Автор: Никольский М. Никольский С.
Теги: военное искусство военные науки оборона страны вооруженные силы военное дело военная наука авиация военная техника авиатехника авиастроение история первой мировой войны
ISBN: 978-5-699-41235-8
Год: 2010
Текст
ВЕЛИКАЯ ЗАБЫТАЯ ВОЙНА
Сканировал и создал книгу - vmakhankov
СЕРГЕИ и МИХАИЛ НИКОЛЬСКИЕ
ESQH)
эксмо
МОСКВА
2010
УДК 355/359
ББК 68
Н64
Оформление серии С. Курбатова
Никольской С. Н.
Н 64 «Муромцы» в бою : Подвиги русских авиато-
ров / Сергей и Михаил Никольские. — М. : Экс-
мо : Яуза, 2010. — 384 с. : ил. — (Великая забытая
война).
ISBN 978-5-699-41235-8
В 1915 году над полями сражений Первой мировой войны появи-
лись самолеты, о которых не мечтали даже самые смелые фантасты на-
чала XX века. Огромные четырехмоторные бомбардировщики «Илья
Муромец», спроектированные гениальным русским авиаконструкто-
ром Игорем Сикорским, наводили ужас на врага. До конца Великой
войны никто больше так и не смог создать ничего подобного.
Революция уничтожила не только старую Россию, но и ее нарож-
давшуюся авиапромышленность. А Гражданская война навсегда разлу-
чш.а двух родных братьев, воевавших на «Муромцах», — Сергея и Ми-
хаила Никольских: один эмигрировал, другой предпочел остаться в
Советской России. Оба они, независимо друг от друга, написали цен-
нейшие воспоминания: Сергей Николаевич — в форме фронтового
дневника, а Михаил Николаевич — в виде обзора боевой работы бом-
бардировщиков «Илья Муромец» в годы Первой мировой и Граждан-
ской войн. Эти книги были изданы микроскопическими тиражами и
известны только узкому кругу специалистов. Лишь теперь, опублико-
ванные под одной обложкой, они становятся достоянием всех любите-
УДК 355/359
ББК 68
© Никольские А. и Ю., текст, фото,
2010 (наследники)
© Михеев В., приложения, примечания,
2010
© Хайрулин М., введение, 2010
© ООО «Издательство «Яуза», 2010
© ООО «Издательство «Эксмо», 2010
лей военной истории.
ISBN 978-5-699-41235-8
ПРЕДИСЛОВИЕ
Российский читатель хоро-
шо знаком с военно-мемуарным
жанром. Опубликованные в на-
шей стране издания посвящены
преимущественно самому геро-
ическому эпизоду прошлого —
Великой Отечественной войне
1941-1945 гг.
Событиям более ранней ис-
тории уделялось гораздо мень-
ше внимания, чему есть печаль-
ное объяснение. Гражданская
война расколола русское обще-
ство, многие россияне были
вынуждены навсегда покинуть Отечество. Значительную
часть их составляли офицеры — потомственные носители
русских боевых традиций и воинского духа. О них долгое
время предпочитали не вспоминать, как и обо всех событи-
ях, с ними связанных, а саму военную историю вести только
с послереволюционного времени. Первую Мировую войну
идеологизированно именовали «империалистической» и оце-
нивали негативно и пренебрежительно.
В то же время зарубежные военные историки почитают
эту войну не менее Второй мировой и именуют Великой.
В России до революции многие называли ее Второй Отече-
ственной, подчеркивая всенародный характер и значение
для государства. Враг тогда был не менее опытен и силен,
чем в период Великой Отечественной, союзники столь же
ненадежны и коварны, а проблемы снабжения и обеспече-
ния войск — столь же болезненны и трудноразрешимы. Рус-
ские солдаты и офицеры так же верно служили присяге, свя-
то хранили честь свою и Родины, доблестно и умело громи-
ли врага и терпеливо сносили тяготы фронтовой жизни. В
ней было все: победы и разочарования, минуты гордой сла-
вы и горечь потерь, яркие боевые эпизоды и рутина тыловой
службы. Все это читатель найдет в прекрасных мемуарах од-
них из первых русских летчиков Эскадры Воздушных Кораб-
1^Чк
5
лей капитана гвардии Сергея Николаевича Никольского и
его младшего брата Михаила Николаевича Никольского.
История развития отечественной тяжёлой авиации тесно
связана с историей зарождения и развития тяжёлой боевой
авиации — историей Дальней авиации России. Именно Эс-
кадра Воздушных Кораблей, как первое в мире соединение
Дальней авиации, 90-летний юбилей которой мы отметили в
2004 году, послужила началом самого уникального оператив-
но-стратегического объединения Военно-воздушных сил
России.
Мне посчастливилось быть одним из её командующих и
проделать вместе с моими товарищами большую исследова-
тельскую работу, результатом которой стало определение нача-
ла Дальней авиации — 23 декабря 1914 года, даты создания Эс-
кадры Воздушных Кораблей. Нашими помощниками стали и
мемуарные воспоминания первых русских лётчиков — коман-
диров воздушных кораблей «Илья Муромец».
До этого мемуары не издавались и бережно хранились
потомками лётчиков в Париже. Красивым и самобытным
языком описаны боевые будни одного из подразделений
первого в мире соединения Дальней авиации — Эскадры
Воздушных Кораблей. Мемуары донесли до нас первый
опыт боевого применения тяжёлой авиации: организацию
боевых вылетов, ведение воздушной разведки, нанесение
одиночных и групповых бомбовых ударов, организацию всех
видов боевого обеспечения и многое другое. Они сохранили
колорит дореволюционного времени, навсегда утраченный в
суете современной жизни.
Надеюсь, это издание заполнит некоторые белые пятна
нашей истории и поможет читателям лучше понять эпоху ве-
ликих дел, романтику первых полетов и истоки российской
воинской доблести и славы.
Заслуженный военный летчик,
командующий Дальней авиацией России (1997—2002 гг.)
генерал-лейтенант Опарин Михаил Михайлович
ВСТУПЛЕНИЕ
О боевой деятельности Эскадры Воздушных Кораблей,
первого в России и в мире соединения тяжелой авиации, на-
писано немало. Но эта книга отличается от всех предыду-
щих. Дело в том, что в ней, впервые под одной обложкой,
представлены две работы, написанные родными братьями
Никольскими, которых разлучили революция и Гражданская
война.
Первая часть книги — замечательные мемуары военного
летчика, гвардии капитана Сергея Николаевича Никольско-
го «На воздушном корабле. Из дневника войны». Они впер-
вые были опубликованы в 2001 году крошечным тиражом в
книжной серии «Руссюй Mipb». Книга была снабжена хо-
рошими комментариями и примечаниями, большая часть
которых с некоторыми дополнениями приводится в этом из-
дании. Мемуары С.Н. Никольского отражают в основном
его тяжелый путь, пройденный на воздушных кораблях кон-
струкции И.И. Сикорского. В частности, они дают полную
картину славного участия в боях экипажа «Ильи Муром-
ца II», на котором автор служил помощником командира.
Интересны его личностные оценки событий, происходив-
ших вокруг Эскадры Воздушных Кораблей. Представлено
много бытовых сцен, хорошо показан ежедневный труд, на-
правленный на совершенствование и приведение в боевую
готовность своего корабля. Написанные с хорошим вкусом и
доброй иронией, эти воспоминания приятно читать, даже не
вдаваясь в уникальные исторические подробности.
Вторая часть этой книги — совместный труд под названи-
ем «Муромцы» по воспоминаниям участников. Зарождение,
развитие, боевая работа и конец первой и единственной в
мире Эскадры Воздушных Кораблей «Илья Муромец» за
7
период с 1913 по 1923 год. Она написана братом С.Н. Ни-
кольского Михаилом Николаевичем и бывшим механиком
В.Д. Солнцевым в 1970 году. Рукопись долгое время лежала в
Научно-мемориальном музее Н.Е. Жуковского, пока не при-
влекла внимание энтузиастов истории отечественной авиа-
ции. Книга была впервые напечатана в 1995 году в 9-м вы-
пуске журнала «Авиация и Космонавтика», в далеком от до-
стойного ее качестве. В девяти главах подробно рассказана
вся история Эскадры, от ее зарождения и до самого конца.
Почти все главы посвящены периоду до 1918 года и лишь
последняя — Гражданской войне.
Революция разбросала братьев по разные стороны барри-
кад. Во время Гражданской войны Сергей Никольской был
военным комендантом Ялтинского порта в Крыму. В эмиг-
рации жил во Франции. Его брат, Михаил, бывший старший
механик Эскадры, выбрал другой путь. Он вступил в Крас-
ную Армию, во вновь создаваемую Северную группу Воз-
душных Кораблей (позднее — Дивизион Воздушных Кораб-
лей), и остался в России. В 1959 году Сергей Никольской су-
мел передать брату Михаилу свою рукопись из Франции. Его
мемуары соавторы широко использовали в своей работе.
В книге братьев Никольских отражены героизм и мужест-
во прославленных экипажей «Муромцев», которыми коман-
довали Горшков, Башко, Бродович, Озерский, Головин,
Панкратьев, Лавров, Алехнович, Шаров, Нижевский, Клем-
бовский и Лобов. На этих пилотов легла основная тяжесть
боевой работы. Только один Георгиевский кавалер подпол-
ковник Башко сделал за всю войну свыше 70 боевых поле-
тов. Остальные командиры совершили от 30 до 10 полетов.
Другие, менее успешные, сделали всего несколько вылетов.
В воздушных боях с кораблями было сбито не менее десятка
неприятельских аэропланов. «Муромцы» же потеряли лишь
один корабль XVI, поручика Макшеева. Своим точным бом-
бометанием они нанесли врагу урон, намного превысивший
их стоимость. Всего с 1913 года было построено 93 «Муром-
ца». Часть из них после окончания Гражданской войны ис-
пользовалась на воздушных линиях вплоть до 1923 года.
М. Хайрулин
Сергей Никольской
НА ВОЗДУШНОМ
КОРАБЛЕ
Из дневника войны 1914-1917 гг.
Всем крылатым друзьям посвящаю.
Всей стае славных Русских Летников.
Всем тем, кто верил,
Что Великой России нужна победа.
Всем, жизнью своей, кровью и тоской
Запечатлевшим веру свою.
Всей униженной и истерзанной Родине моей
Посвящаю я строки эти.
Веря в Русский Гений, хочу я,
Чтобы одна из славных страниц
Не пропала для мира.
Сергей Николаевич Никольской
(1885-1963)
Перед тем как дать ряд эпизодов нашей жизни, выбран-
ных из дневника, хочу рассказать краткую историю воз-
никновения тяжелой авиации в России, а значит, и во всем
мире, так как Россия первая имела таковую и применила
ее на войне1.
Игорь Иванович Сикорский, студент киевского поли-
техникума, после постройки ряда малых аппаратов постро-
ил корабль с четырьмя моторами «Аргус», стоявшими на
нижней плоскости, с размахом крыльев около 12 саженей
(25,5 м), причем в утолщенном его фюзеляже были закры-
тые каюты. В июле 1913 г. я видел его на «военном поле» в
Красном Селе, куда Игорь Иванович прилетал и показы-
вал корабль Государю. Аппарат был назван «Русский Ви-
тязь». За зиму Сикорский построил новый корабль —
«Илья Муромец», долго пробовал его, после чего слетал на
нем в Киев.
Громадный аппарат, 15 сажен (32 м) в размахе, с че-
тырьмя моторами «Аргус» по 150 л.с, развивал скорость
около 95 км/ч. В полете можно было выходить на крылья и
добираться до моторов. Фюзеляж «Муромца» разделялся
на ряд кабин: передняя часть, застекленная и немного вы-
дающаяся вперед, — пилотская, затем «кают-компания» со
столом и плетеными креслами, «вестибюль» с лесенкой на
11
Сергей Никольской
Сборка первого «Илья Муромца». 1913 г.
верхнюю площадку и дверью наружу, фотографическая
темная комната и, наконец, «все удобства» — уборная. Из
пилотской через открывающийся люк имелся выход на пе-
реднюю нижнюю площадку.
Грянула война. «Муромцы» решено послать на фронт, и
для этого помощника начальника Гатчинской авиацион-
ной школы и трех инструкторов назначают командирами
на строящиеся «Муромцы», а четырех закончивших школу
учеников — помощниками командиров. Я попадаю по-
мощником на «2-й».
Первый «Муромец», летавший в Киев, назначен учеб-
ным. Мы все командированы на Корпусной аэродром, где
собирают корабли, отправляющиеся на фронт. Там обуча-
емся полетам на «Илье».
НАЗНАЧЕНИЕ НА «МУРОМЕЦ»
16 июля 1914 г. я выдержал экзамен на звание военного
летчика и остался пока при школе, дабы изучить еще бое-
вой аппарат «Фарман-16», так как до сего времени у меня
12
гм
Учебный аэроплан «Фарман-7», «семерка».
Сергей Никольской
на нем было всего несколько полетов, а экзамен держали
мы тогда на «семерке». В один из последующих дней ко
мне на аэродроме подошел штабс-капитан Горшков2, быв-
ший тогда помощником начальника школы и заменявший
погибшего инструктора П.З. Стоякина. Он спросил меня,
не хочу ли я быть помощником на «Муромце», коим ко-
мандовать будет один из наших инструкторов. Я поблаго-
дарил за лестное предложение и просил разрешения дать
ответ на другой день.
В собрании уже пошли разговоры о том, что трое или
четверо инструкторов назначаются командирами и выби-
рают себе помощников. Говорят и про меня, с некоторой
даже завистью. Я пока молчу.
Встретил И.Д. Хризосколео (инструктор автора в авиа-
школе. — Прим. ред.) и посоветовался с ним. Он давно вы-
держал экзамен и получил назначение в 1-й Корпусной от-
ряд Х.Ф. Пруссиса. Назначение блестящее, отрад действи-
тельно отличный. Вакансий там уже нет, а мы мечтали
быть в одном отряде. Есть несколько вакансий в другие от-
ряды, но я там никого не знаю. Конечно, хотелось бы в
легкий отряд — прямо на фронт, но там будешь чужим, ап-
парат дадут из оставшихся; так что первое наше предполо-
жение лопнуло.
А хотели мы следующее: школа имеет шесть новых
«Фарманов-16», «Моран» и два «Депердюссена». Составля-
ются три или четыре отряда под командою инструкторов.
В такое предприятие я пошел бы хоть на «семерке», взял
бы из 1-й группы, там чудная французская «семерка». Не
вышло...
Идти на «Муромцы» — предложение лестное: из сколь-
ких предложили тебе, значит, считают достойным. Реше-
но — иду! На аэродроме подходит Панкратьев3, говорит о
«Муромцах» и предлагает быть у него помощником. Номер
«Муромца» — второй, у Руднева4 — первый. Говорит, что я
сам скоро получу корабль. Я говорю, что этого не надо —
сочту за честь служить и работать с ним вместе. Возражает:
я — гвардии штабс-капитан, а он поручик. Отвечаю, что
14
На воздушном корабле
это не важно: он старше меня знанием и опытом. Обмени-
ваемся рукопожатиями, и — судьба решена.
Пока практикуюсь на «Фармане-16». 25 июля делаю на
нем последний полет, так как после меня на него садится
Горн и разбивает аппарат. Прошусь на только что почи-
ненный мною же микст «Фарманов» 15-го и 16-го, но Горш-
ков говорит: «Довольно с вас, а то и вы еще разобьете —
поезжайте на Корпусной аэродром». Уехал на Корпусной и
в этот же день полетел на «Муромце», конечно, сперва в
качестве пассажира.
Полет ничего особенно нового не представляет, и кое-
что нам уже кажется неправильным, как, например, посад-
ка «на контакте», т.е. снижение почти не убавляя газа, а
только все время выключая и включая моторы. Это ясно,
потому что при включении всю машину сразу дергает, что
не может не отозваться скверно на ее прочности. Но, в об-
щем, машина грозная и на войне себя покажет, только ухо-
ду надо много, да чтобы начальство применяло нас именно
там, где нас и надо.
И вот мы на Корпусном, формируем команды для ко-
раблей и ко всему присматриваемся, слушаем многочис-
ленные обещания, изредка участвуем в полетах. Получили
команду, обмундирование, автомобили и начали жить по-
барски. Я опять переехал к себе в Петропавловскую кре-
пость, т.к. за мною утром заходила машина, да и ночи ста-
ли холоднее, а то до сих пор спал в палатке.
Русско-Балтийский завод, строящий «Муромцы», страш-
но копается. Рассуждаем о бомбометании. Говорят, что да-
дут прицелы, пока их нет — делаю свой, достаю таблицы
падения бомб и углов сбрасывания и делаю важную наход-
ку: приспосабливаю к прицелу уровень (ватерпас), что по-
том при дальнейшем развитии прицелов, уже помимо ме-
ня, дало такие блестящие результаты наших бомбомета-
ний.
В августе на учебном «Муромце» устанавливают на пе-
редней нижней площадке 37-мм пушку для борьбы с «Цеп-
пелинами». Но — увы! Как оказалось впоследствии, «Цеп-
15
Сергей Никольской
«Илья Муромец» тип Б № 128. В кабине — капитан Горшков. Петер-
бург, Корпусной аэродром, 1914 г.
пелины» быстро перестали ходить днем, так что ни одному
«Муромцу» не пришлось сражаться и даже встретиться ко-
гда-либо с одним из них; а жаль, картина могла бы быть
весьма поучительная и грандиозно красивая. Во всяком
случае, проба орудая в воздухе выглядела страшно эффект-
но и красиво. Уже слегка вечерело, с ревом и гулом по не-
бу несся воздушный корабль и палил из пушки: выскаки-
вал огонек, клубочек дыму, и раздавалось «бум!», через 5—6
секунд опять огонек, опять «бум!». Я наблюдал картину с
земли, и многое тут подумалось о торжестве человеческого
гения, о воздушных кораблях и броненосцах будущего, од-
ним словом — картина феерическая.
НАШ «МУРОМЕЦ»
Наконец, собирают и наш, одновременно с третьим,
первый уже почти готов. Первым командует штабс-капи-
тан Руднев, помощник — штабс-капитан Ильинский. Вто-
рой: поручик Панкратьев, помощник — штабс-капитан
16
На воздушном корабле
Никольской. Третий: штабс-капитан Бродович5, помощ-
ник — поручик Спасов. Учебный «Киевский»: штабс-капи-
тан Горшков. Решено, что аппараты по мере готовности
выступают на фронт, идя перелетом во Львов для действия
по Перемышлю.
У нас уже другие моторы: «Аргусов» не достали, а пото-
му ставят «Сальмсоны» — крайние по 130 сил, средние —
по 200. Меня сажают за штурвал на учебном «Муромце».
Впечатление оригинальное, но быстро осваиваюсь и ника-
ких «гафов» не делаю. При повороте крен надо давать
очень слабый, не давать ему увеличиваться и ворочать
больше ногами (рулем поворотов), на малых же аппаратах
ворочают, больше давая крен, и только добавляют, сколько
нужно, ногой.
Формируем отряд. Он так и называется — Отряд аэро-
плана «Илья Муромец» номер два. Нас — четыре офицера,
один механик и сорок человек солдат, все специалисты:
мотористы, пулеметчик, слесаря, столяры, шоферы, фото-
графы. Я вытащил из полка (3-го Лейб-гвардии Стрелко-
вого. — Прим. ред.) артиллерийским офицером к нам по-
ручика Звонникова6. Заведующий хозяйством и базой —
поручик Колянковский7, механик — вольнонаемный Н. Ку-
лешов, старшие мотористы из Гатчинской школы — Уша-
ков, Чучелов и Кениг, фельдфебель Дудкин и прочая ко-
манда. Получены четыре легковых и три грузовых автомо-
биля — обоз отряда. Все готово, за исключением аппарата.
Даже пулеметы и бомбы получены, а аппарат все не готов,
и нас к нему не подпускают.
Летаем на учебном, я еще два раза посидел за рулем.
Вылезали на верхнюю площадку, а Бродович даже решил
испробовать «все удобства», когда «Муромец» был далеко в
полях, но при окончании пробы, в тот момент, когда в
приспособлении открылся маленький люк, конфуз и сму-
щение Сергея Михайловича были крайне велики: оказа-
лось, что в люк видны крыши домов и какая-то улица —
«Муромец» за это время успел повернуть и теперь преспо-
койно летел над Петроградом. Выйдя, Сергей Михайлович
17
Сергей Никольской
долго смотрел сквозь двери вниз и покачивал головой. Мы,
конечно, не преминули поднять его на смех.
А время все шло да шло, работа наша подвигалась из
рук вон туго. Балтийский завод оказался преизрядной ла-
вочкой, рабочие еле ворочают руками, завинчивают один
шуруп чуть ли не два часа. Наконец, рудневская машина
готова — тут всякие молебны, смотры, и Руднев улетает.
У нас все не ладятся моторы, Панкратьев с Сикорским
пробуют машину. Игорь Иванович взлетел, потом передал
Панкратьеву и показал рукой, чтобы садиться. Я стал на
рукоятках газу, дал малый газ, мы пошли вниз. Подходим к
земле, Панкратьев скомандовал: «Газ!» Я дал почти пол-
ный, в этот момент Панкратьев выключил контакт, и «Му-
ромец» стал делать нормальную «муромскую» посадку.
Бедный Игорь Иванович здорово зашевелился, бросился к
контакту, но Панкратьев остановил его движением руки,
взял сильно на себя, и корабль, став на колеса, прокатился
немного и остановился. Посадка вышла великолепная. «Ну
что же, Игорь Иванович, и так можно садиться на «Му-
ромце», — говорит Панкратьев.
Наконец, теряем терпение. Переговорившись с механи-
ком Н.С. Кулешовым, решили балтийцев выгнать, корабль
принять условно, а вернее — вовсе не принимать, своими
силами наладить моторы и дунуть на фронт. Отряд грузит-
ся на железную дорогу. Отправили Звонникова во Псков и
Двинск оборудовать места посадки, туда же отправили бал-
лоны со сжатым воздухом для запуска моторов. Нижнюю
площадку обнесли рамкой, а верхнюю наполовину спи-
лили.
24 сентября все моторы заработали отлично, я подвязал
сзади еще большой русский флаг, и в 9 ч 10 мин утра мы
покинули холодный Петроград. Нас на борту четверо: Пан-
кратьев, я, механик Кулешов, старший моторист Ушаков.
Бежали через весь аэродром и насилу оторвались. Оказа-
лось потом, что нагрузка наша была не менее 110—115 пу-
дов (1800—1880 кг). Кулешов с Ушаковым набрали запасу
несосветимое количество: бензину сколько влезло — на
18
На воздушном корабле
шесть часов полета, масла тоже, баллоны с воздухом, це-
лую мастерскую: проволоки, цилиндры, какие-то стойки —
в общем, так завалили фотографическую комнату, что я,
ткнув туда свою фуражку, нашел ее только после поломки.
Имеем легкий попутный ветер и постепенно набираем
высоту. За Пулковом я сажусь за штурвал, что до сего вре-
мени на «Муромце» делал всего три раза, и то на учебном.
Управляется великолепно, никуда не валится — стараюсь
постичь душу корабля. Попробовал, хорошо ли идет на по-
ворот — все хорошо, стал опять на курс. Подходим к Гат-
чине, вон и аэродром; за нами вылетел «Моран». Управ-
лявший им А.А. Казаков (будущий русский ас. — Прим.
ред.) долго гнался за нами, обошел кругом и улетел. Высота
уже 1000 м, я сменился и пошел высчитывать наш ход по
карте: относительно земли бежим около 108 верст в час.
Скоро Луга. Написал три письма, записку, что подоб-
равшего прошу наклеить марки и бросить в ящик, прило-
жил на марки немного мелочи и, проходя Лугу, сбросил в
трубке с длинной трехцветной лентой. Письма дошли по
назначению!
Владимирский лагерь решили обойти стороной: оттуда,
неровен час, какой-нибудь шут догадается запалить — вой-
ска там много, и всегда может найтись любитель дешевых
лавров. Около Луги мы имели 1400 м высоты. Я предложил
сбавить чуть газ, машина не будет лезть вверх, скорость ос-
танется та же самая, а мы будем иметь экономический ход.
Сказано — сделано, все так и получилось. Таким образом,
уже выведены первые законы «Муромца» — автоматиче-
ская устойчивость, как у «Вуазена»: сбавить газ — идет
вниз, прибавить — сам идет вверх, великолепно! Для пере-
летов есть экономический ход, а надо поторопиться —
можно добавить газу и прижать штурвал, не давая лезть
вверх, вот и скорость увеличится.
Все шло прекрасно, но в районе Владимирского лагеря
встречаем мы в воздухе на разных высотах небольшие об-
лачка типа «кумулюс», небольшие, кругленькие, и глав-
ное — много. Как только первое из них оказалось под на-
19
Сергей Никольской
ми, аппарат вдруг как качнет, и пошла потеха: оказыва-
ется, они были связаны с сильными потоками воздуха.
И начало нас валять, качать, как пароход в море. То зади-
рается кверху, то падает носом вниз, то качнет направо, то
налево, а то и все вместе — и вверх и налево и, наоборот,
вниз и направо, вниз и налево. Гимнастика управлением
пошла вовсю, да еще когда штурвала не хватает, помогай
ногой. Корабль точно кряхтит, переваливаясь из стороны в
сторону, а главное — иногда размахи столь велики, что дал
все, а он еще валится. Мелькает мысль — выровняется или
нет? Но вот — нет, кренится медленнее, вот задержался,
вот пошел обратно — тут уже не зевай, быстро крути штур-
вал, отдавай все. Жутко было смотреть.
Панкратьев взмок, хоть выжми, и устал. Говорит: «Сме-
няй!», я говорю: «Алексей Васильевич, боюсь!» Качнул го-
ловой, вертит дальше, только смотрю я — не то что по-
бледнел, а какой-то серый весь сделался. Ну, думаю, табак
дело. Подхожу, говорю: «Слезай, сменяю». Выбрали спо-
койный момент, сменились. Раз болтнуло — не совсем
чисто, но справился, второй раз — справился. Эге! Не так
это и страшно, особенно с пилотского сиденья, сзади
смотреть куда страшней! У Панкратьева при всей усталости
душа в пятки ушла. Надо отдать справедливость, что я ви-
дел потом качки, но такую встретил всего один раз. (Там
меня сменить отказались, и решил я садиться где попало, а
доуправлялся До лиловых искр и кругов в глазах. И думаю:
вот еще момент — встану и уйду, да уж больно много у ме-
ня пассажиров было — пересилил себя и сел.) Я даже не-
много расхрабрился и начал малость лавировать, обходить
более крупные облака. Наконец взмок и я. «Что, — спра-
шиваю Панкратьева, — как ты, оправился? Садись по-
правь, а я передохну. Смотри — вон уже Псков виднеется,
будем подходить, я тебя сменю, чтобы ты отдохнул и к по-
садке был свежим!»
Сменились, сбавили высоту, но качает так же. Опять
сменились. На Псков с озера находит клин тумана, но ме-
жду туманом и землей видно пространство. Мы уже броси-
20
На воздушном корабле
ли линию железной дороги и шли прямо к городу; над го-
родом расползалась мгла, захватывая шпиль самой высо-
кой колокольни псковского кремля. Повернул немного
правее в поля, сбавил газ и пошел вниз. Вот серая грязь ту-
мана, аппарат врезывается в нее... момент — и я растерял-
ся, сразу потеряв ориентировку: кругом молоко, забыл да-
же, с которой стороны земля. Инстинктивно даю вниз и
смотрю на указатель кренов — шарик дрожит, но стоит по-
середине, на индикаторы скорости — а они из себя лезут.
Только собираюсь взять на себя, как Панкратьев диким го-
лосом орет: «Скорость, скорость!» Тяну на себя и вижу
сквозь редеющий туман метрах на 150 внизу поля. «Ну тебя
к черту, — говорит, — давай я садиться буду, а ты ищи
место для посадки».
И вот начинаем мы метрах на 100 делать круги над по-
лями. На первом же кругу выбираю место, на втором пока-
зываю его Панкратьеву и на третьем, снизившись оконча-
тельно и пройдя группу стреноженных лошадей, коман-
дую: «Контакт!» Панкратьев взял на себя, и мы покатились
по лужайке. Выскочили и первым делом поздравили друг
друга с благополучным прибытием. Весь перелет — 2ч
50 мин, 300 с небольшим верст.
ПСКОВ
Осмотрели аппарат — все благополучно. Появились ме-
стные жители, но встали на почтительном расстоянии; я
без фуражки (свою потерял где-то в корабле, а в «пилотке»
боялся быть принятым за немца) пошел навстречу и стал
завязывать отношения с ними. Место, где мы сели, назы-
валось Запсковье. Крестьяне осмелели и подошли ближе,
когда же увидели в кают-компании портрет Государя и об-
раз, то совсем обрадовались — оказывается, конечно, при-
няли нас за немцев, и в нас даже кто-то стрелял из револь-
вера, пока мы кружились, — кажется, бывший в отпуску
жандарм.
Воспользовавшись тем, что пришло много народу, мы
21
Сергей Никольской
перекатили аппарат на другую сторону поля и поставили
на взлет, потом достали чурбаки и подставили их под по-
лозья. Появились стражники, мы попросили выставить ох-
рану, а пока оставили Кулешова и Ушакова, поручив им,
когда придет настоящая охрана, искать нас в лучшей гос-
тинице города. Плащи наши ушли на укрытие моторов.
Ну и отвратительное же состояние — быть знаменито-
стью: стоит около тебя целый круг народу и молча на тебя
смотрит, приблизительно у трети разинуты рты. Встанешь,
пойдешь, — круг раздается, но мрачно следуют за тобою,
остановишься — опять окружат и только смотрят, расспра-
шивают мало, только более степенная публика, да иногда
начальство. Бабы быстро решают, что мы голодны, и начи-
нают тащить хлеба, пирогов, яблок и прочего. Норовят на-
пихать в карманы. Мы безуспешно стараемся объяснить,
что у нас все есть, и в доказательство оделяем ребят кара-
мелью. Идем в город, провожать нас вызывается добрая
треть толпы.
Переходим по кладышкам реку Пскову и на главной
улице сразу же натыкаемся на Звонникова, который неве-
роятно поражен нашим прибытием. Отправляем телеграм-
мы, являемся к начальству и с начальником гарнизона уже
в экипаже отправляемся к аппарату. Там выставили охра-
ну, захватили Ушакова с Кулешовым и двинулись в город.
В городе распорядились о доставке с вокзала сжатого воз-
духа, после чего были все расхватаны и подвергнуты уси-
ленному кормлению.
Вечером заглянул к Кулешову и Ушакову, принес с со-
бою коньяку. Оказывается, уже приехали мотористы Чуче-
лов и Кениг и остались ночевать где-то около аппарата.
Выпили мы коньяку, и Ушаков презабавно захмелел. Прав-
да, с устатку оно и понятно. Я объявил нашим, что завтра
никуда не летим — погоды нет.
Действительно, на другой день — сплошные низкие об-
лака. Приспособил индикатор скорости «Саф», купленный
еще в Петрограде. Какая чудная вещь — точный и чувстви-
22
На воздушном корабле
тельныйиндикатор для тяжелой авиации! Ну да я когда-
нибудь еще поговорю о его значении.
„ 26 сентября. Низкий туман, но, по-видимому, с на-
клонностью к разрывам. Панкратьев в одну душу: лететь!
Ну что же, летим. В 8 ч 04 мин взлетели. Сплошной туман.
Вот вдруг его немного рассеяло. Летим над железной доро-
гой. Видны вагоны, но почему-то боком. Значит, имеем
отчаянный крен. Уф! Выскочили на солнышко. Внизу море
облаков и ничего больше. По облакам скользит вместе с
нами Броккенское привидение — тень «Муромца», окру-
женная радужными кругами. Теперь как взять курс? Я — к
компасам. А в них жидкость совершенно застыла. Это Бал-
тийский завод поставил такую дрянь. Туда, сюда; я — в
карман, там у меня крошка компас-брелок, но довольно
верный. Определяюсь и кричу: «Пускай! Солнышко в ле-
вое окно. Хорошо, так держать!» Взяли 800 м, сбавили газ
и идем. Вот прореха в тумане, и внизу виден поезд. Ура!
Курс правильный.
Дошли до Острова. Побоялся я менять курс, а надо бы-
ло идти и идти. В прорехи увидали бы железную дорогу и
так дошли бы до Двинска, тем более что в тумане все чаще
стали появляться прорехи. Нет, почему-то решили мы са-
диться. Стали выбирать место. Вот большая прореха и вни-
зу поля. Но пока снижались, туман опять нашел, и перед
нами уже лес. Я — полный газ. Панкрат — на себя, а лес
все выше да выше. Оказался на склоне горы, окаянный.
Вижу — мат-дело. Уже «Илья» завесил хвост, и некоторые
березки по хвосту задели. Я кричу: «Вниз, вниз!» Вдруг
слева овраг. Кричу: «Налево!» Нырнули в овраг. Набрали
скорости и опять в туман. Вдруг впереди земля и лезет
прямо на нас. Кричу: «Скорость есть! Скорость есть!» Ока-
зывается — гора, и на горе деревня с мельницей. Пронес-
лись над самой деревней и опять на вольном воздухе. Вон
впереди видны поля. Даем вниз контакт, становимся на
колеса и саженей сто несемся по полю, где, наконец, и ос-
танавливаемся.
