Звенья. Том 8. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIV и ХХ вв - Бонч-Бруевич В.Д.

Автор: Бонч-Бруевич В.Д.

Теги: русская литература история литературы сборник документов история искусства идеология

Год: 1950

Похожие

Владимир Гиляровский. Избранное. Том 3. Москва и москвичи. Друзья и встречи

Записки о Пушкине. Письма

Пушкин и его время. Выпуск 1

Стечкин

Текст

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ^ЛИТЕРАТУРНЫЙ МуЗЕЙ
ЗВЕНЬЯ
СБОРНИКИ
МАТЕРИАЛОВ к ДОКУМЕНТОВ
ПО ИСТОРИИ ДИТЕ'РАТуРЫ,
ИСКУССТВА
ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСДИ
XIV - XXвв.
Под общей редакцией
главного редактора Гослитмузея
ВЛАД. БОНЧ-БРУЕВИЧА
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ МуЗЕЙ
А.С.ПУШКИН * А.И.ГЕРЦЕН
И.С.ТуРГЕНЕВ * Н.А.НЕКРАСОВ
А.Н.ОСТРОВСКИЙ
М.Е. САДТЫКОВ-ЩЕДРИН
Н.Г ЧЕРНЫШЕВСКИЙ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
/А О С К В А
19 5 0

М. А. Цявловский
Записи
в дневнике Пушкина об истории Безобразовых.
Памяти С. П. Шестерикова.
В дневнике Пушкина читаем такие записи:
«1 я н в а р я 1 8 3 4 г. Третьего дня я пожалован в камер-
юнкеры — (что довольно неприлично моим летам). Но двору
хотелось, чтобы Н[аталья] Н[иколаевна] танцовала в Анич-
кове. Так я-же сделаюсь русским Dangeau.
Скоро по городу разнесутся толки о семейных ссорах Безоб-
разова с молодою своей женой. Он ревнив до безумия. Дело
доходило не раз до драки и даже до ножа. — Он прогнал всех
своих людей, не доверяя никому. Третьего дня она решилась
броситься к ногам государыни, прося развода или чего то
подобного. Государь очень сердит. Безобразов под арестом.
Он кажется сошел с ума.
Меня спрашивали доволен ли я моим камерюнкерством?
Доволен, потому что государь имел намерение отличить ме-
ня, а не сделать смешным — а по мне хоть в камер-пажи, толь-
ко б не заставили меня учиться французским вокабулам и ариф-
метике».
«7 я н в а р я. В свете очень шумят о Безобразовых. — Он
еще под арестом — жена его вчера ночью уехала к своему бра-
ту, к дивизионному генералу. Думают, что Безобразов не
останется флигель-адъютантом.
1 «Звенья», № 8
2
М. А. Цявловский
Государь сказал княгине Вяземской: J’espere que Pouchkine
a pris en bonne part sa nomination — jusqu’a present il m’a tenu
parole et j’ai ete content de lui etc.etc.1
Великий князь намедни поздравил меня в театре: покорней-
ше благодарю ваше высочество; до сих пор все надо мною
смеялись, вы первый меня поздравили».
«2 б я н в а р я. Безобразов отправлен на Кавказ, жена
его уже в Москве».
«17 марта. Из Москвы пишут, что Безобразова выкинула».
В обоих широко комментированных изданиях дневника
Пушкина2 все приведенные записи были прокомментированы
весьма формально. Авторы примечания ограничились лишь
приведением биографических справок о Данжо и чете Безобра-
зовых. Об истории последних не было высказано никаких даже
предположений.
Д. П. Якубович в своей статье «Дневник Пушкина» по пово-
ду этих записей остановился прежде всего на личности Данжо,
придворного Людовика XIV, и на дневнике этого наблюдателя
и регистратора событий придворной жизни. К этому нужно
добавить, что Людовик XIV, которому нравится одна из фрей-
лин, выдает ее замуж за Данжо.
Якубович правильно вскрывает многозначительность угрожа-
ющих слов Пушкина: «Так я-же сделаюсь русским Dangeau».
«Именно так,— писал Якубович, — мне кажется, надо рассмат-
ривать угрозу взбешенного Пушкина по поводу его «пожало-
вания», под этим углом зрения анализировать его уже и до этого
момента осторожный, взвешенный в каждой записи, имеющий
свою цель «журнал». Думается, в этой же связи следует рас-
сматривать и следующую непосредственно за тирадой о Данжо
запись: «С^оро по городу разнесутся толки»3 и т. д.
Об этой записи (о Безобразовых) Якубович писал:
«Неясным оставил Пушкин (не разъяснили этого и коммен-
таторы) только один ряд вопросов: к кому ревнует столь бе-
шено флигель-адъютант Безобразов свою жену — фрейлину
и почему очень сердит государь, почему пришлось вмеши-
вать в дело царицу. Между тем в ответах на эти вопросы весь
смысл записи, внезапно вкрапленной между двумя авто-
1 Надеюсь, что Пушкин принял в хорошую сторону свое назна-
чение. До сих пор он сдержал данное мне слово, и я был доволен им, и пр.
и пр.
2 Ленинградском, 1923 г., под редакцией и с примечаниями Б. Л. Мод-
залевского, и московском, 1923 г., с примечаниями М. Н. Сперанского и
В. Ф. Саводника.
3 Д. П. Якубович. «Дневник Пушкина». — Сборник «Пушкин,
1834 год». Изд. Пушкинского общества. Лгр., 1934, стр. 35.
Записи 6 дневнике Пушкина од истории Безобразовых 3
биографическими записями о камер-юнкерстве, об отноше-
нии царя к Пушкину.
Дело, конечно, в том, что Пушкин вновь пользуется прие-
мом расшифровки своих мыслей смежным эпизодом. Флигель-
адъютант Безобразов ревновал красавицу-жену к Николаю
Павловичу, ухаживающему по созданной им традиции за той,
кого он сделал фрейлиной и которую сам недавно выдал за
Безобразова х. Отсюда понятны и бессильное бешенство Безоб-
разова перед могучим соперником, и ее 1 2 попытка апеллировать
к царице, и гнев царя, кончившийся арестом Безобразова и его
ссылкой на Кавказ.
Но, вкрапливая этот эпизод в ткань повествования о себе
в роли Данжо, о том, что «двору хотелось, чтобы N. N. танцо-
вала в Аничкове», Пушкин, конечно, не просто передает го-
родскую сплетню, но явно намекает, что подобная история
ревности может повториться и в другом случае»3.
Против этих совершенно справедливых утверждений Яку-
бовича, сделанных на основании записи Пушкина, возражал
Б. В. Казанский: «Действительно есть основание предпола-
гать, что причиной ссоры было подозрение Безобразова, будто
жена его была любовницей Николая I Однако вовсе не оче-
видно, что Пушкин это подозревал. Ему ничего не стоило
упомянуть при этом, хотя бы, что Безобразов только что же-
нился, что жена его была красавица и что сам император
с императрицей и в. к. Михаилом благословляли этот брак.
Напротив, он объясняет дело тем, что «он ревнив до безумия»
и «кажется сошел с ума»4.
В своей статье «Еще о дневнике Пушкина (ответ Б. В. Казан-
скому)»5 Якубович обошел молчанием все эти возражения
Казанского, за которым, таким образом, осталось последнее
слово.
А между тем Б. В. Казанский был, конечно, не прав.
Пушкин, несомненно, прекрасно знал истинную подоплеку
истории Безобразовых. Более прозрачно намекнуть, чем это он
сделал в дневнике, он, естественно, не мог. Вспомним хотя бы
1 Ср. статью Н. А. Добролюбова «Разврат Николая Павловича и его при-
ближенных любимцев» с комм. М. А. Цявловского («Голос Минувшего».
1922, № 1).
2 В статье Якубовича напечатано: его — несомненная опечатка.
Прим, редакции.
3 Д. П. Якубович, стр. 35—36.
4 Б.В.Каза н ский. «Дневник Пушкина. (По поводу интерпретации
Д. П. Якубовича)». «Пушкин. Временник Пушкинской комиссии», т. L
М. — Л., 1936, стр. 276.
в В названной книге «Временника».
1*
4
М. А. Цяв лове кий
то, что в 1851 году П. И. Бартенев так записал рассказ
П. В. Нащокина о Николае I: «Отношения *** к жене Пуш-
кина. Сам Пушкин говорил Нащокину, что *** как офицеришка
ухаживает за его женою» х.
Утверждения Якубовича, высказанные в сущности как до-
гадки, в настоящее время в свете неизвестных покойному
исследователю свидетельств становятся непререкаемыми исто-
рическими фактами.
Сергей Дмитриевич Безобразов (1801—1879), бывший адъ-
ютант в. к. Константина Павловича, с 25 июня 1831 года фли-
гель-адъютант, был, по словам декабриста Н. И. Лорера,
«одним из красивейших мужчин своего века»1 2.
Осенью 1831 г., по окончании польской кампании, Безобра-
зов приехал в Петербург, где, вероятно, вскоре познакомился
с Пушкиным. Ухаживание Безобразова за Натальей Николаев-
ной вызывало раздражение поэта.
27 сентября 1832 года он писал жене из Москвы:
«Был вечор у Вяземской и видел у кей le beau Bezobrasof,
который так же нежно обошелся со мною, как Александров
у Бобринской. Помнишь? Это весьма тронуло мое сердце».
На что намекает Пушкин в этих явно иронических словах —
остается неизвестным.
Через год, в конце сентября 1833 года, Наталья Николаевна
Пушкина извещала мужа о предстоящей свадьбе Безобразова
с кж. Любовью Александровной Хилковой. В ответ на это
поэт писал жене 8 октября: «Безобразов умно делает, что же-
нится на к. Хилковой: давно бы так. Лучше завести свое хо-:
зяйство, нежели волочиться весь свой век за чужими женами
и выдавать за свои чужие стихи». Последний намек остается
тоже непонятным.
Через три дня, 11 октября, снова находим в письме Пушкина
к жене ревнивое замечание по адресу Безобразова: «Не ко-
кетничай с царем ни с женихом княжны Любы».
О предстоящей свадьбе писал и Вяземский А. И. Тургене-
ву 1 ноября 1833 г. из Петербурга: «Хилкова идет замуж за
Безобразова,- флигель-адъютанта, красавца, Варшавского, и
весьма доброго малого, не смотря на его ловеласнические по-
1 М Ц я в л о в с к и й «Рассказы о Пушкине, записанные со слов его
друзей П И. Бартеневым». М., 1925, стр. 45.
2 См. «Записки» Н. И. Лорера— «Русский Архив» 1874, т. II, стр. 684. и
«Записки дека риста» Н И. Лорера. Приготовила к печати и комменти-
ровала М. В. Нечкина. М., 1931, стр. 258. (Здесь текст выпоавлен .по
рукописи.)
А. С. ПУШКИН
Лито! ргфпя Мюнстера с рису ка П. Бореля. 1870
I осударс 1 ъенный Литературный музей

Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых
7
хождения. В городе все удивляются этому браку, потом)' что
ни с той, ни с другой стороны нет ничего»1.
Описание самой свадьбы находим в дневнике П. Г. Дивова:
«1833. Ноября 10-го. Состоялась свадьба княжны Хилко-
вой с флигель-адъютантом Безобразовым, который состоял
прежде при покойном великом князе Константине Павло-
виче. Свадьба праздновалась в Зимнем дворце. Я был при-
глашен невестою и, по повестке от двора, отправился во дворец
к 9-ти часам. Приглашенные собрались в концертном зале, воз-
ле которого находится маленькая церковь. Император и им-
ператрица благословляли жениха, а великий князь Михаил и
княгиня Щербатова — невесту. По окончании свадебного об-
ряда присутствующие благодарили их величества. Я стоял в
числе близких родных княжны у дверей. Затем нас повели в.
гостиную императрицы, где она посадила новобрачную на ди-
ван с великой княгиней Еленой Павловной. Новобрачный
стоял рядом с императором. Императрица подходила и разго-
варивала со многими лицами. Нам был предложен чай, и за-
тем мы уехали на квартиру новобрачных, которые поселились
в Графском переулке близ Таврического дворца в скромном
домике, меблированном с большим вкусом» 2.
Эта дворцовая идиллия маскировала любовную драму, о
которой говорил весь город в январе, о чем писал из Петер-
бурга Вяземский Тургеневу 4 января 1834 г.
Рассказав о двигающейся непонятным образом мебели в
доме одного из чиновников, Вяземский писал:
«... Эта история сменилась несчастною историею молодых и
новобрачных Безобразовых. Тут также не узнаешь, что дей-
ствовало: дьявольское или людское наваждение, но принуж-
дены были разлучить их. Она отправилась в Москву к брату
своему, генералу; он посылается на Кавказ. Бешеная ревность
овладела им с первого дня брака, а, говорят, и до брака, так
что он готов был на все неистовства и преступления. Бог зна-
ет, каких причин не выдумывают тому в городе, но я ничего
не вижу в этом, кроме мономании его. Жаль ее сердечно. Свер-
беева будет также, верно, о ней сожалеть с живейшим уча-
стием. Вот все жаловались у нас на плоскую прозу нашего
житья-бытья; ан, напротив: романтическая поэзия воочию
1 «Архив бр. Тургеневых», вып. 6, Пгр., 192!, стр. 361. Под словами
«нет ничего» нужно понимать, что нет состояния.
2 «Русская Старина», 1900, апрель, стр. 135—136.
Об этой же свадьбе сообщал 11 ноября и наследник Александр Николае-
вич своему воспитателю К. К. Мердеру (см. «Русскую Старину», 1886, № б,
стр. 540).
8
М. А. Цявловский
совершается и такая, что за пояс заткнет Гюго и Дюма. Ревность,
кинжал, преступная любовь, всё это теперь ходячею монетою
нашего гостинного разговора, и всё знакомые лица и вчерашние
обстоятельства. Кто бы подумал, что бедная Люба Хилкова,
холодная, благоразумная, мерная, образцовая лединка Зим-
него дворца будет героинею подобной трагической повести!
Вот те и брак по любви! Теперь никто из девушек не посмеет
выдти замуж по любви. Денег ни гроша и всего на всё кинжал.
Нет, брак по расчету вернее»1.
Как Пушкин в дневнике, так и Вяземский в письме очень
сдержанны и не сообщают всего того, что они знают, ограни-
чиваясь лишь намеками.
Для того, чтобы усыпить бдительность перлюстраторов, Вя-
земский притворяется ничего не понимающим. Упомянув о
том, что в городе «выдумывают бог знает какие причины» рев-
ности Безобразова, он замечает о себе, что ничего будто бы во
всей этой истории не видит, кроме «мономании» Безобразова.
Но в дальнейшем изложении, в противоречии с этим, он глухо
говорит о «преступной любви», о «знакомых лицах», о «вче-
рашних обстоятельствах», т. е. прямо намекает на сожитель-
ство Хилковой с Николаем I еще до брака с Безобразовым2.
Скандальную историю Безобразовых весьма невразуми-
тельно рассказывает в своих «Записках» И. Н. Мамаев. Этому
рассказу у него предшествует подробное описание неожи-
данного царского смотра в мае 1835 г. Оренбургского улан-
ского полка в Москве. Смотр этот сломал блестящую служеб-
ную карьеру одного из видных участников кампаний 1805—
1815 годов кн. Степана Александровича Хилкова (1786—1854).
Вот рассказ Мамаева о причинах отставки генерала Хилкова:
«Князь Хилков имел несчастие навлечь на себя неудоволь-
ствие императора Николая.
Командуя 1-й уланской дивизией, он квартировал в г. Тве-
ри, лично был известен государю, как один из дельных, прак-
тических генералов, почему не было ни одного вопроса по воен-
ным делам в Петербурге, для разрешения которого не был бы
приглашен князь Хилков.
1 «Остафьевскпй Архив», т. III, 1899, стр. 255.
2 Возможно, что связь эта была давнишняя: в альбоме 1831—1832гг.
имя. Александры Федоровны с портретами Слизких «ей» лиц, наряду
с портретами фрейлины кж. С. А. Урусовой (известной наложницы
Николая I, бывшей с января 1833 г. замужем за графом Радзивилл),
с портретом А. О. Россет (бывшей с января 1832 г. замужем за Н. М.
С ирновым), мы находим и портрет кж. Л. А. Хилковой (Русский
музей в Ленинграде. Отдел рисунков, альбом ими. Александры Федо-
ровны, № 4).
Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых
9
Часто мнение его, высказанное всегда со свойственными
ему прямотой и лаконизмом, преобладало над мнениями про-
чих генералов, искусных только в шагистике и ловкой при-
гонке ремешков и пряжек. Такое превосходство умственных
способностей князя Хилкова, конечно, не могло не нажить
ему много завистников и врагов, во главе, которых стоял то-
гдашний военный министр, князь Чернышев, с которым, кроме
того, у князя Хилкова были старые счеты по л.-гв. гусарскому
полку. Полк этот князь Хилков принимал от князя Черны-
шева, и последний должен был приплатиться и довольно зна-
чительной суммой за разные упущения по полку. Известно, что
князь Чернышев славился своей скупостью, и потому поте-
ря больших денег породила в нем личную месть к князю Хил-
кову. Но все эти недовольные и оскорбленные Хилковым
должны были молчать до времени, затаив в себе злобу и за-
висть, видя к нему расположение царя. Молча, с большим тер-
пением, они выжидали благоприятной себе минуты бросить-
ся на безоружного врага — и дождались!
Князь Хилков, получив известие о кончине своего отца,
приехал в Петербург и, по установившемуся порядку, явился
в Зимний дворец. На вопрос царя о причине его приезда он
отвечал:
— Государь! Я приехал просить вас уволить меня от службы.
— Что это значит?
— Я имел несчастие потерять отца. После него осталось
небольшое имение и много долгов. Мне нужно самому занять-
ся нашими расстроенными домашними делами, чтобы уплатить
долги и тем снять с памяти уважаемого отца даже тень сомне-
ния в неисправном возмездии за доверие, делаемое ему кре-
диторами, людьми благородными.
— Вздор! Я тебя не выпущу из службы. Ты мне нужен.
Над имением твоим я сам буду опекуном, прикажу выплатить
все долги твоего отца. Доволен ли?
— Мне, государь, ничего более не остается сказать, как
только, что всей моей жизни мало, чтобы заслужить такие бла-
годеяния. Но...
— Как? Ты упорствуешь в своем намерении оставить службу?
— Государь! Я имею единственную сестру, 20-летнюю де-
вушку. По сию пору она жила на попечении и под надзором
отца. Со смертью последнего она лишается опоры. Я должен
заменить его. Продолжая военную службу, я не могу так
заняться сестрой, не могу выполнить в отношении ее всех
обязанностей, налагаемых на меня моею добросовестностью,
почтительностью сына к памяти отца и привязанностью брата.
10
М. А. Цявловский
Государь, из всего нашего семейства в живых остались толь-
ко сестра да я1.
— Для сестры твоей я заменю место отца. Представь ее ко
двору, я назначу ее фрейлиной к императрице.
Хилкову оставалось только благодарить и повиноваться.
Вскоре после того открылась польская кампания в 1830 го-
ду, в которой принял деятельное участие кн. Хилков с своей
1-й уланской дивизией. По окончании кампании князь был
произведен в генерал-лейтенанты2 и получил в командование
6-й пехотный корпус, в новом составе перереформированной
тогда армии. По счастливому стечению обстоятельств бригада
улан, входившая прежде в состав 1-й уланской дивизии, на-
значена в 6-й пехотный корпус, и князь Хилков не без удоволь-
ствия видел у себя под командой наш Оренбургский улан-
ский полк, который он всегда любил и особенно отличал.
Между тем, в красавицу сестру кн. Хилкова, фрейлину им-
ператрицы, влюбился флигель-адъютант Безобразов. Удосто-
верясь во взаимности, Безобразов обратился к князю Хил-
кову с просьбой согласиться на брак его сестры с ним. Князь
Хилков ответил, что он сам лично ничего не имеет против
этого брака, тем более, что и сестра его изъявила свое согла-
сие, но не может ни на что решиться без воли государя, засту-
пившего ей место отца, и обещал только о желании Безобразо-
ва написать царю.
Безобразов с письмом князя Хилкова обратился к импера-
тору Николаю I, получил от него согласие и обещание бла-
гословить на предстоящий брак в качестве посаженного отца.
Безобразов зажил счастливою жизнью жениха; и он, и княж-
на Хилкова оба были молоды, необыкновенно хороши собой
и страстно любили друг друга.
Николай пожелал отпраздновать свадьбу по-царски. Вен-
чание было назначено в придворной церкви. Императрица са-
ма надела серьги невесте. При такой блистательной обстанов-
ке, при таких счастливых зачатках их супружеской жизни,
казалось, можно было рассчитывать на ясную, безоблачную
будущность. Случилось иначе...
Вслед за венчанием «молодые» разошлись. Император Нико-
лай вмешался в это семейное недоразумение. Безобразов был
послан на Кавказ командовать Нижегородским драгунским
полком, а жена его, облекшись в глубокий траур, переехала
1 Ошибка рассказчика. В это время был жив и младший брат
С. А. Хилкова—Иван Александрович. См. ниже.
2 Сообщение неверно. Кн. С. А. Хилков был произведен в генерал-лейте-
нанты в 1826 году.
Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых
11
на житье в Москву к брату своему князю С. А.1 Хилкову.
В Москве я часто встречал ее в церкви — единственном месте,
которое она посещала — всю в черном, горячо и сосредоточенно
молящуюся. Ее замечательная красота, бледное, выразитель-
ное лицо, с оттенком грусти, стройный высокий стан, постоян-
но черный ее костюм, ее набожность, наконец «слухи» о при-
чине «невольного» отъезда ее мужа на Кавказ — всё это не
могло не производить сильного впечатления на молодежь! Мы
восторгались ею...2 Князь С. А. Хилков, как говорили, напи-
сал какое-то резкое письмо императору Николаю Павловичу,
который после того вознегодовал на нашего корпусного ко-
мандира. Императорский гнев и был причиной смотра, о ко-
тором'я говорил выше»3.
Обстоятельства определения во фрейлины кж. Любови Алек-
сандровны Хилковой (1811—1859), изложенные Мамаевым в
сентиментально-монархическом духе, неточны прежде всего
в отношении хронологии. Отец ее кн. А. Я. Хилков умер в
1819 году, когда ей было всего восемь лет. Во фрейлины кж.
Хилкова была определена в 1829 году. Как увидим, сущест-
вовала иная версия рассказа о том, как попала во дворец кня-
жна Хилкова.
В рассказе Мамаева тоже имеются намеки на участие Ни-
колая I в этой скандальной истории брака Безобразовых:
«слухи» о причине «невольного» отъезда Безобразова на Кав-
каз, упоминание о «резком письме» Хилкова Николаю I.
В противоположность глухим записям в дневнике Пушкина,
недоговоренным в сообщении в письме Вяземского, и наконец
в неполном рассказе Мамаева об истории Безобразовых по-
следняя рассказывается в совершенно неприкровенном виде в
записи А. П. Барсукова в его дневнике под 23 февраля 1870 года.
Вот текст этой до сих пор неопубликованной записи 4:
«Настасья Федоровна сидела долго. Рассказывала между
прочим следующее: В 40-х годах князь Иван Александрович
Хилков (в доме которого она жила гувернанткой 5 6) после про-
1 В «Историческом Вестнике», здесь и ниже ошибочно—А. С.
2 Неизвестно, что значат эти точки. Возможно, мемуарист не захотел бо-
лее точно рассказать о роли, которую играл во всей этой истории Николай I.
Но, может быть, здесь имеет место купюра, сделанная редакцией журнала.
3 «Исторический Вестник», 1901, июнь, стр. 895—897.
4 Дневник А. П. Барсукова хранится в Рукописном отделе Саратовского
государственного университета (№ 1394). Текст публикуемой записи предо-
ставлен в мое распоряжение С. П. Шестериковым, погибшим на фронте
6-го ноября 1941 г.
6 У князя И. А. Хилкова было девять человек детей. См. кн. П. Долго-
руков «Российская родословная книга», ч. 1, 1854, стр. 254.
12
М. А. Цявловский
должительной деревенской жизни, вдали от двора, возвращает-
ся в Спб. и через несколько дней вышел гулять на Англий-
скую набережную, с своею сестрою — известною красавицею
княжною Любовью Александровной. Николай Павлович, по-
раженный красотой княжны, остановил князя, наговорил ему
милостивых любезностей и выразил желание видеть его в двор-
це. Ив. Ал. исполнил приказание, но когда услышал намере-
ние им[перато]ра зачислить его сестру в фрейлины, тут же
объявил, что он едет с сестрой опять в деревню. Во время сбо-
ров к отъезду к князю является флигель-адъютант с пакетом
от им[перато]ра. Княжна Любовь Александровна назначена
фрейлиной, с повелением занять помещение во дворце... 1
Года два спустя княжна сочеталась браком по взаимной склон-
ности с командиром Конногвард. полка 2 Сергеем Дмитр. Бе-
зобразовым. Свадьба была в дворце. В первую ночь Безобра-
зов приходит к своей молодой супруге и с ужасом узнает, что
она у императора]. Он с яростью вбегает в спальню, дает
пощечину любовнику и увозит жену из дворца. (Безобразов
б[ыл] на пол-вершка выше Николая и отличался силой и кра-
сотой). Скандал замят; но связь не прекратилась. Дело кончи-
лось тем, что Безобразов застал императора] уже у себя в до-
ме. Он кинулся на него с кинжалом, но не догнал. Весь гнев
пал на жену: он обмотал руку роскошной косой ее и с остерве-
нением волочил несчастную по всем комнатам. Истязания пре-
кращены ее братьями (которым домашние дали знать о проис-
шествии): князьями Степаном Александр, (команд. Гвард. корп.)
и Иваном Александров. Любовь Александр, в один час вся
поседела. Князь Степан Алекс, сейчас же поехал во дворец, из-
ломал в куски свою саблю и, бросив ее в лицо императору],
объявил, что он не намерен служить п.......3 Безобразов сослан
в Ставрополь, впрочем с огромным денежным окладом, а Лю-
бови Александр, запрещено следовать за ним. Через 8 лет, по
ходатайству Мих. Павл., ей разрешено наконец ехать к мужу.
Они прожили вместе 2 года и в это время у них род[илась]
единственная] дочь Софья Сергеевна. Потом Безобразов воз-
вращен в Петерб[ург] и назначен опять команд[иром] Кон-
ногвардейского] п[олка]4, а Любовь Александр, начальни-
1 Три точки в подлиннике.
2 С. Д. Безобразов никогда не командовал Конногвардейским полком.
Биографию его см. в «Сборнике биографий кавалергардов» С. Панчулидзева,
Том «1826—1908», Спб, 1908, стр. 166—170.
3 Так в подлиннике. Вероятно, надо читать или «подлецу», или «прелюбо-
дею».
4 Сосланный на Кавказ в 1834 году, Безобразов в 1835—1842 гг. был
командиром Нижегородского драгунского чолка; в 1847—1848 гг. он был
Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых
13
цей Елисаветинск[ого] института. Жили врознь и никогда
уже не сходились. Впоследствии Сергей Дмитриевич] был
моим начальником. Он командовал 7-й легкой кавалерий-
ской] дивизией и отличался бешеным нравом и рыцарским
благородством» х.
Рассказ бывшей гувернантки детей Ивана Александровича
Хилкова, как и полагается мемуаристам, изобилует всякого
рода ошибками. Рассказанное ею Барсукову не является соб-
ственно ее воспоминаниями, а представляет собой изукрашен-
ное разными эффектными подробностями семейное предание,
восходящее к самому Ивану Александровичу Хилкову. Начать
с того, что определение во фрейлины княжны Л. А. Хилковой
произошло не в сороковых годах, а в 1829 году. Обстоятель-
ства этого определения в рассказе Настасьи Федоровны нам
представляются более правдоподобными, чем в «Записках»
Мамаева. Очень интересна подробность о том, как, узнав о на-
мерении Николая I зачислить его сестру во фрейлины, Хил-
ков решает вернуться с сестрой в деревню. Очевидно, было очень
зазорно бедной девушке-сироте жить в качестве фрейлины
во дворце Николая.
Рассказ о том, как в первую же ночь Безобразов, убедившись
в неверности своей жены, врывается в спальню Николая I и
дает ему пощечину, конечно, совершенно неправдоподобен.
Также мало вероятен и рассказ о том, как кн. С. А. Хилков
бросил в лицо царю саблю, оскорбив его словами.
В рассказе, записанном Барсуковым, ценно его, так сказать,
«ядро», то есть факт любовной связи Николая I с Хилковой и
бурная реакция на это как со стороны Безобразова, таки со
стороны Хилкова * 1 2.
уже командиром л.-гв. уланского его вел. полка (в Варшаве), а в 1848—
1851 гг.—командиром Кавалергардского полка. См. вышеуказанную био-
графию его.
1 О смелости и независимости Безобразова говорит тот факт, что,
будучи ссыльным и одновременно командиром полка, он явился на по-
хороны Лермонтова — представить Нижегородский драгунский полк; в
этом полку, под его началом, пришлось служить молодому Лер'.снтову
в 1837 г., когда после смерти Пушкина он сразу прославился своими
обличительными стихами «На смерть поэта» и был «переведен» на службу
на Кавказ. Безобразов, в числе четырех офицеров, представителей четы-
рех полков, в которых довелось служить Лермонтову, нес гроб на своих
плечах от дома до самого кладбища — у Машука. (См. «Записки»
Н. И Лорера — «Русский Архив», 1874., т, II, стр. 688—689).
2 Что последнее имело место, свидетельствует с одной стороны — Мамаев,
говорящий о «резком» письме Хилкова Николаю, с другой стороны — дан-
ные его послужного списка.
Назначенный 6 декабря 1833 года командиром 4 пехотного корпуса (впо-
следствии переименованного в 6-й), кн. С. А. Хилков 15 сентября 1834 года
14
М. А. Цявловский
Догадка об этом Якубовича была основана главным образом
на основании статьи Н. А. Добролюбова «Разврат Николая и
его приближенных любимцев», опубликованной мною в 1922 г.
В этой статье Добролюбов-студент писал между прочим:
«Всякому известно, что Николай пользовался репутацией
неистового рушителя девических невинностей. Можно сказать,
что нет и не было при дворе ни одной фрейлины, которая была
бы взята ко двору без покушений на ее любовь со стороны или
самого государя, или кого-нибудь из его августейшего семей-
ства. Едва ли осталась хоть одна из них, которая бы сохрани-
ла свою чистоту до замужества. Обыкновенный порядок был
такой: брали девушку знатной фамилии во фрейлины, употреб-
ляли ее для услуг благочестивейшего, самодержавнейшего го-
сударя нашего, и затем императрица Александра начинала
сватать обесчещенную девушку за кого нибудь из придвор-
ных женихов» Ч
Нечего говорить, что утверждение Добролюбова сильно
преувеличено. Но в связи с приведенными словами Добро-
любова невольно вспоминается письмо Пушкина (от 11 июня
1834 г.) к жене, где читаем такие строки:
«Охота тебе думать о помещении сестер во дворец. Во-пер-
вых, вероятно, откажут; а во-вторых, коли и возьмут, то по-
думай, что за скверные толки пойдут по свинскому Петербур-
гу. — Ты слишком хороша, мой ангел, чтоб пускаться в проси-
тельницы. Погоди: овдовеешь, постареешь — тогда пожалуй
будь салопницей и титулярной советницей. Мой совет тебе и
сестрам быть подале от двора: в нем толку мало. Вы же не бо-
гаты. На тетку нельзя вам всем навалиться».
Нельзя не отметить, что письмо это написано через полгода
после истории Безобразовых.
О многочисленных любовных связях Николая 1 (в том же
1855 году, когда писал свою статью Добролюбов) рассказывал в
своей книге «Le tzar Nicolas et la sainte Russie» Ашиль Галлэ-
де-Кюльтюр, посетивший Россию в качестве секретаря А. Н. Де-
мидова кн. Сан-Донато:
был награжден алмазными знаками ордена св.Александра Невского. А 9 ию-
ля 1835 г. он «получил увольнение в годовой отпуск для излечения болезни
и 30 декабря 1836 г. по прошению был уволен от службы» (см. «Русский био-
графический словарь»,том «Фабер—Цявловский», стр. 327). Что С. А. Хилков
принужден был выйти в отставку не по болезни, может быть, подтверждает
и то обстоятельство, что в 1848 году он снова поступил на военную службу.
На основании этих данных можно предположить, что о связи сестры с
Николаем Хилков узнал, вероятно, лишь в начале 1835 года.
1 «Голос Минувшего», 1922, № 1, стр. 65.
Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых
15
«Царь — самодержец в своих любовных историях, как и в ос-
тальных поступках: если он отличает женщину на прогулке,
в театре, в свете, он говорит одно слово дежурному адъютанту.
Особа, привлекшая внимание божества, попадает под наблю-
дение, под надзор. Предупреждают супруга, если она заму-
жем; родителей, если она девушка, — о чести, которая им вы-
пала. Нет примеров, чтобы это отличие было принято иначе,
как с изъявлением почтительнейшей признательности. Равным
образом нет еще примеров, чтобы обесчещенные мужья или
отцы не извлекли прибыли из своего бесчестья. «Неужели же
царь никогда не встречает сопротивления со стороны самой
жертвы его прихоти?» — спросил я даму, любезную, умную и
добродетельную, которая сообщила мне эти подробности. —
«Никогда! — ответила она с выражением крайнего изумления. —
Как это возможно?». — «Но берегитесь, ваш ответ дает мне
право обратить вопрос к вам». — «Объяснение затруднит
меня гораздо меньше, чем вы думаете; я поступлю, как все.
Сверх того, мой муж никогда не простил бы мне, если бы я отве-
тила отказом» Г
На совести автора лежит, 'был ли действительно такой разго-
вор или он что-нибудь тут присочинил. По этому поводу
Н. А. Добролюбов в своей статье писал так: «При этом бы-
вают иногда довольно неприятные столкновения, оканчиваю-
щиеся бедствием мужей чужих любовниц», но среди приве-
денных им подобных столкновений история Безобразовых не
названа.
С этой историей имеется некоторое сходство в завязке рассказа
Л. Толстого «Отец Сергий». Герой рассказа Толстого, блестящий
гвардейский офицер, ожидающий флигель-адъютантства, узнает
от своей невесты, фрейлины, что она была любовницей Николая 1.
Мы не располагаем никакими данными о том, что Толстому
была известна история Безобразовых. История князя Касатского
в «Отце Сергии» изложена Толстым, возможно, на основании
разных историй, подобных Безобразовской.
Ближе к происшедшему и вместе с тем в весьма завуалиро-
ванном и транспонированном виде история брака Безобразо-
вых изображена Гоголем, о чем я говорю в следующем очерке.
1 Ach. Оа 11 etdeKulture, назв. соч., стр. 203.
16
М А. Цяв лове кий
Отголоски
рассказов Пушкина в творчестве Гоголя
«Домик в Коломне» Пушкина имел исключительную судьбу
в развитии русской литературы. По словам исследователя, «ко-
личество подражаний «Домику в Коломне» огромно. В силу
создавшейся традиции почти каждая повесть, написанная пя-
тистопным ямбом, отзывалась «Домиком в Коломне»1. Тут же
убедительно показано, что «Сашка» и «Сказка для детей» Лер-
монтова, «Талисман» Фета, «Машенька» Майкова, «Ровесник»
Огарева, «Брагья» Я. Полонского, «Сон Попова» А. Толсто-
го, поэмы Тургенева «Параша» и «Андрей» написаны под
сильнейшим непосредственным воздействием «Домика в Ко-
ломне».
В число писателей, подражавших этой поэме Пушкина, на-
до включить и Гоголя, который слышал эту поэму в чтении
самого поэта. О сильнейшем впечатлении, которое произвел на
него «Домик в Коломне», читаем в его известном письме к
А. С. Данилевскому от 2 ноября 1831 г.:
«Всё лето прожил в Павловске и Царском Селе... Почти каж-
дый вечер собирались мы: Жуковский, Пушкин и я. О, если бы
ты знал, сколько прелестей вышло из-под пера сих мужей.
У Пушкина повесть, октавами писанная: Кухарка, в которой
вся Коломна и петербургская природа живая».
Восхищенный Коломной в поэме Пушкина, Гоголь в «Пор-
трете» решил дать свою Коломну.
«Вам известна та часть города, которую называют Ко-
ломною». Так он начал. «Тут всё непохоже на другие части
Петербурга; тут не столица и не провинция; кажется, слышишь,
перейдя в коломенские улицы, как оставляют тебя всякие мо-
лодые желанья и порывы. Сюда не заходит будущее, здесь
всё тишина и отставка, всё, что осело от столичного движения.
Сюда переезжают на житье отставные чиновники, вдовы, небо-
гатые люди, имеющие знакомство с сенатом и потому осудив-
шие себя здесь почти на всю жизнь; выслужившиеся кухарки,
толкающиеся целый день на рынках, болтающие вздор с мужи-
ком в мелочной лавочке и забирающие каждый день на пять
1 Б. Томашевский. «Поэтическое наследие Пушкина». — Сб.
«Пушкин — родоначальник новой русской литературы». М.—Л., 1941,
стр. 303.
Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя
17
копеек кофею да на четыре сахару, и наконец, весь тот разряд
людей, который можно назвать одним словом: пепельный, людей,
которые с своим платьем, лицом, волосами, глазами имеют ка-
кую-то мутную, пепельную наружность, как день, когда нет на
небе ни бури ни солнца, а бывает, просто ни сё, ни то: сеется
туман и отнимает всякую резкость у предметов. Сюда можно
причислить отставных театральных капельдинеров, отстав-
ных титулярных советников, отставных питомцев Марса с вы-
колотым глазом и раздутою губою. Эти люди вовсе бесстра-
стны: идут, ни на что не обращая глаз, молчат, ни о чем не
думая. В комнате их немного добра; иногда просто штоф чистой
русской водки, которую они однообразно сосут весь день без
всякого сильного прилива в голове, возбуждаемого сильным
приемом, какой обыкновенно любит задавать себе по воскрес-
ным дням молодой немецкий ремесленник, этот удалец Ме-
щанской улицы, один владеющий всем тротуаром, когда
время перешло за 12 часов ночи.
Жизнь в Коломне страх уединенна: редко покажется карета,
кроме разве той, в которой ездят актеры, которая громом, зво-
ном и бряканьем своим одна смущает всеобщую тишину. Тут
всё пешеходы; извозчик весьма часто без седока плетется, таща
сено для бородатой лошаденки своей. Квартиру можно сыскать
за пять рублей в месяц, даже с кофеем поутру. Вдовы, получаю-
щие пенсион, тут самые аристократические фамилии; они ве-
дут себя хорошо, метут часто свою комнату, толкуют с приятель-
ницами о дороговизне говядины и капусты; при них часто
бывает молоденькая дочь, молчаливое, безгласное, иногда мило-
видное существо, гадкая собачонка и стенные часы с печально
постукивающим маятником. Потом следуют актеры, которым
жалованье не позволяет выехать из Коломны, народ свободный,
как все артисты, живущие для наслажденья. Они, сидя в ха-
латах, чинят пистолет, клеят из картона всякие вещицы, полез-
ные для дома, играют с пришедшим приятелем в шашки и карты,
и так проводят утро, делая почти то же ввечеру, с присо-
единеньем кое-когда пунша. После сих тузов и аристократства
Коломны следует необыкновенная дробь и мелочь. Их так же
трудно поименовать, как исчислить то множество насекомых,
которое зарождается в старом уксусе. Тут есть старухи, которые
молятся; старухи, которые пьянствуют; старухи, которые и мо-
лятся и пьянствуют вместе; старухи, которые перебиваются
непостижимыми средствами: как муравьи таскают с собою ста-
рое тряпье и белье от Калинкина мосту до толкучего рынка,
с тем, чтобы продать его там за пятнадцать копеек; словом, часто
самый несчастный осадок человечества, которому бы ни один
2 «Звенья», № 8
18
М. А. Цявловский
благодетельный политический эконом не нашел средств улуч-
шить состояние».
Как видим, в отличие от выше перечисленных поэтов, авто-
ров поэм, Гоголю «Домик в Коломне» послужил поводом дать
широкую картину бытописи. Эти гениальные страницы повести
Гоголя являются в русской литературе одним из первых опытов
жанра, который впоследствии получит название, физиологи-
ческого очерка. Но этим очерком Коломны не ограничивается
воздействие Пушкина на Гоголя в «Портрете». Образ страш-
ного ростовщика, губящего всех обращающихся к нему за по-
мощью, а также рассказ об одной из жертв его — князе Р. —
тоже, надо думать, пушкинского происхождения. Что прото-
типом ростовщика в повести является индус Моджерама-Мо-
томалов, о котором подробно рассказывает в своих мемуарах
П. А. Каратыгин1, — давно известно в литературе. По свиде-
тельству Каратыгина, этот ростовщик был постоянным креди-
тором актеров, как известно, издавна проживавших в Коломне,
почему можно предположить, что и сам он жил там же.
Пушкин, по выходе из лицея, жил с родителями до ссылки
в 1820 году именно в этой части Петербурга, и, конечно,
не мог не знать эту колоритную фигуру.
Весьма вероятно, что Пушкин и подсказал Гоголю мысль
вывести в рассказе ростовщика-индуса.
В истории князя Р. в «Портрете» нельзя не узнать романти-
чески освещенной, с рядом изменений в подробностях, истории
Безобразовых, которой посвящен мой предыдущий очерк.
Об этой истории, разыгравшейся в конце 1833 — в начале 1834 г.,
по словам Пушкина, говорил весь город. Эти месяцы — как раз
время самого тесного общения Пушкина с Гоголем2, и трудно
допустить, чтобы Пушкин, внимательно следивший за этой
волновавшей его историей, не делился сведениями о ней с
Гоголем.
Вот соответствующие страницы повести Гоголя, примыкаю-
щие к описанию обитателей Коломны.
«Я для того привел их, чтобы показать вам, как часто этот
народ находится в необходимости искать одной только внезап-
ной, временной помощи, прибегать к займам, и тогда посе-
1 П. А. Каратыгин. «Записки». Изд. Academia, Л., 1929, т. I, стр.
264.
2 В дневнике Пушкина за это время находим такие записи о Гоголе:
1833. Декабрь.3. Вчера Гоголь читал мне сказку Как Ив. Ив. поссорился с
Ив. Тимоф. — очень оригинально и очень смешно. —
1834. 7 апреля. Гоголь по моему совету начал Историю русской критики.
1834. 3 мая. Гоголь читал у Дашкова свою комедию.
Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя
19
ляются между ними особого рода ростовщики, снабжающие
небольшими суммами под заклады и за большие проценты»...
«Между такими ростовщиками был один... но не мешает вам
сказать, что происшествие, о котором я принялся рассказать,
относится к прошедшему веку, именно к царствованию покой-
ной государыни Екатерины второй»...
«Но что страннее всего и что не могло не поразить многих —
это была странная судьба всех тех, которые получали от него
деньги: все они оканчивали жизнь несчастным образом. Было
ли это просто людское мнение, нелепые суеверные толки, или
с умыслом распущенные слухи, — это осталось неизвестно. Но
несколько примеров, случившихся в непродолжительное
время пред глазами всех, были живы и разительны»...
«Другой разительный пример произошел тоже в виду всех:
из красавиц, которыми не бедна была тогда наша северная
столица, одна одержала решительное первенство над всеми.
Это было какое-то чудное слияние нашей северной красоты
с красотой полудня, бриллиант, какой попадается на свете
редко. Отец мой признавался, что никогда он не видывал во
всю жизнь свою ничего подобного. Всё казалось в ней соедини-
лось: богатство, ум и душевная прелесть. Искателей была толпа,
и в числе их замечательнее всех был князь Р., благороднейший,
лучший из всех молодых людей, прекраснейший и лицом и
рыцарскими, великодушными порывами, высокий идеал рома-
нов и женщин, Грандисон во всех отношениях. Князь Р. был
влюблен страстно и безумно; такая же пламенная любовь была
ему ответом. Но родственникам показалась партия неровною.
Родовые вотчины князя уже давно ему не принадлежали, фа-
милия была в опале и плохое положенье дел его было изве-
стно всем. Вдруг князь оставляет на время столицу, будто бы
с тем, чтобы поправить свои дела, и, спустя непродолжительное
время, является окруженный пышностью и блеском неимовер-
ным. Блистательные балы и праздники делают его известным
двору. Отец красавицы становится благосклонным, и в городе
разыгрывается интереснейшая свадьба. Откуда произошла та-
кая перемена и неслыханное богатство жениха, этого не мог
наверно изъяснить никто; но поговаривали стороною, что он
вошел в какие-то условия с непостижимым ростовщиком и сде-
лал у него заем. Как бы то ни было, но свадьба заняла весь
город. И жених и невеста были предметом общей зависти. Всем
была известна их жаркая, постоянная любовь, долгие томленья,
претерпенные с обеих сторон, высокие достоинства обоих. Пла-
менные женщины начертывали заранее то райское блаженство-
которым будут наслаждаться молодые, супруги. Но вышло всё
2 2*
20
М. А. Цявловский
иначе. В один год произошла страшная перемена в муже.
Ядом подозрительной ревности, нетерпимостью и неистощимы-
ми капризами отравился дотоле благородный и прекрасный ха-
рактер. Он стал тираном и мучителем жены своей, и, чего бы
никто не мог предвидеть, прибегнул к самым бесчеловечным
поступкам, даже побоям. В один год никто не мог узнать той
женщины, которая еще недавно блистала и влекла за собою
толпы покорных поклонников. Наконец, не в силах будучи выно-
сить долее тяжелой судьбы своей, она первая заговорила о раз-
воде. Муж пришел в бешенство при одной мысли о том. В пер-
вом движенья неистовства ворвался он к ней в комнату с ножом
и без сомненья заколол бы ее тут же, если бы его не схва-
тили и не удержали. В порыве исступленья и отчаянья он обратил
нож на себя — ив ужаснейших муках окончил жизнь.
Кроме сих двух примеров, совершившихся в глазах всего
общества, рассказывали множество случившихся в низших
классах, которые почти все имели ужасный конец. Там чест-
ный трезвый человек делался пьяницей; там купеческий приказ-
чик обворовал своего хозяина; там извозчик, возивший не-
сколько лет честно, за грош зарезал седока».
Приведенные отрывки взяты из второй редакции «Портрета»,
которая писалась в Риме в 1837—1841 годах. В первой редак-
ции, которая писалась в 1834 году, и была напечатана в «Ара-
бесках», вышедших в свет в январе 1835 года, нет даже ни ма-
лейшего намека на историю князя Р. Нечего и говорить, что
в 1834 году, даже в завуалированном виде, ее нельзя было бы
представить цензору. Знаменательно, что даже в тексте вто-
рой редакции изложению истории князя Р. предшествует
многозначительно подчеркнутое указание, что случай этот
происходил в царствование Екатерины 11. Сделано это, ко-
нечно, для того, чтобы отвести сопоставление истории князя Р.
со скандальной историей Безобразовых, главным действующим
лицом которой был сам император Николай I.
Подтверждает нашу мысль и то обстоятельство, что, как уже
было отмечено в литературе, «никаких исторических черт в
сценах с ростовщиком, указывающих на екатерининскую
эпоху, в тексте не дано»1.
Положенная в основу истории князя Р. история брака Безобра-
зова рассказана в общем даже без особенных отличий, но
внезапное и непонятное изменение характера героя интер-
1 См. комментарий Н. И. Мордовченко к «Портрету» в Академическом из-
дании Полного собрания сочинений Гоголя, т. 111, 1938, стр. 662.
Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя
21
претируется согласно всей концепции повести, как результат
действия потусторонней силы.
За неимением данных нельзя сказать, является ли вымыслом
в повести Гоголя заем князя Р., то-есть Безобразова, денег
у ростовщика. Но ничего невероятного в этом нет, так как Бе-
зобразов, как мы знаем, был беден; ростовщик-индус же
еще был жив в год свадьбы Безобразова Ч
Наконец, еще в одной детали повести узнаем мы Пушкин-
ский рассказ: мы имеем в виду последние слова приведенного
отрывка — об извозчике, зарезавшем седока. Они приводят
на память дядьку Сазонова, служившего в лицее, когда там
учился Пушкин. Этот дядька, по словам Корфа, совершил в
это самое время шесть или семь убийств. Раскрытие этих пре-
ступлений дало повод Пушкину написать эпиграмму:
Заутра с свечкой грошевою
Явлюсь пред образом святым:
Мой друг! остался я живым,
Но был уж смерти под косою:
Сазонов был моим слугою,
А Пешель1 2 — лекарем моим.
Этого убийцу Пушкин, надо думать, неоднократно вспо-
минал. Так, английский путешественник Рэйкс пишет, что
Пушкин в разговоре с ним в 1830 году, рассказывая об убий-
ствах, совершенных этим Сазоновым, заметил «весьма серьезно»,
что это был «самый интересный убийца, которого он когда-
либо знал»3.
По словам Рэйкса, Сазонов «безнаказанно совершил восемь
убийств, девятое было раскрыто, и он сделал такое признание:
«В Царском Селе он нанял сани для поездки, которая обошлась
бы ему в 50 копеек. Во время езды он стал соображать, что
если он убьет извозчика, то он конечно сбережет себе плату
1 См. «Записки» П. А. Каратыгина ..изд. Academia, т. II, 1930, стр. 464,
где указаны годы жизни Моджерама -Мотомалова (род. ок. 1758 г., ум.
в 1833 г.).
2 Пешель — лицейский врач.
3 С. Г линка. «Англичанин о Пушкине зимою 1829—1830 гг.».— «Пуш-
кин и его современники», вып. XXXI—XXXII. Лгр., 1927, стр. 109—110.
Об интересе Пушкина к психологии преступников свидетельствует запись
его слов в дневнике Погодина под 9 декабря 1829 г.: «Разве на злодеях нет
печати силы, воли, крепости, которые отличают их от обыкновенных пре-
ступников и проч.» (см. мою публикацию «Пушкин по документам Погодин-
скогоархива»—«Пушкин и его современники», вып. XIX—XX, Пгр., 1914,
стр. 92).
22
М. А. Цявловский
за проезд и, быть может, найдет сколько-нибудь денег в его
кармане. Ради этого, он очень спокойно вынул нож, ударил им
извозчика в спину и затем перерезал ему горло. Ограбив несча-
стного, он нашел только 24 копейки».
Рэйкс не рассказывает об остальных убийствах Сазонова;
но, каковы бы они ни были, у Гоголя необыкновенность пре-
ступления заключается в его кажущейся необоснованности,
объясняемой автором опять-таки вмешательством потусторон-
ней силы.
«Портрет» не исчерпывает отражений разговоров Пушкина
с Гоголем. Мы видим такие же реминисценции в повестях
«Нос» и «Шинель».
Интересную запись находим в дневнике Пушкина под 17 де-
кабря 1833 года: «В городе говорят о странном происшествии.
В одном из домов, принадлежащих Ведомству Придворной
Конюшни, мебели вздумали двигаться и прыгать; дело пошло
по начальству. Кн. В. Долгорукий нарядил следствие. — Один
из чиновников призвал попа, но во время молебна стулья и
столы не хотели стоять смирно. Об этом идут разные толки.
N. сказал, что мебель придворная и просится в Аничков».
Об этом петербургском происшествии, бывшем предметом раз-
говоров всего города1, Пушкин, конечно, беседовал с Гоголем,
с которым тесно общался в эти дни. Отголоски этих бесед мы
видим в строках повести «Нос», следующих за рассказом о
пропаже носа майора Ковалева: «Между тем слухи об этом
необыкновенном происшествии распространились по всей сто-
лице и, как водится, не без особенных прибавлений. Тогда
умы всех именно настроены были к чрезвычайному: недавно
только что занимали весь город опыты действия магнетизма2.
Притом история о танцующих стульях в Конюшенной улице
была еще свежа, и потому нечего удивляться, что скоро на-
чали говорить, будто нос коллежского асессора Ковалева ровно
в 3 часа прогуливается по Невском проспекту».
Непосредственно вслед за вышеприведенной записью о
движущейся мебели в дневнике Пушкина записано: «Улицы
не безопасны. Сухтельн был атакован на Дворцовой площади
и ограблен. Полиция, видно, занимается политикой, а не во-
рами и мостовою. — Блудова обокрали прошедшею ночью».
1 См., например, письмо Вяземского к Тургеневу от 4.1. 1834 г.—«Оста-
фьевский Архив», т. Ill, 18J9, стр. 254—255.
2 О многолетнем интересе Пушкина к явлениям магнетизма см. в замет-
ке Н. О. Лернера «Сила магнетизма» в его «Пушкинологических этюдах» —
<3вепья», кн. 5-я, 1935, стр. 101.
Отголоски рассказов Пушкина в творчестве Гоголя
23
На эту тему дерзких ограблений в центре города высоко-
поставленных лиц написаны последние страницы «Шинели»
Гоголя: «Но кто бы мог вообразить, что здесь еще не всё об Ака-
кии Акакиевиче, что суждено ему на несколько дней прожить
шумно после своей смерти, как бы в награду за непримечен-
ную никем жизнь? Но так случилось, и бедная история наша
неожиданно принимает фантастическое окончание. По Пе-
тербургу пронеслись вдруг слухи, что у Калинкина моста и
далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде
чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом
стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина
и звания, всякие шинели: на кошках, на бобрах, на вате, ено-
товые, лисьи, медвежьи шубы, словом, всякого рода меха и
кожи, какие только придумали люди для прикрытия собствен-
ной. Один из департаментских чиновников видел своими гла-
зами мертвеца и узнал в нем тотчас Акакия Акакиевича; но
это внушило ему однакоже такой страх, что он бросился бе-
жать со всех ног и оттого не мог хорошенько рассмотреть, а
видел только, как тот издали погрозил ему пальцем. Со всех
сторон поступали беспрестанно жалобы, что спины и плечи,
пускай бы еще только титулярных, но даже надворных
советников подвержены совершенной простуде по причине
ночного сдергивания шинелей. В полиции сделано было рас-
поряжение поймать мертвеца, во что бы то ни стало, живого
или мертвого, и наказать его, в пример другим, жесточайшим
образом, и в том едва было даже не успели».
Этот гротескно-фантастический конец Акакия Акакиевича
в основе, повторяем, построен на рассказанных Пушкиным
случаях.
Огромная роль, которую играл в творчестве Гоголя Пушкин,
дававший ему и темы и сюжеты, общеизвестна.
Все приведенные в настоящей статье тексты из повестей Го-
голя—тоже пушкинского происхождения, но совсем другой при-
роды. Ни история князя Р., ни извозчик, убивающий седока,
ни движущаяся мебель, ни смелые грабежи Пушкин, конечно,
не давал Гоголю как темы, но обо всем этом у них шли разго-
воры, и Гоголь глубоко-своеобразно использовал всё это впо-
следствии в своих гениальных повестях.
ГЕРЦЕН И О ГЕРЦЕНЕ
А. И. Герцен
Материалы А. И. Герцена
Публикация и комментарии Л. Барсуковой
Публикуемые нами материалы Герцена— его рукопись, письма и дела —
взяты из фонда Герцена, который был собран Государственным Литератур-
ным музеем и описанв<'Бюллетене«Герцен,Огарев и их окружение»,М., 1940г.
В настоящее время они хранятся в Литературном архиве Главного Архив-
ного управления. Все материалы публикуются здесь впервые, за исключе-
нием письма Герцена к К. Островскому от 21 октября 1857 г., которое было
напечатано в «Известиях ЦИК», и нескольких документов, приведенных в
выдержках М. К. Лемке в его комментариях к сочинениям Герцена.
[Ооаапо пох]
Подстр[очное] замечание].
(*) Из журнальных статей в «Прессе» (25 нояб[ря] 1851)
и др. и из напечатанного рассказа спасшегося англичанина —
можно составить довольно верное понятие о том, что было
В субботу вечером 15 ноября отправился из Марселя в Ниццу
пароход Ville de Grasse. Около 3 часов пополуночи проходя меж-
ду двумя островами против города Иер пароход получил
удар — носом парохода Ville de Marseille, шедшего из Генуи.
Море было в движении (houleuse) — но вовсе не бурно. Ночь
была месячная. Удар был так силен, что железный Ville de
Marseille 1 2 буквально расселся на две части и минут через десять
1 Далее, зачеркнуто: вот как случилось это несчастное происшествие.
2 Ошибка, должно быть Ville de Grasse.
Материалы, переписка, документы
25
пошел ко дну. Пассажиры большей частью спали в каютах
когда случился удар, многие там и погибли не выходя. Шпил-
ман — рассказывала горничная — услышав шум бросился на
верх и закричал, чтоб Колю одевали. Когда моя мать взошла
на палубу, гибель была очевидна; лодка с Марселя бросила
веревку, Шпилман ее взял, горничная держала ребенка на ру-
ках— в это время сильная волна покачнула мою мать—она
только успела сказать «Спасайте ребенка — спасайте ребен-
ка!» — ее не видали больше. «Давайте его сюда», кричал Шпил-
ман горничной, но та оцепенев от страха не делала ни шагу.
«Тогда он оставил веревку,—говорит англичанин в своей
статье, — пароход начинал тонуть и видя, что он не может боль-
ше достать веревку — я схватил ее и бросился на лодку г).
«С таким удивительным самоотвержением погиб отец, желая спа-
сти своего сына!» прибавляет англичанин, думая, что Коля
был его сын. Бедный, бедный Шпилман...
Подстро[чные] замечания]
На 2-м листке наверху слева рукой автора: «к нач. 3-го л.», справа: «17».
На обороте 2-го листа черновая запись, перечеркнутая крест-накрест:
«Это было бы поздно и недобросовестно. Сказанного достаточно, чтобы пред-
положить совершившуюся драму. Драма эта глубоко трагическая — и окон-
чившаяся смертью имеет в себе столько человеческого и великого,что темная
сторона ее распускайся] и бледнеет в общем колорите. Потому много
нельзя рассказать, что еще живому [Иову] можно как-нибудь помочь...»
Печатается с черновика, написанного на 2 листах, вырванных из тетради.
Приобретен у М. Б. Гершензон. Шифр ГЛМ 658—341.
Черновик этот хранился в собрании М. О. Гершензона, который получил
его от Н. А. Огаревой; к ней он попал, очевидно, случайно, так как никаких
других рукописей «Былого и дум» в ее архиве не имелось. Точное время на-
писания этого отрывка установить не удалось, во всяком случае не ранее
1856 г., как показывают водяные знаки на бумаге (1856).Как известно, появ-
ление в 1857 г. записок Ф. Орсини (Memoirs and adventures of Felice Orsini.
1857. Edinburgh), в которых он в нескольких словах касается гибели матери
и сына Герцена, навело последнего на мысль опубликовать это печальное
происшествие. 12 ноября 1857 г. Герцен писал М. К. Рейхель: «Я на-днях
поправил рассказ о кончине Коли». Возможно, что к этому времени и отно-
сится написание этого отрывка.Но в силу каких-то соображений он исполь-
зован не был. Ни в одном из изданий «Былого и дум», как на русском, так и
на иностранных языках, Герцен не дает подробного описания гибели матери
и сына.Везде повторяется текст первой публикации этой главы в «Полярной
звезде» 1859 г.,в которой о самом моменте гибели сказано только несколько
слов. Более подробно он говорит об этом лишь в письме к Мишле от 30 нояб-
ря 1851 г.
LaP/esse—французская газета, издававшаяся в Париже Эмилем деЖи-
рарденом с 1836 по 1871 г.
1 Первоначально было: Англичанин, видя, что он не может больше до-
стать веревку, сам схватил ее и пошел с ней ко дну.
26
A. /7. Герцен
Корреспонденции о гибели парохода Ville de Grasse были помещены в
«Прессе» 21 и 23 ноября. Их приводит в своих комментариях М. К. Лемке
(А. И. Герцен, Поли. собр. соч., под ред. М. К. Лемке. VI, 524—526).
Очевидно, были и другие заметки; так, Герцен указывает на статью от
25 ноября, но, к сожалению, я не могла с ней познакомиться, так как мне
не удалось достать номера газеты за этот период.
Шпильман, Иоганн ([1826]?— 1851) — преподаватель в школе для глу-
хонемых. куда в 1849 г. был помещен сын Герцена Коля. После того как в
августе 1850 г. Коля был «выслан» из Цюриха, Шпильман ушел из школы и
поселился в семье Герцена в качестве воспитателя его сына. Шпильман раз-
делял взгляды Герцена и был очень привязан к его семье. Вскоре после
гибели Шпильмана Терпен хотел поставить ему памятник в Гиере, и скульп-
тор Прео (A. Preault), друг Мишле, набросал проект этого памятника и
прислал его Герцену.
Горничная—Аделаида Меасалер — горничная в семье Герцена, была
спасена.
Письма А. И. Герцена
К. И. Арсеньеву
Милостивый Государь, Константин Иванович!
Благородное участие, которое Ваше превосходительство
оказали мне в горестных обстоятельствах, в которых я был,
свидетельствует что Вы благосклонно примете мое письмо.
Я решился оставить место советника губернского Правле-
ния. Карл Карлович в ответ на мое письмо известил меня, что
я могу искать службы во всех губернских городах, также
могу быть уволен. Я уже написал было просьбу об отставке,
но мысль, пришедшая в голову, остановила на несколько
дней просьбу.
Эта мысль состоит в том, чтоб предложить себя Вашему
превосходительству.
Позвольте мне объяснить что я под этим разумею. Если пред-
видится необходимость для статистического описания какого-
либо края иметь чиновника, которого вся способность будет
состоять в усердии, то этим чиновником могу быть и я. Мои
требования при этом чрезвычайно ограничены: я не прошу
штатного места, я не прошу жалованья, одни прогоны и — вот
что для меня важнейшее — право числиться по министер-
ству и право показать своим трудом, могу ли я принести пользу
службе.

А. И. ГЕРЦЕН
Рисунок карандашом К. Я. Рейхель. 1842
Всесоюзная библиотека им. В. И. Ленина

Материалы, переписка, документы
29
Но есть еще у меня существенная просьба. Жена моя очень
больная женщина, климат для нее une question vitale1, я не
могу принять иного назначения как на юг от Москвы, т. е. во
всей югозападной полосе, чем ближе к Москве тем лучше для
меня, ибо это сблизит меня с престарелым отцом. Есть ли необ-
ходимость в том краю чиновника для описания? Разрешение
этого вопроса я жду от благосклонности Вашей. Позвольте
мне надеяться, что Ваше превосходительство примете на себя
труд и сделаете мне честь несколькими строками ответа: воз-
можно ли мое причисление, приятно ли Вам иметь меня по
Статистическому отделению и в каких именно местах России
Вы мне позволите избрать. Я с своей стороны могу дать чест-
ное слово, что описание не будет ни ниже средств, ни ниже
современного состояния науки.
Просьба об отставке будет лежать в моем портфеле до отве-
та Вашего превосходительства. Дай бог, чтоб она заменилась
иною, т. е. о перемещении.
С чувством глубочайшего уважения и преданности
Честь имею пребыть
Милостивый государь Вашего превосходительства
покорнейшим слугою
А. Герцен.
Новгород
1842 г. февраля 5
Адрес мой А. И. Герцену. Советнику Губернского правления.
Печатается с автографа, который приобретен у Б. Н. Жукович. Шифр
ГЛМ — 5093 — б.
Арсеньев Константин Иванович (1789—1865)— статистик, историк и гео-
граф, преподавал историю и статистику наследнику (будущему императору
Александру II) С Герценом познакомился в Вятке в 1837 году, когда
Арсеньев сопровождал наследника во время его путешествия по России.
Благодаря хлопотам К. И. Арсеньева и В А. Жуковского Герцен был
переведен во Владимир, а затем в Петербург. Живя в Петербурге, Герцен
поддерживал дружеские отношения с Арсеньевым. «К. И. Арсеньев со мной
несказанно хорош», — пишет Герцен Д. П. Голохвастову 3 декабря 1840 г
Впоследствии, будучи сосланным в Новгород, Герцен весьма тяготился
своей работой в качестве советника губернского правления, но долго не мог
решиться подать прошение об отставке. Поэтому поводу он писал директору
канцелярии министерства внутренних дел фон-Полю и спрашивал его, может
ли он подать в отставку, «не ожидая никаких горестных последствий» По-
лучив утвердительный ответ, Герцен все же делает еще одну попытку остать-
ся на службе и пишет Арсеньеву.
Вопрос жизни.
зо
А. И. Герцен
К сожалению, мы не знаем, каков был ответ Арсеньева; ни в письмах,
ни в сочинениях Герцена никаких упоминаний об этой переписке не имеется.
Публикуемое нами письмо является единственным известным нам письмом
к Арсеньеву
Поль, Карл Карлович фон—директор канцелярии министерства внутрен-
них дел Принадлежал к мистической секте «пробужденных», во главе кото-
рой в Петербурге стоял бывший католический священник Госнер. Герцен,
будучи причисленным к канцелярии министерства внутренних дел, служил
под непосредственным начальством фон-Поля и был с ним в хороших отно-
шениях. О своей первой встрече с фон-Полем Герцен писал Ю Ф. Курута в
мае 1840 г.: «Министр принял меня хорошо;... фон-Поль весьма благоскло-
нен» Впоследствии Герцен несколько раз писал Полю по поводу своего вы-
хода в отставку (см. стр. 78—81).
Бельгийскому министру юстиции
Monsieur le Ministre,
Ayant 1’intention de me fixer pour quelques annees a Bruxel-
les avec ma famine, j’ai cru indispensable de vous en demander
1’autorisation. Je suis russe de naissance et naturalise en Suisse
(Canton de Friburg). Je suis proprietaire d’une imprimerie rus-
se a Londres, et redacteur d’un journal russe et d’une revue
russe. Je n’ai pas 1’intention de faire des publications en autre
langue, je m’abstiendrai volontairement de toute participation
aux journaux (sinon en cas de defense) — mais c’est un devoir
pour moi de continuer mes publications russes.
Je prends la liberte, Monsieur le Ministre, de vous prier d’avoir
I’extreme obligeance et faire parvenir votre decision a Monsieur
Lambert — rue Neuve a Bruxelles, qui a eu la bontede s’en char-
ger. M. Lambert pourrait facilement avoir tous les renseignements
sur moi de la maison de M. James Rotschild de Paris et de
M Lionel Rotschild a Londres.
Veuillez recevoir, Monsieur le Ministre, 1’expression de ma
haute consideration
Alexandre Herzen.
5 Octobre 1859.
Bruxelles. Hotel de Belle vue.
A son Excellence Monsieur le Ministre de la Justice.
[Перевод:]
Г осп один министр.
Я имею намерение прожить вместе с моей семьей несколько лет в Брюс-
селе и считаю необходимым просить на это Вашего разрешения.
Я — русский по происхождению, натурализовался в Швейцарии (кан^
тон Фрибу рг). Я владелец русской типографии в Лондоне и редактор русской
газеты и русского журнала. Я не намерен заниматься изданиями на другом
языке и охотно воздержусь от всякого участия в газетах (если только это
Материалы, переписка, документы
31
не понадобится в целях защиты), по я считаю своим долгом продолжать мои
русские издания.
Я позволю себе, господин министр, просить Вас оказать мне любезность
и приказать сообщить Ваше решение господину Ламбер— rue Neuve в
Брюсселе, который был так любезен взять на себя хлопоты по этому делу.
Господин Ламбер сможет без затруднения получить все справки обо мне от
банкирского дома Джемс Ротшильд в Париже и Лионель Ротшильд в Лон-
доне.
Примите и проч.
Александр Герцен.
5 октября 1859 г.
Брюссель, Отель Бельвю.
Его превосходительству господину министру юстиции.
На полях против слов: c'est un devoir pour moi de continuer mes publi-
cations russes (я считаю своим долгом продолжать мои русские издания)
пометка, по всей вероятности, бельгийского министра юстиции: Quel est
Pobjet et le but de ces publications? (каково содержание и цель этих изданий?)
Печатается с автографа, полученного в дар от Л. Перар (Бельгия), шифр
ГЛМ 4918—1.
Покинуть Лондон Герцен мечтал еще в 1856 г.; сначала он хотел ехать в
Швейцарию, но, не получив визы от французского правительства на проезд
через Францию, решил перебраться в Брюссель; здесь его также ждала не-
удача. «Ну, вести все хорошие», — пишет он М К. Рейхель 16 августа
[1856], — только то не годится, что двинуться не могу; совсем было на рахтил-
ся ехать, а бельгийское правительство повелело меня, разбойника и вора,
не пускать».
В 1859 г. он снова начинает думать об отъезде из Англии. Основные мо-
менты, заставлявшие его покинуть Лондон, — слишком большая оторван-
ность от Р оссии, недовольство окружающей средой (он часто жалуется на
«рефугиариев») и, наконец, плохой климат Лондона, влиявший на здо-
ровье всей семьи. В 1859 г. Герцен делает еще одну попытку перебраться на
континент. 29 сентября он с сыном выезжает через Остенде в Брюссель. С
первого же дня пребывания в Брюсселе у него начинаются колебания отно-
сительно необходимости переезда на континент. «А переезжать все же кажет-
ся не модель... в туманной веприной берлоге как-то поспокойнее», — пишет
он 1 октября М. К. Рейхель. Встреча, оказанная Герцену бельгийским пра-
вительством, должна была наглядно убедить его в невозможности переезда
(см Былое и думы, гл. LXXIV, 1, Ante portas). Но, тем не менее, Герцен не
оставляет мысли о переезде. 4 октября он говорит об этом при свидании с
Прудоном и 5 октября пишет публикуемое нами письмо. Ответа на него
Герцен не получил. «Из Брюсселя никакого ответа не было, — пишет он 24
ноября М. А. Маркович, — они, верно (чтобы не оставлять документа), со-
общили в посольство, а я не хочу идти».
Ротшильд Джемс (1792—1868) — сын основателя банкирского дома Рот-
шильдов; крупнейший финансовый деятель Франции. Герцен держал свои
капиталы в его конторе и пользовался его адресом для переписки.
Ротшильд Лионель (1808 — 1879) — внук основателя банкирского дома
Ротшильдов; крупный финансовый деятель в Лондоне.
32
А. И. Герцен
Д. В. Каншину
7 июня 1.858
Пишу Вам несколько слов чтоб поблагодарить за Ваши строч-
ки — и попросить Вас о двух вещах. Нельзя ли напомнить
в Конторе Отечественных] Зап[исок] — что они посылают
нам журналы безобразно — пусть же они наконец объяснят,
отчего в Париже получают двумя месяцами раньше — неужели
и этого внимания мы не заслужили. Во-вторых — я очень
усердно прошу Вас доставить в Москве— [сушеные] листы,
я бы охотно послал вторые — но не знаю можно ли, впрочем
если неверна оказия — то Вы найдете их и у Вас.
Мы готовы посильно помогать всякому хорошему предприя-
тию — в том случае, когда оно не будет противоречить на-
шей религии. Если увидите И [вана] Сергеевича], то напо-
мните, что Кауфман не имел положительного ответа, и что одну
корреспонденцию он послал.
Напишите мне — приятно ли Вам что я пишу этим путем.
Я всячески рекомендовал, но был бы очень рад, если бы Вы мне
подтвердили, что и впредь можно посылать.
2
14 июня [1859]
Park house Fulham.
Очень рад буду Вас видеть и очень благодарю за все послан-
ное. Я буду дома и сегодня вечером, часов от 8 и завтра и
в четверг. Вероятно это и для Вас самое свободное время.
Если Вам некогда, я охотно заеду к вам в St Helens, если ука-
жете время. Напишите строчку.
Читали ли последний] Колокол и 5 Поляр[ную] звезду?
Вы с супругой или одни?
Преданный вам
А. Герцен.
Огарев кланяется.
[Приложен конверт с надписью:]
D. Kanschine Esq.
Cave of 1. M. Stobart Esq.
29 Great St Helens
E. 0. c. City.
Оба письма Герцена к Каншину печатаются с автографов, хранившихся
у В. Г. Черткова и поступивших вГЛМ от В. В. Черткова. ШифрГЛМ —
5501—1.
Материалы, переписка, документы
33
Каншин Дмитрий Васильевич (1829—1904) — сын откупщика, воспиты-
вался в Александровском лицее. Известен как автор «Энциклопедии пита-
ния». Кроме того, им были написаны «Письмо к В. А. Кокореву по поводу
«Экономических провалов» (Русский Архив 1887, № 11) и «Опыт исследо-
вания экономического значения железных дорог», СПБ., 1870. Вообще
биографические данные о нем крайне скудны. Известно, что в 1862 г.
он привлекался по «Делу о сношениях с лондонскими пропаган-
дистами» и был оправдан. Из показаний на процессе выяснилось, что Кан-
шин, кроме 1859 г., был в Лондоне еще в январе 1862 г. вместе с маркизом
де Траверсе, которого он и познакомил с Герценом. На этом, очевидно,
«революционная деятельность» Каншина и кончилась. Напуганный процес-
сом, он избегал Герцена, и дальнейшие встречи их носили случайный харак-
тер. В письме к Огареву от 18 мая (1869) Герцен писал: «На таможне в Бель-
гарде встретился (я его везде встречаю; в Лугано, в Лионе, в Марсели) Кан-
шин, который без жены меня не боится. Он пересел ко мне в вагон. Из
Петербурга он уехал в конце апреля и едет прямо туда через Париж (пять
дней в вагоне). Говорит, что в Р оссии больно плохо, а сам все богатеет».
Публикуемые письма являются единственными известными нам письмами
к Каншину.’ Первое адресовано в Москву и послано с какой-то оказией.
Напомнить в конторе От. Зап. — Еще в конце 1857 г. Огарев писал А. А.
Краевскому, что ожидает от него присылки «Отечественных Записок» за
текущий год и весь будущий; при письме был приложен список журналов
(написанный другой рукой). В него входили «Современник», «Библиотека»,
«Пчела», «Отечественные Записки» и «СПБ Ведомости», (см. «Звенья», № 6,
стр. 379. Письма Н. П. Огарева к А. А. Краевскому). Но, несмотря на неодно-
кратные напоминания, журналы высылались крайне неаккуратно. Так, в
1860г. Герцен писал в заметке «Почта в России» (68—69 л. «Колокола»): «нет
никакой возможности получить вовремя русские периодические издания».
Сушеные листы. О каких листах идет речь, точно сказать трудно; можно
предположить, что Герцен имеет в виду «Литографированную корреспонден-
цию»— бюллетень, который издавали в 1850-х гг. в Лондоне Кауфман и
Шлезингер. Герцен был лично знаком с Кауфманом, сочувственно относился
к этому изданию и рекомендовал его выписывать И.С. Аксакову и А. А.Краев-
скому. К роме того, Кауфман писал и отдельные корреспонденции. «Коррес-
понденцию Кауфмана я пришлю; дайте ему ответ, но я очень рекомендую
взять и литографированную (Шлезингер и Кауфман вместе)»,— писал Герцен
Аксакову 1/13 января 1858 г. и затем 26 февраля 1858: «Что же вы не отвечае-
те Кауфману? А какая была бы корреспонденция о Пальмерстоне... Я тотчас
отвечал, т. е. отвечал Кауфман после вашего письма, присланного через
доктора. А отчегоже никто не выписывает литографированную корреспон-
денцию Шлезингера и Кауфмана? У нашего приятеля есть образчики».
Приятель — очевидно, Каншин.
И. С. — Иван Сергеевич Аксаков.
Н. П. и Н. А. Огаревым
7 марта [1853 г.]
На счет Марии Каспаровны и долга ей не беспокойтесь, по-
ловину, о которой ты пишешь, и что еще надо, все будет сделано.
Я сегодня ей об этом пишу — но только сдержите слово ис-
полните обещанное.
3 «Звенья», № 8
34
А. И. Герцен
Если я не заплачу «своих долгов» вы беретесь платить, я
ждал этого, хотя ничему больше не верю. Мне очень много
помогали друзья — но из этого ничего не вышло. Но мне та-
кое удостоверение нужно, для того, чтобы жить — нужно.
Кто же мог сделать столько злодейств, как не змея отогре-
тая на моей груди, как не подлец, которого я прикрыл собой,
который, цалуя мои руки, приготовил гибель, и обнимая меня
вымеривал удар.
Клеветник, мерзавец и [Гервег?] Зачем же вы так не-
догадливы — мне это больно, ваше сердце должно бы-
ло рассказать вам, ясновидение дружбы. О если б не дети —
там одни, без пристани, опоры, да не честное слово торжествен-
ное, святое. Хорош еще и Николинька. Я с этим куском жира
и разврата перервал все сношения. У этого мерзавца остался
один приятель — это он. У ней — один обвинитель еще —
это он же. Вот и все.
[На обороте:] Тане.
Печатается с автографа, из собрания М, О. Гершензона, приобретенного
у М. Б. Гершензон. Шифр ГЛМ— 658—33а.
Год определяется по общему содержанию и по письму к М. К. Рейхель,
написанному в этот же день (Поли. собр. соч., т. VII, № 636). В этом письме
Герцен говорит о своих отношениях с Гервегом, которому он мечтал еще ото-
мстить, «заплатить долги».
Письмо является ответом на письмо Н. А. Тучковой (Огаревой) без даты,
в котором она пишет: «Кто так повредил ей, не знаю, не отгадываю... Если
платя долги, ты погибнешь, верь — мы за тебя заплатим» и далее: «Если ты
хочешь нам помочь, чтоб скорей увидеться, заплати хоть часть долга Марии
Каспаровне. Я ей должна 7000 ассигн.: тогда я употреблю деньги на свое
дело, а с тобой потом сочтемся» («Пропилеи», IV, № 45).
Честное слово торжественное, святое.. Умирая, жена Герцена взяла с
него слово не рисковать собой и жить для детей.
Николинька — Николай Христофорович Кетчер, который нападал на
Огарева. Ссора произошла на денежной почве.
Тане — Татьяне Алексеевне Астраковой. Герцен обычно все свои письма
московским друзьям направлял через М. К. Рейхель Т. А. Астраковой,
которая и передавала их адресатам.
Кристину Островскому
1
14 Octobre 1857.
Putney near London.
Monsieur,
Je ne sais comment Vous remercier pour la proposition d’impri-
mer une traduction russe des Pelerins. JereQois votre offrecomme
une obligation personnelle—Voulez vous avoir la bonte deremettre
Материалы, переписка, документы
35
le manuscrit а М. Franck, libraire, 60, Rue Richelieu. 11 pent me
1’envoyer par Triibner, libraire a Londres.
Maintenant autorisez moi de choisir le temps de la publica-
tion (nous avons beaucoup a faire maintenant); ensuite est-ce-que
Vous me permettrez de soumettre la traduction par rapport
a la langue a un poete russe. Nous 1 irons ensemble — et je vous
ecrirai franchementnotre opinion. Vous savez ce que c’est qu’une
traduction en vers.
Il yaune semaine j’ai re?u votre ouvrage—je 1’ai lu avec sym-
pathie et je vous remercie de tout mon coeur.
Votre tout devoue Al. Herzen.
[Перевод:]
14 октября 1857 г.
Пут ней, близ Лондона.
Милостивый государь,
Я не знаю как благодарить Вас за предложение напечатать русский
перевод Пилигримов. Я принимаю его как личное мне одолжение. Будьте
добры передать рукопись книгопродавцу Франку — улица Ришелье, 60;
он сможет мне ее переслать через Трюбнера — книгопродавца в Лондоне.
Теперь предоставьте мне право самому выбрать время для ее напечатания
(сейчас у нас много работы). Затем, не разрешите ли Вы передать перевод
на просмотр в отношении языка одному русскому поэту? мы прочтем с ним
вместе и я Вам откровенно напишу наше мнение. Вы же знаете, что такое
перевод в стихах.
Неделю тому назад я получил Вашу работу, я ее прочел с удовольствием
и от всего сердца благодарю Вас.
Преданный Вам Ал. Герцен.
Le Pelerins (Пилигримы) — «Книги народа польского и польского пили-
гримства» (Ksiegi narodu polskiego i pielgrzymstwa polskiego) — сочинение
А. Мицкевича, вышедшее в 1832 г. без имени автора. Произведение это имело
большой успех среди польской эмиграции и в течение полутора лет выдержало
8 изданий. В 1833 г. оно было издано в переводе на французский язык гр.
Монталамбер (Livre des Pelerins polonais, traduit par le comte Charles de
Montalembert, precede d’une preface du traducteur et suivi de Fhymne a la
Pologne de Labbe de Lamennais, Paris, 1833).
В 1834 г. эта книга была осуждена Ватиканом и попала в индекс запре-
щенных книг.
Написанная библейским стилем—ритмической прозой, эта вещь
проникнута мистической религиозностью; основная идея ее— мессианская
роль польской Эмиграции, призванной спасти не только Польшу, но и весь
мир от ига деспотизма. Польский народ, носитель бога и свободы, противо-
поставляется всем другим народам, создавшим себе кумиры из материальных
благ. Естественно, что такая вещь мало подходила к мировоззрению Гер-
цена, и только незнакомством его с «Пилигримами» можно объяснить его
первоначальную готовность напечатать в своей типографии это «евангелие
польской эмиграции». Издание «Пилигримов» не состоялось; впервые они
появились на русском языке в 1916 году в переводе А. Виноградова в Моск-
ве (издание это было частично уничтожено цензурой). Повторно они были
напечатаны в 1918 году в издательстве «Русский Книжник».
36
А. И. Герцен
Un poete russe — Н.П. Огарев.
J’ai recu votre ouvrage— Kp. Островский послал Герцену, по всей веро-
ятности, 1-ый том Lettres slaves, который вышел в 3-м издании в 1857 г.
2
21 Octobre 1857.
Putney near to London.
Monsieur,
Je suis tout desole de me trouver dans la necessite de vous
dire que je ne crois pas possible 1’impression de deux cahiers
que vous m’avez fait parvenir par M. Triibner. La langue de la
traduction des poemes de Mickewitz est tout a fait incorrecte;
vous pouvez montrer a chaque Russe — il vous dira la meme
chose. 11 у a tant de polonismes et d’expressions malorossiens
qu’il faut complement refaire la traduction. — C’est un tra-
vail qui ne peut etre fait que par un homme connaissant bien la
langue Polonaise.
Je hasarderai encore une observation sur le choix meme des
pieces — je crains que le ton liturgique et mystique du poete —
ne trouvera pas de sympathie chez nous. Notre nouvelle genera-
tion — n’est rien moins que religieux. Nous tSchons de fairepenet-
rer le plus de positivisme possible dans les esprits et notre pro-
pagande est tout a fait г ё a 1 i s t e. 11 me semble que votre
grande poete a ecrit d’autres productions oil il est beaucoup
plus pres de Byron.
Je me rappele la piece admirable que j’ai lu dans votre tra-
duction «a une mere polonaise» — Voila ce qu’il nous faut.
Vous me pardonnerez, j’en suis sur, ma franchise, cela me
serait doublement penible de penser que Vous puissiez en etre
mecontent. J’ai ete toujours un admirateur sincere de la Pologne
et de vos martyrs. Je voudrais beaucoup temoigner dans tous
les cas ma sympathie la plus compete — avec laquelle je vous
salue de tout mon coeur
Al. Herzen.
Connaissez vous mes petits brochures sur Worcell? Je pour-
rais vous 1’envoyer par Frank, aussi mes publications russes
ensemble avec la traduction.
[П e ,p e в о д:]
21 октября 1857 г.
Путней, близ Лондона.
Милостивый государь.
Я совершенно в отчаянии, будучи вынужден сказать Вам, что я не считаю
возможным напечатать те две тетради, которые Вы мне переслали через Трюб-
Материалы, переписка, документы
37
нера. Поэмы Мицкевича переведены совершенно неправильным языком:
Вы можете их показать пюбому русскому — он Вам скажет то же самое.
Имеется столько полонизмов и малороссийских выражений, что надо совер-
шенно переделать весь перевод. Эта работа может быть сделана только че-
ловеком, хорошо знающим польский язык.
Я осмелюсь сделать еще одно замечание относительно самого выбора про-
изведений; я боюсь,что литургический и мистический тон поэта у нас не встре-
тит симпатии. Наше новое поколение — менее всего религиозно. Мы стре-
мимся, чтобы позитивизм как можно больше проник в сознание людей, и наша
пропаганда совершенно реалистична. Мне помнится, что у Вашего
великого поэта имеются другие произведения, в которых он гораздо ближе
к Байрону.
Я вспоминаю восхитительную вещь, которую я читал в Вашем переводе:
«Польской матери» — вот, что нам нужно.
Вы мне простите, я в этом уверен, мою откровенность. Мне было бы
вдвойне тяжело думать, что Вы можете быть ею недовольны. Я всегда был ис-
кренним поклонник ом Польши и ее мучеников. Я бы очень хотел засвидетель-
ствовать Вам мою постоянную симпатию,и я шлю Вам привет от всего сердца.
Ал. Герцен.
Знакомы ли Вы с моей брошюркой о Ворцеле? Я бы мог Вам ее прислать
через Франка, а также мои русские издания вместе с переводом.
3
17 Novembre 1857.
Putney near London.
Monsieur,
Ilya une semaine M. Triibner libraire a ecrit а M. Franck
(Rue Richelieu) et 1’a prie de vous remettre — 1’Etoile Polaire et
divers autres brochures russes, le petit journal — Колокол.
Vous me permettrez de vous les offrir fraternellement.
Je rendrai a M. Triibner votre manuscrit en vous assurant
encore et encore une fois que je 1’aurais imprime avec bonheur
si cela pouvait se faire.
Recevez mes salutations et mes amities.
A. Herzen
[Перевод:]
17 ноября 1857 p.
Путней, близ Лондона.
Милостивый государь.
Неделю тому назад книгопродавец г. Трюбнер писал г. Франку (улица
Ришелье) и просил его передать Вам Полярную Звезду и различные другие
русские брошюры и журнал Колокол. Вы мне разрешите по-брагски предло-
жить- Вам их.
Я верну г. Трюбнеру Вашу рукопись, уверяя еще и еще раз, что я охотно
бы напечатал ее, если бы это было возможно.
Примите мой привет и дружбу.
А. Герцен.
38
А. И. Герцен
Три письма Герцена Кристину Островскому печатаются с фотокопий,
присланных изРапперсвильского музея в Варшаве, где и хранились подлин-
ники. Шифр ГЛМ — 894—10, 13, 14.
Островский, Кристин (1811—1882)— польский эмигрант, участник рево-
люции 1831 года, С 1837 г. жил в Париже и принимал горячее участие в
делах польской эмиграции; много времени уделял публицистической и ли-
тературной деятельности. Так, им были выпущены три тома Lettres slaves—
собрание статей, писем и речей по славянскому вопросу, помещенных в раз-
личных французских газетах с 1833 по 1874 г., а также несколько томов
стихотворений Semaines d'exil, 1837, Larmes сИехИ, 1867 г., а также со-
брание пьес (Theatre complet), 1862 г. Островский много занимался пере-
водами, главным образом А. Мицкевича. В 1841 г. им были выпущены 2 тома
переводов Мицкевича на французский язык. Oeuvres (ГAdam Mickiewz,
professeur de la litterature slave au College de France. Traduction nouvelle par
Christien Ostrowsky. Paris, 1841.
Издание это было повторено и дополнено в 1845 и 1849 гг.
О знакомстве и взаимоотношениях Герцена с Островским известно
очень мало. Публикуемые здесь письма являются единственными письмами,
имеющимися в нашем распоряжении, но мы знаем, что этим переписка их не
ограничилась. Так, в 1863 г. Герцен писал одному польскому эмигранту о
том, что получил письмо от Кристина Островского и отвечал ему (Поли,
собр. соч., т. XVI, № 2119).
Перевод второго письма Герцена К. Островскому был напечатан в «Изве-
стиях ЦИК» 6 апреля 1937 года.
«А une mere polonaise». Стихотворение «Польской матери» («Do Matki
Polski») было написано Мицкевичем в 1830 г. и впервые появилось в печати
в 1833 г. во Львове, в виде отдельного издания. Стихотворение это пользова-
пось большой популярностью в среде польской эмиграции и неоднократно
переводилось на французский язык. Первый перевод в стихах принадле-
жал Кристину Островскому и был помещен в одной из статей А. Мицке-
вича, вышедшей в Париже в 1833 г. в работе под заглавием: Du parti
polonais et de la tendence des peuples de FEurope, articles d'Adam Mickie-
wicz traduits du journal «Pielgrzim polski, le Pelerin polonais, de Fouvra-
ge «Souvenirs de la Pologne historiques, statistiques et litteraires», Paris. 1833.
Позднее оно появилось в издании переводов Мицкевича, выпущенных
Островским в Париже в 1841 г., и было помещено в предисловии, но не
полностью, а лишь начиная с 7-го куплета. Этот томик, очевидно, и был в
руках у Герцена, когда он писал в своем дневнике 22 января 1843 г.:
«Впрочем, читал Мицкевича. Много прекрасного, высоко художественного
в этом плаче поэта... Для образца его поэзии «А une mere polonaise»...
Далее приводится стихотворение, начиная с 7-го куплета. «Сколько бед-
ствий лежит позади этой колыбельной песни», —добавляет Герцен (Поли,
собр. соч., т. III, стр. 94—95).
Petites brochures sur Worcell — Ворцель (Worcell) Станислав-Габриель,
граф (1790—1857)— руководитель демократической части польской эмигра-
ции 18S0—1850-х годов. В последние годы своей жизни жил в Лондоне
и был близок с Герценом, который поддерживал его материально. После
его смерти Герцен написал статью «Смерть Станислава Ворцеля». Она
была помещена в «Полярной Звезде» в 3-й книге (1857 г.) и затем вы-
шла отдельной брошюрой на французком языке под заглавием: «L’Etoile Ро-
laire sur la mort de Stanislaw Worcell» (traduit du russc), Lcndon, 1857.
Материалы, переписка, оокументы
39
Неустановленному лицу
5 mai 1859.
Park-house Fulham.
Monsieur,
Je serai enchante de Vous recevoir le dimanche suivant en-
tre 3 et 4heures, si ce temps ne Vous convientpas, venez lundi a 4.
Recevez mes salutations empressees
Al. Herzen.
Chaque omnibus «Brompton» Vous amene de Choring Cross
ou de Picadilly jusqu’a ma maison.
[Перевод:]
5 мая 1859 г.
Парк-хауз, Фулхэм.
Милостивый государь!
Я буду счастлив принять Вас в следующее воскресенье от 3-х до 4-х.
Если это время Вам не подходит — приходите в понедельник в 4 часа.
Примите и проч.
Ал. Герцен.
Любой омнибус «Бромптои» Вас довезет от Чоринг-Кросс или Пикадил-
ли до моего дома.
Печатается с фотокопии, полученной из исторического музея в г. Пиль-
зен, где хранился оригинал. Шифр ГЛМ — 3849—3.
Письма к А. И. Герцену
Письмо Н. А. Герцен [Захарьиной]
19 Четверг [Июня 1851г. Ницца].
Я хочу повторить тебе мой совет немедля по получении бу-
маг, ехать в Лондон, потом Фогт советует тоже не очень теряя
время съездить в Фриб[ург]. Иначе это будет иметь неблаго-
приятное впечатление; имея право, они будут придираться,
разные требования, военн[ая] служба, приращение детей
ит. д. Хоть на два дня, но [непременно съездить. И потом воро-
титься в Турин, это советует тебе Сюйо, который, как все,
возмущен против инт[енданта] — «bete, animal»1. Будет или
нет ответ — все-таки ехать в Турин и требовать объяснения,
1 Глупец, животное.
40
А. И. Герцен
если не удовлетворения. Сюйо говорит, что интенд[ант] сде-
лал это по ходатайству русского] конс[ула] и бранит их на
чем свет. Книга Валерио послана, его же Фок просил доста-
вить в редакцию и кому след[ует] 4 экземпляра. — Сегодня
же Шпильман писал Голов [ину], чтоб он непременно сейчас
отправил газету, где интерпелляция] Вал[ерио] в Париж, а
здесь ни за что не достанешь, везде дают только прочесть. —
Обнимаю тебя, друг мой, дети все целуют тебя. Если бы ты
сделала свой дагер[ротип], там где Машин[ьке?]
Александру.
Печатается с автографа из собрания М. О. Гершензона, приобретенного
у М. Б. Гершензон. Шифр ГЛМ 658—35.
Письмо датируется по содержанию и на основании писем Герцена к жене
от 13—14, 15 и 24 июня 1851 г. (Поли. собр. соч., т. VI, №№ 509, 511 и 520).
Герцен в это время жил в Париже, ожидая получения из Швейцарии
бумаг, оформляющих его натурализацию (в деревне Шатель, Фрибургского
кантона). Отъезд из Ниццы, вызванный хлопотами о натурализации, совпал
с распоряжением сардинского министра внутренних дел немедленно поки-
нуть пределы королевства. Сделано это было по настоянию русского прави-
тельства, в частности, министра юстиции В. Н. Панина, жившего в то время
в Ницце. Герцен написал протест депутату оппозиции Пьемонтской палаты
Лоренцо Валерио; последний выступил 10 июня на заседании палаты в Ту-
рине с интерпелляцией — с запросом о причинах высылки Герцена.
В связи с высылкой перед Герценом встал вопрос о выборе постоянного
местожительства; он начал думать о Лондоне, для чего и собирался туда
съездить.
Фогт Карл (1817—1895)— известный естествоиспытатель, придержи-
вался дарвинизма и вульгарного материализма. Принимал участие в рево-
люции 1848 г. в Германии (Франкфуртский парламент). После разгона парла-
мента бежал в Швейцарию. В 1851—1852 гг. жил в Ницце, занимаясь изуче-
нием фауны Средиземного моря. Был дружен с Герценом и способствова л
ему в получении швейцарского гражданства.
Сюйо — о ком идет речь, выяснить не удалось.
Интендант]— правитель города Ниццы (о разговоре с ним Герцена
см. «Былое и Думы», часть V, глава 40).
Книга Валерио послана —речь идет, по всей вероятности, о книге "Du
ddveloppement des iddes revolufionnaires en Russie» (Развитие революцион-
ных идей в России), которая вышла на французском языке в 1851 г. в Па-
риже.
Доставить в редакцию — по всей вероятности, в редакцию газеты «Con-
cordia» («Конкордия»), которую издавал Л. Валерио.
Шпильман Иоганн ([1826]—1851)—воспитатель глухонемого сына Гер-
цена Коли. О нем более подробно см. комментарии к [Oceano пох?].
Головин], Иван Гаврилович (1816—после 1882 г.)—один из первых
русских политических эмигрантов, автор «Катехизиса русского народа» (см.
сборник «Звенья», 1, стр. 195—207—Первая революционная брошюра русской
эмиграции «Катехизис русского народа» И. Г. Головина 1849 г. Вступитель-
ная заметка Г. Бакалова). В 1850—1851 гг. Головин жил в Ницце и издавал
незначительный журнал «Carillon». Герцен относился отрицательно к нему и
к его деятельности, но в первые годы своего пребывания за границей под-
держивал его материально как политического эмигранта.
Материалы, переписка, документы
41
Интерпелляция] Валерио была пометена в Gazetta piemontese.
Машенька — Мария Каспаровна Рейхель, урожденная Эрн (1823—1916),
друг семьи Герцен. В ноябре 1849 г. вышла замуж за музыканта Адольфа
Рейхель и поселилась в Париже;у нее останавливался Герцен во время своих
приездов в Париж.
Письмо А. П. Глинки
[1859 г. январь]
Милостивый Государь, Александр Иванович!1
Когда у нас в России появлялись ваши разные сочинения,
я всегда старалась их прочесть. Ваша репутация, как умного
человека, как даровитого писателя, должна была возбудить
мое любопытство; к этому присоединялся и интерес к такому
лицу, которое, несмотря на свои дарования, богатство, отдали-
лось, или лучше сказать, покинуло навсегда свою родину. На
этот счет много было различных толкований, что очень естест-
венно.
Но не в моем характере стараться узнавать, подлавли-
вать тайны семейные или какие бы то ни было: я никогда не
гляжу на наружную обстановку лица, а мне сам человек, как
существо чувствующее и мыслящее, всего интереснее. И с
этой только стороны я всегда желаю узнать, какие были у него
мысли, чувства, цель, по которым он действовал. Эта живая
драма с сценами жизни имеет для меня высокий интерес. Итак,
когда я читала вас, то многое переходило в душе моей, многое
не в вашу выгоду, а многое могло бы вас утешить, если сочув-
ствие и участие престарелой женщины годится на что-нибудь.
Передать же, что чувствуешь — есть также неудержимая по-
требность, и я взялась за перо, чтобы с вами не переговорить,
а передать вам мои мысли и ощущения до вас касающиеся и
сделать вам несколько вопросов насчет внутреннего вашего
положения. Я не имею никакого права ожидать от вас искрен-
него ответа, да и не желаю; всякой сам господин своих тайн,
но какое-то внутреннее чувство мне говорит, что мои вопросы
могут вас самих навести на ответы собственно себе и что если
не в первую минуту, то после это вам может быть полезно...
Нельзя объяснить, почему и отчего явится иногда душевное
побуждение, и я сама не понимаю отчего вдруг мне так сильно
захотелось к вам писать, тем более, что мы с вами так далеко
1 Далее карандашом: Геоцен.
42
А. И. Герцен
во всем расходимся и в нашем положении и в наших с вами
взглядах, во всем, что касается до области души и духа. Вам,
конечно, это покажется странно, смешно, даже глупо, но вспо-
мните Шекспира: «мой друг Горацио» и проч. Прибавлю еще,
что если вы даже надо мною будете смеяться или разбраните
меня, как у нас бранят в некоторых журналах женщин-писа-
тельниц, — для меня это все равно и я нисколько не оскорб-
люсь, потому что я это делаю не для себя, а для вас. Теперь
же, мне вас душевно жаль, поверьте, потому что может быть и
не чувствуя того, вы находитесь в самом ужасном положении,
об чем именно мне и надо с вами поговорить.
Да, всё в вас показывает, что вы не спокойны, вы страж-
дете — и это все от того, что вы сами обрекли себя на какое-то
бесплодное, безвыходное мучение, которое будет в вас расти
каждодневно, и такая внутренняя борьба (об ней вы конечно
никому не скажете) истощит только ваши душевные и умствен-
ные способности. А это очень жаль, вы умны, много вам дано,
и вы много могли бы принести пользы. Вот что мне хотелось,
чтоб вы сами у себя спросили и сами же себе ответили. Зачем
ьы взяли на себя то, что вам не следует? Зачем приняли какое-
то миссионерство без призвания и послания? Ведь вы не мо-
жете же сказать, как святой апостол Павел: «горе мне, если я
не проповедую!» А вам надо сказать «горе что вы проповедуе-
те». Его, святого Павла, заставляла говорить любовь высокая ко
всем, теплое христианское участие и, наконец, он был избран-
ный сосуд божий, определенный на эту мировую проповедь к
стольким народам, чтоб научить их и утвердить в истинной
вере. У него не говорили земные страсти, он чужд был гордо-
сти, тщеславия, и в его высокой простоте и неисчерпаемой
глубине говорила не человеческая суесловная мудрость, а
другое, утешительное, вечное. Он громил и грозил и утешал.
Он вел людей силою данного ему света к миру, любви, исправ-
лению и все это подкреплял надеждою на бога, на Христа, и
на жизнь вечную!.. У вас же, Александр Иванович, ни одного
из этих побуждений нет. У вас нет его помазания. И что же вы
обещаете вашим последователям, вашим Сеидам? Хаос и раз-
рушение! Хорош лозунг! Да, впрочем, что же вы и можете дать?!
Враг человечества обещает тоже. Ах! если б вы обратились!
Все возможно богу, он может тронуть всякое сердце. Саул, т. е.
Павел, гнал тоже христиан, в одно мгновение стал — христов!..
Вы видите, что я говорю вам не ученым языком, я его не
знаю, и все ваши громкие выражения для меня не имеют ника-
кого значения, или я их понимаю в другом смысле. Я вам го-
ворю о вашей собственной пользе, а более о вашей душе, что
Материалы, переписка, документы
43
очень важно для человека; знаете ли, что сказано в Евангелии
об этом: «если человек приобретет весь мир, а душу погубит,
то какая же ему будет от того польза?»
Участие мое к вам есть участие женского сердца и сердца
перестрадавшего много. Испытания жизни дали мне полезный
урок и довели меня, по милости божией, до внутреннего спо-
койствия возможного на земле. И потому, ваши слова, во имя
которых вы думаете образовать и осчастливить народы, для
меня не существуют. Если же, наконец, мне удастся объяснить
вам, как я их понимаю, то вы узнаете и значение этих слов из
моего букваря. Начать с вами говорить и показать вам ваше
ложное направление, я не иначе могу как разбором некоторых
мест из ваших сочинений, которые мне не понравились, да и
не могли понравиться по их духу1.
И так, я начну с вашей первой главы, лучшей вашей жизни,
когда вы любили: «Былое и дум ы». Очень много пре-
красного в этой половине вашего маня жизни. Вы большой ма-
стер в описаниях, лица у вас живые; вы и сердечные ощущения
глубоко и верно перебираете. Но тут вы сами же и портите
все. Вдруг, посреди живого рассказа или речей дельных ни с
чего ни с сего у вас является горький, обидный сарказм, и
хорошее впечатление вами сделанное неприятно исчезает.
Сколько раз я это замечала и над собой и над другими! Вот
как что кто читает и слушает в один голос всегда говорили:
«зачем это, так шло хорошо!» А у вас ведь это ваша задушев-
ная, раздражительная струна, она везде издает свой фальши-
вый звук; ведь вы должны однако сознаться, что не всякой из
ваших читателей может знать и разделять ваши ненависти про-
тив иных лиц, ваши верования и ваши тайные желания?.. Вас
читают как умного, даровитого писателя, а вы во все и вклеи-
ваете вашу змейку, что не следовало бы и нейдет ни к чему.
Описание вашей любви чудно хорошо: если вы могли так лю-
бить, вы добрый человек!... Ваша голова вас испортила, Алек-
сандр Иванович. Если бы вы пошли дорогою сердца, вы, мо-
жет быть, и страдали бы и горевали и негодовали бы даже, но
все таки теплота сердечная утешила бы вас во многом и этим
путем вы дошли бы наверно до того, кто призывает трудящих-
ся и обремененных. Вы слишком оперлись на ваш один ум, а он
и завел вас в такой лабиринт, из которого, при ваших тепереш-
них условиях, ни вы сами не выйдете и никто вас не выведет.
Продолжаю разбор.
1 Далее зачеркнуто карандашом: А другие же против. Мой разбор неуче-
ный. Это просто впечатление на женщину другого с вами духа.
44
А. И. Герцен
Живость сцен до вашей женитьбы очаровательна. Может
быть не раз и не одну женщину вы заставили вздохнуть о том,
что не всякая может быть так счастлива чтоб возбудить такую
же любовь как ваша и быть ее достойной. По такому впечатле-
нию и возбужденному чувству в женском сердце вы достигли
вашей цели. Но как странно мне показалось, что в самые тро-
гательные минуты и при таких неприязненных обстоятельст-
вах вашего брака, при венчании, вы не молились, а могли
заметить только и тяжелые венцы перевенчав-
шие всех ямщиков, и дьячка с дрожа-
щею рукой и Матвея со слезами радо-
сти. Стало быть он за вас молился и плакал. А вы не плакали
и не молились?.. Конечно, по заказу этого нельзя делать. Но
как же, исключая даже религиозное чувство, вы могли видеть
другое что нибудь, кроме вашей невесты? Странно. Обряд же
венчания нашей церкви так трогательно торжествен, что и на
присутствующих даже действует грозно-умилительно. Неви-
димое присутствие божие, несомненно освящает это таинство.
Вы не верите может быть этому; но неужели молитвы при нем
читанные можно считать за пустые слова? У дикарей обряды
имеют свое значение и объяснение по их понятиям. А у нас,
боже мой, как все важно! Ужели даром и обручение, и хожде-
ние в венцах кругом налоя, и питье для новобрачных из одной
чаши? !.. Нет Александр Иванович: в нашей церкви ничто не
делается так, для зрелища или для гордости человеческой, а
все имеет глубокой и таинственный смысл для того, кто захо-
чет в него проникнуть. В такие минуты не до кого и не до чего.
Я даже не хочу допустить и мысли, что вы хоть один раз не
перекрестились при совершении обряда; даже вот что я под-
ловила в вашем слове, что вам казалось всё необык-
новенно изящно. Поверьте, что оно так и было;
может быть за Матвееву молитву и слезы вам дано было это
чувство, оно очень хорошо. Вы же, по вашему обыкновению
скрыли под словом казалось ваше умиление, а вы были
тронуты, это несомненно. Да ведь и было от чего. Вы вступали
в новую жизнь с любимым вами конечно существом, но для кото-
рого однако, хотя и невольно, вы готовили много страданий.
Не хочу более продолжать об этом предмете, а пока мирюсь
с вами за слово казалось, понимая его по своему.
Опять несносное у вас место. Когда у вас родился сын, вы
говорите что не могли вы несть вашей радости
и что ж вы сделали? Вместо того чтоб кинуться на колени перед
иконой, помолиться и поблагодарить бога за сохранение двух
дорогих вам предметов, вы бросились на диван
Материалы, переписка, документы
45
обессиленный, как вы сами то пишете, полчаса
пролежали без определенной мысли,
без определенного чувства в какой-то
боли счастия. Пустая фраза, а между тем и жалкое
положение человека, которому в минуты радости и горя некого
благодарить и некому помолиться. Как истинны везде слова
спасителя и как он знал человеческое сердце и его неблаго-
дарность. Нам это ясно показано. Когда господь исцелил
десять прокаженных мужей, один только пришел его благода-
рить. А сколько миллионов девятерых остаются неблагодар-
ными? Он все тот же, и осыпая нас ежедневными благодеяниями
и доселе, может быть, часто спрашивает: «да девять где?».
А мы лежим обессиленные на диване! Это грустно.
После того вы начинаете остриться на счет таких предметов,
которых вам не следовало бы касаться. Как вы беретесь раз-
бирать с каким чувством и каким вдохновением, писана та или
другая Мадонна? Ваши впечатления на этот счет следовало
бы оставить для себя. А между тем, чувства возбуждаемые на
воззрение Мадонны или иконы так святы, так непостижимы
для посторонних, что их объяснить никто не может, даже
тот, в ком они возбуждены. Расскажите, если сумеете, тайну
молитвы, наитие поэзии и магию любви?.. Это невозможно!
Как же после того осмелиться разбирать то, чего не понимаешь
и что, скажу еще вам, никогда не дается гордости науки и
буйству ума. Оставьте Александр Иванович всякому свое ве-
рование; приводило бы оно только к богу и Христу. А без ве-
ры, худо здесь на земле. Теперь, возьмите вы у нас в России,
икону писанную не рукою, конечно, Рафаэля или другими
какими знаменитостями и без всякой художественной отделки;
но какое теплое чувство она возбуждает! Крестьянке нет дела
до кисти писавшей икону; она видит в ней свою заступ-
ницу, матерь своего бога; она верует, что пресвятая дева прини-
мает ее приношение. Она ставит перед нею свечу, купленную
на свою трудовую копейку. Она верует и счастлива! А по-
чему знать в эти благодатные минуты, как ей представляется
божия матерь; может быть она ее видит лучше, небеснее всех
изображений первых художников. Как знать это и зачем от-
нимать ничем незаменимое чувство. Не в кисти и не в мысли
такого то все дело, а в чувстве и вере, Александр Иванович...
Вообще же я вам скажу, что ваш язык в иных местах опус-
кается очень низко, до неприличия в хорошем обществе, а если
вы пишете только для нашего народа, то он и подавно не
поймет ваш ученый язык, нашпигованный иноземными сло-
вами,
4b
А. И. Герцен
Перехожу к запискам княгини Дашковой, вами же изложен-
ным или переведенным, это все равно; но они превосходны,
готова читать их часто, и вам делает честь, что вы нас познако-
мили с такой высокою, интересною личностью, которую мы не
знали и потому не ценили. Прочитав ваши записки об ней, я
сказала: «зачем у нас нет теперь таких женщин, которые бы так
умели любить и говорить везде правду». Отлично хорошо, особ-
ливо последние сцены с Григорием Орловым и с этой неблаго-
дарной и бесчувственной англичанкой, нельзя читать без слез.
А в иных местах все-таки проскакивают ваши словечки, ко-
торые тотчас же и узнаешь.
После этих ваших сочинений, я еще многое читала ваше,
но признаюсь, что мало что поняла и потому очень желала бы
узнать, чего вы хотите, и с какою целью пишете; а лучше бы
совсем не писать, нежели писать или вредное или неудобо-
понятное. Вот однако что я поняла: с Западом вы в ссоре, как
вы сами то сказали; Россию и все то, что в ней — браните. А
между тем, в ваших раздражительных возгласах так все нео-
пределенно, что по неволе вырывается вопрос: что надо и чем и
как исправить все худое вами находимое. Лекарства же на
эти недуги вы не назначаете. Вы недовольны властями, наро-
дами, обществом, а все-таки не говорите, как бы вы желали,
чтоб оно все преобразовалось и в каком виде стало бы перед
вами, для вас удовлетворительно? Сообразив это все, мне вот
что кажется, что под этими всеми недовольствами, я разумею
то, что вы недовольны собою и не можете сладить с собою. Это
верно, Александр Иванович, и всегда так бывает. Когда мы чув-
ствуем, что не то делаем, то кидаемся на всех, чтобы заглушить
эту внутреннюю тревогу. В ваших же беспрестанных на все на-
падках говорит не теплое чувство участия, а горькая раздражи-
тельность, желчь. Кто же наконец может вам угодить или вас
удовлетворить? Царями вы недовольны, а ведь вы не были на
их месте; еще неизвестно, что бы вы стали делать. Как знать,
также может быть, по немощи человеческой, наказывали бы
невинных и награждали недостойных. Всего легче судить и
всего труднее делать. Вы скажете, что это истертая истина;
да, это правда; но она останется навсегда тою же, как и многие
другие, которых вы не хотите знать, а я душевно желаю, чтобы
вы их узнали прежде расчета с жизнью. А ведь жизнь скоро
идет, Александр Иванович. Вы уже прошли ее более поло-
вины; ваши юношеские и молодые годы и все что с вами после
было, уже прошло, кануло в вечность. Что же вынесли вы из
этого водоворота мыслей, мечтаний, действий, поступков и по-
хождений по разным сторонам света!? Можно сказать здесь утвер-
Материалы, переписка, документы
47
дительно, что теперь с вами от всего этого осталось. Слушай-
те! Расстроенное здоровие, раздражительность нерв и желчи,
неблагодарность и даже забвение от многих (ведь нельзя же, чтоб
вы наравне с другими, не испытали эту общую участь) и нако-
нец несбывшиеся мечты и надежды. Вот что вы вынесли, вот
какое печальное общество вас теперь окружает; а может быть
и встревоженная совесть и столько тайн души тяжких, потому
что никому неповеренных, об которых именно и говорит Давид:
«от тайных моих очисти м я». Да, Александр
Иванович, эти тайны не оставят нас и здесь и там! А ручаетесь
ли вы и за то, что даже вашу память будут чтить, а не пори-
цать? Если вы считаете на молодое поколение, на их горячие
головы; воспламененному мозгу, которому надо только почаще
что-нибудь новое, даже дикое и нелепое — то напрасно, горь-
кая ошибка с вашей стороны. Вообразите как оно мелко! Все
эти возгласы у многих делаются для того только, чтоб в
иных салонах, перед молоденькой женщиною показать себя
особняком в своих мыслях, убеждениях, которых и не бы-
вало. Не больше, поверьте Александр Иванович. Или явится
какой-нибудь молодой студент, чтоб показать, что он либе-
рал, следующий за прогрессом века, носит в кармане ваш
Колокол и с самодовольным видом спрашивает встречного и
поперечного: «читали ли вы Колокол?» — Признайтесь, что
оно не важно, а я прибавлю, неверно и непрочно. Явится
после вас другое лицо, может быть с даже более нелепыми
выходками и с меньшим дарованием, и вас забудут... А знаете
ли кто вас вспомнит? Я вам скажу, Александр Иванович:
вас вспомнит и вспомянет когда вас уже не будет, если еще
останется в живых, ваша старая няня, ваш Матвей или дру-
гой прежний служитель вашего отца. Да, скажут они тогда,
добрый был Александр Иванович; пойдем в храм божий за
него помолиться. И они пойдут в храм божий; в нашу цер-
ковь, которую вы позволяете себе так неприлично называть.
То место, где невидимо присутствие божие и где мы молимся
и за нас молятся!.. И знаете ли что? Эта молитва слышан-
ная одним богом вам будет полезнее нежели все нынешние
рукоплескания. Вы тогда уже совершенно узнаете тщету зем-
ных похвал и этой бренной славы, за которою вы гоняетесь.
Вспомните и то, сколько с тех пор как свет стоит, а еще
более, с появлением олицетворенной истины самого Христа
на земле, сколько являлось, проходило и предалось забве-
нию ересей, лжепророков, ложных проповедников! Вы сами
знаете, что и в наше время турки проповедуют истребление
всех христиан конечно с мыслию же делать богоугодное дело
48
А. И. Герцен
в честь своего ими почитаемого за пророка Магомета. Очень
надо осторожно браться за дело проповедания. Много с тех
пор унеслось тины силящейся затмить истинный свет, но
все это прошло без поминок и вот, в этом случае это был
и есть прогресс, когда люди наученные прошедшим отбрасы-
вают такой хлам... Все пройдет и останется непоколебимо
одна церковь христова с своей главою Христом, и в храмах
наших, до скончания века, все будут возноситься те же мо-
литвы, совершаться те же таинства, и люди всегда будут
туда собираться для утешения, для напутствия, для получе-
ния благодати и для того, что созданному богом нельзя жить
без бога, а человеку согрешившему нельзя спастись без Христа,
искупившего его своею кровью; поэтому то и сказано: что врата
адовы не одолеют церковь Христову. Конечно, и в аде есть
сила и есть ум хоть и вредный, употребляемый на гибель чело-
веков. Но Христос обещает нам жизнь вечную, благословляет
нас на добрые дела, знает своих, спасет их и не изменит
верующим в него!..
Подумайте, Александр Иванович, неужели однако с тех пор,
как христианство осветило и просветило нас, не было людей
умных и ученых? Я уже не говорю, как о деле известном и
давно принятом, об апостолах, просвещенных благодатью, этих
избранников Христа для просвещения мира. Но вспомните св.
отцов церкви Иоанна Златоуста, Василья Великого, Григория
Богослова, не даром же даны эти прилагательные признанным
везде и за ученых и за богомудрых людей. А знаете ли наших
великих святителей, преподобного Сергия, Дмитрия Ростов-
ского, писавшего Чети Минею и множество спасительных и
боговдохновенных творений; Тихона Задонского, наших свя-
тых митрополитов, почивающих в Москве, в Успенском со-
боре?.. Эти говорили, творили, знали все по божьему и все во-
благо отечеству, царям и людям. Их можно было слушать и по-
слушать. У них была такая сила, об которой теперь понятия не
имеют нынешние преобразователи человечества. Сила, проти-
воположная нынешней: в их действиях с людьми — их одушев-
ляла любовь, а не эгоизм!.. Ужели вы об них ничего не знаете
и не читали их?!.. Прочтите, Александр Иванович. А сколько
с этим трудов, подвигов, самопожертвования! (и жизнь
отшельника, с неземною мудростию, свыше просветленного,
и истого сына отечества с жаркою к нему любовью). Они не ду-
мали о себе, не заботились об своем комфорте и о том, что лю-
ди об них скажут. Их слава мирская была подчинена славе не-
бесной. Из их келейной тиши сиял свет неотразимый. Зато,
сколько пролилось чудного для спасения нашего отечества,
Материалы, переписка, документы
49
в разные трудные эпохи России, тогда только что рожденной.
И зато как чтима их память. Они были друзья, помощники
наших царей! Народ же считает их своими небесными заступни-
ками, им молится, и мы конечно должны видеть особенную ми-
лость от бога, что он нам посылал таких людей! А теперь, разве
нет у нас также и святителей и проповедников? И наконец,
вот что я вам скажу: что одно изречение из евангелия, из апо-
столов, или из писаний названных мною боговдохновенных му-
жей, более утешит, просветит, нежели ваши томы суемудрых
разглагольствий. Нельзя вас читать и слушать после их сла-
достных душеречий; тотчас почувствуешь эту пустоту, это от-
сутствие любви и чувства, хоть вы иногда и прикрываете их
наобум взятыми и спутанными текстами из евангелия, ложно
перетолкованными; но ведь это овечья кожа, из под нее виден
тот, кто в нее нарядился. А это все от того, что вы выезжаете
на одном уме и страстях: в тех же писаниях веет дух жизни, а
в ваших слышен смрад могилы и смерти. Я вам скажу еще, что
вы напрасно так суетитесь об России; она могучая, бодрая,
здоровая, идет своим путем, назначенным ей богом! Что ж?
оставьте ее, зачем ее портить. У нее есть свои силы и свой здра-
вый толк, она справится и сама. Да и хлопоты ваши, поверь-
те, бесполезны: во внутренности России едва ли вас знают и
вообще из людей серьезных и постарее у вас немного последо-
вателей и почитателей. Ваша блестящая пыль может ослепить
только молодые глаза. Что же касается до простого народа,
то он вовсе вас не знает, я ручаюсь в том. Даже ваша фамилия
есть большая помеха к народности, особливо если вы взду-
маете затрогать нашу веру, беда вам!., народ будет от вас оттал-
киваться! Народ наш крепок в вере, ни на какие мечтательно-
сти и утопии не променяет он Христа и его церковь. Хоть для
примера, возьмите наших раскольников; они конечно во многом
заблуждаются, но крепко стоят за свою веру; будут мучени-
ками, умрут, но не примут ни за что другого исповедания.
У нас и многие теперь, не знавшие хорошо Русской народ, пи-
шут, хлопочут о народности, воображая, что с переменою их
собственной одежды, они приблизились и сроднились с ним,
но это напрасно; их принимают только за немцев, и очень
известно в народе, что такое понятие вовсе не в пользу таких ис-
кателей. Нашему народу нужно здравое учение, основанное
на догматах нашей веры, из писаний наших свидетелей и из-
ложенное простым, хорошим языком, но не исковерканным и
поддельным, как иные воображают, будто они пишут простым
русским языком, которого никто не понимает. Народу равно
нужны и добрые примеры.
4 «Звенья», № 8
50
А. И. Герцен
И так, если я несколько вас поняла, мне кажется, что вы
хотите преобразовать человечество, дать ему другое направ-
ление, новую веру, цель, даже и то, о чем оно вас не просит, и
на что вы не имеете ни права ни возможности. Вы также очень
хлопочете об наших крестьянах, а между тем, вы также, как
многие из наших городских мыслителей, не знаете ни их, ни
их деревенского быта. Вам уже должно быть известно, что для
них устраивается то, что должно их удовлетворить, если они
сами сумеют пользоваться правами человеческими, по чело-
вечески, а не так, как необузданные и дикие звери. Равно и
помещики, т. е. дворяне, которых вы несправедливо браните
(конечно, потому что вы вовсе незнакомы с их положением с
крестьянами) делали всегда и делают теперь все, что в их воз-
можности, чтобы показать свою преданность царю и готовность
совершить доброе дело!.. Я с вами согласна в том, что есть и
бывают худые помещики, но все равно бывают и худые мысли-
тели и преобразователи народов. Не правда ли? Не думайте,
чтоб я говорила эпиграмму на ваш счет. Я терпеть не могу
эпиграмм, пустых острот и карикатур. Во мне есть два чув-
ства к людям: или сильное негодование, или искреннее желание
им добра... Вообще же, нельзя не видеть и не согласиться, что
во всех нас много худого и по этой то общей болезни, нужно
прежде всяких других преобразований, заняться воспита-
нием собственной души, в духе евангелия, любви к ближнему,
а не в том, чтобы подносить людям возбудительные и горячи-
тельные средства и нравственно отравлять их. Вот, я и пришла
теперь к вашему прогрессу (только по моему пониманию).
Я думаю, что прогресс может быть только в показных откры-
тиях для людей, как-то: в химии, медицине, во всем, что может
облегчить труд и доставить возможность снискивать честный
хлеб для семейства. Во всем, что касается до всякого искусства,
я говорю только о материальной стороне, и до всякого по-
лезного ремесла. Я говорила уже о вдохновении — оно не в
руках человеческих. И так, — воспитание души своей совсем
другое, нематериальное. Это воспитание начинается тем, что
признать ее бессмертною, понимать ее как искру божества, и
которой удел есть вечная жизнь, если мы сами не уморим ее —
грехом!.. Да, именно грехом, так сказал апостол Павел, что
грех есть смерть души. Таков непреложный и неизменный
закон божий. Кто это поймет, тот и узнает, что душу воспиты-
вать есть только один способ: свою волю, подчиненную стра-
стям и гордости ума, отдать под закон божий и веровать в Иису-
са Христа пришедшего на землю для нас и пострадавшего для
нашего спасения. А кто в кого верует, тот того и любит, и
Материалы, переписка, документы
51
исполняет им приказанное. Проповедь же спасителя была жива
любовью равно как и всех его исповедников и учеников —
а не буйством ума, гордости или возбуждением страстей. Такая
любовь выше всего; она все переживет, потому что ее источ-
ник в лоне бога. Это не слова, а жизнь и спасение. Тот, кто ска-
зал: «Я есмь путь, живот и истина», сказал тоже: «небеса и зем-
ля мимо идут, словеса же мои не мимо идут». Здесь не надо
много толковать, чтобы этому поверить, душа готова, если ум
ей не помешает. Прочтите, проследите евангелие, апостольские
послания, творения святых отцов церкви — тема везде одна:
исправление и спасение человека, и вы ясней тогда поймете,
в чем должен состоять истинный прогресс! Попробуйте испол-
нить, ведь оно не легко. А между тем и нет иного пути для нас
всех, которых путь жизни усеян скорбями, болезнями души
и тела и наконец смертию!..
Я опять возвращаюсь к тому же предмету, т. е. к вам собст
венно, к вашему лицу. Вы много могли бы сделать добра в Рос-
сии, если бы ее любили бескорыстно и если бы ваша голова могла
отстранить мысль, что вас непременно будто бы надо послу-
шать и даже вам повиноваться. А сколько вы сделали вреда
вашими сочинениями юношам с горячей головой: они воспла-
менялись сами не зная от чего, смотря только в ваши черные
очки... И все ли была истина в том, что вы говорили об Рос-
сии? Проверили ли вы себя? Не раздражение ли кипело в ва-
ших словах? Цель всех моих вопросов та, чтоб вы, прочтя эти
строки, поговорили бы с собой; желаю навести вас на ответы
себе, которые никто не услышит; но если хотя одно слово из
моих искренних слов западет вам в душу, то сама она, гораздо
лучше меня вам расскажет о многом, в чем ей мешает теперь
ваш ум, которому вы дали слишком много простору, а ее, вашу
бедную душу, не только стеснили, но даже измучали. Еще при-
бавлю несколько слов.
Вы все таки должны признаться пред собой что вы много
говорили всем горьких, обидных и даже лишних слов будто
бы под фирмою истины. Основываясь на этом, я позволила
себе, конечно не в обиду вам, сказать вам тоже несколько
истин, которые даже не мои, но с целью напомнить вам о вашей
душе. Здесь, у меня одно чистое намерение. Примете ли вы его,
или нет, это все равно, а я свое дело сделала, вас предостерегла.
Можете понять, что я к вам личного чувства неприязни не
могу иметь, желаю только от души, чтобы мой не льстивый язык
заставил вас — хотя задуматься. Продолжаю о прежнем.
Нельзя же позволить себе выдумать для людей такое муче-
ние чтобы возбудить жажду у них, не имея чем утолить ее. Вы
4*
52
А. И. Герцен
нападаете на наше правительство; в нем, как и во всяком дру-
гом, есть несомненно ошибки. Но оглянитесь кругом, оглядите
беспристрастно; те же ошибки и в других, потому что везде
те же люди с страстями, с пороками... Поступать же с ними на-
до так: или научить их как лучше делать, или научить их стер-
петь худое, часто необходимое везде примешивающееся, потому
что на земле и в человеческих постановлениях нет совершен-
ства, да и не может быть. Неужели выдумаете, что всевидящий и
милосердный господь менее вас любит Россию? Не думаю!
Большое ослепление, Александр Иванович.
А знаете ли, что даже и правительству нашему, вы могли
бы много сказать истин, но, не порицая так резко, как вы
это делаете, все, что вам попадется на глаза, не уважая
ни сан, ни лета, ничто — в таком же человеке как вы.
А знаете ли что сказал все тот же апостол Павел, друг людей
и слуга божий? «Нет власти не от бога!» А ведь власти то у вас
нет, кто ж вам ее дал? Всегда, под раздражением и ругатель-
ствами кроются самое мелкое самолюбие и гордость. Не так
говорил Христос; он гневался на нечестивых, за них же, но
не искал власти, а служил всем любовью и делами.
Вот вам прогресс, Александр Иванович, доведите людей до
этой точки, и вы не только прославитесь, но и успокоитесь;
остальные дни ваши будут счастливы; вы увидите благие плоды
посеянного вами добра: вы спасете многих молодых безум-
цев, которых вы испортили, не смотря на ваш ум и дарования.
Сколько матерей за вас помолятся! В существе же большая по-
ловина из них не поняла вас, а другая не совсем, да и обезу-
мела. Вот и Гоголь, не смотря на его огромный талант, много
сделал вреда. Пошли, без его таланта, его последователи и на-
кидали грязи в литературу. Конечно, вы лучше моего знаете
и то, как важно человеческое слово, а я прибавлю, очень важно,
и потому что еще сам Христос назвал себя словом.
Прекрасно сказал о важности слова, наш современный из-
вестный проповедник, покойный преосвященный Инокентий.
Вот что:
«Обратите еще внимание на последствия слова человеческого.
Всякое слово изшедшее из уст ваших никогда уже не возвра-
тится к вам: нет, оно пойдет по умам, по устам, по годам и
векам: произведет неисчислимое множество мыслей и чувств, дея-
ний и поступков; и разросшись в огромное древо, обремененное
всякого рода плодами по роду и виду его сретится с тобою,
творцом его, на суде страшном! Как же не позаботиться о та-
ком плодовитом произведении и произраждать их целыми
тысячами безумно?»
Материалы, переписка, документы
53
Страшно Александр Иванович. Но я все не отчаиваюсь,
что вы возвратитесь на путь истинный. Невозможно, чтобы вы
остались в таком гибельном заблуждении и в связи с людьми,
отвергающими бога и спасительную веру во Христа! Пожа-
лейте вашу душу!
Вот вам из России, не красноречивый голос, но женской, сла-
бый, и теплое слово участия, с желанием: да благословит вас
господь на все благое! Еще прибавлю последнее. По христиан-
скому обычаю, прошу у вас прощения, если я вас оскорбила чем
в моем письме; я писала к вам не с такою мыслью! В нем исти-
ны не мои, а вечные. Да проникнут они, да успокоят, да исцелят
вашу душу и если это сбудется, то я порадуюсь искренно за
вас, что вы наконец поняли то, без чего человек здесь жить
не может и не должен!..
А. Г.
Р. S. Вы взяли в эпиграф вашего Колокола, начало Щилле-
рова Колокола, а я возьму конец:
Когда же звук твой скоротечно
Встревожа, слух наш поразит —
Учи. что в мире всё не вечно.
И всё земное отзвонит.
Колокол, пере [вод] А [вдотьи] Г [линки].
Примечания: Так как он (Павел) говорит о сем и во
всех своих посланиях, в которых есть нечто и неудобовразу-
мительное, что невежды и неутвержденные, к собственной
своей погибели, превращают подобно, как и прочие писания
(2-е послание Петра. 16).
И так вы, возлюбленные, будучи предварены о сем, береги-
тесь, чтоб вам не увлещись заблуждением с беззакониями, и
не лишиться собственного утверждения (2-е п. Петра, 17).
Но возрастайте в благодати и познании господа нашего и
спасителя Иисуса Христа (2 п. Петра. 18).
Вот как Павел апостол начинает все свои послания: «Павел
апостол избранный нечеловеками и не чрез человека, но Иису-
сом Христом и богом отцом воскресившим его из мертвых».
Как же ему не верить после таких слов? Вот что был Павел
на земле! Власть, выше всех властей дала ему власть!
Ничто же более от повеленного не творите (слова Иоанна
к мытарям. Луки. Гл. 3—13).
Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и
произрастающая траву полезную тем, которыми возделы-
вается, получает благословение от бога.
54
А. И. Герцен
Но та, которая производит терние и волчцы негодна и близ-
ка к проклятию, которого следствием будет сожжение. (Пос.
Евреям Г. VI. ч. 8).
[Приписка карандашом другим почерком]
Писала кн. В. Ф. Шаховская с общего совета нашего триум-
вирата: Авд. Павл. Глинки, кн. Шаховской и моего П. И. Орло-
вой. Наше желание — спасти его.
Печатается с черновика, написанного кн. В. Ф. Шаховской; добавления и
исправления карандашом сделаны П. И. Орловой-Савиной. Черновик хра-
нился в семье Савиных, что дает основание верить в его подлинность. Приоб-
ретен у Н. И. Савиной. Шифр ГЛМ— 10170.
Глинка (урожденная Голенищева-Кутузова) Авдотья Павловна (1795—
1863)—писательница и поэтесса религиозно-мистического направления.
Занималась также переводами, главным образом Шиллера; ею были переве-
дены и изданы «Песнь о Колоколе, Творение Шиллера». М., 1832 и «Стихотво-
рения Шиллера», СПБ., 1859. Была замужем за поэтом Ф. Н. Глинка, извест-
ным своими казянно-патриотическимн и мистическими произведениями.
Орлова-Савина, Прасковья Ивановна (1815—1900), рожденная Кули-
кова— известная актриса Московского Малого театра; играла также в
Одессе, в 50-х гг. в Петербурге. В Крымскую войну была сестрой милосер-
дия.
Шаховская, Варвара Федоровна, кн. (1808—1890).
Письмо датируется приблизительно на основании письма Герцена к
М. К. Рейхель от 1 февраля (1859): «А Евдокия Глинка шлет мне письмо в
23 страницы, говорит, что пора в религию да и только, — так, говорит, богу
приспичило». Ответ на это письмо, под заглавием «Ответ русской даме», был
помещен в 36 листе Колокола 15 февраля 1859 г. и затем в сборнике «За пять
лет», Часть первая, 1860, Лондон.
Сеиды — так назывались потомки Магомета. Здесь — в смысле: последо-
ватели, сторонники.
Иннокентий — Борисов, Иван Алексеевич (1800—1857)— богослов и
церковный оратор. Был профессором Петербургской духовной академии,
ректором Киевской духовной академии и архиепископом Херсонским и Тав-
рическим Отличался большим ораторским талантом.
Письмо Э. Джонса
52 Queen’s Road
Bayswater.
10. 3. [18J55.
Lieber Herr Herzen.
Es freut mich sehr das ihnen die Ubersetzung gefallt. Der
Druckfehler ist korrigirt im heutigen Numero. Ich habe ihnen
54 Exemplare der Zeitung geschickt und hoffe, dass sie zu
Handen sind.
Die Schalten der Zeitung stehen ihnen zu Gebote.
Материалы, переписка, документы
55
Ich hoffe dass Sie dem «Komite» Dienstag Abend beiwohnen
werden; man vereinigt sich 21 Great Chapel Street, Oxford
Street, urn acht Uhr Abends
Gruss und Handschlag
Ernest Jones.
Monsieur Herzen.
[Перевод:]
Кпнс-роад 52.
Байсуотер.
10.3.[18]55
Любезный господин Герцен.
Я очень рад, что Вам нравится перевод. Типографская ошибка исправ-
лена в сегоднешнем номере. Я послал Вам 54 экземпляра газеты и полагаю,
что они уже у Вас в руках.
Столбцы нашей газеты к Вашим услугам.
Я надеюсь, что Вы будете присутствовать в Комитете в четверг вечером;
собрание состоится на Оксфорд стрит, Грэйт Чепел стрит, 21 в восемь часов
вечера.
Привет, жму руку.
Эрнест Джонс.
Господину Герцену.
Печатается с рукописной копии, которая вместе с другими такими же ко-
пиями писем к Герцену находилась в собрании М. О. Гершензона. Написан-
ные одним и тем же почерком на одинаковой бумаге, они, видимо, были сде-
ланы для М. О. Гершензона и предназначались им для опубликования в
V томе «Пропилей»; на каждой из них имеется порядковый номер; на письме
Джонса— «45». Где находится оригинал—установить не удалось. Приоб-
ретено у М. Б. Гершензон. Шифр ГЛМ — 658— 130.
Эрнест Джонс (1819—1869)— видный английский политический деятель,
публицист и поэт, один из руководителей левого крыла чартистского движе-
ния; в 1850 г. работал вконтакте с Марксом и Энгельсом. Впоследствии при-
мкнул к левым радикалам и занялся литературной и адвокатской деятель-
ностью. Издавал газеты «The People* Paper» и «Notes to the People».
В начале 1855 г., желая оживить умирающее чартистское движение и
сблизить его с «демократией континента», Джонс организовал Международ-
ный комитет; сначала была создана особая подкомиссия по иностранным де-
лам при «Лондонском организационном комитете чартистской партии», кото-
рая вскоре превратилась в самостоятельный международный комитет. В него
входили: от англичан: Джонс (председатель), Финклейн и Чепмэн; от
французов — Таландье; от поляков—Дембинский; от немцев—Блей; от
итальянцев — Педзи и от испанцев Сальвателло. Первым выступлением
Комитета была организация 27 февраля 1855 г. митинга в память француз-
ской революции 1848 г. Герцен был выбран членом Комитета, как
представитель от русских, и ему было предложено сказать речь в
защиту основной резолюции (подробно об этом Герцен говорит в «Бы-
лом и Думах», ч. 6, гл. VII и IX). Речь Герцена была произнесена на фран-
цузском языке; в переводе на английский она была полностью помещен*
вместе с отчетом о митинге в газете «The People’ Paper» от 3 марта 1855 <*
56
А. И. Герцен
Письмо неизвестного из Владимира
Владимир. 1839 года Сентября 23 дня.
С условием, Александр Иванович, если есть очень свободное
время — прочитайте, а не то — бросьте, не стоит.
Предупреждаю потому, что чувствую, что буду писать вздор,
и боюсь, чтобы Вы не стали раскаиваться в потерянном вре-
мени. Так нынче я осторожен. Вот видите, я хочу говорить на
счет моего гулянья и Вашего выговора. Без сомнения надо пред-
положить, что Вы слышали наверное и очень подробно — иначе
Вы не стали бы и писать. Сомневаюсь, — но готов так думать,
знавши способность людей чернить человека; об них ни слова,
но вот в чем мое недоумение, как Вы-то могли поверить и не
имели ко мне столько доверенности, чтобы хоть дождаться сви-
дания, а отписали при первом случае. Благодарю за откровен-
ность, я ей и прежде пользовался и умел ценить ее, но, призна-
юсь, в последнем письме она меня оскорбила. От Небабы я готов
был слушать ругательства, но от Вас, человека, которого я по-
нимаю и уважаю душевно, больно, очень больно слышать и
легкой упрек. — Я думал, что Вы меня знаете и уверены в
моей откровенности и преданности к Вам, но вышло против-
ное, две строчки обезоружили меня совсем.
Вам говорили, что я гуляю, я прибавлю, развратно, дельно-
го ничего не сделал, книги французской почти не открывал,
еще менее того занимался по немецки и для Университета,
признаюсь, ничего не сделал (впрочем я никогда и не был на-
мерен. Давно ли Вы противного мнения?), — но при всем том
очень высоко ценю прошедшее время. — Я готов его помнить
долго, долго и некоторые минуты оставить навсегда в своей па-
мяти. — Не скажу, чтобы провел весело, нет, веселья не было,
я не имею средств иметь его и если бы кто и доставил, то не
воспользовался, потому что помню свое состояние, которое
запрещает мне забываться; оно замечательно чувствами, мыс-
лями (слабыми — что делать!), мне открыли новые стороны
жизни. Благословляю это время! — С чистою душою и серд-
цем, исполненным искренности, я нетерпеливо ждал Вас, хо-
телось поскорее делиться с Вами минутною радостью и все-
гдашнею моею печалию, чистосердечно поверить Вам мои мечты,
недоумения, сомнения, и вот уже начал обдумывать кичливые
свои суждения, чтобы понятнее высказать Вам себя, как вдруг
роковые строчки разрушили безжалостно всю мою идеаль-
ность. — Я одурачен. Как сильна действительность, особенно
когда слышишь от ее противника. — Ну, что скажешь — вот
Материалы, переписка, документы
57
вопросы, очень справедливые: что сделал в полтора месяца?
Дай отчет. Мы готовы слушать, глядеть, вот стол, чашка — что
угодно всё будет, только объясни, что делал. Что станешь отве-
чать людям, которые, кроме очевидной пользы ничего не
видят?— Они и правы, — да, у нас на земле, надо делать, имен-
но д е л а т ь, чтобы было что взять руками и показать —
тогда будешь прав. Сказать, я в это время мечтал, целые поэмы
теперь зреют в глубине души моей; я мыслил — жизнь и человек
мне более теперь понятны; в первый раз был в бордели — и
тут открыл для себя новые стороны жизни, несчастные жен-
щины сильно подействовали на мою душу; был пьян, и новое со-
стояние до сих пор оставило меня в недоумении. Не правда ли как
все это смешно, глупо в глазах материалиста; добрый человек
умрет со смеху, да сознаюсь, смешно очень — так сильна дей-
ствительность! Она часто меня самого приводит в смущение,
но не надолго, я скоро опамятоваюсь и с большим жаром тогда
благословляю небо. Негодование и сожаление невольно овла-
девают душою, когда видишь, что истинно святое в такой кари-
катуре представляется людям. С Вами то мне легко говорить,
Вы все понимаете, а потому мне больно было слышать от Вас
прозаический упрек. Кого Вы послушались и пред кем унизили
так меня? Так, я понимаю наши отношения, понимаю, что
Ваш выговор относится к моей пользе, и ничего не лишил
меня, но я об этом и не думаю, мне дорого Ваше нематериаль-
ное расположение, бог знает чего бы я не пожертвовал, чтобы
поддержать его, и думаю, что могу за него заплатить Вам
только одною откровенностью, что всякое пожертвование будет
низко. Вы понимаете жизнь, и я разумею ее настолько, чтобы
оставить бесплодную борьбу с ней, теперь одна свобода может
из меня сделать что-нибудь, и я повинуюсь беспрекословно
провидению, пусть оно мною управляет, пускаюсь в даль-
ний путь, благодарю судьбу, что она сблизила меня с Вами!
Нет, многое надобно, да я и не знаю, что бы могло изменить
наши отношения. Я знаю Вас и от всей души моей люблю
Вас — и уверен, что пользуюсь обратным. Любовь наша ос-
нована не на земном — трудно поколебать ее. Временем быть
может Вам и случится сделать мне выговор, особенно когда
съездите неудачно в Москву, да это безделица, я смиренно
снесу. Так, Александр Иванович, я жду Вашего приезда и по-
краснев буду Вам каяться, по школьнически, что все прогулял
время..
Я с нетерпением жду ваших новостей. Бедный Вильям Пен.
Однако с его судьбою некоторым образом соединена и моя —
ведь я его страстный поклонник! — Делаю очень низко, — пре-
о8
А. И. Герцен
терпевши поражение (желательно бы знать от кого?) оставляю
его и хочу сам оправдываться. — Бесспорно главная мысль
превосходна, не менее ее хороши и частные; вся поэма (?) вы-
полнена удовлетворительно, что же, касается до изящности
выражений, то и в этом отношении скажу, что, на мой вкус, не-
которые картины — поразительно хороши, но не стану засту-
паться вообще за слог и потому, что я сам не читал (а это ведь
не безделица!) и потому, что было время, когда я не мог, не об-
ращал никакого внимания, даже почитал излишним — мысль
мне заменяла все — как нибудь только реши мои сомнения —
изящное мне было совсем непонятно. Помните, я жалел, когда
Вы мне сказали, что Фауст поэтическое творение. Теперь не
то, я крепко волочусь за слогом, смотрю (только не исполняю
сам — не могу) за каждым почти словом. Читаю каждый день
Пушкина — ис каждым днем более и более люблю его. С каждым
разом открываю в его творениях новые красоты и удивляюсь
его гению. Вот неприметно и с большим удовольствием изучил
почти всего его Онегина и многие другие мелкие стихотворе-
ния. — Мне кажется, Пушкин еще у нас не оценен совершенно.
Хотел было изучить его всего, да Троицкий не дал следую-
щих частей.
Вот...
Некогда, не прошло трех часов, как послал к Вам письмо по
почте, — едет и Аксинья Ивановна; за 13 руб. в два дня ее до-
ставят. — Я кажется пишу последнее письмо. Привезите, по-
жалуйста, остальные две части Паскаля.
Прощайте,
преданный вам А.
Наталье Александровне — мое почтение. Прошу сказать,
при случае, поклон и Николаю Платоновичу. — Александр
Иванович, Рагозина говорила, что Вы можете приехать как
Вам угодно, она готова несколько дней жить вместе, и мы не
знаем, как Вы решитесь; я буду ждать вашего приказания —
переездка два часа.
Печатается с оригинала, приобретенного у М. Б. Гершензон из собрания
М. О. Гершензона. Шифр ГЛМ — 658—628.
Автора письма установить не удалось, судя по общему тону — это, должно
быть, очень молодой человек; возможно, что о нем писал Герцен Н. А. Захарь-
иной в письме от 3 апреля 1838 г.; «Ко мне ходит иногда с почтением молодой
гимназист лет 15—16; есть способности, таланты, но дурное направление,
искальное, узкое и бедность. Сегодня утром он начал спрашивать смиренно
и уничиженно моих советов насчет занятий. Я был в духе и вдруг с огнем,
жаром, поэзией представил ему высокое призвание человека науки, я чувст-
вовал, что моя речь сильна. Потом я пошел одеваться в другую комнату;
Материалы, переписка, документы
59
возвратившись, застал юношу на том же месте, щеки горят. «Боже мой, —
сказал он, — в несколько минут дали другое направление моей жизни:
бедно, бедно прошедшее, о, я вам буду благодарен! Вы счастливы, потому
что ваша жизнь как то необыкновенна и ваш взор высок, силен. Завидую
вам... Что мне делать?» — «Извольте, — сказал я, — вот мой совет; во-пер-
вых, берегите, как высочайшую святость, нравственность и чистоту, — это
главное; жертвуйте наукой философии, а философией религии, читайте при-
роду больше книг».
Письмо интересно своим идеалистическим и романтическим настроением—
отражение влияния Герцена, его мистически-репигиозной направленности
этого периода.
Небаба Дмитрий Васильевич, окончил Киевский университет, был учи-
телем гимназии в Твери и во Владимире; вместе с Герценом редактировал
«Владимирские губернские ведомости».
Когда съездите неудачно в Москву... Герцен с семьей уехал в Москву 22 ав-
густа 1839 г. и вернулся во Владимир 1 октября. Одним из мотивов поездки
Герцена в Москву было желание устроить на место П. П. Медведеву. В своих
письмах к Ю. Ф. Курута он несколько раз вспоминает о своих хлопотах о
Медведевой. Но, невидимому, все его попытки не увенчались успехом. Го-
воря о неудачной поездке Герцена в Москву, автор письма, очевидно, имеет
в виду именно это обстоятельство.
Вильям Пен — сцены в стихах, начатые Герценом в марте, законченные
в июле — августе 1839 г. Автор письма называет его «бедным». Очевидно,
Герцен написал ему о том, что он недоволен своим произведением и соби-
рается его уничтожить; это предположение подтверждается и надписью на
первой странице рукописи: «Решительно сожгу этот неудавшийся опыт».
Захарьина, Аксинья Ивановна — мать Н. А. Герцен.
Рагозина —• хозяйка дома на Дворянской улице, куда должны были пе-
реехать Герцены.
Письмо неустановленного лица
15 Montpellier Rod.
Wickenbaw.
Middlesex.
Citoyen Herzen.
Lundi soir, 26 Juillet [18] 58.
Citoyen.
J’apprends й 1’instant que Гоп va former un comite pour
lever une souscription (en faveur) afin de couvrir les enormes
frais du proces Bernard, et que vous ferez partie du comite.
Voulez-vous bien recevoir les 2^ ci-jointes pour ma contri-
bution. Je regrette beaucoup que des embarras momentanes me
forcent a ne pas la faire plus grosse ne fut-ce que pour mieux
temoigner de mon admiration a 1’egard des anglais qui ont avan-
ce les depenses du proces avec un si beau patriotisme.
Je ferai dans mon cercle tres restreint tout ce que je pour-
rai pour recueillir des souscriptions et si oar hasard le comite me
60
А. И, Герцен
jugeait de quelque utilite il peut disposer de moi, j’ai la plus
vive sympathie pour tous ceux qui ont contribue a appliquer
sur la joue de 1’empire le formidable soufflet de 1’acquittement
Bernard.
Je suis charme d’avoir cette occasion de vous offrir, citoyen,
mes salutations fraternelles
V.
[Перевод:]
15 Монпелье poy.
Уикенбау.
Мидлсекс.
Г ражданину Герцену.
Понедельник вечером, 26 июля
[18]58
Г ражданин.
Я только что узнал, что организуется комитет для сбора пожертвова-
ний, чтобы покрыть огромные расходы по процессу Бернара, и что Вы яв-
ляетесь членом этого комитета.
Примите, пожалуйста, и мой дар—прилагаемые 2 фунта стерлингов.
Я очень сожалею, что временные материальные затруднения не позволяют
мне увеличить его, хотя бы для того, чтобы лучше засвидетельствовать мое
восхищение англичанами, которые в своем патриотизме пошли на такие боль-
шие расходы.
Я сделаю в своем ограниченном кругу все, что я смогу, для того, чтобы со-
брать подписку, и, в случае, если комитет найдет, что я могу ему быть по-
лезен, — он может мною располагать. Я испытываю самую горячую симпа-
тию по отношению всех лиц, которые принимали участие в оправдании Бер-
нара и этим способствовали запечатлению на щеке империи оглушительной
пошечины.
Я счастлив, что имею возможность, гражданин, передать Вам мой брат-
ский привет.
В.
Печатается с копии, хранившейся в собрании М. О. Гершензона. В пра-
вом верхнем углу чернилами: «47». Написанная тем же почерком, что и
другие копии этого собрания, она, очевидно, предназначалась М. О. Гер-
шензоном для опубликования в V томе «Пропилей». Местонахождение под-
линника — неизвестно.
Приобретено у М. Б. Гершензон. Шифр ГЛМ — 658—600.
Агтора письма, к сожалению, установить не удалось; надо полагать, что
это один из французских эмигрантов.
Бернар Симон-Франсуа (1817—1862)— участник революции 1848 г. в
Париже, после которой принужден был эмигрировать в Лондон. Был заме-
шан в деле покушения Ф. Орсини на Наполеона III. По требованию фран-
цузского правительства Пальмерстон, стоявший тогда во главе кабинета
министров, приказал арестовать Бернара и внес в парламент «Закон о тай-
ных обществах»—Conspiracy bill, направленный, главным образом, про-
тив эмигрантов. Это лакейство перед Бонапартом вызвало бурю возмущения
среди демократических кругов английского общества. Министерство Паль-
мерстона пало. Английские присяжные, вопреки стараниям своего прави-
Материалы, переписка, документы
61
тельства, оправдали Бернара. Герцен с горячим интересом следил за процес-
сом, который происходило 13по 17 апреля 1858 г. «Ну занимал ли Вас про-
цесс Бернара, — пишет он 24 апреля М. К. Рейхель, — я высидел (с утра
9 до 5) ежедневно в Old Bailе. Зато уж и виктория была! это особого рода Ва-
терлоо».
Под заглавием «Ватерлоо 17 апреля 1858 г.» им была помещена заметка
в «Колоколе» (15 лист, 1 мая 1858 г.).
Документы
Документы из дела министерства внутренних дел о Герцене
во время его ссылки в Перми, Вятке и Владимире,
1835—1838 гг.
Дело велось департаментом полиции исполнительной по 2-му отделению,
3-му столу, за № 139 по описи 1835 г. В нем числится 16 документов на 16 ли-
стах. Полное название дела: «По донесению состоящего в должности пермско-
го гражданского губернатора о титулярном советнике Герцене. Началось
21 майя 1835 года. Решено 27 февраля 1838 года».
Дело приобретено в книжном магазине «Буккнига» Могиза. Шифр
ГЛМ — 3084—268.
Дело это в целом использовано исследователями не было. Два документа,
опубликованные в Трудах Владимирской архивной комиссии 1902 г., IV,—
предписания министра внутренних дел Д. Н. Блудова владимирскому губер-
натору — были извлечены из дел канцелярии владимирского губернатора.
В первых четырех документах—донесениях вятского и владимирского
губернаторов — говорится о прибытии Герцена в Пермь, переводе его в Вят-
ку и определении на должность. Три следующих документа — переписка по
поводу ходатайства вятского губернатора о переводе Герцена в одну из
столиц. Далее идут пять документов о переводе Герцена во Владимир; закан-
чивается дело документами, касающимися предоставления Герцену отпуска
в Москву.
Герцен привлекался по делу «о лицах, певших в Москве пасквильные пе-
сни» (Арх. III отделения, 1834, I экспедиция,№ 289). Для расследования его
была назначена особая комиссия в составе попечителя Московского универ-
ситета С. М. Голицына, представителя III отделения А. Ф. Голицына, мос-
ковского коменданта Г. К. Стааль и жандармского полковника Шубина.
14 марта 1835 г. комиссия вынесла приговор, утвержденный Николаем I,
согласно которому Герцена, как «не участвовавшего в пении и слушании
пасквильных стихов и прикосновенного к следствию по одному образу мы-
слей его, не подвергая дальнейшему аресту, отослать на службу в какую-
либо отдаленную губернию под строгое наблюдение начальства». 21 марта
виновным был объявлен приговор, а 10 апреля Герцен был отправлен в
Пермь.
62
А. И Герцен
Донесение пермского гражданского губернатора министру внутренних дел
о прибытии Герцена в Пермь
№ 58. 30 апреля 1835 г.
Секретно.
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Государь император, рассмотрев всеподданнейший доклад
особо учрежденной следственной комиссии по делу о пасквиль-
ных стихах, петых в Москве, высочайше повелеть соизволил:
прикосновенного к делу сему, служащего в Московской двор-
цовой конторе титулярного советника Герцена, имеющего от
роду 22 года, отослать на службу в Пермскую губернию под
строгое наблюдение местного начальства.
Господин московский военный генерал-губернатор, получив
от генерал-адъютанта графа Бенкендорфа отношение об испол-
нении сей высочайшей воли, отправил Герцена в Пермь в со-
провождении рядового жандармского дивизиона, который и
доставлен ко мне 28 числа сего апреля.
Предложив Пермскому губернскому правлению титуляр-
ного советника Герцена определить на службу в штат оного
правления, я имею честь донести о сем Вашему высокопревос-
ходительству, докладывая при том, что предписано от меня
пермскому городничему иметь над Герценом строгое наблю-
дение.
В должности гражданского губернатора С[еластенник].
л. 1.
Донесение пермского гражданского губернатора министру внутренних дел
об отправке Герцена в Вятку
№ 76. 16 мая 1835 г.
Секретно.
ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
От 30-го минувшего апреля за № 58 я имел честь довести до
сведения Вашего высокопревосходительства о присылке сюда
по высочайшему его императорского величества повелению
МАТЬ И МЛАДШИЙ СЫН ГЕРЦЕНА—КОЛЯ.
СЛЕВА М. К. ЭРН.
С дагерротипа, 1847 или конец 1840-х гг.

Материалы, переписка, документы
65
на службу прикосновенного к делу о пасквильных стихах,
петых в Москве, титулярного советника Герцена и об опреде-
лении его в штат губернского правления.
Вслед затем г. московский военный генерал-губернатор при
отношении от 28 апреля за №340, прислав ко мне кандидата
Московского университета Оболенского уведомил, что после
отправления Герцена в Пермь, служащий в Московской кон-
торе адресов коллежский советник Оболенский вошел к нему
с просьбой об исходатайствовании сыну его помянутому кан-
дидату Оболенскому, назначенному по высочайшему пове-
лению по тому же делу на службу в Вятскую губернию, пере-
менить место назначения в Пермскую губернию, по уважению
тому, что в Вятке он не имеет никого знакомых, кому бы мог
поручить попечение о сыне своем, а в Перми есть у него род-
ственник статский советник Деволлий и что на отношение
его о сем к г. генерал-адъютанту графу Бенкендорфу получил
уведомление, что государь император высочайше повелеть
соизволил: назначенного к определению на службу в Вятку
кандидата Оболенского отправить на службу же в Пермскую
губернию под строгое наблюдение местного начальства, а при-
косновенного к тому же делу титулярного советника Герцена
вместо Пермской губернии отправить на службу в Вятку так-
же под строгий надзор местного начальства.
Во исполнение такого высочайшего повеления, сообщен-
ного мне г. московским военным генерал-губернатором, от-
правив титулярного советника Герцена в г. Вятку к тамош-
нему гражданскому губернатору и предложив пермскому гу-
бернскому правлению исключить Герцена из штата оного и
об определении на место его кандидата Оболенского, имею
честь донести о том Вашему высокопревосходительству, докла-
дывая при том, что предписано от меня пермскому городни-
чему иметь за Оболенским строгое наблюдение.
В должности гражданского губернатора С[еластенник].
л. 2.
Оболенский, Иван Афанасьевич— учился вместе с Герценом в Москов-
ском университете, который и окончил в 1833 г. Был привлечен в 1834 г. по
дел}' «о пении пасквильных стихов». Комиссия характеризовала его как
«грубого подражателя Огарева и Герцена в свободомыслии». В 1837 г. из
Перми был переведен в Калугу.
5 «Звенья», № 8
66
А. И. Герцен
Донесение вятского гражданского губернатора министру внутренних дел
о доставлении Герцена в Вятку
№ 250. 22 мая 1835 г.
Секретно.
ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
Вследствие высочайшего его императорского величества по-
веления, состоявшегося на всеподданнейший доклад особо
учрежденной следственной комиссии по делу о пасквильных
стихах, петых в Москве разными лицами, доставлен 19-го
числа сего месяца из Перми в г. Вятку по распоряжению мо-
сковского военного генерал-губернатора титулярный советник
Герцен для определения на службу с учреждением за ним
строгого наблюдения местного начальства.
О чем долгом поставляю почтеннейше донести Вашему вы-
сокопревосходительству и имею честь присовокупить к тому,
что об определении Герцена на службу я предложил губерн-
скому правлению.
Гражданский губернатор [/<. Тюфяев].
л. 3.
Донесение вятского гражданского губернатора министру внутренних дел
об определении Герцена на службу в Вятское губернское правление
№ 383. 19 июня 1835 г.
Секретно.
ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
Присланный на службу в Вятскую губернию вследствие
высочайшего его императорского величества повеления титу-
лярный советник Герцен, о прибытии коего сюда я имел честь
донести Вашему высокопревосходительству от 22 минувшего
майя за №250, определен в 1-й день июня в штат Вятского
губернского правления на вакансию переводчика с приведе-
нием на верность службы к присяге, а о имении за ним стро-
гого надзора предписано Вятской градской полиции.
О чем долгом поставляю почтеннейше донести Вашему вы-
сокопревосходительству.
Гражданский губернатор |7(. Тюфяев].
л. 4.
Материалы, переписка , документы
67
Официальное письмо министра внутренних дел Д. Н. Блудова управляю-
щему III отделением гр. А. X. Бенкендорфу о разрешении Герцену слу-
жить в столицах.
№ 1724. 2 июля 1836 г.
Секретно.
Милостивый государь, граф Александр Христофорович!
Вятский губернатор, донося мне о похвальном поведении и
отличных способностях переведенного в Вятку на службу ти-
тулярного советника Герцена с учреждением за ним надзора,
ходатайствует о разрешении ему продолжать службу в Москве
или в С.-Петербурге.
Как высочайшее повеление о переводе Герцена на службу
в Вятку последовало по велению Вашего сиятельства, то я
счел долгом препроводить к Вам, милостивый государь, и
упомянутое представление.
С совершенным почтением и также преданностью имею честь
быть
Вашего сиятельства покорнейшим слугой
Подписал: Д. Блудов.
Верно: за столоначальника Калугин.
Л. 5 и об. Отпуск.
В своем представлении от 16 июня вятский губернатор К. Я. ТюФяев
просит о переводе Герцена в одну из столиц ввиду того, «что круг служебных
действий здесь в губернии совершенно не соответствует обширности его по-
знаний, и таланты его остаются без необходимого для них развития».
Этот рапорт опубликован в Полном собр. соч., т. I, стр. 284.
Блудов, Дмитрий Николаевич (1785—1864) — государственный деятель
николаевской эпохи; был министром просвещения, управляющим мини-
стерством внутренних дел (1832—1837) и министром юстиции.
О Унциальное письмо гр. А. X. Бенкендорфа Д. Н. Блудову об отказе
в разрешении Герцену служить в столицах
№ 2393. 20 июля 1836 г.
Секретно.
Милостивый государь, Дмитрий Николаевич!
На отношение Вашего превосходительства, от 2 сего июля,
№ 1724, честь имею ответствовать, что я не считаю возможным
ходатайствовать о разрешении сосланному в 1835 году, по вы-
сочайшему повелению, в Вятку, титулярному советнику Гер-
цену, продолжать службу в Москве или в С. Петербурге, во-
первых, потому, что причиною высылки Герцена из Москвы
68
А И. Герцен
был обнаруженный им в письмах непозволительный образ
мыслей, в котором он в столь короткое время исправиться не
мог; и во-вторых, потому что прощение его было бы несправед-
ливо в отношении прочих, по одному с Герценом делу подверг-
нутых наказанию и равно с ним, или даже и менее виновных.
С совершенным почтением и преданностью имею честь быть,
Вашего превосходительства
покорнейший слуга
л. б. граф Бенкендорф.
Далее в деле спедует отпуск о предписании министра внутренних дел
Блудова вятскому губернатору от 26 июля 1826 г. о неразрешении Герцену
жить в столицах (л. 7).
Официальное письмо гр. А. X. Бенкендорфа — Д. Н. Блудову о переводе
Герцена во Владимир
№ 3402.
23 ноября 1837 г.
Москва.
Милостивый государь, Дмитрий Николаевич
Государь император, по всеподданнейшему моему докладу,
всемилостивейше повелеть соизволил: прикосновенного к
делу о пасквильных песнях, петых в Москве и отправленного
за сие по высочайшему повелению в 1835 году на службу в Вят-
ку титулярного советника Герцена перевесть на службу в гу-
бернский город Владимир, для сближения с его родственни-
ками, живущими в Москве.
О таковом всемилостивейшем соизволении сообщая Вашему
превосходительству к ьсполнению, честь имею быть с совер-
шенным почтением преданностью
Вашего превосходительства
[Подпись гр. Бенкендорфа]1,
л. 8.
Опубликовано в выдержках в Поли. собр. соч. Герцена, т. I, стр. 284.
Перевод состоялся благодаря хлопотам В. А. Жуковского и К. И Ар-
сеньева, которые просили о переводе Герцена в Москву или в Петербург.
Бенкендорф 16 ноября 1837 г. подал Николаю I докладную записку о пе-
реводе Герцена в Москву; на ней Николай положил резолюцию: «перевести
во Владимир».
Следующие документы (л. л. 9 и 10) — предписания министра внутрен-
них дел от 30 ноября 1836 г. вятскому и владимирскому губернаторам one-
1 Написано рукой неустановленного лица. Подпись вырезана.
Материалы, переписка, документы
G9
реводеГериена во Владимир. Лист 10 опубликован в «Трудах Владимирской
арх. уч. комиссии», 1902, IV, стр. 58—59.
Далее следует донесение владимирского губернатора от 14 декабря
1837 г. о получении предписания министерства внутренних дел (л. II) и доне-
сение вятского губернатора от 31 декабря 1837 г. об отъезде Герцена из Вят-
ки (л. 12).
Представление владимирского гражданского губернатора И. Э. Курута -
министру внутренних дел о зачислении Герцена на службу и о разреше-
нии отпуска в Москву
№ 446. 18 генваря 1838 г.
ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
Во исполнение высочайшего повеления, объявленного мне
в предписании Вашего высокопревосходительства от 30 нояб-
ря 1837 года за №2681, переведенный из Вятки на службу в
город Владимир титулярный советник Герцен ныне сюда при-
был и зачислен на службу к делам канцелярии моей.
Доводя о сем до сведения Вашего высокопревосходительства,
я вместе с тем имею честь покорнейше испрашивать разреше-
ния Вашего, может ли быть Герцен уволен в отпуск на 29 дней
в город Москву для свидания с родственниками, о чем он ныне
обратился ко мне с просьбою.
Гражданский губернатор Курута.
л. 13.
Рапорт Герцена от отпуске был подан владимирскому губернатору 17 ян-
варя 1838 г. (дело канц. владимирского губернатора № 1892). Опубликован
в «Трудах Владимирской арх. уч. комиссии», 1902 г., IV, стр. 60.
Блудов не взял на себя решения этого вопроса и 30 января 1838 г.
послал запрос Бенкендорфу (л. 14).
Курута Иван Эммануилович (1780—1853) — с 1838 по 1842 г. был
гражданским губернатором во Владимире. Относился к Герцену весьма
д об рожелатель н о.
Официальное письмо гр. А. X. Бенкендорфа — Д. Н. Блудову об отпуске
Герцена в Москву
№516. 11 февраля 1838 года.
Милостивый государь, Дмитрий Николаевич.
Возвращая при сем к Вашему превосходительству представ-
ление владимирского гражданского губернатора о дозволении
титулярному советнику Герцену, прикосновенному к делу о
петых в Москве пасквильных стихах, отправиться в отпуск в
Москву, имею честь сообщить Вам, милостивый государь, что,
70
А И. Герцен
имея в виду, что означенному Герцену в недавнем времени ока-
зана монаршая милость сближения его с родственниками, я не
осмеливаюсь ныне докладывать его императорскому величе-
ству об увольнении его в отпуск в Москву.
С совершенным почтением и преданностью имею честь быть
вашего превосходительства покорнейший слуга
граф Бенкендорф.
л. 15.
Опубликовано в выдержках в Поли. собр. соч., т. 11, стр. 17.
27 февраля 1838 г. Блудов сообщил об этом решении владимирскому гу-
бернатору (л. 16). Опубликовано в «Трудах Владимирской арх. уч. комис-
сии», 1902 г., IV, стр. 67.
Документы из дела министерства внутренних дел о Герцене
во время его службы в канцелярии министерства
и в Новгородском губернском правлении,
1840—1842 гг.
Дело о Терпене велось канцелярией министерства внутренних дел по
2-му отделению, 3-му столу за № 1128/438; в нем числился 41 документ на
54 лл. Полное название дела: «По прошению титулярного советника Гер-
цена об определении его на службу по министерству внутренних дел. Тут же
о перемещении Герцена советником в Новгородское губернское правление
и о пр. Началось 29 генваря 1840 года. Кончено 17 июня 1842 года».
Приобретено в книжном магазине «Буккнига» Могиза.
Шифр ГЛМ — 3080—266.
Дело начинается публикуемым нами прошением Герцена А. Г. Строга-
нову об определении его на службу в министерство внутренних дел и заканчи-
вается отношением департамента полиции исполнительной в департамент
общих дел о выходе Герцена в отставку; таким образом, оно целиком охваты-
вает петербургский и новгородский периоды службы Герцена.
Первые документы касаются перевода Герцена из Владимира в Петер-
бург. Некоторые из них опубликованы в «Трудах Владимирской арх. учен,
комиссии», 1902 г., IV, как извлеченные из дел канцелярии владимирского
губернатора.
Несколько документов относятся к производству Герцена в коллежские
асессоры.
Далее идет переписка между департаментом полиции исполнительной и
канцелярией министерства о высылке Герцена из Петербурга в Новгород.
Затем следуют документы об отпуске Герцена в Москву в сентябре 1841 г.
и переписка по вопросу о награждении Герцена знаком отличия. Заканчи-
вается дело документами, касающимися выхода Герцена в отставку.
Материалы, переписка, документы
71
Прошение А. И. Герцена о зачислении его на службу в министерство
внутренних дел
ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ УПРАВЛЯЮЩЕМУ МИНИ-
СТЕРСТВОМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ ГРИГО-
РЬЕВИЧУ СТРОГАНОВУ
Чиновника особых поручений при влади-
мирском гражданском губернаторе
титулярного советника Герцена.
ПРОШЕНИЕ
Окончив академический курс наук в императорско.м
^Московском университете в 1833 году и получив звание канди-
дата, я находился на службе в Московской дворцовой конторе,
потом с 1834 года в канцелярии гг. гражданских губер-
наторов — пермского, вятского и владимирского; в последней
я находился старшим помощником правителя дел, а ав-
густа 31-го 1839 года утвержден Вашим сиятельством чинов-
ником особых поручений при владимирском гражданском
губернаторе. Желая ныне продолжать служить при самом
министерстве внутренних дел, я осмеливаюсь утрудить Ваше
сиятельство просьбою приказать зачислить меня на службу
при министерстве внутренних дел впредь до открытия вакан-
ции, которую Вашему сиятельству угодно будет мне предоста-
вить.
С. Петербург, 1839 декабря [21] дня.
Чиновник особых поручений титулярный советник
Александр Герцен.
На полях карандашом пометки: «Вытребоватьфор-
муляр» и «31 Генваря писано владимирскому гражданскому
губернатору».
Л. 1. Автограф. На гербовой бумаге.
Дата в прошении написана неясно: устанавливается на основании письма
Герцена к жене; 21 декабря он пишет из Петербурга: «Мы переедем в Петер-
бург непременно, я сегодня подал бумагу и месяца через три явлюсь сюда
с тобой» (Поли. собр. соч., т. П, стр. 356).
Далее следует: предписание министра внутренних дел владимирскому гу-
бернатору от 31 января 1840 г. № 550 о доставлении формулярного списка
Герцена (опубликовано в «Трудах Владимирск. арх. уч. комиссии» 1902 г.,
IV, стр. 67) и ответ на него от 13 февраля № 1641 с приложением формуляр-
ного списка (лл. 2—7).
72
А. И. Герцен
Отношение директора канцелярии министерства внутренних дел К» К. фон-
Поля в департамент полиции исполнительной с запросом о полицейском
надзоре над Герценом
№ 1061. 29 февраля 1840 г.
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ
По частным сведениям канцелярии министра внутренних
дел известно, что состоящего при владимирском граждан-
ском губернаторе чиновником особых поручений титулярного
советника Герцена высочайше повелено иметь под надзором.
По изъявленному титулярным советником Герценом жела-
нию продолжать службу в С.-Петербурге и вследствие отзыва
гражданского губернатора о неимении препятствия к тако-
вому его перемещению, Канцелярия министра внутренних дел
имеет честь покорнейше просить Департамент полиции испол-
нительной уведомить ее, состоит ли г. Герцен и поныне под
таковым надзором и разрешено ли ему вступить на службу в
другие места.
Подписал: Директор К. фон-Поль.
Скрепил: Начальник отделения И. Лесевич.
л. 8. Отпуск.
29 декабря 1838 г. владимирский губернатор И. Э. Курута послал пред-
ставление в министерство внутренних дел о снятии с Герцена полицейского
надзора; в полученном ответе говорилось, что пока просить об этом неудобно.
19 июня 1939 г. Курута снова ходатайствует перед А. Г. Строгановым— уп-
равляющим министерством внутренних дел, на этот раз о полном прощении
Герцена. Строганов обратился к Бенкендорфу, который в своем докладе Ни-
колаю I просил лишь о снятии полицейского надзора; 16 июля 1839 г. по-
следовала резолюция: «Согласен» (Архив III отделения, I экспедиция, 1834,
ч. 10).
Выписка из журнала управляющего министерством внутренних дел о
зачислении Герцена на службу
№ 1335. 29 февраля 1840 г.
1840 года февраля 29 дня управляющий министерством
внутренних дел приказал: служащего при владимирском
гражданском губернаторе чиновником особых поручений ти-
Материалы, переписка, документы
73
тулярного советника Герцена, согласно его прошению, при-
числить в ведомство министерства внутренних дел, с прикоман-
дированием для занятий к канцелярии сего министерства;
о чем ему объявив, привесть на верность службы к присяге.
На обороте: «Копию с сего журнала получил
Г е расимов».
л. 9.
Далее следует клятвенное обещание, данное Герценом при вступлении
в должность (л. 10).
Отношение департамента полиции исполнительной в канцелярию министра
внутренних дел об освобождении А. И. Герцена от полицейского надзора.
№ 842.
13 марта 1840 г.
В КАНЦЕЛЯРИЮ Г. МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
На отношение означенной канцелярии от 29-го февраля
№1061, Департамент полиции исполнительной имеет честь
уведомить, что по высочайшему повелению, объявленному
г. управляющему министерством внутренних дел генерал-
адъютантом графом Бенкендорфом от 19 июля 1839 года № 2708,
состоящий при владимирском гражданском губернаторе ти-
тулярный советник Герцен освобожден от полицейского
надзора.
Директор Оржевский.
Управляющий отделением [Тарпов.]
л. 11.
Оржевский, Василий Владимирович (1797—1867) — крупный чиновник
министерства внутренних дел; с 1837 по 1855 г. был директором департа-
мента полиции исполнительной.
Следующие документы в деле: предписание министра внутренних дел
владимирскому губернатору от 22 марта 1840 г. № 1496 о причислении Гер-
цена к министерству внутренних дел с 29 февраля 1840 г. и аттестат, вы-
данный Герцену владимирским губернатором 5 апреля 1840 года, опублико-
ваны в «Трудах Владимирск. арх. уч. комиссии», 1902, IV, стр. 67—68,
лл. 12—14.
74
А. И. Герцен
Рапорт А. И. Герцена К. К. фон-Полю с просьбой сообщить в герольдию
о его службе в министерстве внутренних дел
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ ДИРЕКТОРУ КАНЦЕ-
ЛЯРИИ МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ
СТАТСКОМУ СОВЕТНИКУ И КАВАЛЕРУ КАРЛУ КАРЛОВИЧУ
ФОН-ПОЛЮ
Числящегося при министерстве внутрен-
них дел титулярного советника Герцена
РАПОРТ
Находясь на службе во Владимире чиновником особых
поручений при гражданском губернаторе, я был им представ-
лен в Правительствующий сенат по Герольдии к повышению
чином за выслугу лет в 1839 году. Так как Герольдия не знает
места настоящего моего служения, то я осмеливаюсь утру-
дить Ваше превосходительство покорнейшей просьбою сооб-
щить Герольдии о моем причислении к министерству внут-
ренних дел.
Титулярный советник А. Герцен.
1840 года, сентября 4.
На полях пометки: «нужное» и «9 сентября писано в
Герольдию Правительствующего сената».
л. 15. Автограф.
Указ Правительствующего сената управляющему министерством внутрен-
них дел о производстве Герцена в коллежские асессоры
№ 12166.
18 ноября 1840 г.
Указ его императорского величества самодержца всерос-
сийского из Правительствующего сената господину управляю-
щему министерством внутренних дел. 1840 года июля 19 дня.
По указу его императорского величества Правительствую-
щий сенат, по представлению Владимирского губернского прав-
ления, приказали: находившегося при тамошнем гражданском
губернаторе чиновником особых поручений, а ныне состояще-
го в ведомстве министерства внутренних дел, титулярного
советника Александра Герцена, произвесть в коллежские асес-
соры, со старшинством с 25 декабря 1839 года. — За повы-
шение его сим чином и за патент вычет у него на основании
Материалы, переписка, документы
75
законов учинить, предоставить распоряжению вашему. — Нояэ-
ря 18-го дня 1840 года.
Товарищ герольдмейстера Осип Фран.
В должности секретаря Федор Петров.
По Герольдии коллежский секретарь Василий Панов,
л. 17.
Получение чина коллежского асессора давало личное дворянство,
а вместе с этим и право владеть имением.
Дальнейшие документы касаются перевода Герцена из Петербурга в Нов-
город. Основанием для этого явилось официальное письмо А. X. Бенкендор-
фа А. Г. Строганову от 9 декабря 1840 г. № 6303 (опубликовано в Поли,
собр. соч.,т. II, стр. 377), в котором сообщается высочайшее повеление вы-
слать Герцена из Петербурга «за распространение неосновательных слухов»,
при этом Строганову предоставлялось право определить его на службу в
одну из губерний, кроме столиц (л. 19). На основании этого повеления де-
партамент полиции исполнительной запросил из канцелярии министерства
внутренних дел формулярный список Герцена, который и был представлен
(лл. 20—27).
Отношение Департамента полиции исполнительной в канцелярию мини-
стра внутренних дел об определении Герцена советником в Новгородское
правление
№ 2686. 9 июня 1841 г.
В КАНЦЕЛЯРИЮ ГОСПОДИНА МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
По указу Правительствующего сената от 24 майя служащий
в означенной канцелярии коллежский асессор Александр
Герцен определен советником в Новгородское губернское
правление, о чем Департамент полиции исполнительной, уве-
домляя помянутую канцелярию, покорнейше просит прика-
зать г. Герцену явиться в сей Департамент для отправления
его по предназначению \
л. 29
Герцен, высылаемый из Петербурга по «делу о будочнике», т. е. за сооб-
щение в письме к отцу об убийстве в Петербурге будочника, просил пе-
ревести его в «Новороссийский край или в Малороссию», как это видно из
записки Дубельта к Бенкендорфу (Арх. III отделения, дело № 239, ч. 10).
Об этом и сам Герцен говорит в своем письме к Ю. Ф. Ку рута от 17 января
1841 г.; «Мне очень хотелось в Одессу — самый новый город в России, а
меня перевели в Новгород, — самый старый город».
1 Конец бумаги обрезан.
76
А. И. Герцен
Отношение директора канцелярии министерства внутренних дел К. К. фон-
Поля в Департамент полиции исполнительной
№ 3297. 10 июня 1841 г.
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ
На отношение Департамента полиции исполнительной от
9 текущего июня канцелярия министерства внутренних дел
имеет честь уведомить, что вместе с сим сообщено коллеж-
скому асессору Герцену, определенному советником в Новго-
родское губернское правление, дабы он явился в сей Депар-
тамент для отправления его по предназначению.
Подписал: Директор К. фон-Поль.
Скрепил: Нач. отд. И. Лесевич.
л. 30. Отпуск.
Далее следует отношение К. К. фон-Поля от 10 июня 1841 г. к В. В. Ор-
женскому с препровождением отношения Бенкендорфа от 9 декабря 1840 г.
(л. 31).
Справка канцелярии министерства внутренних дел о Герцене
[Июль 1841 г.]1
По высочайшему повелению, объявленному генерал-адъ-
ютантом графом Бенкендорфом 9-го декабря 1840 года, пре-
доставлено управляющему министерством внутренних дел
учинить распоряжение о высылке состоявшего в ведомстве
сего министерства титулярного советника (ныне коллежского
асессора) Герцена из С.-т. Петербурга за распространение
неосновательных слухов о происшествиях в столице с тем, что
если он найдет сего чиновника по службе и поведению его,
кроме помянутого обстоятельства, достойным внимания, то
от него зависеть будет определить Герцена в одну из губерний,
кроме столиц.
На сем основании Герцен определен советником Новгород-
ского губернского правления и уже вступил в должность. Ныне
встречается ему крайняя необходимость по семейным делам
отлучиться на короткое время в Москву.
л. 32 и оборот.
Герцен вступил в должность советника Новгородского губернского пра-
вления 14 июля 1841 г.
Материалы, переписка, документы
77
Письмо министра внутренних дел гр. А. Г. Строганова А. И. Герцену
о разрешении ему отпуска
№ 1841. 9 июля 1841 г.
Милостивый государь Александр Иванович.
Разрешая Вам отлучиться на две недели в Москву по семей-
ным Вашим делам, считаю долгом о том Вас уведомить, при-
совокупляя, что о сем ныне же сообщено мною г. военному
губернатору г. Новгорода и новгородскому гражданскому
губернатору для зависящего от него распоряжения,
С совершенным почтением имею честь быть Вашим,
Милостивый государь, покорнейшим слугою
Подписал: гр. Строганов,
л. 33. На бланке, отпуск.
Более подробно об отпуске Герцена см. стр. 83—86.
Письмо А. И. Герцена гр. А. Г. Строганову с благодарностью за
разрешенный отпуск
Сиятельнейший граф!
Среди мрачных обстоятельств, в которые я повергнут судь-
бою — письмо от 9 июля, которым Вашему сиятельству угодно
было почтить меня, уведомляя о разрешении мне отпуска, бы-
ло отрадным лучем света. Участие Вашего сиятельства глубоко
тронуло мою душу. Очень понимаю, что не я, а мое несчаст-
ное положение обратило на меня внимание столь высокое, но
не теряю надежды доказать со временем, что я лично не вовсе
не достоин благородного участия Вашего. Служение под на-
чальством Вашего сиятельства дает мне возможность на то. И
теперь, находясь в среде совершенно чуждой моим симпатиям
и способностям, я употреблю все силы усердно исполнять воз-
ложенную на меня обязанность, поставляя целью желаний
снова перейти под ближайшее начальство Вашего сиятельства.
С чувством глубочайшего уважения и беспредельной благо-
дарности.
Честь имею пребыть
Милостивый государь Вашего сиятельства
покорнейший слуга А. Герцен.
Новгород 1841 г. июля 14.
На полях пометка: «К делу».
л. 35 и оборот. Автограф.
78
А. И. Герцен
Далее следуют 7 документов— переписка между новгородским губер-
натором и канцелярией министерства внутренних дел о награждении Гер-
цена «знаком отличия беспорочной службы» (лл. 39—42, 52 и 53).
Письмо А. И. Гериена директору канцелярии министерства внутренних
дел К. К. фон-Полю с запросом о возможности выйти в отставку
Милостивый государь, Карл Карлович!
Когда я, влекомый какой-то враждебной судьбой, попал в
те несчастные обстоятельства, которые заставили меня покинуть
службу под начальством Вашего превосходительства и удалить-
ся из Петербурга, Вы сказали мне, прощаясь: «Пишите ко мне,
когда сердце ваше будет полно». Я запомнил эти слова и те-
перь, когда сердце мое более нежели полно несчастием, решил-
ся воспользоваться Вашим предложением.
На днях я лишился второго малютки (лишиться двух детей
в один год более нежели ужасно); жена моя больна, и я чувст-
ствую, как силы мои уничтожаются. Покой и безмятежная
жизнь нам необходимы. Возвратиться в Москву к престаре-
лому отцу я не имею надежды на сию минуту, но желал бы
знать, могу ли я, не ожидая никаких горестных последствий,
провести некоторое время в отставке с правом часть года прово-
дить в деревне и другую в том губернском городе, где поже-
лаю, или где полезнее будет для излечения моей жены.
Благородное сердце Ваше удостоверяет меня, что Вы не от-
кажете мне в ответе, до получения которого я ничего не пред-
приму.
Я осмелюсь даже просить, буде Ваше превосходительство
найдете необходимым, доложить о моем вопросе его высокопре-
восходительству Льву Алексеевичу.
Вы наверно простите, что я беспокою Вас; тяжелое положе-
ние моего семейства служит мне извинением Позвольте мне
надеяться, что Вы примете с евангельским участием мое письмо,
и заключить его, высказав те чувства глубочайшего уваже-
ния и беспредельной преданности, с которыми
Честь имею пребыть
Милостивый государь Вашего превосходительства 1
покорнейший слуга Александр Герцен.
Новгород.
(25—31 декабря) 1841 г.
1 После слов «Вашего превосходительства» бумага отрезана; все дальней-
шее написано на полях красным карандашом рукою неустановленного лица.
Материалы, переписка, документы
79
[П рипис к а:] Если Ваше п-[ревосходительст]во соизволите
найти лучшим, чтобы я написал об этом прямо ко Льву Алек-
сеевичу, то я немедленно исполню.
Мой адрес в Новгороде: Советнику] губерн[ского] прав-
ления.
На первом листе резолюция (фон-Поля?): «Не записать ли его по 2-му отде-
лению, прошу переговорить со мною», лл. 43, 44. Автограф.
Дата письма устанавливается приблизительно, на основании слов пись-
ма: «На днях я лишился второго малютки». Дочь Наталья родилась 22 де-
кабря, умерла 24 декабря 1841 года.
Фон-Поль, Карл Карлович—директор канцелярии министерства внут-
ренних дел. Более подробно об нем см. комментарий, стр. 30.
Возвратиться в Москву... не имею надежды... 1 декабря 1841 г. Герцен
писал Дубельту и Бенкендорфу с просьбой разрешить ему жигь там, «где
потребуют дела мои, не исключая и столиц». 6 декабря Бенкендорф доложил
об этом Николаю I, но получил отказ.
Перовский, Лев Алексеевич (1792—1856)— с 1842 по 1853 г. был минист-
ром внутренних дел.
Получив письмо Герцена, фон-Поль доложил о нем Перовскому, кото-
рый 9 января 1842 г. обратился с официальным письмом к Бенкендорфу
(л. 46); Перовский писал, что коллежский асессор Герцен, вследствие рас-
строенных домашних обстоятельств и болезни жены, просит об увольнении в
отставку и о дозволении «жить в Москве у престарелого отца» или же частью
в деревне и частью в том губернском городе, где пожелает или где полезнее
будет для излечения больной его жены.
Ответ Бенкендорфа от 15 января 1842 г. за№ 274 (л. 47) почти дословно
приводится в следующем письме фон-Поля к Герцену.
Письмо К. К. фон-Поля А. И. Терпену с сообщением о том, что он может
выйти в отставку и проживать во в^ех городах, кроме Москвы
№ 312. 19 января 1842 г.
Милостивый государь, Александр Иванович!
По письму Вашему ко мне на счет того, можете ли Вы про-
вести некоторое время в отставке и жить в Москве или в ка-
ком-либо губернском городе, я докладывал о сем господину
министру внутренних дел. Его высокопревосходительство из-
волил сноситься с генерал-адъютантом графом Бенкендорфом,
который вследствие сего отозвался, что о разрешении Вам служ-
бы и жительства, где пожелаете, не исключая и столиц, он в ми-
нувшем декабре по просьбе Вашей к нему входил со всеподдан-
нейшим докладом к государю императору, но высочайшего на
сие соизволения не воспоследовало, и потому он находит с сво-
ей стороны невозможным предстательствовать ныне вновь пред
его величеством, о дозволении Вам при увольнении от служ-
бы (которое совершенно зависит от Вашего начальства) житель-
80
А. И. Герцен
ствовать в Москве или тамошней губернии; во всяком же дру-
гом губернском городе Вы можете проживать и служить без
особого на то высочайшего разрешения.
Сообщая о сем Вам, милостивый государь, я имею честь
быть с совершенным почтением и преданностью
Вашим, милостивый государь
покорнейшим слугою
Подписал: К. фон-Поль.
лл. 48—49. На бланке, отпуск.
Публикуемое нами письмо опровергает версию М. К. Лемке, который в
своих комментариях (т III, стр. 66) пишет, что Герцен в конце декабря
1841 г. или в начале января 1842 г. обратился с прошением через новгород-
ского губернатора к министру внутренних дел об увольнении его «на некото-
рое время в отставку». Никакого прошения Герцен тогда не подавал, а только
спрашивал фон-Поля, может ли он выйти в отставку, «не ожидая никаких
горестных последствий». Вообще Герцен долго не мог решиться подать про-
шение об отставке; получив благоприятный ответ от фон-Поля, он все еще мед-
лил и обратился к К. И. Арсеньеву с просьбой устроить его на работу по ста-
тистическому описанию какого-либо края (см. письмо Герцена, стр. 26). Про-
шение об отставке Герцен подал лишь 3 апреля 1842 г. В своем дневнике
он пишет 2 апреля: «Завтра подаю в отставку».
Письмо А. И. Герцена К. К. фон-Полю, в котором сообщается о решении
Герцена выйти в отставку
Милостивый Государь, Карл Карлович!
Письмо, которым Вашему превосходительству угодно было
почтить меня (от 19 января, № 312), я имел честь получить.
Позвольте мне засвидетельствовать искреннейшую благодар-
ность за деятельное внимание, обращенное Вами на мою прось-
бу. Я знал, что в настоящее время переход прямо в Москву
невозможен, и желал только узнать свои права относительно
отставки и житья в других городах.
Сообщенное Вашим превосходительством разрешает мое со-
мнение. Одно несколько удивило меня, что вместе с Москвою
исключена и Московская губерния; этого не было в высочай-
шем повелении, и я не теряю надежды получить дозволение
провести несколько дней летом в Звенигородском уезде.
Продолжать службу, как советник губернского правления,
я не нахожу в себе ни сил, ни навыка. Быть причисленному
к Министерству и исполнять какое-нибудь поручение в губер-
ниях — я не смею надеяться, особенно связанный в переездах
больной женою. И потому при всей ревности, при всем созна-
Материалы, переписка, документы
81
нии сил и способностей на службу я должен буду с ней на вре-
мя расстаться. Это огорчает меня, но делать нечего. Впрочем я,
если позволит расстроенное здоровье, еще не буду торопиться
покинуть службу.
Позвольте в заключение снова высказать глубокую благодар-
ность мою и спросить дозволения в случае необходимости
снова прибегнуть к Вашему превосходительству.
С чувством совершенной преданности и глубочайшего уважения
Честь имею пребыть
Милостивый государь Вашего превосходительства
покорнейшим слугою Александр Герцен.
Новгород.
27 января 1842 г.
На п о л я х: «К делу».
лл. 50—51. Автограф.
Отношение Департамента полиции исполнительной в Департамент общих
дел об увольнении Герцена от службы
№2572. 15 июня 1842 г.
В ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩИХ ДЕЛ МИНИСТЕРСТВА
Из отношения Департамента полиции исполнительной, от
9-го июня минувшего года за № 2686, Департаменту общих дел
министерства известно, что служивший в Канцелярии мини-
стерства коллежский асессор Александр Герцен определен
советником в Новгородское губернское правление.
Ныне Правительствующий сенат указом от 30 минувшего
майя дал знать г, министру внутренних дел, что означенный
чиновник уволен от настоящей должности и вовсе от службы
с награждением чином надворного советника; о чем Департа-
мент полиции исполнительной имеет честь уведомить означен-
ный Департамент.
За вице-директора, статский советник Н. Тр.
Начальник отделения С. Жданов.
6 «Звенья», № 8
82
А. И. Герцен
Документы из дела Новгородского губернского правления о
Герцене во время его службы в этом правлении,
1841 г.
Дело о Герцене велось Новгородским правлением по 1 отделению, 1-му
столу под№ 1345. В деле числится 13 документов на 25 лл. Полное название
дела: «По указу Правительствующего сената о бытии служащему в мини-
стерстве внутренних дел коллежскому асессору Александру Герцену совет-
ником в сем правлении. Началось майя 29 дня 1841 года. Кончено 18 июля
1841 года».
Печатается с заверенной копии. Подлинник хранился в Новгородском от-
деление Ленинградского архивного управления. В центральной печати дело
это использовано не было. Шифр ГЛМ — 5358—1.
В первых четырех документах говорится о переводе Герцена в Новгород
и определении на службу в губернское правление. Дальнейшие документы
касаются отпуска Герцена в Москву в сентябре 1841 г. и являются весьма
ценными, т. к. об этой поездке до сих пор имелось очень мало сведений.
Надо указать на несоответствие дат: дело окончено 18 июля 1841 г., а по-
следняя бумага помечена 20 октября того же года. Сделана ли ошибка в ко-
пии или в самом подлиннике — сказать трудно.
Указ Правительствующего сената Новгородскому губернскому правлению
о назначении Герцена на должность советника
№7149. По Герольдии —№ 45. 24 майя 1841 г.
Указ его императорского величества, самодержца все-
российского. Из Правительствующего сената Новгородскому
губернскому правлению, 1841 года Майя 7 дня по указу его
императорского величества Правительствующий сенат приказа-
ли: на вакансию советника в Новгородском губернском прав-
лении быть служащему в министерстве внутренних дел кол-
лежскому асессору Александру Герцену, о чем ему объявя,
привесть к присяге и велеть вступить в должность, Майя 24
дня 1841 года.
Подлинный подписали:
Товарищ герольдмейстера М. Топильский.
В должности секретаря Виноградов.
Помощник секретаря Кириенко-Волошин.
Наверху надпись: «К докладу и публикации в
Губернских ведомостях Майя 29 дня 1841 года».
л. 1. Копия.
Далее следует постановление Новгородского губернского правления от
5 июня об определении Герцена на службу (лл. 2 и 3).
Материалы, переписка, документы
83
Выписка из постановления Новгородского губернского правления от
14 июля 1841 г. о вступлении Герцена в должность советника
1841 года июля 14 дня по указу его императорского величе-
ства сего числа в Новгородское губернское правление опре-
деленный в оное указом Правительствующего сената от 24 майя
сего 1841 года за № 7149 советником коллежский асессор Гер-
цен объявил, что он сего числа вступает в должность. А по
справке оказалось: губернское правление, получивши указ
Правительствующего сената о бытии советником Новгород-
ского губернского правления коллежскому асессору Александ-
ру Герцену, по постановлению 5 июня заключило: когда кол-
лежский асессор Герцен прибудет, объявя ему указ, привести
к присяге, поручив в управление его 4 отделение, и рекомендо-
вать ему вступить в отправление должности, а затем управ-
ляющему 4 отделением г. Иванову отправиться к настоящему
месту служения. Приказали: о явке г. коллежского асессора
Герцена, записав в протокол и согласно постановлению, 5 ию-
ня состоявшемуся, объявя ему указ Правительствующего
сената, привесть на должность советника к присяге и рекомен-
довать вступить в управление 4 отделением, о чем донести
Правительствующему сенату рапортом, дело же по исполне-
нии его, зачисля решением, сдать в свое время в Архив.
Наверху пометка: «Исполнено 18 июля. Рапорт
№ 5456
лл. 4 и 5.
Далее следует клятвенное обещание Герцена, подписанное им 14 июля
1841 г.
Официальное письмо министра внутренних дел А. Г. Строганова новго-
родскому губернатору Е. А. Зурову о разрешении Герцену отпуска в Москву
№ 3644. 9 июля 1841 г.
Милостивый государь Елпидифор Антиохович.
Разрешив советнику Новгородского губернского правления
коллежскому асессору Герцену отлучиться на две недели в
Москву по семейным делам, я считаю долгом о сем Ваше пре-
восходительство уведомить, для зависящего от Вас распоря-
жения.
С совершенным почтением и преданностью имею честь быть
Вашего превосходительства
покорнейшим слугою гр. Строганов.
б*
84
А. И. Герцен
Н а в е р\ у надпись: «18-го июля 1841 года, В губерн-
ское правление к докладу».
л. 7.
В деле нет никаких указаний на заявление Герцена об отпуске; очевидно,
оно было подано непосредственно А. Г. Строганову до вступления в долж-
ность, еще в Петербурге, тогда же было, наверно, получено принципиальное
согласие Строганова, так как 14 июля 1841 г. Герцен писал Кетчеру в Мос-
кву: «Полагаю очень скоро увидеться с тобой...» Одновременно с официаль-
ным письмом к губернатору Зурову о разрешении Герцену отпуска А.Г. Стро-
ганов написал и самому Герцену. В ответ на это Герцен послал Строганову
14 июля благодарственное письмо (см. стр. 77).
Герцен почему-то не воспользовался сразу этим разрешением, а заявил
о своем желании поехать в Москву лишь 28 августа 1841 г.
Далее в деле следует формулярный список Герцена, доведенный до 24 мая
1842 г., с сопроводительным документом из министерства внутренних дел от
31 июля 1841 г. (лл. 8—18).
Постановление Новгородского губернского правления о выдаче паспорта
А. И. Герцену для въезда в Москву
28 августа 1841 г.
По указу его императорского величества сего числа в при-
сутствии Новгородского губернского правления, советник оно-
го г. коллежский асессор Герцен объявил, что он в первых
числах наступающего сентября месяца намерен воспользо-
ваться дозволенным его сиятельством господином управляю-
щим министерством внутренних дел ему отпуском, просил сде-
лать о сем должное распоряжение. А по справке оказалось:
господин управляющий министерством внутренних дел
от 9 июля за № 3644 уведомил г. начальника губернии для
зависящего распоряжения, что советнику Новгородского гу-
бернского правления коллежскому асессору Герцену его сиятель-
ство разрешил отлучиться на две недели в Москву по семейным
делам и отпуском сим г. Герцен еще не пользовался.
Приказали: По представлении советником сего Правле-
ния коллежским асессором Герценом листа гербовой бумаги,
заготовя для свободного въезда в дозволенный ему в город Мо-
скву отпуск надлежащий паспорт, выдать ему оный с распискою
под делом; время же отпуска считать со дня выдачи паспорта;
на время же отбытия советника Герцена, управление 4-м от-
делением поручить советнику 2-го отделения надворному совет-
нику Хлопину.
На полях пометка: «5 сентября 1841 года паспорт г. Гер-
цену».
лл. 19—20.
Материалы, переписка, документы
85
Как видно из официального письма А. Г. Строганова новгородскому гу-
бернатору от 9 июля 1841 г., паспорт Герцену на въезд в Москву был выдан
на основании именно этого разрешения: никакого уведомления от 5 сентября,
как пишет М. К. Лемке в своих комментариях (Поли. собр. соч. Герцена,
т. 11, стр. 468), не было.
Рапорт Герцена о невозможности прибыть в срок из отпуска
В НОВГОРОДСКОЕ ГУБЕРНСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ
Советника оного коллежского асессора Герцена
РАПОРТ
Находясь вследствие отпуска, данного мне 5-го сентября, в
Москве и не имея возможности прибыть в Новгород ко дню
истечения срока, по случившейся со мной болезни, имею честь
о том Новгородское губернское правление уведомить, прила-
гая свидетельство Медицинского чиновника Московской по-
лиции с надлежащей скрепою. Как только я почувствую не-
которое облегчение, за непременную обязанность поставлю,
нисколько не мешкая, отправиться для исправления моей долж-
ности. Москва, 1841 года. Сентября 16 дня.
Коллежский асессор Александр Герцен.
На полях: «К докладу»,
л. 21.
Свидетельство о болезни Герцена
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие свидетельство мною нижеподписавшимся с при-
ложением имяной моей печати находящемуся в Москве совет-
нику Новгородского губернского правления коллежскому
асессору Александру Ивановичу Герцену в том, что он по
освидетельствованию моему оказался одержимым простудной
лихорадкой ревматического свойства (Febris rheumatica),
по каковому болезненному состоянию, в настоящем его поло-
жении впредь до выздоровления, отправиться в дальний,
какой либо путь не может, 1841-го года сентября 16 дня.
Штат Московской полиции Хамовнической части, штаб-лекарь
коллежский асессор Николай Воробьев
Подпись руки удостоверяю. Частный пристав Рагозин.
Печать.
л. 22. Копия.
86
А. И. Герцен
О болезни Герцена мы почти ничего не знаем, имеется только беглое упо-
минание о ней в письме Н. А. Герцен к К). Ф. Курута. «Александр все несо-
вершенно здоров», — пишет Н. А. 22 сентября 1841 г.
Далее в деле следует справка 1-го отделения от 3 октября о невозможности
Герцену прибыть из отпуска вследствие болезни (л. 23).
Справка Новгородского губернского правления о неприбытии
А. И. Герцена из отпуска вследствие болезни
Советник сего губернского правления коллежский асессор
Герцен дозволенным ему господином управляющим министер-
ством внутренних дел отпуском на две недели в город Москву
воспользовался с 5 числа минувшего сентября м-ца.
(Заключение: рапорт советника сего правления, находяще-
гося в отпуску в городе Москве коллежского асессора Герцена
с медицинским свидетельством о болезни препятствующим
прибыть к должности записать в доклад и о наблюдении дабы
г. Герцен по получении от болезни облегчения немедленно
отправился к должности сообщить в Московское губернское
правление, просить о последующем уведомлении).
Заключение: о болезни советника сего правления, находя-
щегося в отпуску коллежского асессора Герцена посредством
г. начальника губернии донести к сведению господину мини-
стру внутренних дел.
лл. 23 и 24.
Постановление Новгородского губернского правления о возвращении
Герцена из отпуска 20 октября 1841 г.
1841 года октября 20 дня по указу его императорского ве-
личества Новгородского губернского правления советник, кол-
лежский асессор Александр Герцен прибыл в присутствие Гу-
бернского правления, объявил, что он, возвратясь, по получе-
нии от болезни облегчения, из дозволенного ему отпуска, сего
числа вступает в отправление должности; а по справке оказа-
лось: советник сего правления коллежский асессор Александр
Герцен дозволенным ему господином управляющим министер-
ством внутренних дел отпуском на две недели в город Москву
воспользовался с 5 числа минувшего сентября с медицинским
о болезни его свидетельством, что он впредь до выздоровления
к должности прибыть не может. Губернское правление, посред-
ством господина начальника губернии от 14 октября за №7670
донесло о сем господину министру внутренних дел, ПРИКАЗА-
ЛИ: о возз ращении господина советника сего правления коллеж-
Материалы, переписка, документы
87
ского асессора Герцена из отпуска и о вступлении его в
отправление должности донести посредством господина на-
чальника губернии господину министру внутренних дел; дело
же, зачисля решением, сдать в архив.
На полях пометка: «20 октября господину министру
№ 7881».
л. 25.
Этот документ интересен тем, что дает точную дату возвращения Гер-
цена из отпуска— 20 октября. М. К. Лемке в «Канве жизни Герцена» ука-
зывает срок возвращения— начало октября.
Дело канцелярии Московского учебного округа о неразрешении
Герцену поездки за границу,
1843 г.
Официальное письмо начальника III отделения гр. А. X. Бенкендорфа
попечителю Московского учебного округа гр. С. Г. Строганову
№492. 24 марта 1843 г.
Милостивый государь, граф Сергей Григорьевич!
Получив от Вашего сиятельства записку надворного совет-
ника Герцена, который просит о дозволении ему отпра-
виться на несколько месяцев в Италию, и не быв совершенно
уверен, что на это последует высочайшее соизволение, имею
честь покорнейше просить Вас, милостивый государь, почтить
меня уведомлением, угодно ли Вам будет, чтобы во всеподдан-
нейшем докладе моем я ходатайствовал за Герцена от имени
Вашего сиятельства.
Примите уверение в совершенном моем почтении и предан-
ности.
Г раф Бенкендорф.
л. 1.
Официальное письмо гр. С. Г. Строганова гр. А. X. Бенкендорфу
№ 962. 31 марта 1843 г.
М. г., граф Александр Христофорович.
Вследствие отношения от 24-го сего марта, имею честь
покорнейше просить Ваше сия-во ходатайствовать от имени мое-
го высочайшее соизволение о дозволении надворному совет-
88
А. И. Герцен
нику Г е р ц е н у отправиться на несколько месяцев в Ита-
лию.
С совершенным почтением и преданностью
имею честь быть Вашего сиятельства 1
л. 2. Отпуск.
. Официальное письмо гр. А. X. Бенкендорфа гр. С. Г. Строганову
№ 642. 12 апреля 1843 г.
Милостивый государь, граф Сергей Григорьевич!
По всеподданнейшему моему докладу государю императору
ходатайства Вашего сиятельства о дозволении надворному
советнику Г е р ц е н у отправиться на несколько месяцев в
Италию, его императорское величество не изволил изъявить
на сие высочайшего своего соизволения.
Долгом поставляя уведомить о сем Вас, милостивый госу-
дарь, имею честь удостоверить в истинном моем почтении и
преданности.
л. 3. Граф Бенкендорф.
Полное название дела: «Дело попечителя Московского учебного округа о
недозволении надворному советнику Герцену отправиться за границу. На-
чалось 27 марта 1843 г. Кончено 16 апреля 1843 г.» № 55. В деле 3 документа
па 3 лл.
Получено из архива Московского государственного университета. Шифр
ГЛМ — 2483 — 3.
Одним из мотивов стремления Герцена за границу было состояние здоро-
вья его жены, которое окончательно расшаталось после смерти троих детей
(последний ребенок Иван родился 29 ноября, умер 5 декабря 1842 г.). Так
как получить разрешение на заграничную поездку для дважды ссыльного
Герцена было крайне трудно, он решил действовать через С. Г. Строганова.
Строганов, Сергей Григорьевич (1794—1882), в 1835 г. был назначен попе-
чителем Московского учебного округа; выделялся своими прогрессивными
тенденциями и покровительством молодым ученым. С Герценом Строганов
познакомился во Владимире, куда он приезжал как попечитель учебного
округа. Он заинтересовался Герценом, «бывшим питомцем университета»,
и вызвал его к себе (об этой встрече Герцен рассказывает в «Былом и думах»,
т. XIII, ч. IV, гл. XXXI). Завязалось знакомство, которое продолжалось и в
последующие годы. «Был у графа Строганова и провел у него часа два, —
пишет Герцен в своем дневнике 23 ноября 1842 г. — Может я ошибаюсь, мо-
жет он имеет особый дар fasciner людей, ио я уважаю и люблю его. Доселе из
всех аристократов, известных мне, я в нем одном встретил много человече-
ского».
Строганов отнесся сочувственно к положению Герцена и 16 марта 1843 г.
написал Бенкендорфу письмо, в котором он «совершенно конфиденциально»
спрашивает шефа жандармов, может ли Герцен надеяться получить разреше-
1 Письмо не имеет подписи.
Материалы, переписка, документы
89
ние на заграничное путешествие. При письме была приложена записка-
справка, написанная рукой Герцена, следующего содержания:«Надворный со-
ветник Александр Герцен, по высочайшему повелению переведенный в 1840 г.
из Петербурга и которому всемилостивейше разрешено жительство в Москве,
в июле месяце 1848 г. по расстроенному здоровью жены его, находится в не-
известности, может ли он теперь ехать на несколько месяцев в Италию. Не-
обходимость этой поездки основана на том, что все медицинские пособия по-
сле третьего несчастного разрешения от бремени г-жи Герцен не принесли
никакого облегчения ее страждущему состоянию, которое, по общему мнению
врачей, может только облегчиться пребыванием в южной Италии».
О полученном отказе С. Г. Строганов сообщил Герцену в письме от 16 ап-
реля 1843 г. Приводим его в переводе (подлинник написан по французски):
«Милостивый государь, считаю своим долгом сообщить Вам полученный мной
вчера ответ графа Бенкендорфа, который, к моему большому сожалению,
неблагоприятен. Вам не дано разрешение на поездку за границу. Мне нет не-
обходимости добавлять, насколько я огорчен этим решением, которое разру-
шает все мои проекты и надежды,касающиеся здоровья Вашей глубокоуважа-
емой супруги. Примите уверение и пр. Граф С. Строганов. 16 апреля 1843 г».
Дело министерства внутренних дел о выдаче Герцену
заграничного паспорта,
1846 г.
Отношение московского генерал-губернатора кн. А. Г. Щербатова
министру внутренних дел
№7100. 3 декабря 1846 г.
ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
Отставной надворный советник Александр Иванович Гер-
цен обратился ко мне с просьбою об исходатайствовании ему
паспорта на выезд за границу в Германию и Италию с же [ною
Натальею Александровною и малолетними детьми: сыновьями
Александром 7-ми, Николаем 3-х и дочерью Натальей 2-х
лет для]1 излечения болезни жены его, сроком на шесть
месяцев.
Препровождая при сем аттестат о службе просителя, свиде-
тельство о болезни и жены его и метрическое свидетельство о
рождении и крещении детей их Николая и Натальи, родив-
шихся после увольнения Герцена из службы и потому в ат-
тестат его не вписанных, я имею честь обратиться к Вашему
высокопревосходительству с покорнейшею просьбою доста-
вить ко мне вышеозначенный паспорт, для выдачи оного по
принадлежности на законном основании.
1 Слова, заключенные в скобки, написаны красным карандашом рукою
неустановленного лица. Бумага в этом месте вырезана.
90
А. И. Герцен
К сему имею честь присовокупить, что после троекратной
публикации в Московских ведомостях к отъезду означенных
лиц за границу препятствия никакого не оказалось.
Подпись: «Московский военный генерал-губернатор
кн. Щербатов».
л. 1. Отпуск.
Свидетельство о болезни Н. А. Герцен, выданное доктором медицины
и хирургии А. Альфонскин
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Надворная советница Наталья Александровна Герцен
одержима значительным расстройством нервной системы,
вследствие чего весьма часто подвержена бывает различным
спазмодическим страданиям. Для поправления расстроенного
ее здоровья, я считаю необходимо нужным употребление ми-
неральных вод за границею при самых источниках и пребыва-
ние в зимнее время в теплом климате. Сентября 25-го дня
1846 года. Медицины и хирургии доктор, ординарный профес-
сор, действительный статский советник и кавалер Аркадий
Альфонский.
Медицинская Контора, рассмотрев сие свидетельство, согла-
сна с мнением врача, выдавшего оное. Сентября 30 дня 1846
года. № 3444.
Инспектор Правдин.
Присутствующий [подпись неразборчива].
Приложена сургучная печать Медицинской конторы министерства
внутренних дел.
л. 2.
Отношение министра внутренних дел гр. Л. А. Перовского московскому
военному генерал-губернатору кн. А. Г. Щербатову
№ 3489. 9 декабря 1846 г.
Г. МОСКОВСКОМУ ВОЕННОМУ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРУ
Вследствие отношения Вашего сиятельства от 3-го сего де-
кабря за № 7100, имею честь препроводить к Вам, м. г., загра-
ничный паспорт для выдачи на законном основании отстав-
ному надворному советнику Герцену, отправляющемуся с
семейством за границу для излечения болезни.
Материалы, переписка, документы 91
При сем возвращаются аттестат о службе Герцена и метри-
ческое свидетельство о рождении и крещении детей его Нико-
лая и Натальи.
Поди, министр вн. дел Перовский.
Скреп. Директор О ржевский.
л. 3. Отпуск.
Дело велось Департаментом полиции исполнительной под №3084. Полное
название дела: «По отношению московского военного генерал-губернатора
о выдаче заграничного паспорта надворному советнику Александру Герцену.
Началось 9-годекабря 1846 года. Копчено 9-го декабря 1846 года». В деле чи-
слится 2 документа на 3 лл.
Приобретено в книжном магазине «Буккпига» Могиза.
Шифр Г ДМ — 3084—267.
В конце сентября 1845 г. Герцен подал московскому генерал-губернатору
кн. А. Г. Щербатову прошение о выдаче ему заграничного паспорта; 4 октяб-
ря Щербатов запросил шефа жандармов гр. А. Ф. Орлова и получил ответ,
что заграничный паспорт может быть выдан на общих основаниях после
снятия полицейского надзора. 29 октября Щербатов послал Орлову пред-
ставление о снятии полицейского надзора; на докладе Орлова Николай I
7 ноября положил резолюцию: «Согласен». 13 ноября об этом было сообщено
через министерство внутренних дел московскому генерал-губернатору (дело
министерства внутренних дел, департамента полиции исполнительной, 1842 г.
№ 461 и дело канцелярии московского военного губернатора, 1845 г. № 14.)
Такое быстрое разрешение вопроса последовало благодаря хлопотам
О. А. Жеребцовой, родственницы А. Ф. Орлова, которая была в хороших
отношениях с И. А. Яковлевым и покровительственно относилась к Герцену.
После снятия надзора ходатайство Щербатова о выдаче заграничного
паспорта Герцену не встретило возражений, и 9 декабря он получил паспорт.
Алъфонский, Аркадий Алексеевич (1796—1869) — акушер, хирург;
профессор Московского университета; с 1842 по 1848 и с 1850 по 1863 г. со-
стоял ректором Московского университета. Был лично знаком с Герценом,
лечил его жену и детей. Будучи ректором, вел реакционную политику, и
Герцен неоднократно писал о нем в заграничной прессе.
Документы из дела министерства внутренних дел о наложении
запрещения на имение Герцена и о возвращении его
в Россию,
1849-1850 гг.
Дело велось департаментом полиции исполнительной по 2-му отделению
и 2-му столу за № 4465. Полное название дела: «По указу Правительствую-
щего сената о наложении по высочайшему повелению [запрещения] на име-
ние надворного советника Александра Герцена, находящегося во Франции,
и о возвращении его в Россию. Началось 21 июля 1849 года. Кончено 2 ноя-
бря 1850 года». 20 документов на 25 лл.
Приобретено в книжном магазине «Буккнига» Могиза.
Шифр ГЛМ — 3084—265.
Дело это, очевидно, не было известно исследователям Герцена, так как
нигде не встречается ссылок на него, и ни один документ не был опублико-
ван. Мы печатаем 12 документов, остальные же являются дополнениями к
ним и не дают никаких новых данных.
92
А. И. Герцен
Официальное письмо начальника III отделения гр. А. Ф. Орлова мини-
стру внутренних дел гр. Л. А. Перовскому
№ 1492. 5 июля 1849 г.
Секретно.
Милостивый государь, граф Лев Алексеевич.
Из донесения действительного статского советника Киселе-
ва усмотрено, что находящийся во Франции надворный совет-
ник Александр Герцен, вовлекся в сообщество демо-
кратов, ведет тесную связь с Бакуниным, Голови-
ным и другими злоумышленниками и предположил продать
свое имение, находящееся в России.
Государь император высочайше повелеть соизволил: нало-
жить на все имение Герцена запрещение, а ему самому объ-
явить, дабы немедленно возвратился в Россию.
Сообщив о такой высочайшей воле, относительно объявле-
ния Герцену, дабы немедленно возвратился в Россию, г. уп-
равляющему министерством иностранных дел, а касательно
наложения на имение его (находящееся наиболее в Москов-
ской губернии) запрещения г. министру юстиции, я долгом
считаю уведомить о сем и Ваше сиятельство.
Примите уверение в истинном моем почтении и преданности.
Граф Орлов.
Резолюция Л. А. Перовского: «К сведению»,
л. 1 и оборот.
Киселев Николай Дмитриевич (1800—1869), дипломат; в 1840—1841 гг.
был советником русского посольства в Париже; с 1844 по 1851 г. поверенным
в делах, а в 1851 г. назначен управляющим русским посольством в Париже.
Собрать сведения о Герцене Киселеву было поручено управляющим мини-
стерством иностранных дел, который в свою очередь получил на этот счет ука-
зания от начальника II! отделения А. Ф. Орлова в июне 1848 г.В начале июля
1849 г. Нессельроде переслал Орлову пространный рапорт Киселэва, в ко-
тором говорится, что он обратился к префекту парижской полиции полков-
нику Ребильо, с которым находился «в добрых и доверчивых отношениях»;
последний обешал открыть местопребывание Герцена и произвести у него
обыск; он сообщил также, что, как им известно, Герцен поддерживал интим-
ные отношения с Бакуниным, Эвербеком, Таузенау и другими передовыми
демократами. Обыск был произведен в 20-х числах июня в квартире матери
Герцена в Vi lie d’ Avray, где жил в то время и Герцен со своей семьей. Кроме
того, Киселев сообщил, что в русском консульстве в Париже Герценом и его
матерью было засвидетельствовано несколько доверенностей на продажу до-
мов в Москве и на получение денег, а также доверенность на имя Ключа-
рева на залог в Московском опекунском совете имения в Костромской губ.
Имение Герцена находилось в Костромской губернии, Чухломском уезде,
и было получено им от И. А. Яковлева в 1840 г. Подробности об этой кон-
фискации имения А. И. Герцена см. сборник «Звенья», № 8.
Материалы, переписка, документы
93
Орлов в своем письме к Перовскому говорит о намерении Герцена про-
дать это имение; на каком основании он это утверждает— непонятно. Ника-
ких сведений об этом в донесении Киселева не было. Продавать свое имение
Герцен не собирался; в письме к Г. И. Ключареву от 15 ноября 1849 г. Терпен
писал: «Это имение я ни за что не продам—я имею на счет его совсем иные
виды» («Литературное наследство»,№ 39—40). Каковы эти виды, Герцен нигде
не указывал.
Головин, Иван Гаврилович (1816 — ум. после 1882 г.)— один из первых
политических эмигрантов.
Указ Правительствующего сената министру внутренних дел
№26455. 18 июля 1849 г.
Секретно.
ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ.
По указу его императорского величества, правительствую-
щий сенат слушали предложение господина министра юсти-
ции статс-секретаря, тайного советника и кавалера графа Вик-
тора Никитича Панина от 8 сего июля, что г. генерал-адъютант
граф Орлов сообщил ему, что государь император высочайше
повелеть соизволил: наложить на имение надворного совет-
ника Александра Герцена, находящегося во Франции, запре-
щение, а ему самому объявить, дабы немедленно возвратился
в Россию. О таковом высочайшем повелении он, г. министр
юстиции, предлагает Правительствующему сенату для зави-
сящего распоряжения к наложению на имение Герцена (находя-
щееся, как уведомил г. генерал-адъютант граф Орлов, наи-
более в Московской губернии) запрещения, присовокупляя,
что об этом сообщено им и г. министр)' внутренних дел, а отно-
сительно объявления Герцену, дабы немедленно возвратился
в Россию, сделано сношение с г. управляющим министерством
иностранных дел.
Приказали: за сделанным распоряжением во исполне-
ние сего высочайшего повеления об объявлении надворному
советнику Александру Герцену, чтоб он немедленно возвра-
тился в Россию, Правительствующий сенат определяет: пред-
писать особыми указами всем губернским и Бессарабскому
областному правлениям и палатам гражданского суда сде-
лать немедленно распоряжение о исполнении вышепрописанно-
го высочайшего его императорского величества повеления о
наложении запрещения на имение надворного советника Алек-
сандра Герцена, а г. г. министра внутренних дел, управляюще-
го министерством иностранных дел и московского военного ге-
нерал-губернатора уведомить с прописанием предложения
г. министра юстиции указами, а в департамент министерства
94
А. И. Герцен
юстиции сообщить с определения копию. Июля 18 дня 1849
года.
Исправляющий должность
обер-секретаря Арцимов [ич ].
Секретарь Федор Вешняков.
К сведению: Помощник Секретаря Алексеев.
лл. 2—3.
Официальное письмо Л. А. Перовского А. Ф. Орлову с препровождением
доверенности Герцена на залог имения
№ 414. 3 сентября 1849 г.
Секретно.
Милостивый государь, граф Алексей Федорович.
Управляющий министерством иностранных дел уведомляет
меня, что надворный советник Григорий Ключарев прислал
из Москвы в д-т внутренних сношений сего министерства проше-
ние и доверенность, данную ему находящимся в Париже
надворным советником Александром Герценом, на за-
лог в Московском опекунском совете принадлежащего сему по-
следнему имения, состоящего в Костромской губернии, Чух-
ломского уезда, и просил о засвидетельствовании сей доверен-
ности и о сообщении в Московский Совет копии с оной.
Между тем как изготовлялось засвидетельствование озна-
ченной доверенности, получен г. управляющим м-вом ино-
странных дел указ Правительствующего сената от 18-го про-
шлого июня, по высочайшему повелению, о наложении запреще-
ния на имение Герцена и о вызове его в Россию, —а потому
он, тайный советник Сенявин, сделав распоряжение о при-
остановлении исполнения просьбы надворного советника
Ключарева, препроводил ко мне означенную доверенность,
данную помянутым Герценом.
Имея в виду, что помянутое высочайшее повеление объяв-
лено Вашим сиятельством, я считаю долгом препроводить
при сем к Вам, м. г., таковую доверенность Герцена, —покор-
нейше прося Ваше сиятельство принять уверение в совершен-
ном моем почтении и преданности.
Подписал: гр. Л. Перовский.
Верно: помощи, столонач. Леонтьев.
лл. 5—б. Отпуск.
Письмо Л. Г. Сенявина от 3 августа 1849 г. без доверенности имеется в
деле.
Материалы, переписка, документы
95
Официальное письмо товарища министра иностранных дел Л. Г. Сенявина
гр. Л. А. Перовскому
№1571. б сентября 1849 г.
Милостивый государь, граф Лев Алексеевич!
Из отношения моего от 3-го августа под №1561 Вашему
сиятельству известно, что по случаю получения в министер-
стве иностранных дел Указа его императорского величества
из Правительствующего сената о наложении запрещения на
имение надворного советника Александра Герцена сделано
распоряжение о приостановлении засвидетельствования дове-
ренности, данной им надворному советнику Ключареву на за-
лог принадлежащего ему имения.
Ныне поставляю долгом довести до сведения Вашего, мило-
стивый государь, что 5/17 августа генеральным консульством
нашим в Париже засвидетельствована за № 5087 доверенность,
данная девицею Луизою Гааг (Haag), матерью Герцена, на по-
лучение из Московского опекунского совета капитала с про-
центами по билету под № 75986, выданному на имя Ивана Яков-
лева и ей переданному. В доверенности оставлен пробел для
вписания имени доверенного лица.
С совершенным почтением и преданностью имею честь быть.
Вашего сиятельства покорнейшим слугою
Лев Сенявин.
Резолюция Л. А. Перовского: «Нужное, сообщить
графу Орлову на усмотрение»
л. 7 и оборот.
Ключарев, Григорий Иванович, мелкий московский чиновник; поверен-
ный в денежных делах И. А. Яковлева; был одним из его душеприказчиков
и после его смерти продолжал заниматься делами Герцена. Одновременно ра-
ботал в канцелярии московского генерал-губернатора; когда III отделение
заинтересовалось имущественным положением Герцена, Ключарев дал ис-
черпывающую справку по этому вопросу. После наложения запрета на иму-
щество Герцена прервал с ним всякие сношения и все оставшиеся у него
документы, а также деньги в сумме 6065 руб. серебром передал генерал-гу-
бернатору Закревскому; из этих денег только 2945 р. принадлежали самому
Герцену; они и были конфискованы.
Терпен держал свои капиталы в банкирской конторе Джемса Ротшильда
в Париже и вел с ним денежные операции; когда Герцену срочно понадоби-
лось уплатить Ротшильду, он просил свою мать внести её билет в 60 000 руб.
серебром, хранившийся в Опекунском совете, на счет фирмы Ротшильда.
О наложении запрещения на его имущество Герцену не было еше известно.
Графу Орлову было сообщено об этом официальным письмом от 6 сен-
тября 1849 г. за № 416. Отпуск имеется в деле (лл. 8—9).
96
А. И. Герцен
Отношение гр. А. Ф. Орлова — гр. Л. А. Перовскому
№2645. 21 октября 1849 г.
Секретно.
Милостивый государь, граф Лев Алексеевич!
Ваше сиятельство, имея в виду высочайшее повеление о
наложении запрещения на имение надворного советника Гер-
цена, изволили мне от 10-го сентября №416, сообщить, что
консулом нашим в Париже засвидетельствована доверенность
девицы Луизы Гааг (матери Герцена) на получение из Мос-
ковского опекунского совета капитала по билету № 75986,
переданному ей капитаном Яковлевым.
Г. статс-секретарь Гофман, которого я вследствие сего
просил остановить выдачу означенного капитала, уведомля-
ет меня ныне, что на билет за № 75986 внесено было в Москов-
ский опекунский совет отставным капитаном Иваном Яков-
левым 1-го августа 1828 г. 60 000 руб. ассигн. с тем, чтобы
в случае его смерти право получения сего капитала предо-
ставлено было Виртембергской подданной девице Луизе Гааг,
а в случае ее бездетной смерти, Александру Герцен, и что
по доверенности девицы Гааг капитал этот с процентами
выдан 13-го сентября сего года московскому купцу Альбер-
ту Марку.
Вместе с тем г. тайный советник Гофман сообщает мне, что
17-го июня 1846 г. надворный советник Ключарев внес
в Московский же сове]тх 106 000 руб. сереб[ром] [на имя
Вир]тембергской подданной Луизы Гааге тем, что этим ка-
питалом она может распорядиться только по прошествии
двух лет и так как сумма сия до сих пор по непредъявлению
билета находится еще в обращении совета, то оная и не будет
выдана до получения моего по сему предмету отзыва.
Считая долгом обстоятельство сие передать на благо-
усмотрение Вашего сиятельства, имею честь покорнейше про-
сить Вас, милостивый государь, удостоить меня сообщением
Вашего по сему предмету мнения.
Примите уверение в совершенном уважении и преданности.
[Граф Орлов]1
лл. 10 и И.
Гофман Л. А. —управляющий Опекунским советом.
Альдерт Марк — московский купец, доверенный по делам Луизы Гааг.
1 Слова в квадратных скобках написаны красным карандашом рукою
неустановленного лица. Бумага в этом месте вырезана.
Материалы, переписка, документы
97
После смерти И. А. Яковлева весь его капитал был разделен на три рав-
ные части между Герценом, его братом и его матерью. Часть Луизы Иванов-
ны— 106 000 р. серебром— и была внесена Ключаревым в Опекунский со-
вет и на эту сумму был выдан билет за№ 18031.
Официальное письмо гр. Л. А. Перовского гр. А. Ф. Орлову
№513. 1 ноября 1849 г.
Секретно.
Милостивый государь, граф Алексей Федорович.
Вследствие отношения Вашего сиятельства от 21 октября
за № 2645, имею честь уведомить Вас, м. г., что я не встречаю
с своей стороны препятствия приостановить выдачу храня-
щихся в Московском опекунском совете денег 106. 000 р. сереб-
ром], принадлежащих матери надворного советника Герцена,
Виртембергской подданной Луизе Г а а г, если Ваше сия-во из-
волите признать эту меру по обстоятельствам дела необходи-
мою.
Примите, м. г. уверение в совершенном моем почтения и
преданности.
Подписал: граф Л. Перовский.
л. 12 и об. Отпуск.
Официальное письмо гр. Л. А. Перовского гр. А. Ф. Орлову
№ 827. 25 февраля 1850 г.
Милостивый государь, граф Алексей Федорович.
Г. Государственный канцлер граф Нессельроде, согласно
полученному им донесению генерального консула нашего в
Париже, уведомляет меня о засвидетельствовании тамошним
консульством доверенности, данной матерью, известного Ва-
шему сия-ву надворного советника, Александра Г ерцена
Луизою Г а а г здешнему банкиру ф. Гассеру на полу-
чение по билету .Московского опекунского совета 106 т. р. сереб-
ром], внесенных на ее имя надворным советником Ключаре-
вым. Причем граф Нессельроде просит отзыва — признаете
ли удобным свидетельствовать этот документ, в случае, если
он будет представлен для того в министерство иностранных дел.
Имея в виду, что по вопросу насчет приостановления выдачи
из Московского опекунского совета принадлежащих Луизе
Гааг 106 т. руб. сер[ебром] доставлено мною Вашему сия-ву
заключение 1 прошлого ноября за № 513, я считаю долгом и
7 «Ззенья», № 8
98
А. И. Герцен
о настоящем отношении ко мне графа Нессельроде сообщить
на Ваше, м. г., благоусмотрение, с приложением в копиях вы-
шеупомянутого донесения консула коллежского советника
Эбелинга и доверенности девицы Гааг; о последующем же покор-
нейше прошу Ваше сия-во почтить меня Вашим отзывом по се-
му предмету и принять уверение в совершенном моем почте-
нии и преданности.
Подписал: граф Л. Перовский.
лл. 14, 15. Отпуск.
Нессельроде Карл Васипьевич (1780—1862)—русский дипломат; с 1816
по 1856 г. управлял министерством иностранных дел; в 1844 г. получил зва-
ние канцлера. Его официальное письмо А. Ф. Орлову от 17 февраля 1850 г.
№ 31 имеется в деле (л. 13).
Гассер Карл — банкир, представитель фирмы Ротшильда в Петербурге.
Официальное письмо гр. Л. А. Перовского гр. А. Ф. Орлову
№1807. 5 мая 1850 г.
Милостивый государь, граф Алексей Федорович.
Г. государственный канцлер граф Нессельроде уведомляет
меня, что здешний банкир иностранный гость ф. Гассер пред-
ставил в министерство иностранных дел, для засвидетельст-
вования, данную ему матерью надворного советника Алек-
сандра Герцена, Луизою Гааг, доверенность на получение
по билету Московского опекунского совета — р. сер[ебром],
с которой копию я имел честь препроводить к Вашему сия-ву
от 25-го прошедшего февраля № 827. При сем граф Карл Ва-
сильевич просит уведомить его: признается ли удобным сви-
детельствовать означенный документ.
Поспешая сообщить о сем Вашему сия-ву, в дополнение к
означенному отношению моему от 25-го минувшего февраля,
я покорнейше прошу Вас, м. г., почтить меня уведомлением
об отзыве, какой можно дать государственному канцлеру по
упомянутому предмету.
Пользуюсь сим случаем, чтобы удостоверить Ваше сия-
тельство в совершенном моем почтении и преданности
Подписал: граф Л. Перовский.
Верно: Помощи, столонач. Леонтьев.
л. 17. Отпуск.
Письмо Нессельроде от 3 мая 1850 г. № 78 имеется в деле (л. 16).
Материалы, переписка, документы
99
Официальное письмо гр. Л. А. Перовского гр. К. В. Нессельроде
№ 1808. 5 мая 1850 г.
Милостивый государь, граф Карл Васильевич.
Вследствие отношения Вашего сия-тва от 3-го сего
мая за № 78, имею честь уведомить Вас, м. г., что содержа-
ние отношений ко мне г. управляющего министерством иност-
ранных дел от 6-го сентября 1849 г. и Вашего сиятельства от
17 прошедшего февраля, о доверенности, данной матерью на-
дворного сов[етника] Александра Герцена Луизою Гааг на по-
лучение из Московского опекунского совета 106 т. р. сереб-
ром], я в то же время сообщил на усмотрение г. шефа корпуса
жандармов, так как им объявлено было высочайшее пов[еле-
ние] о наложении запрещения на имение Герцена; но о по-
следующем я не получил никакого отзыва. Посему означенное
отношение Вашего сиятельства за № 78, в коем Вы изволите
спрашивать, — признается ли удобным свидетельствовать пред-
ставленный для того в м-во ин. дел означенный документ, я
сообщил ныне же на усмотрение г. генерал-адъютанта гра-
фа Орлова.
Покорнейше прошу Ваше сиятельство принять уверение в
совершенном моем почтении и преданности.
Подписал: граф. Л. Перовский.
Верно: Помощ. столоначал. Леонтьев.
л. 18 и об. Отпуск.
Официальное письмо управляющего III отделением Л. В. Дубельта
гр. Л. А. Перовскому
№1015. 18 мая 1850 г.
Милостивый государь граф Лев Алексеевич!
Имея в виду, что банкир Гассер для получения хранящихся
в Опекунском совете 106 т. р. серебром, принадлежащих ино-
странке Гааг, представил билет оного с надлежащею блан-
ковою надписью, я, вследствие отношения Вашего сиятель-
ства, от 5-го мая № 1807, относился к г. статс-секретарю Гоф-
ману с вопросом, встречается ли ныне, за сделанием таковой
надписи, надобность в доверенности деви1....................
1 Вырезано.
7*
100
А. И. Герцен
советник Гофман сообщил мне, что так как означенный ка-
питал внесен в Московскую сохранную казну надворным
советником Ключаревым и не известная оной бланко-
вая надпись девицы Г а а г оказалась незасвидетельствован-
ная, то доверенность, выданная ею на получение денег, со-
вершенно необходима.
На основании сего отзыва, и так как выдача банкиру
Гассеру вышеизъясненных 106 т. р. по всеподданнейшему
докладу г. генерал-адъютанта графа Орлова высочайше разре-
шена, — я имею честь, за отсутствием графа Алексея Федоро-
вича, уведомить Ваше сиятельство, что препятствий к засвиде-
тельствованию помянутой доверенности не встречается.
С истинным уважением и совершенною преданностью имею
честь быть
Вашего сиятельства [покорнейший слуга Л. Дубельт. ]1
Резолюция [гр. Л. А. Перовского]: «Сообщить управля-
ющему] министерств]ом иностранных] дел.
л. 19.
Такое резкое изменение позиции в вопросе о выплате денег
Л. И. Гааг объясняется нежеланием царского правительства раздра-
жать всемогущего Ротшильда; последний не хотел считаться с коли-
тическими мотивами Николая I и требовал уплаты по полученному им
билету (Герцен подробно рассказывает об этом в «Былом и думах»,
гл. XXXIX). 25 февраля III отделением была составлена справка,
в которой говорилось: «Так как 106.000 р., на которые ныне билет
с передаточной надписью представлен Гассером, внесены в Опекунский
совет, согласно духовному завещанию Яковлева, который представил
сей капитал ей, Гааг, то оный не может подлежат запрещению». Было
также запрошено министерство юстиции, которое ответило, что нет ни-
каких законных оснований задержать выплату денег, принадлежащих
Луизе Гааг.
Официальное письмо гр. Л. А. Перовского Л. Г. Сенявину
№ 2104. 24 мая 1850 г.
Милостивый государь Лев Григорьевич.
Управляющий III отделением собственной его император-
ского величества канцелярии, генерал-лейтенант Дубельт,
уведомил меня ныне, что, по всеподданнейшему докладу
г. генерал-адъютанта графа Орлова, государь император изво-
лил высочайше разрешить выдачу банкиру Гассеру из Мос-
* Вырезано. Написано красным карандашом рукою неустановленного
лица.
Материалы, переписка, документы
101
конского опекунского совета принадлежащих иностранке
Гааг 106 т. р. сер[ебром], и что за сим не встречается пре-
пятствий к засвидетельствованию данной девицею Гааг
банкиру Гассеру на получение означенных денег доверен-
ности, которая по отзыву статс-секретаря Гофмана представ-
ляется необходимою. Считаю долгом сообщить о сем Вашему
превосходительству, в дополнение к отношению моему от
5 сего мая за № 1808, покорнейше прося вас, милостивый го-
сударь, принять уверение в совершенном моем почтении и пре-
данности.
Подписал: граф Л. Перовский.
л. 20 и об. Отпуск.
29 мая 1850 г. Л. Г. Сенявин ответил, что им сделано распоряжние о за-
свидетельствовании доверенности. Отношение имеется в деле (л. 21).
Официальное письмо гр. А. Ф. Орлова гр. Л. А. Перовскому
№2131. 14 Октября 1850 г.
Варшава.
Милостивый государь граф Лев Алексеевич!
От 5-го июля 1849-го года №1492, я имел честь сообщить
Вашему сиятельству о последовавшем высочайшем повелении,
касательно наложения запрещения на имение находящего-
ся за границею надворного советника Герцена и об
истребовании его в Россию.
Ныне государь император, по всеподданнейшему докладу
моему письма Герцена, в котором он, изъявляя опасе-
ния подвергнуться в России политическому процессу, выра-
зил намерение свое остаться за границею, высочайше повелеть
соизволил — поступить с Герценом по всей строгости
существующих законов.
Уведомляя Ваше сиятельство о таковой высочайшей воле,
сообщенной мною вместе с сим, для надлежащих распоряже-
ний, г. управляющему министерством юстиции, имею честь
удостоверить Вас, милостивый государь, в истинном уваже-
нии и совершенной преданности.
Г раф Орлов.
Резолюция А. Ф. О р л о в а: ^Опросить министра юстиции,
что сделано им».
л. 22.
Царское повеление о возвращении в Россию было сообщено Герцену топько
19 сентяб ря 1850 г. через нашего консула в Ницце. Герцен отказался вернуть-
JC2
А. И, Герцен
ся и написал об этом письмо А. Ф. Орлову 23 сентября 1850 г. (опубликовано
в Поли. собр. соч., т. VI, стр. 69).
25 октября 1850 г. Л. А. Перовский запросил министра юстиции о сде-
ланном им распоряжении по этому предмету (л. 23), на что министр юсти-
ции Панин ответил 28 октября, что «высочайшее повеление им предложено
к исполнению Правительствующему сенату» (л. 26).
Указ Правительствующего сената министру внутренних дел
№ 43845 3 ноября 1850 г.
Указ его императорского величества, самодержца Всерос-
сийского, из Правительствующего сената господину мини-
стру внутренних дел.
Но указу его императорского величества, Правительствую-
щий сенат слушали предложение г. управляющего министер-
ством юстиции, тайного советника и кавалера Платона Демья-
новича Илличевского от 25 минувшего октября, что в июле
1849 г. г., шеф корпуса жандармов, сообщил г. министру юс-
тиции высочайшее повеление о наложении запрещения на
имение находящегося за границею надворного советника
Александра Герцена, уведомил, что он в то же время просил
г. государственного канцлера объявить Герцену повеление
государя императора о немедленном возвращении его в Россию.
Означенное высочайшее повеление было предложено Прави-
тельствующему сенату 8 июля того года за № 24. Ныне г. уп-
равляющий министерством иностранных дел сообщил г. ше-
фу корпуса жандармов, что надворный советник Герцен, про-
живая в настоящее время в Ницце, вследствие объявленной
ему высочайшей воли о немедленном возвращении его в Россию,
объяснил, что исполнить этого не может. За сим Герцен при-
слал к генерал-адъютанту графу Орлову письмо, в котором
представляя опасения подвергнуться в России политическому
процессу, выражает свое намерение остаться за границею.
По всеподданнейшему докладу г. шефа корпуса жандармов о
сем государю императору, его императорское величество высо-
чайше повелеть изволил поступить с Герценом по всей строгости
существующих законов. О таковом высочайшем повелении,
сообщенном ему генерал-адъютантом графом Орловым, он,
г. управляющий министерством юстиции, предлагает Правитель-
ствующему сенату к надлежащему исполнению. Приказали:
поручить г. с. петербургскому военному генерал-губернатору
сделать немедленно распоряжение о исполнении вышепрописан-
ного высочайшего императорского величества повеления о по-
ступлении с надворным советником Герценом по всей строгости
Материалы, переписка, документы
103
существующих законов, о чем ему г. военному генерал-губер-
натору послать указ, каковыми уведомить г. г. управляющего
министерством иностранных дел, министра внутренних дел и
московского военного генерал-губернатора, а в департамент
министерства юстиции сообщить с определения копию. Ноября
3 дня 1850 года
Исправляющий должность
Обер-секретаря Арцимович.
В должности секретаря Благов.
Помощник секретаря Алексеев.
лл. 24, 25.
На основании этого указа 18 декабря 1850 г. Петербургский надворный
уголовный суд постановил; «...под судимого Герцена, лишив всех прав состоя-
ния, признать за вечного изгнанника из пределов Российского государства».
ЛПостановление это, пройдя все соответствующие инстанции, поступило в
Государственный совет, который вынес свое заключение: «подсудимого Гер-
цена, лишив всех прав состояния, считать изгнанным навсегда из пределов
государства, на точном основании 355 ст Улож. о нак. и имение, какое у него
окажется, отдать законным по нем наследникам».
26 сентября 1851 г. это заключение было утверждено Николаем 1 (Архив
III отделения, 1834, 1 эксп., д. № 239, ч. 10).
Б. Козьмин
Писемский и Герцен
К истории их взаимоотношений
«Чем больше думаю, тем больше убеждаюсь в необходимости,
чтобы ты написал Писемскому», — читаем мы в письме Герцена
к Огареву от 14 июня 1862 г.
И в тот же день Герцен сообщал сыну: «Мне Писемского
вообще не очень хочется видеть: он писал дурные вещи, в са-
мом гадком смысле и направлении»1.
В чем же дело? Почему издатель «Колокола» стремился ук-
лониться от свидания с прославленным романистом, которого
читатели того времени ставили по его таланту в одном ряду
с Тургеневым и Гончаровым, с писателем, роман которого
«Тысяча душ» один из критиков сравнил по его художествен-
ным достоинствам и общественному значению с двумя дру-
1 А. И. Герцен. Поли. собр. соч., т. XV, стр. 206, 209.
104
Б. Козьмин
гими романами, «составляющими славу нашей литературы» —
«Мертвыми душами» и «Кто виноват»?1
В июне 1862 г. Писемский, бывший в то время редактором
«Библиотеки для чтения», приехал в Лондон. Трудно опреде-
лить, что более привлекало его в этом городе: всемирная ли
выставка, открывшаяся там, или возможность повидать Гер-
цена, двери дома которого были широко открыты для всех приез-
жих из России.
В Лондоне Писемский узнал, что Герцен уехал отдыхать в
г. Вентнор на острове Уайт. Тогда Писемский обратился к
Герцену с письмом, в котором просил о свидании. Позднее
Герцен в одной из своих статей процитировал это письмо, не
называя, однако, фамилии Писемского, но приводя цитату в
таком контексте, который не оставлял никаких сомнений от-
носительно того, чье именно письмо цитируется Герценом. Вот
что писал Писемский Герцену:
«Одна из главнейших целей моей поездки в Лондон состоя-
ла в том, чтобы лично узнать вас, чтоб пожать руку челове-
ка, которого я так давно привык любить и уважать. Когда вы
воротитесь? Пожалуйста, сообщите об этом NN, которого я имел
счастье знать еще в РР».
К письму Писемского было присоединено новое издание
его сочинений.
В пост-скриптуме к письму Писемский просил Герцена
принять «в знак глубокого уважения» это издание 2.
Прежде всего надо пояснить, что под буквами NN скрывал-
ся Огарев, а под РР подразумевалась Россия. Писемский
познакомился с Огаревым еще в Петербурге, где они встреча-
лись у И. С. Тургенева3.
Если нельзя поручиться, что цитата, приведенная Гер-
ценом, буквально — слово в слово, буква в букву — совпада-
ла с оригиналом (Герцен, цитируя в своих статьях письма и
другие документы, нередко допускал некоторые отступления
от подлинника), то, тем не менее, сомневаться в точности пе-
редачи Герценом основного содержания письма Писемского
нет никаких оснований. Приводя это письмо, Герцен, как мы
убедимся ниже, хотел уязвить его автора, а такой результат
мог быть достигнут только при точной передаче текста пись-
ма, так как иначе Писемский мог бы защищаться ссылкой на
искажение или, по крайней мере, на неточную передачу на-
1 «А. Ф. Писемский». «Иллюстрация», 1858, № 40, стр. 226. Автором
этой анонимной статьи был, повидимому, В. Р. Зотов.
2 А. И. Г е р ц е н, т. XVI, стр. 556 — 557.
d П. Б о б о р ы к и н. За полвека. М.—Л., 1929, стр. 147.
Писемский и Герцен
105
писанного им. Вот почему мы можем вполне доверять цитате
Герцена, хотя оригинал письма Писемского до сих пор не
найден.
Как мы уже видели, Герцен не спешил отвечать Писемско-
му, и это, повидимому, сильно волновало последнего. Не зная
причины молчания Герцена, Писемский сомневался, дошло
ли его письмо до адресата. Поэтому он решился вторично пи-
сать Герцену.
15 июня, т. е. на следующий день после отправки Огареву
письма, процитированного нами выше, Герцен сообщил ему же:
«Я приеду в среду, в обед, или, если успею, во вторник ве-
чером. Да, думаю, что ты должен непременно написать записку
к Писемскому: я получил от него еще письмо. Он просит, бог
знает как, уведомить о твоем и моем приезде. В среду, так в сре-
ду, но, полагаю, черкнуть надобно же»1.
Огарев исполнил поручение Герцена, и Писемский, наконец,
добился свидания с издателем «Колокола».
Прежде чем говорить об этом свидании, необходимо выяс-
нить причины, побудившие Герцена с такой неохотой согласиться
на свидание с Писемским, а также установить, что именно имел
Герцен в виду, когда писал сыну о «дурных вещах, в самом гад-
ком смысле и направлении», написанных Писемским.
Чтобы ответить на эти вопросы, нам предстоит обратиться
к литературной борьбе, происходившей в годы отмены кре-
постного права, и к участию в ней Писемского.
С 1857 г. Писемский был, по тогдашнему выражению, «вторым
редактором» журнала «Библиотека для чтения», т. е. помощни-
ком его главного редактора А. В. Дружинина. В 1859 г. «Биб-
лиотека для чтения» перешла в руки книгоиздателя В. П. Пе-
чаткина. Это был делец нового типа. Он принадлежал к евро-
пеизированной буржуазии, приходившей на смену староза-
ветному купечеству, хорошо известному по пьесам Островского
и по статьям Добролюбова о «темном царстве»2.
Направление, приданное «Библиотеке для чтения» Дружи-
ниным, не удовлетворяло нового хозяина, карман которого
сильно страдал от незначительного числа подписчиков на его
журнал. Печаткин понял, что без смены редактора невозмож-
но добиться увеличения популярности «Библиотеки для чте-
ния» среди читателей, а тем самым и ее тиража 3.
1 А. И. Герце н, т. XV, стр. 213—214.
2 О В. П. Печаткине, см. Боборыкин, назв. соч., стр. 134.
3 По свидетельству П. В. Анненкова, в сентябре I860 года Печаткин по-
требовал от Дружинина перемены направления журнала. «Да, направление
наше больно уж плохо-с, надо направление покрепче; деньги дают только
106
Б. Козьмин
По настоянию Печаткина Дружинин был вынужден расстать-
ся с «Библиотекой для чтения», редактором которой он состоял
четыре года. С ноября I860 г. редактирование этого журнала
перешло к Писемскому.
Нельзя сказать, чтобы выбор Печаткиным нового редактора
был удачен. Писемский весьма мало подходил к роли, возло-
женной на него. «Библиотека для чтения» перешла в руки Пи-
семского в годы обострения классовой борьбы, вызванного под-
готовкой отмены крепостного права. В такие эпохи успехом
среди читателей и широким распространением могут пользо-
ваться только те издания, которые сумеют четко определить
свою политическую позицию и твердо стоять на ней. Это, как
известно, хорошо удавалось наиболее распространенным жур-
налам того времени: «Современнику», руководимому Черны-
шевским, и «Русскому вестнику» Каткова, и тот и другой жур-
нал сгруппировали вокруг себя круг постоянных читателей,
поддерживавших их своим неизменным сочувствием. В ином
положении оказался Писемский: он не был достаточно под-
готовлен к роли руководителя журнала, слабо разбирался в
политических проблемах, стоявших перед современной ему
Россией, и без особенного сочувствия — скорее даже с тре-
вогой — относился к общественному оживлению, наблюдав-
шемуся в стране.
Вероятно, Писемский сам сознавал свою неподготовленность
к роли редактора большого литературно-политического жур-
нала и согласился на предложение Печаткина главным обра-
зом по материальным соображениям: редакторский гонорар
обеспечивал ему, как это он сам указывал в письме к Дружи-
нину, возможность спокойной жизни в Петербурге и избавлял
от докучных поисков заработка* 1.
Неподготовленность Писемского к ответственному руковод-
ству журналом отчетливо проявилась с первых же дней пре-
бывания его на посту редактора —в составленном им объяв-
лении об издании «Библиотеки для чтения» в наступавшем
1861 году. Этот документ свидетельствует о далекой от полной
ясности и четкости политической программе Писемского и
об его наивном стремлении стать вне — или даже выше — су-
ществовавших тогда литературных направлений. Свою по-
зицию в современной литературно-политической борьбе новая
редакция журнала определяла следующим образом: «По своему
за то, что поплотнее и с душком». «Дружинин покидает «Библиотеку», —
прибавлял к этому Анненков. См. его письмо к И. С. Тургеневу. Труды
Публичной библиотеки СССР имени Ленина. Вып. III. М., 1934 г., стр. 97;
1 А. Ф. П и с е м с к и й. Письма, М.—Л., 1936, стр. 136—137.
А. И. ГЕРЦЕН
С автолитографии К. Горбунова. 1845
Государственный Литературный музей

Писемский и Герцен
109
способу смотреть на вещи редакция «Библиотеки для чте-
ния» столь же далека от того, чтобы проникнуться духом по-
рицания и крайней неудовлетворенности, сколько и от того,
чтобы приходить в восторг от характера того совершающего-
ся на наших глазах движения, в которое вовлечены все дей-
ствующие силы нашей страны». Вслед за этим шли довольно
туманные рассуждения о том, что, «за исключением отъявлен-
ных врагов рода человеческого, действиями всех остальных
человеческих существ скорее управляет желание добра и
правды, чем какие-нибудь другие побуждения». Однако, про-
должая развивать свою мысль, автор объявления заявлял, что
под воздействием «разнообразных влияний», люди «утрачи-
вают свое природное свойство понимать добро и истину одина-
ковым образом». Именно в этом объявление усматривало
«обильный источник коллизий между человеческими волями и
убеждениями». Став на такую точку зрения, редакция давала
обещание «смотреть на неблагоприятные факты не как на зло-
умышленные поступки» и «не почитать заблуждение за пред-
намеренную ложь»1.
Нетрудно усмотреть, что преднамеренно нечеткие, расплыв-
чатые, порой двусмысленные формулировки объявления при-
крывали весьма опасную тенденцию к отказу от борьбы против
того, что редакция мягко именовала «неблагоприятными фак-
тами», т. е. против темных сторон русской жизни, устранения
которых настойчиво требовали насущнейшие интересы страны.
Это — во-первых. А во-вторых, из объявления явствовало,
что никаких серьезных изменений в направлении журнала
редакция осуществлять не намерена. Отрекаясь как от «ду-
ха порицания и крайней неудовлетворенности», так и от «вос-
торга» по поводу движения, происходившего в то время в Рос-
сии, редакция шла по стопам Дружинина, который также при
всяком удобном случае декларировал свое беспристрастие и
терпимость, в действительности прикрывавшие его отвраще-
ние от политики и страх перед назревавшей в то время в России
революцией.
Таким образом, новая редакция по существу продолжала при-
держиваться той же линии, что и старая.
В недостаточно ясную политическую программу новой редак-
ции «Библиотеки для чтения» не внесло уточнений и объявление
об издании этого журнала на 1862 г., составленное Писемским
год спустя после первого, когда, казалось бы, он должен был
1 Объявление об издании «Библиотеки для чтения» в 1861 г. перепеча-
тано в книге: А. Ф. Писемский. Письма, стр. 555—556.
по
Б. Козьмин
углубить свое знакомство с редакторской работой. На этот раз
Писемский ограничился обещанием сделать «еще более оп-
ределенным» то по преимуществу «реальное направление»,
которого «Библиотека» придерживалась и ранее. Более ясный
смысл имела другая оговорка, которую мы находим в этом объ-
явлении, — обещание в научном и критическом отделах обра-
тить особое внимание на «предметы сельского хозяйства и фи-
нансов».
«Редакция, —писал Писемский, — покорнейше просит г. г.
землевладельцев доставлять ей всевозможные статьи, касающие-
ся устройства имений по вновь установляющимся отношениям
с временно-обязанными крестьянами, об устройстве имений
на наемном труде, о лесном хозяйстве, о дренаже, об употреб-
лении машин, о пользе или бесполезности применения их на
нашей почве, о разведении и выкормке скота, о разного рода
семенах, о посевах собственно корнеплодовых растений, — сло-
вом все те сведения, которые в настоящее время, при переходе
к рациональному хозяйству, необходимо распространять во
всеобщее известие»1.
Этот призыв к «г. г. землевладельцам» бросает яркий свет
на действительный характер «по преимуществу реального на-
правления» журнала и не оставляет никаких сомнений в том, на
какой круг читателей преимущественно — если не исключи-
тельно — ориентировалась редакция «Библиотеки для чте-
ния».
Помещики, поставленные реформою 19 февраля в необходи-
мость перестраивать свое хозяйство на новых основаниях, —>
вот та среда, которую намеревалась обслуживать «Библиотека
для чтения» и выражать взгляды которой она ставила своей за-
дачей.
При таких условиях нас не удивит настойчивое и непрестан-
но возраставшее стремление редакции «Библиотеки для чтения»
отгородиться от левых кругов русской общественности того
времени. Это стремление выявилось, в частности, в тех напа-
дениях на органы радикально-демократического крыла рус-
ского общества — «Современник» и «Искру», какие мы
находим на страницах «Библиотеки для чтения» в годы редак-
тирования ее Писемским. Однако и в данном случае Писем-
ский шел по стопам Дружинина. Дружинин выступал в лите-
ратуре, главным образом, как литературный критик. Общест-
венно-политических тем он избегал. Однако проповедь социаль-
ного мира, объединения враждующих классов и усиленное под-
1 А. Ф. Писемский. Письма, стр. 557.
Писемский и Герцен
111
черкивание Дружининым своей умеренности, с одной стороны,
и независимости от литературных партий, с другой, которые мы
встречаем в его статьях, дают некоторое представление об его
политической программе. Человек, стоявший на такой точке
зрения, естественно, не мог относиться к Чернышевскому ина-
че, как враждебно. Для него, убежденного сторонника «чис-
того искусства» и ожесточенного противника всякого «дидак-
тизма» в литературе, стремящегося оторвать ее от текущей
общественной жизни и от насущных потребностей страны, бы-
ли неприемлемы не только политические, но и эстетические
взгляды Чернышевского. Не упоминая фамилии последнего, Дру-
жинин имел в виду именно его, когда неустанно преследовал
своими нападками «мрачных умников» и «сухих дидактиков»,
ставящих перед литературой глубоко чуждые ей, по мнению
Дружинина, задачи общественно-политического характера.
В утверждении К. И. Чуковского, что «писания Дружинина —
примерно от пятьдесят пятого до пятьдесят девятого года —
все направлены против Чернышевского» \ — если и есть пре-
увеличение, то весьма незначительное.
Друг, соратник и поклонник Дружинина, Писемский раз-
делял его вражду к идеям «Современника» и считал необходи-
мым продолжать борьбу, начатую им. Однако характер этой
борьбы в значительной мере изменился. Дружинин противо-
поставлял взглядам Чернышевского свою собственную
эстетическую теорию и пытался обосновать ее. При этом поле-
мика велась им, хотя и с неприкрытой ненавистью, но без грубо-
стей и резкостей, — в парламентских, так сказать, формах.
В отличие от него Писемский спокойной логической аргумента-
ции предпочитал насмешку, сарказм и издевательство над про-
тивниками. В своих нападках на лагерь «Современника» и
на левое крыло тогдашней русской общественности Писемский,
как мы увидим, доходил до предела резкости и грубости.
Острие своих выпадов он направлял не только против идей и
взглядов противников, но и против их личности. Он находил
возможным касаться не только образа их мыслей, но и поведе-
ния их как частных лиц, привычек и даже глубоко интимных
сторон их жизни. Это придавало его полемике характер лите-
ратурного скандала и не могло не вызвать негодования про-
тив редакции «Библиотеки для чтения» со стороны людей,
привыкших с уважением относиться к печатному слову.
На страницах «Библиотеки для чтения» Писемский впервые
выступил как фельетонист. В № № 1, 2 и 3 этого журнала за
’К. Чуковский. Люди и книги 60-х годов. Л., 1934, стр. 20.
112
Б. Козьмин
1861 г. им было напечатано три фельетона под общим назва-
нием: «Мысли, чувства, воззрения, наружность и краткая био-
графия статского советника Салатушки».
В первом из фельетонов Писемский знакомит читателей с
Салатушкой, типичным представителем средней петербургской
бюрократии эпохи правительственного «либерализма». Это —
карьерист-приспособленец, не имеющий никаких убеждений
и думающий исключительно о своем благосостоянии. Сообра-
жения карьеры подавляют в нем всякие иные интересы. Глав-
ная мечта его —достигнуть генеральского чина, преврати-
вшись из «статского советника» в «действительного статского».
Средством для достижения своих карьерных целей он избрал
полное подчинение начальству и угождение всем его прихотям.
С наступлением эпохи реформ Салатушка, вслед за начальни-
ком, заговорил о необходимости преобразований, которые, по
его выражению, открывали бы возможность свободного разви-
тия «под фирмою наших распоряжений разным народным силам».
Однако все эти рассуждения лишь прикрывали его стремле-
ние свести реформы исключительно к «сокращению служебной
переписки»; в глубине души он был глубоко враждебен всяким
преобразованиям. Что касается русского народа, то Салатуш-
ка, облагороженный, по его выражению, со стороны бабки «чи-
стою германскою кровью», не скрывает своего презрения к нему.
«Я мужика и бабу, — говорит он, — могу переносить только
на воздухе, а в комнате от них ужасно воняет». По его убежде-
нию, не будь чиновников, русский человек навсегда оставал-
ся бы «невеждой и неряхой», по своей ограниченности неспособ-
ным без руководства со стороны начальства устраивать свои
дела.
Первый из фельетонов Писемского не содержал в себе ни-
чего, что могло бы вызывать протест со стороны прогрессивных
кругов. Образ Салатушки являлся не лишенной интереса по-
пыткой обличить подлаживающуюся под либерализм петербург-
скую бюрократию, представители которой высмеивались и
радикально-демократической прессой.
Во втором фельетоне Писемский заставлял Салатушку выска-
зывать свои соображения относительно современной литера-
туры. Как и следовало ожидать, Салатушка одобрял исключи-
тельно произведения Греча и стихотворения Бенедиктова,
а также фельетоны Чернокнижникова, т. е. Дружинина. «При-
ятное перо имеет этот фельетонист», — говорил Салатушка.
Не без язвительности Писемский отмечает в качестве харак-
терных черт фельетонов Дружинина изложение их «языком со-
вершенно не колким и не злым». «Таким образом, выстрел как
Писемский и Герцен
113
будто и был произведен, а между тем никто не задет и даже ни
в кого особенно и мечено не было, а —так, произведена была
только маленькая игра с фантомами собственного воображе-
ния». Именно только такого рода «гласность» заслуживает, по
мнению Салатушки, одобрения; иначе она уже переходит в зло-
употребление печатным словом, часто задевающее людей, зани-
мающих высокое положение в обществе и потому достойных ува-
жения. Полную гласность, без ограничений, Салатушка был
готов допустить только между самими литераторами, занимаю-
щимися разоблачением чужих пороков: «они ее выдумали, пу-
скай ею и потешаются, щелкая друг друга».
И далее следовал грубый выпад против редакторов «Совре-
менника», поводом для которого послужили литературные вос-
поминания И. И. Панаева, печатавшиеся тогда в этом жур-
нале.
«Этот писатель, — заявлял Писемский устами Салатушки, —
должно быть, чрезвычайно свободомыслящий человек. Он,
я думаю, способен все на свете написать про всякого, кто толь-
ко имел неосторожность пускать его к себе в дом. Интересно
знать, опишет ли он в этих воспоминаниях тот краеугольный
камень, на котором основывалась его замечательная в выс-
шей степени дружба с г. Некрасовым, так что теперь дружба
Греча с Булгариным теряет уже всю свою прелесть»1.
Этот грубый выпад против супругов Панаевых и Некрасова,
затрагивавший их частную жизнь и касавшийся самых интим-
ных сторон ее, не мог, конечно, пройти незамеченным и не вы-
звать негодования против его автора.
«Писемский написал в «Библиотеке для чтения», — сооб-
щал Некрасов Тургеневу, — ужасную гадость, которая кабы
касалась меня одного, так ничего бы. Объясняй и это, как хо-
чешь, но я и эту историю оставил без последствий»2.
Конечно, Некрасов был прав: презрительное молчание явля-
лось единственным достойным уважающего себя человека
ответом на грубую инсинуацию Писемского, позабывшего о не-
обходимости соблюдать литературные приличия.
Следующий — третий и последний в данном цикле — фелье-
тон Писемского не оставлял сомнений в том, что в основе вы-
пада его автора против редакторов «Современника» лежали
не какие-либо соображения личного характера, а глубокие по-
литические расхождения с левыми кругами русского общества.
1 «Библиотека для чтения», 1861, № 2, стр. 4.
2 Н. А; Некрасов. Сочинения, т. V, М.—Л., 1930, стр. 364.
8 «Звенья», № 8
114
Б. Козьмин
В этом фельетоне Салатушка рекомендовался в качестве
поклонника и единомышленника катковского «Русского вест-
ника». «Я и мой начальник, как и большая и лучшая часть
петербургского чиновничества, —заявлял Салатушка, —сто-
им и зиждемся на идеях «Русского вестника». В отличие от них
жена начальника, отдавая дань моде, корчит из себя прогрес-
систку и демократку. Она «бредит итальянскими делами»,
заказала себе браслет с портретом Гарибальди, «восхищается
разными выходками журнальными», заявляет, что ее муж за-
служивает разоблачения, так как, по ее выражению, «он все-
гда был бездушным и низкопоклонным чиновнишкой». В ее до-
ме стали появляться люди, которым ранее туда не было до-
ступа: студенты и молоденькие офицерики, находящиеся под
влиянием крайних идей. С двумя представителями этой моло-
дежи и знакомит нас Писемский.
Один из них — «нечесанный и нестриженный, с усами и
бородой, студент». Разговаривая с Валерьяном Федосеичем
(так звали начальника Салатушки), он заявляет, что «Рус-
ский вестник» — «журнал отставший и свое дело сделавший»,
что его руководители слишком умерены в политическом отно-
шении и готовы примириться на малом.
«А вашего взгляда, позвольте узнать, какая крайняя точка?» —
спросил его Валерьян Федосеич.
«Никакая, — отвечает студент, — для меня только важна
инициатива движения вперед».
Далее студент высказывает мысль, что «ставить нам в пример
западные государства — значит стеснять нашу народность»,
что народность эта состоит, между прочим, в «общинном нача-
ле», что из Европы «никогда и ничего... не выйдет, потому что
в ней города, села, деревни, всё в ней выстроено не так ... как
следует», и что поэтому «сначала надобно мозг, кости и мясо
европейского человека перестроить, тогда он перестроит и го-
рода».
Мнение студента относительно необходимости согласовать
русскую жизнь с народными началами вызывает возражение
со стороны другого представителя молодежи — офицера «непо-
нятного ведомства».
«Припомните, —возражает он студенту, — статью «Тем-
ное царство» ...Там прямо доказано, что у нас все нехорошо».
В дальнейшем разговоре этот поклонник Добролюбова бро-
сает, между прочим, мысль о необходимости проводить раз-
личие между войнами:
«Войну, — говорит он, — признаю только ту, которая отстаи-
вает естественные права человека, а не усиливает их».
Писемский и Герцен 115
Эта мысль о необходимости различать войны справедливые
и несправедливые, несомненно, воспроизводит мнение, выска-
занное по этому вопросу Чернышевским. Когда Писемский
вкладывал в уста офицера приведенное только что рассуждение,
он имел в виду аналогичное высказывание Чернышевского в
его статье «Антропологический принцип в философии».
Объясняя смысл и значение диалектического метода и обос-
новывая мысль об отсутствии- абстрактных, раз навсегда
непоколебимо верных истин, Чернышевский приводил в под-
тверждение своей мысли следующий пример: «Пагубна или бла-
готворна война? — Вообще нельзя отвечать на это решитель-
ным образом: надобно знать, о какой войне идет дело, все
зависит от обстоятельств, времени и места. .. например, вой-
на 1812 года была спасительна для русского народа...»1.
Из этого ясно, что офицер, изображенный Писемским, яв-
ляется последователем не только Добролюбова, но и Черны-
шевского и развивает их мысли.
Что же касается студента, которому возражает офицер, то
он явно утрирует высказывания и убеждения Герцена, сло-
жившиеся у него в результате разочарования в Западной Ев-
ропе.
Это разочарование заставило Герцена утратить веру в
осуществимость социалистического устройства на Западе и
признать, что крестьянская Россия с ее общинным строем
стоит ближе к осуществлению социализма, нежели развращен-
ный буржуазной цивилизацией Запад. Принцип личной соб-
ственности, положенный в основу социально-политической
жизни западноевропейских государств и отразившийся на
психологии их населения, является, по мнению Герцена, силь-
ным препятствием, крайне затрудняющим перестройку запад-
ноевропейского общества. Прошлое тяготеет над Западной
Европой и препятствует развитию в ней более совершенных,
нежели современные, форм общественной жизни. У России, в
отличие от Запада, нет этого прошлого. «Все, что так тесно
сковывает западных людей со старым миром, не существует
для нас» 2.
«Наши предания впереди», —говорит Герцен, доказывая,
что Россия призвана показать миру пример того социального
переворота, необходимость которого сознает Запад, неспо-
1 Н. Г. Чернышевский, Поли. ссбр. ссч., т. И, СПБ, стр. 187—
188.
2 А. И. Герцен. Поли. собр. соч., т. VII, стр. 396.
8*
116
Б. Комнин
собный, однако, в силу связывающих его преданий, традиций
и предрассудков, осуществить этот переворот1.
Эти мысли Герцен неоднократно развивал в своих произ-
ведениях, и они нашли себе искаженное отражение в сужде-
ниях изображенного Писемским лохматого студента. Студент
этот не ограничивается заимствованием у Герцена только его
идей о прошлом, настоящем и будущем Запада, с одной сторо-
ны, и России — с другой. Утрируя и стремясь довести до
абсурда высказывания Герцена, Писемский заставляет своего
студента повторять в изуродованном виде и другие его мысли.
Таковы его рассуждения о «крайней точке», т. е. о конечной це-
ли социального развития, и о значении «инициативы движе-
ния вперед». В разглагольствованиях студента не трудно уз-
нать мысли, развитые Герценом в его книге «С того берега»,
в главе «Перед грозой». Здесь Герцен, придерживавшийся диа-
лектического метода, утверждает идею беспрерывности и
беспредельности развития природы и общества. Не существует,
говорит он, конечной цели, по достижении которой развитие
прекратилось бы.
«В истории... ни пределов, ни маршрутов нет; есть условия,
сьятое беспокойство, огонь жизни и вечный вызов бойцам
пробовать силу, итти вдаль, куда хотят»2.
Важна не конечная точка, а движение по направлению к
ней.
На третье?.! фельетоне «Мыслей Салатушки» этот цикл пре-
кратился. Подводя итоги, можно констатировать, что в «Мыслях
Салатушки» полемическое острие было направлено по двум
направлениям: против ненавистной Писемскому петербург-
ской бюрократии и против не менее ненавидимого им левого
крыла русской общественности того времени. При этом Пи-
семский одновременно задевал оба главных направления, су-
ществовавшие в рядах демократической интеллигенции: как
сторонников Герцена, так и последователей Чернышевско о.
. В выпадах Писемского против Герцена и Чернышевского
необходимо отметить одну характерную черту, бросающую яр-
кий свет на особенности ei о мировосприятия: это — прими-
тивность мышления. По времени, к которому относится фор-
мирование миросозерцания Писемского, он может быть от-
несен к числу «людей сороковых годов». Однако, в отличие
от них, Писемский не проявлял никакого интереса к фило-
софе^чм проблемам, над разрешением которых так усердно
А. И. Герцен. Поли. собл. соч., т XV, стр. 7—8.
2 А. И. Герцен. Поли. собр. соч., т. V, стр. 4.07—408.
А Ф. ПИСЕМСКИЙ
С портрета И. Е. Репина. Масло. 1880
Государственная Третьяковская галерея

