Иран в период политического кризиса 1920-1925 гг. (Вопросы внешней политики) - Агаев С.Л.

Автор: Агаев С.Л.

Теги: история ирана внешняя политика освободительное движение

Год: 1970

Похожие

История стран Ближнего и Среднего Востока от поздней Античности до современности

Советская историческая энциклопедия. Том 6. Индра-Каракас

Провал английской политики в средней Азии и на среднем востоке в период признания советского государства де-факто и де-юре 1918-1924

История Ирана

Текст

С.Л.АГАЕВ
Г
И РАН
В ПЕРИОД
ПОЛИТИЧЕСКОГО
КРИЗИСА
1920-1925 г г.
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
АКАДЕМИЯ НАУК АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ССР
ИНСТИТУТ НАРОДОВ БЛИЖНЕГО И СРЕДНЕГО ВОСТОКА
С. Л. Агаев
ИРАН В ПЕРИОД
ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА
1920-1925 гг.
(Вопросы внешней политики)
S
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Главная редакция восточной литературы
Москва 1970
9(М)7
А 23
Ответственный редактор
В. В. ТРУБЕЦКОЙ
Книга посвящена анализу воздействия национально-освободи-
тельного и демократического движения на внешнюю политику Ира-
на в годы политического кризиса в стране.
1-6-3
71-70
ПРЕДИСЛОВИЕ
В 1920—1925 гг. Иран переживал острый политиче-
ский кризис, в основе которого лежало основное проти-
воречие иранского общества — несоответствие феодаль-
ной государственной организации и полуколониальной
зависимости страны потребностям экономического разви-
тия. Мощный подъем антиимпериалистического нацио-
нально-освободительного движения иранского народа
весной 1920 г., начавшийся под влиянием Великой Ок-
тябрьской социалистической революции, хотя и был
подавлен господствующими классами, способствовал
развитию борьбы за восстановление политической неза-
висимости страны и стимулировал важные социальные
сдвиги внутри иранского общества.
Происходившая в эти годы борьба за власть между
различными группировками имущих классов закончи-
лась образованием помещичье-буржуазного блока, при-
ход к власти которого был отмечен свержением дина-
стии Каджаров и установлением монархии Пехлеви. Ре-
формы периода правления Реза-шаха Пехлеви (1925—
1941 гг.) 'окончательно утвердили в стране помещичье-
буржуазный режим, который с известными изменениями
в характере, расстановке и соотношении классовых сил
существовал в Иране до начала 60-х годов.
Без анализа и оценки социальной сущности проис-
шедших в 1920—1925 гг. перемен невозможно вскрыть
основные закономерности новейшей истории Ирана.
В связи с этим проблема установления помещичье-бур-
жуазного режима в Иране заняла центральное место в
советской иранистике с момента ее возникновения.
За истекшие полвека в исследовании этой проблемы
в Советском Союзе прошло несколько этапов: от дискус-
сии в середине 20-х годов на страницах периодической
печати до освещения в 40—50-х годах в диссертациях
(А. 3. Арабаджяна и др.), общем труде очеркового типа
3
(М. С. Иванова) и создания в 60-х годах монографиче-
ских работ (О. С. Меликова и К. Асадулаева).
Ошибки методологического порядка, узость источ-
никоведческой базы, влияние конъюнктурных и иных
причин обусловили на отдельных этапах появление по
ряду вопросов самых противоречивых взглядов, мнений
и точек зрения !. К числу таких вопросов относится оцен-
ка внешнеполитической ориентации и внешней политики
имущих классов Ирана, и в частности одного из главных
политических деятелей рассматриваемого периода —
Реза-хана. Если в работах 20-х годов Реза-хан зачастую
изображался борцом против империалистического за-
силья, то в последующем он без всяких оснований был
объявлен «английским агентом». Не внесла ясность и
попытка К. Асадулаева отойти от традиционного под-
хода.
Основным упущением в анализе и оценке этих вопро-
сов являлся недостаточный учет конкретно-исторической
обстановки. В первую очередь это нашло проявление в
недооценке силы международного финансового капитала
на первом этапе общего кризиса капитализма и пере-
оценке объективных предпосылок для освобождения
Ирана от ига империализма, возникших после первой
мировой войны. Освещение национально-освободитель-
ного, антиимпериалистического движения в Иране соче-
талось подчас с игнорированием начавшегося в стране
«кризиса верхов» и недооценкой усилившихся антиимпе-
риалистических тенденций во внешней политике господ-
ствующих классов; реакционные черты ряда внутренних
мероприятий правящих кругов Ирана механически пере-
носились на их действия в области внешней политики.
Между тем исследование внешнеполитической исто-
рии Ирана имеет большое научное и политическое
значение. В условиях стран, которые, подобно Ирану, на
протяжении длительного периода являлись объектом
колониальной эксплуатации, внешнеполитическая ориен-
тация правительств всегда играла важную роль. В кон-
кретных условиях политического кризиса 1920—1925 гг.
вопросы внешней политики выдвинулись на передний
1 Это, между прочим, не осталось незамеченным в западной
историографии, и было использовано различными «кремленологами»
и «советологами» [см.: 123, стр. 45—48, 88—89; 100, стр. 202; 124,
стр. 86—91].
4
план. Правящие круги страны смогли уже ко второй
половине 1921 г. в определенной мере реализовать от-
крывшуюся в результате Октябрьской революции в Рос-
сии и антиимпериалистического движения в самом
Иране возможность проводить самостоятельную внеш-
нюю политику. Постепенно Иран становится равно-
правным.
Кроме того, под влиянием антиимпериалистического
и демократического движения в ходе борьбы внутри
имущих классов Ирана по внешнеполитическим вопросам
в этот период складывались новые внешнеполитические
принципы, принятые впоследствии на вооружение поме-
щичье-буржуазным режимом Ирана. Изучение этих
принципов необходимо для освещения внешней политики
Ирана в период правления Реза-шаха — проблемы, кото-
рая до сих пор слабо разработана в советской историче-
ской литературе.
Исходя из вышеизложенного, автор настоящей моно-
графии ставил целью своего исследования определить
влияние национально-освободительного и демократиче-
ского движения на внешнеполитическую ориентацию
имущих классов, выявить основные тенденции внешней
политики Ирана в 1920—1925 гг. и показать становле-
ние тех внешнеполитических принципов, которые легли
в дальнейшем в основу государственной политики Ирана
в период правления Реза-шаха.
В исследовании вопросов внешней политики Ирана
автор исходил из внутренних процессов, происходивших
в иранском обществе: специфики социально-экономиче-
ского развития страны, внутриполитической борьбы, из-
менений в расстановке классовых сил и т. д. В этом слу-
чае автор имел возможность опираться (наряду с труда-
ми упомянутых выше советских иранистов) на исключи-
тельно интересные, но незаслуженно забытые работы
советских востоковедов 20-х годов Ирандуста (В. Осет-
рова), С. Иранского (С. К. Пастухова) и отчасти
В. А. Гурко-Кряжина, не утратившие до сих пор своего
научного значения.
К работе над темой были привлечены также труды
иранских и западных авторов, использование которых
потребовало строго критического подхода, тем более что
даже фактические данные иранской буржуазной исто-
риографии не всегда являются достоверными.
5
Основную источниковедческую базу настоящей моно-
графии составляют опубликованные документы внешней
политики Англии, США и СССР. Использование публи-
каций западного происхождения потребовало особенно
критического подхода, учета тенденциозного характера
подборки документов и т. д. Вместе с тем автор учиты-
вал и то обстоятельство, что большинство использован-
ных документов было составлено людьми, не заинтере-
сованными по роду своей службы в искажении истори-
ческой правды, и предназначалось не для широкого
пользования, а для весьма узкого круга лиц. Материа-
лы этих изданий наряду с пересмотром ряда прежних
установок требуют изменить отношение к некоторым ста-
рым источникам, в особенности к мемуарам заместителя
английского финансового советника в Иране Дж. Баль-
фура 2.
Поскольку ряд вопросов, имеющих отношение к теме
настоящей монографии, как, например, вопросы совет-
ско-иранских отношений, глубоко освещены в работах
советских историков (А. Н. Хейфеца и др.), автор изла-
гал их сравнительно кратко. Напротив, английская по-
литика, оказывавшая большое влияние на внешнеполи-
тические акции правящих кругов Ирана (особенно в
1920 г.), и внутриполитическая борьба, не во всем полу-
чившие достаточно объективное освещение в историче-
ской литературе, излагаются несколько шире.
Автор считает приятным долгом выразить призна-
тельность сотрудникам научных учреждений Баку и
Москвы за их ценные советы и замечания.
2 Известная резкой критикой английской политики в Иране,
книга Дж. Бальфура получила высокую оценку со стороны боль-
шинства советских иранистов. Однако до сих пор, как правило, ее
использование ограничивалось лишь цитированием отдельных заме-
чаний по поводу английской политики. Между тем содержащийся в
работе Дж. Бальфура большой фактический материал полностью
подтверждается новейшими документальными данными. Небезынте-
ресно также отметить, что сразу же после своего выхода в свет
книга Дж. Бальфура была конфискована решение^м английского су-
да по возбужденному против нее Восугом од-Доуле делу о диффа-
мации [см.: 91, 1926, № 9, стр. 83; 124, стр. 70].
Глава I
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ
ИМУЩИХ КЛАССОВ ИРАНА В УСЛОВИЯХ
КРИЗИСА АНГЛИЙСКОГО ОККУПАЦИОННОГО
РЕЖИМА (1920 —ФЕВРАЛЬ 1921 г.)
ИСТОКИ И РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА
В ИРАНЕ. ПРОАНГЛИЙСКАЯ ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
ПРАВИТЕЛЬСТВА ВОСУГА ОД-ДОУЛЕ
Истоки политического кризиса в Иране восходили к
началу XX в. и коренились в отсталости страны, в за-
медленности темпов ее социально-экономического и
политического развития.
Решающей причиной замедленного развития Ирана,
как и большинства других стран Востока, наряду со спе-
цифическими особенностями разложения феодальных
отношений являлась грабительская колониальная поли-
тика империалистических держав, и прежде всего Анг-
лии и царской России. Англо-русские империалисты,
разделившие по соглашению 1907 г. территорию Ирана
на сферы влияния, располагали важнейшими рычагами
усиления финансово-экономической зависимости и поли-
тического закабаления страны. Южный Иран и иранские
острова в Персидском заливе были превращены в фак-
тический протекторат Великобритании. В. И. Ленин от-
носил Иран к полуколониям, т. е. к разряду стран,
«политически, формально самостоятельных, на деле же
опутанных сетями финансовой и дипломатической зави-
симости» [4, стр. 383].
В условиях навязанных Ирану неравноправных дого-
воров развитие капиталистических отношений происхо-
дило чрезвычайно замедленно и в крайне уродливых
формах. Усиленный ввоз дешевых иностранных товаров
подрывал местное ремесло и зарождающуюся отечест-
венную промышленность. Национальный капитализм,
характерной чертой которого являлось развитие пред-
принимательства низшего типа — мануфактуры и капи-
талистической работы на дому, находился в финансовом
7
подчинении иностранных банков и зависел от ввоза ма-
шин и оборудования. Стремясь удержать страну на по-
ложении аграрно-сырьевого придатка, империалисты
всеми мерами охраняли и поддерживали господство фео-
дальных и дофеодальных отношений в экономике и
политическом строе Ирана.
Оформлению капиталистического уклада в рамках
феодального строя наряду с засильем иностранного
капитала препятствовала поддерживаемая империализ-
мом реакционная феодальная надстройка, несовмести-
мая, по словам Ф. Энгельса, с капиталистическим стро-
ем. Потребности дальнейшего экономического развития
требовали создания «первого основного условия буржу-
азного приобретения — обеспеченности личности купца
и его собственности» [2, стр. 33]. Главным препятствием
на пути решения этой задачи было неограниченное гос-
подство реакционной феодальной верхушки — Каджар-
ской династии, придворной аристократии, шахских вла-
стей на местах, реакционных племенных вождей, шейхов.
На характер и движущие силы революции 1905—
1911 гг. в Иране, призванной решить стоявшие перед
иранским обществом антифеодальные и антиимпериали-
стические задачи, большой отпечаток наложило своеоб-
разие общественно-политического развития Ирана, в
частности чрезвычайная замедленность процесса клас-
совой дифференциации и сохранение пестрой классовой
структуры.
Самую многочисленную часть населения страны
составляло крестьянство, являвшееся наиболее отсталым
и забитым классом иранского общества, социальное рас-
слоение среди которого еще только наметилось. Зарож-
дающийся рабочий класс, будучи опутан феодальными,
цеховыми и религиозными путами, был еще очень слаб,
распылен и неорганизован. В силу этих причин рабочий
класс не был в состоянии возглавить революцию, кресть-
янство же приняло в ней недостаточное участие.
Зарождающаяся иранская торговая буржуазия (осо-
бенно крупная и средняя) в услових, препятствовавших
развитию промышленности, была тесно связана с фео-
дальным землевладением. В свою очередь, многие фео-
далы, перешедшие к товарному хозяйству в связи с
вовлечением Ирана в мировой товарооборот, были тесно
связаны с купеческим капиталом и даже проявляли по-
я
пытки к вложениям своих накоплений в промышленные
и другие предприятия. Существующие между зарождаю-
щейся буржуазией и либеральными кругами феодально-
го лагеря противоречия не носили еще антагонистиче-
ского характера. В силу своего положения и те и другие
были заинтересованы в сохранении феодальной эксплуа-
тации крестьянства, дававшегй и без капитальных затрат
сравнительно высокие доходы.
Обе группировки имущих классов нередко выступали
совместно и на политической арене. Так, в созданной в
1909 г. представителями зарождающейся национальной
буржуазии, мелких и средних помещиков «демократиче-
ской» партии правое крыло составили крупные либе-
ральные помещики из феодальной аристократии и пред-
ставители крупного купеческого капитала. Этому спо-
собствовала ограниченность партийной программы «де-
мократов», носившей, по существу, буржуазно-помещи-
чий характер и направпенной не на ликвидацию господ-
ства феодальных отношений в Иране, а лишь на более
или менее радикальное реформирование существующего
политического строя [37, стр. 404—405] 3.
Следует отметить, однако, что буржуазно-помещичьи
круги^ намного сильнее испытывая произвол правящей
феодальной клики, необеспеченность собственности и
личности и засилье иностранного капитала, лишавшее их
всякой перспективы развития, были з а интересов а ныГ- в
более радикальном реформировании “ существующего
политического строя и более решительном укреплении
национальной независимости страны^ чем либеральные
помещичье-феодальные круги. Именно поэтому они в
ряде случаёв~прйнимали активное участие в революци-
онных выступлениях против феодальной реакции и им-
периалистического гнета.
Однако связь_с феодал^ьным_земл.евладением, зависи-
мость от иностранного капитала и боязнь стихийных на-
родных движений ограничивали революционную роль
буржуазно-помещичьих кругов, уступивших общее руко-
водство революцией либеральному лагерю. С принятием
конституции; ограничившей власть шаха и провозгласив-
шей некоторые буржуазные права и свободы, образовав-
шееся в меджлисе из представителей обеих группировок
3 В годы первой мировой войны партия распалась.
9
имущих классов помещичье-буржуазное большинство
сочло основные задачи революции решенными. В связи
с углублением революционного движения и ростом ак-
тивности демократических слоев населения — крестьян,
рабочих и городской мелкой буржуазии — буржуазно-
помещичьи круги вслед за либеральным лагерем стали
отходить от революции. Двойственная и непоследова-
тельная позиция зарождающейся национальной буржуа-
зии, составлявшей основное ядро буржуазно-помещичьих
кругов, позволила либералам, сомкнувшимся с реакци-
онной частью феодального лагеря, с помощью англо-
русских интервентов подавить революционное движение
демократических масс.
Иранская революция 1905—1911 гг., хотя и послужи-
ла толчком для дальнейшего развития идеологии буржу-
азного национализма, антиимпериалистических и демо-
кратических идей, осталась незавершенной даже в
рамках антифеодальных антиимпериалистических задач.
В результате подавления народного движения в стране
установилась власть феодально-помещичьего лагеря.
Буржуазно-помещичьи элементы не смогли добиться
сколько-нибудь широкого доступа к государственной
власти. Основные привилегии класса феодалов как в
экономической, так и в политической областях остались
в неприкосновенности. Не была изжита и феодальная
раздробленность страны. Хотя провозглашение конститу-
ции и наложило большой отпечаток на последующую
общественную жизнь Ирана, однако основные ее поло-
жения не были проведены в жизнь. Меджлис же в ру-
ках феодального лагеря стал дополнительным орудием
укрепления его господства.
«Социальные сдвиги, происходившие в иранском об-
ществе после иранской революции,— отмечает В. В. Тру-
бецкой,— были не столько ее следствием, сколько резуль-
татом определенных экономических факторов, возникших
под влиянием империалистического закабаления страны»
[76, стр. 56].
Действие этих факторов проявилось уже в годы пер-
вой мировой войны, когда территория Ирана, несмотря
на объявленный иранским правительством нейтралитет,
была превращена в арену военных действий между
державами Антанты (Англии и России) и поддерживае-
мой Германией Турцией. В 1915 г. В. И. Ленин писал,
10
что Иран на 9/ю уже превратился в колонию [5,
стр. 352].
В этих условиях растущие социальные противоречия
нашли проявление в антиимпериалистических демокра-
тических выступлениях в северных провинциях, возглав-
ленных буржуазно-помещичьими кругами, а также в
борьбе между сторонниками различных внешнеполитиче-
ских ориентаций. Шахсщпйдвор и большинство пред-
ставителей феодального лагеря ориентировались- на дер-
жавы Антанты; главное средство предотвращения окон-
чательного поглощения страны- империализмом реакци-
онная феодальная верхушка по-прежнему видела в
проведении пол_итики лавирования между _ Англией ~ и„
Россией". Что касаемся буржуазно-помещичьих кругов,
националистически настроенных—н-редетавителей либе-
ральных помещиков-феодалов (таких, как Мохбер ос-
Салтане, Мошир од-Доуле и др.), то они выступали в
поддержку ге.рмашътуцецкого блока. Н^ЗГерманикт ори-
оптировалось и руководство «демократической» партии.
Усилившуюся активность германского империализма,
широко использовавшего в своих интересах антианглий-
ские и антирусские настроения в Иране, националисти-
ческие круги страны стремились использовать для лик-
видации влияния Англии и России. С этой целью они
оказывали всяческое содействие германо-турецкому бло-
ку в борьбе против англо-русских войск и предпринима-
ли даже попытки организации национальных вооружен-
ных сил и антиантантовских восстаний.
Великая Октябрьская социалистическая революция
оказала исключительное влияние не только на междуна-
родное, но и внутриполитическое положение Ирана.
Отмена молодой Советской республикой всех навязан-
ных царизмом народам Ирана неравноправных догово-
ров, в частности англо-русского соглашения 1907 г,
аннулирование всех платежей Ирана по обязательствам
царской России, отказ Советского правительства от кон-
сульской юрисдикции и всех концессий, принадлежав-
ших русским подданным в Иране, вывод русских войск
и отказ от грабительской политики царизма воодушеви-
ли иранский народ на борьбу с английскими колонизато-
рами и внутренней реакцией.
В условиях усилившихся антиимпериалистических
выступлений иранское правительство, стремясь содейст-
11
вовать претворению в жизнь решений Советского прави-
тельства о выводе русских войск и ликвидации неравно-
правных договоров, в декабре 1917 г. официально при-
знало Советское государство, а в январе 1918 г. выра-
зило готовность вступить в переговоры о заключении
новых договоров «на принципах свободного соглашения
и взаимного уважения народов» [32, т. I, стр. 93, 714].
Кабинеты Мостоуфи оль-Мамалека (январь — ап-
рель 1918 г.) и Самсама ос-Салтане (апрель — август
1918 г.), хотя и занимали двойственную позицию в отно-
шении Советской России, сделали попытку использовать
дружественное отношение Советского правительства в це-
лях ослабления английских позиций в стране. Под влия-
нием растущего массового недовольства британским гос-
подством Мостоуфи оль-Мамалек потребовал от Англии
ликвидации соглашения 1907 г., пересмотра англо-иран-
ской таможенной конвенции 1903 г., сковывавшей про-
мышленное развитие Ирана, вывода английских войск и
участия Ирана в мирной конференции [169, стр. 490—
491]. Постановлением от 27 июля правительство Самса-
ма ос-Салтане, опираясь на позицию Советского прави-
тельства, объявило об аннулировании всех неравноправ-
ных договоров, соглашений и концессий, навязанных
Ирану царской Россией [170, стр. 800—802], что должно
было подорвать основанные на праве наибольшего бла-
гоприятствования английские позиции в стране. Вслед
за тем было сделано несколько попыток ликвидировать
капитуляционный режим [подробнее см.: 169, стр. 498—
502; 113, стр. 284—285]. Под давлением Англии кабинеты
сначала Мостоуфи оль-Мамалека, а затем и Самсама
ос-Салтане были вынуждены уйти в отставку.
К концу первой мировой войны, после разгрома гер-
мано-турецких частей и вывода Советским правитель-
ством русских войск, англичане фактически оккупиро-
вали весь Иран. Представители английского военного
командования осуществляли административные функции,
не считаясь с иранскими властями. Общая численность
английских вооруженных сил в Иране вместе с создан-
ными англичанами военно-полицейскими формирования-
ми из местного населения во главе с британскими офице-
рами (на юге — Корпус южноперсидских стрелков, на
востоке — Хорасанский и Сеистанский корпуса) состави-
ла более 50 тыс. человек. Территория Северного Ирана
12
была превращена в плацдарм антисоветской интервен-
ции, что, по мнению правящих кругов Великобритании,
должно было обеспечить также окончательное превра-
щение Ирана в британскую колонию [58, стр. 20, 35—
43, 209]. В июле 1918 г. В. И. Ленин говорил, что Англия
«скушала всю Персию» [6, стр. 7].
В августе 1918 г. к власти в Иране пришло прави-
тельство Восуга од-Доуле, составленное в основном из
проанглийски настроенных представителей либерального
крыла феодально-помещичьего лагеря.
Новое правительство с первых же дней стало прово-
дить антисоветскую внешнюю политику. Оно не только
приняло активное участие в организованной империали-
стами экономической блокаде молодой Советской рес-
публики, но и стало предпринимать все меры к тому,
чтобы помешать усилиям Советского правительства
установить дружественные и равноправные отношения
с Ираном. В августе 1919 г. с ведома иранского прави-
тельства белогвардейцами и британскими империалиста-
ми был расстрелян глава направленной в Иран совет-
ской дипломатической миссии И. О. Коломийцев. Спу-
стя месяц правительство Восуга од-Доуле закрыло иран-
ское посольство в России [169, стр. 476].
В то же время Восуг од-Доуле взял курс на сотруд-
ничество с английской миссией и командованием бри-
танских войск в Иране. В сближении с Англией круги,
которые он представлял, видели возможность распра-
виться с начавшимся под влиянием Октябрьской рево-
люции национально-освободительным движением в стра-
не и вообще изолировать Иран от Советской России.
В целях расширения социальной опоры правитель-
ства Восуг од-Доуле и другие представители либераль-
ных кругов феодального лагеря, входившие ранее в
состав правого крыла «демократической» партии (принц
Фируз Носрет од-Доуле, Кавам ос-Салтане и др.), пред-
приняли попытку возродить партию на проанглийской
платформе. Хотя в результате противодействия предста-
вителей левого крыла бывшей «демократической» партии
эта попытка провалилась [193, стр. 27—30, 116—119], тем
не менее Восугу од-Доуле удалось сплотить вокруг пра-
вительства крупную буржуазию северных провинций,
националистически настроенных либеральных деятелей
(Мохбер ос-Салтане и др.) и некоторых представителей
13
буржуазно-помещичьих кругов центральных и южных
провинций, которые в результате поражения Германии в
войне приняли проанглийскую ориентацию.
Опасаясь растущего народного движения и по-преж-
нему ориентируясь на сотрудничество с внешней силой,
эти круги полагали, что в условиях крушения Россий-
ской и Османской империй возрождение Ирана, ликви-
дация неравноправных договоров и даже восстановле-
ние независимости и суверенитета страны могут быть
достигнуты с помощью Великобритании. Одним из осно-
ваний для подобных иллюзий являлось предположение,
что опасность распространения «большевистской рево-
люции» на страны Востока вызовет у Англии стремление
к усилению Ирана 4.
Английский посланник в Тегеране Перси Кокс писал
9 октября 1919 г. министру иностранных дел Великобри-
тании Керзону: «Большинство мыслящих персов пришли
к заключению, что Персии необходимо отдаться в руки
одной державы с целью положить конец соперничеству,
которое вело в прошлом к уничтожению Персии. Име-
лось расхождение мнений относительно того, является
ли выбор Англии в качестве друга лучшим вариантом,
но, по-моему, большинство согласилось с тем, что ника-
кое другое решение, кроме обращения за помощью к
Великобритании, не является практическим» [108а,
стр. 1199].
В конце 1918 г. правительство Восуга од-Доуле вы-
ступило с инициативой заключения англо-иранского со-
глашения [152, стр. 282; 113, стр. 83; 98, стр. 122; 71,
стр. 17] и одновременно, вероятно с целью усилить свои
позиции в переговорах, подготовило для представления
Парижской мирной4конференции меморандум, в котором
требовало отмены англо-русского соглашения 1907 г.,
ликвидации режима капитуляций, отмены концессий и
т. п. Выдвижение этих требований, соответствовавших
национальным интересам Ирана, было рассчитано также
4 Яркое выражение эта точка зрения получила в брошюре иран-
ского журналиста и дипломата Сеид Зия эд-Дина Табатабаи «Но-
вая эпоха в истории Персии и англо-персидский договор». До Ок-
тябрьской революции он выступал за установление дружественных
отношений с Временным правительством России, созданным в ре-
зультате Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г.
[см,.: 169, стр. 447—448].
14
на то, чтобы расширить социальную опору правитель-
ства в стране и, перетянув на его сторону буржуазно-по-
мещичьи круги, ослабить усиливающееся национально-
освободительное движение. В то же время, отражая ве-
ликодержавные устремления господствующих классов и
части националистов, правительство Восуга од-Доуле со
ссылкой на «исторические права» и под предлогом воз-
мещения Турцией и Россией ущерба, причиненного Ира-
ну в результате нарушения его нейтралитета в войне,
включило в меморандум претензии на значительную
часть восточных владений Османской империи и южных
территорий бывшей царской России [149, стр. 518—520;
96, стр. 56—57].
Правящие круги Великобритании, вынашивая захват-
нические планы в отношении этих территорий и не же-
лая допускать обсуждения на мирной конференции иран-
ских требований об отмене капитуляций и т. п., добились
того, что иранская делегация не была выслушана на
конференции. Одновременно англичане форсировали на-
чавшиеся с конца 1918 г. переговоры о заключении анг-
ло-иранского соглашения. Это позволило им связать
иранские требования с обсуждаемым соглашением и
усилить тем самым зависимость правящих кругов Ирана
от британского империализма.
Заключив 9 августа 1919 г. «Соглашение о британ-
ской помощи для содействия прогрессу и благополучию
Персии», Англия фактически подчинила себе государст-
венный аппарат, экономику и армию Ирана «без взятия
на себя прямого контроля над персидской администра-
цией и вовлечения... в длительные финансовые обязатель-
ства большого масштаба» 5. В обмен на это иранскому
правительству были обещаны пересмотр таможенного
тарифа и заем в 2 млн. ф. ст. [текст соглашения см.:
119, стр. 64—66]. Кроме того, в ноте П. Кокса, врученной
премьер-министру Ирана «после усиленных переговоров»
[71, стр. 24], правительство Англии выразило согласие
поддерживать иранское правительство в деле пересмотра
существующих между обоими государствами договоров,
возмещения убытков, причиненных Ирану «другими»
5 См. меморандум Керзона своим коллегам по кабинету от
9 августа 1919 г. по поводу заключения соглашения [108а, стр. 1120—
1121].
15
воевавшими государствами, и «исправления» границ
Ирана в тех пунктах, где это найдут справедливым оба
правительства [190, стр. 56—58; 170, стр. 825].
Обещания, содержавшиеся в ноте П. Кокса, так же
как и зафиксированное в статье I соглашения обязатель-
ство «безоговорочно уважать независимость и целост-
ность Персии», несмотря на их формальный характер,
несомненно, являлись уступкой Англии Ирану. Ослаб-
ление британских позиций в Иране в результате побед
Советского государства над интервентами и роста анти-
империалистического движения в самом Иране застав-
ляло английских империалистов маскировать колониза-
торские планы и маневрировать. Правящие круги Вели-
кобритании были вынуждены примириться с тем, что
Иран сохранил все атрибуты суверенного государства и
будет принят в Лигу наций, а их позиции в стране фик-
сируются двусторонним соглашением, которое еще под-
лежит ратификации меджлисом. Таким образом, согла-
шение 1919 г. отражало кризис колонизаторской поли-
тики британского империализма в Иране [подробнее см.:
80, стр. 218].
Тем не менее это соглашение имело кабальный для
Ирана характер и предоставило Англии исключительные
преимущества. Не дожидаясь ратификации соглашения
меджлисом, англичане приступили к реализации тех его
пунктов, которые были им выгодны. В министерства фи-
нансов и общественных работ Ирана, а также в жан-
дармское управление Азербайджана были направлены
британские советники и эксперты.
Предусмотренное соглашением англо-иранское «со-
трудничество» в дорожном строительстве на территории
Ирана было использовано правящими кругами Велико-
британии для реализации вынашиваемой Керзоном идеи
создания «системы вассальных государств от Средизем-
ного моря до Памира» [133, стр. 121—122]. Возникший
в этой связи в правительственных кругах Англии проект
создания трансиранской железнодорожной магистрали
путем соединения Багдадской железной дороги с англо--
индийской железнодорожной системой [88, № 6, 1920,
стр. 15] был призван обеспечить колониальное закабале-
ние Ирана и включение его в состав так называемой
Британской ближневосточной империи. Созданный
англичанами «Першен рэйлуэйс синдикейт» сразу же
приступил к изысканию трассы для проектируемой же-
лезной дороги.
Приступив к пересмотру таможенной конвенции
1903 г., англичане в первую очередь позаботились о том,
чтобы Иран по-прежнему был лишен автономного та-
моженного тарифа. В ответ на переданную П. Коксом
просьбу Восуга од-Доуле объявить изменение тарифа
актом иранского правительства Керзон писал: «Мы не
можем согласиться с предложениями премьер-министра.
Их прием означал бы, что Персия имеет право по ее соб-
ственной инициативе изменить договор без консультации
с другой подписавшей стороной» [1086, стр. 429, 436, 454].
Хотя в подписанной 21 марта 1920 г. новой англо-
иранской таможенной конвенции англичане с целью уси-
лить кредитоспособность Ирана в отношении британских
займов и пошли на общее повышение таможенных ста-
вок, но в основном за счет увеличения обложения тради-
ционных статей русского ввоза в Иран. Обложение пред-
метов английского экспорта было увеличено сравнитель-
но незначительно [подробнее см.: 63, стр. 83—85]. Введе-
нием нового таможенного тарифа Англия рассчитывала
укрепить позиции английских монополий во внешней тор-
говле Ирана и окончательно разорвать исторически сло-
жившееся торгово-экономическое тяготение северных
провинций Ирана к русскому рынку. Не случайно тариф
1920 г. получил название «запретительного». Основные
выгоды от введения нового тарифа получила весьма не-
многочисленная кучка крупной буржуазии и помещиков,
имевших торговые связи с Англией и Индией.
К' началу апреля 1920 г. смешанная англо-иранская
комиссия военных экспертов подготовила доклад с реко-
мендациями относительно реорганизации иранской ар-
мии. Рекомендации предусматривали объединение под
английским руководством в единую армию Корпуса юж-
ноперсидских стрелков, жандармерии, находившейся под
командованием шведских инструкторов, и казачьей диви-
зии, во главе которой стояли не подчинившиеся распо-
ряжению Советского правительства о выводе войск из.
Ирана русские офицеры [1086, стр. 464]. Реорганизован-
ную по таким рекомендациям армию англичане надея-
лись использовать для борьбы с революционным движе-
нием в стране.
Осуществляя выгодные им пункту соглашения 1919 г.,
2 С. Л. Агаев 17
британские империалисты в то же время всячески укло-
нялись от выполнения зафиксированных в ноте П. Кокса
иранских требований. Так, по свидетельству английского
служащего в Иране К. Скрайна, под пересмотром суще-
ствующих договоров в Иране понимали английское со-
гласие на ликвидацию консульских судов и вообще капи-
туляционного режима [146, стр. 59]. Правящие же круги
Великобритании считали вполне достаточным ограни-
читься ликвидацией англо-русского соглашения 1907 г.,
которое в условиях единоличного господства Англии в
Иране теряло всякий смысл 6. В речи, произнесенной
18 сентября 1919 г. на банкете в честь прибывшего в
Лондон министра иностранных дел Ирана принца Фи-
руза, Керзон объявил это соглашение «мертвым» [162,
19.IX.1919]. Но даже в этом правящие круги Англии про-
явили предусмотрительность: стремясь гарантировать
свои позиции в Иране на случай возможного отступле-
ния, они отказались официально аннулировать соглаше-
ние 7. Что касается иранских территориальных претен-
зий, то Керзон фактически отказался поддержать их.
Позиция Англии вызвала замешательство среди тех
буржуазно-помещичьих и националистически настроен-
ных помещичье-феодальных кругов, которые на первых
порах поддержали кабинет Восуга од-Доуле. В конце
сентября 1919 г. издатель и редактор полуофициозной
газеты «Раад» Сеид Зия эд-Дин Табатабаи, «верный сто-
ронник Восуга и соглашения» (как характеризовал его
П. Кокс в телеграмме Керзону), предложил английскому
посланнику ответить на 14 вопросов, касавшихся в ос-
новном возможности выполнения зафиксированных в
английской ноте иранских требований и увеличения бри-
танской финансовой и технической помощи Ирану. Со-
ставление ответов на эти вопросы вызвало затруднения
не только у П. Кокса, но и у самого Керзона. К тому же
публикация интервью могла в определенной мере обя-
зать Англию к выполнению своих обещаний. Поэтому в
телеграмме от 18 октября 1919 г. Керзон предписал
6 В годы войны, писал Керзон в цитированном выше меморан-
думе, «наши руки были связаны неудачным англо-русским соглаше-
нием 1907 г.» [108а, <стр. 1119].
7 См. переписку представителя адмирала Колчака в Лондоне
М. Саблина с ответственным чиновником «Форин-Оффиса» Олифан-
том [108а, стр. 1261 —1262].
18
П. Коксу избегать интервью. Министр иностранных дел
Ирана принц Фируз Носрет од-Доуле также заявил, что
вопросы Сеид Зия эд-Дина «не будут служить полезным
целям и не должны задаваться» [108а, стр. 1173—1174,
1201 — 1203, 1206—1207].
Однако в условиях антианглийских выступлений, де-
монстраций и митингов протеста против капитулянтской
политики правительства даже руководящие деятели Ира-
на начали проявлять недовольство отходом правящих
кругов Англии от обещаний, данных при подписании со-
глашения. В декабре 1919 г. Восуг од-Доуле писал прин-
цу Фирузу: «Жизненным вопросом сейчас является пра-
вильная интерпретация духа соглашения и исполнение
его в верном смысле, как мы понимаем его и как мы
объясняли его народу... Но если... британское прави-
тельство неохотно берет на себя серьезные обязатель-
ства в отношении Персии... тогда можно сказать, что
соглашение интерпретируется в более узком и ограничен-
ном смысле и в духе, совершенно отличном от того, в ко-
тором мы объясняли его народу... Я считаю необходи-
мым, чтобы Вы ясно и откровенно заявили об этом
лорду Керзону» [108а, стр. 1271 —1273].
В начале 1920 г. правительство Восуга од-Доуле пред-
приняло несколько самостоятельных попыток ослабить
действие капитуляционного режима путем аннулирова-
ния договоров и конвенций Ирана с царской Россией
[1086, стр. 489, 508—509] и расширения иранской юрис-
дикции. Но эти меры встретили резкое противодействие
не только со стороны Англии, но и США. Так, американ-
ский посланник в Тегеране Колдуэлл, будучи информиро-
ван о намерении правительства Восуга од-Доуле пере-
дать в компетенцию иранских судов все дела иностран-
ных граждан о нарушении закона об иммиграции и
натурализации, наотрез отказался признать за Ираном
подобное право и заявил, что США не только не окажут
Ирану помощь в освобождении от капитуляций, но и
сами будут добиваться всех тех привилегий, которые
другие державы добились от Ирана [158, стр. 175—176].
Связав свою политику с империалистическими инте-
ресами Англии, правительство Восуга од-Доуле было не
в состоянии эффективно отстаивать суверенные права
Ирана. Дальнейшие его шаги в этом направлении были
весьма робки и не могли дать существенных результатов.
2*
19
Так, подписанный 1 июня 1920 г. в Риме ирано-китай-
ский договор о дружбе [текст см.: 187, стр. 181—-183],
явившийся первой попыткой Ирана заключить с другим
государством договор на основе взаимности и равенства,
разумеется, никакого реального влияния на состояние
капитуляционного режима в Иране оказать не мог.
К тому же он не был проведен в жизнь.
Устанавливая дружественные отношения с государ-
ством, отстоящим далеко от границ Ирана, правитель-
ство Восуга од-Доуле в то же время ухудшало отноше-
ния с соседними странами — Турцией, Афганистаном8,
Советской Россией, борющимися против империализма,
хотя только сотрудничество с ними могло помочь Ирану
избавиться от неравноправных договоров и капитуляци-
онного режима. Поддерживая английскую интервенцию
в эти страны, иранские правящие круги стремились до-
биться удовлетворения своих территориальных притяза-
ний, предотвратить неизбежное в тех условиях влияние
Октябрьской революции в России и антиимпериалисти-
ческого движения в Турции и Афганистане на нацио-
нально-освободительную борьбу народов Ирана и сохра-
нить в неприкосновенности позиции феодально-помещи-
чьего лагеря в стране.
Однако все старания правящих кругов Ирана
преодолеть экономический и политический кризис в
стране на путях антинациональной внешней политики и
территориальных захватов оказались бесплодными. Бо-
лее того, экономическая политика английских империа-
листов и поддерживаемого ими правительства Восуга
од-Доуле нанесла большой урон экономике, и без того
переживавшей глубокий структурный кризис, вызванный
уродливостью социально-экономического развития стра-
ны и расстройством в годы войны сложившегося хода
хозяйственной жизни. Военные действия на территории
Ирана и оккупация страны английскими войсками еще
более усилили экономическую разруху и упадок произ-
водительных сил. Особенно губительно сказалось нару-
шение внешнеторговых связей в годы войны и первые
послевоенные годы. «Упадок иранского экспорта вызвал
кризис сельскохозяйственного производства, тесно свя-
8 Подробнее о политике Восуга од-Доуле в отношении Турции
и Афганистана см. [12].
20
занного с внешним рынком. Сокращение импорта иност-
ранной фабричной продукции привело к острому товар-
ному голоду. Национальное производство не могло ни
компенсировать нехватку промышленных товаров, ни
потребить излишки сельскохозяйственного сырья» [27,
стр. 76—77].
К весне 1920 г. экономическое положение Ирана еще
более ухудшилось. Английские империалисты не смогли
восполнить потерю народным хозяйством страны русско-
го рынка. Хотя англо-индийский вывоз из Ирана в
1920/21 г. составил 28,7% иранского экспорта (против
12,5% в 1913/14 г.), сельскохозяйственная продукция
северных провинций страны в связи с резким сокраще-
нием экспорта в Россию (с 66,3 до 2,2% за те же годы)
по-прежнему не находила сбыта. Англо-индийский вывоз
из Ирана в 1920/21 г., несмотря на достигнутое за счет
продукции западных и южных районов, в том числе и
нефти, увеличение, был намного меньше русского в
1913/14 г. Плачевное состояние экспортной торговли
Ирана вызвало развал экономики северных провинций.
Не лучше было положение и на иранском импортном
рынке. Как и прежде, английский вывоз в Иран значи-
тельно превосходил ввоз. Страна была наводнена изго-
товленными в Индии и других британских колониях
изделиями, которыми английские империалисты стреми-
лись возместить ввозимые ранее из России товары широ-
кого потребления. В 1920/21 г. доля Англии (вместе с
Индией) составила 75,8% иранского импорта, тогда как
доля России — всего 4,2%.
В результате почти полного прекращения русско-
иранской торговли общий товарооборот внешней торгов-
ли Ирана в 1920/21 г. составил 57% довоенного уровня
(в 1918/19 г. он еще достигал 65% от этого уровня).
Резко увеличилось пассивное сальдо. Если в 1913/14 г.
экспорт Ирана составлял 40% общего товарооборота,
то в 1920/21 г. он понизился до 22%. Дефицит торгового
баланса за это время увеличился с 209 млн. кран до
344 млн. [150а].
Экономический кризис в результате хозяйничанья
английских колонизаторов в стране перешел в глубокую
и длительную депрессию. Зато правящие круги Велико-
британии добились осуществления своей главной цели —
подчинения всей экономической жизни Ирана и отвлече-
21
ния иранской внешней торговли на западные и южные
торговые пути. В докладе Совету Лиги наций английское
правительство признавало, что в 1920 г. в связи с пол-
ным прекращением ввоза в Иран с севера торговля За-
падного и Северо-Западного Ирана была переключена
на иракские пути снабжения [147, стр. 206—207].
В расстройстве находились и финансы страны. Тамо-
женные сборы, составлявшие один из главных источни-
ков государственных доходов, в 1917/18 г. сократились
на 50% по сравнению с 1913/14 г. [35, стр. 237]. В связи
с ослаблением центральной власти и резким усилением
сепаратизма вождей племен налоги в казну почти не
поступали. Английский Шахиншахский банк, выполняв-
ший функции центрального банка Ирана, выкачивал из
страны огромное количество золота и серебра, а Англо-
персидская нефтяная компания (АПНК) 9, эксплуатиро-
вавшая нефтяные источники на юге и бывшая, по суще-
ству, «государством в государстве», в годы войны вооб-
ще прекратила концессионные платежи иранскому пра-
вительству. Функционирование центрального аппарата
было поставлено в зависимость от английских субсидий.
Хозяйничанье британских империалистов принесло
неисчислимые бедствия иранскому народу, ухудшило и
без того тяжелое положение крестьян, ремесленников,
городской бедноты и мелкой буржуазии. Государствен-
ные чиновники и даже военнослужащие по нескольку
месяцев не получали жалованья. Значительные трудно-
сти испытывали иранская торговая буржуазия и связан-
ные с рынком помещики.
Углубление экономического кризиса влекло обостре-
ние кризиса политического. Достигнутая правительством
Восуга в течение 1919 г. с помощью английских штыков
и террора некоторая политическая стабильность ока-
залась временной и непрочной. Развитие внутриполити-
ческой ситуации в стране характеризовалось ростом
митингов, собраний, манифестаций, на которых выдви-
гались антианглийские и антиправительственные лозунги.
Великая Октябрьская социалистическая революция
и начало широкого антиимпериалистического движения
в Иране явились решающими факторами дальнейшего
углубления кризиса реакционной правящей верхушки и
9 С 1935 г.— Англо-иранская нефтяная компания (АИНК).
22
политики британских колонизаторов в стране. Интересы
экономического и политического возрождения Ирана
настоятельно требовали ликвидации английского коло-
ниального господства, восстановления государственного
суверенитета, установления тесных дружественных отно-
шений с Советской Россией, свержения прогнившей Кад-
жарской династии и власти реакционной феодальной вер-
хушки.
ОБОСТРЕНИЕ КРИЗИСА БРИТАНСКОЙ ПОЛИТИКИ
В ИРАНЕ И НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВО ВНЕШНЕЙ
ПОЛИТИКЕ ИРАНСКИХ КАБИНЕТОВ
(1920 —ФЕВРАЛЬ 1921 г.)
Весной 1920 г. под влиянием успешной борьбы совет-
ского народа против контрреволюции в Закавказье и
особенно вооруженного восстания бакинского пролета-
риата, приведшего к восстановлению Советской власти
в Азербайджане, антианглийские и антиправительствен-
ные выступления в Северном Иране переросли в мощный
подъем национально-освободительного движения. В на-
чале апреля в Тебризе вспыхнуло вооруженное восста-
ние во главе с шейхом Хиабани, в результате которого
в июне было образовано демократическое правительство
Азербайджана; тогда же в результате революционного
подъема была провозглашена Гилянская республика и
создано Временное революционное правительство Гиля-
на во главе с Кучек-ханом. Движение охватило и другие
северные провинции.
Основную движущую силу освободительной борьбы
составляли рабочие, городская беднота, ремесленники,
мелкая городская торгово-ремесленная буржуазия и
отчасти крестьянство. Во главе движения стояли нацио-
нальная торговая буржуазия, мелкие и средние помещи-
ки, интеллигенция. Основными лозунгами восставших
были: изгнание англичан, ликвидация англо-иранского
соглашения 1919 г., установление торговых и дипломати-
ческих отношений с Советской Россией, отставка прави-
тельства Восуга од-Доуле, создание сильной централь-
ной власти, способной вести борьбу с иностранным импе-
риализмом, ограничение прав шаха и феодальной ари-
стократии, реформирование в буржуазном духе сущест-
вующего политического строя, ликвидация экономиче-
23
ской разрухи и проведение некоторых демократических
реформ в области просвещения, здравоохранения и т. д.
Таким образом, программа буржуазно-помещичьего
руководства движением по своему характеру была про-
граммой буржуазно-национальной. Требование разреше-
ния аграрного вопроса либо вообще не выдвигалось,,
либо ограничивалось передачей крестьянам государст-
венных земель (Азербайджан). Характерно, что некото-
рые представители тегеранского правительства благоже-
лательно относились к Кучек-хану, считая его программу
умеренной [80, стр. 244—245].
В самом Тегеране и других крупных городах Цент-
рального и Южного Ирана происходили митинги, со-
брания, манифестации, на которых выдвигались требова-
ния расторжения англо-иранского соглашения, вывода
из страны английских оккупационных войск и установле-
ния дружественных отношений с Советской Россией. По
свидетельству К- Скрайна, на базарах и в чайханах из
рук в руки передавались переводы статей из большевист-
ской прессы [146, стр. 63].
В этих условиях националистически настроенные по-
мещики-феодалы и примкнувшие на первых порах к Во-
сугу од-Доуле буржуазно-помещичьи круги стали отхо-
дить от поддержки правительства. Сообщая Керзону в
телеграмме от 24 мая о появлении в местной прессе «не-
желательных» статей, английский посланник в Тегеране
П. Кокс писал, что даже газета «Раад», которая, по
его словам, всегда была сторонницей англо-иранского
соглашения и политики нынешнего кабинета, отказалась
опубликовать предложенные корреспондентом «Таймс»
и английской миссией контрстатьи [1086, стр. 481]. Буду-
чи чрезвычайным послом Ирана в Закавказье, Сеид Зия
эд-Дин в апреле 1920 г. в заявлении, опубликованном в
газете «Азербайджан» (Баку), высказался за дружбу с
РСФСР [64, стр. 168].
С весны 1920 г. большинство тегеранских газет стало
высказываться за установление дипломатических отно-
шений с Советской Россией. 13 апреля газета «Иран» в
большой статье, посвященной значению для Ирана эко-
номических связей с Россией, поддержала идею разви-
тия торговли между государствами с различным общест-
венным и политическим строем [80, стр. 226]. Даже та
часть крупной буржуазии северных провинций, которая
24
поддерживала в 1919 г. английских империалистов, на-
чиная с 1920 г. стала требовать восстановления торго-
вых связей с Советской Россией. Отдельные круги иран-
ского купечества и раньше делали попытки самочинным
порядком наладить советско-иранские торговые связи
(84, стр. 40; 32, т. II, стр. 623, 625; 80, стр. 226].
Однако некоторые тегеранские газеты, выступая за
аннулирование англо-иранского соглашения, не нашли
ничего лучшего, как выдвинуть предложения о заключе-
нии аналогичного соглашения с США. Американский
посланник в Тегеране сообщал в госдепартамент, что его
буквально осаждают просьбами узнать, согласятся ли
США на это в случае, если англо-иранское соглашение
будет аннулировано [134а, стр. 701]. Таким образом по-
мещичье-буржуазные круги центральных провинций
стремились привлечь в страну в качестве союзника по
борьбе с освободительным движением собственного на-
рода другую империалистическую державу — Соединен-
ные Штаты Америки.
Оказавшись перед угрозой полной изоляции, прави-
тельство Восуга од-Доуле не могло уже больше прово-
дить политику непризнания Советского государства.
В начале апреля 1920 г. Носрет од-Доуле в заявлении
газете «Таймс» дал высокую оценку дружественной по-
литике Советского правительства в отношении Ирана,
объяснив задержку в проведении иранским правитель-
ством новой политики в отношении России неопределен-
ностью ее внутреннего положения [162, 6.IV. 1920]. Спустя
два дня в беседе с Керзоном министр иностранных дел
Ирана сделал запрос об отношении английского прави-
тельства к идее установления Ираном дипломатических
отношений с Советской Россией. Однако в ответ на
выраженное Керзоном недовольство Восуг од-Доуле по-
спешил заверить П. Кокса, что посылку иранских пред-
ставителей в Москву его кабинет собирается осущест-
вить с целью предупредить «большевистское вторжение»
в Иран [1086, стр. 466—467, 470—471]10.
В середине мая правительство Восуга од-Доуле на-
10 Одновременно Носрет од-Доуле осведомился об отношении
Англии к возможности американского участия в финансовом и эко-
номическом развитии Ирана, и в частности в эксплуатации его неф-
тяных ресурсов. Керзон весьма решительно высказался против по-
добных планов.
25
правило командиру находившегося на бакинском рейде
крейсера «Роза Люксембург» радиограмму с текстом
ноты для передачи Советскому правительству. В ноте со-
общалось о желании иранской стороны возобновить по-
чтово-телеграфные связи, восстановить и расширить тор-
говые отношения и заключить договор с правительствами
Советского Азербайджана и РСФСР. «С этой целью на
днях две миссии выедут из Тегерана, направляясь одна
в Баку, другая — в Москву»,— сообщалось в радио-
грамме.
В ответной ноте НКИД РСФСР, приветствуя эти
намерения иранского правительства, заявил, что «Совет-
ское правительство желало бы получить от него опреде-
ленные гарантии, что новое Российское представитель-
ство в Тегеране и наши консульские представители в
Персии будут обеспечены надлежащей защитой и избав-
лены от насилия иностранных войск, все еще находящих-
ся на территории Персии» [32, т. II, стр. 535—538].
Однако правительство Восуга од-Доуле не предпри-
нимало никаких шагов, которые могли бы помешать
дальнейшим антисоветским проискам англичан в Иране.
Именно с его ведома после разгрома деникинцев на Кас-
пии большая часть каспийского флота была уведена в
иранский порт Энзели. Превращенный в главную базу
английских интервентов на Каспии, он в любое время
мог быть использован для возобновления антисоветской
интервенции. 18—19 мая по инициативе командования
XI Красной Армии силами Каспийской флотилии была
проведена операция по возвращению принадлежащих
России кораблей и имущества.
Воспользовавшись этим в качестве предлога, прави-
тельство Восуга од-Доуле фактически дезавуировало соб-
ственное заявление о предстоящей посылке иранских
миссий в Советский Азербайджан и РСФСР. Стремясь
направить общественное мнение в нужное ему русло,
оно обратилось за поддержкой в Лигу наций. Послед-
няя, однако, отказала ему в этом со ссылкой на отсут-
ствие в ее распоряжении военных сил и высказалась
фактически за непосредственные переговоры между Те-
гераном и Москвой [137, стр. 151]. Рассчитывать на воен-
ную поддержку Англии правительство Восуга од-Доуле
также не могло, не только потому, что Керзон еще в кон-
це марта 1920 г. предупредил, что англо-иранское согла-
26
шение не предусматривает обязательств Англии по за-
щите Ирана от «внешних врагов»44; НО"" и питому; Зто
^ждайаше^вбиска сами отступили из Энзели в Решт/а
оттуда к Казвину. Как отмечалось в годовом отчете нар-
кома иностранных дел РСФСР VIII Всероссийскому
съезду Советов, «военному престижу Англии на Востоке
был нанесен непоправимый удар» [32, т. II, стр. 666].
Подъем национально-освободительного движения
иранского народа, энзелийская операция советского фло-
та, прорвавшая враждебный барьер между Советской
Россией и Ираном, и растущая изоляция правительства
Восуга од-Доуле способствовали дальнейшему углубле-
нию кризиса британской колониальной политики в стра-
не. Под давлением этих обстоятельств, а также мощного
подъема антиимпериалистического движения в Египте,
Ираке и Индии, усилившихся финансовых трудностей и
растущего недовольства английских налогоплательщиков
содержанием больших контингентов войск за рубежом
военное министерство Англии стало склоняться к мысли
о необходимости вывода войск из Ирана. Еще в апреле
1920 г. оно подняло вопрос об эвакуации всех сил Баг-
дадской команды, за исключением 500 солдат («для за-
щиты Азербайджана»). В мае был поднят вопрос об от-
воде английских войск из ряда районов Северо-Западно-
го Ирана к Керманшаху. В дни энзелийской операции
советского флота, 20 мая 1920 г., военный министр
У. Черчилль писал Керзону, что в создавшейся обста-
новке он считает невозможным «предотвратить полную
потерю британского влияния на всем Кавказе, в Закас-
пии и в Персии» и отказывается разделять ответствен-
ность за продолжение керзоновской политики [146,
стр. 62; 133, стр. 143; 1086, стр. 487].
Противоречия внутри английского кабинета также
свидетельствовали об углублении кризиса британской
политики в Иране. Керзон и его заместитель Гардинг
писали: «Нам теперь совершенно ясно, что в[оенное]
министерство] наплевательски относится к Персии. Ра-
зумеется, отступление от Энзели и Решта было идиот-
ской ошибкой... Более того, весьма вероятно, что оно 11 * * *
11 То же отмечал в меморандуме от 25 июня чиновник «Форин-
Оффиса» Овей [1086, стр. 458, 542]. Между тем силы Каспийской
флотилии по выполнении своей задачи сами покинули территори-
альные воды Ирана.
27
предложит уйти и из Казвина» [1086, стр. 567]. Хотя
такое предложение пока и не последовало, но в начале
июля английский кабинет принял решение о выводе войск
из Восточного Ирана, несмотря на предупреждения те-
геранского посланника, что в таком случае в Хорасане
и Сеистане также не удастся избежать подъема народ-
ного движения [1086, стр. 557—558, 562, 565—566].
Вероятность полного вывода британских войск из
страны побуждала английских империалистов форсиро-
вать проведение в жизнь предусмотренной англо-иран-
ским соглашением реорганизации иранской армии. Од-
нако попытка англичан в апреле 1920 г. установить конт-
роль над казачьей дивизией, заменив русских офицеров
английскими инструкторами, встретила резкое противо-
действие казаков. Расквартированные в Тегеране каза-
чьи части (численностью 3 тыс. человек) отказались вы-
полнить требование англичан подчиниться реорганиза-
ции и заняли даже боевую позицию [80, стр. 229]. В ре-
золюции, принятой на одном из митингов, казаки потре-
бовали изгнания англичан из страны и заключения сою-
за с Советской Россией [75, стр. 90].
Неповиновение правительству целых частей иранской
армии явилось новым звеном складывающейся в стране
революционной ситуации. В Иранском Азербайджане
казаки, не желая выступать против правительства Хиа-
бани, целыми группами покидали свои части, однако эти
настроения не были использованы восставшими [75,
стр. 115]. Во время энзелийской операции советского
флота гилянский отряд иранских казаков (тысяча бой-
цов) добровольно сдался в плен советским войскам.
В то же время русские офицеры казачьей дивизии, не-
довольные действиями англичан, пытались установить
контакт с советским командованием, что свидетельство-
вало «о сильных антианглийских настроениях офицеров
иранской казачьей бригады и тех групп правящих кругов
Ирана, с которыми они были связаны» [80, стр. 234]12.
12 Интересно отметить, что еще накануне подписания англо-
иранского соглашения 1919 г. командующий казачьей дивизией пол-
ковник Старосельский, ссылаясь на антианглийские настроения сре-
ди казаков, угрожающе заявил правительству, что казачья дивизия
никогда не согласится служить под началом офицеров другой на-
циональности, а в случае насильственных действий англичан перей-
дет на сторону Деникина или даже большевиков [108а, стр. 1145—
1146].
28
Лишенное последней опоры внутри страны, прави-
тельство Восуга од-Доуле, по существу, было обречено
на бездействие. Доклад англо-иранской комиссии воен-
ных экспертов так и не был утвержден правительством.
Рекомендации английских финансовых советников во
главе с Эрмитейдж-Смитом фактически не осуществля-
лись. Хотя выборы в меджлис приближались к концу,
правительство постоянно откладывало созыв меджлиса
из опасения получить вотум недоверия [1086, стр. 505,
512—516, 525, 589].