Оказывается, сели по ветру, да еще под гору. Ну да все
23
Сергей Никольской
равно: благо, что сели. При посадке лопнули кое-какие
стяжки, да в хвосте кресты некоторые растянулись, неко-
торые полопались. Стали завязывать отношения с туземца-
ми. Туземцы сами не подходят и при попытках прибли-
зиться к ним имеют тенденцию улепетнуть. Наконец, ви-
дим: из деревни с горы спускаются несколько человек.
Один бежит впереди, машет руками и кричит: «Наш, наш!
Я флаг видел!» Конечно, опять приняли за немцев. Раз ле-
тит, значит, немец. Миленькая теория, стоившая жизни
многим нашим летчикам. Теперь же кто-то — кажется, из
бывших солдат — выяснил, что свои. Сообщил учителю и
старосте. Сразу же нас окружили, и страх пропал.
Стали со смехом рассказывать впечатление пролета над
деревней.
— Я, — говорит, — гляжу, где Федор? А Федора нет.
Только ноги из-под амбара торчат.
— А бабы, те, как зачал кружиться, да все ниже, так со-
брали детей да в мох (болото. — Прим. авт.). Забежали, си-
дят да причитывают: хоть бы скорее убил, окаянный, да не
мучил.
Ясно, что в глухой деревне Заборовье (13 верст от Ост-
рова) появление нашего Змея Горыныча произвело доста-
точную сенсацию. А посему и здесь мы были приветствуе-
мы стрельбою из двух ружей и одного револьвера.
Послали Звонникова на лошадях в Остров, а пока дос-
тали в деревне брусков и козел. Подставили крыло и заме-
нили проволоки. Затем воспользовались скоплением наро-
да и перетащили «Илью» на полосу поля, удобную для
взлета. Опять в каютах оказалось несосветимое количество
яблок и хлеба. Ничего с этим не сделаешь. Получили за-
писку от Предводителя дворянства Островского уезда с
просьбою прибыть к нему и у него остановиться. Одновре-
менно же и масса крестьян просит к себе.
Приехал урядник и стал спрашивать документы. А вот
документов-то мы себе и не выправили. Посоветовали мы
ему написать, что, дескать, неизвестного звания люди при-
летели на огненной колеснице с неба и сообщили, что же-
24
На воздушном корабле
лают вступиться за русских и воевать с немцем. А колесни-
ца их имеет вид змея. Не знаю, чем дело кончилось, так
как меня, Кулешова и Ушакова крестьяне прямо насильно
вытащили из-под аппарата, где мы проверяли какие-то
кресты, и повели с собою кормить. Панкратьев остался для
объяснения.
Кулешов все время острит и сам же хохочет. Ушаков
только улыбается, и мы целой группой двигаемся к дерев-
не. Все веселы, день разгулялся чудный. Вечером поехали к
Предводителю. Там уже застали Чучелова и Кенига. Их че-
ствовали как заправских гостей. Они, узнав, что есть неис-
правности, решили тотчас же ехать. А мы, радушно приня-
тые милыми хозяевами, поужинали и направились спать.
ПОЛОМКА
На следующий день решили лететь после обеда. Эх,
дурни! Ну что бы отложить еще на следующее утро. Ну,
значит, в книге судеб так было записано.
Пообедали у крестьян. Потом неистово долго возились
с моторами. Полету осталось очень мало времени. Взлете-
ли в 5 ч 15 мин. Через 10—12 минут вышли на железную
дорогу и пошли на Режицу. Видим — уже солнце садится.
Надо сесть и нам. Выбрали место около Виндаво-Рыбин-
ской железной дороги. Только подходим — оттуда огоньки.
Стрельба, да какая! Пошли на Варшавскую железную доро-
гу. Только подходим садиться — опять стрельба. Да еще
целые снопы огня ратничьих берданов. Ушли совсем в сто-
рону. А тут затемнело совершенно. Снизились. Вижу — па-
хота, и лошадь бежит. Но ровно или не ровно, не знаю.
Кричу: «Контакт!» Панкрат не сразу, но все-таки выклю-
чил. Мы стали на колеса, покатились. Вдруг перед нами
пустота. «Я говорил, полоса короткая!» — возопил Пан-
крат, беря на себя. В это время — сильный треск, удар, и
все остановилось.
«Вот и готово! — сказал я, ощупывая Панкратьева. —
Алексей Васильевич, ты цел?» В это время назад уже не
25
Сергей Никольской
Поломка корабля «Илья Муромец II» у ст. Режица, 27 сентября 1914 г.
было видно, так как пол между пилотской и кают-компа-
нией поднялся.
— Эй, вы там, живы?
— Живы! А вы?
— Тоже живы.
— Ну, слава Богу, что дешево отделались.
Я, оказывается, таки хватился грудью о броневое кресло
и стал потом задыхаться и кашлять кровью. Звонников ра-
зорвал себе кисть руки и весь окровавился. Он побежал на
станцию, так как должен был проходить наш эшелон, но
по дороге был взят в плен бабами. Когда нам передали, что
захвачен в плен летчик «не в нашей шапке» (шлем), ране-
ный и босой (ботинки и обмотки), то мы тотчас же посла-
ли мужиков, чтобы немедленно выпустить его и проводить
на вокзал. Сам я с Кулешовым и Ушаковым полез к мото-
рам выпускать воду из рубашек цилиндров, так как ночь
могла быть морозная, и тогда моторы пропали бы оконча-
тельно.
В темноте крушение представлялось грандиозным. Но
надежда сразу явилась в сердце: а все-таки сделаем маши-
26
На воздушном корабле
ну. Сами сломали, сами и построим. Около моторов мне
стало нехорошо. Я выполз, сел и начал задыхаться. При
кашле на платке оказалась кровь. Ну да разве на такие пус-
тяки обращаешь внимание? Прибежали наши солдаты —
ахают, охают. Поставили охрану и — к вокзалу. Нас ждали
дроги, но я ехать не мог и пошел пешком.
При разборе дела оказалось: приказ не стрелять по
«Муромцу» отдан по Варшавской линии. Виндаво-Рыбин-
ской же ничего не известно. Увидав «чудовище», ратники у
мостов и караулок подняли отчаянную стрельбу, которой
даже руководил жандарм. Когда мы пошли на Варшавскую
дорогу, то она только подхватила стрельбу Виндаво-Ры-
бинской.
Да и откуда кому знать, коли даже начальство, подходя
к «Муромцу», спрашивает: «А что, это то же самое, что
цеппелин?» Или же: «Да, хорошо, а откуда же он надувает-
ся?» Вряд ли самый маленький сопатый немчик не ответит
вам на вопрос, что такое «Цеппелин». А скажите-ка кому-
нибудь о роли тяжелой авиации на войне, о «Муромцах».
Да он просто глазами захлопает: « Да, я слыхал что-то в на-
чале войны о «Муромцах». Они оказались негодными, не
могли высоко подниматься...»
Эх, да и жаль же, что у немцев не было «Муромцев».
Тогда, вероятно, все бы о них знали. Принести на какую-
либо большую станцию, ну хоть Двинск, например, 22 пу-
да бомб, сделать шесть кругов и выпустить бомбы с убий-
ственной точностью, не дав ни одного промаха. Через 20
минут подходит второй, потом третий, и все это, несмотря
на всякую стрельбу и истребителей, методически, как на
ученье. «Да тогда и воевать нельзя!» — скажут вам. Ну а
немцы могли, когда немецкий комендант станции Млава
поседел после второго налета Горшкова? Небось кто был
на станции Рожище, тот к аэропланам далеко не питает
презрения. А немцы бросали бомбы скверно, и почти все.
По-видимому, они этим вопросом мало интересовались,
особенно пилоты. А от пилота зависит три четверти успеха.
На другое утро пошли осматривать машину и состав-
27
Сергей Никольской
лять акт о поломке. Поломка, в общем, немалая. При ударе
снесло нижнюю площадку, и кабина, упершись под углом,
остановилась. Остальной фюзеляж после остановки лег на
землю, дав перелом за пилотской каютой. Крылья с мото-
рами, упершись нижними краями, пошли дальше. Все мо-
торы легли на землю. Следовательно, надо заменить всю
переднюю часть фюзеляжа и по крайней мере в четырех
коробках — нижние поверхности.
Сказано — сделано. Живо разобрали корабль. Нашли
место для аэродрома. Послали телеграммы в Питер, и уже
через три недели аппарат был готов. Готов, да не совсем.
В первом 200-сильном «Сальмсоне» оказался погнут вал.
Просим мотор. Не дают. В это время в Питере разбивается
еще один «Муромец». Балтийцы не находят ничего умнее,
как разобрать моторы и свалить в общую кучу. Говорят:
«Вот из этого вам сделают мотор».
В конце ноября теряем терпение, разбираем аппарат,
грузим на поезд и едем в Брест-Литовск. Там собираем.
Но, оказывается, на заводе драма. Милые крошки инжене-
ры завода собрали мотор и навесили его на гномовский
станок. Там находился наш моторист Ушаков. Во-первых,
сборка оказалась неправильной. Ушаков поправил. Потом
Ушаков говорит: «Станок слаб; он для 80-сильного «Гно-
ма», а в «Сальмсоне» 200 сил».
— Ничего, — говорят, — хорошо будет.
Пробуют на малом газе — хорошо. Ушаков говорит:
«Дальше мы сами отрегулируем».
— Нет, — говорят, — нельзя, надо дать полный газ.
Дали полный — станок опрокинулся, и мотор разбился.
Конечно, шляпа Панкратьев! Надо было требовать у завода
новый мотор. А нет — так взять силой через военного ми-
нистра. А тут Ушаков приехал ни с чем, и стали они лепить
опять что-то. Тогда поехали мы в Варшаву к генералу
А.В. Каульбарсу (выдающийся деятель русского военного
воздухоплавания, в 1914 г. — Командующий авиацией Се-
веро-Западного фронта. — Прим. ред.). Тот руками развел:
сделать, дескать, ничего не могу. Повидали Грезо и Круте-
28
На воздушном корабле
«Илья Муромец I» штабс-капитана Руднева на фронте во Львове.
Ноябрь 1914 г.
ня (летчики легких авиаотрядов. — Прим. ред.). Говорим:
«У нас есть два чудных «Сальмсона» по 135 сил для аппара-
та «Вуазен». (А «Вуазен» был тогда последним словом тех-
ники.) Но и там не добились ничего.
В это время погиб механик Кулешов, возвращаясь в
Брест на автомобиле «Рено». Скользкая дорога; рвануло
руль, зад забросило, ударило о камень, разбило колесо.
Машина перевернулась и раздавила трахею Николаю Се-
меновичу. Грустно это было. Веселый, жизнерадостный,
знающий и с такой охотой делавший свое дело милый наш
Николай Семенович, и вдруг погиб от такого пустячного
случая.
Съездил я в Питер торопить мотор. Что-то сложили и
на днях посылают нам. У нас давно все готово.
В это время Руднев во Львове забуянил. Вдруг поднял
крик, что на «Муромце» нельзя летать, что он больше
1100 м не может взять и т.п. Я думаю, что ему было обеща-
но хорошее место Великим Князем Александром Михай-
ловичем8, который всегда был врагом «Муромцев». Но
свою репутацию Руднев погубил. Ведь над Перемышлем
наши «Фарманы» ходили на 500 м. Ну, иди на 1000, хоть
29
Сергей Никольской
Полет Сикорского на рудневском «Илье Муромце I» в Яблонне, 1915 г.
Была взята высота в 2000 метров.
попробуй, покажи, что над «Муромцем» надо работать!
Ведь два-три полета, и Перемышлю пришлось бы весьма
плохо. Да и про высоту неправда, потому что я сам видел,
как потом, когда привезли аппарат Руднева, Сикорский
взял на нем 2000 м. Да и мы с огромной нагрузкой были на
1400.
Эх, Михаил Владимирович Шидловский!9 Не знаю, где
вы теперь. Знаю только, что послать бы вам тогда один ис-
правный мотор 2-му «Муромцу». Тем более 200-сильный!
Ведь все равно потом их все в хлам выбросили. И загнули
бы мы вам и «Муромцам» такую рекламу, что не надо было
бы потом стольких усилий. А глядя на нас, и Руднев выка-
тился бы. Человек он самолюбивый, и нам первым лететь
никогда не позволил бы. А вы почему-то смотрели на нас
враждебно, особенно старались потом отнять сколько
можно людей и имущества. Да, не умели вы подбирать лю-
дей, и Великий Князь Александр Михайлович вам поряд-
ком напакостил, присылая летчиков, выгнанных из отря-
дов. Ведь, грешным делом, Эскадра наша была такая бога-
дельня! Из 58 свободных офицеров я не мог найти себе на
30
На воздушном корабле
14-й корабль второго артиллериста, и должность у меня
так и осталась вакантной. И после вашего ухода, когда мне
было замечено, что я лишаю одного человека в Эскадре
столовых денег, мне пришлось заявить, что достойного по-
лучать их не нашел. Эх, Бог вам судья; а жаль, жаль...
Получили мы следующую телеграмму: «Сформирована
Эскадра Воздушных Кораблей, собирается в Яблонне под
Варшавой. 2-му «Муромцу» присоединиться к эскадре».
(Приказ о формировании Эскадры Воздушных Кораблей
Высочайше утвержден 10 декабря 1914 г. — Прим. ред.)
Одновременно получили сведения, что мотор везут.
Мотор решили поставить и перелететь в Яблонну.
ЭСКАДРА ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ.
ЯБЛОННА, 1915 г.
Январь. Звонников уехал в полк. Я было тоже хотел по-
даться туда же. Поговорил с Панкратом, как лучше. С дру-
гой стороны, мы оба уже многое знаем по тяжелой авиа-
Палатка корабля «Илья Муромец II». Яблонна, 1915 г.
31
Сергей Никольской
ции. Стоит ли бросать дело? Решили ради дела оставаться
и работать вместе.
Мотор прислали, поставили... Не годится никуда. Разо-
брали корабль и поехали в Яблонну. В Яблонне, кроме
своих, нас встретили недружелюбно. Мы поселились не в
местечке, а на дачах. Там же, в лесу на противоположном
конце аэродрома, поставили палатку. Собрали корабль.
Я стал собирать «Фарман-7», который вывез из Бреста.
Наконец, получили мотор. Кажется, для этого еще кто-
то должен был угробиться («Илья Муромец IV» разбит при
сдаче 30 октября 1914 г. — Прим. ред.). Вылетели на пробу.
Корабль (такое теперь стало официальное название) рва-
нулся кверху. Я вижу, что скорость нормальная. Ну, зна-
чит, ничего. Панкрат шумит: «Не могу справиться, лезет
кверху!» Я говорю: «Ну что, тогда я уменьшу газ, пойдет
ровнее».
— Нет, нет, — кричит, — не надо!
— Ах так? Ну так посмотри!
Я уменьшил газ, и корабль пошел ровнее.
— Ну что., видал?
— Уф, — говорит, — а я испугался, думал, что регули-
ровка неправильная.
— Нет, — говорю, — корабль совсем порожний, ну, его
и потянуло кверху. И ради Бога, не смотри ты на эти ду-
рацкие ступеньки с углами. Во-первых, они для сапожни-
ков, а во-вторых, у нас есть индикатор «Саф», который все
отлично показывает.
Мотор все-таки «бьет», но плюем на все и идем на вы-
соту. Я точно заметил скорость, на которой мы оторвались.
И вот идем выше 1000. Сел я за руль и набираю сотню за
сотней. Когда перевалило за 2000, Панкрат взмолился:
— Ой, — говорит, — довольно!
А я тяну и тяну. Дотянул до 2250, уже Панкрат крепко
пристал. Ну тогда пошли вниз. Все-таки рекорд высоты на
старом «Муромце» за нами.
Прилетали немцы, бросали бомбы. Видали мы беспоря-
32
На воздушном корабле
Экипаж «Киевского» корабля Поручик Башко, прапорщик Андреев, ка-
питан Горшков, 1915 г.
док на большом аэродроме и порядок у себя. Наблюдали
забавные сценки.
Начались первые полеты, сперва Горшкова, потом и
Бродовича. Начну по порядку. Игорь Иванович выпустил
следующий тип «Муромца» — облегченный (тип «В». —
Прим. ред.) — и поставил на него «Аргусы» с учебного «Ки-
евского», коим командовал Горшков. И вот пробный полет
дал 3500 м высоты. Горшков полетел на позиции, забрал 46
штук бомб и с поручиком Башко10 и штабс-капитаном
Наумовым отправился на станцию Млава. Да так и начал:
Млава, Вилленберг, Сольдау, опять Млава и т.д. (описы-
ваемые события происходили в феврале 1915 г. — Прим.
ред.). Результаты сразу сказались. Пленные показывают,
что это черт знает что. Все с ума посходили, а население,
живущее близ вокзала, все рано утром уходит в лес, «ins
Grime» (в зелень [нем.]. — Прим. ред.). О «Муромцах» заго-
ворили; Великий Князь Александр Михайлович, вероятно,
чувствовал себя неважно. Горшков получает золотое ору-
жие и передает корабль Башко.
2 «Муромцы» в бою
33
Сергей Никольской
В марте «выходит в свет» Бродович, имея моторы быв-
шие Руднева. Не так смело, как Горшков, но с неменьшей
удачей действует и он. Например, отдает визит на аэро-
дром к немцам в Санники и ссыпает туда 21 бомбу. Я в это
время практикуюсь взлетать и садиться на «Муромце», а
затем занимаюсь прицелами и бомбометанием. Достигаю
значительной точности в попаданиях. Тренируюсь на «се-
мерке».
В связи с новой организацией Эскадры у нас отбирают
сколько могут имущества, все автомобили, кроме одного, и
половину людей. Вот последнее, по-моему, дикая и ненуж-
ная мера. Раньше экипаж состоял из 40 человек. Сюда вхо-
дили механики, шоферы, фельдшер, денщики. Этого было
достаточно. В случае чего корабль можно было вывести и
ввести в палатку, не прибегая к посторонней помощи.
Свои люди окарауливали корабль, и наряд не ложился
большим бременем на команду. Теперь же оставалось все-
го 22, это с денщиками. Значит, рабочей силы 19 человек,
а вот с этим-то уж ничего не сделаешь. Зато вводится но-
вый элемент — «строевая рота», которая и высылает наряд
на все работы.
Ну и намучились же мы с этой системой потом. Делали,
конечно, все сами, часто входили в соглашение с другими
кораблями, так как эта дрянь никогда вовремя не являлась,
ничего не умела и не желала уметь. А что после революции
началось, так лучше и не вспоминать.
В экипаже корабля работали все. Я сам несколько раз
видал фельдшера Веселова на экстренных работах. Вот тут-
то однажды и случился казус. Был сильный ветер, и велено
было всем дежурить у палаток. У нас был большой опыт,
палатка стояла хорошо, и мы отправили к ней четырех че-
ловек. Да два раза ночью наведывался офицер. Наутро ока-
залось, что на большом аэродроме ни одной палатки — все
лежат. Мы злорадствуем.
Но тут дело было не только в этом. Завод уже прислал
следующие облегченные «Муромцы» и моторы к ним анг-
лийские — «Санбим». Алехнович11 (5-й «Муромец») уже
34
На воздушном корабле
Сборка 2-го корабля, аэродром в Яблонне, 1915 г.
получил таковой. Шестой тоже (ставили два «Сальмсона»
по 200 сил). А мы еще нет. В этом, оказывается, заключа-
лось неудовольствие на нас начальства: наш корабль уже
был на аэродроме и собран, но нам официально не переда-
вался.
День-два прошло — палатки лежат, мы слегка издева-
емся. На третий день решаем втянуть свою палатку поглуб-
же в лес. С утра выводим «старика», валим палатку, пере-
крываем канаву с водою и к вечеру ставим палатку и зака-
тываем корабль. Пошел я на большой аэродром и начинаю
скулить: черт знает что, новые машины мокнут и жарятся
на солнце, когда всякий хлам стоит в палатке. Я тогда к
Игорю Ивановичу.
— Игорь Иванович, а для нас корабль готов?
— Да, — говорит, — уже давно готов.
— Вот, — говорю, — жалость-то. А теперь он под дож-
дем будет мокнуть, а у нас палатка лишняя.
— Как, — говорит, — так?
— А так, — говорю, — что мы свою сегодня утром сами
35
Сергей Никольской
свалили, а к вечеру поставили. А то ночью, должно, дождь
соберется.
— Да-да, это надо подумать.
А здесь же в собрании все начальство. У меня на всякий
случай взят с собой один человек для связи, и люди с аэро-
дрома не расходятся.
— Да-да, конечно, следовало бы новый держать в па-
латке, а старый — на дворе. Поручик Кссилов, посмотри-
те, который номер?
(Я уже послал за людьми.)
— Да вот тот, что стоит невдалеке от собранил, с тупой
мордой.
Я поднимаюсь:
— Так разрешите перекатить?
— Хорошо, только как с людьми?
— Не извольте беспокоиться. Это я беру на себя.
Вышел. Мои молодцы уже тут.
— Забирай, ребята, — говорю.
И вот мои с гвалтом и гиком потащили корабль. Я на
них цыкнул:
— Ну вас! Тише! А то догонят и отнимут.
Сам вернулся в собрание. Там только головами качают.
— Да этот второй корабль точно кагал какой-то. Все за
одного, и тронуть-то никого нельзя.
Май 1915г., Бродович и Башко улетели во Львов. К нам
приехал лейтенант Лавров12, принимает 1-й корабль. Меня
опять уговаривают принять корабль. Расхлопал свой ко-
рабль Фирсов. Лежит в лазарете и оттуда уверяет, что это
совсем не он виноват, а кто-то другой. Лично я поломку
видел и считаю, что при всякой потере скорости в конце
концов будет поломка, если вовремя не ткнуть вниз и не
набрать скорости. Головин разгромил учебный, да так, что
только чудом каким-то жив остался.
Оказывается, в штабе была манера каждому из летчиков
в отдельности говорить разные лестные вещи про него од-
ного, ругая на чем свет стоит остальных. Но вышло неваж-
но, потому что публика оказалась большею частью дружная
36
На воздушном корабле
3-й корабль Бродовича перед эллингом. Львов, 1915 г.
и сговорилась между собою. Дело-то и кончилось большим
смехом.
Моторы, что нам прислали, по-видимому, весьма не-
важные. Уже сразу видно несколько конструктивных глу-
постей: одиночное зажигание, свеча на крышке цилиндра,
большое лобовое сопротивление. Есть еще кое-что, но с
этим можно и примириться.
Бродович во Львове поднял бучу. В результате его стали
обвинять в чем-то гадком и добились его отъезда из Дейст-
вующей армии. Не верю. Бродович слишком порядочный
человек.
Предлагали принять 3-й корабль. Я отказался. Мне что-
то скверно. Ложусь в госпиталь в Варшаве. Чуть не сошел
там с ума и сбежал при первой возможности,
Как между всеми этими перипетиями скрасила нам
жизнь Александринка! Целая группа молодежи, и с ними
Кондрат, Яковлев и привезший их в Варшаву Петровский.
Вся эта публика — веселая, славная! — бывает у нас. Мы
ездим к позициям, где устраиваем катанье на аппаратах.
(В Российском Государственном Военно-Историческом
37
Сергей Никольской
архиве, в фонде Эскадры Воздушных Кораблей хранится
документ — выговор военному летчику Никольскому за са-
мовольное катание посторонних лиц на самолете. — Прим.
ред.) Вечером на спектакле, а потом — кататься по Уяздов-
ской и к «Белой акации». Чудная неделя душевного отдыха.
А мне все хуже. Наконец, отпускают в отпуск на месяц,
и я уезжаю в Крым. Забываю, что где-то война, и в месяц
зарубцовываю легкое.
ПЕРВЫЕ БОЕВЫЕ ПОЛЕТЫ. ОТСТУПЛЕНИЕ
В середине июля еду в Эскадру. Подъезжаю к Бресту.
Говорят: тю-тю, Варшава, — была, да сплыла. Спраши-
ваю — не знает ли кто чего о «Муромцах». Кто-то говорит,
что видел их около Белостока. Еду в Белосток. Говорят:
были где-то здесь, но уже давно не видать никого. Должно,
куда-то ушли. Узнаю на станции, что эшелоны с «Муром-
цами» были направлены в Лиду Виленской губернии (в
мае—июне 1915 г. — Прим. ред.). Еду в Лиду и там нахожу
всю Эскадру.
Масса нового народа, мне незнакомого. Воздухоплава-
тель Нижевский тоже пристроился к эскадре, и вообще
масса новостей.
Команду 3-м кораблем принял Озерский13, и они с
Башко натворили таких дел, что только держись. «Киев-
ский», например, взорвал поезд со снарядами. Потом це-
лый ряд красивых бомбометаний вроде пяти штук пудовых
бомб в колонну грузовиков, шедших по шоссе. И ни одно-
го промаха. В конце концов 5 июля на них нападают нем-
цы и набивают им рыло основательно. Башко ранят, но он
доводит корабль почти до дома. Однако, по обычаю, лома-
ет его, так что в армии только один «3-й». Наши в Яблонне
извелись и перед отступлением свезли сколько можно бы-
ло бомб немцам. Летали Лавров, Панкратьев и Алехнович.
Летали по два раза. Алехнович даже своим появлением дал
возможность прорваться какой-то нашей части, бывшей
уже в почти безвыходном положении.
38
На воздушном корабле
Аэродром Эскадры в Лиде, 1915 г.
Одним словом, сделали, что могли, и перелетели в Бе-
лосток. Затем часть публики переехала обратно и перевела
по воздуху оставшиеся корабли. Во время перелета у Пан-
кратьева случились неприятности. Неопытный помощник,
сидевший на руле, дал кораблю скользнуть на крыло. Пан-
кратьев подхватил и выровнял машину, но потерял на этом
около 1000 м высоты. Хорошо, что был достаточный запас.
Из Белостока, тоже частью по воздуху, эскадра перебра-
лась в Лиду, где я и застал ее наконец.
У нас на корабле новый артиллерийский офицер — по-
ручик Павлов14, очень милый. К нам же пристроился толь-
ко что выпущенный летчик подпоручик Павлов15. Он ма-
ленького роста и молод до неприличия. Поэтому его, в от-
личие от поручика Павлова, зовут Павликом. В Школе он
39
Сергей Никольской
Станция Лида. Снимок сделан с «Муромца».
был еще юнкером, а теперь подпоручик. С ним вообще ряд
«кипроко». Во-первых, дамы приняли его за переодетую
девицу, так как он почему-то запустил себе довольно длин-
ную шевелюру. Кажется, оправдывался тем, что он казак.
Эта шевелюра сыграла с ним довольно оригинальную ис-
торию.
В саду дома, где мы поселились, был пчельник и масса
фруктов. Павлик лакомился грушами и чем-то не понра-
вился пчелам. Они на него напали, запутались в волосах и
порядочно покусали. Надо было видеть, как Павлик но-
сился по саду, забыв, где калитка. Потом он относился к
пчелам с величайшим недоверием, выходя за фруктами
только по вечерам.
В Лиде мы делаем ряд полетов. Подучиваем кое-кого из
40
На воздушном корабле
новых. Кстати выясняем, что бедняга Павлик совершенно
не умеет ориентироваться. Посадят его за штурвал и гово-
рят: ну-ка, ворочайте налево, а теперь направо. А теперь
домой, на аэродром. И бедный Павлик никак не может
найти аэродром.
Мы с Павловым занимаемся бомбометанием. Каждый
раз набираем булыжника; сначала сбрасываем пристрелоч-
ный, а затем — то в речку, то в развалины кирпичного за-
вода. Попадания великолепные, и я насобачился настоль-
ко, что попадаю в самые мелкие цели.
Привезли разбитый «Киевский» корабль Башко, он
сильно побит пулями, преимущественно разрывными. При-
ехал и сам Башко. Он еще забинтован, и из его головы и
ног все время вылезают мелкие осколки разрывных пуль,
которыми он и был порядком изранен. Его моторы пере-
ставляют на новый корабль.
Мы волнуемся и настаиваем, чтобы нас пустили на
фронт около Ковно и Вильны, так как здееь начинают на-
жимать немцы. Хотим идти пятью кораблями сразу, но на-
чальство что-то весьма неодобрительно к этому относится.
Мы на 2-м корабле летим в Лавны (район Скидели на
Немане), где отыскиваем промежуточную базу для дейст-
вия на два фронта: на Ковно и на Гродно. Чудный перелет-
прогулка. Садимся в одном месте, осматриваем и перелета-
ем на другое.
Только что сели; болтаем с крестьянами. Панкратьев
пошел в соседний лесок. Вдруг видим, что по направлению
к нам ползком подбирается цепь, человек двенадцать. Ока-
зывается, со станции Скид ель выслали воинскую часть —
захватить спустившийся неприятельский аппарат. Цепь за-
легла шагах в тридцати. Я иду навстречу и спрашиваю, что,
собственно, такое они тут делают и не маневры ли у них в
этом месте. Старший в цепи унтер-офицер мирно со мною
разговаривает. Говорит: послан захватить аппарат. Я гово-
рю, что аппарат мы им не дадим, и предъявляю свое удо-
стоверение личности. Он говорит, что это все равно и ап-
парат они захватят.
41
Командир «Киевского» корабля поручик Башко, раненный после боя
с неприятельскими «Альбатросами». Июль 1915 г.
На воздушном корабле
— Ну, — говорю, — коли будете захватывать, так я вас
всех перестреляю, и ничего мне за это не будет. У нас два
пулемета, а вас слишком мало. Идите обратно за подкреп-
лением и тогда приходите, потому что полетим мы отсюда
только к вечеру. Вы успеете все сделать, что вам надо.
— Да нет, — говорит, — у нас больше народу нет.
— Ну, — говорю, — тогда ваше дело табак. Ушаков! По-
ставь пулемет на верхнюю площадку!
Ушаков появляется наверху с пулеметом. Цепь так же
ползком начинает осаживать назад. Унтер чешет затылок,
не зная, как быть.
— Ну что, — говорю, — видите, что наша взяла? Да вы
смотрите: мы вас уже окружили! — и показываю на подхо-
дящего сзади из леса самым мирным образом Панкратьева.
Унтер смутился окончательно. Тогда я расхохотался и
говорю:
— Погоди, сейчас покажем предписание с печатью.
Панкратьев дал предписание. Унтер долго вертел, нако-
нец согласился, что мы русские, и даже выставил охрану,
послав на станцию уведомление, что аэроплан свой.
Осмотрели мы имение, барский дом, парк. Нашли все
пригодным и вечерком снялись обратно в Лиду.
Как дивно красиво садилось солнце и освещало массы
кучевых облаков, с которыми мы летели на одинаковой
высоте и отчасти выше! Какой восторг — полет вообще!
А тут нас еще в корабле была большая компания, и кругом
красота неописуемая. Я даже стал кричать: «Да здравствует
Жюль Берн!» Публика со мною согласилась. Да разве же не
прав я был? Ведь какая красота — перелеты, и если бы не
война, то сколько удовольствия доставили бы они! Лети
куда хочешь. Понравилось место — сел. Хорошо — пожил
день, два, три. Не понравилось — заводи моторы, кати
дальше!
На аэродроме новости: привезли четыре мотора Русско-
Балтийского завода. Приехал сам конструктор, и их ставят
на корабль. Моторы, говорят, хорошие — типа немецких,
по 150 сил, шесть цилиндров. Начинаются скачки с пре-
43
Сергей Никольской
пятствиями: кто получит этот корабль. Главные кандидаты:
Лавров, Панкратьев, Алехнович. В штабе думают, иначе
говоря — взвешивают все «про и контра». Ура! Корабль
достается Панкратьеву, значит — нам.
Вызываются наши мотористы, и им объясняются все
таинства моторов. Иду смотреть и я. И что же вижу? Чис-
тейший «Бенц» авиационный, копия точнейшая, даже труб-
ки для проводов те же самые. Мы все сначала относимся к
конструктору с благоговением. Но мало-помалу благогове-
ние проходит. Оказывается, не святые горшки лепят. Мо-
торы ничего сложного не представляют. Обыкновенные
стационарные авиационные моторы. Но правда, слов нет —
хороши, с такими моторами можно работать. Конструктор
В.В. Киреев16 страшно серьезен. Но мы уже усмотрели, что
вся конструкция построена по способу профессоров Пере-
колкина и Глазенапа, то есть просто содрана с безбожной
точностью.
29 июля пробуем корабль — хорошо. Я работаю немно-
го по регулировке и выбираю, где оказывается слабина. Ре-
шаем делать пробу на высоту. Пристраиваю наш неиз-
менный «Саф». Дают нам новый прицел, и в корабле уже
новые кассеты для бомб. Прицел смешанной системы,
числится — Сикорского, но там уже есть два уровня. Одна-
ко пристрелка рекомендуется столь дикая, что мы решаем
продолжать свою, уже выдержавшую испытания и кри-
тику.
Пошли пробовать на высоту. Но день подозрителен по
шквалистое™. И действительно, вышли на 2600 м и попали
в грозовые облака. Там нас начало крутить. Мы — оттуда.