Писемский и Герцен
119
и во многих отношениях плодотворно билась мысль большин-
ства его современников. Поистине поразительно, что даже в
том романе, в котором Писемский намеревался изобразить
людей сороковых годов, —этот роман так и назывался «Люди
сороковых годов», — он обошел молчанием их глубокие фило-
софские искания, без учета которых немыслимо составить пра-
вильное представление об этих людях.
Для Писемского, как и для всех философски неразвитых
людей, апелляция к «здравому смыслу» являлась решающим
аргументом. Писемский и не подозревал, каким коварным и
ненадежным руководителем нередко является этот так назы-
ваемый «здравый смысл». Он не понимал того, что абстрактной,
навсегда и во всех случаях неизменной истины в действи-
тельности не существует, что истина, как указывал Черны-
шевский, всегда конкретна. Для Писемского по отношению
ко всем явлениям жизни были мыслимы только две оценки:
или «да» или «нет». Он не понимал, что истинность или лож-
ность любого принципа зависит от конкретных особенностей
каждого данного случая. Диалектический подход к явлениям
жизни был абсолютно чужд Писемскому, непонятен, пред-
ставлялся ему нелепостью своевольной мысли, заслуживаю-
щей решительного осуждения с точки зрения простого, здра-
вого смысла. Вот почему постановка вопроса о войне, данная
Чернышевским, представлялась ему каким-то вопиющим аб-
сурдом. Вот почему высказывания Герцена о конечной цели
и значении движения к ней не укладывались в его голове. Пи-
семский, с одной стороны, и Герцен с Чернышевским — с дру-
гой, говорили как бы на различных языках, и это исключало
для Писемского возможность понять и правильно оценить
высказывания его противников. «Мысли Салатушки» чрезвы-
чайно показательны в этом отношении: они свидетельствуют,
что, помимо политического расхождения, автора отделял от
Герцена и Чернышевского самый характер его мышления
и восприятия мира.
В дальнейшей редакторской и фельетонной деятельности
Писемского его антидемократические тенденции по мере обос-
трения классовой борьбы в стране проявлялись все с большей
ясностью и резкостью. Но прямым объектом его нападений был
уже не Герцен, во многом импонировавший Писемскому, а
Чернышевский и его сторонники, с которыми у него не могло
быть и не было ничего общего, а также сатирический журнал
«Искра», примыкавший в идейном отношении к «Современнику».
Писемский и его журнал принимали деятельное участие в
борьбе, которая велась в 1831—1832 r.i. почти всей тэгдаш-
120
Б. Козьмин
ней, как консервативной, так и либеральной прессой против
Чернышевского и Добролюбова, не считаясь с тем, что послед-
ний находился уже в могиле и не мог отвечать на злобные
инсинуации своих врагов.
В полемике против круга «Современника» участвовал, по-
мимо самого Писемского, ряд сотрудников «Библиотеки для
чтения»: Е. Ф. Зарин1, П. Д. Боборыкин2, Д. Ф. Щеглов3.
Мы не имеем возможности подробно рассматривать эту по-
лемику и остановимся главным образом на втором фельетон-
ном цикле Писемского, сыгравшем большую роль в истории
его взаимоотношений с левыми кругами русского общества.
В №12 «Библиотеки для чтения» за 1861 г. был напечатан
фельетон за подписью: Старая фельетонная кляча Никита
Безрылов. Под этим псевдонимом скрывался Писемский. Фелье-
тон его содержал в себе ряд довольно грубых насмешек над
различными проявлениями общественности того времени.
Первый выпад Писемского был направлен против воскрес-
ных школ, преподаванием в которых увлекалась прогрессив-
ная молодежь.-Никита Безрылов издевался над тем, что в этих
школах во имя соблюдения «закона гуманности» преподава-
тели «разным замарашкам» — мальчикам и девочкам — гово-
рят «вы». По мнению Безрылова, «эти глупые созданьица
вовсе не понимают этой вежливости»; она только пугает их, и
они «гораздо лучше учатся у какого-то крикуна-помещика из
полковых унтер-офицеров, чем у самых современных моло-
дых».
Далее Безрылов издевается над эмансипацией женщин, ко-
торая, по его мнению, ведет только к полному падению нрав-
ственности. Обращаясь к мужьям, он писал: «У вашей супру-
ги будет тогда, во-первых, вы — муж, во-вторых, любимый
ею любовник, в-третьих, любовник, который ее любит».
1 Зарину принадлежали анонимные статьи: «По поводу журнальной по-
лемики» с подзаголовком «Повальное недоразумение» (№ 8 «Библиотеки для
чтения» за 1861 г.); «Небывалые люди» (№ 1 за 1862 г.) и «Лесть живому и по-
ругание над мертвым» (№ 3 за 1 62 г.). П. Берков и М. Клеман ошибочно
приписали первую из этих статей перу Писемского и включили ее в состав-
ленный ими библиографический указатель его произведений. См. А. Ф. П и-
семский. Избранные произведения. М.—Л., 1932, стр. 629. Авторство
Зарина устанавливается его собственным указанием в последней из пере-
численных нами его статей.
2 «Невинные размышления начинающего», за подписью: «Петр Не ска-
жусь» (№ 9 за 1861 г. и№ 2 за 1862 г.). С.А. Венгеров ошибочно приписывал
этот псевдоним Писемскому. С. А. Венгеров, Собрание сочинений, т. V,
СПБ, 1911 г:, стр. 256.
3 «Откуда идет литературная разноголосица и как устранить ее»(№ 2 за
1862 г.), под псевдонимом: К. Охочекомонный.
Писемский и Герцен 121
Не оставлял Никита Безрылов без насмешки и увлечения
литературными вечерами и спектаклями, которые практико-
вались тогда в русском обществе. Он рассказывал, что «в ви-
дах освобождения петербургских собак от намордников»
предполагается устроить вечер при участии ряда видных ли-
тераторов. Далее сообщалась программа вечера с указанием,
в чем будет заключаться выступление участвующих в нем пи-
сателей, например: «Г. Панаев, с полнейшим спокойствием
джентльмена, будет в присутствии всей публики считать
свои, собственно ему принадлежащие 500. 000 р. сер., а
г. Некрасов, по своей глубоко переживаемой любви к бедным и
несчастным, будет с самоуслаждением играть с выгнанным
кадетом в свои козыри, и даром».
Таково было содержание фельетона Писемского, вызвав-
шего шумный литературный скандал. На мало остроумные,
грубые насмешки Писемского левое крыло тогдашнего обще-
ства реагировало с исключительной резкостью, отразившей-
ся ярче всего в анонимной статье «Хроника прогресса», напе-
чатанной в №5 «Искры» за 1862 г. Автор этой статьи,— а им
был известный публицист, сотрудник «Современника», Г. 3.
Елисеев, — обрушивался на автора фельетона Никиту Безры-
лова и на Писемского, как на редактора журнала, напечатав-
шего этот фельетон.
«Никогда еще, — писал Елисеев, — русское печатное сло-
во не было низводимо до такого позора, до такого поругания,
до какого низвела его «Библиотека для чтения». На пяти стра-
ницах фельетона, — указывал далее Елисеев, — его автор су-
мел поместить столько грязи, пошлости, тупоумия, что кар-
тина в целом вышла вполне отвратительною... Самый жалкий
паяц... постыдится смеяться над некоторыми предметами, до-
рогими во все времена и для всех людей без исключения...
Он не посмеется над людьми, которые употребляют свое даро-
вание, время и труды на устройство судьбы бедняков, подоб-
ных ему, которые хлопочут из всех сил, чтобы воспитать в
обществе всеобщее уважение к человеческому достоинству, к
человеческой личности..., которые хотят дать возможность
всем людям честно трудиться и жить, открыв всем пути обра-
зования и общественной деятельности, уничтожив отсталый
взгляд на женщину... Такого гнусного, такого позорного для
человеческого смысла смеха нам не случалось слыхать ни-
когда»1. .
1 «Искра», 1862, № 5, стр. 65.
122
Б. Козьмин
Вслед за этим суровым осуждением неудачного остроумия
Никиты Безрылова Елисеев указывал, что ответственность за
его реакционные высказывания лежит не на одном только ав-
торе фельетона, но и на редакции журнала, т. е. на Писем-
ском. «Писемский! — писал он. — Кто не помнит, сколько
когда-то надежд сосредоточивала русская публика на этом
имени? С каким сочувствием приветствовала она каждое новое
его произведение? С каким доверчивым упорством многие до-
селе надеются услышать от г. Писемского новое слово!»1
Статья Елисеева заканчивалась суровым приговором Пи-
семскому, как конченному в общественном отношении чело-
веку и писателю. «Талант, который не имеет искреннего стрем-
ления служить общественному делу, — писал Елисеев, —
не заслуживает никакого уважения, а талант, употребляющий
все свои силы на разрушение этого дела, достоин полного
презрения... С настоящего времени имя г. Писемского в нашем
журнале будет неразлучно с именем г. Аскоченского»2.
Не менее сурово, чем Елисеев, осудил Никиту Безрылова
фельетонист «Северной пчелы». По его словам, фельетон Без-
рылова вызывает в читателе «страх и ужас, негодование за ци-
ничное осмеяние всего, что заставляло радоваться за челове-
чество в благом деле нравственного и научного прогресса».
Фельетонист «Северной пчелы» выражал уверенность, что ре-
дактор «Библиотеки для чтения» «без всякого сомнения» не
читал фельетона Безрылова, заключающего в себе «чисто ба-
лаганное глумление над самым чистым, самым бескорыстным
стремлением наших заслуженных литераторов» и проникну-
того «какой-то скрытой, тупой враждой к некоторым утешитель-
ным явлениям русской жизни»3.
В «Библиотеке для чтения» в № 1 за 1862 г. на статью «Иск-
ры» было напечатано два ответа: один — короткий, от имени
Писемского, другой — более пространный, за подписью Ни-
киты Безрылова. Писемский апеллировал к «суду публики»,
ссылаясь при этом на заслуженное им всею его литератур-
ной деятельностью «честное имя».
Что касается Никиты Безрылова, то он делал малоубеди-
тельную попытку доказать, что его противники исказили смысл
его фельетона. Он будто бы вовсе не имел в виду нападать на вос-
кресные школы, как таковые, а хотел лишь указать, что обра-
1 «Искра», 1862, № 5, стр. 68.
2 Там же, стр. 71.. В. И. Аскоченский— известный журналист-мракобес
и ханжа, служивший предметом постоянных насмешек для демократической
журналистики 60-х годов.
у «Северная пчела», 1862, 24 января, № 23— Петербургское обозрение-
Писемский и Герцен
123
щение с учениками на «вы» является «одной из наихитрейших
немецких выдумок, изобличающих полнейшее незнание и на-
рода и детей». Равным образом, он — не противник и эман-
сипации женщин, а возражает только против одностороннего
понимания ее. Пользу литературных чтений он сознает не
хуже, чем его оппоненты, и хотел указать якобы только на
то, что они потеряют значение, если их будут устраивать по
сто в год и если выступать на них будут одни и те же литера-
торы перед одной и той же публикой.
Вообще в своем фельетоне Никита Безрылов хотел выступить
в качестве обличителя фразеров, которые, подобно его оппо-
нентам, увлекаются общественной деятельностью исключи-
тельно как модой. «Вы, — писал Безрылов, обращаясь к своим
врагам, — инстинктивно почувствовали во мне обличителя
вашего, вы поняли, что я, как бы открывая мою душу и сердце
читателю, в то же время срываю с вас и с ваших товарищей по
ремеслу личину... Для вас достаточно фраз, которыми вы мог-
ли бы наполнять ваши словоизлияния, а для Никиты Безрыло-
ва, худ ли, хорош ли он, надобно дело».
Ответы Писемского и Никиты Безрылова были напечата-
ны -в № 1 «Библиотеки для чтения», вышедшем в свет около
10 февраля 1862 г.1. Еще до этого друзья Писемского состави-
ли протест против статьи «Искры» и начали собирать под ним
подписи литераторов. Уже 7 февраля Писемский сообщал об
этом А. Н. Островскому и просил немедленно уведомить,
согласен ли он присоединить свою подпись, так как «протес!
на днях будет печататься». На письме Писемского имеется
следующая приписка М. Н. Островского, брата драматурга:
«Проект адреса я читал: он написан не очень резко и уже
подписан Кушелевым, Краевским, Майковым, Потехиным,
Благосветловым и другими»2.
Сведения о готовящемся протесте проникли в печать.
В № 6 еженедельника «Русский мир» было помещено сообщение
о том, что протест подписан уже тридцатью литераторами и
что ожидается еще значительное число дополнительных под-
писей. «Мы встретили здесь, —писал «Русский мир», —имена
почти всех лучших представителей русской литературы и ре-
дакторов и сотрудников наших наиболее популярных журна-
лов: «Современника» и пр.».
Авторы протеста характеризовали статью «Искры» как
«грубую и неприличную, написанную с явной целью предать
3 Дата цензурного разрешения — 9 февраля.
2 А. Ф. Писемский. Письма, стр. 149 и 648.
124
Б. Козьмин
поруганию и опозорить имя Писемского», и заявляли, что они
считают себя обязанными печатно выразить свое негодование
и «глубокое сожаление о том, что дело сатиры, за которое взя-
лась «Искра», злоупотребляется ею так недобросовестно и
нечестно, а следовательно, и во вред общественному развитию»1.
Как ни старались друзья Писемского поскорее опубликовать
свой протест, ему не суждено было появиться в печати. Из-
вестная уже нам заметка о нем «Русского мира», сообщав-
шая, что протест будет подписан и сотрудниками «Современ-
ника», вызвала опровержение со стороны последних. В № 7
«Искры» от 16 февраля появилось письмо, адресованное ре-
дакции «Русского мира» и подписанное Некрасовым, Панае-
вым, Чернышевским, Антоновичем и Пыпиным. В этом письме
говорилось следующее: «Господа собиратели подписей к этому
протесту не обращались к нам с вопросом о том, согласимся
ли мы подписать их протест, и в этом случае они поступили
очень благоразумно, потому что мы вполне одобряем ту статью
«Искры», против которой... хотят они протестовать».
Появление в печати этого письма заставило инициаторов
протеста отказаться от печатания его. Сам Писемский был в
бешенстве. Он понимал, что письмо сотрудников «Современ-
ника», подписанное такими людьми, как Чернышевский и
Некрасов, имеет еще большее общественное значение, чем ано-
нимная статья «Искры». Появление этого письма доказывало,
что авторы его не поверили самооправданиям Писемского, пы-
тавшегося доказать, что его фельетон был направлен только
против либеральных и радикальных болтунов и фразеров. В
лице сотрудников «Современника» суровое слово осуждения
по адресу Писемского было произнесено идейными руководи-
телями демократических кругов того времени. Эти люди рас-
сматривали фельетон Писемского как неприличный выпад
ожесточенного врага, как голос из лагеря застоя и реакции.
Озлобление Писемского против его оппонентов ярко про-
явилось в №2 «Библиотеки для чтения» за 1862 г. Здесь был на-
печатан очередной фельетон Никиты Безрылова. Начинался он
с выражения благодарности читателям за те многочисленные
«лестные приветствия» и «радушные рукопожатия», которые
1 Текст протеста приведен в письме драматурга А. А. Потехина, друга
Писемского, к А. Н. Островскому от 15 февраля 1862 г. Потехин сообщал,
что под протестом имеются подписи между прочим Гончарова, Анненкова,
Дружинина, С. В. Максимова и что он будет подписан всею редакцией (и
сотрудниками) «Русского слова», «Отечественных Записок», «Библиотеки для
чтения» и «Русского мира». См. «Неизданные письма кА. Н. Островскому»,
М.—Л., 1932, стр. 460—461.
Писемский и Герцен
125
Никита Безрылов якобы получил за свой первый фельетон, а
заканчивался уверением, что Никита Безрылов попрежнему
считает своим нравственным долгом обличать «всех этих наха-
лов-публицистов, идиотов-юмористов и сорок-фельетонистов».
В пост-скриптуме Безрылов заявлял, что, как бы его ни ру-
гали, он не остановится и когда-нибудь в течение года займется
«соколами, и повыше этой тли летающими». Ясно, что пост-
скриптум Безрылова имел в виду руководителей «Современ-
ника». А это с полной очевидностью показывало, как мало
можно было доверять Писемскому, когда он объявлял свой
первый фельетон попыткой ударить исключительно по пусто-
головым фразерам. Таким образом, Писемский сам снимал с
себя столь неудачно надетую им маску сторонника прогресса
и врага фразы, борющегося с нею во имя дела.
Писемский не ограничился фельетоном Безрылова в №2
«Библиотеки для чтения», а допустил еще один грубый выпад
против редакторов «Искры». В этом номере журнала шел оче-
редной фельетон Боборыкина (под псевдонимом «Не скажусь»),
озаглавленный «Пестрые заметки». Автор фельетона злобно
нападал на Чернышевского за его выступление на литератур-
ном вечере 2 марта с речью в память Добролюбова.
В фельетон Боборыкина Писемский ни к селу, ни к городу,
без ведома автора, ввел дополнение, направленное против
«Искры». К словам Боборыкина о выступлении Чернышевского:
«Я отказываюсь изобразить тон и перлы этого рассказа во
всей их непосредственности», Писемский от себя прибавил:
«Все это принадлежит к области «Искры» ... и она, — если
только по своей не совсем благородной натуришке не струсит, —
должна воспользоваться экспромтом г. Чернышевского»1.
Боборыкин в своих воспоминаниях рассказывает, что, об-
наружив по получении книжки журнала в своей статье встав-
ку, принять на себя ответственность за которую он не мог, он
немедленно направился для объяснения к Писемскому. Послед-
него он застал в сильном расстройстве, порожденном вызовом
на дуэль, полученным им от редакторов «Искры» В. С. Куроч-
кина и Н. Степанова, и притом в состоянии опьянения.
«Дуэль ему не улыбалась, — писал Боборыкин, — и мне бы-
ло обидно за него то, что его передернуло, и то, как он сейчас
же прибег к вину и очутился в некрасивом виде»2.
В своем письме к Писемскому Курочкин и Степанов писали
о фельетоне Боборыкина:
1 «Библиотека для чтения», 1862, № 2, стр. 146—147.
2 11. Б о б о р ы к и н. За полвека. М.—Л., 1929, стр. 209.
126
Б. Козьмин
«Мы не хотим знать, кто писал эту статью; она помещена в
Журнале, издающемся под вашей редакцией, и потому вы
должны за нее отвечать». Авторы письма настаивали, чтобы
Писемский публично отказался от фразы, касающейся «Иск-
ры»; при невыполнении же этого они требовали от Писем-
ского «удовлетворения, принятого в подобных случаях между
порядочными людьми», и запрашивали, когда он может при-
нять их секундантов, чтобы договориться об условиях по-
единка. В случае неполучения от Писемского немедленно удов-
летворительного ответа авторы письма угрожали разослать
во все редакции копии своего письма. «Независимо от этой ме-
ры, — добавляли они, — с нашей стороны будет вам сделан
вызов понятнее» х.
На письмо Курочкина и Степанова Писемский ответил
следующее:
«На каком основании вы требуете от меня ответа по статье,
напечатанной в «Библиотеке для чтения»? В вашем журнале
про всех и вся и лично про меня напечатано было столько
ругательств, что я считаю себя вправе отвечать вам в моем
журнале, нисколько уже не церемонясь, и откровенно вы-
сказывать мое мнение о вашей деятельности, а если вы нахо-
дите это для себя не совсем приятным, предоставляю вам
ведаться со мною судебным порядком»1 2.
К чести редакторов «Искры», они не настаивали на дуэли и
ограничились, по свидетельству П. С. Усова, тем, что выста-
вили полученное ими письмо Писемского для ознакомления
с ним публики в книжном магазине Н. А. Серно-Соловьевича,
который часто посещали представители тогдашней петербург-
ской интеллигенции.
В глазах Писемского главным виновником скандала, ра-
зыгравшегося с ним, была не «Искра», а круги «Современника»,
к которым принадлежал столь резко выступивший против
него Г. 3. Елисеев. Об этом мы можем судить по статье Зари-
на, напечатанной в мартовской книжке «Библиотеки для
чтения».
Зарин прямо заявлял, что ответственность за «недостой-
ную проделку» «Искры» лежит на Чернышевском, которого
он в своей статье не стесняется называть «тупоумным глуп-
цом», «уличенным самохвалом», прибегающим к «бесчестной
1 Письме Курочкина и Степанова приведено в статье П. С. Усова. Из
моих воспоминаний. «Исторический вестник», 1882, № 5, стр. 322. Там же
приведена выдержка из ответного письма Писемского.
2 Там же.
Писемский и Герцен
127
клевете», «бойким и развязным публицистом», «наглым до по-
следней крайности»1.
Заключительным звеном полемики журнала Писемского
против «Современника» и «Искры» была напечатанная в том же
номере «Библиотеки для чтения», что и статья Зарина, замет-
ка «Современные поминки по друзьям» (с подзаголовком «Ма-
териалы для общественной физиологии») за подписью: Н.-ов.
П. Берков и М. Клеман высказали весьма правдоподобное
предположение, что автором этой заметки был сам Писемский:
подпись: Н.-ов — не что иное, как сокращение псевдонима
Никита Безрылов2.
Если это так, то число фельетонов, объединенных под-
писью Н. Безрылова, увеличивается еще на один, который
можно рассматривать как выполнение известной уже нам
угрозы Писемского заняться «соколами, летающими выше
тли». Нападая на Чернышевского за его выступление, по-
священное памяти Добролюбова, автор заметки утверждал,
что Чернышевский восхвалял своего покойного товарища по
«Современнику» исключительно потому, что он якобы был
«рабским подражателем» Чернышевского, а в действительно-
сти представлял собой ничтожество, из-за которого не стоит
«поднимать гвалт». Попутно Н.-ов инсинуировал по адресу
Добролюбова, сообщая, что он будто бы «писал или переводил
легкие стишки на эротические темы»3, — упрек, особенно уди-
вительный со стороны Писемского, в литературном наследии
которого остались произведения, не поддающиеся опублико-
ванию вследствие их грубого цинизма и крайней непристой-
ности.
Теперь, когда столкновение Писемского с «Искрой» и «Со-
временником» известно нам во всех подробностях, нельзя не
поставить вопроса, почему Елисеев реагировал так резко и
возбужденно на первый фельетон Никиты Безрылова. Е реак-
ционной и консервативной прессе шестидесятых годов на-
падки на прогресс и всякого рода общественные начинания
отнюдь не были редкостью. Не отличавшийся особенным остро-
умием фельетон Писемского, казалось бы, имел все шансы
пройти незамеченным, не произведя особого впечатления на
читателей, для которых аналогичные нападки были весьма
заурядным и привычным литературным явлением. В чем же
дело? Почему именно фельетон Никиты Безрылова, а не какой-
1 Е. 3 а р и н. Лесть живому и поругание над мертвым. «Библиотека для
чтения», 1862, № 3, стр. 141, 143, 144.
2 А. Ф. Писемский. Письма, стр. 835.
3 «Библиотека для чтения», 1862. № 3, стр. 153, 154, 159, 164, 171.
128
Б Козьмин
нибудь другой вызвал столь оживленную и резкую полемику?
Вопрос этот давно уже был поставлен исследователями жиз-
ни и творчества Писемского, пытавшимися дать на него ответ.
С. А. Венгеров, находя, что насмешки Писемского хотя и
отличались «крайней грубостью», но «были самого невинного
и добродушного свойства», объяснял произошедший в связи
с ними скандал исключительной чуткостью и впечатлитель-
ностью людей того времени, «когда борьба старых и новых
пон ггий вступала в самый острый фазис». В условиях обост-
ренной общественной борьбы «невинные шутки Писемского
показались ужаснейшим ретроградством»1.
Аналогичное мнение высказывал и И. И. Иванов, объясняв-
ший статью Елисеева необычайной чуткостью и нервностью
читателей эпохи шестидесятых годов по отношению «ко вся-
кой реакционной или скептической ноге»2.
Нельзя не согласиться, что указание на обостренную впе-
чатлительность и подозрительность русского прогрессивного
общества вполне правильно. Однако этого недостаточно для
полного объяснения той исключительной по своей резкости фор-
мы, в которую вылилось столкновение Писемского с «Искрой».
Для правильного объяснения ее необходимо учесть еще два
обстоятельства, имевшие большое значение для рассмотрен-
ной н ши полемики.
Фельетоны Безрылова, как мы уже указывали, были не изо-
лированным явлением, а одним из проявлений общей полити-
ческой линии, проводимой «Библиотекой для чтения» под руко-
водством Писемского. Эти фельетоны являлись лишь одним из
этапов длительной полемики этого журнала с радикально-демо-
кратическим и революционным крылом прессы того времени. Не-
примиримая враждебность Писемского к прогрессивному лаге-
рю в течение 1861 — 1862 годов обнаружилась с пол-
ной ясностью. При таких условиях «безрыловский» фельетон
получал особенно сильное звучание — такое, какого он не мог
бы иметь, если бы не входил в качестве одного из звеньев в
целую цепь более или менее злостных и ожесточенных нападок
«Библиотеки для чтения» на передовые направления современ-
ного ему общества.
В этом мы видим одну из главных причин резкого тона,
принятого «Искрой» по отношению к Писемскому. Но наряду
с этой причиной была еще одна, намек на которую мы нахо-
дил! в самой статье Елисеева.
1 С. А. Венгеров. Собр. соч., т. V, стр. 182—183.
2 И. И. Иван о в. Писемский. СПБ, 1898, стр. 184.
Писемский и Герцен
129
Это — его указание на то, что Писемский обманул надежды,
которые передовая общественность возлагала на его литератур-
ную деятельность. Нам, знающим весь литературный и полити-
ческий путь Писемского, эти надежды не могут не представлять-
ся наивными и беспочвенными. Тем не менее они существовали
и имели широкое распространение. Прогрессивная часть рус-
ского общества в начале
литературной деятельно .......
сти Писемского, очень
высоко расценивая его
художественный талант,
смотрела на него как на
писателя своего лагеря.
Вспомним хотя бы то, что
статьи Д. И. Писарева, в
которых он давал высокую
оценку таланту Писемско-
го и ставил его в один ряд
с Тургеневым и Гончаро-
вым, — а в некоторых
отношениях даже выше
их, — были напечатаны в
ноябрьской и декабрьской
книжках «Русского слова»
за 1861 г., т. е. одновре-
менно с первым фельето-
ном Никиты Безрылова.
Вспомним и то, что ре-
дактор «Русского слова»
Г. Е. Благосветлов поста-
вил свою подпись под
протестом против статьи
Елисеева, а другие сотруд-
В ЛОДКЕ
Рисунок пером А. Ф. Писемского
ники этого журнала собирались присоединить к ней и свои под-
писи. На полемику Писемского с «Искрой» «Русское слово»
отозвалось очередным фельетоном Д. Д. Минаева «Дневник тем-
ного человека», в котором пыталось сгладить остроту столкнове-
ния. По мнению Минаева, Никите Безрылову возможно поста-
вить в вину не столько содержание его выступления, сколько
его грубый и пошлый тон, «тон Собакевича». Если Никита Без-
рылов и «сильно проврался», то этого, по мнению Минаева, еще
недостаточно для сравнения его с мракобесом Аскоченским1.
1 «Русское слово», 1862, № 2, стр. 5—6.
О «Звенья», № 8 -
130
Б. Козьмин
Такая оценка фельетона Писемского показывает, что в гла-
зах «Русского слова» этот фельетон был скорее случайной
ошибкой автора, нежели литературным преступлением.
Елисеев оказался более проницательным, чем Минаев. Он
понял, что фельетон Писемского не был случайностью, он
рассматривал этот фельетон как проявление отступления его ав-
тора от прежних взглядов, как измену делу общественного
прогресса, как признак перехода Писемского в лагерь реак-
ции. Вот почему он и находил нужным заявить самый решитель-
ный и резкий протест против литературного выступления «Ста-
рой фельетонной клячи Никиты Безрылова».
Этот литературный скандал не дешево обошелся Писем-
скому и отразился на всей его дальнейшей деятельности. По
свидетельству П. В. Анненкова, Писемский под впечатлением
от столкновения с «Искрой» «пришел в состояние нервного
упадка сил, вынудившее его отказаться от «Библиотеки для
чтения» и порвать связи с Петербургом» х. В таком подавленном
состоянии Писемский и находился в момент его поездки в Лон-
дон и посещения Герцена.
После всего изложенного вполне ясно, почему Герцен пред-
почитал уклониться от свидания с Писемским и почему это сви-
дание, когда оно состоялось, не доставило удовольствия ни
Герцену, ни Писемскому.
«С Писемским и [В. Ф.] Коршем были сильные и сильно не-
приятные объяснения»,— писал Герцен Н. А. Огаревой после
свидания с автором фельетонов Никиты Безрылова1 2.
Однако, до полного разрыва дело не дошло, и Писемский
получил приглашение на очередной вечерний прием гостей,
происходивший по определенным дням в доме Герцена3.
Поэтому для Герцена явился полной неожиданностью тот
грубый выпад против «лондонских эмигрантов», который он
нашел в новом романе Писемского «Взбаломученное море»,
появившемся в 1863 г. на страницах «Русского вестника»
М. Н. Каткова.
Автор романа ставил своею задачею — «тщательно» собрать
в нем «всю ложь» современной России. Одним из проявлений
этой лжи является, по его мнению, деятельность Герцена и
1 П. В.Анненков. А.Ф. Писемский, как художник и как простой
человек, в I т. Поли. собр. соч. А. Ф. Писемского, СПБ—М., 1895, стр.
CXCIV.
2 Письмо от 21 июня 1862 г. А. И. Г е р ц е н. Поли. собр. соч., т. XV,
стр. 220.
3 Писемский назван в списке посетителей Герцена, присланном r III от-
деление одним из его агентов. А. И. Г ерцен, т. XVII, стр. 381—382, 586.
Писемский и Герцен
131
его соратников, глубоко чуждая России и русскому народу и
не имеющая корней в стране. Сторонники и соратники Герцена,
изображены в романе Писемского или людьми пустыми и ни-
чтожными, или искренними, но гибнущими бесплодно в резуль-
тате своего слепого увлечения герценовской пропагандой.
Первые представлены в «Взбаломученном море» главным
героем этого романа помещиком Баклановым. «Он, — по оп-
ределению автора, — представитель того разряда людей, ко-
дом
Рисунок пером А. Ф. Писемского
Государственный Литературный музей
торые до 55 года замирали от восторга в итальянской опере и
считали, что это высшая точка человеческого назначения на
земле, а потом сейчас же стали с увлечением и верой школь-
ников читать потихоньку «Колокол».
Приехав в Лондон и узнав, что эмигранты «сами пожелали»
его видеть у себя, Бакланов счел нужным посетить их.
Жена Бакланова Евпраксия, не разделявшая увлечений
мужа, после его свидания с эмигрантами спрашивает его:
«— Что же у тебя может быть с ними общего?
— Как что общего?
— Да так. Ты их не старый знакомый, не революционер; ты
9*
132
Б. Козьмин
простой, обыкновенный человек, помещик, значит, лицо, не-
навистное им.
— У них не я один, а все бывают.
— Это-то и глупо: люди печатно говорят, что они в бога не
веруют, называют все ваше отечество нелепостью, вас — гнилым,
развратным сословием, а вы к ним лезете.
— Это значит, нельзя быть знакому ни с одним сатириком! —
произнес с насмешкой Бакланов.
— Какая уж тут сатира; они Арямо мужикам говорят, чтоб
они топоры брали и головы рубили вам. Наконец, если разде-
ляете их убеждения, так и действуйте так; а то дома кресты и
чины получать готовы, а к нему [очевидно, к Герцену. Б. /{.]
приедут — вольнодумничают; что же вы после этого за люди?»
«Бакланов как-то мрачно слушал жену» — говорит Писем-
ский в заключение приведенного разговора.
Причина его мрачности вскоре стала ясной для Евпраксии:
на обратном пути в Россию она узнала, что у ее мужа в поясе
зашиты прокламации, которые, по настойчивому предложе-
нию эмигрантов, он взял у них для доставки в Россию.
«— Как это вам могло прийти в голову, скажите пожалуй-
ста?
— Да так, стали уговаривать: «Вы, говорят, человек с та-
кими хорошими убеждениями».
Евпраксия с грустью качала на него головой.
— Я было сначала и отказывался, — продолжал Бакла-
нов, — надулись, перестали со мной говорить... смеяться надо
мной начали... мне уж и неловко стало».
Евпраксия, пораженная легкомыслием своего супруга, об-
рисовала ему вероятные последствия его безрассудного по-
ведения.
«Не успеете, я думаю, носу в Петербург показать, как всех
вас в крепость пересажают... Не один раз, вероятно, телегра-
фировали об вас... Да Россия вас растерзает, если ей хоть паль-
цем указать на вас».
Без труда удалось Евпраксии уговорить мужа уничтожить
взятые им прокламации. Последовав совету жены, Бакланов
сразу почувствовал облегчение, которое особенно возросло, в
нем при переезде через русскую границу во время вниматель-
ного осмотра в таможне его багажа.
Другой разновидностью такого же типа людей, как Бакла-
нов, является в романе Писемского глупый мальчишка-аристо-
крат Петцолов, также посетивший в Лондоне эмигрантов. Их
приемом он остался весьма доволен.
«Как они ласкают молодежь! Чудо!» — говорил он.
Писемский и Герцен
133
Уезжая в Россию, Петцолов принял на себя поручение за-
ехать в Австрию, чтобы «просить тамошнего раскольничьего
митрополита» переехать в Лондон.
Что касается людей, искренне увлеченных пропагандой Герце-
на, то они представлены в романе Писемского юношей Сабане-
евым, братом Евпраксии. Усвоивший передовые идеи и к тому
же выбитый из колеи несчастной любовью, Сабанеев прини-
мает на себя доставку в Россию прокламаций, проваливается с
ними на границе и гибнет в Сибири, куда он был сослан. В гла-
зах автора романа Сабанеев — жертва преступного легкомы-
слия Герцена и других эмигрантов.
Как мы видим, в романе Писемского Герцен и его соратники
представлены врагами России, ненавидящими ее и клевещу-
щими на свою родину. К тому же они — легкомысленные лю-
ди, чуть не насильно навязывающие почти незнакомым им лю-
дям, в том числе и явно пустым, опасные поручения. Вдобавок
они не способны соблюдать достаточную конспиративность,
вследствие чего все происходящее в доме Герцена немедленно
становится известным в Петербурге. Поэтому на совести лон-
донских эмигрантов немало бессмысленно и бесплодно погиб-
ших людей. Да иначе и быть не может, потому что дело, кото-
рому служит Герцен, — ложь. Оно чуждо России и непонят-
но русскому народу. Эмигранты не знают своей родины, кото-
рую они так сурово осуждают, и не любят русского народа,
которому их деятельность не приносит ничего, кроме вреда.
В 1862 г. Катков, начавший систематическую травлю Гер-
цена на страницах своего журнала, бросил ему, между прочим,
обвинение, особенно возмутившее Герцена. Катков осуждал
его за то, что он, укрывшись в Лондоне и чувствуя себя в пол-
ной безопасности, легкомысленно губит молодежь, возлагая
на нее поручения, выполнение которых приводит ее в тюрьмы
и в Сибирь.
Писемский, рассказывая о гибели молодого Сабакеева, со-
лидаризировался с этим обвинением.
В глазах Герцена история, рассказанная Писемским, име-
ла тем большее значение, что, излагая судьбу Сабакеева, ав-
тор «Взбаломученного моря» довольно точно передавал внеш-
нюю сторону политического провала, происшедшего в 1862 г.
и послужившего началом одного из крупнейших политиче-
ских процессов 60-х годов — так называемого дела 32-х, по
которому был осужден хорошо известный Герцену организа-
тор тайного общества «Земля и Воля» Н. А. Серно-Соловьевич
и по которому привлекался ряд видных представителей тогдаш-
ней русской общественности, в том числе и И. С. Тургенев.
134
Б. Козьмин
«Писемский, — сообщал Герцен дочери, — написал роман
«Взбаломученный омут», в котором самым гнусным образом
рассказал о взятии Ветошникова, о том, что мы ему дали пе-
чатные вещи etc.»1.
Герцен был настолько возмущен романом Писемского, что не
мог не ответить его автору. Это он сделал, напечатав в «Ко-
локоле» (лист 175, от 15 декабря 1863 г.) статью «Ввоз нечистот
в Лондон», посвященную одновременно и роману Писемского,
и напечатанной тогда же в газете «Северная пчела» гнусной
статейке, полной инсинуаций и клеветы по адресу лондонских
эмигрантов.
Герцен указывал, что пример, поданный «сильным доноса-
ми» Катковым, нашел, по пословице: куда конь с копытом, туда
и рак с клешней, подражателей в лице «слабых, дрянных фис-
кальчиков». «Какой-нибудь экс-рак «Библиотеки для чтения»,—
писал Герцен, — романист, аферист, драматист, ставит на сце-
ну новую русскую жизнь с подхалюзной точки зрения подья-
чего, не совсем вымывшего руки от ... канцелярских чернил,
делает шаржи на события, от которых еще до сих пор льются
слезы, и чертит силуэты каких-то дураков в Лондоне, вообра-
жая, что это наши портреты».
«Видно придется нам,—добавлял Герцен, — выручать
рака и прибавить ему еще небольшую картинку из романа:
«Взболтанная помойная яма».
И далее Герцен приводит небольшой отрывок из XVIII гла-
вы2 этого романа, главы, названной «Подчиненный и началь-
ники». Главная соль отрывка—в эпиграфе, кратко излагающем
основную суть разговора, происходившего в Лондоне между
Писемским («Подчиненный» ) и Герценом с Огаревым («Началь-
ники»). Вот этот эпиграф:
«Подчиненный. — Находясь проездом в здешних
местах, счел обязанностью явиться к вашему превосходитель-
ству.
1 А. И. Г е р ц е н, т. XVII, стр. 27. П. А. Ветошников, служащий
одной петербургской торговой фирмы, летом 1862 г. ездил по ее поруче-
нию в Лондон на всемирную выставку для изучения земледельческих
машин. В Лондоне он встретился со своим старым знакомым, эмигрантом
В. И. Кельсиевым, и через него попал в дом Герцена. Возвращаясь в
Петербург, он взял с собою для доставки по адресам письма Герцена,
Огарева, Бакунина и Кельсиева. При переезде русской границы Ветош-
ников был арестован, а письма, которые он вез, попали в руки прави-
тельства и привели к многочисленным арестам.
2 В XVIII главе «Взбаломученного моря» речь шла о поручениях, дан-
ных в Лондоне Бакланову и Петцолову.
Писемский и Герцен
135
Начальник А. — Хорошо, братец. Да что-то про те-
бя ходят дурные слухи?
Подчиненный. — Невинен, ваше превосходительство,
все канцелярская молодежь напакостила, я перед вами, как
перед богом, ни в чем-с.
Н а ч а л ь н и к В. — Вы не маленький, чтоб ссылаться
на других. Ступайте».
Отрывок из романа «Взболтанная помойная яма» заканчивал-
ся приведенной нами в начале настоящей статьи цитатой из
письма, полученного Герценом во время его пребывания в Вент-
норе от Писемского1.
Эпиграф к воображаемому роману крайне интересен: он
дает нам представление о тех «неприятных (по выражению Гер-
цена) объяснениях», которые он имел с Писемским. Из него
выясняется, что редактор «Библиотеки для чтения» пытался
оправдать себя ссылкой на сотрудников, которые-де подвели
его.
Нельзя не отметить также и того горячего негодования и пре-
зрения, с которым Герцен отвечал Писемскому.
Резкая отповедь Герцена не заставила, однако, Писем-
ского изменить отношение к лондонской пропаганде. Наоборот,
она еще более ожесточила автора «Взбаломученного моря», и
он впоследствии не раз еще возвращался к своему утвержде-
нию о лжи, лежащей в основе всей деятельности издателя
«Колокола».
Однако, прежде чем говорить об этом, необходимо упомянуть
об одной странной, чтобы не сказать более, попытке интерпре-
тировать свидание Писемского с Герценом, сделанной не так
давно в нашей литературе2.
Автор этой попытки без всякой мотивировки дает следующее
объяснение происходившему в Лондоне:
Писемский в дни «острой душевной распутицы», переживае-
мой им в связи с столкновением его с «Искрой», поехал к Гер-
цену, чтобы услышать от него слово «правды». Писемский рас-
считывал, что издатель «Колокола» поможет ему разобраться
в современных общественных событиях. Однако встреча с Гер-
ценом не рассеяла сомнений Писемского. Он не смог получить
от Герцена ответа на волновавшие его вопросы, не смог потому,
что у самого Герцена не было такого ответа. В разговорах с
Писемским издатель «Колокола» обнаружил отсутствие у не-
1 А. И. Г е р ц е н, т. XVI, стр. 555—557.
2 И. А. Мартыне в. Вступительная статья к «Избранным произве-
дениям» Писемского. М., 1940, стр. 34—35.
136
Б. Козьмин
го «ясной точки зрения на современную общественную жизнь
России». Наблюдательный Писемский, если не понял, то почув-
ствовал «его собственные колебания между демократизмом и
либерализмом». Разочарованным вернулся Писемский из Лон-
дона в Россию.
Такая интерпретация свидания Герцена с Писемским не
имеет под собою абсолютно никаких оснований, она противо-
речит несомненным фактам и без нужды осложняет и запуты-
вает достаточно ясный вопрос.
Прежде всего нет никаких оснований говорить о «душевной
распутице» Писемского. «Распутица» характеризуется расте-
рянностью, непоследовательностью и колебаниями. Ничего
этого не было у Писемского ни до поездки в Лондон, ни
после нее.
Наоборот, как мы убедились, его враждебное отношение к
революционно-демократическому лагерю неуклонно и после-
довательно возрастало. Поэтому у него не могло быть и не было
потребности разобраться при помощи Герцена в современ-
ном положении России. Упорно добивался он свидания с Гер-
ценом не для того, чтобы получить от него разъяснение собы-
тий, происходящих на родине, а для того, чтобы, оправдавшись
перед Герценом за свою резкую и грубую полемику с «Совре-
менником» и «Искрой», добиться от такого авторитетного че-
ловека, каким был издатель «Колокола», реабилитации. Зная
о резком столкновении Герцена с лагерем «Современника» и
не уясняя себе в полной мере его смысла и значения, Писем-
ский надеялся найти в Лондоне поддержку и таким путем вос-
становить, хотя бы до некоторой степени, свое пошатнувшееся
в общественном мнении положение.
По меньшей мере странно говорить об отсутствии у Герцена
«ясной точки зрения» на положение России. Его точка зре-
ния была вполне ясна из его статей в «Колоколе» (правильна ли
она была —это другой вопрос). Трудно допустить, чтобы че-
ловек, недостаточно изощренный в политическом отношении,
каким был Писемский, оказался в состоянии разобраться в ко-
лебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом. При
этом колебания Герцена, если бы даже Писемский обнаружил
их, не могли бы его смутить, ибо на демократизм он смотрел
как на явление, глубоко чуждое русской жизни.
Все эти соображения показывают полную произвольность
и необоснованность разобранной нами интерпретации, которую
автор ее к тому же и не продумал до конца. Действительно,
чтобы быть последовательным, ему надлежало признать, что
в том случае, если бы Писемский встретил в лице Герцена
Писемский и Герцен 137
человека, твердо стоящего на демократических позициях, и если
бы этот человек дал ему соответствующий урок, который помог
бы Писемскому выйти из его «душевного разлада», то весь по-
следующий жизненный и литературный путь Писемского ока-
зался бы иным, чем он был в действительности.
Однако такой вывод настолько абсурден, что говорить о
нем серьезно нет нужды.
Не колебания Герцена между демократизмом и либерализ-
мом ставил ему в вину Писемский, а, как мы уже знаем, пол-
ную, по мнению Писемского, беспочвенность дела, которому
посвятил свои силы издатель «Колокола». Лондонская про-
паганда построена, с точки зрения Писемского, на лжи. К этой
мысли автор «Взбаломученного моря» возвращался, как мы
сейчас убедимся, и после выхода этого романа.
В 1864 г. Писемский написал серию очерков «Русские лгу-
ны», в которых изобразил ряд различных типов вралей и хва-
стунов — «вроде снобов Теккерея», как пояснял он. Сообщая
А. А. Краевскому об этом своем произведении, Писемский
писал:
«Теперь окончена мною первая серия: Невинные
врали, т. е. которые лгали нащет охоты, силы, близости к
царской фамилии, нащет чудес, испытываемых ими во время пу-
тешествий; далее будут Сентементалы и Сенте-
менталки, порожденные Карамзиным и Жуковским.
Далее — Марлинщина. Далее: Байронисты
россейские, далее — то н к и е э с т е т и к и, далее—на-
род о л ю б ы. Далее Герценисты и в заключение
К а т к о в и ст ы» Г
Писемскому не удалось выполнить это намерение, которое
могло бы представлять интерес и дало бы ценный материал,
освещающий его отношение к различным явлениям русской об-
щественности XIX века. Вторая серия «Русских лгунов» оста-
лась ненаписанной.
Однако одного из «герценистов» Писемский все же изобра-
зил. Это он сделал в романе «В водовороте» (1871) в лице героя
романа князя-нигилиста Григорова.
Из романа Писемского мы узнаем, что, аристократ по про-
исхождению и человек весьма состоятельный, князь Григоров
в начале 60-х годов жил в Лондоне, «сошелся, говорят, там
очень близко с русскими эмигрантами; но потом вдруг почему-
то уехал из Лондона, вернулся в Россию и поселился в Моск-
1 А. Ф. Писе м с к и й. Письма, стр. 170. К тому времени Писемский
разошелся с Катковым.
138
Б. Козьмин
ве». Вспоминая впоследствии свой отъезд из Лондона, Григо-
ров не мог отдать себе отчет, хорошо или дурно он поступил,
«но только поступить таким образом заставляли его все его
физические и нравственные инстинкты».
Из дальнейшего хода романа выясняется, что причиной отъ-
езда Григорова из Лондона являлось его оскорбленное чув-
ство патриотизма.
Во время польского восстания 1863 г. Григоров пожертво-
вал значительную сумму денег на польское дело. Но вместо
благодарности услышал только насмешки и издевательства
по своему адресу. «Полякам позволялось быть патриотами, —
жалуется Григоров, — а нам нет... ставилось даже это в под-
лость».
«Эти люди, —рассказывает Григоров,—забыв, что я их
облагодетельствовал, на каждом шагу после того бранили при
мне русских, говорили, что все мы — идиоты, татары, способ-
ные составлять только быдло, и, наконец, стали с восторгом
рассказывать, как они плюют нашим офицерам в лицо, душат
в постелях безоружных наших солдат».
Григоров не скрыл своего возмущения, и поляки отомсти-
ли ему, поссорив его с русскими эмигрантами, дружбу кото-
рых он высоко ценил.
В новом романе Писемского, в отличие от «Взбаломученного
моря», мы не находим прямых выпадов против Герцена, кото-
рого уже в это время не было в живых, и против Огарева.
Единственно, что можно поставить им в вину, это — их
легкомысленное и черезчур доверчивое отношение к несправед-
ливым обвинениям поляков; из романа не видно, чтобы эмигран-
ты сочли нужным проверить их инсинуации. Однако, самый об-
раз Григорова, в котором Писемский, несомненно, намеревался
изобразить человека, не нашедшего правильного пути и жесто-
ко расплачивающегося за свои заблуждения и увлечения, на-
талкивает мысль читателя на признание всего дела Герцена
призрачным, осужденным на неудачу, миражем и ложью.
Под конец жизни, в одном из последних своих романов —«Ме-
щане», Писемский вновь вспомнил о Герцене. Однако на этот
раз он подошел к лондонскому изгнаннику иначе, чем ранее.
Некоторые черты Герцена он использовал, рисуя образ глав-
ного героя «Мещан» — Бегушева1.
1 В литературе встречается указание, что Писемский якобы отчасти
изобразил Терпена в романе «Люди сороковых годов», в лине одного из
персонажей этого романа Александра Ивановича Коптина. Однако это —
несомненная ошибка: ни биография Коптина, ни мысли, им развиваемые,
не имеют ничего общего с Герценом;сходство между ними ограничивается ис-
Писемский и Герце и
139
На связь образа Бегушева с Герценом указал сам Писемский.
Роман «Мещане» печатался в 1877 г. в журнале «Пчела».
Редактор этого журнала, художник М. О. Микешин, сообщил
Писемскому о своем намерении иллюстрировать его роман и,
в частности, нарисовать портрет Бегушева.
Отвечая на письмо Микешина, Писемский писал: «В типе
его [Бегушева], когда будете набрасывать карандашом, если
сможете, постарайтесь сохранить <то, что я, писавши сам, имел
в моем воображении> характер лиц Бестужева и Герцена»* 1.
К сожалению, Микешин почему-то не осуществил своего
намерения. Ни в «Пчеле», ни в отдельном издании «Мещан»,
выпущенном тем же Микешиным, иллюстраций дано не было.
Не касаясь вопроса о том, кого именно из декабристов Бес-
тужевых имел в виду Писемский, мы не можем не подчеркнуть,
что указание на Герцена, сделанное им в письме к Микешину,
имеет весьма большое значение для нашей темы.
Посмотрим, что же именно было взято Писемским от Герце-
на при изображении Бегушева.
Александр Иванович Бегушев родился в богатой и аристо-
кратической дворянской семье. Он воспитывался в дворянском
институте и затем окончил Московский университет. Далее,
он поступил на военную службу. Сделал он это, «будучи твердо
убежден, что эта служба у нас единственная, хоть сколько-
нибудь облагороженная в смысле товарищей по крайней мере:
память о декабристах тогда была очень еще жива в обществе».
Однако очень скоро Бегушев разочаровался в военной служ-
бе. Он понял,, что не рожден «для этих смотров и парадов,
которых было очень много и на которых очень строго спраши-
валось». Он бросил заниматься службой и сделался исключи-
тельно светским человеком.
В свете Бегушев встретил некую Наталью Сергеевну, «пре-
лесть женского ума, сердца и красоты», по отзыву Писемского.
Бегушев полюбил ее и, несмотря на то, что она была замужем,
встретил с ее стороны взаимное чувство.
Муж Натальи Сергеевны, — «пожилой и очень важный
генерал», узнав об увлечении его жены Бегушевым, вызвал
последнего на дуэль, окончившуюся весьма неудачно для ге-
ключптельно совпадением имени и отчества. В Коптине Писемский изобра-
зил— и притом очень точно— П. А. Катенина, с которым он был. по свиде-
тельству Алмазова, близок в молодые годы. Б. А л м а з о в. А. Ф. Писемский
и его 25-летняя литературная деятельность. «Русский Архив», 1875, № 4,
стр. 454.
1 А. Ф. П и с е м с к и й. Письма, стр. 342—343. В ломаных скобках
слова, зачеркнутые Писемским в черновике письма.
144
Б Козьмин
нерала: Бегушев нанес ему серьезную рану. За дуэль поручик
Бегушев был разжалован в солдаты и переведен в кавказские
войска. Наталья Сергеевна бросила мужа и уехала за Бегуше-
вым.
Пять лет пробыл Бегушев рядовым на Кавказе, затем был
восстановлен в прежнем чине. Тотчас он вышел в отставку
и вместе с Натальей Сергеевной «уехал в чужие края с боль-
шой ненавистью к России и с большой любовью к Европе и
верою в нее».
Вспомним герценовское признание в «Письмах к противнику»,
что, покидая в 1847 г. Россию, он любил Западную Европу
«всею ненавистью к николаевскому самовластию и петербург-
ским порядкам». Но Герцен не только любил Запад, он верил,
что Западной Европе удастся разрешить социальный вопрос.
«Париж, — вспоминал Герцен, — в один год отрезвил меня —
зато этот год был 1848»1.
Бегушева 1848 год тоже исцелил от его веры в Запад. Не-
удача революции и торжество Наполеона 111 подействовали на
него так же, как на Герцена.
«Бегушев, — рассказывает Писемский, — с лихорадочным
волнением был свидетелем парижской революции 48-го года;
но он был слишком умен и наблюдателен, чтобы тут же не заме-
тить, что она наполовину состояла не из истинных революцио-
неров, а из статистов революции. Империя Наполеона и повсе-
местный разгром революционных попыток в Германии оконча-
тельно разбили его мечты. Вера в Европу и ее политический
прогресс в нем сильно поколебалась».
Писемский не поясняет, что именно имеет он в виду, говоря о
«статистах революции». Чтобы понять его мысль, необходимо
обратиться к Герцену, который, рассказывая в «Былом и ду-
мах» о революции 1848 г. и ее уроках, противопоставлял истин-
ным и серьезным революционерам — «хористов революции»,
составляющих особую разновидность людей, характерную для
«смутных времен общественных пересозданий». Эти люди огра-
ничиваются небольшим запасом общепринятых политических
мыслей и общих мест, которые они постоянно повторяют, ибо
этим исчерпывается весь их умственный багаж. В революции
их привлекает ее торжественная и яркая драматическая сто-
рона. «Как для Николая шагистика была главным
в военном деле, так для них все эти банкеты, демонстрации,
протестации, сборы, тосты, знамена — главное в революции.
В числе их есть люди добрые, храбрые, искренно преданные и
1 А. И. Герцен, т. XVII, стр. 373.
Писемский и Герцен
141
готовые стать под пулю, но большею частью очень недальние
и чрезвычайные педанты. Неподвижные консерваторы во всем
революционном, они останавливаются на какой-нибудь програм-
ме и не идут вперед»1.
Герценовские «хористы революции» превратились у Пи-
семского в «статистов революции».
Если опыт революции 1848 г. привел и Герцена, и Бегуше-
ва к разочарованию в Западной Европе, то в дальнейшем их
жизненные пути снова разошлись. В результате своего разочаро-
вания Бегушев почувствовал «отвращение к политике» и
«весь предался искусствам и наукам». «Он долго жил в Риме,
ездил по германским университетским городам и проводил в
них целые семестры; ученые, поэты, художники собирались в
его салоне и, под благодушным влиянием Наталии Сергеевны,
благодушествовали. За это время Бегушев очень многому на-
учился и дообразовал себя, и вряд ли оно было не самое лучшее в
его жизни. Но счастья прочного нет: над Бегушевым разразил-
ся удар с той стороны, с которой он никак не ожидал. Наталья
Сергеевна скрывала от Бегушева, что она сильно страдает от
своего все-таки щекотливого положения: тогда женщины еще не
гордились подобными положениями». Деликатная натура ее,
наконец, не выдержала: она заболела и, умирая, призналась
Бегушеву в своих тайных муках. Ее смерть потрясла Бегуше-
ва: он вообразил себя убийцей этой женщины, чуть было не со-
шел с ума и лишь через год поправился, но только физически, а
не нравственно. Заниматься чем-нибудь он совершенно не мог,
и для него началась какая-то бессмысленная скитальческая
жизнь: беспрерывные переезды из города в город, чтобы хоть
чем-нибудь себя занять и развлечь.
Как видим, все это очень мало похоже на биографию Герцена,
за исключением только того, что смерть жены произвела на
Герцена столь же потрясающее впечатление, как смерть На-
тальи Сергеевны на Бегушева.
В своих скитаниях Бегушев встречался и «много сближался»
с русской эмиграцией, «но она как-то на его глазах с каждым
годом все ниже и ниже падала: вместо людей умных, просве-
щенных, действительно гонимых и несправедливо оскорблен-
ных, к числу которых Бегушев отчасти относил и себя, стали
появляться господа, которых и видеть ему было тяжело».
Нельзя не признать, что только что сказанное несколько
напоминает отношение Герцена к молодой эмиграции 60-х го-
дов, представители которой являлись в глазах Герцена людьми
1 А. И. Г е р ц е п, т. XIII, стр. 315—316.
142
Б. Козьмин
грубыми, малообразованными, бесцеремонными, обладающими
самолюбием, непомерным по сравнению с их умом и талан-
тами1.
«Наскучившись и назлившись в Европе, Бегушев пробовал
несколько раз возвращаться в Россию, проживал месяца по
два, по три, по полугоду в Петербурге, блестящим образом
говорил в салонах и Английском клубе, а затем снова уезжал
за границу, потому что и на родине у него никакого настоящего,
существенного дела не было; не на службу же государственную
было поступать ему в 50 лет и в чине поручика в отставке.
Друзья предлагали ему работать в земстве, но он только ядо-
вито улыбался и замечал: «Стар я-с и мало знаю свою страну».
В сущности же он твердо был убежден, что и сделать тут ничего
нельзя, потому что на ложку дела всегда бывает целая бочка
болтовни и хвастовства».
Только встреча за границей, на водах, с Домной Осиповной
и увлечение ею заставило его возвратиться в Россию и посе-
литься в Москве, где она жила.
Как видим, биография Бегушева совершенно отлична от
биографии Герцена. Однако некоторые черты и моменты из
жизни издателя «Колокола» заимствованы Писемским и вклю-
чены им в жизнеописание его героя.
То же самое надо сказать и о миросозерцании Бегушева. Как
мы сейчас убедились, ряд мыслей и высказываний последнего
заимствованы от Герцена.
Как и Герцена, Бегушева разочаровала в Западе победа
буржуазии, отразившаяся на всем содержании европейской
культуры.
«Мысль, что там все мало-по-малу превращается в мещанство,
более и более в нем укоренялась, — говорит Писемский. —
Всякий европейский человек ему казался лавочником, и он
с клятвою уверял, что от каждого из них носом даже чувствовал
запах медных пятаков».
Бегушев считал капитал «самой пагубной силой настоя-
щего времени». Он находил, что «рыцарство по своему деспо-
тизму ничто в сравнении с капиталом».
«Смотри, что с миром сделалось, — говорил он своему прия-
телю: — реформация и первая французская революция страшно
двинули и возбудили умы. Гений творчества облетел все лучшие
головы: электричество, пар, рабочий вопрос — все в идеях
представлено было человечеству; но стали эти идеи реализо-
1 Подробнее об этом — в моей статье: «Герцен, Огарев и «молодая эми-
грация». «Литературное наследство» М., 1941, № 41—42.
Писемский и Герцен
143
вать, и кто на это пришел? Торгаш, ремесленник, дрянь раз-
ная, шваль, и однако они теперь герои дня».
«Господи!— восклицал Бегушев с возмущением и’скорбью, —
того ли я ожидал и надеялся от этой пошлости Европы?».
С ужасом убедился он, что и в России капитализм побеж-
дает. Приехав в Москву, Бегушев был поражен тем, что «москов-
ские Сен-Жермены, т. е. Тверские бульвары, Большие и Малые
Никитские, о том только и мечтают, к тому только и стремятся,
чтобы как-нибудь уподобиться и сравниться с Таганкой и
Якиманкой».
«Эго бессмыслица какая-то историческая!—восклицал он.—
Разные рыцари, что бы там про них ни говорили, и всевозмож-
ные воины ломали себе ребра и головы, утучняли целые поля
своей кровью, чтобы добыть своей родине какую-нибудь новую
страну, а Таганка и Якиманка поехали туда и нажили себе там
денег... Великие мыслители иссушили свои тяжеловесные
мозги, чтобы дать миру новые открытия, а Таганка, эксплоа-
тируя эти открытия и обсчитывая при этом работника, зашиб-
ла и тут себе копейку и теперь комфортабельнейшим образом
разъезжает в вагонах первого класса и поздравляет своих зна-
комых по телеграфу со всяким вздором ... Наконец, сам Бетхо-
вен и божественный Рафаэль как будто бы затем только и го-
рели своим вдохновением, чтобы развлекать Таганку и Яки-
манку, или, лучше сказать, механически раздражать их слух
и зрение и услаждать их чехвальство».
Особенно удручало Бегушева то, что Таганка и Якиманка
сделались «безапелляционными судьями актера, музыканта,
поэта». Победа мещанства, по его мнению, — смерть искусства.
Еще во время Лондонской всемирной выставки 1862 г. (той са-
мой, которую посетил сам Писемский) Бегушев сказал: «Умер-
ли и поэзия, и мысль, и искусство... Ищите всего этого теперь
на кладбищах, а живые люди будут только торговать тем, что
наследовали от предков».
То же самое о губительности для искусства торжества мещан-
ства писал в 1862 г. Герцен в «Концах и началах», кото-
рые печатались в «Колоколе», тогда, когда Писемский, повиди-
мому, находился еще в Лондоне. Еще тогда Герцен указывал,
что искусство имеет свой предел и что этот предел —мещанство.
Он писал:
«Весь характер мещанства... противен, тесен для искусства,
искусство в нем вянет, как зеленый лист в хлоре». В доме
мещанина искусство «сведено на роль внешнего украшения,
обоев, мебели, на роль шарманки: мешает — прогонят, захотят
послушать — дадут грош и квит... Искусство, которое по
144
Б. Козьмин
преимуществу — изящная соразмерность, не может выносить
аршина, этой самодовольной в своей ограниченной посредствен-
ности жизни, запятнанной в его глазах самым страшным пят-
ном в мире — вульгарность ю».
Герцен утверждал, что в капиталистическом обществе «все
получает значение гуртовое, оптовое, рядское, почти всем до-
ступное, но не допускающее ни эстетической отделки, ни лич-
ного вкуса»1.
Как видим, говоря о разлагающем влиянии буржуазии на
искусство и культуру, Бегушев в основном повторял слова Гер-
цена и развивал те мысли, которые последний начал проповеды-
вать еще с 1847 г., с «Писем из Avenue Marigny».
Однако, как бы ни были сходны высказывания Герцена и
Бегушева, между ними нельзя ставить знака равенства.
Основное расхождение между Герценом и Бегушевым — в
их отношениях к России.
Для Герцена разочарование в Западе было вместе с тем его
духовным возвращением в Россию. Горячая любовь к родине
поддерживала в нем веру в ее блестящее будущее2.
Бегушев и в отношении к своей родине проявляет полное
разочарование. «В Россию, —говорит о нем Писемский, — он
еще менее даже, чем в Европу, верил и совершенно искренно
соглашался с тем мнением, что она есть огромное пастбище
второстепенных племен».
Герцен не только не разделял такого взгляда, но прихо-
дил в возмущение, когда ему случалось слышать или читать
подобные клеветнические утверждения. Он ненавидел, в част-
ности, немецких публицистов и историков, которые не мало по-
старались для распространения такого нелепого взгляда на
Россию.
В этом — первое из существенных расхождений Бегушева
с Герценом; наряду с ним нужно поставить другое, не менее
важное.
Герцен порвал со своим классом. Он ненавидел, особенно под
конец жизни, русское дворянство. Критикуя капитализм, он
вставал на защиту не феодальных привилегий, а интересов
обездоленных в буржуазном обществе классов. Бегушев же,
как родился аристократом, так и продолжал оставаться им
в течение всей жизни. Мало этого, он гордился принадлеж-
ностью своею к родовитому дворянству. «Я дворянский сын-с,
1 А. И. Герцен, т. XV, стр. 247, 251.
2 См. об этом подробнее в моей статье «Герпен о России» в сборнике
«А. И. Герцен», изд. Государственного Литературного музея, М., 1946.
Писемский и Гериен
145
мое дело конем воевать, а не торгом торговать», — говорил он
«с каким-то даже удальством». Поэтому к критике капиталисти-
ческого строя он подходил с точки зрения феодально-ари-
стократической.
И, наконец, третье существенное расхождение между героем
«Мещан» и издателем «Колокола»:
Герцен — революционер, мечтавший о гибели старого мира,
основанного на принципе собственности и на классовом не-
равенстве, и о создании вместо него иного социального строя,
который навсегда покончил бы с рабочим вопросом и обеспечил
бы гармонию между людьми.
Иначе смотрел на социальный вопрос Бегушев.
Его приятель, крупный петербургский бюрократ Тюменев,
в разговоре высказал мнение, что теперь рабочий вопрос на
Западе поставлен более рационально, нежели в 48-м году.
v— Рабочий-то вопрос? Ха-ха-ха! — воскликнул Бегушев
и захохотал злобным смехом.
Тюменев в свою очередь покраснел даже от досады.
— Смеяться, конечно, можно всему, — продолжал он, —
но я приведу тебе примеры: в той же Англии существуют уже
смешанные суды, на которых разрешаются все вопросы между
работниками и хозяевами, и я убежден, что с течением времени
они совершенно мирным путем столкуются и сторгуются между
собою.
— И работник, по-твоему, обратится в такого же мещанина,
как и хозяин? — спросил Бегушев.
— Непременно, но только того и желать надобно, — отве-
чал Тюменев.
— Ну, нет... нет! —заговорил Бегушев, замотав головой и
каким-то трагическим голосом, — пусть лучше сойдет на землю
огненный дождь, потом лопнет кора земная, но я этой ку-
рицы во щах, о которой мечтал Генрих IV, миру не желаю.
— Но чего же ты именно желаешь, любопытно знать? — спро-
сил Тюменев.
— Бога на землю! — воскликнул Бегушев. — Пусть сой-
дет снова Христос и обновит души, а иначе в человеке все поря-
дочное исчахнет и издохнет в смраде ваших материальных
благ».
В отличие от Герцена, не в общественном преобразовании,
а в моральном перевоспитании людей и в возрождении в них
религиозного чувства искал Бегушев исцеления страдания че-
ловечества.
Расхождение, как мы видим, — коренное, принципиальное,
непримиримое. Это несомненно так. Но вот что важно: даже
Ю «Зве,'<ья>, Mi 8
146
Б. Козьмин
тут не обошлось без заимствования у того же Герцена, из тех
же «Концов и начал».
Это там мы находим опасение, что «работник всех стран —
будущий мещанин»1. И знаменитая курица оттуда же.
«Мещанство, —писал Герцен, —идеал, к которому стремится,
подымается Европа со всех точек дна. Это — та «курица во
щах», о которой мечтал Генрих IV»2.
Как видим, тут — заимствование не только мнений, но и
их словесного оформления.
И это — не единственное, почти буквальное, воспроизведе-
ние слов Герцена в «Мещанах». Вот еще более показательный
пример, относящийся к замечательному предсказанию Герце-
ном в 1867 г. приближающейся франко-прусской войны.
«Вообще все суждения его об Европе, — говорит Писемский
о Бегушеве, — отличались злостью, остроумием и, пожалуй,
справедливостью, доходящею иногда до пророчества: еще за-
долго, например, до франко-прусской войны он говорил:
«Пусть г. г. Кошуты и Мадзини сходят со сцены: им там более
нет места, — из-за задних гор показывается каска Бисмарка».
В этой фразе отразились высказывания Герцена, сделанные
в двух главах «Былого и дум».
В главе «La belle France» мы читаем; «Граф Бисмарк, теперь
ваше дело. А вы, Мадзини, Гарибальди, сложите ваши руки,
успокойтесь. Теперь вас не нужно, вы свое сделали. Теперь
дайте место безумию, бешенству крови»3.
А в другой главе — «Venezia la bella» Герцен писал:
«Как только немцы убедились, что французский берег по-
низился, что страшные революционные идеи ее поветшали, что
бояться ее нечего, — из-за крепостных стен прирейнских по-
казалась прусская каска. Франция все пятилась, каска все
выдвигалась.... [Бисмарк] навострил оба уха в сторону Фран-
ции»4.
Как видим, в этом случае Писемский прибег к объединению
двух цитат из Герцена.
И еще один — весьма яркий — пример заимствования:
«После парижского разгрома, который был ему очень доса-
ден, Бегушев, всегда любивший романские племена больше
германских, напился даже пьян и в бешенстве, ударив по
столу своим могучим кулаком, воскликнул: «Вздор-с! Этому не
1 А. И. Герце н, т. XV. стр. 248
2 Там же, стр 247.
3 А. И. Г ери е н, т. XIV, стр. 765.
4 Там же, стр. 735.
Писемский и Герцен
147
быть долго: немцы не могут управлять Европой: это противо-
речило бы эстетике истории».
Здесь — тоже цитата из «Былого и дум» в несколько изме-
ненном виде. Герцен предвидел не только приближение франко-
прусской войны, но и ее — неудачный для Франции — исход.
Однако он был убежден, что торжество немцев не окажется
продолжительным. Он писал: «Я не верю, чтобы судьбы мира
оставались надолго в руках немцев и Гогенцоллернов. Это
невозможно, это противно исторической эстетике»1.
Теперь мы можем подвести некоторые итоги, вытекающие
из сопоставления героя «Мещан» с Герценом.
Конечно, в Бегушеве нельзя видеть ни портрет Герцена, ни
даже пародию на него. Как ни близки некоторые мнения Бегу-
шева к высказываниям Герцена, они, конечно, не единомыш-
ленники, а люди совершенно различных типов. В Бегушеве
Писемский изображал не революционера, вышедшего из дво-
рянской среды, каким был Герцен, а чистокровного и убежден-
ного аристократа, носителя дворянской классовой гордости.
Как аристократ, Бегушев возмущен торжеством нового
класса, пришедшего на смену дворянству. Его коробит от грубо-
сти, отсутствия изысканного вкуса и недостаточной утонченно-
сти даже наиболее обтесавшихся представителей буржуазии.
На них Бегушев смотрит свысока, с барским пренебрежением.
Сознание же того, что победа оказалась за ними, за этими
неотесанными «мещанами», приводит его в озлобление.
Вот кого хотел изобразить Писемский, и надо признать,
что поставленное им себе задание ему удалось успешно вы-
полнить.
В связи с этим необходимо остановиться на одном эпизоде,
рассказанном в романе и в свое время вызвавшем критические
замечания со стороны Н. К. Михайловского.
Писемский описывает роскошный званый обед, устроенный
в самом модном ресторане Москвы одним из представителей
«мещан», дельцом Янсутским. Хотя обед этот стоил Янсутскому
огромных денег, Бегушев не удовлетворен им. Вечером в тот
же день он устраивает у себя дома ужин только для того, чтобы
показать своей даме, купчихе Домне Осиповне, которой он увле-
чен, как следует есть порядочному человеку. Для наглядности
меню ужина повторяет меню обеда.
Проведя Домну Осиповну в столовую, Бегушев сказал:
« — Я нарочно велел приготовить пулярдку с трюфелями,
чтобы вам показать, какие могут быть настоящие, трюфели,
1 А. И. Герцен, т. XIV, стр. 736.
10*
148
Б. Козьмин
сравнительно с теми пробками, которыми нас угощал сегодня
наш амфитрион».
' И Бегушев сам наложил Домне Осиповне пулярды и трю-
фелей.
Она скушала их все.
— Есть, надеюсь, разница? — спросил ее Бегушев.
— Да, — согласилась Домна Осиповна, но в самом деле она
так не думала, и даже вряд ли те трюфели не больше ей нра-
вились.
— Теперь позвольте вам предложить и красного вина, ко-
торое, надеюсь, повыше сортом вина из садов герцога Бургунд-
ского1.
И Бегушев налил Домне Осиповне действительно превосход-
ного красного вина.
— О, это гораздо лучшее вино! — согласилась Домна Оси-
повна, все-таки не чувствуя в вине никакого особенного превос-
ходства. В следующем затем маседуане она обнаружила, на-
конец, некоторое понимание.
— Как хорошо это пирожное: его никак нельзя сравнить с
давешним ... — начала она уже сама.
— Это из свежих фруктов, а то из сушеной дряни. Мещане ...
Они никогда не будут порядочно есть .... заключил Бегушев».
Имея в виду эту именно сцену из романа Писемского,
Н. К. Михайловский не только отказывался признать Бегушева
«идеальным типом», каким он должен был бы быть по замыслу
автора, но отрицал за этим героем «Мещан» какие бы то ни было
художественные достоинства.
Михайловский вполне справедливо указывал, что между
действующими лицами романа Писемского борьба идет «соб-
ственно из-за того, кому принадлежит право есть трюфели:
разбогатевшим мещанам или родовым дворянам», что в этой
борьбе «обе стороны стоят на одной и той же почве» и,наконец,что
положительным типом в данном случае «мог бы быть только
такой человек, который не борется за трюфельное право, а от-
рицает его».
Конечно, с этими соображениями Михайловского нельзя
не согласиться, но вряд ли он был прав, когда утверждал, что
образ Бегушева не удался автору, который в нем вместо иде-
ального типа создал «образчик совершенно несообразного
зверя»2.
1 Янсутский хвастал, что вино, которым он угощал гостей, — из садов
герцога Бургундского.
2 Н. М. Литературные заметки. «Отечественные Записки», 1878, № 5,
стр. 149—152.
Писемский и Герцен
149
Мнение Михайловского имело бы смысл только в том слу-
чае, если бы мы искали в Бегушеве положительного героя. Но
если не смотреть на Бегушева как на образец для подражания,
если не видеть в нем такого именно человека, который нужен
для борьбы с мещанством, а брать его как представителя от-
живающей свой век аристократии, то сцена ужина не только
не может вызвать возражения, а, наоборот, ее следует считать
творческой удачей Писемского. Ибо она действительно харак-
терна и рисует ярко и правильно особенности той оппозиции
мещанству, представителем которой является Бегушев.
Писемский явно симпатизирует своему герою. Он любуется
Бегушевым, сочувствует ему и готов высоко вознести его над
толпою «мещан».
В одном из писем к Микешину, указывая, что в портрете
Бегушева необходимо отобразить его барские черты, Писем-
ский писал:
«Что барство Бегушева необходимо выразить, это вытекает
из внутреннего смысла романа: на Бегушеве-барине. пробуются,
как на оселке, окружающие его мещане: не будь его, они
не были бы так ярки»1.
Для нас симпатии Писемского не обязательны. Бегушев —
герой не нашего романа. У нас нет причин любоваться им и
ставить его кому бы то ни было в пример. Для нас он сам столь
же неприемлем, как и ненавистные ему мещане. Но это не
мешает отдать справедливость Писемскому, признав, что в
лице Бегушева он дал удачный в художественном отношении
образ и что язвительные замечания Михайловского явно не-
справедливы.
Литературную деятельность Писемского принято разделять
на два периода: период расцвета его художественного даро-
вания и период упадка, начинающийся со времени появления
в печати фельетонов Никиты Безрылова и романа «Взбалому-
ченное море». Обычно второй из этих периодов стыдливо обхо-
дится почти полным молчанием на том основании, что после
поворота Писемского в сторону реакции им не было создано
ничего ценного в художественном отношении.
Конечно, замалчивать реакционные установки Писемского,
крайне вредно отражавшиеся на его произведениях, написан-
ных в 60-х и 70-х годах, нельзя. Однако нельзя не признать и
того, что и в эти годы Писемский продолжал оставаться боль-
шим художником слова. В самых неудачных его произведе-
ниях можно найти яркие и полноценные художественные об-
1 А. Ф. Писемский. Письма, стр. 347.
150
Б. Козьмин
разы. Вспомним хотя бы Иону-циника в «Взбаломученном
море». Ряд удач имеется налицо и в произведениях Писемского,
написанных в 70-х годах. Одна из них — образ Бегушева и
история его романа с Домной Осиповной.
В 1875 г. М. Е. Салтыков поставил перед Некрасовым во-
прос о привлечении Писемского к сотрудничеству в «Отечест-
венных Записках»1. Это не состоялось, тем не менее крайне
важно, что вопрос о сотрудничестве Писемского был возбуж-
ден таким прямым, принципиальным, резким и непримири-
мым по отношению к противникам человеком, как. Салтыков.
Почему же, однако, последний считал возможным участие
Писемского в «Отечественных Записках»?
Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить ту рез-
кую и яркую антибуржуазную тенденцию, которая пропи-
тывает почти все произведения Писемского конца 60-х и начала
70-х годов. В своих пьесах «Ваал», «Просвещенное время» и
др. Писемский энергично и ожесточенно нападал на различ-
ных представителей эпохи первоначального накопления: на
банковских воротил, финансовых дельцов, на подлаживаю-
щихся к ним бюрократов и на представителей дворянства, спе-
кулирующих на своих громких аристократических фамилиях
и предоставляющих за солидное вознаграждение в распоряжение
темных дельцов свои связи в высоких сферах. Указанные произ-
ведения Писемского, несомненно, в какой-то мере переклика-
лись и с поэмой Некрасова «Современники», и с яркими стра-
ницами, посвященными разоблачению рыцарей наживы и ге-
роев приобретательства в «Дневнике провинциала» и в других
произведениях Щедрина.
Салтыков, несомненно, понимал, что Писемский критикует
капитализм не с тех позиций, как он сам и Некрасов, но это не
могло служить препятствием к использованию его произведе-
ний на страницах «Отечественных Записок», поскольку их
автор бичевал те же явления, против которых боролись Салты-
ков и Некрасов.
В драме «Ваал» земец Мирович, возмутившийся гнусными
проделками обнаглевших спекулянтов, говорит про купцов:
«Знаешь ли ты, что такое купец в человеческом обществе?
Это—паразит и заедатель денег работника и потребителя».
Естественно, что у Салтыкова не могло быть возражений
против такой чисто фурьеристской формулировки.
Тот же Мирович, продолжая развивать свои мысли, го-
ворит:
1 Н. Щедрин, Собр. соч., т. XVIII, стр. 291.
Писемский и Герцен
151
«Все усилия теперь лучших и честных умов направлены на
то чтоб отнять у капитала всякую силу. Для этих господ
скоро придет их час, и с ними вероятно рассчитаются еще по-
чище, чем некогда рассчитались с феодальными дворянами».
Это столь категорически звучащее пророчество Писемского
по существу вполне совпадает со словами Герцена, написан-
ными им незадолго до смерти:
«Исключительному царству капитала и безусловному праву
собственности так же пришел конец, как некогда пришел
конец царству феодальному и аристократическому».
Мы видели, что, начиная с 1861 г., мысль Писемского по-
стоянно обращается к Герцену. Начал он с критики, безапел-
ляционно провозгласив всю деятельность издателя «Колокола»
ложью, а кончил тем, что, желая изобразить положительного
героя, светлую личность, противостоящую миру «мещанства»,
придал этому герою некоторые черты Герцена и вложил
в его уста речи, чуть ли не дословно повторяющие некоторые
высказывания великого русского мыслителя и революционера.
ТУРГЕНЕВ И О ТУРГЕНЕВЕ
И. С. Тургенев
Переписка с Я. П. Полонским
Вступительная статья и комментарии Г. FL Миролюбова.
В обширном литературном наследстве И. С. Тургенева значитель-
ное место занимает его переписка с Я. П. Полонским. Письма И. С. Турге-
нева к Я. П. Полонскому большей частью напечатаны (Первое собрание пи-
сем И. С. Тургенева, 1840—1883,‘ изд. 1885 г.). Однако некоторые из них не
могли быть опубликованы, так как касались личной жизни Полонского. Как
удалось установить сличением напечатанных писем с автографами, в этих
письмах имеется много пропусков, касающихся и других лиц.
В напечатанных письмах Тургенева пропуски, отмеченные многото-
чием, содержат очень важные сведения о многих видных поэтах, писателях,
государственных деятелях, художниках, композиторах и других современ-
никах Тургенева. В письмах Тургенева издатели-редакторы произвели про-
пуски и сокращения большей частью по цензурным соображениям или из
чувства деликатности к живым лицам, которых они обозначали одною на-
чальной буквой или знаками «***».
Такая публикация писем Тургенева в «Первом собрании» (1885) с пропу-
сками и зашифровкой снижала их научную ценность и во многих случаях де-
лала их непонятными. Вот почему здесь даются не только неопубликованные
письма И. С. Тургенева S но и некоторые из напечатанных в «Первом собра-
нии» (1885), в которых сделаны были очень большие 1 2 пропуски.
Переписка И. С. Тургенева с Я. П. Полонским имеет значение для
выяснения их отношений, поскольку письма эти публикуются впервые
1 Общее количество неопубликованных писем И. С. Тургенева — 24.
2 Перепечатаны со вставкой пропусков по автографам следующие пись-
ма Тургенева: 30 янв. 1869; 20 апр. 1869; 17 окт. 1872; И пояб. 1876;
5 дек. 1876; 7 апр. 1877; 21 декаб. 1879; 23 июня 1882; 12 мая 1833 —
всего 9 писем.
И. С. ТУРГЕНЕВ
С портрета Лами. 1843 г.
Государственный Литературный музей
154
И. С. Тургенев
J\q сих пор многочисленные статьи о дружбе Тургенева с Полонским
публиковались без использования подлинных документов.
В виде комментариев или добавлений к письмам перепечатываются
два стихотворения Я. П. Полонского, адресованные И. С. Тургеневу,
а также неопубликованные его письма к Н. С. Таганцеву, Н. А. Щепкину
и П. Виардо.
Знакомство Тургенева с Полонским сыграло огромную роль в судьбе
последнего. Тургенев руководил творчеством Полонского, редактировал
его тексты, помогал ему во всех его творческих начинаниях и, конечно,
влиял на его мировоззрение. Скоро отношения между Тургеневым и По-
лонским перешли в тесную дружбу.
Приобретя литературный опыт, Полонский сам начинает давать твор-
ческие советы Тургеневу. Он говорит о том, что проживание Тургенева
за границей лишает его возможности правдиво отражать жизнь и люден
России. Персонажи Фомушки и Фимушки в романе «Новь» считает лишни-
ми; в рассказе «Живые мощи» Полонский рекомендует автору выпустить
лишние слова и т. д. и т. п.
Полонский не сочувствует проживанию Тургенева за границей. Во
всех своих высказываниях по этому вопросу, особенно в «Старом посла-
нии» (И. С. Тургеневу), он держится того мнения, что Тургенев должен
принадлежать России, а не Франции, русским, а не иностранцам.
Судя по письмам Полонских и по дневнику жены управляющего име-
нием Тургенева С. Г. Щепкиной, Жозефина Антоновна Полонская, про-
живая летом 1881 г. с семьей в имении Тургенева — Спасском, также
задалась целью вернуть Тургенева в Россию.
Приводим выдержку из дневника Щепкиной в 1881 г.: «Она меня
уверяла, если бы И. С. Тургенев остался у себя до конца лета в Спасском,
то переселился бы навсегда из-за границы. Я доказывала обратное. Про-
жив в любимой семье полстолетия, разве мог бы он перед смертью порвать
свою вековую привязанность? Я спросила ее: кто может здесь в России
заменить ему все то, к чему он привык у себя в Буживале? Она гордо
откинула голову и уверенно сказала: «Моя семья. На будущее лето мы
сюда снова приедем, и я вам это докажу». — «Он старик, — не унималась
я, — в эти годы трудно свыкаться, а с тою семьей он совсем породнился,
но, во всяком случае, Жозефина Антоновна, если сумеете задуманное
осуществить, мы, русские, будем этому очень рады».
«Жозефина Антоновна дала большую свободу своему тщеславию и
простым светским отношениям внимательного гостеприимного хозяина
придала свое значение» (Красный архив, 1940, № 3, стр. 210).
Следы сближения Тургенева с Полонским и его женой имеются и в
публикуемом письме Тургенева к Жозефине Антоновне («навсегда ваш»)
(1881). Может быть, потому это письмо раньше и не было включено
в «Первое собрание писем» Тургенева.
По другим письмам видно, что она собиралась ехать ухаживать за
больным Тургеневым (1882—1883). Но все эти планы рухнули.
Редкая дружба, достигшая своего апогея при совместном проживании
в Спасском в 1881 г., оборвалась трагическим финалом — письмом П. Виар-
до от имени И. С. Тургенева 26 июня 1883 года.
Полонский очень тяжело переживал разрыв с Тургеневым. Однако,
несмотря на обиду и горечь от этого последнего письма Тургенева, По-
лонский продолжал горячо любить своего великого друга. Смерть Турге-
нева потрясла Полонского.
Полонский на смерть Тургенева написал стихотворение «У гроба
И. С. Тургенева» (27 сентября 1883 г.). Кроме того, он напечатал статью в
«Ниве» — «И. С. Тургенев у себя в последний приезд» (1884), которую закан-
Переписка с Я. П. Полонским
155
чивал грустным признанием: «Кто в Тургеневе потерял не только замечатель-
ного писателя, но и друга, тот никогда не забудет, как много потерял он,
насколько стал беднее и беспомощнее».
Полонский принимал самое горячее участие в увековечении памяти Тур-
генева. Он просматривал в помощь редактору В. П. Гаевскому «Первое со-
брание писем И. С. Тургенева» (1885), о чем сохранились его неопубликован-
ные письма. Например, б февраля 1884 г. Полонский писал; «Я уже прочел
все переписанные письма и сверил их с подлинником, одно только о Славян-
ском вечере нашел непереписанным. Но очень жалею, что не нашел ни в ори-
гинале, ни в переписке письма 1877 г., в котором И. С. Тургенев делает вы-
писку из своего дневника о М-me Виардо,и, приводя два стиха из моего к нему
послания, .говорит о том впечатлении, которое оно произвело на него. Куда
оно запропастилось?» Письмо это имеется в «Первом собрании», но с про-
пуском интересующих Полонского строчек.
Переписка с Полонским проливает новый свет на жизнь и творчество Тур-
генева и окажет несомненную помощь при анализе творческого пути Турге-
нева и его значения, как знаменитого русского писателя, язык которого
«...велик и могуч»1.
1 В; И. Ленин, Соч., т. XVII, стр. 180.
Неопубликованные письма И. С. Тургенева и Я> П. Полонского
< 1—" ' -
842-43^ r ,, .
Милостивый государь Иван Сергеевич.
Посылаю Вам мое стихотворение «Орлову»1... Я сейчас
только написал его сыну2... Не знаю, есть ли в нем что-нибудь
хорошее. В надежде видеть Вас в воскресенье
остаюсь Вам преданный всем существом моим
Яков Полонский.
Если вздумаете когда-нибудь посетить меня, то вот Вам
мой адрес:
Близь Каретного ряду в Ново-Пименской ул. в доме Язы-
кова3.
1 Декабрист ген. М. Ф. Орлов (1788—1842)— герой Отечественной вой-
ны, приятель Пушкина, член литературного общества «Арзамас» (в которое
входил под псевдонимом «Рейн»). Из показаний декабристов на следственной
комиссии видно, что ему или Трубецкому предполагали поручить командо-
вание войсками при восстании, хотя он к 1825 году уже отошел от активного
участия в деятельности декабристов. После разгрома декабристов Орлов,
хотя и избежал ссылки в Сибирь, все же был уволен со службы и сослан
в деревню с запрещением жить в столице. Только в 1831 году он получил
разрешение переехать в Москву.
156
И С. Тургенев
Женатый на дочери ген. Н. Н. Раевского Екатерине Николаевне, ген. Ор-
лов стал в Москве центром, вокруг которого группировались лучшие про-
свещенные люди того времени. В кружок ген. Орлова входили А. С. Пушкин,
посещавший Москву, Чаадаев, И. С. Тургенев; к нему примкнули Я. П. По-
лонский.
В студенческих воспоминаниях Полонский так говорит о знакомстве с
ген. Орловым: «Вскоре после этого не совсем приятного для меня события
[когда профессор Давыдов на лекции прочитал и разобрал его стихотво-
рение «Душа». — Г. Л4.] в мою комнату вошел рослый красавец-студент,
некто Орлов. Это был единственный сын всем тогда известного М. Ф. Орло-
ва... Думал ли я, что этот самый Орлов первым посетит меня и пригласит
к себе на квартиру с тем, чтоб представить меня отцу и матери, которые,
прочтя мое стихотворение «Душа», сами пожелали со мной познакомить-
ся?» «Недаром Пушкин почтил Орлова своим посланием. Можете вооб-
разить сами, как это расширило круг моего знакомства. Там, в этом доме,
впервые встретил я и Хомякова, и профессора Грановского, только что
приехавшего из Германии, и Чаадаева, и даже молодого Ивана Сергеевича
Тургенева, который, прочитав в записной книжке моего приятеля
Н. М. Орлова какое-то мое стихотворение, назвал его маленьким поэтичес-
ким перлом. Я стал навещать Тургенева» (Прил. к «Ниве», XII кн., 1898).
Знакомство Полонского с Тургеневым относится, таким образом, к концу
1841 года.
Ген. М. Ф. Орлов умер 19 марта 1842 года. Полонский написал на смерть
его стихотворение «О доблестный рыцарь, прими мой привет!» («Новые Про-
пилеи», под ред. О. Гершензона, 1923, т. I, стр. 72).
2 Н. М. Орлов (1821—1886)—сын генерала Михаила Федоровича Ор-
лова, товарищ Я. П. Полонского по университету, но окончивший его рань-
ше— в 1842 году. Он уехал на юг и проживал в Крыму. Туда и адресует
ему свои письма Полонский. В письме от 14 октября 1842 года он говорит и о
стихах: «Был два раза у Седергольма. — Его отец написал по-немецки стихи
на смерть твоего отца. Я их перевел, да нет их у меня под рукою, к тому же
не в силах переписывать, и сон и головная боль одолевают—пришлю
когда-нибудь... Тургенев за границей» («Новые Пропилеи», 1923, т. 1,
стр. 45). Стихотворение Седергольма озаглавлено: «Michael Orloff»
(1842). — Итак, стихотворение, посвященное Орлову, к 14 октября 1842 г.
было уже написано, но его сыну еще не отослано. Письмо к Тургеневу,
следовательно, нужно отнести к концу 1842 года. Подлинник его не
датирован.
В письмах Полонского к Н. М. Орлову говорится о его стихотворениях:
«Блаженствуя, тебя любил я»(«Перемена»,8 августа 1842 г., 8 января 1843 г.),
«О,подними свое чело» (18 ноября 1843 г.), которые касаются увлечения Н. М.
Орлова Еленой Мещерской, брата которой Полонский репетировал. Из кон-
текста видно, что в письме Полонского к Тургеневу говорится о стихотворе-
нии,, посвященном его отцу («Михаил Орлов»— «О доблестный рыцарь»).
Слова «Орлову», «сыну» с трудом разбираются, так как от времени чернила
выцвели.
Публикуемое письмо Полонского найдено среди писем И. С. Турге-
нева к матери 1842—1844 гг. О раннем написании его говорят и стер-
тые от времени слова, и самый стиль юного поэта-студента («предан-
ный всем существом моим»), почтительно относившегося к Тургеневу,
окончившему университет в Берлине, кандидату на кафедру профессора
в университете.
3 Ново-Пименская улица находилась в Москве. Улица Каретный Ряд —
продолжение Пименовской, на стыке Каретной, Садовой и Самотечной. Это
подтверждает, что письмо написано в Москве.
Переписка с Я. П. Полонским
157
2 [24 окт. 1855]
Любезный Полонский.
В среду дают на театре мою пиеску1— и потому вечер отме-
няется— но так как в пятницу мое рожденье2, то я прошу Вас
ко мне в пятницу на вечер.
До свиданья. Ваш И. С. Тургенев.
Понедельник.
1 Пьеса, о которой здесь идет речь, вероятно, комедия «Месяц в деревне»
(«Современник», 1855, № 1, январь дата пьесы 1850). М. б. «Школа госте-
приимства», коллективный фарс, 1855 («Библиотека для чтения», 1855, № 9).
Кроме этих пьес, к этому времени написаны пьесы И. С. Тургенева: «Безде-
нежье», сцены из петербургской жизни молодого дворянина («Отечественные
Записки», 1846, № 10); «Неосторожность» («Отечественные Записки», 1843,
№ 10); «Где тонко, там и рвется», комедия в 1 д. («Современник», 1848, XI);
«Холостяк», комедия в 3 д. («Отечественные Записки», 1849, № 9, сент.);
«Нахлебник», комедия в 2 д., 1848 (напеч. позже, 1920 в Литер, муз.); «Про-
винциалка», комедия в 1 д. («Отечественные Записки», 1851, № 1).
2 И. С. Тургенев родился 28 октября 1818 г. На этом письме поставлена
дата чужою рукою: 24 окт. 1854, 1855. Судя по тому, что день рождения
(28 окт.) падал на пятницу в 1855 г., дату можно установить более точно,
именно 24 окт. 1855.
3 [1859]
Любезнейший Яков Петрович.
Я оттого не тотчас отвечал на Ваше письмо, что надеялся
быть в состоянии лично побывать у Вас: но вот уже неделя, как
я здесь — и не могу выйти из дому, и доктор мне объявил се-
годня, что мне еще придется сидеть неделю. Это мне тем более
досадно, что я лишаюсь возможности действовать в Вашу поль-
зу лично на Тютчева но я уже принял свои меры, чтоб по край-
ней мере через других довести до него Ваши желания2. — Мне
очень жалко, что Вы больны — и я искренне обрадовался, уз-
нав, что Вам стало немного легче; как только мне можно бу-
дет выехать — я буду у Вас — и дам Вам знать, если услышу
что-нибудь. Дружески жму Вам руку и кланяюсь Вашей су-
пруге. Очень мне хочется увидеть Вас — и я это исполню, как
только это будет возможно.
Преданный Вам Ив. Тургенев.
1 ф. И. Тютчев (1803—1873) — поэт, служил в министеоствё ин. дел,
позднее был председателем Комитета иностр, цензуры (1857—1873).
2 Очевидно, речь идет о намерении Полонского поступить в Ком. иностр,
цензуры и о содействии в этом И. С. Тургенева. После оставления должности
редактора в «Русском слове» в 1859 г. Полонский очень нуждался. К Дому же
158
И. С. Тургенев
он повредил навсегда ногу, упав с извозчика во время хлопот при рождении
сына (4 июня 1859 г.) от первой жены Е. А. Устюжской (ум. 8 июня I860).
Об этой болезни и об этой жене, вероятно, говорит Тургенев в данном письме.
В Цензурный комитет Полонский поступил в марте I860 г., но дело о его
поступлении помечено еше февралем 1860 г. Поэтому и письмо можно отне-
сти к 1859—1860 гг.; в подлиннике дата не поставлена.
4
Четверг вечером. [1860]
Дома тебя застать невозможно — а между тем нам непре-
менно нужно решить, какие стихотворения ты прочтешь — ибо
«Для немногих» 1 неудобно — а завтра надо же сказать реши-
тельное слово ценсору: и потому прошу тебя бьпь непременно
у меня сегодня до 9 часов вечера2.
И. Тургенев
Карлсбад, Hotel prince Max.
1 Стих. «Для немногих» («Мне не дал Бог бича сатиры») напечатано в 1 кн.
«Русского слова» I860 г. Е. А. Штакеншнейдер в своем дневнике говорит:
«10 янв. 1860 г. было первое публичное чтение литераторов и артистов в поль-
зу Литературного фонда. Первым читал Полонский. Бедный, бедный сынок
его умирает. И ради этого чтения сегодня в первый раз после своей болезни
вышел Полонский из дома. Его пустили первым, чтобы он раньше мог уехать
домой. Он читал «Наяды» и «Иная зима». Некоторые не любят чтения Полон-
ского. Мне очень нравится, когда он читает. Ему много аплодировали». За-
пись в дневнике 28 февраля I860 г.: «Мне не дал Бог бича сатиры» читал не-
давно Полонский в зале университета, поднявши нос и бороду превыше мира
и сует. Зачем ему этот бич? Бьющих, кажется, скоро будет больше, чем би-
тых» («Русский вестник» 1901, 7 т.). На основании приведенных цитат из
дневника Штакеншнейдера это письмо можно отнести к январю — февралю
I860 г.
2 На обороте письма И. С. Тургенева написан адрес другою рукою:
«Его Высокоблагородию Kowalewsky. В доме Китнера на Мойке. Его Высо-
коблагородию Якову Петровичу».
5
Четверг,
Милый Яков Петрович, мне давно следовало отвечать на твое
письмо —тем более, что оно содержания не веселого: но встре-
тились всякие дурацкие помехи — и я только теперь взялся
за перо1.— Не теряя больше времени, прошу тебя отвечать мне
по пунктам:
1) В каком положении находится муж твоей сестры? Жив ли
он и где — болезнь его неизлечимая или есть надежда?
2) Где- собственно живет твоя сестра?
И. С. ТУРГЕНЕВ
С фотографии 1856 г.
Государственный Литературный музей

Переписка с Я. П. Полонским
1G1
3) Взял ли ты к себе твою племянницу или находится она при
матери?
Я душевно сожалею, что не могу сделать для тебя все, что
внушает мне моя дружба2... Но вот что я имею предложить
тебе. — Если бы твоя сестра согласилась поселиться у меня в
деревне — то я бы мог обещать ей покойное и теплое помеще-
ние, стол и прислугу. — Развлечения ей будет очень мало —
но и забот не будет.. Если бы она захотела взять с собой свою
девочку — а также и слепую твою няню — то это все само со-
бой разумеется. —Моя деревня от города Мценска в 10 вер-
стах, а до Мценска от Москвы железная дорога: доехать будет
удобно — для этого только нужно со мной списаться — а я бы
дал нужную инструкцию моему управляющему. — Подумай о
моем предложении — и скажи свое мнение.
Теперь насчет твоего зятя. Невозможно и думать платить
за него такую громадную сумму — 100 руб. в месяц: откуда ее
взять? Нельзя ли его поместить в сумасшедший дом, где на-
верное плата не так высока.
Если для этого нужна протекция — и если ты можешь мне
указать лицо, к которому следует обратиться — то сделай
это — и я потом напишу письмо: мое ходатайство иногда уда-
валось.— Я бы мог также помочь деньгами — конечно не-
большой суммой: у меня самого руки коротки; но рублей
250,300 в год я обещать могу; для начала и это может пригоди-
ться, притом к этой сумме могут прибавиться другие. Во всяком
случае прошу тебя отвечать мне со всею подробностью: мне
нечего уверять тебя, как мне было бы приятно помочь тебе в
твоих затруднительных обстоятельствах 3.
Итак [Данилевский]4 почел за нужное прочесть тебе нота-
цию- что бы ему на самого себя оглянуться? Уж его-то вещи —
точно вода — и больше ничего — и ему-то сам Бог велел за-
быть, что есть на свете перья и бумага. Он же, говорят, преуспе-
вает в железнодорожном деле.
Извести меня о том, какого результата ты достиг с своею
повестью. В твоих прозаических вещах всегда есть искорка,
которая и светит и греет.
Жду от тебя ответа и дружески тебя обнимаю.
Преданный тебе
Ив. Тургенев.
1 В «Первом собрании писем» И. С. Тургенева в этом письме сделан боль-
шой пропуск, обозначенный многоточием, к которому в сноске дано приме-
чание: «Следуют вопросы о семейных делах Я. П.». Поэтому письмо дается
полностью по автографу.
11 «Звенья», № 8
162
И. С. Тургенев
2 Сестра Полонского, Александра Петровна, была замужем за Серг. Ив.
Баршевым (1808—1882), профессором-криминалистом, ректором Москов-
ского университета, вышедшим в отставку в 1870 г. Он, как видно из письма
И. С. Тургенева, заболел и семья очутилась в затруднительном положении.
Тургенев проявил о них большое беспокойство, как видно из его писем
I860—1872 гг. Так как эти письма напечатаны в «Первом собрании писем»
1885 г. с пропусками, то мы приводим здесь эти пропущенные строки по
автографам в качестве комментария («Будем надеяться, что у твоего зятя
не сумасшествие, а простая белая горячка, от которой он вылечиться может»).
В примечании к письму 27 февраля 1869 г. сказано: «Пропущено не-
сколько строк о семейных делах Я. П.». Из письма 16 апр. 1869 г.: «Он — уп-
равляющий — будет отпускать ей [А. П. Баршевой] все нужное в виде
пищи, отопления, белья и т. д. Словом, кроме платья, у ней никаких расхо-
дов не будет. Напиши мне, как зовут сестру твою по имени (я знаю только,
что фамилия её — Баршева) и когда твоя сестра решится, напиши вместе
с нею письмо к моему управляющему Никите Алексеевичу Кашинскому».
В печатном тексте писем Тургенева сделана пометка на месте пропуска:
«Следуют хозяйственные распоряжения И. С. Тургенева».
Из письма 25 сент. 1869 г.: «Предложение, сделанное твоей сестре посе-
литься у меня в деревне, остается в прежней силе, как только она вздумает им
воспользоваться (но по скудости собственных средств денежной помощи и
я — увы— оказать не в состоянии). Уведоми меня, как её дела?»
Имеются подобные пропуски о Баршевых в письме 17 ноября 1872 г., но
оно полностью приводится ниже.
3 Здесь кончается пропуск в письме, напечатанном в «Первом собрании
писем» И. С. Тургенева» 1885 г.
4 В напечатанном тексте фамилия писателя Данилевского была пропу-
щена и вместо нее стоял знак «N». Те же пропуски о Данилевском видим и в
других письмах И. С. Тургенева (изд. 1885 г.).
6
Баден-Баден.
Thiergartenstrasse 3.
Воскресенье,^^ 69.
Милый Яков Петрович, исполни, пожалуйста, следующую
мою просьбу. В С.-Петербургских Ведомостях вычитал я о на-
падении, произведенном на меня Краевским1 (или по его прика-
занию)— по поводу воспоминаний о Белинском. Я этого ожи-
дал и не удивляюсь: нахожу также весьма естественным, что
он меня ругает; но он заподозривает справедливость моих слов:
против этого я, может быть, найду нужным протестовать — и
потому, сделай одолжение, достань мне тот № Голоса2, вырежь
весь фельетон и пришли его мне в письме не франкируя. (Там
Краевский слишком порочит меня, и еслиб судьба не вплела
его жизни в жизнь Белинского, я бы, конечно, не упомянул
о нем: но он неблагодарен: я коснулся — и то мимоходом — од-
них забавных сторон его отношений к покойному. — До чего
Переписка с Я. П. Полонским
163
однако мы дожили. Краевский может уверять в своем велико-
душии. — Стало быть он рассчитывает на забывчивость всех
тогдашних современников).
Надеюсь на скорое исполнение моей просьбы — и дружески
жму твою руку.— Я завален работой и не имею времени боль-
ше писать3.
Твой Ив. Тургенев.
[1869, ноябрь]
1 А. А. Краевский (1810—1889)— известный журналист и издатель. Из-
давал с 1837 г. «Литературные прибавления к Русскому Инвалиду», с
1839 г. — «Отечественные Записки», 1852 — 1862 — «С.-Петербургские
Вздомости», в 1863—1885—«Голос».
2 Газета «Голос» № 100 от 10 апр. 1869 г. «Библиография и журналистика»
(Воспоминания о Белинском и литературные сплетни И. С. Тургенева).
3 В «Воспоминаниях» Тургенева о Белинском («Вестник Европы», 1869,
№ 4) Краевский не называется по фамилии, а просто «издателем одного
толстого журнала», однако Краевский узнал себя и выступил со статьей и
возражениями Тургеневу. В «Первом собрании писем» 1885 г. фамилия Кра-
евского скрывается и отзывы о нем пропускаются. Это письмо дается здесь
полностью по автографу, а пропуски в других письмах прилагаются в каче-
стве пояснения, они обозначаются здесь скобками. Тургенев дает самые не-
лестные отзывы о Краевском. Например: «Присланное тобою стихотво-
рение [«Вакханка и сатир»] чрезвычайно мило и пластично, и, не поместив
его, Краевский только лишний раз (уж точно лишний) доказал, какой он
непроходимый олух» (письмо от 21 апреля 1867 г.).
«Кстати, как же ты говоришь, что незнаком с типом «Губаревых»? Ну а
г-н К[ раевский] А. А. не тот же Губарев? Вглядись попристальнее в людей,
командующих у нас, — и во многих из них ты узнаешь черты того типа»
(письмо от 2 января 1868 г.).
«Ну да уж коли Краевский может третировать меня свысока и с презре-
нием, значит я старая калоша (на которую всякая собака . может)»
(5 мая 1869 г.). «Я уже до получения твоего письма решил не отвечать Краев-
скому. (Собака лает, ветер носит)... Молодые люди, которые до сих пор на
меня [ср— и], вдруг задумали озолотить меня другим образом — я и ухом
не поведу» (19 мая 1869 г.). «К[ раевский] напакостил мне омерзительным об-
разом. Т. к. литературной конвенции между Россией и Германией нет, то я
ничего не могу сделать. Вперед наука. Но этого ощущения еще не испытал:
увидеть свое детище представленным публике—вымазанным......» (из
письма от 24 декабря 1869 г.).
Тургенев писал опровержение на статью Краевского («Письмо редактору
С.-Петербургских Ведомостей»), но не напечатал его. Это письмо Турге-
нева на статью Краевского было впоследствии опубликовано в «Русском Обо-
зрении», 1894, № 3, стр. 24, а также в«Русских Пропилеях» Гершензона, №3,
стр. 136. •
Ч.
Милый друг Иван Сергеевич.
Так как ты любишь меня настолько, насколько можно лю-
бить человека, тебе искренне и неизменно преданного, то буду
11*
164
И. С. Тургенев
€ тобой откровенен. — Я решился махнуть рукой и поступить
к Полякову 1 в качестве воспитателя его сынишки — на это
есть много причин. v
1Йерва-я из них жажда хоть когда-нибудь на закате дней
моих добиться ^независимости, о которой я мечтал всю жизнь
и которая мне, вечному рабу безденежья, никогда не ^дава-
лась.— $ля того, чтобы иметь возможность поселиться и жить
в более благодатном климате (хоть'7 в России);для того, чтобы
писать не для журналов и не для цензуры — а так, как Бог
на душу положит — надо годика на три или четыре закаба-
лить себя — приготовить моего птенца к какому-нибудь об-
щественному заведению, хоть к 4 классу гимназии — потом
раскланяться — и удалиться хоть с небольшими средствами.
Ты скажешь, что от таких занятий пострадает мое здоровье
и мой талант. Что мне здорово и что нездорово — я до сих пор
сам не знаю — и потому ничего не говорю о своем здоровье —
оно всегда плохо — и вероятно останется таким до тех пор, пока
жизнь окончательно меня не сломит.
Что касается до таланта — то если бы я верил, что талант
мой кому-нибудь или для чего-нибудь нужен — если бы я поль-
зовался хоть десятой долей твоей популярности — конечно
я берег бы мой талант — он был бы мне дорог как источник проч-
ных симпатий или хоть того самодовольства, которое состав-
ляет едва не лучшую награду и поддержку в жизни. Но этого
нет. — Все, что я пишу — не имеет ни публики ни судей —
пора наконец разочароваться в своих поэтических способно-
стях.
Я должен сознаться тебе, что не было во мне ни честолюбия,
ни сребролюбия, ни властолюбия, ничего нужного для прак-
тической деятельности — но одно было — славолюбие — это
была страсть — тайн’ая, и она жгла меня.
Если бы судьба дала этой страсти пищу — если бы я хоть
раз глубоко поверил в свое призвание— я бы всю жизнь мою
расположил бы иначе — я все принес бы в жертву этой страсти,
и тогда быть может я бы создал что-нибудь порядочное.
Все хорошее требует усилий — всякое усилие требует веры —
в наше скептическое время эту веру могут дать только люди. Hq
посуди сам — могу ли я верить в свой талант, если даже ты —
лицо мне близкое и по воспитанию и по направлению, и
тому чувству дружбы, которое я к тебе питаю — если даже
ты, несмотря на мои просьбы прочитать начало моего ро-
мана, — «Признания Чалыгина» 2, не имеешь никакого побуж-
дения, никакого желания ознакомиться с этим нелепым тру-
дом моим, кого же после этого может или заинтересовать или
Переписка с Я. П. Полонским
165
какому чорту я нужен. — Ради Бога не прими слова мои за
упрек. Я привожу только факт, который в ряду других фактов
не остался бы без того, чтобы и на него я не обратил бы своего
внимания, как на факт для меня поучительный.
Итак, нет никакой причины для самосохранения — нужно
жить для семьи « для сына — нужно копить деньги для его
воспитания — авос^ь он будет счастливее?
Ты пишешь, чтоменя было испугался, потому что думал,
что я поступил к Полякову. Я сам трусил поступать — и все-
таки ПОСТупаЮ.
Во-первых, поступаю потому, что семейство это состоит из
неслыханных деятелей, л / г
Во-вторых, потому, что своевольный и неуступчивый вос-
питанник имеет такие черты, которые меня интересуют.
В-третьих, потому, что мальчик этот полюбил меня, не-
смотря на то, что я был к нему строже нежели кто-нибудь.
В-четвертых, потому, что смогу пока заняться этим маль-
чиком, не расставаясь с моей женой и сыном и не покидая ка-
зенной службы. Стало быть, если через полгода мне вздумается
бросить этот дом — я ничего не потеряю в материальном
отношении.
Я взял квартиру в том же доме, где эту зиму будет кварти-
ровать Поляков и его семейство. Нас будет разделять одна
только задняя лестница. Квартира эта состоит из 4 довольно
уютных комнат, куда я буду приходить отдыхать или видеться
с женой моей. Вот мой новый адрес — Исакиевская площадь,
дом № 5, кв. № 4
На днях вечером явился ко мне Данилевский.
Теперь я приискиваю разных учителей и составляю про-
грамму как занятий, так и отдыха3.
1 С. С. Поляков (1837—1888) — известный железнодорожный строитель,
миллионер, основатель общества южнорусской каменноугольной промышлен-
ности. На нужды образования и благотворительности пожертвовал около
2—3 миллионов рублей,за что получил чин коммерции советника, а впослед-
ствии и чин тайного советника. См. о нем: «Нива», 1870, № 37, «Новое Время»,
1838, № 4350, «Всемирную иллюстрацию», 1888, стр. 339, «Недельн. Хрон.»
«Восхода», 1888, № 15, стр. 342, № 16, стр. 366, № 22, стр. 512.
2 Роман Полонского «Признания Сергея Малыгина» напечатан впервые
в «Литературной библиотеке»/1867г.Позже он был включен Полонским в сбор-
ник «Снопы» 1871 г. Тургенев в письме от 19 июня 1869 г. сообщает, что Малы-
гина еще не прочел, а 21 ноября 1869 г. пишет, что прочитал, и называет его
шедевром. О том же говорит в письме от 24 декабря 1869 г., а 27 октября
1870 г. изъявляет радость, что Полонский снова издает этот роман, оче-
видно, разумея сборник «Снопы». Эти даты позволяют определить дату письма
Полонского. Если Тургенев 19 июня 1869 г. пишет, что он еще не прочел
166
И. С. Тургенев
романа, а 21 ноября 1869 г. сообщает, что прочитал и высоко ценит его, то,
очевидно, письмо Полонского, где высказывается сожаление о невнимании
Тургенева к роману, написано между июнем и ноябрем 1869 г.
Тургенев интересуется работой Полонского у Полякова. Так, 25 сентя-
бря 1869 г. он высказывает опасения за Полонского: «Что за люди Поля-
ковы?» 24 декабря 1869 г. спрашивает, «продолжает ли он работать у Поля-
ковых». Тоже в письме от 6 декабря 1871 г. («продолжается ли служба казен-
ная и частная у Поляковых»), и, наконец, 18 декабря 1871 г. выражается ра-
дость, что Полонский покинул Полякова и получил свободу. Из этих писем
ясно, что Полонский работал у Полякова в 1869—1871 гг.
3 Это письмо Я. П. Полонского без подписи и даты представляет, очевид-
но, черновик другого, посланного Тургеневу. Оно отражает чувство растерян-
ности и беспомощности, которые овладели Полонским после анонимных ре-
цензий М. Е. Салтыкова-Щедрина в «Отечественных Записках» (1869 г.,
сентябрьская книжка) и др.
8
Баден-Баден,
Пятница, |Лека"РЯ 69. ’
’21 ноября
Милый друг Яков Петрович!
Прежде всего поздравляю тебя с избавлением от червя (фи-
зического), который тебя грыз: надеюсь, что ты в то же время
отделаешься от морального.
Письмо мое о твоей литературной деятельности не замедлит
отправиться в Петербург; я хотел сперва прочесть «Призна-
ния Чалыгина» — вчера их окончил — и спешу сказать тебе,
что это твой chef d’oeuvre1. Если бы по временам не впадал
в некоторое резонерство (впрочем и этих мест мало), то я го-
тов был сказать, что лучшей авторской исповеди не знаю — не
исключая даже «Детства и отрочества» Толстого.
Но кроме того, кроме политики, тебе свойственной, грации,
повсюду разлитой, все характеры очерчены верно, тонко, прав-
диво, и колорит эпохи сохранен отлично. Откровенно говоря,
эти признания превзошли мои ожидания. Если ты вздумаешь
их окончить, еще такой же томик написать, то я готов издать
их на свой счет — и если ты пожелаешь, написать к ним пре-
дисловие.
За письмо я примусь немедленно и постараюсь высказать
свое мнение г-дам (бездушным) и тупым критикам.
Благодарю твою жену за память. Желаю тебе всего хорошего
и обнимаю тебя.
Твой Ив. Тургенев.
Р. S. Мое здоровье теперь вполне удовлетворительно. Сердце
не шалит.
1 Это письмо И. С. Тургенева, очевидно, было ответом на предыдущее
от Я. П. Полонского.
Переписка с Я. П. Полонским
167
9
Hotel de Russie St. Petersbourg. H. Klee.
Ты вправе на меня сердиться, друг Яков Петрович, но кля-
нусь тебе аллахом, я не имел возможности ни сам к тебе за-
ехать, ни послать к тебе кого-нибудь вчера вечером1. Пожалуй-
ста, извини меня великодушно и знай, что приехавши сюда
зимой в январе, мой первый визит будет к тебе. — Через не-
сколько часов я уезжаю за границу, — и желаю тебе всего
хорошего, обнимаю тебя и кланяюсь твоей жене.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
Середа. ЗО-го июня 70.
1 Письмо послано проездом через Петербург за границу.
/'/'
10х
1872
Милый друг Иван Сергеевич!
Не писал тебе потому, что насморк и какой-то дурацкий
катар в зеве положительно делает меня существом никуда
негодным. Еще и теперь нос мой того гляди зачихает это
письмо. Когда я болен, я чувствую к себе вроде презрения —
и в это время как-то апатически отношусь ко всему и ко всем.
Ты мне скажешь, что же это за болезнь — насморк и катар.
Для другого это пустяки — для меня это хуже горячки. Нет
ни одного времени года, чтоб я не заплатил ему даже чиханьем,
отхаркиванием мокроты — головной болью и тоскою, тоскою
во всем бренном теле моем.
Но это не интересно.
Во-первых, благодарю тебя, что ты посетил родных моих —
сестер моей Елены Ч Я оставил их маленькими девочками и
дорого бы дал, чтоб поглядеть на них. Мне кажется, что это
свиданье сильно бы меня расшевелило. Я был бы похож от-
части на твоего Санина3, прибывшего в Африку * и увидавшегс
красавицу, дочь его бывшей невесты.
В числе моих знакомых я знаю немало поклонников твое-
го нового произведения — Тютчев, Маркевич, П. М. Ковалев-
ский и даже Гр. Данилевский — говоря о нем, глаза свои
* Так в рукописи. (Ред.)
168
И. с. Тургенев
закрывает от восторга. — Это не мешает последнему убедить
меня, что рано или поздно он отомстит тебе за клевету (т. е. за
рассказ у Гоголя)3 — забыть он этого не может. — Анненкова
давно не вижу — даже не выхожу давно из четырех стен.
Вообрази, был здесь А. Фет — видел моих знакомых, и не
только не заехал ко мне и даже не дал мне знать, что он здесь.
Признаюсь, что очень меня его непосещение огорчило. Старая
любовь подновляется от новых встреч и подновляет струны ду-
ши 4. — Ну, да Бог с ним.
Посылаю тебе оттиск «Утеса» (хоть, может быть, ты уже и
прочел это стихотворение в 4 № Гражданина). В случае,
если оно тебе не нужно, пошли его от моего имени Николаю
Владимировичу Ханыкову — моему старому закавказскому
приятелю5. Я знаю, что он меня не забывает и глубоко ему
признателен за память. Ты спросишь меня, что за идея Утеса? —
Тютчев говорит, что, прочтя это стихотворение, всякий вло-
жит в него свою собственную мысль, смотря по настроению —
а это едва ли не верно — ибо на одном концерте встретил я
Ф. М. Толстого6. — Батюшки! — кричит. — Это Вы меня
изобразили. Это я утес. «Почему так?»—Я, я — совершенно
я! От ретроградов отстал, а к радикалам не пристал. Первые
меня оттолкнули за либерализм, а последние знать меня не хо-
тят. Стою между ними, как утес между волн.
Один московский мой приятель пишет мне, что не тебя ли
я изобразил под видом утеса — а я о тебе и не думал, когда
писал. — Даже скажу тебе, как я написал. Я начал стихо-
творение под заглавием «Богач»:
Из роскошного чертога,
С ложа чуть не золотого,
Из-под полога с кистями
Он ушел дышать цветами
Влажной ночи в темном саде,
В этой трепетной прохладе,
Где как призрак молчаливый
Из-под листьев, с тенью черной,
На песке дорожки сорной,
Капли слез ночных роняя,
Выступает тень ночная.
По песку дорожки этой,
Ночи сумраком одетой,
Он идет, потупив очи,
Он не видит блеска ночи,
Он ее не видит тени,
Переписка с Я. П. Полонским
169
Трепета ее не слышит.
Вот какие-то ступени.
Он стоит и жадно дышит —
Дышит этою прохладой
Как единственной отрадой.
Вот начало, а далее изображается состояние духа его (он
хочет проникнуть, узнать мир бедняка, нужды и страдания —
и бедняки его не понимают — его обманывают, не верят его
сочувствию). Тут я сравнил его с утесом, жаждущим понять
морские волны.
Стихотворение не удалось — я его бросил — а последний
образ, приведенный мною как сравнение, как-то разросся и
послужил началом другого самостоятельного стихотворения.
Ну, теперь о музыке.
Слыхал ли ты что-нибудь о Чайковском (московский компо-
зитор)? Я слышал его увертюру «Юлия и Ромео» — что это
за прелесть! Что за глубина и красота! Скажу тебе одно —
Бетховен никогда так меня не поглощал — или я не дорос до
понимания Бетховена — или Чайковский не пара его!7
1 Речь идет об Е. В. Устюжской, первой жене Я. П. Полонского, дочери
псаломщика русской церкви в Париже, где остались её родственники. Она
умерла в 1860 г.
2 Санин — герой повести И. С. Тургенева «Вешние воды».
3 Полонский, очевидно, говорит о повести «Вешние воды» («Вестник Ев-
ропы», 1872, № 1). Об этом замечает сам Тургенев в ответном письме Полон-
скому (см. ниже). В письме Стасюлевичу 29 июня 1871 г. эта повесть названа
«Моя картина», а в письме 18 ноября 1871 г. указано её настоящее заглавие.
4 В своих воспоминаниях А. А. Фет говорит, что в его дружбе с Полон-
ским был перерыв до 1887 г. Он объясняет это тем, что Полонский со-
общил Тургеневу в письме слух о том, что он (Фет) среди своих знакомых
неодобрительно отзывался о Тургеневе, указывая на его политическую
революционную агитацию среди студентов, почему Тургенев и прервал
с ним всякие сношения, считая это клеветой. Так как причиной разрыва
Фет считал Полонского, то он начал его сторониться. По выяснении дела раз-
молвка прекратилась и примирение с Тургеневым произошло в 1878 г.,
а с Полонским в 1887 г.
5 Н. В. Ханыков (1822—1878)— ориенталист и путешественик, участвовал
в походах против Хивы, исследовал Афганистан. См. его труд
«Описание Бухарского ханства» и др. В 40-х гг. служил в Тифлисе одновре-
менно с Полонским, где они сблизились. В последние годы он проживал
в Париже, где и умер. Тургенев в письме 10 ноября 1878 г. описал похороны
Ханыкова и называл его одним из людей 40-х гг. Стих Полонского «Утес»
см. в Поли. собр. его стихотворений изд. 1896 г., 2 т., стр. 175.
6 Ф. М. Толстой (1809—1881) — музыкальный критик и композитор,
сотрудничал в «Северном Телеграфе», «Голосе», «Московских Ведомостях»
под псевдонимом «Ростислав». Его роман «Болезни воли» в 60-х гг. пользо-
вался широкой известностью.
170
И. С. Тургенев
7 Письмо это, очевидно, не закончено, потому что не имеет подписи По-
лонского. С П. И. Чайковским Полонский имел переписку по слу-
чаю 200-летия со дня смерти Петра Великого в мае 1872 г. и
устройства Политехнической выставки, на открытии которой была
исполнена кантата, написанная Полонским и переложенная на музыку Чай-
ковским. Это повело к знакомству, которое укреплялось общей работой по
созданию оперы «Вакула-кузнец» (1876), для которой Полонский написал
либретто, а Чайковский музыку, а также общим участием в 50-летнем юби-
лее А. Г. Рубинштейна в 1889 г.
И
Париж. 48 Rue de Douai.
Четверг,
„ 14 - 1872
2 марта
Любезный друг Яков Петрович.
Как исправный корреспондент отвечаю немедленно на твое
письмо — и тоже по пунктам.
1. Стихотворение «Утес» доставлено толстому приятелю
Н. В. Ханыкову, — он процветает.
2. По заведенной между нами привычке быть откровенным,
скажу тебе, что присланное тобою стихотворение: «Блажен
озлобленный поэт» — не совсем мне нравится, хотя и носит
печать твоей виртуозностих. Оно как-то неловко колеблется
между иронией и серьезностью — оно либо не довольно зло,
либо не довольно восторженно — и производит впечатление —
в одно и то же время и неясное и напряженное. Я не сомневаюсь
в том, что Стасюлевич его не принял не из политики, а про-
сто потому, что оно не понравилось. Впрочем, я даже не по-
нимаю его намека на того, на кого ты якобы намекал — и
если я отгадал, о ком шла речь, то только вложил в рот палец
изумления. Я не говорю о первой половине — тут несомненно
фигурирует Некрасов — хоть ты и не допускаешь этого — но
кто во второй половине (которая гораздо слабее первой)? —
Ты сам? — Нет, это все не вытанцовалось.
3. Тем хуже для Фета, если он к тебе не заехал. — Фило-
софия Льва Толстого и его собственная его совсем с толку
сбила — а он теперь иногда такую несет чушь, что поневоле
вспомнишь о двух сумасшедших братьях и сумасшедшей сестре
этого столь милого поэта. У него тоже мозг с пятнышком. —
А что Мещерский не понял его статей — дело весьма естест-
венное.
Переписка с Я. П. Полонским
171
4. Что касается до «Гражданина» самого Мещерского, —то
это, без сомнения, самый зловонный журналец из всех ныне вы-
ходящих. — Он мне его посылает1 2. Предсказываю ему (жур-
налу, не Мещерскому) —скорое околение и не насильствен-
ной смертью.
5. У твоих парижских знакомых был два раза и намерен их
посетить еще на днях. Они очень добрые и хорошие люди3.
6. Чайковского4 я видел в Москве, и слышал его музыку
и нахожусь с ним в переписке — но лично с ним не познако-
мился. Он мне кажется человеком весьма симпатичным и та-
лант у него несомненный, во всяком случае гораздо более за-
мечательный, чем у всех г. г. Кюи5, Балакиревых6 и прочих
бездарностей — которых (так же как и покойного Даргомыж-
ского)7 стараются раздуть в гении. Увертюру, о которой ты
пишешь, я не слышал.
7. Ты мне не говоришь ничего о своем здоровье — как я дол-
жен это понимать? Вероятно, в хорошем смысле.
8. О «Вешних водах» я, как вообще о всех вещах покон-
ченных и сданных в архив — перестал и думать. Я рад, что
иные кушают да похваливают, а кто выплевывает — это его
дело. Пусть берется за другие яства.
9. Отсюда выезжаю 20/8 — апреля и потому, если никакой
беды не приключится, на Святой неделе предстану пред тобою
в виде белого яйца и похристосуюсь. — А до тех пор будь здо-
ров, работай, не хандри — и поклонись твоей милой жене.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
Р. S. Ты, злодей, опять не поставил своего адреса и я должен
был с новым копаться в старых письмах, пока не отыскал его.
1 Стихотворение «Блажен озлобленный поэт» напечатано в 1874 г. (об.
«Складчина»), но в сокращенном виде после неодобрительных отзывов Ста-
сюлевича и Тургенева. Первоначальный текст был больше: он имел вторую
половину, где озлобленному поэту противопоставлялся незлобивый поэт—
поклонник красоты. Тургенев в образе озлобленного поэта усмотрел Некра-
сова, а во втором—самого автора — Полонского. После этой переписки
Полонский выпустил вторую часть стихотворения и переработал первую.
Однако, в своих письмах к Стасюлевичу Полонский отрицал предположение,
что он изобразил здесь Некрасова: «Я хотел только представить два поэтиче-
ских типа, не думая ни о Некрасове, ни о себе, — значит это стихотворение
мое не выполнило своей задачи— может наводить на разные сомнения,
и Вы были правы, воротив его мне» (письмо от 9 марта 1872 г., см.
«М. М. Стасюлевич и его современники» под ред. Лемке, т. 3, 1912, стр. 501).
2 Кн. В. П. Мещерский (1839—10J 4)— писатель, редактор-издатель га-
зеты «Гражданин» самого реакционного направления, которая издавалась
с 1872 по 1914 г. На издание её кн. Мещерский получил 125 000 руб. из
172
И. С. Тургенев
личных средств государя (см. дневник В. П. Гаевского—«Красный архив»,
1940, № 3).
3 Очевидно, Устюжские— родственники Полонского по первой жене.
4 П. И. Чайковский (1840—1893)— гениальный русский композитор, ав-
тор многих опер («Опричник», «Евгений Онегин,» «Пиковая дама», «Мазепа»,
«Чародейка», «Черевички», «Хованщина», балетов «Лебединое Озеро», «Щел-
кунчик» и др.) и монументальных симфонических произведений.
5 Ц. А. Кюи (1836—1918)— композитор и музыкальный критик. Его
оперы — «Кавказский пленник», «Анджело», «Капитанская дочка» (1910),
«Пир во время чумы» и др. Им также написано много романсов на слова рус-
ских поэтов.
6 М. А. Балакирев (1836—1910)— композитор, родоначальник новой рус-
ской музыкальной школы. В 60-х гг. основал бесплатную музыкальную
школу, издал сборник народных песен (1866).
7 А. С. Даргомыжский (1813—1869) — композитор, автор опер: «Русал-
ка», «Эсмеральда», «Торжество Вакха» и неоконченной оперы «Каменный
гость».
12
Париж 48, rue de Douai,
2Q
Вторник, 17 октября 72,
Милый друг Яков Петрович, твое письмо застало меня снова
в постели; снова со мной произошел припадок подагры (по
счету одиннадцатый) и я снова превратился в настоящую статую
с опухшим коленом. Воля твоя, а я никак не могу признать
подагру приятной болезнью и радоваться ей. Но в сторону
этс1.
Да, конечно, жизнь твоя желтенькая — и я часто размышляю
о том, как бы тебе помочь? — Помнишь, я предлагал твоей сест-
ре поселиться у меня в деревне; тогда она отказалась, но, мо-
жет быть, теперь согласится. И действительно: что ей от того,
что она в Москве? Не находится ли она там в совершенном
уединении? А у меня квартира, пища, отопление, освещение—
все. Было бы здоровье. Теперь же мой управляющий женат и
имеет семейство — все это было бы легко. И железная дорога
теперь идет почти вплоть до самой моей деревни. Одна помеха:
воспитание ее дочери. Но разве она в Москве имеет учителей
или ходит в пансион? Если нет, то не было бы разницы в де-
ревне. — Подумай о моем предложении: все бы одной забо-
той у тебя стало меньше.
«Собаки» твои, может быть, пролают отлично; одно тебе ре-
комендую: не впадай в полемику.
Желал бы я тебе указать на что-нибудь из ряду вон выходя-
щее, поэтическое в английской литературе или во французской...
но не могу. Новейшие английские поэты — все эти Россети
ит. п. ужасно изысканны; в одном Свинбёрне [Swinburne, Alger-
Переписка с Я.П. Полонским
173
поп] вспыхивают проблески поэтического таланта — он под-
ражает Виктору Гюго—но в нем есть действительная страстность
и порыв — а в Гюго часто все это сочинено. Достань себе его
«Songs before Sunrise», он иногда бывает темен, но все-таки, я
полагаю, ты получишь удовольствие.
А у нас уж точно поэзия померла. Пробовал я читать пере-
вод «Роллы» [Буренина]1 2. Что за мертвечина и сушь и вялость!
Даже стих совсем пропал. А переводы (Минаева)3 из Аппёе
Terrible!! [Это просто кало: другого названия они не заслужи-
вают.]
Зачем это Писемский печатается в «Гражданине»? Я уже не
говорю о направлении журнала — но ведь там никто его коме-
дии не прочтет. — Неужели другие редакторы не принимают
его вещей? Я рад, что комедия эта ему удалась, и жду ее появ-
ления с нетерпением. Вот «Смерть Люция» не возбуждает во
мне такого нетерпения: ибо я наверное ее не прочту. Некрасов
[тоже нечитаемый поэт!] когда-то прозвал Майкова4 «благона-
меренный труп». Очень верно.
Ты все хочешь, чтобы я обратил внимание [в моих произве-
дениях] на современность. Во-первых, живя за границей —
это трудно; а, во-вторых, я кое-что задумал в этом роде, но это
появится не раньше года, а пока, так как добродушные редак-
торы мне еще платят, буду пробиваться небольшими рассказ-
цами и подвергаться снисходительному презрению г-д рецен-
зентов.
Картин я новых не покупал — они кусаются — но ты мне
не пишешь о петербургской осенней выставке. Неужто она еще
не открылась? Посмотри портреты Перова5 и скажи свое мне-
ние.
Что значит сообщенное вчера в С Пб.-ских Ведомостях из-
вестие, что кн. Урусов® [известный адвокат] «по независящим
от его воли обстоятельствам» поселился на жительство в го-
роде Вендене?
За сим кланяюсь всем твоим и крепко жму твою руку.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
Р. S. Передай мое спасимО и поклон Ф. И. Тютчеву7.
1 Это письмо помещено в «Первом собр. писем» 1885 г., но с сокращения-
ми о сестре Я. П. Полонского, о поэтах Майкове, Минаеве, Некрасове, Ву-
реНине. Поэтому оно дается заново по автографу полностью. Взятое в
квадратные скобки было выпущено в печатном тексте письма.
2 В. П. Буренин (1841—1926) — писатель, поэт и критик. Сначала был
радикалом, сотрудничал в «Искре», «Современнике», а с 70-х гг. крайний
174
И. С. Тургенев
правый, монархист, сотрудник «Нового Времени». В печатном тексте
письма эта фамилия выпущена.
3 Д. Д. Минаев (1835—1889) — поэт и переводчик, участвовал в демокра-
тической «Искре», написал в «Русском Слове» 1861 г. пародию на Полонского
и др. В числе стихотворных приветствий на литературном юбилее Полон-
ского 1887 г. имеется и стихотворение от Минаева. Полонский имел в виду
Минаева в своем стих. «Литературный враг». В первом собрании писем Тур-
генева (1885) фамилия Минаева выпущена, так что автор переводов «Аппёе
Terrible», о которых шла речь, остался неизвестным.
«Аппёе Terrible» («Ужасный год»)—сборник стихов В. Гюго 1870—1871гг.
4 А. Н. Майков (1821—1897)—поэт. Был начальником Комитета
иностранной цензуры, где служил Полонский. Отзыв Тургенева о Май-
кове в напечатанном тексте письма выпущен так же, как и о Некрасове.
5 В. Г. Перов (1833—1882) — знаменитый русский художник. Наиболее
известны его картины: «Приезд гувернантки в купеческий дом», «Птицеловы»,
«Рыболов», «Божьи дети» и др., а также портреты Тургенева, Писемского,
А. Г. Рубинштейна, Достоевского, Островского и др.
6 Кн. А. И. Урусов (1843—1900) — известный адвокат. См. письма И. С.
Тургенева к нему в «Первом собрании писем» (1885).
7 Ф. И. Тютчев был начальником Комитета иностранной цензуры, где
служил Полонский. После его смерти эту должность занимал А. Н. Майков.
13
Париж, 48, rue de Douai.
27
Середа, jy ноября 72.
Любезный друг Яков Петрович, приходится мне отвечать
разом на два твои письма, что я делаю с великой охотой и прямо
приступаю к «Собакам» Г Они мне нравятся и я почти уверен,
что из них выработается у тебя пандан к «Кузнечику»2, но я
имею сказать следующее: во 1-х, —до самого стиха: «Чувство-
вал, что хвост мой»... и т. д. я решительно не знал, кто это
говорит: человек или собака. Это производит впечатление
смутное, которое непременно следует устранить, заявив, что
я, мол, собака. Во 2-х, несовместимость — на меня влияла.
Я никак не ожидал, что ты, русский человек и поэт, употре-
бишь такой фальшивый галлицизм. В 3-х, — стих: «Говорят,
щенята своим хладнокровием поражают юность пылкую» (?)
я не понимаю вовсе. — За сим, все остальное мне кажется
очень недурно и отличается свойственным тебе наивным юмо-
ром.
Весьма благодарен г-ну Златковскому (так, кажется, я
разобрал фамилию)3 за сообщение факта (отправления) в Наум-
бург (двух) моих повестей; но пусть он довершит свою любез-
Переписка с Я. П. Полонским
175
ность и сообщит мне через твое посредство — к какому суду
и в каких выражениях, в какой форме должен я обратиться с
моей жалобой; я об этом не имею никакого понятия. Я со сво-
ей стороны полагаю предупредить моего московского издателя
Салаева1 * 3 4, пожалуйста, друг Я. П., не промешкай ответить:
это для меня слишком важно.
Всем моим приятелям «Конец Чертопханова»5 крзпко не
понравился и, может быть, они правы и мне не следует трогать
Записки охотника.
Я получил № London Society: напечатанный король Лир6
вконец обезображен каким-то синим чулком.
Очень жалею, что не могу ничего сделать для твоей сестры7, а
впрочем еще подумаю.
Здоровье мое неудовлетворительно попрежнему, подагра
не проходит и кажется мое колено уже никогда не поправится»
вроде твоего. Не посылаю, по твоему желанию, это письмо не-
франкировывая; — 80 сантимов меня не разорят, а тебе при-
шлось бы платить вдвое. — Будь здоров, кланяюсь твоей жене
и обнимаю тебя.
Ив. Тургенев.
Р. S. Еще должен тебе сказать: как тебе не совестно думать,
что ты чем-нибудь можешь меня разорить. Это совершенно не-
мыслимо 8.
1 «Собаки» — поэма Я. Полонского, полностью изданная к 1892 г Раньше
печаталась частями, начиная с 1875 г. Под видом собак автор изобразил
временных ему журналистов разных направлений (Трезвон — Благосвег-
лов, Пролаз— сам Полонский). Высмеивая литераторов, автор не щадит и
правительства в лице хозяина псарни Мирзы, который завел себе при дворе
Амишек и Валетпк, а сам пьянствует, спит и не обращает внимания на нужды
собак, которые живут в дворике «острожном» под надзором бывшего солдата.
- «Кузнечик-музыкант» — поэма Полонского, напечатанная в журнале
«Русское Слово» 1859 г.
3 М. Л. Златковский— малоизвестный публицист, писал под псевдони-
мом Мих. Библиоман. Написал книгу «А. Н. Майков» (1888). Полонский по-
святил ему статью «Влюбленный месяц» (поев. М. Л. Златковскому). См.
о нем «Альбом» Семевского, стр. 131.
4 Салаев издавал сочинения И. С. Тургенева (Издание братьев Салас-
вых. Москва. 1874).
6 «Конец Чертопханова. Из записок охотника» («Вестник Европы», 1872,
т. VI, ата на рукописи— сентябрь 1872 г.).
6 «Степной король Лир» напечатан в «Вестнике Европы», 1870, т. V, кн. 10
(дата рукописи 2/4—21/3 1870). В письме речь идет о переводе этого произве-
дения на английский язык.
7 Александра Петровна Баршева — см. стр. 162.
8 Это письмо Тургенев написал на обороте рукописи первых двух глав
поэмы «Собаки» Полонского, который присылал их Тургеневу для ознаком-
ления. Рукопись состоит из нескольких листков: на первом начало поэмы
176
И. С. Тургенев
(«Ночь. Осенний ветер воет»), на втором продолжение, третий листок кон-
чается второй главой поэмы («У ворот, где в луже полоскались утки»). Тур-
генев с своими замечаниями и письмом возвратил рукопись поэмы Полон-
скому. . Г/ / ,< ,
1873. Март 28 ст. ст. С. Пе-
тербург. Обуховский проспект.
Дом № 7 Шольца, кв. 6.
Друг Иван Сергеевич!
У меня такой же сильнейший грипп, какой был и у тебя.
Три дня лежал я в постели и жар доходил во мне до 38,5°.
Нынче кашель заметно утих, но насморк ужаснейший. Если я не
зачихаю этого письма, то это прими за особенную благодать.
Ранняя петербургская весна действует на меня наисквер-
нейшим образом. Весь март так ломало голову, что я не шутя
подумывал о сумасшедшем доме. Что всего ужаснее действовало
на мое расположение духа? Это вот что: написал я целую по-
весть в стихах «Мими» 2, около 50 глав. Я смотрел на эту повесть
как на единственную выручку — как на мою спасительницу
(в экономическом смысле слова) при наступлении весны, т. е.
как на товар, который даст мне возможность летом перевезти
жену и детей на дачу — уплачивать за квартиру и кумысное
лечение, предписанное жене, и пр. и пр.
Прекрасно! Труд окончен, значит цель достигнута, кто-
нибудь— не Стасюлевич, так Некрасов, не Некрасов, так Катков
купит. И не ужасно ли? Чувствую, что поэма не удовлетворяет,
что нет у ней вполне реальной почвы, что характеры возмож-
ны, но не типичны, и пр. и пр. Что делать? Этот головоломный
роковой вопрос страшно меня все время мучил. Оставь поэму
вылежаться до осени или брось в огонь — остаешься без лета,
ибо какое же это лето на Обуховском, среди пыли, грохота и
вони! Это не лето, а мука кромешная! А напечатай — ты первый
останешься недоволен и враги возликуют — зато будешь на
чистом воздухе! Теперь я поневоле смирил свою поэтическую
гордыню и так рассуждаю — положим в целом это вышло нечто
мрачно байроновское, разведенное пресной водой русской прес-
ной современности. — Положим, мой барон — барон не Ост-
зейский и не Петербургский, но отделанных частностей, кар-
тинных страниц и красивых мест (это я сознаю) немало. — Что ж
делать? Не всем же дана гениальность! Чем богат, тем будь и
рад. Некоторым я читал начало — так нравится, но мало ли
что нравится при чтении.
Переписка с Я- П. Полонским
177
Конечно, я никому бы так не поверил, как тебе, но где тебя
искать? — а письмом по почте до 50 глав (хотя они и разной
величины) — просто невозможно: и надоедливо и обремени-
тельно.
Предложение твое помочь мне съездить за границу и поле-
читься не могу не принять, ибо здоровье мое нужно не для
одного меня, нужно оно для поддержки всей семьи моей. —
Разумеется, принимаю его с мыслью и с надеждой при каком-
нибудь благоприятном для меня повороте колеса фортуны воро-
тить эти деньги тебе или от твоего имени отдать в Литератур-
ный фонд. Съездить посидеть в Пещере2 350 руб. достаточно,
потому что более 10 дней там и сидеть не нужно — прошлый
год жизнь стоила у Пещеры 15 франков вдень.(Боюсь только,
что в нынешнем году, если налетат туда русские, то набьют це-
ну, приступу ни к чему не будет). Стоить будет дорого только
дорога. О снабжении меня подробностями и о взятии к опреде-
ленному дню комнаты я могу попросить моих старых друзей
Гутмансталь-Бенвенути3, у которых бездна знакомых, или
М-me Кавос4, которая скоро поедет в Венецию. Ведь от Венеции
до Падуи час или полтора езды по железной дороге, а от Падуи
до Пещеры и того меньше.
Жена моя вряд ли со мной поедет. Не захочет расстаться с
детьми, а ехать с детьми — и думать нечего.
Душевно и сердечно благодарю тебя за дружбу. Твоему же
желанию сотворить мне добро не удивляюсь, ибо сужу по себе.
Имея возможность помогать — клянусь, помогал бы — даже
иным врагам своим.
О сливочных ваннах Ханыкова слышал от Золотарева5, а
Золотарев слышал от приезжего из Парижа — кого? не помню —
но спрошу непременно, кто сей враль? Кланяйся ему и Аннен-
кову6. Прощай, до свиданья. Целую тебя и обнимаю.
Твой Я. Полонский.
Жена моя посылает тебе письмо. Около 1-го апреля выйдет
детский сборник А. Н. Якоби, там есть и моя пьеса «Мишенька»7—
постараюсь прислать тебе. Говорят, Зичи8 сделал к моим сти-
хам 3 рисунка — и очень хвалят.
1 «Мими» — роман в стихах Полонского, напечатанный в «Отечествен-
ных Записках» (1873, кн. IX—X) Некрасова, который очень ценил это про-
изведение.
2 «Пещерой» в письмах И. С. Тургенева называется Монсуммано. Это
место находится в итальянской провинции Лукка. Здесь в 1849 г. была от-
крыта сталактитовая пещера с двумя теплыми солеными прудами (32—40°),
испарения которых применялись для лечения ревматизма, подагры и т. д.
12 «Звенья», № 8
178
И. С. Тургенев
3 Гутмансталъ-Бенвенути — б. австрийский консул в Одессе, где
Полонский познакомился с ним в 40-х гг. Он был женат на М. Е. Зонтаг,
дочери писательницы — племянницы В. А. Жуковского Анны Петровны
Зонтаг (1786—1864).
4 Ек. Серг. Кавос— невестка Ц. А. Кавос (1824—1883)—русского
архитектора. Училась в Академии Художеств, занималась гравированием
и живописью. Девичья фамилия её — Зарудная.
5 Ив. Ф. Золотарев—сослуживец Полонского по Кавказу, где занимал
должность директора походной канцелярии наместника на Кавказе, был чле-
ном ученых обществ (Географического и Кавказск. отд. Общ. Сельск. хоз.).
6 77. В. Анненков (1812—1887) — критик, исследователь творчества
А. С. Пушкина; издавал его сочинения, материалы для биографии Пуш-
кина, воспоминания и критические очерки, 3 т. (1877—1881) и др.
7 Рассказ «Мишенька»включен вПолн.собр.соч.Я. П.Полонского 1886г.,
2 том. Впервые напечатан вкн. «Нашимдетям», иллюстрированный литера-
турно-научный сборник, изд. А. Н. Якоби, СПБ., 1873. Кроме Полонского,
здесь поместили свои произведения Майков, Плещеев, Некрасов, Буренин,
Гл. Успенский, Кот Мурлыка. Научные очерки дали Богданов, Бутлеров,
Руссак, Бестужев-Рюмин; рисунки — Васнецов, Репин, Зичи, Бруни, Мя-
соедов и др.
8 М А. Зичи (1829—1906) — живописец-акварелист, венгерец по проис-
хождению. Учился в Венской академии художеств, с 1847 г. работал в Рос-
сии, 1858—академик, с 1880 г. — придворный живописец. Иллюстриро-
вал произведения Лермонтова, Гоголя, Байрона и др. Его картины имеются
в Русском музее и Третьяковской галерее.
15
С. Петербург. Обуховский
проспект. Дом Шольца, № 7,
кв. № 6.
Спасибо, милый друг Иван Сергеевич, за то, что скоро отклик-
нулся — очень рад, что здоровье твое поправилось. Надеюсь,
что опять станем переписываться, ибо переписка с тобой для
меня лишняя отрада в жизни.
Вчера приятель мой Златковский занес мне фельетоны Бу-
ренина 1 о моей несчастной Мими и стал читать. Начинается
как бы упреком Некрасову за то, что он, дурак, заплатил за
нее якобы за стих по червонцу—словом, начинается с сплетен.
Я сказал, что дальше слышать ничего йе хочу — так и не чи-
тал и читать не стану. Знаю, что он меня грязнит, а как и чем
грязнит, знать не хочу.
Удивительное дело! Прежде чем что-нибудь решиться напе-
чатать — прочтешь и тому, и другому и третьему — и когда
уже убедишься, что поэма нравится строгим ценителям и
судьям, скрепя сердце решишься продать ее. Что же — со всех
сторон начинают плевать и языки высовывать.
Переписка с Я. П. Полонским
179
Я желчь Буренина своей поэмой вспенил
И завоняло так, что страх.
Должно быть у себя в Ведомостях2
Он что-нибудь да набуренил.
Все-таки жаль, что Некрасов напечатал только одну по-
ловину, из которой ничего не видно, а главная мысль та, что
женщины вроде Мими ни на какие нравственные, глубоко-заду-
шевные вопросы отвечать не могут. Моя поэма (или, лучше ска-
зать, комедия в форме поэмы) кончается тем, что барон уступает
ее молодому юноше — да еще в придачу к ней дает свою виллу,
а тот по молодости лет своих не берет3. Убеждения торжествуют,
ибо эта юность не успела настолько развратиться, чтобы про-
дать себя.
Я хотел быть на похоронах Сувориной4, но уже в Мариин-
ской больнице не застал выноса, ее повезли оттуда в 9 часов.
Суворина5 я не видал, потому что Корш6 мне советовал к не-
му не ехать — он в таком горе, что близок к помешательству.
В С.-Петербургских Ведомостях, в том номере, где меня ругают,
ты найдешь довольно подробный рассказ об этом проис-
шествии, написанный, как кажется, самим Коршем. — Меня
это приключение так поразило, что я весь день ходил как в
чаду, не мог ни читать, ни писать и окончил день мигренью,
т. е. в постели.
Чорт знает, что делается на этой якобы святой Руси — приез-
жай-ка, дружок, да поживи-ка с нами — ты увидишь вкусно
ли? Особливо после заграничной жизни.
Некрасов все еще на охоте в Чудове — он на охоту ездит со
своей Зинаидой Николаевной7. Эта Зинаида очень милая и
симпатичная блондинка, радушная, приветливая, без всяких
ужимок, — и, говорят, страстная охотница, т. е. ездит на
охоту и хорошо стреляет.
Изо всех двуногих существ, мною встреченных на земле, по-
ложительно я никого не знаю счастливее Некрасова. Все ему
далось — и слава, и деньги, и любовь, и труд, и свобода. На-
доест Зинаида — бросит и возьмет другую, а жаль, если бро-
сит.
Пожалуйста уведомь, что Анненков. Мне будет очень гру-
стно, если с ним случится что-нибудь недр'брое.
К Стасюлевичу8 думаю отправиться нынче — и отнести ему
кое-какие стишонки.
Между ними есть и послание к Фету (ему не посланное), ну,
это послание никто не напечатает, кроме Русского Вестника да
Гражданина — хотя в нем ничего нет ретроградного.
<2*
180
И. С. Тургенев
Если будет время, стишонки тебе перепишу.
Целую тебя и обнимаю.
Твой Я. Полонский.
1873
1 В. П. Буренин писал очень резкие критические статьи, которые носили
характер грубых выпадов и насмешек. Так, в «С.-Петербургских Ведомостях»
1873 г. 20 сентября в№ 268 бы па напечатана за подписью «Z» статья «Журна-
листика. Нечто о возрождении в наши дни поэм и стихотворных повестей».
Она начинается: «Странная судьба поэм г. Полонского возбуждать толки
до появления этих поэм в свет и оказаться потом пустяком. Что такое Мими»
ит. д. В № 296 от 27 октября 1873 г. («Журналистика. Мими, поэма в двух
частях г. Полонского» — «Отечественные Записки», октябрь»). Окончание
статьи за тою же подписью-псевдонимом. Как видно из письма, Полон-
ский имел в виду первую статью, что более точно определяет дату письма—
конец сентября или начало октября 1873 г.
2 «С.-Петербургские Ведомости», где печатал свои статьи, в том числе и
о Полонском, Буренин.
3 Действующие лица в поэме «Мими»: барон Кульгоф, содержанкой ко-
торого была Мими; молодой юноша — студент-техник Гайдуков, сын са-
довника у барона, нигилист. Изображен как положительный персонаж.
4 В «С.-Петербургских Ведомостях» от 29 сентября 1879 г. № 268 в отделе
хроники сообщалось об убийстве Сувориной Комаровым и самоубийстве его
самого на почве неразделенной любви. А. П. Суворина (1840—1873) — жена
известного издателя Суворина, урожденная Баранова, детская писатель-
ница. Перевела и составила ряд популярных книг: «Путешествие к центру
земли» Ж. Верна (1865) с приложением очерка происхождения земного
шара и рисунков (книга была запрещена в библиотеках учебных заведений);
«История французской революции» Минье, перевод с французского
(1866), «Для чтения» (1866) — сборник повестей и рассказов, популярных
статей для детей, прозванный «нигилистическим сборником», и др. См. о ней:
«С.-Петербургские Ведомости» 1873, № 350 и др.
5 А. С. Суворин (1834—1912) — писатель-публицист, собственник газеты
«Новое Время», издатель книг и журналов «Русский календарь», «Вся Рос-
сия», «Детская библиотека» и др. Имел книжный магазин в Петербурге с от-
делениями в других городах и книжные киоски на всех железных дорогах.
Возглавлял основанный им театр русского литературного кружка. Вначале
либерал, впоследствии ярый консерватор. Своей газетой «Новое Время»
заслужил от Щедрина прозвище: «Чего изволите».
6 В. Ф Корш (1828—1883) — журналист. В 1856—1862 гг. редактировал
«Московские Ведомости», в 1863—1875 гг. — «С.-Петербургские Ведомости»,
после «Северный Вестник» и др.
7 Зинаида Николаевна — жена Некрасова, брак с которой он оформил пе-
ред смертью.
8 М. М. Стасюлевич (1826—1911) — публицист, профессор истории Пе-
тербургского университета, издатель-редактор журнала «Вестник Европы»,
который был основан в 1866 г. Либерал, сторонник реформ сверху; во время
Государственной думы — один из основателей «партии демократических
реформ».
Переписка с Я. П. Полонским 181
16
С. Петербург 1874. 20 февр.
ст. ст. Обуховский пр., д. Шоль-
ца, кв. № 6.
Все минуты мелочного горя,
Все минуты счастья сочтены...
Не было ни бурь в житейском море,
Нет отрадной светлой тишины...
Мне в лицо лишь резкий ветер веял,
До костей прохватывал меня —
Сквозь туман на снасти дождик сеял,
И без качки я не помню дня.
Были силы — я вперед стремился.
Не было — боялся отставать.
И не знаю, где б я очутился,
Если б не умел лавировать.
Вот опять туманы налетели —
Знойный ветер начинает дуть —
Где же цель? — Я так далек от цели...
Хоть бы пристань — пристань где-нибудь...
Хоть бы к ночи — берег благодатный
При луне, в серебряной пыли
Темный сад и воздух ароматный...
И огни... И музыка вдали...
Написал тебе сей экспромт — и самому противно. — Во-
первых, у меня в семействе опять семейное горе — дочь моя
Наташа 1 заболела дифтеритом. Она лежит у меня в кабинете.
Жена моя худеет, не спит по ночам и бьется, бьется над
ней — и мы не знаем, когда это кончится. Ни читать, ни пи-
сать не могу. А тут из Комитета насылают целые горы англий-
ских газет и журналов, в каждом какая-нибудь загвоздка по
поводу знаменитой свадьбы2. На лекарей и лекарства опять
занял у Некрасова 50 руб.3. Думал, обрадует — прочтет моего
Келиота4. Вот уж третья неделя он лежит у него. Не читает,
говорит, что завален редакционными работами. Я надеялся,
что он у меня его купит, и лавировал, лавировал — но ка-
жется едва ли.
Вот что он сказал мне три дня тому назад: «Я вас не обнаде-
живаю, может быть не куплю. — Я хоть и прочту, а все же
должен посоветоваться с Салтыковым, что он скажет? Не могу
же я итти против сотрудников». Все это хорошо, но чем жить?
182
И. С. Тургенев
Как можно помогать семье своими трудами, если труды мои
никому не нужны. Чем заплатить докторишке, платить за
квартиру, когда жалованья нехватает на домашний обиход?
... А Келиот мой, положа руку на сердце, вещь недюжин-
ная. И по идее нова — и по форме не уступит стихам Некра-
сова. При чтении он производит сильное впечатление. Но как
плыть по течению, когда противные ветры дуют, дуют л дуют.
Хотел начать новую вещь — хотел кончить своих Собак —
просто руки опускаются. Салтыков хороший сатирик, белле-
трист замечательный, но понимает ли он что-нибудь в лири-
ческих стихах или в поэмах? (Едва ли). Если Некрасов луч-
ше понимает — зачем же он будет советоваться с Салтыковым?
Не для того ли, чтобы найти предлог и не читать5.
Куда же деваться? Напрашиваться к Каткову? Но Катков6
захочет стихов об Афоне в духе отца Парфения7 или в духе
писем Святогорца8, а не в моем духе, и едва ли напечатает.
Самому издать — журналы поднимут лай и никто не купит.
Что за выгода! Вот ты тут и лавируй! Твои поправки пере-
даны Ефремову 9 — и он вписал их — на память — на обертке
твоей рукописи — Великое тебе спасибо за карточку. Дорого
бы дал, чтобы взглянуть на подлинник, чтобы отогреть себя
чужою молодостью, чужим счастьем.
Прощай, друг. Обнимаю тебя.
Твой Я. Полонский.
1 Наталия Яковлевна по мужу Елачич (ум. в 1929 г.). В детстве и юности
сопутствовала отцу в поездках к И. С. Тургеневу (1881), Н. Г. Чернышев-
скому (1889), Фету (1892). Вела интересный дневник-альбом литератур-
ных пятниц отца, в котором посетители их — видные писатели, художники,
композиторы — оставили свои автографы.
2 11 января 1874 г. состоялся брак вел. кн. Марии Александровны с ан-
глийским принцем Альфредом, герцогом Эдинбургским. Об этом в газетах
помещались сообщения и фотографические снимки.
3 С Н. А. Некрасовым Полонский был близок не только по делам ре-
дакции «Современника» и «Отечественных Записок», но и по личным отноше-
ниям. Встречался с Некрасовым на общественных чтениях, литературных
пятницах ит. п..
4 «Келиот» — поэма из времен борьбы греческих повстанцев (клефтов]
с Турцией. Первая часть (1—24 главы) была напечатана в журнале «Делон
(октябрьская книжка, 1874) и перепечатана в сборнике «Озими» 1876 г.
Окончание, под названием «Старая борьба» (рассказ в стихах, служащий про-
должением рассказа «Келиот»), напечатано в «Русском Вестнике» (авг. 1877).
Во второй части сочувственно освещалась назревавшая борьба за освобожде-
ние славян.
6 М. Е. Салтыков-Щедрин (1826—1889) — величайший русский сатирик,
один из членов редакции «Отечественных Записок», а после смерти Н. А. Не-
красова ответственный редактор. Отзыв Полонского написан под впечатле-
нием рецензий Салтыкова (1869 и 1871) на его книги (изд. Вольфом, 1—3 тт.
1869—1870 гг. и сб. «Снопы» 1871 г.).
Переписка с Я. П. Полонским 183
6 М. Н. Катков (1821—1887) — известный реакционный публицист.
С 1851 г. редактировал «Московские Ведомости», с 1856 г. издавал «Русский
Вестник». Громил нигилизм, сепаратизм, выступал против польского вос-
стания, клеветал на А. И. Герцена и его «Колокол» и т. д.
7 В письмах к Некрасову по поводу «Келиота» Полонский говорит, что
Катков не напечатает его, потому что там показаны отрицательные типы мона-
хов Афона, а это может вызвать протест со стороны духовенства. Парфений,
игумен Гуслитского монастыря, написал книгу против старообрядцев (1864)
«Опровержение записки о расколе».
8 Возможно, Полонский говорит здесь о Паисии Величковском (1722—
1794), который жил на Афоне, а потом в монастырях Молдавии и Валахии и
был известен переводами с греческого языка сочинений «св. отцов» (Исаака
Сирина, Иоанна Златоуста, Григория Паламы и др.) и своими письмами
(см. «Житие и писания старца Паисия Величковского», 1887, Одесса).
9 77. А. Ефремов (1830—1907) — писатель и библиограф, редактировал
издания сочинений Кантемира, Фонвизина, Рылеева, Лермонтова, Пушкина
и др. Он держал корректуру сборника «Складчина» в пользу пострадавших от
голода в Самарской губернии (1874). В автографе препроводительного пись-
ма И. С. Тургенева от 25 янв. 1874 г. Полонскому с очерком «Живые мощи»
для сборника «Складчина» имеется, очевидно, рукою Ефремова, пометка:
«И. С. Тургенев просил Я. П. Полонского уничтожить эпитет умный
в фразе Лукерьи, «а мысленный, умный грех, батюшка». Это распоряжение
Тургенева было следствием письма и замечания Полонского о ненужности
слова «умный» при наличии понятного эпитета «мысленный». В тексте рас-
сказа слово «умный» зачеркнуто.
;^17
1874. Март 12 ст. ст. С.-Петер-
бург, Обухов, пр., д. Шольца,
кв. № б.
Сегодня утром получил я письмо твое, друг Иван Серге-
евич. Очень сожалею, что ты болен был подагрой. Разведись
же с этой капризной женщиной. Я тоже болен, но иначе. Мозг
мой в каком-то странном тяжелом состоянии — беспрестанно
забываю я, куда иду и зачем иду, подхожу к столу и не знаю,
за что приняться, и какая-то глухая боль в затылке, в висках
и над переносьем — не создан я был для мелочных домашних
забот — должен же я думать день и ночь о насущном хлебе —
и вот разом целый груз забот и дум, противных моей натуре,
но неизбежных в моем положении.
С Некрасовым я едва ли не поссорился. Прихожу к нему, он
встречает меня словами: «Прекрасная вещь «Келиот»: лично он
мне очень, очень нравится, но все-таки скажу вам, что в Отеч.
Записках я ее не напечатаю. Кстати дочтите мне конец —
я еще не дочитал его». Тут пришли гости, прервали разговор
и стали обедать.
184
И. С. Тургенев
После обеда Некрасов задремал и ушел спать — я взял мою
рукопись и ушел домой. Вечером сгоряча написал ему письмо —
вот начало.
«Я вчера унес от Вас мою поэму. Полагаю, что конец ее так
же не нужен Вам, как и вся поэма. Благодарю Вас за похвалу
ей, только уверяю Вас, было бы легче мне, если бы Вы нашли
ее никуда негодной. Я тогда понял бы, что если в другой раз
напишу что-нибудь такое, что Вам понравится, Вы меня от-
стоите. Теперь и этой надежды я иметь не могу, так как всегда
останусь самим собой, всегда буду независим от всяких пред-
взятых идей, от всяких журнальных направлений и пр. и пр.
Значит труды мои для Вас навсегда потеряны.
Вы советуете мне обратиться к Стасюлевичу, но Стасюле-
вича я знаю. Он поймет, что в «Отеч. Записках» я уже потер-
пел поражение, и что-нибудь одно: или совсем не примет тру-
да моего, или будет давать мне такую мизерную цену, что я
сам не захочу продать его.
Что же остается? Или вовсе не печатать? Это было бы самое
лучшее, но не столько же я обеспечен в самом необходимом
для семейной жизни, чтоб класть под спуд труды. С сентября
по январь проработал я в надежде на заработку — ну, хоть
800 руб., задолжал 400 руб. и в том числе вам 175 руб. По-
этому] бросить мой труд я не могу».
Вот начало этого письма — кончаю же я его словами: «Чем
искреннее была Ваша похвала, тем мне грустнее за Вас и за
Вашу свободу».
Письмо это вызвало длинный ответ, где говорит он между
прочим, что редакцию Отеч. Зап. составляют три лица и что
он обязан делать им уступки так же, как и они ему. Что он
не понимает цели, для чего я писал ему. Неужели для того,
чтоб он не спал всю ночь и писал ко мне до 7 ч. утра. Затем про-
сит навестить его. — Жаль, что нет у меня под рукой, не
помню, куда я засунул это письмо.
Через неделю я должен был ехать к нему — он устраивал
литературные вечера в пользу фонда — и я обещал читать —
надо было для цензуры отнести рукопись. Он встретил меня
радостно, даже облобызал и сказал: «Ах! Полонский! Вам про-
стые вещи непонятны! Вам надо их растолковать, как ученику
гимназии. Нельзя нам вдруг на Вас так сказать навалиться.
Поэма Ваша заключает в себе отвлеченную идею — она не-
современная — нельзя нам ее напечатать, ибо она вовсе не в
тоне Отеч. Зап. Если и можно Вас печатать, то понемногу и
не вдруг». Я, разумеется, не стал спорить, сказал ему: Ну
и поступайте как Вам лучше по вашим соображениям.
Переписка с Я. П. Полонским
185
Келиот уже отослан в Москву в Русский Вестник. Если и
там ее не примут за несколько резкое отношение к Афону (в чем
упрекал так Страхов)1, то подарю ее тебе на память — авось
ты хоть после смерти моей ее напечатаешь.
Что касается до Складчины 2, то она вовсе не застряла. Ма-
териалу на 45 листов — твой рассказ уже отпечатан и коротко
будет прочитан на Литературном вечере. Ефремов три раза
держал корректуру и говорил: «Ручаюсь, что ошибок нет».
Ты спросишь меня, что я делаю? Пишу сплеча фельетоны
в Иллюстрацию по б копеек за строчку — в надежде зарабо-
тать в месяц руб. 50 на квартиру3. Дочь моя опять была
больна — воспаление в легких, чуть не умерла. Каждый визит
доктора стоит 3 рубля — и немало стоили лекарства. Жена
жалуется на боль в спине. Положительно стало невозможно
жить в Петербурге с 200 рублями в месяц — и кормить в будни
9 человек с прислугою, а в праздник И человек. Так как
брат моей жены за границей в Вене4 (пишет диссертацию на
доктора) — то сестры его жены из пансиона являются к нам
каждую субботу до понедельника и по каждым табельным дням
и прожили все святки и дней 5 на маслянице. Даже квартира
моя мала для такого посещения — но что же делать? Не выго-
нять же на улицу! Такова судьба.
Я уже не знаю, скоро ли примусь за стихи — так нехорошо
в голове.
Тут опять прошел слух, что ты в Петербурге, и я дня два
ждал, что ты известишь меня о твоем приезде. Приезжай хоть
в конце апреля и дай возможность обнять тебя.
Твой Я. Полонский.
1 Н. И. Страхов—критик славянофильского направления, наиболее из-
вестны его статьи о Тургеневе, Л. Н. Толстом и др.
2 «Складчина» — сборник в помощь пострадавшим от голода в Самарской
губ. (1874). В нем, кроме И. С. Тургенева и Я. П. Полонского, участвовали
все видные писатели того времени.
3 Во «Всемирной иллюстрации» Полонский под псевдонимом «Гость»
напечатал фельетон «Столичные толки. За чайным столом у г-жи X, вечером
27 февр.» (1874, № 271), подобные же разговоры-фельетоны помещены в но-
мере от 9 марта (№ 272), 16 марта (№ 273), 3 апреля (№ 275), 9 апреля
(№ 276), 15 апреля (№ 277), 11 мая (№ 280), 12 мая (№ 281), 19 мая (№ 282).
Фельетоны касались вопросов современной музыки (Чайковский), живописи
(выставка картин Верещагина, Айвазовского и др.), литературы—о произве-
дениях Тургенева, В. Гюго (новый роман «Девяносто третий год») и др.
4 Брат Жозефины Антоновны — доктор Рюльман.
186
И. С. Тургенев
18
50 Rue de Douai Париж.
Суббота, ^.дек?бря 14.
J 24 ноября.
Любезный друг, Яков Петрович, вчера получил я твое письмо
и спешу ответить. Огорчает меня твое упорное нездоровье,
но известие, что ты работаешь и получил некоторую финансо-
вую поддержку при редакции «Пчела»1 (которой желаю в ско-
рости перевалить за 4000 подписчиков) — меня радует.
Поручение я твое исполню с аккуратностью, хотя Панне-
макер2 не только не лучший из здешних ксилографов, но из
числа посредственных, что, между прочим, видно и по работе
в книге П. Полевого3.
Харламов4 только собирается написать мой портрет. Он
написал портреты г-на и г-жи Виардо удивительные — это,
бесспорно, первый портретист мира и здесь он производит
впечатление громадное.
О Пчеле я знаю из С. П-бургских Ведомостей — и даже
о передряге с Н. Н. Г.5 Отсутствие в ней этого плохого живо-
писца не должно вас особенно печалить. Но что я могу сде-
лать для Пчелы? Единственная вещь, которую я давным
давно обещал Вестнику Европы — совсем не подвигается, да
и вряд ли подвинется. Я — человек поконченный в литератур-
ном отношении — и на меня рассчитывать более нельзя.
Здоровье мое, однако, маленько поправилось — хотя ко-
лени все еще плохи и взбираться на лестницу для меня
подвиг.
Я напишу тебе результат моих объяснений с Паннемакером.
А пока желаю тебе всего хорошего и дружески жму тебе
руку.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
Письмо до получения твоего письма.
1 «Пчела» — еженедельный литературно-общественный журнал (1875—
1878), преобразованный в 1875 г. из журнала «Сияние», выходил в Петербур-
ге. Издатели его—А. Ф. Базунов и А. С. Иероглифов, редактор М. И. Ходо-
ровский (1875—1876). С№ 43 1876 г. редактором-издателем был М. О. Мике-
шин. Полонский также принимал участие в редакторской работе этого жур-
нала (1874—1875), почему и вел переписку с Тургеневым о ксилографе.
2 Паннемакер Элъен (род. 1847 г.)— гравер по дереву (ксилограф), имел
в Париже граверное заведение, школу ксилографов. Гравюры его с картин
художников пользовались известностью и в других странах, политипажи
его были в иллюстрированных книгах и периодических изданиях.
ОБЩИЙ ВИД СПАССКОГО-ЛУТОВИНОВА
С картины Н. К. Бодаревского
ДОМ И. С. ТУРГЕНЕВА В СПАССКОМ-ЛУТОВИНОВЕ
С картины маслом Я. П. Полонского. 1881
Пушкинский дом

Переписка с Я. П. Полонским
189
3 П. Н. Полевой (1839—1902)—историк литературы и писатель, профес-
сор С.-Петербургского, Новороссийского и Варшавского университетов.
С 1871 г. жил в Петербурге и занимался литературной деятельностью; в
1880 г. издавал «Живописное Обозрение». Его книги «История русской ли-
тературы в очерках и биографиях», «Учебная русская хрестоматия» полу-
чили широкую известность. Писал повести, романы («Чудо-богатырь Суво-
ров Рымникский» и др.).
4 А А. Харламов (род. 1842 г. в Саратове) — живописец, портретист.
В 1863 г., по окончании Академии художеств, получил командировку за
границу; работал в^Париже под руководством Бонна, здесь и остался на по-
стоянное жительство. В 1874 г. послал на Академическую выставку картины
«Головка крестьянки», «Бедный музыкант», «Головка мордовки». Написал
портреты И. С. Тургенева, Е. А. Третьяковой, М. М. Галкина-Врасского
и др.
5 Н.Н.Ге(1831—1894)—русский художник, живописец. В 1857—1863 гг.
был в заграничной командировке, в 1863—1869 гг. снова за границей. Там
написана его известная картина «Тайная вечеря», которая положила начало
реализму в религиозной живописи. В 1870 г. вернулся в Петербург Его кис-
ти принадлежат картины: «Петр Великий и царевич Алексей», «Екатерина II
у гроба Елизаветы», «Пушкин в Михайловском». Ге написал портреты
И. С. Тургенева, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова, Н. И. Костомарова,
Л. Н. Толстого, А. И. Герцена и др. С 1882 г. он сблизился с Л Н. Тол-
стым и снова вернулся к реалистической живописи на евангельские темы.
Ге является автором скульптур: В. Г. Белинский, Л. Н. Толстой.
19
С. Петербург. Ивановская ул.,
д. № 9, Гуро, кв. № 18,
Дорогой Иван Сергеевич,
Вот уже две недели как лежу точно ногой привязан к ди-
вану и никуда. Сильно должно быть разбередил свое колено.
Доктор-хирург опасается, нет ли воспаления надкостной плевы.
Если же есть, то до костоеды один шаг. Я опять в гипсо-
вой перевязке и не знаю, что будет... Н\! Что будет, то и будет.
Когда есть что читать, читаю, и если интересуюсь книгой или
журналом, то забываю, что болен. Да вот, если забежит ко мне
хороший человек поболтать, то и за это судьбе спасибо.
Жена моя бедная похудела — ее, видимо, огорчает мое поло-
жение— к тому же она сама недавно была больна дифтеритом
и в свою очередь пугала меня ужаснейшим образом.
Ну, а тебя как бог носит? Ты писал мне о начинающейся
подагре и потом ни слова — ни полслова — ни четверть слова.
Посети болящего, т. .е. напиши ко мне — дай хоть из письма
услышать голос твой.
Спасибо тебе за обещание, данное Гайдебурову Т Если бы ты
знал, как ты осчастливишь его письмом своим.
190
И. С. Тургенев
Недавно он был в Москве и также был порадован. Ему стало
известно, что его Неделя — любимый журнал студенче-
ства и молодежи.
Стихотворение «Слепой тапер» я совершенно переделал, до-
садно, что по легкосердию своему уступил его в 2 № Недели
прежде, чем довел до окончательной отделки 1 2.
Участь моей библиотеки решается на этой неделе в Москве
(в Собрании Общества драматических писателей)3. Купят или
не купят — для меня это вопрос чуть не жизни. — За про-
шлый месяц не платил за квартиру. Просил управляющего по-
дождать. Сигары тоже давно вышли и пр. и пр.
О событиях, новых узаконениях и разных скверностях, со-
вершаемых на святой Руси, ты конечно узнаешь из газет —
стало быть в этом отношении я могу быть только богаче тебя
разными дополнениями, слухами с комментариями, исходя-
щими из уст тех, которые ко мне заходят. И наполовину гово-
рят правду, наполовину врут.
Читал ли ты в 1 № Отеч. Записок «Героев» Некрасова?4
Некрасов, как кажется, попрежнему знать меня не хочет,
ну да я от этого не плачу. Я ему не нужен — стало быть, не
нуждается он в моих посещениях. Он был мне интересен как
личность — как сила — хоть бы и злая сила, но все-таки сила.
Будь он настоящий дьявол, он был бы для меня еще интерес-
ней; но хоть мы оба и пииты, между нами ничего нет общего5.
Стасюлевича не вижу — Гончарова не вижу — Авдеев 6
умер — о Фете слышал, что из него сделался Шеншин самого
дюжинного разбора7. Майков, говорят, написал новую поэму —
какую? Не знаю. Он мне ее не прочтет. Остается читать только
Анну Каренину. Я читал продолжение в январской книге
Русского Вестника — и не удовлетворен: [неинтересно,
скучно!8
Моих Озимей еще не вышла 2 часть. Скоро выйдет. Тогда за-
раз уже пришлю обе части, а теперь мне и на почту некого
послать.
Ну, прощай. Целую.
Твой Я. Полонский.
1 П. А. Гайдебуров (1841—1893)—писатель-публицист, сотрудничал
в «С.-Петербургских Ведомостях», в «Деле»; был редактором-издателем жур-
нала «Неделя».
2 Стих. «Слепой тапер» впервые напечатано в «Неделе» (1874, № 2). В сб.
«Озими» (ч. II, 1876) текст изменен.
3 Как видно из писем Тургенева, эта библиотека досталась Полонскому
в наследство от его товарища и земляка писателя Кублицкого. См. письмо от
10 июня 1875 г. в «Первом собрании писем» Тургенева 1885.
Переписка с Я. П. Полонским
191
М. Е. Ку б липкий (1821—1875) писал по вопросам театра и музыки в «Бе-
седе», «Голосе», издал «Историю музыки.»
4 В «Отечественных Записках» 1876 г. в 1 кн. напечатан очерк Н. А. Не-
красова «Герои времени» (действие происходит в известном ресторане),
в позднейших изданиях это произведение называется «Современники».
5 У Полонского с Некрасовым были размолвки по поводу непринятых
к печати «Разлада» (1864), «Келиота» (1874). Однако до полного разрыва их
отношения не доходили. За опубликование благоприятной оценки Добро-
любовым творчества Полонского последний благодарил Некрасова. После
сатирических рецензий Салтыкова-Щедрина 1869 и 1871 гг. Полонский в пись-
мах к Некрасову объяснял неясность высказываний в своих произведениях
опасением гонений цензуры и страхом нищеты.
В стихотворении на смерть Некрасова («О нем» в сб. «Снопы» и в «Пчеле»
1878, № 2) Полонский с уважением отзывается об умершем поэте.
Это уважение к Некрасову и отметил Тургенев в своем письме 6 марта
1874 г.: «Ты, действительно, находишься в положении довольно затрудни-
тельном. Дай бог, чтобы твое лавирование довело тебя, наконец, к пристани!
Только, если эта пристань Некрасов — ох, как ненадежна она!».
6 М. В. Авдеев (1821—1876) — писатель. В 1862 г. был выслан в Пензу
по делу М. Л. Михайлова. После ссылки жил в Париже, где сблизился
с И. С. Тургеневым. Сотрудничал в «Современнике». В своих произведениях
отобразил переходное время от 40-х гг. к 60-ым. Чернышевский отрица-
тельно относился к политической ориентации Авдеева.
7 Это письмо Полонского было написано в период разрыва дружеских от-
ношений Фета с ним и Тургеневым после письма Тургенева Фету 29 ноября
1874 г. о том, что, судя по письму Полонского, Фет распространяет о нем
(Тургеневе) слухи, компрометирующие его с политической стороны.
8 Подобный отзыв об «Анне Карениной» Л. Н. Толстого дает и Тургенев
в письмах к Полонскому.
20
[1876] 19февр. ст. ст. Четверг.
СПб., Ивановская ул. № 9, Гу-
ро, кв. № 16.
Милый друг Иван Сергеевич!
Когда я жил в одном здании с нашим Комитетом1 — я обык-
новенно посылал на почту комитетского сторожа (если нужно
было послать какую-нибудь посылку). Давал я ему за это на
водку — он приносил мне с почты квитанцию и я был покоен.
Теперь не то — сторожа у меня под рукою нет — я никуда
не выхожу (нога не пускает), жена каждое утро занята с детьми
и тоже не всегда здорова. Горничная безграмотная [ и ]
послать на почту посылку оказывается весьма и весьма затруд-
нительно. Что же делать?
Нынче был у меня Гайдебуров. Я упросил его взять на себя
и послать к тебе экземпляр моих «Озими»2, он взял, а я в
благодарность за это взялся напомнить теб^ твое обещание —
написать что-нибудь для Недели—так как Гайдебурову весьма
192
И. С. Тургенев
бы хотелось поместить что-нибудь твое в первые же №№ Не-
дели (а первый номер выйдет в свет 14 апреля нашего стиля,
ровно 10 дней спустя 1-го дня Святой недели)3.
Итак, если посланному Гайдебурова удастся сдать на почту
мою посылку, ты получишь разом обе части моих «Озими».
Воображаю себе, как много, много стихов и куплетов ты осу-
дишь в этом сборнике. Если я недоволен чуть ли не половиною
всего того, что мной теперь напечатано — что ж ты? Заранее
смущаюсь, краснею и глаза потупляю.
На этот раз не посылаю тебе лишнего экземпляра для Раль-
стона 4. Совестно было обременять Павла Александровича
Гайдебурова.
По выздоровлении сам отвезу на почту столько экземпля-
ров, сколько ты пожелаешь.
В конце II части обрати внимание на стих. «Слепой тапер».
Я его сократил (воспользовался твоими замечаниями) и, по-
моему, так лучше. Гайдебурову же более нравится первая ре-
дакция стихов, напечатанная в Неделе. Кто из нас прав —
реши.
От тебя я опять давно не получал писем, здоров ли ты?
Увижу ли я тебя в мае? Что ты делаешь? Прочел я «Часы»
твои5. Как досадно, что наши критиканы и литературщики даже
не хотят понять мысли этого милого рассказа, мысли для наше-
го поколения весьма нравоучительной. В наше время [ника-
кой отрок или [ никакой юноша нисколько не сможет поручиться
принять подарок или дар от какого хочешь подлеца и богатого
негодяя — то нравственное чувство, которое знает, что ему
Делать с часами, положительно никак не понять. Значит все со-
держание для наших судей исчезло и остался один рассказик,
так, для шутки тобой написанный. Пожалуйста, не верь на-
шим судьям, не оправдывайся перед ними, а пиши все, что
вздумается. Мои «Озими», я уверен, будут обойдены всеми на-
шими С.-Петербургскими журналами, толстыми и наиболее мод-
ными. Думаю даже, что и Суворинское Новое Время ничего об
них не скажет.
Ну, да мне все равно! Очень жаль, что издатель мой6, запла-
тивший мне за право издания 200 руб., окажется в убытке. —
Прощай, до свиданья7.
Обнимаю тебя и остаюсь твой Я. Полонский.
1 Комитет иностранной цензуры, где Полонский служил цензором в
1860—1896 гг.
2 «Озими»—сборник стихов Я. П. Полонского; 1 и 2 ч., 1876 г. Спб., изд.
Балашова. Во 2-й части помещены: рассказ «Мими», поэма «Келиот», стихо-
творение «Слепой тапер».
Переписка с Я. П. Полонским
193
8 В «Неделе» Гайдебурова напечатан рассказ Тургенева «Наши посла-
ли!» (эпизод из июньскихдней 1848 г. в Париже). На автографепометкаокон-
чания рассказа 23 марта 1874 г. («Неделя», 1874, № 1—2).
4 Ральстон Вильям (1829—1880) — английский писатель, друг И. С. Тур-
генева. В своих произведениях описывал жизнь в России. Сб. «Озими» По-
лонский позже послал для Ральстона через Тургенева.
8 «Часы. Рассказ старика» (1850) — дата «Париж, 1875, оконч. 23/10 но-
ября»), напечатан в «Вестнике Европы», 1876, т. I, кн. 1. В рассказе переда-
ются приключения с часами, которые богач-скряга Настасий Настасьевич
подарил на именины своему крестнику Алексею, сыну стряпчего. Мальчик
стеснялся принять дорогой подарок и хотел отдать их другому или совсем
бросить, но часы опять к нему возвращались.
6 Издатель сб. «Озими» (1876) — Балашов.
7 Письмо не датировано. Но на основании сообщенных фактов и новостей
(«Озими», «Часы») е. о можно отнести к февралю или марту 1876 г.
\ z /. ' 21
Павловск бл. П-га. Солдат-
ский переулок, д. кн. Черкас-
ской.
Милый друг Иван Сергеевич!
Что пользы не извинять тебя: ведь от того, что я не извиню
тебя —я лишний раз не увижу и не обниму тебя, ergo извиняю
тебя от всей души, так как предвидел и предчувствовал, что
ты от нас умчишься вихрем.
Телеграмма бар. Вревской1, посланная ею в 7 ч. утра, дошла
до меня в 2 часа пополудни за 15 минут до отхода поезда по же-
лезной дороге. Она попала в руки другому какому-то Полон-
скому, так как была послана в Павловск и без моего адреса и
без моего имени. Вот причина, почему я не мог бы и поспеть
на обед к Вревской в Петергоф, хоть бы этого и желал. Но если
бы ты, получивши мою записку в гостинице, дал бы мне
знать по телеграфу, что ты приехал — мы бы увиделись, а то
вообрази — на другой день, едва приехал из Павловска с пер-
вым поездом 7х/2 час., я уже не застал тебя. В гостинице мне
сказали, что ты 5 минут то’:у назад как уехал. Напился я чаю
в гостинице в садике, потом пошел без дела, без плана бродить
по раскаленным плитам Невского.
Веришь ли, я так давно не брал пера в руки, что совсем от-
вык его держать и мысленно сожалею тебя — что может быть
хуже переписывания своих собственных произведений. Для
меня это мука. Мало того. Мне кажется, я даже мыслить по
литераторски совсем разучился, благодаря необычному для на-
шего климата изобилию солнечных дней и благодаря палитре
и кисти, которые я из рук не выпускаю. Написал я масляными
13 «Звенья», Ms В
194
И. С. Тургенев
красками уже 6 картин с натуры. Последняя лучше первых —
значит я успеваю — все больше и больше вглядываюсь в при-
роду и понимаю краски — и этим успехам осень и зима пола-
гают предел, его же не прейдеши. — На будущее лето начинай
сначала, так как зимой и думать нечего мазать, надо будет
опять приниматься за противное перо и писать каракульки,
чтобы что-нибудь заработать.
Надо тебе сказать, что у меня начата комедия или драма
и начата с целью представить ее на конкурс Общества Драма-
тических писателей, назначенный на 1 октября2. Говорят,
Островский, предложивший конкурс, писать не будет — ты
тоже вряд ли успеешь что-нибудь написать. Вот я и думаю, чем
чорт не шутит, вдруг моя пьеса окажется лучше всех и я по-
лучу деньги. Плохая надежда! Но опять повторяю: чем чорт
не шутит! Хотелось бы мне при свидании с тобой рассказать
тебе план и подробности моей пьесы — но ищи тебя,
лови!
Сказать ли тебе еще о моей новой фантазии? Смысл — твой
рассказ о твоей картине Давой3 так меня подзадорил, так раз-
бередил сокровенные пожелания души моей, что я как влюб-
ленный мечтаю о ней, жажду ее видеть, мало того, я мечтаю
для того только и приехать когда-нибудь в Париж, чтобы снять
с нее копию. Видишь ли, какие дерзновенные помыслы я пи-
таю — и все это может быть оттого, что на летние месяцы я
глупею.
С какой радостью прочел я твой новый роман — как-то ты
ухитрился изобразить новь Руси, не жи'вя'Т'это"й Руси с этой
новью. Заглавие «Новь»4 многим не нравится. Спрашивают, что
это за слово «Новь»! Почему именно Новь! Не слишком уж
много претензий в этом заглавии и т. д. Что касается до меня,
то какое дело до названия! И к тому же, если ты думаешь,
что это заглавие удобно, значит так и нужно — и толковать
нечего раньше времени.
Кого теперь волнуют восточные дела и это поголовное избие-
ние целого племени! Если ты читаешь русские журналы, то
нечего тебе говорить, что давно русское общество не было так
по-славянофильски настроено, как теперь — пожертвования
каждый день идут тысячами и от всех сословий — и уж тут
нельзя сказать, что я или правительство на это кого-нибудь
подталкивало или возбуждало — напротив: общее поступле-
ние более или менее дает знать себя правительству. — Это тоже
новь, т. е. явление в истории русского общества новое. При
Николае, несмотря на его войны с турками, положительно не
было ничего подобного.
Переписка с Я. П. Полонским
195
Жаль Сербию, но конец венчает дело5. Если Сербия не под-
дастся на перемирие или на мир по совету Англии, очень может
быть, что народная война (продолженная еще год) прежде
всего утомит, разорит и погубит турецкие войска, чем Сербию.
Ведь взятие Москвы не помешало нам сладить с Наполеоном.
Ну, прощай, до свидания. Целую тебя — прошу тебя от-
кликнуться прежде, чем мы переедем в город, т. е. до конца на-
шего августа. Будь здоров и да будут все твои здоровы. Жена
моя тебе кланяется.
Остаюсь твой Я. Полонский.
4 августа
1876 г. \J
Ты когда-то дэдиал, что Мишенька управляющий6 лучше
дурака — вышло, что не лучше. Жаль!
1 Бар. Юлия Петровна Вревская умерла от тифа на театре Русско-
турецкой войны в Белой, в январе 1878 г., куда она отправи-
лась с общиной Красного креста сестрой милосердия. Полонский
написал о ней стихотворение «Под Красным крестом» (поев, памяти баронес-
сы Ю. П. Вревской) в «Пчеле» (мартовская книга 1878 г.),а также биографи-
ческий очерк. Тургенев — стихотворение в прозе—«Памяти Ю. П.
В...вской» («Вестник Европы» 1882, т. VI, стр. 434) См. П. А.Ильин.«Русские
женщины в войну 1877—78 гг.»
2 Драма, о которой идет речь, не названа. Полонский напечатал драму
«Разлад» (1866 г.). В архиве его есть несколько драм: «План драмы Антонио
Заговорщик» (в конце XV в.), «Макар Иванович Милунчиков» (драма в 5 дей-
ствиях), начало драмы «Стенька Разин», отрывок драмы «Товарищи», «Вино-
градное лечение» (драма в 5 д.), драматические сцены «Елена У мекая». Из ко-
медий напечатана одна—«Чужие роли» (1892), но в архиве сохранились набро-
ски и планы комедий: «Кому больнее» (комедия в 5 д.), «Между двух огней»,
«Одр писателя», «Русские в номерах Женевской гостиницы», «Се-
мейная вражда», «Узнанный отец», пьеса «Деревня Артамонове». Комедию
«Воры» Полонский показал Н. В. Успенскому. «Не так! не так!» — замахал
Успенский руками. «И я, — говорит Полонский, —доверяя его эстетическому
чутью, оставил комедию неоконченной» (см. «Исторический Вестник», 1898,
кн. 4).
3 В письмах Тургенев сообщал Полонскому о своих картинах и одну из
них отправил ему в Петербург.
4 Роман «Новь» был напечатан в «Вестнике Европы» (1877, т. I, кн. 2).
Дата окончания на рукописи — 15/27 июля 1876 г. Пометка в конце романа
«Спасское Лутовиново. 1876».
5 В 1876 г. была война Сербии с Турцией, но она не привела к желанному
освобождению. Освобождение Сербии произошло после Русско-турецкой
войны 1877 г., в результате которой Сербия, по Берлинскому трактату, по-
лучила самостоятельность.
6 Управляющий у Тургенева в Спасском (1867—1876) был Никита Ал.
Кишинский. Он, судя ..по письмам Тургенева, обкрадывал его, присвоил
чуть не треть состояния; почему Тургенев распростился с ним, а управляю-
щим устроил Н. А. Щепкина, сына соседа-помещика, внука знаменитого ар-
тиста 40-х гг. М. С. Щепкина.
13* ,3*
196
И. С. Тургенев
22
50. Rue de Douai.
Четверг, 23/11 ноября 76.
Большое письмо написал ты мне, дружище Яков Петрович.
Отвечаю тебе если не так пространно — то обстоятельно.
Во-первых, ты напрасно думаешь, что я не желаю войны:
напротив, я не вижу другого исхода из нашего безобразного
положения. Одни русские революционеры желают мира, так
как они воображают, что это скомпрометирует государя в гла-
зах народа.
Во-вторых, я вовсе не со слов знакомых журналистов и т. д.
считаю Черняева]1 п[ошляком] —тем более, что он вовсе не
имеет здесь такой репутации! Все здесь, конечно, убеждены в
его крайней военной неспособности — да я полагаю, что на
этот счет не может быть двух различных мнений: все его
командование было рядом грубейших ошибок — и старый......
Абдул-Керим-Паша2 вертел им как пешкой, но на Западе ви-
дят в нем хитрого интригана, Варвика3, faiseur de rois, а он про-
сто, повторяю, пошляк, Хлестаков, лубочная копия Гарибальди
(вот этот настоящий герой!)4 На чем ты основываешь свое
мнение? спросишь ты меня: [да] на всем; на его до гадости лжи-
вых телеграммах (хуже французских в 1870 году), на том, что
он мог окружить себя такими заведомыми жуликами, как Ко-
маров 5, Монтеверде6 (!!! этого пролазу я знаю лично) и т. д. —
на всех его словах и действиях. Это один из самых дрянных рус-
ских типов. — А что в России приняли бы с восторгом, покло-
нялись бы ему — давали бы ему в честь обеды и т. д. — это
ровно ничего не доказывает. — Поклонялись же русские люди
простой доске, принимали ее за чудотворную икону. Дай срок:
пройдет теперешнее опьянение — и Черняев будет сидеть в
английском клубе и играть в вист — и одни буфетчики будут
знать, что это козыряет бывший сербский генералиссимус.
Не в том, что его победили, упрекаю я его: мне кажется, он был
бы еще противнее, если бы победил. Кн. Пожарского7 постоянно
били: а он остался народным и симпатическим лицом... аэтсг
франт...
Но к чему больше настаивать? Тебя теперь не переубедить,
и ты будешь попрежнему величать его гигантом и т. д. Хочу
только тебя уверить, что я до суждения о Ч[ерняеве] до-
брался как Тяпкин-Ляпкин в «Ревизоре» — собственным умом
и французского (или другого) влияния тут нет и следа.
Рукопись моего романа отправилась третьего дня в Петербург,
и, если не встретится затруднения, явится в январском № В. Е.
Переписка с Я- П. Полонским
197
Никакого нет сомнения, что, если за «Отцов и детей» меня били
палками — за «Новь» меня будут лупить бревнами — и точно
так же с обеих сторон. А не то, пожалуй, если война будет,
и совсем говорить не станут. Думаю, что это все с меня сойдет,
как с гуся вода.
В январе увидимся непременно. А теперь я радуюсь, что
твое здоровье славно поправилось. Могу сообщить тебе, что
и мое не худо. Кланяюсь всем твоим и дружески жму тебе руку.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
1 Это письмо помещено в «Первом собрании писем» 1885 г., но там боль-
шая часть его, касающаяся ген. Черняева, выпущена; поэтому здесь оно при-
водится полностью по автографу Тургенева О ген. Черняеве Тургенев был
очень плохого мнения. Это видно из всех его писем, где говорится о ген. Чер-
няеве.Так как эти отзывы или выпускаются, или зашифровываются в «Первом
собрании», то мы их восстанавливаем: «В возможность войны теперь я
верю мало; да если ее опять вести такому [пошляку] каков Ч[ ерняев] —не
стоит и жалеть о том, что её не будет, хотя мир для нас куда как позорен»
(26 окт. 1876 г.). «Кстати, — пишет он 28 нояб. 1877 г., — известно ли тебе
более забытое имя, чем имя Ч[ерняева]? Я сам не думал, чтобы пророчество
мое так скоро сбылось». О деятельности ген. Черняева см. ниже.
2 Абдул-Керим-паша начальствовал над всеми войсками, выступав-
шими против сербов В его распоряжении, кроме регулярных войск (120 000
чел)., были черкесы, албанцы, башибузуки и др. Свое наступление против
сербов он напал 17 июля 1876 г.
3 Варвик (Warwik), по современному произношению Уорик, Ричард
Невил (1428—1471) — «делатель королей», английский феодал, член коро-
левского совета, участник войны Алой и Белой розы. Был на стороне Йорк-
ской династии (Белой розы), стоявшей за землевладельцев, против Ланка-
стерской династии (Алой розы) и промышленников. Уорик имел большое
влияние на судьбу боровшихся династий. Он разбил Генриха VI и провозгла-
сил королем Иорка. Вследствие несогласия с новым королем из династии
Йорков Эдуардом IV бежал во Францию, стал на сторону Генриха VI,
в битве с Эдуардом был убит.
4 Гарибальди Джузеппе (1807—1882) — знаменитый итальянский ре-
волюционный вождь, посвятивший жизнь освобождению родины от австрий-
цев, французов и папского ига.
5 О ген. В. В. Комарове см. в следующем письме.
6 О 77. А. Монтеверде см. в следующем письме.
7 К. Дм. Мих. Пожарский (1578—1641) и Минин — известные в истории
и памяти народной как предводители войск и народного ополчения, осво-
бодившие Москву от поляков.
23
50. Rus de Douai, Paris.
Вторник, .Л дек‘ 76.
r ’ 24 нояб.
8 страниц о Черняеве1, любезнейший друг Яков Петрович!
Нечего делать! Изложу тебе, по твоему желанию, мой образ
198
И. С- Тургенев
мыслей о нем. Но прежде позволь сделать небольшое отступ-
ление. — Прочтя мою фразу: «Черняев был бы еще противнее,
если бы победил» — ты кричишь: «Это святотатство!» — и про-
должаешь: стало бы[ть] ты хочешь, чтобы турки резали детей,
насиловали женщин и т. д. и т. д. Извини, душа моя, но я пре-
сто расхохотался, читая эти ужасы. Возможно ли до такой сте-
пени не понимать чужих слов?! — За торжество, за победу Сер-
бии я бы готов дать очень многое. Будь я молод — я сам бы туда
поехал. Но победитель Черняев, как личность, все-таки был
бы противен, потому что он, по моему мнению, хлыщ и Хлеста-
ков... и вот чем подкрепляю это мнение.
Не сомневаюсь в том, что Черняев храбр и безукоризнен
(в этом только он не похож на Хлестакова) — но собственно —
какое его прошедшее? Как генерал, он завоевал Туркестан;
но даже такой олух как генерал Романовский2 одерживал там
блистательные победы (даже большие и более решительные,
чем Черняев). Европейского значения это завоевание (в стра-
тегическом смысле) не имеет никакого. Как человека я вижу
г-на Черняева главным редактором самой пошлой, антилибе-
ральной, презренной газеты: на него опираются все отсталые,
злостные реакционеры. В Сербии он окружен жуликами по-
следнего разряда—Комаровым3, Монтеверде4 (Петр Петров!!),
Максимовым...5 Это самые близкие ему люди. Войну он вел бе-
зобразнейшим образом, и притом лгал бессовестно в своих
бюллетенях, которые у меня сохраняются как курьез: «Турки
истреблены, турки окружены и должны, сдаться». И когда, на-
конец, его раскостили в пух, он оставил Сербскую армию в
такой деморализации, что на нее, как известно, теперь совсем
и рассчитывать нельзя. Ты скажешь: но в каком виде он ее
застал, и как она была малочисленна, плохо вооружена! Поз-
воль, любезный: рядом с Сербией — Черногория, гораздо
менее населенная, столь же плохо вооруженная — не только ус-
пешно боролась против вдесятеро сильнейшего врага, но даже
била его.
Черногорцы — воинственное племя, скажешь ты. Согласен,
но сверх того, они действительно умно вели оборонительную
войну в своих горах, и если б Черняев поступал так же, не
воображал бы себя завоевателем, а держался бы в двух-трех
сильно укрепленных пунктах — и ему бы, может быть, выпала
такая же удача. Неделя сравнивает его с Вашингтоном!!
Господи Боже, до чего может дойти человеческая глупость!
Да Вашингтон из своих земледельцев и фабричных, после мно-
гих и славных поражений, сделал солдат; а ведь Черняев ос-
тавил Сербов в гораздо худшем виде, чем принял, их... Прежде
Переписка с Я. П. Полонским
199
они хоть плохо, да дрались, а теперь совсем драться не бу-
дут. Хорош след Черняева! Ты говоришь— Черняев был ис-
ходным пунктом того громадного движения, которое охватило
Россию. Прекрасно. Но в человеческом теле есть тоже исходные,
очень полезные пункты, которые служат правильному дейст-
вию организма; но я перед этим пунктом не благоговею и не
смотрю на судно как на трон. — Да и наконец: с чего мы все в
такой раж пришли? То, что у нас теперь совершается — тоже
крестовый поход. Вещь огромная, историческая, но все-таки мои
симпатии как сына XIX века направлены не туда, а к гораздо
позднейшим явлениям — хоть бы к революции 89 года. —
Восторгаться и бить себя в грудь нечего: разумная, действи-
тельная свобода ничего у нас от этого не выигрывает, каков бы
ни был исход войны.
А что Черняев не только в карты играет, но был именно за-
всегдатаем английского клуба — это я знаю от десятка людей,
которые с ним партию составляли. Да я это и не ставлю ему в
укор. А как это было бы хорошо, если бы он никогда ничего
другого не делал. Ты хотел перескочить через 25 лет, чтоб уви-
деть, как я тогда буду думать о Черняеве. А я тебе вот что пред-
сказываю: через 25 лет поговори с русским мужичком о Чер-
няеве. Он только и будет знать о нем, что он «енарал». — Засим
дружески жму тебе руку и остаюсь твой
И. Т.
1 Это письмо было известно редакторам «Первого собрания писем»
И. С. Тургенева (1885), но не могло быть напечатано по цензурным усло-
виям. Ген. М.Гр. Черняев (1828—1898) взял Ташкент (1864) в Туркестан-
скую войну, в 1876 г. командовал Моравской сербской армией против
турок. В приказе по армии провозгласил Милана королем сербским, но не
был поддержан великими державами. 23 октября 1876 г. Черняев передал
командование Моравской армией полк. Хорватичу.
Черняев утверждал, что только благодаря ему сербы могли сопротив-
ляться турецкой армии. Штаб генерала Черняева состоял из сербов, а позже
пополнялся приехавшими русскими. Сначала начальником штаба был под-
полковник Вольдемар Беккер, русский офицер, финляндец, остальные—сербы
С. Груич, П. Аранделович, Е. Велимирович, Каванович, Мостич, Кожанич,
В. Джорджевич, Лаврентьев (русский). После падения Княжеванца Черняев
хотел уйти в оставку, но кн. Милан ее не принял. Штаб был реорганизован,
начальником поставлен отставной полковник Комаров; остальные в штабе
были сербы и некоторые из прибывших русских. Впоследствии ген. Черняев
был генерал-губернатором Туркестана (1882—1884). В 1873—1878 гг. изда-
вал вместе с Фадеевым консервативный орган «Русский Мир», не имевший
успеха.
2 Ген. Д. И. Романовский — губернатор Туркестанской области и коман-
дующий войсками вместо генерала Черняева. С 3000 армией разбил 30 000
армию эмира Бухарского и взял Ходжент (24 мая 1866 г. ), Ура-Тюбе (18 ок-
тября 1866 г.) и Джизак. Получив новое назначение, 11 ноября 1866 г.
200
И. С. Тургенев
выехал в Петербург и по расстроенному здоровью уехал за границу,
где мог встречаться с Тургеневым. В 1867—1871 гг. был начальником
штаба Казанского округа, с 1877 г. — член Военно-ученого комитета при
главном штабе; вел научную работу.
3 Комаров В. В. (1838—1907)—служил при Виленских генерал-губернато-
рах гр. Муравьеве и Кауфмане; в 1876 г. был начальником штаба при коман-
дующем сербской армии ген. Черняеве и получил чин сербского генерала.
Известен как издатель и редактор основанной им консервативной газеты «Рус-
ский Мир» (1871). В 1877—1883 — арендатор и редактор «С.-Петербургских
Ведомостей», в 1883 основал дешевую распространенную газету «Свет», из-
давал журнал «Звезда» (1886—1891) и журнал «Славянские Известия».
4 П. А. Монтеверде (род. 1839 г.)— в Сербско-турецкую войну 1876 г.
был поле нач. штаба В. В. Комарова при генералеЧерняеве в чине подполков-
ника и завелывал политической канцелярией. Более известен как писатель
и журналист. Сотрудничал во французских и русских периодических изда-
ниях: «Москогские Ведомости», «Русские Ведомости», «Русский Мир», «С.-Пе-
тербургские Ведомости», в «Петербургской Газете» был редактором (1881—
1887); 1889—1895 гг. — редактор «Света». Его псевдонимы: Амику с, Петр
Петров. Писал романы («Русские в Париже» и др.).
6 Е. Максимов (1849—1904)— офицер кирасирского полка. Образо-
вание получил в Технологическом институте и на юридическом факультете
в С.-Петербургском университете. В 1876 г. участвовал добровольцем в Серб-
ско-турецкой, а потом Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. В 1880 г.
в отряде Красного креста был в Ахал-Текинской экспедиции и заведывал при
генерале Скобелеве передовым летучим отрядом. В 1896 г. — корреспондент
от «Нового Времени» в Абиссинии, в 1897 г. путешествовал по Ср. Азии. В
войне буров с англичанами был в составе европейского легиона в Трансваале
и после смерти начальника Вильбао командовал этим легионом. Во время вой-
ны России с Японией поступил в Орловский полк. Убит близ Ша-хэ.
24
1877 г. Париж, 50, Rue de Douai.
Четверг, 21/9 декабря 76.
<
Милый Яков Петрович. Я получил твое письмо от 30 ноября
и действительно не мог не воскликнуть: опять Черняев! Огра-
ничусь на сей раз тремя пунктами, которые постараюсь изло-
жить как можно короче.
1) У нас на Руси снова проявилась столь часто замеченная
черта: ото всех наших болезней, лжи, злости, пустоты, скуки —
мы ищем излечиться разом — как зуб заговорить! И это чудо-
действенное средство: то какой-нибудь человек, то естественные
науки, то война.. Хлоп! и мы совсем стали здоровы. Вот все
теперь за войну ухватились. Но это признак слабого разви-
тия умственного и, говоря просто — необразования. Впрочем,
говорят, что опять проходит и мы попрежнему — на старых
бобах.
2) Если б Черняев был хоть бездельным, но простым русским
генералом, вроде Новоселова1 — спал бы на земле, ел бы чер-
Переписка с Я- П. Полонским
201
ный хлеб — хоть этим бы он взял. Ты знаешь поговорку: «Жена
цезаря не должна даже быть подозреваема» — так и русский
генерал в Сербии не должен был даже подать повод к извест-
ным слухам, не должен был терпеть в своем штабе таких суки-
ных детей, как Монтеверде, которые уже, конечно, ни в чем
себе не отказывали. А этот (извини!) дрянный хлыщик, этот
Черняев приехал в Вену со свитой из 29 офицеров, с частным
секретарем и телохранителем (это не выдумка, я сам читал в
венской газете все их имена), остановился в лучшей гостинице,
официально ездил в театр в императорскую ложу! Этот на
все корки позорно расколоченный генерал принимает коррес-
пондентов, дает аудиэнции. И это герой! Фуй-фуй — унесите
вон эту пошлую дрянь...
3) Ты предполагаешь, что я магометанскую веру считаю
или должен считать каким-то низшим видом, чем-то мизерным
в сравнении с христианством — в этом ты вполне ошибаешься.
По-моему, это два вида одной формации и, освобождая болгар,
мы должны руководствоваться не этим фактом, что они хри-
стиане, а турки — магометане, а тем, что турки их режут и
грабят.
А тебе, друг Яков Петрович, советую на звезды не загляды-
ваться, не ждать избавления свыше, а искать точки опоры
внутри себя. А то ты можешь принять падучую звезду (которая
ничто иное как вонючий мираж) за настоящую, да и настоящая
тебя от твоих личных бед и горестей не избавит. А к концу нынеш-
него года русский народ, вероятно, даже забудет, что он хо-
тел бескорыстно заступиться за славян, которым мы уже по-
мочь не можем, что, как оказывается, у турок и больше
войска, чем у нас. и оно лучше вооружено и т. д.
Однако прощай и будь здоров, а то я становлюсь нецензур-
ным. Обнимаю тебя. Преданный тебе
х Ив. Тургенев.1 2
1877
1 Ген. С. К. Новоселов (род. 1812 г.) — участник покорения Кавказа, где
он начал службу (1842—1849). В 1857—1859 издавался под его редакцией
сборник «Кавказцы». Страдая от ран, полученных на Кавказе и во время
польского восстания в 1863 г., он вышел в отставку (1870). В 1876 г. участ-
вовал в Сербско-турецкой войне, заменил серба — командующего Ибар-
ской армией. Крупного успеха не имел.
2 Письмо это имеется в «Первом собрании писем» (1885 г.), но с большими
пропусками, почему и дается здесь полностью с автографа.
202
И. С. Тургенев
25
Огонек. 1879 №24,
стр. 496 (июнь).
СТАРОЕ ПОСЛАНИЕ
Туда, в Париж, где я когда-то
Впервые искренно и свято
Любим был женскою душой...
Туда, где ныне образ твой
Еще живет, мне свят и дорог,
Не раз стремился я мечтой,
Подслушать милой тени шорох,
Поймать хоть призрака черты...
Увы! поклонник красоты —
Я ей страдальческую службу
Давно усердно отслужил
И прозаическую дружбу
В своей душе благословил...
Но где друзья?... Друзей немного...
Я их не вижу по годам...
Подчас глуха моя дорога...
В разброде мы: я — здесь, ты — там...
Донашивать свои седины
Нам порознь суждено судьбой!..
Тебе — в объятиях судьбины,
Мне — в кандалах нужды родной.
Устал я, лег — почти что болен —
Своей работой недоволен;
Не бросить ли? Не сжечь ли?
Нет!
В моем уединеньи скучном,
Замкнувшись в тесный кабинет,
Не чужд я мысли о насущном,
Забот и будничных сует...
Устал я... размышлять нет мочи...
Не сплю... погас огарок мой...
В окно глядит и лезет в очи
Сырая мгла плаксивой ночи...
Осенней вьюги слышен вой...
И вот, разнузданной мечтой
Я мчусь в Париж, туда, где свято
Впервые я любил когда-то,
Я был блажен — в последний раз!
Я. П. ПОЛОНСКИЙ
Автолитография Н. Соколова. Конец 50-х гг.
Государственный Литературный музей

Переписка с Я- П. Полонским
205
Вот позднего досуга час...
Париж недавно отобедал,
Он все, что мог, изжил, изведал,
И жаждет ночи...
Чердаков
Окошки — гнезда бедняков —
Ушли под тучи в мрак печальный,
Там голод, замыслы, нахальной
Нужды запросы — бой с нуждой,—
Или при лампе трудовой
Мечты о жизни идеальной.
Зато внизу — Париж иной,
Картинный, бронзовый, зеркальный:
Сверкают тысячи огней,
Гул катится по всем бульварам,
Толпа снует... Любуйся даром,
Дивись на роскошь богачей...
Вздохнув о юности своей,
Давай простор влюбленным парам.
Вот дом-громада. Из сеней
На тротуар и мостовую
Ложится просвет полосой.
Из-под балкона, головой
Курчавясь, кажут грудь нагую
Шесть статуй — шесть кариатид.
Свет газовых рожков скользит
Кой-где по мрамору их тела...
Полураскрыв уста, они
Прижались к каменной стене
И никому до них нет дела...
Вот лестница осаждена...
Идут, сгибаются колена,
Ступеней не видать — одна
С площадки мраморной видна
Тебе знакомая арена:
Звездятся люстры — их кайма
Из хрусталей, как бахрома
Из радужных огней, сверкает...
Раздвинув занавес, ведет
В громадный зал широкий вход
И пеструю толпу стесняет...
Толпа рассыпалась... и вот...
Шуршит атлас, пестрят наряды,
206
И. С. Тургенев
Круглятся плечи бледных дам,
Затылки, профили... а там —
Из-за высокой баллюстрады
Уже виднеются певцы,
Артисты-гении, певицы,
Которым пышные столицы
Несут алмазы и венцы...
И ты в толпе... уж за рядами
Кудрей и лысин мне видна
Твоя густая седина...
Ты искоса повел глазами:
Быть узнанным тщеславный страх
Читаю я в твоих глазах...
От русских барынь, от туристов,
От доморощенных артистов
Еще хранит тебя судьба...
Но чу! гремят рукоплесканья!...
Ты дрогнул — жадное вниманье
Приподнимает складки лба.
(Как будто что тебя толкнуло!)
Ты тяжело привстал со стула,
В перчатке сжатою рукой
Прижал к глазам лорнет цветной
И — побледнел...
Она выходит...
Уже вдали, как эхо, бродит
Последних плесков гул, и — вот
Хор по струнам смычками водит...
Она вошла... Она поет...
О, это вкрадчивое пенье!
В нем пламя скрыто... нет спасенья!
Восторг, похожий на испуг,
Уже захватывает дух...
Опять весь зал гремит и плещет...
Ты замер... Сладко замирать,
Когда, как бы ожив, опять
Пришла любовь с тобой страдать —
И на груди твоей трепещет...
Ты молча голову склонил,
Как юноша, лишенный сил
Перед разлукой...
Но — быть может,
(Кто знает?) грустною мечтой
Перелетел ты в край родной,
Переписка с Я- П. Полонским
207
Туда, где все тебя тревожит,
И слава, и судьба .друзей,
И тот народ, что от цепей
Страдал — и без цепей страдает...
Повеся нос, потупя взор,
Быть может, слышишь ты: качает
Свои вершины старый бор,
Несутся крики, кто-то скачет...
А там, в глуши, стучит топор...
А там в избе ребенок плачет...
Быть может, вдруг перед тобой
Возникла тусклая картина...
Необозримая равнина,
Застывшая во мгле ночной...
Как бледно-озаренный рой
Бесов над снежной пеленой
Несется вьюга... Коченеет,
Терзаясь в непроглядной мгле,
Блуждающий обоз... Чернеет
Как призрак в нищенском селе
Пустая церковь... Тускло рдеет
Окно с затычкой... Пар валит
Из кабака. Из-под дерюги
Мужик вздыхает: «Вот те на!»
Иль «караул!» хрипит со сна,
Под музыку крещенской вьюги...
Быть может, видишь ты свой дом,
Забитый ставнями кругом...
Гнилой забор, оранжерею,
И ту заглохшую аллею
С неподметенною листвой,
Где пахнет детской стариной
И где теперь еще, быть может,
Когда луна светла, как день,
Блуждает молодая тень...
Тот бледный призрак, что тревожит
Сердца, когда поет она
Перед толпой, окружена
Лучами славы...1
Я- Полонский.
1 Это стихотворение Полонского было напечатано в журнале «Огонек»
(187'9, № 24, стр. 496) без упоминания о И. С. Тургеневе. Впоследствии (Собр.
соч. Я. П. Полонского, изд. 1896,т. 2, стр. 263) оно пометалось под другим за-
главием: «И. С. Тургеневу» и с эпиграфами; 1) «Благословенный край — пле-
208
И. С. Тургенев
нительный удел! Там лавры зыблются». А. Пушкин. 2) «Невесела ты, родная
картина». Н. Некрасов. — И. С. Тургеневу это послание было известно пре-
жде напечатания, и в письме от 7 апреля 1877 г он цитирует из него отдель-
ные строки. В других письмах он советовал Полонскому не упоминать его
имени в этом стихотворении, а напечатать под каким-нибудь общим заголов-
ком. Стихотворение помещается для пояснения следующих писем и биогра-
фии И. С. Тургенева.
26
50. Четверг, 19/7 апр. 77 г.
Милый друг Яков Петрович, твое стихотворение, в котором
есть удивительные стихи, как например:
В окно глядит и лезет в очи
Сырая мгла плаксивой ночи —
возбудило во мне глубокую унылость 1; а для того, чтобы ты
понял — почему? — выписываю тебе несколько строк из мое-
го дневника:
«17/5 марта. Полночь. Сижу я опять за своим столом; внизу
бедная моя приятельница что-то поет своим совершенно раз-
битым голосом, а у меня на душе темнее ночи... Могила словно
торопится проглотить меня: как миг какой пролетает день,
пустой, бесцельный, бесцветный. Смотришь—опять вались
в постель. Ни права жить, ни охоты нет; делать больше нечего,
нечего ожидать, нечего даже желать».
Не выписываю дальше, очень уж уныло. Ты забываешь, что
мне 59-й, а ей 56-й год. Не только она не может петь, но при
открытии театра, который ты так хорошо описываешь — ей,
той певице, которая некогда создала Фидес в «Пророке»2, да-
же места не прислали: к чему — ведь от нее уже давно ждать
нечего3. А ты говоришь о «лучах славы», «о чарах пения»...
Душа моя, мы оба два черепка давно разбитого сосуда... Я,
по крайней мере, чувствую себя урыльником в отставке. —
Ты можешь теперь понять, как на меня подействовали твои
стихи (прошу тебя, однако, истребить это письмо).
Во всем этом мне приятно одно, хоть ты об этом не пишешь:
лихая болезнь твоя вероятно прошла и ты опять остался со
старыми неудачами, которые вернее друзей и не покидаю?
человека.
Близость войны также не способствует тому, чтобы я чувст-
вовал себя веселым. Но обо всем этом мы скоро потолкуем лич-
но. Мы через две недели увидимся, так как я скоро отсюда выез-
Переписка с Я. П. Полонским
209
жаю, а до тех пор крепко тебя обнимаю и остаюсь преданный
тебе
Ив. Тургенев.
1 Здесь имеется в виду стихотворение Я. П. Полонского «Старое послание»,
приведенное выше.
2 «Пророк»—опера Дж. Мейербера (1791—1864), на либретто Скриба;
была поставлена в первый раз в Париже в 1849 г. Полина Виардо в этой опере
выступала в роли Фидес и имела огромный успех. Кроме этой оперы, Мейер-
бер — автор известных опер «Гугеиоты», «Роберт Дьяволо», «Клятва Иевфая»,
«Африканка», и др.
3 Отзывы Тургенева о П. Виардо в «Первом собрании писем» 1885 г. были
опущены, и письмо теряло смысл. Поэтому оно дается здесь полностью
с подлинника.
27
[1877 г.]
Любезный друг Яков Петрович, я с третьего дня сюда при-
ехал и собирался к тебе, да не попал и потому предуведомляю
тебя, чтобы ты был так любезен и ждал бы меня сегодня во 2-м
часу. Я непременно объявлюсь к тебе и не хотел бы не застать
тебя дома.
Крепко жму тебе руку. Твой Ив. Тургенев.
. Вторник.
9 час. утра.
В доме Петропавловской церкви, кв. 15. Boulier1.
1 Это письмо не датировано. В письме И. С. Тургенева 19 июня 1877 г.
проставлен тот же адрес его в Петербурге: «Большая Конюшенная, д. Петро-
павловской церкви у г-жи Будье. Воскресенье». Здесь приписка.Я. П. Полон-
ского: «Ивану Тургеневу. Завтра во вторник буду к пяти часам.Я. Полонск.».
Ясно, что и это письмо относится к 1877 г.
28
Милейший Яков Петрович!
Имею намерение прибыть к тебе в Павловск 1 в воскресенье
к чаю (в б часов). Тебе это по нутру? — И нельзя ли, голуб-
чик, к тому дню приготовить перевод?? — Вот бы разодолжил!!
Жму дружески тебе руку.
Остаюсь любящий тебя Ив. Тургенев.
Пятница. 3/15 июня 1877 г.
СПб.
1 В Павловске Я. П. Полонский снимал на летнее время дачу для семьи.
14 «Звенья», № 8
210
И. С. Тургенев
29
Ну, вот спасибо! Только что заклеил сей конверт, чтобы
послать его и опустить в почтовый ящик, как мне приносят
письмо твое (значит, напрасно я написал тебе). Кличу жену,
прошу ее расклеить конверт, чтобы даром не пропал и чтобы
вторично опять не писать тебе. Кстати, правду ли мне ска-
зали, что письмо из России в Париж с 8-копеечной маркой
уже считается вполне оплаченным, или еще сдерут с тебя?
Прочитавши очерк твоих старческих недугов, прихожу к
одному заключению: разные, брат, у нас с тобой организмы
и темпераменты. Ты устаешь к вечеру, а я утром после сна и
чем лучше сплю — тем хуже: долгий, крепкий, непробудный
сон для меня — предтеча головной боли. К вечеру я оживаю
и, если нет головной боли, всю ночь чувствую себя бодрым —
могу что-нибудь делать или пишу, или много читаю ко обыкно-
вению по ночам часов до 3, иногда до 4 по полуночи (конечно,
в ущерб своему зрению). Одним словом, ты птица денная, а я
ночная. Может быть, это оттого, что ты холостой, а я жена-
тый, днем мне мешают, днем идут семейная возня, заботы, хло-
поты.
Нынче я тоже встал с тяжелой головой. Но твое письмо так
освежило мои нервы, что, кажется, голова болеть не будет.
Однако, долго шло письмо твое от субботы. Сегодня пятница,
значит почти неделю. Приятно думать, что ты будешь у нас в
мае — так приятно, что даже не верится.
Эх, кабы я был побогаче да кабы квартира моя была попро-
сторнее, не дал бы я тебе остановиться в гостинице.
Нечего мне бобы разводить, коли и огорода нет.
Повесть мою начну переписывать не раньше как будут день-
ги1. Моей руки никто разбирать не станет, да к тому же, когда
я пишу, беспрестанно не дописываю слова или делаю ошибки.
Переписчик нужен недюжинный, и придется платить не менее
25 коп. за лист. Ergo — переписка обойдется недешево. Авось
к твоему приезду повесть моя будет готова.
Ну, прощай, до свиданья.
Будь здоров. Воображай, что молод, и старость значительно
посвежеет. Воображенье — великая сила — от него можно
умереть и можно жить. Им можно духов вызвать и кто знает,
может быть, наше загробное существование создается ничем
иным, как силою нашего воображения. Вообрази себя бессмерт-
ным и будешь воистину бессмертен. Ничего не жди за гробом,
Переписка с Я- П. Полонским
211
ничего и не получишь. Мы сами, быть может,' ничто иное как
созданья ничем не объяснимого творческого воображенья.
Но довольно. Остаюсь твой навсегда
Я. Полонский.
1878 г.
20 февраля, Пятница.
1 Повесть, над которой работал в это время Полонский, очевидно, «Не-
чаянно» (кн. «Недели» 1878). О ней говорится и в следующем письме Полон-
ского от 4 мая 1878 г.
, 30
С. Петербург. Ивановская ул.»
д. № 9, Гуро, кв. № 11.
Милый друг Иван Сергеевич!
Настали теплые дни даже для нашего Питера — и странно:
ни меня, ни жену никуда не тянет, к переезду куда-нибудь на
дачу как будто и смысла нет, даже искать дачи не хочется, хо-
тя в городе оставаться с детьми нет никакой возможности. От-
чего же такое равнодушие? Да оттого, что мечты были иные,
мечтали мы с женой махнуть за границу, куда-нибудь на воды,
побывать в Париже, видеться с тобой и т. д. и т. д.
Куда уж нам с суконным рылом да в калашный ряд! На
носу война. Заграничный курс низок и, чего доброго, упадет еще
ниже. Жизнь даже в Питере становится с каждым днем все до-
роже и дороже.
Газеты надоели — все одно и то же: ни мир, ни война, про-
сто какое-то тяжелое, подавляющее всех и вся недоразумение.
Зачем приехал граф Шувалов?1 Что затевается, что готовится?
для нас это такая же тайна, как и то, что будет через 1000 лет.
Но довольно об этом. Как твое здоровье? Спасибо тебе за
письмо. Не вдруг отвечал, потому что был не совсем здоров,
и потому, во-вторых, что очень занят. Писал, и до сих пор
еще пишу окончание моей повести, «Нечаянно» 2. Чтобы конец
этот явился в июньской книжке, надо, чтобы он был готов в на-
чале мая. Не хочется кончать кое-как и бежать к концу козли-
ными прыжками. Полагаю только, что конец будет лучше на-
чала, не лишен смысла и трогательных сцен. Знаю, что повесть
моя, во всяком случае, провалится.
Уже Михайловский в Отеч. Записках лягнул ее — поставил
наряду с романами Маркевича и Авсеенко3. Собирается еще
ругать — и нисколько меня это не печалит и не сердит. Не
могу же я выкроить романы и повести из впечатлений, пере-
14*
212
И. С. Тургенев
житых г. Михайловским, если только он действительно пере-
живал какие-нибудь впечатления.
Был ли у тебя Чуйко?4 Я слышал от жены его, что по приезде
в Париж он заболел и даже вряд ли был на открытии всемир-
ной выставки. Я просил на обратном пути в Россию привезти
мне полосканье (Eau de Sueze). Укажи ему, где достать. Очень
сожалею, что ты продал свои картины с убытком, и очень рад,
что Лес Руссо остался с тобой, или что ты не изменил ему5.
Я все еще имею сладкую надежду когда-нибудь быть у тебя и
видеть это произведение.
Застанет ли тебя это письмо в Париже? Не в Карлсбаде ли
ты? Ибо надеюсь, что ты уже встал на ноги. Очень мне грустно
и больно, что в нынешнем 1878 году я тебя не обниму и не рас-
целую. — Эх, кабы крылья!
Иль у сокола
Крылья связаны
И пути ему
Все заказаны...
По приезде в Карлсбад напиши мне адрес твой, чтобы я мог
тебя уведомить, где я буду на даче.
Прощай, до свиданья.
Твой Я- Полонский.
Желаю тебе всего лучшего. Не забывай старого Якова.
4/16 мая 1878 г.
1 Гр. П. А. Шувалов (с 1888 г. св. кн. Воронцов, гр. Шувалов) участвовал
в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг., был полномочным послом в Бер-
лине (1885—1894), позже варшавским генерал-губернатором.
2 Повесть «Нечаянно» («Неделя», 1878) говорит о нечаянно разбогатев-
шем чиновнике Пулькине, который, женившись на содержанке богача, сам
разбогател, стал домовладельцем, капиталистом. Герой — сатира на новый
тип буржуя, стремившегося, подобно Чичикову, к обогащению.
у Михайловский о повести Полонского «Нечаянно» отдельной статьи не
писал, но кратко отозвался об авторах кн. «Недели»: «Авторы не подозрева-
ют, до какой степени пошла та кукла-героиня, которую они, как дети, рядят в
полинялые лоскутки всех цветов. Шаблон этой повести перебрался из Москвы
в Петербург. Таков малоароматический букет повести Я. Полонского «Неча-
янно», нап ечатанной в прил. кн. «Недели». Произведения г. Клюшниковых,
Лесковых, Авсеенок, Маркевичей и пр. построены на один лад» («Отечествен-
ные Записки», 1878, апрель, «Литературные заметки Н. М.», стр. 347).
4 В. В. Чуйко (1839—1899) — критик. Сотрудничал в разных по направ-
лению органах печати: «Всемирная Иллюстрация», «Женский Вестник»,
«С.-Петербургские Ведомости», «Голос», «Биржевые Ведомости», «Новости»,
«Отечественные Записки», «Вестник Европы», «Наблюдатель», «Труд», «Во-
просы философии и психологии».
Переписка с Я. П. Полонским
213
6 В своих письмах Тургенев сообгцал о большом экстренном денежном
расходе в связи с браком его дочери, потребовавшем продажи картин, нахо-
дившихся в его парижской квартире.'
31
Павловск (близ Петербурга).
Екатерининская ул., д. бывш.
Лансера.
Милый друг, Иван Сергеевич!
Куда писать к тебе? На мое последнее письмо к тебе ты не
ответил мне. Буду писать в Карлсбад. Дойдет — хорошо, не
дойдет — ну, и бог с ним! пусть пропадет! Что за беда, если
пропадет письмо, когда и люди то и дело пропадают! Я прожил
адскую неделю, т. е. неделю моего переезда на дачу и отправ-
ки всех моих пожитков на сохранение,—ибо покидаю город-
скую квартиру (не имея другой). Только что вырвался из цар-
ства пыли и домашнего хаоса и думал отдохнуть на даче, или,
как выражались старые поэты, на лоне природы. Но дача
оказалась неудобной: ни одного уютного уголка, для меня ни
одной комнаты, куда бы я мог удалиться или хоть на минуту
уединиться. И несмотря на солнце — адский холод. Сегодня
утром ледяной ветер прохватывал меня так, что плечи ломит
и голова болит. От тоски не знаю, куда преклонить голову. К
довершению моего горя нашли мы гувернантку-француженку —
и вот не прошло трех дней, как убеждаемся, что содержание ее
невозможно,—и держать совестно, и отказать совестно.
Прошел сегодня по улицам Павловска. Какая еще кругом
безжизненность! Дачи стоят точно пустые, окна заперты, ни в
садиках, ни на балконах ни души... Только собаки лают.
Как подумаешь, сколько русский человек — несчастный
житель Питера приносит жертв, сколько хлопот, забот, рас-
ходов и для чего? Для того, чтобы двадцать-тридцать теплых
деньков в год прожить на чистом воздухе?
Прошлого года и двадцати теплых дней не было во все лето...
Ах, брат! Как, кажется, мало нужно для того, чтобы мне ка-
залось, что я совершенно счастлив и доволен жизнью! Поболь-
ше светлых солнечных дней и хоть одного интеллигентного
или даровитого друга (или хоть приятеля) под боком! И это-
го нет!...
Пусть бранят тебя за то, что ты покинул Россию К Никто те-
бя так не понимает, как я — отчего ты ее покинул? Как ни
болит там сердце по отчизне, но и я бы, кажется, при случае
ушел бы туда, где больше солнца и где больше людей, где
214
И. С. Тургенев
больше любви и взаимного понимания. Где человек, алчущий
красоты и правды, не кажется каким-то выродком.
Немало всякого рода страданий доставалось на мою долю,
но... есть целый легион таких маленьких, таких повидимому
ничтожных страданий, о которых совестно говорить, но от ко-
торых можно с ума сойти и повеситься...
Извини, что мое письмо такое нечистоплотное. Сейчас про-
лил чернила на чистую скатерть и брызги попали на это пись-
мо... Впрочем, если бы я умел и мог плакать и если бы про-
лил вместо чернил свои слезы, то письмо мое вышло бы еще
нечистоплотнее.
Не знаю, пошлю ли я тебе это письмо? Искал, искал конверта
и не нашел. — Ничего не помню, где что положил.
Не пишу тебе ничего и о политике, и о войне и о мире. Есть
минуты, когда все как-то глухо отзывается в душе. События
от нас не зависят, но, увы! — так или иначе мы от них зависим.
Что будет — бог весть. Прощай.
Остаюсь твой Я- Полонский.
1878. 30 мая ст. ст.
1 Этот отзыв Полонского о проживании Тургенева за границей расходит-
ся с «Старым посланием» и статьей его «И. С. Тургенев у себя» (1884). Это—
временное сочувствие, вспышка под влиянием личных невзгод.
Г : i-( Г.С- ' ' I ;
- 32
С. Петербург, Звенигород-
ская, д. № 20, кв. № 22.
Милый друг, Иван Сергеевич!
Если бы я был сентиментальный юноша, может быть письмо
твое и огорчило мою чувствительную душу тем, что оно на-
писано по пунктам, точно официальное деловое отношение.
Но, слава богу, во мне и на грош нет сентиментальной придир-
чивости, и я очень рад, что ты известил меня о своем здоровье
и что ты преодолел свою лень и написал мне целые две стра-
ницы.
Поездка моя на остров Эзель1, несмотря на полученный от-
пуск, отсрочена на неопределенное время не мной, а обстоя-
тельствами. Вот уже неделя как я плохо сплю, маюсь и беспо-
коюсь и тревожусь. Надо тебе сказать, что май месяц до вче-
рашнего дня был у нас неслыханный — знойные дни и теплые
ночи напомнили юг, и прошлогодний июль — царство ему
небесное! — в подметки ему не годился бы. Мы отворяли бал-
Переписка с Я. П. Полонским
215
кон и все окна. Моя квартира на солнечной стороне — солнце
в окна так и жарило... Мы задыхались и ждали: Ах, когда-то
все выедем...
Ничто не может быть лукавей петербургской погоды — за-
разительные грибки и инфузории отделились от почвы и ста-
ли вместе с пылью носиться по городу. Сначала мои дети все до
единого переболели ангиной или опухолью в горле. Наконец,
вдруг дочь моя заболела — на лице высыпала сыпь — сделал-
ся жар. Послали за детским врачом и вообрази себе наше отчая-
ние, когда доктор Мейер объявил нам, что он не знает, чем
больна наша дочь, и что по признакам — э.о оспа. Мы не зна-
ли, что делать! Жена была в ужасе. Слава богу, что это во-
все не оспа, а просто корь, не просто корь, а с катарральным
воспалением легких.
Можешь — впрочем нет! Ты как не семьянин не можешь се-
бе представить моего положения...
Вот уж третий день, как я тщетно уговариваю жену мою при-
лечь и отдохнуть. Ни за что! Спит в сутки не более 3 часов и
ходит как тень...
Дочери моей лучше — жар с 40,7° уже спустился на 38 и
даже на 37,7. Да и погода, к моему великому удовольствию,
испортилась, вчера был холодный ветер, сегодня весь день
дождь — на воздух не тянет и в комнатах не так душно.
После выздоровления Наташи, если только вслед за ней не
заболеет Боря, конечно, раньше недели нечего и думать о том,
чтобы выехать за 500 верст или рисковать простудить больную
на пароходе. Значит раньше 10—12 июня н. ст. я едва ли по-
кину благословенный Питер.
Разумеется, до этого времени ты не успеешь ко мне написать,
если тотчас же не присядешь за письменный стол, чего я
вовсе от тебя не требую.
Одно мне будет больно: целое лето не знать, что с тобой и
где ты? На всякий случай перед отъездом (если только я поеду)
я напишу тебе свой новый адрес. Теперь же буду отвечать тебе.
Во-первых, очень жаль, что ты теперь занят работой, кото-
рая тебе противна — но что же делать? Нужно же заняться
изданием, чтобы оно вышло хорошо.
2. — Пожалуйста, не хлопочи с блузой2. Право, я вовсе не
буду несчастнее, если не получу ее, и, пожалуйста, если и
впредь будут приходить мне в голову глупые фантазии не об-
ращай на них внимания.
3. — Когда ты прочтешь и дочтешь роман мой, то лицо твое
изобразит восклицательный знак (!). Как! Только то? скажешь
ты — но спроси г. Стасюлевича, отчего он не напечатал в
216
И. С. Тургенев
примечании (к концу), что роман еще не кончен и что о судь-
бе действующих лиц будет сказано в продолжении романа, толь-
ко под другим названием3. Или он боялся, что, напечатавши
это заглавие, он себя обяжет печатать у себя это продолжение
в будущем 1880 году.
Странный он редактор — каков бы то ни был мой роман,
я знаю, что он прочитывается не без удовольствия, что он напи-
сан живым языком и не скучен и что, стало быть, мое перо не
может подорвать подписки, вообще уронить его журнала...
Отчего же он все как будто чуждается меня и даже в романе моем
делал выпуски без всякого смысла (кроме одной нецензур-
ной) и даже во вред течения речи. Так, например:
«Но мимо эти впечатления! Займемся лучше неловкостью
того положения, в каком очутились Зоя и Елатомский»4.
Это служило переходом от описания Кавказских гор к па-
роходному обществу — без этих строчек образовался какой-то
внезапный нескладный скачок. Впрочем, все вздор перед веч-
ностью!
Если же ты меня спросишь, зачем я не расширил рамку ро-
мана и не пошел дальше, то на это я пока одно скажу. Если 26
листов стесняли и приводили в ужас Стасюлевича, то для 40
листов у него положительно не было бы ни места в журнале, ни
охоты печатать. Если бы я не снизил окончания к известному
сроку (а именно к 15 января), то роман мой не начался бы в
феврале и мне нечем было бы заплатить кое-какие долги
свои.
Одним словом, я в самых неважных условиях — у меня нет
ни уютного тихого кабинета, ни уединения, ни снисходитель-
ных друзей в области журналистики.
Из всех издателей или редакторов, как кажется, симпатич-
нее всех Аловерт5, редактор Огонька, с которым я познакомил-
ся. Он, как кажется, человек очень деликатный, честный и об-
разованный.
Но... Что такое Огонек? — среди нашей журнальной ари-
стократии? или даже в глазах наших фельетонных судей и де-
ятелей. Какое дело, что у Огонька уже 22000 подписчиков. —
Напечатай я в нем не только послание к ***6, но даже сочини
нечто вроде Гетевского Фауста и помести в Огоньке, никто ни
словечком не отзовется. — Фи! Как это можно! Только гра-
фам Сальясам7 да каким-нибудь Полонским и позволительно
заходить в такое мизерное, не фешенебельное общество!
4. Таким образом, будь уверен, что если старое послание к ***
появится в Огоньке — кроме читателей не литературных, ни-
кто и внимания на него не обратит. И разве только Анненков,
Переписка с Я- П. Полонским
217
если прочтет, подумает: не Тургеневу ли было это послание?
Так, пожалуй, может мне казаться...
Без твоего дозволения — я и без твоего имени не стал бы пе-
чатать этого стихотворения. Мне расположение твое дороже
в 100 раз, да и вообще — верь не верь, ни за какие деньги я
не желал бы сделать тебе какую-нибудь неприятность.
5. О живописи я мечтаю, как пьяница о водке или голодный
о куске хлеба. Даже не верится, что нашлось такое свободное
золотое время! Совет твой исполню когда-нибудь, иметь честь
и величайшее для меня наслаждение держать кисть и па-
литру. Я уже купил кое-что по части живописи... и как все это
дорого здесь... Боже мой! как дорого! За 15 кистей я должен
был заплатить 4 руб. 60 коп. Одним словом вся провизия будет
стоить недешево — а теперь пока деньги уходят на доктора да
на лекарства и пр. и пр.
Целую тебя от всей души. Желаю паче всего здоровья.
Твой Я. Полонский.
1879 г. 24 мая.
1 Остров Эзель — в Балтийском море при входе в Рижский залив. Сла-
вился целебными грязями.
2 Полонский, проживая лето 1881 г. в Спасском у Тургенева, надевал эту
заграничную блузу. См. воспоминания С. Г. Щепкиной («Красный Архив»,
1940, № 3).
3 Роман Полонского «Дешевый город» (/«Вестник Европы», 1879, февраль—
июнь).
4 Зоя и Елатомский — герои романа Полонского «Дешевый город».
5 Н. П. Аловерт — редактор журнала «Огонек», малоизвестный писа-
тель.
6 «Послание к ***», — зашифрованное стихотворное послание Тургеневу
(«Старое послание»), напечатано в «Огоньке» (.1879, № 24, стр. 496). См. выше.
7 Гр. Е. А. Салиас де-Турнемир (род. 1842 г.) — беллетрист, автор исто-
рических романов («Пугачевцы», «Петербургское действо» и др.). Его произ-
ведения печатались в «Огоньке».
33
50, Rue de Douai. Paris.
4 янв. 1880.
21 дек. 1879.
Любезный Яков Петрович!
Спешу известить тебя, что 6 экз. Войны и мира наконец мною
получены и я уже приступил к надлежащим мероприятиям.
Доведи это до сведения кн. П.1
В Петербург я не приеду только тогда, когда мне не можно
будет это сделать. Но до сих пор ничего подобного не предвидит-
218
И. С. Тургенев
ся, хотя тут разные мерзости выползают, вроде подлой статьи
подлого Маркевича2.
Если вы долго меня ждали, теперь дождетесь скоро.
Дружески тебя обнимаю и кланяюсь всем твоим.
Ив. Тургенев3.
1 Кн. П. — кн.Пр. Ив. Паскевич, петербургская дама высшего круга,
как это видно из других писем Тургенева. Она перевела роман Л. Н. Тол-
стого «Война и мир»: La guerre et la paix. Roman historique par Leo Tolstoi:
Traduit par une Russe (изд. Ашеттом в Париже).
По просьбе Полонского Тургенев писал Гену, Абу, Флоберу, Андре Терье
для распространения книги. Письмо Тургенева Эдм. Абу, редактору париж-
ской газеты «Le XIX Siёс!е» от 23 января 1880 г. см. в «Русских Пропилеях»,
1916, № 3, Собр. соч. И. С. Тургенева изд. 1933 г.,т. XII. В неопубликован-
ном письме Полонского к Л. Н. Толстому (1876), вероятно, говорится о той
же даме, которая перевела «Семейное счастье» Л. Н. Толстого на француз-
ский язык. Эта книжка вышла в Петербурге в 1877г. О самой переводчице
Тургенев так пишет Л. Н. Толстому 28 декабря 1879: «Перевод несколько
слабоват, но сделан с усердием и любовью» («Первое собрание писем» 1885 г.).
2 Б. М. Маркевич (1822—1884)—романист реакционного направ-
ления; его псевдоним—«Иногородний обозреватель». В 1879 г., 9 декабря, в
«Московских Ведомостях» в № 313 он поместил о Тургеневе статью по поводу
его рекомендательного предисловия к рассказу И. Я. Павловского «В одиноч-
ном заключении» (газ. «Temps»). «Иногородний обозреватель» (Маркевич)
травил Тургенева за его связь с революционной эмиграцией, как лидера ли-
беральной оппозиции, а также за личное оскорбление по поводу изображения
его в «Нови» под видом Калломийцева, близкого к консервативному журна-
листу Ladislas. Тургенев послал «Ответ Иногороднему Обозревателю»,письмо
к редактору «Вестника Европы», где изложил свое политическое credo («в
глазах нашей молодежи я всегдабыл и остался постепеновцем» и т. д.). Письмо
было опубликовано в Москве 30 декабря 1879 г. («Вестник Европы», 1880,
№ 2). Я. Полонский в «Стране» разоблачил псевдоним «Иногороднего обозре-
вателя» (Маркевича). 6 января 1880 г. «Иногородний обозреватель» напеча-
тал «Справку для Тургенева» о том, что он, Маркевич, принимал участие
в хлопотах за Тургенева, привлеченного по делу «тридцати двух». Тургенев
снова написал письмо в «Вестник Европы», которое было использовано в
статье, помещенной в «Вестнике Европы» 1880, кн. II. Дискуссия захватила
других. Н. Стечкин написал брошюру: «И. С. Тургенев и Московские Ведомо-
сти. Мнение одного из публики», (М. 1880), где он защищал Тургенева.
3 Это письмо имеется в «Первом собрании писем» 1885 г., но в сокращен-
ном виде, с пропуском фамилии Маркевича, что делает непонятной эту стра-
ницу жизни Тургенева. Письмо дано с автографа.
34
[1880 г.]
На углу Малой Морской и
Невского, д. 11, кв. 20.
Воскресенье утром.
Любезный друг, Яков Петрович, на вчерашней визитной кар-
точке я просил тебя сказать, какой ты.хочешь выбрать день,
чтобы ехать к Паскев.1 Ты ответил—хорошо. Но что значит это
Переписка с Я П. Полонским
219
хорошо? Я потому посылаю тебе нарочного, чтобы ты отвечал
мне, когда ты думаешь поехать? Может быть сегодня? В таком
случае я буду ждать тебя в светском всеоружии у себя дома, на-
чиная с 9 часов и мы отправимся вместе. Если же сегодня нель-
зя, то надо будет отложить до середы, так как ни завтра, ни
во вторник я не свободен.
Дружески жму руку. Преданный тебе Ив. Тургенев.
1 По приезде в Петербург Тургенев, очевидно, пожелал сделать визит
княгине Паскевич — переводчице романа Л. Н. Толстого. Так как хло-
поты его о распространении и рекламе перевода относятся к концу 1879 и
началу 1880 гг., то это письмо можно отнести к весенним месяцам 1880 г.,
когда И. С. Тургенев приезжал из Парижа в Петербург и побывал в Спас-
ском. В подлиннике дата не поставлена.
35
Bougival Les Frenes.
Пятница, 2-го июня 80.
И смех и горе с тобой, милейший Яков Петрович! Получил
я твое письмо, прочел и только руки растопырил. Во-первых,
кажется ты не маленький, не в первый раз за границей, а не
знаешь, что единственное сношение с комиссионером в гос-
тинице — кулак в шею или носок сапога в ....! Ведь это они
только самых несчастных новичков объегоривают! Во-вторых.
Зачем ты не послал за Питчем1. Он бы не только тебе все до-
стал и устроил, не только бы все музеи раскрыл, но если бы ты
пожелал — в императорский ватер-клозет проникнул бы с
тобой! А теперь он написал г-же Виардо глубокоогорченное
письмо, в котором он жалуется, что я до того его презираю,
что не хочу рекомендовать ему своих друзей. Вот ты с карлс-
Садской жизнью примириться не можешь! Всякая жизнь
на водах — адские муки, зато помогает здоровью, а кошема-
ры и усталость и тоска во всех членах — неизбежное послед-
ствие вод, особенно таких сильных вод, каковы Карлсбадские2.
Д-р Мейер — первоклассный дурак, что прописывает твоей до-
чери Соденскую воду, которую, конечно, нигде, кроме Содена,
достать нельзя; плюнь ему в лохань и пускай дочь твоя поль-
зуется одним воздухом и гуляньями в лесу. Жена твоя на-
прасно спорила с хозяйкой и напрасно уступила: коли не было
ничего сказано заранее о деньгах за перестилку постелей,
то и разговаривать нечего, а пристанет — опять-таки кулак
в шею... Конечно, это не дело твоей жены, а твое. Результат
всего: желаю тебе поскорей перебраться в более спокойное ме-
220
И. С. Тургенев
сто, но выдержи искус до конца. А главное, не покупай ничего,
как бы оно дешево ни показалось. Все это можно сделать при
обратном путешествии.
А я здесь продолжаю бездействовать, лежа «воронкой кверху»,
и никакого тут по близости вулкана нету — все эти фразы
надо бросить. Франция до идилличности смирная и тихая стра-
на. Домонтович3 — сенатор и очень хороший человек, хотя
нос и награжден Александровской лентой. А со Стасюлеви-
чем вы, вероятно, никогда не сойдетесь.
Кланяюсь всем твоим и обнимаю тебя.
Твой Ив. Тургенев.
1 Питч — немецкий писатель, знакомый И. С. Тургенева.
2 Я. П. Полонский лечился в Карлсбаде.
3 К. И. Домонтович (1820—1889) — один из деятелей по освобождению
крестьян, член комиссии по отмене подушной подати, понижению выкуп-
ных платежей. С 1874 г. — сенатор.
36
Bougival Les Frenes Chalet.
Понедельник, авг $0.
Милый Яков Петрович!
Пишу тебе взбешенный: письмо твое из Берлина от 15 авг.
получено мной только сегодня — чорт знает почему! Разругал
почтальона, отправил 200 фр. твоей жене poste restante в Mont-
reux и извещаю тебя об этом1. Впрочем здоровьем своим дово-
лен, погода стоит отличная, бездействием наслаждаюсь вполне.
Желаю тебе всего хорошего и обнимаю тебя.
Преданный тебе Ив. Тургенев.
1 Поездка Я. П. Полонского с женою за границу была совершена для
лечения на курорте. Как видно из писем, Тургенев сам предлагал ему день-
ги на эту поездку. Ниже, из письма от 10 января 1881 г., видно, что деньги
эти были Полонским возвращены.
Монтре (Montreux) — город и курорт в Швейцарии, на берегу Женев-
ского озера
37
Seine et Oise.
Bougival Les Frenes Chalet.
Понедельник, ^авг' 80-
Милая Жозефина Антоновна!
Посылаю Вам при сем 200 франков, которые Яков Петрович
мне возвратит, и прошу Вас уведомить меня двумя словами о
И. С. ТУРГЕНЕВ
С офорта В. Боброва. 1883
Государственный Литературный музей