Таким образом, уже к лету 1920 г. определился про-
вал английской политики в Иране. «Со времени боль-
шевистской высадки (в Энзели. — С. Л.) соглашение
можно считать мертвым, — писал Дж. Бальфур, — по
британскому военному престижу был нанесен такой
удар, что я не думаю, чтобы какой-либо персидский ми-
нистр мог после этого обеспечить ратификацию англо-
персидского соглашения. Это было настолько очевидно,
что даже заключившие его министры не сделали ника-
кой попытки к этому» [98, стр. 131, 188—189].
Тем не менее правящие круги Великобритании не
собирались отказываться ни от прежней политики, ни
от старых методов ее проведения. В меморандуме чинов-
ника «Форин-Оффиса» Овея от 25 июня 1920 г. конста-
тировалось, что англо-иранское соглашение все еще оста-
ется «краеугольным камнем» английской политики [1086,
стр. 541—542]. Возглавляемые Керзоном руководители
британской политики в Иране по-прежнему ориентиро-
вались на помещичье-феодальные силы страны и настаи-
вали на сильной абсолютистской власти.
Представители же британского империализма в Ира-
не (финансовый советник Эрмитейдж-Смит, его замести-
тель Дж. Бальфур, глава англо-иранской комиссии воен-
ных экспертов генерал Диксон и др.) пришли к выводу
о необходимости изменения методов английской полити-
ки в стране, переориентации на более либеральные, на-
ционалистические силы и создания «конституционного»
правительства. Это направление английской политики в
Иране возглавил новый британский посланник в Тегера-
не Герман Норман, назначенный на эту должность еще
в феврале в связи с переводом П. Кокса на должность
верховного комиссара Англии в Ираке, но прибывший в
страну лишь в июне 1920 г. [1086, стр. 522, 585—587,
29
593—595]. Возникшие среди правящих кругов Англии
расхождения по вопросу о дальнейшем направлении
британской политики в Иране явились новым проявлени-
ем кризиса английской колониальной политики в этой
стране.
Новый британский посланник сразу же поставил пе-
ред Керзоном вопрос о замене Восуга од-Доуле (прави-
тельство которого фактически было уже сметено волной
национально-освободительного движения) популярным в
националистических кругах деятелем. 25 июня, исполь-
зовав колебания Керзона, Г. Норман, действуя факти-
чески без инструкций [1086, стр. 545, 611], побудил пра-
вительство Восуга од-Доуле выйти в отставку. Новым
премьером был назначен вопреки желанию Керзона
[1086, стр. 535] Мошир од-Доуле, популярный в нацио-
налистических кругах деятель либерального крыла фео-
дально-помещичьего лагеря. В состав нового кабинета
вошли и другие видные националисты: Мостоуфи оль
Мамалек, Мотамен оль-Мольк, Мохбер ос-Салтане, Мо
саддык ос-Салтане.
Между Г. Норманом и Моширом од-Доуле была до
стигнута следующая договоренность относительно поли-
тики нового кабинета: с целью подготовить «обществен-
ное мнение» к принятию соглашения 1919 г. правитель-
ство должно было издать официальную декларацию о
временной приостановке всех мероприятий по его осу-
ществлению; провести новые выборы в меджлис, по-
скольку незаконный порядок избрания депутатов при
Восуге од-Доуле вызвал повсеместное недовольство об-
щественности; послать миссию в Москву для нормализа-
ции советско-иранских отношений. После этого Мошир
од-Доуле считал возможным добиться ратификации
меджлисом соглашения 1919 г. Для осуществления этой
политики он требовал продолжения английской финан-
совой помощи 13.
«Либерализация» британской политики в Иране была
предпринята Г. Норманом с целью предотвратить даль-
нейший рост революционного движения. В то же время
приостановка мероприятий по осуществлению англо-
13 Англия выплачивала Восугу од-Доуле ежемесячно 350 тыс.
туманов на правительственные расходы и 100 тыс. туманов на со-
держание казачьей дивизии [1086, стр. 518; 98, стр. 109—112].
30
иранского соглашения давала правящим кругам Ирана
и английским империалистам возможность маневриро-
вать, прикрывать вооруженную борьбу с освободитель-
ным движением необходимостью единства действий на-
ционалистов.
Поставленный перед свершившимся фактом, Керзон
после некоторых колебаний вынужден был частично со-
гласиться с действиями своего посланника. В телеграмме
от 1 июля он сообщил Г. Норману о согласии Англии
продлить срок выплаты субсидий на четыре месяца, на-
чиная с июля, с тем чтобы за этот период меджлис
утвердил соглашение. На содержание казачьей дивизии
и другие военные цели предлагалось начать выплату
обусловленного соглашением 1919 г. займа в 2 млн. ф.
ст. Одновременно Керзон категорически возражал про-
тив отправки иранской правительственной миссии в
Москву. В заключение он писал: «Правительство Его
Величества не намерено отказываться от общей линии
политики, которой оно неизменно следовало на всем про-
тяжении администрации Восуга од-Доуле» [1086,
стр. 553—554].
Правительство Мошира од-Доуле отказалось от полу-
чения займа, сославшись на то, что этот шаг противо-
речил бы его собственной декларации. А через некоторое
время после прихода к власти, несмотря на недовольство
Керзона, оно начало переговоры о восстановлении отно-
шений с Советской Россией. В ноте министра иностран-
ных дел Ирана Мошар ос-Салтане от 2 августа 1920 г.,
переданной Советскому правительству через поверенного
в делах Ирана в Лондоне, сообщалось о назначении
иранского посла в Стамбуле Мошавер оль-Мамалека
чрезвычайным послом при Советском правительстве для
ведения переговоров [32, т. III, стр. 153]. В конце октяб-
ря Мошавер оль-Мамалек прибыл в Москву.
Однако правительство Мошира од-Доуле не стреми-
лось к последовательному использованию дружествен-
ного содействия Советского правительства против
засилья английского империализма в стране. В восстанов-
лении отношений с Советской Россией, являвшемся од-
ним из основных требований национально-освободитель-
ного движения, оно искало прежде всего возможность
ослабить это движение в целях сохранения позиций пра-
вящей верхушки. Кроме того, нормализацией отношений
31
с Советским правительством и проведением тактики за-
тяжек и проволочек в отношении к англо-иранскому со-
глашению 1919 г. правительство Мошира од-Доуле, по
существу, стремилось вернуться к традиционной линии
внешнеполитической ориентации господствующих клас-
сов Ирана — лавированию между Россией и Англией, ис-
пользованию в интересах правящей верхушки противоре-
чий между этими державами.
В то же время, отражая интересы широких национа-
листических кругов, недоводъш^-акглииС^ой политикой
в Иране, Мошир од-Доуле сделал попытку привлечь в
страну америкацскйй-жайнт^л. Решено^ было пригласить
американских советников для работы в военном мини-
стерстве, министерствах финансов, общественных работ,
департаменте здравоохранения; создать национальный
банк под руководством американского эксперта; предо-
ставить американским компаниям концессии на строи-
тельство железных и шоссейных дорог, а также эксплуа-
тацию нефтяных ресурсов Северного Ирана [114,
стр. 100—101].
Выдвинутая таким образом правительством Мошира
од-Доуле «программа экономического возрождения»
Ирана фактически была первой крупной после войны
попыткой националистических кругов, ориентировавших-
ся в годы войны на германский империализм, опереться
на другую «нейтральную» державув* целях предотвра-
щения экономического и политического поглощения
^страны английским капиталом.
Американский империализм, активно добивавшийся
в послевоенные годы «равных возможностей» в деле
эксплуатации природных ресурсов стран Азии, в том
числе и Ирана, и приступивший к расширению своего
контроля над мировыми ресурсами нефти, особый инте-
рес проявил к получению нефтяной концессии в Север-
ном Иране Компания «Стандард ойл оф Нью-Джерси»
сразу же изъявила готовность взять на себя эксплуата-
цию североиранских нефтяных месторождений, хотя это
и грозило ей крупными осложнениями с Англо-персид-
ской нефтяной компанией. Дело в том, что весной 1920 г
АПНК без санкции иранского правительства приобрела
у русского подданного Хоштария полученную им в годы
войны концессию на добычу нефти в северных провинци-
ях Ирана и создала на этой основе совместно с «Бирма
32
ойл компани» общество «Норт Першей ойлс» [192,
стр. 331].
С целью укрепить «Стандард ойл» в ее решений
иранский посланник в Вашингтоне заявил в августе
1920 г. государственному секретарю США, что его пра-
вительство предпочитает предоставить концессию в се-
верных провинциях американской, нежели другой иност-
ранной, компании. В начале сентября министр иностран-
ных дел Ирана прямо заявил американскому посланнику
в Тегеране Колдуэллу, что нынешнее иранское прави-
тельство считает концессию Хоштария незаконной и что
меджлис непременно аннулирует ее. Однако до созыва
меджлиса правительство Мошира од-Доуле не считало
возможным разрешить «Стандард ойл» начать поиско-
вые работы в Северном Иране [1346, стр. 352—355]14.
Попытка же Керзона заставить премьера признать за-
конность концессии Хоштария не увенчалась успехом
[1086, стр. 600—601, 614].
Одновременно кабинет Мошира од-Доуле активно
проводил в жизнь решение о приостановке всех меро-
приятий по осуществлению англо-иранского соглашения.
Финансовая и военная миссии, не имея возможности про-
должать работу, находились в стране в весьма двусмыс-
ленном положении. Эрмитейдж-Смит решил было уйти
в отставку, но в августе 1920 г. был послан в Лондон для
переговоров с АПНК и проверки ее расчетов с иранским
правительством [1086, стр. 570—571, 593—595; 179,
стр. 99]. Были вынуждены выехать из Ирана («до рати-
фикации соглашения») и два военных советника [1086,
стр. 591]. Генералу Диксону и другим оставшимся анг-
лийским специалистам, по свидетельству Дж. Бальфура,
также «не дали возможности показать себя на деле»
[98, стр. 132].
Более того, Мошир од-Доуле, к явному неудоволь-
ствию англичан, назначил командира казачьей дивизии
полковника Старосельского главнокомандующим армией,
14 В декабре 1920 г. иранский посланник в Вашингтоне в нео-
фициальной беседе с руководителем Внешнеторгового отдела гос-
департамента А. Мильспо заявил, что возможность получения аме-
риканской компанией нефтяной концессии в Северном Иране была
бы вне сомнения, если США могли бы предоставить Ирану, находяще-
муся в финансовой зависимости от Англии, крупный заем [1346,
стр. 356—357].
3 С. Л. Агаев
33
поручив ему объединить усилия казачьей дивизии, жан-
дармерии и других частей в борьбе с национально-осво-
бодительным движением в северных провинциях [98,
стр. 197; 58, стр. 176, 188]. К сентябрю 1920 г. революци-
онное движение в Иранском Азербайджане было подав-
лено, а единый антиимпериалистический фронт в Гиляне
был расколот путем переговоров с Кучек-ханом.
Хотя проводимая правительством Мошира од-Доуле
политика подавления национально-освободительного
движения отвечала интересам английского империализ-
ма, однако приостановка мер по осуществлению согла-
шения 1919 г. и одновременные просьбы финансовой и
военной помощи вызывали подозрения Керзона. В теле-
граммах Г. Норману от 19 и 31 июля министр иностран-
ных дел Англии выражал сомнение в искренности заяв-
лений Мошира од-Доуле о его конечном намерении ра-
тифицировать соглашение. Керзон упрекал Г. Нормана
в том, что действия премьера находятся в полном проти-
воречии с его обещаниями, что премьер использует вы-
годы соглашения, но игнорирует обязательства [1086,
стр. 567—568, 581—582]. Тем не менее Керзон не считал
необходимым заменять кабинет Мошира од-Доуле Дру-
гим и только выражал желание, чтобы он до конца ок-
тября, т. е. до истечения четырехмесячного срока выпла-
ты субсидий, решил судьбу соглашения 1919 г. [1086,
стр. 592, 595—596].
Однако уже 25 сентября Г. Норман в телеграмме Кер-
зону писал, что падение правительства Мошира од-Доу-
ле теперь не вызовет его сожаления, как это было два
месяца назад, так как в результате принятых им мер в
значительной степени удалось рассеять имевшееся среди
господствующих классов недоверие к английской поли-
тике в Иране и настолько сильно увеличить шансы про-
хождения англо-иранского соглашения через меджлис,
что этого можно достичь и с другим правительством
[1086, стр. 611—612]. В действительности Г. Норман сам
убедился к этому времени в том, что проводимый им
курс не даст желаемых результатов, тем более что пре-
доставленный английским правительством четырехмесяч-
ный срок для ратификации соглашения был уже на ис-
ходе. «Подобно многим другим,— пишет Дж. Бальфур,—
я никогда не придавал ни малейшего значения заявлени-
ям правительства о желании довести дело до конца. Если
34
в действительности такие намерения все же имелись,
абсолютно ничего не было сделано, чтобы их осущест-
вить» [98, стр. 195].
Еще 20 июля Г. Норман потребовал от Мошира од-
Доуле созыва меджлиса, на что премьер заявил, что не-
обходимо провести хотя бы переизбрание тех депута-
тов, которые не пользуются доверием населения [1086,
стр. 569; 172, стр. 60—61]. В середине сентября Г. Нор-
ман узнал, что выборы не только не закончились, но в
некоторых местах и не проводились в связи с боязнью
местных властей вызвать против себя недовольство на-
селения. Хотя можно было составить кворум из депута-
тов, избранных при Восуге од-Доуле, правительство не
решалось созывать меджлис [1086, стр. 606—607, 617].
К тому же сложившаяся ситуация на севере не толь-
ко уменьшила шансы на утверждение соглашения 1919 г.
меджлисом, но и создала угрозу всем английским пози-
циям в стране. Несмотря на раскол единого антиимпе-
риалистического фронта в Гиляне, революционные силы
этой провинции продолжали успешно сдерживать наступ-
ление правительственных войск и даже перешли в контр-
наступление, выдвинув план похода на Тегеран. В это
же время по просьбе правительства Гилянской республи-
ки правительство Советского Азербайджана, обеспокоен-
ное английской угрозой своим границам, направило в
Гилян войска.
Неудачам на гилянском фронте в значительной мере
способствовал рост антианглийских настроений среди
казаков. В августе—октябре 1920 г. казаки дважды сда-
вали столицу Гиляна — Решт, не оказывая фактического
сопротивления повстанцам, причем оставляли даже по-
зиции, которые занимали английские войска вблизи
города. Вторичная эвакуация Решта, по мнению бри-
танского командования, не была вызвана какой-либо
военной необходимостью, поскольку казаки не были
даже атакованы и сдали город без боя [1086, стр. 598—
599, 618; 39, стр. 109—110]. Ссылаясь на эти факты, анг-
лийское командование переложило вину за неудачи на
гилянском фронте на русских офицеров казачьей диви-
зии. В середине сентября между английским командова-
нием в Иране и полковником Старосельским произошел
крупный конфликт. Последний без обиняков заявил, что
окажет сопротивление всяким планам реорганизации
3* 35
дивизии, и в первую очередь перережет английские ком-
муникации, связывающие британские войска в Иране с
их базой в Месопотамии [1086, стр. 605].
Английское правительство было вынуждено принять
срочные меры для защиты центральных провинций от
наступления гилянских отрядов. 26 сентября командую-
щий британскими войсками в Иране генерал Чампейн,
весьма скептически относившийся к возможности обо-
роны столицы, был заменен генералом Айронсайдом.
В начале октября английский кабинет, несмотря на со-
противление военного министерства, настаивавшего на
выводе войск из Ирана до наступления зимы, принял
решение (с целью помочь иранскому правительству в
борьбе «против внутренних и внешних врагов») оставить
войска в стране до весны 19'21 г. [1086, стр. 614—615,
670—€71].
Когда же 21 октября казаки вторично оставили Решт,
Г. Норман и Айронсайд потребовали у премьера и шаха
немедленного смещения русских офицеров и замены их
британскими инструкторами с целью реорганизации ди-
визии. В случае отказа они угрожали прекращением вы-
платы субсидий и выводом английских войск из Север-
ного Ирана. Мошир од-Доуле согласился сместить Ста-
росельского, но категорически отказался допустить анг-
лийских офицеров в дивизию, сославшись на то, что эта
мера будет противоречить политике его кабинета и осла-
бит перспективы ратификации соглашения [1086,
стр. 618—621].
Предпринятая Г. Норманом акция привела 27 октяб-
ря 1920 г. к отставке правительства Мошира од-Доуле.
Г. Норман и в этот раз действовал без инструкций
Керзона и только постфактум просил санкционировать
свои действия. При этом он ссылался на то, что пребы-
вание русских офицеров во главе казачьей дивизии и
их противодействие реорганизации вооруженных сил
Ирана не позволили бы осуществить англо-иранское со-
глашение в случае его ратификации, что он был вынуж-
ден действовать самостоятельно, поскольку неожиданно
появившаяся возможность их смещения могла быстро
исчезнуть [1086, стр. 619—620, 633—634; 98, стр. 203].
Одновременно Г. Норман решил привести к власти
одного из крупнейших иранских феодалов — Сепехдара,
рассчитывая, что тот установит полицейскую диктатуру
36
в стране и продолжит проводимую Восугом од-Доуле
политику арестов и репрессий.
Изменение в проводимом английским посланником
курсе было вызвано тем, что в сложившихся к этому
времени условиях продолжение политики опоры на на-
ционалистические элементы либерального крыла фео-
дально-помещичьего лагеря не могло больше оправдать
себя. Логика дальнейших уступок национально-освобо-
дительному движению требовала теперь отказа от согла-
шения 1919 г. И Г. Норман был вынужден склониться к
установлению «сильной власти» в Иране, т. е., по суще-
ству, вернуться к проведению первоначального курса
Керзона 15.
Несмотря на просьбы Г. Нормана, английский каби-
нет отказался от дальнейшей выплаты субсидий, согла-
сившись лишь на авансирование иранского правитель-
ства Шахиншахским банком. Вместе с тем Керзон на-
стаивал на созыве меджлиса и окончательном решении
до конца года судьбы англо-иранского соглашения [1086,
стр. 627, 632—633, 637; 152, стр. 289—291].
В начале ноября 1920 г. был сформирован новый
иранский кабинет во главе с Сепехдаром. Однако расче-
ты английской дипломатии с помощью реакционной фео-
дальной верхушки укрепить свои позиции в Иране в
создавшихся условиях были обречены на провал. Новый
премьер, по существу, был вынужден следовать полити-
ке предшествующего кабинета.
Правительство Сепехдара продолжило начатые Мо-
широм од-Доуле переговоры в Москве по заключению
ирано-советского договора, хотя также занимало в этом
вопросе двойственную позицию. Так, согласившись вна-
чале принять в Тегеране Ф. А. Ротштейна в качестве
полпреда РСФСР в Иране, оно спустя некоторое время
отказалось от этого впредь до подписания договора
[1086, стр. 685, 695, 729; 146, стр. 64]. Переговоры с Со-
ветским правительством Сепехдар стремился главным
15 Резкие повороты в действиях Нормана в Тегеране, обуслов-
ленные в значительной мере быстро изменяющейся внутриполитиче-
ской ситуацией в. Иране, естественно вызывали недовольство и под-
час непонимание в Лондоне. Керзон, в свое время возражавший
против замены Восуга од-Доуле Моширом од-Доуле, упрекал свое-
го посланника в отсутствии логики и последовательности в его дей-
ствиях [1086, стр. 628—629, 658; 56, стр. 22—23].
37
образом использовать с целью ослабить национально-
освободительное движение в стране и предотвратить
мерещившуюся ему, как и многим другим представите-
лям господствующих классов, опасность «большевист-
ского вторжения» в Иран 16. Тем не менее продолжение
ирано-советских переговоров являлось крупной уступкой
правящих кругов национально-освободительному движе-
нию.
Кабинет Сепехдара фактически продолжал политику
Мошира од-Доуле и в отношении англо-иранского согла-
шения. С согласия английского посланника новый премь-
ер, подобно своему предшественнику, издал декларацию,
в которой заявил, что до утверждения соглашения медж-
лисом не предпримет никаких шагов по его выполнению,
но одновременно, в отличие от него, принял меры для
созыва меджлиса. 17 ноября губернаторам провинций
был направлен циркуляр, требовавший прибытия избран-
ных депутатов в Тегеран [178, стр. 46—47, 51]. Однако
эта мера ничего не дала. Провинциальные власти, по
существу, не выполняли распоряжений правительства.
Многие депутаты под различными предлогами по нес-
кольку раз откладывали поездку, часть столичных же
депутатов, опасаясь народного возмущения, покинули
Тегеран [1086, стр. 643, 651]. Сепехдар предложил англи-
чанам раздать в качестве взяток депутатам 100 тыс. ф.
ст., но Керзон отказался от этого шага [1086, стр. 649,
656—657].
Новый кабинет уволил из казачьей дивизии всех рус-
ских офицеров, однако не решился заменить их англи-
чанами, хотя при вступлении в должность премьера Се-
пехдар согласился ввести британских офицеров в каза-
чью дивизию «независимо от соглашения». В телеграмме
Керзону от 11 декабря Г. Норман писал, что «отказ на-
нять британских офицеров был не частью какого-либо
детально разработанного плана, а лишь результатом той
робости, которая характеризует все персидские кабине-
ты» (1086, стр. 661]. Только нескольким английским офи-
церам, приглашенным ранее для организации жандарме-
рии в Азербайджане, была предоставлена возможность
16 Гарантию «против мести большевиков» правящая верхушка
стремилась получить и через обсуждавшийся тогда англо-советский
торговый договор [1086, стр. 697].
38
неофициально работать среди казаков в «некоем неопре-
деленном», «квазисовещательном качестве» [98, стр. 132,
207—208, 219]17. Таким образом, командование казачьей
дивизией неожиданно оказалось в руках иранских офи-
церов.
21 ноября английский посланник вручил Сепехдару
ноту (а 24 ноября — устный ультиматум) с требованием
разрешить британским инструкторам «независимо от
соглашения» начать реорганизацию казачьей дивизии,
слив ее лучшие части с другими воинскими формирова-
ниями, с тем чтобы до вывода английских войск подгото-
вить самостоятельную иранскую армию, способную про-
тивостоять «большевистскому вторжению» [1086,
стр. 641—642].
Созванный 27 ноября для рассмотрения английских
требований чрезвычайный Верховный совет из предста-
вителей светских и духовных феодалов рекомендовал
воздержаться от принятия решения до созыва меджлиса
под тем предлогом, что он некомпетентен решать столь
важный вопрос. Во время дискуссии по вопросам внеш-
ней политики один из представителей духовенства зачи-
тал подписанное тысячами людей письмо с призывом
соблюдать нейтралитет между Англией и Советской
Россией [1086, стр. 646—647; 126, стр. 76]. Заседание со-
вета показало, что в сложившихся условиях даже реак-
ционная феодальная верхушка не решилась открыто вы-
ступить в защиту англо-иранского соглашения, понимая,
что продолжение проанглийской политики может окон-
чательно подорвать ее власть в стране. После заседания
совета Сепехдар начал готовить ответ на ноту Г. Норма-
на, равносильный вежливому отказу принять английские
требования [1086, стр. 653].
Однако среди части господствующих классов и даже
националистических кругов, опасавшихся, что с выводом
английских войск иранские вооруженные силы окажутся
неспособными самостоятельно противостоять продвиже-
17 Выступая 8 марта 1921 г. в палате общин, заместитель мини-
стра иностранных дел Великобритании говорил: «Договоренность,
по которой генерал Диксон и его офицеры должны были принять
на себя временную ответственность за персидскую казачью дивизию
после увольнения русских офицеров, не была осуществлена, и ни-
какие боитанские офицеры не служат и не служили в дивизии»
[153, т. 139, стр. 215].
39
нйю гилянской Красной Армии, были сторонники при^
нятия английских требований. Сеид Зия эд-Дин Таба-
табаи, тайный советник правительства Сепехдара, и Сар-
дар Моаззам (Теймурташ), один из видных представите-
лей националистических кругов феодально-помещичьего
лагеря, в начале декабря предложили Сепехдару изме-
нить свое решение. Под их влиянием премьер выразил
согласие на реорганизацию иранских вооруженных сил
британскими офицерами, нанятыми по годовому конт-
ракту независимо от англо-иранского соглашения, но
при условии предоставления Англией финансовой и во-
енной помощи в сумме 1 млн. ф. ст. Для контроля над
расходованием этих денег предполагалось привлечь анг-
лийских финансовых экспертов.
Убеждая Керзона принять этот план, Г. Норман за-
являл, что его осуществление позволит немедленно реа-
лизовать наиболее важную часть соглашения 1919 г. и
облегчит принятие оставшейся части. Изменение пози-
ции премьера, писал Г. Норман, может вызвать отстав-
ку некоторых членов правительства, что позволит ввести
в кабинет Сеид Зия эд-Дина и Сардара Моаззама [1086,
стр. 653—654, 657; 98, стр. 209]. Позже Г. Норман отме-
чал, что наличие в распоряжении иранского правитель-
ства эффективной вооруженной силы даст возможность
созвать меджлис, так как только в этом случае депутаты
будут высказываться без страха [1086, стр. 663, 665—
666].
В ответной телеграмме от 9 декабря Керзон писал,
что подобная политика не вызывает у него доверия и не
должна поощряться, что в сложившейся ситуации един-
ственным путем осуществления соглашения может быть
«законная парламентская мера» [1086, стр. 658]. Несмот-
ря на неоднократные попытки Г. Нормана переубедить
Керзона, последний 19 декабря вновь подтвердил свою
точку зрения [1086, стр. 665].
Неожиданно появившаяся у Керзона приверженность
к «законным парламентским мерам» и его отмежевание
от действий, совсем недавно составлявших основную
черту английской дипломатии, были всего лишь выраже-
нием новой ориентации британской колониальной поли-
тики в Иране, принятой в конце 1920 г. под давлением
ряда обстоятельств. Усиление антиимпериалистического,
национально-освободительного движения, ставшего
40
определяющим фактором внутриполитической жизни
Ирана, и в особенности успехи гилянской Красной Армии
в борьбе с британскими войсками и правительственными
отрядами заставили правящие круги Великобритании
начать подготовку к эвакуации своих войск из страны.
13 декабря была издана инструкция о немедленном рос-
пуске Хорасанского и Сеистанского корпусов на востоке
Ирана [1086, стр. 663]. Был предусмотрен также роспуск
Корпуса южноперсидских стрелков к концу года. Каби-
нет Сепехдара был официально уведомлен о решении
английского правительства вывести из Ирана весной
1921 г. британские войска. 15 декабря военный министр
Англии У. Черчилль официально заявил об этом реше-
нии в палате общин; 4 января английский кабинет уста-
новил точную дату начала вывода войск — 1 апреля
1921 г., а к этому времени было решено вывезти из Ира-
на все британские войсковые обозы [152, стр. 289—290;
153, т. 136, стр. 537; 162, 16.XII.1920; 1086, стр. 682—
683]18.
Ослаблению позиций английского империализма в
Иране способствовал также успешный ход советско-
иранских переговоров. Разработанный в начале декабря
1920 г. проект советско-иранского договора был одобрен
созванным вторично 1 января 1921 г. Верховным сове-
том, который постановил внести на обсуждение буду-
щего меджлиса одновременно этот проект и английские
требования. В ходе обсуждения поднятого в начале но-
ября 1920 г. иранским правительством вопроса о 'выводе
азербайджанских советских войск из Гиляна правитель-
ство Азербайджанской ССР, вынужденное держать вой-
ска в районе Энзели и Решта в целях самообороны и
недопущения к своим границам английских войск, на-
ходившихся в Казвине, предложило вывести с иранской
территории одновременно азербайджанские и английские
войска под контролем смешанной ирано-англо-азербайд-
жанской комиссии [32, т. III, стр. 491—493]. Это предло-
жение, поддержанное правительством РСФСР, в ходе
дальнейших переговоров было принято и иранской сто-
роной.
Дружественная позиция Советского правительства
18 На запрос шаха, останутся ли английские войска в Иране, в
случае если соглашение 1919 г. будет ратифицировано, Норман от-
ветил отрицательно [1086, стр. 679].
41
по отношению к Ирану и его стремление оказать иран-
скому народу морально-политическую поддержку в вос-
становлении независимости страны, в освобождении от
английского ига воспринимались британскими империа-
листами как стремление ввести советские войска в Иран.
При этом весьма характерно, что англичан беспокоила
угроза не только вооруженного «вторжения», но и «сред-
ствами пропаганды» (как отмечалось в меморандуме
одного из высокопоставленных чиновников «Форин-Оф-
фиса», Дж. Черчилля, от 20 декабря 1920 г.) [1086,
стр. 666—667]. Более того, генерал Айронсайд 19 января
1921 г. на собрании глав иностранных дипломатических
миссий в Тегеране заявил, что, несомненно, вслед за
«большевистским вторжением» в столице начнется рево-
люция [1086, стр. 700].
Представителей иностранных государств в Иране
охватила паника и растерянность. Еще в начале декаб-
ря 1920 г. все иностранные подданные и консульства '
эвакуировались из Тебриза. Со второй половины декаб-
ря командование английской армии в Иране начало под-
готовку к эвакуации из страны гражданских лиц. 6 ян-
варя Г. Норман объявил на собрании в британской мис-
сии глав английских предприятий об эвакуации женщин
и детей. Шахиншахский банк был вынужден принять
решение о прекращении всех операций и закрыл свои
отделения в Тебризе, Мешхеде, Кермане, а 24 декабря
объявил о возможности полной эвакуации [1086, стр. 647,
664, 679—680, 688, 703, 708, 716; 88, № 61, 1921, стр. 12;
98, стр. 210; 32, т. IV, стр. 12, 661].
В этих условиях правящие круги Англии были вы-
нуждены встать на путь пересмотра своей политики в
стране. Столкнувшись с невозможностью сохранить свое
господство над всем Ираном, Керзон и другие руково-
дители английской политики, стремясь сохранить пози-
ции Англии хотя бы в центральной и южной частях
страны, решили пойти на раскол Ирана и создание так
называемой Южноперсидской федерации, зависимой от
Англии.
Весьма характерен в этом отношении упоминавший-
ся выше меморандум Дж. Черчилля от 20 декабря
1920 г., содержащий конкретные рекомендации относи-
тельно дальнейшей линии политики. Меморандум исхо-
дит из того, что вывод британских войск неизбежно при-
42
ведет к «большевистскому вторжению» в Иран и уста-
новлению в северной части страны «разновидности
Советов». Исходя из этих предпосылок, Дж. Черчилль
предлагал составить правительство из «сильных лично-
стей» вроде известного реакционера Эйн од-Доуле, пере-
вести столицу в Исфаган, заручиться поддержкой бахти-
арских племен, сохранить Корпус южноперсидских
стрелков, а также оставить всякие попытки ратификации
соглашения 1919 г. и реорганизации казачьей дивизии
британскими офицерами, как бесполезные и даже вред-
ные. Эти меры, по мнению Дж. Черчилля, позволили бы
«спасти от большевизма» Центральный и Южный Иран
и сохранить Англо-персидскую нефтяную компанию
[1086, стр. 666—669].
Основные пункты этого меморандума были положены
в основу иранской политики английского кабинета. Они
почти полностью повторяются в инструкциях Керзона
Г. Норману. Начиная с 23 декабря министр иностран-
ных дел несколько раз предостерегал своего посланника
от поощрения всякого рода плавов в духе предложений
Сеида Зия эд-Дина и Сардара Моаззама с мотивиров-
кой, слово в слово совпадающей с положениями мемо-
рандума. 3 января 1921 г. Керзон писал: «В этих услови-
ях мы рассматриваем ситуацию с точки зрения британ-
ских интересов в Персии, с целью защиты последних в
центре и на юге и спасения по возможности большей ча-
сти страны от опустошения большевизмом» [1086,
стр. 680]. Вместе с тем Керзон проявил безразличие к
ратификации соглашения и предложил Г. Норману рас-
смотреть возможности достижения соглашения с глава-
ми бахтиарских племен и использования южноперсид-
ских стрелков в целях сохранения английского влияния
в Южном Иране и защиты нефтепромыслов [1086,
стр. 670—671, 679—680, 682]. В середине января Керзон
добился санкции английского казначейства на сохране-
ние Корпуса южноперсидских стрелков до 31 марта
1921 г. [1086, стр. 693, 697].
Новая ориентация английской политики в Иране полу-
чила дальнейшее развитие в меморандуме британского
верховного комиссара в Ираке П. Кокса от 29 января
1921 г., получившем высокую оценку Керзона. В мемо-
рандуме предлагалось продолжать держаться за Теге-
ран, но в случае необходимости перейти на юг. В этом
43
случае предполагалось склонить феодальных правителей
Поште-Куха и Мохаммеры, вождей бахтиарских и каш-
кайских племен объявить о своей независимости от теге-
ранского правительства и заключить между собой пакт
о союзе. Такая конфедерация, по мнению П. Кокса, ста-
ла бы «непреодолимым бастионом против большевист-
ской агрессии» и лучшей защитой британских интересов
в Иране [1086, стр. 712—714].
Таким образом, новая ориентация в иранской поли-
тике Великобритании была направлена на сохранение
английского господства в зависимости от обстоятельств
либо во всем Иране, либо в южной части страны. Отсю-
да вытекала двойственная, выжидательная позиция бри-
танской дипломатии, особенно ярко проявившаяся в от-
ношении к соглашению 1919 г. С начала 1921 г. Англия
фактически отказалась от соглашения. Это должно было
обеспечить ей в случае надобности свободу действий на
юге, поскольку его заключение сопровождалось отказом
от соглашения 1907 г. о разделе Ирана на сферы влия-
ния; возвращение же к этому соглашению было облег-
чено тем, что Англия в свое время предусмотрительно
воздержалась от его формальной денонсации. Точно так
же теперь английское правительство заняло выжидатель-
ную позицию в отношении денонсации соглашения 1919 г.
Как и в случае с соглашением 1907 г., это сохраняло за
правящими кругами Великобритании возможность вновь*
вернуться к нему при благоприятных условиях [подроб-
нее см.: 9, 11]19.
Приступив к осуществлению нового курса политики
в Иране, британские дипломаты с конца 1920 г. начали
обсуждать с правящими кругами планы перевода столи-
цы на юг. Хотя Сепехдар сразу же выразил готовность
переехать с правительством в Исфаган, его кабинет в
ситуации, вызванной приближающимся выводом британ-
ских войск, уже не устраивал. Англию. Г. Норман писал
13 января: «Вывод из страны единственной защиты про-
тив большевиков побудил его в последнее время искать
поддержки демагогов, которые открыто признают, что
видят спасение Персии в соглашении с Российским Со-
ветским Правительством» [1086, стр. 689, 693—694].
19 Предложение правительства Индии о публичном отказе от
соглашения 1919 г. в целях сохранения престижа Керзон назвал
«нахальным» [1086, стр. 705—706].
44
В середине января Г. Норман предложил Керзону
два варианта «сильного» правительства. Первый из них
предусматривал создание кабинета во главе с Носретом
од-Доуле, который в это время после длительного пребы-
вания в Европе прибыл в Иран и находился в Керман-
шахе; второй — во главе с известным националистом
лМостоуфи оль-Мамалеком, однако в правительство
должны были войти и такие реакционеры, как Фарман-
Фарма и Эйн од-Доуле. Считая Носрета од-Доуле наи-
более подходящей фигурой на случай перевода столицы
па юг, Керзон одобрил первое предложение Г. Нормана
[1086, стр. 694, 697—699]20.
Для обеспечения поддержки бахтиарских ханов Кер-
зон направил в Иран в помощь Норману известного анг-
лийского агента майора Ноэля [1086, стр. 699, 714], кото-
рый еще в годы войны действовал среди бахтиарских и
других племен, будучи английским консулом в Ахвазе
[109, стр. 34]. Спустя полгода после приезда в Иран
Ноэль писал верховному комиссару Англии в Ираке
П. Коксу: «Я был послан в Персию... в январе, когда ка-
залось, что за уходом наших войск последует больше-
вистское вторжение и создание советского правительства,
вследствие чего у нас развязались бы руки на юге. Этот
прогноз оказался неверным. Вместо того чтобы двигать-
ся вперед, большевики ушли... Их политика состоит в
том, чтобы сохранить целостность Персии и предупре-
дить во что бы то ни стало образование нами южной фе-
дерации» 21.
Таким образом, в целях сохранения и упрочения сво-
их позиций на юге правящие круги Англии взяли курс
на усиление децентрализации Ирана и поощрение граж-
данской войны в стране22. На карту было поставлено
20 Однако принц Фируз несколько раз откладывал свой приезд
в Тегеран и прибыл лишь спустя месяц [1086, стр. 698, 721].
21 Это письмо стало достоянием гласности и было опубликовано
газетой «Правда» 22 мая 1922 г. Цитируемая выдержка из письма
приводится также в работах Л. Фишера [115, т. I, стр. 429], П. Пи-
райеша [135, стр. 56] и др. Достоверность этого документа можно
считать установленной.
22 В январе 1921 г. Г. Норман заявил американскому посланни-
ку в Тегеране Колдуэллу, что «Великобритания фактически решила
оставить Персию на произвол судьбы», что, по его мнению, «озна-
чало принесение в жертву британских интересов во всей Персии,
за исключением крайнего юга». Это заявление было сделано в ответ
на запрос Колдуэлла об отношении Англии к возможному пригла-
45
само существование иранской государственности. Как
реакция на империалистическую политику Англии, дей-
ствующей по принципу «разделяй и властвуй», как выход
из того глубокого и затяжного экономического и полити-
ческого кризиса, в который ввергли страну британские
империалисты, 21 февраля 1921 г. (по иранскому кален-
дарю—3 хута 1299 г.) в Тегеране был совершен государ-
ственный переворот.
ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОДГОТОВКА ГОСУДАРСТВЕННОГО
ПЕРЕВОРОТА 192*1 г.
«Переворот 3 хута», как принято называть в иранской
литературе государственный переворот 1921 г., хотя и был
верхушечным по форме, отражал глубокие внутренние
процессы. При этом в программе заговорщиков явственно
прослеживаются две противоречивые тенденции, одна из
которых соответствовала интересам помещичье-феодаль-
ных кругов столицы, другая — буржуазно-помещичьих
кругов северных провинций.
Приближавшийся вывод британских войск в услови-
ях продолжавшегося демократического движения побуж-
дал имущие классы искать новые пути и методы сохране-
ния своего господства. Проанглийские круги Тегерана —
помещики-феодалы и особенно верхушка купечества,
связанные торговыми операциями с Англией, видели в
британском империализме естественного союзника в
борьбе с национально-освободительным движением. Ин-
тересы этих кругов заключались в том, чтобы, с одной
стороны, предотвратить назревший революционный
взрыв и, с другой — сохранить основные позиции Англии
в стране.
Однако сохранение английских позиций в создавшей-
ся в Иране ситуации в прежней форме было невозмож-
но. В телеграмме от 11 февраля Г. Норман писал Керзо-
ну: «Наши друзья единодушно просят нас спасти их от
увеличивающихся затруднений отказом от него (согла-
шению иранским правительством американских финансовых, техни-
ческих и особенно военных экспертов. Норман добавил, что в сло-
жившихся условиях не может быть никакого возражения Англии на
это .и что английские офицеры покинут Иран вместе с британскими
войсками и не останутся в стране, даже если бы их просило об
этом правительство Ирана [134в, стр. 633—634].
46
шения 1919 г.— С. А.). Группа, состоящая из 55 хорошо
расположенных к нам депутатов (меджлиса.— С. А.),
сейчас публично заявила, что будет противодействовать
ему с целью опровергнуть обвинения, выдвинутые про-
тив них в получении от нас взяток для его поддержки»
[1086, стр. 720—721]23. Эти круги стремились к сохране-
нию английских позиций в стране в замаскированной
форме.
Об этом же свидетельствует встреча 39 депутатов
меджлиса с Г. Норманом, состоявшаяся на квартире
Теймурташа. Депутаты убеждали английского послан-
ника в необходимости отказаться от соглашения 1919 г.
и согласиться на нормализацию отношений Ирана с Со-
ветской Россией, что, по их мнению, помогло бы спра-
виться с революционным движением в стране. Вместе с
тем депутаты заверили Г. Нормана, что с открытием
меджлиса приложат все усилия для «защиты политиче-
ских интересов Англии» и путем проведения финансовых
и военных реформ будут добиваться того, чтобы «комму-
низм никогда не мог найти себе дорогу на территорию
этой страны». На следующий день эта группа депутатов
опубликовала открытое письмо, в котором потребовала
аннулирования соглашения 1919 г. [193, стр. 57; 107,
стр 138].
К этому времени большую популярность среди теге-
ранских аристократов и купцов приобрел Сеид Зия эд-
Дин. Тесно связанный с английской миссией в период
правления Восуга од-Доуле, Сеид Зия эд-Дин, как ука-
зывалось выше, после начавшегося провала соглашения
1919 г. вынужден был отказаться от проявления своей
англофильской ориентации. Вращаясь в националистиче-
ских кругах, Сеид Зия эд-Дин сумел расположить к себе
ряд националистически настроенных деятелей, в том чис-
ле известных демократическими убеждениями поэтов
Эшки, Арефа, полковника жандармерии Мохаммед Таги-
хана и др. Связи Сеид Зия эд-Дина с националистами
при его приверженности к Англии были особенно заман-
23 В ответной телеграмме Керзон, имея в виду повышение по
соглашению 1919 г. ставок иранского таможенного тарифа, с ехид-
ством писал: «Мы сомневаемся, будут ли 55 колеблющихся ныне де-
путатов колебаться настолько, чтобы отклонить и это» [1086,
стр. 727].
47
чивы для помещичье-компрадорских кругов Тегерана.
Свертывание деятельности Шахиншахского банка, при-
нявшего решение оплачивать чеки иранских держателей
только через английскую миссию 24, еще больше подняло
авторитет Сеид Зия эд-Дина среди этих кругов, посколь-
ку он был одним из немногих лиц, имевших доступ в мис-
сию. «Банковские ограничения,— пишет П. Эвери,— слу-
чайно сделали на время Сеид Зия эд-Дина ключевой
фигурой, к которой шах и богачи вынуждены были об-
ращаться, чтобы обеспечить оплату их чеков» [97 стр. 222].
Характерно, что вышеупомянутые 39 депутатов меджли-
са опубликовали свое письмо в издаваемой Сеид Зия эд-
Дином газете «Раад» [193, стр. 30, 57, 119, 350].
В этих условиях Сеид Зия эд-Дин возродил тегеран-
ский филиал «Комите-йе ахан» («Железного комитета»),
созданного еще в начале 1919 г. в Исфагане при актив-
ном участии английского консула с целью обес-
печить правительству Восуга од-Доуле опору среди
государственных служащих25. С комитетом Сеид Зия
эд-Дина тесно сотрудничала группа «демократов»,
входившая ранее в состав правого крыла партии
[197, стр. 114—115, 150—151]. Кроме того, в комитет
вошло несколько высших офицеров казачьей дивизии
[178, стр. 96—97].
Будучи советником правительства Сепсхдара и под-
I держивая тесные связи с английской миссией, Сеид Зия
эд-Дин в тончайших деталях знал сложившуюся в стра-
не обстановку. Фактический отказ Англии от соглашения
1919 г. и прекращение ею финансовой помощи прави-
тельству были использованы Сеид Зия эд-Дином и члена-
ми возрожденного им тайного «Комите-йе ахан» для вы-
работки программы захвата власти, основное место в
которой занимали формальное аннулирование соглаше-
ния 1919 г. и аресты ряда вельмож и сановников с целью
получения денежных средств. Правда, в условиях роста
демократического движения Сеид Зия эд-Дин считал не-
обходимым проведение ряда реформ в интересах буржу-
24 Подообнее о политике Шахиншахского банка в начале 1921 г.
см.: [98, стр. 211].
25 Только в Исфагане число членов комитета составляло более
2 тыс. человек, преимущественно 'молодежи. Созданный позже в Те-
геране Центральный комитет организации был возглавлен Восугом
од-Доуле, Носретом од-Доуле и Сеид Зия эд-Дином
48
азно-помещичьих кругов26. Вместе с тем проведение
этих мероприятий было призвано создать впечатление
прихода к власти «независимого от Англии» и «револю-
ционного» правительства.
Таким образом, выход из кризиса, в котором оказа-
лась проанглийская политика правящих кругов, Сеид
Зия эд-Дин в условиях приближающегося вывода бри-
танских войск стремился найти на той же проанглийской
внешнеполитической платформе, что и Восуг од-Доуле,
но замаскированной псевдореволюционной формой. Еще
в декабре 1920 г. свое согласие войти в кабинет Сепех-
дара Сеид Зия эд-Дин обусловил созданием 15-тысячной
вооруженной армии. Английский отказ побудил его дей-
ствовать самостоятельно. П. Эвери полагает, что он мог
договориться с Мохаммед Таги-ханом, назначенным еще
Моширом од-Доуле командующим войсками и жандар-
мерией Хорасана, однако этому препятствовала отдален-
ность этой провинции от центра [97, стр. 225, 231].
Дж. Бальфур по этому поводу писал: «Он (Сеид Зия
эд-Дин.— С. Л.) был вынужден, таким образом, обдумы-
вать, может ли достаточная группа людей быть завербо-
вана среди армянских и кавказских жителей столицы, но,
насколько мне известно, никакая акция в этом направле-
нии не была предпринята к тому времени, когда были по-
лучены предложения от другой группы» [98, стр. 218—
219].
Национальная буржуазия и помещики на севере стра-
ны к этому времени уже отошли от национально-освобо-
дительной борьбы. Представляемые Кучек-ханом бур-
жуазно-помещичьи круги Гиляна еще в конце июля
1920 г. пошли на раскол единого антиимпериалистическо-
го фронта. Начавшийся переход руководства движением
в руки полупролетарских и пролетарских элементов и
обнаружившаяся тенденция перерастания антиимпериа-
листического, национально-освободительного движения
в аграрную революцию напугали тесно связанную с фео-
дальным землевладением национальную буржуазию.
Вместе с тем в результате допущенных молодой Иран-
26 Определенное влияние на Сеид Зия эд-Дина в этом отноше-
нии оказывали беженцы и военнопленные из северных провинций,
делами которых он управлял по поручению Сепехдара [193, стр. 56.
ПО].
4 С. Л. Агаев 49
ской коммунистической партией ошибок тактического,
левосектантского порядка «национальная буржуазия
отошла от движения, не исчерпав своих революционных
возможностей» [39, стр. 156].
Опасаясь углубления революционного движения, бур-
жуазно-помещичьи круги были вынуждены искать иные
пути осуществления своих требований (покончить с гос-
подством британского империализма и восстановить по-
литическую независимость страны, ограничить власть и
привилегии феодальной аристократии, ханов, Каджар-
ской династии, обеспечить при помощи реформ условия
для развития национального капитализма). В сложив-
шейся ситуации наиболее приемлемым для буржуазно-
помещичьих кругов средством осуществления их требова-
ний являлось проведение реформ сверху, путем овладе-
ния государственным аппаратом, что вместе с тем дало
бы возможность усилить его сопротивляемость возрос-
шей экспансии империализма.
Эти настроения не могли не захватить иранскую ар-
мию. Среди офицеров, бывших в основном выходцами из
купечества, помещиков и зажиточных крестьян, часто
имели место самоубийства в знак протеста против со-
глашения 1919 г. и англофильской политики иранских
кабинетов [193, стр. 40]. В условиях начавшегося отхода
буржуазно-помещичьих кругов от национально-освобо-
дительного движения и отсутствия в Иране каких-либо
устойчивых политических организаций армия являлась
единственной организованной силой в стране, способной
осуществить требования этих кругов. Наиболее боеспо-
собной и дисциплинированной частью иранской армии
была казачья дивизия.
В советской исторической литературе справедливо
указывается, что казачьи части являлись наиболее вер-
ной опорой шахского правительства, проводником влия-
ния царской России и вообще оплотом реакции. В борь-
бе с развернувшимся в Иране после первой мировой
войны национально-освободительным движением каза-
чья дивизия, руководимая русскими офицерами, также
играла главную роль. Однако контрреволюционность
вовсе не являлась чертой, имманентно присущей казачь-
им частям. Находясь на переднем крае борьбы с нацио-
нально-освободительным движением, казачья дивизия
более других частей иранской армии подвергалась разло?
50
жению. Систематическая неуплата жалованья тяжело
отражалась на благосостоянии рядовых чинов. Приведен-
ные выше факты усиления революционного брожения
среди казаков могут быть дополнены показаниями самих
англичан.
Спустя две недели после подписания соглашения
1919 г. П. Кокс сообщал Керзону о недовольстве согла-
шением со стороны «русских и персидских офицеров ка-
зачьей дивизии» [108а, стр. 1138]. В середине июня
1920 г. генерал Диксон писал в военное министерство:
«Казаки обучены несколько лучше (жандармов.— С. Л.),
но их дисциплина является притчей во языцех, и позиция
их русских офицеров такова, что представляется необхо-
димым содержать другие войска, чтобы следить за ними.
Только особые обстоятельства вынуждают использовать
их против Кучек-хана в Гиляне, но это не влияет на глав-
ный вопрос их лояльности» [1086, стр. 524]. Случаи пере-
хода казаков на сторону азербайджанских и гилянских
революционеров побудили правящие круги Англии и
Прана задуматься над планом переброски отряда южно-
персидских стрелков из Кермана к Тебризу [1086,
стр. 524, 534]. О ненадежности казаков писал и Овей в
цитированном выше меморандуме от 25 июня 1920 г.
[1086, стр. 543], и Керзон в телеграмме Норману от
31 июля [1086, стр. 581]. В меморандуме Эрмитейдж-
Смита от 14 февраля 1921 г. отмечалось: «Единственная
полудисциплинированная сила на севере, казачья диви-
зия, стала деморализованной толпой; она лишилась сво-
их русских офицеров, и трусость тегеранского правитель-
ства помешала поставить британских офицеров на их
место» [1086, стр. 722].
Прекрасно были осведомлены о настроениях казачьей
дивизии и правящие круги Ирана. В конце июня 1920 г
Мошир од-Доуле в беседе с Г. Норманом выразил опасе-
ние, что дивизия из-за неуплаты жалованья может под-
нять «флаг революции» [1086, стр. 550]. Шах также опа-
сался, что казаки могут перейти на сторону повстанцев
на севере и двинуться на столицу [1086, стр. 622—623].
Значительную часть командного состава казачьей_ди-
визии составляло патриотически настроенное Иран-*
скбе^офицёрство,выступавшее"' как протнвГзасил'ья в ар-
КГии русских офицеров, так и против передачи ее под
контроль английских инструкторов Однако в условиях
4*
51
усиления антианглийских настроений среди рядовых ка-
заков иранские офицеры противодействовали английским
попыткам добиться смещения русских офицеров, поддер-
живая все антибританские выступления полковника Ста-
росельского.
Наряду с Масуд-ханом и Казем-ханом, молодыми
офицерами жандармерии, получившими европейское об-
разование и служившими тогда в штабе дивизии, среди
казачьих офицеров особенно выделялся полковник Реза-
хан,- командир_х„амаданского отряда казачьей дивизии,
переброшенного поопГвойны на север^Именно благодаря
Реза-хану была сорвана в последние дни премьерства
Мошира од-Доуле предпринятая генералом Айронсайдом
попытка использовать иранских офицеров казачьей ди-
визии для замены русских инструкторов англичанами
[подробнее см.: 178, стр. 100—101]. В дни подготовки к
перевороту и после него Реза-хан связывал улучшение
внутриполитического положения Ирана с необходимо-
стью покончить с господством в стране «недостойных
внутренних правителей» и «иностранцев» [см.: 178,
стр. 107—108; 178а, стр. 25— 26], под которыми в тог
период могли подразумеваться лишь англичане. На бан-
кете в тегеранском офицерском училище по случаю
четвертой годовщины переворота Реза-хан говорил: «Ос-
вобождение армии из рук иностранцев и обеспечение ее
независимости — вот в чем заключалась философия
3 хута 1299 г. ...И эту старую заветную нашу мечту мы
осуществили в ту памятную ночь, когда с небольшим
отрядом казаков вступили в Тегеран» 27
Идея государственного переворота к л^азачью диви-
зию была привнесена в значительной мере русскими
офицерами. Перед англичанами и правящими кругами
27 Полный текст речи Реза-хана был опубликован в газетах
«Иран», «Сетаре-йе Иран», «Кушеш», «Теджеддод» от 25 февраля
1925 г.
Впоследствии Реза-хан стремился приписать себе идею похода
на Тегеран. В заявлении по случаю первой годовщины переворота
он писал, что мысль об этом возникла у него задолго до «третьего
хута прошлого года» [178а, стр. 26]. Иранские газеты в дни дина-
стического переворота 1925 г. также отмечали, что еще за несколь
ко лет до переворота Реза-хан, будучи в родных краях в Мазенда-
ране, договорился со своим двоюродным братом Чераг Али-ханом об
организации нападения своего племени на Тегеран с целью «очистить
родину от предателей» [201, 16.XII.1925]. Некоторые сведения тако-
го же рода приводит М. Бахар [193, стр. 61].
52
Ирана призрак государственного переворота со стороны
русского командования дивизией стоял со времени под-
писания соглашения 1919 г. [108а, стр. 1189, 1241; 98,
стр. 194]. Даже смещение Старосельского и других рус-
ских офицеров было проведено правительством Сепехда-
ра и англичанами таким образом, чтобы предотвратить
всякую попытку с их стороны произвести переворот
[58, стр. 190]. Командующему английскими вооруженны-
ми силами в Иране генералу Айронсайду стоило нема-
лых усилий помешать казачьей дивизии «дрейфовать»,
по выражению П. Эвери, в сторону столицы [97,
стр. 224—225JJ
Таким образом, не только среди рядовой казачьей
массы, но и среди офицерской верхушки созревало глу-
бокое недовольство существующим положением Не
исключена вероятность, что иранские Офицеры казачьей
дивизии, оказавшись после смещения русского командо-
вания во главе дивизии, установили связь с буржуазно-
помещичьими кругами северных провинций. Во всяком
/случае, углубление революционного движения на севере
и неспособность англичан и правительства справиться с
ним вооруженным путем наводили казачью верхушку на
мысль, что предотвратить назревший революционный
взрыв можно лишь путем создания сильного центрально-
го правительства, способного подавить народное движе-
ние и в то же время провести сверху некоторые реформы
и восстановить независимость страны. В своих целях
офицерская верхушка использовала растущее среди ря-
довых казаков недовольство.
Общность основной цели (предотвращение назревав-
шего революционирго^щзрыва), которую ставили перед
собой казачьи офицеры и группа Сеид Зия эд-Дина, спо-
собствовала их сближению. [[По предложению Казем-ха-
на, служившего под началом Сеид Зия эд-Дина в пе-
риод его дипломатической миссии в Закавказье в начале
1920 г., между обеими группами были начаты перегово-
ры [98, стр. 220—221]. На заседаниях «Комите-йе ахай»,
которые посещал вместе с другими офицерами и Реза-
хан [185, стр. 33], была достигнута договоренность о
совместных действия^
Объединение усилий военной и гражданской партий
было обусловлено также существовавшей между ними
обоюдной зависимостью. Если Сеид Зия эд-Дину в лице
53
казаков нужна была сила, способная осуществить пере-
ворот, то он офицерству нужен был как человек, способ-
ный благодаря своим связям с англичанами и знанию
государственных дел обеспечить успех переворота. Пос-
ле обсуждения ряда кандидатур руководство движени-
ем казачьих частей на Тегеран было возложено на Ре-
за-хана, имевшего уже опыт осуществления переворо-
та 28. С целью предотвратить возможность сопротивле-
ния вооруженных отрядов, находившихся в столице,
Реза-хан достиг соответствующей договоренности с ка-
зачьими силами, а Сеид Зия эд-Дин — с жандармскими
[178, стр. 84, 102—103, 108—109]29. 13 февраля Сеид
Зия эд-Дин выехал в Казвин, к месту расположения ка-
зачьих частей. Уже тогда между обоими лидерами была
достигнута договоренность о распределении постов в
случае успеха переворота: Сеид Зия эд-Дин должен был
стать премьер-министром, а Реза-хан — командиром ка-
зачьей дивизии (178, стр. 114—115; 185, стр. 29]. Вскоре
представился и подходящий предлог для движения ка-
заков на столицу. В феврале 1921 г. правительство реши-
ло заменить ввиду низкой дисциплины дислоцированный
в Тегеране отряд из 700 казаков казачьим отрядом из
Казвина. Получив приказ, заговорщики двинулись на
Тегеран, хотя в последний момент правительство свой
приказ отменило [98, стр. 221. Ср. 178, стр. 103].
Благоприятствовало заговорщикам и сложившееся
ко времени переворота соотношение английских и иран-
ских военных сил. В 1919—1920 гг., убеждая правящие
круги Ирана в бесперспективности возможных со сторо-
ны русского командования казачьей дивизии попыток
совершить государственный переворот, англичане ссы-
лались на рассредоточенность сил дивизии по отрядам в
1—1,5 тыс. человек и расположение в их фронте и тыле
британских войск [108а, стр. 1189, 1241; 1086, стр. 622—
28 В частности, Реза-ханом был осуществлен организованный
после революции в России русскими офицерами иранской казачьей
дивизии во главе с полковником Старосельским заговор для сме
щения тогдашнего командира дивизии полковника Клерга [98,
стр. 221].
29 Расположенная в Тегеране Центральная бригада, к созданию
которой англичане приступили в 1918 г., не имела возможности
оказать сопротивление казакам, поскольку, как доносил генерал
Диксон в военное министерство, «еще даже не видела винтовку»
[1086, стр. 525].