Аэродрома нет, кругом облака. Мы из облаков в ту сторону,
где посветлее. Выбились, пошли вниз. Местность какая-то
чужая. Где мы? Определиться не можем. Карты, как на грех,
с собою не захватили, считая полет обычным аэродром-
ным. Да и все карты остались в старом корабле. С нами —
помощник начальника Эскадры полковник В.В. Витков-
ский17. Плутали, плутали — все без толка. А уже вечереет.
Панкрат спрашивает, не над немцами ли мы. Я говорю:
44
Командир 2-го корабля штабс-капитан Панкратьев.
Сергей Никольской
«Нет, потому что все крыши целы и скот на полях бродит».
Нашли железную дорогу, а в которую сторону по ней
лететь, не знаем. Решили садиться. Нашли место, сели.
Спрашиваем местных жителей: «Далеко до Лиды?» Гово-
рят: «Верст тридцать». Оказывается, ушли к северо-западу.
Полковник подходит к Панкратьеву и официальным тоном
говорит:
— Капитан, я вам делаю выговор за небрежную органи-
зацию полета.
Панкрат — руку к козырьку, и ни слова. Оно, конечно,
так, но все же церемония, по-моему, излишняя.
Как оказалось впоследствии, полковник обладал весьма
несчастным свойством. Как он летит с кем-нибудь, ну,
значит, готово: что-нибудь стрясется — не то, так другое.
Ну да я поговорю об этом впоследствии. И прозвали наши
его рыбьим глазом. Как в полете, так и сглазит, и полет из
рук вон плох.
В августе мы на аэродроме производим опыт с грузо-
подъемностью. Берем с собою бомбу в 25 пудов весом. Вы-
шина ее — 2 аршина 10 вершков, насыпана песком. Тут
происходит опять «кипроко». Генерал Шидловский должен
ехать в 8 ч вечера в Ставку, где нужно доложить об опытах.
Уже в 6 ч вспомнили, что хорошо бы иметь фотографию.
Но вот беда: фотографический кабинет помещается при
штабе, и туда надо посылать за фотографиями. Пока их
привезут, будет уже поздно. А в эскадре уже проведен
принцип централизации. Все собрано при штабе, и у ко-
раблей все имущество отобрано, в том числе и фотогра-
фия.
Генерал крякает.
— Не извольте беспокоиться. Все будет!
— Как так?
— Ничего, сделаем. Послать младшего моториста со
второго мотора!
— Терентьев, надо снять группу с бомбой.
— Есть! Я уже все приготовил.
— Ага, так, правильно. Господа, прошу стать в группу.
46
На воздушном корабле
Взлет 2-го корабля с 25-пудовой бомбой.
Все становятся перед кораблем, посередине — бомба.
Терентьев с аппаратом Герца: щелк, и готово.
— Подвязывай бомбу, заводи моторы!
Бомбу быстро прицепили под фюзеляжем, притянули
тросом и конец его вставили в щель вроде замочной сква-
жины. Конец троса имеет подобие ключа, вставленного в
щель и повернутого поперек ее. Один поворот рычагом, и
его бородка станет вдоль щели, проскочит в нее, и бомба
пошла.
Моторы заведены. Нас еще раз снимают, и мы взлета-
ем. Набираем за один круг 1200 м. Идем над аэродромом и
в левом углу его сбрасываем бомбу. У Павлова что-то за-
ело. Я подбежал и французским ключом повернул бородку.
Бомба пошла. Панкрат, сидя на руле, полагал, как и мы
все, что корабль прыгнет, освободившись от тяжести в 25
пудов, и приготовился ко всяким случайностям, сильно
вцепившись в штурвал. Наконец, выйдя из терпения, кри-
чит: «Да когда же вы ее сбросите?» А мы, уткнувшись носа-
ми в люк, смотрим, как бомба ляпнула на поле, разбросав
вокруг себя комья земли и оставив большую черную во-
47
Сергей Никольской
ронку, точно она была разрывная. Корабль даже не вздрог-
нул.
— Да уж давно сбросили, — говорю я, — можно малый
газ.
Снижаемся и садимся. Подъезжает на автомобиле гене-
рал, спрашивает о впечатлении и собирается ехать на вок-
зал. В этот момент ему подносят, правда, немного сырой,
но вполне готовый снимок нашей группы с кораблем и
бомбой, размера 13 на 18. А прошло всего 20 минут.
— Как же это так? — спрашивает генерал. — Кто же из
фотографов работал?
— Фотографов у нас нет, — говорим, — работал мото-
рист.
Генерал качает головой, благодарит, берет снимок и
уезжает. Публика наша с остальных кораблей и штаб кача-
ют головами и ворчат: «Ну и чертов корабль. Все у них
есть, ничем не проймешь». А бомба, оказывается, на целую
сажень ушла в землю и шла с таким страшным ревом, что
всем жутко стало. Да, гостинчик выходит симпатичный.
В это время приходит весть о падении Ковно (22 авгу-
ста. — Прим. ред.). Немцы лавиной наваливаются на него,
и в два дня с городом покончено. Мы опять уже требуем от
начальства, чтобы нас пустили против немцев, что немцы
идут скопом, и мы шестью кораблями можем их поряд-
ком порастрепать. Я и помощник 5-го корабля поручик
A.M. Констенчик18 спешно выезжаем в Вильно для приис-
кания аэродромов.
Вильно уже накануне эвакуации. Настроение в городе
подавленное. Массы народа около иконы Остробрамской
Божией Матери. Мы осматриваем район Антоколя и затем
на автомобиле — окрестности к юго-западу. Там спешно
заканчиваются окопы. Видели сбитый нашими войсками
наш же аппарат «Вуазен», вылетевший из Ковно. Какая
жалость! Аппарат новешенький, разбит вдребезги. Летчи-
ки, слава Богу, живы, но сильно подбились.
Выбрали аэродромы, отметив их на карте, обозначили
номера и к каждому приложили краткое описание, так на-
48
На воздушном корабле
зываемую легенду. В Вильно встретили летчика поручика
Левшановского. Он вылетел из Ковно. С негодованием
рассказывает обо всем, что случилось, о бегстве комендан-
та. Они вылетели вечером в темноте, когда на аэродроме
уже были цепи противника, так что при взлете все были
обстреляны. Все запасные аппараты отряда частью сожгли,
частью бросили, сняв только несколько моторов.
О Господи! Сколько гадости на свете, и как все это гру-
стно. Есаул Тарарин сбит немцами и упал в их расположе-
нии. Левшановский один сел в Антокольском предместье и
об остальных ничего не знает. Едем обратно.
Все заняло двое суток. Работа закончена вполне. По до-
роге встречаем эшелон гвардии, идущей к Вильно. Но свой
полк я прозевал. Он прошел ночью.
ПЕРЕЛЕТ ВО ПСКОВ
Моя работа вся насмарку. Эскадра эвакуируется, а ко-
раблям приказано перелететь во Псков. Идет всего шесть
кораблей. Организуем перелет таким образом: летят Пан-
кратьев, я, Павлов, мотористы Ушаков и Мюллер, мой
брат, старший механик Эскадры лейтенант флота Михаил
Николаевич Никольской, и конструктор Русско-Балтий-
ских моторов Киреев — всего семь человек. Бензина взяли
полный запас — 32 пуда и еще семь двухпудовых банок по-
ставили в каюту. Масла хватит на двенадцать часов лета.
Итого: бензина 46 пудов, масла 3 пуда, экипаж — 35 пудов,
вооружение (два пулемета, две винтовки, два «маузера»,
патроны) — 4 пуда, багаж и инструменты — 6 пудов, запас-
ные части к моторам — 2 пуда, всего 96 пудов нагрузки.
14 августа в 6 ч 11 мин утра вылетели. Курс — норд-вест
27. Имели боковой ветер от 7 до 9 м/с. Взлетели, провери-
ли прокладку курса. Курс правильный. Имеем боковой ве-
тер 8 м/с. Пробили слой облаков и пошли по компасу и по
счислению. Через 1 ч 20 мин должна быть река Вилия.
Качает. Накрапывает мелкий дождь. Пробиваем второй
слой облаков. Дождь продолжается. Вверху еще облака, и
49
Сергей Никольской
из всех дождит. Через 1 час 15 мин решили проверить счис-
ление. Идем вниз, пробиваем облака, и перед нами Вилия.
Я начинаю напевать из «Веселой вдовы»: «Вилия, о Вилия,
о дева лесов...»
Дождь сильнее. Решаем садиться. Сели под дождем в
тринадцати верстах от Свенцян. Место препоганое, так что
взлет приходится приготовлять, срывая кочки и засыпая
лужи и маленькое болотце. Закончив работы, иду бродить
вместе с братом в соседний лесок. И на что же натыкаюсь?
Гибель рыжиков, то есть такая масса, что буквально ступа-
ешь по гнездам. Да какие маленькие, крепенькие! Эх, вот
благодать-то! И нельзя собирать. Ну куда же? Что еще
дальше будет? Масса и других грибов. А мы такие оба лю-
бители их и только любовались, да еще опрокидывали но-
гами громадные мухоморы.
Ночуем в соседнем помещичьем доме. Хозяева в пани-
ке: уезжать или нет? Когда могут быть немцы? Я говорю:
«Недели через две наверняка, может быть, немного рань-
ше, немного позже». Возмущаются тем, что крестьяне и
помещики, уезжая, жгут хлеб. Спрашивают: русские жгут?
«Нет, — говорю, — сами». Но думаю, что и войска при от-
ступлении вряд ли оставят, особенно если запасы большие.
Крестьяне уже и здесь начинают трогаться с возами и
скарбом к востоку.
На другой день в 6 ч 42 мин утра снимаемся дальше.
Курс — норд-вест 12, так как ветер уменьшился. Низкие
облака, из которых временами моросит дождь. Корабль на-
мок и отяжелел. Долго бежим, хотя часть бензина уже вы-
горела, и наконец отрываемся от земли. Опять пробиваем
облака. Первый слой, второй слой, дальше — третий и ба-
шенные кумюлюсы. Идем опять по компасу, не видя зем-
ли. Через 45 мин говорю, что по счислению проходим
Двинские озера и впереди Двина. Пробиваем облака и ви-
дим влево озеро Нарочь, а впереди Двина, и мерещится
Двинск. Ближе, ближе, и вот на берегу Двины видим: на
поле стоят два «Муромца». Наши сидят! Садимся и мы.
Оказывается — Головин19 (6-й корабль) и Шаров20 (4-й).
50
На воздушном корабле
Дождь и качка доняли и их, и они сидят здесь со вчераш-
него дня, Лавров (1-й корабль), Алехнович (5-й корабль) и
Башко («Киевский» 7-й корабль) пошли дальше. Поле пре-
восходное. Решили сделать остановку и побродить по Двин-
ску. Дождь перестал. В Двинске встретили сотника Экес-
парре. Он мой товарищ по школе, группы Панкратьева, но
не окончивший школы, и ныне командир мотоциклетной
команды. Уговорили его лететь с нами. Были в кинемато-
графе.
Ночевали в гостинице и еще затемно выехали на аэро-
дром. Погода прояснела, облаков нет, но ветер сильнее и
опять сбоку. Взлетели в 4 ч 44 мин, проверили курс и стали
лезть на высоту. Забрали 3000 м и пошли. Ориентировку
вел Павлов, и там же был Киреев. Я с братом располагался
около дверей и любовался видами. От солнца нагрелись
банки из-под бензина (бензин весь перекачали в баки) и
сильно насытили воздух его парами. Я как будто даже слег-
ка угорел. Голова стала тяжелая, и стало поташнивать.
А тут еще высота 3100 м, так что мне тяжело было управ-
лять. Но за штурвал посадили Ушакова, и я освободился.
В воздухе дымка, и видимость неважная.
Перелетаем Виндаво-Рыбинскую железную дорогу. Ока-
зывается, наши ее прозевали. Я видел и передал об этом
Кирееву. А он, балда, не передал нашим в пилотской. Вто-
рого экземпляра карт не было, и карта была у Павлова.
Я вдали заметил город Люцин, и слева мерещилась Режи-
ца. Я стал замечать, что мы мало-помалу уклоняемся от
курса к востоку. Я пошел в пилотскую, заглянул на компас
и заявил, что курс не верен. Мы берем на 10 градусов оши-
бочно, и надо держать ближе к весту. Тогда Панкратьев
спросил Павлова, где мы находимся. Павлов растерялся и
ответил, что не знает. Тогда Панкратьев накинулся на не-
го, да и на меня, кстати. Я сказал, что не имел карты, но
что я курс проложил и не надо было от него уклоняться.
— Да где же железная дорога?
— Какая? Варшавская влево верст на 30—40, а Виндаво-
51
Сергей Никольской
Рыбинскую мы пересекли верстах в пятнадцати от Люци-
на. Она теперь позади верстах в восьмидесяти.
Показал запись в своей книжке, время прохода желез-
ной дороги. Приблизительно определил, что находимся в
районе болот, показанных на карте. И, как оказалось впо-
следствии, вполне правильно. А внизу, как на грех, ни од-
ного ориентира: лес да болото.
— Ничего, — говорю, — принимай только левее, а то
сильно уклоняемся от курса. А дойдем до ориентировоч-
ных пунктов, тогда определимся.
Убавили высоту. Панкратьев шумит: «Я требую точного
положения!» Павлов совсем растерялся, тем более — карта
10-верстная, где уж тут определить точно. Бедняга Пупс
(как его прозвали) совсем терялся, когда Панкратьев начи-
нал кричать. Да и правда, Панкратьев в это время стано-
вился порядочно несносным. Я, в свою очередь, начинаю
сердиться и требую изменения курса влево. Панкратьев уп-
рямится и, наоборот, велит Ушакову держать правее. В это
время впереди показывается город. Я вижу реку, церкви и
каменные дома. Крайне необдуманно ляпаю: «Остров!»
Панкратьев берет карту, всматривается и говорит: «Нет,
это не Остров, река не с той стороны». Я уже и сам вижу,
что не Остров. Нет железной дороги. Да ведь я же знаю на-
верное, что мы уклонились вправо. Начинаем искать по
карте. Прикидываю наш теперешний курс, то есть что дало
нам уклонение, примерное расстояние по времени. Прово-
дя линию Двинск—Люцин, вижу, что это должна быть
Опочка. Проверяю по карте — она и есть. Говорю: «Опоч-
ка». Панкратьев шумит: «Не верю!»
— Вот река, — говорю. — Так?
— Так.
— Вот монастырь. Так?
— Так.
— Вон большая дорога. Так?
— Так. Ну что же, теперь правильно, — ворчит, — пово-
рачивай к весту.
Я дал правильный курс. Зачем уклонялись к востоку?
52
На воздушном корабле
Панкратьев все же старается доказать мне, что я виноват.
Я не даюсь.
— Почему ты не пришел сказать, что проходим желез-
ную дорогу?
— Да вас там было четверо. Никак не предполагал, что
прозеваете. А кроме того, я сказал Кирееву и думал, что он
передаст.
Панкратьев завел волынку и отчитывает меня, что я
должен был вести ориентировку и не давать кораблю укло-
няться, а не поручать Кирееву, штатскому человеку, и
проч. и проч. Я решил молчать. Просмотрел карту, запом-
нил, что впереди, и ушел опять к дверям.
Идем медленно. Мешает усилившийся ветер. Пошел,
посоветовал уменьшить высоту. Стало лучше. Прошли
Остров, все идет гладко. За Островом облака, хотя и не-
много. Я в это время управлял и перед облаками попросил
смены. А вот и Псков. Теперь уже я в пилотской за стулом.
Теперь посадка — это уже мое дело. Видим два «Муромца».
Один около дороги на Изборск, а другой — на Запсковье
около того места, где мы садились в прошлом году.
Решаем садиться на Запсковье. Там уже горит костер.
Садимся. Оказывается, сидят у Изборской дороги Башко и
Лавров. А Алехнович сел верстах в пятнадцати в каком-то
имении. В воздухе показываются корабли: один, два, а сбо-
ку и третий. Спешно оттаскиваем свой в сторону при по-
мощи публики и солдат. Народу — масса. Приходится очи-
щать аэродром. Один за другим садятся корабли. Садится
Головин, его оттаскивают. Потом Шаров, тянут и его. На-
конец, третьим оказался Алехнович. Чудная картина сбора
целой эскадры. Корабль медленно останавливается. Из не-
го высыпают люди, а некоторые прыгают еще на ходу, ко-
рабль даже еще не остановился. «Как с трамвая!» — гово-
рит кто-то.
Алехнович привез целую корзину грибов, набрал в лесу
имения. Вот когда я вспомнил рыжички и пожалел, что мы
не набрали. Ведь несколько фунтов ничего не значат. Но
как-то не пришло в голову. Все житейское казалось таким
53
Сергей Никольской
ненужным. Корабль Алехновича так качало, что двое забо-
лели морской болезнью и лежали плашмя.
Какая, в сущности, красота этот перелет! Ведь целых
580 верст. Шесть кораблей вылетели, и все шесть прилете-
ли благополучно. Это экзамен нешуточный, и говорит он,
что «Муромцы» годятся, и даже очень. А три корабля при-
летели даже прямиком, нигде не садясь. Весь перелет —
пять часов с минутами. У нас — 5 ч 36 мин, а мы еще укло-
нялись от курса.
И вот поселились мы в Пскове. Ждем, когда придут на-
ши эшелоны. Остановили эшелон, везший в эскадру авто-
мобили, и получили два автомобиля «Кейс». Приехал Горш-
ков. Он вместе со Смирновым вел 8-й корабль (бывший
наш). Но у них по дороге сломался один мотор, и они сели
около Режицы. Шоферов еще нет, и потому на одном «Кей-
се» ездит Шаров, а на другом шофером сел я. Возил Горш-
кова, и он мое управление одобрил. Это много значит.
Подошел наш эшелон. «Илью» закатили в палатку. Эс-
кадра выбрала аэродром и помещения в сельскохозяйст-
венной школе в трех верстах от города за железной доро-
гой. Часть кораблей перелетела туда. Мы же упорно пока
остаемся здесь и занялись переделками в корабле. Сделали
«Илья Муромец» на аэродроме в Пскове.
54
На воздушном корабле
Несчастный случай с мотористом 2-корабля Ушаковым. В центре
штабс-капитан Панкратьев, справа — штабс-капитан Колянковский.
вторую дверь для пулеметов, уключины впереди и в сред-
нем верхнем люке. Нос весь застеклили. Теперь в корабле
светло и уютно.
Переделали рукоятки газа. Сделаны они так: общая ру-
коятка передвигается с четырьмя малыми рукоятками и тя-
нет все четыре троса, уменьшая или увеличивая газ всем
моторам сразу. Малые рукоятки на доске позволяют регу-
лировать газ каждому мотору отдельно. Оно и раньше так
было, но малые рукоятки были грубоваты и не давали воз-
можности тонко регулировать газ на каждом моторе.
При запуске моторов один из них чихнул и переломил
руку Ушакову. Я вертелся в корабле и, кажется, помешал
Мюллеру. Во всяком случае, это произошло от его ошибки
в контакте. Все растерялись. Я определил простой перелом
плечевой кости и, приложив палочки, перевязал руку.
Кроме того — надрыв промежности, так как лопастью по-
пало по ягодице. Скорее в лазарет. Там говорят, что все бу-
дет хорошо. Но на душе чертовски неприятный осадок.
55
Сергей Никольской
ЗЕГЕВОЛЬД. БОЕВЫЕ ПОЛЕТЫ
Переходим на Рижский фронт. Поехали искать базу.
Нашли в Зегевольде, тридцать верст от Риги. Говорят, что
хорошо. Мы уже отдохнули душой в Пскове, познакоми-
лись кое с кем в городе, раза три даже кутнули. Однажды,
помню, провожал я кого-то из артисток театра, попавших
в нашу компанию. Пока болтал еще у подъезда, извозчик
уехал. Город незнакомый. Где я — не соображаю. Как буд-
то в северо-восточной части города. Вынул компас и по-
шел на запад, пока не увидал колокольню Псковского со-
бора в детинце (кремле). Тогда уже сориентировался и по-
пал к себе в гостиницу.
Только пришел, подходит Панкратьев. У него — тот же
номер. Он где-то играл. Выходит — извозчиков, конечно,
тоже нет. А без них при плохом знании географии прихо-
дится трудно. Пошел по одному направлению, дошел до
какой-то окраины. Повернул обратно и опять по прямой.
Прохожих — ни души; звезд нет — облака. Шел, пока не
увидал ту же колокольню. Тогда сориентировался. Много
хохотали.
Делаем пробные полеты. Один раз буквально стояли в
воздухе, такой наверху сильный ветер. Прижмешь — идет
вперед, начинаешь брать высоту — стоит на месте. Вспом-
нил рассказы с фронта: «Немец прилетел и стоит, а наши
так не умеют...» До чего еще серая наша публика!
Прямиком из Лиды прилетел на «Вуазене» Крутень (бу-
дущий знаменитый ас. — Прим. ред.)"и вертит отчаянней-
шие спирали с креном больше 100 градусов. Попросился к
нему пассажиром.
— Только ты меня не вытряхни.
— А ты привяжись.
Ну и закрутил! Я одно время ориентировку потерял, где
земля и где небо. Ощущение занятное, хотя я предпочитал
бы быть на пилотском месте. Не так ясно, что делается.
Наши Лавров и Шаров летают на «Сикорском-16». Его
называют истребителем, но скорость мала, и аппарат ос-
56
На воздушном корабле
У «Сикорского-16» с пулеметом, стреляющим через винт конструкции
Лаврова, стоит второй справа поручик Головин.
тавляет желать лучшего. Как выразился про него кто-то из
иностранных летчиков, «испорченный «Сопвич». Лавров и
Шаров тоже крутят, но на петли не идут. Лавров поставил
пулемет, стреляющий через винт, с приводом от мотора —
свое изобретение. Проба удачная.
57
Сергей Никольской
Собралась вся эскадра. Улетаем в Зегевольд (ныне Си-
гулда [Латвия]. — Прим. А. С. Никольского). Вылетаем
14 сентября в 2 ч 26 мин дня. Идем на Изборск — Вен-
ден — Зегевольд. Внизу красота. Все уже раскрасилось цве-
тами осени. Садимся через 2 ч 46 мин в Зегевольде. Едем в
Венден в штаб армии налаживать отношения. Приняты ве-
ликолепно. Начальник разведывательного отделения пол-
ковник Перлик — мой товарищ по полку и бывший рот-
ный командир. Встреча самая теплая. Устраиваемся в до-
мике около аэродрома. Рядом в Народном доме устроилась
команда. Очень удобно. Правда, далеко от леса, и из-за
этого неважная защита палаток от ветра. Но в общем —
удовлетворительно.
Все время облачно, как и во время перелета. Разбираем-
ся в позициях противника. Пока нам определенной задачи
не поставлено; решено, что поищем сами и, что сочтем до-
стойным, будем бомбить. Митаву решили не трогать. Кра-
сивый старинный город, а в случае погрома пострадают
только жители. Войска же останутся в стороне. Определен-
но решили не бить.
17 сентября в 6 ч 44 мин утра вылетели. Набрали 3000 м,
перешли позиции в направлении на Митаву. У Митавы
прошли около мостов. Железнодорожный мост взорван,
представляет собою фигуру в виде буквы V. Проездной
мост исправлен, виден настил из свежих белых досок. Я за-
ранее спрятал в хвосте две бомбы по 20 фунтов — для соб-
ственного развлечения, не в счет абонемента. Бросаю од-
ну, но в мост попасть нельзя. Проходим стороной. Можно
было бы в караулку. Сбросил, но немного запоздал. Бомба
ляпнула в воду около пристани парома и разорвалась уже
под водой. Ничего, что промах. Зато знаю угол сбрасыва-
ния.
Вокзал в Митаве пуст и полуразрушен. Идем на Ауц.
Внизу облачно, но в прорехи кое-что еще видно. Ниже нас
аппарат. Мы, как Петрушка, выскочили. Павлов наверх,
я — в средний люк. Немцы, видимо, смотрели вниз и нас
прозевали. Ударили из пулеметов. У Павлова заел, мой ра-
58
На воздушном корабле
Посещение французского корреспондента с переводчицей боевой базы
в Зегевольде. Слева направо: офицеры Эскадры, переводчица, штабс-ка-
питаны Нижевский, Никольской, корреспондент, штабс-капитан Пан-
кратьев.
ботает исправно. Посыпаю с опережением. Вижу картину:
наблюдатель, сидящий сзади, толкает пилота. Аппарат —
камнем вниз и скрывается в облаках. Что случилось с ним
дальше, не знаю. Красивый большой «Альбатрос».
Дошли почти до Ауца, но его уже не видно — сплошное
облачное море. Повернули налево. В прорехи вдали видне-
ется Бауск. Повернули еще влево на Гросс-Экау, где нем-
цы нажимают. Подходим, приготовили бомбы. Я у дверей
вытащил свою. Павлов пыхтит у прицела. Я вижу внизу ху-
тора, и во дворах видны артиллерийские запряжки и по-
возки. Решил бросить; целюсь во двор того, что получше и
где побольше немцев. Бросил, слежу за бомбой. Сразу, как
всегда, отстала от корабля. Потом выровнялась. Ой, не до-
летит! Нет, пожалуй, попадет. Скрылась. Где же разрыв?
А вот, наконец-то: разрыва не видно, но из окон дома по-
валил черный дым. Павлов начинает бросать. Иду к нему и
не вижу, что дальше с хутором.
59
Сергей Никольской
Павлов бросает бомбы. Часть попадает: одна в окопы,
одна в поле — тоже тротилка. Жаль, пропала. Но уж очень
красив разрыв. Бедный Пупс не справился, да и вообще
цель неважная. Надо бы вернуться, но решили идти домой.
Как оригинально: смотришь вниз, и вот эта часть земли
враждебная, а эта — своя, и над своей как-то уже легче на
душе.
Малый газ, и идем прямо домой. Без кругов, чисто са-
димся на аэродром. Разговоры, кто что видел. Веселые,
идем пить кофе. Пишу донесения: одно телеграфное, дру-
гое более полное. Дубликаты в Эскадру. Это хорошо. На-
ши зашевелятся: третьего дня прилетели, а сегодня уже
боевой полет.
Погода портится, полетов нет. Налаживаем хозяйство.
У нас устраивается собрание. Хозяйкой назначаем милого
капитана Кузьминского, командира батареи. Он здесь с че-
тырьмя своими противоаэропланными орудиями. К нам
приезжает из замка семья князей Кропоткиных. Показыва-
ем им «Муромца» и вечером едем с ответным визитом. Как
красив вообще Зегевольд! Ведь это так называемая Ливон-
ская Швейцария. Сейчас же за замком начинается парк и
лес, далее, на отдельном пригорке с двумя оврагами справа
и слева и с обрывом к реке Ау, высятся развалины замка и
целой крепости. От нового замка попадаешь к развалинам
по узкому перешейку, перекопанному рвом. По легкому
мостику входишь в ворота с двумя башнями по бокам. Раз-
валины поросли деревьями, как и весь крепостной двор.
Там разбит парк с дорожками. Минуешь развалины самого
замка, подходишь к остаткам стен, и сразу открывается вид
на долину реки Ау и горы, поросшие лесом. Дальше —
опять башня и обрыв к реке. А на той стороне реки тоже
виднеется старинная башня. То — замок Кремон. Одним
словом, стоянка великолепная.
25 сентября идем в полет. Погода прояснела, но еще не-
важно. Вылет в 7 ч 14 мин утра. Идем на ручей Карум, где
в лесах идут бои. На земле ничего не видно. Да еще вдоба-
вок и видимость плохая. В воздухе туманно, да и высота у
60
На воздушном корабле
нас 3200 м. Идем на Вальгоф и бомбим. По сведениям
штаба, там склады снарядов. Но они ничем не показывают
своего присутствия. Возвращаемся, зайдя в Гросс-Экау.
Ура! Хутора пусты. Немцы перебрались «ins Griine». А от
хутора, в который я сбросил бомбу, — одни стены, дом
сгорел. Ну и отлично. Теперь утром морозы, у немцев шерсть
гуще вырастет.
Корабль веду я. Панкрат пошел кидать бомбы. Гросс-
Экау сердится и стреляет в нас. В этот момент весь корабль
отчаянно дергает. Какой-то хряск. У меня душа ушла в
пятки. Первая мысль: отбили хвост. Второй удар такой же
силы. Я вцепился в штурвал и жду, что будет. Ничего, ко-
рабль идет по-прежнему. Тогда кричу:
— Что там случилось?
— Ничего, — говорят.
— Как ничего? А что же так рвануло корабль?
Оказалось, что при сбрасывании двухпудовок две из
них ударились стабилизатором в проволочную оттяжку от
крыла к фюзеляжу. «Тьфу, напугали даром, черти!»
Дальше пошли к Митаве. Я делаю разведку. Считаю
баржи на реке, но вижу — мало, слишком мало. Идем до-
мой. Я осматриваю оттяжку. Высовываюсь из бомбового
люка, осматриваю шасси. Все благополучно. Только от-
тяжка сильно растянулась и совсем ослабла. Ужасно про-
тивно ходить по кораблю, когда открыты оба люка. Остает-
ся тоненький промежуток дерева и по бокам два провала.
Закрываю бомбовый люк крышкой. Солнца нет, холодно.
Еще над неприятелем даем малый газ, и вот, наконец, дома.
Опять сидим за кофе, и тут же донесения. Наши полеты
расшевелили публику. Собираются все в ближайшие дни к
нам.
27-го опять в полет. Идем бить станцию Тауэркален.
Да, забыл. На прошлом полете разогнали 10-фунтовкой ка-
кие-то обозы и заставили разбежаться эскадрон конницы,
шедшей куда-то на запад. Другой эскадрон — молодцом,
не разбежался, только заметно прибавил аллюр. Фотогра-
фии вышли из рук вон плохо.
61
Сергей Никольской
Станция Тауэркален.
В 7 ч 22 мин вылетаем. Берем полный груз — 25 пудов
бомб. Делаем круг над Тауэркаленом, пристреливаемся и
бьем. Летит первая кассета. Я принимаю пустую. За ней
вторая. Я ногами сталкиваю кучу 20-фунтовок, лежащих
прямо на полу. В это время фотограф Терентьев выворачи-
вает в двери корзину с 10-фунтовками, уложенными в ней
стоймя, как пивные бутылки. Взрыв грандиозный: двухпу-
довки — основание, а мелочь — фон. Получился длинный
взрыв и сплошной, точно руку наложили. Рвутся сразу
пять двухпудовок, четыре пудовки, шесть 20-фунтовок и
десять 10-фунтовок Картина поучительная. Даем еще круг,
высыпаем остатки и бредем домой.
Идем вдоль позиции. Я замечаю тяжелую батарею. Прошу
ее сфотографировать. Черчу кроки на картонке от патро-
62
На воздушном корабле
нов и точно наношу на карту. Строчу по батарее из пуле-
мета. Дальше — большая деревня, на улицах видно движе-
ние. Я туда тоже из пулемета. Выпустил обойму, смотрю —
целый муравейник, кем-то потревоженный: люди, лошади.
Я туда еще обойму и строчу, строчу, пока не отошли доста-
точно далеко. А там — кутерьма, беготня по улицам, масса
народа и лошадей, сразу всех стало видно. Оказалось впо-
следствии, что это была целая бригада кавалерии на отды-
хе, она же резерв участка позиций на Двине, занятых кава-
лерией. Я думал мило пошутить, стреляя из пулемета вниз.
Вы принимаете это всерьез? Ну что же, значит, можно это
проделывать каждый раз. И с этого дня началась моя прак-
тика стрельбы вниз из пулемета. Публика наша сначала не
верила. Но потом убедилась, особенно когда нам дали раз-
рывные пули. Но об этом поговорим особо.
Сели. Опять кофе и донесения. Сделал кроки батареи.
Отсылаем все в штаб.
Прилетает Алехнович. Он блуждал в тумане, прыгал че-
рез деревья и, наконец, сел где-то по дороге. Переночевал
и прилетел уже благополучно. На вчерашней посадке их
встречали латыши и перед отлетом убрали корабль зеленью
и цветами. Так с венками они к нам и прилетели.
Третий мотор что-то капризничает. Его перебирают и
меняют буксы поршневых пальцев. Понемногу слетаются
все — Лавров, Башко и Нижевский. Головин прилетел, но
при посадке сломал корабль. У него при самой посадке
происходит плоский штопор, и он сносит шасси. С экипа-
жем все благополучно. Приезжают Горшков и Витковский.
Панкратьев — начальник отряда и по мере прилета возит
командиров в штаб представлять. Когда приехал Горшков,
я повез его смотреть парк Зегевольда. Как только перед на-
ми развернулась панорама Зегевольда и Ау, Горшков плю-
нул и выругался: «Тьфу ты черт, красота какая!»
У нас тесно, но весело. Публика начинает вылетать в
боевые полеты. Мы ждем окончания ремонта мотора, меч-
таем о полете в Либаву. Там в ковше стоят подводные лод-
ки. 25-пудовую бомбу в ковш, и все они пропадут. Заман-
63
Сергей Никольской
Подготовка 9-го корабля штабс-капитана Нижевского к боевому поле-
ту. Зегевольд, октябрь 1915 г.