Переписка с Я. П. Полонским
223
получении. Вы очень хорошо сделали, что остались еще на не-
которое время за границей. Это будет полезно и Вам, и Вашим
детям. В Петербург Вы еще успеете возвратиться.
Желаю Вам всего хорошего, обнимаю Ваших деток и крепко
жму Вашу руку.
Преданный Вам Ив. Тургенев.
38
Париж 50. Rue de Douai:
22 янв. О1
Любезный Яков Петрович!
Так как ты непременно захотел мне возвратить те 200 фран-
ков, то мне остается только уведомить тебя, что я получил
вчера вексель в 222 фр. 75 сент. и что лишние деньги пойдут
на известное тебе употреблениех.
Здоровье мое поправляется с достаточной медленностью и я
все еще не знаю, когда буду в состоянии выехать отсюда. Шу-
бе моей придется довольно долго ожидать меня в Берлине.
Кланяюсь всем твоим и обнимаю тебя.
Ив. Тургенев.
1 И. С. Тургенев в это время обращался с призывом пожертвований на
памятник Флоберу (ум. 1880 г.).
'39. .
, J /,>. ' 1881 г. 27 мая.
Многоуважаемый друг Иван Сергеевич!
Сегодня в три часа проводил я мою жену и чад своих в пер-
вопрестольный град Москву. Вероятно, прежде чем это письмо
до тебя дойдет, ты уже с ними увидишься, если никаких оста-
новок и неприятностей на дороге не произойдет. Если это
письмо застанет тебя перед отъездом в Спасское, то и тебе, и же-
не моей, и всем, кто с тобой движется по пути, желаю благопо-
лучно доехать. Если у Вас в деревне есть какая-нибудь эпи-
демия на детей — вроде дифтерита или скарлатины и подобн.,
то, пожалуйста, охрани моих детей от близких сообщений с
деревенскими детьми. Напомни жене моей обещание написать
мне письмо в первый же день ее приезда в Спасское *. Надеюсь,
что и из Москвы она мне напишет хотя две строчки, если найдет
224
И. С. Тургенев
время. Скажи ей, что я ее целую и прошу ее беречь свое здо-
ровье.
Студ. Ив. Иосифович Шаталов 2 писал мне, что ты увез с со-
бой их книгу, и спрашивал твой адрес — я уже отвечал.
Адрес же Ив. Иосиф. Шаталова следующий: На углу Ново-
Исаакиевской улицы с Почтамтским переулком д. №12, кв. 12.
Надеюсь, что у жены денег достанет на то, чтобы поездить
по Москве, заплатить за №№ в гостинице и пр. Если же, па-
че чаяния, не хватит — то дай ей рублей двадцать и я эти день-
ги привезу тебе и расплачусь честно.
Кланяйся М. Г. Савиной 3, если увидишь. Кланяйся Юрье-
ву4 и рекомендуй ему мою повесть в стихах 5, которую я послал
в Русск. Мысль с Садовниковым6. Хоть повесть эта и не стоит
твоих рекомендаций, но зачем ей пропадать, пусть лучше ру-
гают.
Когда мы увидимся, бог знает, постараюсь освободиться
раньше.
Остаюсь твой друг Я. Полонский.
1 Лето 1881 г. семья Полонских проводила в Спасском у Тургенева.
2 И. И. Шаталов — знакомый И. С. Тургенева.
3 М. Г. Савина (известная драматическая актриса) во время пребывания
Полонского в Спасском (1881 г.) также приезжала туда.
1 С. А. Юрьев (1821—1888)— писатель, основал в 1871 г. журнал «Бе-
седа». С 1880 г. организовал и редактировал по 1885 г. «Русскую Мысль»,
журнал передового направления для своего времени. Юрьев стремился
увязать славянофильство с европейским прогрессом.
5 За 1881 г. в «Русской Мысли» произведения Я. П. Полонского не печата-
лись.
3 Д. Н. Садовников (1846—1883)—поэт и этнограф. Его псевдонимы:
Д. Волжанин, Жанрист. См. о нем: «Русские Ведомости», 1883, № 353, «Исто-
рический Вестник» 1888, 2.
40
Москва. Удельная контора.
Пречистенский бульвар. —
Среда, 10/22 июня 81.
Смотрите в конце письма: Яков Петрович приехал.
Любезнейшая Жозефина Антоновна!
Пишу Вам два слова, чтобы предуведомить Вас, что я выез-
жаю отсюда в субботу и в субботу же вечером (в 10 ч.) буду в
Мценске, и поэтому распорядитесь [о] высылке экипажей. —
По всей вероятности, Яков Петрович приедет со мною. Я ему
сегодня же выслал телеграмму, извещающую его о моих наме-
рениях. Он не выехал вчера (во вторник) из С. П. б., а то бы
теперь (12 ч. дня) был бы уже здесь — у Маслова К
Переписка с Я. П. Полонским
225
Надеюсь, во-первых, что вы все теперь совершенно здоровы,
и, во-вторых, что пианино прибыло и мебель расставлена
и т. д.
Я уже сделал главные закупки. Но если что еще придет Вам
на память — телеграфируйте.
Дружески жму Вам руку и целую деток.
Ваш Ив. Тургенев.
Середа, половина 1-го.
Только что кончил письмо — дверь отворяется и входит
Ваш супруг. Он едет завтра в 1 час и будет в Мценске завтра
же — в четверг в 10 часов вечера. — Отправляю немедлен-
но телеграмму на имя Н. А. Щепкина для того, чтобы он завтра
же выслал экипаж, так как это письмо может быть не успеет
дойти к Вам во-время. А я явлюсь к Вам в субботу.
Ваш Ив. Тургенев.
1 И. И. Маслов — управляющий удельной конторой, приятель И. С. Тур-
генева, старожил г. Москвы. Во время проездов через Москву Тургенев все-
гда останавливался у него, на Пречистенке. См. письма к нему И. С. Турге-
нева в «Первом собрании писем» 1885 г.
41
Москва. Удельная контора.
25 авг. 81. Вторник.
Милая Жозефина Антоновна!
Я уезжаю сегодня и оставляю здесь для Вас у Маслова: во-
первых, это письмо; во-вторых, ящичек с двумя колечками для
Наташи; в-третьих, одну хорошую мою фотографию для Вас.
Вас же прошу непременно прислать мне в Париж 50, Rue de
Douai свою фотографию — непременно х.
Что я еще могу сказать Вам: что я глубоко полюбил Вас,
целую Ваши руки и остаюсь навсегда Ваш
Ив. Тургенев.
1 В. П. Гаевский в своем дневнике б окт. 1883 г. записал рассказ Григо-
ровича о том, что Тургенев был влюблен в жену Полонского, уговаривал её
бросить мужа и пр. Это происходило, когда они жили в Спасском летом
1881 г. «В этом рассказе, — пишет Гаевский, — м. б. некоторая доля правды,
п. ч. Тургенев был очень влюбчив» («Красный архив», 1940, № 3).
15 «Звенья», № 8
226
И. С. Тургенев
42
Берлин. —
Воскресенье, ^^зо6’ 1881.
Милый Яков Петрович!
Сегодня я прибыл сюда благополучно, но усталый до бешен-
ства. Взял ванну, вздремнул и сегрдня же вчером еду дальше
в Париж, куда надеюсь прибыть завтра вечером1. Письма к По-
лякову2 (и другого к В. Коршу)3 — физически не в состоянии
написать, но это будет сделано в первый же день после моего
поселения в Буживале, а ты все это получишь. Ж. А.4 еще, ве-
роятно, в Москве. Когда она приедет, поклонись от меня, а
также и приятелям Григоровичу5 и Топорову® и пр.
За сим обнимаю тебя. — Твой Ив. Тургенев.
1 Как говорит Полонский в статье «И. С. Тургенев у себя в последний
приезд» («Нива», 1884), быстрый отъезд его за границу был вызван письмом
Полины Виардо.
2 С. С. Поляков— известный железнодорожник, сына которого Полон-
ский подготовлял для поступления в гимназию. См. примечание к пись-
му 7.
3 В. Ф. Корш (1828—1883)— журналист. См. выше.
4 Жозефина Антоновна Полонская, жена Я. П. Полонского.
5 Д.В. Григорович (1822—1899)—известный писатель, беллетрист. Он
также был летом 1881 г. в Спасском, о чем говорите своих воспоминаниях.
6 А. В. Топоров— поверенный Тургенева, который бывал у него в Па-
риже, сносился с книгоиздателями; при последнем отъезде из России
провожал его, как рассказывал Полонский в своей статье «И. С. Тургенев у
себя» («Нива», 1884). Гаевский в своем дневнике говорит, что Топоров— быв-
ший рейткнехт, впоследствии зубной врач придворных служащих, что он
способен был продать не только сочинения Тургенева издателю Глазунову,
но и его самого.
43
Буживаль, Les Frenes.
[IX. 1881 г.]1
Милая Жозефина Антоновна!
Что это Вы хворать вздумали — кашляете и худеете? Это
ни на что не похоже и видно Вам поскорее придется вернуться
на Спасский воздух, на котором Вы так хорошо расцветали.
Пожалуйста, поскорей напишите мне, только не сюда, a Rue
de Douai 50, что Вы совсем поправились. И фотографию свою
не забудьте. В письме к Якову Петровичу рассказал все мои
несложные похождения, а Вам могу сообщить, что я здоров
и часто вспоминаю наше летнее житье. Что Ваши детки по-
Переписка с Я- П. Полонским
227
делывают? Стал ли посерьезнее Аля, вспоминает ли Наташа
клики: «Что я вижу! Какой прелестный подберезник!» А Боря
все такой же философ?
Квартира Ваша устроилась ли наконец? И что делает великий
Аленицын?
Савина пишет мне, что она Вас еще не видела... Я ее пожурил
за это.
Дружески жму Вам руку и остаюсь душевно Вам
преданный Ив. Тургенев.
Р. S. Я еще не приступил к разбору моих писем, но слово свое
сдержу2.
1 Это письмо подводит итоги впечатлениям от летнего пребыванияПолон-
ских в Спасском, поэтому его можно отнести к сентябрю 1881 г., хотя
дата в нем не помечена.
2 Ж. А. Полонской И. С. Тургенев, как видно из других писем, обещал
передать накопившиеся письма, — одни для хранения, другие для уничтоже-
ния.
44
Париж 50, Rue de Douai.
11 апр. 82 г.
Мне хочется поговорить с Вами, милая Жозефина Антонов-
на, тем более, что я перед Вами в долгу. Во-первых, поздрав-
ляю Вас с протекшим праздником; во-вторых, меня беспокоит
мысль, что письмо, написанное мною Якову Петровичу, показа-
лось ему слишком резким. Да оно и в самом деле так. Мне эта
драма не понравилась, но я может быть ошибся и пересолил.
Мне очень неприятно думать, что я его огорчил1. Сверх того
я на днях написал Топорову, что я «здоров как бык»; увы!
даже не как теленок.
У меня вот уже с неделю как открылись невральгические (а
может быть и подагрические) боли в сердце и около него. Хо-
дить почти не могу, а уж на лестницу взбираться совсем неудоб-
но. Доктор прописал мне совершенное спокойствие, чуть не
неподвижность2. Все это не опасно, недовольно несносно. Отъезд
мой замедлен, ранее начала мая мне нельзя выехать отсюда...
Работать я, конечно, не мог.
Вообще я все это время страдал не столько хандрой, сколько
унылым равнодушием ко всему на свете. Изредка оно переме-
жалось тоже невеселым чувством окончательного устарения.
Мне бы не следовало Вам все это говорить. Такие неприятные
вести сообщают обыкновенно только самым близким друзьям,
15*
228
И. С. Тургенев
между которыми Вы занимаете одно из первых мест. И потому
пускай все это останется между нами. Авось в Спасском все
это успокоится и исправится.
М. Г. Савина здесь лечится. Я ее вижу довольно редко, но
она мила попрежнему. Состояние ее здоровья не так худо, как
думают в России.
Поклонитесь от меня всем Вашим и позвольте дружески об-
нять Вас.
Ваш Ив. Тургенев.
1 И. С. Тургенев не называет в письмах этой драмы Полонского. Она
так и не была напечатана, потому что к ней также отрицательно отнес-
лись Гаевский, Григорович и артист Давыдов.
- Болезнь Тургенева (сначала была определена как грудная жаба)
продолжалась с этого времени до самой смерти.
45
Письмо Я. П. Полонского Н. А. Щепкину1
Многоуважаемый Николай Александрович!
Узнавши о болезни И. С. Тургенева, жена моя ни за что не
хотела ехать в Спасское, да и я был вполне согласен с ее мне-
нием, что жить в Спасском без хозяина и тяжело и скучно. Но
Иван Сергеевич в каждом письме упрашивает нас ехать в Спас-
ское и только тем мог уговорить жену мою, что дал слово сам
туда приехать в июле, так как ему гораздо легче и он надеется
выздороветь. Из его последнего письма заключаю, что он уже
переехал в Буживаль. Полагаю, что свежий воздух ему окон-
чательно поможет и он будет в силах летом или в конце лета
предпринять свое путешествие на родину.
Мы уже послали ему письмо, что соглашаемся исполнить
его желание и ехать в Спасское, на днях ждем его ответа.
И если он попрежнему будет настаивать, то жена моя, дети и
учитель их Гаршин приедут к Вам около 1 июня. Проедут Мо-
скву, не останавливаясь, и дадут Вам знать телеграммой о
своем выезде (для высылки лошадей).
Надеюсь на Ваше доброе расположение и на доброту су-
пруги Вашей — Вы примете с русским радушием семью мою.
Мне очень горько думать, что я не могу с ними выехать, во-
первых, потому, что не пускает служба, во-вторых потому,
что мне предписывают быть в Старой Руссе (Новгородской гу-
бернии) и там грязью полечить свое колено, которое так силь-
но разболелось, что заставляет меня на костылях ходить.
Переписка с Я. П. Полонским
229
Придется махнуть к Вам не иначе, как уже из Старой Руссы,
иначе сказать не раньше 15 июля. Очень бы желал приехать к
Вам вместе с Иваном Сергеевичем.
Передайте мой задушевный поклон Вашему батюшке и все-
му Вашему милому семейству. Очень боюсь, что прибытие моей
жены и моих шалунов в Спасское доставят Вам какие-нибудь
хлопоты или обеспокоят Вас излишними распоряжениями. За-
ранее от души благодарю Вас. Буду очень рад, если Вы на это
письмо успеете нам ответить: писал ли Вам Иван Сергеевич о
прибытии к Вам в Спасское гостей, несмотря на его отсутствие.
Дай Вам Бог всего хорошего. Передайте мой усердный по-
клон Вашей супруге и не забывайте Вам преданного
Я. Полонского.
1882. 26 мая.
1 Письмо Полонского к Н. А. Щепкину пг мл пенс здесь в качестве
дополнения его к письмам И. С. Тургенева, который писал Щепкину и
делал распоряжения по приему Полонских в его отсутствие.
46
. Bougival.
.ZJ'jSv июня |gg2
4 июля:
Милый Яков Петрович, соображаясь с твоим письмом, адре-
сую тебе мое письмо в Спасское и очень буду рад, если оно
тебя там застанет1. Какой бы ты пейзаж там ни написал, мне
будет очень приятно его получить. А главное — отдыхай и
лечись, потому что и тебе нужно лечиться.
Мое положение все одно и то же. Даю тебе слово, что как
только мне будет легче — я немедленно тебя извещу, а до тех
пор и не спрашивай...2
Очень буду рад увидеть г. Бертенсона3. Этот Отто (он же Оне-
гин4), о котором он разведывает, на днях уехал в Россию, в
Тульскую губернию, с одной княгиней Урусовой — он состо-
ит воспитателем у ее детей.
Обнимаю Вас всех и остаюсь душевно преданный И. Т.
1 В 1882 г. Полонские снова проводят лето в Спасском, о чем они
сговорились еще раньше с Тургеневым, который дал им слово туда
приехать. Когда Тургенев заболел, Полонские раздумали ехать, но, после
его писем и обещаний приехать туда в случае выздоровления, отпра-
вились в Спасское и жили там в течение летних месяцев.
.230
И. С. Тургенев
2 Болезнь И. С. Тургенева подробно описана им в других письмах.
Она называлась французскими врачами грудной жабой, но русский врач
Белоголовый определил её более правильно, как рак спинного мозга,
что и свело Тургенева в могилу, несмотря на старания многих врачей
спасти его.
3 Доктор Л. Б. Бертенсон— см. ниже.
4 Ал. Фед. Онегин (Отто) — коллекционер, собравший в своей квар-
тире в Париже, которая может быть названа музеем, массу рукописей,
писем, неизданных стихотворений А. С. Пушкина, В. А. Жуковского,
И. С. Тургенева, автографы многих писателей. Эти коллекции очень це-
нились учеными, и еще в 1908 г. из России ездил к нему представитель
Академии Наук Б. М. Модзалевский для переговоров о приобретении их
в собственность государства. Онегину было выплачено 10 000 руб. и
назначена пожизненная пенсия по 6000 руб. в год. После пере-
рыва — 1918 — 1922 г. — сношения с ним возобновились. Ему
было уплачено 100 000 фр., и собрание рукописей Онегина пе-
решло в собственность СССР. Еще в 1920 г. он сделал завещание о передаче
всего литературного архива и капитала после его смерти в собственность
Пушкинского Дома Академии Наук. В 1927 г. был составлен акт о передаче
коллекции Академии Наук, а самая передача состоялась в 1928 г. В 1930 г.
в Пушкинском Доме все наследие Онегина было разобрано и устроена вы-
ставка.
А. Ф. Онегин не знал своих родителей и сперва носил имя крестной ма-
тери Отто, но в 70-х гг. принял фамилию героя любимого произведения
А. С. Пушкина — Онегин. Он умер в Париже 24 марта 1925 г. на 81 году жи-
зни. Об Онегине см. работы М. Л. Гофмана — «Пушкинский музей
А. Ф. Онегина в Париже» 1926 г., также «Выставку собраний А. Ф. Онегина»,
Пушкинский Дом Ак. Наук, 1930 г. и др.
47
Из дневника Я. П. Полонского1
[27—30 июня 1882 г.].
Приезд в Спасское 27 июня вечером в 12 часов ночи.
28 [июня.]... День умеренно теплый, небольшое облачко, ве-
тер прекратился 2.
28 [июня]3. У меня есть одно скверное качество, которое бы-
ло у Писемского4, а именно: мучаться от одного воображения,
что должно случиться какое-нибудь несчастие. С этой мыслью
я подъезжал к Мценску [Зачеркнуто: Спасскому] и тогда уж,
как на воксале увидел жену мою5.
Мы не бросились друг другу в объятия и не поцеловались и
ничем не выразили своей радости. Молча сели в коляску, за-
брали кое-что из вещей и поехали. Странное чувство меня ох-
ватило. Я ехал и не домой и не в гости. Я сравнивал мой про-
шлогодний путь по этому самому проселку.
Ночь была темная. Месяц нас напугал. Красный кончик его
окружности выглядывал из-под горизонта, точно язычок пламени.
Переписка с Я- П. Полонским
231
Жена подумала даже, что это загорелось в Спасском. Я пер-
вый сообразил, что это умирающий июньский месяц, перечерк-
нутый черным облачком... В усадьбу приехали поздно. Маша
и Гаршин8 встретили нас прекрасно.
Я вошел в чайную и сел. Столовая и диванная комнаты по-
чему-то показались маленькими — меньше чем были прошлого
года. Те же портреты глядели со стен, когда подали самовар.
Казалось, что я никогда и не выезжал из Спасского, что всю
осень, зиму и весну я спал, видел во сне Петербург, гр. Игнать-
ева7, комитет и опять проснулся на прежнем месте в Спас-
ском. Недоставало только одного, что придавало этому Спас-
скому и жизнь, и смысл, и значение — не было Ив[ана] Сергее-
вича. Но жил ли я или спал — все равно, прошел год и как я
в этот год состарился! Если не телом, то душой, а впрочем и
телом стал похож на разбитую клячу.
Лег спать на прежнем месте. Боря8 спал на широкой крова-
ти своей матери головой к ее ногам. Он проснулся, очнулся,
босой подбежал ко мне, усмехнулся и мы поцеловались.
Но все-таки нам не спалось в эту ночь. Жена, очевидно,
была рада моему приезду. Я был рад увидеть семью. Но почему
я в Спасском, а не на Крестовском острове или не в Коломен-
ском под Москвой9 — этого я понять не мог.
Под утро — мухи, мухи и мухи. Мухи на лысине, мухи на
носу, мухи на лбу, мухи на шее — и несть от них спасенья.
Приблизительно до 9 часов дрыгал головою, плечами, руками,
носом, губами и ресницами, либо тою частью тела, которую
мухи находили самой лакомой.
29 [июня]. — Петров день, это уж слишком truck we realise10.
В какие-нибудь сутки три грозы и по крайней мере 5 ливней.
Первая гроза была ночью, наконец прошла. Утро было знойно,
небо ясное, ветер умеренный, ничто не предвещало сильной
грозы. За обедом на балконе в 6 часов мы увидели на севере чер-
ную как чернила тучу. Я сошел в сад поглядеть, куда идут
тучи, и подивился игре их. Часть их шла с востока, часть с юга,
часть с севера. Казалось, облака заволакивали все небо, кружи-
лись или летали во все стороны. Не успели мы кончить обеда, как
началась гроза и ливень. Через час прояснело, но не надолго.
В 8 часов опять засверкали молнии. Я сел у окна на любимом
месте И[вана] С[ергеевича](где я с него в прошлом году порт-
рет писал) и стал любоваться на блеск молний и овивающие
тучи.
Тучи... казалось, не двигались, но постепенно подошли к
дому и заволокли все небо. Ничего подобного я, кажется, не
видал. Молнии были ежесекундны. Тяжело было глазам смот-
232
И. С. Тургенев
реть на темные беспрерывно освещаемые окна и за окнами мгно-
венно озаряемый сад. — Но гроза эта шла не по земле, а между
тучами. Это была перестрелка туч. Гром гудел как ровным не-
прерывающимся гулом, ни одного удара. В 10 часов мы сели
чай пить. Пошел ливень с градом, сопровождаемый бурей, —
и какой ливень!
Если бы Спасское было на берегу реки, оно было бы затоп-
лено. Я уверен, что все овраги кипят низвергающимися в
них потоками. Мосты снесены.
Сегодня с утра Гаршин уехал в Орел. В 8 часов вечера за
ним в Мценск послали лошадей. Вот уже 11 часов — гроза все
еще не прошла и беспрестанно слепила мне глаза, когда я про-
ходил библиотеку и прилег на свою постель.
Боря, Наташа и Анюта Галина11 спят. Жена пишет пист мо
в кабинете Ив[ана] Сергее[вича], так как в нашей комнате,
где письменный стол, разбито стекло и дует. Слышу ее голос:
«Иду, прогони Алю спать» — говорит она. Гоню Алю спать.
Он в чайной занимается рассматриванием journal pour rire12.
Вот уже скоро 12, а молния все еще сверкает. Какой страш-
[ный] избыток электричества. Гроза продолжалась 4 часа и
так как з каждую секунду сверкала молния, то молний было
около 14400. 60 X60 =3600X4 = 14400. Опять слышится шум
проливного дождя. Кажется, грозовые тучи ходят только над
Спасским или около Спасского, или простираются по его ок-
рестностям.
Гаршина нет. Умно он сделал, если остался ночевать в Мцен-
ске. Если бы попал, то плохо, мы за него беспокоимся. Что-
то скажет завтрашний день. Я видел на своем веку страшные
грозы, но такие продолжительные и беспрестанно сверкающие
в жизни моей еще не видывал.
Скоро 12 часов и гроза как была вначале, так и стоит —
даже как будто усиливается. Интересно бы знать, благотворно
или дурно подействовало бы на здоровье Ив[ана] Сергеевича]
такое состояние атмосферы. Несмотря на ветер и дожди в ком-
нате тепло и я в испарине.
Нововведение: каждый час — в 12 ч[асов] ночи сторож уда-
ряет в церковный колокол, так что в деревне можно знать, ко-
торый час.
Судя по словам Маши, все это лето отличается ливнями.
Прудик уж прорвал раз сделанную плотину и весь ушел по ов-
рагам в сад. Теперь, вероятно, опять уйдет.
30 [июня]. — Вот уже первый час дня, а небо все еще хму-
рится. Ночью были две грозы [зачеркнуто: теперь в эти мину-
ты]. Утром до 11 часов был опять ливень с грозой. Я смотрел
Переписка с Я- П. Полонским
233
в сад на дорожки [по которым] быстро текла [вода] черными
ручьями... Не пролетали мимо окон бедные бабочки. Говорят,
что от беспрестанных дождей ласточки умирают с голоду. Но
такие ливни умор[ят] и немало бедных крестьян голодом. Со-
сед Щепкин, как слышно, в отчаянии. Теперь, я думаю, он уже
сошел с ума и рвет на себе волосы — да и есть от чего сойти с
ума хозяину. Хлеба, должно быть, подгнили в корню, повале-
ны ветром и к земле прибиты неимоверными ливнями.
Маша сказала правду — в эту ночь пруд их ушел вторично.
Что бы я делал теперь, если бы здесь был Ив[ан] Сергеевич.
Играл бы с ним в шахматы (зачеркнуто: или кто бы из нас чи-
тал) до первого солнечного луча.
28 [июля]13. Ив[ан] Сергеевич] купил для Спасского бочку
красного вина14. В Москве увидала жена Григоровича15. Он
сказал, что вино стоит 90 руб... Но 90 руб. за одну бочку это
что-то много. Из Москвы его отправили в Спасское, им[ение]
И. С. Тургенева и Щепкину Н. А. стоило немало труда получить
его. Требовали самого И. С. Тургенева и его расписки.
Но как были удивлены, когда я узнал, что вино весит 17 пу-
дов, т. е. гораздо больше багажа нашего — двух сундуков
жены, сундука Гаршина и моего, с которым яприбыл—17пу-
дов! Господи Боже мой! Кто ж это все выпьет! Ведь на пуд, я
думаю, можно положить 30 бутылок вина — 30X17=510 бу-
тылок. На сколько же лет это хватит, если все будут такие же
пьяницы, как мы: по крайней мере лет на десять! Пусть же по-
чтенный Ив[ан] Сергеевич] и живет [зачеркнуто: еще 10 лет,
если хочет] как можно дольше, если хочет употчивать вином
своим гостей своих... Вино это введет в излишний расход на-
шего повара16 или кого-нибудь из подобных же пьяниц в расход
на буравчик. Посредством буравчика можно будет вино это
выцедить гораздо раньше 10 лет, принимая в соображение по-
роду людей, у которых на хлеб не хватает денег.
1 Этот отрывок из дневных записей Я. П. Полонского о пребывании в
с. Спасском, имении И. С. Тургенева, обнаружен в его рукописной тетради
80-х гг. Опубликован не был.
2 Несколько строк далее прочесть невозможно, так как запись дневника
производилась карандашом и от времени стала неразборчивой.
3 Эти записи под цифрой «28» стояли в конце, после записей под цифрой
«30» июня. Но мы перенесли их сюда, к 28 июня, для концентрации всего от-
носящегося к первому дню приезда. Месяц рядом с цифрой не проставлен,
но, судя по содержанию, он тот же (июнь).
4 А. Ф. Писемский (1820—1881) — известный писатель.
6 Ж. А. Полонская приехала с детьми и учителем их Е. М.
Гаршиным в Спасское раньше, в начале июня. 11 июня И. С. Тургенев уже
писал Ж. А. Полонской в Спасское, по получении оттуда письма Е. М. Гар-
шина
234
И. С. Тургенев
6 Ев. М. Гаршин—см. дальше. Маша, очевидно, сестра С. Г. Щепкиной,
как о ней упоминается в её дневнике («Красный архив», 1940, № 3).
7 Гр. Ник. Пав. Игнатьев (род. 1828) — дипломат (панславист), в 1881 —
1882 гг. министр вн. дел, с которым комитет иностранной цензуры, где слу-
жил Полонский, имел служебные сношения.
8 Борис — сын Я. П. Полонского.
9 Полонские летом проживали на даче.
10 Реалистический эффект.
11 Анюта Галина, очевидно, подруга Наташи Полонской.
12 «Журнал для смеха» выходил во Франции.
13 Месяц не проставлен. Запись под цифрой «28» сделана в рукописи после
«30», поэтому её можно отнести к июлю, следующему месяцу.
14 Сведения об этой бочке вина не раз встречаются в письмах И. С. Турге-
нева за июнь — июль 1882 г. Из письма к Ж. А. Полонской в Спасское от
11 июня 1882 г.: «Распорядился ли Щепкин на счет доставки красного вина,
бочка которого, мне принадлежащая, находится в Москве, в д. Третьякова?
Я о ней писал ему» («Первое собрание писем», 1885). Из письма 12 июля 1882 г.
ей же: «Бочку красного вина надо будет разлить в бутылки, как только по-
греб окажется возможным. Эту операцию следует совершить с аккуратно-
стью, чтобы вино не испортилось (чтобы пробки были новые и хорошие и бу-
тылки хорошо вымытые). М. б., кто знает! еще нам придется разливать это
вино вместе». В письме 17 июля есть строки: «Радуюсь, что вино вышло хо-
рошее». О вине же говорится в письме 31 июля 1882, что нужно осушить по-
греб, т. к. вино улучшается в бутылках, хорошо закупоренных, и пригласить
кого-либо из виноторговцев Мценска для руководства. Из писем видно, что
вино могло прибыть в Спасское одновременно с приездом Я. П. Полонского,
но речь о его хранении шла и позже (в июле), поэтому Полонский мог сделать
эту запись в июле.
15 Писатель
16 О пьянице-поваре упоминает и Тургенев в письме к Ж. А. Полонской;
«Ключ от крана с вином Вы хорошо сделали, что прибрали в свои руки, да и
вообще я полагаю, что не худо бы удалить пьяницу повара» («Первое собрание
писем», 1885).
48
С.-Петербург, близ Симео-
новского моста по Фонтанке
д. №24, кв. 17.
Милый, дорогой мой друг, Иван Сергеевич!
Сегодня от жены получил я, вместе с ее письмом, твое по-
следнее письмо к ней — нечего и говорить о том, до какой сте-
пени оно огорчило жену мою и меня ей в придачу. — Тебе опять
хуже. Но скажи, ради господа бога, можно ли не заболеть в
таких ненормальных климатических условиях — холодеют
руки, холодеют ноги — виден пар при дыхании, печей нет,
двойных рам тоже нет — я бы заболел непременно при такой
анафемской погоде. Ваша парижская погода просто меня бе-
сит, бесит до такой степени, что даже наша теплая и сухая осень
меня не радует.
Переписка с Я- П. Полонским
235
Жена меня просит послать письмо твое Бертенсону, но я
предполагал, что ты ему уже телеграфировал о состоянии твое-
го здоровья и что он уже отвечал тебе. Впрочем, на всякий слу-
чай я скажу ему, что твои боли усилились, и передам тебе все,
что он на это скажет. Я же говорю, что простудись я у ками-
на, у меня сделался бы грипп или сделался бы сильный катар,
а простудись ты — у тебя не сделается ни гриппа, ни катара,
а возобновятся болиг. Приспособлена ли твоя дача в Буживале
к зимним месяцам? Как-то ты переедешь в Париж и лучше ли
у тебя наверху в Rue de Douai?
Ты хорошо делаешь, что ни на что не смотря продолжаешь
пить молоко2, но также будет хорошо, если ты не будешь уны-
вать и будешь тешить себя надеждами. — Надежды могут
и не исполниться — это не от нас зависит — но надо же чем
нибудь питать мечты свои.
Я, по крайней мере, на тебя надуюсь и буду с нетерпением
ждать:
1. Погода изменилась к лучшему.
2. Мне гораздо легче.
3. Я воскресаю — я надеюсь на скорое свидание.
Да, я надеюсь, что все это будет нам написано — и этой на-
дежды ничем ты не сокрушишь во мне.
Я собираюсь послать тебе некоторые из моих Спасских кар-
тин — но меня останавливают такого рода соображения:
1. Проедет ли моя посылка без того, чтоб на границах французы
ее не распечатали и не рассматривали на таможне, что такое
посылается.
2. Потребуется ли за картинки пошлина — и с кого она взыщет-
ся — или по французским законам посылка, за которую не-
кому тотчас же заплатить, будет конфискована.
3. Что если мои картинки возбудят в тебе неприятное горь-
кое или досадливое чувство, вместо того, чтобы доставить тебе
удовольствие.
4. Уж если ты опоздал приехать и не воспользовался нашим
летом, зачем эти картинки будут тебе об этом напоминать?
5. Если ты воротишься в Россию и, почувствовавши облегче-
ние, не захочешь вернуться в Париж— не попадут ли мои кар-
тинки из Буживаля куда-нибудь в переднюю или столовую
к юному скрипачу Виардо3 — для которого они не будут иметь
никакого значения?
Вот, с полнейшей откровенностью, мне свойственною, выска-
зываю тебе все, что меня останавливает, несмотря на непреобо-
римую жажду сделать тебе удовольствие и выслушать твое
мнение. — Отвечая мне, утверди или рассей мои сомнения.
236
И. С. Тургенев
Помню я живо твой рассказ о том измученном армейском ка-
питане, который, на походе, прочитав сентиментальную эпи-
тафию, плюнул и выругался по матерну. Ну, как и ты, мой
милый и дорогой Иван Сергеевич, измученный твоею лихою
болезнью, взглянешь на мою Спасскую мазню, и тоже плюнешь
и выругаешься.
Или это просто моя фантазия — и мне удастся сделать тебе
хоть какое-нибудь удовольствие. —
Писни хоть одно словечко. Не прошу длинного письма,
а хоть немного строчек, и если тебе хоть немного легче —упо-
мяни, что л.егче — обрадуй меня и жену мою.
Прощай, до свиданья. Остаюсь весь твой неизменно тебя лю-
бящий Я. Полонский.
1882. 1 сентября ст. ст. Вторник.
N. В. Нога моя совсем отказывается подпирать меня. Веду си-
дячую жизнь и геморой мой усиливается.
1 Полонский, получая письма Тургенева о холодной погоде во Франции
летом 1882 г., предполагал, что она влияет на его здоровье.
2 Французский врач предписал Тургеневу диэту: пить только
молоко.
3 Поль Виардо — ученик Леонарда, известный скрипач, впоследствии да-
вал концерты в разных странах, в том числе и в России, в Петербурге.
Письма Ж. А. Полонской к И. С. Тургеневу.
49
[Конец сентября 1882 г.]
Милый Иван Сергеевич!
25 сентября, в субботу утром вернулась я в Петербург не-
сколькими часами раньше, чем ожидал меня муж, так как я по-
пала не на пассажирский поезд, о котором телеграфировала,
а на почтовый. — В Москве я остановилась на 4 дня и нигде
почти не была, кроме выставки1. Зато выставку эту осмотрела
насколько могла и, на многое глядя, порадовалась за Россию.
В особенности меня поразили ткани или материи, начиная с
ситцев и кончая парчами. Никогда еще не видала я такого пре-
лестного и блестящего сочетания узора и красок Григорович2,
который был настолько любезен, что в первый раз, как я была
на выставке, ходил со мной и все показывал, сообщил мне,
что узоры для фабрик, по преимуществу, сочиняются барыш-
нями в его школе, на Морской и в Соляном городке, и что за эти
узоры они немало зарабатывают денег. В особенности шелковые
Перепи-ка с Я- П. Полонским
237
ткани для платьев обращают на себя внимание изящным бо-
гатством узора и нежностью красок. Мне было приятно, что
Д. В. Григорович, как видно, был очень рад видеть меня и де-
тей моих, даже разорился, кое-что купил нам на выставке на
память. Позвольте еще раз поблагодарить Вас за Спасское
гостеприимство. Видно оно мне в прок пошло — все находят,
что я пополнела и поздоровела. Дети мои тоже поправились.
Наташа3 даже выросла и у Вас в деревне пристрастилась к
музыке, так что теперь не нужно и понуждать ее садиться за
рояль.
Накануне моего выезда, проводив Гаршина4 с М. М. Гали-
ной, я заехала к Якушкиной5, посоветоваться с ней насчет
школы. По ее мнению, школы не следует отдавать земству, а
надо подать в Министерство Н. П. просьбу принять ее под свое
покровительство и распространить на нее льготу на счет воин-
ской повинности, т. е. те же права, какими пользуются дру-
гие сельские школы. Затем, если священник не годится, или не
пользуется расположением крестьян, то нужно взять учителя
или учительницу®.
Я узнала, что у Вас в Петровском живет женщина, которая
заведует всем хозяйством на хуторе у Щепкиных. У нее есть дочь,
молодая девушка, кончившая курс в какой-то прогимназии
с правом на звание сельской учительницы, и Якушкина по моей
просьбе, хочет девушку эту принять к себе на испытание, ме-
сяца на три, и присмотреться — годится ли она в учительницы
и вообще — может ли на детей крестьянских иметь хорошее
влияние. Якушкина так любезна была, что обещалась девушку
эту познакомить с педагогическими приемами и поставить на
твердую почву и, если она окажется неспособной и негодной к
школьному делу — об этом меня уведомить7.
Теперь вот еще о чем мне хочется с Вами поговорить. Не
знаю, успел ли Щепкин предупредить меня и высказать Вам
мою мысль. Я оставила Спасское с тяжелым сердцем, да и
меня Ваши крестьяне провожали охая и чуть не с плачем.
Никому не хочется умирать или терять своих близких, а к
осени болезни в деревне стали увеличиваться и люди мрут как
мухи. Мрут от пустяков, от таких болезней, от которых даже
я могла бы их вылечить, хоть я и не доктор. Я. насколько могла,
помогала им и мой отъезд оставляет их совершенно беспомощ-
ными, как малых детей, брошенных на произвол судьбы или
случая. Я немало о них сокрушалась и вот что пришло мне в
голову: так как Вы всегда всем готовы помогать и никогда не
отказываете нуждающимся — даже платите пенсии и заслуженно
и незаслуженно, то нельзя ли, сокративши кой-какие расходы,
238
И. С. Тургенев
по указанию Щепкина, определить 150 руб. в год на уездного
врача, обязавши его за это жалованье приезжать в Спасское
раз в неделю и принимать больных, в особо отведенном для
этого помещении, причем нужно будет иметь и свои лекарства,
самые необходимые, т. е. маленькую аптеку, что будет стоить
не дороже 50 руб. в год (если все покупать не в аптеках, а в
складах). Словом все это доброе дело обойдется не дороже 200
рублей в год8.
Уехала я от Вас с отрадным чувством того общего доверия и
любви, которые высказались в проводах. Прежде всего
явились проститься со мною Ваши мужики, человек 10—12
вместе со старостой — они просили меня передать Вам усерд-
ный поклон и их глубочайшую благодарность за Ваш подарок.
Они просят порадовать их — выздороветь и приехать в Спас-
ское. — Это было во время нашего последнего у Вас обеда, а
вечером явились обитатели Вашей богадельни — от этих я и
не знала, как мне и отделаться, они готовы были целовать мне
руки и ноги — и до тех пор не успокоились, пока я не по-
ручилась, что Вы их не оставите, пока они живы.
Н[иколай Александрович] был к нам постоянно внимате-
лен и готов на всякую услугу.
Захар Ваш9 и Маша проводили нас до железной дороги и,
усаживая нас в вагон, очень дружелюбно и тепло с нами про-
стились.
Одним словом, мне приходится только благодарить Вас за
все Ваши распоряжения и за дружбу.
Здесь, в Петербурге, мне предстоит немало хлопот — хочется
найти другую квартиру и переехать, не знаю, удастся ли?
Хочу работать и опять приняться за лепку. Была сегодня в
Соляном городке и показывала Чижову10 бюст Бори. Он ос-
тался очень доволен и нашел только одну ошибку в одном из
мускулов шеи.
Мне дали лепить теперь целый бюст Антиноя — красавца,
на которого я невольно засматриваюсь.
Теперь остается вопрос, тоже немаловажный, как мне ото-
слать Вам ящик с вареньем? Дойдет ли он до Вас или его съедят
на таможне? Впрочем я и сама еще его до сих пор не полу-
чила — я отправила ящики из Мценска в С. П. Б. с товарным
поездом — хотела застраховать, но на страховку не согласились,
за охрану ящиков ручались, а за исчезновение банок не ру-
чались. Но все-таки успокаивали, что при хорошей упаковке
трудно вытащить.
В Петербурге, по приезде, тотчас же получила от мужа своего
Ваше письмо и очень Вы меня обрадовали, что здоровье Ваше
Переписка с Я. П. Полонским
239
лучше и что у Вас опять проснулась литературная жилка и
что опять Вы принялись за работу и напечатаете те стихотворе-
ния в прозе, которые нам так нравились11.
Ждать Вас уже не смею, так как из Вашего письма вижу, что
Вы зимой едва ли приедете, быть может только на несколько
недель летом и то в Спасское.
Бертенсон12 же, который в день моего приезда был у нас,
успокоил меня на счет Вас и просил Вам передать, чтоб Вы
продолжали молочное лечение и не пробовали ничего без его
совета. Он вообще остался доволен Вашим письмом, ибо нахо-
дит, что Ваша болезнь идет нормальным ходом к лучшему. Он
надеется, что скоро увидит Вас в Петербурге.
Муж мой в настоящую минуту страдает гриппом и нетер-
пением получить от Вас известие о благополучном прибытии
его картинок и о том, насколько они пришлись по вкусу Вам13.
Всеволод Гаршин, как кажется, кончил свой рассказ14 и
хлопочет в Петербурге о получении какого-то места на пивном
заводе. Теперь, милый И [ван] Сергеевич], наша петербург-
ская жизнь не может Вас так интересовать, как спасская, и
писать к Вам с целью узнать, как Ваше здоровье — не смею,
вследствие Вашего запрещения. Стало быть писать мне будет
нечего, а беспокоить Вас часто пустыми письмами — совестно.
Сохранившиеся письма Ж. А.Полонской 1882—1883 гг. носят следы стили-
стических поправок Я. П. Полонского, но, судя по ответам И. С. Турге-
нева, они не отличались от посланных беловых экземпляров. Поэтому они по-
мещены здесь. В них интересны биографические сведения о Тургеневе, о
последних днях его жизни 1882—1883 гг., а также о литературной деятельно-
сти на одре болезни и об отношении к нему друзей. Письма Ж. А. Полонской
не были опубликованы.
1 В Москве в 1882 г. была устроена художественно-промышленная вы-
ставка, на которой исполнялись симфонические концерты из произведений
русских композиторов. См. «Нива», 1882 г. № 30 и др.
2 Д. В. Григоровичу писатель. В качестве секретаря Общества поощ-
рения художеств имел отношение к художественной выставке и к
художественным училищам.
з Дочь Полонского — Наталия Яковлевна.
4 Писатель В. М. Гаршин (1855—1886) и его брат (учитель) Е. М. Гар-
шин были в Спасском.
5 Е. М. Якушкина — помещица, жившая по соседству с имением И. С.
Тургенева. Вела работу по народному образованию, организовала школу,
где проводила воскресные чтения для взрослых крестьян.
6 И. С. Тургенев проявлял большую заботу о школе в Спасском и даже
писал об этом крестьянам (4 сент. 1882 г.). О той же школе он говорит в пись-
мах Ж. А. Полонской 29 авг., 4 сент. и 11 сент. 1882 г. «Я просил
Н. А. Щепкина, — писал он 11 сентября, — переговорить с Вами насчет
Спасской школы, которая находится в очевидном упадке. Надо бы принять
какие-нибудь меры — уж не передать ли ее, действительно, земству».
7 Петровское находилось недалеко от Спасского. Из письма 4 окт. 1882 г.
240
И. С. Тургенев
видно, что Тургенев с планом Ж. А. Полонской относительно учительницы
согласен: «Н А Щепкину... пишу насчет девушки, которую г-жа Якушкина
обязательно взяла к себе. Но дело едва ли обойдется без передачи школы в
земство» («Первое собрание писем», 1885).
8 Я П. Полонский в своем очерке «И. С. Тургенев у себя в последний при-
езд» («Нива», 1884) говорит, что крестьяне в Спасском страдали без врача,
дети часто мерли, молоко для них трудно было достать. Полонский
ставил это в связь с тем, что Тургенев большею частью проживал
за границей и поэтому его Спасское было заброшенным местом, в котором
отсутствовала даже больница, хотя в некоторых других селах больницы име-
лись. Ж. А. Полонская предложила план медицинской помощи населению
Спасского. План этот вызвал одобрение И. С. Тургенева. «Благодарю Вас за
сообщенные сведения о необходимости иметь в Спасском медицинскую по-
мощь, — пишет он ей в ответ 4 октября 1884 г. — С нынешней же почтой
пишу Н. А. Щепкину, что я определяю на это дело 200 руб. в год — и по-
прошу его распорядиться на этот счет в указанном Вами смысле...» («Первое
собрание писем», 1885).
О бедняках в богадельне Тургенев писал: «Спасибо также за то, что вы
успокоили Спасских богаделок на счет их будущности» (ibid.)
9 Захар Балашов — камердинер И. С. Тургенева с 40-х гг. После смерти
Тургенева он писал к Полонскому, прося его засвидетельствовать перед Ви-
ардо, насчедницей состояния Тургенева, что он болен, слепнет, не имеет
средств к жизни и просит от нее поддержки, какую получал раньше от Тур-
генева.
10 Проф. М. А. Чижов (род. 1838) — скульптор, был учителем Ж А По-
лонской в Художественном училище Штиглица (Соляной городок на Фон-
танке в Петербурге). Ж. А. Полонская, окончив училище с званием свобод-
ного художника, приобрела известность как скульптор. Ее работы — бюст
сына Бориса, С. Ковалевской, д-ра Реера, Фета, Вышнеградского, А. С Пуш-
кина (в Одессе), И. С. Тургенева (по инициативе которого она и занялась изу-
чением скульпуры). Эту идею ей подал И. С. Тургенев в 1881 г , когда Полон-
ские были в Спасском.
11 В письме к Ж А. Полонской от 17 сентября 1882 г. Тургенев говорил,
что сочиненная повесть появится в «Вестнике Европы» Из 100 стихотворе-
ний в прозе он выбрал 50,которые Стасюлевич поместил в декабрьской книж-
ке «Вестника Европы».
12 Доктор Л. Б. Бертенсон (род. 1850)— известный лейб-медик, ле-
чил И. С. Тургенева, бывая за границей; друг Полонского.
13 В письме 24 сентября 1882 г Тургенев сообщал, что все шесть картин
Я. П. Полонского он получил и они ему понравились Беспокойство Я П По-
лонского вызвано тем, что это письмо к нему еше не пришло. Оно могло прий-
ти 27—28 сентября Следовательно, и данное письмо Ж А Полонской напи-
сано не раньше 25 и не позже 28 сентября 1882 г. Ответ И С Тургенева
к Ж. А. Полонской был написан 4 октября 1882 г.: «Сейчас получил я Ваше
большое письмо из Петербурга... и отвечаю». Если письмо от Ж А. Полон-
ской получено 4 октября,значит,оно послано не позже 1 октября 1882 г. Итак,
это недатированное письмо Ж. А. Полонской нужно относить к 25 сентяб-
ря — 1 октября 1882 г Эту дату мы и проставляем на письме.
14 Салтыков-Щедрин 17 октября 1882 г. сообщал И. С. Тургеневу, что Гар-
шин представил в редакцию «Отечественных Записок» хороший рассказ Воз-
можно, о нем говорится в письме Ж. А. Полонской. См. в «Отечественных За-
писках», 1883, январской книжке,рассказ В. Гаршина «Из воспоминаний ря-
дового Иванова» (о войне 1877 г.).
Переписка с Я. П. Полонским
241
50
Фонтанка. 24. 17.
12 окт. 1882.
Милый Иван Сергеевич!
Не знаю, как Вас и благодарить за то, что Вы такой добрый,
не оставили без внимания вопрос о докторе для крестьян. На-
деюсь, что они отнесутся с доверием и благодарностью, что
впрочем будет зависеть и от самого доктора. Я никогда не со-
мневалась в Вашей доброте: знаю, что каждому Вы готовы по-
мочь, кто только руку за помощью протянет к Вам.
Но к тем, которые Вас искренне любят, Вы не всегда доб-
ры, часто старались их отдалить от себя и Ваша душа была
всегда для них закрыта... Вы верите только одному семейству
и это семейство для Вас заключает весь мир1... Но на Вашу
заграничную привязанность никто не вправе роптать — если
только Вы понимаете, насколько Вы можете быть дороги тем
из русских, которые любят Вас, и если бы при полном отсут-
ствии личной жизни, как Вы пишете, Вы все-таки
побольше писали о своей личности. А то приходится на-
водить справки о Вас и верить всяким слухам, которые не
всегда верны.
От всей души благодарю Вас за обещанные оттиски. Буду
ждать с нетерпением и Вашего рассказа, и тех стихотворе-
ний в прозе, которые оставили в нас такое глубокое впечатле-
ние 3.
В. Гаршина мы видим не больше как раз в неделю, и в моей
благосклонности он едва ли нуждается. Друзей у него не-
мало — есть и невеста, курсистка на медицинском факультете
(она в конце этого года кончает курс) — одним словом он все-
ми любим, как говорит его мать. Но это не мешает ему доро-
жить Вашим вниманием и Вашей благосклонностью3. Человек
он хороший, честный, кроткий и, кажется, даже не в состоя-
нии кого бы то ни было умышленно обидеть. Мне приходилось
иногда за него страдать нравственно — и я немало за него боя-
лась, когда он высказывал свои опасения и сомневался насчет
полного своего выздоровления. «Часто, — говорил он, — чув-
ствую я страшную боль в самом сердце, и это предвещает, что
опять я захвораю. Может быть не скоро, через год, даже два...»
Время, проведенное им в сумасшедшем доме, и дурное с ним об-
ращение до сих пор припоминает он до мельчайших подробно-
стей и когда в Спасском он со мной говорил об этом, глаза его
выражали такую печаль и тоску, что мне становилось за него
и страшно, и больно... Понятно, я избегала таких разговоров,
16 «Звенья», № 8
242
И. С. Тургенев
гак как они производили на него, на расположение духа его
дурное влияние — и я старалась развлекать его пустяками.
Библиотекой он Вашей пользовался очень старательно и ус-
пел пересмотреть, кажется, все старые журналы. Чтением ув-
лекался до того, что не выпускал из рук книги — ни за обе-
дом, ни за чаем. За что ему не раз от меня доставалось.
Зато до исканья грибов он был большой охотник и очень лю-
бил это занятие. Найденные грибы сам чистил и сушил.
Позвольте же мне теперь крепко обнять Вас и поцеловать,
помимо Вашего желания.
Ваш преданный друг Ж. Полонская.
Р. S. Сейчас был у нас Григорович, он только что вернулся из
Москвы. Очень просил меня Вам кланяться и сказать Вам, что
на днях будет к Вам писать... Он тоже написал какой-то рас-
сказ и приглашает нас к Гаевскому4 его слушать.
Варенье надеюсь скоро выслать.
1 Семья Полины Виардо в Париже.
Это письмо — ответ на письмо И. С. Тургенева от 4 октября 1882 г., вы-
держки из которого мы приводили выше.
2 4 апреля 1882 г. Тургенев писал Ж. А. Полонской: «Стихотворения в
прозе появятся либо в ноябрьской, либо в декабрьской книжке «Вестника
Европы». Повесть, озаглавленная «После смерти» [т. е. «Клара Милич»] бу-
дет напечатана в январе. Один оттиск будет доставлен вам немедленно по по-
явлении книги» («Первое собрание писем», 1885).
3 В том же письме И. С. Тургенев говорил о В. М. Гаршине: «Продолжаю
рекомендовать Гаршина вашей благосклонности».
4 В. П. Гаевский — см. о нем выше. В письмах Тургенева к другим ли-
иамза это время упоминается рассказ Григоровича «Гуттаперчевый мальчик».
В «Ниве» от издателя сообщали, что на 1883 г. имеется «новая повесть И. С.
Тургенева, которую он, согласно письму 24 сент. из Буживаля, надеется до-
ставить в редакцию нынешней зимою. Также находится у нас уже в портфеле
прекрасная повестьД.В.Григоровича» (№ 42,1882). В № 52«Нивы» за 1882 г.
эта повесть называется «Гуттаперчевый мальчик».
51
9 ноября 1882 г.
Дорогой мой Иван Сергеевич,
Мысленно целую Вас за Ваше письмо1 и за те добрые чувства,
которые Вы сохранили к нам, несмотря ни на какие
перемены. Очень рада, что Вас не тяготит одиночество и
что Вы хорошо себя чувствуете, несмотря на то, что не можете
ни стоять, ни ходить. Дай Бог, чтобы литературная жилка, ко-
торая проснулась в Вас, звучала все больше и больше... Между
делом и бездельем не позабудьте ио пустом боченке2,
Переписка с Я- П. Полонским
243
т. е. просто-напросто исполните Ваше слово и к новому году,
появившись в Петербурге, самолично передайте Ваш}/ сказку
моей Наташе, хоть за то, что она не забывает Вас и любит Вас,
насколько может. Но видеть Вас в Петербурге — это одно
только мое искреннее желание, быть может даже эгоистиче-
ское. Во мне есть и другое желание, — это, чтобы Вы не дви-
гались, если только всякое движение, а тем паче долгое путе-
шествие, может причинить Вам вред.
Несмотря на то, что Вы примирились со своим положе-
нием, — пожалуйста не переставайте наблюдать, от чего от ка-
ких причин Вам иногда лучше, иногда хуже— а главное, не
теряйте надежды будущее лето провести в России и посетить
Ваше Спасское. Муж мой был у Алек. Никол. Грот, бывшей
Мухтояровой3, и слышал от нее, что будто бы Вы писали ей, что
хотите вернуться навсегда в свое отечество. — Честь Вам и
слава, если это правда, а не просто фраза или желание пома-
зать по губам.
Вы спрашиваете, продолжаю ли я заниматься скульптурой.
Отвечаю — продолжаю и даже с большим усердием. Все это
время лепила бюст Антиноя4, очень красивого молодого чело-
века с такою же большой головой, как Ваша.
Но в один прекрасный день я заметила, что он не так повер-
нул свою прелестную голову и не туда глядит. За это я так на
него рассердилась, что свернула ему голову, к немалому ужасу
г-на Чижова. Он боялся, что у меня не хватит терпения на-
чать работу сызнова, и уверял меня, что я напрасно свою рабо-
ту испортила.
Но он ошибается. Я снова принялась за лепку с большим
пониманием дела и с такою же охотой.
Балашов5 опять стал упрашивать Я[кова] Щетровича]
продолжать свой роман. Академической премии мы еще до сих
пор не получили — и живем пока маленькими долгами6.
Дети мои, слава Богу, здоровы и Вас целуют.
Так как Вы живете отшельником и целый день сидите, на-
деюсь, что у Вас найдется время на то, чтобы нас чаще порадо-
вать Вашими письмами. Извините за скучное мое послание —
материалу слишком мело, а внутренняя интимная жизнь не
легко поддается описанию. Впрочем, Вы нас хорошо знаете
и можете сами вообразить то, чего не стоит досказывать.
Крепко Вас обнимаю и много раз целую.
Ваш преданный друг Жозефина Полонская.
В письме Ж. А. Полонской сделаны некоторые поправки рукою
Я. П. Полонского и поставлена дата <<9 нояб. 1882».
16*
244
И. С. Тургенев
1 И. С. Тургенев писал Ж. А. Полонской 17 сентября 1882 г. («Первое
собрание писем», 1885).
2 В письме 14 ноября 1882 г. И. С. Тургенев сообщал Ж. А. Полонской:
«Литературная жилка во мне чуть-чуть забилась, но мне предстоит настро-
чить две обещанных статьи из воспоминаний для Глазунова: — и «Пустому
боченку» придется еще откатиться на несколько недель после нового года.
Будем надеяться, что он вместе со мною прикатится в Россию весной или ле-
том или к 1884 новому году» («Первое собрание писем», стр. 515).
Рассказ о «Пустом боченке» Тургенев обещал дочери Полонского Наташе
еще во время пребывания летом 1881 г. в Спасском,но, видимо, так и не напи-
сал его.
3 А. Н. Грот — по второму браку за братом Я. И. Г рот, по первому мужу
Мухтоярова, урожд. Юханцева. В письме 14 ноября 1882 г. Тургенев отри-
цал это сообщение: «Никогда я не писал А. Н. Г рот, что намерен скоро и на-
всегда вернуться в Россию». Эта фамилия в напечатанном тексте письма за-
шифрована.
4 Антиной — юноша, любимец римского императора Адриана, утопился
в Ниле. Адриан построил в честь его храм, в котором была установлена ста-
туя Антиноя.
5 В. С. Балашов — издатель. В 1882 г. он издал книгу Полонского
«Перо и карандаш», где стихи были иллюстрированы известными худож-
никами. Возможно, речь в письме идет о романе «Дешевый город» («Вестник
Европы», 1879, февраль—июнь), о котором Полонский писал Тургеневу,
как о неоконченном: «Спроси г. Стасюлевича, отчего он не напечатал в при-
мечании (к концу), что роман еще не окончен и что о судьбе действующих лип
будет сказано в продолжении романа, только под другим названием... Если
же ты меня спросишь, зачем же я не расширил рамку романа и не пошел
дальше, то на это я пока одно скажу. Если 28 листов стесняли и приводили в
ужас Стасюлевича, то для 40 листов у него положительно не было бы ни
места в журнале, ни охоты печатать». Поэтому в романе «снижено» оконча-
ние».
6 На первом Пушкинском конкурсе при Академии Наук в 1882 г. Полон-
ский получил половинную премию им. А. С. Пушкина (500 руб.) за сборник
стихов «На закате» (1881).
52
[6—7 XII] 1882г.
Не знаю, верить ли газетам — так они врут и Вы не даром
советуете не верить им. Судя по вчерашнему письму Вашему,
Вы еще в таком же положении и даже не желаете, чтобы оно
изменилось. Стихи же Тютчева1 ко всем применимы.
Ваши стихотворения в прозе я читала и перечитывала,
с великим наслаждением2. Невольно они переносили меня в
Ваше Спасское в то время, когда Вы сами нам читали их. Не-
вольно припомнились и Ваше лицо, и Ваши речи.
Увижу ли я опять это Спасское? Это вопрос, о которомчне
следует думать. Повторяю Вам Ваши слова: что будет, то бу-
дет...
Спасибо Вам, что снова обещаетесь вернуться в Россию при
первой возможности. Дай Бог, чтобы Ваши выезды и визиты
Переписка с Я. П. Полонским
245
(если только газеты не врут) послужили Вам в пользу и чтобы
ничто в Париже не задержало Вас в те благословенные дни,
когда Вас опять потянет на родину3.
Прощайте, позвольте мне Вас поцеловать и крепко обнять.
Ваш искренний друг.
1 Ж. А. Полонская отвечает здесь на письмо И. С. Тургенева от 2 декабря
1882 г.: «Я совсем освоился со своим положением — и подчас даже не желаю,
чтобы оно изменилось. Ко мне как раз применим теперь стих Тютчева: «День
пережит — и слава Богу» («Первое собрание писем», 1885, стр. 521).
2 «Стихотворения в прозе» И. С. Тургенева напечатаны в декабрьской
книжке 1882 г. «Вестника Европы». Они обнимают время с 1878 («Деревня»—
февраль 1878) до 1882 г. («Русский язык»—июнь 1882). В предисловии к ним
от редакции написано «Октябрь 1882».
3 Ответ на это мы видим в письме И. С. Тургенева 12 декабря 1882 г.:
«Вы хорошо поступаете, не веря газетным толкам на мой счет: — Я действи-
тельно провел, т. е. просидел вечер в обществе художников, но выезд меня
утомил... теперь опять в прежнем порядке» («Первое собрание писем» 1885).
Можно думать, что в период между этими письмами Тургенева от2^декабря и
12 декабря 1882 написано и письмо Ж. А. Полонской, на письме проставлен
только год (1882), а месяц и день не указаны.
53
[Конец января 1883 г.]
Дорогой Иван Сергеевич!
Только что хотела отправить ответ на то письмо, писанное
ко мне не Вашею рукою1, как получила другое письмо2. Спа-
сибо Вам, мой милый Иван Сергеевич. Хотя по тону Ваше-
го письма Вы недовольны мною и сильно огорчены моим недове-
рием, но, однако, Вы знаете, насколько я расположена к Вам
и, если я сомневалась, то не потому, чтоб Вам не верила,
а потому, что каждый вздор о Вас, помещаемый в газе-
тах, мне подавал надежду3.
Желание Вас видеть и ухаживать за Вами — слишком вели-
ко... Но болезнь навсегда пригвоздила Вас к Франции, и мне
больно думать, что я больше не увижу Вас.
Бертенсон был у нас на днях и прочел нам то, что Вы ему
пишете4. Я невольно подумала: Вы — герой. Жаль только,
что операция эта не избавила Вас от грудных болей и что, не-
смотря на вырезанный невром, Вы так же страдаете.
Видела я на нашей пятнице Чуйко, который рассказывал
нам о своей поездке в Париж и о том, как он нашел Вас в Па-
риже. Очень мне было завидно, что это был он, а не я...
Писать Вам о себе нечего. Я и дети мои здоровы, муж ханд-
рит. Зима у нас настоящая — какова-то теперь у Вас погода?
Занимаюсь попрежнему усердно лепкой и, увлекаясь работой,
246
И. С. Тургенев
стараюсь забыть все, что давит мое сердце... Хочется мне хоть
что-нибудь послать Вам из своих работ, а поэтому я задала
себе задачу такую, о которой Чижов и Григорович говорят,
что она трудна до невероятности. Но тем не менее я не падаю
духом. В пятницу был у нас Крамской5. Я [ков] Щетрович]
показал ему начатую мною работу и он ее одобрил. На-днях
я снимала фотографию свою и хотя (как говорят знакомые)
опять неудачно, а все-таки я Вам пришлю ее, так как я с осени
1881 года в долгу у Вас.
Прощайте, пора кончать свое письмо. Даю Вам слово не
верить посторонним слухам и ни в одном письме Вы не уви-
дите больше ни малейшего сомнения или недоверия к Вам. А так
как я только Вам должна верить, то пишите мне о себе чаще и
подробнее.
Затем целую Вас много-много раз и остаюсь Ваш любящий
Друг.
1 Письмо Тургенева 8 янв. 1883 г. об операции было написано чужою ру-
кою.
2 В письме 11 января 1883 г. Тургенев сообщал: «Десятый день, как вы-
резали невром».
3 В том же письме Тургенева 11 января 1883 г. есть такие строки:
«Я огорчился тем, что Вы мне на грош не верите. Любите меня несомненно,
но столь же несомненно не верите». Газеты распустили слух, что
Тургенев возложил венок на могилу Гамбетты, «но это, конечно,
вздор»,—писал он.
4 Тургенев писал Бертенсону 19 янв. 1883 г.: «Операция удалась вполне;
рана зажила, и я бы мог выезжать, если бы моя старая болезнь не разрази-
лась с новою силою» («Первое собрание писем», 1885, стр. 511).
На основании этих писем 11 янв. и 19 янв. 1883 г., которые нашли от-
ражение здесь, письмо Ж. А. Полонской нужно относить к концу ян-
варя 1883 г. Дату года на письме, поставленную рукою другого лица (Я. П.
Полонского), очевидно, нужно считать ошибочною, поставленною позже, на
память. В письме имеются поправки Я. П. Полонского: «обещаетесь», вместо
«обещаете», «советуете» вместо «говорите».
6 И. Н. Крамской (1837—1887) — художник, один из организаторов пе-
редвижных выставок; написал портреты Л. Толстого, Гончарова, Полонского
и др. На литературных пятницах Полонского бывали кроме литераторов и
художники. Сам Полонский хорошо рисовал и встречался с ними на
«Мюссаровских понедельниках».
54
1883. [Февраль 1883 г.]
Милый наш и дорогой Иван Сергеевич!
С Новым годом я уже поздравляла Вас, очень рада, что про-
шел старый, да и все рады, он никому не дал счастья. Уви-
димся ли мы в 1883 году? Это зависит отчасти и от Вашего здо-
ровья и от Вас самих...
Переписка с Я- П. Полонским
247
Новый год я встретила у моего брата и в 12 часов ночи пила
шампанское вместе с мужем за Ваше здоровье и высказы-
вала свое искреннее желание увидеть Вас в этом году.
Благодарю Вас за последнее письмо1, простите меня, если
я Вас обидела. Кому же мне и верить как не Вам; но какая же
мне охота верить дурному, т. е. Вашей безнадежной болезни.
Праздники наши прошли, а с ними и праздничные хлопоты
и заботы, которые подчас хуже будничных: влекут за собой
расходы не нужные, но неизбежные.-
Моя страсть к ваянию приняла теперь огромные размеры:
я отдалась ей и телом и душою; когда я работаю, не замечаю ни
усталости, ни голода, но только сержусь, что время слишком
быстро уходит и что мои способности так невелики, что сразу
мне ничего не удается.
Ваш рассказ «Клара Милич»2 я прочла в ночь после первого
дня нового года. Он мне очень понравился и произвел на меня
сильное впечатление; долго я уснуть не могла. — Затем образ
Ваш невольно представился в Спасском, в Вашем кабинете, я
вспомнила, как Вы меня позвали поправить штору у Вашего
окна и замечание Шейна3 насчет моей живописной позы — за-
тем как мы его выпроводили из Спасского. Затем приезд Вашего
племянника4, в то время, когда Вы уснули на самосоне так
крепко, что ничего не слыхали и когда я Вас разбудила, Вы
мне не верили, что племянник в гостиной до тех пор, пока он
сам не показался Вам на глаза. Наконец, как Вы по вечерам
увлекались игрой в карты и какой веселый хохот сопровождал
наши промахи. Вспомнила и успокоительную телеграмму' от
Я[кова]П[етровича] насчет Али5, день рождения Наташи и пр. и
проч. Тогда Вы были веселы и довольны. Мы же были счастли-
вы и также довольны.
Зачем я все это вспомнила после Вашего ужасного полуфан-
тастического рассказа и сама не знаю, но видно несходные
мысли нередко сходятся.
Аленицын® пробежал Ваш рассказ, узнал Кадмину7 и ос-
тался недоволен — нашел, что Вы ее не поняли и не могли
понять и что кроме его никто не только не поймет, но и не в
праве ее понять, сам же он пишет драму «Актриса», где он ее
выставил будто так, как следует, и наперед хвастается тем,
что это гениальное произведение. Содержание этой драмы
мы не знаем: он боится прочитать ее нам, чтобы не подумали,
как он говорит, что Я[ков] Петрович] ему ее поправил, и чтоб
как-нибудь не перебил его идею — досадует на меня, — зачем
я Вам писала о Кадминой, так как Кадмина его собственность.
Я ответила на это, что имею полное право писать своим друзь-
248
И. С. Тургенев
ям обо всем, что делается у меня в доме. Он считает себя вели-
ким человеком, перед которым все писатели ничего не стоят.
В память Кадминой он переложил стихотворение Гете
«Ueber alien Gipfeln»8 на музыку, а так как у него инструмента
нет, то наш рояль и наши уши вполне убедились, насколько
он музыкален, не зная музыки. Ноты свои он намерен тиснуть
и уже нарисовал виньетку. Попрежнему он влюблен в покой-
ницу — окружил себя ее портретами и живет ее прошлым.
1 «Последнее» было, очевидно, письмо Тургенева от 27 янв. 1883 г. об
ухудшении его болезни: «Здоровье мое окончательно испортилось — теперь
уже не одни ключицы, но и вся спина и грудь болят постоянно, двигаться
не могу и спать только при вспрыскивании морфином».
2 Повесть Тургенева «Клара Милич» напечатана в «Вестнике Европы»,
1883, кн. 1, дата рукописи «Октябрь 1882». На основании этих сообщений в
письме можно поставленную в нем дату года (1883) уточнить, относя письмо
к началу февраля или к концу января старого стиля. «Праздники наши»,—
очевидно, святки.
3 П. В. Шейн (1826 — 1900) — этнограф, издал сборник народных рус-
ских песен. Он, в числе других писателей, был летом 1881 г. в Спасском у
Тургенева.
4 Племянник И. С. Тургенева — очевидно, студент Алексей Николае-
вич, о котором он говорит в письме Ж. А. Полонской 10 июня 1882 г.
(«Первое собрание писем» И. С. Тургенева, 1885, стр. 441).
5 Александр Яковлевич Полонский — сын поэта.
6 Вл. Д. Аленицын (род. 1846) — ученый зоолог, знакомый Полонского.
Увидев артистку Кадмину, влюбился в нее. Не знакомясь с нею, писал в
честь её стихи и пьесу, где вывел ее. После самоубийства Кадминой долго
страдал, продолжая любить её и после смерти. Женившись, забыл о ней. Эта
история, рассказанная Полонскими Тургеневу, и послужила сюжетом
повести «Клара Милич».
7 Евл. Павл. Кадмина (1857—1881) — артистка, ученица Чайковского.
С успехом выступала в Московском императорском оперном театре, а также
в Киевском, Одесском, впоследствии перешла в Харьковский драматический
театр.
8 Стихотворение Гете («Ueber alien Gipfeln»),в переводе М. Ю. Лермонтова .
«Горные вершины». На немецкий текст и буквальный перевод его («На
вершинах гор тишина») написал музыку в 1892 г. А. Лексис. Аленицын
в числе издателей и авторов этого романса не значится.
55
Rue de Douai. Paris.
Милый Яков Петрович.
Получил я твое письмо с фотографией Жозефины Антоновны,
очень неудачной и по моему мнению; получил я также и ее
письмо. На этот раз посылаю тебе мой третий бюллетень.
Мне как будто несколько легче с тех пор, как я бросил пить
молоко, по совету Бруарделя, а также и принял некоторые дру-
гие меры. Но писать я все еще не могу сам; надеюсь, что ответ
Переписка с Я- П. Полонским
249
Жоз[ефине] Ант[оновне] напишу, однако, на-днях своею ру-
кою. За сим обнимаю тебя и всех твоих1.
Ив. Тургенев.
11/III — 83.
1 Письмо написано от имени и с подписью И. С. Тургенева другим лицом:
почерк женский, но не Виардо.
56
50. Rue de Douai. Paris.
Любезный друг.
Своим бюллетенем я оттого так запоздал, что последнюю
неделю мне было очень плохо и только сегодня мне лучше, бла-
годаря героическим приемам хинина, предписанного моими
докторами. Долго ли это продолжится — не знаю, но надеюсь,
что, по крайней мере, жестокие грудные судороги будут мучать
меня меньше. Двигаться я, конечно, не в состоянии.
Операция моего неврома, который, в сущности, был только
подкожным желваком, никакого влияния на мою болезнь не
имела. Кстати, ты удивляешься, что могут быть английские
фамилии с окончанием на ОЕ, но как же ты, официальный чтец
английских сочинений, забыл Робинзона Крузоэ и его автора
Де-Фоэ? За сим обнимаю тебя и всех твоихх.
Иван Тургенев.
24/1II—83.
1 Почерк письма тот же, кроме подписи И. С. Тургенева.
57
Буживаль. 12 мая 1883.
Давно я не писал к Вам, любезные друзья мои, да и о чем
было писать? — Болезнь не только не ослабевает, она усили-
вается, — страдания постоянные, невыносимые — несмотря на
великолепную погоду — надежды никакой. Жажда смерти все
растет и мне остается просить вас, чтобы и Вы с своей сто-
роны пожелали бы осуществления желания Вашего несчаст-
ного друга.
Обнимаю Вас всех. Преданный Вам
И. Тургенев.
Письмо это, хотя имеется в «Первом собрании писем», 1885, но при-
водится здесь как последнее письмо Полонскому от его умирающего друга,
написанное собственною рукою, как заключительная страница их
дружбы. Оно дано по подлиннику рукописи — автографу. Недописанные сло-
ва, разбираемые с большим трудом, явно говорят о тяжелых страданиях боль-
ного И. С. Тургенева.
250
И. С. Тургенев
58
Се 26 Juin, 8 Juillet, 831.
Mon ch er ami,
Je t’ecris par 1’entremise d’une personne qui ne te connait
pas et qui ne te connaltra jamais. Ainsi puis-je parler en toute
franchise.
L’editeur Sachs2 est venu me voir hier et aprfe m’avoir abo-
minablement tourmente pour tirer quelque chose de moi, il afini
par declarer que tu lui avait dit tenir en ta possession de vieux
manuscrits que tu aurais trouve a Spasskoie, fait qui d’ailleurs
m’a ete confirme par mon intendant. Je ne sais pas ce que ces vieil-
les bribes peuvent etre, mais M-r Sachs a 1’air de compter la-
dessus. Or, je te declare, si toi et ta femme vous voulez rester
mes amis, que j’exige que ces paperasses soient detruites imme-
diatement, et jusqu’a la derniere. Au surplus, je sais que tu
as eu 1’indiscretion de parler a M-r Sachs des autres Poemes en
prose non publife. Or, tu savais bien que je n’avais pas voulu
te les lire a toi-тёте, les trouvant trop personnels pour etre
livres au public. Je me serais serieusement fache si je n’attri-
buais cela a la legerete de ta tёte.
J’espfcre qu’avant peu toutes ces indiscretions seront repa-
rees. Je te salue, ainsi que tous les tiens. Ma sante est toujours
mauvaise et je reste indSfiniment ici.
Tourgeneff.
Ив. Тургенев.
1 В этом письме на французском языке рукою умиравшего Тургенева на-
писаны только дата в начале письма и подпись в конце, остальное—почерком
П. Виардо. Это ясно из сопоставления её почерка в этом письме с другими её
письмами. П. Виардо ревниво оберегала свои права наследницы имущества
И. С. Тургенева и не желала разглашения тайны оставшихся рукописей.
1 Летом 1883 г. Тургенева навестил А. Ф. Маркс, издатель «Нивы» (см.
дневник Е. А. Штакеншнейдер). В этом письме он называется Сакс.
Подобную ошибку не мог допустить сам И. С. Тургенев, который хорошо
знал А. Ф. Маркса. Это лишний раз свидетельствует, что инициатива и форму-
лировка письма исходила не от него, а от П. Виардо. Чтение слова «Sachs»
проверено несколькими лицами.
[Перевод:]
26 сего июня, 8-го июля 83 г.1
Мой дорогой друг!
Пишу тебе при посредстве особы, которая тебя не знает и которая никогда
не узнает тебя.
Таким образом, я могу говорить с тобой совершенно откровенно.
Издатель Закс2 был у меня вчера, желая что-нибудь получить; он страшно
измучил меня и в конце объявил мне, что ты сказал ему о том, что у тебя
есть старые рукописи, которые ты нашел в Спасском (факт, подтвержденный,
впрочем, и моим управляющим). Я не знаю, что это за рукописи и старые
Переписка с Я П. Полонским
251
(отрывки), но г-н Закс, кажется, рассчитывает на них. Я тебе заявляю, что,
если вы, ты и твоя жена, хотите остаться моими друзьями, то я требую, чтобы
эти негодные бумаги были немедленно уничтожены, все до последней. Кроме
того, я знаю, что ты допустил нескромность, говоря с г. Заксом о других не-
опубликованных стихах в прозе. Ты ведь знал, что я не хотел бы их читать
даже тебе, считая их слишком интимными, чтобы стать достоянием публики.
Я рассердился бы на тебя серьезно, если бы не отнес все это за счет легкомыс-
лия твоего ума.
Надеюсь, в недалеком будущем допущенная тобой нескромность будет ис-
правлена.
Кланяюсь тебе и всем твоим. Здоровье мое попрежнему плохо и я
остаюсь здесь навсегда.
Ив. Тургенев».
В виде комментария к этому последнему письму Тургенева к Полонскому
мы помещаем выдержку из дневника Е. А. Штакеншнейдер, которая записала
этот факт под живым впечатлением рассказа Полонского:
«Понедельник 12 сентября 1883.
Я сегодня была у Полонского. Он недавно вернулся из Одессы и на-днях
был у меня: печальный сумрачный. Мы даже с ним, кажется, встретились
молча. «Здравствуй» друг другу не сказали. У обоих одинаково на душе,
одинаковая боль. И, томясь все лето, были поражены в один день. Только
перебирая письма Тургенева, которые хранятся у меня, он как-то глухо про-
молвил: «Перед смертью он отвернулся от меня» — больше не сказал ничего.
Вчера явился вдруг Берг, Федор, просит меня уговорить Полонского напи-
сать для «Нивы» хотя коротенькую статейку о Тургеневе, за которую «Нива»
заплатила бы... 400 р. Я и поехала сегодня передать ему это предложение.
Застала его таким же сумрачным, как и намедни, но когда, выслушав, что
имела я сказать,поднял он голову,то лицо его было уж не столько сумрачно,
но как-то страдальчески строго. «Тетка, — начал он, — если предложат они
мне не 400 руб., а 4000. то и в таком случае я не напишу для них ни стро-
чки», — и, попросив Олю, которая была со мной, выйти из комнаты, про-
должал: «Столько лет были мы с Тургеневым друзьями, и перед смертью
Маркс нас поссорил! И Тургенев так и умер, не примирясь со мной. Он был
дружен не только со мной, но в Спасском, когда мы у него гостили, подру-
жился и с моей женой, полюбил всю семью мою. Жозефине он даже передал
ключ от своего письменного стола, еще при жизни, так сказать, завещая ей
все его содержание, все бумаги, письма, начатые сочинения, черновые, одним
словом, все. А что было у него еще в Париже, то хотел также собрать, при-
везти и передать ей. Но из Парижа он больше уж не приезжал, и вот письмо,
которое написал по этому случаю». Тут Полонский прочел мне письмо, в ко-
тором Тургенев пишет, что после его смерти Жозефина Антоновна должна
так-то и так-то распорядиться с бумагами, иное сжечь, иное сохранить.
Весной, когда Тургенев так сильно расхворался, друзья его всполоши-
лись, а Жозефина Антоновна даже собралась ехать к нему, Маркс также
встревожился. Ему Тургенев обещал как-то для Нивы повесть, но теперь
было мало надежды, чтобы он был когда-нибудь в состоянии что-нибудь соз-
дать. Маркс стал приставать к Полонскому, чтобы он выпросил у Тургенева
хоть из старого что-нибудь для его «Нивы». Полонский не хотел. Он предста-
влял Марксу, что Тургенев слишком болен, чтобы можно было приставать
к нему с чем бы то ни было в настоящую минуту, что надо повременить, что
если он нового уж больше и не напишет, то какая-нибудь безделушка всегда
найдется и он в ней ему не откажет, только надо обождать, чтобы ему стало
полегче. Маркс не отступал и напоминал Полонскому, что Тургенев может
умереть, не исполнив своего обещания, и от кого он тогда обещанное полу-
252
И. С. Тургенев
чит? «Успокойтесь, — возразил ему Полонский, — и оставьте в покое Тур-
генева, не приставайте к больному. Если бы опасения ваши оправдались,
чего боже упаси, и он бы умер, то обещанное им вы получите от меня. Даю
вам в том слово и могу дать, потому что знаю, что у него есть еще несколько
ненапечатанных «Стихов в прозе» и несколько сказок, которые он рассказывал
моим детям, а я записывал с его слов. Все это хранится в Спасском, в его
столе, а ключ от стола Тургенев передал жене моей, с правом распоряжаться
содержимым стола по ее усмотрению».
Маркс, наконец, отстал, а Полонский с семьей, не подозревая замысла
его, уехал на лето на лиман, а Маркс в это время поехал в Париж и, всякими
правдами и неправдами втершись к больному, самолично стал добиваться
желаемого у самого умирающего. Это наглое и безжалостное домогательство
делового немца было летом описано в «Новом Времени». Он, конечно, не про-
сил Тургенева писать для его «Нивы», но, напомнив ему о столе в Спасском,
о ключе, данном Жозефине Антоновне, просил разрешения обратиться к ней
и получить что-нибудь от нее.
Об этом, конечно, узнала Виардо, т. е. узнала, что в Спасском есть стол,,
наполненный сокровищами пера Тургенева, чего она, будущая наследница
всего состояния Тургенева, и не подозревала, вероятно, и что ключ от этого*
стола у Полонской.
И вот Полонский получил письмо от Тургенева на французском языке,,
письмо, которое глубоко поразило и огорчило его.
Он прочел мне и его. Оно подписано Тургеневым, но написано чужой ру-
кой и чужим, не тургеневским тоном; не тем, каким написаны все многочис-
ленные его письма к другу его, Полонскому. Очень похоже на то, что Турге-
нев его не только не диктовал, но и не читал сам. Оно начинается тем, что Ту р-
генев объясняет Полонскому, что сам слишком болен и слаб, чтобы писать,
и потому диктует его, что его пишет под диктовку дама, Полонскому незнако-
мая и которую он, вероятно, не увидит никогда. Оградив таким образом
свою таинственную секретаршу, Тургенев (якобы Тургенев?) затем холодно,
жестоко и обидно упрекает Полонского за разоблачение содержимого в столе,,
напоминает, что там есть компрометирующие его бумаги, которые приказы-
вает немедленно сжечь, а остальное не трогать и ключ возвратить ему.
Полонский был глубоко потрясен. Он отвечал, что немедленно исполнил
бы его волю, но находится в Одессе и не может ехать тотчас же ни в Петер-
бург за ключом, ни [в]Спасское. Притом он перечислил, что именно находится
в столе, предполагая, судя по письму и по опасениям Тургенева, что он это
плохо помнит, и рассказал, что именно говорил Марксу и что обещал за
него.
Ответа на это письмо не получилось, примирение не воспоследовало, и
Тургенев умер, не вспомнив перед смертью о своем старом друге.
Вот, это-то, что не вспомнил он о нем, больше и сокрушает Полонского,
точит его» («Голос Минувшего» 1919, № 1—4, стр. 189—191).
Интересно вопрос о литературном наследии И. С. Тургенева проследить
по недавно опубликованным дневникам С. Г. Щепкиной и В. П. Гаевского.
С. Г. Щепкина, жена Н. А. Щепкина, арендатора и управляющего име-
нием И. С. Тургенева в Спасском, пишет: «Когда проводили Полонских, Ни-
колай Александрович вошел в большой дом распорядиться, чтобы Захар
привел все на зимнее положение, заметил в библиотеке незапертым нижний
яшик одного шкафа. В нем, в связках по годам, была сложена переписка
Тургенева с разными лицами, и их-то не оказалось в шкафу. В библиотеке
было много книг иностранной литературы и старинных русских журналов.
По желанию Тургенева ключи от него передавались гостям. Так как при при-
езде все было сдано Н. А. по описи, то вина исчезновения писем легла бы на
него. Не ожидая приезда Ивана Сергеевича на будущее лето, он сообщил ему
Я. П. ПОЛОНСКИЙ
С картины И. Н. Крамского. Масло. 1875
Государственная Третьяковская галерея

Переписка с Я. П. Полонским
255
об этом с первой почтой, прося его, чтобы сам взыскал, куда они делись?
В ответ пришло от него письмо: «Письма нашлись, ему их вернули обратно»
(«Красный архив», 1940, № 3, стр. 210).
Там же (стр. 228): «Полонские в горе. Незадолго до кончины получили они
от Тургенева письмо, написанное рукою Виардо, но подписанное Тургене-
вым: «Если ты не возвратишь или не сожжешь в присутствии Топорова мои
письма и рукописи, взятые в Спасском, не считай меня своим другом» х.
«Был Николай Александрович у Суворина; все бранят Виардо: хитро отстра-
ни ча от него всех приятелей, все завещал ей, даже не оставил им своих ру-
кописей. Он и Спасское задумал продать по ее настоянию, но не успел».
Из дневника В. П. Гаевского: «30 сентября 1883 г. обедал у меня и провел
вечер Полонский; он очень опечален разладом с Тургеневым, который в июле,
месяца за полтора до смерти, послал ему написанное под его диктовку письмо,
исполненное упреками за то, что жена Полонского взяла из стола в Спасском
бумаги Тургенева. Поступок, действительно, возмутительный, объясняемый,
прежде всего, бабьей глупостью. Я советовал Полонскому заявить Герарду,
как поверенному наследницы, что он случайно сделался хранителем бумаг
Тургенева, и возвратить их тому, кто будет утвержден в правах наследства»
(«Красный архив», 1920, № 3, стр. 234).
«14 октября 1883. Вечером заходил Таганцев, сообщивший, что получил
от Полонской, через Топорова, в пользу Литер, фонда, бумаги Тургенева,
привезенные ею из Спасского. Тургенев рассорился с Полонским, узнав, что
они привезли эти бумаги, и потому едва ли Полонская имела право распола-
гать ими. Они принадлежат Виардо, которой Тургенев завещал всю свою соб-
ственность. Кстати, завещание Тургенева (французское) утверждено к испол-
нению 11 октября» (там же).
Завещание И. С. Тургенева от 17/29 г. марта 1883 г. о правах наследства
гласило: «Завещаю все авторские права и литературную собственность на
сочинения мои как изданные, так и неизданные, а равно и должные мне по
контракту [за] книги продавцем-издателем Ив. Ил. Глазуновым 26 000 руб.
всецело франц, подданной Полине Виардо Гарсии».
Позднейшее собственноручно написанное завещание отдавало П. Виардо
всю собственность: J’institue Madame Pauline Viardot Garcia ma tegataire
universelle en toute ma fortune (Bousuillot. 1883. Ivan Turgeneff).
По этому завещанию движимое имущество в Спасском перешло также
П. Виардо, о чем Я. П. Полонскому писал камердинер И. С. Тургенева За-
хар Балашов в 1887 г., прося его засвидетельствовать и сообщить наслед-
нице имущества Тургенева, что он после продолжительной службы Турге-
неву, потерявший на старости лет зрение и трудоспособность, остался в тя-
желом положении и просит у нее помощи. Самое имение (недвижи-
мость) по праву наследства перешло родственникам И. С. Тургенева по жен-
ской линии.
1 В письме 26 июня 1883 г. другая формулировка этого распоряжения.
О Топорове нет речи.
59
27 сентября 1883 года.
[У гроба И. С. Тургенева.]
Он не нуждается ни в лаврах, ни в цветах...
И фимиам земли недужной и растленной
Не долетит к тому, кто в страшных глубинах
Вселенной ищет путь к Источнику вселенной.
256
И. С. Тургенев
Нет, бюсты и венки и этот фимиам
Не нам и не его благословенной тени,
А родине — за то, что подарила нам
Истолкователя трех наших поколений, —
Поэта русских дум, — за то тепло и свет,
Что пролил нам в сердца ее вещун-поэт.
Не нам и не ему сей фимиам пахучий,
Цветы и лавры... Нет! Пусть эти все цветы
Отчизна милая вплетет в свой терн колючий,
Чтоб обновить свои надежды и мечты.
Тень друга нашего, тень гения невольно
Как бы в одну семью соединяет нас.
Не потому, что нам расстаться с ним так больно,
Так жаль, что на земле огонь его погас, —
А потому, что Русь как бы себя венчает
Венцом того певца, которого теряет...
Я. П. Полонский.
Это стихотворение перепечатывается из собрания стихотворений Я. П. По-
лонского (изд. 1896, т. II, стр. 322) для завершения картины взаимоотноше-
ний И. С. Тургенева и Я. П. Полонского. Оно было прочитано на литератур-
ном вечере в память И. С. Тургенева в зале Городского кредитного обще-
ства. В дневнике В. П. Гаевского от 28 сентября 1883 г. записано, что чтение
Я. П. Полонского имело большой успех («Красный архив», 1940, № 3).
Тело И. С. Тургенева прибыло в Петербург из-за границы 27 сентября
1883 г. и, при огромном стечении народа и депутаций, было перевезено на
Волково кладбище для погребения. В числе депутаций и сопровождающих
были также крестьяне Спасского.
Приложение
Письма Я. П. Полонского к Н. С. Таганцеву 1
1
Милостивый Государь Николай Степанович!
Гаевский В. П.2 слышал и будто от Вас, что в Литературный
фонд я пожертвовал рукописи Тургенева. Его устами
да мед пить! Я бы, конечно, так и поступил, если бы имел на
то право. Увы! все, что я мог сделать — это отдать эти ру-
кописи Вам тоже на сохранение — в той надежде,
что после того, как будет ясно, кому по закону принадле-
жат они, Вы, как председатель Литературного фонда, сможете
похлопотать о том, чтобы наследники или наследница дала
Вам право воспользоваться бумагами покойника, который был
Переписка с Я- П. Полонским
257
в числе первых основателей фонда и постоянно относился к
нему с полным сочувствием.
На это фонд, конечно, имеет более возможности (нравствен-
ной), чем я. Вот почему я и предпочел, чтобы рукописи эти
хранились не у меня, а у Вас, в фонде.
Говорят, что наследницей уже объявлена Мад. Виардо, и
так как ей уже известно от самого Тургенева, что часть его ру-
кописей, находившаяся в Спасском, была им отдана на хране-
ние жене моей, то весьма возможно, что она через своего пове-
ренного обратится ко мне с требованием рукописи эти ему пе-
редать — что мне тогда делать? Остается показать Ваше письмо
ко мне в доказательство, что бумаги Тургенева Вам мною пе-
реданы.
Но достаточно ли Вашей записки? Пожалуйста обсудите,
не нужна ли будет, ради этого случая, Ваша расписка.
С этой распиской поверенный должен будет обратиться
к Вам, в Вы уже через него можете войти в соглашение с мад.
Виардо: не дозволит ли она эти рукописи удержать или не по-
жертвует ли их в пользу фонда — только ради этого я Вам их
передал.
Если же наследница останется непреклонной и не захочет
их продать, тогда и Вы, так же как я, обязаны будете их ей вер-
нуть. Вот все, что я хотел Вам сообщить, многоуважаемый
Николай Степанович, в виду предстоящего комитета по делам
Литературного фонда.
Вам искренно преданный Я. Полонский.
СПб.
Знаменская № 22, кв. 8.
1883. 17 октября
1 Н. С. Таганцев (1843—1923) — сенатор, профессор уголовного права.
Был председателем Литературного фонда, почему Полонский и обращается
к нему за разъяснением, как он должен поступить с. оставшимися у него ру-
кописями И. С. Тургенева.
2 В. П. Гаевский (1826—1888) — критик и библиограф. Был председате-
лем Общества пособия нуждающимся литераторам и ученым, в пользу кото-
рого было под его редакцией и с его же вступительной статьей издано «Первое
собрание писем И. С. Тургенева 1840—1885 гг. СПб. 1884—1885».
2
Милостивый государь Николай Степанович
Покойный Иван Сергеевич Тургенев оставил жене моей на
сохранение до его приезда в Россию прилагаемые при сем бу-
маги1. Всепокорнейше прошу Вас предложить Комитету Ли-
17 «Звенья». № 8
258
И. С. Тургенев
тературного фонда — не окажется ли возможным принять от
меня означенные рукописи на сохранение и затем обсудить,
какое им дать назначение, так как не знаю, что с ними делать,
ибо не имею на обладание ими никакого права.
Примите уверение в моем совершенном уважении и
преданности Я. Полонский.
N.B. При сем прилагаю составленную мной опись вышеозна-
ченных рукописей, при чем уведомляю, что всех писем я не пе-
речитывал.
1 Это письмо Полонского Н. С. Таганцеву носит официальный характер
препроводительной записки при отправлении архива И. С. Тургенева в Ли-
тературный фонд через председателя его. Письма к Таганцеву печатаются по
связи с вопросом о литературном наследстве И. С. Тургенева.
Письмо я. П. Полонского к П. Виардо-Гарсиа
1883.
Madame,
Вы, конечно, не ожидаете письма от старого Полонского, о
котором Вы такого худого мнения. Но, клянусь Вам, я бы охот-
но взял на себя все страдания и самую смерть Тургенева, если
бы это было возможно.
Совесть моя чиста перед ним и мне больно, что в продолже-
ние тридцатилетней дружбы он не настолько узнал меня, что
мог перед смертью усомниться в моем бескорыстии и осудить
меня за то, что жена моя взяла в Спасском указанные им бу-
маги 1 по его желанию, на что есть доказательства в его же
письмах к ней2.
После получения последнего его письма, им по-французски
продиктованного3, я бы тотчас же послал ему все эти бумаги
в Париж, если бы, по несчастью, я не был за 2000 верст от сво-
ей петербургской квартиры и если бы жена моя имела средства
тотчас же отправиться в Петербург и выслать ему все то, что
ни она, ни я и не думали себе присваивать и что взято в надеж-
де на его выздоровление4.
Я прибыл в Петербург 7 сентября, уже после смерти Ивана
Сергеевича, и уже не мог, как он того желал, сжечь бумаги его,
не имел на это права и передал их на хранение в Общество
Литературного фонда, в числе первых основателей которого
был и Иван Сергеевич. — Если Вам будет угодно, как его
законной наследнице, вытребовать к себе эти бумаги, поручи-
Я. П. ПОЛОНСКИЙ В СВОЕМ КАБИНЕТЕ
С рисунка тушью М. В. Медведева. 1897
Государственный Литературный музей

Переписка с Я- П. Полонским
261
те это Герарду5, который, кстати, и живет ла одной со мной
лестнице.
Как уже известно Вам, в прошлом 1882 г. я послал Турге-
неву шесть сделанных в его имении пейзажей, которые не
имеют никакого художественного достоинства, но которые сни-
сходительный друг мой принял от меня радушно, как нагляд-
ное воспоминание о его родине.
В письме своем от 5 января 1883 г. Тургенев, между прочим,
писал нам: «Я уже сделал распоряжение, чтобы все картины
Ваши до единой после смерти моей были отосланы к Вам».
Не знаю, известно ли Вам это распоряжение, или он забыл о
нем? Во всяком случае это было решение, высказанное им пись-
менно.
Никогда не осмелюсь беспокоить Вас каким бы то ни было
настойчивым желанием, но желаю видеть у себя эти пейзажи,
дорогие мне и моей семье, как воспоминание о гостеприимстве
Ивана Сергеевича, и представляю все на это Ваше благоусмотре-
ние6.
Вечно буду благодарен Вам, если получу эти картины. Пе-
ресылка же их, конечно, должна быть на мой счет.
Если придется мне быть в Париже, позвольте мне лично за-
свидетельствовать Вам мое почтение.
С уважением и преданностью остаюсь
Я. Полонский.
1 См. выше цитаты из дневника С. Г. Щепкиной.
2 В письме от 23 сентября 1881 г. к Ж. А. Полонской Тургенев писал:
«Начну с того, что подтверждаю сделанное мною Вам обещание и, отправляясь
в Петербург (что будет, вероятно, в конце февраля), повезу с собой разные
бумаги и письма, которые оставлю Вам, иные для хранения, другие для уни-
чтожения после моей смерти. На это Вы можетес уверенностью рассчитывать...
Наша Спасская жизнь вместе является мне каким-то приятным сном» («Пер-
вое собрание писем» И. С. Тургенева 1885).
3 См. выше письмо от 26 июня 1883 г.
4 Я. П. Полонский летом 1883 г. лечился в Одессе на лимане.
6 В. Н. Герард (1839—1903) — известный в свое время адвокат.
8 Некоторые из картин Я. П. Полонского находятся в музее Пушкпнскогс
Дома Академии Наук: И. С. Тургенев, сидящий на диване; дом И. С. Турге-
нева в Спасском. Как видно из писем художника А. П. Боголюбова (1824—
1897) к Полонскому из-за границы, картины эти Боголюбов желал иметь
у себя для музея. Этом и было вызвано письмо Полонского к Виардо.
Письмо Полонского было отправлено, очевидно, на французском
языке, так как в Архиве Пушкинского Дома Академии Наук рядом с
автографом хранится и перевод его. Вначале имеется слово: «Madame!»,
потом зачеркнутое.
262
И. Абрамов
Из забытых родственных воспоминаний об И. С. Тургеневе
Очень немногим известны воспоминания об И. С. Тургеневе одной его род-
ственницы, поместившей в 1893 г. в «Тобольских Губернских Ведомостях»
(№ 27 и 28) статью: «Встречи с И. С. Тургеневым (из дневника современницы)»
за подписью Е. М.
В этих кратких воспоминаниях современницы и родственницы
(«матери наши считались родством») утверждается, что «мать очень горди-
лась старшим сыном Иваном, рано подававшим надежды, которые таким
блестящим образом впоследствии оправдались, и напрасно многие потом ут-
верждали, что г-жа Тургенева никакого внимания не обращала на литератур-
ную славу своего сына. По общепринятой старинной системе воспитания и
обращения с детьми она холодно и сухо обращалась с сыном, скрывая свою
любовь и свои надежды, чем вводила его в заблуждение насчет своих чувств
и не умела внушить ему привязанности к себе. Она высоко ценила его блестя-
щие дарования и, вероятно, тайно читала его художественные произведения,
наслаждаясь ими in petto, и поверяя свои чувства только близким приятель-
ницам. Она же, по словам самого Ивана Сергеевича, послала его учиться за
границу, что в конце 30-х годов была далеко не общепринятая мера, а исклю-
чительная, предпринимаемая только [по отношению] к молодым людям, на
которых возлагали особенные надежды».
Что касается жестокого обращения помещицы Лутовиповой-Тургеневой
с своими крепостным, то об этом доброжелательная современница совершенно
умалчивает.
<Матушка виделась изредка с его [Тургенева] матерью, — вспоминает
Е. М., — но нас не возила и, кажется матушка не имела к ней особой сим-
патии. Она очень возмущалась, что в 40-х годах г-жа Тургенева [о дочери
Ивана Сергеевича] говорила: «Этот ребенок мне очень близок!» и на ухо каж-
дому поверяла, что это дочь Ивана Сергеевича. Он, вероятно, после смерти
своей матери увез ее за границу и отдал на воспитание во Франции».
Далее автор очень кратко передает о своих встречах с И. С. Тургеневым
в Москве у Николая Андреевича Небольсина, в Туле в 1859 г. у князя Чер-
касского, в 1871 г. в Москве у М. А. Милютиной и, наконец, в 1878 г. в Яс-
ной Поляне у Льва Николаевича Толстого.
«В 40-м году, — вспоминает Е. М., — брат Ивана Сергеевича, Николай,
приехал к нам в Москву и как родственник стал часто нас посещать то утром,
то вечером. Я еще была в девушках и много выезжала. На балах Н. С. всегда
подходил звать меня на какой-нибудь танец, но он был так мало занимате-
лен, что я всячески старалась от него отделаться. На одном из таких балов
у губернского предводителя дворянства, Н. А. Небольсина, вижу, что Ни-
колай Тургенев пробирается через толпу ко мне, [ведя] с собою высокого,
широкоплечего юношу: лицо его полное, красноватое, волосы черные, кур-
чавые (вероятно завитые по тогдашней моде), глаза смотрят несколько пре-
зрительно.
— Позвольте представить вам моего брата, сказал Николай Тургенев,
подходя ко мне. Я с немым отчаянием взглянула на обоих братьев и поду-
мала: «мало его одного, еще брата мне навязывает!». И я сухо кивнула голо-
вой, — кому же? И. С. Тургеневу! Конечно, он, поклонившись мне, отошел
и не подходил больше! Я не могла предвидеть, что через два года выйдут в
спет «Записки Охотника».
Увидела я его опять, спустя почти двадцать лет, у князя Черкасского в
Туле, в 59-м году, когда тульское дворянство съехалось для обсуждения во-
проса об освобождении крестьян. У Черкасского собирался почти каждый
вечер интимный и интеллигентный кружок людей, сочувствующих великому
преобразованию. Иван Сергеевич, проездом из деревни, остановился па
Из забытых родственных воспоминаний об И. С. Тургеневе 263
день у Черкасского, но заболел, слегка простудившись, и прожил у пего пе-
дели две. Я нашла что он по внешности очень переменился в свою пользу,
лицо побледнело, черты удлинились и облагородились, длинные волосы,
слегка волнистые, падали до плеч; глаза не имели ничего презрительного,
в них просвечивал тонко улыбающийся ум. Иван Сергеевич был весел, раз-
говорчив, прост. Он комично жаловался на тульских докторов.
— Помилуйте, — говорил он, — что это за доктора? Дают мне какую-то
кисленькую микстуру, вот и все!...
Он всегда с восторгом говорил о музыке и жалел, что у него нет голоса.
— Сейчас бы отдал свой талант писателя за посредственный голос; да,
за самый маленький tenorino, не больше, и сколько женщин я бы очаровал,
влюбил в себя, сколько супружеского счастья я бы расстроил,— говорил он.
смеясь. — Он любил беседовать с женщинами и особенно с хорошенькими.
Между нами была молодая хорошенькая женщина, и он охотнее к ней обра-
щался в своих разговорах. В один из этих памятных вечеров он рассказы-
вал фантастическую повесть «Собачки» которая только через несколько лет
после явилась в печати; он сам только что слышал ее на постоялом дворе от
мещанина, с которым это случилось. Несколько лет спустя Тургенев жалел,
что железные дороги совершенно изменили русский быт и что постоялые дво-
ры потеряли свое общественное значение: они были прежде случайным сбор-
ным пунктом всех сословий, и Тургенев там почерпнул несколько сюжетов
для своих «Записок Охотника».
Иван Сергеевич, как и Л. Н. Толстой не любил говорить о литературе и о
своих произведениях. Эти два знаменитые наши романиста, совершенно раз-
личные по характеру и по взглядам, сходились на отвращении к литератур-
ным разговорам и оба говорили: «Мы любим там бывать, где нас принимают,
как человека, а не как писателя».
В 1871 г. Е. М. встретила И. С. Тургенева у больной М. А. Милютиной,
жены Николая Алексеевича Милютина. И в данном случае воспоминания
ее, как обычно, очень лаконичны.
«Он быстро вошел в изящную спальню и, поздоровавшись с Марьей Агеев-
ной и со мной, облокотился о резной передок кровати и, стоя, оживленно стал
рассказывать о бедствиях, постигших м-ме Виардо, о варварстве пруссаков,
которые сожгли ее дом в Париже и совершенно разорили ее, о том как опа
для поддержания семейства должна была ехать в Лондон, где дает уроки пе-
ния по фунту стерлингов в полчаса и как все женщины высшего света спешат
воспользоваться ее уроками.
Он говорил, не стесняясь, но когда вечером собралось у Милютиных мно-
гочисленное общество и один неловкий господин спросил его: «гдет-me Ви-
ардо?» он резко отвечал: «Она в Лондоне» и сердито отвернулся, чтобы пре-
кратить разговор. Он только в интимном кружке охотно говорил о семействе
Виардо; о м-ме Виардо он с умилением говорил:
— Это хрустальная душа...»
В последний раз Е. М. видела Тургенева в 1878 г. в Ясной Поляне. «Они
[Тургенев и Толстой] лет шестнадцать не видели друг друга по случаю ка-
кого-то недоразумения. Лев Николаевич сделал первый шаг к сближению,
и Тургенев поспешил ответить на него: они съехались в Туле и поехали вместе
в Ясную Поляну. Тургенев провел там два дня. Большую часть времени они
проводили в философских и религиозных разговорах в кабинете Льва Нико-
лаевича.
Когда они приходили в гостиную, разговор делался общим. Тургенев с
удовольствием рассказывал про только что купленную им виллу Буживаль
около Парижа, про ее удобства и устройство, говоря:
1 Речь идет о рассказе «Собака», написанием в 1866 г.
264
И. Абрамов
— Мы выстроили прелестную оранжерею, которая стоила десять тысяч
франков, мы сделали то-то и то-то, разумея под словом «мы» семейство Виардо
и самого себя.
— Мы по вечерам часто в вист играем, а вы? спросил он Льва Николае-
вича.
— Нет, мы никогда не играем в карты, отвечал—Л. Н.,—и жизнь наша
совершенно иная, чем за границей. Это такая резкая противоположность,
что вам должно все странным казаться, когда вы приезжаете в Россию и на-
ходитесь совершенно в другой обстановке.
Зная, что он любит шахматы, С. А. Толстая предложила ему вечером сы-
грать партию с ее старшим сыном пятнадцатилетним мальчиком, говоря:
«он будет всю жизнь помнить, что играл с Тургеневым».
И. С. снисходительно согласился... и стал со вниманием играть и с трудом
выиграл партию, т. к. молодой Толстой,точно, прекрасно играл в шахматы.
-— Отчего вы не курите? — спросил Л. Н., — вы прежде курили.
— Да, — отвечал Тургенев, — но в Париже есть две хорошенькие
барышни, которые мне объявили, что если от меня будет пахнуть
табаком, они мне не позволят их целовать, и я бросил курить...
За вечерним чаем Иван Сергеевич рассказывал, как он в Баден-Бадене
играл лешего на домашнем спектакле у m-me Виардо и как некоторые из
зрителей смотрели на него с недоумением.
Мы знали, что он сам написал пьесу, вроде оперетки, для этого спекта-
кля, знали, что русские за границей да и в России были недовольны, что он
исполнял шутовскую роль ради забавы m-me Виардо— и нам всем сделалось
неловко. В своем рассказе он точно старался оправдаться, но он перешел к
другой теме, и мы успокоились... Он рассказывал нам, как сидел в 1852 г.
на гауптвахте в Спасской части в Петербурге за статью о смерти Гоголя.
— Ужасно скучно было, ко мне никого не пускали, да и в то время года
город был пуст, друзей моих не было. Мне позволено было раз в день прогу-
ливаться по тесному двору, но и там меня сторожил угрюмый унтер-офицер;
я было пробовал заискивать в нем, подходил с улыбочкой, — ну ничего не
берет! Ни ответа, ни привета. Это был старый рослый, широкоплечий сол-
датина. Лицо суровое, неподвижное, видно было, что ни лаской, ни деньгами
ничего не добьешься, и подкупить невозможно.
В одиннадцать часов И. С. встал.
— Пора мне на железную дорогу, — сказал он. Мы все поднялись.
Станция железной дороги была за две версты. Лев Николаевич провожал
Ивана Сергеевича. Мне надо было ехать в Тулу. Мы выехали вместе. И. С.
и Толстой ехали впереди. Я с дочерью моею в другом экипаже за ними. На
большой дороге мы простились с нашими спутниками и повернули налево
к городу. Ночь была теплая, тихая, звездная. Вдали слышался звук удаляю-
щегося колокольчика. Золотой рог месяца поднимался из-за рощи.
— Какой прелестный день мы провели! — сказала я своей дочери.
— Да, прелестный! — отвечала она. И обе мы не подозревали, что в п(н
следний раз видели Тургенева».
На этом оканчиваются чрезмерно краткие воспоминания родственницы
Тургенева Е. М. [Милютиной?]
Сообщил И. С. Абрамов.
НЕКРАСОВ И О НЕКРАСОВЕ
Н. А. Некрасов
Письма к В. М. Лазаревскому*)
(Неизданная переписка 1868—1874 гг.)
Предисловие и примечания А. Тарараева
Перед нами200писем Н. А. Некрасова к небольшому писателю и влиятель-
ному цензору В. М. Лазаревскому. Письма на почтовой бумаге различного
формата, с вензелем, записки на клочке бумаги или на визитной карточке
аккуратно переплетены адресатом в изящный переплет, покрытый темнозе-
леной кожей с узеньким золотым ободком. Весь материал распределен по
годам (не всегда, впрочем, последовательно). На некоторых письмах пометки
карандашом рукою Лазаревского — краткий комментарий или даты. Сюда
же включены несколько черновиков ответных писем Лазаревского. Из всего
этого собрания опубликовано только 5 писем, и то с купюрами* 1.
Сын мелкопоместного дворянина Черниговской губернии, владельца 40
крепостных душ, Василий Матвеевич Лазаревский (1817—1890) был на 4 года
старше Некрасова. Окончив в 1840-м г. Харьковский университет, он начал
свою служебную карьеру в харьковской Гражданской палате. Повидимому,
он не сразу примирился с мыслью стать чиновником. Прослужив один год.
он оставил службу и несколько лет жил в имении гр. Орловых-Денисовых
в качестве учителя и воспитателя, посвящая свободное время охоте и лите-
ратурному творчеству. В 1847 г. Лазаревский возобновил служебную деятель-
ность в Оренбурге и в том же году по протекции Даля был переведен в Петер-
бург. Исполнительный и усидчивый чиновник быстро продвигался вперед и
пользовался большим доверием своих начальников. В50-хгг. Лазаревский
уже занимает должность правителя канцелярии министра уделов (при мини-
* В конце этого сборника «Звенья» па стр. 795 помещена заметка
Влад. Бонч-Бруевича «Лазаревский — осведомитель Некрасова», в которой
рассмотрена и освещена роль В. М. Лазаревского — члена Совета Главного
управления по делам печати — в деле издания «Отечественных Записок».
1 В своё время письма были приобретены Государственным Литератур-
ным музеем у наследников В. М. Лазаревского, и в 1941 г. они были
переданы в Гос. Литер. Архив (ГАУ). В музее имеются фотокопии писем.
266
Н. А. Некрасов
стрё Л. А. Перовском), а затем такую же должность в министерстве государ-
ственных имуществ (при М. Н. Муравьеве). В I860 г. служил в министерстве
внутренних дел. С 30 августа 1866 г. и до конца своей жизни был членом Со-
вета Главного управления по делам печати и членом Совета министра внутрен-
них дел. Скончался на 74-м году жизни, утром 28 апреля 1890 г.
Биография Лазаревского не исчерпывается послужным списком. Он был
не только чиновником, но выступал и как литератор. Страстно любя охоту,
он отражает эту тему и в своих произведениях. Лазаревский перевел три
трагедии Шекспира и несколько французских новелл. Он написал десяток
рассказов и повестей; некоторые из них были напечатаны в 1846—1851 гг.
Ничего оригинального в них не было. В рассказе «Капельмейстер» (1851) в
форме записок охотника, повествующего о встречах автора во время охоты,
рисуется тип талантливого крепостного музыканта, спившегося и совершен-
но опустившегося. Однако автор не только не видит социальных условий, гу-
бящих народные таланты, но даже устраняет возможность делать какие-
либо выводы в этом направлении. Оказывается, капельмейстер спился оттого,
что утонула его жена, горячо им любимая; барин же является его лучшим
утешителем и благодетелем. В рассказе «Девичник» снова описывается доб-
рый и чуткий помещик, оказывающий моральную поддержку бедному ле-
карю, который тоскует по утонувшем сыне.
В своих художественных произведениях Лазаревский идеализирует изо-
бражаемую им жизнь мелкопоместной крепостнической усадьбы с ее, якобы,
патриархальными отношениями, Язык его рассказов отличается искусствен-
ностью, порой переходящей в декламацию, погоней за внешней эффектно-
стью, что в свое время было отмечено критикой.
В отрицательной оценке рассказов Лазаревского не было разногласия ме-
жду различными направлениями критики. И «эстетическая» аристократиче-
ская критика (Дружинин), и не менее реакционная националистическая кри-
тика славянофильского журнала «Московитяннн», и «реальная» социологиче-
ская критика революционно-демократического лагеря (Добролюбов)— еди-
нодушно отвергали реакционное бездарное творчество Лазаревского, как
фальшивое и подражательное сочинительство.
После 1851 г. Лазаревский больше не выступал в печати как беллетрист.
Интересы Лазаревского были довольно разносторонни. Он помогал, на-
пример, Далю собирать фольклорный и лингвистический материал, а после
смерти Лазаревского в бумагах его были обнаружены почти законченные
рукописи «Полного малороссийского словаря», «Опыта географического
.словаря» и других трудов, большей частью по вопросам охоты.
Василий Матвеевич своим беллетристическим опытам придал форму запи-
сок охотника. В выборе жанра сыграла роль, конечно, литературная мода,
что было отмечено Дружининым. Но для Лазаревского эта форма была наи-
более подходящей, потому что он страстно любил охоту. Вот перед нами фо-
топортрет Лазаревского. Мы видим пожилого, едва начинающего стареть, со-
всем бодрого барина, в охотничьем костюме, очень затейливом и эффектном,
напоминающем костюм оперного тирольца.
Когда Лазаревский издал свою книгу «Об истреблении волком домашнего
скота и дичи и об истреблении волка»1, И. С. Тургенев, со свойственной ему
галантностью, написал автору: «Монография останется в литературе наряду
с подобными сочинениями С. Т. Аксакова». На сайтом же деле Василий Мат-
веевич совсем не обладал таким талантом, как автор «Записок ружейного
охотника». Он добросовестно обработал данные официальной статистики по
45 губерниям, чтобы приблизительно подсчитать невероятно большие убытки,
которые ежегодно терпит народное хозяйство от волков. Затем, использовав
1 Приложение к «Правительственному вестнику», 1876, стр. 71.
Письма к В. М. Лазаревскому
267
русскую и отчасти иностранную литературу, дал конкретное, довольно жи-
вое описание волка и его поведения. Вот эта вторая часть, вероятно, и понра-
вилась Тургеневу. Анализируя различные способы борьбы с волком, тай-
ный советник Лазаревский в качестве радикальной меры по «волчьему во-
просу» предлагает ввести новый налог на крестьян, который служил бы по-
стоянным источником для премирования охотников, истребителей волков.
Характерно его замечание об облаве:
«Собственно облава могла быть хороша только при крепостном праве, ко-
гда за волчью шкуру загонщик мог отвечать собственной спиною; теперь по-
следнего подкупала бы только выгода, но известно, что земские сгоны для об-
лав — прямой убыток крестьянину» (стр. 37). И никаких оговорок, которые
исключали бы возможность истолковать эту фразу, как затаенный вздох
крепостника.
Лазаревский был лично знаком и находился в переписке со многими
известными писателями: В. И. Далем, М. Е. Салтыковым, И. А. Гончаровым,
Н. А. Некрасовым, А. К. Толстым, Т. Г. Шевченко, А. Ф. Писемским, А. Н.
Плещеевым, Г. П. Данилевским, П. И. Мельниковым-Печерским, и эта пере-
писка бросает на него отблеск славы в глазах некоторых исследователей. На
самом же деле, его переписка с Далем, Салтыковым и Гончаровым касалась
вопросов, связанных с его служебным положением, и носила довольно сухой,
практически-деловой характер.
В. М. Лазаревский встречался в Петербурге в 1858 г. с Т. Г. Шевченко,
который служил с его братом. Шевченко записал в своем дневнике, что все
братья Лазаревские произвели на него хорошее впечатление. Повидимому,
для Шевченко было неясно, чтд представлял собою Василий Матвеевич Ла-
заревский.
Некрасову было 47 лет, когда в 1868 г. завязалась оживленная переписка
между ним и В. М. Лазаревским. Началось последнее десятилетие жизни
Некрасова. Прогрессирует роковая болезнь — рак прямой кишки — резуль-
тат суровой полуголодной юности и жестокой борьбы за существование.
В 1869 г. поэт едет с сестрой Анной Алексеевной и с врачом Сизеневским ле-
читься за границу; три раза посещает он Париж, живет в Висбадене, Интер-
лакене, Содене, Киссингене и — вместе с С. Лефрен — в Диеппе. В 1873 г.
он снова отправляется в Киссинген и Диепп, уже с Зинаидой Николаевной,
побывав проездом в Париже и Висбадене. Большую часть времени Некрасов
живет в Петербурге, отдыхая летом в одном из своих благоприобретенных
имений — в Карабихе или в Чудовской Луке.
Некрасов — уже знаменитый, любимый демократической молодежью
поэт. За те шесть лет, к которым относится его переписка с Лазаревским, им
написано много лирических стихотворений и поэмы: «Дедушка», «Недавнее
время», «Декабристки», «Кому на Руси жить хорошо?» (кроме одной главы).
В творческом отношении эти годы были очень продуктивны.
В 1868 г. Некрасов взял в аренду у Краевского «Отечественные Записки».
Под редакцией Некрасова, Салтыкова и Елисеева они превратились в самый
влиятельный радикально-демократический журнал. К этому времени и отно-
сятся частые встречи Некрасова с В. М. Лазаревским, который за два года
до этого был назначен членом совета Главного управления по делам печати.
Между ними завязывается переписка. Основную массу писем Некрасова со-
ставляют коротенькие записки однообразного содержания. Некрасов при-
глашает Лазаревского к себе:—«Не придете ли обедать? Нужно поговорить»,
уславливается о совместной поездке на охоту или в театр. Речь идет чаще
всего о вальдшнепах, зайцах и охотничьих собаках, о преферансе, пикете и
биллиарде, реже—о встречах с деловыми людьми—цензорами и редакторами
журнала. Иногда поэт просит Лазаревского «замолвить словечко» перед силь-
ными мира сего за А. А. Краевского, который «прослышал, что завтра его га-
268
Н. А. Некрасов
зете «Голос» готовится какая-то беда», или за А. А. Черкесова, в магазине
которого обнаружены книги, запрещенные цензурой. Часто приглашение
к обеду или на охоту сопровождается, как будто мимоходом, коротеньким за-
мечанием, в котором сквозит опасение за очередной номер журнала: «Не
было ли вчера чего-либо, касающегося нас и, конечно, неприятного?» или
совсем лаконически: «Надо поговорить». Упоминаются отдельные статьи, по-
мещенные в журнале. На обедах нередко вместе с Лазаревским присутст-
вуют члены редакции — Салтыков и Елисеев. Лазаревский часто обедал
на дому у Некрасова, а иногда редактор угощал его дорогим обедом или ужи-
ном с шампанским в ресторане. Это обычно случалось в середине месяца,
когда выпускалась книжка журнала. Незначительные на первый взгляд
записки и письма о медведях и зайцах, об обедах и спектаклях при сопостав-
лении с фактами литературной и издательской деятельности Некрасова при-
обретают иной, более значительный смысл. Перед нами записка: «Приходите
обедать к Огюсту в 5 часов — там и поговорим о медведях. Что-то уж очень
хорошо, должно быть мошенничество. Н. Некрасов». —На письме—коммен-
тарий рукой адресата: «17.XI.69. СпасскаяПолесть — 3 медведя. Отобраны
на государя». К письму прикреплена карточка — меню дорогого ресторан-
ного обеда, с пометкой Лазаревского: «Некрасов, Салтыков, Елисеев, Ера-
ков х. 17.XI.69». Так как в этот день вышла ноябрьская книжка «Отечествен-
ных Записок» и так как на обеде присутствовали все три редактора журнала,
то можно догадаться, что обед был одним из средств оградить очередной но-
мер журнала от преследований со стороны администрации. Медведи тоже,
повидимому, оказали редакции далеко не «медвежью» услугу. Книжка не
привлекла к себе внимания цензуры.
Перед выходом XI книжки «Отечественных Записок» в первой половине
ноября 1870 г. Лазаревский получил записку следующего содержания:
«Страницы 49—50, вероятно, вырежем, по совету Теофила Толстого.
Пробегите Кузнеца. Он скорее против стачки, чем за стачку, но Толстой
и этого боится.
Я еду к Петрову. Есть или нет у вас сегодня заседание? Книга представ-
лена в ценсуру вчера.
Ваш Некрасов.
Нашелся ли кобель?»
Некрасову приходилось считаться не только с Лазаревским, но и с дру-
гими членами Главного управления, в том числе и с Т. М. Толстым, а также
с председателем Петербургского цензурного комитета А,. Г. Петровым, чтобы,
пожертвовав двумя страницами исторической статьи А. М. Скабичевского,
отстоять более злободневную вещь — стихотворение Коппе. Из статьи Ска-
бичевского «Очерки умственного развития нашего общества» были вырезаны
страницы 49—52, содержавшие часть характеристики умственного движения
30-х гг.
Очень интересно письмо Некрасова к Лазаревскому, написанное в сере-
дине апреля 1872 г. по поводу поэмы «Декабристки», помещенной в 4-й книге
«Отечественных Записок».
«Вот книга — представлена сегодня в ценсуру— пожалуйста пробе-
гите еще мою поэму. Если у Вас завтра будет заседание, то не возникнут ли
толки. Я побаиваюсь за сцену на площади; но прошло 50 лет! да и все это
есть у Корфа, которого книги во многих тысячах экземпляров] в руках у
публики, — картинка чисто внешняя, не гнущая мысль читателя ни в кото-
рую сторону... Ну да вы найдете, что сказать в защиту. Только выживший из
1 А. Н. Браков (1817—1886)—инженер путей сообщения, близкий
друг Некрасова, гражданский муж его сестры.
Письма к В. М. Лазаревскому
269
ума Петров может напугаться и предубедить Лонгинова \ как он сделал с
Дедушкой, на которого кстати тоже можно сослаться, — этот дед в сущно-
сти резче, ибо является одним из действительных деятелей, — а не по спо-
путности захваченных событием, — как эти дамы, и притом выведен нерас-
каявшимся, т. е. таким же, как был.
Я посылаю тоже книгу и подробную записку Каменскому и прошу его
завтра обедать. Прошу и вас.
Александр зовет на глухарей. Поговорим завтра».
Письмо не нуждается в больших комментариях. Некрасов откровенно
подсказывает недалекому Лазаревскому веские аргументы в защиту самой
революционной сцены «Декабристок», задабривает, вернее, подкупает его
и другого члена совета Главного управления, Д. И. Каменского, пригла-
шением на обед, напоминанием об охоте и стремится заранее парализовать
нападки других бюрократов, от которых зависела судьба русской журнали-
стики. Одним из аргументов, выдвинутых Некрасовым, была ссылка на
весьма благонамеренную контрреволюционную книгу барона М. А. Корфа
«Восшествие на престол императора Николая», выдержавшую несколько из-
даний. Некрасов, ссылаясь на эту книгу, имел в виду, что Корф в свое время,
в 1859 г., был начальником Главного управления по делам печати, позже
занимал другие ответственные посты.
Переписка Некрасова с Лазаревским окончилась полным разрывом. Ис-
тория этого разрыва раскрывается в 10 довольно длинных письмах Некра-
сова и 7 ответных письмах Лазаревского. В 50-х годах Некрасов купил у по-
мещика Владимирова Чудовскую Луку—небольшое имение, размером около
150 десятин. Деревенька находилась в НО верстах от Петербурга и в 3 вер-
стах от станции Чудово. Новый владелец выстроил здесь небольшой удоб-
ный одноэтажный домик с мезонином и часто приезжал сюда охотиться.
«В некрасовское время здесь была еще полная благодать. Сырая почва и веч-
но влажный воздух гнали из почвы густую растительность, везде кругом хлю-
пали болота, струились речки, и кишела всякая лесная и водяная дичь, а
зимой по девственным снегам стреляли, приложив уши, зайцы и пушкохво-
стые лисицы. Некрасов чрезвычайно любил этот уголок, и страстно преда-
вался охоте. Он держал по 8—10 лошадей,стаю гончих штук в 10—12,откупал
на десятки верст места для охоты, имел постоянный штат егерей и загонщи-
ков» 1 2. Как видно из неопубликованных писем Некрасова к Лазаревскому,
болота для охоты арендовались ими обоими совместно. 21 октября 1868 г.
Николай Алексеевич предлагал Лазаревскому: «Мне, кажется, что следует
заключить условие сначала на один год, ибо если даже и окажутся земли хо-
роши, то в год увидим, возможно ли будет сладить с караулом. Впрочем,
как вы решите, так и действуйте. Мою долю денег отдам при свидании». Оче-
видно, через год арендный договор был возобновлен. Компаньоны часто
выезжали сюда на охоту, то по одиночке, то вдвоем, то вместе с приглашен-
ными гостями. Охота обычно была очень удачной. Нередко Некрасов сооб-
щает о значительном количестве убитой дичи, об этом же говорят пометки
Лазаревского на письмах Некрасова. «Охота была хороша, — пишет Не-
красов 11 сентября 1870 г. — в 1-й день убито 18 штук — 11 дупелей и 7 бе-
касов, — во второй — 6 дупелей и 4 бекаса». «В воскресенье убил 12 дупелей,
в понедельник б, во вторник утром 2»,— сообщает он в письме без даты в сен-
тябре 1872 г.
1 Начальник Главного управления по делам печати.
2 И. Жилкин Охотничья усадьба и слуги-друзья Некрасова.
«С. Петербургские ведомости». 1902, № 354, 28 декабря. См. также:
3. Слезкинская. В Чудовской Луке. «Исторический Вестник».
1913, кн. I, стр. 141.
270
Н. А. Некрасов
Отношения Некрасова с Лазаревским внешне были почти дружескими.
Но спустя три года после их сближения произошло какое-то недоразумение,
которое едва их не рассорило. Как видно из письма Некрасова отЗ сентября
1871 г. (письмо не датировано), Лазаревский, приехав на охоту, хотел взять
с собой собаку Некрасова, но егерь Некрасова Александр начал по этому по-
воду какие-то разговоры. Лазаревский прогнал его, не дослушав. Он вооб-
разил, что Некрасов запретил егерю давать собаку. На этот раз дело окон-
чилось извинением со стороны Некрасова, объяснившего, что егерь действо-
вал вопреки его приказаниям. В последних строчках письма поэт так оце-
нил все это недоразумение: «Пожалуйста, вспомните, что в ежедневности
сталкивается много пустяков, из которых выходит кой-какая дрянь, на кото-
рую надо плевать». Через неделю они уже снова охотились вместе.
Насколько мелочно обидчивым показал себя в этом случае Лазарев-
ский, настолько уступчивым оказался Некрасов. Поведение каждого из них
объяснялось не только свойствами характеров, но и иными, серьезными объек-
тивными, условиями. В это именно время Некрасов имел основание особенно
тревожиться за судьбу своего журнала. В августе цензура исключила из
8-й книги «Отечественных Записок» статью Салтыкова «Итоги» (5-й очерк);
предстояло очень рискованное мероприятие — выпуск 9-й книги со статьями
Салтыкова и Михайловского о деле нечаевцев. Поссориться в это время с
Лазаревским из-за собаки, лишить журнал егоподдержки в Главном управле-
нии по делам печати, нажить в его лице еще одного врага — это значило
бы из-за недоразумения личного характера повредить журналу в опасный
для него момент. Опасность же была очень реальной. Действительно, 19 сен-
тября председатель Петербургского цензурного комитета ’ предложил Не-
красову внести исправления в статью Н. А. Демерта «Помещичьи минераль-
ные воды». 11 октября министерство внутренних дел получило от началь-
ника III отделения секретное письмо, в котором обращалось внимание на тп,
что В. Зайцев в своей статье «Очерки французской журналистики», помещен-
ной в 8-й книге «Отечественных Записок», «восхваляет известных француз-
ских деятелей Демулена, Робеспьера и Дантона, а также Великую первую
французскую революцию». В связи с этим цензор Лебедев, которому было
поручено наблюдение за «Отечественными Записками»,получил «строгое заме-
чание» от министра. Через 5 дней, 16 октября, Петербургский цензурный ко
митет направил в Главное управление по делам печати донесение о вредном
направлении 10-й книги «Отечественных Записок», выраженном в стихотво-
рении Некрасова «Недавнее время» и в некоторых статьях. Было заготовле-
но, но не подписано первое предостережение журналу за «его вредное направ-
ление». Но если ни Главное управление, ниЦензурный комитет никак не реа-
гировали на статьи Салтыкова и Михайловского о нечаевском деле (в 9-й кни-
ге), то 26 октября вопрос о них был поднят III отделением, и дело дошло до
самого царя, наложившего резолюцию: «Обратить на это внимание мини-
стра внутренних дел» Г
Гроза пронеслась мимо, не причинив большого ущерба журналу, затро-
нувшему ряд тем по истории революционного движения. Кто знает, смог ли
бы он так легко отделаться, если бы его редактор не извинился перед Лаза-
ревским за нетактичность своего егеря.
Через два года (5—7 сентября 1873 г.) между Некрасовым и Лазаревским
снова произошло недоразумение, опять-таки в Чудовской Луке и опять-таки
из-за слуги Некрасова. Этот инцидент нашел свое отражение в 4 письмах
1 В. Евгеньев-Максимов. Очерки по истории социалистиче-
ской журналистики в России XIX века. М. — Л., 1927, стр. 1^5;
Н. С. Ашу к ин. Летопись жизни и творчества Н. А. Некрасова.
М. — Л., 1935, стр. 393.
Письма к В. М. Лазаревскому
271
Некрасова и 2 письмах Лазаревского. Лазаревский был оскорблен тем, что
слуга Некрасова искал дупелей на болоте, где в это время охотился он, Ва-
силий Матвеевич. Считая, что слуга действовал по прямым указаниям
хозяина, он очень сухо в письме попросил Некрасова уступить ему свою
долю аренды. Некрасов с достоинством отвечал: «Оправдываться против этого
обвинения, направленного против человека, которого Вы называли своим
приятелем, считаю для себя унизительным...» Некрасов соглашался удовле-
творить желание Лазаревского, хотя это было для него крайне невыгодно:
он лишился бы таким образом права охотиться на болотах, прилегающих
к его собственной деревне. Лазаревский, как видно из черновика его письма
от 7 сентября, заговорил более миролюбиво, и инцидент, повидимому, был
улажен.
Некрасов держался на этот раз твердо, не хотел унижаться до оправда-
ний. Может быть, здесь сыграло некоторую роль то обстоятельство, что от-
ношения с цензурой в это время были неплохими, августовская, сентябрь-
ская и октябрьская книги «Отечественных Записок» вышли без всяких
трений.
Когда в начале января следующего года Лазаревский какие-то поступки
егеря Некрасова — Степана счел оскорбительными по отношению к дворя-
нину Сухову, приглашенному им на охоту, снова встал вопрос об отказе
Некрасова от аренды; но после довольно продолжительной переписки дело,
повидимому, кончилось выработкой определенных правил для егерей и охот-
ников. При этом Некрасов все время характеризует дело как пустяки, а Ла-
заревский горячится и держит себя как человек болезненно самолюбивый и
мелочной.
Лето 1874 г. Некрасов проводил в Чудовской Луке. 9 июля, накануне
своего отъезда за границу, Лазаревский сообщал Некрасову: «...Вам должно
быть известно, что в резиденции моего арендного самодержавия отправлена
по моему адресу уличная оплеуха Вашим лакеем. Действие совершено по по-
воду Ваших стола и стула, находившихся в моей охотничьей квартире, с Ва-
шего дозволения... Каких бы то ни было объяснений по этому делу между
нами, конечно, быть не может...» Неизвестно, что отвечал Некрасов. Но по
возвращении в Россию Лазаревский выразил желание отказаться от своих
прав на аренду чудовских охотничьих угодий в пользу Некрасова. Послед-
ний отвечал ему в тот же день, 14 сентября 1874 г.:
«Разумеется, если Вы, Василий Матвеевич, уже приняли решение пре-
кратить охоту в Чудове, то мне остается только благодарить Вас за то, что
Вы первому мне предложили Вашу половину аренды, и принять предложе-
ние. Но я не могу не выразить моего искреннего сожаления, теряя в Вас
доброго товарища по охоте. Каковы бы ни были причины, побуждающие
Вас распорядиться таким образом, истинно говорю Вам: я не знаю за собой
вольного, намеренного прегрешения против Вас, а за невольное, буде тако-
вое было, от души прошу Вас простить меня. Искренно преданный Вам с
давних пор и доныне
Н. Некрасов».
На письме пометка рукой Лазаревского: «На это я не отвечал». Перепи-
ска окончилась; между Некрасовым и Лазаревским прекратились всякие от-
ношения.
Если они начались в то время, когда Некрасов стал во главе «Отечест-
венных Записок», то кончились в год, который, по словам Евгеньева-Макси-
мова, оказался для журнала самым тяжелым из всех первых семи лет его су-
ществования Ч В связи с развитием народнического движения усилились
репрессии против печати и в первую очередь против «Отечественных Запн-
1 В. Евгеньев-Максимов. Очерки..., стр. 176.
272
Н. А. Некрасов
сок». В мае была задержана 5-я книжка, в сентябре был уничтожен весь её
тираж. Столь решительная и убыточная для журнала мера была применена
по отношению к некрасовским «Отечественным Запискам» впервые. На эти
месяцы и падают два последних, написанных в непримиримом тоне письма
Лазаревского, означавшие конец его приятельских отношений с Некра-
совым. Нельзя считать случайным это совпадение. Лазаревский или не хо-
тел, или уже не мог защитить «Отечественные Записки» и шел на разрыв с
их попавшим в беду редактором, приятельские отношения с которым были
уже небезопасны. При аналогичных обстоятельствах Лазаревский поссо-
рился с В. И. Далем, а затем с М. Н. Муравьевым.
В. И. Даль долгое время ему покровительствовал; Далю Лазаревский в
значительной степени был обязан своей служебной карьерой. Даль был бли-
жайшим сотрудником министра внутренних дел Л. А. Перовского. После
смерти Перовского (1856 г.) его начальником стал М. Н. Муравьев, и письма
Лазаревского к Далю приняли более холодный характер. Когда же отно-
шения Даля с новым министром настолько испортились, что Даль вынуж-
ден был подать в отставку (1859 г.), произошел окончательный разрыв Ла-
заревского с Далем.
Работая в министерстве уделов, Лазаревский пользовался расположе-
нием и неограниченным доверием министра М. Н. Муравьева. Но в 1862 г.
«из-за одной неловкой фразы, сказанной им (Муравьевым) Лазаревскому,
между ними произошла размолвка, и, несмотря на все старания Муравьева,
Василий Матвеевич остался непреклонен, в единственное свое свидание с
Муравьевым после этого случая резко отказавшись от всякого примирения»1.
Следует обратить внимание на то, что ссора произошла за две недели до того,
как Муравьев оставил службу. Похоже на то, что Лазаревский сохранял
добрые отношения с ним только до тех пор, пока не узнал о предстоящем
его уходе. Следовательно, хорошие отношения с людьми, даже дружеские,
как с Далем, В. М. Лазаревский ценил и поддерживал, пока это было вы-
годно или пока это было безопасно.
Лазаревский не был другом Некрасова. Сам Некрасов подтверждает
это в одном из писем к нему: «Положим мы не то, что называется в строгом
смысле друзья (я так думаю, что отношения, завязываемые в 40 лет, не мо-
гут быть названы дружбою, ибо у каждого до этих лет успевает накопиться
более желчи и холоду, чем допускает дружба, безусловно понимаемая), но
всё-таки мы были коротки настолько, что эта короткость обязывает гово-
рить прямо...» (письмо от 6 сентября 1873 г.).
В своих письмах к Лазаревскому Некрасов не допускал таких откровен-
ных излияний о своих обидах и накопившейся горечи, как это делал в пись-
мах к своим близким друзьям — Салтыкову, Еракову, к своей сестре А. А.
Буткевич. В 1869 г. бывшие сотрудники некрасовского «Современника»
М. А. Антонович и Ю. Г. Жуковский, озлобленные отказом Некрасова вклю-
чить их в состав редакции «Отечественных. Записок», выпустили наделавшую
много шума полемическую брошюру, направленную против Некрасова. Пе-
ред Лазаревским, который для Некрасова в сущности являлся представите-
лем враждебного лагеря, Некрасов не обнаружил, какое сильное впечатле-
ние произвел на него неожиданный выпад его бывших соратников. Лаза-
ревскому, который доставил ему эту книгу, он пишет: «Я её прочел и в ужас
не пришел». А в воспоминаниях Н. К. Михайловского читаем об этом: «Некра-
сов произвел на меня истинно удручающее впечатление... Тяжело было смот-
реть на этого человека. Он прямо-таки заболел, и как теперь вижу его вдруг
осунувшуюся, точно постаревшую фигуру в халате... Это просто невыноси-
мое зрелище я видел еще раз потом, в трагической обстановке предсмертных
1 «Русский архив», 1894, кн. 2, стр. 538.
ПИСЬМО Н. А. НЕКРАСОВА [1872 г.]
274
Н. А. Некрасов
расчетов Некрасова с жизнью». Все это было скрыто от Лазаревского.
Точно так же в письмах к Лазаревскому из Диеппа (1869 г.) не отрази-
лись те мучительные внутренние волнения, которые переживал поэт в
связи с разрывом с С. Лефрен и о которых откровенно писал своей
сестре А. А. Буткевич J. Все это говорит о том, что отношения между
Некрасовым и Лазаревским нельзя назвать дружбой, что Некрасов держал
своего компаньона по охоте на некотором расстоянии от себя и не поз-
волял ему заглядывать в свой внутренний мир.
Некрасов часто встречался с Лазаревским, вместе с ним охотился,
играл в карты, обедал, ездил в театры. Для него это было прежде всего
деловое знакомство с влиятельным членом совета Главного комитета по
делам печати, влиятельным уже потому, что он одновременно был членом
Совета министра.
Приятельские отношения с ним приходилось поддерживать в интере-
сах журнала.
Интересные детали одного из «дипломатических» обедов, устроенных,
правда, не для Лазаревского, а для другого цензора, приводятся в воспо-
минаниях П. М. Ковалевского.
«Нельзя не упомянуть еще об обедах специальных — с глазу на глаз
с одними редакторами, — обедах сперва для цензора, а впоследствии для
члена Управления по делам печати, приставленного ходить за журналом...
Как-то я, ничего не подозревая, пришел к Некрасову в послеобеденный
час. Со стола еще только убирали. Было это уже по запрещении «Совре-
менника», когда Некрасов вместе с Салтыковым редактировали «Отече-
ственные Записки»... И каково же было мое удивление при виде следую-
щей картины: маленький Фукс, тот самый Фукс, которого Салтыков в
качестве Щедрина печатно называл Фуксенком,1 2 да еще с эпитетом «по-
ганого», закуривает сигару Михаила Евграфовича, уста в уста, и Михаил
Евграфович, хоть мрачно, но поддается этому иудину лобзанию сигар.
«Прикармливаем зверя, — объяснил мне Некрасов, — приставлен
ходить за ним...»
Салтыков злобно взглянул на меня и так мотнул шеей, как даже он
обыкновенно не мотал. Его совсем перевернуло...»
О значении этих «дипломатических» обедов знал Петр Дмитриевич
Боборыкин:
«Едва ли не он [Некрасов] один умел поддерживать «Отечественные
Записки» в их официальном положении. Он ладил с разными членами
подлежащего ведомства. Двоих-троих из этих господ я видел у него на
обедах. Один был страстный охотник, и беседа велась на охотницкие темы;
другой любил биллиардную игру. Так или иначе надо было с ними
ладить. И когда выходили задержки, когда грозила опасность потерять
книжку, а может быть, и совсем скомпрометировать издание, Некрасов, не
утрачивая спокойствия, умел делать уступки, относился ко всем этим
передрягам с чувством и тоном бывалого журналиста»3.
Современники понимали и ценили Николая Александровича Некрасо-
ва, как крупного организатора.
«Тогда нужна была необыкновенная изворотливость, чтобы провести
корабль литературы среди бесчисленных подводных и надводных скал.
1 Н. А. Некрасов. Собр. соч., т. V. Письма, 1930, стр. 469—470.
2 «Поганый Фуксенок» из «цвета семиозерской молодежи» — второсте-
пенный персонаж рассказа «На заре ты ее не буди» из серии «Помпа-
дуры и помпадурши». Салтыков. Поли, собр., 1934, стр. 108—109.
3 П. Д. Боборыкин. Некрасов. «Наблюдатель», 1882, IV, стр. 70—71.
Письма к В. М. Лазаревскому
275
И Некрасов вел его, провозя в нем груз высокохудожественных произведе-
ний, составляющих ныне общепризнанную гордость литературы, и светлых
мыслей, постепенно ставших общим достоянием и частью вошедших в самую
жизнь. В этом состоит его незабвенная заслуга...» х.
Только Некрасову, с его острым практическим умом, с его знанием психо-
логии врага, с его предприимчивостью и смелостью, сего гибкостью, удалось
в течение целого десятилетия, в беспрерывных схватках с тупой и всесиль-
ной царской цензурой, руководить журналом, принципиально выдержанным,
высоко державшим знамя революционной демократии.
Свой взгляд на тактику революционера, работающего в легальном ор-
гане печати, Некрасов изложил в 1875 г. в известном стихотворении:
М. Е. САЛТЫКОВУ
При отъезде за границу
О нашей родине унылой
В чужом краю не позабудь
И возвратись, собравшись с силой,
На оный путь — журнальный путь...
На путь, где шагу мы не ступим
Без сделок с совестью своей,
Но где мы снисхожденье купим
Трудом у мыслящих людей.
Трудом и бескорыстной цель ю...
Да! будем лучше рисковать,
Чем безопасному безделью
Остаток жизни отдавать.
Письма
1
[1868 г.]
Беспутный Иван Федорыч* билетов не прислал, как обещал.
Видно их нет. Мы пожалуй очутимся в глупом положении.
Не лучше ли итти к Турунову? Если решитесь на сие, то отправ-
ляйтесь туда прямо, я может просплю дольше — и часов в
10-ть пройду туда прямо. Если же Вы не пойдете, а изберете
что-нибудь другое, то напишите; тогда я просто, выспавшись,
уйду в клуб.
Ваш Некрасов.
Его Превосходительству Василию Матвеевичу Лазарев-
скому (от Некрасова)
* Горбунов. Прим. Лазаревского.
1 Михайловский, Н. К. Литературные воспоминания. Собр. соч
т. VII, стр. 77—78.
18*
276
Н. А. Некрасов
Письмо без даты. Лазаревским при подготовке писем к переплету отне-
сено к 1868 году. Вообще, все письма данного собрания распределены Лаза-
ревским по годам при помощи вклеенных листов. Кроме того, на многих
письмах имеются пометки Лазаревского, указывающие в некоторых случаях
полную дату, в других случаях — только год написания письма. Последние
в дальнейшем мы помещаем в квадратных скобках со звездочкой [... *J.
Даты, установленные нами, мы заключаем в скобки без звездочки.
Горбунов, Иван Федорович (1831—1895) — известный актер, рассказчик
и автор мелких юмористических рассказов из купеческого и мещанского
быта. Приятель Некрасова. В «Отечественных Записках» (1868, кн. 10) было
напечатано его произведение «Самодур», картины из купеческого быта.
Турунов, Михаил Николаевич — председатель Петербургского цензур-
ного комитета (1864—1865), член совета Главного управления по делам пе-
чати (1866—1867).
2
Суббота [1868 г.*]
У меня будет большая карета. Не зайдете ли ко мне часу
в 9-м, поехали бы вместе к Еракову. Салтыков тоже двинется
с нами.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Его Пр. Вас. Матвеевичу Лазаревскому.
Ераков, Александр Николаевич (1817—1886) — инженер путей сообще-
ния, сотрудничал в «Отечественных Записках». Близкий друг Некрасова,
гражданский муж его сестры А. А. Буткевич. Некрасов посвятил ему «Не-
давнее время» (1871) и «Элегию» («Пускай нам говорит изменчивая мода...»,
1874). Последнее стихотворение Ераков получил в день своих именин вместе
с дичью и письмом, в котором Некрасов между прочим писал: «Посылаю тебе
стихи; — так как это самые мои задушевные и любимые из написанных мною
в последние годы, то и посвящаю их тебе, самому дорогому моему другу»
(Письма, стр. 538). По словам А. Ф. Кони, Ераков был «живой, образованный,
чрезвычайно добрый и увлекающийся человек, обладавший тонким художе-
ственным вкусом. В его гостеприимном доме любимыми посетителями были:
Салтыков, А. М. Унковский, Плещеев и Некрасов» (Кони, А. Ф. На жизнен-
ном пути, т. II, 1912, стр. НО—111). Некрасов часто гостил и подолгу жш
вал на даче Еракова в Ораниенбауме.
Салтыков, Михаил Евграфович (Щедрин) (1826—1889)— величайший
из русских сатириков, защищавший интересы революционной демократии.
Друг и соратник Некрасова, один из трех главных редакторов-издателей
«Отечественных Записок».
3
Суббота [1868 г.*].
Еду обедать к Еракову. Надеюсь вечером там увидимся, а
обратно двинемся по обыкновению вместе.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Н. А. НЕКРАСОВ
С фотографии 1860-х гг.
Государственный Литературный музей

Письма к В. М. Лазаревскому
279
4
Вторник [1868 г.*]
Давно не видались. Не придете ли сегодня обедать в 5 ч. к
Огюсту — там увидите общих знакомых* и поговорим.
Весь Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому от Некрасова.
* Прасковью Николаевну. Прим. Лазаревского.
Огюст — ресторан при гостинице Демут.
Прасковья Николаевна—Мейшен. См. примеч. к письму 49.
5
Середа [1868 г.*]
Мы сегодня в час утра сходимся в Малом Ярославце для со-
крушения блинов — не присоединитесь ли к нам.
Ваш Некрасов.
Малый Ярославец — ресторан в Петербурге. По словам С. Либровича,
этот ресторан в некоторых отношениях заменял клуб литераторов. Здесь же
«в особом кабинете проводили часто вечера «генералы от литературы» восьми-
десятых годов, группировавшиеся вокруг Некрасова» (С. Либрович, «На
книжном посту», стр. 12). Ежемесячно в «Малом Ярославце» устраивался то-
варищеский обед сотрудников «Отечественных Записок» по случаю выпуска
очередного номера журнала (Бывш. сотрудник «Отечественных Записок»,
Воспоминания о Н. А. Некрасове, «Всемирный Вестник», 1903, стр. 133).
б
[1868 Г.*]
Если не лень опять выходить со двора, то милости просим,
а нето завтра. Мы с Петром Иванычем оба преглупо проспали.
Ваш Некрасов.
Петр Иванович — вероятно, Сизеневский, врач, с которым Некрасов
в 1869 г. ездил за границу.
7
21 Окт[ября 1868 г.*]
Мне кажется, что следует заключить условие сначала на
один год, ибо если даже и окажутся земли хороши, то в год
увидим, возможно ли будет сладить с караулом.— Впрочем,
280
Н. А. Некрасов
как Вы решите, так и действуйте. Мою долю денег отдам при
свидании.
Видел я Краббе. Он объявил, что непременно поедет на
охоту в следующий] понедельник. Надо значит готовиться.
История о пересылке журналов по новому способу — для
развития журналистики, как выразился почто-
вый департамент — весьма для нас убыточна. Еще не решились
мы ни на что.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Речь идет о снятии в аренду Некрасовым совместно с Лазаревским болот
для охоты близ станции Чудово.
Краббе, Николай Карлович — морской министр. Часто охотился вместе
с Лазаревским и Некрасовым. Используя свое служебное положение, оказы-
вал различные услуги Некрасову и его друзьям. В 1869 г. по просьбе Салты-
кова, переданной через Лазаревского, Краббе назначил его племянника
в дальнее плаванье. Доставал для охоты какой-то особенный сорт пороха и
пр. (Письма Краббек Лазаревскому. ГЛМ. Арх. Ю.М. Лазаревского, шифр:
1913—94). Первое из известных писем Краббе к Некрасову относится к 27'11
1862 г. (Н. С. Ашукин. Летопись жизни и творчества Н. А. Некрасова.
М.—Л. 1935, стр. 264).
До 1868 г. периодические издания пересылались по почте в пакетах с ад-
ресами подписчиков. В 1868 г. была введена система открытой пересылки их
и одновременно начат приём подписки на периодические издания во всех
почтовых учреждениях. «На практике почтовыми учреждениями были допу-
щены столь важные беспорядки по этой операции, что правильная рассылка
газет и журналов вскоре сделалась невозможной». В следующем году почто-
вое ведомство вынуждено было вернуться к прежней системе приёма подпи-
ски и к прежнему порядку пересылки периодики. В том же 1868 г. была уста-
новлена новая почтовая такса за пересылку периодических изданий в раз-
мере 20% с подписной цены, что вдвое удорожало пересылку «Отечественных
Записок». До этого за пересылку взималось с ежемесячных изданий по
1 р. 50 к. в год независимо от размеров подписной цены («Отечественные За-
писки» стоили 15 р. в год). В следующем, 1869 г. такса для ежемесячников
была снижена до 10%. (Р о з е н б е р г, В. Л. и Я к у ш к и н, В. Русская
печать и цензура в прошлом и настоящем, М. 1905, стр. 179).
8
28 Октября 1868 г.*]
Мы решительно едем сегодня* и уповаем, что Вы едете с
нами?
Весь Ваш Н. Некрасов.
Е. П.-ву Василию Матвеевичу Лазаревскому.
* На охоту в Валдай, — убито 150 зайцев. Прим. Лазаревского
Письма к В. М. Лазаревскому
281
9
14 Ноября [1868 г.]
Не забудьте, что сегодня четверг! Жду в 9-м часу. Есть
и сообщить кое-что.
Весь Ваш Н. Некрасов.
ю
Суббота [1868 г.*]
Жду Вас в 9-ть чтобы к Еракову в санях поповских.
Некрасов.
Е. П.-ву В. М. Лазаревскому.
и
[1868 г.[
В 2 часа был у меня секретарь Комитета от Петрова с требо-
ванием еще одной вымарки. Я не согласился. Хотелось бы
поговорить с Вами. Если не лень, то зайдите или черкните два
слова, если было что-нибудь по поводу моей книги*.
Весь Ваш Н. Некрасов.
* IV т. Стихотворений. Прим. Лазаревского.
Стихотворения Н. Некрасова. Часть четвертая. СПб. 1869, вышли в свет
в начале декабря 1868 г., чем и определяется год даты письма, которое Лаза-
ревским ошибочно было отнесено к 1869 году.
Петров, Александр Григорьевич — председатель Петербургского цен-
зурного комитета (1865—1884), позже член Главного управления по делам
печати. Скабичевский называет его «дружественным нашему журналу цен-
зором» и характеризует его как «тип исполненного служебного подобостра-
стия чиновника» (Литературные воспоминания, М.—Л., 1928, стр. 312).
12
[1869 Г.*]
Совсем неловко было не пустить Петрова*, говорят он
встретился с Вами **. По этому и некоторым другим соображе-
ниям, я уступил, т. е. согласился вымарать пьесу, взяв с него
слово, что уже более никаких притязаний не будет. Но ежели
282
Н. А. Некрасов
Вам не в тяготу, то ждем поиграть на бильярде, а час — ко-
торый Вам удобнее.
Некрасов.
* Председатель Цензур[ного] К[омите]та. Прим. Лазаревского.
* * У Некрасова на лестнице. Прим. Лазаревского.
На письме— пометка рукой Лазаревского: «№ 1».
13
[1869*]
Н. А. Некрасов
просит к себе сегодня обедать (Суббота 5 ч.)*
* Салтыков, Елисеев, В. Павл. Гаевский, Ник. Курочкин, И. Ф. Гор-
бунов, Достоевский Ф., Браков, Цейдлер. Прим. Лазаревского.
(Записка на визитной карточке, на которой «Н. А. Некрасов» напечатано).
В примечании Лазаревского названы лица, принимавшие участие в обеде.
Гаевский, Виктор Павлович (1826—1888)—известный библиограф и
пушкинист, один из учредителей Литературного фонда. В 1850-х гг. был со-
трудником «Современника» и ближайшим помощником Некрасова в редактор-
ской работе. Его приятель.
Курочкин, Николай Степанович (1830—1884)—поэт, публицист, драма-
тург, постоянный сотрудник «Современника» и некрасовских «Отечествен-
ных Записок», брат известного сатирика Василия Степановича Курочкина.
Цейдлер, Петр Михайлович (1821—1873) — педагог и литератор. В 1859 г.
в «Современнике» помещал статьи по педагогическим вопросам и рецензии.
14
Воскресенье [11 января 1869 г.*]
Я проснулся с сильной простудой, покуда не до обеда. Итак,
Краббе нечего и приглашать.
Приехал опять мужик о медведях. Не знаю, справлюсь ли
с горлом к середе. — Завтра будет видно.
Ваш Некрасов.
15
[5 марта 1869 г.]
Покажите пожалуйста книгу*. Завтра утром возвращу не-
пременно.
Ваш Некрасов.
* Антоновича и Жуковского. Прим. Лазаревского.
Дата письма определяется сопоставлением со следующим письмом и
временем выхода в свет брошюры М. А. Антоновича и Ю. Г. Жуковского (на-
чало марта 1869 г.). Лазаревский ошибочно отнес письмо к 1868 году.
Письма к В. М. Лазаревскому
283
В начале марта 1869 г. бывшие сотрудники некрасовского «Современни-
ка» М. А. Антонович и Ю. Г. Жуковский, озлобленные отказом Некрасова
включить их в редакцию «Отечественных Записок», выпустили наделавшую
много шуму полемическую брошюру, направленную против Некрасова: «Ма-
териалы для характеристики современной русской литературы. I. Литера-
турное объяснение с Н. А. Некрасовым. М. А. Антоновича. II. Post-
scriptum. Содержание и программа «Отечественных Записок» за прошлый
год. Ю. Г. Жуковского», Спб., 1869, 197 стр.
Грубо и несправедливо авторы брошюры публично обвиняли Некрасова
в политическом двурушничестве и ренегатстве, в неискренности, в нетовари-
щеском отношении к сотрудникам, в торгашеском подходе к литературе.
Они отрицали значение как литературной, так и редакционно-издатель-
ской деятельности Некрасова. Впоследствии Антонович сам признал неспра-
ведливость этих обвинений.
Антонович, Максим Алексеевич (1836—1918) — журналист 60-х гг.,
позднее крупный чиновник Государственного банка. В 1859—1866 гг. — со-
трудник некрасовского «Современника». После смерти Добролюбова и ареста
Чернышевского вошел в число главных руководителей журнала и вел крити-
ческий отдел (В е н г е р о в, С. А. Крит.-библ, словарь, т. I, стр. 666—682);
ГЛМ, арх. Антоновича, шифр 1840—23).
Жуковский, Юлий Галактионович (1822 —1907) — публицист, сотрудник
«Современника» с 1859 г. вплоть до закрытия журнала.
16
6 марта [1869 г.]
Извините бога ради, что книгу* не возвратил. Доставлю се-
годня вечером.
Кстати, я ее прочел и в ужас не пришел!
Хотя у меня сегодня большого вечера не будет, но часов до
11-ти или 12 буду дома и придут Елисеев и Салтыков. Если
зайдете, то очень буду рад.
Весь Ваш Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* Антоновича и Жуковского. Прим. Лазаревского.
Г од даты определяется, как и в предыдущем письме, временем выхода в
свет брошюры Антоновича и Жуковского. Лазаревский ошибочно отнес
письмо к 1868 году.
Перед Лазаревским, который для Некрасова, в сущности, является пред-
ставителем враждебного лагеря и с которым поэт, несмотря на частые встре-
чи, никогда не был особенно близок, Некрасов не хотел обнаруживать, ка-
кое сильное впечатление произвел на него неожиданный выпад Антоновича
и Жуковского. Его утверждение, что «он в ужас не пришел», не вполне соот-
ветствует действительности. Вот что читаем об этом в воспоминаниях
Н. К. Михайловского: «Некрасов произвел на меня истинно удру-
чающее впечатление... Тяжело было смотреть на этого человека. Он прямо-
таки заболел, и как теперь вижу его вдруг осунувшуюся, точно постаревшую
284
Н. А. Некрасов
фигуру в халате. Но самое поразительное состояло в том, что он, как-то
странно заикаясь и запинаясь, пробовал что-то объяснить, что-то возразить
на обвинение брошюры ине мог; не то он признавал справедливость обвине-
ний и каялся, не то имел многое возразить, но, по закоренелой привычке
таить все в себе, не умел. Это просто невыносимое зрелище я видел еще раз
потом, в трагической обстановке предсмертных расчетов Некрасова с жиз-
нью...».
б марта 1869 г. был четверг — обычный день, когда у Некрасова собирал-
ся небольшой круг близких лиц. Иногда «четверги» имели другое назначение.
По словам Скабичевского, Некрасов, чтобы подкупать цензоров и членов
Совета Главного управления по делам печати, «нарочно собирал по четвер-
гам кружок игроков и вкупе с ними проигрывал им следуемые суммы».
Елисеев, Григорий Захарович (1821—1891) — публицист-народник. В те-
чение 10 лет (1844—1854) был профессором церковной истории в Казанской
духовной академии. Затем добровольно отказался от сана священника и от
лжепрофессорской деятельности, поступил на государственную службу
(1854—1858). Только напечатав в 1858 г. в «Современнике» свою первую ста-
тью, нашел свое окончательное призвание. Он вел в журнале отдел «Внут-
реннее обозрение» (1861—1865) и позже отдел «Обозрение журналистики»
(1865—1866). После ареста Чернышевского Елисеев стал одним из руково-
дителей журнала. С 1868 г. вместе с Некрасовым и Салтыковым составил
триумвират, возглавлявший «Отечественные Записки». По словам
Н. В. Шелгунова, «Г. 3. Елисеев принадлежал к людям редкого ума,
тонкого, проницательного, понимающего вещи и людей в самой их сущности,
насквозь».
В статье «Ответ на критику», помещенной в № 4 «Отечественных Записок»
за 1869 г., Елисеев выступил в защиту Некрасова от нападок со стороны Ан-
тоновича и Жуковского, дав уничтожающую критику их памфлета, в котором
по его словам, ничего нет, «кроме личных дрязг и грязи» (Михайлов-
ский, Литературные воспоминания, гл. XII, стр. 417 и сл.; Евгеньев-
Максимов В., Н. А. Некрасов и его современники, М., 1930, стр. 273—
303).
17
[1869 г.*]
Василий Матвеевич, пришлите
Вовчка, изд[ание] Кожанчикова
если можете, на пол-часа.
теперь рассказы Марка
и изд[ание] Щепкина,
Весь Ваш Н. Некрасов.
Марко Вовчок — псевдоним Маркович Марии Александровны (1834—1907),
известной украинской и русской писательницы. В 60-х гг. принадлежала к
буржуазно-радикальному лагерю. В 70-х — сотрудничала в «Отечественных
Записках». Мария Александровна была гражданской женой критика Д. И.
Писарева. Ей посвятил Некрасов стихотворение, написанное по случаю
смерти Писарева: «Не рыдай так безумно над ним...» (1868). В «Отечествен-
ных Записках» были помещены следующие произведения Марко Вовчок:
«Живая душа», роман (1868, кн. 1—3,5); «Записки причетника» (1869, кн.
9—12 и 1870, кн. 10—12); «Теплое гнездышко», повесть (1873, кн. б—7);
«В глуши», роман (1865, кн. 7—10, 12).
Письма к В. М. Лазаревскому
285
18
Воск[ресенье] [1869 г.*]
У меня Александр Николаевич и мы собираемся обедать, и
после обеда пробовать новый бильярд. Если Вы свободны, то
не придете ли обедать с нами.
Весь Ваш И. Некрасов.
Е. П.-ву В. М. Лазаревскому.
Александр Николаевич — Браков.
На обороте рядом с фамилией адресата написано карандашом: «место
печати».
19
13 марта [1869 г.*]
Два—три пункта жестоки—но вряд ли их теперь можно бу-
дет выкурить.
Что такое восстановление сословия про-
тив сословия? Это могло родиться только в Фуксовой
голове!! Вносить эту дичь в закон безбожно! —
Хороша будет наша история с новым законом! Все еще
сижу — кашель и хрипота. Сегодня вечером милости просим
пожаловать.
Ваш Некрасов.
Фукс, Виктор Яковлевич (1829—1891) — член совета Главного управле-
ния по делам печати (1865—1877), сотрудник официальной «Северной почты».
Некрасов не скрывает своего презрения к «Фуксовой голове», называя «ди-
чью» его мысли. Повидимому, этот взгляд разделял с ним и Салтыков, ко-
торый назвал «поганым Фуксенком» представителя «цвета семиозерской мо-
лодежи» — одного из второстепенных персонажей рассказа «На заре ты ее
не буди» («Помпадуры и помпадурши». Собр. соч., 1934, т. IX, стр. 108—109).
Одно время Фукс был цензором «Отечественных Записок», и Некрасову при-
ходилось задабривать его дорогими обедами, по поводу чего он однажды
весьма ядовито выразился: «прикармливаем зверя» (Ковалевский,
П. М. Встречи на жизненном пути, стр. 440).
19 апреля 1869 г. в Государственный совет был представлен «проект до-
полнений и изменений действующих постановлений о книгопечатании и цен-
зуре», составленный в Главном управлении по делам печати. Так как Фукс
был членом совета Главного управления, то можно с уверенностью счи-
тать его одним из авторов этого проекта, тем более что еще в 1862 г. была на-
печатана хитроумная «Записка о цензуре коллежского асессора Фукса»
(П., 1862). В марте проект был разработан, и другой член совета В. М. Лаза-
ревский, как видно из письма, познакомил с этим проектом Некрасова. По-
следний высказал свое возмущение теми пунктами, которые, как он предви-
дел, должны были ударить по его журналу. Особенно резко он протестовал
против фразы: «восстановление сословия против сословия». Возможно, что
286
Н. А. Некрасов
под его влиянием Лазаревский настоял на иной, более грамотной (но еще
более широкой) формулировке. В проекте мы читаем: «...В дополнение и из-
менение п. 2 ст. 9 (законоположения б апреля 1865 г.) постановить следующие
пункты: ... 8. «Напечатавший сочинение или перевод сочинения, в котором
возбуждается вражда в одной части населения государства против другой
или в одном сословии против другого, подвергается за-
ключению в смирительном доме на время от 2 месяцев до 2 лет...» (Материалы,
собранные особою комиссией, выс. учрежденною 2 ноября 1869 г. для пере-
смотра действующих постановлений о цензуре и печати, ч. 1, Спб., 1870,
стр. 688). Некрасов оказался удивительно дальнозорким. Ему на себе при-
шлось испытать, насколько широко может толковаться этот пункт. В 1871 г.,
по предложению начальника Главного управления, февральская книга «Оте-
чественных Записок» была арестована из-за статьи «Фердинанд Лассаль»,
в которой было усмотрено «прямое возбуждение» одного сословия, рабочего,
против другого, имущественного». С книги был снят арест только по исклю-
чении из нее инкриминируемой статьи. См. В. Евгенье в-М а к с и м о в.
Очерки по ист. социалистической журналистики, стр. 162.
20
[19 марта 1869 г.*]
Отец родной, рассудите сами, что же делать Отечест-
венным] Запискам с речью Цицерона? При свидании,
впрочем, поговорим.
Надеюсь Ваши силы окрепли? Сегодня у меня обедают два
Ераковых, сестра и М-me Маркович — Очень желательно,
чтоб Вы присоединились. Все это будет крайне скромно.
Ждем!
Преданнейший Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
Два Ераковых — Александр Николаевич (см. примечание к письму 2)
и его сын Лев Александрович (1839—1885), профессор Института путей сооб-
щения.
Сестра — Анна Алексеевна Буткевич.
М-те Маркович — Мария Александровна (Марко Вовчок). См. примеч.
к письму 17.
21
[29 май 1869 г.]
Дорогой Василий Матвеевич, Сколь мне приятно было Ва-
ше письмо — и говорить нечего. Спасибо и за доброе слово и за
вырезки из брошюры *. Она, видимо, умна и бойко написана,
но мне не это важно, а то дорого, что я увидел, что у меня есть
друзья. Насчет дачи очень Вам благодарен, что Вы не забы-
ли — значит у меня есть приют на конец лета и начало осе-
ни **. Скоро ли попаду в Россию — сам еще не знаю, но думаю,
Письма к В. М. Лазаревскому
287
что к Августу, к половине, буду с Вами. Напишу еще, когда ре-
шусь определенно. Живем мы в полной праздности и беспеч-
ности. Вчера влезали на какую-то вечернюю гору, оттуда хоро-
ший вид (завтрак тоже там не дурен), сегодня болят ноги,
завтра полезем на другую. Правда, что шалберничать как-то
совестно — это чувство меня всегда посещает в праздности — но
зато здорово и спокойно. Петербургские дрязги и в голову не
приходят. Писать еще не пробовал да и не знаю, буду ли.
Тревожить нервы—жаль.
Петр Иванович*** благодарит Вас сильно за память, кланяет-
ся и просит сказать, что аттестат его теперь в полиции, так как
иначе нельзя было бы получить заграничного паспорта. В ат-
тестате значится, где кончил курс и где служил. Он Вас про-
сит не забыть о нем и об его брате. Насчет желаемых вещей —
все будет сделано.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Адрес: Canton Bern, Interlaken, poste restante
Пробуду здесь недели три.
На конверте:
St. PStersbourg (Russie)
Его Превосходительству
Василию Матвеевичу Лазаревскому.
На Литейной, д. Мансурова.
* Рождественского против Антоновича. Прим. Лазаревского.
* * Дача б[ыла] нанята, совместно с Некрасовым, на Лиговке, у граф.
Кушелевой за 300 р., но он запоздал и на даче не жил. Прим. Лазарев-
ского.
* ** Доктор Сизеневский. Прим. Лазаревского.
Дата письма определяется почтовыми штемпелями на конверте: «Inter-
laken 29.V.69; Basel 29. V. 69. Петербург 31 мая 1869 г.». В Интерлакене
Некрасов жил с середины мая до середины июня 1869 г.
Брошюра — Рождественский, Ив. Литературное падение г. г. Ан-
тоновича и Жуковского (дополнение к материалам для характеристики
современной русской литературы), СПб., 1869; брошюра вышла в начале
мая.
22
Киссинген, 10 июля/28 июня 1869 г.
Не удивляйтесь и не сердитесь, многолюбимый друг Василий
Матвеевич, что я долго к Вам не пишу. На душе чорт знает как
скверно, не знаю, когда и справлюсь с собой, совсем не хорошо.
Чорт меня понес за границу!
288
И. А. Некрасов
Сказать правду, этот раз я ужасно недоволен, что поехал.
Нервы окончательно расстроились; если так пойдет, то я брошу
воду (которую теперь в Киссингене пью) и уеду в Россию.
Знаю, что и там будет не хорошо — да хать на охоту сходим.
А между тем мне по настоящему осталось в Киссингене сидеть
и пить воду 2 недели, отдыхать потом 10 дней, в море купаться
месяц: значит, если б я захотел выдержать эту программу, то
должен бы явиться в Россию только в конце Августа. Не знаю,
не знаю.
Пишите нам (Kissingen, Baviere, Hotel garni Sauer №16),
если будет охота, что Вы и как и каковы первые опыты летней
охоты? — Петр Иванович Вам несказанно благодарен за
Ваше великодушное беспокойство о делах его и его брата.
Я присоединяю мое дружеское и глубокое спасибо.
Если видите Степанова, то скажите ему, что ружье я едва
ли ему привезу. В Лондон я не попал, а в Париже ничего хо-
рошего не нашел, даже вовсе нет ни у Девиша ни у Гастель-
Ренета ружей с центральным заряжением. Пусть напишет, что
он желает, чтоб я сделал с его деньгами. Впрочем, поищу еще
в Берлине, но привозить вещь посредственную не хочется.
В Киссингене порядочная скука. Водопийство это тоже, го-
ворят, нагоняет хандру, а у меня ее и так довольно. Народу
здесь множество, все это пьет и ..., —так что городишко
представляется в виде громадной ...... куда и я, грешный,
несу свою лепту. Больше сказать о нашем житье нечего. Вста-
ем рано, ложимся рано, едим скверно — все это мне крайне не
по нутру.
Прощайте друг.
Весь Ваш Н. Некрасов.
В Киссингене Некрасов пробыл с 21 июня до 16 июля 1869 г. С ним
жили врач Петр Иванович Сизеневский и сестра Анна Алексеевна Буткевич.
«Киссинген, хотя и имел честь лечить своими водами таких высокопостав-
ленных особ, как император Вильгельм I и Бисмарк, есть один из самых мир-
ных курортов. Развлечения своим многочисленным и разноязычным гостям
он предоставляет самые скромные; еда самая умеренно-немецкая, в гастро-
номическом смысле оставляющая многого желать; музыка ниже посредствен-
ной; скромные ассамблеи в «ротонде», где под звуки той же музыки, а то и
рояля танцуют немчики с немочками; игорных учреждений никаких; театра
нет, — по крайней мере нет постоянной труппы, а наезжают третьестепенные
актеры. Может быть, во время пребывания особ вроде Вильгельма и Бис-
марка все это изменяется, но я видел Киссинген таким два раза, в 1871 г. и
в 1873 г., когда столкнулся там с Некрасовым. И Некрасов, видимо, отмя-
кал, если можно так выразиться, в этой простой обстановке» (Миха й-
л о в с к и й, Литературные воспоминания, гл. 2, стр. 83).
...что поехал... далее зачеркнуто: «за границу».
Письма к В. М. Лазаревскому
289
23
10 Августа [29 июля 1869 г.] Диепп.
Получили мы Ваше письмо, глубокочтимый и любимый друг
Василий Матвеевич, в Диеппе, где пребываем уже с неделю.
Я шесть раз уже погружался в море и худа себе не вижу. Ка-
жется, опасения, буду ли его хорошо переносить, были на-
прасны: не только лихорадки, но даже малого прилива к голове
или тяжести на груди после купанья — не чувствую. А ощу-
щаю волчий аппетит и хорошее расположение духа. Если так
пойдет, то в сердце моем поставлю вечный памятник морю! Я
к нему шел с боязнию и надеждой! Мне уж лет пятнадцать
все говорят: хорошо бы Вам купаться в море, да Вы вряд ли
выдержите его. И теперь я особенно доволен потому, что я о себе
был всегда такого мнения, что все могу выдержать. Из сего мо-
жете усмотреть, как мало было у человека самолюбия, но надо
быть самоуверенным до тупости, иначе ничего на этом свете
не сделаешь. Я это сознаю теперь, когда начинаю терять это
милое качество. Жаль, что нет у меня детей, я бы их так воспи-
тал, что не испугались бы никакой стихии! Гордость и само-
уверенность даже при глупости ничего, а при уме это прибавка
трех четвертей силы. Русские люди до нищеты бедны этими
качествами.
Ну, мы с Петром Ивановичем кланяемся Вам земно, и также
точно благороднейшему Николаю Карловичу Краббе. Нечего
распространяться, как благодарен ему Петр Иванович. Краббе
сам его заметил, и не ошибся, — П[етр] И[ванович] человек
точно хороший, и Краббе не будет жалеть, давши ему ход.
Так как П[етр] И[ванович] поехал со мной, то скажите Нико-
лаю] Карловичу], что он со мной и воротится, значит всту-
пит на службу в Сентябре. Конечно, если б Ник[олай] Карло-
вич] требовал его ранее, то мне пришлось бы его отпустить
немедля и остаться одному. Но, надеюсь, он для меня
позволит П[етру] И[вановичу] промешкать еще месяц. А впро-
чем, да будет воля министра!
Брат Сизеневского нашел себе частное место и от вступления
в Сенат отказывается. Как идет Ваша охота? К осенней не-
пременно явимся и зададим валдайскому зайцу и перу подо-
бающую встрепку.
Адресуйте в Диепп, если вздумаете написать. Степанову
ружье поищу еще, как поеду через Париж.
Весь Ваш Н. Некрасов.
19 «Звенья», № 8
220
Н. А. Некрасов
Р. S. Ваши поручения сестра исполнила. Привезем.— Она
теперь в Франценсбаде.
Из Киссингена Некрасов выехал в Париж, откуда через 2-3 дня отпра-
вился вместе с Селиной Лефрен и врачом П. И. Сизеневским в Диепп, где и
прожил с 20 июля по 30 августа 1869 г. Диепп — старинный городок во Фран-
ции на берегу Ла-Манша.
Краббе — морской министр (см. примеч. к письму 7-му).
Первый абзац письма, кончая словами «бедны этими качествами», и от-
рывок от слов «как идет ваша охота?» до «подсбаюшую встрепку» — опубли-
кованы в книге В е т р и н с к о г о, Н. А. Некрасов, М., 1911, и в Пись-
мах, стр. 468.
24
[27 или 28 августа 1869 г.]
Поразмыслив аккуратно, я решился последовать Вашему со-
вету и ехать не сегодня (в Чудово), а в субботу, если Вы после
вечерней охоты в пятницу пришлете мне телеграмму, что ду-
пелей есть хоть немного.
Ваш Н. Некрасов.
Лазаревский ошибочно относит письмо к 29.VIII 1869 г. 29 августа
приходилось на пятницу, тогда как письмо написано в четверг или в среду.
В предыдущий же четверг 21 августа Некрасов, вероятно, был еще в дороге
из Парижа в Петербург. (Ашукин Н. С. в «Летописи» ошибочно указал, что
Некрасов вернулся в Петербург в начале сентября. Он ссылается на письмо
Некрасова к А. А. Буткевич, упуская из виду, что в письме даты указаны по
новому стилю).
Первоначально вместо слова «сегодня» было написано «завтра».
25
Понедельник] [15 сентября 1869*].
Уведомьте, отче, друже и брате, можете ли сегодня вечером
в 8 притти ко мне на полчаса, нужно Елисееву и Салтыкову
с Вами посоветоваться и мне отчасти*.
Ваш Н. Некрасов.
* Об издании Елисеевым и Салтыковым газеты Стрела. Прим. Ла-
заревского.
Елисеев и Салтыков намеревались издавать газету, но это намерение
не было осуществлено.
Письма к В. М. Лазаревскому
291
• 2 октября 1869 г.
Отмены, к сожалению моему, нет. Мы рискуем иметь охо-
ту скверную под дождем, да нечего делать!
: Едва ли есть отдельный вагон, ибо министр П[утей] Сооб-
щения] другой!*
Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* Поездка па Валдай с Краббе. Убили 175 зайцев. Прим. Лазаревского.
На время отсутствия министра гр. Бобринского, уезжавшего за границу,
с 16.VII по 14.Х 1869 г. управляющим министерством путей сообщения был
назначен А. И. Дельвиг.
27
[7 октября 1869 г.*]
Я еще не совсем поправился, однако ничего. Послать послед-
нюю книгу Вестника не могу, взял Салтыков.
Общих расходов 230 р. С Вас значится 46 р.*
Будьте здравы.
Н. Некрасов.
В. М. ЛазарёйскЬму.
* По охоте 2 октября. Деньги посланы 6/Х. Прим. Лазаревского.
23
Середа [8 октября 1869 г.]
О собаках* забыл.1
На охоту** разве в четверг. Живот еще болит. Увидимся зав-
тра. А если вечер свободен, то не зайдете ли сегодня в Мариин-
ский театр (Русалка, с Меньшиковой), бель-этаж № 25. Най-
дете меня, Петра Ивановича и Марью Игнатьевну.
. . ’ Весь Ваш Н. Некрасов.
Ложусь спать.
Василию Матвеевичу Лазаревскому.
* Выставка. Прим. Лазаревского.
* * С Краббе на гаршнепов в Лпгово. Прим. Лазаревского.
Слово «Середа» неписано вместо зачеркнутого «вторник». Дата опреде-
ляется пометкой Лазаревского. 8.Х 1869 г., действительно, приходилось
в среду.
О собаках забыл. 5.Х 1869 г. в Петербурге в манеже кн. Меньшикова на
Галерной улице ОбЩеств'о покровительства животным открыло выставку
мелких домашних животных и птиц. Среди экспонатов выставки видное ме-
сто занимали собаки различных пород, в том числе и охотничьи (газета «Го-
лос» 7 октября 1869 г., № 277).
19
292
Н. А. Некрасов
...не зайдете ли сегодня в Мариинский театр. В этот день, действи-
тельно, в Мариинском театре шла «Русалка» с участием артистки Меньши-
ковой (играла в Мариинском театре с 1869 по 1880 г.).
29
[29 октября 1869 г.]
Увидимся сегодня у Еракова за обедом.
Ваш Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
На записке имеется пометка Лазаревского: «№ 2».
30
Суббота [15 ноября 1869 г.]
Василий Матвеевич.
Браков просит Вас сегодня на вечер бильардный. Приезжай-
те. Я буду туда из оперы*.
Ваш Некрасов.
* Traviata Проспал. Прим. Лазаревского.
Согласно объявлению в газете «Голос» в субботу 15 ноября 1869 г. в
Большом театре итальянская труппа ставила оперу «Травиата».
31
[1869 Г.*]
Больна одна особа. Если завтра ей будет лучше ут-
ром, то в 10-ть часов я подъеду к Вам совсем готовый, а нет,
так пришлю сказать.
Ваш Некрасов.
32
[17 ноября 1869 г.*]
Приходите обедать к О г ю с т у, в 5 часов — там и пого-
ворим о медведях*. Что-то уж очень хорошо, должно быть мо-
шенничество.
Н. Некрасов.
* Спасская Полнеть — 3 медведя. Отобраны на Государя. Прим. Ла-
заревского.
К письму прикреплена карточка-меню ресторанного обеда с пометкой
Лазаревского: «Некрасов, Салтыков, Елисеев, Браков 17.XI. 69». Если при-
нять во внимание, что на обеде присутствовали все три редактора журнала,
что в этот день выходила 11-я книжка «Отечественных записок» и что Ели-
Письма к В. М. Лазаревскому
293
сеев и Салтыков не имели никакого отношения к охоте на медведей, то можно
догадаться, что обед был одним из средств оградить очередной номер жур-
нала от преследований со стороны администрации. Книжка не привлекла
к себе внимания цензуры. О характере обеда можно судить по карточке, на
которой написано следующее;
RESTAURANT AUGUSTE
Canal de la Moi’ka,
№ 38
St. Petersbourg.
MENU.
Hors d’Oeuvres.
Potages: A la reine
Consomme
Petits pates.
Truite saumonee sauce hollandaise
Gigot de chevreuil sauce poivrade
Petits pois frais et fonds d’artichauts
Rot: petits poulets.
S a 1 a d e
Bourdaloue de fruits.
33
[1869 r.]
Через полчаса буду у Вас каретой, и пошлю швейцара за
Вами.
Ваш Некрасов.
34
24 ноября 1869 г.
Ради Бога простите. Я вчера забыл. Если не лень, зайдите
теперь, а то я зайду к Вам, как оденусь, т. е. в 12 ч.*
Некрасов.
*По вопросу о пересмотре Отечественных] Записок, по предложению
М-ра[министра] (Лоси). Прим. Лазаревского.
Речь идет, невидимому, о пересмотре № 12-го «Отечественных Записок»
1869 г. по предложению министра внутренних дел А. Е. Тимашева (1868—
1878).
294
Н. А. Некрасов
• ' 35
Ч'етверг. [1869 г.*]
Любезнейший Василий Матвеевич,
Вечера сегодня нет, но мы обедаем у Вера и просим Вас
прибыть туда к 5-ти часам — для совещания о бильярдном
обеде.
Весь Ваш Н. Некрасов.
36
[1869 г.*]
Нынешний четверг вечер * отменен.
Записка на визитной карточке Некрасова.
* Обед у Verax. Прим. Лазаревского.
37
[1869 г.*]
Просим на бильярдный обед сегодня, в ч е ты ре ч. у Вера.
Вечером Патти — Сомнамбула, оттуда у Еракова ужин*.
* Суббота. Прим. Лазаревского.
Записка на визитной карточке Некрасова.
Патти — знаменитая итальянская оперная артистка, пела на петер-
бургской сцене с 1869 по 1877 г. Её выступления в Петербурге начались 2 ян-
варя 1869 г. оперой Беллини «Сомнамбула», после чего эта опера вошла в её
репертуар.
[20 декабпя 1869 г.*]
Сегодня (суббота 5 ч.) увидимся у Еракова за обедом и по-
решим насчет охоты. Я расположен ехать немедля.
В понедельник прошу ко мне, обедать будет и Дмитриев, и
мы об вашем деле спросим.
Ваш Н. Некрасов.
Переговорите с этим новым Степаном. Я там бывал и на
этих медведей вполне надеюсь.
Дмитриев. Среди знакомых Некрасова было несколько Дмитриевых,
между прочим и Л. Дмитриев из Ярославля. С ним Некрасова связывал об-
щий интерес к охоте. В бумагах Лазаревского была найдена копия экспром-
та, сказанного Некрасовым при отъезде Л. Дмитриева из Ярославля:
«Милый,, не брани его, [
Коли дурен спич,
Путь далек до Киева .
Позабудешь дичь!» ,. .
• Стихотворения, Изд. 9-е, Л., 1935, стр. 463).
Письма к В. М. Лазаревскому
295
39
[20 декабря 1869 г.]
Извините, зайти не успел. Предлагаю завтра обедать вме-
сте, а где? извещу, повидавшись с Ераковым утром. Предла-
гаю ехать на лосей как можно скорее. '
Что делать со Степаном — не знаю. Не поехать ли и не
убить ли этих медведей немедленно.
Ваш Н. Некрасов.
После слова «завтра» зачеркнуто: «поех».
40
Ничего, получше. ’ Если свободны и не имеете в виду чего-
нибудь более увеселительного, то не завернете ли? Мы с Петром
Ивановичем сидим вдвоем.
Ваш Некрасов.
41
Уважаемый Василий Матвеевич,
Завтра, т. е. в четверг, в городе я не буду, а буду в пятницу
и к Вам заверну, будьте здоровы.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Под подписью пометка Лазаревского: «Некрасов».
42
В 10 часов будет у меня карета. Заеду за Вами и отправим-
ся к Еракову?
Весь Ваш Некрасов.
43
Я приехал сейчас*. Дичи очень мало, но остался бы на
сегодня, если б не пожалел бедную собаку, которая отбила,
ноги**.
Не зайдете ли, я до 12 дома.
Ваш Некрасов.
Василию Матвеевичу.
* Из Чудова. Прим. Лазаревского.
** Мой Милорд. Прим. Лазаревского.
296
Н. А. Некрасов
44
[1870 г.*]
Н. А. Некрасов
просит к себе обедать сегодня (понед.) в 5 ч.*
В. М. Лазаревскому.
* Гаевский, Елисеев, Салтыков, Браков 1-й; Курочкин Николай. Прим.
Лазаревского,
На визитной карточке Некрасова. «Н. А. Некрасов» — напечатано.
45
[26 февраля 1870 г.]
Не забудьте, сегодня в 5 ч. ждем обедать.
Некрасов.
Между письмами 45 и 58 находится карточка-меню следующего содержа-
ния:
RESTAURANT DUSAUX [s’c]
Charles Vavasseur
St P£tersbourg.
MENU
Potage a la Wagrame
Consomm£ a 1’Empereur
Petits pates
Solle Л la Normande aux huitres
Selle de mouton 4 I’anglaise
Haricots verts a I’anglaise
Poulardes et cailles roties
Salade de laitue et concombres
Poires a la Francfort.
Подбор блюд курьезно отражает франкофильские настроения части рус“
ского общества накануне франко-прусской войны. Между прочим, «Отече-
ственные Записки» в этот период открыто выражали симпатию французам*
Можно указать для примера хотя бы на анонимную статью «Беседы по поводу
прусско-французской войны» в кн. 9 за 1870 г., стр. 115—150.
На карточке имеется подпись рукой Лазаревского:
«1870
26 февраля
Обед у Некрасова
Краббе, Браков, Гринев [?]
Горбунов, Марья Александровна [Вовчок]».
Письма кВ. М. Лазаревскому
297
46
[1870 Г.*]
Василий Матвеевич,
Вечер у Салтыкова отложен до вторника. Уведомьте, что
Вы сделали на охоте.
Преданный Вам Н. Некрасов.
47
[2 марта 1870 г.*]
Василий Матвеевич,
Вот мужик Тимофей — у него два медведя, с которых мы
начнем охоту. Я решился твердо ехать в четверг,
решайтесь и Вы.
Весь Ваш Н. Некрасов.
48
8 марта [1870 г.]
До часа я не выйду со двора, а может быть и вовсе не вый-
ду сегодня, ибо чувствую лихорадку и послал за доктором.
Заходите, коли что не помешает.
Ваш Некрасов.
Г од даты устанавливается сопоставлением с следующим письмом. Лаза-
ревский отнес оба письма к 1868 году.
49
10—11 март[а 1870 г.]
Пожалуйста, Василий Матвеевич, не забудьте сделать что
нужно по делу Прасковьи Николаевны*. Для Вас, мне ка-
жется, это дело пустое, а для нее весьма много значит. Я все
еще в лихорадке.
10 марта. Весь Ваш Н. Некрасов.
Обрыв достану, а наш увезла Праск[овья] Ник[олаевна].
Здоровье еще не совсем поправилось. Сижу дома, если завер-
нете вечером, будет хорошо.
11 марта. Некрасов.
* Одна из предшественниц Зины. Прим. Лазаревского.
Лазаревский отнес это письмо к 1868 г., но упоминаемый в письме роман
И. А. Гончарова «Обрыв» был напечатан только в 1869 г. в «Вестнике Евро-
пы» кн. 1—5; отдельным изданием вышел в феврале 1870 г.
298
Н. А. Некрасов
Мейшен, Прасковья Николаевна — вдова ярославского городского ме-
ханика, была в связи с Некрасовым. Расставшись с ней, Некрасов заботился
б ее материальном положении и помогал ей. Е. А. Некрасова-Рюмлииг,
сестра поэта, в своих воспоминаниях пишет: «Мейшен была мало образована,
а еще менее интеллигентна. Я никогда не видела, чтобы она что-нибудь чи-
тала и, вообще, интересовалась чем-либо, относящимся к литературе или
общественным вопросам».
Письмо Некрасова отчасти опровергает эти пристрастные слова Рюм-
линг, принимавшиеся на веру всеми некрасоведами. Прасковья
Николаевна интересовалась литературными новинками, к числу которых
относился в то время и «Обрыв» Гончарова.
Вмсс1е с тем публикуемое нами письмо заставляет пересмотреть вопрос о
времени и продолжительности связи Некрасова с Мейшен. До сих пор эту
связь относили к 1868 или 1869 году. Между тем, Мейшен уехала из Петер-
бурга в феврале 1870 г. 19 февраля в «Голосе» появилось объявление о том,
что «поступила в продажу толькочтоотпечатанная книга... «Обрыв», а 25 фев-
раля Некрасов писал брату К. А. о Прасковье Николаевне как об отсутст-
вующей (Письма, стр. 471 и сл.: Воспоминания Некрасовой-
Р ю м л и н г Е. — «Книга и революция» 1921, № 2(14): Ч у к о в с к и й, К.
Подруги поэта, «Минувшие дни» 1928, январь, стр. 15).
50
23 марта 1870 г.
Будьте друг, Василий Матвеевич, достаньте эту историю,
если можно.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Письмо является припиской Некрасова на записке М. Е. Салтыкова-
Щедрина следующего содержания: «Нельзя ли на короткое время прочитать
проэкт административно-полицейской реформы, если можно, то и с
объяснительною запискою». Повидимому, Салтыков обращался с этой прось-
бой к Некрасову, а последний переслал её Лазаревскому. Шифр 1536/26.
51
Пятница [1870 г.*]
Вечером сегодня придет ко мне Салтыков, и пошлю за Ун-
ковским. Не зайдете ли?
Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
Унковский, Алексей Михайлович (1828—1893) — юрист и общественный
деятель. В 1850—1860-х гг. был представителем левого крыла дворянского
либерализма. Получив наследство от отца, он за 8 лет до реформы осво-
бодил своих крестьян, закрепив за ними находившиеся в их пользовании
наделы. Во время службы в должности тверского уездного судьи был изве-
стен сочувствием крестьянам. Интересен следующий случай из его судеб-
ной практики. Крестьяне, выведенные из терпения своей помещицей, вы-
пороли её. Унковский подал им мысль сбить с толку следователей, показав,
Письма кВ. М. Лазаревскому
299
что каждый из 800 взрослых крестьян собственноручно сек барыню. Благо-
даря этому дело закончилось для крестьян сравнительно благополучно.
С воцарением Александра II Унковский возглавил либерально-оппозицион-
ное движение дворянства Тверской губернии, где был выбран губернским
предводителем. В I860 г. был выслан в Вятку, где пробыл менее года. Пы-
таясь сблизиться с демократами, помещал в «Современнике» статьи о судеб-
ной реформе. В качестве присяжного поверенного удачно защищал крестьян
в их земельных тяжбах с помещиками, пока правительство не запретило ему
вести подобные дела. Александр II твердил: «Где Унковский, там и револю-
ция». Однако Унковский был только либералом, а не революционером.
В 1870—1880 гг. он совсем уходит от общественно-политической деятель-
ности. В 1881 г. Салтыков писал об Унковском: «Я начинаю думать,
что он тоже на место Набокова [министра юстиции] заглядывается и
мало-по-малу рассортировывает людей на благонамеренных и неблагонаме-
ренных. Чудно ноне как-то жить становится и страшно». Унковский был то-
варищем Щедрина по лицею и на всю жизнь сохранил с ним близкие друже-
ские отношения. Был также приятелем Некрасова в 1870-х гг. Унковский
принимал участие в организации венчания Некрасова с Зинаидой Никола-
евной, он же был и душеприказчиком Некрасова.
На обороте этого последнего письма имеется надпись следующего содер-
жания:
«Письмо Николая Алексеевича Некрасова деду моему Василию Мат-
веевичу Лазаревскому передаю в собственность другу дяди моего Николая
Александровича Горского—Алексею Николаевичу Мошину.
Василий Лазаревский.
Н. Новгород 10 сентября 1928.
Подтверждаю
, Сестра Н. А. Доли во-Добровольского, по сцене Горского, мать
В. С. Лазаревского
Мария Лазаревская.
1O/IX 1928 г. Н.-Новгород».
Письмо было приобретено музеем отдельно и ранее остальных писем
Некрасова к Лазаревскому, и потому имеет свой особый шифр: 1447—3.
В переплетенном томе писем имеются явные следы отреза, с бесспорностью
показывающие место, откуда был вырезан данный листок: им начинались
письма 1870 г.
52
[1870 Г.*]
Не придете ли обедать, ежели не обедаете уже.
В. М. Лазаревскому
Ваш Н. Некрасов.
53
Воскресенье [1870 г.*]
Салтыков скучает и просил нас сегодня в 9-м часу быть у
него. Уведомьте, можете ли Вы быть — и если можете, то в
8-м заходите за мною?
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому
300
Н. А. Некрасов
54
Воскресенье [1870 г.*]
Василий Матвеевич, не хотите ли притти ко мне обедать.
Сегодня у меня Унковский и Салтыков. Приходите теперь
же — есть партия.
Ваш Некрасов.
55
Воскресенье. [1870 г.*]
Ждем Вас, Василий Матвеевич, сегодня вечером в 9-ть. Бу-
дут, между прочим, Садовский и Браков, вчера приехавший*.
Ваш Н. Некрасов.
* Садовский, Салтыков, Курочкин, Унковский, Гаевский, Головачева,
Браков. Прим. Лазаревского.
Садовский, Пров Михайлович (1818—1872) — артист московского Ма-
лого театра, выдающийся исполнитель ряда ролей в пьесах своего друга Ост-
ровского. Летом 1870 г. Садовский вместе с другими артистами Малого театра
играл в Михайловском театре в Петербурге.
Курочкин, Василий Степанович (1831—1875) — поэт, известный перевод-
чик песен Беранже, один из создателей русской сатирической периодики.
Издавал журнал «Искра». Сотрудничал в «Отечественных Записках».
56
[1870 Г.*]
Посылаю книгу. Поездка на охоту будет зависеть от теле-
граммы, которую я велел мне прислать сегодня вечером; но
очень бы хотелось ехать. У Похвиснева не были.— У меня на
душе статья об охоте. Если б Вы пришли обедать, то мы ее
прочли бы. А нето вечером, но к обеду бы веселее.
Преданный] Вам Н. Некрасов.
Похвиснев, Михаил Николаевич (1811—1882) — начальник Главного уп-
равления по делам печати в 1869—1870 гг.
В 1870 г. в «Отечественных Записках» не было помещено ни одной статьи
об охоте.
57
[1870 г.*]
Василий Матвеевич, так давно Вас не видали, что опять
делаем попытку приглашения. Ждем не позже 5 часов ко мне.
Ваш Н. Некрасов.
Письма к В. М. Лазаревскому
301
Вторник.
А если не можете обедать, то хотя после обеда*.
* После обеда Салтыков (Р ожественский, Михайловский (Дарвинизм)
Гире Пикет. Прим. Лазаревского.
Михайловский, Николай Константинович (1842—1904) — критик и публи-
цист, народник, один из руководителей «Отечественных Записок». Слово
«дарвинизм», написанное Лазаревским в скобках, повидимому означает, что
редакция журнала договаривалась с Лазаревским относительно статьи
Михайловского «Теория Дарвина и общественная наука», печатавшейся в
«Отечественных Записках» в 1870 г., кн. 1,3 и 1871 —кн. 1.
Гире, Дмитрий Константинович (1830—1886) — беллетрист. В «Отечест-
венных Записках» были помещены его романы «Старая и юная Россия»
(1868, кн. 3 и 4) и «Калифорнский рудник» (1872, кн. 2 и 3).
58
Понедельник [1870 г.]
У меня Браков. Не придете ли обедать? Ждем.*
Ваш Н. Некрасов*.
1 5.11. Нс был. Пр им. Лазаревского.
15 февраля 1870 г. приходилось в воскресенье; следовательно, дата, ука-
занная Лазаревским, неправильна.
59
Вторник [1870 г.*]
Отправляюсь к Салтыкову сегодня, и он просил звать Вас.
Если поедете, то зайдите ко мне в 8-м, поедем вместе.
Ваш Некрасов.
60
Вторник [9 июня 1870 г.*]
Василий Матвеевич,
Сегодня в Михайловском Бедная Невеста. У нас
есть ложа, бельэтаж № 12-ый с левой стороны. Не придете ли
туда? А если свободны, то приходите к 5 часам обедать*.
Весь Ваш Н. Некрасов.
* После театра пикет с Салтыковым. Прим. Лазаревского.
Во вторник 9 июня 1870 г. действительно в Михайловском театре шла
пьеса Островского «Бедная невеста».
302
Н. А. Некрасов
61
И июня 1870 г.
Сегодня Филиппо бенефис и мы достали для всех
билеты: говорят, будет удивленье, и я думал, что мы отложим
рыбу до завтра, да притом вчера не видел Салтыкова и не знаю—
все ли согласны?
Я сейчас, т. е. одевшись, пойду к Салтыкову, а Вы изве-
стите, можно ли отложить до завтра*.
Ваш Некрасов.
* От Филиппо заехали с Салтыковым ужинать, 2 бут. шампанского,
разговор и предложение Салтыкова говорить Зотову о разводе. То же самое
предлагал мне на днях и Некрасов. Прим. Лазаревского.
Филиппо — парижская эстрадная певица, выступавшая летом 1870 г.
в петербургском «Семейном саду» с непристойными песенками, цинизм кото-
рых сна подчеркивала соответствующей жестикуляцией и телодвижениями.
По словам фельетониста, «мамзель Филиппо... публично изображала весь
процесс любви от первого поцелуя до разрешения от бремени... и превосходила
цинизмом всех до того известных канканных знаменитостей...» (Газета
«Голос» 1870, 24 мая, № 142 и 14 июля, № 162). Она пользовалась боль-
шим успехом.
После подписи следовало: «вторник».
Зотов, Владимир Рафаилович (1821—1898) — беллетрист, журналист и
редактор нескольких журналов. С Салтыковым был знаком, вероятно, с юно-
сти, так как оба учились в Царскосельском лицее.
О разводе — В. Р. Зотова с его женой Любовью Ивановной, которая
впоследствии вышла замуж за В. М. Лазаревского.
Письмо написано на обороте письма Лазаревского к Некрасову:
«П/VI 70.
Пароходов для прогулок не дают. Нанят ялбот — к 7 часам вечера будет
ждать нас у Семионовского моста.
Ваш Лазаревский.
Четверг. Николаю Алексеевичу - Некрасову».
62
23 июня [1870 г.]
Карабиха.
Многомилейший Василий Матвеевич,
У нас здесь отлично. Жаль, что Вы не можете приехать. Не
попадете ли хотя на обратном пути, около 10-го, 15-го июля?
Именно Вам, как охотнику, мог бы обещать здесь' много удо-
вольствия и удобства. Я на охоте впрочем еще не был: не хо-
чется в своем гнезде и близ него подавать пример беззакония,
начну накануне Петрова дня.
Другой день купаюсь. Рыбы много в нашей реке, Которости.
Зина начинает пристращаться к ужению. Она Вам кланяется.
Письма к В. М. Лазаревскому
303
Поклонитесь от нее и от меня всем нашим добрым знакомым, как
Романовскому, Марье Гр[игорьевне], а Петра Ивановича по-
просите, чтоб заходил в мой кабинет и посматривал, цел ли мой
железный шкаф*.
Весь Ваш Н. -Некрасов.
* Ярославль. Прим. Лазаревского.
Карабаха — имение Некрасова, купленное им у княгинь Голицыных.
В 1870 г. Некрасов жил здесь с Зинаидой Николаевной приблизительно с
20 июня по 20 августа. «Два месяца в Карабихе я провел очень спокойно
и приятно», — писал он осенью этого года брату (Письма, стр. 476).
Охота на многие виды дичи воспрещалась с 1 марта «до Петрова дня»,
т. е. до 29 июня.
Романовский — знакомый Некрасова по карточной игре.
63
[Август 1870 г.]
Будьте добры, Василий Матвеевич, распорядитесь: Если
Федор Иванович (колонист-охотник) в Чудове, то пусть при-
едет ко мне для переговоров. Если почему-нибудь не может
теперь приехать, то прошу Вас сдайте ему Р а п о на обуче-
ние на тех же условиях, как сдавали других собак.
Накажите накрепко, чтоб Рапо оберегали от моих собак,
зараженных паршами; т. е. чтоб он жил у Степана, пока не
возьмет его егерь или не последует другого распоряжения.
Рапо —это собака Елисеева, и я должен сберечь ее, как обе-
щал.
Если Федор не может теперь ко мне приехать, то приехал
бы на днях.
Я не попал в Чудово в эти дни по случаю приготовлений к
отъезду — теперь все готово, но возникло нечто*, вследствие
чего надо остаться еще несколько дней здесь. Не думаю, чтоб
в эту мерзостную погоду вы хорошо...
* Зина. Прим. Лазаревского.
Конца письма не имеется.
64
6 авг[уста 1870 г.*]
Многоуважаемый Василий Матвеевич, — Я буду в Петер-
бурге к 20-му августа. Разумеется, бейте тетеревей сколько
душе угодно, разве оставьте где-нибудь одно место для меня.
Краббе мне писал о собаках, дело в том, что кобель, по его
словам, недоученый, без послушанья, значит, чорт ли в нем!
304
Н. А. Некрасов
а о суке неизвестно, — так как он выписывал собак для нас,
то, разумеется, я возьму одну, посоветуйте ему для другой ис-
кать покупателя.
Удивляюсь Гамильтону, который выслал собаку не вполне
готовую! — Он знает, что в России нет породы и еще менее
классической дрессировки, за которую собственно и стоит
платить, а не за красоту и даже не за породу, которая от
Велки, например, весьма надежная.
Ну, да это при свидании.
Весь Ваш Н. Некрасов.
65
26 авг[уста 1870 г.*]
Наконец-то, Василий Матвеевич, мы можем увидеться. —
Как бы это сделать скорее? Я теперь дома, и к 5-ти часам буду
дома, й потом в 8-мом часу. Можем обедать вместе. Если Вы
дома теперь, то приходите или я приду. Нужно поговорить
немедля, ибо завтра хочу ехать на охоту, а куда—сам не знаю*.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому. Нужное.
* Уехали на охоту в Чудово. Слепцов читал свой роман. Прим. Лазарев-
ского.
Слепцов, Василий Алексеевич (1836—1878) — известный беллетрист,
революционно-демократического лагеря. Начал свою литературную
деятельность в 1862 г. в «Современнике» Некрасова. Был секретарем редак-
ции «Отечественных Записок» до января 1872 г.
В кн. 2 «Отечественных Записок» за 1871 г.был напечатан роман Слепцова
«Хороший человек».
Фамилия адресата и слово «нужное» — на конверте.
66
1 сентября [1870 г.]
Ну, как вчерашняя охота?
Уведомьте сегодня или завтра у Вас заседание
Совета? Если сегодня, то будьте друг, придите ко мне в 11-ть
или IP/a, у меня будут в это время Салтыков и Краевский и
мы должны посоветоваться с Вами об одном деле, которое се-
годня же (если есть заседание) должно поступить от нас в
Совет.
Письма к В. М. Лазаревскому
305
А если заседание завтра, то прошу зайти завтра в такое же
время*.
Н. Некрасов.
* О передаче Салтыкову редакции Отечественных] Зап[цсок]. Прим.
Лазаревского.
Краевский, Андрей Александрович (1810—1889) —издатель журнала
«ОтечественныеЗаписки», который с 1868 г. у него арендовал Некрасов, и «Го-
лоса», газеты крупной буржуазии. Краевский официально считался главным
редактором «ОтечественныхЗаписок», но фактически не имел никакого влия-
ния ни на содержание отдельных номеров, ни на общее направление журнала.
67
[2 сентября 1870 г.*]
Пожалуй перекинем день, а завтра поедем в моей карете.
По совести не объясняю ничем некоторой путаницы на охоте,
кроме недоразумения и личной своей нервности, да еще считаю
себя виноватым перед Вами в том, что выразился при Степане:
«и за коим чортом он ее оставил в трактире?»*
Ваш Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* По поездке в Чудово. История с Зиной. Прим. Лазаревского.
Степан Петрович — егерь Лазаревского.
68
[И сентября 1870 г.*]
Я прибыл вчера и целый день спал. В середу носил телеграм-
му в кармане к Вам, да нашел уже..., <нрзб.> и потому не
послал. А вообще охота была хороша; в 1-ый день убито 18 штук:
11-ть дупелей и 7 бекасов, во второй — б дупелей и 4 бекаса.
Затем болота оставлены пусты.
Нет ли каких новостей по нашем}' делу в ценсуре? У меня
сегодня Салтыков, напишите.
Ваш Н. Некрасов.
69
[17 сентября 1870 г.*]
Я сейчас воротился — охота была подлая; дупели улетели,
и я в три дня нашел всего шесть, да гаршнепов и бекасов не-
20 «Звенья», № 8
ЗОР
Н. .4. Некрасов
сколько — всего 14-ть штук! — Знаю, что у Вас сегодня имя-
нины и Вам не до того, но если есть что-нибудь важное, черк-
ните два слова, — а то до завтра.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
...у Вас сегодня имянины... 17 сентября — день именин Веры, Надеж-
ды, Любови, Софии.
м . 48
На обороте письма на уголке пометка«--», повидимому не имеющая отно-
шения к содержанию письма.
70
[19 сентября 1870 г.*]
Василий Матвеевич,
Я решительно нахожу, что нам лучше ехать ночью в 3 часа,
чем теперь. До 3-х часов можно здорово выспаться, залегши
часов с 7-ми, что я и сделаю; спал я дурно и теперь мне все
представляется в подлейшем виде. То ли дело утром прямо
приехать, сел в таратайку и на охоту?*
Мы сейчас садимся обедать.
Ваш Н. Некрасов.
♦ Поездка на охоту в Осиновую рощу. Были на охоте: Эстеррейх,
Бутовский (Директор) Цн. Борятинский, Кн. Долгорукой, Горсткин, Арно,
Клеменц, Гольме, Воинов, Шен[ьян] <? нрзб> Мятлев (П. Ив.), Некрасов
и я. Сделано 9 загонов. Убито Некр. — русака и вальдшнепа, кн.
Борятинский — 3 беляков, Мятлев — тетерева и вальдшнепа. Клеменц—
1 зайца. Прошли облаву: 1 волк, 1 лисица и штук пять зайцев. — За-
гонщиков было около 60 человек, из них взрослых 1 еловек 10. — Много
детей босых. Распорядители (обкладчики) старье допотопное.
Из 9 загонов только 2 были сделаны как следует. Остальные отвра-
тительно. У загонщиков — красные флаги в руках, у обкладчиков —
красные шапки, чтоб отметить их в лесу против нечаянных выстрелов.
На каждом крыле у фланговых высокие красные флаги. Едят хорошо —
завтрак перед полем, потом в лесу, вечером обед. 8 охотников — без вы-
стрела. — Я перед тем не спал всю ночь, и на охоте сделал верхом
верст 30. Холод страшный. Прим. Лазаревского.
Некрасов не любил охоту при помощи облавы. Он предпочитал охоту
с собакой. В данном случае, в виде исключения, он участвовал в большой
облаве, организованной какой-то группой охотников. При этом ему зара-
нее «все представляется в подлейшем виде». Страстно любя охоту, он,
вместе с тем, хорошо понимал чувства людей, обслуживающих своих «господ»
во время этой забавы.
Лазаревский в примечании дает отрицательную характеристику этого
предприятия, отмечая, что среди загонщиков около 50 детей, из них м.ногп
Письма к В. М. Лазаревскому
307
босых при «страшном холоде», что загоны были сделаны «отвратительно», что
добыча ничтожна и пр.
В дворянском ‘ обществе охота была очень распространенным увлече-
нием и подобные пышные выезды на охоту большими группами были обычным
явлением.
Когда в 1873 г. было учреждено С.-Петербургское общество любителей
охоты, в его правилах были подробно разработаны условия подобных облав,
причем указывалось, что расходы ложатся в равной доле на каждого участ-
ника и что облавы начинаются не ранее 15 сентября.
Как видно из примечания Лазаревского, в облаве принимали участие
лица, не имеющие отношения к литературе: Эйстеррейх, Вильгельм — архи-
тектор, академик; Бутовский, Александр Иванович — директор департамен-
та торговли и мануфактур министерства финансов (адрес-календарь на 1871г.);
в воспоминаниях А. И. Дельвига фигурирует Горсткин — Козловский
предводитель дворянства, один из учредителей акционерного общества Коз-
лово-Тамбовской железной дороги (утвержденного в 1868 г.), обогатившийся
на постройке этой дороги и на спекуляции акциями общества (Дельвиг, А.И.
Полвека русской жизни, т. II, 1930, стр. 337); в адрес-календаре на 1871 г.
указан Клеменц, Роберт Германович, член совета министерства финансов;
Мятлев, Петр Иванович— сын поэта И. П. Мятлева.
71
[21 сентября 1870 г.]
Погода неблагонадежна. Подождем несколько дней.
Сегодня в Мариинском Фауст с Лавровской и новой дебю-
танткой Левицкой, у нас ложа, №8 с правой ст[ороны] бель-
этажа. Приходите или прямо туда, или обедать к нам.
Ваш Н. Некрасов.
Имя судьи: Николай Семеныч, имя браконьера: Кузьма Фролов.
В. М. Лазаревскому.
Лазаревский ошибочно отнес письмо к 1869 г. Между тем спектакль, на
который он был приглашен Некрасовым, состоялся 21 сентября 1870 г.
Лавровская, Елизавета Андреевна (по мужу княгиня Цертелева, 1849—
1919) — известная оперная певица, работавшая в Мариинском театре в 1868—
1872 и 1879—1880 гг. В 1870 г. она пользовалась особенно большим успехом
в Петербурге. Газеты называли ее «любимицей публики». В «Фаусте» она
исполняла роль Зибеля.
Левицкая, Полина, оперная певица, игравшая на сцене Мариинского те-
атра с 1870 по 1873 г. Дебютировала в роли Маргариты в опере «Фауст»
21 сентября 1870 г. Об этом спектакле газеты начали писать за несколько не-
дель; на дебютантку «возлагали необыкновенные надежды», называли её
«русскою Патти» («Биржевые ведомости», февраль 1870). Позже о дебюте
Левицкой было упомянуто в статье «Театральные новости», помещенной в
«Отечественных Записках» (1870, кн. 10, стр. 307).
Лазаревский постоянно пользовался абонементом Некрасова и Салтыкова
в театре. Это была одна из благовидных форм взятки. «Не забудьте, пожалуй-
ста, возобновить мой абонемент на итальянскую оперу на будущий год...
20*
308
Н. А. Некрасов
Иначе билет пропадет, и Лазаревский меня съест», писан Салтыков Некрасову
из Ниццы 19 марта 1876 г. (Салтыков, Письма, Л. 1924, стр. 129; ср.
также письма Салтыкова к Лазаревскому. ГЛМ, шифр 1535/25, 27).
Спицын Николай Семенович — гвардии поручик, мировой судья 1 уча-
стка Новгородского уезда. К этому участку относилась Чудовская волость,
где находились места для охоты, арендованные Некрасовым и Лазаревским
(«Памятная книжка Новгородской губернии на 1869 год»).
72
[26 или 27 сентября 1870 г.]
Краббе настаивает ехать во вторник, но очень желает, чтоб
Вы прибыли в середу. До 5-ти я дома. Не вздумаете ли зайти?
Буду отправлять сегодня Александра, гак Вы дадите ему ин-
струкцию.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
Дата определена путем сопоставления с следующим письмом.
Александр — егерь Некрасова.
73
[28 сентября 1870 г.*]
Отложить отъезд Александра я не мог, ибо едет туда еще ком-
пания и надо было скорее предупредить Елисея.
Впрочем сегодня едет Ефим, а завтра утром повар, а потом
мы *. — Очень жаль, что Вы не можете увидеть Шидловского —
я уверен, что Вы поехали бы с нами.
Я сего мужа видел в клубе в субботу.
Не придете ли ко мне обедать не позже 4-х, все бы обговорили.
Ваш Некрасов.
* Краббе, Асташов, Таубе. Прим. Лазаревского.
Шидловский, Михаил Романович (1826—1880) — начальник Главного
управления по делам печати (IX 1870 — 1871 г.).
Асташев, В. И. — приятель Некрасова. Ему Некрасов посвятил послание
1866 г. о цензуре и об охоте: «В. И. Асташеву» (Стих., Л., 1935, стр. 458).
Вероятно, речь идет о Василии Федоровиче Таубе (1818—1880), генерале,
директоре инспекторского департамента морского министерства.
Письма к В. М. Лазаревскому 309
74
[Осень 1870 г.]
Великодушнейший друг, не в меру искушаемый мною отно-
сительно терпения и снисходительности, — неужели благо-
разумно ехать завтра? Что если будет такой же денек? —
Мое мнение: утро вечера мудренее. Если будет хорошо, то
уедем в 21/2, дав с утра телеграмму.
Сим и исполняем обещанное слово*.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Три четверти осьмого.
Середа.
* Ездили в Чудово с Зинаид[ой] Никол[аевной]. Два дня тек дождь—
3 пары дупелей. Прим. Лазаревского.
Лазаревский ошибочно пометил письмо 1869 г., что противоречит его же
другой, повидимому, более ранней, пометке на этом письме об участии Зинаи-
ды Николаевны в охоте. Зинаида Николаевна сблизилась с Некрасовым в
начале 1870 г.
<
75
Вторник [Осень 1870 г.]
Я прибыл в воскресенье, полагая, что Вы перепалили в Чу-
дове в эти 5 дней все, что было можно; боюсь туда ехать и по-
еду в четверг за Ижору. — А потом в субботу или воскресенье
отправлюсь в Чудово.
Весь Ваш Н. Некрасов.
«Все это время я ездил на охоту в разные стороны от Петербурга, и оттого
не писал» (из письма к Ф. А. Некрасову. Осень 1870 г. Письма, стр. 476).
76
[10 октября 1870 г.*]
Не зайдете ли часу в 8-м ко мне? Надо бы обговориться, да
и Салтыков придет. Обдумали бы*, что делать, как вечером,
так и на дальнейшее время.
Ваш Н. Некрасов.
* Хорошо обдумали — играли до 5 утра в карты и славно поужинали
втроем. Прим. Лазаревского.
310
Н А. Некрасов
77
[17 октября 1870 г.]
Пожалуйста, Василий Матвеевич, напишите письмо Алек-
сандру насчет отсрочки паспорта. Не поленитесь — он чело-
век хороший*. В Осиновую Рощу поеду, но поеду в среду на
Валдайку (Скрывайте от Степанова), а если Вы откажетесь от
поездки, то поеду во вторник.
Ваш Н. Некрасов.
* Из-за этого сукина сына мы поссорились. Я не ездил. Прим. Лазарев-
ского. Им же подчеркнуты слова: «Александру» и «человек хороший».
78
[20 октября 1870* г.]
В виду анафемской погоды, я думаю переждать день-два,
или до следующей] недели*.
Некрасов.
* О поездке на Валдайку. Прим. Лазаревского.
79
[8 ноября 1870 г.]
Был у меня Холщевников, и мы с ним решили завтра ехать
непременно, делайте свои распоряжения. Ефим поедет завтра
утром.
Не хотите ли обедать в 4-ре у меня? дабы окончательно до-
говориться*.
* Ездили с Некрасовым с 9 по 15 ноября 1870 г. (Веребье, Кобылино,
Едно,Сытенка и Едрово.). Убито 141 заяц, глухарь 1,2 тетерева, Холщевни-
ков был с нами два дня, убил 8 штук. Прим. Лазаревского.
Н. Некрасов.
Холщевников, Н. — чиновник министерства государственных имуществ,
очень любил охоту.
80
[1-ая половина ноября 1870 г.]
Страницы 49—50 вероятно вырежем, по совету Теофила Тол-
стого. Пробегите Кузнеца. Он скорее против стачки, чем
за стачку, но Толстой и этого боится.
Я еду к Петрову*. Есть или нет у Вас сегодня заседание?
Книга представлена в ценсуру вчера.
Ваш Некрасов.
Нашелся ли кобель?
В. М. Лазаревскому.
* Предс. Цензурного] К-та. Прим. Лазаревского.