54
623]. К концу 1920—началу 1921 г., однако, положение
существенно изменилось. Назначение Моширом од-Доу-
ле полковника Старосельского командующим всеми во-
оруженными силами Ирана позволило последнему скон-
центрировать в Азербайджане и Гиляне не только всю
казачью дивизию, насчитывавшую более 8 тыс. человек
[98, стр. 168; 193, стр. 47], но и другие части иранской
армии. Численность же английского отряда, дислоциро-
ванного в районе Казвина, составляла к ноябрю 1920 г.
всего лишь 3,6 тыс. человек. Керзон называл его «един-
ственной защитой Тегерана» [152, стр. 274, 287]30.
Тем не менее накануне выхода из Казвина заговор-
щики сочли необходимым заручиться согласием англий-
ского командования во главе с генералом Айронсайдом.
Полковник Смит, один из тех немногих британских ин-
структоров, которым Сепехдар разрешил неофициально
работать в казачьей дивизии, признавал: «Меня проси-
ли дать военный совет, и как инструктор я его дал»
[159, стр. 35]. Благожелательное отношение английского
командования в Иране к заговорщикам помимо хорошо
известной им англофильской ориентации Сеид Зия эд-
Дина объясняется также поддержкой ими его плана
реорганизации иранских вооруженных сил, выдвинутого
еще в декабре 1920 г. и отвергнутого Керзоном.
Иранские мемуаристы отмечают вместе с тем факт
возникновения разногласий среди английской агентуры
в Иране по вопросу о поддержке Сеид Зия эд-Дина.
М. Бахар пишет, что генерал Диксон, считавший под-
держку заговорщиков изменой, и все сотрудники британ-
ской дипломатической миссии в Тегеране были против
переворота [193, стр. 109—ПО]. Можно предполагать, что
втелеграмме №107 от 16 февраля 1921г. (день выступ-
ления казаков из Казвина), сообщающей о беседе с
Носретом од-Доуле и опущенной составителями сборни-
ка документов британской внешней политики, Г. Норман
сообщил Керзону о возможности переворота31. Однако
30 К тому времени англичане вывели свои войска из Бушира
и Мешхеда.
31 17 февраля, запрашивая мнение Керзона о назначении Носре-
та од-Доуле премьером, Норман писал: «Упомянутая в моей теле-
грамме № 107 опасность денонсации соглашения каким-либо (в
тексте неопределенный артикль.— С. 4.) слабым кабинетом, кото-
рый захочет, сделав этот шаг, приобрести популярность и престиж
будет этим избегнута» {1086, стр. 728]
55
в последний момент, как пишет А. Бозорг Омид, англий-
ские дипломаты капитулировали перед военными [164,
стр. 286].
Решившись на этот акт отчаяния, английская агенту-
ра одновременно предприняла меры предосторожности
на случай каких-либо насильственных действий заговор-
щиков в отношении иностранцев. Как только казаки
двинулись на Тегеран, английские войска передвинулись
из Казвина к Кереджу, поближе к столице [178,
стр. 106]32. Эту же цель преследовало, по словам
Дж. Бальфура, участие представителей британской
дипломатической миссии в правительственной делега-
ции, высланной навстречу казакам в окрестности Теге-
рана. Впоследствии, как отмечает английский историк и
дипломат Г. Никольсон, Г. Норман «был несправедливо
сделан козлом отпущения за провал (керзоновской по-
литики.— С. Д.), который последовал» [133, стр. 143].
«Переворот 3 хута» свидетельствовал о глубочайшем
кризисе британской колониальной политики в Иране,
ибо английская агентура в своих действиях руководство-
валась пониманием того, что завоеванные Англией в годы
войны и первые послевоенные годы позиции уже не мо-
гут быть сохранены во всей своей полноте.
32 О состоянии боевой готовности, введенной в английских вой-
сках, может свидетельствовать и следующий факт. Политический
офицер британских войск в Казвине Эдмондс был отозван в Ирак,
однако в связи с происшедшим накануне его отъезда переворотом
ему было приказано остаться в Казвине, где он и пребывал до
окончательного вывода английских войск из Ирана весной 1921 г.
[109, стр. ИЗ, 120].
Глава II
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИРАНСКИХ КАБИНЕТОВ
В УСЛОВИЯХ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ
(1921 — 1923 гг.)
«ПЕРЕВОРОТ 3 ХУТА». ПЕРВЫЕ ШАГИ
САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
16 февраля 1921 г. казвинский и хамаданский отряды
казачьей дивизии численностью от 2,5 до 3 тыс. человек
под командованием полковника Реза-хана двинулись к
Тегерану. Весть о приближении к столице казаков вы-
звала панику в правительственных кругах. Среди имущих
классов распространились слухи о возможности «боль-
шевистского переворота». 19—20 февраля кабинет ми-
нистров беспрерывно заседал, разрабатывая меры про-
тиводействия заговорщикам. Получив сведения о том,
что казаки идут за получением задержанного жало-
ванья, Сепехдар приказал во избежание кровопролития
не оказывать им сопротивления [164, стр. 286; 193,
стр. 111].
Вечером 20 февраля казаки подошли к столице.
Представители шаха, кабинета министров и два сотруд-
ника английской миссии выехали навстречу казакам с
целью выявить их намерения и отговорить от вступле-
ния в город. Реза-хан заявил, что казаки решили приве-
сти к власти сильное правительство, способное «сопро-
тивляться большевистскому продвижению, которое мо-
жет последовать за выводом британских войск», что,
«несмотря на пустоту казны, они могут создать хорошую
армию без иностранной денежной помощи, так как в
стране имеется изобилие денег и они знают, где их ис-
кать». Английские представители были заверены в том,
что иностранцам не будет причинен ущерб. Попытки
отговорить руководителей казачьих,-отрядов от вступле-
ния в Тегеран оказались безуспешными. Сообщая об
этом Керзону, Г. Норман также писал: «Не было сил,
57
с которыми можно было бы противодействовать иХ
вступлению в город» [1086, стр. 729—730].
После полуночи 21 февраля казаки, почти не встре-
тив сопротивления, вошли в Тегеран и установили ка-
раулы у всех правительственных учреждений и иност-
ранных дипломатических миссий. Правительство пре-
кратило существование. Заняв полицейское управление,
казаки освободили из тюрем всех заключенных. Боль-
шинство тегеранских газет, в том числе и «Раад», было
закрыто [178, стр. 112—113].
В ту же ночь началась широкая волна арестов. В чис-
ле первых была арестована семья Фарман-Фарма, в том
числе его сын Носрет од-Доуле, о чем Г. Норман с со-
жалением сообщил Керзону [1086, стр. 730] L В течение
последующих дней заговорщики арестовали ряд круп-
ных феодалов, шахских вельмож и сановников, минист-
ров и других видных государственных и политических
деятелей — общей численностью около 200 человек, ко-
торым были предъявлены значительные денежные иски.
Волна арестов прокатилась и по провинциям. Так,
по приказу из центра начальник хорасанской жандар-
мерии Мохаммед Таги-хан, сразу же признавший «пере-
ворот 3 хута», арестовал и выслал под конвоем в Теге-
ран генерал-губернатора провинции Кавама ос-Салтане,
брата Восуга од-Доуле. Были смещены губернаторы и
некоторых других провинций, а их функции переданы
местным начальникам жандармерии. По мнению Г. Нор-
мана, эта мера должна была дать казне экономию в
30 тыс. туманов в месяц [1086, стр. 733].
В Тегеране была расклеена декларация за подписью
Реза-хана с требованием создать «такое правительство,
1 По сообщению корреспондента «Таймс», Фарман-Фарма, буду-
чи уверен, что переворот совершен англичанами, в ту ночь отпра-
вился лично поздравить победителей и предложить себя на пост
премьер-министра, но тут же был арестован [162, 4.IV.1921]. Предъ-
явленный ему иск на 4 млн. туманов составлял лишь часть при-
своенных им государственных средств в бытность генерал-губерна-
тором Фарса. Несмотря на вмешательство английского правитель-
ства, обязавшегося в секретном письме от 9 августа 1919 г. оказы-
вать поддержку Носрету од-Доуле и в апреле 1921 г. устами заме-
стителя министра иностранных дел огласившего это обязательство
в палате общин, правительство Сеид Зия эд-Дина до конца своего
пребывания у власти не отказалось от предъявленного иска [108а,
стр. 1131; 1086, стр. 730, 732; 153, т. 140, стр. 140; 162, 27.V.1921].
58
которое не было бы игрушкой в руках иностранцев и
знаменем программы которого было бы величие армии»
[177, стр. 81]. Утром 21 февраля английский посланник
убедил шаха согласиться на требования заговорщиков
[1086, стр. 730]. На следующий день шах поручил Сеид
Зия эд-Дину формирование нового правительства; Реза-
хан был назначен командующим казачьей дивизией.
Другие казачьи офицеры — Масуд-хан и Казем-хан за-
няли соответственно посты военного министра и военно-
го губернатора Тегерана.
25 февраля Сеид Зия эд-Дин сделал Г. Норману сек-
ретное заявление о своей программе: «Англо-персидское
соглашение должно быть денонсировано. Без этой денон-
сации новое правительство не может начать работу».
Однако аннулирование соглашения отнюдь не предпола-
гало проведения антианглийской политики. Г. Норман
следующим образом излагал Керзону беседу с Сеид
Зия эд-Дином: «Он сказал, что с целью избежать враж-
ды Российского Советского правительства было бы очень
важно, чтобы пробританская ориентация новой админи-
страции в настоящее время маскировалась. В заключе-
ние он заявил, что, если Великобритания хочет сохра-
нить свои позиции, она должна пожертвовать тенью ра-
ди сути, остаться на заднем плане и помогать Персии
эффективно, но без показа. Он уверял, что такая поли-
тика принесет Великобритании больше преимуществ,
чем она предполагала получить от невыполнимого со-
глашения» [1086, стр. 731—732] 2.
Во исполнение этой политики Сеид Зия эд-Дин пред-
полагал на условиях личных контрактов нанять значи-
тельное число британских офицеров и советников в во-
енное и финансовое министерства. Чтобы примирить с
переворотом другие иностранные державы и «пустить
пыль в глаза большевикам и местным недовольным
элементам», для службы в менее важных министерствах
Сеид Зия эд-Дин предполагал пригласить небольшое чис-
ло французов, американцев и «даже потом русских».
Шведским инструкторам жандармерии предполагалось
поручить создание вооруженного отряда в 500 человек,
2 Судя по опубликованным документам британской внешней
политики, это была первая встреча Сеид Зия эд-Дина с Норманом
после переворота. Это обстоятельство подтверждает и X. Макки
[см.: 178, стр. 140].
59
«номинально для охраны дипломатических миссий, но в
действительности для контроля за деятельностью совет-
ского представителя, когда он приедет, и большевистской
деятельностью вообще» [1086, стр. 731—732].
Вместе с тем Сеид Зия эд-Дин просил задержать
эвакуацию из Казвина английских войск до тех пор/
пока вновь созданные под руководством британских
офицеров иранские части смогут занять их место, а
после эвакуации передать Ирану все излишки военного
снаряжения [1086, стр. 732—733].
Одновременно Сеид Зия эд-Дин, пытаясь снискать
расположение английского правительства, ввел
Дж Бальфура в министерство финансов и потребовал
немедленного возвращения в Тегеран Эрмитейдж-Смита.
В столицу был вызван генеральный инспектор Корпуса
южноперсидских стрелков для консультации относитель-
но передачи этого формирования в ведение иранского
правительства Г. Норман получил заверение, что новый
, кабинет будет всеми силами противодействовать «на-
i ст^плению с севера», а в случае необходимости' перее-
' дет в Исфаган [1086, стр. 733—734].
Д6 февраля (на следующий день после беседы с
Г. НорманбКг)“Сеид Зия эд-Дин, не дожидаясь одобре-
ния Керзоном своей программы, опубликовал деклара-
цию? п ровозг ласи вШую'с л еду ющие ~н а м ерен и я правит^ль-
jztbа в~Дйэ л а стй внешней политики:Освобождение страны
^т необходимОТПчГГщ^ать займы за границей,^пересмотр
некоторых концессий, предоставленных иностранцам,
^становление дружественных отношений с Советской
Россией,^Денонсация англо-иранского соглашения 1919 г.
В последнем пункте декларации содержалась теплая
благодарность Великобритании за «помощь», оказанную
Ирану в прошлом, и выражалась уверенность, что анну-
лирование соглашения устранит все недоразумения меж-
ду двумя странами в настоящемЗ/Декларация предусмат-
ривала также отмену капитуляционного режима после
реорганизации системы юстиции. Частным образом
Г. Норману было разъяснено, что эта мера будет про-
ведена лишь с согласия других держав и необходима
потому, что в стране живет «много армян, азербайджан-
цев, афганцев и особенно русских... независимых от
местной юрисдикции» [1086, стр. 734; 175, стр. 178].
Несмотря на демагогический характер отдельных
60
пунктов декларации, в целом она представляла вполне
реальную программу внешнеполитических мер, отвечаю-
щих интересам и буржуазно-помещичьих кругов и на-
ционалистически настроенных элементов феодального
лагеря. То же следует отметить в отношении некоторых
предусмотренных декларацией внутриполитических мер
(реформирование финансового и юридического ведомств,
создание сильной армии, строительство школ, создание
муниципалитетов, поощрение торговли и промышленно-
сти, улучшение средств транспорта и коммуникаций,
раздел пустошей и государственных земель между
крестьянами). Последний из перечисленных пунктов, в
частности, отражал настроения крупных помещиков се-
верных провинций, опасавшихся аграрной революции.
Некоторые из предусмотренных мер правительство
сразу же начало проводить в жизнь. Дж. Бальфур счи-
тал кабинет Сеид Зия эд-Дина первым и единственным
иранским правительством, искренне стремившимся к
проведению реформ. Неудачу большинства из начатых
им преобразований Дж. Бальфур объясняет недостаточ-
ностью знаний, отсутствием опыта, наличием почти не-
преодолимых трудностей, отсутствием британской под-
держки и кратковременностью пребывания у власти
[подробнее см.: 98, стр. 156, 203, 233, 236 - 242, 252; 45,
стр. 18].
В день. опубликования декларации (26 февраля
1921 г.) правительство1Сеид23ия эдДина подписало со-
детско-иранский договор, подтвердивший отказ_Совет-
ской России от всех не^тавноправных договоров и согла-
шений, навязанных Ирану царским правительством, от
возмещения займов, предоставленных царской Россией’
Ирану, от консульской юрисдикции в отношении россий-
ских граждан в Иране и т. д., а также предусматривав-
ший безвозмездную передачу Ирану принадлежащих рус-
ским подданным или царскому правительству предприя-
тий, концессий, шоссейных и железных дорог со всеми
постройками, подвижным составом и другим имущест-
вом, портовых сооружений, телеграфных и телефонных
линий, Учетно-ссудного банка со всем его движимым и
недвижимым имуществом. С целью предотвратить в
дальнейшем возможность использования империалисти-
ческими державами иранской территории в качестве
антисоветского плацдарма в договор была включена
61
специальная статья (VI), дававшая Советской России
право на временный ввод войск в Иран в соответствую-
щих случаях.
До мнению ряда зарубежных востоковедов, прави-
тельство Деид^Зия Д и ниЛз о д п й с а н ием~со в е т ско-и р а н -
Й?1югбрдб1ювор^^тремилос^ь~открыть путь для междуна-
родного признанияношэпГ~ режима [см.: 119, стр.~~90].
Учитыв а я~осведо м лени ость Сеид~3йя эд-Дина об отно-
шении к его планам со стороны правительства Велико-
британии, нельзя не согласиться, что в этом утвержде-
нии есть доля истины. Следует, однако, иметь в вид} и
то, что подписанием этого договора, так же как и денон-
сацией англо-иранского соглашения,_ Сеид Зия эд-Дин
стремился—н-редодвдатить___назревший революционны й
взрыв и ослабить национально-освободитёльнбе^движе-
ние в стране.
Действия нового правительства свидетельствовали
вместе с тем о том, что в сложившихся в Иране услови-
ях оно не__могло не считаться с настроениями общест-
венности. В дни переворота одна из тегеранских газег
^поместила на первой странице проект советско-иранско-
го договора и призыв: «Союз с Россией — спас^ниеЛер-
^сии». Освободив нескольких русских пленных, захвачен-
ных в свое время англичанами, Сеид Зия эд-Дин послал
их вместе с левым иранским деятелем Гафар-заде в Со-
ветскую Россию. Он просил их передать наилучшие
пожелания Советской России и привет «главе пролета-
риата тов. Ленину». В середине марта 1921 г. премьер
содействовал восстановлению торговых связей хорасан-
ского купечества с Туркестаном, которым препятствова-
ли бельгийские чиновники таможенных органов Хораса
на [79, стр. 58, 235—236].
Советско-иранский договор 1921 г. оказал исключ и -
тельное влияние на международное положение Ирана.
Н^учТТПтервШГ’равноправным договором этого госу-
даретвитгвелЛПгойдерж авби,он соДёйствовал освобож-
дению Ирана от иностранной зависимости и признанию
его равноправным и независимымлюсударгтвом.
Иранский историк и диплом-ат И. С. Фатеми, опро-
вергая как совершенно необоснованные утверждения
французского профессора Э. Лезюэра об инспирирова-
нии «переворота 3 хута» англичанами, пишет, что лиде-
ры переворота «не только погасили ту толику жизни,
62
которая оставалась в англо-персидском соглашениях
1919 г., но 26 февраля 1921 г. нанесли керзоновской по- ।
литике bZИране смертельный удар подписанием в Моск- j
веПира^-советского договора. Правда,^этот договор был I
да^о^оазраббтан, но новое правительство при,желании^
могло отказатьсяТтодписать его» [114, стр. 99]3.
Подписание правительством Сеид Зия эд-Дина со-
ветско-иранского договора, так же как и провозглашен-
ная им денонсация англо-иранского соглашения, вызва-
ло острое недовольство заинтересованных в иранских
делах английских империалистических кругов, считав-
ших отныне Иран потерянным для британского бизнеса.
Министр торговли Великобритании Роберт Хорн одно-
временно с подписанием англо-советского торгового со-
глашения от 16 марта 1921 г. вручил советскому пред-
ставителю Л. Б. Красину ноту, содержавшую клеветни-
ческое обвинение Советского правительства в проведе-
нии антибританской деятельности на Ближнем и Сред-
нем Востоке. В телеграмме наркоминдела РСФСР от
20 марта 1921 г. был дан решительный отпор инсинуа-
циям английской дипломатии [32, т. IV, стр. 11].
Однако правительству Великобритании не удалось
отвлечь внимание заинтересованных кругов от провалов
своей политики в Иране и направить его в русло анти-
советской кампании На страницах английской печати,
в выступлениях в парламенте усилилась критика мето-
дов колониальной политики Керзона в Иране [подробнее
см.: 113, стр. 268—276]. 28 февраля в палате общин пра-
вительству был сделан запрос: «Была ли акции персид-
ских казаков в свержении тегеранского правительства
оказана помощь или поддержка каким-либо путем со
стороны Правительства Его Величества?»
Повторив в ответ почти слово в слово сообщение
Г. Нормана о перевороте, заместитель министра иност-
ранных дел Англии Сесиль Гармсворт сказал: «Прави-
тельство Его Величества не принимало участия и не не-
сет никакой ответственности за акцию персидских каза-
ков». Отвечая далее на вопрос об отношении английского
3 Критику аргументации Э. Лезюэра см. также в книге П. Эве-
ри [97, стр. 228]. Следуеу отметить, что многие другие иностранные
наблюдатели также решили, что переворот инспирирован Англией,
например американский посланник в Тегеране Колдуэлл, позже, од-
нако, изменивший свое первоначальное предположение [158, стр. 180].
63
правительства к действиям Сеид Зия эд-Дина, С. Гарм-
сворт сказал, что его правительство не намерено ликви-
дировать соглашение 1919 г. и ответственность за его
отмену будет нести исключительно правительство Ирана
[153, т. 138, стр. 1412—1414]4.
Отрицательная реакция английского правительства
на совершившийся в Тегеране государственный перево-
рот нашла отражение и в телеграмме Керзона от 28 фев-
раля 1921 г., бывшей ответом на первое сообщение
Г. Нормана о программе Сеид Зия эд-Дина: «Положе-
ние в Персии меняется с такой быстротой и элементы
стабильности так неопределенны, что мы не можем сей-
час... судить о том, окажется ли нынешний режим более
продолжительным, чем предшествующие. Поэтому я
предпочитаю выжидать... Однако идея нового персид-
ского правительства, что оно может вначале денонсиро-
вать соглашение, а потом предоставить нам его основ-
ные выгоды, кажется мне ошибочной. Формальная де-
нонсация совсем не нужна, так как соглашение никогда
не было представлено меджлису... и... не маскируется
заявлением, что это не подразумевает никакой враждеб-
ности к Великобритании. Не может быть и речи о за-
держке вывода английских войск из Казвина» [1086,
стр. 735]5.
Когда же Сеид Зия эд-Дин без согласия Керзона
опубликовал свою правительственную программу, ми-
нистр иностранных дел Англии в телеграмме от 3 марта
в весьма резких выражениях пригрозил ответными мера-
ми в том случае, «если нынешнее персидское правитель-
ство односторонне денонсирует соглашение 1919 г.».
В качестве таковых мер имелись в виду денонсация
Англией таможенного тарифа 1920 г., возврат к конвен-
ции 1903 г., аннулирование соглашения о предоставлении
4 Такое же заявление было сделано им 10 марта в ответ на
новый запрос в палате общин [153, т. 139, стр. 682]. Предположение
отдельных депутатов парламента об участии английского правитель-
ства в перевороте было основано на ошибочном представлении, что
иранская казачья дивизия продолжала субсидироваться Англией и
руководилась британскими офицерами. С. Гармсворт дважды,
28 февраля и 3 марта, вынужден был опровергнуть это ошибочное
представление [153, т. 138, стр. 1412—1413; т. 139, стр. 215].
5 3 марта 1921 г. Ахмед-шах в личном послании английскому
королю вновь просил об отсрочке эвакуации британских войск, на
что также получил 10 марта отрицательный ответ [1086, стр. 737—
739].
64
Ирану займа в 2 млн. ф. ст. и требование возврата всех
долгов Ирана [1086, стр. 737].
«,,Форин-Оффис“,— пишет Дж. Бальфур,— с самого
начала занял позицию потенциальной оппозиции к един-
ственному правительству в Персии, которое проявило
стремление к подлинным реформам и чьи успехи могли
бы принести величайшую пользу Англии» [98, стр. 228].
Британская миссия в Тегеране, напротив, с первого
же дня поддержала заговорщиков. Г. Норман в теле-
грамме от 3 марта, убеждая Керзона, что только отмена
соглашения позволит Англии сохранить свои позиции в
Иране, писал: «Новый премьер-министр является пер-
вым, кто когда-либо пытался серьезно провести реформы
и тем самым сделать Персию способной обходиться без
внешней помощи, и я надеюсь, что тот факт, что он при-
шел к власти путем некоторых крутых мер, не будет пре-
дубеждать Правительство Его Величества против него.
Власть не могла быть вырвана иначе чем силой у нич-
тожной клики людей, коррумпированных или неспособ-
ных или и то и другое вместе, которая до сих пор моно-
полизировала ее и почти разорила страну». Иран, писал
далее Г. Норман, имеет свой последний шанс, и в случае
его потери «ничто не сможет спасти страну от больше-
визма». Пытаясь убедить Керзона в бесполезности его
угроз, Г. Норман писал, что новое правительство само
воздерживается от займа в 2 млн. ф. ст., а что касается
денонсации нового таможенного тарифа, то эта мера
повредит больше Англии, чем Ирану [1086, стр. 735—737,
747].
Правительство Сеид Зия эд-Дина, в свою очередь,
продолжало принимать все возможные меры, чтобы рас-
положить к себе правящие круги Великобритании. Пы-
таясь смягчить впечатление от правительственной декла-
рации, газета «Иран» в номере от 28 февраля 1921 г.
писала, что аннулирование соглашения 1919 г. поможет
устранить «сразу и для всех очень щекотливую пробле-
му, которая была постоянным источником трений между
двумя странами и главным камнем преткновения в том,
что народ Ирана считает взаимовыгодным экономиче-
ским сотрудничеством». 3 марта министр иностранных
дел Ирана ответил в положительном духе на английскую
ноту от 23 декабря 1920 г., требовавшую гарантии того,
что права и интересы Великобритании в Иране не будут
5 С. Л. Агаев
65
нарушены какими-либо переговорами иранского прави-
тельства с Советской Россией [134д, стр. 568].
Более того, хотя в начале марта Англия согласилась
на образование смешанной комиссии по наблюдению за
одновременным выводом английских и азербайджанских
войск из Ирана, кабинет Сеид Зия эд-Дина в конце ме-
сяца поставил условием приезда советского полпреда в
Тегеран вывод азербайджанских войск из Гиляна. Нахо-
дившиеся в это время в Полторацке (ныне Ашхабад)
сотрудники советского полпредства во главе с Ф. А. Рот-
штейном отвели иранские требования, как противореча-
щие достигнутому соглашению с Англией и советско-
иранскому договору. Правительство Ирана было вынуж-
дено согласиться на въезд советских дипломатов в Те-
геран без всяких условий, и 6 апреля советское полпред-
ство выехало из Полторацка в Иран [подробнее см.: 32,
т. IV, стр. 11—13, 662].
Непреклонная позиция Советского правительства в
отношении дальнейшего пребывания английских войск
в Иране, с одной стороны, внешнеполитический курс но-
вого иранского кабинета — с другой, определили отрица-
тельное отношение английского правительства и к прось-
бе Сеид Зия эд-Дина о военной помощи. Хотя министр
колоний У. Черчилль и настаивал на военной поддержке
иранского правительства, военное министерство и «Фо-
рин-Оффис» решительно отказались предоставить Ирану
излишки вооружения английских войск, предпочитая
уничтожить, «чем допустить их переход в руки персов,
а оттуда, возможно, к большевикам», а также разрешить
нанять 20 британских офицеров для реорганизации иран-
ской армии. Отказ от предоставления военной помощи
мотивировался также тем, что она «приведет к дальней-
шим обязательствам неопределенного характера, для
которых не было бы в распоряжении ни денежных
средств, ни войск» [1086, стр. 736, 739—741].
Решение английского правительства побудило
Г. Нормана прибегнуть к явному шантажу. В телеграм-
ме от 16 марта он предупреждал Керзона, что позиция
Англии может вынудить иранское правительство отка-
заться от дружественной политики и обратиться за по-
мощью к Франции или даже к России, в каковом слу-
чае «все британские коммерческие позиции будут также
разрушены» [1086, стр. 741].
66
Иранское правительство, со своей стороны, продол-
жало добиваться согласия Англии на аннулирование со-
глашения 1919 г. 12 марта премьер-министр выразил
Г. Норману желание срочно ознакомиться с отношением
Англии к политике его кабинета, «так как без моральной
поддержки Великобритании его программа не может
быть выполнена» [1086, стр. 740]. 17 марта британская
миссия в Тегеране получила ноту министра иностранных
дел Ирана, сообщающую о намерении правительства
аннулировать соглашение 1919 г. Одновременно министр
иностранных дел просил Г. Нормана информировать
кабинет «о мнении Правительства Его Величества о
действиях персидского правительства» [1086, стр. 742—
743]. 17—18 марта Г. Норман вновь дважды сообщал
Керзону об аналогичной просьбе премьер-министра
[1086, стр. 744—745].
Совместный нажим правительства Сеид Зия эд-Дина
и британской миссии в конце концов увенчался успехом.
Уже 17 марта Керзон сообщил Г. Норману о согласии
военного министерства Англии разрешить «доброволь-
ную» службу британских офицеров в иранской армии, а
«Форин-Оффиса»—на наем английских финансовых со-
ветников [1086, стр. 743—744].
И наконец, 20 марта правительство Англии согласи-
лось на аннулирование соглашения. При этом Керзон
подчеркивал с нескрываемым разочарованием и песси-
мизмом: «Но я не могу притворяться, будто Правитель-
ство Его Величества равнодушно к этим событиям или
что оно может проявлять энтузиазм... Премьер-министр
должен ясно понять, однако, что ему предстоит, даже
больше чем нам самим, доказать искренность дружбы.
Не может быть речи об освобождении персидского пра-
вительства от ответственности... за отдачу долга за во-
оружения, а в случае его неспособности выполнить обе-
щания мы будем вынуждены предпринять уже указанную
мною акцию в отношении таможенного тарифа... Если
военными и финансовыми советниками будут англичане,
я не буду возражать против иностранных советников в
менее важных министерствах, хотя путь персидского
правительства усыпан обломками крушения подобных
планов» [1086, стр. 746].
Таким образом, только спустя месяц после переворо-
та правительство Англии согласилось с действиями при-
5*
67
шедшего к власти правительства Сеид Зия эд-Дина.
Вслед за этим последовало официальное признание Анг-
лией нового кабинета, тогда как другие государства при-
знали его сразу же [178, стр. 140, 222]. 24 марта британ-
ская миссия в Тегеране официально уведомила прави-
тельство Ирана о согласии Англии на аннулирование
соглашения, что и было в тот же день объявлено в пра-
вительственном заявлении премьера.
Так было аннулировано, наконец, кабальное англо-
иранское соглашение. Но денонсация соглашения была
лишь формальной. Решение правительства Сеид Зия эд-
Дина доверить реорганизацию армии и финансов англий-
ским офицерам и экспертам, а также сохранение в не-
прикосновенности всех остальных английских позиций в
стране дало основание Дж. Бальфуру заметить, что по-
литика нового правительства «почти полностью совпада-
ла с тем, что предусматривалось соглашением» [98,
стр. 233].
Проанглийские тенденции внешнеполитической ори-
ентации Сеид Зия эд-Дина проявились и в вопросе о
Корпусе южноперсидских стрелков. В конце марта пра-
вительство официально объявило о роспуске этого фор-
мирования и увольнении служивших в нем английских
офицеров. В то же время, решив влить личный состав
корпуса в жандармерию, премьер-министр запросил у
английского правительства разрешения на наем 22 анг-
лийских офицеров и военных специалистов для службы
в жандармерии [1086, стр. 747].
Реорганизованную иранскую армию Сеид Зия эд-
Дин стремился использовать для борьбы с национально-
освободительным движением, что соответствовало и ин-
тересам британских империалистов. 5 апреля 1921 г.
директор департамента внешней торговли Англии за-
явил в палате общин, что «Правительство Его Величества
с сочувствием следит за усилиями нового кабинета, ко-
торый может быть уверен, что всякая акция, предприня-
тая для сохранения порядка и установления нормальных
условий в стране, будет приветствоваться Правитель-
ством Его Величества» [153, т. 140, стр. 83].
Однако политика нового кабинета не всегда и не во
всем совпадала с интересами английских империали-
стов. Урегулировав отношения с Лондоном, Сеид Зия
эд-Дин приступил к осуществлению некоторых из декла-
68
рированных им внешнеполитических мероприятий. Так,
правительство приняло решение о передаче компетенции
ведения судебных дел подданных Азербайджана, Гру-
зии, Армении и других территорий, выделившихся из
бывшей Российской империи, а также Ирака, Сирии и
других государств, выделившихся из бывшей Османской
империи, от министерства иностранных дел министерству
юстиции. Эту меру X. Макки называет «началом отмены
капитуляций» (178, стр. 151]. Хотя полную ликвидацию
капитуляционного режима Сеид Зия эд-Дин предпола-
гал осуществить путем соглашения с другими держава-
ми, необходимо учесть, что это мероприятие было осу-
ществлено в 1928 г., в сущности, таким же путем и за-
дело главным образом интересы Англии.
В этой связи следует отметить также факт отказа
Сеид Зия эд-Дина предоставить англичанам концессию
на разработку нефтяных месторождений Северного Ира-
на, переговоры о которой Англо-персидская нефтяная
компания начала в Тегеране 25 марта 1921 г. Сообщая
об этом в госдепартамент США, американский поверен-
ный в делах в Иране Энгерт в телеграмме от 14 мая от-
мечал, что одновременно руководители иранского пра-
вительства смело выступают за предоставление концес-
сии американцам. В связи с этим Энгерт просил напра-
вить в Тегеран представителя американских нефтяных
компаний [134в, стр. 643]. Б. Шводрэн и Л. Элвелл-Сат-
тон также отмечают, что Сеид Зия эд-Дин отказался
удовлетворить требования Англии о признании иранским
правительством законности концессии Хоштария [145,
стр. 86; 85, стр. 52].
Конечно, сближение с США, как и приглашение спе-
циалистов для ряда второстепенных ведомств из стран
так называемого нейтрального капитала, было призвано
в некоторой мере замаскировать англофильские тенден-
ции внешнеполитической ориентации кабинета. Однако
под давлением общественности новое правительство по-
степенно склонялось к предоставлению американским
специалистам в противовес Англии и некоторых ключе-
вых позиций в административном аппарате страны.
«Целью этой политики,— по мнению Дж. Бальфура,—
являлось противопоставление в собственных интересах
советников одной национальности другой» [98, стр. 242].
17 марта 1921 г. иранское правительство, невзирая на
69
то что советско-иранский договор еще не был ратифици-
рован, самочинно приняло имущество бывшего русского
Учетно-ссудного банка, переименовав его в Иранский
сельскохозяйственный банк. Спустя две недели прави-
тельство обратилось к американскому посланнику в Те-
геране Колдуэллу с просьбой о посредничестве в деле
приглашения 11 американских сельскохозяйственных
экспертов.
31 марта 1921 г. газета «Иран» поставила вопрос о
найме американских советников и для министерства фи-
нансов. «Несчастные иранские патриоты,— писала газе-
та,— все еще надеятся на возвращение в Иран Шустера,
своего любимого американского советника (в 1911 —
1912 гг.— С. Л.), который был вырван из их рук деспо-
тическим царским правительством России». Спустя не-
сколько дней правительство просило Колдуэлла содей-
ствовать привлечению в Иран двух американских спе-
циалистов для замены английского директора телеграфа
и бельгийского директора почты и выяснению позиции
госдепартамента относительно возможности привлече-
ния Шустера для создания и руководства Националь-
ным банком [158, стр. 185—186].
Просьба иранского правительства, особенно относи-
тельно возвращения в Иран Шустера,'вызвала оживлен-
ную дискуссию в госдепартаменте США между сторон-
никами и противниками изоляционизма. В меморандуме
Ближневосточного отдела предлагалось отказать Ирану
в его просьбе. Отмечая превосходство в Иране англий-
ских интересов, капиталовложений и возможностей за-
щищать эти интересы, меморандум предупреждал, что
вытеснение Соединенными Штатами Великобритании мо-
жет лишь «открыть двери к хаосу в Персии». В то же
время неустойчивость политического положения в Иране
вызывала в Ближневосточном отделе сомнения в возмож-
ности получения обещанных Ираном США концессий.
И наконец, меморандум исходил из того, что появление
Шустера на иранской сцене может усложнить перегово-
ры с Англией по нефтяным вопросам в других районах
мира. Внешнеторговый отдел госдепартамента в ответе
на этот меморандум не дискуссировал по основным пунк-
там, особенно о необходимости сотрудничества с Англи-
ей, но выступил за посылку Шустера и других советни-
ков в Иран, ибо «он за восемь месяцев больше увеличил
70
американский престиж в Персии, чем все наши послан-
ники с того времени, как мы открыли там дипломатичес-
кую миссию».
Государственный секретарь США Ч. Хьюджес, при-
няв сторону изоляционистов, в ответной телеграмме
Колдуэллу сообщил, что «департамент не считает целе-
сообразным передать запрос Шустеру», и инструктиро-
вал посланника уклоняться от обсуждения вопроса о при-
влечении других советников и Сельскохозяйственном
банке [158, стр. 186—189].
Таким образом, попытка Сеид Зия эд-Дина привлечь
в страну американских советников и специалистов окон-
чилась неудачей, тогда как некоторые из нанятых им анг-
лийских экспертов приступили к делу. Эта внешне одно-
сторонняя проанглийская ориентация правительства и
явилась одной из важнейших причин падения кабинета
Сеид Зия эд-Дина, продержавшегося у власти всего три
месяца, хотя в первое время после переворота он поль-
зовался определенной поддержкой внутри страны.
Ближайшая задача заговорщиков (предотвращение
назревшего в стране революционного взрыва) в дни пе-
реворота отвечала интересам и феодальной аристокра-
тии и буржуазно-помещичьих кругов, между которыми к
тому времени под напором демократического движения
народных масс произошло известное сближение. Не слу-
чайно в начале марта Г. Норман отмечал, что «даже не-
которые представители старого разложившегося правя-
щего класса рассматривают переворот и его результаты
как последнюю надежду Персии на спасение от больше-
виков» (1086, стр. 736]. Вместе с тем такие представители
буржуазно-демократических кругов Ирана, как Ареф
Казвини, Эшки Мирзаде и др., видели в Сеид Зия эд-
Дине «человека из простонародья», «реформатора, бо-
ровшегося с аристократами». Проанглийские тенденции
внешней политики премьера они оправдывали междуна-
родной конъюнктурой в дни переворота [178, стр. 217—
219].
Однако эти тенденции не соответствовали не только
потребностям самостоятельного развития страны, но и
изменившейся вскоре после переворота обстановке. Под-
писание советско-иранского договора 1921 г., воочию по-
казавшего бескорыстное дружественное отношение Со-
ветской России и отсутствие у нее каких-либо агрессив-
71
йых поползновений в отношении Ирана, а также начав-
шийся с начала апреля одновременный вывод англий-
ских и азербайджанских войск внесли значительный эле-
мент стабильности во внутриполитическую обстановку в
стране.
Это способствовало переходу феодальной аристокра-
тии от поддержки Сеид Зия эд-Дина к открытой борьбе
против него. Феодальный лагерь не желал больше ми-
риться с репрессиями против отдельных его представи-
телей. По свидетельству А. Султан-заде, иранские фео-
далы считали переворот результатом переориентации
английской политики, направленной на ущемление их
феодальных прав и привилегий [72, стр. 54—55]. Общеиз-
вестное в прошлом англофильство Сеид Зия эд-Дина
дало возможность представителям феодального лагеря
изображать новое правительство ставленником англичан,
а сам переворот — делом рук Англии. В значительной
мере под влиянием их агитации новое правительство
получило в Иране прозвище «черного кабинета».
Вместе с тем Сеид Зия эд-Дин не получил достаточ-
ной поддержки буржуазно-помещичьих кругов северных
провинций. «Националисты Тебриза,— пишет Дж. Баль-
фур,— очутились в затруднительном положении, ибо, хо-
тя новое правительство действовало в духе всего того,
что было в их программе, факт его дружественности с
англичанами являлся в их глазах препятствием первой
величины» [98, стр. 242]. В начале мая возглавляемое
Кучек-ханом буржуазно-помещичье крыло национально-
освободительного движения в Гиляне пошло на восста-
новление единого антиимпериалистического фронта.
Росло недовольство англофильской ориентацией и в
правительственном аппарате, особенно среди казачьей
верхушки, руками которой был осуществлен государст-
венный переворот. По свидетельству Дж. Бальфура,
расхождение между гражданской и военной группиров-
ками в кабинете начались сразу же после образования
правительства Сеид Зия эд-Дина. Офицеры казачьей ди-
визии, пишет он, «после смещения русских офицеров
приобрели независимость и не имели желания вновь по-
пасть под иностранный контроль». На своих сходках они
клялись на Коране никогда не служить под началом бри-
танских офицеров [98, стр. 232, 235].
Первым открыто выступил против Сеид Зия эд-Дина
72
командующий казачьей дивизией Реза-хан, занявший в
апреле 1921 г. также пост военного министра 6. 6 мая
между ним и премьером возник конфликт по вопросу о
контроле над жандармерией. Вопреки обещаниям соз-
дать единую систему вооруженных сил Сеид Зия эд-Дин
решил сохранить жандармерию в качестве самостоятель-
ной вооруженной единицы, поставив во главе ее англий-
ских офицеров. Однако под давлением Реза-хана ему
пришлось передать жандармерию из ведения министер-
ства внутренних дел в ведение военного министерства.
А уже 21 мая между ними возник новый конфликт по
вопросу о сохранении в стране английских военных и
финансовых советников, определивший окончательный
разрыв двух лидеров переворота [98, стр. 249; 162, 27.
V. 1921; 107, стр. 142]7.
Конфликты между Реза-ханом и Сеид Зия эд-Дином,
по существу, отражали борьбу национальной и антина-
циональной ориентаций и явились выражением столкно-
вения тех противоположных тенденций, которые с самого
начала существовали в их программе.
Усиление в правительстве «казачьей партии», как на-
зывала английская пресса сторонников Реза-хана, уже
в мае 1921 г. привело к потере премьером фактической
власти. Руководители министерств и государственных
учреждений по всем вопросам обращались к военному
министру. 25 мая шах по совету Реза-хана [162, 28.V.
1921] издал указ об отставке Сеид Зия эд-Дина, который
сразу же покинул страну 8.
«Падению правительства Сеид эд-Дина, — пишет
6 До этого времени, по свидетельству Дж. Бальфура, он зани-
мался исключительно военными делами. Это дало основание Г. Нор-
ману в телеграмме Керзону от 3 марта 1921 г. отозваться о Реза-
хане как о «честном и способном офицере без политических амби-
ций» [1086, стр. 729].
7 Сеид Зия эд-Дин, полагавший найти в лице Реза-хана по-
слушного исполнителя своих планов, впоследствии рассматривал
сближение с ним как свою главную ошибку [185, стр. 30].
8 В последующие годы Сеид Зия эд-Дин жил в Швейцарии и
Германии. В начале 1926 г. заочно баллотировался на выборах в
меджлис 6-го созыва, заняв одно из первых мест по количеству
собранных голосов. В это же время афганское правительство пред-
ложило ему пост специального советника при королевском дворе.
Однако по пути в Кабул Сеид Зия эд-Дин был уведомлен афган-
ским консулом в Бомбее об изменении решения правительства Аф-
ганистана, сделанном, по-видимому, по настоянию Реза-шаха [201,
5.VII.1926]. По данным американского наблюдателя В. Шиана,
73
Дж. Бальфур,— содействовала также позиция, занятая
с самого начала «Форин-Оффисом». С денонсацией анг-
ло-персидского соглашения, казалось, пропал и интерес
лорда Керзона к этой стране. То, что новое правитель-
ство было сердцем и душою пробританским и этим
навлекло на себя большую ненависть и стремилось по
существу, если не по форме, осуществить политику со-
глашения, не было принято в расчет; имели значение
только слова, в результате этого поддержка оказывалась
всегда неохотно и без энтузиазма» [98, стр. 251—252]. То
же отмечает американский наблюдатель В. Шиан [144;
стр. 37, 177].
Отстранение Сеид-Зия эд-Дина от власти явилось, по
существу, новым переворотом, совершенным Реза-ханом.
С 25 мая по 4 июня, т. е. до образования нового кабине-
та, Реза-хан был фактически главой военного прави-
тельства. В эти дни из казачьих частей в Реште были
уволены нанятые Сеид Зия эд-Дином британские офице-
ры, а также аннулирован договор с Англо-персидской
транспортной компанией (концессия Линча) 9. С начала
июня были предприняты шаги по учреждению иранских
консульств на территории РСФСР (в Астрахани, Ново-
российске, Краснодаре, Ростове-на-Дону и Петрограде)
[32, т. IV, стр. 713]. 30 мая 1921 г. Иран официально
признал правительство Советского Азербайджана, и
вслед за этим в Баку была послана иранская миссия
[124, стр. 53].
англичане также воспротивились поездке Сеид Зия эд-Дина в Афга-
нистан [144, стр. 320]. 12 ноября 1926 г. иранская газета «Нахид»
предложила назначить Сеид Зия эд-Дина иранским посланником в
одной из великих держав. В декабре 1931 г. Сеид Зия эд-Дин при-
нял участие в работе исламского конгресса в Иерусалиме и был
избран членом его Исполнительного комитета, а затем — секретарем
Центрального бюро, деятельность которого ограничилась обраще-
ниями к Лиге наций, верховным комиссарам и министрам иностран-
ных дел ряда арабских стран с протестами против отдельных меро-
приятий колониальных властей [148г, стр. 101, 103, 107]. Вернувшись
в 1943 г. в Иран, Сеид Зия эд-Дин принял участие в борьбе реак-
ции против развернувшегося в этот период в стране демократиче-
ского движения. В последние годы, вплоть до своей смерти в авгу-
сте 1969 г., он активно выступал за нейтралитет Ирана, против
участия страны в агрессивных военных блоках, созданных империа-
листическими державами на Среднем Востоке, и за развитие дру-
жественных отношений с Советским Союзом.
9 См. статью из английской газеты «Нэйшн» от 3 июня 1921 г.
в [88, № 86, '1921, стр. 33], а также [97, стр. 249].
74
Эти меры были расценены в Англии как «прямой вы-
зов британским коммерческим интересам» (ИЗ, стр. 285].
В отставке правительства Сеид Зия эд-Дина и переходе
власти в руки «военного диктатора» некоторые круги
Англии были склонны видеть «козни большевиков». От-
вечая 1 июня на соответствующий запрос в палате об-
щин, заместитель министра иностранных дел Великобри-
тании С. Гармсворт сказал: «Насколько это может бьиъ
связано с прибытием советского посольства в Тегеран,
я сейчас не способен сказать» (153, т. 142, стр. 1028].
«Переворот 3 хута» явился поворотным пунктом в
послевоенной истории Ирана. Будучи следствием, с одной
стороны, глубочайшего кризиса, в котором оказалась
проанглийская политика Ирана, и, с другой — роста на-
ционально-освободительного движения в стране, развер-
нувшегося под влиянием Октябрьской революции, он по-
ложил начало ликвидации завоеванных Англией в годы
войны и первые послевоенные годы позиций. События,
последовавшие за переворотом, показали, что в условиях
продолжающегося антиимпериалистического движения
в стране проанглийская ориентация неприемлема не
только для широких кругов буржуазно-помещичьего
лагеря, но и для большинства представителей феодаль-
ной аристократии. Англофобия приняла в стране небы-
валые до сих пор масштабы. Даже наиболее ярые при-
верженцы британской политики в Иране сочли благора-
зумным отказаться от англофильской ориентации или
же тщательно маскировать ее.
«Главным побочным следствием действий и падения
кабинета Зии,— пишет Дж. Бальфур,— было то, что Ве-
ликобритания осталась практически одинокой в Персии».
По его словам, не только феодальная аристократия, счи-
тавшая переворот делом рук британской миссии, но и
сторонники правительства Сеид Зия эд-Дина, считавшие,
что англичане их предали, отвернулись от Великобрита-
нии. «В результате политики, проводившейся лордом
Керзоном, и партия коррупции, которую он поддерживал,
и партия легитимных реформ, которая надеялась по
крайней мере на моральную поддержку Англии... были
вынуждены занять враждебную позицию» [98, стр. 254—
255].
Во внутриполитической области государственный пе^
реворот 1921 г. привел к серьезным изменениям в рас-
75
становке классовых сил: был положен конец безраздель-
ному господству феодальной аристократии и открыт до-
ступ к государственной власти буржуазно-помещичьим
кругам, среди которых национальная буржуазия облада-
ла значительным влиянием.
Правда, после падения правительства Сеид Зия эд-
Дина формирование кабинета было поручено только что
освобожденному из-под ареста видному представителю
феодально-помещичьего лагеря Кнваму ос-Салтане. Од-
нако возвращение на некоторое время к власти феодаль-
ной аристократии, будучи реакцией на политику Сеид
Зия эд-Дина, отражало не какие-либо принципиальные
изменения в расстановке классовых сил в стране, а лишь
ряд объективных трудностей, препятствовавших органи-
зационному оформлению буржуазно-помещичьего лагеря
в масштабе всей страны. Тем не менее верхушка армии
во главе с Реза-ханом, сохранившим в новом кабинете
пост военного министра, объективно продолжала пред-
ставлять в правительственных кругах интересы буржу-
азно-помещичьих сил. В то же время связь с феодаль-
ным землевладением и страх перед возможностью
аграрной революции толкали буржуазно-помещичьи кру-
ги на соглашение с феодально-помещичьим лагерем, ко-
торый, снова придя к власти, в свою очередь, теперь был
вынужден во внутренней и внешней политике учитывать
интересы этих кругов.
РЕАЛИЗАЦИЯ НОВЫХ ПРИНЦИПОВ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
(ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1921 г.)
Правительство Кавама ос-Салтане было сформирова-
но 4 июня. Характерно, что программное заявление ново-
го премьера мало чем отличалось от декларации Сеид
Зия эд-Дина. В области внутренней политики также про-
возглашалась необходимость проведения экономических
реформ, в частности облегчение положения крестьян пу-
тем урегулирования их отношений с помещиками, преоб-
разование бывшего Учетно-ссудного банка в государст-
венный банк, укрепление армии и т. д. В области внеш-
ней политики программа предусматривала подготовку
отмены капитуляционного режима путем реформирова-
ния системы юстиции, приглашение иностранных совет-
ников для упорядочения финансов страны, предоставле-
76
ние концессий «нейтральному капиталу» и т. д. [178,
стр. 240—245].
Не менее симптоматичным являлся и состав кабине-
та Кавама ос-Салтане, подобранного исключительно из
националистических деятелей, большинство из которых
придерживались в прошлом прогерманской ориентации,
на что сразу же обратила внимание английская пресса
[см.: 162, 4.VIII. 1921]. Сам Кавам ос-Салтане в годы вой-
ны и первые послевоенные годы занимал открыто про-
английскую позицию. Будучи генерал-губернатором Хо-
расана, он помогал англичанам в осуществлении антисо-
ветской интервенции [165, стр. 182—184]. Однако, учиты-
вая усиление антианглийских настроений в стране и идя
навстречу интересам буржуазно-помещичьих кругов, но-
вый премьер поддержал начатые Реза-ханом меры по
ликвидации английских позиций в иранской армии.
Период правления Кавама ос-Салтане был отмечен
широкими дискуссиями среди господствующих классов
по вопросу о характере государственного переворота
1921 г. В этих дискуссиях своеобразно отразилось отно-
шение отдельных политических группировок к перспек-
тивам внутренней и внешней политики. Накануне откры-
тия меджлиса 40 депутатов, избранных еще в период
английской оккупации и в большинстве своем поддержи-
вавших ранее англо-иранское соглашение 1919 г., опуб-
ликовали заявление, которое, обвиняя Англию в органи-
зации «переворота 3 хута» и приходе к власти Сеид Зия
эд-Дина, в то же время объясняло участие Реза-хана в
заговоре неведением относительно подлинных планов
организаторов переворота [178, стр. 225—230; 162, 13.
VII.1921; 160, 14.VII.1921]. Среди подписавших заявление
были принц Фируз и ряд других деятелей, придерживав-
шйхся в прошлом проанглийской ориентации. Отвергая
экстремистскую политику репрессий, проводившуюся Се-
ид Зия эд-Дином против представителей феодальной
аристократии, феодально-помещичий лагерь таким обра-
зом открыто показывал приемлемость для него внешне-
политической платформы Реза-хана. Дж. Бальфур отме-
чал, что меджлис 4-го созыва, большинство в котором
составляла феодальная аристократия, занял «крайне
антибританскую позицию» [98, стр. 130, 225].
Интересно отметить, что «самым активным и ковар-
ным врагом» Англии в Иране Дж. Бальфур считал прин-
77
ца Фируза [98, стр. 122], избранного вице-председателем
меджлиса. На одном из первых заседаний принц Фируз
открыто заявил, что теперь не питает никакой симпатии
к политике англичан [162, 20.VIII.1921]. «Краткий период
заключения,— пишет о нем Дж. Бальфур,— за что он
считал ответственной Англию, оказался достаточным для
его превращения в ярого англофоба... С этого времени он
стал лидером антибританской партии в Персии, его глав-
ным побудительным мотивом для принятия этой позиции
было, по-видимому, желание отмежеваться от политики
англо-персидского соглашения, тем более что теперь
Англия не желала больше играть роль дойной коровы»
[98, стр. 218]. При обсуждении в меджлисе в середине
августа 1921 г. тронной речи Ахмед-шаха, содержавшей
положение об удовлетворительном состоянии отношений
Ирана со всеми другими странами, принц Фируз внес
поправку, предлагавшую исключить из числа этих стран
Англию [98, стр. 276].
Вместе с тем феодально-помещичий лагерь не возра-
жал против проведения некоторых частичных и поверх-
ностных реформ, которые, не затрагивая основных инте-
ресов феодалов и помещиков, могли бы ликвидировать
экономический и политический хаос в стране. Это нашло
отражение в программе созданной в меджлисе группы
большинства «Ислах талабан» («Сторонники реформ»)
во главе с принцем Фирузом, Модарресом, Теймурташем
и др. Одной из главных задач в области внешней поли-
тики группа выдвигала привлечение финансовых совет-
ников из США [193, стр. 130—134].
Поворот феодально-помещичьего лагеря к реформам
и отказу от проанглийской внешней политики создал из-
вестную базу для сближения с ним буржуазно-помещи-
чьих кругов. В официальном заявлении военного мини-
стерства по поводу переворота Реза-хан требовал, чтобы
только его считали «подлинным организатором перево-
рота», направленного против засилья «мошенников» и
«воров», продавших страну «иностранцам» [182,
стр. 765—767; 178, стр. 216; 178а, стр. 24—27; 193,
стр. 185—188]. Содержащийся в заявлении призыв к заб-
вению имени Сеид Зия эд-Дина воспринимался феодаль-
ным лагерем как отказ от репрессий против аристокра-
тии. Позиция Реза-хана объяснялась не только конкрет-
ной внутриполитической обстановкой в Иране после
78
переворота 1921 г., когда в стране еще отсутствовали
сколько-нибудь организованные силы буржуазно-поме-
щичьих кругов, на которые он мог бы опереться, но и
двойственной, противоречивой природой этих кругов,
половинчатостью и непоследовательностью их политиче-
ской линии.
Важнейшим фактором, содействовавшим в этот пери-
од сближению обоих лагерей, было все еще продолжаю-
щееся демократическое движение в северных провинци-
ях. к этому времени наметился окончательный отход
буржуазно-помещичьих кругов от участия в революцион-
ном движении в Гиляне, чему в немалой степени способ-
ствовал и начавшийся поворот во внутренней и внешней
политике тегеранского правительства. В Тегеране и дру-
гих городах страны бежавшие из Гиляна купцы и поме-
щики оказывали сильнейшее давление на меджлис и
правительство, требуя покончить с демократами [57,
стр. 42]. Те же настроения были характерны для торго-
вой буржуазии и помещиков, оставшихся в Гиляне.
Осенью 1921 г. возглавляемые Кучек-ханом буржуазно-
помещичьи элементы развязали гражданскую войну в
Гиляне, в результате чего гилянское движение утратило
свой демократический характер. В этих условиях прави-
тельству не стоило особого труда разгромить движение.
Сравнительно легко было подавлено правительством
и начавшееся летом 1921 г. движение в Хорасане во гла-
ве с Мохаммед Таги-ханом. Отдаленность провинции от
центра способствовала известной дезинформации буржу-
азно-помещичьих кругов Хорасана, выступление которых
против правительства Кавама ос-Салтане, по существу,
было обусловлено стремлением не допустить краха идей
переворота 1921 г., который, как им казалось, начался с
приходом к власти этого правительства. Иранские источ-
ники о восстании в Хорасане свидетельствуют, что Мо-
хаммед Таги-хан считал переворот 1921 г. началом эры
освобождения Ирана и в самом начале восстания офици-
ально объявил себя «слугой правительства Сеид Зия эд-
Дина в Хорасане» [подробнее см.: 18, стр. 58—67].
Дж. Бальфур допускает, что Мохаммед Таги-хан стре-
мился восстановить правительство Сеид Зия эд-Дина
[97, стр. 276, 283]. В силу этих причин участие буржуаз-
но-помещичьих элементов в хорасанском движении было
выражено значительно слабее, чем в Гиляне и других
79
провинциях; программа лидеров движения также была
более ограниченной. С другой стороны, в позиции самого
Мохаммед Таги-хана известную роль играли его личная
вражда с Кавамом ос-Салтане, который, став премьером,
решил сместить Таги-хана, взаимное непонимание и лич-
ная вражда между ним и Реза-ханом. Вместе с тем не
лишены доли истины утверждения ряда иранских авто-
ров, политических деятелей того времени, о сходстве тех
целей и задач, которые ставили перед собой Мохаммед
Таги-хан и Реза-хан 1[см.: 197, стр. 274; 183, стр. 107] 10.
Сближение феодальной аристократии и буржуазно-
помещичьих кругов на основе совместной борьбы против
демократического движения естественно наталкивалось
на противодействие демократических кругов иранского
общества. Поэты Эшки Мирзаде, Ареф Кдзвини и др.
выступили в поддержку Сеид Зия эд-Дина, прославляя
его как борца против аристократии. Газета «Неджат-е
Иран», имея в виду заявление Реза-хана о «перевороте
3 хута», писала: «Не ты зачинщик переворота, а англи-
чане и Носрет од-Доуле. Если бы не было тебя, то они
нашли бы другого офицера...» [178, стр. 217—219; 178а,
стр. 28]. Связывая организацию переворота с англичана-
ми и феодальным лагерем, представители демократиче-
ской общественности Ирана таким образом выражали
свое отрицательное отношение и к внешнеполитической
платформе, на которой произошло сближение двух лаге-
рей, понимая, что в такой обстановке антианглийские
мероприятия не пойдут дальше ликвидации последствий
проведения в жизнь англо-иранского соглашения 1919 г.