чиво! Обмозговываем групповой полет. По сведениям шта-
ба, на станции Фридрихсгоф склад снарядов. Решаем идти
туда тремя кораблями и щупать все постройки около стан-
ции. Башко идет на Шавли, Лавров — на Туккум.
5 октября вылет. Корабли снимаются с промежутками в
15 минут. На Фридрихсгоф первым идет Алехнович, потом
мы, за нами Нижевский. Башко и Лавров выходят само-
стоятельно. С нами в полет идут Горшков и Витковский.
Прицепляем 15-пудовую бомбу, берем две двухпудовых,
одну пудовую, и я прячу для себя в хвост две пятифунто-
вые. Нас в корабле семь человек. На траверзе Митавы ви-
жу далеко впереди громадные столбы дыма. Присматрива-
юсь к горизонту и вижу: вдали и немного ниже нас кружит
«Муромец». И вот встают новые столбы рыжего дыма —
это Алехнович бьет Фридрихсгоф. Алехнович отходит, под-
ходим мы, а влево назад виден уже Нижевский. Красота,
да и только. Подходит первый, кружит и бросает. Покру-
жился, отходит. Подходит второй, а третий уже ждет, когда
64
-;-:^-:-;-
Авария «Ильи Муромца I» штабс-капитана Руднева по дороге на
фронт у ст.Плюсса. 31 августа 1914 г.
:<Илья Муромец I» в Яблонне перед испытательным полетом
^■lSS
Отъезд Великого Князя Александра Михайловича. Рядом сидит
Начальник Эскадры Воздушных Кораблей генерал-майор
Шидловский. Яблонна, январь 1915 г.
тгт
Ътцт***,]
i:
«Илья Муромец II» поручика Панкратьева. Яблонна, январь 1915 г.
«Илья Муромец III» поручика Бродовича. Влодава, весна 1915 г.
«Илья Муромец» «Киевский». В кабине поручик Башко и капитан
Горшков. Яблонна, 1915 г.
Механик Лавров налаживает мотор «Аргус» у корабля «Киевский»
ш
:<МЫ*<Р>^1.
Разбитый Алехновичем V корабль, Яблонная, весна 1915 г.
Сборка воздушного корабля II тип В (№ 160) с моторами «Санбим».
Командир штабс-капитан А. В. Панкратьев. Яблонна, май 1915 г.
Погрузка бомб на Ш-й корабль. В этот полет взяли три десятка бомб
общим весом 19 пудов и два ящика стрел, которые хорошо видны у
ног солдат. На верхнем крыле пулемет «Максим». Июль 1915 г.
Разбитый поручиком Фирсовым VI-корабль. Яблонна. 13 февраля 1915 г.
Корабль «Киевский», загруженный бомбами перед боевым вылетом. Перед
самолетом в ящике 10-ти пудовая бомба. Яблонна, 1915 г.
Визит Великого Князя Кирилла Владимировича в Яблонну.
Никольской (стоит на фюзеляже) демонстрирует пулемет гостю
Уникальный снимок. Падающая на станцию Млава пудовая бомба,
сброшенная с «Киевского» корабля
г
Под крылом «Муромца» один из варшавских фортов
Распаковка бомб для боевых полетов
Эллинг дирижабля «Астра» в Лиде, служивший ангаром для кораблей
Эскадры, июль 1915 г.
Переноска бомб к кораблю
Перед эллингом стоят Воздушные корабли и малые аппараты
Сикорского
Стрельба из «Максима» по
немецким аэропланам. Яблонна,
1915 г.
Полевое орудие,
приспособленное для стрельбы
по аэропланам. Яблонна, 1915 г.
,,,
«Первые защитники Эскадры» - гласит подпись на оригинале снимка
На воздушном корабле
освободится место, чтобы побросать в свою очередь. Вооб-
ражаю состояние тех, кто в это время был в Фридрихсгофе.
Алехнович отошел. Подходим мы; пристреливаемся од-
ной пудовкой и бросаем две двухпудовки. Делаем круг и
подходим с 15-пудовкой. В этот момент я замечаю, что
третий мотор выбрасывает из труб красный огонь и что
шум его что-то изменился. Смотрю — на счетчике 900 обо-
ротов вместо 1200. Пытаюсь прибавить газ. Но нет, оборо-
ты падают. Уже 700. Я говорю Панкратьеву: «Третий мо-
тор!» Он смотрит, видит, что обороты упали уже до 600 и
хладнокровно выключает мотор. «Передай, чтобы сбрасы-
вали бомбу». Гляжу — Фридрихсгоф уже под нами. Иду к
люку и вижу, что все насторожились и сейчас бросят.
Мелькает мысль: сказать — бомбу бросят в поле, переждать
несколько секунд — бомба попадет все-таки в станцию.
Возвращаюсь к Панкратьеву. В это время бомбу отцепля-
ют. Передаю: «Сбросили!»
Панкратьев жалуется: «Не могу удержать, левую ногу
ужасно давит!» Что делать? Бегу назад за инструментами; в
момент возникает решение помочь ноге, тянуть за трос
.Возвращение с боевого полета. Осень 1915 г.
4 «Муромцы» в бою
65
Сергей Никольской
управления. По дороге вижу в люк облако дыма над стан-
цией. Ура! Значит, попали. Не зря промедлил. Да и как
жаль было терять эдакую махину.
Беру плоскогубцы, кусок проволоки. Вижу амортизатор
(резиновый шнур в оплетке из ниток). В голове момен-
тально создается план: тянуть им. Двигаюсь быстро, почти
бегом. На ходу передаю публике у люка: «Стал третий мо-
тор». Выражение лиц сразу меняется. Горшков тотчас же
идет вперед и становится за стулом. Лицо серьезное, но ве-
ликолепно спокойное. Как это красиво! Я говорю Пан-
кратьеву: «Потерпи еще секунду, сейчас сделаю». Оберты-
ваю крест-накрест проволокой оба левых троса. Мотор
стал с правой стороны, к счастью, не крайний, а ближай-
ший к кабине. Поэтому аппарат заворачивает вправо, и,
чтобы вести его ровно, надо ворочать влево и левой ногой
несосветимо давить. Закрепляю тросы «удавкой» и привя-
зываю амортизатор. Пробую — крепко ли — и закидываю
другой его конец за ножку стула. Вся операция эта заняла
не более полминуты.
— Как, — спрашиваю, — легче?
— Легче, но еще давит.
Подтягиваю до того, что перестает давить, и завязываю
амортизатор. Панкрат отдает приказание: «Смотри по ане-
роиду! Павлову все время мерить скорость относительно
земли». Передал.
Вся драма в том, что мы в 40 верстах в тылу, это рас-
стояние до ближайших наших позиций. А в первую минуту
мы потеряли не меньше 100 м. Всего же у нас высоты было
2800. И весь вопрос в том, успеем ли мы дойти до своих
или придется сесть в плен. Смотрю на часы и на анероид.
Вторая минута, третья, четвертая. Замечаю, что теряем как
будто меньше. Пятая, шестая — определенно меньше, уже
70 м в минуту. Вспоминаю про барограф. Бегу к нему и ви-
жу: о радость! — линия спуска сначала крутая, а дальше
идет все положе и положе. Вынимаю барограф из футляра,
показываю Панкрату и Горшкову, а линия на глазах дела-
ется все положе. Уф, как отлегло на сердце! Любовался,
66
На воздушном корабле
глядя на Горшкова и его спокойствие. У него только масса
ласки в голосе, когда обращается к Панкратьеву или ко
мне. Панкратьев серьезен, но тверд, и очень красив был
его жест, когда, увидев на счетчике 600 и красный огонь из
труб мотора, коротко и решительно поворотом рукоятки
отдельного контакта остановил «больной» мотор. Принцип
у нас обдуман: жги мотор, но выходи. Но ведь 600 оборо-
тов, винт уже не тянет, а тормозит.
Сменяю Панкрата, но корабль виляет. Не могу нала-
диться и понять, что надо, и Панкратьев садится опять.
Проходим Митаву. Снизились до 1800 м и идем горизон-
тально. Понимаю свою ошибку. Надо было неработающую
сторону держать выше, идти с креном. Из Митавы какая-
то батарея бьет по нас, но недолеты почти в целую версту.
Мы с Горшковым у дверей и при каждом разрыве хохочем.
Вспоминаю про спрятанные бомбы. Вытаскиваю их, но
целей нет. Сбрасываю одну, целясь в перекресток дорог, —
перелет. В это время внизу речушка и мост через нее на
трех баржах. Пристрелка, есть, — бросаю. Ура! Бомба —
прямо в баржу, ближе к носу, и в ту, что стояла у северного
берега. Зовет Панкрат — бегу.
— Потрещи из пулемета!
— Есть!
Иду и сыплю в окопы. Делаю несколько выстрелов из
своего «винчестера», и мы дома. Немного уменьшаем газ и
садимся на аэродроме. Садятся Нижевский, Лавров... Баш-
ко еще нет. Идем к дому, обмениваемся впечатлениями.
Вдали показался Башко. Ну, к счастью, все. Пишем доне-
сения.
Мы исковыряли Фридрихсгоф, а складов не нашли.
Лавров пощипал Туккум. У Башко замечательный полет —
за 100 верст в глубину от фронта. По дороге нашел штаб
фон Белова в большом замке, во дворе автомобили. Броси-
ли туда пудовку. Попали в середину двора. В замке, оче-
видно, появился большой спрос на оконные стекла, что по
морозному времени штабу армии большое удовольствие.
Но вот дальше-то: в Шавлях несколько составов, видно
67
Сергей Никольской
движение поездов. Около вокзала войска. Бросали в два
круга. Попадания отличные. Молодчина Наумов!
Вообще, кому какое дело до наших полетов? Но при-
помните историю того времени. С 7 октября отчаянный
напор немцев на Двинск вдруг как-то ослабел и возобно-
вился только неделю спустя. Но мы-то прекрасно восполь-
зовались этой неделей. Резервы подвезены, все оправилось
и отдохнуло, и результат налицо. Двинск немцам только
улыбнулся, а могло быть плохо. Что же случилось? Да
очень просто. Немцы большие аккуратики, все рассчитано
до точки. Вдруг неожиданность: на единственной железной
дороге пробка, да какая! Ведь едут поезд за поездом. Пока
пробку уладили, результат — приостановка под Двинском.
Виновники: Иосиф Станиславович Башко и Александр
Александрович Наумов. Хорошая вещь — «Муромец» с хо-
рошим командиром и артиллеристом. Красивое дело: цять
кораблей, около 80 пудов бомб в одно утро. Одна беда: у
нас с Башко «Руссо-Балты» и «Аргусы», а у остальных
«Санбимы». На них полет тяжел порою до невыносимости.
Мотористы лазят по крыльям и чистят свечи, ибо они сто-
ят вверху цилиндров и вечно замасливаются.
Выяснилась причина поломки мотора: при пригонке
буксов в одном цилиндре поршень оказался с перекосом, и
он в конце концов задрал цилиндр. Меняют два цилиндра,
Разборка «Киевского» корабля после посадки в болото. Октябрь 1915 г.
68
На воздушном корабле
Перевозка «Киевского» в Зегевольд.
поршни и проверяют весь мотор, а тут погода — прелесть.
Наши летают взапуски.
Башко идет на Бауск, может быть, выйдет опять на же-
лезную дорогу. Проходит три часа. Башко нет. Волнуемся,
часы идут, нет и нет. Время, на которое он взял бензина,
вышло. Нет «Киевского». Телеграфируем в штабы. Ответа
нет. Пропал! Вечером телеграмма. Оказывается — живы и
здоровы. Сидят в полуверсте от окопов в болоте. Корабль
цел, но надо разбирать и вывозить по частям. Просят вы-
слать весь экипаж корабля.
Оказалось следующее. В полет с ними пошел Витков-
ский. Пошли на Бауск, бросали бомбы в обозы. Еще поду-
мали, делать ли второй круг над Бауском. Но, не сделав,
повернули домой. Высота 3200 м. Вдруг все моторы сразу
зачихали, затрыкали и стали. «Илья» планирует, а до на-
ших окопов верст 25. Ну, пропали! Башко тянет на преде-
ле. Корабль начинает уже покачиваться. Ветер попутный,
но слаб. Все кончено, значит — плен. Корабль все ниже и
ниже, а до наших еще далеко. И вот Наумов21 со слезами
на глазах начинает выбрасывать за борт пулеметы, патро-
ны, фотографический аппарат, анероид и все, что можно
выбросить. Наконец, на 200 м проходят над окопами нем-
цев и плюхаются в болото, но уже у нас. При прохождении
окопов у немцев вылезает резерв и начинает окатывать ко-
рабль непрерывным дождем пуль. Спасло только то, что
все они целились прямо в корабль. В крыльях 5—6 пуль,
69
Сергей Никольской
каюта уже серьезнее, а хвост избит вдребезги, прямо реше-
то. В корабле звон стекол, течет бензин из пробитых баков.
Стреляя по кораблю, резерв противника обнаружил себя.
Наша пехота передала на батареи, и их разделали под орех.
По-видимому, они даже не заметили, где сел корабль, по-
тому что германская артиллерия не стреляла по этому рай-
ону. Причиной остановки моторов явилось замерзание
осадочной воды в бензинопроводе.
Корабль разобрали, вывезли на вагонетках по частям и
привезли в Зегевольд. Теперь его собирают. Алехнович
привез чудные снимки со снежком — ясные-ясные.
Мы все решили окончательно, что Витковский — «ры-
бий глаз». Помилуйте: в Лиде мы с ним попали в грозу и
блуждали, 5-го с ним же у нас стал мотор. А теперь Башко
чуть не сел в плен. После всего этого при первом же поле-
те, когда Витковский пришел на один из кораблей, тот на-
чал разбег и тихонько выключил один мотор.
— У нас что-то с мотором, верно, не полетим. Идите
лучше, вот тот корабль сейчас снимется.
Витковский спешит на другой корабль, но сигнализа-
ция уже налажена. На верхнюю площадку вылезает артил-
лерист и машет рукой. Витковский еще только подходит.
В это время — полный газ. Корабль бежит и взлетает.
Здесь же спешно заводят мотор, и когда Витковский, вер-
нувшись, уже опять собирается лететь с первым, тот, не
дожидаясь его, тоже дает полный газ. Поскорее улетают
подальше. После возвращения — разговор:
— Что же вы меня не взяли?
— А я думал, что вы улетели с Лавровым.
— Да нет, он меня не дождался.
Выпал снег, погода плохая. Я поехал в Питер. В это
время погода прояснилась, и я спешно вернулся. Оказа-
лось, что наши собрались в полет, но Алехнович задел кон-
цом крыла наш корабль и сломал себе элерон и нам повре-
дил крылышко. Пока меняли, стало поздно, и полет не вы-
шел. Лавров бомбил Туккум. Нижевский тоже куда-то в
туман спихнул бомбы.
70
Мотор 2-го корабля с радиаторами нового типа.
Сергей Никольской
Погода опять испортилась. Снег выпал в аршин. Сидим
дома. У нас на корабле меняют прежние сальмсоновские
радиаторы на радиаторы немецкого типа, плоские, по бо-
кам мотора. Одна секция за другой. Делать нечего. Занима-
емся изобретениями. Лавров конструирует корабль с шест-
надцатью моторами. Я — легкий разведчик-моноплан с ав-
томобильным мотором сзади. Тип близок к аппарату «Би»
Кованько. Толкуем с Лавровым по поводу больших кораб-
лей. Я делаю предложение: в толще крыла сделать проход к
моторным секциям. Предлагается установка орудия. Я де-
лаю проект сухопутного броненосца с двумя моторами
и гусеничным ходом типа так называемого «вездехода».
Сильная бронировка, орудия и предназначение: атака про-
волочных заграждений и окопов. Панкрат чертит брониро-
ванный аэроплан типа «Альбатроса» с четырьмя пулемета-
ми, двухместный, для содействия атаке. Он должен ходить
на 50—100 метрах и бить по резервам, окопам и артилле-
рии противника. Составляем докладную записку об этих
двух вещах и вручаем ее А.И. Гучкову, прося передать в во-
енную комиссию. Увы, записка канула в вечность. А ведь
Катание на бобслее в Зегевольде.
72
На воздушном корабле
это было предложение тех самых танков, которые впослед-
ствии сыграли такую роль на Западном фронте. И это было
предложено еще зимою 1915-го.
Снег лежит больше аршина. Нам шлют из Эскадры лы-
жи. В парке замка устроили катание на бобслее. Душой
всего предприятия — княжна Крапоткина. На «бобах» —
штурвальное управление. Скатившись один раз, сажусь за
штурвал и скатываюсь благополучно. Раскат около полу-
версты длиною. Назад «бобы» тащит ослик.
Раз прояснело. У нас возня с радиаторами. Собрался
Алехнович. Но на взлете на ровном месте у него рассыпа-
лось шасси, а за ним поломался и весь корабль. Причин
никаких, за исключением ветхости самой машины. Ко-
рабль увезли. Уехал и экипаж 5-го.
Замело нас окончательно. Изредка только высовываем
нос. Мороз загоняет обратно в тепло. Я обморозил лицо,
пробуя радиаторы, с которыми что-то не ладится. Лицо
опухло, и образовались нарывы. Чувствую себя неважно: да-
ют себя знать легкие, и вообще — зима и работа утомили.
ГАЛИЦИЯ, 1916 г.
В декабре 1915 г. приходит телеграмма: «2-му» и «Киев-
скому» погрузить корабли на железную дорогу и ехать на
Галицийский фронт. Разбираем, грузим и едем. Нас прово-
жает вся семья отряда. В Зегевольде начальство принимает
Лавров.
Берем с собою Павлика. Он сильно бедокурил в Пско-
ве, так как его не пускали в отряд. Еще в октябре приехал-
таки к нам «Сикорский-16». Пошехонов (летчик Эскад-
ры. — Прим. А. С. Никольского.) тоже просился в отряд, и
его не пускали. Тогда он уселся на «Фарман-16» и стал вы-
делывать на нем разные штуки, проносясь над самой кры-
шей дома, где жил начальник Эскадры. Нырял в простран-
ство между домами и, делая «горку», перескакивал через
крышу. Делал отчаянные виражи и прочее. При первом его
появлении генерал с женой и Игорь Иванович Сикорский
73
Сергей Никольской
Переезд «Муромцев» из Зегевольда в Колодзиевку, на Юго-Западный
фронт, январь 1916 г. С забинтованным лицом стоит С.Н. Никольской.
вышли на балкон, да так и обомлели. Игорь Иванович не
вытерпел и ушел в комнату. А Пошехонов продолжал но-
ситься, чуть не цепляя крылом за балкон. Когда он сел, то
прямо с аэродрома был отвезен адъютантом на гауптвахту.
Просидев два дня под арестом, был отправлен в отряд. Но
здесь заболел и уехал в отпуск.
Эшелон готов и уже тронулся. Мы с Панкратьевым по-
ехали вперед и явились к генералу. Встречены были очень
мило. Генерал сказал мне, чтобы я тотчас же ехал в отпуск,
предварительно съездив к профессору Сиротинину, кото-
рый меня осмотрит, и дал к нему письмо. Я сказал, что
прошу, пока корабль не наладится, задержаться с отпус-
ком. «Ну, это пусть решит профессор», — сказал генерал.
Мы получаем пятый мотор в запас. Я решил лично при-
везти его в Волочиск, куда направляются корабли. Еду в
Питер, отправляюсь на завод. Там уже все готово. Вечером
иду к профессору. Угрожающего ничего нет. А ехать в от-
пуск надо, но сейчас или погодя — все равно. Говорю, что
74
На воздушном корабле
хочу наладить корабль и тогда уехать. Прошу написать об
этом генералу. Гружу мотор багажом в скорый поезд, при-
чем железнодорожное начальство никак не хотело этого
делать. Я настоял и сам присутствовал при погрузке.
И вот 23 декабря тронулись. Где-то в Полесье встречали
Рождество. Я решил устроить елку. На станции купил де-
ревцо и свечей. Привязал деревцо к стенке купе и, разрезав
веточки вдоль, укрепил свечи. Когда зажгли свечи, то со-
брался почти весь вагон. По этому случаю сделали даже
складчину и образовавшуюся сумму поручили одному из
попутчиков направить в пользу раненых. В Киеве я опять
сам, обратившись в артель грузчиков, перегрузил мотор в
багажный вагон.
Благополучно доставил мотор в Подволочиск, где стоя-
ли наши. Этот способ оказался наилучшим и единственно
возможным, так как впоследствии все вещи, отправляв-
шиеся с нарочными, где-то застревали, а нарочные приез-
жали налегке. Так, например, блок цилиндров для мотора
«Аргус» «Киевского» корабля мы получили только через
полгода после высылки.
Корабли уже почти готовы. Уже нашли место для отря-
да в местечке Колодзиевка и собираются туда перелететь.
Встретили Новый год. У нас семья состоит из двух экипа-
жей кораблей, Павлика, заведующего хозяйством Арсения
Михайловича Колянковского и милейшего барона Корфа,
члена Государственной Думы. Он артиллерийский офицер
4-го корабля (Шаров) и приехал присмотреться к работе.
У меня температура, и поэтому в перелете участия я не
принял.
1 января наши улетели, я поехал с эшелоном. Глотаю
аспирин и салицилку и 3-го уже переезжаю в Колодзиевку.
С моторами плохо. Определенно кипят. Пробовали то и
другое — все в порядке. Первые 10 минут ничего, а потом
кипят и выбрасывают воду. Делали пробные полеты — ки-
пят. Пересмотрели все, ничего не нашли. Что делать?
Вдруг осенило. Полез я с Ушаковым к мотору и додумался.
Трубки, проводящие воду, тонки. Вода не успевает цирку-
75
Сергей Никольской
лировать, оттого и кипит. Для второй трубки место в ра-
диаторе есть, но оно заделано. Для ПО сил одной хватает, а
для 150 — мало. Сказано — сделано. Поставили вторую
трубку, завели мотор — хорошо. Гоняли целый час — не
кипит. Делай остальные.
В этот промежуток времени съездил я на автомобиле в
свой полк, который стоял севернее Волочиска в резерве.
Повидал Николая Алексеевича Веревкина из 1 -го Стрелко-
вого полка (двоюродный брат автора. — Прим. ред.), прав-
да, всего одну минутку, и, увы, видел я его в последний
раз.
Моторы готовы, и вот 29 января идем в полет. Бомбим
Денисув и Дворжиско. Разбили какие-то обозы. А одна
бомба, упав на задворки, разбросала огромную кучу чего-
то черного. Решили, что навоз, и поддразнивали Пупса-
Павлова. 1 февраля я уехал в отпуск в Ялту.
Без меня — ряд славных дел. Во-первых, наш корабль
бомбил несколько пунктов. Привозят отличные снимки
Буркановского укрепленного узла на реке Стрыпе, на-
столько ясные благодаря выпавшему снежку, что видны
проволочные заграждения. «Киевский» корабль двухпудо-
вой бомбой попадает в столовую штаба корпуса в Бучаче
во время обеда и избивает там около 25 офицеров. Наш
«пароход» производит два налета на Монастержиско и
производит там, по выражению самих жителей, «страшный
суд». Утром несет 25 пудов и вечером 30. Вокзал и город
(здания, занятые под казармы войск) разнесены вдребезги.
Налет на Подгайцы и опять «страшный суд». Пупс-Павлик
бил поперек станции сериями с расчетом: недолет — стан-
ция, перелет — город. Уничтожено около десяти двухэтаж-
ных домов, причем разрывы имели красный цвет от кир-
пичной пыли. Когда пленных спрашивали о Подгайцах,
они хватались за головы и говорили: «Ой-ой-ой, что вы
там наделали!»
19 марта на аэродроме погиб поручик Павлов (попал в
воздушный винт. — Прим. ред.). Тяжелая утрата для всех
нас.
76
На воздушном корабле
25 марта при полете к Монастержиско корабль был ата-
кован тремя «Фоккерами», приближение которых к кораб-
лю прозевали. Точно горохом обсыпало весь корабль. Звон
разбитых стекол и летящие в разные стороны щепки. Вто-
рая атака уже встречена огнем. Опять «горох» и щепки. Но
первый «Фоккер», нырнувший под корабль, получает в
упор обойму из «мадсена», пущенную Ушаковым, и падает.
В это время второй ранит Ушакова и штабс-капитана Фе-
дорова22. Ушакова — смертельно, разрывной пулей в верх-
нюю часть ноги, а штабс-капитана Федорова разрывною
же пулей в руку ниже плеча. Ушаков опускается из люка и
садится на пол. Верхний пулемет заел. Остается «льюис» у
Павлика, да Федоров, сбросив бомбы в деревню Барыш,
стреляет из «маузера». Дело плохо. Но и «Фоккеры» уже
нерешительны. Павлик подбивает второго. Он садится в
поле и разбивается. Третий ходит вне выстрелов и наконец
отстает окончательно. В это время на корабль набрасыва-
ются бучачские батареи, но он уже выходит на своих.
У Ушакова страшнейшее кровотечение. Молодежь расте-
рялась и не догадалась перетянуть ногу через пах резино-
вым жгутом амортизатора. Садятся на аэродроме. Ушакова
и Федорова везут в госпиталь. Но Ушаков тотчас же умира-
ет. Между прочим, он отказался от перевязки в корабле,
ответив: «Ведите бой, потом».
Еще тяжелая потеря для корабля. Наш старый моторист
и механик, наш милый Миша Ушаков пал смертью храб-
рых и похоронен на кладбище в Скалате. Спокойный, ров-
ный, знающий, отличный товарищ, еще моторист Гатчин-
ской школы. Мир праху твоему! Уже после, когда вышел
приказ о награждении крестом, отправились мы все на
кладбище и повесили на крест из пропеллеров георгиев-
скую ленточку. Корабль избит жестоко. Надо его чинить.
Весть о воздушном бое я получил в поезде, подъезжая к
Жмеринке, но еще не знал, кто убит. В Борках-Вельке уз-
нал, как было. Миша был убит на том месте, где обычно во
время боя находился я, в заднем среднем люке. Так что ес-
77
Сергей Никольской
ли бы приехал на несколько дней раньше, пуля эта была
бы предназначена мне. Судьба!
Чиним корабль. Стойка фюзеляжа с левой стороны пи-
лотского места буквально перерезана разрывной пулей. За-
менить нельзя. Поставили параллельно добавочную, при-
хватили скобками. Остальное заштопали и зашпаговали.
Штаб просит не летать и к чему-то приготовиться. Эки-
паж «Киевского» получил новый корабль и отремонтиро-
ванные моторы с разбившегося 3-го. Старый «Киевский»
получает некто Соловьев23 с 13-го. 8 апреля пробуют «Ки-
евский». Взлет хорош, но при повороте вдруг создается
плоский штопор. Корабль сильно разворачивает, и он раз-
бивается. Недоумеваем, в чем дело. Картина такая же, как
и при поломке Головина в Зегевольде. Что такое? Экипаж
«Киевского» снимает моторы и уезжает в Псков.
Весна. Грустно встречаем Пасху. 13 апреля в Зегевольде
артиллерией подбит 10-й корабль. Над станцией Даудзее-
вас ранен шрапнелью в грудь навылет командир корабля
поручик Констенчик. Он свалился со стула и завяз в уп-
равлении. Корабль начинает падать. Дружными усилиями
Констенчика вынимают из управления. Садится помощ-
ник поручик Янковиус24, подхватывает падающий корабль
Авария 10-го корабля поручика Констенчика после боевого вылета.
13 апреля 1916 г.
78
На воздушном корабле
и приводит его на аэродром. После посадки вдребезги изби-
тый корабль, остановившись, начинает разламываться и
почти совершенно рассыпается.
Около этого времени посещает нас группа корреспон-
дентов английских и американских газет. Идет дождь. Не
можем приветствовать их полетом. Обед, тосты и болтовня
у зажженного камина. Разговоры о будущем тяжелой авиа-
ции. Предположения о перелете из Европы в Америку.
С апреля месяца для меня, а для 2-го корабля — еще и
раньше, начался славный 1916 год. Лучшая эра в жизни 2-го
корабля, да и в моей военной жизни. Корабль уже провел
ряд прекрасных бомбардировок с огромным количеством
свезенных бомб и с ужасными результатами. Теперь наста-
ла моя очередь. Пришлось бросать бомбы мне самому,
применить накопившийся опыт в бомбометании, вести
разведку и, наконец, пожать плоды дум и наблюдений за
действиями тяжелых машин.
9 апреля, нагрузив 21 пуд (корабль заметно ослабел и
туго лез вверх), пошли мы бомбардировать Язловец. Подо-
шли, пристреливаюсь по окопам. Заранее поставил прицел
приблизительно 12,5 делений. Окопов — три линии. Бро-
саю в среднюю. Недолет: бомба попала прямо в первую ли-
нию. Значит, не пропала даром. Можно бы переставить
прицел, да не стоит. Просто можно перепустить цель через
стрелку.
Приспособления у нас такие. Прицел стоит в люке, я —
на коленях перед ним. Рядом, против бомбового люка, ви-
сит уже кассета, и я, дернув рычажок, сбрасываю первую.
Дальше я или толкаю кассету, или командую: «Пошел!», и
бомбы толпою спешат в люк и градом обрушиваются на
обреченных. У меня на шее висит рожок. Сигнал пилоту:
один гудок — внимание! И смотри на стрелку. У пилота
внизу линия, на которую он «нанизывает» цель. О курсе,
как подходить, мы уже условились заранее по метеороло-
гическим данным. Теперь, если надо взять немного правее
или левее, я двигаю рычажок с передачей, и перед пилотом
Дергается стрелка, показывая: право, право или лево, лево.
79
Сергей Никольской
Так держать! Опять один гудок — замри! Я поверяю уро-
вень на прицеле. Цель подходит: пли! Заряд летит — два
гудка. Пилот свободен в маневре. Поворачивает, делает
круг и опять выходит на цель. Опять один гудок — замер.
Опять летит серия, два гудка — свободен. Еще круг, и до-
вольно. Бомбы все, идем домой. Это классическое бомбо-
метание.
Павлик с пулеметом караулит немцев. Пулеметчик и
фотограф помогают управляться с бомбами и принимают
порожние кассеты. После пристрелки выходим на Язловец.
Местечко как местечко. Целей никаких. Показалось что-то
подозрительным одно место улицы, а на ней какие-то лю-
ди, запряжка, как будто артиллерийская. На полу около
люка лежала, загромождая дорогу, трехпудовая осколоч-
ная. Я ее и свернул туда. Да наши выбросили две 20-фун-
товки через дверь. Остановил их, так как целей нет. Смот-
рим вниз: лопнула как раз на улице. Вот еще два дымка.
Ну и красиво рвет трехпудовку! Взрыв, и точно вихри ка-
кие-то идут волнами во все стороны. Видимо, осколки с
пылью. С какого-то домишки сорвало крышу. Дальше, на
площади, обозы. Пустили в них серию, попали! Остальную
мелочь разбросали во что попало. Одну побольше дал пу-
леметчику — пустить в замок. Попал во двор. Но, в общем,
результат неважный: целей никаких, хотя попадания от-
личные. Взялся за пулемет и бью вниз. Обстреливали ле-
ниво, потом перестали. Пошли домой.
Уже много после оказалось, что трехпудовка и две 20-фун-
товки попали прямо на батарею. Она стояла в этом месте
между домами и была замаскирована. Тяжелые орудия
стояли в плетеных сарайчиках. О потерях противника так
ничего и не знаем. Штаб просит поберечь машину.
21 апреля летим опять. По сведениям штаба, на север-
ном углу деревни Соколов в большом сарае и дворе —
склад снарядов. Они прикрыты блеклой зеленью. Есть еще
что-то. Пристрелочную опять посадили в окопы. Сделали
два круга, разбили сарай и исковеркали весь двор. Види-
мых результатов никаких. Пошел к Панкратьеву. Говорю:
80
На воздушном корабле
f*f«f Ш
«Илья Муромец 11». Колодзиевка, 1916 г.
«Это все ерунда, тут ничего нет. «Блеклую зелень» всю рас-
кидал, а толку никакого. Пойдем дальше».
Видим впереди обозы, может быть, найдем что-то под-
ходящее. Бомб еще несколько штук осталось. Пошли. Обо-
зов по шоссе масса. Треснули две или три 20-фунтовки.
Разбили несколько повозок и залились вместе с Павликом
из пулеметов. Впереди большое село или городок Поток
Злотый. Эге, на площади что-то есть. Насторожился, при-
готовил бомбы. Так и есть. На площади какие-то войска,
что-то делают. По площади разбросаны маленькие кучки,
но на одном краю стоит в строю роты две-три. Не то уче-
ние, не то смотр какой-то. Хлопнул пудовкой в площадь и
вывалил трехпудовую осколочную. Попал, точно руками
положил. Разрыва пудовки я уже и не приметил. Тут про-
изошел такой ужас, что даже холодно стало. Трехпудовка
попала прямо в строй, но ближе к одному из флангов. Раз-
рыв, опять вихри — и все чисто. Сдуло, буквально сдуло,
как мошкару с ладони. Все чисто, точно ничего не было.
Тьфу, сила чертова! Довольно, идем домой. Все уже выки-
нуто. Опять треск по обозам. При проходе линий довольно
живой обстрел. Хлопают довольно близко, но больше сза-
81
Сергей Никольской
ди. Раза два слышен «горох» по фюзеляжу, и корабль
вздрагивает. Сыпем вниз из пулеметов. Вот уже над свои-
ми. Обстрел кончился. Пришли домой.