Н. А. НЕКРАСОВ
С фотографии 1861 г.
Государственный Литературный музей

Письма к В. М. Лазаревскому
313
Лазаревским письмо ошибочно отнесено к 1871 г. Дата устанавливается
по содержанию письма: Толстой служил в Главном управлении только до
1870 г. включительно, стихотворение «Кузнец» (о стачке) напечатано в№ 11
«Отечественных Записок» 1870 г.
После слова «вероятно» зачеркнуто: «будут».
Из главы V статьи А. М. Скабичевского «Очерки умственного развития
нашего общества», помещенной в № 11 «Отечественных Записок» за 1870 г.,
были вырезаны страницы 49—52. Набранные в исправленном и сокращенном
виде, они были напечатаны с двойными интервалами между строк и вклеены
в книгу. Они содержали часть характеристики умственного движения 30-х
годов. Позднее это исследование было издано Некрасовым отдельной книгой
и сожжено цензором Лонгиновым в 1874 г. — главным образом за раздел
о Герцене.
Толстой, Теофил Матвеевич, граф (1809—1881) — член Главного управ-
ления по делам печати в 1866—1870 гг.; драматург, композитор и музыкаль-
ный критик. Между прочим в 1860-х гг. он написал драму «Нигилисты в до-
машнем быту» по роману Чернышевского «Что делать?» Рукопись драмы, в
свое время «неодобренной к представлению», хранится в Государственном
Литературном музее.
«Кузнец» — стихотворение Коппе в переводе П. Вейнберга в «Отечест-
венных Записках» 1870, № 11, стр. 63—68. Содержание его следующее. Ввиду
роста дороговизны кузнецы попросили хозяина увеличить зарплату. Предпри-
ниматель отказал им в этом, сопровождая отказ грубыми насмешками. Ра-
бочие забастовали. Хозяин предложил vвeличить плату одному кузнецу,
но тот отказался из солидарности с товарищами. Кузнец прожил все, семья
голодает. Тогда он идет к главарям стачки просить разрешения стать на ра-
боту. Один из молодых рабочих называет его подлецом. Оскорбленный
кузнец убивает его молотком. Стихотворение является монологом кузнеца-
убийцы перед судьей. Некрасов кривил душой, уверяя Лазаревского, что
«кузнец» «скорее против стачки, чем за стачку». В условиях того времени
нельзя себе представить более откровенной агитации в художественной
форме за стачки. Стихотворение было злободневно, так как в этом же 1870 г.
вспыхнула крупная стачка на Невской бумагопрядильной фабрике, произ-
ведшая громадное впечатление на общество и напугавшая правительство.
Позиция «Отечественных Записок» в этой первой серьезной классовой схват-
ке труда и капитала была выявлена в статье Демерта «Наши общественные
дела» (кн. 8, стр. 240—264), определенно выражавшей симпатии к стачеч-
никам.
, 81
Четверг [19 ноября 1870 г.*]
Сегодня у меня обед небольшой при содействии Салтыкова
и Еракова. Ждем и Вас, любезнейший друг — к 4-м*.
Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* День рождения Л. Ив. Не был. Прим. Лазаревского.
Зотова, Любовь Ивановна — см. примеч. к письму 61-му.
314
Н. А. Некрасов
82
[8 декабря 1870 г.*]
В такой мороз охотиться невозможно. Не знаю, как и быть—
не начнет ли сбывать. Посмотрим, что будет завтра. Во всяком
случае завтра пошлю Александра и велю ему там дожидаться.
На счет штуцера еще успеем. Если Вы свободны, то прихо-
дите обедать'.
Некрасов.
* На медведей и лосей в Вишеру. — Убили по медведю. В эти дни гр.
Ферзей застрелил на охоте Скарятина. Прим. Лазаревского.
Штуцер — нарезное ружье.
Скарятин, Владимир Дмитриевич — гофмаршал двора наследника,
публицист, с 1863 г. редактор крепостнической газеты «Весть». В декабре
1870 г. происходила царская охота на медведя. Скарятин находился не-
далеко от царя и случайным выстрелом графа Павла Карловича Ферзена
был убит. Этот случай вызвал различные толки.
83
27 декабря 1870 г.
Василий Матвеевич, Унковский остался у меня обедать —
он свободен весь вечер.
Я заметил, что Вы сильно хандрите — поверьте, отец, на
людях лучше в такие минуты. Приходите, не ложась, спать.
Ваш Н. Некрасов.
84
Вторник. [1870 г.*]
Покорнейше прошу сегодня обедать, равно и Каменскому
передайте мое приглашение — в 4-ре.
Ваш Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
Каменский, Дмитрий Иванович (1818—1880)—член совета Главного
управления по делам печати, критик, редактор «Северной почты».
85
[1870 г.*]
Мариинский театр 1-ый ярус № 6 — Фенелла.
Если хотите, то приходите ко мне, едем в рыдване — Браков
с нами.
Некрасов.
/•Фенелла», опера Беллини, в конце 1870 г. выдержала в Мариинском те-
атре несколько спектаклей.
Письма к Ь. М. Лазаревскому
315
86
[1870 г.*]
Я надеюсь, что Вы уже выспались. У меня находится А. Н.
Браков, и мы нетерпеливо желаем Вас вздуть в преферанс для
покрытия с одной стороны издержек моих на охоту, с другой
на поездку его в Саратов. Ждем!
Тащите деньги.
Ваш Н. Некрасов.
87
Чет[верг] 5 часов. [1871 г.*]
Если Вы еще не легли спать, то не придете ли — у меня Сал-
тыков.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому
88
[1871 r.*J
Сегодня надо ехать к Еракову. Если Вы поедете, то Салтыков
за Вами заедет — в 9-ть. Я же буду в театре, и оттуда при-
еду.
Если не поедете, то сейчас уведомьте; надо дать знать Сал-
тыкову, чтоб он напрасно не заезжал.
Ваш Н. Некрасов.
При сем 107 р. для Степана.
89
Среда. [12 мая 1871 г.*]
Хотелось бы поговорить с Вами да и решить на счет охоты.
Если Вы свободны, то не придете ли сегодня обедать. Хотел
быть еще Романовский и более никого. В 5-ть*.
Весь Ваш Н. Некрасов.
* Не был. Прим. Лазаревского.
90
[31 марта 1871 г.*]
Милости просим завтра ко мне обедать (в 4-ре часа) и кстати
определим день для Луки.
316
Н. А. Некрасов
Письмо написано из визитной карточке Некрасова, на которой имеется
также следующий ответ Лазаревского, повидимому, не отправленный: «Очень
благодарен Вам, но я раньше дал слово обедать сегодня. Что до Чудова, то
не знаю еще, когда могу ехать, да и вообще поеду ли 1 апреля».
91
[19 мая 1871 г.*]
Сегодня, отец, у меня, сказать правду, генеральное сражение
в пикет с г. Полетикою, которое начнется с часа, а кончится не
знаю когда. Завтра утром зайду к Вам и сговоримся сойтись.
Ваш Н. Некрасов.
Е. П. В. М. Лазаревскому.
Полетика, Василий Аполлонович (ум. в 1888 г.) —журналист, инженер,
сотрудник «С. Петербургских ведомостей» и «Северной Пчелы», позже
(с 1875 г.) редактор-издатель «Биржевых Ведомостей». В письме к Еракову
Некрасов назвал Полетику «книжником и фарисеем» (Письма, стр. 508).
92
Четверг [20 мая 1871 г.*].
Утром ко мне пришел Буренин и я прокалякал с ним до сей
поры. Зайти к Вам не успел. Приходите обедать, коли свободны.
Ваш Н. Некрасов.
Буренин, Виктор Петрович (1841—1926) — поэт и критик, сотрудничал
в «Отечественных Записках», с конца 70-х гг. перешел на сторону реакции и
стал сотрудником «НовогоВремени». В разговоре с П. В. Григорьевым в
1875 г. Некрасов, между прочим, заметил, что он прежде много ждал от Бу-
ренина, что «у него были стихотворения недурные... Теперь он состарился
и иссвистался...» («Звенья», 1934, кн. 3—4, стр. 655).
93
[26 августа 1871 г.*]
Принимая во внимание:
Что Краббе* может приехать сегодня или завтра.
Что в случае неприезда он пришлет сегодня депешу (о чем
ему от меня послана депеша сегодня у Грота).
Что сегодня дождь.
Письма к В. М. Лазаревскому
317
Я полагаю Гари оставить в покое; вообще, по случаю дождя,
думаю, что охота сегодня может быть удачнее на дупеля. - •
Впрочем, если дупеля не будет, то готов шляться на тетере-
ва... Я думаю Кадо оставить дома, и поэтому приращения в
собаках не будет.
Начать мне хочется около дому. Мне кажется, что Вы мог-
ли бы присоединиться к нам, ибо дождь претерпевать удобнее
под кибиткой. Одевшись, зайду к Вам, а если Вы одеты — то
приходите, есть нечто сообщить.
Некрасов.
* Краббе не приехал — 29 дупелей. Прим. Лазаревского.
Слово «сегодня» вписано между строк.
94
[3 сентября 1871 г. Чудово*]
Василий Матвеевич, прошу Вас извинить меня, если что-
нибудь вышло обеспокоившее Вас серьезно. Я впрочем этого
не думал. Что до Александра, то с ним мне об этом много го-
ворить казалось и кажется неловким. Нет сомнения, что если б
я ему сказал, то он пошел бы и десять раз извиниться перед
Вами. Но я его только спросил (вчера), что такое вышло с соба-
кой? Он мне сказал, что Вы его не дослушали и прогнали, а за-
тем уверял, что зная наши близкие отношения, конечно не
посмел бы отказать Вам в собаке. Я его обругал за неловкость
и думал, что дело кончено.
Я не хотел послать Вам депешу, опасаясь чтоб Вас не разбу-
дили ночью, но писал в ней: Приеду утром, извести
Лазаревского, что, по моему, должно было служить от-
ветом на Ваше письмо, т. е., что Вы меня подождете и мы по-
едем на охоту вместе. Александр говорит, что пришел к Вам с
этим известием сам, но Вы еще спали и он сообщил его для
передачи Вам Степану. — Теперь на вопрос мой: Василий Мат-
веевич присылал к тебе за д е п е ш е й — что ж ты ее не послал
ему? Он отвечал: за депешей ко мне не присылали, или: депеши
у меня никто не спрашивал, и я прекратил расспросы, ибо даль-
нейшие расспросы походили бы на следствие, что просто между
Вами и им нелепо; является третье лицо — посланный — не
очные же ставки делать. По моему, Вам следовало или еще и
следует обругать его — и конец; что я теперь опять сделал, ко-
нечно, веря безусловно Вам.
Еще: я уезжал в понедельник и сказал Александру: Завтра
Вас[илий] Матвеевич] хочет взять Раппо—пускай берет; а
318
Н. А. Некрасов
потом сказал: перемажь собакам ноги; затем еще было гово-
рено, что я вереду приеду. — Вот все.
Пожалуйста вспомните, что в ежедневности сталкивается
много пустяков, из которых выходит кой-какая дрянь, на
которую надо плевать.
Весь Ваш И. Некрасов.
Первоначально вместо слова «Александр» было написано: «он».
Я прекратил расспросы, ибо... Далее было написано и зачеркнуто
слово «это».
Походили бы на... Далее зачеркнуто: «на с».
95
[1871 г.*]
Очень обяжете если придете с гостем*.
Ждем.
Впрочем, буде лень, то дело Ваше**.
Некрасов.
* Анатоль. Прим. Лазаревского.
* * Чудово. Прим. Лазаревского.
Анатоль — Анатолий Васильевич Лазаревский.
96
9 сентября 1871 г.
Между Холопьей Полистью и Осиновой по реке оказались
вальдшнепы. Я хочу туда и советую Вам с нами; если хотите, то
и молодого человека снарядим * (место будет,
ибо Зина не едет), дупелей там осталась пара. День, кажется,
изрядный. Уведомьте — пора ехать. Да уведомьте — хотите
у нас обедать или будете дома?
Ваш Некрасов.
* Мой Анатоль. Прим. Лазаревского.
На обороте письма — ряды цифр, запись при игре в карты.
97
14 сентября 1871 г.*]
Любезнейший друг,
С Любанским человеком я говорил, но вальдшнепов пока у
них очень мало, меньше нашего, по его рассказам.
Письма к В. М. Лазаревскому
31»
Пожалуйста, если есть деньги, дайте пред отъездом 50 р.
Александру за мой счет. Я их здесь Вам возвращу.
Здесь все по старому. До свидания.
Ваш Н. Некрасов.
98
[1871 г.*]
Спасибо за известие. Нельзя ли Вам обедать у меня сегодня.
Очень обяжете. Будут Салтыков, Каханов*, Браков и др.
Ваш Н. Некрасов.
* Впоследствии статс-секретарь. Прим. Лазаревского.
Каханов, Михаил Семенович (1833—1900) — статс-секретарь, член Вер-
ховной распорядительной комиссии, с 1880 по 1881 г. товарищ министра
внутренних дел, член Государственного совета.
99
[Чудово. 10 сентября 1871 г.*]
Прочту до обеда присланное. Что буду делать сегодня, еще
не знаю. Есть даже мысль об удрании в город. Когда надоест
читать, оденусь и зайду к Вам.
Некрасов.
100
[3 ноября 1871 г.*]
Любезнейший друг, Давно мы не видались. Не придете ли
сегодня обедать в 4-ре?
Хочется на охоту. Кажется, на днях уеду.
Если не сегодня, то завтра обедайте у нас.
Ваш Н. Некрасов.
Зина посылает Вам долг * и поклон.
* По пикету. Прим. Лазаревского.
101
Середа. П871*]
. Не пожалуете ли обедать сегодня к 4-м часам? Нужно пого-
ворить о многом.
Н. Некрасоь.
В. М. Лазаревскому.
320
Н. А. Некрасов
102
Пятница. [1871 г.*]
Сейчас в 10-ть с г/4 прочел Вашу записку — иду в клуб.
Завтра Ераков зовет к себе. Приходите ко мне в восемь, едем
вместе в рыдване.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
юз
[Начало декабря 1871 г.]
Пок[орнейше] проситк себе обедатьб дек[абря] ,в 5 ч[асов]*.
Н. А. Некрасов.
* Зина Анна Алексеевна Островский Салтыков Унковский Каменский
Ераков 1 Ераков 2 Горбунов Бонаш Романовский Сезеневский Максимов
Харитонов Кавалевский Некрасов Я. Прим. Лазаревского.
Записка написана на визитной карточке. «Н. А. Некрасов» — напечата-
но. 6 декабря — именины Некрасова.
Зина — Зинаида Николаевна, жена Некрасова.
Буткевич, Анна Алексеевна сестра Некрасова.
Ераков 1-ый — Александр Николаевич.
Ераков 2-ой — Лев Александрович, сын А. Н.
Ковалевский, Павел Михайлович (1823—1907) — поэт и критик, поме-
щавший свои стихи в «Отечественных Записках» 60—70-х гг.; автор воспоми-
наний о Некрасове.
104
[1 января 1872 г.*]
Добрейшего Василия Матвеевича от души поздравляем
1, с производством
В тайные
2) с новым годом
и 3) с имянинами (?) —
Душевно преданные] Н. Некрасов и Зина.
Если здоровье позволит, то не пожалуете ли завтра обедать?
1-го января — день св. Василия. Некрасов предполагал, что в этот день
именинник Василий Матвеевич Лазаревский.
Письма кВ. М. Лазаревскому
321
105
Понедельник]. [1872 г.*]
Не придете ли, отец, обедать? Нужно бы поговорить *.
Я ьсе еще не совсем здоров. Ждем до 41/2.
Ваш Н. Некрасов.
* О передаче журнала Салтыкову. Прим. Лазаревского.
[13 января 1872*]
Ждем Вас обедать к 4 ч.
Весь Ваш Н. Некрасов.
(07
24 янв[аря 1872 г.*]
Сегодня у меня собрание — зайти не успею, зайду завтра.
Ваш Н. Некрасов.
108
[1872 г.*]
Дело пустое. Продали ошибкой азбук у*. Прикащики уже
выпущены. Ждем обедать к 4-м.
Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* Азбука социальных наук. Запечатан магазин Черкесова. Прим. Ла-
заревского.
Азбука социальных наук (Спб., 1871) — книга, написанная известным
публицистом-народником Василием Васильевичем Берви (псевдоним — Фле-
ровский, 1829—1918) по поручению кружка чайковцев. Была кон-
фискована и уничтожена «по высочайшему повелению». Распространен-
ная нелегально, она стала настольной книгой революционной молодежи
70-х гг. Современники отзывались о ней восторженно. «Когда в 1871 г. вышла
вторая книга Флеровского «Азбука социальных наук», т. 1-й, она яви-
лась для интеллигенции России своего рода откровением. Это была целая
философия коллективизма, совершенно новая, оригинальная, не имеющая у
себя предшественников... Основная идея книги была настолько глубока,
вопросы, выдвигаемые ею, представляли такой животрепещущий интерес,
что «Азбука социальных наук» вместе с «Историческими письмами» Лаврова
и «Примечаниями к политической экономии» Чернышевского сделалась од-
ною из самых любимых книг учащейся молодежи, всей передовой интелли-
генции того времени С этих книг начинались занятия по общественным во-
просам. Вокруг них сосредоточивались наиболее горячие споры...»
21 «Звенья», № 8
322
Н. А. Некрасов
(Малиновский, Н. А. Не пора ли вспомнить, «Русская Мысль», 1905,
кн. 4, стр. 30). «Подписываюсь без колебаний под этими прекрасными словами
семидесятника Н. А. Малиновского»,—пишет землеволец О. В. Аптекман, из
книги которого мы заимствуем эту цитату (Аптекман О. В. Общество
«Земля и Воля» 70-х гг., П., 1924, стр. 75—76).
В приведенных отзывах современников дается неправильная оценка
содержания этой идеалистической книги, но зато верно определяется её гро-
мадное пропагандистское значение для той народнической эпохи. «Азбука
социальных наук» в 90-х гг. прошлого столетия была переиздана за границей
(в Лондоне) в трех выпусках «Фондом Вольной русской прессы», но уже
не имела такого успеха, как ранее.
Черкесову Александр Александрович (1839—1908) — владелец библиотеки
и книжного магазина (с 1867 г.), основанных в 60-х гг. Н. А. Серно-Соловье-
вичем по поручению революционных организаций в пропагандистско-рево-
люционных целях. Состоял под надзором полиции (Словарь революционных
деятелей, т. 1, ч. 2, стр. 446—447).
109
[Январь 1872 г.*]
У меня все дерет скулу и я не выхожу. Пришлите мне № 1
Отечественных] Зап[исок]*. Я забыл взглянуть, правильно
ли напечатаны некоторые строки, которые я изменил в коррек-
туре, да и надо мне по ней счет написать.
Ваш Н. Некрасов.
Е. П. В. М. Лазаревскому
* Кн[ягиня] Волконская. Примеч. Лазаревского.
Книга 1-ая «Отечественных Записок» 1872 г., в которой была напечатана
поэма Некрасова «Княгиня Волконская», вышла 16 января 1872 г. Этим
определяется и дата письма. Г од указан Лазаревским.
НО
[1872 Г.*]
Н. А. Некрасов
покорнейше просит обедать сегодня (вторник) в 4.
ill
[1872 г.*]
Н. А. Некрасов
покорнейше просит сегодня обедать. Поговорить надо бы
об охоте.
Письма на визитных карточках. «Н. А. Некрасов» напечатано типограф-
ским способом.
Письма к В. М. Лазаревскому
323
112
[1872 г.*]
Ждали Вас вчера обедать — не придете ли сегодня? Будет
еще один Салтыков.
из
[1872 г.*1
Думаю ехать завтра в два, чтобы в тот же день приехать
в деревню, а утром в понедельник охотиться.
Уведомьте, ладно ли так для Вас или и завтра не можете?
114
[1872 г.*]
Краевский прослышал, что завтра Голосу готовится какая-
то беда, и очень просил меня чтоб я попросил Вас, Василий Мат-
веевич, замолвить доброе слово за его газету. Новая строгая
мера против Голоса действительно походила бы на намеренное
усилие доконать Голос. Я впрочем сказал Краевскому, что
Вы больны и едва ли будете.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Его Превосходительству Василию Матвеевичу Лазаревскому
«Голос» — газета крупной торговой и промышленной буржуазии, из-
дававшаяся А. А. Краевским с 1863 по 1883 гг. «Голос» был самой распростра-
ненной из ежедневных газет того времени. Этот беспринципный, порой слегка
либеральничавший орган, Некрасов и Салтыков называли «Куриным эхо».
В феврале 1872 г. «Голос» получил третье предостережение с приостановкой
издания на 4 месяца (с б февраля по 5 июня) за статью «Реальные училища»
в № 34. Имеется ли в виду эта «беда» или какая-либо другая репрессивная
мера, которую удалось предотвратить благодаря заступничеству Лазарев-
ского, — неизвестно.
И5 У
[1872 г.*]
Василий Матвеевич,
Сообщаю Вам к сведению, что я вчера лично вручил Лон-
гииову прошение о назначении меня или Елисеева на
время отсутствия Краевского исполнять обязанности] редак-
тора Отечественных] 3[аписок] —мы написали двух, думая,
что совету легче будет решить в утвердительном смысле сразу —
выбрав того или другого. Я сказал Лонгинову, что, желая тоже
весной поехать за границу, — хотел бы, чтоб был назначен
Елисеев, но если относит [ельно ] Елисеева возникнут трудности,
то и я готоз к услугам Вашим, а за границу могу поехать по
возвращении Краевского.
21*
324
Н. А. Некрасов
Лонгинов меня встретил на ты, говорили мало, ибо был Бо-
гушевич.
Вы можете сегодня, если вздумаете, обедать у нас с тем, чтобы
после обеда тотчас уйти домой.
Ьсли Вы не спите, то пришлите адрес Веселаго.
Ваш Некрасов.
Лонгинов, Михаил Николаевич (1823—1875) — начальник Главного уп-
равления по делам печати (1872—1874). В 50-х гг. Лонгинов был умеренным
либералом, дружил с Некрасовым и являлся постоянным сотрудником «Со-
временника». Впоследствии превратился в реакционного чиновника, жесто-
кого цензора, воинствующего мракобеса. В 1874 г. он сжег изданную Некра-
совым книгу Скабичевского, А. М. «Очерки развития прогрессивных идей в
нашем обществе».-Позже, вспоминая о положении повременной печати в этот
период, Елисеев писал: «Трудно даже представить себе, как бог хранил эти
издания, как могли они существовать, не месяц, не два, а целые годы в тече-
ние управления Лонгинова» («Отечественные Записки», 1880, т 252, стр. 237
и ел ). Еще в 1867 г. Некрасов нарисовал непривлекательный портрет Лон-
гинова под именем Миши в «Медвежьей охоте». Этот «герой» говорит о себе:
Я человек обыкновенный,
Но человек я недурной,
Не вор. не взяточник презренный
И не плантатор столбовой...
...Но годы рабского безмолвья
Свой плод печальный принесли!
Я не продам за деньги мненья,
Без крайней нужды не солгу...
Но гибнуть жертвой убежденья
Я не хочу и не могу...
(Черновые наброски. Стихотворения, Л., 1935, стр. 459) Для полноты
характеристики этого цензора следует добавить, что он, участвуя в кружке
«чернокнижников» Дружинина, писал и издавал за границей (в Карлсруэ)
порнографические стихотворения, которые впоследствии сам же стремился
изъять из обращения.
Богушевич, Юрий Михайлович (1835—1901) —делопроизводитель Глав-
ного управления по делам печати в 70-х гг., журналист
Веселаго. Феодосий Федорович (1817—1895) — член Главного управления
по делам печати с 1861 г.
V 116
[Середина апреля 1872 г.]
Вот книга* — представлена сегодня в пенсуру—пожалуй-
ста пробегите еще мою поэму **. Если у Вас завтра будет заседа-
ние, то не возникнут ли толки. Я побаиваюсь за сцену на пло-
щади; но прошло 50 лет! да и все это есть у Корфа, которого
книга во многих тысячах экземпляров] в руках у публики. —
картинка чисто внешняя, не гнущая мысль читателя ни в ко-
торую сторону... ну да Вы найдете, что сказать в защиту. Толь-
ко выживший из ума Петров может напуга1ься и предубедить
Письма к В. М. Лазаревскому
325
Лонгинова, как он сделал с Дедушкой, на которого кстати
тоже можно сослаться, этот дед в сущности резче, ибо является
одним из действительных деятелей,— а не по спопутности
захваченных событием, как эти дамы, и притом выведен нерас-
каявшимся, т. е. таким же как был.
Я посылаю тоже книгу и подобную записку Каменскому и
прошу его завтра обедать. Прошу и Вас.
Александр зовет на глухарей. Поговорим завтра!
* Отечественные] Записк'и]. Прим, Лазаревского,
** Княгиня Трубецкая. Прим. Лазаревского.
4-я книга «Отечественных Записок» вышла в свет около 15—22 апреля
1872 г. В ней было напечатано начало поэмы Некрасова «Княгиня Трубецкая»
(стр. 577—600). Сиена на площади, за которую «побаивается» Некрасов,—
повествование о восстании декабристов на Сенатской площади в Петербурге.
Над этим эпизодом автор работал очень много, стремясь найти такую форму,
которая, отражая пафос революции, в то же время была бы приемлема для
цензуры, что ему вполне удалось. От первоначального текста, теперь восста-
новленного и вошедшего в советские издания поэмы, текст, помещенный в
«Отечественных Записках», имеет отличия в 4 строках:
«От. Зап.»
Известный ей француз.
Прощенье обещаем вам!
Падите ниц челом.
Раздалось громкое: пали!
Собр. сочин.
Знакомый с бурями француз.
Прощенье царь дарует вам!
Падите пред царем.
Сам царь скомандовал: па-ли!
To-есть была затушевана палаческая роль царя, и образ представи-
теля революционной нации превращен в образ обыкновенного парикмахера-
француза. Но общий характер картины революционного взрыва сохранился.
Корф, Модест Андреевич (1800—1876) — барон, историк-мемуарист, ав-
тор книги «Восшествие на престол императора Николая I», выдержавшей
несколько изданий. Некрасов ссылается на его книгу, имея в виду, что
Корф в свое время, в 1859 г., был начальником Главного управления по де-
лам печати, позже занимал ответственные посты, а с 1864 г. был председате-
лем департамента законов Государственного совета.
Предубедить — первоначально было- «предупредить».
«Дедушка» — поэма Некрасова о декабристах была написана в 1870 г.
и напечатана в том же году в 9 книге «Отечественных Записок».
Не по спопутности — в тексте: «спотупности». Описка Некрасова.
Эти дамы — жены декабристов.
117
[1872 г.*]
Не знаю, что будет — увидим!
Жду Вас ужо к обеду.
Ответьте: не заручиться ли мне письмецом от Туруно-
в а к Каменскому? (т. е. с тою же просьбой) и ловко ли будет,
если это письмо подадут прямо в Совет, ибо ранее вряд ли
успеется?
Н. Некрасов.
326
Н. А. Некрасов
118
Пятница, ночь [1872 г.*]
Толстой уведомил меня, что он от чтения От [ечественных]
3[список] отказался. Я прошу Каменского взять их, и Вы со
своей стороны попросите. При сем письмо к Каменскому —
прочтите его, залепите и скажите адрес подателю, дабы он
отнес к Каменскому немедленно.
Ваш Н. Некрасов.
При сем — первоначально было написано: «у сего подателя».
119
[Чудово, 20 апреля 1872 г.]
Перспектива третью ночь к ряду провести бес-
порядочно* мне не улыбается, да и сил не хватит. От устало-
сти, что ли, я нахожусь в апатии. Предлагаю ехать завтра, т. е.
в пятницу, а сегодня здорово отдохнуть.
Через 10-ть минут у нас будет завтрак на столе с горячим
бифштексом. Если Вы не легли спать и не наелись еще, то при-
ходите.
Я убил 2 дупеля и тоже одного тетерева.
К обеду будет борщ, рассчитанный на Вас.
Ваш Некрасов.
* На токах. Прим. Лазаревского.
На письме имеется пометка Лазаревского: «Чудово 19 апреля 1872 г.».
Но так как 19 апреля приходилось на среду, а из текста письма видно, что
оно было написано в четверг («завтра, т. е. в пятницу»), мы относим письмо
к 20-му.
\ 120
6 июля [1872 г.*]
Карабиха.
Любезнейший друг, Василий Матвеевич. Душевно благода-
рю Вас за письмо и интересные сообщения. Посмотрим, что бу-
дет. Я работаю, и на охоте хотя бываю, но на 2 на 3 часа по
вечерам, около дому, убил с десяток уток и несколько бекасов
Письма к В. М. Лазаревскому
327
да тетере <нрзб> мелки! Бейте с 15-го, а я приеду, когда при-
дется, т. е. когда кончу работу. Будьте здоровы и благоден-
ствуйте.
Душевно Вам преданный]
Н. Некрасов.
Поздравляю с председательством в комитете охоты.
Интересные сообщения... Если они касались сферы цензуры, то этобыли
скорее всего сообщения о дополнении к законам о печати, принятым в июне
1872 г. Согласно этому дополнению, министр внутренних дел получил право
предварительно задерживать выпуск бесцензурной книги или журнала (7 ию-
ня 1872 г.).
Кончу работу над поэмой «Княгиня Волконская».
121
[1872 г.*]
Мой стоил 50 фран [ков] в Париже — этот не хуже и удобнее
для нашего климата. Следует взять*.
Ваш Н. Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
* Патронташ. Прим. Лазаревского.
122
[1872 г. *]
Отец, я давеча звал Вас в пятницу, позабыв, что в этот день
я обещал обедать у Гаевского, о чем получил сейчас напоми-
новение. Извините! да и Каменского предупредите. Милости
прошу во вторник.
Весь Ваш Н. Некрасов.
123
Пятница [1872 г. *]
Не придете ли сегодня обедать (4). А если сегодня не придете
то ждем завтра. Вообще обедаем всегда дома, за редкими исклю-
чениями, и время в 4-ре.
Ваш Н. Некрасов.
124
Середа [1872 г. *]
Завтра в 4-ре с половиной часа покорнейше прошу обедать.
Ваш Н. Некрасов.
Каменский извещен.
328
Н. А. Некрасов
125
[1872 г.*]
Я свое дело поручил Харитонову и завтра еду туда. Лошадь
берите, но Александру оставьте дома.
Ваш Н. Некрасов.
Е. П. В. М. Лазаревскому.
В оригинале письма стоит: «Александру».
126
[1872 г.*]
7 дупелей и 1 коростель и 1 заяц — вот вся охота. Жара
была смертная, комары ели нещадно. Слышал, что Вы нездо-
ровы.
Надеюсь к завтрему поправитесь и придете обедать.
Спасибо за книги.
Приехал сейчас.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
127
Суббота [1872 г.*]
Не придете ли обедать сегодня. Явился Степан. Кстати пого-
ворили бы.
Некрасов.
128
Вторник [1872 г.*]
Если хотите, идите сегодня в буфф, а нет, так воротите билет
без задержания.
Ваш Н. Некрасов.
129
[1872 г.*]
Тоже еду на курьерском сегодня. А что же Волконский?
Если Вы не раздумали, то приходите. Жду.
Ваш Н. Некрасов.
Волконский, Михаил Сергеевич, кн. (1832—1907) — сын декабриста, был
хорошо знаком с Некрасовым, которому прочитал и перевел записки своей
матери. Эти записки легли в основу 2-й части «Декабристок».
Письма к В. М. Лазаревскому
329
130
[1872 г.*]
Василий Матвеевич,
У нас щенка больше держать нельзя без риску, что он запар-
шивеет—ибо все кругом опять в паршах,—поэтому-то к Вам его
и отослал я.
Если Вы к нему уже охладели, то в таком случае, конечно,
место ему найду — воротите его.
Как здоровье?
Ваш Н. Некрасов.
Если будете требовать сюда Степана, то на какой день?
131 <
[Сентябрь 1872 г.]
Прибыл вчера вечером, в воскресенье убил 12 дупелей, в
понедельник б-ть, во вторник утром 2. —
Сегодня Александр едет в Грузино для окончания там дела.
Деньги ему на всякий случай даны. Я отбил ноги. Поеду завт-
ра вечером или в пятницу. Еду к Еракову, да там не весело —
получены известия, что М[ария] Алек[сандровна] при смерти.
Жаль, что Вам приходится уезжать от охоты.
Новости любопытные.
Весь Ваш И. Некрасов.
М[ария] Александр овна]—дочь А. Н. Еракова, умерла в сентябре
1872 г. за границей.
132
Середа [1872 г.*]
Не придете ли сегодня обедать? Расскажем Вам про нашу
охоту, которая не была особенно удачна. Желательно бы по-
ехать на днях вместе. Я велел понаделать новых шалашей, ибо
на старых ничего не поделаешь,—так что всем хватит, да в тех
же местах (за Малым Подшиваловым) хороша охота с наро-
дом.
Ваш Н. Некрасов.
Малое Подшивалова — деревня возле села Чудова.
330
Н. А. Некрасов
133
[Сентябрь 1872 г.]
Не знаю, но думаю все равно — можно и фрак надеть, так
как в доме* есть дамы. Я не пойду — сон одолевает.
На обороте письмо Краббе. Я отвечал, что ко мне прибыл
брат, которого я обязан ублажать, и потому ехать не могу.
В Чудово не тронусь ранее вторника.
Ваш Н. Некрасов.
* К раевский. Прим. Лазаревского.
Письма Краббе не имеется. Оно было, повидпмому, на втором, позже от-
резанном, листке.
Прибыл брат — Федор Алексеевич с женой гостил у Некрасова в Петер-
бурге в сентябре 1872 г.
< 134
[29 сентября 1872 г.]
Брат мой остался до сегодня, поэтому они будут у нас обе-
дать и нам их надо провожать. Простите великодушно и пере-
мените сегодне[шний] день на завтрашний]. Каменского я
не звал.
Ваш Н. Некрасов.
Дата определяется сопоставлением этого письма с письмом № 137.
Часть листка, на которой были написаны окончания слов, взятые нами
в скобки, оторвана.
135
[Осень 1872 г.]
Погода приняла угрожающий характер, поэтому пережду
до завтра, тем более, что сегодня предстоит охота на зеленом
поле. Посидите на тетеревах и не поленитесь дать телеграмму —
летят ли на чучела? Завтра приеду в Чудово, если не будет
очень дурной погоды, по-моему будет сегодня снег.
За подарки — большое спасибо!
Ваш Н. Некрасов.
136
[1872 г.*]
Не ехать ли сегодня в Чудово дня на два — на три?
Ваш Некрасов.
137
Пятница, 29 сентября [1872 г.]
Не выдержал! Собственно еду до Чудова проводить брата и
кстати пробуду в Чудове до понедельника.
Ваш Н. Некрасов.
Письма к В. М. Лазаревскому
331
138
[1872 г.*]
У меня Браков, который имеет Вам сообщить, как Ефиму
получить зайцов. — Кстати сыграли бы пульку. Ждем Вас в
6-м или попозже, только не спите долго.
Ваш Н. Некрасов.
v 139
11 окт[ября 1872 г.*]
Если хотите ехать на похороны Мамчич *, то приходите ко
мне к 10-ти ч. Поедем вместе. Полчаса можем опоздать.
Ваш Н. Некрасов.
* Красавица дочь Еракова. Прим. Лазаревского.
Мамчич — Еракова Мария Александровна — см. письмо 131
140
[1872 г.*]
Что-то не помню у Максимова такой книги — Тюрьма и
ссылка, у него есть Сибирь и каторга. Не ее ли Вам нужно?
Зайдите к Звонареву мимоходом, и возьмите, что Вам нужно,
от моего имени.
Ваш Н. Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
Максимов, Сергей Васильевич (1831—1901) — беллетрист, автор этногра-
фических очерков, сотрудник «Отечественных Записок» (1867—1874), друг
А. Н. Островского. Как участник экспедиции I860—1861 гг. в Амурскую об-
ласть, получил задание осмотреть тюрьмы Сибири и познакомиться с бытом
ссыльных. Результаты своих наблюдений изложил в книге, которая была из-
дана «секретно» в пятистах экземплярах под названием «Тюрьма и ссыльные»
(Пб., 1862). Позже она была дополнена и выпущена под заглавием «Сибирь и
каторга», 3 ч., Пб. 1871. Лазаревский просил дать ему первое, секретное, из-
дание, а Некрасов предлагал ему второе.
Звонарев, Семен Васильевич — книгопродавец.
141
[1872 г.*]
Дома, будем поджидать обедать. Если увидите Каменского,
то его тоже зовите. — Я эти дни много читал корректур —
332
Н. А. Некрасов
только сегодня спихнули книгу — оттого не зашел к нему, что
собираюсь сделать уже неделю.
Некрасов.
Письмо является ответом на записку: «Дома ли вы завтра?» написанную
рукой Лазаревского на этом же листке.
142
Вторник [1872 г.*]
Отче, не придете ли сегодня обедать?
Ваш Н. Некрасов.
143
[23 ноября 1872 г.*[
Мы Вас ждем к обеду и будет еще Салтыков, да приглашу
Унковского.
Ваш Н. Некрасов.
144
[1872 г.*]
Ждем — к 4-м.
Ваш Некрасов.
145
[1872 г.*]
Пожалуйста напишите два словечка, не было ли вчера чего-
либо касающегося нас и конечно неприятного.
Сегодня в 4-ре ч., если Вы свободны — ждем Вас обедать.
Ераков будет у нас.
Ваш Н. Некрасов.
\ 146
17 дек[абря 1872 r.*J
Василий Матвеевич,
Не придете ли сегодня обедать? Давно мы не видались. Был
я на охоте — неудачно.
Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
Письма кВ. М. Лазаревскому
333
147
Середа [1872 г.*]
Теперь со двора уезжаю, приходите, отец, обедать сегодня
в 5 ч.
Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
148
19 дек[абря 1872 г.*]
Мы сегодня припасли для Вас борщ, а между тем забыл да-
веча написать Вам. Милости просим обедать. Подождем до 41 2.
Я на охоту не поехал; лень страшная; однако велел еще про-
верить круг*, по настоящему, не следовало бы упускать слу-
чая, может и удалась бы охота.
Поговорим.
Ваш Н. Некрасов.
* Медведь. Прим. Лазаревского.
149
[1873 г.*]
Два раза не мог застать Коли, а Герарда не вижу.
Порасспрошу и надеюсь найти такого человека. Скука! Не
придете ли обедать? Омар и щи! Да и поговорить надо.
Только поскорей, голод разбирает.
Ваш Некрасов.
Ноля — Герард Николай Николаевич—чиновник Сената.
Герард, Иван Николаевич — чиновник министерства финансов.
150
[1873 Г.*]
Записка отдана Ивану Герарду для передачи брату.
Ивано'у о порохе послано.
Лалаева еще не видел, ибо по болезни мало выезжаю.
Я воображал, что Вы сидите в Чудове!
Ваш Некрасов.
Мне говорил Петров о притязании к моим стихам, да я за-
был Вам сказать. Стихи в ы ш л и. О Луи-Блане тоже говорил>
да это статья неопасная и очень обрезанная нами.
334
Н. А. Некрасов
Лалаев, Иван Матвеевич — чиновник сената.
Стихи вышли —Стихотворения Н. Некрасова, т. т. 1, 2 и 3. Спб. 1873.
О Луи-Блане... Имеется в виду анонимная статья П. Д. Б о б о р ы к и-
н а: Политическая злоба дня. Louis Blanc; Questions d'aujourd’hui et de
demain, 1 s£rie. Paris, 1873, помещенная в «Отечественных Записках» 1873,
кн. 10. Реферируя книгу Луи Блана, Боборыкин доказывает преимущества
республики перед монархией и развивает теорию парламентаризма.
151
[1873 г.*]
На днях сам схожу к Герарду и по крайности узнаю, отдал
ли он мою записку* своему брату.
Ваш Н. Некрасов.
* Об Анатоле. Прим. Лазаревского.
152
[1873 г.*]
Сегодня просим кушать борщ, в 4.
153
Четверг [1873 r.*J
Н: А. Некрасов
просит к себе сегодня на вечер.
154
Вторник [1873 г.*]
Н. А. Некрасов
покорнейше просит сегодня (вторник) обедать (4).
155
[1873 г.*]
В. М. Лазаревскому
Не придете ли сегодня обедать, в 5 ч.; будет человек восемь.
156
[1873 г.*]
Если хотите ехать купно с нами в рыдване, то приходите ко
мне, к 8-ми.
157
[1873 г.*]
Не забудьте, что я Вас жду сегодня к себе.
Письма к В. М. Лазаревскому
335
158
Вторник [1873 г.*]
Милости просим ко мне сегодня (вторник) вечером.
159
[1873 г.*]
Ждем сегодня Вас обедать — в субботу уезжаю.
Письма 152—159—на визитных карточках, на которых напечатано:
«Н. А. Некрасов. На Литейном пр. д. № 38».
160
[1873 г.*]
Сегодня проба повара. Пожалуйста приходите обедать,
четверг в 41/2.
Ваш Н. Некрасов.
161
Понедельник [1873 г*.]
У нас сегодня борщйна и говядина с труфелем. Если Вас это
завлечет, то очень буду рад. Есть будем не позже 4-х, даже
может немного ранее.
Ваш Некрасов.
162
[1873 г.*]
Извините бога ради, любезнейший друг, что я Вас в субботу
надул. Заигрался, впрочем в 5-ть был дома.
Завтра опять предвижу игру, а увидать Вас хотелось бы.
Не придете ли сегодня обедать? в 4У2?
Весь Ваш Н. Некрасов.
Е. П. В. М. Лазаревскому.
163 - ,
[25 января 1873 г.]
Отвечайте Краевскому. Некрасов.
Написано на письме Краевского к Некрасову следующего содержа-
ния:
«Хорошо бы, если б В. М. Лазаревский был дома сегодня между 8 и 9 ча-
сами. Я бы зашел к нему. Не напишете ли ему об этом?
Ваш Краевский.
25 янв[аря 1873]
Николаю Алексеевичу Некрасову. От Краевского».
336
Н. А. Некрасов
Здесь же другое письмо Краевского:
«Если Василий Матвеевич будет у Вас сегодня между 7 и 8 часами, то я,
отобедавши, сам приду к Вам, чтоб переговорить с ним
Ваш Краевский.
23 янв[аря 1873 г.)
Н. А. Некрасову».
164
[1873 г.*]
Унковский — оказалось — тоже быть не может сегодня.
Поэтому я счел за лучшее отложить мой вечер до завтра.
А завтра милости прошу обедать, придет к обеду тоже Унков-
ский и после обеда можем прямо заняться делом.
Ваш Некрасов.
В. М. Лазаревскому
165 J
28 мая [1873 г.*]
Милейший друг,
Ждем Вас обедать и Каменского.Если В. Я. Фукс в совете,
то передайте ему приглашение мое обедать или вечер сегодня
провести у меня.
Весь Ваш Н, Некрасов.
Еду в субботу.
В субботу 2 июня Некрасов должен был выехать за граничу. (В «Летописи»
у Н. С. Ашукина указано, что Некрасов выехал за границу в середине
июня, между тем 25 июня он писал Еракову, что уже 13-й день пьег воды.
Ошибка в «Летописи» вызвана смешением календарных стилей).
166 \/
Висбаден. [Середина июля 1873 г.]
Добрейший друг, Василий Матвеевич. После Киссингена
я проехал в Висбаден, а отсюда еду завтра в Париж и Д1 енп.
Здоровье мое едва ли выиграло от Киссингена — перемены в
гемороидах нет. Злюсь впрочем меньше. Так как Вы теперь ве-
роятно в Чудове — бьете тетеревей, то Вам ничего не бу-
дет стоит навести справки о житье-бытье вселюбезнейшего на-
шего Кадо. Напишите, нам, друг (Dieppe, Poste restante), как он?
Главное, здоров ли и не чинится ли ему каких притеснений со
стороны Александра. Мои распоряжения были: Никанору за-
Письма к В. М. Лазаревскому
337
нять комнату с лежанкой, дабы Кадо мог жить в комна-
тах и в саду. — Никанору водить Кадо на охоту ежедневно,
Никанора от Кадо никуда не отрывать. Исполняются ли эти
повеленья? Если слабо, то настойте на строгом их выполнении.
Разумеется, главное, чтобы собака не пропала, не запарши-
вела и была здорова.
Не думайте, что предаюсь здесь веселью. В деревне мне бы-
ло бы гораздо лучше, особенно приняв в соображение, что я
должен работать. Там все-таки не так жарко, как напр. в Вис-
бадене, откуда пишу теперь. К 20 августа, а может и ранее, по-
стараюсь придрать в Питер.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Прощайте.
С 1-го июля газет не вижу. Не случилось ли какой напасти
с Отечественными] Запусками]? Имели сведение от Плеще-
ева о действиях В[иктора] Яковлевича]*. Хорошо!
Ах ты Фуксятина
Шкура ты б.......
Е..............
Ничего лучше этих стихов он не заслуживает. Но чорт с ним.
Будьте здоровы, поклонитесь Каменскому. Зина и сестра Вам
кланяются.
Н. Некрасов.
По тетереву? ........
* Фукс. Прим. Лазаревского.
Письма 166 и 174, не включенные Лазаревским в переплетенное собрание,
были приобретены ГЛМ позже остальных писем Некрасова к тому же адре-
сату (шифр 3497—1). Хронологически письмо 166 следует за письмом 165.
Его приблизительная дата легко определяется, так как Некрасов проездом
из Киссингена в Париж в средине июля 1873 г. останавливался в Висбадене
всего на несколько дней.
... должен работать. В Висбадене Некрасов писал «Кому на Руси жить
хорошо». На «Прологе» ко II части поэмы имеется дата: «17/29 июля Висба-
ден», на главе «Дедушка» — «Июль. Висбаден».
Плещеев, Алексей Николаевич (1825—1893) — известный, поэт, сочувст-
вовавший революционным кругам. Заведывал отделом стихотворений в «Оте-
чественных Записках», а с 1872 г. состоял секретарем редакции. Некрасов
посвятил Плещееву «Три элегии» 1873 г.
Слово чорт написано вместо двух зачеркнутых слов, из которых первое
нецензурное (с....), а второе: «стихов».
Вообще необычная для некрасовских писем грубость выражений вместе
с неровностью и неразборчивостью почерка, каким написано это послание,
22 «Звенья», № 8
338
Н. А. Некрасов
дают основание предполагать, что Некрасов писал его в возбужденном со-
стоянии.
<По тетереву?» написано рукой Некрасова вверху 1-й страницы под пе-
чатным рисунком — силуэтом стреляющего охотника.
167
Пятница [1873 г.*]
Не придете ли, любезный мой друг, обедать сегодня? Будем
ждать до половины пятого*.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* Бенефис Каратыгина. Прим. Лазаревского.
Каратыгин, Петр' Андреевич (Каратыгин 2-й) (1805—1880) — артист
Александрийского театра (с 1821 по 1880 г.), автор и переводчик многочи-
сленных водевилен.
168 V
[1873 г.*]
У меня вечером будут Фукс, Салтыков, Унков[ский]. Ми-
лости просим. Где били д у п е л е й? не на том ли току, с ко-
торого мы (с дороги) воротились? Хотел бы знать, ибо еще раз
думал до отъезда побывать в Чудове. Архива еще нет.
Ваш И. Некрасов.
169
[1873 г.*]
Думаю ехать за Карпово на вальдшнепов (4 найдено) и
могут быть взяты гончие, если Вы надумаете отложить отъезд
до завтра.
Пришлю письмо для Салтыкова, которое в Петербурге пих-
ните на городскую почту или отошлите через Василья.
Вот мой долг.
4 найдено выписано между строк в скобках.
Василий — Матвеев Василий Матвеевич — камердинер Некрасова.
170
Воскресенье [1873 г.*]
Вчера убили 2-х тетеревей из под собаки и вальдшнепа.
Сегодня сидели на чучелах, утро было морозное, тихое и
ясное, но ни один не прилетел. Рано!
Ваш Н. Некрасов.
Письма к В. М. Лазаревскому
339
171
Вторник, 6 час. [август 1873 г.]
Пожалуйста, скажите, Василий Матвеевич, была ли сегодня
речь об Отечественных] 3[аписках] по поводу статьи о Самар-
ском голоде? И точно ли задано нам предостережение.
Ваш Некрасов.
Статья Демерта «Наши общественные дела» в кн. 8 «(Отечественных за-
писок» 1873 г. (стр. 264—273) целиком посвящена вопросу о самарском го-
лоде. В статье, между прочим, рассматриваются социальные и экономические
причины недорода.
8-я книжка журнала не вызвала никаких репрессий со стороны цензуры.
172
[1873 Г.*]
К Фуксу едем вместе. Если не лень, зайдите, а то я за
Вами заеду в 9-ть.
Инструкция тогда же послана Александру, и вся эта охота
начинает меня сильно бесить.
Не обедаете ли у нас?
173 V
1 сентября 1873 г.
Милейший друг, пришлите мне, пожалуйста, телеграмму:
об дупелях и об Кадошке. На Голодае вчера убили пару (да
другой дичи 7), и сейчас еду туда опять. А завтра бы можно в
Чудово.
Гр. Данилевский прислал на Ваше имя свой роман, рукопись
я читаю, а приложенного к ней пакета запечатанного пока не
дерзнул вскрыть, несмотря на Ваше разрешение. Может быть
понадобится вскрыть дочитавши рукопись. Сегодня придет ко
мне обедать Каменский. Унковский тоже приехал уже.
Будьте здоровы.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Кадо — любимая собака Некрасова.
Данилевский, Григорий Петрович (1829—1890) — известный дворянский
писатель, автор исторических романов и повестей, а также бытовых повестей
полуэтнографического характера. В это время (1868—1881) Данилевский
редактировал газету «Правительственный вестник». Отзыв Некрасова о Да-
нилевском смотри в письме 174. Роман его — «Девятый вал» (напечатан
в 1874 г.).
22-
340
Н. А. Некрасов
Письмо Данилевского к Лазаревскому от 28 августа 1873 г. на 8 страни-
цах, содержащее историю работы автора над «Девятым валом», хранилось в
ГЛМ. (Арх. Лазаревских, шифр 1535/9).
173 а
Телеграмма Лазаревского
2 сент[ября 1873] Утро. Некрасову. Петербург. Литейная 32.
Собака почти здорова. Ест и гуляет. Дупеля ни одного. Рас-
печатайте.
1736
Телеграмма Лазаревского
2 сент[ября 1873] вечер.
Убил семь дупелей.
Копии телеграмм Лазаревского к Некрасову написаны Лазаревским
на обороте письма Некрасова от 1 сентября.
\/ 174
[Между 2 и 4 сентября 1873 г.]
Сегодня и я присоединяюсь к Вам на зайцов. Александр
советует направиться за железную дорогу. Только я желал
бы не ахти торопиться, ибо вчера сильно устал. Убито вчера
8 штук в том числе 4 вальдшнепа. — Разма з ывате л ь
ненужных слов* как будто годы, десятилетия ждал
случая донять Вас письмами, так остервенело накинулся он
на вас по поводу романа**.
Утешения надо искать в том, что ему вероятно назначено
будет на том свете размазывать собственное ...... на собствен-
ной роже несколько тысячелетий, да еще в том, что Суворину
и проч, вероятно не менее достается.
Около Глушицы мне что-то не очень понравилось для охоты
с народом.
Ваш Н. Некрасов.
В. М. Лазаревскому.
* Гр. П. Данилевский.
** Дело в том, что Данил[евский] хотел напечатать Девятый вал в От.
Записках и просил меня устроить это дело. Мы были тогда с Некрасовым в
Чудово, и он опротивел нам обоим, присылая курьеров с письмами по не-
сколько страниц — спать даже чорт не давал, уставшим от охоты. Прим.
Лазаревского.
Письмо Г. И. Данилевского 28 августа 1873 г. Прим. Лазаревского.
Письма к В. М. Лазаревскому
341
Письмо приобретено ГЛМ вместе с письмом № 166.
Суворин у Алексей Сергеевич (1834—1912) — известный журналист, ос-
нователь газеты «Новое Время» (с 1876 г.), крупного издательства и книго-
торговли. В молодости был либералом, позднее стал виднейшим представите-
лем реакционной шовинистической публицистики. В конце 60-х гг. и начале
70-х гг., то есть в тот период, к которому относится письмо Некрасова, Су-
ворин был больше известен как фельетонист «С.-Петербургских ведомостей».
' i 175
[5 сентября 1873 г.*]
Не придете ли, Василий Матвеевич, отведать щей?
Я убил 6-ть дупелей и двух прозевал. —
Не удивляюсь, что Вас рассердил Никанор, особенно если,
как становится очевидным, он стрелял, да и лезть ему на эти
места было не за чем, да что же делать с этим народом. Вот но-
вый Голос.
Ваш Некрасов.
Никанор Бутылин — слуга Некрасова.
«новый Голос» — номер газеты «Голос».
175а
Ответ Лазаревского
6 сентября [1873 г.]
Напрасно Вы, Николай Алексеевич, вините прислугу Вашу:
логически действуя, она могла бы вовсе не пускать меня на те
или другие места, так как я разгонял бы находимое.
Я вчера решился было бросить совсем здесь охоту, но ночь
принесла другой совет. Перестать охотиться было бы для ме-
ня, во всех смыслах, тягостно, — найти же что-нибудь пут-
ное в другом месте трудно, посему я решился покорнейше про-
сить Вас — не можете ли Вы отказаться от своей доли охоты,
которая, по контракту, значится за мною. — Лучшие дупели-
ные места и без того у Вас, а тетерева —за-глаза. В случае
Вашего на это согласия, потрудитесь сказать об этом своей
прислуге.
Черновик ответа Лазаревского написан на отдельном листке и вклеен
вслед за письмом 172.
' / 176
[6 сентября 1873 г.]
Василий Матвеевич. Если б Вы вчера сказали мне нечто по-
добное Вашему действуя логически, я бы не придал
этому особенного значения. Но Вы имели время успокоиться,
342
Н, А. Некрасов
п переводя это действуя логически на обыкновен-
ный язык, я должен понять его так, что я сам приказываю
моим людям мешать Вам охотиться с предоставлением им в пер-
спективе права вовсе не пускать вас и прочее... Благодарю.
Оправдываться против этого обвинения, направленного про-
тив человека, которого Вы называли своим приятелем, счи-
таю для себя унизительным.
У человека, о котором так думают и к которому так пишут,
нечего покорнейше просить: контракт сделан на
Еаше имя и Вам довольно было бы сказать, что Вы желаете
меня устранить — это было бы проще. А еще проще было бы,
не оскорбляя меня, сказать, что по нашим отношениям не пред-
ставляло неудобства, — что во избежание столкновений (не
со мною, повторяю, ибо я охотился здесь только две недели
в год, на половину вместе с вами, а с моими людьми). В ы
желаете этого. Хотя я и остался бы при отдаленных
только местах, но ни минуты не задумался бы исполнить это,
так как всегда желал сделать Вас и ставил перед мои-
ми людьми и Степаном постоянно един-
ственным хозяином этой охоты.
Некрасов.
После слова «этого» зачеркнуто: «попреков».
Вместо слов «охотился здесь» первоначально было: «охочусь здесь».
Слова «на половину вместе с вами» вписаны между строк.
176а
Письмо Лазаревского Некрасову.
7 сентября [1873 г.]
Мы расходимся, но мне было бы крайне тяжело оставаться
в памяти Вашей человеком, способным оскорбить Вас. Просто
я дурно выразился, а Вы горячо прочитали. Общая мысль бы-
ла та, что у эт[их] людей св....в <'нрзб> логики, что я за-
метил и вчера. Образно мне представлялось это так, что на
замечание мое Никанору, он мог ответить: я ищу здесь дупелей
по приказанию барина к его приезду.
Он мне отвечал, что Вы ему искать дупелей не приказывали.
Я полагал дело обойдется тем, что скажете ему дурака. Но
Ваше заявление, что приказание от Вас было; а главное тон,
в котором вели Вы первую половину беседы, совсем осадил
меня. Всем нашим прошлым я так мало был приготовлен к это-
му, что, признаюсь, мне теперь еще это кажется каким-то дур-
ным сном.
Черновик письма, написанный на обороте письма 176.
Письма к В. М. Лазаревскому
343
177 Z
[6 сентября 1873 г.*]
Василий Матвеевич, если не сейчас, то когда пройдет не-
сколько дней, Вы придете к убеждению, что это дело пустое.
Так как я сам подвержен жолчным припадкам, то до утреннего
Вашего письма не видел в этом ничего серьозного. — Если Вы
будете иметь великодушие сказать мне, что это Ваше письмо
было писано под продолжением того же жолчного настрое-
ния, то мне более ничего не надо. Положим, мы не то, что на-
зывается в строгом смысле друзья (я так думаю, что отно-
шения, завязываемые в 40 лет, не могут быть названы дружбою,
ибо у каждого до этих лет успевает накопиться более жолчи и
холоду, чем допускает дружба, безусловно понимаемая), но
все-таки мы были коротки настолько, что эта короткость обязы-
вает говорить прямо, и я Вам сказал вчера, что наши права
равны и что если Вы сердитесь на Никанора, что он пошел
разыскивать дупелей по моему приказанию, то
виноват я. Я не думал, что из этого выдет то, что Вы мне напи-
сали. Если б даже мое приказание было ошибочно, неловко,
даже в каком-либо смысле обидно для Вас,—то я считал себя
в праве ждать, что Вы мне это так и скажете тут же и мы
объяснимся на будущее время.
Но я думаю, что я не был виноват, дав такое приказание.
Что вчера делал Степан? Тоже разыскивал дупелей. По чье-
му приказу? По Вашему!
Не то ли же? —
А что Никанор полез искать* туда, куда Вы хотели итти, не
предупредив Вас, это вина его или, соглашаюсь даже, моей
непредусмотрительности.
пели б Вы знали, как иногда меня перевертывает жолчь, ка-
кие я часы горькие провожу и что я тогда думаю, кого и в
чем виню! Все это мне знакомо. Желаю Вам доброго располо-
жения, а в остальном сойдемся, и я наперед согласен на все,
что Вы пожелаете касательно нашей охоты. — Я теперь еду,
и всего бы лучше, кабы Вы ехали со мной. Или отдельно, ска-
зав, куда направитесь. Подожду на это ответа.
Некрасов.
* Не искать — а стрелять. Степан не стреляет на розысках. Прим.
Лазаревского.
Степан егерь Лазаревского.
После слов «не предупредив Вас» зачеркнуто «или».
344
Н. А. Некрасов
178
[1873 г.?*]
Вот доверенность. Поправьте ее, отец! Я желаю, чтоб ею
предоставлялось Вам неограниченное право делать с усадь-
бою и Ал., что найдете нужным. В этом смысле ее и устройте.
Посылаю доверенность, данную мною как-то Александру, —
не нужно ли ее изменить, тем более, что надо же писать новую
по двум известным Вам пунктам.
А всего бы лучше, кажется, написать Вам полную и все-
стороннюю доверенность, а Александру дать уже
от Вас. Как думаете?..
Хотя и совестно Вас беспокоить, да дело-то никогда не сде-
лается, если не примешься за него.
Ваш Н. Некрасов.
179
17 сентября [1873 г.*]
Жду Вас, добрый Василий Матвеевич, завтра обедать. Бу-
дут еще Унковский, Салтыков, Каменский.
Ваш И. Некрасов.
Р. S. Данилевскому я написал определенное письмо.
От души поздравляю с имянинницей.
Письмо к Данилевскому неизвестно.
Имянинница — Любовь Ивановна Зотова-Лазаревская
180
Вторник [1873 г.*]
Совсем мы так сказать упустили друг друга из виду. Завтра
у меня будут Салтык [ов], Унков[ский] и некоторые] другие
вечером, — милости прошу. А сегодня, коли свободны, не по-
жалуете ли обедать?
Ваш Н. Некрасов.
Е. П-ву В. М. Лазаревскому.
181
[Воскресенье 1873 г. *]
Я сегодня дома; ла полагал, что по воскресеньям Вам не-
удобно. Ждем обедать в четыре.
Ваш Н. Некрасов.
Письма к В. М. Лазаревскому
345
182
Пятница [1873 г.*]
Василий Матвеевич,
Не придете ли сегодня обедать к нам в 41/2? У меня будут
Гончаров, Ераков и сестра.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Середа [1873 г.*]
Не придете ли обедать сегодня? 4 ч.
Середа. Очень бы хорошо было. Нашего медведя убили
третьего дня.
184
[5 декабря 1873 г.]
Покорнейше просим завтра (б дек.) на вечер*.
Письма 183—184 написаны на визитных карточках Некрасова.
* 1873. 208. 2 извест. Прим. Лазаревского.
Примечание Лазаревского, за исключением даты 1873, расшифровать
не удалось.
185
[Среда. Декабрь 1873. Не позднее 12.]
Пожалуйста известите, не было ли чего вчера по поводу
№ 12 Отечественных] 3[аписок], представленного в цен-
суру в понедельник.
Хотел утром заглянуть к Петрову, да поленился и на Вас,
признаться, рассчитывал.
Если не претит Вам перловый суп, то не придете ли обедать,
к ч-м и даже без х/4.
Не помню, говорил ли я Вам, что четверги я учредил
постоянные и завтра вечером Вы будете наслаждаться
лицезрением Фукса, если пожалуете ко мне, о чем усердно
прошу.
Ваш Н. Некрасов.
Его Превосходительству Василию Матвеевичу Лазаревскому.
От Некрасова.
О 12-й книжке «Отечественных записок», выпушенной в свет 15 декабря
1873 г., цензором было сделано очередное донесение, не имевшее последствий.
346
Н
А. Некрасов
186
[25 декабря 1873 г.*]
Послание действительно суровое.
Не знаю, будет ли кто у меня ужо. Во всяком случае сам
буду дома.
Некрасов.
Завтра и в воскресенье обедаю дома. Не придете ли — в лю-
бой день из сих.
и в воскресенье... Первоначально было написано: «в суб[боту]».
187
[1873 Г.]
Что Вы запропали, отец? Надеюсь, сегодня придете.
Вот полный экземпляр] моих стихотворений; сберегите
его, а вот VI часть, которую с предъидущими можете пустить
в ход на авось
Ваш Некрасов.
Вот письмо Сухова. Чай не поедете, как и я?
Не найду письма Сухова. Он зовет нас на медведя в воскре-
сенье где-то за Полистьем.
Письмо вклеено в книгу: Стихотворения Н. Некрасова, т. 1, ч. 1, изд.
6-е. СПб. 1873 г., после форзаца. В той же книге на обороте последнего чи-
стого листа дарственная надпись-автограф: «Василию Матвеевичу Лаза-
ревскому. На память. Н. Некрасов». На 2-м листе форзаца краткая поясни-
тельная надпись Лазаревского. Письмо без даты. Шифр 3497-2.
Сухов, Михаил Павлович — сосед Некрасова по Чудовской Луке.
V 188
[14 января 1874 г.*]
Многоуважаемый Василий Матвеевич, посылаю Вам прила-
гаемое письмо, прошу Вас, в обеспечение спокойствия, столь
любезного на охоте и приятного вообще, — придумать какую-
либо систему, или правила, или раздел по нашей охоте в Чу-
дове; — к этому есть два пути:
1) Принять то, что Вы мне предлагали осенью и на что я
согласен; ибо без земель, арендуемых нами вместе, и без услуг
Степана могу еще обойтись, а без уверенности, что охота не
будет какими-нибудь пустяками отравлена — и подумать о
ней тошно, — или
2) Написать что-нибудь в роде правил, обязательных для нас
и которые мы должны сделать обязательными для служащих
v нас.
Письма к В. М. Лазаревскому
347
Вопрос этот для меня важен, ибо мне кажется, что на лето —
если не поеду за границу —придется мне поселиться в Чудове,
и дабы решиться на это, надо выработать для себя положение,
ограждающее от каких-либо неприятных случайностей, мешаю-
щих и охотиться и работать.
Я как-то дал Степану 25 р. да кажется десять, — а потом в
просьбе еще о деньгах отказал ему — мне приходит в голову,
по прочтении письма Сухова, что и сам я не был ли в дураках
подобно ему месяц тому назад, не имея в ноябре целую неделю
к ряду ни одной удачной охоты на тетеревей. Чорт взлезет в
этих людей! Одно средство — все это как-нибудь поставить пра-
вильнее и яснее.
Мне Чудовская охота стоит до 3 т. р. Не удивляйтесь по-
этому, что я желал бы от нее добиться чего-нибудь и обеспечить
себе спокойствие на время пребывания там.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Письмо Сухова к Некрасову от 8 января 1874 г., на которое ссы-
лается Некрасов, не опубликовано. Оно упоминается в «Летописи» Н. С.
Ашукина, как письмо от неизвестного и с примечанием: «Неизд. Сообщено
В. Евгеньевым-Максимовым» (стр. 429).
Сухов прислал, кроме того, два письма Лазаревскому (от 3 и 19 февраля
1874 г.), в которых весьма любезно и дружелюбно сообщил, что инцидент на
охоте не изменил его расположения к соседям. (ГЛМ, Арх. Лазаревских,
шифр: 3497—12).
188а
Письмо Лазаревского к Некрасову
17 января 1874.
Многоуважаемый Николай Алексеевич, вот четвертый день,
я только и делаю, что пишу к Вам, — а выходит все не то. Из-
болевшие за последнее время нервы просто пляшут под
эт[им] кошмаром. Теперь я много спокойней, хотя опять-таки
ночь не спал.
Вы ставите вопрос так, что много тратитесь на охоту и
потому имеете право на охоту спокойную. Мне бы казалось,
что мы тратимся едва ли не в одинаковой мере, и потому, если
уж держаться одной исходной точки, и я одинаково мог бы
желать спокойствия.
Чтоб заверить для себя это спокойствие, Вы требуете со-
ставления правил охоты для нас лично, которые мы должны
сделать обязательными для служащих у нас.
Касательно охотничьей прислуги нельзя не заметить пред-
варительно, что вообще она подразделяется на два класса: на
348
Н. А. Некрасов
стражу и личных егерей. Дело первой — не дозволять охо-
титься лицам, не имеющим на то права. Обязанности второй
каждый барин формулирует, конечно, по св[оему] усмотрению.
Нечего нам, конечно, таиться, что настоящий вопрос вызван из-
вестным столкновением нашего сторожа с Вашим егерем.
Правда, Сухов называет Степана моим егерем, а меня
Степановым принципалом, но в жалобных бумагах
вообще скорей переговорят, чем недоговаривают.
Мы владеем показаниями только одной стороны (Вы, ко-
нечно, более моего, имея тут две редакции). Пока мы не выслу-
шаем Степана, едва ли мы можем допустить, чтоб он отгонял
от шалаша (где сидели Сухов и Александр), поставленного
не на нашей земле, тетеревей, подгоняемых не из нашего леса,—
едва ли можем допустить чтоб он целую неделю отгонял тете-
ревей от Ваших шалашей...
Да и зачем понадобилось Сухову опираться на Ваше раз-
решение и подтверждение такового Ал[ексан]дром, если он
охотился на свГоей] земле, куда, разумеется, имел право при-
гласить и Ал [ексан]дра?! Да они бы просто ему в шею
наклали или к мировому свели. — Что-нибудь да не так!
Мне это дело представляется так: вероятно, Вы не гово-
рили Степану, что Сухову разрешается охота на наших землях;
Ал[ексан]др, по легкомыслию, увлекся возможностью поохо-
титься за панибрата с барином; Степан, по тупоумию, мог
сформулировать данный случай так, что Сухову разрешил охо-
ту Ал[ексан]др, а Сухов, в благодарность, пригласил на
охоту Ал[ексан]дра (как приглашал и Степана). Дворянин
Вышимирский, как он есть, и не посредственнейший из
новгородских Степанов Степан Петров не могли во время не
возненавидеть друг друга. Счеты меж них давние. Я совер-
шенно понимаю вопль Степана, что он вытащит Ал[ексан]дра
из шалаша, хоть совершенно его не одобряю. Но если б он
предъявил к обоим дворянам — новгородскому и литовскому
судебный иск, я бы не признал за его действиями противоречия
его обязанностям. Правда, Степан был даже участником в охоте
напр. Асташева: но тут прибыла целая компания и при том
прямо в Ваш дом, и сомнения в Вашем разрешении, разумеется,
быть не могло.
Чтоб написать правила на такой случай, нужно его предви-
деть. Ко всем подобным случаям ума не приложишь. Нужно
бы, след[овательно], обобщить правило. Как? «Буде произ-
водит охоту господский егерь, страж ему в том не препят-
ствует». Угодно Вам это? — У меня. Вы знаете, егерей
нету.
Письма к В. М. Лазаревскому
349
Что касается устава для нас лично, мне приходит в голову,
что, когда нас было трое, никому об этом и в голову не прихо-
дило.
Странная случайность: я не успел дочитать Вашего письма,
как вошел ко мне Краббе. Теперь мне приходит на мысль:
если Вы вообще признаете мой образ действий на Чудове [кой]
охоте неправильным, не рассудит ли нас наш почетный член
[Краббе]?
Если же Вы недовольны только Степаном, почему Вы ему
не откажете? Не подумаете же Вы, конечно, что я мог бы выби-
рать между Вами и Степаном.
Вот соображения, по к[ото]рым я вынуждаюсь: отказаться
от приглашения писать устав для ваших служителей.
Как другое условие спокойствия, Вы предлагаете раздел.
Против этого я ничего не имею, но, признаюсь, не жду толку
и от этого. Не желательно бы напр[имер] вводить в Чудово
третьего, а одному мне держать контракт не под силу. Я впро-
чем подъискиваю, .еще с осени, подходящий особнячок.
Перечитываю написанное и говорится во мне: мой милый
Ник[олай] Алексеевич], да неужто не видно Вам, что нас дер-
гают за душу, как Петрушку за хвост в балаганном ящике,
что кому-то очень нужно чтоб мы перегрызлись и т. д. Рано
или поздно, это скажется. И посмеемся мы, и поскорбим. Но
сам бог не замажет на сердце язвин, что выедает эта тоскли-
вость, близкая к помешательству. Все это нервы, нервы, ко-
нечно.
189
[17 января 1874 г.]
Василий Матвеевич, жаль, что Вас пустяки расстроили. Это
новое доказательство, что нужно что-нибудь сделать, чтоб не
повторялись поводы к беспокойству еще и на охоте!
Так как у нас обоих беспокойств и так довольно. К этому-то
я стремился, когда посылал Вам письмо Сухова. Во всем этом
важно собственно одно беспокойство, которое оно
нам причинило, да и Сухова жаль, — и надо напредки принять
меры — какие? я предоставил Вам подумать и решить. Что-
нибудь надо, а то эти штуки будут повторяться. Я такого мненья,
что если б я взял вместо Александра другого человека, то было
бы все то же, кроме того случая, если б этот человек во всем
подчинился Степану, но Степан настолько груб, что такого
человека не скоро найдешь. И вообще ненадежно спокойствие,
если оно зависит от вопроса: в ладу ли холопы? Каждый
день они могут погрызться. Строгое определение роли каж-
350
Н. А. Некрасов
дого надежнее — по крайней мере можем кое-что предупре-
дить или дать опору для определения виновного и степени
взыскания. Например: если б было правило: Гость приезжаю-
щий охотиться на земли, арендуемые Лазар[евским] и Не-
красовым] — должен предъявить сторожу записку за общею
их подписью, иначе к охоте не допускается.
Вот бы и невозможна была суховская история*, и можно еще
привести не один такой пример.
На чьих землях охотился Сухов, не знаю — он пишет, что на
своих собственных, надо спросить Степана. — От
Александра знаю, что он (Александр) в особой шалашке не си-
дел, а находился в шалашке Сухова, при нем.
Вот эту то скуку допрашивать и разбирать, переписы-
ваться — и надо постараться предупредить на будущее время.
Поговорим ужо лично, надеюсь, что Вы придете.
Весь Ваш Н. Некрасов.
Об этом лучше словесно.
Слово «сторожу» вписано над строкой.
В качестве сноски к слову «история» на полях были написаны Некрасо-
вым и затем тщательно зачеркнуты 4 строчки.
J 190
Пятница 18 января [1874 г.*]
О каких печальных недоразумениях Вы
пишете — я не знаю.
Степан сделал гадость моему гостю — это, что ли недора-
зумение?
Это просто гадость, против повторения которой надо принять
меры, о чем я и писал Вам.
Если я сказал, что трачу деньги на охоту и имею право
желать спокойствия, то это не значит, что я отрицаю Ваши
расходы и Ваше право на такое же спокойствие на охоте. На-
против, я о том и писал, что нужно нам обоим принять меры.
На чьей бы земле ни было дело, в каких бы отношениях ни
находились Степан и Александр, — факт тот, что Степан оби-
дел моего гостя, а завтра он или мой человек может оби-
деть Вашего. Против этого принять меры — вот все содер-
жание моего письма.
У меня нет теперь столько свободного времени, как было
осенью, и нервы мои не так спокойны, как были тогда —
поэтому извините, Василий Матвеевич, я скажу коротко, чтоб
уже к этому делу не возвращаться: я не подавал никакого
* Сноска на полях рукой Некрасова.
Письма кВ. М. Лазаревскому
351
повода ни к ссоре, ни к каким-то печальным недоразумениям,
которые Вас волнуют; я старался сохранить с Вами добрые от-
ношения (этому доказательство наша осенняя переписка) —
и теперь желаю, чтоб они сохранились, и затем остальное все
зависит от Вас. Желаю Вам успокоиться прежде всего*.
Преданный] В[ам] Н. Некрасов.
* Это письмо получено вместе с другим от 17/1. Прим. Лазаревского.
190а
Письмо Лазаревского к Некрасову
18 января [1874 г.]
Опротивели эти писанья, но настоящее, последнее необхо-
димо. — Я очень уважаю достоинство наших отношений. Стыдно
было бы растеряться перед чем-то, не имеющим определенного
образа и смысла. Прежде чем выбрать внутренне то или дру-
гое решение, нужно ж сознать, почему решаешься.
Вы вчера поставили вопрос определительно: «Степан сделал
гадость моему гостю — это ли недоразумение?»
К сожалению, — да.
Дело вот в чем: Степан приезжал ко мне за деньгами на празд-
никах. Я был чем-то занят и не продержал его 10 минут. Ухо-
дя, он сообщил мне, что Сухов звал его на охоту, и затем спро-
сил, как быть, если Сухов станет охотиться у нас. Хорошо
помню свой ответ: «Ты знаешь, что Никол [ай] Алексеевич]
и я держимся с Суховым по приятельски, ты видел, что он весь
август проохотился со мною и не раз был на охоте с Ник[ола-
ем] Алекс[еевичем], след[овательно] воспрещать не следует.
Но, как сторож, ты обязан не допускать к охоте никого, не
получив на то приказания. Поэт[ому] самое лучшее— подойди
к нему и скажи: как же быть-то, Мих[аил] Павлович], —
ведь мне, на счет вашей охоты, приказания не было.
От меня Степан хотел зайти к Вам, — не знаю, видели ли
Вы его.
Это было, помнится, 28 декабря. — Ал[ексан]др, кажется,
уехал раньше.
От Вас, след[овательно], Степан приказания не получал.
За тем, передал ли и как передал Александр таковое Сте-
пану, как изъяснил Степан данный ему совет пред Суховым —
мы пока не знаем, и до опроса Степана решать вопрос едва
ли подобает.
352
Н. А. Некрасов
191 V
19 янв[аря] 1874 г.
Очень я рад, Василий Матвеевич, что Вы успокоились и
дело начинает представляться Вам в его настоящем, пустом
размере, не стоящем, чтоб мы из-за него волновались, а тем
паче ссорились. Досадно, что я позабыл отослать в четверг
письмо, а то бы, вероятно, не было бы вчерашней переписки.
Я сознаю, что сам виноват в том, что, посылая гостей в
Чудово, не адресую их к Вам для получения и Вашего согласия:
в сущности это так бы и должно делаться, а не делалось мною
частию по нашей короткости, частию по недосугу и легкомыс-
лию. Это сознание и привело меня к мысли об установлении
некоторых правил, о чем я Вам писал. Есть люди глупые и
наглые — я позволил однажды, т. е. раз, Асташеву поехать в
Чудово на волков, а он уже вообразил, что эта охота его
собственность, и ездил туда еще два раза, так что я наконец при-
нужден был ему написать, что с чужою собственностью так
не поступают. Вот и на такие случаи правила очень полезны.
В Вашем ответе Степану не вижу ничего дурного, но Степан
им воспользовался глупо и грубо, — что и составляет существо
всего этого дела: надо нам написать сообща Сухову письмо, ибо
просто жаль обидеть этого человека, ни за что, ни про что.
К письму, если Вы согласны, приложим дозволительную записку
за общею подписью.
Сегодня не обедаю дома а остальные дни до вторника вклю-
чительно дома, самое лучшее поговорить за обедом.
Посылаю № 1 «Отечественных] 3[аписок]», в ценсуру он
пошел в четверг*.
Ваш Некрасов.
Завтра мне «Отечественные] 3|аписки]» возвратите, нужно
будет составить счет.
* 18/1. Пометка Лазаревского.
отослать... письмо—письмо 189 от 17 января.
по недосугу и легкомыслию—подчеркнуто синим карандашом, повидимому
Лазаревским.
191а
Письмо Лазаревского к Некрасову
19 января [1874 г.]
Мне казалось бы не совсем удобным, что четверо дворян
явятся истцами, и свидетелями, и судьями против одного, да еще
подначального, крестьянина, — которого даже не спрашивали.
Письма к В. М. Лазаревскому
353
На этом спросе я остановился и во вчерашнем моем письме.
Степану же сегодня пишу, что он меня дурно понял и что,
согласно Вашему на счет Сухова разрешению, он имеет полное
право производить у нас охоту.
192
[10 марта 1874 г.*]
Сегодня я у Краббе был и видел там Боткина — Краббе луч-
ше, говорит и шевелит рукой.
Боткин, Сергей Петрович — знаменитый врач.
; 193
20 марта [1874 г.]
По случаю собрания по изданию Складчины завтра (четверг)
быть дома не могу. Милости прошу в четверг на Святой, и ранее
в любой день к обеду.
Весь Ваш И. Некрасов.
«Складчина», литературный сборник, составленный из трудов русских
литераторов в пользу пострадавших от голода в Самарской губ. СПб. 1874.
Некрасов был членом редакционно-издательского комитета, подготовившего
и выпустившего этот альманах. Первое общее собрание петербургских лите-
раторов, посвященное этому вопросу, происходило 19 декабря 1873 г. Следо-
вательно, собрание, о котором идет речь в письме, могло быть только в марте
1874 г. Лазаревский же ошибочно относит письмо к 1873 г. Против такой да-
тировки говорит также то обстоятельство, что в 1873 г. 20 марта приходи-
лось не на среду, а на вторник.
194 .
4 28 [марта 1874 г.]
Вот Вам наша книжица *. Не придете ли сегодня обедать?
Давненько не видались.
Ваш Некрасов.
* Складчина. Прим. Лазаревского.
Сборник «Складчина» вышел 25 марта 1874 г. Этим и определяется месяц
и год даты письма, на котором Некрасов обозначил только число 28.
195
[6 ИЮНЯ 1874 Г.*]
Г. Пузыревский сам обещал нам прислать перевод*.
Уезжаю в Чудово. Будьте здоровы.
Ваш Некрасов.
* Пов1сти — Нечуя. Прим. Лазаревского.
23 «Звенья», № 8
354
Н. А. Некрасов
Под фамилией адресата приписано рукой неизвестного: «д. Аппеля
в Итальянской улице]», невидимому, адрес Лазаревского.
Нечуй — псевдоним украинского писателя Левицкого Ивана Семеновича
(род. в 1838 г.).
•4 196
Понедельник [26 июня 1874 г.* ]
На основании несомненной пословицы, что старый друг
лучше новых двух, обращаюсь к Вам, добрый Василий Матве-
евич, с просьбою: сегодня (понедельник) представлена наша
5—6 книга (я велел ее Вам послать) в ценсуру. Наблюдите —
какое впечатление она сделает завтра в Вашем заседании. Или
пощупайте Петрова. Я в середу приеду в Петербург и зайду к
Вам. В случае благоприятных впечатлений на кого следует мне
и ехать-то бы незачем, ибо водопитие идет в полном ходу и не
без пользы (уж 18 бутылок Мариенбадской воды прогло’чено)
и лучше бы его не прерывать; но едва ли увернешься от
поездки. Я просил бы Вас, в случае благоприятных известий
(но только в случае положительно благоприятных),
послать мне после заседания телеграмму.
Искренно Вам преданный]
Н. Некрасов.
Так как книга 5-я«Отечественных Записок» была задержана и впоследст-
вии уничтожена цензурой, то 28 июня вышла новая, двойная, 5 — 6-я книга
журнала.
Наблюдите... Далее три слова зачеркнуто.
Лето 1874 г., с начала июня по начало сентября, Некрасов провел в
Чудовской Луке, изредка наезжая в Петербург.
196а
Письмо Лазаревского к Некрасову
Некрасову — 9 июля 1874 г. В Чудово.
Завтра уезжаю за границу, — наверно еще не знаю куда,
думалось бы в Карлсбад.
Извещаю о сем Вас, Никол[ай] Алексеевич], на случай
пришлось о чем справиться ко времени выхода книжки.
На охоте, по всей вероятности, не буду. Стыдно как-то
показаться там, — думать даже об этом стыдно. Судя по на-
шей последней охотничьей переписке, Вам должно быть извест-
но, что в резиденции моего арендного самодержавия отправ-
лена по моему адресу уличная оплеуха Вашим лакеем. Дейст-
вие совершено по поводу Ваших стола и стула, находившихся
Письма к В. М. Лазаревскому
355
в моей охотничьей квартире, с Вашего дозволения. Соверши-
лось оно с полным насилием, при содействии прислуги н а -
ш и х петербургских гостей, охотившихся в Чудове в про-
шлую осень.
Каких бы то ни б[ыло] объяснений по этому делу между
нами, конечно, и быть не может. Для Вас нет возможности
узнать сущность и обстановку его. Да и всякий разговор тут
только размазывал бы на моей роже* эту
красивую штуку.
Очень прошу Вас дать веру моему честному слову, что я
знаю об этом не от Степана. Когда я ему говорил, в недавний
приезд его, что ему следовало заявить об эт[ом] местной
полицейс[кой] власти, и сообщить Вам и мне, между тем как он
не сказал мне ни слова, даже когда приезжал сюда на рож-
дественских] праздниках, он ответил: а я и забыл!
Желаю Вам полного здоровья и утехи по лесу и на болоте.
Ваш Лазаревский.
* Очевидно, намек на письмо Некрасова о «размазывателе ненужных
слов» [Г. П. Данилевском], которое не вошло в это собрание. Прим. Лаза-
ревского.
В примечании В* Лазаревского речь идет о письме Некрасова, при-
обретенном Музеем отдельно и помещенном выше, под № 174.
197
12 сентября] 1874.
Многоуважаемый Василий Матвеевич,
Поздравляю Вас с приездом. Я сижу здесь с воскресенья.
Охота летом была средняя; осенью — хорошая; дупелей было
побольше, чем в прошлом году, да и теперь, я думаю, они есть.
Надо только не упускать времени. Если можете, поезжайте
поскорее. Я же не могу определить срока своего выезда
в Чудово, хотя и хочется туда. Меня держит здесь отсутствие
Кра[евского], которого ждут на днях*.
Душевно преданный Вам Н. Некрасов.
* 13 сентября 74. Получено в Детер^урге. — Степан приехал ко мне
вечером в день моего приезда из-за границы 13 Сент. От меня пошел к
Некрасову и от него принес это письмо. Прим. Лазаревского.
356
Н. А. Некрасов
197а
Письмо Лазаревского к Некрасову
14 сентября 1874 г.
Имея в виду передать Чудовскую охотничью аренду, обра-
щаюсь, конечно, к Вам Ник[олай] Алексеевич, первому. Если
не пожелаете, благоволите отписать. Подлинный контракт
должно быть у Любане [кого] мирового судьи. Окончательный
расчет могу сделать по получении моих охотничьих бумаг
из Чудова.
Ваш Лазаревский.
Сохранился черновик письма Лазаревского к его егерю Степану.
В этом недатированном письме содержится распоряжение официально сооб-
щить в Чудовское волостное правление о том, что Лазаревский прекращает
охоту в с. Чудове и его деревнях и просит считать недействительным кон-
тракт на охоту. (ГЛМ, Арх. Лазаревских, шифр 3497/13).
198
14 сент[ября] 1874 г.
Разумеется, если Вы, Василий Матвеевич, уже приняли
решение прекратить охоту в Чудове, то мне остается только
благодарить Вас за то, что Вы первому мне предложили Вашу
половину аренды, и принять предложение. Но я не могу не
выразить моего искреннего сожаления, теряя в Вас доброго
товарища по охоте. Каковы бы ни были причины, побуждающие
Вас распорядиться таким образом, истинно говорю Вам: я
не знаю за собой вольного — намеренного прегрешения против
Вас, а за невольное, буде таковое было, от души прошу Вас
простить меня. Искренно преданный Вам с давних пор и доныне*.
Н . Некрасов.
* [15 Сентября]. На это я не отвечал. Прим. Лазаревского.
Часть письма от слов «Я не могу не выразить...» и конч ая «от души прошу
Вас простить меня...» была опубликована в книге Че щ ихина-В ет-
р и н с к о г о, Некрасов в воспоминаниях современников и письмах, стр.
239—240 и затем перепечатана в Собр. соч., 1930, т. V, Письма, стр. 539—540.
Письма к В. М. Лазаревскому
357
Произведения В. М. Лазаревского
1. Ночь в степи. Рассказ. — «Литературная газета», 1846, № 8.
2. Мои старые знакомцы. I. Капельмейстер. II. Девичник. III. Перед-
няя. Рассказы.—«Отечественные Записки», 1851, № 3, стр. 111—144;
№ б, стр. 249—278.
НЕ ОПУБЛИКОВАНЫ
1. Логвин Райтуз. Рассказ.
2. Деревенский случай. Рассказ.
3. Добрая душа. Повесть.
4. Странная любовь. Повесть.
5. Судьба. Повесть.
б. Житейские встречи. Роман.
ПЕРЕВОДЫ В. М. ЛАЗАРЕВСКОГО
1. Шекспир. Отелло. — «Пантеон» 1845, и отдельным изданием тогда же.
2. Шекспир. Король Лир— 1863.
3. Шекспир. Макбет. 1845 (не опубликовано).
4. Несколько французских повестей. «Музей иностранной литературы»
1847.
СЛУЖЕБНЫЕ И НАУЧНЫЕ ТРУДЫ
1. Официальные записки по вопросу о даровании раскольникам граждан-
ских прав и свободы в отправлении богослужения. II. Записка т. с. В. М. Ла-
заревского. — «Странник» 1886, IX, стр. 78—106; X, стр. 269—300; XI, стр.
450—473; XII, стр. 629-644.
2. Об истреблении волком домашнего скота и дичи и об истреблении
волка, П., 1876.
Литература о В. М. Лазаревском
1. Из бумаг В.М. Лазаревского. 1. Биографический очерк. 2. Мое знаком-
ство с Далем (Автобиографическая статья). 3. Переписка с Далем. М. 1894,
44 стр. (Отдельный оттиск из «Русского Архива», 1894, т. 2, № 8, стр. 537—
580). Составлено С. В. Лазаревским (сыном) вместе с П. И. Бартеневым.
2. Некролог. «Новое время», 29 апреля 1890 г., №5087 и 23 мая 1890 г.,
№ 5110.
3. Письма П. И. Мельникова к В. М. Лазаревскому; Действия Нижего-
родской губернской ученой архивной комиссии. Сборник. Том IX, в память
П. И. Мельникова. Н. Новгород, 1910, стр. 180—202.
4. П ы п и н, А. Н. Из записной книжки. Памяти Некрасова. «Совре-
менник», 1913, № 1, стр. 230.
5. XIX век и его нравственная культура. СПб., 1909, стр. V.,
6. Суперанский, М. Ив. Ал. Гончаров и новые материалы для <то
биографии. И. А. Гончаров. Письма к В. М. Лазаревскому: «Вестник Ев-
ропы», 1907, II, стр. 590 и сл.
7. С а л т ы к о в, М. Е. Письма. ГИЗ. Л., 1924. (По указателю.)
8. С а л т ы к о в, М. Е. Неизданные письма. 1932. (По указателю.)
9. Д р у ж и н и н, А. В. Сочинения, т. VI, стр. 539—543. (Отзыв о «моих
старых знакомых».)
358
Н. А. Некрасов
10. Д о б р о л ю б о в, Н. А. Соч. Изд. 5-е. П. 1896, т. III, стр. 215.
11. Барсуков. Жизнь и труды М. Погодина, т. IX.
12. Ш е в ч е н к о, Т. Г. Дневник. М. 1939, стр. 282—307.
13. Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. II, П. 1896, стр. 720,
729, 942.
14. П л е т н е в, П. А. Соч. и переписка, т. II, П. 1885, стр. 513 (о пере-
воде «Отелло» Шекспира, 1845).
15. «Отечественные записки», 1845, т. 43, отд. VI, стр. 29 (о том же).
16. «Москвитянин», 1851, ч. II, стр. 539—542; ч. IV, стр. 350—352 (о книге
«Мои старые знакомцы» 1851).
17. Н е к р а с о в, Н. А. Соч., т. V. Письма. М.-Л., 1930. (По указателю.)
18. Уже после того, как настоящая работа была сдана в производство,
появилась статья: Папковский, Б. и Макашин, С. Некрасов и литера-
турная политика самодержавия. К истории журнала «Отечественные За-
писки».— «Литературное наследство». Т. 49—50. М., 1946, стр. 488—512.
Глава VIII статьи построена, в основном, на материалах архива В. М. Ла-
заревского, хранящегося в Горьковском областном историческом архиве.
В некоторых отношениях она дополняет настоящую статью, не противо-
реча ей. В статье опубликовано несколько писем Некрасова к Лазарев-
скому, в том числе и одно письмо, вошедшее в данное собрание под К» 116.
ОСТРОВСКИЙ и
В. Маслих
А. Н. Островский в Щелыкове i
На востоке, между грядами дремавших с вечера облаков,
посветлела узкая полоска неба. Где-то в молчаливой чаще хруст-
нул сухой валежник и, широко раздвигая ветвистыми рогами
густую заросль урёмы, из леса к реке вышел лось. Он остано-
вился у воды и стал слушать.
Была тишина весеннего рассвета, полная неясных, едва уло-
вимых шорохов пробуждающейся природы. Тревожно пря-
дая ушами, лось напряженно вслушивался в эту тишину.
Монотонный шум мельничной плотины, стоявшей в полуверсте
в верховьях реки, был ему, повидимому, знаком и не трево-
жил его. Он наклонил голову к воде и тронул мордой дымя-
щуюся утренним туманом, спокойную гладь реки. Пил не
спеша, широко раздувая ноздри. Напившись, лось перешел
реку вброд и, легко преодолев песчаную кручу берега, скрылся
в лесной чаще.
1 В основу настоящего очерка легли, помимо печатных материалов (днев-
ники и письма А. Н. Островского и др.), неопубликованные — письмо
драматурга к артисту Малого театра Н. И. Музилю, воспоминания
В. П Музиль-Бороздиной, любезно предоставленные нам заслуженным
артистом РСФСР Н. И. Рыжовым, и рассказы жителей ближайших к
Щелыкову деревень, хорошо знавших Островского: И. И. Соболева,
В. X. Лебедевой, Т. Е. Козыревой, В. А. Куликова (| 1938 г.), С. Е. Смир-
нова (j* 1940 г.) и А. Н. Смирновой (f 1940 г.)
360
В. Маслих
Потянувший перед восходом солнца ветерок принес с собою
сладкий запах талой земли. В молодом березняке скворец
начал свою первую песню. Со старой порубки доносилось
глухое бормотанье токующих тетеревей. В дальней деревне
перекликались третьи петухи. Солнце всходило.
Места эти были почти нетронуты человеком — и зверь и
птица здесь были непуганые. В этих местах на крутом зеленом
берегу реки Куекши, прихотливым узором развитой среди
вековых лесов, то спокойной на глубоких щучьих плёсах, то
звонко лепечущей на каменистых перекатах, сыздавна стоя-
ла принадлежавшая помещикам Кутузовым усадьба Щелы-
ково, родовое дворянское гнездо.
С трех сторон усадьбу обступили леса, и только на север пе-
стрели посевами небольшие полосы вспаханной земли, поло-
гим склоном сбегавшие к лесистым берегам реки Сендеги.
Шли годы.
Ширью половодий, гомоном птиц, теплыми южными ветрами
звенели вёсны.
Веселыми грозами врывалось в лесную тишину лето; и зной-
ным июлем, когда неподвижен пропитанный терпким запахом
растопленной смолы воздух, алым ковром спелой земляники
покрывались солнечные лесосеки.
В золото и багрянец убирал перелески сентябрь. В лесах
пахло опавшим листом и грибной прелью. От деревень тя-
нуло дымом овинов. Высоко над землей летели на юг треуголь-
ники журавлей. Хмурые утренники серебрили крыши изб.
А вьюжными зимами, когда под тяжестью снежных шапок
низко склонялись ветви старых елей, зверь выходил из своего
логова; днем таился в буреломе, а ночами, гонимый голодом,
подходил к молчаливому жилью.
Шли годы.
Скудело российское дворянство, пустели дедовские поместья,
часто шли с молотка за бесценок. Не избежало этой участи и
Щелыково.
Заложенная в 1838 г. своим последним владельцем — А. Си-
пягиным в Московском опекунском совете, усадьба с принадле-
жавшими к ней деревнями, пустошами и лесными дачами за
неуплату долга совету была в 1847 году продана по составлен-
ным Кинешемским земским судом описям надворному совет-
нику Николаю Федоровичу Островскому1. Его, уроженца города
1 А. Н. Островский, Дневники и письма. Театр Островского, изд.
«Academia», 1937, стр. 255.
ДОМ А. Н. ОСТРОВСКОГО В ЩЕЛЫКОВЕ
Северный фасад
С фотографии В. А. Маслиха. 1940-е гг.
ДОМ А. Н. ОСТРОВСКОГО В ЩЕЛЫКОВЕ
Южный фасад
С фотографии В. А. Маслиха. 1940-е гг.

A. H. Островский
363
Костромы, с юношеских лет жившего в Москве, потянуло на
склоне лет к родным местам.
Весной 1849 года Николай Федорович с женой и младшими
детьми переехал в усадьбу. Вместе с ним ехал на время своего
короткого отпуска и его старший сын Александр — коллеж-
ский регистратор Московского коммерческого суда, начинаю-
щий писатель, автор напечатанной незадолго перед этим в
«Московском Городском Листке» пьесы «Картина семей-
ного счастья».
Отъезд был назначен на 23 апреля1. Все утро этого дня про-
шло в суете последних сборов. Солнце уже перевалило за пол-
день, когда, разместившись в трех экипажах, тронулись, нако-
нец, со двора. Ехали на перекладных.
Обогнули Сухареву башню, проехали потонувшую в зеле-
ни палисадников Мещанскую улицу, миновали Крестовские
башни и выехали за заставу. Москва с грохотом телег и экипа-
жей, с криком уличных разносчиков, с перезвоном колоколов,
со стаями галок над крестами колоколен осталась позади.
Привычной неторопливой рысцой бегут лошади. Ямщик,
избоченившись на высоких козлах, тянет вполголоса песню.
Мелькают полосатые верстовые столбы. По обочинам, в тени бе-
рез, желтеют первые весенние цветы. Розоватой вечерней пылью
дымится убегающая в даль серая лента дороги. Встречный
ветер ласково обвевает лицо и радостно-тревожное чувство
ожидания закрадывается в душу путника.
Дорога от Москвы до Щелыкова проходила через Сергиев
посад, Переяславль Залесский, Ростов Великий, Ярославль
и Кострому.
Старинные русские города, сёла, деревни... Ночевки в про-
винциальных гостиницах, на постоялых дворах, в жарко
натопленных крестьянских избах. Незатейливая песня само-
вара, душистый ржаной хлеб; разговоры за стаканом чая с ям-
щиками и хозяевами. Короткие ночи, бодрящий холодок ран-
них весенних рассветов.
В Ярославле Александр Николаевич навестил своего уни-
верситетского товарища, известного педагога, профессора Деми-
довского лицея — К. Д. Ушинского.
Под Ярославлем Островские переехали Волгу. Полые воды
еще не спали. С понизовья дул свежий ветер. На вздутых
широких парусах шли вверх к Рыбинску тяжелые, груженые
хлебом расшивы. Ритмично шлепая по воде красными плицами
1 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр., 12 (см. дату
первой записи дневника).
364
В. Маслих
колес, бежали на низ пассажирские пароходы. Буксиры тянули
караваны баржей. С нагорной стороны доносились обрывки
протяжной бурлацкой песни. Освобожденная от зимних оков,
река жила полной жизнью.
Свои дорожные впечатления Александр Николаевич зано-
сил в дневник, начатый им в день выезда из Москвы. Страницы
этого небольшого по размерам дневника открывают нам новую
черту в облике драматурга, незаметную в его эпически-спокой-
ной манере письма, — восторженную любовь к природе.
Во время одной из остановок в пути Островский, вернувшись
домой с прогулки по берегу Волги, записывает: «Природа — ты
любовница верная, только страшно похотливая; как ни люби
тебя, ты всё недовольна; неудовлетворенная страсть кипит в
твоих взорах, и, как ни клянись тебе, что не в силах удовлетво-
рить твоих желаний — ты не сердишься, не отходишь прочь,
а все смотришь своими страстными очами, и эти полные ожи-
дания взоры — казнь и мука для человека.
Измученный воротился я домой и долго, долго не мог уснуть.
Какое-то отчаяние овладело мной»1.
Задержавшись на несколько дней в Костроме, где Николай
Федорович свиделся со своим братом Павлом Федоровичем,
протоиереем Костромского собора, Островские только к вече-
ру 1 мая прибыли в Щелыково.
Усадьба встретила тишиной догорающего дня, пряным аро-
матом цветущей черёмухи и далеким, всегда немного грустным,
кукованьем зале «ной гостьи северных лесов.
«Часу в б-м приехали в Щелыково. С первого раза оно мне не
понравилось, исключая дема, который удивительно хорош как
снаружи оригинальностью архитектуры, так и внутри удоб-
ством помещения», — записывает Островский на следующий
день. «Нынче поутру ходили осматривать места для дичи. Места
удивительные. Дичи пропасть. Щелыково мне вчера не показа-
лось, вероятно, потому, что я построил себе прежде в вообра-
жении свое Щелыково. Сегодня я рассмотрел его, и настоящее
Щелыково настолько лучше воображаемого, насколько при-
рода лучше мечты. Дом стоит на высокой горе, которая спра-
ва и слева изрыта такими восхитительными оврагами, покры-
тыми кудрявыми сосёнками и липами, что никак не выдумаешь
ничего подобного. День прошел как-то пусто, потому что еще не
успел осмотреться и не начал еще настоящую деревенскую
жизнь» 2.
1 A. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 18.
2 Ibid., стр. 19.
A. H. Островский
365
Через несколько дней, полный новых впечатлений, он снова
обращается к дневнику: «Я начинаю привыкать к деревне, я
обошел почти все окрестности, познакомился кой с кем из му-
жиков, видел крестьянский праздник. И все это хорошо, а луч-
ше всего природа. — что за реки, что за горы, что за леса.
У нас все реки текут в оврагах — так высоко это место. Наш
дом стоит на высокой горе, побольше нашей Воробинской, а
есть места, напр[имер], деревня наша Сергеево, откуда наш
дом кажется в яме. а эта деревня в четырех верстах от нас на
север. На юг от нас есть, верстах в 5, деревня Высоково, из той
виден почти весь Кинеш[емский] уезд. Под этой деревней те-
чет Меря. — что это за удивительная река. Если бы этот уезд
был подле Москвы или Петербурга, он бы давно превратился]
в бесконечный парк, его бы сравнивали с лучшими местами
Швейцарии и Италии... А какой народ здесь!..
... Рыбы и дичи здесь пропасть. К нам поминутно но-
сят то арш[инных] щук, котор[ая] стоит двугривенный],
то ряб[чиков] или утку, что стоит 20 коп. ассигнация-
ми]»1.
Статья «Деревня», которой Островский намеревался заменить
свой дневник, также полна восторженных описаний природы:
«Я начинаю чувствовать деревню. У нас расцвела черёмуха,
которой очень много подле дома и восхитительный] запах ее
как-то короче знакомит с природой—это русский fleure d’orange.
Я по несколько часов упиваюсь благовонным воздухом сада.
И тогда мне прир[ода] делается понятной, все мельчайшие
подробности, которых бы прежде не заметил или счёл лишними,
теперь оживляются и просят воспроизведения... Каждый при-
горочек, каждая сосна, каждый изгиб речки — очаровательны,
каждая мужицкая физиономия значительна (я пошлых не
видал еще), и все это ждет кисти, ждет жизни от творческого
духа. Здесь все вопиет о воспроизведении, а больше всего восхи-
тительные овраги подле дома, перед которыми Чортов овраг
в Неск[учном] саду незначителен, и живописные берега речки
Сендеги, которым я не могу найти и сравнения. Первое и
самое сильное чувство, которое производят на меня эти красо-
ты — для меня болезненно, мне тяжело, мне надобно облег-
чить свою грудь, надобно поделиться с кем-нибудь этими неот-
ступными впечатлениями, которые лезут в душу со всех сторон.
Я не знаю меру той радости, друзья мои, какую почувствовал
бы я, если бы увидел вас в этих обетованных местах. Я часто
1 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 20—21.
366
В. Масмх
мечтаю об этом, но мечты не утешают меня, как других, а только
мучат»1.
Пройдет немало лет, но эти мечты станут действительностью:
друзья будут навещать его «в этих обетованных местах», и он
облегчит свою грудь, поделившись «неотступными впечатле-
ниями» со своей музой. Очарование первого впечатления он
пронесет ничем не омраченным через всю свою жизнь.
После смерти Н. Ф. Островского, последовавшей в Щелы-
кове 22 февраля 1853 года, усадьба по наследственному раздель-
ному акту перешла к его вдове — мачехе драматурга.
За эти годы Островский приезжал в Щелыково не часто и
не надолго. Так из письма Н. В. Берга к Г. П. Данилевскому
узнаем, что июнь 1851 года Александр Николаевич проводил
в усадьбе. Письмом от 16 июля 1857 года из Ярославля Остров-
ский сообщал А. С. и С. С. • Кошеверовым, П. М. Садовскому
и И. Е. Турчанинову: «Теперь еду в деревню, поживу там дней
пять, а потом в Нижний», и в конце дает адрес: «Костромской
губернии, Кинешемского уезда в сельцо Щелыково»2, а письмом,
помеченным — «Щелыково 3 августа 1857 г.», он уведомлял
А. С. и С. С. Кошеверовых, П. М. Садовского и Б. Н. Алмазова:
«Милое письмо Ваше я получил в Щелыкове, куда после разных
треволнений, приехал отдохнуть и привести в порядок собран-
ные материалы»3. В первых числах мая 1861 года он сообщал
И. Ф. Горбунову, что собирается ехать в деревню. Август
1863 года и июнь 1865 года он снова гостил в Щелыкове.
С каждым приездом Островский все сильнее и сильнее привя-
зывался к Щелыкову: отдаленность от города, на редкость кра-
сивая, сильно пересеченная местность, здоровый лесной воздух
создавали исключительно благоприятные условия для отдыха,
а богатые рыбой реки Куекша, Сендега и Меря давали возмож-
ность заняться на досуге любимым развлечением — рыбной
ловлей.
В 1867 году Островский со своим младшим братом Михаи-
лом Николаевичем покупает у мачехи усадьбу и с этого года
проводит в ней каждое лето.
Имение было небольшое, но благоустроенное. Усадебный дом,
построенный еще в конце XVIII века, был поместителен и удо-
бен расположением помещений: в нижнем этаже в угловой ком-
нате, выходившей окнами на юго-восток, Островский устроил
свой рабочий кабинет; соседняя комната, с выходом на балкон,
1 А. Н. О с т р о в с к и й, Дневники и письма, стр. 20.
2 Ibid., стр 101—102.
3 Ibid., стр. 102.
A. H. Островский
служила одновременно и гостиной и библиотекой; следующая,
самая большая в доме — столовой. Из остальных комнат ниж-
него этажа одна была отведена под спальню, а другая, с выхо-
дом на террасу, была предназначена для Михаила Николае-
вича. В шести небольших комнатах верхнего этажа размести-
лись дети.
«Мы с братом купили у мачехи наше великолепное Щелыково;
вот мне приют, — сообщал Островский одному из ближайших
своих друзей, артисту Александрийского театра Ф. А. Бур-
дину, — я буду иметь возможность заняться скромным хозяй-
ством и бросить, наконец, свои изнуряющие драматические
труды, на которые я убил бесплодно лучшие годы своей жизни»1.
Но этой мечте писателя не суждено было осуществиться:
свои «изнуряющие драматические труды» он бросил только
тогда, когда смерть остановила его сердце.
Значение Щелыкова в жизни и творчестве Островского пере-
оценить трудно: оно было для него тем, чем в свое время были
Михайловское и Болдино для Пушкина, Ясная Поляна для
Льва Толстого, — местом отдыха, трудов и вдохновенья.
Приезжая в Щелыково обычно в первой половине мая, Остров-
ский нередко оставался гам до первых чисел октября.
Страстный любитель природы, охоты и рыбной ловли, он
рано начинал свой день. В сохранившемся его дневнике за
1867 год нередки такие записи: «встал в 6-м часу», «встал в 7-м
часу»2. Часы раннего утра, когда солнце еще не выпило
душистой прохлады рассвета, он проводил обычно с удочкой в
руках или на берегу небольшого, заросшего широкими вет-
лами, пруда под горой у старого дома или у мельничного омута
на Куекше. «Ловил на омуте, поймал щуку и 3-х окуней, одно-
го большого»3,— заносит он в свой дневник. Здесь, среди ничем
ненарушимой лесной тишины, за любимым развлечением, он
обдумывал сюжеты своих новых произведений. В легкой рас-
светной дымке вставали перед ним еще неясными, призрач-
ными очертаниями образы героев его будущих пьес.
Много лет спустя брат Островского Петр Николаевич вспоми-
нал во время одной из бесед с И. Л. Леонтьевым: «... важнейший
подготовительный процесс задуманной пьесы протекал обыкно-
венно у А. Н. во время летнего отдыха в его любимом Щелы-
кове. Там, пока А. Н. часами сидел на берегу реки, с удочкой
1 А. Н. Островскийи Ф. А. Бурдин, Неизданные письма, Гос-
издат, 1923, стр. 68 (письмо от сентября 1867 г.).
2 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 63—72 (записи от
31 мая, 4 июня, 10 июля и 23 июля).
3 Ibid., стр. 65 (запись от 10 июня).
368
В. Мас лих
в руках, пьеса вынашивалась, тщательно обдумывались и пере-
думывались ее мельчайшие подробности... Сижу я как-то раз
возле него на траве, читаю что-то — вижу, сильно хмурится
мой Александр Николаевич.
— Ну, что, — спрашиваю, — как пьеса?
— Да что, пьеса почти готова... да вот концы не сходятся! —
отвечает он, вздыхая»1.
И тихие предвечерние часы, когда по лугу перед домом протя-
гивались длинные тени и стволы старых сосен за Куекшей за-
горались золотом, часто заставали писателя на его излюблен-
ных местах. «Вечером на омуте 2 щуки»2, «После обеда ловил
на пруду. 2 боль[ших] окуня, 2 боль[ших] красноп[ёрки]
и много мелочи»3, — мелькают записи в его дневнике.
А ближе к осени, звездными августовскими вечерами, когда
у мельничного колеса колдовал туман, он тихо спускался в
лодке вниз по течению реки и при свете горящего смольника
бил рыбу острогой.
Разнообразие в тихую жизнь усадьбы вносили прогулки:
то в лодке по Куекше до ближайшей деревни Субботино, то в
Свинкинскую березовую рощу, то в Ивановскую пустошь, то
по большой дороге до Патрикеевской мельницы, то в ближний
лес за грибами и ягодами.
Нередко после обеда, когда спадала жара, отправлялись
всей семьей на стрелку к деревне Сергеево. В этом месте река
Сендега делает крутую петлю и высокий лесистый берег обры-
вается к воде отвесной кручей. С гребня горы открывается чу-
десный вид на ближние деревни и усадьбу. Нагулявшись,
собирались вокруг весело кипевшего самовара и пили чай.
Домой возвращались к ужину с полными корзинами ягод.
На рыбную ловлю неводом в деревню Высоково на реке Мере
ездили всем домом. Поездки эти обставлялись известной торжест-
венностью. Впереди, на телеге, где были аккуратно сложены
снасти, важно восседал псаломщик бережковской церкви —
Иван Иванович Зернов. Худой, высокий, с длинной острой бо-
родкой, в поношенном подряснике и широкополой соломенной
шляпе, из-под которой торчала тощая косица, обильно смазан-
ная лампадным маслом, он был по-своему очень колоритен и
часто был предметом добродушных шуток Александра Николае-
вича. За ничем неистребимую страсть к рыбной ловле и посто-
янное руководство всей охотой он был прозван Островским
1 А. Н. Островский, Новые материалы. Письма, Труды и дни,
Статьи, Госиздат, 1924, стр. 253—254.
2 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 69 (запись от 17 июля).
* Ibid., стр. 70 (запись от 26 июля).
ЩЕЛЫКОВО. РЕКА КУЕКША В ПРЕДЕЛАХ УСАДЬБЫ
С фотографии В. А. Маслиха. 1940-е гг
ЩЕЛЫКОВО. ПРУД В ПАРКЕ
Одно из любимых мест рыбной ловли А. Н. Островского.

A. H. Островский
371
морским министром. За Зерновым тянулись экипажи с гостя-
ми. Завершала эту веселую процессию линейка, на которой
ехал драматург с семьей.
По приезде на место разбивались на две группы: одна раскла-
дывала костер, кипятила воду, другая начинала лов. Первым
лез в воду, направляя невод, «министр», а за ним неизменные
участники в этом деле высоковские крестьяне — братья Соболе-
вы, Василий и Николай Петровичи, Александр Павлович Вол-
чугин, Абрам Алексеевич Лебедев и братья Тепловы, Михаил и
Егор Семеновичи.
Быстрая, извилистая Меря богата студеными ключами, и вода
в ней даже в летний зной необычайно холодна. Вскоре у ловцов
не попадал зуб на зуб, но все неприятности искупались обиль-
ным уловом.
По окончании лова оделяли рыбой всех участников. Тут же
на берегу варили уху. Чарка водки переходила из рук в руки.
Неистощимый на веселую шутку, Александр Николаевич был
душою общества. Гуляли целый день и в Щелыково возвраща-
лись на закате.
. Частым гостем был Островский в Бережках. Там на краю
села жил Иван Викторович Соболев, местный художник-
самоучка, резчик по дереву. Происходил он из крепостных кре-
стьян помещиков Патрикеевых, оставивших по себе далеко
за пределами своего поместья недобрую память жестоким
обращением с крепостными.
Усадьба Патрикеевых — село Угольское — белела камен-
ной церковью над поемным лугом реки Сендеги.
Получив в 1861 году вольную, Соболев отказался от земель-
ного надела в соседней деревне Субботино, поселился в Береж-
ках и прожил там свою долгую жизнь, занимаясь любимым
делом, до конца дней своих числившись безземельным кре-
стьянином.
Островский, сам большой мастер работ по дереву, любил
задушевную беседу с Иваном Викторовичем за стакано.и чая с
душистым сотовым медом и хлебом домашнего печения. Вечер
нередко заставал его в доме Соболевых.
Во время своих ежедневных прогулок Островский нередко
навещал семьи знакомых крестьян окрестных деревень:
в Василеве, лежащей против усадьбы за рекой, — Евгения Ива-
новича Луковкина, работавшего на щелыковской мельнице,
и Ефима Григорьевича Смирнова, в Лобанове — Ефима Аниси-
мовича Голубева, в Новой Деревне — Андрея Кузьмича Кули-
кова, работавшего в усадьбе в качестве посыльного. Это
о нем писал драматург Ф. А. Бурдину в письме от 9 июня
24*
372
В. Маслах
1879 года: «Наш посланный по случаю праздника (Всех святых)
не довольно отчетливо исполнил возложенное на него пору-
чение, утратив всю корреспонденцию вместе с собственными
сапогами и кафтаном» Ч
По делам, связанным с усадьбой, Островскому приходилось
ездить в свой губернский город — Кострому. В одну из таких
поездок, летом 1867 года, он навестил Некрасова в его ярослав-
ской деревне.
Особенно оживала усадьба 30 августа — в день именин хо-
зяина. Бывало, что к этому дню приезжали друзья из Москвы,
съезжались семьи знакомых владельцев окрестных имений и
усадеб. В этот день старый дом наполнялся веселым шумом
молодежи. Вечером, после традиционного обеда, в старой риге,
украшенной по этому случаю разноцветными фонариками,
на подмостках, сколоченных на скорую руку, устраивали спек-
такль.
Быстро проходил день ущерба лета, кончалось торжество,
разъезжались по домам гости, и тишина снова воцарялась в
усадьбе.
Но и в эту мирную жизнь врывались иногда минуты тяже-
лых испытаний: в 1884 году в ночь на 14 сентября в усадьбе
сгорел хлебный амбар со всем новым урожаем. Об этом в письме
от 20 сентября Островский писал Ф. А. Бурдину: «Я едва в со-
стоянии держать перо в руках, чтобы описать тебе наше горе.
Вот уже прошла неделя, а я только в первый раз пришел в
себя и могу писать и рассуждать. В ночь с 13 на 14 число у нас
зажгли гумно разом в семи местах; я еще не спал; Марья Василь-
евна была уже в постели; увидали сверху Маша и гувернантка,
З'видал и приказчик из флигеля: но пока успели добежать, уж
все пылало в разных местах. Через десять минут это был ад.
Хорошо, что было тихо; если бы северный ветер, который только
что затих, не было бы никакой возможности спасти усадьбу.
Омёты соломы, сараи, крытые соломой, до 30 т. снопов хлеба
в скирдах, если бы все это понесло на усадьбу! Сбежался народ,
но все были пьяны по случаю местного праздника Воскресенья
славущего. Я не отходил от Марьи Васильевны, сначала у ней
отнялся голос, потом начались нервные припадки и обмороки.
Меня точно кто-нибудь сильно ударил в грудь, все ноет, весь
трясусь, отвращение от пищи, отсутствие сна; сегодня только я
прихожу в себя и чувствую, что опасность миновалась; но уж
здоровье надломлено — я в одну неделю сильно постарел, и
1 А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин, Неизданные письма,
стр. 280—281.
A. H. Островский
373
мне уже не поправиться. Все лето копили здоровье и стали
было поправляться, особенно Марья Васильевна, одна ночь
разбила все. Убыток для меня огромный, тысяч более трех —
разоренье; где я их возьму»1.
В ответном письме Ф. А. Бурдин утешал своего друга:
«... факт совершился, не отчаиваться, а нужно поправлять
дело — все свои заботы сосредоточь на сохранении оставшегося
здоровья, постарайся забыть об этом, упадком духа делу не
поможешь, вспомни, что твоя жизнь драгоценна для семьи, а
поддавшись горю, ты сам укорачиваешь свою жизнь. Деньги
дело наживное, с талантом твоим, лишь бы было несколько
сил, дело поправится...»2.
Островский долго не отвечал, потому что все время «был очень
болен и расстроен». Вернувшись из деревни в Москву 27 сентяб-
ря, он только б октября написал Ф. А. Бурдину короткое
письмо: «Ты пишешь, что с моим талантом материальный ущерб
скоро поправится. Нет, не поправится. Я писать совсем не мо-
гу, так что не знаю, кончу ли начатую пьесу, и она уж, во вся-
ком'случае, будет последняя. Мы заложили, что могли, и, не
заплатив еще всех старых долгов, принуждены опять занимать
за значительные проценты и на долгие сроки; все это лежит на
моей душе тяжелым гнетом»3.
Здесь в каждой строке не крик отчаяния, а страшная, вполне
осознанная, безнадежность: в тяжелом труде прошла вся жизнь,
растрачены все силы. Уже трудно держать в руке перо, и на-
чатая пьеса — «Не от мира сего» — действительно оказалась
лебединой песней драматурга.
Приезжая в усадьбу в лучшую пору северной весны — в пору
начала цветения лесов и полей, Островский отдыхал лишь
самое короткое время.
Современному читателю может показаться невероятным,
что Островский, один из создателей русского национального
театра, — остро нуждался всю свою жизнь. Островский,
которому И. А. Гончаров писал: — «Литературе Вы при-
несли в дар целую библиотеку художественных произве-
дений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили
здание, в основание которого положили краеугольные камни
Фон-Визин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, рус-
ские, можем с гордостью сказать: «У нас есть свой русский
1 А. Н. О с т р о в с к и ii и Ф. А. Бурдин, Неизданные письма,
стр. 421—422.
2 Ibid., стр. 422.
3 Ibid., стр. 424.
374
В. Мас лих
национальный театр. Он, по справедливости, должен называться
«театр Островского»1.
Ничтожная по своим размерам поспектакльная плата, получае-
мая им с постановок его пьес на сценах императорских театров
Москвы и Петербурга (антрепренёры частных провинциальных
театров «по отсутствию положительных законов о правах дра-
матической собственности» вовсе не платили авторам), с одной
стороны, а с другой — игнорирование его пьес чиновниками,
стоявшими во главе управления казенными театрами, не
давали ему возможности чередовать напряженную творческую
работу с необходимым отдыхом.
До какой наглости дошла дирекция московских казенных
театров по отношению к маститому, пользовавшемуся заслу-
женной славой драматургу, мы узнаем из недавно опублико-
ванного письма (от 6 апреля 1885 г.) Островского к брату—
Михаилу Николаевичу, в котором приводится возмутительный
факт беззастенчивого вымогательства взятки за постановку
новых и возобновление старых пьес: «...недавно является ко
мне железнодорожный конторщик Погожев2 в мундире Ми-
нистерства Двора, в треугольной шляпе и со шпагой и по-
здравляет с праздником. Потом, не говоря дурного слова,
объявляет, что если я хочу, чтобы мои пьесы шли и возоб-
новлялись, то должен войти с ним в сердечные отношения.
Как это тебе понравится? Я ему отвечал, что я не Торнов-
ский, не Крылов3, ни в какие сердечные отношения, ни в
какие сделки с начальниками репертуара не входил и вхо-
дить не буду, что он еще молод и недавно служит и должен
остерегаться делать подобные предложения солидным людям:
что он обязан исполнять строго и честно свои служебные
обязанности, а не руководиться сердечными отношениями.
Речь моя ему, разумеется, не понравилась и он уехал не-
довольный»4.
В конце 1869 года в письме к Н. А. Некрасову Островский
жалуется: «Вы пишете, что хандрите, о чем бы Вам хандрить!
Я понять не могу. Вот мне так можно хандрить, у меня большая
семья, в театре мои пьесы нейдут и мне (просто сказать) грозит
нищета. Вот Вы похлопочите за человека, любящего Вас по-
1 Неизданные письма. Из архива А. Н. Островского, изд. «Academia»,
1932, стр. 70.
2 П. П. Погожев — заведующий репертуаром московских театров.
3 К. А. Торновский и В. А. К р ы л о в — ловкие театральные
дельцы, авторы многочисленных переделок и переводов, наводнявших ре-
пертуар театров.
4 «Театр», 1948 г., № 4, стр. 22.
РЕКА КУЕКША
Место охоты А. Н. Островского.
С фотографии В. А. Маслиха, 1940-е гг.

A. H. Островский
377
братски, может быть у Вас от доброго дела хандра и пройдет.
Записки подавать Адлербергу (министр императорского двора,
в ведении которого находились казенные театры. — В. М.),
я думаю, не надо, я уж послал подробную записку Гедеонову
(директор императорских театров. — В. М.). Вы скажите
Адлербергу, что я 20 лет работаю исключительно для театра,
отказавшись от всего, т. е. от службы и проч., — что я написал
более 30 пьес (целый народный театр), что я доставил Дирекции
своими пьесами более миллиона рублей, что я своим чтением и
советами образовал многих артистов и всю Московскую труппу,—
и что мне жить нечем, что прошу обеспеченного содержания,
такого, какое получают второстепенные артисты, т. е. б ООО руб.
с двух театров (по 3 000 с театра). Теперь самое время, ждать мне
нельзя, я на будущий год могу остаться почти без куска хлеба.
Не откажите, ради бога, Вы можете мне дать жизнь»1.
И в конце своего творческого пути, в «Записке о причинах
упадка драматического театра в Москве», он писал кровью
наболевшего сердца: «Я тружусь всю свою жизнь, давно уже нет
ни одного дня в году, чтобы мои пьесы не шли на нескольких
театрах в России; тридцать пять лет в истории русской драма-
тической литературы назовется моим именем; я учусь до сих пор
и работаю честно, —и едва имею средства для приличной жизни
и должен умереть как тунеядец или расточитель, не оставив
детям почти ничего на продолжение их образования...»2.
Летом 1879 года издатель «Русской Старины», М. И. Семев-
ский, обратился к Островскому с предложением поделиться
с читателями журнала своими воспоминаниями. Семевский
писал: «Милостивый Государь Александр Николаевич. Извините,
что позволяю себе бить Вам челом, а челобитье мое — большое:
поделитесь с читателями «Русской Старины» каким-либо
отрывком из Ваших записок. Не может быть, чтобы Вы не оста-
новились на мысли о необходимости писать свои записки. Мно-
гие из Ваших друзей и близких знакомых, — отошедших уже
в мир иной, — принадлежат истории. Неужели одно это, не-
зависимо от того, что Ваша собственная деятельность целиком
принадлежит истории отечественной словесности, не вызовет
Вас на составление своих «Воспоминаний».
А Ваше художественное творчество не требует ли оно также,
чтобы Вы бросили взгляд назад и поделились бы с Вашими сооте-
чественниками рассказом о постепенном ходе Ваших трудов,
1 А. Н. Островский, Новые материалы. Письма, Труды и дни,
Статьи, стр. 207.
2 А. Н. О ст р о в с к и й, О театре. Записки, речи и письма, изд. «Искус-
ство», 1941, стр. 101.
378
В. Маслах
о тех вопросах, разрешение которых представляли эти высоко-
художественные произведения, составляющие гордость и славу
современной русской литературы»1.
В 1879 году после ранней теплой весны наступило жаркое
лето, но Островский принужден был работать без отдыха, не
разгибая спины и не видя,, что вокруг него делается, так как
«зимой, при крайнем упадке сил, не мог заняться решительно
ничем». Он спешил: к осени должна была быть готова очередная
оригинальная пьеса — комедия «Сердце не камень», уже
заранее обещанная в Москве Н. И. Музилю для его бенефиса,
намеченного на ноябрь месяц, а в Петербурге — для бенефиса
Ф. А. Бурдина и закончена отделкой пьеса Н. Я. Соловьева —
«Дикарка», которую с нетерпением ждала М. Г. Савина. Ни
о какой посторонней работе не могло быть и речи, и Островский,
который мог бы рассказать о многом и многих, с горечью писал
в ответ Семевскому: «Я очень хорошо чувствую и всегда памя-
тую, что на мне лежит долг сказать всю правду, какую я знаю,
о многих лицах, принадлежащих уже истории: о литераторах,
артистах, художниках... Иных я знал хорошо, с другими был
близок, а с некоторыми был в самой короткой дружбе.
Я сам уже давно мечтаю, что «вот я буду писать свои воспоми-
нания», как это будет мне приятно, как это будет живо и
правдиво, сколько нового я скажу... Но я знаю в то же время,
что мечты мои так мечтами и останутся. Чтобы привести в поря-
док свои воспоминания и хоть только начать их, как следует,
нужны покой и досуг; а ничего этого у меня нет, не будет и быть
не может! Слишком 30 лет я работаю для русской сцены, напи-
сал более 40 оригинальных пьес, вот уже давно не проходит ни
одного дня в году, чтобы на нескольких театрах в России не
шли мои пьесы, только императорским театрам я доставил сбо-
ров более 2-х миллионов, и все-таки я не обеспечен настолько,
чтобы позволить себе отдохнуть месяца два в году. Я только и
делаю, что или работаю для театра, или обдумываю и обделы-
ваю сюжеты вперед, в постоянном страхе остаться к сезону без
новых пьес, т. е. без хлеба, с огромной семьей, — так уж до
воспоминаний ли тут! Не рассчитывайте на меня, многоуважае-
мый Михаил Иванович, воспоминания — для меня роскошь не
по средствам»2.
На свою непрерывную каторжную работу, вконец подры-
вавшую уже давно пошатнувшееся здоровье, Островский
жалуется не только своим ближайшим друзьям, он пишет о ней
1 Неизданные письма. Из архива А. Н. Островского, стр. 538—539.
2 «Русская Старина», 1886, т. XII, стр. 725 (письмо от 25 августа 1879 г.).
A. H. Островский
379
человеку, сравнительно недавно знакомому, — собрату по перу,
молодому драматургу Н. Я. Соловьеву: «Я знаю, что я бы
поправился, если бы имел возможность отдохнуть от работы и
от всякой думы месяца два или три, но об этом мне и мечтать
нельзя. Я, как Вечный Жид, осужден постоянно идти, идти без
отдыха»1.
Обычно после двух-трехнедельной передышки он снова при-
нимался за прерванную работу.
Как правило, Островский работал всегда в своем кабинете
и только в особенно жаркие дни уходил в беседку, ютившуюся
в парке под купой старых сосен. В последние годы, когда под-
росли дети и в доме бывало шумно, он уединялся в специально
отведенной для работы комнате во флигеле, выстроенном Ми-
хаилом Николаевичем, неподалеку от старого дома.
В этом же флигеле останавливались приезжавшие в усадьбу
гости.
Чем глубже погружался Островский в творческую работу,
тем все чаще и чаще в его письмах к друзьям вслед за сведениями
об удачах рыбной ловли и прогулках начинали встречаться
сообщения: «пьесу пишу прилежно», «занят пьесой по горло»,
«занят, как каторжный, над своей пьесой», «новую пьесу кончу
на днях». За этими короткими строками скрывалась большая
и напряженная творческая работа. В одном из его писем
к Ф. А. Бурдину, относящемуся к августу 1877 года, ко времени
работы над «Последней жертвой», читаем: «...я принялся за пьесу
п от умственного напряжения так расстроил нервы, что потерял
сон и аппетит и дошел до отчаяния»2. Начатая работа погло-
щала все силы драматурга, и в сентябре он сообщает: «Нервы
разбиты, пишу пьесу, собираю последние силы, чтоб ее кончить.
Трогательно драматический сюжет пьесы, в который я погру-
жаюсь всей душой, еще более расстраивает меня» 3.
Эти выдержки из писем Островского подобраны не нарочи-
то. — подобные им мы найдем на протяжении всей его пере-
писки.
Но и на отдыхе, и во время творческой работы он не отрывал-
ся от общественной жизни Москвы. Его интересовали и дела
Артистического Кружка, одним из основателей которого он
был, и созданное им Общество драматических писателей, и
1 Литературный сборник I (Труды Костромского Научного Общества по
изучению местного края. Вып. XLII), Кострома, 1928, стр. 56 (письмо от
9 июня 1879 г.).
2 А. Н. О с т р о в с к и й и Ф. А. Бурдин, Неизданные письма,
стр. 221 (письмо от 27 августа 1877 г.).
3 Ibid., стр. 225 (письмо от 6 сентября 1877 г.).
380
В. Маслих
театральная жизнь города, и Малого театра в частности.
«Уведомляйте меня, сделайте одолжение, — писал он 20 сентя-
бря 1873 года М. П. Садовскому, — о делах Кружка, а также,
идут ли мои пьесы на императорском] театре и народном»1.
О театральных и общественных делах Петербурга его постоян-
но информировали — брат Михаил Николаевич, Н. Я. Со-
ловьев и, особенно, Ф. А. Бурдин.
Щелыково — место трудов великого драматурга. Из 48
оригинальных пьес, составляющих его литературное насле-
дие, 13 написаны в Щелыкове: «Бедная невеста», «Комик XVII
столетия», «Поздняя любовь», «Трудовой хлеб», «Богатые не-
весты», «Правда — хорошо, а счастье лучше», «Последняя
жертва», «Бесприданница», «Сердце не камень», «Невольни-
цы», «Таланты и поклонники», «Красавец-мужчина» и «Не от
мира сего».
Кроме того, часть работы над пьесами — «На всякого мудре-
ца довольно простоты», «Лес», «Не было ни гроша, да вдруг
алтын», «Волки и овцы» — также падает на летние месяцы.
К щелыковским замыслам, осуществленным позднее в Москве,
относятся «Горячее сердце» и «Снегурочка».
Таким образом, более одной трети его оригинальных произ-
ведений в той или иной степени связано со Щелыковым.
Но этими пьесами не исчерпывается перечень того, что напи-
сано Островским в усадьбе. Он много времени уделял и перевод-
ной работе. Переводы комедий Гольдони — «Честь», «Обман-
щик», «Истинный друг», драмы Джиакометти — «Семья пре-
ступника», комедии Чикони — «Заблудшие овцы», комедии
Итало Франко — «Великий банкир», а также перевод и пере-
делка комедии Байарда, Арвэ и Фуше — «Пока» сделаны им
во время пребывания в усадьбе.
Летом 1867 года им написаны для молодого П. И. Чайков-
ского либретто оперы «Воевода» (по пьесе «Сон на Волге»)
и либретто оперы «Вражья сила» (по драме «Не так живи, как
хочется») для А. Н. Серова.
Перечень щелыковских работ драматурга дополняет его
докладная записка — «Записка об устройстве в Москве част-
ного народного театра».
К щелыковским трудам Островского относится и его работа
над пьесами Н. Я. Соловьева. Они познакомились весной
1876 года, а летом Соловьев по приглашению Островского го-
стил в Щелыкове, где под его руководством закончил «Счастли-
1 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 125.
A. H. Островский
381
вый день» и исправлял «Конец — делу венец» (одно из первона-
чальных названий «Женитьбы Белугина»).
Работу над последней комедией Соловьев не смог довести
до конца — вызванный к больной матери, он оставил обе пье-
сы в распоряжении Островского, который, списавшись с
М. Е. Салтыковым, устроил «Счастливый день» в «Отечественные
Записки», а «Конец — делу венец» отправил на соискание пре-
мии на конкурс, объявленный Обществом русских драмати-
ческих писателей; но пьеса, хотя и была признана лучшею,
премии не получила, и Островский летом 1877 года подвергает
ее значительной переработке, находя, что конец пьесы
«слаб и сладковат и должен весьма повредить успеху. Поэтому
я два последние акта переделываю совершенно, что к осени
будет готово... Не теряйте духу, дело пойдет хорошо»1.
В декабре 1877 года Соловьев закончил первоначальный
вариант новой пьесы «Дикарка». В августе 1878 года он по-
ехал в Щелыково, где дорабатывал ее при ближайшем участии
Островского, но затем по некоторым причинам решил «пьесу
отложить до будущего года и еще подумать над ней, порабо-
тать». Островский, глубоко заинтересованный начатой рабо-
той и желая довести ее до конца, писал Соловьеву в феврале
1879 года: «Над «Дикаркой» уж Вы довольно поработали; пре-
доставьте остальное мне»2. Уехав в Щелыково, как всегда, в на-
чале мая, он уже в июне сообщал Соловьеву: «О «Дикарке»
Вы можете не заботиться; она непременно будет готова к на-
чалу сезона»3; к середине августа два акта были уже закончены,
а в конце сентября, вернувшись из деревни в Москву, Остров-
ский извещал Соловьева о том, что «пьеса переписывается»4.
Получив от Островского экземпляр «Дикарки», Соловьев
прочел ее вместе с Ф. А. Бурдиным и нашел, что «первые два
акта прекрасны, сильны, интересны, но последние холодней»5.
В ответ на это замечание Островский писал Соловьеву: «Очень
сожалею и глубоко огорчен тем, что Вы не поняли последних
актов «Дикарки». Впрочем, в этом Вы сами виноваты, я Вас
звал в Щелыково, а Вы не приехали... Я над «Дикаркой» рабо-
тал все лето, а думал два года, и у меня не только ни одного
характера или положения, но нет и ни одной фразы, которая
1 Литературный сборник I, Кострома, 1928, стр. 35 (письмо от 5 июля
1877 г.).
2 Ibid., стр. 54 (письмо от 21 февраля 1879 г.).
s Ibid., стр. 56 (письмо от 9 июня 1879 г.).
4 Ibid., стр. 61 (письмо от 29 сентября 1879 г.).
4 Ibid., стр. 62 (письмо от 9 октября 1879 г.).
382
В. Mucmix
бы строго не вытекала из идеи»1, и в другом письме: «... в «Ди-
карке» (в ее настоящей редакции) нет ни одного слова лишнего
или не имеющего значения. Тут все строго обдумано и сообра-
жено до конца. Это произведение полное, цельное, кованое;
что касается таланта, я за него не отвечаю, — какой есть;
но мной положены в эту работу все мои знания, вся моя опыт-
ность и самый добросовестный труд»2. Вторичное чтение пье-
сы убедило Соловьева в правоте Островского, и наметившаяся
было трещина в сотрудничестве драматургов быстро исчезла.
В мае 1880 года Соловьев, в бытность свою в Москве, позна-
комил Островского со своим новым замыслом — пьесой «Све-
тит, да не греет». Лето этого года Соловьев проводил на Кавка-
зе, в местечке Дешлагар, и на возвратном пути в Петербург
заехал в Щелыково, чтобы с помощью Островского, много ду-
мавшего о пьесе, подвергнуть ее окончательной отделке. Со-
вместная работа на этот раз продолжалась недолго, и по отъезде
Соловьева Островский заканчивает пьесу один.
«Светит, да не греет» оказалось последним произведением,
вышедшим за подписью двух авторов; нашлись люди, переоце-
нившие силы Соловьева и всячески убеждавшие его начать
писать без посторонней помощи.
Мы не знаем, как произошел этот разрыв, но после «Светит,
да не греет» все написанное Соловьевым вышло за одной его
подписью.
Островский настолько высоко ценил талант Соловьева, что
даже после прекращения их творческого содружества он не
переставал заботиться о молодом драматурге: в мае 1881 года
Соловьев закончил новую пьесу — «Медовый месяц», о чем
коротко сообщал в одном из писем Островскому; и вот в
августе Островский, занятый составлением записки о поло-
жении театрального дела в России и пьесой «Таланты и по-
клонники», просит Соловьева сообщить ему «хоть только содер-
жание» новой пьесы, не без основания считая, что его советы
«в этом деле могут быть полезны»3. А летом 1884 года, тя-
жело больной, напрягавший оставлявшие его силы, он рабо-
тал над своей последней пьесой — «Не от мира сего». «У меня
этим летом столько работы, что почти не выхожу из комнаты», —
сообщал он Соловьеву из Щелыкова; и в том же письме читаем
дальше: «Заметки мои к Вашей пьесе будут готовы и доставле-
1 Литературный сборник I, Кострома, 1928, стр. 63 (письмо от 11 октяб-
ря 1879 г.).
2 Ibid., стр. 65 (письмо от 13 октября 1879 г.).
3 Ibid., стр. 95 (письмо от 24 августа 1881 г.).
свинкино
Место прогулок А. Н. Островского
С фотографии В. А. Маслиха. 1940-е гг.

A. H. Островский
385
ны к Вам в конце июля»1. Этой пьесой были сцены «Случай вы-
ручил».
В этой большой и напряженной творческой работе Остров-
ский не был заинтересован материально — он отдавал часть
дорогого для него времени бескорыстно; им руководило толь-
ко желание помочь талантливому, но неопытному драматургу,
создать ему такие условия, при которых он мог бы спокойно
работать. В одном из его писем к Соловьеву, относящемуся к
самому началу их совместной работы, находим такие строки:
«Счастливый день» — я продал... Осенью продам другую коме-
дию и деньги тоже Вам вышлю; с императорских театров Вы
будете получать деньги сполна. С провинциальных театров в
Обществе гонорарий будет расчисляться между нами пополам;
но и тут из этой половины я могу согласиться взять только не-
которую часть за свой труд... Таким образом, с нынешней осе-
ни Вы будете получать довольно значительный доход, а если
напишете третью пьесу, то Ваше вполне независимое положе-
ние будет обеспечено, чего я только и желаю. Желаю Вам всего
лучшего, а главное: писать»2.
Щелыково и его окружение были для драматурга не только
местом отдыха и трудов, но и местом вдохновения: можно с
большой долей вероятности предполагать, что, задумывая
в 1871 году одну из лучших своих пьес — «Бесприданницу»,
Островский вспомнил трагический случай, имевший место в
ближайшем к усадьбе уездном городе Кинешме. «Городской
сад на высоком берегу Волги... в глубине низкая чугунная ре-
шетка, за ней вид на Волгу на большое пространство: леса,
сёла» — так описывает автор место действия первого акта сво-
ей драмы. И теперь, несмотря на прошедшие 70 с лишним лет
со дня окончания «Бесприданницы», без труда узнаешь эти
характерные черты картины города Брахимова, стоя в Кине-
шемском городском саду у края крутого берега: тот же буль-
вар, обнесенный низкой решеткой; внизу, под кручей, широ-
кая излучина величавой Волги; за ней кутаются в голубую
дымку знойного марева заволжские деревни и села, а дальше—
зубчатой стеной синеют кондовые костромские леса.
Рассказы, которые слышал Островский о знаменитом по всей
округе трактире «Бойкое место», стоявшем на тракте Кинеш-
ма—Семеновское—Лапотное, неподалеку от усадьбы (ко времени
переезда Островского в Щелыково трактир уже не существовал),
1 Литературный сборник I, Кострома, 1928, стр. 103 (письмо от 1 июля
1884 г.)
2 Ibid., стр. 36 (письмо от 19 июля 1877 г.).
25 «Звенья», № 8
386
В. Маслих
легли в основу его комедии «На бойком месте». Покровское и
Новая деревня, упоминаемые в пьесе, не вымышлены, —
оба названия принадлежат ближайшим к усадьбе селениям.
Между прочим, в 1874 году усадьбу села Покровского собирал-
ся купить брат драматурга — Андрей Николаевич, о чем Ост-
ровский сообщал Н. А. Дубровскому в письме от 22 июня.
Уклад жизни небольших усадеб, разбросанных по лесным
дебрям Кинешемского уезда Костромской губернии, некото-
рыми своими чертами нашел отражение в комедии «Лес». Бродя
в окрестностях Щелыкова по тенистым лесным дорогам, то не-
ожиданно выводящим путника на солнечную поляну, то убегаю-
щим в темную чащу, невольно вспоминаешь место действия
второго акта комедии: «Лес, две неширокие дороги идут с проти-
воположных сторон из глубины сцены и сходятся близ аван-
сцены под углом... в треугольнике между дорогами, по выруб-
ке, мелкий кустарник».
Картина второй сцены третьего акта драмы «Гроза» сложилась
у драматурга безусловно под впечатлением красоты живопис-
ных щелыковских оврагов, поросших «кудрявыми сосенками и
липами», которыми он не переставал восторгаться.
И, наконец, весь колорит поэтической весенней сказки «Сне-
гурочка» — это колорит Щелыкова и его ближайших окрест-
ностей. Там до сих пор сохранилось название места, которое
драматург перенес в свою пьесу, это — «Ярилина долина» —
небольшая лесная поляна близ усадьбы на берегу Куекши.
Здесь исстари местное население справляло свои весенние празд-
ники, на которых неизменно присутствовал Островский, на-
блюдая обычаи и обряды крестьян, слушая сказителей и нищих
слепцов. В Ярилиной долине развертывается действие послед-
него акта «Снегурочки», где счастливые берендеи справляют
праздник, посвященный древнему богу Яриле. Только Голу-
бой ключ, бьющий в одном из уголков Ярилиной долины, твор-
ческая фантазия художника превратила в озеро. А прототип
слободы Берендеевки нетрудно угадать в селе Бережках, рас-
положенном в стороне от проезжих дорог, в версте от усадьбы,
на крутом, заросшем густым лесом берегу Куекши.
Несмотря на большую творческую работу, отнимавшую мно-
го времени и сил, Островский находил возможность и на отдыхе
не устраняться от общественной деятельности: в 1861 году он
был избран почетным членом Костромского губернского ста-
тистического комитета, а в 1872 году Кинешемским уездным
земским собранием в почетные мировые судьи.Последнюю вы-
борную должность Островский с честью занимал в течение две-
надцати лет.
A. H. Островский
387
Крупный общественный деятель своего времени, Островский
и на свою писательскую работу смотрел, как на служение
народу. В одном из писем к Н. А. Некрасову, относящемуся
к концу 1869 года, он писал: «Дорогой мой Николай Алексе-
евич, зачем Вы пугаете людей, любящих Вас! Как Вам умирать!
С кем же тогда мне итти в литературе? Ведь мы с Вами только
двое настоящие народные поэты, мы только двое знаем его, уме-
ем любить его и сердцем чувствовать его нужды без шаблон-
ного западничества и без детского славянофильства»1.
Всю свою жизнь Островский стремился оказать посильную
помощь народу в поднятии его культурного уровня, приобщить
его к искусству и к театру в частности: его заветной мечтой бы-
ла организация народного театра.
«Из того, что разные корпорации рабочих не заявляют глас-
но о потребности в изящных удовольствиях, — писал он в
1881 году в «Записке о положении драматического искусства
в России», — никак не следует, что они вовсе не имеют этой по-
требности. Для таких заявлений у них нет ни уменья, ни смело-
сти, ни органа. Довольно уже итого, если от некоторых отдель-
ных лиц из ремесленников и мелких торговцев слышатся энер-
гические выражения неудовольствия на обычное их праздничное
нетрезвое веселье. Если внимательно прислушаться, так мы услы-
шим и не единичные заявления... В Москве серая (могучая, но
грубая) крестьянская сила, наполовину животная, очеловечи-
вается. Очеловечиваться этой новой публике более всего помогает
театр, которого она так жаждет и в котором ей было бесчело-
вечно отказано... Драматическая поэзия ближе к народу, чем
все другие отрасли литературы; книжку журнала прочтут не-
сколько тысяч человек, а пьесу просмотрят несколько сот ты-
сяч. Всякие другие произведения пишутся для образованных
людей, а драмы и комедии — для всего народа; драматиче-
ские писатели должны всегда это помнить, они должны быть яс-
ны и сильны. Эта близость к народу нисколько не унижает дра-
матической поэзии, а напротив, удваивает ее силы и не дает ей
опошлиться и измельчиться. История оставила название вели-
ких и гениальных только за теми писателями, которые умели
писать для всего народа, и только те произведения пережили
века, которые были истинно народными у себя дома; такие
произведения со временем делаются понятными и ценными и
для других народов, а, наконец, и для всего света»2.
1 А. Н. Островский, Новые материалы, Письма, Труды и дни,Статьи,
стр. 207.
2 А. Н. Островский, О театре. Записки, речи и письма, изд. «Искус-
ство», 1941, стр. 58, 63, 64.
25*
388
В. Маслах
Ни в какой мере не удовлетворенный постановкой дела в ка-
зенных театрах, он старался поддержать чем только мог вся-
кое проявление частной инициативы, приближавшей театраль-
ное дело к запросам и нуждам народа. Так, разрешенную к
постановке после долголетнего запрета первоначальную
редакцию комедии «Свои люди — сочтемся» он отдал не
в родной ему Малый театр, а в «Театр близ памятника
Пушкину», театр с явно выраженными демократическими
тенденциями, основанный в 1880 году артисткою Малого
театра А. А. Бренко, и принимал в работе коллектива непо-
средственное и деятельное участие, руководя постановкой
пьесы.
Своей работой в земстве Островский старался всемерно по-
мочь окружавшему его крестьянству, снять с его натруженных
плеч хоть часть несомого им бремени; и ходоки по крестьянским
делам неизменно находили в его лице защитника своих жиз-
ненных интересов.
Положение крестьянства в Костромской губернии в немно-
гих, но убедительных словах обрисовано братом драматурга —
Михаилом Николаевичем в письме от 26 июня 1872 года к
П. В. Анненкову: «Я недавно воротился из деревни, где провел
около месяца; мир и тишина деревенской жизни, отсутствие
всяких тревожных вопросов дня и служебных забот, — все это
на меня и сильно, и здорово действует, и я провел этот месяц
очень хорошо, жалея лишь, что кроме брата не было подле ме-
ня симпатичного человека, с которым можно было бы поделить-
ся своими мыслями и впечатлениями. А мыслей и новых впе-
чатлений было не мало. Только в деревне ближе узнаешь наш
народ и его обстановку, т. е. те именно стороны нашей жизни,
от которых главнейшим образом зависит та или другая будущ-
ность нашего отечества. Народ в нашей местности — чрезвы-
чайно кроткий, добрый, на все способный и нельзя сказать,
чтобы особенно бедный, но вместе с тем народ н е с ч а с т-
н ы й, брошенный совершенно на произвол судьбы и в нрав-
ственном и в матерьяльном отношении. В нравственном
отношении он конечно мог бы и должен бы был находить себе
поддержку и руководство в нашем местном духовенстве, —
но что это за духовенство! Не видя его близко, не поверишь —
что за невежество и за разврат... Что касается до его м а т е р ь-
я л ь н о й поддержки, то в этом отношении многое могли бы сде-
лать земские учреждения. Не знаю, как у Вас, в Симбирской
губернии, а у нас это пародия на самоуправление... Прибавьте
к этому еще наш волостной суд, который — верх безобразия...
МОГИЛА А. Н. ОСТРОВСКОГО НА КЛАДБИЩЕ СЕЛА БЕРЕЖКИ
С фотографии В. А. Маслиха. 1940-е гг.

A. H. Островский
391
Много бы можно было рассказать по этому поводу, но предмет
слишком грустный...»1.
Но и часы утомительной работы в земстве Островский умел
сочетать с минутами непринужденного отдыха: нередко после
заседания всем собранием отправлялись в усадьбу и там браж-
ничали до рассвета.
Хозяйство усадьбы, доходы от которого играли существен-
ную роль в более чем скромном бюджете ее владельца, тоже от-
нимало немало времени, отвлекало от творческой работы и со-
кращало и без того короткий досуг, а осенью часто задерживало
отъезд в Москву, куда Островского настойчиво звали неотлож-
ные театральные дела. «Любезный друг, Федор Алексеевич, —
писал он Бурдину 29 августа 1870 года, — у нас умерла ста-
рушка, управлявшая нашим имением; это обстоятельство и
задерживает меня в Щелыкове и отвлекает от дела. Хлеба
уродилось довольно, на старосту вполне положиться нельзя,
и за уборкой и за молотьбой надо присмотреть самому. Если б
не такое дело, я бы рано кончил новую пьесу, впрочем и теперь
я полагаю, что к концу сентября она будет готова»2.
Но как ни хорошо бывало в «милом Щелыкове», как ни было
заполнено время и творческой работой, и общественной деятель-
ностью, и любимыми развлечениями, и хозяйственными забота-
ми, без друзей все же было скучно и в переписке с ними он не
перестает приглашать их к себе в усадьбу.
18 июня 1870 года Островский писал своему «добрейшему дру-
гу» — Н. А. Дубровскому: «... я понемногу оправляюсь и начи-
наю гулять: местность у нас превосходная и все вообще хорошо,
недостает только приятного общества друзей; брат приехал
ненадолго и скоро уезжает. Ты бы сделал очень доброе дело,
если б приехал ко мне погостить; я думаю, что доброе началь-
ство отпустит тебя навестить меня болящего. Соберись, мой
друг; я тебя буду ждать»3.
В письме от 13 июля 1872 года к Ф. А. Бурдину та же просьба:
«Как ни хорошо в Щелыкове, но одному все-таки скучно. Охота
нынче хорошая, рыбная ловля отличная, но я один не могу на-
слаждаться ничем и потому большею частью сижу дома. Приез-
жай, сделай милость, это стоит очень недорого»4.
1 А. Н. Островский, Новые материалы. Письма, Труды и дни,
Статьи, стр. 263—264.
2 А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин, Неизданные письма, стр. 112.
3 Труды Всесоюзной Библиотеки имени Ленина, Сборник IV, изд. Соцэк-
гиз, 1939, стр. 33.
‘А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин, Неизданные письма,
стр. 160.
392
В. Mac mix
«Сбирайтесь поскорей, — просил Островский М. П. Садов-
ского в письме от 5 июня 1873 года, — теперь время хорошее,
но предварительно напишите, мы вышлем тройку серо-пегих
лошадей, которые доставят Вас от Волги в обнаковение
ока»1.
А в письме, датированном 14 июля 1874 года, к тому же ад-
ресату читаем: «Многоуважаемый Михаил Провович, Ваше
милое письмо доставило большое удовольствие в нашем одино-
честве. Впрочем я теперь не совсем одинок, у меня гостит За-
горский... Затем мы очень просим Вас (разумеется, если об-
стоятельства Вам позволят) приехать в Щелыково и привезти
с собой Михаила Ивановича2, мы бы показали ему, до какой
степени природа может быть живописна и как ловят щук»3.
Радушный москвич-хлебосол, Островский умел так принять
приезжавших к нему, что каждый чувствовал себя как дома, и
друзья охотно откликались на его приглашения приехать по-
гостить в усадьбе.
На только что приведенное письмо Островского М. П. Са-
довский поспешил ответить: «С большим нетерпением я жду
того часа, когда буду иметь возможность отправиться к
Вам, в Ваше любезное Щелыково, купно с супругой нашей
Ольгой и наперсником дум и деяний — Михаилом Иванови-
чем»4.
И Н. И. Музилю, одному из любимых им актеров Малого
театра, Островский писал из Щелыкова 8 июля 1878 г.: «Мно-
гоуважаемый Николай Игнатьевич, наконец-то Вы отклик-
нулись. Мы очень рады, что Вы собираетесь с Варварой Петров-
ной; кроме того, что это будет очень приятно нам — прогулка в
такую здоровую и живописную местность, как наша, должна
принести несомненную пользу ее здоровью. Тащите непремен-
но и Черневского. К Вашим услугам будет целый дом, нарочно
выстроенный для гостей. Стеснить нас Вы ни в каком случае
не можете. У нас такой обычай: чем больше гостей и чем дольше
гостят они, тем лучше. Дети ждут Вас; Люку Вы не узнаете,
она загорела как цыганка. Мария Васильевна просит Вас пе-
редать поклон Варваре Петровне и сказать ей, что она ее ждет
непременно. Искренно преданный Вам А. Островский»5.
1 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 119.
2 Цуханов.
3 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 130.
4 Ibid., стр. 131 (письмо от половины июля 1874 г.).
3 Машинописная копия из собрания заслуженного артиста Н. И. Рыжова
(публикуется впервые).
A. H. Островский
393
Летом 1880 года М. П. Садовский из Петербурга сообщал
Островскому: «В Москве объявился Петр Михайлович Не-
вежин и по моем возвращении из Петербурга мы собираемся
сделать набег на Щелыково втроем, т. е. П[етр] Михайлович],
жена и я»1.
В усадьбе не раз бывали друзья-актеры — О. О. и М. П. Са-
довские, В. П. Музиль-Бороздина, Н. И. Музиль, Ф. А. Бур-
дин, И. Ф. Горбунов, И. Е. Турчанинов, К. В. Загорский;
режиссер Малого театра А. М. Кондратьев; соратник Остров-
ского по учреждению Общества драматических писателей —
В. И. Родиславский; писатели — Н. Я. Соловьев, С. В. Мак-
симов, П. М. Невежин, Е. Э. Дрианский; друзья —
Н. А. Дубровский, К. В. Бахметьев, С. В. Волков, крестьянин
приволжского села Кимры, и многие другие; часто гостили бра-
тья Михаил, Петр и Андрей Николаевичи.
Делясь в последние годы своей жизни воспоминаниями о
знакомстве с Островским, В. П. Музиль-Бороздина рассказыва-
ла: «Летом мы постоянно гостили в Щелыкове по неделе, а
то и больше; нам всегда давали отдельный флигель. У Алек-
сандра Николаевича обыкновенно проводил лето его родной
брат Михаил Николаевич, министр государственных имуществ,
и они постоянно за столом садились рядом, около хозяй-
ки Марии Васильевны, а мы с мужем — по другую сторону
хозяйки. Во время обеда А. Н. и М. Н. непременно поспорят,
отодвинут стулья, сядут друг против друга и, когда спор раз-
горится, повернут стулья спинками друг к другу и в таком по-
ложении, не глядя друг на друга, продолжают спорить, а я
сижу напротив и едва удерживаюсь от смеха. После обеда иг-
рали в винт или рыбу ходили удить; Михаил Николаевич обык-
новенно удил в перчатках и в них же надевал червяков на крю-
чок. Помню, как один раз я шла впереди с Михаилом Николае-
вичем под руку, а сзади муж с Александром Николаевичем;
в это время подают телеграмму Михаилу Николаевичу, и я
вижу, что он страшно побледнел; я потихоньку высвободила
руку, а Михаил Николаевич тотчас повернул назад, подошел
к Александру Николаевичу и говорит ему: «Какой ужас! Ме-
зенцева убили!» А Александр Николаевич, как либерал, не
любил Мезенцева и ответил: «Давно пора! Как раньше не уби-
ли!»2.
1 А. Н. Островский, Дневники и письма, стр. 159 (письмо от 4 ав-
густа 1880 г.).
2 Машинописная рукопись из собрания заслуженного артиста Н. И. Ры-
жова (публикуется впервые).
394
В. Маслих
Работа в земстве сблизила Островского с местной интелли-
генцией, расширив круг его знакомств. Из земских деятелей
в усадьбе часто и подолгу гостили братья П. Ф. и Г. Ф. Хому-
товы, чья усадьба Соколово находилась на берегу Волги в
5 верстах выше Кинешмы; приезжал И. В. Щулепников; ка-
менный дом с классическим портиком в его усадьбе Погост
(в 4 верстах от Кинешмы по тракту Кинешма—Семеновское—Ла-
потное) цел и поныне. Навещали маститого драматурга в его
щелыковском уединении братья Д. П. и М. П. Яковлевы, их
усадьба Комарове лежала на полпути между Кинешмой и
Щелыковым; из живописного Панкина приезжала семья
Григоровых. Из дальних знакомых бывали А. Т. Куломзин и
его сосед по имению предводитель дворянства Кинешемского
уезда — П. В. Калачев. Навещал запросто, по-соседски, вла-
делец одной из усадеб в селе Угольском — Сабанеев; молодежь
семьи ивановского купца Витова, владельца другой усадьбы
в том же селе, дружившая с детьми Островского, почти еже-
дневно бывала в гостеприимном Щелыкове.
Назначенный с 1 января 1886 года заведующим репертуар-
ной частью императорских московских театров, Островский,
достигнув «цели стремлений» всей своей жизни, по собствен-
ному признанию, «окунулся в омут» театральной работы. Вес-
ной этого года, в связи с предпринятой реорганизацией в Боль-
шом и Малом театрах, пробными спектаклями для желавших
поступить на московскую сцену со стороны и приемными испы-
таниями в театральном училище он задержался в Москве доль-
ше обычного.
В начале мая Островского навестил приезжавший в Москву
по делам Тифлисского оперного театра М. М. Ипполитов-
Иванов. Он застал драматурга «в хлопотах и большом волне-
нии»: предстояли переезд на новую, казенную квартиру и от-
правка семьи в Щелыково. Но, несмотря ни на что, гость был
принят радушно; за самоваром начались воспоминания о Кав-
казе, куда Александр Николаевич ездил вместе с братом Михаи-
лом Николаевичем в 1883 году, и рассказы о прелести Щелы-
кова.
Прощаясь, Островский сам напомнил о своем обещании на-
писать либретто для задуманной композитором оперы. На во-
прос Ипполитова-Иванова, не написал ли он новой пьесы, Ост-
ровский, махнув рукой, сказал: «Ну, уж, где уж. А вот либрет-
то Вам в Щелыкове напишу»1.
1 Островский (1823—1923). К столетию со дня рождения, изд. ВТО,
1923, стр. 23—24.
A. H. Островский
395
Проводив 17 мая семью в Щелыково и сдав свою
квартиру, Островский переехал в гостиницу «Дрезден»
и здесь 20 мая, после объяснения наедине с сыном
Михаилом Александровичем, перенес тяжелый сердеч-
ный припадок. Прием по делам службы пришлось отло-
жить.
На следующий день его посетил профессор А. А. Остроумов.
Прописанное лекарство помогало плохо, и припадки, хотя и
меньшей силы, повторялись ежедневно. Не принесла облегче-
ния и прогулка в экипаже на Воробьевы горы. Но, несмотря на
тяжелое состояние здоровья, Островский не прерывал работы,
и срочные дела, требовавшие его присутствия, к 25 мая были
закончены, но ехать в Щелыково, где его ждала семья, он не
мог — не было сил.
Не желая тревожить жену, он послал ей 25 мая успокаиваю-
щее письмо: «Милая Маша, ты не пугайся, если я несколько
замедлю приездом. Дело в том, что мне надо хорошенько
поправить здоровье, без этого мне трудно будет перенести
дорогу, да и Остроумов требует. У меня возвратились прежние
боли рук и груди, — ты помнишь, как это было мучитель-
но; теперь не в такой степени, но все-таки довольно сильно.
У меня в середу был Остроумов, исследовал меня и говорит,
что болезнь моя произошла от разных тревог, волнений
и потрясений; что у меня расстроен грудной нерв, что от
этого у меня при каждом беспокойстве делалось сначала
замирание сердца, а потом, когда нерв еще более рас-
строился, стало делаться и удушье, а наконец теперь,
когда от тревог и волнений нервы уже расстроились со-
всем, — грудным нервом вызываются и прежние невралгиче-
ские боли рук и груди, все это, вместе соединяясь, состав-
ляет болезнь очень мучительную и требующую серьезного
лечения.
Я теперь принимаю: как встану—стакан виши, потом облат-
ку «экстракт кофеина» для поднятия деятельности сердца,
потом перед завтраком, т. е. перед чашкой пустого бульона,
висмут (в порошке), вечером, если почувствую слабость, при-
нимаю опять облатки. Но главное, мне нужно полнейшее
спокойствие и тишина, — малейшее волнение или раздраже-
ние могут произвести мучительный припадок. Значит, мне
нужно укрепиться, чтобы не сделалось припадка. А в Щелыко-
ве мне нужно спокойствие и уединение; чтобы до меня
ничего не доходило. Об этом уж ты позаботишься, толь-
ко бы мне доехать. Ты будь покойна и жди телеграммы,
чем дольше я пробуду в Москве, тем крепче, приеду
396
В. Маслах
в Щелыково. Крепко целую тебя, детей. Твой А. Остров-
ский»1.
Только 28 мая Островский выехал из Москвы. Его сопровож-
дал сын Михаил Александрович и сын его давнего друга
И. И. Шанина.
Переезд от Москвы до Кинешмы прошел благополучно, и
Островский извещал своих московских друзей короткой теле-
граммой: «Доехали благополучно. Мне лучше»2.
Но от города до усадьбы, почти 19 верст, ему, по какому-то
недоразумению, пришлось ехать по размытой весенними дож-
дями дороге в открытой наемной пролетке и кутаться от
встречного ветра и дождя. В усадьбу он приехал совершенно
разбитым.
Троицын день, падавший в этом году на 1 июня, он провел
дома, впервые за много лет не присутствуя на народном гулянье
в Ярилиной долине.
2 июня встал, как всегда, рано. Была слабость, но сердце
не беспокоило. Оделся с помощью жены и, проводив ее в цер-
ковь к поздней обедне, перешел из спальни в кабинет. Устроив-
шись поудобнее в мягком кресле у письменного стола, стал
просматривать новый номер «Русской мысли», изредка пере-
кидываясь словами с сидевшей рядом дочерью — Марией Алек-
сандровной. Потом вдруг сказал: «Мне дурно, воды», хотел
встать, чтобы, как всегда, стоя перенести припадок, и не смог —
безжизненно упал на пол, ударившись виском об угол стола.
Прибежавшие на крик испуганной дочери сыновья подня-
ли его и положили на диван... Несколько коротких прерыви-
стых вздохов, и сердце остановилось... В соседней комнате
часы пробили десять.
Было яркое солнечное утро конца весны. У старого дома
цвела сирень. В раскрытые настежь окна врывался веселый
птичий гомон. На стеклах теневой стороны кое-где блестели,
как слезы, еще не высохшие капли прошедшего на рассвете
дождя...
1 Памяти А. Н. Островского, сборник изд. «Путь к знанию», 1923 г., стр
115.
2 Н. А. Кропачев, Островский на службе при императорских те-
атрах. М., 1901 г., стр. 91.
ПИСЬМО А. Н. ОСТРОВСКОГО

ПИСЬМО А. Н. ОСТРОВСКОГО
Письма
399
Три неопубликованных письма А. Н. Островского
Сообщение Л, Никулина
Помещаемые ниже три письма Александра Николаевича
Островского из Щелыкова1 относятся к тому периоду, когда
великий драматург, поселившись в сельской глуши усадьбы
Щелыково, в 20 верстах от Кинешмы, работал в полную меру
своего таланта и жил интересами Москвы и ее театрального
искусства.
Деятельность Общества драматических писателей, старей-
шего в России, была близка и дорога Островскому. Он вел
оживленную переписку с Обществом, его горячо интересовал
репертуар русского театра.
Хотя в то время работали такие мастера русской драма-
тургии, как сам Островский, Сухово-Кобылин, А. К. Толстой,
репертуар русского театра был все же засорен бесцветными
пьесами драмоделов-ремесленников.
А. Н. Островский болезненно воспринимал это явление
в жизни русского театра и с горечью писал о нем своему кор-
респонденту. В этом же письме от 3 сентября 1876 года чув-
ствуется, какие суровые требования предъявлял к себе, как
к драматургу, Александр Николаевич, как критически он подхо-
дил к своей работе. Именно в этот период его творчества по-
явились на сцене Малого театра в Москве «Правда хорошо,
а счастье лучше»— 18 ноября 1876 года, а 22 ноября состоялась
премьера этой пьесы в Петербурге, в Александрийском театре.
Премьера «Последней жертвы» состоялась в Малом театре
8 ноября 1877 года, 2 декабря этого же года в Петербурге.
Наконец, через год, 10 ноября 1878 года, впервые в Малом
театре шла «Бесприданница». Таким образом, три года 1876,
1877 и 1878 были годами расцвета драматургического таланта
Островского. Появление трех названных его пьес вознагра-
ждают зрителей за тот упадок репертуара драматургии,
о котором пишет в своем письме взыскательный судья
А. Н. Островский.
Другое письмо, извещающее того же корреспондента о ро-
ждении у А. Н. Островского сына, написано в шутливом,
1 Личность корреспондента — Вл. Ив. Родиславский, драматург,
соратник А. Н. Островского по организации Общества драматических
писателей.
400
A. H. Островский
теплом тоне, характерном для светлого юмора нашего вели-
кого драматурга.
1
Москва 22 Апреля 1876 г.
Многоуважаемый, Владимир Ивановичи, телеграмму
я послал, не знаю, складно ли вышло. Но зачем было трое-
кратное напоминание мне об одном и том же? Довольно было
и одного. Разве я когда-нибудь у Вас из повиновения выходил?
Приезжайте поскорее, а то, пожалуй, и не увидимся; а мне
видеть Вас очень нужно.
Поклонитесь всем знакомым.
Искренно преданный Вам
А. Островский.
2
3 сентября 1876
Щелыково 31 Августа 1876 г.
Многоуважаемый, Владимир Ивановичь, искренно бла-
годарю Вас за деньги, которых оказалось именно столь-
ко, сколько нужно. О делах нашего Общества жена мне пе-
редала только, что все благополучно, — этого с меня совер-
шенно достаточно и я очень рад. Какие Вы мне пьесы при-
сылаете! Неужели все такие? Что же мы пошлем судьям?
Ведь это срам!
Я слышал, что Кашперов передал Вам итальянские пьесы,
которые он привез для меня из за границы, сделайте одолже-
ние, перешлите их ко мне поскорее. Я теперь серьезно при-
нимаюсь за работу, многое начинал, да все бросал...
Поклонитесь от меня Вашей супруге и всему Вашему се-
мейству. Жена Вам кланяется
Искренно преданный Вам
А. Островский.
з
25 Мая 1877 г.
Многоуважаемый Владимир Ивановичь, извините, что за-
медлил, а, может быть, и нескладно сделал, — у меня, в не-
котором роде происшествие — прибавление семейства. По-
явился на свет новый Островский Николай, молодой человек,
подающий большие надежды.
Искренно преданный Вам
А. Островский.
ЩЕДРИН И
Ос
О ЩЕДРИНЕ
С. Макашин
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-
Щедрина
В «Пошехонском гнезде»
(1826—1836)
«Я вырос на лоне крепостного
права, вскормлен молоком крепост-
ной кормилицы, воспитан крепостны-
ми мамками и наконец обучен грамоте
крепостным грамотеем. Все ужасы
этой крепостной кабалы я видел в их
наготе».
Щедрин. «Мелочи жизни».
Суровый обличитель и беспощадный судья феодально-кре-
постнического, самодержавного строя старой России, М. Е. Сал-
тыков (псевдоним Н. Щедрин) происходил по отцу из того
старинного дворянства, которое являлось классовой осно-
вой векового антинародного режима насилия, гнета и стра-
даний.
Чтобы стать тем, кем он стал, — гениальным сатириком, со-
циалистом и демократом, революционным просветителем, ве-
ликим критиком не только дворянско-помещичьей и буржуазно-
мироедской кабалы русской народной жизни, но и всего мира
социальной несправедливости, основанного на частной собст-
венности, — Щедрин должен был пройти большой и трудный
путь идейного развития. На этом пути к вершинам освобож-
26 «Звенья», № 8
402
С. Макашин
дающего мировоззрения Щедрину приходилось прежде всего,
как говорит Г орький, «опустошать душу отлич-
ной б и о г р а ф и и», т. е. от воспоминаний о том прошлом,
которое так или иначе соприкасалось с развращающим вли-
янием рабства, рабства, построившего между мужиком и
барином темную, неодолимую преграду»1.
Биографически-конкретная, основанная на подлинных фак-
тах и документах, а не только на художественных обобщениях
«Пошехонской старины», характеристика условий, опреде-
ливших первые жизненные впечатления и опыт будущего са-
тирика, отсутствует в его жизнеописаниях. Необходимо вос-
создать эти условия, чтобы получить возможность определить
отправной пункт последующего движения Салтыкова: «из стра-
ны отцов» на позиции ее полного, революционного отрицания.
В подготовке этого движения, определяющего собой основной
смысл и пафос биографии сатирика, важную роль сыграли
его детские годы, проведенные в древнем родовом «гнезде от-
цов».
В автобиографическом письме к С. А. Венгерову (1887 г.)
Щедрин указал: «Род мой старинный, но историей его я нико-
гда не занимался». (XX, 293)*.
Не только свободный от какого-либо культа дворянских
традиций, но и сатирически-враждебно высмеивавший их,
Щедрин все же знал основные факты своего родословияКак
показывают документы, он достаточно точно, хотя и художе-
ственно обобщенно, воспроизвел ближайшую историю своего
рода в начальных страницах «Пошехонской старины». Источ-
ник сведений сатирика восходил несомненно к детским впе-
чатлениям, к отцу Евграфу Васильевичу, с увлечением за-
нимавшемуся генеалогическими изысканиями своего рода. На
родине Щедрина в городе Талдоме, бывшей Тверской губер-
нии, посетителю, зашедшему в местный музей, носящий имя
сатирика, показывают генеалогическое древо рода Салтыко-
вых, изготовленное в 1804 г. по заказу и под наблюдением от-
ца писателя. Сделанное в виде панно, из дорогого дерева с
инкрустацией, украшенное пышным гербом, оно помещалось
когда-то в самой обширной комнате помещичьего дома Спас-
ской усадьбы — родовой вотчины Салтыковых и места рож-
дения Щедрина — и должно было внушать посетителям ува-
жение к древности и знатности рода ее владельца.
* Цитаты из Щедрина здесь и ниже приводятся по полному собранию
его сочинений в 20 томах, изд. Гослитиздата, 1933—1941 гг. Цифры в-
скобках указывают: римские — на том, арабские — на страницу.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
403
Генеалогические ветви древа устанавливают героическое
начало этой родословной. Они возводят ее к потомству прус-
ского выходца в Новгород XIII века, Михаила Прушанича
(Прошанича, Прушенина), «мужа храбра и честна», чей сын
Терентий прославил себя в Невской битве 1240 г. Далее про-
слеживается не менее блестящая позднейшая история рода.
Прямыми предками сатирика оказываются здесь именитые
бояре, воеводы, послы, государственные и военные де-
ятели и в их числе такая историческая фигура, как граф
Петр Семенович— победитель Фридриха Великого в Семи-
летней войне. «Все сие, —говорится в официальном описании
происхождения фамилии, — доказывается, сверх Россий-
ской истории, Бархатною книгою, справками архива Вотчин-
ного департамента и родословною Салтыковых».
Действительность, не приукрашенная честолюбием заказ-
чика родословного документа и «генеалогическим туманом»
русских дворянских родословий, оказывается много скромнее.
Подлинные документы, и в первую очередь самые надежные
из них — писцовые книги, разрушают пышную генеалоги-
ческую легенду о предках сатирика, как она зафиксирована
в спасском родословии, в бумагах семейного архива и во
многих печатных изданиях2.
Со стороны отца Салтыков принадлежал к старому, но да-
леко не знатному и не влиятельному дворянскому роду, из-
вестному с 60-х годов XVI века.
Дальний предок сатирика — первый, о ком упоминают ис-
торические источники, — Иван Данилов сын в 1568 (7076) году
владел поместьями близ Ярославля. Возникновение Салтыков-
ской вотчины в пределах будущей Тверской губернии отно-
сится, повидимому, тоже к XVI веку. Но первые вполне
определенные сведения о земельных владениях Салты-
ковых дают лишь «новые писцовые книги», составление
которых началось в 20-х гг. XVII века, после «великого
московского раззорения», т. е. крестьянской войны и поль-
ско-литовской интервенции3.
Тимофей Иванов сын Сатыков (потом Салтыков), по
прозвищу Курган, принимал участие в войне с поляками.
В 1630 (7138) г. он был записан в число «дворян и детей бояр-
ских» и «верстан поместным и денежным окладами». По фа-
мильным преданиям, закрепленным в ряде позднейших за-
писей родового архива Салтыковых, именно тогда и попало
в их владение село Спасское (названное так по находившейся
здесь церкви Преображения Стасова, постройки XVI в.) —
место рождения будущего сатирика. Однако первая ввозная
26*
404
С. Макашин
грамота на это поместье датирована еще 1617 (7125) годом и
дана грамота не Тимофею Кургану, а его сыну Панфилу Тимо-
фееву. А через 10 лет в писцовых книгах 1627 (7135) г.
Спасское показано уже во владении «дмитровца» Тимофея
Тимофеева сына Салтыкова (брата упомянутого), как «с т а-
рое его поместье». Такое указание источника и
дает основание утверждать, что получение Салтыковыми Спас-
ского, т. е. земель в пределах будущей Тверской губернии,
должно быть отнесено еще к XVI веку. О скромном' размере
поместья (принадлежавшего к Кузьмодемьянскому стану) мож-
но судить по словам документа: «А в сем селе дворы — поме-
щичьей, прикащичьей и один бобыльский».
На протяжении всего XVII столетия тверские земли, закре-
пившиеся за Салтыковыми, не выходят из их рук. Следующая
ввозная грамота на Спасское поместье датирована 13 мая 1653
(7161) года. Она была дана царем Алексеем Михайловичем
детям Тимофея Тимофеевича, Степану и Ивану (последний умер
в 1669 г. в Севске) Тимофеевым «по их челобитию». Размер вла-
дения указан здесь в «двести на шестьдесят на четыре чети».
Рост Русского государства в XVII веке, усиление его
политической организации способствовали значительному рас-
ширению и укреплению служилого дворянского класса.
В его руки переходит постепенно руководящая роль в управ-
лении растущей монархии, что последовательно сопровождается
дальнейшим развитием дворянского служилого землевладения.
Эти исторические условия определяют и судьбу Салтыковых
в XVII веке. Почти все они служат и значительно рас-
ширяют границы своих земельных владений, увеличивая ста-
рые, тверские поместья и приобретая новые, в будущих Яро-
славской, Вологодской и Тамбовской губерниях. Но все же
представителям этого рода не удается — ни политически, ни
экономически — выбиться из рядов мелкопоместного провин-
циального дворянства. Лишь одному Дмитрию Степановичу
(умер в 1713 г.) — правнуку Тимофея Кургана, удалось
достигнуть высоких ступеней в служилой иерархии: в самом
начале царствования Петра I он занимал придворную долж-
ность стольника.
Разгром старинных боярско-княжеских фамилий, сначала
во время опричины, а затем в период так называемой «смуты»
и выход на авансцену исторической жизни нового, служилого
разряда феодального класса, создали условия для возник-
новения в XVII веке многих русских дворянских родов.
При этом, несмотря на новый принцип выдвижения людей
не по «породе», а по способностям, за что настойчиво боро-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
405
лось служилое дворянство, оно, после своей победы над
«боярщиной», очень скоро усвоило ее феодально-местнические
традиции. В процессе своего начавшегося сословного обосо-
бления дворянство стремилось теперь, как ранее боярство,
опереться на древность и знатность рода. Такая тенденция
при «молодости» большинства служилых дворянских родов
часто приводила к генеалогическим фальсификациям. Исто-
рическая литература указывает для XVII века ряд случаев,
когда «худородные» дворяне присваивали себе знатные бояр-
ские фамилии или «приписывали» представителей этих по-
следних к своему роду.
Так было и с теми Салтыковыми, от которых происходил
сатирик. Основатель рода, упомянутый выше «дмитровец»
Тимофей Иванов сын Салтыков, по прозвищу Курган,
был «худородным». В официальных росписях и докумен-
тах XVI—XVII вв. не удалось обнаружить никаких сведений
даже о его ближайших предках. Получив в 1630 г. дворянство,
став «сыном боярским», Тимофей Сатыков решил приукра-
сить свое происхождение и начал именовать себя Салты-
ковым. Представители старинного и знатного боярского рода,
носившие эту фамилию (потомки их получили позднее графские
и княжеские титула), оскорбились и били челом царю Михаилу
Федоровичу о бесчестии. Жалобу уважили. Тимофею Сатыкову
воспретили писаться Салтыковым и сверх того, по законам
древней Руси, он был. в Разряде бит батогами. Однако Саты-
ков все же продолжал именоваться Салтыковым и пере-
дал эту фамилию своему потомству. В XVIII веке приписка
к чужому роду получила надлежащее оформление в правитель-
ственных и сословно-дворянских документах и была, таким
образом, признана официально.
Уже в начале XIX века, а именно в 1801 г., при составлении
гербовника для дворянских родов, не кем иным, как отцом
сатирика Евграфом Васильевичем была вписана в генеалогиче-
скую ветвь рода Прасковья Федоровна Салтыкова —супруга
царя Иоанна Алексеевича (брата Петра I) и мать импера-
трицы Анны Иоанновны. Тем самым было «установлено» род-
ство ветви с царствующей династией Романовых. Сделано это
было очень просто. Среди представителей потомства Тимо-
фея Сатыкова-Кургана, уже именовавшихся, как указано
Салтыковыми, нашелся его внук, по имени Федор (Тимофей-
Ку рган-Симон-Федор). Неизвестно, были ли у него вообще
дети, но отчество подходило, и Прасковью Федоровну Салты-
кову обозначили в родословии его дочерью. На самом же деле
ее отцом был знатный боярин Федор Петрович из того самого
406
С. Макашин
старинного рода, к которому при царе Михаиле Федоровиче
и приписался Тимофей Сатыков-Курган. Как показывает
одна из собственноручных записок Евграфа Васильевича,
непричастность Прасковьи Федоровны к потомству Тимофея
Кургана была хорошо известна отцу сатирика. Занимаясь
генеалогическими розысканиями, он сам установил истину. Тем
не менее в официальном описании происхождения своей фа-
милии, которое Евграф Васильевич получил в 1804 г. вместе
с гербом и родословием из Герольдии Сената, было сказано:
«Рода Салтыковых Прасковья Федоровна Салтыкова была в
супружестве за царем Иоанном Алексеевичем». Таким обра-
зом, еще одна легенда, а точнее — фальсификация получила
официальное утверждение4.
Говоря о предках сатирика, следует остановиться еще на
одном вопросе.
В анонимном биографическом очерке, изданном в Москве
после смерти Щедрина отдельной брошюрой и несомненно
написанном частично на основании сведений, которые автор
(возможно, им был А. М. Скабичевский) мог почерпнуть
только из рассказов самого сатирика, сказано: «Михаил
Евграфович Салтыков происходил из древнего дворянского
рода, представители которого известны в истории чуть не
со времени Иоанна Грозного. Предки его были
татарского происхождения5.
Неизвестно, какие основания были у автора для такого ут-
верждения. Однако, не фиксируемое никакими известными
нам источниками, оно заслуживает все же внимания ввиду
явно тюркской этимологии самой фамилии Салтыковых. Оба
прозвища родоначальника ветви, Тимофея Иванова сына —
Курган и Сатык или Сатыков — тюркские.
Курган — значит крепость, с а т ы к (от sat — прода-
вать) — проданный. От тюркского salt (повадка, обы-
чай) идет и прозвище Салтык (брошенный), давшее
фамильное наименование боярскому роду, к которому припи-
сался Тимофей Сатыков и его потомство (род этот производил
себя от некоего Михаила Салтыка, см. в приложениях
генеалогическую таблицу 1).
Разумеется, тюркская этимология фамилии Салтыковых еще
не означает сама по себе, что дальние предки их были в самом
деле татарского происхождения. Кто-либо из них мог
быть продан в татарскую неволю или случайно попасть плен-
ником в орду, откуда и вынести свое прозвище с а т ы к а —
проданного или салтыка — брошенного. Разумеется, это
не более как догадки и предположения. Но очевидная бес-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
407
спорность тюркской этимологии фамилии сатирика опровер"
гает еще одну генеалогическую легенду или фальсификацию
официального родословия Салтыковых: о западном, прусском,
происхождении их предков. Легенда эта нашла себе выраже-
ние не только в родословном древе (происхождение от прусского
выходца XIII в. Михаила Прушанича), но и в гербе фамилии,
включающем изображение черного одноглавого, т. е. прус-
ского геральдического, орла, с короной на голове, у кото-
рого видна выходящая с правой стороны рука в латах и с
мечом.
Укрепление социально-политической роли служилого дво-
рянства и оттеснение им старого родовитого боярства сопро-
вождалось в XVII в. последовательным торжеством вотчин-
ного землевладения над поместным. В связи с этим историче-
ским процессом поместья Салтыковых стали в первой четверти
XVII в. их наследственной собственностью, т. е. вотчиной.
Старый центр ее — село Спасское — на протяжении всего
XVIII века находится в руках семьи Салтыковых. В связи
с проведением губернской реформы вотчина включается
в 70-х гг. в состав сначала Кашинского, а затем Калязин-
ского уезда Тверской губернии и по своему местонахождению—
в самом углу одновременно и уезда и губернии — получает
наименование Спасское, что на Углу, а также
Спас на Углуи Спа с-У гол.
В XVIII в. различные слои «служилых людей» Москов-
ской Руси оформляются в единое привилегированное сословие—
дворянство или (по первоначальному наименованию) шляхет-
ство. Одна из главных сословных привилегий дворян —
служба в гвардейских полках. В них в качестве офицеров
мы видим и Салтыковых, Все они служат. Но, как и
в XVII в., новое столетие не меняет положения их рода в
целом. Салтыковы попрежнему затеряны в рядах глухого,
провинциального, экономически маломощного дворянства.
В делах дмитровской воеводской канцелярии, переданных
позднее калязинскому земскому суду, сохранились, например,
материалы, относящиеся к Богдану Ивановичу Салтыкову,
прадеду сатирика. Материалы характеризуют Богдана Салты-
кова, как захудалого, в конец обедневшего мелкопоместного
дворянина: не имея нескольких рублей, чтобы заплатить
дворянский сбор, он несколько месяцев скрывался от сборщика
и земской полиции. Впрочем, вскоре у него умерли один за
другим два старших брата, Михаил и Яков. Будучи их наслед-
ником, Богдан Салтыков стал довольно крупным помещиком
Калязинского уезда.
408
С. Макашин
Щедрин знал историю своих ближайших предков и в
«Пошехонской старине» использовал некоторые факты этой
истории, а также фамильные предания. Как и всегда,
Щедрин дал правдивую картину, нигде и ни в чем не
повторив пышных и воинственно-героических генеалогиче-
ских легенд о своем роде, зафиксированных в официальных
документах.
Напомним после всего сказанного о предках сатирика на-
чальные строки «Пошехонской старины»:
«Я, Никанор Затрапезный, принадлежу к старинному поше-
хонскому дворянскому роду. Но предки мои были люди смир-
ные и уклончивые. В пограничных городах и крепостях не си-
дели, побед и одолений не одерживали, кресты целовали по
чистой совести, кому прикажут, беспрекословно. Вообще, не
покрыли себя ни славою, ни позором... Это были настоящие
поместные дворяне, которые забились в самую глушь Пошехонья,
без шума собирали дани с кабальных людей и скромно плоди-
лись. Иногда их распложалось множество, и они становились
в ряды захудалых; но, по временам, словно .мор настигал
Затрапезных, и в руках одной какой-нибудь пощаженной от-
расли сосредотачивались имения и местности остальных. Тогда
Затрапезные вновь расцветали и играли в своем месте видную
роль.
Дед мой, гвардии сержант... был одним из взысканных форту-
ною и владел значительными поместьями. Но так как от него
родилось много детей — два сына и девять дочерей — то
отец мой... за выделом брата и сестер, вновь спустился на уро-
вень дворянина средней руки» (XVII, 37).
«Взысканность фортуной» деда сатирика Василия Богдано-
вича (1727—1786), поручика лейб-гвардии Семеновского
полка, заключалась в том, что он, приняв участие в знаме-
нитом дворцовом перевороте F762 г., возведшем на россий-
ский престол Екатерину И, был щедро награжден но-
вой императрицей. Получив награды, Василий Богданович
в следующем, 1763 г. выходит в отставку с чином капитан-пору-
чика, женится на Надежде Ивановне Нечаевой (1742—1813),
бабке сатирика, из купеческого рода (отец ее в одном докумен-
те назван «фабрикантом») и навсегда обосновывается в достав-
шейся ему по наследству части оскудевшей тверской вотчины
(вместе с братом Иваном он владел половиной села Спас-
Угол). Василий Богданович умер, когда его единственному
оставшемуся в живых сыну Евграфу, будущему отцу сатири-
ка, исполнилось четыре года.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
409
Биографы Щедрина не проявляли до сих пор никакого ин-
тереса к человеку, который был отцом великого сатирика. Ни-
чего не зная о Евграфе Васильевиче и даже не пытаясь узнать,
они как бы молчаливо признали его существом совсем бес-
цветным, ничем не примечательным, не сыгравшим в жизни
семьи, а значит, и будущего сатирика никакой роли. Главной
причиной такого отношения являлась недостаточная разра-
ботанность биографии писателя вообще и слишком прямоли-
нейная биографическая интерпретация щедринских ху-
дожественных произведений в частности.
В отличие от образа матери, образ отца как будто бы дей-
ствительно отразился в творчестве сатирика слабо и бледно.
Эпизодический Игнатий Кузьмич Крошин в «Противоречиях»,
столь же эпизодический старик Головлев в хронике головлев-
ского семейства, наконец старик Затрапезный в «Пошехон-
ской старине» — все это беглые, эскизные, при всем их мас-
терстве, зарисовки, особенно по сравнению с выступающей
всюду на первый план сильной, «шекспировской» (по оценке
Тургенева) фигурой матери. Если судить только по этим об-
разам и видеть в них биографически точные портреты Евграфа
Васильевича, тогда надо будет, в самом деле, признать, что отец
сатирика не только не оставил в его памяти сколько-нибудь яр-
кого и определенного впечатления, но и не мог оставить вслед-
ствие полной своей бесцветности и убожества.
Однако метод безоговорочной биографической интерпре-
тации «Пошехонской старины», методологически вообще по-
рочный, менее всего допустим как раз в отношении образа
Василия Порфирыча Затрапезного. В этом «пошехонском дво-
рянине», жалком и ничтожном приживальщике при собствен-
ной жене, как бы символизирующем собою меру духовно-
го оскудения и организационно-хозяйственного упадка
«пошехонской» среды, всю низменность и примитивность ее
интересов, — довольно трудно видеть достоверный портрет
Евграфа Васильевича. В то же время ему, как увидим,
были присущи, в той или иной мере, все элементы образа
Затрапезного.
Роль Евграфа Васильевича в биографии и творчестве Щед-
рина останется для нас непонятной, пока мы не выясним,
что это был за человек и как его воспринимал, оценивал и судил
в зрелые годы суровый сатирик.
410
С. Макашин
Евграф Васильевич был единственным оставшимся в живых
сыном Василия Богдановича, деда сатирика, умершего в
1786 году. Но семья была большая. У Евграфа Васильевича
было шесть сестер — теток Михаила Евграфовича. Из них
две, оставшиеся в девицах, Мария и Анна, увековечены сати-
риком в образах «тетинек-сестриц» в «Пошехонской старине».
Забота о воспитании детей легла целиком на плечи матери На-
дежды Ивановны, женщины с энергичным,видимо, характером и,
как показывают ее сохранившиеся письма, достаточно культур-
ной и образованной. (В одном из ее писем к сыну встречается,
например, просьба достать для нее в Петербурге и прислать
в Спасское известную книгу французского моралиста-просве-
тителя Шарля Дюкло «Consideration sur les moeurs de ce siecle»).
Хозяйственно-экономическое положение семьи было за-
трудненным. Оставшаяся после смерти Василия Богдановича
родовая вотчина была не велика — и в территориальном от-
ношении, и в отношении количества душ («а во всех селениях
мужеска полу двести восемьдесят восемь душ»). Это была сред-
няя дворянская вотчина. К тому же она была раздроблена по це-
лым пяти губерниям. Ее села, деревни, а также «полусела» и «по-
лудеревни» находились в Тверской, Тамбовской, Ярославской,
Вологодской и Костромской губерниях. Помещичье хозяйство-
вание было в этих условиях затруднено и экономически мало
эффективно. Сетования на нужду, отсутствие денег проходят
через все письма Надежды Ивановны6. Тем не менее она су-
мела обеспечить своему сыну образование, весьма незаурядное
для провинциального, незнатного дворянина той поры.
По обычаям и порядкам времени маленький Евграф в семи-
летием возрасте (в 1793 г.) «был записан, — как гласит одна
из его автобиографических записок, — лейб-гвардии в Преоб-
раженском полку сержантом и продолжал науки на своем
коште» ’.
Учебные занятия проводились самой Надеждой Ивановной
(сохранились, например, ее выписки-конспекты из всеобщей
истории) и приглашенными учителями, отечественными и ино-
странными8. Помимо общеобразовательных предметов, Евграф
Васильевич прошел специальный «курс военных наук» и изу-
чил четыре иностранных языка, в том числе (уже позже, на-
ходясь на службе) голландский.
Окончив «курс наук», Евграф Васильевич отправляется в
1800 или в 1801 г. в Петербург и живет здесь без какого-либо
определенного дела и без службы у давнего знакомого своей
матери, известного графа Дмитрия Ивановича Хвостова, быв-
шего в ту пору обер-прокурором синода и не имевшего еше
Е. В. САЛТЫКОВ —ОТЕЦ ПИСАТЕЛЯ
Миниатюра первой половины XIX в.
1 осударственный Литературный музей

Материалы для Стографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
413
права пользоваться в России своим графским титулом, полу-
ченным им в 1799 г. от короля Сардинского9.
Жизни Евграфа Васильевича в столице мы не знаем. Неиз-
вестно и какого рода отношения связывали его с Хвостовым —
пресловутым стихотворцем-«старовером», произведения и лич-
ность которого послужили позже неистощимым источником
для шуток и насмешек в кружке Вяземского и молодого Пуш-
кина и были сатирически осмеяны в эпиграммах почти всех
поэтов начала XIX века. Хвостов был женат на родной пле-
мяннице Суворова, который, по словам Ф. Вигеля, и исхода-
тайствовал ему графство у короля Сардинского10. Он был лично
знаком с посланником этого короля при русском дворе извест-
ным идеологом и публицистом феодальной реакции Жозефом
де-Местром и являлся членом какой-то масонской ложи.
Живя в доме Хвостова, Евграф Васильевич мог видеть многих
выдающихся людей того времени, однако никакими сведениями
на этот счет мы не располагаем.
Сохранявшиеся до начала нынешнего века остатки библио-
теки Евграфа Васильевича в Спасском и некоторые его бу-
маги в родовом архиве заставляют предполагать, что в годы
своей молодости, проведенной в Петербурге в условиях реак-
ции павловского царствования, отец сатирика отдал дань ув-
лечению масонством и немецкими пиэтистами, которых пере-
водил. Он оказался также прикосновенен к полумасонской
деятельности ордена мальтийских рыцарей. Эта ветвь масон-
ского движения зародилась в России при активнейшей по-
мощи Павла I, стремившегося использовать эту организа-
цию в качестве орудия борьбы с революционной Францией.
В 1802 г. определением священного совета ордена (в него вхо-
дили князь А. Б. Куракин, герцог де-Серра-Каприола — вели-
кий магистр, и другие) Евграф Васильевич был «принят в
число юстицких кавалеров великого приорства Российского»,
и ему был вручен «кавалерский крест державного ордена
святого Иоанна Иерусалимского»11.
Полное, судя по отчаянным письмам Надежды Ивановны к
сыну, его самоустранение от всех помещичьих дел и хозяйствен-
ных интересов пошатнуло материальное положение Евграфа
Васильевича настолько, что заставило его, уже в возрасте
28 лет, поступить на действительную службу. По понятиям то-
го времени, когда служить начинали в 16—18 лет, это было
непоправимо поздно и не сулило никакой карьеры. Так оно
впоследствии и оказалось.
Службу себе Евграф Васильевич выбрал по склонности, а
получил ее благодаря удачно предпринятому «искательству».
414
С. Макашин
Он составил из различных иностранных источников, перевел,
на русский язык и издал со своими примечаниями капиталь-
ный трехтомный «Курс военной архитектуры» и труд свой
«всеподданнейше» посвятил Александру I12. За это посвяще-
ние, благосклонно разрешенное и принятое при преподнесе-
нии книги, он был определен в 1804 году именным высочай-
шим указом «по знанию разных языков и наук» переводчиком
в петербургскую Коллегию иностранных дел. Начальник
личной канцелярии царя граф Христофор Ливен, извещая об
этом государственного канцлера, т. е. министра иностранных
дел, князя Адама Чарторыйского, писал ему: «Его импера-
торское величество, во уважение трудов употребленных ка-
валером ордена святого Иоанна Иерусалимского Евграфом
Салтыковым на перевод поднесенный его величеству книги
под названием: Курс военной архитектуры с со-
бранием чертежей, высочайше повелеть соизволил
определить его в Государственную Коллегию иностранных
дел с чином переводчика для продолжения службы по желанию
его без получения жалования»13.
У Евграфа Васильевича отнюдь не было намерения служить
без жалования. Наоборот, ради него-то он и пошел на службу.
Его постигла, таким образом, неудача. Дело, правда, скоро
уладилось. Евграф Васильевич стал получать жалование. Но
оно было так мизерно, а положение чиновника самого привиле-
гированного, аристократического по своему составу мини-
стерства империи обязывало к дорогостоящему образу жизни.
Евграф Васильевич, стремившийся хоть несколько попра-
вить свои материальные обстоятельства, попал, что назы-
вается, «из огня да в полымя». Он вспоминает о своей вотчине и,
побуждаемый письмами матери, делает попытку взять в свои
руки хозяйство. Летом 1805 г. он ходатайствует о предостав-
лении ему 4-месячного отпуска: «Имея необходимую надоб-
ность побывать в деревнях своих... также и в Москве для
распоряжения домашних дел моих...» — мотивирует он свою
просьбу 14.
Однако из предпринятых в этом направлении шагов непрак-
тичного Евграфа Васильевича ничего не вышло. Не решаясь
бросить службу, он в том же 1805 г. переезжает в более
дешевую для жизни Москву, в связи с чем переводится в
Московский архив той же Коллегии иностранных дел.
Евграф Васильевич служит в Москве, изредка наезжая в
свои подмосковные, целых одиннадцать лет. Но, за исключе-
нием чисто «формулярных» данных, мы не располагаем почти
никакими другими материалами и об этом периоде его жизни.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
415
Известно лишь, что и в эти годы, как и раньше, живя в Пе-
тербурге, он посвящает свои досуги теоретическим занятиям
механикой и астрономией, а также литературному труду. Он
компилирует, конспектирует иностранные источники, пере-
водит их, наконец, пишет сам, сочиняет, в частности, стихи.
В разрозненных остатках личного архива Евграфа Василье-
вича сохранились, большей частью в отрывках, рукописи ря-
да его литературных работ. Среди них — перевод извест-
ной французской биографической повести XVIII века «La vie
du capitaine Cossard» («Жизнь славнейшего моряка капитана
Коссарда»), начало перевода знаменитых «Похождений Теле-
мака» Фенелона, подробный конспект из немецкого пособия
«Aufgaben von dcr Artillerien», ряда статей об астрономи-
ческих приборах и «математических и физических забавах» из
знаменитой Энциклопедии Дидро и Даламбера, а также из
«Универсального лексикона» Цедлера и многое другое 15.
Стихотворные произведения Евграфа Васильевича находят-
ся за пределами художественно-эстетических суждений.
Однако они интересны своей резко выраженной обличительно-
сатирической окраской. Приведем два образца.
Вот пример в эпиграмматическом роде:
Где злато царствует — там что закон поможет!
Там бедность продана и правды быть не может.
А вот образец развернутой стихотворной сатиры, датиро-
ванной 1807 годом и связанной с отражением в русском быту
наполеоновской континентальной блокады Англии:
ПЛАЧ ЗДЕШНИХ ЖИТЕЛЕЙ
Как с Англией разрыв в коммерции открылся,
То внутренний наш враг на прибыли пустился.
Враги же в свете есть бесстыдные плутцы,
Грабители людей, бесчестные купцы.
На сахар цену вновь тотчас и наложили,
Полтину стоит фунт, — рублем уж обложили!
Не иностранный здесь, но внутренний грабеж.
Потребно сим плутам назначить тот рубеж,
Чтоб сахар прежнею ценою продавали
И против совести двойной цены не брали.
Сей мерзкий род не чтит ни веры, ни креста,
Где есть барыш — продаст и самого Христа.
Священные отцы! вы милость нам явите
И лихоимцев всех в соборе прокляните.
СПБ. Ноябрь 11 день 1807 г.16.
Знакомясь с рукописями Евграфа Васильевича, трудно
отделаться от впечатления, что на всех его литературно-науч-
416
С. Макашин
них занятиях и начинаниях лежит печать не только диле-
тантизма, нои какой-то неумелости организовать собственный,
иногда большой труд, целеустремленно не направленный,
практически не мотивированный, почти всегда не доведенный
до конца и не претворяющий поэтому затрачиваемых усилий
в объективно реальные ценности.
Служба не могла устранить все более нависавшей над Евгра-
фом Васильевичем угрозы помещичьего оскудения, и, по на-
стоянию родственников, положение решено было поправить
выгодным браком. Далеко не последнюю роль играли при этом
и дворянские «сословно-династические» соображения о продол-
жении рода, прекращавшегося на Евграфе Васильевиче в слу-
чае его безбрачия и бездетности.
В Москве была найдена невеста — пятнадцатилетняя Ольга
Забелина (Евграфу Васильевичу было в это время 35 лет)—
дочь богатого московского купца Михаила Петровича Забели-
на, сделавшего в 1812 г. значительное пожертвование на ар-
мию и получившего за это чин коллежского асессора и потом-
ственное дворянство17.
Подав в 1815 г. в отставку и вскоре получив ее с награжде-
нием чином коллежского советника18, Евграф Васильевич же-
нится (23(12) сентября 1816 г.) и уезжает с молодой женой в
свою родовую, почти уже разоренную вотчину поправлять
дела на полученное приданое, которое, однако, оказалось
совсем не столь значительным, как на то рассчитывали19.
Брак Евграфа Васильевича, с лихвой оправдав, как мы уви-
дим, самые оптимистические ожидания материально-хозяй-
ственного порядка, вместе с тем не принес ему личного счастья.
С середины 30-х годов отношения между родителями сатирика,
в силу резких различий в возрасте, характерах, социаль-
ном происхождении, воспитании, образовании и привычках,
которые делали этих людей по существу столь чуждыми
друг другу, —часто переходили в состояние открытой вражды.
Причиной ее были — как это явствует из семейной переписки
Евграфа Васильевича, — подозрения в супружеских изменах
Ольги Михайловны 20.
Семейный конфликт скоро завершился, впрочем, полным
подчинением слабовольного и уже стареющего Евграфа Ва-
сильевича своей властной молодой супруге. Следствием это-
го явилось еще большее, чем раньше, самоустранение его от
активного участия в хозяйственных делах семьи и от управ-
ления ими. Церковь, богослужения, молебны — вот все, что
он оставил в своем ведении, вернее, что позволила ему оста-
вить за собой его властная супруга. Масонско-мистические
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
417
увлечения его молодости закономерно превратились в патриар-
хально-помещичью церковность, приобретшую с годами черты
показной набожности и ханжества.
«Управляя» богослужениями и заканчивая строительство
каменного храма в Спасском, Евграф Васильевич вносил в
свои отношения с церковнослужителями по существу впол-
не крепостную практику. В то же время он любил ра-
зыгрывать роль христианской «овцы» перед своими духовны-
ми «пастырями».
Черты ханжества в характере Евграфа Васильевича рель-
ефно вырисовываются из следующего свидетельства священ-
ника с. Спасского — Н. Гиляровского: «До церковнослужите-
лей [Евграф Васильевич] был самый гостеприимный человек,
тот чай для него был самым вкусным, когда оный пил в при-
сутствии священника. Когда идешь из его дома, то он взором
своим всегда был сопутником до тех пор, пока не скроешься
из вида. Примолвит своему человеку «он ушел, бог ему сопут-
ник» и осенит вслед крестным знамением». Эти строки вполне
могли бы относиться и к Иудушке Головлеву, в образе кото-
рого отразились кое-какие черты Евграфа Васильевича, хотя
и взятые непосредственно от его старшего сына Дмитрия,
унаследовавшего и приумножившего отцовскую набожность
и ханжество.
Уединившись в тиши своего кабинета от хозяйственной су-
толоки управления вотчиной, Евграф Васильевич, повидиму-
му, до конца дней своих сохранял интерес и привычки к
некоторым формам и видам умственного и литературного тру-
да, в том числе к чтению новых журналов, которые выписы-
вал для своей библиотеки. В конце 1840-х годов отца сатирика
дважды посетил известный впоследствии священник-публи-
цист, представитель церковной обличительной литературы,
«духовный Щедрин», как его называли, — И. Беллюстин. Его
отзыв о Евграфе Васильевиче представляет существенный ин-
терес для общей характеристики этого человека.
«Получив прекрасное образование, — пишет Беллюстин
в своей «Записной книжке пешехода», — он весьма счастли-
во начал свою службу в С. Петербурге. В немного лет службы,
неутомимо деятельной, он уже имел чин коллежского советни-
ка и орден. Будущее его было завидно, но кого не обманывало
обольстительное будущее? И для Салтыкова не суждено было
сбыться ничему, на что он по всем вероятностям мог рассчиты-
вать после такого прекрасного начала. Встретились неприят-
ности по службе и он должен был оставить ее»21. Далее
Беллюстин описывает отца сатирика в период, когда лично
27 «Ззенья», № 8
418
С Макашин
\'знал его. По словам автора дневника, Евграф Васильевич про-
водил время по окончании утренней молитвы до обеда за чте-
нием книг из своей библиотеки, состоявшей преимуществен-
но из иностранных авторов. «Еще во время службы, — продол-
жает Беллюстин, — он успел приобрести все, что только
ученые Франции и Германии произвели лучшего; и с ними-то
беседовал теперь он, осудивший себя на самое глубокое уедине-
ние. По временам занимался он механикой, которую особен-
но любил в дни своей молодости. После обеда, если только
можно, назвать обедом то, что ел он, весьма часто кусок хлеба с
водой, он спешил к «своим друзьям» больным, к своим и чужим
крестьянам»22.
О самоустранении Евграфа Васильевича от семейно-хозяй-
ственных дел говорит и следующая характеристика его в по-
священном ему надгробном «слове», произнесенном в день его
похорон 24 марта 1851 г. известным духовным проповедником
настоятелем Троицкого Калязинского монастыря Феофаном:
«Нашедши все... доблести в своей супруге, болярин Евграф
сложил с себя все бремя житейских попечений, все заботы о
воспитании чад своих, о приобретении, сохранении и упо-
треблении имения и благоденствии своих подчиненных; все вве-
рил ее благоразумным распоряжениям, а сам избрал одну—бла-
гую часть — молитву к богу, и ею низводил благословение
божие на все дела своей помощницы»23.
Любопытно, что «слово» это, беззастенчиво восхвалявшее
«доблести» не столько «почившего болярина Евграфа», сколько
его всесильной «помощницы», удовлетворило ее честолюбие
настолько, что было издано ею на свои средства брошюрой в
Москве.
* *
*
Ольга Михайловна Забелина-Салтыкова (1801—1874), мать
сатирика, была прямой противоположностью своего мужа.
Все отзывы современников единодушно рисуют мать сатирика
женщиной крутого, сильного, почти деспотического характера,
по-своему творчески одаренной, обладавшей незаурядным
умом, практической, деловой сметкой и неистощимой энер-
гией.
«Властная женщина была бабушка моя Ольга Михайловна, —
сообщает в своих еще неизданных воспоминаниях племянница
сатирика О. И. Зубова, — властная, и подчас казавшаяся даже
грозной. Женщина недюжинного ума, «министр в юбке», как
отзывались о ней соседи-помещики, она долгие годы держала
О. М. САЛТЫКОВА — МАТЬ ПИСАТЕЛЯ
С фотографии 1860-х гг.
Государственный Литературный музей

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
421
в повиновении и мужа и детей и даже весь наш уезд. К ней
прибегали за советом и помощью в делах общественных и се-
мейных, и везде она безапелляционно вершила суд и распра-
ву»24.
О «чрезвычайно властном характере» матери сатирика гово-
рит с его слов в своих известных «Воспоминаниях» и близкий
друг его д-р Н. А. Белоголовый25.
«Боярыней Морозовой» назвал Ольгу Михайловну знавший
ее в 1850—1860 гг. Е. И. Якушкин — юрист и этнограф, сын
декабриста, — имея в виду, конечно, опять-таки крутость,
непреклонность, властность ее нрава 26.
А сам Салтыков, несомненно, именно от матери унаследо-
вавший ряд черт своего характера, в частности резкую прямоту
и правдивость, не знавшие никаких условных смягчений,
охарактеризовал однажды Ольгу Михайловну по-щедрински
выразительным, но и по-щедрински же малопочтительным сло-
вом: «кулак-баба».
Впечатления от сильной и яркой фигуры матери, как и от
всей ее жизненной активности, оставили глубокий и в конеч-
ном результате очень яркий след в творчестве Щедрина. Эги
впечатления большей или меньшей художественной модифи-
кацией прототипа наличествуют во многих женских образах
щедринских произведений, начиная от первого и кончая по-
следним. Не касаясь эпизодического, перечислим здесь ос-
новное.
Марья Ивановна Крошина из «Противоречий» (1847) —пер-
вая, самая ранняя экспозиция типа властной помещицы-стя-
жательницы. Госпожа Падейкова (1859)—уже более развер-
нутая социальная и психологическая характеристика. Марья
Петровна Воловитинова из «Семейного счастья» (1863) —
целостный художественный портрет, являющийся, однако, лишь
небольшим этюдом к щедринскому монументальному шедевру—
Арине Петровне Головлевой из «Господ Головлевых» (1875—
1880). Наконец Анна Павловна Затрапезная из «Пошехонской
старины» (1887—1889) — последний и столь же сильный и со-
вершенный, как и Арина Петровна Головлева, художествен-
ный образ, живой моделью которому в значительной мере по-
служила все та же Ольга Михайловна Салтыкова. Последняя
умерла в 1874 г., и, вероятно, неслучайно сразу же после ее
смерти Щедрин стал писать свою хронику «Господ Головле-
вых» — этот подлинный monumentum odiosum — памятник
позора — всему исторически умиравшему и вырождавше-
муся российскому дворянско-помещичьему роду и — ши-
ре — всему миру сословного своекорыстия и частнособст-
422
С. Макашин
веннической морали, гениально переплавив в образы огром-
ного художественного и историко-философского обобщения
факты и эпизоды из жизни родной ему по крови семьи «господ
Салтыковых». Трагедия старухи Головлевой, положившей всю
свою жизнь на алтарь служения семье и оказавшейся в конце
пути перед неотвратимой и страшной «пустотой умертвий»
головлевского гнезда, с его жутким владельцем Иудушкой, —
это объективно, как будет показано, — также и трагедия. Ольги
Михайловны и ее «семьестроительства».
Реально-портретную основу в образе Арины Петровны уга-
дал уже один из первых читателей «Господ Головлевых»
И. С.Тургенев. В 1875 г. он писал сатирику из Буживаля:«Я вче-
ра получил октябрьский номер [«Отечественных Записок»] —
и разумеется, тотчас прочел «Семейный суд», которым остался
чрезвычайно доволен. Фигуры все нарисованы сильно и верно:
я уже не говорю о фигуре матери, которая типична — и не в
первый раз появляется у Вас — она, очевидно, взята
живьем — из действительной жизни» 27.
Так оно и было в действительности. Недаром появление в
печати «Господ Головлевых» вызвало взрыв негодования про-
тив автора со стороны его близких и порвало последние
нити его родственного общения с ними.
Властность в отношении детей своих Ольга Михайловна
сумела сохранить до конца. Почти до самой смерти матери
Салтыков находился под ее деспотической опекой в материаль-
но-имущественных делах. Так, в 1865 году, будучи в Пензе
«вторым лицом после губернатора», он, например, писал
П. В. Анненкову: «милая моя родительница засеквестровала все
доходы с моего имения и я решительно оставлен теперь на произ-
вол судеб и министерства финансов»28.
И уже в 1870-х гг. суровый сатирик, встреч с которым по-
баивались многие даже известные литераторы, и недавний
грозный начальник — штатский генерал, на крупных бю-
рократических постах, он писал своей матери письма с такими
же формулами беспрекословной сыновней почтительности, как
и в детские годы. «Любезная маменька, извините, что отвечал
Вам не сейчас, как Вы этого требовали...» «Прощайте, милая
маменька, целую Ваши ручки, желая Вам всего лучшего, ос-
таюсь преданный сын Ваш» (I, 274), таковы обычные «начала
и концы» этой поздней переписки сатирика с матерью, с кото-
рой его уже давно ничто не связывало, кроме тяжелых иму-
щественных дел по разделу наследства.
По купеческому обыкновению, образования Ольге Михайлов-
ке не дали никакого; ее не выучили даже как следует грамоте,
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
423
и она до конца дней своих писала по-русски без всякой орфо-
графии. Но сохранившиеся письма ее показывают вместе с тем,
что у нее были прирожденные чутье и вкус к выразительному,
богатому и энергичному языку московского «простонародья».
У нее была и ярко выраженная сатирическая темпераментность
в пользовании словом, подчас весьма грубоватого, «раблезиан-
ского» свойства. И, несомненно, свое замечательное знание рус-
ского «просторечия» и свое изумительное дарование сатирика
Щедрин в какой-то мере унаследовал также от своей матери. «Те
же хлесткие словечки, те же ни с чем несравнимые, своеобразные
меткие выражения, в двух словах определяющие положение
так, как другой не скажет и в целой речи», характеризовали,
по свидетельству О. И. Зубовой, живую речь не только сатири-
ка, но и его матери. Уж став помещицей, она, при помощи му-
жа, с грехом пополам выучилась французскому языку. Этим
ее воспитание завершилось.
«Хотя матушке было только пятнадцать лет, когда она вы-
шла замуж, —читаем в «Пошехонской старине», —но молодость
как-то необыкновенно скоро соскочила с нее. Ходило в семье
предание, что по началу она была веселая и разбитная молод-
ка, называла горничных подружками, любила играть с ними,
петь песни, побегать в горелки и ходить веселой гурьбой в лес
по ягоды. Часто ездила в гости и к себе звала гостей, и вообще
не отказывала себе в удовольствиях. Очень возможно, что она
и навсегда удержалась бы на этой стезе, если бы не золовки
[«тётеньки-сестрицы» — Марья и Анна Васильевны Салтыковы].
Они с самого начала вознамерились сделать из нее нечто вроде
семейной потехи и всячески язвили ее колкостями, в особенно-
сти допекая по поводу недоданного приданого. Однако же отец,
как человек слабохарактерный, не поддержал их. На первых
порах он даже держал сторону молодой жены и защищал ее
от золовок, и как ни коротко было время их супружеского согла-
сия, но этого было достаточно, чтоб матушка решилась дать
золовкам серьезный отпор. Года через четыре после свадьбы в
ее жизни совершился крутой переворот. Из молодухи она как-
то внезапно сделалась «барыней», перестала звать сенных де-
вушек подруженьками, и слово «девка» впервые слетело с ее
языка, слетело самоуверенно, грозно и бесповоротно...
Этим сразу старинные порядки были покончены... Все дворо-
вые почувствовали, что над ними тяготеет не прежняя сутоло-
ка, а настоящая хозяйская рука, покамест молодая и неопыт-
ная, но обещающая в будущем распорядок и властность».
(XVII, 115—116).
Семейная переписка, сохранившаяся в родовом архиве, под-
424
С. Макашин
тверждает биографическую точность щедринского художест-
венного рассказа.
В начале 1820-х гг. девятнадцатилетняя Ольга Михайловна
забирает в свои руки дела по хозяйству и с бесконтрольной еди-
ноличной властностью ведет их. В захирелое дворянское гне-
здо она вносит совсем не дворянскую деловитость, расчетливость,
купеческую сноровку, а более всего буржуазную страсть к
приобретательству и буржуазную же добродетель бережли-
вого накопления. Во все отрасли хозяйства она вводит меру,
вес и счет. Приостановив в какие-нибудь два-три года дальней-
шее оскудение салтыковской вотчины, Ольга Михайловна ре-
шительно приступает к ее расширению и экономическому пере-
устройству, к «сколачиванию капитала для детей», как она лю-
била говорить.
Пути к увеличению доходности вотчины Ольга Михайловна
видела в росте земельных приобретений и в усилении эксплоата-
ции крепостного крестьянского труда. О масштабах первых и
не вполне еще удачных коммерческих операций Ольги Михай-
ловны дает представление ее переписка 1821—1822 гг. с бога-
той московской купчихой Яковлевой о возвращении последней
взятых в долг ста двадцати тысяч рублей серебром 29. Укажем
здесь, кстати, что многочисленные письма Ольги Михайловны,
сохранившиеся в родовом архиве, вообще являются подлин-
ной летописью хозяйственно-экономической истории салты-
ковской семьи и ее вотчины. Основным, часто исключительным
содержанием обширных писем Ольги Михайловны — к мужу,
детям, родственникам, деловым контрагентам и др. — яв-
ляется подробное описание ее приобретательских похожде-
ний — «подкарауливания» и выгодной скупки земель, инфор-
мации о бесконечных и непрерывных «тяжебных делах», прось-
бы и поручения, связанные с последними, разнообразнейшие
распоряжения по хозяйству и относительно крепостных кре-
стьян. Психологическую окраску всей этой деловой корреспон-
денции придают два мотива, выразительно проходящие через
все письма Ольги Михайловны: удовлетворение и гордость сво-
ими достижениями на поприще приобретательства и одно-
временно жалобы на свое «несчастное» положение бескорыст-
ной труженицы, «добытчицы» для всей семьи, не видящей со
стороны последней ни благодарности, ни простого признания
своих заслуг. Последний мотив, особенно часто и энергично
повторяемый, должен быть специально отмечен в связи с тем,
что было сказано выше о реально-генетическом родстве матери
сатирика с образами Арины Петровны Головлевой и Анны Пав-
ловны Затрапезной. У последних, как и у первой, «слово семья
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
425
не сходило с языка». И у них, как у Ольги Михайловны, «слу-
жение семье», а по существу — частнособственническому фе-
тишу семьи, играло в сознании, психологически, роль primo
motore — первого двигателя — всей их деловой активности,
и оно же предопределило и для обеих героинь Щедрина и для
его матери глубокий трагизм их конечных жизненных итогов.
Но эти итоги были еще далеко впереди. А пока Ольга Михай-
ловна имела основание быть удовлетворенной своими достиже-
ниями. Выгодно ликвидируя раздробленные, мелкие, убыточ-
ные поместья старой салтыковской вотчины (в дальних губер-
ниях), значительно усиливая эксплоатацию крепостного труда,
прибегая к опытам промышленного предпринимательства, не
брезгуя ростовщическим методом извлечения доходов 30, со-
блюдая во всем жестокую экономию и скапливая этими и други-
ми способами в своих руках необходимые средства, «сколачи-
вая рубли по копейкам» по собственному выражению, — Ольга
Михайловна за первые тридцать лет своего хозяйствования уве-
личила владения семьи в 9—10 раз. К основному ядру салты-
ковской вотчины с селом Спас-на-Углу в центре в промежуток
времени между 1816—1849 гг. она присоединила много новых
земель, скупленных у соседей31. Покупались Ольгой Михай-
ловной и отдельные небольшие селения в сто—двести десятин
земли с десятками душ крестьян, приобретались и сотни душ
крепостных с тысячами десятин земли. Из всех этих приобре-
тений самым крупным была покупка богатого села Заозерья с
21 деревней в Угличском уезде, о чем специально скажем
ниже.
Общие итоги хозяйственной деятельности Ольги Михайлов-
ны выразительно определяются следующей справкой. Когда
она брала в свои руки хозяйство, у Евграфа Васильевича было
всего 275 душ крепостных (из них в Спасском 171), и все его по-
местья вместе взятые давали около 2 000 руб.- годового дохода.
Перед реформой (данные 1855 г.) за Евграфом Васильеви-
чем числилось в Тверской и Ярославской губерниях 350 душ,
а за Ольгой Михайловной в тех же губерниях 2 527 душ. Все-
го, таким образом, семья владела почти 3 000 душ крепостных
и 17 618 десятинами земли. Только одни денежные поступления и
только с поместий Спасского и Ермолина превысили в 1852 г.
25 000 рублей32. Из средних и даже захудалых помещиков Сал-
тыковы в течение 30 с небольшим лет стали крупнейшими земле-
владельцами. Результат этот был достигнут деятельностью Ольги
Михайловны, сыгравшей в 30—40 гг. роль Ивана Калиты для
захудалой и раздробленной салтыковской вотчины, чем и опре-
деляется исключительность занятого ею положения в семье.
426
С. Макашин
В «Пошехонской старине» Щедрин очень точно, нужно думать,
передает отношение членов семьи Салтыковых к «приобретатель-
ским подвигам» Ольги Михайловны в разговоре детей Анны
Павловны Затрапезной. «Они называют ее «молодцом», гово-
рят, что у ней «губа не дура» и, что, если бы не она, сидели
бы они теперь при отцовских трехстах шестидесяти душах.
Даже голос постылого «балбеса» сливается в общем хвалебном
хоре—до такой степени все поражены цифрою в три тысячи
душ, которыми теперь владеют Затрапезные.
— Этакую махинищу соорудила! — восторженно восклицает
Степан...» (XVI 1,84).
А вот любопытная иллюстрация «общественного» признания
хозяйственно-делового авторитета Ольги Михайловны и достиг-
нутых ею успехов, содержащаяся в адресованном ей стихо-
творном послании 1847 г какого-то уездного помещичьего пи-
иты (приводим для образца несколько строк).
...И Вы дивите округ наш
Во всем Премудрой [Ольге] подражая.
С умом особенным для жен,
Дивите мудрыми делами;
Ко благу дух Ваш устремлен, —
И многие счастливы Вами!
Вот благородный Ваш супруг,
Сединой мудрости почтенный!
Вот милых сердцу полный круг,
Любовью Вашей оживленной!
Вы, строя счастие детей,
Блюдете благо и подвластных, —
И с самых юных Ваших дней
В трудах находитесь прекрасных,
Жизнь Ваша славою гремит, —
Везде известны Салтыковы...33
Детские, а отчасти и юношеские годы сатирика прошли в ус-
ловиях наибольшего подъема и успехов «сооружения махи-
нищи» состояния помещиков Салтыковых. Возникшие на этой
почве психология стяжательства, культ наживы, своекорыстие
и прочие низменные страсти не могли не затронуть всех членов
обширной семьи ине привести ее через мрачные, «головлевские»
прелиминарии тяжелых имущественных ссор и распрей к пол-
ному распаду в будущем.
* *
*
Реформированная Ольгой Михайловной к 1830 г. семейная
вотчина состояла из трех главных частей: 1) тверского старого
М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН
С фотографии С. Л. Левицкого. 1860-е гг.
Государственный Литературный музей

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
429
ядра с селом Спас-Угол и деревнями в Калязинском уезде,
2) новых владений в том же Калязинском уезде, с селом Ермо-
линым в центре, и 3) ярославской части вотчины, с селом За-
озерье Угличского уезда в центре. В «Пошехонской старине»
указанные три центра салтыковской вотчины соответственно
выведены под названиями Малиновца, Бубнова и Заболотья.
Поместья Салтыковых находились з тех районах, где проник-
новение капиталистических отношений в помещичье хозяйство
чувствовалось в 20—30-е годы уже очень сильно.
Обилие ярмарок и торговых сел, близость богатых волжских
пристаней и таких центров торговли, как Москва, Тверь, Дмит-
ров, Углич, Рыбинск, Ярославль, широкое развитие кустар-
ных промыслов и мануфактур — все эти факторы расшатыва-
ли крепостное хозяйство, подчиняли его экономике товарно-
денежных отношений. Сбыт на рынки сельскохозяйственных
продуктов и изделий имел значительное распространение. Раз-
витие торгового оборота повышало роль денег в помещичьем
хозяйстве. Стремясь к увеличению доходности своих имений,
помещики изыскивали все новые способы интенсификации
крепостного труда, что приводило к еще большему усилению
помещичьего гнета.
«Крепостное хозяйство в Калязинском уезде, — пишет ис-
следователь экономики Тверской губернии и автор специаль-
ной работы о салтыковской вотчине А. Н. Вершинский, — отли-
чалось (в 20—40-х гг.) интенсивными формами эксплоатации
крестьянского труда». Недаром современники рисуют поме-
щичью среду этого уезда как «отвратительную, скаредную и
озлобленную». Именно здесь помещики «старались сколотить
капиталец», ограничивая себя в мелочах, жестоко расправля-
ясь с крестьянами и дворовыми34. Родной уезд Салтыков на-
зывал «угрюмым». «Этот уголок губернии, — вспоминал о
родине Салтыкова его земляк и близкий друг А. М. Унков-
ский, — был самым несчастным: крепостное право доходило
в нем до ужаса... помещики даже морили себя голодом из эко-
номии»35.
Все эти характеристики полностью приложимы к салтыков-
скому поместью и его владельцам. Всей своей купеческой
натурой Ольга Михайловна «льнула к капиталу» и приоб-
ретательству. В основе ее экономической практики уже лежало
не столько занятие традиционно-патриархальным «поме-
щичьим делом» — крепостным сельским хозяйством, с запаш-
ками, сборами урожаев и т. п., сколько погоня за выгодными
приобретениями земель и крепостных крестьян и усиленной
эксплоатации последних путем чрезвычайно широкого при-
430
С Макашин
менения оброчной и преимущественно денежной системы.
А. Н. Вершинский сообщает по этому поводу: «Сравнивая
данные о крепостном хозяйстве Калязинской части Салтыков-
ской вотчины с общеуездными, видим, что... по высоте денеж-
ного оброка с тягла Салтыковские селения занимали одно из
первых мест»36.
В некоторых частях салтыковской вотчины, в частности,
в ярославских деревнях, сельскохозяйственная эксплоатация
земли самим помещиком к 30-м годам почти полностью отсут-
ствовала. Погоня за накоплением денежных средств, необхо-
димых для покупок земельных владений и крепостных душ,
толкала Ольгу .Михайловну даже к опытам промышленного
предпринимательства (постройка двух стекольных заводов)
и к энергичному стимулированию развития кустарных промы-
слов среди оброчных крестьян. Сохранившиеся в родовом ар-
хиве денежнохозяйственные документы и переписка Ольги
Михайловны показывают, что в 30—50-е годы известную роль
в процессе накопления капиталов играло также ростовщиче-
ское использование денег, т. е. кредитование за высокие про-
центы оброчных крепостных. А таких было немало в салтыков-
ской вотчине, особенно в ярославской ее части, в богатом тор-
говом селе Заозерье — подлинном рассаднике в 30—60-е годы
будущих героев щедринской сатиры, деревенских «столпов»
и «мироедов», Колупаевых и Разуваевых.
Обстоятельства приобретения Ольгой Михайловной в 1830 г.
Заозерья отражены в «Господах Головлевых», в рассказе
Арины Петровны своим детям о ее первой покупке, открывшей
ряд дальнейших земельных приобретений:
«И денег-то у меня в первый раз всего тридцать тысяч на
ассигнации было, — повествует Арина Петровна, — папень-
кины кусочки дальние, душ со сто, продала. — да с этою-то
суммой и пустилась я, шутка сказать, тысячу душ покупать!
Отслужила у Иверской молебен, да и пошла на Солянку счастья
попытать. И что ведь! Словно видела заступница мои слезы
горькие — оставила-таки имение за мной! И чудо какое: как
я тридцать тысяч, окроме казенного долга, надавала, так слов-
но вот весь аукцион перерезала!»
Щедрин весьма точно передает здесь запавший ему с детства
неоднократно слышанный рассказ Ольги Михайловны об ис-
тории покупки Заозерья (ср. в «Господах Головлевых»: «Арина
Петровна много раз уже рассказывала детям эпопею своих
первых шагов на арене благоприобретения...» XII, 67).
Действительно, часть села Заозерья (с относящимися к ней
восемнадцатью деревнями и 1 062 душами), принадлежавшего
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
431
трем владельцам, была куплена О. М. Салтыковой у надворной
советницы Рославлевой именно за ту сумму, которую называет
Щедрин, — за тридцать тысяч, кроме государственного долга,
и именно с аукционного торга в московском Опекунском
совете, помещавшемся на Солянке. Покупке, опять-таки в
точном соответствии с рассказом в «Господах Головлевых»,
предшествовала продажа дальних вотчин Е. В. Салтыкова в
Тамбовской и Костромской губерниях. Позже Ольга Михайлов-
на приобрела и остальные части заозерского именья, принад-
лежавшие князьям Волконским ц Репниным37.
Заозерье подробно описано Щедриным в главе «Заболотье»
«Пошехонской старины» (ср. также «Заовражье» в «Губернских
очерках» и др.). В этой главе, автобиографичность которой
устанавливается рядом весьма точных соответствий щедрин-
ского текста с документально-архивными и краеведческими
материалами, а также с местной топонимикой38, Салтыков так
вспоминает свои детские впечатления от ярославского поместья
матери: «... В селе считалось достаточное количество богатеев —
они-то и сообщали селу характер зажиточности и даже щеголь-
ства. Некоторые из них делали обороты на десятки тысяч,
а иные имели лавки в Москве. Но большинство крестьян бы-
ло бедное, существовало впроголодь, ютилось в ветхих, еле
живых клетушках и всецело находилось под пятой у богатеев...
Довольно часто по вечерам матушку приглашали богатые кре-
стьяне чайку испить, заедочков покушать. В этих случаях я
был ее неизменным спутником. Матушка, так сказать, по при-
роде льнула к капиталу и потому была очень ласкова с Заболот-
скими богатеями. Некоторым она даже давала деньги для обо-
ротов, конечно за высокие проценты. С течением времени, когда
она окончательно оперилась, это составило тоже значитель-
ную статью дохода» (XVII, 161—162).
Пройдут годы, и на дрожжах экономического развития, не-
умолимо и стремительно вовлекавшего страну в орбиту капита-
листического уклада, заозерские богатеи-крепостные пре-
вратятся в купцов и предпринимателей, в «рыцарей» отечествен-
ного грюндерства, гремящих своими капиталами и махинациями
хищничества на всю округу. Такую эволюцию в «столпы»
совершат, например, крепостные крестьяне Салтыковых:
Ермолаевы, Чекуновы, Ореховы, Большакины, Серебряковы
и др. Еще в 40—50-е годы хозяйственные документы родового
архива Салтыковых числят их состоящими на оброке содержа-
телями постоялых дворов, трактиров, чайных или же «маяка-
ми» (ярославское слово, обозначавшее скупщиков холста, ни-
ток и других льняных изделий)39. А уже в 70-е годы те же
432
С. Макашин
Ермолаев, Орехов и Серебряков фигурируют в письмах Салты-
кова как покупатели доставшейся сатирику по семейному раз-
делу (в общем владении с братом Сергеем) заозерской усадьбы.
«Капитального экономического мужика», богатея и обиралу
Федула Ермолаева — бывшего трактирщика — Щедрин
неоднократно вспомнит потом в «Пошехонской старине», а
другого заозерского богача — воротилу Чекунова — назовет
в «Благонамеренных речах» («Не Чекуновские ли приказчики
понаехали?» — спрашивает сына Дерунов).
Пройдет еще несколько лет, и не кто иной, как В. И. Ленин,
отметит себе для памяти фамилии тех же Ореховых и Больша-
киных, бывших заозерских крепостных Салтыковых, в каче-
стве одной из многочисленных иллюстраций к своему исследо-
ванию «тайны рождения» отечественной буржуазии. Он сделает
это в подготовительных работах к своей знаменитой кни-
ге «Развитие капитализма в России». Анализируя материалы
указателя П. Орлова «Фабрики и заводы Европейской России»
(СПб, 1881), В. И. Ленин скобкой отмечает следующее место
книги, в разделе «Полотняное производство»: «Орехов и Боль-
шакин, торг, дом Углицкого уезда, С. Заозерье. Выдел. 2.300
куск. пестряди и равендука. Производство в рублях— 12.000
руб.»4".
Наш экскурс в экономическую историю салтыковской вот-
чины, особенно ярославской ее части — Заозерья, которое
Щедрин ближе всего знал и в годы детства и юности, и в зрелые
годы, важен в двух отношениях. Он устанавливает на несколь-
ких примерах весьма точную автобиографичность многих стра-
ниц знаменитых семейных хроник Щедрина «Господа Головле-
вы» и «Пошехонская старина». А главное, он указывает и разъ-
ясняет источник раннего накопления у сатирика тех наблюде-
ний над русской социально-экономической действительностью,
которые позволили ему стать в нашей литературе одним из пер-
вых по времени и гениальных изобразителей картины разложе-
ния, упадка крепостничества и рождения в его недрах капита-
лизма.
Создавая в 70-е годы свою знаменитую галерею деятелей
капиталистического накопления — «чумазых», изображая новые
виды и формы закабаления народных масс, сопровождавшие
процесс установления буржуазных порядков в стране, Щедрин
опирался на типологический материал, хорошо знакомый ему
с детства. И если, как правильно заметил К. Арсеньев, говоря
об образе Дерунова, «Салтыкову удалось заглянуть в процесс
образования типа»41, фиксировать его черты в самый момент их
зарождения, что, кстати сказать, Достоевский считал под силу
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
433
«только гениальному писателю»42, то всем этим сатирик в био-
графическом плане обязан и тому, что процесс возникнове-
ния и усиления «столпов» и «мироедов» совершался на его
глазах, в социальной действительности, конкретно и плотно
наполнявшей хозяйственно-экономический быт семейного
гнезда. Недаром реальным прототипом для знаменитого обра-
за Осипа Дерунова (из «Благонамеренных речей») послужила
Щедрину фигура хорошо известного ему с детства крестьян-
ского богатея-крепостного, старосты новинского имения,
принадлежавшего «тетенькам-сестрицам», — Софрона Осипова.
После реформы он выступает первым в уезде скупщиком дво-
рянских земель. Софрон Осипов оказался главным покупате-
лем и земель самого сатирика, когда он ликвидировал до-
ставшееся ему помещичье наследство.
Рождение Салтыкова в родовом поместье отца, в селе Спас-
Угол Калязинского уезда Тверской губернии, было удостове-
рено такой записью в метрической книге: «За 1826 год под
№ 2, села Спасского, у г. коллежского советника и кавалера
Евграфа Васильевича Салтыкова жена Ольга Михайловна ро-
дила сына Михаила января 15, которого молитвоствовал и
крестил того-же месяца 17-го числа священник Иван Яковлев
со причетники; восприемником ему был московский мещанин
Дмитрий Михайлов»43.
Сведения метрической выписи воспроизводятся и дополняют-
ся в своеобразном приглашении на день рождения, посланном
Щедриным 14 января 1887 г., вероятно, А. М. Унковскому:
«15-го января 1826 года, у коллежского советника Евграфа
Васильевича и жены его Ольги Михайловны Салтыковых ро-
дился сын Михаил. Принимала бабка повитушка Ульяна Ива-
новна, Калязинская мещанка. Крестил священник села Спас-
Угол Иван Яковлев Новоселов; восприемниками были Угли-
ческий мещанин Дмитрий Михайлов Курбатов и девица Марья
Васильевна Салтыкова. При крещении Курбатов пророчест-
вовал: «Сей младенец будет разгонщик женский». По этому слу-
чаю приглашаетесь Вы с фамилией завтра...» л т. д.44
Все эти сведения, с частичными изменениями имен, включены
и в «Пошехонскую старину», в рассказ об обстоятельствах появ-
ления на свет Никанора Затрапезного. Дмитрий Михайлов
Курбатов, которого набожный Евграф Васильевич считал
за «божьего человека», обладателя дара «прорицания», давний
его знакомый, собеседник и корреспондент на духовные темы,
28 «Звенья», №8
434
С. Макашин
выведен здесь под именем Дмитрия Никоныча Бархатова. Вспо-
миная позднее о его «пророчестве» по адресу будущего са-
тирика, Ольга Михайловна писала сыну Дмитрию Евграфо-
вичу 3 сентября 1855 г.: «По совершении крещения [Курбатов]
сказал, что он будет воин». Бабка-повитуха Ульяна Иванов-
на, обслуживавшая по своей специальности всех помещиков
Калязинского уезда и пользовавшаяся среди них большой по-
пулярностью, выведена в щедринской хронике под своим соб-
ственным именем45.
По обычаю дворянских семей новорожденный был тотчас
же отдан на попечение кормилицы, крепостной крестьянки
Домны. Она же явилась и первой «воспитательницей» Салты-
кова. К ней он впоследствии «любил бегать украдкой в дерев-
ню» и с благодарной памятью назвал ее имя в предсмертной
хронике — «Пошехонской старине». Здесь же он вспомнил
и о своем первом учителе — крепостном художнике Павле
Дмитриеве, обучившем его грамоте. Эти наиболее ранние све-
дения о детстве Салтыкова, заимствованные из записей «Адрес-
календаря» Евграфа Васильевича за 1826—29 гг., документаль-
но подтверждают не только упомянутые места «Пошехонской
старины», но известные слова сатирика в «Мелочах жизни»:
«Я вырос на лоне крепостного права, вскормлен молоком кре-
постной кормилицы, воспитан крепостными мамками и наконец
обучен грамоте крепостным грамотеем. Все ужасы этой крепо-
стной кабалы я видел в их наготе».
Ко времени рождения будущего сатирика семья Салтыко-
вых была уже большая и состояла из семи человек: отца, ма-
тери, двух братьев и трех сестер. Позднее, в 1829—1834 гг., у
Ольги Михайловны родилось еще два сына, и семья увеличи-
лась, таким образом, до девяти человек.
О первых годах жизни Салтыкова существует ничтожное
количество документальных данных. Это—несколько упомина-
ний его имени в переписке родителей и в названных выше за-
писях Евграфа Васильевича в «Адрес-календарях». Приведем
два наиболее ранних упоминания о сыне Ольги Михайловны
в письмах к мужу из Спасского. Первое — в письме от 2—3 сен-
тября 1827 г.: «Любезный друг души моей, милый Евграф Ва-
сильевич!.. Миша так мил, что чудо. Все говорит и хорошо. Бес-
престанно со мной бывает и не отходит, все утешает меня в раз-
луке с тобой... Признаюсь, мой друг, я при нем покойнее и все
его целую...» Второе упоминание — через несколько дней, в
письме от 8 сентября 1827 г. «... дети все милы, а Миша столько
мил, что не могу описать. Вообрази, все говорит, беспрестанно
у меня и поутру, как проснется, то в столовую идет меня искать,
М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН
С фотографии Деньера. Конец 1860-х гг.
Государственный Литературный музей

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
437
спрашивает — «где маменька, чаю хочу» — и идет в твой ка-
бинет, — мы там пьем чай, потом возвращается в мою спаль-
ню, где все радости свидания и поцелуи... столько меня он уте-
шает, что при нем немного забываю нашу разлуку». Слова
«все говорит хорошо» в применении к полуторагодовалому
ребенку интересны, как свидетельство о его раннем и быстром
развитии46.
Записи Евграфа Васильевича в «Адрес-календарях» более
сухи и, так сказать, хроникальны. Вот для примера одна из
таких записей:
«[1831 г."] Августа 21. По утру в восьмом часу Ольга Михай-
ловна Салтыкова с детьми своими Дмитрием и Михаилом
Салтыковыми выехали из села Спасского, а приехала в Москву
в дом батюшки ее Михаила Петровича Забелина августа 23-го дня
в девять часов утра, а возвратилась в село Спасское октября
3-го дня по полудни в десять часов».
Казалось бы, что скудость и сухая фактичность докумен-
тальных сведений, которыми располагает биограф детских
и юношеских лет Салтыкова, в громадной мере восполняются
теми страницами «Пошехонской старины», в которых сатирик
на поразительно написанном фоне помещичье-крепостной Рос-
сии 30-х годов с такой художественной силой и так беспо-
щадно-правдиво к себе и своим родным рассказал о своем дет-
стве, семье и о всей обстановке, окружавшей его.
Действительно, все писавшие о детских годах сатирика,
включая современников, лично знавших его, — Пыпина, Ми-
хайловского, Скабичевского, Арсеньева, Кривенко — и позд-
нейших исследователей его жизни и творчества, — строили на-
чальный этап биографии Салтыкова исключительно на материале
«Пошехонской старины». В результате были созданы и прочно
вошли в литературный обиход известные картины «домашнего
ада» детских лет сатирика и полные мрака фигуры его родите-
лей: жестокой матери — самодурки, сутяги и скопидомки, мо-
рившей голодом собственных детей, и культурно убогого,
ничтожного, почти слабоумного отца.
Между тем о недопустимости прямого биографического ис-
толкования «Пошехонской старины» предупреждал сам сатирик.
В специальном примечании «От автора» к своей «хронике» он
писал: «Прошу читателя... не смешивать мою личность с лич-
ностью Затрапезного, от имени которого ведется рассказ. Ав-
тобиографического элемента в моем настоящем труде очень
мало: он представляет собой просто-напросто свод жизненных
наблюдений, где чужое перемешано с своим, а в то же время
дано место и вымыслу...».
438
С. Макашин
Документы семейного архива Салтыковых и другие материа-
лы, ранее недоступные биографам сатирика, позволяют ныне
довольно точно отделить «чужое» от «своего» в «Пошехонской
старине» и тем самым определить методы и границы возможного
использования .того произведения в биографических целях.
Но это—тема для большого специального исследования. Укажем
здесь только самое основное, и то в порядке тезисов.
Биографический комментарий к «Пошехонской старине» (точ-
нее, к тем ее страницам, на которых говорится о рождении,
детстве и воспитании Никанора Затрапезного), составленный
при помощи документальных материалов семейного архива
Салтыковых, обнаруживает прежде всего полную обоснован-
ность цитированного примечания Щедрина к своей хронике.
Но такое ..исследование одновременно и дополняет авторское
указание, существенно конкретизируя содержание тех элемен-
тов произведения, которые автор обозначил общими определе-
ниями: «свое», «чужое» и «вымысел».
Выше мы имели уже случай привести ряд примеров тому
(они встретятся и в дальнейшем изложении), с какой порази-
тельной точностью памяти, порою цитатно в отношении соот-
ветственных сохранившихся документов, использовал иногда
Щедрин подлинные биографические факты, эпизоды и ситуа-
ции в «Пошехонской старине». И все же даже эти «документиро-
ванные» страницы щедринской хроники не могут быть безогово-
рочно рассматриваемы и использованы как биографический ис-
точник.
Дело в том, что «Пошехонская старина», как почти всегда у
Щедрина, построена на сложном сочетании очень конкретного,
почти документально-протокольного бытового материала (в
данном случае автобиографического), с одной стороны, и та-
кого идейно-художественного обобщения этого материа-
ла, которое выводит его далеко за пределы точных соответст-
вий лежащим в его основе фактам. При этом особенно важно
помнить о всегда наличествующей у Щедрина — явно или скры-
то — обличительное™ его творческих заданий.
Спокойная, «эпическая» форма «Пошехонской старины» не
должна вводить в заблуждение. Здесь, как и всюду, Щедрин
выступает прокурором и судьей враждебных ему, отрицаемых
им форм и установлений общественной жизни. И, как всегда,
при этом его сатирическое задание многопланно. «Пошехон-
ская старина» — это не только беспощадное разоблачение кре-
постничества как исторического зла русской жизни и его ре-
ликватов, пережитков в современной сатирику действительно-
сти, как зла наличествующего, актуального и для эпохи 80-х гг.,
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
439
когда задумывалось и создавалось произведение. «Пошехонская
старина», как и «Господа Головлевы», — это также суровый ху-
дожественный суд великого просветителя и моралиста над сво-
ей собственной семьей, понятой и взятой в качестве одной из
типических форм бытового выраже-
ния того социально-политического строя, упорным и непри-
миримым врагом которого Щедрин стал в пору своей идейной
и художественной зрелости.
Столь близкий во многих отношениях к Щедрину Некрасов
не задолго до смерти продиктовал своей сестре А. А. Буткевич
следующие слова: «Я должен, по народному выражению, снять
с души моей грех. В произведениях моей ранней молодости
встречаются стихи, в которых я желчно и резко отзывался о
моем отце. Это было несправедливо, вытекало из юношеского
сознания, что отец мой крепостник, а я либеральный поэт. Но
кем же другим мог быть тогда мой отец? — я побивал не крепо-
стное право, а его лично, тогда как разница между нами была
собственно во времени»47.
Некрасов был неправ. Он упускал из вида,что обличения им от-
ца-крепостника в поэтических произведениях, содержавших об-
разы широкого типического значения, «побивали» именно крепо-
стное право. Щедрин не предъявлял себе подобных упреков. Он
всегда сохранял за собою трудную свободу (Михайловский на-
звал ее однажды «жестокой») судить и карать публичным судом
своей гневной сатиры все, что, с его точки зрения, подлежало это-
мусудуиэтой каре, включая и родную семью. При всем историз-
ме своего мышления Щедрин был далек от ложно понятого объ-
ективизма в общественных и моральных оценках прошлого. Он
и здесь стоял на позициях революционной «субъективности» сво-
его учителя Белинского. Он судил это прошлое (в том числе и
собственную семью) с явной, никогда не скрываемой мыслью о
настоящем, судил на основе социальных, моральных и политиче-
ских норм своего мировоззрения—мировоззрения революци-
онного демократа-просветителя.С этим и связана особая позиция
автора «Пошехонской старины», оценивающего все изображаемое
и происходящее с точки зрения высоты нового общественного
идеала, существование которого в описываемых среде и эпохе,
конечно, исключается.
Всем сказанным определяются критерии и границы использо-
вания «Пошехонской старины» для целей биографического иссле-
дования. Для биографа Щедрина «Пошехонская старина» важна,
в первую очередь, не как источник для воссоздания конкрет-
ной картины детских лет сатирика, а как автобиографический
документ, с исключительной яркостью и субъективной прав-
440
С. Макашин
дивостыо зафиксировавший позднейшие восприятия и оценки
Щедриным своего прошлого и тем дающий масштаб для опре-
деления пройденного писателем жизненного и идейного пути.
* *
*
«Салтыков, — по словам близко знавшего сатирика в по-
следние годы его жизни С. Н. Кривенко,— не любил вспоми-
нать своего детства, а когда вспоминал какие-нибудь отдель-
ные черты, то вспоминал всегда с большой горечью». «Беско-
нечно мрачны были его воспоминания о своем детстве и о
семье...» свидетельствует другой мемуарист. «А знаете, с
какого момента началась моя память? — сказал однажды Сал-
тыков своему собеседнику. — Помню, что меня секут... секут
как следует, розгою, и немка, гувернантка старших моих брать-
ев и сестер, заступается за меня, закрывает ладонью от ударов
и говорит, что я слишком мал для этого. Было мне тогда, долж-
но быть, года два, не больше ..»48'
Вся обстановка вскормившей его семьи запечатлелась в па-
мяти сатирика красками мрачными и жестокими. Салтыков го-
ворил Н. А. Белоголовому о себе, своих братьях и сестрах, что
«ни отец, ни мать не занимались ими, что росли они, как посто-
ронние, и что он, по крайней мере, совсем не знал того, что на-
зывается родительскою ласкою»49.
В передаче Белоголового есть преувеличение, внушенное,
несомненно, словами самого Щедрина. Вообще к автобиогра-
фическим рассказам сатирика о своем прошлом полностью
применимо все то, что было сказано выше о «Пошехонской ста-
рине», как о биографическом источнике. В этих рассказах о
себе и своем прошлом, сохраненных мемуаристами, Щедрин
также всегда оставался сатириком, обличителем, моралистом
и в этом смысле художником, органически воспринимавшим все
явления в каком-то непрерывном активно-творческом процессе
их социального отбора и типизирования. Весьма показательно
в этом отношении отмечаемое многими современниками, а нам
известное, сверх того, по опубликованным письмам Салтыкова,
изобилие случаев прямого переноса устных и эпистолярных
высказываний сатирика на страницы его произведений.
Салтыков, по словам товарища его детства С. А. Юрьева,
«жестоко осуждал своих родителей и свое детство, которое
считал глубоко ненормальным и даже безнравственным»50.
Развернутый комментарий к этому мемуарному свидетельству,
полностью подтверждающему его достоверность, дает сам Сал-
тыков в публицистической главе «Дети» из «Пошехонской
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
441
старины». В главе этой, вначале не предназначавшейся для
«Пошехонской старины» и являющейся одним из наиболее
ярких исповеданий социалистических взглядов Салтыкова,
он говорит с читателем от своего собственного имени, не при-
крываясь маской Никанора Затрапезного. Глава начинается
фразой: «И вот теперь, когда со всех сторон меня обступило
старчество, я вспоминаю свои детские годы, и сердце мое неволь-
но сжимается...» И дальше следует знаменитая щедринская
инвектива, разоблачающая великую фальшь семейной, школь-
ной и социальной педагогики там, где существуют «неправиль-
ность и шаткость устоев, на которых зиждется общественный
строй», т. е., раскрывая эзоповскую формулировку, — в частно-
собственническом обществе, основанном на угнетении иэксплоа-
тации. Основной тезис выступления Салтыкова: назначение
педагогики — «воспитывать в нарождающихся отпрысках
человечества' идеалы будущего, а не подчинять их смуте на-
стоящего».
Вот с каких позиций, давно и прочно завоеванных, судил
Щедрин «педагогику» своих родителей и воспитателей, спра-
ведливо оценивая ее с высоты своего социалистического идеала
как «жестокую», «низменную» и «безнравственную».
После всего сказанного познакомимся с подлинными доку-
ментами, так или иначе относящимися к семейно-воспитатель-
ной обстановке детства Салтыкова.
Отец сатирика Евграф Васильевич не был вовсе безучастен
к детям, что можно было бы заключить из приведенных высказы-
ваний Щедрина. Он принимал деятельное участие в выработке
первоначальных программ домашнего обучения детей и до-
вольно ревностно следил за их дальнейшими школьными успе-
хами «в науках». Вообще можно думать, что если дети
Салтыковых получали в семье какие-либо указания для своего
интеллектуального развития, то все они шли от Евграфа Ва-
сильевича. Один он был в семье достаточно образован, имел
склонность к умственному труду и литературной работе и за-
нимался ими, был обладателем небольшой библиотеки, выписы-
вал журналы и т. д.
Но главную свою обязанность в отношении детей Евграф
Васильевич видел в их «достодолжном воспитании» и весьма
энергично пытался осуществлять его. Ольга Михайловна,не
терпевшая чьего-либо вмешательства, хотя бы и мужа, в дела
442
С. Макашин
семьи и совершенно, как указывалось, отстранившая Евграфа
Васильевича от участия в делах хозяйственных, не препятство-
вала, однако, его воспитательно-педагогической работе с детьми
и даже поощряла ее. Но суровая властность Ольги Михайлов-
ны и ее положение всесильной и грозной главы семьи лишали
в сознании Евграфа Васильевича, а также самих детей, его
«поучения» всякой обязательности. «Поучения» эти, внушав-
шие заветы патриархально-религиозной мудрости: «чти отца
и матерь твою», послушания и покорности старшим и т. п.,—
будучи выведены, как и сам их автор, за пределы реального,
практического руководства воспитанием, оказывались в ре-
зультате какими-то «пустопорожними ненужностями», как назы-
вает Щедрин в «Господах Головлевых» письма Иудушки к сыну.
Проиллюстрируем сказанное примерами из сохранившихся
в семейном архиве писем Евграфа Васильевича ко второму из
его старших сыновей — талантливому, рано погибшему Ни-
колаю Евграфовичу (1821—1856), бывшему тогда студентом
Московского университета. Трагическая судьба Николая
Евграфовича — этого, по словам Ольги Михайловны, «посты-
лого неудачника», которого она называла «злодеем», «тираном
всего семейства», «мучителем» своего сердца, «вредного влияния»
которого на Михаила Евграфовича она так боялась, — впо-
следствиидала Щедрину материал для образа Степана Порфирье-
вича Головлева («Степка-балбес»).
«Неповиновение родителям», «непочтительность» к ним,
«дерзости» — одним словом, «бунт» Николая Евграфовича
против «заветов отцов» — побудили Евграфа Васильевича
приложить особые старания к возвращению сына «на стезю
послушания и ее неизбежной награды — благополучности».
Его письма к непокорному сыну представляют для нас по-
этому особенный интерес. В них представлены все методы и
ресурсы педагогически-воспитательных «поучений» Евграфа
Васильевича, которых, разумеется, не миновал, в той или иной
степени, и будущий сатирик.
Приводим в качестве образца одно письмо полностью:
«Николай Евграфович!
Отправя к тебе письмо мое прямо в руки твои, полагал я тем воз-
будить в тебе чувства обязанности твоей к родителям ти к твоему собствен-
ному благоденствию; но вместо того вдруг слышу о самых жестоких твоих
поступках как против бога, так против себя и нас, твоих родителей,
как будто бы я тебя поразил громовым ударом угроз и жестокости, коих
ни единой черты в моих письмах не было и быть не может, как то и все
добрые люди, читавшие их, видели и одобрили мои советы и наставления.
Неужели ты столь тупоумен, что не мог этого рассмотреть и, приняв оные
с добрым чувствованием, сердечно благодарить меня за мое христианское
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
443
к тебе внимание и сожаление о гибельном твоем нраве и характере,
коих несносность до такой степени простирается, что и самой роди-
тельнице не оказываешь почтения, не кланяешься ей и везде ее
поносишь. Видно, мы родители за свои гроши и старания о образова-
нии вам купили себе лихо. Неужели тебе неизвестен закон божий,
повелевающий чтить отца и матерь, да благо ти будешь и долголетен будешь
на земли, злословя же отца и матерь, смертию ты умрешь. Смертью сказано.
Но не такой смертью, какая здесь бывает, а смертью смертей, т. е. вечною па-
губною и гневом и жестоким наказанием божиим, о чем также сказано. Стра-
шно есть еже впасти в руци бога жива, ибо божие наказание жестокостью его
вечного правосудия ни с чем на свете не может быть сравнено, ибо в него и
сами бесы веруют и трепещут, то неужели ты имеешь свойство хуже беса,
если не внемлешь и ни во что не ставишь слова священные, самим богом из-
реченные. Опомнись, вразумись и обратись на путь истинный. Ты теперь в
полном рассудке и можешь, здраво рассуждая, все видеть, ценить и свое по-
ведение образовать, как должно честному и благомыслящему человеку.
Последуй моим тебе спасительным советам все сносить с терпением, велико-
душием и упованием на бога-создателя и производить дивные и благодетель-
ные дела рук твоих, и если он и о прочих низших тварях имеет попечение,
то кольми паче о человеке, тем паче всего печется и невидимо устраивает ему
то благоденствие, какое каждому прилично и свойственно. Сие я испытал на
собственном опыте, и теперь сверх этого приказываю тебе
паче всего заниматься науками, ане шалберством,
которое сгубило твой последний экзамен и целый год уничтожило и нас огор-
чило. Довольно, кажется, тебе и одного сего урока, который должен памято-
вать на всю свою жизнь, и своим поведением стараться быть достойным
внимания добрых людей и нашего родительского благословения, которое
тебе посылает огорченный и огорчаемый отец твой Евграф Салтыков.
Сентября 15 дня 1840 года.
Село Спасское».
«Чти отца твоего и матерь твою» — это основной лейтмотив
всех писем Евграфа Васильевича к сыну. При этом предметом
особой заботы является внушение чувства беспрекословной
покорности и почтительности к матери, Ольге Михайловне.
Так, на жалобы Николая Евграфовича на какую-то имуще-
ственную несправедливость матери в отношении его и братьев
отец писал ему (письмо от 27 октября 1840 г.): «Нащет же тво-
их жалоб о суждениях с твоею матерью и наградах детей ее,
ты не имеешь никакого резону ни в какое суждение входить,
а должен молчать..., и если ты видишь от нее обиды, ненависть
и презрение, то и тогда великодушно и безропотно все сносить
и скромным молчанием и поведением своим заслуживать ее
внимание и любовь». И еще в том же письме: «...приказываю
тебе как можно скромнее и тише обращаться с матерью, если
что и неприятное увидишь, переноси, и ко всему неприятному
от нея будь слеп, глух и нем...» Часто требования особой поч-
тительности к матери обосновываются ссылками на ее роль
«благодетельницы» для всего семейства. Так, в письме от
24 января 1841 г. читаем: «Ольга Михайловна обижается, что ты
444
С. Макашин
в письме своем ко мне, которое я посылал к ней, не пишешь
почтения к ней и не просишь благословения, о чем я тебя и
предостерегаю, чтобы впредь во всяком твоем
письме наблюдал оное справно. Ибо она не
только тебе, но и всему семейству редкая мать и благодетель-
ница. Это не на словах, а на опыте видно, сколь велико ее
старание к присовокуплению состояния нашего, а посему,
если и изтишнее какое взыскание от нее случится, то ей оное
простительно».
Еще более откровенно корыстными соображениями внуша-
лась Николаю Евграфовичу и другим детям необходимость
«почтительного угождения» и «раболепного служения» их пре-
старелому деду Михаилу Петровичу Забелину, доживавшему
свой век в Москве. На капиталы его по духовному завещанию
очень рассчитывали родители Салтыковы и не стеснялись во-
влекать в безнравственную, стяжательную борьбу за «стари-
ково сокровище» своих детей. «Уведомь, каков дедушка, —
пишет Евграф Васильевич сыну 11 февраля 1841 г.,— и
если Настасья [та самая дедушкина «краля» Настасья, ко-
торая выведена в «Пошехонской старине»] еще не приехала, и
ему угодна твоя услуга, то все меры употребляй
ему угождать паче нежели нам». Почти в каж-
дом из своих писем Евграф Васильевич не забывает напомнить:
«дедушке всемерно угождай» (8 марта 1841 г.), «уведомь о
дедушке; каков он, и старайся всемерно угождать ему... писали
ли к нему дети мои из Петербурга поздравительные письма?»
(5 апреля 1841 г.), «старайся к дедушке быть поласковее»
(12 апреля 1842 г.) и т. д.
Наука «почитания старших», преподававшаяся Евграфом
Васильевичем в письмах к сыну-студенту, учила его искус-
ству «угождения» не только матери-«благодетельнице» и обла-
дателю богатого наследства — деду, но и профессорам уни-
верситета (в одном из писем они названы «начальством» сына),
у которых слушал лекции Николай Евграфович. Так, в письме
от 14 января 1841 г. читаем: «уведомь, каково ты начал свои
лекции и не враждуют ли на тебя профессора, с коими как мож-
но обходись ласковее, по пословице: «ласковый теленок две
матки сосет, а грубый ни одной не найдет».
При всем том университетские занятия сына живо интере-
совали Евграфа Васильевича, а неуспехи искренно огорчали.
Эти темы неизменно присутствуют в его письмах. Вот для
иллюстрации несколько выдержек: «Ради бога старайся при-
готовляться к экзамену, чтобы опять не срезаться по прошло-
годнему, и себя и нас не оскорбить» (14 января 1841 г.), «от
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
445
наук не отставай... и всемерно старайся достигнуть кандидат-
ства, к чему, кажется, и собственная твоя амбиция, если только
оная есть у тебя, должна тебя влещи и побуждать, для при-
обретения себе лучшей участи, а нам утешения» (12 апреля
1842 г.), «надеюсь, что ты постараешься Крылова экзамен хо-
рошо приготовить» (5 апреля 1841 г.), «паче всего старайся те
предметы хорошо приготовить, в коих ты сбился прошлого
года и кои предстоят тебе у Баршева по Уголовному праву»
(5 мая 1841 г.), «прошу тебя, как друг, и приказываю, как отец,
всемерно заниматься науками своими, чтобы не натиском, а
исподволь тебе запастись всеми нужными познаниями для
выдержания экзамена с честию и отличием и получить канди-
датство, чем и себе щастие и нам утешение доставишь» (12 января
1842 г.) и т. п.
Важным элементом воспитательного кодекса Евграфа Ва-
сильевича являлось «обережение» сына от общества «дурных
людей», «мерзавцев» и их «пагубных влияний». Вот несколько
относящихся сюда цитат: «ради бога прошу тебя... удаляться
от всех злых и коварных твоих сотоварищей» (14 января 1841 г.);
«с ерниками и мерзавцами, которые уже достаточно тебя обга-
дили и помогли тебе срезаться в прошлый экзамен, не имей
нималого сношения, а бойся как огня пагубного» (12 апреля
1842 г.): «я слышал о тебе достоверные известия, что ты опять
выбрал себе мерзавцев приятелей... и с такими-то ты имеешь
компанию, не больно ли моему родительскому сердцу видеть
все труды и попечения наши о твоей нравственности попран-
ными и презренными твоим безумием» (22 марта 1841 г.) и т. п.
«Доброе поведение» сына награждалось Евграфом Васильеви-
чем короткими торжественными посланиями, похожими на
«высочайшие рескрипты». Образец находим, например, в пись-
ме от 27 октября 1840 г.:
«Николай Евграфович! За отклонение от себя мысли итти в военную слу-
жбу и обещание успехами твоими в науках выдержать экзамен и перейти на
последний курс и оным заслужить нашу любовь, изъявляю тебе мое удоволь-
ствие и, моля бога поспешествовать в сем твоем благом намерении, ожидаю
исполнения оного к утешению нашему... Вернейший друг и отец твой Евграф
Салтыков».
«Ослушание родительской воле», «непочтительность», «дур-
ное поведение», просто невыполнение в указанный срок
какого-либо мелкого «приказания», например, покупки
номера журнала «Живописного обозрения», влекли за собой
гневные отцовские «анафемы»; их грубый, бранный, «низмен-
ный» стиль дает представление о лексике в семье старика (ср. в
«Пошехонской старине»: «раздавалась брань... слышались непо-
446
С. Макашин
добные слова... возмутительные выражения»). Приведем и здесь
несколько иллюстраций.
По поводу неприсылки в срок исправлений в переводе ка-
кого-то английского текста и номера «Живописного обозрения»
Евграф Васильевич писал сыну, без затруднения сочетая пас-
хальное поздравление с бранью:
«Воистину Христос воскресе! Николай Евграфович... Ты взял у меня
английский перевод и до сих пор не можешь исправить, ну не . ли
человек, и к нещастию нашему сын наш, ох! как это прискорбно. А о Живо-
писном обозрении не хлопочи, уже я другим доверил его получить, а ты та-
кая дрянь, с коею и дело иметь никому нельзя. Прощай, сын, недостойный на-
шего благословения и сожаления, остаюсь огорченный отец твой Евграф
Салтыков» (22 марта 1841 г.).
Вот несколько выдержек из другого, еще более красочного
письма, вызванного «неблагодарными поступками» и «рассуж-
дениями» Николая Евграфовича, допущенными им при свида-
нии и беседах «с самой матерью», навестившей его в Москве.
«А известился я о сем от самой Ольги Михайловны, — писал Евграф Ва-
сильевич сыну 5 апреля 1841 г., — которая была свидетельницей твоих дея-
ний и грубых против нее и против меня неблагодарных поступков, за кои ты
недостоин даже называть и считать себя нашим сыном, ибо ты нам всегдаш-
нюю и несносную горесть производишь твоими глупыми и безумными поступ-
ками неблагодарности и нечувствительности к нашим истинно примерным
попечениям о детях своих. Ты претендуешь разве на то, что мы тебе не даем
больших денег на мотовство, но это не в правиле честных родителей поощ-
рять детей к оному, а все, что нужно, тебе дается достаточно и т ы в с е г д а
обязан приносить большую благодарность не
только за присылку, но и за доброе намерение
тебя снабжать нужным одеянием и провизиею;
но ты, по глупости или по безмозглому своему понятию, одобряешь свои
неблагодарные поступки и говоришь, что это и жалованье суть вещи необхо-
димые и обязанность наша, при всем же том за провизию объявляешь благо-
дарность, чем самым ясно обличая свой мерзкий характер, столь много раз-
дражаешь меня, что я тебя как шельму и мерзавца после таких
поступков твоих знать и видеть не могу и не хочу и исключаю тебя
из числа детей моих, ибо мерзавец не может наследовать ни награ-
дой ни благословением родительским, а тебе бы скоту чем блевать свои мерз-
кие правила и глупые чувства свои обнаруживать, только бы и всего что при-
несть извинения и просить прощения в своей ошибке, а ты еще вздумал оп-
равдываться и представлять фальшивые и мерзкие резоны, кои растерзав
мне сердце навсегда удалили тебя от моего родительского внимания и сожа-
ления. Ты бы то посудил, что многие твои товарищи и четверти содержания
против тебя от отцов не получают; но ни в чем их не оскорбляют, а дорожат
их любовию и благословением, а ты, подобно собаке, родителей ни во что вме-
няешь, и за удовольствие еще поставляешь раздражать их, отчего единая
тебе участь в жизни твоей — горести и нешастия, ибо кто лишается роди-
тельской любви и благословения, тот человек презираем бывает от всех че«
стных людей и в сообществе мерзавцев прямо идет в пропасть гибели вре-
менной и вечной...Можно сказать,что если бы ты был не сын наш, по нешастию
нашему, я бы за беду и грех почел и мыслить о тебе и оскверниib свое вообра-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
447
жение мыслями о твоих гадких чувствах и поступках, о чем говорю
по чувствам христианским и добросовестным, и
теперь хотя тебе я готовится платье, новая шинель и сюртук, но истинно ты
их не стоишь, приятнее бы мне делать оное для послед! 1ейшего из наших
подданных, нежели для неблагодарного тебя, о чем тебя извещает огорченный
жестоко твой отец Евграф Салтыков».
Заключительные формулы писем Евграфа Васильевича и его
ссылки на «христианские чувства», которые именно и внушают
ему отношение к сыну, как к «шельме и мерзавцу», отличаются
несомненным сходством с психологическими чертами типа Иу-
душки Головлева и со всем его лексическим арсеналом. Это
сходство подчеркивается и тем лексиконом «пустопорожних»
религиозно-моралистических слов и поучений (вплоть до по-
сылки собственноручно переписанных «очень хороших молитв
на разные случаи», см. письмо от 21 января 1841 г.), кото-
рыми заполнены все письма Евграфа Васильевича, как к сыну
Николаю Евграфовичу, так и к его братьям 51. Так подтвер-
ждается наша догадка, что в постоянно складывавшемся в
творческом сознании Щедрина образе Иудушки известную роль
сыграли и впечатления сатирика от своего отца.
Приведенные документы подтверждают и конкретизируют в
реально-биографическом плане указание Щедрина в «Поше-
хонской старине» на то, что «весь тон воспитательной обста-
новки» в их семье «был необыкновенно суровый и, что всего
хуже, в высшей степени низменный» (XVII, 54). В этих сло-
вах, как легко убедиться, нет никакого преувеличения. Но
эти же, как и многие другие, материалы семейного архива
никак не позволяют, вместе с тем, утверждать вслед за ци-
тированными выше свидетельствами мемуаристов, что родители
Салтыковы были совершенно безучастны к своим детям, не
занимались ими, не знали и не любили их. Как в действи-
тельности обстояло здесь дело в отношении Евграфа Василь-
евича, мы показали.
Что касается матери Ольги Михайловны, то в отношении ее
гем более нельзя сказать, что она не любила своих детей, в
особенности сыновей, так как к дочерям («девкам» — часто
называла она их в своих письмах) она была более равнодушна.
Однако о болезни своей старшей дочери и связанных с этим пе-
реживаниях Ольга Михайловна вспоминала так: «когда мое
милое дитя перворожденное, Надина была 9 месяцев при смер-
ти больная, как безумная, с неистовством убивалась по ней, боя-
лась ее лишиться малюткой...»52. Порою ее проявления любви
к детям, в соответствии с активностью и страстностью ее тем-
перамента, принимали даже форму экзальтации, как на-
448
С. Макашин
пример тогда, когда, получив в 1844 г. из Петербурга портрет
«милого Мишухи» (т. е. будущего сатирика — портрет этот не-
известен), она, по словам письма Евграфа Васильевича к сыну
Дмитрию, «не расставалась с оным весь день и даже вкушая
пищу клала его перед собой». Длительная разлука с детьми
или долгое отсутствие писем от них причиняли ей искренние и
бурно проявлявшиеся страдания. Об этом говорит, например, ее
письмо к сыновьям Дмитрию и Михаилу от 10 декабря 1844 года:
«Я полна грусти, что до сих пор от Вас так давно никакого известия нс
имею. Ваше молчание терзает меня тем более, что я не знаю, здоровы ли Вы,
мои друзья... А ты, Митрий, молчишь и так редко мне пишешь, зная несчаст-
ный характер — как все это меня тревожит... Сегодня я весь день в горьких
слезах провела и до сих пор плачу и буду плакать, пока не получу от Вас из-
вестия. Милый Миша, ежели брат и сестрицы нездоровы, неужели ты не
нашел ни минуты для беседы со мной, чтобы уведомить и успокоить меня?
Разве уж и ты здоров ли? Боже мой, Боже мой! как тяжело иметь детей в от-
даленности от себя! Ради бога пишите, успокойте меня нащет себя... 53».
Получение писем вызывало порою столь же бурное проявле-
ние радости: «Я Вам не могу передать, — отвечала она сыну
Дмитрию и его жене 3 февраля 1846 г., —той радости, которую
я ощущала при читании Вашего письма: и смеялась, и плака-
ла, и благодарила бога — все вместе, как сумасшедшая...»54
Материальные проявления любви к детям—чему придавала
такое значение сама Ольга Михайловна — также подтвер-
ждаются всей ее обширной перепиской. Ольга Михайловна,
с присущей ей деловой аккуратностью, не только неукоснитель-
но соблюдала сроки высылки назначенного ею каждому из сы-
новей «жалованья», но никогда не забывала делать им подарки,
иногда весьма дорогие: по нескольку раз в году в Москву и
Петербург посылались «деревенские гостинцы» — подводы с
провизией.
С точки зрения патриархальной морали той эпохи и среды,
Ольга Михайловна и в своих собственных и в чужих глазах
действительно должна была представляться образцом любя-
щей и рачительной к своим детям матери. Да и по натуре, не-
смотря на свою властность и деспотизм, это все же была женщи-
на достаточно добрая и отзывчивая, что видно, например, из
ее отношения к своей осиротевшей внучке Епифановой (в за-
мужестве Скрйпициной), которой она оказала значительную
поддержку.
Образы родителей сатирика, как они зафиксированы, с его
слов, в воспоминаниях мемуаристов и отражены в «Пошехон-
ской старине», «Господах Головлевых» и других произведениях
с автобиографической окраской, почти лишены положительных
элементов: образованности отца, доброты матери, их любви и
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
449
заботливости о детях и т. д. Чтобы искренне напитать свою па-
мять только теми суровыми, разоблачительными воспоминания-
ми о своей семье, какими напитал ее Щедрин, необходима была
действительно вся полнота его «отречения от старого мира».
Нужно было не только до конца изжить в себе «пошехонского
дворянина», помещика, одного из «господ Головлевых», но
выработать в себе такие взгляды, которые позволили бы взгля-
нуть на родную семью не глазами ее сына по крови и не глазами
бытописателя или историка-хроникера эпохи, а глазами револю-
ционного демократа, социалиста и просветителя. С точки зрения
общественных и моральных норм зрелого Щедрина, с точки
зрения глубины и органичности его демократизма и искрен-
ности его ненависти к крепостничеству, угнетению и произ-
волу, существенно важными для памяти оказались не отдель-
ные проявления доброты его матери, образованность отца или
их внимание и любовь к детям. Важна была та, по выражению
сатирика, «ужасная подкладка» крепостничества, которая уро-
довала в людях и их хорошие — природные или приобретен-
ные — качества, превращала эти качества в их противополож-
ность и определяла, по словам Салтыкова, «высшую ненормаль-
ность», «низменность» и «безнравственность» всего крепостного
быта, начиная от деталей домашнего обихода и кончая трагиче-
скими судьбами людей.
Необходимо указать еще следующее. Как житейские, так
и художественные «воспоминания» Щедрина особенно выделя-
ют в качестве проявлений «высшей ненормальности» нравствен-
но-педагогической обстановки в семье установленную матерью
систему разделения детей на «любимчиков» и «постылых». До-
кументы семейного архива подтверждают и это утверждение са-
тирика.
Действительно, Ольга Михайловна любила своих детей,
опять-таки преимущественно сыновей, далеко не одинаково.
А ее властно-деспотическая и страстная натура, в согласии со
всем корыстно-низменным уровнем стяжательских интересов,
которыми жила семья, придавала неравномерности материнского
чувства тяжелую форму семейного фаворитизма, развращающе
действовавшего на психологию детей и на их взаимные отно-
шения друг с другом.
К числу «постылых» принадлежали сыновья Николай и Сер-
гей. Отзывы Ольги Михайловны о первом приводились. О вто-
ром же она часто писала так: «хочу его забыть, как меня оскорб-
ляющего», «нету и желания думать о нем», «Сергею прикажи не
приезжать, видеть его не хочу! вот, как он терзает меня за мои
же благодеяния» и т. д. К числу «любимчиков» относились стар-
29 «Звенья», № 8
450
С. Макашин
ший сын Дмитрий и младший Илья. К ним же в детстве при-
надлежал и будущий сатирик. По словам О. И. Зубовой, «он
когда-то был любимцем матери; когда начал заниматься
литературной деятельностью, то мать в нем «разочаровалась»
и он перешел в категорию наиболее «постылых» ее сыновей».
Неравенство отношений к детям, выражавшееся и в неравен-
стве их материального обеспечения, в «тех безнравственных, —
по словам Щедрина, — подачках, которые кидались любим-
чикам на зависть постылым», что считалось проявлением роди-
тельской «ласки», — все это прошло через всю жизнь семьи,
через все этапы роста и созревания детей. На этой почве заро-
дились и вызрели те страшные «головлевские» ростки, которые
породили в будущем ряд тяжелых семейно-имущественных драм,
затронувших и сатирика, и позволили, с его слов, сказать
Н. А. Белоголовому: «Семья была дикая и нравная, — отно-
шения между членами ее отличались какой-то зверской жесто-
костью, чуждой всяких теплых родственных сторон»55.
* *
*
Положение Салтыкова-ребенка в семье, повидимому, мало
чем отличалось от положения его братьев и сестер, но все же
отличалось. Рано выявившаяся талантливость, резкая пря-
мота и живость характера выделяли его. Вспоминая о годах
детства сатирика, Ольга Михайловна писала уже в 1852 г. в
одном из писем к старшему сыну Дмитрию:
«Как бывало вспоминаю покойного Дм. Мих. Курбатова, вашего крест-
ного, покойный папенька ему жаловался на Мишу, что больно резов, вот, го-
ворит, у меня Сережа [брат Салтыкова] умный, тихий мальчик, кроткий, а
этот-то озорной, буйная голова, все шалит, а Курбатов ему в ответ: «смотри,
тихонький-то исподтишка, все себе на уме, вспомни меня, а этот прямо не-
скрытно резвится», ведь так и сбылось»^6.
Ни благонравием, ни скромной почтительностью к родите-
лям и наставникам Салтыков, будучи ребенком, не отличался.
И хотя именно покорности, в первую очередь, требовал от де-
тей патриархальный кодекс воспитания и властный характер
матери («мне ли не твердили с детских лет, что покорностью
цветут города, благоденствуют селения» и т. д., — ирони-
чески вспоминал Щедрин), она, как натура в высшей степени
деятельная и даже творческая, умела, повидимому, выделять
и ценить черты независимости и одаренности, рано проявив-
шиеся у ее сына. По воспоминаниям О. И. Зубовой, Ольга
Михайловна, «вначале боготворила Михаила за его ум и способ-
ности и гордилась им ужасно».
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
451
Единственное, впрочем, преимущество, которое получалось
для мальчика-Салтыкова из этого отношения матери к нему,
была та относительная свобода от нивелирующего и принижаю-
щего воздействия сурового бытового распорядка дома, которой
он пользовался по сравнению с другими детьми. Записи Евгра-
фа Васильевича в «Адрес-календаре» показывают, что Ольга
Михайловна не раз брала сына в Москву и в свои деловые поезд-
ки по многочисленным деревням обширной вотчины, в част-
ности, в упомянутое выше богатое оброчное имение Заозерье
Угличского уезда.
Заозерье, находившееся всего в 50 верстах от Спасского,
являлось в годы детства сатирика главной ареной кипучей хозяй-
ственной активности Ольги Михайловны и было особенно лю-
бимо ею.
Салтыков же, наоборот,' вспоминал потом, что Заозерье
в отличие от Спасского производило на него в детстве «не-
приятное и даже гнетущее впечатление», и добавлял при этом:
«даже в зрелых летах, изредка наезжая в Заболотье [Заозерье],
я не мог свыкнуться с его бесхозяйственной жизнью» (XVII,
154—155).
Выше уже упоминалось, что ярославская вотчина дала Сал-
тыкову богатый материал для наблюдений над бытом зарож-
давшихся и вызревавших в недрах разлагавшегося крепостни-
ческого хозяйства деревенских «столпов» и «мироедов». Но
родные места снабдили сатирика и его знаменитым псевдонимом.
Ярославский историк-краевед А. Прямков установил, что в
селе Заозерье исстари жили, да и посейчас еще живут не-
сколько крестьянских семей по фамилии Щедрины57. Нет со-
мнения, что Салтыков знал, слышал эту фамилию уже в детстве.
Можно поэтому предположить, что именно заозерские кресть-
яне Щедрины, крепостные матери Салтыкова, сами того не зная,
дали будущему сатирику литературное имя, которому суждено
было занять столь выдающееся место среди других великих
имен русской литературы58.
Следует упомянуть е де отмеченные документами родового
архива частые поездки семьи Салтыковых в соседнее со Спас-
ским село Воскресенское, в котором находились имения прия-
тельницы Ольги Михайловны Александры Пановой и помещи-
ков Юрьевых. Здесь завязалась детская дружба Салтыкова с
Сергеем Андреевичем Юрьевым, будущим редактором-издателем
журналов «Русская Беседа» и «Русская Мысль». Дружбу эту,
закрепленную потом двумя годами совместного пребывания в
Московском дворянском институте, сатирик сохранил на всю
жизнь59.
29*
452
С. Макашин
Как уже указывалось, родители Салтыкова старались обеспе-
чить своим детям необходимое, по представлениям их времени
и среды, образование, рассматривая его, впрочем, главным об-
разом как начальную ступень к достижению удачной служебной
карьеры в будущем («кем им служить, — писала Ольга Михай-
ловна мужу о детях, — тем и приготовлять себя теперь, чем
учиться без толку»—ИЛИ, ф. 366, оп. 9, № 35). Забота в этом
отношении проявлялась не только причастным к культуре Ев-
графом Васильевичем, но и вовсе чуждой ей честолюбивой Оль-
гой Михайловной. Однако руководить образованием детей ро-
дители не могли. Отец—потому что был отстранен от участия
в жизни семьи; мать — потому что всецело была погружена
в процесс «благоприобретения», сутолоку хозяйственных дел
и судебных тяжб, а также потому, что ее собственный образо-
вательный уровень был слишком низок. В результате всего
этого домашнее образование детей Салтыковых приобрело,
по выражению сатирика, «какой-то заводский характер» и не
изобиловало родительской внимательностью. Оно оказалось
целиком предоставленным разного рода учителям «ценою по-
дешевле», начиная от крепостного грамотея-богомаза и сель-
ского священника, педагогический труд которых, естественно,
никак или почти никак не оплачивался, до всякого рода сомни-
тельных французских и немецких гувернанток, вербовавших-
ся на «сходных условиях» в Москве и очень часто сменявшихся
деспотической и своенравной помещицей. Домашнее воспитание
будущего сатирика оказалось в силу этого достаточно безала-
берным.
В своей автобиографической записке 1878 г., написанной в
третьем лице, сатирик писал:
«Учиться грамоте Салтыков начал семи лет, а именно в день
своего рождения—15 Января 1833 года. Первым учителем его
был крепостной человек, живописец Павел, который с «указ-
кой» в руках заставлял его «твердить» азбуку. Затем, в 1834 го-
ду, вышла из Московского Екатерининского Института стар-
шая сестра его Надежда Евграфовна, и дальнейшее обучение
Салтыкова было вверено ей и ее товарке по Институту, Ав-
дотье Петровне Василевской, поступившей в дом в качестве
гувернантки. Кроме того, в образовании Салтыкова принимали
участие: священник села Заозерье, Иван Васильевич, который
обучал латинскому языку по грамматике Кошанского, и студент
Троицкой духовной академии, Матвей Петрович Салмин, кото-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
453
рый два года сряду приглашался во время летних вакаций»
(1, 81).
Сведения эти нуждаются в некоторых поправках и дополне-
ниях. Начать с того, что обучение Салтыкова фактически на-
чалось значительно раньше, чем он указывает. Подражая дво-
рянской традиции, родители начали обучение мальчика не с
русской, а с французской и затем «немецкой грамоты». Ему
не исполнилось полных четырех лет, когда в конце 1829 года
он стал «заниматься» французским языком у гувернантки стар-
ших детей, мадам де Ламбер 6), той самой «француженки Да-
ламберши» из «Пошехонской старины», которая «ничему учить
не могла, но пила ерофеич и ездила верхом по-мужски». Про-
шел Салтыков и через руки других гувернанток, названных в
записях Евграфа Васильевича в «Адрес-календаре» — «мамзель
Марии Андреевны Мертенс», Каролины Карловны и Генриет-
ты Карловны61, которые все с этими своими име-
нами перешли на страницы «Пошехонской старины», где
о них сказано: «Все они бесчеловечно дрались, а Марью Андре-
евну (дочь московского немца-сапожника) даже строгая наша
мать называла фурией, так что во все время ее пребывания
уши у детей постоянно были покрыты болячками».
Несмотря на такую «педагогику», Салтыков к шести годам
не только научился «болтать» по-немецки и по-французски, но
на этом последнем языке умел даже немного читать и писать.
Об этом, по крайней мере, свидетельствует найденный в бума-
гах сатирика после его смерти листок с записью, детским
почерком, французского поздравительного стихотворения, пре-
поднесенного Евграфу Васильевичу в день его рождения, 16 ок-
тября 1832 г., подписанный так: «ecrit par votre tres humble
fils Michel Saltykoff. Le 16 Octobre 1832»62.
Обучение русской грамоте крепостным живописцем и одно-
временно садовником Дмитриевым Павлом началось, возможно,
также раньше, чем в семь лет. Во всяком случае в более позд-
нем автобиографическом письме Салтыкова к С. А. Венгерову
(от 27 апреля 1887 г.) содержится иное и совершенно определен-
ное указание: «Грамоте меня обучил крепостной человек,
когда мне было б лет». Крепостной учитель очень
скоро передал своему способному ученику те скудные знания,
какими обладал сам, и дело дальнейшего образования пере-
шло, как указывает Салтыков в том же письме, к священнику
соседнего селаЗайцево, а от него уже к более «ученому» священ-
нику села Заозерья Ивану Васильевичу. Сохранившиеся в
архиве Ярославля списки причта с. Заозерья устанавливают,
что это был священник И. В. Преображенский. В Заозерье он
454
С. Макашин
священствовал более 25 лет и близко знал всю семью Салтыко-
вых63. Занятия с ним, главным образом по латыни, продолжа-
лись с перерывами до начала 1836 г. Но все руководство обуче-
нием с весны 1834 г.перешло, как выше указывалось, к старшей
сестре Салтыкова Надежде Евграфовне и к ее институтской по-
друге Авдотье Петровне Василевской. Сестра была вполне под-
стать «фуриям-гувернанткам», которых приглашали в дом Сал-
тыковых. Белоголовый сообщает о ней: «она была очень строга
и за всякую провинность била братьев линейкой так жестоко,
что, вспоминая об этом периоде своего воспитания, Михаил Ев-
графович говорил с содроганием»64.
Несмотря на такую обстановку, Салтыков, благодаря рано
проснувшейся в нем жадности к знаниям, заставившей его, по
словам друга его детства С. А. Юрьева, «пристраститься к кни-
ге едва обучившись азбуке»65, очень быстро усвоил всю пре-
поднесенную ему «школьную премудрость». Он был вполне уже
подготовлен к поступлению в один из младших классов Мо-
сковского дворянского института, куда по заведенному поряд-
ку помещики Салтыковы отдавали своих сыновей. Но расчет-
ливая мать, видя одаренность и успехи сына, сообразила, что
он легко сможет подготовиться при помощи дешевых домаш-
них учителей сразу в один из средних классов института, что из-
бавляло ее от необходимости платить за полный курс обучения
и содержания его там. Кстати сказать, это стоило по тому вре-
мени довольно дорого — всего около 5000 рублей на ассигна-
ции (по 800 рублей в год), не считая денег, требовавшихся на
экипировку.
С лета 1834 г. к Салтыкову, его брату Николаю и присо-
единившемуся к ним сыну помещицы Пановой из Воскресен-
ского был приглашен, кроме А. П. Василевской, новый учитель,
а весной и летом 1836 г., непосредственно перед поступлением
будущего сатирика в Дворянский институт, с ним занимались,
сверх того, некий Михайло — «по латыне и математике» и
упомянутый в автобиографической записке Матвей Салмин —
так же как и «Михайло», студент Троицкой духовной акаде-
мии66. Занятия стали более систематическими и строились,
очевидно, применительно к программе Дворянского институ-
та. Проходили всемирную и русскую историю, французскую,
немецкую и русскую грамматики, латынь и математику. Кро-
ме того, занимались рисованием и музыкой (обязательных два
часа игры на фортепиано)67.
«Нельзя сказать, чтобы воспитание было блестящее», — пи-
сал впоследствии Салтыков, подводя в своей памяти итоги до-
машнего обучения. Тем не менее он оказался настолько под-
Е. А. САЛТЫКОВА—ЖЕНА ПИСАТЕЛЯ
С Фотографии 1870-х гг.
Областное Архивное Управление в Ленинграде

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
457
готовленным, что в августе 1836 года, когда ему не исполнилось
и одиннадцати лет, отлично выдержал серьезные вступитель-
ные испытания и был принят в третий класс Московского дво-
рянского института.
Внешняя картина детского воспитания сатирика, какой ее
позволили восстановить известные нам документы и свидетель-
ства, не дает еще возможности увидеть и понять основную при-
чину той гнетущей тяжести впечатлений, которые вынес сати-
рик из своего детства и которые сыграли столь значительную
роль в формировании его мировоззрения.
Главное заключается в том, что Салтыков очень рано и остро
почувствовал, с одной стороны — несправедливость окружав-
шего его крепостнического быта и, с другой стороны — свою
собственную незащищенность от его развращающих («оподля-
ющих душу», по его позднейшему выражению) воздействий.
Выше указывалось, что лично Салтыков пользовался в
семье, придавленной тяжелым самовластием матери, относи-
тельно большей свободой, чем другие дети. Но эта свобода в
ретроспективном воспоминании самого Салтыкова не вела еще
к самостоятельности, к возможности быть независимым от
окружавшего его порядка вещей. «По наружности я делал все,
что хотел, — вспоминал сатирик, — но в действительности на-
до мной тяготела та же невидимая сила, которая тяготела над
всеми домочадцами и которой я, в свою очередь, подчинялся
безусловно» (XVI, 95).
Не только обличительные тенденции «Пошехонской старины»,
но и суровая реальность лежащих в ее основе воспоминаний
от «ужасов вековой кабалы» крепостничества уясняются из
одного признания Щедрина, относящегося еще к 1871 году:
«Мы помним картины из времен крепостного права, написан-
ные a la Dickens! Как там казалось тепло, светло, уютно,
гостеприимно и благодушно! а какая на самом деле была у
этого благополучия ужасная подкладка!». Правда, и Аксаков,
«Семейную хронику» которого Щедрин имеет здесь в виду, не
остался всецело в рамках дворянско-помещичьей идеализации
крепостного строя. Но только Щедриным, с его революционно-
демократических позиций, «ужасная подкладка» крепостниче-
ства была обнажена со всей беспощадностью исторической
правды и во всей полноте, что одно составляет его неоце-
нимый вклад в русскую литературу.
И вот оказывается, что обнажение этой «ужасной подклад-
ки» было произведено великим сатириком главным образом
на материале его личных, непосредственных впечатлений, вос-
ходящих к годам детства. Обращение к архивным документам,
-158 С. Макашин
18'Ю—1810-х гг., относящимся к помещичье-крепостному быту
семьи Салтыковых, их родственников и ближайших соседей, по-
зволяет весьма точно установить подлинные факты и эпизоды
мрачной крепостной практики, которые знал, видел и на всю
жизнь сохранил в своей памяти Щедрин.
Портрет «помещицы-фурии», жестокой истязательницы кре-
постных людей,—«тетеньки Анфисы Порфирьевны» Щедрин пи-
сал с оригинала своей родной тетки, младшей замужней
сестры отца Елизаветы Васильевны Абрамовой, отличавшейся
по судебным показаниям замученных ею дворовых «зломсти-
тельным характером». В эпизоде превращения мужа «тетеньки
Анфисы Порфирьевны» в крепостного человека использован
нашумевший в 1830-х гг. по всей Тверской губернии факт
исчезновения калязинского помещика Милюкова, осужденного
даже «правосудием» Николая I за жестокое обращение с кресть-
янами; родственники объявили Милюкова умершим, а позднее
оказалось, что, укрываясь от наказания, он жил у них под
видом их дворового крепостного человека. Суровая расправа
над «тетенькой Анфисой Порфирьевной» доведенных ею до от-
чаяния крепостных девушек — это точно переданная судьба,
постигшая дальнюю родственницу Салтыковых , помещицу Бур-
нашеву. Ее ключница впустила к ней в спальню сенных деву-
шек, и они подушками задушили свою барыню-истязательницу.
Повествование о «проказнике» Урванцеве, назвавшем обоих
своих сыновей-близнецов Захарами и разделившем между ними
имение так, что раздел этот превратил братьев в двух смертель-
ных врагов, а их поместье в подлинный застенок для крепостных
людей, — это подлинная история семьи ближайшего соседа
Салтыковых майора Василия Яковлевича Баранова. Его сыно-
вья-близнецы оба назывались Яковами и оба были помещи-
ками-извергами. Об одном из них, Якове Баранове 2-м, упо-
мянутый выше священник-публицист И. Беллюстин писал:
«Он был весел и доволен, когда слышал стоны истязаемых
им, самое высокое наслаждение его было — вымучивать и
долго и томительно жизнь крестьян своих. Распутство его не
знало ни-меры, ни пределов». В 1846 г. изверг-помещик был убит
в конюшне поваром и конюхами. Об этом акте народной
мести информировал своих сыновей Дмитрия и Михаила
Евграф Васильевич. Он писал им 9 декабря 1846 г.: «У нас в
соседстве совершились неприятности. Баранова Меньшова бра-
та убили свои люди, и еще Ламакину невестку [родственницу
Салтыковых] хотели отравить ядом, в пирог положенным, о чем
теперь и следствие продолжается»68. Трагедия Мавруши-
Новоторки, вольной девушки, закрепостившейся из любви к
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
459
своему мужу—крепостному человеку, аналогична трагедии жены
первого учителя Салтыкова крепостного живописца Павла Дмит-
риева. Еще в 1814г. онженилсяна «вольной»—калязинской ме-
щанке Анне Ивановой. После смерти мужа в 1834 г., имея на
руках двоих детей — крепостных уже по закону, — она из
любви к ним отказалась сама вновь получить свободу и стала
дворовой женщиной Ольги Михайловны. Рассказ о бессчаст-
ной Матренке находит себе не одно, а ряд соответствий в запи-
сях метрической книги села Спас-Угол, регистрирующих бра-
ки «провинившихся» дворовых девушек, которые по приказу
Ольги Михайловны были отданы замуж за бедняков-крепостных,
в отдаленные поместья вотчины. Эти немногие примеры, заимст-
вованные из разысканий Н. Журавлева в тверских архивных
материалах69, устанавливают круг реальных, жизненных впе-
чатлений Салтыкова от мрачного крепостнического быта, окру-
жавшего его детство. Щедрин имел основание сказать о себе
впоследствии:
«Я слишком близко видел крепостное право, чтобы иметь
возможность забыть его. Картины того времени до того прису-
щи моему воображению, что я не могу скрыться от них никуда...
В этом царстве испуга, физического страдания... нет ни одной
подробности, которая бы минула меня, которая в свое время
не причинила бы мне боли» (VII, 147).
Засеченная насмерть Улита, повесившаяся в отчаянии от
сознания своего рабства Мавруша, покончившая с собой
«бессчастная» Матренка, истязуемая Анфисой Порфирьевной
дворовая девочка остались в памяти Щедрина только край-
ними проявлениями виденного им повседневного
ужаса крепостного права. И если в поместье родителей
Салтыковых, как свидетельствуют документы, до прямых
истязаний, до кровавых, уголовных эксцессов дело не до-
ходило и сама Ольга Михайловна считала себя даже «благо-
детельницею» своих крепостных, то повседневного ужаса гру-
бого помещичьего произвола «в форме сквернословия, пощечин,
зуботычин и т. д.», как вспоминал Щедрин, было в ее практике
сколько угодно. Ольга Михайловна не практиковала телесных
наказаний у себя в имении, щадя, возможно, детей, но, разу-
меется, и не отказывалась от этой своей помещичьей прерогати-
вы, а лишь находила для ее осуществления другую форму. Об
этом говорят, например, ее письма к калязинскому исправнику
Ф. П. Померанцеву. Приведем для иллюстрации одно из них:
«Долго ожидая исправления дворовой вдовы Арины... в оказываемых ею
поступках неповиновения к ее начальству и грубостей, не решалась вас
беспокоить... Но, наконец, уже не видя решительно ее раскаяния и повино-
460
С Макашин
вения... я нахожусь в необходимости отправить оную со старостой к вам с
покорнейшею просьбою за ее неповиновение и дерзкие своевольные поступки
наказать и привлечь к должному повиновению, чем вы истинно меня обяжете.
Как вам известно, что я без особой причины столько терпелива, никогда
не решаюсь подвергать наказанию, но это обстоятельство так уважительно,
что необходимо ее образумить, дабы она своим поведением не портила нрав-
ственности и других, о чем староста может лично вам донести... Имею честь
быть Вам покорнейшая слуга Ольга Салтыкова»70.
Таковы были суровые жизненные впечатления сатирика от
крепостного быта, вынесенные из годов детства, с изумитель-
ной силой и яркостью сохраненные в его памяти и гениально
воплощенные в художественных образах его предсмертной
«Пошехонской старины».
Щедрин, не боявшийся никакой правды, как бы жестока она
ни была, не стеснялся вносить в автобиографические страницы
своих произведений самые беспощадные признания о своей
семье. В «Пошехонской старине» сатирик с суровой пря-
мотой говорит и показывает, что жестокий мир разлагав-
шегося крепостничества, определявший и весь тон воспитатель-
ной обстановки в семье, должен был вырабатывать духовных
наследников своих отцов, какими бы внешними признаками
образованности дети впоследствии ни отличались от них. «Все
было проклято в этой среде, — писал сатирик, — все ходило
ощупью во мраке безнадежности и отчаяния, который окуты-
вал ее. Одни были развращены до мозга костей, другие придав-
лены до потери человеческого образа».
Такая среда должна была растить и растила рабов и буду-
щих страшных щедринских героев—«иудушек» и «палачей Хмы-
ловых». Но для самого Салтыкова эта среда оказалась, в конеч-
ном счете, той враждебной силой, в борьбе с которой он вырос
и созрел как личность и как художник. «Крепостное право, тя-
желое и грубое в своих формах, сближало меня с подневольною
массою, — утверждал уже на склоне своих дней сатирик. — Это
может показаться странным, но я и теперь сознаю, что крепост-
ное право играло громадную роль в моей жизни, и что толь-
ко пережив все его фазисы—ямогпритти к полному, сознатель-
ному и страстному отрицанию его» (XVIII, 155).
Повседневно наблюдавшиеся Салтыковым жестокость и не-
справедливость крепостного быта очень рано вызвали в нервном
и впечатлительном ребенке чувство еще не осознанного, но ак-
тивного протеста против отдельных, особенно поразивших его
случаев насилия и оскорбления. Весьма примечательна в
этом отношении несомненно автобиографическая сцена защиты
К. м. САЛТЫКОВ —СЫН ПИСАТЕЛЯ
С фотографии 1880-х гг.
Государственный Литературный музей

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
463
мальчиком Затрапезным крепостной девочки, истязавшейся Ан-
фисой Порфирьевной. Устами своего героя Щедрин говорит о
своих переживаниях: «Я не помню,чтобы со мной случался когда-
либо такой припадок гнева и чтобы он выражался в таких фор-
мах». Эмоции протеста и «гнева» в свою очередь очень рано
пробудили в Салтыкове ту работу мысли, которая направила
его сначала на поиски личного выхода за пределы уже тре-
вожившего и мучившего, в моральном аспекте быта, а затем,
позже, и на борьбу с ним. Но нужно было иметь могучий при-
родный талант, огромную любовь к угнетенному человечеству,
надо было осознать социальное неравенство во всей его силе,
чтобы вызвать и накопить в себе всю ту сумму противобор-
ствующих пошехонскому миру влияний, которые полностью
оторвали Салтыкова от вскормившей его среды и позволили
ему впоследствии примкнуть к самому передовому, идеоло-
гическому отряду борцов с крепостническим миром и всеми
его пережитками.
Освобождение от наследия кровно близкого, но страстно не-
навидимого «пошехонья», конечно, пришло не сразу. Подобно
Чехову, Щедрин медленно, путем упорной внутренней работы
«по капле выдавливал из себя раба», избавляясь от родимых
пятен вскормившей его «головлевской» среды.
Невозможно, конечно, с точностью установить момент за-
рождения в мальчике-Салтыкове первых настроений протеста
против окружавшего его мира произвола, несправедливости
и насилия. Но сам сатирик считал таким моментом те
весенние дни 1834 г., — ему шел тогда девятый год,—
когда, роясь в учебниках, он случайно отыскал «Чтение
из четырех евангелистов» и «самостоятельно» прочел эту
книгу.
«Для меня эти дни принесли полный жизненный переворот...—
свидетельствовал он впоследствии (от имени Никанора Затра-
пезного). — Главное, что я почерпнул из чтения евангелия, за-
ключалось в том, что оно посеяло в моем сердце зачатки обще-
человеческой совести и вызвало из недр моего существа нечто
устойчивое, свое, благодаря которому господствующий жиз-
ненный уклад уже не так легко порабощал меня... Я не хочу
сказать этим, что сердце мое сделалось очагом любви к челове-
честву, но несомненно, что с этих пор обращение мое с домаш-
ней прислугой глубоко изменилось, и что подлая крепостная
номенклатура, которая оскверняла мой язык, исчезла навсегда.
Я даже могу с уверенностью утверж-
дать, что момент этот имел несомненно
влияние на весь позднейший склад
464
С. Макашин
моего миросозерцания» (XVII, 97—98) (подчер-
кнуто нами. — С. М.)
В своих воспоминаниях известный публицист Г. 3. Елисеев,
близко стоявший к Щедрину в 60—80-х гг., рассказывает, что,
прочтя в «Вестнике Европы», где печаталась «Пошехонская
старина», только что цитированное признание, он заинтере-
совался, «насколько это сообщенное Салтыковым сведение о
таком раннем возникновении в нем самосознания
может считаться несомненно подлин-
ным материалом для его биографии».
«Мне никогда не случалось видеть людей, — поясняет Ели-
сеев, — или даже слышать о таких людях, в которых бы в таком
раннем возрасте являлось такое определенное сознание самого
себя и всего окружающего...».
При первом же посещении Салтыкова Елисеев высказал
ему свои сомнения по этому поводу. «Но Салтыков отвечал мне,
что все было именно так, как он описал в
своей статье». Через известный промежуток времени,
по другому поводу, Салтыков опять повторил Елисееву, что
«то, что он написал о своем раннем развитии в детских летах...
действительно было именно так, как он написал»71.
Другой современник, также хорошо знавший Салтыкова и
много писавший о нем, А. Н. Пыпин, в своем очерке жизни са-
тирика замечает по поводу цитированного признания: «Едва
ли сомнительно, что он рассказывает личный опыт,
когда говорит о впечатлении божественной книги на героя
«Пошехонской старины»72.
Можно, таким образом, не сомневаться в субъективно-авто-
биографической правде и значимости признания Салтыкова.
Но, сформулированное спустя полвека и к тому же в художест-
венном произведении, это признание не может, конечно, обла-
дать всей точностью биографического документа. В нем слиш-
ком очевиден отпечаток мышления позднего Щедрина с его стра-
стной просветительской верой в могучую преображающую силу
слова, убеждения, морального потрясения. Пробуждение своего
социального сознания, возникновение чувства социального
протеста Щедрин изобразил здесь, как результат внезапного и
сильного толчка — извне полученного и глубоко потрясшего
его детские представления об окружающем мире крепостной
кабалы, помещичьего произвола и семейного деспотизма. Однако
дальше Щедрин говорит, что в этом признании «человеческого
образа» там, где по силе общеустановившегося убеждения су-
ществовал только «поруганный образ раба, состоял главный
и существенный результат... тех попыток самообу-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
465
чени я», которым он «предавался в течение
год а». Мы не знаем ничего конкретного об этой работе пробу-
дившегося сознания юного Салтыкова, навсегда оставившей
в его памяти такой яркий и благодарный след и свидетельствую-
щей об исключительно раннем интеллектуальном и моральном
развитии его. Следует предположить, однако, что не послед-
нюю роль сыграли здесь те «педагогические методы», которые
применялись при воспитании Салтыкова. Он не прошел в свои
ранние годы через стройную систему домашнего воспита-
ния, которая осуществлялась в богатых дворянских семьях
дитомированными гувернантками и гувернерами и очень рано
прививала помещичьим детям чувство социально-кастовой
привилегированности, сознание своего «барства». Некультур-
ная купчиха-мать могла проявить лишь чисто внешнюю
заботу о дворянском кодексе воспитания, пригласив упомя-
нутых выше «гувернанток» из среды предприимчивого не-
мецкого подмастерья в Москве, которые «ничему учить не мог-
ли». И, конечно, эти гувернантки и особенно первые воспита-
тели и учителя Салтыкова — крепостная мамка, крепостной
живописец, сельский священник и студент-семинарист — менее
всего могли воспитать в нем дворянское самосознание. Наобо-
рот, от своих учителей, вышедших из народа, Салтыков слышал
слова, которые показывали ему «человека» в «рабе»
и тем самым готовили его мысль к признанию несправедли-
вости разделения людей на мир «слуг» и «господ».
Развитию мысли мальчика-Салтыкова в этом направлении
содействовали, возможно, те или иные литературные произве-
дения. Из приведенного мемуарного свидетельства С. А. Юрьева
видно, что в возрасте 7—10 лет Салтыков уже много читал.
Но. каков был круг его чтения? Об этом можно строить лишь
догадки. Словами Никанора Затрапезного Щедрин заявляет:
«Несмотря на обилие книг и тетрадей, которые я перечитал,
я не имел ни малейшего понятия о существовании русской ли-
тературы. По части русского языка у нас были только учебни-
ки, т. е. грамматика, синтаксис и риторика. Ни хрестоматии,
ни даже басен Крылова не существовало...». Правда, в семье
Салтыковых в 1834—1835 годах получались журналы «Библиоте-
ка для чтения», «Московский наблюдатель» и «Живописное обо-
зрение»73, у Евграфа Васильевича была небольшая библио-
тека иностранных и отчасти русских книг. (По воспоминаниям
О. И. Зубовой, в библиотеке, сохранявшейся до начала нынеш-
него столетия, «были всевозможные книги».) Круг чтения Сал-
тыкова мог выходить за пределы учебной литературы, но все
же по преимуществу он, видимо, ограничивался именно ею.
30 «Звенья», № 8
466
С. Макашин
Пет ничего удивительного, что когда в руки Салтыкова попало
среди старых учебников, календарей, рыночной макулатуры —
евангелие, оно было прочтено даровитым мальчиком с большим
интересом. Нет оснований утверждать, что он испытал при
этом какое-то пробуждение религиозного чувства. Да и сам
он об этом ничего не говорит.
Нельзя забывать, что и в отношении религии Салтыков на-
ходился не в атмосфере старой дворянской традиционности,
культивировавшей патриг.рхально-поэтическую веру, а в об-
становке обнаженного, хозяйственного практицизма, чуждав-
шегося всего неясного, религиозно-мечтательного, иррациональ-
ного.
Религиозность в быту семьи ограничивалась по существу
внешней обрядностью, являвшейся одним из средств воздей-
ствия на крепостных рабов. Отношение родителей сатирика
к представителям церкви, несмотря на показную набожность,
было грубое и презрительное, а в последних мальчик мог
видеть лишь невежественных и достаточно жалких, забитых
людей, целиком зависящих от всевластной воли помещицы.
«Церковь, как и все остальное, была крепостная, — писал
Щедрин,—и поп при ней—крепостной» (XVII, 65). Священника
вотчинной церкви Салтыковых, полуграмотного, выслуживше-
гося из дьячков, но, по отзыву сатирика, «домовитого и чест-
ного старика» Ивана Васильевича Новоселова даже в глаза
называли Ванькой. Как и крепостные крестьяне, сельский ба-
тюшка дни и ночи должен был личным тяжелым трудом обраба-
тывать свой ничтожный кусок земли, чтобы свести концы с
концами. При этом Евграф Васильевич, любивший торже-
ственные и долгие церковные службы, постоянно отрывал
священника от хозяйственных работ, платил же за требы
скупо. Считая себя авторитетом в вопросах богослужения,
Евграф Васильевич не стеснялся вслух поправлять «пастыря»
в церкви и вступать с ним в громогласные пререкания,
переходившие иногда даже в поучения действиями. Не раз
возникали скандалы, заканчивавшиеся требованиями Евграфа
Васильевича к церковным властям убрать «строптивого попа»
из вотчинной церкви. В свою очередь, доведенный до нищеты и
отчаяния, Новоселов несколько раз пробовал жаловаться ду-
ховному начальству, как о том свидетельствуют документы
Тверской консистории74. Но жалобы неизменно заканчивались
торжеством помещика и униженными мольбами пострадавшего
о прощении.
Занимавшийся с Салтыковым «батюшка» из села Зайцева вел
с учеником преимущественно хозяйственные беседы, благо-
Е. М. САЛТЫКОВА —ДОЧЬ ПИСАТЕЛЯ
С фотографии 1884 г.
Государственный Литературный музей

