж-
но было оказывать весьма важное влияние на экономику
такой маленькой страны. (Измеряющие все в долларах
джентльмены не склонны замечать человеческие чув-
ства: одной из наиболее возмутительных сторон политики
США в Панаме было нечто вроде расистского двойного
стандарта, в связи с которым американским сотрудни-
кам платили золотом, а панамцам — серебром.) Будучи
уверенным в силе США, государственный департамент
направил 10 ноября 1947 г. панамскому правительству
ноту, которая, принимая во внимание размер обоих го-
сударств и историю нашего захвата Панамы, могла счи-
таться ультиматумом. Государственный департамент за-
явил, что это твердая «окончательная позиция».
Все это не попало в наши газеты, но вызвало всеоб-
щее возмущение в Панаме. Правительство ее все-таки
согласилось на условия договора, предложенные генера-
лом Маршаллом. Было подготовлено соглашение, преду-
сматривающее десятилетнюю аренду Рио-Хато и других
участков с преимущественным правом возобновления
аренды еще на 10 лет. В знак протеста Альфаро вышел
в отставку 9 декабря, но на следующий же день договор
был подписан. День подписания соглашения был отме-
чен массовыми демонстрациями протеста, участники ко-
торых несли плакаты с протестами против захватниче-
ских действий США. Демонстрации продолжались, не-
смотря на вмешательство полиции, и во время последо-
вавшей за подписанием договора сессией Национальной
ассамблеи.
Это в конце концов прорвало барьер молчания,
установленный американской печатью. Событиям было
уделено весьма ограниченное место; они, конечно, Опи-
сывались как «бунты черни». Эти «бунты», однако,
33
столь верно отражали национальные чувства панам-
цев, что, несмотря на все давление Соединенных Шта-
тов, Ассамблея 22 декабря единогласно отклонила дого-
вор. Только после этого панамское дело перебралось на
первые полосы американских газет!
После этого Соединенные Штаты решили уйти из
Панамы. Сотрудник «Нью-Йорк таймс» Джемс Рестон,
фактически являющийся выразителем мнения государ-
ственного департамента, объясняет это решение уверен-
ностью американского правительства в том, что оно «в
конце концов добьется взаимно приемлемого соглаше-
ния с Панамой».
Уверенность правительства несомненно подкрепля-
лась тем фактом, что американский контроль над основ-
ными базами ни на минуту не прерывался. После отъ-
езда американского военного персонала из Панамы бы-
ла быстро проведена замена его «гражданским» персо-
налом. Авиационная компания «Пан Америкэн эйруэйз»
установила аэрофары (приспособления для аэронавига-
ции), которые обслуживались войсками Соединенных
Штатов, для того, чтобы этими аэрофарами могли поль-
зоваться американские военные и коммерческие самоле-
ты. После эвакуации авиационная компания — правая
рука американского правительства — командировала сво-
их людей на станции в Рио-Хато, Сан Блас Пойт и на
остров Рей. Таким образом, Соединенные Штаты будут
по-прежнему сохранять контроль над базами до тех пор,
пока возмущение в Панаме не уляжется и панамское
правительство не сможет отдать США базы, не вызвав
восстания.
Коснувшись этого вопроса, нельзя не остановиться
подробно на том, как освещала все дело наша печать. Но
я ограничусь только одним пунктом. Предположим, что
Россия вела бы переговоры о базах, скажем, с Турцией
и что турецкий президент одобрил бы соглашение. За-
тем, когда договор поступил бы в турецкий парламент
на одобрение, четыре тысячи женщин прошли бы по
улицам в знак протеста против соглашения. Нашлась бы
хоть одна американская газета, которая не уделила бы
такому сообщению места на первой странице, даже ес-
ли бы этот случай совпал с землетрясением в США? Но
36
это произошло в Панаме, а договор заключался с Со-
единенными Штатами. Поэтому я с трудом отыскал в
«Нью-Йорк таймс» (17 декабря 1947 г.) сообщение об
этом. Ему отвели всего восемь строк и снабдили одно-
строчным заголовком.
Но как бы искусно «свободная печать» США не
скрывала от американцев такие истории, простые, не
претендующие на ученость люди во всем мире знают о
Панамском деле. Они знают, что народ Панамы устре-
мился на улицы, празднуя отклонение договора, словно
победу над вооруженным захватчиком. Если защитники
Мадрида удерживали врага, вдохновленные лозунгом:
«Они не пройдут», то панамцы ликовали на улицах по
поводу провала договора, восклицая: «Он не прошел».
Это знают повсюду, и на основании подобных фактов
мировое общественное мнение судит об американской
политике.
ГОНКА ВООРУЖЕНИЙ
Именно наши базы и наш агрессивный способ полу-
чения этих баз производит особенно сильное впечатление
на остальной мир. Как бы старательно правительство
США не разъясняло, что «план Маршалла» совершенно
миролюбив и абсолютно бескорыстен, у всех перед гла-
зами встают прежде всего наши базы. Если добавить к
этому впечатление, производимое размерами военного
бюджета США, то можем ли мы действительно рассчи-
тывать убедить кого-нибудь в том, что наша политика
преследует только цель «мирного восстановления»? Мы
можем переименовать «план Маршалла» в «Программу
европейского восстановления», но факты нашей гонки
вооружений и строительства баз будут попрежнему про-
тиворечить его названию.
И какая программа вооружений! Установленная в
1947 г. сумма ежегодных ассигнований на вооружен-
ные силы и связанные с ними нужды «националь-
ной обороны» не имеет прецедента. А ведь это только
самое начало. Когда новый конгресс собрался в начале
1948 г., от него потребовали ассигнования совершенно
фантастических сумм. Не имеет ни малейшего значения
37
то, какие из этих требований были удовлетворены, а ка-
кие нет, или как они были изменены до своей реализа-
ции. Их существование доказывает общественному мне-
нию, что наша национальная политика в ближайшие го-
ды будет неуклонно итти по пути поистине безгранич-
ных военных приготовлений.
Общие контуры всей военной экономики в целом бы-
ли обрисованы созданной президентом Комиссией по
вопросам авиационной политики в докладе, представлен-
ном в январе 1948 г. после предварительных обсужде-
ний, состоявшихся в конце 1947 г. Комиссия в частности
одобрила требования военно-воздушного ведомства, во-
первых, о сохранении всемирной цепи баз для бомбар-
дировщиков, а во вторых, о содержании военно-воздуш-
ного флота, по стоимости равного нашему современному
военно-морскому флоту, который обошелся нам в
20 млрд. долларов! В общем, она рекомендовала широ-
кую военную программу, которая, как говорилось в до-
кладе, настолько увеличит наши военные расходы, что к
1952 г. они должны, по крайней мере, вдвое превысить ту
колоссальную сумму, которую они составляют сегодня.
Бюджетные цифры, предложенные президентом Тру-
мэном в порядке «пересмотра» сметы на 1948 г. и пер-
вых наметок на 1949 г., дают представление об ужасаю-
щих суммах ассигнований даже в текущем году.
На 1948 г. он запросил на «национальную оборону»
10 746 млн. долл., а на 1949 г.— 11 025 млн. долларов
«Международные дела», т. е. наша агрессивная внешняя
политика, обойдутся нам в 5 533 млн. долларов в 1948 г.
и в 7 009 млн. долларов в 1949 г. Только на эти две
статьи предложено, таким образом, выделить 34 313 млн.
долларов за два года. Эти 34 млрд. долларов покрыва-
ют, кстати, только стоимость «плана Маршалла», не
включая расходов по «доктрине Трумэна», ибо, представ-
ляя свои цифры, г-н Трумэн указал, что денег для
использования в Греции и Китае он будет просить
позже.
«Национальная оборона», в свою очередь, не покры-
вает всех военных расходов. Истолкование бюджета или
доклада Комиссии по вопросам авиационной политики —
дело нелегкое. Однако Хансон У. Болдуин высчитал, что
38
в 1952 г. нам будет предложено выложить 25 млрд. дол-
ларов в год только на одно вооружение! На «междуна-
родные дела» и другие косвенные расходы по вооруже-
нию потребуются средства сверх этого! Что предусмат-
ривает сама программа вооружений, видно из следующих
типичных предложений, опубликованных вполне компе-
тентными лицами:
1. Ассигнование пяти миллиардов долларов в тече-
ние ближайших нескольких лет на «реконструирование
и усовершенствование атомного оружия». Это основано
на заявлении Давида Лилиенталя, председателя Комис-
сии по атомной энергии.
2. Покрытие всей суммы расходов, без уточнения в
цифрах, по выполнению гигантской авиационной про-
граммы. Эта программа, одобренная Комиссией по вопро-
сам авиационной политики, была публично оглашена ге-
нералом Карлом Спаатсом, командующим военно-воз-
душными силами Соединенных Штатов, и У. Стюартом
Саймингтоном, министром авиации, на заседании этой
комиссии.
Спаатс и Саймингтон требовали, чтобы, по меньшей
мере, 630 из наших крупнейших бомбардировщиков
(сейчас Б-29, а потом Б-36, когда их можно будет полу-
чить) находились на базах за границей в полной готов-
ности нанести удар по любой части мира, конечно, «в
ответ» на нападение. Легких подсобных самолетов в на-
меченных ими военно-воздушных силах должно быть, по
крайней мере, в десять раз больше, а резервные силы
должны превосходить даже эту общую цифру.
Численность и состав «семидесяти групп», которых
требовали Спаатс и Саймингтон и из которых 55 уже
обеспечены предыдущими ассигнованиями, означают, что
военно-воздушные силы мирного времени (не считая
морской авиации) должны состоять более чем из 20 000
самолетов. По этому поводу в докладе говорится: «Мы
пришли к заключению, что минимально необходимые
в настоящее время силы должны состоять из 12 400 со-
временных самолетов при наличии резерва, который на-
мечается в размере 8 100 самолетов...»
В докладе также говорится, что военно-воздушные
силы уже располагают большей частью этих самолетов,
39
если не считать того, что их резерв в настоящее время
меньше, чем хотелось бы. Новым в этой программе, в
том виде, как она утверждена Комиссией по вопросам
авиационной политики, является требование ассигнова-
ния больших сумм для размещения возрастающего с
каждым годом количества заказов на замену самолетов
с тем, чтобы авиационная промышленность могла нахо-
диться, если не в полной боевой готовности, то, по край-
ней мере, в таком состоянии, которое дало бы ей воз-
можность быстро развернуться до военного уровня.
3. Введение всеобъемлющей «оборонной» программы,
подлинная стоимость которой не поддается учету и в ко-
торой перечисленные выше увеличенные военно-воздуш-
ные силы будут главным элементом. Наиболее точно
цифру ее стоимости можно определить, сопоставляя сви-
детельства исполняющего обязанности государственного
секретаря Роберта А. Ловетта и авиаконструктора Алек-
сандра П. Северского. Комментируя программу, наме-
ченную Ловеттом, Северский заявил: «Создание сил
нападения и обороны в условиях завтрашнего потенциа-
ла и завтрашней стратегии может потребовать вложения
в них нашего национального капитала в сумме, прибли-
жающейся по размерам к стоимости имеющегося у нас
в настоящее время флота, т. е. примерно в 20 млрд.
долларов. В эту сумму не входят текущие расходы на
содержание наличных военно-воздушных сил, указанных
министром авиации».
4. Отрицая первостепенное значение независимых
военно-воздушных сил, министр военно-морского флота
Джон Л. Сэлливен потребовал, чтобы отдельная мор-
ская, авиация состояла из 3 300 боевых самолетов, 2 700
вспомогательных морских самолетов, 2 000 учебных са-
молетов, 2 700 самолетов в резерве и 3 800 самолетов для
подмены самолетов, находящихся в ремонте. Для того
чтобы держать эти силы на таком уровне, военно-мор-
скому флоту придется покупать от 2 500 до 3 000 новых
самолетов в год.
Доклад одобрил большинство этих требований: «Флот
нуждается в 5 793 боевых самолетах плюс, примерно,
5 100 подсобных. Простым сложением этих 10 893 само-
летов морской авиации и 20 500 самолетов военно-воз-
40
душных сил мы получим боевую авиацию мирного вре-
мени, состоящую из 31 393 самолетов. При этом как ав-
торы доклада, так и представители военных ведомств
подчеркивают, что это количество самолетов удовлетво-
ряет потребности только «первой фазы», т. е. предвари-
тельного периода, который должен закончиться к 1952 г.,
а тогда к этой программе будут сделаны бог знает какие
добавления.
Чтобы обеспечить выполнение хотя бы «первой фа-
зы» программы, комиссия потребовала ассигнования в
1948 г. 4 150 млн. долларов только на военно-воздушный
флот. По другим источникам, общие расходы на авиа-
цию в указанном году составят 5 325 млн. долларов.
В докладе Комиссии как будто выдвигается предложение,
чтобы эта сумма была в 1949 г. увеличена до 7 млрд.
долларов с лишним!
5. К этому надо прибавить программу по изготовле-
нию управляемых снарядов, которая должна обойтись
в колоссальное количество миллиардов. Первые цифры,
которые были опубликованы в связи с этой программой,
сообщил Джон К. Нортрап, выдающийся авторитет в
этом деле. По его словам 5 000 небольших управляемых
снарядов с радиусом действия в 1 000 км обойдутся в
375 млн. долларов при производстве их в течение не-
скольких лет, 5 000 снарядов со сверхзвуковой скоростью
полета и с радиусом действия в 2 300 км обойдутся в
1 500 млн. долларов; 5 000 гигантских снарядов с пре-
дельным радиусом действия 5 600 км потребуют еще
3 500 млн. долл. Все это относится не только к проектам
на будущее. Ряд учреждений и ведомств уже давно ве-
дут дорогостоящие изыскания и экспериментальные ра-
боты в этой области.
6. Содержание под ружьем в разных военных ведом-
ствах 1 400 тыс. офицеров и рядовых. Это обойдется в
сумму около 10 млрд. долларов в год. Сюда не входит
ежегодный расход в 765 млн. долларов на содержание
национальной гвардии в 723 тыс. человек, создаваемой
путем всеобщего военного обучения. Само всеобщее воен-
ное обучение будет стоить 2 млрд. долларов в год по
официальным и вдвое больше по неофициальным (и,
возможно, более надежным) подсчетам. Организованный
41
резервный корпус армии обойдется еще в 400 млн.
долларов, а сметы на содержание резерва флота не
имеется. Оба эти резерва, по существу, составляют во-
оруженные силы, стоимость содержания которых превос-
ходит приведенную выше официальную цифру.
7. Наличие судостроительных заводов, строящих
авиаматки в 80 тыс. т, с которых могут подниматься
50-тонные бомбардировщики. Военно-морское ведомство
строит один броненосец, две большие авиаматки, два
эскортных авианосца, четыре тяжелых крейсера, два лег-
ких крейсера, пять миноносцев, одну подводную лодку и
десять небольших судов. В послании Трумэна по вопросу
о бюджете предлагается сокращение этого строитель-
ства (но не отказ от него), с тем, чтобы уделить больше
внимания новым типам судов вроде сверхавиаматок.
Не надо и ездить за границу, чтобы понять
какое впечатление эта программа производит на умы,
не парализованные односторонней пропагандой в ее
пользу. Письмо некоего Д. Молони, живущего недалеко
от Нью-Йорка на острове Стейтен, напечатанное в вос-
кресном приложении к газете «Нью-Йорк таймс» от
28 декабря 1947 г., говорит о многом в нескольких стро-
ках. В письме комментируется появившаяся ранее
статья, якобы, просто описывавшая стратегические планы
военно-воздушных сил США, а на самом деле превоз-
носившая планы милитаристов. В письме говорится:
«В продолжении к статье Антони Левиеро «Воздушная
война через полюс», пожалуйста, уточните ваш замеча-
тельный проект бомбежки, путем нажимания кнопок, всех
городов Советского Союза и Северного Китая с базы
атомных бомб, находящейся в Канаде. Я жажду узнать,
как вы предполагаете уничтожить города Южной Афри-
ки, Южной Америки, Индии, Ост-Индии и Вест-Индии
(не забудьте о Цейлоне и Мадагаскаре) с базы, находя-
щейся в Антарктике. В третьей статье неплохо было бы
показать, как остатки нашей планеты будут преподне-
сены Франко, скажем, на Рождество 1952 г.»
Каждый шаг на пути милитаризации усиливает исте-
рию; сами требования военных ведомств становятся все
более истеричными, — никому и в голову не приходит
требовать меньше, чем несколько миллиардов. Как
42
может кто бы то ни было определить «разумную» сумму
на вооружения или на «план Маршалла», когда не уста-
новлена цель с которой можно сообразовать такое тре-
бование? «Нет и не было никакого цельного и согласо-
ванного послевоенного плана обороны», пишет Хансон У.
Болдуин. Более того, нет единой национальной полити-
ки, с которой может быть согласован цельный военный
план, если бы такой цельный военный план существовал.
Нет ничего, кроме не содержащей никаких цифр «доктри-
ны Трумэна»: мы должны сохранить наш «образ жизни»
любой ценой и «сколько бы это ни стоило, — война обой-
дется дороже». Все это превращается в драку у свиной
кормушки, где самые высокопоставленные военные, са-
мые блестящие золотые галуны и самые влиятельные
государственные деятели из бывших банкиров уподоб-
ляются свиньям в час кормежки.
В этих замыслах, при всей их бесплановости (если
только действительно не существует военного плана с
приложением графика, который от нас скрывают), нет
ничего, что помешало бы им объедать нас до тех пор,
пока мы совершенно не разоримся. Ибо предлагаемые
Комиссией по авиационной политике 18 миллиардов дол-
ларов на вооружения в 1952 г., к которым надо приба-
вить еще 5—10 миллиардов долларов в год на «между-
народные дела», — это еще не все. Расходам нет конца.
Тайные стратегические расходы бесконечны. Вот не-
сколько примеров.
Свыше 2 миллиардов долларов на программу созда-
ния стратегических запасов, рассчитанную на 5—6 лет;
свыше 120 миллионов долларов ежегодно в националь-
ный научный фонд для содействия научно исследователь-
ской военной работе; 600 миллионов долларов на новые
арсеналы и оборудование для выросшей национальной
гвардии; полмиллиарда долларов на постройку новых
аэродинамических труб со звуковой и сверхзвуковой
скоростью потока воздуха; еще полмиллиарда на лабо-
ратории и испытательные ноля для новых видов оружия
и управляемых снарядов. Все эти расходы заставили
Болдуина накинуть на чисто военную смету, составлен-
ную Комиссией по авиационной политике, еще 7 мил-
лиардов, доведя ее с 18 до 25 миллиардов долларов.
43
Но все это еще цыплячьи порции (или, может быть,
следует сказать, «свиной корм»?). Генералы и адмиралы
еще робки в своих требованиях денег по сравнению с
представителями крупнейших частных предприятий. Возь-
мите нефтяные компании. Они приобрели, главным обра-
зом за счет правительства, гигантские иностранные
активы, которые дают им прибыль, большей частью
освобождаемую от налогов. Однако, когда они выдвигают
план развития производства синтетического горючего
(а они сейчас это делают), то они просят правительство
взять на себя расходы. «Гражданское» министерство
внутренних дел должным образом представляет стране
предложение, одобренное министерством обороны (объ-
единяющим армию, флот и авиацию), чтобы правитель-
ство приступило к выполнению программы, которая в
конечном счете должна обойтись в 9 млрд. долларов.
И так повсюду. Стоимость содержания нашей расту-
щей системы внутренних и международных шпионов
(«разведки») — новый расход, связанный с военной
ориентацией. Все расходы правительства на гражданскую
авиацию и торговый флот (почтовые субсидии, портовые
работы, строительство аэродромов) практически являют-
ся военно-стратегическим капиталовложением. Во время
войны мы создали промышленность синтетического кау-
чука, а в мирное время несем на себе бремя ее содержа-
ния в качестве военно-стратегической «необходимости».
А как замечает Болдуин, «всякое военное капиталовло-
жение связано с превосходящими его ежегодными расхо-
дами на содержание и амортизацию».
В такой книге, как эта, невозможно показать, какое
влияние все это оказывает на гражданские свободы и
уровень жизни американского народа. Нас занимает сей-
час вопрос о том, какое впечатление наше так называе-
мое «состояние готовности» производит за рубежом. Не-
чего и говорить о том, что эти цифры никого не наводят
на мысль о «миролюбивости» наших намерений. Наши
«оборонные» планы и «план Маршалла» предстают как
нечто единое. Все поведение Соединенных Штатов выяв-
ляет угрожающий облик нового военного империализма.
Он пытается охватить своими щупальцами весь земной
шар, как отметил Болдуин в декабре 1946 г.;
44
«Армия и флот согласовали между собой схему ко-
мандования вооруженными силами Соединенных Штатов
во всем мире, которая предусматривает объединенное ко-
мандование на различных театрах операций — от Герма-
нии и Средиземного моря до Дальнего Востока... Флоту
будет поручено командование всеми силами, находящи-
мися в обширном районе Тихого океана — от Гавайских
островов до бывших японских подмандатных островов
включительно.
Генерал Дуглас Макартур, являющийся верховным
главнокомандующим союзными силами в Японии и Ко-
рее, ...будет руководить (в случае необходимости) опе-
рациями на островах Бонин, Волкано, и Марианских, в
том числе большой военно-морской базой на Гуаме...
Макартур будет также командовать на Филиппинах и
Рюкю. Однако военно-морские силы США на Дальнем
Востоке,— бывшая 7-я флотилия,— а также 10 тыс. че-
ловек морской пехоты, которые все еще находятся в Ки-
тае, будут подчиняться непосредственно объединенному
командованию штаба.
Соглашения... предусматривают создание отдельного
командования на Аляске... Другие командные соглаше-
ния... предусматривают создание объединенного командо-
вания в Караибском море под руководством офицера су-
хопутной армии и объединенного командования Северо-
Востока, включающего Ньюфаундленд, Лабрадор и Грен-
ландию, тоже под руководством офицера армии. Звание
командующих европейским и средиземноморским театра-
ми могут быть слегка изменены... Но в других отношениях
большие перемены... не предусматриваются».
Если вы сегодня попробуете наудачу ткнуть булавкой
в карту, вы попадете прямо в какого-нибудь американ-
ского генерала или адмирала. Однако это явное наруше-
ние лучших американских традиций, этот захват военных
прерогатив, выходящий за пределы всего, на что претен-
довала какая-либо держава, вследствие чудовищного
самодовольства изображается перед общественным мне-
нием США как новое доказательство американской щед-
рости, бескорыстия и служения другим. Вздор! Кто ког-
да-либо видел генералов и адмиралов, занятых пробле-
мами морали? Их дело навязывать другим нашу
45
внешнюю политику, силой, в том случае, если этого нель-
зя добиться одной лишь демонстрацией силы.
Нашу стратегическую экспансию нельзя понять без
предварительного рассмотрения других факторов. Эти
другие факторы в общем довольно хорошо известны,
если и неполностью поняты. Во-первых, в результате
двух мировых войн мы приобрели всемирное превосход-
ство в области воздушных и морских сообщений и теле-
связи. Соглашения, внешне не преследующие военных
целей, обеспечивающие Америке привилегии в области
телесвязи, торгового судостроения и гражданской авиа-
ции, несомненно, имеют стратегическую ценность. Воен-
ный, по существу, характер этих трех отраслей промыш-
ленности признан всеми. Все они были созданы при по-
мощи правительственных субсидий, якобы, с целью со-
действия национальным интересам или «национальной
обороне». Несмотря на то, что Соединенные Штаты на-
стойчиво провозглашают свою приверженность,— доходя-
щую до грани фетишизма,— принципу «частного пред-
принимательства» и «свободной конкуренции» во всех
отраслях жизни, казначейство Соединенных Штатов
оплатило расходы по созданию американского прево-
сходства в этих трех отраслях. И в настоящее время
правительство не отходит в сторону и не дает номиналь-
ным владельцам возможности вести эти отрасли промыш-
ленности как простые коммерческие предприятия. Пра-
вительство Соединенных Штатов продолжает ими руко-
водить потому, что они открывают двери к мировому
господству.
Во-вторых, наша общая экономическая сила основан-
ная на самом большом в человеческой истории производ-
ственном аппарате, дала Соединенным Штатам громад-
ное, хотя и временное, преимущество над всеми другими
промышленными странами. Одним из проявлений этого
экономического преимущества над другими державами
является нечто вроде космополитического технического
превосходства. Предполагается, например, что у нас есть
монополия в области атомных взрывчатых веществ, не-
смотря на явное отставание американских ученых в об-
ласти атомной теории. Высокий уровень общего экономи-
ческого и технологического развития привлек внимание
46
ученых с мировым именем к чисто американскому про-
екту в то время, когда только Соединенные Штаты на-
ходились за пределами радиуса бомбардировок.
Зависимость большей части мира от американского
финансового или экономического «сотрудничества» созда-
ла возможность провозгласить «план Маршалла». Этот
план в свою очередь легализирует и закрепляет эту зави-
симость. Защитники плана утверждают обратное. Они
говорят, что план олицетворяет собой отрицание импе-
риализма, ибо он пытается вновь поставить на ноги ра-
зоренные войной страны и покончить с их зависимостью.
Но официальные данные говорят о том, что этот план
предусматривает установление американцами ограниче-
ний в строительстве фабрик, электростанций и даже вос-
становлении жилых домов в любой из стран-участниц
плана. В особенности ограничивается строительство ста-
лелитейных заводов и судостроение. Таким образом, яс-
но, что план пытается закрепить навсегда имеющиеся у
нас в настоящее время преимущества путем контроля
США над решающими отраслями экономики в каждой
стране. Неудивительно поэтому, что слабо замаскирован-
ный политический контроль сопутствует экономическому
контролю.
Есть нечто нереальное в тех планах, которые преду-
сматривают «колонизацию» гигантского, индустриализи-
рованного комплекса, называемого Европой. В конце
концов не какое-то превосходство американского харак-
тера, а последствия войны делают наше временное пре-
имущество столь большим. Семейные очаги и фабрики
всей Европы пострадали от войны; в Соединенных Шта-
тах ни в один дом не попал ни один вражеский снаряд
или бомба, а наша промышленность, стимулируемая вой-
ной, расширялась и обновляла свое оборудование. Через
несколько лет этот созданный войной разрыв сократится.
Что тогда будет с политикой, построенной на песке? Тем
не менее, в настоящее время наше преимущество велико,
и на нем зиждется американская политика. Финансовое
превосходство является типично американским орудием
закрепления на мирное время наших завоеваний военно-
го времени. Заем, предоставленный из политических со-
ображений, часто выявляет в полной мере наши страте-
47
гические притязания, в то время как военные карты ста-
раются скрыть их границы.
На этом фоне приобретают новое значение требова-
ния о базах, потихоньку выдвигаемые Соединенными
Штатами. Наша агрессивная внешняя политика, наша
многозначительная демонстрация военной, экономической
и финансовой мощи противоречат тому легкому тону, ко-
торый наши государственные деятели и публицисты при-
дают переговорам об американских базах, если они вооб-
ще об этом говорят. Если мы соберем вместе все эти
претензии, то увидим сразу, что это не пустяки. В сумме
они составляют претензию на абсолютное мировое гос-
подство. Они также сулят в конечном итоге,— если толь-
ко не вмешается американский народ и не выгонит из
Вашингтона банкиров и генералов,— провалить с позо-
ром нашу внешнюю политику. Каждый дюйм пути, по
которому мы идем в настоящее время, вымощен взрыв-
чатыми веществами новой мировой войны.
Глава IV
ЗАХВАТ ВЛАСТИ
Американские претензии в отношении баз не свидетель-
ствуют о резком разрыве с изоляционистским прошлым.
Они не вышли в своей законченной форме из головы
военного или военно-морского ведомства, внезапно обе-
зумевших от сознания своей силы. Не вторая мировая
война положила начало созданию империи Соединенных
Штатов. Современный американский империализм имеет,
по крайней мере, пятьдесят лет от роду, а его корни
гнездятся в старых формах экспансии, зародившихся
одновременно с нашей страной. Американская экспансия
фактически качалась почти сразу же после того, как
мысль о независимости всерьез овладела умами прави-
телей колоний, из которых позже образовались Соеди-
ненные Штаты.
Этим я не хочу сказать, что рост первых тринадцати
колоний во всех его проявлениях носил империалисти-
ческий характер. Более того, меня сейчас интересует нe
столько характер нашей экспансии в какое бы то ни бы-
ло время, сколько дело очищения элементарной истины
от налета национальной легенды. Легенда утверждает,
что Соединенные Штаты были отделены и изолированы
от внешнего мира вплоть до последней войны или, по
крайней мере, до первой мировой войны. Правда состоит
в том, что Соединенные Штаты с самого дня рождения,—
и именно благодаря ему,— окунулись в нескончаемую
мировую борьбу за власть.
На первых порах американская борьба за власть но-
сила оборонный характер, но это была настоящая и со-
знательная борьба. Сначала несколько великих мировых
держав,— а Великобритания в течение всей истории Аме-
рики,— всеми средствами пытались ограничить рост и
49
даже внутреннее развитие Соединенных Штатов. Англия
противодействовала их расширению как экономическому,
так и территориальному, где только могла, используя
политические разногласия внутри страны для противо-
действия ее развитию. Что может быть естественнее?
В капиталистическом мире на отношениях между госу-
дарствами лежит печать «священного» принципа неогра-
ниченной конкуренции. Капиталистическая конкуренция
на практике означает ожесточенную борьбу за господ-
ство на мировом рынке и во всем мире. Каждый конку-
рент старается уничтожить всех других конкурентов, а
тем самым и конкуренцию. Каждое конкурирующее го-
сударство стремится к мировому господству.
Родившись в мире ожесточенной конкуренции, Соеди-
ненные Штаты оказались подвластными законам конку-
ренции. Борьба за власть, неразрывно связанная с такой
конкуренцией, наложила свою печать на весь ход амери-
канского экономического развития, развития, которое
началось со стремления к независимости. Но как вскоре
обнаружилось, в этом мире не может быть независимо-
сти без превосходства. По мере своего развития США
все более и более стремились к установлению своего
господства на всем американском континенте и на
прилегающих островах. Развитие США все более и бо-
лее направлялось в сторону создания такого уровня сил,
который позволил бы им вступить в решительный бой с
Великобританией. Великобритания, со своей стороны, ак-
тивно мешала развитию Америки и, разумеется, эти про-
цессы не могли быть полностью бессознательными ни с
той, ни с другой стороны. Англия тоже видела опасность,
ибо с самого рождения Соединенных Штатов можно было
предположить, что они, в конце концов, выйдут в ряды
великих держав.
Это говорится не задним числом. Казалось бы никто
не мог предвидеть превращения неразвитых американ-
ских колоний 70-х годов XVIII в. или слабых незави-
симых Соединенных Штатов 1780—1790-х годов в вели-
кую державу. Казалось бы, что еще меньше можно было
предвидеть возможность превращения их в более мощ-
ную державу, чем тогдашняя владычица мира Велико-
британия. Однако бесспорно, что проницательные умы по
50
обеим сторонам Атлантического океана видели, что вос-
ставшие колонии унаследовали ряд естественных и исто-
рических преимуществ, которые легко могли оказаться
решающими.
Во-первых, они имели для экспансии гигантский хин-
терланд, целый континент, который мог стать основой
империи. Во-вторых, этот континент лежал между двумя
великими океанами, что давало им решающее преиму-
щество в борьбе за господство над морями с Великобри-
танией, островная метрополия которой столь удалена от
Тихого океана. В-третьих, их относительная изолирован-
ность при тогдашнем уровне развития средств сообще-
ния сулила им некоторую степень неприкосновенности от
вмешательства европейцев. Во всяком случае, усилия ан-
гличан ограничить экспансию Соединенных Штатов на
американском континенте вряд ли могли увенчаться
успехом.
По обеим сторонам океана люди понимали, что рост
американского могущества и всякая возможная в буду-
щем претензия Соединенных Штатов на мировое господ-
ство будут зависеть от развития американской промыш-
ленности, за которой должны последовать развитие
внешней торговли и экспансия за счет заморских терри-
торий. Уже в 1791 г. палата представителей затребова-
ла доклад о том, как «сделать Соединенные Штаты неза-
висимыми от иностранных государств в отношении воен-
ного и другого необходимого снабжения. Представляя
такой доклад, министр финансов Александр Гамильтон
заявил: «Не только богатство, но даже независимость и
безопасность страны представляются неразрывно связан-
ными с процветанием промышленности». Вся активность
Соединенных Штатов с тех пор более или менее созна-
тельно направлялась в сторону промышленного развития,
связанного с экономикой всего континента.
Ответственные государственные деятели должны были
чувствовать потенциальную мощь слабых американских
колоний. Америка никогда не смогла бы добиться неза-
висимости без французской помощи. Однако, когда она
обратилась к Франции за помощью, наиболее влиятель-
ному французскому министру Вержену пришлось взве-
сить временные выгоды от нанесения ущерба могущест-
51
венному врагу Франции — Великобритании, и постоян-
ный ущерб от создания соперника в лице Америки. «Мы
требуем независимости только для тринадцати штатов
Америки, — писал он своему королю в 1778 г.—...Мы
не желаем возникновения новой республики, которая
станет исключительной хозяйкой на этом гигантском
континенте».
Аналогичным образом, американским государствен-
ным деятелям всегда приходилось составлять планы на
ближайшее будущее с учетом исторических перспектив.
Формы американского развития диктовались слабостью
Америки и силой Великобритании. Соединенным Шта-
там приходилось добиваться территориальной, индустри-
альной и коммерческой экспансии там, где Великобри-
тании было труднее всего помешать ей, т. е., в первую
очередь, на американском континенте. Другим принци-
пом американской политики был рост за счет тех евро-
пейских держав, которые уже были ослаблены Велико-
британией. Таким образом, в начале экспансия Соеди-
ненных Штатов происходила, в основном, за счет
Испании и Франции. Третий принцип был связан с вы-
бором удобного момента. США расширялись в те мо-
менты, когда Великобритания была слишком занята
битвами в Европе и Азии, чтобы обращать на них вни-
мание. Американские колонии завоевали свою незави-
симость во время всемирного конфликта — борьбы Ве-
ликобритании против Франции, Голландии, Испании и
России за мировую империю, т. е. конфликта, в котором
наша роль примерно соответствовала роли Бирмы во
второй мировой войне.
Не случайно, что в Йорктауне в момент капитуляции
Корнуоллиса было столько же французских войск,
сколько американских 1. Американская независимость и
экспансия Соединенных Штатов были с самого начала
производными международных отношений, несмотря на
популярный у нас миф об изоляции.
В 1783 г. еще не высохли чернила на Версальском
договоре, разрешившем международные, а наряду с ними
1 Сдачей главных сил англичан под командованием Корнуол-
лиса Вашингтону в Йорктауне (Виргиния) в ноябре 1781 г. закон-
чилась война за независимость Соединенных Штатов. (Прим. ред.)
52
и англо-американские спорные вопросы 1, как началась
экспансия Соединенных Штатов. Фактически планы экс-
пансии предшествовали независимости. В договоре о
союзе с Францией, заключенном в 1778 г., было условие
о праве Соединенных Штатов на британские владе-
ния (помимо самих тринадцати колоний), которые новая
республика сумеет захватить в ходе войны. По Версаль-
скому договору к Соединенным Штатам отходила вся
территория между Канадой и Флоридой к востоку от
Миссисипи. Соединенные Штаты немедленно пустили в
ход систему угроз и насильственных захватов, и в кон-
це концов отторгли Флориду от пришедшей в упадок
Испании. После этого Наполеон, который боялся, что
Великобритания захватит французскую часть Америки,
и хотел укрепления врага Великобритании в лице США,
предложил им территорию Луизианы за 16 млн. дол.
ларов. Джефферсон с готовностью ухватился за это
предложение. Покупка Луизианы частично определила
будущее страны.
Купив Луизиану, мы получили территорию нынешних
штатов: Арканзаса, Колорадо, Айовы, Канзаса, Луизиа-
ны, Миннесоты, Миссури, Монтаны, Небраски, Северной
Дакоты, Оклахомы, Южной Дакоты и Вайоминга. Раз-
ные пограничные поселения от штата Мэн до Орегона,
обычно служившие предметом трений с Англией, расши-
рили территорию США на север и северо-запад. Одно-
временно, путем интриг и войны 40-х годов XIX в. (на-
ряду с «покупкой Гадсдена» в 1853 г.) 2, мы отторгли у
Мексики то, что сейчас составляет штаты Техас, Нью-
Мексико, Колорадо, Айдахо, Юта, Невада и Калифорния.
Я этим вовсе не хочу сказать, что эта экспансия
сама является злом, хотя мотивы и методы были иногда
порочными. Если бы я хотел выносить «моральное» суж-
дение по этому делу, то я бы сказал, что американская
1 По Версальскому мирному договору 1783 г. Англия признала
Соединенные Штаты суверенным и независимым государством
и одновременно сделала ряд существенных территориальных усту-
пок Франции и Испании. (Прим. ред.)
2 В декабре 1853 г. Соединенные Штаты через посредство сво-
его посла Гадсдена купили за 10 млн. долларов у Мексики
140 тыс. кв. км между реками Колорадо и Рио-Гранде.
(Прим. ред.)
53
колониальная экспансия и вообще рост Соединенных
Штатов, пожалуй, вплоть до 1880 г., представляют собой
светлую страницу их истории. При всей неприглядной
подоплеке этого дела завоевание континента означало
шаг вперед для человечества. Нелегко забыть позорное
обращение с индейцами, ограбление мексиканцев, звер-
ское истребление людей при строительстве железных
дорог и промышленности в Соединенных Штатах. И все
же эта первая волна американской экспансии представ-
ляется мне, в конечном счете, прежде всего борьбой за
создание достаточно сильной физической базы, которая
могла бы обеспечить национальную независимость Со-
единенных Штатов против всех внешних угроз и давле-
ния. Развитие материальных ресурсов нашей страны
также означало умножение мировых производительных
сил. Поэтому пока что мы были на стороне праведников.
Тем не менее, я хотел бы сделать такую оговорку:
стремление к экспансии, заложенное в капитализме,
есть семя будущего империализма. Ранняя американская
экспансия содержала в себе те опасные стремления, ко-
торые характеризуют всякий империализм. Это внут-
реннее стремление к расширению производства и рынков,
к увеличению прибылей носило кровавый и жестокий
характер даже в своей домонополистической стадии, по-
скольку оно не принимало во внимание ценности чело-
веческой жизни. Добро и зло капиталистической экспан-
сии — развитие материальных ресурсов наряду с угне-
тением людей — переплетаются между собой на каждом
этапе превращения Америки в мировую державу. С воз-
никновением современной гигантской власти денег, цен-
трализованных «групп интересов», руководимых кликами
Моргана и Рокфеллера, появились и новые элементы
проблемы. Но основной принцип, в наше время неудер-
жимо толкающий Уолл-стрит к мировому господству,
существовал уже и тогда: это был капиталистический
принцип примата вещей, беззаконная власть собственно-
сти над людьми.
Если этот элемент скрытой опасности существовал
даже в «естественной» континентальной экспансии Со-
единенных Штатов, которую сравнивали с экспансией
царской России в Сибири, поскольку и та и другая были
54
Подлинным движением переселенцев, стремившихся к
освоению малонаселенных земель, то в нашей заокеан-
ской экспансии этот элемент всегда был гораздо замет-
нее. Тем не менее здесь мы встречаемся с разновид-
ностью популярной у нас легенды об изоляции. Легенда
гласит, что американские приобретения за океаном
являются главным образом делом случая. По этой удоб-
ной теории Соединенные Штаты никогда не были заин-
тересованы в приобретении колоний, а если и приобрета-
ли их, то только по чистому недоразумению. Захват
испанских территорий в конце XIX и начале XX веков
изображается в соответствии с этой теорией как след-
ствие временного отклонения, «припадка империализ-
ма», быстро прошедшего и никогда не повторявшегося.
Факты опровергают это. В течение последних пяти-
десяти лет Соединенные Штаты быстро расширялись не
путем открытого приобретения или аннексии территорий,
а главным образом другими способами. Но даже в годы,
предшествовавшие захвату власти в США финан-
сово-промышленными кругами и направлению ими аме-
риканской политики на внешнюю экспансию, шла систе-
матическая подготовка позиций, приведшая к современ-
ной экспансии Соединенных Штатов. Основную роль в
этом процессе играл флот. Торговцы, китоловы, миссио-
неры и судовладельцы могли ехать куда угодно в погоне
за долларом, а военно-морской флот должен был охра-
нять и защищать их. Так флот превратился в своего рода
сверхминистерство иностранных дел. Совместно с тор-
говыми фирмами, занимавшимися внешней торговлей, он
построил неофициальную империю или захватил полу-
официальные позиции и ждал только подходящей между-
народной обстановки, чтобы его приобретения получили
формальное признание внутри страны.
В своей книге «Дипломатические переговоры амери-
канских морских офицеров» Чарльз Оскар Поуллин 1, го-
рячий поклонник военно-морского флота, описывает этот
процесс создания империи за спиной у народа. Поуллин
рассказывает, как «моряк-дипломат» создал во всех
1 Р а u 11 i n, Ch. О., Diplomatic Negotiations of American
Naval Officers.
55
уголках моря территории, de facto зависимые от США.
Так, например, капитан комендант Томас А. Кэйтсби-
Джонс в 1826 г. навязал Гавайям первый договор, кото-
рый эта страна когда-либо подписывала с иностранным
государством, хотя Соединенные Штаты формально объ-
явили Гавайские острова своим владением только в
1898 г. Командор Ричард А. Мид в декабре 1871 г. подпи-
сал договор с Оау-О-Мага, главным вождем Паго-Паго, о
предоставлении Соединенным Штатам главенствующего
положения и морской базы. Этот договор, на который
никто не давал Миду никаких полномочий, вызвал
озлобленный протест со стороны Германии и не был ра-
тифицирован сенатом. Однако Поуллин, несомненно,
прав, заявляя, что «своими колониальными владениями
в Самоа Соединенные Штаты обязаны решительным дей-
ствиям Мида». На всех континентах и на всех морях
«моряк-дипломат» постоянно производил «демонстрацию
конкретной силы» и выдвигал требования на территории,
которые легко могли превратиться во владения, когда
тому соответствовала национальная политика или благо-
приятствовала международная ситуация.
Заокеанская экспансия Соединенных Штатов отлича-
лась особенной активностью в периоды 1898—1905 гг. и
1939—1946 гг. Развитие американского капитализма в
1898 г. зашло достаточно далеко для того, чтобы во-
влечь Соединенные Штаты во всемирный процесс захва-
та территорий империалистическими державами, проис-
ходивший в то время. Но аннексии этих нескольких лет
были просто завершением предыдущей многолетней
экспансии. Апологеты современного американского экс-
пансионизма не могут ссылаться на незнание фактов,
когда они объясняют наши приобретения 1898—1905 гг
как захваты без предварительной подготовки. Еще мень-
ше оснований у них, как я покажу ниже, делать это в
отношении наших приобретений 1939—1946 гг.
Чарлз А. Бирд подчеркивает этот вопрос в своей
работе «Идея государственных интересов» 1. Обсуждая,
например, вопрос о захвате Филиппин, он говорит: «Це-
лый ряд коммерческих и военно-морских мероприятий,
1 Beard, Ch. A., The Idea of the National Interest.
56
задуманных явно ради интересов США и далеко не» слу-
чайных по своему характеру, привели к желанному ре-
зультату. Если такие вещи «случайны», то политика и
государственное руководство — это бессмысленный кап-
риз. Если это «случайности», что же тогда можно на-
звать обдуманной политикой?»
Биод далее утверждает, что только широкая про-
грамма экспансии могла объяснить войну с Испанией,
ибо «документы, которые теперь стали известны», пока-
зывают, что выдвигавшаяся нами в качестве предлога
цель — независимость Кубы — «могла бы быть достиг-
нута дипломатическим давлением на Испанию». Но это
не дало бы нам того, что мы получили, прибегнув к вой-
не: «морской базы в Гуантанамо (Куба), главенствую-
щей над Наветренным проливом; это не дало бы нам
предлога к аннексии Порто-Рико, главенствующего над
проливом Мона, или к захвату Филиппин, которые дали
нам морскую базу для торговой экспансии на Востоке».
Отрицать явное значение этих событий только пото-
му, что «столь обширная программа экспансии» не была
официально провозглашена, значит, закрывать глаза на
распространенную во всем мире практику, которая со-
стоит в том, что правда о неприглядных своекорыстных
мотивах замалчивается, по крайней мере, в течение
двадцати лет после совершившегося факта. Тем не ме-
нее, как говорит Бирд, «соответствие результатов по-
требностям торговой и военно-морской экспансии, будь
оно заранее обдумано и спланировано, не могло бы быть
более полным. Рассматривать это соответствие как исто-
рическую случайность, — что одно время было в моде, —
тоже значит допускать неточности, ибо оно было логи-
ческим следствием длинной цепи действий, уводящей нас
на полстолетия в прошлое».