Разговоры, смех, радость. Осматриваем корабль, вза-
пуски считаем пробоины. Попали-таки окаянные.
— А ты видал, как обоз драпал? Вот смех-то!
И действительно, обозники, очевидно, во всем мире
одинаковы. Только раздастся треск пулемета, ясно видно,
как аккуратная линия идущего обоза становится прерыви-
стой, начинает заметно двигаться. Значит, пошли рысью и
частью вскачь. Вот точки сбиваются в кучу. Очевидно, по-
возка или опрокинулась, или налетела на другую. На них
налетают задние. Куча увеличивается. От них отделяются
несколько точек и быстро двигаются врассыпную в сторо-
ну к ближайшему лесу: обрубили постромки и скачут, спа-
сая свою драгоценную жизнь. Ну ясно, издеваемся и стара-
емся поливать из пулемета сколько можно дольше.
Пишем в эскадру о необходимости замены корабля.
Я составляю барограммы на одном листке. Переснимаем
барограмму первых полетов и нынешнюю. Корабль больше
2600 м никак не идет. Туда же пристегиваю барограмму
«Муромца» старого типа с «Сальмсонами». Она оказывает-
ся круче нашей нынешней. А это доказывает, что отлично
мы могли воевать на старом типе. Все дело было в новых
моторах. Ну, да дело прошлое. Факт теперь в том, что этот
надо заменить. Штаб армии присылает благодарственную
телеграмму.
Однажды, едучи на автомобиле и поднимаясь на гору,
увидели внизу «блеклую зелень». Цвел фруктовый сад. Эге,
смотри, смотри! «Блеклая зелень»! Вот хохотали-то. Про-
сто, значит, бомбами разворотили весь несчастный фрук-
товый сад.
4 мая летим бомбардировать Раковец по линии Стры-
пы, севернее Бурканова. Приготовились. Только подошли
к позициям, начинаю пристрелку, как на нас обрушился
целый град разрывов. Пробовали считать — где уж тут!
В минуту выпускали более 500 снарядов. Дело в том, что в
82
На воздушном корабле
том месте параллельно Стрыпе шел овраг — речка Гудын-
ка. Там все оказалось буквально забито батареями. И все
это бросилось на нас. Ну погодите же, я вас!
Три бомбы в Раковец. Целей нет. Деревня разбита.
Лишь в лощине два домика и около них люди. В них и
бросил. Идем дальше. Двухпудовую бомбу пускаю в тяже-
лую батарею. Попал чуть за ней, шагов на сорок. Поворот
направо, вдоль батарей. «Павлик, бей их!» Павлик строчит.
Выбрасываю одну за другой все бомбы. Заметил несколько
хороших попаданий, остальных не видал. Ну, да тут так
тесно, что кому-нибудь попало. Дальше видны склады, но
бомб уже нет. Хватаю пулемет, показываю пулеметчику
Воробьеву — «Бей!». И вот в три пулемета строчим, стро-
чим... Поворачиваем, опять бьем. Огонь почти прекратил-
ся. Тишина, только глушат пулеметы. И — «Стой, на своих
выходим!» Ну и поработали!
Оказывается, могла быть драма. Я посылал Воробьева к
Панкратьеву с просьбой повернуть на Соснув и дальше на
Гудынку. В это время у самой кабины и перед ней хлопает-
ся шрапнель. Панкратьев и Воробьев около него оба оглу-
шены, не слышат друг друга, и так несколько минут. Есть
и забавное. Когда выходили на Раковец, внизу масса розо-
во-белых разрывов. Пока что их не слышно, и они про-
плывают под кораблем. Воробьев смотрит в люк и спраши-
вает:
— Ваше Высокоблагородие, что это?
— А это, — говорю, — война. Нас обстреливают.
— Ата, — говорит.
Особенно старалась по нас отличная батарея, стоявшая
в Хатках около Соснува. Пришли домой. Панкратьева
тошнит, и шум в ушах. Воробьев жалуется на тяжесть в го-
лове. Я лично ничего не испытал особенного, так как был
в середине корабля и только секунды две не слышал мото-
ров. Интересно отметить первую встречу нас на Руднике и
сравнить с последующими нашими полетами туда же. Но
об этом ниже.
Дома застаем пакет. Спешно просят сфотографировать
83
Сергей Никольской
Командир 2-го корабля штабс-капитан Панкратьев, стоит второй слева.
исходящий угол Язловца от гипсовой мельницы до южного
предместья включительно. Просят нас, так как легкую
авиацию уж очень сильно обстреливают и уже один аппа-
рат подбили. Ладно, завтра идем. Сговариваемся, готовим-
ся. Да и на Гудынку-то должен был идти 13-й, но почему-
то не мог. На съемку идти ему даже и не предлагаем.
5 мая забираем бомбы в 10 и 20 фунтов и идем мимо
Язловца. Пристреливаюсь по окопам. Конечно, по обык-
новению посадил бомбу в окоп. Идем дальше. Только ста-
ли идти в тыл, посыпала шрапнель. Идем на Лещанце —
Сороки. Разбиваю двумя бомбами какие-то два домика с
красными крышами в дер. Лещание. При этом один заго-
релся и горел белым дымом. Дальше какие-то обозы.
В дер. Сороки целей нет. Идем обратно. Убираю прицел,
84
На воздушном корабле
освобождаю люки, уступая их фотографам. Фотографиру-
ют двое: Колянковский и моторист Терентьев. Иду к две-
рям, волоку туда же оставшиеся бомбы. Подходим к Яз-
ловцу. Я вижу две батареи, которые опять начинают
стрельбу по нас. Жду, когда примерно подойдем к ним, и
начинаю их угощать бомбами. Бросал в двери, не пользу-
ясь прицелом. Выкинул бомбы и схватился за пулемет. По-
казал Павлику батареи, и мы сыпем без перерыва. Устраи-
ваем «сыгровку». Павлик строчит, я меняю обойму. Вижу,
что Павлик сейчас перестанет, и я начинаю. В это время
Павлик кончает обойму, меняет ее и тоже вступает. И так
треск непрерывный, то двойной, то одиночный. Пулеметы
работают идеально.
А что это? Пляска шрапнели совершенно прекратилась.
Ни одного выстрела. Фотографы уже работают. Мы вели-
чественно плывем с одного конца участка на другой. Пово-
рачиваем опять, проходим участок, опять поворачиваем и
идем вдоль окопов. Мы все стреляем, бьем куда попало.
А немцы точно умерли. Ни одного выстрела. Как же так?
Это бомбы да пулеметный огонь их проняли. Радуемся, хо-
хочем. «Что же ты этих мало посыпал?» Успевает попасть
всем.
Съемку производим совершенно без всякой помехи,
спокойно, как у себя на аэродроме. А туда шли, были даже
пробоины. Справляюсь у фотографов, кончили ли работу.
«Давно все сняли, и раза по три». Вижу, что Панкрат не-
терпеливо оборачивается. Машу ему рукой, что, дескать,
можно идти домой. Идем домой, огонь из пулеметов пре-
кращаем.
Начинаем приборку корабля, так как из-за множества
гильз трудно ходить. Сперва выбрасываю несколько гор-
стей. Потом вспоминаю, что можно кого-нибудь до смерти
перепугать внизу. Да и Эскадра просит присылать пустые.
Сметаю их на закрытый предварительно прицельный люк.
Все же они откуда-то опять появляются и катаются под но-
гами в подавляющем количестве. Колянковский, окончив
фотографирование, отправился назад, разлегся на лежанке
85
Сергей Никольской
Штабс-капитан С.Н. Никольской, автор мемуаров, с Великой Княги-
ней Марией Павловной.
и благодушествует. Вынул из кармана газету и, лежа, ее чи-
тает. Нас с Павликом это возмущает. Начинаем бомбарди-
ровать его стреляными гильзами. Одна попадает в газету.
Колянковский вскакивает и ругается:
— Что вы делаете, черти? Пенсне разобьете!
Уверяем его, что во время полета читать газету непри-
лично, и усаживаем около двери на патронном ящике.
Болтаем. Хорошо! Дело сделали, идем домой. У моторов
малый газ. Можно свободно болтать, и мы, точно у себя на
балконе, собрались у дверей. Терентьев сидит рядом с
Панкратьевым и учится управлять. В воздухе тихо, и на ма-
лом газе корабль идет как-то особенно плавно, можно на-
долго бросать управление. Вот и дома. Садимся.
86
На воздушном корабле
Проявляют фотографии. Пока пьем кофе, приносят уже
первые снимки. Расшифровываем, отыскиваем лучшие и
подклеиваем один к другому. Получается непрерывная ли-
ния, верст 15 в длину и верст 5 шириной. Великолепно.
И на 40 снимках с лишком — ни одного разрыва. А как
шли туда и сняли Стрыпу около Русилова, на одном сним-
ке вышло четыре разрыва под кораблем. Ура! Я сам добил-
ся этого сегодня. В первый раз помещаем в донесении:
«Бомбами и пулеметным огнем с корабля Язловецкие бата-
реи были принуждены прекратить обстрел». Вот уже пер-
вые плоды дум и рассуждений о действиях тяжелых аэро-
планов.
Штаб армии присылает телеграмму с сугубой благодар-
ностью, а также отдает таковую в приказе. Воробьев и Те-
рентъев получают Георгиевские кресты за полеты. Устраи-
ваем торжество. Читаем приказ, поздравляем новых кава-
леров.
ПРОРЫВ ФРОНТА
Штаб просит не летать и приготовиться. Будет прорыв.
Нам будет большая работа. Запрашивают, нет ли зажига-
тельных бомб. Отвечаем, что специальных нет, но пожары
произвести сможем, так как есть тротиловые (тринитрото-
луол). Мы с Воробьевым стащили их у воздухоплавателей,
когда стояли в Лиде. Те все равно бы их уничтожили, а те-
перь они пойдут в дело. И вот выволакиваем свой запас
тротилок. Двухпудовки весят, в сущности, три пуда, но,
чтобы не беспокоить Панкрата, говорю, что два. Панкрат
последнее время не велит сильно грузить корабль, и мне
все время приходится ставить вес меньше, чем есть на са-
мом деле. Уж очень соблазнительно прихватить лишку.
Разряжаю несколько динамитных 10-фунтовок и запол-
няю их тротилом. Туда же кидаю гайки, обрезки болтов,
гвозди и прочую дрянь. Приготовились. А пока что благо-
душествуем. Едим землянику, клубнику и черешни. Соло-
вьи в парке так распелись, что спать не дают. Отняли у
обозников кое-что награбленное. На нашу долю пришелся
87
Сергей Никольской
пудовый бидон рома, так что по вечерам пьем чай с ромом
и даже варим «жженку». Начинают перепадать дожди.
А вот и дело. Приезжает ротмистр Ильин, командир 7-го
дивизиона. Сговариваемся относительно работы. Предпо-
лагается следующее: совместно с пехотой атаковать Язло-
вецкий выступ и прорвать в этом месте фронт противника.
После артиллерийской подготовки пехота идет на штурм.
Авиация зажигает в тылу пожары, разыскивает и бомбар-
дирует резервы противника.
23 мая начинается непрерывный гул канонады. Идет
дождь. 24-го надо идти с утра. Гром канонады и дождь, ле-
теть нельзя. Панкратьев нервничает, устраивает мне сцену
по поводу того, что я, дескать, прозевал момент и клочок
чистого неба. Что надо было выйти смотреть, пока еще
шел дождь. Но сцену обрывает новый ливень. Панкратьев,
раздраженный, уходит к себе.
Вечером телеграмма: первая линия взята, 100-метровая
тоже. Наши войска остановились у третьей. Позади есть
резервы противника — разбить их! Сговариваемся, как ид-
ти. Подходить с юго-востока и громить (ветер северо-за-
падный). 25-го в 4 ч 10 мин вылетаем. Идет и 13-й корабль.
Облачно. Настроение торжественно-серьезное. Идем: Пан-
кратьев, я, только что приехавший на должность артилле-
риста К. Смирнов25 и Павлик. Бомб нагорожено в корабле
столько, что пройти нельзя. Двухпудовки висят в кассете.
Две кассеты полных, остальное на полу. Подходим к Яз-
ловцу. Вижу сильно разбитые окопы противника. Но они
уже пустые, точно мертвые. Замечаю своих. Вижу, где дер-
жится противник, — дальше, в уцелевшей части Язловца.
Вижу войска: батальона три-четыре. Ага, резерв. Идем ту-
да. Здесь лощина с хатами, и между ними люди. Прицел
поставили заранее. Приготовиться! Грох!.. Одна пудовая,
три двухпудовых тротилки. Одновременно сваливаю три
35-фунтовых осколочных и немного мелочи. Разрывы, об-
лака дыма, сразу же пожары. Одну 25-фунтовую тротилку
бросаю в группу уцелевших домов, где вижу автомобиль,
88
На воздушном корабле
людей и лошадей. Высота 2600 м, но видно хорошо. Попа-
дания великолепные.
Даем круг на кругу. Вижу массу артиллерийских запря-
жек. Дальше на поляне повозки, много лошадей и масса
народа, тысячи три-четыре. Какие-то палатки и масса черто-
чек на поляне. Бросаю в артиллерийский парк одну 10-фун-
товку и одну 20-фунтовку. Попадание удачное. Павлик стро-
чит из пулемета. Вижу на поляне страшную панику. Люди,
лошади бегут куда-то по разным направлениям. Беру би-
нокль. Батюшки светы! Перевязочный пункт!
— Павлик, стреляй левее, тут госпиталь!
А там-то паника! Ну, черт с вами, дураки этакие. Стану
еще на вас бомбы тратить! Выходим вторично. Тут уже я
обнаглел и первую пудовку посадил прямо в первую ли-
нию, где держался противник. Дальше резерв уже в беспо-
рядке и частью начинает разбегаться. Грохнул еще кассету
и часть осколочных. Все окончательно заволокло дымом.
Схватил пулемет и сыплю, сыплю... И так крутили мы и
бросали, пока от резерва уже ничего не осталось. Перед
последним кругом (сделали уже пять) Панкратьев спраши-
вает: «Можно идти домой?» Я побежал и кричу: «Прошу
еще круг!» Панкрат вертит. А на поляне-то что делается!
Вот дурни-то: бегут и бегут. Да чего вы? Ведь я вас не тро-
гаю.
Вот и последний круг. Все в пламени. Качу туда послед-
ние три бомбы. Свободны! Панкрат вертит направо. Толь-
ко что закрываю люк, отчаянный крик Павлика: «Немец!!!»
Костя Смирнов — наверх, Павлик — у двери. Сам бегу в
средний люк. Вижу шагов на 800 за хвостом немец с боль-
шой «головой». Двухстоечный, нижняя поверхность чуть-
чуть короче верхней, поверхности широкие и мотор рота-
тивный. Как потом выяснилось — «Гальберштадт». Беру
«льюис», целюсь чуть выше и открываю огонь. Щелк! Один
только выстрел. Передергиваю, опять только один. Пуле-
мет не работает. Наверху у Кости тоже заело. Немец наго-
няет медленно, но верно. Правда, мы идем с полным газом
и немного на снижение, так что у нас скорость не менее
89
Сергей Никольской
125 км/ч. Бросаю пулемет вниз в каюту и беру «маузер».
Выцеливаю и выпускаю обойму. Немец наклоняется вниз
и пускает очередь из пулемета. Пулемет работает редко:
там-там-там. Опять выпрямляется. Пулемет стоит, очевид-
но, наверху, над винтом. Уже шагов 400—300. Я начинаю
вторую обойму. На втором или третьем выстреле вдруг
вспышка, удар по голове. У меня слетает пилотка и пропа-
дает где-то в пространстве. Продолжаю стрелять. Вижу
брызги крови и ощущаю боль в руке. Выпускаю обойму.
Голове холодно. Спускаюсь вниз, беру обойму и, подобрав
шлем механика, напяливаю его. Вижу картину: Павлик
смотрит на меня, и глаза у него вдруг делаются большими
и широкими. Оказывается, около него упали брызги кро-
ви, и он решил, что я опускаюсь из люка раненый. Заря-
жаю третью обойму и начинаю стрелять. В это время чув-
ствую толчки в бок. А немец уже шагах в 150. Оказывается,
Павлик подает свой пулемет, толкая меня дулом в бок. От
него немец уже спрятался за стабилизатор. Бросаю «мау-
зер» на крыло и беру пулемет. Та-та-та-та... Веду я наис-
кось и опять с другой стороны, как бы ставлю косой крест
на немце. В этот момент вижу, что у того что-то с мотором.
Его как-то затрясло. Винт стал виден. Он сунулся вниз и
крутым виражем направо и вниз стал планировать к своим.
Дружное «Ура!» и прекращение стрельбы дали знать Пан-
крату, что все хорошо. Он уже сбавил газ, когда я подбежал
сказать, что немец сбит. Кстати, мы уже перешли свою ли-
нию.
Жаль только, что немец пошел планировать, а не упал.
А то бы достался нам. Я, оказывается, окровавил все кру-
гом: пулемет, «маузер», люк... Накапал в пилотской, куда
прибежал. Оказалось, что кровь бежит из четырех ранок на
пальцах левой руки. Очевидно, пуля дотронулась до одной
из проволок стабилизатора, разорвалась и наградила меня
только осколками оболочки, а свинчаткой сбила пилотку.
Два осколка сидели в кожаной куртке. Руку замотал бин-
том. На голове вскочила опухоль, больно тронуть. Мы раз-
леглись с Павликом на полу и болтаем.
90
На воздушном корабле
Костя Смирнов около Панкрата вертит карту и ничего
не соображает. Слышу — Панкрат его отчитывает за ори-
ентировку. В конце концов вопит: «Где мы? Где Чортков?»
Я с места кричу: «Чортков справа!» Думаю в то же время:
черт возьми, надо посмотреть. Высовываю голову в правую
дверь и действительно вижу: Чортков далеко под правым
крылом. Впереди шум. Встаю, иду.
— Что такое?
— У нас нет ориентировки. Где Чортков?
— Справа, под крылом.
— А это что внизу?
— Янов — Будзанов, — говорю. — Один Янов, другой
Будзанов.
Я, между прочим, всегда забывал, какой из них Янов, а
какой Будзанов. Так и звал их собирательно. Это два мес-
течка чуть западнее линии Чортков — Трембовля.
— А Трембовля где?
— Влево по краю крыла. Да чего вы переполошились?
Вон впереди уже наши палатки видно. Идем правильно.
— Да он не умеет ориентироваться! — шумит Панкрат.
— Ну, ничего. Он только первый раз.
Я повернул карту, и Костя наконец разобрался, где это.
Сели. Шум, гам, радость. Телеграммы в штаб. Пишем до-
несение, отмечаем; промахов не было. Вечером дождь. Ле-
теть нельзя.
Все именинниками ходим. Прорыв удался. Прилетел
13-й. Он сбросил все бомбы с одного круга. Сделал даже
фотографию. Мне было не до того, теперь жалею. Вечером
телеграмма: «Язловец взят. Противник отошел за Стрыпу.
Преследовать бомбами и пулеметным огнем». Ура, ура!
Как хорошо, и мне маслом по душе. Пулеметный огонь с
корабля признан штабом армии! Молодчина — Генераль-
ного штаба капитан, потом полковник Тарло в штабе 7-й
армии. Так точно, так ясно дает задачу, не забывает поста-
вить в курс дела. Когда так дают задачу, кажется — наиз-
нанку вывернешься, а сделаешь, что сказано. Отдаю распо-
91
Сергей Никольской
ряжение грузить преимущественно осколочные бомбы. Бе-
ру стрелы. Спать, спать...
26 мая нагрузились доверху. Спереди в хвост не протис-
каться. Кассета только одна, так как осколочные бомбы в
кассету не помещаются. Эти бомбы имеют шесток на го-
ловной части, так что рвутся над землей, разбрасывая ос-
колки настильно, и дают страшное поражение.
Вышли в 3 ч 30 мин утра. Подходим к Стрыпе. Тишина.
Переходим на ту сторону. У дверей приготовились Павлик
и Костя. Высота 2200—2100 м. Видно отлично. Идем вдоль
лесной дороги. Около будки лесника какое-то движение.
Люди, лошади, но из-за деревьев не видно. Впереди боль-
шая деревня, кажется, Лещанце. Бросил 20-фунтовку. Пав-
лик выкинул 10-фунтовку. Остановил его. Разрывы около
дороги по левой обочине. Оттуда врассыпную какие-то
люди, лошади, повозки, и — вскачь по дороге. В это время
впереди в деревне, вероятно, услышав взрывы и увидав
старого знакомого, вдруг все зашевелилось. Чистый мура-
вейник. На площади черным-черно, улицы тоже. Народу
тысяч пять-шесть. Полетели бомбы из люка и из обеих
дверей. «Стоп бросать! Пулеметы!» — кричу я и тоже хвата-
юсь за пулемет. А внизу-то бомбы рвет прямо в толпе, сра-
зу оставляя большие плешины. Вот разлетелся какой-то
дом. А вот из соседней деревни уже бегут по полю. Но там
народа меньше, тысячи три. Пока работаем из трех пуле-
метов по первой деревне. «Стой стрелять! Приготовь бом-
бы!» — кричу я. Опять град бомб обрушивается на вторую
деревню. «Пулеметы!» — опять огонь. Тут уже масса бегу-
щих по полю. Бомбы опять рвет в деревне. Корабль наш
вмазывается в облака. Моторы дохнут, дают перебои. По-
ворачиваем, даем малый газ, идем вниз. Слева по нас бьет
Бучач. Шрапнель рвется довольно близко. До этого време-
ни, особенно вчера, не стрелял никто.
Потом по показаниям пленных выяснили, что в нас
стреляла из ружей и пулеметов целая дивизия. Но хоть бы
смеху ради одною пулей попали. Решили, что мы брониро-
ваны. Я даже потом однажды сбросил вниз записку: «Мо-
92
На воздушном корабле
жете не трудиться стрелять, мы чересчур хорошо брониро-
ваны». Да, иногда и полотно бывает хорошей броней.
А тем временем мы на малом газе перетянули уже через
Стрыпу и принимаем левее, прямо домой. Высота уже
1200 м. В это время вижу влево от нас около Медведовце и
севернее с нашей стороны поднялся страшный артилле-
рийский огонь шрапнелью, и шрапнель рвется уже над
второй и третьей линиями противника. Шрапнель рвется
сплошной полосой, примерно в пять рядов, а в стороне на-
ших батарей все затянуто золотистой дымкой. Сейчас бу-
дет атака — заградительный огонь. Срываюсь с места, бегу
к Панкратьеву.
— Алексей Васильевич, как моторы?
— Хорошо.
— Голубчик, влево от нас сейчас будет атака. Повернем,
у меня еще две бомбы остались, стрелы есть.
Полный газ. Повернули. Только что подошли, высота
1500. Все видно, как на ладони. Началась атака. Красота
невероятная. Я выворачиваю бомбы и горстями сыплю
стрелы на противника. Но Бучач обозлился и хлещет в нас
шрапнелью. Уже ударило по левому крылу, и по фюзеляжу
пошел «горох». Высота, правда, дошла до 1700 м, а мы все
льем из пулеметов. Панкратьев плюнул и стал поворачи-
вать. «Ну вас к черту с вашей атакой! Уже три часа на исхо-
де, как мы в воздухе болтаемся. Еще бензина не хватит».
С сожалением оторвались мы от этой картины. Надо воз-
вращаться.
Дома телеграмма: «Противник группируется у Бучача
против Язловца. За Стрыпу перешел наш кавалерийский
корпус. Бомбардируйте жел.-дор. станцию Бучач». Решаем
идти после обеда. Телеграфируем, что видели отход в на-
правлении на Бучач—Езержаны. Противник сильно рас-
строен — ни одной цельной части. Нанесли ему потери.
У Медведовце и севернее идет наша атака. По-видимому,
она будет удачна, так как серьезных резервов у противника
не видали. Настроение приподнятое. Спать не могу, да и
голова болит.
93
Сергей Никольской
Распорядился навесить двухпудовые, две кассеты по три
штуки, осколочные на пол. Погода разгулялась, день жар-
кий. Жара долго не спадает. Взлетаем в 6 ч 20 мин вечера.
При взлете качает, и довольно сильно. На 1200 м перестало
качать. Взяли фотографический аппарат, но снимать позд-
но — уже темновато. Жаль, следовало бы попытаться. Ве-
тер переменился, дует с востока, чуть забирая с южной
стороны. Потому к станции Бучач решили подойти с тылу,
проходя правой стороной города. Видел массу войск, дви-
жущихся по дороге на Пшевлоки — Бурканов. Швырнул в
них три бомбы. С боковым ветром две попали, одна пере-
летела. Павлик обсыпал из пулемета. На этом деле я полу-
чил практику пристрелки с боковым ветром.
В это время Бучачская зенитная батарея, что на тре-
угольной площади перед вокзалом, уже яростно обруши-
лась на нас. Била самым неприятным образом прямо нам в
физиономию, и довольно метко. Тут я замечаю, что, хотя
мы и идем несколько левее ее, но благодаря боковому вет-
ру она попадает под бомбы. Я приготовил две по 20 фунтов
и пудовку. Вывесил их в люк, зацепив за кромку люка ста-
билизатором, и, указывая Косте на батарею, стал грозить
вниз кулаком. Павлик уже сыпал в нее из пулемета. Смот-
рю в прицел. Вот толкнул 20-фунтовку, за ней пудовку.
Впился в люк. Первый клуб дыма — недолет. Второй —
орудия нет! Бомба села прямо на орудие. Тут я просто за-
выл от восторга и поднял буквально индейский пляс в ко-
рабле. Настолько, что пропустил бросить что-либо на вок-
зал, а мы его в это время пересекали под косым углом. Хо-
тя оно вышло и кстати, так как там уже ничего не было.
Станция уже, очевидно, эвакуировалась. Только какие-то
забытые три-четыре вагона виднелись на рельсах. Сразу
созрело другое решение: перебить дорогу дальше, чтобы на
станцию нельзя было попасть.
Артиллерийский огонь прекратился после попадания,
как по мановению волшебного жезла. Можно работать
спокойно. И вот вместо условленного поворота я подаю
один гудок — внимание! — и стрелкой показываю чуть
94
На воздушном корабле
вправо. Панкрат не понимает, скулит, оборачивается, но
вправо принял. Бросаю 20-фунтовку. Правильно, легла
около левого рельса. Один гудок — чуть правее! Панкрат
что-то шумит, но принимает. Выбираю момент, бросаю
пудовку. Как раз между рельсами! Ну, теперь довольно.
Перебил дорогу в двух местах. Два гудка — поворот. Пан-
крат ищет станцию. Я вижу, что неверно, но не поправ-
ляю. Потому что уже не станция меня интересует, а что де-
лается около.
Около — вот что: по главной улице Бучача (а она прямо
по курсу) идет не войско, а толпа. Все это сходится по трем
дорогам в Бучач, с востока и юга, толпится на главной ули-
це и выходит на дорогу к Езержанам. А с тыла навстречу
толпе двигаемся мы. Внизу — люди, лошади, повозки, ар-
тиллерийские парки... Кидаю в вокзал 20-фунтовку, но она
в него не попадает. Да я и не смотрю туда. Вот идет двух-
пудовка, вот пошли все шесть осколочных. Туда же ме-
лочь. Вот их уже рвет, двухпудовки рушат дома. Разрывы
красные от кирпичей. Все это рушится на улицу, забитую
войсками. Но картина, к счастью, заволакивается дымом и
пылью. Дальше в толпе видны желтые огни осколочных и
мелочи. Еще один или два дома рушатся (среди мелочи
есть и пудовка). Я хватаюсь за стрелы. Сыплю прямо из
ящика. Швыряю туда же пустой ящик. Я в азарте; рука
ищет чего-нибудь тяжелого, что можно было бы сбросить.
Хватаю пулемет, сыплю вниз. Но мы уходим все дальше, и
приходится волей-неволей прекратить уже ставшую без-
вредной стрельбу.
Бегу к Панкрату и, захлебываясь, рассказываю ему все
происшедшее. Но проза заставляет быстро охладеть. Тем-
неет, и до темноты домой уже не попадаем. Надо решать,
что делать.
— Садимся в Ягельнице. Там есть аэродром легких ап-
паратов.
Самый малый газ. Буквально планируем и против ветра
садимся. Аэродром маловат, но останавливаемся, не дока-
тившись до конца. Вышел почти планирующий спуск.
95
Сергей Никольской
К нам бегут солдаты. Я вылезаю из двери, но от меня ша-
рахаются назад. Наши хохочут. Я и забыл, что я в турецкой
феске, заменявшей мне подшлемник. Меня в первую се-
кунду принимают за неприятеля. Подходят летчики, все
молодежь, незнакомые; два француза. Осматривают маши-
ну, удивляются легкости, с которой села такая громадина.
Запираем корабль, причем я запер все изнутри и вылез че-
рез бомбовый люк.
Пока возились с кораблем, с аэродрома все разошлись.
Стемнело, и мы отыскиваем хутор, где они поселились.
Никто даже не приглашает войти. Что за странный отряд?
Наконец пришел кто-то из стариков, просит умыться и —
к столу.
Просим дать автомобиль, ехать в штаб Корпуса. Едем.
Штаб в замке в Ягельнице. Являемся командиру Корпуса.
Милейший генерал Флуг выслушивает рассказ. Я беру на
себя смелость и заявляю:
— Бучач эвакуируется. Если завтра утром атакуете, то к
полудню Бучач ваш.
— Вы можете поручиться?
— Ручаюсь чем угодно, готов остаться здесь.
— Нет-нет, и так хорошо. Повторите это начальнику
штаба.
Повторяю. Панкрат молчит. Телеграфируем в штаб ар-
мии и к нам в Колодзиевку обо всем и что за поздним вре-
менем сели в Ягельнице. Мое донесение Панкрат подпи-
сать отказался и потом в общее донесение не поместил.
Жаль, что не взял у начальника штаба расписки в приня-
тии донесения, так как Бучач, атакованный 27-го утром, к
12 часам дня был взят. Генерал Флуг получил за взятие Бу-
чача Георгия на шею. Генерал помнит и теперь тот случай
а мне в то время все казалось мелочью, лишь бы дело шлс
хорошо.
Ночевали на хуторе у летчиков. Ночью приехал Колян
ковский с мотористами. Я хотел было ехать смотреть мест;
боев и теперь страшно жалею, что не поехал. А може
96
На воздушном корабле
быть, и лучше, что не видал гекатомб, наваленных моими
руками.
27-го вылетели в 7 ч 10 мин, зашли за Стрыпу, сфото-
графировали разбитые окопы Язловца. Наблюдали издали
движение поездов по железной дороге между Езержанами
и Монастержиско и благополучно вернулись домой.
Дома слухи (солдатская газета). Говорили еще вчера
днем, что к северу от нас наступление удачно. Взято свыше
60 тыс. пленных, 200 орудий, и продвинулись на 20 верст,
где-то в районе Почаевской лавры. У нас результат: Язло-
вец взят двумя полками с потерей всего 1000 человек. Взя-
ты 7 тыс. пленных, около 30 орудий, пулеметы и масса вся-
кого добра. Дальше Бучач взят, и наши продвинулись вперед.
Но здесь подошли немцы и после упорного боя останови-
ли наших на линии ручей Коропец — Олеша — Курдванув-
ка — Куйданов — Бурканов. Бурканов с места не сдвинули.
Нами сделано следующее:
1) разогнан и частью перебит участковый резерв Язло-
вецкого выступа;
2) зажженными пожарами был закрыт единственный
удобный путь подвода резервов;
3) 26 мая, преследуя отступавшего противника, удач-
ным попаданием бомбы в шедшую по обочине батарею пе-
ребита прислуга первого орудия. После этого остальная
прислуга бежала, оставив пушки (сообщено капитаном Бе-
резинским Гипсарского резервного полка);
4) казаками в первой деревне найдено до 1000 трупов.
Деревни взяты без боя. Захвачена амуниция, обозы и плен-
ные, разбежавшиеся по лесам (сообщено казаками 1-го Кон-
ного корпуса, подтверждено капитаном Березинским);
5) туркестанские стрелки севернее Медведовце, увидав
подходивший на небольшой высоте корабль, одновремен-
но со взрывами бомб кинулись вперед и почти без потерь
заняли три линии окопов (сообщено артиллеристами Тур-
кестанской стрелковой дивизии);
6) 26-го вечером перебита в двух местах железная доро-
5 «Муромцы» в бою
97
Сергей Никольской
га, что не позволило воспользоваться ею ночью для вывоза
имущества из Бучача;
7) разбито орудие противоаэропланной батареи. Бата-
рея в ночь снялась и ушла, не поддержав оборону послед-
ней линии перед городом;
8) главная улица оказалась заваленной трупами людей и
лошадей, разбитыми повозками. В городе произведены по-
жары и паника;
9) дано донесение генералу Флугу о немедленной атаке
Бучача, благодаря чему захвачены пленные, имущество и,
благодаря панике, не взорванный туннель у самого города;
10) 25 мая подбит неприятельский истребитель типа
« Гал ьберштадт».