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
469
даря которым сатирик еще в детстве прекрасно ознакомился
с такими подробностями быта сельского духовенства, которые
отнюдь не способствовали укреплению религиозных чувств и
духовного авторитета «священнослужителей».
* *
*
В упомянутых выше записях С. А. Юрьева, набросанных в
80-е годы, есть фраза, внесенная, очевидно, после прочтения
первых глав «Пошехонской старины»:
«Салтыков безжалостен к своему грустному детству, и это, от-
части, справедливо: оно рано отравило желчью и ненавистью
его духовный организм и навсегда оставило печальную склад-
ку в его характере».
Что мрачный быт «Пошехонской старины» и «домашний ад»
семейного воспитания образовали в характере сатирика «пе-
чальную складку» — это несомненно, об этом он сам неодно-
кратно говорил. Но в этом — одно значение детства для биогра-
фии Щедрина. Другое и важнейшее заключается в том, что труд-
ные, безрадостно-суровые условия первых лет жизни сати-
рика, несомненно, явились одним из существенных факто-
ров, способствовавших впоследствии его полному разрыву с
родной социальной средой и переходу на совсем иные общест-
венные позиции.
Существенное значение в этом отношении имело еще одно
обстоятельство. Окружавшая сатирика в его детские годы
среда мелкопоместного, провинциального дворянства, непо-
средственно, лично осуществлявшего эксплоатацию крепостных
рабов, отмеченного чертами жадности, грубости и само-
дурства, чуждого каких бы то ни было умственных или об-
щественных интересов, не содержала в себе решительно никаких
парадно-декорирующих элементов, которые бы прикрывали об-
наженность крепостнического хищничества и позволяли бы не
замечать его или мириться с ним. Салтыковская вотчина ничем
не напоминала опоэтизированное Тургеневым «дворянское
гнездо», так или иначе причастное к культуре, или чеховский
«вишневый сад», пронизанный своеобразной поэзией.
Невесела и даже мрачна была самая местность, окружавшая
родное гнездо сатирика. Равнина, покрытая сосновыми и ело-
выми лесами да бесчисленными болотами, топями и бочагами, —
таков безотрадный пейзаж, характерный для юго-восточного
угла бывшей Тверской губернии. «Леса горели, гнили на корню
и загромождались валежником и буреломом; болота заражали
окрестность миазмами, дороги не просыхали в самые сильные
470
С. Макашин
летние жары... По вечерам над болотами поднимался густой ту-
ман, который всю окрестность окутывал сизою клубящеюся пе-
леной» (XVII, 40—41). Щедрин, всегда связывавший свои пей-
зажные описания с социальными характеристиками, говорил
потом о местности, в которой родился, что «как будто она самой
природой предназначена была для мистерий крепостного пра-
ва» (XVII, 39).
Расположение Спасской усадьбы было лишено какой-либо
живописности. Помещалась она на юру, при самом въезде в
село.
Помещичий дом, в котором родился сатирик, судя по со-
хранившейся фотографии (дом сгорел в 1910 году)78, не имел в
своем внешнем виде ничего общего с обычным архитектурным
обликом дворянской усадьбы. Это была какая-то большая рас-
ползшаяся постройка в два этажа с мезонино л и двумя терра-
сами, воздвигнутая, как иронически говорил Щедрин, по пра-
вилам «ярославской архитектуры». Дом был «громадный», но
внутренние помещения в нем не отличались ни удобствами, ни
изяществом дворянских усадеб. Не было ни обширных зал, ни
гостиных, ни библиотечных комнат. Помещичья семья и много-
численная комнатная прислуга занимали два верхних деревян-
ных этажа (третьим этажом считался мезонин). В нижнем ка-
менном этаже помещалось множество кладовых, мастерских и
комнат для дворовых. При доме был сад, обнесенный кругом
решеткою. За исключением одной аллеи, сохранившейся и по
сей день, он был обсажен не традиционными дворянскими ли-
пами, а тополями и вишневыми деревьями. В нем было мало те-
ни, и часть его весьма прозаически использовалась под огоро-
ды. Особняком от усадьбы был разбит большой фруктовый сад
«с оранжереями, теплицами и грунтовыми сараями». Но он
имел хозяйственно-коммерческое назначение, и детей в него не
пускали.
Самовластная хозяйка Спасской усадьбы, сохранившая,
судя по фотографии 60-х годов, и во всем своем внешнем облике
характерные черты «купчихи», всегда погруженная в хозяй-
ственные заботы и деловую сутолоку, ничем не напоминала
тех представителей образованного русского дворянства, из
среды которого вышли Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Тол-
стой, Герцен и Кропоткин. Установленный ею домашний оби-
ход был глубоко прозаичен. Из него изгонялось по возможности
все то, что было лишено непосредственного делового значения и
видимой пользы. «Бытовая сторона жизни, — вспоминал Щед-
рин, — с ее обрядами, преданиями и разлитою во всех ее по-
дробностях поэзией, не только не интересовала, но представля-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
471
лась низменною, «неблагородною». Старались истреблять при-
знаки этой жизни даже среди крепостной массы, потому что
считали их вредными, подрывающими систему безмолвного пови-
новения, которая одна признавалась пригодною в интересах
помещичьего авторитета» (XVII, 350).
И только дважды в году несколько ослаблялся гнет су-
ровой и серой обыденности. Это было на пасху и в рождество.
Уступая обычаю, Ольга Михайловна допускала в эти дни отно-
сительную свободу для детей и крепостных. Затевались игры,
катанья, предпринимались поездки к соседями прием гостей у
себя. Ощущение непринужденности, веселья и своеобразной
обрядовой романтики этих праздников сохранились в памяти
Щедрина как нечто единственно светлое и поэтическое в его
нерадостном детстве. И именно в силу исключительности этих
впечатлений, их резкой контрастности, привычной серости и
придавленности — обычного будничного быта, Салтыков
впоследствии склонен был иногда придавать им преувеличен-
ное значение и даже видеть в них чуть ли не единственный
источник светлого и поэтического, что он вынес из жизни. Так,
однажды, уже незадолго до смерти, больной и глубоко несча-
стный в своей семейной жизни, сатирик писал Елисееву по
поводу пасхальных дней 1885 года, проведенных почти в пол-
ном одиночестве: «Праздники я провел хмуро и, право, не
веселился. Помнится и мне, что это был веселый праздник, но
что-то давно. Всего грустнее то, что и дети мои не имеют об
этом празднике того представления, какое с ним связывали
мы... Несчастливы будут мои дети, никакой поэзии в серд-
цах. никаких радужных воспоминаний, никаких сладких
слез, ничего кроме балаганов. Ежели я что-нибудь вынес
из жизни, то все-таки оттуда, из десятилетнего деревен-
ского детства». Но очень скоро всем материалом своей «Поше-
хонской старины» Щедрин перечеркнул заключительный, слиш-
ком обобщенный вывод из этого признания, и оно осталось
единственным высказыванием такого рода среди множества
других, полных горьких сетований на жестокое и безотрадное
начало своего жизненного пути.
С особой грустью вспоминал потом Щедрин, что его детство
было почти совершенно лишено общения с природой и с миром
народной поэзии. «Мы знакомились с природой случайно и
урывками, — писал он,—только во время переезда на дол-
гих в Москву или из одного имения в другое. Остальное вре-
мя все кругом нас было темно и безмолвно».
^Замечательно. — писал Щедрин в другом месте, — что меж-
ду многочисленными няньками, которые пестовали мое детство,
472
С. Макашин
не было ни одной сказочницы. Вообще весь наш домашний
обиход стоял на вполне реальной почве, и сказочный элемент
отсутствовал в нем» (XVII, 48). Слишком «реальная почва»
эта проявлялась, в частности, в том, что, следуя примеру
старших, дети страстно увлекались игрой в карты, а в своем
речевом обиходе были очень невоздержаны и грубы на язык:
«лексикон срамных слов самого последнего разбора», хотя и
произносимых машинально, был, по свидетельству сатирика,
достаточно распространен среди них.
Любовь к картам и склонность к речевому «раблезианству»,
к меткому, но круто посоленному русскому слову Салтыков
сохранил в своем быту до конца дней. Об этих «пошехонских»
привычках, с детства въевшихся в его натуру, неоднократно
говорил он сам; их фиксируют и многие мемуаристы76. Отсутст-
вие же в детском быту Салтыкова народных сказок и песен ска-
залось в том, что фольклор Щедрин лучше всего знал в его
пословичном фонде. В речевом словаре матери сатирика и всей
окружавшей его детство среды крепостных и дворовых послови-
ца и поговорка играли большую роль. С ранних лет Салтыков
должен был, таким образом, усваивать и сатирическую направ-
ленность и афористичность мышления, присущие этому виду
народного творчества. А эти элементы образовали впоследствии
существеннейшие стороны не только живой речи сатирика, но
и его художественного стиля.
Прозаический мир хозяйственной крепостнической практики,
в который целиком была погружена семья Салтыковых, ли-
шил сатирика счастливого г?рмонично-полного детства. Но
эти же условия вместе с тем способствовали выработке в
нем того необычайно трезвого, реалистического способа вос-
приятия действительности, чуждого каких-либо элементов
романтической идеализации ее, который явился характерней-
шей чертой самого склада мышления сатирика. Отсутствие
же в его семье какого-либо культа дворянских традиций (если
не говорить об отце) оставило Салтыкова почти свобод-
ным от восприятия специфической идеологии дворянства,
столь рано и прочно усваивавшейся молодыми дворя-
нами в родовых вотчинах своих отцов. Неоткуда было
проникнуться и принципиальным уважением к представи-
телям верховной власти. В семье родителей не было ни
связей с двором или родовой знатью, ни какого-либо культа
обычных дворянских политических идеалов. «Правительство
называли «начальством», — вспоминал сатирик, — а представ-
ление о внутренней политике исчерпывалось выражениями:
«ежовые рукавицы» и «канцелярская тайна» (XVII, 452).
М. Е. САЛТЫКОВ-ЩЕДРИН В РАБОЧЕМ КАБИНЕТЕ
С фотографии, снятой женой С. П. Боткина в 18S0-X гг
Государственный Литературный *

Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
475
Сумма дворянского наследства, воспринятого «столбовым
дворянином» Салтыковым из семейного гнезда, была, в силу
всего сказанного, относительно невелика.
Помещичье-дворянская жизнь с детства открылась ему не
с ее показной стороны, а со стороны ее «ужасной
подкладки», хорошо известной крепостным рабам, кровью и
потом которых скреплялось дворянское благополучие. По-
этому-то Салтыков и не обманывался никогда культурными
фасадами «дворянских гнезд» и «приглаженной» внешностью их
обладателей. Он отчетливо представлял, что скрывалось за ни-
ми. Поэтому-то он с непревзойденной правдивостью изобра-
зил помещичье-крепостнический быт, сорвал с него романти-
ческий флер, наброшенный дворянской литературой.
«... Некрасов и Салтыков, — писал Ленин, — учили русское
общество различать под приглаженной и напомаженной внеш-
ностью образованности крепостника-помещика его хищные
интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие подобных
типов...» (XII, 9). Первоначальные истоки этого трезвого,
глубоко демократического реализма воззрений лежат в
плане биографическом и для Некрасова и для Салтыкова — в
условиях их детства.
* *
*
Когда в 1836 году десятилетнему Салтыкову пришла пора от-
правиться в Москву для определения в казенное учебное заве-
дение, он покинул родительский кров и простился со своим дет-
ством без сожаления: «Не помню, — писал он впоследствии, —
чтобы во мне происходило в то время какое-нибудь душевное
движение».
В начинавшееся отрочество, в свои «годы учения» Салтыков
вступал, имея уже позади нечто гораздо более способное вос-
питать негодующего сатирика, чем то, что представлял собою
общий уровень дворянско-помещичьей среды николаевского
времени. Суровая действительность крепостного права в темную
пору последекабристской реакции даже в такой мягкой и
рыхлой натуре, как Тургенев, чье детство было ограждено
всей смягчающей обстановкой дворянско-аристократической
культуры, очень рано пробудила ненависть к рабовладельче-
скому строю. Ничем не прикрытые и не прикрашенные «ужа-
сы этой вековой кабалы» и «домашний ад» семейного гнезда,
охватывавшие со всех сторон детскую жизнь Салтыкова, вы-
звали в сильной и нервно-впечатлительной натуре мальчика
такой глубокий, несмотря на его детскую несформированность.
476
С. Макашин
протест, который запомнился на всю жизнь, ознаменовал на-
чало критической работы его сознания и многое определил в
его дальнейшем пути.
Детство сатирика послужило первым толчком к отчуждению
его от жизни своего класса, к разрыву с его социальной
средой.
Условные сокращения, использованные в примечаниях
А. Для архивных источников
ГИМ—Рукописное отделение Государственного Исторического Музея.
Москва.
ГПБ —Рукописное отделение Государственной Публичной Библиотеки
имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Ленинград.
ИЛИ — Архив Института Литературы Академии Наук СССР. Ленин-
град. (Пушкинский дом.)
ИМЭЛ — Архив Института Маркса—Энгельса—Ленина при ЦК ВКП(б).
Москва.
КОГИА (Калинин) — Калининский Областной Государственный Исто-
рический Архив. Калинин.
КОГИА (Кир.) — Кировский Областной Государственный Исторический
Архив. Киров.
ЦГАДА —Центральный Государственный Архив Древних Актов. Москва.
ЦГЛА — Центральный Государственный Литературный Архив. Москва.
Ф — фонд; оп. — опись; д. — дело; св. — связка; п. — папка; л. — лист;
об. — оборот листа.
Б. Для печатных источников
А рсеньев — К. Арсеньев, Материалы для биографии М. Е. Салты-
кова — в изданиях его сочинений: 1889—1890, 1891—1893, 1894—1895,
1900, 1905—1906 («Нива»), 1910—1911 и 1918 гг.; страницы указаны по из-
данию «Нивы».
Белоголовый — Н. Белоголовый, Воспоминания и другие ста-
тьи, М., 1897.
Вершинский — А. Вершинский, Салтыковская вотчина в XIX
веке. «Известия Тверского Педагогического Института», вып. V, Тверь,
1929. Есть отд. оттиск.
Журавлев — Н. Журавлев, М. Е. Салтыков (Щедрин) в Твер-
ской губернии. Калининское областное литературное изд-во, Калинин, 1939.
Кривенко — С. Кривенко, М. Е. Салтыков. Его жизнь и литера-
турная деятельность. Биографический очерк, изд. 3-е. П., 1914.
Спасская — Л. Спасская, Салтыков. Опыт характеристики по вос-
поминаниям своих родственников. «Памятная книжка Вятской губернии
на 1908 г.», Вятка, 1908.
Щедрин — Н. Щедрин (М. Е. С а л т ы к о в). Полное собрание
сочинений. Гос. Изд. Худож. Литературы, тт. 1 — XX, М. 1933 - 194L
Письма Щедрина занимают в этом издании тт. XVIII, XIX и XX.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
477
Примечания
1 М. Горький, История русской литературы. М., 1939, стр. 256.
2 Род Салтыковых внесен в 6-ю часть родословной книги Московской и
Ярославской губерний, в 1-ю часть Тульской и Московской губерний и в
5-ю часть Московской губернии. Он входит в Бархатную книгу. Герб рода
Салтыковых внесен в «первое отделение» «высочайше утвержденного гербов-
ника российских дворянских родов». См. 1)А. Бобринский, Дворян-
ские роды, внесенные в общий гербовник Всероссийской империи, ч. 1, Спб.,
1890, стр. 258—260; 2)М. Чернявский, Приложение к генеалогии
господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии с 1787
по 1869 гг. Литографированное изд., на правах рукописи. О Салтыковых
см. на стр. 191 (текст тот же, что и у Бобринского, но с добавлением в конце:
«Михаил Евграфович был тверским вице-губернатором с 25 июня I860 г.»).
3) Л. Савелов, Библиографический указатель по истории, героль-
дике и родословиям российского дворянства, изд. 2-е, Острогожск, 1897,
стр. 217.
3 ЦГАДА— Ф. 210 (быв. Московского архива министерства юстиции).
Дела десятин (1577—1682); Писцовые книги поместных и вотчинных земель
Дмитровского уезда 7135—7137 гг., № 877, лл. 28—29 и № 883, лл. 15—19.
4 Наше изложение истории предков Салтыкова и их родовой вотчины опи-
рается на изучение следующих источников (сверх указанных в примеча-
ниях 2 и 3):
А. А р х и в н ы е: 1) Родословная Салтыковых и герб их рода.
Официальная копия на пергаменте, выданная в 1804 г. Е. В. Салтыкову,
отцу сатирика, из герольдии Сената (ИЛИ — Ф. 366, оп. 12, № 1—2); 2) Ввоз-
ная грамота от царя Михаила Федоровича Панфилу Тимофееву Салтыкову
на имение Спасское (там же, № 4); 3) Ввозная грамота от царя Алексея Ми-
хайловича «по челобитию Степана да Ивана Тимофеевых, детей Салтыковых»,
на поместье отца, в Дмитровский уезд, в село Спасское, с деревнями и пу-
стошами (там же, оп. 11, № 8); 4)0 приписке Тимофея Кургана Салты-
кова п его потомства к роду бояр Салтыковых — Л. М. Савелов, Лек-
ции по русской генеалогии, читанные в Московском Археологическом Инсти-
туте. Второе полугодие. М. 1909, на правах рукописи, стр. 48—49; 5) Справ-
ка Евграфа Васильевича, удостоверяющая его осведомленность в том, что
отцом Прасковьи Федоровны Салтыковой, бывшей в супружестве за царем
Иоанном Алексеевичем, был не Федор Симонов Салтыков, из потомства Ти-
мофея Кургана, а боярин Федор Петров Салтыков (ИЛИ—Ф. 366, оп. 11,
№ 8, л. 5).
Б . П е ч а т н ы е: 1) В. и Г. Холмогоровы, Исторические мате-
риалы о церквах и селах XVI—XVIII вв. Выпуск 11-й. Верейская, Дмитров-
ская и Троицких вотчин десятины (Московского уезда). 114— Церковь Пре-
ображения Спасова в селе Спасском, М. Синодальная типография, 1913,
стр. 114; 2) Ф. У ш а к о в, Село Спасское, что на Углу Колязинского уезда
Тверской губернии. Исторический очерк. Предисловие Л. Крылова. Изда-
ние Тверской ученой архивной комиссии. Тверь, 1914; 3) А. Вершин-
ский, Салтыковская вотчина в XIX веке (этюд по истории крепостного
хозяйства) — «Известия Тверского педагогического института», вып. V,
Тверь, 1929, стр. 3—37 (есть отдельный оттиск).
5 [Ан он и м] Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Краткая биография и опыт
литературной характеристики. М., Типо-литография И. Н. Кушнерева и
К-о, 1889, стр. 8. Цензурное разрешение: «Мая 13 дня, 1889 г». Таким обра-
зом, брошюра (в 39 стр.) вышла в свет через две недели после смерти
сатирика.
478
С. Макашин
6 ИЛИ — Ф. 366, оп. 12, № 291: письма Н. И. Салтыковой к Е. В. Салты-
кову. Сведения об имущественном положении семьи после смерти Василия
Богдановича взяты из копии прошения Н. И. Салтыковой на имя Павла I
от 10 июня 1798 г.: ИЛИ — Ф. 366, оп. 11, № 2.
т ИЛИ — Ф. 366, оп. 11, № 4: записка Е. В. Салтыкова «О военной слу-
жбе». Приводим текст записки полностью: «Предки мои служили государям
через два столетия [XVII и XVIII] и отец мой Василий Богданов сын Салты-
кова продолжал службу... гвардии в Семеновском полку с 1743 г. и в 1763 г.
отставлен капитан-порутчиком и в 1780 г. умре... и я остался после его в си-
ротстве четырех лет и в 1793 г. был записан лейб-гвардии в Преображенском
полку сержантом и продолжал науки на своем коште и в 1797 г. по высочай-
шему повелению в числе малолетних... и с того времени сделался болен внут-
реннею неизлечимою болезнью. Сержант Евграф».
s В архивном фонде Салтыковых, находящемся в ЦГАДА (Ф. 255—АП1
4/118) сохранился аттестат, выданный Н. И. Салтыковой некоему И. И.
Литке в удостоверение того, что он успешно обучал ее сына (см. Приложе-
ния, На). В родовом архиве плюется другой аналогичный документ: усло-
вие, заключенное 10 января 1793 г. «иностранных языков учителем Карлом
Паретом с Н. И. Салтыковой об обучении сына ее Евграфа французскому и
немецкому и английскому языкам» (ИЛИ — Ф. 366, оп. 12, № 80). Сохрани-
лись также многочисленные учебные тетради Евгр. Вас., конспекты и выпи-
ски из учебников, переводы с иностранных языков на русский и обратно. См.,
напр., ИЛИ — Ф. 366, оп. 12. № 143, 144, 156, 160, 162 и др.
! < ИЛИ—Ф. 366, оп. 12 № 128; письма Д. И. Хвостова к Н. И. Салтыковой
1801 г. и № 291; письма Н. И. Салтыковой Евграфу Васильевичу, адресо-
ванные через Д. И. Хвостова.
10 « Записки Ф. Ф. Вигеля». Изд. «Русского Архива», М., 1892, ч. IV, стр.
176. Ср. эпиграмму П. А. Вяземского (Избранные стихотворения, ред.,
статья и комментарий В. С. Нечаевой, Academia, М.—Л. 1935, стр. 401):
Твой список послужной и оды.
Хвостов! доказывают нам,
Что ты наперекор природы
Причелся к графам и певцам.
11 ИЛИ — Ф. 366, оп. 11, № 44: копия определения Священного совета
державного ордена св. Иоанна Иерусалимского; см. также оп. 11, № 10.
12 Полное заглавие первого тома таково: «Полный курс всей военной ар-
хитектуры или легчайший способ изучиться инженерному искусству, со-
бранный из лучших иностранных авторов и на российский язык переведен-
ный с прибавлением примечаний кавалером Евграфом Салтыковым. Часть
первая. О полевых укреплениях, об атаках и обороне оных». В родовом ар-
хиве сохранились многочисленные рукописи Евгр. Вас., относящиеся к
этому труду, а также черновая рукопись посвящения Александру I. См.
ИЛИ — Ф. 366, оп. 12, № 148—151. См. также ЦГАДА — Ф. 255, № 1/128:
рукопись Е. В. на 1371 листах «Полное основание Воинской архитектуры.
Сочинение Карла Августа Штруензе. В III частях, с предисловием и рее-
стром по алфавиту».
13 ЦГАДА — Ф. МИД СП. Гл. арх. IV. 1, 1804, № 54: «О принятии
в Коллегию Иностранных дел Евграфа Салтыкова переводчиком», на 4 лл.,
л. 1.
14 ЦГАДА — Ф. МИД СП. Гл. арх. IV. 14, 1805, № 27: «Об увольнении
в отпуск переводчика Салтыкова», на 7 лл.
ИЛИ — Ф. 366, оп. 11,№ 45: оп 12, №№ 126, 160, 165, 179 и др.
10 ИЛИ — Ф. 366, оп. 11, № 26.
Материалы дл:; биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина 479
17 Почти никакими данными о ближайших предках сатирика со сто-
роны матери мы не располагаем, известны лишь даты их жизни. Прадед Сал-
тыкова Петр Филиппович Забелин, «из торговых крестьян», умер в 1794 г.,
в возрасте 63 лет, будучи уже «гильдейским купцом»; его сын (дед сати-
рика) Михаил Петрович, получивший, как сказано, впоследствии дворян-
ство, был женат на купчихе Марфе Ивановне Китаевой, умершей в 1814 г.,
44 лет от роду; сам же Михаил Петрович, увековеченный Щедриным в «Поше-
хонской старине» в образе «дедушки Павла Борисовича», умер в 1849 г.,
дожив до 84 лет. См. «Московский Некрополь», т. 1, СПб. 1907, стр.
454.
18 ЦГАДА — Ф. МИД СП. Гл. арх. IV. 13, 1816, № 15: «Об увольнении от
службы Надв. Сов. Евграфа Салтыкова с награждением следующим чином»,
на 12 лл.
19 Если судить по «Пошехонской старине», Евграфу Васильевичу было
обещано 60 000 руб., а дано 30 000 руб. (Щедрин, XVII, 217). Прямого под-
тверждения этому эпизоду в бумагах родового архива мы не обнаружили.
20 Подозрения Евграфа Васильевича не оставались тайной и для детей.
Л. Н. Спасская сообщает по этому поводу: «Отец мой [д-р По-
иин — вятский знакомый Салтыкова], человек чрезвычайно мягкого харак-
тера, всегда... возмущался, когда Михаил Евграфович говорил о своих ро-
дителях. Со дня рождения наслушавшийся циничных разговоров о родных,
М. Е. был чрезвычайно невоздержан и неразборчив в словах и выражениях:
например, на основании того, что брат его Илья [И. Е. Салтыков — 1834—
1895], единственный из семьи вышел довольно красивым и здоровым, он
строил разные предположения о его происхождении на свет». Ср. в «Поше-
хонской старине» рассказ о «семейных баталиях» между родителями в при-
сутствии детей: «Раздавалась брань, припоминалось прошлое, слыша-
лись н а м е к и, неподобные слова... Такие сцены повторялись почти
каждый день. Мы ничего не понимали в них, но видали, что сила на стороне
матушки и что в то же время она чем-то кровно обидела
отца» (XVIII, 55). См.также о «подлых намеках» по поводу происхождения
самого Никанора Затрапезного тетушки Анфисы Порфирьевны (XVII, 127).
21 В архивных материалах о службе Евграфа Васильевича мы не на-
шли разъяснения или хотя бы подтверждения этому сообщению Беллюстина.
22 КОГИА (Калинин)— И. С. Б е л л ю ст и н, О сельских церквах и еще
кое о чем. (Из записной книжки пешехода от 10 марта 1853 г.),л. 4 (рукопись).
Цитируем по книге Н. Журавлева, стр. 9—10.
23 «Слово пред отпеванием тела почившего в бозе болярпна, коллежского
советника и кавалера, Евграфа Васильевича Салтыкова, произнесенное в
приходской церкви Колязинского уезда, села Спасского, первоклассного
Троицкого Колязинского монастыря настоятелем, архимандритом и кава-
лером Феофаном Марта 24-го дня 1851 г.». М., 1852.
-4 ЦЕЛА — Ф. Литературного музея: О. И. Зубова (урожд.
Салтыкова), Семья М. Е. Салтыкова-Щедрина (рукопись). См. (При-
ложение.
25 «Отец [сатирика] был человек смирный и находился под башмако^м же-
ны, которая была и умнее и отличалась чрезвычайно властным характе-
ром» (Белоголовы й).
26 ИМ ЭЛ — Ф. Е. И. Якушкина: письмо Н. П. Скрипнцина (мужа
Е. П. Епифановой, любимой внучки Ольги Михайловны) к Е. И. Якушкину
б. д. («договориться с Ольгой Михайловной вам все же удастся, я полагаю,
хоть вы и называете ее боярыней Морозовой»).
27 «Первое собрание писем И. С. Тургенева 1840—1883 гг.». Издание Об-
щества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1884, стр.
267. Письмо от 28 октября 1875 г.
480
С. Макашин
28 Щ е д р и н, XVIII, 195: письмо от 2 марта 1865 г.
29 И Л И — Ф. Збб, on. 11: Переписка О. М. Салтыковой с Ю. П. Яковле-
вой.
30 Это явствует, в частности, из переписки Ольги Михайловны 1820-х гг.
с московской купчихой Ю. П. Яковлевой. О. М. оказывала ей кредит под про-
центы (ИЛИ — Ф. Збб, оп. 12, №№ 424, 425 и 426).
31 Было приобретено сельцо Глебово с деревней Юрино, принадлежав-
шее в XVIII в. генерал-майору Дм. Арсеньеву. У кн. Феодосии Волконской
были куплены деревни Семеновское, Бибиково, Жизнеево и др. У А. Вахра-
меева — деревня Артемьево, у И. Талызина — богатое село Ермолино,
ставшее любимым поместьем Ольги Михайловны, а впоследствии и ее рези-
денцией. В Ермолине, доставшемся после раздела сыновей младшему, лю-
бимому сыну Илье Евграфовичу, Ольга Михайловна жила последние годы
своей жизни и там же умерла (А. В е р ш и н с к и й, 11).
32 Ц ГАДА — Ф. МИД — СП Гл. Архив IV. 14. 1805 г., № 27: «Об уволь-
нении в отпуск переводчика Салтыкова», лл. 4—5 (формулярный список о
службе Евгр. Вас. за 1815 г.); КОГИА (Кир) — «Формулярный список о
службе советника губернского правления надворного советника Мих. Евгр.
Салтыкова»; Вершинский, стр. 15, 21—22.
33 ИЛИ — Ф. Збб, оп. 9, № 72: стихотворение Алексея Спировского, по-
священное О. М. Салтыковой. 11. VII, 1847.
34 А. Н. В е р ш и н с к и й, стр. 17.
35 «Русская мысль», 1906 г., VI, стр. 187.
38 А. Н. Вершинский, стр. 16.
37 КОГИА (Калинин) — Ф. Тверской гражд. палаты, д. № 1576, л. 11,
цитируем по книге Журавлева, стр. 15.
38 А. П р я м к о в, Ярославская вотчина Салтыковых — «Северный ра-
бочий» (Ярославль), № ПО от 2 июня и № 111 от 4 июня 1946 г.
39 ИЛИ—Ф. Збб, оп. 4, №. 3—4. Характерно, что официальный статисти-
ческий справочник по Ярославской губернии 1860х гг., приводя значение
местного слова «маяк», добавляет: «Особенно известны «маяки Заозерские»
в Угличском уезде». См.: «Ярославская губерния. Список населенных мест
по сведениям 1859 года». Издан Центра льны.м статистическим комитетом Ми-
нистерства внутренних дел. СПб., 1865, стр. XVII. Ср. там же, на стр. VII:
«Село Заозерье особенно известно по производящемуся на его базарах закупу
крестьянских холстов и пряжи».
40 «Ленинский сборник» XXXIII, стр. 458.
41 К. Арсеньев, Салтыков-Щедрин. (Литературно-общественная
характеристика). СПб., 1906, стр 107.
*2 «Только гениальный писатель может заметить рождение типа и пока-
зать его своевременно» — слова Ф. М. Достоевского в споре с И. А. Гонча-
ровым о границах типического. Сб. «Русские писатели о литературе»,
т. II, стр. 210.
43 КОГИА (Калинин) — Ф. Тверского депутатского собрания, д. № 4194,
л. 4. Цитируем по книге Журавлева, стр. 17.
44 Н. Щедрин. Письма. Книга третья. Ред. Н. Яковлева, М., 1937,
стр. 275.
45 ИЛИ — Ф. Збб, оп. 12, № 245 и 246: письма Д. М. Курбатова к
Е. В. Салтыкову. Журавлев, стр. 18; «Литературное наследство»,
т. XIII—XIV, стр. 448.
46 ИЛИ—Ф. Збб, оп. 12, № 357 и 359: письма О. М. Салтыковой к Е. В.
Салтыкову 1824—1842 гг.
47 «Автобиографии Некрасова». Публикация В. Евгеньева-Максимова
и С Рейсера — «Литературное наследство», т. 49—50, М., 1946, стр. 143.
48 Кривенко, стр. 3 и 4; В. Оболенский, М. Е. Салтыков
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина 481
в своей семье. Воспоминания случайного знакомого. —«Современные запис-
ки», Берлин, 1921, кн. 6, стр. 45.
49 Белоголовый, стр 5.
5° РИМ — Архив С. А. Юрьева: листок с записями, озаглавленный
«О Салтыкове».
51 Письма Е. В. Салтыкова к Н. Е. Салтыкову и выдержки из них при-
ведены по подлинникам, хранящимся в ИЛИ — Ф. 366, оп. И, № 60.
ИЛИ — Ф. 366, оп. 9, № 132: письмо к Д. Е. и А. Я. Салтыковым от
9 мая 1846 г.
53 ИЛИ — Ф. 366, оп. 9, № 131: письмо 9-е от 10. XII 1844 г.
54 Там ж е, № 132.
55 Белоголовый, стр. 228.
50 «Литературное наследство» № 13—14, М., 1934, стр. 449.
57 А. П р я м к о в, Ярославская вотчина Салтыковых — «Северный ра-
бочий» (Ярославль), № 111 (8004) от 4 июня 1946 г., стр. 4. Автор указывает,
в частности, что под уставной грамотой на село Заозерье (Ярославской об-
ластной государственный исторический архив, № 5004) имеются подписи
двух крестьян Щедриных. Грамоту эту подписывал вместе со своим братом
Сергеем Евграфовичем М. Е. Салтыков.
56 Такое предположение (оно высказано А. Прямковым) содержит,
нам кажется, больше убедительности, чем общепринятая сейчас, хотя и
ничем не мотивированная версия, согласно которой Салтыков заим-
ствовал себе псевдоним от раскольничьего «лже-иерея» беглопоповской
секты казанского купца Трофима Тихоновича Щедрина, с которым
столкнулся в процессе своей следственной работы по делам раскольников
в Казани в 1855 г. Фамилия «лже-иерея», как видим, не могла
быть новой для Салтыкова, так как была известна и привычна ему с дет-
ства. Что касается еще одной версии, идущей от К. М. Салтыкова, сына сати-
рика, утверждавшего, что псевдоним был присвоен писателю его женой,
Елизаветой Аполлоновной, на том основании, что сатирик в своих сочине-
ниях был чрезвычайно щедр на всякого рода сарказмы, то это утвержде-
ние не заслуживает доверия (см. К. М. Салтыков, Интимный Щедрин,
М.-П, 1923, стр. 63).
59 «Старым другом и товарищем детства» назвал Салтыков С. А. Юрьева
в отклике на смерть последнего в 1888 г. (Щ е д р и н, Письма, III, стр. 388).
О детских поездках в Воскресенское сатирик вспоминал в авторском приме-
чании к одной из страниц «Современной идилпи»: «Я еще застал веселую по-
мещичью жизнь и помню ее довольно живо. В нашем сравнительно угрюмом
Калязинском уезде прорывались веселые центры, например на Хотче и в
особенности в селе Воскресенском, где жило до семи помещичьих семей, ко-
торые, несмотря на скудные средства, ничем другим не занимались, кроме
хлебосольства. Когда нибудь я надеюсь возобновить в своей памяти подроб-
ности этой недавней старины, которая исчезла на наших глазах, не оставив
по себе никакого следа» (Щ е д р и н, XV, стр. 563). Это намерение.
Салтыков осуществил через несколько лет созданием «Пошехонской стари-
ны», заключительные главы которой («Предводитель Струнников», «Образ-
цовый хозяин», «Валентин Бурмакин», «Словущенские дамы и проч.», «Заклю-
чение») в значительной мере построены на материале воспоминаний от впе-
чатлений детских поездок в Воскресенское.
О С. А Юрьеве как прототипе «Валентина Бурмакина» существует сви-
детельство самого сатирика, в передаче одного современника «Несколько
раз, мимоходом, М. Е. Салтыков выводил (по его же словам) некоторые черты
Юрьева в своих произведениях (например в «Пестрых письмах», в лице Се-
мена Семеновича) и указал мне на только что явившуюся тогда в «Вестнике
Европы» главу из «Пошехонской старины», где всего полнее характеризо*
31 «Звенья». № 8
482
С. Макашин
вал его. «В герое рассказа Валентина Бурмакина, — говорил он, — много
Юрьевского, хотя обстоятельства его жизни, его женитьба ит. д. с умыслом
изменены и расходятся с действительностью». «В память С. А. Юрьева», М.,
1891, стр. 284.
60 ИЛИ —Ф. 366: письма Е. В. Салтыкова от 3/VIII 1829 г., Н. Е. Салты-
ковой от 7 XI. 1829 г. и О. М. Салтыковой к Д. Е. Салтыкову от октября
1852 г.
61 ИЛИ — Ф. 366: «Генваря 11 дня [1832 г.] пополудни в 1 часу выехала
Ольга Михайловна Салтыкова с мамзелью Мертенс из Москвы, а приехала
в село Спасское того же 13-го числа в 11-м часу утра» (Адрес-Календарь
1828 г.; письмо О. М. Салтыковой к Е. В. Салтыкову от 23 сентября 1831 г.,
содержащее протест против смены гувернантки Каролины Карловны на
другую, Генриетту Карловну).
62 Кривенко. Текст стихотворения, заимствованный, конечно, из
какой-либо французской хрестоматии, Щедрин полностью привел в «Поше-
хонской старине».
63 А. Прямков, Ярославская вотчина Салтыковых — «Северный ра-
бочий» (Ярославль) № 110(8003) от 2 июня 1916 г., стр. 3.
64 Белоголовый, 229.
° 5 ГИМ. — Архив С. А. Юрьева: листок с записями, озаглавленный
«О Салтыкове».
66 ИЛИ—Ф. 366: письмо О. М. Салтыковой к Д. Е. Салтыкову от 22. VI
1834 г., ее же письмо от 20. IV 1836 г. Салмин репетировал Салтыкова и во
время летних вакаций 1837 г. См. запись Е. В. Салтыкова от 16 августа
1837 г. в Адрес-Календаре на 1828 г.
67 ИЛИ — Ф. 366: письмо О. М. Салтыковой к Д. Е. Салтыкову от 22.XI
1834 г.
68 ИЛИ — Ф. 366, оп. 9, № 126: письмо Е. В. Салтыкова к Д. Е., А. Я.
и М. Е. Салтыковым от 9. XII 1846 г.
69 Журавлев (главы «Родственники и соседи Салтыковых» и «Кре-
постные Салтыковых»).
70 КОГИА (Калинин) — Ф. Калязинского земского суда, д. № 10229:
письмо О. М. Салтыковой исправнику Ф. П. Померанцеву от 12 окт. 1853 г.
7i «Некрасов и Салтыков (из посмертных бумаг Г. 3. Елисеева)»— «Рус-
ское Богатство», 1893, кн. 9, стр. 55—56.
72 А. П ы п и н, Салтыков Михаил Евграфович — статья в «Русском био-
графическом словаре».
73 ИЛИ — Ф. 366, оп. 11, № 60: письмо Е. В. Салтыкова к Н. Е. Салты-
кову от 7 IX 1835 г. и письма 1840-х гг.
74 КОГИА (Калинин),—Ф. Тверской духовной консистории по церквам
Калязинского уезда, д. № 24, л. 13. См. Жу равлев, 12.
7"» В сгоревшем доме, по свидетельству жителей Спасского, сохранялась
комната, в которой родился М. Е. Салтыков.
76 Одно из наиболее ранних здесь свидетельств — вятского друга Салты-
кова, д-ра Ионина (в позднейшей передаче его дочери Л. Н. Спасской): «Со
дня рождения наслушавшись циничных разговоров... Михаил Евграфович
был чрезвычайно невоздержан и неразборчив в своих выражениях...» —
Л. Спасская, стр. 101. Ср. на стр. 98 об увлечении карточной игрой, как
наследии детства.
8. От него пошли Салтыковы.
12. За ним по писцовым 7076-го и
7077-го годов книгам состояло по-
местье в Ярославском уезде.
13. В 7138 году написан в числе дво-
рян и детей боярских и верстан
поместным и денежным окладами.
А. РОДОСЛОВНАЯ САЛТЫКОВЫХ
20. За ним по даче 185...-го (?] года
состояло поместье 130-ти четвертей.
28. За ним по отказным книгам 714 го-
да состояло поместье.
39. Служил в лейб-гвардии капитан-
поручиком.
Евграф
проситель
44
Б. О И. И. САЛТЫКОВОЙ (РОЖ. Н ЕЧ АЕВО Й)-Б А БКЕ М. Е. САЛТЫКОВА
КУДРЯВЦЕВ
НЕЧАЕВ
Михаил
Федосья Прасковья
(девица) (заИваном
Нечаевым)
Матвей
I
Иван
I I
Сатир Николай
(?) (холост)
I I
Павел . Авдотья
(холост) (за Неровлевым)
Надежда 6.IX.1742-
10.XI.1813
За Василием Салтыковым
Василий Богданов
сын Салтыков
л-гв. Сем. п. капитан-пор,
2. IV. 1727—24. VI. 1786
Евграф
16.X.1776—
13.III.1851,
погреб, в
с. Спас-Угол
Аполлоний
14.Х-
-8.XI.1778
Марья,
девица
+ 22.IX.1842
Анна,
девица
Александра
за
Бирилевым
Авдотья
за
Ивиным
Олимпиада
за
Воейковым
Елизавета
за
Абрамовым
В. ОБ О. М. САЛТЫКОВОЙ (РОЖД. ЗАБЕЛИНОЙ) МАТЕРИ М. Е. САЛТЫКОВА
ЗАБЕЛИН
Петр Филиппович.
Из «торговых крестьян».
Умер в 1794 г., будучи уже
гильдейским купцом.
Михаил Петрович. ___________________ Марфа Ивановна Китаева.
Купец, получивший дворянство Дочь купца, ум. в 1814 г.
(колл, асессор).
Умер в 1849 г.
Сергей Михайлович
Ольга Михайловна, 8.VII.1801 —
3.XI 1.1 874. Погребена при церкви погоста
Георгиевского на Хотче.
В замуж, за Евгр. Вас. Салтыковым,
отцом сатирика
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
483
Приложения
I
Генеалогические сведения
Для удобства исследовательской работы над архивными биографическими
источниками, особенно над материалами обширного родового архива Салты-
ковых, в большей своей части еще не изученными (ИЛИ АН СССР), приве-
дем три генеалогических таблицы: а) о старых поколениях рода, б) и
в) родителях М. Е. Салтыкова и г) о потомстве Е. В. Салтыкова (отца
сатирика).
А. О роде Салтыковых.
Официальная копия (на пергаменте) родословной Салтыковых, выдан-
ная «по определению Герольдии» из канцелярии Сената 31 марта 18J4 г.
«просителю» Е. В. Салтыкову (ИЛИ —Ф. 356, оп. 12, № 1).
Б. О Н. И. Салтыковой (рожд. Нечаевой) —бабке
М. Е. Салтыкова.
В. Об О. М. Салтыковой (рожд. 3 а б е л и н о й) — м а т е р и
М. Е. Салтыкова.
Г. О потомстве Е. В. Салтыкова — отца М. Е. Салтыкова.
II
Биографические материалы о Е. В. Салтыкове
А. Сведения о воспитании
Аттестат, выданный Ивану Ивановичу Литке Надеждой Ивановной
Салтыковой, 3 мая 1800 г. в том, что он успешно обучал сына ее,
Евграфа Васильевича Салтыкова. Копия или черновик (ЦГАДА—Ф. 255,
A III 4 (118).
АТТЕСТАТ
Лан сей объявителю сего господину от Армии отставному секунд-майору
Ивану Иванову сыну Литке, в том, что он у меня находился учителем с
1798 года июня 12 числа по 1800 год мая по первое число, и обучил сына
моего Евграфа Салтыкова языкам французскому] и н[емецкому] читать,
писать и переводить с обоих языков по правилам грамматическим и следую-
щим наукам, а именно: арифметике, геометрии, тригонометрии, артиллерии,
фортификации, тактике, географии и истории. Во все же время, когда
означенный господин майор у меня находился, вел себя благопристойно, че-
стно [и трезво] и добропорядочно, в рассуждении чего, особливожтвердого
знания его всех иностранных наук, мы были им совершенно довольны.
Во уверение чего сие одобрение от меня ис[ ходящее] за собственноручным на-
шим подписанием и с приложением герба нашего печати и дано Тверской гу-
бернии Кашинского уезда в селе нашем Спасске Мая 3 дня 1800.
<Н. И. Салтыкова.)
31*
484 С. Макашин
Б. Сведения об имущественном положении
Прошение Е. В. Салтыкова о разделе между ним, его матерью и его сест-
рами имения, оставшегося после смерти отца. Подано 10 июня 1798 г. Ко-
пия (ИЛИ АН — Ф. 3GG, оп. № 2).
ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШИЙ ДЕРЖАВНЕЙШИЙ ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ
ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ
ГОСУДАРЬ ВСЕМИЛОСТИВЕЙШИЙ.
Просит покойного лейб-гвардии капитана порутчика Василья Богдано-
вича Салтыкова сын Евграф будучи совершенных лет, а о чем, то следуют
пункты
1-й
По смерти помянутого моего родителя остались в разных губерниях, уез-
дах и селениях недвижимые с людьми и крестьяны имения, а именно Тверской
губернии в Калязинском, а ныне в Кашинском уезде село Спасское с дере-
внями Федоровское, Колбасино и Манихино, в них по последней пятой ре-
визии мужеска пола сто двадцать пять душ, сельцо Мышкино и деревня Но-
винки, в ней сорок душ, Тамбовской губернии в Лебедянском уезде, деревня
Скороварово, в ней пятьдесят три души, Ярославской губернии в Борисоглеб-
ском, что ныне в Романовском уезде, полсельца Игнатово Мехеево то ж и
две полудеревни Крапивино и Алешново, в них тридцать пять душ, Воло-
годской губернии в Кадниковском уезде деревня Федяево, в ней двадцать
одна душа, Костромской губернии в Чухломском уезде полдеревни Канау-
ровой, в ней четырнадцать душ, а во всех означенных селениях мужеска
полу двести восемьдесят восемь душ со всякими принадлежащими подачам,
крепостям и планам землями и угодьи и с отхожими пустошми; которыми не-
движимыми поныне я с родительницею моею Надеждою Ивановною и с се-
страми моими девицами Марьею и Анною владели все вообще, а ныне согла-
сились оные полюбовно между собою разделить к одним местам, из коего
мать моя на указную свою часть взяла из помянутого села Спаского с дере-
внями в Кашинском уезде состоящего мужеска полу сорок душ, а женска
толикое ж число да сверх того зачитаит себя в ту ж указную часть до пятой
ревизии несколько душ мужеска и женска полов из разных селений ею про-
данных и другими случаями выбылых, а земли и всяких угодий, что ей сле-
довать будет на часть изо всей дачи принадлежащей к означенному селу Спа-
скому с деревнями по указу 731 года марта 17 дня, да из деревни Скорова-
ровой в Лебедянском уезде состоящей мужеска полу десять и женска десять
же душ, а земли и всяких угодий также что следовать будет на указную ее
часть из всей дачи к оной деревни Скороваровой принадлежащей, а сестра
моя девица Марья взяла на свою 5 часть означенное сельцо Мышкино и де-
ревню Новинки в Кашинском же уезде состоящие в ней мужеска полу, за
исключением одного крестьянина Сидора Егорова холостаго всех дворовых
людей и крестьян по ревизии тридцать девять, а налицо ныне сорок душ с же-
нами и со всеми их семействы с господским двором и со всяким в нем скотом
и хлебом, а земли и всяких угодий что следует и принадлежало по дачам,
крепостям и планам покойному родителю нашему без всякого изъятия, а дру-
гая сестра моя девица Анна на свою часть взяла означенное полсельцо Игна-
тово и две полудеревни Крапивино и Алешново в Романовском уезде состоя-
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова- Щедрина
485
щие в них мужеска полу дворовых людей и крестьян тридцать пять душ, с
женами их и со всеми семействы, с господским двором со всяким скотом и хле-
бом, а земли и всяких угодий также что принадлежало покойному родителю
нашему по всяким дачам, крепостям и по планам и со всеми отхожими пу-
стошами, да сверх того в число сорока душ и в деревне Скороваровой в Ле-
бедянском уезде состоящей крестьянина Никифора Федорова со всем его
семейством по пятой ревизии значущимся мужеска полу пять душ и жен ска
то ж число, а земли и всяких угодий изо всей и той деревни Скороваровой при-
надлежащей дачи что ей следовать будет на указную часть по тому ж 731-го
года марта 17-го дня Указу и еще отхожую пустошь Пятошино в Кашинском
уезде состоящую со всеми в ней землями без изъятия, а затем во всех местах
и селениях все достальное недвижимое взял яЕвграф на свою долю,
а именно Кашинского уезда в селе Спаском с деревнями дворовых людей
и крестьян мужеска полу восемьдесят пять душ, Кадниковского уезда де-
ревню Федяево двадцать одну, Лебедянского уезда в дерев-
не Скороваровой за исключением помянутым родительнице и сестрам
моим остальных тридцать восемь Чухломского уезда в полдеревни Накауро-
вой четырнадцать, а во всех селениях мужеска пола людей и крестьян сто
пятьдесят восемь душ с женами их и со всеми семействы, а земли и всяких
угодий что к оным принадлежит по всяким дачам, крепостям и планам и с
отхожими пустошми сколько осталось за всеми выше сего исключениями
всего без остатка, и сверх того холостаго крестьянина исключенного из
сельца Мышкино в Кашинском уезде состоящего Сидора Егорова, которое
досталось сестре моей Марье, с таким между нами на все будущее время по-
становлением и заключением чтоб сим нашим полюбовным разделом остать-
ся нам навсегда и потомственно довольными и о переделе никогда не про-
сить и ничем оного не нарушать, а сохранять свято в чем мы все и обязуемся
и еще с следующим дополнением прежде сего, а по смерти уже покойного
моего родителя в разные времена выданы в замужество четыре мои сестры,
кроме означенных двух, а именно Александра за коллежского асессора
Ивана Бирилева, Авдотья артиллерии за капитана Петра Ивина, Олимпиада
за коллежского асессора Дмитрия Воейкова и Елисавета за подпорутчика
Михайла Абрамова и за ними дано в приданые в разных селениях порознь
считая налицо мужеска пола за каждой по сорока душ с господскими домами
и принадлежащими соразмерно на оные души землями к одним местам, ко-
торые состоят у них во владении и по пятой ревизии уже и писаны за ними по-
рознь, следовательно всем тем отданным в приданые не движимым остается
за ними как они ныне владеют также с моей стороны без передела хотя б
сколько ни есть чего к ним перешло и излишнего, но все то ныне я подтверж-
даю и на все будущее время утверждаю за ними сестрами моими беспрепят-
ственно, а включаем мы оное в сей раздел более с таковой стороны, что я
Евграф до сего время был еще малолетен, следовательно и нельзя было мне
доныне того подтвердить или утвердить что дано было замужним сестрам мо-
им в приданые о чем и прошу лабы Высочайшим Вашего Императорского
Величества Указом повелено было сие мое прошение московского надворного
суда во 2-м департаменте принять и в рассуждении ныне моего и с помяну-
тыми матерью и сестрами моими в Москве пребывания в подтверждение сего
моего прошения определить меня, а равно их допросить, а сие прошение по-
дать и за делом хождение иметь верю я вместо себя господина тайного совет-
ника Сенатора и разных орденов кавалера Петра Васильевича Лопухина
служителю Павлу Филиппову
ВСЕМИЛОСТИВЕЙШИЙ ГОСУДАРЬ прошу ВАШЕГО ИМПЕРАТОР-
СКОГО ВЕЛИЧЕСТВА о сем моем прошении решение учинить июня... дня
1798 года.К поданию надлежитМосковского Надворного Суда во 2-й департа-
мент. Прошение писал означенной выше сего служитель Павел Филиппов.
486
С. Макашин
К подлинному прошению Евграф Васильев сын Салтыков руку приложил.
Рождение себе имею двадцать один год*.
В. Сведения о рождении Евграфа Вас. Салтыкова,
представленные в связи с вступлением его в 1801 г. в
орден св. Иоанна Иерусалимского.
Свидетельство Тверской духовной консистории от 22 февраля 1801 г.
Подлинник (ИЛИ—Ф, 366, оп. 11, № 10).
<1>
ПО УКАЗУ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА
ПЕТРОВИЧА САМОДЕРЖЦА ВСЕРОССИЙСКОГО и прочая и прочая
и прочая
Сего февраля 21-го дня поданным в Тверскую Консисторию Кашинского
помещика лейб-гвардии Капитан-порутчика Василья Богданова сына Салты-
кова сын ево неслужащий Евграф Салтыков прошением представляя: На ос-
новании де высочайше конфирмованного ЕГО ИМПЕРАТОРСКИМ ВЕЛИ-
ЧЕСТВОМ прошлого 1799-го года февраля в 15 день правила для принятия
дворян Российской Империи в Орден святого Иоанна Иерусалимского
имеет он Салтыков желание вступить в Кавалеры сего знаменитого Ордена,
но поелику по силе десятой статьи означенного правила нужно ему иметь
свидетельство от Тверской Консистории за подписанием членов в том, что
христианского ли он закона, где родился, в котором году, месяце и числе,
также при крещении кто именно был ему восприемник, просил о всем том
сделав выправку дать ему Салтыкову надлежащье свидетельство, а по справ-
ке в Тверской Консистории оказалось, что означенного просителя Евграфа
Салтыкова отец Василий Салтыков, а по нем и он Евграф есть православ-
ного грекороссийской церкви исповедания в ведомостях о бывших и не быв-
ших на исповеди поданных от приходского Кашинского уезда села Спа-
ского, что в углу священника Степана Петрова (который уже умре) с при-
четники за 1777-й год написан он Евграф при поминаемом отце его Наси-
лие году|?1, и потому ныне ему Евграфу от роду двадцать четвертой год, в ка-
ком же он Евграф именно рожден месяце и числе, и кто при крещении воспри-
емниками были, того в Тверской Консистории не отыскано; того ради в
Тверской Консистории определено: выше писанному просителю Евграфу
Салтыкову с прописанием оказавшихся по справке в Консистории обстоя-
тельств дать свидетельство, каковое за подписанием Консистории присутст-
вующих и приложением Консисторской печати и дано февраля 22 дня 1801
года.
Подлинное свидетельство подписано тако: Отрочевский Архимандрит
и семинарии Ректор Стефан, Желтиковский Архимандрит Павел, Соборный
Протоирей и семинарии Префект Иоанн Алексиев, Екатерининский Про-
тоирей Димитрий Никитин. Секретарь Михаила Зверев.
У сего свидетельства Тверской Консистории печать. Печатных пошлин
взято бО^г ко Повытчик 12 класса Крылов.
* Прошение Евгр. Вас., одновременно с аналогичными прошениями
его матери, Над. Ив. и его сестер Анны Вас. и Марьи Вас. Салтыковых,
было рассмотрено и удовлетворено во 2-м департаменте Московского на-
дворного суда 21 июня 1798 г. (ИЛИ —Ф 366, оп. 11, № 2).
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова Щедрина
487
<2>
Прошение Е. В. Салтыкова в Тверскую духовную консисторию от
21 февраля 1801 г. копия (ИЛИ—Ф. 366, on. II, № 10)
Копия
В ТВЕРСКУЮ ДУХОВНУЮ КОНСИСТОРИЮ
Кашинского помещика покойного лейб-гвардии Капитан порутчика Василия
Богданова сына Салтыкова сына его неслужащего Евграфа Салтыкова
ПОКОРНОЕ ПРОШЕНИЕ.
Уверен я чрез оставленную после родителя моего записку, что рожден в
1776 году Октября 16 дня в метрических же книгах приходским Кашинского
уезда села Спасского, что на углу священником Степаном Петровым (кото-
рый уже умре) почему я в числе рожденных не показан того я не знаю, а что
подлинно я в показанное число рожден, и восприемником мне был родный
мой дядя отставной от армии порутчик Кашинской помещик Иван Богданов
сын Салтыков, а восприемницею отставного гвардии подпорутчика покой-
ного Григория Осипова сына Юшкова жена вдова Анна Петрова дочь Юш-
кова, оное утвердить может означенного села Спасского что в углу дьячек
Сергей Степанов. Того ради Тверскую духовную Консисторию покорно про-
шу о отобрании от вышеписанного дьячка Сергея Степанова о рождении
моем в вышепоминаемое время надлежащего свидетельства куда следует по-
слать указ февраля... дня 1801 года. На подлинном подписано тако: К сему
прошению Кашинской помещик Евграф Салтыков руку приложил. Подано
в Консисторию февраля 21 дня 1801 года.
Г. Сведения о принятии Е. В. Салтыкова в число
юст и цк их кавалеров Ордена св. Ионна Иерусалим-
ского.
Памятная записка Е. В. Салтыкова б. д. Черновой автограф (ИЛИ—Ф.
Збб, on. II, № 44).
Евграф Салтыков по определению Священного Совета Державного Ор-
дена Святого Иоанна Иерусалимского, состоявшемуся 1802-го года Марта
в 15-й день за № 99 принят в число Юстицких Кавалеров великого приор-
ства Российского, со старшинством Февраля с 9-го числа 1802-го года с коего
определения копия за печатью орденского Капитула и подписом за Вице-
канцлера командора де Мезоннова доставлена к нему Салтыкову при письме
от Бальи великого Канцлера князя Александра Борисовича Куракина Мар-
та от 18 дня 1802 -го года, вместе с орденским Кавалерским крестом для возло-
жения на себя и ношения по установлению, до получения же обыкновенной
магистральной Буллы отправлена из Капитулы к Евграфу Салтыкову вы-
шепомянутая копия с определения Священного Совета. Магистральная же
Булла от бывшего тогда великим магистром Дюка де Серакаприоли должна
быть давно уже выслана в Орденский капитул для доставления к Салтыкову,
то справиться можно ли оную ему оттуда получить — о сем предмете должно
быть известно в Капитуле всех Российских Орденов, в который непременно
488
С. Макашин
должны поступить и все акты и бумаги из Капитула Державного Ордена Свя-
того Иоанна Иерусалимского по прекращении Магистерства его в России.
Д. Сведения о прохождении службы.
<1>
<л. 1 -ый>
Милостивый государь Князь Адам Адамович!
Его императорское величество, во уважение трудов употребленных кава-
лером ордена святого Иоанна Иерусалимского Евграфом Салтыковым на пе-
ревод поднесенной его величеству книги под названием: Курс военной архи-
тектуры, с собранием чертежей, высочайше повелеть соизволил определить
его в Государственную Коллегию иностранных дел с чином переводчика
для продолжения службы по желанию его без получения жалованья.
Сообщая о таковой монаршей воле Вашему сиятельству с отличным по-
чтением и преданностью пребыть честь имею
Вашего сиятельства Покорнейший слуга
Граф Христофор Ливен.
№ 2170
Октября 7-го дня
1804-го года
Его сиятельству князю
А. А. Чарторыжскому
<Н а д п и с ь внизу) Объявлен о сем указ Госуд. Коллегии И. Д. Ок-
тября 12. 1804.
Из «дела» 1804 г. № 54: «О принятии в Коллегию иностранных
дел Евграфа Салтыкова переводчиком» (ЦГАДА—Ф. МИД СП. Гл. Арх.
IV, I. На 4-х лл.)
Копия
<2>
<л. 2-й>
Его императорское величество высочайше повелеть соизволил опреде-
лить в ведомство Государственной Коллегии иностранных дел переводчиком
кавалера державного ордена святого Иоанна Иерусалимского Евграфа Сал-
тыкова.
Подписано по сему:
Князь Адам Чарторыжский.
Октября, 12-го дня, 1804 года.
Из «тела» 1805 г. № 4: «О причислении к Московскому Архиву Колле-
гии И. Д. Переводчика Евграфа Салтыкова». (ЦГАДА-Ф. МИД СП
Гл. арх. IV, 3. На 4-х лл.
<3>
Получено 19-го Октября 1805 г
<л. 2>
Всепресветлейший державнейший великий Государь Император Александр
Павлович самодержец всероссийский, государь всемилостивейший
Просит государственной коллегии иностранных дел переводчик и кавалер
Евграф Васильев сын Салтыков о нижеследующем:
<б>
список;
<НАДВОРНОГО СОВЕТНИКА> ЕВГРАФА САЛТЫКОВА 1815 ГОДА
Чин, имя, фамилия и должность, им отправляемая, и сколько от роду лет. Из какого звания произходит. Сколько имеет во владении мужеска пола душ людей и крестьян, в которых уездах и как имена селений. Когда в службу вступил, в оной какими чинами и в каких должностях и где произ- ходил; также не было-ли каких отличных по службе деяний и не был ли особенно В походах Не был ли в штрафах К прод. статской службы. . Не был ли в от- ставке. Жснаг ли . .
кроме чинов чем'награждаем и в какое время•
Г оды Месяцы и числа
Надворный Совет- ник Евграф Салты- ков, от роду имеет 34 года, при Москов- ском Архиве Из дворян, сын умер- шего Гвардии Капитан Поручика Василия Бог- данова сына Салтыкова. Герб рода его внесен в 7-й Части в 1 Отделе- нии на стр. 28-й высо- чайше Конфирмованного Гербовника. Мужеска пола душ людей и крестьян по 5-й ревизии состоит за ним: 1-е. Тверской губ. Каля- зинского уезда в сельце Спасском с деревнями—171. 2-е. Ярославской губ. Ро- мановского уезда в сельце Игнатове—40. 3-е. Владимирской губ. Кандиковского уезда в де- ревне Федяево—39. 4-е. Тамбовской губ. Ле- бедянского уезда в деревне Скороваровой—50. Обучась на собственном своем содержании разным иностранным языкам и на- укам, пожалован кавалером ордена С-го Иоанна Иеруса- лимского За посвящение его И-му В-ву переведенной им с не- мецкого языка на Российский книги в 3-х частях под на- званием: Курс военной архи- тектуры Высоч. Имен, ука- зом определен в Коллегию Иностр. Дел переводчиком. Перемещен в Московский ее архив. 1802 1804 1805 Февраль 9 Окт. 12 Окт. 28 Не был Не был Способен и достоин. Не был 1 Холос-
Всего—300 душ. Был откомандирован в Комиссию о разборе Ино- странцев для перевода и предъявил от оной Аттестат о его деятельности, рвении и усердии. 1806 Дек. 12
По представлению Колле- гии, Правительств. Сенатом произведен в Надворные Со- ветники 1814-го ноября 17-го дня с^старшинством с 1813 Дек. 31

Иван Вейдемейер
Из «дела» 1816 г., № 15: «Об увольнении от службы надворного советника Ев-
графа Салтыкова с награждением следующим чином» (ЦГАДА—Ф. МИД СП Гл.
арх. IV, 18, на 12 лл.).
Г. О ПОТОМСТВЕ Е. В. САЛТЫКОВА (ОТЦА М. Е. САЛТЫКОВА)
Евграф Васильевич Салтыков (16.X. 1776—13.III. 1851)
12.IX—1816
Ольга Михайловна Забелина (8.VII. 1801—3.XII. 1874)
Надежда
1818—1844 в феврале
Платон Васильевич
Епифанов
I
Дмитрий
(1819-7.IX 1885
Аделаида Яковлевна
Брюнде Сент-Катрин
(ум. 1862)
Николай
(8.VI.1821 —
10.XII.1856)
Вера
(14.VII.1822—
8.XII - 1839)
Любовь
(5.XI.1823-1851)
Николай Алек-
сандрович Зилов
Софья Михаил
(21.1—7. ХЦ. 1825) (15.1.1826—
28.IV—1889)
Елизавета
Аполлоновна
Болтина
(1 841 —ХЦ. 1910)
Сергей
(1829—
7.VII.1872)
Лидия Мих.
Ломакина
Екатерина
Николай Павлович
Скрипицын
В 1868-1878 г.
Ярославльск. губ.
предвод. дворянства
Павел
(ум. 1930)
I
Павел
Ольга Ми- Евграф Николай Надежда Василий Марианна
хайл
Петр Александр Ольга Надежда Параскева
(оперная певица
под фамилией
Веревкина)
Мария Ник.
Строшевич
Константин
(1.II.1871-1931)
Елизавета (28.1.1873-1927?)
(1) Бар. Дистерло (ген. шт.)
В разводе
(2) Маркиз Евгений Адольфович
де Пассано
Тамара
(от 1-го брака)
Андрей
(от 2-го брака)
Илья
21.VII.1834-
31.VIII.1895
Аделаида Пав,
Витовтова
I
I \
Ольга Павел
Мих. Зубов
I \
Татьяна
Курилко
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
489
Евграф Васильев сын Салтыков
<4>
1-е
По высочайшему имянному Вашего императорского величества указу опре-
делен я в оную Коллегию переводчиком 1804-го года октября 12-го дня, где
и по сие время продолжаю службу; ныне же по открывшимся домашним моим
обстоятельствам необходимо нужно мне иметь пребывание свое в Москве,
почему и осмеливаюсь всеподаннейше просить.
Дабы высочайшим Вашего императорского величества указом поведено
было сие мое прошение в Государственной Коллегии Иностр, дел принять
и меня именованного по вышепрописанным причинам из оной коллегии к
должности перевести в Московской ее архив.
Всемилостивейший государь прошу Вашего императорского величества о
сем моем прошении решение учинить Октября 19 дня 1805-го года к поданию
надлежит в Госуд. Кол. И. Д. Прошение писал и руку приложил их проси-
тель Переводчик и Кавалер
[на гербовой бумаге]
<л. 4>
<ОтношениеМосковской Коллегии Иностранных дел в СПБ от 1 декабря
1805 г., извещающее о получении предписания о перемещении С-ва и о том,
что 29 ноября он явился к должности Подписал: Николай Бантыш-Камен-
с/шй>.Из«дела» 1808г.,№ 20: «О пожаловании: Протоколиста Павла Ямпольс-
кого и Переводчика Евграфа Салтыкова в коллеж, асессоры...»
(ЦГАДА—Ф. МИД СП. Гл. арх. IV, 7. На 10 лл.)
<5>
ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
ИЗ МОСКОВСКОГО АРХИВА
ДОНОШЕНИЕ
<л. 1>
Находящийся при Архиве переводчик Евграф Салтыков, отличающийся
пред прочими своими сверстниками как знанием иностранных языков, так
усердием и ревностью в исполнении препоручаемых ему дел, равномерно и
благонравием в его поведении, обращает на себя внимание в поощрении его
пред другими для государственной пользы награждением чина, а по сему Ар-
хив и испрашивает у Государственной Коллегии ему награждения чином
коллежского асессора.
Действительный статский советник
Николай Бантыш-Камекский.
Статский советник Алексей Малиновский-
Октября 24 дня 1807 года Секретарь Иван Ждановский.
<6>
Список надворного советника Евграфа Салтыкова 1815 года (см. таб-
лицу).
[Сверху]: Получена 30-го октября 1807 г.
Пожалование состоялось 22 мая 1808 г. со старшинством с 31 декабря 1807 г.
490
С. Макашин
<7>
Из «дела» 1834 г. № 13: «О ходатайстве Коллежского советника и
кавалера Евграфа Салтыкова...» (Архив МИД СССР—Ф. Гл. арх. IV.
10, № 272. На 10 лл.)
<Государственный герб
в круге и надпись
«Цена два рубля»>
ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ,
ГОСПОДИНУ ВИЦЕ-КАНЦЛЕРУ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ ТАЙНОМУ
СОВЕТНИКУ, ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА ЧЛЕНУ, МИНИСТРУ
ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ И РАЗНЫХ РОССИЙСКИХ И
ИНОСТРАННЫХ ОРДЕНОВ КАВАЛЕРУ ГРАФУ КАРЛУ ВАСИЛЬЕ-
ВИЧУ НЕССЕЛЬРОДЕ
Коллежского Советника и Кавалера
Евграфа Васильевича сына Салтыкова
ПОКОРНЕЙШЕЕ ПРОШЕНИЕ
Вступил я в службу Его Императорского Величества в Государственную
Коллегию Иностранных Дел по Высочайшему Имянному Повелению 1804-го
года Октября в 12-й день Переводчиком, а потом из оный Коллегии переме-
щен в Московский той же Коллегии Архив 1805-го года Октября 28-го дня,
сверх должности своей был от сего Архива откомандирован в Комиссию о
разборе Иностранцев для переводов 1806-го года Декабря 12-го дня, и от
оный Комиссии получил Аттестат, предъявленный мною в Московском
Государственной Коллегии Иностранных Дел Архиве, о длительном и усерд-
ном исполнении должности своей. Производим был: в Коллежские Асессоры
1807-го года Декабря 31-го дня, в Надворные Советники 1813-го года Декабря
31-го дня, по прошению же моему за слабостию здоровья уволен вовсе от
службы с награждением чина Коллежского Советника, по имянному Высо-
чайшему Указу? данному Правительствующему Сенату в 31-й день Ген-
варя 1816-го года, и от оного Архива получил о службе своей Аттестат, вы-
данный мне прошлого 1816-го года Марта 27-го дня за № 71-м. А как Высо-
чайшим Указом, последовавшим по Положению Господ Министров в 3-й день
Октября минувшего 1833 -го года разрешено Господам Министрам и Главно-
управляющим, каждым по своей части, Чиновникам, увольняемым вовсе от
службы, кои в последнем Ведомстве находились не менее десяти лет, давать
дозволение носить мундир и в отставке, последнему месту их служения при-
своенный,то на основании такого Высочайшего Повеления желаю и я восполь-
зоваться дозволением носить мундир, присвоенный Месту бывшего служения
моего Государственной Коллегии Иностранных Дел.
По сему осмеливаюсь покорнейше просить, Ваше Сиятельство, на осно-
вании объясненного Высочайшего Повеления разрешить мне ношение того
Мундира, каковой имел я право носить во время служения моего в ведомстве
Государственной Коллегии Иностранных Дел. При сем имею честь предста-
вить Вашему Сиятельству вышепомянутый подлинный о службе моей Атте-
стат, и со оного Копию, по освидетельствовании с коею, первый покорно
прошу мне возвратить чрез кого следует обратно. К сему прошению Коллеж-
ский Советник и Кавалер Евграф Васильев сын Салтыков руку приложил,
жительство имею Тверской Губернии Калязинского Уезда в селе Спаском.
Генваря ... дня 1834 года
Копия верна: Козлов.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
491
<8>
<лл. 3—об. 3>
Копия
«(Государств, герб
в круге и надпись
«Цена 2 рубли»>
АТТЕСТАТ
По Указу Его Императорского Величества и по определению Коллегии
Иностранных дел Московского Архива дан сей Аттестат Коллежскому Со-
ветнику и Кавалеру Евграфу Васильеву сыну Салтыкову в том, что он всту-
пил в службу Его Императорскому Величеству, переведенной им с Немец-
кого языка на Российский книги в трех частях под названием Курс воен-
ной Архитектуры; потом перемещен в Московский Архив 1805-го Октября
28-го, сверх должности своей был откомандирован в Комиссию о разборе
Иностранцев для переводов 1806-го Декабря 12-гои от оной Комиссии предъ-
явил аттестат о деятельности, рачении и усердии в Исполнении порученной
должности. Производим был: в Коллежские Асессоры 1807-го Декабря 31-го,
в Надворные Советники 1813-го Декабря 31-го, ныне же по Высочайшему
Имянному Его Императорского Величества Указу, данному Правительст-
вующему Сенату, в 31-й день минувшего Генваря месяца по желанию его
за слабостию здоровья уволен во все от службы с награждением чина Коллеж-
ского Советника. В бытность его при Архиве службу свою проходил с по-
хвалою и тщанием, отличаясь всегда благонравием и хорошим поведением.
27-го марта 1816-го года. Подлинный Аттестат подписали:
Действительный Статский Советник и Кавалер Алексей Малиновский.
Коллежский Советник и Кавалер Иван Ждановский
Секретарь Коллежский Советник и Кавалер Михайло Шульц.
У подлинного Аттестата Его Императорское Величество Государственной
Коллегии Иностранных Дел Московского Архива печать.
<9>
<ПРОШЕНИЕ Е. В. САЛТЫКОВА МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ
ГРАФУ К. В. НЕССЕЛЬРОДЕ>
Сиятельнейший Граф. Милостивый Государь.
Известная всем благосклонность Вашего Сиятельства к ищущим вашего
покровительства доставляет и мне смелость прибегать к Вам со всепокорней-
шею просьбою о нижеследующем:
По положению господ Министров минувшего 1833-го года Октября
в 3 день состоялся Высочайший указ, коим разрешено господам министрам
и главноуправляющим, каждым по своей части, чиновникам, увольняемым
вовсе от службы, кои в последнем ведомстве находились не менее десяти
лет, давать дозволение носить мундир и в отставке, последнему месту их
служения присвоенный. Каковое узаконение еще подтверждено и вторично
Высочайше конфирмованным же в 16-й день Генваря сего 1834-го года ука-
зом. Положением господ же министров, о распространении действ ш выше-
упомянутого Высочайше утвержденного в 3-й день Октября минувшего
1833-го года, положения господ министров оно имеет действие и на тех чи-
новников, кои уволены от службы до состояния означенного постановления.
На основании сих Высочайших узаконений имел я шастие сего 1834 га
года в Генваре месяце относиться к Вашему Сиятельству узаконенным по-
492
С. Макашин
рядком написанным всепокорнейшим моим прошением, с приложением под-
линного аттестата о службе моей и копию со оного о разрешении мне более
нежели за десятилетнюю беспорочную службу мою в ведомстве Государст-
венной коллегии иностранных дел, ношения в отставке мундира сея колле-
гии; но и до сих пор я не токмо себе удовлетворения, но даже и никакого све-
дения о распоряжении по препровожденному мною к Вашему Сиятельству
прошению моему не имею, а посему и вынужденным себя нахожу вторично
утруждать Ваше Сиятельство всепокорнейшею моею просьбою, обратить
милостивое ваше внимание на препровожденное мною по почте вышепомя-
нутое мое прошение, и есть ли я могу иметь щастие получить желаемое себе
удовлетворение, то надлежащее о сем свидетельство и подлинный представ-
ленный мною к вам аттестат мой всепокорнейше прошу препроводить, по
жительству моему Тверской губернии в город Калязин для доставления ко
мне в село Спаское, и во ожидании вашего милостивого ко мне благоволения,
с глубочайшим моим высокопочитанием и совершенною преданностию за
отличное щастие поставлять быть навсегда
Милостивый Государь
Вашего сиятельства всепокорнейшим слугою
Евграф Салтыков
Коллежский Советник и Кавалер.
Марта 21-го дня 1834-го года
Е. Биографический очерк Е. В. Салтыкова, написан-
ный священником села Спас-Угол Н. Гиляровским
(ИЛИ—Ф. Збб, оп. И, № 36).
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
ПОКОЙНОГО КОЛЛЕЖСКОГО СОВЕТНИКА И КАВАЛЕРА
ЕВГРАФА ВАСИЛЬЕВИЧА САЛТЫКОВА.
Произошел он от благородных и религиозных родителей истинных христи-
ан православных, которые всю заботу имели о едином на потребу о спасении
своей души.И был единственный сын*, имев шесть сестер, с коими и с прочими
родными он до смерти своей пребыл в примерной любви и расположении.
По уму был весьма образован, по сердцу и нравственности религиозен. В об-
ращении был самый благороднейший человек, несмотря на благородство и
достаточность своего имения ко всем был ласков и обходителен, даже с под-
чиненными своими. Гордость ему была совершенно чужда. По жизни был
воздержен, не только от напитков, но и от явств, имев обыкновение кушать
однажды в сутки.
Храм наш зданием каменный устроен с 1794 года после сгоревшего дере-
вянного и всею утварью достаточно снабжен единственно его покойного усер-
дием и тщанием. Во время девятилетнего моего священства при сем храме
не проходило ни одной даже не в праздничное время литургии без его
присутствия. До церковнослужителей был самый гостеприимный человек, тот
чай для него был самым вкусным, когда оный пил в присутствии священника.
Когда идешь из его дома то он взором своим всегда был сопутником до тех
пор, пока не скроешься из вида. Примолвит своему человеку «он ушел, бог
ему сопутник» и осенит вслед крестным знаменем.
* В действительности у Вас. Богдановича Салтыкова был еще сын
Аполлоний, умерший в младенчестве.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
493
Видимо за примерную и добродетельную жизнь его почило на нем благо-
словение божие, которое ясно выражается в том, что бог благословил его
честнейшею и религиознейшею спутницею в жизни и усерднейшею рачи-
тельницею о благолепии храмов, которая воздает последний долг верному
до смерти своему супругу. В супружестве они пребыли едва не 35 лет, до
того любил свою подругу, что сам все отложив заботы житейские и народо-
правление свое и детей благоденствие вверил ее благонамеренным распоря-
жениям. За благословением супружества вскоре последовало благослове-
ние многочадия. Над почившим сбылось во всей силе изречение Давидово:
Сынова и дщери твоя, яко новосаждения масличное окрест трапезы твоея, и
узриши сыны сынов своих. Почивший имел 5 сынов и 3 дочери* уже возраст-
ных, две из них померли в самом цветущем возрасте, одна на первом году
по выходе из Дворянского Института, вторая на четвертом году по замуже-
стве, оставив после себя дочь в младенчестве круглою сиротою, о которой
он покойный имел искреннее отеческое попечение. В перенесении ниспосы-
лаемых от бога на него несчастий он был очень благодушен, укрепляя себя
словами праведного Иова: Господь даде, господь и отъя, буди воля господня.
Предсмертным вестником болезнею тело его томилось десять седмиц, не
чувствуя никакой особенной болезни, кроме расслабления в членах. В сем
случае он не обращался ко многим врачам земным для восстановления своего
здоровья, но к единому врачу небесному. Не скорбел он под тяжестию бо-
лезни, не ужасался наступающего часа смерти, по христиански приугото-
влял себя таинствами св. церкви. Пред смертию во время его болезни гос-
подь сподобил его приобщиться восемь раз св. тайн, два раза освятиться
елеем, три раза прочтен был на исход души канон пресвятой богородице
и с последним словом молитвы оного канона, очень мирно, как младенец,
испустил дух. Жития его при всей слабой комплекции его было 74 года и
5 месяцев.
Жизнеописание сие составлено, покойного отцом дух. села Спасского
священником Николаем Гиляровским.
1851 г.
Марта 19 дня.
III
Биографические материалы об О. М. Салтыковой
Приводим отрывки из неизданных воспоминаний Ольги Ильинишны Зу-
бовой «Семья М. Е. Салтыкова-Щедрина» в части, касающейся Ольги Михай-
ловны Салтыковой. Автор воспоминаний — родная племянница сатирика,
дочь его младшего брата Ильи Евграфовича. Воспоминания были написаны
престарелой Ольгой Ильинишной по просьбе автора настоящей работы в
1932 году Текст отрывков приводится по рукописи, находящейся в нашем
распоряжении. Существует и другой экземпляр рукописи, несколько от-
личный по тексту, переданный в свое время О. И. Зубовой в Государственный
Литературный музей в Москве.
Отрывки из рукописи воспоминаний О. И. Зубовой «Семья
М. Е. Салтыкова-Щедрина»
Властная женщина была бабушка моя Ольга Михайловна Салтыкова,
мать знаменитого нашего сатирика Михаила Евграфовича Салтыкова-Щед-
рина. Да, властная, подчас казавшаяся даже грозной! Женщина недюжин-
ного ума, министр в юбке, как охарактеризовал ее один сосед, она долгие
* В действительности четыре дочери, из которых младшая, Софья,
умерла в младенчестве.
494
С. Макашин
годы держала в повиновении и мужа, и детей и даже весь наш уезд. К ней
прибегали за советом в делах общественных и семейных, и везде она безапе-
ляцпонао вершила суд и расправу. Муж ее, дед мой, Евграф Васильевич
был па 25 лет старше ее и всегда с величайшей почтительностью и некото-
рой ро'остью даже отхюсился к житейской мудрости своей супруги. Сам же
был человек в высшей степени тихий и кроткий, то, что называется, не от мира
сего. Непрактичный до крайности, никогда никакими хозяйственными де-
лами не занимавшийся, служивший очень недолго в Петербурге и затем
навсегда поселившийся в деревне, он в 40 лет стал собираться в монастырь.
Но родственники ни за что не хотели этого допустить и потребовали от него,
чтобы он непременно женился для продолжения рода. Сейчас же была най-
дена и невеста, шестнадцатилетняя дочь откупщика, девица Забелина. Отец
ее считался богачом, но с течением времени оказался далеко не столь состоя-
тельным человеком, как о том ходила молва. Обязательным условием удач-
ного сватовства, однако, старику Забелину было поставлено получение им
дворянского звания, что, к общему удовольствию, вскоре и воспоследовало.
Брак совершился. Евграф Васильевич, говорят, рыдал, когда пришло время
ехать в церковь венчаться, до такой степени ему не хотелось жениться. Ба-
бушка же, наоборот, совершенно спокойно отнеслась к своей невеселой доле
и ни минуты не противилась родительской воле.
Молодые сразу поселились в родовом имении Салтыковых, сельца Спас-
Угол, которое тогда было еше совсем незначительным поместьем. Дед немед-
ленно предоставил ведение всего дела жене, а сам засел у себя наверху и все-
цело предался молитве и чтению литературы на иностранных языках, ко-
торые знал очень хорошо, даже голландский. Бабушка со свойственной ей
деловитостью, несмотря на молодые годы, принялась за хозяйство и, при
помощи разных бурмистров и приказчиков, очень скоро навела везде порядки
и значительно расширила свои владения. Ольга Михайловна отличалась
вообще большой подозрительностью, но, наряду с этим, также и необыкно-
венной, походящей иногда до наивности, доверчивостью...
Фаворитизм в Спасском процветал во-всю; любимцы и гонимые сме-
нялись поочередно. Первые возвышались до больших почестей, вторые под-
вергались всевозможным притеснениям, причем часто, совершенно неожи-
данно, менялись ролями. Но вопиющих жестокостей и истязаний, которыми
так богато было крепостное право, в Спасском не было. Во всяком случае,
я никогда не слышала о них от стариков крепостных, доживавших впослед-
ствии свой век у отца моего, да и Михаил Евграфович в «Пошехонской ста-
рине» не упоминал об этом; на конюшне никого не пороли и до смерти не за-
бивали. Самодурства же всякого, конечно, было немало; за провинность дев-
кам косы резали, и женили и замуж выдавали насильно. Ольга Михайловна,
несмотря на крутой нрав, все же была женщина скорее добрая и, во всяком
случае, достаточно умная, чтобы не причинять своим крепостным физиче-
ского вреда, прекрасно понимая, что сама же она первая от этого постра-
дает. Ну, а что касается нравственной стороны вопроса их существования,
то в то время, увы! об этом не очень-то заботились! Евграф Васильевич, на-
сколько мог, всегда старался действовать умиротворяюще, но так как все
шло помимо его и он ни во что не вмешивался, то он часто даже не подозре-
вал об инцидентах, разыгрывавшихся в Спасском. Делая характеристику
деда, отец мой, помню, со смехом рассказывал мне, как бывало бабушка, уез-
жая куда-нибудь на несколько дней, оставляла дедушке на расход 3 р. ас-
сигнациями, с требованием ей непременно в них по ее возвращении отдать
наиподробнейший отчет. Бедный дедушка, ненавидевший деньги и никогда
с ними дела не имевший, всегда все очень старательно записывал, но часто
забывал, куда девал какой-нибудь двугривенный, мучительно пытался при-
помнить, и когда ему все-таки не удавалось, то получал жестокий нагоняй.
Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина
495
Бабушка училась на медные гроши; писала она, впрочем, вполне грамот-
но и даже не без остроумия, любила читать романы и, сделавшись М-m Сал-
тыковой, с грехом пополам выучилась французскому языку. Та самая, чи-
сто простонародная, складка ума, о которой я уже упоминала, говоря о Ми-
хаиле Евграфовиче, с большой силой и яркостью проявлялась и в Ольге Ми-
хайловне. Те же хлесткие словечки, те же ни с чем несравнимые, своеобраз-
ные меткие выражения, в двух словах определяющие положение так, как
другой не скажет и в целой речи. И думается мне, что Михаил Евграфович
в этом отношении много унаследовал от своей матери. Умение держать себя
и ладить со всякого рода людьми у Ольги Михайловны было громадное.
Это был какой-то природный такт, инстинкт, подсказывающий ей, как по-
дойти к нужному человеку. Особа далеко не светская, ненавидевшая все
мишурное и показное, она могла в то же время очаровать своими манерами
любое великосветское общество. С моей матерью, например, женщиной со-
всем другого рода, она была в самых прекрасных отношениях и иначе как
«дочка моя милая» ее и не называла. Жену Михаила Евграфовича, Елиза-
вету Аполлоновну, недолюбливала, считая ее пустой и легкомысленной, да
и на самом деле Елизавета Аполлоновна подуху отнюдь не подходила своему
мужу. С моей матерью Ольге Михайловне приходилось подолгу жить в де-
ревне, в отцовском Ермолине, и она умерла у нас, на руках у матери.
Детей своих Ольга Михайловна любила далеко не всех одинаково, и сы-
новей больше, чем дочерей. За «девками» она вообще не признавала боль-
шого толку и смотрела на них, как на товар, который надо сбывать с рук
как можно скорее, т. е. выдавать замуж. Дочерей у нее было четыре: Надеж-
да, Любовь, Вера и София. Софья умерла маленькая, Вера — вскоре по вы-
ходе из института, Надежда была замужем за некиим Епифановым, Любовь—
за Зиловым, причем Ольга Михайловна их, как тогда выражались, «щедро
наградила». Обе они также сравнительно рано умерли. Из сыновей бабушка
сначала боготворила Михаила за его ум и способности и гордилась им ужа-
сно; затем, когда разошлась с ним, отчасти на почве денежных расчетов,
отчасти благодаря его литературной деятельности, в которой чувствовала
многое для себя обидное, она всю свою страстную нежность перенесла на отца
моего, Илью Евграфовича, во всем, кроме наружности, поразительно на брата
Михаила похожего. Старшего сына, Дмитрия, она никогда не любила и отзы-
валась о нем, как о лицемере и человеке жадном и хитром, что действительно
так и было. Он был типичный чиновник. Многие черты его послужили Ми-
хаилу Евграфовичу для создания типа его «Иудушки». К сыновьям Сергею и
Николаю мать была вполне равнодушна. Николай рано погиб. Это также был
человек выдающихся способностей и ума, по совершенно сбившийся с толку
и сильно пивший. Сергей был моряк, из всех пяти братьев, пожалуй, наиме-
нее одаренный. Я помню, как я, будучи девочкой, когда пришло известие о
кончине его, была поражена тем, что бабушка совсем не казалась потрясен-
ной этой вестью. Дмитрий Епграфович был женат на француженке из эми-
грантской семьи Аделаиде Яковлевне; Николай был холост; Михаил Ев-
графович был женат на Елизавете Аполлоновне Болотиной, мать которой
была тоже француженка, Сергей — на Лидии Михайловне Ломакиной,
а Илья Евграфович, отец мой, — па Аделаиде Павловне Витовтовой.
Мне не раз приходилось слышать от многих, и даже читать, что как
Ольга Михайловна, так и Михаил Евграфович оба одинаково любили деньги
и денежные счеты часто вызывали между ними ссоры. Все это, может быть, и
правда, но деньги они, во всяком случае,любили по-разному; она для накоп-
ления их и помещения в банк или для покупки земли, он — как источник
всяких благ земных, так как аскетом никогда не был.
В характере Ольги Михайловны была еще одна весьма оригинальная чер-
та — это ее страсть к передвижениям, к постоянной перемене местожитель-
496
С. Макашин
ства. Прежде всего, она бросила Спасское и построила огромный дом в Ер-
молине, причем поселилась не в самом доме, а в небольшом флигеле, предоста-
вив дом в пользование семьи отца моего. Затем, поссорившись как-то с ним,
она перебралась в село Егорье на Хотче, где раньше на ее средства была по-
строена церковь, и купила себе там дом у священника, а затем вскоре пода-
рила этот дом другому священнику. Сама же опять вернулась в Ермолино,
сдавшись на убедительные просьбы матери моей. После этого она не раз ко-
чевала таким образом, избирая для своего местопребывания самые неожидан-
ные места. Теперь в склепе Егорьевской церкви лежит она, отец и сестра
моя. Бабушка, как и все ее современницы, была, конечно, религиозна, но
далеко не ханжа и терпеть не могла окружать себя странниками и странни-
цами. К духовенству отношение у нее также было весьма своеобразное.. Все
они побаивались ее, так как, разумеется, во многом от нее зависели.
Помню, например, такой анекдот, также рассказанный мне отцом. На-
ступает великий пост. Ольга Михайловна говеет, делается кротка и тиха,
как овечка, облекается во все черное, усердно постится, ездит ко всем служ-
бам. Вот, наконец, и день исповеди. Батюшка приходит на дом, и исповедь
происходит в так называемой образной — обширной комнате, сплошь за-
ставленной и завешанной иконами. Сначала все идет вполне благополучно:
священник начинает входить в свою роль духовного пастыря, Ольга Михай-
ловна настроена умильно, как вдруг ей начинает казаться, что дело неладно,
что батюшка как будто посягает уже не на свою область, а просто из любо-
пытства старается кое-что от нее выведать. Тогда она моментально пре-
кращает всякие дальнейшие переговоры и со словами:«а уж это, батька, не
твое дело!» поворачивается и уходит из образной.
Теперь в заключение я хочу сказать еще несколько слов о том, что для
характеристики Ольги Михайловны считаю самым важным, а именно, об
отношениях ее с крестьянами и дворовыми людьми. Жестокой женщиной,
душегубкой, вымогательницей и разорительницей она никогда не была,
что бы там ни утверждали досужие люди и какие бы выводы ни делали из
«Господ Головлевых». При описаниях краски ведь всегда сильно сгущают-
ся, а тип помещицы Арины Петровны Головлевой, выведенный Михаилом
Евграфовичем, — это ведь художественный образ, а вовсе не портрет его мате-
ри, хотя при создании этого образа и были использованы кое-какие черты,
действительно присущие моей бабушке.
Насколько мне помнится, сам автор не раз ведь просил и устно и в пе-
чати не считать его произведения за биографические или автобиографиче-
ские.
Была Ольга Михайловна в самом деле барыня-самодурка, крикливая и
несдержанная, допускавшая иногда в своих поступках несправедливость и
пристрастность, но не жестокая, не злобная и никогда никого не загубившая.
По рассказам отца моего, когда была объявлена воля, Ольга Михайловна
ни минуты не злобствовала и не возмущалась, а тотчас же покорилась собы-
тиям, говоря, что этого давно следовало ожидать и что так оно и должно было
быть Во всех ее речах, говорил отец, и действиях в это время сквозило,
наоборот, скорее как будто даже чувство какой-то умиротворенности, ка-
кого-то внутреннего успокоения, как будто какая-то тяжесть спадала у нее
с души. Да, может быть, она и сознавала действительно и даже радовалась
тому, что наступила, наконец, пора и ей, старухе, искупить перед народом
вековые обиды и грехи многих поколений ее предшественников. Когда же
кто-нибудь из соседей-помещиков начинал ворчать и негодовать на реформы,
она неизменно наставляла его: «ну, что же, батюшка, пожили, поцарствова-
ли, пускай теперь поживут и другие, не все же только мы с тобой!»
Да, какая бы ни была, вообще, эта >Йенщина, а огромного светлого ума
у нее отнять никак нельзя было...
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ
^^0 ЧЕРНЫШЕВСКОМ
Н. Г. Чернышевский
Семинарские сочинения
(1843—1845)
Подготовлены к печати младшим научным сотрудником Дома-музея
Н. Г. Чернышевского П. А. Супоницкой
Под редакцией Н. М. Чернышевской
Семинарские сочинения Н. Г. Чернышевского по своему характеру и
содержанию представляют большой интерес не только как раннее лите-
ратурное наследие Н. Г. Чернышевского, но и как материал по истории
педагогики российской дореформенной школы.
Помещенные здесь сочинения Н. Г. Чернышевского печатаются с под-
линников, хранящихся в Доме-музее его имени. Это беловые автографы
(черновых не сохранилось).
Сочинения относятся к 1843—1845 годам, когда Н. Г. Чернышевский
учился в I и II отделениях Саратовской духовной семинарии (1-ое отделе-
ние — риторическое, II — философское).
Все сочинения написаны на заданные темы в связи с прохождением кур-
сов словесности и истории в! риторическом классе и философии — во II,
философском.
По воспоминаниям товарища Н. Г. Чернышевского А. И. Розанова \
А. Ф. Духовникова 1 2 и замечаниям самого Н. Г. Чернышевского в письме
к А. Ф. Раеву 3, учителями Н. Г. Чернышевского в семинарии были: по ис-
тории и философии — И. Синайский, по словесности Г. И. Воскресенский
(он же преподавал и латинский язык). Ими и сделаны замечания и исправле-
ния в публикуемых сочинениях.
1 А. И. Р о з а н о в, «Русская Старина», 1889, № 11, стр. 500, 501.
2 А. Ф. Духовников, Николай Гаврилович Чернышевский, его
жизнь в Саратове, «Русская Старина», 1890, 9, стр. 556, 559.
3 Н. Г. Чернышевский, Дневник, т. II—Приложения, стр,
261.
32 «Звенья», № 8
498
Н. Г. Чернышевский
До настоящего времени все помещаемые ниже сочинения полностью
нигде не опубликованы. Имеется лишь упоминание в ст. Е. Ляцкого «Черны-
шевский в годы учения и на пути в университет» 1 о сочинении «Образование
человечества зависит от образования молодого поколения» и приводятся от-
дельные цитаты из него.
Сочинения эти первоначально хранились в саратовском доме Н. Г. Чер-
нышевского у его отца. Б 1866 году они уцелели от пожара, благодаря забо-
там семьи Пыпиных. Пыпины сохранили рукописи Н. Г. Чернышевского в
чулане своего дома, находящегося по соседству с домом Н. Г. Чернышев-
ского. Но от долголетнего лежания в чулане пыпннского дома многие со-
чинения хранят на себе следы сырости и в некоторых местах испорчены и
проедены мышами.
Публикуемые сочинения сохранились довольно хорошо. НаписаКы они
на листах писчей бумаги, сшитых в самодельные тетради Н. Г. Чернышев-
ским. На всех сочинениях, внизу'первой страницы, имеется собственноручная
подпись «Николай Чернышевский».
Текст публикуемых сочинений тщательно сверен с подлинниками. Ор-
фография и пунктуация приведены в соответствие с современными, с со-
хранением, однако, некоторых особенностей произношения Н. Г. Чернышев-
ского. Явные описки и ошибки, пропущенные при исправлении учителем,
исправлены и не оговариваются.
Все подчеркнутые в тексте и исправленные учителями слова и выраже-
ния, а также замечания учителей, относящиеся к содержанию, отмечены и
оговорены в подстрочных примечаниях.
Резолюции учителей даны под текстом публикуемого сочинения. К латин-
скому тексту дается перевод. Получением этого материала Дом-музей
Н. Г. Чернышевского обязан преподавателю Педагогического Института
В. В. Петровскому.
I
Образование человечества зависит от образования
молодого поколения
(1845)
Неоспоримо то, что род человеческий совершенствуется:
усовершенствование его простирается на все отрасли жизни
его, духовной и телесной, умственной и физической: подтверж-
дения и доказательства на это так очевидны, что не нужно и
представлять их.
Самые упорные поборники старины, надеюсь, не станут от-
рицать, что настоящее поколение образованнее прошедшего, а
мы в свою очередь должны сознаться, что потомки наши будут
образованнее нас.
Как всякое развитие, так и ход человеческого образования
может быть ускорен и замедлен, остановлен на время, даже
5 Е. Л я ц к и й. Н. Г. Чернышевский в годы учения и на пути в универ-
ситет. «Современный мир», 1908, июн1, стр. 40.
Семинарские сочинения
499
на несколько времени отодвинут назад: так, телесные силы не
только остаются без приращения во время жестоких болезней,
но и после того, как болезнь пройдет, человеку надобно долгое
время, чтобы совершенно оправиться и войти в прежние силы.
Бывают также и такие благоприятные обстоятельства, что си-
лы нашего тела развиваются, как говорят, не по дням, а по
часам. Точно то же случается и с развитием умственных сил
каждого человека, то же и с ходом образования целого чело-
вечества.
Как ускорение, так и замедление образования, и вообще весь
ход его зависит от молодого поколения; и власть его в этом слу-
чае простирается не только на настоящее, но и далеко в буду-
щее.
О настоящем нечего и говорить: молодое поколение одно
в нем действует, от него зависит, чтобы время, в которое оно
жило, принесло плоды для наук или осталось совершенно бес-
полезным: в этом никто не может с ним спорить, ни препятство-
вать ему.
Но власть его простирается и на будущее: это видно уже из
того, что своею недеятельностью оно замедлит на все время
своего действования дальнейший ход образованности челове-
чества1.
Еще более: предшествовавшие поколения ему во власть пре-
доставляют познания, ими накопленные; от него зависит вос-
пользоваться ими или не воспользоваться: увеличить сумму
их или уменьшить; передать их последующему человечеству
умноженными или расточенными: да и последнее в его власти.
Но можно ли расточить познания? Что же я делаю, как не
расточаю их, когда забывают, тем более проматывают их,
когда истребляют памятники образованности предшествовавших
поколений.
Молодое поколение есть полный наследник того богатства,
которое собрано предыдущими поколениями, и, так же как
наследник какого-нибудь материального имения, может по про-
изволу умножить его или расточить.
Знания — это неисчерпаемый рудник, который доставляет
владетелям своим тем большее сокровище, чем глубже будет
разработан. Конечно, владетель его не в силах уничтожить
богатства, находящиеся в его недрах; но может продолжать или
прекратить его разработку и самою этою остановкою затруд-
1 Пометка учителя на полях: «Это должно быть предметом рассужде-
ния Вашего, а не началом его».
32-
500
Н. Г. Чернышевский
нить дальнейшую разработку его своим наследникам: остав-
ленный без попечения, рудник заваливается землею, обрушается,
заливается водою. И вот он оставляет своим наследникам
рудник в таком положении, что долго и много надобно трудить-
ся, чтобы снова докопаться хотя [бы] до того места, до которо-
го он был прежде разработан. Все это было бы легче для наслед-
ников, если бы они были богаты; но мог ли владелец, так не-
брегший о своем благосостоянии, уберечь сокровища, которые
он наследовал? Нет, он оставил им в наследство только жалкие
остатки. Итак, этот нерадивый владелец не только замедлил
разработку рудника на все время, в которое владел им, но и
задержал надолго дальнейшую его разработку и для будущих
поколений.
А когда настоящие поколения умножат массу знаний, им на-
следованных, тогда без сомнения благодетельное влияние его
деятельности распространится на всю будущность образо-
вания человечества.
Таким образом молодое поколение имеет величайшее влия-
ние и на будущие успехи человечества на пути образования.
Это совершенно подтверждается историей. На сколько веков
замедлила успехи образования необразованность молодых по-
колений во время и после разрушения Западной Римской импе-
рии? Начиная с конца 1-го века по Р. Х.мы видим, как их не-
деятельность расточала богатства знаний, полученных от пред-
ков; но особенно заметно это становится с V века. Потом почти
до XIV века дремал ум человеческий, но наконец проснулся и
ревностно устремился к просвещению. Но что же? дремота его
то ли только имела следствие, что двенадцать или тринадцать
веков прошло бесполезно для образования человечества? Нет,
уже более пяти веков с того времени род человеческий снова
всеми силами стремится к образованию, и все еще во многих
отраслях его не достиг той степени, на которой стояли древние,
несмотря на изобретение книгопечатания, которое придало,
кажется, орлиные крылья образованию и успехам его.
Вот как важно влияние молодого поколения на образование
человечества! И это одно уже должно побуждать нас всеми си-
лами стремиться к просвещению, быть самыми ревностными
и неутомимыми деятелями на поле знания; подумаем только:
ход образования целого человечества зависит от нашей дея-
тельности1.
«Весьма хорошо» — пометка учителя.
Семинарские сочинения
501
II
Самые счастливые природные дарования имеют нужду
в образовании себя науками
(1843)
«Natura fieret laudabile carmen an arte, Quaesitum est.
Ego nec studium sine divite vena, Nec recte, quid prosit, vi-
deo, ingenium: alterius sic Altera prodestoperi res, con jurat, amice»
(«De arte poetica» Horatius»)1.
Спрашивают, говорит Гораций, по природному ли дарова-
нию пишут хорошие стихи, или с помощию искусства? Я не ду-
маю, чтобы, как учение и занятие без хороших дарований, так
и один необразованный гений мог принести какую-нибудь
пользу. Вот поэтому одно требует помощи другого и само со
своей стороны клянется дружно помогать.
И не в одной поэзии оправдываются слова Горация: и везде
истинные дарования похожи на золотую руду: и самая бога-
тая, сколько требует от своего владельца забот и издержек для
того, чтоб приобресть полную свою цену; сколько раз должно
перемывать и перетапливать ее, чтобы очистить находящийся
в ней благородный металл от посторонней примеси и нечистот:
а без этого один глаз знатока отличит его от простой земли и
песку, с которыми он перемешан.
Прекрасно называли римляне образованный науками ум
excultum ingenium. Они говорят нам этим, что дляумаобразо-
вание столь же необходимо, как для земли обработка: а и са-
мая плодоносная без разработки засева хорошими семенами и
ухода за собою или не принесет ничего, или принесет одни негод-
ные травы.
Легко нам из этого видеть, как необходимы науки для самых
лучших дарований природных.
Поэтому те из нас, которые чувствуют в себе этот драгоцен-
нейший дар божий, должны всеми силами стараться об обра-
зовании его, особенно теперь, когда так обильны источники
знаний, из которых почерпать мы можем, и тем более, что мы
1 «Что совершенству поэмы способствует больше: природа или искус-
ство?— Странный вопрос! — Я не вижу, к чему бы наше учение было
без дара и дар без науки?
Гений природный с наукой должны быть в согласьи взаимном».
«Наука и поэзия» Горация, перевод М. Дмитриева, стих. 408—411.
502
Н. Г. Чернышевский
ежедневно видим, как на деле оправдывается пословица:
чему в молодости не выучишься, того и на старости знать
не будешь1.
III
О необходимости чтения хороших книг
(1845)
Известно, что все науки разделяются на опытные, почерпаю-
щие материалы свои из опыта и основывающиеся на вере и ав-
торитете, и на умозрительные, развиваемые нами самими из
идей преждеопытных воззрений нашего духа.
Что касается до наук опытных, то очевидно, что для успеха
в них необходимо знакомство с опытом других лиц, а главное
средство познакомиться с ним состоит в чтении2 письменных
свидетельств других лиц о своем и чужом опыте; мы сами на
опыте можем изведать так немного, что необходимо самую
большую часть сведений, относящихся к опытным наукам,
заимствовать из свидетельства других.
Но что касается до наук умозрительных, то здесь нет места
авторитету; до всего должно дойти в них самому; поэтому,
кажется, можно бы подумать, что в науках умозрительных све-
дения, приобретенные другими, не должны иметь никакой
цены; но нет, и здесь эти сведения нам очень полезны. Конечно,
мы не можем принимать на веру решение задач, относящихся
к умозрительным наукам; мы все должны проверить, и потому
кажется непременно сами собою узнавать все; но, тем не менее,
знание того, как разрешали эти задачи другие, приносит нам
величайшую пользу; мы должны проверить сами решение дру-
гими этих задач, и если найдем, что они решены верно, то это
избавит нас от траты труда и времени на то, чтобы решать эти
задачи самим: проверить гораздо легче, нежели сделать самому;
сколько надобно и ума, и времени, и, можно сказать, счастли-
вых сцеплений идей, чтобы вывесть следствие из какой-нибудь
истины, найти ее приложение, найти на нее доказательство;
гораздо менее труда проверить все это, стоит только посмотреть,
верно ли выводятся следствия из начал — дело очень легкое —
и все кончено. Если же при проверке мы найдем, что задачи
эти решены неверно, то через это получим мы возможность
1 «Написано стройно и очень хорошо» — пометка учителя.
з Эта часть фразы исправлена учителем. Первоначально: «а главное сред-
ство познакомиться с ним представляет чтение».
Грамматика
503
сами избегнуть той же ошибки, когда станем решать сами
эту задачу. Притом же хорошо проверить другого и увидеть
ошибку, сделанную другим, гораздо легче, нежели хорошо
проверить самого себя и увидеть собственную свою ошибку,
потому что, когда мы проверяем другого, то здесь остается в
стороне главная причина всех наших ошибок — самолюбие
и самоослепление х.
2
И. Г. Чернышевский
Грамматика1 2
Вводная заметка Н. М. Чернышевской
При разборе архива Н. Г, Чернышевского, хранившегося до 1904 г.
у А. Н. Пыпина и переданного в 1927 г. Дому-музею Н. Г. Чернышевского
Академией Наук СССР, среди неизданных рукописей мне удалось отыс-
кать довольно объемистую пачку листов, объединенных заглавием «Грамма-
тика», написанных карандашом рукою Н. Г. Чернышевского. В ряду выше-
поименованных материалов эта публикуемая ниже рукопись, бесспорно,
должна занять первое место, так как является ценным первоисточником,
знакомящим нас с педагогическим методом Н. Г. Чернышевского.
Чернышевский вышел на педагогическую арену в переходный период,
когда феодально-крепостническая Россия вступала на путь капиталистиче-
ского развития. Как и во всех других областях жизни, в школьном деле в
этот момент обостряется противоречие между новым и старым. На переломе
двух эпох прозвучало могучее слово новатора-педагога, стремившегося к ре-
волюционному обновлению своей страны. Революционный демократ Черны-
шевский выступает как руководитель юношества в деле образования и вос-
питания.
Основной задачей Чернышевского-педагога было — подготовить из
своих учеников преданных граждан своей родины, которые в нужный мо-
мент оказались бы способными «к решительным общественным действиям».
С огромной любовью, с энтузиазмом и непоколебимой стойкостью революци-
онного борца проводил Чернышевский свою линию в обстановке борьбы со
схоластической системой преподавания, царившей вокруг него, в атмосфере
сыска и преследований со стороны верного слуги николаевскбй России —
реакционера-директора. Жизнь требовала живого дела, которое воплоти-
лось бы в живое слово.
И молодой учитель внес это живое слово в затхлые стены саратовской
гимназии. На уроках он затрагивал такие темы, которые «пахли каторгой»:
крепостное право, история революции и др. В письме к М. Н. Михайлову от
28 мая 1851 г. Чернышевский сам рассказывает об этом: «Вы помните, что я
был поглощен политикой так, что ничто, кроме ее, и не занимало меня —
1 «Очень хорошо» — пометка учителя.
2 Работа представляет собою неизданный учебник Н. Г. Чернышевского.,
504
Н. Г. Чернышевский
теперь продолжается то же самое, и не ослабевает, а разве усиливается».
Сравнивая себя с новым Пигмалионом, задавшимся целью пробудить жизнь
в новой Галатее, имя которой — «юношество», Чернышевский приводит
библейский текст для выражения своего революционного настроения: «Ска-
зал я себе: не стану возвещать слова господня. Но стало оно во мне как
угль пламенеющий, и не могу я удерживать его в себе».
«При этом он не стеснялся, увлекаясь духом эпохи, иногда выступал в
поход открыто и прямо к своей цели разрушения», — писал о Чернышев-
ском епископ Никанор.
Непримиримая вражда к передовому педагогу со стороны верных слуг
православия и самодержавия’, создала тяжелую обстановку для его работы
в Саратове, но не приостановила ее. Рамки саратовской жизни становятся
уже узкими для него, две диссертации созревают в напряженно работающем
мозгу.
Чернышевский покидает Саратов.
Но он далек от мысли оставить совсем педагогическую работу: в Петер-
бурге он снова принимается за нее и, как выясняется теперь, задумывает опу-
бликовать свой учебник русского языка. Этим учебником и является новоот-
крытая рукопись под заглавием «Грамматика».
Рукопись состоит из 19 пронумерованных рукою Н. Г. Чернышевского
листов, форматом в полулист писчей бумаги.
Пагинация не сплошная, а делится Чернышевским на три части, соответ-
ственно трем отделам книги: Грамматика, Прибавления и Примечания.
Грамматика состоит из 10 листов: 7—8 пронумерованных, 1 вставной к листу
2-му и 1 ненумерованный. Прибавления заключают в себе 4 листа (1,2,
7,8) и 2 вкладных листика размером в х/4 листа и 7\9 см, с кратким списком
грамматических терминов. Примечания написаны на 5 листах (2—б). Разроз-
ненность пагинации в Прибавлениях свидетельствует о том, что часть руко-
писи не сохранилась.
К рукописи приложена копия на 32-х листах в писчий лист, снятая двумя
разными лицами. Копия снята механически: в некоторых случаях пере-
дает неразобранные в рукописи слова явно бессмысленно: «тй» вместо «или»,
«прозанчет й» вместо «прозаический», не точно повторяет знаки расчлене-
ния предложений в стихотворении и иногда пропускает слова и целые пред-
ложения. Не вся рукопись скопирована: 20 первых листов, написанных
каллиграфическим почерком, содержат в себе неполные первые 4 урока;
12 следующих листов, исписанных другим почерком, заключают в себе при-
мечания 1 и 2.
Вложен листок с заметкой М. Н. Чернышевского: «Г рамматика».
Уроки. Довольно толстая рукопись в целый лист писчей бумаги. Какой-то
курс грамматики — где и когда неизвестно. Сарат. Гимназия или 2 Кадет-
ский корпус». На обложке внутри рукописи его же другая заметка: «что это
за уроки? Надо справиться. Мих. Чернышевский 12 сентября 1906 г.».
В тексте рукописи неоднократно попадаются указания на то, что она пред-
назначается для печати. То автор отсылает ученика к. примечаниям «в конце
книги», то указывает: «в примечании под цифрою 2 мы напечатали
(курсив мой — И. Ч.) продолжение стихотворения», то советует чита-
телям-ученикам: «Разбирайте, например, хоть эту самую книгу, по которой
вы начали учиться грамматике».
Время написания «Грамматики» неизвестно. Очевидно, она была написана
за время 1850—1855 гг., охватывающее педагогическую деятельность Чер-
нышевского вообще. Но думается, эти хронологические рамки можно не-
сколько сузить, если предположить, что составление учебника педагогом мо-
жет быть начато лишь тогда, когда он почувствует себя уже достаточно опыт-
ным, проверившим на практике свою педагогическую теорию. Тогда созда-
Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ
С фотографии Лауферта. 1859
Государственный Литературный музей

Грамматика
507
ние «Грамматики» следует отнести к 1854—1855 годам. Возможно, что стол-
кновение со школьной администрацией 2-го кадетского корпуса, повлек-
шее за собою неожиданный уход Чернышевского в отставку, и связанный с
этим отказ от педагогической деятельности вообще, убедили молодого учи-
теля в несвоевременности появления в свет его книги и заставили отказаться
от дальнейшей подготовки ее к печати, вследствие чего рукопись осталась
незаконченной. По почерку и внешнему виду рукопись напоминает листы
статей Чернышевского о версификации 1854 г., что также свидетельствует
в пользу нашей датировки.
На этом основании можно предположить, что «Грамматика» была написана
в Петербурге, а не в Саратове х.
Впрочем вопрос о месте ее написания не играет большой роли, так как,
судя по описанию современников, Чернышевский стремился проводить пре-
подавание и в саратовской гимназии, и в кадетском корпусе, оставаясь на
своих идейных позициях просветителя-практика. Если рукопись напи-
сана в Петербурге, она может быть основана на саратовском опыте.
Содержанием рукописи является русская грамматика, разбитая на 5 уро-
ков. К ним приложены прибавления и примечания. Не только уроки, но и
прибавления и примечания к ним написаны чрезвычайно живым языком и
дают яркое представление о тех классных беседах, которые проводились
Чернышевским в стенах среднеучебных заведений.
«Знакомство с теорией русской литературы и ее отделами Чернышевский
сообщал ученикам через сведения об основах этой науки и практически зна-
комя учеников с классическими произведениями авторов, разбирая их влия-
ние на общество и его развитие», — так характеризует педагогические прие-
мы Чернышевского один из его учеников 1 2.
Вместо скучного учебника Кошанского «он стал читать ученикам произ-
ведения наших классиков: Жуковского, Лермонтова, Пушкина и др., о ко-
торых гимназисты совершенно не имели понятия, и критически разбирать
их», — вспоминает другой ученик 3.
«С поступлением его в учителя бессмысленное зубрение уроков словес-
ности прекратилось, и дан был ход живому слову и мышлению», — пишет
он далее. Действительно, в «уроках» большую роль играет не столько фор-
мальная сторона грамматики, сколько содержание тех отрывков классиче-
ской русской литературы, которые служат материалом для извлечения
грамматических правил.
1 При внимательном изучении архива Чернышевского приходится убе-
диться, что им были увезены с собой из Саратова в 1853 году только листы
лингвистических таблиц, имеющие отношение к намеченной тогда диссер-
тации на тему «О падежах в Ипатьевской летописи». Остальные рукописи,
саратовского периода были оставлены Николаем Гавриловичем в родном
доме, и после его отъезда просматривались его двоюродной сестрой Евге-
нией Николаевной Пыпиной (см. статью А. П. Скафтымова, Роман «Что де-
лать», в сб. «Н. Г. Чернышевский». Саратов, 1926 г., стр. 94). По неизвестным
причинам эта часть саратовского архива Н. Г. Чернышевского не сохрани-
лась, за исключением переписанного шифром стихотворения, переданного
М. Н. Чернышевскому в 1920 году другой двоюродной сестрой писателя,
Екатериной Николаевной Пыпиной.
2 Ив. Воронов, Саратовская гимназия — устав графа Уварова прош-
лого столетия (1851—1859 гг.). «Русская Старина». 1909 г. № 8, стр. 342—343.
3 Ф. В. Духовников. Николай Гаврилович Чернышевский. «Рус-
ская Старина», 1911 г., № 1, стр. 69; Духовников не называет фамилии учени-
ка, можно поидположить, что это В. И. Дурасов.
508
Н. Г. Чернышевский
В основу всей «Грамматики» положен разбор 3-х произведений: Пушкина,
Лермонтова и Гоголя. В этой работе проявляется Чернышевский-педагог
и Чернышевский-революционер,причем последний указывает дорогу первому.
Особенно четко сказывается это в выборе отрывка из повести Гоголя
«Вий», рисующего быт киевских семинаристов. В комментариях Чернышев-
ского к этому отрывку перед нами во весь рост встает недавний саратовский
семинарист-разночинец, за несколько лет перед тем страстно жаловавший-
ся своему петербургскому родственнику А. Ф. Раеву на тяжелые условия
семинарской учебы. Слишком хорошо знавший недостатки духовной школы
Николаевского времени, интриги и жадность духовенства, бывшего настав-
ником юношества, полную лишений, нищеты и порока жизнь самих семина-
ристов, — Чернышевский глядит на нас с этих страниц не как официаль-
ный чиновник-учитель, обязанный представить каллиграфический беловик
начальству, а, как настоящий педагог, воспитывающий в юношестве гуман-
ные чувства, и как будущий борец, революционный демократ, готовый каж-
дую минуту выйти на защиту бесправных сословий. Неподдельным сочувст-
вием к ним проникнуты эти строки; разбор выходит за пределы казенного
анализа классических текстов и приближается уже к пропаганде, к обли-
чению конкретной русской действительности, резкая критика которой
вскоре широко развернулась на страницах «Современника».
Тот, кто’читал дневник Чернышевского 48—50-х годов, не отделит от него
по языку неэмоциональной окраске разбора лермонтовского стихотворения
«Три пальмы». В студенческие годы Чернышевский до того увлекается Лер-
монтовым, что переписывает тайнописью целые его произведения (напри-
мер, «Герой нашего времени»). Поэт близок ему своим протестом против ре-
акционности господствующего класса. Но протест Чернышевского проявляет-
ся в его практической деятельности. Он непримиримо относится к полити-
ческому строю России и принимает самое активное участие в борьбе против
угнетателей. «Я нисколько не подорожу жизнью для торжества своих убеж-
дений, — пишет он в дневнике 10 декабря 1848 года под впечатлением рас-
стрела члена австрийской коммуны Р. Блюма, — и сладко будет умереть,
а не горько...»
«Хороша жизнь, но самое лучшее счастье — не пожалеть, если надобно,
и самой жизнью своей для блага людей» — эхом отдается со страниц
«Г рамматики».
Чрезвычайно интересны примечания Н. Г. Чернышевского ко 2-му
уроку, где он восстает против схоластики современных ему учебников,
против «бесполезных тонкостей, вовсе не важных для практики», кото-
рыми учителя запутывают головы учеников... «На все тонкости в пер-
воначальном образовании надобно обращать как можно меньше внимания,
потому что они только сбивают ученика с толку и развлекают его вни-
мание. Налегайте единственно на существенно-важное, тогда только
ученик будет не верхоглядом, не шарлатаном и не педантом; тогда будет
он в состоянии основательно узнать то, что в самом деле нужнс
знать».
Коллективная проработка материала в классе, отрицание учебников,
запутывающих головы учеников ненужными деталями, развитие у уча-
щихся активности, самостоятельности, стремление увязать теорию с прак-
тикой, иначе говоря, школьную выучку с потребностями конкретной дейст-
вительности, наконец глубоко-товарищеское отношение к ученикам — все
эти черты педагогической деятельности Н. Г. Чернышевского, не раз
отмечавшиеся его современниками, ярко обрисовываются в предлагаемой
ниже рукописи и еще раз подтверждают, что советская педагогика может
с полным правом отвести Чернышевскому место в ряду педагогов-класси-
ков.
Грамматика
509
Несмотря на незаконченность, учебник Чернышевского будет служить
историку педагогики богатым материалом для специального исследования,,
которое должно уж выйти за пределы этой краткой вводной заметки.
Рукопись печатается с сохранением орфографии Чернышевского.
Пропущенные в рукописи слова восстановлены в квадратных скобках.
Зачеркнутые места, если они не представляют чисто-редакционных
пли стилистических видоизменений текста, приводятся в подстрочных
примечаниях. Пунктуация, совершенно отсутствующая в некоторых ча-
стях рукописи, восстановлена по аналогии с обычной пунктуацией Чер-
нышевского.
Тексты Пушкина, Лермонтова и Гоголя сличены с научно-проверенными
изданиями. Стихотворение «Пир Петра Великого» проверено по 1-му тому
Полного собрания сочинений А.С. Пушкина под редакцией В. Брюсова (М.,
1920); стихотворение «Три пальмы»— по академическому изданию пол-
ного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова под редакцией проф. Д. И. Аб-
рамовича (т. II, 1909); отрывок из повести «Вий» — по изданию полного соб-
рания сочинений Н. В.Гоголя под редакцией Н. И. Коробки (т. II,СПБ, 1912).
Отклонения от этих печатных текстов, встречающиеся в рукописи Н. Г. Чер-
нышевского, оговорены в цифровых подстрочных примечаниях, которые сле-
дует отличать от примечаний самого Чернышевского, помеченных звездоч-
кой. Пунктуация Чернышевского в вышеприведенных текстах, постоянно
расходящаяся с подлинниками, сохраняется без оговорки в примечаниях.
УРОК 1
Прежде всего, выучим наизусть стихотворение Пушкина,
которое называется «Пир Петра Великого». Стихотворение
это стоит знать на память, потому что оно очень хорошо; а для
вас необходимо твердо выучить его и потому, что тогда дело
наше пойдет и легко и скоро.
Над Невою резво вьются
Флаги пестрые судов;
Звучно с лодок раздаются
Песни дружные гребцов;
В царском доме пир веселый;
Речь гостей хмельна, шумна;
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.
Что пирует Царь великий * 1
В Петербурге 2 городке?
Отчего пальба и клики
И эскадра на реке?
Озарен-ли честью новой
Русский штык иль Русский флаг?
1 У Пушкина: Великий.
1 У Пушкина: Питербурге.
510
Н. Г. Чернышевский
Побежден-ли Швед суровый?
Мира-ль просит грозный враг?
Иль в отъятый край у Шведа
Приплыл Брантов утлый бот,
И пошел навстречу деда 1
Всей семьей наш юный флот.
И воинственные внуки
Стали в строй пред стариком
И раздался в честь Науки
Песен хор и пушек гром?
Годовщину ли Полтавы
Торжествует Государь 2.
День, как жизнь своей державы
Спас от Карла Русский царь?
Родила-ль Екатерина?
Именинница-ль она,
Чудотворца-исполина
Чернобровая жена?
Нет! он с подданным мирится;
Виноватому вину
Отпуская, веселится;
Кружку пенит с ним одну,
И в чело его цалует
Светел сердцем и лицом,
И прощенье торжествует,
Как победу над врагом.
Оттого-то шум и крики 3
В Петербурге 4 городке.
И пальба, и гром музыки,
И эскадра на реке;
Оттого-то в час веселой
Чаша царская полна,
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.
Если вы хотите подробно узнать, к какому случаю относит-
ся это прекрасное стихотворение, и понять хорошенько те
слова и выражения, которые может быть неясны для вас, то
прочитайте в конце книги примечание, означенное цифрою I.
1 У Пушкина: Деда.
2 У Пушкина: государь.
3 У Пушкина: клики.
4 У Пушкина: Питербурге.
Грамматика
511
УРОК 2
Теперь вы твердо знаете стихотворение «Пир Петра Великого».
Будемте-же раскладывать эти стихи на короткие части так,
чтобы в каждой части был смысл.
Над Невою резво вьются
Флаги пестрые судов —
Когда мы возьмем оба эти первые стихи вместе, в них будет
полный смысл; а если бы мы взяли один первый стих «над Не-
вою резво вьются» — полного смысла в этих словах еще не
было бы — в этом стихе сказано только, что «вьются» какие-то
вещи, а какие вещи, не сказано еще. И второй стих «флаги пест-
рые судов», если взять его в отдельности от первого, тоже не
будет иметь полного смысла: что такое делается с «флагами»,
во втором стихе не сказано. Стало-быть, полный смысл выхо-
дит только тогда, когда оба первые стиха будут прочитаны
вместе. На ученом языке говорится это так: в стихотворении
«Пир Петра Великого» оба первые стиха составляют одно
предложение.
Вот, начали нам встречаться слова, которые в житейском
разговоре попадаются очень редко, или вовсе не попадаются.
Вы их не пугайтесь и не дичитесь: надобно только несколько
попривыкнуть к ним, и они будут казаться так же просты и
ясны, как самые обыкновенные слова, как слова «хлеб», «рука»,
«перо»; постараемся же привыкнуть к слову «предложение»,
и для того станем делить на предложения стихотворение «Пир
Петра Великого», то есть станем делить его на маленькие части
так, чтобы в каждой из этих частей был полный смысл. Теперь
очередь дошла до 3-го стиха «Звучно с лодок раздаются», —
в нем еще нет полного смысла, если брать его в отдельности;
а когда прибавить к нему 4-й стих, будет полный смысл:
Звучно с лодок раздаются
Песни дружные гребцов.
Стало-быть, оба эти стиха вместе составляют одно предло-
жение. Следующий, 5-й стих, сам по себе один, имеет полный
смысл:
В царском доме пир веселый;
также и б-й:
Речь гостей хмельна, шумна;
Но в 7-м стихе без 8-го опять не будет полного смысла, надобно
брать оба стиха вместе:
Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.
512
//. Г. Чернышевский
А куда же девалось словечко «и», которым начинается 7-й стих?
Видите-ли, теперь мы берем каждую часть в особенности, на-
блюдая только, чтобы каждая сама по себе имела полный смысл.
Но эти части в стихотворении идут одна за другою и должны
связываться чем-нибудь. Вот словечко «и» в начале 7-го стиха
и стоит затем, чтобы связывать эти части, — оно и называется
«союз» оттого, что служит, как видите, союзом, то есть связью
между словами «речь гостей хмельна, шумна» и следующими
словами: «Нева пальбой тяжелой далеко потрясена».
Пересчитаем же, сколько предложений нашлось в первых
восьми стихах и, для ясности, будем одно предложение отделять
ют другого двумя чертами поперек строки:
1. Над Невою резво вьются
Флаги пестрые судов;[)
2. Звучно с лодок раздаются
Песни дружные гребцов;!:
3. В царском доме пир веселый;||
4. Речь гостей хмельна, шумна;|'
5. (И) Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена.||
Постарайтесь хорошенько запомнить это разделение так,
чтобы уметь без ошибки отделять одно предложение от другого,
когда стихи эти будут написаны вами или кем другим.
Заметим кстати, почему союз «и» мы поставили в скобках, —
конечно потому, что он не входит в состав предложений, кото-
рые мы теперь разделяем, а только соединяет предпоследнее
предложение с последним.
Большим облегчением при разделении речи на предложения
служит то, если мы правильно, со смыслом прочитаем ее и
при этом будем замечать, в каких местах бывают главные,
особенно заметные перерывы, остановки голоса, или, как гово-
рится, паузы. Эти остановки выговора или паузы бывают
обыкновенно между предложениями. Так например, если мы
со смыслом будем читать разобранные нами стихи, то останов-
ки голоса будут на следующих местах:
Над Невою резво вьются
Флаги пестрые судов; (пауза)
Звучно с лодок раздаются
Песни дружные гребцов; (пауза)
В царском доме пир веселый; (пауза)
Речь гостей хмельна, шумна;
И Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена, (пауза)
Сравнив это с отмеченными у нас делениями предложений,
увидим, что каждая пауза соответствует концу предложения, и
Грамматика
5;_3
только у одного предложения (Речь гостей хмельна, шумна)
конец не отделен длинною паузою от следующего предложения.
Эти два предложения остались не отделены одно от другого
большою паузою потому, что соединены между собою союзом
«и». И надобно заметить, что один только союз «и» уничтожает
паузу между предложениями: если нет союза «и», пауза не*
пременно будет, хотя бы предложения и связывались каким-
нибудь другим союзом, кроме «и».
Конечно, бывают при выговоре речи и другие паузы, сверх
пауз, отделяющих предложения: но эти мелкие паузы между
частями одного и того же предложения не так длинны и замет-
ны, как главные паузы, которыми оканчиваются предложения.
Например:
Над Невою (а)резво (а) вьются (а)
Флаги (а) пестрые (а) судов (б)
Звучно (а) с лодок (а) раздаются (а)
Песни (а) дружные (а) гребцов (б)
В царском (а) доме (а) и т. д.
Тут мы отметили все паузы; одни буквою (а), другие бук-
вою (б): если вы читаете, как требует смысл, то нельзя не за-
метить, что немногие паузы, отмеченные буквою (б), гораздо
длиннее и заметнее многочисленных маленьких пауз, отмечен-
ных буквою (а): этими короткими, едва заметными паузами
(а) отделяются одна от другой части одного и того же предло-
жения, а длинными, явственно заметными (б) отделяется од-
но предложение от другого.
Когда разделяешь предложения по печатной книге, большим
облегчением могут также служить некоторые знаки препина-
ния, особенно точка и точка с занятою. Знаки препинания соот-
ветствуют паузам; запятою, двоеточием и другими знаками
препинания часто обозначаются паузы между частями одного
предложения, потому на этих знаках основываться нельзя при
делении предложений. Но точка и точка с запятою в русском
языке всегда ставятся не иначе, как только в конце предложе-
ния, и на эти признаки можно твердо полагаться, когда делишь
предложения. Но не всякою помощью бывает полезно пользо-
ваться. Иная может только повредить настоящей цели нашего
занятия. Ведь мы именно о том и хлопочем, чтобы выучиться
правильно расставлять знаки препинания в том, что сами на-
пишем, в своих собственных сочинениях и письмах, — стало-
быть, нам нужно своим трудом достичь того, чтобы узнать, где
ставится точка или точка с запятою, а не довольствоваться тем,
что в печатных книгах эти знаки уже выставлены. Кроме того,
продолжая разделять на предложения выбранные нами стихо-
33 <>3вечья», № 8
5''
Н. Г. Чернкшевский
творения и отрывок из Гоголя, мы увидим, что очень многие
предложения разделены не точкою и не точкою с занятою, а
другими знаками, но которые, как мы сказали, не всегда служат
верными признаками того, что предложение кончилось, а часто
стоят и по-средине предложения, а очень часто предложения и
вовсе не отделяются друг от друга никаким знаком (вспомним
правило о союзе и). Стало-быть, помощь от точек и точек с
запятыми, выставленных в печатных книгах, для нашего дела
недостаточна, и надобно нам самим привыкнуть делить пред-
ложения, не успокаивая себя этою постороннею помощью.
Мы должны уметь обходиться и без этой помощи, потому что
у нас есть два верные руководителя: смысл и расстановки го-
лоса (пауза).
Если вы твердо помните, как разделились у нас на предло-
жения первые 8 стихов, и станете соображать следующие слу-
чаи с прежними примерами, то для вас будет мало затрудни-
тельных случаев, когда вы станете разделять на предложения
остальные стихи «Пира Петра Великого». Сделайте-жь это.
Для того, чтобы вы могли проверить себя, в примечании под
цифрою 2 мы напечатали продолжение стихотворения с разделе-
нием на предложения; а здесь укажем только некоторые, осо-
бенно занимательные, случаи.
Г одовшину [ли] Полтавы
Т оржествует Г осударь,
День, как жизнь своей державы
Спас от Карла Русский царь?
Тут два п редложения— одно: «Г одовщину торжествует гос уда рь»,
а другое: «жизнь своей державы спас от Карла русский царь»,
по смыслу ясно видно, что слово «день» относится к первому
предложению. Если бы расположить слова по обыкновенному
порядку, какой имеют они в разговорном языке, то мы ска-
зали бы: «Торжествует-ли государь годовщину Полтавской
битвы, то есть годовщину того дня, как...» Но в стихах слова
иногда ставятся не в том порядке, как в обыкновенной речи.
Нет! (он с подданным мирится).
Одно слово «нет» составляет целое предложение. Заметим тг<-
же, что таким образом предложение кончается раньше, неже-
ли кончился стих. Конец предложения нередко бывает по-сре-
дине стиха. Примеры найдете вы во 2-м примечании, после
отрывка из повести Гоголя.
Когда вы привыкнете без ошибки отделять одно предложение
от другого в стихотворении Пушкина «Пир Петра Великого»,
Грамматика
5,5
надобно будет вам твердо выучить на-память стихотворение
Лермонтова «Три пальмы» и также научиться без ошибок де-
лить его на предложения. Соображая примеры, которые вам
уже встречались в «Пире Петра Великого», вы разве в двух,
много трех местах будете в затруднении при делении этого
второго стихотворения; а на всякий случай, для поверки вашего
деления, оно в примечании 2-м разделено у нас на предложе-
ния. Знать эти два стихотворения на-память полезно для того,
что мы беспрепятственно будем говорить о них; надобно нам
только разобрать их повнимательнее, и мы узнаем из них почти
все грамматические правила.
После этих двух стихотворений, разделите на предложения
прозаический отрывок, — из повести Гоголя «Вий».
В этом отрывке интересны два случая:
«Весь этот ученый народ, как семинария, так и бурса, кото-
рые питали какую-то наследственную не-
приязнь между собою, был чрезвычайно беден».
Слова, которые напечатаны курсивом1, составляют сами по
себе целое предложение, — и это предложение вставлено в
середину другого предложения, так что от этого другого пред-
ложения одна половина (Весь этот ученый народ, как семина-
рия, так и бурса) стоит впереди вставочного предложения, а
другая половина позади (был чрезвычайно беден).
Другой пример того же:
«Сенат, состоявший из философов и богословов, отправлял
грамматиков и риторов, а иногда присоединял-
ся и с а м, с мешками на плечах, опустошать чужие ого-
роды».
Курсивом опять напечатано предложение, вставленное в
середину другого предложения.
Если понадобится, продолжайте такой разбор и над другими
отрывками; разбирайте, например, холь эту самую книгу, по
которой вы начали учиться грамматике, — словом, продол-
жайте делить на предложения все, что читаете, до тех пор, по-
ка это дело не будет представлять вам затруднений.
Только выучившись хорошо отделять одно предложение от
другого, пойдем дальше.
Кстати заметим пример того, [что], узнав хорошо одно что-
нибудь, через это самое узнаешь и другое что-нибудь, без вся-
ких особенных усилий.
Мы учились разделять предложения, — и кроме того, совер-
шенно без всяких трудов, узнали еще что такое называется сою-
1 Все то, что автор отмечает курсивом, в нашей публикации набрано
на разбивку. Прим. реО.
33*
516
Н Г. Чернышевский
зом. Таких слов, служащих связью между предложениями
встретилось нам уже довольно; именно, в двух стихотворениях:
и; ль; ли; иль; как; но; а; да.
Кроме их в отрывке из Гоголя встретились еще:
то; или; когда; тогда; что; так что; потому что.
Все это союзы.
Всмотревшись в них хорошенько, мы заметим, что есть в числе
их такие, которые сложены из двух—именно: «так что» состоит
из «так» и «что», «или» составилось из «и» и «ли» «потому чю»
из «потому» и «что».
Заметим также, что иные союзы встречаются в двух разных
видах , именно: «ли» и «ль», «или» и «иль».
Обо всем этом впрочем будем говорить в подробности после;
пока нам не нужно еще толковать об этих случаях, а замечаем
мы их только потому, чю надобно-же замечать то, что само
собою попадается на глаза1.
Так как уж зашла речь о союзах, то решите сами, велика-
ли польза, приносимая ими при разделении предложений?
Вот например, в этих стихах у Лермонтова, кажется, можно
делить предложения по союзам:
И многие годы над ними прошли2;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге холодной3
Eme не склонялся под кущей зеленон;
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
Мы выбрали один из самых благоприятных случаев: каждое
предложение начинается тут союзом. Но обратите внимание
на последний стих, — в нем повторяется союз «и», (и звучный
ручей) вовсе не означая собою начала нового предложения.
Из этого видим, что союзы употребляются не только для соеди-
нения предложений, но и для соединения частей одного и того
же предложения. Особенно часто это бывает с союзом «и», на-
пример:
Оттого-то шум и крики 4
В Петербурге 5 городке.
И пальба и гром музыки,
И эскадра па реке.
1 После этих слов в рукописи зачеркнуто: «даровому коню в зубы не смот-
рят, а просто берут его, благо сам идет в руки, — когда-нибудь и на что-ни-
нибудь пригодится».
2 У Лермонтова: И многие годы неслышно прошли.
3 У Лермонтова: студеной.
4 См. примечание 3 на стр. 510.
6 См. примечание 4 па стр. 510.
Грамматика
517
В этом одном предложении четыре раза употреблен союз «и»,
ни разу не означая своим присутствием начало нового пред-
ложения. Кроме «и», то же надобно сказать и о многих дру-
гих союзах. Иные, когда соединяют два предложения, ставятся
не в начале второго из них, как «и», а после одного или двух
слов, например:
Отчего пальба и клики,
И эскадра на реке?||
Озарен-ли честью новой
Русский штык иль русский флаг?||
Побежден-ли швед суровый?||
Мира-ль просит грозный враг?||
Здесь вы видите, что союз «ли» (иль) подобно «и» соединяет
одну часть предложения с другою, а возсе не означает начало
нового предложения; а союз «ли» стоит всегда не на первом, а
на втором месте, — по-русски нельзя сказать «побежден швед?»,
«ли побежден швед?»,—всегда говорится: «побежден ли швед?».
Кроме всего этого, вы уже заметили, что очень часто пред-
ложения не связаны союзами.
Если сообразить все эти обстоятельства, то, наверное, при-
дешь к заключению, что союзы приносят мало помощи тому,
кто делит одно предложение от другого, а часто могут запу-
тывать это дело то своим излишеством, то своим недостатком.
Потому-то кажется и вернее будет не полагать на них надеж-
ды и не развлекать своего внимания отыскиванием их, а об-
ращать, при делении предложений, всю силу внимания на смысл
и на длинные паузы, какие делаются голосом при правильном
чтении.
УРОК 3
Сейчас мы, говоря, что союз «ли» ставится не на первом, а
на втором месте, приводили пример из Пушкина: «Побежден
ли швед»?—вы вероятно заметили, что мы почли излишним
выписывать последнее слово стиха, и вместо полного стиха «по-
бежден ли швед суровый?» взяли только «побежден ли швед».
А между тем, все-таки у нас оставалось полное предложение.
Выпустим еще союз «ли», смысл переменится, вместо вопроса
будет положительный ответ: «побежден швед», — а полный
смысл в этих словах все-таки будет. Но попробуем вместо слова
«суровый» выпустить слово «побежден» — фраза останется без
смысла. «Швед суровый»... ну, что же сделал суровый швед,
или что с ним сделали другие? неизвестно. Попробуем выпустить
слово «швед», и фраза опять будет без всякого смысла: «побежден
518
Н Г. Чернышевскил
суровый»... кто же этот побежденный суровый? его непременно
нужно назвать.
Из этого видим, что в предложении «побежден ли швед су-
ровый» слова «побежден» и «швед» самые коренные, на кото-
рых держатся, к которым приставлены все остальные слова.
Попробуем же отыскивать такие коренные слова в каждом
предложении стихотворения Лермонтова «Три пальмы».
1. В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Тут все слова держатся за два коренные: «пальмы росли»;
пальмы эти были горды, числом их было три; росли
они высоко, и место, в котором они росли, — песчаные степи
аравийской земли.
2. Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался струею холодной,
Хранимый под сенью зеленых листов
От знойных лучен и летучих песков.
Тут основные слова «родник пробивался», к слову «пробивал-
ся» сделаны следующие прибавки: пробивался он у корня этих
пальм («между ними») из бесплодной почвы, пробивался с жур-
чанием, и пробивался холодной струей. К слову «родник» при-
ставлено, что тенью зеленых листьев был он храним от зной-
ных лучей и летучих песков.
3. И многие годы неслышно прошли, —
главные слова: «годы прошли». К слову «годы» прибавлено
«многие»: к слову «прошли» прибавлено] «неслышно».
Далее, для сбережения места, мы просто будем отмечать
курсивом главные слова, а вы сами уже разберете, какие из
остальных слов к какому из этих главных приставлены, за
какое из этих главных слов они, так сказать, держатся.
4. Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой ||
5. И стали уж сохнуть от знойных лучей ||
Роскошные листья и звучный ручей. ||
6. И с т а л и три п а л ь м ы на бога роптать. ||
7. На то-ль мы родились, чтоб здесь увядать. ||
8. Без пользы в пустыне росли и цвели мы. ||
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор....||
9. Неправ твой, о небо, святой приговор. ||
Следующее предложение требует небольшой догадки, — вовсе
не трудной:
10. И только замолкли.||
Грамматика
519
кто же замолк? разумеется, пальмы, которые роптали. Итак,
одно из главных слов сказано: «з а м о л к л и», а другое «паль-
мы» подразумевается, потому, что недавно было упомянуто,
не повторено оно потому, что было бы скучно беспрестанно
повторять одно и то же слово, которое у читателя еще в све-
жей памяти.
11 В дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой; ||
12. Звонков раздавались нестройные звуки ||
13. Пестрели коврами покрытые вьюки, ||
14. И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
15 Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
16. Их смуглые ручки порой подымали,
17. И черные очи оттуда сверкали,
18. И стан сухощавый к луке наклони,
Араб горячил вороного коня.
19. И к о н ь на-дыбы подымался порой
И прыгал как барс, пораженный стрелой;
20. И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
21. И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на-скаку.
Остановимся здесь. В примечании 3-м вы найдете подробные
поиски для отыскания слов, которые мы здесь отмечали без
дальнейших рассуждений, предполагая, что для вас уже не
трудно сообразить, отчего именно отмеченные нами слова, а
не какие-нибудь другие, должны считаться главными в раз-
бираемых предложениях. Там-же найдете вы и конец стихо-
творения с отметкою главных слов. Для кого из вас дело еще не
совсем ясно, тот непременно должен прочитать со вниманием
это примечание.
Сличим теперь отмеченные нами в разных предложениях
главные слова.
1. Пальмы росли
2. Родник пробивался
3. Голы прошли
4. Странник склонялся
Стоит лишь только собрать эти главные слова четырех пер-
вых предложений, и тотчас-же заметит каждый, что эти восемь
слов сходятся в два разряда.
А. Пальмы, родник, гоДы, странник, — все это предметы.
Б. Росли, пробивался, прошли, склонялся, — все это или
перемены, происходящие с предметами, или продолжитель-
ные состояния, в которых находятся предметы, проще сказать,
все эти слова обозначают, в чем проходит время или что про-
520
Н. Г. Чернышевский
исходит. У пальм время проходит в том, что они растут; у род-
ника время проходит в том, что он пробивается; что происхо-
дит с странником? он склоняется; что происходит с годами?
они прошли.
Слова первого разряда называются именами существитель-
ными, или просто существительными: пальмы, родник, годы,
странник —имена существительные.
Слова второго разряда называются глаголами: росли, про-
бивался, прошли, склонялся — глаголы.
Имен существительных в русском языке очень много, це-
лые тысячи, или, лучше сказать, десятки тысяч. Глаголов
также очень много, тоже целые десятки тысяч. Сейчас же мо-
жем мы найти между главными словами следующих предложе-
ний нашего стихотворения существительные и глаголы, на-
пример(с5до 10 предложения пока оставим — о них речь будет
после). Но вот № И крутился (гл.), песок (сущ.), № 12 разда-
вались (гл.), звуки (сущ.), и т. д.
Глагол отличать от существительного очень легко. Кроме
главной разницы, зависящей от значения (существительное —
предмет, а глагол — перемена или положение), есть между этими
двумя разрядами слов еще другая разница, можно сказать на-
ружная, но чрезвычайно резко отделяющая глаголы от суще-
ствительных. Дело вот в чем.
Мы уж заметили, что слова не всегда употребляются в одном
и том же виде: припомним союзы «или, иль», «ли; ль».
Глаголы и существительные изменяются еще гораздо больше,
и глаголы изменяются вовсе не тем способом, как существитель-
ные, а существительные вовсе не так, как глаголы. Например:
три пальмы, к п а л ь м а м, подходит караван, паль-
мами путники очень довольны. Один ручей; к ручью
подходит караван; ручьем путники очень довольны. Паль-
мы, пальмам, пальмами; ручей, ручью, ручьем, — вот каковы
изменения существительных. Эти изменения называются паде-
жами, и когда имя изменяется по падежам, то говорят, что оно
склоняется.
Посмотрим теперь, как изменяются глаголы. Пальмы р о с-
л и (это говорится о прошедшем), пальмы р а с т у т (в настоя-
щее время); пальмы срубили (в прошедшее время), пальмы сру-
бят (в будущее время). Глагол изменяется по временам, но есть
у него и другие способы изменения. Из них мы заметим теперь
один.
Я рублю пальму; ты рубишь пальму; он рубит
пальму. Я — называется в грамматике 1-м лицом: ты—2-м
лицом; он — 3-м лицом. Глагол изменяется по лицам.
Грамматика
521
Как видим, у глагола совершенно не те способы изменения,
какие у существительного. Когда глагол изменяется по лицам
и временам, о нем говорят, что он спрягается.
Есть, впрочем, в изменениях глагола и существительного и
одно общее свойство.
Одна пальма растет; три пальмы растут. Караван подходит,
караваны подходят. Пальма, растет, караван, подходит —
число единственное. Пальмы, растут, караваны, подходят —
число множественное.
Стало-быть, существительное и глагол сходны в том, что
изменяются по числам; но гораздо важнее та разница, что су-
ществительное изменяется по падежам, а глагол — по ли-
цам и временам. Оттого-то и изменения этих двух разрядов
слов называются, по своему чрезвычайному несходству, раз-
личными именами: у существительного есть склонение, а у
глагола — спряжение.
Взглянем еще раз на список главных слов рассматриваемых
нами первых четырех предложений:
1. Пальмы росли
2. Родник пробивался
3. Годы прошли
4. Странник склонялся
Сначала мы разделили каждую пару слов и нашли в каждой
паре по существительному и по глаголу. Теперь посмотрим,
как соединены в каждой паре эти ее составные части, то есть
существительное и глагол.
О пальмах сказано: они росли;
о роднике — он пробивался; о годах — они прошли; о стран-
нике — он склонялся. Потому и говорится:
росли — служит сказуемым к слову пальмы;
пробивался — сказуемое к слову родник;
прошли — сказуемое к слову годы, и т. д.
Значит: когда существительное соединено в предложении
с глаголом, то глагол служит ему сказуемым. А само суще-
ствительное, к которому относится глагол, называется подле-
жащим. Пальмы, родник, годы, странник — подлежащие. Рос-
ли, пробивался, прошли, склонялся — сказуемые.
Кончим здесь урок — ужь он довольно длинен и довольно
много уже набралось в нем слов, непривычных для вашего уха.
На самом деле, в три урока, какое множество этих новых
слов! Предложение, союз, сказуемое, подлежащее, имя, гла-
гол, склонение, спряжение, падеж, единственное и множествен-
ное числа, первое, второе и третье лица, — странные слова! —
522
Н Г. Чернышевски!
Впрочем, не все они странны, иные для вас уже перестали быть
странными, именно предложение и союз, — а через два урока
и остальные перестанут казаться вам странными; а через ме-
сяц будет вам казаться, что смешно и подумать, будто в них
может быть хоть что-нибудь странное.
И знаете ли? всего еще каких-нибудь три-четыре урока, и
тогда ужь разве только изредка будет нам нужно заводить зна-
комство с каким-нибудь новым словом, — почти все слова,
какие только нужны для грамматических объяснений, будут
нам знакомы, да и теперь мы познакомились чуть-ли не с целою
половиною всех таких слов. Стало-быть, этих слов не слишком
много и одолеть их не слишком трудно.
Кстати, не подарить-ли вам, на прощание с 3-м уроком, еще
новое словечко? Слова, не употребительные в житейском раз-
говоре, но необходимые для того, чтоб объяснять правила ка-
кой-нибудь науки, называются терминами. Стало-быть, «пред-
ложение», «союз», «глагол», «существительное» и проч. — грам-
матические термины. В арифметике есть свои термины, напр[и-
мер], сложение, вычитание и пр.; в географии тоже есть свои
термины: экватор, полюс, зенит и пр.
Стало-быть и грамматика не виновата в том, что обзаве-
лась своими терминами.
УРОК 4
В четырех предложениях, которые мы разбирали, подлежа-
щим было имя существительное, а сказуемым — глагол. Че-
тыре раза сряду так случилось; значит чаще всего так бывает.
Но всегда ли бывает?
В этих четырех предложениях было по одному сказуемому
и одному подлежащему — всегда ли так бывает? не бывает ли
иногда излишка, а иногда недостатка?
Попробуем просмотреть остальные предложения в «Трех
пальмах».
5. — Стали сохнуть листья [и] ручей.
Существительных тут два: «листья» и «ручей», — стало-быть,
в № 5 два подлежащих. А глагол или сказуемое? тут опять два
слова: «стали сохнуть». Попробуем спрягать эти слова, чтобы
узнать, не два ли здесь и сказуемых, как два подлежащих.
Сначала будем изменять по числам и лицам: пальмы ста-
ли сохнуть; пальма стала сохнуть, я стал
сохнуть.
Грамматика
523
Попробуем изменять по временам, — пальмы стали
сохнуть, — это прошедшее время, а будущее? пальмы
станут сохнуть.
«Стали, стала, стал, стали, станут» — это слово изменяется
по временам и лицам, оно — глагол. А «сохнуть» — остается
без перемены, и все держится за другое слово, за глагол «ста-
ли, стану», только при помощи его соединяется с лицами и
только при помощи его изменяется по временам. Стало-быть,
слово «сохнуть» с глаголом «стану, стал» составляет один
составной глагол.
Но глагол-ли само по себе это слово «сохнуть»? Есть гла-
гол я сохну, ты сохнешь, пальма сохнет (настоя-
щее); пальма сохла, пальмы сохли, — сохну, сох-
нешь и т. д. без сомнения глагол, и «сохнуть» конечно — осо-
бенное изменение этого глагола, такое изменение, которое
само по себе уж не имеет способности изменяться по лицам и
временам, а должно для этого присоединять к себе другой гла-
гол. Это изменение глагола называется «неопределенным на-
клонением».
Попробуем найти неопределенное наклонение у других гла-
голов, которые встретились нам прежде.
Пальмы росли, — пальмы станут расти; стали
расти. Родник пробивался, — родник стал про-
биваться, станет пробиваться; годы п р о ш л и,—
годы стали проходить, станут проходить;
странник склонялся — странник станет скло-
няться, стал склоняться.
Расти, пробиваться, проходить, склоняться — неопределен-
ные наклонения от глаголов — росли, пробивался, прошел,
склонялся.
Эти неопределенные наклонения служат к тому, чтобы, со-
диняясь с глаголом «стану, стал», образовать сложные изме-
нения или сложные формы глаголов.
А к чему служит в этом соединении глагол «стану», «стал»? —
просто он помогает неопределенному наклонению изменяться
по лицам и временам.
Теперь ясно, что в следующем предложении
б. стали роптать пальмы
«роптать» — неопределенное наклонение (от глагола: я роп-
щу, я роптал), а «стали» — вспомогательный глагол, и «стали
роптать» — сложное сказуемое.
Всех предложений мы не будем просматривать здесь, это вы
найдете в примечании, если только вам понадобится, — а
.524
Н. Г. Чернышевский
разберем только те, в которых есть что-нибудь замечательное,
как в №№ 5 и б.
№ 8. Мы росли и цвели
№ 19. Конь подымался и прыгал
№ 21. Он бросал и ловил;
здесь по два сказуемых и по одному подлежащему: а в № 5
мы нашли два подлежащих (листья и ручей, стали сохнуть) —
предложение, в котором находится два (иногда и три, и четыре
и больше) сказуемых или два (три или больше) подлежащих,
называется сложным (а то, в котором одно подлежащее и одно
сказуемое — простым).
№ 7. Мы родились
№ 8. Росли и цвели мы.
Сказуемые здесь глаголы (я родился, дитя родит-
с я, дерево цветет, деревья цвели) — но что такое «мы»,
это небольшое слово, стоящее на месте подлежащего?
Под пальмою всегда разумеется пальма: под ручьем — ручей.
Каждое существительное есть имя какого-нибудь известного
предмета, а не других, у которых есть другие имена. Слово
«мы» совсем не такого. Здесь говорят о себе пальмы—«мы»
значит пальмы; заговорят о себе листья «мы сохнем» — «мы»
будет значить листья; заговорят о себе лучи солнца «мы
жжем» — «мы» будет значить «лучи». Значит, словом «мы»
обозначается то один предмет, то другой, то третий, смотря по
тому, на месте какого существительного оно стоит. «Мы» —
местоимение личное (слово, становящееся на месте имени
существительного).
Такое же слово и «он» в № 21. — «Он» здесь употреблено вме-
сто «Араб» (Араб горячил коня и, несясь по песку, бросал он
копье). Я расту, мы растем — 1 -е лицо; ты растешь, вы растете —•
2-е лицо; он, она, оно растет, они, оне растут — 3-е лицо. Я,
мы, — местоимения 1-го лица, ты, вы — 2-го лица; он, она,
оно, они, оне — 3-го лица.
№ 9. Неправ приговор.
Подлежащее здесь «приговор», имя существительное: а
сказуемое — уже ли глагол? попробуем изменять его по вре-
менам:
Я неправ
Я был неправ
Я буду неправ
настоящее время
прошедшее время
будущее время.
Грамматика
525
Это спряжение похоже на то, что мы нашли в №№ 5 и 6:
стали сохнуть, стали роптать (прошедшее)
стану сохнуть, стану роптать (будущее)
Там стану, стал — вспомогательный глагол; и здесь буду,
был — тоже вспомогательный глагол.
Там для слова, которое спрягается при помощи вспомога-
тельного глагола, было особенное название (роптать, сохнуть —
неопределенное наклонение).
И здесь для слова «неправ» должно быть особенное название, —
ведь это не глагол и не существительное; что ж это такое?
Чтобы увидеть множество слов, к разряду которых принад-
лежит «неправ» (приговор неправ, — неправый приговор;
неправая жалоба — жалоба неправа; неправо решение — непра-
вое решение), — чтобы увидеть множество таких слов, надобно
еще раз пересмотреть хотя бы, например, первые стихи «Трех
пальм», — но уж тут мы будем не только искать подлежащих
и сказуемых, а разбирать и другие части предложения. Возьмем
первые шесть стихов; тут находим такие пары слов:
(В) песчаных степях
гордые пальмы
(из). бесплодной почвы
холодной струей
широких листов
знойных лучей
летучих песков,
в каждой из этих пар — последнее слово — существительное.
К каждому из этих существительных присоединено еще по од-
ному слову, которое показывает какое-нибудь качество этого
существительного (то есть предмета, обозначаемого существи-
тельным) и отвечает на вопрос: «какой».
Степь — какая? — песчаная. Пальма — какая? — гордая.
Почва какая? — бесплодная и т. д.
Так как эти слова прикладываются, прилагаются к суще-
ствительным, то и называются именами прилагательными.
Когда они соединены с существительным так, как в выраже-
ниях: песчаная степь, гордые пальмы и проч., то говорится, что
прилагательное в таком случае служит для существительного
определительным словом, или определением. В самом деле, оно
определяет качество существительного.
Но есть еще пара слов в этих шести стихах:
Аравийской земли,
526
Н. Г. Чернышевский
очевидно, что «Аравийской» — имя прилагательное и служит
также определительным словом к существительному «земли».
Но разница его от других прилагательных состоит в том, что
оно определяет не качество, а только то, что эта земля принад-
лежит арабам (аравийцам); потому оно и соответствует вопро-
су «чей», а не «какой»? Какая земля? бесплодная. Чья земля?
Арабская. Совершенно подобны слову «Арабский» слова: рус-
ский, немецкий, французский и проч. Стало-быть, из прилага-
тельных имен одни соответствуют вопросу «какой?» и опреде-
ляют качество предмета, а другие соответствуют вопросу «чей»?
и определяют принадлежность предмета какому-нибудь народу
(арабская земля) или человеку (Брантов бот) или вообще ка-
кому-нибудь другому предмету (грамматический термин, то есть
принадлежащий грамматике; арифметические задачи, то есть
принадлежащие к арифметике).
Просмотрите стихотворения «Пир П[етра] В[еликого]» и
«Три пальмы», отыскивая там прилагательные, которые стоят
определительными словами при существительных. В прибав-
лении к 4-му уроку помещен их список, по которому вы можете
проверить ваши поиски.
Само собою разумеется, что если прилагательные служат
определительными словами для существительных, то должны
вместе с ними изменяться по падежам, —
В песчаных степях; за песчаными степями; к песчаным сте-
пям;
В аравийской земле: в аравийскую землю; аравийская земля.
Есть у существительных, кроме изменения по падежам,
еще одна особенность, о которой мы не говорили прежде по-
тому, что она приобретает особенную занимательность только
потому, что от этой особенности существительных происходит
особенный способ изменения, свойственный прилагательным:
Мужчина, дом, камень, нож— обо всех этих предметах гово-
рят «тот». Это существительные мужеского рода.
Женщина, земля, стена, вилка, — обо всех этих предметах
говорят «та». Это существительные женского рода.
Жилище, перо, оружие, облако, — обо всех этих предметах
говорят «то». Это существительные среднего рода.
Каждое существительное всегда остается одного и того же
рода. Каждое имеет собственно ему принадлежащий род.
А прилагательное — смотря по тому, к какому существи-
тельному прилагается, такой род и принимает.
Хороший, дурной нож — прилагательные стоят в мужском
роде, из уважения к существительному (тот хороший, тот
дурной).
Грамматика
527
Хорошая, дурная вилка — прилагательные, из уважения к
существительному, стоят в женском роде (та дурная, та хоро-
шая).
Хорошее, дурное перо — прилагательные, из уважения к
существительному, стоят в среднем роде (то дурное, то хоро-
шее).
Самое коренное и самое частое употребление прилага-
тельных, как мы видели, состоит в том, чтобы служить опре-
делительными словами при существительных:
песчаные степи, гордые пальмы, бесплодная почва, холод-
ная волна, —
здесь прилагательные употреблены как определительные
слова, но есть у них и другое употребление; можно сказать:
степь песчана; пальмы горды; почва бесплодна; волна хо-
лодна.
— здесь прилагательные стоят в качестве сказуемых; та-
кие именно случаи находим в «Трех пальмах» в № 9,
Приговор не прав
и то же самое в №№ 4 и 26 «Пира»:
Речь хмельна, шумна; чаша полна.
Если бы эти прилагательные стояли не в качестве сказуе-
мых, а в качестве определительных слов при существительных,
то было бы: неправый приговор; хмельная, шумная речь, пол-
ная чаша.
Когда прилагательное служит определительным словом,
оно изменяется вместе с своим существительным по падежам
(склоняется):
Звучный ручей пробивается; к звучному ручью
нагибается странник и пьет из звучного ручья.
А когда оно стоит в качестве сказуемого, то при помощи
вспомогательного переходит по разным временам (спрягается).
Чаша была полна или стала полна (прошедшее время), ча-
ша будет полна или станет полна (будущее) — это совершен-
но подобно тому, что бывает с неопределенным наклонением
глагола: пальмы стали сохнуть, станут сохнуть.
Полная чаша: звучный ручей, хорошее дело (прилагатель-
ные служат определительными словами).
Чаша полна; ручей звучен; дело хорошо (прилагательные
служат сказуемыми) —
— с первого взгляда видно, что в этих разных случаях и
окончания прилагательных различны;
528
Н. Г. Чернышевский
Звонкий1 (определительное слово); звучен (сказуемое);
в первом случае прилагательное склоняется вместе с
своим существительным, и потому окончания звучный, пол-
ная, хорошее называются склоняемым окончанием прилага-
тельного;
во втором случае прилагательное, при пособии вспомогатель-
ного глагола, переходит по различным временам, спрягается —
потому окончание звуч ен, полн а, хорош о называется спря-
гаемым окончанием прилагательного.
В стихотворениях, нами заученных, есть многие слова, очень
похожие на прилагательные и своим употреблением и оконча-
ниями, — и однако ж мы их не включили в число прилагатель-
ных, именно: в «Трех пальмах».
№ 2 хранимый (родник); № 4 пылающей (грудью); № 13
покрытые (вьюки); № 19 пораженный (барс); № 25 неждан-
ных (гостей); № 41 раскаленный (песок) — все эти слова совер-
шенно подобны прилагательным склоняемого окончания.
№ 8 колеблемы и палимы (мы, пальмы); № 31 изрублены
(тела) — эти слова совершенно подобны прилагательным спря-
гаемого окончания.
Но есть у этих слов важное отличие от прилагательных:
храню, хранить, хранит — глагол.
Хранимый — также глагол, только в особенной форме, ко-
торая подобна прилагательному.
Есть у того же глагола и другие такие формы: хранящий,
хранивший.
Эти слова, подобные прилагательным, но делаемые из гла-
голов, называются причастиями. Потому и пылающей (пылаю),
покрытые (покрою, покроешь) и проч. — причастия.
Попробуйте найти причастия в «Пире Петра Великого» и в
отрывке из Гоголя. В примечаниях они перечислены, для вашей
поверки.
Есть и другие слова, подобные прилагательным, которых мы
однако же не включили в список прилагательных, именно: в
«Трех пальмах».
№ 8 ничей; твой. № 34 свой.
В «Пире Петра Великого» № 12 наш, № 13 своей.
Но дело в том, что «твой», очевидно, происходит от личного
местоимения «ты»; «наш» — от личного местоимения — «мы»,
«нас», «нам».
Потому эти слова «твой», «наш» называются также местоиме-
ниями.
1 Повидимому, описка вм. звучный. Ред.
Грамматика
529
«Свой» происходит от «себя», «себе», а «ничей», «чей» — от никто,
ничто, кто, что. «Себя», «кто», «что», очевидно, местоимения, по-
тому, что становятся в предложении на тех же самых местах,
где становятся имена существительные:
Кто пирует? Царь пирует
Что он пирует? Пир он пирует
Отчего он пирует? от радости он пигшет
Себя он веселит, — друзей он веселых.
Очевидно, «что», «кто», «себя» — местоимения.
«Свой», «ничей» — также местоимения.
В прибавлениях отмечены и другие местоимения, какие
встречаются в двух наших стихотворениях и в отрывке из
Гоголя.
УРОК 5
Прилагательные, когда стоят определительными словами
при существительных, изменяются вместе с ними по падежам,
числам и родам (склоняются), но есть у них еще другое упо-
требление, когда они не имеют надобности в том, чтобы склонять-
ся, и тогда, разумеется, получают особенное название. Вот такие
случаи, в «Пире»:
№ 1 резво (вьются), № 2 звучно (раздаются), № 5 далеко (по-
трясена).
Резво — конечно, от прилагательного резвый, звучно — от
звучный, далеко — от далекий.
Но тут эти слова стоят определительными словами не при
существительных, а при глаголах (резво вьются, звучно разда-
ются) или при прилагательных и причастиях (далеко потрясена).
Это — разница по употреблению; а по виду своему отли-
чаются такие слова от прилагательных тем, что не склоняются.
Эти слова, не склоняющиеся и не спрягающиеся, а служа-
щие определительными при глаголах и прилагательных (также
причастиях) называются наречиями.
Прибавления
[ПРИБАВЛЕНИЕ] К УРОКУ 2-му
О предложениях и союзах.
Разделение речи на предложения в большей части случаев
дело очень легкое; но очень часто представляются случаи, ко-
торые могут затруднить не только [учеников], но и опытного
34 «Звенья», № 8
530
Н. Г. Чернышевский
педагога, если требовать, чтобы деление было произведено с
совершенною правильностью и строгостью. Часто бывает даже
совершенно невозможно решить с истинно научною стро-
гостью, надобно ли считать известную фразу одним сложным
предложением, или видеть в ней два различные предложения.
Возьмем случай, далеко не в такой степени двусмысленный,
как многие другие (из [стих.] «Три пальмы»),
И конь на дыбы подымался порой
И прядал \ как барс, пораженный стрелой.
Одно тут предложение или два? Мы отметили, что тут одно
предложение, и, конечно, все наиболее щепетильные граммати-
сты поступили бы так же. Но построгому научному анализу, ока-
зывается, два предложения, а не одно. В самом деле, первое
сказуемое можно обратить в деепричастие: «порою конь, по-
дымаясь на дыбы, прядал» — и тогда ясно, что сказуемые
«подымался» и «прядал» выражают два различные момента
мысли и находятся не в параллельном отношении, как то тре-
буется от одинаковых членов сложного предложения, а в под-
чинении одно другому; — а известно, что когда подчиненный
член предложения разлагается на сказуемое и подлежащее,
то результатом бывает не образование одного сложного пред-
ложения с двумя сказуемыми, а распадение прежнего сложного
предложения на отдельные предложения, подчиненные друг
другу. Это и будет выражено в самой их форме, если правиль-
ным образом разложить деепричастие. По русски, это, конечно,
выйдет довольно угловато, — но что ж делать? Синтаксиче-
ская точность того требует. Порою конь поднимался на дыбы,
и каждый раз после того делал прыжок («прядал»).
Итак, мы не сомневаемся, что, по строжайшему научному
требованию, стихи Лермонтова, о которых идет речь, должны
быть разделены на два предложения:
(И) конь на дыбы подымался порой,||
(И) прядал -, как барс, пораженный стрелой.
И однако же мы, делая уступку обыкновенному взгляду,
приняли их за одно предложение, — потому, что предмет во-
все не так важен в практическом отношении, чтобы стоило начи-
нать спор. Как ни решайте вопрос, ни к чему важному для прак-
тики не приведет его решение, и мы указали на этот случай
только для того, чтобы иметь очевидный пример того, что на-
1 У Лермонтова: прыгал.
* См. примечание 1.
Грамматика
531
добно назвать бесполезными тонкостями, вовсе не важными
для практики. Пусть Вам ученик скажет, что «конь на дыбы
подымался порой и прядал, как барс, пораженный стрелой»
одно предложение, пусть скажет, что тут два предложения, —
ни в том, ни в другом случае не сделает он важной ошибки; не
гонитесь за тем, чтобы он тратил время на различение тонко-
стей, ни к чему не ведущих. Нужно только то, чтоб он понял,
что такое предложение.
Если он делит так:
Над Невою|| резво вьются
Флаги пестрые судов, —
или так:
Родник между ними из почвы бесплодной]]
Журча, пробивался струею студеной Ч|
Хранимый под сенью зеленых листов
От знойных лучей и летучих песковЦ
— он еще не понял, что такое предложение; и ближе всего
предположить, что в этом виноват учитель, запутавший его
излишними тонкостями, потому что без обременения головы
этими тонкостями в один, много в' два урока из ста человек
учеников девяносто девять поймут, в чем дело, и не будут де-
лать грубых ошибок.
Но если из двух учеников один разделит так:
И конь на дыбы подымался порой]]
И прядал 1 2, как барс, пораженный стрелой,
а другой соединит оба стиха в одно предложение, быть [может]
оба они, несмотря на это разноречие, одинаково хорошо пони-
мают, что такое предложение, и учителю нет надобности до-
биваться того, чтобы в подобных тонкостях не бывало никогда
разноречия между его собственным взглядом и решением учени-
ка: он прямо должен говорить: «мне казалось бы, что правильнее
сделать так; но, впрочем, случай этот не важен в практике, и
решайте его по-моему или по своему, важной ошибки не будет».
Вообще на все тонкости в первоначальном образовании на-
добно обращать как можно меньше внимания, потому что они
только сбивают ученика с толку и развлекают его внимание.
Налегайте единственно на существенно важное, тогда только
ученик будет не верхоглядом, не шарлатаном и не педантом;
тогда только будет он в состоянии основательно узнать то, что
в самом деле нужно знать.
1 У Лермонтова: волною холодной.
2 См. примечание 1 на стр. 530.
34*
532
Н. Г. Чернышевский
То же самое нужно заметить и о союзах. Известно как часто
наречия занимают место союзов. Столь же часто в смысле слож-
ного союза употребляется целое выражение, составленное из
существительного с предлогом. Местоимения относительные
почти постоянно играют роль союзов. Обо всем этом еще рано
говорить при первых уроках, чтобы не сбить с толку ученика мно-
жеством недоумений. Потому-то у меня во 2-м уроке скобками
и отмечены только чистые союзы, да и то не во всех, а только в
тех случаях, когда выключением их из состава предложения не
затрудняется, а напротив, облегчается ученику разделение пред-
ложения.
Пример стихов, в которых конец
предложения не сходится с концом
стиха
Вот начало поэмы Пушкина «Медный Всадник», — в этих
стихах рассказывается, как Петр Великий осматривал место,
на котором решился построить Петербург:
На берегу пустынных волн
Стоял Он, дум великих полн
И вдаль глядел. || Пред ним широко
Река неслася; || бедный чолн
По ней стремился одиноко. || и т. д.
ПРИБАВЛЕНИЕ К УРОКУ 3-му
Примеры отыскивания главных слов
в предложении и способ, по которому
это вернее всего делается
Кто не выучился из приведенных в 3-м уроке примеров оты-
скивать главные слова, тому стоит только приняться за это с
некоторою терпеливостью, и в полчаса он выучится отыскивать
эти главные слова в самых запутанных предложениях без вся-
кой ошибки.
Надобно разделить длинное предложение на небольшие
части, по смыслу, по одному, по два, по три слова, и о каждой
такой частичке соображать, к какому слову или каким словам
она относится, например, — начнем с 4-го предложения, по-
тому что три первые уже разобраны в уроке.
4. Но (странник) усталый (из чуждой земли)
Пылающей (грудью) ко (влаге студеной)
Еще не (склонялся) под (кущей зеленой)
Будем разбирать связь этих слов между собою.
Грамматика
533
Но — это союз, он только связывает целое это предложение
с целым предыдущим предложением.
Странник — что он делал или что с ним делалось? Он
не склонялся ко влаге.
Усталый — кто ж это? странник. Он «усталый».
Из чуждой земли — кто ж это? Это — усталый
странник. Он «из чуждой земли», то-есть, короче говоря, он
чужеземный странник.
Пылающей — конечно, это слово связано с следующим,
«грудью».
Грудью — грудью (пылающей) склонялся странник.
Ко влаге студеной — склонялся странник.
Еще не склонялся странник.
Под кущей зеленой еще не склонялся странник
ко влаге.
Видно, что главные слова здесь «странник склонялся» —
все остальные держатся в связи тем, что прицепились, так ска-
зать, прилепились к этим главным словам.
5. И стали (уж) сохнуть (от знойных лучей)
Роскошные (листья) и (звучный ручей).
Стали сохнуть листья. И ручей.
У ж стали сохнуть листья и ручей.
От знойных лучей стали сохнуть листья и ру-
чей.
Роскошные листья.
Звучный ручей.
Видно, что стали сохнуть листья и ру-
чей — главные слова; все остальные связаны с ними.
6. И стали (три) пальмы (на бога) роптать.
Стали роптать пальмы.
Три пальмы.
Пальмы стали роптать.
На бога стали роптать пальмы.
Роптать стали пальмы.
«Стали пальмы роптать» — очевидно, здесь глав-
ные слова.
7. На то-ль мы родились, чтоб здесь умирать \
На то л ь мы родились.
М ы родились.
Родились мы.
1 У Лермонтова: увядать.
534
Н. Г. Чернышевский
Чтоб здесь умирать1 мы родились.
8. Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благодарный 2 не радуя взор.
Без пользы мы росли и цвели.
В пустыне мы росли и цвели.
Колеблемы вихрем мы р[осли] и ц[вели].
Зноем палимы мы р[осли[ и ц[вели].
Ничей благодарный3 не радуя взор
мы росли и цвели.
9. Не прав твой, о небо, святой приговор.
Не прав приговор.
Твой приговор.
О небо, неправ приговор твой.
Святой приговор.
Приговор неправ.
Кажется, это очень легко. Продолжайте делать так, пока
привыкнете без затруднения отыскивать главные слова в каж-
дом предложении. Вот для поверки Ваших приисков главные
слова предложений, на которые делится остальная половина
стихотворения «Три пальмы», не разобранная в уроке.
22. Подходит караван; 23. Раскинулся стан; 24. Кувшины
налилися; 25. Приветствуют пальмы; 26. Ручей поит; 27. Су-
мрак упал; 28. Топор застучал; 29. Пали питомцы; 30. Дети со-
рвали; 31. Изрублены были тела; 32. Жгли;
33. Умчался туман; 34. Караван совершал; 35.Виднелся пепел;
36. Солнце дожгло; 37. Разнесло; 38. Все дико и
пусто; 39. Шепчутся листья; 40. О н п р о с и т; 41. Песок
заносит; 42. Коршун терзает и щиплет.
Отметим также главные слова в «Пире Петра Великого».
1. Вьются флаги; 2. Раздаются песни; 3. Пир; 4. Речь
хмельна, шумна; 5. Нева потрясена; 6. Пирует
царь; 7. Пальба, крики, эскадра; 8. Озарен
штык иль флаг; 9. Побежден шв ед; 10. Про-
сит враг; 11. Приплыл бот; 12. Пошел флот; 13. Внуки стали;
14. Раздался хор и гром; 15. Торжествует государь; 16. Спас
царь; 17. Родила Екатерина; 18. Именинница она;
19. Нет; 20. Он мирится; 21. В е с е л и т с я; 22. Пенит;
23. Ц а л у е т; 24. Т о р ж а с т в у е т; 25. Шум и к р и-
1 У Лермонтова: увядать.
2 У Лермонтова; благосклонный.
* То же.
Грамматика
535
к и х, пальба и гром [и] эскадра; 26. Чаша
полна; 27. Нева потрясена.
Курсивом отмечены в этом списке предложения, которые по
своему устройству несколько отступают от обыкновенной формы
и о которых потому в уроке дается особенное объяснение.
Список имен существительных и глаголов, находящихся меж-
ду главными словами предложений в «Трех Пальмах».
Существ [ительные ] Глаголы
№11. песок крутился
12. звуки раздавались
13. вьюки пестрели
14. верблюд шел
15. полы висели
16. ручки подымали
17. очи сверкали
18. араб горячил
19. конь 1) подымался и 2) прыгал
20. складки вились
Легко различить глаголы от существительных также в
№№ 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 33, 34, 35, 36, 39, 41, 42.
В №№ 5, 6, 7, 8, 9, 10, 21, 31, 32, 37, 38, 40 представляются
случаи другого рода. О них будет сказано отдельно, или в
уроке, или в примечаниях.
Также легко указать глаголы и существительные в «Пире
Петра Великого», в №№ 1, 2, 6, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17.
О №№3, 4,5,7, 8, 9, 18, 19,20, 21,22, 23,24, 25, 27 будет ска-
зано особенно.
ПРИБАВЛЕНИЕ К УРОКУ 4-му
Прилагательные, стоящие как опре-
делительные слова при существитель-
н ы х.
«Пир Петра Великого».
1. Пестрые (флаги); 2. Дружные (песни); 3. Царский (дом);
5. Тяжелой (пальбой); 6. Великий; 8. Новый; Русский; 9. Су-
ровый; 10. Грозный; 11. Брантов; Утлый; 12. Юный; 13. Воин-
ственные; 16. Русский; 18. Чернобровая; 26. Веселый;
27. Тяжелой.
1 У Пушкина: клики.
536
Н. Г. Чернышевский
«Три пальмы».
1. Песчаные; аравийской; гордые. 2. Бесплодной; холодной;
зеленых; знойных; летучих; 3. Многие (годы). 4. Усталый
(странник); зеленой (кущей). 5. Знойных (лучей); роскошные
(листья); звучный (ручей).
8. Благосклонный. 9. Святой. II. Голубой; золотой. 12. Не-
стройные; 15. Твердых; узорные; походных. 16. Смуглые.
17. Черные. 18. Сухощавый; вороного. 20. Белой, красивые.
23. Веселый. 25. Махровой. 26. Студеный. 28. Упругим. 30. Ма-
лые. 34. Урочный. 35. Печальным, бесплодной. Седой;
холодный. 36. Сухие. 39. Гремучим. 42. Хохлатый; ночной1.
Вы спросите, быть может (и прекрасно, если спросите: зна-
чит, вы хорошо понимаете грамматику): отчего же здесь не по-
мещены в числе прилагательных такие слова, как, например, в
«Трех пальмах»:
2. Хранимый. 4. Пылающей. 9. Твой—ведь они также служат
определениями к существительным, да и по виду очень похо-
дят на прилагательные.
Об этих словах скоро будет речь в уроках; а теперь сообра-
зите сами, можно ли без дальних околичностей называть их
прилагательными, когда иные из них (хранимый, пылающей)
так очевидно принадлежат к изменениям глаголов (храню, хра-
нишь, хранит; пылает, пылал), а иные (твой) так громко напо-
минают о местоимениях (ты).
Примечания
1
У Голикова, который написал подробную историю Петра
Великого («Деяния Петра Великого»), случай, из которого
Пушкин взял основную мысль своего стихотворения, расказы-
вается так:
В то время, когда Карл XII, король Шведский, покорив
Польшу, шел на Россию, генерал Репнин начальствовал одним
из отрядов, которые поставлены были на русских границах
Петром Великим, чтобы удержать Карла. Но Карл успел раз-
бить отряд Репнина. Генерал этот был отдан за эту ошибку,
или это несчастье, под суд и приговорен к лишению всех чи-
нов. Чрез несколько месяцев, когда Карл XII уже был в Мало-
россии, Петр Великий узнал, что шведский полководец Левен-
гаупт идет на помощь к своему королю с большим отрядом вой-
1 У Лермонтова: степной.
Грамматика
537
ска и огромным обозом. Русским надобно было воспрепятство-
вать этому соединению двух шведских армий, и Петр Великий
пошел на Левенгаупта. После жестокой битвы, Левенгаупт
был разбит, армия его рассеяна, весь обоз отнят русскими. Из
генералов, содействовавших этой победе, особенно отличился
Голицын. Восхищенный его храбростью и искусством, Петр
Великий сказал ему: «проси себе какой хочешь награды». —
«Государь, прости Репнина», отвечал Голицын. Эта прекрасная
просьба была исполнена Петром Великим, и Репнин получил
совершенное прощение.
Различие между рассказом Голикова и главною мыслью
стихотворения Пушкина состоит в том, что у Голикова удив-
ление наше возбуждается благородством Голицына, который
счастьем своим воспользовался не для того, чтобы просить на-
грады себе, а для спасения несчастного Репнина. У Пушкина,
напротив того, сильнее всего выставлена на вид благородная
радость Петра Великого при прощении Репнина, и оттого сти-
хотворение возбуждает в нас такие мысли: «Какое великое
счастье доставляется великодушному человеку тем, что он про-
щает несчастных! Как должны мы благоговеть перед Петром
Великим за то, что прощать и миловать подданных было для
него величайшим счастьем!».
Заметим некоторые слова, нуждающиеся в объяснении:
«В Петербурге городке» — при Петре Великом Петербург
был еще не большим городом; особенно в то время (1708 г.),
к которому относится описываемый Пушкиным случай, Пе-
тербург был еще очень не велик, — со времени его основания
тогда прошло всего только пять лет.
«Брантов утлый бот» — рассказывают, что страсть к морепла-
ванию и решимость устроить сильный флот была возбуждена
в Петре Великом тем, что однажды он увидел морскую шлюп-
ку (бот), которая без всякого употребления лежала в сарае
или арсенале. В Москве тогда [не имели] понятия о морских
судах, и необыкновенный вид бота поразил Петра. Он стал рас-
спрашивать об этом боте; отыскал мастера, который строил
бот, — мастера этого звали Брант; — увидев, как хорошо этот
[бот] ходит по воде и как легко управлять им, Петр понял, что
флот дает государству большую силу, и стал думать о построе-
нии флота. Впоследствии времени, когда заботливостью Пет-
ра Великого флот был устроен, Брантов бот был перевезен в
Петербург, и корабли наши были собраны для торжественной
встречи этому своему «деду».
«В отъятый край у Шведа», — Петербург построен в стране,
завоеванной Петром Великим от шведов.
538
Н. Г. Чернышевский
2
Примеры того, как делить одно предложение от другого.
Продолжение стихотворения Пушкина «Пир Петра Вели-
кого».
б. Что пирует Царь великий
В Петербурге 1 городке? ||
7. Отчего пальба и клики
И эскадра на реке? ||
8. Озарен (ли) честью новой
Русский штык иль Русский флаг? ||
9. Побежден (ли) Швед суровый? ||
10. Мира-ль просит грозный враг? (|
11. (Иль) в отъятый край у Шведа
Приплыл Брантов утлый бот. ||
12. (И) пошел навстречу деда 2 *
Всей семьей наш юный флот, ||
. 13. (И) воинственные внуки
Стали в строй пред стариком,
14. (И) раздался в честь науки
Песен хор и пушек гром.
15. Годовщину (ли) Полтавы
Торжествует Государь. ||
16. День (как) жизнь своей державы
Спас от Карла русский царь? ||
17. Родила (ль) Екатерина? ||
18. Именинница (ль) она.
Чудотворца-исполина
Чернобровая жена? ||
19. 20. Нет! || Он с подданным мирится; ||
21. Виноватому вину
Отпуская, веселится, ||
22. Кружку пенит с ним одну, ||
23. (И) в чело его цалует,
Светел сердцем и лицом, ||
24. (И) прощенье торжествует,
Как победу над врагом. ||
25. Оттого-то шум и крики 8 ||
В Петербурге 4 городке,
И пальба, и гром музыки,
И эскадра на реке; ||
26. Оттого-то в час веселый
Чаша царская полна, ||
27. (И) Нева пальбой тяжелой
Далеко потрясена. ||
Так как нам будет надобно беспрестанно делать ссылки на
это стихотворение, то для удобнейшего приискивания каждое
1 У Пушкина: Питербурге.
2 У Пушкина: Деда.
2 У Пушкина: клики.
< У Пушкина: Питербурге.
Грамматика
539
предложение и отмечено цифрою. Так сделано и в следующем
стихотворении. Уж конечно никто из вас не вздумает заучи-
вать эти цифры, чтобы на-память знать, какое именно предло-
жение приходится под № 15 или 23. Это труд слишком боль-
шой, а между тем совершенно бесполезный, а потому нелепо
терять на него время.
ТРИ ПАЛЬМЫ
Стихотворение Лермонтова
1. В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.||
2. Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался струею 1 холодной,
Хранимый под сенью зеленых листов
От знойных лучей и летучих песков.||
(И) многие годы неслышно прошли;||
4. (Но) странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой, ||
5. (И) стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.Ц
6. (И) стали три пальмы на бога роптать: — ||
7. «На то-ль мы родились, чтоб здесь увядать?|[
8. Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор........||
9. Не прав твой, о небо, святой приговор.»||
10. 11. (И) только замолкли, — || в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,||
12. Звонков раздавались нестройные звуки,||
13. Пестрели коврами покрытые вьюки,II
14. (И) шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.||
15. Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;||
16. Их смуглые ручки порой подымали,||
17. (И) черные очи оттуда сверкали...||
18. (И) стан сухощавый к луке наклона,
Араб горячил вороного коня.Ц
19. (И) конь на дыбы подымался порой
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;[|
20. (И) белой одежды красивые складки
По плечам фариса * * вились в беспорядке;||
21. (И) с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на-скаку.||
22. Вот к пальмам подходит, шумя, караван,||
23. В тени их веселый раскинулся стан.||
1 У Лермонтова: волною.
* Арабское слово «фарис» значит наездник, всадник.
540
Н. Г. Чернышевский
24. Кувшины звуча налилися водою,||
25. (И) гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,||
26. (И) щедро поит их студеный ручей.||
27. (Но) только что сумрак на землю упал,||
28. По корням упругим топор застучал, —1|
29. (И) пали без жизни питомцы столетий!||
' 30. Одежду их сорвали малые дети,
31. Изрублены были тела их потом,
32. И медленно жгли их до утра огнем.
33. (Когда-же) на запад умчался туман,
34. Урочный свой путь совершал караван;
35. (И) следом печальным на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный; ||
36. (И) солнце остатки сухие дожгло, ||
37. (А) ветром потом их в степи разнесло х. ||
38. (И) ныне все дико и пусто кругом; ||
39. Не шепчутся листья с гремучим ключом: ||
40. Напрасно пророка о тени он просит, — ||
41. Его лишь песок раскаленный заносит, ||
42. (Да) коршун хохлатый, ночной 2 нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним. ||
Это стихотворение взято Лермонтовым из арабских преданий.
Оно прекрасно не только потому, что очень хорошо написано,
но еще больше потому, что смысл его благороден и трогателен.
Пальмы растут очень спокойно и счастливо, но не встречается
им случая принести кому-нибудь пользу, и они грустят о том.
Вот и представился наконец случай принести пользу людям:
караван путников, утомленных зноем пустыни, мучимых жаж-
дою, нашел себе приют под пальмами, освежился под их тенью,
утолил жажду водою ключа, хранимого ими от зноя и песков.
Радуются пальмы. Но за знойным днем следует прохладная
и темная ночь; людям нужно разложить костер, чтобы согреть-
ся и быть в безопасности от диких зверей, нападающих во мра-
ке на людей, но боящихся света. Что делать? Путники срубают
пальмы. Пальмы погибли, к утру только пепел остался на том
месте, где вчера еще так гордо росли, так прекрасно цвели
они. Жаль этих прекрасных пальм, не правда-ли? Но что-ж,
ведь не век было расти и цвести им, — не ныне, так завтра,
не завтра, так через год, умерли бы они, — ведь уж и листья
их начинали вянуть: смерти не избежит никто. Так не лучше-
ли умереть для пользы людей, нежели бесполезно? Не надобно
ли, жалея о прекрасных пальмах, с тем вместе [признать],
что смерть их была лучшею, прекраснейшею минутою всей их
1 У Лермонтова: А ветром в степи их потом разнесло.
а. У Лермонтова: степной.
Грамматика
541
жизни, потому что они умерли для спасения людей от холода
и хищных зверей? И разве люди, для блага которых погибли
они, не будут вспоминать о них с благодарностью? Да, когда
хорошенько подумаешь обо всем этом, невольно скажешь:
хороша жизнь, но самое лучшее счастье, — не пожалеть,
если надобно, и самой жизни своей для блага людей!
От стихов перейдем к прозе, и попробуем также делить ее на
предложения. Для примера возьмем описание киевских бур-
саков из повести Гоголя: «Вий» * *.
«[Как] только ударял в Киеве поутру довольно звонкий
семинарский колокол, висевший у ворот Братского монастыря,
|| [то] уже со всего города спешили толпами школьники и бур-
саки. || Грамматики, риторы, философы и богословы ** с тетра-
дями подмышкой брели в класс. Грамматики были еще очень
малы: || идя, толкали друг друга и бранились между собою са-
мым тоненьким дискантом; || они были все почти в изодранных или
запачканных платьях, [и] карманы их вечно были наполнены
всякой дрянью, как-то: бабками, свистелками, сделанными из
перышек, недоеденным пирогом, а иногда даже и маленькими
воробышками, || из которых один, вдруг чиликнув среди необык-
новенной тишины в классе, доставлял своему патрону*** по-
рядочные пали **** в обе руки, а иногда и вишневые розги. ||
Риторы шли солиднее: || платья у них были часто совершенно це-
лы; | [но] за то на лице всегда почти бывало какое-нибудь укра-
шение в виде реторическоготропа*****: [или] один глаз уходил
под самый лоб, || [или] вместо губыцелый пузырь, || [или] какая-
нибудь другая примета: || эти говорили и божились между собою
* Вий — по малорусским сказкам, чудовище, которое живет под зем-
лей.
1 У Гоголя другое примечание к слову <<Вий»: «Вий — есть колоссаль-
ное создание простонародного воображения. Таким именем называется у
малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой
земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изме-
нить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал».
Все остальные примечания к отрывку из повести «Вий» в нашей руко-
писи принадлежат Н. Г. Чернышевскому; у Гоголя их совсем не имеется.
** Так называются ученики различных классов семинарии. Первый
класс назывался «грамматика», 2-ой — реторика или риторика, 3-ий —
философия, 4-й и последний — богословие.
*** Хозяину, владельцу, покровителю.
**** Пали — наказанье линейкою по рукам.
***** тропом в реторике называется то, когда слово употребляется
не в настоящем своем смысле, напр., каменное сердце, мягкая душа — ко-
нечно, здесь слово «каменное» и «мягкая» употреблены не в настоящем,
а в измененном смысле.
542
Н. Г. Чернышевский
тенорком. '| Философы целою октавою брали ниже; || в карманах
их, кроме табачных корешков, ничего не было; р запасов они не
делали никаких '| [и ] все, что попадалось, съедали то-
гда-же;|| от них слышалась трубка и горелка, иногда так далеко,
|| что проходивший мимо ремесленник долго, остановившись,
нюхал, как гончая собака, воздух.||Рынок в это время обыкновен-
но только что начинал шевелиться; || [и] торговки с бубликами,
булками, арбузными семечками и маковниками дергали на
подхват за-полы тех, || у которых полы были из тонкого сукна или
какой-нибудь бумажной материи. || «Паничи, паничи! сюды!» 1
говорили они со всех сторон: «ось* * бублики, маковники, вер-
тычки **, буханцы *** хороши! i| Ей богу, хороши! || на ме-
ду! || сама пекла!» 1| Другая, подняв что-то длинное, скрученное из
теста, кричала: || «ось сосулька! || паничи, купите сосульку!» —
|| Не покупайте у этой ничего: || смотрите, || какая она скверная, || и
нос нехороший, || и руки нечистые»... '| [Но] философов и богосло-
вов они боялись задевать, | [потому, что] философы и богословы
всегда любили брать только на пробу, и притом целою горстью. ||
По приходе в Семинарию2, вся толпа размещалась по классам,
находившимся в низеньких, однако-же довольно3 просторных
комнатах с небольшими окнами, с широкими дверьми и запач-
канными скамьями. || Класс наполнялся вдруг разноголосны-
ми жужжаньями: || авдиторы **** выслушивали своих учеников:
|| звонкий дискант грамматика попадал как-раз в звон стекла,
вставленного в маленькие окна, 1| [и] стекло отвечало почти тем-
же звуком; i1 в углу гудел ритор, | которого рот и толстые губы
должны бы принадлежать по крайней мере философии. |; Он
гудел басом, || [и] только слышно было издали: «бу, бу, бу, бу»...
| Авдиторы, слушая урок, смотрели одним глазом под скамью, ||
где из кармана подчиненного бурсака выглядывала булка, или
вареник, или семена из тыкв. |! [Когда] вся эта ученая толпа ус-
певала приходить несколько ранее, II [или когда] знали, | [что]
профессоры будут позже обыкновенного || [тогда], со всеобщего
1 У Г оголи; сюды, сюды. — Первоначально в рукописи Чернышев-
ского стояло так же, но потом было зачеркнуто и написано одно слово
«сюды».
* вот
** витушки.
*** булки.
2 У Гоголя: в семинарию.
3 У Гоголя: довольно, однако же.
**** Авдитор — латинское слово, значит слушатель или выслушива-
тель. Так назывались ученики, которым от учителя поручено было прослу-
шивать уроки от других учеников. Учитель полагался на отзыв авдитора, и
часто авдитор прикрывал незнание того, кто сделает ему подарок, или по-
казывал знающего незнающим, если был сердит на него за отказ в подарке.
Грамматика
543
согласия, замышлялся 1 бой, || [и] в этом бою должны были
участвовать все, даже и цензоры, обязанные смотреть за по-
рядком и нравственностью всего учащегося сословия. || Два бого-
слова обыкновенно решали, как происходить битве: || каждый
[ли] класс должен стоять за себя особенно, или все должны
разделиться на две половины: на бурсу и семинарию* *. Во вся-
ком случае, грамматики начинали прежде всех, || [и] как только
вмешивались риторы, | они уже бежали прочь и становились
на возвышениях наблюдать битву. || Потом вступала философия
с черными длинными усами, || [а] наконец и богословие, в ужас-
ных шароварах и с претолстыми шеями. || Обыкновенно окан-
чивалось тем, |; [что] богословие побивало всех, || [и] философия,
почесывая бока, была теснима в класс и помещалась отдыхать
на скамьях. || Профессор, входивший в класс, и участвовавший
когда-то сам в подобных боях, в одну минуту, по разгоревшим-
ся лицам своих слушателей, узнавал, | [что] бой был недурен,
|| [и] когда2 он сек розгами по пальцам риторику, || в другом
классе другой профессор отделывал деревянными лопатками по
рукам философию. || С богословами [же] было поступаемо совер-
шенно другим образом: || им, по выражению профессора богосло-
вия, отсыпалось по мерке крупного гороху 3, || что состояло в
коротеньких кожаных канчуках**.
«В торжественные дни и праздники семинаристы и бурсаки
отправлялись по домам с вертепами; || иногда разыгрывали
комедию, || [и] в таком случае всегда отличался какой-нибудь
богослов, ростом мало чем пониже киевской колокольни, пред-
ставлявший Иродиаду, или Пентефрию, супругу египетского
царедворца. | В награду получали они кусок полотна, или ме-
шок проса, или половину вареного гуся, и тому подобное. || Весь
этот ученый народ, как семинария, так и бурса, которые
питали каку ю-т о наследственную не-
приязнь между собою***, был чрезвычайно беден на
средства к прокормлению и притом необыкновенно прожор-
лив, | [так что] сосчитать, сколько каждый из них уписывал за
1 У Гоголя: замышляли.
* Ученики, жившие на казенном содержании, назывались бурса-
ками, а казенный дом, в котором они жили,— бурсою. Ученики, жившие
на своих квартирах, не были бурсаки, а только просто семинаристы.
2 У Гоголя: и в то время, когда. — У Чернышевского сначала было
написано так же, но потом эти три слова зачеркнуты.
3 У Гоголя: крупного гороху.
** Нагайках.
*** В бурсу принимались самые беднейшие ученики, потому бурсаки
были еще беднее семинаристов, живших на своем содержании; оттого
бурсаки завидовали другим семинаристам, а эти гордились перед бурса-
ками.
544
Н. Г. Чернышевский
ужином галушек*, было бы совершенно невозможное дело,
II [и потому] доброхотные пожертвования зажиточных владель-
цев не могли быть достаточны. || Тогда сенат, состоявший из фи-
лософов и богословов, отправлял грамматиков и риторов* 1,
[а] иногда присоединялся и сам, с мешками
на плечах, опустошать чужие огороды: || [и] в бурсе появлялась
каша из тыкв. Сенаторы столько объедались арбузов и дынь,
|| [что] на другой день авдиторы слышали от них вместо одного
два урока: |,один происходил из уст, || [а]2 другой ворчал в
сенаторском желудке. || Бурса и семинария носили какие-то
длинные подобия сюртуков, простиравшихся «по сие время» —
слово техническое, означавшее — далее пяток||.
Этот рассказ очень забавен, но почему забавен? не потому,
чтобы Гоголь старался как можно чаще употреблять смешные
слова и нарочно для шутки придуманные выражения: напротив,
таких слов и выражений почти не найдется в его рассказе. Но
дело в том, что описываемый предмет, — то есть жизнь и обы-
чаи киевских бурсаков, в старину, — имеет много забавных
сторон, и Гоголь был одарен способностью замечать смешные
черты в предмете. На ученом языке эта способность называет-
ся комическим талантом. Кто прочитает этот отрывок беглым
образом, не думая хорошенько о том, что читает, тому пожалуй
покажется, будто рассказ о бурсе только смешон и, кроме смеш-
ного, ничего в нем нет. Но попробуйте подумать о том, что вы
прочитали о бурсе, и вы заметите, что смешные черты и осо-
бенности бурсы наводят вас на мысли вовсе не смешные, а
напротив, очень серьезные и даже печальные. В самом деле,
каково положение бурсаков? Завидно-ли оно, хорошо-ли оно?
Вовсе нет; это несчастные, жалкие юноши. В чем состоит их
жизнь? В том, что они, бедняки, голодают и думают только о
том, откуда бы достать им пищи. Зажиточные люди жертвуют
для них съестные припасы, — приятно ли кормиться чужим
хлебом? приятно ли думать: мне дают есть из милости? Но и
пожертвований этих мало; они должны искать других средств
к прокормлению, и по праздникам, когда достаточные люди от-
дыхают, ходят с вертепами, подобно нынешним шарманщикам
и слепцам, которые поют на рынках умильные стихи, собирая
подаяния своим жалким искусством. И этих подаяний мало:
голодный желудок все требует пищи, — и несчастные отправ-
* Галушки — кусочки теста, сваренные в воде; род грубого супа
с клецками, только без говядины и всяких приправ.
1 После этих слов у Гоголя: под предводительством одного философа;
у Чернышевского эти слова выпущены.
2 У Гоголя союз <<а>> выпущен.
Грамматика
' 45
ляются по ночам обирать чужие огороды — голод дурной со-
ветник... Да и кто предостережет их от дурных поступков, кто
растолкует им, что хорошо, что дурно? Учители? Да разве о
том думают их учители? Что они делают в классе с своими уче-
никами? Один бьет учеников по рукам палями, другой сечет
розгами, третий канчуками — вот вам и все ученье. Многому
хорошему могут научить такие учители! Бедные, жалкие люди
эти несчастные бурсаки, у которых вся молодость в том толь-
ко и проходит, что они голодают, собирают подаяние, да терпят
розги и побои.
Видите ли, стоит только обратить хоть немножко внимания
на то, что говорит Гоголь, и увидишь, что он смешит только
сначала, а потом и наводит на мысли грустные и добрые. Ко-
гда автор описывает человеческую жизнь так, что от смеха над
смешными людьми читатель переходит к сожалению о людях, —
то говорится, что этот писатель — юмористический писатель, и
что его сочинения проникнуты юмором, то-есть написаны так,
что смехом наводят читателя на грустные и добрые мысли:
ведь от сострадания о людях уже не далеко до желания помочь
им, насколько то в наших силах. И теперь, каждый из нас, у
кого не совсем дурное сердце, если встретит мальчика, подоб-
ного бурсакам, о которых пишет Гоголь, почувствует, что ма-
ло того, чтобы улыбнуться смешному и неловкому виду это-
го мальчика, а надобно помочь ему, потому что он несчастен.
Кстати, об жалких и смешных людях: знаете ли вы, кто такой
Акакий Акакиевич? если нет, постарайтесь сами прочитать.,
или попросите учителя вам прочесть рассказ Гоголя «Шинель»,
это очень смешно, а когда прочитаете весь рассказ до конца,
тогда... ну, тогда вы сами увидите, будет ли у вас охота под-
шучивать над Акакием Акакиевичем, как подшучивали его мо-
лодые сослуживцы, и кричать на него, как кричало одно «зна-
чительное лицо».
Заметки Н. Г. Чернышевского на отдельных листках, вло-
женных в рукопись «Грамматика»
I* 1
Имя существительное].
Прил [агательное].
1. Числительное].
Мест[оимение].
Глаг[ол].
1 В этом списке, вложенном между 1 и 2 лл. Прибавлений, строки
1, 2, 4—6 и 10 зачеркнуты.
35 «Звенья». № 8
546
Н. М. Чернышевская
Прич[астие].
2. Деепр[ичастие].
3. Наречие.
4. Предлог.
Союз.
5. Междометие.
2’
Урок 1. «Пир П[етра] Вели-
кого]».
2. Предложение. Союз
3. Подлежащее] и сказ[уемое]
Глаг[ол]и сущ[ествительное]
4. Неопределенное] накл[оне-
ние]. Вспомог[ательные] гла-
г[олы]. 2 [по] длеж[ащих]
и сказ[уемое]. Местоим[ение]
личное. Прилага [тельное]
к[ак] определ[ительное] и
сказ[уемое]. Оконч[ания]
спряг [аемые] и склон [яемые].
1. Голиков.
2. [П]ри]]лож[ени]я,
пальмы. Бурса
3. [Пр]имеры [о]тыскив[а-
ни]я гл[авных] сл[ов]
4. Список прил[агательных]
опред [елительных ].
3
Из архива О. С. Чернышевской
Подготовлено к печати Е. П. Дьяковой. Редакция и примечания
Н. М. Чернышевской
Эта группа документов дает новый материал для описания семейного
быта Н. Г. и О. С. Чернышевских. Здесь мы найдем и брачное свидетельство
(1853 г.) и завещание Н. Г. Чернышевского (1887 г.). Сюда же входят свиде-
тельства, выдававшиеся Н. Г. Чернышевским Ольге Сократовне на право
ее выездов из Петербурга в Саратов и в Псковскую губернию(1856—1862 гг.).
К этим документам мы присоединили также контракт по найму квартиры
в доме Есауловой в Петербурге в 1861 г. (в этой квартире Н. Г. Чернышев-
ский был арестован), вид на жительство, выданный О. С Чернышевской по-
сле ареста Николая Гавриловича в 1863 г., и акт на покупку Ольгой Сокра-
товной избы у своей бывшей няни на прежнем дворовом месте ее отца, врача
С. Е. Васильева (в этой избушке Ольга Сократовна проживала в Саратове
во время ссылки Н. Г. Чернышевского).
Большинство документов печатается с подлинников, хранившихся в
Доме-музее Н. Г. Чернышевского в Саратове. Все они до сих пор
не были опубликованы, за исключением завещания Н. Г. Чернышевского,
которое было напечатано в «Русском архиве» (1908, № 12) в неисправном
виде.
1 Этот список вложен между 7 и 8 листами Прибавлений.
Из архива О. С. Чернышевской
547
№ 1
Свидетельство о браке Н. Г. и О. С. Чернышевских
2 мая 1853 г. i
СВИДЕТЕЛЬСТВО
В метрической книге саратовской Нерукотворенноспасской церкви ты-
сяча восемьсот пятьдесят третьего года во второй части о бракосочетавшихся
под№ 7-м записан: «двадцать девятого числа апреля месяца повенчаны Ни-
колай Гаврилов Чернышевский, состоящий в Саратовской гимназии стар-
шим учителем русской словесности, холост, 24-х лет и девица Ольга Сокра-
товна, 20 лет, коллежского советника Сократа Евгениева Васильева дочь,
оба православного вероисповедания. Поручители по женихе: отец родной же-
ниха протоиерей Гавриил Иванов Чернышевский, учитель саратовской семи-
нарии Михаил Иванов Смирнов; по невесте: из дворян коллежский регистра-
тор Василий Димитриев Чесноков и отец родной невесты коллежский совет-
ник Сократ Евгениев Васильев.
О чем сие свидетельство за нижеследующим подписанием и с приложением
церковной печати и дано. Мая второго дня 1853-го года».
№ 2
Свидетельство, выданное Н. Г. Чернышевским О. С. Чернышевской
на проезд до Саратова
3. мая 1856 г.1
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие законной жене моей, титулярной советнице Ольге Сократовне
Чернышевской на проезд от С.-Петербурга до Саратова, жительство там в те-
чение полу года и на проезд оттуда обратно в С.-Петербург.
В удостоверение чего свидетельствую подписом руки моей с приложением
моей печати. Титулярный советник Николай Гаврилов сын Чернышевский,
3 мая 1856 года.
№ 3
Свидетельство, выданное Н. Г. Чернышевским О. С. Чернышевской
на проезд до с. Матенца Псковской губ.
27 июля 1857 г. 1
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано сие законной жене моей титулярной советнице Ольге Сократовне Чер-
нышевской на проезд от С.-Петербурга до села Матенца Псковской губернии,
Холмского уезда, на жительство там в течение двух месяцев и на проезд
оттуда обратно в С.-Петербург.
В удостоверение чего свидетельствую подписом руки моей, с приложе-
нием моей печати.
Титулярный советник Николай Гаврилов сын Чернышевский. 27 июля
1857 года.
35*
548
И. М. Чернышевская
№ 4
Свидетельство, выданное Н. Г. Чернышевским О. С. Чернышевской
на проезд до Саратова
5 мая 1858 г. 1
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Дано это свидетельство законной жене моей, титулярной советнице
Ольге Сократовне Чернышевской, на проезд от С.-Петербурга до Саратова,
проживание там в течение полугода и на проезд оттуда обратно в С.-Петер-
бург. В удостоверение того свидетельствую подписом руки моей, за приложе-
нием моей печати. Титулярный советник Николай Гаврилов сын Чернышев-
ский .
5 мая 1858 года.
№ 5
Контракт по найму Н. Г. Чернышевским квартиры (в доме Есауловой)
20 мая 1861 г. 1
1861 года мая двадцатого дня мы нижеподписавшиеся: титулярный совет-
ник Николай Гаврилов Чернышевский и вдова полковника Генриетта Леон-
тьевна Есаулова, заключили сей контракт в том, что нанял я, Чернышев-
ский, в доме ее Г. Есауловой, состоящем Московской части 2 квартала под
№ 408/4 по Большой Московской улице в первом этаже квартиру под № 4,
состоящую из трех комнат с пятью окнами на улицу и трех комнат о четы-
рех окнах во двор, прихожею и коридором с выходами на парадную и чер-
ную лестницы, и в подвальном этаже кухня, людская комната и чулан, с од-
ним ватерклозетом, двумя кранами для чистой воды и чугунными ящиками
для стока грязной воды, место для дров, ледник, чердак для сушки белья,
общая прачешная, конюшня и сарай. Сроком считая с первого сентября сего
1861 года впредь на два года, т. е. по первое сентября будущего тысяча во-
семьсот шестьдесят третьего года, ценою за каждый год по девятьсот пятиде-
сяти рублей серебром и на швейцара двадцать рублей серебром, а всего де-
вятьсот семьдесят руб. сер. в год на следующих условиях:
1-е. Означенная квартира принята мною, Чернышевским, в совершенной
чистоте, так же и все принадлежности в исправности, а именно: двери с зам-
ками, ключами, задвижками и медными ручками, летние и зимние переплеты
с цельными бемскими стеклами, паркетными в трех комнатах, а в прочих
крашеными полами, душники, вентиляторные дверцы, ватерклозет ясене-
вого дерева с цельною чашею, медною ручкою, а в кухне русская печь, анг-
лийский очаг со всеми принадлежностями и все прочее в исправности и цело-
сти и все двери выкрашены вновь белою масляною краскою, каковую квар-
тиру по окончании контрактного срока обязуюсь сдать в такой же исправно-
сти, и что будет изломано или потеряно, то должен я, Чернышевский, испра-
вить на свой счет или заплатить деньгами, сколько будет стоить поправка.
2-е. Живущих и служащих при мне людей, я, Чернышевский, обязан дер-
жать с законными видами и, кому следует, билетами адресной экспедиции,
предъявлять оные для записки в квартале, а с просроченными видами отнюдь
не держать, о прибылых и убылых давать знать того же дня управляющему
домом записками,в противном случае за всякое по сему пункту упущение дол-
жен ответствовать я, Чернышевский, пред правительством.
3-е. В комнатах и кухне обязываюсь я,Чернышевский, иметь опрятность,
сор же и нечистоту выносить в показанное место, а происшедшее в случае
неисполнения сего повреждение в ватерклозете чугунных ящиков для спуска
воды и в другом каком-либо месте; особенно в раковину не бросать ничего,
О. С. ЧЕРНЫШЕВСКАЯ
С фотографии 1850-х гг.
Институт русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде

Из архива О. С. Чернышевской
551
кроме одной жидкости, а то я, Чернышевский, должен за исправление запла-
тить.
4-е. Для предосторожности от пожара (чего боже сохрани) я, Чернышев-
ский, должен строго приказать людям быть осторожнее и при переходе через
двор в службы огня не носить, без фонаря и в фонаре с разбитыми стеклами и
на чердак с огнем не ходить.
5-е. Отопление комнат посредством духовой печи, снабжение водою ва-
терклозета и крана, освещение парадной лестницы до 12-ти часов вечера,
чищение печных труб и отхожих мест остается на обязанности хозяйки дома.
б-с. В комнатах и кухне, где устроены печи, и в камин дрова должны быть
мои, Чернышевского.
7-е. Деньги обязываюсь платить я, Чернышевский, за каждые четыре ме-
сяца вперед по триста двадцати три рубля серебром и 33 коп. сер. с распискою
в получении оных на копии сего контракта, а если я в платеже денег окажусь
неисправным и в течение десяти дней от наступившего срока платежа денег
по требованию хозяйки не заплачу, то вольна она, Г. Есаулова, от найма
квартиры мне отказать, а я обязуюсь оную очистить в течение месяца, за-
платя все наемные деньги сколько за уплатою следовать будет по срок кон-
тракта сполна и притом сверх означенных денег обязуюсь за каждый прожи-
тый после того месяца день заплатить штрафу по 4 рубля серебром, сколько
таковых будет причитаться по числу дней свыше месяца, в который я должен
очистить квартиру.
8-е. В занимаемой мною квартире ничего не переделывать без согласия
ее, Г. Есауловой, буде же что устроится с дозволения, то все сие остается в
пользу ее, Г. Есауловой, и мне не требовать от нее за сие никакой платы.
9-е. До истечения срока сего контракта мне, Чернышевскому, без наруше-
ния ею условий в 7-мпункте постановленных, ни под каким предлогом от квар-
тиры не отказываться, а равно и ей, Есауловой, без нарушения мною
Iостановленных в сем контракте условий не требовать очищения нанятой
мною квартиры.
10-е. При окончании же срока сего контракта я, Чернышевский, обязан
за четыре месяца объявить ей, Г. Есауловой, буду ли продолжать квартиро-
вание пли нет, и ежели не буду, то согласен допускать желающих смотреть
кваптпру за один месяц до срока контракта.
11-е. Если по каким-либо непредвидимым обстоятельствам мне необхо-
димо будет оставить квартиру до истечения срока, то волен я,Чернышевский,
с согласия ее, Г. Есауловой, передать квартиру, права и обязанности, кон-
трактом сим на меня возлагаемые, другому лицу.
12-е. Все расходы на совершение сего контракта принимаю я, Чернышев-
ский, на себя.
13-е. Контракт сей с обеих сторон обязываемся хранить свято и ненару-
шимо, подлинный иметь Г. Есауловой, а мне, Чернышевскому, с оного копию.
А что в сей копии на 3-й странице на 2-й строке снизу стоит слово «квар-
тир» в скобках, то не читать.
(На подлинном подписали). К сему контракту вдова полковника Генри-
етта Леонтьевна Есаулова руку приложила.
К сему контракту отставной титулярный советник Н. Чернышевский руку
приложил.
№ 6
Свидетельство, выданное Н. Г. Чернышевским О. С. Чернышевской
на проезд в Саратов 1
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Предъявительница этого свидетельства, жена моя Ольга Сократовна Чер-
нышевская, едет, с нашего обоюдного согласия, в г. Саратов, где намерена
552
Н. М. Чернышевская
остаться около года или более, как того потребуют наши дела; при ней нахо-
дятся наши дети Александр и Михаил, малолетние. Титулярный советник
Н. Чернышевский.
2 июля 1862.
№ 7
Вид на жительство, выданный О. С. Чернышевской из канцелярии
С.-Петербургского обер-полицмейстера
14 февраля 1863 года 1
Дано сие свидетельство жене Титулярного советника Ольге Сократовне
Чернышевской для свободного и беспрепятственного проживания ее в С.-Пе-
тербурге в течение шести месяцев с тем, чтобы свидетельство это, по минова-
нии срока, представлено было ко мне.
Генерал-лейтенант Анисимов.
№ 8 •
Акт на приобретение О. С. Чернышевской избы у А. А. Шапуриной
28 июля 1880 г. 1
Саратов 1880 года июля 28 дня. Вдова кандидата Александра Анфимовна
IЧапурина выдала этот акт жене титулярного советника Ольге Сократовне
Чернышевской в том, что я, Шапурина, продала, ей, Чернышевской, на слом
собственно мне принадлежащую деревянную избу, с сенями и в них чуланом и
крыльцом к сеням, все крытое деревом, находящуюся на земле за двором дома
купца Ростовцева, 2 части, против городского бульвара. Ценою договорились
за сорок рублей, которые и получила при подписании сего акта все сполна.
Вдова кандидата Александра Анфимовна Шапурина, а вместо ее неграмотной
по личной ее просьбе подписался коллежский асессор Иван Васильевич Овся-
ницкий. Тысяча восемьсот восьмидесятого года июля двадцать восьмого дня.
Акт этот явлен мне, Константину Васильевичу Всеволожскому,Саратовскому
нотариусу, из конторы моей 3 части, по Архангельской улице, в своем доме,
прибывшему по приглашению 2 части города Саратова, против городского
бульвара, на место позади дома купца Ростовцева, в дом вдовы кандидата
Александры Анфимовны Шапуриной, жительствующей в этом доме, назван-
ною вдовою кандидата Александрою Анфимовною 2 Шапуриною, лично мне
известною, представившею в удостоверение самоличности вдовий указ, вы-
данный из саратовского городского полицейского управления от 26 июля
1865 г. за № 14877, и имеющею законную правоспособность к совершению
акта. Причем я, нотариус, удостоверяю, что по доверенности словесной под-
писан сей акт в присутствии моем за неграмотную Шапурину, коллежским
ассесором Иваном Васильевичем Овсяницким. Сбора в доход города полу-
чено десять копеек.
Нотариус К. Всеволожский.
№ 9
Завещание Н. Г. Чернышевского
18 июля 1887 г.
ДУХОВНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ 1
Астрахань. 1887 года, июля 18 дня. Я нижеподписавшийся, находясь
в здравом уме и твердой памяти, на случай смерти моей о принадлежащем
мне имуществе сделал следующее распоряжение: 1) Все мое движимое и
недвижимое имущество, где бы оно ни находилось и в чем бы ни заключа-
лось, завещаю в полную собственность возлюбленной жене моей Ольге Со-
Из архива О. С, Чернышевской
553
кратовне Чернышевской; 2) ей же, Ольге Сократовне Чернышевской, заве-
щаю весь капитал мой, какой окажется после смерти моей, равно и тот,
какой будет подлежать мне к получению от кого и откуда бы то ни было;
3) кроме тех наследственных прав, которые исчислены в 1 и 2 пунктах сего
завещания, любезная жена моя Ольга Сократовна Чернышевская после
смерти моей, на основании 1085 статьи X тома 1 части законов гражданских
издания 1857 года, имеет право пользоваться и распоряжаться на праве
полной собственности всеми моими сочинениями и переводами, если таковые
останутся в рукописи или вообще еще не изданными после моей смерти,
и всеми изданными при моей жизни; и 4) завещание это вступает в силу
только после смерти моей, и оно преемницею прав моих должно быть пред-
ставлено к засвидетельствованию в надлежащее судебное место. Сию
духовную писал собственною рукою сам завещатель Николай Гаврилов
Чернышевский.
Врач Управления калмыцким народом надворный советник
Александр Никол. Орлов
Что сие духовное завещание Николаем Гавриловичем Чернышевским
было писано в здравом уме и твердой памяти, в том свидетелем был и руку
приложил потомственный почетный гражданин Степан Иванов Козлов.
При написании сего завещания был свидетелем частный поверенный
Андрей Семенов Гурьянов.
При написании сего завещания был свидетелем отставной канцелярский
служитель Леонид Сергеев Цветков.
Примечания к соответствующим документам.
№ 1
!) Печатается с подлинника, написанного на гербовой бумаге, с прило-
жением сургучной печати саратовской Нерукотворенноспасской церкви.
Вшито в обложку с карандашной надписью Н. Г. Чернышевского:
«Прошу сделать отметку не на самом свидетельстве, а на этом оберточном
листе, а самого свидетельства не марать никакою надписью: Николай Чер-
нышевский».
Брачное свидетельство подписано кафедральным протоиереем Феодором
Вязовским.
По содержанию свидетельство полностью совпадает с точной выпиской
из метрической книги Нерукотворенноспасской церкви, опубликованной
А. А. Лебедевым в статье «Николай Гаврилович Чернышевский» («Русская
Старина». 1912, № 5, стр. 300).
Очевидно, это свидетельство было затребовано III отделением для выдачи
О. С. Чернышевской отдельного вида на жительство, чем и объясняется на-
личие сопроводительной надписи Н. Г. Чернышевского на обложке.
№ 2
]) Печатается с рукописного подлинника — автографа Н. Г. Чернышев-
ского, на гербовой бумаге, с приложением двух сургучных печатей:
личной печати Н. Г. Чернышевского с инициалами «Н. Ч.» и печати
Московской части 1-го квартала. Свидетельство заверено квартальным
надзирателем под датой 4 мая 1856 г.
554
Н. М. Чернышевская
На обороте четвертой страницы свидетельства имеются два штампа желез-
ной дороги для прописки письменных видов, перечеркнутые накрест черными
чернилами.
№ 3
1) Печатается с рукописного подлинника-автографа Н. Г. Чернышевского
на обыкновенной бумаге, с двумя сургучными печатями: личной печатью
Н. Г. Чернышевского с инициалами «Н. Ч.» и печатью Московской части пер-
вого квартала. Свидетельство заверено квартальным надзирателем под
цатой 29 июля 1857 года.
На обороте печатный штамп железной дороги для прописки письменных
видов, прочеркнутый карандашною чертой.
О поездке О. С. Чернышевской в сельцо Ивановское-Матинец Псковской
губ. см. в письме Н. Г. Чернышевского к А. С. Зеленому от первой половины
апреля 1857 г. (Переписка Чернышевского с Некрасовым, Добролюбовым и
А. С. Зеленым. Введение, примечания и редакция Н. К. Пиксанова. «Мос-
ковский рабочий», М., 1925, стр. 126).
№ 4
А Печатается с рукописного подлинника-автографа Н. Г. Чернышев-
ского, написанного на гербовой бумаге, с приложением двух сургучных печа-
тей: личной печати Н. Г. Чернышевского с инициалами «Н. Ч.» и печати Мос-
ковской части 1 квартала. Свидетельство заверено за надзирателя неизве*
стным чипом полиции под датой б мая 1858 года.
№ 5
J) Печатается с рукописной "копии на гербовой бумаге, заверенной в кон-
торе маклерских дел под датой 20 мая 1861 г. частным маклером Александром
Протасовым П-й С.-Петербургской части, с приложением его печати.
В конце контракта рукописные пометы: 1) «С 1 сентября 1861 г. по 1 ян-
варя 1862 г. триста двадцать три р. 33 коп. получил заведывающий домом на-
дворный советник» (подпись неразборчива). 2) «С 1-го мая по 1-ое сентября
1862 года получила триста рублей вдова полковника Генриет[т]а Есаулова».
В этой квартире произошел арест Н. Г. Чернышевского (см. статью
М. А. Антоновича «Арест Н. Г. Чернышевского» в журн. «Былое», 1906,
№ 3, стр. 90).
№ 6
*) Печатается с рукописного подлинника-автографа Н. Г. Чернышевского.
Свидетельство заверено под датой 2 июля 1862 г. квартальным надзира-
телем Мадьяновым, с приложением сургучной печати Московской части,
II квартала. На полях пометы неизвестного лица: «Жит. Сарат.».
Этот документ связан с поездкой О. С. Чернышевской в Саратов из Пе-
тербурга незадолго до ареста Н. Г. Чернышевского. См. также письмо Н. Г.
Чернышевского к А. Г. и Н. Д. Пыпипым от 3 июля 1862 г. («Литературное
наследство» т. II, М., 1928, стр. 312).
№ 7
]) Печатается с подлинника, написанного на бумаге, со штампом канцеля-
рии С.-петербургского обер-полицмейстера, с приложением печати.
Из архива О. С. Чернышевской
551
Как видно из письма Н. Г. Чернышевского из Петропавловской крепости
к коменданту Сорокину от 12 марта 1863 г., получение Ольгой Сократовной
этого вида на жительство было связано с большими задержками (см. «Про-
цесс Н. Г. Чернышевского». Редакция и примечания Н. А. Алексеева. Сара-
тов, 1939, стр. 97).
№ 8
Ч Печатается с подлинника, заверенного нотариусом К. Всеволожским,
с приложением печати.
О переносе О. С. Чернышевской купленной ею у Шапуриной избы на
двор Чернышевских и о постройке там ее заново — см. в переписке
Н. Г. Чернышевского («Чернышевский в Сибири», СПБ., 1913, вып. III,
стр. 148 и 163).
2) В рукописи описка: Ивановною. Печатается в исправленном
виде.
№ 9
Ч Печатается с рукописного подлинника-автографа Н. Г. Чернышев-
ского, с собственноручными подписями свидетелей.
Завещание было утверждено в Саратовском окружном суде. Определение
суда записано внизу завещания, за подписью заместителя товарища предсе-
дателя (неразборчивой), с приложением печати Саратовского окружного
суда по гражданскому отделению. Приводим полностью текст этого опреде-
ления:
«1891 года, октября 4 дня. По указу его императорского величества, Са-
ратовский Окружной суд, по гражданскому отделению, в составе: председа-
тельствующий В. С. Писарев, члены суда: Н. Н. Штокфиш и П. А.Румянцев,
при секретаре Г. Р. Левитском, выслушав дело об утверждении завещания
Чернышевского, определил: домашнее духовное завещание умершего
Николая Гавриловича Чернышевского, составленное 18 июля 1887 года, ут-
вердить к исполнению, о чем сделать на завещании надпись и публиковать в
Сенатских объявлениях: при выдаче завещания взыскать на публикации 3 р.,
гербовой пошлины 80 коп., канцелярской пошлины 60 к. и актовых 3 руб.,
наследственных пошлин не взыскивать, о чем сообщить казенной палате.
Вследствие сего и по внесении выше означенных пошлин в Саратовское ка-
значейство, по квитанции от 9 октября за № 16279, завещание это и выдано
поверенному Чернышевской, присяжному поверенному Александру Ардалио-
новичу Токарскому. Октября, 9 дня, 1891 г.
За тов. председателя (подпись)».
Впервые опубликовано в статье П. Л. Юдина «Завещание Н. Г. Черны-
шевского» («Русский Архив», 1908, №2, стр. 274—276). Из сличения текстов,
произведенного для настоящей публикации, выяснилось, что Юдиным сооб-
щен неисправный текст.
558
Н. М. Чернышевская
4
Альбом О. С. Чернышевской
Предисловие, описание и комментарии Н. М. Чернышевской
Среди литературных памятников эпохи начала 60-х годов, хранив-
шихся в Доме-музее Н.Г. Чернышевского, останавливает на себе вни-
мание альбом жены Чернышевского, Ольги Сократовны. На его стра-
ницах оставили свои автографы и рисунки выдающиеся деятели револю-
ционной демократии этой эпохи: Чернышевский, Михайлов, Шзвченко,
Некрасов и близкие в то время к кружку «Современника» разночинцы:
А. Н. Пыпин, М. А. Воронов, П. П. Пекарский, А. Ф. Раев и др.
Альбом представляет значительный интерес, так как помогает вскрыть
целый ряд личных и общественно-политических связей и отношений Черны-
шевского, о которых до сих пор в мемуарной литературе встречались лишь
отрывочные сведения. Особенно интересны в этом отношении автографы и
рисунки Т. Г. Шевченко и И. Ф. Савицкого.
В комментариях к альбому мы останавливаемся подробнее на этих ли-
цах и их отношениях.
Перейдем к описанию альбома. Это альбом темнофиолетового бархата,
с золотым обрезом и золотым тиснением, закрывающийся медной застежкой.
Золотыми буквами вытиснены на передней крышке слова «Album»,на задней—
инициалы «О. С.» готическим шрифтом. Размер альбома — 22x14 см.
Альбом состоит из 60-ти перенумерованных рукою сына писателя, М. Н.
Чернышевского, листков, включая б вкладных листков с рисунками. По ука-
занию Ольги Сократовны, им же вложены сюда на 14 маленьких листках
пометки о принадлежности того или иного рисунка или автографа данному
лицу и заметки, объясняющие содержание рисунка. Сюда же Михаилом Ни-
колаевичем включен автограф Некрасова, писанный на листке почтовой бу-
маги (он не входит в общую пагинацию).
Альбом этот был подарен Н. Г. Чернышевским жене вскоре после свадь-
бы, по приезде из Саратова в Петербург. За это говорит первая дата: «26 июня
1853 г.», помеченная рукою Н. Михайлова. Посвящение самого Чернышев-
ского, которым открывается альбом, не датировано, но можно с уверенно-
стью предположить, что оно было написано в первый месяц после свадьбы,
так как тогда Николай Гаврилович и Ольга Сократовна еще говорили друг
другу «вы».
Ольга Сократовна долгое время хранила альбом у себя, затем, по просьбе
Михаила Николаевича, отдала ему вместе с другими письмами и бума-
гами, которые были переданы Михаилом Николаевичем в 1909 г. в Акаде-
мию Наук, а после Октябрьской революции отошли в Дом-музей Н. Г. Чер-
нышевского.
В октябре 1912 г. отец мой, М. Н. Чернышевский, повез нас с покойной
сестрой в Академию Наук «познакомиться с уголком Чернышевского и с
альбомом бабушки Ольги Сократовны». Из высокого старинного книж-
ного шкафа, принадлежавшего Николаю Гавриловичу, был извлечен этот
альбом в черном футляре; отец, бережно перелистывая его рассказывал о на-
иболее выдающихся рисунках и автографах. Так, помню, на наши расспросы,
он сообщил, что рисунки Т. Г. Шевченко были исполнены им летом в Пав-
Альбом О. С. Чернышевской
559
ловске!, где Чернышевские жили на даче и куда Шевченко приезжал к ним;
что плодом обещания Некрасова посвятить Ольге Сократовне стихотворение
ко дню ее ангела была поэма «Крестьянские дети»; что карандашный портрет
Ольги Сократовны в профиль, должно быть, тоже принадлежит В. Якоби 1 2,
как и некоторые другие рисунки в альбоме, но что как следует М. Н. этогоне
успел выяснить у матери (последнее так и остается невыясненным до сих пор).
Был у Ольги Сократовны еще девический альбом. К сожалению,
он не сохранился полностью. Из него уцелел автограф Н. Г. Черны-
шевского, вписанный 23 марта 1853 г. на тему о равноправии жен-
щины. Этот автограф в настоящее время хранится в Институте Рус-
ской Литературы в Ленинграде, куда перешел из архива А. Н. Пыпина. Он
опубликован в 1929 г. Н. А. Алексеевым в качестве эпиграфа к роману Н. Г.
Чернышевского «Что делать?» в Изд. политкаторжан. Повидимому, из этого
же первого альбома перенесен во второй и рисунок неизвестного лица, изо-
бражающий саратовскую сценку под названием «Встреча О. С. Чернышев-
ской» (в то время О. С. Васильевой).
Из материалов, хранящихся в Доме-музее, из альбома до сих пор было
опубликовано очень немногое, а именно: стихотворение М. Л. Михайлова
«Портрет», автограф Н. И. Михайлова (оба в 1915 г.) и рисунок Шевченко,
изображающий сына Чернышевских Александра верхом на лошади (1925
и 1941 гг.). Остальные рисунки Шевченко были посланы Домом-музеем
Чернышевского в Украинскую Академию Наук по ее запросу в 1929 г.
для помещения в сборнике памяти Т. Г. Шевченко.
Рисунок В. И. Якоби, изображающий Ольгу Сократовну Чернышевскую
вместе с сыном Виктором, воспроизведен в книге «Летопись жизни и
деятельности Н. Г. Чернышевского» Н. М. Чернышевской (М. 1933 г.).
Лист. 1-й. Посвящение от Н. Г. Чернышевского, начинающееся словами:
«Вам желает счастия человек вполне Вам преданный». Без даты и подписи
(СПб. 1853).
Лист 2-й. Стихотворение Н. А. Некрасова, начинающееся словами;
«Знаком с Вами будучи лично...» Без даты (СПб.). Подпись: Некрасов.
Лист 3-й. Стихотворение, начинающееся словами: «Прекрасны Вы, в
том нет сомненья». 22 июля 1853. (СПб.) Подпись: Н. Трушковский.
Лист 6-й. Стихотворение, начинающееся словами: «Ласки матерней, мой
свет...» 14 июля 1855 г. (Лесной) Подпись: А. Первозванный.
Лист. 9-й. Рисунок (Т. Г. Шевченко), изображающий пожилого челове-
ка (украинца пли татарина). Поясной портрет. На заднем плане набросок го-
ловы в чалме, являющийся эскизом к рисунку на л. 10-м. Без даты и подписи.
См. л. 13.
Лист 10-й. Рисунок (Т. Г. Шевченко), изображающий старика-мусуль-
манина в чалме, с посохом в руках. Поясной портрет. На заднем плане ме-
четь с полумесяцем на шпиле. Без даты и подписи. См. л. 13.
1 В настоящее время выяснено, что это ошибка: Шевченко приезжал
к Н. Г. Чернышевскому на дачу в Любань, а не в Павловск. (См. пись-
мо к нему Н. Д. Новицкого в книге М. Шагиняп «Шевченко» М. 1941,
стр. 254—255.)
2 Якоби, Валерий Иванович (1836—1902), живописец и жанрист.
Ему принадлежат картины: «Привал арестантов» (1861), «Уме-
ренные и террористы» (1868), «Кардиналу де-Гиз показывают голову адми-
рала Колиньи» и др. Личные отношения Чернышевского с Якоби завя-
зались около 1859 г., как можно судить из рисунка в альбоме О. С. Черны-
шевской, изображающего ее с сыном Виктором.
560
Н. М. Чернышевская
Лист 11-й. Рисунок (Т. Г. Шевченко), изображающий мальчика лет 5-ти
верхом на запряженной в экипаж или телегу лошади (экипажа не видно), ко-
торая тянет сено из стога. Без даты и подписи. См. л. 13.
Лист 13-й. Рисунок (Т. Г. Шевченко), изображающий группу татар, в
которую входят лица и лошадь, изображенные на предыдущих рисунках.
К листу 13-му приложен отдельный листок с заметками М. Н. Чернышев-
ского: «Наброски Т. Г. Шевченко» в альбом О. С. Чернышевской около 1859 г.
(на лошади — сын Н. Г. Чернышевского Александр) и В. Матэ: «Этот аль-
бом осчастливил Выставку Шевченко в Академии [художеств] 1911. В. Матэ».
Листок помечен также цифрой 13, но относится ко ьсем предыдущим
рисункам.
О личном знакомстве Чернышевского и Шевченко свидетельствуют
Н. И. Костомаров 1 и Д. Л. Мордовцев 2. И это было не простое шапочное
знакомство, и не салонное, и не чисто-деловое, а близость, основанная
на глубоком идейном взаимопонимании. Результатом личных от-
ношений Чернышевского к Шевченко явилось укрепление его в воззрениях на
украинско-польские отношения, как на продукт классового угнетения, оцен-
ка их с точки зрения классовой борьбы: «... никакие голословные возражения
не поколеблют нашего мнения, опирающегося на такой авторитет, как Шев-
ченко», — пишет он в статье «Национальная бестактность» 3.
«Имея теперь такого поэта, как Шевченко, малорусская литература не
нуждается ни в чьей благосклонности», — высказывается Чернышевский по
поводу журнала «Основа» 4 *. С Шевченко Чернышевского связывала также
их общая близость к польскому революционеру С. И. Сераковскому.
Какие отношения могли сложиться у Шевченко с Ольгой Сократовной?
Поэт не любил вялых, нерешительных людей, его привлекала в человеке жи-
вость, даже бьющая через край б; Ольга Сократовна, у которой по
отцовской линии текла украинская кровь, могла быть веселой и занятной
собеседницей для него, вполне могла, выслушав его рассказы о ссылке,
попросить его сейчас же зарисовать ей оттуда что-нибудь по памяти. Со свой-
ственной ей непосредственностью, она вполне могла тут же пожелать, чтобы
поэтом был увековечен и ее сын, пятилетний мальчик, забравшийся на ло-
шадь, которая случайно могла приехать с какой-нибудь кладью на дачный
двор. Может быть, Шевченко было некогда, может быть, он и отговаривался,
и, уступая настойчивым просьбам Ольги Сократовны, сделал в альбом
только наброски.
1 Автобиография («Русская Мысль», 1885, № 6, стр. 33).
2 3 минулого та пережитого (Лит. «Науковий ЕИстник», 1902, № б, стр.
248—250.)
3М. Нечкина, Н. Г. Чернышевский о национальном вопросе и
классовой борьбе на Украине (Неопубликованные места из работы Черны-
шевского «Национальная бестактность», «Литературное наследство», 1932,
№3, стр. 102).
4 Н. Г. Чернышевский Поли. собр. соч. СПБ. 1906, VIII, стр.
49 и 54. Более подробно об отношении Чернышевского к Шевченко см.
также в обстоятельной статье проф. О. Дорошкевича «Чернышевский та
украшський л Герату рно-громадський рух», напечатанной в Известиях
Всеукраинской Академии Наук за 1928 г.
6 Ср. отзывы Шевченко о «полной жизни красавице, бурной, огненной
молдаванке» Голиховской, о «резвой веселой» Кржисевич, о «пламенной»
Гринберг и др. (Дневник, стр. 201, 291 и 293).
Альбом О. С. Чернышевской
561
Из биографии Шевченко известно, что с 27 марта 1858 г. по июнь 1859 г.
он находился в Петербурге, следовательно, дата его набросков, выставленная
на листке альбома, нисколько не противоречит исторической правде.
О том, что с Ольгой Сократовной у поэта сложились какие-то дружествен-
ные отношения, к сожалению, полностью не раскрытые, свидетельствует
имеющийся в нашем распоряжении документ: это — хранившееся в Доме-
музее Н. Г. Чернышевского стихотворение. Оно принадлежит перу
умершего в 1923 году второстепенного провинциального поэта В. И. Коз-
лова и написано под впечатлением беседы с Ольгой Сократовной, которую
он посетил в Саратове в 1915 году. Его привела к Ольге Сократовне,
как своего племянника, хорошая знакомая Чернышевских и их однофами-
лица Мария Александровна Чернышевская.Стихотворение Козлова не отли-
чается художественными достоинствами, но как документ, имеющий отноше-
ние к разбираемому нами вопросу, заслуживает того, чтобы привести его
целиком.
ПАМЯТИ
СЛАВНОГО «КОБЗАРЯ» УКРАИНЫ
В Украине родной, на кургане высоком,
Где ветер свободно гуляет,
Где взор обнимает окрестность далеко,
Певец «горьких дум» почивает.
Приветливо солнышко светлым лучом
На славной могиле играет
И образ поэта над милым Днепром
Невольно в душе воскрешает.
Любил он отчизну свою горячо,
Любил того края природу,
Где думы свои он в наследство свое
Оставил родному народу.
То в них распевал он раздолье степей,
Родимого Днепра картины,
То прелесть украинских дивных ночей,
Душе дорогие святыни.
Нов них со слезой на глазах горевал
О доле несчастной народной
И тщетно он долгие годы мечтал
О жизни в Украйне привольной.
По белому свету далеко звучат
Тех песен напевы родные,
Про доброе сердце его говорят.
Про чувства души золотые!
Он с мукой своей много лет прострадал
Судьбою суровой гонимый
И день ото дня в жизни той угасал,
Тоской по отчизне томимый.
36 «Звенья», № 8
562
И. М. Чернышевская
И нет, не судьба ему было дожить
До дня объявленья свободы
И песню достойную в рифмах сложить
На празднике светлом народа.
Угас на чужбине несчастный певец
Вдали ему милого края,
Стяжав себе горькою долей венец,
Весь век свой любя и страдая.
Вл. Козлов (1915).
«На память об одном из лучших друзей Ольги Сократовны Чернышевской»
Это посвящение, очевидно преувеличивающее действительность, все же
заставляет предполагать, что Ольга Сократовна поделилась с молодым
человеком воспоминаниями о каком-то моменте прошлого, в которых
Шевченко сыграл незабываемую роль. Повидимому, тон этих воспомина-
ний отличался большой теплотой.
Лист 16-й. Отрывок в прозе (М. А. Воронова), начинающийся словами:
«Лучезарное светило взошло в этот день...» «23 августа 59 г.» Без подписи.
Лист 18-й. Рисунок неизвестного лица, изображающий летний пейзаж
и две фигуры под развесистыми ивами. Без даты и подписи.
Лист 20-й. Отрывок в прозе неизвестного лица, начинающийся словами:
<'На самой первой странице этого прекрасного альбома...» Без даты и под-
писи.
Лист 21-й. Рисунок (акварель), изображающий молодую женщину в си-
нем платье, сидящую на стуле; на круглой скамеечке для ног перед ней стоит
ребенок около 2-х лет в красной рубашечке и белых брючках, с барабаном,
повешенным через шею. Без даты и подписи.
Вложен листок с заметкой М. Н. Чернышевского: «В. И. Якоби. —
О. С. Чернышевская с сыном Виктором».
Лист 22-й. Приветствие Ольге Сократовне ко дню рождения 15 марта,
(1855 или 1856). Подпись: А. Раев.
Лист 23-й. Стихотворение М. И. Михайлова под заглавием «Портрет».
(50-ые гг.). Подпись: М. Михайлов.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «Михайлов».
Лист 24-й. Рисунок пером, изображающий статую Геркулеса. На вклад-
ном листке тонкого серовато-желтого картона. На соседнем (25-м) листе аль-
бома надпись А. Н. Пыпина: «15 марта 1855. На память милой кузиньке. —
Александр Пыпин».
Лист 26-й. Карандашный рисунок, изображающий Купидона со сломан-
ной тетивой лука в руках. Без подписи и даты.
Лист 27-й. Незаконченный отрывок стихотворения неизвестного лица,
начинающийся словами; «Не желайте в альбом вы стихов...». Без даты и
подписи.
Лист 28-й. Рисунок карандашом и мелом, изображающий крымский пей-
заж. Подпись не вполне разборчива; похоже на А. Д1алашов или А. Маль-
ков. Без даты. На отдельном листке плотной бумаги, вставленном в прорези
альбомного листа.
Лист 30-й. Карандашный рисунок, изображающий поясной портрет муж-
чины в костюме средневекового художника. Без даты и подписи.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «В. И. Якоби».
О. С. ЧЕРНЫШЕВСКАЯ
С фотографии 1870-х гг.
Дом-музей Н. Г. Чернышевского в Саратове

Альбом О. С. Чернышевской
565
Лист 31-й. Этой цифрой помечен акварельный рисунок неизвестного лица,
вложенный в альбом и изображающий генерала в шинели, скачущего на
тройке по снежной дороге мимо верстового столба. Разм. 14x9 см. Без даты
и подписи.
Лист 33-й. Рисунок (акварель), изображающий 2 цветка без стеблей и
листьев: молочно-голубоватый табак и красную розу. На вкладном листе се-
ровато-желтого картона. Без даты и подписи.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «А. Н. Пыпин».
Между 33 и 34 листами автограф Н. А. Некрасова, начинающийся сло-
вами: «Обязуюсь написать Ольге Сократовне Чернышевской». На вкладном
листке почтовой бумаги 14 мая 1861 г. СПБ. Подпись: Ник. Некрасов.
В обложке с надписью М. Н. Чернышевского: «Автограф Некрасова.
14 мая 1861».
Лист 34-й. Набросок, почти незаметный для глаза, карандашного ри-
сунка, изображающего голову неизвестного лица; напоминает наброски
Т. Г. Шевченко.
Лист 35-й. Стихотворения «Из Гейне». 1. «Когда гляжу тебе в глаза».
2. «Во сне неутешно я плакал». Без даты. Подпись: Володя Ф.
Лист 37-й. Отрывок в прозе, начинающийся словами: «Вы желали видеть
мое имя на страницах этого альбома». 15 марта 1855 г. Подпись: П. Пекар-
ский.
Лист 39-й. Рисунок пером, неизвестного лица, изображающий деревен-
ский пейзаж с крестьянином, пашущим землю. Особенность рисунка —
необычайно мелкий штрих. Без даты и подписи.
Лист 42-й. Отрывок в прозе, начинающийся словами: «Если б я был поэ-
том...». 26 июня 1853. СПБ. Подпись: Николай Михайлов.
На обороте л. 42-го стертое резинкой стихотворение неизвестного лица,
начинающееся словами: «Есть сила в силе той хилой». Без даты и подписи.
Лист 46-й. Карандашный рисунок: женская головка в кружевном уборе.
Без цаты и подписи.
Вложен листок с надписьюМ. Н. Чернышевского: «О. С. Чернышевской
портрет в профиль». Манера письма напоминает В. И. Якоби.
Лист 47-й. Стихотворение неизвестного лица, стертое резинкой, начи-
нающееся словами: «Есть новый взгляд на жизнь...». Без даты. Подпись:
Д. В. Почерк тот же, что на обороте листа 42-го. На обороте 47-го листа по-
мещено стихотворение (М. А. Воронова), начинающееся словами: «Я просмот-
рел весь ваш альбом». Без даты и подписи.
Лист 49-й. Рисунок карандашом неизвестного лица, изображающий ро-
мантический пейзаж: гнущиеся от ветра деревья над потоком, вдали горы
и развалины замка. Без даты и подписи.
Лист 51-й. Карандашный рисунок, изображающий бегущую лань. Без
даты и подписи.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «А. Ф. Витман».
Лист 53-й. Рисунок карандашом и мелом, изображающий овцу, пасущую-
ся на лугу; вдали высокое строение, напоминающее церковь пли мечеть. Без
даты и подписи.
На обороте — карандашный рисунок-шарж, изображающий фигуру
во весь рост художника в высокой шляпе, с папкой в руке.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «В. И. Якоби. Авто-
портрет».
Лист 54-й. Карандашный рисунок неизвестного лица, изображающий
улыбающуюся женскую фигуру пожилых лет, стоящую в дверях деревянного
домика, перед которым растет пышное дерево. Без даты и подписи.
Лист 56-й. Рисунок пером неизвестного лица, изображающий саратовский
новый собор и Армянскую улицу у бульвара против дома Васильевых. На
566
Н. М. Чернышевская
переднем плаке 2 группы молодых людей и барышень в костюмах 50-х гг.
Без даты и подписи, ria вкладном листе альбомного размера.
Вложен лист с надписью М. Н. Чернышевского: «Сцена из Саратовской
жизни начала 50-х годов. Встреча О. С. Чернышевской (в то время О. С. Ва-
сильевой)».
Лист 57-й. Карандашный рисунок, изображающий двух летящих ангелов,
возносящих крест. 29 августа 1861. Вложен листок с надписью М. Н. Чер-
нышевского: «И. Ф. Савинкий».
Лист 58-й. Стихотворение на польском языке, в переводе начинаю-
щееся словами: «Исчезают воспоминания, бегут моменты жизни...»
20 июня 1856. Подпись: (И. Ф. Савицкий).
Лист 59-й. Карандашный рисунок, изображающий сатирическую быто-
вую сценку в гоголевском духе. Без даты и подписи.
Вложен листок с надписью М. Н. Чернышевского: «Сцена из «Что делать?»
Рис. А. Ф. Витман».
Лист 60-й (оборот). Отрывок в прозе, начинающийся словами: «Прошу
Вас, лучше забудьте...» 20 июля 1856 г. Саратов. Подписи нет.
Тексты и комментарии
1
Вам желает счастия человек вполне Вам преданный, желает потому, что
Вы достойны счастия.
(Без подписи.)
Автограф Н. Г. Чернышевского на 1-м листе альбома. Повидимому, напи-
сано при поднесении в подарок альбома Ольге Сократовне, т. е. в 1853 г.,
после приезда из Саратова в Петербург (приезд состоялся 13 мая).
2
Знаком с Вами будучи лично,
Я рад Вам всегда угождать.
Но в старости — вряд ли прилично
В альбомы писать.
Ах, младость! Ты — счастье, ты — радость,
С тобой и любовь и стихи!
А старость — ужасная гадость!
Хи-хи!
Некрасов.
Автограф Н. А. Некрасова на 2-м листе альбома. Без даты. См. нашу за-
метку: «О. С. Чернышевская в поэзии Некрасова» («Звенья» № 5).
3
Прекрасны Вы, в том нет сомненья;
Но не знакома Вам любовь.
Вы замуж шли без увлеченья,
О чувствах не было и слов.
Альбом О. С. Чернышевской
567
Ваш муж умен, и спора нет;
Но не расчетлив, как дитя.
Едва вступил лишь только в свет,
Как и женился уж шутя.
Н. Трушковский.
22 июля 1853 года.
Автограф на 3-м листе альбома.
Трушковский, Николай Павлович — племянник Гоголя и издатель его
сочинений, вышедших в шести томах в 1855—1856 гг. Принадлежность ему
этих строк доказывается сличением почерков альбомного стихотворения с ру-
кописью «Новое издание сочинений Гоголя», хранившейся в архиве Дома-
музея Чернышевского, которая написана совместно Н. А. Некрасовым и
Н. П. Трушковским.
Трушковский был коротким приятелем А. Н. Пыпина. «Он славный чело-
век, с которым мы были дружны во все время университетского товарищества
и после», — писал А. Н. Пыпин Н. С. Тихонравову в мае 1855 г. Пыпиным
же Трушковский был введен и в дом Чернышевских. В одном брошенном от-
рывке статьи Н. Г. Чернышевского о Гоголе 50-х гг., увидевшем свет лишь
в 1928 г. \ дается одобрительный отзыв об издании Гоголя, выполненном
Трушковским. О личных же его отношениях к Чернышевскому и его семье
нет больше никаких упоминаний в известной нам мемуарной литературе о
Чернышевском.
4
Ласки матерней, мой свет,
Не забуду никогда;
В сердце сердца как завет
Сберегу ее всегда...
А. Первозванный.
14 июля 1855 г.
Автограф на 6-м листе альбома. Сведений об А.Первозванном в нашем рас-
поряжении не имеется. Вероятно, это был кто-нибудь из случайных дачных
знакомых, которому Ольга Сократовна, быстро сходившаяся с людьми, ока-
зала материальную или моральную поддержку. Лето 1855 г. Чернышевские
проживали на даче в Лесном.
5
23 августа 59 г.
Лучезарное светило взошло в этот день в девять часов по полуночи; в
12 оно уже было в полном блеске и обливало светом рой поклонников, между
которыми можно было видеть и студентов, и лицеистов, и офицеров-телегра-
фов, и мичманов, и проч, и проч.
Автограф на 16-м листе альбома.'гем же почерком написано стихотворе-
ние «Я просмотрел весь ваш альбом», см. ниже № 16. По сличении почерка с
рукописями статей Чернышевского, написанных рукою его секретаря,
М. А. Воронова, приходится сделать заключение, что и этот автограф принад-
лежит ему.
1 «Отрывок из статьи о сочинениях Гоголя» Н. Г. Чернышевского. Избр
соч., ГИЗ, 1931, т. IV, стр. 354—355.
568
Н. М. Чернышевская
Воронов, Михаил Алексеевич (1840—1873) — уроженец Саратова, сын
брандмейстера и смотрителя тюрьмы, был учеником Н. Г. Чернышевского
по Саратовской гимназии, затем переехал в Петербург и сделался его секре-
тарем. Впоследствии — писатель-народник, изобразивший саратовскую
гимназию и преподавание Чернышевского в своей повести «Болото» (С. П. Б.
1870). Семья Вороновых была близка с Чернышевскими в Саратове,
сестра М. А. Воронова, Наталья Алексеевна, была близкой приятельницей
Ольги Сократовны. О ней встречаются упоминания в дневнике Николая Гав-
риловича 1853. г.
6
На самой первой странице этого прекрасного альбома вам пожелали
такого счастья, выше которого желать уже невозможно. Но если бы и было
невозможно, более, чем невозможно, — я желаю. Не примите этого за жела-
ние — красно выразиться. Ведь я могу желать этого. Неужели же и желать
нельзя?
(Без подписи.)
Автограф на 20-м листе альбома.
Среди документов архива Н. Г. и О. С. Чернышевских, хранящихся
в Доме-музее, нам не удалось напасть на следы, по которым можно было
бы хотя приблизительно определить по почерку автора этой записи.
7
Ольге Сократовне, в день её рожденья, 15 марта, желаю всего лучшего.
А. Раев.
Автограф на 22-м листе альбома, без обозначения года.
Раев, Александр Федорович (1823—1901), дальний родственник Н. Г.
Чернышевского, сын сельского священника, в студенческие годы жил
долгое время на одной квартире с Чернышевским, хотя идейной близости
между ними никогда не было. В 1855 г. Раев сделался сотрудником «Отечест-
венных записок» и часто бывал у Чернышевских так же, как и в 1856 г.Веро-
ятно, к этим годам относится и его альбомное приветствие. Возможно, что
в один и тот же день, 15 марта 1855 года,в день рождения Ольги Сократовны,
она предложила, в тесном кружке, написать в ее альбом А. Ф. Раеву, А. Н.
Пыпину и П. П. Пекарскому, что и было исполнено. См. №№ 9 и 13.
На том же 22-м листе альбома, под автографом А. Ф. Раева, стерты напи-
санные карандашом строки;
«Забудь всех и прокляни,
А меня не забывай.
Д. В.»
8
ПОРТРЕТ
У нее, как у Хитаны,
Взор как молния блестит;
Как у резвой польской панны,
Голос ласково звучит;
Как у юноши от раны,
Томен цвет её ланит.
А. В. ЗАХАРЬИН—ДРУГ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
С фотографии конца 1860-х гг.
Дом-музей Н. Г. Чернышевского в Саратове