Однако после разгрома основных очагов националь-
но-освободительного движения на севере в Иране не бы-
ло почвы для нового массового подъема антиимпериали-
стической демократической борьбы. Окончательный от-
ход буржуазно-помещичьих кругов от национально-осво-
бодительного движения и закончившаяся к лету 1921 г.
эвакуация английских войск из страны значительно
ослабили антиимпериалистическую борьбу в Иране. От-
дельные вспышки стихийных выступлений, имевшие ме-
сто в начале 1922 г. в ряде городов, были подавлены
правящими группировками в самом зародыше, большин-
ство демократических деятелей подвергались репрессиям.
10 То же утверждают некоторые иранские авторы в отношении
целей Кучек-хана н Реза-хана [см.: 167, стр. 166].
80
Ослаблению антиимпериалистической борьбы способ-
ствовали и меры правительства по ликвидации соглаше-
ния 1919 г. Уже в конце июня — начале июля 1921 г. из
иранских воинских частей по инициативе Реза-хана бы-
ли уволены (без выплаты предусмотренной контрактом
о найме компенсации) все английские офицеры, что яви-
лось, по словам Дж. Бальфура, «частью общего анти-
британского движения».
В середине июня, когда вопрос об отстранении анг-
лийских офицеров на севере еще не был окончательно
решен, британское правительство (по-видимому, с целью
добиться удовлетворительного решения дела) подняло
вопрос о будущем Корпуса южноперсидских стрелков.
Стремясь «разделаться со своими персидскими обяза-
тельствами», оно предложило иранскому правительству
взять на себя расходы по содержанию корпуса и сохра-
нить в нем ограниченное число английских офицеров.
Правительство Кавама ос-Салтане было заинтересовано
в тот период в сохранении южноперсидских стрелков,
считая их единственной силой, способной поддержать
«порядок» на юге. Однако, надеясь на то, что Англия
не прекратит оплату расходов по содержанию корпуса,
оно отказалось принять британское предложение. После
длительных переговоров в августе — октябре 1921 г. кор-
пус был расформирован и все английские офицеры поки-
нули Иран. Около двух третей вооружения было выве-
зено в Индию, а оставшаяся часть либо уничтожена, ли-
бо продана Ирану [98, стр. 172, 259, 217—272;
153, т. 146, стр. 1626—1627, т. 147, стр. 799, т. 150,
стр. 1937].
В это же время из министерств и ведомств Ирана
было уволено большинство английских специалистов и
советников. Позже других были высланы из страны анг-
лийские финансовые советники, поскольку Кавам ос-Сал-
тане и Реза-хан не теряли надежды получить британскую
финансовую помощь. Последний даже выразил готов-
ность удовлетворить требования уволенных английских
офицеров о выплате им компенсации. Кроме того, как
пишет Дж. Бальфур* «финансовый советник не имел пря-
мого отношения к тому, что Сердар Сепах (титул Реза-
хана.—С. А.) считал своей собственной прерогативой, и
поэтому не навлек на себя сразу же его неудовольствия,
подобно военным офицерам». Однако требования демо-
() С. Л. Агаев
81
критической общественности, с одной стороны, и принца
Фируза и его группы, видевшей в этом «способ дать вы-
ход своей озлобленности против британской миссии»,—
с другой, заставили правительство Кавама ос-Салтане
1 сентября принять решение об увольнении английских
финансовых советников {98, стр. 156, 254—255, 258,
266—267, 277]. 20 сентября Эрмитейдж-Смит со своими
коллегами покинул Тегеран. С его отъездом, констати-
ровала «Таймс» в номере от 23 сентября 1921 г., «исчез
последний остаток англо-персидского соглашения».
Таким образом, соглашение 1919 г. перестало сущест-
вовать не только формально, но и фактически. Империа-
листическим интересам Англии в Иране был нанесен но-
вый удар. По свидетельству К. Скрайна, после удаления
британских военных и финансовых советников общест-
венностью было выдвинуто требование снести построен-
ный англичанами на иранской территории 40-мильный
участок железной дороги Нушки — Доздаб; началась
сильная кампания против АПНК, Шахиншахского банка
и иранского участка Индо-европейского телеграфного
департамента. «Британский престиж, казалось, пал из
своего послевоенного зенита к надиру, подъем из кото-
рого был едва возможным в предвидимом будущем»
[146, стр. 65—66]. По признанию ряда авторов, «взрыв
англофобии, принявшей массовый и государственный ха-
рактер», перерос в общую волну ксенофобии. После из-
гнания английских советников всенародное негодование
обрушилось на шведов-инструкторов жандармерии, а за-
тем и на всех европейцев, независимо от национальности.
Ксенофобия достигла таких масштабов, что в день рели-
гиозного траура шиитов в 1921 г. тегеранская полиция
сочла необходимым удалить всех европейцев из районов
траурных процессий [99, стр. 3, 35; 98, стр. 277]. Все это
являлось отражением роста иранского национализма.
Окончательный провал соглашения 1919 г. после
«переворота 3 хута» вызвал в правящих кругах Велико-
британии резкую критику методов керзоновской полити-
ки в отношении Ирана. Еще 6 июня «Таймс» опублико-
вала статью под знаменательным заголовком «Британ-
ские ошибки в Персии». Бывший вице-король Индии
лорд Челмсфорд, выступая в Королевском Среднеазиат-
ском обществе, заявил, что ликвидация соглашения
1919 г. и поворот либеральных сил Ирана к Советской
82
России были обусловлены тем, что Англия вошла в тес-
ный контакт с реакционными элементами страны. Из-
вестный английский историк А. Тойнби писал, что в
результате политики «Форин-Оффиса» Иран оказался
потерянным для Англии [ИЗ, стр. 272—273; 88, № 87,
1921, стр. 39]. Усилилась критика Керзона и в стенах
парламента.
26 июля 1921 г. Керзон выступил в палате лордов с
большой речью, в которой заявил, что смотрит на сло-
жившееся в Иране положение «с чувством разочарова-
ния и почти отчаяния», так как иранское правительство
«сознательно отвергло возможность упрочить свою судц-
15ут’ ^британской помощью. Оно предпочло прибегнуть к
привычной игре натравливания одного иностранного
государства на другое и как последнее средство желает
принять ласки Советского правительства, ласки, которые
обычно кончаются удушением тех, кому они предназна-
чены». «Насколько я моп с\дить1— пумдолжал-Керзон,—
наши старания оказались абсолютно тщетными, и я не
вижу в настоящий момент какого-либо стимула для про-
должения этой работы». Выразив далее сожаление по
поводу грозящей югу Ирана в связи с роспуском Корпу-
са южноперсидских стрелков опасности «вернуться в
прежнее состояние анархии и беспорядка, из которого
эта часть Персии вышла исключительно благодаря на-
шим стараниям», Керзон в заключение сказал: «Из всех
речей, которые я когда-либо произносил о Персии, а их
было много, нынешняя моя речь произносится с самым
большим сожалением» [128, стр. 4—6]. Министр иност-
ранных дел Англии, по словам его биографа, «пел тра-
урный реквием своим умершим надеждам» [140, стр. 222].
«Таймс» от 27 июля 1921 г. расценилд _ду р&чь как при-
знание провала английской нишцики в Иране, проводив-
шейся более ста лет.
Речь Керзона вызвала резкую отповедь в иранской
прессе. В ответ на антисоветские инсинуации английско-
го министра тегеранские газеты на конкретных примерах
противопоставили империалистической политике Англии
в Иране дружественную и бескорыстную политику Со-
ветской России, англо-иранскому соглашению 1919 г.—
советско-иранский договор 1921 г. [см.: 184, стр. 512].
Газета «Сетаре-йе Иран» опубликовала по этому поводу
серию статей, изданных затем на французском языке от-
6*
83
дельной брошюрой под названием «Лорд Керзон и Пер-
сия».
В этих условиях английским империалистам вновь
пришлось встать на путь пересмотра методов своей поли-
тики в Иране. Подписание советско-иранского договора
1921 г., «переворот 3 хута» и последовавшие за ним со-
бытия опрокинули расчеты британской дипломатии на
сохранение английского господства даже в южной части
страны. Правда, англичане еще некоторое время продол-
жали надеяться на осуществление разработанной в кон-
це 1920 г. программы действий в Иране путем возвраще-
ния к англо-русскому соглашению 1907 г. о разделе
Ирана на сферы влияния. Сменивший Г Нормана на
посту английского посланника в Тегеране Перси Лорен,
по свидетельству английского историка Л. Фишера, не-
сколько раз намекал советскому полпреду на необходи-
мость возвращения к соглашению 1907 г., однако «Рот-
штейн игнорировал это предложение» [115, т. 1, стр. 429].
Одновременно англичане делали попытки лишить анти-
правительственные выступления в северных провинциях
революционно-демократического содержания и напра-
вить их по пути местного сепаратизма, с тем чтобы
разжечь гражданскую войну и вовлечь в нее Советскую
Россию. Однако позиция Советского правительства, со-
действовавшего в целях укрепления единства и нацио-
нальной независимости Ирана прекращению граждан-
ской войны в Гиляне, лишила английские планы всяких
шансов на осуществление [подробнее см.: 79, стр. 57- 60.
64, 223—228]. Об этом свидетельствует и цитированное
выше письмо майора Ноэля П. Кокс). И хотя еще в те-
чение нескольких лет Англия в своей политике в Иране
использовала лозунг Южноперсидской федерации, его
действительным назначением было стремление оказать
давление на иранское правительство.
Основное стратегическое и экономическое содержание
британской политики в стране по-прежнему составляла
заинтересованность в существовании «сильного» Ирана,
способного быть преградой на пути распространения
идей Октябрьской революции в Индию, Ирак и другие
британские колонии, а также защита позиций Англо-
персидской нефтяной компании от ударов национально-
освободительного движения и возможных посягательств
со стороны иранского правительства. В сложившихся в
84
Иране условиях осуществление этих задач требовало
усиления английского влияния на иранское правитель-
ство. С этой целью с конца 1921 г. Англия в определен-
ной степени возвращается к своей традиционной полити-
ке использования феодально-сепаратистских элементов
южных провинций для давления на центральное прави-
тельство.
Основное внимание англичане сосредоточили на Бах-
тиарии, которую стремились превратить в барьер, при-
крывающий промыслы АПНК от возможных попыток
со стороны тегеранского правительства установить над
ними свой контроль. Происками английской агентуры
среди бахтиарских ханов была сколочена антиправи-
тельственная партия «Звезда Бахтиарии».
Консульство в Ширазе усилило подрывную работу
среди ханов кашкайских племен. Предпринимались по-
пытки втянуть в орбиту британской политики и племена
Луристана [62, стр. 18—20]. Об активизации деятельно-
сти английской агентуры среди племен свидетельствова-
ли сообщения иранской прессы в августе — сентябре
1921 г. [см.: 88, № 97, 1921, стр. 34—36].
В качестве средства давления на иранское правитель-
ство правящие круги Великобритании использовали и
финансовую задолженность Ирана Англии. С целью
обострить финансовые трудности иранского правитель-
ства англичане прекратили все платежи, включая отчис-
ления от прибылей Англо-персидской нефтяной компа-
нии. Британский посланник, по словам Н. С. Фатеми,
предсказывал, что неспособность правительства выплачи-
вать жалованье армии вызовет выступления против
режима, падение Реза-хана и приход к власти правитель-
ства, «более дружественного к английским нефтяным ин-
тересам» [114, стр. 109].
16 декабря П. Лорен вручил иранскому правительству
счет долгов Ирана Англии с требованием в кратчайший
срок урегулировать вопрос об их уплате. При этом из
общей суммы 1,2 млн. ф. ст. и 124,6 млн. кран 131 тыс.
ф. ст. и вся сумма в иранской валюте представляли со-
бой субсидии правительству Восуга од-Доуле, расходы
на содержание казачьей дивизии и т. п. В ответ на анг-
лийскую ноту иранское правительство заявило, что оно
не может нести ответственность за уплату этих сумм
[113, стр. 25—26; 193, стр. 168; 62,.стр. 16].
85
Иранская пресса выразила единодушный протест
против британских претензий, справедливо отметив, что
английское правительство оплачивало свою политику в
Иране, а теперь хочет переложить эти расходы на иран-
ский народ. Дж. Бальфур отмечает, что эта акция «Фо-
рин-Оффиса», специально выбравшего момент, когда но-
вое правительство остро нуждалось в деньгах, была явно
направлена против Реза-хана, сконцентрировавшего в
этот период в своих руках распоряжение всеми налич-
ными средствами страны [98, стр. 157—163, 256]. Англо-
иранские переговоры по этому вопросу затянулись на
долгие годы, а между тем отказ Шахиншахского банка
от дальнейшей выплаты авансов усугубил финансовый
кризис в стране.
Вопрос о внешнем займе и упорядочении финансов
страны приобрел большую остроту. Продолжая полити-
ку предшествующих кабинетов, правительство Кавама
ос-Салтане решило вновь обратиться за помощью к
Соединенным Штатам Америки, причем Национальному
банку во главе с американским советником предполага-
лось предоставить право создания компаний с участием
американского капитала для эксплуатации принадлежав-
ших ранее царской России концессий. Решение прави-
тельства еще в конце июня 1921 г. было доведено до
сведения поверенного в делах США в Иране Энгерта
шахом и министром иностранных дел Ирана. Сообщая
об этом в госдепартамент, Энгерт писал: «Англичане,
кажется, примирились с тем фактом, что они не могут
теперь надеяться на исключительные привилегии в Се-
верной Персии». Считая, однако, что английское влия-
ние в Иране «полезно и выполняет роль противоядия от
большевизма», американский поверенный предлагал
установить англо-американское сотрудничество в Иране,
чтобы не дать возможности иранскому правительству
«проводить освященную веками восточную практику ис-
пользования одной державы против другой» [134в,
стр. 634—635; 137, стр. 205].
28 июня меджлис рекомендовал правительству уско-
рить меры по привлечению американских финансовых
советников и предоставлению американским компаниям
нефтяной концессии в северных провинциях с целью
«обуздать политическую и экономическую мощь Англо-
персидской нефтяной компании в стране» [114, стр. 107].
86
Будучи проездом в Лондоне, новый иранский посланник
в США Хосейн Ала заявил американскому послу, что
его правительство «не желает, чтобы какая-либо держа-
ва (имелись в виду Англия и Советская Россия.— С. А.)
имела превосходство в Персии, и единственная альтерна-
тива, которая может быть у персидского правитель-
ства,— это дружественная поддержка правительства Сое-
диненных Штатов, являющихся незаинтересованной дер-
жавой и обладающих полным доверием персидского
народа и парламента». По приезде в Вашингтон новый
посланник сразу же поставил вопрос о привлечении в
Иран американских советников и получении финансо-
вого займа [134в, стр. 635—636].
Соединенные Штаты, однако, продолжали придержи-
ваться прежней позиции в вопросе своих отношений с
Англией в Иране. Когда иранский посланник, обеспоко-
енный попытками правительства США уклониться от
обсуждения иранской просьбы, намекнул, что может
нанять американского финансового советника и без кон-
сультации с госдепартаментом, то получил резкий и от-
кровенный ответ, что симпатии США к Ирану и их
стремление к получению нефтяной концессии не настоль-
ко велики, чтобы рисковать дружбой с Великобританией,
что госдепартамент не желает играть предназначенную
ему иранским правительством роль «противовеса англи-
чанам» и что наилучшим решением проблемы был бы
«хорошо продуманный план сотрудничества» между
Англией и США [158, стр. 192].
Тем не менее иранское правительство продолжало
добиваться американской финансовой помощи. 15 сен-
тября с соответствующей просьбой к американскому по-
веренному в Тегеране обратился шах. 10 ноября Хосейн
Ала в беседе с помощником государственного секретаря
США высказал опасения своего правительства по пово-
ду того, что в связи с неуплатой жалованья армия мо-
жет выйти из-под его контроля [134в, стр. 638—640].
В то же время правительство ускорило переговоры с
американской компанией «Стандард ойл» о концессии на
разработку североиранской нефти. В связи с этим в на-
чале сентября 1921 г. английская миссия заявила про-
тест иранскому правительству, который, однако, 21 сен-
тября был отведен со ссылкой на незаконность концессии
Хоштария, на которую претендовала АПНК [134в,
87
стр. 643—644]. 15 ноября, отвечая на запрос вице-пред-
седателя меджлиса Теймурташа, премьер вновь подтвер-
дил, что «концессия является незаконной и поэтому не
имеет силы» [134в, стр. 648]. 14 октября в ответе на не-
официальное представление английского посла в Вашинг-
тоне государственный секретарь США Ч. Хьюджес ис-
пользовал иранские аргументы [134в, стр. 644—646].
22 ноября 1921 г. меджлис утвердил законопроект о
предоставлении американской компании «Стандард ойл»
концессии на эксплуатацию нефтяных источников в пяти
северных провинциях сроком на 50 лет на условиях от-
числения иранскому правительству «свыше» 10% чистых
прибылей и без права передачи концессии другим компа-
ниям или привлечения к участию в ней капитала из дру-
гих стран [187, стр. 161 —162; 190, стр. 102—103]. В свою
очередь, «Стандард ойл» обязалась содействовать Ирану
в получении американского займа в 5 млн. долл.
Предоставление нефтяной концессии американскому
капиталу вызвало в правящих кругах Ирана всеобщий
энтузиазм. По словам X. Макки, большинство политиче-
ских деятелей надеялись таким образом достичь «равно-
весия во внешней политике и обеспечить интересы Ира-
на» [178, стр. 345]. Газеты расценивали принятый мед-
жлисом закон как «провозглашение Персией независи-
мости от России и Великобритании» [158, стр. 215].
Правда, раздавались и трезвые голоса. Так, газета
«Нехзат-е шарк» в декабре 1921 г. писала: «Единствен-
ной причиной оптимистического отношения и радости,
которую возбудила эта концессия, является то, что Пер-
сия после целого века давления английского и русского
дворов оказалась в состоянии предоставить участие в
устроении своей страны третьей державе. Простой на-
род думает, что Америка не только будет соболезновать
ему и оказывать всякую материальную помощь, но и
явится гарантией экономической независимости страны.
Вмешательство третьей державы в судьбу нашей страны
не является новой мыслью, но вмешательство это только
в том случае может совпасть с нашими интересами и
уничтожить силу давления соседей, если эта третья дер-
жава будет готова за наши общие интересы вести борьбу
с нашими экономическими врагами... Во всяком случае,
насколько Америка благородна, настолько же она и ко-
рыстолюбива» [цит. по: 88, № 117, 1922, стр. 41].
88
Корыстолюбие США в этот период особенно ярко
проявилось в отрицательной реакции на те робкие шаги,
которые иранское правительство предприняло в отно-
шении капитуляционных привилегий, обнародовав зако-
ны об отмене консульской юрисдикции в провинциях,
регистрации всех иностранцев иранской полицией и за-
прещении ввоза алкогольных напитков. В ответ на это
госдепартамент дал ясно понять иранскому правитель-
ству, что капитуляционные права не могут быть измене-
ны без согласия пользующихся ими держав [158,
стр. 176—177].
Не поддержали США в этот период и усилия Реза-
хана по созданию национальной армии. 19 ноября 1921 г.
Энгерт передал в госдепартамент просьбу иранского во-
енного министра о срочной поставке вооружения, сделав
от себя следующую секретную приписку: «Вышеупомя-
нутое может быть использовано для восстановления
внутреннего порядка и сопротивления советскому нажи-
му, но может оказаться опасным для иностранных инте-
ресов, если не будет сопровождаться американскими во-
енными советниками». Глава Ближневосточного отдела
госдепартамента писал по этому поводу в меморандуме
государственному секретарю, что просьбы Ираном зай-
ма, финансовых, сельскохозяйственных и других советни-
ков имеют целью побудить США занять место Велико-
британии в стране. Не возражая против заключения Ира-
ном частных договоров с американскими фирмами, гла-
ва Ближневосточного отдела отмечал: «Но я лично не
вижу никакой причины, по которой наше правительство
должно было бы вовлечь себя в это чисто азиатское де-
ло» [158, стр. 173—174]. Отказ США выполнить иранскую
просьбу побудил Реза-хана искать военной помощи в
Германии, Франции и отчасти в Советской России.
Впрочем, позиция США мало беспокоила правитель-
ство Кавама ос-Салтане. Если Реза-хан и представители
буржуазно-помещичьих сил Ирана видели в сближении
с США в основном возможность ослабить английские
позиции в стране и обеспечить таким путем ее политиче-
скую независимость, то для феодальной аристократии и
Кавама ос-Салтане как выразителя ее интересов про-
американская внешняя политика была средством
не допустить установления тесных политических и эко-
номических отношений с Советской Россией. В меморан-
89
думе Хосейна Ала государственному секретарю США
говорилось, что подписание советско-иранского договора
1921 г. не означает «желания нашей стороны попасть под
влияние Москвы или же принять большевистские док-
трины... Мы были вынуждены в силу территориальной
близости к России достичь модус вивенди с сильным со-
седом, и условия, предложенные нам, были весьма вы-
годны» [137, стр. 204]. Иначе говоря, если для буржуазно-
помещичьих кругов проамериканская политика имела в
основном антианглийское содержание, то для Кавама
ос-Салтане и представляемых нм сил — антисоветское.
Совершенно справедливо замечание X. Макки, что Ка-
вам ос-Салтане решил пригласить американских совет-
ников с целью привлечь симпатии националистов и
придать «блеск своему кабинету» [178а, стр. 76].
Н. С. Фатеми прямо пишет, что проамериканская внеш-
няя политика Ирана в этот период была «лучшим сред-
ством помешать проникновению коммунизма» [114,
стр. 107].
Не случайно сами англичане, хотя окончательная от-
мена англо-иранского соглашения 1919 г. и провал по-
слевоенного курса Англии в Иране пришлись именно на
период правления Кавама ос-Салтане, считали его своим
человеком. Английская пресса прямо называла его дру-
гом англичан [см.: 88, № 93, 1921, стр. 47]. В августе
1921 г. агентство Рейтер сообщало, что, хотя в Тегеране
превалируют антибританские настроения, иранское пра-
вительство все же является проанглийским [см.: 198, 26.
VIIL1921].
Выступая на словах за развитие ирано-советских эко-
номических и политических отношений, правительство
Кавама ос-Салтане на деле всячески препятствовало их
развитию. Так, несмотря на неоднократные напоминания
Советского правительства, оно постоянно оттягивало
начало переговоров по вопросу о заключении торгового
договора, консульских и почтово-телеграфных соглаше-
ний, соглашения об эксплуатации рыбных промыслов на
южном побережье Каспийского моря, предусмотренных
советско-иранским договором 1921 г. Вместе с тем в
явном противоречии с условиями этого договора прави-
тельство Кавама ос-Салтане попустительствовало враж-
дебной антисоветской деятельности эмигрантских групп
на территории Ирана, не принимало никаких мер для
90
предотвращения набегов и грабежей, совершаемых пле-
менами и разбойничьими бандами на территории совет-
ских республик [см.: 32, т. IV, стр. 380—381, 383—384,
449—450, 573—574].
Между тем Советское правительство неизменно при-
держивалось дружественной политики в отношении Ира-
на. Характерно следующее признание Л. Фишера: «Мо-
сква была очень сильно заинтересована в укреплении не-
зависимости националистической Персии. Федор Рот-
штейн часто вызывался к шаху для совета во время по-
литических кризисов, а Реза-хан и премьер неоднократно
посещали советскую миссию для консультации с русским
посланником. Ротштейн рассеял в умах видных персид-
ских деятелей какие бы то ни было предположения, что
он благоволит к импортированной революции социали-
стического типа» [115, т. 1, стр. 430].
Дружественная политика Советского правительства
пользовалась симпатией и поддержкой широких масс
иранского народа и даже значительной части правящих
кругов. 26 июня 1921 г. в газете «Гольшен» военный ми-
нистр в теплых выражениях писал о политике «той
свободной России, которая, низвергнув деспотический
царский строй, не только освободилась сама из-под гне-
та произвола, но и спасает от этого соседние страны.
Это та Россия, которая уничтожила все хищнические
концессии царского правительства и совершенно бес-
платно возвратила все это Персии. Это та самая Россия,
которая протянула нам братскую руку помощи и стре-
мится жить с нами в мире и дружбе» [цит. по: 14,
стр. 13]. В ноябре 1921 г. Реза-хан организовал комитет
помощи голодающим России [178а, стр. 343], деятель-
ность которого продолжалась до конца преодоления го-
лода в Советской стране и неоднократно удостаивалась
благодарности Советского правительства [см.: 32, т. V,
стр. 462—463; 90, 17.11.1923, 5.IV.1923]. Реза-хан также
принял участие в оказании помощи жертвам землетрясе-
ния в Советском государстве сборами от концертов ор-
кестра военного министерства [176, стр. 79].
Антисоветские тенденции внешней политики Кавама
ос-Салтане, отвечавшие интересам иранской реакции и
английского империализма, нашли наиболее полное вы-
ражение в попытках затянуть утверждение меджлисом
советско-иранского договора 1921 г. С этой целью иран-
91
ский премьер использовал самые неблаговидные пред-
логи. 15 сентября 1921 г. в Народный комиссариат ино-
странных дел РСФСР была представлена нота Керзона
от 7 сентября, в которой глава английского «Форин-Оф-
фиса», обвиняя Советское правительство в «подрывной»
деятельности против британских интересов на Востоке,
особо останавливался на деятельности Ф. А. Ротштейна
в Тегеране11. Эта нота вызвала бурный протест в иран-
ской прессе, справедливо отмечавшей, что ее содержа-
ние скорее применимо к деятельности Англии в Иране,
чем Советской России [подробнее см.: 88, № 101, 1921,
стр. 41—44]. Тем не менее правительство Кавама ос-
Салтане воспользовалось предоставленным ему англий-
скими империалистами поводом для того, чтобы вручить
Советскому правительству три ноты относительно «дея-
тельности» Ф. А. Ротштейна [ИЗ, стр. 293]. Однако под
давлением прогрессивной общественности Каваму ос-
Салтане все же пришлось представить меджлису совет-
ско-иранский договор, который и был ратифицирован
15 декабря 1921 г. почти единогласно 12.
Проимпериалистическая политика Кавама ос-Салта-
не создавала угрозу использования западными держа-
вами и иранской реакцией нефтяной концессии в Север-
ном Иране против безопасности Советского государства.
23 ноября 1921 г. полпред РСФСР в Тегеране заявил
иранскому правительству протест против нарушения со-
ветско-иранского договора 1921 г., статья XIII которого
обязывала иранское правительство не передавать воз-
вращенные Советской Россией концессии третьим
государствам или их гражданам. В ответной ноте от
26 ноября иранское правительство мотивировало свои
действия тем, что концессия Хоштария не подпадает под
действие договора 1921 г., поскольку никогда не имела
законной силы. Одновременно оно вступило в переговоры
с советским полпредом в Тегеране Ф. А. Ротштейном о
том, чтобы «сформулировать статью XIII о возвраще-
нии концессий без определения условий». В нотах от 12
11 Ответ Советского правительства на эту ноту см.: [32, т. IV.
стр. 374—380].
12 Сообщая об этом Г. В. Чичерину, Ф. А. Ротштейн писал-
«Следует воздать должное Фирузу, который напоследок переменил
фронт и изо всех сил хлопотал о срочной и безоговорочной рати-
фикации» [32, т. IV, стр. 799].
92
и 19 декабря 1921 г. советский полпред довел до сведе-
ния министерства иностранных дел Ирана, что Совет-
ское правительство готово «дружески и совместно с
персидским правительством рассмотреть вопрос о кон-
цессии Хоштария» [32, т. V, стр. 144—145, 726].
Против предоставления нефтяной концессии амери-
канской компании выступила и Англия, все еще надеяв-
шаяся получить бывшую концессию Хоштария. В нотах
от 25 ноября и 2 декабря 1921 г. английское правитель-
ство расценило этот шаг как «неоправданный и крайне
недружелюбный по отношению к Правительству Его Ве-
личества», которое поэтому «будет продолжать защи-
щать прежние права английской группы» [134в,
стр. 649—651]. Вместе с тем Англия вступила в перего-
воры с США с целью добиться соглашения с американ-
ской фирмой о совместной разработке нефтяных источ-
ников Ирана [подробнее см.: 7, стр. 55—56].
Протест Советского правительства и дипломатические
представления Англии вызвали бурные дебаты в медж-
лисе. Большинство депутатов, не делая различий между
позициями Советской России (исходившей из интересов
сохранения и укрепления независимости Ирана) и Вели-
кобритании, выступили с антисоветскими и антибритан-
скими нападками. Так, вице-председатель меджлиса Тей-
мурташ заявил о «гармонии между революционной Рос-
сией и реакционной Англией» [114, стр. 115]. 26 ноября
1921 г. Энгерт писал в госдепартамент: «Премьер-ми-
нистр в личном письме мне заявил: „Я хочу еще раз Вам
повторить, что правительство вместе с парламентом
твердо решили защищать свое решение". Военный
министр, который является фактически диктатором,
проявил устно еще большую решимость» [134в,
стр. 650].
Единство правящих кругов Ирана к этому времени
не шло дальше привлечения в страну американского ка-
питала. Окончательное подавление к началу 1922 г. на-
ционально-освободительного движения в Иране положи-
ло конец имевшему место во второй половине 1921 г.
единству политических сил двух группировок господ-
ствующих классов. Последние дни правления кабинета
Кавама ос-Салтане характеризовались активизацией дея-
тельности буржуазно-помещичьих и демократических
группировок, что свидетельствовало о начавшемся изме-
93
нении соотношения классовых и политических сил в
стране.
Активизировал свою деятельность и феодально-поме-
щичий лагерь. Пока страна была охвачена национально-
освободительным движением, Кавам ос-Салтане и пред-
ставляемые им круги поддерживали мероприятия Реза-
хана по централизации вооруженных сил; однако по
мере подавления движения, опасаясь, что национальная
армия может быть использована против феодально-по-
мещичьего лагеря, премьер начал противодействовать
военному министру. В ноябре — декабре 1921 г. Реза-хан
с согласия Кавама ос-Салтане уволил шведских инструк-
торов из жандармерии [178, стр. 354], а спустя некоторое
время премьер, стремясь хоть в какой-то мере ограни-
чить власть военного министра, решил пригласить из
Швеции 60 офицеров для обучения иранской армии.
В ответ на это Реза-хан предложил послать 60 иран-
ских офицеров на обучение в Европу. Кавам ос-Салтане
не согласился с этим предложением, но Реза-хан при
следующем кабинете добился своего [178а, стр. 64—65;
180, стр. 70], сохранив таким образом национальный ха-
рактер армии, численность которой превысила 30 тыс.
[66, стр. 5, 99]. Реза-хан уволил шведских инструкторов
и из полицейского управления [178а, стр. 301—303].
Разногласия между премьером и военным министром
(начавшиеся сразу же после прихода Кавама ос-Салтане
к власти [см.: 162, И.VI. 1921]) не только по ряду вопро-
сов внутренней политики, но и по отмеченным выше ас-
пектам внешней политики, а также противоречия внутри
кабинета по финансовым вопросам привели 20 января
1922 г. к отставке правительства Кавама ос-Салтане.
Основное содержание внешнеполитической деятель-
ности этого кабинета составляло осуществление тех прин-
ципов внешней политики, которые были выдвинуты еще
в середине 1920 г. правительством Мошира од-Доуле, но
не могли быть претворены в жизнь в условиях британ-
ского оккупационного режима. Кабинет Кавама ос-Сал-
тане завершил переход от проводившейся Ираном в те-
чение почти двухлетнего правления Восуга од-Доуле
односторонней ориентации на Англию к политике балан-
сирования между Советским государством и Великобри-
танией с использованием финансово-технической помо-
щи США.
94
Будучи вынужденными под давлением антиимпериа-
листического национально-освободительного движения
принять новую внешнеполитическую платформу, фео-
дально-помещичьи круги, однако, стремились вложить в
нее несколько иное содержание, чем то, которое вклады-
вали буржуазно-помещичьи круги. Ликвидировав послед-
ствия проведения в жизнь англо-иранского соглашения
1919 г. и ратифицировав советско-иранский договор
1921 г., феодально-помещичьи круги в дальнейшем стре-
мились сохранить основные английские позиции в стране
и не допустить роста влияния первого в мире социали-
стического государства на широкие народные массы
Ирана. Они пытались этого добиться путем сближения
с теми кругами американского монополистического ка-
питала, которые были связаны с английским империа-
лизмом. Напротив, буржуазно-помещичий лагерь был
заинтересован в установлении более тесных экономиче-
ских и политических отношений с Советским государст-
вом и ослаблении политического влияния Великобрита-
нии, недопущении дальнейшего расширения ее экономи-
ческих позиций в стране. Путем привлечения в страну
США они стремились главным образом ослабить англий-
ское влияние.
Таким образом, осуществление новых принципов
внешней политики положило начало борьбе двух основ-
ных группировок имущих классов Ирана за соответст-
вующее их интересам претворение в жизнь этих принци-
пов. Начавшись в последние дни правления Кавама ос-
Салтане, в конце 1921 г., эта борьба получила дальней-
шее развитие в 1922—1923 гг., составив одну из наиболее
характерных черт внутриполитической жизни Ирана этого
периода.
БОРЬБА ПО ОСНОВНЫМ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИМ
ВОПРОСАМ СРЕДИ ГОСПОДСТВУЮЩИХ КЛАССОВ ИРАНА
В 1922—1923 гг.
Формирование нового кабинета было поручено Моши-
ру од-Доуле, кандидатура которого была выдвинута бур-
жуазно-помещичьим меньшинством меджлиса. Прави-
тельство было сформировано 22 января 1922 г. на коали-
ционной основе, из представителей обеих фракций
95
меджлиса; Реза-хан сохранил в нем пост военного мини-
стра. В кабинет были введены также два человека, вхо-
дившие в свое время в правительство Сеид Зия эд-Дина, с
помощью которых новый премьер рассчитывал получить
английскую финансовую поддержку. В заявлении по по-
воду будущей деятельности кабинета Мошир од-Доуле
обещал придерживаться программы и линии своего пред-
шественника [178а, стр. 4—6], намереваясь таким обра-
зом закрепить сближение обеих группировок господст-
вующих классов, наметившееся в период правления каби-
нета Кавама ос-Салтане.
Подобно предыдущему кабинету, правительство Мо-
шира од-Доуле в области внешней политики продолжало
добиваться сближения с США, которые после получения
«Стандард ойл» нефтяной концессии стали более благо-
склонны к стремлению правящих кругов Ирана привлечь
в страну американский капитал. Сразу же по вступлении
Мошира од-Доуле на пост премьера ему была вручена но-
та госдепартамента, заявлявшая, что «правительство
США глубоко заинтересовано в принципе открытых две-
рей и... придает величайшее значение сохранению в Пер-
сии таких возможностей для американских интересов, ка-
кими пользуются интересы любой другой нации».
В пресловутых американских принципах «открытых
дверей» и «равных возможностей» правящие круги Ира-
на видели противовес английским принципам «сфер влия-
ния» и «специальных интересов». В ответной ноте от 26
января 1922 г. правительство Мошира од-Доуле заверило
США, что «будет делать все, что в его силах, для сохра-
нения этого принципа» [131, стр. 316—317].
Главным в отношениях нового правительства с Сое-
диненными Штатами являлся вопрос о финансовом займе.
Еще при кабинете Кавама ос-Салтане была достигнута
договоренность с банкирской фирмой Моргана «Пирпонт»
о предоставлении Ирану займа в 1 млн. долл., и 5 января
1922 г. меджлис утвердил соответствующий законопроект
[187, стр 61—62].
Стремясь не допустить получения Ираном американ-
ского займа, Англия отказалась предоставить под залог
иранскую долю прибылей АПНК, сославшись на то, что
она сама является кредитором иранского правительства
[88, № 118, 1922, стр. 44]. В то же время Англия предло-
жила Ирану заем при условии признания всех концессий,
96
полученных ранее англичанами помимо меджлиса, в том
числе прав АПНК на концессию Хоштария, обеспечения
займа доходами от АПНК (с обязательством не заклады-
вать последние другим кредиторам), отказа от перегово-
ров о займе с США, ограничения численности иранской
армии до 30 тыс. человек и т. д. [62, стр. 16—17; 15, стр.
219]. Газета «Хайат-е джавид» 31 января 1922 г. по этому
поводу писала: «Мы считаем врагом Персии всякого, кто
решится заключить такой заем» [цит. по: 88, № 118, 1922,
стр. 43—44]. Иранское правительство не осмелилось даже
внести английское предложение на рассмотрение медж-
лиса.
Между тем Англо-персидская нефтяная компания до-
билась согласия «Стандард ойл» на совместную эксплуа-
тацию на равных началах нефтяных месторождений се-
верных провинций Ирана в обмен на допуск американ-
ской компании к эксплуатации нефтяных ресурсов Пале-
стины и Месопотамии. Действия «Стандард ойл» показа-
ли, насколько обоснованным было беспокойство Совет-
ского правительства по поводу предоставления этой ком-
пании нефтяной концессии в Северном Иране.
В феврале 1922 г. решение об объединении двух ком-
паний было официально доведено до сведения иранского
правительства. Общественность страны была возмущена
сговором двух империалистических хищников. Предста-
вители буржуазно-помещичьих кругов в меджлисе, воз-
лагавшие на сближение с Соединенными Штатами надеж-
ду ограничить английское влияние, потребовали аннули-
ровать предоставленную американской компании концес-
сию, что и было сделано 2 марта 1922 г.13.
Это решение еще раз продемонстрировало правящим
кругам Великобритании антианглийские настроения зна-
чительной части господствующих классов Ирана. К тому
же в середине марта 1922 г. министерство иностранных
дел Ирана потребовало отозвать из страны двух сотруд-
ников английской дипломатической миссии, объявленных
персона нон грата за нарушение обычаев страны [178а,
стр. 34—35; 172, стр. 79].
Потерпев неудачу в попытке подобраться к северо-
13 Равным образом позже был отвергнут проект распределения
акций на три группы: 40%—США, 40%~Англии и 20%—-Ирану
[63, стр. 114].
7 С. Л. Агаев
97
иранской нефти, Англия решила любым путем сорвать
получение Ираном начавшихся с начала марта платежей
по американскому займу. Нотой от 15 марта английская
миссия в Тегеране заявила министерству иностранных дел
Ирана, что принятие этого займа равносильно признанию
законности соглашения между АПНК и «Стандард ойл»,
поскольку он якобы выдается за счет этих двух компаний.
/Мошир од-Доуле распорядился приостановить получение
платежей до точного выяснения источника займа. Допол-
нительный запрос Вашингтона, однако, установил, что
заем выдается без всякой связи с концессией фирмы
«Пирпонт» [190, стр. 109—НО]. Явный шантаж, к которо-
му прибегла британская миссия, еще больше скомпроме-
тировал Англию в общественном мнении Ирана.
Полученный в США заем не мог, разумеется, разре-
шить финансовые трудности Ирана, и в конце мая 1922 г.
правительству все же пришлось прибегнуть к английско-
му займу на сумму 500 тыс. туманов. Правда, оно от-
вергло английское требование о предоставлении в виде
гарантии доходов северных таможен, но оказалось вы-
нужденным заложить англичанам доходы с таможен Кер-
маншаха и Сеистана [70, стр. 94]. Большая часть полу-
ченных займов была израсходована на нужды армии,
занятой в это время главным образом подчинением полу-
независимых окраинных феодалов — ханов племен, всяче-
ски уклонявшихся от уплаты налогов центральному пра-
вительству.
Главы южных племен, связанные с Великобританией
договорами об охране промыслов АПНК, пользовались
поддержкой англичан. В марте — апреле 1922 г. при со-
действии секретаря британской миссии Смарта и англий-
ского консула в Ахвазе Пилля был заключен в Месдже-
де-Сулеймане союз между шейхохМ Мохаммеры Хазалем
и бахтиарскими ханами. Вскоре после этого началось
антиправительственное выступление лурских племен, гро-
зившее отрезать Тегеран от всех западных и южных про-
винций. В конце июня это восстание было разгромлено
правительственными войсками [47, стр. 107], однако воен-
ный отряд, посланный в Бахгиарию для несения гарни-
зонной службы у границы с владениями Хазаля, был пол-
ностью истреблен бахтиарами [171, стр. 292; 180, стр. 17;
176, стр. 256].
Следует отметить, что в Северном Иране не все пле*
98
менные выступления пользовались поддержкой Англии.
В качестве примера можно отметить выступление курд-
ских племен во главе с одним из крупнейших иранских
феодалов, Исмаилом-ага Симко, которое, хотя и имело
в своей основе национально-освободительный характер, в
силу ряда исторических причин не вышло в тех условиях
за рамки феодально-сепаратистского движения. По сло-
вам английского политического комиссара в Киркуке
(Ирак) Эдмондса, Симко был крайне удивлен отказом
Англии оказать ему помощь в борьбе против «враждеб-
ного» ей, как он пишет, государства [109, стр. 307]. Анг-
лийский отказ объясняется тем, что помощь Симко могла
усилить позиции национально-освободительного движе-
ния курдов Иракского Курдистана, направленного про-
тив английского господства [50, стр. 110—114].
Поддерживая выступления племен против центрально-
го правительства, Англия стремилась предотвратить воз-
можные попытки Тегерана ограничить бесконтрольное хо-
зяйничанье АПНК в Иране и усилить финансовую зави-
симость иранского правительства от британского капи-
тала.
С той же целью английские империалисты препятство-
вали всем мероприятиям иранского правительства, на-
правленным на ослабление финансового кризиса в стране
за счет ущемления интересов империалистических дер-
жав. 14 июня 1922 г., уже после ухода в отставку кабинета
Мошира од-Доуле, по инициативе англичан иранскому
правительству была вручена совместная нота дипломати-
ческих миссий Англии, США, Франции, Бельгии и Ита-
лии, протестовавших против намерения правительства
Ирана обложить муниципальными налогами подданных
иностранных держав и квалифицировавших это намере-
ние как покушение на капитуляционный режим [134д,
стр. 566—567].
Выход из финансового кризиса и преодоление эконо-
мической депрессии значительная часть буржуазно-по-
мещичьих кругов Ирана, связанная в прошлом с русским
рынком, видела в установлении тесных экономических
связей с Советской Россией. Под давлением этих кругов
правительство Мошира од-Доуле направило в Москву
торговую делегацию для переговоров о торговом дого-
воре.
Однако развитие советско-иранских торговых связей
7*
99
осложнялось рядом трудностей, основной из которых
было применение иранской стороной в отношении совет-
ско-иранской торговли таможенного тарифа 1920 г. Чрез-
мерно высокие ставки этого тарифа резко увеличивали
стоимость товаров иранского экспорта и затрудняли им-
порт советских товаров в Иран. В то же время установ-
ленная в Советском государстве монополия внешней тор-
говли и распространение на торговое представительство
РСФСР минимума дипломатических привилегий воспри-
нимались значительной частью правящих кругов (не без
влияния антисоветски настроенных элементов и скрытой
агентуры империализма) как стремление Советского пра-
вительства к восстановлению режима капитуляций. Ре-
шающую же роль играло недовольство крупных иран-
ских купцов тем, что система монополии внешней тор-
говли лишала их возможности получать спекулятивные
барыши на советских рынках.
Эти круги в Иране развернули кампанию против со-
ветской политики монополии внешней торговли, приписы-
вая ей все трудности, имевшиеся в советско-иранских тор-
говых отношениях. В марте — апреле 1922 г. министр
иностранных дел Ирана Хаким оль-Мольк несколько раз
заявлял советскому полпреду в Тегеране «протесты» про-
тив «невыносимого образа действий» представителей
Внешторга в Иране [32, т. V, стр. 292—293, 738—739].
В ноте от 7 мая 1922 г. Ф. А. Ротштейн указывал, что
«трактовать существующий порядок торговых взаимоот-
ношений Внешторга с персидским купечеством как свое-
волие Внешторга абсолютно невозможно. Внешторг
РСФСР исходит исключительно из тех положений, кото-
рые установлены моим Правительством для проведения
внешней торговли» (32, т. V, стр. 292]. Вместе с тем совет-
ский полпред выразил уверенность, что начало торговых
переговоров в Москве позволит решить возникшие труд^
ности.
В то же время Советское правительство предоставило
иранскому купечеству право свободного ввоза, торговли
и вывоза на Нижегородской ярмарке. При ярморочном
комитете была создана секция по оказанию содействия
иранским купцам, деятельность которой помогла им за-
ключить пять контрактов с крупными советскими торго-
выми организациями. Активное участие купцов в ярмарке
сыграло немаловажную роль в ослаблении враждебной
100
кампании против органов Внешторга в Иране [32, т. V,
стр. 416—417, 746].
Советское правительство и в других случаях проявля-
ло свое дружественное отношение к Ирану. Когда в свя-
зи с решением правительства РСФСР принять участие в
работе Генуэзской конференции в Иране возникли слухи
относительно изменения основ восточной политики Совет-
ской России, Ф. А. Ротштейн направил 4 февраля 1922 г.
иранскому министру иностранных дел ноту, в которой за-
явил, что «восточная политика России останется диамет-
рально противоположной восточной политике империали-
стических держав, стремясь к самостоятельному эконо-
мическому и политическому развитию восточных народов
и оказывая им в этом всяческую поддержку» [32, т. V, стр.
80—81]. В ответной ноте от 8 февраля Хаким оль-Мольк
писал, что его правительство «бесконечно обрадовано»
этим заявлением [32, т. V, стр. 81].
Однако никаких конкретных шагов по нормализации
ирано-советских отношений кабинет Мошира од-Доуле
не предпринимал. В частности, на территории страны
по-прежнему продолжалась враждебная деятельность
различных антисоветских националистических и бело-
гвардейских групп [32, т. V, стр. 186—187].
Двойственная политика Мошира од-Доуле по отно-
шению к Советской России не могла обеспечить ему
широкую поддержку со стороны той части буржуазно-
помещичьего лагеря, которая была заинтересована в
развитии советско-иранских связей. В то же время по-
литика лавирования коалиционного кабинета Мошира
од-Доуле между феодальными и буржуазно-помещичьи-
ми кругами не соответствовала изменяющемуся соотно-
шению классовых и политических сил в Иране. Активи-
зация с начала 1922 г. буржуазно-помещичьих кругов
привела к образованию в меджлисе и вне его так назы-
ваемого Национального блока, объединявшего прогрес-
сивных националистически настроенных представителей
средней и мелкой буржуазии, помещиков и интеллиген-
ции. Блок возглавили Сулейман-Мирза, Мостоуфи оль-
Мамалек и другие прогрессивные деятели, активно вы-
ступавшие за укрепление национальной независимости
Ирана и за развитие дружественных отношений с Совет-
ской Россией [38, стр. 54—55]. Разногласия между Реза-
ханом, тесно связанным с Национальным блоком, и пре-
101
мьером привели 23 мая 1922 г. к отставке правительства
Мошира од-Доуле. Вплоть до сформирования нового ка-
бинета фактическое управление всеми государственными
делами было сконцентрировано в руках Реза-хана [178а,
стр. 44—45].
Развернувшаяся в последующие дни борьба в медж-
лисе за кандидатуру премьера явилась серьезным испы-
танием сил буржуазно-помещичьего лагеря. Однако вы-
двинутая им кандидатура Мостоуфи оль-Мамалека была
забаллотирована. 6 июня меджлис большинством голо-
сов (65 из 80) высказался за кандидатуру Кавама ос-
Салтане [193, стр. 212]. Результаты голосования еще раз
показали, что в условиях феодального Ирана предста-
вительное учреждение являлось дополнительным ору-
дием укрепления политического господства класса фео-
далов-помещиков.
17 июня 1922 г. был сформирован новый кабинет,
в котором Кавам ос-Салтане взял себе также портфель
министра иностранных дел. Военное министерство по-
прежнему возглавлял Реза-хан. В программном заявле-
нии премьер обещал продолжать политический курс
своего первого правительства. Особый упор был сделан
•на необходимость срочной реорганизации министерства
финансов и окончательного разрешения вопроса о север-
ной нефти.
Приглашение американской финансовой миссии те-
перь было облегчено изменившейся позицией Англии по
этому вопросу. Еще в начале 1922 г. британский посол
в Вашингтоне сообщил госдепартаменту, что Керзон не
будет возражать против посылки в Иран американского
финансового советника [134е, стр. 523]. В меморандуме
«Форин-Оффиса», представленном в госдепартамент
1 марта 1922 г., говорилось: «Правительство Его Величе-
ства, разочаровавшееся в безуспешных попытках помочь
Персии усовершенствовать ее внутреннюю администра-
цию и ввести здоровые финансовые методы, готово ока-
зать лояльное содействие правительству Соединенных
Штатов, если оно решит... взять на себя эту задачу».
В меморандуме отмечалась заинтересованность Англии
в том, чтобы именно такая «дружественная и незаинте-
ресованная держава, как Соединенные Штаты», взяла
на себя эту миссию, гарантировалась «полная диплома-
тическая поддержка в Тегеране» американским финан-
102
совым советникам и выражалась надежда на «совмест-
ные действия» двух правительств и «откровенный обмен
мнений между ними». За это Англия соглашалась безо-
говорочно признать принцип «открытых дверей» в отно-
шении иностранной коммерческой инициативы в Иране
[134е, стр. 524—525; 144, стр. 41].
Таким образом, ослабление английских позиций в
Иране побудило «Форин-Оффис» искать в лице Соеди-
ненных Штатов союзника по совместной эксплуатации
иранского народа. В оздоровлении финансовой системы
Ирана с помощью специалистов империалистической дер-
жавы правящие круги Великобритании видели возмож-
ность создать одно из необходимых условий для нор-
мального функционирования британского капитала в
стране. 28 декабря 1922 г. председатель правления Ша-
хиншахского банка заявил на годичном собрании акцио-
неров, что служащие банка будут оказывать «всяческое
содействие» усилиям американской миссии «поставить
финансовую администрацию (Ирана. — С. А.) на здоро-
вый фундамент» [131, стр. 81].
Уже в июне 1922 г. правительство США решило от-
править в Иран финансовую миссию во главе с эконо-
мическим советником госдепартамента Артуром Миль-
спо. Стремясь оградить себя от возможных политических
недоразумений и, вероятно, от необходимости слишком
тесного сотрудничества с Англией, правительство США
настояло на том, чтобы миссия не носила официального
характера [134е, стр. 525—527]. В середине августа иран-
ский посланник в Вашингтоне X. Ала подписал контракт
с А. Мильспо, предоставивший ему обширные полномо-
чия не только в финансовой, но и во всей экономической
жизни страны. Хотя еще в период правления первого
кабинета Кавама ос-Салтане меджлис утвердил закон,
согласно которому каждый контракт о найме иностранца
должен был содержать пункт, воспрещающий ему вме-
шиваться в политические дела, контракт А. Мильспо
вменял ему в обязанность участие в дипломатических
переговорах по финансовым и экономическим вопросам
[131, стр. 19—21, 84, 109—110].
Привлечение американской финансовой миссии было
встречено господствующими классами с таким же энту-
зиазмом, как и предоставление в свое время концессии
«Стандард ойл». Председатель бюджетной комиссии
103
меджлиса Носрет од-Доуле под возгласы всеобщего
одобрения заявил, что день приезда А. Мильспо будет
«первым днем новой эпохи» в истории страны [190, стр.
151—152]. Депутаты меджлиса сообщили А. Мильспо,
что считают американскую миссию «креатурой парла-
мента».
Особенно тесные отношения с А. Мильспо установил
Реза-хан, стремившийся с помощью американской мис-
сии улучшить финансовое обеспечение армии; А. Миль-
спо, в свою очередь, нуждался в поддержке армии для
сбора налогов и вообще успешного осуществления функ-
ций миссии. Одним из первых результатов сотрудничест-
ва Реза-хана и А. Мильспо было получение от Шахин-
шахского банка аванса в 4 млн. туманов [131, стр. 36,
46—48, 82].
Свое положение в Иране А. Мильспо использовал в
интересах американских нефтяных фирм.
После отказа правительства Мошира од-Доуле при-
знать законность сделки «Стандард ойл» с АПНК к се-
вероиранской нефти стала подбираться американская
нефтяная компания «Синклер». В июне 1922 г. по ини-
циативе 42 депутатов во главе с Носретом од-Доуле,
стремившихся облегчить усилия этой компании, медж-
лис подтвердил решение кабинета Мошира од-Доуле и
принял поправку к закону от 21 ноября 1921 г., предо-
ставившую правительству право вести переговоры о неф-
тяной концессии в Северном Иране с какой-либо «неза-
висимой и авторитетной американской компанией» [145,
стр. 90; 192, стр. 336].
В меморандуме от 30 июня 1922 г. «Стандард ойл»
заверила иранское правительство, что отныне не будет
вступать в соглашение с другими иностранными компа-
ниями, и благодаря этому получила возможность высту-
пить соискателем концессии наряду с «Синклер». Одна-
ко представленные обеими американскими фирмами
предложения после изучения в специальной комиссии
меджлиса были отклонены, как «не отвечающие интере-
сам Ирана» [134д, стр. 543].
Вопрос о концессии перешел в стадию закулисной
борьбы, отражавшей различные политические интересы
и ориентации. Буржуазно-помещичьи круги, справедливо
усматривая в «Стандард ойл» представителя английских
нефтяных интересов, активно выступали против предо-
104
ставления концессии этой компании. «Стандард ойл»
пользовалась поддержкой английской миссии в Тегеране
и опиралась главным образом на группу крупных фео-
далов-помещиков во главе с премьером, стремившимся
путем передачи вопроса в комиссии и подкомиссии изо-
лировать компанию «Синклер». 10 января 1923 г. пред-
ставители оппозиции в меджлисе, сославшись на теле-
грамму из Вашингтона, обвинили премьера в том, что
американские компании в случае утверждения концес-
сии обещали ему и другим членам кабинета 150 тыс.
долл. [93, 16.1.1923; 165, стр. 187]14. В результате прави-
тельству Кавама ос-Салтане так и не удалось решить
вопрос о североиранской нефти.
Политику своего первого кабинета новый премьер
проводил и в отношениях с Советским государством.
Начавшиеся 15 июня 1922 г. в Москве советско-иранские
торговые переговоры дважды (в августе и ноябре
1922 г.) прерывались по вине иранской стороны [32, т. V,
стр. 739]. В качестве повода для срыва переговоров пра-
вительство Кавама ос-Салтане использовало вопрос о
монополии внешней торговли в Советском государстве.
В ноте министерства иностранных дел Ирана советскому
полпреду в Тегеране Б. 3. Шумяцкому от 16 июля
1922 г. было выдвинуто требование «принять срочные и
энергичные меры к прекращению подобного рода дея-
тельности Внешторга». Это требование мотивировалось
безвыходным положением, которое будто бы создалось
для иранских купцов в результате деятельности Внеш-
торга в Иране [32, т. V, стр. 553].
В действительности единичные выступления иранско-
го купечества против деятельности Внешторга в Иране
инспирировались правительством. Среди купцов распро-
странялись прокламации с призывом протестовать про-
тив деятельности советских торговых органов и в случае
бездействия властей самим начать активные действия.
Местные власти устраивали собрания купцов и вели
14 В ответ на это Кавам ос-Салтане заявил, что в телеграмме
речь шла о 15 тыс. долл, комиссионных, уплаченных американскими
компаниями М. Шустеру за посредничество в переговорах о предо-
ставлении Ирану займа в 1 млн. долл. Что касается 100 тыс. долл,
комиссионных, полученных от компании «Синклер», то, по свиде-
тельству М. Бахара, эта сумма была передана Кавамом ос-Салтане
меджлису [см.: 193, стр. 219, 292—293].
105
агитацию против органов Внешторга; отдельные началь-
ники таможен игнорировали советские внешнеторговые
организации.
В ноте заместителя наркома иностранных дел РСФСР
Л. М. Карахана иранскому посланнику в Москве Мо-
шавер оль-Мамалеку от 16 августа 1922 г. отмечалось,
что «монополия внешней торговли является основным
моментом государственного строительства Советской
России и Российское Правительство полагает, что не
только переговоры по заключению торгового договора
между Россией и Персией, но даже поддержание тор-
говых отношений на том уровне, на каковом они сейчас
находятся, ставятся под угрозу вышеозначенным отно-
шением как Центрального Персидского Правительства,
так и его местных органов к органам внешней торговли
РСФСР» {32, т. V, стр. 552—553]. В ответ на ноту
Л. М. Карахана Мошавер оль-Мамалек 29 августа
1922 г. заявил, что министерство иностранных дел Ира-
на имеет «право не признавать за представителями На-
родного Комиссариата [Внешней] Торговли привилегии
монополии торговли в различных пунктах Персии» [32,
т. V, стр. 553].