После ознакомления с историей нашей полуторавеко-
вой экспансии становится понятней, как государственные
деятели и люди, изучающие международные вопросы,
давно уже могли предсказать, что Америка будет играть
большую роль в мировых событиях. Они не могли пред-
видеть деталей, но они могли назвать главные силы.
Развитие американской промышленности, приток ев-
ропейского капитала в Соединенные Штаты, безграничные
57
ресурсы континента и его сравнительная изолиро-
ванность были надежным залогом превращения Соеди-
ненных Штатов в великую державу и в претендента на
мировое господство. Уже в 1841 г. немецкий экономист
Фридрих Лист мог сказать в своей книге «Национальная
система политической экономии»1 следующее: «Те же
причины, которым Англия обязана своим настоящим вы-
соким положением, весьма возможно создадут в Амери-
ке, в течение ближайшего столетия, ту степень инду-
стриализации, богатства и власти, которая поставит ее
на столько же выше Англии, на сколько Англия сегодня
стоит выше Голландии».
Через сорок лет после этого знаменитый английский
государственный деятель Гладстон прибавил к этому
следующий постскриптум: «Только они [Соединенные
Штаты] когда-либо в будущем смогут вырвать, и воз-
можно вырвут, у нас наше торговое превосходство. Мы
не имеем на него вечного права; у меня нет намерения
замалчивать эту перспективу. Если они приобретут это
господство, то они сделают это по праву сильнейшего и
наиболее приспособленного. Мы имеем против них не
больше правооснований, чем Венеция, Генуя или Гол-
ландия имели против нас».
Проходит еще сорок лет, и в итоге первой мировой
войны Соединенные Штаты стремительно выходят на
первое место в мировом производстве и мировых финан-
сах. В своей книге «Америка побеждает Англию»
(1930 г.) Ладвелл Денни2 приводил слова одного «аме-
риканского энтузиаста-банкира», утверждавшего, что
Соединенные Штаты теперь выполнили это предсказа-
ние. Банкир, захлебываясь от восторга, говорил: «Ни
одна страна в мире никогда не была одновременно и
величайшим производителем товаров, и экспортером, и
резервуаром капитала и кредитором; нам принадлежит
место главенствующей державы». Денни считал такую
претензию преждевременной, но был уверен в том, что
«мы идем в этом направлении, несмотря на конкуренцию
Великобритании».
1 List, Fr., Nationale System der Politischen Oekonomie.
2 D e n n y, L., America conquers Britain, 1930.
53
Через несколько лет после этого, в 1940 г., началась
вторая мировая война, и Соединенные Штаты, медленно
возрастающими темпами, стали оказывать Великобрита-
нии помощь. Соединенные Штаты полностью втягива-
лись в войну, за что Великобритания должна была рас-
платиться. Платой за помощь была уступка Великобри-
танией своего руководящего стратегического положения
на земном шаре, полное признание ею превосходства
Америки. Джон Маккормак говорит именно это в самом
заглавии своей вышедшей в 1940 г. книги «Америка и
мировое господство» 1. Он писал:
«С каждым днем становится все яснее, что Соединен-
ные Штаты должны не только стать во главе стран
английского языка для победы в этой войне, целью ко-
торой является свободный мир, но после того, как они
завоюют этот мир, они должны быть готовы к тому, что-
бы руководить им. Поэтому Соединенные Штаты долж-
ны усиливаться в той же мере, в какой слабеет Англия.
По мере того, как слабеет рука Англии, держащая ми-
ровую власть, американское могущество должно расти,
и там, где кончается владычество Англии, должна на-
чать господствовать сила Америки».
Это словно описывает то, что позже произошло в
действительности. Припоминается, что именно объявле-
ние Англии о своем намерении отказаться от несения
полицейской службы в Греции ускорило провозглаше-
ние «доктрины Трумэна». Американское господство силы
заменило английское господство в Греции и в других
местах. Англия все больше и больше сходит на положе-
ние второразрядной державы, на роль простою придатка
Соединенных Штатов, подобно тому, как Голландия,
Бельгия, Португалия со своими империями были в тече-
ние многих десятилетий придатками Великобритании.
Своей политикой капитуляции лейбористское прави-
тельство ускоряет этот процесс. В ответ на критику
внутри страны оно восклицает:
«Многие из нас полагают, что Великобритания мо-
жет поступать так, как она поступала бы в XIX в., бу-
дучи единственной мировой державой, могущественной
1 М а с С о r m a c, J., America and World Mastery.
59
империей, которой никто не мог бросить вызов ни в
военной, ни в экономической области». Так говорится в
брошюре, изданной лейбористской партией в мае 1947 г.
и содержащей жалобу на то, что Америка «безраздель-
но контролирует половину земного шара и все океаны-»
Власть США не столь абсолютна, как изображают
сторонники г-на Бевина, но нет сомнения в том, что
Соединенные Штаты вытеснили Великобританию как
ведущую капиталистическую страну и могущественную
державу. И пользуясь своим положением, Соединенные
Штаты самодовольно заявляют о своей «высокой нрав-
ственности» и требуют мирового господства во имя
«руководства миром».
Глава V
ЗАПАДНОЕ ПОЛУШАРИЕ— НАШЕ
С самого начала американские планы экспансии не ог-
раничивались северо-американским континентом. С пер-
вых дней после завоевания независимости, Соединен-
ные Штаты стали не только считать своим этот кон-
тинент, но и смотреть на все полушарие как на базу
для распространения своего господства, а на Тихий
океан как на главную арену своей заморской экспан-
сии. Даже эти планы на далекое будущее нужно было
строить, исходя из расчета военно-стратегической си-
лы, ибо если мы хотели получить сферу влияния, мы
должны были отобрать ее у кого-то другого. Мир уже
был полностью поделен, если не политически, — это
произошло позднее, между 1870 и 1900 гг.,— то во
всяком случае экономически и стратегически. Британ-
ское оружие правило миром. Поэтому американцам
всегда приходилось думать скорее о завоевании стра-
тегических позиций, чем о непосредственных экономи-
ческих выгодах. Более того, это стремление прежде
всего к господству, а не только к прямой прибыли бо-
лее подходило к положению Америки еще в одном от-
ношении. В отличие от Великобритании она владела ог-
ромным континентом, предоставляющим ей такие бога-
тые ресурсы и такой большой рынок, что в течение сто-
летия ничто не вынуждало ее добиваться непосредст-
венных экономических выгод за его пределами. В этот
период США добивались территориальных приобрете-
ний скорее в предвидении будущих потребностей, в
предвидении того дня, когда американская промыш-
ленность на континенте настолько вырастет и разжи-
реет на своем огромном внутреннем рынке, что ей при-
дется либо расширять его границы, либо потерпеть крах.
61
Американскому капитализму тогда будет нужно Запад-
ное полушарие и Тихий океан как верные рынки и
сферы приложения капитала.
По настоянию Александра Гамильтона были сдела-
ны первые попытки забронировать Западное полуша-
рие за Америкой для использования в будущем. Он
предсказал, что Соединенные Штаты организуют два
американских континента в «гигантскую американскую
систему, не подвластную контролю со стороны какой-
либо заатлантической державы и способную диктовать
условия общения между Старым и Новым Светом».
В 20-х годах XIX в. мы отказались присоединиться к
декларации Великобритании, запрещающей вмешатель-
ство Священного союза в дела восставших республик
Южной Америки. Вместо этого мы односторонне про-
возгласили доктрину Монро, отчасти потому, что мы,
в конце концов, хотели сказать: «Убирайтесь отсюда!»
и Великобритании и всем остальным. Короче говоря,
мы начали выдвигать свою претензию на безраздель-
ное владычество в Западном полушарии.
Мы начали с Караибского моря. Караибское море не
только является стратегическим ключом к контролю
над всем полушарием; благодаря тому, что оно омы-
вает узкий перешеек на стыке двух континентов, господ-
ство на нем позволяет держать под контролем также
пути сообщения между Атлантическим и Тихим океанами.
«Одно достоверно известно — в Караибском море нахо-
дится стратегический ключ к двум великим океанам —
Атлантическому и Тихому, нашим собственным главным
морским границам», — писал адмирал Мэхэн, оказавший
сильное влияние на американскую внешнюю политику.
Борьба за позиции на Караибском море началась
еще до объявления независимости. Американские ко-
лонисты нарушали запрет, наложенный англичанами на
торговлю с Вест-Индией. Контрабанда, в крупных мас-
штабах процветавшая в атмосфере патриотического не-
годования по поводу британской монополистической
политики, содействовала развитию в Новой Англии су-
доходства и рыболовной промышленности.
К 20-м годам XIX в. мы уже выдвинули претензию на
контроль над Кубой и предвидели увеличение своей мо-
62
щи и влияния в результате прорытия канала через Па-
наму или Никарагуа. К 1850 г. мы были уже достаточ-
но сильны, чтобы требовать равного с Великобританией
участия в любом таком предприятии. Тогда-то договор
Клейтона-Бульвера (1850 г.) установил, что канал дол-
жен быть «нейтральным». Но в 1880-х годах мы внезапно
объявили, что намерены управлять будущим каналом
самостоятельно, что договор устарел и не может дей-
ствовать во время войны и что мы не можем признать
за Великобританией равных прав в Караибском море.
К 1895 г., когда мы вмешались в спор между Британ-
ской Гвианой и Венесуэлой из-за 80 тыс. кв км терри-
тории в джунглях, мы декларировали абсолютное гла-
венство Америки не только в Караибском море, но и во
всем Западном полушарии.
«Сегодня Соединенные Штаты фактически являются
сувереном на этом континенте и их слово — закон», —
развязно сообщал Великобритании государственный
секретарь Олни, хотя та и сама была не чужда импе-
риалистической заносчивости. «Их неисчерпаемые ре-
сурсы в сочетании с изолированным положением дела-
ют их хозяином положения и создают им практическую
неуязвимость со стороны какой-либо другой державы
или всех их вместе».
Это было сказано несколько преждевременно. Англи-
чане располагали широкой системой баз в Западном
полушарии и, в частности, в Караибском море, — у нас
ее не было. В случае войны между нами на стороне
Великобритании по началу были бы все преимущества.
В конечном счете, однако, факторы, перечисленные
Олни, оказались бы решающими, и во всяком случае
было совершенно ясно, куда идут Соединенные Штаты.
Чтобы разрешить этот вопрос, потребовалась одна
«местная» война и две мировые войны, но как он будет
разрешен, можно было предвидеть уже тогда.
Ко времени войны 1898 г., которая была названа
«империалистической войной в полном смысле слова»,
мы отняли у слабой Испании ее владения в Караиб-
ском море. Она уступила нам Порто-Рико — пункт пер-
востепенного стратегического значения. Реальное соот-
ношение сил, однако, радикальным образом отразилось
63
и на территориях, формально никогда не аннексирован-
ных Соединенными Штатами. Результатом войны было
американское управление и полное американское стра-
тегическое господство на Кубе, Гаити, в Доминикан-
ской республике и Никарагуа. Американская военная
оккупация Кубы, объявленной «независимой» от Ис-
пании в 1898 г., продолжалась до тех пор, пока мы
полностью не подчинили ее себе и не приобрели базу
Гуантанамо, которую мы до сих пор держим в своих
руках.
После этого мы заставили Колумбию признать «неза-
висимость» Панамы, из которой мы выкроили зону ка-
нала, поставив ее под непосредственный контроль Со-
единенных Штатов; фактически сама Панамская респуб-
лика находится под американским владычеством почти
в такой же степени, как Порто-Рико, а Куба почти в
такой же степени, как Аляска. Зависимость их облечена
в разные формы, только и всего. Это признают все
серьезные обозреватели. Полуправительственный коми-
тет, возглавлявшийся Томасом У. Ламонтом, руководи-
телем моргановской сети банков, подтверждает эту
точку зрения в докладе, составленном в 1933 г.
и носящем заглавие «Американская финансовая внеш-
няя политика». В докладе, после перечисления всех этих
стран Караибского моря, говорится: «Все эти страны
бесспорно находятся в сфере специального влияния
Соединенных Штатов, финансового и политического, хо-
тя это влияние в ряде случаев проявляется открыто
только по временам».
Банкир Ламонт не скрывает, что наше уважение к
«независимости» таких государств является только но-
минальным. «Наши капиталовложения в районе Ка-
раибского моря в целом составляют около 2 867 млн. дол-
ларов», говорится в докладе; и дальше: «Ставка такого
масштаба на практике, если не в теории, явно оправ-
дывает некоторое пренебрежение к тонкостям консти-
туционности».
Даже без откровенного нарушения конституций мно-
гих слабых государств, финансовое «влияние» во мно-
гих случаях оказывается равносильным мощному кон-
тролю. Избранный в августе 1946 г. президент Гаити
64
Дюмарсе Эстим заявил в мае 1947 г., что программой
его правительства является уплата долга в 6 млн. дол-
ларов американским держателям, чтобы «освободить»
страну. Он сказал, что у Гаити связаны руки, так как
таможенные доходы страны, получаемые под наблюде-
нием американцев, идут на покрытие процентов займо-
держателям, так что Гаити ничего не остается. При
этом Соединенные Штаты отказываются предоставить
правительству Гаити новый заем, который дал бы ему
возможность погасить старый с тем, чтобы не выплачи-
вать проценты, намного превышающие существующие
теперь процентные ставки.
«Каждый раз, как мы обращались к Соединенным
Штатам с просьбой снять свой финансовый контроль,
нам отвечали, что мы прежде должны выплатить долги
по займам. Тогда мы попросили предоставить нам заем
в 20 млн. долларов, чтобы развязаться с долгами, из-
бавиться от высоких процентов (6%) и оставить кое-что
на общественные работы и развитие сельского хозяй-
ства. Но нам было отказано».
Стоит еще раз подчеркнуть, что стремление к гос-
подству имело решающее значение в проведении аме-
риканской экспансии в Караибском море. Доклад, со-
ставленный под руководством Ламонта, утверждает, что
«эти территориальные приобретения ни в какой мере не
были произведены с целью охраны или упрочения уже
существовавших до этого американских экономических
интересов в этих районах... Задача состояла в том, что-
бы сохранить наши позиции в Латинской Америке в це-
лом и обеспечить возможность дальнейшей торговой
и финансовой экспансии, а не в том, чтобы эксплоати-
ровать экономические возможности данных районов».
Короче говоря, Соединенные Штаты имели в виду стра-
тегическую ценность Караибского моря для достижения
своей конечной цели, состоящей в «торговой и финан-
совой экспансии» в мировом масштабе. Ламонт, воз-
можно, преуменьшил конкретные выгоды, получаемые
частными фирмами, стремясь несколько «облагородить»
проявления империалистической экспансии. Но не при-
нимать из-за этого во внимание его заявление нельзя;
по существу, он выдает самые честолюбивые стремления
65
американского империализма — погоню за мировым гос-
подством.
Новые экономические и политические позиции, за-
воеванные Соединенными Штатами во время первой
мировой войны, не дали почти никаких приращений к
территориям, официально принадлежавшим Америке.
В 1917 г. мы купили у Дании Виргинские острова. После
войны, в 1920 г., Америка «открыто провозгласила» свое
господство в Караибском море, послав туда войска.
Военные экспедиции насильственно проводили в жизнь
американские «идеалы» и «охраняли» американские ин-
тересы в Никарагуа, Гаити, Доминиканской республи-
ке и других странах, в то время как разные формы
«долларовой дипломатии» оказывали поддержку наше-
му оружию на Кубе и вообще в Средней Америке1
Нет сомнения в том, что американское господство в
Караибском море и громадное расширение американ-
ского влияния в Средней и Южной Америке к тому вре-
мени уже имели место. Однако, пока Великобритания
владела Канадой и внушительной цепью баз, рано бы-
ло говорить об американском превосходстве в Запад-
ном полушарии.
Вторая мировая война изменила положение. В са-
мом начале войны Великобритания отказалась от всех
своих баз в Западном полушарии, заплатив, таким об-
разом, за американскую помощь и за участие США
в самой войне. Тем самым Великобритания полностью
уступила США первенство в Южной и Северной Аме-
рике, в частности в Канаде. Здесь тот же Джон Мак-
кормак называет вещи своими именами. Отметив, что
в течение первых шести месяцев войны нами были по-
лучены базы в Ньюфаундленде, на Бермудских и Ба-
гамских островах, на Ямайке, Антигуа, Санта-Люсиа,
Тринидаде и в Британской Гвиане и что это заверши-
ло продолжавшуюся свыше столетия борьбу Америки
1 Для удобства Западное полушарие мы делим на Север-
ную Америку (США, Канада и т. д.), Среднюю Америку (Мек-
сика, Центральная Америка, Вест-Индия) и Южную Америку.
С точки зрения стратегии и власти это тоже более реалистично,
чем обычное деление на Северную, Центральную и Южную
Америку.
66
за вытеснение европейского влияния из Нового Света,
он с радостью заявляет:
«Соединенные Штаты путем ленд-лиза уже поку-
пают в рассрочку послевоенный мир в том виде, какой
их устраивает. Если «империализм» является «расшире-
нием контроля, владений или империи нации» (такое
определение дает этому слову словарь Уэбстера), то
Соединенные Штаты практикуют его в довольно вну-
шительных масштабах с самого начала настоящей вой-
ны... Ни в один предыдущий период истории Соединен-
ным Штатам никогда не удавалось в столь короткое
время добиться столь большого расширения своих вла-
дений и усиления мощи».
Чего же они добились? Они явно добились полного,
неоспоримого военно-стратегического контроля над
Западным полушарием. Они присоединили к американ-
ской империи всю Северную, Южную и Среднюю Аме-
рику,— если не от северного полюса до южного, то, по
крайней мере, от северного полюса до Аргентины или
Фолклендских островов. Вся Канада, Ньюфаундленд, Ла-
брадор и территории, простирающиеся в направлении Се-
верного Ледовитого океана, Аляски и Берингова проли-
ва, практически полностью уступлены Великобританией
Соединенным Штатам. Когда-нибудь сопротивление аме-
риканских народов всякому империализму сможет су-
щественно изменить это положение вещей. Но это будет
отдельная история, новая глава; возможно, это будет
последней главой в истории империализма. Здесь мы го-
ворим только о соотношении между двумя крупными
империалистическими соперниками. И принимая во вни-
мание историю вековой борьбы американского импе-
риализма за то, чтобы догнать и вытеснить Великобри-
танию как самую могущественную капиталистическую
державу в мире, оценка Маккормака представляется
обоснованной. Он захлебывается от восторга:
«Приобретя авиационную базу, военно-морскую базу
и участок для стоянки оборонных войск на Ньюфаундлен-
де, Соединенные Штаты приобрели стратегическую
позицию, которая эффективно, полностью и навсегда
«сдерживает» Канаду. Ибо Канада представляет собой
длинную бутылку, горлышком которой является река
67
Св. Лаврентия, а Ньюфаундленд—это пробка в гор-
лышке этой бутылки... Обеспечив себе базу на Ньюфаунд-
ленде, Соединенные Штаты не только приобрели потен-
циальную возможность затянуть веревку на шее Канады,
но и значительно расширили свою власть и господство
в северной половине Западного полушария... Соединен-
ным Штатам фактически принадлежит весь континент
и контроль над всем полушарием».
Закрепление за США цепи баз, аэродромов и особых
прав имело такое же значение для установления их гос-
подства над всем Западным полушарием, как приобре-
тение базы на Ньюфаундленде для господства над Ка-
надой, тем более что они уже и раньше держали в
руках все важнейшие стратегические пункты: Панаму,
Кубу, Порто-Рико. Великобритания формально еще вла-
деет некоторыми территориями в Западном полушарии,
но это приносит ей только лишние расходы и хлопоты,
связанные с управлением ими. Власть и прибыли пере-
шли к Соединенным Штатам.
Картину завершает нынешняя политика полной уни-
фикации всего полушария в военном отношении: всюду
применяется стандартное американское вооружение, ба-
зы' строятся по американским спецификациям, армии
обучаются американскими инструкторами, обязательства
на случай будущей войны носят единый характер. Что
касается Канады, то во время войны тесная «координа-
ция» военной деятельности с Соединенными Штатами и
под контролем Соединенных Штатов была продлена в
мирное время на неопределенный срок не имеющим пре-
цедента соглашением от февраля 1947 г. Один из членов
канадского парламента прямо сказал: «Это может легко
превратиться в Мюнхен 1947 г.».
Последнее звено в цепи, сковывающей полушарие»
было изготовлено в тот момент, когда генерал Маршалл
вывел государственный департамент из тупика, в кото-
ром тот долго находился, взяв в мае 1947 г. обязатель-
ство от имени Соединенных Штатов поставлять оружие
правительствам Латинской Америки. После этого пре-
зидент Трумэн обратился к конгрессу с просьбой прове-
сти закон, который позволил бы Соединенным Штатам
«обучать солдат, матросов и летчиков» от Арктики до
68
Антарктики в соответствии с «программой военного со-
трудничества», которая сделала бы применяемые в США
методы обучения, организацию и оснащение вооружен-
ных сил стандартными для всего полушария.
Предоставлением американского оружия и стандар-
тизацией латино-американского оснащения руководители
армии и флота надеются вынудить все правительства,
лежащие к югу от нашей границы, действовать по указ-
ке Вашингтона. Этот ход подготовляет почву для втяги-
вания Аргентины (последней, еще не сдавшейся страны в
полушарии) в американскую сферу влияния. Таким обра-
зом, вся серия американских политических актов и при-
обретений ведет к превращению Западного полушария в
единую гигантскую вооруженную базу для военных oпe-
раций будущего. Это база имеет такие размеры, которых
еще не видела история.
Глава VI
АМЕРИКАНСКОЕ ОЗЕРО
По самой природе принципа безгранично возрастаю-
щей конкуренции, принципа, движущего развитие капи-
тализма, господство над одним полушарием не может
положить предел американским притязаниям. Наоборот,
«потребности обороны» «нашего» континента и расшире-
ние наших мировых притязаний побуждают к созданию
баз в просторах двух океанов, за тысячи миль от аме-
риканского континента. Базы, находящиеся вдали от
американского континента, в свою очередь, нуждаются
в обороне. Это требует сооружения баз на континентах,
расположенных по ту сторону океанов. Неизбежно ло-
гика «обороны», осуществляющейся посредством господ-
ства, ведет к борьбе за всемирную стратегическую си-
стему под американским флагом. Стратегическая оборо-
нительная система США не ограничивается трехмильной
зоной американских территориальных вод, а простирается
через оба океана и на все заокеанские земли, с которых
может начаться морское или воздушное нападение», —
говорит Уолтер Липпман. Характер современных средств
связи, требующих передаточных станций, опоясывающих
мир; гигантское развитие авиации, нуждающейся в аэро-
дромах по всему миру; попрежнему решающая роль
военно-морских флотов и подсобных судов торгового
флота в войне между континентами, вроде той, из кото-
рой мы только что вышли — все это побуждает США
распространить свою «оборонительную» систему за пре-
делы Западного полушария на весь мир, так, что в кон-
це концов она начинает угрожать безопасности всех дру-
гих государств.
По существу, наша заморская экспансия всегда была
обусловлена предвидением того, что в один прекрасный
70
день мы станем тем, чем мы стали теперь, т. е. гигантом,
который претендует на господство над всем американ-
ским континентом. Таким образом, с самого начала
своего существования Американская республика доби-
валась широкой политико-экономико-стратегической «сво-
боды», которая впоследствии оказалась необходимой
Соединенным Штатам. Эти честолюбивые замыслы, еще
до того, как они вылились в свою современную форму,
подозрительно напоминающую концепцию «жизненного
пространства», были инстинктивно направлены в сторону
Тихого океана.
«Соединенные Штаты с самого начала участвовали в
европейской экспансии на Восток», — писал профессор
Джордж Тэйлор в своей книге «Америка в новых рай-
онах Тихого океана» 1. Они «начали свою дальневосточ-
ную карьеру, будучи небольшим и не очень мощным
государством, задолго до того как они стали континен-
тальной державой, до того, как был построен Панам-
ский канал, до того, как олово и каучук стали важ-
ным для национальной обороны сырьем, и до того,
как Америка сделала крупные капиталовложения на
Востоке».
Однако Соединенные Штаты добивались не просто
«доли» при разделе захваченных территорий. Они доби-
вались абсолютного контроля над Тихим океаном.
«Стремление добиться господства на Тихом океане
и контроля над его богатой торговлей проходит непре-
рывной красной нитью через всю историю Соединенных
Штатов», — говорит Фсстер Ри Даллес в книге «Амери-
ка на Тихом океане» 2. «Это была могущественная дви-
жущая сила, стоявшая за каждым территориальным
приобретением на Тихом океане от Орегона и Калифор-
нии до Гавайских и Филиппинских островов. Это не зна-
чит, что все эти случаи территориальной экспансии в
точности повторяют один другой, но через всю эту
экспансию проходит одна нить, которая последовательно
связывает все наши владения как составные части
Тихоокеанской империи».
1 Taylor, George, America in the New Pacific
2 D u 11 e s, F. R., America in the Pacific.
71
Почему Соединенные Штаты, не задумываясь, обра-
щались к Тихому океану, стремясь осуществить свой
экспансионистские мечтания? Они поступали так потому,
что там Великобритания наименее эффективно могла
использовать свою мощь для преодоления американской
конкуренции, и, наоборот, Соединенные Штаты именно
там могли наиболее эффективно использовать свои
ограниченные возможности. Британия, в конце концов,
расположена далеко в Атлантическом океане. Так оце-
нивали это положение Уильям Сюард и командор Мэтью
Кальбрейт Перри, первые сознательно выразившие меч-
ты о создании Тихоокеанской империи. «Они видели в
Англии самого опасного соперника Соединенных Штатов
и понимали, что на Тихом океане США смогут наилуч-
шим образом конкурировать с английской торговлей и
политическим могуществом», — говорит Даллес.
Под торговлей, конечно, подразумевается торговля с
Азией, прибыли от торговли с Китаем, от судоходства,
от коммерческих сделок во всех странах гигантского
азиатского континента. Даже континентальная экспансия
США иногда была скорее результатом, чем причиной их
более широких замыслов относительно заморских терри-
торий.
Даллес подобрал данные, свидетельствующие о том,
что США подбирались к Тихоокеанскому побережью
более из-за интереса к Китаю, чем к самим прибрежным
землям, как таковым.
«Экспансионисты [времен президента Полька] редко
размышляли о том, что могут значить для Соединенных
Штатов Орегон или Калифорния», — говорит он. Горячие
споры велись относительно их ценности как базы, даю-
щей нам возможность «держать в своих руках торгов-
лю с Востоком». Первое американское поселение на
тихоокеанском берегу, основанное в 1811 г. как «пред-
вестник оккупации и Орегона, и Калифорнии», называ-
лось «Астория». Основал «Асторию» Джон Джекоб
Астор для торговли с Азией. Как он писал впоследствии
Джону Квинси Адамсу, он хотел создать факторию
для скупки мехов по реке Колумбия, намереваясь вест»
«торговлю на всем континенте до этой реки, а оттуда
до Кантона в Китае» и дальше вокруг земного шара
72
до Соединенных Штатов, в которые западное побережье
еще не входило.
Торговля с Кантоном, единственным портом Китай-
ской империи, открытым для иностранцев, была с само-
го начала чрезвычайно выгодна. Американское судно
водоизмещением меньше сотни тонн с грузом стоимо-
стью в 9 тыс. долларов зарабатывало 60 тыс. долларов
в одну поездку; более крупное судно получало 284 тыс.
долларов, рискуя всего 50 тыс. долларов. Но драться с
Великобританией за такие лакомые куски было возможно
только при наличии силы, которая могла бы подкрепить
претензии США там, где мог возникнуть конфликт. По-
этому, пока торговцы, миссионеры, капиталисты, кито-
ловы и промышленники конкурировали с англичанами
тех же профессий за свои выгоды во всех частях Тихо-
го океана, морские офицеры и дипломаты — сами неред-
ко связанные с деловыми кругами — настойчиво добива-
лись удовлетворения американских претензий на безраз-
дельное владение островами и портами, имеющими для.
Америки стратегическое значение.
Во время войны 1812 г. капитан Давид Портер по-
дошел на своем фрегате «Эссекс» к острову Нуку-Хива,
входящему в Вашингтонскую группу Маркизских остро-
вов, переименовал его в остров Мэдисон и «присоединил»
его к Соединенным Штатам. Правда, из этого у него
ничего не вышло, хотя 19 ноября 1813 г. он поднял на
этом острове флаг и, предвосхитив империалистическое
«моральное» очковтирательство, выпустил прокламацию
о том, что «туземцы... обратились с просьбой принять их
в великую американскую семью, чисто республиканская
политика которой им столь близка». Но это положило
начало длинному ряду претензий, которые в конечном
счете создали фундамент американского контроля над
сотнями таких баз.
Эти претензии следовали одна за другой. В 1821 г.
Соединенные Штаты создали тихоокеанскую станцию,
«договор» с Гавайями был подписан в 1826 г.; командор
Чарльз Уилкс впервые посетил нашу будущую базу в
Паго-Паго на острове Тутуила, входящем в группу Са-
моа, в 1839 г.; в 1844 г., через два года после того, как
англичане заставили Китай открыть двери для неограни-
73
ченной торговли Англии, Соединенные Штаты навязали
Китаю аналогичный договор с Америкой; в 1846 г. Джон
Квинси Адамс выразил уверенность, что «дух расшире-
ния» охватил американский народ и в будущем всегда
будет «характеризовать его историю».
К середине XIX столетия мы основательно ввязались
в борьбу с Англией за первенство на Тихом океане. Эта
борьба затянулась, и ее исход не определился в то время,
вследствие внутреннего конфликта в Америке, приведше-
го к гражданской войне. Однако характер исхода этой
борьбы был ясен. Метью Кальбрейт Перри, силой рас-
пахнувший в 1853 г. двери в Японию для торговли, зая-
вил, что Соединенные Штаты были вынуждены посту-
пить так, чтобы «предвосхитить замыслы бессовестного
английского правительства, алчность которого ограничи-
вается только его способностью удовлетворить ее».
Перри, младший брат героя битвы у озера Эри, наста-
ивал на аннексиях еще до того, как он достиг Японии.
«Ход грядущих событий скоро вынудит Соединенные
Штаты распространить свое влияние за пределы Запад-
ного континента, и я с полной ответственностью наста-
иваю на необходимости создать опорный пункт в этом
секторе земного шара», — писал Перри.
Он предлагал захватить острова, которые он называл
островами Лу-Чу (теперь это японские острова Рюкю,
которые, по мнению многих руководителей военно-мор-
ского флота, должны стать постоянными базами, Соеди-
ненных Штатов). В мае 1853 г. Перри прибыл на остро-
ва Лу-Чу, где он договаривался с регентом об использо-
вании гавани Наха в качестве базы для его эскадры. В
порте Ллойд (известном позднее при японцах под назва-
нием Огасавара Джима) на острове Пил в группе Бонин-
ских островов он поднял американский флаг. Он просил
дать ему приказ захватить Бонинские острова для созда-
ния там постоянных баз, которые дали бы возможность
контролировать торговлю с Японией. Перри, посетив так-
же и остров Формозу, предложил создать там протекто-
рат. Питер Паркер, наш агент в Китае, в 1856 г. под-
держивал его предложение и настаивал на сделке с
французами и англичанами с целью закрепить за нами
Формозу. Два американских промышленника, обосно-
74
вавшихся на этом острове и державшие в своих руках
монополию на экспортную торговлю, даже подняли аме-
риканский флаг над своей маленькой факторией.
Тогда для таких захватов время еще не созрело, но
сегодня эти прецеденты используются для обоснования
американских претензий на стратегические позиции на
каждом из этих островов независимо от того, принадле-
жат ли они Японии, как это имеет место в отношении
Рюкю и Бонинских островов, или Китаю, как в случае с
Формозой.
Приобретение Аляски с Алеутскими островами мож-
но тоже рассматривать, прежде всего, в свете амери-
канской экспансии в Тихом океане, а не в свете конти-
нентального развития. Россия предложила Аляску Со-
единенным Штатам в 1867 г., и Сюард, твердо верив-
ший в будущее американское господство на Тихом оке-
ане, преодолел значительное сопротивление и вынужден
был вынести немало насмешек, прежде чем ему удалось
ее купить. Соединенные Штаты приобрели также не-
сколько небольших островов, как, например, Мидуэй в
1859 г., а в 70-х — 80-х годах XIX в. часть архипелага
Самоа, заключив с Англией и Германией соглашение за
счет интересов туземного населения.
Гавайские острова были формально аннексированы
только в 1898 г., но они уже задолго до этого были
включены в нашу систему. Американские миссионеры и
промышленники при косвенной поддержке правительства
нанесли поражение своим английским конкурентам, за-
хватив лучшие гавайские земли и «завоевав души насе-
ления». Уже в 1853 г. гавайское правительство под же-
стким нажимом американского капитала подавало пети-
цию об аннексии. При этом следует отметить, что аме-
риканские владельцы сахарных плантаций были более
преданы своему карману, чем какой бы то ни было
«идее» американской экспансии. Позже, когда «акт
Мак-Кинли» отказал им в некоторых привилегиях, ко-
торых они добивались, — поскольку против этого возра-
жали капиталисты из метрополии, — они с готовностью со-
глашались на передачу островов Англии или Канаде.
Однако в 1875 г. договор, «обязывающий гавайское
правительство не отчуждать какого-либо порта или
75
территории в королевстве в пользу какой-либо другой
державы, фактически сделал Гавайи экономической ко-
лонией», — писал Джулиус У. Пратт, книга которого
«Экспансионисты 1898 г.»1 представляет собой автори-
тетный труд. В 1887 г. новый договор предоставил Соеди-
ненным Штатам право на исключительное использова-
ние Пирл-Харбор в качестве станции, где суда могли
бы пополнять запасы угля и производить ремонт. О каж-
дом из этих актов поэтому можно с полным правом
сказать то же, что сказал позднее Уолтер Липпман в
связи с формальной аннексией. «Этим актом западная
линия обороны Соединенных Штатов была выдвинута
вперед и образовала гигантский круг, идущий от остро-
ва Киска в группе Алеутских островов через остров
Мидуэй к Самоа. Если считать Сан-Франциско цент-
ром, то радиус этого круга выдается в Тихий океан
примерно на 5 000 км».
И тем не менее, в Тихом океане, как и в Караиб-
ском море, для Осуществления стратегических планов
пришлось ждать войны. «Местная» война 1898 г., спро-
воцированная Соединенными Штатами и происходившая
на двух морских театрах, разделенных тысячами миль
земли и воды, с громким плеском бросила нас в Тихий
океан. Филиппинские острова были уступлены нам Ис-
панией, а их жителей мы подчинили себе силой. Под
предлогом войны мы также завершили аннексию Гавай-
ских островов. К нашим владениям были присоедине-
ны стратегические острова вроде Гуама. Только немно-
гие американцы, даже из интеллигентов, понимают се-
годня все значение этих приобретений с точки зрения
усиления могущества и влияния США, с точки зрения
сферы влияния, предопределенной этими захватами.
Уолтер Липпман в 1943 г. сказал об аннексии Филиппин
следующее:
«Аннексия возложила на Соединенные Штаты обяза-
тельство оборонять огромную территорию, лежащую
почти в 13 000 км к западу от Калифорнии, но только
в 1 300 км от китайского берега, только в 450 км от Фор-
Pratt Julius W., Expansionists of 1898.
76
мозы, только в 3 250 км от Иокогамы и менее чем в
2 600 км от Сингапура. Круг, имеющий своим центром
Манилу, с радиусом примерно в 2 800 км, включает
промышленный район Японии, всю Корею, фактически
весь собственно Китай, Французский Индо-Китай, при-
надлежащие Великобритании Бирму и Малайю и Гол-
ландскую Индию. Таким образом, благодаря приобре-
тению Филиппин, Соединенные Штаты проникли в геогра-
фический центр империй Восточной Азии и в стратеги-
ческий центр их коммуникационных линий.
Если приобретением Филиппин мы сделали заявку на
столь гигантскую империю еще в 1898 г., то что ска-
зать сегодня об американских притязаниях? США
стремятся распространить свою гегемонию на все угол-
ки Тихого океана. В юго-западной оконечности тихо-
океанской арены наши войска, находившиеся в Австра-
лии и Новой Зеландии, через год после окончания вой-
ны служили напоминанием о том, что эти страны явля-
ются опорными пунктами нашей Тихоокеанской «импе-
рии». Наши требования об одностороннем контроле
над системой обороны Австралии и Новой Зеландии в
их собственной части мира, требования, которые побуди-
ли эти страны добиваться совместных с Великобрита-
нией контроборонных мероприятий, свели бы их к роли
зависимых от США стран. «Совместная» система оборо-
ны, которую мы предлагаем разделить с Великобрита-
нией, Австралией и Новой Зеландией, учитывая суще-
ствующее в настоящее время расположение наших
•войск и владений, наше подавляющее превосходство в
смысле промышленности, производства вооружений, мор-
ской, авиационной, военной и финансовой мощи,— отдаст
в наши руки руководство, даже если бы мы замышляли
равноправное сотрудничество.
Но на самом деле Соединенные Штаты и не помыш-
ляли привлечь Англию, Австралию и Новую Зеландию в
качестве равноправных партнеров. Мы просим их отка-
заться в пользу Соединенных Штатов от суверенитета
над некоторыми островами. Мы претендуем на гегемонию
на Тихом океане и подкрепляем наши претензии база-
ми, уже находящимися в настоящее время в наших ру-
ках. Мы имеем войска на суше, суда на море, самолеты
77
в воздухе, а сверх всего оказываем финансовое давле-
ние. Мы не обсуждаем, мы приказываем.
В этих условиях в марте 1946 г. в Вашингтоне на-
чались переговоры относительно 25 тихоокеанских ост-
ровов, принадлежащих Великобритании и Новой Зелан-
дии. К концу 1947 г. они как будто бы еще не заверши-
лись. Эти острова находятся в районе площадью более
5 500 кв. км, расположенном к востоку от Новой Гви-
неи и к югу от Маршальских и Гавайских островов. Их
не надо смешивать с бывшими японскими подмандатны-
ми островами. В число британских подмандатных остро-
вов, на которых Соединенные Штаты как будто требуют
ни более и ни менее как поднятия американского флага,
входят: Нукуфетау, Фунафути, Нукулаилаи, Сидней,
Халл, Гарднер, Маккин, Рождества, Флинт, Феникс, Эн-
дербери, Кантон, Старбак, Молден, Каролины, Восток.
Острова Кантона и Эндербери включены в этот список,
несмотря на то, что в 1939 г. Соединенные Штаты и
Великобритания сговорились о совместном владении ими
в течение пятидесяти лет. Когда американцам напоми-
нают об этом соглашении, они возражают: «Да, мы до-
говорились, но то был 1939 год». В число новозеландских
подмандатных островов, которые, согласно сообщениям,
мы требуем, входят острова Атафу, Накуноно, Денджер,
Ракаханга, Манихики, Тонгарева.
Было совершенно ясно заявлено, что эти перегово-
ры являются только шагом в «обширной программе обе-
спечения Соединенных Штатов базами» и что следую-
щие шаги будут сделаны в направлении «освоения»
австралийских подмандатных островов и французских
владений в Тихом океане. Планы в отношении Бри-
танской Океании (острова Фиджи, Тонга, Соломоновы
острова) еще полностью не определились, но американ-
ские претензии на Соломоновы острова упоминаются
довольно часто. Что касается Австралии, то построенная
американцами гигантская база на острове Манус в
группе островов Адмиралтейства, является основным пред-
метом споров. Никто не требует ухода американцев.
Австралия просит только предоставить ей право участия в
эксплоатации базы, а Великобритания и Новая Зеландия
предлагают включить Манус в юго-западную тихоокеан-
78
скую систему обороны, план которой рассматривается
ими. Американские власти раздраженно отвечают, что
базу построили они, содержать ее придется им, бремя
войны так или иначе свалится на них, и поэтому они
хотят эксплоатировать эту базу без «вмешательства» со
стороны государства, которому случайно принадлежит
суверенитет над этой территорией. Переговоры надолго
зашли в тупик, но Соединенные Штаты и не стремились
ускорить их окончание. Манус все равно был фактически
в их единоличном распоряжении.
Шестьсот двадцать три бывших японских подман-
датных острова, наряду с неподмандатными островами,
фактически стали владениями Соединенных Штатов.
Вместе с Филиппинами и Гавайями они входят в си-
стему территорий, находящихся под суверенитетом Со-
единенных Штатов, которая должна стать главным стра-
тегическим центром Тихого океана. Вокруг этой систе-
мы предполагается создание дополнительных систем.
Страны, входящие в Британскую империю, будут руко-
водить частью этих второстепенных систем; другая часть
может находиться под номинальной опекой Объединен-
ных Наций. Но не следует воображать, что вследствие под-
чинения этих второстепенных территорий Организации
Объединенных Наций США не включат их самым ре-
шительным образом в свои стратегические планы, как
это имеет место в отношении территорий, находящихся
под их собственным флагом. Имеется особое намерение
включить подопечные территории и их население в воен-
ный аппарат опекающей державы.
Сидней Грусон, лондонский корреспондент «Нью-Йорк
таймс», в сообщении от 24 июня 1946 г. заявил что пред-
полагаемые соглашения об опеке над африканскими
территориями, одобренные Великобританией, Францией,.
Бельгией и Южно-Африканским Союзом, представляют
собой «значительное отступление от мандатных соглаше-
ний, выработанных после первой мировой войны. Опе-
кающей державе будет предоставлено право создавать
морские, военные и воздушные базы на этих террито-
риях, укреплять их и мобилизовать их людскую силу и
ресурсы для поддержания международного мира и безо-
пасности. По условиям мандатной системы, управляющая
79
держава могла создавать войска только для ме-
стной обороны и не могла милитаризировать эти терри-
тории». Позднее, выдвинув свою собственную фор-
мулу американской опеки над разными островами Тихо-
го океана, Соединенные Штаты пошли дальше чем
франко-британская группа. Они потребовали, чтобы и
в этом случае американская власть над островами бы-
ла столь же полной, как там, где Соединенные Штаты
управляют без участия Объединенных Наций. Эти воен-
ные требования держав были включены в соглашения,
в конце концов, утвержденные большинством ООН и про-
веденные в жизнь Советом по опеке, несмотря на то,
что Советский Союз объявил эту процедуру незаконной.
Всеми этими средствами Соединенные Штаты получи-
ли в свое полное владение островные территории, что
обеспечило за ними полновластное стратегическое гос-
подство на Тихом океане. Никакая лицемерная формула
не может примирить эту действительность с нашими
декларациями о том, что мы «не стремимся к территори-
альной экспансии». Тут не поможет также ханже-
ское заявление сенатора Вандерберга: «Мы не одоб-
ряем ничьей экспансии в новом мире, принявшем на се-
бя обязательство соблюдать гуманные принципы Атлан-
тической хартии».
Глава VII
ЖЕМЧУЖИНА ВСЕХ ОКЕАНОВ
В борьбе за мировое господство между Великобри-
танией и Соединенными Штатами главенство на Атлан-
тическом океане означало главенство во всем мире.
Границы американской экспансии на самом Атлантиче-
ском океане довольно ясны. Мы имеем Гренландию, и
только младенцы могут верить, что она когда-нибудь
будет возвращена Дании или освобождена от амери-
канского стратегического господства. Мы имеем Нью-
фаундленд и Лабрадор. В Исландии, на Азорских остро-
вах переговоры происходили в то время, как наши вой-
ска занимали там решающие позиции; история пока-
зывает, что такие переговоры не проходят бесследно; мы
можем не колеблясь сказать, что Исландия и Азорские
острова будут попрежнему находиться в американской
стратегической системе. Мы несомненно также сохраним
приобретенные во время войны права в отношении бри-
танского острова Вознесения.
Вознесение — это не просто остров. Это — знак, отме-
чающий, как далеко простирается наша система баз,
в Атлантическом океане. Министерство авиации открыто
хвалится «цепью авиационных баз, простирающейся от
Азорских островов до Полярного круга» и эксплоатиру-
ющейся Атлантическим отделом командования Воздуш-
ного транспорта, которому подчиняются все наземные
силы района. «Эта гигантская сеть баз, покрывающая
68 615 тыс. кв. км океана, — говорится в докладе, явно ин-
спирированном нашим военно-воздушным ведомством, —
включает: форт Пепериль на Ньюфаундленде, Гус Бей на
Лабрадоре, Нарсасуак в Гренландии, Микс Филд в Ис-
ландии, Хармон Филд на Ньюфаундленде, Киндри Филд
на Бермудских островах, Санта-Мария на Азорских
81
островах, Наталь в Бразилии и остров Вознесения».
В эту сеть баз входят также 30—40 резервных аэродро-
мов командования Воздушного транспорта и метеороло-
гические станции в Гренландии, Исландии и Канаде.