Альбом О. С. Чернышевской
571
Есть возможность не влюбиться
В красоту её очей,
Есть возможность не смутиться
От приветливых речей;
Но других любить решиться
Нет возможности при ней!
М. Михайлов.
Автограф на 23-м листе альбома.
Михайлов, Михаил Илларионович (1826—1865) — талантливый поэт,
переводчик, беллетрист и публицист, сотрудник «Современника», сблизился
с Н. Г. Чернышевским еще в студенческие годы и пользовался его большим
расположением (см. их переписку 1850—51 гг.). В 1861 г. был арестован и осу-
жден на каторжные работы по обвинению в составлении прокламации
«К молодому поколению». Перед ссылкой его Ольга Сократовна ездила вме-
сте с мужем в Петропавловскую крепость — прощаться с Михайловым.
Первоначально это стихотворение было опубликовано В. В. Маяковским
в журнале «Голос Минувшего» (1915 г., № 9, стр. 228), под заглавием «Неиз-
данное стихотворением. И. Михайлова.— Портрет. [О. С. Чернышевской])».
В комментариях В. В. Маяковского приблизительной датой устанавливается
1853 год. Действительно, первое упоминание о посещении М. И. Михайло-
вым молодой четы Чернышевских мы встречаем в переписке Николая Гав-
риловича с отцом. Так, в письме от 13 июля 1853 г. он сообщает, что Михай-
лов был у них 11 июля в день именин Ольги Сократовны.
9
15 марта 1855. На память милой кузиньке. — Александр Пыпин.
Автограф на 25-м листе альбома. Повидимому, эта надпись относится к
вложенному листку тонкого желтовато-серого картона, на котором нарисо-
вана пером фигура Геркулеса. Листок помечен цифрой 24.
Пыпин, Александр Николаевич (1833—1904) — двоюродный брат Н. Г.
Чернышевского, сын саратовского мелкопоместного дворянина, впоследст-
вии историк русской литературы либерального направления. В 1855 году
жил на квартире у Чернышевских, занимаясь подготовкою магистерской
диссертации. Ольга Сократовна была очень дружна с ним в это время; он
называл ее «кузинькой» или «кузиной», т. е. двоюродной сестрой, по родству
с Николаем Гавриловичем.
10
Не желайте в альбом вы стихов...
Незаконченный отрывок неизвестного автора на 27-м листе альбома. На-
чертание букв напоминает почерк А. Н. Пыпина молодых лет.
11
Обязуюсь написать Ольге Сократовне Чернышевской стихотворение ко
дню ее ангела 11 июля, коего содержанием будут красоты природы в преде-
лах Ярославской губернии.
Ник, Некрасов.
14 мая 1861. СПБ.
572
Н. М. Чернышевская
Написано карандашом на отдельном листке тонкой почтовой бумаги, в
обложке поменьше размером,с надписью синим карандашом, рукою М.Н.Чер-
нышевского: «Автограф Некрасова 14 мая 1861». Все это вложено между
33-м (вкладным же) и 34-м листами альбома.
На автографе Некрасова не стоит никакой пагинации.
По указанию М. Н. Чернышевского, плодом этого обещания Некрасова
явилась поэма «Крестьянские дети», которая, в первой своей публикации,
носила печатное посвящение О. С. Ч-ской («Время», 1861, № 10), впослед-
ствии исчезнувшее по цензурным соображениям. См. об этом статью Ч. Вет-
ринского «О. С. Чернышевская и современники» в книге «Н. Г. Чернышев-
ский» (изд. «Колос», П., 1923).
12
ИЗ ГЕЙНЕ
Когда гляжу тебе в глаза,
Стихает на сердце гроза.
Когда в чело Тебя целую,
Душою верю в жизнь иную.
Когда склонюсь на грудь Твою,
Не на земле я, а в раю.
Скажи «люблю» — и сам не знаю,
О чем я горько зарыдаю.
Во сне неутешно я плакал;
Мне снилося: Ты умерла.
Проснулся; а все по ланитам
Слеза за слезою текла.
Во сне неутешно я плакал.
Мне снилось — забыт я Тобой.
Проснулся; но долго катились
Горючие слезы рекой.
Во сне неутешно я плакал;
Мне снилось — мы вместе опять.
Проснулся; а слезы все льются,
И я не могу их унять.
Володя Ф.
Написано на 35-м листе альбома.
Оба стихотворения являются переводом М. И. Михайлова «Песен Гейне».
Впервые они были опубликованы в ноябрьской книжке «Русского Вестника»
за 1856 г. Несмотря на долгие розыски, полного имени «Володи Ф.» рас-
крыть пока не удалось. Характерна для первого стихотворения в альбоме
О. С. Чернышевской замена слов «уста» словом «чело» в третьей строке.
13
Вы желали видеть мое имя на страницах этого альбома: признаюсь,
заметив здесь столько имен, которые, конечно, более, нежели я, имеют право
на Ваши воспоминания, я долго не решался исполнить Вашу волю, но к сча-
стию мне пришла на память совершенно справедливая пословица: «Се que
Альбом О. С. Чернышевской
573
femme veut, Dieu le veut» она еше более справедлива для тех, кто знает Вас.
И так, пусть будет в Вашем альбоме и мое, Вам чуждое имя.
15 марта 1855 года.
П. Пекарский.
А втограф на 37-м листе альбома.
Пекарский, Петр Петрович (1828—1872) — ординарный академик Акаде-
мии Наук, йсторик; автор капитальных исследований о науке и литературе
эпохи Петра Великого. В 1851 г. он переехал из Самары в Петербург вместе
с Н. В. Шелгуновым и служил в канцелярии министра финансов, проводя
все неслужебное время в Публичной библиотеке, где занимался и А. Н. Пы-
пин. По приезде Чернышевских из Саратова в 1853 г., Пекарский познако-
мился с ними. «Пекарский, —пишет о нем Н. В. Шелгунов, —начал свою
карьеру в 50-х годах маленьким чиновником в удельной конторе и принад-
лежал к людям новой формации. Их признаком было чиновное бескорыстие,
в провинции тогда не особенно частое... Они служили в правительственных
канцеляриях и в то же время разносили революционные прокламации».
О Чернышевском, по словам того же Шелгунова, Пекарский отзывался
«с восторгом» :«Полушопотом и таинственно он говорил мне о его необыкновен-
ных познаниях, о его необыкновенном уме». Благодаря Пекарскому позна-
комился с Чернышевским и Шелгунов.
Вспоминая через много лет о своих литературных друзьях, Чернышев-
ский, в одном из сибирских писем к жене, касается отношения к ней со сто-
роны П. П. Пекарского: «Напомню тебе, — пишет он, — о слишком рано, к
сожалению, скончавшемся академике Пекарском, — умнейшем и ученей-
шем из всех тогдашних членов Русского Отделения Академии Наук. И по
уму, и по уменью работать для науки, он был неизмеримо выше и самого
дельного из остальных, Измаила Ивановича Срезневского. Мало вечеров
каждую неделю просиживал Пекарский в разговорах с тобою?...». «Пекар-
ский прямо сознавался, что развитием своих понятий много обязан разгово-
рам с тобою...» («Чернышевский в Сибири», СПБ., 1913, т. III, стр. 211—212).
14
Если б я был поэтом, я описал бы в стихах на этой странице те чувства,
которыми полна душа моя в эту минуту; судьба отказала мне в этом чудном
избрании. Примите же просто, кузина, чистое и искреннее желание полного
и безмятежного счастия от того, который в три встречи с Вами был столь
счастлив, что приобрел Ваше расположение, и если когда-нибудь в свобод-
ную минуту Вы вспомните Вашего кузена, поверьте, это будет ему одна из
лучших наград.
Николай Михайлов.
26 Июня 1853. СПБ.
Автограф на 42-м листе альбома.
Михайлов, Николай Илларионович — брат поэта М. И. Михай-
лова, окончивший в 1853 г. Институт горных инженеров. Ольге Сократовне
он не приходился двоюродным братом, как можно заключить из того, что он
обращается к ней на страницах альбома, как к «кузине». Кузиной называл
Ольгу Сократовну А. Н. Пыпин. Ольга Сократовна полушутливо пред-
ложила и ему называть ее «просто кузина».
В письме Я. П. Полонского к В. П. Буренину от 8 июня 1869 г. есть
упоминание о том, что в О. С. был влюблен брат М. И. Михайлова, что визы-
574
Н. М. Чернышевская
вало сильную ревность со стороны Н. Г. Чернышевского. Это было в пер-
вый год женитьбы Чернышевских. «Чернышевский со слезами на глазах
умолял молодого человека никогда не посещать его, — в противном случае
за себя не ручается» («Вестник Литературы», 1919, № 9, стр. 15).
Строки, написанные в альбом Н. И. Михайловым, впервые опубликованы
В. В. Маяковским в журнале «Голос Минувшего», 1915, № 9, стр. 228.
На обороте 42-го листа альбома помещено стертое резинкой стихотворе-
ние неизвестного автора:
Есть сила в силе той хилой,
Есть грусть в груди твоей живой!
Есть вера в истинность твоих речей...
Есть чувство верить...
(Без подписи.)
Написано тем же почерком, что №№ 7 и 15.
15
Есть новый взгляд на жизнь,
Который крайне верен.
Что это точно так,
Увидевшись чрез год поверил.
Д. В.
Автограф неизвестного лица на 47-м листе альбома. Написано каранда-
шом, затем весь стерт резинкой.
Писан тем же лицом, которому принадлежат незаконченные стихотворе-
ния на лл. 22 и 42 (обороте). См. №№ 7 и 1 л
16
Я просмотрел весь ваш альбом,
Да не на радость!
Меня смутила сильно в нем
Ребяческая младость;
И стоны старика там видел я
У двери гроба, —
И разрывалась грудь моя,
И накипала злоба.
(Без подписи.)
Написано на обороте 47-го листа альбома тем же лицом, которому принад-
лежит приветствие, начинающееся словами: «Лучезарное светило взошло»
на 1б-м листе. По нашему предположению, это лицо — Михаил Алексее-
вич Воронов. См. № 5.
17
Nikna, pami^tki, biegna zycia chwile,
Gasn^ wspomnieniach dawnych uczufc cienie,
Tylko na smutnej prsesztosci mogile
Lostaje cichose i teskne Westehnienie.
Альбом О. С. Чернышевской
575
Wgodzinach smutku, lubw chwilkach weseba,
Niech ei nie braknie na dobrej checi
Wspomniefc ze'te skreslono г^кд pvzyjaciela
У ze on prosit о troche pami^ci.
/. S.
(Перевод:)
Исчезают воспоминания, бегут моменты жизни,
Гаснут в воспоминаниях прежних чувств тени,
Лишь на печальной могиле прошлого
Остается тишь и тоскливый вздох.
В часы печали или в момент веселья
Пусть тебе хватит доброго желанья
Вспомнить, что сие начертано рукою друга,
И что он просил немножко памяти \
И. С.
20 Июня 1856 г.
Автограф на 58-м листе альбома.Рядом, на 57-м листе, помешен карандаш-
ный рисунок, изображающий двух летящих ангелов и подписанный теми же
инициалами: «I. S.» с датой «29/VIII 1861». К 57-му листу относится вкладной
листок, надписанный рукою М. Н. Чернышевского: «И. Ф. Савицкий».
С а в и ц к и й, Иван Федорович (ум. в 1911 г.) — офицер Генерального
Штаба, познакомился с Чернышевским у И. И. Введенского во второй поло-
вине 50-х годов. По всей вероятности, он вошел в дом Чернышевского вместе
с теми военными деятелями, которые группировались вокруг писателя в пе-
риод редактирования им «Военного сборника» и из которых в близком буду-
щем выделились активные участники революционного движения начала
60-х гг. В 1863 г. Савицкий вышел в отставку, уехал за границу и принял
участие в польском восстании, организовав кадры повстанцев в Галиции, по-
сле чего бежал в Швейцарию. В 1870 г. он сражался в качестве добровольца
в рядах французов против немцев. Под конец жизни окончил медицинский
факультет во Львове и был популярным врачом и инспектором земских боль-
ниц. Революционный псевдоним его был — Stella.
Савицкому пришлось сыграть довольно значительную роль в жизни
Ольги Сократовны Чернышевской, которую он полюбил. Она ответила на его
чувство, не утаив его от мужа.
Еще не настало время подвергнуть детальному анализу эти взаимоотно-
шения, так как о них собрано пока еще слишком мало фактического мате-
риала. Это объясняется прежде всего тем, что в семьях Чернышевских и
Пыпиных этот роман всегда обходился глухим молчанием. Автору этих
строк припоминается, как на его детской памяти имя Савицкого произноси-
лось в семье как-то бегло, полушопотом, и расспрашивать о нем у родителей
даже позднее казалось неудобным.
В настоящее время, кроме альбомной записи и рисунка, из материалов
семейного архива в нашем распоряжении имеются: отрывочные воспомина-
ния В. А. Пыпиной, переданные ею со слов О. С. Чернышевской в книге
«Любовь в жизни Чернышевского» (П., 1923), свидетельство приезжавших
к А. Н. Пыпину славянских представителей, сообщенное со слов отца
1 За перевод приносим благодарность Иосифу Николаевичу Жаброн-
скому.
576
Н. М. Чернышевская
В. А. Пыпиной автору этих строк и записанное в 1927 г., и 2 портрета
И. Ф. Савицкого в форме полковника. В литературе после долгих поисков,
нашелся мало достоверный и нуждающийся в проверке некролог инспекто' а
земских больниц в Галиции, бывшего офицера русской службы Иоганна
Стеллы-Савицкого, умершего в 1911 г. 63-х лет (?) и принимавшего в чине
полковника генерального штаба участие в венгерском (?) походе.
Имя польского революционера и эмигранта Савицкого («Стеллы») встре-
чается также в переписке А. И. Герцена 1865—1869 гг. с Н. А. Герцен,
М. Мейзенбуг, Н. П. Огаревым, Н. А. Огаревой и С. Тхоржевским Ч Из
этих же писем известно, что Герцен состоял в переписке и с самим Савицким.
М. К. Лемке в комментариях, однако, называет последнего Иваном Михайло-
вичем, а не Иваном Федоровичем, как записано, со слов Ольги Сократовны,
М. Н. Чернышевским на его портретах в семейном альбоме.
Но все фактические сведения о Савицком, которые можно почерпнуть
из этого издания (окончание академии генерального штаба в России, отъезд
в Галицию, участие в повстанческом движении, затем эмиграция и изучение
медицины) не только не противоречат, но совпадают с тем, что нам известно
об И. Ф. Савицком из других источников. И в характеристике наружности
Стеллы, данной Герценом в пылу страстного политического раздражения
(лицо, похожее «на сладкое яблоко и на милую кошку» 2), можно уловить
черты лица того Савицкого, которого мы видим на портретах, сохранившихся
у Ольги Сократовны. Один из них изображает уже немолодого военного в
полковничьем мундире, второй его же в эполетах, с золотым шитьем на ру-
кавах. По всему видно, что это одно и то же лицо, и кем-то (вероятно, М. К.
Лемке) допущена ошибка в указании его отчества. Но и здесь сведения о Са-
вицком слишком отрывочны и не дают возможности составить точное поня-
тие о его личности и его исторической роли.
Понятно; что с таким арсеналом данных трудно выступить в печати
со специальным очерком отношений Ольги Сократовны к Савицкому, хотя,
несомненно, они являются чрезвычайно интересными и для характеристики
эпохи, внесшей революцию в область быта во имя раскрепощения женщины,
и для самого Н. Г. Чернышевского, горячего поборника женских прав,
сумевшего на личном опыте пережить и разрешить сложнейший вопрос че-
ловеческих отношений.
В июле 1932 г. мне удалось побеседовать с престарелой двоюродной се-
строй Н. Г. Чернышевского, Екатериной Николаевной Пыпиной, которая
сообщила на вопрос о Савицком следующее:
«Имени этого я не помню, но о романах своих Ольга Сократовна мне рас-
сказывала. Так, слышала я от О. С., что один из товарищей и хороших знако-
мых Николая Гавриловича в Петербурге просил ее с ним поселиться, и у
них по этому поводу было совещание втроем; один убедительно просит, дру-
гой колеблется, а третий говорит: «Если желаешь — ступай, я в претензии
не буду. В этих делах человек должен быть свободен». И вот, колеблющаяся
сторона осталась по-старому.
Это Ольга Сократовна рассказывала мне, когда мы с ней в Москве жили
приблизительно в 1877 или 1878 году».
В переписке Чернышевского с Некрасовым з1856 г. встречаются письма,
говорящие о глубокой личной драме, о состоянии, близком к запою, к само-
убийству, затем это пропадает, от 1861 года звенящим смехом доносится до
1 Поли. собр. соч. и писем А. И. Герцена под ред. М. К. Лемке. ГИЗ,
1920—1928, тт. XVIII—XXI.
2 Там же, т. XIX, стр. 135.
з См. «Переписка Чернышевского с Некрасовым, Добролюбовым и
А. С. Зеленым». М., 1925, стр. 28.
История дома Н. Г. Чернышевского
577
нас легкий и ласковый отклик Ольги Сократовны на письмо от мужа из Са-
ратова. Она пишет, что они вместе с Савицким читали это письмо, смеялись
и восторгались тем, как Н. Г. «умно умеет подшутить. Молодец, право!..»
О чем здесь идет речь — неизвестно. Для нас важно только установить, что к
1861 г. отношения Ольги Сократовны к Савицкому и Чернышевскому, к
ним обоим, как-то выравнялись, приняли окраску доброжелательства и под-
час простой товарищеской шутки.
В настоящее время, когда подготовляется к печати капитальный коммен-
тарий к роману «Что делать»?, и эти немногие сведения о личном сердечном
пере,кивании Чернышевского, думается, будут не лишними.
18
Прошу Вас, лучше забудьте, но не смейтесь над оригиналом В..., у ко-
торого с 1856 года 19-го Июля в молитвах прибавилась еще одна просьба к
Богу, чтоб он сохранил Вас и дал Вам возможное счастье на земле, как луч-
шему и достойнейшему своему созданию.
(Без подписи)
1856 года 20 июля.
С...
Автограф на обороте 60-го листа альбома.
Написан в Саратове, куда Ольга Сократовна приезжала в июле 1856 г.
с сыном Александром. Вероятно автором этого текста был двоюродный
брат О. С. офицер Н. В. Веденяпин. См. письмо к нему Н. Г. Черны-
шевского от 1 июля 1856 г.
5
История дома Н. Г. Чернышевского
до основания в нем музея
(1822—1920)
Подготовила к печати младший научный сотрудник Дома-музея Н. Г. Чер-
нышевского Е. П. Дьякова. Под редакцией Н. М. Чернышевской.
Документы по истории дома знакомят нас с условиями его приобретения
отцом писателя и перехода его по наследству к Н. Г. Чернышевскому. Во
время пребывания Николая Гавриловича в крепости дом был у него приоб-
ретен А. Н. Пыпиным во избежание перехода его в чужие руки, а по дости-
жении старшим сыном Н. Г. Чернышевского Александром совершеннолетия
А. Н. Пыпин подарил дом обратно его детям.
Как исторический памятник, дом Н. Г. Чернышевского мало привлекал
к себе внимание хозяев города до Октябрьской революции.
В марте 1917 года саратовская городская дума хотела приобрести дом в
собственность города и украсить его мемориальной доской. Саратовское лите-
ратурно-художественное общество «Многоугольник» тогда же обсуждало во-
прос о приобретении дома и об основании в нем «постоянных собраний труже-
ников печати», в целях увековечения памяти Н. Г. Чернышевского и учреж-
дения музея его имени.
После Октябрьской революции сын Н. Г. Чернышевского Михаил Ни-
колаевич передал в народное достояние дом своего отца подокладной записке
в Народный Комиссариат просвещения для устройства в этом доме музея
и народной читальни.
37 «Звенья», № 8
578
История дома И. Г. Чернышевского
Постановлением Совета Народных Комиссаров за подписью В. И.
Ленина дом был объявлен национальным достоянием и передан в ведение
Наркомпроса.
За время своего существования Дом-музей Н. Г. Чернышевского вырос
в большое культурное учреждение союзного значения. Дом находится на
государственном бюджете и относится к ведомству Комитета по делам
Культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР.
№ 1
Купчая на приобретение дома Г. И. Чернышевским у Е. Я. Мауриной
2J ноября 1822 г. 1
Лета тысяча восемьсот двадцать второго ноября в двудесятый день, стат-
ского советника Якова Маурина дочь девица Елизавета Яковлевна продала
я города Саратова Сергиевской церкви священнику Гавриле Иванову сыну
Чернышевскому, крепостной свой деревянный дом, состоящий в городе Са-
ратове 2-й части в приходе церкви Сергея Радонежского чудотворца, со всем
имеющимся при нем строением и усадебным местом, дошедший мне по куп-
чей прошлого 1811 года ноября 22 дня от саратовского купца Петра Алек-
сеева сына Трумбицкого; а взяла я, Маурина, с него, Чернышевского, за
оный дом с строением и местом денег государственными ассигнациями тысячу
рублей. А напредь сей купчей оный дом с строением и местом от меня иному
никому не продан, не заложен и ни у кого ни в каких крепостях и сделках
не укреплен, и ни за что не отписан и впредь мне Мауриной, и наследникам
моим до оного дома с строением и местом дела нет и не вступания. Ежели ж
кто во оный дом с строением и местом у него, Чернышевского, и у наследни-
ков его станет вступаться, то мне, Мауриной, и наследникам моим его, Чер-
нышевского, и наследников его от тех вступщиков очищать, и убытков в том
никаких не доставить, буде ж моим Мауриной и наследников моих неочище-
нием реченный дом с строением от него Чернышевского, и от наследников
его отойдет, то взять ему и наследникам его с меня и с наследников моих
вышеписанные данные мои деньги с пошлины и убытки все сполна. — При
написании сей купчей 1752 года указ о неутайке цены от продавицы поверен-
ному и покупщику объявлен.
К сей купчей титулярный советник Константин Яковлев сын Маурин
вместо статского советника Маурина дочери девицы Елизаветы Яковлевны,
что она крепостной свой деревянный дом с строением и местом, значущпм в
сей купчей Саратовского Сергиевской церкви священнику Гавриле Иванову
сыну Чернышевскому продала и денег тысячу рублей ассигнациями взяла
в том по данной от нее мне доверенности руку приложил у сей купчей стат-
ский советник и кавалер Алексей Ерофеев сын Степанов, свидетелем был и
руку приложил. У сей купчей коллежский ассесор Данила Сергеев сын Та-
манский свидетелем был и руку приложил. У сей купчей титулярный совет-
ник Павел Никитин сын Яковлев свидетелем был и руку приложил. У сей
купчей титулярный советник Алексей Никифоров сын Норманский свидете-
лем был и руку приложил. У сей купчей титулярный советник Яков Алек-
сеев сын Голубев свидетелем был и руку приложил. У сей купчей коллежский
секретарь Дмитрий Яковлев сын Чесноков свидетелем был и руку приложил.
Сию купчую писал крепостных дел писец Александр Миронов, запрещение и
акт совершил по указам секретарь Андрей Козлов. 1822 года, ноября в дву-
десятый день. Сия купчая Саратовской губернии в палате гражданского суда
и крепостных дел писана и в книгу подлинником записана. С нее пошлин по
четыре копейки с рубля сорок рублей. За акт девять рублей принял (под-
пись).
СЕМЬЯ БОКОВЫХ В КРУГУ БЛИЗКИХ ЛИЦ
Фотография сделана на даче под Петербургом в 1867 г. Стоят (слева направо): Ф. Ф. Ре-
зелер, А. Н. Чернышевский и П. И. Боков. Сидят: Н. П. Суслова, М. А. Бокова, се
мать и неустановленное лицо. Дети — братья А. Н. Добролюбова - - Владимир и Иван.
Дом-музей Н. Г. Чернышевского в Саратове

История дома Н. Г. Чернышевского
581
1 Печатается с подлинника, написанного на гербовой бумаге рукою
Г. И. Чернышевского.
Не опубликовано.
О покупке дома Г. И. Чернышевским см. в статье Е. А. Ляцкого «Н. Г.
Чернышевский в годы учения и на пути в университет» («Современный мир»,
1908, № 5, стр. 50).
№ 2
Купчая на приобретение дворового места Г. И. Чернышевским уТ. Мак-
симовой
15 апреля 1831 г.1
Лета тысяча восемьсот тридцать первого апреля в пятнадцатый день дья-
конская жена Татьяна Максимова продала я протоирею Гавриле Иванову
Чернышевскому часть из крепостного дворового своего места подходящего в
состав к дому его Чернышевского состоящего во 2-й города Саратова части
на большой Царицинской улице в приходе церкви Нерукотворенно-спасской
в смежности с домами входя во двор с правой стороны моим продавицы, а с
левой его покупщика Чернышевского заключающего в себе меры по улице
пять во двор девятнадцать, и квадратных девяносто пять сажен, а взяла я,
Максимова, с него, Чернышевского, за оную часть дворового места денег го-
сударственною серебряною по курсу монетою двести тринадцать рублей
семьдесят пять копеек. Напредь же сей купчей оная моя часть никому не
продана, не заложена и ни в каких крепостях не укреплена, а ежели кто в
нее станет почему ни есть вступаться, то мне, Максимовой, и наследникам мо-
им его, Чернышевского, и наследников его от тех вступщиков очищать по
указам и убытка в том никакого не доставить. Указ 1752 года о написании
всей договорной цены без утайки при сем объявлен. К сей купчей крепости
отставной диакон Никита Иванов вместо жены моей диаконицы Татьяны
Максимовой, что она принадлежащую ей и с крепостного дворового ее места
часть протоиерею Гавриле Иванову Чернышевскому продала и денег сребром
по курсу двести тринадцать рублей семьдесят пять копеек взяла, в том за
неумением ее грамоте по личной ее просьбе руку приложил. У сей купчей
свидетель был и руку приложил 9 класса Иван Васильев сын Верхоли-
мовский. У сей купчей свидетелем был и руку приложил из дворян титуляр-
ный советник Дмитрий Данилов сын Михайлов.
У сей купчей свидетелем был и руку приложил порутчик Фома Чевкин.
Сию купчую по резолюции палаты писал крепостных дел писец губернский
регистратор Павел Щербаков. Запрещения нет.
Совершил по указам и по журналу палаты секретарь Петр Чуевский.
1831 года апреля в пятнадцатый день. Сия купчая Саратовской губернии в
палате гражданского суда у крепостных дел писана и в книгу подлинником
записана, с нее пошлин по четыре копейки с рубля восемь рублей пятьдесят
пять копеек. За акт десять рублей принял и по журналу палаты совершил
крепостных дел писец коллежский секретарь Амплей Улиссов.
В Саратове У. К. Д. в книгу подлинников под № 29-м записана Саратов-
ской палаты гражданского суда.
1 Печатается с подлинника, написанного на гербовой бумаге.
Не опубликовано.
.582
История дома И. Г. Чернышевского
№3
Условие, заключенное между Г. И. Чернышевским и Т. Максимовой
на приобретение дополнительного количества усадебной земли
27 апреля 1831 г.1 * * * 5
1831-го года апреля 27 дня я нижеподписавшаяся уволенного от должно-
сти дьякона Никиты Иванова жена Татьяна Максимова, при нижеподписав-
шихся свидетелях, дала сие условие Саратовской Нерукотворенноспасской
церкви протоиерею Гавриле Чернышевскому в том, что уступила я Макси-
мова ему Чернышевскому во уравнение косвенной в задах усадебного его ме-
ста линии косвенною же линиею сверх значущегося в купчей крепости, вы-
данной ему мною сего апреля в 15 день, количества усадебной земли, т. е.
девяноста пяти квадратных саженей, еще пять квадратных саженей, что и
составит с прежними сто квадратных саженей, по той же за каждую сажень
цене, и взяла я за те пять саженей одиннадцать рублей и двадцать пять ко-
пеек, с тем, что по линии между моим и его Чернышевского усадебными ме-
стами на которой по городовому плану надлежит строиться мне, волен он
Чернышевский строить с дозволения начальства домовые службы, какие
заблагорассудит, и заборы по сей линии сделать ему же своим коштом, а
мне и наследникам моим близко к сей линии ничего не строить; и сие мое ус-
ловие содержать свято и нерушимо, и как мне, так и наследникам моим, о
сем добровольном моем согласии после сего никаких споров не заводить.
К сему условию вместо означенной жены диаконицы Татьяны Максимо-
вой за неумением ее грамоте по личной ее просьбе муж ее отставной диакон
Никита Иванов руку приложил. При сем условии свидетелем был и руку
приложил коллежский секретарь Амплей Иванов сын Улиссов. При сем
условии свидетелем был и руку приложил Губернский секретарь Л1ихаил
Афанасьев Славкин. При сем условии свидетелем был и руку приложил кол-
лежский секретарь Аполлон Яковлев сын Лимановский.
1 Печатается с подлинника, написанного на гербовой бумаге рукою
Г. И. Чернышевского.
Не опубликовано.
№ 4
Завещание Г. И. Чернышевского, по которому его дом переходил
Н. Г. Чернышевскому
5 ИЮНЯ 1:53 Г. 1
Во имя отца и сына и святого духа аминь.
1858 года июля в пятый день, аз раб божий Гавриил Иванов сын Черны-
шевский, Саратовского Александровского кафедрального собора протоиерей,
имея от роду шестьдесят пять лет, и с каждым днем приближаясь к исходу
от сея времянные жизни и почасту подвергаясь немощам старости, но нахо-
дясь в совершенно твердой памяти и в полном здравом рассудке, заблагорас-
судил в устранение неприятных для живущих со мною в доме моем родствен-
ников и благодетелей моих, успокаивающих меня в старости моей, каких бы
то ни было обстоятельств, распорядиться благоприобретенным моим имуще-
ством следующим образом: Первое. Деревянный дом, выстроенный мною,
с дворовыми к нему усадебными местами, первым, доставшимся мне вместе
с ветхим на нем деревянным строением, от дочери статского советника Якова
Маурина девицы Елизаветы по купчей крепости, совершенной в Саратов-
ской палате гражданского суда 1822 года ноября в 20 день, и вторым достав-
шимся мне по купчей крепости, совершенной в той же палате 1831 года ап-
реля в 15 день от диаконской жены Татьяны Максимовой, находящийся во
История дома И. Г. Чернышевского
583
2-й города Саратова части в приходе Нерукотворенно-спасской церкви, Сер-
гиевской то-ж, со всем при нем возведенным мною деревянным строением и
службами, равно и все движимое и недвижимое имущество, какое только
останется после моей смерти, предоставляю единственному сыну моему род-
ному, титулярному советнику магистру Николаю Гавриловичу Черны-
шевскому и его детям в вечное и потомственное владение, денежных же капи-
талов, кроме находящегося в сохранной казне императорского московского
опекунского совета в шестьсот рублей серебром по билету оного от 10 мая
1849 года с № 58, 096, положенных на имя мое и покойной моей жены Евге-
нии, ни в долгах, ни на сохранении ни у кого не имею, и если при жизни
моей оный капитал взят мною не будет, то и оный с следующими процентами,
предоставляю ему же, сыну моему Николаю и его детям; сам же должным
в настоящее время я никому не состою, цену завещаемому мною имуществу
с означенным капиталом объявляю в три тысячи рублей. Второе. Как сын
мой Николай Гаврилович Чернышевский имеет проживание в столичном го-
роде Санкт-Петербурге, то все выше означенное имение и капитал, впредь до
распоряжения его, сына моего Николая, поручаю в полное и безотчетное
распоряжение родственникам и благодетелям моим потомственному дворяни-
ну г. титулярному советнику Николаю Дмитриевичу и супруге его Алек-
сандре Егоровне Пыпиным и детям их, а посему прошу мое начальство не
беспокоить их приведением в известность и описывать то, что им одним от
меня поручается. И, наконец, третье. Прошу милостивое мое начальство
предать тело мое, по обряду святой церкви, земле в одной могиле с почиваю-
щей в бозе моею женою Евгениею на Воскресенском кладбище, где и место
уже приготовлено, а священно и церковно служителей города Саратова про-
шу меня простить, если я, как ближайший их начальник, кого либо из них
оскорбил. И помолиться о мне грешном по любви христианской. К сему ду-
ховному завещанию, мною по доброй моей воле составленному и набело пе-
реписанному, собственноручно, завещатель протоиерей Гавриил Иванов Чер-
нышевский руку приложил 1 2.
1 Печатается с копии, снятой рукою дяди Н. Г. Чернышевского, Н. Д.
Пыпина.
На полях первого листа карандашная пометка Евгении Николаевны Пы-
пиной: «Завещание Г. И. Чернышевского».
Не опубликовано.
2 Далее следует:
«На подлинном завещании надпись. По указу его императорского вели-
чества, саратовская палата гражданского суда сею надписью свидетель-
ствует в том, I., что завещание это представлено к явке в палату сию 11 де-
кабря 1858 года самим завещателем протоиереем Гавриилом Ивановичем
Чернышевским крепостным порядком. II., на допросе от него отобранном б
присутствии палаты 11 декабря ж, от самого завещателя протоиерея Черны-
шевского, подтвердил подлинность завещания, и что оно составляет послед-
нюю его волю, лично присутствию палаты известного лица. III. Споров на
завещание и на завещанное имение, равно дел и запрещений не оказалось.
Почему постановлением палаты, состоявшимся 15 декабря 1858 года, опреде-
лено: духовное завещание это засвидетельствовать учинением о явке его над-
писи и по записке подлинником в крепостную книгу выдать протоиерею Чер-
нышевскому, взыскав при том с него за акт три рубля и за бумагу один
рубль пятьдесят копеек. Вследствие чего и по представлению вышеозначен-
ных денег завещание это по записке подлинником в крепостную на дворо-
вые места книгу под № 12 выдать завещателю протоиерею Чернышевскому
1859 года Января 16 дня.
Подлинную надпись подписал заседатель (подпись)».
584
История дома Н. Г. Чернышевского
О содержании этого завещания и его засвидетельствовании в граждан-
ской палате Саратовского окружного суда см. журнал палаты, опублико-
ванный П. Л. Юдиным в статье «К биографии Н. Г. Чернышевского» («Ис-
торический Вестник», 1910, сентябрь, стр. 950).
№ 5
Купчая на продажу О. С. Чернышевской А. Н. Пыпину дома
Н. Г. Чернышевского
4 марта 1864 г. 1
Лета тысяча восемьсот шестьдесят четвертого марта в четвертый день,
жена титулярного советника Ольга Сократовна Чернышевская, на основа-
нии доверенности, данной мне мужем моим Николаем Гавриловым Чернышев-
ским, засвидетельствованной в 1-м департаменте С[анкт]-П[етербургской]
палаты гражданского суда 10-го октября 1862 года, продала я члену архео-
графической комиссии, состоящей при департаменте народного просвещения,
в чине 8-го класса Александру Николаеву Пыпину, собственный доверителя
моего деревянный дом, со всем при нем строением и землею, находящийся в
действительном доверителя мужа моего владении, доставшийся ему в един-
ственное владение и полную безусловную собственность, от родителя его
протоиерея Гавриила Ивановича Чернышевского, по духовному его заве-
щанию, засвидетельствованному в саратовской гражданской палате 16 ян-
варя 1859 года, состоящий в городе Саратове, второй части, на углу Сергиев-
ской улицы и Гимназического взвоза, в межах домов; по одну сторону г. Пы-
пиной, а по другую г. Гран[д]ковской, под которым домом всем строением и
двором мерою земли состоит: по улице и в заднем конце по двадцати пяти са-
жен и во двор девятнадцать сажен.
Пошлин:
Крепостных— 160 руб. Сто шестьдесят семь рублей 22 к.
Гербовых— 1 руб. 20 коп. сер. принял помощник казначея Белявский.
Канцелярских — 3 руб.
На припечатание — 3 руб. 2 коп.
А взяла я, Чернышевская, за тот доверителя мужа моего дом денег четыре
тысячи рублей серебром, с расходами по купчей со стороны покупщика. А
как до сей купчей крепости оный дом иному никому не продан,не заложен,пи
в какие крепости не укреплен и ни за что не отписан. То если кто в оный по-
чему либо станет вступаться, доверителю мужу моему и наследникам его,
покупщика г. Пыпина и наследников его, от тех вступщиков очищать во всем
по законам и убытка в том не доставить. О написании же всей договорной
цены без утайки св. зак. тома V-ro уст. О пошл.: статья 396-я (издания 1857
года) при сем объявлена. — К сей купчей крепости жена титулярного совет-
ника Ольга Сократова Чернышевская по доверенности мужа моего Нико-
лая Гаврилова Чернышевского, в том, что я собственный доверителя мужа
моего вышеозначенный дом продала и деньги в крепости означенные получила
и руку приложила. У сей купчей свидетелем был и руку приложил титуляр-
ный советник Иван Иванов сын Колосов. У сен купчей свидетелем был и руку
приложил: коллежский регистратор Алексей Михайлов сын Борисов. У
сей купчей свидетелем был и руку приложил дворянин Василий Александ-
ров сын Токаревский. Сню купчую писал С. Петербургской палаты граждан-
ского суда 2-го департамента писец крепостных дел Константин Агафонов,
История дома Н. Г. Чернышевского
585
запрещений нет. — Совершить по законам: Секретарь Русин 1864-го года
марта в 4 день, сия купчая крепость С. Петербургской палаты гражданского
суда во 2-м департаменте писана и в 4-ю книгу под № 9-м записана; пошлин
крепостных сто шестьдесят рублей, гербовых один рубль двадцать копеек,
канцелярских три рубля и на припечатание три рубля две копейки принял.
1 Печатается с нотариальной копии, заверенной нотариусом И. И. Борт-
кевичем, с приложением его личной печати.
Не опубликовано.
О покупке дома Н. Г. Чернышевского А. Н. Пыпиным см. в переписке
Евг. Ник. Пыпиной с родителями, опубликованной в сборнике «Николай
Гаврилович Чернышевский». Саратов. 1928, стр. 307 и 313.
№ б
Доверенность, выданная А. Н. Пыпиным Н. Д. Пыпину на
управление домом
5 марта 1864 г. 1
Любезный батюшка, Николай Дмитриевич!
Совершив в марте нынешнего года, в 2-м департаменте С. Петербургской
палаты гражданского суда купчую крепость на дом с принадлежащими к нему
двумя флигелями и надворным строением и землей, во 2-й города Саратова
части, на углу Сергиевской улицы и Гимназического взвоза, в соседстве
дома матери моей Александры Егоровны Пыпиной и чиновницы Гран[д]ков-
ской, купленные мной у жены титулярного советника Николая Гавриловича
Чернышевского, Ольги Сократовны Чернышевской, по доверенности ее мужа;
и по жительству моему в городе С. Петербурге не имея возможности лично
заняться делами по этому дому, покорнейше прошу Вас взять на себя, по
этой доверенности, во первых, — труд ввести меня во владение означенным
домом, во вторых, — взять на себя полное управление домом, отдачу в наймы
квартир, получение с жильцов денег, производство необходимого ремонта
(для чего можете употреблять деньги, выручаемые с отдачи дома и флигелей
в наймы), и делать все другие распоряжения, которые окажутся нужными,
кроме залога и продажи. На все это, кроме упомянутых залога и продажи,
я прошу Вас принять мою полную доверенность, и против ваших распоряже-
ний спорить и прекословить не буду. — К сей доверенности член Археогра-
фической комиссии, в чине VIII класса Александр Николаев Пыпин, руку
приложил. —Марта 5 дня 1864 года.
Доверенность эта принадлежит его высокоблагородию Николаю Дмитрие-
вичу Пыпину 2.
1 Печатается с подлинника на гербовой бумаге, писанного рукою
А. Н. Пыпипа, с приложением печати 1 департамента С.-Петербургской па-
латы гражданского суда.
Не опубликовано.
2 Далее следует помета заседателя Пунина:
«1864 года марта 5 дня С. Петербургской палаты гражданского суда 1-й
Департамент, по силе 2308 ст. 1 ч. X т. С. В. Зак. Гр. изд. 1857 г. свидетель-
ствует, что сие верющее письмо подписано членом Археографической комис-
сии, в чине VIII класса Александром Николаевичем Пыпниым и дано Г. Ни-
колаю Дмитриевичу Пыпину».
586
История дома Н. Г. Чернышевского
№ 7
Письмо А. Н. Пыпина к В. Н. Пыпиной по вопросу о передаче дома
детям Н. Г. Чернышевского
СПБ. 4 июля 18781
Милая Варенька! Обращаюсь к тебе с просьбой по предмету, о котором
раз мы с тобой говорили, именно — по поводу дома. Дело в том, что я желал
бы передать его детям Н. Г. Мой взгляд на этот предмет я тебе отчасти сооб-
щал, и ты без сомнения поймешь вполне мои мысли. — Во-первых, относи-
тельно прежней его покупки. Мною было разным образом столько выдано де-
нег, что, говоря формально, вся его стоимость мною и Сережей выплачена.
Но я никогда не думал оставить его за собой, и теперь желал бы устроить
это дело. Поводы к этому разные. Из сыновей, один уже совершеннолетний
и может быть юридическим лицом. Для меня лично было бы некоторым
нравственным удовлетворением—передать детям Н. Г. его сбереженную
старую собственность. Если это известие придет к нему и доставит ему хоть
какое-нибудь приятное чувство, это было бы для меня большой радостью.
Это — главнейшее мое соображение, и ты без сомнения его совершенно по-
нимаешь, потому что тебе хорошо известно, что моя душевная привязанность
к нему идет с детства, и что кроме того я лично очень многим ему обязан.
Я думаю, что он также знает и теперь мой характер и мои взгляды; но ду-
маю, что подобная вещь все-таки доставит ему удовольствие: у его семьи
будет какая-либо прочная собственность. К этому давнему и главному по-
буждению присоединяется новое и частное. О. С. говорила мне здесь, что
в переписке Н. Г. с ней была высказана мысль, что ей хорошо бы устроиться
(не знаю, может быть хоть временно) в Саратове в этом доме 2. Как это было
сказано в точности, я не знаю, —да это и все равно.
Теперь об исполнении. Первая просьба моя к тебе — рассказать и разъяс-
нить все выше написанное — папеньке и маменьке, и вместе с тем объяснить,
что в денежном отношении для вас это не произведет никакой раз-
н и ц ы; то, что давал дом, я буду высылать сам. Поэтому, пожалуйста, на-
пиши мне, что составляло это в вашем бюджете. При покупке я передал до-
веренностью папеньке заведывание домом: в его летах и при состоянии его
зрения ему разумеется не следует и думать брать на себя это заведывание
впредь, когда владельцем буду не я, а Саша.
Если бы, по устройстве дела, Саша (при присутствии О. С. напр.) обратил-
ся с этой просьбой к тебе, ты могла бы об этом подумать, но все-таки — поду-
мать: это уже были бы отношения не те.
У наших, я знаю, явится при этом другая мысль (какая и мне и тебе
прийдет),что дом не сбережется, а им, как и мне, он дорог по воспоминаниям.
Но я об этом серьезно говорил с Сашей, и он совершенно понимает, что дом
дорог и для Н. Г. — Я не теряю надежды, что он сам, бог даст, еще будет в
нем жить. — Но объясни, пожалуйста, сколько можешь, папеньке и мамень-
ке, что у меня, в настоящую минуту, гораздо сильнее другое соображение, о
котором я говорил, —доставить хоть небольшое удовольствие нашему доро-
гому другу в его печальной жизни теперь. Я не сомневаюсь, что при всех не-
доумениях, какие вам могут при этом представиться, вы сами разделите мое
сильное желание — чем нибудь послужить ему, доставить ему какое ни-
будь удовольствие.
Сделать это я хочу не посредством купчей крепости, а посредством дарст-
венной записи, что будет лучше отвечать моему намерению и обойдется, ка-
жется, с меньшими расходами. Для совершения ее, разумеется, необходимо
иметь здесь документ о владении, т. е. купчую крепость, которая должна на-
История дома Н. Г. Чернышевского 587
ходиться у вас. Сколько помню, я тогда отослал ее к вам; а порывшись теперь
в своих бумагах, ее не нашел. Сделай одолжение, разыщи ее и вышли мне,
с Полинькой или по почте; последнее, кажется, лучше, и в таком случае
надо посылать не иначе, как в страховом письме, как посылаются документы.
На это обрати внимание.
Повторяю опять, что никак не желал бы оставить в наших какое нибудь
недоумение и неприятное чувство при этом случае, и потому очень прошу
тебя стать здесь на мое место и во-первых, рассказать мои побуждения, а во-
вторых, успокоить их, что это нисколько не изменит денежного положения
ДОМ-МУЗЕЙ Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОГО В САРАТОВЕ
С рисунка карандашом М. В. Иноземцевой. 1940(?) г.
Государственный Литературный музей
вещей. Мы с тобой редко переписываемся, но я с своей стороны никогда ни
на минуту не думал, чтобы мы перестали понимать друг друга, чтобы мы
меньше были друзьями, меньше друг друга любили, чем прежде. Поэтому
я так и надеюсь на тебя в этом случае, я убежден, что мое — скажу, сердеч-
ное дело будет тебе понятно, и что ты поможешь мне в нем, и сделаешь все,
чтобы папенька и маменька согласились с моими мыслями и одобрили мое
намерение.
Я имел недавно длинные письма Н. Г., каких он давно не писал, и эти
письма еще раз пробудили во мне все старые воспоминания и еще больше
утвердили меня в моем намерении 3. Мы, к сожалению, ничего не можем
для него сделать; сделаем хоть это немногое.
Будь здорова, моя дорогая. Само собой разумеется, что это мое письмо
вовсе не секрет от наших; поговори с ними, а потом и прочти его; или, прочи-
тавши сама, тотчас же прочитай и им. — По прочтении же, справься о бу-
588
История дома Н. Г. Чернышевского
маге, разыщи ее и на первый раз извести меня и поскорее в письме, отыскала
ли ее <
Будьте все здоровы. Целую вас
Ваш Ал. Пыпин.
1 Печатается с подлинника. К письму приложен конверт, надпи-
санный рукой А. Н. Пыпина, с двумя пометами Е. Н. Пыпиной:
1) «О передаче дома от Саши А. и М. Чернышевским» и 2) «Сохранить» (ка-
рандашом).
2 В дошедшей до нас переписке Н. Г. Чернышевского с Ольгой Сократов-
ной таких высказываний не найдено.
•з А. Н. Пыпин имеет в виду письма Н. Г. Чернышевского к нему и к его
жене Юлии Петровне Пыпиной от 25 февраля (см. «Чернышевский в Сиби-
ри», вып. III, стр. 47—67).
4 Ответного письма не сохранилось, но из письма А. Н. Пыпина к
В. Н. Пыпиной от 14 июля 1878 г. видно, что нужная бумага была ему вы-
слана.
№ 8
Дарственная запись, совершенная А. Н. Пыпиным на передачу
б. дома Н. Г. Чернышевского его детям
10 марта 1879 г. 1
Тысяча восемьсот семьдесят девятого года, января двадцать четвертого,
язились к Иосифу Ивановичу Борткевичу, С. Петербургскому нотариусу
в контору его, находящуюся Казанской части по Невскому проспекту, дом
№ 26/14, известные ему лично и к совершению актов законную правоспособ-
ность имеющие: бывший профессор Александр Николаевич Пыпин, несо-
вершеннолетний сын титулярного советника Михаил Николаевич Чернышев-
ский и кандидат С. Петербургского университета Александр Николаевич
Чернышевский, действующий за себя и по званию попечителя выше назван-
ного Михаила Чернышевского на основании указа С. Петербургского си-
ротского суда от 3 ноября 1878 года за № 23741, жительствующие: первый и
второй — Васильевской части, по Большому проспекту д. № 22; а третьий
— той же части по Восьмой линии, д. № 27, в сопровождении лично ему
нотариусу известных свидетелей: коллежского советника Леонида Александ-
ровича Полонского и штабс-капитана Алоизия Федоровича Витмана, житель-
ствующих: первый Рождественской части по первой улице № 8, а второй
Литейной части по Бассейной улице, № 14, с объявлением, что они Пы-
пин и Чернышевские совершают дарственную запись на следующих условиях:
из них Пыпин подарил Михаилу и Александру Чернышевским собственный
свой деревянный дом со всем при нем строением и землею, доставшийся ему
от титулярного советника Николая Гавриловича Чернышевского по купчей
крепости совершенной во 2 департаменте С. Петербургской палаты граждан-
ского суда 4 марта 1864 года и в записанной в 4-ю книгу под № 9, состоящий в
городе Саратове, второй части на углу Сергиевской улицы и Гимназического
взвоза, в межах домов: по одну сторону г. Пыпиной, а по другую г. Гран[д]-
ковской, по которым домом, всем строением и двором мерою земли состоит:
по улице и в заднем конце по двадцати пяти сажен и во двор девятнадцать
сажен. Напредь же сего, помянутое имущество никому не продано, не зало-
жено, не передано и не отписано, а если кто в оное по чему либо будет всту-
паться, то очистку от тех вступчиков и от убытков, могущих быть от сего,
одаряемые Чернышевские принимают на себя. Цену даримому по сей записи
имуществу объявили Пыпин и Чернышевские по совести в две тысячи рублей.
История дома Н. Г. Чернышевского
589
О на[пи]сании цены означенного имущества без утайки св. закон, т. V уст.
о пошл. ст. 396 объявлена. Акт сей, совершенный С. Петербургским нота-
риусом Борткевич 24 января 1879 года утвержден и. д. старшего нотариуса
саратовского окружного суда пятого марта тысяча восемьсот семьдесят де-
вятого года, при чем взыскано пошлин: актовых три рубля, крепостных во-
семьдесят рублей, за выпись 20 коп., за печать 10 коп. и на публикацию
три рубля и определено выдать главную выпись на листе гербовой бумагипять
рублей шестидесяти пяти копеечной цены несовершеннолетнему Михаилу
Николаевичу Чернышевскому и кандидату С.-Петербургского университета
Александру Николаевичу Чернышевскому.
1 Печатается с рукописной копии, снятой рукою М. Н. Чернышевского,
под заглавием: «Выпись из крепостной Саратовского 1 нотариального архива
книги по городу Саратову за 1879 год № 1-ой, часть 1-я, страница 82, № 47».
В конце документа добавлено:
«Выпись эта слово в слово сходится с актом, внесенным в крепостную
книгу, записана в реестр выписей 1879 года под № 255, отмечена в реестре
крепостных дел № 1, ч. 14, стр. 316 и выдана помянутым Чернышевским.
Марта шестого дня тысяча восемьсот семьдесят девятого года» за подписью
и. д. старшего нотариуса.
Далее следует помета судебного пристава Н. Васильева: «По сей дарст-
венной на основании исполнительного листа саратовского окружного суда
от 10 марта 1879 года за № 22166, ввел в общее владение малолетнего сына
титулярного советника Михаила и кандидата С.-Петербургского универ-
ситета Александра Николаевичей Чернышевских. Апреля 14 дня 1879 г.»
Впервые о передаче дома А. Н. Пыпиным в дар сыновьям Н. Г. Черны-
шевского на основании архивных документов рассказывается в статье
П. Л. Юдина «К биографии Н. Г. Чернышевского» («Исторический Вестник»,
1910, сентябрь, стр. 951—952).
№ 9
Вводный лист во владение домом А. Н. и М. Н. Чернышевских
14 апреля 1879 г.1
1879 года апреля 14 дня судебный пристав Саратовского окружного суда
Н. Васильев, на основании исполнительного листа того же суда от 10 марта
1879 г. за№ 22166, ввел в общее владение малолетнего сына титулярного со-
ветника Михаила и кандидата С. Петербургского университета Александра
Николаевичей Чернышевских дворовым местом со строением, состоящим в
г. Саратове 2 части на углу Сергиевской улицы и Гимназического взвоза,
и имеющим меры земли: по улице и в заднем конце по двадцати пяти сажен,
и во дворе девятнадцать сажен. Имение это досталось им, Михаилу и Алек-
сандру Чернышевским, от бывшего профессора Александра Николаевича
Пыпина, по дарственной записи, совершенной С. Петербургским нотариу-
сом Борткевичем 1879 г. января 24 дня, записанной в реестре выписей Сара-
товского нотариального архиваза 1879г. под №255 и отмеченной в реестре
крепостных дел № 1, ч. 14, стр. 316. Цена имения объявлена в две тысячи руб-
лей, с каковой суммы взыскано крепостных пошлин восемьдесят рублей;
дарственная запись выдана на листе гербовой бумаги в пять рублей шесть-
десят пять копеек.
При вводе во владение присутствовал поверенный гг. Чернышевских
помощник присяжного поверенного А. Токарский.
590
История дома Н. Г. Чернышевского
При вводе во владение присутствовали: надворная советница Александра
Егорова Пыпина, дворянин Михаил Николаевич Пыпин. Ввод во владение
совершал судебный пристав Н. Васильев.
1 Печатается по копии, заверенной судебным приставом Саратовского
окружного суда, с приложением его печати.
О вводе сыновей Н. Г. Чернышевского во владение домом см. в статье
П. Л. Юдина «К биографии Н. Г. Чернышевского» («Исторический Вест-
ник», 1910, сентябрь, стр. 952).
№ 10
Доверенность, выданная А. Н. и М. Н. Чернышевскими
О. С. Чернышевской на управление домом
5 февраля 1879 г. 1
Милостивая государыня,
любезная матушка Ольга Сократовна.
Уполномачпваем Вас принять в свое полное управление и заведывание
недвижимое наше имущество, состоящее в г. Саратове, второй части, на углу
Сергиевской улицы и Гимназического взвоза, с правом залога оного в одном
из кредитных учреждений по Вашему выбору, и вообще вести все дела, от-
носящиеся до сего имущества, как гражданские, так и уголовные.
И для сего предоставляется Вам право: ходатайствовать во всех админи-
стративных и судебных местах и иных всякого рода учреждениях, не исклю-
чая коммерческих судов, кассационных и прочих департаментов правитель-
ствующего сената и общих их собраний, а также и у должностных лиц всех
ведомств, в качестве истца, ответчика, третьего лица, частного обвинителя,
гражданского истца и обвиняемого; подавать прошения, заявления и иные
бумаги; представлять словесные объяснения; возбуждать уголовные пре-
следования; предъявлять встречные иски, отводы и споры о подлоге актов
и подавать ответы по таким спорам;привлекать к делу третьих и должностных
лиц; просить об обеспечении исков и о предварительном исполнении судеб-
ных решений; взыскивать судебные и за ведение дела издержки и убытки;
выслушивать решения, определения и приговоры; объявлять на оные удо-
вольствие или неудовольствие; приносить в высшие инстанции частные, апел-
ляционные и кассационные жалобы и отзывы; ходатайствовать об отмене,
пересмотре и исполнении решений, вступивших в законную силу; при
продаже имущества должников, принимать участие в описи, оценке и пуб-
личном торге; просить о личном задержании должников и о признании их
несостоятельными; участвовать в общих собраниях кредиторов, конкурсах,
администрациях и опеках со всеми правами принадлежащими кредитору;
получать справки, копии, подлинные документы, исполнительные и ввод-
ные листы и другие бумаги; производить по исполнительным листам взыска-
ния; кончать дела миром; совершать контракты на отдачу помещений внай-
мы на условиях по Вашему усмотрению, а равно и уничтожать контракты до
срока, если это понадобится; выселять неисправных нанимателей; опреде-
лять и увольнять служащих; выправлять залоговое свидетельство о свобод-
ное™ имущества; выдавать обязательства и подписки кредитному обществу;
производить расходы по управлению и ремонтировке; получать все причи-
тающиеся нам денежные суммы, в том числе и ссуду из кредитного обще-
ства; а также передоверять сие полномочие другим лицам по Вашему вы-
бору.
История дома Н. Г. Чернышевского
591
Тому-же, что Вы по сей доверенности законно учините, мы верим, спо-
рить и прекословить не будем. Все пробелы прочеркнуты. Доверенность
эта принадлежит жене титулярного советника Ольге Сократовне Чернышев-
ской.
Несовершеннолетний сын титулярного советника Михаил Николаевич
Чернышевский. За себя и по званию попечителя брата Михаила кандидат
С. Петербургского университета Александр Николаевич Чернышевский.
1 Печатается с подлинника, представляющего собою печатный бланк
с пробелами, которые заполнены рукописными вставками нотариуса И. Борт-
кевича и собственноручными подписями А. Н. и М. Н. Чернышевских.
Доверенность заверена И. Борткевичем, с приложением его личной пе-
чати.
Не опубликовано.
№ 11
Докладная записка М. Н. Чернышевского на имя народного комиссара
по просвещению А. В. Луначарского о передаче дома советскому
правительству для устройства в нем музея
26 марта 1918 г. 1
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Говорить о значении Чернышевского в деле пропаганды идей о свободе
народа не приходится — это громкое, славное имя достаточно известно,
как своими литературными трудами, так и своей злосчастной судьбой. Неумо-
лимая месть царского произвола не только разбила жизнь великого писа-
теля в зените его славы, но и принимала все меры к тому, чтобы даже самс
имя Чернышевского было стерто с скрижалей литературы. Сорок с лишком
лет имя Чернышевского было запрещено в печати и только за последние 10—
12 лет можно было приступить к полному выяснению личности этого глубокого
мыслителя, стоящего в первых рядах борцов за свободу народа. Заслуги
его перед народом громадны, и долг народа отплатить ему добром за добро.
Память его должна быть увековечена. В таких случаях принято ставить до-
стойным людям памятники и сохранять в назидание благодарному потомству
все его реликвии, все принадлежащие ему при жизни веши, все его достоя-
ние. К числу такого достояния принадлежит небольшой дом, в котором он
родился и жил в молодости. Этот дом находится на его родине в г. Саратове,
где отец его был священником. Предки Чернышевского крестьянского про-
исхождения и родом из села Чернышева Пензенской губ. От имени
этого села произошла и самая фамилия Чернышевских.
Дом Чернышевского в Саратове (на углу Бол. Сергиевской и Гимнази-
ческой ул.) представляет небольшое одноэтажное здание с мезонином, всего
лишь из пяти комнат внизу и одной комнаты наверху в мезонине. Эта
последняя комната, с балкончиком, выходящим на Волгу (дом стоит на высо-
ком берегу Волги), и была комнатой Чернышевского: в настоящее время этот
домик принадлежит сыну Чернышевского, издателю его сочинений, чело-
веку свято чтущему память своего великого отца и посвятившему всю свою
жизнь на собирание и хранение всех материалов, имеющих отношение к жи-
зни Чернышевского. Конечно, в числе реликвий Чернышевского должен
быть сохранен во всей своей неприкосновенности и этот дом. Но при этом не-
обходимо иметь в виду следующие обстоятельства. Дом этот деревянный и
оштукатуренный и был выстроен около ста лет тому назад. За последние
10—15 лет несколько раз поднимался вопрос о капитальном ремонте этого
592
История дома Н. Г. Чернышевского
дома в видах поддержания возможности сохранить его на будущее время.
Осматривавшие дом архитекторы приходили к выводу, что без перемены ос-
новных балок и вообще крупного ремонта обойтись невозможно, и что на
это придется затратить (даже в то время) не менее б.ООО руб. Обремененному
большой семьей сыну Чернышевского такой расход был не по средствам,
и капитальный ремонт дома все откладывался, а дом приходил все в большее
запустение. Если его оставить в таком виде и дальше, то через несколько
лет ему будет грозить полное разрушение.
Таким образом первою заботою об этом доме должен быть вопрос о
средствах для самого полного серьезного ремонта, при помощи которого
можно было бы быть уверенным в сохранности этой реликвии для потомства.
По приведении дома в полную исправность было бы уместным и желатель-
ным использовать его для какой нибудь просветительной цели — для на-
родного образования. Небольшие размеры дома не дают возможности по-
местить в нем более или менее обширное учреждение, а потому наиболее
подходящим является устройство в нем например небольшой народной чи-
тальни-музея имени Чернышевского, в котором были бы собраны разные
портреты, книги и вещи, как самого Чернышевского, так и имеющие к нему
отношение.
Признавая за домом Чернышевского, как исторической ценности, обще-
государственное значение, сын Чернышевского, Михаил Николаевич Чер-
нышевский, передает этот дом и все дворовое место со всеми постройками
в руки народного правительства с тем, что кроме отпуска денежных средств,
необходимых для приведения дома в полный порядок, две комнаты и дворо-
вый флигель будут предоставлены в пожизненное пользование для тех чле-
нов семьи Чернышевского, которые возьмут на себя присмотр и управление
передаваемым народу имуществом.
Кроме того М. Н. Чернышевский желал бы принять непосредственное
участие в вопросе о ремонте дома и в устройстве читальни-музея.
26/III—1918 г.
Мих. Чернышевский.
!) Печатается с копии-автографа М. Н. Чернышевского.
Не опубликовано.
№ 12
Охранная грамота, выданная народным комиссаром по просвещению
А. В. Луначарским дому Н. Г. Чернышевского
26[13] марта 1918 г. 1
Дом великого русского писателя Николая Гавриловича Чернышевского,
находящийся в городе Саратове, уг. Б. Сергиевской и Гимназической, как
представляющий громадный исторический интерес, находится под покро-
вительством Рабочего и Крестьянского Правительства и не подлежит ни-
каким занятиям и реквизициям и не может быть перестраиваем без особого
на то разрешения Совета Народных Комиссаров.
Народный Комиссар А. Луначарский.
Секретарь Дм. Лещенко.
1 Печатается с машинописного подлинника, подписанного собственно-
ручно А. В. Луначарским.
Написано на бланке со штампом Народного комиссара, с приложением
ет личной печати.
Не опубликовано.
История дома Н. Г. Чернышевского
593
№ 13
Распоряжение народного комиссара по просвещению А. В. Луначарского
Саратовскому совету рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов
о ремонте дома
18 июля 1918 г. 1
Сын знаменитого писателя Чернышевского предоставил в народное до-
стояние дом, в котором родился и жил в молодости его отец. Этот дом нахо-
дится в Саратове на углу Б. Сергиевской и Гимназической. Дар свой сын
Чернышевского обусловил устройством в этом доме музея имени Чернышев-
ского и, если окажется возможным, народной читальни, причем тем из семьи
Чернышевского, которые возьмут на себя заботу о музее и читальне, пре-
доставляется пожизненное бесплатное проживание в доме и дворовом фли-
геле.
По своей ветхости дом требует капитального ремонта, а потому прошу
озаботиться составлением сметы и сообщить размер суммы, потребной для
такого ремонта, как дома, так и флигеля, считая в этом ремонте и внутрен-
нее убранство, относительно которого надлежит войти в соглашение с сыном
Чернышевского Михаилом Николаевичем, дочь которого в настоящее время
находится в Саратове и даст все указания.
Народный Комиссар по Просвещению: А. Луначарский.
Секретарь: Дм. Лещенко.
1 Печатается с рукописной копии, снятой М. Н. Чернышевским, со штам-
пом Комиссариата Народного Просвещения Петроградской Вольной Тру-
довой Коммуны (конверт № 3840).
В связи с этим распоряжением Саратовскому Совету Рабочих, Крестьян-
ских и Красноармейских депутатов было переведено 50 тысяч рублей на ра-
боты по ремонту дома Н. Г. Чернышевского и на превращение его в музей.
Публикацию об этом см. в саратовской газете «Известия» 1918 г., 29 октября,
№ 227.
№ 14
Декрет В. И. Ленина об организации дома-музея Н. Г. Чернышевского
25 сентября 1920' г. 1
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ
СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ ПОСТАНОВИЛ:
Находящийся в Саратове музей имени Чернышевского объявляется на-
циональным достоянием и передается в ведение Народного Комиссариата
Просвещения.
Одновременно с этим до конца текущего года сверхсметно ассигнуется по-
следнему на предмет оборудования охраны этого музея один миллион рублей
(1.000.000 р.) с тем, чтобы в дальнейшем музей содержался по нормальной
смете Н. К. Просвещения.
Председатель Совета
Народных Комиссаров: В. Ульянов (Ленин).
1 Печатается с публикации в газете «Известия ВЦИК» (Москва) 1920 г.
25 сентября, № 213.
38 «Звенья», № 8

ПАМЯТИ ПРОШЛОГО
I
Проф. В. Шульгин
Анти-Дюринг в России 70-х годов
Философская мысль России в 70-е годы не была оторвана от
философской мысли Запада. Философы России с большим вни-
манием следили за каждой появлявшейся там новинкой. Их
внимание привлек и Дюринг. Даже его выходки против Маркса
нашли свой отклик в статьях по философии того времени — и
отклик, осуждающий Дюринга. «То же отношение и к совре-
менным представителям политической экономии и обществен-
ных наук, причем не лучше других он третирует даже Маркса
и Лассаля, несмотря на их социалистический образ мысли», —
пишет А. А. Козлов1. Но, осуждая выходки Дюринга против
Маркса, находя в его работах ряд ошибок, А. А. Козлов скло-
нен подчеркивать «оригинальность и талантливость» Дюрин-
га. Этим он начинает и этим же заканчивает свою большую рабо-
ту о Дюринге, печатавшуюся в течение двух лет в «Киевских
университетских известиях» и затем вышедшую отдельной кни-
гой. «Что Дюринг талантливый и оригинальный мыслитель, —
говорит он, — что он обладает громадной разносторонней эру-
дицией, в том едва ли усомнится кто-либо знакомый с его со-
чинениями и положением его в науке»2. Козлов склонен думать,
что философия Дюринга является «отражением социализма».
«Замечательно. — пишет он, — что значительнейшие пере-
довые люди современного социализма (Фейербах, Маркс,
1 А. А. Козлов, Философия действительности. Изложение философ-
ской системы Дюринга. «Университетские известия» №2, Киев, 1877, стр. 812.
2 Там же, стр. 807.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
595
Лассаль, Бакунин) вышли из философской школы абсолютного
идеализма (гегельянцы)». И дальше, вскрывая причины, поче-
му «социализм променял свою мечтательно-утопическую под-
кладку на материалистическую», он продолжает: «Во всяком
случае это факт; и философия Дюринга имеет притязание быть
его полным теоретическим отражением.
Философская система Дюринга есть ничто иное, как попытка,
освободив социализм от утопических, мечтательных, рели-
гиозных элементов, дать ему современную научно-философ-
скую основу, ввести его в такое философское целое, в котором
он стоял бы в научной и логически необходимой связи с теори-
ей познания, метафизикой, философией природы, этикой, вообще
с целым циклом дисциплин, органическое единство которых
составляет conditio sine qua non цельного, истинно-философ-
ского миросозерцания. В этом, по-моему, и заключается с п е-
циальное отличие системы Дюринга среди различ-
ных направлений современной философии, в этом и ее относи-
тельное значение»1.
В то же время казанский профессор философии Милослав-
ский в своей книге «Типы современной философской мысли в
Германии», вышедшей в 1878 году, посвящает специальную
главу рассмотрению философии Дюринга. Он тоже склонен
высоко оценивать Дюринга: «Философия действительности»
(Wirklichkeitsphilosophie) выступает, — говорит он, — из ря-
да тех типов современной немецкой философии, которые при-
мыкают к Канту. Она представляет оригинальную попытку
построения научно-философской системы независимо от фило-
софских авторитетов, преданий и обычаев единственно на
основании современной положительной науки и силами собст-
венного ума автора» (стр. 163). Ему кажется, что есть много
путаного и недоказанного у Дюринга, но он склонен считать
его «оригинальным немецким позитивистом» и утверждает,
что «Дюрийг делает попытку построить философию на началах
положительной науки и дает научное удовлетворительное ре-
шение всем философским вопросам о природе и духе, вопросам
логики и метафизики, морали, естественного права, политики
и истории. Если философия имеет право на существование и
на звание науки, — говорит проф. Милославский, — предприя-
тие Дюринга заслуживает полного внимания и сочувствия»
(там же, стр. 200). Автор касается и вопроса о связи между со-
циализмом и философией у Дюринга. «При всех его стараниях, —
1 А. А., Козлов, Критические замечания к философской системе
Дюоинга. «Университетские известия», Киев, -878, № 5, стр. 425 — 426.
38 *
596
Пр:/>. В. Шульгин
говорит он. — построить целостную философию, соответст-
вующую какой-то воображаемой единой действительности,
его построение разламывается пополам между миром и челове-
ком. Внешний мир и его философская схема остается за чело-
веком, который теперь становится для Дюринга особым цент-
ром всей «действительности». Философия природы без остатка
исчезает в философии общества. К сожалению, эта часть фи-
лософии действительности не поддается краткому анализу и
критике вследствие ее особого склада характера. Собственно
философского построения и значения она и не имеет, и связь
ее с изложенными началами философии действительности весь-
ма неопределенна и сомнительна» (там же, стр. 187).
«От положения и развития в обществе индивидуума Дюринг
переходит к самому обществу, теряет свое философское равно-
весие и превращается в ярого социал-демократа» (там же,
189—190).
«Все черты социального идеала у Дюринга — обыкновенные
у всех социалистов pia desideria, но отнюдь не научные и фи-
лософские выводы из каких-нибудь положительных данных
исторической и современной жизни и всех условий внешнего
мира, среди которых живет и развивается человек и челове-
чество...» (там же, стр. 191). «С гордой самоуверенностью и с
нескрываемым самовосхвалением Дюринг во имя своих социаль-
ных начал судит и рядит все прошедшее, настоящее и будущее
человечества. К философии эти рассуждения имеют мало от-
ношения, — по содержанию и по характеру изложения это
скорее ряд иногда очень интересных публицистических очер-
ков» (там же, стр. 192).
Если для киевского профессора «специальное отличие сис-
темы Дюринга среди различных направлений современной фи-
лософии» состоит именно в том, чтобы дать современ-
ному социализму «научно-философскую основу», освободив
его от «утопических, мечтательных, религиозных элементов»,
если именно в этом А. А. Козлов видит ее «относительное зна-
чение», то именно это отрицает казанский профессор философии
Милославский, утверждая, что к философии «социалистиче-
ские рассуждения» Дюринга не относятся. Но это различие
выводов не мешает ни тому, ни другому философу признавать
и оригинальность философии Дюринга и его талант.
В журнале «Знание» задолго до выхода в свет книги проф.
Милославского и статей Козлова пишет о философии Дюринга
П. Л. Лавров. Для него Дюринг — представитель немецкого
позитивизма, течения философской мысли, к которому благо-
склонно относится Лавров. Но еще важнее для него то, что
Ф. ЭНГЕЛЬС
С фотографии 1879 г.

Анти-Дюринг в России 70-х годов
599
позитивизм до сих пор не давал «обобщающих» сочинений;именно
это и сделал, с точки зрения Лаврова, Дюринг, и в этом его вто-
рая заслуга. «Итак, книга Дюринга не может не обратить на себя
внимание, при недостатке других обобщающих сочинений это-
го направления» («Знание», 1873, VI, стр. 13). Он считает
необходимым познакомить читателя с работами Дюринга и де-
лает это так: «Дюринг доцент в Берлинском университете.
Ранее 1865 года он, кажется, не издавал ничего крупного.
В этом году появились его «Естественная диалектика»(Natiirliche
Dialektik, 1865) и «Цена жизни» (Werth des Lebens, 1865.)
Затем он издал много трудов по разным отраслям мысли. Напри-
мер, по политической экономии, как защитник Кэри, противник
английской школы политико-экономов и противник социа-
листов. Дюринг напечатал целый ряд брошюр («Carey’s Umwal-
zung der Volkswirtschaftslehre und Sozialwissenschaft», «Capital
und Arbeit», «Kritische Grundlegung der Volkswirtschafts-
lehre», «Die Verkleunerer Carey’s und die Krisis der Nationaloco-
noinie», которые завершил курсом политической экономии
«Cursus der National- und Socialoconomie» и «Критической исто-
рией политической экономии и социализма»—«Kritische Geschi-
chte der Nationaloconomie und des Socialismus», Berlin, 1871).
В начале нынешнего года появилась его «Критическая история
общих принципов механики» («Kritische Geschichte der al-
gemeinen Principien der Mechanik», Berlin, 1873), получившая
первую премию в Геттингенском университете и в которой
не может не поразить читателя почти полное отсутствие фор-
мул. Наконец, в 1869 г. появилось первое издание его крити-
ческой истории философии, второе издание которой дало повод
настоящей статье» (там же, стр. 13). Останавливаясь на клас-
сификации философов, даваемой Дюрингом, его манере крити-
ковать, принципе отбора наиболее ценимых Дюрингом фило-
софов, П. Л. Лавров отмечает как совершенно неприемлемое
то, что «критическая история философии по Дюрингу имеет
собственно дело лишь с исключительными личностями» (там
же. стр. 21). К тому же в представлении Лаврова самые исклю-
чительные личности Дюринга не совпадают с теми, кого он
склонен считать за самых исключительных. И здесь он высту-
пает в защиту Маркса. «Самые резкие отзывы, даже самые
непозволительные ругательства встречаем у него, — пишет
Лавров, — в отношении к самым почтенным деятелям, если
они пользуются уважением большинства ценителей, стоят во
главе школ. Напротив, он охотно выдвигает на первое место
личности менее значительные. Поэтому в его «Критической
истории политической экономии и социализма» он ругает Джона
ОБЛОЖКА ТЕТРАДИ ГЕКТОГРАФИРОВАННОГО ИЗДАНИЯ
КНИГИ ЭНГЕЛЬСА «АНТИ-ДЮРИНГ», ВЫШЕДШЕЙ В РОССИИ
ТОТЧАС ЖЕ ПОСЛЕ ЕЕ ОПУБЛИКОВАНИЯ В ГЕРМАНИИ.
(Уменьшено в два раза)
Оригинал хранится в Государственном Архиве
ПЕРВАЯ СТРАНИЦА ПЕРВОЙ ТЕТРАДИ
(Уменьшено в два раза)
602
Проф. В. Шульгин
Стюарта Милля и превозносит Листа: из новейших социа-
листов ставит выше всех Луи Блана, далеко ниже Лассаля и
старается затоптать в грязь Карла Маркса» (там же, стр. 23).
«Но у Дюринга нельзя отнять довольно обширного знания,
особенно же редкого для немецкого доцента философии зна-
комства с мыслителями французскими и английскими» (там
же, стр. 24). «Ограничивая критическую историю философии
лишь историей исключительных личностей, Дюринг тем самым
придал своему сочинению отрывочность и лишил его всякой
исторической связи, т. е. в сущности отнял у него право на
имя и с т о р и и».
Отозвались и «Отечественные Записки» и «Неделя» и ряд
других журналов на книги Дюринга.
В «Неделе» (1879 г., стр. 196) можно прочесть также о Дю-
ринге, как о современном интересном философе Германии.
На страницах журнала «Свет» (1879) идет даже дискуссия-
об отдельных положениях философии Дюринга (см. статью
«Любовь или вражда», № 1, 2), а сам он именуется «замечатель-
ным немецким философом».
Не прошли мимо Дюринга и народники. И для них он тоже
философ большого масштаба. Именно на него почти во всех
статьях, направленных против Маркса, ссылается Михайлов-
ский. Даже в той статье, которую написал он в «защиту» Марк-
са. в которой пытался «охранить» его от искажений, от «злоб-
ной» критики Ю. Жуковского, даже в ней он протягивает
руку Дюрингу и, опираясь на него, теперь уже вместе с Жуков-
ским, разносит Маркса: «Самое общее и притом едва ли не
единственно верное замечание состоит в указании на пристра-
стие к гегелевской диалектике», — говорит Михайловский.
«Действительно Маркс, несмотря на свой протест против геге-
левской философии, очень охотно, даже слишком охотно, при-
бегает к ее диалектике, чем без нужды усложняет и затруд-
няет понимание своих выводов. Это было всеми давно замечено
(в особенности Дюринг, вообще крайне несправедливый к Марк-
су, налег на это обстоятельство в своей «Критической истории
политической экономии и социализма»), и сам Маркс счел нуж-
ным отозваться на голос критики во втором издании «Капи-
тала»'. Михайловскому мало заявить о своей солидар-
ности по этому пункту с Жуковским, он называет Дюринга
не только для того, чтобы подчеркнуть этим неориги-
нальность позиции Жуковского, но и для того, чтобы
1 Н. К. Михайловский, Карл Маркс перед судом г-на Ю. Жу-
ковского. «Отечественные Записки», октябрь 1887 г., стр. 331.
Анти-Дюринг в России 70-х годов 603
вместе с ним опереться на авторитет заграничных критиков
Маркса.
«Обвинение в гегелевщине остается в полной силе»1,—про-
должает Михайловский и тем вновь поддерживает Жуковского.
И еще раз. «Если снять с «Капитала» тяжелую, неуклюжую и не-
нужную крышку гегельянской диалектики, то, независимо от
других достоинств этого сочинения, мы увидим в нем превосходно
разработанный материал для решения общего вопроса об
отношении форм к материальным условиям их существова-
ния и превосходную постановку этого вопроса для частной
области». Таким образом, для Михайловского диалектика
представлялась чем-то внешним, «ненужной», «неуклюжей
крышкой», которую не только можно «снять», но и надо
снять, так как она мешает видеть «превосходно разработан-
ный материал». Он не понимал роли ее, в том числе и в
самой разработке материала. А Маркс говорил об этом
очень убедительно и ясно: «То, что тот же самый Ланге
говорит о гегелевском методе и о моем применении его, являет-
ся поистине ребяческим. Во-первых, он ничего не понимает в ге-
гелевском методе и поэтому, во-вторых, имеет еще гораздо мень-
ше представления о моем критическом способе его применения...
Ему и в голову не приходит, что это «свободное движение в
материале» есть не что иное, как другое название известного
метода изучения материала, — именно диалекти-
ческого метод а»2. Так Маркс писал Кугельману о
Ланге.
В чем же корень недовольства Н. К. Михайловского диалек-
тикой Маркса? Он не говорит об этом, но читатель легко на-
ходит его: «Если бы Маркс сказал, — пишет Михайловский, —
з^кон развития современного общества таков, что оно само,
спонтанейно отрицает свое предыдущее состояние и затем от-
рицает это отрицание, примиряя противоречия пройденных
стадий в единстве индивидуальной и общинной собственности;
если бы он сказал это и только это (хотя бы и на многих
страницах), то он был бы чистым гегелианцем, строящим за-
коны истории из глубины своего духа и успокаивающимся на
чисто формальных, т. е. независимых от содержания, принци-
пах. Но ведь всякий, читавший «Капитал», знает, что он ска-
зал не только это. Мало того: всякий, прочитавший только
вышеприведенное беглое изложение главы о первоначальном
накоплении, должен понять, что гегелианскую формулу мож-
1 Н. К. Михайловский, стр. 335.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXVI, стр. 58.
604
Проф. В. Шульгин
но так же легко снять с втиснутого в нее содержания, как
перчатку с руки или шляпу с головы, нимало не повредив ни
руки, ни головы. Относительно пройденных ступеней экономи-
ческого развития тут даже ни малейших сомнений быть не
может. Называйте эти пройденные ступени положением и отри-
цанием, называйте иначе, переменяйте всю группировку, сде-
лайте из двух ступеней десять, двадцать — фактически Маркс
останется прав. Разрушение феодальных порядков в Европе
действительно сопровождалось отлучением работника от ус-
ловий производства; сила вещей действительно сгоняла этих
отлученных в мануфактуры.
Столь же несомненно и дальнейшее течение процесса: со-
средоточение средств производства все в меньшем и меньшем
числе рук. Насчет будущего могут быть, конечно, сомнения1.
Маркс полагает, что так как концентрация капитала сопровож-
дается обобществлением труда, то это последнее и составит
ту экономическую и нравственную почву, на которой вырас-
тут новые юридические и политические порядки»2. Так Ми-
хайловский «защищает» Маркса от самого Маркса, так выдает
он вместе с тем секрет своего недовольства диалектикой.
Михайловский подходит к пониманию того, что диалектика
Маркса не равна диалектике Гегеля, он готов увидеть верно и
их различие, он готов признать, что диалектика Маркса м а-
териалистическая диалектика, он убежден, что он,
как и никто другой, не может оспорить утверждений Маркса
о том, как происходил процесс разрушения феодальных по-
рядков, никто не может оспорить вскрытых им законов и даль-
нейшего течения процесса... но он, Михайловский, не хочет
принимать неизбежное по отношению к России, и так как он не
в силах опровергнуть сокрушительную логику Маркса, вскры-
тых им законов, действующих в человеческом обществе с ес-
тественной необходимостью, то он хочет выпрыгнуть
из-под их действия... путем развенчания диалектики. Так как
«идеал», нравственное чувство не позволяют ему мириться с
неизбежным, так как нет силы посмотреть прямо в глаза дейст-
вительности, найти свое место в борьбе, то он занимается этими
упражнениями!. Что это именно так, об этом говорят следующие
строки: «...капиталы наши представляют в сравнении с евро-
пейскими нечто крайне мизерное. Следовательно, нам пред-
стоит еще пройти вслед за Европой весь тот процесс,
который описал и возвел на степень философско-исторической
1 Курсив мой. — В. Н. Ш.
2 Н. К., Михайловский, стр. 337.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
605
теории Маркс. Разница, однако, в том, что нам придется по-
вторить процесс, т. е. совершить его сознательно. По крайней
мере, его должен сознавать тот русский человек, который уве-
ровал в непреложность исторической теории Маркса. Маркс
не скрывает, конечно, тяжелых и возмутительных сторон про-
цесса. Наоборот, он ставит их, что называется, ребром»1.
«Все эти калечения незрелых и женских организмов» и пр.
нам еще предстоят, и мы, с точки зрения исторической теории
Маркса, не только не должны протестовать против этих кале-
чений, что значило бы прать против рожна, но даже радовать-
ся им, как необходимым, хотя и крутым ступеням, ведущим
в храм счастия. Трудно вместить в себе та-
кое противоречие, которое терзало бы душу рус-
ского ученика Маркса на каждом шагу в том или другом част-
ном приложении»...2. У Маркса он ищет «поправок» к
Марксу.
«Но дело в том, что надо же доподлинно знать, что истори-
ческий процесс действительно неизбежно такой, каким его ри-
сует Маркс. Мы сейчас увидим, какие поправки в теории можно
заимствовать у самого Маркса. Но ясно во всяком случае, что
мы должны семь раз подумать, прежде чем один раз отрезать
себе все пути, кроме указанного немецким экономистом»3.
Но немецкий экономист никогда не отвергал своеобразия про-
цессов, совершавшихся в России. Он считал необходимым,
вооружившись диалектикой, самым тщательным образом изу-
чить экономику, политику, историю России, для чего счел необ-
ходимым овладеть русским языком. Логику развертывавшихся
внутри России событий, связанных с мировой экономи-
кой и политикой, он считал необходимым изучить, а не пере-
носить механически то, что было в Европе, на Россию. И это
не были «поправки» к теории, но сама теория, правильно по-
нятая. Но этого не мог понять и не понимал Михайловский.
«Признав, что процесс действительно неизбежно таков, как его
рисует Маркс...», —Михайловский ищет способ изменить его
соответственно своему идеалу. И сердится и негодует и отвер-
гает диалектику... ту самую диалектику, вооружившись ко-
торой он мог бы найти ответ и на вопрос о том, может ли
Россия, и при каких условиях может, миновать путь капи-
талистического развития. Вместо этого он ищет «поправок
к фатальной непреклонности исторического процесса», по
1 Н. К. Михайловский, стр. 325.
2 Там же, стр. 326.
8 Там же, стр. 327.
GOG Проф. В. Шульгин
крайней мере по отношению к России. Субъективный метод в
социологии — вот та позиция, на которой стоит Михайловский.
Михайловский не понимал, что с той же неизбежностью, с ко-
торой рос в России капитализм, рос, креп и развивался рабочий
класс. Поэтому невероятной клеветой звучали его утвержде-
ния о том, что социалистам ничего другого не остается, как при-
ветствовать нарождение капитализма, помогать ему и ждать,
когда он превратится в свою противоположность. Михайловский
не видел, что у них есть огромное, всепоглощающее дело: про-
свещать массы, помогать им осознать свои классовые интересы,
помогать им понять уроки борьбы, организовать их на борьбу
за социализм. Отрицание диалектики не могло пройти даром.
Но в этой борьбе с материалистической диалектикой Михай-
ловский шел в обнимку с Дюрингом.
Таким образом, философия Дюринга у нас в России имела
в 70-х годах признание у различных представителей философ-
ской и общественной мысли. Мало того, она проникала в гущу
политической борьбы. И там ею пользовались те, кто пытался
развенчать Маркса, подорвать растущее его влияние.
«Послушали бы вы слепого философа Дюринга! Сам он анар-
хист и за Парижскую коммуну публично на университетской
лекции высказался. Но с Марксом во-всю полемизирует, и между
рабочими й студентами есть и того ученики и другого и свобод-
но спорят между собой на сходках и в кружках, и идут, куда
хотят... Вот Мост, такой себе рабочий, даром, что «Капитал»
Маркса в брошюре популяризировал, а и Дюринга любит тоже
и его среди своих товарищей тоже пропагандирует.
Прислушиваясь к таким речам, находясь часто с Богданови-
чем, дружа с Мурашкинцевым, встречаясь с Халтуриным и его
знакомыми рабочими, я вдруг в одно гнилое петербургское утро
почувствовал страстное желание и самому поближе сойтись
с рабочими» х.
Так рассказывает Русанов в своих воспоминаниях. Таким
образом Дюринга не только знали, его работы не только инте-
ресовали революционную молодежь, но его борьбу с Марксом
использовали как аргумент за то, что, входя в ряды борцов, со-
всем не обязательно быть дисциплинированным и ортодок-
сальным марксистом.
Так было тогда, когда Русанов входил, включался в ре-
волюционную работу. Но, и войдя в нее, он не только позна-
комился с творчеством Дюринга, но и воспользовался советом
Богдановича использовать Дюринга для борьбы с марксизмом.
1 Н. С. Р у с а и о в. На родине, стр. 126.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
607
Что это было так, явствует из следующего разговора Русанова
с Лавровым.
«Лавров в очень любезной форме, но с жаром принялся опро-
вергать высказанную мною точку зрения.
— Ах, Н. С., признаюсь, я немножко в досаде на вас. Ну,
как же можно сравнивать Дюринга с Марксом? В Дюринге я
вижу умного, даже отчасти оригинального, но совершенно
сбитого с толку своим неполезным самомнением, и почти болез-
ненного писателя... Возьмите его «Историю философии». Вы
читали ее?
Я утвердительно кивнул головою.
— Ну, вот видите, а я не только читал, но и писал о ней в
свое время в «Знании».
Я прервал Лаврова замечанием, что я читал и его рецен-
зию и что она мне очень понравилась.
— Тем лучше. Теперь я бы лишь выразился еще резче о не-
достатках Дюринга» К
«Ведь всякий знающий философию чувствует, что на Ари-
стотеле, как и на Гегеле Дюринг сводит свои счеты с Марк-
сом, которого он тоже считает педантичным собирателем фак-
тов, и желал бы заодно разделаться с родственными ему вели-
кими мыслителями. А все почему? А потому, что нет социализ-
ма, изволите ли видеть, кроме «социлитарной системы», а
Дюринг пророк ее. Я уже не говорю о безобразной, прямо не-
дозволительной для социалиста полемике, которую Дюринг
ведет против Маркса на страницах своей «Критической исто-
рии политической экономии и социализма».
Этого влияния Дюринга не мог не заметить такой вдумчивый
и наблюдательный человек, как Г. А. Лопатин. Но он сделал
из своих наблюдений иной, чем Русанов, вывод. Он обратился
с письмом к Энгельсу, прося его прислать два экземпляра «Анти-
Дюринга»: один для себя, другой для друзей, которые делают из
сочинений Маркса, Прудона и Дюринга «смесь». Мы не знаем,
прислал ли Энгельс Лопатину два просимых экземпляра. Но
мы знаем, что в тот же год, когда вышла книга Энгельса
«Анти-Дюринг» в Германии, в этот же год ее перевод печатался
в России. Как это произошло?
В 1878 году, тотчас же после выхода «Анти-Дюринга» на не-
мецком языке, перевод на русский язык «Анти-Дюринга» был
цензурою запрещен. Мы до сих пор еще не знаем подроб-
ностей того, кто и как добивался этого издания, но зато для
нас полностью ясны шаги правительства, предпринятые против
1 Н. С. Р у с а 11 о в, В эмиграции, стр. 79—81.
608
Проф. В. Шульгин
появления перевода «Анти-Дюринга» на русский язык. Их лег-
ко себе представить, прочтя рецензию, данную цензором на эту
работу Энгельса.
«Разбирая критически сочинение Е. Дюринга, автор дока-
зывает несообразность его философских и политико-экономи-
ческих учений и особенно резко осмеивает несостоятельность
его воззрений на образование коммунистических обществ с
целью парализования вредного влияния капиталистов на уве-
личение пролетариата.
Объясняя историческое происхождение и развитие социа-
лизма, Энгельс проводит мысль, что образ производитель-
ности, практикуемый капиталистами, способствуя постепенно
обращению большей части народонаселения в пролетариев,
создает вместе с тем силу, которая под страхом собственной
гибели должна произвести переворот в существующем строе
государства, последствием этого переворота, по мнению ав-
тора, должно явиться уничтожение классов и правительства.
Далее автор говорит, что религия есть не что иное,
как фантастическое отражение в мыслях людей тех внеш-
них сил, от которых зависит их существование; уничто-
жения этого отражения, в которых земные силы являют-
ся в образе сил сверхъестественных, нельзя достичь одним со-
знанием, — необходимо и дело. И вот, когда это дело будет
исполнено, когда общество освободится от угнетающей его
власти, когда человек будет не только предполагать, но и рас-
полагать,—тогда только исчезнет последняя посторонняя сила,
отражающаяся в религии, а с тем вместе исчезнет и само ре-
лигиозное отражение» К
Царская цензура великолепно понимала, какая огромная
сила таится в этой книге, которую Ленин назвал «...удивитель-
но содержательная и поучительная книга»2.
Книга была запрещена. Запрет продолжался 25 лет. Этим
было только задержано ее распространение, сила ее влияния,
но стремление познакомиться с этой работой не прекращалось.
Ее читали. И притом не только на немецком, но и на рус-
ском языке. Книга была переведена тотчас же после ее появле-
ния в Германии. Кто перевел ее? Об этом может рассказать
легальная печать 70-х годов.
В 11-м номере журнала «Слово» в 1879 году была напечатана
статья под таким заголовком: «Диалектика в ее применении
к науке». В статье нет фамилии Энгельса, нет и названия его
1 «Историк-марксист», 1935, кн. 8—9, стр. 65.
* В. И. Ленин, Соч., т. I, стр. 438.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
609
произведения («Анти-Дюринг»), нет и фамилии переводчика.
Все это говорило о том, что статья до ее опубликования
прошла ряд испытаний, и у организаторов ее появления были,
видимо, достаточно веские основания опасаться ее запреще-
ния. И тем не менее статья была напечатана так, что читатель
без особого труда мог догадаться и об ее авторе, и о фамилии
переводчика. Это разъяснялось несколькими строками, пред-
посланными переводу и знакомыми читателю буквами, кото-
рыми была подписана статья:
«Диалектика в ее применении к науке»
«Под этим заглавием мы предлагаем нашему читателю род
извлечения из новой книги известного автора «Lage der arbei-
tenden Klassen in England», в котором он полемизирует про-
тив научно-философских теорий и воззрений Дюринга».
Кто автор «Положения рабочего класса в Англии», в то
время уже было хорошо известно читателю, а как называется
новая книга этого автора, нетрудно было догадаться. В науч-
ном обиходе понятие «против» обозначается обычно греческим
словом «анти». Против Дюринга—«Анти-Дюринг». Состави-
тель извлечения из книги Энгельса скрыл свою фамилию под
буквами «Н. 3.». Но с этими буквами читатель не раз встре-
чался, перелистывая страницы журнала «Знание», а затем
«Слово». Этими буквами подписывал свои статьи Зибер. Незадол-
го до этого он поместил в указанных журналах свои статьи: «Лас-
саль сквозь очки Чичерина», «Экономическая теория Маркса».
«Извлечения» Зибера расположены в той же последователь-
ности, что и соответствующие места из книги Энгельса; текст
«Извлечений» очень близок к тексту Энгельса. Из всей статьи
только несколько строк принадлежат Зиберу — все же осталь-
ные 53 страницы, примерно составляющие 5 печатных листов,
не что иное, как перевод работы Энгельса. Приведем два при-
мера: «Частью бок о бок с французскою философией XVIII сто-
летия, частью непосредственно вслед за нею возникла новей-
шая немецкая философия и нашла свое заключительное звено
в Гегеле. Величайшая ее заслуга состояла в том, что она вос-
становила диалектику, как высшую форму мышления. Древние
греческие философы были все прирожденные, естественные
диалектики, и самая универсальная голова между ними, Ари-
стотель, успел уже подвергнуть своему исследованию сущест-
веннейшие формы диалектического мышления. Напротив того,
новейшая философия, хотя она и имела в диалектике своих бле-
стящих представителей (напр. Декарта и Спинозу), останови-
ло Звенья», № 8
ОБЛОЖКА ВТОРОЙ ГЕКТОГРАФИРОВАННОЙ ТЕТРАДИ. НА НЕЙ
ПЕЧАТЬ ПАРТИИ «ПРОЛЕТАРИАТ», РАСПРОСТРАНЯВШЕЙ «АНТ1 !-
ДЮРИНГ» В ПОЛЬШЕ В НАЧАЛЕ 80-х ГОДОВ.;
(Уменьшено в два раза)
4V
¥
^j.)\ < Av* -* о4у 4МvAtwu> ШАлл^мутх^ ,С&*мхъ^м^рлзЬул\ л n^Vt>wuMX
•лплгс;*л*& мхх$ ?^vvpxw> . м(^^шЛиотcwv^.
':.<, vAvVftJATiA ^елмД^ &JWМ£ V’”'t"'
>% *» й -А л« « <** 4 s ’'»< *
\-г-Л Г C • ’V^cAj^V »С<Ал¥ A<v V O iVOiAMA'U Ху.л;-О.'
>VAV<W . ?U $U4V^OT,4vv0^¥VUlJW^V '.tf-t^AV.:'. .,'U<XM V^AtO^v^ WvA, _
M tft-Vk V
,Q’
ЛЛ<А' ‘AA-S-VO ‘ V’V '
?vv.
:^Л \АЛ,*Ь^ V-«ХА ЦгАЛ>£лМ О ’••> ОС X<Ji
><-^л Ч CV t ш,. * ° » Oti.CiVj
< > •-, vv «зсл<ь •<
. <, 0 \w<«A? "o ao >'*
>¥л ‘/O'
•ЦМ , O’AO $<МрЧЛл
V '•? v« CV WjsXA Yllx-
17 Шлл-'. --

V
5 л Ъ ^Л- v - \ V-.Л 1 W.4 Q ~
A G
-Д’Х'>v,o/^oхСлЧ 4 ’ '..- <i < .. ЛЛ- S,:^'\ tA4'
•• < p -., 1 » > ’ 5 1 >
. ‘..VA</ ...c6vv\ 'aYi<.A''»"f •a^x-ivWfeB^.^tX: VA, Vvt ^’А ^.Ачлг xV..0.^5V-*1UA '
‘ y^vVx-ov. /• ^яОг u\iM*>vxA. /^^к^«е^<х^гл>ъхг <^Uaa.^ п^х-рЛ/
vA‘5.^<34A4k'Y\Vfe Av';f Л ^ЖСмЛ 'О Vit‘VV4XKA'V0^.fi':-»'’.A C’AA-?<^'>.л<*А"’Л V V.'МХ<». »4.u .
•- - S.S i V ’ .,? : > •> i f \ v A
^?1A?U₽V , VU^-,^4 >АИ > , a/ Vv’.'AA 01A vnWvMTTVvk*<Az:>
V^.AjvC^n/ПШе^/tO Uv^Xz •" " > ,.^Ж¥Л Л^1сМХ¥ХО.А.йл A'n<<^Acv Q^A- vvvvOxvtu-
Л ‘ -4> . Z; -4 ’ 1 ’ i V \
A'V‘^’vVXfe V, tvUwjiMA- -л n^AV^/jbv.V^tV--
ехтм.’х^.лоЪ’ЛА^ ой’Л^ХА*' >д,ел* ’<-*.,«. <v<v.tv 0^хлли>‘ль\<-> eA<WT\W4t.'v n^v<t)CA5\uJ»x»’u<M'V|^
^^хл/vH^V. VZi-XO’i-ti v V V H£-^t<^pV,T\M>UUM t u ^VX-^ХЛ'А
<4AU$W ?<лU<\|V<AWV VtV.,1 V tO;UVX'b:’%<:i.M/'h^z.,V; ’VYUlij^>4}-£-' <C4 ’ ’» ?..€ ’7А 1е€Л< 4 tc VO ?Hob ~
ХоОгиМд/ ' V‘t A.V.V.3bV- Уи^.АА„<Х^ЛА,-ил ец<£ 00-' iV^vJl^V

ОДНА ИЗ СТРАНИЦ ВТОРОЙ ТЕТРАДИ
(Уменьшено в два раза)
652
Проф. В. Шульгин
лась, в особенности благодаря английскому влиянию, на так
называемом метафизическом образе мышления, который гос-
подствовал также почти исключительно и над французами
XVIII столетия, по крайней мере, что касается написанных ими
специальных философских произведений. Вне области собственно
философии они также оказывались способными представлять
образцовые сочинения по диалектике. Мы напомним при этом
только «Племянника Рамо» Дидро и «О причинах неравенства
между людьми» Руссо» Ч
Теперь откроем XIV том собрания сочинений Маркса и
Энгельса и выпишем из него соответствующее место:
«Между тем рядом с французской философией XVIII века и
вслед за нею развилась новейшая философия, нашедшая свое
завершение в Гегеле. Ее величайшей заслугой было возвраще-
ние к диалектике как высшей форме мышления. Древние гре-
ческие философы были все прирожденными диалектиками,- и
Аристотель, — самая всеобъемлющая голова между ними, —
исследовал уже все существеннейшие формы диалектического
мышления. Хотя и в новой философии диалектика имела бле-
стящих представителей (Декарт и Спиноза), но она, особенно
под влиянием английской философии, все более и более скло-
нялась к так называемому метафизическому способу мышления,
почти безраздельно овладевшему также французами XVI11 века,
по крайней мере в их специально-философских трудах.
Однако, вне этой области они смогли оставить нам высокие
образцы диалектики; припомним только «Племянника Рамо»
Дидро и сочинение Руссо «О происхождении неравенства между
людьми»1 2.
Очевидно, что эти отрывки — два различных перевода одно-
го и того же текста. Такое же соответствие нетрудно обнару-
жить и при дальнейшем сравнении текстов Зибера и Энгельса.
«Господин Дюринг» употребляет особенный метод исследо-
вания, который состоит в том, чтобы разлагать каждую группу
предметов познания на ее предполагаемые простейшие эле-
менты, применять к этим элементам столь же простые и, пови-
димому, сами по себе понятные аксиомы, и с полученными та-
ким образом результатами оперировать далее. Точно так же и
любой вопрос из области общественной жизни необходимо «так
решать аксиоматически в его отдельных простых основаниях,
как если бы речь шла о простых основаниях математики».
И таким-то образом, применение математического метода к ис-
1 «Слово» 1879 г., т. XI, стр. 119.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 20.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
613
тории должно нам и в этой области доставить математическую
уверенность в истине полученных результатов и дать возмож-
ность обозначить их в качестве простых и неизменных истин.
Это ничто иное, как только новое издание старого люби-
мого психологического метода познавать свойства предметов
не из самого предмета, а из понятия о предмете. Сначала из
предмета делают себе понятие о предмете, потом переворачи-
вают копье, и измеряют предмет снимком с него, понятием.
Не понятие должно теперь направляться сообразно предме-
ту, а предмет соответственно понятию. У г. Дюринга простей-
шие элементы, последние абстракции, которых он только
может достигнуть, выполняют службу «понятия», что ничего
не изменяет в деле: эти простейшие элементы в самом лучшем
случае оказываются чисто мыслительного свойства»1.
«Итак г. Дюринг разлагает историю на ее простейшие эле-
менты, и при этом находит, что наше общество состоит, по мень-
шей мере, из двух личностей. Над этими-то двумя личностями
и начинается у него аксиоматическая операция. При этом само
собою представляется основная аксиома морали: «два чело-
веческих существа, в качестве таковых, совершенно равны меж-
ду собою, и одно из них не в состоянии первоначально навязы-
вать другому что-нибудь положительное». Этим обозначается
«основная форма моральной справедливости», а также и юри-
дической, ибо «для развития принципиальных начал права мы
нуждаемся в совершенно простом и элементарном отношении
двух индивидуумов».
«Что два человека или две человеческие воли, в качестве та-
ковых, совершенно равны между собою, это не только не со-
ставляет аксиомы, но даже представляет значительное преуве-
личение. Два человека могут быть даже первоначально нерав-
ны, хотя бы полом, и этот простой факт приводит нас немедлен-
но к тому, что простейшие элементы общества не суть два че-
ловека, а суть один мужчина, другой женщина, образующие
семейство — простейшую и самую первоначальную форму со-
циализации из видов производства. Итак, из двух вещей одно:
или общественная молекула Дюринга, из умножения которой
должно быть сооружено все общество, осуждена с самого на-
чала на погибель, ибо двое мужчин никогда не могут произвести
на свет дитяти, или же мы должны их предполагать в качестве
двух глав семейств. А в этом последнем случае вся элементар-
ная основная схема переходит в свою противоположность:
вместо равенства людей она доказывает только равенство глав
1 «Диалектика в ее применении к науке», «Слово», 1879 г., т. XI, стр. Кб. •
614
Проф. В. Шульгин
семейств, и так как женщину об этом не спрашивают, то, сверх
того, и подчинение женщины»1.
«Мы должны здесь сделать читателю неприятное сообщение,
что начиная с этого момента, в течение довольно продолжи-
тельного времени, он не отделается более от этих знаменитых
двух мужей. Предстоит ли решать какой-нибудь экономиче-
ский, политический и т. д. вопрос, немедленно появляются на
сцену оба мужа и поканчивают дело аксиоматически в одно
мгновение. Но, желая отдать честь истине, мы, к сожалению,
должны заметить, что не г. Дюринг изобрел этих двух мужей.
Они одинаково свойственны всему XVIII столетию. Они яв-
ляются уже в сочинении Руссо «О неравенстве» в 1754 году,
где они, мимоходом будет замечено, доказывают аксиоматиче-
ски противоположное тому, что доказывают у г. Дюринга.
Они играют главную роль у политико-экономистов от Ад. Сми-
та до Рикардо; но здесь они, по крайней мере, не равны между
собою в том отношении, что каждый из них занимается особою
профессией, большею частью — охотника и рыбака, и взаим-
но обмениваются своими продуктами. Но в течение всего
XVIII столетия они служат в качестве простых разъяснитель-
ных примеров, и оригинальность г. Дюринга состоит в том,
что он этот примерный метод сделал основным методом вся-
кой исторической науки и меркою всех исторических образо-
ваний»2.
Давая в руки читателю перевод «Анти-Дюринга», «Слово»
давало ему одно из величайших произведений научного со-
циализма. Излагая основы философии марксизма, политэко-
номии, социализма, Маркс и Энгельс в тонкой, остроумной фор-
ме самым беспощадным образом расправлялись с Дюрингом.
В одном из писем к Кугельману Маркс писал так: «Странно
смущенный тон г-на Дюринга в его критике мне теперь понятен.
Это пренесносный нахальный субъект, корчащий из себя ре-
волюционера в политической экономии. Он совершил два
подвига. Во-первых, опубликовал «Критические основы на-
циональной экономии»(около 500 стр., в теории исходит из взгля-
дов Кэри), — а затем новую «Естественную диалектику» (на-
правленную против гегелевской). Моя книга поставила над ним
крест в обоих отношениях. Из ненависти к Рошеру и другим
он стал писать о моей книге. Ложь в его писании отчасти
1 «Диалектика в ее применении к науке». «Слово», 1879, т. XI,
стр. 137.
Там же, стр. 138. Ср. «Анти-Дюринг» изд. 1938 г. Партиздат, стр.
98—101.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
615
умышленная, отчасти результат недомыслия. Он знает очень
хорошо, что мой метод исследования не тот, что у Гегеля, ибо
я материалист, а Гегель идеалист. Гегелевская диалектика яв-
ляется основной формой всякой диалектики, но лишь после
очищения ее от ее мистической формы, а это-то как раз и отли-
чает от нее мой метод»1.
Зибер дал в отрывках перевод первого раздела «Анти-Дю-
ринга» и первых трех глав второго раздела. На этом закон-
чилась статья Зибера в И книге «Слова» за 1879 год. Читателю
было обещано продолжение в следующих номерах. Но про-
должения нет ни в 12 номере 1879 года, ни в двенадцати номерах
1880 года. Причина его отсутствия ясна: цензура не пропустила
«Анти-Дюринга» даже в сокращенном виде и без упоми-
нания имени автора2. Однако редакция «Слова» еще раз попыта-
лась если не дать перевод «Анти-Дюринга», то, по крайней
мере, напомнить о нем читателю. В 1880 году в «Слове» была
помещена статья С. Подолинского «Труд человека и его отно-
шение к распределению энергии». В ней, на стр. 207, имеется
цитата из «Анти-Дюринга». Она тщательно замаскирована.
Из «Анти-Дюринга» взяты две строчки, к тому же состоящие
из цифр; автор и произведение не названы. У Энгельса эти
строчки помещены в примечании 3.
Текст Энгельса дан редакцией без кавычек.
Благодаря этим предосторожностям цитата из запрещенного
сочинения запрещенного автора прошла через цензуру. Эта
настойчивость в борьбе характерна для «Слова». Еще за 10 лет
до этого, когда только предполагалось начать издание журнала
и назвать его «Знание» (под этим названием журнал и выходил
с 1870 по 1878 г., когда был запрещен), в сентябре 1870 г. Слеп-
цов послал предложение Марксу принять участие в журнале.
1 Письма Маркса к Кугельману. Перевод М. И. Ульяновой. Пред.
Н. Ленина. 1907, стр. 36.
2 Что это было именно так, подтверждается распоряжением министерства
внутренних дел от 11 декабря 1879 г.: «На основании ст. 50 прилож.
к ст. 4 (примем.) Уст. Ценз. Св. Зак. т. XIV по изд. 1876 г., Министр Внутрен-
них дел, согласно заключению Совета Главного управления по делам пе-
чати определил: по поводу помещенных в ноябрьской книге журнала «Слово»
статей «Задача западно-европейской цивилизации и современная Франция» и
«Диалектика в ее применении к науке», объявить этому журналу второе пре-
достережение в лице издателей потомств. почетного гражданина Константина
Сибирякова и коллежского секретаря Аполлона Жемчужникова и редактора
титулярного советника Дмитрия Коропчевского...» (Гос. Архив Внутр, по-
литики и культуры, дело № 125, 1877 по изд. в СПБ журнала «Слово», 1 отд.,
стр. 741).
«К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 286-
616
Проф. В. Шульгин
Это обращение к Марксу доказывает, что еще до начала
70-х годов имя Маркса и его позиция были известны в России
и пользовались признанием. Не случайно, что позже в «Слове»
из месяца в месяц печатались статьи Зибера «Экономическая
теория К. Маркса» и др., в которых автор очень сочувственно от-
носился к марксизму. Именно этот журнал, вопреки царской
цензуре, попытался познакомить своих читателей и с «Анти-Дю-
рингом». Но это сочувствие марксизму — еще не было марксиз-
мом. В журнале, наряду с Марксом и о Марксе, печатался
и Спенсер и ряд других ученых, с которыми Маркс вел борьбу.
Журнал «Знание», а затем «Слово» не были марксистскими
журналами.
Однако не только «Слово» решилось опубликовать «Анти-
Дюринга», нашлись и другие журналы, которые попытались
проделать то же самое, причем сделали это открыто, назвав и
автора «Анти-Дюринга» к фамилию рецензента. В 15 номере
«Критического обозрения» за 1879 год мы читаем: «Неггп Eugen
Duhring’s Umwalzung der Wissenschaft. Von Friedrich En-
gels. Leipzig. 1878».
Рецензентом был все тот же Зибер. Рецензия очень свое-
образна. Она состоит из 5 неравных частей. Первая часть ввод-
ная. Рецензент напоминает в ней о том, что один русский писа-
тель называл диалектику страшным тараном, но имя этого
писателя Зибер «забыл» назвать — его называть было нельзя.
Это напоминание понадобилось Зиберу для того, чтобы под-
черкнуть революционность диалектики. Дальше рецензент
сообщает о том, какого взгляда на диалектику держится Альберт
Ланге в своей работе «Arbeiterfrage». Этим кончается вводная
часть. Затем Зибер сообщает, что автору рецензируемого про-
изведения принадлежит работа, называемая «Положение ра-
бочего класса в Англии», тем самым рецензент подсказывает
читателю другие, более известные работы автора. После этого
Зибер переходит к характеристике того, что он считает основ-
ным в «Анти-Дюринге».
«Главный интерес работы Энгельса, на котором мы и сосре-
доточим внимание читателя, — пишет Зибер, — представ-
ляет, по нашему мнению, сделанная им попытка подвести закон
диалектических противоречий под новейшую теорию эволюции
и, с помощью довольно многочисленных примеров из разных от-
раслей знания, придать более или менее реальное освещение
этой, в глазах многих наших современников в высшей сте-
пени туманной метафизической тарабарщине». После этого
указания на «главный интерес» в труде Энгельса начинается
основная часть рецензии. Читатель, знакомый с «Анти-Дюрин-
Анти-Дюринг в России 70-х годов
G17
гом», легко обнаруживает, что рецензия состоит почти цели-
ком из отрывков из текста Энгельса, связанных между собою
несколькими строками рецензента. Никаких кавычек Зибер не
ставит. Последовательность отрывков дана рецензентом. Для
того, чтобы дать читателю представление о переводе и о том,
какие отрывки взяты Зибером, приведу два примера:
«Но в то время, как переворот в воззрениях на природу мог
совершаться лишь в той мере, в какой доставлялся для этого
соответствующий положительный материал познания, обна-
ружились уже гораздо ранее исторические факты, которые по-
влекли за собою решительный переворот в воззрениях на исто-
рию. Движение лионских рабочих в 1836 и чартистов в Англии
с 1838 по 1842 обнаружили то обстоятельство, что классовая
борьба между пролетариатом и буржуазией выступила на пер-
вый план истории в наиболее развитых государствах Европы в
той самой мере, в какой там, с одной стороны, развивалась круп-
ная промышленность, а, с другой, — политическая власть бур-
жуазии. Учение гражданской экономии о тождественности ин-
тересов капитала и труда, о всеобщей гармонии и о всеобщем
благосостоянии, как о последствии свободного соперничества,
все яснее и яснее опровергалось фактами. Всего этого нельзя
было уже сбросить со счетов, точно также как и французского
и английского социализма, который являлся теоретическим, хотя
и весьма неполным выражением этих вещей. Но старое идеа-
листическое воззрение на историю, которое не было еще вытес-
нено, знать не хотело никаких материальных интересов и вооб-
ще упоминало об них только мимоходом. Новые факты прину-
дили пересмотреть вновь всю донынешнюю историю, причем и
обнаружилось, что она была исключительно историей борьбы
классов, что эти борющиеся друг с другом классы общества все-
гда представляют собою не более как продукт отношений произ-
водства и распределения богатства, одним словом, экономиче-
ских отношений своей эпохи; что, сверх того, экономическая
структура общества на каждой ступени развития образует фун-
дамент, на котором сооружается в последней инстанции сово-
купная надстройка юридических и политических учреждений,
точно так же, как религиозных, философских и иных способов
воззрения каждого обособленного исторического периода. Бла-
годаря этому, идеализм был изгнан из своего последнего убежи-
ща, а именно из воззрения на историю, и найдена была дорога
для объяснения сознания людей из их существования, а не
существования из сознания, как это было до тех пор»1.
1 «Критическое обозрение» 1879 г., № 15, стр. 16. Ср. «Анти-Дюринг»,
ГИЗ, изд. 1938 г., стр. 26—27.
(5i8 Проф. В. Шульгин
«Каждый новый успех цивилизации есть вместе с тем новый
успех неравенства.
Все учреждения, которые дает себе человечество, превра-
щаются в противоположность своей первоначальной цели. «Не
подлежит сомнению и представляет основное положение вся-
кого государственного права, что народы дали себе князей для
охраны своей свободы, а не для ее уничтожения». Но, несмотря
на то, что эти князья необходимо становятся угнетателями
народов и доводят это угнетение до такого пункта, на котором
неравенство, достигшее последней крайности, снова превра-
щается в свою собственную противоположность, становится
причиною равенства: перед деспотом все равны, а именно равны
нулю. Тут крайняя степень неравенства, конечный пункт,
который заключает «круг и касается пункта, из которого мы
вышли: тут все частные лица становятся равны, именно потому,
что они ничто и подданные не имеют другого закона, кроме
воли господина». Но господин есть деспот лишь настолько,
насколько он располагает силой, и потому, «когда его изгоняют,
он не может жаловаться на насилие. Насилие поддерживало его,
насилие опрокидывает его, все идет своим правильным, есте-
ственным путем».
И таким образом неравенство снова превращается в равенство,
но не в первоначальное, естественное равенство немых людей,
а в высшее равенство общественного договора. Угнетатели
угнетаются. Это отрицание отрицания» х.
В какой мере, приводя из Энгельса такие примеры, Зибер
мог доказать, что главный интерес работы Энгельса состоит в
попытке подвести законы диалектики под новейшую теорию
эволюции и почему так формулировал основную задачу
работы Энгельса, — читатель легко мог догадаться сам.
Перевод текста Энгельса составляет больше 75% всей ре-
цензии (примерно 3/4 печатного листа). За переводом следуют
2-3 странички заключительных замечаний. Из характера ре-
цензии очевидно, что Зибер хотел познакомить читателя в
первую очередь непосредственно с самим текстом работы
Энгельса.
Журнал «Критическое обозрение», в котором печаталась дан-
ная рецензия, редактировался М. М. Ковалевским. За 4 года
до этого, в 1875 году, Ковалевский познакомился с К. Марксом
в Лондоне. Ковалевский подружился с ним, и между ними впо-
1 «Критическое обозрение» 1879 г. № 15, стр. 18—19. Ср. К. Маркс
и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 139. Слова, поставленные в кавычки внутри
энгельсовского текста, представляют собой цитаты, приводимые Энгельсом
из Руссо.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
619
следствии завязалась переписка К В своих воспоминаниях Ко-
валевский об этом рассказывает так:
«Мне пришлось познакомиться с автором «Капитала» в са-
мый разгар его полемики с бакунистами и Дюрингом. При пер-
вом же знакомстве Маркс подарил мне обе брошюры. Из моих
рук они перешли к профессору Зиберу и использованы были
им в ряде статей частью в «Юридическом Вестнике» и издавав-
шемся мною впоследствии в Москве «Критическом Обозре-
нии», частью в «Отечественных Записках». Моим знакомством с
Марксом я обязан был человеку, спасшему жизнь его зятю
Лонге, члену Парижской Коммуны. Рекомендовавший меня
был одним из двух авторов дневника, веденного во все продол-
жение восстания и озаглавленного: «Революция 18 марта». Не-
смотря на такую рекомендацию, Маркс отнесся ко мне на первых
порах с большой подозрительностью — так сильно он был пре-
дубежден против русских со времени, как он выражался, из-
мены Бакунина. Первые наши разговоры касались по преиму-
ществу поведения его бывшего приятеля, которого он сам ввел
в круги международной эмиграции Лондона и который одно
время собирался быть переводчиком первого тома «Капитала»
на русский язык. Эта задача, как известно, была выполнена
впоследствии Николаем — оном, при участии Германа Лопа-
тина. В Лондоне в первую зиму мне пришлось быть у Маркса
всего несколько раз. Он жил неподалеку от Regent-Park или,
точнее, его продолжения, известного под названием Maitland-
Park в полукруглом сквере (Crescent). Я помню еще номер
его жилища — 41. Маркс занимал весь дом. В первом этаже
помещалась его библиотека и гостиная. Здесь обыкновенно он
и принимал своих знакомых. В это время две его старшие до-
чери были уже замужем. Одна вышла за члена Парижской Ком-
муны Лонге, другая за известного теперь писателя, Поля Ла-
фарга, младшая Элеонора, которую звали дома Дюси, — ув-
лекалась в это время театром, игрою Эрвинга в шекспиров-
ских пьесах и одно время думала посвятить себя сцене. Я осо-
бенно сблизился с Марксом летом на водах в Карлсбаде. Мы
почти ежедневно делали совместные прогулки по горам и на-
столько сошлись, что в письмах того времени и недавно обнаро-
дованных в журнале «Былое» он относит меня к числу своих
«научных друзей» (Scientific friends).
Маркс работал в это время над вторым томом своего трак-
тата, намеревался отвести в нем значительное место порядку
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 462—463, 496,
50и.
620
Проф. В. Шульгин
накопления капиталов в двух сравнительно новых странах —
Америке и России, получал поэтому немало книг из Нью-
Йорка и Москвы. Его можно было считать полиглотом. Он не
только свободно говорил по-немецки, по-английски, по-фран-
цузски, но мог читать на русском, итальянском, испанском и
румынском языках. Читал он массу и нередко брал у меня книги,
в том числе двухтомный трактат по истории земельной соб-
ственности в Испании и известное сочинение Моргана «Древ-
нее общество», привезенное мною из моего первого путешествия
в Америку. Оно доставило материал для наделавшей шум бро-
шюры Энгельса «О происхождении семьи» х.
«Что всего более поражало в Марксе — это его страстное от-
ношение ко всем вопросам политики»1 2.
«Из бесед с Марксом нетрудно было вынести убеждение, что
фундаментом его экономических и исторических доктрин была
философия Гегеля. Он однажды сказал мне в упор, что логи-
чески можно мыслить только по диалектическому методу, ну,
а не логически — хотя бы и по позитивному. Дидактический
тон, какой нередко принимал Маркс и который свидетельство-
вал о его самоуверенности, вытекал, по-моему, из убеждения
в неоспоримости того приема мышления, какой был дан ему
гегелевской философией в толковании ее радикальных последо-
вателей, в их числе — знаменитого Фейербаха. То, что многим
казалось в Марксе отталкивающей несдержанностью и угло-
ватостью, имело источником эту уверенность»3.
«Карл Маркс в большой степени был европейцем и хотя,
может быть, невысоко ценил своих «друзей только по науке»
(Scientific friends), предпочитая им товарищей в классовой борь-
бе пролетариата, но в то же время был настолько благовоспитан,
чтобы не проявлять этих личных пристрастий в своем поведе-
нии. На расстоянии двадцати пяти лет я продолжаю сохранять
о нем благодарную память, как о дорогом учителе, общение с
которым определило до некоторой степени направление моей
научной деятельности. С этим представлением связано и другое,
а именно то, что в его лице я имел счастие встретиться с одним
из тех умственных и нравственных вождей человечества, кото-
рые по праву могут считаться его великими типами, так как в
свое время являются самыми крупными выразителями про-
грессивных течений общественности»1.
1 «Вестник Европы'), 1909, июль, стр. 11.
2 Там же, стр. 13.
3 Там же, стр. 21.
* Там же, стр. 22.
Анти-Дюринг в России 70-х годов
621
Так писал в своих воспоминаниях, относящихся к 1909 г.,
М. М. Ковалевский. Они отличаются от его же статьи, поме-
щенной в «Русской Мысли» (1895 г., № 1, стр. 60—80) и
названной «Мое научное и литературное скитальчество». Там
он несколько по-иному рассказывает ряд фактов и менее вос-
торженно относится к К. Марксу, но принципиальной пере-
мены отношений не было. За это говорят не только тексты вос-
поминаний, но и то, что в своих статьях, относящихся к концу
70-х годов, Ковалевский ссылался открыто на Маркса, в частно-
сти, в том же «Критическом Обозрении» (1878, № 1). А как Зи-
бер относился к Марксу, известно. Таким образом, появление
рецензии Зибера на «Анти-Дюринг» в «Критическом Обозре-
нии» не было случайным, как не была случайна и его статья в
журнале «Слово». Это подтверждается тем, что в дискуссии,
вспыхнувшей вновь вокруг «Капитала», именно на эту книгу
опирался Зибер. В этой дискуссии принимали участие: Жуков-
ский, Михайловский, Чичерин и Зибер. Их позиции были различ-
ны. но только Зибер пытался защищать диалектику Маркса.
Он великолепно понимал, почему она так ненавистна Чичерину,
и вскрывал корни этой ненависти так: «/Маркс, положим, на
основании точных, официальных и иных данных показывает,
что капиталы все более и более сосредотачиваются в одних
руках, что труд сосредотачивается вместе с ними и объединяет-
ся все более и более, что введение машин все более и более
эмансипирует громадную долю человечества от пожизненной
и наследственной принадлежности к определенным функциям,
показывает все это и многое другое, и в целом приходит к за-
ключению, что капиталистическому производству предвидится
со временем конец. Тогда является г. Чичерин и вместо
того, чтобы сразиться с Марксом собственным его оружием,
и шаг за шагом опровергнуть значение его фактического мате-
риала, с нахальством, достойным лучшего дела, голословно
заявляет, что идеалы Маркса обретаются только в его го-
лове. Спрашивается теперь, в какой части вашего тела обре-
таются ваши собственные идеалы, г. московский Юпитер-громо-
вержец и философ-идеалист: in reinstem Sinne des Wortes»1.
Для Чичерина неприемлемы выводы Маркса о неизбежной
1 «Слово» 1879 г. № 2, стр. 66. О топ настойчивости, с которой Зибер бо-
ролся за распространение идей Маркса, лучше всего могла бы рассказать
статья о цензурных гонениях на его работы. Здесь уместно напомнить о тпм,
что в том же 1879 году из мартовской книги журнала «Слово» была выбро-
шена его статья «Мысли об отношении между общественною экономией и
правом». Вместо нее даны рассказы Альфонса Додэ.
622
Проф. В. Шульгин
гибели капитализма. Он бессилен сокрушить Маркса, вскры-
вающего неизбежность этой гибели, в его руках нет
нужных, веских аргументов для этого... и ему ничего не остается
другого, как объявить несостоятельность диалектики, которой
Маркс пользуется. Здесь Чичерин солидаризируется с Михайлов-
ским. Последний тоже ищет способа... ускользнуть от неизбеж-
ных выводов Маркса и тоже находит их в опровержении диа-
лектики. Но, отвергая ее, они расходятся в мотивах и целях ее
отрицания. Михайловский не может принять неизбежность
капитализма для России. Чичерин готов принять его с радостью.
Но с той же неизбежностью у Маркса устанавливается неиз-
бежность социализма— это готов принять Михайловский, но это
отвергает Чичерин. Он за капитализм и не хочет принять неиз-
бежности его гибели. Здесь различие между Михайловским и
Чичериным, несмотря на общность осуждения диалектики.
Зибер находит и аргументы в защиту диалектики против
нападок на нее Жуковского. В противоположность Михай-
ловскому, утверждавшему, что «гегельянскую форму» можно
снять, как перчатку с руки или шляпу с головы, Зибер
готов видеть диалектические противоречия в самом «общест-
венно-экономическом быте». Он пишет: «Разве, например,
не фактическое противоречие капиталистической продукции
то обстоятельство, что она заваливает периодически товара-
ми всемирный рынок и заставляет голодать миллионы именно
в то время, когда предметов потребления слишком много?
В какую другую эпоху экономической истории можно было
указать на что-либо подобное? Разве, далее, это не фактическое
противоречие капитализма, в котором, мимоходом будет замече-
но, охотно сознаются сами владельцы капитала, что он в одно
и то же время освобождает от работы множество народа и жа-
луется на недостаток рабочих рук? Разве не фактическое это
противоречие, что средства к уменьшению работы, каковы
механические и другие улучшения и усовершенствования, он
превращает в средства к удлинению рабочего дня? Разве не
фактическое противоречие, что, ратуя за неприкосновенность
собственности, капитализм лишает большинство крестьян
земли и держит на одной задельной плате громадное большинство
народонаселения? Разве все это и многое другое — одна лишь
метафизика и ничего этого нет на деле? Но достаточно взять в
руки любой нумер английского «Economist»’a, чтобы немедлен-
но убедиться в противном. Итак, исследователю наличного
общественного экономического быта нет вовсе надобности в
искусственном подведении капиталистического производства
вод заранее придуманные, формальные диалектические про-
Анти-Дюринг в России 70-х годов
623
тиворечия: на его век с избытком хватит и одних действитель-
ных противоречий» Ч
Н. И. Зибер готов, таким образом, итти гораздо дальше
других дискутантов в направлении принятия диалектическо-
го метода. Он, бесспорно, лучше понимал его. Он понимал
лучше других и причины нападок Жуковского на диалектику.
И видел он ее в политической позиции Жуковского. Ю. Жу-
ковский утверждал, что пользование капиталом «доставалось
в руки тех, кто оказывался виновником его появления, т. е.
организующих классов. «Работник же, ничего не изобретавший и
ничего не организовавший, а только постоянно организуемый,
не имеет никакого права заявлять на нее (прибыль — В. Н. Ш.)
малейших притязаний, и что если сравнить в этом случае обоих,
то, с точки зрения права, класс капиталистов, не в том ограни-
ченном смысле, как понимает его Маркс, а как класс более об-
ширный, обнимающий собою как правительство, так и позе-
мельных и денежных собственников — словом, весь класс лиц,
выдвинувшийся из рабочей массы в течение истории и явив-
шийся организатором коллективной работы в обществе, как
представитель психической работы общества за все прошлое
время, — имеет, по крайней мере, с внешней, формальной сто-
роны, в отношении прибавочной стоимости и более прав»1 2.
В этом открытом раболепстве перед капитализмом и откры-
том поклонении ему и таятся причины борьбы Жуковского с
теорией Маркса. А причина ненависти к диалектике, ее отри-
цания таится именно в том, что она дала возможность Марксу
вскрыть закономерности — вскрыть неизбежность как воз-
никновения капитализма, так и его гибели. Зибер пишет: «Нам
остается лишь заметить, что г. Жуковский совершенно напрас-
но выставляет своим читателям исследование Маркса под ви-
дом одной лишь апологии прав рабочих классов, давая тем по-
нять, что автор «Капитала» поставил средство выше цели и
подгоняет факты под заранее составленные положения. Со-
всем напротив: сочинение Маркса дает чисто научную картину
процесса капиталистической продукции, и, если из рассмот-
рения ее выносятся те выводы, на которые указывает г. Жуков-
ский и которые делает во многих случаях сам автор «Капитала»,
то на то есть пословица — «на зеркало нечего пенять»... Что
это справедливо, в том может убедиться каждый, взяв в руки
карандаш и зачеркнув у Маркса все то, что носит характер
1 Н. И. Зибер, Несколько замечаний по поводу статьи Ю. Жуков-
ского. «Отечественные Записки», 1877, кн. XI, стр. 10.
2 Ю. Жукове к и й. Карл Маркс и его книга о «Капитале». «Вестник
Европы», 1877, № 9, стр. 101—102.
<524
Проф. В. Шульгин
более или менее личных и субъективных выводов и за-
ключений. Тогда остаток изобразит ту чистую теорию, в кото-
рой не будет уже места ни симпатиям, ни антипатиям, и будет
видно без труда, что сама теория от этой операции ничуть не
пострадала. Пусть же теперь решает сам читатель: кто больше
формалист — Маркс или Жуковский» Ч
Не симпатии Маркса к рабочему классу толкают Маркса
к тем выводам, которые он делает, а изучение фактов, и они
так сильны, ярки, их так много и Маркс так точно воспроизвел
картину процесса «капиталистической продукции» и так полно
рассмотрел ее, что и читатель вынужден делать те же вы-
воды, а если он их не хочет делать... так для этого у него, как
у Жуковского, есть основания, и они коренятся в той пози-
ции, которую занимал Жуковский, в позиции раболепства пе-
ред буржуазией.
Ни одна книга Маркса и Энгельса не имела такого широкого
распространения, такого количества изданий в подполье России,
как «Анти-Дюринг». Но не вся целиком. «Утопический и научный
социализм» — так называлась она в одних изданиях, «Науч-
ный и утопический социализм» — в других и в том числе в из-
дательстве переводчиков, с которым был связан Лопатин. Но,
кроме отдельных глав, в двух изданиях вышел и полный пере-
вод книги. Один из экземпляров такого перевода был в библио-
теке Энгельса.
Издание книги Энгельса и ее отдельных глав — таково то
дополнительное оружие, которым пользовались Зибер, ре-
волюционные организации, чтобы бороться с дюрингианством,
с отрицанием материалистической диалектики.
Таким образом, дискуссия конца 70-х годов, захватившая
широкий круг самых популярных журналов, характерна не
тем, что в гуще борьбы представители одного из течений пыта-
лись опереться на работы основоположников научного социа-
лизма, — это было и в 60-х годах, — а тем, что теперь предме-
том дискуссии было решающее произведение Маркса «Капитал»
и Энгельса «Анти-Дюринг» и в России конца 70-х годов на-
шлись люди, выступившие в защиту марксизма, в защиту тех
положений, которые развивались им.
Но из всех вопросов вопрос о диалектическом материа-
лизме привлек к себе особое внимание.
И в этом споре большой и самостоятельный ученый Н. И. Зи-
бер, лучший популяризатор Маркса в то время, счел необхо-
1 Н. И. Зибер, Несколько замечаний по поводу статьи г. Ю. Жуков-
ского. «Отечественные Записки», 1877, т. XI, стр. 32.
Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов
625
димым опереться на Энгельса, дав перевод его работы «Анти-
Дюринг», несмотря на запрещение цензуры.
Но, несмотря на то, что в этой борьбе Зибер позвал к себе на
помощь Энгельса, несмотря на то, что он перевел его лучшую
работу, он сам не овладел диалектическим материализмом,
остановился около него.
II
Проф. В. Шульгин.
Отклик на смерть Энгельса
в России 90-х годов
1
«В конце концов, мы с Вами не так еще стары. У нас есть на-
дежда жить и видеть. Мы видели подъем, • величие и падение
Бисмарка; почему же нам не увидеть после величия упадок
(уже начавшийся) и окончательное падение нашего общего
врага — русского царизма?» Ч Так писал Энгельс в ответ на
письмо Лаврова, поздравлявшего его от имени социалистов
России и своего имени в день 70-летия.
Но то, чего с таким нетерпением ждал Энгельс, на что возла-
гал такие огромные надежды, в чем видел не только предпо-
сылку для дальнейшего развертывания творческих сил проле-
тариата России, но и толчок для развязывания революции на
Западе, в том числе и германской революции, — то не пришлось
увидеть ни ему, ни Лаврову.
Русская революция пришла позже.
Но, не дожив до русской революции, Энгельс дожил до того
момента, когда все отчетливее и отчетливее раздавались шаги
русского пролетариата, идущего на арену истории, когда наме-
чалось зарождение его партии.
Энгельс увидел это, отметил, приветствовал. В письме к
Вере Ивановне Засулич он писал:
«Прежде всего, повторяю, я горжусь тем, что среди русской
молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок
приняла великие экономические и исторические теории Маркса
] К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXV1H, стр. 267.
40 «Звенья1», № 8
626
Пр?'/). В. Шульгин
и решительно порвала с анархическими и несколько славяне-
фильскими традициями своих предшественников. Сам Маркс
был бы так же горд этим, если бы прожил немного дольше.
Это прогресс, который будет иметь огромное значение для раз-
вития революционного движения в России. Для меня истори-
ческая теория Маркса — основное условие выдержанной
и последовательной революционной тактики;
чтобы найти эту тактику, нужно только приложить теории;
к экономическим и политическим условиям данной страны Ч
И еще отчетливее эту же радость выражает Энгельс в письме
к болгарским социал-демократам:
«Мы на Западе от души радуемся этим нашим юго-восточным
форпостам на границе Азии, которые несут к берегам Черного
и Эгейского морей поднятое Марксом знамя современного про-
летариата — о, если бы Маркс сам дожил до этого! — и кото-
рые на приманки и угрозы русского царизма отвечают тем, что
царским прокламациям противопоставляют социалистические
труды передовых борцов русского пролетариата. Я очень рад
был видеть перевод работ Плеханова на болгарский язык»2.
Революции еще не было, но она была неизбежна, и она
была близка. В этом не могло быть теперь никакого сомнения,
и все же ее отделяло от момента смерти Энгельса десятилетие.
Не в революционной России отмечался день смерти Энгельса,
не в России, беременной революцией ив то же время зажатой
в крепкие тиски самодержавия, вновь и вновь прибегавшего к
испытанному средству — террору. Это был 1895 год. Победо-
носцев торжествовал победу.
Но на дорогах борьбы теперь появлялись уже не одиночки,
оторванные от масс; все чаще и чаще выступали отряды про-
летариата, сплачивающегося в могучую, непреодолимую силу.
И для него марксизм был не одной из «модных теорий», а един-
ственно научной теорией, могучим оружием в борьбе за пере-
делку мира. Это начинал понимать не только пролетариаг. но
и царизм.
Вот почему в легальной печати России не оказалось
ни одной статьи, которая бы рассказала в связи с смертью Эн-
гельса о целях его борьбы, о смысле его учения. Больше того,
нередко в статьях на смерть Энгельса среди перечня его
работ не упоминались «Коммунистический манифест» и «Анти-
Дюринг». Их очень хорошо знала охранка, с ними десятилетия
вела борьбу цензура, считалось недопустимым упоминание их
в печати.
1 К. Маркс п Ф. Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 461—462.
2 К. Маркс п Ф. Энгельс. Соч., т. XVI, ч. 2, стр. 367.
Ф. ЭНГЕЛЬС
Снимок взят из легального журнала «Всемирная Иллюстрация»
где он помещен в связи со смертью Энгельса в номере
от 19 августа 1895 г.

Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов
629
2
Еще за несколько лет до смерти Энгельса легальная печать
России могла бы отпраздновать 50-летний юбилей знакомства
с его работами. В журнале Белинского «Отечественные Записки»
(1843, № 1) была помещена статья «Германская литература».
Под статьей стояла подпись «В-Б-н». Так подписывался Васи-
лий Петрович Боткин. В статье не было ни кавычек, ни сносок,
ни упоминаний. Она произвела большое впечатление. Автор
выдвигал в ней вопросы, которые волновали тогда лучшую
часть русского общества, к тому же трактовка их шла с пози-
ций, близких Белинскому и Герцену. В письме к Боткину
Белинский писал: «Твоя статья о «Немецкой Литературе» в 1 №
мне чрезвычайно понравилась — умно, дельно и ловко»1. Эта
похвала относилась не только к Боткину: целые страницы
статьи принадлежали Энгельсу. Позиции Белинского, Бот-
кина, Энгельса в то время были в значительной степени
общими. С напряженнейшим вниманием следила русская обще-
ственная мысль сороковых годов за работами Маркса и Энгельса,
и, может быть, именно в России впервые осенью 1847 г. печатался
«Энциклопедический словарь», в котором речь шла о Марксе
и Энгельсе как выразителях немецкой материалистической
философии.
Это было до появления в печати «Коммунистического мани-
феста» и вслед за выходом «Нищеты философии» Маркса.
Но если в 40-х годах появление в легальной печати выдер-
жек из статьи Энгельса связано с именами Боткина и Белинского,
ведших тогда борьбу против крепостнической России и искав-
ших теории, которая помогла бы им в борьбе с самодержавием
и крепостничеством, то в 60-х годах нарастающая революцион-
ная ситуация привела к ожесточеннейшей теоретической
борьбе между Чернышевским, Добролюбовым, Шелгуновым и
либералами, и опять революционные демократы России в
борьбе со своими врагами используют работы основоположников
научного социализма. На страницах «Современника» по-
является сжатый перевод статьи «Положение рабочего класса
в Англии».
И если в 40-х годах имя Энгельса было скрыто, об нем не упо-
минала статья, то теперь в предисловии к переводу говорилось
так: «В числе писателей, на которых нападает Гильдебранд,
есть и Энгельс, один из лучших и благороднейших немцев.
Имя это у нас совсем неизвестно, хотя европейская экономи-
1 В. Г. Белпнск и й, Письма, т. 11, стр. 334.
030
npjifi. В. Шульгин
ческая литература обязана ему лучшим сочинением об эконо-
мическом быте английского рабочего. Разница между Гильде-
брандом и Энгельсом в том, что Энгельс называет худое худым и
не хочет этого худого, а Гильдебранд, напротив, находит, что
дурное не только не дурно, но что оно так и должно быть. Уж
не потому ли перевод Гильдебранда так и понадобился у нас» 1.
Это открытая солидарность с Энгельсом.
С этого момента вплоть до смерти Шелгунова со страниц
печати не сходят цитаты из этой работы Энгельса. Они то дают-
ся открыто, то, как в 40-х годах, без упоминания автора. Но, мо-
жет быть, еще важнее то, что, переводя «Положение рабочего
класса в Англии», печатая его в «Современнике» в 1861 г., Шел-
гунов в то же время сделал попытку, пользуясь методом Эн-
гельса, изучить положение рабочего класса во Франции;
теперь эти две работы соединились и с этого момента рассмат-
ривались, как единая работа Шелгунова. Она сыграла, бесспор-
но, свою роль в рабочем движении России. Именно об ней идет
речь в адресе Шелгунову:
«Вы познакомили нас с положением братьев рабочих в дру-
гих странах, где их тоже эксплоатируют и давят... Мы поняли,
что нам, русским рабочим, подобно рабочим Западной Европы,
нечего рассчитывать на какую-нибудь внешнюю помощь, по-
мимо самих себя, чтобы улучшить свое положение и достигнуть
свободы.
Те рабочие, которые поняли это, будут бороться без устали
за лучшие условия. Вы выполнили Вашу задачу. Вы показали
нам, как вести борьбу»2.
Это большое и яркое признание — благодарность Шелгу-
нову — Энгельсу.
3
В конце 70-х годов, в период нового демократического
подъема новой острейшей дискуссии, суть которой сводилась
вновь к поискам тех путей, которыми должна была итти и пой-
дет Россия, — враг народнической теории, убежденнейший
сторонник того, что России не миновать капиталистического пу-
ти развития, первый популяризатор Маркса Н. И. Зибер пе-
ревел и, несмотря на запрещение цензуры, сумел опубликовать
выдержки из блестящей работы Энгельса «Анти-Дюринг».
Их читали в легальной печати России 70-х годов, они вышли в
зарубежной и нелегальной печати России. Мы не знаем еще
до сих пор всех изданий, всех переводчиков, всех распростра-
1 «'Современник» 1861, сентябрь, стр. 137.
- «’Былое» 1906, т. XII, стр. 120.
Отклик на смерть Энгельса в России М-х гидов
631
нителей «Социализма утопического и социализма научного»,
но мы знаем ту роль, которую играла эта книга. Дюринг был
в почете. Им открыто увлекались представители различных
оттенков философской и политической мысли России, его пе-
реводили, его печатали, его философскими взглядами было
заражено и революционное движение, как об этом очень ярко
рассказывает Русанов.
В этот момент издание «Анти-Дюринга» имело особое
значение, особый смысл. Это понимал Зибер, это понимал
и Лопатин, когда писал Энгельсу: «Я также должен по-
просить Вас об одном деле. Вы недавно напечатали в
«Vorwarts»’e целый ряд очень интересных статей о философии
и политической экономии Дюринга. Может быть эти статьи по-
явились уже отдельно в виде отдельного оттиска. В таком слу-
чае я буду Вам обязан, если Вы пришлете мне один или два эк-
земпляра этого отдельного издания. Второй экземпляр я хотел
бы иметь для некоторых своих друзей из русских социалистов,
которые часто связывают воедино исключающие друг друга ве-
щи и делают общую смесь (правда, очень революционную) из
Прудона, Маркса и Дюринга, по той лишь причине, что все трое
находятся в крайней оппозиции и все трое в большей или мень-
шей степени находятся под запретом и преследованием у нас в
России» К
И вот в «Слове», «Критическом обозрении», в различных не-
легальных изданиях России, в зарубежной печати чаще всего
дается не вся работа, а глава из нее об утопическом и научном
социализме. Она бьет в цель. И хотя у нас нет в руках докумен-
та, подобного адресу Шелгунову, зато есть ряд надежнейших
свидетельств такого же значения.
Имя Энгельса в 80—90-ые годы неразрывно связано с выхо-
дом в свети переводом на русский язык II и III томов
«Капитала».
Но если в 1872 г. перевод и издание 1 тома не встретило
существенных возражений со стороны цензуры, не то было в
80—90-е годы. Рабочее движение в России стало шире и крепче,
заостренность классовой борьбы яснее. В 1894 г. следует
высочайшее распоряжение, согласно которому из библиотек
и читален изымается ряд книг. Среди них «Капитал».
Правда, II том разрешают перевести, но с трудом и не сразу.
«Второй том готов, — пишет Даниельсон Энгельсу. —
В настоящее время книга находится для просмотра в нашей цен-
зуре. Мне частным образом сообщили, что цензор не хочет про-
’ -.«Летописи маоксизма». тт. VII — VIII.
632
Проф. В. Шульгин
пустить предисловия. Лучшая часть его — краткий очерк ис-
тории прибавочной стоимости и место, которое занимает наш
автор, — является слишком красной в его глазах. Я думал
выбросить несколько цитат из английских авторов. Но это его
не удовлетворяет. Редактор, говорит он, слишком подчерки-
вает социалистические тенденции автора» Ч За два дня до этого
письма в докладе цензора В. Ведрова было такое заявление:
«Цензор, не находя ничего препятствующего к выпуску этого
сочинения в публику, кроме господствующей идеи опровержения
владычества капитала, имеет честь предоставить решение коми-
тету, напомнив о том волнении, которое произвело появление
первого тома сочинения Маркса «Капитал» в русской публике
не столько содержанием, сколько одним именем автора»1 2.
Второй том вышел все же в свет. Но и в заключении цензора и
в письме Даниельсона ясно чувствовалась угроза, нависшая над
томом. Теперь самое имя автора пугало цензуру, еще больше,
пожалуй, пугало имя редактора. Об этом говорит та напряжен-
ная борьба, которую вела цензура против работ Энгельса в те-
чение десятилетий. Если I том «Капитала» Маркса был разре-
шен к печати в 1872 г., II том — в конце 1885 г., то ни одна ра-
бота Энгельса, несмотря на всю настойчивость переводчиков,
не получала разрешения.
«Книга эта, — писал цензор Майков в 1871 г. о «Положении
рабочего класса в Англии», — издана в 1848 г. Автор рассказы-
вает, что он посвятил 21 месяц на изучение быта рабочего клас-
са в Англии, и изображает его в самых черных красках, выста-
вляя буржуазию или вообще имущие классы как натуральных
врагов и притеснителей рабочих. Изложение научное, испол-
ненное цифр и цитат, так что книга, несмотря на свой тенден-
циозный характер, имеет серьезный вид, выходя из ряда бро-
шюр на ту же тему, наводняющих западную литературу»3. Но
ни научность, ни «устарелость», с точки зрения рецензента кни-
ги, не спасли ее от запрещения. Издание ее было запрещено 4.
Еще резче, еще определеннее рецензия на «Анти-Дюринг».
Цензурному комитету особенно не нравится научность книги,
убедительность ее выводов о неизбежности гибели буржуазного
государства. Она увидела в ней обоснованную программу пар-
тии рабочего класса, призывающую к борьбе5.
1 «Летописи марксизма», т. XIII, стр. 85.
2 «Красный архив», т. 56, стр. 10.
3 «Красный архив», т. 71, стр. 6.
4 «Историк-марксист», т. 48—49, стр. 70.
5 В 1896 г. московская цензура запретила В. Д. Бонч-Бруевичу издать но-
вый перевод «Положения рабочего класса в Англии» Энгельса, сделанный
М. М. Величкиной.
Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов 633
Издание книги было запрещено.
Но и самые первые «писания» Энгельса, с точки зрения цен-
зора пронизанные «красным социализмом», как и «Социализм
утопический и социализм научный», были запрещены. Так было
и в 70-е, и в 80-е, и в 90-е годы. Та же участь постигла и «Кре-
стьянскую войну в Германии».
«С ясной целью настроить умы низших классов против су-
ществующего государственного строя и указать на необходи-
мость согласия в их действиях для достижения намеченной
цели Энгельс, описывая ужасы крестьянской войны в Германии,
пытается вызвать в читателе сочувствие Miinzer’y и другим ре-
волюционерам того времени» \ Автор, с точки зрения цензуры,
был неисправим.
«Из изложенного содержания сочинения, — писал цензор
А. Копылов о книге Энгельса «Людвиг Фейербах», —видно,
что в нем проведен по отношению к объяснению мировых яв-
лений и признан за непреложную истину крайний материали-
стический, подкапывающий всякую положительную религию
взгляд»... «По отношению к новейшим политическим вопросам
господствует воззрение писателей демократически-социалисти-
ческого направления, которые главную задачу будущего об-
щества полагают в перевороте, освобождающем человеческий
труд от давящего влияния капитала».
Шли годы, менялись книги Энгельса, представляемые в
цензуру, менялись цензоры, менялся состав комитета, но реше-
ния оставались прежними — «запретить».
И теперь этот автор выступал в качестве редактора и соавтора
Маркса. Он писал предисловия к книгам своего друга.
Это в глазах цензора могло только увеличить опасность.
Так оно и случилось. Опасение звучит в словах Даниель-
сона, рассказывавшего Энгельсу о реакции цензора на пре-
дисловие Энгельса так: «Редактор,—говорит он, — слишком
подчеркивает социалистические тенденции автора» 1 2.
Только две брошюры Энгельса были разрешены к печати:
«Жилищный вопрос» (1894 г.) и «Происхождение семьи, част-
ной собственности и государства». Для этого были свои осно-
вания. О первой из них цензор А. Копылов писал: «Итак, бро-
шюру Энгельса нужно считать средством для социалистической
пропаганды, но лишь влияющей на умы не каждого неприго-
товленного читателя, а лишь лиц с некоторым политико-эко-
номическим образованием. Вследствие этого она представ-
1 «Красный архив», т. 71, стр. 11.
2 «Летописи марксизма», т. XIII, стр. 85.
6/4
Проф. В. Шульгин
лястся мне не столь опасной, как брошюра а 1а Либкнехт, хотя
по своим тенденциям не может, конечно, не стать в разрез с
требованиями нашей цензуры. Но последнее обстоятельство
заставляет меня высказаться за ее запрещение». Резолюция:
«Позволить» Ч
Видимо, Комитет решил, что если брошюра не опасна для
неподготовленного читателя, то читатель с политико-экономи-
ческим образованием сам не опасен, к тому же он может про-
честь ее и на немецком языке.
Несколько по ином)/ обстояло дело со второй брошюрой.
30 января 1894 г. Даниельсон пишет по поводу нее Энгельсу:
«Перевод превосходной книжки «О происхождении семьи,
частной собственности и государства» уже печатается. Некото-
рые страницы пропущены, как например, стр. 186—188;
8 строк 179 страницы, вся 180 страница и 8 строк 111 стра-
ницы»1 2. И через 4 месяца: «Происхождение семьи» и т. д. имеют
огромный успех. Ужасно жаль что перевод сделан небрежно»3.
И вновь через 17 дней: «Все 1000 экземпляров первого изда-
ния «Происхождения» распроданы с месяц тому назад. Из
этого факта Вы не должны сделать вывод, что печатается новое
издание. Наоборот, из того факта, что книга читается, Вы мо-
жете заключить, что чтение ее не будет дозволено»4.
Даниельсон ошибался. К этому выводу цензура пришла не-
сколько позже. 11 августа 1897 г. был разослан «Циркуляр глав-
ного управления по делам печати цензурным комитетам и от-
дельным цензорам по внутренней цензуре о запрещении пере-
печатывать в дальнейшем -книгу Фрид. Энгельса «Происхож-
дение собственности, семьи и государства»5.
До этого «Происхождение» разрешалось и для ввоза и для
печати, больше того, нашелся царский чиновник, который
сумел увидеть в брошюре Энгельса книгу, которая заслужи-
вает распространения с точки зрения цензуры. Его доводы стоит
вспомнить:
«...ввиду того, что все высказываемое Энгельсом о несо-
стоятельности западно-европейских конституционных орга-
низмов не только не касается России и не может быть к ней
применимо, но напротив, может служить лишь к доказательству
прочности, незыблемости и нравственного превосходства рус-
ского государственного строя — я полагаю, что это сочинение
1 «Историк-марксист», т. 48—49, стр. 74.
2 «Летописи марксизма», т. XIII, стр. 158.
3 Там же, стр. 159.
4 Там же, стр. 161.
5 «Историк-марксист», т. 48—49, стр. 73.
Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов
635
Энгельса может считаться вполне цензурным и отнюдь не может
быть поставлено наряду с массой сочинений на ту же тему боль-
шинства современных писателей социально-экономической
школы на западе Европы». Гр. Петр Голенищев-Кутузов».
Резолюция: «Остаться при прежнем решении, т. е. позволить
и представить рапорт в копии в Главное Управление, тем более,
что с 1885 г. книга поступила в очень ограниченном числе»1.
Книга Энгельса должна была предохранить,по мнению цензора,
русского читателя от желания иметь в России буржуазную
конституцию — очень уж убедительно Энгельс вскрывал ее
убогость. Но возможно, что был другой скрытый смысл. О нем
цензор промолчал, но его выболтало «Русское Богатство».
Книге «заочно, как бы в кредит, приписывалось преувеличенное
значение»2. И «Русскому Богатству» казалось, что лучший
способ уничтожить обаяние книги — перевести ее. Поэтому
оно и приветствовало перевод.
Может быть, этот же расчет и эти надежды руководили и
цензором, дававшим разрешение и на ее ввоз, и на ее перевод,
и на ее переиздание. И когда стало ясно, что расчет не оправ-
дался, что интерес к книге в результате перевода не прекратился,
а возрос и охватывал все новые и новые группы читателей, —
ее запретили издавать. Но это случилось позже. А пока книга
была разрешена. Журналистика увидела в ней не то, что ви-
дели цензоры. До ее издания и после, правда, еще продолжали
спорить о том, где и когда Маркс и Энгельс обосновали теорию
исторического материализма, но теперь наряду с этим прихо-
дилось спорить по каждой конкретной попытке применить эту
теорию к объяснению той или иной общественно-экономиче-
ской формации. Вопрос обострялся тем, что все настойчивее
и настойчивее делались попытки проанализировать и русскую
действительность с этих позиций. То, чего так боялся Михай-
ловский еще в конце 70-х годов, когда принимал «экономиче-
скую теорию» Маркса, когда понимал, где и когда обосновал
Маркс теорию исторического материализма, — теперь стано-
вилось фактом. Еще продолжали сопротивляться. Еще про-
должали утверждать, что теория Маркса применима только к
одному «отрезку» истории, к капитализму, да и то только в ев-
ропейской истории. Еще продолжали иронизировать: «что
стоит такая теория, которая способна объяснить только про-
исхождение капитализма в Европе». Но и этой критике клала
предел маленькая книжечка Энгельса. Она говорила не об Ев-
1 «Историк-марксист», т. 48—49, стр. 79.
2 «Русское Богатство», 1894, № 5, стр. 34.
636
Проф. В. Шульгин
ропе и не о капитализме, в ней речь шла о детстве человечества.
И этот «отрезок» человеческой истории поддавался мате-
риалистическому объяснению. Книжка Энгельса таким образом
наносила сокрушительный удар по самой, казалось бы,
защищенной крепости. Вот почему вокруг нее сразу же завя-
залась очень ожесточенная борьба. Она велась долго, ряд лет,
и в ней самую отвратительную роль играли народники. Их
журнал «Русское Богатство» приветствовал появление русского
перевода книги Энгельса не потому, что она проливала
новый свет на объяснение самого неизученного периода че-
ловеческой истории, а потому, что с переводом книги Энгельса
уменьшится, если не рассеется вовсе, то влияние, которое она
имела, то значение которое ей придавали. Более ярко выразить
свою боязнь перед марксизмом было трудно. Но и в этих своих
ожиданиях и надеждах народники ошиблись. Ни перевод книги,
ни их критика, ни их попытки призвать читателя вскрывать
ошибки Энгельса путем изучения Зибера и Ковалевского не
привели к тому, чего они так добивались. Книга имела успех.
Интерес к ней не падал. Его поддерживала и критика. До вы-
ступления «Русского Богатства» появилась в «Северном Вест-
нике» очень благожелательная Энгельсу рецензия: «В этой ма-
ленькой книжке, — говорилось там, — все ясно, занимательно,
широко обнято и даже полно. Автор связывает основы перво-
бытности с политической и общественной сущностью совре-
менной цивилизации, пороки которой вскрываются искренне и
остроумно»1...
«Энгельс собственно лишь довершил работу Маркса, который
оставил ему даже собственные заметки на полях своих длин-
ных выписок из Моргана, подтверждавшего суть открытия,
сделанного им сорок лет тому назад в своем «Капитале»2.
Это ясно. Рецензент вскрывал суть книги Энгельса, ее. зна-
чение. Эта рецензия была заключительным аккордом того пе-
риода в жизни «Северного Вестника», когда он печатал переводы
Лафарга и Каутского. Через три года на его страницах вновь
появится рецензия на ту же книгу Энгельса. Автор пытается в
ней, опираясь на Лорио, подсказать читателю мысль о том, что
даже в среде социал-демократов или людей близких к ним кни-
га Энгельса игнорируется3. Это та самая мелодия, которая зву-
чала в рецензии «Русского Богатства». Но и теперь найдется
журнал, в котором оценка книги Энгельса будет приближаться
к той, которую дал ранее «Северный Вестник»:
1 «Северный Вестник», 1892, № 4, стр. 92—93.
2 Там же.
3 «Северный Вестник», 1895, № 10, стр. 72.
Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов
637
«... она может служить образцом экономического воззре-
ния на этот предмет и представляет полезное пособие для
желающих приступить к изучению его» Ч
В истории развития марксизма в России эта книга Энгельса
сыграла свою роль.
Молчать о смерти Энгельса было нельзя. Печать и не мол-
чала. О смерти Энгельса появилось такое сообщение: «Лон-
дон. 25-го (6-го августа) веч. В понедельник вечером умер
социалист Фридрих Энгельс».
Это немного. Но это все, что сказал ряд газет («Новое
Время» (27. VII), «Новости Дня» (27. VII), «Свет» (27. VII),
«С.-П. Ведомости» (27. VII) и др. Другие же газеты вовсе
молчали, как молчали и все ведущие журналы: «Новое Слово»,
«Вестник Европы», «Научное Обозрение», «Исторический Вест-
ник», «Мир Божий», «Русское Обозрение», «Русская Мысль» и др.
Только очень немногие газеты, кроме телеграмм, печатали
некрологи. В них не было злобных выходок, криков, нападок
на то, что было дорого Энгельсу, за что он вел борьбу, но
в них не содержалось раскрытия целей этой борьбы.
«Фридрих Энгельс, Нестор германских социал-демократов, о
смерти которого на днях сообщил телеграф, был сын богатого
фабриканта и уже с юных лет сделался социалистом. Он был
теоретиком и продолжателем дела Маркса, сочинения которого
были изданы им. Энгельс до последних дней надеялся, что ему
удастся так крепко сплотить всех пролетариев, что они сделают-
ся грозой для общественного и государственного строя. У со-
циал-демократов старик Энгельс (род. в 1820 году) пользовался
большим уважением и смерть его для них большой удар, так
как это был единственный человек, который мог соединить
различные партии с. д.»1 2.
Теперь редактором «Московских Ведомостей» — реакцион-
ной газеты — был автор брошюры «Почему я перестал быть
революционером», бывший вождь «Народной Воли», а затем
ренегат, ставший монархистом, Лев Тихомиров. И в некрологе
Энгельса он рассказывал о «несбывшихся» надеждах Энгельса,
которые он пронес через всю свою жизнь, и о том, что уваже-
нием он пользовался в конечном счете у узкого круга лиц —
«социал-демократов».
Но самый некролог опровергает, отбрасывает это ограниче-
ние. Его тон свидетельствует о том, что даже «Московские
1 «Мир Божий», 1895, № 8, стр. 18—19.
2 «Московские Ведомости», 1895, № 207.
638
Проф. В. Шульгин
Ведомости» не могли не относиться с большим уважением
к Энгельсу.
Это уважение объединяло все газеты, самых разнообразных
направлений.
«Всемирная Иллюстрация» дает не только извещение о смер-
ти Энгельса (№ 1386, стр. 151), не только портрет его (№ 1387,
стр. 156), но и коротенькую статью о нем (стр. 163): «В Англии
он работал, между прочим, в газете «Pall Mall Gazette». Статьи
его, помещающиеся в газете «Vorwarts», вышли отдельно в
1878 году и были переизданы в 1886 г. В 1887 году появилось
его сочинение «О происхождении семьи, частной собствен-
ности и государства», а позднее вышел и другой его труд
«Развитие социализма из утопии в науку». В заметке ряд
неточностей. Неверно, что «Развитие» вышло позднее «Проис-
хождения» и др., но журнал знает основные работы Энгельса,
считает их «ценными» и об этом не боится говорить открыто,
несмотря на то, что именно та самая работа, которую журнал
называет «ценною», запрещена цензурой.
В тех же тонах выдержана заметка в «Неделе». В ней тоже
перечисляются работы Энгельса, запрещенные цензурой: и
«Известный «Коммунистический Манифест», «изданный на 8
языках» в 1847 году и «Переворот в науке» и «Научный и уто-
пический социализм» (№ 32, стр. 1015); то же делает и ряд га-
зет «Новороссийский телеграф» (31. VII. 1895 г.) и др. «Русские
Ведомости» (№206 от28.VII. 1895),сообщая биографию Энгельса,
пишут: «Пребывание в Англии дало пищу и окончательное
направление его склонностям. Здесь выработал он первое свое
значительное сочинение: «О положении рабочего класса в Анг-
лии», появившееся в Лейпциге в 1845 г. и позднее изданное вто-
рично. Еще раньше он начал писать в журнале Руге и Маркса
«Deutsch-Franzosische Jahrbiicher». В 1845 году он в Брюс-
селе лично познакомился с Марксом, с которым всю жизнь на-
ходился затем в очень близких, дружественных отношениях.
Вместе с Марксом издал он полемическое сочинение «Святое
семейство», направленное против известного отрицательного
богослова Бруно-Бауэра, и Манифест «к пролетариям всех
стран», составленный по поручению «Интернационального сою-
за». Энгельс исполнял должность секретаря при Центральном
комитете этого союза и принимал участие в газете «Neue Rhei-
nische Zeitung», к изданию которой приступил Маркс. В 1848—
49 годах он принимал участие в революционном движении в
Бадене и Пфальце; после подавления движения он бежал в
Англию, откуда литературным путем продолжал распростра-
нять свои идеи, снова вступив в Манчестерскую контору своего
Отклик на смерть Энгельса в России 90-х годов 639
отца. Статьи его, помещающиеся в газете «Verwarts», вышли от-
дельно в 1873 году и были переизданы в 1886. В 1887^году
появилось его сочинение «О происхождении семьи, частной соб-
ственности и государства», недавно выдержавшее два издания в
русском переводе. Энгельс редактировал посмертное издание
11-го и 111-го тома известного труда Маркса «Das Kapital. Kri-
tik der politischen Oekonomie», третий том этого издания появился
в самое последнее время с обширным введением, принадле-
жащим перу самого Энгельса». То же сообщают и другие газеты.
Но ни они, ни «Русские Ведомости» не дают оценки, анализа ни
этого введения, ни других работ Энгельса. Ни одной статьи,
раскрывающей мировоззрение Энгельса, целей его борьбы, ни в
газетах, ни в двухнедельниках нет. Нет их и ни в одном толстом
журнале. В них нет даже некрологов. Только тот журнал, ко-
торый открыл поход против русских социал-демократов в эти
годы, среди другого материала дает несколько жалких строк об
Энгельсе. «Таковы голые хронологические данные о жизни Фрид-
риха Энгельса, — говорит он. — Еще юношей этот купеческий
сын обнаружил страстную любознательность и горячее стремле-
ние к участию в общественной деятельности. С ними совмещались
и выдающиеся умственные способности. Написанная им на 24-м
году книга «О положении рабочих классов в Англии» пользует-
ся всеобщим признанием, как строго-научное исследование.
В Англии, где написана была эта первая книга, он провел глав-
ную часть своей жизни. Из Лондона,этого центра мировых сноше-
ний, Энгельс следил за рабочим движением культурных стран,
помогая, где нужно, советом, устным и печатным словом. Он
знал много языков, в том числе и русский, корреспондировал во
все страны, писал в главных изданиях всех стран. Вего образо-
вании было нечто энциклопедическое. Техника, экономика,
естествознание, языковедение и военное искусство. Он написал
массу мелких статей и брошюр. Из его крупных работ, кроме
упомянутой книги: «Die Lage der arbeitenden Klassen in England»
известна еще его полемическая книга «Herrn Eugen Diirings
Umwalzung der Wissenschaft» L
Некрологи не прибавляли ничего нового ни к пониманию
роли, значения Энгельса в науке мира, ни к пониманию его
взаимоотношений с русскими людьми, с русским революционным
движением, они не помогали читателю понять глубже и смысл
учения Энгельса. Только один некролог был исключением. Его
написал Ленин, показавший суть учения Маркса и Энгельса.
Он писал:
1 «'Русское Богатство». 1895, №8, стр. 128.
640
Проф- В. Шульгин
«Маркс и Энгельс, оба знавшие русский язык и читавшие рус-
ские книги, живо интересовались Россией, с сочувствием сле-
дили за русским революционным движением и поддерживали
сношения с русскими революционерами. Оба они сделались
социалистами из демократе в, и демократическое чувство
ненавистик политическому произволу было в них чрезвы-
чайно сильно. Это непосредственное политическое чувство вместе
с глубоким теоретическим пониманием связи политического
произвола с экономическим угнетением, а также богатый жиз-
ненный опыт сделали Маркса и Энгельса необычайно чуткими
именно в политическом отношении. Поэтому героиче-
ская борьба малочисленной кучки русских революционеров с мо-
гущественным царским правительством находила в душах этих
испытанных революционеров самый сочувственный отзвук.
Наоборот, поползновение ради мнимых экономических выгод
отворачиваться от самой непосредственной и важной задачи рус-
ских социалистов — завоевания политической свободы — естест-
венно являлось в их глазах подозрительным и даже прямо
считалось ими изменой великому делу социальной революции.
«Освобождение пролетариата должно быть его собственным де-
лом», — вот чему постоянно учили Маркс и Энгельс. А для того,
чтобы бороться за свое экономическое освобождение, пролета-
риат должен завоевать себе известные политические
права. Кроме того, и Маркс и Энгельс ясно видели, что и для за-
падно-европейского рабочего движения политическая револю-
ция в России будет иметь огромное значение. Самодержавная
Россия всегда была оплотом всей европейской реакции. Необык-
новенно выгодное международное положение, в которое поста-
вила Россию война 1870 года, надолго поселившая раздор меж-
ду Германией и Францией, конечно, только увеличило значение
самодержавной России, как реакционной силы. Только свобод-
ная Россия, не нуждающаяся ни в угнетении поляков, финлянд-
цев, немцев, армян и прочих мелких народов, ни в постоянном
стравливании Франции с Германией, даст современной Европе
свободно вздохнуть от военных тягостей, ослабит все реакцион-
ные элементы в Европе и увеличит силу европейского рабочего
класса. Вот почему Энгельс и для успехов рабочего движения на
Западе горячо желал водворения в России политической сво-
боды. Русские революционеры потеряли в нем своего лучшего
друга.
Вечная память Фридриху Энгельсу, великому борцу и учителю
пролетариата!»1.
1 В. И. Ленин, Соч., т. I, стр. 439—440.
Мое первое издание
641
НТ
Влад. Бонч-Бруевич
Мое первое издание
Из моих воспоминаний
I
Еще в юности я стал собирать, переписывая в самодельный
альбом-тетрадку, стихотворения различных поэтов, написанные
на гражданские мотивы. Жизнь крестьян, рабочих, политиче-
ских ссыльных, отраженная в стихотворениях русских поэтов, —
привлекала меня, и я тщательно выискивал их всюду.
Призывы к борьбе, к мужеству, к стойкости, критика богатых
и угнетающих — все эти мотивы были главнейшими, на что я об-
ращал свое внимание. Идейность — вот что было для меня са-
мым важным и привлекательным в стихотворениях.
Когда в 1893 г. я вернулся в Москву из Курска, я задумал этот
составленный мною сборник напечатать и стал вновь пересмат-
ривать толстые журналы, собрания сочинений, альманахи и
сборники стихов русских поэтов, чтобы дополнить то, что я имел,
выверить текстьги пр.
Для того чтобы быть еще более уверенным в выборе стихо-
творений, я пригласил в сотоварищи моего хорошего знакомого
А. Н. Хавского, поэта, писавшего под псевдонимом Н. Ленце-
вич.
Он уже печатался в журнале «Русское Богатство» и в других
столичных и провинциальных изданиях. Однако, в работе мы не
совсем с ним ладили. Мы каждый по-иному подходили к поэ-
тическим произведениям. Хотя оба мы вполне сходились в мне-
нии, что нам для сборника нужна идейная поззия, всецело
определяемая названием «На гражданские мотивы», но Н. Лен-
цевич, будучи правовернейшим народником, стремился запол-
нить сборник стихотворениями, посвященными исключительно
крестьянству.
Я, не отрицая эту тему, тщательно подбирал все, что
только находил в русской поэзии, посвященное жизни ра-
бочих фабрик, заводов, шахт, рудников, городов. И вот именно
41 «Звенья», № 8
642
Влад. Бонч-Бруевич
по этому поводу мне приходилось много спорить с Н. Ленцевичем.
Разногласия эти настолько усилились, что я стал все меньше и
меньше обращаться за советами к Н. Ленцевичу (А. Н. Хавско-
му), сам окончательно отредактировал сборник и решил на-
чать его издавать в типографии моего отца, оплатив небольшую
помощь Н. Ленцевича вполне достаточным гонораром, несмотря
на то, что многое из того, что предложил мне Н. Ленцевич, я
решил не печатать. Приступив к этому первому моему изданию,
я тут только вдруг ощутил весь затаенный страх авторов и
издателей перед проклятой царской цензурой. Отец выхло-
потал билет для предварительного набора. Три четверти
сборника мы быстро набрали и показали их цензору С. И. Соко-
лову.
Тот находился в веселом настроении после хоро-
шего чая «с архиерейскими сливочками». В огромную чай-
ную чашку, подаренную ему Катковым, на которой с двух
сторон сияли два золотых государственных герба, а под
ними красовалась сакраментальная надпись: «за веру, царя и
отечество», — он наливал до половины то коньяк, то ром, раз-
бавляя их крепким чаем, сахаром и кипятком. Почти залпом вы-
пивал он этот напиток, закусывая пирожными, которые он жад ю
во множестве пожирал. Напевая не то молитву, не то шансо-
нетку, он быстро проглядывал гранки, приговаривая: «Пушкин,
Лермонтов, Некрасов... И кто их только читает? Кому они нуж-
ны?— Ах, Фет, Полонский... Вот это писатели, а люди-то ка-
кие? Полонский — он наш, по нашему ведомству служил...
Майков?—это тоже величина... И к тому же в чине... Это не
то, что эта шушера... Как их там: Омулевский, Вейнберг, Паль-
мин, Барыкова — тоже туда же, баба, а в поэты лезет...» И он
подмахивал гранки, усердно перелистываемые перед ним моим
отцом.
Мы торжествовали победу... Но радость наша была преж-
девременна... Не успели мы окончить верстку подписанных гра-
нок, как из цензурного комитета курьер принес экстренную по-
вестку, которой вызывался и я, как составитель сборника, и отец,
как ответственный по типографии.
— Это по сборнику, — сказал отец.
— Несомненно, — ответил я. И мы оба двинулись в цензур-
ный комитет, где от столоначальника канцелярии, всегда по-
лучавшего от отца «праздничные», мы узнали, что есть распоря-
жение из Петербурга от Главного управления по делам печати
обратить особое внимание на сборник «На гражданские мотивы»,
причем это название немедленно предписано запретить... Мы
стали дожидаться цензора С. И. Соколова в приемной, рассчи-
Мое первое издание
643
тывая поговорить с ним с глазу на глаз, когда он выйдет к посе-
тителям.
Меня терзал вопрос: откуда в Петербурге в Главном управле-
нии по делам печати узнали о направлении сборника? Каким
образом там стало известно название его, которое мною уже бы-
ло изменено по настоянию цензора Соколова. Откуда это?—тре-
вожно думалось мне. Неужели мое циркулярное письмо этому
причина? — подумал я.
Дело в том, что в декабре 1893 г. я отпечатал и довольно ши-
роко распространил, разрешенное цензурой, нижеследующее
мое обращение.
Москва, декабрь 1893 г,
М. Г.
Приступая к изданию мною составленной книги «Избранные произведе-
ния русской поэзии», в объеме большого тома от 20 до 25 печатных листоз,
т. е. от 320 до 400 страниц, имею честь оповестить Вас об этом и познакомить
с программой сборника. В сборник войдут наиболее выдающиеся как по фор-
ме, так и по содержанию стихотворения русских поэтов, начиная с Пушкина
и кончая новейшими, — почему в нем нашли место более 50 имен лучших
авторов и более 250 их стихотворений, причем лирические стихотворения
и поэмы — в целом объеме.
Фамилии поэтов, стихотворения которых будут помещены в сборнике:
Некрасов, Лермонтов, Пушкин, Кольцов, Никитин, Плещеев, Огарев
Рылеев, Боратынский, Веневитинов, Языков, Полежаев, Хомяков, Тютчев,
Майков, Полонский, Мей, И. Аксаков, Жемчужников, Алексей Толстой,
Жадовская, Хвощпнская (Крестовский — псевдоним), Курочкин, Минаев,
Суриков, Надсон, Минский, Мережковский, Андреевский, Голенищев-Ку-
тузов, Ф. Н. Берг, Вас. И. Немирович-Данченко, П. И. Вейнберг, Миха-
ловский, Пальмин, Барыкова, Боровиковский, Яхонтов, Апухтин, Фруг,
Льдов, Мартов, Лепцевич, В. Лебедев, Бальмонт, Омулевский, А. Федоров,
Ф. Федоров, Величко, Дрожжин и др.
Желая удешевить издание и дать возможность за сравнительно недорогую
цену приобрести всем интересующимся «Избранные произведения русской
поэзии», я счел нужным объявить подписку на эту книгу и предложить сле-
дующие условия:
Подписная цена книги с пересылкой во все города и местности Россий-
ской Империи — 1 руб. 25 коп.
Для жителей города Москвы — 1 руб.
ЦЕНА В ПРОДАЖЕ БУДЕТ ВОЗВЫШЕНА ПРОТИВ ПОДПИСКИ
Деньги в уплату по подписке принимаются только по выходе книги в
свет, которая всем иногородним подписчикам будет выслана с наложенным
платежом.
Подписка принимается исключительно в конторе типо-литографии Д. А.
Бонч-Бруевича, которая помещается; Москва, Мясницкая, Козловский пер.,
д. Прянишникова.
41*
644
Влад. Бонч-Бруевич
Лиц иногородних и вообще всех желающих сообщить письменно о своем
согласии на подписку покорнейше прошу обращаться по тому же адресу на
имя Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича.
Владимир Бонч-Бруевич.
Я несколько раз читал и перечитывал это мое циркулярное
письмо, в котором не было и намека на тенденциозность сбор-
ника. Название его «На гражданские мотивы» цензор С. И. Со-
колов запретил по своей инициативе, и я должен был изменить
его на менее острое, общее: «Избранные произведения русской
поэзии», отнюдь не определявшее направление сборника. Не-
ужели там в Петербурге догадались потому, что в самом начале
списка, нарушая хронологию, я поместил Некрасова, имя ко-
торого для меня было знаменем сборника. И я чувствовал, что
здесь что-то не то. Я стал догадываться, что кто-то из окружав-
ших меня шпионит и доносит по начальству о разговорах про
издаваемый мною сборник. В то время я так и не догадался, кто
был прямым доносителем по этому делу.
И только значительно позже, читая книжку Л. П. Меньши-
кова «Охрана и революция», часть 1-я, появившуюся в 1925 г.
в издании издательства «Каторга и ссылка», — я, неожиданно
для себя, прочел:
«Кто играл роль осведомителя в деле Иванова, — пишет
Л. П. Меньшиков, — мне неизвестно. Возможно, что это преда-
тельство было дебютом художника С. В. Праотцева, который как
раз в это время начал свою шпионскую карьеру; он находился в
сношениях с саратовцами и потом многих из них выдал; о нем
еще будет речь впереди» (стр. 394).
Этот художник, С. В. Праотцев, входил в саратовское земля-
чество и был очень дружен со студентом-саратовцем М. Н. Яни-
шевским, с которым я, в свою очередь, был очень хорошо знаком.
М. Н. Янишевский прекрасно знал о направлении составляемого
мноюсборника. Более того, когда ястал обдумывать, какую дать
обложку на первое издание «Избранных произведений русской
поэзии» и искать подходящего художника, которому все
откровенно можно было бы рассказать для того, чтобы воодуше-
вить его на создание соответствующей обложки, выражавшей
идею сборника, то М. Н. Янишевский сейчас же Откликнулся.
Он сказал, что у него есть знакомый, хороший художник Пра-
отцев, всегда настроенный очень революционно, и что он, конеч-
но, прекрасно сделает обложку, возьмет недорого и сам рад
будет подработать, так как всегда очень нуждается. Я охотно
согласился познакомиться с ним. И через день-два художник
Праотцев был у меня вместе с М. Н. Янишевским.
Мое первое издание
645
Огромного роста, в широкополой шляпе, в накидке, художник
Праотцев обращал на себя внимание румянцем во всю щеку...
Округлая, шатенистая, немного с золотым отливом, бородка об-
рамляла всегда сияющее, всегда улыбающееся лицо.
— Знакомьтесь, пожалуйста! — сказал М. Н. Янишевский.—
Художник Праотцев добродушен от природы, очень самолюбив,
горд, обидчив. Он никому ничего не прощает, всегда грозит
местью, и месть его своеобразна и хитра... Знаете, как он мстит? —
смеясь, говорил Янишевский. — Он мстит художественным во-
площением того, кто его обидел... Он, видите ли, рисует огромное
полотно, на котором изображает отправляющийся в ссылку ва-
гон с политическими. На платформе толпятся родственники.
Среди них шмыгают шпионы, а сзади и всюду густой сетью стоят
жандармы... Так вот, если кто его обидит, он обещает того
изобразить жандармом или шпиком, а с кем он дружит —
того поместить в партию политических, смотрящих в окно из-за
решетки...
Праотцев, довольный, широко улыбался и смеялся раскати-
стым смехом... Его наружность очень располагала к себе. И до
сих пор мне трудно поверить, что тот, чья подпись стоит на
обложке первого издания моего сборника, как раз в это время
сговаривался с охранным отделением о шпионстве как среди
своих товарищей-саратовцев, так и везде, где только мог...
Вместе с тем, как только поверишь, — а не поверить нельзя, —
что этот художник поступил на службу в охранное отделение,
продав себя, может быть, меньше чем за тридцать сребренников,—
так всё становится ясным: понятны постоянные обыски у Янишев-
ского, Келлера, будущего академика, а также и у многих его
земляков-саратовцев; понятно, откуда Главное управление
по делам печати сейчас же узнало о направлении моего сборни-
ка, почему оно потребовало у Московского цензурного коми-
тета нового его пересмотра и тщательного наблюдения за ним...
Понятно, откуда оно узнало старое название сборника и так и
называло его в официальной бумаге: «На гражданские мотивы».
Не знаю, долго ли подвизался этот художник Праотцев в своей
подлой деятельности, но отлично помню, что уже в середине
1894 г. саратовцы стали его чуждаться, выставили его из зем-
лячества, и он вскоре исчез с московского горизонта.
II
Дверь широко распахнулась, и из залы заседания московско-
го цензурного комитета выкатилась толстенькая, квадратная
фигурка приземистого человечка.
646
Влад. Бонч-Бруевич
— Нет, батенька, шалишь... Этого не могу, никак не могу-с! —
грубым, басистым, сиповатым голосом выкрикнул человечек,
по-писарски заложил ручку за-ухо, остановился и обвел прием-
ную комнату глазами, точно кого-то высматривая.
— Посмотрите, пожалуйста, ишь что выискал, а! Чего захо-
тел! Каков сокол! Нет, шалишь, этого не могим...
В приемной приостановились разговоры, все недоуменно по-
глядывали друг на друга, не зная, к кому собственно относится
этот поток восклицаний и удивлений, который так и лился из
разгоряченного цензорского сердца.
— Да в чем же дело, Сергей Иванович? — спросил кто-то
у цензора.
— Вот так удружил! — продолжал горячиться свирепый
цензор, переминаясь с ноги на ногу и бросая на присутствую-
щих угрюмый взгляд поверх очков. — А я-то ему верил!
А он вот тебе какие штукенции мне преподнес... И как это я
не заметил?.. Да, братец ты мой, за вами смотреть надо в оба!...
Его красная, короткая шея, обрамленная широким белым
мягким воротником, надувалась, как у лягушки щеки, лицо
краснело, усы топорщились. Он, видимо, сильно волновался и не
знал, как покрепче излить свой гнев. Я понял, что его красно-
речие относится ко мне.
— Да как же, -видите ли, какая штука придумана, — дайте-
ка, говорит, ей крылья для полета!.. Каково!.. Нет, батенька,
слуга покорный,—этого еще недоставало!.. Мы крылышки-то
у твоего ясного сокола подрежем!.. Да-с, подрежем!..
И Сергей Иванович вдруг откинул голову, даже как-то- под-
нялся на своих коротких кривых ножках, отдалил от лица на поч-
тительное расстояние длинную корректурную гранку и траги-
ческим голосом продекламировал:
Отдайте мне простор степей
И крылья для полета,
Освободите от цепей,
От давящего гнета.
Властители, народы,
О, не страшитесь, как огня,
Пылания свободы.
Сергей Иванович на этом месте поднял палец к небу, на ми-
нуту замер, как бы всматриваясь в свою неожиданную ауди-
торию, ища меня глазами.
— Каково! — «пылания свободы», — произнес он подавлен-
ным голосом и сразу еще громче продолжал вычитывать:
• Когда, откинув страх земной,
•Взовьюсь я вольной птицей,
Мое первое издание
647
Я в мире буду не рабой,
А мощною царицей.
— Слышите: «мощ-но-ю ца-ри-цей!...»—подчеркнуто, по сло-
гам повторил он.
Не нужны будут мне тогда, —
с пафосом выкрикивал Сергей Иванович, —
Коварства, ухищренья
На честном поприще труда,
Науки, просвещенья.
Я меж людей останусь жить,
От немощей свободна,
Я буду истине служить,
Светла и благородна.
Отметив всем своим голосом и жестом слово «истине»,
Сергей Иванович, почти прошептав последнюю строчку куплета,
печально опустил руки.
— Что это такое?.. Крылья для полета... А!.. Я, говорит,
облечу поля и леса... Да после таких вещей-с у нас равашолев-
ские бомбы посыпятся... Нет, молодой человек, вы слишком
того-с!.. — кинул он в мою сторону. И Сергей Иванович поспеш-
но вынул из заднего кармана засаленного сюртука клетчатый
платок и торопливо стер им крупные капли пота, обильно
выступившие на его лице.
— Не могу!.. Не могу-с! — круто отрезал он и, быстро вы-
хватив перо из-за уха, суетливо, торопясь, подбежал к столу, об-
макнул его в большую чернильницу и стал с азартом крестить
направо и налево красными чернилами безмолвные гранки, об-
ливая кровавым следом возмутившее его чиновничью душу
тоскующее о свободе стихотворение мечтателя-поэта.
Исполнив свое дело, Сергей Иванович, презрительно оттолк-
нув от себя гранки, оставил их на столе. Он опять засунул перо
за ухо и подбоченился, точно размышляя, что ему еще предпри-
нять.
Из-за его спины тотчас-же вынырнула юркая фигурка секре-
таря из юмористического журнала «Стрекоза».
— Табачку-с! Х-х-а-ро-ший табачок, Сергей Иванович!..
Нюхнем!.. — И он фамильярно мотнул головой, ловко щелкнул
по крышке табакерки, открыл ее легким движением пальца и
преподнес Сергею Ивановичу.
Сергей Иванович сосредоточенно сунул два пальца в таба-
керку, захватил изрядную щепоть едкого зелья и одним махом,
шумно втягивая воздух, запустил ее в обе ноздри красного, уг-
рястого носа.
648
Влад. Бонч-Бруевич
— С картинкой, небось?.. — смягченно спросил он, искоса
поглядывая на человека из «Стрекозы».
— Да, картиночка есть, одна в сущности ерунда, — можно
сказать, просто дрянь, не знаю, зачем и печатают...
И он быстро и ловко развернул перед помутневшим взором
Сергея Ивановича свиток ватманской бумаги, на котором яр-
кими красками была изображена размашистая полуголая кра-
савица, с маленькими крылышками у полных розовых плеч,
тащившая за собой на шнурочке какое-то апокалипсическое чудо-
вище с человеческой головой в цилиндре, очень сильно напоми-
навшее портрет одного из крупных московских купцов, город-
ских деятелей.
Вокруг человека из «Стрекозы» и Сергея Ивановича столпи-
лись присутствующие.
— Ах, леший тебя задави, — всхлипнул Сергей Иванович,
сладострастно щуря глазки и морща нос от забористой понюш-
ки табаку, который так и сверлил, так и забирал все дальше и
дальше, казалось до самого мозга...
Сергей Иванович собирался чихнуть и млел.
— Ну и девчурка... Вот так птичка!.. Изобразил... — восхи-
щался Сергей Иванович, дружелюбно похлопывая по плечу чело-
века из «Стрекозы». Тот радостно улыбался и подобострастно
заглядывал в глаза цензора.
А Сергей Иванович все млел и млел... Млел и от картины, так
поразившей его; млел и от приятного щекотания в носу, раз-
ливавшего по всему телу сладкую истому... Человек из «Стреко-
зы» так и извивался около Сергея Ивановича, заходил то с од-
ной, то с другой стороны, говорил безумолку, почти не давая
ему произнести ни слова. Ему нужно было «во что бы то ни стало»,
как сказал редактор, провести эту картину через цензуру, и он
старался...
— Картиночка-с ничего-с, можно сказать, замечательная...—
врал этот человек, совершенно забыв, что он только что называл
ее «ерундой» и возмущался, зачем вздумали ее печатать.
— Не угодно ли подписать-с, — и человек из «Стрекозы»
увлек Сергея Ивановича к столу и сунул ему перо в руки.
— Постой, погоди!... — как-то беспомощно взмолился Сер-
гей Иванович и, отдаляя картину в сторону, торопясь, выта-
щил клетчатый платок, вдруг разразился громовым, неистовым
чихом, обдавая темной жидкостью не успевшего отскочить че-
ловека из «Стрекозы».
— Чихнули!.. Вот так-так... Приятно-с!.. — барабанил
человек из «Стрекозы», поспешно и брезгливо вытирая платком
свой пиджак.
С" О С Т А <8 й А ъ
Эладимирт» Ijom-ljpyrtwb
5*' 3(5/.’ь. ’НЫЯ
произ> Эенйя
русской поэзш
ИЗДАН И. ТРЕТЬЕ '
Р-»>«-»«. »*Р»'«<ЗГ<'«ЙЙЙК й 1,о«в»«0и -I
С.-ПЕТЕРБУРГЕ
ri< «vf5<3T<i>t V. ;У:, <:гл4:о..)?;{;вва. Ил-. <-о? '> ,в<в
190*
ТИТУЛЬНЫЙ ЛИСТ СБОРНИКА «ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
РУССКОЙ ПОЭЗИИ», ЗАПРЕЩЕННОГО ЦЕНЗУРОЙ В 1908 г.
650
Влад. Бонч-Бруевич
— Ну и табак! — пролепетал цензор. — Удружил!..
— Жуковский, первый сорт... Облегчение производит... —
лебезил человек из «Стрекозы».
— Господи Иисусе Христе, — шептал Сергей Иванович и,
низко наклонивши голову, продолжал чихать и громко смор-
каться.
Отчихавшись, он поднял голову, взъерошил волосы, вски-
нул очки на лоб и, слезливо улыбаясь, растерянно смотрел кру-
гом, словно хорошенько не соображая, что с ним такое тво-
рится.
Человек из «Стрекозы» пользовался минутой и все напевал
и напевал ему свое, почти всовывая в руку Сергея Ивановича
обмакнутое перо.
Сергей Иванович, видимо, что-то хотел сказать, но безнадежно
мотнул головой и «подмахнул» картинку.
— Отвяжись, на! — пробурчал он, — ну и табачище же у
тебя...
—Не угодно ли еще!..—улыбаясь, предлагал человек из «Стре-
козы», поспешно промокая чернильную подпись цензора.
— Нет, брат, довольно...
Человек из «Стрекозы» быстрыми движениями, не обращая
больше ни малейшего внимания на Сергея Ивановича, уложил
картинку в папку, папку сунул в портфель и подхватил его под-
мышку.
— Всего наилучшего-с! — небрежно бросил он в сторону
цензора и боком-боком протерся между столпившихся людей,
«чающих движения воды», быстро оделся и скрылся из цензур-
ного комитета.
Сергей Иванович Соколов стоял еще на месте, заложивши
руки за спину. Он чувствовал, что поторопился подписать кар-
тинку, чувствовал, что «размяк», и теперь стоял и хмурился.
Его угрюмое лицо еще больше насупилось, глаза враждебно огля-
дывали всех, нос покраснел еще сильнее, и вся его всклокочен-
ная, неряшливая фигура изобличала недовольство и сумрачную
растерянность.
— Совсем как Малюта Скуратов, — шепнул мне сосед,
представитель либерального и бесцензурного журнала.
— Если бы я был художник, я именно с него нарисовал бы
портрет этого бесшабашного разбойника, — продолжал нашеп-
тывать мне представитель либерального журнала, — ведь мы
здесь в стане опричников, и он,— кивнул говоривший в сторону
Сергея Ивановича, — первый между ними...
В это время Сергей Иванович снялся с места и, не поднимая
головы, покачиваясь и переваливаясь из стороны в сторону,
Мое первое издание
651
торопливо заковылял к дверям залы заседания цензурного ко-
митета.
Дверь опять широко распахнулась и поглотила в свою сень
этого «верного» слугу «престола и отечества».
В приемной зале все заговорили разом.
— А позвольте вас спросить, что это за книгу вы издаете? —
обратился ко мне седенький старичок.
— Сборник стихотворений различных русских поэтов... —
сказал я.
— Не будете ли добры припасти мне экземплярчик?
— С удовольствием; на сборник открыта подписка, — от-
ветил я старичку.
— Подписка, говорите... Вот и чудесно... Сколько прикажете
внести?
— Рубль.
— Рубль?.. Чудесно... Извольте получить.
Я вынул квитанционную книжку, записал адрес подписчика
и выдал ему расписку в получении денег.
В приемной шел разговор и о картине, которую так ловко
«провел» человек из «Стрекозы», и о стихотворении, которое
так недурно продекламировал Сергей Иванович.
— Равашолевские бомбы, говорит, посыпятся... А?.. Вот, по-
думаешь, страсть какая... — резонерствовал какой-то посе-
титель. — Ну и трусы же эти цензоры!.. И чего трусят, право
не поймешь...
К нам подошли.
— Это что такое?
— Подписка.
— На что?
— На сборник.
— Вот это так...
— Рубль, говорите.
— Получайте.
Ко мне обратились еще и еще... Подписка пошла хорошо, и
здесь в приемной цензурного комитета, после рекламы Сергея
Ивановича, запретившего хорошее и, очевидно, всем понравив-
шееся стихотворение поэта Яхонтова, я принял сорок под-
писок.
— Не будете ли вы добры, — обратился ко мне юноша с вос-
торженным лицом, — дать мне списать все то, что запретила вам
проклятая цензура для сборника.. Я очень люблю стихи... Ка-
кое великолепное стихотворение подверглось изгнанию! Этот
подлец и мне все запрещает... — вдруг заявил юноша, вспыхнул
зарницей и багрово покраснел. — Ведь это ужасно, право
652
Вмд. Бонч-Бруевич
ужасно, — продолжал он, вспоминая не то стихотворение,
прочитанное и запрещенное цензурой, не то свои писания, под-
вергшиеся той же жестокой участи.
— Позвольте мне зайти к вам? ... Я — Борисенко, участвую
в народном издательстве, — неожиданно обратился он ко мне.
— Сделайте одолжение... Очень рад познакомиться... —
И мы, обменявшись адресами, расстались.
Отец понял, что Сергей Иванович проделал демонстрацию
своего цензорского благояамерения... К нему Сергей Иванович
не обратился, и отец решил подождать его нового появления из
залы заседания цензурного комитета. Я собрал запрещенные,
залитые красными чернилами, гранки, перекинулся нескольки-
ми словами с отцом и ушел. Отца я попросил точно выяснить
у цензора, в чем дело. Когда почти все разошлись, Сергей
Иванович вышел к отцу.
— Что же это вы, батенька, так меня подвели?.. Кого это
вы мне подсунули? Какого-то Яхонтова! Кому он нужен?.. О
свободе пишет... Тоже выдумал... Я должен все вновь просмот-
реть... В Петербурге узнали, обращают внимание, и тоже уго-
раздило вашего сынка название такое придумать: «Граждан-
ские мотивы». Что за вздор! Какие там к чорту гражданские мо-
тивы! У нас и граждан-то нет... А он—«Гражданские мотивы»...
Тоже, куда хватил... Скажите ему, чтобы этого не было... Это
не пропущу!... Пусть другое дает....
— Да он ведь уже изменил эти слова! — напомнил ему отец.
— Изменил?.. Ну, слава Богу, хоть от этого-то избавились...
— Да как же, — продолжал отец, — в циркуляре-то вы вы-
черкнули... Там совсем другое название... — и отец передал ему
отпечатанный циркуляр.
— Ну вот и отлично!... — более спокойно сказал цензор... —
А сборник как?.. Под тем или под этим названием... — И Сергей
Иванович испытующе смотрел на отца, тыкая толстым, коротким
указательным пальцем в циркуляр, где стояло новое название
сборника....
— Конечно под новым, как в циркуляре, — спокойно ответил
отец.
— Ну, ну... смотрите... не подведите... Да, впрочем, я свер-
станные листы желаю прочесть... Так и скажите-с вашему
сынку...
Отец стал уговаривать расходившегося цензора оставить
то, что подписано и уже сверстано, кроме вот этого только что
запрещенного им стихотворения, а остальное ему все будет
прислано в рукописи и он до набора посмотрит, что можно,
что нельзя...
Мое первое издание
653
Сергей Иванович задержался и вдруг спросил:
— А откуда он все это берет?
— С печатного, из журналов, из сборников, из сочинений,—
ответил отец. — У нас все это на моих глазах в конторе и пере-
писывается...
— Все с печатного... Ну это хорошо!.. Пускай-ка он со-
ставит мне список, оглавление, что ли, такое и укажет, откуда что
взял, чтобы я мог в докладе сослаться... И конец весь присы-
лайте: я его хорошенечко с песочком промою... Привозите сами...
Чай будем пить...
На том и порешили.
Отец занятно все это рассказывал мне, вернувшись домой.
Нечего было делать... Я удалил из последней части сборника
все то, что было особенно резко тенденциозно, выкинув сорок три
стихотворения различных авторов, составил оглавление с ука-
занием, что откуда взято, и передал все это отцу. Отец, накупив
вина, закусок и пирожных, отправился к цензору «пить чай».
Цензор из сверстанного все-таки выкинул полтора листа.
Наборщики натискали много оттисков запрещенных стихо-
творений и взяли их себе. После неоднократно слышал я их на
рабочих вечеринках, которые тогда довольно часто устраивались
под видом именин, свадеб, блинов на масленице, танцовальных
вечеров... Уже тогда массы рабочих нуждались в свободе слова
и печати и охотно заучивали и списывали то, что цензура
запрещала. Типографии, таким образом, служили рассад-
ником и распространителем свободного слова, запрещенного
цензурой. Конечно, официально это не разрешалось, но так всю-
ду и везде делалось и хозяева усмотреть за этим никак не могли.
От цензора отец привез рукопись изрядно пощипанную:
многие страницы были залиты красными чернилами. Мы поторо-
пились поскорее набрать и сверстать конец сборника и все сей-
час же отпечатать. Чтобы придать внешнему оформлению сбор-
ника желательную мне идейность, я на обложке в левом ее углу
поместил портрет Некрасова, внизу которого расстилались лав-
ровые ветви.
— Это еще зачем? — кричал мне издали Сергей Иванович,
когда я отослал ему, с секретарем комитета, обложку, только
что нарисованную художником Праотцевым. — И зачем это
вам понадобилось влепить на обложку этого виршеплета, этого
Некрасова? Кому он нужен? Его никто не читает... Об нем все
забыли.... А вы его на обложку!... Хуже-то не нашли никого...
Провалитесь вы с этой неудачной книгой, папеньку только в
долги введете....—И он уже намеревался перекрестить портрет
Некрасова красными чернилами.
654
Влад. Бонч-Бруевич
Я запротестовал и заявил ему, что этот портрет взят из соб-
рания сочинений поэта, изданного в Петербурге А. С. Сувори-
ным, и что он уже, таким образом, цензурован...
— Ишь вы какой упрямый... Беда с вами, да и только!.. Вы,
молодой человек, того-с... не очень-то загибайте влево... Беду
наживете....
— Ну, ладно,—добавил он, — печатайте портрет этого
Некрасова, раз и Суворин его напечатал, вредите сами себе...
Это дело ваше... — и он написал разрешительную надпись на
рисунке.
Я с радостью положил в портфель подписанный цензором ри-
сунок обложки и тотчас же пошел заказывать с него клише в
лучшей московской цинкографии Ренара.
Вскоре сборник был совсем готов, и я пустил его в широкую
продажу. Я сам обошел все книжные магазины Москвы, разме-
стив сборник везде понемногу. В магазине «Новое Время» я
встретил самое любезное отношение со стороны поэта Дрож-
жина, который служил там в приказчиках. Он был очень доволен
тем выбором, который я сделал цз его произведений, а также и
всем подбором стихотворений. Мы с ним продолжали дружить
до конца дней его жизни. Дрожжин принял самые энергичные
меры к распространению сборника как в Москве, так и через
все отделения Суворинской книготорговли в провинции. Полу-
чилось странное явление: газета «Новое Время» ругательски
меня ругала за тенденцию сборника, а магазины «Нового Време-
ни», благодаря стараниям поэта Дрожжина, широко распростра-
няли мою книгу, которую везде весьма охотно раскупали.
Через московские кружки, — помимо рабочего с.-д. кружка
Андрея Карпузи, — сборник мой широко распространился и
среди рабочих и среди учащейся молодежи. Петербургский
Комитет грамотности включил его в список для библиотек,
а мне прислал благодарственную грамоту за составление сбор-
ника, подчеркивая особенно его общественно-полезную тенден-
цию, его идейность. Первое издание сборника быстро разо-
шлось.
Главное управление по делам печати после выхода сборника
в свет обрушилось на московский цензурный комитет и за-
требовало объяснения от цензора Соколова, пропустившего его.
Соколов отписался, но очень насторожился в отношении меня
и даже отца моего. Его особенно возмутил примененный мною
прием, которого он сам не заметил. Подавая читать ему гранки
для подписи, я разбавлял подбор стихов, вводя повсюду в руко-
пись стихотворения Фета, Майкова, Полонского и других по-
добных им поэтов, в которых не было даже намека на обществен-
Мое первое издание
655
ность, а потом при верстке я выкидывал весь этот балласт, вве-
денный только ради’цензора. Придраться он ко мне никак не
мог, так как в цензурном уставе нигде не говорилось, что выки-
дывать нельзя. Я этим промахом цензурного устава и восполь-
зовался, одурачив, таким образом, цензоров. Этот мой прием стал
известен Главному управлению по делам печати, о чем оно через
некоторое время предупреждало московский комитет и о чем
я узнал уже после революции, когда мне удалось получить из
Центрархива все документы, относившиеся к этому моему сбор-
нику.
Ш
Теперь, после революции, я мог подробно выяснить картину
борьбы, которую вело министерство внутренних дел через цен-
зурные комитеты с этим первым моим изданием, наделавшим
много шума и в правительственных кругах, и в обществе, и в
рабочей среде. Проследим здесь, на основании официальных до-
кументов, эту двадцатилетнюю борьбу и преследования моей
первой литературной работы.
Первое издание моего сборника «Избранные произведения
русской поэзии» причинило много хлопот органам надзора цар-
ского правительства и породило значительную официальную пе-
реписку.
Первое официальное письмо по поводу моей издательской
деятельности вообще и печатания сборника «Избранные произ-
ведения русской поэзии», в частности, вышло из лона департамен-
та полиции. 24 марта 1894 г. директор этого злокозненного де-
партамента царского правительства генерал-лейтенант Н. Пет-
ров обратился с конфиденциальным письмом за № 1941/486 к
начальнику Главного управления по делам печати Е. М. Феок-
тистову. Из этого письма видно, что департамент полиции уже
завел у себя особое дело по поводу книжного магазина П. К. Пря-
нишникова, его самого, а также в особенности обо мне.
Вот это официальное письмо:
Милостивый Государь
Евгений Михайлович.
Из производящейся переписки усматривается, что магазин потомствен-
ного почетного гражданина Петра Кузмича Пряпичникова в Москве зани-
мается книгоиздательством сочинений для «народных библиотек».
Ведя обширное торговое дело по производству и сбыту ковровых и дру-
гих изделий, Пряничников жертвует на книгоиздательство значительные
суммы, чем и ограничивается его участие. Такое пассивное отношение к делу
предоставляет возможность нескольким неблагонадежным в политическом от-
ношении лицам взять книгоиздательство в бесконтрольное свое распоряже-
ние, а магазины его обратить в места сборищ сомнительных личностей.
656
Влад. Бонч-Бруевич
В последнее время во главе издательского дела («народной библиотеки» стало
лицо вредного направления Владимир Бонч-Бруебич, который, пользуясь
представленной ему самостоятельностью, предполагает заняться изданием
произведений тенденциозного характера. Недавно Бонч-Бруевичем представ-
лен был ь цензуру сборник «избранных произведений русской поэзии», напол-
ненный по преимуществу стихотворениями нежелательного направления,
который, благодаря введению в него некоторых сочинений Фета и других
авторов (заранее предназначенных авторов к исключению при печатании),
был пропущен цензурою. К подобному маневру Бонч-Бруевич предпола-
гает прибегать и на будущее время.
Считая долгом о вышеизложенном сообщить на усмотрение Вашего Пре-
восходительства, покорнейше прошу принять уверение в совершенном поч-
тении и преданности.
Н. Петров.
ЕГО ПРЕВ-СТВУ Е. М. ФЕОКТИСТОВУ
№ 1941/486
24 Марта 1894 г.
Как всегда, в подобных письмах, основанных на шпионских
показаниях, правда переплетается с неправдой, о чем мы сей-
час и расскажем. Прежде всего мы видим, что книжный магазин
П. К. Прянишникова давно был на примете у охранного отделе-
ния. Кстати сказать, департамент полиции все время пишет фа-
милию этого издателя неправильно: его фамилия Прянишников,
а не Пряничников, как называет его департамент полиции.
Мы видим, что охранная полиция относилась очень подозри-
тельно к этому культурному предприятию.
Еще ранее в этом магазине произошел арест приказчика, при-
влеченного к дознанию по политическому делу.
Конечно, всего этого было вполне достаточно, чтобы депар-
тамент полиции и охранное отделение взяли это книгоизда-
тельство на серьезное подозрение. Мое участие в нем еще более
усугубило подозрения политической полиции. Департамент по-
лиции здесь путает, когда утверждает, что я стал во главе «На-
родной библиотеки». Во главе издания этой «библиотеки» тогда
стоял В. Н. Маракуев, который к 1894 г., ввиду болезни, мало
занимался этим делом. Я у Прянишникова организовал собствен-
ный отдел издания народных книг. Директор департамента по-
лиции раскрывает глаза Главному управлению по делам печати
о том моем «маневре», который позволил мне протащить через
цензуру многие стихотворения «нежелательного направления»
путем разжижения сборника для цензора стихотворениями
Фета и других благонамеренных поэтов, выкидывая их после
при верстке.
Ясно, что эти сведения могли поступить в департамент поли-
ции только при помощи доноса, который, очевидно, был сделан
художником Праотцевым. Но департамент полиции, конечно,
не знал, что самым главным помощником в проведении этого
Мое первое издание
657
тенденциозного сборника, был, несомненно, сам цензор С. И. Со-
колов, который за небольшую мзду и хорошую кормежку всегда
был готов продать не только свое непосредственное начальство,
но и отца родного.
Это явление среди цензоров того времени было довольно
распространенным. Каждый толстый журнал имел в то время
своего цензора на откупе, и благодаря этому в них кое-что про-
скакивало через цензурные рогатки. Другие не довольство-
вались денежной платой, а требовали, как Соколов, хорошую
выпивку и закуску, а иногда хороший обед, который, по Щед-
рину, вполне заменял взятку. С этим, очевидно, и департамент
полиции не мог справиться.
Как видим из надписи на этом конфиденциальном письме Пет-
рова, в канцелярии Главного управления по делам печати, в
III его отделении, было заведено особое дело обо мне и издатель-
стве Прянишникова, которое значилось под «№ 7. 1894 г.».
На вышеприведенное отношение директора департамента по-
лиции директор Главного управления по делам печати замате-
релый ретроград Е. Феоктистов 29 марта 1894 г. написал се-
кретный запрос начальнику Московского ценз\ рного коми-
тета В. Я. Федорову, в котором сообщал:
ЕГО ПРЕВ-СТВУ в. я. ФЕДОРОВУ
Секретно.
Милостивый Государь
Вениамин Яковлевич.
Директор Д-та Полиции сообщил, что по полученным им сведениям по-
томственный почетный гражданин Петр Кузмич Пряничников, в Москве,
занимается издательством сочинений «для народных библиотек» и, ведя об-
ширное торговое дело по производству и сбыту ковровых и других изделий,
жертвует значительные суммы на издание означенных сочинений, чем впро-
чем п ограничивается его участие. Такое пассивное отношение к делу дает
возможность некоторым неблагонадежным в политическом отношении ли-
цам взять книгоиздательство в свое распоряжение и придавать издательству
означенных сочинений вредный характер; самые магазины Пряничникова
обратились в места сборищ сомнительных личностей. В последнее время,
во главе издательского дела, субсидируемого Пряничниковым, стало лицо
вредного направления Владимир Бонч-Бруевич, который, пользуясь предо-
ставленной ему самостоятельностью, предполагает заняться изданием про-
изведений тенденциозного характера. При этом Генерал-Лейтенант Петров
объяснил, что недавно Бонч-Бруевичем представлен был в цензуру сборник
«избранных произведений русской поэзии», наполненный по преимущест-
ву стихотворениями нежелательного направления, который был однако
пропущен цензурою, благодаря введению в него некоторых сочинений Фета
и других авторов (заранее будто бы предназначенных авторов к исключению
при печатании), и что к подобному издательскому приему Бонч-Бруевич
предполагает прибегать и на будущее время.
Сообщая об этом, покорнейше прошу Ваше Превосходительство уведомить
меня, насколько изложенные сведения относительно упомянутого издания
42 «Звенья». № 8
658
Влад. Бонч-Бруевич
«избранных произведений русской поэзии» согласуются с действительным
положением дела, и вместе с тем обратить особое внимание на издательскую
деятельность Пряничникова.
Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности.
Подп. Е. Феоктистов.
Покорнейше прошу озаботиться, чтобы это совершенно конфиденциаль-
ное письмо хранилось только у Вас и не попало в другие руки.
Верно: И. Тихонович.
№ 1829.
29 марта 94 г.
Как видим, директор Главного управления по делам печати
усомнился в сведениях, которыми располагал департамент
полиции относительно сборника «Избранные произведения рус-
ской поэзии» и способа проведения его через цензуру и «покор-
нейше просил» В. Я. Федорова, который был в то время пред-
седателем Московского цензурного комитета, проверить сведе-
ния «генерал-лейтенанта Петрова» — директора департамента
полиции, — «насколько изложенные сведения относительно из-
дания «Избранных произведений русской поэзии» согласуются с
действительным положением дела».
Таково повсюду было недоверие — даже в правительственной
среде — к деятельности охранной полиции. Но здесь охранники
как раз не ошибались. Цензор Соколов, как мы уже знаем, от-
писывался, лютовал, устраивал демонстрации уничтожения сти-
хотворений и, в конце концов, отписавшись, потребовал от отца
нового «чаепития». Таким образом «за труды» он пожелал полу-
чить новое вознаграждение. Крайне характерна приписка сек-
ретаря Главного управления по делам печати И. Тихоновича,
который «это совершенно конфиденциальное письмо» просил
хранить председателя Московского цензурного комитета только
у себя: он боялся, что оно сейчас же попадет в другие руки.
И, несмотря на это, содержание письма мне быстро стало из-
вестно через делопроизводителя цензурного комитета, который,
получая праздничные, сейчас же все рассказал моему отцу.
Председатель московского цензурного комитета В. Федоров
очень скоро ответил начальнику Главного управления по делам
печати письмом от 3 апреля 1894 г. за № 601, в котором писал:
м. в. д. ~
московский
цензурный комитет
В МОСКВЕ
Апреля 3 дня 1894 г.
№ 601
ГОСПОДИНУ НАЧАЛЬНИКУ
ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
Исполняя предписание за № 1829, имею честь донести Вашему Превосхо-
дительству, что печатаемый на средства почетного гражданина Пряничникова
«Сборник избранных произведений русской поэзии» печатанием еще не кон-
Мое первое издание
659
чен и из типографии не выходил. Владимир Бонч-Бруевич, заменивший те-
перь г. Маракуева по книгоиздательству Пряничникова, отпечатал и выпу-
стил в обращение только циркулярное письмо по изданию Сборника, которое
при сем прилагаю, самый же Сборник находится еще на рассмотрении
цензора и рассмотрение это идет с 15-го декабря минувшего года. Такое мед-
ленное на вид цензурование объясняется размером Сборника и тем, что ста-
тьи для него поступают к цензору по частям. Цензор предупрежден мною; но
в виду того, что по анонсу цена Сборника будет весьма дешевая, он с самого
начала отнесся к изданию с надлежащим вниманием и рассматривает его на-
столько осторожно, что возбуждает, как я слышал, жалобу со стороны Бруе-
вича.
Председательствующий В. Федоров.
Как видим, здесь продолжается все та же путаница по поводу
издательства Прянишникова и очень ловко парируется удар
жандарма Петрова сообщением, что сборник еще не вышел в
свет, что цензура над ним работает, стараемся, вычеркивает и
выкидывает, так что «со стороны Бруевича» идут жалобы. Цен-
зор Соколов, несмотря на «чаепития», все-таки благодаря этим
цензурным предписаниям выкинул из уже пропущенного
текста сборника полтора печатных листа, а из рукописи конца
сборника мне пришлось самому довольно многое удалить, да и
этот «Малюта Скуратов московского цензурного застенка» тоже
исключил еще несколько десятков произведений более молодых
поэтов. Таковы были результаты шпионского доноса художника
Праотцева!
В духе полученных сведений из Московского цензурного ко-
митета начальник главного управления по делам печати Е. Фео-
ктистов ответил конфиденциально директору департамента по-
лиции генерал-лейтенанту Н. И. Петрову. Он писал ему:
К онф иденц иально.
№ 2046
7 апреля 1894 г.
Милостивый Государь
Николаи Иванович.
Вследствие письма за № 1941, имею честь уведомить Ваше Превосходи-
тельство, что в виду сообщенных Вамп сведений об издательской деятельно-
сти потомственного почетного гражданина П. К. Пряничникова, мною пред-
ложено было Председательствующему в Москов. Ценз. Комитете обращать
вообще особенно строгое внимание на издания Пряничникова. Что же ка-
сается предпринятого ныне В. Бонч-Бруевичем (на средства Пряничникова)
издания «Сборника избранных произведений русской поэзии», то из получен-
ных мною сведений оказывается, что этот сборник печатанием еще не окон-
чен и из типографии не выходил. Статьи для него поступают в цензуру по
частям и в виду того, что по анонсу цена сборника назначена весьма дешевая
(1 руб. для Москвы и 1 р. 25 к. с пересылкой в другие места),цензура рассмат-
ривает этот сборник с большою осторожностью.
Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности.
Подп. Е. Феоктистов.
ЕГО ПРЕВ-ВУ Н. И. ПЕТРОВУ.
4_*
660
Влад. Бонч-Бруевич
Но департамент полиции не успокаивался. Появление сбор-
ника и несомненный успех его как среди общества и студен-
ческой молодежи, так и среди рабочих, видимо, сильно озабочи-
вал это «недрёманое око» самодержавия. Департамент полиции
решил сам выступить в роли цензора и проверить Московский
цензурный комитет. Он, очевидно, летом 1894 г. запросил Главное
управление по делам печати, чтобы оно прислало в департамент
экземпляр моего сборника. Копии запроса этого у нас нет, но
есть сопроводительная бумага при возврате департаментом поли-
ции сборника в Главное Управление по делам печати. Вот эта
бумага:
директор
ДЕПАРТАМЕНТА
полиции
Милостивый Государь
Евгений Михайлович.
Вследствие письма от 25-го Июля сего года за №3612, имею честь возвра-
тить при сем Вашему Превосходительству «Сборник избранных произведе-
ний русской поэзии» Бонч-Бруевича.
Примите уверение в совершенном почтении и преданности.
Н. Петров.
№ 5272.
4 августа 1894 г.
ЕГО ПРЕВ-СТВУ Е. М. ФЕОКТИСТОВУ
Из этого отношения мы видим, что Главное управление по
делам печати было озабочено результатами просмотра моего
сборника департаментом полиции, потому что оно письмом от
25 июля 1894 г. за № 3612 запрашивало департамент полиции
о результатах просмотра. Департамент полиции не высказал в
этой бумаге никакого суждения по поводу сборника «Избранные
произведения русской поэзии», очевидно, оставаясь при старом
мнении, что это книга зловредная. Департамент полиции, вероят-
но, дал псисвоим охранным отделениям распоряжение смотреть, у
кого именно этот сборник находится, и при обысках охранники и
жандармы часто отбирали его и даже присоединяли к веществен-
ным доказательствам неблагонадежности того или иного лица.
IV
В мае 1896 г. я уехал за границу в Швейцарию, где поселился
в г. Цюрихе, желая поступить в университет. Сборник мой давно
был распродан. Я взял с собой несколько экземпляров,
чтобы преподнести его некоторым старым эмигрантам, с ко-
торыми я намеревался встретиться. Мне хотелось, чтобы этот
сборник был у Г. В. Плеханова, В. И. Засулич, П. Б. Аксель-
Мое первое издание
661
рода и у П. Л. Лаврова. Весной этого года у меня, в моем личном
издании, вышел трактат Карла Маркса под названием «К кри-
тике политической экономии» (Zur Kritik der Politisclien Oekono-
mie), и я с этими обеими книгами благополучно доехал до Швей-
царии, где в Цюрихе и в Женеве преподнес первым трем лицам
мои любимые книги, а поздней в Париже — П. Л. Лаврову. По-
знакомившись с русскими библиотеками и найдя в них много
нужных мне книг, в том числе целый ряд произведений нелегаль-
ной зарубежной печати, я стал тщательно пересматривать мой
сборник, списываясь из-за границы с многими поэтами того
времени, которые присылали мне свои стихотворения, среди ко-
торых также были не прошедшие в печати по цензурным причи-
нам. В 1898 г. я пересоставил мой сборник, введя в него много
новых стихотворений, которые раньше я не мог достать. Я обра-
тился к петербургской издательнице Ольге Николаевне Попо-
вой, которую раньше немного знавал и лично, и по переписке по
делам издательства П. К. Прянишникова, и по поводу журнала
«Новое Слово», который я очень рекомендовал ей передать хо-
рошо мне известному М. Н. Семенову. Через него я усиленно
распространял книги в деревне, где он жил в качестве учителя в
одной либеральной помещичьей семье средней руки. О. Н. По-
пова сейчас же откликнулась, выразив желание издать мой
сборник вторым изданием. Я отправил ей рукопись, написав
предисловие, в котором рассказывал историю этого сборника.
Ввиду цензурных условий предисловие пришлось сильно со-
кратить. Но сборник, опять пощипанный цензурой, Ольге Нико-
лаевне все-таки удалось провести через петербургский комитет,
где у ней были огромные связи: петербургских цензоров она
держала на откупе, приглашала их на журфиксы, где окружала
интересными дамами, за которыми эти «человеки в футляре»
непрочь были приволокнуться. Нередко тут же, когда господа
цензоры значительно подгуляют и размякнут, увлеченные в
кабинет Ольги Николаевны, они подписывали к печати и гран-
ки, и листы, и рукописи, которые на другой же день утром лов-
кие служащие редакции издательства б. Н. Поповой оформля-
ли в цензурном комитете до появления цензоров на службе.
Все было правильно записано, занумеровано, везде, где нужно,
были поставлены печати, получены билеты на предварительный
набор или на выпуск; канцеляристам, делопроизводителям и
секретарям все было оплачено — и дело было сделано. Но всё-
таки в моем сборнике многие стихотворения не были пропущены
цензурой. О. Н. Попова говорила мне, что она понесла около
пятисот рублей этих накладных расходов на мою книгу, почему
и должна была назначить ей цену в два руб'ля.
662
Влад. Бонч-Бру.’вич
V
Ввиду того, что от написанного мною предисловия ко вто-
рому изданию осталась очень маленькая выметка из него, а всё
остальное было исключено цензурой, я полагаю правильным те-
перь впервые его перепечатать в моих воспоминаниях. Оно те-
перь, почти через пятьдесят лет, приобрело значение документа,
сообщающего сведения об истории составления сборника,
и кроме того дает некоторый бытовой материал, относящий-
ся к той, уже далекой от нас эпохе.
Вот его текст, сохранившийся в рукописи, который мы
приводим здесь целиком и полностью.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Составить сборник стихотворений на те мотивы, которые про-
ходят красной нитью в предлагаемых вниманию читателя «Из-
бранных произведениях русской поэзии», было моим давнишним
желанием. Еще на ученической скамье мое внимание особенно
приковалось к произведениям рифмованной поэзии.
Имея двенадцать лет от роду, я мечтал, под впечатлением раз-
личных патриотических книжек, составить сборник стихотворе-
ний, воспевающих геройскую смерть на поле битвы храбрых бор-
цов со всякими «внешними» врагами моей родины. Я, помню,
даже составил подобный сборник, который, конечно, не пошел
дальше моего ученического ранца.
Во время занятий в Константиновском Межевом Институте 1 я
мало-помалу ознакомился с нашими лучшими писателями, —
кстати сказать, делая это нелегально, так как совет наших пе-
дагогических мудрецов не допускал возможности иметь в шка-
фах казенной библиотеки произведения многих из них. У меня
радикально переменился вкус к произведениям стихотворной
поэзии, и от восхищения доблестями военных я постепенно
склонился к глубокой и преданной любви доблестей гражданско-
народных. Всё, что касалось народа, его жизни, внутреннего
мира, жизнепонимания и пр., сделалось для меня столь священ-
ным, что мне казалось просто богохульством неосторожно прика-
саться к этому предмету.
1 Подробности жизни в Конст. Межевом Институте я описал в моих
Воспоминаниях, которые по некоторым обстоятельствам, от меня не зави-
сящим, до сих пор не появились в печати. (Прим. 1898 г.)
Мое первое издание
663
Литературные типы сильных, богатых, знатных — были мои
личные враги, и их торжество меня мучило до глубины души, а
падение, низвержение или просто исчезновение с лица земли
доставляло нескончаемую радость и твердую веру в то, что «на-
станет пора и погибнет Ваал».
У меня зародилось желание составить сборник под заглавием
«Сто пятьдесят русских стихотворений»; почему сто пятьдесят —
я этого и сам не знаю.
Любимыми моими поэтами того времени были Кольцов, Не-
красов, Никитин, Суриков, Надсон и отчасти Лермонтов. Но я
кроме того стал разыскивать произведения других, второсте-
пенных поэтов по разным хрестоматиям, сборникам и пр. и
все меня интересовавшее выписывал.
Вскоре случился поворотный пункт в моей жизни, и я, волей
судеб, попал в город Курск.
Конечно, тетрадки со стихами поехали со мной.
Вот здесь-то мне и пришлось воочию убедиться в силе честной
поэзии. Много раз мне приходилось читать вместе со своими но-
выми товарищами и знакомыми стихотворения из моих тетрадок.
И я видел, как самые разнообразные элементы, окружавшие меня,
съехавшиеся с разных сторон России, различные по возрасту,
народности, воспитанию, наклонностям и убеждениям, — все
как-то по-особенному, хорошо реагировали на чтение идейных
стихов и в особенности на те, где гражданская скорбь или про-
стонародный мотив были искренни, чисты и задушевны.
Я помню и знаю нескольких молодых людей разнузданной и
распутной среды, которые впервые задумались над жизнью, ста-
ли читать и размышлять под впечатлением этих чтений у меня.
И вот я тогда же твердо решил составить и издать, при первой
возможности, сборник подобных стихотворений. Я рассуждал
тогда так: если на этих моих товарищей и знакомых, дума-
лось мне, так хорошо действуют такого рода произведения, то
они, наверное, также подействуют и вообще на всю молодежь,
а мне этого только и надо было.
Приехав в Москву в 1892 г., я вскоре поделился своей мечтой
с моим большим приятелем поэтом А. Н. Ленцевичем. Он вполне
понял меня и разделил мою мысль.
Я пригласил его работать над сборником, решив проверять
свой выбор его выбором, так как ему, как поэту, отдавал паль-
му первенства в художественно/*! чутье. И мы стали работать.
Сборник вскоре был готов и отпечатан. Но он появился далеко
не в том виде, как нам бы этого хотелось.
Более ста стихотворений не пришлось напечатать по цензур-
ным условиям; некоторые же из напечатанных были сокраще-
664
Влад. Бонч-Бруевич
ны. Предисловие, которое я написал, сначала краткое, потом
более подробное — было также запрещено и даже эпиграф:
«Сейте разумное, доброе, вечное!
Сейте, спасибо вам скажет сердечное
Русский народ» —
был тоже запрещен моим чересчур строгим цензором.
Несмотря на это, публика встретила, к моему великому счастью,
это мое издание весьма хорошо. В несколько дней разошлось
несколько сот экземпляров.
Я стал получать и благодарности и попреки.
Попреки были за то, что сборник не полон, что нет того-то
или того-то стихотворения этого поэта; спрашивали, почему по-
мещено то, а не то стихотворение?
Что мне было делать? Кому мог — я отвечал письменно;
знакомым рассказывал все ужасы того чистилища, которые пру-
шлось испытать моему сборнику, наконец, рассылая книгу на ре-
цензии по редакциям, я написал в каждую из них письмо с от-
кровенным объяснением причин, почему сборник появляется без
предисловия, почему новейшая поэзия представлена плохо
и пр. Я, конечно, никогда не претендовали не претендую на пол-
ноту моего сборника; я знаю, что там, как и во всяком деле, есть
и были ошибки, опущения, пропуски и пр. Но все это, в моих
глазах, по моим понятиям, не особенно сильно вредило тому
значению сборника, которое, мне думалось, он мог бы иметь.
Но своеобразная «стрижка под гребенку», как однажды вы-
разился мой строгий цензор, несомненно, нанесла столько зна-
чительных ран моему сборнику, что я сознавал ясно, что недоволь-
ные и критикующие вполне правы с своей точки зрения: если,
мол, написал «избранные произведения», если посадил на обложке
портрет Н. А. Некрасова, так и подай нам все, что к этой части
относится...
Журналы прошли полным молчанием появившееся издание,
и наш сборник мог бы, как говорят книгопродавцы, «сесть», если
бы не одно, совершенно неожиданно явившееся, обстоятельство.
Дело в том, что газета «Гражданин» сочла нужным дать ре-
цензию на сборник, вышедший под моим именем. Там меня раз-
носят, что называется, по всем статьям и почти что сажают в
кутузку. Но я, по правде говоря, тогда поступил весьма легко-
мысленно и не обратил никакого внимания на эту заметку. Я и
не подозревал, как я должен был бы быть благодарен велико-
душному князю за то, что он напечатал на страницах своей га-
зеты столь удивительную рекламу для моего издания. Через не-
сколько дней после получения мною газеты я стал получать массу
Мое первое издание
665
писем от совершенно неизвестных мне личностей со всех кон-
цов России. У меня выписывали сборник по нескольку экзем-
пляров, причем почему-то торопили высылать как можно ско-
рей (последние слова часто были подчеркнуты): помню, в одном
письме было прибавлено: «знаете — все бывает»..., причем под-
пись писавшего была неразборчива, а книжку просили выслать
на какое-то официальное место, официальному лицу (кассиру
или бухгалтеру — не помню). В письмах мне «жали руку»,
«благодарили», просили не придавать значения, не смущаться
от корреспонденции в «Гражданине», а несколько человек даже
поздравляло с «выдающимся (!) успехом», причем прибавляли:
«даже «Гражданин» разразился». Тут только я понял, каким фер-
ментом, все приводящим в брожение, играет в нашем русском
обществе то «поливание», которым так изысканно сколько уж
лет занимаются «Гражданин» и его собратья.
Одним словом — сборник мой пошел.
Публика встретила мое издание весьма сочувственно.
В течение года я имел много случаев убедиться, что моя
книга пришлась по вкусу разнообразнейшим представителям
нашего общества. И вскоре издание разошлось.
Чтобы не утомлять читателя, я не буду останавливаться на
многих очень характерных и многознаменательных разговорах,
письмах и посещениях, которые мне пришлось иметь по поводу
и благодаря моему изданию. Я расскажу только один случай,
довольно интересный сам по себе.
Прошло уже с полгода, как я окончательно распродал все свое
первое издание сборника и подумывал уехать за границу, по-
смотреть, как люди живут.
Помню, это было в марте. Раз вечером раздался в квартире
моей хозяйки робкий звонок, и слышу — спрашивают меня
незнакомые голоса. Через минуту в занимаемую мною
комнату вошло четыре человека. Трое из них были в потер-
тых пальто, больших сапогах, в руках простые картузы. Только
один щеголял меховой шапкой и шубой с потертым польским
бобром на воротнике и брюками на выпуск.
Вся эта компания как-то боком вошла ко мне в комнату, не-
сомненно конфузясь. Я встал им навстречу, поздоровался и
спросил:
— Позвольте узнать, кто вы будете?
— Мы — поэты!.. — отвечали они почти в один голос.
По правде говоря, я первый раз в жизни имел случай прини-
мать у себя такую депутацию Парнаса и невольно в пер-
вые минуты был приведен в смущение.
Я пригласил сесть моих неожиданных посетителей. Они
666
Влад. Бонч-Бруевич
кое-как разместились, и видно было, чувствовали себя несво-
бодно.
Я заметил, что каждый из них одну руку держал или в карма-
не, или за пазухой.
— По какой будете части?.. — спросил я ближайшего ко мне,
желая узнать, какой профессии мои гости.
— То есть вы на счет ремесла?.. — переспросил сосед, види-
мо не особенно довольный моим расхолаживающим, совсем не
поэтичным вопросом.
— Я — половой-с!.. — как-то грустно, понуро ответил он.—
Раньше по сапожной части был; прискучило; все одно
пьянство, безобразие промеж всех наших прочих... Никакого
образования, а теперь, как изволили слышать, попрсстонарод-
ному «шиперкой» прозываюсь—иронически улыбаясь, закончил
он, а пото.ъ снова заговорил:
— Хоть и маята маетная по нашей части, а гее ж лучш§-с;
посетители уйдут-с, сейчас на стол или на бильярд растянись
и почитывай или там стихом займись, никт^ тебе и слова не
скажет: вздремнул часок-другой и опять в лучшем виде. Сейчас
с утра: «че-а-ек!>>.. — «Чего изволите?».. И так целый день-с
будет... с утра до ночи... Не жизнь, знаете, а, как говорится,
каторга!..
Я сначала не понял тайного смысла его слов и только при по-
следних восклицаниях разобрал вплотную, что ведь это не что
иное, как сатира на самого себя.
— А вы кто будете?.. — обратился я к сидящему в шубе.
— Я то-с?.. Как вам сказать?.. — начала шуба, немного рас-
тягивая слова и щурясь, давая мне тем понять, что он «к об-
ращению привык».
— Я, видите ли-с, хозяйчиком буду... Столярным мастерст-
вом орудую; сам-то больше по писательской части (в стихах
Кузьмин-с — вставил он); работничка имею-с, от родителев до-
статку получили маленько. Журнал издавал-с год с небольшим;
теперь продолжать думаю.
— То есть как журнал? — переспросил я.
— Оченно просто-с, самый что ни на есть журнал Форменный;
ежемесячный, с политической, обшественной и внутренней гла-
вой-с, и все больше з стихах потрафляем-с. Знаете там, сатиру на
порядкт-c гоним, врага внутреннего и внешнего не щадим, по-
лемику ведем: все как следует, по всем статьям...
— Как же называется ваш журнал?..
— «Парнас» или «Вольное слово» — одно и то же-с, еже-
месячное выхождение с дополнительной частью — в стихах-с,,
с ребусом...
Мое первое издание
667
Программа была строго определенна и ясна, и мои поэты
меня заинтересовывали все больше и больше.
— Какую же роль вы лично играете в вашем журнале и
где вы его издаете?
— Я-с — редактор, — с заметной гордостью ответила
шуба, — а они, — показывая на остальных, — непременные мои
сотрудники и еще другие помогают. Нас ведь, поэтов, оченно
много, — прибавил он.
— А издаем мы журнал-с рукописным способом в одном
экземпляре-с; надеемся с помощью не бога-с, а аптекаря (шу-
ба. несомненно, преднамеренно щегольнула предо мной своим
«атеизмом», думая этим больше расположить меня к себе) пе-
рейти на гектографское тиснение-с, знаете, такое бывает: там
только за маленьким остановка есть-с, да и ту переборем,
надеемся-с.
«Шуба» любовалась собой и производила на меня менее всего
приятное впечатление.
Третий оказался полотер, весьма угрюмый, неразговорчи-
вый субъект и на мой вопрос, кто он, отрывисто ответил:
— В господских домах целыми днями пляшем, полотерами
будем... — и больше за все посещение он не сказал ни слова.
Четвертый был без определенной профессии, и про него шу-
ба заметила: «увлечен по кабацкой части».
Когда я спросил, есть ли у них с собой их произведения,
они сейчас же, как по команде, протянули мне засаленные
тетрадки.
Всех задушевней из них был половой. Он в своих, очень
неграмотных, писаниях, изливал душу, вспоминал мать, сестру,
родину, вообще грустил. Полотер — был всем недоволен и изде-
вался над «человеческим естеством».
Шуба была, несомненно, всех образованней, начитанней и
разносторонней. В его толстых тетрадках были и сатиры, и
элегии, и «подражания», и «на мотив», и сонеты, и эпитафии,
и эпиграммы, и лирические произведения, и, наконец, даже
целый большой роман в трех частях в стихах, несомненное под-
ражание «Евгению Онегину», но из жизни белошвейной мастер-
ской.
У него рифмы были наиболее звучны, правильны, стих вы-
держан, но менее, чем у всех, задушевен и прост.
Когда я бегло просматривал его тетрадки, он с чувством соб-
ственного достоинства глядел на меня, видимо думая: «знай,
мол, с кем дело имеешь».
Четвертый просто плел рифмы без всякого пути и толку и,
кажется, не смотрел серьезно на свое поэтическое призвание.
668
Влад. Бонч-Бруевич
Пришли же все эти поэты ко мне за тем, чтобы отдать свои
произведения и просить меня поместить их в мой сборник, ко-
торый и они читали.
Вообще, как в тот год, когда вышел мой сборник, так и в
следующий за ним, я имел много раз случай убедиться, что
книга читается в самой простонародной среде и что она нра-
вится в желательном для меня смысле.
На основании всего этого я с еще большей охотой приступил
к обработке второго издания и предлагаемая книга появ-
ляется сильно дополненной. Но и при втором издании мне не
удалось достигнуть той полноты, которую я наметил раньше.
Этому помешало то обстоятельство, что я решил на неко-
торое время уехать за границу, а здесь не мог иметь под руками
весь необходимый материал, в чем и прошу извинения у
читателя.
Во всяком случае я решил продолжать собирать произве-
дения русской поэзии на те же темы и мотивы, на которые со-
ставлен предлагаемый сборник.
Вот почему прошу всех интересующихся помочь мне в этом
деле— присылать как рукописи, так уже и отпечатанные произ-
ведения по нижеуказанному моему адресу.
В заключение этого моего рассказа считаю необходимым при-
несть мою глубокую признательность и благодарность:
А. Н. Ленцевичу какза его большую совместную работу со мной
по первому изданию, так и за тот выбор его собственных стихо-
творений, которыми он меня снабдил; П. Я. (Матвей Рамшев) —
за присланный им личный выбор стихотворений и, наконец,
В. М. Величкиной, которая очень много потрудилась и помогла
мне при обработке второго издания «Избранных произведений
русской поэзии».
Очень буду рад получать всевозможные замечания на мой
сборник и всеми ценными из них с благодарностью восполь-
зуюсь. Мой адрес: Maldon, Purleigh, Essex, England.
Walton on-Naze (England)
25 октября (нов. ct.) 1898 r.
Владимир Бонч-Бруевич.
Читатель видит теперь ясно, до какой степени в эпоху
Николая II была придирчива цензура. Малейшие разговоры
о рабочих, их стремлениях, их творчестве, — все это беспощад-
но выкидывалось вон. Всякий намек на желание, — как тогда
говорили, — «служить народу» — все преследовалось. Народ
был под подозрением, и никто не мог и не должен был подхо-
дить к нему с правдивым, свободным словом: это каралось,
Мое первое издание
669
это запрещалось, преследовалось, бралось под сугубое подо-
зрение. Но мы, молодежь, все-таки не унывали и брали от ле-
гальных форм борьбы всё, что могли, пускались на всякие
хитрости, чтобы усыпить бдительность цензоров, и это нам ино-
гда удавалось. Когда же пришлось слишком тяжко, мы пе-
решли к нелегальным формам борьбы, к нелегальной под-
польной печати в России, к тайному нелегальному перевозу
через границу произведений свободного русского заграничного
станка и широкому распространению среди рабочих и крестьян
этих произведений печати.
VI
Второе издание Сборника вышло в свет в марте 1899 г.,
и уже в мае Главное управление по делам печати засуетилось
и обратилось к министру внутренних дел с следующей бумагой:
м. в. д.
ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
7 мая 1899 года.
Издательница О. Н. Попова в 1899 году выпустила в свет, с дозволения
цензуры, в количестве 7.300 экземпляров, второе издание книги «Избранные
произведения русской поэзии», составленной Владимиром Бонч-Бруевичем.
Все помещенные в книге произведени были уже напечатаны ранее. Красною
ниткою по всей книге проходят мотивы о бедствии народа, о воле, об угнетен-
ном положении мыслящих людей, о несправедливом благополучии зажиточ-
ных классов общества, о горестном порабощении русской женщины. Начи-
ная с Пушкина в состав сборника вошли 73 автора, т. е. почти все поэты,
мало-мальски известные, а иногда и только что начинающие свою литератур-
ную деятельность. Наиболее откровенные стихотворения либерального на-
правления взяты из Пушкина.Многие стихотворения были не пропущены цен-
зурою, но тем не менее и в настоящее время, несмотря на 2-х рублевую цену,
благодаря множеству библиотек и кабинетов для чтения, сборник Бонч-Бруе-
вича, первое издание которого разошлось в короткое время, может получить
значительное и нежелательное распространение.
Имея в виду, что основной целью сборника является возбуждение нена-
висти и неудовольствия существующим строем русской жизни и привлечение
симпатии к лицам, стремящимся к ниспровержению установленных поряд-
ков, Главное Управление по делам печати находит необходимым испросить
разрешение Вашего Высокопревосходительства на изъятие второго издания
«Избранных произведений русской поэзии» из обращения в читальнях и пу-
бличных библиотеках, на основании прим. к ст. 175 Уст. о
ценз, о печ. изд. 1890 года.
Временно исполняющий обязанности Начальника
Главного Управления по делам печати
М. Соловьев.
На этой же бумаге М. Соловьевым сделана наверху помета,
чти в его канцелярии по поводу издания О. Н. Поповой
моего сборника заведено «Дело 111 отделения канцелярии
Главного Управления по делам печати № 44, 1899 года».
670
Влад. Бонч-Бруевич
Как видим из этой бумаги, Главное управление по делам пе-
чати, не имея возможности совершенно запретить мой сбор-
ник, решило помешать его распространению путем изъятия его
из библиотек и читален. Конечно, это имело свое известное
значение, препятствуя распространению среди читающей пуб-
лики тех стихотворений, которые обращали внимание на со-
циальные бедствия и возбуждали к общественному действию.
Но и второе издание, выпущенное в свет в пятикратном ти-
раже против первого издания, также быстро распространя-
лось. Временно исполняющий обязанность начальника Глав-
ного управления по делам печати М. Соловьев, известнейший
гонитель печати, должен был признать в этой бумаге на имя
министра внутренних дел, «что основной целью сборника яв-
ляется возбуждение ненависти и неудовольствия существую-
щим строем русской жизни и привлечение симпатий к лицам,
стремящимся к ниспровержению установленных порядков».
Эта правильная характеристика сборника главным деятелем
цензурного застенка заслуживает внимание признанием того, что,
несмотря на все препоны и препятствия, даже в легальной
прессе того времени, при настойчивом желании, удавалось прово-
дить сквозь цензуру весьма радикальные, идейные, тенден-
циозно подобранные произведения. Мне известны многие факты,
когда чтецы на публичных собраниях, на литературных вече-
рах читали то или иное произведение, имея в руках мой сбор-
ник. Полицейский пристав требовал указать, откуда взято то,
что прочитано. Ему показывали «Избранные произведения
русской поэзии», и он должен был успокоиться, так как на книж-
ке стояла надпись «дозволено цензурой». Часто выступавший
в былое время на общественных вечерах А. М. Хирьяков мне
рассказывал, что он как-то на одном студенческом литератур-
ном вечере, при огромном стечении народа, стал читать стихо-
творение И. И. Горбунова-Посадова «Друзьям добра» и, когда
он дошел до призывного места:
В те дни, когда везде густеет ночи тьма,
Когда живая жизнь куда-то исчезает;
Когда нет воздуха для сердца, для ума,
И истина пред ложью отступает;
Когда призыв любви зовется мятежом,
Когда проклятьями клеймится все святое,
Когда царит над сдавленным умом
Все мертвое, слепое и глухое, —
Все на ноги, кому свет дорог, тьма страшна!
Все на ноги, в ком совесть не разбита,
В ком к истине любовь свободна и сильна
И страхом за себя сознанье не убито!
Друзья добра, не опускайте взор
Мое первое издание
671
Перед людьми вражды и святотатства:
Пусть каждый злобы крик найдет у вас отпор
В горячей проповеди братства!
Друзья добра, несите в эту тьму
Всем страждущим слова призыва и привета,
Несите в душную, огромную тюрьму
Учение любви, сознания и света!
Будите мысль везде, где спит теперь она,
Будите жизнь везде, где жизнь едва мерцает, —
Пусть всюду мысль встает от гробового сна,
Для жизни жизнь пусть всюду воскресает!
Друзья добра, не бойтесь ни костров,
Ни плахи, ни меча, ни пыток, ни глумлений...
Внимая правде ваших слов,
Палач отступится от крови и мучений,
Тюрьма раскроется под братскою рукой
И выпустит измученных на волю...
Жизнь новая, иди! Неси скорей с собою
Рабам свободную и любящую долю! —
то сидевший в первом ряду пристав встал и хотел его остано-
вить. Хирьяков кинул ему — «цензуровано» и сунул в
руки мой сборник, открытый на этом стихотворении. Полицей-
ский пристав внимательно, медленно читая, точно не веря
своим глазам, опешил, являл растерянный вид, что-то шептал, а
Хирьяков тем временем докончил стихотворение и по желанию
публики повторил его еще раз. Полицейский пристав был ужасно
взволнован.
— Если это разрешают печатать, — сказал он, отдавая
книгу А. М. Хирьякову,—то мне здесь нечего делать!..—
и он, списав заглавие книги и отметив автора стихотворения,
покинул еще продолжавшийся литературный вечер. В то
время мало известный поэт И. И. Горбунов-Посадов, редактор
издательства «Посредник», сразу стал повсюду читаться на
вечерах: его произведения искали в продаже, но он не имел
книги своих стихотворений. Он мало печатался в нашей прес-
се, так как стихотворения его в большинстве были неблагона-
дежные и цензура их не пропускала. Я извлек его произведения
из зарубежной нелегальной русской печати. Его стихотворе-
ния за границей появлялись сначала в изданиях Елпидина в
Женеве, у которого в то время печатались все запрещенные
цензурой публицистические произведения Л. Н. Толстого,
выходившие в свет под наблюдением П. И. Бирюкова. Оче-
видно, П. И. Бирюков, друг И. И. Горбунова-Посадова, так-
же отпечатал отдельной книжечкой и стихотворения И. И. Гор-
бунова-Посадова, пользуясь тем же издателем. Когда в 1897 г.
за границей появился В. Г. Чертков, то в его издательстве
«Свободное Слово» печатались также и стихотворения И. И. Гор-
672
Влад. Бонч-Бруевич
бунова-Посадова, которые он помещал в выходивших у него
сборниках «Свободное слово».
На свое ходатайство начальник Главного управления по
делам печати в конце мая 1899 г. получил от министра внутрен-
них дел благоприятный для него ответ: мой сборник был изъят
из обращения в публичных библиотеках и общественных чи-
тальнях. На основании этого распоряжения М. Соловьев сей-
час же разослал всем губернаторам следующее отношение:
Циркулярно.
министерство
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
26 мая 1899 г.
№ 3918.
ГОСПОДИНУ ГУБЕРНАТОРУ
Г. Министр Внутренних Дел, на основании пункта 3-го примечания к статье
175 Устава о цензуре и печати, признал необходимым изъять из обращения в
публичных библиотеках и общественных читальнях книгу «Избранныевпро-
изведения русской поэзии. Составил Владимир Бонч-Бруевич. С. Петер-
бург 1899 г. Издание О. Н. Поповой. Цена 2 рубля».
Об этом Главное Управление по делам печати, по поручению Г. Министра,
имеет честь уведомить Ваше Превосходительство, для зависящих распоряже-
ний.
Временно исполняющий обязанности Начальника
Главного Управления по делам печати М. Соловьев.
Заведывающий делопроизводством Член Совета (подпись).
Помимо этой рассылки губернаторам «для зависящих рас-
поряжений», тот же циркуляр самим Министром Внутренних
Дел был разослан всем начальникам военных округов и дру-
гим лицам, при следующем отношении:
Министр Внутренних Дел, свидетельствуя совершенное почтение Его
Светлости, Князю Александру Константиновичу, имеет честь препроводить
при сем для сведения один экземпляр циркулярного отношения Главного
Управления по делам печати Г. г. Губернаторам и Начальникам областей
от 26 Мая с. г. за № 3918.
№ 4187
8 июня 1899 г.
ЕГО СВЕТЛОСТИ КНЯЗЮ А. К. ИМЕРЕТИНСКОМУ
То же:
№ 4188 Его Высокопрев-ству Виталию Николаевичу Троцкому.
№ 4189 Его Высокопрев-ству Барону Максиму Антоновичу Таубе 8 экз.
(для зав. расп.)
№ 4190 Его Высокопрев-ству Михаилу Ивановичу Драгомирову.
№ 4191 Его Высокопрев-ству Александру Дмитриевичу Горемыкину.
№ 4192 Его Сият-ву Князю Григорию Сергеевичу Голицыну
№ 4193 Его Высокопрев-ству Сергею Михайловичу Духовскому.
Мое первое издание
673
№ 4194 Его Высокопрев-ству Николаю Ивановичу Бобрикову.
№ 4195 Его Прев-ву Николаю Ивановичу Гродекову.
От Начальника
№ 4196 Его Прев-ву Владимиру Феодоровичу Трепову.
№ 4197 Его Прев-ву Сергею Эрастовичу Зволянскому.
Такие же циркуляры были разосланы всем генерал-губер-
наторам, что мы видим из отношения от 9 июня 1899 г. за
№ 4213.
9 июня 1899 г.
№ 4213.
В КАНЦЕЛЯРИЮ ГЛАВНОНАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО
ГРАЖДАНСКОЮ ЧАСТЬЮ НА КАВКАЗЕ.
Канцелярия Главн. Упр. по д. печати имеет честь препроводить при сем
в Канцелярию Главноначальствующего Гражданскою частью на Кавказе
для зависящего распоряжения двадцать экземпляров циркулярного от-
ношения этого Управления Г. г. Губернаторам и Начальникам Областей
от 26 мая с. г. за № 3918.
Завед. делопр., член Совета В. Аликаевский.
За Пом. Пр. Д. (подпись)
Того же содержания:
№ 4214’, В Канцелярию Варшавского Генерал-Губернатора (8 Экз.)
№ 4215 В Канцелярию Генерал-Губернатора Великого Княжества
Финляндского (10 экз.)
Отдельным уведомлением этот циркуляр пошел московско-
му генерал-губернатору, а также петербургскому градона-
чальнику и в Главное управление казачьих войск:
9 июня 1899 г.
№ 4236
В КАНЦЕЛЯРИЮ МОСКОВСКОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА
Главное Управление по дел. печати имеет часть препроводить при сем
в Канцелярию Московского Генерал-Губернатора для зависящего распо-
ряжения восемь экземпляров циркулярного отношения этого Управления
Г. Г. губернаторам и Начальникам Областей от 26 мая с. г. за № 3918.
Врем. исп. об. Нач. Гл. Упр. по д. п. М. Соловьев.
Завед. делопр. Член Сов. В. Аликаевский.
Того же содержания:
№ 4237 Г. С. Петербургскому Градоначальнику (10 экз.).
№ 4238 В Главное Управление Казачьих войск (12 экз.).
Все эти официальные лица от себя рассылали сотни цирку-
ляров по всем библиотекам, читальням и учреждениям. Сделав
такую большую рекламу моему сборнику, цензурные и поли-
цейские власти на этом успокоились. Читатели, конечно, че-
рез служащих библиотек и читален узнавали об этих циркуля-
рах, и на мой сборник,— как рассказывала мне О. Н. Попова,—
43 «Звенья», № 8
674
Влад. Бонч-Бруевич
посыпалось множество заказов из самых отдаленных,
медвежьих углов России. Не прошло и года, как весь тираж
сборника разошелся. Однако издательница моя столько при-
няла хлопот с моим сборником, что третье издание не решилась
сейчас же выпустить и советовала мне отложить его до более
подходящего времени.
VII
Живя за границей, я продолжал все время работать над сбор-
ником, постоянно пополняя его все новыми и новыми стихо-
творениями, которые я брал не только из легальной прессы,
пересматривая старые и новые журналы, собрания сочинений
поэтов, альманахи, сборники, которые я находил в цюрихской,
бернской, женевской и парижской библиотеках, а также у
частных лиц, русских политических эмигрантов, у которых
были обширные собрания журналов шестидесятых и семиде-
сятых годов. Особенно хорошие библиотеки были у Г. В.‘Пле-
ханова, И. И. Добровольского. П. И. Бирюкова, у которого я
работал по составлению каталога его прекрасной библиотеки.
Как в библиотеках, так особенно у старых эмигрантов — зем-
левольцев и народовольцев, — я отыскивал множество изда-
ний свободной русской прессы XIX века, а в них—совер-
шенно мне ранее неизвестные — хорошие стихотворения на
гражданские мотивы. Все это я выписывал в надежде, что на-
ступит время, когда можно будет широкую русскую обще-
ственность познакомить с «музой мести и печали», которая воз-
буждала на борьбу с самодержавием, с царизмом целые герои-
ческие поколения от декабристов до наших дней. Тут я впервые
узнал, что патриарх русского народнического революционного
движения Петр Лаврович Лавров был недюжинным поэ-
том, что политкаторжанин, деятельный землеволец Феликс
Волховский, с которым я был в давнишней переписке по поводу
народных изданий, печатавшихся им в России под фамилией
Брут, — писал и печатал за границей хорошие стихи. Я также
нашел во многих зарубежных изданиях, к сожалению, до сих
пор еще у нас непереизданных, много анонимных стихотворе-
ний, которые принадлежали вдохновению тех, кто шел на сме-
лый единоборческий бой с силами царского правительства,
кто находился в тюрьмах, в заключениях, в крепостях, в ка-
торге, в ссылке, кто отдавал жизнь свою «за други своя», за
народ, за «идею», — как говорили тогда, — не смущаясь смерт-
ными приговорами, которые выносили им царь и его сат-
рапы. Всюду присуждали тогда, в XIX веке, революционеров
всех партий того времени к повешению и расстрелам, начиная
Мое первое издание
675
со смертных казней декабристов до казни брата Владимира
Ильича — Александра Ульянова по делу 1 марта 1887 года.
Многие из этих борцов за свободу — начиная с К. Ры-
леева — излагали свои чувства, мнения и убеждения в стихо-
творной форме, призывая к священной борьбе за права и сво-
боду русского народа.
Собрать воедино произведения этой огненной, проникновен-
ной, идейной музы мне все время очень хотелось. И я продол-
жал мою работу над сборником «Избранные произведения рус-
ской поэзии», тщательно выписывая все произведения русской
поэзии на гражданские мотивы и произведения революцион-
ной музы в особенности.
Еще когда я был в 1905 году на нелегальном положении
в России и посетил Алексея Максимовича в Крыму по осо-
бому поручению Владимира Ильича1, я разговорился, между
прочим, с Горьким о моем сборнике «Избранные произведения
русской поэзии», вышедшем тогда в издательстве О. Н. По-
повой. Алексей Максимович предложил мне его пополнить
и выслать всю рукопись в Петербург, в издательство «Знание».
— Будете в Питере, — сказал он мне, — сговоритесь об
этом с Константином Петровичем. Скажите ему, что мы будем
его издавать...
Я передал этот разговор Пятницкому, к которому поехал
прямо из Крыма от Горького.
Возвратившись в Швейцарию— в Женеву, я при первой
возможности принялся за работу над сборником, о чем вскоре
уведомил Константина Петровича. Я писал ему:
Женева 22-го мая 1905 г,
Многоуважаемый
Константин Петрович,
Я вплотную принялся за пересмотр и переработку моего сборника
«Избранные произведения русской поэзии». По нынешним временам мно-
гое надо выкинуть, много вставить и добавить. Я нашел здесь по знако-
мым значительный материал, нужный мне для работы. Вероятно, придется
купить только сочинения новейших поэтов.
Сейчас очень прошу Вас сделать распоряжение о высылке мне книги
П. Я. «Русская Муза». Эта книга нужна для справок.
Книгу высылайте мне по адресу: М-me V. Velitschkina-Brou6vitsch 3,
rue de la Collines, 3, Geneve Suisse.
По этому же адресу прошу писать мне, если что потребуется.
Крепко жму Вашу руку
Ваш В. Бонч-Бруевич
1 Об этом подробней смотри мою книгу «Нелегальная поездка в Рос-
сию». Изд. «Федерация», 1928 г., Москва.
43*
676
Влад. Бонч-Бруевич
Константин Петрович сейчас же выслал мне сборник
«Русская Муза», указав в письме, что надо торопиться со
сборником. И я продолжал усиленно над ним работать.
В июне этого же года я написал К. П. Пятницкому еще
маленькое письмо, из которого видно, что новое издание сбор-
ника было достаточно успешно мною подготовлено.
Вот это письмо:
Женева 23-го июня 1905 г.
Многоуважаемый
Константин Петрович,
Я получил книжку П. Я- «Русская Муза», — благодарю Вас.
Над сборником много работаю: первую треть совсем обработал и мог
бы ее Вам прислать для набора. (Также много сделано в отделе новей-
шей поэзии). Не делаю это только потому, что хотел бы получить от
Вас точные сведения, когда Вы думаете приступить к изданию сборника
и также не будете ли добры вкратце сообщить мне о тех условиях, ко-
торые обыкновенно приняты у Вас.
Куда высылать рукопись — на «Знание» или на Ваш личный адрес?
Не задерживайте, пожалуйста, с ответом.
Мой адрес старый: 3, rue de la Colline, 3, Genfcve Suisse.
Пишите на имя моей жены M-me V. Velitschkina-Broudvitsch.
Привет Ал(ексею Макс(имовичу). Его коротенькое письмецо я получил.
Всего Вам наилучшего
Влад. Бонч-Бруевич
Письмо Горького, о котором я здесь упоминаю, касалось
его жены Е. П. Пешковой, которая должна была приехать
вместе с сыном Максимом в Женеву, и Алексей Максимович,
в то время мирно с ней разошедшийся, просил меня позабо-
титься о ней и его сыне, устроить в Женеве и, посколько
возможно, быть с ними. И действительно, вскоре Екатерина
Павловна прибыла в Женеву и разыскала меня.
Мы приняли ее, как только могли лучше, перевезли из
отеля, в котором она остановилась, в наш демократический
квартал, где жила вся наша большевистская эмиграция и
устроили у знакомой француженки, сдававшей комнаты. Екате-
рина Павловна почувствовала себя прекрасно в нашей среде,
а ее сын Максим сдружился с нашими детьми и радостно
с ними играл на бульварчике, протянувшемся по берегу шум-
ной реки Арвы, которую так не любил Мартов и вся мень-
шевистская братия, называя ее «мутной Арвой», — на берегах
которой расположена была большая часть большевиков и их
учреждений.
Меня опять закружили дела революции. Мне пришлось
принять на себя, по предложению Владимира Ильича, заве-
дывание всей техникой, границей, нелегальным транспортом,
Мое первое издание
677
приемом перебегавших из России товарищей, отправкой их
в Россию нелегальными и пр. и пр. Дело редакции моего
сборника поневоле затягивалось, и я с сожалением смотрел на
толстую рукопись, которую надо было обрабатывать и кото-
рая вот уже сколько времени лежала без движения.
Грянула революция 1905 г. Вихрем пронеслись события
октября, на которые женевская русская, — да и вся славян-
ская колония, — откликнулась громадными демонстрациями,
угрожавшими русскому консульству, и выносившими резолю-
ции полного сочувствия и присоединения к лозунгам русской
революции.
В ноябре, закончив за границей все дела, порученные мне
большевистским Ц. К. Партии, я приехал в Петербург и
вскоре увиделся с А. М. Горьким. Он сам заговорил о моем
сборнике, хваля его, и сказал, что его надо переиздать. Я
рассказал ему о всей моей работе над ним. Алексея Максимо-
вича особенно заинтересовали поэтические произведения неле-
гальной революционной печати, и он несколько раз сказал,
что как хорошо будет все это опубликовать.
— Я думал, что Петр Лаврович сочинил только «Дуби-
нушку», о чем говорили у нас на Волге, — сказал Алексей Мак-
симович, — а он, видите ли, не только социолог, но настоя-
щий поэт... Принесите мне его стихи...
Я обещал это сделать и вскоре принес Алексею Максимо-
вичу ту часть сборника, куда были мною введены стихотворения
П. Л. Лаврова. Алексей Максимович сейчас же стал их про
себя читать, несколько раз восклицая: «Хорошо!... Хорошо!»
Когда он прочел его стихотворение «Апостол», он сказал: «Как
это хорошо! Какой могучий призыв!.. Воображаю, как в то
время реагировала на такое стихотворение молодежь. Это
должно было действовать лучше всяких прокламаций»...
Он быстро просматривал всю эту часть сборника.
— Ну, батенька, — обратился он ко мне, — и потруди-
лись же вы... И откуда все это вы откопали?.. Пожалуй, и те-
перь, при нашей своеобразной свободе печати, и то кое-что не
пропустят... Ну, да это ничего, надо пробовать... — И он чу-
десно улыбался своей особенной, ласкающей улыбкой, столь
привлекательной и интимной, всех оживляющей и притягиваю-
щей к нему. Как-то радостней становилось жить, смотря на
это озаренное, светлое лицо, с горящими темно-голубыми гла-
зами, которое, казалось, отображало всю правду жизни, всю
боль за угнетенных и поверженных, но борющихся со злом.
— Вот что! — вдруг подошел он ко мне, —прошу вас, се-
годня же принесите мне весь ваш сборник: он не должен
678
Влад. Бонч-Бруевич
лежать, его надо печатать и поскорей, пока не поздно,
а я вам дам еще кое-что: мне присылали поэты, а печатать
было нельзя — цензура мешала. — Вот теперь попробуем: они
как раз к вашему сборнику. Константин Петрович, давай-ка,
пусти этот сборник Владимира Дмитриевича поскорей! Он
как раз ко времени...
Константин Петрович Пятницкий охотно согласился, за-
метив только, что, по последним точным сведениям, цензура
стала свирепеть.
— А как вы пожелаете, — спросил я Алексея Максимови-
ча, — ваши стихотворения в прозе «Песнь о соколе» и «Буре-
вестник» — печатать прозой или стихотворным размером?..
— А как вы находите лучшим?..
— Я в сборник переписал в стихотворном размере, — так,
как было напечатано в одном из нелегальных изданий.
— Ну что ж, так и оставим... — сказал мне Алексей Мак-
симович. — Мне и самому так больше нравится.
К вечеру этого же дня я принес Алексею Максимовичу мой
объемистый сборник. Я положил в основу издание О. Н. По-
повой, вшил очень много листов с вновь выбранными стихо-
творениями, а в конце добавил изрядное количество произведе-
ний новых поэтов, появившихся в дни первой русской рево-
люции 1905 г. Алексей Максимович сказал мне, что издание
сборника дело решенное и он только немножко посмотрит
его. Я тогда очень часто бывал у Горького, который жил на
совместной квартире с К. П. Пятницким на Знаменской ул.,
д. № 8. Тут же жила Мария Федоровна Андреева. К часу дня —
к завтраку — Алексей Максимович приглашал тех, кого он
хотел видеть у себя, и здесь происходили интересные свидания,
интересные беседы. В конце 1905 и в начале 1906 года
я не менее двух-трех раз в неделю бывал здесь. Алексей Мак-
симович очень тогда интересовался историей революционного
движения в России; я подробно рассказывал ему об эмигрант-
ской литературе, начиная с Герцена, с которой он почти не
был знаком. Надо было видеть, с каким захватывающим инте-
ресом слушал он эти мои рассказы и неоднократно говорил, что
все это нужно переиздать, что до тех пор, пока мы не приобщим
к нашей литературе все то, что создавалось на русском языке
политическими эмигрантами за границей и в подполье в Рос-
сии, до тех пор наша литература будет однобока, без той
политической зарядки, которая, благодаря цензуре и жандар-
мам, могла серьезно определить себя только в свободных
заграничных изданиях. Меня ужасно обрадовал этот взгляд Але-
ксея Максимовича, так как он совершенно совпадал со взглядом
Мое первое издание 679
Владимира Ильича, не раз высказываемым им при разговоре в
Женеве о судьбах русской свободной, изданной за границей
литературы. Владимир Ильич тщательно изучал нелегальную
русскую печать, внимательно перечитывал журналы и издания
Герцена, землевольцев, «Набат» Ткачева, «Вперед» Лаврова,
многие издания «народовольцев», сочинения Долгорукова и
многих других. Он тоже предполагал все это переиздать... в
«свободной России».
Я рассказал об этом Алексею Максимовичу, и он был, видимо,
очень рад такому совпадению взглядов.
Все это происходило как раз вскоре после закрытия газеты
«Новая Жизнь», когда реакция начинала уже проявлять себя
после первого месяца свободы... М. Ф. Андреева и поэт Мин-
ский были ответственны за газету «Новая Жизнь», последний,
двадцать первый номер которой вышел нелегально 25 ноября
(8 декабря) 1905 г. после официального закрытия ее. К. П. Пят-
ницкий напрягал все силы, чтобы наверное узнать, что думает
предпринять «конституционное» царское правительство против
издателя и официального редактора только что закрытой
первой большевистской социал-демократической газеты. Адвокат
Грузенберг, — постоянный юрисконсульт издательства «Зна-
ние», — используя все свои разнообразные связи в обществе,
вдруг принес неожиданную, но весьма вероятную весть: пра-
вительство решило арестовать М. Ф. Андрееву и Минского, а
также попытаться привлечь к судебной ответственности, по-
мимо целого ряда авторов статей и стихотворений, и факти-
ческого редактора П. П. Румянцева, уже скрывшегося в Фин-
ляндию. Все эти сведения внесли значительный переполох в
квартиру Горького — Пятницкого. Ожидали обысков, арестов.
Стали чиститься, и многие документы, папки с рукописями и
архивы быстро стали размещать в Петербурге по недосягаемым
для охранной полиции квартирам, среди которых особенно
была хороша квартира баронессы Варвары Ивановны Икскуль-
фон-Гильдебрандт, которая всегда помогала левым элементам
общества, давая многим приют в своем фешенебельном доме на
Бассейной. Многое было отправлено в Финляндию иа дачу пол-
ковника Крита, женатого на сестре М. Ф. Андреевой. Поэта
Минского хотели арестовать и оставили на свободе только под
залог в десять тысяч рублей, который, через Л. Б. Красина,
внесла касса нашего Центрального Комитета Партии. С него,
кроме того, взяли подписку о невыезде. Через неделю после
этого Минский скрылся в Финляндию и оттуда уехал за гра-
ницу, где, вместе с Венгеровой, находился все время, не вер-
нувшись на родину ни после Февральской, ни после Октябрь-
680
Влад. Бонч-Бруевич
ской революций, предпочитая жить на советскую пенсию то в
Париже, то в Лондоне. Что сталось с ним теперь, после вой-
ны против фашизма, — мне пока неизвестно.
Через несколько дней дело так осложнилось, что благора-
зумие требовало не рисковать, а принять существенные энер-
гичные меры к предотвращению ожидаемого обыска и ареста,
которые, конечно, могли совершенно неожиданно свалиться,
как снег на голову. В один из дней Алексей Максимович ска-
зал мне, что он уедет в ближайшую Финляндию, вероятно пока
в Териоки, и там решит, как быть дальше.
— Рукописи все я беру с собой и ваш сборник тоже, — ска-
зал он мне. — Я все отложил вон там, — и он показал мне на
его рабочую комнату, — и сейчас там все упаковывают...
В этот же день, около шести часов вечера, Алексей Максимо-
вич, вместе с Марией Федоровной, сопровождаемый полковником
Критом и его женой, а также Константином Петровичем Пят-
ницким и еще кем-то — все должны были двинуться нй Фин-
ляндский вокзал. Я распрощался с ними и ушел к себе, тщательно
осмотрев улицу: на улице никого подозрительного не было,
и можно было предположить, что слежки сейчас нет. Поздно
вечером я позвонил к Пятницкому, уже вернувшемуся домой,
и узнал, что «всё в порядке».
Жизнь меня тогда очень завертела. Мне пришлось организо-
вывать партийную центральную экспедицию под видом книж-
ного магазина, который мы в 1906 г. устроили на Караванной
ул. д. № 9 (во дворе), где сняли целый этаж. В течение почти
года я не удосужился расспросить у К. П. Пятницкого о своем
сборнике и только ранней осенью 1906 г., бывая у него, я стал
справляться о моем предполагавшемся издании. Он сказал, что
запросил Алексея Максимовича, и тут же рассказал мне о том,
как свирепствует цензура и что у них в «Знании» конфискуется
книжка за книжкой, особенно из общественного отдела «Де-
шевой библиотеки», которую он, по этой причине, решает
приостановить дальнейшим изданием. Прошло некоторое вре-
мя, а сборника все нет и нет. Меня это стало волновать, так как
я боялся за участь всей рукописи, в которую вложил так много
труда. Наконец, пришло письмо от Горького. В нем он сооб-
щал, что он все перерыл у себя, но рукописи моего сборника
не нашел, так же как не находит целый ряд нужных ему книг
и рукописей разных авторов. Они пишут ему и запрашивают
об их судьбе. Мне было ясно, что или какой-либо чемодан
пропал в пути, или при укладке забыли все это упаковать.
Я решил начать с осмотра тех комнат, где жил Горький. На од-
ном из больших столов рабочей комнаты Алексея Максимовича,
Мое первое издание
681
под грудой бумаги, старых газет, папок, я нашел аккуратно,
стопками сложенные книги, брошюры, тетради с записями
рукой Алексея Максимовича, несколько пачек писем, вло-
женных в большие конверты, на которых были надписи:
«Отвечено», «Отвечать», «Прочесть», «Без ответа». Тут же лежали
в папке вырезки из газет, а рядом изрядная стопа рукописей,
среди которых находился и мой сборник. Рядом были приго-
товлены пачки конвертов, пачки почтовой бумаги в длинную
клетку большого формата, около полустопы писчей бумаги,
десятка два тетрадей, коробочка с новыми перьями, дюжины
две разноцветных карандашей, пяток ручек, несколько листов
толстой розовой промокательной бумаги, металлический пу-
зырек с чернилами, пресс-бювар, настольный календарь и еще
всякая мелочь. Видно было, что Алексей Максимович все это,
вероятно ночью, отбирал, готовясь к путешествию. При упа-
ковке, заложив разным бумажным хламом, все это забыли упа-
ковать и отправить вместе с ним. А он теперь жил уже на Кап-
ри и там волновался, разыскивая эти рукописи и книги.
Я тотчас же пошел на половину Пятницкого, застал его за работой
у себя в кабинете и рассказал ему о своей находке. Пятницкий
нахмурился, заволновался. Встал и вдруг, еле сдерживая гнев,
сухо сказал:
— Вот и поручай кому-либо укладывать!.. Такого пустяка
сделать не могут... Спасибо, что вы нашли...
И мы пошли смотреть. Константин Петрович охал и ахал,
увидев все это на столе.
— Воображаю, как волнуется Алексей Максимович, — ска-
зал он. — Сейчас надо дать телеграмму, известить, что все
нашли... И начать все пересылать ему посылками...
— С вашего разрешения, — сказал я ему, — рукопись моего
сборника я возьму...
— Зачем же? — переспросил Пятницкий. — Мы ее ото-
шлем ему на Капри...
— Да ведь, Константин Петрович, ничего не выйдет... Вы
сами говорите, что цензура все давит и душит...
К. П. Пятницкий как-то замялся, и я взял мою рукопись,
желая ее вновь пересмотреть в свете наступивших черных по-
литических дней. Я чувствовал, что ряд стихотворений я дол-
жен буду, к сожалению, выпустить сам.
Так настал К07 год.
Я как-то встретил в Литературном клубе Михаила Констан-
тиновича Лемке, с которым я был знаком и раньше. Мы разго-
ворились, и в разговоре я упомянул, что у меня готов мой сбор-
ник для третьего издания, да вот издать не знаю где.
682
Влад. Бонч-Бруевич
Михаил Константинович пожурил меня, что я до сих пор
ему ничего не сказал.
— Мы давно бы не только отпечатали его, но и распродали
бы... Вашу книгу и сейчас нередко спрашивают, особенно из
провинции.
Я тут узнал, что М. К. Лемке на полной доверенности заве-
дует издательством, прекрасной типографией М. М. Стасюле-
вича и большим книжным складом при этой типографии. Ока-
залось, что он делает кредит типографией и бумагой тем авто-
рам, произведения которых спрашивают и которые через два
года, если продажа не покроет затраты, могут доплатить оста-
ток по счету. На другой же день я был у Лемке в типографии
М. М. Стасюлевича, и в несколько минут дело сладилось. Я ос-
тавил рукопись, к набору которой должны были приступить
через 5—6 дней. В это время реакция уже бушевала во-всю. Над
нашим партийным книгоиздательством, книжным скдадом и
магазином «Вперед» сгущались тучи. Я только что успел от-
читать корректуру около трехсот гранок моего сборника и
отослать в типографию М. М. Стасюлевича, как к нам во
«Вперед» нагрянули жандармы и охранники, перевернули всё
вверх дном и поздно ночью предъявили мне ордер об аресте
и отвезли меня в тюрьму, в «Кресты». Дома у меня со-
вершили настоящий погром, но ничего не нашли: я очень был
рад, что рукопись моего сборника была уже в типографии Ста-
сюлевича. Через месяц мне разрешили первое свидание с же-
ной, покойной В. М. Величкиной-Бонч-Бруевич, и я от нее
узнал, что Лемке решил, не дожидаясь меня, верстать сбор-
ник, пуская набор в две колонки. Формат книги он избрал боль-
шой, неуклюжий, неловкий для чтения; изменить его я никак
уже не мог, потому что когда вышел из тюрьмы, было уже от-
печатано около двадцати печатных листов. Бумага была тон-
коватая, глазированная, которая совсем не шла к большому
формату сборника в восьмую долю листа. Я, конечно, крайне
был благодарен М. К. Лемке, что он поступил так по-товари-
щески и, несмотря на мой арест, позаботился о моей
книге. Выйдя из тюрьмы, я тотчас же помчался к нему. Привет-
ливо меня встретя, он рассказал мне о всей гнусности цензуры,
запрещающей все. Поэтому он советовал мне пересмотреть
остаток рукописи сборника и выпустить из него особо резкие
стихотворения.
— Отпечатанные листы давайте тоже пересмотрим вместе и,
во избежание скандала, лучше выкинем сами и спокойно пере-
печатаем листы, чем обоим нам попадать на скамью подсу-
димых.
Мое первое издание
683
Конечно, такое вынужденное сокращение не могло не отра-
зиться на стройности построения самого сборника, не могло
не нарушить его содержания. Обо всем этом я оповестил чи-
тателей в особом маленьком предисловии, которое я также дол-
жен был сократить, выкинув почти все, что касалось характе-
ристики внутреннего содержания сборника.
В заметке «От составителя» я писал:
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Выпуская (-третье, вновь пересмотренное и значительно дополненное» из-
дание нашего сборника, мы считаем необходимым заявить, что по обстоятель-
ствам, совершенно от нас не зависящим, мы не могли и в этом издании выпол-
нить в полном объеме ту программу сборника, которая нами была намечена.
Надеясь в будущем довести наше дело до конца, мы обращаемся к читате-
лям с просьбой присылать нам свои замечания по поводу нашего издания.
По тем же, совершенно не зависящим от нас причинам нам, волей-нево-
лей, пришлось отступить от хронологического распределения авторов, что,
конечно, несколько нарушает цельность впечатления.
Мы особенно хотели бы обратить внимание на отдел молодой русской
поэзии, почему просим всех тех поэтов, которые еще не выпустили в свет
сборники своих произведений, присылать нам их или в вырезках из газет и
журналов, или в рукописях. Все то, что подойдет к основному мотиву
нашего сборника, мы охотно напечатаем в следующем издании.
Желая дать нашим читателям возможно больше материала для чтения,
не повышая цены на сборник, — мы должны были изменить формат второго
издания на более ёмкий и набирать стихотворения более убористо и компак-
тно. Вследствие этого нам удалось поместить в третьем издании всего 825
стихотворений 230 авторов, тогда как во втором издании было помещено
только 471 стихотворение 73 авторов. Таким образом, третье издание, по
своему объему, увеличено нами почти вдвое против второго.
Всякие запросы, письма и посылки просим направлять по адресу: С. Пе-
тербург, Херсонская улица, д. № 1, кв. 28, Владимиру Дмитриевичу Бонч-
Бруевичу.
Владимир Бонч-Бруевич.
С.-Петербург. 17 декабря 1907 года.
Несмотря на все принятые предупредительные меры, я
ясно чувствовал, что мой сборник находится под ударом.
Пришлось выполнить доброжелательный совет М. К. Лемке.
Конец рукописи я сильно искромсал, а из отпечатанного
также многое выпустил. Целый ряд листов пришлось перепе-
чатывать. Когда все было готово, Михаил Константинович
послал узаконенное число экземпляров в цензурный комитет.
Печатали мы сборник в количестве 10 000 экземпляров. Для
осторожности Лемке посоветовал третье издание выпустить
только в трех тысячах экземпляров, а остальные семь подаль-
ше спрятать в их же складе, которые после выпустить частями
как четвертое и пятое издание. Мы так и сделали, и эта предос-
684
Влад. Бонч-Бруевич
торожность была очень правильна. Еще заранее, до выхода
книги в свет, Лемке распорядился собрать сведения по петер-
бургским книжным магазинам, сколько кто пожелает взять.
Эта предварительная заявка требовала тысячу триста экземпля-
ров. Как только книжка вышла из печати, ее тотчас же развезли
по магазинам да в провинцию разослали своим клиентам около
трехсот экземпляров, так что половину счета предусмот-
рительный и осторожный М. К. Лемке успел покрыть в несколь-
ко дней. Так продолжалось недолго, ибо во второй половине
января 1908 г. явился в контору к Лемке помощник стар-
шего инспектора по делам печати при градоначальнике И. Н. Ти-
хонович и предъявил М. К. Лемке, как заведующему всем
делом М. М. Стасюлевича, следующую бумагу:
м. в. д.
С.-ПЕТЕРБУРГСКИЙ
КОМИТЕТ
ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
15 января 1908 г.
№ 142. л. 2
ГОСПОДИНУ С.-ПЕТЕРБУРГСКОМУ ГРАДОНАЧАЛЬНИКУ.
С.-Петербургский Комитет по делам печати, усмотрев в отпечатанной в-
колич. 3000 экз. в тип. Стасюлевича (Вас. Остр., 5 л., 28) книге п. 8 «Из-
бранные произведения русской поэзии», сост. Владимир Бонч-Бруевич, изд.
третье, вновь пересмотренное.и значительно дополненное, цена 2 р., склад
в кн. складе М. М. Стасюлевича, Спб. 1908, 319 стр., — признаки преступ-
ления, постановил: наложить арест на основании ст. 3 Отд. IV Именного
высочайшего Указа Правительствующему Сенату от 26 Апреля 1906 года.
Сообщая о вышеизложенном, С. Петербургский Комитет по делам пе-
чати имеет честь покорнейше просить Ваше Превосходительство сделать со-
ответствующее распоряжение.
Председательствующий А. Катенин.
Секретарь (подпись).
М. К. Лемке заявил, что книга в продажу не поступала, и
предложил всю целиком ее опечатать и оставить на хранение
у него в складе под его расписку. Тихонович в таком духе
составил протокол и уехал. Мне дали знать, и я тотчас же
прибыл в типографию.
— Ну-с, — сказал мне Лемке, — поздравляю вас с судеб-
ным процессом!.. Надо брать сейчас же хорошего адвоката...
Все, что мог сделать для облегчения вашей участи, — сделал...
Торжественно соврал, что книга распространения не имела, а
он, — этот милейший и тишайший Тихонович, — охотно этому
поверил, — опечатал, не считая, остаток и записал все, как
полагается, в протокол, а книги половины уж нет... Курьез-
ней всего то, что магазины обрадовались ходкой книге и па
всему Питеру выставили ваш сборник на витринах: он там так
Мое первое издание
685
и поблескивает своим кирпично-красным цветом... Издали видно!
А вот, видите, в официальной бумаге — книга не продает-
ся, лежит опечатанная у нас на складе! — и он добродушно
смеялся... — Я послал по магазинам предупредить хозяев и
заведующих, что книга конфискована... Сказал, чтобы убрали
ее с витрин.
Мы решили ждать событий, адвоката же немедленно взять и
поручить ему справляться в судебной палате, что и как там
думают. На том и расстались...
Я сейчас же отправился к нашему партийному присяжному
поверенному, члену Партии, социал-демократу-большевику,
Турутину, которого и просил взяться за это дело. Тот уже вел
мое дело по аресту за книжный склад и магазин «Вперед»,
которое нам удалось вырвать из рук охранного отделения и, по
особому распоряжению прокурора судебной палаты Камышан-
ского, передать его в руки следователя по особо важным делам
Александрова.
— Ну, что же поделаешь, — сказал он мне, сочувственно
пожимая руку, — за семь бед один ответ, будем судиться по
совокупности...— И тут же напомнил мне. что совсем было за-
тухавшее дело по конфискации иллюстрированного еженедель-
ного журнала «Наша Мысль», который я редактировал и где
писал, опять вернулось из распорядительного заседания су-
дебной палаты и что следователь опять принялся за него и,
вероятно, на-днях вызовет меня на новый допрос.
Таким образом, у меня скапливалось три серьезных литера-
турных процесса, где я обвинялся по всевозможным статьям
и более всего за «призыв к бунтовщическим деяниям» «в це-
лях ниспровержения установленного политического порядка».
Также меня обвиняли в оскорблении величества, в богохуль-
стве, в подстрекательстве к уголовным деяниям, поджогам, к
избиению и убийству представителей власти, к возбуждению
классовой розни и в призывах к вооруженному восстанию,—•
и все это через литературу, книжки, сборники, статьи...
Пришлось подумать, как разбить эти судебно-следственные
полчища «конституционного» самодержавия и оставить их всех
в круглых дураках.
На другой день присяжный поверенный Турутин принес мне
уже ожидаемое известие, что цензурный комитет «вчинил су-
дебное преследование» против меня путем возбуждения след-
ствия через прокурора в судебной палате. Председательствую-
щий с.-петербургского цензурного комитета А. Катенин
бумагой от 15 января 1908 г. за № 143 сообщил прокурору
с.-петербурской судебной палаты нижеследующее:
686 Влад. Бонч-Бруевич
м. в. д.
С.-ПЕТЕРБУРГСКИЙ
КОМИТЕТ
ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
15 января 1908 г.
№ 143
л. 3
Г. ПРОКУРОРУ С.-ПЕТЕРБУРГСКОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ.
С.-Петербургский комитет по делам печати, согласно ст. 5 Отд. IV Имен-
ного Высочайшего Указа Правительствующему Сенату от 26 Апреля 1906
года, имеет честь сообщить Вашему Превосходительству, что на основании
ст. 3 того же отдела названного Высочайшего Указа постановлением Ко-
митета от сего числа наложен арест на книгу п. 8 «Избранные произведения
русской поэзии». Сост. Влад. Бонч-Бруевич. Изд. третье, вновь пересмотрен-
ное и значительно дополненное. Ц. 2 р. Спб. Тип. М. М. Стасюлевича.
1908. 319 стр. 3 000 экз., так как Комитетом найдены в нем признаки
преступления предусм. п. п. 1, 2, 4 и 6 ст. 129 Угол. Улож. изд. 1903 года.
Мотивированное инкриминирование по настоящему делу будет достав-
лено Вашему Превосходительству дополнительно.
Председательствующий А. Катенин.
Секретарь (подпись).
Помимо этой бумаги Комитет по делам печати дополнительно
отослал в судебную палату отношение от 19 января 1908 г.,
вместе с экземпляром моей книги, однако отделываясь здесь
общими местами по вопросу инкриминирования обвинения, впи-
сывая условную фразу при подобных арестах произведений
печати: «от А—Б с новой строчки»,— это указывалось на мо-
тивы, взятые из статей законов. Цензурный Комитет при этом
отношении отсылал также экземпляр конфискованной моей
книги, тем самым как бы возлагая на прокурора обязанность
отыскивать преступления в каждом отдельном стихотворении.
19 Янв. 1908 г.
№ 221.
Г. ПРОКУРОРУ С.-ПЕТЕРБУРГСКОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ.
В С.-Петербургский Комитет по делам печати поступила книга под за-
главием «Избранные произведения русской поэзии». Составил Владимир
Бонч-Бруевич. Издание третье, вновь пересмотренное и значительно допол-
ненное. Цена 2 рубля. 44 1/2 печ. листа. 3000 экз. Издание помещается
в книжном складе типографии" М. М. Стасюлевича (Вас. Остр., 5 лин,. 28).
Типография М. М. Стасюлевича (адрес тот же).
(От А — Б с новой строчки).
В виду изложенного С. Пет. Комитет по делам печати постановил:
1) привлечь к законной ответственности, по силе п. п. 1, 2, 4 и 6 ст. 129 Угол.
Улож. изд. 1903 г., виновных в напечатании вышеназванной книги и 2) на-
ложить на нее арест на основании ст. 3 Отд. IV Времен, прав, для неповрем.
печати 26-го Апреля 1906 г.
Сообщая о сем, в дополнение к отношению своему от 15-го сего Января за
№ 142, Комитет и. ч. покорнейше просить Ваше Прев-ство возбудить судебное
Мое первое издание
687
преследование против составителя книги Владимира Бонч-Бруевича (от-
чество, звание и местожительство его Комитету неизвестны), а равно и про-
тив других лиц, могущих оказаться виновными по тому же делу.
Экзе*мпляр книги при сем препровождается.
Пред. А. Катенин.
За Секр. Гр. Головин.
В этот же день петербургский цензурный комитет уведомил
Главное управление по делам печати отношением за № 222 о
возбуждении против меня судебного преследования.
м. в. д.
С.-ПЕТЕРБУРГСКИЙ
КОМИТЕТ
ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
19 января 1908
№ 222
В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
Вследствие циркулярного предложения Главного Управления по делам
печати от 5 Июля 1907 года за № 7031, С.-Петербургский Комитет по делам
печати имеет честь представить при сем копию сообщения своего Прокурору
С. Петербургской Судебной Палаты от 19-го сего Января за№ 221 о возбуж-
дении судебного преследования против лиц, виновных в напечатании брошюры
под заглавием «Избранные произведения русской поэзии». Составил Влади-
мир Бонч-Бруевич, рассмотренной Членом Комитета Соколовым.
Председательствующий Член Совета Главного Управления по делам печати
А. Катенин.
За секретаря Граф Головин.
Прокурор судебной палаты А. Крылов не согласился с цен-
зурным комитетом и не пожелал за него таскать каштаны из
огня и отыскивать преступления в отдельных стихотворениях,
а потребовал от цензурного комитета самостоятельно заняться
этим делом и сообщить в каждом отдельном случае, «в чем имен-
но заключается преступление или проступок». Об этом своем
требовании он отослал отношение в цензурный комитет 22 ян-
варя 1908 г. за № 1065.
м. ю.
ПРОКУРОР
С.-ПЕТЕРБУРГСКОЙ
СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ.
Январь 22 дня 1908 г.
№ 1065
л. 7
В С.-ПЕТЕРБУРГСКИЙ КОМИТЕТ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
Имею честь просить Комитет по делам печати препроводить ко мне, в
дополнение к сообщению от 19 сего Января за № 221, подробное инкримини-
рование каждого в отдельности из стихотворений, помещенных в сборнике
Бонч-Бруевича, в коих Комитетом усмотрены признаки преступных деяний,
предусмотренных п. п. 1, 2, 4 и 6 ст. 129 уг. улож., так как на основании ст.
1213е у. у. с. (по продолжению 1906 г. т. XVI Св. Зак.) в сообщениях уста-
688
Влад. Бонч-Бруевич
новлений и должностных лиц по делам печати должно быть подробно опре-
делено, в чем именно заключается преступление или проступок.
При сем возвращается книга «Избранные произведения русской поэзии».
За прокурора Судебной Палаты А. Крылов.
Секретарь (подпись).
Мой присяжный поверенный ликовал. Он рассказал мне, что
он проник к прокурору Крылову, который и показал ему эти
бумаги цензурного комитета. Он сейчас же заметил ошибку
цензуры и коварно подтрунивал, что эти чиновники, ничего
не понимая в законах, всегда хотят ехать на спине прокурора,
заставляя его работать вместо того, чтобы самим все это сде-
лать. Самолюбивый, либеральствовавший в то время прокурор
Крылов вскипел, обругал цензоров «ослами» и сейчас же на-
писал эту бумагу.
— Пускай погрызутся между собой, — смеясь, говорил
Турутин, — нам это выгодно... Надо как можно более затяги-
вать это дело...
12 февраля 1908 г., т. е. почти через месяц после предвари-
тельного ареста моего сборника, председатель цензурного коми-
тета нашел нужным еще раз послать такое же, как и раньше
немотивированное отношение прокурору, как бы напоминая,
что, мол, надо действовать без промедления, ибо книга эта
все равно подходит под рубрику «от А—Б». Экземпляр книги
цензурный комитет опять возвращал прокурору. Вот это от-
ношение:
12 февр. 1908 г.
Заседание 9-го февраля 1908 г.
Г. ПРОКУРОРУ С.-ПЕТЕРБУРГСКОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЫ.
Вследствие отношения от 22-го минувшего января за№ 1065 и в дополне-
ние к отношению своему от 19-го того же января за № 221 С. Петербургский
Комитет по делам печати имеет честь уведомить Ваше Прев-ство, что книгу
под заглавием «Избранные произведения русской поэзии» составил Влади-
мир Бонч-Бруевич. Издание третье (от А—Б).
Доставленный при отношении за № 1065 экземпляр вышеназванной кни-
ги при сем возвращается.
Предс. А. Катенин.
За секр. Гр. Головин.
Делалось это для того, чтобы поддержать обвинение, чтобы
указать, что дело идет и что сроки инкриминации им, цензур-
ным комитетом, не нарушены. На самом деле обещанное еще
15 января дополнение с мотивами ареста книги цензура, по
своему юридическому невежеству, представить до сих пор не
могла.
Мое первое издание
68S
Боясь, что дело будет в судебной палате, за недоказанно-
стью, прекращено, — цензурный комитет кидался на всякие
фокусы. В это же время цензурный комитет постоянно осведом-
ляет свое высшее начальство о всех своих шагах по поводу
этого дела. 12 февраля 1908 г. отношением за № 423 он уведо-
мил Главное управление по делам печати об этом новом своем
демарше к прокурору судебной палаты.
12 февраля 1908 г.
В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
С.-Петербургский Комитет по делам печати имеет честь представить при
сем копию дополнительного отношения своего Прокурору С.-Петербургской
Судебной Палаты от сего числа за № 422 по поводу инкриминируемых стихо-
творений, помещенных в книге под заглавием «Избранные произведения рус-
ской поэзии». Составил Владимир Бонч-Бруевич. Издание третье, препоо-
вожденное вследствие требования Прокурора названной Палаты от 22-го
минувшего Января за № 1065.
Председательствующий
Член Совета Главного Управления по делам печати (подпись)
За Секретаря (подпись).
Чтобы оттянуть время и показать прокурору, что они ра-
ботают, цензурный комитет составляет, руками члена комитета
Соколова, общую бумагу, где при перечислении всех провинно-
стей моего сборника отмечаются наиболее яркие его страницы.
Избранные произведения русской поэзии. Составил Владимир Бонч-
Бруевич.
Издание 3-е, вновь пересмотренное и значительно дополненное. Ц. 2 р.
3 000 экз.
Сборник стихотворений, составленный г. Бонч-Бруевичем, ярко окрашен
цветами революционной тенденции. Из крупных и всем известных поэтов
взяты только те произведения, которые с большею или меньшею определен-
ностью затрагивают темы протеста и оппозиции. В сборнике много поэтов
никому неизвестных, и некоторые, по сообщению составителя, воспроизве-
дены им с рукописи. Главная тема всей книги — прославление революции и
ее героев. Есть очень много мест, которые подлежали к 1 и 2 пункту ст. 129.
По I п. — отмечены, как наиболее яркие места на 100, 101, 102, 103, 104,
105, 106, 149, 155, 190, 201, 228, 233, 235, 237, 239, 241, 247, 248, 249, 250,
251, 263, 267, 268, 278, 289. По 2 п. особенно ярко—146, 281—282. Сборник
подлежит аресту.
Член Комитета (подпись).
Сбоку написано: Есть стихотворения, которые, резко противопоставляя
пролетариат остальным слоям населения, подлежат действию 6 п.129 ст. Сти-
хотворение «Пожар» (Перекати-поле), оправдывающее погромы и поджоги,
4 п. той же статьи.
Эта внутренняя бумага Комитета все-таки была переслана
прокурору судебной палаты.
44 «Звенья», № 8
COO
Влад. Бонч-Бруевич
Наконец, в самых последних числах февраля 1908 г. с.-пе-
тербургский цензурный комитет направил прокурору судеб-
ной палаты давно обещанное подробное инкриминирование
мне по сборнику «Избранные произведения русской поэзии»,
издание третье.
Вот этот замечательный документ:
1. На стр. 100 в стих. Волховского «Кричи» в двух последних куплетах
приглашение поэта плюнуть «в лицо» «деспоту», если ты уж «не в силах бу-
дешь крикнуть: «к бою», — п. I ст. 129.
2. На стр. 101 в стих. М. Муравского «В народе» в последних двух купле-
тах сочувствие бунтовщическим деяниям, т. е. п. I ст. 129 Угол. Ул.
3. На стр. 102 в стихотворении П. Л. Лаврова «Апостол» отмечены три
куплета; в первом усматриваются признаки преступления по ст. 128, во вто-
ром и третьем — по п. 1 и 2 ст. 123.
4. На стр. 103 в стих, того же поэта «Рождение Мессии», отмечено место,
заключающее признаки преступлений, караемых ст. 128 и п. I ст. 129 Уг. Ул.
5. На стр. 104 в стих, того же поэта «Вперед» отмечены признаки пре-
ступления по п. 1 и 2 ст. 129 того же Улож.
6. На стр. 105 в стих, того же поэта Н. П. Огареву — призн. преступ.
по I п. ст. 129 Уг. Ул.
7. В стих. «Песня юноши» того же поэта и на той же странице призыв к
«грозному бою», т. е. п. I ст. 129 Уг. Ул.
8. На той же и на следующей странице в переводном стихотворении того
же поэта «Песня ненависти» (из Гервега) говорится о «троне тиранов», где ав-
тор призывает их престол «обратить в щепки», п. I ст. 129 Уг. Ул.
9. На стр. 146 в стихотв. Н. Минского «Гимн Рабочих» особенно ярки при-
знаки п. 2 ст. 129, хотя в ней есть признаки п. п. 1 и 6 той же статьи.
10. На стр. 149 в стих. П. Ф. Якубовича (П. Я.) (М. Рамшева) «Битва
жизни» указ[ание] тем, которые не шли в «грозную битву», т. е. п. I ст. 129.
11— 12. На стр. 155 в ст. Амари «К солнцу Свободы» и «в Париже» возбуж-
дение к бунтовщическим деяниям путем восхваления героев и деяний рево-
люции, т. е. п. I ст. 129.
13. На стр. 190 и 191 в двух последних] стихотворениях] А. М. Федо-
рова прославляются герои и бойцы политической и социалистической
революции, т. е. признаки преступления по 1 и 2 ст. 129.
14. На стр. 201 в ст. Льва Жданова «из песен о воле» призыв к «грозному
бою», т. е. п. I ст. 129.
15. На стр. 228 в стихотворении], посвящ[енном] Л. Н. Толстому, при-
зыв к насилию и к бою (эти слова заменены точками) по п. I ст. 129.
16. На стр. 232 в двух ст. А. Белозерова «В стране снегов», «Героям при-
вет» признаки 1 п. ст. 129: в привете героям свободы, страдающим по «тюрь-
мам и ссылками» и в угрозе «отмщения» от «народа-борца».
17— 18. На стр. 233 «Привет товарищам» Евг. Тарасова слово «восстав-
шим» заменено точками, а в стих. «Дерзости слава» рекомендуется высший
подъем революционной дерзости, т. е. I п. ст. 129.
19. На стр. 235 в стих. О. Боголюбовой призыв к революционной борьбе
«на смерть без пощады», т. е. п. I ст. 129.
20. На стр. 237 в двух стих. Л. М. Василевского призыв к революции и
после неудачи к новому подъему революционной энергии, т. е. п. I ст. 129.
21—22. К стр. 239. В двух стих. Федора Сологуба «Время битвы» и «Швея»
призыв к мести и восстанию, против властей и имущих, т. е. п. I и 2 ст. 129.
23—26. На стр. 241 в стихотворениях Дмитрия Цензора «Кузнец свободы»,
Мое первое издание
691
«После битвы», «Их расстреляли» и «Звонарь» призыв к вооруженному вос-
станию, т. е. п. I ст. 129.
27. На стр. 247 в стих. Скитальца «О когда бы я витязем был молодым»
призыв к вооруженному восстанию, т. е. п. 1 ст. 129.
28—31. На стр. 248, 249, 250 и 251 стихотворения Ивана Рукавишникова
призывают на бой и восхваляют «замученных в тюрьмах», т. е. подлежат дей-
ствию п. I ст. 129.
32. На стр. 263 в стих. Семена Тихого кузнецы куют кинжалы, чтобы
бить «наших» врагов, т. е. — по смыслу всех стихотворений этого стихо-
творца, — богатых, подлежат п. 2 ст. 129.
33—34. На стр. 267 в стих. В. Башкина «Старик» и «Голос вещий сердцу
говорит» призыв к «неравному бою», т. е. к бою с существующим обществен-
ным строем, и, значит, п. 1 и 2 ст. 129.
35. На стр. 268 в стих. Льва К. призыв к вооруженному восстанию,
т. е. п. I ст. 129.
36. На стр. 278 в стих. Г. Вяткина призыв «мозолистых рук» к «борьбе за-
жизнь и на смерть», п. I ст. 129.
37. На стр. 289 в стих. А. Микульчика призыв «ломать все старое» и.
рваться «на последний бой», т. е. п. I ст. 129.
38. На стр. 281—282 в стихотворении «Пожар» автор — Перекати-поле—
радуется поджогу усадьбы и поощряет к дальнейшей деятельности в этом на-
правлении, т. е. приглашает к деянию, предусмотренному 4 пунктом ст. 129.
Как в намеченных выше местах, так и во многих других стихотворениях
возбуждается борьба неимущих слоев населения против имущих, бедных про-
тив богатых, что дает повод (применить) к ним п. 6 ст. 129.
Каранд[ашом] написано: «доставленный при отношении за № 1065 экзем-
пляр вышеназванной книги при сем возвращается».
Предс. (подпись).
За Секр. (подпись).
Таким образом мы видим, что с.-петербургский цензурный
комитет указывал на тридцать восемь стихотворений 22-х ав-
торов, которые, по его мнению, были очень опасны как рево-
люционные стихотворения, звавшие на бой с самодержавием,
призывавшие к вооруженному восстанию. Прокурор судеб-
ной палаты Крылов посмотрел на все это дело значительно
мягче. Прочел ли он все стихотворения, инкриминировавшиеся
мне петербургским цензурным комитетом, или нет — я этого
сказать не могу, но знаю только одно, что целый ряд не менее
резких стихотворений, чем те, которые он же инкриминиро-
вал, — остались им нетронутыми, а стало-быть, вполне законно
напечатанными.
Распорядительное заседание судебной палаты, где прокурор
докладывал свои юридические изыскания, в силу которых на
мой сборник он предложил наложить арест, состоялось
10 марта 1908 г. Это заседание было закрытое, и что там гово-
рилось, читались ли самые стихотворения или нет — мне
неизвестно. 13 марта 1908 г. мне удалось добиться разреше-
ния получить копию с этого «Определения» судебной палаты,
которое и приводится здесь:
692
Влад. Бонч-Бруевич
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
1908 года Марта 10 дня. По Указу Его Императорского Величества,
С.-Петербургская Судебная Палата, по П-му Уголовному Департаменту,
в распорядительном заседании, в котором присутствовали:
Председатель Департамента А. И. Руадзе.
Члены Палаты И. Д. Архангельский
п В. В. Граве.
Товарищ Прокурора Ф. С. Зиберт.
И. дол. Секретаря В. И. Ненарокомов.
СЛУШАЛА: предложение прокурора судебной палаты, от 21-го февраля
с. г. за № 2518, с подлинными отношениями C-Петербургского Комитета по
делам печати, от 19 января и 12 февраля с. г. за№ 221 и 422, об утверждении
постановления означенного комитета по делам печати о наложении ареста
на книгу под заглавием «Владимир Бонч-Бруевич, Избранные произведения
русской поэзии». Издание третье».
Рассмотрев означенные отношения, а равно приложенную к ним книгу
под заглавием «Избранные произведения русской поэзии» и усматривая в на-
печатании стихотворений: 1) Лаврова, «Апостол» (стр. 103), 2) Его же «Рож-
дение Мессии» (стр. 103), 3) Его же «Вперед» (стр. 103—104), 4) Его же
«Н. П. Огареву» (стр. 105), 5) Его же «Песня ненависти» (стр. 105), 6) Мин-
ского «Гимн рабочих» (стр. 146), 7) Федорова «Они горят...» (стр. 190),
8) Цензора «После битвы» (стр. 241), 9) Скитальца «О когда бы я витязем
был молодым!» (стр. 247), 10) Рукавишникова «Кто за нас» (стр. 248),
11) Перекати-Поле «Пожар» (стр. 281), 12) А. Микульчика «Не верь
врагам» (стр. 289) и 13) He-буквы «Они хохотали» (стр. 290) признаки
преступных деяний, предусмотренных 1 и 6 п. п. 1 ч. 129 ст. уголовного уло-
жения, судебная палата, по выслушании словесного заключения товарища
прокурора, определяет: на основании 1213 14 и 1213 15 ст. у. у. с.
по прод. 1906 года, оставить в силе распоряжение C-Петербургского Комите-
та по делам печати о наложении ареста на вышеозначенную книгу, о чем
уведомить прокурора судебной палаты передачей к делам его копии сего оп-
ределения. — Подлинное за надлежащими подписями и скрепою. —
Вписано: 3) Его же... (стр. 105)».
Верно: За Секретаря (подпись).
С подлинным сверял За Помощ. секретаря (подпись).
Настоящая копия, согласно распоряжению председателя 2 уголовного
департамента СПБ. Судебной Палаты, выдана из канцелярии Департамента
издатепю брошюры «Избранные произведения русской поэзии» Владимиру
Бонч-Бруевичу вследствие его о том словесной просьбы.
И. об. Секретаря (подпись).
За Пом. Секретаря Ал. Величко.
13 Марта 1908 г.
М. П.
С.-ПЕТ. СУД. ПАЛАТЫ
С сего документа в конторе С.-Петербургского Нотариуса Нагурского за-
свидетельствовано верность 1 копии 1 мая 1908 года и выдано по реестру за
№ 7332 г. Бонч-Бруевичу.
Мое первое издание
693
Когда я получил в свои руки это определение, я сильно об-
радовался, так как увидел, что судебная палата инкримини-
ровала мне только лишь тринадцать стихотворений. В двена-
дцати случаях она согласилась с цензурным комитетом, а в од-
ном проявила собственную инициативу, прибавив к цензурному
списку стихотворение поэта He-буквы «Они хохотали». В 26 слу-
чаях палата отвергла домогательства цензурного комитета.
У меня сейчас же созрел план действия, чтобы хотя в несколько
урезанном виде, но все-таки спасти сборник, в котором оста-
валось очень много хороших, идейных, революционных стихо-
творений, а все его «гражданское» направление вполне со-
хранялось, а это-то и было для меня особенно важно.
4 апреля 1908 г. Главное управление по делам печати ра-
зослало по всем цензурным комитетам и другим начальствую-
щим лицам сообщение, что «Определением СПБ. Судебной Па-
латы от 10 Марта 1908 года утвержден арест, наложенный СПБ.
Комитетом по дел. печ. на брошюру под заглавием «Избранные
произведения русской поэзии». Составил Владимир Бонч-Бруе-
вич. Типогр. М. М. Стасюлевича».
Это и было циркулярное сообщение Главного управления
по дел. печ. от 4 апреля 1908 г. за № 3563.
Посоветовавшись с моим адвокатом, я направился в цен-
зурный комитет, чтобы узнать, что они думают насчет снятия
ареста со сборника при исключении инкриминируемых сти-
хотворений. К моему удивлению меня принял председатель-
ствующий Катенин — приветливо, мягко и стал журить меня,
зачем это я сам себя ввел в такой убыток: книга большая, не-
бось, сколько тысяч стоит! — беспокоился он, так что мне
пришлось только поддерживать разговор, делать сумрачное
лицо и говорить, что я просто разорен. Катенин затребовал
дело и, увидя копию протокола Тихоновича, в котором было
написано, что вся книга находится опечатанной на складе у
Стасюлевича, стал придумывать разные варианты. Я выска-
зал ему мой взгляд, что самое простое — изъять все то, на что ука-
зала судебная палата, придать книжке совершенно иной вид —
цвет обложки, найти нового издателя, написать что это 4-е из-
дание и пр., и таким образом выпустить в свет. Катенин ухва-
тился за эту мою мысль и вполне одобрил мой проект, но ска-
зал, что надо пойти в Главное управление по делам печати и
там все это дело согласовать, а «мы поддержим», — сказал
он, — «а там больше говорите об убытках», — добавил он полу-
шепотом. Я так и сделал.
На другой же день я был в Главном управлении по делам
печати и подал заявление с моим проектом выпуска книги в
694
Влад. Бонч-Бруевич
свет. Устно я мрачно говорил о своем полном разорении и
что я поставлен в безвыходное положение и не знаю, чем оп-
латить счета в типографии, а платить требуют...
— Нельзя же, — говорил я, — из-за тринадцати стихотво-
рений задерживать огромную книгу, в которой около четырех-
сот стихотворений и которая в обыкновенном формате имела бы
почти тысячу страниц. Начальник Главного управления по
делам печати сказал мне, что он вполне приемлет предложен-
ный мною выход из создавшегося критического положения.
— Действуйте поскорей! — сказал он мне. — Смотрите,
векселей не выдавайте! — хлопотливо добавил он. — Типо-
графия Стасюлевича — богатая фирма, пусть подождет...
— Но как приступить к переделке книги, когда она опеча-
тана? — спокойно спросил я.
— А мы сейчас инспектору позвоним, он отпечатает под
ответственность заведующего типографией, а вы действуйте
скорей. Обложку и изъятые места сдайте ему по счету. Книгу
вновь подавайте в цензурный комитет и сошлитесь на мое одоб-
рение так все сделать, как вы предложили.
Секретарь сейчас же позвонил инспектору о распоряжении
начальника Главного управления по делам печати книгу отпе-
чатать для переделки, а я спросил у него, когда это можно
будет осуществить.
— Хоть сейчас! — ответил мне инспектор, и мы условились не-
медленно встретиться в конторе типографии Стасюлевича.
Я приехал раньше Тихоновича и все рассказал Лемке. Он
от души хохотал и радовался тому, как мне ловко удалось оду-
рачить все цензурные власти.
Явился Тихонович; сейчас же распечатал книги и просил
М. К. Лемке все листы от переделки и обложки сохранить,
а когда все будет готово, ему сообщить.
— Мы сейчас же все это под нож и в куль, а в протоколе все
отметим, — не спеша говорил он.
Составив протокол о распечатании книги, Тихонович уда-
лился. Мы с М. К. Лемке сейчас же отправились в броширо-
вочную и сообразили, как технически скорее все это сделать, и
работа в типографии закипела.
К. П. Пятницкий все знал, что происходит с моим сборни-
ком, и с любопытством смотрел, как я выйду из этого затруд-
нительного положения.
. Когда я получил разрешение распечатать книгу, переделать
сборник и сделать такие небольшие изъятия, я обратился к
Пятницкому за разрешением выпустить сборник под фирмой
книгоиздательского товарищества «Знание»; также предло-
Мае первое издание
69 >
жил отдать ему на склад весь остаток издания, к которому мы
решили подброшировать от нашего запаса, лежавшего на скла-
дах М. М. Стасюлевича, столько экземпляров книг, чтобы 4-е
издание было ровно в три тысячи экземпляров. Пятницкий
охотно согласился, и мы отпечатали новую обложку для 4-го
и 5-го изданий с фирмой «Знание».
Пятницкий сейчас же об этом сообщил Горькому на остров
Капри, где Алексей Максимович временно обосновался на
жительство.
С обратной почтой Алексей Максимович приветствовал это
новое издание товарищества «Знание» и просил выслать ему
«полную книгу». Я понял, что он интересуется конфискован-
ной. Я тотчас же послал ему один из трех экземпляров, сохра-
нявшихся у меня, столь редкого теперь третьего издания.
Как я ни спешил, а со всеми проволочками прошел почти ме-
сяц, когда, наконец, я мог пойти в цензурный комитет с заранее
заготовленным все разъясняющим моим «заявлением», Вот оно:
№ 58 1
7 мая 1908 г.
ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ
ГОСПОДИНУ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ С. ПЕТЕРБУРГСКОГО
ЦЕНЗУРНОГО КОМИТЕТА.
Потомственного Дворянина
Владимира Дмитриевича
Бонч-Бруевича
ЗАЯВЛЕНИЕ
Считаю необходимым довести до сведения Вашего Превосходительства
нижеследующее:
На Страстной неделе Его Превосходительство г. Начальник Главного
Управления по делам печати разрешил мне выпустить в свет арестованные
экземпляры при конфискации моей книги «Избранные произведения рус-
ской поэзии» на следующих условиях:
1) Изъять из всех экземпляров инкриминированные Судебной Палатой
стихотворения, вырезанные страницы сдать в распоряжение инспекции по
делам печати.
2) Новое издание назвать четвертым изданием.
3) Переменить цвет обложки.
11 апреля сего года Инспекция по делам печати отпечатала арестованные
книги.
В настоящее время почти закончены работы по перепечатке, и на этих
днях типография М. М. Стасюлевича представит в С.-Петербургский Цензур-
ный Комитет надлежащее количество экземпляров.
Доводя обо всем этом до сведения Вашего Превосходительства, при сем
прилагаю нотариально засвидетельствованную копию определения С.-Пе-
696
Влад. Бонч-Бруевич
тербургской Судебной Палаты, в котором перечислены все инкриминируе-
мые мне стихотворения.
Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич.
Спб, Херсонская ул., д. № 1, кв. 28. 6 мая 1908 г.
Гербовый сбор оплачен.
Председательствующий Петербургского цензурного коми-
тета на другой же день отправил особое отношение в Главное
управление по делам печати по поводу переделки третьего,
конфискованного, издания моего сборника и выпуска его в
свет как четвертого издания.
№ ЮГ 5
8 мая 1908
В ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
Потомственный дворянин Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич обра-
тился к Председательствующему в С. Пет. Комитете по делам печати с заявле-
нием, в котором объяснил, что Его Прев-ство г. Начальник Главного Управ-
ления по делам печати разрешил ему выпустить в свет арестованные 15-го
Января сего года экземпляры составленной г. Бонч-Бруевич книги «Избран-
ные произведения русской поэзии» с соблюдением указываемых в прошении
условий. Доводя до сведения Председательствующего, что книга в перепе-
чатанном виде будет представлена в комитет из типографии Стасюлевича,
в узаконенном количестве экземпляров, г. Бонч-Бруевич представил нота-
риально-засвидетельствованную копию определения С. Петербургской Су-
дебной Палаты от 10-го Марта текущего года по делу об оставлении в силе
ареста наложенного Комитетом на 3-е издание вышеназванного сборника.
Одновременно с поступлением сего заявления 7-го сего мая поступило в
Комитет из типографии Стасюлевича 4-е издание книги г. Бонч-Бруевича
«Избранные произведения русской поэзии» с изъятием тех стихотворений,
которые указаны в определении С. Петербургской Судебной Палаты как
заключающие в себе признаки преступных деяний и послужившие основа-
нием для утверждения ареста.
В виду упоминания г. Бонч-Бруевича о распоряжении г. Начальника
Главного Управления по делам печати Комитет имеет честь представить при
сем прошение названного лица со следующим к нему приложением, а равно
и экземпляр 4-го издания вышеозначенной книги, испрашивая указаний
по сему предмету.
Предс. (подпись).
За Секр- (подпись).
Однако, несмотря на обещания, Главное управление по де-
лам печати медлило с ответом. Я стал предполагать, что оно
начнет пересматривать сборник по существу, который остался
столь же идейно-тенденциозным, каким был ранее. Мне при-
шлось несколько раз наведываться в Главное управление по
делам печати и поторапливать с ответом. Только решение
судебной палаты, точно указавшей инкриминируемые стихо-
творения, спасло мой сборник от нового цензурного преследо-
вания. Цензурный комитет указывал судебной палате на
Мэе первое издание
697
«дух» сборника, но «дух» не подлежал суду даже по законам
царской России, и прокурор отверг эти домогательства цензуры
осудить мой сборник как таковой за его «дух», помимо точно
перечисленных стихотворений.
В Главном управлении по делам печати ко мне вышел цензор
огромного роста с окладистой, немного вьющейся, словно
гофрированной, рыжеватой бородой, одетый с иголочки, гово-
ривший с немецким акцентом:
— Судебная палата смотрит очень либерально, — говорил
он, несколько растягивая слова, — они только ловят букву, а
вот душок вашей книги не замечают... А душбк-то опасный,
революционный, как это?... подстрекательный... Я старых
поэтов — Пушкина и других до Некрасова — не смотрел — мы
закрывали на них глаза, — и он сентиментально опустил
веки...— Но после... новые.... современные... Это невозможно!...
Не знаю, что и делать!
— Придется вам судебную палату отдать под суд вместе с
прокурорами Камышанским и Крыловым и председателем Руад-
зе, — серьезно сказал я ему.
— О, что ви, что ви?! — заторопился этот русский немец. —
Зачем такая шутка!?
— Тогда действуйте согласно решения судебной палаты, —
ответил я серьезно.
— Да, придется именно так! .. — вздыхал огорченный не
в меру ретивый царский прислужник. — Приходите завтра...
Я сегодня делаю доклад начальнику...
— Книга вся переделана!.. — сказал я ему...—Типография
требует уплаты, а вот три недели прошло, и я не могу ее про-
давать...
Цензор развел руками: что, мол, поделаешь?
Я тут же добился приема у начальника и сказал ему, что
книга, согласно его указания, давно переделана, представлена в
цензуру, а вот его служащие задерживают, вопреки строгого
его же распоряжения, и пересматривают сборник вновь, не-
смотря на состоявшееся постановление судебной палаты...
— У кого ваша книга?
Я назвал фамилию цензора.
— Ах, этот Иван Иванович, он всегда во всем сомневается...
Раз есть решение судебной палаты, нас более это дело не
касается... Они несут ответственность за выпуск этой книги...
— Он хочет вам сегодня докладывать...
— Ну и прекрасно... Я скажу ему... Мое мнение вам известно
и я его не изменяю... Теперь за все ответственна судебная па-
лата, а у нас одна формальность, и мы здесь непричем.
698
Влад. Бонч-Бруевич
Я откланялся и ушел, полный сомнений, хотя и был доволен,
что сшиб лбами этих двух службистов.
Зайдя на другой день, я узнал, что сборник, мой, наконец,
пропустили, а в цензурный комитет послали на этот счет осо-
бое отношение. Оттуда же я и должен буду получить билет на
выпуск моей книги.
Главное управление по делам печати писало в цензурный
комитет 27 мая 1908 г. за № 5188:
м. в. д.
ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
НО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ
27 мая 1908 г.
№ 5188
С.-ПЕТЕРБУРГСКОМУ КОМИТЕТУ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ.
Вследствие представления за № 1055, Главное Управление по делам пе-
чати уведомляет С. Петербургский Комитет, что со стороны этого Управления
не встречается препятствии к свободному обращению вновь представленного
г. Бонч-Бруевичем составленного им сборника под заглавием «Избранные
произведения русской поэзии». СПБ. 1908 г. Тип. М. М. Стасюлевича. Изд.
Товарищества «Знание», с исключением инкриминируемых стихотворений и
при условии обозначения на обложке «издание четвертое».
Препровожденные при представлении за № 1055 три приложения при сем
возвращаются.
Начальник Главного Управления по делам печати (подпись).
Правитель Дел (подпись).
Я знал, что бумага эта по Петербургу будет итти дня два.
Я выждал этот срок и явился в цензурный комитет, где мне
объявили о разрешении моего сборника к выпуску и выдали
под расписку «билет на выпуск», который я и представил
М. К. Лемке. Он горячо поздравил меня с небывалым успехом
и приказал оставить в своем складе в твердый счет триста
экземпляров сборника, засчитав их в счет моего долга. Все
остальные экземпляры были доставлены в контору Т-ва «Знание»,
где их приняли как вновь вышедшую книгу и сейчас же широко
разослали по всей сети их огромной провинциальной клиенту-
ры. Обо всем этом приключении с книгой я подробно на-
писал Алексею Максимовичу и отослал ему экземпляр четвер-
того издания сборника. К. П. Пятницкий распорядился тот-
час же внести мой сборник в постоянный каталог «Знания»,
отведя ему целую страницу. Мы дали объявление в газетах, и
книга быстро стала расходиться.
Контора типографии Стасюлевича должна была сдать вы-
резанные листы и обложку третьего издания инспектору по
делам печати Тихоновичу, который сам приехал в типографию.
Ему представили груды вырезок и обложку, и на вопрос заведую-
щего типографией: «Прикажете считать?» — получился ответ:
Мое первое издание
699
— Что их считать!.. Давайте прямо под нож...
Вырезки и обложку подтащили к резальныгл машинам, ук-
ладывали их с угла на угол, и на них опускался быстро ниспадав-
ший нож-гильотина и разрезал все, что лежало на этом эша-
фоте... Потом еще и еще раз, превращая всё в груду мелких пе-
чатных полосок и кусков...
Я стоял здесь же, и мне казалось, что совершается смертная
казнь над гордыми авторами этих прекрасных произведений,
что гильотинируют Лаврова, Волховского и других, режут по
живому мясу их писательское слово, что палач издевается и
кромсает русскую литературу, произведения писателей-бор-
цов, всю жизнь свою отдавших служению нашему угнетенному
царской властью великому русскому народу. И это зрелище
для меня было ужасно...
— Ну, вот и всё-с! — оживленно сказал инспектор по де-
лам печати Тихонович, щеки которого зарделись. — А теперь
в кули и на фабрику, на картон... — говорил он придавленным
голосом, как бы чувствуя себя в чем-то виноватым...
— Пойдемте в контору писать протокол, — тихо сказал
М. К. Лемке...
И мы пошли словно с кладбища, от могилы только что по-
хороненных.
В конторе был готов чай и легкий завтрак. Тут же стоял гра-
неный пузатенький графинчик с коньяком.
Михаил Константинович пригласил нас выпить чаю и закусить
«после трудов праведных», горько улыбаясь, сказал он.
— Разрешите, я выпью... — торопливо, конфузясь, сказал
инспектор по делам печати Тихонович.— Сколько вот уничто-
жаю и режу книг, а, можете себе представить, каждый раз
волнуюсь...—И он налил большую рюмку коньяку и сразу опро-
кинул ее, поморщился и закусил чем-то сладким.
— Да-с, режут, кромсают русскую литературу, — как-то
нервно сказал Лемке...— Давайте-ка напишем протокол... —
и он подал инспектору Тихоновичу пресс-бювар, на котором
лежал писчий лист бумаги. Тот сел к столу и написал всё,
что было нужно. Мы подписали его. Выпили чаю. Разговор не
клеился. Тихонович заторопился, распрощался и ушел, съёжив-
шись, как будто пойманный на месте преступления.
— Всё это надо записывать, а документы хранить... Надо
кому-то опять будет писать историю преследований печати в
наше «кон-сти-ту-ци-он-н-ое время!» — подчеркнуто сказал
Лемке.
— Но как же теперь с судебной палатой? Ведь должен же
быть суд!
700
Влад. Бонч-Бруевич
Мы решили не торопить их и даже не справляться, а ждать
событий.
Я уже совсем стал забывать об этом предстоящем суде. Время
шло и шло. Четвертое издание все разошлось, и мы решили
выпустить вполне идентичное пятое под той же фирмой т-ва
«Знание», которое было помечено 1909 г. На всякий случай в
пятое издание мы перед титулом сделали вклейку на цветной
бумаге: «Пятое издание сборника «Избранные произведения
русской поэзии» является точной перепечаткой четвертого из-
дания, без каких бы го ни было перемен и дополнений. С.-Пе-
тербург, 20 июня 1908 г. Владимир Бонч-Бруевич».
Пришлось опять подавать в цензуру пятое издание, преду-
предив, что оно совершенно то же самое, что и четвертое, от-
печатанное все сразу одновременно. На этот раз цензура не
стала придираться, и пятое издание сборника вышло в
свет безболезненно. Так прошло до 1912 г., когда в конце ноября
я вдруг получил повестку с требованием явиться к судеб-
ному следователю судебной палаты в качестве обвиняемого
по делу о выпуске в свет моего сборника с инкриминируемыми
стихотворениями. Пришлось явиться и рассказать следова-
телю, все как было. Мой присяжный поверенный предложил мне
на всякий случай вызвать заблаговременно свидетелей всей
той процедуры, которая была проделана в 1908 г. при конфи-
скации сборника: он боялся, что за давностью времени мы не
отыщем нужных нам протоколов и разных иных документов,
а копии их у меня, к сожалению, тогда еще не сохранялись.
Я так и сделал и вместе с тем повидал прокурора палаты и рас-
сказал ему, какгм образом был ликвидирован вопрос о конфи-
скации сборника. Я принес ему 4-е издание, где уже не было
инкриминированных стихотворений.
— А как с распространением? — спросил он у меня.
— Был составлен протокол инспектором по делам печати,
что 3-е издание моего сборника распространения не получило.
— Вы озаботьтесь эту бумагу достать.
— Достать у меня нет возможности, — ответил я ему. —
Я напишу на ваше имя заявление, где перечислю все эти прото-
колы и попрошу вас затребовать их в суд.
— Ну, батенька, — ответил он мне, — это дело вашего
защитника...
— Но ведь вы же не ставите себе целью обязательно засу-
дить меня? — ответил я ему. — Вероятно, вас интересует все-
таки правда в суде...
Прокурор вытаращил на меня глаза: видимо о «правде в
суде» ему редко приходилось слышать.
Мое первое издание
701
— Подайте ваше прошение председателю судебной палаты
и теперь же скажите об этом следователю: может быть, он
затребует эти документы сам...
Я так и сделал. В результате мне отказали в вызове свиде-
телей, что и объявили под расписку через полицию следующим
отношением:
Объявлено В. Д. Бонч-Бруевичу, что прошение его о вызове свидетелей
согласно определению суда от 15 ноября с. г. оставлено без удовлетворения
т. к. свидетели имеют установить не факты, а дать толкования мотивам, по
которым состоялись распоряжения судебной власти.
Объявлено 20 дек. (1912 г.)
№ 12963
13 декабря 1912 г.
И почти одновременно к следователю пришли на его запрос
нужные справки от инспектора по делам печати Тихоновича,
а также из цензурного комитета и Главного управления по
делам печати. Мой присяжный поверенный сиял.
Всё мое судебное дело было доложено в распорядительное
заседание судебной палаты в январе 1913 г. и было там пре-
кращено за выполнением мною всех постановлений суда по отно-
шению к сборнику, а также потому, что официально
было .доказано, что сборник мой «Избранные произведения
русской поэзии» с инкриминируемыми стихотворениями рас-
пространения не получил, а все листы с этими стихотворе-
ниями были уничтожены по всем правилам, установленным на
этот счет в особой инструкции, в присутствии инспектора по
делам печати Тихоновича.
Так закончился этот мой судебный литературный процесс
по многострадальному сборнику «Избранные произведения
русской поэзии», который мне так и не удалось до сих пор из-
дать полностью.
И так еще раз были одурачены мною власти царского прави-
тельства, душившие из всех сил свободу печати — это наиболее
ценное завоевание первой русской революции 1905 года.
VIII
Нам остается теперь познакомить современных читателей
с теми произведениями русской поэзии, которые возбудили гнев
и преследование моей книги со стороны царской цензуры и
прокурора судебной палаты.
Более всех пострадал от преследования цензурой старый
политический эмигрант, народник, теоретический руководи-
тель партии «Народная воля», социолог, историк, философ и
поэт Петр Лаврович Лавров. Из шести его стихотворений, ото-
бранных мною для сборника, ранее никогда не печатавшихся в
702
Влад. Бонч-Бруевич
России, прокурор судебной палаты оставил только одно, ко-
торое носит название «Песня юности», написанное им, как при-
ветствие нового года в Париже 1 января 1880 г. и прочтенное
им самим, на совместной эмигрантской и студенческой вече-
ринке. Стихотворение это вызвало, судя по воспоминаниям,
большой подъем и восторженное отношение молодежи к лич-
ности поэта. И я радовался, что хоть одно стихотворение этого
старого борца за свободу, за революцию прочтет широкая
масса наших читателей-демократов.
Во всех остальных стихотворениях П. Л. Лаврова прокурор
нашёл «признаки преступных деяний, предусмотренных 1 и
6 п. п. 1 ч. 129 ст. Уголовного уложения», с чем согласилась и
судебная палата. Эти пункты 129-й статьи говорят о призывах
к «бунтовщическим деяниям», к «насильственному ниспровер-
жению установленного государственного строя»,'о «примене-
нии насилия» и пр. За все это полагалось длительное тюремное
заключение, ссылка на поселение или даже каторжные рабо-
ты. Все это всецело зависело от судей и состава сословных пред-
ставителей во время суда в палате. Каре подвергались автор, —
П. Л. Лавров к тому времени уже умер, — составитель сбор-
ника, издатель и даже, при особой свирепости судей, владелец
типографии — за сочувствие и недонесение.
1
Мы считаем необходимым познакомить современного чита-
теля с этими запрещенными стихотворениями П. Л. Лаврова,
до сих пор не опубликованными в нашей свободной советской
социалистической прессе. К счастью, у нас сохранился конфис-
кованный экземпляр сборника, откуда мы и перепечатываем
все запрещенные царским правительством стихи.
АПОСТОЛ
Когда железною рукой
Нас власти гнет повсюду давит,
Когда безумный произвол
Измученным народом правит,
Когда никто во всей стране
От страха уст раскрыть не смеет,
И силы лучшие людей
В дремоте тяжкой цепенеют, —
Среди страданий и оков
Порабощенного народа
Иди по селам, городам,
Кричи: «да здравствует свобода!»
Мое первое издание
703
Где человека человек
Скотиной вьючною считает,
Где все пред денежным мешком
Колени трепетно склоняет,
Где честь и женская любовь,
И человека труд свободный —
Всё покупается с торгов,
Где презираемый, голодный,
Работник жизнь свою клянет, —
Пусть там твое живое слово
К борьбе со злом и к жизни новой
Народ молчащий воззовет.
Где сильный слабого теснит,
Где деньги право заменяют,
Где всюду наглый паразит
Народ бессильный истощает,
Где человека топчут в грязь,
Где палачи, страны судьбами
Владея, нагло душат всех
Своими грязными руками, —
Туда иди на славный бой
Во имя правды и свободы.
Туда иди! буди людей!
Зови к восстанию народы!
Не ты виной, когда в бою
Кровь неповинная прольется:
Без жертв, без крови, без борьбы
Народам счастье не дается.
Не ты безжалостной рукой
Народа грабил достоянье;
Не ты отдал его судьбу
Своим льстецам на поруганье;
Не ты, когда страдал народ,
В чертогах пышных веселился;
Не ты виной, что он за нож
Теперь в отчаяньи схватился.
Иди и не слабей в борьбе!
Пусть речь твоя не умолкает!
Пусть будит дремлющих она,
Из гроба мертвых поднимает!
Когда же, к радости врагов,
Ты попадешься власти в руки,
Не побледнеешь ты пред ней,
В оковах, обречен на муки.
704
Влад. Бонч-Бруевич
И если радостный палач
Тебя, с улыбкой бессердечной,
Нахально спросит: «Чья взяла?» —
Ответь: «Моя взяла, конечно!»
Следующее стихотворение «Рождение Мессии», помещенное
в 3-м издании нашего сборника на стр. 103—104, также было
запрещено по тем же мотивам с применением тех же статей.
Стихотворение это написано в Париже 28 декабря 1870 г.,
именно в том году, когда масса революционной молодежи дви-
нулась с социалистической пропагандой в народ, открыв этим
походом так называемое «хождение в народ».
РОЖДЕНИЕ МЕССИИ
Когда-то шли толпы в соборы
Почтить ту ночь, когда с высот
Гремели херувимов хоры,
Благую весть неся в народ:
«Родился в бедности Мессия;
«Родился в яслях царь миров.
«Он прекратит вражды земные,
«Он уврачует боль рабов,
«Он сломит цезаря гордыню,
«Он фарисея обличит,
«Разрушит идолов святыню,
«Любовь и правду водворит».
Века минули за веками,
Но всюду царствует вражда;
Народов кровь течет реками;
Для фарисеев нет суда;
Под лицемерием закона
Раб голода живет рабом,
И на бессмысленные троны
С небес не низлетает гром.
Любви и правды от Мессии
Народы перестали ждать;
Не сходят ангелы святые
Земное зло уврачевать.
Бессильны жаркие молитвы,
Бессильны Будды и Христы
Среди бесчеловечной битвы,
Среди безумной суеты...
Мое первое издание
705
Встань, человек! Ты мертвый идол
Своей любовью оживил.
Ему свою ты силу придал,
Себя в Христе ты воплотил;
Благую весть освобожденья
Ты сам в душе своей пропел.
Ты чуда ждешь? пришло мгновенье:
Иди на путь чудесных дел!
Иди! Да восстают народы!
Да прозревают все слепцы!
Весть братства, равенства, свободы
Да грянет в мир во все концы!
Да встанет из своей могилы
Работник-Лазарь навсегда!
Да рухнут царства грубой силы!
Да придет грозный день суда!
Да воцарится правда всюду!
Да обновится мир трудом!
Иди, свершай земное чудо!
Сам для себя будь божеством!
Придешь ты грозным судиею
С мечом и пламенем в руках;
Ложь затрепещет пред тобою;
Кумиры зла падут во прах.
Народы в день освобожденья
Скрепят свой братский договор,
И новое раздастся пенье:
Благая весть! Священный хор!
Мессия истинный родился;
Он начал правды, братства век;
Он в нашем деле воплотился —
Всесильный богочеловек!
Париж, 28 дек. 1870 г.
Еще в 1857 г., когда крепостное рабство царствовало в Рос-
сии, когда народ был абсолютно бесправен, почти сто лет тому
назад, П. Л. Лавров написал стихотворение «Вперед!» страстно
призывая всех на борьбу. «Да рухнет царей беззаконных дер-
жава!» — взывал он тогда, когда темная ночь нависла над
Россией. Это его стихотворение расходилось тогда во множе-
стве списков и было напечатано в заграничной печат i л шь в
семидесятых годах. Это одно из его первых стихотворений, до-
вольно тяжелое по форме, но полное глубокой идейности, —
что тогда особенно сильно ценилось, — полное глубокой убеж-
45 «Звенья», Ns 8
706
Влад. Бонч-Бруевич
денности и страстной призывное™, было долгое время осо-
бенно сильно популярно среди молодежи, среди читателей того
времени.
ВПЕРЕД!
Вперед, люди братья, во имя познанья,
Во имя отчизны, во имя любви!
Вперед, хоть дорогой тяжелой страданья!
Вперед, хоть в горячке! вперед, хоть в крови!
Вокруг нас мороз усыпительной лени
И мелких тщеславий продажный расчет.
Кто стал среди жизни, кто стал средь движенья,
Тот сном непробудным под хладом заснет;
И с каменным мозгом, и с каменным сердцем
Холодной статуей стоя средь людей,
В посмешище веку, в укор одноверцам,
Он будет чужим для отчизны своей.
Он чужд будет братьям; он чужд будет веку;
Он чужд будет детям своей же семьи, —
Бездушный свидетель для дел человека,
Ненужное бремя родимой земли.
Я слышу укоры толпы утомленной,
Слуг жалких былого, изживших детей:
«К чему ты зовешь нас на путь отдалённый?
«К чему недовольство судьбою своей?
«Не хуже ли будет в далеком стремленьи?
«Вся цель человека — бесстрастный покой.
«Что нам неизвестно — одно обольщенье;
«Мы знаем лишь то, что достанешь рукой.
«Нас в прошлом лелеют заветные сказки,
«Святые преданья минувших времен;
«Пускай это грезы, но нашей повязки
«Мы с глаз не снимаем: нам дорог наш сон.
«Смотри: миллионы питает былое;
«Под каждым листочком живет паразит.
«Оставь их дремать там в безбедном покое:
«За что их гнездо твой удар разорит?
«Зачем ты стремишься внести разрушенье
«И слезы и муки в спокойный наш мир?
«К чему нам познанье? К чему нам движенье?
«Покой — наша радость, покой — наш кумир».
Нет в мире покоя: везде измененье;
Повсюду могучие силы кипят;
Века друг за другом спешат, как мгновенья:
Мое первое издание
737
Вперед что не может, пошло то назад.
Несется с планетами солнце куда-то;
Ногой попираем мы сотни веков,
И смотрят уныло на волны Евфрата
Дворцы Вавилона из диких холмов.
И мчится вперед неусыпное время,
Бросая нам мысли, вопросы, мечты,
Землей засыпая отцов наше племя,
Зовя нас в путь правды, добра, красоты;
Напрасны все жертвы, напрасны молитвы —
Оно не отдаст нам единого дня;
И тщетно былое идет с ним на битву:
Для времени нет ни меча, ни огня.
За верою веру оно отнимает,
И царства падут под его топором.
В крови поколений оно созидает
Грядущее благо над нынешним злом.
Среди заблуждений растет в нем наука;
Средь рабства и скорби растет человек.
И деды страдают для радости внука...
Вперед нас зовет девятнадцатый век.
Вперед же без страха! Вперед без сомненья!
Вперед без оглядки! Вперед нам пора
Средь дикого леса — должно поколенье
Пробить путь для знанья, любви и добра!
Конечно, изящен лес дикой природы,
И целое племя зверей в нем живет;
Конечно, их хищная сгибнет порода,
И много бессильных в работе падет.
Но благо должно совершить свое дело,
Но правда должна победить на земле.
Вперед же! В работу спокойно и смело
С сознанием силы на ясном челе.
Да рухнут, стоная, дубы вековые:
Они заграждают дорогу к добру, —
Гнездятся в них змеи; их дупла пустые
Да вырвутся с корнем на жертву костру!
Да рухнет царей беззаконных держава!
Да рухнут умерших богов алтари!
Да царствует разум! Да царствует поаво!
Да светит нам солнце грядущей зари!
Да мир оживится дыханьем свободы!
Да цепи преданья падут навсегда!
Да братьями станут земные народы
45'-
708
Влад. Бонч-Бруевич
На принципе знанья, любви и труда!
Пусть гибнут ненужных людей поколенья!
Пусть хищники гибнут на славу труда!
Пусть гибнут питомцы бездарные лени!
Пусть гибнут враги, паразиты труда:
Пусть плачет и стонет их жалкое племя,
Обрек его смерти истории суд;
Летит, все летит неусыпное время,
И волны грядущего вечно растут.
Быть может, мы ляжем кровавою жертвой,
Другим завещая цель жизни своей;
Тогда пусть живым возглаголает мертвый:
Вперед! все вперед! через трупы друзей!
Да будем мьь братья, орудия жизни!
Да будем орудия правды святой!
Да служим мы словом и делом отчизне!
Да смело идем по дороге прямой!
Вперед! Да погибнет все сердцем гнилое!
Все то, что отжило, пусть смертью умрет.
Вперед! Да восстанет все духом живое!
Во имя свободы и правды — вперед!
Март, 1857 г.
В поздравительном стихотворении поэту Н. П. Огареву в
день его рождения П. Л. Лавров написал в 1876 г. послание,
озаглавленное им «Н. П. Огареву». Глубоко убежденный в ко-
нечной победе революции, он писал старому ветерану в борьбе
с самодержавием пророческие слова, относимые им к России:
«Придут, придут святые дни,
Восстанут спящие народы!»
Он верил, что придет пора, когда
«... в день светлый торжества,
Людей счастливых поколенья
Сочтут дела, прочтут слова
Борцов за их освобожденье...»
И он не ошибся. Время это пришло 30 с лишним лет тому на-
зад, когда Великая Октябрьская Социалистическая революция
покончила с старым миром угнетения и насилия и водрузила
радостно красный стяг над всей поежней цаоской Россией, над
ь^ашим новым СССР. Пришло время, когда все борцы с самодер-
Мое первое издание
709
жавием прошлого столетия будут помянуты добрым словом но-
вым, социалистическим поколением в его свободно-творческих
изысканиях по истории нашей общественности.
Н. П. ОГАРЕВУ
Поклон борцу минувших лет
На новый день его рожденья!
Пусть примет дружеский привет
Во имя вечного движенья,
Во имя боя всех веков
За справедливость и свободу,
Во имя всех живых борцов
За благо русского народа.
Мы помним «Колокола» звон!
Он разбудил от сна Россию;
И вот теперь со всех сторон
Идут на бой борцы иные.
Идут в измученный народ,
Идут в голодные селенья;
Всех русских голос их зовет
В бой за народное спасенье.
Пусть их казнит лакейский суд;
Пусть их измучат палачами;
Пусть ждет их смерть: они несут
В народ свое святое знамя.
Го знамя общего труда,
То знамя братства и науки,
И не опустят никогда
Его израненные руки.
В победу веруют они,
В победу правды и свободы;
Придут, придут святые дни,
Восстанут спящие народы!
Пройдет безумие веков,
Пройдут их вечные страданья,
И кровью нынешних борцов
Скрепится будущее зданье.
Тогда, в день светлый торжества,
Людей счастливых поколенья
Сочтут дела, прочтут слова
Борцов за их освобожденье,
Припомнят в прошлом ряд имен
Тех, что за истину страдали,
710
Вмд. Бонч-Бруевич
И грозный «Колокола» звон
Запишут в вечные скрижали.
1876 г.
На той же 105-й странице нашего сборника была напечатана
«Песнь ненависти», которую П. Л. Лавров взял у поэта Гер-
вега.
ПЕСНЯ НЕНАВИСТИ
(Из Гервега)
Вперед! скорей! чрез реки, через горы
Заре навстречу молодой,
Последний поцелуй для милой, ласка взора...
И в бой, скорее в грозный бой!
Мы взяли в руки меч: пока они не сгнили,
Мы не должны расстаться с ним.
Довольно мы врагов своих любили,
Мы ненавидеть их хотим.
Нет, нет: любовь не даст рабам свободы,
И нет спасения в любви.
Ты, ненависть, суди врагов народа!
Ты, ненависть, оковы разорви!
Там, где тираны трон свой нагло утвердили,
Престол мы в щепки обратим.
Довольно мы врагов своих любили:
Мы ненавидеть их хотим.
Пусть в сердце всех, в ком сердце страстью бьется,
Царит лишь ненависти жар.
Готов костер; довольно дров найдется,
Чтоб на весь мир разжечь святой пожар.
Вы все, борцы земли, что для свободы жили,
Кричите братиям своим:
Довольно мы врагов своих любили,
Мы ненавидеть их хотим.
Разите же врагов не уставая,
Разите смелою рукой.
И будет вам та ненависть святая
Священнее любви святой.
Мы взяли в руки меч: пока они не сгнили,
Мы не должны расстаться с ним.
Довольно мы врагов своих любили,
Мы ненавидеть их хотим.
Мое первое издание
711
2
Из современных поэтов было инкриминировано стихотво-
рение Н. М. Минского «Гимн рабочих». Вот его текст:
ГИМН РАБОЧИХ
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Наша — сила, наша — воля, наша власть.
В бой последний, как на праздник, снаряжайтесь!
Кто не с нами, тот — наш враг, тот должен пасть.
Станем цепью вкруг всего земного шара
И по знаку, в час урочный, все — вперед!
Враг наш дрогнет, враг не выдержит удара,
Враг падет — и возвеличится народ.
Мир возникнет из развалин, из пожарищ,
Нашей кровью искупленный новый мир.
Кто работник, к нам за стол! Сюда, товарищ!
Кто хозяин, с места прочь! Оставь наш пир!
Братья-други, счастьем жизни опьяняйтесь!
Наше все, чем до сих пор владеет враг.
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Солнце в небе, солнце красное — наш стяг.
3
Затем следовало стихотворение А. М. Федорова.
Они горят, огни войны кровавой.
Их горсть бойцов торжественно зажгла.
Затмил собой созвездие Орла
На небесах их отблеск величавый,
И дрогнула удушливая мгла.
Как скользкий гад, надменный и лукавый,
По трупам жертв, погибших с кроткой славой,
Глухая ночь в могилу поползла.
Близка заря. Бойцы, готовьтесь к бою!
Где все ждут дня, там не ужасен мрак.
Где правды свет, там не опасен враг.
Кто жертвует за родину собою,
В святой крови пускай омочит стяг.
Убийце — смерть! Бессмертие — герою!
4
Из поэта Дм. Цензора прокурор и цензура взяли стихо-
творение «После битвы», которое по тем же мотивам и статьям
подверглось запрещению.
712
Влад. Бонч-Бруевич
ПОСЛЕ БИТВЫ
Сраженное солнце у бездны заката
И брызжет горячею кровью из ран.
Я плачу у трупа любимого брата,
И веет могилой вечерний туман.
Стою, знаменосец, изведавший битву,
Безумный, забытый средь мертвых бойцов,
А ветер тоскует и плачет молитву
И рвет обагренную ткань облаков.
И поднял я выше кровавое знамя,
И вьется мой хохот над грудами тел...
А вороны стонут и машут крылами
Над теми, кто верил и жизни хотел.
Пусть близятся тени зловещей толпою!..
Я буду, безумный, смеяться и звать:
— О, братья, вставайте к последнему бою!
О, братья, сомкнитесь в последнюю рать!
Безмолвием тайны равнина объята.
Мне чудится сила, встающая вновь...
Померкшее солнце у бездны заката
И брызжет на землю горячая кровь.
5
Из Скитальца было зарезано нижеследующее стихотворение:
О, когда бы я витязем был молодым!
Я б грозой полетел на крылатом коне,
Я сказал бы коню: «мой товарищ, бежим
К затопленной слезами и кровью стране,
О, туда, где великая битва идет!..
И мы вырвем у смерти несчастный народ!»
Поспешим, честь поругана!
Если б силу вести за собой я имел!
Я бы клич прокричал по родной стороне!
Храбрецы отовсюду стеклись бы ко мне,
Гром тогда бы из пушек моих загремел,
Колыхнулись бы армии грозной полки
И сверкнули б на солнце штыки!
Поспешим! честь поругана!
Если б Богом я был хоть на день на один!
О, тогда пред судом бы моим до зари
Поравнялся бы с бедным рабом господин,
Побледнели бы в пышных чертогах цари!
Мое первое издание
713
А народу — небес
Я бы пролил потоки чудес!
Поспешим, честь поругана!
Поспешим! но ведь я только бедный певец!
О, владыка небес, я взываю к Тебе:
Ты — надежда людей, ты — свободы отец!
Дай же голос мне, голос, подобный трубе,
Чтобы скорбь свою миру я мог возвестить,
Чтоб я мог на весь мир протрубить:
Поспешим, честь поругана!
6
Первая революция 1905 г. оживила многих писателей и поэ-
тов. Иван Рукавишников дал тогда целый ряд стихотворений,
проникнутых пафосом революционной борьбы. Прокурор и его
привлек, инкриминируя ему его известное в то время стихо-
творение «Кто за нас — иди за нами!»...
Вот его полный текст:
Кто за нас — иди за нами!
И сомкнутыми рядами
Мы пройдем над головами
Опрокинутых врагов.
Кто за нас — иди за нами,
Чтобы не было рабов!
Кто мы! Нас много. Мы — люди великой свободы.
Мы за страданья доступного счастья хотим,
Родина! Родина! Даром пропавшие годы,
Даром пропавшую мощь мы тебе возвратим.
Кто за нас — иди за нами!
Мы возможного хотим.
Мы свой хлеб берем горбами.
Русь века питалась нами.
Мы на Волге бурлаками;
Под камнями с фонагдми
Мы за тачками бежим;
По железу молотками
Мы стучим, стучим, стучим.
Кровью горячей мы рабство веками поили.
Рабство падет от ударов житейских наук.
Все впереди. Не напрасно года проходи'Ш.
Прадед не знал, до чего достоадается внук.
Кто за нас — иди за нам::
Мы пойдем вперед толпами.
714
Влад. Бонч-Бруевич
Жизнь и правда нас зовут.
Будут дни... Блестя штыками»
На своих свои пойдут,
Но не раз враги пред нами
Жерла пушек повернут.
Вечная память погибшим за дело святое.
Вечная память замученным в тюрьмах гнилых.
Вечная память сказавшим нам слово живое.
Вечная память... И месть за них!..
7
Стихотворение «Пожар» мало известного поэта, писавшего
под псевдонимом «Перекати-поле», тоже было подвергнуто
преследованию по той же статье.
Вот оно:
ПОЖАР
Ночью в поле на траве
Я лежал в полудремоте;
Мысль роилась в голове
О дороге и работе.
Я сквозь сон услышал гул,
Слышал я, не понимая;
Мне в глаза огонь сверкнул,
Колыхаясь и мелькая.
Это в городе пожар —
Злоба в сердце шевельнулась.
То-то бросило их в жар,
Все вверх дном перевернулось.
Все воспрянули от сна,
Бросив теплые постели,
И с балкона, из окна
Вниз тормашками слетели.
Пусть сгорает их добро!
Пусть их в нищих обратятся!
Как растает серебро,
Перестанут величаться.
Пусть изведают они
Милосердие людское!
Пусть блуждают ночи, дни
На морозе или в зное!
Без работы, без куска,
Без приюта и опоры;
Мое первое издание
7<5
На душе, как лед, тоска,
А кругом — добра, как горы!
Все запасено у всех.
Ты ж — голодный, одинокий,
И нашептывает грех
Злобно замысел жестокий.
1
Не пойти ли в город мне.
На пожар полюбоваться —
Посмотреть, как на огне
Их богатства пепелятся?
Не позвать ли их к себе,
Не сказать ли в утешенье,
Что в скитальческой судьбе —
Красота и упоенье?
Эх, рабы ничтожных благ!
Возмужаете ль вы скоро — .
Дымный бросите ль очаг
Для свободы и простора!
8
То же самое произошло со стихотворением молодого поэта
А. Микульчика.
Не верь врагам — они изменчивы, как гады;
Как змеи подлые, и жалят и шипят.
Ломай все старое и разрушай преграды,
Что на пути подгнившие стоят.
Девятый вал идет, последний вал несется,
Он все негодное, все старое снесет, —
Обманутый народ на бой последний рвется
И скоро все оковы разорвет.
9
И, наконец, маленький поэт, писавший под псевдонимом
«НЕ-буква» представленный в моем сборнике одним-един-
1 Эти четыре строки были выпущены мной. Сейчас у меня нет руко-
писи, чтобы их восстановить. Прим. В. Б. j_>.
716
Влад. Бонч-Бруевич
ственным стихотворением: «Они хохотали», также подвергся
той же участи за это его произведение.
ОНИ ХОХОТАЛИ...
Народ в мученьях изнывал,
Во тьме и рабстве он страдал...
Они в довольстве утопали
И над народом хохотали.
Пришла война. За нею голод,
Несчастья, ужас, мрак и холод...
Они крамолу умерщвляли
И громко, звонко хохотали.
Нагайки, плети, пушек ряд...
Деревни, города горят...
Они — попрежнему плясали
И шумно, звучно хохотали.
Народный стон, как гром, звучал.
Кровавый ужас Русь объял...
Они — крамолу умерщвляли
И над народом хохотали.
Хотя, как видим, прокурор был значительно сдержанней,
чем расходившаяся цензура, но все-таки тринадцать стихо-
творений девяти поэтов он отдал под суд. Такова была «свобода»
печати в России времен конституционной первой Думы, вре-
мен страшной реакции Витте — Дурново — Столыпина, желавших
сломить революцию в России и зажать рот демократии. Как
известно, попытка эта с негодными средствами дала обратный
результат — самодержавие было сломлено всесильной рукою
восставшего народа и окончательно добито вместе со всеми
к ассами, его поддерживавшими, могучими силами пролета-
риата, провозгласившего и твердо установившего непоколе-
бимую свою диктатуру, диктатуру пролетариата, для построе-
ния социализма в нашей стране. Эта задача и завещание
д сятков nj е pi ествующих поколений были выполнены с честью.
И в нашей стране, в нашем социалистическом отечестве,
воссияла действительная полная свобода печати трудящихся,
масс.
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 гг.
717
IV
О. Мицкевич
Нелегальная и подпольная большевистская печать
годов первой революции (1905—1907 гг.)* 1
Посвящается светлой памяти друга и
товарища, одного из лучших большеви-
ков Михаила Степановича Ольминского.
Большевистская нелегальная и подпольная пресса, выхо-
дившая как за границей, так и в России до 1917 года, представ-
ляет собой богатейший источник при изучении истории нашей
партии.
Изучающим историю ВКП(б) более или менее известна
центральная печать, местная же пресса мало известна.
Ниже печатается краткий обзор нелегальных большевист-
ских органов печати, охватывающий период первой русской
революции 1905—1907 гг.
В обзор включены также издания органов Советов Рабочих
Депутатов.
Нелегальная (издававшаяся за границей) и подпольная
(издававшаяся на территории России) периодика РСДРП(б)
сгруппирована в данном обзоре в трех разделах:
I р а з д е л — издания Центрального Комитета и загранич-
ных организаций.
II раздел — издания Петербургской и Московской орга-
низаций.
III раздел — издания местных организаций.
В каждом разделе наименования изданий расположены в
алфавитном порядке.
1 При составлении данного обзора использованы следующие источники:
1) нелегальная периодика в подлинниках; 2) В. И. Ленин. Сочинения,
тома VII—XII, XXVIII, XXX; 3) «Ленинские сборники» V, XVI, XXVI,
а также книги и статьи в журналах и сборниках по истории большевист-
ской партии.
718
О. Мицкевич
Периодика, выходившая на польском, латышском, грузин-
ском и других национальных языках России, в данном обзоре
не приводится (кроме органа Кавказского союзного комитета
«Борьба Пролетариата», выходившего одновременно на рус-
ском, грузинском и армянском языках).
Основные сведения о каждом издании приводятся следую-
щие:
1) название органа,
2) издавшая организация,
3) город,
4) год выхода,
5) количество вышедших номеров и приложений к ним. В тех’
случаях, когда приложение не имеет особого заглавия, название
его дается по началу текста или по содержанию.
Указаны даты выхода первого и последнего номеров изда-
ний, которые имеются в архивах Москвы и Ленинграда,
в отдельных случаях даты взяты из большевистских газет
«Вперед», «Пролетарий» и др. Время выхода обозначено:
для изданий, выходивших за границей и в Варшаве, — по
новому стилю; для выпускавшихся в России — по старому
стилю.
Тираж указывается лишь наибольший, по отдельным, а не
по всем вышедшим номерам; где нет указания тиража, зна-
чит установить его не удалось. Подзаголовки к названиям
газет или журналов по разным причинам часто менялись,
ввиду чего в обзоре приводятся лишь наиболее устойчивые
из имеющихся, de visu. Если орган de visu не просмотрен
за отсутствием его в архивах Мбсквы, Ленинграда, Киева,
Харькова и Тбилиси, то указывается источник, откуда по-
черпнуты сведения о нем.
Точно установленное количество вышедших номеров обо-
значено словом включительно, сокращенно — в к л.
Например: «Пролетарий» № 1—50 вкл. — означает, что больше
номеров этого издания не вышло.. В сомнительных случаях
добавление вкл. отсутствует. Например: «Минский Летучий
Листок» № 1 —3 — означает, что могло выйти и больше номе-
ров; точных сведений нет, так как полного комплекта данного
подпольного издания не найдено.
В ряде изданий, особенно местных, отсутствует указание
города или другого места, где они выпускались. Большей
частью только в конце номера указано: издание такого-то ко-
митета, или имеется подпись: такой-то комитет РСДРП, а в
отдельных случаях отсутствует и название организации, также
нет и общепартийного обозначения (РСДРП). В таких случаях
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 гг.
719
организация и партийность устанавливались по содержанию
издания.
В тех случаях, когда издание стало выходить в 1904 году
или закончилось в 1908 году, эти годы включены в обзор в
целях полноты сведений.
Ввиду особой трудности не представилось возможным по
целому ряду местных изданий установить состав редакторов
и других участников. Не дана и характеристика напечатанного
материала по каждому изданию, так как это — особая тема.
Таким образом, настоящий обзор отнюдь не является ис-
черпывающим. Но и в этом своем виде он, полагаем, окажет
существенную помощь нашим историкам партии.
На очереди — составление полного и всестороннего обзора
большевистской нелегальной периодики за все годы.
Данный обзор — лишь предварительная работа в этом
направлении.
Указания об имеющихся в нашем обзоре ошибках и возмож-
ные дополнения к нему, например, о количестве вышедших но-
меров, о дата?:, редакторах, месте нахождения типографии и
проч, и, в особенности, о партийном направлении объединен-
ных изданий просим направлять в редакцию сборников «Звенья».
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ИЗДАНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
И ЗАГРАНИЧНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ 1
«Б ю л л е т е н ь». Издание Бернской группы содействия
РСДРП «Вперед». 1904—1905. № 1—9 вкл. № 1 — октябрь
1904 г., № 9 — март 1905 г. Мимеограф.
«В п е р е д». РСДРП. Женева. 1905. № 1—18 вкл. № 1—
от 4 января, № 18 — от 18 мая. Имеется отдельный оттиск
статьи Ленина «Проделки бонапартистов»2 (на оттиске ука-
зано, что эта статья взята из № 13 «Вперед» от 29 (16) марта, в
действительности же она в № 13 «Вперед» не была включена)
и приложение к № 15 — «К третьему съезду». Кроме того,
имеются: «объявление об издании газеты «Вперед» и об откры-
1 Ленинская «Искра» (1900—1903) в список не включена как выходившая
до революции 1905—1907 гг.
2 В. И. Ленин, Соч., т. XXX, стр. 119—122.
720
О. Мицкевич
тии подписки на нее, а также объявление (на 3 языках — рус-
ском, немецком, французском) о рассылке подписчикам, вместо
закрывшейся газеты «Вперед», газеты «Пролетарий».
Ред.: Ленин, Ольминский, Луначарский и Воровский.
Прекратил свое существование с выходом газеты «Пролета-
рий», утвержденной III съездом в качестве центрального ор-
гана партии.
Переизданы Истпартом ЦК ВКП(б): «Вперед» и «Пролета-
рий».
Первые большевистские газеты 1905 года. Полный текст
под редакцией Истпарта со вступительной статьей М. Ольмин-
ского. Вып. 1—6. Гиз. М.—Л., 1925.
«В п е р е д». Орган Петербургского и Московского окруж-
ного, Курского и Уральского комитетов РСДРП. Выборг.
(В №№ 1—18, в целях конспирации, местом издания вымыш-
ленно указаны города Варшава, Вильно, Москва), 1906—1908.
№ 1—20 вкл. № 1 —сентябрь 1906 г., №20 — от 19 января
1908 г. Имеется приложение к № 11—брошюры: «Первое
Мая», «Пролетариат и крестьянство».
В редакцию входил Ленин.
Популярный орган для рабочих при газете «Пролетарий».
Печатайся в типографии «Пролетария» в Выборге.
Технической частью ведал Л. Б. Красин.
«Известия ЦК РСДР П». Петербург. 1907. № 1 —
3 вкл. № 1 — июль, № 3 — октябрь. Печатались в типографии
ЦК в Петербурге на Песках.
«Летучие листки ЦК РСДР П». Петербург.
1905. № 1—4 вкл. Апрель — сентябрь. № 1 напечатан в ти-
пографии Петербургского комитета, № 2—4 на гектографе.
Тираж № 1—2000 экз. Выпускались по постановлению III
съезда партии. № 1 переиздан Московским и Казанским ко-
митетами (последним — в виде листовки большого формата).
«Пролетарий». Центральный орган РСДРП. Жене-
ва. 1905. №1—26 вкл. №1 — от 27 мая, № 26 — от 25 ноября.
Ред.: Ленин, Ольминский, Воровский, Луначарский.
Ill съезд постановил вместо «Искры» создать новый цент-
ральный орган, дав ему наименование «Пролетарий».
Прекратил свое существование за переездом редакции в
Россию и выходом в Петербурге в 1905 году легальной боль-
шевистской газеты «Новая Жизнь».
Переиздан Истпартом ЦК ВКП(б) в 1925 гюду (см. выше газ.
«Вперед» 1J0 г.).
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 гг.
721
«Пролетарий». Орган Московского и Петербургского
комитетов РСДРП. Выборг, Женева, Париж, 1906—1909.
№ 1—50 вкл. В Выборге выходил с 3 сентября 1906 по 20 ноября
1907 г. *. В этот период газета в отдельных номерах (с № 3
по 20) меняла подзаголовки, именуясь то органом Московского
окружного, то Пермского, Курского, Казанского комитетов.
С № 21 и до конца издания в газете был подзаголовок «Орган
Московского и СПБ Комитетов РСДРП». В 1907 г., во второй
половине декабря, Ленин уехал за границу, в связи с чем изда-
ние «Пролетария» было переведено в Женеву, затем в Париж.
Издание прекратилось в декабре 1909 г. на № 50. Вышли: в
Выборге — № 1—20; № 1 —от 21 августа 1906 г., № 20—от 19
ноября 1907 г.; в Женеве — №№ 21—40, № 21 — 26 февраля,
№ 40 — от 14 декабря 1908 г.; в Париже — № 41—50; № 41 —
от 20 января, № 50— от 11 декабря 1909 г. Приложения: 1) к
№ 36 — «Из партийной жизни за границей»; 2) к № 44 — ма-
териал, посвященный отзовизму; 3) к № 46 от 16 (3) июля
1909 г. — статья Ленина «Извещение о Совещании расширенной
редакции «Пролетария»2; 4) к № 47—48 от 24 (11) сентября
1909 г. — статья Ленина «О фракции сторонников отзовизма
и богостроительства» 3; 5) к № 50: а) отчет о школе с прило-
жением статьи Ленина «О «платформе » сторонников и защит-
ников отзовизма»4; б) отдельный оттиск статьи Ленина «По-
зорный провал»Б из № 50 «Пролетария» от 11 декабря
(28 ноября) 1909 г. и 2-й оттиск из того же № «Пролетария» —
«В расширенную редакцию» «Пролетария» (в тексте № 50 «Про-
летария» обе эти статьи отсутствуют). Было выпущено осо-
бое объявление о переносе издания за границу, приеме под-
писки в Женеве и выходе № 21.
В редакцию «Пролетария» в разное время входили: Ленин,
Дубровинский, Шанцер, и др.
«Р а б о ч и й». Издание ЦК РСДРП. 1905. № 1—4 вкл. Ав-
густ — октябрь. Популярный орган для рабочих. Печатался в
типографии ЦК в Москве на Лесной. Создан по решению
Ill съезда партии об издании популярного органа в России
и по резолюции съезда пропагандистов. Имеется 2 различных
издания № 2 с неодинаковым текстом и разной датой. Один
из них помечен 3 августа, другой — 1 сентябм.
1 Матрицы иногда увозились в Петербург в легальную типографию на
Ивановскую, д. 14, где и отпечатывалась газета.
2 В. И. Ленин, Соч., т. XIV, стр. 89—95.
3 Т а м же, стр. 137—166.
4 Там же, стр. 291—299.
5 Там же, стр. 195—196.
46 «Звенья», № 8
722
О. Мицкевич
«Радуга». Лит.-научн. и полит, журнал. Женева. 1907—
1908. № 1—4 вкл. № 1 — июнь 1907 г., № 4 — февраль 1908 г.
В редколлегию входили: тт. Миха Цхакая, Н. Семашко и др.
Под псевдонимом «Съездовец» в этом журнале писал Миха Цха-
кая, напечатавший в нем ряд статей о V (Лондонском) съезде.
Издавался группой большевиков. ,
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ПЕТЕРБУРГСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Еженедельный листок Окружного рай-
она РСДРП». Петербург 1906 г. № 1 — 3 — август.
Печатался в типографии Окружного и Невского районов.
«Казарм а». Орган Петербургской, Кронштадтской и
Финляндской военной организации РСДРП. Петербург. 1906—
1907. № 1—13 вкл. № 1 —февраль 1906 г., № 12 — февраль
1907 г. В редакцию входили в разное время: М. С. Ольмин-
ский, Е. Ярославский и др. Редакция помещалась в изда-
тельстве «Вперед», которой заведывал Владимир Бонч-Бруе-
вич. Печаталась в типографии ЦК на Песках около Смольного,
на улице 8-я рота. Тираж в среднем (№ 1—9) до 7 000 экз. Не-
которые №№ в 1906 г. имели тираж до 20 000 экз. №№ 1—4
печатались тайно в Петербурге в легальной типографии Про-
хорова, помещавшейся рядом с градоначальством. Полный
текст №№ 1 —13 перепечатан Госуд. Соц. Экон. Издатель-
ством. Москва. 1931.
«Петербургская рабоччт неделя» Вы-
шел один номер от 20 марта 1905 г. Печаталась в типографии
Петербургского комитета РСДРП на 7 роте, д. № 22, в квартире
студентов Бутковичей. Типография арестована 30 марта 1905 г.
«Р а б о ч и й». Газета Охтенского й Самсоньевского подрай-
онов Выборгского района РСДРП. Петербург. 1907. № 1—13,
№№ 1—3 вышли в феврале. С № 3 подзаголовок меняется: «Га-
зета Охтенского, Самсоньевского и Каменоостровского под-
районов, Выборгского и Петербургского районов». На № 14
арестована. Издавался по заданию ЦК как массовый попу-
лярный орган. В № 2 помещена статья Ленина «Вторая Дума и
задачи пролетариата» К
1 В. И. Л е н и н, Соч., т. XI, стр. 8—11.
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 г
723
МОСКОВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Борьб а». Орган Московского Окружного Комитета
РСДРП. 1907—1908. №№ 1—12 вкл. № 1 — январь 1907 г.,
№ 12 — февраль 1908 г. Приложения: к№ И — «Годовщина
Московского восстания», к № 12 «Однажды ночью». Редакти-
ровали в разное время: Зеликсон-Бобровская и др. Продол-
жением ее была в 1908 г. газета «Рабочее Знамя».
«Голос Т р уд а». Издание Московского Комитета РСДРП.
1904—1905.№№1—7 вкл.1 №1 — декабрь 1904г., №7 — июль
1905 г. Первые номера издавались меньшевиками совместно с
группой «Голос Труда». С весны 1905 г. — орган Московского
комитета. Редактировали и принимали участие. И. И, Скворцов-
Степанов, В. Шанцер. Печатался в г. Ржеве Тверской губ.
«Ж елезнодорожник». Орган Железнодорожного
Бюро Московского узла РСДРП. 1906. № 1 — от 30 ноября.
Печатался в Финляндии в типографии газеты «Пролетарий».
«Известия Московского Совета рабо-
чих депутатов». 1905. №№ 1—6 вкл., от 7 до 12 декабря.
Редакция фактически находилась в руках федеративного ко-
митета, т. е. непосредственно под руководством Московского
комитета. Печатались в легальных типографиях захватным
путем, под охраной боевых дружин.
Полный текст переиздан Московским Истпартом: «Известия
М. С. Р. Д. 1905 г.» М. 1925.
«П а р о в о з». Орган Московского узлового бюро РСДРП,
1907. Вышел один номер в октябре— одновременно с газетой
«Подъем», изд. профессиональной организации Курской желез-
ной дороги. «Паровоз» и «Подъем» редактировали одни и те же
лица.
«Подъем»2 РСДРП. Орган жел.-дор. районного коми-
тета. Москва, 1907. № 1—2 вкл. Время выхода — середина ноя-
бря. Является продолжением ж.-д. газеты — «Уклон» (см.
ниже).
1 В журнале «Пролетарская революция» 1925 г., № 6, в статье Я. Шей-
нина, и в сборнике «1905 год в Тверской губ.», изд. Тверского истпарта, оши-
бочно указано, что вышло 23 номера. На самом деле вышло 7 номеров, о чем
см. № 7 той же газеты и № 21 «Пролетария» 1905 г. — заявление группы о
прекращении своей деятельности и прекращении выхода «Голоса Труда»
за выходом популярного органа ЦК — «Рабочий».
2 О «Паровозе» и «Подъеме» см. «Пролетарий» 1907 г., №32, стр. 6—7,
статья «Из жизни Московск. С. Д. организации за период авг. 1907 — апр.
1908 гг.».
724
О. Мицкевич
«Солдатская Жизнь». Издание Московской воен-
но-революционной организации РСДРП. 1906. №№ 1—б вкл.
Март — апрель. Приложение к № 4: «Суд над Очаковым».
15 марта выпускается последний № 6, и газета переименовы-
вается в «Солдатскую Мысль» (см. ниже). Тираж— 5 000 экз.
«Солдатская Жизнь». Газета Московской Военной
организации РСДРП. 1907. Вышел один номер от 1 марта.
13 февраля 1908 г. вышел еще один номер под названием «Сол-
датская газета» — орган Московской Военной организации.
«Солдатская Мысль». Газета Военной организа-
ции Московского Комитета РСДРП. 1906. №№ 1—3 вкл. Июнь—
Июль. После закрытия в 1907 г. переименовывается в «Солдат-
скую Жизнь» (см. выше). Тираж — 5 000 экз.
«Социал-демократический рабочий ли-
ст о к». Орган Московского Комитета РСДРП. 1906.
№№ 1—4 вкл. Февраль—март. Печатался в типографии Москов-
ского Комитета на М. Спасской ул., в д. Титовой.
«У к л о н» Ч Орган Железнодорожного Комитета. Курско-
Нижегородской дороги, Москва. 1907 г. № 1. Тираж 10.000
экз. Использован для нужд всего жел.-дор. комитета. Переи-
менован в газ. «Подъем».
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
МЕСТНЫЕ БОЛЬШЕВИСТСКИЕ КОМИТЕТЫ
БАКИНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Бакинский пролетарий». Баку. 1906—1909.
№№ 1—7 вкл. № I от 20 июня 1906 г., №7 от 27 августа 1909 г.
Приложение к № 5 от 20 июля 1908 г. статья тов. Сталина «Сове-
щание и рабочие» (о совещании нефтепромышленников). Под-
пись: Коба1 2. Редакция и участники: тт. И. В. Сталин,
С. Шаумян, Алеша Джапаридзе, Спандарян и др. Организатор
техники Вано Стуруа.
«Бакинский рабочий». Орган Бакинской орга-
низации РСДРП. 1906. Вышел один номер в апреле. Редакция
и участники: Радус-Зенькович (его передовая статья), Флеров,
и др. Перепечатан полностью в № 104 (1726) «Бакинского ра-
бочего» за 1926 год.
«Бюллетень Бакинского Комитета
РСДРП». Вышел 15 августа без обозначения номера. № 1—2
(не найдены).(См. «Пролетарий» № 1 и 23 1905 г.)
1 Уклон — специфический жел.-дор. термин.
2 Псевдоним И. В. Сталина.
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 гг.
«Бюллетень Балаханского районного
комитета РСДРП». Издание Балаханского Комитета
Кавказского Союза. Баку. 1904—1905. № 1—2 (См. «Пролета-
рий», вып. IV, № 8, стр. 19).
«Р я д о в о й». Орган Бакинской военной организации РСДРП.
1906—1907. №№ 1—6. № 1 —сентябрь — октябрь 1906 г.;
№6— от 15 июля 1907 г. Печатался в типографии Бакинской
организации РСДРП. Тираж № 2—5 000 экз.
БАТУМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Бюллетень». Издание Батумского Комитета РСДРП.
1905. №№ 1—11. Под заглавием: «Кавказский Союз».
ВЕЛИКО-УСТЮЖСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Борьб а». Орган Устюжской группы РСДРП. Устюг.
1907. № 1. Декабрь. Типография группы.
ВИЛЕНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Листок Виленской группы РСДРП». 1905.
Вышел один номер от 10 августа. Гектограф. Редактором и со-
ставителем был большевик. Группа была объединенной.
ВЛАДИКАВКАЗСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Ж елезнодорожный Пролетарий». Орган
Центрального бюро союза рабочих и служащих Владикавказ-
ской железной дороги. 1907. №№ 1—3 вкл. № 3 — от 18 июля.
Типография союза. Тираж — 3 000 экз. Над заглавием: «Поо-
фес. союз рабоч. и служащ. Владикавказской жел. дор.». № 1
имеется в Музее Революции Грузии.
ВЛАДИМИРСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Солдатский Путь», орган Владимирской военной орга-
низации РСДРП. 1907. №№ 1—4 вкл. № 1—апрель 1907 г. Печа-
тался в типографии Владимирского Окружного Комитета. За-
крылся вследствие разгрома организации. Тираж — 1 500 экз.
ВОРОНЕЖСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Ж изнь Казарм ы». Орган Военной организации при
Воронежском Комитете РСДРП. 1906. №№ 1—3 вкл. № 1—от
25 июня. Печаталась в собственной типографии военной орга-
низации.
Перепечатана в книге: «Подпольная печать групп и комите-
тов ЦЧО». Воронеж. 1931.