Все это показывает, что может дать авиация, особенно
тяжелая, в период наступательных операций, перенося
огонь тяжелых бомб туда, где он необходим и куда тяжелые
батареи достать не могут, разрушая в тылу пути сообщения
и одновременно ведя разведку. Главное же, по свидетель-
ству штаба армии, разгром артиллерией Язловецкого укре-
пленного выступа был произведен «...благодаря прекрас-
ным фотографиям, доставленным «Ильей Муромцем II»
5 мая 1916 года». (Фотографы — штабс-капитан Колянков-
ский и моторист Терентьев.)
ПОЕЗДКА НА ПОЗИЦИИ
Началась наша мирная жизнь. Корабль из рук вон
плох — надо пересматривать. Поехали мы смотреть взятые
позиции, наделали снимков. Жаль только, что не поехали
раньше. Трупы уже убраны; масса имущества свалена в ку-
чи. Пили пиво в Бучаче и ужасались действию наших
бомб. Проехали на противоаэропланную батарею у вок-
зала. На месте орудия — громадная воронка. Но следов ни-
каких. Увезли орудие или же взяли наши, добиться не
смогли. Ночевали в Бучаче.
Ночью у Езержан доехали до наших цепей. Видели от-
ход 1-го Кавалерийского корпуса. «Нельзя идти, там стре-
98
На воздушном корабле
ляют!» — сказал кто-то. Напрашивался вопрос: а что, вы
думали, там будут делать? Зло взяло, и утром поехали в Яз-
ловец. По дорогам ужасные вереницы раненых. Их везут
автомобили, линейки, пустые артиллерийские ящики. И все
же по обеим сторонам дороги сплошные вереницы. Оказа-
лось, что подошли свежие немецкие части и остановили
наше наступление. Язловец в развалинах и догорает. Масса
откуда-то появившихся жителей роется в разрушенных до-
мах, вынося разный скарб. Вид унылый. Видели артилле-
рийский наблюдательный пункт, разбитый прямым попа-
данием нашей шестидюймовки. Бетон не выдержал. Виде-
ли первую линию окопов, вдребезги разбитую нами. Через
300—500 шагов бетонные казематы для пулеметов. Бетон
цел, но казематы завалены землей и полны трупов. Это
действие последних залпов газовыми снарядами. Сделал
ряд снимков.
Какая масса брошенного имущества! Вещевые мешки,
сумки, патронташи, фляги, бутылки. За окопами везде ого-
родики, а между окопами посажена картощка. Видели
офицерский блиндаж, обнесенный забором из белой бере-
зы, тут же — садик. Ход сообщения такой глубины, что по-
зволял проехать в первую линию верхом. Окопы чистень-
кие. На неразбитых участках крутости отделаны плетнем.
Много стальных щитов.
В разбитых же местах точно все вспахано. От окопов и
следа нет, только палки от плетней валяются. Из блинда-
жей несется зловоние, около валяются кровавые тряпки, и
оттуда навстречу вылетают со зловещим жужжанием круп-
ные зеленые мухи. Скорей назад! Вот опять участок Язлов-
ца. Разрушенные хижины, и между ними замаскированная
батарея. Орудия (гаубицы) уже увезли. Это та самая бата-
рея, которую я угостил трехпудовой осколочной. Ну и блин-
дажи они нарыли! Около блиндажей — кровавые тряпки и
опять мухи. Скорей прочь! Пространство между окопами
сплошь красное. Это маки, крупные красные маки, точно
следы крови, пролитой здесь.
Вот и наши окопы — узенькие, подпертые чем попало.
99
Сергей Никольской
Тряпки, остатки гнилья. Окопы уже не грозные, утратив-
шие смысл. Уже и проволока как-то обвисла. Наши окопы
уже и беднее, но накопано много. Тут же одинокая могил-
ка. Низенький крестик, дошечка и надпись: «Разведчик...
полка, убит при взрыве фугас*.». Вероятно, осталось так
мало, что дальше нести не стоило, тут же и похоронили.
Вспомнилось, как рассказывали в штабе: в< рнулись раз-
ведчики, выкопали три фугаса и принесли с собою. «Да вы
дураки! Там еще такие должны быть, что, как нлступишь,
так взорвется». «Никак нет, — отвечают, — мы все место
кругом вытоптали». Вероятно, один из таких вытдптывате-
лей оказался менее удачливым. Дальше кресты, кресты, —
целые леса крестов, и маки, чудные крупные красные маки.
Едем дальше. Деревня Доброполе: на карте вот тут, а ее
нет. Наконец, подъезжаем к развалинам костела и видим,
что кругом действительно была деревня. Была, а теперь ее
нет. И все быльем поросло, и опять маки. Прибавляем хо-
да. Слева угрюмый Буркановскйй лес, и на дороге аншлаг:
«Дорога обстреливается, днем не ездить!» На дороге кое-
где воронки. Бурканов хмурится, но молчит, и мы облег-
ченно вздыхаем, когда, свернув вправо, теряем его из вида.
«Илья Муромец II». Колодзиевка, 1916 г.
100
На воздушном корабле
Вот и живая деревня. Оживленная масса солдат. Но и тут
несколько разбитых домов: это Бурканов достает дально-
бойными. Здесь однажды стали истребители отряда Орло-
ва. Три дня жили по-хорошему. На четвертый, часа в четы-
ре дня, как дали тяжелыми, так аппараты пришлось вести
на руках бегом по полю, версты полторы. Вот Трембовля;
сворачиваем полевыми дорогами к себе.
НОВЫЙ КОРАБЛЬ
Подремонтировали, подтянули корабль. Решили благо-
словить 10-пудовой бомбой Бурканов. Полет не удался. Не
могли забрать высоты. Корабль разрегулировался в полете.
Около Трембовли были обстреляны немцем, который ле-
тел выше нас. Получили две пробоины сквозь оба крыла.
Я услыхал, как будто, пулемет. Вылез в задний люк, но сза-
ди никого не было. Я, успокоенный, вернулся обратно.
Потом уже далеко его увидали. А жаль, можно было бы по-
пробовать снять, и главное — на своей территории. Сади-
лись с бомбой. Опять регулировали, опять собрались в по-
лет. Но на 1000 метров всю кабину перекосило. Корабль
стал бочить и валиться. Дали малый газ и пошли домой.
В первой половине июня пришел новый корабль (тип
«Г». — Прим. ред.). Занялись его перевозкой. Везли на ру-
ках все семь верст, чтобы не испортить фюзеляжа букси-
ровкой. «Старика» наладили все-таки. Пока идет сборка
нового, я делаю взлеты и посадки, а Панкрат — чистое
планирование. Ухитряемся на 300 метров давать целый ви-
ток спирали.
Я разбираюсь в причинах предыдущих поломок новых
кораблей. Рассуждаю с мотористами. И вот к какому за-
ключению прихожу: в фюзеляжах скверная проволока.
Нужна тщательная регулировка. Несколько малых полетов
с плоским растянутым поворотом, и после каждого — тща-
тельная регулировка всего фюзеляжа. Из палочек и тонкой
проволоки сделали для наглядности модель фюзеляжа.
И оказалось: действительно, страшная крепость на изгиб,
101
Сергей Никольской
но слаб на скручивание. Получается — как бы лучше выра-
зиться? — скольжение на крыло стабилизатора. А ведь он у
нас величиной с целый «Моран». Фюзеляж на повороте
скручивается, проволоки растягиваются, и хвост начинает
заносить. Безумно давит на ногу, и получается знаменитый
«муромский» плоский штопор. И как из него выйти?
Сняли со «старика» моторы, поставили на новый. Уго-
ворились, что и как, и сделали первый вылет. Крылья у но-
вого корабля немного шире и не так вогнуты. Скорость по-
лучилась больше, но грузоподъемность как будто умень-
шилась. На повороте давит на ногу, и есть тенденция
штопорить. Сели. Ура! Рассуждения блестяще оправдались:
проволоки в фюзеляже ослабли. Ряд полетов, и после
них — регулировка. Корабль все лучше и лучше. Проволо-
ка больше не подается. А помню, как на одном кругу я
встал с управления мокрый, как мышь. Это я так устал на
одном кругу.
Утром и вечером работа на аэродроме, а днем отдых.
Знакомство с милым отрядом Красного Креста в Волочи-
ске. У них тоже дни безумной работы сменились отдыхом.
Бываем друг у друга. К нам приехала молодежь: летчики
прапорщик Гаврилов и прапорщик Францисти. Достали
ружья, ходим на охоту. Утром и вечером полеты, и качест-
ва корабля все улучшаются.
Особенно интересно, как обставлялся у нас каждый по-
лет. Сперва проверяем регулировку, затем взлетаем. Во
время взлета я, стоя около пилотского стула, слежу за счет-
чиками оборотов моторов и за нашим милым индикатором
скорости «Саф». По мере разбега вижу, как возрастает на-
ша скорость. Вот она подходит к 80 км/ч. Корабль уже
просится в воздух. На 85 км/ч он отделяется от земли, но
вверх его не пускают, и скорость быстро возрастает: 90, 95,
100, ПО; в это время штурвал уже сильно давит на руки,
как бы прося: пусти меня, я пойду вверх. Теперь уже мож-
но немного отпустить, и корабль тотчас же устремляется
ввысь. Ведем его на 105—108 км/ч (старый ходил 98—103).
Очевидно, что у нового скорость чуть больше и вверх лезет
102
На воздушном корабле
прекрасно. Уже на поворотах ногу не давит и становится
послушным. Расчет такой: корабль отделяется на 85 км/ч;
на 90 он уже держится в воздухе; прибавим 10 на запас, и
можно доводить до 100 км/ч, имея солидный запас скоро-
сти. Ведем 105—108 и вполне гарантированы, что на высо-
те, где начинается некоторое уменьшение показаний
«Саф», корабль сохранит тот же режим и почти ту же ско-
рость. На большой высоте поверяем скорость по земле че-
рез прицел. То же самое: скорость около 108 км/ч. Малый
газ: корабль просится на режим 98—100 км/ч и идет мягко,
управляясь, как ребенок. Здесь интересно бросить управ-
ление и прибавить газ. «Морда» корабля тотчас поднима-
ется, и он сам хочет лезть выше. Сбавили газ — «морда»
вниз, и он покорно снижается. При оборотах 1100—1150
горизонтальный полет, меньше — вниз, больше — вверх.
Машина хороша, можно летать.
Раздумываем об испытании на грузоподъемность. Ре-
шаем взять пудов 20 камней. Когда наберем высоту, устро-
им немцам каменный дождь. Куда же? Ну конечно, в Бур-
канов! Отставить! Из штаба телеграмма: просят разведать
район Гниловоды — Олеша — Савалуска — Монастержи-
ско. Дело в том, что в направлении Олеша — Савалуска
наши войска провели ряд атак с переменным успехом, ста-
раясь выйти в тыл Бурканову и остальной сохранившейся
линии. Немцы собрали здесь большие силы, и нашим при-
ходилось каждый раз возвращаться в исходное положение.
Захватывали участки позиций, но удержаться там не удава-
лось. Штаб просит снять позиции, особенно тыловые, да-
бы точнее выяснить направление удара.
12 июля в 5 ч 15 мин утра снялись. Бомб не брали, зато
взяли два фотографических аппарата. С нами Арсений
Михайлович Колянковский и Константин Константино-
вич Смирнов. Павлик с пулеметом, у меня карта и би-
нокль, и я у правой двери. Решил чертить кроки третьей
линии. Высота довольно быстро набирается. Корабль бы-
строходнее старого, и вот у нас еще 2600 м, а мы уже под-
ходим к линиям противника чуть южнее Бурканова. Ну что
103
Сергей Никольской
же, выкатились. Фотографы заработали. Павлик затрещал
из пулемета. Я начал чертить кроки и отмечать батареи. Но
какой град снарядов на нас обрушился! Высоту поймали
сразу и тотчас'же взяли в круг. Вообще, когда разрывы да-
же на одной высоте, но держатся за хвостом, летчику еще
горя мало. Когда они начинают приближаться, то стано-
вится хуже. Когда приходятся наравне, то это плохо. Но
раз зашли вперед, тут дело совсем скверно — надо менять
курс. А сегодня их такая масса, и преимущественно тяже-
лые бризантные. До сих пор мы привыкли к шрапнели, а
тут на нас обрушились бризантки, да еще по 6—8 дюймов
калибром.
В корабле все присмирели. Павлик перестал стрелять.
Фотографы молча, сосредоточенно работают. Я пытаюсь
рассмотреть в бинокль артиллерийский наблюдательный
пункт у леса, у деревни Савалуска. Грохот разрывов неве-
роятный. Секундами не слышно моторов. В это время сра-
зу два разрыва прямо против двери. У меня инстинктивное
движение — спрятаться за стенку. Ужасное «уэх! уэх!», чер-
ные клубы дыма с рыжевато-зеленым оттенком и какими-
то вылетающими из них винтообразными космами. Слыш-
ны удары осколков по кораблю. От правого крыла летят по
воздуху щепки и тряпки. Это уже переполнило чашу терпе-
ния. Я вскочил и кинулся в пилотскую. По дороге — раз-
рыв слева, и в окно я вижу: левого крыла нет, вместо него
один дым. «Конец! — мелькнуло в уме. — Крыло отбили!»
Я припал к окну. Какие-то доли секунды... Дыма нет, кры-
ло целехонько, моторы работают, слегка дрожат материя и
проволоки. Уф! Дальше, в пилотскую!
Наклоняюсь к Панкрату, говорю: «Поворачивай!» Спе-
реди сплошной клуб дыма. Панкратьев, очевидно, потерял
ориентировку, спрашивает: «Куда?» Я кричу: «Влево!» На-
чался поворот. Сквозь редеющие клубы дыма вижу Мона-
стержиско и замечаю две батареи под углом одна к другой
северо-восточнее Монастержиско, у деревни Олеша. Раз-
рывы куда-то исчезли, тишина. Фу, выбрались! Оборачива-
юсь назад, вижу: фотографы еще работают. Им в люк по-
104
На воздушном корабле
ворот не заметен. Обращаюсь к ним: кончайте снимать,
над своими идем. Вижу, как у них вырывается вздох облег-
чения и опускаются руки.
У них, оказывается, был инцидент. В самый скверный
момент оба тоже решили, что их авиационная карьера кон-
чена. В этот же момент Колянковский наступает ногой на
руку Смирнова. Тот, возмущенный, обращается к нему:
«Послушайте, не уйдете ли вы на всякий случай с моей ру-
ки?» Колянковский безнадежно машет рукой и отвечает:
«Ах, да теперь уж все равно».
Спрашиваю Панкрата: «Как идет корабль? Никуда не
валится?» Нет, ничего. Как-то одновременно мы начинаем
рассуждать — нехорошо, мол, вышло, что повернули. Нем-
цы видели, что корабль удрал, свои тоже. Я, кстати, ввора-
чиваю: «А у меня разведка не закончена». У обоих мелькает
мысль: надо пройти еще раз.
— Я сейчас осмотрю корабль!
Бегу назад и говорю фотографам: «Приготовьтесь, сей-
час опять идем на немцев». Вижу, как физиономии у них
вытягиваются. Павлику говорю: «Чтобы ты поливал их из
пулемета, не переставая!» Бегу обратно и становлюсь с кар-
той, на этот раз уже за стулом в пилотской, чтобы быть ря-
дом с Панкратом. Он уже повернул, и мы опять переходим
позиции. Наклоняюсь к нему, и мы оба хором поем одес-
скую песенку: «Лопни, а держи фасон!» Опять разрывы, но
хуже — немцы нервничают. Да и Павлик строчит из пуле-
мета. Успеваю исправить кроки, наношу батареи у дорог
на фольварк Кадубец. Опять черные «крякалы», опять ко-
рабль швыряет от разрывов. Правее, правее, и опять тиши-
на. Вышли из-под обстрела и идем домой.
Какое радостное настроение, когда вырвешься из по-
добного ада! Хочется петь, кричать. Сменяю Панкрата.
Идя на малом газе, пою все, что приходит в голову. Сего-
дня все счастливые и довольные. Лопни, а держи фасон!
Дома штопаем пробоины. Донесения, фотографии; мои
кроки — отмечены четыре батареи, наблюдательный пункт,
все очень удачно. Штаб переносит удар южнее Монастер-
105
Сергей Никольской
жиско у Велеснюва и просит присмотреть за главной пози-
цией по линии Стрыпы севернее Бурканова: не заметно ли
признаков близкого отхода.
14 июля в 5 ч 45 мин выходим. Набираем 2800 м. Ко-
рабль наш несколько быстроходнее старого, и выходит так,
что высоты еще нет, а мы уже около позиций. Приходится
кружить над своими. Вот и 2600 м; за рулем сижу я и наби-
раю последние сотни метров. Крутим около Тарнополя.
Вдруг слышу: «хум! хум!». Что такое? Опять, и даже яснее;
вот уже и корабль вздрагивает. Зову Панкрата.
— Послушай, нас кто-то обстреливает?
— Что ты ерунду городишь? Свои-то?
Опять два удара. Я выжидаю, вот опять. Я быстро обо-
рачиваюсь и вижу в правое окно два бело-красных разрыва
сзади и чуть ниже корабля, и очень близко.
— А это что такое?
— Ну так что же? Тебе-то какое дело? Ну и обстрелива-
ют, невидаль какая!
Я все-таки отвернул левее, стрельба прекратилась. Вот
высота уже хорошая. Я сменяюсь и иду назад, беру би-
нокль и пулемет. Переходим позицию около Денисува. Нас
начинают обстреливать. Находим виноватых и вместе с
Павликом накрываем их из двух пулеметов. Обстрел сразу
прекращается, перестали стрелять и мы.
Корабль в полной тишине плывет на юг. Проходим
Дворжиско, Нижниюв, выходим на реку Тудынку, у Соко-
лува поворачиваем и идем опять на север вдоль позиции.
Полное молчание, молчим и мы. Облачно, плохо видно,
снимать почти бесполезно. Видимость отвратительная, ни-
чего ценного не замечаем. Нагло, еще над неприятелем,
даем малый газ и идем к Тарнополю. У нас своя личная за-
дача: подыскать в районе Тарнополя аэродром и стоянку.
Слева показывается немец, но, не дойдя на выстрел, пово-
рачивает и уходит. Обошли кругом Тарнополь, и домой.
Ничего подходящего. Посадка, кофе. Донесения бледны:
видели очень мало, фотографии вышли хорошо, но облака
мешают даже определить, что это. Просвечивают какие-то
106
На воздушном корабле
окопы, видны лисьи норы, но нельзя определить пункта,
где снято.
15-го облачно. Едем на автомобиле в Тарнополь, встре-
чаем летчиков. Спрашивают:
— Вы, верно, за показаниями приехали?
— Нет, а что?
— Да как же, вы вчера от города немца отогнали. Он
уже подходил, а тут сразу повернул, выкинул все бомбы в
поле и дал тягу.
— А, это... Ну, это пустяки. Мы думали, что-нибудь ин-
тересное. А вот у вас тут обстреливают добрых людей, да
еще из австрийских пушек.
— Да, это бывает.
Я — в поисках галицийских лент. Кое-что нашел, но
боюсь, что чересчур ярко. Это готовится подарок сестре,
которую поджидаю с Северного фронта.
16-го выкатываемся двумя кораблями. Берем с собою
молодежь, у нас — прапорщик Алексей Гаврилов26. Беру
стрелы и бомбы. «13-й» идет в район Гниловоды, тоже бе-
рет бомбы. Мы продвигаемся опять с севера, решаем по-
шарить в тылу у Бурканова. Ветер северный, буду бросать
по ветру. Набираем 3000 м, выходим у Раковца и идем на
фольварк Вагу. Вага — это пункт снабжения Буркановско-
го узла, и поэтому там много всяких хороших вещей.
Народа в корабле много, потому я могу всецело занять-
ся бомбами. Прикидываю примерно прицел, ставлю 15 де-
лений (норма 13, но идем по ветру). Пристрелки не делал,
так как окопы проходили с боковым ветром, и она, кроме
бесполезной утраты бомбы, ничего не дала бы. Подходим к
Ваге. Выбираю тяжелую. Продвигаю кассету над люком и
держу в руках веревочку. Внизу много построек: бараки,
землянки, есть окопы. Видимо, Вага готовится к обороне в
случае прорыва. Видно движение обозов на шоссе к Под-
гайце.
Вот подошла стрелка прицела. Дернул — бомба пошла.
Ляп! — в какую-то постройку! Что-то разлетелось, и все за-
волокло желтым дымом (динамит). Попал хорошо, жаль,
107
Сергей Никольской
что бросил только одну. Но ничего, дальше уже заметно
много целей.
По нас часто и кучно бьет батарея из Хаток, но не попа-
дает. Вдали увидали «13-й», его уже обложили черными
разрывами.
Внизу обозы и артиллерийские запряжки. Выбираю два
почти смежных пятна. (Запряжки закрыты срубленными
деревцами, но лист засох, и они еще резче бросаются в гла-
за; то же самое, что страус спрятал голову.) Бросаю. Что
такое? Разрыв — отчаянный перелет. Но, правда, зацепил
второе пятно. Вот еще запряжки. Бросаю, сильно не дохо-
дя. Едва зацепил противоположный край. А в корабле воз-
ня: немец! Ну, дело не мое. Публики много, а у меня еще
три бомбы. Смотрю на уровень, пузырьков не видно. Кру-
чу винт, его не хватает. Поднял прицел рукой, подложил
под него что-то; пузырек показался. Бросаю — промах!
Оказывается, идем со снижением, да еще по ветру.
Наши разбежались по люкам: Гаврилов — в верхнем,
Костя Смирнов — в заднем, Павлик — у двери. Подхожу
тоже к двери. Оказывается, к «13-му» прицепились два
«Фоккера», и мы идем на помощь. Подходим и становимся
уступом слева. «Фоккеры» поворачивают и исчезают в от-
далении. Возвращаюсь к прицелу; опять идем нормально.
С «13-го» нас видят, и мы обмениваемся взаимными при-
ветствиями. Вынимаю подкладку, устанавливаю прицел.
Вот Гнил оводы. За деревней, за каменными постройка-
ми, — батарея и тут же ящики. Бросаю. Бах! Прямо в бата-
рею. Дым разрыва и еще какой-то посторонний. Очевидно,
что-то подорвал. Загляделся и чуть было не опоздал с по-
следней бомбой. Зацепила только крайние дома. Туда же
пошли и оставшиеся стрелы (я все время отпускал полны-
ми горстями каждому пятну обозов и резерва). Сверху тре-
щит пулемет. Выглядываю: в чем дело? Оказывается, Гав-
рилов увидал неприятельский змейковый аэростат и сыпет
по нему. Ага, молодчина — не даром сидит наверху, зна-
чит, не трусит и в обстановке разбирается.
Идем домой, садимся. «13-й» уже сел. Там довольны,
108
На воздушном корабле
хотя маловато видели. Дополняю им разведку, отмечаю
точно Гниловодскую батарею и еще одну около дороги из
Курдвановки.
17 июля идем целой компанией. С нами брат Алексея
Васильевича, уже прапорщик, Панкратьев и штабс-капи-
тан Македонский. Берем бомбы, идем на Монастержиско.
Учу Панкратьева бросать бомбы; ставлю прицел на 12 и
выбрасываю пять штук по городу и станции. Город сразу
окутывается дымом. Немного недоумеваю, но решаю, что
пожары, так как видны огни. Дым-то дым, да ведь он затя-
нул весь город и протянулся за него еще верст на пять. На-
до бы его сфотографировать да представить в штаб. Ведь
это чистый Георгиевский крест по статусу. Там в городе
горели и взрывались штабели снарядов, только что приве-
зенных и сложенных недалеко от вокзала. А мы не тем за-
няты. Вон правее города две батареи и стреляют в нас. Тут
же идет какой-то обоз. Уже два пулемета работают по ним,
но обстрел продолжается. Взял пулемет, говорю Македон-
скому. Он достал пулемет, и мы вчетвером — я с Пан-
кратьевым в люк, Гаврилов в двери и Македонский в ок-
но — шпарим по ним. Батареи не выдержали, прекратили
огонь. Беру бинокль: ага, побежали, ну и отлично! Дальше,
в Вычулках, обозы. Панкратьев уже самостоятельно кидает
бомбы, во что ему нравится.
Идем обратно. В ложбине ручья южнее Монастержиско
масса обозов. Но бомб уже нет. Наши бьют из пулеметов.
Высовываюсь в люк, в руках ящик стрел. Взмахиваю ящи-
ком поперек курса и одновременно открываю крышку.
С грустным звоном вырывается целый сноп стрел, развер-
тывается веером и тает в пространстве. «Стоп стрелять! На
своих вышли!»
Идем. Вдруг впереди крик: «Немец!» Гаврилов — Пет-
рушкой наверх, Панкратьев у двери, я — в задний люк. Се-
кунда, и над левым крылом появляется большой темный
аппарат. Сразу ударили по нему из трех пулеметов. Он
проносится мимо и исчезает вдали. Успеваем заметить фи-
гуру наблюдателя, поднимавшегося к пулемету, стоявшему
109
Сергей Никольской
у верхней поверхности и, по-видимому, вращающемуся.
Застыл на полпути, прижался к стойкам. Так и не долез...
Садимся. В донесении диктую: «Севернее шоссе Мона-
стержиско — Езержаны в овраге против буквы «И» надписи...
городок из 50 землянок». Панкратьев вдруг возмущается:
— Почему пятьдесят? Там меньше!
Я говорю, что прикинул на глаз, и, по-моему, не менее 50.
— Пиши двадцать!
Упрямлюсь:
— Пятьдесят!
Долго торгуемся. Заупрямился окончательно, вставляю
фразу: «А вот насчет батарей — не помню где». Панкратьев
сдается. Уступаю и я. Сговариваемся на 30, но тут же дер-
жим пари: я утверждаю, что больше 50. Отмечаем три бата-
реи, обозы, пишем о больших пожарах в Монастержиско.
У нас гостит военный кинематограф. Часть их выехала
на позицию снимать атаку. 20 июля наш авиационный празд-
ник. Приглашаем начальство. Накануне телеграмма: штаб
просит разведать линии противника по ручью Коропец и
узнать, есть ли тыловые позиции; просят дать кроки на
карте.
Утром 20-го идем. Беру две 10-фунтовки для собствен-
ного развлечения. Захватили и стрелы, С нами идет только
что приехавший и уже поправившийся от ранения штабс-
капитан Федоров. Наверху сильный северный ветер, 16 м/с.
Выходим на позиции южнее Монастержиско, поворачива-
ем по ветру и несемся на юг. Доходим до Днестра, повора-
чиваем на своих и над ними долго поднимаемся опять к
Монастержиско. Опять влезаем к противнику и несемся по
ветру. Нас встречают живым обстрелом, особенно неистов-
ствует Монастержиско. За нами даже гонятся и стреляют
маленькими зеленоватыми «орешками» два броневых авто-
мобиля. Несколько разрывов очень близко. У нас кое-где
лопаются стекла, по фюзеляжу идет горох. Но все это бы-
стро отстает. Вижу тыловую позицию, наношу ее на карту.
Масса обозов; они прикрыты зеленью, но зелень пожелте-
ла на солнце, и пятна прекрасно видны.
110
На воздушном корабле
Вместе с Федоровым ищем батареи, издеваемся над
стоящими на поле. Хлеб уже убран, и снопы сложены так
называемыми крестами. И вот батареи, вместо того чтобы
незаметно лишь удвоить число крестов и поставить между
ними пушки, просто стащили ближайшие кресты и загоро-
дились ими спереди. А сверху-то все как на ладони! Тут же
обозы и артиллерийские резервы. Выбросил в них две бом-
бы, посыпал стрелами, и катим из пулеметов. Черчу прямо
на карте тыловую позицию. Затем беру поповский фото-
графический аппарат и снимаю все позиции. Снимаю,
кстати, назад. А там — млечный путь из дымков шрапнели.
Остается много свободного времени. Жаль, что нам не
дали кинематографического аппарата. День такой чудный,
вышло бы хорошо. Ведь мы, собственно говоря, предлага-
ли, да представители что-то замялись и аппарата не дали.
Должно быть, боялись за его целость.
Видим замаскированную батарею на лесной просеке.
Идем домой, причем приходится выгребать против ветра, и
мы еще долго видим позиции. На редкость хорошая види-
мость: в бинокль просматриваются все детали. Сегодня во-
обще удачная разведка.
После личного доклада в штабе об общем впечатлении
удар, перенесенный южнее Велеснюва, дал успех. Пал Мо-
настержиско, а за ним покатилась и остальная линия; не
удержался даже знаменитый Бурканов. Дома встречаем
гостей: приехал генерал-квартирмейстер армии генерал
Незнамов. При нем приносят готовые снимки, склеивают
панораму. Моя панорама тоже вышла, хотя и неважно. Но
ясно, как идет позиция. Сегодня снято почти 20 верст
фронта. Устраивается великолепный обед. Потом пьем ко-
фе на веранде замка. На другой день едем в штаб, где дела-
ем личный доклад. Передаем впечатление, что если бы не-
ожиданно ударить южнее, то мог бы быть успех и сопро-
тивление было бы меньше, а то у Велеснюва чересчур
крепко.
Начинаются дожди, сидим дома. В Зегевольде Лавров
сделал ночной налет на Митаву и сильно поссорился с
111
Сергей Никольской
немцами. Обмениваются визитами. Однажды ночью к ним
являлся даже «Цеппелин». Но все огни погасили, «Цеппе-
лин» пошел дальше и бросал бомбы где-то в стороне.
Под Минском орудует Башко, но у него несчастье: сбит
и упал в неприятельском расположении 16-й корабль Мак-
шеев27 (12 сентября 1916 г. — Прим. ред.). На него накину-
лись три «Альбатроса», а потом еще артиллерия. Перебили
фюзеляж. Корабль уже в воздухе загорелся и разбился
вдребезги. Немцы прислали фотографию с братской моги-
лы четырех летчиков. Во Пскове разбился штабс-капитан
Иньков, и с ним четверо. Уцелел один механик.
Эскадра переезжает на юг, в Винницу. Отправляем туда
нашего «старика», причем сделали на фюзеляже надпись:
«Сделано с сент. 15-го по май 16-го свыше 10 000 верст,
сброшено около 400 бомб общим весом до 500 пудов».
В Эскадре, между прочим, 5-й и 9-й корабли (типа «Е»)
давно готовы, но к нам не собираются. А хорошо бы сюда
такую парочку.
При разборке старого корабля заинтересовались, поче-
му провалился лонжерон под крайним правым мотором.
Вскрыл материю и нашел, что сам лонжерон и его соеди-
нительный стальной замок буквально перерезаны попав-
шей боком бронебойной пулей. Она вошла в крыло сзади,
где-то недалеко от заднего лонжерона, дотронулась до нер-
вюры, перевернулась, перерезала лонжерон, задела трубку
с тросами управления и осталась лежать в передней надел-
ке крыла. Оттуда и была мною извлечена и торжественно
преподнесена Панкратьеву. За полеты 25 — 26 мая Пан-
кратьев получает Георгиевский крест.
Штаб переносит удар южнее Велеснюва. Начинаются
атаки и совместно с соседней армией выход в тыл линии
Монастержиско — Бурканов. Штаб просит посмотреть, не
трогается ли Бурканов и линия по Стрыпе севернее его.
27 июля вылетаем. Полет обычный, особого ничего не
заметили. Тудынка по нас не стреляет — молчит, как воды
в рот набрала. Уже около Плотычей одна из батарей заду-
мала стрелять по нашим окопам. Мы сочли это наглостью
112
•*>*^^
Могила погибшего экипажа 16-го корабля. Сентябрь I916 г.
Сергей Никольской
и тотчас же накрыли ее из трех пулеметов. Конечно, сразу
же замолчала.
Не то было в Хатках. Надо отдать справедливость — ба-
тарея прекрасная. Она охраняла склады и свой долг выпол-
няла достойно. Я сам выпустил по ней 13 обойм исключи-
тельно разрывных пуль, и хоть бы что. Ясно были видны ее
вспышки, по вспышкам мы и хлестали. Единственное, что
можно сказать, это что батарея, видимо, нервничала и да-
вала разрывы выше нас. Отмечу, что мой «мадсен» из 13
выпущенных подряд обойм не дал ни одной задержки.
АВГУСТ
Ура! Отступают, бегут! Армия потеряла соприкоснове-
ние с противником. Монастержиско взят, Бурканов и вся
линия оставлены противником. На юге взяты Тлумач, Ко-
ломыя и Нижинов. Десятки тысяч пленных, масса имуще-
ства. 1-го летим искать, где остановился противник.
Летим в северном направлении, держа курс на Козову-
Бржезаны. Пока что никого и ничего не видно. Накопано
много линий, но все пустые. Буквально впиваюсь глазами
в местность. Ага, вот они! Кричу во весь голос: «Нашел!
Нашел!» Трудно объяснить, почему именно это и есть ли-
ния противника. Окопчик легкий, полевой, по виду ничем
не отличается от остальных. Просто чутьем угадывается в
нем жизнь, и жизнь именно враждебная. Возможно, какое-
нибудь неуловимое для глаз движение — блеск лопатки,
котелка, но в мозгу сразу мысль: здесь! А вот и подтвер-
ждение: в воздухе бултыхнула шрапнель. Ну, значит, здесь,
голубчики. Никуда теперь не денетесь.