Несмотря на отношение иранского правительства,
правительство РСФСР, «желая закрепить тесные узы
торговых отношений Советской России с персидским ку-
печеством», пригласило в начале августа купечество
важнейших районов Ирана направить специальную тор-
говую делегацию для широкого и свободного ознакомле-
ния с торговым положением и торговыми кругами Со-
ветской России [32, т. V, стр. 549—550]. В сентябре
1922 г. в Баку была организована торговая ярмарка, ку-
да были приглашены иранские купцы. Хотя ввоз това-
ров иранского происхождения на ярмарку и вывоз за-
купленных иранскими купцами советских товаров мог
производиться без разрешения органов Внешторга [32,
т. V, стр. 577], правительство Кавама ос-Салтане всяче-
ски стремилось затруднить поездку иранских купцов на
ярмарку. Тем не менее многие из них приняли активное
участие в ярмарке.
Антисоветская политика Кавама ос-Салтане и в дру-
гих случаях встречала противодействие буржуазно-по-
мещичьих кругов страны. Так, депутаты меджлиса пы-
тались совместно с советским полпредом Б. 3. Шумяц-
106
ким выработать платформу развития ирано-советских от-
ношений [79, стр. 253].
Однако правительство не считалось с этими настрое-
ниями. Более того, оно под разными предлогами укло-
нялось также от подписания предусмотренного статьей III
советско-иранского договора 1921 г, соглашения о поль-
зовании пограничными водами; в нарушение статьи V
этого договора по-прежнему попустительствовало, а
подчас и покровительствовало антисоветской деятельно-
сти белогвардейских и дашнакских элементов на терри-
тории Ирана; не предпринимало, по существу, каких-
либо действенных мер по пресечению продолжающихся
нападений на советскую территорию со стороны разбой-
ничьих и контрреволюционных банд. В то же время оно
позволило себе обвинить Советское правительство (нота
от 18 ноября 1922 г.) в подстрекательстве астрабадских
туркмен к восстаниям путем раздачи им денег и ору-
жия.
В ответной ноте НКИД РСФСР от 24 ноября спра-
ведливо указывалось: «Политика Советской России по
отношению к Персии, стремящаяся к укреплению поли-
тической и экономической мощи Персидского государ-
ства, принципиально не может сочувствовать каким-либо
сепаратистским стремлениям персидских окраин, ни тем
более их борьбе против центрального правительства...
известно по персидским газетам, что раздача оружия
племенам и возбуждение последних против центрально-
го правительства входит, к сожалению, в политическую
программу одной из иностранных держав в Персии, ко-
торая может быть заинтересована в отвлечении общест-
венного внимания, путем ложных слухов, от своей пре-
ступной деятельности в другом направлении» [32, т. VI,
стр. 18—19].
Под давлением прогрессивной общественности Ирана
Кавам ос-Салтане был вынужден продолжить начатые
его первым кабинетом меры по нормализации отношений
с Турцией15. Еще в конце июля 1921 г. с целью установ-
15 В XIX— начале XX в. ирано-турецкие отношения, по суще-
ству, контролировались империалистическими державами. Соперни-
чая за господство на Ближнем и Среднем Востоке, империалисты
всячески разжигали вражду между народами этих стран, всеми
способами препятствовали установлению между ними дружествен-
ных отношений. В своих захватнических целях Англия, царская Рос-
сия и Германия широко использовали пограничные конфликты меж-
107
ления добрососедских отношений в Иран прибыла деле-
гация анкарского правительства. В свою очередь, иран-
ское правительство направило в Анкару министра про-
свещения Момтаза од-Доуле с поручением обсудить ряд
вопросов ирано-турецких отношений [162, 1 .VIII. 1921].
Прогрессивная общественность Ирана выражала симпа-
тии к борющейся против империалистических держав
Турции. Газета «Мейхан» писала: «Какие бы планы ни
создавала Великобритания относительно Турции, народ
Персии открывает свои объятия турецкому народу» [цит.
по: 88, № 102, 1921, стр. 31]. Под давлением этих на-
строений 26 июня 1922 г. кабинет Кавама ос-Салтане
официально признал правительство Великого националь-
ного собрания Турции [139, стр. 290]. Спустя несколько
дней иранский чрезвычайный посол Момтаз од-Доуле
вручил Мустафе Кемалю верительные грамоты.
С этого времени наметилось некоторое улучшение
ирано-турецких отношений. В сентябре 1922 г. в ответ
на призыв Советского правительства [см: 32, т. IV, стр.
433—434] кабинет Кавама ос-Салтане послал прави-
тельству Греции протест против жестокостей греческой
армии по отношению к мирному населению при отступ-
лении с турецкой территории [178а, стр. 134]. В октябре
1922 г. в Анкару был направлен адъютант военного ми-
нистра Ирана Реза-хана для поздравления Мустафы
Кемаля с победами над интервентами. Прибывшему в
начале 1923 г. в Тегеран новому турецкому послу Мохи
эд-Дину иранское население устроило восторженную
встречу [178а, стр. 161].
Однако нормализация ирано-турецких отношений тор-
мозилась не изжитыми еще у части господствующих
ду Ираном и Османской империей. Только в 1914 г., после подпи-
сания Константинопольского протокола 1913 г., смешанная ирано-
турецкая разграничительная комиссия при посредничестве Англии и
России произвела подробное описание и демаркацию границы меж-
ду Ираном и Турцией. Однако проведенное ею разграничение не
удовлетворило ни одну из сторон [подробнее см. 191]. Выдвинутые
Ираном накануне подписания между Османской империей и дер-
жавами Антанты Севрского договора 1920 г. территориальные пре-
тензии в отношении части турецкой территории, в особенности Ту-
рецкого Курдистана, привели к обострению отношений Ирана не
только с султанским правительством, но и с созданным в Анкаре в
апреле 1920 г. в результате подъема национально-освободительной
борьбы турецкого народа правительством Великого национального
собрания Турции во главе с Мустафой Кемалем.
108
классов Ирана захватническими устремлениями в отно-
шении Турецкого Курдистана. В ноябре 1922 г. руково-
дитель курдского национально-освободительного движе-
ния в Ираке шейх Махмуд обратился к правительству
Ирана с йотой о намерении создать из входящих в Иран,
Турцию и Ирак частей Курдистана независимое госу-
дарство под суверенитетом Ирана. Хотя окончательное
решение по этому вопросу было отложено Кавамом ос-
Салтане до приезда из Европы шаха, факт принятия но-
ты, как заявили депутаты Национального блока на за-
седании меджлиса от 18 января 1923 г., сам по себе яв-
лялся «молчаливым признанием» этого государства [90,
13.1.1923, 20.III.1923].
Между тем к концу 1922 г. даже западные державы,
по существу, были вынуждены отказаться от открытых
притязаний на Турецкий Курдистан. Во всяком случае,
в порядке дня Лозаннской конференции, созванной дер-
жавами Антанты для пересмотра срованного героической
борьбой турецкого народа Севрского договора, этот во-
прос уже не фигурировал. По-видимому, по этой причине
правительство Кавама ос-Салтане в ответ на запрос Со-
ветского правительства, сделанный еще в октябре 1922 г.,
заявило о своем нежелании принять участие в конферен-
ции [17, стр. 79].
Лишь после того как стало известно, что на конфе-
ренции будет также обсуждаться вопрос о Мосуле и
других районах, пограничных с Ираном, иранское прави-
тельство, ссылаясь на свою заинтересованность в
восстановлении мира на Востоке и развитии взаимоотно-
шений с Турцией, обратилось к представителям пригла-
шающих держав с просьбой о допуске на конференцию.
В ответе говорилось, что, «поскольку Персия не нахо-
дится в состоянии войны с Турцией и не является при-
брежным черноморским государством, допуск ее на
конференцию выходил бы за пределы компетенции послед-
ней». В то же время на конференции было заслушано
заявление ассиро-халдейской делегации, некоторые из
членов которой являлись иранскими подданными. Пра-
вительство Кавама ос-Салтане было вынуждено напра-
вить державам ноты протеста. И января 1923 г. иран-
ский посланник в Швейцарии Зока од-Доуле передал
протест также в президиум конференции [178а, стр. 155—
156; 32, t.VI, стр. 154].
109
Советское правительство на Лозаннской конференции
стремилось оказать содействие дальнейшему сближению
Турции и Ирана. 13 января 1923 г. российско-украинско-
грузинская делегация направила председателям Лозанн-
ской конференции ноту, в которой заявила, что «счи-
тает несправедливым и противоречащим делу мира
недопущение персидских делегатов к работам конферен-
ции» [32, т. VI, стр. 153—154]. В связи с этим Зока од-
Доуле 15 января 1923 г. писал Г. В. Чичерину: «Вы еще
раз доказали широту и искренность дружеских взаимо-
отношений, столь счастливо существующих между наро-
дами России и Персии, равно как действительный инте-
рес, который Вы питаете к делу прогресса и величия на-
родов Востока» [32, т. VI, стр. 153—155]. Советская нота
нашла широкий отклик у передовой иранской общест-
венности. Публикация ноты в газетах сопровождалась
резкими антиправительственными статьями.
Внешнеполитический курс Кавама ос-Салтане вызы-
вал резкую критику в националистических кругах.
18 января Национальный блок организовал гран-
диозный митинг протеста против антисоветской внешней
политики правительства. В тот же день на заседании
меджлиса представители левых группировок обвинили
премьера в предательстве национальных интересов стра-
ны и проведении проимпериалистической и англофиль-
ской внешней политики [90, 25.1.1923, 20.III. 1923]. 25 ян-
варя 1923 г. Кавам ос-Салтане был вынужден уйти в
отставку. В борьбе против этого ставленника феодально-
помещичьего лагеря Национальный блок увеличил число
своих сторонников в меджлисе с 12 до 48 депутатов [17,
стр. 70, 78], что значительно ослабило позиции феодаль-
ного большинства.
Немаловажную роль в падении кабинета Кавама ос-
Салтане сыграло противодействие военного министра
проимпериалисгическим мероприятиям премьера. Неслу-
чайно английская пресса позже сетовала на нежелание
Реза-хана сотрудничать с «этим способнейшим из всех
премьеров после его брата Восуга од-Доуле» [162, 29.
Х.1923]. Новое правительство, сформированное 14 февра-
ля 1923 г., возглавил один из лидеров Национального бло-
ка— Мостоуфи оль-Мамалек; как и в предыдущих каби-
нетах, Реза-хан в этом кабинете сохранил за собой пост
военного министра. Остальные министерские портфели
110
также были распределены между националистическими
деятелями. В правительственной программе говорилось
о стремлении заключить торговый договор с Советской
Россией и окончательно решить вопрос о концессии на
нефтяные месторождения северных провинций.
27 февраля Мостоуфи оль-Мамалек и поверенный в
делах РСФСР в Иране Б. 3. Шумяцкий подписали сов-
местное коммюнике о возобновлении советско-иранских
переговоров о торговом договоре и таможенной конвен-
ции. Стороны обязались в течение месяца найти взаимо-
выгодные решения по выработке и подписанию торго-
вого договора, немедленно и обоюдно ввести впредь до
выработки новой таможенной конвенции сроком на три
месяца, начиная с 25 февраля 1923 г., таможенные тари-
фы 1901 г. как на территории Ирана, так и на террито-
рии Советской России [32, т. VI, стр. 208—209]16. Одно-
временно Советское правительство предоставило иран-
ским купцам право свободного безлицензионного ввоза
в советские республики товаров традиционного иранского
экспорта и свободного вывоза из советских республик в
Иран советских товаров по твердо установленным спис-
кам, введенным в действие с 27 марта 1923 г. [32, т. VI,
стр. 238, 614].
9 марта 1923 г., после перерыва в три с половиной
месяца, вызванного политикой Кавама ос-Салтане, во-
зобновились советско-иранские переговоры [32, т. VI,
стр. 221]. 25—27 апреля были выработаны и парафиро-
ваны почтовая и телеграфная конвенции, а спустя неко-
торое время — и торговый договор, предусматривавший
выгодный для Ирана взаимный безлицензионный ввоз
товаров, право транзита для иранских купцов через тер-
риторию СССР, основание в Иране советского торгового
представительства и т. д.
Правительству Мостоуфи оль-Мамалека удалось сдви-
16 Хотя соглашение о таможенном тарифе было краткосроч-
ным, оно фактически сохранило силу вплоть до подписания совет-
ско-иранской таможенной конвенции 1927 г. Следует отметить, что
тариф 1901 г. представлял Ирану значительные преимущества по
сравнению с общим тарифом СССР по его азиатским границам.
К тому же введение его в действие в отличие от тарифа 1920 г. не
лишало Иран права на автономный таможенный тариф [см.: 36,
стр. 44]. Все это не могло не вызвать острого недовольства англий-
ских империалистов. 7 марта 1923 г. британский посланник в Теге-
ране вручил иранскому правительству официльную ноту протеста
против отмены на советские товары тарифа 1920 г. [79, стр. 254].
111
нуть с мертвой точки и разрешение вопроса о нефтяной
концессии, остававшейся предметом ожесточенной кон-
куренции между двумя американскими компаниями.
«Стандард ойл», все еще не отказавшаяся от сотрудни-
чества с английским капиталом, опиралась на поддерж-
ку А. Мильспо и с его помощью оказывала давление на
иранское правительство. Это вынудило компанию «Синк-
лер» обратиться в госдепартамент с просьбой сообщить
правительству Ирана, что позиция А. Мильспо не долж-
на восприниматься как выражение точки зрения прави-
тельства США [134г, стр. 711—713]. Происки «Стан-
дард ойл» не достигли успеха.
13 июня 1923 г. меджлис с незначительными поправ-
ками принял выработанный 20 мая нефтяной комиссией
окончательный текст нефтяного законопроекта. Согласно
новому закону, концессия могла быть выдана «самостоя-
тельной» американской компании сроком от 40 до 50
лет в четырех северных провинциях на условиях еже-
годной выплаты Ирану 20—28% чистых прибылей, пре-
доставления 30% акций иранскому правительству или его
подданным и содействия Ирану в получении в США
займа в 10 млн. долл. Специальная статья (XIV) запре-
щала концессионеру передавать свои права другой ино-
странной компании [текст см.: 187, стр. 166—179].
Несмотря на усиленные попытки проанглийских кру-
гов задержать утверждение законопроекта, новый закон
был принят 50 голосами из 68. Не совсем по вкусу при-
шелся закон и некоторым американским нефтяным и фи-
нансовым кругам. По свидетельству американского кон-
сула в Тегеране, А. Мильспо безуспешно настаивал на
отклонении законопроекта меджлисом, пытаясь придать
ему более приемлемую для «Стандард ойл» форму. Ста-
тья XIV, писал американский консул государственному
секретарю, «служит ясным выражением господствующе-
го антибританского духа в Персии» и «имеет в виду яс-
ное и окончательное исключение британского участия».
Недовольство вызвало и исключение одной провинции из
сферы концессии [134г, стр. 713—715]17 * * * 21.
17 Нефтяную концессию в этой провинции предполагалось пре-
доставить национальному капиталу [187, стр. 180].
Англофильские круги, связанные со «Стандард ойл», компенси-
ровали себя тем, что провели через меджлис спустя восемь дней,
21 июня, закон о предоставлении правительству права вести пере-
говоры о получении займа в США в сумме 35 млн. долл, независи-
112
Как угрозу английским нефтяным интересам в Ира-
не рассматривали правящие круги Великобритании и
начавшуюся с середины 1923 г. подготовку Реза-хана к
борьбе против сепаратизма племен южных и юго-запад-
ных провинций. Следует отметить, что проводившееся
до этого времени подчинение центральной власти север-
ных и центральных областей 18 объективно отвечало ин-
тересам Англии и встречало ее поддержку. В цитирован-
ном выше выступлении председателя правления Шахин-
шахского банка от 28 декабря 1922 г. отмечалось, что
«в результате общего улучшения путей сообщения, по-
следовавшего за установлением порядка и безопасности
в провинциях» благодаря усилиям Реза-хана, в 1922 г.,
впервые за последние семь лет, ни одно из отделений
банка не закрылось «из-за беспорядков» [131, стр. 80].
Однако перспектива подчинения центральной власти юго-
западных районов с неизбежным при этом замещением
на губернаторских постах племенной верхушки высшим
офицерством далеко не устраивала английских империа-
листов. Англо-персидская нефтяная компания стремилась
пользоваться прежней свободой действия на юге и не
желала быть поставленной под прямой контроль госу-
дарства.
С весны 1923 г. Великобритания начала деятельно го-
товиться к защите английских позиций в Южном Иране,
демонстрируя при этом в одних случаях свою военную
мощь, а в других — укрепляясь на ранее захваченных
иранских островах в заливе. Во всех случаях преследо-
валась цель запугать правящие круги Ирана и пред-
отвратить военные походы Реза-хана на юг. 20 марта анг-
личане высадили в иранских портах Персидского залива
военный отряд численностью 800 человек. Правительст-
во незамедлительно обратилось к английской миссии с * 18
мо от концессии на северную нефть [см.: 187, стр. 108—109]. Это
давало «Стандард ойл» некоторую надежду на получение концес-
сии.
18 Централизация страны была начата с севера, потому что
здесь задача облегчалась наличием сравнительно развитой сети
шоссейных дорог, поддержкой оседлого населения, составлявшего
подавляющее большинство этих районов и активно выступавшего
против сепаратистских устремлений племенной верхушки, и обеспе-
ченным тылом в лице советских республик. Подавление сепаратист-
ских элементов сопровождалось лишением феодалов сеньориальных
прав и других политических прерогатив и привилегий
8 С. Л. Агаев
113
требованием отозвать войска [178а, стр. 186—187; 90,
17.IV. 1923]. В мае 1923 г. англичане, предварительно
инспирировав на оккупированных ими еще в XIX в. Бах-
рейнских островах столкновение между арабами и пер-
сами, в результате которого было убито и ранено 40 пер-
сов, направили в Персидский залив два военных кораб-
ля. Высаженный на острова военный отряд подверг ре-
прессиям и высылкам часть иранского населения [178а,
стр. 245—246; 89, кн. 5, 1923, стр. 186]. Патриотические
элементы Бахрейна, выступавшие за воссоединение с
Ираном, направили в Тегеран документы, доказывающие
права Ирана на Бахрейнский архипелаг [86, стр. 43; 198,
28.VI.1925].
Будучи бессильно в тех условиях реально сопротив-
ляться английской агрессии, иранское правительство
тем не менее оказывало посильное противодействие Анг-
лии. Так, в меджлисе был поднят вопрос о необходимо-
сти избрания депутата от Бахрейна. В то же время иран-
ская делегация на четвертой ассамблее Лиги наций го-
лосовала против всяких поправок к статье 10 Устава
Лиги, согласно которой члены этой организации обязы-
вались охранять от внешней агрессии территориальную
целостность и политическую независимость государств —
членов Лиги. Хотя все остальные делегации выступили
за поправки, они не получили законной силы, так как
для их принятия требовалось единогласие всех членов
Лиги наций [148, стр. 83; 104, стр. 185]. Правящим кру-
гам Великобритании пришлось задуматься над мерами
противодействия «настойчивому и до некоторой степени
молчаливому персидскому ирредентизму в отношении
Бахрейна», о чем свидетельствует переписка по этому
вопросу между Керзоном и П. Лореном в 1923 г. Не-
сколько позже британский посланник в Тегеране писал
новому министру иностранных дел Англии О. Чемберле-
ну о существующей опасности того, что по мере усиления
Ирана «этот туманный ирредентизм может стать более
реальным и менее молчаливым» [108в, стр. 824].
Кабинет Мостоуфи оль-Мамалека оказывал сопро-
тивление британской агрессии и в других районах. В фев-
рале 1923 г. министерство иностранных дел Ирана заяви-
ло английской миссии в Тегеране протест против ис-
пользования Англией иранской железнодорожной стан-
ции Доздаб в целях подавления восстания афганских
114
племен и потребовало увода прибывшего туда отряда
[90, 17.11.1923]. Вместе с тем иранское правительство в
своих действиях руководствовалось положениями ирано-
афганского договора от 22 июня 1921 г., провозглашав-
шего вечную дружбу между двумя странами, нейтрали-
тет в случае войны одной из договаривающихся сторон
с третьим государством, взаимный отказ от консульской
юрисдикции и т. д. [текст см.: 95, стр. 194—196; 138,
стр. 23—27]19.
Антианглийские тенденции внешней политики прави-
тельства Национального блока и в особенности начав-
шаяся нормализация ирано-советских отношений вызы-
вали все возрастающее беспокойство правящих кругов
Великобритании. Осуществляя захватническую политику
в Персидском заливе и других районах Востока, анг-
лийские империалисты в то же время стремились при-
остановить дальнейший рост влияния Советского госу-
дарства в Иране. 8 мая 1923 г. английский официальный
агент в Москве Ходжсон вручил заместителю наркома
иностранных дел СССР М. М. Литвинову меморандум,
вошедший в историю под названием «ультиматум Керзо-
на», в котором среди прочего советский полпред в Те-
геране Б. 3. Шумяцкий необоснованно обвинялся в ан-
тибританской деятельности и содержалось требование
о его отзыве. Совершенно ясно, что английские империа-
листы стремились таким путем замаскировать собствен-
ные неблаговидные дела в Иране и других странах Во-
стока. В ответной ноте Советского правительства от 11
мая 1923 г. разоблачался фальшивый характер приве-
денных Керзоном сведений относительно антибританской
деятельности, якобы проводимой Б. 3. Шумяцким в Ира-
не, и решительно отклонялась попытка английских им-
периалистов диктовать СССР свою волю, требовать от
19 Договор 1921 г. положил начало непосредственным диплома-
тическим отношениям между Ираном и Афганистаном, которые в
конце XIX— начале XX в. почти полностью находились под британ-
ским контролем и основным источником напряженности в которых
были пограничные конфликты. Под видом урегулирования спорных
пограничных вопросов между двумя странами англичане неодно-
кратно создавали так называемые разграничительные комиссии, дея-
тельность которых, по существу, свелась лишь к захвату Англией
части Иранского Белуджистана и Сеистана, в то время как ирано-
афганская граница так и осталась неурегулированной должным об-
разом [подробнее см.: 168, стр. 79—80, 86—91, 106—119].
8*
115
него отказа от самостоятельной политики [32, т. VI, стр.
288—298]. Керзону пришлось отступить.
Однако в самом Иране англичане, опираясь на реак-
ционную феодальную верхушку, усилили подрывную дея-
тельность против правительства Национального блока.
Английская агентура всеми силами стремилась дезорга-
низовать работу государственного аппарата на местах и
в центре. В Энзели, Тебризе, Керманшахе и других горо-
дах руками наемных убийц были уничтожены видные
руководители организаций Национального блока {17, стр.
85].
Ответом на вмешательство английских империали-
стов в политическую жизнь Ирана явилось некоторое
оживление демократического антиимпериалистического
движения. По стране прокатилась волна митингов и де-
монстраций, направленных против сил реакции и англий-
ских империалистов. Однако буржуазно-помещичье ру-
ководство Национального блока не решилось опереться
на народные массы.
Это позволило реакции предпринять решительные
меры для низложения правительства. Поводом к на-
ступлению в меджлисе послужило получение сообщения
об успешном завершении советско-иранских торговых
переговоров. И июня 1923 г. парламентская оппозиция
во главе с Модарресом внесла в меджлисе интерпелля-
цию по вопросу о внешней политике правительства, от-
крыто обвинив его в «русофильстве» и слишком тесном
сближении с Россией [178а, стр. 233; 172, стр. 83—84].
Лидеры Национального блока проявили в меджлисе
полную пассивность, и кабинет Мостоуфи оль-Мамалека
подал в отставку. Иранское купечество, еще недавно вы-
ступавшее с призывами укреплять добрососедские и тор-
говые отношения с Советским Союзом [см.: 87, 4.IV.
1923], не нашло ничего лучшего, как апеллировать к шаху
не принимать отставки правительства [178а, стр. 235].
События, связанные с отставкой кабинета Мостоуфи
оль-Мамалека, отражали слабость и непоследователь-
ность буржуазно-помещичьих кругов, выступавших за
централизацию страны и обеспечение ее независимости
и в то же время опасавшихся нового подъема демокра-
тического движения. Наивно полагая, что «конституцион-
ность» и требование «соблюдения основных законов» при-
ведут к торжеству их интересов, они подчас выступали
И против диктаторских замашек Реза-хана. Однако к се-
редине 1923 г. многие представители буржуазно-поме-
щичьих кругов стали склоняться к мысли, что могут до-
биться осуществления своих целей лишь путем установ-
ления диктаторской власти в стране, направленной сво-
им острием против крайне правых элементов феодально-
го лагеря и наиболее радикальных групп Национального
блока. Эти круги начали группироваться вокруг Реза-
хана. Не случайно в день отставки кабинета Мостоуфи
оль-Мамалека лидер Национального блока Сулейман-
Мирза и известный своими националистическими взгля-
дами министр иностранных дел Зока оль-Мольк (Фору-
ги) на заседании меджлиса не столько выступали в
защиту правительства, сколько расточали похвалы воен-
ному министру [178а, стр. 220—223]. Характерно, что Реза-
хан, пренебрегая всеми нормами конституционной «за-
конности», в отставку не подал и механически вновь во-
шел в качестве военного министра в новый кабинет,
сформированный 16 июня 1923 г. Моширом од-Доуле.
Выбор кандидатуры нового премьера был обуслов-
лен стремлением реакции использовать репутацию на-
ционалиста, которой пользовался Мошир од-Доуле, для
проведения антисоветской политики и предотвращения
нового подъема демократического движения в стране.
В кабинет вошли и другие известные националисты:
Мосаддык — в качестве министра иностранных дел и Фо-
руги— как министр финансов. Правительственная про-
грамма провозглашала в качестве основы будущей дея-
тельности кабинета принцип «нейтралитета».
Реакция стремилась использовать Мошира од-Доуле
и для противодействия Реза-хану, поскольку в связи с
приближением окончания срока полномочий меджлиса
4-го созыва исчезала возможность парламентского конт-
роля над деятельностью военного министра; вместе с
тем реакция опасалась последствий вмешательства воен-
ных властей в начавшиеся выборы в меджлис 5-го созы-
ва. Выступая на одном из последних заседаний меджли-
са по поводу правительственной программы Мошира
од-Доуле, лидер феодально-клерикального большинства
Модаррес заявил: «Нынешний премьер-министр для
настоящего времени является наиболее подходящим по
трем причинам: во-первых, в связи с его нейтралитетом
в выборах, во-вторых, нейтралитетом во внешней поли-
117
тике, что в период между сессиями меджлиса имеет осо-
бое значение, и, в-третьих, в целях ускорения созыва
пятой сессии» [172, стр. 85—86]. Иранская реакция не
обманулась в своих ожиданиях.
Правительство Мошира од-Доуле сразу же встало на
путь отказа от подписания советско-иранского договора.
29 июня 1923 г. состоялась встреча Л. М. Карахана и
председателя иранской торговой делегации Таги-заде,
на которой была достигнута договоренность подписать
торговый договор 5 или 6 июля. Однако иранская сторо-
на уклонилась от подписания договора в условленный
срок [32, t.VI, стр. 378—379]. В ответ на сделанный
Л. М. Караханом 7 июля запрос о причине задержки
Таги-заде нотой от 10 июля сообщил, что его правитель-
ство отказывается подписать договор ввиду того, «что
вопрос о гарантии в отношении продолжения свободной
торговли... не получил желательного разрешения» [32,
т. VI, стр. 386].
В ответной ноте от 16 июля Л. М. Карахан указывал,
что уступки Советского правительства при переговорах
по торговому договору в области режима монополии
внешней торговли, выразившиеся в предоставлении
иранским купцам возможности свободной торговли и
других вопросах, «являются доказательством того, что
Россия, не преследуя никаких агрессивных целей на
Востоке, продолжает углублять и развивать те принци-
пы своей внешней политики в отношении Персии, кото-
рые нашли столь яркое выражение в Московском дого-
воре между Россией и Персией от 26 февраля 1921 г.
...Персидское правительство, аннулируя все достижения
русско-персидской конференции в результате ее годовой
работы, пытается идти иным путем, чем тот, который
предуказан вышеозначенным Московским договором»
[32, т. VI, стр. 385—386]. Вместе с тем в ноте подтверж-
далась готовность подписать принятый конференцией
текст договора.
Правительство Ирана, однако, не откликнулось на
дружественное предложение советской стороны. В ноте
от 24 июля Л. М. Карахан был вынужден заявить, что
Советское правительство принимает к сведению отказ
правительства Мошира од-Доуле от двукратного пред-
ложения подписать торговый договор [32, т. VI, стр. 623].
Тем не менее 27 июля Л. М. Карахан вновь выразил го-
118
товность подписать в любой момент советско-иранский
торговый договор [32, т. VI, стр. 398]. Однако иранская
сторона и на этот раз игнорировала предложение прави-
тельства СССР.
Отказ /Мошира од-Доуле подписать советско-иран-
ский торговый договор вполне удовлетворил проанглий-
ски настроенные круги феодальной аристократии и
крупной буржуазии. В националистических же буржуаз-
но-помещичьих кругах срыв советско-иранского договора
не вызвал каких-либо движений протеста, хотя это за-
девало их непосредственные интересы. Англичане, каза-
лось, должны были торжествовать. Однако ряд событий,
связанных с политикой Великобритании в Ираке, отторг-
нутом ею в годы войны от Османской империи, способ-
ствовал вскоре новому подъему антианглийских настрое-
ний в Иране.
Иранское население всегда остро реагировало на
малейшие изменения в статуте Месопотамии. Значитель-
ную роль в этом играла религиозная общность населе-
ния Ирана и племен среднего Евфрата и Тигра, состав-
лявших более половины населения Ирака и исповедо-
вавших ислам шиитского толка. Духовная организация
шиитских богословов-моджтехидов, в подавляющем
большинстве персов по происхождению, имела вакуфные
владения как в Ираке, так и в Иране. Центры шиитской
духовной организации в Месопотамии были местом па-
ломничества иранских шиитов. Главный моджтехид Кер-
белы или Неджефа практически являлся главой всей
шиитской духовной организации. Многочисленные иран-
ские колонии в шиитских центрах Ирака также играли
немалую политическую роль.
В стремлении Англии включить Ирак в состав Бри-
танской ближневосточной империи иранский народ спра-
ведливо усматривал угрозу политической и экономиче-
ской независимости своей страны. Ирак с самого начала
был базой и отправным пунктом английской интервенции
в Иране и Закавказье. Керзон считал, что полный успех
британской политики в Иране зависит от обладания
Ираком [120, стр. 179]. Известная английская разведчица
Гертруда Белл писала, что потеря Ирака будет означать
для Англии неизбежную потерю Ирана, а затем и Ин-
дии [151, стр. 497]. Англия стремилась превратить Ирак
в стража британских имперских интересов, в плацдарм
119
борьбы против национально-освободительного движения
народов Ирана и других соседних стран.
В 1922 г. в Ираке усилилось движение против коло-
низаторской политики Англии, в котором активное уча-
стие приняли шиитские моджтехиды, опасавшиеся поте-
рять свои привилегии и стремившиеся сохранить свой
авторитет среди шиитских масс. После заключения
англо-иракского договора от 10 октября 1922 г., офор-
мившего английское господство в стране, главный модж-
техид Казимейна Халеси издал фетву, призывающую
шиитов под угрозой лишения похорон на мусульманском
кладбище бороться против договора. Позже шиитское
духовенство запретило участие в выборах в меджлис,
призванный утвердить этот договор [149, стр. 553]. В кон-
це июня 1923 г. англо-иракские власти выслали Халеси
с двумя сыновьями в Аден. В знак протеста против этого
34 видных иракских религиозных деятеля выехали в
Иран.
Известие о высылке англичанами шиитских богосло-
вов вызвало в Иране взрыв возмущения. Группа пред-
ставителей иранского духовенства обратилась к прави-
тельству с требованием выступить в защиту изгнанных
моджтехидов. Купечество Тегерана предложило начать
бойкот английских товаров. 7 июля иракские моджтехи-
ды прибыли в Керманшах, где население устроило им
торжественную встречу, сопровождавшуюся антианглий-
скими выступлениями.
Это событие всколыхнуло всю страну. В большинстве
провинций начались всеобщие забастовки; в зданиях те-
леграфа и мечетях проводились митинги. В эти дни шах
и премьер-министр получили из провинций сотни теле-
грамм с требованием принять меры для прекращения
английских насилий над шиитскими богословами в Ира-
ке. В начале августа по инициативе тегеранских купцов
и ремесленников в столице была проведена трехдневная
всеобщая забастовка. Караван-сараи, базары, магазины
были закрыты, в мечетях проводились антианглийские
митинги.
Правительство оказалось в затруднительном положе-
нии. Опасаясь перерастания всенародного возмущения
в стране в новый подъем антиимпериалистического дви-
жения и в то же время не желая обострять отношения
с Англией, оно вступило в переговоры с английской мис>
120
сией в Тегеране с целью добиться согласия Англии нй
приезд в Иран высланных в Аден моджтехидов. Иран-
ский генеральный консул в Багдаде и посланник в Лон-
доне также получили инструкции начать соответствую-
щие переговоры с английскими властями.
Высылка богословов оказала влияние и на внутрипо-
литическую ситуацию в самом Ираке. В результате бой-
кота населением избирательной кампании выборы в
меджлис в назначенный срок не состоялись и были от-
ложены. Англичане оказались вынужденными пойти на
некоторые уступки. 30 июля 1923 г., после переговоров с
британским верховным комиссаром в Ираке, И. Лорен
сообщил премьер-министру Ирана о разрешении бого-
словам вернуться в Ирак (при условии их невмешатель-
ства в политические дела), а Халеси и его сыновьям —
приехать в Иран.
Шиитские моджтехиды, однако, отказались вернуться
в Ирак и двинулись из Керманшаха в сторону Тегерана.
На пути их следования всюду устраивались антианглий-
ские демонстрации. 5 августа богословы остановились в
иранском религиозном центре — г. Куме [подробнее см.:
178а, стр. 247—257, 261—262, 277—278; 193, стр. 352—
360; 127, стр. 148—149; 156, стр. 160—161; 24] 20.
По всей стране прокатилась волна антианглийских
манифестаций. 12 августа в Тегеране у зданий иностран-
ных миссий состоялась 20-тысячная демонстрация. Деле-
гация от демонстрантов передала членам советской мис-
сии письмо с дружественными чувствами к народам Со-
ветского Союза и протестом против насилий английских
империалистов. Британский посланник предусмотритель-
но уехал из города, хотя у здания английской миссии
правительством была выставлена сильная охрана [87, 17.
VIII. 1923]. 25 августа 1923 г. 15-тысячная колонна де-
монстрантов передала меджлису и шаху петицию с вы-
ражением протеста против империалистической полити-
20 Переговоры о возвращении моджтехидов в Ирак продолжа-
лись до 1924 г. Англичане и иракское правительство, обеспокоенные
резким уменьшением числа паломников в шиитские центры Ирака,
весьма сильно отразившимся на государственном бюджете, пошли
на некоторые уступки. Моджтехиды, в свою очередь, опасаясь окон-
чательно потерять свои доходы и имущество в Ираке, стали более
сговорчивыми и 22 апреля 1924 г. вернулись назад. Халеои, при-
ехавший из Адена в Иран, не пожелал вернуться в Ирак и поселил-
ся в иранском религиозном центре — г. Мешхеде.
121
ки Англии. На митингах ораторы призывали к бойкоту
английских товаров [87, 30.VIII. 1923].
21 августа 1923 г. «Таймс» в статье «Потеря влияния
в Персии» констатировала: «Это прискорбный, но бес-
спорный факт, что Англия в настоящее время непопуляр-
на в Персии». «А популярность Советов,— по словам
Л. Фишера,— росла пропорционально непопулярности
Британии» [115, т. I, стр. 432].
Значительное влияние на усиление антианглийских
настроений в Иране оказало известие о совершенном в
Бушире 4 октября одним из английских служащих
АПНК покушении на прибывшего из Адена Халеси.
Английское консульство в Бушире, объявив террориста
невменяемым, взяло его под защиту. Министерство ино-
странных дел Ирана вынуждено было заявить протест
британской миссии и потребовать увольнения и высылки
из страны английского служащего. Британский послан-
ник принял это требование и обещал, что английский
консул и директор АПНК принесут извинения [90, 10.
Х.1923; 178а, стр. 277—278].
Халеси, оставшийся невредимым, перед выездом в
Тегеран опубликовал в Бушире воззвание ко всему на-
селению Ирана с призывом немедленно принять меры к
созданию иранского флота в Персидском заливе в целях
ликвидации позорной зависимости от иностранного ка-
питала (90, 23.Х. 1923]. Приезд Халеси в столицу вызвал
новые антианглийские митинги [90, 24.Х.1923]. Выступая
в тегеранской соборной мечети перед многотысячной тол-
пой, Халеси заявил: «Если это большевизм — считать,
что Персия должна выйти из-под влияния Англии, этого
врага человечества и ислама, то я — большевик.... Если
это большевизм — утверждать, что Персия должна все-
мерно отстаивать свои законные права от притязаний
всякого иностранного государства или что Англия долж-
на прекратить свои интриги и шашни в персидских горо-
дах и провинциях, среди племен и кочевников, в центре
и на границах и предоставить наконец многострадаль-
ный персидский народ самому себе, то я — большевик.
Если это большевизм — требовать, чтобы персидский на-
род... отказался от всяких сношений с ней — и от эконо-
мических, и от торговых, и от духовных, то я — больше-
вик» [89, кн. 5, 1923, стр. 183—184].
Правительство Мошира од-Доуле, чувствуя, что не
122
сможет справиться с массовым недовольством, 22 октяб-
ря 1923 г. вышло в отставку. Попытка шаха сохранить
Мошира од-Доуле у власти до созыва 5-й сессии медж-
лиса не увенчалась успехом. Ряд других политических
деятелей также отказались сформировать кабинет. Ос-
новной причиной тому были продолжающиеся антианг-
лийские манифестации. 28 октября в Тегеране состоялся
25-тысячный митинг протеста против капитулянтской
политики правящей верхушки в отношении Англии [57,
стр. 63].
Напуганный возможностью новой революционной
вспышки, шах, еще недавно пытавшийся с помощью Мо-
шира од-Доуле, наследника престола и ряда племенных
вождей Северного Ирана организовать в Азербайджане
фронт борьбы против Реза-хана [подробнее см.: 197,
стр. 300], был вынужден 29 октября поручить формиро-
вание кабинета военному министру. В сложившейся в
стране ситуации Реза-хан представлялся ему единствен-
ным политическим деятелем, способным приостановить
новый подъем антиимпериалистического, демократиче-
ского движения. Вместе с тем решение шаха явилось
крупной уступкой феодального лагеря буржуазно-поме-
щичьим кругам, среди которых к этому времени автори-
тет Реза-хана чрезвычайно возрос. Этому способствовал
целый ряд обстоятельств.
Во время событий, связанных с приездом в Иран
шиитских богословов, Реза-хан открыто отмежевался от
политики шаха и премьер-министра. В то время как они,
опасаясь осложнения отношений с Англией, стремились
поскорее решить вопрос о возвращении моджтехидов в
Ирак, Реза-хан демонстрировал свое доброжелательное
отношение к шиитским богословам и открыто принимал
их в своем доме. В награду военному министру был под-
несен меч почета от святых шиитских городов [197,
стр. 288; 97, стр. 264]. Среди широких кругов верующих
и прогрессивной части духовенства это создало вокруг
Реза-хана ореол «защитника веры» и способствовало еще
большей дискредитации шаха и правительства.
Росту авторитета Реза-хана способствовала также
проводимая им централизация государства. Замена
гражданских властей военными положила начало ломке
феодальной системы судопроизводства и других архаиче-
ских феодальных институтов в северных и центральных
123
провинциях. Старый феодальный административный ап-
парат стал уступать место военно-бюрократическому ап-
парату, защищавшему интересы помещиков и буржуазии.
Немаловажную роль сыграла и внешнеполитическая ори-
ентация Реза-хана.
Преследования Реза-ханом своих политических про-
тивников— деятелей проанглийской ориентации, в част-
ности арест и высылка из страны в начале октября по
обвинению в подготовке заговора Кавама ос-Салтане,
усилили симпатии к нему националистических кругов не
только внутри Ирана, но и за его пределами. В частно-
сти, по сообщению издающейся в Киркуке газеты «Ша-
фаг» от 15 июля 1961 г., к Реза-хану за поддержкой об-
ратился руководитель антианглийского национально-ос-
вободительного движения в Иракском Курдистане шейх
Махмуд, направивший в 1923 г. в Тегеран для перегово-
ров с ним своего личного секретаря.
Импонировало буржуазно-помещичьим кругам и при-
влечение Реза-ханом технической помощи для укрепле-
ния иранской армии из стран так называемого нейтраль-
ного капитала и СССР. Так, в начале 1923 г., несмотря
на противодействие Англии и других держав, Реза-хан
закупил в Германии и Франции партию оружия и воен-
ного снаряжения [202, 21.VI. 1925; 198, 2.VII. 1925], при-
гласил для переоборудования тегеранского арсенала вы-
писанными из Германии машинами группу германских
военных специалистов [180, стр. 74—75; 137, стр. 281].
Несколько позже Реза-хан укомплектовал немецким эки-
пажем базировавшееся в Персидском заливе военное
судно «Пехлеви» [204, 10.III. 1925] и с помощью герман-
ской авиационной компании «Юнкере» приступил к соз-
данию военно-воздушных сил страны. 29 сентября 1923 г.
Реза-хан в присутствии советского полпреда Б. 3. Шу-
мяцкого отдал приказ штабу армии немедленно подпи-
сать договор с СССР о заказе всей военной радиосети
на сумму свыше 400 тыс. золотых рублей [32, т. VI,
стр. 461]. В тот же день представители Электротехничес-
кого треста ВСНХ СССР и военного министерства Ира-
на подписали в Тегеране договор о поставке Ирану ше-
сти полевых и строительстве семи стационарных радио^
станций [32, т. VI, стр. 626]21.
21 Заказ на поставку полевых радиостанций был выполнен в
1924 г. В апреле 1926 г. было завершено строительство наиболее
124
Назначение Реза-хана премьером способствовало за-
вершению начавшегося со времени «переворота 3 хута»
процесса приобщения буржуазно-помещичьих кругов к
государственной власти. И в данном случае эти круги
использовали в своих интересах нарастающий подъем
антиимпериалистического демократического движения.
мощной радиостанции в Тегеране, а в последующие годы — осталь-
ных радиостанций. 25 марта 1925 г. Б. 3. Шумяцкий телеграфиро-
вал Г. В. Чичерину в связи с торжественной закладкой здания
радиостанции в Тегеране: «Верховный главнокомандующий и премь-
ер Персии Сардар Сепах просил меня лично передать Вам и в Ва-
шем лице всей советской индустрии его искреннюю благодарность,
благодарность персидского правительства и всего персидского наро-
да за то отзывчивое отношение, которое проявляют работники
СССР к делу возрождения Персии» [32, т. VI, стр. 626].
Глава III
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА
РЕЗА-ХАНА (ОКТЯБРЬ 1923—ДЕКАБРЬ 1925 г.)
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА РЕЗА-ХАНА
И ПЕРЕГРУППИРОВКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ В СТРАНЕ
Сформированный Реза-ханом кабинет по своему со-
ставу был самым либеральным со времени окончания
мировой войны. В него вошли такие широко известные
националистические деятели, как Сулейман-Мирза, Мо-
саддык ос-Салтане, Суре Эсрафил, Зока оль-Мольк,
Хаджи оль-Мамалек и др. Правительственная программа
предусматривала «охрану прав государства» и «испол-
нение закона». Изданная премьером 12 ноября деклара-
ция призывала иранских граждан к исполнению долга
перед родиной, запрещала вести «происки и интриги при
содействии иностранцев» и вообще посещать иностран-
ные миссии. «В тысячу раз лучше испустить дух в своей
стране от труда, бедности и немощи», говорилось в де-
кларации, чем превращать иностранную помощь в сред-
ство существования [91, 1924, № 1, стр. 166—167; 178а,
стр. 297—299]. Смысл и дух декларации дали А. Миль-
спо основание назвать Реза-хана «настоящим олицетво-
рением национализма» [131, стр. 200—201].
В начале ноября 1923 г. Реза-хан вынудил Ахмед-ша-
ха выехать в Европу [185, стр. 41]. Взяв у наследника
престола подписку о невмешательстве в государственные
дела, премьер обеспечил условия для нормальной рабо-
ты своего кабинета. Уже в конце 1923—начале 1924 г.
в стране был проведен целый ряд реформ, направленных
на улучшение работы государственного аппарата, разви-
тие просвещения, восстановление и развитие экономики
и укрепление позиций помещиков и торговой буржуазии
[подробнее см.: 17, стр. 96—97]. В этот период заверши-
лись те изменения в расстановке классовых сил в Иране,
начало которым было положено «переворотом 3 хута».
Признаки нового подъема демократического движе-
126
ния, появившиеся в период правления кабинета Мостоу-
фи оль-Мамалека в связи с активизацией сил внутрен-
ней и внешней реакции, привели к распаду Националь-
ного блока, буржуазно-помещичье руководство которого
с опасением относилось к возможному новому подъему
демократического движения. Результатом этого и яви-
лись падение кабинета Мостоуфи оль-Мамалека и при-
ход к власти правительства Мошира од-Доуле.
Распад Национального блока завершился в ходе вы-
боров в меджлис 5-го созыва, происходивших с апреля
1923 по февраль 1924 г. Уже в последние дни существо-
вания меджлиса 4-го созыва примыкавшие к правому
крылу Национального блока депутаты Тедайон и Давер
образовали отдельные парламентские фракции. В ходе
избирательной кампании Тедайоном была создана пар-
тия «Теджаддод» («Обновление»), ставшая центром объ-
единения правых элементов бывшего Национального
блока. В нее входили связанная с феодальным земле-
владением национальная буржуазия, средние и мелкие
помещики, причем помещики в партии преобладали.
Часть из них составляли помещики-разночинцы, скупив-
шие в свое время земли у разорившихся феодалов и
крестьян, другую часть — новые помещики, получившие
земли в результате раздачи Реза-ханом высшим военным
чинам и другим своим приверженцам конфискованных
владений репрессированных представителей феодальной
аристократии.
Партия «Теджаддод» выступала за централизацию
государственной власти, укрепление принципов нацио-
нального правительства, упразднение феодальных прав
и привилегий, равенство всех граждан перед законом,
неприкосновенность личности и жилища, обязательную
воинскую повинность. В экономической области преду-
сматривалось постепенное снижение косвенных налогов,
улучшение техники земледелия, создание сельскохозяй-
ственного банка, урегулирование отношений между по-
мещиками и крестьянами. В области внешней политики
партия выступала за освобождение страны от империа-
листической зависимости, в частности за отмену капиту-
ляционного режима [подробнее см.: 17, стр. 91]. Таким
образом, в программе партии «Теджаддод» сочетались
требования создания централизованного государства
буржуазного типа и укрепления помещичьего землевла-
127
дения. В этом отношении партия «Теджаддод» Являлась
прямой наследницей распавшейся партии «демократов».
Что касается левого крыла бывшего Национального
блока, то часть его во главе с Сулейман-Мирзой объеди-
нилась в так называемую партию социалистов, являв-
шуюся на деле обычной для послевоенного Ирана бур-
жуазно-помещичьей группировкой, другая часть (Мос-
тоуфи оль-Мамалек, Малек ош-Шоара Бахар, Эшки
Мирзаде и др.) сблизилась в меджлисе 5-го созыва с
феодально-клерикальной реакцией [см.: 1786, стр. 5—6,
37 и др.]. Разброд среди лидеров левого крыла бывшего
Национального блока отражал экономическую слабость
и политическую незрелость буржуазно-демократических
кругов иранского общества. В дальнейшем эта группи-
ровка шла в арьергарде всех правительственных начи-
наний.
Обострение политической борьбы в ходе выборов в
меджлис 5-го созыва, также способствовавшее оживле-
нию демократического движения, активизации деятель-
ности профсоюзов и полулегальной коммунистической
партии, вызвало размежевание сил и внутри феодально-
помещичьего лагеря. Это нашло проявление в образова-
нии и распаде в ходе выборной кампании ряда политиче-
ских группировок этого лагеря. Многие крупные поме-
щики из феодальной аристократии, тесно связанные с
рынком и товарно-денежными отношениями, выступали
за проведение некоторых верхушечных реформ, установ-
ление «порядка» и сильной власти, способной предотвра-
тить подъем демократического движения, и были готовы
ради этого даже на ограничение сеньориальных прав и
привилегий. Такие же настроения были характерны
и для большей части представителей крупного ку-
печеского капитала, связанного с феодальным зем-
левладением.
Умеренный характер программы партии «Теджаддод»
создал условия для сближения этих элементов феодаль-
но-помещичьего лагеря с правым крылом бывшего На-
ционального блока. Левые элементы группы «Нелах та-
лабан», являвшейся политическим ядром феодального
большинства в меджлисе 4-го созыва, в ходе выборной
кампании тесно блокировались с партией «Теджаддод»,
пользовавшейся поддержкой военных властей, активно
вмешивавшихся в ход выборов.
128
Перегруппировка политических сил в стране, выра-
зившаяся в сближении правых (умеренных) элементов
буржуазно-помещичьего лагеря и левых (либеральных)
элементов феодального лагеря, создала базу для образо-
вания помещичье-буржуазного блока. Фракция «Теджад-
дод» и примыкающие к ней группировки составили в
меджлисе 5-го созыва более половины всех депутатов.
«Социалисты» получили 14 депутатских мест, а пред-
ставители крайне правого крыла феодального лагеря,
выражавшие интересы придворной аристократии и сепа-
ратистски настроенных феодалов и ханов племен,—
13 мест {183, стр. 433—434].
Борьба представителей левых элементов бывшего На*
ционального блока и крайнего правого крыла феодаль-
ного лагеря против помещичье-буржуазного большинства
меджлиса способствовала часто их сближению при ре-
шении отдельных вопросов. Р. Коттэм, автор книги «На-
ционализм в Иране», пишет по этому поводу в прису-
щей ему объективистской манере: «Большинство либе-
ральных националистов в начале 20-х годов, естественно,
встали в оппозицию к Реза-хану. Вынужденные выби-
рать между либерализмом и национализмом, они без
колебаний, хотя и не совсем сознательно, выбрали пер-
вый. И, сделав этот выбор, они, естественно, вошли в
союз с теми элементами общества, которые всегда были
их злейшими врагами: феодалами, роялистами, племен-
ными и реакционными клерикальными элементами»
[106, стр. 256].
Реза-хан с самого начала наметившегося распада
Национального блока был близок к его правому крылу
и сыграл активную роль в создании партии «Теджад-
дод». Однако, учитывая популярность левого крыла На-
ционального блока, он поддерживал связь и с ним.
Включив в состав своего кабинета лидера «социалистов»
Сулейман-Мирзу, Реза-хан стремился использовать ле-
вое крыло бывшего Национального блока в своей борьбе
против реакционной феодальной аристократии и окон-
чательном отстранении от власти Каджарской ди-
настии.
Отъезд Ахмед-шаха за границу и провозглашение
Турции республикой, совпавшее с днем вступления Ре-
за-хана на пост премьер-министра, способствовали раз-
вертыванию в Иране с конца 1923 г. кампании за свер-
9 С. Л. Агаев
129
жение Каджаров, ликвидацию монархии и установление
республиканского режима. Кампания была начата сто-
ронниками Реза-хана (см.: 57, стр. 66—70], стремившего-
ся использовать ее для свержения династии Каджаров,
чтобы стать президентом республики, и радикально-де-
мократическими кругами иранского общества, искренне
заинтересованными в установлении республиканского
режима L
Феодальная аристократия и реакционные круги иран-
ского духовенства во главе с Модарресом, лидером фео-
дально-клерикальной оппозиции в меджлисе, враждеб-
но встретили пропаганду в пользу провозглашения Ира-
на республикой. В связи с последовавшей в начале
марта 1924 г. ликвидацией халифата в Турции даже
сравнительно передовая часть шиитских моджтехидов
Ирака, все еще находившихся в Куме, отрицательно от-
неслась к кампании за установление республики. В то
же время агитация за республику, способствуя подъему
политической активности широких народных масс, вы-
звала угрозу раскола складывающегося помещичье-бур-
жуазного блока. Фракция «Теджаддод», располагавшая
при открытии меджлиса 60—70 голосами, на заседании
19 марта 1924 г., на котором обсуждался вопрос о форме
правления в стране, вела за собой всего 17 депутатов
[17, стр. 106].
Реза-хан был вынужден отказаться от идеи установ-
ления своей власти путем провозглашения республики.
Благодаря этому 40 представителей феодального лагеря,
поддерживавшие до того Каджаров, опубликовали заяв-
ление о своей поддержке Реза-хана (57, стр. 76]. Пре-
кращение республиканской кампании укрепило скла-
дывающийся помещичье-буржуазный блок. 8 апреля
1924 г. меджлис вынес вотум доверия Реза-хану
96 голосами против 10 [57, стр. 82]. 14 апреля Реза-хан
реорганизовал свой кабинет, удалив из его состава Су-
лейман-Мирзу и Мосаддыка ось-Салатане. В конце
августа в кабинет был введен крупный бахтиарский хан
Сардар Асад.
1 «Кроме как в некоторых безответственных кругах,— пишет
А. Мильспо,— движение совершенно не приняло действительно ре-
волюционного аспекта и не было, по-моему, в каком-либо смысле
симптоматично тенденции к большевизму» [131, стр. 205].
130
Одновременно начались репрессии против коммуни-
стов, руководителей профсоюзов, сторонников республи-
ки и вообще радикальных элементов и начата подготовка
к разгрому крайних сепаратистски настроенных элемен-
тов феодального лагеря, готовивших под руководством
шейха Мохаммеры Хазаля выступление против прави-
тельства Реза-хана в южных провинциях. Включение в
правительство Сардара Асада, еще раньше перешедше-
го на сторону Реза-хана, как раз преследовало цель обес-
печить лояльность высшей бахтиарской знати к борьбе
с этим восстанием [76, стр. 63].
Таким образом, к осени 1924 г. в борьбе с радикаль-
но-демократическими элементами, с одной стороны, и
реакционной феодальной верхушкой — с другой, в Ира-
не сложился помещичье-буржуазный блок. Несмотря на
антидемократические тенденции, помещичье-буржуазные
круги активно выступали за продолжение ломки фео-
дальной государственной организации и укрепление по-
литической независимости страны. Борясь за достиже-
ние этих целей, отвечавших насущным потребностям
экономического развития Ирана, передовые круги гос-
подствующих классов выражали общенациональные уст-
ремления. Нс случайно политика правительства Реза-ха-
на в 1923—1925 гг., направленная на создание единого
централизованного государства, способного противосто-
ять возросшей империалистической экспансии, пользова-
лась поддержкой подавляющего большинства иранского
народа. В этой политике новый кабинет имел возмож-
ность опираться также на экономическую и политическую
поддержку Советского государства.
УКРЕПЛЕНИЕ СОВЕТСКО-ИРАНСКИХ
ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИИ
Взяв курс на ликвидацию политического кризиса в
стране, правительство Реза-хана в первую очередь стре-
милось преодолеть тяжелые последствия экономической
депрессии. Идя навстречу пожеланиям иранского купе-
чества и широких кругов общественности, новое прави-
тельство с первых же дней прихода к власти предприня-
ло ряд мер, направленных на расширение экономических
и торговых связей Ирана с Советским Союзом.
9*
131
В первые полгода пребывания Реза-хана на посту
премьер-министра были созданы такие крупные советско-
иранские смешанные общества, как коммерческий банк
(«Русперс»), торговое общество («Рупето»), товарище-
ство по обработке и экспорту шелка («Персшелк»), хлоп-
ковое товарищество («Персхлопок»), импортно-экспорт-
ное общество («Шарк»), Из 5 млн. руб. основного капи-
тала этих обществ 1 млн. был вложен купечеством Ира-
на (32, т. VII, стр. 191].
Впоследствии было создано еще довольно большое
число подобных обществ, способствовавших возрожде-
нию разоренного войной иранского сельского хозяйства
и сбыту иранской сельскохозяйственной продукции, уже
около десятилетия испытывавшей тяжелый кризис, в
Советский Союз, а также широкому вовлечению в совет-
ско-иранскую торговлю иранского купечества [подробнее
см. 61].
В целях развития ирано-советских торговых отноше-
ний правительство Реза-хана предложило правительству
СССР подписать выработанный ранее обеими сторонами
торговый договор со всеми приложениями. Советское
правительство охотно откликнулось на это предложение
[32, т. VII, стр. 143], и 3 июля 1924 г. в Тегеране был
подписан советско-иранский торговый договор. В теле-
грамме Реза-хану Г. В. Чичерин писал, что факт подпи-
сания договора —«новое доказательство того, что воз-
главляемое Вами Правительство неуклонно ведет Пер-
сию по пути экономического развития и прогресса» [32,
т. VII, стр. 393]. В ответной телеграмме Реза-хан отме-
тил, что «заключение этого договора открывает новую
эру в отношениях, установившихся между нашими двумя
странами» [32, т. VII, стр. 394].
В 1924 г. иранское купечество приняло активное уча-
стие в Бакинской ярмарке. Приказом Наркомата внеш-
ней торговли от 24 апреля на период ярмарки был раз-
решен свободный ввоз иранских товаров и введены
различные тарифные и таможенные льготы для иранских
купцов. На ярмарку прибыли представители 51 иран-
ской фирмы; товарооборота иранского купечества зна-
чительно превысили их товапообопоты на Бакинской и
Нижегородской ярмарках 1923 г. (32, т. VII, стр. 375—
376, 711]. В результате этих мероприятий уже в первый
год правления правительства Реза-хана иранский экс-
132
порт в СССР достиг почти половины довоенного [32,
т. VII, стр. 689—690].