О. Мицкевич
ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Текущий Момент». Орган Екатеринославской жел,-
дор. организации РСДРП. 1907. Вышел один номер от 15 марта.
Состав Екатеринославского Комитета в этот период был мень-
шевистским. Большевики имели влияние в железнодорожном
районе. На газете имеется подпись: «типография жел.-дор.
района». Но типографии у ж.-д. района не было. Подпись сде-
лана умышленно, чтобы отвлечь внимание полиции. В дей-
ствительности «Текущий Момент» печатался в г. Луганске в
легальной частной типографии, помещавшейся рядом с поли-
цейским участком. Связь с ней была установлена через по-
средство одного инженера.
ИВАНОВО-ВОЗНЕСЕНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Известия Иваново-Вознесенской орга-
низации РСДРП». 1906. Вышел один номер в сентябре.
Типография Комитета. «Цель «Известий», — говорится в пере-
довой, — давать руководящие статьи по вопросам общей по-
литики пролетариата, держать интересующихся в курсе дел
партии...». № имеется в Центральном Музее революции Ук-
раины.
ИЖЕВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Б ю л л е т е н ь». Издание Ижевского Комитета РСДРП.
1907. Количество №№ не указано. (См. «Социал-демократ»
1908 г. № 1, стр. 45).
«Рабочий Листок». Издание Ижевского Комитета
РСДРП. 1907. № 1—4. №№ 1 —от 15 октября, № 3 — от 1 нояб-
ря. Тираж № 1 — 600 экз.
КАЗАНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Р а б о ч и й». Издание Казанского Комитета РСДРП. 1905.
№№ 1—3 вкл. № 1 —от 3 июля, № 3 — от сентября. Приложе-
ние к № 1: «Завод Алафузова». Участники: В. Адоратский
и др. Тираж №№ 1—2 — 1 500 экз. Печатался в типографии
Казанского Комитета. Отзыв об этом органе, содержание его
№№ 1—2 и извещение о выходе № 3 помещены в «Пролета-
рии» 1905 г. № 21.
КАЛУЖСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Калужский Рабочий». Орган Калужского Ко-
митета РСДРП. 1907—1908. №№ 1—3 вкл. № 1—от 18 июля
1907 г., № 3 — июль 1908 г. Организаторы и участники:
И. Голубев и др.
Нелегальная большевистская печать 1906—1907 гг.
727
КИЕВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
"Голос Солдата». Издание Киевской военной ор-
ганизации РСДРП. 1906. №№ 1—10 вкл. № 1—от 15 марта,
№ 8 — от 3 сентября. Имеется приложение: Бюллетень к № б
«Голос Солдата». Тираж — 2 000 экз.
«Ж елезнодорожник». Орган Киевского жел.-дор.,
бюро РСДРП. 1906. Вышел один номер от 30 ноября.
«Б ю л л е т е н ь». Орган Киевского Комитета РСДРП. 1905.
№№ 1—8. О январских событиях. Отнесен к листовкам, как не-
периодическое издание.
КОСТРОМСКА Я ОРГАНИЗАЦИЯ
«Б ю л л е т е н ь». Орган Костромской группы Северно-
го комитета РСДРП. 1905. № 1—5 вкл. Тираж 1 500 экз.
(См. «Пролетарий», 1905, № 20, «Вперед», 1905, № 18).
«Бюллетень» Орган Костромского Окружного Коми-
тета РСДРП. 1907. № 1 —от 4 марта.
«Волна». Издание группы учащихся соц.-дем. Костромы.
1907—1908. №№ 1—2. Гектограф. № 1 — от 14 декабря.
«Северный Рабочий». Орган Костромского Коми-
тета РСДРП. 1907. №№ 1—15 вкл. № 1 — от 14 декабря,
№ 14 — от 18 мая. Приложение к№ 2: «Солдатская хроника»,
к № б — «Солдатский листок»; к № 14 — «Солдатские письма».
Редактор и основатель: А. Стопани. Большинство статей на-
писано им.
«Солдатский Листок». Кострома. 1907. Вышел
один номер в феврале. Приложение к № б «Северного Рабочего»
(попытка издания специально солдатского органа). Тираж —
3 800 экз.
КРАСНОУФИМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Рабочий Листок». Орган Красноуфимского Коми-
тета РСДРП. 1907. №№ 1—2. Гектограф. № 1 —от 21 декабря.
ЛИБАВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«С о л д а т». Газета Либавской соц.-дем. военной организа-
ции РСДРП. 1906—1907. №№ 1—31 вкл. № 1 — от 1 февраля
1906 г., № 31 —от23 февраля 1907 г. Печаталась в типогра-
фии Либавской военной организации.
Военная нелегальная газета, выпустившая наибольшее ко-
личество номеров. После провала помещала свой материал в
«Голосе Солдата». После прекращения обоих органов стала вы-
ходить газета «Штык» — орган ЦК соц.-дем. Латышского края.
Тираж от 1 700 до 2 000 экз.
728
О. Мицкевич
СС1ДИ АЛ-ДЕМОКРАТИЯ ЛАТЫШСКОГО КРАЯ
«Борьб а» на русском языке. Издание ЦК с.-д. Латышского
края. Рига. 1906—1909. №№ 1—19 вкл. № 1 — от 9 сентября
1906 г., № 19 — от 20 мая 1909 г. Это издание предназначалось
для русских рабочих. — «Циня» «.Борьба» на латышском
языке) выходила беспрерывно с 1904 г., а после выходила как
газета коммунистической партии Латвии. Во время своего
25-летнего существования выходила легально только с марта
по июнь 1917 г. и с января помай 1919 г. Юбилейный № 100 со
статьей Ленина был отпечатан заграницей в 1910г., после про-
вала типографии в Латвии в 1908 г.
«Ш тык ». Газета для солдат. На русском языке. Издание
соц.-дем. Латышского края для военньк организаций РСДРП.
Либава — Рига. 1907—1908. №№ I—8 вкл. №№ 1—5 апрель —
июнь 1907 г., № 8 — август 1908 г. Является непосредственным
продолжением газет: «Солдатский Листок» — Либава и «Голос
Солдата» — Рижского Комитета. После конференции латыш-
ских военных организаций преобразована из двух местных в
одну центральную газету. Тираж—6000 экз.
МИНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Минский л етучий листо к». Издание Мин-
ской группы РСДРП. 1906. №№ 1—3 вкл. № 2 — от 17 января,
№ 3 — от 27 января.
В Западном крае группами назывались соц.-дем. органи-
зации в отличие от комитетов «Бунда», бывшего вне РСДРП
с 1902 г. до середины 1906 г. №№ 2 и 3 перепечатаны в книге
Майзеля«1905—1907 гг. на Белорусси»., стр. 44. Минск, 1934.
МОРШАНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
(Тамбовского окружного комитета)
«М оршанский Пролетари й». Орган Моршан-
ской группы РСДРП. 1907. №№ 1—4 вкл. №3 — август,
№ 4—от 1 сентября. Текст № 4 перепечатан в книге: «Подпо.ь-
ная печать групп и комитетов РСДРП в ЦЧО». Воронеж, 1931,
стр. 264.
МУРОМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
(Владимирского окружного комитета)
«Отклик и». Орган Муромской и Кулебакской органи-
зации РСДРП. 1907. №№ 1—3 вкл. Гектограф. (См. кни-
ги: «20 лет рабочей организации РКП: Муром, Кулебаки, Вы-
Нелегальная большевистская печать 1905—190/ гг.
729
кса». М. 1924 и «Владимирская окружная организация РСДРП.
Материалы к истории с.д. большевистской работы во Влади-
мирской губ. 1892—1914 г.» Владимир, 1927, стр. 463).
НИЖЕГОРОДСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Б ю л л е т е н ь». Издание Окружной организации Ни-
жегородского Комитета РСДРП. Н.-Новгород. 1906—1907.
№№ 1—4 вкл. № 1 — от 20 июля 1906 г. № 4 —январь 1907 г.
Мимеограф. Выпускался согласно постановлению майского сове-
щания делегатов уездных организаций.
«Т р у д». Издание Нижегородской окружной организации
РСДРП. 1907—1908. №№ 1—12 вкл. Печатался в Сормовской
типографии, помещавшейся в кв. М. М. Окунева и К. Е. Мака-
ровой, живших нелегально под фамилией Козловых.
ОДЕССКАЯ ОРГАНИЗМ ЦИЯ
«Б ю л л е т е н ь». Издание Одесского Комитета РСДРП.
1905. №№ 1—3. Апрель—май. (См. «Пролетарий» 1905, № 3).
«С е м а ф о р». РСДРП. Орган Одесского жел.-дор. коми-
тета. 1905. Вышел один номер — декабрь. Типография Одесского
жел.-дор. комитета. Текст перепечатан в книге: «1905 год.
Революционное движение в Одессе и Одесщине». 1926, стр.
138—152.
ОРЛОВО-БРЯНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Брянский Голо с». Орган Брянского Окруж-
ного Комитета РСДРП. 1906 (летом). Печатался на гектофо-
ре, затем в подпольной типографии в г. Бежице — местопре-
бывании Брянского Окружного комитета, иначе — Орловско-
Брянского Окружного комитета (см. книгу: «Революционная
борьба рабочих Брянского завода на Мальцовщине в годы им-
периалистической войны 1914—1916», Брянск, 1926).
«Мальцевский Рабочий». Еженедельный листок.
Издание Мальцевской группы Орловско-Брянского Окруж-
ного Комитета РСДРП. Брянск. 1905—1906. №№ 1—12 вкл.
№ 5 — от 16 февраля, № 11 — от 30 марта. Гектограф.
«Солдат ». Орел. 1907, — без указания вышедших №№
(см. «Пролетарий» 1907 г., № 16, стр. 3, статья: «Работа
в армии»).
«Пролетарий». Издание Мальцевской группы Орлов-
ско-Брянского Окружного Комитета. 1906. Август. Без ука-
зания количества вышедших номеров. Сменил закрытую
постановлением Орловско-Брянского Комитета в июле 1906 г.
газету «Мальцевский Рабочий». (См. книгу: «Из прошлого ре-
730
О. Мицкевич
волюционной борьбы рабочих Брянской губ. в 1896—1917 гг».
вып. 1, стр. 34, 45, 46, 63).
ПЕРМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Пермский Рабочи й». Социал-демократический
орган. 1907. Количество номеров не указано. (См. «Социал-
Демократ», 1908, № 1, стр. 45).
«Рабочая Жизнь». Издание Пермского Комитета
РСДРП. 1907. № 1—2. № 1 —от 11 ноября.
«Борьб а». Издание Тагильского Комитета РСДРП,
Конец 1907 г. Количество номеров не указано (См. «Борьба»—
изд. Устюгской группы— о распространении этой газеты и дру-
гой нелегальной литературы).
ПОЛЕССКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Летучий листок Полесского Комите-
та РСДРП». 1905. №№ 1—5. Мимеограф (№5 —печатный.
См. «Пролетарий», 1905, № 12 и 13).
«Полесский Листок». Издание Полесского Коми-
тета РСДРП. 1905. №№ 1—4 вкл. вышли в сентябре 1904 г. и
носили название «Листок Полесского к о м и те-
т а», № 4—март 1905 г. Тираж № 4 — 7 500 экз. № 1—2 печа-
тался в Гомеле, № 3 —4 — в Новозыбкове, в типографии По-
лесского комитета.
ПРИКАМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Известия Прикамского Рабочего»
РСДРП, 1907. №№ 1—2 вкл. № 1 — от 15 августа. Печатались
в типографии газеты «Прикамский Рабочий». Тираж 500—
650 экз.
«Прикамский Рабочи й». 1907. Самый орган не най-
ден, и выходил ли он в действительности — неизвестно. Основа-
нием такого предположения является то обстоятельство, что
журнал «Известия Прикамского Рабочего» от августа 1907 г.,
а также листовки издания Ижевской группы печатались в типо-
графии газеты «Прикамский Рабочий».
РЕВЕЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Военный Листок». Ревель. 1907. Сколько №№
выпущено и была ли газета распространена — трудно устано-
вить. См. «Пролетарская Революция» 1922, № 12, стр. 220. См.
Нелегальная большевистская печать 1905—1907 гг.
731
ниже «Ревельский Военный Листок» — повидимому, это одно
и то же название.
«Ревельский военный листок». Издание
военной организации соц.-дем. при местном комитете РСДРП.
1907—1908. №№ 1—2 вкл. №1—июль 1907 г. Отпечатанный
№ 2 был захвачен полицией при аресте типографии 23 января
1908 г.
РИЖСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Голос Солдата». Орган военной организации при
Рижском Комитете РСДРП. 1905—1907. №№1—28 вкл. № 1—от
26 декабря 1905 г., №28—март 1907 г. После закрытия выхо-
дила газ. «Штык» — орган Ц. К. соц.-дем. Латышского края.
Тираж — от 4000 до 5000 эка.
«Листок Рижского Комитета РСДРП»
1905. № 1—2. Март—апрель. Печатался в типографии Рижского
Комитета РСДРП.
«Солдатский Листок». Издание Военной органи-
зации при Рижском Комитете РСДРП. №№ 1—3 вкл. Тираж—
2 500 экз.
САМАРСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Борьба». Орган Самарского Комитета РСДРП. 1906.
№№ 1—4. Январь—февраль. №№ 3—4 имеются в Ленинград-
ской Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина.
«Политич еское обозрение». Периодическое
издание группы социал-демократов. Самара. 1905. №№ 1 —
2 вкл. № 2 — от 23 июля (См. книгу: «1905 год в Самар-
ском крае». Самара. 1925, 119 стр.).
САРАТОВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Типографский Листо к». РСДРП. Саратов. 1905.
№№ 1—3 вкл. Гектограф. Подпись на №№ 1—2: «Правление
соц.-дем. союза Саратовских типографов». Тираж № 3—100 экз.
Союз находился под руководством Саратовского Комитета
РСДРП.
СЕВАСТОПОЛЬСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Р а б о ч и й». Орган Севастопольского Комитета РСДРП.
1907—1908. №№ 1—2 вкл. Декабрь—январь. Тираж №1—3000
экз.
«С о л д а т». Издание Военной организации Севастопольского
Комитета РСДРП. 1906—1907. №№ 1—12 вкл. № 1—ноябрь
732
О. Мицкевич
1906 г., № 12 — декабрь 1907 г. Приложение к № 1: «Военщина
и народное ополчение». Часть №№ печаталась в легальных
типографиях захватным путем. Тираж —от 3000 до 5000 экз.
СЛЮДЯНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Военный Листок». Издание Слюдянской груп-
пы РСДРП. 1906. Гектограф. Количество вышедших №№ не
указано. - (См. «Пролетарская Революция» 1929 г., № 2—3,
стр. 295.
«Пробуждение армии». Хроника солдатского дви-
жения. Издание Слюдянской группы РСДРП. 1906. № 1 — июль
1926, Гектограф.
ТАШКЕНТСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Солдатский Листок». «Правда». Издание Военно-
революционной организации при Ташкентской группе РСДРП.
1906. №№ 1—5 вкл. № 1 —январь, № 5 — апрель. Прибавление
к № 5 с призывом к солдатам о совместном выступлении с ра-
бочими. После союзной конференции подзаголовок изменяется:
«Орган Ташкентской Военной революционной организа-
ции РСДРП при Союзе Туркестанских организаций РСДРП».
№№ 1—2 печатались в типографии Ташкентской группы, ос-
тальные — в типографии Союзного Комитета Военной рево-
люционной организации РСДРП. Тираж—от 2 000 до 3 000 экз.
ТИФЛИССКАЯ1 ОРГАНИЗАЦИЯ
«Борьба Пролетариата» — орган Кавказского сою-
за РСДРП. Тифлис. 1903—1905. Редакторы и участники в раз-
ное время: тт. И. В. Сталин, Миха Цхакая, Саша Цулукидзе
и др. члены Кавказского Союзного комитета. Образовался
из слияния двух органов: «Брдзола» (грузинского) и «Пролета-
риат» (армянского). Хотя грузинского издания «Борьбы Про-
летариата» вышло 11 номеров, армянского — 8 номеров,
но собственно «Борьбы Пролетариата» вышло в обоих изда-
ниях по 7 номеров, вследствие того, что в нумерацию гру-
зинского издания включены 4 номера «Брдзолы» и один номер
армянского издания «Пролетариата» (№ 1), почему и полу-
чается разница в трех номерах.
* Ныне Тбилисская. - Прим. pet).
Нелегальная большевистская печать 1905 — 1907 гг.
733
«'Борьба Пролетариата» в 1905 г. —на русском языке
вышли №№ 1—3 вкл. с прил. к № 3 (не разыскано —
см. «Пролетарий», 1905 г. корреспонденцию из Чиатур);
№ 1 — от 1 июля, № 3 — от 15 августа. Тираж № 1—1 200
экз.; на грузинском языке в 1903—1905 гг.
вышли №№ 1—11 вкл. с приложением к № 11—«О кровавых
событиях 29 августа в городской думе в Тифлисе». № 1 — ап-
рель — май 1903 г., № 11 — от 15 августа 1905 г. Тираж №9 —
2 500 экз; на армянском языке вышло в
1903—1905 гг. №№1—8 вкл. № 1 — апрель—май 1903г., №8—
от 15 августа 1905 г. Тираж № б — 1 000 экз.
«Листок Борьбы Пролетариат а». 1903—
1904. Выходил одновременно с «Борьбой Пролетариата» (см.
выше) на трех языках: русском, грузинском и армянском. Вы-
шло 14 номеров.
ТОМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Т ю р ь м а». Томск. Конец 1906 г. или начало 1907 г. №№ 1—
2 вкл. Гектограф. Издавался и печатался в местной тюрьме
группой сидевших в ней большевиков. Редактировали и писали
в нем: Сергей Мирслович Киров (Костриков) и др.
УРАЛЬСКАЯ ОБЛАСТНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ — ЕКАТЕРИНБУРГ1
«Крестьянская Газета». Издание Уральского
Обкома РСДРП. Уфа. 1907. №№ 1—2 вкл. Сентябрь — декабрь.
«Рабочи й». Орган Уральского Областного и Екатерин-
бургского Союзного Комитета РСДРП. Екатеринбург. 1907.
№№ 1—7 вкл. № 1 — от 14 февраля, №7—от 28 июня. Тираж
№№ 1—5 по 10 000 экз. № б—5 000 экз. Газета возникла при
содействии и участии М. Н. Лядова. В 1908 г. вышел еще один
номер. Прекратилась в связи с арестом всех членов У ральского
Областного Комитета. Вслед за этим в Екатеринбурге
была провалена на Верх-Исетском заводе нелегальная типогра-
фия, где взято до 1 200 экз. газеты «Рабочий» 1908 г.
«Солдатская Газета». Орган Уральского Област-
ного Комитета РСДРП. Уфа. 1906—1907. №№ 1—5 вкл. № 1 —
от 1 февраля 1906 г., № 4 — от 28 августа 1907 г. С № 4 имеет
подзаголовок: «Орган Уральской Военной организации РСДРП».
Печатался в типографии Уфимского Комитета. Тираж—1 500—
2 000 экз.
«Уральский Рабочий». Орган Уральского Обла-
стного Комитета РСДРП. Екатеринбург, 1907. №№ 1—3 вкл.
1 Ныне Свердловск.— Прим. ред.
734
О. Мицкевич
Выходил в Екатеринбурге и Уфе.№1—октябрь (Екатеринбург),
№ 2—3—декабрь (Уфа). Тираж №2—2 000 экз.
УФИМСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Уфимский Рабочий». Издание Уфимского Комитета
РСДРП. 1906—1907. №№1—28 вкл. №1—от 8 октября 1906г.,
№ 28 — от 17 октября 1907 г. Секретарь редакции — Митрофа-
нов. Тираж 1 500 — 5 000 экз.
ФИНЛЯНДСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Вестник Казармы». Орган Военной организации
РСДРП. Финляндия. 1906. №№ 1—9 вкл. №1—от 1 мая,№9—
от 4 сентября. Приложения к №6, 8—Ред. Н. М. Федоровский.
Печатался в типографии Военной организации РСДРП Финлян-
дии. Тираж от 1 000 до 1 50Э экз.
ХАРЬКОВСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Харьковский Рабочий». Орган Харьковского Коми
тега РСДРП. 1906. №1—от 26 октября. Тираж—5000э:<з.
ЧИТИНСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
«Забайкальский Рабочий». Орган Читинского Коми-
тета РСДРП. 1905—1906. №№ 1 — 8 вкл. №1—декабрь 1905 г.,
№8—март 1906 г. С № 6 печатался в нелегальной типографии.
В № 2 напечатана статья Ленина «Умирающее самодержавие и
новые органы власти» — перепечатка из большевистской газеты
«Новая жизнь». Текст №№ 1—2, 4—6 и 8 перепечатан в книге:
«Советская печать и литература о Советах». М.— П.,Гиз. 1925.
РАЗНЫЕ СООБЩЕНИЯ
-----®и®-----
МЕЛКИЕ ЗАМЕТКИ
М Шахновия
Новый памятник русского свободомыслия
XVIII в.
В начале 1941 г. на чердаке одного из старых домов в городе Костроме
при разборе заброшенного хлама был обнаружен толстый рукописный сбор-
ник XVIII века В нем содержалось восемь различных философских про-
изведений, среди которых особенный интерес имеет русское атеисти-
ческое сочинение «Зерцало безбожия или невежества». Сборник был изучен
зав. кафедрой языка и литературы Костромского учительского института
А. В. Чичериным, который познакомил с ним старшего научного сотрудника
Музея истории религии Академии Наук СССР | Н. П. Трояна|» занимавшегося
вопросами истории атеизма. Ввиду того, что «Зерцало безбожия или невеже-
ства» имеет огромное значение для истории русского свободомыслия, к ис-
следованию этого памятника были привлечены еще научный сотрудник Ле-
нинградской ордена Трудового Красного Знамени Государственной Публич-
ной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина | И. Колубовский|» много лет
изучавший антирелигиозную французскую литературу XVIII века, и автор
этой заметки.
Доцентом А. В. Чичериным было составлено подробное археографическое
описание нового памятника русской философии. Сборник заключен в ста-
рый кожаный переплет, на корешке которого оттиснуто: «Писма го Русса».
В сборнике 288 страниц. Все исписано единообразным, но не одним, четким,
округлым, не типично писарским почерком, почти без всяких украшений и
часто со скорописью в конце страницы. Кое-какие росчерки в конце того
или другого текста очень робки и беспомощны. В среднем на страницу при-
ходится около 1150 знаков. Отдельные произведения, вошедшие в сборник,
датированы 1770 и 1791 г. На порыжевшей бумаге — водяные знаки с датой
1797. На второй чистой странице — надпись, сделанная дрожащей и нелов-
кой рукой: «Из книг вологодского купца Михаила Де Свешникова»..
1 Анализ статей Костромского сборника дан в сборнике «Звенья»
№8, где этому вопросу посвяшепа статья А. В. Чичерина «Костромской
рукописный сборник». Прим. рео.
736
М. Шахнович
В сборник вошло восемь совершенно различных, но идейно тесно связанных
между собой произведений:
1) Письмо Руссо к Вольтеру,
2) Оратория Михаила Ломоносова,
3) Рассуждение о размножении душ Феофана Прокоповича,
4) Из сочинений пиитических его величества короля Прусского. Письмо
к фельдмаршалу Кейту,
5) Исповедание веры г. наместника Савоярда. Сочинение славного
г. Ж. Ж. Руссо,
б) Письмо одного мусульманина к своему другу,
7) Зерцало безбожия,
8) Рассуждение о душе.
В сборнике три письма и пять рассуждений. Из них №№ 1, 4, 6 — в
форме писем, №2 — в форме речи,№ 3 напоминает схоластический трактат,
№ 5—в форме исповеди, №7 — в форме рационалистического анализа по-
нятия, № 8 — в форме заметок читателя. Из этих восьми произведений
шесть первых несомненно переводные: №№ 1, 4,5,6 — переведены с фран-
цузского, №№ 2 и 3 переведены с латинского, а №№ 7 и 8 принадлежат рус-
ским авторам. Все произведения сборника объединяет одна тема: основная
филосо'фская трактовка бытия, происхождения жизни, значение смерти
ит. д., разрешение которой упирается в дилемму утверждения или отрицания
религиозных начал. В сборнике представлены диаметрально противополож-
ные решения, выраженные с резко ощущаемым полемическим противобор-
ством. В целом он заключает в себе столкновение мнений резких и
крайних.
Кандидат философских наук Н. П. Троян обследовал содержание сбор-
ника, обратив особенное внимание на расположение произведений в нем.
Первоначально переписано письмо Руссо к Вольтеру, в котором излагается
оптимистический взгляд на мир. Затем приводится отрывок из «Орато-
рии» Ломоносова, в котором дается рационалистическое обоснование
бытия бога деистического характера. После этого отрывка из «Оратории»
Ломоносова переписан схоластический трактат Феофана Прокоповича
«Рассуждение о размножении душ», основанный на вере в субстанциональ-
ность и бессмертие души. Такова первая группа произведений, объединен-
ных утверждением идеи бога и бессмертия души. Переходом от этого типа со-
чинений являются «Письмо к фельдмаршалу Кейту» и «Исповедание веры
наместника Савоярда».
«Письмо к фельдмаршалу Кейту» следует за «Рассуждением о размноже-
нии душ» Феофана Прокоповича, так как это письмо критикует идею бес-
смертия души и дает философское опровержение страха смерти. Автор письма
обращается к фельдмаршалу Кейту: «Разумной на смерть должен смотреть
равнодушно. От зол отчаянных помощь ее нас освобождает. Нет более муче-
ний, как скоро нас нет. Кто ведает предел, то ее не бегает и не боится; она не
есть, поверь мне, сие страшилище, представляемое ужаснейшим скелетом,
которого терзающая алчность поглощает человечества кровавую добычу...
Басни египетские также и наших отцов суть вздорные собрания важных хи-
мер. Робость и хитрость произвели оные бредни... Какая нужда, что тело
наше будет пищею червей! Но будем смотреть в смерти как сон спокойной
в защиту нещастий, без сновидениев и без пробуждения». Обосновывая свои
доводы против бессмертия души, автор «Письма» рассматривает процесс раз-
вития духовной деятельности человека от рождения до смерти и показывает,
что каждая ступень психического, умственного развития человека обуслов-
лена соответствующей ступенью физического или даже, вернее сказать, физио-
логического развития. Дух «родится, очищается и растет с нашими чувст-
вами. Он терпит различные перемены с ними так, как наше тело». Дух или
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
737
душа органически связана с чувствами и, больше того, является по суще-
ству не чем иным, как функцией и проявлением чувственной деятельности:
«сия бессмертная Атома без твердой материи, лишенная всех чувств не иное
чго как существо недействительное». Отсюда следует прямой вывод, что
душа не обладает никакой особой субстанциональностью, а следовательно,
душа не может быть и бессмертной. «Будем о том удостоверены, что как скоро
мы умираем, душа наша исчезает. Она во всем подобна разженному огню из
горящего дерева исходящего, которым оп себя питает. А как скоро оное упа-
дет в пепел, он понижается и гибнет». Но, наряду с таким прямым и откро-
венным отрицанием субстанциональности и бессмертия души, «Письмо» вся-
чески отстаивает идею бытия бога.
В другом произведении «Исповедание веры г. наместника Савоярда»
Ж.-Ж. Руссо наряду со страницами, посвященными «новой религии» —
«религии разума и чувства», встречаются страницы, полные резкой кри-
тики католицизма. В «Письме одного мусульманина к своему другу»
изложена критика христианства. Отговаривая своего друга, находящегося
в Париже, принять христианскую веру, мусульманин Калига-Штафа из
города Смирны приводит многочисленные доводы против христианской
религии. Среди этих доводов обращает на себя внимание обвинение
христианства в том, что оно в течение многих веков не сумело исправить
нравы, что заповеди христианства не представляют ничего нового и
оригинального в сравнении с предшествующими языческими религи-
ями: «они столь же древни, как свет», что верования христиан о воз-
мездии грешникам и неверующим в аду «вечными муками» — абсур-
дны, и, наконец, представляет интерес ссылка на римских историков,
которые, «будучи столь любопытны и столь по своему веку просвещены», не
оставили никакого «известия» о событиях, описываемых в евангелиях.
Вывод, к которому приходит Калига-Штафа, выражен в его призыве к другу
рассмотреть все догматы религии в свете здравого смысла, и тогда ясной ста-
нет бессмысленность религиозных верований. «Прочитай, — говорит он,—
священные книги, пробеги их толкования, разбери их системы... Ты
уверишься совершенно, что это ни что иное как остатки баснословий
древности».
Так постепенно от умеренно деистических произведений с доказатель-
ствами бытия божия и бессмертия души читатель сборника подводится к
все более и более радикальным выводам. За отрицанием идеи бессмертия
души следует резкая критика духовенства и церкви, затем читатель зна-
комится с доводами против христианства и, наконец, с «Зерцалом безбожия
или невежества», которое разрушает веру в бога.
Все «Зерцало» посвящгно одному вопросу — критике бытия бога. «Зер-
цало» состоит из семи небольших глав, каждая из которых озаглавлена те-
зисом, представляющим необходимое звено в логической цепи рационалисти-
ческих доказательств отсутствия бога. Последовательность этих тезисов рас-
крывает весь ход логических рассуждений и доводов автора.
В первой главе он доказывает тезис: «Не совершен бог: имеет пределы сво-
их деяний», для чего автор исходит из предпосылки, что все качества, все
совершенства, приписываемые богу, выводятся богословами из отношения
бога к миру: «бог творцом называется потому, что приписывается ему не-
которыми умами творение мира. Господом, потому что власть над всеми тво-
рениями в руце его и проч.», «но мир,—по мнению богословов,—будучи творе-
ние бога, имеет пределы, ибо мир ограничен». Но может ли считаться импе-
ратором тот, рассуждает автор, кто не имеет подданных? Является ли власти-
телем тот, у кого нет подвластных? До сотворения мира бог не являлся ни
творцом, ни вседержителем, у него не могло проявиться и свойство всемо-
гущества, благости и т. п. Отсюда автор делает вывод: «Ежели не был твор-
47 «Звенья», № 8
738
М. Шахнович
цом, а в некоторое время получил оное титло, то не есть вечен, ибо имеет на-
чало некоторым своим качеством, составляющим совершенство бога. Ежели
бог существовал без некоторых существенных качеств, и потому не есть
бог: ибо не совершен».
Во второй главе «Бог имеет пределы» автор, для доказательства этого те-
зиса, ссылается на три довода: 1) «быть богу совершенным, это значит иметь
совершенный разум», но наличие зла в мире свидетельствует о несовершенстве
разума бога; 2) бог не знает и не предопределяет будущее, он не в со-
стоянии представить себе и настоящее, так как «бог не различает добра
от зла, ибо в мире зло имеет цену добра», «бог пороку не дает знать
о своем правосудии, ибо не истребляет мира за злодеяния, следственно бог
не имеет разума»; 3) разум является свойством человека, т. е. несовершен-
ного творения бога, а несовершенство несовместимо с совершенством: «бог,
поелику бог, должен быть чужд сущности твари, несовершенства должны
уступить первенство и власть совершенствам. Следственно бог не имеет
разума».
В третьей главе «Бог имеет пределы воли» автор для доказательства
этого тезиса ссылается на наличие в мире зла, которое свидетельствует о
несовершенстве воли у бога. Если бы бог обладал совершенной волей, то
«мир был бы храмом совершенного блага». Бог допускает зло, рассуждает ав-
тор, совершенная воля должна проявиться в даровании всех совершенств че-
ловеку, должна содействовать благоденствию людей, но ничего этого нет
в мире, где господствует зло, попирается справедливость и безнаказанно тор-
жествует порок и произвол, а «следовательно совершенной воли в боге нет».
В четвертой главе «Бог не есть творец и промыслитель мира» в качестве
основного довода этого тезиса выдвигается положение о материальности
мира и первичности материи по отношению к сознанию, идее, духу: «Где нет
материи, так как всякому известно, не может произведено быть нечто; ибо ни-
что не составляет существенности нечто существующего, из ничего ничто и
бывает».
В пятой главе «Мир не зависит от бога» этот тезис доказывается наличием
различных бедствий в природе (чрезмерных дождей и т. п.) и в обществе
(войн и т. п.), которые приводят автора к выводу: «следственно мир, сей пре-
странный собор творений, не зависит от бога».
В шестой главе «Несовершенный не есть бог» утверждается несовмести-
мость совершенства и несовершенства, «их сущность между собой проти-
вна»: «быть побуждаему, быть ограничену это значит быть тварию; но тварь с
качествами творца не совместна, так как вода с огнем, как небо с землею,
но бог должен быть сущее пресовершенное существующее, от которого мир
сей должен зависеть, следовательно, несовершенный не есть бог».
Последняя, седьмая, глава «Бог не есть присущь существованию» является
итг гом и выводом всех рассуждений автора. Первый довод в доказательство
тезиса, что бог не существует, является обобщением всех предшествующих
тезисов: «Допустить существование бога, это значит восстать против опыта,
разума, совести, дать цену совершенства богу, это есть малевать химеры.
Следственно бога нет».
Этот общий вывод, апеллирующий к опыту, разуму и совести, конкре-
тизируется в четырех доводах, сущность которых сводится к следующему;
1) Все существующее должно быть подчинено определенным объектив-
ным законам, которые «принуждают» существующее к существованию,
«убо бог, поелику бог, к содеянию своего существования не принуждается,
следственно бог не существует».
2) Необходимость присуща существованию, она «есть исчадие существо-
вания». Все существование человека сводится к тому, чтобы удовлетворять-
необходимые потребности, без этого нет и не может быть никакого существо-
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
739
вания. Объективная необходимость существования природы является при-
чиной бытия, бесконечного многообразия явлений действительности, и в том
числе человека, а богу нет нужды в существовании, так как его ничто не при-
нуждает к существованию, ибо он не подчинен объективной необходимости:
«Быть понуждаему богу к содеян ню чего-нибудь, это значит быть богу тва-
рию; но сие само сколь противно сущности бога. Существовать богу по соб-
ственному его произволению, это значит без всякой причины, но сие без-
рассудство не совместимо с величеством бога. Следственно бог не суще-
ствует».
3) Если бы бог действительно существовал, то совесть человека свиде-
тельствовала бы об этом. Ноу человека сплошь и рядом пороки и преступ-
ления сопровождаются не раскаянием, а весельем и удовольствием, «а из
сего следует заключить, что даже и самая совесть вооружается против бы-
тия бога».
4) Основывать бытие бога на внутреннем сознании человека, как это де-
лают защитники существования бога, абсурдно, так как это значит восста-
вать против опыта, а следовательно и против природы — «доказывать
бытие бога внутренним сознанием, это значит доказывать предрассудки
предков». В обществе господствует порок, который извращает сознание че-
ловека, и благодаря этому ему правда представляется ложью, а ложь исти-
ной, «а посему и внутреннее сознание о бытии бога, будучи источник развра-
щенного человека, следственно предрассудок, не может быть истинно». Та-
ковы доводы, обосновывающие тезис, что бог не существует. «Зерцало без-
божия или невежества» заканчивается обобщающим выводом, закрепляю-
щим этот тезис и подчиняющим все доводы конечному атеистическому итогу
всего произведения: «Все сие говорено было о том, дабы убедить в сей ис-
тине что бога нет; все причины, представляемые здесь, доказывают несо-
вершенство его. Что бог несовершен, это правда, ибо иметь пределы дея-
ний разума, воли, не быть творцом и промыслителем мира от пего это значит
быть несовершенну. Несовершенный не есть бог. Ибо несовершенство не
совместно с совершенно. Следственно бога нет»...
Таково содержание этого замечательного атеистического произведения
XVIII века, неизвестного историкам философии и литературы.
Вопросом о том, является ли «Зерцало безбожия или невежества» пере-
водным сочинением или оригинальным произведением русского автора, за-
нимался научный сотрудник Ленинградской ордена Трудового Красного
Знамени Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щед-
рина И. Колубовский, много лет изучавший французскую антирелигиозную
литературу XVIII -века. Публичная библиотека в Ленинграде обладает ис-
ключительными «вольтериановскими» собраниями книг, большим числом
редких антирелигиозных памфлетов кружка П. Гольбаха, уникальными ру-
кописями многих атеистов XVIII века и т. д. Исследование этих источников
показывает, что им неизвестно «Зерцало безбожия или невежества». Об этом
произведении нет упоминания и в наиболее полном библиографическом тру-
де, посвященном сочинениям французских свободомыслящих, в работе
Wade, О. Ira: The clandestine organization and diffusion of philosophic ideas
in France from 1700 to 1750, Princeton University Press XII, 330 p., 1938
(Уэд, О. Айрэ. Подпольная организация и распространение философских идей
во Франции с 1700 по 1750 гг.). И. Колубовский полагает, что возможность
считать «Зерцало безбожия или невежества» переводным сочинением пол-
ностью исключена. Мы обратили внимание на то, что уже тот факт, что все
переводные сочинения специально оговариваются в сборнике и точно указы-
вается принадлежность произведения тому или иному автору, свидетельст-
вует о том, что «Зерцал0( безбожия или невежества», в котором отсутствует
указание на автора, не является переводом, а представляет собою ориги-
47*
740
М. Шахнович
нальное произведение автора, по попятным причинам не пожелавшего ог-
ласить свою фамилию.
Все знакомившиеся с «Зерцалом безбожия или невежества» пришли к
единодушному мнению, что оно является русским оригинальным произве-
дением неизвестного автора-атеиста XVIII века.
Вопросом об авторстве «Зерцала безбожия или невежества» и о его значе-
нии для истории русского свободомыслия занимался кандидат филологиче-
ских наук М. И Шахнович, обративший внимание на то, что автору «Зер-
цала» было хорошо известно сочинение Поля Гольбаха (1723—1789) «Си-
стема природы» (1770 г.).
Если сопоставить эти произведения и особенно главы IV и V второй ча-
сти «Системы природы» П. Гольбаха с «Зерцалом», то нетрудно обнаружить
знакомство автора«3ерцала» с доводами французского атеиста против бытия
бога. Для иллюстрации можно дать некоторые сопоставления:
«СИСТЕМА ПРИРОДЫ»
«Но как бы то ни было,
перед нами верховный бог,
нуждающийся в подданных
для установления своей су-
веренной власти: бог ну-
ждается в людях, чтобы
проявлять свою власть, ина-
че он не был бы царем.
Когда ничего не существо-
вало, над чем был бог госпо-
дином?» (П. Гольбах. «Си-
стема природы». Соцэкгиз,
М. 1940, стр. 294).
«Приписывать богу, т. е.
универсальному двигателю
природы, бесконечную му-
дрость или разум можно
было бы лишь тогда, если бы
на земле не было ни безумия,
ни несчастий, ни злобы, ни
беспорядка... Если при су-
ществовании подобного бога
зло оказывается все же необ-
ходимым, то на что годит-
ся этот столь мудрый, столь
разумный, столь могуще-
ственный бог» (там же, стр.
276). «Нам скажут, может
быть, что бог свободен.
«ЗЕРЦАЛО БЕЗБОЖИЯ»
«Тот не есть император, ко-
торый не имеет подданных.
Тот не есть властитель, ко-
торый лишен подвластных».
«Бог, называющийся, по мне-
нию некоторых, творцев|м]...
был ли творец, когда еще
мир не существовал».
«Быть богу совершен-
ным,—ето значит иметь со-
вершенный разум, но благо-
творное сие существо есть
соперник его... Представлять
себе вещи подробно, делать
разборчивость в деяниях,
избирать лучшее: ето есть
последовать учениям совер-
шеннаго разума, и удовлетво-
рять предприятиям онаго. Но
бог не различает добра от
зла: ибо в мире зло имеет
цену добра: а где зло влады-
чествует вместо добра, там
к нему любовь, там недо-
статок заменять снабжением
всего нужнаго».
«Но бог порбку не дает
знать о своем правосудии,
ибо не истребляет мира за
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
741
поскольку он не связан за-
конами природы и теми
законами, которым он подчи-
нил все существа. Но если
верно, что он создал эти за-
коны, являющиеся резуль-
татом его бесконечной му-
дрости и высшего разума,
то он в силу своей природы
обязан следовать им, так
как в противном случае при-
шлось бы сказать, что бог
может действовать неразум-
но» (там же, стр. 276).
злодеяния, следственно бог
не имеет разума».
«Где единая воля законом,
где единая находится свобо-
да, где власть во все места
не имеет; там нет принуж-
дения... Но убожество по-
колику Божество, не должно
быть... само себе законом, его
независимость должна тор-
жествовать над истреблением
состояния естественного. Убо
бог, поелику Бог, к содеянию
своего существования не при-
нуждается, спедственно Бог
не существует».
Можно было бы сопоставить таким образом многие доводы, приводимые
в «Зерцале», с доводами Гольбаха, особенно из его разбора доказательств бы-
тия бога, данных Кларком, Декартом, Мальбраншем, Ньютоном, и устано-
вить идентичность их не только по содержанию и направленности, но и по
форме и по самим методам рационалистических доказательств. Все это пока-
зывает, что автор «Зерцала» читал «Систему природы»; был сторонником
наиболее радикального направления материализма французских просве-
тителей. Сопоставление «Зерцала безбожия или невежества» с «Системой
природы» указывает на то, что «Зерцало» не могло быть написано
раньше 1770 г., когда появилось сочинение Гольбаха «Система природы»,
и не позднее последних лет XVIII века, о чем свидетельствует язык «Зер-
цала» и водяные знаки на бумаге, на которой оно написано. Значит ли это
что «Зерцало» не оригинальное сочинение, а является лишь компиляцией,
сделанной по Гольбаху? Нет, не значит. «Зерцало» — как бы итог размышле-
ний российского читателя-вольнодумца о «Системе природы» Гольбаха.
Воспользовавшись доводами Гольбаха, автор «Зерцала» создал свою строй-
ную систему доказательств. Он расположил доводы против бытия бога
в большей логической последовательности, нежели они даны у самого Голь-
баха. Стройность плана трактата, его краткость и логичность изложения,
блестящая аргументация и знакомство с передовой философской литерату-
рой Запада — все это говорит о том, что автором «Зерцала безбожия или не-
вежества» был выдающийся русский материалист-философ XVIII века.
В настоящее время невозможно установить, кто был автором «Зерцала
безбожия или невежества». Возможно, что изучение различных рукописных
сборников XVIII в. когда-нибудь откроет эту тайну. Из известных нам рус-
ских атеистов XVIII века автором «Зерцала» могли быть Я. П. Козельский
или Н. Даниловский, деятели тульского кружка просветителей, издавшие
«Исследование книги о заблуждениях и истине». Яков Павлович Козельский,
автор книги «Философские предложения» (1768 г.), был последователем Гель-
веция, Гольбаха, Дидро, пропагандистом идей французского просвещения
и материализма. В 1774 г. в переводе Козельского вышли статьи из «Энци-
клопедии» по истории философии под названием «Статьи о философиче-
ских толках». В 1786 г. в журнале «Зеркало Света» было напечатано иесколь-
742
1Л. Шахнович
ко глав из «Социальной системы» П. Гольбаха в переводе Н. Даниловского.
В 1790 г. в г. Туле большой кружок просветителей издал сочинение «Иссле-
дование книги о заблуждениях и истине», опровергающее произведение ми-
стика Сен-Мартена, направленное против французских материалистов.
В «Исследовании книги о заблуждениях и истине» на стр. 173—175 дана кри-
тика идеи бытия бога, опиравшаяся на «Систему природы» П. Гольбаха. Ав-
тором «Зерцала безбожия или невежества», конечно, мог быть и кто-нибудь
другой из неизвестных нам вольнодумцев, так как мы имеем очень скудные
сведения о русских атеистах XVIII века. Если исходить в определении автор-
ства «Зерцала» из того, кто мог в России в XVIII столетии увлекаться со-
чинением Гольбаха «Система природы», то этого критерия оказывается явно
недостаточно. Известно, что в русском обществе в XVIII веке наряду с про-
изведениями Вольтера широко распространялись сочинения Дидро, Далам-
бера, Гольбаха, Гельвеция и других корифеев западноевропейского просве-
тительства, материализма и атеизма. Трудно указать хотя бы одну из рус-
ских крупных частных библиотек XVIII века, где бы отсутствовали сочине-
ния французских философов. Об интересе к этим книгам свидетельствует
хотя бы тот факт, что число русских переводов произведений Вольтера, вы-
шедших в XVIII веке, достигало 140.
В 1767 г. под руководством Хераскова работал кружок из 19 человек,
переводивших статьи из «Энциклопедии». В 1777—1779 гг. И. Г. Рахмани-
нов издал более двух десятков книг, в том числе много философских сочи-
нений, переведенных с французского языка. В 1788 г. в Тамбове был издан
перевод книги Гельвеция «De Г esprit». Даже известный мистик И. В. Лопу-
хин, прежде чем он стал мракобесом, пытался перевести сочинение Голь-
баха «Система природы». В своих «Записках» Лопухин рассказывал, что он
когда-то с большим удовольствием прочел это сочинение, причем его особенно
восхитила последняя глава второй части «Системы природы», в которой подво-
дятся итоги атеистического учения Гольбаха. Лопухин с большим энтузиаз-
мом взялся за перевод с тем, чтобы распространить «Систему природы» в ру-
кописном виде, но не привел в исполнение своего намерения.
С 70-х гг. XVIII века в России в господствующем мировоззрении дворян-
ства произошел перелом от вольтерианства и идей французских просветите-
лей к мистике, усилились гонения на литературу, знакомившую с передовы-
ми идеями французского просвещения, энциклопедизма и материализма. В
условиях цензурного гнета особенное значение приобрели рукописные
сборники, в которых содержались запрещенные переводные произведения
французских материалистов и атеистов и оригинальные русские атеистиче-
ские произведения. Так, например, в XVIII веке в многочисленных списках
ходили по рукам антиклерикальные произведения «Плач лаврского Иере-
мии», составленный в 1773 г., «Плач лаврских монахов», написанный в 1785 г.,
«Планиграфия», сочиненная в конце XVIII века, и т. д. «Зерцало без-
божия или невежества» является наиболее значительной из оригинальных
рукописей русских вольнодумцев, которые распространялись вместе с кни-
гами и рукописными переводами французских сочинений. Надпись на вто-
рой странице рукописного сборника, в котором обнаружено «Зерцало», —
«Из книг вологодского купца Михаила Де Свешникова» — свидетельствует,
что идеи материализма и атеизма в XVIII веке получили распространение в
русском обществе не только среди дворян, но и в передовой части купече-
ства. Раньше были известны только купцы-вольнодумцы — братья Коржа-
вины, жившие в начале второй половины XVIII века, на которых был подан
донос по обвинению их в атеизме, теперь можно указать еще и на люби-
теля философии — провинциального купца М. Свешникова. Однако о нем
ничего пока не удалось установить, хотя в 1943 г. мы лично искали в г. Во-
логде в архиве, музее и библиотеке каких-либо упоминаний о М. Свешни-
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
743
кове. В России в конце XVIII века среди передовой части общества
был большой интерес к наиболее радикальным деятелям французских
просветителей; в среде «третьего сословия» тщательно переписывались
переводы сочинений французских философов, появлялись и самостоятельные
оригинальные русские произведения, проникнутые идеями материализма и
атеизма. Краткий философский трактат «Зерцало безбожия или невежест-
ва», обнаруженный в начале 1941 г. А. В. Чичериным, является выдаю-
щимся памятником русского материализма и атеизма XVIII века.
ЗЕРЦАЛО БЕЗБОЖИЯ ИЛИ НЕВЕЖЕСТВА
Просвещение внушает разуму божественный узаконения.
Способности духа изощряются пособиями священных наук
доставить добродетель, благополучие, спокойствие, действие
наук! а по сему питомец оных старается чрез сих священных
оракулов себе и другим доставить следствия их. Сие орудие
безбожия, изображенное на нескольких сих листках не при-
несет ли когда малыя пользы просвещенному уму?...1, Сие не
ложно — знать просвещенному лишь, ето значит подробнее
ему иметь понятие о качестве истинны. Убо не знающий цены
на ум да не читает сих листков. Он будет знать оныя слепо. Он
получит вред; ибо не знает истинны, яко истинны, лжи яко
лжи.
ЗЕРЦАЛО БЕЗБОЖИЯ
Не здравомыслящий человек изнуряет силы разума на пред-
метах противных правоте. Его действия обделывать священные
химеры. Плачь, слезы да сопутствуют предприятиям ложного
разума. Думать, что Бог2 есть присущь всем совершенствам,
что он существовать, ето значит восставать против ежедневнаго
опыта, следственно против природы, — против священных обя-
зательств, здраваго разума и совести.
ГЛАВА I. НЕ СОВЕРШЕН БОГ: ИМЕЕТ ПРЕДЕЛЫ
СВОИХ ДЕЯНИЙ
1. Допустить совершенство бога, дать цену важности его
качествам: Это значит вооружить против себя здравый разсу-
док, попрать сей довод могущий поколебать здание его блу-
дительного мнения. Где ограниченность в деяниях, там несо-
вершенство; где пределы, там существительность твари. Но,
1 Так в рукописи.— Ред.
2 Здесь и в дальнейшем в рукописи — то заглавная, то строчная
буква. — Ред.
744
М. Шахнович
как всякому известны, имеет пределы своих действий. Убо
бог не совершен. Предел есть ограниченность. Но мир, по мнению
Богословов, будучи творение Бога, имеет пределы. Убо мир
ограничен.
2. Убедительность истинны представляется, что все совершен-
ства порознь взятыя составляют единое Божество. Бог твор-
цем называется потому, что приписывается ему некоторыми
умами творение мира. Господом потому, что власть над все-
ми творениями в руце его и проч. так1. Но я препи-
наюсь. Тот не есть император, который не имеет подданных.
Тот не есть властитель, который лишен подвластных. Тот не
есть отец, который не имел детей своих существующими. Бог
называющийся, по мнению некоторых творцев по созданию
мира, был ли творец когда еще мир не существовал. Ежели
не был творцем, а в некоторой время получил оное титло, то
не есть вечен, ибо имеет начало некоторым своим качеством,
составляющим совершенство Бога. Ежели бог существовал без
некоторых существенных качеств, и потому не есть Бог: ибо
не совершен.
ГЛАВА II. БОГ ИМЕЕТ ПРЕДЕЛЫ РАЗУМА
1. Быть богу совершенным; ето значит иметь совершенный
разум; но благотворное сие существо есть соперник его. Ибо
ежели бы действовал в Боге совершенный разум; ежели бы его
действия покорялись оному, то бы в тонкость всякая вещь была
понимаема богом; будущее ни какого бы труда не стоило ему пре-
дузнать. Но бедственно Бога состояние! Он не имея совершен-
ного разума не в состоянии постигнуть произшествий, основан-
ных на будущем, — он не всеведущ. Мир сей видимая столица
творений, есть истинным свидетельством его недоумения. Нрав-
ственное зло не есть-ли буйство? Оно есть исчадие несовершенств
Бога. Здесь ни малейших следов божественного разума не
усматривается.
2. Что я говорю о незнании2 Бога о будущем, — да и настоя-
щее, будучи предмет чувства, не есть действие совершенного
разума. Убо Бог не подробно себе вещи представляет. Представ-
лять себе вещи подробно, делать разборчивость в деяниях, из-
бирать лучшее: ето есть последовать учениям совершеннаго
разума, и удовлетворять предприятиям онаго. Но бог не раз-
личает добра от зла: ибо в мире зло имеет цену добра; а где зло
1 Так в рукописи.—Ред.
8 Так в рукописи. — Ред.
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
745
владычествует вместо добра, там к нему любовь, там недоста-
ток, заменять снабжением всего нужнаго. Но Бог пороку не
дает знать о своем правосудии, ибо не истребляет мира за зло-
деяния, следственно бог не имеет разума.
3. Недовольно сего что бог не имеет разума, что в оном бог
участвует, здесь может на сие восстать здравый разум, и уни-
чтожить сию химеру. Иметь разум, ето значит иметь навык, есть
быть тварию, быть тварию, ето значит быть несовершенным, но
несовершенства совместны ли с совершенствами?... бог, поелику
бог, должен быть чужд сущности твари; несовершенства должны
уступить первенство и власть совершенствам. Следственно
бог не имеет разума.
ГЛАВА III. БОГ ИМЕЕТ ПРЕДЕЛЫ ВОЛИ
1. Не совершен бог — сия истинна неоспорима, ибо деятель-
ности совершенства должны быть совершенны. Но в мире все
противное видится, совершенной воли бога, определяемой фи-
лозофами, ни малейших даже следов не усматривается. След-
ственно Бог совершенной воли не имеет. Иметь волю почитать
священнейшими ее убеждения, ето есть желать добра, а зла яко
яда убегать. Но в мире, здесь превратность, здесь зло да еще
сугубое имеет свое пребывание. Начало: понеже тварь. Конец:
понеже сущее сложное. Граница бытия! порок губящий красо-
ту человека, болезни, нещастия и проч, дань пороков. Быть в
мире злу, быть совершенству, это1 не есть перстом совершенной
воли Бога; а из сего следует заключить, что совершенной воли
в Боге нет.
2. И потому сие ложно, что бог имеет волю пресовершенную.
Ибо ежели бы все совершенство воли находилось в Боге, еже-
либы, сия благородная участь сопутствовала сущности его:
чтобы мир был храмом совершенного блага, злополучия, не-
щастия не вынаруживали бы своих пагубных действий. Но в
мире к бедственному его состоянию все противное существует:
порок, сие чудовище, карает злополучное человечество, чело-
век стенает от ударов деятельности нещастия. Жалко! следо-
вательно...2
3. Где воля существует, там должно не посредственно иметь
свое влияние на творение блага, совершенство состояния че-
ловеческого. Мир сей в творении есть капищем злополучий, о
которых уже не однократно было упоминаемо; а посему в мире
1 Здесь — «это», тогда как в предыдущих случаях было «ето». — Ред.
2 Так в рукописи. — Ред.
746
М. Шахнович
не усматривается совершенства воли Бога. Потому что Бог не
хочет всего того, что блага суть, ибо попускать, желать, изби-
рать зло, есть действие Бога, а зло не усовершает нашего со-
стояния, следственно Бог не имеет совершенной воли.
4. Ежелибы Бог был присущь воле;ежелибы имел наклонность
желать добра: то бы имел премудрость, избирал бы лучшее ос-
тавив худшее и предпочитал бы большее благо меньшему. Но
бог не избирает лучшего, не предпочитает большаго блага
меньшему, ибо миру дает пагубное существование. Миру же
лучше бы было не существовать, нежели иметь злосчастное бы-
тие, ибо не существовать ето значилобы не иметь погубных
действий; понеже не существует. Следственно Бог неесть при-
сущь совершенной воли.
5. Воля бога, яко Бога, должна быть совершенна, убо не
переменяема. На намерение наказать Ниневитян противуполо-
жат намерениям деяний. Се перемена, се превратность воли
Бога! переменяемость совместна ли с волей Бога, поколику
Бога?... Когда же представляет история волю Бога играли-
щем перемены, следовательно совершенной воли в боге нет.
6. Быть воли Бога началом всех вещей существующих, быть
виновницею всех творений, быть основанием их сущности, я
недоумеваю, мой разум связывается узами недоверия. Что воля
бога виновницею существования всех тварей, бытия порока
может воспятить от себя блудительнаго мнения. Творить порок
ето значит доказывать свое несовершенство, быть тварию. Но
с Богом совместно ли сие? Не быть виновницею существа по-
рока, это есть небыть началом всех существ. След.1: совершен-
ной в боге воли нет.
7. Воля должна быть вынаруживаема благостию; должна
сопутствуема быть дарованием всех совершенств творению.
Но Бог в мир нами обитаемый не все совершенства помещает.
Понеже где зло имеет право существовать, там не все совер-
шенства могут иметь место своего бытия; где власть, где вла-
дычество свое порок разспространил, там совершенство должно
уступить первенство несовершенству. Но мир сей преисполнен
не совершенств, он есть столица зол. Следовательно совершен-
ство воли во вся чуждо его состоянию.
8. Воля Бога должна содействовать благоденствию благород-
ной твари. Благополучие при руководстве благоволения бо-
жескаго, должно сопровождать деяние человека. Но увы! че-
ловек есть предмет плача, ибо нравственное зло попускаемое
Богом воспящает человека от совершенства, оно исторгает его
1 Ьсе сокращения — в рукописи. — Ред.
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
747
из объятии блага источника благоденствии. Следственно,
совершенной воли в боге нет.
9. Воля Бога есть ли зерцалом правосудия?... содействует
ли в воздаянии праведных, а в наказании злотворцев? Попе-
чители о совершенстве весь день умерщвляются, вменяются
яко овцы заколения. Быть камением побиенным, претренным,
искушенным, умереть убийством меча, пройти в милотех и в
козиях кожах, лишенным озлобленным. Се участь праведни-
ков! Но соперников блага сопутствует щастие, во изобилии сво-
ем не повизаются во веки, и ето их воздаяние! И так здесь вся-
кой может видеть действие правосудия Бога. Следственно со-
вершенной воли в Боге нет. Праведник от лова злодеяний убе-
гает; — святость, воздержание, целомудрие, трезвенность,
кратко, всякая добродетель есть действие его жизни. Но воздая-
ние туже самую по содеянии добра участь имеет, которая преж-
де и при содеянии блага содействовала его состоянию. — При-
ращение чести, достоинств, богатства, со всем чуждо его состоя-
ния, он не получает от Бога награды за содеяние добра и сие ли
правосудие Бога? — а напротив содевать зло, почитать оное
сущностию своих действий есть действие злотворцев; но участь
таже самая, которая прежде и при содеянии блага была при-
суща, сопутствует их состоянию. Наказание? — онаго нет. —
след.: совершен, воли в Боге нет.
10. Делать все, есть действие всемогущества, содействовать
всемогуществу, это есть последовать внушениям благости, быть
благу, есть иметь волю. Но в Боге противное все усматри-
вается благости, всемогуществу, следовательно воле. — Порок
есть существо: но Бог его не производит. Ибо производить по-
рок, ето есть, иметь несовершенство, а быть не совершенным бо-
гу не возможно, не участвовать в содеянии его начала, ето есть
небыть всемогущу, ибо не все производит. И так когда не имеет
всемогущества, следовательно совершенной воли основания
онаго.
И. Святость есть действие совершенства. Совершенство есть
источником совершенной воли, ибо где всесовершенство, там
несовершенств нималейших следов не усматривается, где свя-
тость, так совершенство воли. Но богу присущали святость?
нет. Ибо бог ограничен, несовершен, и потому не свят, следо-
вательно совершенной воли в Боге нет.
Чтоже я скажу об определениях божеских источниках во-
ли?... теже качества принадлежат идо сих, каковыя и до воли.
Допустить, что определения бога суть всесовершенны, не пере-
меняемы. Виновники существования всех тварей премудры,
ето есть дать воле цену совершенства, непеременяемости пре-
748
М. Шахнович
мудрости. Но в воле Бога, как выше доказано, даже ни малей-
ших признаков совершенства не усматривается, Следовательно
и определения Бога не суть всесовершенны.
ГЛАВА IV. БОГ НЕ ЕСТЬ ТВОРЕЦ
И ПРОМЫСЛИТЕЛЬ МИРА
1. Не совершен Бог; в сем убеждает опыт, природа, раз-
судок, совесть. Следовательно Бог не есть творец мира. Что
Бог есть творец мира, что он есть виновник существования всех
творений, бытие мира уничтожает сию химеру, воспящает от
сего блудительнаго мнения. Где действия маловажный, где
деятельности не стоющия цены важности, величество поуча-
ствует в творении их. Единая важность не допускает покорить-
ся подлости. Но мир в разсуждении бога может доказать ни-
чтожество мира. Следов. Бог не есть творец мира.
2. Бог совершен, деятельности его должны соответствовать его
существенности, ибо какова причина, таковы должны быть ея
действия, причина не может произвесть противных действий.
Но мир сей есть храм зла, он противится совершенству Бога,
яко Бога. Следственно Бог мира не творил.
3. Где нет материи, так как всякому известно, неможет про-
изведено быть нечто, ибо ни что не составляет существенности
нечто существующего, из ничего ничто и бывает.Следовательно...
4. Промышлять Богу о мире, быть опекуном, онаго, это есть
небыть тварию несовершенным. Всеведение величества долж-
но уступить свойству недоумения, а не совместности с величе-
ством Бога.
ГЛАВА V. МИР НЕ ЗАВИСИТ ОТ БОГА
1. Не совершенства не суть совместны с совершенством,
сущность их между собою противна. Убо что несовершенно,
тое не может иметь причиною своего Бога, яко Бога. Но мир
нами обитаемый, сия видимая столица творений есть несо-
вершенна. Следовательно, не совершенства мира не могут за-
висить от совершенства Бога.
Где зло владычествует, где его деяния законом суть: там не-
совершенство, там препона ко входу во святилище благополу-
чия. Мир, сие огромное здание, имеет границы своего бытия.
Конец, понеже мир есть существо? препона бытия. Здесь зло
Метафизическое, здесь не совершенство мира. Не довольно
сего нравственное зло, преследующее деяние человека, играет
благополучием мира; плачь, отчаяние, сопутствуют деяния
Новый памятник русского свободомыслия XVIII в.
74G
порока, болезни, нещастия, суть дани злодеяний, кратко, вся-
кое нещастие колеблющее даже великость духа, есть следствием
порока. Следственно мир, претерпевающий толь плачевные
следствия, не совершен.
2. Ежели бы действия мира зависели от содействия бога.
Ежелибы его всемогущество преследовало случайности тво-
рений: тобы мир служил единым удовольствием человеку: он
бы был красота, веселие. Но мир не содействует благоден-
ствию человека. Красоты, совершенства даже ни малейших
следов не усматривается, ибо суета, печаль, нещастия несуть
поводом к доказательству красоты мира, но еще как и басно-
словие христианство одобряет мир, единою ссылкою, пусты-
нею, изгнанием. Недовольно сего ненастья, туманы, порок,
наказания, от естественных причин влекущие свое начало,
не сооружают ли своего здания на безобразия?... Сие не ложно,
мир только плачевный действия в себе заключает, что едва стер-
пимы творениям!— потрясать благоденствие тварей, вместно ли
с красотою, тоесть удовольствием тварей? След.: мир независит
от Бога яко Бога.
3. Сие ли только доказывает независимость мира от Бога?
Действия, несовершенства мирския вынаруживают свою не-
зависимость от него. Вражда, несогласие творениев между со-
бою доказывают или не совершенства Бога, или независимость
мира от него. Где истребление друг друга, где дерзость восста-
вать, поборать права общаго благоденственнаго конца; там
препона к общему благу, там стремление раззорять общее бла-
годенствие. Но в мире, яко в зерцале, видится сия бедственная
роля, в нем мраз в необыкновенное время делает жертвою сво-
ею плоды земныя, град, чрезмерный дождь играют благоденст-
вием растений и проч, следственно мир, сей пространный собор
творений, не зависит от Бога.
ГЛАВА VI. НЕСОВЕРШЕННЫЙ НЕ ЕСТЬ БОГ
Здравый разсудок, совесть, опыт, благородной твари вну-
шает, что совершенства никакого неимеют сообщения с несо-
вершенствами, их сущность между собою противна. Кое бо
сообщение свету ко тьме! быть побуждаемому, быть ограни-
чену, это значит быть тварию; но тварь с качествами творца не
совместно так, как вода с огнем, как небо с землею, но Бог дол-
жен быть сущее пресовершенное существующее, от которого
мир сей должен зависеть. Следовательно не совершенный не есть
Бог.
750
М. Шахновт
ГЛАВА VII. БОГ НЕ ЕСТЬ ПРИСУЩЕ
СУЩЕСТВОВАНИЮ
1. Допустить существование бога, ето значит возстать против
опыта, разума, совести, дать цену совершенства Богу, ето
малевать химеры. Следственно Бога нет. Сии ли причины,
составляющие существенность прежде бывших глав, утверж-
дают истинну безбожия?... нет еще разум для защищения себя
из священного довода предлагает пред глаза некоторые дока-
зательства:
I1. Где единая воля законом, где единая находится свобода,
где власть во все места не имеет; там нет принуждения.
Ибо власть есть препона желаний, здесь воля должна покорить-
ся действию повеления, свобода уже рабство. Но убожество
поколику Божество, не должно обязано быть некоторыми за-
конами; оно должно быть само себе законом, его независимость
должна торжествовать над истреблением состояния естествен-
на™. Убо Бог, поелику Бог, к содеянию своего существования
не принуждается, следственно Бог не существует.
2. Необходимость есть изчадие существования; она есть слу-
чаем быть тварию, ея ограниченность, ея сущность не требует
примеров. Ежедневный опыт воспящает от недоумения воспя-
щающагося о непоколебимости сея истинны. О приобретении
всего того, что нужда человеческая требует стараемся. Трудно-
сти стоящий иногда нарушения благоденствия нашего, опас-
ности, потрясающие благополучие наше, становятся единою
мечтою. Приобретение желаемый необходимый вещи удовле-
творяет нужде человека. Се желания предел! Богу какая нужда
в своем существовании? Что его к сему понуждает? Быть понуж-
даему Богу к содеянию чего нибудь, ето значит быть Богу тва-
рию: но сие само сколь противно сущности Бога! Существо-
вовать Богу по собственному его произвелению, ето значит без
всякой причины; но сие безразсудство не совместно с величе-
ством Бога. Следственно Бог не существует.
3. Ежели бы бог присущь был существованию, то бы совесть
была истинным доказательством бытия бога; вопль ея вынару-
живал бы в человеке познания о боге; опасность терзаться со-
вестию не допустили бы человека до нарушения закона при-
роды; совесть по содеянии зла мучила бы, но в человеке против-
ное усматривается, его пагубныя действия не токмо не сопро-
вождаются раскаянием, — сожалением, веселие, удовольствие,
дань пороков! а из сего следует заключить, что даже и самая
совесть вооружается против бытия Бога.
1 Так в рукописи. —Ред.
Источник басни «Журавли» А. Н. Радищева
75 Г
4. И потому сей довод (основывать бытие Бога на внутрен-
нем сознании): предлагаемый защитниками существования
Бога, недействителен; он востает против опыта, следственно
против природы доказывать бытие бога внутренним сознанием,
ето значит доказывать предразсудки предков. Ибо порок сие
пагубное существо, безобразит разумное творение, лож пред-
ставляет в виде правоты, делает оную для человека естествен-
ностию; нарушать ея убеждения представляет опытность быть
естественно наказану, а по сему где ложь почитается за истин-
ну, где ея побуждения не нарушаются без опасности быть на-
казану, там сознание о чем нибудь не может быть истинно, там.
сомнение о их мнении должно поколебать душу человека.
Все сие говорено было о том, дабы убедить в сей истинне,
что бога нет, все причины представляемы здесь доказывают не-
совершенство его. Что бог несовершен, ето правда Ибо иметь
пределы деяний разума, воли; не быть творцем и промысли-
телем мира от него, это значит быть несовершенну. Несовершен-
ный не есть бог. Ибо несовершенство не совместное совершен-
но1. Следственно Бога нет...
II
Л. Светлов
Материалы для полного собрания сочинений
А. Н. Радищева
1. Источник басни «Журавли» А. Н. Радищева
Поэтическое творчество выдающегося русского мыслителя XVIII в.г
демократа и революционера Александра Николаевича Радищева — об-
ласть, сравнительно мало изученная. В многочисленных исследованиях о
Радищеве на первом месте всегда стояла его книга — «Путешествие из Пе-
тербурга в Москву».
Поэтическое же творчество Радищева, отражая революционное мировоз-
зрение этого выдающегося художника, является необходимым дополнением
к «Путешествию».
Главной причиной того, что поэзия Радищева была мало известна,,
являлись цензурные гонения и запреты, каким подвергались произведения
и даже само имя этого мужественного революционера и просветителя. Доста-
1 Так в рукописи. — Ред.
752
Л. Светлов
точно указать, что только после революции 1905 года могло быть впервые
издано полное собрание его сочинений. Поэтические произведения Ради-
щева дошли к нам далеко не полностью. Его внезапная трагическая смерть
в 1802 г., разорение семьи, продажа с молотка за долги его имущества — все
это привело к тому, что были расхищены и бесследно пропали почти все ру-
кописи Радищева. О пропаже рукописей Радищева говорили и издатели пер-
вого собрания его сочинений. «Вот все, что осталось из сочинений человека,
известного уже публике; жаль, что многие другие творения, как важные, так
и забавные, пропали».
Это лаконическое предисловие предпослано первому тому сочинений Ра-
дищева, вышедшему в 1807 г. Отметим, что в этом томе были помещены почти
все его стихотворения. Повидимому, указание на пропажу больше всего ка-
салось этого вида его творчества. Обнаружение материалов и источников
творчества великого русского мыслителя XVIII в. имеет поэтому важное
историко-литературное значение.
Большинство известных стихотворений написаны Радищевым уже после
его ссылки в Сибирь. Эти стихотворения — «Ответ», «Почто, мой друг», «Жу-
равли», «Осьмнадцатое столетие» и др. — ярко рисуют душевное состояние
Радищева, мужество, с каким он переносил лишения и невзгоды полити-
ческого ссыльного. В них обнаруживается сложный духовный мир поэта,
искренность его мыслей и чувств. Еще не оправившись от тюремного заклю-
чения, измученный ссыльными этапами, Радищев спешит заявить своему со-
беседнику:
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!...
(«Ответ»)
Душа моя во мне, я тот же, что и был.
(«Почто мой друг»)
В басне «Журавли» доминирует тема страстной борьбы бойца-одиночки,
с небывалым упорством добивающегося намеченной цели. Это «хромой жу-
равль», преодолевающий неимоверные трудности полета в дальнюю прекрас-
ную страну.
ЖУРАВЛИ
Осень листы ощипала с дерев,
Иней седой на траву упадал,
Стадо тогда журавлей собралося,
Чтоб прелететь в теплу, дальну страну,
За море жить. Один бедный журавль,
Нем и уныл, прпгорюнясь сидел:
Ногу стрелой перешиб ему ловчий.
Радостный крик журавлей он не множит;
Бодрые братья смеялись над ним.
Я не виновен, что я охромел,
Нашему царству, как вы, помогал.
Вам надо мной хохотать бы не должно,
Ни презирать, видя бедство мое.
Как мне лететь? Отымает возможность,
Мужество, силу претяжка болезнь.
Волны несчастному будут мне гробом.
Ах, для чего не пресек моей жи”ни
Ярый ловец! —Между тем веет ветр,
Источник басни «Журавли» А. И. Радищева
753
Стадо взвилося и скорым полетом
За море вмиг прелететь поспешает.
Бедный больной назади остается;
Часто на листьях, пловущих в водах,
Он отдыхает, горюет и стонет;
Грусть и болезнь в нем все сердце снедают.
Мешкав он много, летя помаленьку,
Землю узрел, вожделенну душею,
Ясное небо и тихую пристань.
Тут всемогущий болезнь излечил
Дал жить в блаженстве в награду трудов;
Многи ж насмешники в воду упали.
О вы, стеняшие под тяжкою рукою
Злосчастия и бед!
Исполнены тоскою,
Клянете жизнь и свет;
Любители добра, ужель надежды нет?
Мужайтесь, бодрствуйте и смело протекайте
Сей краткой жизни путь. На он пол поспешайте...
Там лучшая страна, там мир вовек живет,
Там юность вечная, блаженство там вас ждет.
Недавно автору этих строк удалось обнаружить литературный образец,
каким воспользовался Радищев для своей басни. В журнале В. С. Подшива-
лова «Приятное и полезное препровождение времени» за 1794 г. (ч. I,
стр. 91—93) напечатана прозаическая басня «Подстреленный журавль». При-
вожу ее текст:
«Уже мрачная осень, обнажив кудрявую рощу, посеребрила поля инеем;
в это время собралось стадо журавлей, дабы отлететь в благоприятнейшую
сторону. Один только журавль, которого поранила в ногу стрела охотника,
сидел печален и молчалив, и не умножал дикого и радостного крику своих
товарищей; он был посмеянием веселого их стада.
«Я не чрез свою вину страдаю, говорил он сам с собою, ибо я столько же,
как и они, споспешествовал благу нашего общества. Неправо обременяют
меня насмешками и презрением. Ах! Что еще будет со мной на пути? Бо-
лезнь лишает меня бодрости и силы к дальнему перелету. Как несчастлив я!
Вода будет непременно моим гробом. Зачем жестокий не застрелил меня
вовсе?» Между тем подул желанный ветр с берегов на море. Стадо вспорх-
нуло, устроилось, начало путь и, быстрыми крылами рассекая воздух, кри-
чало радостно свое «крю-курлю». Один только страждущий далеко позади
оставался и часто отдыхал на листьях железного дерева, которыми усеяно
было море, и вздыхал от горести и болезни.
После многого отдохновения увидел он лучшую землю и благоприятней-
шее небо, которое внезапно его вылечило. Провидение привело его туда сча-
стливо, а многим насмешникам воды были гробом. О вы, которых угнетает
тяжкая десница злополучия! О вы, последователи добродетели, клянущие
иногда жизнь, исполненную горести, не ропщите и бодрственно продолжайте
путь жизни! Об он пол берегов находится лучшая земля; находятся поля, ис-
полненные для вас утехи!».
Вполне очевидно, что Радищев переработал именно этот текст, с которым
он, по всей вероятности, ознакомился после возвращения из ссылки в 1797г.,
так как вряд ли журнал Подшивалова мог быть ему ранее известен в Илимске.
Басня не случайно заинтересовала Радищева. В ней нашел он яркий
48 «Звенья», № а
754
Л. Светлов
лирический сюжет, полностью соответствовавший его душевному состоянию,
его мыслям той поры.
2. Неизвестные стихотворения А. Н. Радищева
«Строфы сафического размера»
В журнале «Иппокрена, или утехи любословия» за 1801 г. в ч. X было
напечатано без подписи стихотворение «Сафические строфы», принадлеж-
ность которого перу Радищева не подлежит никакому сомнению, так как
оно было перепечатано в I томе собрания его сочинений в 1807 г., изданном
при участии его сыновей. Приводим текст его:
Ночь была прохладная, светло в небе
Звезды блещут, тихо источник льется,
Ветры нежно веют, шумят листами
Тополы белы.
Ты клялася верною быть вовеки
Мне богиню нощи дала порукой;
Север хладный дунул один раз крепче, —
Клятва исчезла.
Ах! почто быть клятвопреступной!.. Лучше
Будь всегда жестока, то легче будет
Сердцу. Ты, маня лишь взаимной страстью,
Ввергла в погибель.
Жизнь прерви, о рок! рок суровый, лютый,
Иль вдохни ей верной быть в клятве данной.
Будь блаженна, если ты можешь только
Быть без любви.
Стихотворение это весьма характерное свидетельство метрических ис-
каний Радищева. Оно построено как лирический монолог, в котором автор
сообшает свои интимные переживания. Организующий принцип его структу-
ры—внутреннее ритмическое чувство, сочетающееся с логическими, рассудоч-
ными доводами.
Нужно сказать, что написанных сафическим размером оригинальных
стихотворений в русской поэзии XVIII века сравнительно немного, хотя еще
в 30-х — 40-х гг. делались не раз попытки воспроизвести этот и другие ан-
тичные размеры.
«Сафические строфы» Радищева — яркий образец логаэдического стиха в
русской поэзии XVIII века. Однако этим единственным пока известным об-
разцом, видимо, далеко не исчерпываются попытки Радищева писать сафи-
ческим размером. В «Иппокрене» в 1801 г. в ч. IX (стр. 303—304) напечатано
еще два стихотворения под названием «Строфы сафического размера», кото-
рые, следует думать, также написаны Радищевым. Вот эти стихотворения:
1.
Дуйте бури сильные, ветры буйны,
Г ромы с треском с облака черномрачна
Риньтесь быстро, лейтеся с шумом ярым,
Синие воды!
A. H. РАДИЩЕВ
Портрет крепостного художника. Масло. 1790
Государственный музей Л. Н. Радищева в Саратове

Неизвестные стихотворения А. Н, Радищева
757
Дух смущенный грозную ярость бури
Зрит без страха; трепетен в громы сильны
Только смертный, коего счастье кроет
В бедствиях жизни.
Боги! долго ль бедному, в грусти мрачной
Дни несчастны, слезные, в бедствах, в скорби
Влечь всечасно? Сжальтесь и прервите
Жизнь мою горьку!
2
Страшно волны падают с серых камней!
Быстро с пеной вержутся в омут ярой!
Рощи шумны, двигнуты с корней твердых,
В ужасе внемлют.
Се приходит мрачный смерти вестник!
Хлад по членам льется с стремленьем быстрым;
Мне кончина сладостна в грусти томной,
В жизни несчастной.
Дуйте, дуйте, буйные ветры шумны!
Рвите с корня крепкие дубы тверды,
Риньте быстро бедного с камня сера
В шумные волны!
1801 года, февраля 15 дня.
Веским доводом в пользу мнения о принадлежности приведенных сти*
хотворений перу Радищева является прежде всего то обстоятельство, что
они написаны в то же время, когда и его «Сафические строфы», и почти в одно
время с ними напечатаны в журнале «Иппокрена», в котором он сотрудничал.
Неслучайным является также, кажется нам, почти полное совпадение за-
главий. Можно предполагать, что мы имеем здесь цикл сафических стихотво-
рений, написанных одним и тем же автором. Нужно учесть и то, что в конце
XVIII века сафическим размером писали очень немногие: А. X. Востоков,
Аполлос (Байбаков), Г. Каменев. Но напечатанных в «Иппокрене» «Строф
сафического размера» среди их опубликованных сочинений нет, как, на-
пример, ни в одном из изданий «Лирических опытов» Востокова \ ни среди
известных стихотворений Г. Каменева.
Сафические и другие стихотворения Аполлоса проникнуты религиоз-
ными мотивами и ни в каком отношении не могут быть приняты во внима-
ние в данном случае.
В пользу мнения о принадлежности «Строф сафического размера» Ради-
щеву говорят как их содержание, так и их стилистические особенности.
1 В «Летописи моей жизни» и дополнениях к ней Востоков, подробно
перечисляя журналы и другие издания, где печатались его стихотворения,
нигде не называет «Иппокрены». Востоков, как видно из его автобиографи-
ческих материалов, стал впервые печататься с 1802 г. в «Свитке муз» — ор-
гане«Обшества любителей словесности, наук и художеств» (см. Сборник отде-
ления русского языка и словесности Академии Наук, СПб, 1902, т. 70).
758
Л. Светлов
Известно, что образные воплощения стихийных явлений природы, возможно
нс без влияния так называемых оссиановских мотивов — буйного ветра,
пенистых волн, громового треска, ярого омута и пр. — часто используются
Радищевым в его поэтических произведениях. Можно привести следующий
пример из его стихотворения «Песнь древних»:
Вихри сильны вдруг взвилися,
Буйны ветры тут завыли,
С тучей буря налетела,
Сиза молния сверкнула,
Гром ударил с треском сильным...
Очень характерны и следующие стилистические совпадения:
— И на дальнейшем брегу изливают пенистые волны...
Счастье и добродетель, и вольность пожрал омут ярой.
(«Осьмнадцатое столетие»)
Конечно, возможно, что дальнейшие изыскания дадут исчерпывающие
доказательства для аттрибуции напечатанных в «Иппокрене» «Строф сафи-
ческого размера». Однако уже и теперь при издании полного собрания сочи-
нений А. Н. Радищева нужно учитывать наличие и этих стихотворений.
III
Л. Светлов
Новые документы о Н. И. Новикове
К деятельности Н. И. Новикова Екатерина II относилась подозрительно
на протяжении довольно долгого времени. В особенности эта подозритель-
ность усилилась после того, когда императрице стало известно о связи
московских масонов с наследником престола Павлом. Накалившаяся под
влиянием французской революции 1789 г. политическая атмосфера уско-
рила решение о разгроме кружка Новикова.
Незадолго до революционного взрыва русское правительство приняло
ряд чрезвычайных мер, имевших целью воспрепятствовать распространению
революционных идей.
Испуганное французской революцией правительство Екатерины II
становится на путь ничем не прикрытой реакции. Начинается волна пресле-
дований,политических процессов против передовых деятелей русской общест-
венности. В 1790 г. был арестован и сослан в Сибирь А. Н. Радищев. Фак-
тически под домашним арестом содержался Д. И. Фонвизин. Лучшие перио-
дические издания подвергались запрету— например, журнал «Почта Духов»
И. А. Крылова и др.
Императрице всюду мерещились заговоры и убийства. Она всерьез
уверяла, что якобинцы хотят ее убить и что для этой цели в Петербург
подослано несколько человек. Но Екатерина боялась заговора не только
слева, со стороны революционеров, но и справа — заговора масонов,
в котором мог участвовать и наследник престола. Ее собственная в про-
шлом заговорщическая деятельность служила для нее при этом весьма
убедительным примером.
Новые документы о Н. И. Новикове
759
24 апреля 1792 г. Новиков был арестован. Официальной мотивировкой аре-
ста послужило обвинение в издании якобы Новиковым книги, содержащей
раскольничьи сочинения. Эта книга, под названием «История о страдальцах
соловецких», вышла в свет еще в 1788 г. без указания типографии и ме-
ста издания. В мае 1792 г. Новиков как важный государственный преступ-
ник был тайно, по необычному маршруту (через Владимир, Ярославль и
Тихвин), с большими предосторожностями перевезен в Петербург и заключен
в Шлиссельбургскую крепость. Следствием руководила сама Екатерина II.
Многочисленные вопросы, которые ставил Новикову пресловутый придвор-
ный палач Шешковский, были собственноручно написаны императрицей.
Большинство этих вопросов касалось масонских лож, их политических свя-
зей и целей. Сам Новиков назвал в своих показаниях эти вопросы «осью
всего делопроизводства». Во время следствия тщательно выяснялись тайные
сношения мартинистов с Павлом, мало затрагивалась книгоиздательская
деятельность и, что характерно, вовсе не поднимался вопрос об издании
книги раскольничьих сочинений, послужившей официальным предлогом
ареста.
1 августа указом императрицы Новиков был приговорен к 15-летнему
заключению в Шлиссельбургской крепости.
Вместе с Новиковым были заключены в крепость ближайший его сотруд-
ник, врач и переводчик М. И. Багрянский и человек, фамилия и имя кото-
рого пока неизвестны. Видимо, это был крепостной Новикова либо ти-
пографский рабочий.
В Центральном Государственном Архиве Древних Актов (ЦГАДА) со-
хранилось дело Тайной экспедиции «Об арестантах, содержащихся в Шлис-
сельбургской крепости: Николае Новикове, Багрянском и др.» (Государ-
ственный архив, р. VII, дело № 2824). В этом деле имеются интересные до-
кументы, рисующие жизнь Новикова и заключенных с ним лиц в тюрьме.
Дело заведено в августе 1794 г. в связи с рапортом коменданта Шлиссель-
бургской крепости полковника Колюбакина генерал-прокурору А. Н. Са-
мойлову об увеличении кормовых денег Новикову и заключенным с ним, а
также о разрешении Багрянскому прогулок и бритья бороды».
Секретно
Его высокопревосходительству господину действительному тайному со-
ветнику генерал-прокурору и разных орденов кавалеру Александру Нико-
лаевичу Самойлову от полковника и шлиссельбургского коменданта Колю-
бакина.
РАПОРТ
Покойный господин тайный советник Степан Иванович Шешковский, бу-
дучи в сей крепости, дал мне приказание, чтоб содержащимся известным
арестантам Новикову, его человеку и бывшему при нем доктору произво-
дить кормовых по рублю в сутки, а притом, чтоб за здоровьем его, Нови-
кова, иметь особое по воле ее императорского величества попечение. А по-
тому, когда он, Новиков, случался болен и представляемы были от меня к
нему прописываемые вышеписанпым доктором для него, Новикова, лекар-
ствы, то оные были ко мне доставляемы. А ныне приемлю смелость утруж-
дать Ваше высокопревосходительство сим моим объяснением:
1-е. Что как всему уже обществу ощутительна есть во всем дороговизна,
то сколько бы я ни старался в удовлетворении сих людей в безбедном их
содержании, но оное определенное им число к содержанию нахожу весьма
недостаточным.
2-е. Из сих людей, о докторе осмеливаюсь донесть, что скромность жизни
его, а паче жалобы на вовлечение в сие несчастное бытие Новиковым, и в
760
Л. Светлов
том чистосердечное его раскаяние, что замечено было и господином Шеш-
ковским, который и сделал мне приказание о употреблении к нему возмож-
ного снисхождения. Но я сие доношу до воли Вашего высокопревосходитель-
ства, яко высокоповелительному начальнику, испрашиваю дозволенья о
бритии сему доктору бороды и прохождения для сохранения жизни под
моим присмотром внутри крепости в удобное время на воздух. И так, изъяс-
няя сим Вашему высокопревосходительству по долгу и препоручению о
сих людях попечении моего, имею честь испросить Вашего в резолюции соиз-
воленья.
Полковник-комендант Колюбакин.
№ 35, Август 9 дня 1794 года»1.
Рапорт в достаточной степени дает представление об условиях содержания
Новикова в тюрьме в прошедшие со дня осуждения два года.
Особое внимание Багрянскому уделялось едва ли не с первого дня его
пребывания в крепости. В рапорте от 15 августа 1792 г. Колюбакин пишет
Шешковскому (безусловно, в ответ на его поручение) следующее: «г. Багрян-
ского я спрашивал, сам ли он и с доброй воли по приглашению своего хозяина
поехал или насильно послали; на что он мне отвечал, что он по своей воле ни
эа что на свете ехать бы не согласился, а взят поневоле» 2.
Шешковский имел, вероятно, известные виды использовать Багрян-
ского в качестве особого наблюдателя за Новиковым в самом тюремном ка-
земате. Отсюда эта подчеркнутая заботливость о его здоровье, брадобритии
и пр.
По рапорту Колюбакина генерал-прокурор направил в августе же чи-
новника Тайной экспедиции А. Макарова для обследования условий содер-
жания в Шлиссельбургской крепости секретных арестантов. Шлиссельбург-
скую крепость Макаров обследовал только в октябре. В деле имеется его
рапорт генерал-прокурору о результатах обследования. Из приложенного
к нему именного списка можно узнать, кто были другие, находившиеся од-
новременно с Новиковым в крепости арестанты.
«По приказанию Вашего высокопревосходительства ездил я для осмотра
содержащихся в Шлиссельбургской крепости секретных арестантов и нашел,
что содержание их чинится со всевозможной осторожностью и к утечке или
другим каким неприятным случаям сумления никакого нет; положенное
же число для продовольствия их денег они все получают и тем довольны,
исключая Новикова, который произносил просьбу о недостатке в рассужде-
нии нынешней во всем дороговизны. Кто же они таковы, о сем имею честь
поднести именной список.
Коллежский советник и кавалер Александр Макаров,
14 Октября 1794 года.
Именной список
В Шлиссельбургской крепости содержатся нижеписанные арестанты.
1. Малороссиянин Сава Сирской с 776-го года за делание фальшивых
ассигнаций.
2. Пономарев сын Григорий Зайцев с 784-го за ложное и дерзкое разгла-
шение и буйственное поведение. '
3. Беглый сержант Протопопов с 784-го за отвращение от веры и непови-
новение церкви.
1 ГА, VII, Дело № 2824, л. 1.
2 ГА, VII, Дело № 2793, ч. 2-я, л. 21.
Н. И. НОВИКОВ
С портрета Д. Г. Левицкого. Масло- 1790 r.(?J
Государственная Третьяковская галлерея

Новые документы о Н. И. Новикове 763
4. Унтершихмейстер Кузнецов с 787-го за делание фальшивых ассигна-
ций на 10 лет.
5. Бывший порутчик Карнович с 788-го по лишении чинов и дворянства
за продажу чужих людей, за сочинение печатей и пашпортов и дерзкие раз-
глашении, послан до окончания шведской войны.
6. Отставной порутчик Новиков с 792-го за содержание масонской секты
и за печатание касающихся до оной развращенных книг на 15 лет.
7. При нем доктор за перевод развращенных книг.
8. Человек его, но за что неизвестно.
Коллежский советник и кавалер Александр Макаров» х.
Новиков содержался в крепости под особо усиленной охраной. Об этом
свидетельствует то обстоятельство, что в связи с заключением Новикова был
увеличен гарнизон крепости специально прикомандированной караульной
командой. В секретном рапорте, помеченном 1-м августа 1792 г., то-есть
днем, когда Новиков был приговорен к 15-летнему тюремному заключению,
комендант Колюбакин сообщает Шешковскому о том, что он получил от
него 25 руб. на содержание «известного нового хозяина, при нем доктора
и его человека, караульного офицера, унтер-офицера и 6 рядовых» 2.
В деле №2824 имеются также составленный по распоряжению генерал-
прокурора план крепости и отчет о составе гарнизона. Характерно выяс-
няющееся согласно этому плану размещение арестантов. Только Новиков,
Багрянский и слуга (так именуется в некоторых документах заключенный с
ними человек) находились в одной камере № 9 нижнего этажа крепости; про-
чие арестанты находились в одиночных камерах верхнего этажа. Таким об-
разом, Новиков и бывшие с ним подверглись полной изоляции и в самой
тюрьме. Таким суровым условиям заключения не подвергались даже самые
заядлые уголовные преступники.
Среди планов и отчетов находится примечательная собственноручная за-
писка Новикова, убедительно рисующая тяжелое положение его и заклю-
ченных с ним. Это, видимо, и есть та просьба о недостатках, которую, как
указывает в своем рапорте Макаров, «произносил Новиков».
ЗАПИСКА
О ВСЕПОКОРНЕЙШИХ МОИХ ПРОСЬБАХ
1) В рассуждении дороговизны на все съестные припасы, из получае-
мого рубля имеем самое нужное и бедное пропитание;
2) во всяком белье и обуви, также и платье, а наипаче слуга при нас
находящийся, крайнюю претерпеваем нужду и бедность.
Наконец, ежели голос несчастного страждущего, почти умирающего,
может достигнуть в слух ее императорского величества, то всепокорнейше
Вашего высокопревосходительства из единого человеколюбия прошу внушить
и представить всемилостивейшей матери отечества мою нищую всепокорней-
шую просьбу о милосердном помиловании и прощении нас! Слабость край-
няя и истощенные силы не попущают меня теперь более о сем распростра-
ниться, но человеколюбие и сострадание Вашего высокопревосходительства
да исполнят недостачу моей бедной верноподданической просьбы. Умило-
сердитесь над несчастным и преклоните на милосердие всеми л ости вейшую
матерь и государыню, хотя для слез бедных троих сирот, детей моих
1 ГА, VII, Дело № 2824, лл. 6 и 7.
2 ГА VII, Дело№ 2793, ч. 2-я, л. 16.
3 ГА, VII, Дело № 2824, л. 15.
ГА, VII, Дело № 2824,
1 1 караульня солдат
1 караульня артиллерийская ьо
сени СО
Ь йо СО -4 W
5 Т5 СО 4^ •
церковь сл
сени СО
X 14-я bg СО н О
а п а галлере 2 £ S СО 1 <1
сени СО
я с материалами О)
Новиков с товари- щами CD
сени СО
порожняя о
сени со
порожняя 1—л
порожняя to
сени со
Я
S
Со
Я
ШЛИССЕЛЬБУРГСКОЙ КРЕПОСТИ 1
Новые документы о Н. И. Новикове
765
Записка не датирована и не подписана никем.
Никаких улучшений в положении Новикова, несмотря на его жалобы и
ходатайства коменданта Шлиссельбургской крепости, не произошло. Об
этом свидетельствует переписка между комендантом Колюбакиным и гене-
рал-прокурором Самойловым, возобновившаяся спустя два года, в октябре
1796 г. В этом году, вероятно, по новому распоряжению генерал-проку-
рора, крепость обследовал другой чиновник Тайной экспедиции Ф. Крюков.
Из его рапорта видно, что число обитателей крепости за два года заметно
выросло. Мы находим здесь имена Ф. Кречетова, Васильева, ранее не упоми-
навшиеся. Из рапорта видно, как резко ухудшилось состояние здоровья
Новикова. Тяжелые лишения, долговременное голодание совершенно подо-
рвали его здоровье и причиняли ему мучительнейшие страдания. Вот как
на деле выглядело «попечение» Екатерины II о здоровье Новикова — этого
замечательного деятеля русского просвещения XVIII века.
РАПОРТ
Во исполнении вашего сиятельства приказания допущен я был полковни-
ком и Шлиссельбургским комендантом Колюбакинымдля обозрения содержа-
щихся в той крепости секретных арестантов, к коим, приходя в комнаты, за-
стал Кузнецова, Карновича, Сирского, Васильева и Зайцева, стоящими пред
образом на молитве, из коих первый молился со слезами на глазах, а у послед-
него от полагаемых частых земных поклонов виден на лбу знак в меру кури-
ного яйца, Кречетова же в упражнении чтения церковных книг, а протчих
сидящих на своих местах; я, отдав всякому должное почтение и употребя
всевозможное мое приветствие, расспрашивал каждого о их состоянии и
неудовольствиях, на что мне все единогласно отвечали, что они ни от кого и
ни в чем неудовольствия не имеют и спокойны, а токмо всякой жаловался
на судьбу свою и раскаивается в содеянном пред богом и всемилостивей-
шею государынею преступлении, в чем и просят у высочайшего ее величе-
ства престола в облегчение жребия их матернего ее милосердия, кроме раз-
вращенного во нравах Протопопова, который по ожесточению своему на-
стоит упорно в своем заблуждении, к сему ж определенному ему жребию
выставляет он себя безвинным страдальцем с чаянием получения за то свя-
тости; а как замечены мною некоторые в неимении и самого нужного одея-
ния, то на вопрос мною о сем, г-н комендант ответствовал, что он, не имея
на то особо определенной суммы, кроме определенного числа кормовых,
того и справлять навсегда не может, а старается всегда чинить им со своей
стороны всевозможное пособие; что же касается до Новикова, то он, будучи
одержим разными припадками и не имея никакого себе от того пособия, по-
лучил, наконец, ныне внутренний желудочный прорыв, от чего и терпит тяг-
чайшее страдание, то и просит к облегчению судьбы своей от вашего сиятель-
ства человеколюбивейшего милосердия, а притом страждут они с Багрян-
ским и от определенного им к содержанию малого числа кормовых, в рас-
суждении нынешней во всем дороговизны. О чем вашему сиятельству сим
покорнейше и рапортую.
Коллежский асессор Федор Крюков.
Апреля 22 дня 1796 года1.
Из некоторых других документов видно, что для Новикова было за-
казано и ему доставлено лекарство через канцелярию генерал-прокурора.
Вопрос же о прибавке ему, Багрянскому и слуге кормовых денег, видимо,
так и не был разрешен. Впрочем, этот вопрос вскоре потерял свое значение.
1 ГА, VII, Дело № 2824, л. 22.
766
С. Рейсер
6 ноября 1796 г. скончалась Екатерина II, а Павел I на второй же день,
7 ноября, велел выпустить Новикова из крепости.
Делу Новикова Павел придавал особо важное значение. Все документы
по этому делу он приказал «взнесть в свои палаты» и держал их у себя. Но-
виков был первым заключенным, которого новый император освободил из
тюрьмы.
В сохранившемся в делах Тайной экспедиции списке лиц, освобожден-
ных при вступлении на престол Павла I, Новиков, Багрянский и слуга зна-
чатся первыми. Они вышли из крепости 9 ноября 1796 г. Ч
Приведенные документы существенно дополняют наши сведения о жизни
Новикова в тюрьме.
IV
С. Рейсер
Журналист и „обличитель" Лев Камбек
1
%
Обличительная литература 60-х годов знает множество оттенков.Это слож-
ное и многослойное явление, гораздо более сложное, чем это показано обыч-
но в наших историко-литературных исследованиях. Если на одном полюсе
поместить Добролюбова, зло издевавшегося над формой исправления поро-
ков общественной жизни по мелочам и призывавшего к революционной
борьбе («я лишен способности представить себе стакан воды в виде моря»,—
писал Д. Свиристелев [Добролюбов] в «Свистке»), если в середине поме-
стить «Искру», в которой «вседневная практическая сатира» не заслоняла
общей идеи, то на другом полюсе окажутся «Московские Ведомости» этих
лет и фаланга всевозможных провинциальных газет, вроде «Одесского
Вестника», и длинный ряд журналистов, производивших массовую продук-
цию обличительного жанра: письма в редакцию, коллективные и инди-
видуальные проекты, заявления ит. д. и т. п.
Диапазон этого обличительного жанра был очень широк. Обличитель-
ство «Современника» и «Искры» совсем не тождественно обличительству «Мо-
сковских Ведомостей» или «Русского Вестника». «Полились либеральные
фразы, — писал Ленин, характеризуя 60-е годы,— о прогрессе, науке,
добре,борьбе с неправдой, о народных интересах, народной совести, народных
силахит. д. и т. д...»1 2. От подлинно революционных намерений, постепенно
мельчая, обличительство разменивалось в конце концов на дешевую либе-
ральную игру и дальше на мелкую монету бытовых неурядиц, а порою,
в порядке социальной мимикрии, принимало скрытую форму борьбы
с прогрессивными идеями под видом сочувствия им или просто стано-
вилось формой шантажа и взятки.
1 ГА, VII, Дело № 2900, л. 1.
2 «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов».
В. И. Л е н и н. Соч., изд. 3, т. I, стр. 181.
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
767
Если пить не даст в кредит
Дерзостный буфетчик —
Перед гласностью за то
Станет он ответчик.
(Вс. Крестовский «Оса», 1863, № 4).
Постепенно, по мере деградации, но с тем большей энергией, «благодетель-
ная гласность» обернулась торговой рекламой, прославлением «царя-освобо-
дителя» и «протестациями» тех журналистов, самые затаенные помыслы и
вожделения которых не шли дальше мелочей, напоминавших записи
в жалобную книгу магазина или почтовой станции.
Но масштаб такого рода протестов как раз соответствовал заданию и
вполне устраивал протестанта.
Приведу несколько примеров.
«Главные двигатели здешних построек — купец Плотников и инженер
Васильев. Первый особенно замечателен своей неутомимой, энергичной
деятельностью. Обладая порядочными средствами, он несколько лет уже на-
деляет пароходами и баржами различные торговые компании, и частные
лица к нему обращаются с доверием, потому что со знанием дела он соеди-
няет хороший личный надзор» («Московские Ведомости», 1860, № 31). Эта и
следующие цитаты взяты из статьи Е. И. Журбиной «Социальный смысл борь-
бы вокруг «обличительной» литературы 60-х годов» («Литературный критик»,
1933, № 3, стр. 33).
«Прошлый год, год замечательный. Наше отечество, ведомое по пути про-
гресса рукой высокого своего путеводителя, подвинулось еще вперед. Наука
и промышленность более и более дружатся между собой, и, пользуясь этим,
предприимчивые люди основали много новых промышленных компаний.
Даже и на наш уголок распространилась эта деятельность, и у нас образуются
два пароходных общества, а именно: тюменского купца Решетникова и К°,
екатериногородского купца Рязанова и К°» («Московские Ведомости», 1859,
№ 25). Об этом событии и следует подробное извещение во всеобщее сведение,
использующее развитую ныне гласность.
Описывая приезд ревизора в глухую провинцию для ревизии присутст-
венных мест, «Житель провинции» начинает «Рассказы из вседневной жизни»
так: «Вот явление, не лишенное значения, на которое я желаю путем воз-
никающей у нас гласности обратить внимание читателя».
А конец настолько хорош, что стоит его процитировать:
«В заключение моего обращения к тебе, читатель, позволь возвысить еще
раз голос, п пусть он будет лебединой песней каждого любящего Россию.
Возрождением современной русской народной жизни обязаны мы тому, кто
держит в руках своих кормило правления. Благословим его не в угоду
лести, всегда унизительной, раболепной, но во имя правдивого, честного
чувства русского, во имя должной справедливости. Благословим его на даль-
нейшие подвиги, которые всегда клонились к нравственному преуспеянию
России... Слава ему, дарующему нам некоторую гласность» («Московские
Ведомости», 1859, 1 апреля, № 78, стр. 583—584. Курсив мой С. Р.).
Две длиннейшие статьи посвящаются неисправным действиям нижегород-
ского страхового агента Климова, не возвратившего Христиану Мейену...
2 рубля, причем автор протеста сообщает, что,«передавая дело мое с г. Климо-
вым на суд публики, я вполне сознавал, что гласность — орудие обоюдо-
острое...» («Московские Ведомости», 1860,9 февраля, №31, стр. 233).
Даже о нападении волка на крестьянина К. Варжепевский «считает
долгом довести до всеобщего сведения. Неудивительно, что одесский
768
С. Рей сер
эпизод о «шестнадцати гусях, неповинно пожранных» (Добролюбов), при-
влек внимание прессы и обошел едва ли не всю Россию.
Число такого рода примеров можно увеличить беспредельно.
Добролюбов зло высмеял эту «гласность» в пародиях «Свистка», а однаж-
ды и в подлинной цитате из «Одесского Вестника». Приводимая ниже цитата
совершенно точна, но звучит она, как самая удачная пародия.
«Гласность последнего времени обнаруживает много новых явлений в на-
шем общественном быту. Считаю нелишним рассказать об одном из них, хотя
в нем нет ничего необыкновенного.
На днях некто Ф. возвращался ночью домой. Ему оставалось до квартиры
не более пятидесяти шагов, как вдруг неожиданная мысль пришла ему в го-
лову: что если, переходя улицу, он потеряет калоши? и если потеряет (в чем
он не сомневался), то что обойдется дороже: новые ли калоши или извозчик?»
Далее описывается, как, решив, что извозчик выгоднее, г. Ф. стал искать из-
возчика и нашел его вместо мостовой стоящим на тротуаре. Этому ужасному
обстоятельству во имя благодетельной гласности и посвящена гневная кор-
респонденция в № 19 «Одесского Вестника» за 1859 г. (Д о б р о л ю б о в,
Поли. собр. соч., М. 1939, т. VI, стр. 67—68).
Резюмируя всю эту полемику, Добролюбов еще раз, но уже в серьезном
тоне, касался того же вопроса.
«Кричат, кричат против каких-то обличений, каких-то дурных порядков...
Подумаешь, у них на уме и бог знает какие обширные соображения. И вдруг,
смотришь, у них самые кроткие и милые требования; мало этого, — оказы-
вается, что они кричат-то вовсе не из-за того, что составляет действительный
существенный недостаток, а из -за каких-нибудь частностей и мелочей» («Ли-
тературные мелочи прошлого года», «Современник», 1859, № 1; Поли. собр.
соч., М. 1937 т. IV, стр. 43) Ч
Само собой разумеется, что успехи такого рода «гласности» были ни-
чтожны по своему значению и вполне соответствовали крыловской басне.«Мы
вообразили, будто мы уже и в самом деле исцеляем общественные раны,
когда все хором начали рассуждать: «Кот Васька плут, кот Васька вор». Но
вот, наконец, мы увидели, что «кара общественного мнения» и «грозный
бич сатиры» не слишком-то действительное лекарство, — увидели, что
«Васька слушает да ест» (Чернышевский, Современное обозрение, «Со-
временник», 1857, № 10; Поли. собр. соч., СПб. 1906, т. III, стр. 551).
Все это либеральное пустословие, вера в исправление больших пороков
системой маленьких протестов и поправок были пародированы Добролюбо-
вым в словах: «В настоящее время, когда...» Эта фраза — нечто вроде обяза-
тельной анафоры всех бесчисленных протестаций в прессе 60-х годов.
Кроме «Свистка», Добролюбов пародировал эту формулу в статьях «Что
такое обломовщина», «Литературные мелочи прошлого года» и в рецензии на
«Уголовное дело» и «Бедного чиновника» К. С. Дьяконова.
1 Несколько позднее в полемике с Герцёном Добролюбов еще раз разъяс-
нил свою точку зрения и свой смех: «Нас много обвиняют, что мы смеемся
над обличительной литературой и над самой гласностью; но мы никому не
уступим в горячей любви к обличению и гласности и едва ли найдется кто-
нибудь, кто желал бы придать им более широкие размеры, чем мы желаем.
От того-то ведь и смех наш происходит; мы хотим более цельного и основа-
тельного образа действий, а нас потчуют какими-то ребяческими выходками,
да еще хотят, чтобы мы были довольны и восхищались» («Современник»,
1859, № 4, рец. на сб. «Весна»; Поли. собр. соч., М. 1935, т. II, стр. 484). Ср.
еше очерк Салтыкова «Литераторы-обыватели» в цикле - «Сатира в прозе»
(«Современник», 1861, № 2; Поли. собр. соч., Л. 1934, т. III).
Журналист и «обличитель» Лев Камбек 769
Позднее Некрасов в «Недавнем времени» вспомнил эту добролюбовскую
формулу:
Были мы до того горячи,
Что превысили всякую меру...
Крылось что-то неладное тут,
Но не вдруг потеряли мы веру...
Призывая на дело, на труд,
Понял горькую истину сразу
Только юноша-гений тогда,
Произнесший бессмертную фразу:
«В настоящее время, когда...»
Но если так велик был разрыв между идеальным заданием гласности в
планах и чаяниях революционных демократов и его осуществлением в ре-
альной действительности России 50—60-х годов, то еще резче и ощутитель-
ней было практическое использование форм общественного протеста для
исправления мельчайших деталей быта.
Бурливая эпоха 60-х годов породила немалое количество всевозможных
чудаков и оригиналов, «чаромутов» и воинствующих проповедников борьбы
за справедливость, авторов самых неожиданных теорий, людей, стоящих где-
то на грани быта, литературы и психопатологии.
П. Лукашевич, Н. Макаров, С. Урусов, Лев Камбек — каждый из них мо-
жет быть своеобразным представителем этой группы.
Среди легиона обличителей и поклонников «общественного мнения» и
великой, священной, несравненной, благодетельной и т. д. гласности в ис-
тории 60-х годов встречаются смешные, почти карикатурные фигуры «ушиб-
ленных» гласностью людей, не лишенных иногда искренности в своей борьбе
со злом. Но именно к ним вернее всего можно применить слова пословицы о
горе, родившей мышь. Самая комичность действий этих людей в диспропор-
ции той силы искреннего пафоса негодования, который они обрушивали на
житейские недочеты, стреляя из пушек по воробьям. Они растрачивали свои
силы на мелочи, не видя леса из-за деревьев. Самое трагикомическое в их
действиях это то, что они почти всегда были правы. Нелепые и мелочные
люди — они были лишены того трогательного и большого, что могло бы сде-
лать их Дон-Кихотами, например, в том смысле, как о нем говорил как раз в
это время Тургенев в своей речи 1860 года о Гамлете и Дон-Кихоте.
Едва ли не самой характерной фигурой такого рода, пышно расцветшей
в «обличительные» 60-е годы, был «жалкий журналист, всеобщее посме-
шище», как называл его Александр Блок \ — Лев Логгинович Камбек,
прочно забытый протестант, неизвестный биографам и комментаторам 2,
но пользовавшийся, однако, шумной «известностью» в 1859 — 1863 годы.
2
В истории иногда бывает, что имя остается только как что-то нарицатель-
ное, как знак каких-то действий и представлений о человеке, о котором, в
сущности, мы ничего или почти ничего не знаем.
Именно это произошло с Львом Камбеком, о котором самое яркое и
сильное, что сохранилось в нашей памяти, это слова Степана Трофимовича
(Верховенского) в «Бесах»: «Мы выехали, как одурелые, я ничего не мог со-
образить, и помню, все лепетал под стук вагона:
1 В статье «Судьба Аполлона Григорьева». А. Блок, Собр. соч., Л. 1934,
т. XI, стр. 189.
2 Так, напр., Л. П. Гроссман в т. XXIII Поли. собр. соч. Достоевского
(1918) в своих разъяснениях обходит молчанием имя Камбека.
49 «Звенья», № 8
770
С. Рейсер
Век и Век и Лев Камбек,
Лев Камбек и Век и Век (ч. 1, гл. 1, § 6) 1.
Об этой, по-своему очень характерной и типичной фигуре стоит напо-
мнить.
Начну с некоторых биографических подробностей.
Лев Логгинович Камбек был не русский.
Его отец — онемечившийся француз Lois Alexandre Cambecq, в Рос-
сии — Логгин Федорович (1796—1859), хотя отца его звали Франциск, в
детстве эмигрировал из Франции в Германию, в Дрезден, окончил гимна-
зию в Митаве, учился в университете в Берлине и Гейдельберге. Его
диссертация («Specimen juris criminalis, quo quaestio-punire, nulla an-
tecedente lege poenali minitabunda, an jure liceat», т. e. «Законно ли
наказание при отсутствии закона, угрожающего карой»), изданная в Дерпте
в 1822 г., была уничтожена за один из ее тезисов, и автору было запрещено
чтение лекций. Л. Ф. Камбек долго служил в Прибалтике, был инспектором
гимназии в Нижнем Новгороде, потом преподавал (почти не зная русского
языка) в Казанском университете. Докторскую диссертацию (по истории рим-
ского права) он защищал в 1838 г., но утверждение, как пишут его биографы,
«задержалось» до 1852 г., и эта работа и другие (на латинском и немецком
языках, на русский они переводились сыном) не имели сколько-нибудь серьез-
ного научного значения.
Преподавал Л. Ф. Камбек тоже плохо. Сохранились главным образом
анекдоты о скандальных созвучиях по незнанию русского языка или пере-
воды вроде того, что слова pontifex maximus он переводил — верховой же-
ребец 2. Во всяком случае, в 1855 г. в присутствии министра народного
просвещения А. С. Норова он прочитал такую лекцию, что должен был
оставить кафедру; с трудом удалось сохранить его в университете подругой
кафедре, чтобы дать возможность выслужить положенный для пенсии срок3.
1 Эти стихи в более полной редакции были напечатаны Достоевским в по-
лемической статье 1863 года, направленной против «Современника», —
«Опять молодое перо» («Время», 1863, № 3; Поли. собр. соч., т. XIII,
изд. 1930 г.) Отвечая на статью Салтыкова-Щедрина «Тревоги времени»
(в № 3 «Современника»), Достоевский писал:
Век и Век и Лев Камбек,
Лев Камбек и Век и Век.
На пистончике корнет
Страхов жители планет.
Характеризуя свои стихи как «дрянь», Достоевский пишет:«Мои стихи надо
читать эдак нараспев, чтоб что-нибудь вышло. Надо эдак руки в боки и при-
топтывать по комнате шпорой. Может и хорошо выйдет, не знаю» (Поли,
собр. соч., Л. 1930, т. XIII, стр. 321—322).
О корнете, играющем на ггистоне, упоминалось — по словам Достоев-
ского— как раз в «Головешке» (т. е. «Искре»). Последняя строка имеет
в виду научно-популярную статью Н. Н. Страхова — «Жители планет» в
кн. 1 «Времени» за 1861 г.
В 1864 г. («Эпоха», кн. V) в статье «Господин Щедрин, или раскол в ниги-
листах» Достоевский снова, в полемике с «Современником», процитировал
первые две строки четверостишия.
2 К. Н. Б е с т у ж е в-Р ю м и н, Воспоминания (до 1860 года), СПб,
1900, стр. 12; П. Д. Боборыкин, За полвека, М. 1929, стр. 61.
3 См. Г. Н. Геннади. Справочный словарь... Берлин, 1880, т. II,
стр. 97; Новый энциклопедический словарь, т. XX, стр. 582; Русский био-
графический словарь, том Ибак—Ключарев, СПб, 1897, стр. 409.
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
771
В некрологе Л. Ф. Камбека в «С.-Петербургских Ведомостях» (1859,
23 июня, № 135, стр. 592) отмечается его «безукоризненная прямота харак-
тера», которая «сколько возвышала его перед совестью и друзьями, столько
в труженической жизни была для него неоднократным источником самых
чувствительных огорчений»,-- в этих словах характеристики, написанной,
повидимому, сыном, чувствуется что-то родственное с ним в нелепом житей-
ском донкихотстве, чем прославился впоследствии и наш герой.
Биография самого Льва Камбека несколько проясняется из его преди-
словия к «Самоучителю практического применения законов». Оказывается,
«не быв юристом по воспитанию, но по обстоятельствам поступивши в граж-
данскую службу», он увлекся юриспруденцией («ревностно принялся за изу-
чение», как выражается он сам) и в течение 10 лет последовательно занимал
в Казани и Самаре посты канцелярского чиновника, секретаря губернского
правления и «долгое время» следователя.
В Петербурге он появился не раньше начала 50-х годов \ но что он делал
первое время — неизвестно.
Едва ли не первым этапом его деятельности в Петербурге была юрис-
пруденция.
Как и полагается строгому законнику, борцу за истину и справедливость,
Лев Камбек осуществляет «юридическую помощь населению». Он издает
книги такого рода: «Самоучитель практического применения законов к раз-
личным случаям частной и общественной жизни» или «Полнейшее настав-
ление и руководство для несведущих в судебном делопроизводстве к соста-
влению и написанию без помоши стряпчего всякого рода деловых бумаг и
актов...» (сообщаю лишь часть длиннейшего заглавия.—С. Р.). «Составил по
своду законов 1857 г. и его продолжениям Л. Камбек», СПб, 1861, или «Су-
дебный следователь, или полнейшее руководство к производству уголовных
следствий...» (опять-таки длиннейшее заглавие.—С. Р.). СПб, 1861.
В 1858 г. Лев Камбек «перевел и замечаниями дополнил» книгу своего
отца «Опыт начертания гражданского судопроизводства по российским зако-
нам» (изд. 2-е, СПб, 1859; 1-е изд. в Казани в 1848 г.; до того—по-немецки—
в ученых записках Казанского университета). Эти книги издает литератор
для пользы общества: самый характер их, язык, даже типичное двухчаст-
ное заглавие с характерным «или» рассчитано на массового читателя, при-
выкшего к такого рода заглавиям в ходовой литературе.
3
Больше всего и прежде всего имя Льва Камбека ассоциируется со скан-
далами и протестами. Не было, вероятно, в жизни Петербурга конца 50-х го-
дов начала 60-х годов скандала, на который Лев Камбек не откликнул-
ся бы:
«Где двое дрались меж собой — Камбек там, бесспорно, был третьим».
(Минаев.)
Особенная шумиха поднялась, когда вышневолоцкий помещик Александр
Павлович Казляинов в 1860 г. избил в вагоне железной дороги пассажир-
ку-немку. Этот случай обошел всю прессу и вызвал шумные протесты,
в которые были втянуты «Северная Пчела», «Московские» и «С.-Петербург-
ские Ведомости» и т. д.
1 См. дату его предисловия к переводу книги его отца Логгина Камбека
«Опыт начертания гражданского судопроизводства по российским законам»,
изд. 2. СПб, 1859.
49*
772
С. Рейсер
А на беду, через год помещик Николай Всеволодович Козлянинов был об-
винен в том, что избил крестьянку, принадлежащую помещице Жадовской.
В дело вмешался брат Николая Всеволодовича Александр, Всеволодович
Козлянинов, которого иные стали смешивать с прошлогодним «драколюбцем»
Александром Павловичем Казляиновым; началась длинная перепалка,
несколько водевильная по своему характеру (пошло даже в ход слово — «коз-
ляниновщина»). Камбек выступил в защиту невинного Н. В. Козлянинова.
Он писал: «Г. Козлянинов мужчина, а не дама, а тем не менее я публично
.выхожу защитником его прав. Напрасно г. С. П. думает, что я защитник
только дам; нет, м. г., недам, а просто справедливого дела... Гласность долж-
на быть справедливая» («Петербургский Вестник», 1861, № 17, см. также:
«Северная Пчела», 1860, № 192, «Московские Ведомости», 1860,№№ 185 и 230
и др.).
Камбек предает в своем журнале «Петербургский Вестник» гласности
уличное самоуправство откупных контролеров (1861, № 20), поступки
торговцев, применяющих принудительный ассортимент в продаже товаров
(1862, прил. к № 3), «обличение журнальных проделок, преследование урод-
ливых проявлений нашей общественной жизни» (1862, прил. к№ 6) — одним
словом, все, что только поддавалось обличению.
Камбек отличался удивительной способностью вызывать всяким своим
поступком скандалы. Стоило ему напечатать в своем журнале «Путевые
письма Кебмака к Воклещу» (анаграмма: Камбека к Щелкову ) из Оханска
(1861, №№ 6, 7), как разгорелся скандал. Жители Оханска стали протесто-
вать, и Камбек этот протест, подливая масла в огонь, напечатал в своем же
журнале (1861, № 21). Он же заполнял московские и петербургские газеты
многочисленными протестами в виде постоянных писем в редакцию.
Этот «обличительный зуд» Камбека давал повод к неистощимым остротам
сатириков, прежде всего Минаева и Вейнберга в «Искре».
«Гейне из Тамбова» (Вейнберг) в особом стихотворении воспел подвиги ве-
ликого протестанта.
ОДНА ИЗ МОИХ НАДЕЖД
Процветает наш век
Оттого, что Камбек
Неусыпно в нем зло обличает;
Полный жажды добра,
От утра до утра
Он протест за протестом качает.
Для других борода —
Небольшая беда,
Для Камбека — большая опасность;
Но от ней-то теперь —
О, читатель, поверь —
Процветает в отечестве гласность.
Г рубиян-кондуктор,
Спекулятор-актер,
Г осподин без души человека
Только гадить начнут,—
А глядишь, тут как тут
Неусыпное око Камбека...
О, Россия моя.
Мощь и доблесть твоя.
Не исчезнут отныне вовеки:
Ты окрепнешь в борьбе,
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
773
Потому что в тебе
Процветают и пишут Камбеки.
(«Искра», 1861, № 39, стр. 562). 1
Рисуя в иронических тонах благодетельный прогресс России в будущем,
Вейнберг писал:
Говорят, что исчезнет навек
Повторенье различных скандалов
И уйдет обличитель Камбек
Со страниц всероссийских журналов.
(«Искра», 1862, № 5, стр. 73)
В пародической картине Дантова ада Минаев рисует даже картину как
............................ад порочный
Камбек вызывает на протест.2
Имя вечного протестанта настолько прочно вошло в сознание, что в
1871 г., когда подвиги Камбека уже давно отшумели и его самого уже не было
в живых, «Искра» в полемике с «С.-Петербургскими Ведомостями» В. Кор-
ша снова использовала его имя в статье «Неожиданный протест Льва Кам-
бека. Письмо к редактору с того света» (№ 39, стр. 1224—1227).
Рассматривая в отдельности каждый «скандал», очередное обличение и
протест Камбека, нельзя не признать, что в большей части случаев он был
по существу прав. Иронию и смех вызывала не эта сторона, а обличительная
энергия Камбека, вероятно, искренно верившего в важность своей «деятель-
ности». Для него все большие социальные вопросы ограничивались мелочами
быта; отсюда диспропорция высокого пафоса и малых дел. Было бы невер-
но в наши дни видеть в Камбеке только то, что видели в нем современники:
он по-своему характерная фигура эпохи, карикатурное выражение либе-
рального обличительства, исказившего и опошлившего высокие идеи ре-
волюционных демократов.
4
Современники прочно запомнили не только поведение, но и внешний об-
лик— неизменный наряд Камбека — нечто вроде формы, в которой он щего-
лял в качестве защитника всех угнетенных, обличителя несправедливостей
этого мира. «Средних лет брюнет, в красной кумачевой рубахе, в широких
шароварах и в высоких сапогах, длинноволосый, бородатый» («Н. А. Лейкин
в его воспоминаниях и переписке», СПб, 1907, стр. 111). Армяк или поддевка
из бурого верблюжьего сукна, поярковая шляпа гречневиком, вид «мизе-
рабля», вечно разглагольствующего и хорохорящегося, — таким запомнили
его Лейкин, Боборыкин, Минаев, таким, как правило, изображают его в
карикатурах «Искра» и «Развлечения» (П. Боборыкин, За полвека,
1929, стр. 307; «Искра», 1862, № 40, стр. 527 и т. д.).
«В поддевке, в смазаных сапожищах и в смуром славянском кафтане,
С кудрями под мурмолкой-шапкой, с брадой, от рожденья небритой,
1 См. еще стихотворение Минаева «Гласность», «Искра», 1861, № ЗС
стр. 436.
2 А. Островский, Эпиграмма и сатира. Из истории литературной,
борьбы XIX в., Л. 1932, т. П, стр. 242.
774
С. Рейсер
Уж много годов на Руси стал известен сей муж именитый,
Которого мудрые боги послали на землю с наказом:
Мешать всем скандалам людским и предел положить их проказам..,»
(Минаев, «Искра», 1862, № 38, стр. 506)
Славянофильствующему облику этого католика по вере, полуфранцуза
полунемца по национальности, подстать и домашняя бытовая обстановка,
живо запомнившаяся современникам. Мебели дома почти нет — она описана
за долги, в квартире грязь и холод, голодные дети, которым из жалости по-
могает Мей (живущий в одном доме с Камбеком), сам почти такой же бедняк.
В обстановке бесшабашной богемы, пьянства, случайных встреч п мимо-
летных дружб имя Камбека несколько раз связывалось с революционными
кругами: то Камбека подозревают в причастности к печатанию и распростра-
нению нелегальных изданий кружка Зайчневского-Аргиропуло—впрочем, это
подозрение вскоре отпало. (Г ерцен, т. XI, стр. 173—179, и М. К. Лемке,
Политические процессы вРоссии 1860-х гг., изд. 2-е, 1922, стр. 10. В III от-
делении это «частное сведение исследовано не было и никакими фактами не
доказано»), то его имя упоминается в числе сотрудников Чернышевского
по распространению его прокламаций (см. «Процесс Н. Г. Чернышевского»,
Саратов, 1939, стр. 102), то в доносе в III отделение его называют в числе
«поморных» и членов «крайней партии» (Герцен, XVI, 170) и т. д. Нечего
и говорить, что все эти обвинения не имели ни малейшего основания.
От революционной идеология Камбека была очень далека. Типичный
обыватель, имевший какие-то искренние, но смутные идеалы правды и спра-
ведливости, сбитый столку разноголосицей 60-х годов, немного либерал, не-
много славянофил, бестактный и не лишенный доли плутоватого лукавства,
он всего менее собирался быть «потрясателем основ». Профессия журна-
листа открывала выход его энергии, жажде публичности и общественной дея-
тельности, тем более,что начиная с средины 50-х годов трудно было не стать
журналистом. При облегчении формальностей, требовавшихся для получе-
ния разрешения на издание журнала, при некотором ослаблении цензурных
строгостей и при общем оживлении общественной жизни это искушение было
очень сильным. Журналист был значимее профессора, а журнал значил
бочьше, чем кафедра. Именно так рассуждали и Добролюбов и Чернышев-
ский, предпочтя журнальную деятельность ученой карьере.
С другой стороны, журнал сулил доходы, и порою немалые. И это привле-
кало многих.
Журналы росли, как грибы после дождя. За первое пятилетие 50-х годов
Лисовский отмечает 26 новых журналов, а за второе — свыше 120. Возни-
кали не только «уличные листки», но и всевозможные так наз. «серьезные»
журналы. Не все они были долговременными, но в конце концов, после раз-
личных пертурбаций (слияния, изменения программы, перемены редакто-
ров и издателей и т. д.), некоторые из них прочно обосновались и заняли
свое место в культурной жизни страны.
Мог ли в этой обстановке Лев Камбек удержаться от того, чтобы не стать
журналистом?
Еще с октября 1858 г. второстепенный журналист, отставной капитан
Александр Михайлович Станюкович (1824—1892)* ежемесячно издавал «Се-
мейный круг»—«журнал литературы, искусств, наук, технологии, промы-
1 Ему принадлежит: «История России для народного чтения».Кн. 1, СПб,
(861, и «История России от ее основания до настоящего времени, общепонят-
но рассказанная», М., 1875.
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
775
тленности,хозяйства, домоводства, охоты и мод». Несмотря на это длинное и
многообещающее название, журнал влачил жалкое существование и через
год с небольшим, с января I860 г., превратился в еженедельник с несрав-
ненно более скромным названием: «Журнал литературы, искусств и со-
временных новостей».
Перемена заглавия не помогла — подписчиков не было, как не было,
впрочем, и сотрудников. Весь журнал заполнялся совершенно неизвестными
даже в то время именами1, выходил неаккуратно: за 1859 г. вышло, напри-
мер, лишь 5 книжек вместо 12.
Для того чтобы спасти бывший на краю гибели журнал, издатель три-
жды 2 обращался в Цензурный комитет с просьбой разрешить ему печатание
политических обозрений, в то время разрешавшихся очень немногим журна-
лам и бывших более или менее верной приманкой для подписчиков. Главное
управление цензуры трижды в этой просьбе отказало, и журнал продолжал
угасать.
Эта весьма обычная в те годы история продолжалась дальше столь же
банально.
В конце I860 г. (№ 48 от 1 декабря, стр. 197—198) редакция известила о
своем решении «не ограничиваться рамками семьи и домашнего быта», а соз-
дать широкий беспартийный орган.
С 1861 г. журнал был переименован в литературный еженедельный жур-
нал — «Петербургский Вестник».
Объясняя перемену названия, редактор сулил подписчикам дополни-
тельно картинки мод, портреты «знаменитых личностей» й писал так: «С пе-
ременою названия редакция имела в виду открыть журналу, не выходя из
пределов программы, более простора для публичности, общественной жизни
и современных вопросов, занимающих всякого образованного человека»
(1861, № 6, стр. 105).
Вскоре (№№ 10 и 15), опять-таки без особой доплаты, подписчикам стали
обещать все распоряжения по крестьянскому вопросу, однако и эта при-
манка не помогла.
Издатель первоначально оставался тот же, но с 11-го номера 1861 г. пере-
дал редакцию Льву Камбеку (в№№8, 9, 10 редактор не обозначен вовсе).
В 1861 г. вместо 52 номеров вышло ровно половина — 26. «Журнал
являлся неаккуратно вследствие важных, встреченных нами, неудобств и
затруднительных обстоятельств», — писал Камбек в № 26 (1861 г.).
Первым шагом нового редактора было обращение в Цензурный коми-
тет с просьбой о разрешении «хроники политических событий». В апреле
главное управление цензуры в четвертый раз отказало в этой просьбе.
Рекламируя издание журнала на 1862 г., Камбек сообщал, что он при-
гласил в журнал «некоторых г.г. мировых посредников» и «русских мужич-
ков, понимающих более всех необходимость нового преобразования крестьян-
ского быта» (1861, № 22).
Но ни новое название, ни мировые посредники, ни «мужички» не помо-
гали; подписчиков упорно не было («газета без подписчиков» называл ее
В.Р. Зотов), журнал выходил неаккуратно: майский номер вышел в октябре,
1 Издание этого журнала было разрешено в сентябре 1857 г. домашнему
учителю, колл. per. Ап. Фридрихсону, но в феврале 1858 г. Станюкович от-
казался от разрешенного ему детского журнала «Зарница» и получил от
Фридрихсона право на издание его журнала («Дело С.-Петербургского Цен-
зурного Комитета», 1857, № 97, ЛОЦИА).
2 11 сентября 1859 г., 7 апреля I860 г. и 2 сентября 1860 г. (см. назв.
выше дело ЛОЦИА).
776
С. Рейсер
июньский — в ноябре, иные же номера приходилось выпускать вообще без
обозначения дат. И. И. Панаев называл «Петербургский Вестник» «ежене-
дельной газетой, появляющейся раз в три месяца» («Современник», 1861,
№ 10, стр. 321—322).
Камбеку нельзя, впрочем, отказать в настойчивости,—так, например, он
для привлечения подписчиков вступает в блок с «Книжным Вестником».
Отзываясь с похвалой об этом журнале, Камбек предлагал своим подписчи-
кам подписываться на «Книжный Вестник» у него, по цене 2 рубля вместо
3 рублей, потом в особом «Извещении» он рекомендовал покупать в ре-
дакции «небольшое количество» оставшихся экземпляров своего журнала
прошлого (1861) года, суля комплектна 26 номеров за 2 рубля (опять-таки
вместо 3).
С 26-го номера 1861 г. соредактором Камбека стал «санктпетербургский
купеческий сын» Владимир Кузьмич Скворцов \
Если в 1861 г. вышла половина обещанных номеров (26 вместо 52),
то в 1862 г. стало еще хуже — вышло только 16 книжек журнала.
Положение становилось катастрофическим. Нужно было во что бы то
ни стало спасать журнал.
Тогда-то изобретательный Камбек решил спасти его экстраординарным
способом, во всяком случае, не применявшимся еще доселе в русской
журналистике: перевернуть вверх ногами все гонорарно-профессиональ-
ные обычаи — открыть страницы журнала для всех желающих и не только
не платить авторам за напечатанные вещи, но еще брать с них плату 1 2.
Все это облекается, разумеется, в приличные рамки и соответственно
мотивируется. Во-первых, не у всякого писателя есть имя, открывающее
ему страницы журнала; во-вторых, ряд писателей не может печататься
только потому, что они не нравятся лично «редакторам-папенькам», которые
не только их не печатают, но и рукописей даже не читают.
В борьбе с этим злом Лев Камбек решил самоотверженно спасать пишу-
щую братию, а заодно и «распространять грамотность», которая одна способна
«исцелять раны общественных недугов».
«Желая распространить грамотность, — читаем в объявлении о подпи-
ске на 1862 г. (приложение к № 22, 1861 г.),—не величая громким именем ли-
тературы,— предоставляем всем г. г. желающим помещать свои статьи (не-
зависимо от статей, принимаемых по содержанию и достоинству своему в
самом журнале) в издаваемом нами журнале «Петербургский Вестник» за
условленную плату в печать. Что же касается до литературного достоинства
этих статей, редакция ответственность на себя не берет, потому что это де-
лается в виде приложения, где всякое дарование может дебютировать».
На этот раз Камбек добился своего: журнал стал популярен. Идея при-
ложений, в которых каждый может печататься (плата за «статьи и библиогра-
фические объявления» была, к слову сказать, немалая — 5 р. серебром за
1 Ему принадлежит водевиль «Сватовство», СПб, 1859, «Русская грамма-
тика», СПб, 1861, и сб.«Русское чтение» (два издания в 1861).В этом сборнике
напечатаны беллетристические опыты Я. М. Ковского и ряд библиогра-
фических заметок самого Скворцова.
2 Указанное выше дело С.-Петербургского цензурного комитета поз-
воляет установить, что в феврале 1862 г. Камбек просил разрешить ему
издавать журнал ежемесячно, а «Прибавления» к нему еженедельно (на-
подобие «Совр. летописи» при «Русском Вестнике»). В разрешении Гл.
у пр. цензуры отказало, хотя цензурный комитет со своей стороны
не возражал.
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
777
2 столбца (100 строк), вызвала если не приток подписчиков, то сотрудников
(платящих гонорар редактору) и несколько удлинила агонию журнала.
Но особенную пищу приложения дали журналистам, в частности юмо-
ристам.
Издевались над Камбеком все: Новый Поэт в «Современнике», (1861 г
№ 10, стр. 321—322), «Искра», поместившая (1862, № 1, стр. 2) карикатуру
на Камбека с подписью: «На улицах ... благочиние и чистота. Для уничто-
жения нечистоты уличной есть ждановская жидкость, а для литератур-
ной — отдел журнала Камбека».
В «Развлечении» (1862, № 21, стр. 263) изображался Камбек, зазывающий
к себе прохожих. «Кому славы? Кому бессмертия? Извольте — вот «Ерун-
да». Пожалуйте 10 целковых за страницу п ваши имена перейдут к потомству.
Право, не дорого-с».
В. Курочкин посвятил специальное стихотворение выходу 1-го номера
«Ерунды».
Да будет омрачен позором,
Да будет жертвою вражды,
Кто назовет постыдным вздором
Листки печатной ерунды.
Певцы волны, луны и девы,
Тащите смело из гробов
Полуистлевшие напевы
Червями съеденных стихов.
Все ваши вирши и творенья
Перенесет из века в век
Распространитель просвещенья
И лев сезона — Лев Камбек.
«Камбек на новом поприще деятельности»
(подп. «Т. Т.», «Искра», 1861, № 47, стр. 697)
Об открытии нового отдела иронически известила «Искра» в «Хронике
прогресса» (1861, № 42, стр. 601—602)г. Она же назвала прибавление Кам-
бека «ерундою» — новым в то время словом, о котором надо сказать.
«Слово «ерунда» сравнительно недавно вошло в оборот; оно было еще на-
столько новым, что первое время писалось в кавычках. Приведя его в «Жизни
и похождениях Тихона Тросникова» (т. е. в начале 40-х годов), Некрасов в
сноске пояснял: «лакейское слово, равнозначительное слову — дрянь»
(глава V).
Употребляет это слово и Белинский в письме к Анненкову 15 февраля
1848 г. (Письма, т. III, стр. 338). Салтыков в рассказе «Брусин» (1849)
употреблял это слово уже без кавычек. Более естественно звучит оно
в стихотворении Некрасова «Газетная», в речи Базарова («Отцы и дети»,
гл. X, 1861), в «Исповеди» Кельсиева (1867), и, наоборот, архаисты с кон-
сервативным оттенком, типа Г. Н. Потанина, и много позже— в конце века
писали еще это слово в ироническом смысле, заключая его в кавычки 1 2.
1 Из других многочисленных упоминаний Камбека у Курочкина стоит
назвать «Гласность 1859 г. и гласность 1862 г.», «Искра», 1862, № 42;
ср. также № 45 «Современные песни и размышления», там же, 1865, №6,
стр. 82.
2 См. цитату в статье И. Г. Ямпольского «Дмитрий Минаев», Уч. запи-
ски Лен. Гос. Университета, Л. 1945, вып. 9, стр. 51.
778
С. Рейсер
Этимология этого слова неясна. Некоторые считали его образованным по
типу народной этимологии от латинского слова gerundium и видели в нем
насмешку над «гимназическим» классицизмом (так, между прочим, понимает
это слово Савелий Туберозов в «Соборянах»). Лесков в специальной заметке
«Откуда пошла глаголемая «ерунда» или «хирунда» (Из литературных воспо-
минаний, «Новости», 1884, № 243, 3. IX, стр. 1—2) разъяснял историю этого
слова иначе: он считал его термином колбасного производства, петербургско-
немецкой идиомой. Низшие сорта, в которые сбрасывались все остатки, обо-
значались: das ist hier und da. Отсюда, по его словам, и создалась хирунда
или ерунда (ср. у Даля: «Не пиво, а какая-то ерунда», изд. 1-е, т. 1, стр. 464).
Лесков называет даже первых распространителей этого слова в печати, а
именно: музыкального критика К. П. Вильбоа, Ап. Григорьева, М. М. Сто-
пановского и П. И. Якушкина, доставившего его «в редакцию В. С К-на»,
т. е. В. С. Курочкина, — «откуда оно и разлилось малиновым зво-
ном».
Какова бы ни была этимология этого слова, в эпизоде с Камбеком прои-
зошел обычный в истории процесс, когда презрительная кличка (гезы,
санкюлоты, гайдамаки) гордо принимается и становится как бы зна-
менем.
Так хотел поступить и Камбек. Не приобретая этого названия официаль-
но (на прибавлениях просто значится «К №...»), Камбек охотно им пользуется.
В прибавлении к № 7 хор Аскоченских в ужасе поет:
Духи нечистые дитя родили,
Силы кромешные — Ерундой назвали.
Гроб тебе и яма. Сгинь. Пропади.
(Подп. «Ерундмейстер».)
Прибавления начинают пестрить подписями:Ерунда, Ерундмейстер, Стар-
ший помощник младшего ерундиста,Помощник ерундиста, Секретарь ерунды,
Присяжный ерундист Терентий Чертополохов и т. д. Всего вышло 11 но-
меров «Ерунды» (2 в 1861 г. при №№ 25 и 26 и 9 в 1862 г. при №№ 1, 3,6,
7, 8, 9, 11, 15, 16).
Несмотря на гордый подзаголовок «Статьи для напечатания принимаются
всякого содержания», порою в почтовом ящике появлялись ответы такого
рода:
«г. Махотину. — Статьи ваши не могут быть напечатаны даже в прибав-
лении» (1861, № 25).
Для стиля переписки и нравов в «Петербургском Вестнике» характерен та-
кой окрик:
«Г. А. Квашнину-Самарину. Нельзя ли писать письма поприличней»
(1862, № 1).
Когда все редакции отвергли статьи Леона Геллера, в которых он поле-
мизировал с некиим Шилем, Камбек объявил, что редакции не печатают
их «по кумовству», и торжественно оповестил, «что все статьи г. Геллера, от-
вергнутые всеми редакциями, постоянно будут печататься в «Петербургском
Вестнике» (1861, №26).
Круг сотрудников «Петербургского Вестника» и приложений к нему был
очень невелик.
Постепенно граница стиралась, и в основной части, как и в при-
бавлениях, начинают мелькать одни и те же имена: Фандера,
К. Флемминга, В. Нестерова, А. Розенштрема, С. Ромера, К. Сочкова,
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
779
В. Ольховского, А. И. Жаринова, А. Кресина и т. д. Ни одно из этих имен
не получило известности в «большой» литературеЧ
Сотрудников было неприлично мало, и для того чтобы создать впечат-
ление обилия участников, в журнале появляются анаграммы вроде
Кебмак, Воклеш, Реднакси; криптонимы Н. П. X., Л. К., М. С. Н., Н.,
И. А. М. и в огромном количестве псевдонимы, вероятно часто скрывающие
одно и то же лицо: Гейне с Урала, Трофим Леденчиков, Туз Козырьков,
Л. Правдолюбов, Ипполит Прикамский, Вл. Слово (вероятно, Вл. К. Сквор-
цов), Наличный-Разночинный, Петрополец, Дон-Тютюн-Чубукче-Тютюн-
лы-Оглан Восточный, рыцарь печального рыла, и имена, очень похожие на
псевдонимы, вроде: Пыжиков, Сундуков, Я. М. Ковский и т. п.
Из имен «большой» литературы надо назвать Аполлона Григорьева, пе-
чатавшего в «Петербургском Вестнике» переводы из Беранже (1861, №№ 21
и 26; 1862, № 4), и ряд вещей Мея, в поисках заработка не гнушавшегося
никакими журналами (он печатался, конечно, в основной части журнала)1 2.
В своей «классовой», с позволения сказать, ориентации «Петербургский
Вестник» был связан с купеческой, гостинодворской литературой и вообще
с теми купеческими сынками, которые, презрев заветы отцов, ударились в
литературу.
«Купеческий сын» Владимир Скворцов, став (с № 26 1861 г.) соиздателем
журнала, усиленно привлекал к участию Ивановского, Нестерова,
Обличительного купца и др. О том, кто такие эти люди, в журнале
прямо сказано: «в редакции... есть сотрудники из купеческого звания...,
может быть это многим и не понравится» (1862, № 15, стр. 91). В этом же
журнале печатался Иванов-классик и начал свою писательскую работу
Лейкин 3.
Для позиции такого рода очень характерна статья критика Вл. Слово
(ему принадлежат почти все критические и историко-литературные статьи
в журнале) об Александре Анфимовиче Орлове. Литератор «толкучего
рынка словесности», Орлов в этой статье всячески превозносится. Заодно
берутся под защиту «Прекрасные магометанки», «Английские милорды»,
«Гуак» и пр. — они, мол, тоже, что Дюма. Вся эта литература читается, по
мнению критика, лучше, чем Гончаров или Тургенев. Особенно подчерки-
вается, что Орлов описывал купеческий быт и едва ли не первый выводил не
графов или маркизов, а купцов и приказных. В заключение приводится об-
ширная библиография (в 42 названия) его произведений 4.
Начинающему Лейкину Камбек говорил: «Теперь ваша будущность,
ваша звезда занялась. А мы, дворяне и разночинцы, на смарку. Да и пора
нам, пора. Намозолили мы всем глаза. Надо слиться с народом и помогать
вам» («Н. А. Лейкин в его воспоминаниях и переписке», СПб, 1907,
стр. 111).
Эта «купеческая» установка «Петербургского Вестника» очень характерна
для своего времени. Купцы, городское мещанство, мелкое чиновничество в
это время становятся более или менее активной силой, и их экспансия в ли-
1 К. Сочков сотрудничал также в «Гудке», А. Розенштрем — артист
имп. театров, автор сборника «Стихотворений», изд. в Петербурге в 1858 г.
Рец. на эту книгу см. у Добролюбова, «Современник», 1858, № 3; Полное
собрание сочинений, т. 1, стр. 338.
2 См. еще «Барышню-крестьянку» Л. П. Блюммера (1861, № 23). Впро-
чем, многие сотрудники в этой части журнала гонорара не получали.
3 1861, № 20 (рассказ «Гробовщик» и стихотворение «И помню я, когда
играла...»).
4 «Петербургский Вестник», 1862 г., № 4, стр. 77—79.
780
С. Рейсер
тературе — факт несомненный. Для них издаются журналы типа «Весельча-
ка», «Гудка», на них ориентировались многочисленные «уличные листки»
1858 г. \ с традицией которых «Ерунда» Камбека несомненно связана.
«Уличные листки» все же, хотя и с большой натяжкой, можно отнести к раз-
ряду сатирической литературы.«Ерунда» же Камбека довольствовалась самым
примитивным обличительством и на большее не претендовала. Состав
номеров был самый разношерстный: одни номера заполнялись прозой,
письмами, путевыми очерками или в высшей степени примитивными пове-
стями, другие— полемическими статьями. То и дело приходилось отражать
атаки «Искры», «Века» и других журналов, здесь нередко выступал сам
Камбек со стихами, статьями и полемическими заметками (1862, к№ 1 и №9,
приложение к № 15 и др., ему же, вероятно, принадлежит и ряд других
вещей в журнале и в прибавлениях).
Значительное по количеству, но достаточно низкое по качеству место за-
нимал в «Ерунде» отдел стихов.
Упомянутый уже Розенштрем печатал поэтическое переложение рассказа
арестанта из «Губернских очерков» Салтыкова (об убийстве Парани — 1861
№ 17), какой-то Васильев печатал «Русские камеи» — нелепое и бездарное
подражание «Камеям» Мея (1861, приб. к № 26, 1862, приб. к № 6),
Ф. А. Федоров— «Оду на скуку» и посвящал ее жене редактора Л. X. Кам-
бек (1861, № 12) и т. д.
Вот образцы «поэзии» «Ерунды». В ней А. И. Жаринов печатает такие
стихи:
Лет сорока пяти девица:
Она злобнее, чем тигрица,
Горда, ну что твоя орлица,
Жадна, как старая волчица,
Хитра, лукава, как лисица,
А уж хвастлива, как синица —
Да кто ж она?.. Моя сестрица.
(1862, приб. к № 6)
пли там же:
К*
Бряцаю по струнам кимвалов своих —
И грозно пою я могучий свой стих.
О ноеых, о древних, о славных делах...
О всем я пою — в поучение, в страх.
Я рыцарем сильным на свет был рожден;
Мне дар трубадура на долю сужден.
Наличный-Разночинный печатает стихотворение «Мечта»:
Порою горячие слезы
По щечкам прекрасной текут —
И тяжкие, мрачные грезы
Волнуют божественной грудь.
(1862, К? 11)
Нужно некоторое усилие, чтобы не принять эти стихи за пародии и вос-
принимать их как серьезные стихи.
1 О них см. статью И. Г. Ямпольского «Из истории сатирической журна-
листики 1860-х годов» в Уч. Зап. Лен. Гос. Университета, 1941, серия фи-
лол. наук, вып. II, № 76, и его же примечания к статье Добролюбова об «улич-
ных листках» в Поли. собр. соч. Добролюбова, 1936, т. III, стр. 632 — 633.
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
781
Вот пример стихотворения на «социальную» тему. Автор его подписался
инициалами Л. К. — вероятно, это сам Лев Камбек Ч
СОВРЕМЕННАЯ ЗАМЕТКА
Его превосходительство
Любил хороших птиц,
И брал под покровительство
Хорошеньких девиц.
Он был большим проказником
И в клубе в вист играл,
Грошами он по праздникам
Всем нищим раздавал.
Актрис к местам пристраивал,
Бриллиантами дарил,
Крестьян своих расстраивал
И по миру пустил.
Чтобы оживить «Ерунду», Камбек завел в ней специальный отдел под от-
кровенным названием «Сплетни», печатал специальные «Вопросы и ответы»
с претензией на остроумие, вроде того, что насекомое, любящее полемику,—
«Северная Пчела», почта, не разносящая писем, — «Северная Почта», или
рассуждения о сходстве женщины и коровы и т. д. Остроумием такого же
характера отмечались и «уличные листки» 1858 г.
Все эти затеи были уже, в сущности, гальванизацией трупа. Полуживая
«Ерунда» умирала от общей дистрофии.
Хотя успех ее и был шумный, но основной своей цели Камбек не достиг.
Подписка не была пропорциональна шумихе, поднявшейся вокруг журнала:
подписчиков и, значит, денег в редакции не прибавилось, бумаги в кредит
не отпускали, типография в долг не печатала (Л е й к и н, цит. соч., стр. 113—
114), и журнал прекратился 2.
В статье «Необходимое литературное объяснение по поводу разных хлеб-
ных и нехлебных вопросов» Достоевский в иронической форме выражал
свой ужас по поводу оставления Камбеком литературного поприща.
«Что же будут делать наши виршеплеты, фельетонисты и вообще все они,
гордо считающие себя предводителями прогресса нашего... Ведь «Век»
и Лев Камбек служили к пропитанию целых туч прогрессистов наших с их
малыми детьми такие долгие, длинные годы...» з
1 Ср. его же стихи в № 1 за 1861 г.
2 В 1863 и 1864 г. журнал не издавался. В конце 1864 г. Камбек обратил-
ся в цензурный комитет с просьбой разрешить ему возобновить издание с ян-
варя 1865 г. Однако, сославшись на высочайшее повеление об аннулировании
полученных, но не реализованных разрешений на право издания журна-
лов; министр внутренних дел возобновления журнала не разрешил. Тем не
менее, в марте 1865 г. Камбек обратился с заявлением, в котором он переда-
вал права на издание журнала кн. Всеволоду Алексеевичу Долгорукову;
понадобилось новое разъяснение цензурного комитета (от 23 апреля). На
этом история журнала полностью заканчивается (см. назв. выше дело
ЛОЦИА).
з «Время», 1863, № 1; Поли. собр. соч., Л. 1930, т. XIII, стр. 283—284.
Ср. у Некрасова:
В те дни, когда явился «Голос»
И прекратилась «Ерунда»...
(«Вступительное слово «Свист-
ка» к читателям».)
782
С. Рейсер
Во всей этой истории «Семейного круга», «Петербургского Вестника» и
«Ерунды» с удивительной отчетливостью повторились этапы, типичные для
истории многих журналов этого времени: 1) Новый журнал с широковеща-
тельной программой не пользуется успехом. 2) Программа сужается, однако
число подписчиков не увеличивается. 3) Журнал меняет заглавие—резуль-
тат тот же. 4) Р едактор берет в долю компаньона—все то же, и 5) журнал уга-
сает. Здесь был только вставной эпизод, попытки продлить его агонию. В из-
вестном смысле предприимчивый Камбек шел по тому самому пути, который
впоследствии получил гораздо большее распространение в буржуазной жел-
той прессе. Погоня за сенсацией, за легким и шумным успехом, спекуляция
на доверчивости читателя были свойственны и Льву Камбску, выступав-
шему как раз в эпоху развития в стране буржуазных тенденций.
5
После прекращения «Петербургского Вестника» следующая встреча с
Камбеком уже в долговом отделении, где он очутился в обществе Апол-
лона Григорьева (П. Боборыкин, За полвека, 1929, стр. 307). Это
могло быть в начале 1861 г. или в июле 1864 г.; первая дата вероятнее.
Вскоре Камбек на свободе, имя его на время исчезло со страниц прессы,
о нем стали было забывать, пока в сентябре 1862 г. он снова не дал знать
о себе новым, на этот раз всероссийским скандалом. Камбек вмешался в ка-
кое-то недоразумение между капитаном и публикой на пароходе, плывшем
по Волхову в Новгород на торжество празднования тысячелетия Руси. Уси-
лиями Камбека, как обычно, небольшое столкновение превратилось в боль-
шой скандал. Камбек устроил на пароходе нечто вроде бунта и, устранив
капитана, сам стал к рулю и привел пароход в Новгород.
Весь этот эпизод был остроумно описан Минаевым в «Искре» (1862, № 38,
стр. 506—507) в стихотворении «Призвание Льва Камбека в Новгород в
1862 г. (Опыт современного эпоса»):
«Не древнее вече пою я, не Рюрика, добрые люди,
Не подвиги витязей славных и Яси, и Веси, и Чуди.
Хочу я прославить теперь похождения мужа Камбека...»
Камбек появляется среди ожидающих пароход как раз тогда:
«Когда по словенскому миру стрелою молва пролетела,
Что тысячу прожитых лет будет праздновать Русь в Новеграде,
И дедам поминки свершит в новгородском старинном посаде...»
Увы. Касса закрыта. Кассира нет. Камбек начинает протестовать.
«Билетов, билетов, — вопил он, — но касса как будто заснула».
Он орет:
«Я Камбек, известный Лев Камбек! Статью напишу я в газету».
Ничто не помогает.
Тогда, опрокинув и смяв контроль, он вместе с толпой захватывает паро-
ход:
«А там на корме парохода, в величьи классической позы,
Герой наш Лев Камбек стоял, как живая статуя угрозы.
С тех пор-то и ходит рассказ к поучению нового века:
Призвание в Новгород древний сурового мужа Камбека».
Журналист и «обличитель» Лев Камбек
783
Новгородский скандал переполнил чашу терпения властей, и Камбек
был арестован. Этот эпизод уясняется из заявления Камбека в Литературный
фонд, найденного мною среди бумаг архива Лит. фонда в Гос. Публичной
Библиотеке в Ленинграде.
Привожу полностью текст этого документа: «В общество для пособия нуж-
дающимся литераторам. Редактора «Петербургского Вестника» Льва Кам-
бека — прошение. Летом нынешнего года издание редактируемого мною
журнала остановилось, по причинам от меня независящим. Получив 29 ок-
тября разрешение цензурного комитета об издании журнала на будущий год
с преобразованием самого издания, я нашел компаньона-капиталиста и
приступил к напечатанию объявлений. Между тем.7-го сего декабря зааре-
стовали меня по делу о завладении будто бы мною парохода на р. Волхове
во время тысячелетия России и распорядились о высылке меня в Новго-
род под стражею, по случаю обвинения меня кроме того новгородским гу-
бернатором Скарятиным в кощунстве над чувствами верноподданных к сво-
ему государю. По случаю настоящей высылки моей издание моего журнала
вновь остановилось, и я должен оставить семейство мое (жена с малолетним
сыном, притом больным) без всяких средств, так как живу единственно лите-
ратурными трудами. В уважение этих обстоятельств смею надеяться, что
Литературный фонд, принимая в соображение, хотя маловажные, мои лите-
ратурные заслуги, не оставит семейства моего без пособия. При этом долгом
считаю присовокупить, что жена моя Людмила Харлампиевна Камбек про-
живает по Средней Мещанской, дом Комарова, кв. 2Г. Лев Камбек. Пересыль-
ная тюрьма. 10 декабря 1862 г.». (Бумаги 1863 г., лист 12.)
Это заявление Камбека было комитетом Лит. фонда передано Некрасову
для обследования материального положения семьи Камбека на месте и для
заключения (Некрасов в это время состоял членом комитета Фонда). В про-
токоле заседания комитета от 2 января 1863 г. мнение Некрасова было зане-
сено в журнал заседания в следующем виде: «Н. А. Некрасов сообщил све-
дения о Людмиле Камбек, жене литератора, содержащегося в пересыльной
тюрьме. Положение просительницы и литературная деятельность ее мужа
не дают ей права на пособие от общества; частная же помощь оказана ей
двумя членами комитета». Один из этих членов был, конечно, сам Некрасов.
Решение комитета было: «На основании этих сведений, в пособии отказать»
(журналы заседаний с 8 ноября 1859 г. по б января 1864 г.).
Вся эта история — арест и путешествие в Новгород по этапу — окон-
чилась для Камбека каким-то образом благополучно, и вскоре он снова по-
является в Петербурге, на этот раз в качестве распорядителя увеселительного
заведения «Хуторок» на Каменноостровском проспекте, расхаживая среди го-
стей в красной рубахе и шляпе гречневиком. (Лейкин, цит. соч., стр. 115.)
«Хуторок» — кафешантан, пользовавшийся не слишком хорошей славой
и привлекавший публику канканом.
Рассерженный «развратным» романом Чернышевского «Что делать?»,
муж предпочитал звать свою молодую жену в заведение Камбека:
«И поедем канкан
Танцовать в «Хуторок».
(В. Курочкин, «Искра», 1863, № 32, стр. 427.)1
1 Из литературных работ Камбека этого времени следует отметить еще
перевод «Геометрии» Лежандра (СПб, 1861) и изданный в 1863 г. в Петербурге
перевод небольшой брошюры под названием «Ответ русского на француз-
скую брошюру—«Император, Польша и Европа».
731
Г. Прохоров
Последнее, что удалось узнать из биографии Камбека, это следующее
объявление о нем в «Санкт-Петербургских Ведомостях» (5 ноября 1866 г.,
№ 44, стр. 367).
«От С.-Петербургского окружного суда объявляется, что разыскивав-
шийся по определению С.-Петербургского окружного суда тит. сов. Лев
Логгинович Камбек, обвиняемый в растрате данных ему на сохранение по-
ручиком артиллерии Сергеем Федоровым Барановским 1 500 р., дал подпи-
ску о своем местопребывании и о явке по первому требованию».
Дальше след Камбека теряется. В начале 70-х годов его уже не было в
живых1.
V
Г. Прохоров
Из переписки В. П. Боткина с О. А. Новиковой
Печатаемые ниже четыре письма В. П. Боткина к О. А. Новиковой отно-
сятся к 1865—1867 годам.
Василий Петрович Боткин (1810—1869)— друг Белинского, который
ввел его в кружок Станкевича, друг Тургенева, автор «Писем об Испании»,
печатавшихся в «Современнике» и в 1857 г. вышедших отдельным изданием.
По собственному признанию, Боткин в молодых летах интересовался сен-
симонизмом; позже, в кружке Станкевича, он увлекается философией Ге-
геля; Герцен называл его «ультра-гегельянцем», который «всю жизнь но-
сился в эстетическом небе, философских и критических подробностях».
Боткин оказал в свое время некоторое влияние на Белинского. Жизнь
шла вперед, появились на сцене разночинцы с их фейербахианской фило-
софией и материалистической эстетикой, а Боткин попрежнему остается
верным принципам реакционной идеалистической эстетики и ее «вечных
законов». Бывший сен-симонист, Боткин пишет в конце 50-х годов: «Увы,
идеалы существуют только в легковерном воображении наивных мечтате-
лей, которым кажется так возможным перестроить общество по придуман-
ной ими теории, а желать возможного, подвигаться вперед, исправить старое,
делая сделки с прошедшим, завещанным веками и вечными законами и
свойствами человеческой природы, кажется таким пошлым, «отсталым пу-
тем».» А в 1866 году, т. е. именно в то время, к которому относятся печатае-
мые нами письма Боткина, он писал А. А. Фету: «Увы, бессмертная эпоха
русской поэзии прошла и, бог знает, вернется ли когда-нибудь. Даже и
те, которые могут повторять:
Блажен, кто знаег сладострастье
Высоких мыслей и стихов —
стали едва заметной кучкой, а скоро и эта кучка исчезнет. Поэтическая струя
исчезла и из европейской литературы, замутила ее проклятая политика;
признаюсь откровенно, все эти вопросы политико-экономические, финансо-
вые, политические внутренне нисколько меня не интересуют. А здесь все
только ими и заняты». Таковы были «идеалы» этих приверженцев реак-
ционной теории «чистого искусства», «искусства для искусства».
Адресат писем — Ольга Алексеевна Новикова, из семейства Киреевых,
стоявших близко к Хомякову и Аксаковым, была замужем за ген.-лейт.
И. Н. Новиковым, бывшим попечителем Киевского, а позже (с 1885 г.)
1 См. «Искра», 1871, № 39, стр. 1224..
Из переписки В. П. Боткина с О. А. Новиковой
785
С.-Петербургского учебного округа. Свою консервативного характера
литературно-публицистическую деятельность она начала в русско-турецкую
войну 70-х годов. Позже, переселившись в Лондон, она стала писать
по вопросам англо-русских отношений в английских журналах и газетах,
а из русских — в таких органах, как «Московские Ведомости» и «Рус*
скос Обозрение».
Первое письмо Боткина к Новиковой относится к 1865 г.
1
Караванная № 14.
16 декабря 1865.
Милостивая Государыня Ольга Алексеевна,
Если концерт кончится не очень поздно и если духота и жар не слишком
утомят меня, — яс величайшим удовольствием заеду к Вам. Во всяком слу-
чае позвольте мне сказать Вам: до свидания.
Искренно почитающий Вас
В. Боткин.
На конверте надпись: Ее Высокородию Милостивой государыне Ольге
Алексеевне Новиковой. На Пантелеймоновской улице, дом Кнопа.
Упоминаемый в письме Боткина концерт — это 5-й (в сезоне) концерт
Русского музыкального общества, поставленный, действительно, 16 декабря.
2
29 января 1866.
Милостивая Государыня Ольга Алексеевна,
Только сейчас узнал я адрес Ап. Майкова и спешу сообщить его Вам:
По Большой Садовой, против Юсуповского сада, в доме Шефера.
Пользуюсь случаем, чтоб уверить Вас в моем искреннем почтении.
В. Боткин.
Третье и четвертое письма Боткина относятся к 1867 г. и связаны с де-
лом Литературного фонда о пособии дочери умершего книгопродавца А. Ф.
Смирдина — Е. А. Верховской. Дело это имеет свой историко-литературный
интерес, поскольку в нем ставился вопрос о причастии Смирдина к собствен-
но литературе и, в частности, об участии его в составлении «Росписи
книгам».
3
Караванная № 14.
21 Апреля 1867.
Милостивая Государыня Ольга Алексеевна,
Имею честь уведомить Вас, что дочь Смирдина может адресо-
ваться в Общество Литературного Фонда и ей обещали мне дать вспоможение,
хотя небольшое.
Извещая Вас об этом, прошу Вас принять мое уверение в совершенном
моем к Вам почтении и преданности.
В. Боткин.
4
Милостивая Государыня Ольга Алексеевна,
Пусть г-жа Смирдина обратится с письмом к члену Комитета Литератур-
ного фонда, Павлу .В, а сильевичу Анненков у, w живущему
56 «Звенья», № 8
786
Г. Прохоров
против Гостиного двора, в доме Логинова (под музыкальным магазином Ио-
гансена). Она должна означить свой адрес. Анненков всегда по утрам бывает
дома, т. е. от 11 до 2-х.
С почтением имею честь быть Вашим покорнейшим слугою
В. Боткин.
25 Апреля 1867.
Дочь Смирдина — Елизавета Александровна Верховская действительно
обратилась 29 апреля с письмом, но только не к П. В. Анненкову, а к
самому председателю Общества Е. П. Ковалевскому. В письме она писала:
«По совету Ольги Алексеевны Новиковой, я осмеливаюсь обратиться к
Вашему превосходительству с покорнейшею просьбою принять участие в
горестном моем положении и, если возможно, исходатайствовать мне помощь
от общества для пособия нуждающимся литераторам.
Отец мой, покойный книгопродавец-издатель Александр Филиппович
Смирдин, хотя и не был писателем, но пятьдесят лет работал для пользы рус-
ской литературы; во время тридцатых и сороковых годов, когда деятельность
его была в полном разгаре, он, почти единственный издатель, был благодете-
лем многих писателей и ученых и весьма часто помогал нуждающимся.
О деятельности его я не стану распространяться, она всем известна, и имя
Александра Филипповича Смирдина, умершего в 1857 году в нищете, те-
сно связано с историею русской литературы, с именами Пушкина, Карам-
зина, Жуковского, Крылова и многих других деятелей той эпохи.
Положение мое до такой степени несчастное, что я, муж мой и шестеро
детей живем только благодаря помощи некоторых родственников и знако-
мых. Муж мой несколько лет уже больной, не может ходить и потому лишен
возможности работать; я до сих пор зарабатывала кое-что трудами рук своих,,
но теперь заболели у меня руки, и я ничем не могу заниматься.
Вот положение мое и моей семьи. Предоставляю судить Вашему превос-
ходительству, заслуживаем ли мы Вашего участия и можем ли мы надеяться
на помощь.
С. Петербург 29 апреля 1867.
Жительство Елизаветы Александровны Верховской — в Большой Ме-
щанской в доме Константина Глазунова, против ломбарда, квартира № 43».
Письмо Е. А. Верховской было заслушано в заседании Комитета Обще-
ства 30 апреля 1867 г., но решение по нему было отложено до ближайшего
заседания, к которому должны были быть собраны справки о просительнице;
впрочем, дело было не в самой просительнице (положение ее действительно
было тяжелым), а в принципиальном вопросе: можно ли причислить А. Ф.
Смирдина к литераторам и, следовательно, к лицам, имевшим право
на пособие от Общества.
Дело затянулось. 2 октября Комитет предложил Верховской собрать
справки о литературной деятельности ее отца и представить в Комитет.
Верховская обещала сделать это и в конце месяца прислала Е. П. Ковалев-
скому письмо, в котором, между прочим, писала:
«Господин секретарь общества пособия литераторам и ученым Констан-
тин Дмитриевич Кавелин, посетив меня, предложил мне собрать какие-либо
сведения о правах отца моего на пособие от Общества и тогда обратиться
к Вашему превосходительству.
Поспешаю довести до Вашего сведения, что обширная систематическая
роспись книгам, как известно Вашему превосходительству, изданная отцом
моим, приписываемая единственно покойному Анастасевичу, напротив того,
как известно некоторым близко знавшим отца моего литераторам, напр. Бо-
рису Михаиловичу Федорову, составлялась по мысли и преимущественно
Из переписки В. П. Боткина с О. А. Новиковой 787
трудами отца моего, по собственным его карточкам, участие же приглашен-
ного им библиографа, г-на Анастасевича, ограничивалось проверкою их и
точнейшим распределением; во всяком случае г. Анастасевич не может быть
признаваем единственным составителем сей росписи, послужившей, можно
сказать, основанием для библиографических сведений и ключом к Истории
русской словесности, даже имени г. Анастасевича на росписи не значилось,
а напротив того, напечатана она от имени отца моего, давшего к ней мысль,
материалы, соображения и все пособия и средства, но доверившего труд
свой проверке г-на Анастасевича, как любителя и знатока библиографии. От-
носить эту роспись к одному г-ну Анастасевичу и отстранять от ней имя отца
моего значило б почти то же, что в деле изобретения пароходства и железной
дороги относить все к трудам исполнителей мысли Фультона и Уайта.
Из прилагаемого при сем печатного объявления Крашенникова, находив-
шегося при Библиотеке отца моего, Ваше превосходительство изволит
усмотреть, что составителем каталога именовался отец мой и по кончине его.
Из предисловия к Альманаху Новоселье видно также, что отец мой, хотя
и не причислял себя к литераторам, но, быв деятельным двигателем русской
литературы, обращался от своего лица в предисловии к читателям.
Неоспоримо, что он, поддерживая русскую литературу, не щадя для сего
ни трудов, ни своего иждивения, употребил на это по тогдашнему курсу до
миллиона; к сожалению, литература не поддержала его, так что он умер,
окруженный нуждами, и семейство дочери его без участия людей сострада-
тельных погибло бы жертвою нищеты».
Комитет в заседании своем 29 октября, рассмотрев это заявление Вер-
ховской, постановил:
«По выслушании письма и сведений Комитет большинством голосов при-
знал возможным выдать г-же Верховской пособие из Литературного фонда,
но не в виде пенсии, а лишь единовременного пособия, так как литературная
деятельность покойного Смирдина и после представленных г-жею Верхов-
ской сведений остается сомнительной».
Единовременное пособие Е. А. Верховской было выдано Обществом в
сумме 150 рублей.
VI
Е. Дмитриева
Мои воспоминания
В «Вечерней Москве» от 2 августа 1945 г. (№ 180) была напечатана статья
проф. Торопова под заглавием «Дом на Никитском бульваре». В статье опи-
сывался наружный вид дома, его внутренняя роскошь и только вскользь
упоминалось об его обитателях. Могу, что знаю, о некоторых из них сооб-
щить.
Екатерина Петровна Лунина (единственная дочь Петра Михайловича и
Евдокии Семеновны Луниных и двоюродная сестра декабриста Михаила
Сергеевича Лунина) была очень одарена музыкально: она обладала не-
обыкновенным голосом, прекрасно играла на арфе, на клавесине и дате
50
788
Е. Дмитриева
композиторствовала. Не ограничиваясь уроками «пения, какие получали
тогда девицы высшего общества, она отправилась в Италию, где в городе
Болонье блестяще окончила Филармоническую академию. Имеется ее
диплом оттуда (от 1809 г.), по которому она удостоена звания первоклассной
певицы и высшей награды того времени — лаврового венка.
Вернувшись в Россию, Е. П. Лунина удивляла и восхищала всех
в Москве и Петербурге не только своим прекрасным голосом, но и мастер-
ским уменьем владеть им. В одну из своих последующих поездок за границу
она познакомилась с графом Риччи, таким же прекрасным певцом, как и она,
вышла за него замуж (в 1820 г.) и приехала с ним в Россию.
Как сказано в статье проф. Торопова «В дни Лунинских концертов про-
езды Никитского бульвара заполнялись вереницей экипажей». «Вереницы
экипажей» на Мойке, когда в Петербурге бывали концерты четы гр.
Риччи, описаны также в «Русском Архиве».
Риччи жили открыто. В их «доме на Никитском бульваре» бывала не толь-
ко знать того времени, но и много выдающихся людей, талантливых писате-
лей и ученых. Посещал салон Луниной и А. С. Пушкин. Знакомство
с Пушкиным дало возможность Риччи переводить его на итальянский язык.
В 1828 г. граф Риччи вернулся в Италию, покинув жену свою Екатерину
Петровну. Вслед за ним уехала из России и кн. Зинаида Александровна
Волконская, близкая приятельница Екатерины Петровны. В Россию она
не вернулась, умерла в Италии. Граф Риччи, живя за границей, продолжал
переводить Пушкина и вел с ним переписку. Екатерина Петровна, как надо
полагать, не пала духом после отъезда мужа. В ее салоне попрежнему
собирались выдающиеся люди того времени. Она продолжала петь и восхи-
щать всех своим великолепным голосомвРоссии и в свои приезды за границу.
Мать Екатерины Петровны, Евдокия Семеновна Лунина, после смерти
своего мужа (1820 г.) жила со своей дочерью в Петербурге и в Москве.
Однако содержать такой дом, как «на Никитском бульваре», стало очень
трудно, и она решила продать его. Недостаток в средствах вынудил Ев-
докию Семеновну переехать к родственникам своим Прозоровским-Голи-
цыным в имение их близ села Раменское, недалеко от Москвы. Евдокия Се-
меновна умерла в 1847 г. в возрасте 87 лет. Незадолго до своей смерти она
писала кому-то из родных, что, наконец, удалось продать «дом на Ни-
китском бульваре» банку.
В бытность свою в Петербурге Екатерина Петровна взяла на воспитание
совсем маленькую девочку Лизу (дочь двоюродного своего брата Павла Алек-
сандровича Нащокина, с которым была очень дружна), воспитала ее и лю-
била, как родную. Девочка получила хорошее по тому времени образова-
ние: изучала языки, музыку, литературу, собирала большую библиотеку.
Вместе с Екатериной Петровной в Раменское переехала ее компаньонка,
Евдокия Михайловна Смольянинова, помогавшая ей в воспитании приемной
дочери.
В то же время на фабрике Раменской мануфактуры, которую Прозоров-
ские-Голицыны продали в свое время некоему Павлу Семеновичу Малютину
(после него наследниками явились его три сына — братья Малютины), ио-
явился молодой технолог Федор Михайлович Дмитриев, только что окончив-
ший с золотой медалью Технологический институт в Петербурге. Он при-
ехал сюда «на практику», как тогда полагалось. Ф. М. Дмитриев сразу же
проявил свои выдающиеся способности и знания по «волокнистым вещест-
вам». Хозяева поняли, что это необыкновенно ценный человек, и довольно
скоро назначили его директором фабрики.
Работая в качестве директора, Федор Михайлович вскоре получил ка-
федру в Высшем техническом училище в Москве, куда ездил читать лекции
из Раменского. Продолжал он и свои научные работы. Таким образом он
Е. П. РИЧЧИ» (УРОЖДЕННАЯ ЛУНИНА) В СТАРОСТИ
С фотографии 1870-х гг.