Поскольку военно-морской флот, включая морскую
авиацию, является такой же самостоятельной системой,
ревниво оберегающей свои права, как любое иностранное
государство, то если бы мы ставили себе целью дать
подробный отчет, а не общую картину, нам следовало
бы перечислить и его базы. Но список баз, как бы дли-
нен он ни был, не даст даже приблизительного представле-
ния об общем соотношении сил на Атлантическом океане.
Чтобы понять это соотношение, мы должны вновь
обратиться к истории американской борьбы за ликвида-
цию английского мирового господства. Соединенные
Штаты сначала расширялись там, где они могли избе-
жать прямого конфликта с Англией. Но в процессе рос-
та американской империи имели место многочисленные
стычки с Великобританией на Атлантическом океане, в
районе, где последняя наиболее ревностно стремится
сохранить свое господство.
Стычки на Атлантическом океане начались с самого
дня рождения Соединенных Штатов. Предметом раздо-
ров был принцип «свободы морей». Наши школьные
учебники стремятся доказать, что Америка вела борьбу
за «свободу морей» из высоконравственных побужде-
ний. Дипломаты и публицисты идут по тому же легко-
му пути. На самом же деле, борьба за осуществление
этого принципа была всего-навсего тактической улов-
кой. Джон Маккормак отмечает, что этот принцип был
нашим оружием против Великобритании, когда та пра-
вила морям»!, ибо это — «принцип защиты слабых в
торговле государств». В своей книге «Экономи-
ческая внешняя политика Соединенных Штатов»1
профессор Уильямс также издевается над традиционным
изображением битвы Америки за «свободу морей». Он
с презрением цитирует утверждение Джона Бассета
Мура о том, что мы якобы добивались «свободы морей»
из чисто доктринерской преданности принципам Декла-
1 Williams, Economic Foreign Policy of the United States.
82
рации независимости. Главным стимулом борьбы, разгла-
гольствует официальный историк Мур, «было стремление
к свободе: свободе личности, чтобы человек мог творить
свою судьбу как хочет; свободе в управлении государ-
ством, чтобы человеческие способности могли получить
свободное развитие; свободе в торговле, чтобы богат-
ства земли могли быть разработаны и давать плоды для
умножения человеческого богатства, довольства и
счастья».
Явным усилием воли профессор Уильямc воздержи-
вается от того, чтобы не ответить на эти разглагольство-
вания ненаучным восклицанием: «Вздор!». Он продол-
жает: «Такое заявление приписывает нашим предкам
филантропизм и идеализм в торговой политике, т. е.
нечто, выходящее за пределы человеческих возможно-
стей... [Их] цель определялась их непосредственным
желанием обеспечить грузы для американских судов и
продавать такие продукты, как рыба, лес и продукты
сельского хозяйства, а вовсе не гуманитарным стремле-
нием развить мировые ресурсы для умножения челове-
ческого довольства. Богатство, довольство и счастье
британских судовладельцев, например, нисколько не
интересовали Соединенные Штаты».
Разумеется, нет! Богатство и счастье английских су-
довладельцев зависели от английского мирового господ-
ства, от почти монопольного положения в промышлен-
ности и коммерции, которое шло в ущерб Америке.
Английские ограничительные законы, поддерживаемые
английским превосходством на море, затрудняли уча-
стие Америки в международной торговле. Это отрица-
тельно влияло на американскую промышленность. Поэто-
му, конечно, Америка стояла за свободу морей. Без нее
торговцы и судовладельцы не могли получать прибыли;
отечественная промышленность, поскольку она зависела
прямо или косвенно от судоходства или торговли, зады-
халась и чахла. В общем страдало благополучие всего
народа.
Экономические бедствия были не единственными оби-
дами, перечисленными в Декларации независимости.
Свобода вообще и свобода морей в частности были
подлинными целями, вдохновлявшими в значительной
83
степени американское сопротивление. Не подлежит
сомнению, что рост и развитие нации зависят от увели-
чения ее материального производства. Соединенные
Штаты перегнали Великобританию в отношении производ-
ства задолго до первой мировой войны. Но рост амери-
канского влияния за границей, военной мощи США и
их империалистических «прав» сильно отставали от про-
изводственной мощи Америки. Великобритания отчаянно
держалась за свое первенство, за тень власти, когда ее
материальная сущность уже исчезла. Столкновения США
с Великобританией, вызванные спором о том, кто на са-
мом деле сильнее, приняли форму конфликтов по вопросу
о свободе морей. Насильственная вербовка матросов, од-
но из выражений господства Великобритании на морях,
была одной из главных причин войны 1812 г., но война
не разрешила этого вопроса; тем более, она не разрешила
вопроса о свободе морей. В каждой войне помехи, чини-
мые англичанами американской торговле, доводили Со-
единенные Штаты до белого каления. Даже в первые
два года первой мировой войны было совершенно не
ясно, присоединимся ли мы к Великобритании в войне
против Германии или объявим войну Великобритании за
ее наглое поведение в открытом море.
Американская военная мощь во время первой миро-
вой войны возросла настолько, что догнала и перегнала
мощь Великобритании. Однако и в 1929 г. Англия все
еще не желала признать изменения реального соотноше-
ния сил, отказываясь согласиться на равенство флотов
с Соединенными Штатами.
Только в 3 930 г. она уступила перед угрозой гонки
вооружений, в которой Америка могла легко доказать
свое реальное превосходство. Это положило конец борь-
бе: американская мощь обогнала английскую мощь.
Нам уже не нужно было требовать «свободы морей»;
мы могли силой добиться свободы для наших судов,
отказывая в ней другим. Поскольку власть англичан
была основана на морской мощи, военно-морской пари-
тет означал конец явного английского превосходства. Он
также представлял собой признание Великобританией сво-
ей зависимости от Соединенных Штатов, которую она тер-
пела ради сохранения целостности Британской империи.
84
Только зная это, можно понять, что происходило за
кулисами второй мировой войны. Борьба Соединенных
Штатов за вытеснение Великобритании как ведущей
мировой державы — ключ ко всей американской исто-
рии — была скрыта от общественности на всех своих
решающих этапах. Рост более агрессивного против-
ника — Германии и совместная борьба Америки и Вели-
кобритании против нее скрывали от общественности то,
что происходило в отношениях между двумя союзниками.
В результате первой мировой войны Соединенные Штаты
приобрели ведущее экономическое положение в мире,
а Великобритания скатилась на второе место. В резуль-
тате второй мировой войны Соединенные Штаты приоб-
рели соответствующее стратегическое превосходство.
Трудно осознать все малодушие, с которым капитули-
ровал перед Соединенными Штатами Уинстон Черчилль,
в то же самое время гордо подняв кверху большой па-
лец и хвастаясь, что Великобритания и одна устоит
против Германии. Для этого нужно понять, насколько
пуста была оболочка могущества Великобритании к
этому времени. Великобритания уже в течение 50 лет
дышала на ладан, если говорить о ее положении как ми-
ровой державы. Англофил Маккормак объясняет, как
это случилось. В качестве «пионера промышленной рево-
люции» она пустилась в путь на 50 лет раньше всех
других государств. «Это дало ей громадный избыток
капитала», который она и разместила во всех частях
мира. Кроме того, она построила самый большой в мире
флот и захватила в свои руки монополию в междуна-
родном торговом судоходстве. Английские купцы «обо-
сновались во всех важных в стратегическом отношении
пунктах близ мировых рынков... Лондонские банкиры
учитывали векселя всех промышленников мира, а Ллойд
страховал все рискованные предприятия в мире». Эта
«прекрасно слаженная система» сохраняла за Великобри-
танией мировое экономическое и финансовое руковод-
ство в течение полустолетия, после того как Германия
и Соединенные Штаты перегнали ее в области промы-
шленного производства, являющегося действительным
фундаментом мощи. В 1940 г. Великобритания представ-
ляла собой только блеф.
85
Черчилль впоследствии кичился тем, что вся его
политика была направлена на вовлечение Соединенных
Штатов в войну. Он не сказал ни слова о той цене,
которую он за это заплатил. Множество книг, якобы
основанных на данных из неофициальных источников о
стратегии второй мировой войны, еще больше запутали
вопрос. Хорошим примером является книга Ральфа
Ингерсолла «Совершенно секретно». Ингерсолл возмущен
тем, что он считает «американским прислужничеством»
Великобритании в вопросах стратегии. Такие авторитет-
ные источники, как книга командора Бутчера «Эйзенха-
уэр» 1, также обвиняет Соединенные Штаты в том, что
они часто склонялись перед волей Черчилля. Эти книги
показывают, что англо-американская стратегия, следуя
желанию Черчилля, имела тенденцию оголять западный
фронт, ради странных маневров вдоль «жизненных путей»
Британской империи. Англо-американские силы были
разбросаны по всему миру и в большинстве случаев
мало чем могли помочь ускорению победы над Германи-
ей и Японией, но зато могли сделать много для разре-
шения послевоенных территориальных проблем. Дальше
этого большинство так называемых «здравых» рассуж-
дений об англо-американских взаимоотношениях во вре-
мя войны не шло.
В известных пределах это правильно, но пределы эти
очень ограничены. Эти рассуждения игнорируют вопрос
о том, чего Соединенные Штаты добивались от Вели-
кобритании. В начале войны Соединенные Штаты за-
являли, что у них есть не просто второй фронт, как
того требовали русские, но и третий, четвертый, деся-
тый фронты. Такое рассеяние американских сил привело
к тому, что после войны в списке военного департа-
мента США оказалось шестьдесят стран, районов и
крупных островов, где были расквартированы амери-
канские войска. Как говорят англофобы, такое разме-
щение сил имело больше отношения к послевоенному
влиянию Великобритании в Средиземном море и на юге
Азии, чем к победе в войне. Но 60 американских фрон-
тов, в большинстве случаев удаленных от арены ре-
1 Butcher, Eisenhower.
86
шающих боев, имели и другое значение, о котором
англофобы не упоминают: они закрепляли за Соеди-
ненными Штатами решающие стратегические позиции
для послевоенного урегулирования взаимоотношений с
Великобританией. Это урегулирование все еще не за-
кончилось, но уже можно сказать, что его условия низ-
водят Великобританию на положение второстепенной
державы.
Такова была цена, заплаченная Черчиллем. Лейбо-
ристская оппозиция не осмелилась выдвинуть против
него это обвинение даже позже, во время выборов, ибо
Великобритания не могла поступить иначе, если только
она не была готова отказаться от своего империалисти-
ческого статуса. Она могла капитулировать либо втихо-
молку перед Соединенными Штатами, либо позорно пе-
ред Германией. Первая возможность означала амери-
канское обволакивание империи и проникновение в нее;
вторая возможность означала открытую сдачу империи
немцам. Она означала бы, кроме того, всемирное гос-
подство европейской державы, которая легко могла по-
давить в самом зародыше всякую новую попытку Ве-
ликобритании оспорить его, в то время как отдаленная
Америка могла оказаться менее бдительной.
Фактическое вытеснение Великобритании из амери-
канского полушария, начавшееся сдачей Канады и за-
вершенное военным сближением между Соединенными
Штатами и Аргентиной, было одним из очередных
платежей за американскую помощь. Но это всего-
навсего было взносом в задаток. Окончательная распла-
та состояла в отказе Великобритании от своих британ-
ских позиций в Атлантическом и Тихом океанах, что по
существу являлось отказом от претензий на континен-
ты за этими двумя океанами. Потеря контроля над
океанами олицетворяла окончательную капитуляцию
Британской империи, постоянную зависимость Велико-
британии от Соединенных Штатов в ее попытках со-
хранить ранг мировой державы.
Для Соединенных Штатов завоевание стратегиче-
ского превосходства в Западном полушарии и на оке-
анах, лежащих по обе его стороны, быстро открыло путь
к более обширным завоеваниям. Присвоив себе право
87
хозяйничать на Атлантическом и Тихом океанах, Амери-
ка автоматически распространила свои «обязательства»
на все другие массивы суши и воды. В уже упоминав-
шейся нами брошюре британской лейбористской партии
содержится категорическое утверждение, что сейчас дело
обстоит именно так. Брошюра безоговорочно заявляет,
что Соединенные Штаты имеют «бесспорный контроль
над всеми океанами». И вся английская политика сокра-
щения линий обороны, приведшая к уходу из Греции и
давшая повод для провозглашения «доктрины Трумэна»,
основана на относительном упадке морской мощи Вели-
кобритании. Говоря словами Анны О'Хейр Маккормик,
авантюра генерала Марка Кларка в Северной Африке
«ввела Соединенные Штаты в Средиземное море и про-
ложила путь тем громадным изменениям в соотношении
сил, которые имеют тенденцию их там удержать». Но,
продолжает она, англичане добровольно пошли на со-
глашения, подготовленные этими «изменениями в соотно-
шении сил».
«Когда англичане собрали пожитки в Греции, пере-
дали палестинский вопрос на разрешение Организации
Объединенных Наций, начали переговоры об эвакуации
Египта, — последнее менее охотно, поскольку это угро-
жает их господству в Судане и будущему Африки, — ста-
ло ясно, что они обдуманно уходят со своего насиженно-
го места средиземноморской державы».
Равным образом можно показать, что англичане не
только примирились с невозможностью сохранить свое
господство на Индийском океане или каком-либо другом
крупном водном массиве, но и с подозрительной горяч-
ностью стремились ускорить передачу контроля Соеди-
ненным Штатам. Соединенные Штаты, не колеблясь,
взяли на себя эти «обязательства» даже в чрезвычайно
отдаленных от американских берегов пунктах. Но мно-
гие думают, что мы окажемся в дураках, что в наше
время империалистическое господство старого образца
может вызвать только более частые и более крупные
колониальные восстания, подобные тем, которые сейчас
потрясают всю Азию. Они думают, что Великобритания,
наученная этим дорого обошедшимся ей уроком, наме-
ренно поощряет американский империализм, чтобы он
88
истощил свои силы в безнадежной борьбе с «отбившими-
ся от рук» бывшими подданными Великобритании.
Такие мысли высказываются и в США, и в Велико-
британии, и в других странах мира. Влиятельная китай-
ская газета «Дагунбао» недавно писала: «Еще два года
тому назад Греция была младенцем на руках у Вели-
кобритании. Сегодня Греция является обузой уже для
Америки. Как мудры англичане!»
Таким образом, бесконтрольное распространение
американской мощи, в конце концов, может дорого обой-
тись не только американскому народу, но и тем самым
промышленным кругам, энтузиастам большого флота и
«сверхпатриотам», которые сегодня опьянены мечтами о
мировом господстве. Пока что, однако, им удалось про-
тиснуть американскую морскую артиллерию в каждый
закоулок от Аравийского до Караибского моря и от Се-
верного Ледовитого до Южного Ледовитого океана. Все
это делается за счет американского народа; если он
будет молчать и тем самым возьмет на себя ответ-
ственность за последствия этой агрессивной милитарист-
ской и империалистической авантюры, то по крайней
мере он должен знать, что она имеет место. Тогда у
него не будет искушения бранить других за междуна-
родное напряжение, за кризисы и войны, происходящее
вследствие безграничной экспансии США.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БЕЗГРАНИЧНАЯ ЭКСПАНСИЯ
Глава VIII
ПРИБЫЛЬ И МОЩЬ
Нельзя дать волю экспансии и рассчитывать, что она
остановится за три мили от берегов Европы и Азии.
Правда, господство на Атлантическом и Тихом океанах
нельзя считать делом решенным, пока сеть островных
баз США не будет твердо закреплена якорями на кон-
тинентах, расположенных по обе стороны океанов. Тот
факт, что волна экспансионизма бросила США далеко в
глубь Европы и Азии, предоставляется очевидным. Понять
истинный смысл этого проникновения, затемненный сби-
вающей с толку пропагандой нашей прессы, — задача Не-
малой трудности. Можно, однако, показать, что, убеждая
самих себя в собственном «моральном превосходстве»,
мы в то же время взращиваем урожай ненависти к себе
во всем мире. Однако апологеты нового империализма
отделываются от этого противоречия воплями: «Лжец!»
по адресу каждого, кто не желает закрывать глаза на
правду. Их лицемерие (словарь Уэбстера определяет это
слово как «притворная претензия на моральное пре-
восходством») безгранично. Единственным способом про-
рваться сквозь огневую завесу их измышлений является
разоблачение фактов американского проникновения, гос-
подства и эксплоатации во всех частях мира.
Исчерпывающее исследование на эту тему предста-
вило бы собой целую энциклопедию. Кроме того, дан-
ные об этих процессах, например, в Европе, где амери-
канское хозяйничанье является новостью, малодоступны.
90
Поэтому я поставил своей задачей описать в этой и
в трех последующих главах историю современной аме-
риканской экспансии, но не в абстрактных теоретиче-
ских терминах, а в том виде, как она развивалась на
Дальнем Востоке. Там участие Америки в драке за
империалистическое влияние и прибыли имеет длинную
и хорошо документированную историю. Итак, я взял
Дальний Восток просто как образец современного про-
цесса проникновения, господства и эксплоатации.
Громадные претензии США на Дальнем Востоке се-
годня являются логическим продолжением нашей долгой
борьбы за господство на Тихом океане. В конце концов,
американское господство на Тихом океане никогда не
было самоцелью, — оно всегда было средством. Прибы-
ли, которые можно было извлечь из всех островов этого
океана, не могли возместить громадных расходов по
созданию и сохранению американской гегемонии над
175—250 млн. кв. км водного пространства, которую на-
до было ограждать от посягательства всех великодер-
жавных соперников. Даже ограниченная клика банкиров
и промышленников, которая всячески поощряет поиски
заморских возможностей, нашла бы, что игра не стоит
свеч. Но за Тихим океаном лежит Азия — главная при-
манка для дельцов за последние триста лет. Господ-
ство над Азией и было той целью, к которой вело
завоевание Америкой Тихого океана. Безграничные воз-
можности для приложения свободного капитала в стра-
нах, где рабочая сила дешевле жизни, возможности по-
лучения сырья для американской промышленности, тор-
говые прибыли, — все это притягивало к себе Уолл-
стрит так же, как и Лондон.
ПРИНУДИТЕЛЬНАЯ ТОРГОВЛЯ
Разительным примером соперничества между держа-
вами за эти блага является история борьбы за «торгов-
лю с Китаем». Драка за господство в Китае началась в
30-х годах XIX в. До этого Китай, правда, в течение
150 лет торговал с англичанами. Однако размах и
формы этой торговли перестали удовлетворять гигант-
ски расширившееся после промышленной революции
91
производство Англии и ее нужду в рынках. Торговля
была монополизирована в обеих странах: в Англии мо-
нополия принадлежала Ост-Индской компании, в Китае —
Ко-Хулу, торговой организации, находящейся под прави-
тельственным наблюдением. Однако за реформой 1832 г.,
введшей в Англии свободную торговлю, быстро последо-
вала отмена парламентом монополии Ост-Индской ком-
пании. Английские купцы, сдерживаемые до тех пор мо-
нополией, устремились на Дальний Восток, чтобы захва-
тить все, что попадется под руку. Американцы, увидев,
что происходит, бросились вслед за ними, поскольку и
они торговали с Кантоном со времен объявления неза-
висимости.
При таком стечении купцов в Китае, приехавших в
поисках сделок, компания Ко-Хун стала помехой, и во-
обще говоря, торговые ограничения, налагавшиеся импе-
раторским китайским правительством, раздражали ино-
земцев. По мнению профессора Тэйлора, промышленная
революция, принципы фритредерства и практика сво-
бодной конкуренции «вызвали у великих морских дер-
жав, в частности у Великобритании и Соединенных
Штатов, нетерпимое отношение к торговой политике Ки-
тая и Японии. Джон Квинси Адамс был совершенно
прав: Китай и Японию нужно было вывести на мировой
рынок не для их блага, а для нашего».
Англичане, у которых производство и судоходство
стояли на более высоком уровне, чем в США, провели
в жизнь этот «благородный» принцип принуждения
раньше их Первая англо-китайская война имела место в
1842 г.; США, однако, не теряя времени, нанесли вто-
рой удар. В 1844 г. они заставили китайцев предоста-
вить им все привилегии, которые завоевали себе в боях
англичане. В 1853 г. США перещеголяли англичан, от-
крыв для себя двери в Японию. Таким образом, США
не только не отставали от англичан, но даже обгоняли
их. В соответствии с этим США провели в жизнь «тео-
рию о том, что если китайцы, а впоследствии и япон-
цы, не захотят с нами торговать по нашей указке, то
мы их к этому принудим. История показала, что нам
удалось их принудить». Мы расходились с англичанами
только по вопросу о том, кому собирать урожай — нам
92
или им. Ибо, несмотря на все наше пристрастие к высо-
копарным фразам относительно «обращения в христи-
анство» и «американизации» китайцев, суть вопроса за-
ключалась в прибыли и в мощи, которая давала бы
возможность извлекать прибыль.
Таким образом, применение насилия над народами
Азии с целью заставить их склониться перед волей США —
такова подлинная основа «деловых возможностей» на
Дальнем Востоке как для американцев, так и для евро-
пейцев. Для характеристики этого процесса нет другого
слова как «империализм». Однако американские фарисеи
имеют смелость называть его «цивилизаторской мис-
сией». Поуллин самодовольно замечает, что Японию,
Китай, Корею, Турцию и другие жертвы американской
военно-морской дипломатии можно «зачислить в одну
категорию... отсталых, неразвитых, нехристианских
стран... находящихся за пределами западной цивилиза-
ции» и даже не принадлежащих к «великой семье на-
родов». Лучшее средство общения с такими первобыт-
ными людьми — военно-морская дипломатия, — военный
моряк «умеет сочетать силу с убеждением».
Сознание народа США развращено этим сочетанием
лицемерия и жестокости. Как говорит Фостер Ри Дал-
лес, «Соединенным Штатам всегда было трудно понять
свою собственную позицию, поскольку принцип всегда
был в конфликте с выгодой, а альтруистические пропо-
веди опровергались агрессивным шовинизмом. На Га-
вайях и на Самоа США клятвенно отказывались от тер-
риториальных притязаний и в то же время системати-
чески подготовляли полное овладение теми частями этих
островов, которых они в действительности домогались;
они всегда порицали империализм и в то же самое вре-
мя строили себе империю». Хотя эти слова принадлежат
автору, который известен своим сопротивлением аннек-
сиям, они почти полностью совпадают с высказывания-
ми откровенно экспансионистски настроенного профессо-
ра Тэйлора, горячего сторонника «американизации»
Дальнего Востока: «Соединенные Штаты всегда доби-
вались ограничения империалистической экспансии евро-
пейских держав, а в то же самое время требовали для
себя, как, например, в Китае, равной доли в империа-
93
листических преимуществах. Этот противоречивый ха-
рактер американской политики был, естественно, более
очевиден для других стран, чем для самих Соединенных
Штатов».
Во второй половине XIX столетия мировые события
привели к столкновению интересов великих держав в
Китае. Приблизительно к 1870 г. Германия и Италия
превратились в единые национальные государства, и рост
промышленности в этих странах, а также во Франции &
в Соединенных Штатах, естественно, положил конец
монополии англичан в мировой торговле и в междуна-
родных делах. Началась ожесточенная погоня за коло-
ниями и территорией; без разбора захватывались стра-
тегические позиции, причем часто это делалось не из
соображений ценности самих этих позиций, а из жела-
ния предотвратить возможность их захвата соперника-
ми. Между 1878 и 1898 гг. была раздроблена вся Аф-
рика. Поскольку весь мир был уже разделен и поделен,
соперничество в Китае угрожало перерасти в военное
столкновение.
Там, как и везде, английская монополия была явно
обречена. Правда, англичане еще долго оставались рас-
порядителями китайских таможен, и Великобритания
имела сферу влияния в бассейне Янцзы, который охва-
тывал треть собственно Китая. Удельный вес Англии во
внешней торговле Китая составлял 65%, причем 85%
грузов перевозилось на английских судах. Но в 80-х го-
дах прошлого века построенная русскими Сибирская же-
лезная дорога подвела Россию к границам Маньчжурии
и тем самым ослабила значение английского военно-мор-
ского контроля над Китаем. Франция проникла в Индо-
Китай и начала прокладывать себе путь к северу; Гер-
мания тоже предъявила претензии на влияние и владе-
ния в Тихом океане, а Япония, со стремительной бы-
стротой превращавшаяся в великую державу, решила,
что ей, естественно, должна принадлежать сфера влия-
ния, охватывающая Корею, Маньчжурию, Монголию,
Формозу и весь Китай.
Начав в 1894 г. войну против Китая, Япония не толь-
ко сделала первую заявку на империю, но и изменила
соотношение сил во всем мире в гораздо большей
94
степени, чем она это сама себе представляла. Китай, ко-
нечно, был беспомощен. Во время мирных переговоров
Япония потребовала, чтобы Китай отказался от всяких
прав на Корею, уступил ей Формозу, Пескадорские
острова и Ляодунский полуостров (где расположены
Порт-Артур и Дальний) — этот ключ к Маньчжурии.
Однако Германия и Франция поддержали Россию, за-
ставив японцев убраться с Ляодунского полуострова
и удовлетвориться лишь огромной контрибуцией с Ки-
тая. Это дало России возможность усилить свое влияние
в Корее и Маньчжурии, что она и сделала. Каждый по-
добный ход, в свою очередь, побуждал остальные вели-
кие державы к захвату новых кусков китайской терри-
тории. Так, раздел Китая продолжался вплоть до
1898 г.
Столкновения и алчные требования всех империали-
стических держав выбили Соединенные Штаты из колеи
приобретений втихомолку, внезапно поставив их перед
необходимостью сделать выбор: или открыто включиться
в захваты, или остаться навсегда в стороне от распре-
деления внешних рынков. «Тенденция дельцов и дипло-
матов, совершенно естественно, состояла в стремлений
добиться исключительных коммерческих и финансовых
преимуществ в пределах своих сфер»,—отмечает А. Уит-
ни Грисуолд в своей книге «Дальневосточная политика
Соединенных Штатов» 1. В этом можно было убедиться
по тому, с какой тщательностью мы снимали экономи-
ческие сливки на Гавайях. Но если в отношении Гавай-
ских островов американский народ был обманут лицеме-
рием своих правителей, то в Азии США быстро получили
урок.
Этот урок состоял в следующем. По мере продвиже-
ния русских в Маньчжурию, частные американские фир-
мы решили, что хватит и для них места на этой богатой
территории. «Стандард ойл» и «Британо-Американская
табачная компания» имели уже там точку опоры, но в
1895 г. самый цвет американского капитализма, при
полной поддержке Вашингтона, сделал заявку на эконо-
мическое овладение этим районом. Синдикат, состоявший
1 Griswold, Whitney A., The Far Eastern Policy of
the United States.
95
из банка «Чейс Нзйшнл» Американского банка, Аме-
риканской компании сахароварения, десяти крупней-
ших американских железных дорог и других фирм, стал
добиваться концессии на постройку в Маньчжурии же-
лезных дорог, которые должны были соединиться с Си-
бирской железной дорогой. Железные дороги не только
являются одной из основных форм капиталовложений в
колониальных странах, но как военно-стратегические
ключи к господству они дают в руки тех, кто их строит,
возможность предъявлять все больше претензий на
сферы влияния, а в конечном счете на монополию в
районах, обслуживаемых данной железной дорогой. Тре-
бование, предъявленное нами русским, — уступить аме-
риканским фирмам прибыли и власть, связанные с по-
стройкой железных дорог, — было равносильно предъяв-
лению им требования уступить Маньчжурию Соединен-
ным Штатам. Это подчеркивается и в документах госу-
дарственного департамента, доступ к которым стал не-
давно открыт ученым. В этих документах говорится, что
предполагавшаяся концессия должна была выходить за
пределы железных дорог и предоставить Соединенным
Штатам «право эксплоатации рудников и лесов в Мань-
чжурии и в прилегающих частях Монголии». По сути
дела, правительство или частные фирмы, пользующиеся
расположением государственного департамента, думали,
что им удастся купить исключительную сферу влияния,
включающую Маньчжурию, Монголию и Северный
Китай, пока у России «полны руки дел у себя дома»,
как выразился один американский дипломат. Не полу-
чив этой концессии, американцы предложили России
взять взаймы средства для развития Маньчжурии у это-
го синдиката — со всеми вытекающими отсюда послед-
ствиями. Соединенные Штаты были удивлены и раздра-
жены, когда русские холодно ответили им, что они «не
имеют намерения обращаться к какому бы то ни было
иностранному синдикату». В 1896 г. сами русские полу-
чили концессию на постройку Китайско-Восточной же-
лезной дороги в Маньчжурии.
Не лучше обстояло дело и в английской сфере влия-
ния, и во всех других местах Китая, где англичане мог-
ли мешать попыткам американцев получить железно-
96
дорожные концессии. Как писал американский дипломат
Эдвин Денби государственному секретарю Шерману
2 апреля 1897 г.: «Нашими злейшими противниками в
вопросе о постройке железных дорог... являются англи-
чане. Можно смело сказать, что в Китае нет ни одного
представителя английских железнодорожных компаний,
который бы ни отзывался презрительно об американских
паровозах и американской железнодорожной системе».
Из этого горького опыта американские фирмы могли
сделать вывод, что если дело дойдет до раздела Китая,
то эта гигантская империя будет поделена между дер-
жавами, из числа которых Соединенные Штаты будут
исключены, причем каждая держава сохранит монопо-
лию торговли и капиталовложений в своей сфере. Ан-
гличане открыто говорили, что сфера влияния — это
район, на который наложено «клеймо» для того, чтобы
«в случае раздела его не захватила какая-нибудь дру-
гая держава». Весьма основательный страх потери ази-
атского рынка стал все больше беспокоить людей, опре-
деляющих американскую политику.
Этот страх использовала горстка высокопоставлен-
ных американцев: Теодор Рузвельт, который тогда был
помощником морского министра, Генри Кабот Лодж,
председатель сенатского комитета по иностранным де-
лам, а также адмирал Мэхэн, оказывавший сильное
влияние на Лоджа, Рузвельта и целое поколение импе-
риалистов. Они толкнули США на войну с Испанией и
на последовавшую за нею аннексию основной массы
колониальных владений, еще находившихся в руках
Испании.
Наша война с Испанией еще больше вывела из рав-
новесия все соотношение сил, вызвав новые столкнове-
ния из-за азиатских территорий, что, в свою очередь,
стимулировало наш собственный аппетит. 6 марта
1898 г. Германия, с которой мы чуть не дошли до дра-
ки из-за Самоа за несколько лет перед этим и с кото-
рой мы вообще находились в натянутых отношениях,
захватила Киао-Чао в Китае. Россия взяла в свои руки.
Порт-Артур и Дальний 27 марта; Великобритания от-
ветила на это захватом Вэйхайвэя 2 апреля; Франция
не захотела отстать и захватила бухту Куан-Чжоу
97
22 апреля. Можно ли считать случайным совпадением,
что адмирал Дьюи одержал сокрушительную победу
при Маниле 1 мая?
Правда, все эти захваты не вызвали сильной реак-
ции американского общественного мнения или офици-
альной перемены курса нашей политики. Через два дня
после захвата Германией Киао-Чао президент Мак-Кин-
ли отклонил предложение Великобритании о совмест-
ном выступлении в «защиту территориальной неприкос-
новенности Китая», потому что «он еще не усматривал
в драке за концессии какой-либо угрозы американской
торговле». Но если Мак-Кинли и общественное мнение
нелегко приходили в возбуждение, то та небольшая
прослойка американского общества, которая имела ре-
шающее влияние на определение государственной по-
литики, была весьма встревожена разделом Китая. На-
кануне приобретения русскими Порт-Артура американ-
ский поверенный в делах в Пекине (Бейпине) с отчая-
нием писал в Вашингтон: «Величайшие рынки мира, ко-
торые мы только начинаем осваивать, будут для нас
потеряны».
При растущих экспансионистских настроениях 1898 г.
американские банкиры, промышленники и государствен-
ные люди вовсе не собирались списывать в убыток «ве-
личайшие рынки мира». Наоборот, они самым решитель-
ным образом ввязались в борьбу за азиатские и другие
владения, за влияние и прибыли. Американскому народу
была предложена откровенная программа империалисти-
ческой экспансии, построенная на базе победы, одер-
жанной адмиралом Дьюи. Впервые в американской ис-
тории на обсуждение общественности было поставлено
положение, что Соединенные Штаты также подчиняют-
ся основному закону капитализма — «расширяйся или
умри». Было выдвинуто требование, чтобы США аннек-
сировали Филиппины и готовились к продвижению даль-
ше, поскольку рост американского производства дол-
жен был скоро привести к тому, что приобретение но-
вых рынков и новых пространств для маневрирования
станет не просто желательным, а жизненно необходи-
мым. Эта дискуссия продолжалась почти с 1898 по
1905 г.; основной тезис этой дискуссии стал постоян-
98
ной, хотя иногда и скрываемой основой нашей внеш-
ней политики.
В своей книге «Америка, Азия и Тихий океан»
Вольф фон-Ширбранд1 говорит: «Американская тихо-
океанская экспансия, которой в огромной степени бу-
дет содействовать открытие Панамского канала, не
просто каприз, не просто предмет желаний; она есть
нечто абсолютно необходимое для обеспечения нашего
дальнейшего национального развития, для отвращения
от нас проклятия неуравновешенного производства,
обычно называемого перепроизводством, со всеми выте-
кающими из него бедствиями... У Соединенных Штатов
есть все преимущества, все данные и достаточно осно-
ваний претендовать на господство в Тихом океане».
Здесь явно чувствуются честолюбивые притязания
США. В разгар американского экспансионизма сторон-
никам империализма пришлось открыто сказать, чего
они хотят. Они хотели аннексировать целую империю.
Аннексия или эвакуация Филиппин — вот что было гвоз-
дем выборной кампании 1900 г. Республиканцы стояли
за аннексию, причем они совершенно ясно говорили, что
истинной целью их программы является азиатская импе-
рия, а не только обладание самими Филиппинами. Франк
А. Вандерлип, бывший тогда министром финансов, захле-
бываясь от восторга, говорил:
«Значение этих островов состоит главным образом в
том, что они представляют собой базу для торговых
операций. Они занимают удобное положение не только
по отношению к какой-нибудь одной части какой-либо
отдельной страны Востока, но по отношению ко всем
частям. Вместе с островами Японской империи, со вре-
мени получения (Японией) Формозы, Филиппины явля-
ются стражами Тихого океана, охраняющими торговые
пути к многомиллионному населению Китая, Кореи
французского Индо-Китая, Малайского полуострова и
лежащих к югу островов Индонезии».
Джон Барретт, бывший посланник США в Сиаме и
корреспондент на Филиппинах во время войны с Испа-
нией, прибавлял: «У нас был бы незаменимый пункт на
1 Schierbrand von Wolf, America, Asia and the
Pacific.
99
Дальнем Востоке, с которого мы могли бы расширять
свою коммерцию и торговлю и завоевывать свою до-
лю в гигантском распределении материальных выгод,
которые должны последовать за открытием Китая, при-
чем мы вели бы операции с базы в Маниле подобно
тому, как англичане ведут их из Гонконга».
Сенатор Беверидж декламировал: «А сейчас же за
Филиппинами лежат безграничные китайские рынки».
Но он не останавливался на этом: «Держава, господ-
ствующая на Тихом океане,— это держава, господ-
ствующая над миром. А с приобретением Филиппин
этой державой станет, и навсегда, Американская рес-
публика».
Сенатор Марк Ханна, один из «боссов» республи-
канской партии, фактически определявший политиче-
ский курс президента Мак-Кинли, подвел итог следую-
щим замечанием: «Если желание овладеть стратеги-
ческим пунктом, дающим американскому народу воз-
можность иметь форпост на рынках этой великой вос-
точной страны, представляет собой проявление коммер-
ческого духа, то, ради бога, давайте проявим коммерче-
ский дух».
Торговля, коммерция — все это звучит довольно не-
винно. Но наш мир не создан для невинности или не-
винных младенцев. Выразители интересов торговли с Ки-
таем в своих аргументах нередко применяют военные
термины. Форпост капитализма на Востоке означал со-
перничество с другими капиталистами; американский
форпост означал долгую борьбу с Англией, Францией,
Германией, Россией и Японией. Филиппинских островов
мы добивались именно как стратегической базы для
вооруженных конфликтов, которые должны были воз-
никнуть при окончательном решении вопроса о том, ко-
му владычествовать в Китае. Адмирал Мэхэн откровен-
но говорил о наших «азиатских владениях» и характе-
ризовал этот ряд приобретений как «самый широкий
пространственный размах нашего национального расши-
рения». Соединенные Штаты, замечает профессор Тэй-
лор, стали империалистической державой не столько
для того, чтобы получить империю, сколько для того,
«чтобы нейтрализовать расширение других империй».
100
Эта тенденция расширяться для того, чтобы помешать
расширению других (или чтобы использовать это
объяснение в качестве предлога), является характерной
чертой современного империализма. Во время дебатов
относительно Филиппин страх перед тем, что немцы
захватят базы на некоторых островах этого архипелага,
заставил большинство высказаться в пользу полной
аннексии (против предложения о том, чтобы мы
аннексировали только о. Лусон). Но каковы бы ни бы-
ли мотивы, американцы так быстро и так основательно
ввязались в филиппинские и прочие дела во всем мире,
что, говоря словами Уолтера Липпмана, эти действия
«могли быть оправданы, в конце концов, только успеш-
ной войной». Другими словами, идя по этому пути, мы
неизбежно должны были прийти к войне за гегемонию
в Азии.
Глава IX
ПОЛИТИКА «ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ»
Соединенные Штаты были безусловно не подготовле-
ны для войны с великими державами за разрешение
вопроса о том, кому владычествовать в Азии. Но они
бесспорно втянулись в борьбу за это владычество.
В результате открытых прений об аннексии Филиппин аме-
риканская общественность, вопреки обычаю, более или
менее была осведомлена об этом акте. Приобретение
Соединенными Штатами Филиппин воспринималось все-
ми как вызов со стороны Соединенных Штатов державам
на Дальнем Востоке. Если мы не были готовы к тому,
чтобы подкрепить военными действиями этот вызов, то
следовало пустить в ход дипломатию; но дипломатия
является перчаткой на железном кулаке силы и все
нюансы американской политики в Китае с 1898 по 1948 г.
преследовали одну и ту же конечную цель — завоевание
главенствующей роли в Азии.
Американские дипломаты, а также частные фирмы,
проводящие свою собственную дипломатическую линию,
не всегда сознавали эту конечную цель и не всегда ин-
тересовались ею. Но, тем не менее, они стремились к
чему-то большему, чем отдельные прибыльные опера-
ции. Сама природа происходившей в Китае борьбы
толкала дипломатию США на завоевание постоянных
позиций; политические права были неотделимы от эко-
номических преимуществ по торговым договорам и со-
глашениям о концессиях, а политико-экономические
преимущества рано или поздно приобретали стратегиче-
ское значение.
Так было и с нашей часто неправильно понимаемой
и сознательно приукрашиваемой политикой «открытых
дверей» в Китае, которую мы стали проводить немед-
ленно после аннексии Филиппин. В учебниках эта по-
102
литика изображается как высоко моральное противо-
действие расчленению Китая; она размалевывается как
доктрина противодействия замкнутым сферам влияния
в интересах абстрактной справедливости из уважения
к китайцам и из желания поставить в равное положе-
ние все торгующие страны. Но мы уже видели, что
иностранные державы в Китае никогда не беспокоились
о «благе» Китая или китайского народа.
В данном случае это притворство довольно легко
разоблачить. Мы уже несколько раз ссылались на до-
клад, составленный под руководством банкира Ламонта,
об американской финансовой политике за границей.
В этом докладе содержится сухое указание, что в тот са-
мый момент, когда мы требовали поддержки принципа
«открытых дверей» от держав, хозяйничавших на Даль-
нем Востоке, мы сами закрывали дверь нашей соб-
ственной сферы интересов в Караибском море, а на Фи-
липпинах с шумом захлопывали эту дверь у всех перед
носом. Тем не менее, все эти разношерстные и взаимно
противоречащие принципы «шли на пользу американ-
ским частным финансовым интересам в тех районах,
где они фактически применялись». Отсюда, заключает
доклад, «официальной целью департамента было установ-
ление политики «открытых дверей» в отношении Китая
как в финансовых, так и в торговых делах. Предпола-
галось, что это соответствует интересам как самого Ки-
тая, так и американских банкиров и вкладчиков. Это
фактически было выражением проводившейся государ-
ственным секретарем Ноксом «дипломатии доллара»,
политики расширения американской финансовой импе-
рии за счет отсталых районов мира агрессивными, но не
военными методами».
Эту характеристику политики «открытых дверей» в
эпоху долларовой дипломатии в Китае можно вполне
отнести к 1899— 1900 гг., когда эта политика впервые
сложилась. Само ее происхождение доказывает, что
она была детищем империализма. Как обычно, новую
формулу открыла Великобритания, а не США. При этом
характерно то, что англичан потянуло к высоким прин-
ципам только тогда, когда другие государства нару-
шили их монопольное владычество в Китае. В руках
103
Англии политика «открытых дверей» была попыткой
восстановить нарушенное равновесие сил на Дальнем
Востоке и во всем мире. Другими словами, она была
орудием «политики силы».
Германия укрепляла свою военно-морскую мощь и
завоевывала дипломатические позиции в Европе и Аф-
рике, чтобы бросить Англии вызов на решающий бой
за мировое владычество. Англо-французское соперни-
чество в долине Нила привело в 1898 г. к фашодско-
му инциденту, вызвавшему военную тревогу во всем
мире. В Азии русское могущество угрожало вытеснить
англичан из Китая, а может быть, и ослабить их власть
над Индией. В 1895 — 1896 гг. англичане открыто по-
ссорились с Соединенными Штатами из-за венесуэль-
ской границы. «В тот момент, — говорит Грисуолд,—
Англия стояла одна, без друзей, на развалинах своего
когда-то «блестящего одиночества». Тогда ее дипло-
маты начали чрезвычайно настойчивым образом систе-
матически работать над восстановлением равновесия
сил всюду, где того требовали английские интересы».
Политика «открытых дверей» была только одной из
трех линий, по которым шла дипломатическая работа
Англии по улучшению своего положения, и среди этих
трех линий она была, вероятно, наименее важной. Пря-
мое участие в драке за экономические и территориаль-
ные концессии, т. е. полная противоположность поли-
тике «открытых дверей», было одним из этих методов,
хотя после 1896 г. к нему прибегали неохотно и только
в целях поддержания престижа. Третьей и главной ли-
нией была политика двухсторонних переговоров с со-
перниками, приведшая к англо-японскому союзу, за-
ключенному в 1902 г., и к «сердечному согласию»
(Entente Cordiale), под каковым названием стал известен
англо-франко-русский объединенный фронт против Герма-
нии, созданный в период 1904—1907 гг.
Как и два других метода, политика «открытых две-
рей» служила оружием в борьбе со всем, что угрожало
английским сферам влияния и английской торговле в
Китае. Как и другие методы, она была направлена па
то, чтобы использовать противоречия между соперниками
Англии, чтобы поссорить их, в то же время укрепляя
104
Великобританию путем заключения союзов. «Чтобы защи-
тить свои прибыльные китайские рынки от тянущихся к
ним щупальцев Франции на юге и России на севере
(являвшихся с 1894 г. союзниками), Англия начала по-
новому интересоваться территориальной целостностью
Китая»,— с сухой иронией пишет Грисуолд. «Террито-
риальная неприкосновенность» означала отказ от пре-
доставлении новых экономических или территориальных
уступок соперникам Великобритании. То, что это одно-
временно значило и закрытие новых возможностей для
нее самой, было не столь большой жертвой: она уже
имела больше, чем могла переварить или освоить. Полити-
ка «открытых дверей» означала также отмену дискримина-
ционных тарифов во всех сферах влияния и на всех
концессиях. Это также было выгодно Великобритании,
поскольку ее «не имеющее себе равных положение в
качестве всемирного заимодавца и экспортера» давало
ей возможность извлечь больше из сфер своих противни-
ков, чем они извлекали из ее сферы. В итоге можно
сказать, что политика «открытых дверей» была такти-
ческим ходом, выгодным Великобритании в крупной
игре «политики силы» как раз в то время и в том
месте.
Всякая внешняя политика в мире, основанном на со-
перничестве, в конце концов, зиждется на силе; тот факт,
что мощь государства используется или ощущается при
достижении целей этого государства, не содержит ниче-
го дурного и безнравственного, — он просто неизбежен.
Так, например, особое положение, занимаемое сегодня
Соединенными Штатами, Советским Союзом, Велико-
британией, Францией и Китаем в Организации Объеди-
ненных Наций, является лишь признанием факта нерав-
ной силы, как исходного пункта международных отно-
шений.