Несмотря на препятствия, создаваемые английским
Шахиншахским банком на пути развития ирано-совет-
ской торговли [см.: 32, т. VIII, стр. 209], иранское купе-
чество активно участвовало и в ярмарках 1925 г., на
время работы которых получило новые льготы от Совет-
ского правительства [см.: 32, т. VIII, стр. 195—196, 227,
390—391]. Товарооборот Ирана на Нижегородской яр-
марке 1925 г. превысил товарооборот всех остальных
азиатских стран, вместе взятых; из участвовавших в
ярмарке 278 купцов 236 составили иранские [32, т. VIII,
стр. 540—541].
Даже такой ярый фальсификатор истории советской
экономической политики на Востоке, как В. Кополли,
вынужден признать, что в результате участия иранского
купечества на Нижегородской и Бакинской ярмарках со-
ветско-иранская торговля дала значительное активное
сальдо для Ирана, способствовав оздоровлению платеж-
ного баланса страны [105, стр. 60].
В 1925/26 г. общий товарооборот советско-иранской
торговли составил 492,9 млн. кран против 28,7 млн. в
1920/21 г. Особенно большое значение для экономики
Ирана имело увеличение советского вывоза из Ирана
(с 8,6 млн. кран до 281 млн.). Если в 1920/21 г. удель-
ный вес Советской России в иранском экспорте (без
нефти) составлял всего 6,2%, то в 1925/26 г. он составил
уже 54%. Благодаря этому Иран имел в 1923—1925 гг.
активный баланс в товарообороте с СССР [1506]. Соот-
ветственно сократился удельный вес Англии в иранской
внешней торговле.
Дружественная политика Советского государства в
отношении Ирана и взятый правительством Реза-хана
курс на развитие ирано-советских экономических отно-
шений сыграли важнейшую роль в ликвидации эконо-
мической депрессии в стране. К 1924 г. внешняя торгов-
ля Ирана по абсолютным показателям превзошла дово-
енный уровень. Приблизилось к этому уровню и про-
центное соотношение между импортом и экспортом.
В 1924/25 г. экспорт составил 38,6% товарооборота
Ирана по сравнению с 19,5% в 1918/19 г. [1506]. Рост
торговых связей с СССР способствовал возрождению
сельского хозяйства и оживлению промышленности.
133
Стремление правительства Реза-хана к развитию доб-
рососедских отношений с Советским Союзом проявилось
также в выполнении иранской стороной ряда обяза-
тельств, зафиксированных в советско-иранском договоре
1921 г. 7 октября 1924 г. министерство иностранных дел
Ирана и советское полпредство в Тегеране подписали
дополнительные протоколы к заключенным еще в пери-
од правления правительства Мостоуфи оль-Мамалека те-
леграфной и почтовой конвенциям. В январе — феврале
1925 г. конвенции были утверждены меджлисом [188,
стр. 255—266]. С целью ликвидации все еще продолжаю-
щихся пограничных инцидентов, связанных с неурегули-
рованностью советско-иранской границы, была создана
смешанная пограничная комиссия [32, т. VIII, стр. 26—
27, 200, 382—383, 423—424, 430, 464]. В ноябре 1925 г.
приступила к работе советско-иранская водоразграничи-
тельная комиссия, и уже 20 февраля 1926 г. между СССР
и Ираном было подписано соглашение о взаимном поль-
зовании пограничными реками и водами [32, т. VIII,
стр. 350, 791].
В эти годы Реза-хан по-прежнему использовал по-
мощь Советского государства для укрепления вооружен-
ных сил Ирана. В Советский Союз была направлена на
обучение группа иранских офицеров. В августе 1925 г.
Реза-хан обратился к правительству СССР с просьбой
продать военному министерству три самолета. 16 декаб-
ря 1925 г. между Ираном и СССР было заключено со-
глашение о продаже с рассрочкой платежа на 12 месяцев
самолетов с комплектом вооружения и запасных ча-
стей. В январе 1926 г. иранские летчики, окончившие
советские летные школы, совершили на этих маши-
нах перелет по маршруту Баку — Тегеран [32, т. VIII,
стр. 514, 802].
Правда, давление англо-американских империалистов
и происки внутренней реакции помешали утверждению
советско-иранского торгового договора 1924 г. меджли-
сом. В качестве предлога антисоветски настроенные де-
путаты выдвинули то обстоятельство, что будто бы пре-
доставление советскому торгпредству дипломатического
статуса равносильно возврату к капитуляционному ре-
жиму. В действительности же эти круги, так же как и
Англию, не устраивало дальнейшее развитие ирано-со-
ветских отношений, в частности предусмотренное дого-
134
вором снижение таможенных пошлин на ввозимые из
СССР нефтепродукты и т. п. [см.: 105, стр. 60].
Осталось незавершенным и предусмотренное статьей
XIV советско-иранского договора 1921 г. решение вопро-
са о совместной эксплуатации рыбных промыслов иран-
ского побережья Каспийского моря, составлявших ранее
концессию русского подданного Лианозова.
Осенью 1924 г., после трехлетней задержки, основ-
ная вина за которую падает на антисоветски настроен-
ное правительство Кавама ос-Салтане, использовавшего
в своих интересах домогательства бывших концессионе-
ров [подробнее см.: 131, стр. 297—299], Реза-хан и ми-
нистр общественных работ Теймурташ парафировали
проект советско-иранского соглашения, предусматривав-
шего эксплуатацию промыслов на равных началах. Не-
смотря на противодействие А. Мильспо, проект был пе-
редан в меджлис на ратификацию [ 108в, стр. 804].
Решение Реза-хана создать смешанное советско-
иранское общество по эксплуатации рыбных промыслов
Каспийского моря было встречено враждебно Англией
и другими империалистическими державами, усмотрев-
шими в этом усиление «большевистского влияния» в Ира-
не. Английская пресса всячески извращала подлинный
смысл соглашения. В целой серии статей и заметок, по-
священных этому вопросу, «Морнинг пост» пыталась до-
казать, что Советский Союз стремится превратить Север-
ный Иран в «большевистскую колонию» и продвинуться
к Персидскому заливу, и призывала в связи с этим пра-
вящие круги Ирана принять меры к защите от «больше-
вистской опасности» [160, 7.V.1925; 31.XII.1925, 20.1.1926,
27.1.1926, 3.11.1926].
В борьбе против установления советско-иранского со-
трудничества в эксплуатации рыбных промыслов внеш-
няя и внутренняя реакция использовала американскую
финансовую миссию в Иране. Утверждая на словах, буд-
то принцип равного распределения акций между СССР
и Ираном угрожает независимости Ирана, А. Мильспо в
действительности пытался навязать правительству Реза-
хана такое решение вопроса, при котором в ущерб совет-
ской доле участия в эксплуатации рыбных промыслов
была бы создана возможность участия американского
капитала. Пытаясь оказать нажим на Реза-хана,
А. Мильспо угрожал уйти в отставку в случае ратифика-
135
ции меджлисом советско-иранского соглашения [160, 6.
11.1926].
Опираясь на поддержку западных держав, антисовет-
ские элементы в меджлисе в течение полутора лет задер-
живали под различными предлогами обсуждение согла-
шения. В этих условиях Реза-хан, по существу, не пред-
принимал никаких серьезных мер для ратификации со-
глашения. Только после вступления на престол он начал
оказывать давление на меджлис и его комиссии, однако
истечение в начале февраля 1926 г. полномочий меджли-
са 5-го созыва не позволило приступить к рассмотрению
вопроса [108в, стр. 804, 808, 823]2.
Хотя советско-иранские отношения и не были оконча-
тельно урегулированы к 1925 г., взятый правительством
Реза-хана курс на развитие и укрепление экономических
отношений с СССР соответствовал национальным инте-
ресам страны, интересам возрождения разоренной вой-
ной и хозяйничаньем иностранных войск экономики Ира-
на. Однако в целом правительство Реза-хана придержи-
валось той же политики балансирования и лавирования
между СССР и Великобританией, что и предыдущие ка-
бинеты; разница заключалась лишь в подходе к допусти-
мому объему «баланса сил».
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С ЗАПАДНЫМИ ДЕРЖАВАМИ
Усиление в середине 1923 г. антианглийских настрое-
ний в стране, угроза нового подъема антиимпериалисти-
ческого движения и приход к власти правительства Реза-
хана осложнили положение английского империализма в
Иране. Правящие круги Великобритании были обеспо-
коены возможностью нового наступления на английские
позиции.
Предметом особого беспокойства являлся капитуля-
ционный режим. Еще в конце сентября 1923 г. «Форин-
Оффис» инструктировал П. Лорена, в случае если иран-
ское правительство поднимет вопрос о капитуляционных
2 Соглашение о рыбных промыслах между СССР и Ираном бы-
ло заключено лишь в 1927 г. «Как только я покинул Персию,— пи-
сал впоследствии А. Мильспо,— Реза отдал каспийские рыбные про-
мыслы русским» [цит. по: 7, стр. 77]. Тогда же был урегулирован
вопрос о торговых взаимоотношениях между Ираном и СССР.
136
правах западных держав, заявить, что Англия не счита-
ет Туркманчайский договор 1828 г., на котором юриди-
чески основывались капитуляционные права других дер-
жав, потерявшим силу, так как права и интересы Англии
якобы не могут быть нарушены не признанным ею совет-
ско-иранским договором 1921 г. [134д, стр. 567—570].
Одновременно английское правительство обратилось
к США, Франции, Бельгии и Италии с предложением
образовать единый фронт для противодействия иранско-
му правительству. 25 октября 1923 г. английский пове-
ренный в США сообщил госдепартаменту, что Англия
не будет признавать за Ираном права облагать какими-
либо налогами британских подданных [134д, стр. 570—
571]. Аналогичные сообщения были сделаны и другим
державам.
Однако Англии не удалось сколотить единый фронт
империалистических держав против Ирана. Франция
заявила, что не считает целесообразным предпринимать
какую-либо акцию, пока иранское правительство не сде-
лает попытку нарушить права иностранцев [134д,
стр. 576]. Государственный секретарь США Хьюджес
21 января 1924 г. сообщил британскому послу, что пра-
вительство США, «хотя полно желания сохранить пра-
ва, необходимые для защиты его граждан и интересов
в Персии, будет избегать такого курса действий, резуль-
татом которого явилось бы затруднение усилий персид-
ского правительства установить порядок в своем доме и
особенно поставить свои финансы на здоровую базу»
[134д, стр. 573].
Однако США не собирались оказывать какую-либо
реальную помощь Ирану. В телеграмме от 30 января
1924 г. государственный секретарь писал американскому
посланнику в Тегеране: «Департамент склонен следовать
либеральной политике в отношении к просьбам персид-
ского правительства о праве получать разумные налоги
с американских граждан в том случае, если такие налоги
будут признаны подданными других держав и не будут
ни чрезмерно высокими, ни пристрастно облагаемыми.
Но это не означает, что Соединенные Штаты в настоя-
щее время готовы отказаться от своих основных капиту-
ляционных прав в Персии» [ 134д, стр. 574—575].
Несогласованность действий империалистических
держав позволила правительству Реза-хана занять срав-
137
нительно независимую позицию в вопросе обложения
налогами иностранцев. И марта 1924 г. министерство
иностранных дел Ирана заявило представителям пяти
держав об отказе принять их совместную ноту от 14 ию-
ня 1922 г. В иранской ноте доказывалось право Ирана
облагать иностранцев налогами, в том числе и муници-
пальными, а совместная нота квалифицировалась как
иностранное вмешательство во внутренние дела страны
[134д, стр. 579—580].
Сразу же после получения иранской ноты Англия
предприняла новые усилия по сколачиванию единого
фронта держав против правительства Реза-хана. 15 мар-
та 1924 г. британский посол в США ознакомил госде-
партамент с инструкциями своего правительства англий-
скому посланнику в Тегеране и просил инструктировать
американского посланника занять аналогичную позицию,
если иранские власти попытаются посягнуть на экстер-
риториальные права подданных западных держав. С та-
кой же просьбой Англия обратилась к правительствам
Франции, Италии и Бельгии [ 134д, стр. 579].
Между тем опасения Англии за судьбу капитуляци-
онного режима были преждевременны. Хотя Реза-хан
сразу же после вступления на пост премьер-министра
приступил к реформированию судебной системы с целью
ликвидировать в будущем капитуляционные привилегии
иностранцев [99, стр. 70], в данный момент основной сво-
ей задачей в отношениях с западными державами прави-
тельство Ирана считало окончательное урегулирование
вопроса о концессии на северную нефть и привлечение
американского капитала к строительству железных и
шоссейных дорог в стране.
20 декабря 1923 г. правительство Реза-хана заключи-
ло договор с компанией «Синклер» о передаче ей на
условиях закона от 13 июня 1923 г. концессии на север-
ную нефть. На церемонии подписания договора премьер-
министр выразил надежду, что контракт с американской
компанией поможет стране избавиться от «экономическо-
го господства Великобритании и России». «Мое прави-
тельство,— заявил далее Реза-хан,— будет делать все
возможное для продолжения нынешних счастливых отно-
шений (с США.— С. А.) и надеется, что народ Соединен-
ных Штатов, верный своей национальной традиции по-
мощи другим нациям, воспользуется этой счастливой
138
возможностью и поможет нам в создании счастливого и
процветающего Ирана» [114, стр. 123—124; 192, стр. 338].
Передача концессии на североиранскую нефть ком-
пании «Синклер» вызвала недовольство «Стандард ойл»,
заявившей, что она вместе с Англо-персидской нефтяной
компанией является держателем акций концессии Хош-
тария и потому сохраняет за собой право предпринять
необходимые шаги в защиту своих интересов. В связи
с этим 21 февраля 1924 г. иранский посланник в Вашинг-
тоне Хосейн Ала напомнил государственному секретарю
США о непризнании его правительством законности кон-
цессии Хоштария и желании иметь исключительно аме-
риканскую помощь, свободную от всякого иностранного,
и тем более английского, влияния [134д, стр. 541—545].
Протест против предоставления нефтяной концессии
компании «Синклер» выразила и Англия. С целью отпуг-
нуть американские финансовые круги, не допустить пре-
доставления ими предусмотренного концессионным дого-
вором займа Ирану она публично объявила, что не даст
согласия на его обеспечение доходами АПНК и южных
таможен, пока не будет урегулирован вопрос об иран-
ском долге Англии.
Одновременно «Стандард ойл» инспирировала в аме-
риканской прессе кампанию против иранского правитель-
ства. Газета «Вашингтон геральд» обвиняла министра
иностранных дел Ирана Зока оль-Молька в получении
взятки в 100 тыс. долл, от компании «Синклер». Это
вызвало ответную кампанию иранской прессы в отноше-
нии американских государственных деятелей.
27 февраля 1924 г. в интервью газете «Иран» Реза-
хан заявил, что взаимные нападки иранской и американ-
ской прессы, играют на руку англичанам, которые «ста-
раются убить двух зайцев одним выстрелом... дискреди-
тировать мою администрацию и разрушить американский
престиж в Иране». Премьер-министр открыто обвинил
Англию в распространении слухов о взятке и инспириро-
вании кампании. Он призвал иранскую и американскую
прессу прекратить взаимные нападки. Спустя два дня
правительство запретило издание двух газет за продол-
жение антиамериканской пропаганды [114, стр. 126—
127].
Вместе с тем правительство Реза-хана предприняло
меры для проведения в жизнь концессионного договора
139
с компанией «Синклер». 19 апреля 1924 г. оно внесло
договор в меджлис на предмет ратификации, а спустя
два дня получило седьмую по счету английскую ноту,
настаивавшую на законности прав АПНК на концессию
Хоштария [114, стр. 129; 134 д, стр. 545].
Новое английское представление не дало результа-
тов. Иранское правительство форсировало переговоры с
представителем американской финансовой фирмы
«Блэйр», прибывшим в Тегеран для изучения вопроса об
иранских гарантиях под заем, предусмотренный контрак-
том компании «Синклер». Премьер-министр и министр
финансов согласились предоставить в качестве обеспе-
чения все государственные доходы Ирана. 19 мая пред-
ставитель «Блэйр» выехал в США для совещания с
руководителями фирмы [134д, стр. 545—546]3. Англия
вторично объявила в Тегеране, Лондоне и Нью-Йорке о
своем несогласии на предоставление в залог американ-
ского займа платежей АПНК и доходов южных таможен
[114, стр. 126, 129].
В своих действиях правящие круги Великобритании
руководствовались отнюдь не стремлением оказать про-
тиводействие проникновению американского капитала в
Иран. Напротив, британская дипломатия стремилась ис-
пользовать усилившуюся американскую активность с
целью добиться участия английских монополий в
эксплуатации природных ресурсов страны, рассчитывая
таким путем укрепить британские позиции в Иране и
предотвратить возможность наступления нового прави-
тельства на колониальные интересы Великобритании.
Позиция английской дипломатии отчетливо проявилась
и в вопросе строительства железных и шоссейных дорог
в Иране.
Сразу же после прихода к власти правительство Ре-
за-хана решило приступить к строительству Трансиран-
ской железной дороги от Каспийского моря к Персидско-
му заливу. Как известно, проекты строительства такой
дороги выдвигались еще в период иранской революции
1905—1911 гг., однако в связи с противодействием импе-
3 Американские финансовые круги учитывали, что из 6 млн.
туманов ежегодных таможенных доходов Ирана только 2,5 млн.
были заложены под английские займы. Остающихся 3,5 млн., по их
мнению, было достаточно для обеспечения займа в 20 млн. долл.
[134д., стр. 559—560].
140
риалистических держав и финансовыми трудностями они
в тот период не могли быть осуществлены. Реза-хан ре-
шил начать строительство дороги с помощью американ-
ских фирм, за счет американских займов и доходов от
заклада драгоценностей короны.
17 января 1924 г. для переговоров по этому вопросу
в Тегеран прибыл представитель американских строи-
тельных концернов «Генри Улен» и «Стоун энд Вебстер»
Лоуренс Беннет, вступивший одновременно в переговоры
с представителем компании «Синклер» по вопросу о сов-
местном предоставлении займа Ирану [134 д, стр. 552—
555]. В беседе с премьер-министром Ирана Беннет под-
нял вопрос о правах, полученных в период премьерства
Восуга од-Доуле английской фирмой «Першен рейлуэйс
синдикейт» на строительство железнодорожных линий
Мохаммера — Хорремабад и Ханекин — Тегеран. Реза-
хан заявил, что считает обе концессии недействительны-
ми, поскольку они не были утверждены меджлисом
[134д, стр. 556].
Переговоры между иранским правительством и пред-
ставителем американских концернов сразу же были ис-
пользованы Англией в своих интересах. В первой поло-
вине февраля британский посланник в Тегеране неофи-
циально просил американского посланника Корнфельда
объяснить Беннету, что Англия будет защищать закон-
ность своих прав на железнодорожное строительство в
Иране, хотя и не возражает против допущения к уча-
стию в этом американского капитала. «Мне также было
дано понять,— писал Корнфельд в госдепартамент,— что
англичане могут найти необходимым вернуться если не
в политике, то в экономике к соглашению 1907 г. с целью
обеспечить свои интересы» [ 134д, стр. 557].
Беннет был вынужден обратиться в госдепартамент с
жалобой на Англию, позиция которой, по его мнению,
могла затруднить размещение в США займа для Ирана.
Особенное беспокойство вызвала возможность нового
выдвижения Англией финансовых претензий к иранско-
му правительству. В этой связи государственный секре-
тарь Ч. Хьюджес 26 февраля инструктировал Корнфель-
да «оказывать всякую надлежащую помощь американ-
ским предприятиям в Персии. Но в то время как депар-
тамент будет защищать принцип равных возможностей,
он не одобряет практику вмешательства за границей с
141
целью содействовать размещению иностранных займов
в Соединенных Штатах». Государственный секретарь
просил передать это Беннету «с целью предотвратить не-
доразумения» [134д, стр. 558].
12 марта 1924 г. английский посол в Вашингтоне вру-
чил государственному секретарю меморандум «Форин-
Оффиса», в котором напоминалось о британских желез-
нодорожных правах в Иране. Тем не менее, говорилось
в заключение меморандума, английское правительство
относится благожелательно к сотрудничеству американ-
ских фирм с «Першей рейлуэйс синдикейт» в железнодо-
рожном строительстве в Иране (134д, стр. 558—559].
Неприемлемость для иранского правительства англо-
американского сотрудничества уже была ясна из исто-
рии с нефтяной концессией. Поэтому компания «Генри
Улен», не желая рисковать своим положением в Иране,
не пошла на сотрудничество с Англией в железнодорож-
ном строительстве. Однако, по-видимому под давлением
Англии, представитель компании в ходе переговоров с
иранским правительством, сославшись на специфику гео-
графических условий страны, попытался убедить премье-
ра в экономической неэффективности строительства же-
лезных дорог и предложил начать строительство шоссей-
ных дорог. В ответ на это Реза-хан заявил: «Я построю
железную дорогу даже в том случае, если иранским жен-
щинам придется ради этого продать свои серьги; если
можете, представьте предложения о постройке железной
дороги, а что касается шоссейных дорог, то мы сами их
построим лопатой и киркой» [1786, стр. 107—108].
В конце февраля 1924 г. Реза-хан заявил американ-
скому посланнику Корнфельду, что правительство реши-
ло отложить строительство железных дорог до тех пор,
пока не будут тщательно исследованы месторождения
угля и железа в Иране с целью установить возможность
производства необходимой для железнодорожного строи-
тельства стали в самой стране. Компания была вынуж-
дена начать подготовку к соответствующим изысканиям
в Иране [ 134д, стр. 557].
Заявление Реза-хана свидетельствует о том, ито,
будучи вынуждено в тех исторических условиях прибег-
нуть к помощи американского капитала в экономическом
развитии страны, иранское правительство стремилось
использовать эту помощь так, чтобы она по возможности
142
соответствовала национальным интересам Ирана. Не
случайно 25 апреля 1924 г. Корнфельд писал государст-
венному секретарю, что осуществление дорожных проек-
тов «может быть началом крупного индустриального раз-
вития в Персии» [134д, стр. 560].
К концу апреля 1924 г. адвокат компании «Улен»,
изучив материалы об английских «правах» на железно-
дорожное строительство в Иране, пришел к выводу о
необоснованности британских претензий и справедливо-
сти позиции иранского правительства [134д, стр. 564].
Это облегчило достижение соглашения между Ираном
и американской компанией.
27 апреля 1924 г. Реза-хан и Беннет подписали пред-
варительное соглашение о разработке компанией и пред-
ставлении на рассмотрение правительству плана строи-
тельства железных и шоссейных дорог в Иране. Особо
предусматривалось строительство железной дороги от
Бендер — Гяза на Каспийском море до Мохаммеры на
Персидском заливе. Компания обязалась помочь Ирану
в получении в США займа. Статья VIII соглашения обя-
зывала компанию создать в Соединенных Штатах комис-
сию из компетентных специалистов для изучения рудных
месторождений Ирана с целью использования для строи-
тельства местных ресурсов. Статья IX обязывала компа-
нию отдавать предпочтение иранским материалам по
сравнению с иностранными [134д, стр. 561—564].
Таким образом, к весне 1924 г. иранскому правитель-
ству, несмотря на противодействие Англии, удалось пере-
дать нефтяную и дорожную концессии американским
фирмам. Специальная комиссия меджлиса, в которой
активную роль играл принц Фируз, обсуждала договор
с компанией «Синклер», уже начавшей изыскательные
работы в Астрабаде, а концерн «Улен» приступил к со-
ставлению проекта железнодорожного строительства.
Однако последующие события расстроили все планы
иранского правительства.
18 июня 1924 г. при попытке сфотографировать «чудо*
действенный» источник на одной из окраин Тегерана
толпой фанатиков был убит вице-консул США майор
Роберт Имбри. Было ли это убийство стихийной реакци-
ей толпы или организованной акцией — остается неиз-
вестным. Один из ближайших сподвижников Реза-хана
(впоследствии его придворный историк), Амир Тахмасеб,
143
в убийстве майора Имбри видит провокацию Каджаров,
и в частности престолонаследника Мохаммеда Хасана
Мирзы [см.: 181, стр. 424—425]. Многие другие иранские
историки также считают убийство делом рук феодально-
клерикальных кругов. В работе 3. 3. Абдуллаева приво-
дится целый ряд убедительных фактов, дающих основа-
ние предполагать, что убийство майора Имбри было ор
ганизовано английской агентурой [7, стр. 75—77]. Можно
привести и ряд других фактов в пользу этого вывода.
Иранская пресса, в том числе полуофициозная газета
«Иран», открыто обвинила в организации убийства
Англо-персидскую нефтяную компанию. Британская мис-
сия в Тегеране заявила протест против антианглийской
кампании в прессе и просила премьер-министра поло-
жить ей конец. Реза-хан предложил английской миссии
провести совместное расследование, однако англичане
отказались от этого. В те же дни в Тегеране были аре-
стованы по подозрению в соучастии в убийстве личный
секретарь представителя АПНК в Тегеране и служащий
компании Фатех. Демарш английской миссии не дал воз-
можности провести следствие. Иранское правительство
было вынуждено освободить арестованных [114,
стр. 132—133; 1786, стр. 98—99].
Газета «Нью-Йорк геральд трибюн», ссылаясь на
сведения агента «Интеллидженс сервис» Спенсера, писа-
ла в сообщении из Парижа, что убийство майора Имбри
было организовано «финансистами Соединенных Штатов
и Англии», заинтересованными в получении концессии
на североиранскую нефть компанией «Стандард ойл»
[114, стр. 134]. По мнению газеты, английская диплома-
тия стремилась использовать убийство для вовлечения
США в активное выступление против Ирана. Это сооб-
щение было опубликовано и другими американскими га-
зетами, в частности «Чикаго трибюн» [см.: 190, стр. 119].
Английская правительственная газета «Таймс оф
Месопотамия», убеждая США в необходимости принять
твердые и решительные меры в отношении Ирана, пи-
сала: «Мы считаемся с возможностью в Персии... се-
рьезных осложнений. Реза-хан до настоящего времени
находится на своем посту. Мы ожидаем скорого воз-
мездия за преступления» [цит. по: 21, стр. 20].
Обращает внимание и поведение английского пове-
ренного Эсмонда Овия на заседании дипломатического
144
корпуса, созванном в Тегеране по поводу убийства Им-
бри. Английский поверенный больше других распинался
по поводу необеспеченности жизни иностранцев в Иране
и побуждал посланника США вручить иранскому пра-
вительству ультиматум. Американский же посланник пы-
тался сгладить неприятное впечатление, произведенное
на присутствующих выступлением Э. Овия (21, стр. 20—
21].
Спустя несколько дней дуайен дипломатического кор-
пуса в Иране турецкий посол Мохи эд-Дин передал
Реза-хану от имени аккредитованных в Тегеране дипло-
матических представительств ноту протеста против не-
способности правительства обеспечить безопасность ино-
странных подданных в Иране (советский полпред
Б. 3. Шумяцкий отказался участвовать в демарше [122,
стр. 201]). В ответной ноте правительство Реза-хана обе-
щало принять надлежащие меры. По предложению со-
ветского полпреда дипломатический корпус выразил
удовлетворение ответом иранского правительства [1786,
стр. 98—99; 190, стр. 118]. Таким образом, попытки Анг-
лии разжечь ирано-американский конфликт оказались
безуспешными.
Американская нота протеста правительству Ирана,
по существу, ограничивалась требованием выплаты де-
нежной компенсации семье убитого в размере 60 тыс.
долл, и оплаты расходов на перевозку тела в сумме
ПО тыс. долл. Иранское правительство сразу же согла-
силось с этим требованием и к 1 апреля 1925 г. выпла-
тило всю сумму. Тогда же правительство США по пред-
ложению своего поверенного в делах решило израсходо-
вать вторую часть суммы на обучение иранских студен-
тов в Соединенных Штатах [114, стр. 132—134; 131,
стр. 222]. Американский империализм «не пожелал тас-
кать каштаны из огня для своего английского соперни-
ка» [25, стр. 138].
Не удалась Англии и попытка вызвать кризис пра-
вительства Реза-хана. В конце июля 1924 г. феодально-
клерикальная оппозиция внесла на рассмотрение медж-
лиса интерпелляцию, обвиняющую правительство в
«дурной внутренней и внешней политике», но поддержка
большинства меджлиса и всего населения Тегерана сор-
вала замыслы реакции [81, стр. 107—108; 1786,
стр. 125—143].
JQ С Л. Агаев
Независимо от того, было организовано убийство
Имбри английской агентурой или нет, Англия сумела
использовать этот инцидент в своих интересах. Убедив-
шись, что даже в форме англо-американского сотрудни-
чества укрепление британских позиций в Иране непри-
емлемо правительству Реза-хана, правящие круги Вели-
кобритании решили не допустить проникновения амери-
канских монополий в Иран. На страницах европейской
прессы была инспирирована антииракская кампания.
Газеты писали, что «дикари Персии восстали против ци-
вилизации», что правительство Реза-хана — это прави-
тельство «взбунтовавшихся рабов», которому не следует
предоставлять займов [81, стр. 106].
Уже 28 июля 1924 г. представитель компании
«Синклер» покинул Тегеран, несмотря на предло-
жение Реза-хана исключить из концессионного соглаше-
ния пункт о займе [134 д, стр. 547]. В начале сентября
был отозван и представитель компании «Улен». Перед
отъездом он заявил американскому поверенному Муррею,
что после убийства Имбри возможность осуществления
проектов железнодорожного строительства в Иране ка-
жется руководителям компании «сомнительной». Вместе
с тем отъезд представителя «Синклер» нарушил догово-
ренность двух компаний о совместном предоставлении
займа Ирану [134д, стр. 565].
17 сентября 1924 г. в беседе с американским поверен-
ным Реза-хан выразил глубокое разочарование тем, что
после трех лет усилий иранского правительства, затра-
тившего на одни только телеграммы более 300 тыс. ту-
манов 4, компания «Синклер» потеряла интерес к кон-
цессии. Все попытки выяснить намерения компании со
времени отъезда ее представителя, сказал Реза-хан,
остались безрезультатными. Между тем меджлис утвер-
дил основные пункты концессии, за исключением пункта
о займе, и Реза-хан заверил, что если компания проявит
готовность взять концессию, то он лично будет стараться
о полном исключении этого пункта из договора [134д,
стр. 548—549].
Так закончилась трехлетняя нефтяная эпопея, зани-
мавшая такое большое место во внешней политике Ира-
4 Газета «Мейхан» от 26 апреля 1925 г. называла иную цисЬ-
ру—1,5 млн. туманов.
146
на. Правда, в октябре 1924 г. распространились слухи,
будто компания решила принять концессионное соглаше-
ние, но вскоре правительство Ирана было извещено ком-
панией, что в связи с неудачей ее переговоров с Совет-
ским правительством относительно получения концессий!
в СССР и возникшими отсюда трудностями в транспор-
тировке нефти она отказывается от концессии [134д,
стр. 552; 145, стр. 93—94].
19 сентября 1924 г. Муррей направил в госдепарта-
мент письмо, полное нескрываемой горечи и разочарова-
ния. Выражая величайшее сомнение в том, что «Велико-
британия сумеет получить то, что она помешала полу-
чить Америке», он писал, что при условии открытой под-
держки американского правительства концессия была
бы получена еще два года назад. С сочувствующим по-
ниманием приводил Муррей сравнение Реза-хана
«Стандард ойл» и АПНК с «собаками на сене». Отъ-
езд представителей «Улен» и «Синклер», писал амери-
канский поверенный, нанес «сильный удар по „амери-
канской экономической программе" в Персии, так неуто-
мимо поддерживаемой самим премьер-министром, равно
как и большинством персидских патриотов». Существо-
вание американской финансовой миссии, «единственно
оставшейся из обломков крушения», заканчивал пись-
мо Муррей, «висит сейчас на волоске» [134д, стр. 548—
551].
Действительно, как свидетельствует американский
наблюдатель В. Шиан, разочарование националистиче-
ских кругов Ирана неудачей в получении американской
финансовой и технической помощи для развития про-
мышленности, сельского хозяйства и дорожного строи-
тельства в значительной мере коснулось и американской
финансовой миссии [144, стр. 137—138]. В первой полови-
не 1924 г. в меджлисе и вне его усилилась критика
методов работы А. Мильспо. Среди широких кругов
общественности и даже некоторых членов кабинета на-
растало недовольство превышением американской мис-
сией своих полномочий [см.: 7, стр. 69—70].
Однако скрытая оппозиция Англии американской фи-
нансовой миссии побуждала многих националистических
деятелей (председателя меджлиса Мотамен оль-Молька,
депутатов Мостоуфи оль-Мамалека, Мошира од-Доуле,
Таги-заде, министра финансов Зока оль-Молька, минист-
10*
147
ра общественных работ Теймурташа и других членов
кабинета) поддерживать А. Мильспо. Реза-хан в 1924—
1925 гг. неоднократно устно и письменно заверял
А. Мильспо в своей полной поддержке [131, стр. 213—
214, 219—221, 235—236, 238—241]. В этот период число
членов миссии значительно возросло. В связи с истече-
нием срока контрактов некоторых членов (из 11 прибыв-
ших в 1922 г.) меджлис законом от 19 мая 1925 г. упол-
номочил правительство пригласить 12 американских
финансовых советников, в результате чего общее число
членов миссии достигло 16 человек [134е, стр. 533—540,
564; 188, стр. 290—294].
Потерпев неудачу в получении финансовой и техни-
ческой помощи от США, Реза-хан стремился максималь-
но использовать миссию А. Мильспо в целях ослабления
влияния Англии. С помощью А. Мильспо был проведен
ряд мероприятий, ущемивших интересы Англо-персид-
ской нефтяной компании и способствовавших увеличе-
нию доли доходов, выплачиваемой АПНК иранскому
правительству. Американская миссия оказала большую
помощь Реза-хану и в борьбе с феодальным сепаратиз-
мом английского ставленника на юге Ирана шейха Ха-
заля [85, стр. 49, 80; 144, стр. 181 — 182; 198, 30.XI.1925,
17.XII.1925].
В то же время правящие круги Ирана с середины
20-х годов постепенно начинают проявлять тенденцию к
привлечению в страну другой так называемой нейтраль-
ной силы — Германии, которая к этому времени вновь
начала проявлять исключительную активность на Восто-
ке. Испытывая острую нужду в новых рынках сбыта и
источниках сырья для восстановления разрушенной в
результате первой мировой войны экономики, Германия
еще в 1922 г. добилась нормализации германо-иранских
дипломатических отношений и сразу же приступила к
экономическому проникновению в Иран [101, стр. 138—
146; 141, стр. 91, 95]. Возобновили свою деятельность и
открыли отделения в крупных городах Ирана германские
торговые фирмы, работавшие здесь еще до войны; в
1924 г. германская пароходная компания «Ганза» устано-
вила регулярное сообщение с иранскими портами Пер-
сидского залива. Уже с середины 20-х годов Германия
в значительной мере восстановила свои довоенные пози-
ции на иранском рынке [подробнее см.: 10, стр. 19 -22].
148
Демагогическая пропаганда Германии об отсутствии
у нее империалистических целей на Востоке находила
благоприятную почву в Иране. Значительная часть тор-
гово-промышленных кругов пришедшего к власти поме-
щичье-буржуазного блока была весьма заинтересована
в установлении тесных связей с Германией, в получении
от нее дешевых промышленных товаров широкого по-
требления и машинного оборудования, которые послед-
няя в целях завоевания мировых рынков экспортирова-
ла по заниженным ценам, не останавливаясь даже перед
значительными финансовыми убытками.
Правительство Реза-хана, стремясь не допустить
дальнейшее укрепление позиций английского империа-
лизма в Иране, постепенно начало использовать в хозяй-
ственном строительстве преимущественно германскую
техническую помощь и германских специалистов. В бе-
седах с иранскими политическими деятелями и предста-
вителями германского капитала Реза-хан неоднократно
признавался в своем благосклонном отношении к Герма-
нии. Тесный контакт с германской дипломатической мис-
сией установил также близкий к Реза-хану Теймурташ
[НО, стр. 581—582; 101, стр. 153, 172, 201, 226, 229, 332]5.
Поддержка правящих кругов Ирана позволила Гер-
мании в 1924—1925 гг. направить в страну значительное
число своих специалистов и советников. Германские мо-
нополии получили ряд строительных концессий, а авиа-
ционная компания «Юнкере»—концессию на оборудо-
вание воздушных линий. С предложениями об основании
в Иране авиалиний эта компания выступила сразу же
после окончания первой мировой войны, но лишь после
прихода к власти правительства Реза-хана Иран подпи-
сал в 1924 г. соответствующий договор [194, стр. 273].
С помощью германской компании Реза-хан стремился
создать военно-воздушные силы. Несколько германских
летчиков было привлечено на службу в иранскую армию
[132, стр. 8, 115; 102, стр. 189]. Тогда же в дополнение к
ранее нанятым специалистам в Иран прибыла новая
5 По свидетельству бывшего германского посланника в Иране
Виперта фон Блюхера, даже после вступления на престол Реза-хан
продолжал поддерживать связи с иранскими служащими германской
дипломатической миссии в Тегеране, установленные еще в тот пери-
од, когда ему приходилось нести караульную службу у здания мис-
сии [101, стр. 165].
149
группа германских военных экспертов для работы в ар-
сенале [180, стр. 74—75; 137, стр. 281].
К 1925 г. относится и решение Реза-хана использо-
вать германскую техническую помощь в строительстве
Трансиранской железной дороги. Потерпев неудачу в
получении займа у США, иранское правительство реши-
ло строить дорогу за счет внутренних ресурсов. В мае
1925 г. меджлис утвердил закон о сахаро-чайной моно-
полии, доходы от которой предполагалось использовать
для финансирования железнодорожного строительства.
Оборудование для чугунолитейного и медеплавильного
заводов, необходимых для строительства, вначале было
решено закупить в СССР. Однако уже в октябре 1925 г.
Реза-хан в неофициальной беседе с советским полпре-
дом К. К. Юреневым заявил, что предполагает через
месяц поехать в Германию для переговоров с германски-
ми фирмами о строительстве Трансиранской дороги и
указанных заводов [32, т. VIII, стр. 527, 581, 629]. Впо-
следствии концессия на строительство дороги была пре-
доставлена германо-американскому консорциуму.
Следует отметить, однако, что, используя германскую
активность в собственных интересах, иранское прави-
тельство старалось не допустить чрезмерного усиления
влияния Германии. Так, несколько попыток германского
посланника графа фон дер Шуленбурга добиться пере-
заключения истекшего в 1924 г. германо-иранского
договора 1873 г., предоставлявшего германским поддан-
ным капитуляционные привилегии, окончились неудачей
[137, стр. 281—282]6.
Правительству Реза-хана удалось сорвать происки
международного финансового капитала в Иране. В сен-
тябре 1924 г. французская финансовая группа «Анри
Летэлье» предложила иранскому правительству на нуж-
ды железнодорожного строительства международный
заем в 50 млн. долл., размещенный между финансовыми
группами пяти крупных держав, взамен предоставления
ей концессии на разработку северных месторождений
нефти на условиях, зафиксированных в договоре с ком-
панией «Синклер» [202, 11.1.1925, 13.1.1925]. Иранское
правительство не без оснований усмотрело в этом пред-
6 Тогда же Иран денонсировал аналогичный договор с Грецией
от 1861 г. [I486, стр. 145].
150
ложении происки тех финансовых групп, которые рас-
строили предоставление концессии американской компа-
нии. Газета «Сетаре-йе Иран» от 1 февраля 1925 г., на-
мекая на Англию, писала: «Нам важнее всего знать, из
каких рук мы получим этот заем... ибо нас вовсе не уст-
раивает перспектива оказаться потом должниками вовсе
не тех лиц, от которых мы получили деньги». Предложе-
ние «Анри Летэлье» было отвергнуто.
В первый период после прихода к власти правитель-
ства Реза-хана антианглийские настроения в стране не
только не спали, но и усилились. 4 декабря 1923 г. в
Тегеране состоялась крупная демонстрация протеста
против империалистической политики Англии в отноше-
нии Афганистана. В демонстрации приняли участие око-
ло 3—4 тыс. человек [90, 28.XII. 1923]. По свидетельству
английской печати, ненависть ко всему английскому до-
ходила до того, что, например, в Азербайджане власти
угрожали купцам по истечении трехмесячного срока
публично сжечь все английские товары [29, стр. 98].
Антианглийские настроения были характерны и для боль-
шей части иранской прессы.
В этих условиях среди правящих кругов Великобри-
тании стали усиливаться настроения в пользу пересмот-
ра методов английской политики в Иране. «Мы видим
по примеру Персии,— писал в 1923 г. Г. В. Чичерин,—
что после краха системы непосредственного военного гос-
подства Англии и после удаления из Персии английских
войск, инструкторов и советников эта система сменилась
гораздо более утонченными приемами и методами мир-
ного и постепенного внедрения» [82, стр. 239—240].
Правящие круги Великобритании, в частности, пошли
навстречу ряду требований Реза-хана, осуществление
которых способствовало усилению власти центрального
правительства в ряде южных провинций. В конце 1923 г.
иранские войска впервые вступили в Доздаб, заменив
здесь английскую охрану железной дороги [91, 1924,
№ 2—3, стр. 237; 162, 14.Ш.1924]. К середине 1925 г.
Реза-хан успешно закончил начавшиеся еще в 1922 г.
переговоры с Англией, имевшие результатом изъятие из
ведения английских чиновников и передачу в ведение
министерства почт и телеграфа Ирана всех почтовых
контор в иранских пунктах Персидского залива [198, 31.
V.1925; 131, стр. 115].
151
25 февраля 1924 г. в английской палате общин ряд
депутатов подняли вопрос о необходимости сокращения
консульской охраны в Иране, которая, по их мнению,
«была обусловлена исключительно империалистической
политикой, проводимой нами в Персии». Таким путем им
казалось возможным улучшить отношения с правящими
кругами Ирана и восстановить английский престиж, ко-
торый, по словам одного из депутатов, «завяз в грязи»
[153, т. 170, стр. 155—168]7.
Консульская охрана занимала весьма существенное
место в арсенале тех средств, которые Великобритания
использовала в целях укрепления своих политических
позиций в Иране. Бывший польский пресс-атташе в Ира-
не Г. Ленчовский пишет: «В Иране Англия имела двой-
ную дипломатическую систему: с одной стороны, через
свою дипломатическую миссию в Тегеране она вела де-
ла с иранским правительством, а с другой, через мест-
ных консулов и агентов — с провинциальными правите-
лями и сильными кочевыми племенами; консульства
укомплектовывались офицерами Индийской политиче-
ской службы, отделениями Имперского банка Ирана, офи-
циальными и неофициальными агентами. Даже власть
Реза-шаха не повлияла в более или менее большой сте-
пени на этот традиционный образец» [125, стр. 166].
Во время республиканской кампании в Иране правя-
щие круги Великобритании стремились приспособиться
к интересам национальных сил и использовать их в соб-
ственных целях. Хотя заместитель министра иностранных
дел несколько раз уклонялся от ответа на поднятый де-
путатами парламента вопрос об отношении Англии к
развернувшейся в Иране кампании, есть основания пред-
полагать, что она пользовалась поддержкой правящих
кругов Великобритании. Отдельные представители бри-
танского капитала стремились в обмен на признание
республиканского режима добиться получения от прави-
тельства Реза-хана ряда банковских и других концес-
сий [см.: 153, т. 171, стр. 661—662, 1313—1314, 2185—
2186; 153, т. 176, стр. 1295]. Несколько позже англичане
отказались оказать содействие Ахмед-шаху в возвраще-
нии в Иран [1786, стр. 324, 368—369].
7 Англия была представлена в Иране 10 консулами, а англо-
индийское правительство—12 [153, т. 170, стр. 155—168].
152
В мае 1924 г. Керзон, отмечая падение британского
Престижа и усиление англофобии в Иране, заявил в пар-
ламенте о необходимости примириться с «этим мятеж-
ным духом национализма» и приспособиться к нему
[155, стр. 71]. Последовавшее спустя год подобное изме-
нение курса британской политики в отношении Ирана
было обусловлено и тем ударом, который правящим кру-
гам Великобритании пришлось пережить от националь-
ных сил Ирана, а именно, когда распространение полити-
ки централизации на сферу деятельности АПНК подверг-
ло испытанию британскую заинтересованность в «силь-
ном» центральном правительстве.
БОРЬБА ИРАНСКОЙ ДИПЛОМАТИИ ЗА ВОССТАНОВЛЕНИЕ
СУВЕРЕННЫХ ПРАВ ИРАНА НА ЮГЕ
И В ПЕРСИДСКОМ ЗАЛИВЕ
Со второй половины 1923 г. иранское правительство
начало активно готовиться к подчинению южных про-
винций. Эмиссары Реза-хана приступили к переговорам
с той частью племенной верхушки, которая по тем или
иным причинам была недовольна англичанами. В Бах-
тиарию, Луристан, Хузистан и Фарс были направлены
чиновники министерства юстиции, а также небольшие
отряды, пополнявшиеся по пути за счет рекрутских на-
боров. Одновременно Реза-хан приступил к строительст-
ву стратегической шоссейной дороги Солтанабад — Мо-
хаммера (ныне Хорремшахр) [25, стр. 136—137]8.
Поддерживая политику централизации страны, и осо-
бенно северных районов, правящие круги Великобрита-
нии после начавшейся подготовки Реза-хана к покоре-
нию южных провинций стали колебаться между своей
заинтересованностью в «сильном» центральном прави-
тельстве и обязательствами правителю Мохаммеры
шейху Хазалю, данными ими еще до первой мировой
войны.
Используя шейха Хазаля, как и других феодальных
владетелей Южного Ирана, для давления на централь-
8 До этого поездка в Хузистан была возможна лишь через тер-
риторию Ирака по железной дороге и речному пути или же кара-
ванными тропами по территории Ирана; последний способ передви-
жения занимал более 20 дней [200, стр. 351].
153
ное правительство и «охраны» нефтепромыслов АПНК,
Англия еще в октябре 1910 г. гарантировала ему защи-
ту от агрессии извне и поддержку «в случае покушения
персидского правительства на его юрисдикцию и при-
знанные права или на его имущество в Персии». В со-
глашении, однако, было оговорено, что поддержка «бу-
дет ограничена дипломатической акцией». Возобновлен-
ное в ноябре 1914 г. обещание о поддержке, как и в пер-
вом случае, было обусловлено соблюдением шейхом
«своих обязательств в отношении персидского прави-
тельства» [148а, стр. 540; 103, стр. 124].
Таким образом, к началу первой мировой войны Ху-
зистан был фактически превращен в английский про-
текторат. Через несколько недель после начала войны
министр иностранных дел Великобритании, выступая в
палате лордов, объявил этот район Ирана зоной спе-
циальных интересов Великобритании (114, стр. 53—55,
138]. Английская поддержка помогла Хазалю распро-
странить свою власть на все арабские племена Хузиста-
на. В годы войны англичане использовали подвластную
шейху территорию как плацдарм для военных операций
против Османской империи, в чем Хазаль оказывал им
активную помощь [подробнее см.: 171, стр. 274—279].
Тесные отношения между правителем Мохаммеры и
Англией сохранились и после войны. Обладавший много-
численными земельными владениями в Ираке, Хазаль
даже рассматривался англичанами как возможный кан-
дидат на иракский престол (130, стр. 50]. Пользуясь ос-
лаблением центральной власти в Иране после войны, он
распространил свою власть на значительную часть Ху-
зистана. Хазаль отказывался признавать центральное
правительство, платить причитающиеся с провинции на-
логи и открыто величал себя «эмиром Арабистана»9.
«Можно сказать, что со времен шаха Исмаила Сефеви
никто в Хузистане не обладал таким величием и си-
лой»,— пишет А. Кесрави (171, стр. 283—284]. После
«переворота 3 хута», как указывалось выше, англичане
использовали Хазаля для давления на центральное пра-
вительство и с этой целью содействовали его сближению
с ханами бахтиарских и других южных племен.
9 До подчинения Реза-ханом Хузистана эта провинция называ-
лась «Арабистан».
154
В ноябре 1923 г. правительство Реза-хана приступило
к взысканию долгов южных феодалов центральному
правительству. С этой целью в Хузистан был направлен
американский советник полковник Мак-Кормик. Шейх
Хазаль признал свою задолженность в сумме 500 тыс.
туманов, уплатил наличными 100 тыс. и согласился на
погашение оставшейся части и выплату текущих нало-
гов в будущем [131, стр. 217; 64, стр. 137; 144, стр. 47].
Однако сразу после этого руководимый им союз юж-
ных племен начал активно готовиться к вооруженному
выступлению против правительства Реза-хана. Создан-
ная в конце 1923 г. ханами и шейхами ряда племен поли-
тическая организация «Гийаме саадат» выступала не
только за сохранение феодальных привилегий племенной
верхушки, но и восстановление фактической власти
Каджарской династии в Иране. Руководители организа-
ции привлекли на свою сторону ряд депутатов меджлиса
из представителей феодально-клерикальной оппозиции и
установили связь с Ахмед-шахом.
Вряд ли эти действия союза южных племен разде-
лялись англичанами, ставившими перед ним более уз-
кую задачу — предотвратить поход Реза-хана на юг,
сохранить неограниченное господство АПНК в Южном
Иране и оказать давление на центральное правительст-
во с целью добиться его лояльности к британским инте-
ресам.
С начала 1923 г. англичане всячески пытались от-
говорить Реза-хана от похода на юг. П. Лорен в апреле
предупредил шаха и тогдашнего премьера Мостоуфи
оль-Мамалека, что этот шаг может повредить интересам
английского правительства в районе промыслов, и дал
понять, что, если дело дойдет до вооруженного столкно-
вения, Англия может предпринять вооруженное вмеша-
тельство. В письме английскому консулу в Ахвазе Пиллю
он писал: «Я настаивал на факте, что британское пра-
вительство не останется равнодушным перед угрозой не-
фтепромыслам» [166, стр. 128; 85, стр. 78—79]. Одновре-
менно он инструктировал консула просить Хазаля и бах-
тиарских ханов объединиться, но избегать действий, ко-
торые могли бы привести к вмешательству центрального
правительства. В письме от 14 мая Пилль предлагал
П. Лорену, в случае если Реза-хан не откажется от
своего намерения, поднять восстание племен и под пред-
155
логом защиты жизни англичан и нефтепроводов окку-
пировать Хузистан британскими силами, расположенны-
ми в Басре [114, стр. 143—144]10.
Реза-хан не поддался на угрозы и всю первую поло-
вину 1924 г. деятельно готовил поход на юг. Правитель-
ственные войска вели успешные операции против сепа-
ратистских элементов в Кермане, Фарсе и Луристане,
окружая, таким образом, со всех сторон владения шейха
Хазаля.
Англичане в этих условиях развернули активную
деятельность среди южных племен с целью показать
Реза-хану, что не остановятся перед вооруженным сопро-
тивлением его наступлению на Хузистан. Агенты Англо-
персидской нефтяной компании пытались привлечь к
племенному союзу во главе с Хазалем кашкайские пле-
мена [195, стр. 16]; Пилль, как показал позже бахтиар-
ский хан Амир Моджахед, снабдил бахтиарских ханов
большой суммой денег и обещал им британскую под-
держку. Сам Хазаль в письме своему другу, депутату
меджлиса от Хузистана Каваму од-Доуле, писал, что его
«английские друзья» настаивают, чтобы он выступил
против центрального правительства, и приводил слова
директора АПНК, что, «если он не сделает это сегодня,
завтра может быть поздно» [114, стр. 144; 1786, стр.
159].
Учитывая выраженное Хазалем спустя всего лишь
несколько недель в письме тому же адресату недоволь-
ство своими «английскими друзьями» [114, стр. 144—
145], можно предполагать, что шейх в данном случае не-
сколько преувеличивал с целью побудить парламентскую
10 Эти документы, а также факты враждебной деятельности
англичан по отношению к иранскому правительству в связи с делом
Хазаля приводятся в книге Реза-хана «Поход в Хузистан», опуб-
ликованной после окончания военной кампании. Довольно подроб-
ное изложение этой книги содержится в работах X. Макки [1786,
стр. 190—302] и в меньшей степени — Н. С. Фатеми.
Среди части советских иранистов распространено недоверие к
книге Реза-хана. Между тем, по свидетельству Н. С. Фатеми, исполь-
зованные в ней документы были выкрадены из английской миссии
в Тегеране секретной службой Реза-хана [114, стр. 391]. По-видимо-
му, именно по этой причине книга не была широко распространена
в Иране; она была распределена лишь среди некоторых политиче-
ских деятелей и отобрана у них после династического переворота
[1786, стр. 182].
156
оппозицию оказать ему более решительную поддержку и.
В этой связи следует отметить, что Хазаль вообще пе-
реоценивал свои силы и возможности, а также поддерж-
ку, которую могла ему оказать внутренняя и внешняя
реакция.
Поводом для начала восстания послужила получен-
ная Хазалем в августе 1924 г. телеграмма из Тегерана с
требованием передать казне присвоенные им участки
государственных земель и прекратить их продажу Ша-
хиншахскому банку и Англо-персидской нефтяной ком-
пании. 21 августа компания обратилась к Реза-хану с
письмом, в котором предупредила его о возможных по-
следствиях, если он будет настаивать на своих требова-
ниях. В связи с проявленным Реза-ханом упорством
директор АПНК 3 сентября послал премьеру новое по-
слание [171, стр. 294—295; 81, стр. 109—110].
Воодушевленный позицией англичан, шейх Хазаль
поднял восстание. В телеграммах иностранным дипло-
матическим миссиям в Тегеране и меджлису арабские
шейхи провозгласили своей целью борьбу против «узур-
патора» РеДа-хана и возвращение в страну «законного»
шаха. В телеграмме в министерство финансов Хазаль
объявил о денонсации финансового соглашения 1923 г. и
отказе продолжать уплату налоговой задолженности
[1786, стр. 133, 164]. 30 сентября .1924 г. председатель
меджлиса Мотамен оль-Мольк ответил арабским шей-
хам. что меджлис полностью поддерживает правительст-
во Реза-хана и всякое выступление против него будет
рассматривать как незаконное [131, стр. 226—227].
В то же время с целью предотвратить кровопролитие
и, вероятно, не осложнять отношений с Англией руковод-
ство меджлиса вступило в переговоры с шейхом Хазалем
и другими племенными вождями, в результате которых
т<ашкайские племена и большинство ханов Бахтиарии и
Фарса заявили о поддержке правительства. Ввиду про-
11 Л. Элвелл-Саттон пишет, что начатое Хазалем восстание при-
вело «в большое замешательство директоров Англо-персидской неф-
тяной компании» [85, стр. 79]. Американский наблюдатель В. Шиан
считает мнение об инспирировании восстания шейха Хазаля англий-
ским правительством или его официальными представителями в
Иране «абсурдным» и утверждает, что это было делом рук отдель-
ных английских подданных, действовавших без инструкций [144,
стр. 48—49].
157
явленной шейхом Хазалем несговорчивости Реза-хан в
конце октября двинул на юг 22-тысячную армию [131,
стр. 227—230; 171, стр. 298—299].
В своих мемуарах Реза-хан писал, что английский
посланник и позже поверенный в делах пытались отго-
ворить его от похода на юг, предупреждая, что арабы и
бахтиары окажут сопротивление войскам центрального
правительства. Реза-хан, однако, не поддался на угово-
ры, но в то же время заверил английских представите-
лей, что будет соблюдать неприкосновенность имущест-
ва и персонала АПНК [185, стр. 49—51; 114, стр. 145—
146].
Решимость Реза-хана была основана на той поддерж-
ке, которая была оказана ему в эти дни не только внут-
ри страны, но и за ее пределами. Высшее шиитское ду-
ховенство Неджефа, поддерживавшее Реза-хана после
прекращения республиканской кампании, издало фетву,
объявлявшую всякое выступление против центрального
правительства противоречащим исламу и призывавшую
всех мусульман бороться против восстания Хазаля во
имя религии и независимости Ирана [1786, стр. 181; 171г
стр. 298]. 5 ноября премьер выехал в Исфаган, сообщив
меджлису, что лично поведет войска и не вернется, пока
не восстановит на юге власть центрального правитель-
ства.
В Исфагаие Реза-хан получил телеграмму Форуги
(который исполнял обязанности премьера), сообщав-
шую о просьбе британского поверенного задержаться в
городе до возвращения из Лондона П. Лорена, уполно-
моченного английским правительством урегулировать
дело Хазаля. Реза-хан согласился задержаться на неде-
лю, но по истечении этого срока двинулся дальше.
В Ширазе, куда премьер прибыл 15 ноября, британ-
ский консул передал ему телеграмму шейха Хазаля с вы-
ражением раскаяния и покорности. Консул просил Реза-
хана вернуться в Тегеран и согласиться на британское
посредничество. Однако Реза-хан потребовал безогово-
рочной капитуляции Хазаля. Решив продолжать движе-
ние, он заявил в ответ на предупреждение британского
представителя, что лично компенсирует английскую неф-
тяную компанию, если военные действия причинят ей
какой-либо ущерб.