Линия идет впереди Комарувки на Литятин и Потуто-
ры. Спускаемся в долину реки Золотой Липы. Но над до-
линой волны тумана, много не рассмотришь. Делаем фото-
графии и идем назад.
2-го летим опять туда же. Линия еще отодвинулась. Мы
следим ее с севера: Зарудзе — Бышки; дальше, очевидно,
Баранувка — Шибалин. Но туман в долинах мешает ви-
1.14
На воздушном корабле
деть. Нашли две батареи и долго перестреливались с ними.
Они в нас слегка попали, не знаю, как мы в них. Во вся-
ком случае, в долгу не остались. Кстати, нашли землянки
резервов, и в значительном количестве.
5 августа дивный полет. Колоссальная и до невероятия
точная разведка. Еще бы — 45 верст позиций сфотографи-
рованы. Все нанесено на карту. Найдено и отмечено десять
батарей. Найдены и сфотографированы части только что
подошедшей на фронт турецкой дивизий (из боязни пре-
увеличения назвали ее бригадой). Она неизвестно почему
стала простым биваком.
А было так: пошли мы прямо к деревне Конюхи. День
был мглистый, и подходили мы к линиям из-под солныш-
ка. Наши, конечно, не преминули нас обстрелять. Выпус-
тили снарядов 30—40, но так скверно, что просто стыдно и
говорить об этом. Но дальше вот что: Федоров в кабине у
Панкратьева, я с картой, биноклем и пулеметом в правой
двери, фотографы Смирнов и Колянковский у люков, Пав-
лик следит за немцами. Вдруг кричит: «Немец! Два немца!»
Тащит меня за плечо, а у меня как раз не ладятся кроки.
Позиции ушли в лес, и надо рассматривать их в бинокль.
Говорю: «Отстань! Когда подойдут совсем близко, ска-
жешь». Немцы, к счастью, не приставали. Один пострелял
издали и скрылся. Ухожу весь в бинокль и карту. Опять не-
ладно! Панкратьев зовет, сердится. Бегу.
— В чем дело?
— Почему в нас не стреляют? Правильно ли мы идем?
На этот раз я опять огрызнулся: только поймал упущен-
ный окоп, а тут бегай в пилотскую!
— А я почем знаю? Идем хорошо!
В это время на нас огрызнулась из четырех орудий
станция Мечицув, и Панкратьев сразу успокоился. А я по-
бежал обратно ловить свои окопы. Кстати, тут же приш-
лось наносить тяжелую батарею.
Дело оказалось очень просто. К немцам подходит из-
под солнца аппарат. Русские его обстреливают. Зачем же
им стрелять? А посему мы целых 10 верст шли без единого
115
Сергей Никольской
выстрела, что и приводило Панкратьева в немалое смуще-
ние.
Идем по Золотой Липе. Мимо проходят Потуторы, Ко-
тов, Вожакув, Носув. Виднеется уже Завалув. Вдруг, чтс
это? Пехота? Конечно, пехота. Настоящие биваки за гор-
кой, да какие громадные! Тут много: раз, два... не меньше
пяти батальонов. И стоят, как стаивали лет 50 тому назад
Бегу к фотографам, прошу снять особо, отмечаю на карте
Но вот поворот позиции к юго-западу. Доходим до Пано-
вице и поворачиваем домой. Уже давно бродим, как бы с
бензином неувязки не было! Сегодня чистая разведка, ни
одного патрона даже не выпустили, особенно боялись спуг-
нуть бивак пехоты.
Дома удивительно радостное настроение. До позднего
вечера возня с расшифровкой и подклейкой отлично вы-
шедших, несмотря на мглу, фотографий. Правда, и высота
у нас была небольшая. Нет, все-таки каково — 45 верст по-
зиции в один полет, да еще разведка с полным комфортом,
как с балкона пятого этажа. Оказывается, большие маши-
ны и для этого весьма недурны. Могут не только бомбы
таскать.
Штаб доволен и сообщает, что по телеграмме были взя-
ты пленные, которые и подтвердили прибытие дивизии ту-
рок. Наши еще нажимают. Немцы подаются назад. Опять
массы пленных. Штаб просит перебраться в Микулинце,
так как сам перебирается в Тарнополь. 7-го вылетаем в
Микулинце. Но по телеграмме — отставить, и в тот же
день обратно. Павлик перелетел туда на «Сикорском-16»
вполне благополучно, но при возвращении заплутал. Мы
издеваемся на тему, что около Микулинце не было Ходач-
кова (деревня около Колодзиевки, по которой всегда ори-
ентировался Павлик). Штаб остается в Бучаче, куда он пе-
реехал, и просит нас перебираться поближе.
Ищем аэродром. Побывали в Монастержиско. Жители
рассказывают ужасы наших налетов, показывают развали-
ны и блиндажи, которые они нарыли. При нашем прибли-
жении от коменданта города высылался трубач на лошади,
116
На воздушном корабле
возвещавший приближение «страшного суда». Все колоко-
ла поднимали звон — сигнал прятаться. Рассказывали о
взрывах склада снарядов, прибавляя: «Жить не можно бы-
ло». Хотели было снять показания, особенно с местного
ксендза, который сперва охотно рассказывал, но, увидав,
что записывают, тотчас же замолчал. Так и проехал мимо
носа мой Георгиевский крест. Близко, близко, а все никак
не дается.
Аэродромов и помещения вблизи Монастержиско нет.
Возвращаемся назад и долго говорим о парадных встречах
в Монастержиско с колокольным звоном и трубными зву-
ками, опять же и пальба, очевидно, бывала немалая.
Наши рыболовы вытащили из пруда в Колодзиевке вин-
товку, потом другую. Придрались к случаю, тем более что
управляющий давно уже вел себя невозможным образом, с
явной наклонностью к шпионству. Один раз мы его даже
арестовали в его квартире с приставлением часового, за то,
что, несмотря на наши указания, он велел наметать стога
сена на аэродроме. Предложили немедленно убрать. Он
сказал, что это невозможно сразу, будет убрано в три дня.
Через 4 часа по приставлении часового стога оказались уб-
ранными, и часового сняли. Теперь же немедленно дали
знать в штаб, а сами достали сети, спустили наполовину
пруд и занялись ловлей рыбы. Целых три дня питались от-
личной рыбой, правда, вытащили еще одну винтовку и ка-
рабин. Пан сидит под арестом у начальника гарнизона в
Скалате. Но обыватели говорят, что его скоро выпустят.
13-й корабль нашел аэродром и дом в Чорткове. Мы ту-
да перелетели, но это все никуда не годится. Сейчас же по-
ехали в Ягельницу и нашли вполне пригодным замок и
аэродром около. Тотчас же перелетели туда. А 13-го все
нет. Погода неподходящая. Угнали у них оставшийся авто-
мобиль «Фиат». На другое утро корабль показался в воз-
духе!
12 августа летали над облаками в районе Иезуполь-
Маркова. Федоров что-то видел сквозь облака. Я не успел
ничего толком рассмотреть. При этом нас всю дорогу отча-
117
Сергей Никольской
янно качало. Наши ездили на юг во вновь взятые города.
По дорогам — вереницы пленных. Австрийцы идут с пес-
нями и цветами, немцы — в строгом порядке, офицеры от-
дельной группой впереди. Утром на ночевке наши попали
под бомбы. Публика издевалась над Павликом, приняв-
шим это дело всерьез и делавшим большие глаза на каж-
дый разрыв.
Вообще, Павлик за свою простоту часто подвергался
мистификациям. Вот, например, история с мухами.
— Павлик, обрати внимание, как мухи боятся артилле-
рийского обстрела.
Павлик поражен:
— Как так?
— Да очень просто: смирные становятся, руками брать
можно, никуда не летят.
И вот в первый же после этого разговора полет, как
только начался артиллерийский обстрел, я ему и говорю:
«А ну, посмотри на мух!» Павлик протягивает палец, трога-
ет муху. Она не летит. Он поражен донельзя и берет ее ру-
ками. Вот мы уже давно перешли свои позиции. Павлик
сменился с управления. Я ему напоминаю: «А ну, тронь те-
перь муху». Павлик только протягивает палец — муха тот-
час же слетает. Павлик поражен окончательно, но прини-
мает факт на веру, даже рассказывает об этом за столом.
Конечно, общий хохот. За разъяснениями Павлик обраща-
ется ко мне.
— Дурень ты! Просто высота большая, у мухи мотор
слабый и совсем не тянет.
Павлик сначала тоже не доверяет. Но тут дело для него
уже ясное, и он успокаивается. Дело в том, что он видел
только факт, но не причину. Обычно я доводил корабль до
2000 м и шел разбираться с бомбами, а Павлик садился за
штурвал. Когда его сменяли, то высота уже была боевая, и
ему приходилось быстро бежать назад, надевать шлем, пер-
чатки и браться за пулемет. Когда шли обратно, то при пе-
реходе позиции за штурвал опять-таки садился он и сме-
нялся только на какой-нибудь тысяче метров. Тогда мухи
118
На воздушном корабле
уже оттаивали, летали по каюте и даже имели тенденцию
приставать.
Был крайне поражен, прочтя в приказе по эскадре, что
я давным-давно назначен командиром «Ильи Муромца»
14-го. Ну что же, теперь можно и принять. А то с Пан-
кратьевым работать стало тяжеловато. Нервы у нас обоих
порасходились. Как-то при перелете в Ягельницу Панкрат
мне высказывал, что я повел корабль, обходя дождевую ту-
чу слева, а не справа, что, по-моему, было невозможно, так
как дало бы огромный крюк и бесцельный выход на про-
тивника. Спорили по поводу донесений, где беспощадно
урезывались называемые мною величины, несмотря на то
что я сам уже их заранее несколько урезал. Между прочим,
я просился в отпуск, и таковой мне разрешен. Но пока не
еду, так как наступление еще продолжается и нужно пора-
ботать.
22 августа летим с бомбами в район шоссе Завалув —
Хохонюв — Яблонув — Галич. Облачно, но в прорывы на-
ходим биваки пехоты, до четырех батальонов, обозы. Сбро-
сили 12 бомб, частью удачно. Бросала молодежь, особенно
Гаврилов, и как дети радовались успешным попаданиям.
Конечно, поливали все что можно пулеметным огнем.
Наступление опять удачно. Южная часть линии опять
подалась сильно к западу. Надо разведывать новую линию.
И вот 26-го идем в район к северу от Галича. Берем бомбы.
День ясный, видно много. Отмечаем батареи, обозы и ар-
тиллерийские резервы. Разведку веду вместе с Гавриловым.
Бомбы бросает тоже он. Я хлопнул только две. Район Сви-
стельники — Бурштын — Желяборы — Галич занят, оче-
видно, немцами, а не австрийцами. Это сразу заметно по
обстрелу, так как кроют нас тяжелыми бризантными.
Ухитряемся снять один букет в шесть штук. Но первые три
разорвались несколько раньше. Пришлось ждать отстав-
ших. Вышло мелковато. Но другие два сняли очень близко.
Дома новости: прилетел Шаров, 4-й корабль, и Клем-
бовский, «11-й». У нас в замке стало теснее и шумнее. На-
ши, конечно, успели перезнакомиться с соседними госпи-
119
Сергей Никольской
талями, где провели сутки. На всякий случай полетел Гав-
рилов на «Сикорском-16», да перевернулся при посадке в
поле.
Наступление наше окончательно приостановилось. Даль-
ше, очевидно, в этом году не пойдут. Линию немного под-
ровняли, но на Свистельниках сильно обломали зубы. В Га-
личе уже взятый вокзал пришлось оставить.
29-го идем снимать и чертить новую линию от Галича
до Бржезан. Опять дивная по полноте и удаче разведка,
благодаря ясному дню, два раза пройденному маршруту и
точному распределению работы. Вся линия сфотографиро-
вана и нанесена на карту очень тщательно. Отметил четыре
батареи, да еще ребята нашли несколько на линии Сви-
стельники — Мечицув. Видели броневой поезд. Он свер-
ху — удивительно странное существо. У Липиц Горней и
Дольней нашли два бивака пехоты и массы обозов.
Дальше к северу были поражены странной картиной.
Обычно при нашем приближении все живое разбегается и
прячется. А тут вдруг видим — масса народа роет окопы
третьей линии и не только не бежит, а, по-видимому, даже
вылезла из окопов. Кучки увеличились. Побежало не-
сколько отдельных точек. И это при первом и при втором
пролете. С грустью решили, что это, очевидно, работают
наши пленные, и бедняги, наверно, приветствовали нас,
свободных. Бежали же или наиболее робкие, или конвои-
ровавший ландштурм. К счастью, быстро сообразив, не об-
стреляли их из пулемета.
Конечно, привезли пробоины. В воздухе болтались се-
годня 3 ч 50 мин, но зато какая разведка! При отсылке до-
несений Панкратьев стал уверять, что кроки в районе Ляс-
Козакова у меня неверны. Мне пришлось задержать отсыл-
ку и, дождавшись фотографий, доказать их несомненную
точность.
31 августа — на поезд, и еду в Крым. Больше уже ниче-
го интересного не будет. Можно ехать со спокойной сове-
стью. Так для меня, а через два полета и для 2-го корабля
закончился боевой 1916-й.
120
На воздушном корабле
Для славного 2-го корабля сентябрьским полетом и во-
обще закончилась боевая деятельность. В этом полете гро-
мадный осколок снаряда влепил во втулку винта. Винт
уцелел, но пострадал мотор. Разрывы посыпались градом.
Корабль повернул. А бедняга Федоров, бросавший бомбы,
смотрел в люк и не учел поворота. Две последние бомбы
залепил уже в нашу собственную батарею, перебив лоша-
дей и ранив двух солдат. Батарея сильно обиделась на та-
кой случай, конечно, забывая, сколько раз они же, вероят-
но, обстреливали свои аппараты.
К весне команда 2-го корабля окончательно распалась.
Панкратьев принял должность помощника начальника Эс-
кадры. Я принял 14-й корабль. Гаврилов и Смирнов пере-
шли ко мне помощником и артиллеристом. Павлик пошел
помощником к Лобову28 (по архивным данным, ГВ. Пав-
лов перешел на 11-й корабль помощником к Г.В. Греку. —
Прим. ред.). 2-й корабль принял некто Романов29, личность
странная и, несмотря на имевшийся Георгиевский крест, к
боевой жизни мало приспособленная. В Ягельнице первое
время оставался Шаров, к несчастью, разбивший свой ко-
рабль, а также Соловьев и Клембовский, выгнать которых
в полет было если и не невозможно, то весьма трудно.
ВЕСНА 1917 г., ВИННИЦА
Кругом лежит снег. Я командую 14-м кораблем. У меня
есть команда, помощник, артиллерист и прелестнейший
механик, только что закончивший Московское Техниче-
ское училище студентик Сережа Юшкевич. Молод до без-
образия, но очень дельный и знающий специалист. Есть и
учебный корабль, бывший еще в Зегевольде у Шарова,
сильно залетанный. Его пока что собирают, а боевого мне
еще не дают. Хожу, ничего не делаю и присматриваюсь.
Сильно задрался с начальством, так как опять подал док-
ладную записку о неправильности винтов на «Муромце» и
другую — о необходимости немедленного заказа неболь-
шой легкой пушки с малым зарядом и небольшой дально-
121
Сергей Никольской
стью, но непременно со шрапнелью и дистанционной бри-
занткой. Рассматривал два громадных корабля типа «Е».
Корабли хороши, но чудные моторы «Рено» страшно ос-
лаблены неудачными винтами. От этого грузоподъемность
не так уж сильно возросла, отчасти из-за возросшего по-
требления бензина. «Е» ушли на Румынский фронт.
Нижевский и Алехнович работают. Но корабль Алехно-
эича так затрепан парадированием перед разным начальст-
вом, что работу, по-видимому, придется прекратить. В Эс-
кадре масса незнакомого народа, и все чем-то заняты.
Офицеров около 80 человек.
Корабли слетаются отовсюду для переделки на два «Ре-
но» и два «Руссо-Балта». Теперь уже ругать «Санбимы»
можно. Но зато теперь царят «Рено» в 225 сил. Осмелива-
юсь заявить, что «Рено» не подходят к типу «Г», за что сра-
зу попадаю в немилость. У меня же основания такие: «Ре-
но» весят 25 пудов, и шасси для них может оказаться сла-
бовато. Если на «Рено» поставить нормальный винт, то он
будет задевать за кабину. Поэтому винт окоротили, загру-
зив мотор бесполезным шагом. Полезная мощность мотора
получается не более 170—180 сил, остальная уходит на соз-
дание вихря. Значит, прибавка в силе невелика, а в нагруз-
ке, считая бензин, — весьма значительна.
Наконец мне дают боевой, пока еще без моторов. Вы-
бираю из трех кораблей. Какое счастье! — один из них со
старым номером! Значит, старый фюзеляж, почему-то за-
бракованный еще в Яблонне. Но поймите меня: ведь это
же клад, ведь это добрая старая французская проволока —
гарантия от плоских штопоров и возни с ежедневной регу-
лировкой. Перекатываю корабль в новую палатку. Обдумав
все заранее, отказываюсь от «Рено» и посему лишаюсь уже
назначенных мне русско-балтийских моторов, перебран-
ных и выверенных моими мотористами. Получаю таковые
второго сорта, не дающие полных оборотов.
Сходит снег. Начинаю полеты на учебном. Корабль от-
личный, два мотора хорошие, два плохие. Оказывается, два
хороших — «Санбимы» последнего выпуска. Свеча уже в
122
На воздушном корабле
клапанной коробке и не замасливается. Такие же есть и по
160 сил. Начинаю думать о них.
В Эскадре проведен принцип централизации. Все иму-
щество — в громадном здании центрального склада. Полу-
чить что-нибудь трудно, имеются какие-то очереди. Посему
начинаю подбирать беспризорное имущество, валяющееся
по аэродрому, и стаскивать к себе в палатку. Набралось 12
ящиков разных винтов, запасные части к «Вуазену» и про-
чее.
Грянул гром революции. Пришел приказ номер 1. Мо-
тористы встретили все очень спокойно и разумно. Но со
строевой ротой слада нет. На второй день революции сго-
рел дотла центральный склад. Имущество погибло все, в
том числе одних «льюисов» под русские патроны 150 штук!
Моторы целы, цел также небольшой складик моторного
класса. Винты сгорели почти все. Вот когда мой запас при-
годится!
В апреле генерал Шидловский смещен, Эскадру прини-
мает Горшков. Много тяжелых дней. Наконец, требование
дать на фронт пять кораблей. Прилетает Башко и ставит
четыре 160-сильных «Бэрдмора». Лавров собирается лететь
в Микулинце. На нашем участке собирается прорыв. Я то-
же прошусь в число пяти.
25 апреля Клембовский30 идет в полет на станцию Хут-
сыско, бомбит ее. Но на него нападают четыре немца и
жестоко избивают корабль, хотя и сами получают по зубам.
Отличный стрелок штабс-капитан Федоров забирается на
верхнюю площадку, подпускает немцев на 50 шагов и, ко-
гда уже ясно замечает голову пилота, пускает очередь из
«мадсена». Первый немец взмыл, свалился на крыло и тур-
маном пошел вниз. Второй клюнул носом, перешел на
«пике» и так и не выровнялся. Третий подбит и планирует.
Четвертый повернул и дал тягу. Но у Клембовского избиты
три мотора, и все винты в дырах. Садится около Бучача.
Соловьев перелетает в Винницу и становится инструк-
тором в школе. Его помощник Жигайлов принимает ко-
рабль, получает новый и думает сделать ту же комбина-
123
Сергей Никольской
цию, что и я. Даю ему две установки для 160-сильного
«Санбима».
18 апреля, делая дальний полет на учебном, попадаю в
остатки грозы, выбиваюсь из сил и ломаю корабль. Собст-
венно, посадка вышла хорошая: ни малейшего толчка. Ко-
рабль уже покатился по земле. Но правые колеса попали в
рытвину, старое шасси не выдержало, и корабль буквально
развалился, совсем так, как когда-то у Алехновича в Зеге-
вольде. Ночью ветер довершил остальное, и в Винницу
привезли один хлам.
Начинаю раздачу винтов и меновую торговлю ими. За
пару винтов выменял разбитый пулей в бою с лейтенантом
Гаммером пулемет «виккерс» и починяю его. Еще за пару
получил две пулеметных дверных установки от кого-то, у
кого их было шесть. Рабочие работают из рук вон скверно.
Гоню их прочь, и моторы ставим сами. Подбираю винты к
моторам «Санбим» — несколько тяжеловатые, но с чуть
меньшим шагом и большим диаметром.
Лавров улетает на фронт. 29 апреля на виду у группы
истребителей Казакова на втором кругу получает плоский
штопор. Неопытный помощник не успевает выхватить во-
время из штопора или хотя бы выключить моторы. Што-
пор развивается, ломается косослойная правая надкрыль-
ная стойка с роликом тросов на ней. Корабль с 3200 мет-
ров падает и разбивается вдребезги. И вот шесть гробов
один за другим медленно двигаются через город, а над ни-
ми на разных высотах гудят и кружатся не меньше десятка
разных малых аппаратов и два корабля. (Обычай летчиков
летать на похоронах погибших друзей.)
Башко собирается на фронт. Готов и я. Ранним утром
выхожу на пробу. Моторы ревут. Все готово. Пошли. Ско-
рость набежала неестественно быстро. У меня стоит впере-
ди дар военного летчика поручика Смирнова — чудный
индикатор «Морель». Никогда не забуду этого драгоценно-
го для меня подарка. На 85 км/ч корабль просится вверх.
Я было не пускать, какой там! На 90 км/ч уже оторвался и
сразу разогнался до 115—120. Пока так и веду. Не успел ог-
124
На воздушном корабле
лянуться, уже 800 м. Я — малый газ. А уже 900! «Сережка,
дави моторы!» И вот снижаемся; вот выравниваю и почти
на 75 км/ч без плюха сажаю. Как хорошо! Пока еще не все
понимаю как следует. Но уже видно, что не корабль, а пря-
мо орел. На радостях перецеловал всех, начиная с Сережки
и кончая всеми мотористами. Они у меня все как на под-
бор.
Вторая проба выясняет все. Скорость 115 и даже боль-
ше. Первую тысячу метров набираем в 7—8 минут, вто-
рую — в 16 минут. После Башко — самая сильная машина
в Эскадре и должна с полной нагрузкой влезть тысячи на
четыре свободно. Затрата бензина — около семи пудов в
час.
29 мая улетаю в Ягельницу. Там Клембовский уже по-
ставил все четыре 160-сильных «Санбима». Меня провожа-
ет Панкратьев, и я при нем принимаю в командование отряд.
В отряде развал порядочный. Господа офицеры подраспус-
тились, команда тоже. Потихоньку прибираю к рукам и
приказываю чинить автомобили, а то все поизломались.
Башко становится около Бучача. В штабе налаживаем
вновь отношения, сильно подпорченные остававшимися
зимой кораблями. Понемногу подтягиваются еще корабли.
Ко мне прилетает ротмистр Середницкий31, к Башко —
Шаров и Грек32, единственный корабль с двумя «Рено» и
двумя «Руссо-Балтами». Остальные от них отказались, так
как три корабля подломались (не выдержало шасси) и
сильное впечатление произвела гибель Лаврова.
Штаб просит разработать план участия авиации в про-
рыве. Сажусь на «Вуазен» и лечу в Ковалювку, где стоит
группа истребителей Казакова. Казаков сравнительно не-
давно прибыл сюда и уже начал работу. Группа у него со-
стоит из нескольких отрядов, на диво подобранных. Сам
он уже успел за последнюю неделю сбить трех немцев, да и
группа постаралась.
Особенно интересен последний сбитый неприятель.
Личный аппарат Казакова был в ремонте, а тут немец. Ка-
заков садится на оставшийся для практики старый «Нью-
125
Сергей Никольской
пор» и летит. Немцы уже уходят, и Казаков видит, что ско-
рости одинаковы и выше ему никак не выйти. Уйдут... То-
гда с отчаяния Казаков задирает аппарат и дает очередь из
пулемета. Задний немец начинает делать круг. «Ага! Со-
стоялось!» Пользуясь этим, Казаков забирает выше его, и
со второй атаки немец сбит. Наблюдатель, черный гусар,
смертельно ранен, у летчика прострелена нога. Казаков са-
дится рядом, бросает свой старый «Ньюпор» и на немец-
ком аэроплане перелетает на аэродром. Призом явился но-
венький аппарат с баком на 12 часов полета. Немец-летчик
волосы на себе рвал, когда узнал, что его сбили на старой
«девятке».
Сегодня у Казакова собрание. Приехали французы и
англичане. Они стоят где-то около Монастержиско и Под-
гайц. Встретил Бродовича. Он командует отрядом, имеет
«марку» — туз червей. (Каждый отряд имеет свою «марку»
на боку аппарата: череп и кости, туз пик, голова индейца
и т.п.) Заседание меня мало интересует. Французы что-то
горячо говорят о барраже. С ними кто-то спорит, что-то
доказывает. Оказывается, они вели барраж на 5—6 тыс. м,
а в это время немцы ухитрились совершенно безнаказанно
сбить двух наших артиллерийских корректировщиков,
бывших на 1500 м.
Сговариваюсь о том, что, вылетая бомбить, буду делать
круги над Ковалювкой и ко мне вылетят истребители. Дело
в том, что немцы прислали по адресу «Муромцев» ряд уг-
рожающих писем, и посему нам крайне желательно иметь
сопровождающие истребители. Иду домой.
К Тарнополю подходит гвардия. Лечу искать свой полк.
Он еще не дошел до Тарнополя, стоит в деревне и вечером
выступит. Вечером вылетаю ему навстречу. Вижу внизу
идущие части. Сажусь. Оказывается — 2-й Стрелковый. 3-й
полк впереди, верстах в трех. Взлетаю, вижу полк. Снижа-
юсь, делаю круг, вижу малиновые петлицы и сажусь. Полк
остановился на привал, и встреча самая радушная. Но,
увы, темнеет, и надо лететь, так как до Ягельницы почти
100 верст. Прощаюсь, даю круг и улетаю.
126
На воздушном корабле
Около Тарнополя разбился наш знаменитый Крутень, и
как! Возвращаясь из полета, на своем же аэродроме. Какая
потеря! Опять на «Вуазене» лечу на похороны. Видел на
похоронах Казакова. Он опять скатил двух немцев.
Достал на базе две сотни английских патронов с дым-
ным следом, поделился ими с нашими кораблями. Все го-
тово, завтра идем. Середницкий пока что-то еще налажи-
вает, а потому беру с собой его помощника поручика Ко-
мелова. Из всех моих ребят, кроме Гаврилова (Смирнов
застрял в Эскадре), никто еще не нюхал пороху. Так что в
случае воздушного боя мне может прийтись неважно. Ну
да все равно. Сообщаю, что если не получу истребителей,
то дальше линии батарей в тыл не пойду.
Утром 12 июня вышли. Уже через 45 минут имели 3000 м.
Кружим над Ковалювкой, истребителей нет. Поворачиваю
и иду на немцев. Гаврилов с механиком на бомбах. Коме-
лов около меня, учу его делать разведку. Подходим в район
Липиц. В воздухе дежурят два немца. Увидя нас, тотчас же
скрываются, а потому иду дальше в тыл и решаю бить Ли-
пицы. Вызываю Юшкевича, показываю ему Липицы: там
видно много всякого добра. Договариваюсь относительно
курса, говорю примерный прицел и отпускаю его. Выхожу
на Липицу Дольнюю, разворачиваюсь, и наши бомбят. По-
том иду на Липицу Горнюю, опять бомбим. Обстреливают
сильно, но пока еще терпимо, хотя уже начинают пристре-
ливаться и слышны попадания. Поворачиваю, и идем до-
мой.
Садимся и обмениваемся взаимными поздравлениями.
Стабилизатор и правый руль направления имеют громад-
ные пробоины осколками бризантки. Дыры такие, что два
кулака свободно проходят. Но нервюры, к счастью, не тро-
нуты, и моторы работают как часы. В общем, все отлично.
На следующее утро опять собрались. От Башко идет ко-
рабль Шарова. Только начинаем разбег, вдруг правый «Сан-
бим» затрыкал и стал. Отвели корабль в исходное положе-
ние, проверили мотор, прогнали на полном газе. Начинаю
разбег — опять та же история. Что такое? Никаких види-
127
Сергей Никольской
мых причин. Опять гоняли на полном газе, все отлично.
Начинаем разбег — опять то же самое, а главное, без вся-
кой причины. Нервы немного заиграли. «Заводить корабль
в палатку! Сегодня не полечу!»
Корабль Шарова не вернулся. Вечером пробую свой ко-
рабль, — все идеально. Просто точно судьба какая-то!
Лечу на «Вуазене» в отряд к Башко. Есть сведения о Ша-
рове. Сели около Бржезан. У них был бой, четверо ране-
ных. Вот подробности.
В Ковалювке истребители не вышли. Шаров идет в Ли-
пицу Дольнюю, выбрасывает бомбы и, вместо того чтобы
идти домой, уклоняется к западу. На него нападают сперва
три немца, а потом восемь. Начинается перестрелка. Ша-
рова ранят одной пулей в живот насквозь, второй разрыв-
ной — в мягкую часть ноги. Помощник поручик Луц полу-
чает пулю в плечо, но все же сменяет командира. Артилле-
рист подполковник Барбович получает разрывную пулю в
мягкие части ноги, но отбиваться продолжает. Мотористу
простреливают ногу выше колена. Механик на верхней
площадке цел, но не может перенести пулемета с передней
установки на заднюю и потому в отбитии атаки участия не
принимает. Отстреливается уже израненная публика. На-
конец немцы, понеся тоже изрядные потери, отстают. Ре-
шено садиться у ближайшего же госпиталя, так как изо
всех ручьями льет кровь. Снижаются у Подгайц. Луц жалу-
ется, что не может управлять и боится за посадку. Тогда
раненый Шаров поднимается с пола, сменяет его и сажает
корабль. Ну и орлы же наши на 4-м корабле!
Выходил поручик Грек, но был встречен сразу таким
ураганом снарядов, что не выдержал и повернул, получив
массу огромных пробоин, одна даже целым снарядом.
Страшный гул артиллерийской канонады всю ночь.
Наутро 17 июня идем. От меня идет Клембовский и еще
сам Башко. Я иду головным и буду бить батареи, чем не-
сколько облегчу путь остальным. Клембовский взлетает че-
рез 10 минут после меня, так как я зайду за Башко и за ис-
требителями. На втором круге над Ковалювкой появляются
128
На воздушном корабле
истребители. Двое становятся у меня по бокам, остальные
идут к Клембовскому и Башко. Не доходя до позиций, вы-
лезаю в задний люк. Приветствую своих истребителей и
любуюсь общей картиной налета. Идут уступом один за
другим три корабля, имея по бокам истребителей. До чего
это красиво! Но надо за штурвал.
Прилично опередил своих и выхожу на позиции. Спер-
ва даже поразился, где же окопы? Их нет. Просто какое-то
сильно вспаханное поле. Ага, это артиллерия разбила. Ну и
ну! Это почище, чем под Язловцем. Но тут уж не до того.
На меня яростно накидываются батареи и бьют почти ис-
ключительно бризантными. Разрывы все ближе и ближе.
Вот поравнялись, вот уже два лопнули впереди. Надо ме-
нять курс, а то попадут.
Раз! Резкий крен налево, выравниваю, и чуть направо
курс. Сразу отошел метров на 200 левее. Да и действитель-
но пора: на том месте, где мы должны были быть, развер-
тывается громадный букет — залп не менее чем в 20 штук
сразу. Показываю букет Комелову и объясняю ему маневр.
Да, но теперь-то я уже зашел куда следует и сейчас возьму
вас, голубчиков, в переплет. А главное — успел всех вас
рассмотреть. Ну теперь держитесь! Вызываю Юшкевича,
показываю две батареи:
— Видел?
— Видел.
— Извольте попасть!
Выворачиваюсь против ветра и аккуратно нанизываю
на нить. «Комелов, как только сбросят, сейчас же скаже-
те!» Сбросили, поворот. Вот новые две. Опять вызываю
Юшкевича.
— Смотри, между батареями городки пехоты. Хлестни
их серией, чтобы попало пехоте.
— Есть, будет сделано.
Сбросили. Юшкевич прибегает, сообщает, что попали.
Огонь почти прекратился. Накрываем еще одну и с радо-
стью видим, как, никем не тревожимые, выходят на пози-
цию Клембовский и Башко. Немцев в воздухе и помину
6 «Муромцы» в бою
129
Сергей Никольской
нет. При подходе видели вдали несколько аппаратов, но
они сразу куда-то запропали.
Все благополучно, можно идти домой. Наши залились
из пулеметов и хлещут кого попало. Посадил Комелова за
штурвал,, а сам пошел в задний люк, поблагодарил истре-
бителей и отпустил их, показав, что иду домой. Сегодня
все довольны. Немцы даже не думают приставать к нашей
«великой армаде», да, верно, и шаровский урок им не да-
ром обошелся: после каждого такого афронта они некото-
рое время скромничают. Клембовский очень доволен, что
почти избавился от артиллерийского обстрела, тем более
что он видел, как впереди на мой корабль накинулись ба-
тареи и неистово старались убить.