Только то, как используется эта сила, может опре-
делить, хороша или плоха та или иная политика. А здесь
мы рассматриваем «политику силы», направленную на
достижение империалистических целей. Поэтому, чтобы
быть более точным, следовало бы сказать, что политика
«открытых дверей» в том виде, в котором она проводи-
лась Великобританией и унаследована Соединенными
105
Штатами, является политикой империализма. Она была
империалистической, поскольку ее целью были империа-
листические захваты. Это была политика, рассчитан-
ная на сохранение и даже расширение иностранного
владычества над Китаем и китайским народом и на их
эксплоатацию.
У Грисуолда можно найти иллюстрацию к сказан-
ному. В секретном письме премьер-министру Артуру Баль-
фуру от 3 февраля 1898 г., «больше чем за год до то-
го, как одному американскому дипломату пришла в
голову идея коллективной гарантии «открытых дверей»,
английский министр иностранных дел Джозеф Чембер-
лен наметил общий принцип этой политики. Он говорил:
«Наша политика в Китае должна состоять в декларации
о том, что всякий порт, оккупированный каким-либо
иностранным государством, должен ipso facto (тем са-
мым) стать договорным портом, открытым для всех на
совершенно одинаковых условиях». Другими словами,
все иностранные державы, достаточно сильные для того,
чтобы урвать у Китая «договорный порт», должны де-
литься с другими своей империалистической добычей.
Но «они должны кроме того совместно с нами оказы-
вать давление на китайцев,— путем ли предостав-
ления займа или путем отказа в нем, — с целью заста-
вить их открыть Нанкин и другие порты, по нашему
указанию, и предоставить нам свободу внутренней нави-
гации». Иначе говоря, империалистические державы
должны действовать коллективно, чтобы заставить Ки-
тай отдать им те осколки своего хозяйства и остатки
своей политической независимости, которые еще не были
отняты у него хищниками.
Профессор Тэйлор утверждает, что империалистиче-
ский характер политики «открытых дверей» попрежнему
определял эту политику, когда ее унаследовали Соеди-
ненные Штаты. «Так называемая «открытая дверь»,
которая не была открыта для Китая, представляла со-
бой международное соглашение о равенстве торговых
возможностей в Китае. По этому соглашению Китай
заставили согласиться на очень низкие тарифы, которые
давали возможность по дешевке ввозить иностранные
товары и по дешевке вывозить китайское сырье». Это
106
по существу было продолжение старой «теории» о том,
что Китай нужно заставить торговать не для его соб-
ственного блага, а для нашего. Политика «открытых две-
рей» заставляла его покупать иностранные товары и ме-
шала ему облагать налогом экспорт и импорт с целью
получения доходов на нужды индустриализации и разви-
тия страны. Как всякая другая империалистическая по-
литика, она имела своей целью сохранение Китая в ка-
честве должника, передачу его финансов в управление
иностранцев, желающих «обеспечить» свои займы, ок-
купацию его портов и иностранное управление ими, не-
сение полицейской службы иностранными войсками на
его территории, унижение, голод и вымирание его насе-
ления.
Эта английская империалистическая политика «от-
крытых дверей» была унаследована Соединенными Шта-
тами самым непосредственным образом. Ноты об «от-
крытых дверях», посланные государственным секретарем
Джоном Хэем 6 сентября 1899 г., были написаны Уиль-
ямом У. Рокхиллом. Но они представляли собой почти
точную копию меморандумов, составленных Альфредом
Е. Хипписли, британским подданным, который с 1867 г.
был работником китайского императорского таможенно-
го ведомства, находившегося под управлением англичан.
Рокхилл сам признавался, что был только «рупором»
Хипписли. Установленный факт долгой дружбы и пере-
писки Рокхилла и Хипписли, который излагал свои идеи
также и непосредственно государственному секретарю
Хэю, показывает, что циркуляр Хэя от 3 июля 1900 г.,
завершивший модификацию политики «открытых дверей»
на американский лад, был также работой Хипписли.
В лицемерной фразе: «Прося только об «открытой
двери» для себя, мы готовы открыть двери для дру-
гих» — выражение «открытые двери», повидимому,
впервые появляется в американском дипломатическом
документе. Эта фраза содержится в директиве, данной
16 сентября 1898 г. президентом Мак-Кинли, американ-
ским уполномоченным по заключению мира. Как мало
общего имела эта фарисейская позиция с действитель-
ностью империалистического соперничества в Китае! На
самом деле ноты и циркуляр об «открытых дверях»
107
имели своей целью равенство торговых возможностей
для США в сферах, уже захваченных державами-со-
перницами; они также являлись попыткой предотвра-
тить невыгодный для США раздел Китая между дер-
жавами.
Наша политика «открытых дверей», как и породив-
шая ее английская политика, имела своей второй целью
еще крепче сковать цепями общую жертву империали-
стических держав — Китай. Например, Рокхилл, беско-
нечно довольный принятием его — или вернее Хипписли —
курса, выразил надежду, что мы используем наш «пере-
вес сил» в Китае «для укрепления пекинского прави-
тельства, чтобы помешать ему уклониться от выполне-
ния всех своих договорных обязательств перед держава-
ми. Китай может и должен соблюдать свои междуна-
родные обязательства». На жаргоне «открытых дверей»
это было равносильно предложению создать в Китае
марионеточное правительство, достаточно сильное для
подавления там всякого противодействия финансовому
вымогательству со стороны иностранных держав и пре-
доставлению им концессий.
Но из этого ничего не вышло. Боксерское восстание
в июне 1900 г., направленное против «иностранных мис-
сионеров и охотников за концессиями», было ударом
также «по правительству маньчжурской династии, ко-
торое раболепствовало перед ними». Как говорит про-
фессор Тэйлор, «завершению расчленения страны поме-
шал Китай, а не Соединенные Штаты. Боксерское вос-
стание заставило западные державы объединиться в по-
давлении антиимпериалистического движения в тот самый
момент, когда они готовились растащить свою жертву
по кусочкам. Всякое продолжение процесса расчленения,
могло легко кончиться войной... [Поэтому] их убедили
подписать с Китаем международное соглашение, так
называемый Боксерский протокол, который устанавли-
вал международный контроль над Китаем вместо мо-
нопольного владычества какой-либо одной державы».
Его результатом было «сохранение китайского рынка
для совместной его эксплоатации». Совместное импери-
алистическое угнетение вместо дележа кусков — вот к
чему сводилась высокая мораль политики «открытых
108
дверей». И даже эта отсрочка раздела была недобро-
вольной; она диктовалась угрозой нового восстания Со
стороны жертвы и отсутствием у каждой отдельной дер-
жавы достаточной мощи, чтобы бросить вызов всем
остальным державам.
Соединенные Штаты, конечно, и не помышляли о
том, чтобы немедленно начать угрожать войной держа-
вам-соперницам, обосновавшимся в Азии до них. Захва-
тив Филиппины, мы приобрели базу для того, чтобы бро-
сить такой вызов в будущем, но пока что Филиппины
являлись в стратегическом отношении скорее обузой, от-
резанным форпостом. Более того, развал испанской им-
перии под нашими ударами также был наруку нашим
соперникам. Германия получила Каролинские и Мар-
шальские острова и остров Палау (которым было суж-
дено перейти под «мандат» Японии после первой миро-
вой войны и под «опеку» Соединенных Штатов после
второй мировой войны). Россия расширяла, по мере
возможности, свое влияние в Южной Маньчжурии, по-
лучив железнодорожную концессию на постройку ветки
Китайско-Восточной железной дороги от Харбина до
Порт-Артура. Перспективы в Азии не сулили нам ничего
хорошего. У нас явно нехватало сил для вытеснения
противников из сфер, которых мы домогались.
Поэтому мы неизбежно должны были обратиться к
политике силы, и, следуя нашей вековой традиции, мы
рядили эту политику в овечью шкуру морали. Но наша
вылазка под флагом политики «открытых дверей» в
область мировой политики ничего нам не дала. Эта поли-
тика привела к заключению формального международ-
ного соглашения, но оно не изменило соотношения сил и
фактически нисколько не укрепило нашей мощи. Гри-
суолд подводит итог этому эпизоду в следующих словах:
«Не дипломатия Джона Хэя, а бурская война, герман-
ский военно-морской флот, маневры враждебных евро-
пейских коалиций, царь, кайзер, Делькассе и Солсбери —
вот факторы и лица, вызвавшие отсрочку раздела.
Дело заключалось скорее в том, что отношения держав
зашли втупик, а не в том, что восторжествовал принцип
«открытых дверей». Ни одна из держав не решалась
сделать дальнейший шаг из боязни развязать то
109
мировое побоище, которое возникло через десятилетие
после этого...»
Соединенные Штаты признали, что политикой «откры-
тых дверей» им не удалось достичь тех политических и
экономических целей, которых они добивались. Сам
Хипписли предсказывал, что Боксерское соглашение
кончится «территориальными уступками, ведущими к
разделу, а таким образом, и к войне между державами»
Рокхилл писал из Китая о своей надежде на то, что
«Соединенные Штаты не скоро вновь попадут в нераз-
бериху подобного рода». А Хэй, подгоняемый военным и
военно-морским ведомствами, сделал поворот на сто
восемьдесят градусов от политики «открытых дверей» к
попыткам территориальных захватов. Он добивался соз-
дания американской военно-морской базы и получения
территории в бухте Самша в провинции Фуцзянь. Но эта
бухта находилась в японской сфере влияния, и японцы
сказали: «Нет». К тому же японцы некстати напомнили
полковнику Хэю о его собственной моральной проповеди
в осуждение использования Боксерского восстания в ка-
честве предлога для территориального расширения.
«РАВНОВЕСИЕ СИЛ»
Таким образом кончилась наша первая авантюра под
флагом «открытых дверей». «Открытые двери» остава-
лись,— по крайней мере как лозунг,— постоянным ору-
жием в нашем дипломатическом арсенале, в особенности
на Дальнем Востоке. Однако содержание этого лозунга
все время менялось. Настоящий смысл нашей диплома-
тии менялся от периода к периоду и даже со дня на день
в пределах каждого данного периода. Например, за вре-
мя, прошедшее от посылки нот Хэя до его циркуляра,
мы самым решительным образом пересмотрели наше соб-
ственное представление о нашей собственной интерпре-
тации политики «открытых дверей». Грисуолд указывает,
что в нотах не только считались сами собой разумеющи-
мися сферы влияния и концессии, но и признавалась воз-
можность их расширения, «что доказывается тем фактом,
что в ноте содержалось требование об установлении для
американской торговли режима наибольшего благоприят-
110
ствования как во всех будущих, так и во всех существу-
ющих в настоящее время сферах влияния и на терри-
ториях концессий». Циркуляр же требовал гарантии
против дальнейшего расчленения. Мы должны были ла-
вировать между этими двумя представлениями о поли-
тике «открытых дверей» в течение многих и многих лет.
Тем не менее, пока президентом был Мак-Кинли, а
государственным секретарем Хэй, существо политики
«открытых дверей» сводилось лишь к робкой просьбе
запоздавшего — дать ему кусок из уже поделенной им-
периалистической добычи. Моральный аргумент выдви-
гался тогда, когда у нас не было ничего более внуши-
тельного. Но вот пришел Теодор Рузвельт, который до-
статочно долго наблюдал за игрой в «открытые двери»
и не имел желания продолжать ее. Он бросил Соединен-
ные Штаты прямо в ядовитое болото империалистиче-
ских интриг, прибегнув к традиционному европейскому
приему: «разделяй и властвуй». Политика «открытых
дверей» стала просто подсобным инструментом, значение
которого стало зависеть от состояния дел в той игре,
которую вел он.
Безраздельно господствуя над своим государственным
департаментом, Рузвельт положил в основу своей дальне-
восточной политики и своего понимания американских
интересов принцип «равновесия сил», посредством кото-
рого Великобритания мешала своим жертвам и соперни-
кам объединиться для сокрушения ее мирового господ-
ства. Считая особенно желательным американское про-
никновение в Северный Китай и Маньчжурию как в об-
ласти, в которых легче, чем где бы то ни было в Азии,
установить американское влияние, он решил натравли-
вать друг на друга Россию и Японию, пока это было
возможно.
Исходя из такой установки, он, путем дипломатиче-
ского шантажа, поддерживал борьбу американского част-
ного капитала за завоевание позиций в Маньчжурии.
России было дано понять, что хотя американское обще-
ственное мнение не поощряет объявления ей войны, США
легко могут натравить на нее Японию.
«Без сомнения,— писал государственный секретарь
Хэй президенту в 1903 г.,— Россия знает не хуже нас,
111
что мы не будем воевать из-за Манчьжурии по той прос-
той причине, что мы не можем воевать... но русские знают,
что малейшее поощрение со стороны Соединенных Шта-
тов или Англии заставит Японию добиваться разрешения
вопроса насильственными средствами».
Так как Россия проявила упорство, Соединенные
Штаты использовали свои возможности для усиления
Японии в надежде на то, что в нужный момент они смо-
гут благополучно приостановить процесс ее усиления.
Наконец, американские заверения в «благожелательном
нейтралитете», в сочетании с англо-американской финан-
совой помощью Японии по прямому указанию президен-
та Рузвельта, развязали русско-японскую войну 1904—
1905 гг. Япония, построившая современный военный флот
на средства, выжатые из Китая в порядке контрибуции
в 1895 г., без труда разбила Россию, которая оказалась
неспособной создать достаточные для великой державы
военно-морские силы, хотя бы только для оборонных по-
требностей. Кроме того, русский флот был разгромлен
в Порт-Артуре налетом без предварительного объявле-
ния войны,— налетом, повторенным впоследствии япон-
цами в Пирл Харбор.
Президент Рузвельт был весьма доволен своей рабо-
той. Он ликовал по поводу победы в Порт-Артуре. «Я
был чрезвычайно доволен победой Японии»,— заявил он,
добавив, что Япония «ведет нашу игру», хочет она того
или не хочет.
Американская политика вдохновлялась не любовью к
Японии или ненавистью к царизму. Ее целью было прос-
то-напросто преобладание в Маньчжурии. Как говорит
профессор Эдуард X. Забриски в книге «Американо-рус-
ское соперничество на Дальнем Востоке в 1895—1914 гг.»1,
написанной на основании первоисточников, т, е. папок с
делами государственного департамента, целью Рузвель-
та было «предоставление Японии свободы действий в
Корее, оказание ей как моральной, так и финансовой
помощи в ее борьбе за ослабление русского влияния в
Маньчжурии, поскольку оно угрожало американским
1 Z a b r i s k i e, Ed. H., American-Russian Rivalry in the
Far East, 1895—1914.
112
торговым и промышленным интересам, затягивание вой-
ны, с тем чтобы она истощила и Россию и Японию и
чтобы после нее ослабленная Россия и усилившаяся
Япония противостояли друг другу, уравновешивая тем
самым соотношение сил в Маньчжурии. Война, из кото-
рой обе стороны выйдут истощенными в финансовом,
экономическом и физическом отношении... будет соот-
ветствовать экономическим и торговым интересам Аме-
риканской республики».
Война продолжалась столько времени, сколько хоте-
ли, — по совершенно разным причинам, — Англия и Сое-
диненные Штаты. Факт их абсолютного контроля под-
тверждается данными о финансировании войны. Более
половины военных расходов Японии, составлявших мил-
лиард долларов, было покрыто из займов, предоставлен-
ных Нью-Йорком и Лондоном. Рузвельт употребил свое
влияние для того, чтобы война окончилась на условиях,
которые не дали бы Японии возможности слишком уси-
литься. Хотя Соединенные Штаты были тогда, пожалуй,
все еще меньше, чем другие великие державы заинтере-
сованы в непосредственном получении империалистиче-
ской добычи, хотя Рузвельт был совершенно несведущ в
невероятно сложных взаимоотношениях империалистиче-
ской дипломатии, все-таки мир был заключен на усло-
виях, выработанных под влиянием американцев. Трудно
разрешимые противоречия во взаимоотношениях других
великих держав создали положение, при котором от Со-
единенных Штатов зависело равновесие сил в данном
вопросе. Как бы то ни было, переговоры о договоре ве-
лись в Соединенных Штатах, что подчеркивало желание
Соединенных Штатов приобрести господствующее поло-
жение в спорных районах.
По договору, Японии были отданы Порт-Артур,
Дайрен (Дальний) и Южно-Маньчжурская железная до-
рога. Фактически под власть Японии была отдана и Ко-
рея. Это в общих чертах совпадало с планом Рузвельта.
Цель состояла в создании желаемого равновесия сил,
которое дало бы возможность американцам захватить в
свои руки Маньчжурию. Поэтому Уолл-стрит, в лице же-
лезнодорожного короля Эдуарда X. Гарримана, немед-
ленно выступил с грандиозным планом строительства
из
американской железнодорожной линии, опоясывающей
весь мир. Гарриман весьма самонадеянно обратился как
к русским, так и к японцам, поскольку он считал, с
одной стороны, что только американское влияние спасло
русское Приморье от японцев во время мирных перего-
воров, а — с другой, что только при его посредстве Япо-
ния получила некоторые военные займы от нью-йоркских
банкиров «Кун, Леб энд компани»... Он предложил купить
Сибирскую и Южно-Маньчжурскую железные дороги.
Но все это были напрасные мечты. Строя свои хитро-
умные планы, Рузвельт явно просчитался. Американская
мощь была еще недостаточно велика — в тихоокеанском
или мировом масштабе,— чтобы оказать решающее
влияние на исход дела. Война и мирное урегулирование
не привели к желанному результату. По выражению
одного русского дипломата, они дали Маньчжурии двух
хозяев вместо одного. И оба хозяина сказали Гарриману:
«Нет!»
Встревоженные агрессивностью американской поли-
тики, японцы и русские стали подштопывать свои отно-
шения тотчас вслед за окончанием войны. В 1907 г., в пе-
риод всемирного пересмотра великодержавных союзов,
они завершили этот ремонт заключением открытого со-
глашения, которое явно означало создание объединенно-
го фронта против американского проникновения в Маньч-
журию. За открытым соглашением скрывался, как
обычно, тайный договор. По этому договору Корея пере-
давалась Японии, получала признание японская сфе-
ра влияния в Южной Маньчжурии и Внутренней Мон-
голии и вновь подтверждалось существование русской
сферы влияния в Северной Маньчжурии и Внешней
Монголии.
Рузвельт был вынужден признать провал своей дип-
ломатии и заняться выправлением положения. В 1905 г.
военный министр Тафт, которому было суждено стать
следующим президентом Соединенных Штатов, заключил
с Японией секретное соглашение. По этому соглашению,
Соединенные Штаты признавали японский суверенитет в
Корее, а Япония обязалась уважать нашу власть над
Филиппинами. Через три года, по соглашению Рут-Та-
кахира, Рузвельт фактически предоставил Японии свобо-
114
ду действий в Маньчжурии опять-таки в обмен на обе-
щание отказаться от всяких претензий на Филиппины.
Впоследствии побочным плодом этих двух сделок было
участие американского капитала в эксплоатации Кореи
и Южной Маньчжурии. Укрепившись таким образом,
японцы в 1910 г. формально аннексировали Корею, не
вызвав протеста со стороны Америки. Так, усвоив, что
для игры в политику силы нужно иметь эту силу, Со-
единенные Штаты отвернулись от дилетантского импе-
риализма Рузвельта и перешли к игре, более подходя-
щей для быстро растущей финансовой мощи Америки,—
к дипломатии доллара.
Глава X
ДИПЛОМАТИЯ ДОЛЛАРА
Что такое «дипломатия доллара»? Президент Тафт, ко-
торый заменил этой политикой неудачно заимствованные
Т. Рузвельтом методы европейского империализма, опреде-
лял ее так: «Это, — писал он, — политика замены пуль —
долларами... Это — откровенное стремление расширить
торговлю Америки, причем безусловно предполагается,
что правительство США должно оказывать всяческую
возможную поддержку всем законным и полезным пред-
приятиям американцев за границей».
Тафт писал о торговле, но в действительности не
смену торговле пришли вложения капитала, как основ
ной элемент деятельности капиталистов за границей. Из
данных, собранных министерством торговли, видно, что
Тафт стал президентом в начале второго большого пе-
риода роста прямых вложений американского капитала
за границей (первый из этих периодов продолжался с
1898 до 1902 г.; период, о котором идет речь, начался
в 1908 г. и окончился в 1915 г.; третий продолжался с
1920 до 1929 г., а в настоящее время мы, очевидно, под-
ходим к концу четвертого периода, который начался в
1939 г.).
Но дипломатия доллара не является просто диплома-
тией вложений. Как показывает история, это — метод за-
воевания стратегических позиций с помощью финансового
влияния. В этом смысле дипломатия доллара оказывает-
ся по преимуществу дипломатией Соединенных Штатов.
Аналогичной дипломатии фунта стерлингов, или дипло-
матии франка, или дипломатии марки или иены не су-
ществует, хотя в более узком смысле, если говорить о
дипломатии вложений капитала, все они сыграли некото-
рую роль в истории. Соединенные Штаты не имели на-
116
стоящих соперников, так как финансовая дипломатия
этого типа появилась на международной арене в то са-
мое время, когда Соединенные Штаты вступили в по-
следний этап своего подъема к вершинам финансового
могущества — к таким вершинам, которых никогда не
достигали англичане, даже в период своего величайшего
экономического, политического и военно-стратегического
расцвета.
Определение, данное Тафтом, предполагает, что дип-
ломатия доллара есть нечто более высоконравственное,
чем политика силы. Незачем спорить о том, было ли бы
действительно в моральном отношении лучше, если бы
старое зло империализма, навязанное миру силой ору-
жия, поддерживалось исключительно силой доллара. Об
этом незачем спорить, так как история уже достаточно
ясно доказала, что доллары не заменяют насилия, а
являются лишь дополнением к нему. Вслед за долла-
ром приходит флаг. Уже при Тафте американская мор-
ская пехота осуществила ряд вторжений в страны За-
падного полушария, да и в Азии борьбу за господство
США вели отнюдь не одни только банкиры и миссио-
неры.
Наблюдая дипломатию доллара в действии, не пони-
маешь, как можно отзываться о ней одобрительно.
К примеру, в Китае, во времена Тафта и после него
характерной чертой дипломатии доллара была совершен-
но неприкрытая связь между Уолл-стритом и государ-
ственным департаментом. Иногда казалось даже, что
между ними произошло полное слияние, так как одни и
те же люди то выступали в качестве официальных пред-
ставителей Соединенных Штатов, то служили непосред-
ственно американским банкирам, пользуясь при этом
поддержкой государственного департамента. Виллард
Стрейт, сыгравший видную роль в истории строительства
американской империи на Дальнем Востоке, по оконча-
нии колледжа в 1901 г. поступил на службу в Имперское
таможенное управление Китая, которое в те времена на-
ходилось в руках англичан, затем перешел на амери-
канскую дипломатическую службу, оттуда на службу в
банке и, наконец, вернулся в государственный департа-
мент.
117
По существу, все это было одно и то же. Когда Стрейг
еще был маленьким дипломатическим чиновником в Сеу-
ле, он, как пишет Грисуолд «пришел к выводу, что не-
достаточное могущество США на Дальнем Востоке
объяснялось незначительностью американских вложений
в Китае». Торговля не обладала тем же свойством, что
капитальные вложения, «создавать права собственника,
которые служат щелью для проникновения политическо-
го влияния». Поэтому, находясь на дипломатическом
посту, Стрейт не видел ничего неподобающего его поло-
жению в борьбе за расширение влияния Уолл-стрита; за
время с 1906 по 1908 г. он «превратил свое консульство
в Мукдене в действовавшую исключительно энергично
контору по сбыту американских товаров в Маньчжурии»
и вместе с Гарриманом разрабатывал проекты осущест-
вления любимого проекта последнего — постройки кру-
госветной железной дороги. Впоследствии, «находясь на
посту исполняющего обязанности директора дальнево-
сточного отдела государственного департамента, он рабо-
тал для Гарримана, а будучи представителем Гарримана,
работал для государственного департамента». Затем в
операции включилась фирма «Дж. П. Морган энд компа-
ни». Она возглавляла группу американских финансовых
организаций, в которую входили «Ферст нэйшнл бэнк»,
«Нэйшнл сити бэнк», Гарриман и «Кун, Леб энд компа-
ни». Эта группа стала официальным агентом государ-
ственного департамента по вопросам финансирования
американского железнодорожного строительства в Китае;
неудивительно поэтому, что банкиры пригласили Вил-
ларда Стрейта на службу в качестве своего представи-
теля в Пекине.
Апологеты американского империализма любят дока-
зывать, что банкиры не требовали от государственного
департамента защиты своих интересов и предоставления
им возможности делать вложения в Китае и что дело об-
стояло как раз наоборот. Грисуолд приводит ряд приме-
ров, относящихся к периоду от Тафта до Вильсона и
утверждает, что дипломатия доллара «была попыткой
средствами дипломатического давления заставить амери-
канский капитал двинуться в ту часть света, в которую
он не пошел бы по своей доброй воле».
118
Это может показаться верным, если не видеть за дип-
ломатическими деревьями империалистического леса. Но
если отойти подальше, то станет видно, что рост избы-
точного капитала в США все больше и больше опреде-
лял и внутреннюю, и внешнюю политику Америки и тол-
кал ее к внешней экспансии, к увеличению вложений за
границей и что в этом заключалась самая суть «нацио-
нальных интересов». Теория преимущества «частного
предпринимательства» или «бизнеса», которую пропове-
дуют школы, церковь и газеты, отождествляет интересы
«бизнеса» с интересами нации. Нашими национальными
героями становятся банкиры и промышленные магнаты.
И именно поэтому Виллард Стрейт так быстро пришел к
убеждению, что ради создания опоры для политическо-
го господства Соединенных Штатов в Китае наши бан-
киры должны увеличивать там свои вложения. Прави-
тельство Соединенных Штатов, местные органы власти,
правительства штатов, государственный департамент, ар-
мия и флот стремятся действовать на основе господ-
ствующего представления о «национальных интересах».
Неудивительно поэтому, что людям было так легко пере-
ходить на службу то на Уолл-стрит, то в Вашингтон и
что государственный департамент с такой легкостью се-
годня действовал по указке Уолл-стрита, а на следующий
день понукал Уолл-стрит играть, помимо его воли, более
активную роль в стране, в которой американские бан-
киры не имели ни достаточного опыта, ни серьезных ин-
тересов.
Если иногда руководители государственного департа-
мента и Белого дома опережают банкиров в своем стрем-
лении продвинуть американские частные интересы в ка-
кой-нибудь район, это объясняется еще и другим об-
стоятельством. Банкиры заняты своими непосредственны-
ми делами, а дипломаты обязаны проводить политику
дальнего прицела. Банкиры стремятся делать вложения
только там, где они предвидят немедленную прибыль,
или по меньшей мере там, где устойчивое политическое
положение обещает им незыблемую власть над пред-
приятиями которые они создают за границей. Государ-
ственный деятель-капиталист обязан добиваться захвата
для Америки таких позиций, которые в конечном счете
119
приведут к росту политического влияния США, даже
если сегодня это требует вложений, которые не принесут
прибыли. Речь тут идет о власти.
Таким образом, когда Грисуолд доказывает, что ди-
пломатия доллара была введена как политическое ору-
жие, а не как средство удовлетворения немедленных
нужд американского капитала, что она явилась служан-
кой теории, а не способом удовлетворить наличный
спрос,— он все же не в состоянии снять с частного капи-
тала обвинение в экспансионизме. Он лишь доказывает
этим, что дипломатия является служанкой избыточного
капитала и расчищает путь к его вложениям за грани-
цей. Дипломатия подготавливает почву для стратегиче-
ской экспансии в конечных интересах частного капитала,
который в противном случае мог бы пренебречь этими
более отдаленными возможностями ради своих нынеш-
них прибылей.
Уже самая природа основных империалистических
вложений в Китае показывает, что в основе их лежит
стремление к стратегической экспансии. Дипломатия
доллара вела основные бои за железнодорожные кон-
цессии и за участие в предоставлении Китаю займов,
связанных с установлением политического контроля над
страной. Железные дороги представляют собой не толь-
ко выгодное вложение капитала, но и орудие экономи-
ческой власти над жизнью страны. Но и этим их значе-
ние не исчерпывается. Железные дороги имеют еще и
решающее стратегическое значение. По своей природе
средства транспорта и связи — железные дороги, воз-
душные линии, радио, телеграф и даже органы инфор-
мации — являются важнейшими военными объектами.
Оливер Лисицын писал в своей книге «Международный
воздушный транспорт и национальная политика»1:
«Решающим для отношения правительств к средствам
транспорта и связи является то обстоятельство, что пра-
вительства не могут и не хотят рассматривать эксплоата-
цию этих средств как частное предприятие обычного
типа. Правительства заинтересованы в них не только по
1 Lissitzyn Oliver J., International Air Transport and
National Policy.
120
экономическим соображениям. На протяжении всей исте-
рии политические и военные цели были неотделимы от
экономических соображений».
Поскольку средства транспорта и связи являются
орудиями власти, государственный контроль над ними
в прямой или косвенной форме становится необходимым.
В наше время все правительства субсидируют железные
дороги у себя в стране и за границей, воздушные линии,
телеграф и даже информационные агентства, которые по
своей природе являются коммерческими предприятиями
мирового масштаба. Экономическая сторона деятель-
ности всех этих предприятий подчинена их деятельности
в качестве орудий государственной политики.
В настоящее время всем известно положение дел в
авиации. Например, компания «Панамерикэн эйруэйс»
номинально является частным предприятием, а в дей-
ствительности государственным учреждением. В 1943 г.
Вильям Бэрден, бывший тогда специальным помощни-
ком министра торговли по делам авиации, писал («Борь-
ба за воздушные пути в Латинской Америке»1), что
«Панамериканская система воздушных линий походит на
основные европейские воздушные линии, находящиеся
во владении или под управлением соответствующих пра-
вительств, в том отношении, что она является единствен-
ным предприятием, представляющим интересы своей
страны на международной арене, и в этих целях широко
субсидируется Соединенными Штатами». Двум и больше
«конкурирующим» воздушным линиям также можно
придать характер единого орудия своего государства.
Политика, проводимая в отношении «гражданской» авиа-
ции в мирное время, определяется значением авиации в
военное время. Контроль США над внутренними граж-
данскими воздушными линиями многих стран, в том
числе и Китая, ведет к стратегическому господству, а
стратегическое господство создает возможность распоря-
жаться страной и ее народом и эксплоатировать их.
В этом и заключается смысл борьбы Соединенных
Штатов за железнодорожные концессии в Китае
1 Burden William A. M., The Struggle for Airways in
Latin America.
121
В 1916 г., например, воспользовавшись войной в Европе,
Соединенные Штаты заключили сделки, целью которых
было установление американского контроля над сред-
ствами сообщения Китая. «Америкэн интернэйшнл кор-
порэйшн» взяла подряд на осушительные и ирригацион-
ные работы на реке Хуай и на одном участке Великого
канала. Компания «Симс энд Кэри» получила концессию
на строительство обширнейшей сети железных дорог,
какая когда-либо проектировалась для Китая, Посыпав-
шиеся по этому поводу протесты сразу же показали, что
контроль Америки над этими средствами сообщения на-
нес бы удар позициям всех ее соперников в Китае. Все
европейские державы совместно с Японией воспрепят-
ствовали осуществлению этих соглашений. Япония боро-
лась против работ на Великом канале, так как это угро-
жало ее планам захвата провинции Шаньдун, в которой
до этого господствовала Германия. Россия протестовала
против плана строительства железной дороги в Монго-
лии. Англия запретила строительство железных дорог в
провинциях Хубэй, Хунань и Сычуань, а Франция нало-
жила запрет на железнодорожное строительство в про-
винции Гуанси.
Между стремлением Америки строить экономические
планы в масштабе всего Китая и американской дипло-
матией «равных возможностей» и «территориальной и
административной целостности Китая» существует непо-
средственная связь. Соединенные Штаты являются един-
ственной державой, обладающей достаточными ресурса-
ми для того, чтобы пытаться эксплоатировать весь Ки-
тай. Англия не сумела полностью освоить даже свою
сферу влияния в долине Янцзы, составляющую треть
собственно Китая. Поэтому Соединенные Штаты прила-
гали все усилия к тому, чтобы уничтожить разграничи-
тельные линии сфер интересов и превратить весь Китай
в единую великую сферу влияния Америки. Государ-
ственный секретарь Лансинг, например, возражая против
вмешательства держав в вопрос о железнодорожных
концессиях, заявил англичанам, что их позиция «проти-
воречит политике «открытых дверей» и равных коммер-
ческих возможностей которую британское правительства
обязалось поддерживать».
122
Для защиты своих интересов другим державам оста-
валось лишь покрепче ухватиться за свои куски импе-
риалистического пирога. Поэтому Артур Бальфур отве-
тил Лансингу, что положение в Китае претерпело такие
изменения, что в данное время «за отдельными странами
закреплены для предпринимательской деятельности опре-
деленные районы» и что «режим свободного строитель-
ства железных дорог» невозможен. Он мог бы к этому
еще добавить, что Англия не в состоянии допустить та-
кую конкуренцию, так как все концессии на железнодо-
рожное строительство покупались за взятки, а Соединен-
ные Штаты имели возможность давать более крупные
взятки, чем другие державы. Хипписли однажды заявил
Рокхиллу и Хэю, что концессии на строительство же-
лезных дорог и рудников «обычно предоставляются тел,
кто щедрее всех одаривает посредников».
И действительно, обстановка изменилась. Рассужде-
ния насчет «открытых дверей», которые в свое время
служили выражением претензий Соединенных Штатов,
явившихся в Китай с запозданием, на долю в торговле
с Китаем, превратились теперь в выражение требования
американского финансового колосса, чтобы более слабые
в финансовом отношении державы отказались от своих
частных владений в Китае и отдали в его владение всю
страну. Добровольно согласиться с этим требованием не
могла ни одна держава; напуганные им, они сумели ула-
дить существовавшие между ними противоречия в доста-
точной степени для того, чтобы выступить объединенным
фронтом против США. В результате этого Соединенные
Штаты вплоть до конца второй мировой войны терпели
неудачу во всех своих попытках добиться уничтожения
границ сфер влияния, установленных ранее в Китае.
Соединенные Штаты неустанно повторяли свое требо-
вание относительно «открытых дверей», но тем не менее,
им приходилось считаться с наличием «закрытых дверей».
В начале 1920 г. Томас Ламонт отправился в Японию
в качестве агента американской банковской группы, при-
нимавшей участие на протяжении долгого периода в
комбинациях держав на Дальнем Востоке, известных
под названием «консорциумов». 30 марта 1920 г. он
направил государственному секретарю Кольби план,
123
который немедленно стал планом правительства Соеди-
ненных Штатов. Как видно из опубликованной впослед-
ствии переписки между Ламонтом и Кольби, Ламонт
договорился с японской банковской группировкой о соз-
дании англо-франко-американо-японского консорциума,
причем Япония должна была отказаться «от всякого упо-
минания о своих общих экономических или политических
правах в Маньчжурии и Монголии». Это походило на»
политику «открытых дверей». Но железные дороги и
рудники, находившиеся во владении японцев в этих об-
ластях, были по специальному списку исключены ив
сферы действия соглашения. Другими словами, японцы
не настаивали на прямом упоминании о «закрытой» сфе-
ре их влияния, поскольку в соглашении были поимено-
ваны все экономические объекты, находившиеся в этой
сфере. Таким образом, дверь не была даже приоткрыта.
НАША ПОЛИТИКА ВЫЖИДАНИЯ
Можно было бы притти к заключению, что мы не
сумели ничего добиться и что вся наша дипломатия в
наши попытки вести «политику силы» были беспочвен-
ными и бесплодными авантюрами. Именно к этому заклю-
чению и приходит Грисуолд. Он говорит, что «история
американской дипломатии на Дальнем Востоке с 1903
по 1938 г. воспроизводит в нескольких циклах опыт
Джона Хэя». После Мак-Кинли и Хэя наши президен-
ты и государственные секретари один за другим стреми-
лись осуществить одни и те же цели, отличаясь один от
другого только способом действий и степенью настойчи-
вости, и приходили к одним и тем же результатам, т. е.
к тактическому отступлению и явному провалу. Но и в
данном случае Грисуолд не судит о положении с точки
зрения дальнего прицела.
Не подлежит ни малейшему сомнению, что наша дип-
ломатия проявляла невероятную наивность. Хэй, Т. Руз-
вельт и их преемники потерпели ряд унизительных пора-
жений в своем соперничестве с державами, которые из-
давна были знакомы со сложным соотношением сил,
скрывавшимся за дипломатией империализма и умели
видеть за таинственными маневрами на Дальнем Востоке
124
решающее влияние интересов европейских государств.
Однако это относится лишь к непосредственным целям
американской дипломатии.
В конечном же счете победа в Азии зависела от того,
займет ли Америка господствующее положение в мире.
Финансовое могущество все больше и больше ста-
новилось мерилом могущества вообще, а это могущество
стремилось найти себе и внешнее выражение в строи-
тельстве морских баз, в установлении определенного
соотношения между военно-морскими силами держав,
в обеспечении военно-стратегического господства над но-
выми территориями. Финансовое превосходство Соеди-
ненных Штатов росло втихомолку, но в критические пе-
риоды оно быстро превращалось в военно-стратегическую
мощь. Если и создавалось впечатление, что в Азии мы
встречаем отпор, это впечатление было только поверх-
ностным. Наша действительная финансовая мощь была
явлением мирового значения: рано или поздно это не
могло не сказаться и на положении в Азии.
Так оно и случилось. Вашингтонская конференция
1922 г. ознаменовала собой в действительности установ-
ление Америкой, в борьбе с империалистическими сопер-
никами, своего господства не только во всем бассейне
Тихого Океана, но и в Азии, хотя внешние доказатель-
ства этого господства стали очевидными только через
25 лет. Уже то обстоятельство, что Соединенные Штаты
были в состоянии созвать конференцию и играть на ней
руководящую роль, свидетельствовало об ускорившемся
в результате войны изменении в соотношении сил между
державами. В результате этой конференции Великобрита-
ния и Япония признали наше господствующее положение.
«Англичанам пришлось отказаться от англо-япон-
ского союза», замечает по этому поводу профессор Тэй-
лор, «а японцам — убраться из провинции Шаньдун».
Таким путем они избежали немедленного начала сорев-
нования с Соединенными Штатами в гонке морских
вооружений, которое сулило им неизбежное поражение;
в то же время они показали, что учитывают имевшие
место в прошлом демонстрации роста мощи Соединенных
Штатов. Дело в том, что Соединенные Штаты все больше
и больше использовали свою мощь для того, чтобы
125
на глазах у всего мира сдерживать японцев в Восточной
Азии и теснить их назад. Несмотря на то, что в 1918 г.
государственный секретарь Лансинг и почти все чинов-
ники государственного департамента были ослеплены
ненавистью к большевикам, политика Соединенных
Штатов, как видно было из поведения командующего
американскими войсками в Сибири генерала Гревса,
пользовавшегося полной поддержкой президента Виль-
сона, заключалась в том, чтобы помешать японцам укре-
питься путем захвата русских владений в Азии, Вашинг-
тонское соглашение 1922 г. было документальным при-
знанием такого усиления Соединенных Штатов, что даже
в Восточной Азии, по другую сторону Тихого Океана,
они были достаточно сильны, чтобы помешать осущест-
влению японских планов, невзирая на огромные пре-
имущества Японии, вытекающие из ее географического
положения.
В результате конференции 1922 г. было установлена
так называемое соотношение 5:5:3 для военно-морских
флотов, т. е. одинаковые флоты для Англии и Соединен-
ных Штатов и более слабый флот для Японии. Установ-
ление равенства флотов для США и Англии озна-
чало, что Англия молча уступила Тихий океан Соеди-
ненным Штатам, будучи вынуждена держать значитель-
ные морские силы вблизи своих берегов. Еще неясно
было, к каким последствиям это приведет в смысле соот-
ношения американских и японских сил в западной части
Тихого океана. Однако нет оснований сомневаться в том,
что американские дипломаты-банкиры, дипломаты-адми-
ралы и профессиональные дипломаты в равной степени
основывали свои планы на явно возраставшей экономиче-
ской, финансовой и военно-стратегической мощи Америки.
Вот почему только люди, обладающие узким круго-
зором и не умеющие мыслить реально, рассматривают
нашу политику и дипломатию в Азии как сплошную
цепь неудачных попыток обеспечить целостность Китая
для блага самих китайцев. Таких попыток мы не де-
лали, и поэтому не могло быть и таких неудач. На самом
деле, мы стремились установить свое господство в Ки-
тае ради тех выгод, которые это господство принесло бы
американскому капиталу (в данном случав неважно,
126
выиграл ли бы от этого американский капитализм в це-
лом или только некоторые группы, находившиеся в особо
благоприятном положении). К нашей политике дальнего
прицела в отношении Китая и всего Дальнего Востока
можно применить то же самое грубо откровенное опре-
деление, какое дал государственный секретарь Баярд
нашей политике в отношении Гавайских островов, когда
Кливленд был президентом в первый раз. Он заявил,
что наша политика состоит в том, чтобы «спокойно и тер-
пеливо дожидаться, пока Гавайские острова будут до
такой степени заняты американскими плантаторами и
американскими промышленными предприятиями, что пол-
ностью превратятся в часть Соединенных Штатов. Нуж-
но только дождаться, пока яблоко само упадет с ветки».
Мы не могли заселить Китай американскими планта-
торами в буквальном смысле этого слова, а маневры на-
ших соперников сужали возможность проникновения
туда американской промышленности и финансов. Но мы
были в состоянии накапливать подавляющее превосход-
ство сил на всем земном шаре и осуществляли это. Нуж-
на была только новая война, чтобы дать нам возмож-
ность использовать растущее превосходство американ-
ской промышленности, колоссальные резервы капитала
и превосходство американской техники для неограни-
ченной стратегической экспансии в Азии. Другими слова-
ми, соотношение сил между. Соединенными Штатами и
всеми их империалистическими соперниками претерпело
такие изменения, которые обеспечивали Америке конеч-
ную победу в борьбе за «право» господствовать на
Дальнем Востоке и эксплоатировать его. Но наряду с
этим силы сопротивления всякому империализму неиз-
менно росли еще быстрее. Наши империалисты предвку-
шают победу, но те, кто смотрит глубже, видят, что эта
победа будет эфемерной.
УМИРОТВОРЕНИЕ
Сущность нашей политики на Дальнем Востоке — по-
литики выжидания, пока яблоко созреет и само упадет
нам в руки,— была чисто империалистической. Мы про-
возгласили принцип «открытых дверей» и не раз выдви-
127
гали требование сохранения «территориальной и адми-
нистративной целостности Китая» отнюдь не ради того,
чтобы сломить самую систему иностранного господства
в Китае. Мы делали все это для того, чтобы с измене-
нием соотношения сил иметь законную лазейку для бы-
строго проникновения Америки в английскую, японскую и
другие сферы влияния. Мы готовились снести все прегра-
ды и овладеть по наследству всем тем, что создала на
Дальнем Востоке дипломатия европейского империализма.
Эта политика предполагала стремление закрепить,
точнее «заморозить» империалистический статус кво на
Тихом океане и Дальнем Востоке, в то время как китай-
ский народ всеми силами стремился продолжать ожесто-
ченную борьбу и расшатать самые основы иностранного
господства. Китай, например, отказался подписать Вер-
сальский договор, или, как выражается Грисуолд: «Пра-
вильнее было бы сказать, что яростное сопротивление
[народа] помешало правящей бейпинской клике вступить
в непосредственные отношения с Японией». Китай ис-
пользовал стихийный бойкот японских товаров как мо-
гучее орудие политики и дипломатии; мы могли бы под-
держать вооруженную борьбу Китая за национальное
освобождение уже тогда, а не пятнадцатью годами
позже1. Вместо этого мы фактически заставили Китай
подписать договоры 1922 г., в которых подтверждались
права Японии, Англии и Соединенных Штатов.
Президент Гардинг заявил китайскому посланнику,
что отказ Китая подписать эти договоры «был бы колос-
сальной ошибкой со стороны его государственных
деятелей», «так как в результате такого отказа Китай
рисковал потерять» провинцию Шаньдун. На самом же
деле, Китай уже потерял Шаньдун, когда подписал под
давлением Америки и Великобритании договор от
4 февраля 1922 г. Как пишет Грисуолд, этот договор
1 Автор, повидимому, имеет ввиду выступление президента
США Ф. Д. Рузвельта 5 октября 1937 г., в котором он, в связи
с усилением агрессии Японии в Китае, настаивал на необходимо-
сти создать против Японии карантин при содействии миролюбивых
держав. Государственный департамент США признал Японию на-
рушителем Вашингтонского договора. Тем не менее США активно
не выступили на поддержку Китая, ограничившись словесной де-
кларацией. (Прим. ред.)
128
«вернул Шаньдун под неограниченный суверенитет
Китая, но в результате условий предоставленного Китаю
Японией железнодорожного займа он мало затронул
экономическое господство Японии (и вытекающее из
него политическое влияние) в этой провинции». Это
устраивало англичан, так как и они, и французы, и
японцы «отнюдь не намеревались отказаться от своих
сфер влияния и арендованных территорий в Китае».