В Бушире Реза-хану было передано сообщение ис-
158
полняющёго обязанности премьера о получении двух
английских нот с требованием под угрозой военного вме-
шательства приостановить движение правительственных
войск, поскольку Хазаль находится под покровительст-
вом Англии и военные действия могут нанести ущерб
английским интересам, в частности нефтепромыслам
АПНК. Реза-хан запретил Форуги принимать английские
ноты, квалифицировав их как вмешательство во внутрен-
ние дела Ирана 12.
В день отъезда Реза-хана из Бушира британский ре-
зидент в Персидском заливе вручил ему ноту, в которой
при условии принятия английских требований обещалось,
что П. Лорен, имеющий новые инструкции, лично поле-
тит в Хузистан и уговорит Хазаля согласиться с требо-
ваниями центрального правительства; в противном слу-
чае Англия поддержит Хазаля и предпримет все необ-
ходимые меры для защиты интересов АПНК в этой про-
винции.
Реза-хан отверг предложение о британском посред-
ничестве, сославшись на то, что иранское правительство
имеет дело с иранским подданным на своей собственной
территории. Высказав еще раз заверения, что англий-
ским интересам в Хузистане не будет причинено ника-
кого ущерба, Реза-хан 26 ноября на судне «Пехлеви»
двинулся к территории мятежного шейха 13. Судя по его
мемуарам, он понимал, что английское давление пресле-
довало цель сохранить в Хузистане положение, суще-
ствовавшее до восстания Хазаля [185, стр. 78].
Тем временем правительственные войска четырьмя
группами двигались к Бехбехану, Поште-Куху, Дизфу-
лю и Рамхурмузу. Окружение со всех сторон Хузистана
привело к полной изоляции Хазаля. Даже арабское пле-
мя бени тараф отказалось выступить на стороне шейха
[174, стр. 30; 171, стр. 300—303].
12 2 декабря 1924 г. Форуги официально опроверг сообщения те-
леграфных агентств и местной прессы о получении английских нот
[131, стр. 232—233]. Между прочим, А. Тойнби уже тогда высказал
предположение, что в действительности Англия вручила ноты, но
затем взяла их назад [148а, стр. 543]. В авторитетных кругах медж-
лиса прямо говорили о том, что правительство отказалось принять
английские ноты [21, стр. 25].
13 Подробнее о движении Реза-хана и английском противодей-
ствии см.: [1786, стр. 190—250; 114, стр. 146—148; 131, стр. 230—
232; 171, стр. 300—304; 64. стр. 149—150; 144, стр. 49—50].
159
5 декабря Реза-хан прибыл в Ахваз, а 6 декабря Ха-
заль в сопровождении Пилля лично явился к премьер-
министру и подписал акт о безоговорочной капитуляции.
Реза-хан объявил о всеобщей амнистии и обещал Хазалю
не предавать его суду. Спустя несколько дней в Ахваз
прибыл английский посланник для переговоров с Реза-
ханом относительно будущего положения Хазаля. Пре-
мьер ожидал увидеть П. Лорена «взбешенным и раздра-
женным», но, к своему удивлению, нашел его очень ве-
селым и довольным. Он поздравил премьер-министра с
блестящей победой и заверил его в британском сотруд-
ничестве. «Мы остаемся добрыми друзьями, — сказал
Реза-хан, — но это дало мне практический урок безжа-
лостности британской дипломатии. Это показывает, что
многие английские дипломаты не имеют ни сердца, ни
чувства. Они используют для достижения своих целей
и друзей и врагов. Достигнув своих целей или найдя бо-
лее лучший инструмент, они отбрасывают их, невзирая
на прошлую службу и достижения» [114, стр. 149].
Реза-хан обещал П. Лорену сохранить за Хазалем
его имущество и положение главы племени, однако шейх
был лишен всех административных функций и должен
был подчиняться назначенному Реза-ханом генерал-гу-
бернатору. В Хузистан была направлена также комис-
сия для организации провинциальной финансовой адми-
нистрации [131, стр. 233—234].
Столь легкая и неожиданная победа Реза-хана мно-
гих ввела тогда в заблуждение. Его подозревали в том,
что в беседах с П. Лореном в Ахвазе он обещал не толь-
ко сохранить некоторые права Хазаля, но и продлить
срок концессии АПНК взамен за сотрудничество Англии
в его борьбе за трон. Сам Реза-хан решительно опро-
вергал эти обвинения. Нет оснований не верить ему, тем
более что эти обвинения никогда не были доказаны.
Ряд советских иранистов также безосновательно
утверждают, что Реза-хан за «уступки» Англии в деле
Хазаля расширил сферу деятельности АПНК за счет ме-
сторождений в Касре-Ширине [25, стр. 141; 57, стр. 91 —
92]. На самом деле этот участок с самого начала вхо-
дил в сферу концессии английской компании.
Ввиду этого нет оснований считать, что победа Реза-
хана над Хазалем была достигнута ценой компромисса
с Англией. Если учесть, что впервые после 25 лет в Ху-
160
зистане была восстановлена власть центрального прави-
тельства, то станет ясно, что сохранение Хазалю жизни
и имущества было не такой уж высокой ценой за «ком-
промисс». Поражение Хазаля явилось ударом если не
по позициям английского империализма в Иране, то по
его престижу, хотя нельзя забывать и о том, что вос-
становление власти центрального правительства в Ху-
зистане значительно ограничило свободу действий
АПНК.
Легкость победы, одержанной Реза-ханом над Хаза-
лем, может быть понята только при учете действитель-
ного отношения Англии к делу. Нельзя не согласиться
с М. И. Володарским в том, что «Хазаль мог выполнять
свою задачу до тех пор, пока он был угрозой, постоянно
нависавшей над национальными силами. Но открытого
столкновения этих сил с Хазалем англичане не могли
допустить... англичане строили свои расчеты на том, что
дело не дойдет до открытой схватки и что Реза-хан
устрашится английских угроз, не попытавшись даже дать
бой Хазалю» [25, стр. 140—141]. Толкая Хазаля на вы-
ступление против центрального правительства, англичане
стремились лишь не допустить похода Реза-хана на юг,
но, когда этот поход начался, им, в сущности, не остава-
лось ничего иного, как признать свое поражение.
Нельзя, разумеется, и абсолютизировать это пора-
жение. Поняв, что действия Реза-хана не нанесут су-
щественного ущерба интересам АПНК, они вынудили
Хазаля сдаться. «Пусть нефтяная компания будет поль-
зоваться меньшей свободой, зато она будет находиться
в большей безопасности, а это само по себе явится до-
статочной компенсацией» — так примерно, по словам
Л. Элвелл-Саттона, рассуждали правящие круги Анг-
лии [85, стр. 81]. Председатель правления АПНК Чарлз
Гринуэй на годичном собрании акционеров в 1925 г. го-
ворил: «Дальнейшее развитие, необходимое для увеличе-
ния прибылей, может быть осуществлено, разумеется,
только при условии безопасности, и поэтому мы весьма
удовлетворены тем, что персидское правительство теперь
впервые установило вблизи от промыслов военную силу,
дающую нам охрану, гарантированную условиями кон-
цессии» [161, 19.XI.1925, стр. 634].
Исследователь внешней политики Ирана Р. К. Рама-
зани совершенно справедливо отмечает, что Великобри-
11 С. Л. Агаев
161
тания не осуществила своей угрозы интервенции не столь-
ко потому, что сложившаяся ситуация выходила за пре-
делы ее обязательств перед шейхом Хазалем, сколько
потому, что «военная акция нанесла бы серьезный удар
установлению сильного центрального правительства, а
это тогда соответствовало британской политике в Иране»
[137, стр. 202—203].
Это прекрасно понимал Реза-хан и никогда не пе-
реоценивал значение своей победы. «Мне нетрудно
было, — говорил он, — разглядеть политический смысл
британских маневров частью потому, что в британской
политике в Иране главную роль играли исключительно
английские интересы и империалистические амбиции, и
частично ввиду того, что неглубокие причины разногла-
сий со мной очень мало значили в сравнении с реаль-
ными мотивами главных виновников этой хаотической
драмы» [1786, стр. 251; 114, стр. 148]. Для англичан, за-
ботящихся лишь о своих интересах, по словам Реза-ха-
на, Хазаль, как и всякий другой перс, имел весьма ма-
лую ценность; покуда их интересы защищались, им было
безразлично, кто будет управлять в Хузистане, — Ха-
заль или кто-нибудь другой [1786, стр. 252; 114, стр.
148].
В меморандуме «Форин-Оффиса» о внешней полити-
ке Великобритании от 1926 г. отмечалось: «Шейх Мохам-
меры был принужден персидским правительством при-
знать себя подданным шаха. Его прежнее полуавтоном-
ное положение ликвидировано, и ему дано понять, что
Правительство Его Величества не будет поддерживать
его силой оружия в случае неповиновения персидскому
правительству» [108в, стр. 865].
По мнению ряда зарубежных авторов, в конфликте
с Великобританией по делу шейха Хазаля Реза-хан удач-
но использовал приход к власти в Англии (на смену
консервативному правительству) лейбористского прави-
тельства Макдональда, которое якобы не разделяло ил-
люзий Керзона и сочувственно относилось к борьбе во-
сточных стран, в том числе и Ирана, за свою незави-
симость14. Вряд ли стоит принимать во внимание эту
14 В начале 1924 г. правительство Ирана направило в Лондон
для переговоров с только что пришедшим к власти лейбористским
правительством с неофициальной миссией Таги-заде [163, стр. 38].
162
деталь, поскольку хорошо известно, что в основных
внешнеполитических вопросах политика лейбористов
мало чем отличалась от политики консерваторов. К тому
же восстание Хазаля началось после прихода к власти
правительства Макдональда.
Гораздо существеннее была та поддержка, которую
Советское правительство оказывало Ирану на междуна-
родной арене, и в частности на начавшейся 14 апреля
1924 г. в Лондоне англо-советской конференции. Высту-
пая на открытии конференции, председатель советской
делегации призвал английское правительство «исходить
из принципа уважения независимости и суверенитета во-
сточных государств» {32, t.VII, стр. 196]. В письме Мак-
дональду от 14 мая 1924 г. он решительно высказался
против попыток «раздела территорий стран Востока на
сферы влияния, как нарушающих суверенитет и затруд-
няющих экономическое развитие этих стран», и предло-
жил аннулировать все старые тайные договоры, отка-
заться от нарушения территориальной целостности и вме-
шательства во внутренние дела восточных государств
[32, t.VII, стр. 271—273]. Подписанный 8 августа 1924 г.
договор между СССР и Великобританией объявил англо-
русское соглашение 1907 г. о разделе Ирана на сферы
влияния потерявшим силу [32, t.VII, стр. 611].
Большую роль в привлечении мирового общественно-
го мнения к проискам Англии в Иране играл и Комму-
нистический Интернационал. В Исполкоме Коминтерна
иранскому политическому деятелю Рахим-заде Сефеви
в ответ на его вопрос об отношении к политическим со-
бытиям в Иране было сказано, что борьба Реза-хана с
Хазалем является борьбой с внутренними реакционны-
ми элементами и засильем колониальных держав [1786,
стр. 329—330]. Характерна в этом отношении и публи-
кация в органе Исполкома Коминтерна журнале «Ком-
мунистический Интернационал» статьи советского пол-
преда в Тегеране Б. 3. Шумяцкого (под псевдонимом
А. Червонный) [81]. В тезисах Исполкома Коминтерна,
подготовленных к VI конгрессу, борьба Реза-хана с шей-
хом Хазалем рассматривалась как борьба национальных
сил Ирана против Англии [71а, стр. 479].
Решимость национальных сил Ирана отстоять поли-
тическую независимость страны, широкая всенародная
поддержка, оказанная правительству Реза-хана в период
11*
163
восстания Хазаля, тот глубокий отклик, который встре-
чала в Иране дружественная политика Советского Сою-
за и с которым не могли не считаться правящие круги
Великобритании, окончательно заставили английское
правительство пересмотреть методы своей политики в
этой стране. Дело шейха Хазаля, по словам М. Брукса,
показало англичанам, что Реза-хана «нужно скорее за-
добрить, чем становиться в оппозицию к нему» [22, стр.
70]. В дальнейшем Англия всеми силами старалась рас-
положить к себе национальные силы Ирана.
Эта «смена вех» британской дипломатии нашла вы-
ражение в речи заместителя министра иностранных дел
Англии Бальфура в палате лордов 19 мая 1925 г.
Он утверждал, что английское правительство выступает
за независимость Ирана и что политика англо-иранского
соглашения 1919 г. отошла в далекое прошлое. «Мы хо-
тим,— уверял он, — видеть Персию независимой и сво-
бодной, к гэторой мы могли бы относиться как к равной
и цивилизацию, силу и могущество которой мы рассмат-
риваем как гарантию спокойствия на всем Востоке, на-
сколько наши собственные интересы связаны с этим. Мы
хотим независимости и благополучия Персии, и мы ра-
дуемся тому, что ее независимость находится вне опас-
ности, а благосостояние увеличивается» [162, 20.V.1925].
Главная же политико-стратегическая цель Велико-
британии оставалась прежней — использовать «силь-
ный» Иран как барьер против распространения идей
Октября на английские колониальные владения. В ци-
тированном выше меморандуме «Форин-Оффиса» о
внешней политике Великобритании говорилось: «Прави-
тельство Его Величества хочет видеть Персию сильной
и независимой, способной стоять на своих собственных
ногах и обеспечивать стабильность на Среднем Востоке
и преграду на пути России в Индию» [108в, стр. 861].
Таким образом, убедившись в невозможности исполь-
зования прежних колониальных методов, английские им-
периалисты, применяясь к изменившимся условиям, ре-
шили прибегнуть к либеральной демагогии, сделать вид,
что они начинают осуществлять «новый курс». Г. В. Чи-
черин в письме советскому полпреду в Иране от 5 августа
1925 г. в связи с этим писал: «В Персии приходится сей-
час иметь дело с тем же повышением английской актив-
ности, которая отличает вообще нынешний момент англо-
164
советских отношений. Это общее явление приобретает
в Персии специфический характер в силу принятого за
последнее время нового курса Лорена, одобренного Чем-
берленом» ![цит. по: 59, стр. 153]. Этот «новый курс», как
отмечал нарком иностранных дел СССР в другом письме,
на имя секретаря советского полпредства в Лондоне, за-
ключался в том, чтобы «вместо прежней английской по-
литики вечных нажимов идти в экономическом отноше-
нии навстречу иранскому правительству, с тем чтобы та-
ким образом перетянуть на свою сторону некоторые слои
иранского общества». В письме подчеркивалось, что
«этот новый курс может, однако, проявляться лишь в
ограниченных пределах, ибо то и дело проявляется дей-
ствительная сущность английской политики» [59, стр.
153—154].
В западной историографии «новый курс» Англии с
легкой руки П. Лорена получил название «политики бла-
гожелательного бездействия» (при этом сам британский
посланник считал эту политику «последним оставшимся
выбором» [144, стр. 172, 176]). Многие западные и иран-
ские историки правильно поняли сущность этой полити-
ки. П. Эвери отмечает, что она была далеко не «Олаю-
желательной» [97, стр. 316], а А. Банани по этому поводу
пишет: «Открытый подкуп и вмешательство во внутрен-
ние дела (такие, как комплектование меджлиса) были
отброшены, но политическое давление все еще применя-
лось» [99, стр. 13].
Одним из первых проявлений «нового курса» яви-
лась «уступка» Англии в вопросе финансовой задолжен-
ности Ирана. В апреле 1925 г. британское правительство
выразило согласие «уменьшить» свои требования по
«долгам военного времени» с 4,5 млн. ф. ст. до 2 млн.,
с тем чтобы иранское правительство оплатило «долги» в
течение 25 лет годовыми взносами по 180 тыс. ф. ст.
[44, стр. 48; 153, т. 208, стр. 562; 149, стр. 560], что опять-
таки должно было составить первоначальную сумму —
4,5 млн. ф. ст. Таким образом, «уступка» Англии своди-
лась к отсрочке платежей, что гарантировало ей полу-
чение «уступленной» суммы в виде процентов. Иранское
правительство отказалось принять это предложение, и
вопрос по-прежнему остался неурегулированным.
Одновременно Англия начала демонстрировать «не-
вмешательство» во внутренние дела Ирана и поддержку
165
центрального правительства. Когда в апреле 1925 г. был
арестован по подозрению в подготовке нового восстания
шейх Хазаль, О. Чемберлен на сделанный 4 мая в пала-
те общин запрос об английских гарантиях Хазалю от-
делался ответом, что «персидское правительство обра-
щается с шейхом деликатно и питает к нему дружеские
чувства... никаких гарантий (личной неприкосновенно-
сти.— С.4.)... британское правительство не давало, и в
этом не было никакой необходимости, так как спорные
вопросы между шейхом и премьер-министром были уре-
гулированы в декабре 1924 г.» [153, т. 183, стр. 581]15.
На III съезде Советов СССР 14 мая 1925 г. Г. В. Чи-
черин говорил: «Еще поразительнее эти перемены мето-
дов в Персии, где еще недавно английская дипломатия
действовала нажимами, угрозами, резким повелитель-
ным тоном и где в настоящее время, как раз наоборот,
английская дипломатия приспособляется к стремлениям
персидского правительства модернизировать, централи-
зовать Персию, создать новую Персию, Английское пра-
вительство старается перетянуть на сбою сторону эту
новую, модернизированную Персию, которая ставит се-
бе целью полное политическое и экономическое осво-
бождение от всякого нажима, от всякого вмешательства
во внутренние дела.
Очень интересно посмотреть, что из этого выйдет, по-
тому что, конечно, в этом имеется доля очень большого
внутреннего противоречия. Но в настоящий момент нель-
зя не видеть, что английская дипломатия с чрезвычайной
гибкостью пытается приспособляться к этим изменяю-
щимся отношениям, и в основе своей это показывает,
до какой степени уже успели измениться отношения меж-
ду пробуждающимися народами Востока и мировыми
империалистическими силами» [82, стр. 390—391].
Идя на подобного рода «уступки» Ирану, английское
правительство стремилось обеспечить условия для эко-
номической экспансии британского капитала в стране,
расположить к себе иранское правительство и сорвать
развитие дружественных советско-иранских отношений,
способствовавших укреплению национального суверени-
15 Впоследствии, однако, Англия подняла вопрос об освобожде-
нии шейха Хазаля, но тем не менее он был умерщвлен по приказу
Реза-шаха.
166
тета Ирана и облегчавших его борьбу против империа-
листического порабощения.
С мая 1925 г. английская пресса начала усиленную
антисоветскую кампанию, расписывая «планы больше-
виков», якобы угрожающих независимости Ирана.
«Таймс» в статье «Красные планы в Азии» доказывала,
что за национальным размежеванием и образованием
советских республик в Средней Азии якобы последует
вооруженное нападение СССР на Иран, Афганистан и
Китай. К статье была приложена карта с указанием на-
правления будущего продвижения Красной Армии.
В связи с начавшимся восстанием иранских туркмен в
Хорасане «Дейли телеграф» сообщила о начале «боль-
шевистского пожара» в Иране [см.: 42, стр. 30]16. Одно-
временно британская пресса выдвинула лозунг англо-
иранского «экономического сотрудничества» с целью
ликвидировать «экономическую зависимость Ирана от
России».
Характерно, что подоплека «смены вех» английской
политики была разгадана в Иране. Газета «Кушеш» от
29 июня 1925 г., считая «новый курс» «не имеющим себе
подобного в истории отношений этих двух государств и,
конечно, достойным похвалы и одобрения», писала:
«В основе этих теплых, дружественных чувств Англии —
просвещенный эгоизм, и только... Иран и Афганистан —
ведь это та плотина, которая отделяет Индию от бурного
подземного потока большевизма».
Тем не менее провозглашение Англией «нового кур-
са» было встречено антидемократически настроенной ча-
стью господствующих классов Ирана как весьма удоб-
ный предлог для «примирения» с Англией. Издающаяся
в Калькутте иранская газета «Хабль уль-Матин» 3 ок-
тября 1925 г. писала, что «так как такая политика в ин-
тересах и Англии и Персии, то стороны должны принять
меры к тому, чтобы она упрочивалась. Англия должна
знать, что в чужом государстве нельзя долго базиро-
ваться на реакционных элементах общества. Для Анг-
лии, связанной с Персией глубокими интересами, нетруд-
но найти таких сторонников, которые, осуществляя ожи-
16 В действительности Советское правительство, исходя из своих
международно-правовых обязательств, приняло меры по разоруже-
нию и интернированию перешедших советскую границу иранских
повстанцев [32, т. VIII, стр. 464].
167
Дания и чаяния своего народа, в то же время способст-
вовали бы упрочению дружественных уз с Англией»
[42, стр. 30].
Антисоветская пропаганда Англии находила сочув-
ственный отклик не только среди феодальной аристокра-
тии, но и той части иранских помещиков и буржуазии,
которая была связана торговыми операциями с Англией
и другими западными странами. Газета «Теджаддод» в
номерах от 20, 22 и 24 апреля 1925 г. призывала иран-
ских купцов не верить «сладкогласным зазываниям рус-
ских» и воздержаться от участия в Нижегородской яр-
марке. Газета «Иран» в номере от 17 июня 1925 г.,
призывая купцов непременно посетить Лейпцигскую яр-
марку в Германии, писала, что они там могут не только
купить по самым дешевым ценам машины и промыш-
ленные товары, но и «найти европейских покупателей на
те же виды иранского сырья, которые они сбывают в
Россию».
Некоторые круги пытались представить советскую
политику в Иране тождественной политике царской Рос-
сии. Газета «Сетаре-йе Иран» от 5 февраля 1925 г. пи-
сала, что «в основе своей политика России совершенно
не изменилась, и теперешние правители Севера продол-
жают, в сущности, ту же политику, что вели и Изволь-
ский, и его преемники... Они желают привлечь к себе
народы Азии для того, чтобы проложить себе дорогу к
Персидскому заливу, Оманскому морю и Индии... ибо
это для русских вопрос жизни».
Разжигая антисоветские настроения среди господст-
вующих классов Ирана, правящие круги Великобрита-
нии стремились использовать их в целях усиления соб-
ственного влияния. Английский посланник был уполно-
мочен сообщить правительству Ирана, что «британская
политика в Персии направлена на предоставление мо-
ральной поддержки персидскому правительству в сопро-
тивлении вторжению и несправедливому давлению Со-
ветской России» 17. Под антисоветской фразеологией анг-
лийская дипломатия пыталась скрыть империалистиче-
скую сущность проводимой ею политики в Иране.
17 Вместе с тем он заявил, что «Персия не должна рассчиты-
вать на вооруженную интервенцию Великобритании в ее пользу»
(108в, стр. 861].
168
Действительно, провозглашение «нового курса» от-
нюдь не означало отказа Англии от борьбы за преобла-
дающее положение в Иране. Некоторое ограничение
свободы деятельности Англо-персидской нефтяной компа-
нии и общее ослабление позиций в Южном Иране вызва-
ли стремление правящих кругов Великобритании укре-
пить и без того сильные позиции Англии в Персидском
заливе. 14 мая 1924 г. заместитель министра иностранных
дел Англии заявил в палате лордов: «Наши позиции в
Персидском заливе в настоящее время абсолютно не-
приступны и непоколебимы» [157]. В цитированном выше
меморандуме «Форин-Оффиса» (1926) о внешней поли-
тике Англии утверждалось: «В Персидском заливе долж-
но быть сохранено преобладающее положение Велико-
британии» [108в, стр. 861].
В свою очередь, правительство Реза-хана продолжа-
ло отстаивать национальные интересы страны. Взаимо-
отношения сторон после провозглашения Англией «ново-
го курса» весьма ярко проявились на Женевской конфе-
ренции 1925 г., предыстория которой относится ко вре-
мени окончания первой мировой войны.
Еще 10 сентября 1919 г. державами-победительница-
ми и рядом других стран была подписана Сен-Жермен-
ская конвенция о контроле над международной торгов-
лей оружием, вторая глава которой предусматривала
установление «запретных зон» и «зон морского надзо-
ра», в которые державы обязывались не допускать вво-
за военных материалов. В число этих зон наряду с дру-
гими территориями по настоянию английской диплома-
тии были включены Иран и Персидский залив [см.: 52,
стр. 86; 34, стр. 41—42]. Это дало Англии юридическое
право под предлогом борьбы с контрабандой оружия
производить досмотр иранских судов в Персидском зали-
ве и, ограничивая таким образом суверенитет Ирана,
беспрепятственно осуществлять свою политику превра-
щения Персидского залива в «английское озеро». Со-
ставной частью этой политики являлось подчинение не-
посредственному английскому контролю принадлежа-
щих Ирану островов в заливе.
Иран не был приглашен на конференцию. Тогдашний
же министр иностранных дел Ирана Носрет од-Доуле,
находившийся в Европе, не только не опротестовал кон-
венцию, но и нотой от 27 марта 1920 г. уведомил премьер-
169
министра Франции Мильерана о решении правительства
Ирана присоединиться к конвенции, хотя и оговорил
право иранского правительства осуществлять свою юрис-
дикцию по затрагиваемым в ней постановлениям [1786,
стр. 352; 198, 7.VII.1925]. Газета «Кушеш» от 10 июля
1925 г. писала, что, подписав эту ноту, Носрет од-Доуле
совершил не менее злостное преступление в отношении
Ирана, чем то, которое он совершил, подписав англо-
иранское соглашение 1919 г.
В Иране содержание Сен-Жерменской конвенции
осталось, в сущности, неизвестным. Впоследствии в ми-
нистерстве иностранных дел Ирана не могли отыскать
ни одного экземпляра этого документа [1786, стр. 348,
351; 202, 21.VI.1925; 198, 18.VI.1925]. Впервые иранское
правительство Реза-хана узнало о конвенции весной
1923 г., когда в связи с его решением закупить партию
оружия во Франции и Германии возникли международ-
ные осложнения. Несмотря на протесты держав, Реза-
хану удалось доставить закупленное оружие в Иран.
Тогда же иранское правительство заявило державам
решительный протест против Сен-Жерменской конвен-
ции, квалифицировав ее как вмешательство во внутрен-
ние дела Ирана и посягательство на его суверенитет
[198, 2.VII. 1925; 202, 21.VI.1925; 1786, стр. 348].
Между тем Сен-Жерменская конвенция не была
одобрена по различным причинам и большинством пра-
вительств Европы и Америки. Из 23 подписавших кон-
венцию держав ратификации в Лигу наций представили
к этому времени лишь И второстепенных государств.
США, не желая связывать себе руки, также не ратифи-
цировали конвенцию. Позиция Соединенных Штатов вы-
нудила Лигу наций принять решение о пересмотре кон-
венции. Сразу же после этого Иран письмом в Совет
Лиги от 18 сентября 1923 г. выразил желание принять
участие в подготовительных работах «для защиты сво-
их прав, задетых Сен-Жерменской конвенцией» [34, стр.
41—42].
Во время подготовительных работ в феврале — июле
1924 г. представитель Ирана в Лиге наций Арфа од-
Доуле неоднократно выступал с заявлениями, в которых
подчеркивал решимость своего правительства освобо-
диться от опеки небольшой группы государств — произ-
водителей оружия [34, стр. 43]. Происходившие одно-
170
временно переговоры министерства иностранных дел
Ирана с США, Англией и Францией дали возможность
иранской делегации добиться исключения Ирана из пе-
речня так называемых запретных зон [198, 18.VI. 1925].
Однако по вопросу о морских зонах, в том числе Пер-
сидском заливе, согласия достигнуто не было.
27 сентября 1924 г. Совет Лиги наций начал рассмат-
ривать вопрос о созыве особой конференции по рассмот-
рению нового проекта конвенции о контроле над между-
народной торговлей оружием. 30 сентября 1924 г. Арфа
од-Доуле вновь заявил в Совете Лиги, что «Персия не
позволит на конференции включить себя в запретные
зоны наряду с колониями и мандатными землями» [34,
стр 43].
Газета «Иран» от 1 июня 1925 г. сообщала, будто
некоторые державы пытались помешать участию Ирана
в Женевской конференции, однако правительству удалось
сорвать эти замыслы. Главой иранской делегации был
назначен Арфа од-Доуле, военным специалистом — по-
печитель обучающихся в Европе иранских офицеров Ха-
бибулла-хан Шейбани.
Накануне открытия конференции Иран вновь сделал
ряд попыток заручиться поддержкой великих держав.
18 апреля 1925 г. английская миссия в Тегеране сооб-
щила министерству иностранных дел Ирана, что делега-
ция Англии на конференции поддержит требование Ира-
на об исключении его территории из «запретной зоны».
Такие же обещания были получены правительством Ира-
на от представителей других держав [201, 7.V. 1925; 198,
2.VII.1925]18. Поэтому уже в самом начале своей рабо-
ты (в мае 1925 г.) Женевская конференция большинст-
вом в три голоса приняла соответствующее решение [173,
стр. 548].
Однако при обсуждении вопроса о Персидском за-
ливе английский представитель под предлогом борьбы
с контрабандной торговлей оружием предложил поста-
вить его наряду с Красным морем и Оманским заливом
18 Советское правительство, исходя из того, что Женевская кон-
ференция имела целью «усиление господства империалистических
держав над более слабыми и угнетенными народами» и вредна для
дела мира, так как отвлекает внимание мировой общественности от
вопроса о разоружении, отказалось в ней участвовать [32, т. VIII,
стр. 229, 254—256, 290].
171
под международный контроль. При этом право Ирана
на контроль предлагалось ограничить прибрежными во-
дами; в остальных районах этих вод контроль должны
были осуществлять лишь государства, имевшие там во-
енные суда, т. е. практически Англия [201, 7.V. 1925; 198,
18.VI.1925].
В результате энергичного протеста Арфы од-Доуле
1еографическая подкомиссия Женевской конференции
пятью голосами против трех постановила исключить
иранские суда из числа подлежащих контрольному до-
смотру [202, 14.VI.1925; 201, 14.VI.1925]. Потерпев ча-
стичное поражение в споре с Ираном, Англия пригрозила
срывом конференции [34, стр. 45]. Спустя несколько дней
географическая подкомиссия отменила свое постановле-
ние, решив не делать различий в отношении флага су-
дов, плавающих в Персидском заливе.
Последующие дни работы Женевской конференции
были насыщены жаркими прениями между представите-
лями Ирана и Англии. Хабибулла-хан Шейбани требо-
вал предоставления Ирану свободы мореплавания, т. е.
элементарных прав, какими пользовались другие дер-
жавы. Английский представитель объявил это требова-
ние «совершенно неприемлемым». Иранская делегация
обратилась за посредничеством к Франции и, встретив
отказ, потребовала поименного голосования. Соединен-
ные Штаты при голосовании воздержались, их примеру
последовали 20 других стран; 11—покинули заседание;
Иран, Турция и Китай, составившие так называемую
азиатскую оппозиционную группу, остались в меньшин-
стве против девяти стран во главе с Англией и Францией.
Таким образом, большинством в девять голосов против
трех было принято решение считать Персидский залив
«запретной зоной» [34, сто. 45; 202, 16.VI.1925; 201,
17.VI.1925].
Решение конференции вызвало взрыв возмущения в
Иране. Газета «Кушеш» от 22 июня 1925 г. назвала его
«открытым грабежом средь бела дня». «Сетаре-йе Иран»
от того же числа, высмеивая выдвинутый английским
представителем предлог, писала, что если на заливе и за-
нимаются контрабандной торговлей, то именно и только
его соотечественники. У иранского народа, отмечала га-
зета, хватит сил защитить Персидский залив от всяких
грабительских посягательств чужеземцев. На заседании
172
меджлиса 5 июля 1925 г. депутат Недамани под возгла-
сы всеобщего одобрения предложил привлечь к суду
Носрета од-Доуле за присоединение к конвенции в быт-
ность министром иностранных дел [198, 199, 203, 6.VII.
1925].
Правительство Ирана решило отказаться от дальней-
шего участия в работе Женевской конференции. Однако,
прежде чем покинуть конференцию, иранская делегация
дала бой предложенному западными державами опре-
делению в конвенции понятия «правительство», имев-
шему целью разрешить приобретение оружия только
правительствам, получившим международное признание.
В результате энергичного выступления иранской делега-
ции, квалифицировавшей подобное определение как вме-
шательство в вопросы внутреннего суверенитета, тер-
мин остался в конвенции нерасшифрованным. 15 июня
иранская делегация, заявив резкий протест против кон-
венции, покинула конференцию [34, стр. 46].
Хотя Персидский залив и был сохранен в числе мор-
ских зон, в которые запрещался ввоз оружия и боепри-
пасов «туземным» судам ниже 500 т водоизмещения, а
судам большего тоннажа — лишь по прохождении це-
лой системы стеснительных формальностей [см.: 92,
стр. 130—143; 94, стр. 29—57], что сохраняло полностью
английские позиции в заливе, иранская дипломатия до-
билась крупных успехов на конференции. Исключение
территории Ирана из «запретной зоны» и сохранение
термина «правительство» без расшифровки позволили
Ирану восстановить свой суверенитет в вопросах покуп-
ки за границей оружия и военного снаряжения. В даль-
нейшем иранское правительство, не признавая решения
конференции, принимало меры для пересмотра Женев-
ской конвенции.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С СОПРЕДЕЛЬНЫМИ СТРАНАМИ
ВОСТОКА
Иран решительно отстаивал свои интересы и в от-
ношениях с Ираком, которые вплоть до получения этой
британской подмандатной территорией формальной не-
зависимости в 1932 г., по существу, являлись составной
частью ирано-английских отношений.
Еще накануне первой мировой войны английские им-
173
периалисты, вынашивая захватнические цели в отноше-
нии Месопотамии, добились того, что предусмотренная
Константинопольским протоколом 1913 г. демаркацион-
ная линия ирано-турецкой границы была проведена на
севере в пользу Ирана, а на юге—в пользу Турции [109,
стр. 138]. В результате того что воды Шатт эль-Араба
были признаны турецкими, выход Ирана в Персидский
залив с принадлежащих ему портов на р. Карун — Ахва-
за и Хорремшахра — был поставлен в зависимость от
Турции. В то же время богатый нефтеносный район Ха-
некина, где были расположены нефтяные скважины
АПНК, был передан Турции, и английская компания до-
билась от турецкого правительства признания ее кон-
цессии на этой так называемой переданной территории
[145, стр. 25].
Подобное разграничение, разумеется, не могло удов-
летворить Иран. Не удовлетворило оно и Турцию. После
войны Турецкая Республика, ссылаясь на то, что про-
токол 1913 г. не был ратифицирован султанским прави-
тельством, отказалась признать за ним законную силу.
Это же обстоятельство использовал Иран в пограничных
конфликтах с Ираком, который претендовал на облада-
ние всеми водами Шатт эль-Араба и «переданными тер-
риториями».
Правительство Реза-хана с самого начала отказалось
признать Ирак преемником Османской империи в вопро-
се ирано-турецкой границы, из 1180 миль которой около
920 миль пришлось на долю Ирака [109, стр. 125]. Го-
сподство Англии в Ираке делало особенно неприемле-
мым для национальных сил Ирана включение в состав
этого государства бывших иранских так называемых
переданных территорий и всех вод Шатт эль-Араба19.
На этой почве постоянно происходили конфликты меж-
ду иранскими и иракскими таможенными властями; сво-
бодные в прошлом перекочевки курдских и арабских
племен с территории одного государства на территорию
другого также вызывали пограничные инциденты.
В то же время иранское правительство подозревало
английские власти в Ираке в поддержке движения курд-
ских племен в Иранском Курдистане и сепаратистских
19 Эти вопросы до сих пор остаются неурегулированными [под-
робнее см. 111].
174
устремлений шейхов арабских племен Хузистана. Пово-
дом для подобных подозрений являлось то, что Симко
и другие руководители иранских курдов в трудные мо-
менты борьбы легко переходили на иракскую территорию
и становились неуязвимыми для войск Реза-хана. В то
же время освободительное движение иракских курдов
во главе с шейхом Махмудом имело базу для отступле-
ния на иранскую территорию [156, стр. 158]20.
Однако, если подозрения Ирана в отношении поддерж-
ки Англией движения курдов были лишены каких-либо
действительных оснований, то подозрения в отношении
поддержки иракскими властями глав арабских племен
имели под собой вполне реальную почву. Восстание шей-
ха Хазаля нашло в Ираке значительную поддержку.
Иракская пресса на протяжении 1924 г. неоднократно
публиковала статьи с нападками на Реза-хана, открыто
выдвигала и обсуждала лозунг «независимого Арабиста-
на», величая шейха Мохаммеры «султаном Арабистана»
[171, стр. 285, 289, 293, 297]. Восстание арабских племен
Ирана кааб и мухейсин вызвало обмен резкими нотами
между Тегераном и Багдадом [127, стр. 159]. Во время
вступления войск Реза-хана в Хузистан такие крупные
иранские феодалы, как вали Поште-Куха и др., нашли
убежище в Ираке [148а, стр. 542; 156, стр. 159], который
использовали затем как базу для подрывных действий
против иранского правительства.
Подавление восстания в Хузистане и курдских дви-
жений в Иране и Ираке ненадолго внесло успокоение в
пограничные области. Весной 1925 г. на ирано-иракской
границе активную деятельность развернул каджарский
принц Салар од-Доуле, претендовавший на иранский
престол и сумевший привлечь на свою сторону некото-
рые курдские племена.
Английские власти в Ираке, опасаясь нового подъема
антианглийского движения среди иракских курдов, при-
няли все возможные меры для изоляции восстания. В то
же время верховный комиссар Англии в Багдаде стре-
мился использовать движение в целях создания почвы
20 Шейх Махмуд неоднократно использовал Тегеран для разо-
блачения перед мировой общественностью политики Англии в Ирак-
ском Курдистане. В 1924 г. он обратился с телеграммой в иранский
меджлис, а также к ряду иностранных миссий в Тегеране с прось-
бой о поддержке [54, стр. 118; 53, стр. 157].
175
для ирано-иракского сближения. В Тегеран были на-
правлены представители командования английских во-
енно-воздушных сил в Ираке, чтобы согласовать с иран-
ским правительством планы предотвращения восстания.
В результате принятых англичанами мер Салар од-
Доуле был вынужден бежать в Сирию21. Ирано-ирак-
ские отношения после этого, однако, не улучшились.
Помимо беспрерывных пограничных инцидентов глу-
бокое недовольство в Иране вызывал вопрос о статусе
довольно большого числа иранских подданных, прожи-
вавших на территории Ирака. Подписанное 25 марта
1924 г. англо-иракское судебное соглашение предусмат-
ривало для подданных государств, входящих в Лигу
наций, некоторые привилегии, но лишило этих привиле-
гий иранских подданных. А спустя некоторое время иран-
ским подданным было предложено либо принять ирак-
ское подданство, либо покинуть страну. Это взбудора-
жило тысячи людей в Ираке, не имевших к тому же
средств для уплаты взноса за изменение подданства.
Правительство Реза-хана взяло под защиту иранских
подданных в Ираке. Представитель Ирана в Лиге на-
ций Арфа од-Доуле заявил Совету Лиги в сентябре
1924 г., что статус иранских подданных был установлен
капитуляционными привилегиями в Османской империи
на срок, пока они будут денонсированы в Иране [137,
стр. 260; 198, 22.VI.1927; 203, 22.VI.1927]. Одновременно
было объявлено, что, пока права иранских подданных в
Ираке не будут обеспечены должным образом, Иран не
признает Ирак. В ответ на это решительное заявление
правительство Ирака сослалось на то, что сохранение
капитуляционных привилегий для большого числа иран-
ских подданных может подвергнуть серьезной опасности
работу администрации и органов юстиции; к тому же
Иран не выразил желания даровать иракским подданным
подобные привилегии у себя [подробнее см.: 145, стр.
555; 129, стр. 125; 148в, стр. 345—347].
21 В августе 1926 г. Салар од-Доуле вновь появился в Запад-
ном Иране, однако поднятое им новое восстание было подавлено
иранскими властями в самом начале. Салар од-Доуле бежал на тер-
риторию Ирака, где был арестован иракскими властями. В даль-
нейшем он жил в Хайфе под надзором иракской полиции; по согла-
шению с правительством Ирака Иран взял на себя расходы на его
содержание [127, стр. 159; 149, стр. 554].
176
Хотя Иран был представлен в Ираке рядом консу-
лов во главе с генеральным консульством в Багдаде
(сохранились со времен Османской империи), прави-
тельство Реза-хана действительно отказалось от офи-
циального признания Иракского королевства. Позиция
Ирана, несмотря на ее шаткость и уязвимость юриди-
ческого обоснования, значительно осложняла проведение
британской политики в Ираке и особенно усилия Англии
по оздоровлению финансового положения этой страны.
Значительную часть приходной части иракского бюд-
жета, как указывалось выше, составляли доходы от мас-
сового паломничества иранцев в шиитские святые места.
После высылки из Ирака моджтехидов правительство
Ирана запретило иранцам паломничество к шиитским
святыням. Хотя в конце 1923 — начале 1924 г. англо-
иракским властям удалось уговорить моджтехидов вер-
нуться в Ирак, это запрещение осталось в силе [202,
27.1.1925]. Таким образом, англо-иракским властям не
удалось ликвидировать те финансовые трудности, кото-
рые стал испытывать Ирак в результате отъезда бого-
словов.
Особенно тяжело на финансовом положении Ирака
отразились ограничения, введенные правительством Ре-
за-хана в отношении транзитной торговли через Ирак.
До первой мировой войны транзитная торговля с Ира-
ном составляла около 50% всей внешней торговли Ира-
ка [147, стр. 210]. Товары, поступавшие в Иран с юга,
ввиду отсутствия оборудованных портов на иранском
побережье Персидского залива, железных и развитой се-
ти шоссейных дорог в Южном Иране перевозились через
иракский порт Басру по р. Тигр в Багдад и далее по
железной дороге Багдад — Ханекин. В связи с фактиче-
ским закрытием северного пути в результате граждан-
ской войны и иностранной интервенции в Советскую
Россию значение иракского транзитного пути в 1918—
1922 гг. чрезвычайно возросло. В 1924/25 г. 20% товаров
всего товарооборота Ирана (исключая нефтепродукты)
транспортировалось только по Багдад-керманшахскому
торговому пути. Большая часть торговли Ирана с Англи-
ей, занимавшей в рассматриваемые годы первое место
во внешней торговле Ирана, осуществлялась через тер-
риторию Ирака. Ввиду дороговизны фрахтов в Совет-
ской России в первые годы после окончания граждан-
12 С. Л. Агаев
177
Окой войны значительная часть иранской экспортной
торговли также осуществлялась через Ирак. В результа-
те таможенный акциз Ирака, в котором доминирующую
роль играли транзитные пошлины, составлял в 1921—
1922 гг. 31,3% приходной части иракского бюджета
[147, стр. 88, 171 — 175; 53, стр. 212—216].
Ограничения, введенные правительством Реза-хана в
отношении транзитной торговли через Ирак, и начавшее-
ся использование иранским купечеством транзита через
территорию СССР привели к значительному уменьшению
прибылей иракского правительства. С целью привлечь
иранское купечество правительство Ирака было вынуж-
дено уменьшить пошлины на иранские транзитные това-
ры и портовые сборы [127, стр. 202—203].
Особое беспокойство англо-иракских властей вызыва-
ла начатая правительством Реза-хана подготовка к
строительству Трансиранской железной дороги, сооруже-
ние которой могло резко уменьшить значение иракских
транзитных путей [147, стр. 207—211] и к тому же не
совсем соответствовало военно-стратегическим интересам
Великобритании. Предпринятое иранским правитель-
ством строительство на Персидском заливе нового порта
Бендер-Шахпур в качестве конечного пункта магистрали
вызвало опасение Англии, что позже Иран будет настаи-
вать на проведении к нему Англо-персидской нефтяной
компанией нефтепроводов от очистительных заводов
Абадана. В таком случае Ирак лишился бы прибылей от
сборов с нефтяных судов АПНК, идущих по Шатт эль-
Арабу 22. Англия же, создавая в Басре военно-морскую
и военно-воздушную базы, снабжаемые нефтью АПНК,
и в военно-стратегическом отношении была заинтересо-
вана в сохранении для перевозки нефти водного пути по
Шатт эль-Арабу [129, стр. 212—214; 127, стр. 202—203].
Таким образом, ирано-иракские отношения, затраги-
вая целый комплекс вопросов более широкого междуна-
родного значения, выходили за пределы отношений меж-
ду двумя государствами. Добиваясь нормализации ира-
но-иракских отношений, Англия стремилась оздоровить
22 Доходы Ирака от сборов с судов, идущих по Шатт эль-Арабу
в иранские порты, в два раза превышали годовую прибыль Ирана
от АПНК. Иранское правительство, претендуя на восточную часть
вод Шатт эль-Араба, добивалось половинной доли сборов [86,
стр. 44—45].
178
финансовое положение своей подмандатной территории,
ограничить внешнюю торговлю Ирана торговлей с За-
падом, не допустить укрепления советско-иранских отно-
шений и иранских позиций в южной части страны, вбли-
зи территории нефтяной концессии.
Антианглийская позиция Ирана в отношении Ирака
сыграла немаловажную роль в «смене вех» английской
политики в отношении Ирана. С начала 1925 г. Англия
пытается всеми силами примирить Иран с Ираком. Сра-
зу же после ликвидации дела Хазаля английский послан-
ник в Тегеране И. Лорен направился в Багдад для об-
суждения пограничных вопросов и других спорных проб-
лем между двумя государствами [109, стр. 389—390].
Тем не менее Иран не изменил своей позиции. Только в
1929 г., накануне предоставления Англией формальной
независимости Ираку и отмены англо-иракского юриди-
ческого соглашения, правительство Ирана официально
признало это государство.
В то же время правящие круги Англии всячески до-
бивались обострения ирано-турецких отношений, и без
того весьма натянутых. Переход власти в Иране в руки
Реза-хана вызывал беспокойство правящих кругов Тур-
ции, которые под влиянием различных слухов и предпо-
ложений считали Реза-хана английским агентом. Турция
внимательно следила за событиями в Иране: вынужден-
ным отъездом.Ахмед-шаха за границу, республиканской
кампанией в стране, стремлением Реза-хана вступить на
престол. По данным иранского историка X. Макки, в
1924 г. министр иностранных дел Турции посетил в Па-
риже Ахмед-шаха и по поручению Мустафы Кемаля
предложил ему для сопровождения в Тегеран эскорт в
30 тыс. человек из турецких курдов [1786, стр. 12—13].
Значительное место в ирано-турецких отношениях за-
нимал вопрос об Иранском Азербайджане, в отношении
которого некоторые круги Турции время от времени ин-
спирировали агрессивные притязания на страницах ту-
рецкой прессы. В 1924 г. ряд иранских газет выступили
с ответными статьями, некоторые из которых были напе-
чатаны впоследствии на турецком языке в Берлине.
Турецкое посольство в Тегеране обратилось в министер-
ство иностранных дел Ирана с требованием запретить
печатание этих статей [199, 19.VIII.1925].
Углублению противоречий между Турцией и Ираном
12*
179
в значительной мере способствовали провокации англий-
ской агентуры на ирано-турецкой границе, имевшие
целью обеспечить благоприятное для Англии решение
англо-турецкого конфликта из-за Мосула. Комментируя
эти конфликты, британская печать утверждала, что пе-
редача Мосула Турции создаст угрозу присоединения
турецким правительством Иранского Курдистана и что
для Ирана гораздо выгоднее, чтобы Мосул принадле-
жал Ираку [см.: 160, 25.Х.1925].
Англии, однако, не удалось развернуть в Иране кам-
панию за присоединение Мосула к Ираку. Напротив,
иранская пресса единодушно выступила за разрешение
мосульского вопроса путем присоединения этой области
к Ирану, доказывая, что с географической, исторической
и даже этнографической точек зрения Мосул является
«неотъемлемой частью Ирана» [см.: 204, 21.VI.1925]. Ряд
иранских газет ставили даже вопрос о передаче Ирану
мандата Лиги наций не только на Мосул, но и на Ирак
[см.: 202, 4.Х. 1925; 201, 27.IX.1925].
Наиболее дальновидные доказывали, что на предстоя-
щей сессии Лиги наций необходимо во что бы то ни ста-
ло добиться того, чтобы Мосул или отошел к Турции,
или был передан под протекторат Франции, только бы
не достался Англии и Ираку, «ибо в этом случае Иран
экономически окажется зажатым в тиски» [см.: 201, 20.
VIII. 1925]. Эти голоса, однако, тонули в общем хоре.
Хотя иранская пресса не поддержала прямо англий-
ских притязаний на Мосул, постановка вопроса о пере-
даче этой области Ирану осложняла позицию Турции в
англо-турецком споре. Поэтому турецкая пресса, в свою
очередь, вновь развернула кампанию за присоединение
Иранского Азербайджана к Турции, что способствовало
новому обострению отношений между двумя странами
[см.: 202, 16 и 18.VIII.1925; 203, 18.VIII.1925].
В условиях взаимного недоверия и подозрительности,
явившихся следствием многовековой вражды и империа-
листических интриг, правящие круги Турции постоянно
опасались возможности прямого выступления Реза-хана
на стороне Англии в мосульском конфликте. 7 января
1925 г. турецкий премьер-министр Фетхи-бей в беседе с
советским полномочным представителем в Анкаре
Я. 3. Сурицем жаловался на то, что «чувствует нажим
англичан в Персии». При этом борьба иранских властей
180
с вождями курдских племен, проводимая в целях центра»
лизации страны, рассматривалась им как помощь англи-
чанам, а намечавшаяся поездка Реза-хана в Багдад —
как «удар в спину Турции». В этой связи турецкий премь-
ер просил Советское правительство о совместном дипло-
матическом представлении в Тегеране с целью предот*
вратить поездку Реза-хана в Багдад. Ту же мысль про*
водил в беседе с Я. 3. Сурицем 13 января 1925 г. ми-
нистр иностранных дел Турции Шукри Кая, заявив, чти
в курдском вопросе иранское правительство является
«прямым орудием в руках англичан». «Ввиду тесной
связи курдского вопроса с мосульской проблемой,— зая“
вил далее министр,— я вполне допускаю, что англичане
приманили персидское правительство, вообще склонное
к мегаломании, обещаниями компенсации того типа, о
котором персы так настойчиво говорили во время выра-
ботки Севрского договора» [32, т. VIII, стр. 24, 61].
Советское полпредство не склонно было разделять
турецкие предположения. Соглашаясь с фактом усиле-
ния английской активности в Курдистане, Я. 3. Сурии
указывал, что эта опасность грозит и самому Ирану и
что из бесед с иранским послом он убедился, что посол
это себе ясно представляет. Поездку Реза-хана в Багдад
Я. 3. Суриц считал маневром, вызванным внутренним
положением [32, т. VIII, стр. 24, 61]. 19 января 1925 г.
Г. В. Чичерин телеграфировал Я. 3. Сурицу, что, по мне-
нию НКИД СССР, в поездке Реза-хана нельзя усмат-
ривать чего-либо одиозного, так как он совершает поезд-
ку с целью посещения святых шиитских мест Неджефа
и Кербелы и примирения с высшим шиитским духовен-
ством, содействие которого необходимо для укрепления
его положения в Иране. «Никаких представлений,—
писал Г. В. Чичерин,— по этому поводу персидскому
правительству мы делать не будем» [32, т. VIII,
стр. 766—767].
Турецкое правительство решило сделать самостоя-
тельное дипломатическое представление правительству
Ирана. Демарш турецкого посла в Тегеране, однако, как
и следовало ожидать, остался безрезультатным. 25 ян-
варя Шукри Кая сообщил Я- 3. Сурицу, что турецкое
правительство намерено прибегнуть к репрессиям по от-
ношению к Ирану, и вновь просил Советское правитель-
ство вмешаться [32, т. VIII, стр. 102—103].
181
Г. В. Чичерин в телеграмме Я. 3. Сурицу от 2 февра-
ля 1925 г. писал: «Последние настойчивые- представле-
ния, сделанные Вам турками по поводу якобы англий-
ской линии, проводимой персидским правительством, и
их обращения к Вам с просьбой воздействовать на Реза-
хана мы решили... связать с имевшими ранее место жа-
лобами персов на обиды со стороны турок и одновремен-
но сделать заявления Анкаре и Тегерану о нашей готов-
ности предложить наши добрые услуги турецкому и пер-
сидскому правительствам по урегулированию всех су-
ществующих между ними недоразумений... Здесь нужно
развить ту тему, что война между Турцией и Персией,
одинаково страдающими от английских происков, была
бы на руку только Англии, и это тем более, что между
Турцией и Персией не только нет коренного противоре-
чия интересов, но, без сомнения, существует полное сов-
падение интересов в отношении борьбы с империализ-
мом. Что же касается всяких мелких недоразумений
между ними, то они всегда могут быть улажены мирным
путем, и мы никогда не откажемся содействовать им в
этом» [32, т. VIII, стр. 114].
Развитие ирано-турецких отношений оказалось в тес-
ной связи с дальнейшим развитием отношений между
СССР и Турцией, в частности с проходившими в тот пе-
риод советско-турецкими переговорами по вопросу о за-
ключении договора о дружбе и нейтралитете в случае
военных действий с третьей стороной. Учитывая отноше-
ние турецких государственных деятелей к правительству
Ирана и не «желая быть прикрытием фланга Турции» в
случае ее нападения на Иран, Советское правительство
требовало внести в договор оговорку относительно Ира-
на. Турецкое правительство в конце июня 1925 г. ответи-
ло предложением заключить между Турцией и Ираном
аналогичный пакт о дружественном нейтралитете и не-
участии во враждебных группировках, если Советское
правительство будет поддерживать в Тегеране это ту-
рецкое предложение [32, т. VIII, стр. 396].
Советское правительство благожелательно отнеслось
к просьбе Турции содействовать заключению гарантий-
ного пакта между нею и Ираном. Г. В. Чичерин следую-
щим образом характеризовал в письме членам коллегии
НКИД позицию СССР в этом вопросе: «Из этих пред-
ложений турецкого правительства для нас вытекает роль
182
примирителя между Турцией и Персией. Эта роль... впол-
не соответствующая принципам нашей политики. В про-
тивоположность Англии, подзадоривающей каждое вос-
точное государство против другого восточного государ-
ства, мы будем выступать как сила, примиряющая их
между собой» [49, стр. 473]. 16 июля 1925 г. Г. В. Чиче-
рин поручил советскому полпреду в Тегеране К. К. Юре-
неву выяснить отношение к этому вопросу со стороны
Реза-хана [32, т. VIII, стр. 439].
В своем отношении к Ирану турецкое правительство
исходило из необоснованных опасений превращения тер-
ритории Ирана в плацдарм для английской агрессии
против Турции. Ссылаясь на это, министр иностранных
дел говорил Я. 3. Сурицу, что «у турецкого правитель-
ства нет никакой уверенности, что Персия заключит та-
кой пакт» [32, т. VIII, стр. 403]. Между тем Советское
правительство, как заявил заместитель наркома иност-
ранных дел СССР М. М. Литвинов в беседе с турецким
послом в Москве Зекяи-беем, считало, что даже «отказ
от этого соглашения вовсе не означал бы проявления
англофильской политики со стороны Реза-хана» [32,
т. VIII, стр. 676—677].
Вопреки ожиданиям турецкой дипломатии Реза-хан
согласился на заключение пакта. Уже в конце июля
1925 г. иранский посол в Турции от имени своего прави-
тельства сделал соответствующее заявление [32, т. VIII,
стр. 448—449, 461].
Однако начало переговоров затянулось в связи с
продолжающимися провокациями английской агентуры
на границе. Вместе с тем ряд внутренних событий в
Иране вновь оживил подозрения турецкого правитель-
ства. Комментируя постановление иранского меджлиса
от 31 октября 1925 г. о низложении Каджарской дина-
стии и назначении Реза-хана временным правителем
страны, турецкая официозная пресса открыто сожалела
о том, что в Иране не была установлена республика.
Хотя турецкое правительство и признало официально но-
вый режим в Иране [181, стр. 391], но опасалось, как за-
явил турецкий министр иностранных дел временному
поверенному в делах СССР в Турции Величко, что Анг-
лия воспользуется переворотом, чтобы «наложить руку
на Персию», «создать новый Ирак» и т. п. [32, т. VIII,
стр. 667].
183
Советское правительство вновь приложило все уси-
лия к тому, чтобы убедить турецкое правительство в не-
обоснованности его подозрений. В результате в конце
1925 г. правительства Турции и Ирана сделали заявле-
ния о желании заключить между собой гарантийный
пакт. Поэтому при окончательном согласовании и подпи-
сании 17 декабря 1925 г. советско-турецкого договора о
дружбе и нейтралитете советская сторона сочла целесо-
образным не настаивать на своем предложении об ого-
ворке к договору в отношении Ирана [32, т. VIII,
стр. 809].
В результате начавшихся вскоре ирано-турецких пе-
реговоров премьер-министр Ирана Мохаммед Али-хан
Форуги и турецкий посол в Тегеране Момдух Шовкет-
бей подписали 22 апреля 1926 г. договор о дружбе и
безопасности [текст см.: 181, стр. 717—725; 196, стр. 48—
55]. Таким образом, при посредничестве Советского пра-
вительства между Ираном и Турцией был заключен до-
говор, положивший начало укреплению дружественных
отношений между двумя странами и создавший надеж,
ные предпосылки для мирного урегулирования всех воз=
никающих между ними конфликтов. Вместе с тем ирано*
турецкий договор явился фактором укрепления мира и
безопасности на Ближнем и Среднем Востоке и усилил
фронт борьбы против империализма.