Мои воспоминания
791
сочетал в своей работе науку с практикой. Он сумел так себя поставить с ра-
бочими, что сразу снискал их общее уважение своим чутким и отзывчивым
отношением к их трудам и запросам. Ф. М. Дмитриев старался улучшить бы-
товые условия рабочих, добился отмены обыска их на проходной и всячески
старался облегчить их жизнь.
Познакомившись с Прозоровскими-Голицыными и Екатериной Петров-
ной, душевно сблизившись с Елизаветой Павловной, Федор Михайлович
женился на ней. Она стала, несмотря на свои юные годы (16 лет), хорошей по-
мощницей своему мужу во всех его начинаниях. Помогала она ему органи-
зовать школу, родильный приют, ясли, большую хорошую больницу на
фабрике. Екатерина Петровна очень уважала и любила своего зятя. Когда
же стали появляться внуки, они постоянно находились при ней, называя
ее «бабушкой-графиней».
Екатериной Петровной очень многие интересовались, к ней в Раменское
специально приезжал известный издатель Бартенев, который с большим ин-
тересом слушал рассказы Екатерины Петровны.
Одна из ее внучек вышла замуж за инженера-механика, работавшего на
Раменской фабрике А. А. Филатова, так что, не переменив места своего жи-
тельства, она была свидетельницей жизни «бабушки-графини» до самой ее
смерти и больше всех слышала ее рассказы, а муж ее даже написал биогра-
фию Екатерины Петровны (рукопись находится в Гос. Литературном
музее в Москве). Другая внучка вышла замуж за младшего брата моей ма-
тери С. Н. Мамонтова. Через них состоялось наше знакомство с Дмитрие-
выми; мне было тогда 10 лет, и мы с сестрой очень подружились с младшей се-
строй Дмитриевых, нашего возраста, учившейся в Екатерининском инсти-
туте в Москве.
В 1896 г. я вышла замуж за сына Федора Михайловича Николая Федо-
ровича Дмитриева. Тут я много узнала, о чем рассказывала Екатерина
Петровна. Приведу некоторые из ее рассказов.
Например, она любила перечислять, сколько пережила русских импера-
торов: родилась при Екатерине II в 1787 г., пережила Павла, окончила Фи-
лармоническую академию в Болонье в 1809 г. при Александре I, была поки-
нута своим мужем Риччи в 1829 г. при Николае!. Хорошо помнила
крестьянскую реформу 1861 года при Александре II. В 1881 г. вступил
на престол Александр III еще при ее жизни. При нем в 1886 году она и
умерла 99 лет от роду.
Любила также Екатерина Петровна рассказывать о жизни при дворах
Александра I и Наполеона I, где ей пришлось блистать как выдающейся в
то время прекрасной певице. Она пела и в Тюильри, при дворе Наполеона I,
выступала в интимном кружке королевы Гортензии еще до замужества.
В то время, как она рассказывала, все молодые девицы обязательно учи-
лись петь. Об этой традиции Пушкин писал:
Зовут соседа к самовару,
А Дуня разливает чай,
Ей шепчут: «Дуня, примечай!»
Потом приносят и гитару,
И запищит она (бог мой):
«Приди в чертог ко мне златой!»
Результат этого ученья был, как говорила Екатерина Петровна, про-
петый тоненьким голоском небольшой романсик, да и учителя были без
всякого авторитета. У нее же голос был так велик,что она пожелала серьезно
заняться пением и поехала с матерью в Италию.
792
Е. Дмитриева
Очень гордилась Лунина тем, что она пела много раз при Пушкине.
У нее хранилась вырезка из письма Пушкина, неизвестно к кому адресован-
ного, где он пишет: «Еду сегодня в концерт великолепной, необыкновенной
певицы Екатерины Петровны Луниной».
Вспоминала она с гордостью, что Крылов ей первой читал в Петербурге
свои басни.
Был с нею и такой случай: однажды на балу ее кавалер А. И. Тургенев
нечаянно уронил ее. И вдруг Пушкин в своем послании к Тургеневу, который
был директором департамента духовных дел (о котором Пушкин отзывался
иронически), упомянул и об этом эпизоде:
На свадьбах и в Библейской зале,
Среди веселий и забот,
Роняешь Лунину на бале,
Подъемлешь трепетных сирот.
Интересен ее рассказ о том, как она объясняет измену своего мужа Риччи,
который так восторгался ее голосом, энергией и так обязан был ей своим ус-
пехом. Познакомив мужа со всеми своими друзьями и родными, она пере-
дала ки. Зинаиде Александровне Волконской, с которой, как уже говори-
лось, была очень близка, что на вопрос, нравится ли она ему, гр. Риччи от-
ветил: «Не особенно».На это 3. А. небрежно ответила: «Вот как!» — и больше
ничего, а сама стала осторожно, не спеша его увлекать. Роман с Волконской
привел к тому, что Риччи покинул свою жену.
Еще вспоминается рассказ Екатерины Петровны, как она была на боль-
шом балу в австрийском посольстве в Париже. Это был как раз тот бал,
когда случился огромный пожар и где сгорела масса людей. Е.П. Луниной, к
счастью, удалось выскочить на улицу. Она особо подчеркивала в этом
рассказе, что спастись ей помогли туфли. Это были замечательные туфельки,
не стеснявшие ногу, так что она в них могла очень легко бежать, спасаясь
от пожара по улицам Парижа. Туфельки эти она берегла, как память,
приписывая им свое спасение...
Как-то она дала эти заветные туфельки поиграть своему внуку, не зная,
как его занять после какой-то бывшей у него болезни. Чтобы их не отнял
у него брат, он «спрятал» их в печку (голландку) и думать о них забыл. Ут-
ром печка была затоплена, и знаменитые туфли сгорели. Спаслись от пожара
в Париже, а в Раменском сгорели случайно в печке...
В 1882 г. Федор Михайлович Дмитриев, чувствуя себя переутомленным
громадной работой, согласился, наконец, на требование врачей куда-ни-
будь уехать для отдыха. Отправился он в имение Малютиных «Быки», где
заболел дизентерией и умер, несмотря на все старания вызванных из Москвы
профессоров. Тело его было перевезено для погребения в Раменское.
Вдоль полотна железной дороги, по которой шел поезд, стояли толпы
рабочих со своими семьями.
Предполагалось похоронить Федора Михайловича посреди двора фабрики,
но крестьяне просили похоронить его около приходской церкви, где и онп-
смогут посещать могилу друга не только рабочих, но и крестьян.
Хозяева фабрики, желая достойным образом увековечить память дирек-
тора фабрики, заказали памятник на его могилу известному скульптору Ан-
токольскому, который тогда жил и работал в Париже.
Для своей работы он затребовал материалы о жизни и деятельности
Ф. М. Дмитриева. По получении просимых сведений Антокольский создал
г

f J;
P R /Е S E S CtETERIQUE
ACADEMIC! (Ц l&x. * PI 1Y1.I1AR..MON1CI.
(bn^hn , ft i/Mulit » ^ritr-jf A «'*.< > J tii'i/atitit. *
S u<unvk ipsa Virtue bH.u/suisqut. SecurmhiK ghячг <<и comparer Nomen, siumtn
pro rnap^n eiu:.0i jh ;пу|лгш public n> in noiiiiam decwtr propagan, l ieu; .
qn td husnsep nfis ra PHY1 HAKMONK./F ACAOEMM' схыттюя*, et m-
CrtiHCHtD UXJFtilm UHgdlijrUUHjUl Ac<Hk’fti<'<:f'mi> 5<.H СИчГП , я prUU’CD.’Cn patcEiUtrc
uiienrientcs. 1 esiarnur
4?b dk Мепмч Anni йъ’ег AvaiU'fnJX nnsrr;r .
a>.i?>cnptuin tu,$\e l aoti rgnur Cuatadeni!:! vjnuum. ct nwrita pstrnni benevok'nua.
pn/sequenits. Ivw e Paicmes l.tcras t-ubscriptas* кпчгпцне Yonscst.M& biyjdc
Hupressn olsignacfig detnir.us.
Bon^nu Hin^rp. Ke.sidcntiu die Meilis Anni ./, /
IWSES.
ДИПЛОМ E. П. ЛУНИНОЙ-РИЧЧИ ОБ ОКОНЧАНИИ ФИЛАРМОНИИ В ИТАЛИИ В 1809 г.
Фотография

Лазаревский — осведомитель Некрасова
795
великолепную скульптуру Христа, в сидячей позе, с распростертыми вперед,
как для объятия, руками и с надписью у подножья фигуры: «Приидите
ко мне все труждающиеся и обремененные и аз успокою вас».
Александр III, будучи в Париже и заехав к Антокольскому в мастерскую,
был поражен красотой его работы и пожелал купить фигуру Христа для Эр-
митажа, но Антокольский отказался от такой чести, сказав, что создал
эту фигуру для могилы выдающегося русского человека — Федора Михай-
ловича Дмитриева.
Вся семья Дмитриевых и Екатерина Петровна сильно были потрясены
этой смертью. Федору Михайловичу было только 52 года.
Младшей дочери его было 11 лет, когда он умер, а Е. П. Луниной
уже 95. Она пережила его еще на четыре года и умерла в 1886 году
99 лет. Похоронена на старом кладбище в Раменском. На могиле ее выстро-
ена часовня.
В 1896 г. мы с мужем были у матери его в Раменском. Тогда она
передала мне портрет Екатерины Петровны, работы Лагренэ, сказав:
«Вот моя мать» (другой матери она и не знала), великолепную миниатюру-
портрет гр. Риччи и замечательной работы портрет 3. А. Волконской, в раме
карельской березы. Затем показала мне в своей спальне на стене портрет
Павла Александровича Нащокина, сказав: «Это мой отец».
В 1919 году умерла Елизавета Павловна Дмитриева (83 лет). Похоро-
нена на старом кладбище около Екатерины Петровны, из семи внуков кото-
рой никого в живых не осталось.
Когда в 1937 году готовилась Пушкинская юбилейная выставка, я сне-
сла туда портрет Екатерины Петровны, гр. Риччи и альбомчик, писан-
ный рукою Е. П. Луниной, ее любимых романсов, русских и италь-
янских.
Портрет Екатерины Петровны был помещен на выставке Пушкина в му<
зыкальном зале, с подписью под ним: «Екатерина Петровна Риччи, рожден-
ная Лунина, известная первоклассная певица, много раз певшая при Пуш-
кине».
Портрет-миниатюру гр. Риччи поместили на выставке рядом с портре-
том Екатерины Петровны, подпись под ним гласила: «Граф Риччи, муж
гр. Екатерины Петровны Риччи, вместе с ней великолепно исполнявший
оперные дуэты, переводил Пушкина на итальянский язык».
После выставки оба портрета и тетрадочка были приобретены музеем.
VII
Влад. Бонч-Бруевич
Лазаревский — осведомитель Некрасова
Государственный Литературный музей в Москве с самого начала своей
собирательной деятельности (1930 г.) обращал особое внимание на извле-
чение из частных рук всяких эпистолярных и документальных материалов,
которые имеют хотя бы малейшее отношение к русским писателям-демокра-
там, и особенно — к революционным демократам всех десятилетий XIX ст.
Особое внимание и усердие мы проявляли к розыску всего литературного
796
Влад. Бонч-Бруевич
наследства наших писателей, начиная с А. И. Герцена и В. Г. Белинского
и его продолжателей: Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова, Н. А. Не-
красова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, а также Елисеева, Зайцева, Лаврова,
Михайлова, Н. Курочкина и многих других. Нам посчастливилось за 10
лет собрать огромный фонд подлинных рукописей и неопубликованных пи-
сем Н. А. Некрасова.
Примерно в 1938 г. мы натолкнулись на обширный архив В. М. Лаза-
ревского, который, за его смертью, хранился у его родственников в г. Горь-
ком. Еще ранее этого музеем были приобретены несколько писем Некрасова
к Лазаревскому, которые заинтересовали нас своим необычным содержанием.
Внешний вид их показывал, что они вырезаны из какого-то альбома, где-
то, у кого-то, очевидно, втайне сохраняемого.
Вскоре нам удалось извлечь довольно объемистый архив В. М. Лазарев-
ского. К величайшему счастью, там оказался и альбом с письмами Н. А. Не-
красова. Вместе с ранее приобретенными насчитывалось всего 198 писемН.А.
Некрасова этой серии; тут же находились и 8 писем и телеграмм Лазарев-
ского к Некрасову. Эти материалы помогли разоблачить туманную личность
В. М. Лазаревского, которого ранее причисляли к друзьям Некрасова,
обосновывая это мнение тем, что Некрасов как бы дружественно относился
к нему, держал общую охоту, часто встречался и обращался с ним нередко
фамильярно, как будто был с ним «на короткой ноге». И действительно,
если не проникнуть в тайный смысл всех этих маленьких записочек, где
так мало слов, но «горя реченька бездонная», то, конечно, читателю и иссле-
дователю, не искушенным в знании приемов отчаянной и напряженной ле-
гальной литературной борьбы во второй половине XIX в., покажется эта
переписка дружественной, связанной одними охотничьими интересами.
Достаточно перечислить обращения Н. А. Некрасова к В. М. Лазаревскому,
чтобы в этом убедиться. В самом деле, кто, как не «друзья», близкие друг
другу люди, могут писать письма и записочки, обращаясь самым любез-
ным образом один к другому.
В дни первого знакомства Некрасов обращается к В. М. Лазаревскому
весьма сдержанно и официально. Так, в 1868 г. Некрасов именовал своего но-
вого знакомого: «Его превосходительство Василий Матвеевич Лазаревский»;
«Многоуважаемый»и т.д.А в 1869г.начинаются уже другие величания: 1) «Отец
родной»; 2) «Дорогой Василий Матвеевич»; 3) «Глубокочтимый и любезный
друг»; 4) «Отче, друже и брате»; 5) «Любезнейший»; 6)«Будьте другом, Василий
Матвеевич»... 7) «Многомилейший»; 8) «Великодушнейший»;9) «Сегодня,отче,
у меня» и т. д.; 10) «Любезнейший друг»; 11) «Добрейший»; 12) «Старый друг
лучше новых двух, обращаюсь к Вам дорогой Василий Матвеевич...» И
так почти во всех письмах эти дружеские, фамильярные величания при всех
случаях, несмотря на то, что этот чиновник государственной царской слу-
жбы за эти семь лет уже успел переползти из чина действительного стат-
ского советника в тайные советники, т. е. взобраться по бюрократической
лестнице почти до самой последней ступеньки чиновнической иерархии.
Н. А. Некрасов, несмотря ни на что, держался с ним якобы запросто, как
бы записывая его в список своих ближайших «друзей», своих приятелей.
Кто же был на самом деле этот В. М. Лазаревский? В своем предисловии
А. Тарараев сообщил о нем достаточно сведений: мы отсылаем нашего чи-
тателя к этому хорошему исследованию. Здесь же мы упомянем лишь одно —
что В. М. Лазаревский всецело принадлежал к партии дворян-крепостников;
вечно нуждавшийся, ибо не имел никакого наследственного состояния,
пробивал он себе дорогу в жизни чиновнической карьерой в самых «правых»,
крайне реакционных рядах. Он «пользовался расположением и неограничен-
ным доверием министра М. Н. Муравьева» (стр. 272). А всем хорошо извест-
но, что этот кровавый зверь царского правительства, вешатель восставших
Лазаревский — осведомитель Некрасова
497
поляков, лютый следователь по делу Каракозова, конечно, подпускал к
себе только тех, кто сочувствовал его политике, кто ему был «без лести пре-
дан». Среди них Лазаревский занимал одно из первых мест. Если Мура-
вьев душил людей, то Лазаревский был призван царским правительством
душить многострадальную русскую литературу, русскую журналистику,
русскую прессу в качестве члена совета Главного управления по делам пе-
чати и члена Совета министра внутренних дел. Казалось бы, что могло быть
общего между Н. А. Некрасовым и этой царской гадиной?
Как Некрасов впервые познакомился с Лазаревским, нам неизвестно:
никаких документов по этому поводу пока еще никем не найдено, но мы по-
лагаем, что и в 60-х гг. было то же самое, что в 90-х1. Редакторы демо-
кратической печати старались выискать наиболее влиятельных, наибо-
лее нуждающихся, наиболее податливых цензоров, различными путями
заводили с ними знакомство и через них облегчали участь своих изданий.
Мы видим из первых же записочек Некрасова к Лазаревскому, что он
то приглашает его в театр, предоставляя билет, то отвозит куда-то в
собственной карете, то зовет на обед и к себе, и к Салтыкову. Знакомство
укрепляется.
М. Е. Салтыков-Щедрин писал в одном из своих едких сатирических
обозрений, что накормить хорошим обедом нужное лицо — это значит дать
ему взятку. И вот Некрасов, познакомив Лазаревского с М. Е. Салтыко-
вым-Щедриным, Елисеевым, А. Н. Плещеевым, Н. Курочкиным, с Ера-
ковым, — действительным своим другом, мужем его сестры, — а также с
Унковским, который был близок к кружку Некрасова, — все время сам,
не отлучаясь от Лазаревского, всегда держал его в орбите фактической
редакции «Отечественных записок» и их ближайших сотрудников. Лазарев-
ского закармливают обедами, ужинами. Жадный до еды, он всегда отзы-
вается на множество пригласительных записочек, посланных ему Н. А. Не-
красовым. То его зовут в ресторан «для сокрушения блинов», то его уведом-
ляют, что для него «припасли омар и щи». В другой записочке Некрасов
соблазняет этого прожорливого цензора «борщиной и говядиной с труфе-
лем». Еще раз просит его «отведать щи», или, наконец, его зовут «на пробу
повара», каждый раз, однако, прибавляя неизменно: «да и поговорить надо!»
И, наконец, когда он, очевидно, экстренно потребовался Некрасову и осо-
бой приманки для него под рукой не оказалось, то поэт откровенно так и
написал ему: «если не претит Вам перловый суп, то не придете ли обедать?»
И этот всеядный чиновник министерства внутренних дел, конечно, пришел
на перловый суп. Всего в записках Некрасова зарегистрировано девяносто
четыре званых обеда и ужина, завтрака и вечера. И только всего единствен-
ный раз этот действительный статский советник отказался и не пришел на
обед — по болезни.
Некрасов, несомненно, всецело действовал здесь по рецепту Щедрина,
наперед зная, что обед — та же хорошая взятка. А если к этому прибавить,
что обед нередко кончался карточной игрой, где Лазаревскому и его сослу-
живцам по цензуре проигрывали большие деньги и те уезжали от Некрасова
закормленные, упитые, с туго набитыми бумажниками, то совершенно яс-
ным становится, что все это делалось нарочито, с единственной целью как-
нибудь обезопасить «Отечественные записки». В самом деле, могли ли вести
задушевную беседу члены редакции этого крайне левого журнала того вре-
мени с теми, кто надзирал за ними, кто был призван крушить, кромсать
и не пропускать их произведения через цензурные рогатки? Ничего общего
между этими двумя лагерями и не могло быть, и лишь желание спасти тот
1 См. статью в этом номере сборника «Звенья » — «Мое первое из-
дание». Там тоже фигурирует цензор.
798
Влад. Бонч-Бруевич
или другой номер журнала заставляло и Щедрина, и Некрасова, и Елисе-
ева, и других гнуть свою совесть и быть за одним столом с филистимлянами,
с которыми, по завету непреклонного В. Г. Белинского, никто из демокра-
тической интеллигенции и писательской братии не должен был садиться.
В самом деле, что могло быть общего между теми, к кому прислушивалась
передовая Россия того времени, с чиновником-цензором Лазаревским, а
также с 1) Ф. Ф. Веселаго — членом Главного управления по делам печати,
2) М. Н. Лонгиновым — начальником главного управления по делам пе-
чати, известным развратником и порнографом; 3) Каменским — членом
Совета Главного управления по делам печати; 4) с А. Г. Петровым — пред-
седателем Петербургского цензурного комитета, а позже, еще при Некра-
сове членом Главного управления по делам печати; 5) с Корфом — началь-
ником Главного управления по делам печати; б) с Т. Толстым — неглас-
ным наблюдателем-цензором за «Отечественными записками»;?) с И. Н. Гера-
рдом— чиновником сената; 8) с Фуксом — мракобесом, влиятельным цен-
зором, которого Щедрин в своих очерках называл «поганым фуксенком» и
которого Некрасов сумел залучить на свои ассамблеи, где всячески закар-
мливал, запаивал, ублажал и задаривал эту цензурную дрянь; 9) с Ратын-
ским — членом Совета Главного управления по делам печати, и, наконец,
10) с Ю. Т. Богушевичем — делопроизводителем Главного управле-
ния по делам печати, которого он принимал отдельно по утрам или днем и,
очевидно, тогда вручал ему небольшую мзду.
Совершенно очевидно, что сбор всех этих чиновников цензуры проводил-
ся по заранее обдуманному плану, со строго определенной целью подкупа
всех этих власть имущих для проведения «Отечественных записок» через
цензурные рогатки. В этом деле Некрасов достигал больших успехов. По-
ставив всех этих продажных чиновников в зависимое от себя положение,
не жалея на них ни денег, ни обедов, ни кутежей в лучших ресторанах,
играя с ними в карты всей редакцией «Отечественных записок» и проигры-
вая им изрядные куши, увлекая их биллиардом, театром, показывая им
самых развращенных, циничных французских шансонетных певиц, одаривая
щенками, дичью, книгами, поездками на охоту в Чудово и другие места,
содержание которой ему дорого стоило, кормя и поя их не только в городе,
но и в деревне, — Н. А. Некрасов в силу всех этих обстоятельств не только
просил, но и настойчиво требовал от них взаимных услуг, конечно, в Цен-
зурном комитете. Он обратил Лазаревского в прямого своего агента в стане
врагов — в Министерстве внутренних дел, в Главном управлении по делам
печати, в С. Петербургском цензурном комитете. Он диктовал цензорам, как
себя держать по отношению к той или другой новой книжке «Отечественных
записок», придумывал ловкие аргументы защиты как его личных произве-
дений, так и других статей, по которым могли инкриминировать те или
другие преступления, совершённые в печати. Купленные цензоры из кожи
лезли вон, чтобы доказать высшему начальству, что в тех или других стра-
ницах, в тех или других строфах стихотворений нет ничего особенного,
нет никаких криминалов. За эту свою ретивость цензор Т. Толстой сильно
пострадал, пропустив в журнале крайне левые статьи; он был отрешен от
должности наблюдающего цензора за журналом «Отечественные записки»
и потом вынужден был подать в отставку и остаться не у дел. Лазаревский,
будучи послушным орудием Некрасова и Щедрина, нередко их же словами
защищал то или иное произведение, напечатанное в «Отечественных запи-
сках», и не без успеха, тотчас же, иногда даже телеграммами, сообщая Не-
красову о результатах. Только теперь, когда вполне раскрывается эта кон-
спиративная работа Некрасова, сумевшего забрать в свои руки петербург-
ских цензоров, становится понятным, почему в самые свирепые времена
царствования Александра II ему удавалось издавать изумительно све-
Лазаревский — осведомитель Некрасова
799
жий, идейный журнал, наполненный статьями самой передовой демократии
того времени, причем тут печатались не только легальные авторы, но, под
псевдонимами, политические эмигранты того времени.
Выполняя завет В. Г. Белинского, который говорил, что в эти годы ка-
федра и журнал являются полем битвы за идею, за истинное просвещение,
за науку, — Некрасов, вместе со своими товарищами по редакции, нес
этот тяжелый, подчас мученический крест передового борца за лучшую
мысль, за идеи революционной демократии того времени.
Из этих многоговорящих маленьких записочек мы видим, что Некрасов
сам всегда руководил полем битвы, напряженным сражением с темными си-
лами бешеной реакции того времени.
Так, например, он запрашивает Лазаревского: был ли он у Похвиснева
начальника Главного управления по делам печати, — коне-
чно, по делу >Ryриала. Он направляет его к М. Р. Шидловскому, который
тоже одно время был начальником Главного управления по делам печати
и который, будучи непреклонен, сильно мешал Некрасову. Он спрашивает
у своего осведомителя, справился ли он с Петровым, совсем выжившим из
ума. Давал Лазаревскому инструкции, как себя держать и что говорить в
защиту того или иного произведения. Видался постоянно с другими цензо-
рами, особенно с Каменским, и, конечно, говорил с ними все о том же деле,
которое он страстно любил и служению которому он отдавал всего себя,
ничего не жалея.
Щедрину крайне нужно было ознакомиться с секретной запиской, ка-
савшейся административно-полицейской реформы и с докладной запиской
по поводу этой реформы. Он просит об этом Некрасова. Некрасов тотчас
же пишет этому статскому генералу несколько слов: «Будьте друг, Васи-
лий Матвеевич, достаньте эту историю, если можно». И все. Так пишут к
тем, кто или действительно близкий друг, — чего здесь, конечно, не было, —
пли кто находится в зависимом состоянии платного осведомителя, что здесь
и было на самом деле. И этот тайный советник, тайно от своего начальства,
выполняет то, что ему предписывает в дружеской форме редактор самого
левого журнала того времени.
Как переписка с Лазаревским, так и обеды и всякие другие подачки, все-
гда усиливались как раз в дни представления «Отечественных записок»
в Цензурный комитет. Каждый раз, видимо, за обедами, Некрасов инструк-
тировал Лазаревского, как и что говорить по поводу той или другой статьи.
Кроме того, он наставлял его письменно, как защищать то или иное произ-
ведение, справляясь о положении дел в цензуре.
«Сегодня... представлена наша 5—б книга (я велел ее Вам послать) в цен-
зуру. Наблюдите — какое впечатление она сделает завтра в Вашем засе-
дании. Или пощупайте Петрова. Я просил бы Вас, в случае благоприятных
известий (но только в случае положительно благоприятных), по-
слать мне после заседания телеграмму» (письмо 196, стр. 354).
И Лазаревский покорно все исполнял. Некрасов не оставался в долгу и
всегда похваливал своего осведомителя: «Душевно благодарю Вас, — пи-
шет Некрасов, — за письмо и интересные сообщения»1.
«Пожалуйста известите, — запрашивает Некрасов, — не было ли чего
вчера по поводу № 12 Отеч. Зап., представленного в цензуру в понедельник.
Хотел утром заглянуть к Петрову, да поленился, и на Вас, при^
знаться, рассчитывал» 2.
1 См. письмо 120, стр. 326.
2 См. письмо 185, стр. 345.
800
Влад. Бонч-Бруевич
«Пожалуйста напишите два словечка, не было ли вчера чего-либо, каса-
ющегося нас и, конечно, неприятного»1.
«Мне говорил Петров, — уведомляет Лазаревского Некрасов, — о при-
тязании к моим стихам, да я забыл Вам сказать. Стихи вышли. О Луи
Блане тоже говорил, да это статья неопасная; и очень обрезанная нами»2.
Из-за границы, где Некрасов лечился, он пишет Лазаревскому тревож-
ное письмо, готовый бросить лечение, лишь бы спасти книгу.
«Сегодня (понедельник) представлена наша 5—б книга (я велел ее Вам
послать) в цензуру. Наблюдите — какое впечатление она сделает завтра в
Вашем заседании. Или прощупайте Петрова»3.
Конечно, такие деликатные указания—«прощупать Петрова», т. е. непо-
средственного начальника Лазаревского, мог делать только тот, кто навер-
ное знал, что все это будет выполнено, и кем же? Цензором, чиновником
Министерства внутренних дел, купленным, очевидно, дорогою ценою, ибо
ведь он был в это время тайным советником государственной царской
службы.
Но самое замечательное дело Некрасова с Лазаревским — это было обра-
щение его в передаточную инстанцию рукописей политического эмигранта
П. Л. Лаврова. Мы не будем рассказывать эту историю, когда на адрес
Лазаревского стали приходить из Парижа статьи Лаврова о Парижской Ком-
муне, и отсылаем всех желающих получить подробные сведения о ней к
статье С. Макашина и Б. Папковского, где в VIII главе4 этой статьи доку-
ментально и подробно рассмотрен этот любопытный инцидент. Нас здесь
интересует лишь одно: когда этот царский чиновник, тайный советник, ура-
зумел, что он втянут в орбиту нелегальной политической деятельности,
что он причастен теперь к политической конспирации, то он сначала воз-
негодовал, потом тотчас же струсил, перепугался, взвыл и стал грозить,
что он немедленно донесет по начальству. Некрасов остановил его власт-
ной рукой и вежливо приказал ему молчать. И тот примирился со своей
горькой участью подчиненного осведомителя и политического агента его,
Некрасова. И он примолк, а потом совсем замолчал навеки, сохранив эту
тайну, которая раскрыта только теперь молодыми советскими исследова-
телями.
27 сентября
1948 года.
1 См. письмо 145, стр. 332.
2 См. письмо 150, стр. 333.
3 См. письмо 196, стр. 354.
* См. «Литературное наследство», т. 49—50, стр. 488 и сл.
О ПИСАНИЕ ФОНДОВ
ГОСУДАРСТВЕННОГО ЛИТЕРАТУРНОГО МУЗЕЯ
I
Фонд Н. П. Огарева
А. Обзор огаревских материалов из собрания
М. О. Гершензона
В 1876 г. Наталия Алексеевна Огарева, оставив за границей могилы
Герцена и своих детей, вернулась в Россию, где еще были живы ее родители.
Они жили в Пензенской губернии, в своем старом, насиженном Яхонтове.
Наталья Алексеевна, таким образом, вернулась в родные места, которые она
оставила около 30 лет назад совсем при других обстоятельствах.
Яхонтово находилось по соседству с родовым гнездом Огаревых, Старым
Акшеном, где Огарев провел свое детство, где жил и умер его отец, где в
1835 г. он отбывал ссылку, потом жил в первые годы своей женитьбы на
Марии Львовне и где он, наконец, поселился с 1846 г. после поездки за
границу, уже без Марии Львовны, его первой жены.
В 1849 г. Старое Акшено перешло в руки Н. М. Сатина и так впоследствии
и оставалось за этой семьей. Сатин умер, и ко времени возвращения Натальи
Алексеевны Огаревой там жила ее родная племянница, дочь Николая Ми-
хайловича Наталья Николаевна Сатина. В недрах старого акшенского дома
еще от времен Огарева, естественно, сохранились бумаги его прежних вла-
дельцев и рукописи самого Огарева.
В 1900 г. Н. А. Огареву посетил М. О. Гершензон, и здесь из ее рук он
получил ту часть документального наследства Огарева, которую составили
материалы, привезенные Наталией Алексеевной из-за границы в 1876 г.,
а также бумаги и рукописи из акшенского архива, куда вошли также руко-
писи и переписка сатинской семьи.
Через восемь лет после смерти М. О. Гершензона эти материалы были пе-
реданы вдовою М. О., М. Б. Гершензон, в Государственный Литератур-
ный музей.
В образовавшемся в Гослитмузее огаревском фонде документы из собра-
ния Гершензона составляют основной массив, не менее трех четвертей фонда.
51 «Звенья», Ла 8-
802
Н. Курсинская
Он содержит: творческие рукописи Огарева, эпистолярию, деловые
записи, реликвии. Главным образом, представлен русский период жизни и
деятельности Огарева и лишь отчасти годы первого пребывания за гра-
ницей и в эмиграции.
Совершенно самостоятельной единицей в это собрание вошел небольшой
архив первой жены Н. П. Огарева Марии Львовны, привлекающий вни-
мание к ее личности. Творчески одаренная, начитанная, с пытливым
умом, идейная поклонница Жорж Санд, встречавшаяся с выдающимися
людьми своего времени, Мария Львовна является автором дневников,
мемуарных записей и писем.
Материал ее архива не богат по содержанию и слишком эмоционален.
Ло составу дневник представляет собою следующее: 10 творческих опусов
(беллетристика), рабочие записи для художественных произведений и ме-
муаров, дневники в тетради на 174 страницах и отдельные дневниковые за-
писи на разрозненных листах, ее письма к И. С. Гагарину, И. П. Галахову,
Фр. Листу, Н. П. Огареву (14 писем), Ж. Санд, к сестре И. П. Галахова —
Н. П. фон Плетц, к А. Ратисбонн; письма к ней — М. Н. Воробьева,
И. П. Галахова, Диффенбаха, М. М. Каракозова, С. Л. Каракозовой,
Устинова, Н. А. Некрасова (одно опубликованное), И. И. Панаева (2, из
них опубликовано одно), Авдотьи Панаевой (36, одно не опубликовано),
М. А. Столыпиной, Фр. Листа (на двух листах, неопубликованное) и,
наконец, альбом, датированный 1842 г., с автографами Н. А. Некрасова,
Авдотьи Панаевой, рисунками С. М. Воробьева и др.
Общее число единиц гершензоновского собрания 503, из них 431 — пред-
ставляют собой документы, где Огарев является автором, 29 деловых
актов, 43 — письма корреспондентов Огарева.
Неопубликованная часть составляет примерно 65 %. ‘Это, главным обра-
зом, эпистолярия и деловые акты.
Общее число автографов Огарева (литературных) — 425, нотных — 30,
надписей текстов к нотам — 2. Не опубликованы: из 75 творческих рукопи-
сей — 7, т. е. 9°/0, из 346 писем — 239, т. е. 69°/0, из 10 записей — 6, т. е.
60%, из 29 деловых актов — 22, т. е..76% х.
Публикации 1 2 имели место: 1) в изданиях Гершензона, начиная с двух-
томного собрания стихотворений Огарева, вышедшего в 1904 г., в сборни-
ках «История молодой России» (1908), «Образы прошлого» (1912), «Русские
Пропилеи»,тт. II и IV (1915—1917) и кончая томом «Новых Пропилей»,вышед-
шим в 1923 г.; 2) в издании «АрхивОгаревых», под редакцией Я. П. Полон-
ского, в 1930 г.; 3) в книге Я. 3. Черняка «Огарев, Некрасов, Герцен, Чер-
нышевский в споре об огаревском наследстве» (1933); 4) в серии «Библиотека
поэта», «Н. П. Огарев, Стихотворения и поэмы» (т. I, 1937); 5) в журналах:
«Отечественные Записки» (начало 1840-х гг.). «Русский Вестник» (1856),
«Русская Старина» (1888, 1889), «Русская Мысль» (1901,1902) и в «Литератур-
ной газете» (1840); 6) в издании Солдатенкова (М., 1856) и, наконец, 7) в за-
граничных изданиях, лондонских и женевских: «Полярной звезде» и «Общем
вече» и в отдельных изданиях поэма «Юмор» (Лондон, 1854 и 1857) и рифмо-
ванные строчки «Восточный вопрос в панораме» (Женева, 1869) в лондонском
сборнике стихотворений 1858 г.
1 Сюда не входят письма к Огареву таких его корреспондентов, как
М. Л. и Н. А. Огаревы и Н. М. Сатин, архивы которых представляют само-
стоятельные фонды.
2 Подразумевается первая публикация.
Фонд Н. П. Огарева
803
ТВОРЧЕСКИЕ РУКОПИСИ
Творческие рукописи Огарева представлены преимущественно автогра-
фами оригинальных стихотворений и несколькими переводами из Гейне и
Шекспира.
Временной диапазон этих документов — сорокалетие от конца 1830-х
до начала 1870-х годов. Наиболее ранний из них — стихотворение «Я в
гости поеду, мне весело будет» (1836—1839), наиболее поздний — стихотво-
рение «Раздумье» (или «Могила»), относящееся к 1873 г.
Первую группу ранних стихов Огарева, отражающих его увлечение
в конце 1830-х годов немецкой идеалистической философией, составляют:
переводные стихотворения и стихи в записной тетрадке 1839г., напечатан-
ные в «Литературной газете» (1840 г.) и в т. 2 «Русских Пропилей»: «Как пад-
ший ангел», «Когда настанет вечер ясный», «На смерть отца», «Насмерть
поэта», «Осень», «Постой, не рви цветка, дитя» или «Старик и девочка»,
«Похороны», «А. А. Тучкову», «Утро», «Царица моря», «Что мне в сей жизни
скучной», поэма «Юмор».
Ко второй группе мы относим стихотворения первых лет пребывания
Огарева за границей (1841 — 1842, 1842— 1846). Это стихотворные пере-
воды из Гейне, немецкий перевод пушкинского «Воспоминания» («Когда
для смертного умолкнет шумный день») и оригинальные стихотворения «Ко-
гда я был в Италии», написанное в Акшене, куда на короткий срок Огарев
приезжал из-за границы в начале 1842 г., «Монологи», «О ты, которого вчера
ушиб я больно очень» и «К Грановскому» («Как жадно слушал я признанья»).
В третью группу мы выделяем стихотворения периода предприниматель-
ской деятельности Огарева в России (1846—1856) — «Африка», «Зимний
путь» (то и другое напечатаны в «Русском Вестнике» в 1856 г.), «Илья Ва-
сильич Селиванов» («Русские Пропилеи», т. 2) и четверостишие «Хоть с
отвращением на фабрику мою гляжу, дрожу и проклинаю».
Наконец последнюю группу составляют стихотворения, отражающие
годы эмиграции Огарева, — это лирические стихи, две поэмы и эпиграмма
«Длинный Панин» (1862—1865). Из лирических стихов этого периода (кроме
упомянутого уже «Раздумья») три обращены к Н. А. Огаревой («Наташе»,
«Натали», «О ради наших прошлых дней»), два — к Лизе Герцен («Лизе»,
«Надежды падают и рушатся мечты») и одно «Мертвому другу» — Т. Н. Гра-
новскому. Из двух поэм позднейшая — «Восточный вопрос в панораме» —
характерна для Огарева тех лет, когда, после приезда в Лондон М. А. Баку-
нина, он заострил политические темы своих статей. Это — острая полити-
ческая сатира на отношение Европы и России к балканскому вопросу, вы-
держанная в стиле лубка. Более ранняя — «Странник» (1862) — по теме, ха-
рактеру и стилю (повествовательная форма, размер, наличие эпиграфа из
библии) носит совершенно очевидный отпечаток подражания лермон-
товскому «Мцыри».
Особое место среди рукописей Огарева занимает автограф «Profession de
foi», представляющий собой другую редакцию очерка философской системы,
опубликованного в т. 21 «Русских Пропилей».
Незначительная часть творческих рукописей Огарева представлена в
современных копиях—ряд стихотворении, напечатанных между 1842—•
1856 гг. («Кабак», «Забыто», «Характер», «Когда встречаются со мной», «Ве-
сна», «Она никогда его не любила», «Fatum»), стихотворения: «Дитятко, ми-
лость господня с тобою» (1859) и «Безлунною ночью плыл труп по реке»
(1870), рукописный сборник стихотворений Огарева, составивших пер-
вое издание 1856 г., и тетрадь стихотворений 1830-х годов, напечатанных в
«Русской Старине» (1888—1889). В рукописных копиях позднейшего времени
мы имеем лишь две поэмы («Странник» и «Восточный вопрос в панораме»)»
51* 51*
804
Н. К у реннская
одно стихотворение («К Грановскому»),и эпиграммы, —причем «Восточный
вопрос» и стихотворение «К Грановскому» представляют собою бухгеймов-
ские списки 1908 г.
К числу автографов стихотворений Огарева, впервые опубликованных в
1938 и 1939 годах, относятся следующие (приводим в хронологическом по-
рядке):
1. Стихотворения с общим заглавием «Переводы из Гейне» (лишь
недавно вошедшие в первый том собрания стихотворений Огарева в изд.
«Сов. писатель»): «Атлас», «Город», «Под дальним небосклоном», «Двойник»
и «Желание». Они относятся, повидимому, к концу 1830-х годов, так как три
стихотворения этого же цикла напечатаны в «Литературной газете» в 1840 г.
Интерес Огарева к Гейне был вызван, очевидно, увлечением творчеством Шу-
берта. В то время под обаянием Шуберта находился весь герценовский кру-
жок, и романсы Огарева на стихи Гейне вызвали в кружке самое восторжен-
ное отношение. «Двойник» Огарев положил на музыку (этот автограф имеет-
ся в нашем фонде).
2. «Я в гости поеду, мне весело будет» (напечатано также в «Литературной
газете») — маленькое лирическое стихотворение, обращенное, как мы пред-
полагаем, к Марии Львовне и написанное в 1836—1839 годах, т. е. в первые
годы женитьбы Огарева. Это—единственное имеющееся в музее стихотворение
Огарева, обращенное к ней.
3. «Как падший ангел» — лирическое, стихотворение 1830-х годов.
На обороте — деловая запись позднейшего происхождения (о поставках
и сделках, об управлении фабрикой и т. п.), очень типичная для писем и
записей Огарева конца 1840-х и начала 1850-х годов.
4. «Похороны» — стихотворение из 32 строк (впервые напечатано в т. I
«Собрания стихотворений», изд. «Сов. писатель», 1937). Написано, повидимо-
му, в России. Философское раздумье заключительных стихов, рисующее
миросозерцание Огарева, позволяет отнести это стихотворение к началу
1842 г.
5. «Когда я был в Италии» — маленькое стихотворение шутливого со-
держания, тоже, повидимому, относящееся к 1842 г.
б. «Что за дикая картина» — стихотворение 1849 г. или самого начала
50-х годов, юмористического характера, дающее представление о провинци-
альном помещичьем быте того времени.
Упоминаемая «Наталина», естественно думать, —Н. А. Огарева. На обо-
роте — его же (Огарева) рукою набросок плана с топографического обозна-
чения Тальской писчебумажной фабрики.
7. «Хоть с отвращением на фабрику мою гляжу, дрожу и проклинаю» —
четверостишие, — выразительное свидетельство самого Огарева об его «ин-
дустриальном труженичестве». По форме и по теме — подражание четвер-
той строфе стихотворения «Воспоминание» Пушкина. Помещено в письме
к Н. М. Сатину от 27 мая 1855 г., почти накануне пожара на фабрике, поло-
жившего конец предпринимательской деятельности Огарева.
8. «Длинный Панин повалился» — эпиграмма на графа А. С. Уварова.
Написана не раньше 1862 и не позднее 1865 г. Рукопись представляет собою
копию, сделанную для М. О. Гершензона с автографа, описание которого
дано им тут же, внизу листа.
9. «Wenn fiir denSterblichen derwirreTag verklingt»—прекрасныйперевод
стихотворения Пушкина «Воспоминание» («Когда для смертного умолкнет
шумный день»), сделанный, очевидно, в конце 1830-х или в 1841—1842 годах,
в те годы, когда Огарев увлекался переводами с немецкого или на немецкий
язык. Перевод заслуживает внимания, так как существует указание на то,
что немецкие переводы Огарева были апробированы лицами, окружавшими
Гёте.
Фонд Н. П, Огарева
805
10. «Надежды падают и рушатся мечты»—стихотворение, обращенное
к Лизе Герцен. Находится в письме Огарева к А. И. Герцену 1867 г., т. е.
относится ко времени, когда Лиза была девятилетним ребенком. Проникнутое
болью за судьбу Лизы и опасением «ревнивого и злобного» 1 влияния
Н. А. Огаревой, оно является отражением печальной семейной истории
Огарева—Г ерцена.
11. «Что я вам скажу, друзья мои родные»—стихотворный набросок на ли-
стке из записной книжки Огарева. Относится, повидимому, к последним
годам его жизни.
12. Две цензурные купюры из шестой и девятой главок поэмы «Зимний
путь», законченной в 1854 г. и напечатанной впервые в 1856 г. (в лондонское
издание 1858 г. они, разумеется, вошли).
Кроме этого, музей располагает автографами трех стихотворений Огарева,
не опубликованных в печати.
ДЕЛОВЫЕ АКТЫ
Двадцать девять деловых документов в архиве Огарева обнимают более
полутора века — с 1685 до 1859 г.
Первые семь из них не касаются непосредственно биографии Николая Пла-
тоновича. Самый ранний документ представляет интерес с точки зрения ис-
следования земельных отношений XVII в. —это акт о передаче Трехсвят-
ским монастырем в Твери на оброк Федору Васильевичу Огареву (отдален-
ному предку Н.П. Огарева, умершему в 1737 г.) пустоши в стане Шостки.
Столбец скорописи, датирован 5 мая 1685 г.
Второй по времени документ — следующего столетия, «Родословная фами-
лии Огаревых», составленная, очевидно,при жизни деда Н.П. Огарева, Бог-
дана Ильича (1744—1806). Непосредственно к скорописной записи о поколе-
нии деда примыкает заключительная запись рукой самого Николая Плато-
новича.
Деловые акты его отца представлены двумя грамотами и двумя заемными
письмами на 5 и 14 тысяч рублей.
Документы, относящиеся непосредственно к Н. П. Огареву, дают
канву его жизни в России. Намечаются вехи: начало 1830-х, начало
и конец 1840-х и начало 1850-х годов.
С 19 лет Огарев числился чиновником московского архива Коллегии
иностранных дел и в то же время являлся слушателем «нравственно-полити-
ческого» отделения Московского университета. Об этом говорит собственно-
ручная копия Николая Платоновича с его прошения в правление Москов-
ского университета от 25 января 1832 г.
В 1834 г., по достижении совершеннолетия, он вступил во владение Бе-
лоомутской вотчиной (б. Зарайский уезд Рязанской губернии), громадным
поместьем, перешедшим к нему по наследству от матери, и сделался, таким
образом, крупным земельным собственником, «проприетером», как он себя
называл, ибо к этому времени в вотчине числилось 1350 крепостных душ,
а территория ее охватывала 8127 десятин.
В фонде хранится акт ввода молодого Огарева во владение Белоомутской
вотчиной (по разделу с отцом и сестрой) с распиской Огарева в получении
имущества по раздельной записи и подпиской крестьянских представителей
в полном послушании новому владельцу, — документ, в котором нашли от-
ражение земельно-правовые отношения дворянско-крепостного землевладе-
ния дореформенной России.
1 Из текста упоминаемого письма Огарева.
806
И. Курсинская
После смерти отца (1838), когда Огарев получил во владение более 4.000
крепостных еще в Пензенской и Орловской губерниях и стал одним из круп-
ных помещиков России, он приступил к осуществлению освобождения ча-
сти своих крестьян. В 1840 г. он заключил с крестьянами Белоомутской вот-
чины договор, по которому они получали звание свободных хлебопаЩцев.
Мы располагаем документом 1841 г., отразившим один из моментов этого
акта.
В 1846 г., вернувшись из-за границы, Огарев вступил в новую фазу — из
либерального помещика и утописта он превратился в заводчика и купца.
Свое пребывание в Европе Огарев посвятил изучению математики, фи-
зики, химии, агрономии и медицины. По приезде в Россию он занимается
устройством сахарного и винокуренного заводов, приобретает писчебумаж-
ную фабрику в Симбирской губернии, в деталях изучает технику производ-
ства и, на основе совокупности своих знаний, пытается рационализировать
свое хозяйство. Этот период наиболее полно отражен в материалах нашего
фонда — в документах и записях Огарева и в большей части писем.
Из других деловых актов наибольший интерес представляет опись Таль-
ской писчебумажной фабрики, составленная самим Огаревым, с указанием
цифр годового оборота. По этому документу можно судить о фабричных обо-
ротах и бюджете предпринимателя эпохи распада крепостной системы и пе-
рерождения феодального дворянина в буржуа.
К истории Тальской фабрики относятся также следующие документы: век-
сель на 25 000 руб., выданный Огаревым Герцену, купчая на Тальскую пис-
чебумажную фабрику, прошение о наложении правительственной опеки над
Тальской и Акшенской фабриками ввиду несогласий с Маршевым (компань-
оном Огарева по владению Тальской фабрикой) и условие на продажу Марше-
вым своей половинной доли владения этой фабрикой Огареву. При покупке
фабрики последним был открыт Маршеву кредит 10000 руб. и доверенность на
управление фабрикой. Как известно, кредит был использован Маршевым по
своему усмотрению, от всяких отчетов о своем управлении он уклонился,
и Огареву пришлось откупиться от предприимчивого афериста крупной
суммой в 15 000 руб. х.
Последние два документа, как и ранее упомянутые стихи о фабрике, чрез-
вычайно характерны для периода «промышленного экспериментаторства»
Огарева, послужившего одной из причин его разорения.
Торговая деятельность Огарева с большой полнотой представлена в эпи-
столярной части фонда, а среди деловых актов сохранился небезынтересный
документ — квитанция Московского уездного казначейства от 16 сентября
1853 г., из которой явствует, что Огарев был приписан к купеческому сосло-
вию, был третьей гильдии «временным» купцом.
Одновременно с своей промышленной деятельностью Огарев пишет ста-
тьи на агрономические и экономические темы. Три записи, в которых отра-
жены его экономические воззрения той поры: одна из них — тезисы к статье
«Мануфактурная промышленность России», другая — заметки к статье о
государственном бюджете России за 1848—1854 годы, третья— с изложением
точек зрения Огарева по целому ряду вопросов дворянско-сословного зем-
левладения, — служат существенным дополнением к документам, характе-
ризующим этот период деятельности Огарева.
Соб ытия, развернувшиеся в начале 1850 г., т. е. арест Огарева, Тучкова
и Сатина по доносу пензенского губернатора А. А. Панчулидзева, отражены
в двух документах: 1) в отношении начальника Пензенской губернии Ин-
1 См. подробнее в книге Я. 3. Черняка «Огарев, Некрасов, Герцен,
Чернышевский в споре об огаревском наследстве», 1933.
Фонд И. П. Огарева
807
сарскому уездному предводителю дворянства (А. А. Тучкову) с указанием
поставить Огареву на вид «все неприличие ношения бороды» (1849) и 2) в
отрывке черновой рукописи, повидимому, относящейся к пребыванию аре-
стованного Огарева в Третьем отделении.
Из двух последних по времени деловых актов фонда один — от 16 января
1856 г. — сообщение директора Департамента полиции исполнительной Жда-
нова Николаю Александровичу Огареву 1 о «всемилостивейшем дозволении
отставному коллежскому регистратору Огареву с женой» отправиться в Се-
верную Италию «для излечения болезни»; другой, позднее тремя годами,—
«дело», содержащее два указа: «О поступлении с коллежским регистратором
Огаревым по всей строгости законов» и об отобрании в опеку имения Огарева
вследствие неисполнения им «высочайшего повеления о возвращении из-за
границы» и «объявления себя сотрудником изгнанника Герцена».
Из этой части фонда М. О. Гершензоном и Я. 3. Черняком опубликованы
лишь шесть документов: вексель Герцену, отношение Панчулидзева, про-
шение о наложении опеки, долговая расписка Сатину, отношение Жданова
к Н. А. Огареву и дело 1859 г. о неисполнении повеления возвратиться из-
за границы.
ЭПИСТОЛЯРИЯ
Эпистолярный материал огаревского фонда позволяет проследить всю эво-
люцию Огарева, от философствующего идеалиста, крупного «потенциария»
1830-х годов до революционного мыслителя и деятеля I860—1870-х годов.
Насколько молодой Огарев еще держался интересов, свойственных его
классу, говорит письмо к А. А. Тучкову, написанное им в марте 1838 г., пе-
ред отъездом с первой женой на Кавказ:
«Опасно или нет, — пишет двадцатипятилетний Огарев, — отпустить
на волю моего старшего управляющего... боюсь, чтобы воля не имела худого
влияния на судьбу моих денег и крестьян, а между тем думаю, что он был
бы, как вольный, вдвое аккуратнее и отчетливее, чтоб не терять места».
История промышленной и торговой деятельности Огарева широко развер-
нута в письмах к Н. М. Сатину и А. А. Тучкову. Вопросы производства, во-
просы сбыта, положение рынка и условия продажи фабричной продукции,
денежные дела — займы и залоги, необычайно сложные и запутанные взаи-
моотношения с заимодавцами и дельцами, буквально «вившимися» вокруг
Огарева, размеры производительности его фабрики, себестоимость продук-
ции и выручка за нее, расплата с рабочей силой, торговля на ярмаркам —
все это до мельчайших деталей отражено в письмах 1849—1855 годов. Большое
количество цифровых данных уточняет представление об объеме фабричной
и торговой деятельности первых предпринимателей-дворян. К числу их при-
надлежали и Тучков и Сатин. Тучков был одним из первых сахарозаводчиков
в России, Сатин имел суконную фабрику. Уже в письме 1841 г. Огарев поч-
тительно упоминает о своем родственнике Колокольцове, как о fabricant de
sucre 2 (сам Огарев в то время только содействовал запродаже тучковского
сахара московским кондитерам).
Приступая к практической деятельности, обзаводясь фабрикой и виноку-
ренным заводом, Огарев имел в виду поправить свое расстроенное состояние.
«Я все жду почты, — пишет он Сатиным, — которая должна меня осыпать
1 Двоюродному брату Н. П. Огарева, генерал-адъютанту, содействовав-
шему ему в получении заграничного паспорта.
'2 Сахарозаводчик.
808
Н. Курсинская
золотом, и становлюсь алчен, скуп, словом человек купецкой натуры, т. е.
ужасная дрянь», и хотя добавляет тут же: «впрочем, я только интересничаю»,
но все же производит впечатление человека, который материальной сто-
роной своих дел сильно интересовался. «Знаете ли вы, — пишет он сестрам
Тучковым в 1848 г., — что я хочу нажить богатство, притом миллион-
ное».
Однако, чем ближе письма к 1856 г., тем ярче обрисовывается картина пол-
ного разорения Огарева.
Процесс с Марией Львовной, воровство Маршева и собственная непрак-
тичность поставили Огарева в необходимость прибегать к систематическим
денежным займам. В письме к Тучкову читаем: «Jusqu’a present toutes nos
tentatives ici pour trouver de 1’argent sont infructueuses...» 1
После 1851 г. за ним числилось еще около 200 000 руб. ассигнациями
долга М. А. Ульяновой, прежней владелице фабрики, и он говорит о новом
заеме: «И vaut mieux vendre au rabais et assurer le credit en payant les dettes.
Tout compte je ne puis me passer cette annee d’un emprunt de 15 a 20 mille
argent» 2.
Этот долг он рассчитывает погасить доходами с фабрики, но ведь для того
только, чтобы откупиться от Маршева, ему нехватало всей фабричной про-
дукции: «Еп tout cas il m’est impossible de suffir avec le papier pour payer ce
faquin et je compte sur toi quant a Pemprunt. Il faut sauver la fortune coute
que coute3.
Но Огарев был чрезвычайно беспечен. Несмотря на жалобы, что «платежи
мучат», оптимизм не покидал его. «L’avenir est brillant, — читаем мы.— II.у а
si longtemps que les chances sont contre, il faut qu’elles commencent a etre pour.
Je me sens triste, ami, mais j’ai du courage» 4.
Ему удалось путем усовершенствования оборудования поднять произ-
водительность фабрики до 150, потом 207 стоп в сутки, но появились трудно-
сти сбыта. Картину эпохи прекрасно дополняют образы трех комиссионе-
ров Огарева, долженствовавших помочь ему выйти из экономического кри-
зиса: математик Астраков, профессор Бабст и композитор Кашпе-
ров. В письме Огарева к Тучкову от И ноября 1854 г. читаем: «Кашперов
пишет из Симбирска, хлопочет о продаже моей бумаги». У Астракова, в его
типичных письмах «лишнего человека», среди бесконечных жалоб на скуку
мы встречаем беспомощное упоминание о каком-то «образце бумаги». Ус-
пешнее развивал свою деятельность в Казани И. К. Бабст. «Бумагу велел я
сложить у себя,— пишет он в письме от 11 июня 1855 г., — и что она будет
сбыта, в этом я могу тебе дать слово наверно... Вместе с тем прошу тебя
прислать образцы писчей бумаги, которую у тебя возьмут с охотой в Инсти-
тут благородных девиц, где требуется в год до 80 стоп. Через не-
сколько дней вышлются тебе образцы бумаги, употребляемой у нас
в типографии. Если ты согласишься взять поставку бумаги для нее, то за ус-
пех дела я ручаюсь... Сегодня был у вице-губернатора с целью подговорить
его брать твою бумагу для губернских ведомостей...»
1 «До сих пор все наши попытки добыть денег бесплодны».
2 «Лучше уступить в цене, чтобы обеспечить кредит путем расплаты с дол-
гами. В конечном счете я не могу в этом году обойтись без займа в
15—20 тыс. серебром».
3 «Как бы то ни было, мне нехватит всей бумаги, чтобы заплатить этому
негодяю, и я рассчитываю на тебя относительно займа. Надо спасти состо-
яние во что бы то ни стало».
4 «Будущее блестяще. Шансы так давно против нас, они должны повер-
нуться за нас. Мне очень грустно, друг мой, но я не теряю мужества».
Фонд Н. П. Огарева
809
Судя по этой переписке, к 1855 г. дела Огарева оказались в самом запу-
танном состоянии. Он пишет: «Сам я измучился от безденежья и платежей.
Чем все это кончится — чорт знает!», «Кашперов отдает своему бо-фреру в
залог свои акты за меня для получения всех нужных денег», «С рабочими, ка-
жется, расплачиваюсь, частью бумагой».
В фонде имеются 127 писем Огарева к Сатину. Большая часть этих писем
относится именно к этому периоду. Помимо истории практической деятель-
ности Огарева, они содержат в себе также интересный материал для истории
развития и значения Макарьевской ярмарки в Нижнем, куда систематиче-
ски выезжал Сатин для сбыта продукции своей и Огарева, где им заключа-
лись торговые сделки и где имели также место его... литературные встречи
(например, с П. В. Анненковым).
Очень интересно неопубликованное письмо к Огареву Н. А. Мельгунова
(1855), которое рисует Мельгунова в роли «главного кредитора» Н. В. Пав-
лова и показывает Огарева в той же роли, но более жестоким кредитором,
чем Мельгунов.
Таким образом, эпистолярия русского периода дает интересную картину
той обстановки, в которой протекли 9 лет (1847—1855) деятельности Огарева
над осуществлением мечты о промышленнике-рационализаторе, преобразова-
теле крепостного труда.
Этот ценнейший материал социально-бытового и социально-экономиче-
ского значения, который, с одной стороны, может быть использован для био-
графии Огарева, с другой — послужит новым источником для исследований
в области изучения экономических и социальных отношений 40—50-х годов,
на три четверти еще не использован в печати.
Утомленный тяжестью бесполезного труда и морального неудовлетворе-
ния, Огарев, после поджога крестьянами его фабрики в июне 1855 г., в начале
следующего года уезжает за границу. Оценка той самой деятельности, кото-
рая явилась результатом его собственных утопических начинаний, запечат-
лена им в письме к Тучкову от июля 1860 г. «Друг мой, — пишет он, —
поезжай в Москву, в нашей губернии ты слишком одинок, а от промышлен-
ной деятельности пора отдохнуть, ты слишком хороший человек, чтоб на-
жить барыши».
Фактами внешней биографии письма заграничного периода довольно
бедны, их содержание — вопросы общественного значения, вопросы эконо-
мического устройства в плане сравнения Англии и России и т. п.
Из восьми писем к А. И. Герцену одно относится еще к 1855 г. и написана
Огаревым вскоре после пожара на Тальской фабрике, остальные датируются
1860—1869 годами. Из них опубликовано одно, представляющее собою разбор
книги Воловского, — повидимому, его «La question des banques» i, 1864,
вызванной, по мнению Огарева, работой Мишеля Шевалье «De la baisse
probable de Гог» (1859) 1 2,— разбор, в котором Огаревым намечена его уста-
новка в вопросах банковой системы.
Отношение Огарева к реформе 1861 г. отражено в черновике его неопуб-
ликованного письма к Джону Стюарту Миллю по поводу посылки ему своего
«Essai sur la situation russe» 3 (Лондон, 1862).
В фонде имеются пятнадцать писем Огарева к Н. А. Огаревой за 1848—
1850, 1855 и 1865 гг. Не опубликовано одно, семейного характера, написан-
ное в начале 1850 г., двенадцать писем относятся к годам, непосредственно-
предшествовавшим его женитьбе на Тучковой (1848—1849), и содержат пре-
1 «Банковый вопрос».
2 «О вероятном падении цены золота».
3 «Очерк о русском вопросе».
810
Н. Курсинская
имущественно анализ его философского credo и в небольшой степени сооб-
щения биографического характера. К этому же периоду относятся три письма
Огарева к обеим сестрам Тучковым. Письмо от октября 1848 г. дает пред-
ставление о жизни и быте молодых представительниц одного провинциаль-
ного дворянского гнезда. Огарев выступает в роли ментора, способству-
ющего приобщению к европейской цивилизации» сестер Тучковых. Одно
из этих писем — записка на тему дня — не опубликовано.
Эмигрантский период представлен его письмами к Лизе, старшей дочери
А. И. Герцена, к Мэри Сэтерленд, с которой Огарев прожил последние 20 лет
своей жизни, к ее сыну Генри и т. п.
Из двадцати двух писем Огарева к Лизе Герцен половина нс опублико-
вана. Они охватывают период времени от начала 60-х годов до 1874 г. С
1867 г., когда адресату едва минуло 8 лет, их содержание уже расширяется
до общественно-политических тем. Кроме того, они дают материал для исто-
рии творчества Огарева.
Чисто биографический характер имеют письма начала 70-х годов к се-
стре А. П. Плаутпной, к племяннице В. С. Плаутиной и к В. М. Озерову (Ша-
ховскому).
Последнее интересно еще упоминанием о П. Л. Лаврове. Оно не опубли-
ковано.
Выразительным документом, рисующим материальные условия послед-
них лет жизни Огарева, служит черновик его неопубликованного письма
к квартирохозяевам в Женеве (1873; не опубликовано).
Солидное место в переписке Огарева занимают его письма к Мэри Сэ-
терленд (до 1865 г.). Их семьдесят одно, причем половина этих писем не
опубликована. Если в них нашли отражение факты и непервостепенпой
важности, то высокая человечность, которой проникнуты эти письма,
поднимает их до степени большой значимости и ценности для харак-
теристики личности Огарева.
Отношения Огарева с первой женой — М. Л. Рославлевой — имеют свою
историю, представляющую тем больший интерес, что ближайшее и значи-
тельное участие в них принимал весь герценовский кружок и, главным об-
разом, Герцен. Огарев женился в 1836 году. Начиная с 1839 г., он и Мария
Львовна прошли ряд сложных перипетий, пока в 1843 г. их взаимоотно-
шения не определились достаточно точно, а в 1848 г. не кончились откры-
тым разрывом.
Тридцать пять писем Огарева к Марии Львовне относятся к 1839—
1848 годам, из них опубликовано лишь восемь. Наиболее ранние письма
относятся к тому времени, когда Огаревы в мае 1839 if. переехали в
Москву, в связи с поступлением Огарева на службу в сенат. У него был свой
круг друзей, у Марии Львовны—свой, диаметрально противоположные друг
другу. Как указывает М. О. Гершензон, положение крайне обострялось
вмешательством его друзей, очень скоро ставших в враждебное отношение
к Марии Львовне, причем главным противником Марии Львовны оказался,
конечно, Герцен. Со своей стороны Мария Львовна доходила до такой не-
нависти к Герцену, что готова была его отравить. Огарев страдал и разры-
вался между враждующими сторонами, пока, наконец, весною 1841 г. не
уехал с М. Л. за границу.
Большая часть писем относится к пребыванию Огаревых за границей
(1841—1846). Московская тема еще звучит в заграничном письме 1841 г.
«Marie, — пишет Огарев, — mes amis n’auraient rien dit, tu les meconnais.
Mais n’en parions pas. Cela t’irrite et te fait de la peine»1.
1 «Мари, мои друзья ничего не возразили бы, ты ошибаешься в них.
Wo не будем говорить об этом, раз это раздражает тебя и причиняет боль».
Фонд Н. П. Огарева
811
Эти письма представляют большой интерес для изучения внутренней жи-
зни Огарева и постепенной эволюции его отношений к Марии Львовне. По
характеру они идентичны с письмами, которые М. О. Гершензон поместил
в «Обзорах прошлого» под названием «Любовь Н.П. Огарева», и не менее ин-
тересны. Если они и не вносят изменений в оценку личности Огарева, то
тот дополнительный материал, который они содержат, очень важен и ценен
как в отношении биографическом, так и для изучения внутреннего процесса
формирования его личности и понимания социально-бытовой обстановки,
в условиях которой этот процесс развивался. Письма 1841—1844 годов
отражают, главным образом, интеллектуальные интересы Огарева.
«Je pense, jelis et j’ecris beaucoup»; «J’ai beaucotip travaille—j’en ai ete
content. Je suis tres act if s»; «Je veux developper nn vie». Наконец, нахо-
дит он формулу: «Voila veritable expression» Г В Париже в 1843 г. он изу-
чает химию и медицину и слушает курс Дюма: «Je suis tout a fait dans
les sciences positives et mon but le plus proche, c’est la medecine, Je
vais a 1’ecole de medecine (1843)». «Les sciences naturelies sont mon unique
occupation... Je travaille» (1844) 1 2. Или, например, страницы такой авто-
характеристики: «Je suis ne tendre ccmme une femme...» 3 — пишет он из
Флоренции:—«...je crois que j’ai assez de tendresse au coeur pour qu’une
dependance de moi soit une parfaite independance»4. В другом месте читаем:
«...insouciance est le fond de mon caractere»5 «...Je puis tout aussi facilement
rester sans le sou que depenser en un instant...» 6
В этих письмах имеется много материала для изучения характера и био-
графии Марии Львовны.
Точные цифры прихода, а главным образом, расхода и займов позволяют
составить довольно точное представление о бюджете русских путешественни-
ков-аристократов той эпохи и их заграничном быте.
Наряду с этим встречается ряд интересных упоминаний о фактах литера-
турного значения, как, например, о сотрудничестве Огарева в «Отечествен-
ных Записках», и ряд персональных упоминаний, например, о Беттине Ар-
ним и Франце Листе. В одном из писем Огарев характеризует Сократа Во-
робьева и анализирует его отношения к Марии Львовне.
В письмах, адресованных к Марии Львовне в 1847 и 1848 годы, рельефнее
выступает тема о деньгах. Эти письма и письма к Огареву — М. К. Рей-
хель (1), Мельгунова (1), Панаева (5), Егора Тихомолова (лакея Марии Льво-
вны, именуемого в переписке «George,»), письма Сатина и Павлова к Марии
Львовне— представляют собой одно целое по теме и относятся к процессу
Огаревых. Причиной этого процесса послужило так называемое «запродаж-
ное условие», или дарственная, в форме духовного завещания, которую Ма-
1 «Я размышляю, читаю, много пишу»; «Я много работал—был этим очень
.-доволен. Я очень деятелен»; «Я хочу развить мою жизнь»...; «Вот настоящее
выражение».
2 <Я весь в позитивных науках, и моя ближайшая цель — медицина.
Я посещаю медицинскую школу»; — «Естественные науки являются един-
ственным предметом моих занятий ... я работаю».
3 «Я рожден нежным, как женщина; у меня достаточно доброе, мягкое
сердце».
4 «...Думаю, что у меня достаточно доброе сердце, чтобы зависимость от
меня была полной независимостью».
5 "...Беспечность — основная черта моего характера».
6 «...Я так же легко могу остаться сидеть без гроша, как и растратить
деньги в одно мгновенье».
812
И. Курсинская
рия Львовна выдала Огареву перед самым их отъездом за границу, в мае
1841 г. Этот любопытный документ имеется в фонде Марии Львовны (был
опубликован Гершензоном еще в 1912 г.).
К 1842 г. относится письмо Огарева к Галахову. Его содержание со-
ставляют темы, занимавшие Огарева в конце 30-х — начале 40-х годов,—
философия Шеллинга и Гегеля, а также философское кредо самого Огарева
и анализ его переживаний того времени.
Интересным документом, правда, эпизодического характера, является за-
писка Е. А. Боратынского к Огареву (1843), свидетельствующая, во всяком
случае, об их встречах.
Из собрания Гершензона в фонд Огарева вошел еще ряд музыкальных ав-
тографов Огарева и Кашперова, нотные рукописи и старинные издания из
нотной библиотеки Огаревых.
Нотные автографы Огарева представлены романсами; их — 22. Характе-
рен выбор текстов — это преимущественно лирика Лермонтова, романтика
которого была близка самому Огареву, и стихи Гёте с социальной темати-
кой (из «Вильгельма Мейстера»). Кроме них, следует отметить романсы —
один на слова Пушкина («Безумных лет угасшее веселье...»), другой на
слова Фета.
Шесть автографов Кашперова, романсы на слова Пушкина, Тютчева,
Фета и Огарева.
Подбор нот семейной библиотеки Огаревых интересен с точки зрения от-
ражения музыкальных и литературных вкусов этой среды, раннего пробуж-
дения в ней интереса к Шуберту и увлечения Лермонтовым. Очень интере-
сны рукописные сборники 1831—-1833 годов с романсами модного в то время
композитора Пансерон и мазурками Де-Витте. Как крайне редкое, следует
отметить венское издание «Motifs de Горёга «Guillaume Tell» vari£ pour le
piano-forte par S. Thalberg» (нумерованный экземпляр).
В своей неопубликованной части материалы огаревского фонда содер-
жат документы первостепенной значимости прежде всего для биографии Ога-
рева. Попутно они проливают дополнительный свет на ту литературную
среду, которая окружала Огарева, или, вернее, в которую он входил
(Герцен, Грановский, Панаев, Сатин, Павлов, Мельгунов и некоторые
другие).
Ряд неопубликованных писем к Лизе Герцен является дополнением, с од-
ной стороны, к истории герценовской семьи, с другой — новым источником
для изучения истории творчества Огарева.
Неизданное письмо к Герцену представляет собой существенный интерес
с точки зрения изучения экономических взглядов Огарева в 60-е годы.
Документы, отражающие деятельность Огарева в России в конце 40-х
и первой половины 50-х годов, — капитальная часть фонда. Этот материал
разнообразен по характеру,так как, помимо эпистолярии, содержит докумен-
ты из других трех отделов. По содержанию он настолько богат, что позволяет
выяснить ряд интересных вопросов, касающихся личности и деятельности
Огарева, а равно тех переломных социально-экономических условий, в ко-
торых находилась тогдашняя Россия.
Эпистолярия и записки Огарева дают также богатый материал для озна-
комления с той обстановкой, в которой протекала деятельность передового
предпринимателя, каким был Огарев, позволяют изучить промышленную дея-
тельность Огарева и установить, насколько его действия стимулировались
его социально-реформаторскими стремлениями и в какой мере в них отрази-
лись общие социально-экономические условия эпохи и интересы того класса,
к которому он принадлежал.
Следя за судьбой предприятий Огарева, изучая причины его неудач,
исследователь получит не только важные дополнительные данные для харак-
Фонд Н. П. Огарева
813
теристики личности Огарева, но и новые данные для установления уровня
тогдашней российской экономики, в условиях которой Огареву пришлось
проводить свою предпринимательскую деятельность. Отсюда новые источ-
ники для освещения вопроса, в чем именно коренились объективные
условия, в которых предприниматель типа Огарева потерпел поражение.
Углубленное исследование материала покажет, каким образом практиче-
ская деятельность Огарева сочеталась с его творчеством и какое она имела
влияние на эволюцию всего мировоззрения Огарева.
Н. Ку реннская
Б. Материалы по Огареву из разных поступлений
В фонд Огарева, помимо собрания М. О. Гершензона, входит небольшое
количество документов, полученных из других источников, в том числе не-
сколько автографов из фамильных архивов и частных коллекций. Основную
же группу составляют фотокопии, поступившие из заграничных архивов,
где хранятся подлинники документов.
Собрание рукописей Огарева пополнено лишь одним автографом из
архива П. В. Анненкова — черновиком стихотворения «Стансы Пушкина»
(посвяшепо Анненкову). Впервые было опубликовано в журнале «Го-
лос минувшего», 1913, II, стр. 230; вторично напечатано в качестве первой
публикации по беловому автографу из архива ВБЛ в серии «Библиотека
поэта» («Н. П. Огарев, «Стихотворения и поэмы», Л. «Советский писа-
тель», 1937, т. I, стр. 166).
Неопубликованное письмо И. И. Панаева 7 июня 1847 г. по денежным
вопросам и два письма 1844 г. к Евдокии Васильевне Сухово-Кобылиной,
чисто личного характера, исчерпывают собрание автографов.
Раздел документов пополнен даром Московского государственного уни-
верситета, передавшего музею «Дело правления императорского Московского
университета о дозволении слушать профессорские лекции Николаю Пан-
телееву и Николаю Огареву и Александру Шильбаху» (1832).
Большую ценность представляют письма Огарева к Е. В. Сальяс 60-х
годов, полученные в фотокопиях из архива библиотеки Рапперсвильского
музея, находившегося до войны в Варшаве. В этих письмах Огарев, связан-
ный с своей корреспонденткой, несмотря на различие политических миро-
воззрений, долголетней дружбой, делится с ней всем, что его занимает. На-
ряду с вопросами личного и семейного порядка, в переписке находят отклик
разнообразнейшие темы текущего дня — русская печать, общее положение
России, пути ее развития, крестьянская реформа, религия, воспитание де-
тей и пр. Высказывания Огарева, не связанные рамками публичного вы-
ступления, свободны и непосредственны. В письме 24 декабря 1863 г. полеми-
зируя с Сальяс, пятидесятилетний Огарев с несвойственной ему экспрессией
пишет: «Если у нас явится Пугачев, то я пойду к нему в адъютанты, пото-
му что я сотой доли так не ненавижу польское шляхетство, как ненавижу
русское дворянство, которое пошло, подло и неразрывно связано с русским
правительством...»
Небольшое письмо Огарева 1862 г. к Николаю Викентьевичу Альбертини
дает оценку направления журналов «Современник» и «Отечественные Запи-
ски».
Наибольший интерес, пожалуй, в этой части фонда представляют письма
Н. И. Утина к Огареву. Объем их достаточно велик— 18 писем занимают
98 страниц. Утин относится с чрезвычайной почтительностью и подлинной лю-
бовью к «патриарху», как называет он часто Огарева. Но это не мешает ему
814
A. Ta pa pace
быть беспощадным в критике позиций, занятых «Колоколом» и его главными
руководителями. Страстно и горячо он пишет о всем, что волнует не только
его лично, он отражает взгляды тех революционно настроенных кругов Рос-
сии, с которыми тесно, органически связан. Утин резко ставит грань между
новым направлением Петербурга и отставшими от жизни России лондонскими
эмигрантами. Вопросу о «разногласных взглядах» он уделяет большое вни-
мание, не боясь договаривать все до конца, предельно заостряя вопросы.
В одном из писем конца 60-х годов он обвиняет «Колокол» в том, что «за по-
следнее время—и за довольно долгое последнее время—вовсе не видно опре-
деленного направления, что «Колокол» свелся на личный (индивидуальный,
если угодно) орган: 1-е, потому, что в нем ведется речь случайная — по боль-
шей части без всякого отношения к современным событиям в России. Эти
события и факты совершенно опускаются и проходят мимо, — через это «Ко-
локол» утрачивает характер политического русского органа; 2-е, потому, что
в одном и том же органе — тем же самым автором — на весьма небольших
промежутках высказываются различные и даже противоположные отно-
шения к императорству, к его персонификации (к которому, конечно, всегда
должно относиться как к кульминационному пункту враждебной силы).
Как на пример я .и указал на письмо к Александру II по делу Каракозова.
Здесь мы расходимся очень определенно: мы отвергаем возможность какого
бы то ни было обращения к Зимнему дворцу...». Не «пуританами демагогии»,
как обозвал их Герцен, а «пуританами демократии» советует он именовать
тех, кто осудил обращение Герцена к Александру II «Освободителю-Га-
лилеянину».
Это разногласие Петербурга и Лондона лежит в основе различной трак-
товки всех вопросов, затрагиваемых в переписке, идет ли речь о Польше,
о роли земства, о сущности крестьянской реформы, о формах и целях про-
паганды или об оценке тех или иных литературных направлений. Диапа-
зон интересов Утина очень широк: в круг его внимания включены значитель-
нейшие люди эпохи— Герцен, Бакунин, Чернышевский, Гарибальди, До-
стоевский. Представитель нового, еще молодого и полного сил поколения,
Утин своими письмами блестяще иллюстрирует борьбу двух направлений —
коллизию отцов и детей Ч
Н. Дилевская
II
Фонд Н. А. Некрасова
Некрасовский фонд Государственного Литературного музея накапливал-
ся постепенно. Отдельные документы или группы их поступали из различ-
1 Заканчивая на этом обзор огаревского фонда Государственного Литера-
турного музея, мы должны указать на то, что здесь дан обзор только материа-
лов по самому Огареву: «Огаревский фонд» сознательно взят в узко формаль-
ном плане. Государственный Литературный музей владеет еще и большим
материалом по огаревскому окружению, но архивы М. Л. и Н. А. Огаревых,
Н. М. Сатина и др., в значительной степени являясь дополнением к огарев-
скому собранию, имеют и совершенно самостоятельное значение, входя со-
ставной частью в обширный фонд 40-х годов. — Ред.
Фонд Н. А. Некрасова
815
ных источников, в частности, выделялись из фондов современников поэта.
Так, немало документов было выделено из архивов А. В. Дружинина,
В. М. Лазаревского, А. Ф. Кони. Более или менее значительным по объему,
компактным собранием некрасовских материалов можно считать только
архив К. Ф. Некрасова — племянника поэта. В этом архиве 188 докумен-
тов, весьма ценных для изучения биографии Некрасова и его родных;
сюда входят официальные документы рода Некрасовых XVIII и XIX веков,
начиная с 1715 года, переписка отца поэта, сестры и братьев, денежные
документы Николая Алексеевича, его подлинные духовные завещания
1855 и 1877 годов и материалы, связанные с вводом его наследников в права
наследования1. Необходимо также отметить материалы из архива редакции
сборников «Звенья» — оригиналы статей о Некрасове и научных публи-
каций, большею частью в машинописи с авторскими подписями.
Литературное наследство Некрасова представлено в фонде рукописями-
автографами 33 произведений на 166 листах, в том числе 2 корректурами
с авторской правкой на 2 листах и несколькими авторизованными рукопис-
ными копиями. Среди автографов — черновая тетрадь стихотворений 1854—•
1855 годов на 48 лл., заключающая в себе 7 стихотворений, в том числе поэмы
«Саша» и «Белинский»2; четыре тетради—четыре главы «Кому на Руси
жить хорошо» 3; «Песня Еремушке», записанная рукой Н. А. Добролюбова
под диктовку автора и исправленная последним4; повесть «Петербургские
углы» 5; редкое, как ранний автограф, стихотворение Некрасова «На
скользком море жизни бурной», вписанное в альбом Марии Фермер
в конце 30-х годов и не вошедшее ни в одно из собраний сочинений G. В му-
зее н.ет неопубликованных произведений Некрасова, но есть много неиз-
вестных вариантов стихотворений, отдельных стихов, иногда даже целые
строфы, оставленные только в черновиках по художественным или цензур-
ным соображениям. Эти черновики представляют настолько значительный
интерес, что, например, невозможно изучать творческую историю поэмы
«Кому на Руси жить хорошо» без использования тетрадей Литературного
музея. К этому необходимо прибавить, что в музее непрерывно разраста-
ется коллекция прижизненных списков стихотворений Некрасова. Она
уже насчитывает более 20 номеров, причем некоторые списки представляют
собой любовно заполненные тетради. Есть копии, сделанные рукою того
или другого из близких или знакомых поэта: например, рукою его сестры
А. А. Буткевич, рукою А. В. Дружинина. Некоторые копии восходят к за-
рубежным изданиям. Списки наглядно показывают один из путей распро-
странения стихотворений поэта и его популярность среди современников.
Следует упомянуть также о нескольких фотокопиях рукописей Некра-
сова, подлинники которых находятся в различных хранилищах вне
Москвы, например, в музее г. Белева, и потому малодоступных для сто-
личных исследователей.
В эпистолярии видное место занимают письма самого Некрасова; 257 пи-
сем на 332 листах, из которых большая часть, а именно 222 письма на
279 листах, не опубликована. Так как до настоящего момента опубликовано
всего-навсего немногим более 700 писем Некрасова, то общее количество
1 Шифр 30.
2 Шифр 71—1.
8 Шифры 1610—1, 1611—1, 1315.
4 Шифр 1840—34
5 Шифр 3288—2.
Шифр 874. Опубликовано в «Литературной газете» 5 января 1938 г.,
№ 1.
816
А. Тарараев
его напечатанных писем увеличилось бы на 30%, если бы вышли в свет
письма, хранящиеся в Литературном музее. Среди адресатов — писатели
А. И. Герцен, Д. В. Григорович, А. В. Дружинин, В. С. Курочкин,
В. М. Лазаревский, М. И. Михайлов, Ф. Д. Нефедов, М. Л. Огарева,
А. Н. Островский, Я. П. Полонский, Н. М. Сатин, В. А. Слепцов, И. И. Срез-
невский, Н. Ф. Щербина, сестра поэта А. А. Буткевич, его брат К. А. Не-
красов и другие. Основная масса неопубликованных писем падает на
письма к В. М. Лазаревскому (199 писем).
Писем к Н. А. Некрасову сравнительно немного, всего 43 письма на
64 листах от 10 различных лиц. Письма А. Н. Пыпина и С. В. Звонарева
опубликованы, другая половина общего количества писем — 22 письма
на 29 листах—не опубликована; среди последних одно письмо Д. В. Гри-
горовича, письма В. М. Лазаревского, Селины Лефрен и других.
Переписка родных Н. А. Некрасова — отца, сестры и братьев — между
собою и с разными лицами представлена 85 письмами на 145 листах.
Всего в эпистолярной части фонда насчитывается 385 писем на 541 листе.
Официальных документов хранится в музее 71 на 314 листах. Почти все
они не опубликованы.
Необходимо упомянуть также о маленьких автографах Некрасова —
5 дарственных надписях на книгах и 2 записях в альбоме М. Л. Огаревой,
сделанных около 1846 г.
Таким образом, общий объем основного некрасовского фонда равняется
496 единицам хранения, или 1 028 листам, причем в эту цифру не входят ни
списки стихотворений, ни копии писем, ни переписка разных лиц, так или
иначе касающаяся Некрасова, ни статьи о нем.
Бесспорно большое значение хранящихся в музее рукописей Некрасова
для изучения творческой истории отдельных его произведений. Допол-
нительных материалов по этому вопросу в фонде не обнаружено. Един-
ственным очень важным исключением являются те страницы воспоминаний
О. М. Мижуевой, где со слов ее отца, М. А. Антоновича, подробно расска-
зано, как создавалась «Песня Еремушке» Ч Эти показания вполне подтвер-
ждаются найденным в том же архиве Антоновича экземпляром песни,
написанным Добролюбовым под диктовку автора.
Рассматривая содержание неопубликованной переписки и неопубли-
кованных официальных документов, можно установить, что музей распо-
лагает ценными материалами, которые позволяют уточнить некоторые
моменты биографии поэта, заново воссоздать существенные стороны мало-
известной истории его предков и пополнить наши знания об отношении
Некрасова к литературным деятелям его эпохи и т. д.
< Для изучения рода Некрасовых особенно большое значение имеют
семейные документы, переданные племянником поэта, Константином Фе-
доровичем Некрасовым. Несколько купчих и закладных на села и землю
и рекрутские квитанции XVIII века дают представление об имущественном
положении предков поэта, о их земельных владениях и о количестве кре-
постных и рисуют картину постепенного упадка и обеднения рода Некра-
совых.
Четыре поколения предков Н. А. Некрасова по отцовской линии,
начиная с его пра-прадеда Якова Матвеевича, могут быть точно указаны по
этим документам и различным патентам на чин, свидетельствам о дворянстве
и пр. В значительной мере по этим материалам написана Н. П. Чул-
ковым его работа «Род Некрасовых».
Наиболее полно вырисовывается колоритная фигура Алексея Сергееви-
ча, которого его сын-поэт не раз бичевал в своих стихотворениях. Немало
Шифр 4521—1.
Фонд Н. А. Некрасова
817
фактических данных содержится в официальной переписке Алексея Сер-
геевича с различными учреждениями, в которые он многократно обращался
с ходатайством о внесении его рода в дворянскую книгу. Его письма к сыну
Ф. А. Некрасову 1850—1858 годов 1 раскрывают различные стороны его ха-
рактера, рисуют его как крепостника, у которого за 3 года из 153 душ убыло
21 (рекруты, умершие, беглые). Из года в год барышничая лошадьми,
Алексей Сергеевич справляется у сына о ценах на лошадей в Петербурге
и пытается втянуть его в свои спекулятивные операции. Накануне освобож-
дения крестьян он уже предлагает сыну вместе с ним заняться какой-либо
крупной торговлей, чтобы избежать уменьшения доходов. Он засыпает
сына просьбами о высылке табаку, книг, труб для оркестра, шарманки
и проч., упрекает в том, что от детей не дождешься в подарок даже
«копеечного пряника на картофельной патоке». Из его писем мы видим,
что Федор Алексеевич писал отцу крайне редко, а Николай Алексеевич
совершенно игнорировал его. Отец постоянно упрекает их за то, что они
не отвечают на его письма, и, наконец, с горечью замечает: «Молчание ваше
в течение целого года я ничем более не считаю, как совершенным к себе
презрением». Известно, что отец Некрасова был сутяжником. В архиве
Некрасовых сохранилось 2 его прошения в сенат —одно по денежному
иску, другое по обвинению его в избиении почтальона. Из писем мы узнаем
о размерах охотничьего хозяйства Алексея Сергеевича и о его давней
страстной мечте приобрести черкесского коня.
Меньше сведений имеется о братьях поэта, но все-таки их переписка
между собою и с другими лицами, а также метрические свидетельства, ат-
тестат о служебной деятельности и прочие официальные документы
являются ценным биографическим материалом. Особняком стоят письма
из Берлина сестры поэта Е. А. Рюмлинг-Некрасовой к ее дочери 2. Они
относятся уже к 1928 году и дают представление только о тех условиях,
в которых протекала ее старость.
Переходя к обзору материалов для биографии Н. А. Некрасова в их
хронологической последовательности, прежде всего следуе^ остановиться
на «Книге для записывания прилежания, успехов, поведения и проч,
учеников [Ярославской] гимназии на 1834/5 год». Здесь вписаны отметки
Некрасова по каждому предмету и по поведению за каждый месяц и на
экзаменах, а также указано количество пропущенных им уроков и коли-
чество наложенных на него взысканий в IV и Vклассах3. Поскольку о школь-
ных годах жизни Некрасова мы располагаем скудными сведениями, по-
стольку этот «журнал» приобретает значение первоклассного источника.
Слабо освещен также первый период пребывания Некрасова в столице.
Поэтому его письмо к книготорговцу И. Т. Лисенкову с просьбой прислать
ему книги интересно в том отношении, что позволяет хотя бы отчасти
узнать, что читал молодой Некрасов, не говоря уже о том, что это вообще
одно из немногих ранних писем поэта, дошедших до нас 4.
Интересные новые данные об образе жизни Некрасова в 40-х годах дают
письма И. В. Павлова к А. И. Малашеву 1845 или 1846 года. В них
подробно описаны попойка, в которой принимал участие Некрасов на
даче Герцена, его легкомысленные любовные похождения, рассказано,
как щедро наградил Некрасов рабочего, нашедшего его бумажник. Есть
косвенное указание, правда, недостаточно определенное, на то, что Не-
1 Шифр
2 Шифр
3 Шифр
4 Шифр
30—258.
6106—2.
6088—1.
373.
52 «Звенья», № 8
818
А. Тарарасв
красов встречался с Петрашевскпм — факт значительный н до сих пор
неизвестный Ч
Сведения о первой поездке Некрасова за границу в 1856—1857 годы,
имеющиеся в его известных письмах к Тургеневу и к другим, а также в вос-
поминаниях его спутницы А. Я. Панаевой, дополняются новыми его пись-
мами, в которых он сообщает А. В. Дружинину свой подробный маршрут
и свои впечатления о природе Италии, нравах итальянцев и особенно италь-
янок. В дневнике Дружинина есть многочисленные записи 1853—1856 годов
о встречах с Некрасовым, о том, как Некрасов вместе с Тургеневым гостил
в имении Дружинина, охотился и принимал участие в сочинении «черно-
книжных» стихотворений.
Более полно представлены 60-е и начало 70-х годов. Исключительно
ценны 199 писем Некрасова к второстепенному писателю и влиятельному
цензору В. М. Лазаревскому (1868—1874)1 2. Из них только 5 писем опубли-
ковано. К ним примыкают письма к Некрасову от Лазаревского и от мор-
ского военного министра Н. К. Краббе, охотившегося вместе с ними и не
стеснявшегося открывать им военные тайны, касающиеся новых систем
ружейных стволов из литой стали, доставлять им какой-то особенный порох,
выдавать Лазаревскому пропуск на военный завод. Сюда же надо отнести
и переписку Лазаревского с разными лицами. Все это, вместе взятое, бросает
новый свет на отношения Некрасова с Лазаревским, раскрывает оставав-
шуюся загадочной историю их ссоры. Некрасов встает перед нами, с одной
стороны, как страстный охотник, вместе с Лазаревским арендовавший бо-
лота для охоты близ Чудовской Луки, с другой — как опытный руководи-
тель журнала, прибегающий к сложной и тонкой тактике, чтобы проводить
политические статьи и стихотворения через цензурные рогатки. Он под-
купает цензора дорогими обедами, проигрывает ему в карты деньги, ездит
с ним на охоту и в театр и попутно подсказывает аргументы в защиту
своего журнала. Их переписка — прекрасное дополнение к тем документам
по истории «Отечественных Записок», которые Евгеньев-Максимов раско-
пал в недрах архивов царской цензуры. Переписка, дополняя известные
воспоминания Михайловского, Скабичевского и других, показывает, как
Некрасов боролся с цензурой, как парировал ее, порой неуклюжие,
удары.
Организаторская деятельность Некрасова-редактора нашла свое отра-
жение в двух документах, исходящих из редакции «Современника». Один
из них — датированное 1858 годом обращение Некрасова и Панаева
к пайщикам журнала о необходимости расторгнуть условие, заключенное
в 1856 году, и подписать новое; текст этого нового договора авторов с редак-
цией дан в виде приложения. Вторым документом регулируется работа
конторы по приему подписки, по экспедиции и отчетности.
Перелистывая переписку Некрасова с писателями и письма разных лиц
о нем, мы видим, как он привлекает авторов к участию в журнале, высы-
лает им гонорар, ведет борьбу с цензурой, сам заботится об оформлении об-
ложки для сборника, о корректуре и пр. Но самое главное — это рассы-
панные в переписке или в воспоминаниях современников небольшие заме-
чания об отношении Некрасова к отдельным писателям и высказывания
литераторов о нем.
В письме к Н. Ф. Щербине от 24 июня 1850 г. Некрасов дает оценку его
творчества: «Ваша книжка («Греческие стихотворения») как по достоинству
1 Шифр 1325—26.
2 Шифры 2892—1, 2497—2, 1447—3, 3497—1, 3497—2. Они публи-
куются в этом номере сборника «Звенья».
Фонд Н. А. Некрасова
819
своему, так и по успеху в публике есть в настоящее время нечто исключи-
тельное, имя вами уже сделано» Имеются также его отзывы о романах
Г. Данилевского, о переводах стихотворца Д. Л. Михаловского, о Лескове.
Любопытно отношение Некрасова к последнему в 70-х годах: «Да разве
мы не ценим Лескова. — Мы ему только ходу не даем» 1 2.
Переписка Некрасова с другими писателями —Островским, Полон-
ским, Михайловым, Григоровичем — носит практический характер. Сле-
дует упомянуть здесь о рукописях-автографах двух статей М. А. Унков-
ского: «Н. А. Некрасов и его литературные друзья в доме М. А. Унковского»
и «Общественные взгляды некрасовского кружка...»3 4.Впрочем, в основе этих
работ лежат материалы, частично известные.
С другой стороны, в фонде имеются отзывы о Некрасове его литератур-
ных и политических врагов. В письме к Анненкову от 2 апреля 1853 года
Тургенев отрицательно отзывается о некоторых стихотворениях поэта-
гражданина Резко отрицательную оценку личных качеств Некрасова
дает Г. П. Данилевский 5. В письме молодого А. Ф Кони к отцу от 1863 г.
есть несколько фраз о двойственном отношении Некрасова к польскому
восстанию 6.
Интереснейшим образцом реакционных выпадов против Некрасова (и,
между прочим, ярким, выигрышным экспонатом) является серия карикатур
А. М. Волкова. Это тетрадь с 47 акварелями, некоторые из которых выпол-
нены очень удачно и с текстом, частично стихотворным. Она носит за-
главие: «Суд. Современная повесть Некрасова, изображенная в карика-
туре А. М. Волковым. 1868 год». В пародии и карикатурах изображен трус-
ливый, двуличный поэт, который неимоверно трепещет перед начальством,
раболепно «поет перед вельможей» и наживает богатство фальшивыми жа-
лостливыми стихами о народе. Это произведение вызвано выступлением
Некрасова с хвалебной одой перед Муравьевым — ложный шаг, на кото-
рый поэт, как известно, решился, чтобы спасти «Современник», орган рево-
люционной демократии, спасти во чтобы то ни стало, хотя бы ценой своей
репутации.
Сведений об общественной деятельности Николая Алексеевича тоже
немного. Поэт Н. С. Курочкин в 1874 г сообщает А. П. Пятковскому, что
в Литературном фонде разгорается борьба двух партий и что демократи-
ческое крыло выдвигает кандидатуру Некрасова в члены комитета L
В письмах Некрасова встречаются указания на выполнение им различ-
ных поручений фонда8. Наиболее ярким документом, который сам прямо
просится на выставку, является афиша литературно-музыкального вечера
в пользу Литературного фонда (1862).На узком листе зеленой бумаги наряду
с именами Ф.Достоевского, Чернышевского,А. Рубинштейна и других круп-
нейших деятелей литературы и искусства, выступавших на вечере, напеча-
тана и фамилия Некрасова9. В первую годовщину отмены крепостного права
1 Шифр 6898—4.
2 Шифр 1197—4. Письмо к И. С. Аксакову от 23 апреля 1875 г.
3 Шифр 937—9, 10.
4 Шифр 981—3.
5 Письмо к Н. Н. Полянскому от 22 янв. 1877 г. Шифр 2311—-2.
6 Шифр 2389—2.
? Шифр 2459—4.
8 Записка к Я. П. Полонскому. Шифр 4508—59. Письмо к Я. К. Троту.
Шифр 3054—2. 7
9 Шифр 4579—17.
820
А. Тарараев
по инициативе Краевского и Некрасова был организован обед литера-
торов х.
Подлинный демократизм и гуманизм Некрасова проявляются на каждом
шагу в его отношениях к крестьянам, к слугам, к дворовым отца, жившим
у него, заставляя его итти на некоторые жертвы, мириться со значительными
неудобствами в домашнем обиходе. Об этом рассказывает А. Я. Панаева
в своих воспоминаниях, в главе, не вошедшей в отдельное издание ее книги
и затерявшейся на страницах мало известной газеты 1 2.
Интимная жизнь Николая Алексеевича тоже нашла свое отражение
в музейном фонде; это, главным образом, материалы к характеристике тех
женщин, которых любил поэт, которые были ему близки. О Панаевой
и о Лефрен говорит в своих воспоминаниях О. М. Мижуева3, о Зинаиде
Николаевне, жене поэта, вспоминает Ф. А. Некрасов4, о М. П. Ярошенко,
которую некоторые называют невестой поэта и которая потом стала женой
художника, можно прочитать в мемуарах Л. В. Федоровой 5. Но наиболь-
ший интерес представляют 4 подлинных письма к Некрасову от фран-
цуженки Селины Лефрен 6. Других писем подруги поэта совсем не сохра-
нилось. Вообще материалы для ее биографии крайне скудны. И эти письма
заставляют сомневаться в правильности общепризнанной характеристики
Лефрен. Достаточно указать, что письма написаны по-русски, во-
преки утверждению биографов, будто Лефрен совсем не владела рус-
ским языком. Эти простые, трогательные послания к «настоящему другу,
который не смотрит, есть ли у Вас недостатки», плохо вяжутся с нарисован-
ным биографами образом «нанятой жены», типичной шансонетной певички.
Последними хронологически в ряду документов к биографии Некра-
сова стоят 2 его записки: одна к А. А. Буткевич, другая к В. А. Слеп-
цову. Написанные изменившимся, неровным и крупным почерком, они
могут быть использованы на выставке в качестве памятников последнего
года жизни Некрасова. И рядом с ними — два подлинных завещания поэта
(текст их опубликован). С завещаниями тесно связан ряд других официаль-
ных актов и переписка наследников о разделе имущества7. Эти документы
позволяют уточнить наши представления о размерах сравнительно скром-
ных капиталов Некрасова.
Но этим не исчерпывается некрасовский фонд музея. В документах
зафиксированы некоторые любопытные моменты той политической борьбы,
которая с новой силой разгорелась после смерти Некрасова вокруг его
имени, ставшего знаменем революционной демократии. С одной стороны,
правительство с беспокойством прислушивается, как реагирует студенче-
ство на смерть поэта, и делает выговор священнику за то, что он осмелился
произнести в церкви речь о Некрасове8; в 10-ю годовщину смерти Некра-
сова арестовывают некоего Фальберга только за то, что он пытался зака-
зать панихиду 9. С другой стороны — в воспоминаниях, автобиографиях
1 Дневник Н. Н. Тютчева. Шифр 6089—1.
2 «Русская Жизнь», 1891, №№ 108, 140, 149. В музее — рукописная
копия. Шифр 9160—1. См. также письмо Некрасова к Е. И. Якушкину
о приобретении рекрутской квитанции для кучера. Шифр 724—3.
3 Шифр 4521—1.
4 Шифр 6657—1.
5 Шифр 2207.
• Шифр 5547—2.
Л Шифр 30.,
8 Письма М. С. Волконского к Д» А. Толстому. Шифр 3084—39.
8 Письма Ек. Некрасовой к Л. Ф. Маклаковой, 1888 г. Шифр 2969—20.
Фонд Н. Г. Чернышевского
821
и письмах мы встречаем многочисленные указания на то, какое громадное
революционизирующее влияние имел народный поэт на молодежь 70-х годов.
«Моим любимым поэтом был Некрасов», — пишет Ф. С. Шкулев в своей
автобиографии, и это на разные лады повторяют другие писатели Много
интересных фактов этого порядка собрано в статье Й. И. Попова «Некра-
сов и революционное движение (Из воспоминаний)»а. В экспозиционном
отношении интересны многочисленные афиши и программы юбилейных
и траурных литературно-музыкальных вечеров в память Некрасова, кото-
рые начиная с 1897 года устраивались через каждые пять лет. Сюда же
надо отнести и полученное Глебом Успенским печатное приглашение на по-
минальный обед 1887 года1 2 3.
Наконец последнюю группу материалов составляют документы о не-
красовских местах. История покупки Карабихи затрагивается в письме
А. А. Потехина к Ф. А. Некрасову от 21 марта 1864 г.4 5, описание этого
имения во времена Некрасова дано в воспоминаниях его племянникаб,
современное его состояние описано в докладной записке сотрудника
музея6. Об охотничьем имении Чудовская Лука есть сведения в переписке
Некрасова с Лазаревским и с братом7. О посещении Грешнева и о беседе
со старожилами в 1928 году написал воспоминания П. Н. Кульчицкий8.
Квартира Некрасова подробно описана его сестрой 9.
Можно смело сказать, что некрасовский фонд музея представляет собой
значительную историко-литературную ценность, как материал для изу-
чения жизни и творчества великого народного поэта.
А. Тарараеа
III
Фонд Н. Г. Чернышевского
Обзор рукописных материалов Н. Г. Чернышевского
Общий объем рукописного фонда Н. Г. Чернышевского достигает 2700 ли-
стов. В научном отношении эти рукописи далеко не равноценны. Автогра-
фов Чернышевского насчитывается только 39 листов, в том числе 3 рукописи
на 11 листах (из них ни одна не является творческой в полном смысле этого
слова), 9 писем на 16 листах, протокол на 1 листе и 11 листов надписей на
книгах. Большую часть фонда составляют воспоминания о Чернышевском
и статьи о нем (1 263 лл.) и копии, преимущественно машинописные, его ру-
кописей (1 226 лл.). Эпистолярное наследство занимает в
фонде небольшое место. В значительной своей части материалы фонда опу-
бликованы.
1 Автобиографии. Шифр 4006.
2 Машинопись с авторской правкой. Шифр 4502—1.
3 Шифр 4726; 6423—394, 395, 411; 4689—294; 1056—78.
4 Шифр 5547—3.
5 Шифр 6657—1.
v Шифр 5698—2.
7 Шифр 30—241.
8 Шифр 5236—7.
9 Шифр 6106—1.
822
А. Тарараев
Из рукописей Чернышевского в Рукописном отделе музея хранятся
только три:
1) Ученическая семинарская работа на заданный богословский текст:.
«Ядый и пияй недостойне, суд себе яст и пиет» (о причастии),, с поправками
и отзывом учителя. Это «размышление» не только дает некоторое представ-
ление о характере школьного воспитания и обучения, влияние которого
великому мыслителю предстояло впоследствии преодолевать самостоятельно,
но и бросает свет на внутренний мир юноши. Чернышевский высказывает
здесь мизантропические взгляды, развивая и варьируя мысль о том, что
«злые дела наши бесконечно превосходят добрые наши». В частности, он
обрушивается на низкопоклонство перед начальниками. Педагог, отметив,
что учеником упущен важный, с точки зрения церкви, момент — очищение
через исповедь, подчеркнул строки, где дается материалистическое объяс-
нение сновидений. Общая оценка работы формулирована так: «Написано
дельно. Но чувствования слабы и односторонне». Повидимому, гениаль-
ный юноша не мог вполне проникнуться религиозными настроениями,
и критическое направление его мысли проглядывало даже в школьной работе.
2) Отрывок из студенческой записи лекций проф. И. И. Срезневского
«о славянских городищах» относится к 1847/48 академическому году (на
3 листах). Известно, что Николай Гаврилович тщательно и подробно конспек-
тировал лекции, которые он слушал в университете.
3) Третья рукопись, 1888 г.,—небольшие поправки на 4 листах к ста-
тье «Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь», печатавшейся
в№ 9 «Русской Мысли», и две вставки к рассказу «Вечера у княгини Старо-
бельской», предназначавшемуся для того же журнала. Замечательная при-
писка Чернышевского характеризует его демократизм, проявляющийся
даже в мелочах: он обращается к наборщикам и корректору с просьбой из-
винить его за неразборчивость почерка.
Необходимо также отметить наличие копий нескольких ценных рукопи-
сей Чернышевского. Большая часть их относится к его студенческим годам.
Таковы обширные записи лекций проф. А. А. Фишера по философии, читан-
ных в 1846—1849 годах, и лекций проф. М. С. Куторги по всеобщей истории,
читанных в 1846—1850 годах. Оригиналы, хранящиеся в Саратовском доме-
музее Н. Г. Чернышевского, писаны с условными сокращениями и отчасти
условным шифром. Машинописные копии Государственного Литературного
музея, сделанные по расшифрованному Н. А. Алексеевым тексту, составляют
в общей сложности 1 217 листов. Три листа фотокопий трех отрывков различ-
ных рукописей не имеют большого значения. В коллекцию автографов Чер-
нышевского входят также 4 его книги с его дарственными надписями
Н. М. Благовещенскому, Н. Д. и А. Е. Пыпиным, Н. М. Щепкину и
О.' И. Фельдману (последняя на отдельном листке обложки, книга не
сохранилась).
Музей имеет 5 неопубликованных и 4 опубликованных подлинных письма
Николая Гавриловича. Бблыпая часть неопубликованных писем относится к
последним годам жизни Чернышевского. В 1888 году в письме к М. А. Антоно-
вичу он дает очень высокую оценку его журналистской деятельности и со-
ветует ему активно сотрудничать в журнале «Русская Мысль», в котором в
это время печатались и произведения Чернышевского. В том же году он пи-
шет И. И. Барышеву-Мясницкому о том, что русская литература не показала
достаточно полно и разносторонне купечества, и приветствует намерение Ба-
рышева написать роман из жизни этого сословия. Эти два письма содержат
в себе замечания о рассказах А. П. Чехова и пьесах А. Н. Островского, под-
тверждая, таким образом, что великий критик до последних дней следил за
новинками отечественной литературы. К более раннему периоду относится
недатированная записка карандашом к М. И. Михайлову с просьбой
Фонд Н. Г. Чернышевского
823.
прислать обещанный очерк (60-е годы) и письмо к проф. И. И. Срезневскому
(1855), по содержанию примыкающее к опубликованным письмам к тому
же адресату (Н. Г. Чернышевский, Литературное наследие, т. II). Из на-
печатанных писем Чернышевского музей располагает, кроме 3 писем к Срез-
невскому, одним письмом к А. Я. Панаевой от 12 сентября 1889 г. («Крас-
ная Нива», 1928 г., № 5).
Большой интерес представляют несколько документов биогра-
фического характера., Прежде всего следует отметить протокол «диспута»,
вернее, закрытого совещания, Н. Г. Чернышевского с А. В. Эвальдом
в 1862 г. по поводу статьи последнего «Учиться или не учиться», по вопросу
о том, по чьей инициативе были прекращены лекции в Вольном Петербург-
ском университете. Часть протокола написана рукой Чернышевского
(опубликовано в «Историческом Вестнике», 1895, декабрь). Имеется также
письмо А. В. Эвальда 24 мая 1862 г. — приглашение на это совещание
(опубликовано там же). Интересна докладная записка А. Н. Пыпина с прось-
бой устранить препятствия к пересылке рукописей Н. Г. Чернышевского
из Петропавловской крепости в контору «Современника» (1864). Сведения
о порядке отправления осужденного на каторгу Чернышевского от То-
больска до Иркутска и об условиях содержания его в Тобольском тюремном
замке имеются в официальной переписке 1864 г. исправляющего должность
тобольского губернатора с генерал-губернатором Западной Сибири и с раз-
личными тобольскими губернскими учреждениями. Эта переписка, под-
линник которой хранится в Тобольском архиве, представлена в музее руко-
писными копиями.
Несколько автографических подписей Г. И. Чернышевского, отца пи-
сателя, имеются в книге 1846 г. для записи вещей, пожертвованных в’Са-
ратовскую кладбищенскую церковь, где Гавриил Иванович был священ-
ником.
Писем, адресованных Н. Г. Чернышевскому, имеется в музее только два:
записка Н. А. Добролюбова — запрос о способах русской транскрипции
некоторых английских собственных имен, и письмо А. В. Эвальда, ука-
занное выше.
Для изучения личности Н. Г. Чернышевского и его жизни большое зна-
чение имеют собранные музеем мемуары. В воспоминаниях его двоюродной
сестры Е. Н. Пыпиной-Нейман, записанных Н. М. Чернышевской,
даются ценные сведения о предках Николая Гавриловича, характеризуются
его отец и мать, родственники — Пыпины, Котляревские, Костомаровы,
их знакомые, рассказывается о быте Саратова 40-х—60-х годов; детально,
комната за комнатой, описывается дом Чернышевских со всей обстановкой.
Для изучения среды, в которой рос писатель, эти воспоминания являются
незаменимым источником. Но они интересны и в другом отношении: автор
этих мемуаров, «бабушка Катя», встречалась с Николаем Гавриловичем
в 60-х и 80-х годах; ее безыскусный рассказ об этих встречах вносит
некоторые дополнительные штрихи в наше представление об этом замеча-
тельном человеке.
В кратких воспоминаниях троюродного племянника писателя, А. Ф. Ра-
ева, читаем о детских и юношеских годах Чернышевского, об его учении,
о хлопотах, связанных с поступлением в Петербургский университет, при-
чем приводятся письма его отца. Та часть мемуаров, которая касается по-
следующего периода жизни Чернышевского, менее содержательна, так как
автор знал ее поверхностно, получая сведения большею частью от третьих
лиц об общеизвестных фактах биографии своего великого родственника,
который, не разделяя его политических взглядов, избегал близости с ним.
Впрочем, Раев несколькими черточками дополняет характеристику Ольги
Сократовны.
824
А. Тарараев
Много места отведено жене писателя также в воспоминаниях дочери
А. Н. Пыпина, Веры Александровны. Она рассказывает об обстоятельствах
ареста Чернышевского, о посещении его в Петропавловской крепости, об
отправке его в Сибирь, о жизни его семьи в Саратове, ярко освещает отно-
шения Ольги Сократовны с Пыпиным. .Есть сведения о попытке друзей Чер-
нышевского договориться в 1880 году с правительством относительно его
освобождения, а также о возвращении Чернышевского в 1883 г. из Сибири.
Последний период жизни Чернышевского, его работа, его высказывания по
различным литературным и научным вопросам описываются в значитель-
ной мере на основании его переписки с Пыпиным, опубликованной в «Ли-
тературном наследии» Н. Г. Чернышевского.
Воспоминания С. Г. Стаховича (опубликованные) касаются, главным
образом, пребывания Чернышевского в Тобольской тюрьме и в тюрьме
Александровского завода.
Новые ценные штрихи в биографию Н. Г. Чернышевского вносит работа
Б. В. Лунина, несколько лет назад побывавшего в Вилюйске, где
в течение 12 лет отбывал ссылку Николай Гаврилович, и записавшего
воспоминания вилюйских стариков о великом революционере. Из их бес-
хитростных рассказов встает перед нами обаятельный облик закаленного,
стойкого революционера, которого не могли согнуть ни четверть века тя-
желой каторги и кошмарные условия ссылки на далеком, почти безлюдном
севере, ни одиночество, ни холод, ни лишения, ни болезни. Старики вспо-
минают, как тепло и любовно относился Чернышевский к забитым якутам
и как он резко враждебно встречал представителей администрации. Вспо-
минают, как Николай Гаврилович осушал заболоченную равнину, вспо-
минают об освобождении его. Лунину удалось получить сведения об
антирелигиозной пропаганде, которую вел Чернышевский даже в ссылке
и которая не осталась безрезультатной.
Для полноты обзора следует упомянуть, что редакцией «Звеньев»
переданы в музей оригиналы (рукописи комментаторов и машинопись)
шести научных публикаций статей и писем Чернышевского и четырех вос-
поминаний о нем, помещенных в этих сборниках.
Интересна, как курьезный эпизод литературно-политической борьбы
60-х годов, реакционная пьеса «Нигилисты в домашнем быту», написанная
известным членом Главного управления по делам печати Ф. М. Толстым
по роману «Что делать?» На рукописи имеется пометка 1863 г. Театрально-
литературного комитета о том, что пьеса «не одобрена к представлению».
В музее хранится несколько вещевых реликвий, имеющих отношение
к Н. Г. Чернышевскому: висевший в редакции «Современника» печатный
плакат-объявление с лаконической надиисью: «Чернышевский принимает
по средам от 11 часов утра до 3», и 7 книг, из числа тех, которыми пользо-
вался Николай Гаврилович в Алексеевском равелине. Это— стихотворения
Некрасова и Фета, сочинения Стерна и Диккенса в оригиналах и «Физио-
логические письма» К. Фогта. На последней книге имеются надписи и
пометки Чернышевского.
Взятый в целом, фонд содержит в себе материалы, ценные для изучения
личности Н. Г. Чернышевского и его жизни на всем ее протяжении: детства,
студенческого периода, каторги и ссылки, пребывания в Астрахани. Менее
ценны те немногие материалы, которые относятся ко времени его работы в
«Современнике». Для выяснения взглядов Чернышевского служат записан-
ные мемуаристами его беседы и высказывания по разнообразным вопросам.
Музеем положено солидное начало для создания рукописного фон-
да Н. Г. Чернышевского.
А. Тарараев
Фонд Д. А. Фурманова
825.
IV
Фонд Д. А. Фурманова
Собирая материалы по советским писателям, Государственный Лит.
музей приобрел от разных лиц некоторую часть из литературного наследства
столь рано умершего талантливого писателя Д. А. Фурманова.
Фонд Д. А. Фурманова в ГЛМ на 1 марта 1941 года состоял из;
7 рукописей-автографов................. 388 лл.
2 авт. маш............................. 36 лл.
2 книги с авт. правкой..................160 лл.
Итого И рукописей . . . 584 лл.
1 пиеьмо.............................. 1л...
3 документа........................... 45 лл.
материалы о Фурманове 23 №№ . . . 532 лл.
Итого . . . 578 лл.
А всего . . 1 162 лл.
Посмотрим теперь, что же фактически содержит фурмановский фонд.
Прежде всего надо отметить две «рукописи» «Чапаева». Одна — ма-
шинопись с авторской подписью—ранний вариант «Чапаева» (1922—1923)1,
и поэтому представляющая немалый интерес для исследователей фурма-
новского творчества. Другая рукопись — гизовское издание «Чапаева»
1925 г.2, на каждой странице которого имеется очень большая авторская
правка. Почти каждый абзац, каждая строка подвергались коренной
переработке. Как известно, Фурманов не успел закончить переделку сво-
его «Чапаева» — смерть прервала эту работу. И действительно, правка
прерывается на 82 странице, дальше идут чистые листы. Эта фурманов-
ская «рукопись» позволяет заглянуть в творческую лабораторию писателя.
Такого же характера и другая «рукопись» Фурманова — его книга
«В восемнадцатом году», изданная в Краснодаре в 1923 г. В ней большая
авторская правка, правда, не такая значительная, как в «Чапаеве».
Имеются и рукописи-автографы некоторых, правда, небольших,
произведений Фурманова. Такова рукопись очерка «Батум»3, рукопись
очерка «Балка»4 *, отдельные листы «Чапаева» 6 и «Мятежа» ®. Кроме этих
рукописей мы имеем маленький блокнот с записями Фурманова. Он имеет
надпись: «Блокнот 1916 год»7. Но эта надпись вводит в заблуждение.
В действительности только запись на первой странице относится к 1916 году,
все остальное — это записи 1925 года. Они заключают наброски несколь-
ких литературных сюжетов и два рассказа: «Исповедь старушки с Нового
Афона» и «Ломуджин Дмитрий Соломонович», опубликованные в четвертом
томе Собрания сочинений Фурманова в разделе «Из записной книжки».
Несомненно, что именно на основании рукописей, имеющихся в Гос.
Лит. музее, и производилась публикация фурмановских произведений^
3 ГЛМ, Шифр 8069—1.
2 ГЛМ. Шифр 11931.
3 ГЛМ. Шифр 11931. Опубл. Собр. сочин., т. III, стр. 317—329.
4 ГЛМ. Шифр 11931. Опубл. Собр. сочин., т. III, стр. 214—234.
Б ГЛМ. Шифр 11931.
« Шифр 11931.
* ГЛМ. Шифр 11931.
826
Ю. Красовский •
Так же обстоит дело и с самой большой по объему рукописью Фурма-
нова— его дневником 1915—1916 гг. (304 лл.)1; в нем нет начала, руко-
пись начинается с главы «Новый фронт». Но все остальное полностью
совпадает с печатным текстом «Дневника» 2.
Имеются и неопубликованные произведения Фурманова—два его
стихотворения. Известно, что Фурманов сначала писал стихи, но эти
стихи, повидимому, довольно многочисленные, художественно слабые,
мало появлялись в печати. Неизвестна публикация и стихотворения
«Мотылек» 3; в нем говорится о злом пауке и мотыльке, попавшем в его сети;
символика эта подана достаточно наивно и неубедительно. Также мало
убедительно и другое стихотворение, написанное на обороте
стихотворения «Мотылек»— «Я хотел бы в поэзии светлой, как солнечный
луч, позабыть все мирские тревоги...», представляющее смесь перепевов
Надсона и Бальмонта. Очень интересна авторская ремарка в конце: «Ну
и плохо же, брат». Конечно, эти стихотворения интересны, как показатель
того, какой большой путь прошел Фурманов-художник от своих первых
наивных художественно-подражательных произведений до «Мятежа» и
«Чапаева».
Есть в фонде Фурманова стихотворение «Новобранцу»4; оно напи-
сано неизвестным почерком, и сейчас трудно сказать, принадлежит ли оно
Фурманову или нет. Но написано оно в очень революционных тонах и пред-
ставляет по существу своего рода прокламацию в стихах.
Эпистолярная часть фонда выражается в очень скромной цифре —1
(1 письмо на 1 л.). Это письмо 12.IX 1925 года к Л. Полярину 5. В нем
Фурманов, извиняясь за то, что он не смог написать никакой статьи,
посвященной Октябрьской революции и Фрунзе, вскользь говорит о том,
что следовало бы написать повесть о Фрунзе, но что к такому ответствен-
ному делу надо подходить очень серьезно. «Чем дальше, тем строже начи-
наешь относиться ко всему, что выходит из-под пера...», — пишет он.
Наибольший интерес из фонда Фурманова представляет «Дело кан-
целярии по студенческим делам имп. Московского университета»6 о
студенте Фурманове. В нем содержится ряд документов биографического
характера, несколько фотокарточек Д. А. Фурманова, прошение о
приеме в университет от 8 августа 1912 года и т. п. Интересен аттестат
«ученика кинешемского реального училища» Дм. Фурманова, из
которого мы видим блестящие успехи, особенно по литературе, истории
и естественным наукам. Сначала Фурманов учился на юридическом
факультете, потом перешел на исторический, но в 1915 году поки-
нул университет. Вернулся Фурманов в Московский университет
после Октябрьской революции в 1921 году по командировке ЦК
партии.
Кроме университетского дела, вГЛМ хранится трудовая книжка Фур-
манова, № 10599—1921 г.7, в ней отметка о регистрации смерти 16 марта
1926 г. — от «острого воспаления мозга».
И, наконец, последний раздел нашего фонда — это воспоминания
о Фурманове его друзей, товарищей, знакомых. Хотя все они опубликованы
1 ГЛМ. Шифр 11931.
2Д. Фурманов, Дневник 1914—16 гг., изд «Моск. Рабочий». М. 1930.
3 ГЛМ. Шифр 11931.
* ГЛМ. Шифр 11931.
в ГЛМ. Шифр 6276—1.
6 ГЛМ. Шифр 2483—22.
7 ГЛМ. Шифр 9185—1.
Фонд Анри Барбюса
827
в периодической печати в 1926—1928 годах, но сама по себе такая большая
подборка (22 №№) имеет определенную ценность. По своему характеру они
могут быть разделены на три группы: это статьи и доклады, воспоминания
и стихотворения. К первым относятся: Д. Мануильский «Фурманов комму-
нист-литератор» В. Сутырин «Художник большого полотна»2»3, Л. Митниц-
кий «Наган и блокнот»4, А. Серафимович «Умер художник революции» 5 * *,
Шарапов «Фурманов боец-революционер»8, Г. Якубовский «Пути форми-
рования писателя-общественника»". Ф. Кон «Дорогой памяти тов. Фурма-
нова»8 и др. Особый интерес представляют воспоминания о Фурманове.
Они касаются и Фурманова — комиссара Чапаевской дивизии, и Фурма-
нова — участника гражданской войны в Семиречье и на Кубани, и
Фурманова — писателя9. Из них назовем: К. Минаев «О живом и про-
стом», С. Иоффе «Комиссар Фурманов»10, А. Шеин «Фурманов в Семи-
речье»11, Крылов «Воспоминания о Фурманове» 12, А. Ноздрин «Как и с чем
Д. А. вошел в Февральскую революцию» 13, И. Баранов «Памяти бойца» 14
и др. Третьим разделом являются стихи, посвященные Фурманову:
А. Жарова 15, Б. Дьякова 16 *, М. Фофанова и др. Весь этот материал —
машинописные копии.
В заключение следует упомянуть большую рукопись А. М. Аничковой
(Ив. Странника)— перевод на англ. яз. фурмановского «Чапаева» 18. Была
ли она напечатана, установить не удалось.
Вот и весь фонд Фурманова. Надо прямо признать, что он не является
фондом действительно таким, каким его хотелось бы видеть 19, но все же
будущим исследователям творчества автора «Чапаева» он кое-что даёт.
Ю. Красовский
V
Фонд Анри Барбюса
В Государственном Литературном музее хранятся 27 писем Барбюса
на 43 листах и 5 его произведений на 139 листах: одно, в рукописи, три
в машинописи с авторской правкой и подписью, одно — в корректурной
1 ГЛМ. Шифр 2677—20.
2, 3 ГЛМ. Шифр 2677—23.
4 ГЛМ. Шифр 2677-25.
& ГЛМ. Шифр 2677-28.
8 ГЛМ. Шифр 2677-30.
’ ГЛМ. Шифр 2677—35.
8 ГЛМ. Шифр 2677—38.
» ГЛМ. Шифр 2677—22.
13 ГЛМ. Шифр 2677—24.
11 ГЛМ. Шифр 2677—26.
12 ГЛМ. Шифр 2677—17.
13 ГЛМ. Шифр 2677—19.
14 ГЛМ. Шифр 2894—3.
16, 17 ГЛМ. Шифр 2677—32, 33, 39.
18 ГЛМ. Шифр 4393—15.
19 Главнейшая часть архива Д. А. Фурманова находится в Институте
мировой литературы имени А. М. Горького, так что фонд Гослитмузея
является нужным дополнением к этому основному фонду. Прим. В» Б.-Бч
828
А. Тарараев
верстке с многочисленными поправками и вставками, сделанными автором
собственноручно. Кроме того, имеется 2 небольших автографа-записи при-
ветственного характера. Все вместе составляет 184 листа французского
текста. Для фонда иностранного автора — цифра не малая. Необходимо,
впрочем, отметить, что нет ни одной рукописи беллетристических произ-
ведений. Наибольшую ценность имеют, безусловно, корректурные свер-
станные и сброшированные, но не сшитые оттиски книги, которая первона-
чально называлась «Ей suivant Jesus le juste».
На титульном листе это печатное заглавие зачеркнуто и рукой
Барбюса сверху написано: «Les Judas de Jesus».
В русском издании эта работа называется «Иисус против Христа».
Почти на каждой странице книги со штемпелями парижской типографии
сделаны чернилами авторские исправления или вставки, иногда занимаю-
щие несколько строк. Чаще всего они носят стилистический характер,
придают фразе более заостренный, боевой характер, иногда вносят новый
факт или дают мысли новый поворот. На полях — отметки и надписи хи-
мическим карандашом, следы внимательного штудирования книги А. В. Лу-
начарским. Им подчеркнуты удачные выражения, отмечены абзацы и целые
страницы, которые он, вероятно, был намерен использовать для своих
работ, в частности, для своего диспута с митрополитом А. Введенским
о книге Барбюса 3 октября 1927 г.
Этот уникальный экземпляр (к сожалению, неполный) представ-
ляет несомненный интерес для того, кто изучает историю создания этой
книги и творческую лабораторию писателя, хотя в ней отразились только
последние стадии авторской работы над книгой, уже законченной и почти
отделанной.
Тесно связаны с этой книгой статья Барбюса «La religion et la science»
и его большое письмо к А. В. Луначарскому от 27 мая 1927 года. В статье,
написанной в 1927 г. для газеты «Гудок», но не опубликованной, Барбюс
делает попытку рассказать кратко, в популярной форме о результатах
столетней работы науки над вопросом о личности Христа (машинопись
с авторской правкой и надписью, на 5 листах, шифр 4100).
В письме к Луначарскому по поводу русского издания книги «Иисус»
автор развивает свою точку зрения на «проблему мистицизма вообще и проб-
лему Иисуса и христианизма в особенности». Он считает нужным подчер-
кнуть: «Никто более меня не проникся идеей вредности религиозного мисти-
цизма, который отрицает мыслящее существо и делает его добычей
угнетателей. Я всегда был атеистом и яростно боролся с христианскими
и католическими доктринами...» Он излагает свои взгляды на методы анти-
религиозной борьбы. Это письмо позволяет совершенно точно датировать
корректурные поправки Барбюса на указанной выше верстке. «Я сейчас
правлю корректурные оттиски одной работы»,—пишет он Луначарскому,
причем в дальнейшем выясняется, что речь идет о книге «Les Judas de
Jesus». Письмо написано 27 мая 1927 г., что вполне соответствует датам
типографских штемпелей на книге — 25—28 мая 1927 г. Изданию русского
перевода первой книги «Иисуса» посвящено письмо В. Л. Кибальчича
к А. В*. Луначарскому от 18 апреля 1927 г., написанное по просьбе Барбюса,
а также ответ Луначарского (420, листы 169—170).
В статье без заглавия [5178 (1)] Барбюс подробно отвечает на запрос
«Молодой Гвардии»: как он пришел к коммунизму? (машинопись, на
4 листах). Перевод статьи напечатан в «Молодой Гвардии» № 4—5, 1923,
стр. 313—314. В статье «Приветствие Межрабпому» (7105) дана характери-
стика русских цветных кинокартин, которые Барбюс расценивает в срав-
нении с западноевропейской и американской кинопродукцией очень
высоко. По его мнению, в советских фильмах, в отличие от фильмов загра-
Фонд Анри Барбюса
829
ничных, «цвет является составной частью драмы... Колорит уже не яв-
ляется украшением, облицовкой, но придает картине характер реальной
жизни» (машинопись, на 2 листах).
Написанная для «Вечерней Москвы» недатированная статья Барбюса
«Aux camarades de Moscou» (1928), имеющаяся в музее в авторской руко-
писи [2 листа, шифр 6002 (1)],является кратким сообщением о трехмесяч-
ном пребывании его в Москве, на Украине и в Закавказье, о его литературной
работе, связанной с этим, о его огромном интересе к жизни Советского
Союза. Перевод опубликован в «Вечерней Москве» 27 июня 1928 г., № 147,
стр. 3.
Из писем Барбюса, кроме упомянутого письма к Луначарскому, сле-
дует прежде всего отметить 18 писем ВОКСу 1929—1935 гг. В этих
письмах Барбюс выступает как лучший друг и пламенный защитник Совет-
ского Союза. Сигнализируя о клеветнических нападках буржуазной фран-
цузской прессы на Страну Советов, он просит русских товарищей присы-
лать для редактируемого им журнала «Monde» материалы и статьи, с доку-
ментальной точностью освещающие жизнь нашей страны; особенно его
интересует колхозное движение и антирелигиозная борьба. В письме от
20 декабря 1933 г. он выражает большое беспокойство по поводу того, что
у него на руках еще не все документы, необходимые для книги о товарище
Сталине, работу над которой он считает самым важным, самым неотложным
делом. В этом же письме есть интересные данные о пребывании великого
французского писателя-коммуниста в США, где его встречали с энтузиаз-
мом, об успехе конгресса в Нью-Йорке против войны и фашизма.
Несколько писем к различным советским организациям — рабочим
2-й одесской обувной фабрики, Центральному дому художественного воспи-
тания детей, Академии художественных наук, экипажу парохода «Сибирь»,—
содержащих теплые пожелания, говорят о любви писателя к Советскому
Союзу, к рядовым строителям социализма.
Вообще как в творческих рукописях, так и в письмах Барбюса много
ценных принципиальных высказываний, затрагивающих разнообразные
области, которыми" живо интересовался писатель коммунист: есть выска-
зывания по политическим вопросам — о значении Советского Союза для
дела рабочего движения Европы и Америки, о международной борьбе
против войны и фашизма, о критике религии, об искусстве. Особенно ценны
замечания о революционном значении реализма в искусстве.
Для полноты обзора следует упомянуть, что в музее хранится черновик
статьи Л. В. Никулина «Гражданин мира» — воспоминания о встрече
с Барбюсом в Москве незадолго до его смерти. Эти воспоминания напечатаны
под заглавием «Достойный сын французского народа» в газете «Правда»
31 августа 1935 г., с некоторыми разночтениями, имеющими лишь стили-
стическое значение-
А. Тарараев

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ЛИЧНЫХ ИМЕН
Составила К. Сурикова
А
Абдул-Ксрим-пата 196, 197.
Абрамов, Михайла 485.
Абрамов, Иван Спиридонович
264.
Абрамова, Елизавета Васильевна
рожд. Салтыкова 458, 485.
Абрамович, Дмитрий Иванович 509.
Абу, Эдмон 218.
Авдеев, Михаил Васильевич 190,
191.
Авсеенко, Василий Григорьевич 211,
212.
Агафонов, Константин, 584
Адлерберг, Владимир Федорович371.
Адоратский, Владимир Викторович
726.
Адриан, римский император 244.
Айвазовский, Иван Константино-
вич 185.
Аксаков, Иван Сергеевич 32,33, 643,
819
Аксаков, Сергей Тимофеевич 266,457.
Аксаковы 784.
Аксинья Ивановна, см. Захарьина
А. И.
Аксельрод, Павел Борисович 660,
661.
Александр — егерь Н. А. Некра-
сова 270, 308, 310, 314, 317—
319, 325, 328, 329, 336, 339, 340,
344, 348—351.
Александр I (Павлович), император
414, 478, 488, 791.
Александр II (Николаевич), импе-
ратор 7, 29, 299, 791, 798, 814.
Александр III (Александрович), им-
ператор 791, 795.
Александр Христофорович, см. Бен-
кендорф А. X.
Александра Федоровна, императри-
ца 8, 14.
Александров, следователь 685.
Александров, Павел Константино-
вич 4.
Алексеев, чиновник 94, 103.
Алексеев, Николай Александрович
557, 559, 822.
Алексей Михайлович, царь 404, 477.
Алексей Николаевич, см. Турге-
нев А. Н.
Алексиев Иоанн, соборный прото-
иерей г. Твери 486
Аленицын, Владимир Дмитриевич
227, 247.
Аликаевский, В., чиновник 673.
Алмазов, Борис Николаевич, псев-
доним — Адамантов 139, 366.
Аловерт, Н. П., редактор, писатель
216, 217.
Альберт, Марк, 96.
Альбертики, Николай Викентьевич
813.
Альфонский, Аркадий Алексеевич
90, 91.
832
Алфавитным указатель личных имен
Альфред, герцог Эдинбургский,
английский принц 182.
Аля, см. Полонский А. Я.
Амари, псевдоним, см. Цейтлин М. О.
Амикус, псевдоним, см. Монтевер-
де, П. А.
Анастасевич, Василий Григорьевич
786, 787.
Андреева, Мария Федоровна 678—
680.
Андреевский,Сергей Аркадьевич 643
Анисимов, 552.
Аничкова, Анна Митрофановна, псев-
доним, см. Иван-Странник 827
Анна Иоанновна, императрица 405.
Анненков, Павел Васильевич 105,
106, 124, 130, 168, 177—179, 216,
388, 422, 629, 777, 785, 786, 809,
813, 819.
Антиной 238, 243, 244.
Антонович, Максим Алексеевич 124,
272, 274, 282—284, 286, 287, 554,
816, 822.
Антокольский, Марк Матвеевич
792, 795.
Аполлос (Байбаков) 757.
Аппель, петербургский домовладе-
лец 354.
Аптекман, Осип Васильевич 322.
Апухтин, Алексей Николаевич 643.
Аранделович, П., офицер сербской
армии 199.
Арвэ 380.
Аргиропуло, Перикл Эммануилович
774.
Арина, крепостная Салтыковых
459.
Аристотель 607, 609.
Арним, Елизавета, рожд. Брентано
(«Беттина») 811.
Арно 306.
Арсеньев, Дмитрий 480
Арсеньев, Константин Иванович 26,
29, 30, 68, 80.
Арсеньев, Константин Константино-
вич 432, 437, 476, 480.
Архангельский, Н. Д. 692.
Арцимов(ич), чиновник 94, 103.
Аскоченский, Виктор Ипатьевич 122,
129.
Асташев, Вениамин Иванович 308,
348, 352.
Астраков, Сергей Иванович 808.
Астракова Татьяна Алексеевна 34.
Ашетт, издатель в Париже 218.
Ашукин Николай Сергеевич 270,
280, 290, 336, 347.
Б
Бабст, Иван Кондратьевич 808.
Багрянский, М. И. — ближай-
ший сотрудник Н. И. Новикова
759, 760, 763, 765, 766.
Базунов, Александр Федорович 186.
Байард 380.
Байрон, Джордж-Ноэль Гордон
(George-Gordon-Byron) 36, 37, 178.
Бакалов, Георгий Иванович 40.
Бакунин, Михаил Александрович 92,
134, 595, 619, 803, 814.
Балакирев, Милий Алексеевич 171,
172.
Балашов, В. С. издатель 192, 193,
243, 244.
Балашов, Захар Федорович, камер-
динер И. С. Тургенева 238, 240,
252, 255.
Бальи 487.
Бальмонт, Константин Дмитриевич
643.
Бантыш-Каменский, Николай Нико-
лаевич 489.
Баранов, И. 827.
Баранов, Василий Яковлевич 458.
Баранова, А. И., см. Суворина А. И.
Барановский, Сергей Федорович 784.
Барбюс, Анри (Henri Barbusse)
827—829.
Барсуков, Александр Платонович
11, 13.
Барсуков, Николай Платонович 358.
Барсукова, Лидия Евгеньевна 24.
Бартенев, Петр Иванович 4, 357, 791.
Баршев, Сергей Иванович 162.
Баршева, Александра Петровна, ур.
Полонская 162, 175.
Баршев, проф. Москов. у-та 445.
Барышев-Мясницкий, Иван Ильич
822.
Барыкова, Анна Павловна 642, 643.
Бахметьев, Константин Васильевич
393
Башкин, Василий Васильевич 691.
Безобразов, Сергей Дмитриевич
1—4, 7, 8, 10—15, 18, 20, 21.
Безобразова, Любовь Александров-
на, рожд. Хилкова 1, 2, 4, 7, 8,
10—15, 18,. 20.
Безобразова, Софья* Сергеевна 12,
Алфавитный указатель личных имен
833
Безобразовы, см. Безобразов, С. Д.
и Безобразова, Л. А.
Безрылов, Никита, псевдоним, см.
Писемский, А. Ф.
Беккер, Вальдемар, офицер 199.
Белинский, Виссарион Григорьевич
162, 163, 189, 439, 629, 777, 784,
796, 798, 799, 815.
Беллини, Винченцо 294, 314.
Беллюстин, Иоанн Степанович 417,
458, 479.
Белоголовый, Николай Андреевич
230, 421, 440, 450, 454, 476, 479,
481, 482.
Белозеров, Александр, поэт 690.
Белявский, чиновник 584.
Бенедиктов, Владимир Григорьевич
112.
Бенкендорф, Александр Христофо-
рович 62, 65, 67—70, 72, 73, 75,
76, 79, 87—89.
Беранже, Пьер-Жан (Beranger Pier-
re-Jean) 300, 779.
Бернар, Симон-Франсуа (Bernard),
60, 61.
Берви, Василий Васильевич, псев-
. доним Флеровский 321.
Берг, Николай Васильевич 366.
Берг, Федор Николаевич 251, 643.
Берков, Павел Наумович 120, 127.
Бертенсон, Лев Бернгардович, врач,
лечивший И. С. Тургенева 229,
230, 235. 239, 240, 245, 246.
Бестужев-Рюмин, Константин Ни-
колаевич 178, 770.
Бестужевы (декабристы) 139.
Беттина, Арним, см. Арним Е.
Бетховен, Людвиг-ван (Beethoven
Ludwig van) 143, 169.
Библиоман, Михаил — псевдоним,
см. Златковский М. Л.
Бирилев, Иван Романович 485.
Бирилева, Александра Васильевна,
рожд. Салтыкова 485.
Бирюков, Павел Иванович 671,
674.
Бисмарк, Отто 146, 288, 625.
Благов, чиновник 103.
Благовещенский Н. М. 822.
Благосветлов, Григорий Евлам-
пиевич 123, 129, 175.
Блан, Луи (Louis Blanc) 333, 334,
602, 800.
Блей, член чартистского комитета 55.
Блок, Александр Александрович 769.
53 Звенья № 8.
Блудов, Дмитрий Николаевич 22,
61, 67—70.
Блюм, Роберт, член австрийской
коммуны 1848 г. 508
Блюммер, Л. П., сотрудник «Петер-
бург. Вестника» 779.
Бобриков, Николай Иванович 673.
Бобринский, Алексей Александро-
вич 477.
Бобринская, Анна Владимировна,
рожд. Унгерн-Штернберг 4.
Бобринский, Владимир Алексеевич
291.
Боборыкин, Петр Дмитриевич 104,
105, 120, 125, 273, 274, 334, 770,
773, 782.
Богданов, Модест Николаевич 178.
Богданович (Кобозев), Юрий Нико-
лаевич 606.
Боголюбов, Алексей Петрович 261.
Боголюбова, О. 690.
Богушевич, Юрий Михайлович 324,
798.
Болотина, Елизавета Аполлоновна,
см. Салтыкова Е. А.
Большакины, креп, крест. Салты-
ковых 431, 432.
Бонаш 320.
Бонн, франц, художник 189.
Бонч-Бруевич, Вера Михайловна,
рожд. Величкина 632, 668, 676,
682.
Бонч-Бруевич, Владимир Дмитрие-
вич 633, 641, 644, 656, 657, 659,
660, 668, 669, 672, 675, 683, 684,
686—689, 692, 693, 695, 696, 698,
700,701, 715, 722, 795, 827.
Бонч-Бруевич, Дмитрий Афанасье-
вич 643.
Боратынский (Баратынский), Евге-
ний Абрамович 643, 812.
Борисенко 652.
Борисов, Алексей Михайлович 584.
Борисов, Иван Алексеевич (Инно-
кентий, архиеп.) 52, 54.
Боровиковский, Александр Льво-
вич 643.
Борткевич, Иосиф Иванович 585,
588, 589, 591.
Боря, см. Полонский Б. Я.
Борятинский, кн. 306.
Боткин, Василий Петрович 629,
784—786.
Боткин, Сергей Петрович 353.
Брант, кораб. мастер 537.
834
Алфавитный указатель личных имен
БренКо А. А., артистка 388.
Бруардель (Brouardel), врач 248.
Бруни, Федор Антонович 178.
Бруно-Бауэр 638.
Брут — псевдоним, см. Волховский
Ф. В.
Брюсов, Валерий Яковлевич 509.
Булье 209.
Булгарин, Фаддей Венедиктович
113.
Бурдин,Федор Алексеевич 367, 371 —
373, 378—381, 391, 393.
Бурнашева, родственница М. Е. Сал-
тыкова 458.
Буренин, Виктор Петрович 173,
178—180, 316, 573.
Буткевич, Анна Алексеевна, рожд.
Некрасова 267, 272, 273, 276,
286, 288, 290, 320, 439, 815, 816,
820.
Бутковнчи, студенты, в кварт, ко-
торых печаталась в 1905 г. с.-д.
«Петербург, рабоч. неделя» 722.
Бутлеров, Александр Михайлович
178.
Бутовский, Александр Иванович
306, 307.
Бутылин, Никанор, слуга Н. А. Нек-
расова 336, 337, 341, 342.
В
Вагнер, Николай Петрович (псевдо-
ним Кот Мурлыка) 178.
Валерио Лоренцо 40, 41.
Варвик (Warwik) (Уорик), Ричард
Невил 196, 197.
Варженевский К. 767.
Василевская, Авдотья Петровна
452, 454.
Василевский, Лев Маркович, псев-
доним — Не-буква 690, 692, 693,
715.
Василий, см. Матвеев В. М.
Васильев, заключенный в Шлиссель-
бургской крепости в 1796 г. 765.
Васильев 767.
Васильев, сотр. журн. «Ерунда» 780.
Васильев, Н., судебный пристав
589, 590.
Васильев, Сократ Евгеньевич 546,
' 547.
Васильева, Ольга Сократовна, см.
Чернышевская О. С.
Васильевы 565.
Васнецов, Аполлинарий Михайлович
178.
Вахрамеев, А., помещик 480.
Вашингтон, Джордж 198.
Введенский, Александр, митрополит
828.
Введенский, Ирипарх Иванович 575.
Веденяпин, Н. В., двоюр. брат
О. С. Чернышевской 577.
Ведров, В. цензор 632.
Вейнберг, Петр Исаевич, псевд. Ка-
мень Виногоров 313, 642, 643,.
772, 773.
Велимирович, Е., офицер сербской
армии 199.
Величкина, Вера Михайловна, см.
Бонч-Бруевич В. М.
Величко, Ал. 692.
Величко, Василий Львович 643.
Величковский, Паисий 183.
Венгеров, Семен Афанасьевич 120,
128, 283, 402, 453.
Венгерова, Зинаида Афанасьевна
679.
Веневитинов, Дмитрий Владимиро-
вич 643.
Верещагин, Василий Васильевич
185.
Верн, Жюль (Jules Verne) 180.
Верховская, Елизавета Александ-
ровна, рожд. Смирдина 785—787.
Верхолимовский, Иван Васильевич
581.
Вершинский, Анатолий Николаевич
429, 430, 476, 477, 480.
Веселаго, Федосий Федорович 324,
797.
Веселовский, Алексей Николаевич
481.
Ветошников, Павел Александрович
134.
Ветринский, псевдоним, см. Чеши-
хин В. Е.
Вешняков, Федор, секрет. Сената
94.
Виардо (семья) 263, 264.
Виардо-Гарсиа, Полина (Viardot
Garcia-Pauline) 153—155, 186, 209,
219, 226, 240, 242, 249, 250, 252,
255, 257, 258, 261, 263, 264.
Виардо, Поль (сын П. Виардо)
235, 236.
Вигель, Филипп Филиппович 413,
478.
Виктор Яковлевич, см. Фукс В. Я
Алфавитный указатель личных имен
835
Виленкин, Николай Максимович,
псевдоним Минский Н. 643, 679,
690, 692, 711.
Вильбао, нач. европ. легиона в
Трансваале 200.
Вильбоа, Константин Петрович, муз.
критик 778.
.Вильгельм I, 288.
Виноградов, секрет. Сената 82.
Виноградов, Анатолий Корннль-
евич 35.
Витов 394.
Витовтова, Аделаида Павловна, см.
Салтыкова А. П.
Витман, Алонзнй Федорович 565,
566, 588.
Витте де-(Эе Witte) Николай Петро-
вич, композитор 812.
Витте, Сергей Юльевич 716.
Владимир Иванович, см. Родислав-
ский В. И.
Владимиров 269.
Вовчок, Марко (псевдоним),см. Мар-
кович М. А.
Воейков, Дмитрий 485.
Воейкова, Олимпиада Васильевна,
рожд. Салтыкова 485.
Воинов 306.
Воклещ, анаграмма 779.
Волжанин, Д., псевдоним, см. Са-
довников Д. Н
Волков, Адриан Маркович, худож-
ник-карикатурист 819.
Волков, С. В., крестьянин с. Кимры,
друг А. Н. Островского, 393.
Волконская, Феодосия, 480.
Волконская, Зинаида Александров-
на, кн. 788, 792, 795.
Волконский, Михаил Сергеевич
328, 828.
Волконские 431.
Воловский, Луи, автор кн. «Бан-
ковский вопрос» (1864 г.) 809.
Волховский, Феликс Вадимович
(псевд. Брут) 674, 690, 699.
Вольтер (Voltaire), псевд. (Франсуа
Мари Аруэ) 736, 742.
Вольф, Маврикий Осипович 182.
Волчугин, Александр Павлович 371.
Воробьев, Николай, штаб-лекарь 85
Воробьев, Максим Никифорович
1 802.
Воробьев, Сократ Максимович 802,
811.
Воровский, Вацлав Вацлавович 720
Воронов, Иван 507.
Воронов, Михаил Алексеевич 558,
562, 565, 567, 568, 574.
Ворцель, Станислав-Габриель (Vor-
cell) 38.
Воронцова, Е. Р., см Дашкова Е.Р.
Воскресенский, Гавриил Степано-
вич 497.
Востоков, Александр Христофорович
757.
Вревская, Юлия Петровна 193.
Всеволожский, Константин Василье-
вич 552, 557.
Вышнеградский 240.
Вяземская, Вера Федоровна 2, 4.
Вяземский, Петр Андреевич 4, 7, 8,
И, 22, 413, 478
Вязовский, Федор, 553.
Вяткин, Георги!] Андреевич 691.
Г
Гааг, Луиза Ивановна (Haag) 95—
101.
Гагарин, Иван Сергеевич 802.
Гаевский, Виктор Павлович 155, 172,
225, 226, 228, 242, 252, 255—257,
282, 296, 300, 327.
Гайдебуров, Павел Александрович
189—193.
Галахов, Иван Павлович 802, 812.
Галахова, Надежда Павловна, см:
фон-Плетц Н. П.
Галина М. М 237.
Галина, Анюта 232, 234.
Галкин-Врасский, М. М. 189.
Гамбетта, Леон 246.
Гамильтон 304.
Гарибальди, Джузеппе 114, 146,
196, 197, 814.
Гаршин, Всеволод Михайлович 237,
239, 240—242.
Гаршин, Евгений Михайлович 228,
231—234, 239.
Гассер, Карл 97—101
Ге, Николай Николаевич 186, 189.
Гегель, Георг Вильгельм (Hegel)
604, 607, 609, 612, 615, 620, 784,
812.
Гедеонов, Степан Александрович
377.
Гейне, Генрих (Heinrich Heine)
803, 804.
Гейне с Урала, псевдоним сотруд-
ника «Петербур. Вестника» 779»
53*
836
Алфавитный указатель личных имен
Геллер, Леон 778.
Гельвеций (Helvetus), Клод Адриен
741, 742.
Гено-де-Мюсси, Ноель 218.
Геннади, Григорий Николаевич
770.
Генриетта Карловна, гувернантка
детей Салтыковых 453, 482.
Генрих IV, 145, 146.
Генрих VI, 197.
Герард, Иван Николаевич 333, 334,
798.
Герард, В. Н., адвокат, поверенный
П. Виардо 255, 261.
Герард, Николай Николаевич 333.
Герасимов 73.
Гервег, Георг (Herweg Georg) 34,
690, 710.
Герцен, Александр Александро-
вич 89.
Герцен, Александр Иванович, 24—26,
29—48, 52—62, 65—105, 115, 116,
119, 130—144, 145—147, 151,
183, 189, 313, 470. 576, 629, 678,
679, 768, 774, 784, 796, 802, 805—
807, 809, 810, 812, 814, 816, 817.
Герцен, Елизавета Александровна
803, 805, 810, 812.
Герцен, Иван Александрович, сын
А. И. Герцена (умер 5 дек.
1842 г.) 88.
Герцен, Наталья Александровна 89,
91.
Герцен, Наталья (дочь А.И. Герцена)
79.
Герцен, Наталья Александровна,
рожд Захарьина 39, 58, 59,
86, 89, 90, 576.
Герцен, Николай Александрович
25, 26, 40, 89, 91.
Гершензон, Мария Борисовна 25,
34, 40, 55, 58, 60, 801.
Гершензон, Михаил Осипович 25,
34, 40, 55, 58, 60, 156, 163, 801,
804, 807, 810—813.
Гете, Иоганн Вольфганг 248, 804,
812.
Гильдебранд, Бруно 629, 630.
Гиляровский, Николай 417, 492,
493.
Гире, Дмитрий Константинович
301.
Глазунов, Иван Ильич 226, 244,
. 255.
Глазунов, Константин 786.
Глинка, Авдотья Павловна, рожд.
Голенишева-Кутузова 41, 53,
54.
Глинка, Сергей Николаевич 21.
Глинка, Федор Николаевич 54.
Глюк, Хрисюф Вильбальд 788.
Гогенцоллерны (Hohenzollern), 147.
Гоголь, Николай Васильевич 15, 16,
18, 21—23, 52, 168, 178, 264,
373, 508, 509, 514—516, 528, 529,
541—545, 567.
Голенищев-Кутузов, Арсений Ар-
кадьевич, поэт 643.
Голенищев-Кутузов, Петр Аркадье-
вич 635.
Голенишева-Кутузова, Авдотья Пав-
ловна, см. Глинка А. П.
Голиков, Иван Иванович 536, 537,
546.
Голиховская 560.
Голицын 537.
Голицын, Александр Федорович,
представитель III отделения 61.
Голицын, Григорий Сергеевич
672.
Голицын, Сергей Михайлович» по-
печитель Москов. у-та 61.
Голицыны, 303.
Головин, граф 687, 688.
Головин, Иван Гаврилович 40, 92,
93.
Головачева, Авдотья Яковлевна, см.
Панаева А. Я.
Голохвастов, Дмитрий Павлович
29.
Голубев, Иван Михайлович 726.
Голубев, Ефим Анисимович 371.
Голубев, Яков Алексеевич] 578.
Гольбах, Поль-Генрих-Дитрих
(Holbach) 739, 740—742.
Гольдони, Карло (Goldoni, Carlo)
380.
Гольме 306.
Гончаров, Иван Александрович 103,
124, 129, 190, 246, 267, 297, 345,
357, 373, 480, 779.
Гораций, поэт 501.
Горбунов, Иван Федорович 275,
276, 282, 296, 320, 366, 393.
Горбунов-Посадов, Иван Иванович
671.
Горемыкин, Александр Дмитриевич
672.
Горский, Н. А., см. Доливо-Добро-
вольский.
Алфавитный указатель личных имен
837
Горсткин, предв. 306, 307.
Горький, Максим (псевдоним
А. М. Пешкова) 402, 477, 675—
681, 695 , 698, 827.
Госнер, католический священник
30.
Гофман, Л. А. управ, опекунским
советом 96, 99, 100, 101.
Гофман, Модест Людвигович 230.
Граве, В. В. член Петеро, судебн.
палаты 692.
Гран(д)ковская, 584, 588.
Грановский, Тимофей Николаевич
156, 803, 804, 812.
Греч, Николай Иванович 112, 113.
Грешнев 821.
Грибоедов, Александр Сергеевич
373.
Григорий Богослов 48.
Григорович, Дм ггрий Васильевич
225, 226, 228, 233, 236, 237, 239,
242, 246, 816, 819.
Григоровы 394.
Григорьев, Аполлон Александрович
769, 778, 779, 782.
Григорьев, Прокофий Васильевич
316.
Гринберг 560.
Гринев (?) 296.
Гродеков, Николай Иванович 673.
Гроссман, Леонид Петрович 769.
Грот 316.
Грот, Александра Николаевна, ро кд.
Юханцева по перв. браку Мухто-
ярова 243, 244.
Грот, Яков Карлович 244,358, 819.
Грузенберг, Самуил Осипович 679.
Груич, С. 199.
Гуро 189, 191, 211.
Гурьянов, Андрей Семенович] 553.
Гутмансталь-Бенвтуто, австрий-
ский консул в Одессе 177, 178.
Гюго, Виктор (Hugo Victor) 8, 173,
174, 185.
д
Д. В., неизв. лицо 655.
Давыдов, профессор Моск, у-та
156.
Давыдов,Владимир Николаевич228.
Даламбер (D’Alambert, Jean), Жан
Лерон 415, 742.
Даль, Владимир Иванович (псевдо-
ним Казак Луганский) 265—267
272, 357, 778.
Даижо (Dangeau) 1—3.
Даниельсон, Николай Франлевич,
(псевдоним Николай-он) 619, 631 —
634.
Данилевский, Александр Семено-
вич 16.
Данилевский, Григорий Петрович
161, 162, 165, 167, 267, 339, 340,
344, 355, 366, 819.
Даниловский Николай Иванович,
атеист XVIII в., деятель туль-
ского кружка просветителей 741,
742.
Далтон (Danton), Жан Поль 270.
Даргомьькский, Александр Серге-
евич 171, 172.
Дашков, Дмитрий Васильевич 18.
Дашкова, Екатерина Романовна,
ро кд. Воронцова 46.
Деволлий (Д? Воллий), Павел Алек-
сандрович 65.
Декарт Ренэ (Descartes) 609, 612,
741.
Дельвиг, Андрей Иванович 291,
307.
Демэинский, член чартистского ко-
митета 55.
Д^мерт, Николай Александрович
270, 313, 339.
Демидов, Анатолий Николаевич,
Сан-Донато 14.
Демулен (Desmoulins), Камилл 270.
Дефо (De Foe), Даниель 249.
Джапаридзе, Алексей 724.
Джиакометти 380.
Джорджзвич, В., 199.
Джонс, Эрнест (Jones Ernest) 54, 55.
Дивов, Павел Гаврилович 7.
Дидро (Diderot), Дени 415, 612.
741, 742.
Диккенс (Dickens) Чарльз 824.
Далгвская, Наталья Александровна
814.
Диффенбах (Dieffenbach), Иоганн
Фридрих 802.
Дмитриев, Л., знакомый Некрасова
294.
Дмитриев, Михаил Александрович
501.
Дмитриев, Павел, крепостной ху-
дожник Салтыковых 434, 452,
453, 459.
Дмитриев, Николай Федорович 791.
Дмитриев, Федор Михайлович 788,
791, 792, 795.
838
Алфавитный указатель личных имен
Дмитриева, Айна Ивановна 459.
Дмитриева, Евдокия Константи-
новна 787.
Дмитриева, Елизавета Павловна,
рожд. Нащокина 788, 791.
Дмитриевы 791.
Дмитрий Николаевич, см. Блудов
д. н.
Дмитрий Ростовский 48.
Добровольский, Иван Иванович
674.
Добролюбов, Николай Александро-
вич, псевдоним Д. Свнрпстелев 3,
14, 15, 105, 114, 120, 125, 127,
191, 266, 283, 358, 554, 576, 629,
766, 768, 774, 779, 780, 796, 815,
816, 823.
Додэ (Daudet), Альфонс 621.
Долгорукий (Долгоруков), Василий
Васильевич 22.
Долгоруков, Всеволод Алексеевич
781.
Долгоруков, Петр Владимирович 11,
679.
Долгорукой 306.
Доливо-Добровольская, М. А., см.
Лазаревская М. А.
Доливо-Добровольский, Николай
Александрович, артист (по сцене
Горский) 299.
Домна, кормилица М. Е. Салты-
кова 434.
Домонтович, Константин Иванович,
сенатор 220.
Дорошксвич, О. 560.
Достоевский,Федор Михайлович 174,
282, 432, 480, 769, 770, 781, 814,
819.
Драгомиров, Михаил Иванович 672.
Дрианский (Дрияиский), Егор Эду-
ардович 393.
Дрожжин, Спиридон Дмитриевич
643, 654.
Дружинин, Александр Васильевич,
псевдоним Чернокнижников И. А.
105, 106, 109, 110—112,124, 266,
324, 357, 815, 816, 818.
Дубельт, Леонтий Васильевич 75,
79, 99, 100.
Дубровинский, Иосиф Федорович
721.
Дубровский, Николай Александ-
рович 386, 391, 393.
Дурасов, В. И., ученик Н. Г. Чер-
нышевского 507.
Дурново, Петр Николаевич 716.
Духовников, А. Ф. 497, 507.
Духовской, Сергей Михайлович 672.
Дюкло Шарль 410.
Дюма Александр (Dumas Alexandre,
pere), 8, 779.
Дюма (Jean Baptiste Dumas) 811.
Дюринг, Евгений 594—596, 599,
606—608, 609, 612—614, 616,
619, 631.
Дьяков, Б., поэт 827.
Дьякова, Екатерина Павловна 546,
577.
Дьяконов, К. С., писатель 768.
Е
Е. М. (Милютина?) 262 — 264.
Евгеньев-Максимов Владислав Ев-
геньевич 270, 271, 284, 286, 347,
480,818.
Егоров, Сидор, крестьянин Салты-
кова дер. Новинки 484, 485.
Екатерина I, императрица 510, 534,
538.
Екатерина II, императрица 19, 20,
408, 758, 759, 765*, 766, 791.
Елачич, Наталья Яковлевна, рожд.
Полонская 181, 182, 215, 225,
227, 232, 234, 237, 239, 243, 244,
247.
Елена, см. Полонская Е. В.
Елена Павловна 7.
Елисеев, Григорий Захарович 121,
122, 126—130, 267, 268, 274, 282—
284, 290, 292, 293, 296, 303, 323,
324, 464, 471, 482, 796—798.
Елисей, слуга Н. А. Некрасова
308.
Елпидин (Элпидин, псов. Смолен-
ский), Михаил Константинович,
издатель 671.
Елпидифор Антиохович, см. Зу-
ров Е. А.
Епифанов 495.
Епифанова, Е. П., в замуж. Скри-
пицина 488, 479.
Епифанова, Надежда Евграфовна,
рожд. Салтыкова 447, 449, 452,
454, 482, 495.
Ераков Александр Николаевич 268,
269, 272, 276, 281, 282, 285, 286,
292, 294—296, 300, 301, 313—
316, 319, 320, 329, 331, 332, 336,
345, 797.
Алфавитный указатель личных имен
839
Ераков, Лев Александрович 286,
320.
Еракова, Мария Александровна
(Мамчич) 329, 331.
Ермолаев, Федул, крестьянин 432.
Ермолаевы, крепостные крестьяне
Салтыковых 431.
Есаулова, Генриетта Леонтьевна
546, 547, 551, 554.
Ефим, слуга Н. А. Некрасова 308,
310, 331.
Ефремов, Петр Александрович 182,
183, 185.
Ж
Жабронский, Иосиф Николаевич 575.
Жадовская 772.
Жадовская, Юлия Валерьяновна
643.
Жаринов, А. И., сотрудник прибав-
лений «Петербургского Вестника»
779, 780.
Жаров, Александр Алексеевич 827.
Жданов, Лев, поэт 690.
Жданов, Семен Романович 81, 807.
Ждановский, Иван 489, 491.
Жемчужников, Алексей Михайло-
вич 643.
Жемчужников, Аполлон Александ-
рович 615.
Жеребцова Ольга Александровна
91.
Жилкин И. 269.
Жирарден, Эмиль де- (Girardin) 25.
Жорж-Санд, псевдоним Авроры Дю-
деван 802.
Жуковский, Василий Андреевич 16,
29, 68, 137, 178, 230. 507, 786.
Жуковский, Юлий Галактионович
272, 282—284, 287, 602, 621 —
624.
Жукович, Б. Н. 29.
Журавлев. Н. 459, 476, 479, 480,
482.
Журбина, Е. И. 764.
3
Забелин, Михаил Петрович 416,
437, 444, 479, 494.
Забелин, Петр Филиппович 479.
Забелина, Ольга Михайловна, см.
Салтыкова.
Загорский, К. В. 392, 393.
Зайцев, Варфоломей Александрович
270, 796.
Зайцев, Григорий, заключенный в
Шлиссельбургской крепости с
1894 г. 760, 765.
Зайчневский, Петр Григорьевич 774.
Закревский, Арсений Андреевич,
95.
Зарин, Ефим Федорович 120, 126,
127.
Зарудная, Екатерина Сергеевна, см.
Кавос Е. С.
Засулич Вера Ивановна 625, 660.
Захарьина, Аксинья Ивановна
58, 59.
Захарьина, Наталья Александров-
на, см. Герцен Н. А.
Зверев, Михайла 486.
Зволянский, Сергей Эрастович 673.
Звонарев, Семен Васильевич 331,
816.
Зеленый, Александр Сергеевич 554,
576.
Зеликсон-Бобровская, Цецилия Са-
мойловна 723.
Зернов, Иван Иванович 368, 371.
Зибер, Николай Иванович 609, 612,
615—619, 621, 622, 624, 625, 630,
631, 636.
Зиберт, Ф. С., 692.
Зилов, муж сестры М. Е. Салты-
кова 495.
Зилова, Любовь Евграфовна, рожд.
Салтыкова 495.
Зина, см. Некрасова 3. Н.
Зинаида Николаевна, см. Некра-
сова 3. Н.
Зичи, Михаил Александрович 177,
178.
Златковский, Михаил Леонтьевич,
псевдоним — Мих. Библиоман 174,
175, 178.
Золотарев, Иван Ф., сослуж. поэта
Полонского по Кавказу 177, 178.
Зонтаг, Анна Петровна 178.
Зонтаг, М. Е. 178.
Зотов, Владимир Рафаилович 104,
302, 775.
Зотова, Любовь Ивановна, см. Ла-
заревская Л. И.
Зубова, Ольга Ильинична, рожд.
Салтыкова 418, 423, 450, 465,
479, 493.
Зуров, Елпидифор Антнохович 83,
84.
840
Алфавитный указатель личных имен
И
Иван IV Грозный, царь 406.
Иван Данилов (дальний предок
М. Е. Салтыкова) 403.
Иван Калита 425.
Иван Сергеевич, см. Аксаков И. С.
Иван-Странник,псевдоним, см. Анич-
кова А. М
Иванов, чиновник 83.
Иванов (упом. в письме Н. А. Не-
красова к В.М. Лазаревскому) 333.
Иванов 644.
Иванов-классик 779.
Иванов, Никита 581, 582.
Иванов, Иван Иванович, историк
литературы 128.
Ивановский, сотрудник прибавле-
ний «Петербургского Вестника»
779.
Ивин, Петр Иванович 485.
Ивина, Авдотья Васильевна, рожд.
Салтыкова 485.
Игнатьев, Николай Павлович 231,
234.
Иероглифов, Александр Степанович
186.
Икскуль-фон-Гильдебрандт, Варвара
Ивановна, баронесса 679.
Илличевскиц, Платон Демьянович
102.
Ильин. П. А. 195.
Имеретинский, Л. К., 672.
Иннокентий, архиепископ см. Бори-
сов И. А.
Иоанн Златоуст 48, 53, 183.
Иоанн Алексеевич, царь 405,406,477.
Иоанн Иерусалимский 413, 414, 478,
486—488.
Иогансен, влад. муз. магазина в Пе-
тербурге 786.
Ионин, врач, вятский друг Салты-
кова М. Е. 479, 482.
Иорк, король английский 197.
Иоффе С. 827.
Ипполит Прикамский, псевдоним,
сотрудник прибавлений «Петер-
бургского Вестника» 779.’
Ипполитов-Иванов, Михаил Ми-
хайлович 394.
К
Каванович, 199.
Кавелин, Константин Дмитриевич
786.
Кавос, Екатерина Сергеевна, рожд.
За рудная 177, 178.
Кавос, Цезарь Альбертович, рус-
ский архитектор 178.
Кадмина, Евлалия Павловна 247,
248.
Казанский, Борис Васильевич 3.
Калачев, П. В. предв. дворянства
394.
Калмансон, Гилаг, псевдоним Пе-
рекати-поле 689, 691, 692, 714.
Калугин 67.
Камбек, Лев Логгинович 766, 769,
770—784.
Камбек, Логгин Федорович (Lois
Alexandre Cambecq) 770, 771.
Камбек, Людмила Харлампиевна
780, 783.
Камбек, Франциск 770.
Каменев, Г., поэт XVIII в. 757.
Каменский, Дмитрий Иванович 269,
314, 320, 325—327, 330, 331,336—
338, 344, 798, 799.
Камьппанский, прокурор Петербург,
судебной палаты 685, 697.
Кант, Иммануил 595.
Кантемир, Антиох Дмитриевич
183.
Каншип, Дмитрий Васильевич 32,
33.
Каракозов Дмитрий Владимирович
797, 814.
Каоакозов, Михаил Михайлович
802.
Каракозова, Софья Львовна 802.
Карамзин, Николай Михайлович
137, 786.
Каратыгин, Петр Андреевич (Кара-
тыгин 2-й) 18, 21, 338.
Карл XII, швед, король 510, 514,
536, 538.
Карпович, заключенный в Шлиссель-
бургской крепости с 1796 г. 763,
765.
Каролина Карловна, гувернантка де-
тей Салтыковых 453, 482.
Карпузи, Андрей 654.
Катенин, А., предс. Петерб. к-та
по делам печати 684 — 688,
693.
Катенин, Павел Александрович
139.
Катков, Михаил Никифорович 106,
130, 133, 134, 137, 176, 182, 183,
642.
Алфавитный указатель личных имен
841
Катя (бабушка), см. Пыпина-
Нейман Е. Н.
Каутский (Kautsky), Карл 636.
Кауфман, издатель в Лондоне 32,
33.
Кауфман, Константин Петрович 200.
Каханов, Михаил Семенович 319.
Каптеров, Владимир Никито-
вич 400, 808, 809, 812.
Квашнин-Самарин, Г. А. 778.
Келлер, Борис Александрович ака-
демик 645.
Кельсиев, Василий Иванович 134,
777.
Кембак, см. Камбек Л. Л. 779.
Кстчер, Николай Христофорович
34, 84.
Кибальчич, В. Л. 828.
Киреевы 784.
Кириенко-Волошин 82.
Киров, Сергей Миронович 733.
Киселев, Николай Дмитриевич 92,
93.
Китаева, Марфа Ивановна, в браке
Забелина 479.
Китнер 158.
Кишинский, Никита Алексеевич 162,
195.
Кларк (Clarke), Самуил 741.
Клеман, Михаил Карлович 120, 127.
Клеменц, Роберт Германович 306,
307.
Климов, страховой агент 767.
Клоков, Петр Семенович, псевдоним
Семен Тихий 691.
Ключарев, Григорий Иванович 92—
97, 100.
Клюшников, Иван Петрович 212.
Кноп 785.
Коба, псевдоним, см. Сталин И. В.
Ковалевская, Софья Васильевна
240.
Ковалевский, Егор Петрович 786.
Ковалевский, Максим Максимович
618, 619, 621, 636.
Ковалевский, Павел Михайлович
167, 273, 285, 320.
Ковский, Я. М., сотрудник прибав-
лений «Петербургского Вест-
ника» 776, 779.
Кожанич 199.
Кожанчиков, Дмитрий Ефимович
284.
Козельский, Яков Павлович 741.
Козлов, чиновник 490.
Козлов, А. А. 594—596.
Козлов, Вл. И., поэт 561, 562
Козлов, Андрей, секретарь палаты
Саратовского гражд. суда 581.
Козлов, Степан Иванов [ич] 553.
Козловы (нелегальная фамилия),
см. Окунев М. М. и Макарова К. Е.
Козляинов, Александр Павлович
771, 772.
Козлянинов, Александр Всеволодо-
вич 772.
Козлянинов, Николай Всеволодович
772.
Козырева, Т. Е. 359.
Козьмин, Борис Павлович 103, 132.
Колокольцев, родственник Н. П.
Огарева 807.
Колосов, Иван Иванов(ич) 584.
Колубовскнй, И. 735, 739.
Колюбакнн, комендант Шлиссель-
буогской крепости в 1796 г. 759,
760, 763, 765.
Кольцов, Алексей Васильевич 643.
663.
Коля, см. Герард Н. Н.
Коля, см. Герцен Н. А.
Комаров 783.
Комаров, Т. И. 180.
Комаров, Виссарион Виссарионович
196—200.
Кон, Феликс Яковлевич 822.
Кондратьев, А. М. режиссер Ма-
лого театра 393.
Кони, Анатолий Федорович 276г
815, 819.
Константин (Павлович), вел. кн. 4, 7.
Коппе, Франсуа 268.
Копылов, А. цензор 633.
Коржавины, 742.
Коробка, Николай Иванович, ре-
дактор 509.
Коропчевский, Дмитрий Андре-
евич 615.
Корф, Модест Андреевич 21, 268,
269, 325, 798.
Корш, Валентин Федорович 130^
179, 180, 226, 773.
Костомаров, Николай Иванович
189, 560.
Костомаровы, 823.
Кот Мурлыка, псевдоним, см. Ваг-
нер
Котляревские, 823.
Кошанский, Николай Федорович
452, 507.
842
Алфавитный указатель личных имен
Кошеверов, Алексей Семенович 366.
Кошеверов, Сергей Семенович 366.
Кошут, Людвиг 146.
Краббе, Николай Карлович 280,
282, 289, 290, 291, 296, 303, 308,
316, 330, 349, 353, 818.
Краевский, Андрей Александрович
33, 123, 137, 162, 163, 267, 304,
305, 323, 330, 335, 336, 355,
820.
Крамской, Иван Николаевич 246.
Кранихфельд, Владимир Павлович
437.
Красин. Лев Борисович 679, 720.
Красовский, Юрий Александрович
827.
Крашенников, издатель 787.
Кресин, А., сотрудник прибавлений
«Петербургского Вестника» 779.
Крестовский, псевдоним, см. Хво-
щинская-Зайончковская Н. Д.
Крестовский, Всеволод Владимиро-
вич 767.
Кречетов, Ф., заключённый в Шлис-
сельбургской крепости с 1796 г.765.
Кржиссевич, 560.
Кривенко, Сергей Николаевич 437,
440, 476, 480, 482.
Крит, муж сестры М. Ф. Андре-
евой 679, 680.
Кропачев, Н. А. 396.
Кропоткин, Петр Алексеевич 470.
Крылов 827.
Крылов, повытчик тверской конси-
стории 486.
Крылов, профессор Моск. у-та
445.
Крылов, А., прокурор Петербург-
ской судебной палаты 687, 688,
69!, 697.
Крылов, Л. 477.
Крылов, Иван Андреевич 465, 758,
786, 792.
Крылов, Виктор Александрович 374.
Крюко, Федор, чиновник тайной
экспедиции 765.
Кублицкий, Михаил Егорович 190,
191.
Кугельман (Kugelmann), Людвиг
'603, 614, 615.
Кузнецов, заключенный в Шлис-
сельбургской крепости с 1796 г.
763, 765.
Куликов, Андрей Кузьмич 371.
Куликова, В. А. 359.
Куликова, П. И., см. Орлова-Сави-
на П. И.
Куломзин, А. Т., знакомый А. Н.
Островского 394.
Кульчицкий, П. Н. 821.
Куракин, Александр Борисович 413,
487.
Курбатов, Дмитрий Михайлович]
433, 434, 450, 480.
Курочкин, Василий Степанович 125,
126, 282, 300, 643, 777, 778, 783,
816,
Курочкин, Николай Степанович 282,
296, 796, 797, 819.
Курсинская, Нина Александровна
813.
Курута, Иван Эммануилович, граж-
данский губернатор во Владимире
69, 72.
Курута, Юлия Федоровна 30, 59,
75, 86.
Куторга, Михаил Семенович 822.
Кутузовы 360.
Кушелев-Безбородко, Григорий Але-
ксандрович 123.
Ку те лева 287.
Кушнерев, И. Н. издатель, владе-
лец типографии, 477.
Кэри, 59, 614.
Кюи, Цезарь Антонович 171, 172,
Кюльтюр де-, Ашиль Галлэ (Ach.
Gallet de Kulture) 14, 15.
Л
Л. К. (Лев Камбек?) 781.
Лаврентьев 199.
Лавров, Петр Лаврович 154, 321,
596, 599, 607, 625, 661, 674, 676,
679, 690, 692, 699, 701, 702, 705,
708, 709, 796, 800, 810.
Лавровская, Елизавета Андреевна,
по мужу Цертелева 307.
Лагрепэ (Lagren6e), художник 795.
Лазаревский, Анатолий Васильевич
318, 334.
Лазаревский, Василий Матвеевич
265—273, 275, 276, 279—287, 289—
310, 313—323, 326—347, 349,
351—358, 795—800, 815, 816, 818,
821.
Лазаревский, В. С. 299.
Лазаревский, С. В. 357.
Лазаревская, Любовь Ивановна, в
первом браке Зотова, см. Зото-
ва Л. И. 344.
Алфавитный указатель личных имен
843
Лазаревская, Мария Александровна,
рожд. Доливо-Добровольская 299.
Лалаев, Иван Матвеевич 333, 334.
Ламбер, знакомый Герцена 31.
Ламбер де-, гувернантка Салтыко-
вых 453.
Ланге (Lange F. А.), Фридрих-Аль-
берт 603, 616.
Лансер, петербургский домовладе-
лец 213.
Лассаль, Фердинанд 594, 595, 602,
609.
Лафарг, Поль 619, 636.
Лебедев, А. А. 553.
Лебедев, В., поэт 643.
Лебедев, Абрам Алексеевич 371.
Лебедев, Николай Егорович 270
Лебедева, В. X. 359.
Лев К. поэт 691.
Левенгаупт, шведский полководец
536, 537.
Левитский, Г. Р., секретарь Сара-
товского окружного суда 557.
Левицкая, Полина, артистка 307.
Левицкий, Иван Семенович, псевдо-
ним Нечуй 354.
Лежандр, математик 783.
Лейкин, Николай Александрович
773, 779, 781, 783.
Лексис, А. 248.
Лемке, Михаил Константинович 24,
26, 80, 85, 87, 171, 576, 681, 682—
684, 694, 698, 699, 774.
Ленин (Ульянов), Владимир Ильич
153, 154, 432, 475, 578, 593, 608,
615, 639, 640, 675, 676, 679, 717,
719—722, 728, 734, 766.
Ленцевич, Н., псевдоним, см. Хав-
ский А. Н. 641—643, 663,
668.
Леонард, скрипач 236.
Леонтьев 94, 98, 99.
Леонтьев, Иван Леонтьевич 367.
Лермонтов, Михаил Юрьевич 13,
16, 178, 183, 248, 470, 507—509,
515, 516, 518, 530, 531, 533, 534,
536, 539, 540, 642, 643, 663, 812.
Лернер, Николай Осипович 22.
Лесевич, И., чиновник 72, 76.
Лесков, Николай Семенович 212,
778, 819.
Лефрен, Селина 267, 273, 290, 816,
820.
Лещенко, Дм. 592, 593.
Либкнехт, Карл 634.
Либрович, Сигизмунд Феликсович
279.
Ливен Христофор, граф 414,
488.
Лиза, см. Нащокина Е. П.
Лимановский, Аполлон Яковле-
вич 582.
Лисенков, Иван Тимофеевич 817.
Лисовский, 774.
Лист, Фридрих 602.
Лист, Франц, композитор 820, 811.
Литке, Иван Иванович 478, 483.
Логинов, петербургский домовладе-
лец 786.
Ломакина, Лидия Михайловна, см,
Салтыкова Л. М.
Ломоносов, Михаил Васильевич 736.
Лонге, член Парижской коммуны
619.
Лонгинов, Михаил Николаевич 269,
313—325, 798.
Лопатин, Герман Александрович
607, 619, 624, 631.
Лопухин, Иван Владимирович 742.
Лопухин, Петр Васильевич 485.
Лорер, Николай Иванович 4, 13.
Лорио 636.
Лосев, Василий Николаевич 723.
Лукашевич, П. писатель 769.
Луковкин, Евгений Иванович 371.
Луначарский, Анатолий Васильевич
591—593, 720, 828, 829.
Лунин, Б. В. 824.
Лунин, Михаил Сергеевич 787.
Лунин, Петр Михайлович 787.
Лунина, Евдокия Семеновна 787,
788.
Лунина, Екатерина Петровна, см.
Риччи Е. П.
Лутовинова, В. П., см. Тургенева
В. П.
Людовик XIV (Louis XIV) король
французский 2.
Льдов, Константин Николаевич 643.
Лядов, псевдоним Мандельштама
М. Н. 733.
Ляцкий, Евгений Александрович
498, 578.
М
Магомет 48, 54.
Мадзини (Маццини), Джузеппе
(Guiseppe Mazzini) 146.
844
Алфавитный указатель личных имен
Мадьянов, квартальный надзира-
тель 554.
Майков, Аполлон Николаевич 16,
123, 173, 174. 178, 190, 632, 642,
643, 654, 785.
Макаров, Н., сотрудник прибавле-
ний «Петербургского Вестника»
769.
Макаров, Александр, чиновник 760,
763'.
Макарова (Козлова), К. Е., в кварт,
которой помещалась сормовская
с.-д. типография в 1907—1908 гг.
729.
Макашин, Сергей Александрович
401, 464, 800.
Маклакова, Лидия Филипповна 820.
Максимов, Е. Я. 198, 200.
Максимов, Сергей Васильевич 124,
320, 331, 393.
Максимова, Татьяна 581, 582.
Малашев, А. И. 817.
Малиновский, Алексей, чиновник
489, 491.
Малиновский, Николай Александ-
рович 322.
Малютин, Павел Семенович 788.
Малютины, братья 788. 792.
Мальбранш (Malebranche), Николь
741
Мамаев, Иван Николаевич 8, И, 13.
Мамонтов, С. Н. 791.
Мамчич, см. Еракова М. А.
Мануильский, Дмитрий Захаро-
вич 827.
Мансуров, 287.
Маракуев, Владимир Николаевич
656, 659.
Мария Александровна, вел. кн. 182.
Марья Васильевна, см. Остров-
ская М. В.
Мария Григорьевна 303.
Мария Игнатьевна 291.
Мария Каспаровна,см.Рейхель М.К.
Маркевич, Болеслав Михайлович,
псевдоним «Иногородний обозре-
ватель» 167, 211, 212, 218.
Маркевич, Мария Александровна,
псевдоним—Марко Вовчок 31,
284, 286, 296.
Маркс, Адольф Федорович, издатель,
250, 251, 252.
Маркс, Карл 55, 594, 599, 602—607,
612, 614—616, 618—626, 629—
633, 635—640, 661.
Маркс, Элеонора 619,
Мартен Сен-, 742.
Мартов, В. поэт 643.
Мартов (Цедербаум), Юлий Осипо-
вич 676.
Мартынов, Иван Андреевич 135.
Маршев, Иван Иванович 806, 808.
Маслих, Владимир Александрович
359, 377.
Маслов, Иван Ильич 224, 225.
Матвей (дядька А. И. Герцена) 44,
47.
Матвеев, Василий Матвеевич 335,
Маю, Василий Васильевич 560.
Маурин, Константин Яковлев(ич)
578.
Маурин, Яков 578, 582.
Маурина, Елизавета Яковлевна
578, 582
Махотин, 778.
Маша, см. Островская М. А.
Маша 231—234, 238.
Машенька, см. Рейхель М. К.
Маяковский, Владимир Владимиро-
вич 571, 574.
Меасалер, Аделаида 26.
Медведева, П. П. 59.
Мезоннова де- 487.
Мезенцев Николай Владимирович
393.
Мей, Лев Александрович 643, 774,
779, 780.
Мейен, Христиан 767.
Мейер, доктор 215, 219.
Мейербер, Джакомо (Meyerbeer) 209.
Мейзенбуг, Мальвида 576.
Мейшен, Прасковья Николаевна279,
297, 298.
Мельгунов, Николай Александро-
вич 809, 811, 812.
Мельников (Печерский), Павел Ива-
нович, псевдоним Андрей Печер-
ский 267, 357.
Менщиков, Л П. 644.
Меньшиков, кн. 291.
Меньшикова, оперная артистка 291,
292.
Мердер, Карл Карлович 7.
Мережковский, Дмитрий Сергеевич
643.
Мертенс, Мария Андреевна 453, 482,
Местр, Жозеф Мари де- (Joseph
Marie conte de Maistre) 413.
Мещерский Владимир Петрович 170,
171,
Алфавитный указатель личных имен
845
Мещерская, Елена 156.
Мижуева, Ольга Максимовна 816,
820.
Микешин, Михаил Осипович 139,
149, 186.
Микульчик, А. поэт 691, 692, 715.
Милан 199.
Милль, Джон Стюарт 601, 602, 809.
Милославский, Петр Алексеевич,
. преф, философии 595, 596.
Милюков, калязинский помещик 458.
Милютин, Николай Алексеевич 263.
Милютина, Мария Агеевна 262, 263.
Минаев, Дмитрий Дмитриевич 129,
130, 153, 173, 174, 643, 771, 772—
774, 778, 782.
Минаев, Константин 828.
Минин, Кузьма Захарьев CyxopvK-
197.
Минский Н., псевдоним, см. Вилен-
кин Н. М. 643, 679, 690, 692, 711.
Минье (Mignet), Франсуа Огюст 180.
Миролюбов, Георгий Павлович 152.
Миронов, Александр 581.
Митницкий, Л. 827.
Митрофанов, Алексей Христофоро-
вич 734.
Михаил Иванович, см. Цуханов
М. И.
Михаил (Павлович), вел. кн. 3, 7,
12.
Михаил Федорович, царь 405, 406,
. 477.
Михайло, студ. Троицкой духовной
академии, учитель М. Е. Сал-
тыкова 454.
Михайлов, Дмитрий Данилов(ич)
581.
Михайлов, Михаил Илларионович
191, 503, 558, 559, 562, 571—573,
796, 816, 819, 822.
Михайлов, Николай Илларионович
558, 559, 565, 573, 574.
Михайловский, Николай Констан-
тинович 147—149, 211, 212, 270,
272, 274, 275, 283, 284, 288, 301,
437, 439, 602—606, 621, 622, 635,
818, 819.
Михаловский, Дмитрий Лаврентье-
вич, поэт 643, 814.
Мицкевич, Адам (Mickiewicz Adam)
35, 37, 38.
Мицкевич, Олимпиада Николаевна
717.
Мишле, Жюль 25, 26
Моджерама-Мотомалов 18, 21.
Модзалевский, Борис Львович 2,
230.
Монталамбер (Charles de Montalem-
bert) 35.
Монтеверде, Петр Августович, псев-
донимы: Петр Петров, Амикус
196—198, 200, 201.
Моргай, Люис Генри 602, 636.
Мордовченко, Николай Иванович 20.
Мордовцев, Даниил Лукич 560.
Морозова 479.
Мост, рабочий 606.
Мостич 199.
Мошин, Алексей Николаевич 299.
Музиль, Николай Игнатьевич 359.
378, 392, 393.
Музиль-Бороздина, Варвара Пет-
ровна 359, 392, 393.
Муравский, Митрофан Данилович
690.
Муравьев, Михаил Николаевич 200,
265, 272, 796, 797, 819.
Мурашкинцев 606.
Мухтоярова, Александра Николаев-
на, рожд. Юханцева,см. ГротА. Н.
243, 244.
Мясоедов, Александр Дмитриевич
178.
Мятлев, Иван Петрович 307.
Мятлев, Петр Иванович 306, 307.
Н
N неустановленное лицо 22.
NN, см. Пушкина Н. Н.
Н. 3., см. Зибер.
Н. М., см. Михайловский Н. К.
Н. Н. Г., см. Ге Н. Н.
Набоков, Дмитрий Николаевич 299.
Надсон, Семен Яковлевич 643, 663,
826.
Наполеон I Бонапарт 195, 791.
Наполеон III 60, 140.
Настасья 444.
Настасья Федоровна, гувернантка
детей И. А. Хилкова 11, 13.
Наталья Николаевна, см. Пушкина
Н. Н.
Наташа, см. Елачич Н. Я.
Нащокин, Павел Александрович
788, 795.
Нащокин, Павел Воинович 4.
Нащокина, Елизавета Павловнав см.
Дмитриева Е. П*
846
Алфавитный указатель личных имен
Небаба, Дмитрий Васильевич 56,
59.
Небольсин, Николай Андреевич
262.
Невежин, Петр Михайлович 393.
Некрасов Алексей Сергеевич 816,
817.
Некрасов, Константин Алексеевич
298, 816.
Некрасов, Константин Федорович
815, 816.
Некрасов, Николай Алексеевич 113,
121, 124, 150, 153, 170, 171, 173,
174, 176—184, 189, 190, 191, 208,
265, 267—276, 279—310, 313—347,
349—358, 372, 374, 387, 439, 475,
480, 482, 554, 558, 559, 565—567,
571, 572, 576, 642—644, 653, 654,
663, 664, 697, 769, 777, 781, 783,
795—800, 802, 806, 814—821, 824.
Некрасов, Федор Алексеевич 309,
330, 817, 820.
Некрасов, Яков Матвеевич 816.
Некрасова, Анна Алексеевна, см.
Буткевич А. А.
Некрасова, Зинаида Николаевна,
179, 180, 267, 297, 299, 302, 303,
305, 309, 318—320, 337, 820.
Некрасова - Рюмлинг, Елизавета
Алексеевна, сестра поэта Некра-
сова 298. 817.
Некрасовы (род) 815, 816.
Немирович-Данченко, Василий Ива-
нович 643.
Ненарокомзв, В. И. 692.
Нессельроде, Карл Васильевич 92,
97—99, 490, 491.
Нестеров, В., сотрудник прибавле-
ний «Петербургского Вестника»
778, 779.
Нефедов, Филипп Диомидович 816.
Нечаева, Вера Степановна 478.
Нечаева, Надежда Ивановна см.
Салтыкова Н. И. 408, 410, 413,
483.
Нечкина, Милица Васильевна 4,
560.
Нечуй, псевдоним, см. Левиц-
кий И. С.
Никанор, см. Бутылин Никанор.
Никанор 504.
Никитин, Дмитрий.
Никитин, Иван Саввич 643, 663.
Никифоров, Лев Львович 723.
Николай 1 (Павлович) император
3, 4, Я, 10—15, 20, 61, 68, 72,
79, 91, 100, 103, 140, 194, 269,
458, 791.
Николай II (Александрович), им-
ператор 668.
Николай-ои (H.-он), псевдоним, см.
Даниельсон Н. Ф.
Николинька, см. Кетчер Н. X.
Николай Карлович, см. Краббе Н. К.
Никулин, Лев Вениаминович 399,
829.
Новиков, И. Н., попечитель Киев-
ского и Петербург, учебных ок-
ругов 784.
Новиков, Николай Иванович 758—
760, 763, 765, 766.
Новикова, Ольга Алексеевна 784—
786.
Новицкий, Н. Д. 559.
Новоселов, Иван Яковлев(ич) 433,
466.
Новоселов, С. К., участник поко-
рения Кавказа 200, 201.
Ноздрин, А. 827.
Норманский, Алексей Никифоро-
вич) 578.
Норов, Авраам Сергеевич, мин.
народи, просвещения 770.
Ньютон, Исаак (Neuwton, Isaak) 741.
О
Оболенский, Афанасий, колл, со-
ветник 65.
Оболенский, В. 480.
Оболенский, Иван Афанасьевич 65.
Овсяницкий, Иван Васильевич 552.
Огарев, Николай Александрович 807.
Огарев, Николай Платонович 16,
24, 32—34, 36, 58, 65, 103—105,
134, 138, 142, 576, 643, 690, 708,
709, 796, 801—814.
Огарев, Федор Васильевич 805.
Огарева, Анна Платоновна, см.
Плаутина А. П.
Огарева, Мария Львовна, рожд.
Рославлева 801, 802, 804, 808,
810—812, 814, 816.
Огарева, Наталья Алексеевна, рожд.
Тучкова 25, 33, 34, 130, 576,
801, 803—805, 809, 814.
Огаревы 801, 805, 812.
Озеров (Шаховской), В. М. 810.
Ольга Михайловна, см. Салтыкова
О. М.
Алфавитный указатель личных имен
84 г
Ольминский, Михаил Степанович
(псевдоним Александрова Михаи-
ла Степановича) 717, 720, 722.
Ольховский, В., сотрудник прибавл.
«Петербургского Вестника» 779.
Оля 251.
Омулевский, псевдоним, см. Федо-
ров И. В.
Онегин (Отто), Александр Федоро-
вич 229, 230.
Орехов 432.
Ореховы, крепостные крестьяне Сал-
тыковых 431. 432.
О ржевский, Василий Владимиро-
вич 73, 76, 91.
Орлов, Александр Анфимович 779.
Орлов, Александр Николаевич 553.
Орлов, Алексей Федорович 91 —
102.
Орлов, Григорий Григорьевич, 46.
Орлов, Михаил Федорович (псевдо-
ним в «Арзамасе», «Рейн»)— 155,
156.
Орлов, Н. М., сын М. Ф. Орлова
156.
Орлов, П. 432.
Орлова, Екатерина Николаевна,
рожд. Раевская 156.
Орлова-Савина, Прасковья Ива-
новна, рожд. Куликова 54.
Орловы-Денисовы 265.
Орсини, Феликс (Felice Orsini) 25,
60.
Осипов, Софрон, староста имения
Салтыковых 433.
Островская, Мария Александровна
372, 396.
Островская, Мария Васильевна 372,
373, 392, 393, 395.
Островский, Александр Николаевич
105, 123, 124, 174, 194,300,301,
320, 331, 359, 360, 363—368, 371 —
374, 377—382, 385—388, 391 —
396, 399, 773, 816, 819, 822.
Островский, Андрей Николаевич,
386, 393.
Островский, Михаил Александро-
вич 395, 396.
Островский, Михаил Николаевич
123, 366, 367, 374, 379, 380, 388,
393, 394.
Островский, Николай Александро-
вич 400.
Островский, Николай Федорович
360, 363, 364, 366
Островский, Павел Федорович 364.
Островский, Петр Николаевич 367,
393.
Островский, Кристин (Christ ien
Ostrowsky) 24, 34, 36, 38.
Остроумов, А. А. 395.
Отто, Александр Федорович, см.
Онегин А. Ф.
Оффенбах (Offenbach), Жак 777.
Охочекомонный, К., псевдоним, см.
Щеглов Д. Ф.
П
П., см. Паскевич П. И.
Павел, 486.
Павел 1 (Петрович), император 413.
478. 484, 486, 758, 759, 766.
791.
Павлов, И. В. 817.
Павлов Н. В. 809, 811, 812.
Палама, Григорий 183.
Пальмерстон (Palmerston), 33, 60, 61.
Пальмин, Лиодор Иванович 642.
643.
Панаев, Иван Иванович 113, 121,
124, 776, 802, 811—813, 818.
Панаева, Авдотья Яковлевна, рожд.
Головачева 300, 802, 818, 820.
823.
Панин, Виктор Никитович 40, 93.
Паннемакер, Эльен, ксилограф в Па-
риже 186.
Панов, Василий 75.
Панова, Александра 451, 454.
Пансерон, композитор 812.
Пантелев, Николай, сокурсник Ога-
рева по у-ту 813.
Панчулидзев, Александр Алексеевич
806, 807.
Панчулидзев, Сергей Алексеевич 12.
Папковский П. 800.
Парет, Карл, учитель Е. В. Салты-
кова 478.
Парфений 182, 183.
Паскаль, Блэз (Blaise Pascal) 58.
Паскевич, Прасковья Ивановна
217—219.
Патрикеевы 371.
Патти Аделаида, певица 294, 307.
Педзи, член чартистского комитета
55.
Пекарский, Петр Петрович 558, 565,
568, 573.
Перар, Л. 31»
848
Алфавитный указатель личных имен
Первозванный, А. 559, 567.
Перекати-поле, псевдоним, см. Кал-
мансон Г.
Перов, Василий Григорьевич 173,
174.
Перовский, Лев Алексеевич 78, 79,
90—102, 265, 272.
Петр I, 170, 404, 405, 536, 537, 573.
Петр Иванович, см. Сизепевский
П. И.
Петр He-скажусь, псевдоним, см.
Боборыкин П. Д.
Пстрашевский (Буташевич), Михаил
Васильевич 818.
Петров, Александр Григорьевич 268,
269, 273, 281, 310, 325, 333, 345,
354, 798—800.
Петров, Николай Иванович 655,
657—660.
Петров Петр, псевдоним, см. Монте-
верде П. А.
Петров, Степан, 486, 487.
Петров, Степан Гаврилович, псевдо-
ним Скиталец 691, 692, 712.
Петров, Федор, чиновник 75.
Петровский, В. В. 498.
Петроиолец, псевдоним сотр. при-
бавлений «Петерб. Вестника» 779.
Печаткин, Вячеслав Петрович 105,
106.
Печерский, Андрей, псевдоним, см.
Мельников П. И.
Пешель, Франц Осипович 21.
Пешков, Алексей Максимович, см.
Горький М.
Пешков, Максим Алексеевич 676.
Пешкова, Екатерина Павловна 676.
Писарев, В. С., председ. Саратов-
ского окружного суда 557.
Плеханов, Георгий Валентинович
626, 660, 674.
Пиксанов, Николай Кирьякович
554.
Писарев, Дмитрий Иванович 129,
153, 284.
Писемский, Алексей Феофилакто-
вич 103—106, 109—113, 115, 116,
119—144, 146—151, 173, 174, 230,
233, 267.
Питч, нем. писатель, знакомый
И. С. Тургенева 219, 220.
Плаутина, Анна Платоновна,
рожд. Огарева 810.
Плаутина, Варвара Сергеевна 810.
Плетнев, Петр Александрович 358.
Плетц, Надежда Павловна рожд,
Галахова 802.
Плещеев, Алексей Николаевич 178,
267, 276, 337, 643, 797.
Плотников 767.
Победоносцев, Константин Петрович
626.
Погодин, Михаил Петрович 21, 358.
Погожев, П. П., завед. репертуаром
московск. театров 374.
Подолинский, С. 615.
Подшивалов, Василий Сергеевич
753.
Пожарский князь, Дмитрий Михай-
лович 196, 197.
Полевой, Петр Николаевич 186,
189.
Полежаев, Александр Иванович 643.
Полетика, Василий Аполлонович 316.
Полинька, см. Фан-дер-Флит П. Н.
Полонская, Александра Петровна,
см. Баршева А. П.
Полонская, Елена Васильевна, рожд.
Устюжская 158, 167, 169.
Полонская, Жозефина Антоновна
154, 185, 220, 224—227, 229, 233,
234, 236, 239, 240, 242—246, 248,
249, 251, 252, 255, 261.
Полонская, Наталья Яковлевна, см.
Елачич Н. Я.
Полонские (семья поэта) 227, 229.
Полонский, неустановленное лицо
193.
Полонский, Александр Яковлевич,
сын поэта 227, 232, 247, 248.
Полонский, Борис Яковлевич 215,
227, 231, 232, 234, 238, 240.
Полонский, Леонид Александрович
588.
Полонский, Яков Петрович 16, 152—
162, 165—167, 169—178, 180, 182—
186, 190—192, 195—197, 200, 201,
207—209, 211, 212, 214, 216—220,
223, 224, 226—230, 233, 234, 236,
239, 240, 243, 244, 246—249, 251,
252, 255—258,261,573,642, 643,
654, 816, 819.
Поль, фон-, Карл Карлович 26, 29,
30, 72, 74, 76, 78, 80.
Поляков, Самуил Соломонович 164,
165, 166, 226.
Полянский, Н. Н. 819.
Полярин, JI. 826.
Померанцев, Ф. П. 459, 482.
Попов, Иван Иванович 821.
Алфавитный указатель личных имен
849
Попова, Ольга Николаевна 661,
669, 672—675, 678.
Потанин, Григорий Николаевич
777.
Потехин, Алексей Антипович 123,
124, 821.
Похвиснев, Михаил Николаевич 300,
799.
Правдин, инспектор Медиц. конто-
ры 90.
Правдолюбов, Л., псевдоним сотруд.
прибавлений «Петербургского
Вестника» 779.
Праотцев, С. В. 644, 645, 653, 656,
659.
Прео (A. Preault), скульптор 26.
Преображенский, Иван Васильевич
452, 453.
Прозоровские-Голицыны 788, 791.
Прокопович, Феофан 736.
Протопопов, заключенный в Шлис-
сельбургской крепости с 1894 г.
760, 765.
Протасов, Александр, частный мак-
лер 554.
Прохоров, Григорий Васильевич
784.
Прудон, Пьер-Жозеф 31, 607, 631.
Прушанич (Прошанич, Прушенин)
Михаил 403, 407.
Прямков, А., ярославский историк-
краевед 451, 480, 481, 482.
Прянишников, Петр Кузьмич 643,
655—659, 661.
Пугачев, Емельян Иванович 813.
Пузыревский, Г. 353.
Пунин, заседатель гражд. суда 585.
Пушкин, Александр Сергеевич 1—4,
8, 11, 13—16, 18, 21—23, 58,
155, 156, 178, 183, 208, 230, 240,
244, 367, 413, 470, 507—510, 514,
517, 532, 535—538, 642, 643, 669,
697, 786, 788, 791, 792, 795, 804,
812, 813.
Пушкина, Наталья Николаевна 1,
3, 4.
Пыпин, Александр Николаевич 124,
357, 437, 464, 482, 503, 558, 559,
562, 565, 567, 568, 571, 573, 575,
577, 584—586, 588, 589, 816, 823,
824.
Пыпин, Михаил Николаевич 590.
Пыпин, Николай Дмитриевич 554,
583, 585, 828.
Пыпин, Сергей Николаевич 586.
54 Звенья № 8.
Пыпина, Алсксапдоа Егоровна 554,
583—585, 588, 590, 822.
Пыпина, Варвара Николаевна 586,
588.
Пыпина, Вера Александровна 575,
576, 824.
Пыпина, Евгения Николаевна 507,
583, 585, 588.
Пыпина, Пелагея Николаевна, см.
Фан-дер-Флит П. Н.
Пыпина, Юлия Петровна 588.
Пыпины 498, 575, 823.
Пыпина-Ней май, Екатерина Никола-
евна 507, 560, 576, 823.
Пятковский, Александр Петрович
819.
Пятницкий, Константин Петрович
675, 676, 678—681, 694, 695,
698.
Р
Рагозин 85.
Рагозина, домовладелица в г. Вла-
димире 58, 59.
Радзивилл, Леон Людвигович 8.
Радзивилл, Софья Александровна,
рожд. Урусова 8.
Радищев, Александр Николаевич
751—754, 757, 758.
Радус-Зенькович, Виктор Алексе-
евич 724.
Раев, Александр Федорович 497,
508, 558, 562, 568, 823.
Раевская, Екатерина Николаевна,
см. Орлова Е. Н.
Раевский, Николай Николаевич 156.
Ральстон, Вильям 192, 193.
Рамшев Матвей, П. Я. — псевдо-
нимы, см. Якубович (Мелыпин),
П. Я.
Ратисбонн, А. 802.
Ратынский, Николай Антонович 273,
798.
Рафаэль, Санцио 45, 143.
Рахманинов, Иван Герасимович 742.
Ребильо, префект парижской по-
лиции 92.
Реднакси анаграмма «Искандер»,
сотр. прибавлений «Петербургско-
го Вестника» 779.
Peep, доктор 240.
Рейсер, Соломон Абрамович 480,
766, 767, 771.
Рейхель, Адольф (Reichel) 41.
850
Алфавитный указатель личных имен
Рейхель. Мария Каспаровна, рожд.
Эри 25, 31, 33, 34, 40, 41, 54, 61,
811.
Ренар, владелец москов. цинкогра-
фии 654.
Репин, Илья Ефимович 178.
Репнин, Ани кита Иванович 536,
537.
Репиниы 431.
Решетников 767.
Рикардо, Давид (Ricardo) 614.
Риччи, граф 788, 791, 792, 795.
Риччи, Екатерина Петровна, рожд.
Лунина 787, 788, 791, 792, 795.
Робеспьер, Максимилиан 270.
Родиславский, Владимир Иванович
393, 399, 400.
Рождественский, Иван 286, 287, 301.
Розанов, А. И. 497.
Розенберг, В. Л. 280.
Розенштрем, А., сотрудн. прибавле-
ний «Петербургского Вестника»
778—780.
Романов, Александр Константинович
672.
Романовский, знакомый Некрасова
303, 315, 320.
Романовский, Д. И., генерал-губер-
натор Туркестанской обл. 198,199.
Романовы, 405.
Ромер, С., сотрудн. прибавл. «Петер-
бургского Вестника» 778.
Рославлева 431.
Рославлева, Мария Львовна, см.
Огарева М. Л.
Россет, Александра Осиповна, см.
Смирнова А. О.
Ростислав псевдоним, см. Тол-
стой Ф. М.
Ростовцев 552.
Ротшильд, Джемс (James Rotschild)
31, 95, 100.
Ротшильд, Лионель (Lionel Rot-
schild) 31.
Рошер 614.
Руадзе, А. И. председ. Уголови.
департамента 692, 697.
Рубинштейн, Антон Григорьевич
170, 174, 819.
Руге (Ruge), Арнольд 638.
Рукавишников, Иван Сергеевич 691,
692, 713.
Румянцев, П. А. член Саратовского
окруж. суда 557.
Румянцев, Петр Петрович, сотруд.
«Летучих листков ЦК РСДРП»
1905 г. 679.
Русин, 585.
Руссак 178.
Русанов, Николай Сергеевич 606,
’607, 631.
Руссо, Жан-Жак 612, 614, 618,
736, 737.
Руссо, Теодор, художник 212.
Рыжов, Николай Иванович 359,
392, 393.
Рюльмаи, доктор, брат жены
Я. П. Полонского 185.
Рюмлинг, Елизавета Алексеевна,
см. Некрасова-Рюмлинг Е. А.
Рылеев, Кондратий Федорович 183,
643, 675.
Рэйкс, английский путешественник
21, 22.
Рязанов, 767.
С
Сабанеев владелец усадьбы 394.
Савелов, Л. М., проф. 477.
Савина, Мария Гавриловна 224,
227, 228, 378.
Савина, Н. И. 54.
Савина-Орлова, Прасковья Ива-
новна, см. Орлова-Савина П. И.
Савицкий, Иван Федорович, псевдо-
ним Стелла 558, 566, 575—577.
Саводник, Владимир Федорович 2.
Садовников, Дмитрий Николаевич,
псевдонимы: Д. Волжанов, Жан-
рист 224.
Садовская, Ольга Осиповна 392,
393.
Садовский, Михаил Провович 386,
392, 393.
Садовский, Пров Михайлович 300,
366.
Сазонов, Константин 21, 22.
Салаев, Федор Иванович, издатель
175.
Салиас-де-Турпемир, Евгений Анд-
реевич 216, 217, 813.
Салмин, Матвей Петрович 452, 454,
482.
Салтык, Михаил 406.
Салтыков, Аполлоний Васильевич
492.
Салтыков, Богдан Иванович 407.
Салтыков, Василий Богданович 408,
410, 478, 484, 486, 487, 492.
Алфавитный указатель личных имен
851
Салтыков, Дмитрий Евграфович 417,
434, 437, 448, 450, 458, 481, 482,
495.
Салтыков, Дмитрий Степанович 404.
Салтыков, Евграф Васильевич 402,
405, 406, 408—410, 413—425, 431,
433, 434, 437, 441—448, 451, 453,
458, 465, 466, 477—492, 494.
Салтыков, Иван Богданович 408,
487.
Салтыков, Иван Тимофеевич] 404,
477.
Салтыков, Илья Евграфович 450,
479, 480, 493, 495.
Салтыков, Константин Михайлович
481.
Салтыков (Щедрин), Михаил Евгра-
фович 150, 166, 180—182,
189, 191, 240, 268, 270, 272, 273,
275, 276, 280, 282—285, 290—293,
296—302, 304, 305, 307—309, 313,
315, 319—321, 323, 332, 338, 344,
357, 381, 401—403, 406, 408—410,
421—423, 425, 426, 429—434, 437—
442, 447—454, 457—460, 463—466,
469, 471, 472, 475—477, 479, 483,
493—496, 657, 768, 770, 777, 780,
796—799.
Салтыков, Михаил Иванович 407.
Салтыков, Николай Евграфович
442—447, 454, 481, 495.
Салтыков, Панфил Тимофеев 404,
477.
Салтыков, Петр Семенович 403.
Салтыков, Сергей Евграфович 432,
449, 450, 481, 495.
Салтыков, Симон Тимофеев 405.
Салтыков, Степан Тимофеевич 404,
477.
Салтыков, Тимофей Тимофеев 404,
Салтыков, Федор Петрович 405,
477.
Салтыков, Федор Симонов 405, 477.
Салтыков, Яков Иванович 407.
Салтыкова, Аделаида Павловна,
рожд. Витовтова 495.
Салтыкова, Аделаида Яковлевна 481,
495.
Салтыкова, Александра Васильевна,
см. Бирилева А. В.
Салтыкова, Анна Васильевна 410,
423, 484, 486.
Салтыкова, Вера Евграфовна 495.
Салтыкова, Елизавета Аполлонов-
на, рожд. Болотина 481, 495.
Салтыкова, Елизавета Васильевна,
см. Абрамова Е. В.
Салтыкова, Лидия Михайловна,
рожд. Ломакина 495.
Салтыкова, Любовь Евграфовна, см.
Зилова Л. Е.
Салтыкова, Мария Васильевна 410,
423, 433, 484, 486.
Салтыкова, Надежда Евграфовна,
см. Епифанова Н. Е.
Салтыкова, Надежда Ивановна,
рожд. Нечаева, см. Нечаева Н. И.
478, 483, 484—486.
Салтыкова, Олимпиада Васильевна,
см. Воейкова О. В.
Салтыкова, Ольга Ильинишна, см.
Зубова О. И.
Салтыкова, Ольга Михайловна,
рожд. Забелина 416, 418, 421—426,
429—431, 433, 434, 437, 441—443,
446—452, 459, 460, 471, 479, 4*),
482, 483, 493—496.
Салтыкова, Прасковья Федоровна
405, 406, 477.
Салтыкова, Софья Евграфовна 493,
495.
Салтыковы 403, 422, 426, 429, 431,
432, 434, 438, 441, 477, 483.
Салтыковы 406. 477.
Салтыковы (Сатыковы) 404—407.
Салтыковы (семья сатирика — роди-
тели, дети) 434, 444, 447, 451, 452,
454, 458, 459, 465, 466, 472, 478,
480—482, 494.
Сатыков (Салтыков), Тимофей Ива-
нов (прозвище Курган) 403—406,
477.
Сальвателло, член чартистского ко-
митета 55.
Самойлов, Александр Николаевич
759, 675.
Санд Жорж (псевдоним Авроры Дю-
деван) 802.
Сатин, Николай Михайлович 801.^
802, 804, 806, 807, 809, 811. 812^
814, 816.
Сатина, Наталья Николаевна 80 Гг,
Сатины 807.
Саша, см. Чернышевский А. Н.
Свербеева, Екатерина Александров-
на, рожд. Щербатова 7.
Светлов, Леонид Борисович 751,
758.
Свешников, Михаил, вологодский
купец 7j5, 742.
54*
852
Алфавитный указатель личных имен
‘Свинберн (Swinburne, Algernon) 172.
''Свирпстелев, Д. псевдоним, см. Доб-
ролюбов Н. А.
Седергольм 156.
С(еластенник), Гавриил Корнилие-
вич 62, 65.
Семевский, Михаил Иванович 175,
377, 378.
Семашко, Николай Александрович
722. .
Семен Тихий, псевдоним, см. Клоков
П. С.
Семенов, М. Н., учитель 661.
Сенявин, Лев Григорьевич 94, 95,
100, 101.
Сераковский, Сигизмунд, 560.
Серафимович, Александр Серафи-
мович 827.
Серебряков, крестьянин 432.
Серебряковы, крепостные крестьяне
Салтыковых 431.
Сережа, см. Пыпин С. Н.
Серно-Соловьевич, Николай Алек-
сандрович 126, 133, 322.
Серов, Александр Николаевич 380.
Серра-Каприола де- 413, 487.
Сибиряков, Константин Михайло-
вич, издатель 615.
Сизеневский, Петр Иванович 267,
279, 287—291, 295, 303, 320.
Синайский, Иван Федорович 497.
Сипягин, А. 360.
Сирин, Исаак 183.
Сирской, Савва, закл. в Шлиссельб.
крепости с 1776 г. 760, 765.
Скабичевский, Александр Михай-
лович 268, 273, 274, 281, 284,
313, 324, 406, 437, 818.
Скарятин, новгородский губернатор
783.
Скарятин, Владимир Дмитриевич
314.
Скворцов, Владимир Кузьмич (ве-
роятно, псевдоним Вл. Слово)
776, 779.
Скворцов-Степанов, Иван Ивано-
вич 723.
Скафтымов, Александр Павлович
507.
Скиталец, псевдоним,см.Петров С. Г.
Скобелев, Михаил Дмитриевич
200.
Скриб (Scribe), Эжен 209.
Скрипицин, Н. П. 479.
Скрипицина, рожд. Епифанова 448.
Скуратов, Малюта 650, 659.
Славкин, Михаил Афанасьевич 582.
Слепцов, Василий Алексеевич 304,
615, 816, 820.
Слезкинская, 3, 269.
Слово Вл., псевдоним, см. Скворцов
В. К. 779.
Смпрдин, Александр Филиппович
785—787.
Смирдина, Елизавета Александров-
на, см. Верховская Е. А.
Смирнов, Ефим Григорьевич 371.
Смирнов, Михаил Иванов[ич] 547.
Смирнов, Николай Михайлович 8.
Смирнова, А. Н. 359.
Смирнова, Александра Осиповна,
рожд. Россет 8.
Смирнова, С. Е. 359.
Смит, Адам (Smith, Adam) 614.
Смольянинова, Евдокия Михайлов-
на 788.
Соболев, И. И. 359.
Соболев, Василий Петрович 371.
Соболев, Иван Викторович 371.
Соболев, Николай Петрович 371.
Соколов, чл. ценз, комитета 687, 689.
Соколов, Сергей Иванович 642—654,
657—659.
Солдатенков, Кузьма Терентьевич
802.
Соловьев, М., нач. Главн. упр. по
делам печати 669, 670, 672, 673.
Соловьев, Николай Яковлевич 378—
382, 385, 393.
Сологуб, Ф. К., псевдоним, см. Те-
терников Ф. К.
Сорокин, комендант Петропавлов-
ской крепости 557.
Софья Сергеевна, см. Безобразова
С. С.
Сочков, К., сотр. прибавлений «Пе-
тербургского Вестника» 778, 779.
Спасская, Л. Н. 476, 479, 482.
Спенсер, Герберт (Spencer) 616.
Сперанский, Михаил Нестерович 2.
Спиноза, Бенедикт(Spinosa) 609, 612.
Спировский, Алексей 480.
Спицин, Николай Семенович 307,
308.
Срезневский, Измаил Иванович 573,
816, 822, 823.
Стааль, Карл Густавович, москов-
ский комендант 61.
Сталин, Иосиф Виссарионович, 724,
732.
Алфавитный указатель личных имен
853
Станкевич, Николай Владимирович
784.
Станюкович, Александр Михайлович
774, 775.
Стасюлевич, Михаил Матвеевич
169—171, 176, 179, 180, 184,
190, 215, 216, 240, 244, 682, 684,
686, 693—696, 698.
Стахович, С. Г. 824.
Степан, егерь Н. А. Некрасова 271,
294, 295, 303, 315, 328, 342, 346,
347, 349, 350.
Степан Петрович, егерь В. М. Лаза-
ревского 305, 317, 329, 343, 348,
350—353, 355, 356.
Степанов, знакомый Н. А. Некрасива
288, 289, 310.
Степанов, Алексей Ерофеев(ич) 578.
Степанов, Николай Александрович
125, 126.
Степанов, Сергей 487.
Стефан 486.
Стечкин, Н. 218.
Стерн, Лоренс (Sterne) 824.
Столыпин, Петр Аркадьевич 716.
Столыпина, Мария Александровна
802.
Стопани, Александр Митрофанович
727.
Стопановский М. М. 766, 778.
Страхов, Николай Николаевич 185,
770.
Строганов, Александр Григорьевич
70—72, 75, 77, 83—85.
Строганов, Сергей Григорьевич 87—
89.
Суворин, Алексей Сергеевич 179,
180, 255, 340, 341, 654.
Суворина, Анна Ивановна, рожд. Ба-
ранова 179, 180.
Суворов-Рымникский, Александр
Васильевич 413.
Сундуков (псевдоним?), сотр. при-
бавлений «Петербургского Вест-
ника» 779.
Суперанский, Михаил Федорович
357.
Супоницкая Полина Александровна
497.
Суриков, Иван Захарович 643, 663.
Сутырин, Владимир Андреевич 827.
Сухов, Михаил Павлович 271, 346—
353.
Сухово-Кобылин, Александр Ва-
сильевич 399.
Сухово-Кобылина, Евдокия Василь-
евна 813.
Сухтельн (Сухтелен), Константин
Петрович 22.
Съездовец, псевдоним, см. Михаил
Цхакая.
Сэтерленд, Генри 810.
Сэтерленд, Мэри, жена Н. П. Ога-
рева
Сюйо, неустановленное лицо 39, 40.
Т
Таганцев, Николай Степанович 153,
255—258.
Таландье, член чартистского ко-
митета 55.
Талызин, И. 480.
Таманский, Данила Сергесв(ич) 578.
Таня, см. Астракова Т. А.
Тарараев, Алексей Яковлевич 265,
796, 821, 824, 829.
Тарасов, Евгений, поэт 690.
Тарновский, К. А., автор театраль-
ных переводов и переделок 374.
Тарнов 73.
Таубе, Василий Федорович 308.
Таубе, Максим Антонович 672.
Таузенау 92.
Теккерей, Вильям (Thackeray) 137.
Теплов, Егор Семенович 371.
Теплор, Михаил Семенович 371.
Тетерников, Федор Кузьмич, псев-
доним Сологуб 690.
Терье, Андре 218.
Тимашов, Александр Егорович 293.
Тимофей, охотник 297.
Титова 724.
Тихомолов, Егор (Georges, слуга
М. Л. Рославлевой) 811.
Тихомиров, Лев Александрович
637.
Тихон Задонский, епископ 48.
Тихонович, Иван Николаевич, ин-
спектор по делам печати 658, 684,
693, 694, 698, 699, 701.
Тихонравов, Николай Саввич 567.
Ткачев, Петр Никитич 679.
Токаревский, Василий Александро-
вич) 584.
Токарский, Александр Ардалионо-
вич 557, 589.
Толстая, Софья Андреевна 264.
Толстой, Алексей Константинович
16, 267, 399, 643.
854
Алфавитный указатель личных имен
Толстой, Дмитрий Андреевич 820.
Толстой, Лев Николаевич 15, 166,
170, 185, 189, 218, 219, 246,
262—264, 367, 470, 671, 690.
Толстой, Феофил Матвеевич, псевдо-
ним Ростислав 168, 169, 268, 310,
313, 326, 798, 824.
Томашевский, Борис Викторович 16.
Топильский, М. 82.
Топоров, Александр Васильевич 226,
227, 255.
Торопов, проф. 787, 788.
Траверсе де- 33.
Трепов, Владимир Федорович 673.
Третьяков Сергей Михайлович 234.
Третьякова, Е. А. 189.
Троицкий, неустановленное лицо
58.
Трофим Леденчиков, псевдоним 779.
Троцкий, Виталий Николаевич 672
Троян, Николай Петрович 735, 736.
Трубецкой, Сергей Петрович 155.
Трумбицкий, Петр Алексеев(пч)578.
Трушковский, Николай Павлович
559, 577.
Трюбнер (книгопродавец в Лондоне)
35—37.
Туз Козырьков, псевдоним сотруд.
прибавлений «Петербургского
Вестника» 779.
Тургенев, Александр Иванович 4,
'7, 22, 792.
Тургенев, Алексей Николаевич 248.
Тургенев,Иван Сергеевич 16,103,104,
106, 113, 129, 133, 152—163, 165—
167, 169, 171, 173—178, 182, 183,
185, 186, 189, 191, 193, 195, 197,
199-201,207—209,211,213, 214,
217—220, 223—234, 236, 239—246,
248—252, 255—258, 261—264, 266,
267, 409, 422, 469, 470, 475, 479,
769, 779, 784, 818, 819.
Тургенев, Николай Сергеевич 262.
Тургенева, Варвара Петровна, рожд.
Лутовинова 262.
Турунов, Михаил Николаевич 275,
276, 325.
Ту рутин 685, 688.
Турчанинов,Иван Егорович 366,393.
Тучков, Алексей Алексеевич 803,
806—809.
Тучкова, Наталья Алексеевна, см.
Огарева Н. А.
Тучковы (сестры) 808, 810.
Тхоржевский, С. 576.
Тютчев, Николай Николаевич 820,
Тютчев, Федор Иванович 157, 167.
168, 173, 174, 244,245,643,812.
Тюфяев, К. Я. 66, 67.
У
Уайт (Watt), Бенжамен Джемс 787.
Уваров, Сергей Семенович, 507.
Улиссов, Амплей Иванов(ич) 581.
Ульяна Ивановна, калязинская ме-
щанка 433, 434.
Ульянов, Александр Ильич 675.
Ульянова,Мария Александровна 808.
Ульянова, Мария Ильинишна 615.
Уигерн-Штернберг, Анна Владими-
ровна, см. Бобринская А. В.
Унковский, Алексей Михайлович
276, 298—300, 314, 320, 332, 336,
338, 339, 344, 429, 433, 797,
819.
Урусов, Александр Иванович 173,
174.
Урусов, С. 769.
Урусова, кн. 229.
Урусова, Софья Александровна, см.
Радзивилл С. А.
Усов, Павел Степанович 126.
Успенский, Глеб Иванович 178, 821.
Успенский, Николай Васильевич
195.
Устинов 802.
Устюжская, Елена Васильевна, см.
Полонская, Е. В.
Устюжские 172.
Утин Николай Исакович 813, 814.
Ушаков, Ф. 477.
Ушинский, Константин Дмитриевич
363.
Ф
Ф. Володя 565, 572.
Фальберг 820.
Фан-дер-Флит, Пелагея Николаевна,
рожд. Пыпина 587.
Фандер, сотрудник «Петербургского
вестника» 778.
Фадеев, Ростислав Андреевич 199.
Федор Алексеевич, см. Бурдин Ф. А.
Федор Иванович (колонист-охотник)
303.
Федоров, Александр Митрофанович
643, 690, 692, 711.
Федоров, Борис Михайлович 786.
Алфавитный указатель личных имен
855
Федоров, Вениамин Яковлевич 657—
659.
Федоров, Иннокентий Васильевич,
псевдоним Омулевский 642, 643.
Федоров, Никифор, крестьянин Сал-
тыковых 485.
Федоров, Ф. А., поэт 643, 780.
Федорова, Л. В. 820.
Федоровский, Николай Михайлович
734.
Фейербах (Feuerbach), Людвиг 594,
620.
Фельдман О. И. 822.
Фенелон (Fenelon), Франсуа де-Са-
линьяк маркиз де Ла Мотт 415.
Феоктистов, Евгений Михайлович
655, 657—660.
Феофан 418, 479.
Ферзен, Павел Карлович 314.
Фермор Мария 815.
Фет (Шеншин), Афанасий Афанасье-
вич 16, 168—170, 179, 182’, 190,
191, 240, 642, 654, 656, 657, 784,
812, 824.
Филиппо, эстрадная певица 302.
Финклейн, член чартистского к-та
55.
Флемминг, К., сотрудник прибавле-
ний «Петербургского Вестника»
778.
Флеров, сотрудник «Бакинского ра-
бочего» 724.
Флеровский, псевдоним, см. Берви
В. В.
Филатов, А. А. 791.
Филиппов, Павел 485.
Фишер, Адам Андреевич, проф. СПб.
у-та 822.
Флобер, Густав (Flauber Gustave)
218, 223.
Фонвизин, Денис Иванович 183, 373,
758.
Фогт (Фохт) (Vogt) Карл 39, 40, 824,
Фок 40.
Фофанов, М. 827.
Франк, A. (Frank А.), книгопродавец
35, 37.
Франко Итало, писатель 380.
Фридрих Великий 403.
Фридрихсон, А., изд. «Петербургско-
го Вестника» 775.
Фролов, Кузьма, браконьер 307.
Фруг, Семен Григорьевич 643.
Фрунзе, Михаил Васильевич, пар-
тийная кличка «Арсений» 826.
Фукс, Виктор Яковлевич 273,
285, 336—339, 345, 798.
Фультон (Fulton), Роберт 787.
Фурманов, Дмитрий Андреевич
825, 827.
Фуше, писатель 380.
X
Хавский, Алексей Николаевич,
псевдоним, см. Н. Ленцевич641 —
643, 663, 668.
Халтурин, Степан Николаевич 606.
Ханыков, Николай Владимирович
168, 170, 177.
Харитонов 320, 328.
Харламов, Алексей Алексеевич
186, 189.
Хвостов, Дмитрий Иванович 410,
413, 478.
Хвощинская, Надежда Дмитриев-
на (Зайончковская), псевдоним
Крестовский В. 643.
Херасков, Михаил Матвеевич 742.
Хилков, Александр Яковлевич 11.
Хилков, Иван Александрович 10—
13.
Хилков, Степан Александрович 8—
14.
Хилкова, Любовь Александровна,
см. Безобразова Л. А.
Хирьяков, Александр Модестович
670, 671.
Хлоппн 84.
Холмогоров, В. 477.
Холмогоров, Г. 477.
Холщевников, Н. 310.
Хомутов, Г. Ф. земск. деятель, зна-
комый А. Н. Островского 394.
Хомутов, П. Ф., зем. деятель, зна-
комый А. Н. Островского 394.
Ходоровский, М. И., редактор «Пче-
лы» 186.
Хомяков, Алексей Степанович 156,
643, 784.
Хорватич 199.
Ц
Цветков, Леонид Сергеев(ич) 553.
Цедлер (Zedler), Иоганн-Генрих, изд.
«Универсального лексикона» 415.
Цейдлер, Петр Михайлович 282.
Цейтлин, Михаил Осипович£ псев-
доним Амари 690.
856
Алфавитный указатель личных имен
Цензор, Дмитрий Михайлович 690,
692, 711.
Цертелева, Елизавета Андреевна,
см. Лавровская Е. А.
Цулукидзе, Александр 732.
Цуханов, Михаил Иванович 392.
Цхакая(Михаил), Миха, псевдоним—
Съездовец 722, 732.
Цявловский, Мстислав Александро-
вич 1, 3, 4.
Ч
Чаадаев, Петр Яковлевич 156.
Чайковский, Петр Ильич 169—172,
185, 248, 380.
Чарторыйский (Чарторыжский),
Адам Адамович 414, 488.
Чевкин, Фома, поручик 581.
Чекунов 432.
Чекуновы, крепостные крестьяне
Салтыковых 431.
Чепмэн, член чартистского комитета
55.
Черкасская 193.
Черкасский, 262, 263.
Черкесов, Александр Александрович
268, 321, 322.
Черневский, С. А., режиссер 392.
Чернокнижников, Иван Александ-
рович, псевдоним см. Дружинин
А. В.
Чернышев, Александр Иванович 9.
Чернышевская, Евгения Егоровна,
рожд. Кириллова 583.
Чернышевская, Мария Александров-
на 561.
Чернышевская, Нина Михайловна
497, 503, 504, 546, 558, 559, 577,
823.
Чернышевская, Ольга Сократовна,
рожд. Васильева 546—548,
551—554, 559—561,562, 565—568,
571—573, 575—577, 584, 585, 587,
588, 590, 591, 823, 824.
Чернышевские 575, 591.
Чернышевский, Александр Николае-
вич 352, 559, 560, 577, 587—591.
Чернышевский, Виктор Николаевич
559, 562.
Чернышевский, Гавриил Иванович
547, 578, 581—584, 823.
Чернышевский,Михаил Николаевич
504, 507, 552, 558—560, 562,
565, 566, 572, 575, 576, 588—593.
Чернышевский, Николай Гаврило-
вич 106, 111, 115, 116, 119, 120,
124—127, 182, 191, 274, 283, 284,
313, 321, 497, 498, 503, 504, 507—
509, 541—548, 551—554, 557—
561, 566—568, 571—578, 582—
593, 629, 768, 774, 783, 796 802,
806, 814, 819, 821—824.
Чернявский М. 477.
Черняев, Михаил Гаврилович 196—
201.
Черняк, Яков Захарович 802, 806,
807.
Чертков, Владимир Владимирович
32.
Чертков, Владимир Григорьевич
32, 671.
Чесноков, Василий Дмитриев(ич)547.
Чесноков, Дмитрий Яковлев(ич) 578.
Чехов, Антон Павлович 463, 822.
Чешихин, Василий Евграфович,
псевдоним Ветринский 290, 356,
572.
Чижов, Матвей Афанасьевич,
скульптор 238, 240, 243, 246.
Чикопи, драматург 380.
Чичерин, Александр Владимирович
735, 743.
Чичерин, Борис Николаевич 621,
622.
Чуевский, Петр 581.
Чуйко, Владимир Викторович 212,
245.
Чуковский, Корней Иванович 111,
298.
Чулков, Николай Петрович 816.
Ш
Шанин, И. И., друг А. Н. Остров-
ского 396.
Шанцер, Виргилий Леонович 721,
723.
Шапурина, Александра Анфимовна
552, 557.
Шарапов 827.
Шаталов, Иван Иосифович 224.
Шаумян, Степан Георгиевич 724.
Шахнович, Михаил Иосифович 735,
740.
Шаховская, Варвара Федоровна 54.
Шашняк, М. 559.
Шевалье, Мишель 809.
Шевченко, Тарас Григорьевич 267,
358, 558—561, 565.
Алфавитный указатель личных имен
857
Шеин, А. 827.
Шейн, Павел Васильевич 247, 248.
Шейнин, Я. 723.
Шекспир, Вильям 42, 154, 266, 357,
358.
Шелгунов, Николай Васильевич284,
573, 629—631.
Шеллинг (Schelling),Фридрих Виль-
гельм 812.
Шеншин, Афанасий Афанасьевич,
см. Фет А. А.
Шен(ьян) 306.
Шестериков, Сергей Петрович 1,11.
Шефер 785.
Шешковский, Степан Иванович 759,
760, 763.
Шидловский, Михаил Романович
308, 799.
Шильбах, Александр 813.
Шиллер, Фридрих 53, 54.
Шкулев, Филипп Степанович 821.
Шлезингер, издатель «Литограф,
корресп.» в Лондоне 33.
Шольц 176, 178, 181, 183.
Шпильман (Шпилман), Иоганн 25,
26, 40.
Штакеншнейдер, Елена Андреевна
158, 250, 251.
Штиглиц, банкир 240.
Штокфиш, Н. Н., член Саратовск.
окружи, суда 557.
Штруензе, Карл Август 478.
Шуберт (Schubert), Франц 804, 812.
Шубин 61.
Шувалов, Петр Андреевич 211,212.
Шульгин, Виктор Николаевич 594,
604, 623.
Шульц, Михайло, коллежск. совет-
ник 491.
Щ
Щеглов, Дмитрий Федорович, см.
Охочекомонный К. 120.
Щедрин, Н., см. Салтыков (Щед-
рин) М. Е.
Щедрин, Трофим Тихонович 481.
Щедрины, крестьянская семья в с.
Заозерье 451, 481.
Щелков, 772.
Щепкин, Александр 233.
Щепкин, Митрофан Павлович 284.
Щепкин, Михаил Семенович 195.
Щепкин, Николай Александрович
153, 195, 225, 228, 229, 233, 234,
237—240, 252, 255.
Щепкина, Софья Григорьевна 154,
217, 234, 252, 261.
Щепкины (соседи И. С. Тургенева
по имению) 237.
Щербаков, Павел, губернский
секретарь 581.
Щербатов, Алексей Григорьевич
89—91.
Щербатова 7.
Щербатова, Екатерина Александ-
ровна, см. Свербеева Е. А.
Щербина, Николай Федорович 816,
818.
Щулепников, И. В. 394.
Э
Эбелинг, консул 98.
Эвальд, Аркадий Васильевич, псев-
доним Прогрессистов 823.
Эвербек 92.
Эдуард IV, король английский 197.
Эйстеррейх, Вильгельм 306, 307.
Энгельс, Фридрих 55, 603, 607—609,
612, 614—620, 624—626, 629—640
Эрн, Мария Каспаровна, см. Рейхель-
М. К.
Эрвинг, артист 619.
Ю
Юдин, П. Л. 557, 584, 589, 590.
Юрьев, Сергей Андреевич 224, 440,.
451, 454, 465, 469, 481, 482.
Юрьевы, помещики 451.
Юханцева, Александра Николаев-
на, см. Грот А. Н.
Юшкова, Анна Петровна 487.
Юшков, Григорий Осипович 487.
Я
Языков 155.
Языков, Николай Михайлович 643.
Якоби, А. Н. 177, 178.
Якоби, Валерий Иванович 559, 562,
565.
Яковлев, Д. П., 394.
Яковлев, Иван Алексеевич 91, 92,
95—97, 100.
Яковлев, М. П. 394.
Яковлев, Николай Васильевич 480.
Яковлев, Павел Ннкитин(ович) 578.
Яковлева, Ю. П. 424, 480.
358 Алфавитный указатель личных имен
Якубович, Дмитрий Петрович 2—
4,14.
Якубович (Мельшин), Петр Филип-
пович, псевдонимы Рамшев Матвей,
П. Я. 668, 675, 676, 690.
Якубовский, Г. 827.
Якушкин, В. 280.
Якушкин, Евгений Иванович 421,
479, 820.
Якушкина Елизавета Мардарьевиа
237, 239, 240.
Якушкин, Павел Иванович 778.
Ямпольский, И. Г. 777, 780.
Ямпольский, Павел 489.
Янишевский Михаил Николаевич,
644, 645.
Ярошенко, М. П. 820.
Яхонтов, Александр Николаевич
643, 651, 652.
ПЕРЕЧЕНЬ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
1. А. С. Пушкин. Литография Мюнстера с рисунка П. Бореля. 1870.
Государственный Литературный музей............................. 5
2. А. И. Герцен. Рисунок карандашом К. Я. Рейхель. 1842. Все-
союзная библиотека им. Лепина................................. 27
3. Мать и младший сын Герцена — Коля. Слева М. К. Эри. С да-
герротипа. 1847 или конец 1840-х гг. •........................ 63
4. А. И. Герцен. С автолитографии К. Горбунова. 1845. Государ-
ственный Литературный музей...................................107
5. А. Ф. Писемский. С портрета И. Е. Репина. Масло. 1880. Государ-
ственная Третьяковская галлерея.............................. 117
6. В лодке. Рисунок пером А. Ф. Писемского. Государственный Ли-
тературный музей............................................. 129
7. Дом. Рисунок пером. А. Ф. Писемского. Государственный' Лите-
ратурный музей ...............................................131
8. И. С. Тургенев. С фотографии 1856 г. Государственный Литера-
турный музей..................................................159
9. Общий вид Спасского-Лутовинова. С картины Н. К. Бодаревского 187
10. Дом И. С. Тургенева в Спасском-Лутовинове. С картины маслом
Я. П. Полонского. 1881. Пушкинский дом........................ 187
И. Я. П. Полонский. Автолитография Н. Соколова. Конец 50-х гг.
Государственный Литературный музей.........................2иЗ
12. И. С. Тургенев. Офорт В. А. Боброва. 1883. Государственный Ли-
тературный музей...............................................221
13. Я. П. Полонский. С картины И. И. Крамского. Масло. 1875. Госу-
дарственная Третьяковская галлерея ........................... 253
14. Я. П. Полонский в своем кабинете. С рисунка тушью М. В. Мед-
ведева. 1897. Государственный Литературный музей ..............259
15. Н. А. Некрасов. С фотографии 1860-х гг. Государственный Ли-
тературный музей...............................................277
16. Н. А. Некрасов. С фотографии 1861 г. Государственный Литера-
турный музей...................................................311
17. Дом А. Н. Островского в Щелыкове. Северный фасад. С фотогра-
фии В. А. Маслиха. 1940-е гг...................................361
8G0
Перечень иллюстраций
18. Дом А. Н. Островского в Щелыкове. Южный фасад. С фотографии
В. А. Маслиха. 1940-е гг..........................................36 1
19. Щелыково. Река Куекша в пределах усадьбы. С фотографии
В. А. Маслиха. 1940-е гг.....................................369
20. Щелыково. Пруд в парке. Одно из любимых мест рыбной ловли
А. Н. Островского. С фотографии В. А. Маслиха................369
21. Река Куекша. Место охоты А. Н. Островского. С фотографии
В. А. Маслиха. 1940-е гг....................................375
22. Свинкино. Место прогулок А. Н. Островского. С фотографии
В. А. Маслиха. 1940-е гг....................................383
23. Могила А. Н. Островского. На кладбище села Бережки. С фото-
графии В. А. Маслиха. 1940-е гг.................................389
24. Письмо А. Н. Островского....................................397
25. Письмо А. Н. Островского....................................398
25. Е. В. Салтыков — отец писателя. Миниатюра первой половины
XIX в. Государственный Литературный музей....................411
27. О. М. Салтыкова — мать писателя. С фотографии 1860-х гг. Госу-
дарственный Литературный музей..................................419
28. М. Е. Салтыков-Щедрин. С фотографии С. Л. Левицкого. Государ-
ственный Литературный музей ....................................427
29. М. Е. Салтыков-Щедрин. С фотографии Деньера. Конец 1860-х гг.
Государственный Литературный музей...........................435
30. Е. А. Салтыкова — жена писателя. С фотографии 1870-х гг.
Областное Архивное Управление в Ленинграде...................455
31. К. М. Салтыков — сын писателя. С фотографии 1880-х гг. Госу-
дарственный Литературный музей..................................461
32. Е. М. Салтыкова — дочь писателя. С фотографии 1884 г. Госу-
дарственный Литературный музй...................................467
33. М. Е. Салтыков-Щедрин в рабочем кабинете. С фотографии, снятой
женой В. П. Боткина в 1880-х гг. Государственный Литератур-
ный музей.......................................................473
34. Н. Г. Чернышевский. С фотографии Лауферта 1859 г. Государст-
венный Литературный музей.......................................505
35. О. С. Чернышевская. С фотографии 1850-х гг. Институт русской
литературы Академии наук СССР в Ленинграде......................549
36. О. С. Чернышевская. С фотографии 1860-х гг. Дом-музей Н. Г. Чер-
нышевского в Саратове...........................................555
37. О. С. Чернышевская. С фотографии 1870-х гг. Дом-музей Н. Г. Чер-
нышевского в Саратове...........................................563
38. А. В. Захарьин — друг Н. Г. Чернышевского. С фотографии
конца 1860-х гг. Дом-музей Н. Г. Чернышевского в Саратове . . 569
39. Семья Боковых в кругу близких лиц. Фотография сделана на даче
под Петербургом в 1867 г. Стоят (слева направо): Ф. Ф. Резенер,
А. Н. Чернышевский и П. И.‘Боков. Сидят: Н. П. Суслова,
М. А. Бокова, ее мать и неустановленное лицо. Дети — братья
А. Н. Добролюбова Владимир и Иван. Дом-музей Н. Г. Чер-
нышевского в Саратове ..........................................579
40. Дом-музей Н. Г. Чернышевского в Саратове. С рисунка каранда-
шом М. В. Иноземцевой. 1940 (?) г. Государственный Литератур-
ный музей.......................................................587
41. Ф. Энгельс. С фотографии 1879 г.............................597
42. Обложка тетради гектографированного издания книги Энгельса
«Анти-Дюринг», вышедшей в России тотчас же после ее опубли-
кования в Германии (уменьшено в два раза). Оригинал хра-
нится в Государственном Архиве..................................600
Перечень иллюстраций 861
43. Первая страница первой тетради (уменьшено в два раза)......601
44. Обложка второй гектографированной тетради. На ней печать
партии «Пролетариат», распространявшей «Анти-Дюринг» в Поль-
ше в начале 80-х гг. (уменьшено в два раза).................... 610
45. Одна из страниц второй тетради (уменьшено в два раза)...... 611
46. Ф. Энгельс. Снимок взят из легального журнала «Всемирная
Иллюстрация», где он помещен в связи со смертью Энгельса в но-
мере от 19 августа 1895 г.......................................627
47. Титульный лист сборника «Избранные произведения русской
поэзии», запрещенного цензурой в 1908 г.........................649
48. А. Н. Радищев. Портрет крепостного художника. Масло. 1790 г.
Государственный музей А. Н. Радищева в Саратове............ 755
49. Н. И. Новиков. С портрета Д. Г. Левицкого. Масло. 1790 (?)
Государственная Третьяковская галлерея..........................761
50. Е. П. Риччи (урожденная Лунина) в старости. С фотографии
1870-х гг.......................................................789
51. Диплом Е. П. Луниной-Риччи об окончании филармонии в Ита-
лии в 1809 г. Фотография........................................793
СОДЕРЖАНИЕ
ПУШКИН И О ПУШКИНЕ
1. | М. А. Цявловский. | Записи в дневнике Пушкина об истории Безоб-
разовых ................................................. 1
2. |м. А. Цявловский.| Отголоски рассказов Пушкина в творчестве
Гоголя.................................................. 16
ГЕРЦЕН И О ГЕРЦЕНЕ
3. А. И. Герцен. Материалы А. И. Герцена. Публикация и коммен-
тарии Л. Барсуковой..................................... 24
4. Б. Козьмин. Писемский и Герцен. К истории их взаимоотношений ЮЗ
ТУРГЕНЕВ И О ТУРГЕНЕВЕ
5. И. С. Тургенев. Переписка с Я. П. Полонским. Вступительная
статья и комментарии Г. П. Мнролюбова ................. 152
6. И. А. Абрамов. Из забытых родственных воспоминаний об
И. С. Тургеневе.........................................262
НЕКРАСОВ И О НЕКРАСОВЕ
7. Н. А. Некрасов. Письма к В. М. Лазаревскому (неизданная
переписка 1868—1874 гг.). Предисловие и примечания А. Тара-
раева.................................................. 265
ОСТРОВСКИЙ И ОБ ОСТРОВСКОМ
8. В. Маслих. А. Н. Островский в Щелыкове...............359
9. А. Н. Островский. Три неопубликованных письма. Сообщение
Л. Никулина.............................................399
ЩЕДРИН И О ЩЕДРИНЕ
10. С. Макашин. Материалы для биографии М. Е. Салтыкова-Щедрина 401
Содержание 863
ЧЕРНЫШЕВСКИЙ И О ЧЕРНЫШЕВСКОМ
И. Н. Г. Чернышевский. Семинарские сочинения (1843—1845). Под-
готовлено к печати младшим научным сотрудником Дома-музея
Н. Г. Чернышевского П. А. Супоницкой. Под редакцией
Н. М. Чернышевской..........................................497
12. Н. Г. Чернышевский. Грамматика. Вводная заметка Н. М. Чер-
нышевской ..................................................503
13. Из архива О. С. Чернышевской. Подготовлено к печати
Е. П. Дьяковой. Редакция и примечания Н. М. Чернышевской 546
14. Альбом О. С. Чернышевской. Предисловие, описание и коммен-
тарии Н. М. Чернышевской....................................553
15. История дома Н. Г. Чернышевского до основания в нем музея
(1822—1920). Подготовил к печати младший научный сотрудник
Дома-музея Н. Г. Чернышевского Е. П. Дьякова. Под редак-
цией Н. М. Чернышевской.....................................577
ПАМЯТИ ПРОШЛОГО
16. Проф. В. Шульгин. Анти-Дюринг в России 70-х гг......... 594
17. Проф. В. Шульгин. Отклики на смерть Энгельса в России 90-х гг. 625
18. Влад. Бонч-Бруевич. Мое первое издание. Из воспоминаний . . 641
19. О. Мицкевич. Нелегальная подпольная большевистская печать
годов первой революции (1905—1907)......................... 717
РАЗНЫЕ СООБЩЕНИЯ И МЕЛКИЕ ЗАМЕТКИ
20. М. Шахнович. Новый памятник русского свободомыслия XVIII в. 735
21. Л. Светлов. Материалы для полного собрания сочинений А. Н. Ра-
дищева .....................................................751
22. Л. Светлов. Новые документы о Н. И. Новикове........... 758
23. С. Рейсер. Журналист и «обличитель» Лев Камбек..........766
24. | Г. Прохоров. | Из переписки В. П. Боткина с О. А. Новиковой . 784
25. Е. Дмитриева. Мои воспоминания..........................787
26. Влад. Бонч-Бруевич. Лазаревский — осведомитель Некрасова . . 795
ОПИСАНИЕ ФОНДОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЛИТЕРАТУРНОГО
МУЗЕЯ
27. Фонд Н. П. Огарева: А. Обзор Огаревских материалов из собра-
ния М. О. Гершензона. Н. Курсинская.........................801
28. Б. Материалы по Огареву, из разных поступлений. Н. Дилевская 813
29. Фонд Н. А. Некрасова. А. Тарараев.......................814
30. Фонд Н. Г. Чернышевского. А. Тарараев...................821
31. Фонд Д. А. Фурманова. Ю. Красовский.....................825
32. Фонд Анри Барбюса. А. Тарараев....................... 827
Алфавитный указатель личных имен.........................830
Перечень иллюстраций.....................................858
Редактор Е. Д. Вишневская
Техн, редактор В. Л. Рыбальченко
Л79903. Подп. к печ. 13/1 — 1949 г.
Тираж 5000. Объем 54 п. л. Уч.-изд.
64,9. В 1 п. л. 72350. Ф. б. 60х921/1б.
Цена 30 руб. Заказ 7798.
Первая Образцовая типография имени
А. А Жданова Главполиграфиздата
при Совете Министров СССР. Москва,
Валовая, 28.
Отпечатано с матриц в 1-п тип. Транс-
желдорпздата МПС. Зак. 133
ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ:
Стр. Строка Напечатано Следует читать
92 Последняя снизу См. сборник „Звенья" № 8. См. сборник „Звенья" № 9.
571 19 сверху В комментариях В. В. Маяковского В комментариях В. В. Ми- нковского
574 6 сверху опубликованы В. В. Маяковским опубликованы В. В. Ми- нковским
720 Последняя снизу „Вперед,, (190 г.) „Вперед" (1905 г.)
732 11 сверху 1926, Гектограф 1906, Гектограф
735 2-я и 3-я снизу дан в сборнике „Звенья" № 8 дается в сборнике „Звенья" № 7.
814 , 24 сверху Маяковский Влади- мир Владимирович Мияковский Владимир Варлаамович
На стр. 172-й строку шестую следует читать: „Чародейка", „Черевички"
балетов „Лебединое озеро", „Щелкунчик" и др.)