Что касается нас, то мы по традиции следовали при-
меру англичан, преследуя при этом наши собственные
цели. Подобно тому, как англичанин Хипписли подска-
зал нам политику «открытых дверей», так и проект,
предложенный 11 ноября 1921 г. Артуром Бальфуром,
превратился в договор девяти держав, подписанный
б февраля 1922 г. и преподнесенный всему миру как
изобретение американцев. Договоры и соглашения, обя-
зывавшие державы не укреплять некоторых своих по-
зиций на Тихом океане, не означали, что Соединенные
Штаты «решили отказаться от защиты американских
интересов в Китае. Они означали лишь, что Юз решил
защищать эти интересы традиционными, а не радикаль-
ными методами». Они означали, что мы вместе с други-
ми державами поддерживаем в Китае господство импе-
риализма, но выдвигаем при этом свои требования в от-
ношении существующих там сфер влияния.
Сама природа империалистического соперничества
обусловила выжидательный характер нашей политики.
«Вашингтонские договоры,— разъясняет Грисуолд, —
представляли собой, прежде всего, признание сущест-
вующих фактов, как бы они ни были неприятны, закре-
пление статус-кво. Эти договоры не привели ни к каким
мирным преобразованиям на Тихом океане, они лишь
частично закрепили старое положение. Таков же был их
результат и для Китая». С помощью этих договоров
Соединенные Штаты, не подготовленные к войне, «сде-
лали все, что можно было сделать пером и чернилами»,
для того, чтобы сдержать Японию и «сохранить мир,
построенный на противоречиях, заложенных в статус-кво
на Дальнем Востоке».
Ленин много раньше и более четко сформулировал
ту же самую мысль. Он писал, что империалисты не
129
могут установить мир: они могут лишь время от времени
заключать перемирия, признав существующее соотноше-
ние сил. После 1922 г. наша политическая линия на
Дальнем Востоке определялась непрерывно изменяю-
щимися международными отношениями в этой части
земного шара и целями нашей выжидательной политики.
«Китай, Россия и Япония,— продолжает Грисуолд,— соз-
давали ту фактическую обстановку, в которой приходи-
лось проводить эту политическую линию. Подъем нацио-
нального движения в Китае, возрождение мощи России и
наступление японского империализма выдвигали перед
нами практические проблемы, требовавшие практических
решений. Это были противоречивые элементы, искусст-
венным образом замороженные в форме статус-кво, за-
крепленного Вашингтонскими договорами. Когда же они
вновь начали как бы оттаивать, претерпевать изменения
и приходить в движение, над всеми принципами и док-
тринами нависла неотступная угроза».
На эту угрозу мы ответили... политикой умиротворе-
ния. Мы желали, чтобы китайское правительство распо-
лагало достаточной силой для подавления внутренних
антиимпериалистических движений, но не для того, что-
бы свергнуть нашу власть. Мы боялись морального воз-
действия, которое растущая мощь Советского Союза
оказывала не только на китайцев, но и на все колони-
альные народы. Соответственно этому мы и строили
свою политику. Мы отказались от энергичных попыток
ограничить продвижение японцев, которые мы делали
после первой мировой войны, и даже повернули вспять.
Профессор Тэйлор сопоставляет наши установки 20-х го-
дов с установками 30-х годов XX в. следующим образом:
В 20-х годах, «когда Соединенные Штаты безусловно
не питали нежных чувств к революционному правитель-
ству России, которого мы даже не признавали вплоть
до 1933 г.», мы предприняли сибирскую экспедицию не
столько ради того, чтобы свергнуть большевиков,
сколько ради того, чтобы «заставить японские войска
вернуться в Токио. Японцам было совершенно недву-
смысленно заявлено, что всякая их попытка воспользо-
ваться слабостью России для территориальной экспансии
в Сибири будет рассматриваться Соединенными Штатами
130
как недружественное действие». Но когда Япония
вторглась в Китай, мы остались в стороне.
«Почему же Соединенные Штаты не выступили так
же решительно против Японии в 1931 г.?» Почему? Да,
потому, что влиятельные торговые и финансовые круги
уже не преуменьшали мощи революционной России. Они
были перепуганы китайской революцией 1922—1927 гг.,
когда казалось, что китайцы добьются «территориально-
го и административного единства» и перестанут зависеть
не только от Англии и Японии, но и от Соединенных
Штатов. Тогда, к нашему стыду, мы стали содейство-
вать усилению японцев или, во всяком случае, тщатель-
но воздерживались от всякого вмешательства в их агрес-
сивные действия, направленные против Китая.
«Соединенные Штаты вовсе не хотели слишком ос-
лаблять Японию по сравнению с Советским Союзом и
надеялись, что им удастся своими маневрами заставить
эти две державы воевать друг с другом, как это было
в 1904—1905 гг.»,— разъясняет профессор Тэйлор.
Но это была по существу та же политика умиротво-
рения, какую проводили англичане в черные дни правле-
ния Невилля Чемберлена. В основе широкого замысла
Чемберлена лежала уверенности, в том, что можно заста-
вить Германию и СССР воевать друг против друга до
полного истощения, и тогда Англия останется самой
сильной державой в Европе.
На Дальнем Востоке Соединенные Штаты начали
применять принцип умиротворения с середины 20-х го-
дов XX в. Они стремились ослабить СССР, хотя бы
ценой ослабления Китая, использовать Японию для того,
чтобы обескровить СССР. Вот почему вплоть до захва-
та немцами Голландии в 1940 г. мы продавали Японии
железный лом. Профессор Тэйлор пишет: «Чем сильнее
становилась Советская Россия, тем отрицательнее отно-
сились западные империи к политике ослабления Японии
путем противодействия ее экспансии». Кроме того, импе-
риалистам казалось, что им угрожают со всех сторон.,
«В 1926 г. на Яве и Суматре вспыхнули волнения, в
Бирме появились признаки брожения». Индия была в
огне. Позже сопротивление китайцев Японии усилило
националистические настроения и стремление к свободе
131
во всей Азии, «и в результате великие державы не захо-
тели прибегнуть к помощи своих подданных против
японской угрозы, так как они боялись, что в конечном
счете эти народы повернут оружие против своих же
властителей...»
«До того,— пишет дальше Тэйлов,— как падение
Голландии создало угрозу интересам Соединенных Шта-
тов на юге, наша политика в отношении Китая в первую
очередь была направлена к тому, чтобы обе стороны
продолжали воевать и чтобы, таким образом, Япония
расходовала свои силы в борьбе с Китаем. Падение Гол-
ландии изменило всю обстановку. И в Европе, и в Азии
Голландия играла своеобразную роль «слабой державы,
господствующей над весьма важными стратегическими
районами. Ни одна великая держава не могла позволить
другой великой державе владеть богатствами Восточной
Индии; Голландию же можно было оставить в этом по-
ложении, так как она не располагала достаточной силой,
чтобы противодействовать обшей политической линии
более сильных держав». Япония обладала для этого
достаточной силой. Власть Японии привела бы к устра-
нению английских и американских империалистов. По-
этому падение Голландии в Европе, угрожающее паде-
нием ее власти и в Голландской Индии, обусловило по-
ворот в американской политике на Дальнем Востоке.
Возникла грозная опасность того, что Япония станет
слишком сильна, превратится в непобедимого властителя
Восточной Азии и впоследствии распространит свое вла-
дычество и на Индию, и на Сибирь. В этой новой обста-
новке стремление Соединенных Штатов к господству
могло принять лишь форму прямой помощи Китаю и
даже интервенции. Поэтому Китай был включен в число
стран, получавших помощь по ленд-лизу; туда была на-
правлена американская военная миссия, и приблизился
час непосредственного военного столкновения с Японией.
Нападение на Пирл Харбор было актом вероломства, но
не было для нас неожиданностью.
Так, политика умиротворения потерпела на Дальнем
Востоке такую же неудачу, как и в Европе. Падение
Голландии показало, что Англия недооценила силы, с
которыми ей пришлось столкнуться в Европе; дальнейшие
132
события показали, что мы недооценили мощь Япо-
нии, Кто может сказать, сколько американцев, павших
в ожесточенной войне на Тихом океане, было бесполезно
принесено в жертву глупой политике умиротворения,
страстной ненависти к коммунизму, сокровенному отвра-
тительному желанию сохранить власть империализма на
Дальнем Востоке?
СПЕЛОЕ ЯБЛОКО
Необходимо отметить, что во время справедливой
войны против держав оси Америка вовсе не отказалась
от своих империалистических устремлений. Это яснее
всего видно на примере Дальнего Востока. Быть может,
президент Рузвельт и считал, что, пытаясь вытеснить,
например, англичан с их империалистических позиций
в Китае и в других странах, он тем самым содействовал
ликвидации реакционной колониальной политики. Но
вряд ли он мог не понимать, что эта дипломатия под
прикрытием пушек несла непосредственные выгоды
влиятельным и своекорыстным американским капитали-
стическим кругам.
Пример того, как Соединенные Штаты использовали
свою ведущую роль в войне на Тихом океане для раз-
рушения империалистических позиций, созданных англи-
чанами на протяжении целого столетия, можно найти в
книге Эллиота Рузвельта «Его глазами». Эллиот Руз-
вельт пишет: «Мне случайно стало известно, что все дан-
ные воздушной фоторазведки китайской территории,
проводившейся нашей 14-й воздушной армией, храни-
лись в строгой тайне от англичан, и я сказал об этом
отцу».
Всякий, кто хоть сколько-нибудь знаком с диплома-
тией силы, поймет значение того, о чем говорит Эллиот
Рузвельт. Это означает, что американцы вытесняли ан-
гличан с их позиции опекунов слабого феодального ре-
жима в Китае. Президент Рузвельт ответил своему
сыну:
«Мы уже давно договорились об этом с китайцами.
Чан Кай-ши усиленно добивается нашей поддержки,
чтобы не Позволить англичанам вернуться в Гонконг,
133
Шанхай и Кантон... Мы будем поддерживать его стрем-
ление к тому, чтобы Англия и другие страны не пользо-
вались больше особыми империалистическими правами
в Китае».
Нет нужды гадать о том, не американские ли совет-
ники подсказали Чан Кай-ши, что ему следует добивать-
ся «помощи» американцев, чтобы вытеснить англичан.
Президент Рузвельт сам совершенно ясно заявил, что
Соединенные Штаты полностью берут на себя инициа-
тиву в определении дальнейших отношений Китая с Ан-
глией и Америкой. Когда Эллиот высказал предположе-
ние, что Черчилль может оказать сопротивление этой
политике, президент резко ответил: «Он не сможет осо-
бенно спорить, потому что разгром Японии будет осу-
ществлен на 99 процентов американским оружием и аме-
риканскими войсками».
Эллиот Рузвельт упоминает также, что «отец беседо-
вал с генералиссимусом Чан Кай-ши не только о буду-
щем Китая, но и о Малайских княжествах, о Бирме, об
Индо-Китае и об Индии», и что президент Рузвельт
определил, что мы допустим и чего не будем допускать
после войны во всех этих странах.
Вряд ли англичане были в состоянии противодей-
ствовать всему этому, поскольку в основе их политики
оставалось стремление сохранить свою империю и все
то, что определяется понятием «империализм». В этом
смысле лейбористское правительство ничем не отличает-
ся от консервативного. Для империалистической Англии
потеря власти над океанами означала потерю власти
над своей империей, означала, что в своем стремле-
нии сохранить положение мировой державы ей всегда
придется зависеть от Соединенных Штатов. Возможно,
что Англия могла бы многого достигнуть путем револю-
ционного преобразования своего строя и своего хозяй-
ства, решительного отказа от империалистической
эксплоатации как основы своего национального суще-
ствования, но это остается на совести английского
народа. Американец, следящий за событиями, может
только констатировать то обстоятельство, что в различ-
ных сферах империалистического влияния происходит
вытеснение Англии Соединенными Штатами.
134
Для американца, следящего за событиями, еще важ-
нее, — если учитывать существование нашей националь-
ной системы самообмана, — установить, что в настоящее
время мы пытаемся утвердить господство Соединенных
Штатов над Дальним Востоком. Мы можем предпочи-
тать предаваться самолюбованию, но для всякого дру-
гого совершенно очевидно, что Соединенные Штаты
предъявляют притязания на военно-стратегическое гос-
подство над всем собственно Китаем, половиной Кореи
и всей Японией. Для всех, кроме нас самих, совершенно
ясно, что Соединенные Штаты намерены укреплять
свою власть над этими территориями и навсегда удер-
жать их в сфере своего влияния. Американцы не при-
знают этого потому, что, как мы увидим дальше, США
претендуют на то, что их агрессия имеет «оправдание».
Глава XI
ДАЙРЕН, КАК «ОПРАВДАНИЕ» АМЕРИКАНСКОЙ АГРЕССИИ
Наличие американской экспансии в Азии настолько
очевидно, настолько плохо скрыто, что непонятно, каким
образом американцам удается не замечать того, что видит
всякий. Но в действительности дело вовсе не в том, что
мы этого не замечаем. Наоборот, весь фокус заключает-
ся в том, что мы признаем факты, но отрицаем их зна-
чение. Наша экспансия — вовсе не экспансия: это кре-
стовый поход, предпринятый нами для того, чтобы сдер-
жать «советскую экспансию». Американцам твердят это со
дня смерти президента Рузвельта. Этим США оправдывают
все свои действия. В этом заключается «моральная» уста-
новка, нашедшая себе выражение в «доктрине Трумэна».
Примитивные доводы от морали представляют собой
обычное дипломатическое прикрытие для слишком явно
своекорыстных действий. Профессор Вильямс заметил:
«Неизменным дипломатическим приемом является золо-
чение пилюли: попытка объяснить политику ссылками на
справедливость и международную мораль». Но попытки
наряжать грубую материальную выгоду в павлинья
перья морали не могут в течение долгого времени безна-
казанно сходить с рук. Доводы от морали ведут к опас-
ным последствиям; в качестве противовеса герою, роль
которого мы присвоили себе, они требуют наличия зло-
дея. И так как единственной, кроме нас, действительной
силой современного мира является Россия, то мы и со-
чли удобным представить ее в этой роли.
После распределения ролей начинается спектакль.
Его можно было бы назвать «Двойная мерка». Приобре-
тение Соединенными Штатами баз за 9 000 км от своих бе-
регов изображается если не как добродетель, то во вся-
ком случае как невинная прихоть. Когда же Советский
136
Союз получает или стремится получить базу, обеспе-
чивающую его безопасность, на самой своей границе,
это именуется «красным империализмом». Если мы де-
лаем вложения или предоставляем займы и посылаем
свои миссии наблюдать за расходованием денег, обле-
кая эти миссии правом вето по отношению к каждому
шагу правительства-должника, это называется «велико-
душной помощью». По словам государственного секре-
таря Маршалла, люди, которые называют это «импери-
алистическими целями» или «попыткой навязать долж-
никам некую форму политического и экономического го-
сподства», занимаются «фантастическими лжетолкова-
ниями» или «умышленным искажением истины». Но если
Россия заключает с соседней страной то, что на газет-
ном языке называется обоюдовыгодной сделкой, это —
«экономическая гегемония», навязанная «сопротивляю-
щейся жертве».
После смерти президента Рузвельта эта двойная мер-
ка используется исключительно широко всем нашим
аппаратом обработки общественного мнения и нашими
официальными лицами. Изо дня в день они твердят об
«агрессивных действиях» Советского Союза и о долге
Соединенных Штатов распространить свою власть на весь
мир, чтобы русские каким-нибудь необъяснимым образом
не проникли куда-нибудь раньше нас. Когда против этого
осмеливается выступить такой видный гражданин США,
как ближайший сподвижник президента Рузвельта Генри
Уоллес, его сначала изгоняют из правительства, затем
лишают возможности высказываться в печати и, наконец»
объявляют изменником.
Постепенно эта психология Линча стала управлять
нашей международной политикой; если ей не удается
полностью убедить общественное мнение, она его, по
крайней мере, парализует. Лживые доводы о «морали»,
повторяемые изо дня в день, стали реальной силой в
международной политике. Действия Америки и России за
пределами своих границ изображаются искаженно, как в
кривых зеркалах, веселящих публику на острове Кони.
Всякий шаг Советского Союза неслыханно преувеличи-
вается и искажается. Всякий шаг Америки изображается
затушеванно и в розовом свете. Эта двойная мерка
13Т
оказывается особенно действенной, когда нужно скрыть
соотношение между позициями или действиями Америки
и Советского Союза в одном и том же районе.
Знаменитый дайренский инцидент, раздутый газетами
в нечто чудовищное, ярко иллюстрирует не только эту
политику двойной мерки, но и более широкий процесс
фабрикации «общественного мнения» и осуществления
под этим прикрытием внешней политики. Небольшое
американское военное судно, часто заходящее в Дайрен
в качестве своего рода курьера, который обслуживает
американского консула в Дайрене, с 18 по 20 декаб-
ря 1946 г. выполняло свою обычную миссию. На нем в
Дайрен прибыли два журналиста и один представитель
крупнейшего, пользующегося мировой известностью, неф-
тяного треста Рокфеллера. Эти три пассажира знали, что
у них нет разрешения на посещение данного района, но
рискнули попытаться получить у русских разрешение на
месте. В этом разрешении им было отказано; они оста-
вались на корабле, пока капитан занимался в городе
своими служебными делами, и на этом же корабле вер-
нулись обратно.
По возвращении на территорию собственно Китая
один из пассажиров, корреспондент газетного треста
Скриппс Говард. Вильям Ньютон отправил в США теле-
грамму, в которой этот незначительный инцидент был
изображен как сенсация. Кстати сказать, этот корреспон-
дент вообще специализировался на сочинении сенсацион-
ных антисоветских сообщений того рода, который особен-
но нравился его хозяину и газетам Херста. Его отчет о
происшествии появился во всех газетах США 23 декаб-
ря 1946 г. под соответствующими заголовками; в нем
сообщалось, что русские предъявили американскому
судну «ЛЦ-3 1090» «ультиматум» с требованием в тече-
ние 20 минут покинуть Дайрен, в противном случае...
Вся газетная шумиха и передовые статьи, в которых
комментировалось сообщение Ньютона, были выдержаны
в тоне притворного изумления по поводу присутствия
русских в Дайрене и яростного возмущения против
«угроз» русских по адресу американцев.
Прежде всего, уже телеграмма бейпинского коррес-
пондента «Нью-Йорк таймс» Бенджамина Уэллеса,
138
отправленная 18 декабря 1946 г., т.е. до инцидента, дает
некоторые основания подозревать, что Ньютон был
послан в Дайрен именно для того, чтобы спровоцировать
скандал. Из телеграммы Уэллеса видно, что «контроли-
руемая правительством часть китайской печати» вела в
это время организованную кампанию, стремясь создать
именно такую атмосферу, какую «дайренский инцидент»
и создал в Соединенных Штатах. А надо иметь в виду,
что китайские «националисты», руководящие своей
печатью, находятся под постоянным влиянием своих
американских советников, причем в большинстве случаев
советы исходят от наших воинственных «дипломатов»,
одетых во флотские мундиры.
В своей кампании китайская печать, по словам Уэлле-
са, «замалчивает одно основное обстоятельство. В силу
китайско-советского соглашения от 14 августа 1945 г.
Советский Союз получил от китайского правительства
право полностью организовать военную оборону района
Порт-Артурской военно-морской базы. В этот район, по
условиям договора, входит не только город Дайрен (Даль-
ний), но и вся оконечность Ляодунского полуострова к
югу от линии, проведенной восточнее Цзиньчжоу».
В своей реакции на газетную шумиху, созданную
вокруг этого «инцидента», наш государственный департа-
мент вначале действовал в значительной мере в духе
телеграммы Уэллеса. 24 декабря он заявил, что русские
поступили в этом случае в соответствии со своими
правами. Через неделю после начала кампании предста-
витель государственного департамента объявил, что, как
видно из официальных донесений, «никакого ультиматума
не было». Наоборот, когда истек законный 48-часовой
срок пребывания судна в порту, «представитель русских
портовых властей, на свою ответственность и не перенося
вопроса в высшие инстанции, продлил этот срок на два
часа». За 20 минут до истечения льготных двух часов тот
же представитель властей напомнил судовым офицерам,
что он в данном случае действовал самостоятельно и что,
если судно не уйдет по прошествии двух часов, ему
самому придется нести последствия возможного недо-
вольства советских властей. На том дело и кон-
чилось.
139
Однако влиятельные круги, определяющие политику
Соединенных Штатов, не пожелали успокоиться на этом.
О давлении, которое они оказывали на правительство,
на конгресс и государственный департамент, можно су-
дить по тому освещению, какое этому «инциденту» дава-
ла печать, особенно «Нью-Йорк таймс». Я постоянно
ссылаюсь на «Нью-Йорк таймс» потому, что эта газета
не только уделяет много места международным делам,
но выступает от имени тех, кто на деле определяет нашу
политику.
Интересно отметить, что в своем номере от 27 декаб-
ря «Нью-Йорк таймс» даже не поместила в виде отдель-
ного сообщения разъяснение государственного департа-
мента по поводу столь нашумевшего «инцидента». Это
разъяснение было втиснуто в сообщение из Вашингтона
на какую-то другую тему и похоронено на 6-й полосе.
Четырехстрочный заголовок на этой полосе относился к
другой теме, и только одна строчка, гласившая «Призна-
ние факта содействия в Дайрене», указывала на место-
нахождение похороненного разъяснения государственно-
го департамента по поводу «ультиматума». Передовая
статья в том же номере «Нью-Йорк таймс» свидетель-
ствовала о том, что данное сообщение было похоронено
отнюдь не случайно; в этой передовой как «Нью-Йорк
таймс», так и всемогущие круги, чьи интересы представ-
ляет газета, выражали свое неудовольствие по поводу
поведения государственного департамента. В передовой
говорилось: «Как нам представляется, вместо того, чтобы
похлопывать русских в Дайрене по плечу заявлениями
насчет того, что они имели полное право послать нас к
чорту, государственный департамент должен был бы
направить в Москву вежливый запрос в связи с инциден-
том, осведомляясь, когда Россия намерена выполнить
данное ею 14 августа 1945 г. обязательство уважать ки-
тайскую власть в Маньчжурии», которая представляет
собой «неотделимую часть Китая».
Тайное давление, скрывавшееся за упреком, публично
брошенным газетой государственному департаменту, пол-
ностью возымело действие. Государственный департа-
мент,— другими словами, правительство Соединенных
Штатов, что для нас с вами совершенно равнозначно, —
140
забил отбой. В тот же день, 27 декабря, помощ-
ник государственного секретаря Ачесон заявил, что
государственный департамент все еще не пришел ни
к какому заключению относительно дайренского инци-
дента и ожидал, как говорилось в заголовке, «новых
данных из Дайрена». Давление продолжалось; оно нашло
выражение в другой передовой статье «Нью-Йорк
таймс», от 1 января 1947 г., в которой, в ответ на статью
«Правды» о мнимом ультиматуме, говорилось:
«Оставим в стороне вопрос об ультиматуме и о 20 ми-
нутах. Не в этом суть дела. Суть дела в том, и это
полностью подтвердила «Правда», что русский военный
командир в Дайрене считает себя вправе указывать,
кому из американцев разрешается там высадиться и
сколько времени американскому судну разрешается про-
вести в порту дружественного нам Китая. В телеграмме,
полученной нами вчера из Панкина, говорится, что китай-
ское правительство не признает за Россией права в
дальнейшем оккупировать Дайрен и стремится взять
управление этим портом в свои руки... Мы полагаем, что
нашему государственному департаменту, вместо того
чтобы оправдывать действия русских в Дайрене, следовало
бы помочь Китаю добиться этой своей справедливой и
обоснованной цели».
6 января 1947 г. государственный департамент капи-
тулировал. Он объявил, что направил официальную ноту
правительствам СССР и Китая, и хотя в этой ноте не
упоминалось об инциденте с «ультиматумом», корреспон-
дентам было сказано, что она представляет собой первое
официальное заявление о политике США со времени
инцидента. Другими словами, государственный департа-
мент дезавуировал свои прежние заявления, в том числе
и свое разъяснение по поводу сообщения об «ультима-
туме». В ноте говорилось, что правительство не видит
оснований «для дальнейшей отсрочки открытия Дайрен-
ского порта под управлением китайцев». В ноте призна-
валось, что вопрос этот, прежде всего, должен решаться
Китаем и СССР, но указывалось, что положение затраги-
вает «американские интересы», которые, однако, не были
уточнены. Далее в ноте была выражена надежда на ско-
рое установление «нормальных условий», позволяющих
141
«американским гражданам посещать Дайрен и прожи-
вать в нем, занимаясь своими законными делами».
«Нью-Йорк таймс» приветствовала эту ноту с оттен-
ком торжества в голосе как «знаменательный возврат к
традиционной американской политике открытых дверей
в Китае». Американская нота «вмешивается в это дело»,
ликовала газета, для того, чтобы дать американским
интересам возможность вернуться не только в Дайрен,
но и в «другие части Маньчжурии». Но на всех страни-
цах, посвященных дайренскому инциденту, мы не найдем
ни строчки, разъясняющей истинный смысл «американ-
ских интересов» и наших вековых устремлений на Даль-
ний Восток, которые породили доктрину «открытых
дверей». Точно так же на протяжении всей этой кампа-
нии ни печать, ни государственный департамент не упо-
мянули ни разу о характере и масштабах американской
экспансии и американских устремлений, скрывавшихся
за шумихой по поводу Дайрена.
Судно, нанесшее Дайрену этот прославившийся визит,
прибыло из Циндао. Но среди всего этого ажиотажа ни
один из журналистов, представителей деловых кругов и
правительства, требовавших, чтобы Россия оставила
Дайрен, не счел необходимым задать вопрос о том, что
же мы сами делаем в Циндао. Однако опубликованные
шесть месяцев спустя две телеграммы Бенджамина Уэл-
леса неумолимо свидетельствуют о том, что между аме-
риканскими позициями в Циндао и сфабрикованным в
Дайрене «инцидентом» существовала определенная связь.
Не. приходится и говорить о том, что слово Циндао ни
разу не фигурировало в заголовках на первой полосе
«Нью-Йорк таймс». Заголовки на одну колонку над те-
леграммами Уэллеса, напечатанными на внутренних
полосах, источали мед: «Флот в Циндао — залог дружбы
между США и Китаем», «Циндао относится дружественно
к 7-й американской эскадре». Однако содержание этих
телеграмм мало соответствовало тону заголовков. Из
этих телеграмм явствовало, что наше пребывание в Цин-
дао являлось частью плана, направленного к тому, чтобы
с помощью правящей китайской клики обеспечить Аме-
рике господствующее влияние на Дальнем Востоке.
«Циддао является одним из парадоксов во взаимоот-
142
ношениях между Соединенными Штатами и Китаем.
Здесь, на лучшей якорной стоянке Китая, мощная 7-я эс-
кадра военно-морского флота США под командованием
адмирала Чарлза Кука охраняет западную оконечность
Американской империи в Тихом океане. Здесь, в Китае,
стремящемся отстоять свой суверенитет, американцы все
еще пользуются «экстерриториальностью», если не по су-
ществу, то хотя бы формально...
Это деловое сотрудничество в Циндао возникло от-
нюдь не случайно... Руководители Китая, как проница-
тельные и реалистически мыслящие люди, давно уже по-
няли, что поражение Японии привело к образованию пус-
тоты в западной части Тихого океана. Они очень хотели,
а главное, правительство Соединенных Штатов решило,
чтобы эту пустоту, заполнили морские силы Америка,
а не какой-нибудь другой тихоокеанской державы».
Таким образом, вся шумиха по поводу Дайрена была
вызвана тем, что Соединенные Штаты решили установить
свое господство на Дальнем Востоке. Одним из методов
закрепления нашего господства на морях является строи-
тельство китайского военного флота в таком составе,
чтобы он являлся простым придатком к американскому
военному флоту и целиком зависел от него. В телеграм-
мах упоминается о том, что «Китаю передано из излиш-
ков американского флота 271 десантное судно и личный
состав американского флота обучает китайские экипажи
этих судов.
Учитывая неуравновешенное состояние международ-
ных отношений на Тихом океане, большинство американ-
цев здесь считает, что военно-морские силы США не уй-
дут из Циндао и в 1951 г., после завершения программы
подготовки китайского флота».
Может ли хоть один честный журналист, прочитав
это, не покраснеть за дайренскую сенсацию и за ноту
государственного департамента от 6 января? Ведь мы
даже не обязались уйти из Циндао до 1951 г., да и тог-
да не собираемся уходить! Ведь «всякий, прибывающий
в Циндао, очень скоро начинает понимать, что передача
271 небольшого судна и обучение китайских моряков
вовсе не являются основными причинами пребывания там
американцев». Действительными причинами являются
143
«стратегические потребности Соединенных Штатов на
Тихом океане и их стремление стабилизировать обста-
новку на Дальнем Востоке», т. е. закрепить здесь власть
Америки.
Интересно знать, какой прием встретили бы в Цин-
дао русские военные корабли, если бы русским пришло
в голову подражать провокационным действиям амери-
канских «флотских дипломатов». Об этом наши газеты
ничего не говорят. Уэллес пишет, что высшие морские
офицеры не считают Циндао настоящей «морской базой
Америки», так как в случае войны его пришлось бы эва-
куировать из-за угрозы нападения с воздуха. К этому
он многозначительно добавляет: «Но нельзя умолчать о
том, что Циндао находится всего в 300 км к югу от
Порт-Артура, самой южной базы России на Тихом оке-
ане... Можно сказать, что уже одно присутствие амери-
канских военно-морских сил в Циндао обеспечивает на-
ши стратегические потребности в западной части Тихо-
го океана, но в то же время осложняет наши политиче-
ские взаимоотношения с Россией на Дальнем Востоке».
Конечно, можно рассуждать, как это делает Уэллес,
в духе «доктрины Трумэна», насчет того, что «Америка
намерена не допустить вооруженной экспансии с севера
в западную часть Тихого океана», но факты, которые он
приводит в своих телеграммах, и сам дайренский инци-
дент показывают, что экспансию-то осуществляем толь-
ко мы. Если шумиха по поводу Дайрена и не была соз-
дана просто для того, чтобы отвлечь внимание от Цин-
дао и от более широких проблем, связанных с Циндао,
она, во всяком случае, не означала попытки пре-
градить путь стремлению русских к «экспансии». Даже
внешне она выражала собой требование, чтобы русские
отступили; она призывала русских отказаться от своего
договорного права, вытекающего из исторических собы-
тий досоветских лет. от права, которое Соединенные
Штаты и Великобритания формально признали в 1945 г.
и которое впоследствии было подтверждено советско-
китайским договором.
И, наконец, нота от 6 января 1947 г. и газетная кам-
пания по поводу дайренского инцидента представляли
собой спекуляцию на недовольстве общественного мнения
144
иностранным господством над китайским портом. С этой
точки зрения Циндао является предметным уроком
лицемерия. Американскому народу рассказывают о
Циндао очень мало, но и то, что ему рассказывают, пре-
подносится под соусом сердечного «сотрудничества с ки-
тайцами». Однако китайская печать, несмотря на наличие
в Китае цензуры, постоянно сообщает об инцидентах, в
которых находит себе выражение крайнее внутреннее
озлобление китайцев по поводу присутствия американ-
цев на территории Китая. Иногда это озлобление выли-
вается в форму уличных демонстраций, и тогда в га-
зетах появляются сообщения, искажающие суть дела.
О действительном же положении вещей нагляднее всего
свидетельствует инцидент, который заслуживал гораздо
большего внимания печати, чем дайренское дело; однако
«Нью-Йорк таймс» посвятила ему всего три маленьких
абзаца в своем номере от 22 апреля 1947 г.
Дело было в порту Тангу, выделенном для американ-
ских военных и гражданских перевозок. Американские
военные полицейские «наносили оскорбления и угрожа-
ли группе китайских журналистов, посетивших Тангу в
воскресенье. Как утверждают китайцы, один морской
пехотинец грозил застрелить всякого, кто будет зани-
маться фотографированием. Вместе с другими американ-
цами он заставил китайцев под дулом винтовки усесться
обратно в автобус».
Оказывается, что в то время как в связи с дайрен-
ским инцидентом наши газеты раздували мнимо вызы-
вающее поведение русских в отношении американцев в
китайском порту, в оккупированных Америкой районах
Китая самим китайцам указывают, куда им разрешается
ходить и куда не разрешается!
КИТАЙ, КОРЕЯ, ЯПОНИЯ
Тот, кто рассматривает наше нынешнее положение на
Дальнем Востоке в свете старых империалистических
интриг, не будет удивлен тем, что мы располагаемся в
Китае как у себя дома и превращаем китайцев на их же
родине в своих подчиненных. Для такого исследователя
не будут неожиданностью попытки Соединенных Штатов
145
добиваться в настоящее время безраздельной власти над
Китаем, т. е. той цели, которую они открыто преследо-
вали, прибегая к десяткам стратегических приемов, осу-
ществлявшихся за последние пятьдесят, а то и сто лет.
Но и на него произведет большое впечатление то обстоя-
тельство, что американская экспансия в этой части света
принимает все более и более военный характер.
В поисках поддержки против своего же недовольного
народа китайская правящая каста согласилась на эконо-
мическую, финансовую и военную опеку США. а это в итоге
неизбежно ведет и к передаче им политической власти.
Правители Китая добивались установления этой опеки не
от группы держав, а от одних только Соединенных
Штатов. Американские военные советники, американское
оружие, американские инструкторы, контроль американ-
цев над использованием американских займов — все это
не может не натолкнуть реалистически мыслящего чело-
века на заключение, что Америка вмешивается во внут-
ренние китайские дела.
И, разумеется, он обнаружит такое вмешательство.
Численность группы военных советников США (МАГИК)1
непрерывно растет с тех пор, как эта группа была уч-
реждена в предвидении санкции конгресса, хотя санк-
ция так и не имела места. Говорят, что теперь эта груп-
па состоит из 3 000 офицеров и солдат. Недавно она со-
гласилась взять на себя обучение на острове Формоза
десяти боевых дивизий, которые будут использованы в
Маньчжурии и Северном Китае. Военно-морской отдел
МАГИК не только «обучает китайских моряков» в Цин-
дао, но и «помогает» руководить китайской морской
академией, находящейся в Шанхае. Военно-воздушный
отдел, как сообщалось в ноябре 1947 г., прикрепил своих
советников к 11 школам. Фактически все эти отделы на-
делены функциями, имеющими весьма близкое отноше-
ние к прямому участию в боевых операциях.
Самые авторитетные наблюдатели не только пол-
ностью подтверждают все сведения об американском
вмешательстве в дела Китая, но и утверждают, что это
вмешательство ведет к гибельным последствиям. Они
1 Military Advisory Group (Magic).
146
гибельны не только для всеобщего мира, не только для
китайского народа, ведущего гражданскую войну, кото-
рую разжигает наше вмешательство, но и для тех самых
сил, которым мы стараемся помочь своим вмешатель-
ством. Правительство диктатора Чан Кай-ши некоторое
время хвасталось, что оно быстро подавит китайских
коммунистов!, а затем явно попало в тиски самого жесто-
кого кризиса ,в своей истории, и та часть Китая, которой
правят так называемые «националисты», стоит теперь
перед угрозой анархии.
Стратегическую колонизацию Китая следует рассмат-
ривать в свете военно-стратегической экспансии Америки
на всей территории Дальнего Востока. Картину дополняет
положение в Корее и Японии. Если Циндао находится
всего в 300 км от порт-артурского форпоста СССР, то
северная граница Кореи проходит лишь в нескольких
километрах от главного порта СССР на Тихом океане —
Владивостока. Притом ни наше нынешнее поведение, ни
опыт истории не свидетельствуют о нашем намерении
уйти из Кореи.
В начале 80-х годов XIX в. Соединенные Штаты откры-
ли Корею для торговли с западными государствами, но
вскоре она стала объектом соперничества между Японией
и царской Россией. Аннексия ее являлась одной из основ-
ных целей Японии в войне, которую японцы в 1894 г. без
всякого повода объявили Китаю, бывшему тогда номи-
нальным властителем Кореи При заключении мира в
1895 г. Китай был не в силах отвергнуть требование япон-
цев о предоставлении Корее «независимости»; однако у
России было достаточно сил, чтобы не допустить захвата
Кореи японцами. Она создала на Дальнем Востоке блок
европейских империалистических государств и заставила
Японию убраться из Кореи. Затем сама она вселилась ту-
да. Тогда Япония, не будучи в силах воевать с Россией,
предложила ей мирно поделить добычу. Она предложи-
ла разделить Корею по 38-й параллели, с тем чтобы
Северная часть отошла к России, а южная — к Японии.
Россия на это ее пошла; не прошло и десяти лет, как
Япония, при подстрекательстве и с помощью Англии и
Америки, сумела начать войну против России, нанести
ей поражение и захватить Корею. В эксплоатации Кореи
147
участвовал и американский капитал), но на значительно
менее выгодных условиях. В настоящее время, когда
Япония перестала играть самостоятельную роль, амери-
канские оккупационные войска в южной Корее проводят
политику, которая явно свидетельствует о нашем наме-
рении добиться закрепления навсегда за Соединенными
Штатами по меньшей мере прежней сферы японского
влияния.
Отклонение Соединенными Штатами предложения
о немедленном выводе войск из Кореи, сделанного Со-
ветским Союзом во время Генеральной Ассамблеи Ор-
ганизации Объединенных Наций, происходившей в сен-
тябре — ноябре 1947 г., доказывает., что американцы
решили «окопаться» в Корее. Именно так толкуют даже
консервативно настроенные корейцы создание Организа-
цией Объединенных Наций по американскому наущению
Временной комиссии для Кореи. Во время прений на Ге-
неральной Ассамблее сеульский корреспондент «Нью-
Йорк таймс» Ричард Джонстон сообщил: «Здесь в пра-
вых, а также в умеренных кругах с каждым днем
укрепляется положительное отношение к советскому
предложению о выводе войск... Надежды, появившиеся
в связи с включением вопроса о Корее в повестку дня
Ассамблеи, сменились несколько циничным отношением
к обстановке. «Похоже, что мы получим еще одну ко-
миссию и ничего больше»,—сказал мне один видный
кореец».
Еще откровеннее выражался в тот же период сеуль-
ский корреспондент агентства Херста Рэй Ричардс. Он
писал, что «высшие офицеры американских оккупацион-
ных войск в Корее» потребовали создания сильной базы
на корейском острове Квельпарт, который японцы назы-
вают Сайшу, а корейцы — Чедзю. Он писал далее, что
это предложение «в настоящее время фигурирует в чис-
ле вопросов, обсуждаемых объединенным плановым уп-
равлением армии и флота в Вашингтоне». Ричардс даже
сослался на обещание Кима Ку, одного из правых
китайских лидеров, что если он и его последователи
получат власть, «одним из первых наших шагов будет
предложить Соединенным Штатам военные базы на
острове Квельпарт».
148
Создание зависимого «корейского» правительства
явилось бы одним из возможных «прикрытий» постоян-
ного стратегического господства американцев «ад Коре-
ей. Этой же цели США могут достигнуть, помогая
китайцам установить в Корее свою власть, т. е. власть
зависимых от Америки сил китайского феодализма. Но
обстановка в Китае такова, что все свидетельствует о
вероятности совершенно иного разрешения проблемы;
повидимому, Америка будет в конечном счете пытаться
восстановить японское господство, на этот раз на
службе у американского капитала и американских стра-
тегических интересов.
Возможность установления господства японцев —
под американским контролем — не только над Кореей,
но и над всем Китаем, составляет предмет серьезных
опасений в Китае. 10 июля 1947 г. д-р Фэй Сяо-дун, ко-
торого корреспондент «Нью-Йорк таймс» Тилман Дэрдин
характеризует как «видного китайского политического
обозревателя», настроенного решительно в пользу Аме-
рики, заявил, что Соединенные Штаты считают «наци-
оналистический» Китай слабой и ненадежной базой
своей стратегии на Дальнем Востоке. Он указал далее,
что «Соединенные Штаты уже решили перенести свое
внимание на Японию», готовясь к войне с Советским
Союзом. Газета «Дагунбао», орган гоминдановской кли-
ки «политических наук», выразила по поводу этого об-
стоятельства свое недовольство. Анкета, проведенная
этой газетой в мае 1947 г., показала, как китайцы в дей-
ствительности оценивают смысл американской политики
на Дальнем Востоке. Большинство ответивших на эту
анкету выразило уверенность в том, что через пять лет
Япония снова станет самой сильной державой на Даль-
нем Востоке. Шесть седьмых общего числа ответивших
высказали предположение, что в конце концов Япония
снова вторгнется в Китай.
Нельзя не признать, что контроль Соединенных Шта-
тов над Японией принял такой характер, который спо-
собствует появлению панических настроений. Мы осу-
ществляем в Японии неограниченную верховную
власть. Правительство США заявляет, что власть
Америки над Японией осуществляется в самых
149
бескорыстных целях. Моральные декларации очень
хороши в церковном обиходе, но те, кто несет ответ-
ственность за управление страной, не могут позволить
себе роскошь принимать такие декларации за чистую
монету. Что бы ни говорили государственные деятели
всех стран публично, в своих секретных докладах они
будут утверждать, что в настоящее время Японию
следует рассматривать как часть военно-стратегиче-
ских владений Соединенных Штатов. Независимо от
того, какие изменения могут произойти в форме управле-
ния Японией, Америка явно намерена осуществлять там
свой постоянный контроль.
Глава XII
ГОСПОДСТВО БЕЗ АННЕКСИИ
«Американский империализм? Честное слово, на мой
взгляд это просто глупость. Я надеюсь, что мы вое же
создадим несколько новых баз в интересах нашей на-
циональной обороны. Но всякому, кто хотя что-нибудь
смыслит, должно быть известно, что мы не стремимся ни
к каким завоеваниям, что мы хотим лишь «справедли-
вости», «открытых дверей», «демократического благово-
ления и всеобщего мира».
Так говорил сенатор Ванденберг, вернувшись с сове-
щания «Большой четверки». Дело было в 1946 г., когда
«Большая четверка» еще встречалась. Американская экс-
пансия? Чепуха! Не называя по имени Генри Уоллеса,
который уже тогда выражал сомнения в идеальной пра-
ведности американской политики, Ванденберг обрушился
на него со следующей тирадой: «Должен признаться,
что мне надоела эта клевета, особенно когда ее изрыгают
наши же отечественные агитаторы».
Каким же образом это происходит? Как смеют руко-
водители нашей политики отрицать наличие экспансии,
подробное описание которой читатель нашел в предыду-
щих главах? Как они надеются убедить народ в. своей
правоте вопреки фактам?
«На вопрос, почему американцы верят этим лживым
заявлениям, очень легко ответить»,—писал профессор
Фредерик Шуман в своей рецензии на книгу бывшего
государственного секретаря Бирнса «Откровенно говоря».
«Большинство их газет и журналов, почти все коммен-
таторы, еще выступающие по радио, многие представи-
тели духовенства и почти все государственные деятели,
в том числе и Бирнс, уверяют американских граждан в
том, что все это правда».
151
Но Бирнс и Ванденберг не отважились бы на это, ес-
ли бы им не помогала печать. Они знают, что печать
ежедневно «обосновывает» официальную версию насчет
«русской экспансии» и англо-американского отступления,
собирая и преподнося читателю подтасованную информа-
цию. При этом дело не ограничивается простым замал-
чиванием информации иного рода: газеты ведут более
тонкую политику. Информационная индустрия со своими
миллиардными капиталами использует все свои колос-
сальные возможности для того, чтобы непрерывно поста-
влять сведения о «неустанной деятельности» Советского
Союза за границей. Корреспонденты, работающие в Се-
уле, Вене или в Антарктике, знают, что всякое их сооб-
щение о России будет принято с радостью. Искажая
факты, подтасовывая их, уснащая их своими коммента-
риями и соответствующими заголовками, они изображают
каждое действие или воображаемое действие Советской
России как «доказательство» существования того, что
теперь называют «новым русским империализмом».
Если бы те же методы применялись и в отношении
самого важного явления нынешней международной жиз-
ни, мы получали бы ежедневно из столиц пятидесяти
стран мира сообщения о давлении, которое оказывает
Америка; в газетах нехватало бы места для сенсацион-
ных заголовков. Без всякой предварительной обработки
эти сообщения рисовали бы подлинную картину истреб-
ления людей во всем мире преступными правительствами
под прямым давлением американского империализма.
Но именно это и не делается.