В рассматриваемый период Иран поддерживал весьма
тесные политические отношения и со своим восточным
соседом — Афганистаном, несмотря на наличие между
двумя странами серьезных разногласий по пограничным
вопросам. В конце 1923 г. в Кабуле состоялся обмен ра-
тификациями ирано-афганского договора 1921 г. Под-
держка правительства Реза-хана наряду с поддержкой
Советского и турецкого правительств усиливала позиции
Афганистана перед лицом империалистических происков
Англии.
Правящие круги Афганистана, со своей стороны, хо-
рошо понимали единство и общность интересов всех на-
родов Востока в отношениях с империалистическими
державами Запада. Афганский министр иностранных дел
в 1923 г. заявил, что в случае конфликта между Турци-
ей и Ираном Афганистан не будет считать себя обязан-
ным выполнять свои обязательства по афгано-турецкому
союзному договору [135, стр. 59]. В 1925 г. афганское
184
правительство обратилось к правительству Ирана с
просьбой направить в Афганистан ряд административ-
ных советников [131, стр. 17].
Благородную роль Советского государства в установ-
лении дружественных отношений между освободившими-
ся из-под ига империализма Ираном, Турцией и Афгани-
станом вынуждены признать даже буржуазные историки.
Так, Л. Фишер пишет: «Большевики стремились к тому,
чтобы между этими тремя государствами Ближнего и
Среднего Востока были установлены мир и дружба.
Интересам других иностранных держав, напротив, боль-
ше соответствовало сеяние раздоров между Турцией и
Персией, например, так как Турция придерживалась от-
кровенно антиимпериалистической политики» (115, т. II,
стр. 733].
Таким образом, дружественное посредничество Совет-
ского правительства в новых условиях международных
отношений на Ближнем и Среднем Востоке после Вели-
кой Октябрьской социалистической революции помогло
Ирану, принуждаемому ранее заключать лишь неравно-
правные договоры, разрушить вековую изоляцию, в ко-
торой его, по существу, держали империалисты, выйти
на арену международной политики в качестве само-
стоятельного творца своих внешнеполитических отноше-
ний. Присущие же внешней политике правительства
Реза-хана методы дипломатического маневрирования
особенно ярко проявились в период подготовки к свер-
жению династии Каджаров.
ДИНАСТИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ 1925 г.
Успех хузистанского похода Реза-хана против шейха
Хазаля и других мятежных феодальных владетелей юга
способствовал присоединению к помещичье-буржуазному
блоку целого ряда представителей феодальной аристо-
кратии в центре и на местах.
Покончив с выступлением шейха Хазаля и вновь
вспыхнувшим восстанием Симко, Реза-хан в феврале
1925 г. поставил в меджлисе вопрос о передаче ему пол-
номочий верховного главнокомандующего всеми воору-
женными силами. Согласно иранской конституции, эти
полномочия являлись исключительной прерогативой ша-
185
ха. 14 февраля меджлис удовлетворил требование Реза-
хана.
Готовясь к свержению династии Каджаров, Реза-хан
во второй половине 1925 г. сумел склонить правое крыло
феодально-клерикальных кругов к компромиссу — спасти
монархический режим ценой смены династии. В августе
Реза-хан реорганизовал свой кабинет, введя в его со-
став Носрета од-Доуле и Кавама од-Доуле, представ-
лявших интересы тех представителей феодальной ари-
стократии, которые не вели против него борьбы.
С целью нейтрализовать сопротивление враждебно
настроенной к нему части феодальной аристократии Ре-
за-хан тогда же согласился на отделение военной власти
от гражданской и упразднение института военных губер-
наторов. Однако спустя месяц, воспользовавшись хлеб-
ным бунтом в столице, правительство ввело в Тегеране
военное положение, а в конце сентября арестовало 800—
900 человек, главным образом приверженцев Каджар-
ской династии, и вновь учредило должности военных гу-
бернаторов [17, стр. 128—132].
Свою важнейшую внешнеполитическую задачу во вто-
рой половине 1925 г. Реза-хан видел в том, чтобы обес-
печить благожелательное отношение к подготавливае-
мой смене династии со стороны Англии, от позиции кото-
рой во многом зависело признание нового режима дру-
гими империалистическими державами. С этой целью
Реза-хан пошел на некоторые уступки империалистиче-
ским домогательствам Великобритании. Однако, как
выяснилось впоследствии, они были лишь дипломатиче-
ским маневром со стороны Реза-хана.
В этом отношении весьма характерно предоставление
английской полуправительственной авиакомпании «Им-
периэл эйруэйз» права перелета через иранское побе-
режье Персидского залива. Великобритания добивалась
этого права, чтобы создать «имперский воздушный путь»
Лондон — Каир — Карачи. С помощью этой линии анг-
лийское правительство стремилось ускорить связь метро-
полии с колониями и вновь приобретенными подмандат-
ными территориями и создать сплошную цепь британ-
ских воздушных коммуникаций от Египта до Индии.
Империалистические цели создания этой линии, кото-
рую в случае надобности можно было приспособить для
военных нужд, не были секретом ни для правительства,
186
ни для широкой общественности Ирана. Ввиду этого
правительство Реза-хана тщательно скрывало начавшие-
ся переговоры с прибывшим в сентябре 1925 г. в Теге-
ран представителем министерства авиации Англии Сеф-
тоном Бранкером. Только газета «Кушеш» 21 сентября,
ссылаясь на слухи, сообщила о прибытии С. Бранкера, а
11 октября газета «Ганун» со ссылкой на тот же «источ-
ник»— об окончании переговоров. В остальных иранских
газетах, обычно подробно освещавших такого рода пе-
реговоры, отсутствовали какие-либо сообщения. Правда,
16 октября газета «Иран» сообщила о том, что прави-
тельство готовит для внесения в меджлис законопроект
о присоединении к международной воздухоплавательной
конвенции 1919 г. В новейшем английском исследовании
об имперских воздушных путях прямо отмечается секрет-
ный характер переговоров С. Бранкера в министерстве
иностранных дел Ирана [118, стр. 121, 123].
В октябре 1925 г. премьер без ведома меджлиса дал
указание министерству иностранных дел в секретном по-
рядке подписать с английской компанией соглашение,
предоставившее ей право на полеты вдоль иранского по-
бережья Персидского залива и строительство ряда аэ-
родромов и авиабаз в иранских портах, которые позже
должны были пеоейти в собственность Ирана [118,
стр„ 121—123; 149, стр. 559: 148в. стц. 352: 153. т. 214.
стр. 1541].
В то же время правительство Реза-хана стремилось
временно затормозить развитие ирано-советских отноше-
ний. Летом 1925 г. турецкое правительство выдвинуло
идею одновременного заключения турецко-иранского и
советско-иранского гарантийных пактов с обязательства-
ми о ненападении и взаимном уважении существующих
границ. В июле 1925 г. советский полпред в Тегеране
К. К. Юренев сообщил об этом предложении Реза-хану.
Последний, приняв предложение о заключении ирано-ту-
рецкого пакта, просил «подождать два месяца для пред-
варительного создания благоприятной почвы» для за-
ключения советско-иранского пакта [32, т. VIII, стр. 402,
448—449]. Посол Ирана в Москве заявил Г. В. Чичери-
ну, что иранское правительство опасается того, что за-
ключение советско-иранского договора будет понято в
Англии как нарушение «равновесия между английским
и советским влиянием», которого Великобритания фор-
187
мально придерживается в Иране, «в результате чего
Англия потребует себе каких-нибудь компенсаций» [32,
т. IX, стр. 7].
Советское правительство проявило полное понимание
позиции иранской стороны. В середине августа 1925 г.
советский полпред в Анкаре Я. 3. Суриц предложил ту-
рецкому правительству зафиксировать в особом протоко-
ле положение о том, что заключение советско-иранского
договора «может в настоящий момент оказаться несвое-
временным вследствие особенностей международного
положения Персии» [32, т. VIII, стр. 800].
Поддерживая дружественные отношения с правитель-
ством Реза-хана, Советское правительство проводило
политику строгого невмешательства во внутриполитиче-
скую жизнь Ирана. 24 сентября группа сторонников ди-
настии Каджаров численностью около 170 человек, взло-
мав ворота, прорвалась в парк советского полпредства
с целью воспользоваться правом неприкосновенности
территории дипломатических миссий и сесть в «бест».
Полпредство СССР заявило о своем отрицательном отно-
шении к использованию территории миссии для «беста»,
поскольку это означало вовлечение иностранных пред-
ставителей во внутренние дела Ирана. 27 сентября эта
группа была вынуждена покинуть территорию полпред-
ства [32, т. VIII, стр. 806].
В октябре 1925 г. европейская печать настойчиво рас-
пространяла слухи о якобы отрицательном отношении
Советского правительства к правительству Реза-хана и
о поддержке, будто бы оказываемой правительством
СССР Ахмед-шаху, находившемуся в Европе. Эти сооб-
щения, так же как и спровоцированное реакционными
элементами вторжение на территорию советского пол-
предства в Тегеране, преследовали цель осложнить ира-
но-советские отношения и тем самым облегчить империа-
листическим державам проведение их политики в Иране.
В связи с этим Телеграфное агентство Советского Союза
20 октября было уполномочено заявить, что «Советское
правительство продолжает сохранять полное невмеша-
тельство во внутренние персидские дела и поддерживает
вполне дружественные отношения с национальным пра-
вительством Персии, возглавляемым премьер-министром
г. Реза-ханом» [32, т. VIII, стр. 634—635].
В связи с неурожаем и голодом в Иране, которые ре-
188
акционные элементы страны пытались использовать в
целях свержения правительства Реза-хана, правитель-
ство СССР в этот период предоставило Ирану в виде
безвозмездного пожертвования 100 тыс. пудов хлеба и
в ответ на просьбу правительства Реза-хана выразило
готовность продать Ирану 720 тыс. пудов зерна [32,
т. VIII, стр. 548—549, 634]. Дружественное отношение
Советского правительства содействовало укреплению по-
зиций иранского правительства.
Вместе с тем Реза-хану удалось до некоторой степени
рассеять подозрения Англии в отношении внешнеполити-
ческой ориентации Ирана. В сообщении от 6 ноября
1925 г. И. Лорен писал О. Чемберлену: «Реза-хан, как
Вы хорошо знаете, всегда придерживался в разговорах
со мной твердой уверенности в ориентации персидской
политики, в собственных интересах Персии, в сторону
Великобритании. Я имею много причин думать, что его
заявления в этом отношении являются искренними»
[108в, стр. 805]. Характерно, однако, что в заключение
сообщения британский посланник выражал неуверен-
ность в том, что Реза-хан будет продолжать эту полити-
ку, став шахом [108в, стр. 805].
Теперь правящие круги Ирана сочли возможным
приступить к смене династии. С целью выявить действи-
тельное отношение Англии к вопросу о свержении дина-
стии Каджаров министр иностранных дел Ирана Мирза
Хасан-хан Мошар 20 октября 1925 г. заявил П. Лорену,
что наилучшим решением вопроса о форме правления
страны было бы такое, которое «наиболее вероятно мог-
ло бы снискать расположение в Лондоне». Поскольку же
английский посланник уклонялся от ответа, ссылаясь
на «политику абсолютного нейтралитета» его правитель-
ства в отношении этого внутреннего вопроса, министр
иностранных дел предпринял обходный маневр. Он зая-
вил П. Лорену, что, точно так же как в свое время иран-
ская общественность обвинила британское правитель-
ство в поддержке попыток Ахмед-шаха вернуться в
Иран, так и в данном случае Англии определенно будут
приписаны отсутствующие у нее цели [108в, стр. 763—
764].
Маневр оправдал себя. 28 октября П. Лорен вручил
Мирзе Хасан-хану Мошару личное послание О. Чембер-
лена, в котором опровергались слухи о поддержке Анг-
189
лией Ахмед-шаха и утверждалось, что «Правительство
Его Величества не желает вмешиваться во внутренние
дела другого и дружественного государства» [108в,
стр. 764—765].
Правительство Реза-хана добилось своей цели, и
31 октября 1925 г. меджлис по предложению депутата
Тедайона вынес решение о низложении династии Каджа-
ров, передаче временного правления страной Реза-хану
Пехлеви и созыве Учредительного собрания для оконча-
тельного определения формы правления. Вслед за этим
П. Лорену было выражено пожелание, чтобы Англия
была первой иностранной державой, признавшей новый
временный режим в Иране [108в, стр. 775].
В телеграмме от 2 ноября О. Чемберлен, выразив
удовлетворение по поводу того, что низложение Каджа-
ров произошло без ущерба для британских интересов,
уполномочил П. Лорена информировать Реза-хана о
том, что при условии признания иранским правитель-
ством всех договоров между двумя странами и выпол-
нения вытекающих из них обязательств английское пра-
вительство готово признать новый режим (108в, стр. 775].
3 ноября в соответствии с инструкцией О. Чемберле-
на П. Лорен вручил иранскому правительству ноту о
признании. Одновременно английская миссия известила
минйстерство иностранных дел Ирана, что иракское пра-
вительство не будет взимать транзитных пошлин за про-
воз хлеба через территорию Ирака [30, стр. LV].
Сообщая в «Форин-Оффис» о беседе с Реза-ханом,
П. Лорен писал: «Он уполномочил меня информировать
Вас, что Персия без колебаний принимает условие о
соблюдении договоров, существующих между двумя
странами. Отношение Реза-хана ко мне было чрезвычай-
но сердечным, и Ваша акция произвела на него глубокое
впечатление, которое, по-моему, не может быстро рас-
сеяться» [108в, стр. 776—777].
Вслед за тем, 5—7 ноября, поступили признания от
Германии, Италии, Бельгии и США, выдвинувших, по-
добно Англии, условие о признании заключенных в прош-
лом договоров. Франция, недовольная той поддержкой,
которую Реза-хан оказывал германской фирме «Юнкере»
в конкурентной борьбе в Иране с французской авиаци-
онной компанией, вначале воздержалась от признания
нового режима. В опубликованном в иранской и зару-
190
бежной прессе специальном заявлении министерства
иностранных дел от 8 ноября 1925 г., перечислявшем
государства, признавшие новый режим в Иране, Фран-
ция отсутствовала [см.: 181, стр. 385—393; 1786,
стр. 480—481]. Признание с ее стороны поступило лишь
20 ноября [см.: 198, 22 и 23.XI.1925].
Советское правительство нотой от 4 ноября 1925 г.
уведомило иранское правительство о принятии им к све-
дению в соответствии с принципом невмешательства во
внутренние дела других государств ноты министерства
иностранных дел Ирана об изменении порядка правле-
ния в стране, выразив надежду на расширение дружест-
венных отношений между обеими странами. В тот же
день советский полпред в Тегеране К. К- Юренев сооб-
щил Реза-хану о желании правительства СССР возвести
своего представителя в Иране в ранг посла. Реза-хан
выразил глубокое удовлетворение этим шагом Советско-
го правительства, усмотрев в нем «доказательство неиз-
менной дружбы между обоими государствами и лишний
шаг к развитию и укреплению дружественных отноше-
ний» [32, т. VIII, стр. 701].
Ноябрь и начало декабря 1925 г. прошли в Иране в
подготовке к созыву Учредительного собрания. Страни-
цы английской прессы в эти дни были заполнены ком-
плиментами в адрес Реза-хана. Официоз министерства
колоний Великобритании еженедельник «Нир Ист энд
Индиа» 24 ноября писал об Иране: «Страна в течение
многих лет не была такой безопасной и спокойной, как
в настоящее время, благодаря доверию, внушаемому
твердостью нынешнего премьер-министра и его прави-
тельства во всех углах страны» [161, 24.XI. 1925, стр. 366].
В лекции в лондонском Королевском Среднеазиатском
обществе полковник Грей заявил, что Реза-хан именно
тот «сильный человек», который нужен Ирану [см.: 161.
3.XII.1925, стр. 615].
12 декабря 1925 г. Учредительное собрание объявило
Реза-хана шахом Ирана. Ни внутри страны, ни на меж-
дународной арене переворот не вызвал никаких ослож-
нений. Державы одна за другой официально признали
нового шаха. При этом государства, пользующиеся капи-
туляционными привилегиями, обусловили свое признание
той же оговоркой в отношении соблюдения Ираном су-
ществующих договоров, что и при свержении династии
191
Каджаров. Франция в свою ноту включила требование
предоставления шахом аудиенции делегации француз-
ских военно-воздушных сил [181, стр. 637—652].
Английская пресса продолжала делать авансы ново-
му шаху Ирана. В заметке «Реза-шах Пехлеви» ежене-
дельник «Нир Ист энд Индиа» писал: «Еще до восшест-
вия на трон Реза-хан сделал для страны больше, чем
три поколения его предшественников, и, несмотря на
свое незнатное происхождение, он удовлетворил персов
тем, что в нем они нашли если не идеального правителя,
то по крайней мере такого, который намного выше своих
современников» [161, 17.XII.1925, стр. 734].
Однако все попытки британской дипломатии исполь-
зовать династический переворот для усиления влияния
Англии на правящие круги Ирана и ухудшения ирано-
советских отношений оказались бесплодными. Уже в
конце декабря 1925 г. Реза-шах в ответ на запрос совет-
ского посла после уверток заявил, что готов начать пе-
реговоры с правительством СССР о заключении совет-
ско-иранского гарантийного пакта. 14 января 1926 г. он
принял как основу для переговоров советско-турецкий
договор о ненападении и нейтралитете [32, т. IX, стр. 7,
28]. В беседе с советским послом Реза-шах отметил, что
«у советско-персидской дружбы много врагов, которые
пытаются сорвать ее путем создания бесчисленных пре-
пятствий во всех делах и вопросах, которые разрешают-
ся между обоими дружественными государствами... Мож-
но сказать, что почти все европейские державы пытаются
сорвать советско-персидскую дружбу... Интересы же Пер-
сии лежат как раз в том, чтобы эту дружбу укреплять»
[49, стр. 475—476].
В эти же дни Реза-шах реорганизовал кабинет ми-
нистров, удалив из него дружественно настроенного к
Англии министра иностранных дел Мирзу Хасан-хана
Мошара, что, по мнению П. Лорена, явилось «уступкой
Советскому правительству». Так же расценил британский
посланник составление и представление меджлису
19 января 1926 г. проекта строительства Трансиранской
железной дороги. Все это (наряду с давлением Реза-ша-
ха на меджлис с целью добиться ратификации советско-
иранского соглашения о каспийских рыбных промыслах)
вызвало серьезное беспокойство английских дипломатов.
«Личная роль шаха во всех этих делах не подлежит сом-
192
нению,— телеграфировал П. Лорен 27 января О. Чем-
берлену...— Почти все видные персидские деятели сами
обеспокоены и озадачены» [ 108в, стр. 805].
По признанию одного из ответственных чиновников
«Форин-Оффиса», позиция шаха вызвала замешатель-
ство среди правящих кругов Великобритании и была рас-
ценена как сознательное проведение «прорусской поли-
тики», тем более что Реза-шах в это же время проявил
полное отсутствие всякого желания удовлетворить анг-
лийские требования об урегулировании вопросов об
иранских долгах Англии, признании Ирака, прекраще-
нии применения льготного таможенного тарифа на север-
ных границах в отношении советских товаров и т. д.
[108в, стр. 809]. Спустя некоторое время Реза-шах, не-
смотря на заключенное в октябре 1925 г. соглашение, от-
казался предоставить английской авиакомпании «Им-
периэл эйруэйз» право полетов через территорию Ира-
на. Была также продолжена подготовка к отмене капи-
туляционного режима.
В первой половине февраля 1926 г. британский по-
сланник имел несколько бесед с Реза-шахом и другими
государственными деятелями Ирана о состоянии англо-
иранских отношений. В телеграмме в «Форин-Оффис» от
2 февраля П. Лорен следующим образом передал выска-
зывание шаха об ирано-советских отношениях: «Посколь-
ку Персия должна как-то сосуществовать с Россией, он
и его правительство должны держать русских в игре,
уступать как можно меньше русскому давлению и позво-
лить нации через ее парламент свободно решать, где
лежат границы национальной безопасности и жизненных
интересов. Его Величество сослался на отношение мед-
жлиса к соглашению о каспийских рыбных промыслах
как на пример того, что он имел в виду» [108в, стр. 812].
В телеграмме от 15 февраля П. Лорен доносил Чембер-
лену: «Персидское правительство желает урегулировать
четыре наших основных вопроса, но его удерживает
страх расстроить отношения с Россией и возможность
сильной русской акции» (108в, стр. 823] 23.
23 Происки английской дипломатии, с одной стороны, и двойст-
венность внешней политики правящих кругов Ирана — с другой,
были причиной того, что советско-иранский гарантийный пакт, тор-
говое соглашение и соглашение о рыбных промыслах были заклю-
чены лишь в октябре 1927 г. Спустя некоторое время в обмен на
13 С. Л. Агаев
193
В эти дни, можно сказать, впервые так ярко прояви-
лись характерные для будущей внешней политики нового
режима двойственность и противоречивость внешнеполи-
тической концепции, робость и непоследовательность в
защите национальных интересов страны. Эти обстоятель-
ства во многом определялись общественно-политической
и социальной природой нового режима.
В условиях отсталой социальной структуры и неза-
вершенности процесса классовой дифференциации новая
монархия в Иране исторически закономерно стала при-
нимать форму военной диктатуры, или, выражаясь сло-
вами К. Маркса, «военно-бюрократической правитель-
ственной машины, выкованной в борьбе с феодализмом»
[1, стр. 213]. Вполне применимы к Ирану этого периода
и слова К. Маркса о том, что «бюрократия есть только
низшая и грубая форма централизации, которая еще
обременена своей противоположностью, феодализмом»
[1, стр. 609].
Династический переворот 1925 г. в Иране, хотя и
явился результатом компромисса между двумя группи-
ровками имущих классов, был в то же время своеобраз-
ной формой приобщения буржуазно-помещичьих эле-
ментов к власти и, следовательно, отражал в определен-
ной мере победу этих элементов. Хотя главной социаль-
ной опорой нового режима были помещичье-буржуазные
круги, «интересы национальной буржуазии, ее потребно-
сти и стремления отражались на политике Реза-шаха»
[38, стр. 213]. Вместе с тем династический переворот
1925 г. положил конец политическому кризису в Иране,
явился важной вехой в начавшемся ранее процессе лом-
ки феодальной государственной организации и укрепле-
ния политической независимости страны.
некоторые уступки со стороны Англии, в частности признание отме-
ны капитуляционного режима и введения автономного таможенного
тарифа, Иран пошел на урегулирование некоторых спорных вопро-
сов ирано-английских отношений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Период 1920—1925 гг. занимает исключительно важ-
ное место в истории Ирана XX в., основное социально-
экономическое содержание которой составляет переход
от феодализма к капитализму. Длительность и болез-
ненность этого перехода были обусловлены специфиче-
скими особенностями разложения феодализма в Иране
и уродливым развитием буржуазных отношений в усло-
виях проникновения в страну капиталистических держав.
В соответствии с этим сдвиги в социальной структуре
политической власти в Иране происходили путем медлен-
ных, постепенных изменений. В результате незавершен-
ной революции 1905—1911 гг. неограниченное господ-
ство реакционной феодальной верхушки было заменено
властью феодально-помещичьего лагеря с примыкающи-
ми к нему кругами крупного купеческого капитала, а к
концу 1925 г. к власти пришел помещичье-буржуазный
блок. Династический переворот 1925 г., закрепивший
господство нового блока, явился своеобразной формой
разрешения существовавшего в рамках господствующей
в стране общественно-экономической формации противо-
речия между изменившимся базисом и некоторыми эле-
ментами надстройки.
В последующем новая надстройка стала оказывать
активное воздействие на экономическое развитие, в ре-
зультате которого в стране начала формироваться про-
слойка промышленной буржуазии, не связанной с земле-
владением, и возникли предпосылки для превращения по-
мещичье-буржуазного Ирана в капиталистическое госу-
дарство. Экономические и политические преобразования
Реза-шаха в этом направлении, по существу, являлись
запоздалым претворением в жизнь провозглашенных в
годы революции 1905—1911 гг. реформ. Таким образом,
по своей социальной сущности политические события
1920—1925 гг., открывшие перспективу оформления за-
чатков новых производственных отношений в капитали-
13* 195
стический уклад, по существу, сыграли для Ирана роль
верхушечной буржуазной революции.
Происшедшие в 1920—1925 гг. в иранском обществе
сдвиги были подготовлены всем ходом предшествующего
общественно-экономического развития страны, но осу-
ществление их оказалось возможным лишь в условиях
новой международной обстановки, возникшей в резуль-
тате победы Октябрьской революции, в эпоху общего
кризиса капитализма и колониальной системы, а также
в условиях новой внутриполитической ситуации, сложив-
шейся в Иране в результате развернувшегося под влия-
нием революционных событий в России антиимпе-
риалистического национально-освободительного дви-
жения.
Претворение этой возможности в действительность
могло быть достигнуто на базе соответствующей нацио-
нальным интересам страны внешнеполитической плат-
формы. Не случайно попытки Восуга од-Доуле найти
выход из охватившего страну экономического и полити-
ческого кризиса на путях антинациональной, про-
английской внешнеполитической ориентации потерпе-
ли провал.
Получившие доступ к государственной власти в ре-
зультате «переворота 3 хута» буржуазно-помещичьи
силы Ирана во главе с Реза-ханом, напротив, добива-
лись осуществления тех же целей путем ликвидации по-
следствий проведения в жизнь кабального англо-иран-
ского соглашения 1919 г., путем ослабления политиче-
ского влияния Великобритании, ее вмешательства во
внутренние дела страны. В целях ослабления зависимо-
сти Ирана от английского империализма и преодоления
экономической депрессии буржуазно-помещичьи круги
проявили вполне определенную тенденцию к опоре на
политическую и экономическую поддержку Советского
государства, а также финансово-техническую помощь
США.
Усиление антиимпериалистического национально-ос-
вободительного движения иранского народа оказало зна-
чительное влияние и на внешнеполитическую ориента-
цию феодально-помещичьих кругов. Будучи вынуждены
отказаться от открытого .проявления проанглийской ори-
ентации, эти круги добивались возвращения к традици-
онной политике «равновесия» и лавирования между
196
Англией и Россией. В сближении же с Соединенными
Штатами они искали главным образом средство не до-
пустить роста влияния СССР.
На ход борьбы двух группировок имущих классов по
основным внешнеполитическим вопросам большое влия-
ние оказывал английский империализм. Британская ди-
пломатия, вынужденная к концу 1921 г. примириться с
потерей завоеванных в годы войны и первые послевоен-
ные годы позиций в Иране, в последующий период ос-
новной своей задачей считала сохранение завоеванных
до войны позиций в стране (нефтяная концессия, Шахин-
шахский банк, капитуляционный режим и т. д.). Оказы-
ваемое ею на Иран давление в большинстве случаев
имело целью не допустить углубления антиимпериали-
стических тенденций иранских кабинетов (Мостоуфи
оль-Мамалека, Реза-хана). В своих интересах Англия
стремилась использовать и Соединенные Штаты.
Борьба между двумя группировками имущих клас-
сов, с самого начала имевшая соглашательский характер
и закончившаяся компромиссом в области внутренней
политики, имела результатом известный синтез и их
внешнеполитических платформ.
Краеугольным камнем внешнеполитической концеп-
ции Ирана стала политика баТмнсирования 'между, СССР
и Великойританией. Страх перед ростом влияния Совет-
ского государства среди широких народных масс Ирана,
в котором имущие классы видели основную угрозу свое-
му господству в стране, в условиях начавшейся «смены
вех» британской дипломатии способствовал их сближе-
нию с правящими кругами Великобритании. Крупные
помещики, укрепившие свои экономические позиции при
новом режиме, и связанная с помещичьим землевладе-
нием торговая буржуазия Ирана, заинтересованные в
тесных связях с капиталистической экономикой Запада
видели в английском империализме главного союзника
в борьбе с демократическим движением. «Буржуазия
угнетенных наций, — писал В. И. Ленин, — хотя она и
поддерживает национальные движения, в то же время
в согласии с империалистической буржуазией, т. е. вме-
сте с нею, борется против всех революционных движе-
ний и революционных классов» [3, стр. 243]. Занятое
главным образом противодействием давлению англий-
ского империализма, иранское правительство сохранило
197
в неприкосновенности основные позиции Великобрита-
нии в стране.
Экономические и политические корни сохранения
британского влияния заключались в наличии в руках
Англии важнейших экономических рычагов в Иране и
сильных военно-стратегических позиций на иранских
границах. Г. Ленчовский пишет: «Отношения Ирана с
Англией в течение этого времени прошли через различ-
ные фазы, от внешней корректности до открытой враж-
ды. Но даже тогда, когда их отношения не были слишком
дружественными, Иран был ближе к Англии, чем к
какой-либо другой державе. Это было обусловлено до
некоторой степени британским присутствием в Индии и
Ираке и ее превосходством в Персидском заливе» [125,
стр. 165—166]. Однако полного сближения правящих
кругов Ирана с Англией не произошло: еще в течение
длительного периода помещичье-буржуазный блок опи-
рался на поддержку СССР в деле укрепления независи-
мости страны.
Большое место во внешнеполитической концепции
Ирана заняла доктрина «третьей силы», соответствовав-
шая той исторически сложившейся линии внешнеполити-
ческой ориентации буржуазно-националистических кру-
гов, которая в условиях безраздельного господства
Англии и царской России в Иране толкала их на сбли-
жение с так называемым нейтральным капиталом. Со-
циальные корни возникновения этой доктрины заключа-
лись в слабости национальных сил Ирана, их боязни опе-
реться на широкую народную поддержку. После Ок-
тябрьской революции и возникновения на месте царской
России первого в мире социалистического государства в
характере и социальном содержании политики «третьей
силы» произошли некоторые изменения. В опоре на «ней-
тральный» капитал правящие круги Ирана теперь виде-
ли средство не допустить не только дальнейшее расши-
рение позиций Англии в стране, но и слишком тесное
сближение с Советским государством.
Хотя попытки привлечь американский капитал оказа-
лись в целом безуспешными, деятельность иранских ка-
бинетов в этом направлении, особенно после прихода к
власти правительства Реза-хана, способствовала ослаб-
лению политического влияния Великобритании и ее вме-
шательства во внутренние дела страны, восстановлению
198
суверенитета иранского правительства в его внешнепо-
литических отношениях. В последнем случае важную
роль сыграла и открывшаяся в результате Октябрьской
революции возможность создания нового типа межго-
сударственных отношений на Ближнем и Среднем
Востоке. _
Сущность новой внешнеполитической концепции
Ирана прогрессивный английский публицист М. Брукс
выразил следующим образом: «Реза-хан определенно!
взял курс на достижение большей политической само-,
стоятельности Ирана путем внутреннего накопления сил
и использования разногласий между Великобританией и!
СССР, с учетом позиции Соединенных Штатов — потен-
циального партнера, державшегося в тени» [22, стр. 71]. |
Следует, однако, отметить, что «партнерство» США]
проявлялось лишь в вопросах получения американскими
компаниями нефтяных концессий. В целом же госдепар-
тамент, прикрываясь изоляционистскими фразами о
«невмешательстве», не желал играть предназначенную
ему иранским правительством роль противовеса Англии,
считая ее влияние фактором стабильности в этом райо-
не и противоядием против «большевистской пропаганды».
В силу этого иранское правительство уже в эти годы
начинает проявлять тенденцию к переориентации с США
на Германию в качестве «третьей силы». Единственным
объективно положительным результатом американской
политики «невмешательства» явилось то, что правящие
круги Ирана после ряда неудачных попыток получить в
США займы стали выискивать внутренние источники фи-
нансирования хозяйственного строительства.
Несмотря на известную двойственность политики
правящих кругов Ирана, внешнеполитические достиже-
ния страны в первой половине 20-х годов были сушест-
венны._Бььл^ восстановлен,, государственный суверенитет
Ирана, ликвидированы завоеванные Англией в год.ьГвби-^
ны и первые послевоенные годы позиции, значитЕльнсГ
ослаблено политическое в л паи и е, Великобритании и под-
готовлена почва для ликвидации в будущем унизитель-
нои~сйстемы капитуляционного режима. R концу рас-
сматриваемого периода правящие круги Ирана присту-
пили к созданию в противовес захваченным Англией
командным хозяйственным высотам национальных
командных высот. Бывший английский посланник в Ира-
199
не Р. Буллард пишет: «Стало обычным обвинять Анг-
лию за его (Реза-хана.— С. Л.) вступление на престол.
Для этого нет никаких оснований. Фактически переворот
(1921 г.— С. Л.) застал врасплох и Правительство Его
Величества, и британскую миссию в Тегеране... Англича-
не, подобно всем другим, воспользовались восстановле-
нием порядка, но они пострадали больше, чем какие-
либо другие иностранцы, от политических и экономиче-
ских изменений, совершенных Реза-шахом» [103, стр. 124].
Сложившиеся в рассматриваемый период внешнепо-
литические принципы легли в основу внешней политики
монархии Реза-шаха. Однако нова.я внешнепп.лд-тш^ская
концепция была порочна в своей основа, и это не_ могло
йе~сказаться в последующие годы. Доетитнут.ая^щьаной
ТТез а виси м ость„ оказалась неполной, а место старого им-
периалистического хищника,. ^пглии^дтал^.достеденно
~~~заникгать ^казавшийся «нейтральным»,_но на деле еще
Пэолёё-опасный хищник - фашистская’Термания.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К., Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта,—
К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 8.
2. Энгельс Ф., Внешняя политика русского царизма,—
К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 22.
3. Ленин В. И., II конгресс Коммунистического Интернациона-
ла. 19 июля — 7 августа 1920 г. Доклад комиссии по националь-
ному и колониальному вопросам 26 июля, — Полное собрание
сочинений, т. 41.
4. Л е н и н В. И., Империализм, как высшая стадия капитализ-
ма, — Полное собрание сочинений, т. 27.
5. Ленин В. И., О лозунге Соединенных Штатов Европы,—
Полное собрание сочинений, т. 26.
6. Ленин В. И., Речь на объединенном заседании ВЦИК, Мос-
ковского Совета, фабрично-заводских комитетов и профессио-
нальных союзов Москвы 29 июля 1918 г., — Полное собрание
сочинений, т. 37.
* * *
7. Абдуллаев 3. 3., Начало экспансии США в Иране, М.,
1963.
8. А б д у л л а е в 3. 3., Усиление экспансии американских импе-
риалистов в Иране в 1922—1927 гг., — «Труды Института исто-
рии и философии АН Азерб.ССР», т. IV, 1954.
9. А г а е в С. Л., Еще раз о характере «переворота 3 хута»,—
«Народы Азии и Африки», 1968, № 6.
10. Агаев С. Л., Германский империализм в Иране (Веймарская
республика, Третий рейх), М., 1969.
11. Агаев С. Л., К вопросу о характере «переворота 3 хута»,—
«Народы Азии и Африки», 1966, № 5.
12. Агаев С. Л., Октябрьская революция и межгосударственные
отношения на Ближнем и Среднем Востоке, — «Известия АН
Азерб.ССР (Философия, история, право), № 3—4.
13. Аг а хи А. М., Распространение идей марксизма-ленинизма в
Иране, Баку, 1961.
14. А л е к с е е в Л., Советский Союз и Иран, М., 1963.
15. Алентьева Н., Борьба Реза-хана за власть, — «Очерки по
новой истории стран Среднего Востока», М., 1951.
16. Ар а б а д ж я н А., Социально-экономические корни монархии
Реза-шаха и реакционная сущность ее экономической политики,
М., 1952 [автореф. канд. дисс.].
201
17. Асадулаев К., Свержение династии Каджаров в Иране
(1920- 1925 гг.), Душанбе. 1966.
18. Атаев X., Национально-освободительное движение в Хораса-
не в 20 годах XX века, Ашхабад, 1962.
19. Бабаходжаев А. X., Провал английской политики в Сред-
ней Азии и на Среднем Востоке (1918—1924), М., 1962.
20. Башкиров А., Рабочее и профсоюзное движение в Иране,
М., 1948.
21. Брике С., Английский империализм в борьбе за персидскую
нефть, М., 1925.
22. Брукс М., Нефть и внешняя политика, М., 1949.
23. В ис а нов И., Персия Реза-шаха, — «Новый Восток», № 15.
1926. - - ------------—
24. ~В?ТГ., События в Месопотамии и шиитское духовенство (Пись-
мо из Тегерана), — «Новый Восток», № 4, 1923.
25. В о л о д а р с к и й М. И., Подрывная деятельность АИНК в
Иране в годы подъема национально-освободительного движения
и борьбы за централизацию страны (1918—1924 гг.), — «Ученые
записки Кишиневского государственного университета», т. 64,
19'63
26. Гельбрас Г., СССР и Иран (1917—1940 гг.), — «Историю
марксист», 1940, № 7.
27 Г Гл' у ход ед В. С., Проблемы экономического развития Ира-
на (20-е—30-е годы),М., 1968.
28 Губер А. А., Миллер А. Ф., Политические и экономические
изменения в странах Азии и Африки в XX в., — «Народы Азии
и Африки», 1965, № 6.
29. Гур ко- К ряжи н В. А., Краткая история Персии, М.,
1'925.
30. Г у р к о - К р я ж и н В. А.. Переворот в Персии, — «Новый
Восток», 1926, № 12. v
31. Гурко-Кряжин В. А, Размышления о перевороте в Пер-
сии, — «{Товый^ Востоку 1926т №.. 15
32. «Документы внешней политики СССР», тт. I—IX, М., 1957—
1964.
33. Дорошенко Е. А., Политический деятель Хосейн Макки как
историк, — «Краткие сообщения Института народов Азии АН
СССР», вып. 39 (иранский сборник), М., 1963.
34 Дур денев ск ий В., Лига Наций и международная торгов-
ля оружием, — «Международная жизнь», 1929, № 8.
35. Зонненштраль-Пискорский А. А., Международные
торговые договоры Персии, М., 1931.
36. Зонненштраль-Пискорский А. А., Торгово-полити-
ческие последствия ликвидации капитуляционного режима в
Персии, — «Международная жизнь», 1928, № 8.
37. Иванов 7М. С., Иранская революШя~Г90§—1911 годов, М ,
1957.
38. И в а н о в М. С., Новейшая история Ирана, М., 1965.
38а. Идгалгб в М. С., Очерк истории Ирана, М, 1952.
39. И в а н о в а М. Н., Национально-освободительное движение в
Иране в 1918—1922 гг., М., 1961.
40. Иванова М. Н., Октябрьская революция и Иран, М., 1957.
41. Ир ан дуст, Заметки о смене режима в Персии, — «Новый
Восток», 1926, № 15. ~
202
42 Ирандуст. Зигзаги английской политики на Ближнем Вос-
токе,—«Международная жизнь», 1926, № 4.
43. Ирандуст, Классы и партии современной Персии, — «Ми-
ровое хозяйство и мировая политика», 1926, № 2.
44 Ирандуст, Персия, М., 1928
45. Ирандуст, Смена режима в Персии, — «Международная
жизнь», 1926, № 2.
46. Иранский, русско-персидские отношения__за_ пять лет, —
«Новый Восток», 1923, № 3.
47. fTplTH с ки й С., Через военную диктатуру к национальному
государству,— «Новый Восток», 1924. № 5.
48. «История внешней политики СССР», ч. I (1917—1945 гг.), М„
1966.
49. «История дипломатии», изд. 2, т. Ill, М., 1965.
50. К а м а л ь М. А.. Национально-освободительное движение в
Иракском Курдистане (1918 1932 гг.), Баку, 1967.
51. Карпов Н., Экономика современной Персии, Тифлис, 1928.
52. Ключников Ю., Лига Наций и разоружение, — «Междуна-
родная жизнь», 19'25, № 1.
53. К о р с у н Н. Г., Арабский Восток, I. Ирак, М., 1928.
54. Левин И., Ирак, М., 1937.
55. Лемин И. М., Внешняя политика Великобритании от Верса-
ля до Локарно (1919—1925), М., 1947.
56. Меликов О. С., Из истории британской политики в Иране в
1920—1921 гг., — «Ученые записки Института народов Ближне-
го и Среднего Востока АН Азерб.ССР», т. 5, 1966.
57. М е л и к о в О. С., Установление диктатуры Реза-шаха в Ира-
не, М., 1961.
58. Мирошников Л.И., Английская экспансия в Иране (1914- -
1920), М., 1961.
59. Никонова С. В., Антисоветская внешняя политика англий-
ских консерваторов. 1924—1927, М., 1963.
60. «Новейшая история стран зарубежного Востока», т. I, М..
1953.
61. «Организация и деятельность советско-персидских смешанных
обществ», Баку, 1925.
62. Осетров В., Зигзаги английской политики в Персии —
«Международная жизнь», 1922, № 16 [134]
63. Осетров В., Очерки экономического строя Персии, — «Коло-
ниальный Восток», М., Г924.
64 Павлович М., Иранский С., Персия в борьбе за неза-
висимость, М., 1925.
65. П а л ю к а й т и с И. И., Экономическое развитие Ирана, М.,
1965.
66. «Персия. Обзор вооруженных сил», М., 1923.
67. «Проблемы современной Персии. Дискуссионный сборник», М.,
1927.
68. «Программа Персидской Коммунистической Партии (большеви-
ков), принятая I съездом партии 23—25 июня 1920 г.», [б. м.],
[б. г.].
69. Ру б и н ш т е й н Н. Л., Внешняя политика Советского государ-
ства в 1921—1925 гг., М., 1953.
70. С в е н т и ц к и й А. С., Экономика современной Персии.—
«Международная жизнь», 1926, № 1.
203
71. Сеид Зия эд-Дин Табатабаи, Новая эпоха в исто
рии Персии и англо-персидский договор, Баку, 1920
71а «Стенографический отчет VI конгресса Коминтерна», вып. 4,
М., 1929
72 Сул тан-3 а де А., Современная Персия, М., 1922.
73. С у л т а н - 3 а д е А., Персия, М., 1924.
74. Султан-Заде А, Экономическое развитие Персии и анг-
лийский империализм, М., 1930.
75. Таги ев а Ш. А., Национально-освободительное движение в
Иранском Азербайджане в 1917—1920 гг., Баку, 1956.
76. Трубецкой В. В., Бахтиары (Оседло-кочевые племена
Ирана), М., 1966.
77. Тузмухаммедов, Советско-иранские отношения (1917—
1921 гг.), М., 1960. ---------
78. X а й ц м а н В. М., СССР и проблема разоружения (между
первой и второй мировыми войнами). М.. 1959.
79. X е й ф е ц А. Н., Советская дипломатия и народы Востока.
1921—1927, М., 1*968.
80. Хейфец А. Н., Советская Россия и сопредельные страны
Востока в годы гражданской войны (1918—1920), М., 1964.
81. Червонный А., Что происходит в Персии —«Коммунисти-
ческий Ицтерн
82 Тич е р и н Г. В., Статьи и речи по вопросам международной
политики, М., 1961.
83. Ш а м и д е А. И., Рабочее и профсоюзное движение в Иране
(1941 —1946 гг.), Баку, 1961
84. Ш у м я ц к и й Б. 3., На посту советской дипломатии, М., 1960.
85. Элвелл-Саттон Л., Иранская нефть, М., 1956.
86. Южный К-, Англо-персидские трения в Персидском заливе,—
«Международная жизнь», 1928, № 7.
87. «Бакинский рабочий».
88. «Бюллетень Народного Комиссариата Иностранных дел».
89. «Жизнь национальностей».
90. «Известия».
91. «Международная жизнь».
92. «Мировое хозяйство и мировая политика»
93. «Правда».
94 «Actes de la Conference pour le Controle du Commerce Inter-
national des Armes et Munitions et des Maleriels de Guerre»
Geneve, 1925.
95. Adamec L. W., Afghanistan, 1900—1923. A Diplomatic Hi-
story, Berkeley and Les Angeles, 1967.
96. A f s c h a r M., La politique Europeene en Perse, Berlin, 1921.
97. Avery P., Modern Iran, London, 1965.
98. В a 1 f о u r H. J. M., Recent Happenings in Persia, London,
1922.
99. В a n a n i A.. The Modernization of Iran, 1921—1941, Stanford,
1961.
100. В el off M., The Foreign Policy of the Soviet Russia 1929—
1941, vol. II, London, 1952.
101 Blucher W., Zeitenwende in Iran. Erlebnisse und Beobachtun-
gen, 1949,
204
102. Blunk R., Hugo Junkers. Der Mensch und das Werk, Serliri,
1942.
103. Bullard R., Britain and the Middle East from Earliest
Times to 1963, London, 1964.
104. Burton M. E., The Assembly of the League of Nations, Chica-
go, 1941.
105. Conolly V., Soviet Economic Policy in the East, London,
1933.
106. С о 11 a m R. W., Nationalism in Iran, Pittsburg, 1964.
107. Djalali F., Die verfassungs- und staatsrechtliche Entwicklungs
Persiens in 20. Jahrhundert, Marburg, 1934.
108. «Documents on British foreign policy. 1919—1939».
a) First Series, vol. IV, London, 1952;
6) First Series, vol. XIII, London, 1963;
в) Series IA, vol. I, London, 1966.
109. Edmonds C. J., Kurds, Turks, and Arabs. Politics, Travels
and Research in North-Eastern Iraq. 1919—1925, London, 1957.
110. E s s e r F r., Persien und Deutschland, — «Umschau», 1927, H, 29.
111. «Facts Concerning the Iraqi—Iranian Frontier», Baghdad,
1960.
112. Fateh M. K-, The Economic Position of Persia, London, 1926.
113. Fate mi N. S., Diplomatic History of Persia. 1917—1923
Anglo-Russian Power Politics in Iran, New York, 1952.
114. Fate mi N. S., Oil diplomacy. Powderkeg in Iran, New York,
1954.
115. Fischer L., The Soviets in World Affairs. A History of the
Relations Between the Soviet Union and the Rest of the World.
1917—1929, vol. I—II, Princeton, 1951.
116. Geyer D., Die Sowjetunion und Iran. Eine Untersuchung zur
Aussenpolitik der UdSSR im Nahen Osten, Tubingen, 1955.
117. Haas W. S., Iran, London, 1946.
118. Higham R., Britain’s Imperial Air Routes 1918 to 1939. The
Story of Britain’s Overseas Airlines, London, 1961.
119. Hurewitz J. C., Diplomacy in the Near and Middle East.
A Documentary Record, vol. II (1914—1956), Princeton, 1956.
120. Ireland Ph. W., Iraq. A study ш Political Development,
London, 1937.
121. Jaroljmek Ed., Das andere Iran. Persien in den Angen eines
Europaers, Miinchen, 1951.
122. Kapur H., Soviet Russia and Asia. 1917—1927. A Study of
Soviet policy towards Turkey, Iran and Afghanistan, Genewa,
1966.
123. L a q u e u r W. Z., The Soviet Union and the Middle East, Lon-
don, 1959.
124. Lenczowski G., Russia and the West in Iran, 1918—1948.
A Study in Big — Power Rivalry, New York, 1968.
125. Lenczowski G., The Middle East in World Affairs, Ithaca,
1953.
126. L e s u e u r E., Les Anglais en Perse, Paris, 1921.
127. Longrigg St. H., Iraq, 1900 to 1950. A Political, Social and
Economic History, London, 1953.
128. «Lord Curzon et la Perse», Teheran, 1921.
129. Main E., Iraq from Mandate to Independence, London, 1935.
130. Marlowe J., Iran. A Short Political Guide, London, 1963.
205
131. Mi lisp a ugh A. C., the American Task in Persia, New York,
1925.
132. Miltelholzer W., Persienflug, Zurich, 1926.
133. Nico Ison IL, Curzon: the last phase, 1919—1925, London,
1937.
134. «Papers Relating on the Foreign Relations of the United States»
a) 1919, vol. II, Washington, Г934;
б) 1920, vol. Ill, Washington, 1935;
в) 1921, vol. II, Washington, 1936;
r) 1923, vol. II, Washington, 1938;
д) 1924, vol. II, Washington, 1939;
e) 1927, vol. Ill, Washington, 1942.
135. Pirayech P., Persisch-russische Beziehungen zwischen den
beiden Weltkriegen, Miinchen, 1964.
136. P о z z i J., La France et ITran, Paris, 1937.
137. Ramazani R. K-, The Foreign Policy of Iran, 1500—1941. A
Developing Nation in World Affairs, Charlottesville, 1966.
138. «Recueil des Traites, Conventions et Accords conclus entre le
Gouvernement Imperial de Perse et les Puissances Etrangers»,
Premiere Serie, Teheran, 1933.
139. Robinson R. D., the First Turkish Republic, Cambridge,
1963.
140. R о n a 1 d s h а у E. of, The Life of Lord Curzon, vol. Ill, London,
1928.
141. Rosen Fr., Persien in Wort und Bild, Berlin, 1926.
142. S a h e b j a m F., L’lran des Pahlavis, Paris, 1966.
143. Sanghvi R., Aryamehr: The Shah of Iran. A Political bio-
graphy, London, 1968.
144. S h e e a n V., The New Persia, New York, 1927.
145. Shwadran B., The Middle East, Oil and the Great Powers,
New York, 1955.
146. S к r i n e C., World War in Iran, London, Г962.
147. «Special Report by His Majesty’s Government in the United
Kingdom of the Great Britain and Northern Ireland to the
Council if the League of Nations on the Progress of Iraq during
the period 1920—1931», London, 1931.
148. «Survey of International Affairs».
a) 1925, vol. I, London, 1928;
6) 1925, Supplement, London, 1928;
в) 1928, London, Г929.
r) 1934, London, 1935.
149. Sykes P., A History of Persia, vol. II, London, Г930.
150. «Tableau General du Commerce avec les paysetrangers...).
a) pendant 1’annee 1302 (21 Mars 1923—20 Mars 1924), Teheran,
1925;
6) pendant 1’annee 1304 (21 Mars 1925—20 Mars 1926), Teheran,
1926.
151. «The Letters of Gertrude Bell», vol. II, London’, Г927.
152. «The Parliamentary Debates. The House of Lords», vol. XLII,
London, 1920.
153. «The Parliamentary Debates. The House of Commons», vol. 138—
183, London, 1920—1925.
154. Upton J. M., The History of Modern Iran. An Interpretation,
Cambridge, 1960.
206
155. Wilber D. N., Contemporary Iran, New York, 1963.
156. W i 1 s о n A. T., Persia, London, 1932.
157. Wilson A. T., The Persian Gulf, Oxford, 1928.
158. Ye sei son A., United States-Persian Diplomatic Relations.
1883—1921, New Brunswick, 1956.
159. «Journal of the Royal Central Asian Society», vol. XIII, 1926.
160. «Morning Post».
161. «Near East and India».
162. «Times».
163. ^TYA
164. c jl
165. cLbo-bl^SLk. L
166.
167. ^t'Y'o (<j\j& (js-S' aLiU?; j c UjI
168. <<3 Lis I LJ*^L L?j J
^TYV (dbuJlisI j oI^jI kjjj
169. 'rrvol.^ <ип—и\л p д»1
170. <<ЗЬь> L J J I Л.Пл« ^bJJ l У (I
‘fj**
171. < <3 З* лИ^и «Ayajlj »Aaux|
172. jJ^> j (j?*^** ‘'cSJi/i ^'UxAj
173. HU fol^Llk dl>l c (aJjjJI I) ф1
174. ^TYA cX;*Li jA^^.
175. v y<61 j-J cSjl-L? aUI
176. j L ^r. 0”* |> I la£-1
^tY «3^^’ ^3^ AU. aJU
177. ддхр) <3L>^
(SjJi (Sjfdb \rw
178. ^YY* a)L*
a) ^TYt ‘
6) ^VYO
179. Ло^-I ' <3llsL* jl (3^*^
WYt
207
180. ^AULubLi A JU yo ^jL’ Cr
^YY4
181. aLiUj Oj-ДлДсЛ ^a Uxa Li £Ljj L> 4 ^^**1*4!» *^rc’
^r»o cjl^ <5^44
182. U ^ytuvL i^»jI j| c3I^J с(^У^*'л) ЛЬ
] Г } V c dlj& c cSj?* 1ГИ aJI U-.
183. ^Lx>J £4jk b Cr* (^Э^Х^л^и» All Да-С
^YYo ‘ d^‘ 4p^ 0J~P
184. ^rtY 4 (3^4^ олкк^ ojj^ jo Jl^l <(♦**-«
185. t AX*S^J pfrkjJJ A5”""* cLxl^j (£ <iI^Ij
two ^dl^‘
186, ^YY^ <(3^4^ coLil^j c£^A Ajtjjjl dtj aUI
187. <(£)1.лГ jyii fJ^ J j'j-^ oLj^ qaJ IJ& A&-^А.Л-*
ии <uL^
188. ojj3 (JiU^ j а^-л*
^YYt cd^’
189. A-4>j oljJa* J ol^klk ^АлкШ^Зе^) о J ДА jlk^Lk
Ф1^’ 4 и^дЬ j* *4^" j «ид^ ji
)YY^
190. \YYA ‘Ul^’ ‘О1дР J-^ fej-»* C>~U, </И5< <^Д^
191. J (jl^l (мУ*кх*' Ц tjj U ^Дл^ж^ ^1а^Э
HY4 <<31^'
192. иг® 40’7^' * <ЗЬа1 c-aj JU*
193. <<3^4^ € <jljjl ^j^k*4 ^-axpu* 9^ I^jUJI w^L«
1 YYY
194. £0^ j' <$Ia-2jJ* jLif jjSJT c<31*&‘j£j (J*****
\xx\ <(3L^‘ ‘JLh1
195. ^k** jLr4*! eJ^ cOM 4<^я-*Я
ИГЛ cdlz4J fdbd
196. <c3L>^ ($1аа^Ь’Д$£. j ^>4^ c$UaaIj 4^yl)“4)^* •^tr^J
\rt\ 4dl>P
208
197. Jll». ‘—’Ц®' li 4<£^Ь1” oJji <_
ИП ‘fj'-f-
198. «o1_j.il»
199. «гДж'.'»
200. «Lb luLJU
201. «jljil dj l Дм D
202.
203. «
204.
14 Заказ 471
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие . ...........................................
Глава I. Внешнеполитическая ориентация имущих классов
Ирана в условиях кризиса английского оккупационного
режима (1920—февраль 1921 г.)........................
Истоки и развитие политического кризиса в Иране.
Проанглийская внешняя политика правительства Восуга
од-Доуле...........................................
Обострение кризиса британской политики в Иране и но-
вые тенденции во внешней политике иранских кабине-
тов (1920—февраль 1921 г.).........................
Предпосылки и подготовка государственного переворо-
та 1921 г..........................................
Глава II. В нешняя политика иранских кабинетов в усло-
виях внутриполитической борьбы (Г921 —1923 гг.)
«Переворот 3 хута». Первые шаги самостоятельной
внешней политики...................................
Реализация новых принципов внешней политики (вторая
половина 1921 г.)..................................
Борьба по основным внешнеполитическим вопросам сре-
ди господствующих классов Ирана в 1922—1923 гг. .
Глава III. Внешняя политика правительства Реза-хана
(октябрь 1923—декабрь 1925 г.) ...................
Образование правительства Реза-хана и перегруппи-
ровка политических сил в стране ...................
Укрепление советско-иранских экономических отношений
Взаимоотношения с западными державами..............
Борьба иранской дипломатии за восстановление суве-
ренных прав Ирана на юге и в Персидском заливе . .
Взаимоотношения с сопредельными странами Востока
Династический переворот 1925 г.....................
Заключение...............................................
Источники и литература . ................................
3
7
7
23
4?
57
57
76
95
126
126
131
136
153
173
185
195
201
Семен Львович Агаев
Иран в период политического кризиса
1920—1925 гг.
(Вопросы внешней политики).
Утверждено к печати
Ученым советом Института народов
Ближнего и Среднего Востока
Академии наук Азербайджанской ССР
Редактор С. В. Полтавская
Художник Э. Лг Эрман
Технический редактор Л. И. Титова
Корректор В. М. Кочеткова
Сдано в набор 8/IV 1970 г.
Подписано к печати 22/V 1970 г.
А-02050. Формат 84Х108’/з2. Бумага № 1
Печ. л. 6,625. Усл. печ. л. 11,13. Уч.-изд. л. 11,72.
Тираж 1700 экз.
Зак. № 471.
Изд. № 2583
Цена 74 коп.
Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука»
Москва, Центр, Армянский пер., 2
3-я типография издательства «Наука»
Москва, К-45, Б. Кисельный пер., 4
14*
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ ИЗД-ВА «НАУКА»
В 1970 году выйдут
Федченко А. Ф. Ирак в борьбе за незави-
симость (1917—1967). 20 л. 1 р. 46 к. в пе-
реплете.
Экономика развивающихся стран Азии в циф-
рах. 1960—1965. 33 л. 2 р. 28 к. в пере-
плете.
Юсупов А. Р. Стамбул. 10 л. 63 коп.
Заказы на книги принимаются всеми магазинами
книготоргов и «Академкнига», а также по адресу: Мо-
сква В-463, Мичуринский пр., 12, магазин № 3 («Кни-
га—почтой») «Академкнига».
74 коп.