Я приведу пример. Жандармы нынешнего греческого
правительства, существующего на американские деньги,
отрубили головы арестованным, которых они охраняли,
и устроили процессию, неся эти головы на пиках. Каки-
ми заголовками пестрили бы наши газеты, случись это,
скажем, в Польше. А тут не понадобились заголовки;
насколько мне известно, в газетах даже не появилось
ни одного сообщения на эту тему, пока лондонская
газета «Дейли миррор» не поместила фотографии этого
кошмарного зрелища. Это вынудило британское мини-
стерство иностранных дел сделать робкий жест: «обра-
тить внимание» греческого правительства на упомянутые
152
«сообщения». В конце концов, в результате английского
демарша, и американские газеты уделили место этому
событию. Соответствующее сообщение, в виде заметит
в 12 строк, я нашел в газете «Нью-Йорк гералд трибюн»
между программами радиопередач и театральными объ-
явлениями; оно было напечатано под незаметным «объек-
тивным» заголовком: «Греческие «зверства» под сомне-
нием».
Вот эта-то «уравновешенность» и «объективность»
нашей печати позволяют нашим государственным дея-
телям спокойно оставлять без ответа все обвинения в
империализме или экспансионизме, предъявляемые Аме-
рике.
Но вернемся к речи сенатора от штата Мичиган, с
которой мы начали эту главу.
Сенатор Ванденберг сравнил «русскую экспансию»,
с «нашей разновидностью «империализма», который
только что создал свободную и независимую Филиппин-
скую республику, подобную свободной и независимой
Кубинской республике, созданной им же после одной
из предыдущих войн».
Ложь об «освобождении» Филиппин нельзя оставить
без ответа. Независимость не сводится к одному только
формальному суверенитету. Точно так же аннексия или
прекращение аннексии сами по себе не равнозначны коло-
ниальному порабощению страны или ее освобождению.
Филиппинские острова были захвачены Соединенными
Штатами как база для завоевания владений в Азии, и
долго служили этим целям. Теперь Соединенные Штаты
начали закрепляться в своих азиатских владениях. Неу-
жели же среди этого гула восторгов, расточаемых нами
по поводу нашего собственного великодушия, кто-нибудь
действительно предполагает, что мы собираемся поста-
вить Филиппины на ноги в экономическом и военном
отношении, а затем сказать им: «Ну, а теперь двигай-
тесь дальше сами»? Никто, кроме людей, обладающих
чрезмерной наивностью или чрезмерным цинизмом, не
посмеет ответить на этот вопрос утвердительно.
Верховный комиссар США на Филиппинах Поль
Макнатт уже ответил на него отрицательно. В своей
статье, помещенной в журнале «Колльерс» 6 июля 1946 г.,
153
он совершенно откровенно заявил, что Филиппинам при-
дется играть роль, предназначенную им американскими
стратегическими планами в отношении «треугольника»
Манила — Токио — Шанхай. А это — планы наступле-
ния, а не обороны.
«Мы уже решили иметь на Филиппинах морские и
воздушные базы, — пишет Макнатт, — они предназначе-
ны не только для защиты Филиппин и даже не только
для обороны Соединенных Штатов. Эти базы должны
играть роль второстепенных, вспомогательных организа-
ций в системе снабжения, подвоза и ремонта имущества
всех наших вооруженных сил на Дальнем Востоке...
Поскольку мы решили осуществлять длительную оккупа-
цию Японии и проводить активную политику в Азии,
Филиппинам суждено играть важную роль в нашей ди-
пломатической деятельности на Востоке».
В результате выборов, проводившихся в присутствии
американских войск, президентом Филиппин стал Ману-
эль Роксас, человек, власть, а возможно даже и жизнь
которого полностью зависели от Америки. Степень этой
зависимости выявилась впоследствии, во время перего-
воров о базах, когда, как сообщалось в одной телеграм-
ме из Манилы в феврале 1947 г., «американцы напугали
филиппинцев своим предложением вывести все свои
войска». Это предложение Макнатта было понято как
угроза и «быстро отвергнуто президентом Роксасом и
его главным уполномоченным по переговорам, министром
иностранных дел Эльпидио Кирино. Полагают, что этот
ход укрепил позиции американцев в дальнейших перего-
ворах».
И все же, несмотря на это, враждебное отношение
филиппинского народа к американской и всякой другой
иностранной оккупации заставило Макнатта урезать тре-
бования США. На основе окончательного текста соглаше-
ния, подписанного в марте, США получили только 23 из
73 баз, которые они требовали первоначально; кроме того,
это соглашение прямо запрещает создавать действую-
щие базы в Маниле и ее окрестностях, а также в других
населенных пунктах. Эта уступчивость со стороны США
объясняется отчасти тем обстоятельством, что, как пи-
сала «Нью-Йорк таймс» в передовой статье, «Филиппины
154
уже не играют особенно важной роли в оборонительной
системе, которую мы создаем на Тихом океане». Други-
ми словами, выражаясь более откровенно, чем эта газе-
та, дело в том, что военные руководители Америки прев-
ратили Японию в главную военную базу США на Даль-
нем Востоке! Но, независимо от той роли, которую
филиппинцы играют в стратегических планах Америки,
им приходится расплачиваться за американскую экспан-
сию. 11 января 1948 г. агентство Ассошиэйтед Пресс
распространило сообщение, которое даже не требует
комментариев:
«Филиппинское правительство приобрело свыше 2 тыс.
домов в окрестностях воздушной базы Кларк Филд,
расположенной в 112 км к северу от Манилы, и выселяет
из них более 10 тыс. жителей для того, чтобы выпол-
нить свои обязательства по договору с Соединенными
Штатами о базах. Данный район... перейдет на 99 лет
под управление Соединенных Штатов».
В знак благодарности за поддержку, оказанную ему
американцами во время выборов, Роксас провел такое
изменение конституции Филиппин, которое предоставляет
американскому капиталу исключительные права в новой
«независимой» республике. Этот процесс заковывания
свободы Филиппин в золотые цепи превосходно описан
в одном письме, напечатанном в «Нью-Йорк таймс»
22 декабря 1946 г. «Подавляющее большинство амери-
канского народа, — говорится в этом письме, — совер-
шенно не осведомлено о положении, которое серьезно
угрожает престижу и моральному весу Америки на
Филиппинах. Я имею в виду так называемый «пункт о
равенстве», содержащийся в законе Бэлла о торговле,
регулирующем торговые отношения между Филиппинами
и Америкой». Далее автор письма приводит этот пункт,
включенный теперь в конституцию Филиппин: «Граждане
Соединенных Штатов, а также всякого рода коммерче-
ские предприятия, находящиеся прямо или косвенно во
владении или под управлением граждан Соединенных
Штатов, будут иметь право, — если такое право будет
вообще кому-нибудь предоставлено,— эксплоатировать,
развивать и использовать все находящиеся в госу-
дарственном владении сельскохозяйственные, лесные и
155
горные угодья, воды, залежи полезных ископаемых,
угля, нефти и другие естественные ресурсы Филиппин,
а также эксплоатировать предприятия общественного
назначения».
Роксасу пришлось прибегнуть к довольно запутанным
логическим построениям в своих попытках убедить фи-
липпинцев, что этот пункт не требует от них никаких
жертв. «Мы отнюдь не собираемся предоставлять амери-
канским гражданам равные права, — сказал он. — Мы
хотим предоставить им особые права, право на равное
отношение в деле развития природных ресурсов и вла-
дения предприятиями общественного назначения. Это
отнюдь нельзя назвать равенством». Смысл этих слов
вероятно был понятен одному Роксасу.
Назовем ли мы это равенством или как-нибудь ина-
че, но этот пункт означает, что Филиппинская респуб-
лика бессильна перед лицом опасных посягательств со
стороны влиятельных американских капиталистических
кругов. Все малые, неразвитые в промышленном отно-
шении страны знают, что им надо оберегать свою мо-
лодую промышленность, иначе ее убьют мощные кон-
куренты из развитых капиталистических стран. Когда
граждане Порто-Рико попытались создать у себя на ост-
рове фабрику мыла, крупный американский концерн
Колгэйт стал продавать мыло «Пальмолив» по 2—3 цен-
та за кусок, и это продолжалось до тех пор, пока порто-
рикская фирма не обанкротилась. Затем граждане Пор-
то-Рико построили у себя на острове нефтеперегонный
завод, который обошелся им в миллион долларов. С их
стороны это было разумным мероприятием, так как всего,
примерно, в 640 км от Порто-Рико, на острове Аруба,
имеются богатые залежи нефти. Гигантские английские
и американские нефтяные тресты стали продавать в
Порто-Рико бензин по 12—14 центов за галлон, и де-
лали это до тех пор, пока не разорили местных пред-
принимателей. Странам, отсталым в промышленном от-
ношении, все эти приемы хорошо известны. На Меж-
дународной конференции по организации торговли, ко-
торая открылась в Гаване в конце 1947 г. и закончи-
лась в 1948 г., они решительно сопротивлялись попыт-
кам индустриальных стран провести международное
156
соглашение о торговле, которое воспрепятствовало бы
принятию отсталыми странами мер для своей защиты.
Представители малых стран требовали для себя пра-
ва принимать законы, охраняющие отечественную про-
мышленность от конкуренции гигантских монополий,
существующих в развитых капиталистических странах.
Филиппины имеют возможность защищаться от капита-
листов Англии, Франции, Голландии и всех других стран,
за исключением Америки. Таким образом, «пункт о ра-
венстве» не только дает американскому капиталу воз-
можность эксплоатировать Филиппины сколько угодно,
но еще и охраняет американских банкиров от конкурен-
ции со стороны англичан и всех прочих иностранных
предпринимателей. Не боясь конкуренции, они могут
диктовать свои условия; в беззащитных колониях они
так и поступают.
Роксасу удалось добиться ратификации этих «особых
прав», или «равных прав», или прав «равенства» для
американцев. Как бы они ни назывались, Филиппинские
острова остались полуколонией. История повторяется
и в другом отношении. В конце прошлого столетия в
целях установления американского господства на Фи-
липпинах США подавили там революционное движение
за национальную независимость и за осуществление
личных свобод, которые мы якобы так высоко ценим.
Для этого мы вели контрреволюционную войну. В на-
стоящее время, чтобы восстановить свою власть над
Филиппинами после разгрома Японии, нам пришлось
дать оружие именно тем филиппинцам, которые сотруд-
ничали с японцами. Эти-то бывшие коллаборационисты
и предоставили в своей стране американскому капита-
лу права хозяина и истребляют других филиппинцев —
людей, которые вынесли на себе основную тяжесть борь-
бы против оккупантов, но теперь отказываются доволь-
ствоваться одной лишь сменой хозяина. В боях, которые
продолжаются по сей день, принимают участие и аме-
риканские войска. Соединенные Штаты наглядно про-
демонстрировали, что они не терпят сопротивления
филиппинцев американскому господству.
Все это нетрудно было предвидеть, и были люди,
которые предвидели. В 1937 г. англичанин по фамилии
157
Хадсон предсказал направление, в котором будут раз-
виваться события. В своей книге «Дальний Восток в
международной политике» 1 он писал: «Через десять лет
Филиппины должны получить «независимость», но бу-
дет поистине удивительно, если за эти десять лет
государственный департамент США не придумает фор-
мулы, которая фактически сохранит там власть Аме-
рики».
Государственный департамент действительно приду-
мал такую формулу; и сколько бы сенатор Ванденберг
ни хвастался, она предоставляет Филлиппинам чисто
фиктивную независимость. Эта «независимость» куплена
ценой предоставления США на островах участков под
базы, исключительных экономических привилегий и
других условий, которые мы, не задумываясь, называем
империализмом, когда ими пользуются какие-нибудь
другие державы, а не Америка.
Не лучше обстоит дело и в отношении Кубы. Сенатор
Ванденберг поставил Кубу рядом с Филиппинами как
выдающийся пример американского альтруизма- в меж-
дународных отношениях. Однако несколько раньше
опаснейший «отечественный агитатор» банкир Томас
Ламонт признал, что в результате американского конт-
роля Куба «не совсем независима». На протяжении
1947 г. кубинские профсоюзы помещали в американских
газетах платные объявления, в которых разоблачали
зависимость Кубы от правительства США. В этих объ-
явлениях профсоюзы призывали американский народ
пустить в ход «свой авторитет и влияние, чтобы обеспе-
чить Кубе более высокую долю в импорте сахара в
Америку»; они разъясняли, что Вашингтон имеет воз-
можность поставить любое правительство Кубы перед
угрозой кризиса, изменив импортную квоту.
«Для Кубы с ее колониальной экономикой, целиком
зависящей от экспорта сахара и табака, — говорилось
в объявлениях, — сокращение квоты на импорт сахара
в Америку означает сокращение производства и, следова-
тельно, безработицу, обнищание, голод для рабочих и
крестьян... Когда закон Смут-Хоули о таможенных
1 Hudson G. F., The Far East in World Politics.
158
тарифах привел к сокращению дохода Кубы от торговли
с Америкой ... заработная плата у нас упала до 20 цен-
тов в день».
Эта «колониальная экономика» является результатом
американского господства, навязанного Кубе штыками
после испано-американской войны. Она вкладывает в ру-
ки США оружие, которое можно использовать с решаю-
щим успехом против всякого кубинского правительства,
если оно проявляет тенденцию к отклонению требований
Америки. К великому неудовольствию Кубы, сахарный
закон 1947 г. был принят в такой редакции, которая поз-
воляет Соединенным Штатам прибегать к полицейским
мерам для обеспечения уплаты Кубой частных долгов
американцам. Отсюда ясно, что сенатор Ванденберг мо-
жет выражаться с такой уверенностью лишь потому, что
он замалчивает подлинный характер «независимости»
Кубы. С самого дня своего «освобождения» «независи-
мая» Куба продолжает находиться под таким же суро-
вым контролем США, как и Филиппинские острова по-
сле их аннексии. Теперь, после прекращения аннексии,
Филиппинские острова остаются такой же неотъемлемой
частью американской империи, как и до получения не-
зависимости. Отвергая с такой легкостью обвинения,
выдвигаемые против США, сенатор Ванденберг тем са-
мым дает свое собственное, и притом узкое, определение
Империализма.
Такое определение дзет не один только Ванденберг.
Несомненно, основные доводы, которые приводятся в
обоснование тезиса об отсутствии у США империалисти-
ческой политики, построены на отождествлении импери-
ализма с аннексионизмом. Утверждают, что Соединен-
ные Штаты не являются империалистической страной,
потому что они, как правило, избегают территориаль-
ных аннексий. Конечно исключения есть, как, например,
Гавайские острова и Филиппины, но, ведь если гово-
рить о Филиппинах, «мы уже отказались там от своих
прав», «Правда, говорят, мы имеем колониальную импе-
рию, но в целом мы ведь не расширяем своих официаль-
ных владений». Таким образом, сосредоточивая все вни-
мание на открытом и формальном захвате территории
в умалчивая о самых разнообразных формах, в которые
159
может облекаться власть развитой страны над «отста-
лой», мы оказываемся в состоянии убедить самих себя
в своей чистоте.
Американское общественное мнение, возможно, бу-
дет еще долго оставаться во власти ложного представ-
ления, будто империализм является синонимом «аннек-
сий». Но уже и теперь это представление очень мало
влияет на мировое общественное мнение. Пропаганда на
тему о нашей праведности не может обмануть населе-
ние десятков стран, в которых мы имеем «кое-какие ба-
зы, предназначенные для нашей национальной оборо-
ны», или замаскированные базы для каких-нибудь дру-
гих целей. Вообще теория, отождествляющая импери-
ализм с аннексией, может иметь хождение только там,
где люди не знакомы с международной действитель-
ностью. Быть может, народы Европы и Азии и уступают
нам в грамотности, быть может, они получают меньше
всякого рода информации, чем мы, зато они в общем
неплохо знают историю империализма. У нас изучением
этой истории никогда особенно не увлекались, но на-
родам Европы и Азии и не приходилось изучать ее по
книгам: как говорит испанская пословица, она записана
рубцами на их собственной коже.
Эти рубцы заставили их понять, что неограничен-
ное политическое господство и жестокая экономическая
эксплоатация являются детищем империализма, но что
последний не ограничивается аннексиями. Не сущест-
вует такого механизма, который автоматически сигнали-
зировал бы народу, в какой точно момент иностранное
проникновение действительно начинает угрожать его не-
зависимости. Не существует определенной грани, за
которой кончается истинный суверенитет и начинается
скрытая зависимость; не всегда существует и значитель-
ное различие между зависимой страной и колонией.
Накануне аннексии Гавайских островов в одном из
сенатских докладов разъяснялось: «Гавайские острова
фактически всегда находились под сюзеренной властью
Соединенных Штатов; как гласит известное и удачное
определение, эта власть является верховной властью, но
отнюдь не подлинным суверенитетом, а фактическим
господством над страной».
160
В своем труде об империализме Гобсон 1 говорит о
«скользящей шкале дипломатического языка», который
пользуется выражениями: «хинтерланд, сфера интере-
сов, сфера влияния, преобладание, суверенитет, скрытый
или явный протекторат и, наконец, захват или аннек-
сия». Но даже и подлинная аннексия порой прикрывает-
ся лицемерием фраз. Захват может осуществляться под
маской «аренды», «выпрямления границы», «концессии»,
а в наше время и «опеки», которая пришла на смену
системе «мандатов», учрежденной после первой мировой
войны. В действительности же какая-нибудь страна и
остров и даже значительный район земного шара могут
превратиться на практике в колонию великой державы
еще до того, как они станут предметом всего этого дип-
ломатического жонглирования словами.
Нужда в дипломатическом прикрытии, особенно для
аннексии, возникает лишь тогда, когда продолжению
господства великой державы над какой-нибудь терри-
торией начинает угрожать другая великая держава.
Гобсон указывает, что Великобритания стояла на «ан-
тиимпериалистических» позициях, т. е. выступала про-
тив аннексий примерно до 1870 г., так как до этого вре-
мени она была фактически единственной колониальной
империей. Только когда другие державы стали угрожать
ее монопольному положению, она почувствовала потреб-
ность в формальной аннексии территорий, на которых
она до того осуществляла свою власть и эксплоатацию
в других формах. Столкнувшись с соперничеством, она
стала захватывать территории хотя бы для того, чтобы
помешать своим соперникам занимать стратегически
важные позиции и с них угрожать ее господству над
целыми континентами. Так началась эпоха великого
захвата территорий; между 1870 и 1900 гг. Африка и
оставшаяся еще незахваченной часть Азии были по-
делены между великими державами.
Соединенные Штаты также были «против империализ-
ма» (т. е. против аннексии как законной формы господ-
ства и эксплоатации) до этого же момента. Характер-
но, что такие сверхкапиталисты, как Эндрью Карнеги,
1 H o b s о n, J. A., Imperialism: a study.
161
были лидерами «антиимпериалистического» движения;
точно так же Бенджамен Дизраэли в Англии и
Бисмарк в Германии сначала выступали против «им-
периализма», т. е. против волны аннексий, а затем воз-
главляли грабеж. В конце XIX в., когда Соединенные
Штаты увидели, что районы земного шара, которые
можно эксплоатировать, уходят в чужие руки, они тоже
приняли участие в состязании за захват территорий. Мы
спровоцировали войну с Испанией и сумели захватить
самые ценные владения этой ослабленной державы.
Среднего интеллигентного и образованного американ-
ца никто не побуждал уяснять себе все эти обстоятель-
ства. Зато другим народам приходилось: они были непо-
средственно вовлечены в процесс империалистического
развития, находясь либо в лагере эксплоататоров, либо
в лагере эксплоатируемых. Теперь же, когда Америка сра-
зу и открыто присвоила себе роль мировой державы,
американцы тоже вынуждены откинуть ничего незнача-
щие моральные формулы и уразуметь суровые факты
экономической, финансовой, дипломатической и воен-
ной истории.
В 1926 г. усердный защитник официальной веры —
газета «Нью-Йорк таймс» — еще имела возможность
отвергать обвинение в империализме, предъявленное
Америке на том основании, что никто еще не слыхал об
империалистических державах, не имеющих крупной
постоянной армии и военного флота. Теперь мы обла-
даем весьма совершенной военной машиной, и поэтому
наши апологеты нашли себе новую лазейку. Самым мод-
ным возражением на критику стало то, что мы не только
не получаем дохода, но, наоборот, терпим одни убытки
от вновь приобретаемых нами островов в Тихом океане,
и даже от Кореи, Германии и Японии. В сентябре 1946 г.
морской министр Форрестол привел этот довод в оправ-
дание того, что захваченные нами японские острова, а
также Гуам и Американское Самоа должны находиться
под управлением военно-морского флота. Цитируя речи
бывшего президента Герберта Гувера, требовавшего,
чтобы Соединенные Штаты закрепили за собой все остро-
ва Тихого океана, Форрестол заявил о своем согласии с
доводом Гувера, что «это нельзя рассматривать как
162
империалистическую экспансию, поскольку мы отнюдь не
намереваемся эксплоатировать эти острова».
Это заявление представляет интерес как признание
того обстоятельства, что показателем империалистиче-
ской политики является не аннексия, а господство в це-
лях эксплоатации. Но оно наивно, так как представляет
попытку найти этот показатель для каждого острова и
каждой территории в отдельности. Современный импе-
риализм стремится к мировому господству, а любая
территория может иметь большое стратегическое значе-
ние, даже не обладая никакой экономической ценностью.
Всякая колониальная держава содержит дорогие и убы-
точные предприятия, составляющие часть общей систе-
мы ее господства. Острова Тихого океана являются
подступом к богатствам Азии, и поэтому убытки от этих
островов вовсе не являются убытками. Кроме того, для
современного империализма характерно то обстоятель-
ство, что территориальные захваты чаще осуществляют-
ся ради того, чтобы эту территорию не мог захватить со-
перник, чем из-за ее непосредственной, пусть даже стра-
тегической ценности для державы, которая стремится
ею обладать. Напомним, что в планах мероприятий воен-
но-морского флота на Тихом океане, составленных
Струвом Хенселем в 1945 г., предусматривалось созда-
ние ограниченного количества баз, но в то же время со-
держалось требование, чтобы Соединенные Штаты удер-
жали за собой «сотни» островов и, таким образом, не
дали им попасть в чужие руки.
Мы, американцы, до некоторой степени понимаем и
признаем существование более тонкой формы импери-
ализма, чем аннексия в узком смысле слова, о которой
мы обычно говорим в этой связи. Мы понимаем и при-
знаем это, но только в отношении других. В своей речи,
произнесенной 1 июля 1947 г., государственный секре-
тарь США Маршалл отрицал «просачивание» Америки
в другие страны. Он заявил:
«Часто выдвигаемые в пропагандистских целях ут-
верждения и намеки, будто Соединенные Штаты пресле-
дуют империалистические цели или будто Америка пред-
лагает другим странам свою помощь ради того, чтобы
навязать тем, кто ею пользуется, свое политическое и
163
экономическое господство в какой бы то ни было форме,
являются самой фантастической дезинформацией, самым
злостным искажением истины. Мы не оставляли после
себя в странах Европы политических партий, прислужи-
вающих интересам Америки и пытающихся завоевать
власть изнутри. Никакие американские агенты не стре-
мятся управлять полицейским аппаратом европейских
стран. Мы не навязываем правительствам против их
воли никаких «смешанных американо-европейских «ком-
паний».
Даже если рассматривать слова Маршалла в их пря-
мом и узком смысле, они опровергаются фактами. Во
Франции и в Италии, как и в Греции, — если говорить
лишь о наиболее широко известных примерах, — у вла-
сти поставлены политические партии, действующие в
интересах правительства США, а быть может, и частных
групп в США. Эти правительства являются, по меньшей
мере, зависимыми, если их и нельзя назвать «принуди-
тельными» правительствами.
К тому же мы «оставили» повсюду в мире американ-
ские войска и военные корабли на постоянных сухопут-
ных, морских и воздушных базах, которые наряду с этим
служат базами для проникновения американских пред-
принимателей в погоне за прибылью. Недавно наш быв-
ший правитель Филиппин Поль Макнатт даже похвастал
этим. Как сообщалось в газете «Нью-Йорк таймс» 30 ян-
варя 1948 г., он заявил: «В силу заключенных нами до-
говоров мы получили на сто лет оборонительные базы
на Тихом океане, которые позволяют теперь Соединен-
ным Штатам, с помощью предпринимательских групп,
укрепить хозяйство стран Востока». Базы и бизнес —
близнецы империализма.
И в этом смысле доводы Маршалла противоречат
всей истории современного империализма, и в особенно-
сти американского империализма. Типичной для XX в.
формой империализма является экономическое проник-
новение, облеченное в форму финансового контроля.
Это — тонкая, почти невидимая форма господства.
В XIX в. характерными формами империализма было: раз-
дел континентов, явные и тайные договоры о разделе
стран между соперничавшими державами (так делилась
164
и переделялась Африка в период между 1870 и 1900 гг.),
создание замкнутых сфер влияния (как в Китае). Но
для XX в. характерной формой империализма является
скрытая эксплоатация экономики целых стран и конти-
нентов одной державой — Соединенными Штатами. А по-
скольку с прогрессом техники земной шар уменьшился
в размерах, превосходство Америки в трех отраслях
«частной промышленности», являющихся по своей при-
роде всемирными, но обслуживающих национальные ин-
тересы, а именно, в области связи, авиации и судоход-
ства, -~ поощряет устремления американцев. Это превос-
ходство толкает их к расширению скрытой эксплоатации,
направленной к тому, чтобы превратить весь мир в
колонию крупного американского капитала.
Однако стремление к империалистической экспансии
находит себе выражение в борьбе за власть над миром.
Невидимые нити дипломатии доллара скрещиваются на
очень хорошо видимых американских базах. Дипломатия
доллара уступает место атомной дипломатии. Создавае-
мые Соединенными Штатами воздушные, морские, сухо-
путные, метеорологические базы и узлы связи закреп-
ляют власть американского капитала. Эти базы, в свою
очередь, венчают собой систему, построенную на основе
косвенного овладения военными ресурсами двух третей
земного шара при посредстве военных миссий, стандар-
тизации оружия, заключения неравных союзов и под-
держки ненавистных народам правительств, которые вы-
нуждены хранить верность Соединенным Штатам пото-
му, что от американской поддержки зависит самое их
существование.
Глава XIII
АМЕРИКАНСКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ
Правительство Греции, эта повивальная бабка, оказав-
шая помощь появлению на свет «доктрины Трумэна»,
является именно таким правительством, которое тре-
буется нашим банкирам и генералам для легализации
проникновения американских интересов. Оно представ-
ляет власть меньшинства, которое без американских де-
нег и оружия не могло бы противостоять сопротивлению
народа; оно в полном смысле слова прислуживает инте-
ресам США к фактически все больше и больше усту-
пает свои функции миссии США в Греции. 16 июня
1947 г. агентство Юнайтед Пресс сообщало в своей те-
леграмме из Афин, очевидно основываясь на информа-
ции, полученной от американских должностных лиц, осу-
ществлявших помощь Греции, что ко всем греческим
министерствам прикреплены американцы, «чтобы следить
за расходованием каждого доллара из трехсотмиллион-
ного пособия, полученного от Америки... В американских
кругах утверждают, что грекам поставлены «жесткие»
условия, превращающие суверенитет Греции в пустую
фразу. Наблюдатели считают, что, если Греции и будет
предоставлено какое-нибудь право контроля над расхо-
дованием этих средств, оно будет носить чисто показной
характер».
Об унизительной зависимости, в которую попало
греческое правительство, свидетельствует спор по вопро-
су о правах американских журналистов. Во время пере-
говоров о соглашении с Соединенными Штатами грече-
ский министр иностранных дел Константин Цалдарис вы-
двинул возражение против формулировки пункта, говоря-
щего о правах печати. Он сказал: «В таком случае
американские журналисты наводнят мои министерства и
166
(будут рыться во всех папках». Но, как говорится дальше
в сообщении, «г-н Маквиг (американский посол) кате-
горически отверг всякие ограничения». Он заявил Цал-
дарису, что «в особых случаях он может жаловаться че-
рез соответствующие инстанции». Цалдарису пришлось
проглотить эту пилюлю.
Во время обсуждения греческого вопроса в Органи-
зации Объединенных Наций с сентября до ноября 1947 г.
в греческой печати приводились тысячи конкретных фак-
тов и сотни жалоб, подкреплявших утверждения пред-
ставителей славянских стран относительно того, что Со-
единенные Штаты правят Грецией, как метрополия пра-
вит своей колонией, или, как часто выражались славя-
не, что американцы в Греции «кладут ноги на стол, как
у себя дома». Американские представители решительно
отвергали эти обвинения. Будучи уверены в том, что им
обеспечено большинство голосов, они и их сторонники
утверждали, что вся эта «газетная болтовня» лишь до-
казывает наличие в Греции «свободы печати», а стало
быть, и «демократии». На это югославский делегат
д-р Алес Беблер возразил, что все жалобы заимствованы
не из оппозиционных газет, а в большинстве случаев из
печати правительственных партий и даже из газеты са-
мого Цалдариса — «хозяина» правительства. В одной из
этих жалоб говорилось, что во время правительственно-
го кризиса греческим министрам приходилось «десятки
раз в день» бегать в американское посольство, потому
что без одобрения американцев нельзя было принять ни
одного решения.
Как видно из последующих сообщений из Афин, и в
дальнейшем греческое правительство оставалось на по-
бегушках у американцев. В телеграмме агентства Юнай-
тед Пресс 9 января 1948 г. говорилось, что премьер Со-
фулис «должен ответить на меморандум главы амери-
канской миссии Дуайта Грисуолда» и что он намерен
подать в отставку вместе с Цалдарисом, если Грисуолд
не разрешит им предпринять некоторые шаги на денеж-
ном рынке. Кризис, однако, был предотвращен, так как
оказалось, что в этом меморандуме предполагаемые ме-
роприятия «в принципе» были одобрены и лишь выдви-
галось «настоятельное требование, чтобы в каждом
167
отдельном случае правительство согласовывало свои дей-
ствия с миссией США».
Если уж это не господство, то как еще можно это
назвать? Только так и оценивают обстановку в Греции
повсюду, от Парижа до Шанхая. Больше того, такое
поглощение Греции Соединенными Штатами предсказы-
валось, как только Трумэн провозгласил свою доктрину
12 марта 1947 г. Только мы, американцы, продолжаем
пребывать в неведении. «Бедная Греция!», раздался воз-
глас со страниц крупнейшей китайской газеты «Дагун-
бао», как только Трумэн произнес свою речь... А через
четыре дня после этого ярый враг коммунистов, париж-
ский корреспондент «Нью-Йорк таймс», Гарольд Кэл-
лендер писал в своей телеграмме:
«И профессиональные дипломаты и прочие некомму-
нистические и антикоммунистические круги с порази-
тельным единодушием повторяют, лишь в слегка смяг-
ченной форме, выдвинутое Москвой обвинение по адресу
Америки в том, что она затевает новую империалистиче-
скую экспансию. Прочитав послание президента Трумэ-
на, один из виднейших европейских дипломатов первым
долгом заявил, что президент обошелся с Грецией и
Турцией довольно круто. Он имел при этом в виду
просьбу президента Трумэна, чтобы конгресс разрешил
посылку в эти страны американских гражданских и воен-
ных миссий, «для наблюдения за использованием фи-
нансовой и материальной помощи, предоставленной этим
странам».
В кругах этих опытных, хотя, быть может, и цинич-
но настроенных специалистов по международным делам
высказывается опасение, что покровительство, оказывае-
мое Соединенными Штатами Греции и Турции в той
форме, какую предлагает президент Трумэн, легко мо-
жет вылиться... в нечто приближающееся к протектора-
ту Соединенных Штатов над этими странами».
Как писал тот же самый корреспондент в другом ме-
сте, этих «опытных» специалистов, конечно, трудно убе-
дить в том, что мы не вмешиваемся открыто в демокра-
тические порядки во Франции и Италии, предлагая пра-
вительствам этих стран займы на условии, чтобы они
исключили из своего состава коммунистов и левых со-
168
циалистов, т. е. представителей партий, ведущих за со-
бой большинство народа.
Даже самому неграмотному жителю Южной Амери-
ки, Азии или Европы видно, что Соединенные Штаты в
той или иной форме проникают в десятки стран. Осве-
домленные лица за пределами США отмечают, что мы
в настоящее время используем свое подавляющее фи-
нансовое превосходство для того, чтобы предоставлять
другим странам займы, которые не только расходуются
под «наблюдением» американцев, но и влекут за собой
появление в этих странах наших военных миссий. В Тур-
ции американское вмешательство так непопулярно, что
газеты едва упоминают о предполагаемой «помощи», а,
как сообщалось в одной телеграмме из Турции, «когда
они и говорят о ней, то тщательно избегают всякого
упоминания об американском наблюдении». Из Южной
Америки пишут, что «Вашингтонский план обороны За-
падного полушария вызывает у всех подозрения». Кор-
респондент Фрэнк Клакхон писал: «Руководящие деяте-
ли нескольких государств недавно говорили мне, что
некоторым крупнейшим странам трудно будет прогло-
тить и почти наверняка не удастся переварить этот план
в его нынешнем виде. Для этого имеется немало при-
чин, из которых основной является постоянный страх пе-
ред империализмом Соединенных Штатов».
Даже отличающиеся исключительной продажностью
феодалы, правящие Латинской Америкой с помощью
американского оружия, боятся империализма янки, хотя
«за последние несколько лет они осуществили с помощью
оружия, полученного от Соединенных Штатов по ленд-
лизу, по меньшей мере четыре военных переворота» и
выжимают из своих в полном смысле слова порабощен-
ных народов легендарные богатства. Да и как же им не
бояться? «Если все латино-американские государства
станут снабжаться оружием только из Соединенных
Штатов, то последние будут решать, кого сделать силь-
ным, а кого — слабым». Феодальные генералы Бразилии
боятся своих коллег из Аргентины, и наоборот.
Таким образом, хотя наша печать и радио из кожи
вон лезут, чтобы убедить нас в наличии «русской опас-
ности», мы сами представляем угрозу, которая вселяет
169
страх в людей, живущих в любой части земного шара.
Именно это положение сформулировала 5 июля 1947 г.
мисс Рут Сибери, секретарь по вопросам просвещения
«Американского совета религиозных миссий за грани-
цей», в своей речи на заседании нью-йоркского Институ-
та международных отношений при Колгейтском универ-
ситете. «Быть может, этому трудно поверить, но не Рос-
сия, а Соединенные Штаты являются сегодня самым
страшным пугалом для значительной части человече-
ства»,— заявила она.
Доказательств этого положения так много и они
исходят из таких различных источников, что от них
нельзя отмахнуться как от «коммунистической пропаган-
ды». Одного только «честного уважения к общественно-
му мнению человечества» было бы достаточно, чтобы за-
ставить нас изменить свою политику, но ведь речь идет
не только о мнениях, с которыми мы обязаны считаться.
Речь идет о фактах, а эти факты свидетельствуют о том,
что американцы проникают повсюду. И уж совершенно
неопровержимые доказательства этого положения мы
имеем в восточном Средиземноморье, где мы без всяких
оснований обвинили СССР в стремлении к экспансии,
для того чтобы оправдать провозглашение «доктрины
Трумэна».
Самым убедительным образом процесс проникнове-
ний американцев в другие страны иллюстрируется фак-
тами, относящимися к одной из форм такого проникно-
вения — к проникновению в нефтеносные районы. Эти
факты получили огласку в результате двух обстоятельств.
Во-первых, в ходе происходящей в настоящее время
борьбы между различными группами в связи с закреп-
лением американского влияния на всем Ближнем и Сред-
нем Востоке некоторые факты становятся достоянием
гласности. Во-вторых, проблема арабской нефти, которая
составляет главный объект этой борьбы, уже вызвала
Два судебных процесса. На этих процессах вскрылись
некоторые интересные детали, которые при обычных об-
стоятельствах стали бы известны не раньше чем лет че-
рез 25.
Ответчиками в обоих этих процессах являются аме-
риканские нефтяные компании, обладающие концессия-
170
ми, которые они захватили под шумок во время войны
и которые дали им власть над всеми запасами нефти в
Саудовской Аравии. В первом случае французские ком-
пании при поддержке французского правительства по-
требовали себе часть этой добычи. В другом случае вы-
шедший в отставку американский нефтяник Дж. Моффет,
якобы не получивший достаточной компенсации за услу-
ги, которые он оказал американским компаниям в их
операциях в Аравии, решил либо сорвать с них куш, ли-
бо отомстить им, — поэтому он дал весьма откровенные
показания и на заседании сенатской следственной комис-
сии и на суде. Наконец, сами эти нефтяные компании
забежали вперед и опубликовали довольно много сведе-
ний, опасаясь, как бы разоблачения их противников не
принесли им большего вреда.
Все эти данные рисуют весьма неприглядную карти-
ну нефтяного империализма, причем американские капи-
талистические круги и американское правительство иг-
рают в ней главную роль. Основные факты таковы: в
результате первой мировой войны германский и турец-
кий капитал был изгнан из Средиземноморья и с Ближ-
него Востока. Нефтяные месторождения этой террито-
рии были захвачены международной группировкой, со-
став которой отражал группировку держав в первой ми-
ровой войне: Англия, Соединенные Штаты, Голландия и
Франция. Среди них Англия явно играла руководящую
роль. В 20-х годах XX в. группировка заключила «согла-
шение» с правительством Ирака и таким образом зна-
чительно расширила сферу своей деятельности. Если бы
все зависело только от согласия податливого иракского
правительства, то оно предоставило бы нефтяные кон-
цессии и раньше, но основное значение соглашения за-
ключалось в том, что в нем было зафиксировано согла-
сие держав на распределение между ними добытой неф-
ти в соответствии с удельным весом каждой из них в
данном районе. Однако в другом соглашении, которое
они заключили между собой, имелся пункт, гласивший,
что всякие новые нефтяные концессии, приобретаемые
одним из участников соглашения на территории бывшей
Турецкой империи, должны рассматриваться как приоб-
ретения всех партнеров.
171
Так обстояло цело до второй мировой войны. Как
всегда бывает в империалистическом мире, каждый из
участников соглашения в годы между двумя войнами
жульничал, добиваясь для себя выгод, которые находи-
лись в противоречии с духом соглашения. «Стандард
ойл оф Калифорния» и «Тексас ойл компани» приобрели
некоторые концессии в Саудовской Аравии, но они не
имели бы возможности эксплоатировать их, если бы со-
отношение сил между Великобританией и Соединенными
Штатами осталось неизменным. Уже в самом начале
войны стало очевидно, что в действительности это соот-
ношение давно изменилось. Англия сразу же столкнулась
с такими трудностями в деле защиты своей националь-
ной независимости от натиска Германии, что не имела
возможности охранять свои прежние империалистиче-
ские приобретения. Соединенные Штаты пришли в Сау-
довскую Аравию и заявили претензию на весь Аравий-
ский полуостров. Американцы получили концессии, охва-
тывающие территорию, которая превосходит штаты Те-
хас и Калифорнию вместе взятые.
Таков смысл изложенного в более осторожных выра-
жениях сообщения коммерческого обозревателя «Нью-
Йорк таймс» Дж. Кармайкела, который основывался на
сведениях, полученных им у нефтяных компаний. Он пи-
сал: «В 1940 г., когда до сведения Вашингтона было до-
ведено, что американские компании могут встретиться с
затруднениями в деле удержания за собой концессий в
Аравии, этим вопросом занялся лично президент Руз-
вельт. Так как правительство Саудовской Аравии снаб-
жалось через посредничество англичан американскими
материалами по ленд-лизу, президент предупредил его,
что ему не следует ввязываться в международную поли-
тику, и потребовал, чтобы нефтяные компании информи-
ровали лично президента обо всех трудностях, с которы-
ми они могут встретиться в деле сохранения концессий».
Но не только финансовая мощь США вынудила Сау-
довскую Аравию подчиниться американскому диктату, а
Англию — отказаться от своего преимущественного по-
ложения. Это сделало военное могущество Соединенных
Штатов, которое дало себя почувствовать в этом районе
во время войны в результате американской политики
«десяти фронтов», а в настоящее время, кроме всего
172
прочего, опирается и на обладание военной базой в Да-
хране, на берегу Персидского залива. Хотя англичане и
недовольны тем, что Соединенные Штаты присвоили се-
бе «самим богом данное им право продолжать пользо-
ваться двумя третями мировых запасов нефти», а фран-
цузы требуют судом своей доли по заключенным в Ара-
вии контрактам, но и те и другие понимают, что им при-
дется удовольствоваться тем, что они получали. Дело в
том, что соотношение сил изменилось.
«На протяжении многих лет считалось, — пишет Кар-
майкел,— что, если английские войска уйдут из этого
района, концессионерам трудно будет сохранить свои
владения. Примерно в 1925 г., когда международная
группировка приобрела концессию в Ираке, глава одной
из входящих в эту группировку фирм прямо заявил, что
они смогут пользоваться этой концессией лишь до тех
пор, пока в Ираке будут английские войска». Теперь же
концессии охраняются американскими «войсками» более
современного типа: демонстрациями морской мощи
США, летчиками, специальными советниками и займами,
которые предоставляются на жестких условиях и англи-
чанам и Ибн-Сауду. В общих интересах концессионеров
англичанам разрешается оставаться в Ираке и занимать-
ся обучением небольшой армии для Ибн-Сауда. По-
скольку французам также хорошо известно, что облада-
ние концессиями всецело зависит от военной мощи,
«считается вероятным, что разногласия с французами
будут улажены без особого труда и что существующие
планы добычи и распределения средневосточной нефти
будут осуществлены... Эти планы были, хотя и негласно,
одобрены Вашингтоном».
Это одобрение было, действительно мягко выра-
жаясь, негласным. Военно-стратегическая заинтересо-
ванность США в странах Среднего Востока неотделима
от заинтересованности частных компаний в прибыли.
В марте 1947 г. Клифтон Дэниэл писал: «Хотя аравий-
ская концессия нам явно необходима, американское
правительство ради приличия называет ее совершенно
частным коммерческим предприятием. Но французы не
забыли, что в 1927 г. американские компании получили
первые нефтяные участки на Среднем Востоке именно
173
благодаря настойчивому и решительному давлению сво-
его правительства».
Дэниэл мог бы еще добавить, что наше правитель-
ство стало изображать это предприятие как чисто ком-
мерческое только теперь, когда нефтяные компании,
полностью утвердили свое положение и когда они боль-
ше не испытывают давления со стороны Рузвельта.
При Рузвельте правительство вело трудную, но упор-
ную борьбу за сохранение государственного, правитель-
ственного влияния на их предприятия. Самый характер
этой борьбы показывает, какое решающее значение, к
сожалению, имеет в нашей стране власть королей Уолл-
стрита. Даже когда у руля государства стоял Рузвельт,
они были слишком сильны, чтобы пассивно мириться с
его вмешательством. Больше того, при решении вопро-
сов, связанных с арабской нефтью, президент попадал
в окружение нефтяников в военных мундирах. Моффет
публично заявил: «На мой взгляд, в этой связи
весьма характерно и поразительно то обстоятельство,
что бывшие офицеры армии и флота, которые в свою
бытность на военной службе имели возможность ока-
зывать влияние на правительственную политику в во-
просе о деятельности Арабо-американской нефтяной
компании, теперь занимают ответственные и доходные
посты в различных отделениях и филиалах «Стандард
ойл компани оф Калифорния» и «Тексас компани», т. е.
двух организаций, которые совместно владеют Арабо-
американской нефтяной компанией».
Чтобы не быть голословным, укажем хотя бы на
одного — например адмирала А. Ф. Картера. Моффет
указал, что до войны Картер был президентом «Шелл
Истерн петролеум корпорэйшн»; во время войны он стал
директором управления по снабжению армии и флота
нефтью, а теперь является президентом компании оке-
анских нефтеналивных судов, принадлежащей тем же
компаниям, которые владеют и арабской концессией.
Эти господа не очень усердно заботились о военных
нуждах. Как сообщает Кармайкел, «в качестве одного
из своих первых шагов Вашингтон предложил в 1943 г.
владельцам арабской концессии продать ее правитель-
ству Соединенных Штатов. Они ответили отказом. За-
174
тем им было предложено продать правительству долю
в концессии. Это они тоже отвергли, и тогда Вашинг-
тон предложил, чтобы правительство США построило
нефтепровод через Аравию к Средиземному морю. Од-
нако и последнее предложение натолкнулось на такой
отпор со стороны нефтяных компаний в США, что про-
ект правительственного нефтепровода был заброшен».
Короче говоря, нефтяные компании не желали пре-
доставлять правительству никаких прав в этом вопросе.
Правительство должно оплачивать все счета,—их опла-
чиваем мы, американские граждане, — но не должно
знать о взаимоотношениях между нефтяными компания-
ми и правительствами и народами других стран и не
должно оказывать на них влияния. И нефтяные компа-
ния поставили на своем.
«В настоящее время, — продолжает Кармайкел, —
планы зксплоатации нефтяных месторождений Среднего
Востока осуществляются в своем прежнем виде, если не
считать того, что правительство США уже не участвует
непосредственно своими финансами в этом предприя-
тии ».
Как мы увидим дальше, эти планы выходят далеко
за пределы Саудовской Аравии. Кстати сказать, в своей
корреспонденции в «Нью-Йорк таймс» из Лондона 13 де-
кабря 1947 г. Рэймонд Дэниэл писал, что именно Тру-
мэн окончательно решил вопрос в пользу нефтяных
компаний, предоставив им неограниченную власть над
этими разработками.
«Стремления частного капитала получили поддержку
правительства лишь 16 февраля 1944 г., — пишет Дэ-
ниэл. — В этот день Трумэн в качестве председателя
сенатской комиссии рекомендовал Соединенным Шта-
там широко использовать источники Среднего Востока,
чтобы пополнить запасы нефти, истощенные военными
потребностями наших вооруженных сил и союзников».
(Кстати, по вопросу об истощении. В 1947 г., наряду
с приобретением огромных залежей нефти за границей,
нефтяные компании добыли в самой Америке и продали
больше нефти, чем в годы наивысшей добычи во время
войны. Добыча сырой нефти составила в среднем около
5 240 тыс. баррелей в день против максимальной добычи
175
военного времени в 4 944 250 баррелей — эта цифра бы-
ла зарегистрирована в течение одной недели в июле
1945 г. Дело в том, что нефтяные компании стремятся
добывать и продавать и в США и во всем мире как
можно больше нефти. Почему бы нет? После отмены
контроля над ценами они подняли цену нефти с 1 дол-
лара 25 центов за баррель на 31 марта 1946 г. до 2 дол-
ларов 65 центов в конце 1947 г. Как сообщила «Нью-
Йорк таймс» 2 января 1948 г., этот рост цен увеличил
прибыли нефтяных компаний на 2 млрд. 600 млн. долла-
ров в год.)
Все сказанное выше означает, прежде всего, что все
расходы, связанные с получением концессий для частных
нефтяных компаний, оплатил американский народ, а не
компании. Как пишет Клифтон Дэниэл, арабская нефть,
«прежде всего, дает американским компаниям возмож-
ность снабжать иностранные рынки и получать от этого
прибыли». В Европе, которая является естественным
рынком сбыта арабской нефти, ведущую роль на нефтя-
ном рынке играют «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и
«Сокони вакуум». Помимо 40 процентов, которые эти две
компании получают от Арабо-американской компании,
они еще скупают значительную часть добычи английских
компаний в Иране и Кувейте. Рокфеллеры и Меллоны
получили царский подарок. По свидетельству Моффета,
которого никто не опроверг, «за все улучшения и вложе-
ния заплатили налогоплательщики, а они (нефтяные
компании) без всяких трудов и затрат оказались вла-
дельцами предприятий стоимостью во много миллиардов
долларов».
Важно не только то, что мы заплатили за эти кон-
цессии, но и то, что нередко огромные прибыли, полу-
ченные компаниями от вложений, которых они сами- не
делали, даже не облагаются налогами. Например, след-
ственная комиссия сената обнаружила, что фирма «Каль-
текс» (филиал «Стандард ойл оф Калифорния» и «Тексас
ойл компани»), зарегистрированная на Багамских остро-
вах, получила 25 млн. долларов прибыли, не подлежащей
обложению налогами, от предприятия, в которое она
якобы вложила 1 млн. долларов. Пустяк, не правда ли?
«Бахрейн петролеум компани» (Персидский залив), заре-
176
гистрированная в Канаде, получила от «вложения» в
100 тыс. долларов прибыль в... 92 млн. долларов, и, разу-
меется, с этой прибыли она также не платит налогов.
Надо называть вещи своими именами: жульничество
есть жульничество. Нефтяные компании получают неза-
конные прибыли в результате махинаций, осуществляе-
мых людьми, работающими в правительственном аппа-
рате. Следственная комиссия сената обнаружила, что
Макс Торнбург, занимавший во время войны пост заме-
стителя государственного секретаря с окладом в 8 тыс.
долларов в год, в то время получал 29 тыс. долларов в
год от компании «Стандард ойл оф Калифорния». Из пи-
сем, которые он посылал своим хозяевам и которые
включены в протокол следствия, явствует, что, за-
нимаясь, по своему должностному положению, рассмот-
рением арабских проблем, он разрешал их в интересах
нефтяных компаний. Например, он посоветовал своей
компании выступить против проекта посылки в Аравию
американской сельскохозяйственной миссии и против кан-
дидата, намечавшегося на пост главы этой миссии.
В своем письме по этому вопросу он писал: «На мой
взгляд, если мы посвятим чужого человека б наши дела,
так от этого добра не будет. Разумеется, у него свои
интересы, а у нас свои».
Если бы эти крупные авантюристы крали только на-
ши деньги, с их действиями еще можно было бы прими-
риться. Но они держат в своих руках мир и нашу жизнь.
Ведь эта победа «частного предпринимательства» и от-
мена всякого правительственного контроля над деятель-
ностью предпринимателей означают, что в их руки пе-
редается решение вопроса о войне и мире. Если народы
арабских стран восстанут против своих продажных
властелинов, которые разбазаривают их достояние, то
для «защиты наших интересов» будут введены американ-
ские войска. Как писал Клифтон Дэниэл о проекте по-
стройки нефтепровода стоимостью в 100 млн. долларов
для перекачки арабской нефти на средиземноморское
побережье, «защита этого предприятия и той военной и
экономической ценности, которую оно представляет, не-
минуемо станет одной из основных задач американской
внешней политики в этой части земного шара».
177
Честным людям, которые считают, что участники неф-
тяных компаний, хотя и получают огромные прибыли,
все же служат интересам Соединенных Штатов, следо-
вало бы побывать на заседаниях следственной комиссии
сената. Из показаний, которые были там заслушаны,
видно, что, по выражению Гарольда Икеса, бывшего
во время войны руководителем нефтяного управления,
они «действовали на два фронта». Письмо, отправленное
13 августа 1940 г. Моффетом, который состоял еще тог-
да на службе у нефтяных компаний, президенту «Стан-
дард ойл оф Калифорния» X. Колльеру, прекрасно ил-
люстрирует это умение действовать одновременно на
двух фронтах, когда на обоих имеется возможность по-
лучить прибыль.
«Вы ведете очень крупные операции с японцами и
поэтому должны самым решительным образом выступать
за японцев»,— писал Моффет.— Но,— продолжал он,—
принадлежащая этой же компании фирма «Кальтекс»
(филиал компаний «Стандард ойл» и «Тексас», который
вначале эксплоатировал аравийские нефтяные концессии,
впоследствии переданные Арабо-американской нефтя-
ной компании) должна проводить диаметрально проти-
воположную линию, так как «мы имеем крупные вло-
жения в Китае, ведем широкую торговлю непосредствен-
но с Китаем и почти ничего не продаем в Японии. Наши
основные операции осуществляются на территории Бри-
танской империи, которая в настоящее время испытывает
большие трудности в своих взаимоотношениях с япон-
цами и поэтому, несомненно, настроена против японцев».
По указке и в интересах кучки владельцев крупных
нефтяных компаний и нескольких банкиров, участвую-
щих в займах и вложениях, Америка теперь установила
в Азии свое господство. 3 июля 1947 г. вашингтон-
ский корреспондент «Нью-Йорк таймс» Поль Кеннеди
писал: «План расширения влияния Соединенных Штатов
в Саудовской Аравии осуществляется весьма быстрыми
темпами, как считают здешние официальные круги». Он
имел при этом в виду посещение Соединенных Штатов
принцем Абдуллой, сыном имама Яхья и первым офи-
циальным представителем Иемена, побывавшим в США.
Власть над Иеменом закрепляет позиции, уже захва-
178
ченные нами в более обширных владениях Ибн-Сауда,
Вашингтон ясно представлял себе, что приезд Абдуллы
был свидетельством ухода Иемена из-под крыла Бри-
танской империи в лоно Соединенных Штатов, или, по
выражению Кеннеди, отказа от «русского (несуществую-
щего) и английского влияния в пользу США». По
времени это посещение совпало с «сообщениями, что пе-
реговоры между правительством Саудовской Аравии и
американскими компаниями о предоставлении арабам
крупного займа уже продвинулись довольно далеко».
Таким образом, все данные свидетельствуют о том, что,
по мнению Вашингтона, Аравия уже куплена, завернута
и положена в карман.
Если апологеты политики США не считают это «им-
периализмом», позвольте, спросить их: на что предназна-
чен заем, который мы предоставляем Ибн-Сауду? Отве-
тим, что, в первую очередь, для постройки железной до-
роги из Рийяда через Хофуф в Дахран. Кому и для чего
нужна эта дорога? Вот тут-то и зарыта собака! Эта до-
рога нужна Ибн-Сауду для того, чтобы охранять свою
непопулярную власть от восстающего против нее боль-
шинства арабов и попрежнему расточать нефтяные богат-
ства страны в обмен за деньги, которые текут в его соб-
ственный карман и в карманы его приближенных. 26 ян-
варя 1947 г. Дэниэл писал из Дахрана: «Говорят, что ко-
роль настаивает на постройке этой дороги потому, что он
покорил Саудовскую Аравию всего 25 лет назад и стре-
мится улучшить средства сообщения, чтобы полностью
осуществлять свою власть над страной. Король знает...,
что он не в силах защищать Саудовскую Аравию от
крупного иностранного вторжения..., но он добивается
обеспечения внутренней безопасности».
Мы строим ему железную дорогу и всем своим пове-
дением даем ему понять, что он может рассчитывать на
нашу поддержку в случае восстания; мы разрешаем
английской военной миссии обосноваться в Аравии
«для обучения и оснащения небольшой современной ар-
мии»; таким образом мы обеспечиваем прибыли, которые
рокфеллеровская «Стандард ойл оф Нью-Джерси» и
меллоновская «Сокони вакуум» получают от продажи
арабской нефти в Европе. В то же время мы даем
179
Ибн-Сауду возможность угнетать свой народ, а нашим
нефтяникам, с помощью правительства, принимать на се-
бя обязательства, по которым американскому народу, воз-
можно, придется рассчитываться с оружием в руках на
иоле боя. Мы поручаем нефтяникам проведение нашей
внешней политики в восточном Средиземноморье. «Док-
трина Трумэна» следует по пятам рокфеллеров и мелло-
нов. Никакие фимиамы не могут заглушить запах сырой
нефти.
Но и это еще не все. Из своей мощной военной, эко-
номической и политической базы в Саудовской Аравии
мы протягиваем щупальцы своего влияния в Трансиор-
данию, Сирию и Ливан, если говорить только о странах,
лежащих на трассе нефтепровода через Аравию. При
выборе этой трассы мы руководствовались политически-
ми, а не экономическими соображениями, да и самое
решение построить нефтепровод было продиктовано
соображениями политики. 1 марта Дэниэл писал: «По-
стройка одного из длиннейших и крупнейших в мире
нефтепроводов (1 760 км 30-дюймовых труб) означает,
что мы создаем на Среднем Востоке новый крупный
объект американских интересов, который будет суще-
ствовать наряду с английскими интересами». Таким путем
мы препятствуем возвращению англичан к власти в этой
части земного шара и заставляем их объединить свои
интересы с нашими, под нашим руководством. Англия
не в силах объявить нам нефтяную войну; больше того,
она уже примирилась со своим положением младшего
партнера, и в настоящее время английские и американ-
ские компании совместно проектируют строительство
еще четырех нефтепроводов в бассейне Средиземного
моря.
В качестве конечных пунктов нефтепровода были
окончательно избраны Сирия и Ливан, так как, по сло-
вам того же Дэниэла, это «обеспечит непосредствен-
ные и основные коммерческие интересы США в четырех
из семи арабских государств, входящих в Арабскую
лигу, и, несомненно, окажет влияние на всю политиче-
скую обстановку на Среднем Востоке».
Средства, которые Соединенные Штаты израсходуют
в Сирии и Ливане на постройку нефтепровода и на
180
аксплоатацию его конечной станции (а быть может, и
нефтеперегонного завода) в Ливане, вполне окупятся
тем, что они обеспечат решающее влияние на политику
этих двух государств. Франции это придется не по вку-
су, но еще более горькой пилюлей это окажется для
Англии: сразу же после войны она устремилась в Сирию
я Ливан для того, чтобы воспользоваться обещанием
французов предоставить им независимость и захватить
бывшую сферу французского влияния. А теперь ее
выталкивают оттуда в интересах Соединенных Штатов,
так как «в ближайшие четыре-пять лет Ливан получит
достаточное количество американских долларов, чтобы
провозгласить свою финансовую независимость от Фран-
ции». Но не от Соединенных Штатов — во всяком слу-
чае на ближайшие пять лет.
Дэниэл прибавляет к этому стандартную формулу —
«и чтобы защитить страну от коммунизма», хотя ком-
мунистические партии в этих странах не очень сильны, а
советское влияние в них совершенно не проявляется. Но
унаследованная от Гитлера ширма «антикоммунизма»
должна сыграть свою роль; она предназначена для того,
чтобы прикрыть еще более широкие притязания на
власть и влияние, которые Соединенные Штаты в настоя-
щее время предъявляют, основываясь на своем господ-
стве над всем нефтеносным бассейном от южного Ирана
до Сирии и от Саудовской Аравии до Ливана. Рэймонд
Дэниэл указывает, что одним из второстепенных послед-
ствий «роста американских вложений в Саудовской
Аравии и в княжествах Бахрейн, Кувейт и Катар был
рост влияния Америки и в Иране; это выразилось в
посылке в Иран американской финансовой миссии и в
руководстве американцев иранской жандармерией. Дэни-
эл забыл упомянуть еще о соглашении относительно
посылки в Иран американской военной миссии.
Ширма антикоммунизма и антисоветских мероприятий
призвана скрывать и нечто гораздо более важное, чем
проникновение в Иран. Наше господство над всей нефте-
носной территорией создает почву для притязания на
«кровную заинтересованность Америки» в Восточной
Европе. Так, мы подходим к «доктрине Трумэна», к «пла-
ну Маршалла», к разделению мира на два враждебных
181
блока. И сколько бы мы ни жаловались на Россию, все
это дело наших собственных рук.
Что дает нам право, подчинив своей власти Ближний
Восток, вмешиваться еще и в дела Восточной Европы?
Логика империализма. Разойдясь с правительством по
вопросам внешней политики, Генри Уоллес, бывший
тогда еще членом кабинета, заявил: «Политические дела
Восточной Европы имеют к нам так же мало отношения,
как политические дела Латинской Америки, Западной
Европы и Соединенных Штатов — к России». Инспириро-
ванная правительством передовая «Нью-Йорк таймс» в
ответ на это указывает, что заявление Уоллеса «расхо-
дится с политикой Бирнеа, которая ставит себе целью
провозгласить кровную заинтересованность Америки в
политических событиях в Восточной Европе».
Заинтересованность? Какого рода заинтересованность?
На этот вопрос отвечает Сайрус Сульцбергер, являющий-
ся рупором семейства Сульцбергеров, владеющего
«Таймс», и тех коммерческих кругов, которые это семей-
ство представляет: «Соединенные Штаты все больше
проникаются пониманием своей заинтересованности в
Средиземноморском бассейне, так как Саудовская Ара-
вия является для нас стратегическим запасом нефти, а
Иран, Турция и Греция представляют собой географи-
ческий барьер, защищающий Средний Восток — храни-
лище этого запаса». Такова уродливая «правда» импе-
риализма: сначала мы называем «своими» запасы нефти
в отдаленных районах, а заодно и сами эти районы, а
потом заявляем о своей «оборонительной» заинтересо-
ванности во всех странах, лежащих между нефтеносны-
ми районами и Советским Союзом. Затем мы поднимаем
оглушительный шум по поводу «советской экспансии» и
проникаем в Грецию, Турцию и во все другие страны, не
обладающие достаточной силой, чтобы выкинуть нас
оттуда.
Конечно, «мы» этим не занимаемся. Это делают
«наши» нефтяные короли, «наши» империалисты «боль-
шого флота» (адмирал Лети), «наши» импералистиче-
ские «государственные деятели» вроде Джона Фостера
Даллеса, который состоит по совместительству поверен-
ным крупнейших частных международных коммерче-
182
ских и финансовых группировок, в том числе и германо-
американских объединений. Слабохарактерные политиче-
ские деятели, которые осуществляют политику империа-
листов или допускают ее осуществление, берут на себя
огромную ответственность перед историей. Но и мы, ря-
довые американцы, не имеем права умыть руки в этом
деле. В наше время всякий гражданин несет какую-то
ответственность за преступления, которые совершают с
его разрешения и от его имени. Наш долг — вмешаться
в события. Прежде всего, мы должны знать правду и
заявлять о ней в полный голос.
Глава XIV
СОСТАВ «АМЕРИКАНСКОЙ ИМПЕРИИ»
До каких размеров выросла сфера влияния Америки?
Сколько тысяч квадратных километров занимают тер-
ритории, на которых Соединенные Штаты в настоящее
время устанавливают свое военно-стратегическое господ-
ство? Сколько миллионов людей живет на этих террито-
риях? Пора попытаться ответить на эти вопросы.
Утверждение, будто владения Америки нельзя точно
измерить, не выдерживает критики. Хотя и трудно найти
общий знаменатель для различных форм проникновения
и влияния, применяемых «передовыми» капиталистиче-
скими странами в отсталых районах, эта трудность не
составляет непреодолимого препятствия. Приближенный
подсчет вполне возможен.
Такой приближенный подсчет реальных результатов
американской экспансии, выраженный в форме карты
или таблицы, будет обладать по меньшей мере одним
неоспоримым достоинством: он покажет всю смехотвор-
ность пропагандистской легенды о «сокращении» сферы
влияния Америки. Что же касается его неточности, то
таблица или карта являются своего рода схемой, кото-
рая отнюдь не хуже всякой другой схемы. Схемы
вредны, когда их принимают за отображение всего
богатства, сложности и многогранности правды жизни,
но они полезны и ценны, когда их применяют для огра-
ниченных и точно определенных целей.
Сделав эти оговорки, мы можем приступить к со-
ставлению перечня американских владений за границей,
чтобы затем сформулировать основной вывод из всего
сказанного в нашей книге. Этот вывод состоит в том,
что в настоящее время американская экспансия нару-
шает всемирное равновесие. Для нынешней политики
184
Америки характерно утверждение ее военного господ-
ства, и поэтому вполне логично рассматривать военно-
стратегическое господство как решающий фактор. Ко-
нечно, во многих районах можно ожидать сопротивления,
с которым не справятся брошенные туда вооруженные
силы Соединенных Штатов, и тут американское господ-
ство при нервом же испытании окажется эфемерным. Но
в данном случае важно не это. Мирному урегулирова-
нию, основанному на реалистических принципах, мешает
именно претензия США на утверждение своего господ-
ства во всем мире.
Подсчет площади суши и моря и количества населе-
ния на территориях, находящихся ныне под военно-стра-
тегическим господством Америки, покажет нам не толь-
ко результаты американской экспансии за время второй
мировой войны, но и результаты экспансии предшеству-
ющих лет. Для того чтобы получить представление о
размерах экспансии за последние годы, нам придется
откинуть то, что в скрытой или открытой форме уже
находилось во владении Америки к 1939 г.
Еще в 1902 г. в своем труде «Империализм» Джон
Аткинсон Гобсон включил Соединенные Штаты в число
тринадцати империалистических государств. По его
осторожным подсчетам, эти великие державы владели
136 колониями с территорией, в семь раз превосходив-
шей территорию Соединенных Штатов, и с населением
свыше 500 млн. человек. На долю Америки приходилось
всего шесть колоний с территорией примерно в 442 тыс.
кв. км и с населением около 10 млн. человек.
В 1926 г. уже признавалось, что американская импе-
рия не ограничивается одними только официальными
владениями Соединенных Штатов. В эту империю входи-
ли и некоторые замаскированные владения. Профессор
Колумбийского университета Паркер Томас Мун в книге
«Империализм и мировая политика» 1 произвел другой
подсчет. Это произведение отличается своим консерва-
тизмом и апологетикой империализма, но зато оно дает
больше сведений о владениях Америки, нежели труд
1 Moon Parker Thomas, Imperialism and World Politice.
185
Робсона. В 1939 г. американская империя по существу
осталась такой же, какой ее описывал Мун в 1926 г.
Я здесь округлил его цифры.
СОСТАВ АМЕРИКАНСКОЙ ИМПЕРИИ
(Перед второй мировой войной)
Площадь
(в кв. км)
Население
(в тыс.)
Внешние территории
Аляска 1 534 000 60
Гавайские острова 16 000 300
Зависимые территории
Филиппинские острова 299 000 11 000
Порто-Рико 9 100 1 350
Виргинские острова „ 338 26
Самоа 156 8
Гуам 546 13
Острова Уэйк и Мидуэй 78 —
Арендованные территории
Зона Панамского канала
Гвантанамо (на Кубе)
Бухта Фонсека (в Никарагуа)
Остров Корн (у берегов Никарагуа) . 1 378 27
Формально независимые территории
Куба 117 000 3 400
Гаити 28 600 2 000
Доминиканская республика ...... 52 000 900
Панама 91 000 450
Никарагуа 130 000 650
Либерия 91 000 1 500
Всего 2 370 196 21 684
В круглых цифрах довоенная американская империя»
не считая самих Соединенных Штатов, имела террито-
рию в 2 340 тыс. кв. км с населением в 22 млн. человек,
в то время как в начале столетия, по подсчетам Гобсо-
на, ее территория составляла 442 тыс. кв. км, а нace-
ление — 10 млн. человек. Как уже указывалось выше,
Америка намеревалась распространить свою власть на
гораздо более обширные территории. Кроме того, ни Гоб-
сон, ни Мун не включили в свои подсчеты такие страны,
как Китай, которые явно не обладали подлинной неза-
висимостью. Там, где за господство борются две или
больше держав, государство, являющееся их жертвой,
теоретически может сохранить некоторую степень поли-
тической независимости, играя на противоречиях между
соперниками. Однако на практике оказывается, что со-
перники умеют поддерживать свое совместное господ-
ство и совместно эксплоатировать крупнейшие из отста-
лых стран даже в то время, когда спорят между собой
из-за дележа добычи. Поэтому и в 1902 г., и в 1926 г.
можно было и включать и не включать Китай в этот
список.
Но в 1946 г. мир стал единым в такой степени, которая
полностью изменила самую основу независимости и ма-
лых, и больших, но слабых стран. Главное заключается
в единстве мира в стратегическом отношении, и, имен-
но, это соображение, направляет экспансию США.
Страны, лежащие на пути этой экспансии, как, например,
Китай, потеряли возможность маневрировать и играть
на противоречиях между соперничающими империали-
стами. В Китае уже нет крупных противоречий между
Англией и Америкой: вся страна, за исключением Маньч-
журии и Монголии, — лежит в сфере американских ин-
тересов, влияния и власти.
Те соображения, которые в 1902 г., очевидно, побу-
дили Гобсона исключить Китай из схемы американской
империи, теперь потеряли свою силу. Зато их можно
отнести в настоящее время к некоторым частям Евро-
пы, где, несмотря на наличие многих новых американ-
ских интересов, американцы вряд ли могут считать
себя хозяевами. Поэтому те американские позиции,
которые составляют угрозу английскому господству,
здесь указаны, но не включены в подсчет территории и
населения, находящихся под господством Америки. На
основании доводов, приведенных в предыдущих главах,
в американскую сферу включены почти все Западное
полушарие и тихо-океанские территории.
187
АМЕРИКАНСКАЯ СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ИМПЕРИЯ ПОСЛЕ
ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(Все цифры округлены до 5 тыс.)
1. Западное полушарие. Сферы особого влияния и область неогра-
ниченного стратегического господства.
Территория
(в тыс. кв. км)
Население
(в тыс.)
Северная Америка
Аляска (владение) 1 521 75
Канада 9 620 11 500
Ньюфаундленд 117 315
Лабрадор ..... 286 5
Средняя Америка
Мексика 1 989 20 625
Панама 91 635
Зона канала (владение) — 50
Коста-Рика 65 705
Сальвадор 39 1 895
Британский Гондурас . 26 65
Гондурас 117 1 105
Никарагуа 156 1 015
Гватемала 117 3 450
Куба 117 4 780
Гаити 26 3 000
Доминиканская республика 52 1 825
Порто-Рико (владение) ........ 13 1 870
Виргинские острова (владение) ... — 25
Британская Вест-Индия (Багамские
острова, Барбадос. Ямайка, острова
Подветренные, Наветренные, Кай-
ман, Тринидад, Тобаго) 39 2 450
Южная Америка
Колумбия 117 9525
Венесуэла 910 3 840
Британская Гвиана 234 365
Голландская Гвиана 143 180
Французская Гвиана 91 30
Бразилия. 8 515 44 460
Уругвай 182 2 185
Парагвай 455 1 040
Боливия 1 404 3 535
Перу . . . 1 348 7 025
Эквадор 715 3 085
Чили 767 5 235
Аргентина (не входит) — —
В с е г о в Западном полушарии . 29302 134 S95
2. Атлантический океан —водное пространство в сфере влияния
США—68 887 тыс. кв. км.
Территория
(в тыс. кв. км)
Население
(в тыс.)
Гренландия 1 911 20
Исландия. 104 125
Азорские острова — 230
Острова Вознесения — —
Бермудские острова — 30
Либерия 117 1 500
Всего в Атлантическом океане 2 132 1 905
(Поверхность Атлантического океана составляет свыше
104 млн. кв. км. Я взял цифру 68 887 тыс. кв. км. приводимую
нашим военно-воздушным флотом для района, в котором цепь
воздушных баз обеспечивает наш контроль над океаном. Эта цифра
скорее преуменьшена, чем преувеличена).
3. Тихий океан—общая водная поверхность в 182 млн. кв. км
находится целиком в сфере влияния США.
Территория
(в тыс. кв. км)
Население
(в тыс.)
Алеутские острова (владение) .... 13 —
Гавайские острова (владение) . . . . 13 465
Филиппинские острова . . 299 16 350
Американское Самоа . — 15
Острова Уэйк, Мийуэй, Куре, Хауленд,
Джарвис, Бэйкер, Гуам и др., нахо-
дившиеся в нашем владении и до
войны и обладающие незначитель-
ной площадью и населением .... 299 15
55 островов архипелага Рюкю .... — 575
27 островов Бонин, 3 острова Волкано.
в том числе Иводзимо — 5
Английские мандатные территории, на-
ходящиеся под господством США . 65 460
Мандатные территории Новой Зелан-
дии, находящиеся под господством
США . — 65
Мандатные территории Австралии,
главным образом база США на ост-
рове Манус, Новая Гвинея, Папуа . 481 1 005
Японские мандатные территории: Мар-
шальские, Мариинские, Каролинские
острова и острова Палау — 85
Французская Океания: Новая Каледо-
ния. Острова Товарищества (Гаити
и др.) . 26 95
Всего в Тихом океане .... 897 19120
4. Азия
Территория
(в тыс. кв. км.)
Население
(в тыс.)
Япония, находящаяся под прямым управ-
лением США. 390 72 875
Китай (за исключением Маньчжурии)—
военная, экономическая и политичес-
кая опека и прямое стратегическое
господство . 5 928 422 710
Формоза, очевидно, навсегда остаю-
щаяся под стратегическим господ-
ством США 39 5 210
Корея (считая половину ее территории,
составляющую сферу влияния США) 117 11 000
Всего в Азии . .. 6 474 511 795
Продолжение
Пространство
(в тыс. кв. км)
моря
суши
Население
(в тыс.)
ИТОГИ
Западное полушарие — 29 302 134 995
Атлантический океан 68 887 2 132 1 905
Тихий океан 182 000 897 19 120
Азия — 6 474 511 795
В с е г о в империи 250 887 38 805 667 815
За вычетом довоенной империи,
составлявшей — 2 340 22 000
Размер захваченных территорий . . 250 887 36 465 645 815
Таким образом за время второй мировой войны Со-
единенные Штаты приобрели вновь или закрепили свою
власть над 250 887 тыс. кв. км океана и предъявили
притязания на власть и господство над 36 465 тыс. кв. км
суши с населением в 645 813 тыс. человек. Подавляю-
щее большинство этого населения не просто обитает на
территории, находящейся под стратегическим господ-
ством США, но в значительной мере учтено и в амери-
канских военно-стратегических планах. Приведенные вы-
ше цифры отражают только процесс экспансии. Если
прибавить к ним довоенные владения США и прежние
скрытые владения, то получится, что стратегическое
господство США в форме военного и других видов
фактического контроля распространяется на 38 285 тыс.
кв. км за пределами нашей страны и на 667 815 тыс. на-
ших «подданных».
Километры и миллионы населения дают лишь фор-
мальное и ограниченное представление о сложных вза-
имоотношениях, существующих на мировой арене. С дру-
гой стороны, надо сказать, что приведенные выше рас-
четы сделаны весьма осторожно, я бы сказал, слишком
191
осторожно. Не делалось никакой попытки отобразить
в цифрах агрессивное проникновение американского
влияния в такие решающие стратегические районы, как
Европа, Северная Африка, Средиземноморский бассейн,
Центральная Африка, Ближний Восток, Южная Азия.
В подсчеты поверхности суши, моря и населения не
вошли многие американские позиции, находящиеся в
этих районах (как, например, Греция, которая теперь
совершенно очевидно находится в сфере американского
влияния), несмотря на то, что они в такой же степени
находятся в процессе освоения, как и территории, во-
шедшие в подсчет.
Есть и такие районы, в которых превосходство аме-
риканцев еще не приобрело явно решающего характера,
но где оно все же достаточно велико, чтобы убедить
реалистически мыслящих людей в господствующем по-
ложении Америки. Когда восемь американских воен-
ных судов посетили Португалию, чтобы своим появле-
нием подкрепить требование о предоставлении амери-
канцам привилегий на Азорских островах, корреспон-
дент «Нью-Йорк таймс» Тэрнер Кэтледж получил ин-
тервью у диктатора Салазара. Забыв о том, как забот-
ливо в Соединенных Штатах культивируется «мораль-
ная» трактовка вопросов внешней политики, доктор
Салазар выболтал: «Португалия совершенно явно нахо-
дится в американской сфере влияния» в результате
американской экспансии за последние годы. А кому и
знать, как не ему.
На противоположной оконечности евразийского кон-
тинента, на противоположном политическом полюсе от
клерикально-фашистского «Нового государства», управ-
ляемого Салазаром, американская журналистка Анна
Луиза Стронг проинтервьюировала в столице Красного
Китая — Яньани — руководителя китайских коммуни-
стов Мао Цзе-дуна. С помощью спичек, сигарет, чай-
ных чашек и маленьких белых чашечек для вина Мао
изобразил на столике карту и затем охарактеризовал
эту «карту» следующим образом: «На Тихом океане
Америка в настоящее время владеет более чем поло-
виной бывшей сферы английского влияния... Она кон-
тролирует Китай, Японию, половину Кореи и южную
192
часть Тихого океана, а также Ближний Восток, Запад-
ную Европу, Канаду и большую часть Южной Амери-
ки... Английские базы, рынки и сферы влияния захва-
тывает Америка, а не СССР. Все воздушные и мор-
ские базы, созданные Америкой повсюду в мире, нахо-
дятся на чужих территориях: в Исландии, Аравии, Ки-
тае и в других странах, которым они вовсе не нужны»
Таким образом, приведенный выше подсчет рас-
крывает следующую истину: Соединенные Штаты до-
биваются стратегического господства буквально над
всем миром. Независимо от того, устраивает ли это
американский народ или нет, правительство проводит
политику безграничной экспансии. Противодействие ос-
тальных держав и сопротивление народов, которых за-
трагивает и которым наносит ущерб наше господство, в
конечном счете, либо положит предел нашему продви-
жению вперед, либо заставит нашу империю лопнуть по
швам. Но пока дело обстоит так, что США не поставили
своему стремлению к господству никаких добровольных
ограничений. Таких ограничений и не требует ни одна из
наших двух основных политических партий. Кто помнит
платформу демократической партии на выборах 1900 г.?
В ней говорилось: «Мы утверждаем, что ни один на-
род не может в течение долгого времени мириться с
положением полуреспублики и полуимперии, и пре-
дупреждаем американский народ, что империалистиче-
ская внешняя политика быстро и неизбежно приведет
к деспотической политике внутри страны».
Это предостережение сегодня звучит более своевре-
менно, чем полвека назад, во время первой волны аме-
риканской империалистической экспансии.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕРЕД ВАМИ ВЫБОР
Глава XV
ЧЕРЕЗ ОШИБКИ К ВОЙНЕ
К чему же ведет вся эта империалистическая экспан-
сия? Я не хочу утверждать, что она обязательно при-
ведет к войне, но могу сказать, что она непрерывно под-
стрекает к войне. И тут я основываюсь не на своем
только скромном мнении, а на заявлениях тех самых
людей, которые уполномочены определять нашу воен-
ную политику, сопутствующую экспансии. Общий об-
зор этой политики, рассчитанный на широкую публику,
дан в докладе Комиссии по вопросам авиационной поли-
тики при президенте США, опубликованном в январе
1948 г. под заглавием «Как уцелеть в век господства
воздуха». Обосновывая требование ускоренного расши-
рения наших и без того колоссальных вооружений,
авторы доклада высказывают следующую утешитель-
ную мысль: «На первый взгляд может показаться, что
в течение первого этапа (до 1952 г., когда, по их пред-
положениям, другие державы смогут создать свои пер-
вые атомные бомбы) большая война вряд ли вероятна;
высшие военные власти выражали именно этот взгляд
в комиссии. Но ведь возможно и такое положение, при
котором война возникнет в результате ошибок...»
Самым верным средством прийти через ошибки к
войне является принятие политики, которая ставит нас в
зависимость от генералов и адмиралов. Именно такую
политику мы теперь и проводим. Сначала мы заявляем,
что почти весь земной шар является сферой «жизнен-
194
ных национальных интересов» США, а затем, в на-
званном выше докладе, объявляем о своем намере-
нии «настолько вооружить Соединенные Штаты, чтобы
другие государства не посмели посягнуть на нас пли
на наши жизненные национальные интересы». Несогла-
сие с американской точкой зрения в отношении Греции,
Ирана, Китая, Арктики или Антарктики превращается
в «нападение на наши жизненные национальные интe-
ресы».
Дальнейшее наше поведение диктуется необходи-
мостью защищать эти интересы, которым мы даем та-
кое широкое определение. В публикуемых документах
и речах мы заявляем, что не можем считать Соединен-
ные Штаты достаточно вооруженными, до тех пор, по-
ка не захватим позиции повсюду на земном шаре и не
организуем весь остальной мир против Советского Со-
юза. Проводя такую политику, гражданские деятели
в составе правительства должны усиленно опираться
на своих военных коллег и предоставлять им полную
свободу действий. Тогда генералы и адмиралы начинают
хвастать и угрожать, применяя характерные для милита-
ристов «дипломатические» методы бряцания оружием.
Становится все труднее скрывать все более агрессив-
но-военный характер нашей политики. Наоборот, мы от-
кровенно защищаем такую политику, утверждая, будто
нам ее навязали русские. «Недобросовестность» Совет-
ской России в отношении пактов и необъяснимая «поли-
тика провокаций», которую она, якобы, проводит против
доброй и честной Америки, вынудили-де нас, против
нашей воли и без всяких корыстных стремлений, пред-
принять нынешнюю «оборонительную» милитаризацию
всей страны и занять враждебную позицию в отношении
Советского Союза.
В своем выступлении в Чикаго 19 ноября 1947 г. ге-
нерал Маршалл пытался подготовить общественное мне-
ние к задуманному в то время срыву сессии Совета ми-
нистров иностранных дел в Лондоне. В свою очередь,
этот срыв должен был «оправдать» последующие англо-
американские маневры в Германии. В конце 1947 г. пред-
ставители славянских стран, выступавшие на Генераль-
ной Ассамблее ООН с утверждениями, что деятельность
195
поджигателей войны в Соединенных Штатах приняла
опасные размеры, имели возможность цитировать вы-
сказывания многих видных американцев, требовавших;
чтобы мы немедленно сбросили на Россию атомную бом-
бу. С некоторыми из этих американцев можно не счи-
таться, потому что это — ничтожества, не пользующиеся
уважением у значительного большинства средних амери-
канцев. Но дело в том, что «теория» абсолютной безгреш-
ности Америки побуждает многих весьма здравомысля-
щих и уважаемых людей оказывать по меньшей мере
пассивную поддержку пропагандистам «превентивной»
войны.
Например, американская делегация в Организации
Объединенных Наций в своих выступлениях против про-
ектов резолюций, внесенных Советским Союзом и Юго-
славией, сознательно избегала критики даже таких энту-
зиастов «превентивной» войны, как Джордж Эрл и
Вильям Буллит. Я спросил г-жу Рузвельт, которая уча-
ствовала в прениях как член американской делегации,
почему ни она, ни другие делегаты, выступая против
славянских резолюций по другим мотивам, не критико-
вали публично эрлов и буллитов. Она ответила, что рус-
ские восприняли бы «такую критику американских граж-
дан» как признак нашей слабости. Но этим самым она
показала, что правительство Соединенных Штатов созна-
тельно воздерживается от противодействия поджигателям
войны. И г-жа Рузвельт сочла возможным вести себя в
соответствии с той официальной политикой замалчива-
ния, которую проводила вся американская делегация.
То, что людей с такой политической и общественной
физиономией, как г-жа Рузвельт, можно заставить по-
творствовать безумию «превентивной» войны, свиде-
тельствует о грандиозной опасности «моральной» тео-
рии, которая приводит их к такой позиции. А один
видный ученый, который по своему общему мировоз-
зрению стоит ближе к г-же Рузвельт, чем к Эрлу и
Буллиту, зашел еще дальше. Задолго до того, как рус-
ские заявили протест против деятельности поджигате-
лей войны, профессор Гарольд Юри выразил предполо-
жение, что нам «придется» начать превентивную войну
с использованием атомной бомбы. Мы должны будем
196
сделать это, как он сказал, «с откровенной целью по-
корить весь мир, править им по своему усмотрению и
не позволить никакому другому государству создавать
оружие массовой войны».
Д-р Юри не принадлежит к числу наших завзятых
поджигателей войны гитлеровского толка. Его заявле-
ние именно тем и поражает нас, что оно не вытекает
из его личных склонностей. Оно скорее выражает под-
сознательную логику нынешней американской полити-
ки, в которой стремление к власти над всем миром со-
четается с фанатической убежденностью в собственной
непогрешимости. Если мы присваиваем себе монополию
и на моральное превосходство, и на атомную бомбу,
это фактически дает нам возможность навязывать всему
остальному человечеству мир на наших условиях. А если,
по своей «моральной отсталости», некоторые народы вы-
ступают против этого «мира по-американски», мы мо-
жем отплатить им атомными бомбами.
Неужели ни профессор Юри, ни г-жа Рузвельт не в
состоянии понять то, что понимает весь остальной мир:
что в нашей политике кроется во всяком случае не
меньше опасностей, чем надежд? Правда, мы не похо-
жи на нацистов. Те требовали господства по праву
сильного. Мы, американцы, почти поголовно отвергаем
учение, по которому сила равнозначна праву. Тем бо-
лее, что банкиры, генералы и адмиралы из Вашингтона
отнюдь не намерены выдавать свою политику за поли-
тику силы. Нет, мы требуем господства по праву само-
го безгрешного. Но обратимся для примера хотя бы к
одному из известных актов правительства Соединенных
Штатов и мы поймем, что европейцы, африканцы,
южноамериканцы и жители Азии могут и отказаться
признать наше моральное совершенство.
Как мы использовали первую изготовленную у нас
атомную бомбу? Высоконравственная дискуссия, кото-
рая предшествовала первой атомной бомбардировке,
проводилась публично. Эти документы были опублико-
ваны бывшим военным министром Стимсоном и самим
президентом Трумэном. Они свидетельствуют о том, что
для своей первой атомной борьбы мы с полнейшим
хладнокровием избрали «двойную мишень», т. е. «военный
197
объект или предприятие военной промышленности, окру-
женное или находящееся по соседству с жилыми домами
и другими зданиями, наиболее легко разрушаемыми»!.
Это мы-то, высоконравственные люди, вполне созна-
тельно и тщательно все обдумав, сбросили атомную
бомбу на головы гражданского населения! Разумеется,
мы сделали это для их же собственного блага. То же
самое мы обещаем сегодня всему миру «План Маршал-
ла» не противоречит этому взгляду. Еще до появления
этого плана на свет, один очень крупный американский
промышленник сочетал его основную идею с теорией
«превентивной» войны. Речь идет о Вирджиле Джор-
дане, президенте Совета Национальной промышленной
конференции, являющегося «мозговым трестом» Нацио-
нальной ассоциации промышленников. Вот что он пред-
лагал:
«Сначала предоставим всю нашу экономическую
мощь, в целях реконструкции, в неограниченное распо-
ряжение всех народов, которые обяжутся отменить у
себя все государственные расходы на военные нужды
и провести разоружение, которое сведет их вооружен-
ные силы к уровню местной полиции.
Затем потребуем себе неограниченного права на по-
стоянное инспектирование и контроль над всей про-
мышленной деятельностью и техникой этих народов и над
всеми областями их государственной политики, которые
могут иметь хоть малейшее отношение к вооружениям
и войне.
И, наконец, будем производить, совершенствовать и
накапливать в больших количествах самые лучшие, са-
мые крупные атомные бомбы во имя этой важнейшей
цели; будем держать их наготове всюду, где мы имеем
хоть малейшее основание ожидать тайного уклонения
от выполнения наших условий, и будем по-настоящему,
быстро и без угрызений совести, сбрасывать их там,
где встретим сопротивление своим намерениям».
Версия, гласящая, что эта яростная пропаганда вой-
ны является лишь защитной реакцией, не оправдывает-
ся никакими фактами. Наоборот, она находится в полном
противоречии с действительностью. И не только с дей-
ствительностью двух последних лет, а с историческими
198
фактами последних тридцати лет. Для того, чтобы по-
нять причины нынешней военной истерии, направленной
против СССР, надо вспомнить историю трех предыдущих
десятилетий травли Советского Союза. Позицию вашинг-
тонских деятелей и их сателлитов во всем мире следует
расценивать в свете истории отношений между капита-
лизмом и социализмом, начиная с 7 ноября 1917 г., ког-
да большевики установили в бывшей царской империи
советскую власть, и до октября 1943 г., когда Черчилль,
Рузвельт и Сталин встретились в Тегеране.
С 1917—1918 гг. вплоть до 1942—1943 гг. одним из
неизменных слагаемых в сумме сложных взаимоотно-
шений между великими державами была их ненависть
к революции. Они не только ненавидели ее, они упорно
и открыто вели контрреволюционную деятельность.
Один из виднейших историков американской диплома-
тии Томас Бейли пишет о периоде, последовавшем за
объявлением независимости США: «Правящие классы
Старого Света желали провала американского экспери-
мента». Он мог бы к Этому добавить, что, поскольку
этому не мешало их соперничество между собой, их
политика была направлена к тому, чтобы вызвать или
ускорить этот желанный для них провал. Эта характе-
ристика полностью применима и к отношению великих
держав к Советскому Союзу в период между Октябрь-
ской революцией и Сталинградом или Тегераном.
В своей книге «Тайная война против Советской Рос-
сии» Альберт Кан и Майкл Сейерс рассказали об этом,
подкрепив свой рассказ убедительными документальны-
ми доказательствами; здесь мы ограничимся лишь са-
мым кратким изложением сути дела. Уинстон Черчилль
играл руководящую роль в вооруженной интервенции,
предпринятой четырнадцатью державами сразу же пос-
ле революции в России. Участие Соединенных Штатов
в этой интервенции было облечено в весьма характер-
ную для нас форму: мы направили в Россию продоволь-
ствие и Герберта Гувера. Гувер употребил продоволь-
ствие на то, чтобы шантажировать народы и группы, ко-
торые уже находились на грани революции, и подкупать
всякого рода контрреволюционных бандитов, кото-
рых можно было использовать (снабдив их оружием,
199
полученным от Черчилля или от Франции) против боль-
шевиков. Русские хорошо помнят, что в то время и Со-
единенные Штаты направили экспедиционные армии в
Мурманск и в Сибирь.
Журнал «Нью Рипаблик» в своем номере от 30 де-
кабря 1946 г., вскоре после того, как редактором его
стал Генри Уоллес, с убедительностью раскрыл, какие
именно цели мы помогали Черчиллю осуществить. В на-
печатанной в этом номере статье говорилось, что, «ко-
гда мы начинаем рассуждать о том, что России следует
и чего не следует иметь», правильно было бы начинать
эти рассуждения с марта 1918 г. В те дни Германия
заставила Советскую Россию, получившую в наследство
от царизма слабую в военном отношении и голодную
страну, отдать центральным державам «территории
Финляндии, Латвии, Эстонии, Литвы, Польши и Бесса-
рабии». Но когда Германия была разгромлена, союз-
ные державы не вернули этих краденных земель своему
бывшему союзнику. Вместо этого они решили, что ок-
раины России должны «оставаться оккупированными
Германией на такой срок, какой союзники признают
желательным». Территория, оторванная от России, бы-
ла превращена в «санитарный кордон», в барьер «но-
вых буферных государств, протянувшийся через всю
Европу, почти от Северного Ледовитого океана до Чер-
ного моря». Страны, вошедшие в этот «санитарный кор-
дон», либо получили фиктивную независимость, либо,
как, например, Бессарабия, были переданы такому го-
сударству, как Румыния, послушному Франции и Ан-
глии.
«В то же время только опубликование большевика-
ми тайных договоров, заключенных союзниками во вре-
мя войны, помешало Франции и Англии осуществить
соглашение, по которому Украина должна была войти
в сферу влияния Франции, а прикаспийские террито-
рии и богатые нефтяные месторождения на Кавказе —
перейти под власть Англии».
Черчиллевский принцип, гласивший, что вся поли-
тика капитализма должна быть подчинена цели
ослабить, подорвать и опрокинуть Советский Союз, сыг-
рал роль в деле восстановления Германии в 20-х
200
годах нынешнего столетия. По мере укрепления Герма-
нии эта политика незаметно переросла в политику уми-
ротворения, в стремление убить одним выстрелом двух
зайцев. Теперь мы имеем много документальных доказа-
тельств тому, что ранее столь яростно опровергалось, а
именно, что политика умиротворения ставила себе целью
заставить Германию и Россию обескровить друг друга
до полного истощения; того же самого мы добивались
и в отношении Японии и России в 1904 г. В данном слу-
чае «продиктовать условия мира» рассчитывала Англия.
Мы плелись в хвосте этой политики умиротворения
Германии и ее партнеров по оси. Одной из форм умиро-
творения был «закон о нейтралитете», с помощью кото-
рого мы помогли задушить испанскую республику. Но
даже участие Америки не сделало политику умиротворе-
ния действенной. Проводя эту политику, мы перехитри-
ли самих себя: мы недооценили то обстоятельство, что,
отдав Китай на съедение Японии, а Абиссинию, Испа-
нию, Австрию и Чехословакию — Германии и Италии,
мы тем самым значительно укрепляли ось. В частности,
Англия не понимала, насколько эта политика ослабляет
ее собственную позицию по сравнению с Соединенными
Штатами. Антикоммунистические лозунги Гитлера по-
мешали влиятельным руссофобам в Англии, Франции и
Америке ясно осознать свои же собственные корыстные
и противоречивые интересы. Наконец, в расчете на мни-
мую слабость и беспомощность Советского Союза, эти
люди помешали создать самый сильный из всех возмож-
ных союзов значительно раньше. Исходя из предположе-
ния, что Советскому Союзу некуда обратиться за по-
мощью, они считали вполне возможным игнорировать
его интересы и играть в переговоры о заключении союза.
Испуг и злоба, которые обуяли их, когда Советский
Союз в предвидении надвигающейся войны заключил
договор с Германией, живут еще и теперь и нашли
себе выражение в опубликовании (21 января 1948 г.)
документов германского министерства иностранных дел,
относящихся к периоду действия Советско-германского
пакта.
Целый ряд политических актов, преследовавших
скрытые антикоммунистические цели, привел к тому, что
201
война возникла в обстановке, невыгодной для союзни-
ков. Ход военных событий, вторжение нацистов в Со-
ветский Союз и коварное нападение японцев на Пирл
Харбор, снова, как и во время первой мировой войны,
сблизили между собой Соединенные Штаты, Англию и
Советский Союз, несмотря на противоречия между ними
в период между двумя войнами. Но и совместных боев
с мощным врагом оказалось недостаточно для того, что-
бы положить конец политике умиротворения или покон-
чить со старой мечтой капиталистов о свержении совет-
ского строя (и даже о разделе Советского Союза). Их
жгучая ненависть к революции нашла себе выраже-
ние в первом же высказывании Гарри Трумэна после
нападения нацистов на Советский Союз. Трумэн, быв-
ший в те времена влиятельным членом сената Соединен-
ных Штатов, заявил: «Если мы увидим, что выигрывает
Германия, то нам следует помогать России, а если вы-
игрывать будет Россия, то нам следует помогать Герма-
нии, и таким образом, пусть они убивают как можно
больше...»
Эта опасная вражда в лагере союзников продолжа-
ла жить еще и потому, что ее питала твердая уверен-
ность в слабости Советского Союза, в том, что его
можно без труда опрокинуть. Когда немцы вторглись
в Советский Союз, Маршалл созвал пресс-конференцию
и заявил журналистам, что нацисты разрежут фронт
Красной Армии, «как нож режет сыр», и через шесть
недель будут в Москве.
Общая стратегическая линия, проводившаяся Англией
и Соединенными Штатами в первые годы войны, частич-
но отвечала целям политики умиротворения. Затяжка
в деле создания фронта на Западе ради того, чтобы осу-
ществить вторжение в Северную Африку и Италию, ве-
ла к тому, что Советский Союз истекал кровью, как и
предусматривалось политикой умиротворения. Более то-
го, еще раньше, в ответ на просьбы русских действовать
более активно, чтобы оттянуть нацистские войска с их
фронта, англичане цинично предложили послать свои
войска на Кавказ. Там им пришлось бы воевать только
в том случае, если бы нацисты прорвали русский фронт;
202
зато там они охраняли бы английские интересы на
Ближнем Востоке и, кто знает, может быть, приняли
бы участие в разделе ослабленной России.
Если в первые годы войны наши стратеги руковод-
ствовались теорией, что Советский Союз слаб и что
нельзя допускать его усиления, то Черчилль упорно
продолжал проповедовать эту теорию даже на послед-
них этапах войны. Многие источники, в том числе вашинг-
тонский корреспондент «Нью-Йорк таймс» Артур Крок
и сын президента Эллиот Рузвельт, который лично при-
сутствовал на важных совещаниях во время войны, под-
тверждают то обстоятельство, что Черчилль всегда высту-
пал против открытия второго фронта и против после-
военного урегулирования отношений с Советским Сою-
зом в духе решений, принятых в Тегеране и Ялте.
Иной курс политики был принят под давлением прези-
дента Рузвельта. Мощь, которую проявил Советский Со-
юз, несмотря на тяжелые неудачи первого периода вой-
ны, убедила Рузвельта в том, что социалистический строй
не погибнет. Из показаний Крока и Эллиота Рузвельта
видно, что влияние, которым обладал Рузвельт во время
войны, вынудило Черчилля и его союзников в Соединен-
ных Штатах принять разработанные Рузвельтом согла-
шения на военное и мирное время, несмотря на все свое
отвращение к ним.
В напечатанной в «Нью-Йорк таймс» 1 августа
1946 г. корреспонденции на тему о «разногласиях по
вопросам высшей стратегии, существовавшей во время
войны между союзниками», Крок пишет, что во всех
спорах по основным вопросам президент Рузвельт от-
стаивал одну точку зрения, а Черчилль, при поддержке
«некоторых участников совещаний из числа американ-
цев», — другую. Рузвельт добился победы своей точки
зрения, которая заключалась в том, что создание фрон-
та на западе и соглашение с Советским Союзом по воп-
росам устройства мира полностью отвечает интересам
всех союзников; но лагерь Черчилля, потерпев пораже-
ние, все же не изменил своих убеждений. Крок заяв-
ляет, что, защищая свою собственную стратегическую
линию, направленную не на достижение победы над
Германией и Японией, а на ущемление Советского Союза,
203
«они предсказывали, что в противном случае Совет-
ский Союз выиграет от условий мира в Европе значи-
тельно больше, чем все остальные участники войны...
Многие английские государственные деятели и военные,
а часто и премьер-министр Черчилль, выдвигали тезис о
том, что военная оккупация всегда является источником
послевоенной мощи».
Так они боролись против второго фронта и настаива-
ли на неоправданном в военном отношении, но логичес-
ки необходимом с точки зрения империалистических ин-
тересов вторжении на Балканы.
«Потерпев поражение в этом вопросе... они стали
поддерживать план вторжения с юга — из Северной
Италии, через Венгрию и Австрию..., вместо того, чтобы
наступать на север из Марселя. Этот вариант был также
отвергнут».
Крок неправильно изображает политику Рузвельта
как «крупную игру», в которой он делал ставку на «чув-
ство благодарности» русских. Он хочет сказать, что не
только сам он (Крок), но и авторы «доктрины Трумэна»
и «плана Маршалла» считают несомненным, что эта
ставка была бита, так как русские не высказали
благодарности. Конечно, дело обстоит не так! Рас-
суждения о «благодарности» и о «ставке» искажают
смысл соглашений, заключенных в Тегеране и Ялте.
И Рузвельт, и Сталин были убеждены, в такой же
степени, как в свое время президент Вашингтон, что
«было бы глупо, если бы какая-нибудь страна ожидала
бескорыстных благодеяний от другой... Это — иллюзия,
которую должен рассеять опыт, которую нужно отбро-
сить из законного чувства собственного достоинства».
В данном случае никто не оказывал благодеяния и ник-
то не ожидал благодарности; было заключено соглаше-
ние между равными сторонами, и ни Рузвельт, ни
Сталин не нарушили интересов своих государств. Зак-
лючая соглашение с другой величайшей державой наше-
го времени об обеспечении своей безопасности, каж-
дый из них заботился о подлинных интересах своей
страны.
Если говорить о Рузвельте, то в самой основе его
политики лежало убеждение, что опасный миф о слабо-
204
сти Советского Союза развеян навсегда. Но, к не-
счастью, в пламени Сталинграда не сгорели ни вера в
возможность уничтожить социализм, ни питающая эту
веру ненависть к Советскому Союзу. Ненавистников
Советского Союза временно сдерживали всенародная
поддержка, которой пользовался Рузвельт, и ограниче-
ния военного времени, которые стесняют свободу оппози-
ции. Но даже во время войны печать Херста продолжа-
ла натравливать своих читателей на Советский Союз,
осуждала Тегеранское и Ялтинское соглашения в таких
выражениях, которые безусловно служили целям подго-
товки нынешней антикоммунистической и антисоветской
истерии. Более почтенные представители общественного
мнения высказывали в высоких инстанциях подобные же
взгляды, разве лишь в более умеренных выражениях.
Со смертью Рузвельта плотина была прорвана. Тру-
мэн отправился в Берлин с большой неохотой. Вернув-
шись оттуда, он послал Байрона Прайса (ныне помощ-
ника генерального секретаря Организации Объединен-
ных Наций) в Германию в качестве своего личного пред-
ставителя, чтобы получить от него информацию об об-
становке. Опубликованный доклад Прайса давал неко-
торое представление о дальнейшем ходе событий; фак-
тически он призывал к ликвидации только что подпи-
санного в Потсдаме соглашения.
План ликвидации Потсдамского соглашения и пред-
шествовавших соглашений, заключенных в Тегеране и
Ялте, знаменовал собой все более открытый возврат к
прежним основам взаимоотношений между капитализ-
мом и социализмом — к лозунгам уничтожения социа-
лизма и низвержения Советского Союза. В целях мас-
кировки своих все более и более смелых шагов в этом
направлении, новые руководители политики США (и
старые враги президента Рузвельта) развернули широ-
кую антисоветскую кампанию. Стремление разорвать
соглашения военного времени с Советским Союзом все
более и более явственно сочеталось с планом возрожде-
ния Германии и Японии, изгнания Советского Союза из
Организации Объединенных Наций и мобилизации пос-
ледней против него. Кампания разжигания ненависти к
Советскому Союзу все чаще и чаще сопровождалась
205
настойчивыми заявлениями о «праве» США на воору-
женную интервенцию в любой части земного шара, где
социализм может успешно развиваться. В этом и состоит
суть «доктрины Трумэна» и ее детища — «плана Мар-
шалла».
Поэтому было совершенно естественно поручить
провозглашение «доктрины Трумэна» Уинстону Черчил-
лю, который и сделал это в своей пресловутой речи в
Фултоне. Он выступал в мае 1946 г., а Трумэн офи-
циально провозгласил свою доктрину только в марте
1947 г. Но вскоре после речи Трумэна Черчилль пуб-
лично хвастался в статьях, которые получили в Амери-
ке широкое распространение, что в своей фултонской
речи он предвосхитил политику Соединенных Штатов и
что эта речь была произнесена «по желанию президента
Соединенных Штатов». Черчилль торжествовал по по-
воду того, что, приняв «доктрину Трумэна», «правитель-
ство Соединенных Штатов... присоединилось» к его,.
Черчилля, взглядам.
На всем этом лежит печать отъявленного цинизма;
все это самым отвратительным образом напоминает на-
цистов с их верой в успех лжи, если эта ложь достаточ-
но грандиозна и если ее повторять достаточно часто. За
время, которое прошло между речью Черчилля и провоз-
глашением «доктрины Трумэна», американский народ не
слышал никаких других высказываний. Как же могут
«доктрина Трумэна» и успех черчиллевской пропаганды
в Соединенных Штатах на тему о «железном занавесе»
доказать что-нибудь помимо того, что покойный Пауль
Иозеф Геббельс оставил после себя отвратительное нас-
ледство?
Какие бы цели ни преследовал Черчилль, действуя
в качестве ширмы для американского империализма,
видная роль, которую он сыграл в провозглашении
«доктрины Трумэна», свидетельствует об антисоветской
направленности этой доктрины. Она безусловно ставит
под сомнение аргумент о том, что мы, якобы, заняли анти-
советскую позицию лишь тогда, когда Советский Союз
после Потсдама стал систематически «нарушать свое
слово». Этому противоречит и самая формулировка обви-
нения против Советского Союза. Часто это обвинение со-
206
четается с признанием, что соглашения с Советским Сою-
зом не нравились обвинителям с самого начала. Весьма
откровенно высказывается сенатор Артур Ванденберг,
возвестивший политику «жесткого обращения с Россией»,
которую правительство приняло в качестве нашей ны-
нешней «двухпартийной» политики. Когда он вернулся с
парижской конференции по вопросам о мирных догово-
рах с Италией и другими странами, его спросили: «Вер-
но ли, что наша новая двухпартийная внешняя полити-
ка... не следует более линии, начертанной Франклином
Рузвельтом?» Он ответил: «Как сказать? Это зависит от
того*, что вы понимаете под линией, начертанной Руз-
вельтом. Если вы понимаете под этим линию, сформули-
рованную в свое время в Атлантической хартии, то я бы
сказал, что мы усиленно стараемся вернуться к ней пос-
ле того, как покойный президент сам частично отошел от
нее в Ялте».
Это замечание Ванденберга уточнил специалист по
вопросам внешней политики Джон Фостер Даллес, кото-
рого очень многие считают фактическим государствен-
ным секретарем, скрывающимся за спиной генерале
Маршалла. Он заявил: «Мы никогда не вернемся ни к
Тегерану, ни к Ялте».
18 июля 1947 г. газета «Нью-Йорк таймс» в передо-
вой статье под заголовком «Меняющаяся политика» при-
ветствовала новую директиву, преподанную генералу
Клею, и предложение Гувера созвать «предварительную
конференцию для обсуждения мирного договора с Япо-
нией» как «два новых шага вперед в деле пересмотра
нашей внешней политики, начавшегося с провозглашения
«доктрины Трумэна» ч «плана Маршалла». По мнению
газеты, этот пересмотр был необходим для того, чтобы
исправить «ошибки» в нашей политике и стратегии, со-
вершенные во время войны и после нее. К числу этих
«ошибок» относятся: «провозглашение мира на условиях,
продиктованных завоевателем», — мы, видьте ли, слиш-
ком сурово обошлись с Германией и Японией,— и «не-
правильное понимание России и ее целей»,— мы, видите
ли, слишком мягко обошлись с Советской Россией. «Ис-
править» эти «ошибки» можно путем заключения союза
с Германией и Японией.
207
Сторонники «двухпартийной» политики на словах
«следуют» политике Рузвельта, но отвергают все его со-
глашения с Советским Союзом как «ошибки», продикто-
ванные необходимостью сотрудничества с Советским Сою-
зом на время войны. В беседе со своим сыном Эллио-
том о задачах, которые стояли в военное время перед
совещаниями «Большой тройки», президент Рузвельт
сказал: «Главное для нас — договориться о том, что бу-
дет являться в послевоенном мире зоной общей безопас-
ности для каждой из наших стран». Об этом они дого-
ворились. Но деятели «двухпартийной» политики отверг-
ли это соглашение на том основании (употребляя и здесь
выражение сенатора Ванденберга), «что под давле-
нием неумолимо суровых требований войны покойный
президент был слишком щедр на уступки требованиям и
просьбам наших союзников... Мы не можем продолжать
подписывать, не глядя, как мы часто, — быть может, да-
же слишком часто, — делали во время войны».
В действительности же враги Рузвельта твердо на-
мерены отказаться от всей его внешней и внутренней
политики. Докладывая лидерам республиканской партии
о деятельности 80-го конгресса, сенатор Тафт, лелеющий
надежду стать президентом, сказал: «Наша внешняя
политика не радует меня. В силу соглашений, заключен-
ных в Тегеране и Ялте президентом Рузвельтом и в
Потсдаме президентом Трумэном, мы фактически отре-
шились от всех идеалов, за которые боролись». Журнал
«Бэрронс магазин», эта библия Уолл-стрита, рассмат-
ривает отказ от политики, проводившейся Рузвельтом во
время войны, как возврат к режиму Гувера. Этот жур-
нал пишет: «Мы можем утверждать, что, разделавшись
полностью с Ялтой и Тегераном и основательно переде-
лав Потсдамское соглашение, мы тем самым исправили
бы свои ошибки последних пятнадцати лет».
Глава XVI
МИР В СТРАНЕ И ЗА ГРАНИЦЕЙ
«Я бы определил стоящую перед нами в настоящее
время задачу как сосуществование с коммунизмом, а не
уничтожение коммунизма. Поэтому первым пунктом
повестки дня я бы поставил вопрос о том, как найти мо-
дус вивенди с Россией».
Так писал в мае 1947 г. профессор Гарвардского уни-
верситета Ральф Бартон Перри; но те же слова могли
бы быть сказаны и президентом Рузвельтом в Тегеране
в октябре 1943 г. Важнейшей целью соглашений, зак-
люченных «Большой тройкой» в Тегеране и Ялте,
было установить такой модус вивенди после 25 лет
тщетных попыток уничтожить коммунизм и советское
государство.
Пропаганда, которая ведется для того, чтобы оправ-
дать наш отказ от соглашения между Рузвельтом и
Сталиным, выдержана в духе крылатого словечка Чер-
чилля насчет «беспредельной экспансии». Но Черчилль
сказал это не о Соединенных Штатах, «интересы» коих не
признают никаких географических границ, а о Советском
Союзе, который якобы нарушил все соглашения и всту-
пил на путь империализма, угрожая нашей безопасности
и вынуждая и нас изменить свою политику. Оказывается,
однако, что территориальные приобретения Советского
Союза, которые, по его словам, «угрожают» нашей бе-
зопасности,— это те самые позиции, которые мы на ос-
нове соглашений военного времени предоставили ему,
чтобы удовлетворить его законное требование безопасно-
сти. Люди, ополчающиеся против русской «экспансии»,
на самом деле, нападают именно на эти соглашения.
Об этом свидетельствуют формулировки передовой
статьи в газете «Нью-Йорк таймс» от 21 января 1948 г.,
299
посвященной годовщине деятельности генерала Мар-
шалла в качестве главы государственного департамен-
та. В этой передовой говорилось: «Со времени войны
цели [американской внешней] политики остались неиз-
менными. Они попрежнему основаны на принятых все-
ми союзниками военного времени принципах Атлантиче-
ской хартии, единства мирз и Организации Объединен-
ных Наций. Но в результате отказа России от этих
принципов, в некоторых случаях при попустительстве или
с согласия Америки, Соединенные Штаты были вынуж-
дены приступить... к их осуществлению без России, а в
случае необходимости и против России».
«Попустительство или согласие Америки» — поду-
майте! Это просто жонглирование словами с целью дать
этим соглашениям самую отрицательную характеристику.
Но какие же это позиции закрепил за собой Советский
Союз «при попустительстве или с согласия Америки»?
Действительно ли они угрожают нашей безопасности?
В этом существо вопроса.
Позиции, предоставленные Советскому Союзу на
конференциях в Тегеране, Ялте и Потсдаме, можно
кратко и ясно охарактеризовать как «безопасность пу-
тем обороны» (а не безопасность путем нападения, к
которой стремится нынешняя официальная политика
США). По выражению журнала «Нью Рипаблик», они
возвращают Советской России «некоторые из террито-
рий, которые она потеряла в Брест-Литовске. Другими
словами, она частично вернула себе позиции, которые
занимала до того, как совместно с западными демокра-
тическими государствами приняла участие в двух войнах
против Германии и ее сообщников».
Сколько бы мы ни спорили по поводу ежедневных
сообщений о соперничестве держав в Венгрии или в
Корее, для всякого школьника, который посмотрит на
карту, станет ясно одно: советские позиции, в отличие
от американских, расположены вблизи от Советского
Союза. Нигде не создается сколько-нибудь ощутитель-
ной близости русского оружия к Соединенным Штатам,
тогда как американская экспансия постоянно придвигает
вооруженные силы Соединенных Штатов к самым грани-
цам Советского Союза.
210
Кто же кому угрожает? По Тегеранскому и Ялтин-
скому соглашениям Советскому Союзу была возвращена
база в Порт-Артуре и переданы Курильские острова, ко-
торыми раньше владела Япония. Курильские острова
вместе с возвращенной Советскому Союзу южной поло-
виной острова Сахалина запирают Охотское море от
врагов Советского Союза. Порт-Артур помогает ему
оборонять Владивосток и Приморье. Но эти позиции от-
нюдь нельзя рассматривать как угрозу Америке. С ти-
хоокеанского побережья Советского Союза совершенно
невозможно предпринять нападение крупными силами на
владения США на континенте Америки.
Если бы нападающие силы Советского Союза и про-
скользнули в Тихий океан, им пришлось бы пройти еще
несколько тысяч км через оборонительные позиции США
в океане, чтобы добраться до берегов Америки. И тут
уместно будет заметить что, разоблачая американскую
политику вообще и «план Маршалла» в частности, ни
один представитель Советского Союза никогда не требо-
вал «превентивной» войны против Соединенных Штатов.
Политика Советского Союза и все его позиции свидетель-
ствуют о его намерении сопротивляться тому, что он
осуждает как американский империализм. Ничто не ука-
зывает на его желание нападать.
Иначе обстоит дело с американскими позициями. На-
ши позиции в Саудовской Аравии, во всем средиземно-
морском бассейне, в Северной Канаде и в так называе-
мом «Атлантическом сообществе стран» отнюдь нельзя
считать «оборонительными».
Они не только носят агрессивный, угрожающий ха-
рактер по отношению к Советскому Союзу, но наши вла-
сти к тому же самым усердным образом подчеркивают это
их назначение. Неужели же реалистически мыслящие
люди, сидящие в Кремле, могут пройти мимо пропаган-
ды «превентивной войны», не придавая ей никакого зна-
чения, хотя она ведется в плане официальной атомной
дипломатии?
Все эти факты, имевшие место после 23 июля 1946 г.,
лишь подтверждают положения, выдвинутые в письме,
которое в тот день Генри Уоллес, бывший тогда еще
членом правительства, направил президенту Трумэну;
211
«Как понимаются другими государствами действия
Америки после победы над Японией? Говоря о «дей-
ствиях», я имею в виду такие конкретные шаги, как ас-
сигнование 13 млрд. долларов на нужды военного и
морского министерств, испытание атомной бомбы в
атолле Бикини и продолжающееся производство этих
бомб, план снабжения Латинской Америки нашим ору-
жием, производство самолетов «Б-29» и намечающееся
производство самолетов «Б-36», наше стремление запо-
лучить воздушные базы на половине земного шара, с
тем, чтобы с них бомбить другую его половину. По
моему мнению, эти действия могут лишь заставить все
остальные народы считать, что мы ратуем за мир толь-
ко на словах, когда выступаем на международных кон-
ференциях».
Сравнивая эти действия с мероприятиями Советского
Союза, о которых так много распинается пресса США,
Уоллес пришел к выводу что «стремление Советского
Союза создать себе зону безопасности в Восточной Ев-
ропе и на Среднем Востоке — нельзя сравнивать с на-
шими воздушными базами в Гренландии, на острове
Окинава и во многих других местах, расположенных за
тысячи миль от наших берегов». В связи с этим Уоллес
настаивал на коренном пересмотре наших взаимоотно-
шений с Советским Союзом.
«Нам следует рассмотреть под новым углом зрения,
что именно Россия считает необходимым для своей безо-
пасности. Это явится предпосылкой для письменного за-
крепления мира и для сотрудничества в деле строитель-
ства мирового порядка. Мы должны быть готовы судить
о ее требованиях в свете того, чего требуем мы сами и
англичане как необходимый элемент нашей собственной
безопасности».
К рассуждениям Уоллеса можно было бы еще доба-
вить, что наша нынешняя политика носит самоубий-
ственный характер. Уже прошло время, когда можно бы-
ло пытаться завоевать весь мир. Мы недооцениваем мощь
антиимпериалистических сил в современном мире. Мы
переоцениваем свою собственную мощь по отношению к
этим силам. Мы форсируем наступление экономического
краха ужасающего масштаба. И под воздействием аппа-
212
рата печати и пропаганды, который штампует стандарт-
ные взгляды, некоторые действительно начинают думать,
что всякий, кто говорит такие вещи, лишь повторяет
«коммунистическую пропаганду».
И все же это говорят люди, которых нельзя считать
коммунистами, хотя их высказывания редко печатаются
на первых полосах газет. Например, 24 ноября 1947 г.
«Нью-Йорк таймс» опубликовала письмо одного молодо-
го человека по имени Артур Данн, который излагал
мысли Уоллеса и рекомендовал провести «смену руко-
водства» в Вашингтоне.
Не коммунизм ли это? Молодой человек отвечает:
«Я был инициатором организации «Комитета спасения
капитализма» в Принстонском университете (по моим
сведениям, это движение распространилось и на другие
университеты), и поэтому меня вряд ли можно заподоз-
рить в том, что я разделяю коммунистические взгляды».
6 декабря 1947 г. та же газета опубликовала письмо
другого своего читателя, который, очевидно, сочувство-
вал внешней политической линии США на «обуздание
России» и, тем не менее, приходит к выводу, что эта по-
литика погубит нас, не достигнув своей цели. Он дает
очень интересный анализ неизбежных результатов «плана
Маршалла»; выводы, к которым он приходит в отношении
этого плана, можно отнести ко всей нашей внешней по-
литике в целом.
«Если конгресс одобрит план Маршалла, — пишет
он, — этот план может привести либо к величайшему
краху американской внешней политики, либо к третьей
мировой войне. Ничего иного он не сулит».
Именно так, — либо война, либо крах. Только такой
выбор предлагает нам наша нынешняя внешняя полити-
ка. Но и война, в конечном итоге, тоже приведет лишь
к величайшему краху; ведь сколько бы мы ни твердили
о безмерной мощи Соединенных Штатов, ни одна стра-
на теперь не в состоянии покорить весь мир. Генералы
и банкиры слабее, чем им самим кажется. И если бы
наша печать не внушала нам так старательно чувство
самодовольства, нас давно убедило бы в этом сопротив-
ление, которое американская политика встречает во всем
мире.
213
Тот же читатель «Нью-Йорк таймс», который дал
анализ «плана Маршалла», обратил внимание на связь,
существующую между сопротивлением рабочих и пося-
гательствами «плана Маршалла» на суверенитет народов.
«Явные политические цели плана не могут не столкнуть
нас лбами с миллионами европейских рабочих, сопротив-
ление которых было бы безрассудно недооценивать».
Мы наблюдаем поразительные проявления враждеб-
ного сопротивления нашей политике даже там, где влия-
ние Соединенных Штатов представляется нам совершен-
но несокрушимым. Нам казалось, что Организация Объ-
единенных Наций и ее органы пляшут под дудку Ва-
шингтона. Но, если следить за дебатами в Организации
Объединенных Наций вокруг коренных проблем колони-
альной политики, если наблюдать за ходом Гаванской
конференции по вопросам международной торговли, вид-
но, что лейтмотивом всех выступлений является сопро-
тивление Соединенным Штатам как оплоту импери-
ализма.
Одной из самых ярких иллюстраций этой вечно тле-
ющей ненависти к американскому империализму была
профсоюзная конференция, недавно проводившаяся в
Южной Америке агентами Американской федерации
труда, действующей в самом тесном сотрудничестве с
государственным департаментом. Эта конференция была
созвана в целях создания новой организации для борь-
бы с господствующей в настоящее время в профсоюзном
движении Латино-американской конфедерации (КТАЛ),
которой руководит мексиканец Ломбардо Толедано. По-
скольку стремление к расколу мотивируется тем, что
КТАЛ является «коммунистической» организацией и
«прислужницей Москвы», все делегаты данной конфе-
ренции были подобраны из числа противников комму-
низма. И все же с самого начала конференция оказа-
лась во власти антиамериканских и антиимпериалисти-
ческих настроений. К позору американских режиссеров
конференции им не удалось помещать вынесению резо-
люции, бичующей «империалистические проявления эко-
номической политики Соединенных Штатов».
Мы уже видели, что наша внешняя политика об-
ходится нам в десятки миллиардов долларов в год.
214
В результате роста сопротивления и инфляции эти издер-
жки увеличиваются так быстро, что мы не в состоянии
ограничить их рост. Наши власти и наша печать могут
приписывать это обстоятельство подрывной деятельности
коммунистов; они могут утверждать и утверждают, что
война обошлась бы нам еще дороже. Но это только
увертка, за которой скрывается признание того обстоя-
тельства, что издержки нашей политики вооружений,
предоставления займов и принудительной «помощи» не
поддаются никакому учету, если еще вдобавок эта по-
литика встречает огромное сопротивление.
Эти издержки не поддаются также и оценке в дол-
ларах. Даже если не учитывать стоимости третьей миро-
вой войны, к которой ведет наша программа, мы осу-
ществляем свою политику ценой гражданских войн, ко-
торые потрясают в настоящее время Грецию, Индоне-
зию и Китай. Можно ли сомневаться в том, что, если мы
будем и дальше вести такую политику, по этому же пути
пойдут и Франция, и Италия, и Корея, и даже Герма-
ния? И можно ли ожидать, что в этой обстановке граж-
данских войн периодические кризисы капитализма не
принесут нашей стране еще небывалых в ее истории по-
трясений?
Да что говорить о будущем? Разве настоящее пред-
ставляет такую уж радужную картину? Из бюджета на
1948—1949 гг., составляющего 40 млрд. долларов, 11
млрд. ассигновано на «национальную оборону», 7 млрд. —
на внешнюю политику (обе эти статьи составляют
46% бюджета) и только 37 млн. долларов — на жилищ-
ное строительство. Президент Трумэн пытался предста-
вить дело так, что бюджет якобы отражает большую
заботу о благосостоянии населения (ведь в этом году
предстоят выборы). Но ни сторонники Нового курса,
ни его противники не смогли бы извлечь из этого пользы,
ибо, как указывала «Нью-Йорк таймс», выступая в за-
щиту Трумэна, «общая стоимость всех предложенных
им мероприятий по повышению благосостояния населе-
ния» составляет всего 452 млн. долларов, т. е. «не-
многим более 1 % всего бюджета». Пушки вместо масла!
Все это происходит потому, что мы упорно считаем,
что интересы нашего благополучия требуют уничтоже-
215
ния всего, что хотя бы по видимости отрицает «свобод-
ное предпринимательство». Если не все мы в это и верим,
то мало кто из нас активно отвергает этот тезис. Поли-
тика, которую проводил президент Рузвельт в период от
Сталинграда до своей смерти, опровергает такое пред-
ставление. Он считал, что нашим материальным интере-
сам отвечают только две основные цели — решительная
победа и прочный мир (совершенно оставляя в стороне
вопрос о «моральных» интересах). Если такая победа и
такой мир вели к укреплению и Советского Союза и
Соединенных Штатов, он не считал это неприемлемым.
Наоборот, он признавал, что Советский Союз нельзя
поставить на такое же место в мире, какое занимала
бессильная и разложившаяся царская Россия (так же,
как и Соединенные Штаты нельзя принизить до того
места, которое они занимали в 1897 г.). Такими планами
мог тешить себя Черчилль, повергнутый в панику ослаб-
лением Британской империи, но Соединенным Штатам
нет нужды поддаваться страху.
Настойчиво требуя открытия второго фронта во вре-
мя войны и разрабатывая в Тегеране и Ялте планы мир-
ного урегулирования, президент Рузвельт исходил из
убеждения, что сильные капиталистические Соединенные
Штаты и сильная социалистическая Россия могут
существовать в одном и том же мире. Участники сове-
щаний «Большой тройки» в Тегеране и Ялте не пыта-
лись урегулировать все возможные в будущем проти-
воречия; они исходили из общего принципа, который
заключался в том, что требования Советского Союза за-
служивают не меньшего уважения, чем требования Со-
единенных Штатов и Англии. Они отвергли политику
«блокирования России любой ценой» и признали, что в
некоторых территориях Советский Союз заинтересован
больше, чем все остальные державы.
Дальнейшие события развивались по этой же линии.
Решение об открытии второго фронта, учитывая даже
споры, которые оно вызвало в лагере союзников, сви-
детельствовало о том, что американцы признают закон-
ные интересы русских на Балканах и в бассейне Дуная.
Соглашения о возврате Советскому Союзу Порт-Артура,
о предоставлении ему Курильских островов и об окку-
216
пации им Кореи до 38-й параллели были основаны на
той же общей политике, которая требовала, чтобы при
разграничении американской и английской зон мы при-
знали естественные стратегические интересы и требования
безопасности Советского Союза.
После смерти Рузвельта была отвергнута вся его по-
литика: и его согласие признать зону безопасности Со-
ветского Союза, и его готовность положить предел рас-
ширению американской зоны. Мы вернулись к полити-
ке, от которой он отказывался до самой своей смерти, к
«политике сдерживания России» любой ценой. В настоя-
щее время этот бессмысленный негативный принцип
составляет самую основу американской политики... Со-
единенные Штаты вступили на роковой путь принципиаль-
ного противодействия всем интересам Советского Союза
и сделали это единственным руководящим началом своей
политики. Что бы ни делал теперь Советский Союз, он не
может восстановить ту атмосферу и политическую ли-
нию, которые существовали при жизни президента Руз-
вельта. Только Соединенные Штаты в состоянии воскре-
сить политику консультаций, соглашений и взаимной
терпимости.
Для этого надо отказаться от иллюзии о том, что
мы можем отменить Советский Союз простым голосова-
нием. Недавние дебаты в Организации Объединенных
Наций свидетельствуют, — и уже не первый раз, — что
Соединенные Штаты пошли именно по этому бессмыс-
ленному пути. В своем труде «Советская политика» про-
фессор Фредерик Шуман 1 назвал речь, произнесенную
по радио 6 октября 1945 г. бывшим государственным
секретарем Бирнсом, сигналом к повороту на такой
путь. Шуман предостерегал: «Ни одна держава, великая
или малая, не может быть связана результатами голо-
сования других государств, независимо от того, будет
ли против нее подано 2/3 или 4/5 или даже 39/40 обще-
го числа голосов». Его предсказание сбылось: «Форму-
ла Бирнса лишь присоединила к англо-американскому
блоку против Советского Союза голоса государств-са-
теллитов: Голландии, Бельгии, Люксембурга, Греции,
1 Schuman, Fr., Soviet Politics.
217
Турции, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южной
Африки, Бразилии, Кубы, Мексики и др. Это может
привести лишь к изоляции Советского Союза и заста-
вить его пойти по пути односторонних решений и дву-
сторонних сделок».
Чтобы урегулировать положение, мы должны отка-
заться и от продиктованного нам верой в собственную
непогрешимость принципа двойной мерки, который уп-
равляет нашей внешней политикой со дня смерти Руз-
вельта. Возьмем вопрос о Черном море, Настойчивее, чем
когда-либо раньше, Советский Союз добивается со-
вместного с Турцией контроля над Дарданеллами и уста-
новления в Черном море режима, в котором должны
участвовать только черноморские державы. Соединен-
ные Штаты, которые никогда не участвовали ни в ка-
ких соглашениях о Дарданеллах, подстрекают Турцию к
отказу и в то же время требуют участия Америки в ор-
ганизации контроля над Дарданеллами. Панамский ка-
нал находится на расстоянии 1 920 км от ближайшего
пункта территории Соединенных Штатов, но мы не по-
терпим чьего бы то ни было участия в управлении им.
Выход из Дарданелл в Черное море (Босфор) находит-
ся на расстоянии всего 470 км от Одессы, но мы отри-
цаем то обстоятельство, что требование Советского Сою-
за логически вытекает из интересов его безопасности.
Настаивая на том, чтобы государственный департамент
поддерживал Турцию в этом вопросе до конца, «Нью-
Йорк таймс» заявляет, что «Турция перестанет быть су-
веренным государством, если разрешит другой державе
создавать на ее территории военные базы». Как видно,
наши базы на чужой территории имеют иную природу:
они не ущемляют ничьего суверенитета.
Ни наша политика экспансии, ни «моральная» двой-
ная мерка, с помощью которой мы защищаем эту поли-
тику, не являются делом наших с вами рук, читатель.
В начале своего труда мы указали, что политику нашей
страны делают ламонты, рокфеллеры, дюпоны и мелло-
ны. В то же время мы убедились, что и они правят стра-
ной лишь потому, что настоящий ее хозяин этим не зани-
мается. Если мы откажемся от своего обычая устраняться
от участия в руководстве политикой, мы сможем хотя
218
бы положить предел безрассудно глупой политике пра-
вящего меньшинства. Нам пора научиться диктовать
свои требования избранным нами представителям и тем
чиновникам, которых они назначают.
К счастью, по мере того, как работа над этой книгой
близится к концу, слова начинают претворяться в дело.
Те доводы, которые я собирался выдвинуть от своего
собственного имени, теперь сформулированы публично
Генри Уоллесом и организацией «Прогрессивные граж-
дане Америки» в качестве платформы для третьей пар-
тии или независимого кандидата на президентских вы-
борах 1948 г. Не претендуя на сочинение рецептов
мира, я скромно изложил, в качестве своих выво-
дов, «несколько не вызывающих сомнения обобщений».
Вот они:
«В интересах американского народа курс нашей
внешней политики должен быть изменен. Пора вернуть-
ся к политике президента Рузвельта. Это значит — за-
ключить соглашение с Советским Союзом на основе кон-
кретного урегулирования, уже намеченного в Тегеране
и в Ялте. Это значит — приостановить быструю милита-
ризацию Америки; устранить с постов генералов и ад-
миралов, которые руководят государственной политикой.
Точно так же поступить и с банкирами. Это значит, да-
лее, — ликвидировать систему политических займов и от-
казаться от использования наших запасов продоволь-
ствия в политических целях. Требуется позитивная поли-
тика, исходящая из перспективы нашего существования,
производственной деятельности и торговли в мире, неиз-
менной составной частью которого является и Советский
Союз. В этом вся суть дела. Социализм существует
и будет существовать. Несомненно, мир еще долго будет
разделен на социалистическую и капиталистическую
сферы. Приверженцам этих двух антагонистических
принципов придется научиться жить вместе. Поэтому
лучше превратить необходимость в добродетель: будем
же строить свои планы соответственно первой, а не
плыть безвольно в будущее. Этого следует желать в
равной мере и тем, кто презирает социализм, и тем, кто
видит в нем будущее всего мира. Никому не улыбается
вечно жить на осадном положении».
219
Генри Уоллес и организация «Прогрессивные граж-
дане Америки» с полным основанием выражаются менее
осторожно, чем я. На съезде в Чикаго 18 января 1948 г.
они приняли программу, состоящую из 74 пунктов., ко-
торая, очевидно будет принята съездом третьей партии,
назначенным на 12 апреля 1948 г. Вступительная часть
этой программы подчеркивает, что над нашими правами
и свободами, над нашим миром и безопасностью сейчас
нависла еще невиданная в истории угроза. Чтобы отвра-
тить эту угрозу, сторонники Уоллеса предлагают про-
грамму внешней и внутренней политики, которая в общих
чертах является рузвельтовской и лишь развивает прин-
ципы Рузвельта далее в соответствии с основными сегод-
няшними интересами человечества.
В вопросах внешней политики она отвергает «план
Маршалла», требует замены его «фондом реконструк-
ции при Организации Объединенных Наций по образцу
ЮНРРА» для Европы и Азии и решительно исключает
снабжение оружием из категории помощи. Она требует
освобождения Порто-Рико и отмены закона Бэлла о
торговле, «чтобы покончить с американским господством
над Филиппинами». Она требует бойкота фашистской
Испании Объединенными Нациями и прекращения под-
держки Америкой реакционеров в Китае, Греции и
Турции.
Узловыми пунктами программы в области внутренней
политики являются демилитаризация страны и отказ от
всеобщего военного обучения. Девятнадцать пунктов
программы относятся к защите и восстановлению граж-
данских прав. В общем, эти пункты направлены к тому,
чтобы рассеять туман антикоммунистической истерии.
Программа затрагивает также проблемы цен, жилищ-
ного строительства, налогов, отмены закона Тафта—Харт-
ли и вообще восстановления прав рабочего класса в
его борьбе с «заправилами американских монополий».
Только история покажет, сумеет ли Уоллес, незави-
симо от того, образуется третья партия или нет, изгнать
из Вашингтона «военную клику Уолл-стрита». Какую
бы политику сам он ни проводил в будущем, какое бы
направление ни приняло движение, которым он теперь
руководит, платформа, принятая в Чикаго, представ-
220
ляет собой истину, которая переживет всякие перемены в
политике. Борьба за мир и за устойчивые международ-
ные отношения, при которых простые люди смогут все
больше и больше утверждать свое право на активное
участие в самоуправлении, не будет проиграна, даже
если в 1948 г. нам и не удастся победить империалистов
на выборах. Она не будет и окончательно выиграна, да-
же если в 1952 г. нам удастся избрать прогрессивного
президента и прогрессивный конгресс. Влиятельные
группы, представители которых в настоящее время пра-
вят в Вашингтоне, будут существовать в нашем общест-
ве до тех пор, пока американский народ не возьмется
за уничтожение строя, в котором «человек человеку
волк», строя капитализма. Пока эти люди у власти, они
неизбежно будут стремиться распространить свою власть
на весь остальной земной шар. Потеряв власть, они
употребят все свои усилия на то, чтобы вернуть ее. За-
ставить Соединенные Штаты свернуть с пути войны и
реакции можно только путем неуклонного подрыва вли-
яния этих групп. Против злоупотребления ими властью
нет никаких гарантий, кроме непрерывно растущего уча-
стия всего американского народа в управлении своей
страной.
Если укрепление демократии продлит жизнь капита-
листического строя, пусть так. Если, наоборот, оно
поведет нас к социализму, от этого не пострадает никто,
кроме врагов демократии. Так пусть же они пыхтят и
протестуют: настанет время, и история, следуя законам
своей собственной логики, произнесет свой последний
приговор. Бояться этого приговора нужно только банки-
рам и генералам.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие к русскому изданию . 5
Предисловие 10
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БАЗЫ ВО ВСЕМ МИРЕ
Глава I. Исторические факты и измышления 13
Глава II. Наша военная империя 22
Глава III. Вооружения и план 32
Глава IV, Захват власти .. 49
Глава V. Западное полушарие — наше 61
Глава VI. Американское озеро 70
Глава VII. Жемчужина всех океанов 81
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
БЕЗГРАНИЧНАЯ ЭКСПАНСИЯ
Глава VIII. Прибыль и мощь 90
Глава IX. Политика «открытых дверей» 102
Глава X. Дипломатия доллара 116
Глава XI. Дайрен, как «оправдание» американской агрессии 136
Глава XII. Господство без аннексии 151
Глава XIII. Американское проникновение 166
Глава XIV. Состав «американской империи» 184
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕРЕД ВАМИ ВЫБОР
Глава XV. Через ошибки к войне 194
Глава XVI. Мир в стране и за границей 209
Редактор Л. Л. Зактрегер
Технические редакторы
А. П. Дронов, А. Н. Никифорова
Корректор К. И. Иванова
*
Сдано в производство 9/VI1I 1948 г.
Подписано к печати 10/IX 1948 г.
А-08915. Печ. л. 14. Уч.-издат. л. 11,4
Формат 82xl08V32.M3AaT. № ?1т
Цена 9 р. 10 к. Зак. № 903
Типография Госиноиздата
Москва, Ново-Алексеевская, 52
ОПЕЧАТКИ
Страница Строка Напечатано Следует читать
75 6 снизу привелегия привилегия
90 8 снизу превосходством превосходство
96 1 сверху «Чейс нэйшнл». «Чейз нэйшнл»
97 1 снизу Куан-Чжоу Гуан-Чжоу
175 22—21
снизу
предприятии - предприятии».
185 сноска PoMtice Politics
186 3 снизу 2 340 2 370
191 8 снизу 38 285 38 805