Прорыв удачен. Наши на почти 100-верстном фронте
взяли четыре линии окопов. На южном участке продвину-
лись на 30 километров, взяли Галич и Калуш. Но остано-
вились и, найдя в линиях резервов спирт, перепились. Те-
перь пытаются сменой частей восстановить порядок, хотя
надежда слаба. Многие части митингуют и наступать не
хотят. Успех объясняется исключительно отличной артил-
лерийской подготовкой. Действительно, батареи стоят в
некоторых местах чуть ли не в шесть рядов.
Завтра летит первый раз Середницкий. Полечу и я. Он
будет бить Бржезаны, я пройду несколько глубже в тыл.
В случае чего прикрою его, а то у него совершенно моло-
дой экипаж.
Утром 19 июня вылетаем. Середницкий первым. Я за
ним, так как я быстроходнее, и, когда у него выйдет высо-
та, я уже успею перейти позиции раньше него. Кстати,
приведу с собой истребителей.
Не тут-то было. Над противником сплошные облака.
Середницкий поворачивает, повернул и я. Сажусь первый.
За штурвалом Гаврилов. Он делает посадку уже четвертый
раз. Аэродром что-то затянут туманцем. Мне это не нра-
вится. Говорю Гаврилову:
—■ Давай я сяду за штурвал и буду садиться со стороны
леса.
130
На воздушном корабле
— Нет-нет, ничего, и так сядем.
Почему-то согласился на это. Садимся. Вдруг туманец
раздуло, и вижу, что мы мажем прямо в корни деревьев.
Поворачивать поздно. Остается давать полный газ и идти
на перетяжку. Дали полный. Но увы! Оказывается, идем по
ветру и перетянуть не успеем. Перед самыми верхушками
Гаврилов затягивает, сколько можно, корабль. Но скорость
уже 75, уже цепляем за верхушки деревьев, конец... Кричу
назад мотористам: «Держи бомбы!»
Больше ничего не помню. В памяти остались треск и
грохот. Следующее мгновение: Гаврилов лежит калачиком
на стеклах; я лежу на обломках стула to грудью упираюсь в
исковерканный штурвал. Оглядываюсь направо и налево,
вижу крылья. Мелькает мысль: регулировка цела. В этот
момент замечаю зловещие огни у моторов. Горят карбюра-
торы. Вскакиваю и кричу: «Огнетушители!» Кабина стоит
наклонно вперед и до земли не дошла. Ясно слышу журча-
ние бензина, текущего из разбитых баков. Помогаю под-
няться мотористу, придавленному свалившейся бомбовой
кассетой.
В это время со странным гулом взвивается пламя и ок-
ружает кабину. Внутри еще пламени нет, и путь к дверям
свободный. Один за другим спрыгиваем из дверей на зем-
лю. Прыгать приходится с двухметровой высоты. Начина-
ется стрельба пулеметных патронов на верхней площадке.
Вспоминаю про бомбы, кричу: «Удирай все! Сейчас бомбы
рваться начнут!» Наши побежали, побежал и я. Отбежав
шагов 60, чувствую, что задыхаюсь. Пошел шагом. Подбе-
гает моторист и берет меня под руку. Мы делаем еще не-
сколько шагов и видим яму. Спускаемся туда и садимся.
Страшный грохот, и вихри взрыва проносятся над на-
ми. Мы оба прижались к земле. Начинают сыпаться об-
ломки. Когда дождь обломков прекращается, мы встаем и
выходим на аэродром. Не могу больше идти, задыхаюсь
окончательно. Сажусь и кашляю сгустками крови. С поля
на автомобиле подкатывает Смирнов. Наши меня окружа-
131
Сергей Никольской
ют, усаживают в автомобиль и везут в Чортков, в госпи-
таль.
Меня укладывают в той же палате, где лежит раненный
третьего дня Казаков. Он немца сбить-то сбил, но получил
пулю и семь осколков около локтя и в предплечье правой
руки. Мне безумно жаль погибший корабль. Казаков меня
утешает. Через час привозят артиллерийского офицера Се-
редницкого — Ефимова, с помятой ногой. Середницкий
тоже подломался, а Ефимов получил ушибы. Вижусь с Се-
редницким и сдаю ему отряд. Советую тотчас же заменить
поломанные части корабля таковыми с задержанного мною
в отряде старого корабля Клембовского. Говорю о нена-
дежности фронта и о том, что надо приготовиться ко вся-
ким случайностям.
На третий день мне делается плохо. Несколько дней ле-
жу без памяти, причем брежу погибшим кораблем и поте-
рей «Мореля». Казаков все старается меня утешить и гово-
рит, что достанет «Морель» от первого же сбитого немца.
Фронт не выдержал и покатился назад. Бегут так, что
немцы не в состоянии преследовать. Приехавшему Серед-
ницкому высказываю соображения относительно погрузки
и заблаговременного отхода. Его корабль уже готов, можно
улетать. От моего корабля решительно ничего не осталось.
Кортик Юшкевича нашли за 600 метров от места взрыва,
на аэродроме. В лесу образовалась поляна. Наши проща-
ются и уезжают.
Меня из госпиталя эвакуируют как безнадежного на
первый попавшийся поезд. О ужас перевозки на санитар-
ном автомобиле! Ведь все тело болит, а тут еще каждый
толчок отзывается. На станцию прибыл мой денщик Анд-
рей Полещук с чемоданом и шинелью. И вот вижу я, что
несут меня в неприспособленный поезд и хотят сунуть в
вагон 3-го класса. Кричу: «Не хочу в товарный поезд, ос-
тавляйте лучше здесь! Андрейка, не пускай!» Заступничест-
во Андрея спасло. Носилки поставили в стороне, и слышу
совещание: что делать? Кто-то упоминает о Пироговском
поезде. Стали ждать его. Поезд пришел, но мест нет. В это
132
На воздушном корабле
время выгрузили кого-то, только что умершего, и меня во-
дворили на его место.
Везли нас до Винницы шесть дней. Я, оказывается, не-
смотря на то что числился безнадежным, перехитрил всех
и не только не умер, а на третий день сильно захотел есть^
На пятый прошелся по вагону, а на шестой, когда подо-
шли к Виннице, вызвал санитара, оделся, велел кликнуть
двух носильщиков и просто-напросто удрал из поезда. Сел
на извозчика и поехал в Эскадру к брату.
Потом в газетах появилась моя фамилия как умершего
от ран. Дело очень простое. Санитар, получивший хорошо
на чай, молчал. В поезде по прибытии в Киев меня не ока-
залось. Значит, по дороге умер и был оставлен где-нибудь
на станции.
Из Винницы через неделю эвакуировался в Крым для
окончательной поправки.
АГОНИЯ
Рано утром в Ягельницу на аэродром прилетел фран-
цузский отряд, который, как и большинство отрядов, поте-
рял все имущество. Наши уже вывезли все до нитки. Оста-
вались только грузовики с бензином и маслом да моторис-
ты. Как могли, приняли и приютили французов. Вечером
оставшиеся три корабля завели моторы, один за другим
поднялись и полетели в Проскуров. В Проскурове оба от-
ряда стали рядом с группой Казакова.
Фронт после отчаянного бегства наконец остановился
перед прежней нашей государственной границей. Но воен-
ные действия совершенно прекратились.
У нас в соединенном отряде собралось семь кораблей,
которые вместе с группой Казакова стали делать группо-
вые налеты. Картина получалась потрясающая. Углом идут
шесть кораблей, седьмой посередине и выше, а по сторо-
нам и сзади идут группы истребителей, всего 26 штук, ито-
го — 33 аппарата. Избрав полосу фронта в 30 верст длиною
133
Сергей Никольской
и 15 в глубину, истребили на ней все, что имело мало-
мальски военное значение.
По прекращении военных действий Башко с двумя ко-
раблями улетел к Минску. Часть кораблей осталась, а часть
вернулась в Эскадру. При наступлении немцев Башко уле-
тел, но попал к полякам. Оттуда и улетел потом в Москву.
Остальное было частью разобрано и разбросано, частью
сожжено. В Виннице были уже погружены эшелоны для
отправки кораблей в Бердянск, но вывезти их из-за начав-
шихся междоусобных боев не удалось. Кончилось тем, что
были принуждены сжечь корабли, дабы не дать их в руки
противнику.
Краткая биография
Сергея Николаевича Никольского
Сергей Николаевич Никольской родился в Ялте 7 января
1885 г. Учился в Киевском Николаевском кадетском корпусе.
Окончив Павловское военное училище, в 1905 г. был зачислен
в 3-й Лейб-гвардии Стрелковый полк. В январе 1914 г. посту-
пил в Гатчинскую авиационную школу.
Школу он окончил по первому разряду и 18 июля 1914 г.
был назначен помощником командира Воздушного Корабля
«Илья Муромец 2». 14 июля 1916 г. был назначен командиром
Корабля «Илья Муромец 14», а 1 июня 1917 г. — начальником
1 -го Боевого отряда.
Был трижды ранен: 27 сентября 1914 г. в аварии. 25 мая
1916 г. в воздушном бою и 19 июня 1917 г. в аварии (тяжело).
После тяжелого ранения вернулся в Эскадру и был избран
комитетом Эскадры в Совет солдатских и рабочих депутатов
Винницы. Пытался организовать эвакуацию имущества Эс-
кадры, но из-за отсутствия транспорта приказал сжечь остав-
шиеся корабли, чтобы они не достались немцам.
5 апреля 1918 г. С.Н. Никольской демобилизовался и уехал
к себе в Крым. Во время Гражданской войны исполнял долж-
ность военного коменданта ялтинского порта, после падения
Крыма эвакуировался в Константинополь с генералом Вран-
гелем. Работал таксистом в Афинах, а 1923 г. поселился в
Ментоне, на юге Франции, где снова работал шофером.
В 1931 г. Сергей Николаевич женился на Н.А. Малининой,
скоро в семье родился сын Александр.
Во время Второй мировой войны, полностью потеряв зре-
ние, переезжает с семьей в Париж. Его навещают друзья, сре-
135
Сергей Никольской
ди которых Р.Л. Нижевский33, И.И. Сикорский, с которым он
остается в переписке. В 1959 г. открывается связь с братом —
М.Н. Никольским34. Отдельно, страница за страницей, ему
пересылается этот дневник.
Сергей Николаевич Никольской скончался в августе
1963 г. и был похоронен на русском кладбище Ste Genevieve
des Bois рядом с могилами других русских летчиков.
Михаил Никольской,
В. Солнцев
«МУРОМЦЫ»
По воспоминаниям участников.
Зарождение, развитие, боевая работа
и конец первой и единственной
в мире Эскадры Воздушных Кораблей
«Илья Муромец»
за период 1913 по 1923 годы.
Глава 1
ЗАРОЖДЕНИЕ ТЯЖЕЛОЙ АВИАЦИИ
В конце прошлого столетия в Риге находилась неболь-
шая ремонтная мастерская, выполнявшая различные мел-
кие работы по ремонту вагонов. Эта мастерская была куп-
лена группой активистов, организовавших акционерное
общество под названием: «Русско-Балтийский Вагонный
завод в Риге» (РБВЗ). Продукция нового завода быстро за-
воевала хорошую репутацию, выпуская комфортабельные
пассажирские вагоны и прочные товарные. Вскоре завод
стал получать заказы не только русских железнодорожных
компаний и казенных дорог, но и заказы из-за границы.
К 1906 г. завод расширил свою деятельность и открыл
филиал, выпускающий сельскохозяйственные машины и
орудия. Однако при чрезмерных госпошлинах завод не мог
конкурировать с американскими фирмами, которые заби-
ли русский рынок своими сельскохозяйственными маши-
нами, и, понеся большие убытки, вынужден был закрыть
этот филиал.
Через некоторое время на РБВЗ приступили к органи-
зации производства отечественных автомобилей. Приняв
за образец автомобиль итальянской фирмы «Фиат», завод
начал выпускать очень выносливые и удобные машины,
закупаемые преимущественно Военным ведомством для
снабжения войсковых частей.
По инициативе заместителя Председателя правления
завода Михаила Владимировича Шидловского было реше-
но открыть еще один филиал, предназначенный строить
аэропланы отечественной конструкции. Шидловский вы-
бирал долго человека, который мог бы возглавить новое
139
Михаил Никольской, В. Солнцев
дело. Он ознакомился с десятком разных людей и не мог
ни на ком остановить своего выбора. Наконец ему сооб-
щили, что в Киеве живет студент Сикорский, он ездил во
Францию учиться, сам построил планер и удачно летает на
нем. Кроме этого, он построил геликоптер, но, не имея
достаточно средств, не смог приобрести мотора соответст-
вующей мощности. Выбор пал на Сикорского, и Шидлов-
ский вызвал его в Петербург для переговоров. Сикорский
приехал, и они долго разговаривали, после чего Шидлов-
ский решил пригласить Сикорского на должность главного
конструктора и доложил об этом на правлении. Правление
завода не возразило, и приглашение Сикорского состоя-
лось.
Авиационное отделение РБВЗ было построено в Санкт-
Петербурге на Строгановской набережной. В новое поме-
щение завезли и установили новейшие деревообделочные
станки, завезли необходимый материал, и из Риги были
приглашены лучшие краснодеревцы, работавшие на обли-
цовке пассажирских вагонов. В 1912 г. завод впервые вы-
пустил первый аэроплан Сикорского — биплан с мотором
«Аргус» мощностью 80 л.с. В разобранном виде аэроплан
был перевезен на корпусной аэродром, там его собрали, и
Игорь Иванович впервые полетел на своем аэроплане. Че-
рез несколько недель Сикорский демонстрировал свою ма-
шину перед военной комиссией и показал хорошие ее лет-
ные качества. После этого полета завод получил первый
заказ на партию таких аэропланов.
Перед выполнением этого заказа на завод были пригла-
шены в качестве пилотов-испытателей и сдатчиков извест-
ные в то время пилоты, обучавшиеся в авиационной школе
во Франции, — Алехнович и Янковский. В том же году Си-
корский построил второй тип аэроплана — моноплан, ко-
торый также был принят военной комиссией, и завод по-
лучил новые заказы. После этого Алехнович специализи-
ровался по испытанию и сдаче бипланов (Сикорский-10),
а Янковский — по монопланам (С-12).
Шидловский, будучи инициатором приглашения на за-
140
«Муромцы»
вод Сикорского и видя в нем талантливого конструктора,
всячески помогал ему в работе. Однажды он вызвал его и
предложил идею такого аэроплана, вернее, воздушного ко-
рабля, на котором он мог бы со всей семьей пролететь над
Петербургом. Сикорский сначала отказался, но Шидлов-
ский предложил вернуться к этому вопросу через несколь-
ко дней. Придя к Шидловскому через три дня, Сикорский
сказал, что можно попробовать. Были отданы соответст-
вующие распоряжения, и работа закипела. В помощь Си-
корскому был приглашен студент Политехнического ин-
ститута Серебренников, который основательно помог ему
в сложных расчетах. Затем работа перешла в заводские це-
хи. Были приостановлены работы по постройке легких аэ-
ропланов, и все силы были брошены на постройку огром-
ного аэроплана.
На комендантском аэродроме был арендован ангар воз-
духоплавательной роты, к нему привозили отдельные дета-
ли самолета и там производили сборку. Наконец, ранней
весной 1913 г. из ангара выкатили огромный блестящий
аэроплан с двумя моторами на крыльях. Это был первый в
мире тяжелый воздушный корабль «Гранд». Шла послед-
няя проверка регулировки корабля. Готовить самолет к по-
лету помогали Сикорскому регулировщик Фурсов и меха-
ник Панасюк. О величине аэроплана можно судить по сле-
дующим данным: вес корабля доходил до 3 тонн, на нем
стояли 2 мотора «Аргус» мощностью по 140 л.с, размах
крыльев — 31м, длина самолета — 17 м, общая площадь
несущих плоскостей — 150 кв. м. Мартовским утром, при
хорошей погоде с легким морозцем, самолет вывели из ан-
гара. В самолет вошли Сикорский и еще три человека. За-
работали моторы, постепенно наращивая обороты, корабль
тронулся и плавно покатился, увеличивая скорость. Ото-
рвавшись от земли и оставляя легкий дымный след рабо-
тающих моторов, самолет стал подниматься. Корабль на-
брал высоту и, сделав большой круг, стал приближаться к
аэродрому. Спуск прошел благополучно, у самого ангара
Сикорский выключил моторы, и корабль остановился. Это
141
Михаил Никольской, В. Солнцев
был подлинный триумф Сикорского. На следующий день
сменили колеса на лыжи, и «Гранд» стал легче отрываться
от земли. С этого дня начались систематические полеты,
во время которых Сикорский подмечал все особенности
корабля в полете и делал для себя выводы. Шидловского
не было в Петербурге, и, вернувшись, он настоял на смене
иноземного названия самолета, который был сконструиро-
ван русским инженером, строился из русских материалов и
русскими рабочими. После этого разговора было решено
наименовать корабль «Русский витязь». Спустя некоторое
время Сикорский, сделав небольшой перерыв в полетах,
поставил на корабль еще два мотора «Аргус» мощностью
80 л.с, чем значительно улучшил полетные качества ко-
рабля. В течение всего лета Сикорский, летая на «Русском
витязе», поставил рекорды по грузоподъемности, продол-
жительности полета и набору высоты с большим грузом.
Особый интерес представлял внешний вид корабля, ко-
торый постараемся описать. Длинный фюзеляж приблизи-
тельно на одну треть был открыт спереди, и на эту часть
была поставлена кабина, в которой находилось кресло пи-
лота, рычаги управления кораблем, необходимые приборы
и каюта для пассажиров, где стояли соломенные кресла.
Впереди находился балкон, на который можно было выхо-
дить в полете. Сзади кабины находилась закрытая часть
фюзеляжа, оканчивающаяся большим стабилизатором и
рулями направления и высоты. Под самым концом фюзе-
ляжа находился костыль, снабженный амортизатором. Ниж-
няя плоскость была значительно короче верхней. Между
плоскостями стояли стойки, закрепленные растяжками из
стальной проволоки. Крайние подкосные стойки были
расположены между последней нервюрой нижней плоско-
сти и серединой выступающей части верхнего крыла. Ниж-
няя часть фюзеляжа опиралась на продольные балки-лон-
жероны нижнего крыла, а верхнее крыло было выше кабины.
Между кабиной и верхним крылом помещались бензино-
вые баки, соединенные с моторами бензопроводом, на пу-
ти которого находились фильтры, отстойники и краны. На
142
«Муромцы»
передней кромке нижнего крыла были установлены мото-
ры. Балкон и часть кабины выступали несколько вперед за
линию винтов моторов.
Командирское кресло было снабжено приборами: аль-
тиметр-высотомер, указатель скорости, довольно своеоб-
разный креномер — металлический шарик, помещенный в
стеклянную трубку, имеющую точно рассчитанную кри-
визну. Рядом с креномером помещался горизонт (стойка с
делениями). С левой стороны кресла пилота находился
сектор управления моторами. На нем были смонтированы
четыре акселератора, позволяющие регулировать обороты
каждого мотора в отдельности, но, двигая общий рычаг
вверх или вниз, можно было регулировать все моторы од-
новременно. На этом же секторе были смонтированы че-
тыре выключателя (для каждого мотора) и один общий ру-
бильник, позволявший включать или выключать зажига-
ние всех моторов одновременно. На каждом моторе были
установлены счетчики оборотов.
Плоскости и фюзеляж были деревянной конструкции
со стяжками из стальной проволоки. Снаружи все было об-
тянуто перкалем, покрытым эмалитом. Управление кораб-
лем достигалось при помощи рулей. Для поворотов был
один руль, расположенный в конце фюзеляжа. Для его по-
ворота шла проводка из стального троса от педалей уп-
равления ногами. На задней кромке стабилизатора были
смонтированы рули глубины, управление которыми дости-
галось движением дуги управления. На этой дуге находил-
ся штурвал, при помощи которого производилось управле-
ние элеронами, регулирующими крен корабля. Несущий
стабилизатор был монопланной конструкции, по величине
не уступающий крылу легкого самолета. Шасси состояло
из ряда стоек и стяжек и было снабжено парами автомо-
бильных колес. Можно было колеса заменять лыжами.
Успех Сикорского не остался не замеченным офици-
альными властями, самолет посетил царь Николай II, а Го-
сударственная дума постановила наградить Сикорского за
его изобретение премией в 75 000 рублей. Военное ведом-
143
Михаил Никольской, В. Солнцев
ство наградило русского героя орденом Св. Владимира 4-й
степени и дало заказ на 10 кораблей.
Перед Сикорским открывались заманчивые перспекти-
вы реализовать свои конструкторские замыслы.
В конце сентября 1913 г. «Русский витязь», приготов-
ленный к полету, стоял около ангара. Его экипаж, ожидая
прихода Сикорского, стоял, разговаривая, недалеко от ан-
гара. Погода была прекрасная, и в воздухе было несколько
аэропланов, производивших обычные тренировочные по-
леты. Вдруг с шумом и свистом пролетело что-то черное, и
раздался треск ломающегося крыла «Русского витязя».
Подбежавшие люди были страшно удивлены, найдя в об-
ломках крыла еще горячий мотор и обломки винта. Недо-
умению не было конца, как вдруг заметили снижавшийся
аэроплан, пролетевший над ангаром. Как выяснилось, этот
мотор отвалился у аэроплана «Меллер», на котором летал
известный пилот Габер-Влынский. Потеряв мотор, пилот
не растерялся, выровнял свой аэроплан и благополучно сел
на аэродром. Удивительно было совпадение, что именно
при полете Габер-Влынского над «Русским витязем» у него
оторвался мотор и упал на крыло корабля. Так нелепо за-
кончилось существование первого в мире тяжелого воз-
душного корабля. Корабль не стали ремонтировать, Си-
корский говорил, что он взял от него и изучил все его
положительные и отрицательные свойства. Остатки «Рус-
ского витязя» были перевезены на завод.
Сикорский решил строить новый воздушный корабль,
и на заводе началась усиленная работа. Постепенно на аэ-
родром перевозились готовые детали. В ангаре собирались
плоскости. Однажды ночью провезли через весь город ог-
ромный фюзеляж, установленный на шасси, и поставили в
ангар. Сборка корабля подходила к концу. Сикорский с
регулировщиками проверял каждую мелочь, а особенно за-
тяжку стальной проволоки готовых частей. Наконец при-
везли моторы, и в течение двух дней они были установле-
ны. Корабль был собран. Новому кораблю дали название
«Илья Муромец» в честь легендарного русского богатыря.
144
«Муромцы»
Новый самолет значительно отличался от своего предшест-
венника как внешним видом, так и внутренним устройст-
вом. На «муромце» фюзеляж был полного профиля и окан-
чивался застекленной головной частью, благодаря чему об-
зор вперед и в стороны был открыт. Высота фюзеляжа
позволяла свободно, не сгибаясь, ходить внутри человеку
среднего роста. Сверху над центропланом помещались два
бензобака (по первому варианту вмещающие бензина на
3,5 часа полета). Сзади бензобаков был сделан балкон, об-
несенный поручнями. Для выхода на балкон был сделан
люк, к нему приставлялась легкая лесенка, по которой
можно было подниматься на балкон в полете. С левого
борта находилась задвижная дверь, а под ней стремя для
ноги. Внизу, между стойками шасси, помещался нижний
передний балкон, куда можно было спуститься через пе-
редний люк. Все оборудование — сиденье пилота и прибо-
ры — находилось в том же порядке, как и на «Русском ви-
тязе», а с правой стороны кресла был установлен компас
шлюпочного типа. На крыльях были установлены в ряд
4 мотора «Аргус» по 140 л.с.(по два мотора с каждой сторо-
ны), и на каждом моторе были установлены счетчики обо-
ротов, которые были хорошо видны командиру. Ввиду глу-
бокого снежного покрова колеса шасси были заменены
лыжами. До февраля Сикорский производил облет корабля
и ввел некоторые поправки в регулировке, а в феврале уже
начал производить систематические полеты и ставить но-
вые рекорды по грузоподъемности и продолжительности
полета с пассажирами.
К началу мая все неполадки были устранены, и Сикор-
ский начал готовиться к перелету Петербург—Киев и об-
ратно. Для этого он обучал полетам на «Муромце» своего
товарища по Морскому корпусу военно-морского летчика
лейтенанта Г.И. Лаврова и инструктора Гатчинской авиа-
школы штабс-капитана Пруссиса. Одновременно прини-
мал участие в полетах и пом. начальника Гатчинской авиа-
школы штабс-капитан Г.Г. Горшков. Лавров дополнительно
выполнял функции штурмана. За работу моторов отвечал
145
Михаил Никольской, В. Солнцев
бортмеханик Сикорского — Панасюк. Были предусмотре-
ны необходимые запасы инструментов, запасных частей к
моторам, запас теплой одежды и необходимого продоволь-
ствия. Все это имело свои определенные места на корабле
и несколько раз проверялось в полетах. К 20 июня все при-
готовления были закончены. Бензобаки, вмещавшие бен-
зина на 6 часов полета, а также масляные баки были запол-
нены. Все имущество уложено по местам, и экипаж был в
полной готовности. Нагрузка корабля, в общем, была око-
ло 100 пудов.
В ночь с 20 на 21 июня 1914 г. около 1 ч 30 мин ночи
Сикорский, имея на борту лейтенанта Лаврова, штабс-ка-
питана Пруссиса и механика Панасюка, покинул Комен-
дантский аэродром и взял курс на юг. По плану перелета
первая посадка для пополнения запаса бензина и масла на-
мечалась около г. Орши. Погода благоприятствовала пер-
вому этапу перелета, и около 6 часов утра Сикорский при-
землился в выбранном пункте. Долго провозились с залив-
кой бензина и масла и только в 14 часов могли вылететь из
Орши. Минут через 20 полета произошла авария с третьим
мотором, чуть не перешедшая в катастрофу. У него лопну-
ла бензотрубка, полился бензин, мотор остановился, а вы-
текающий бензин загорелся. Лавров и Панасюк, схватив
огнетушители, выскочили на крыло и погасили огонь.
Дальше, конечно, лететь было нельзя, и Сикорский поса-
дил корабль на первую попавшуюся площадку, оказавшую-
ся вблизи местечка Копысь. После посадки бензиновая
трубка была поставлена на место, надежно припаяна и все
остальное приведено в порядок. Корабль снова был готов к
полету, но из-за позднего времени и сильной болтанки в
воздухе решили заночевать и продолжать полет рано утром.
22 июня на рассвете они вылетели, взяв курс на Киев.
Утро было замечательное, лететь было приятно, без всякой
качки, но около 7 часов утра на пути корабля встретилась
значительная облачность, и как раз в направлении курса.
При входе в облака их начало сильно качать. В течение
3 часов, меняя высоту от 2500 м и спускаясь до 400 м, они
146
«Муромцы»
боролись с болтанкой. Сквозь прорывы облаков около 5 ча-
сов утра они увидели Днепр и уже позади Киев. Развернув
корабль на обратный курс, Сикорский приземлился на Ку-
реневском аэродроме. Закончился первый этап перелета.
Немного отдохнув, Сикорский с Лавровым произвели
несколько полетов над Киевом. Штабс-капитан Пруссис
должен был уехать раньше, и на корабле остались всего три
человека: Сикорский, Лавров и Панасюк. На рассвете
23 июня Сикорский покинул Киев и вылетел обратно в
Петербург. Погода была хорошая, в воздухе было сравни-
тельно спокойно, и около 11 часов утра сели в районе Но-
восокольников для заправки. В 12 ч 30 мин вылетели по
направлении к Петербургу. В то время стояла сухая и жар-
кая погода. В воздухе было неспокойно.
Сильные восходящие потоки чередовались с воздушны-
ми ямами, что вызывало сильную качку во все стороны с
ударами под крылья. Управлять кораблем было утомитель-
но. По неизвестным причинам вокруг Петербурга с 26 июня
возникли лесные пожары. Удушливый дым поднимался на
большую высоту в виде черной тучи и частично стелился
по всему городу. В это время возвращавшийся корабль, ле-
тя на высоте около 2000 м, принужден был войти в эту ту-
чу. Качка перешла в невероятную болтанку, ходить в ко-
рабле было невозможно. Можно было пробираться туда и
сюда только ползком. Оба пилота сменялись каждые 15—
20 минут, обливаясь потом, и только к 6 часам вечера Си-
корский посадил корабль на свой аэродром.
За 14 часов полета с одной посадкой для пополнения
запаса бензина воздушный корабль «Илья Муромец» под
управлением конструктора и пилота И.И. Сикорского и
пилота лейтенанта Лаврова совершил при трудных услови-
ях перелет Киев—Петербург протяженностью 1200 км. Этот
перелет показал, что мощные корабли, снабженные силь-
ными моторами, способны преодолевать неблагоприятные
метеоусловия, при которых аэропланы того времени были
не в состоянии летать. Нужно заметить, что четыре мотора
«Аргус» по 140 л.с, на которых был совершен перелет, слу-
147
Михаил Никольской, В. Солнцев
жили всю войну на боевом корабле и закончили свое суще-
ствование в 1918 г. (были сожжены с кораблем при при-
ближении немцев).
Глава 2
ЯБЛОННА
Организация боевых отрядов
воздушных кораблей «Илья Муромец»
28 июня 1914 г. в 7 часов вечера Сикорский закончил
свой знаменитый перелет Киев—Петербург, а через 17 дней
Германия объявила войну. В конце июля приказом по Во-
енному ведомству учреждались боевые отряды воздушных
кораблей «Илья Муромец». По этому приказу надлежало
построить и укомплектовать 10 боевых кораблей. Главному
управлению авиации предписывалось разработать времен-
ный штат и положение о «муромцах». Начальнику Гатчин-
ской авиашколы полковнику Ульянину поручено органи-
зовать комплектование отрядов летным и техническим со-
ставом из имеющегося персонала авиашкол.
Необходимо было поспешить, чтобы такое грозное ору-
жие, как тяжелые бомбардировщики, своевременно высту-
пило в помощь нашим войскам. Для нового типа самоле-
тов нужны были специальные авиабомбы и стрелковое
вооружение, поэтому Главному артиллерийскому управле-
нию был дан срочный заказ. Предполагалось, что каждый
корабль будет приравнен к боевому отряду со всеми поло-
жениями и штатами. Все отрады были подчинены Полевому
Генерал-инспектору авиации и воздухоплавания Великому
Князю Александру Михайловичу Романову. Предполага-
лось, что отряды «муромцев» будут придаваться штабам
фронтов или армий. Что будут делать корабли на фронте —
оставалось проблемой, и решили, что штабы совместно с
командирами кораблей разберутся на местах.
По штату боевой отряд воздушных кораблей возглавля-
ется командиром, военным летчиком. Отряд делился на
148
«Муромцы»
две части: летную и наземного обслуживания. Летная часть
состояла из командира отряда и корабля, его помощни-
ка — военного летчика, артиллерийского офицера, меха-
ника, трех летчиков легких аэропланов, четырех старших
мотористов, одного старшего моториста для обслуживания
приданных легких аэропланов, семи младших мотористов,
двух стрелков-пулеметчиков и лаборанта-фотографа.
В персонал наземного обслуживания входила рота аэро-
дромного обеспечения, походная мастерская, гараж с од-
ним легковым и двумя грузовыми автомобилями, походная
фотолаборатория, метеостанция, походная кладовая для
ГСМ. На вооружении отряда находились один воздушный
корабль «Илья Муромец» с запасными частями и три лег-
ких аэроплана для тренировки и связи.
На должности командиров отрядов назначались воен-
ные летчики из числа инструкторов авиашкол. На долж-
ности помощников командиров назначались офицеры,
окончившие авиашколы и имеющие звание «военный лет-
чик». При этом отдавалось предпочтение офицерам, кото-
рые во время обучения не имели ни одной аварии. На
должности артофицеров (штурманов) назначались преиму-
щественно офицеры, имеющие артиллерийское образова-
ние. На должности механиков могли быть «азначены лица
из числа мотористов авиашкол, имеющие хорошие аттеста-
ции.
Комплектование отрядов было поручено начальнику
Гатчинской авиашколы полковнику Ульянину, который
передал все полномочия своему помощнику штабс-капита-
ну Г. Г. Горшкову. К середине августа были намечены ком-
плекты экипажей семи кораблей, утвержденные приказом
Главного управления авиацией. Этот список летного со-
става боевых отрядов воздушных кораблей представляет
несомненный интерес и приводится ниже.
«Илья Муромец 1». Командир — штабс-капитан Руднев,
пом. командира — штабс-капитан Ильинский, механик из
вольнонаемных — Шидловский М.Ф.
«Илья Муромец 2». Командир — поручик Панкратьев,
149
Михаил Никольской, В. Солнцев
пом. командира — гвардии штабс-капитан Никольской С.Н.,
артофицер — прапорщик Звонников, механик — Кулешов
и старший моторист — Ушаков.
«Илья Муромец 3». Командир — штабс-капитан Бродо-
вич, пом. командира — штабс-капитан Спасов, артофи-
цер — поручик Гагуа, старший моторист — Фогт.
«Илья Муромец 4». Командир — штабс-капитан Фир-
сов, пом. командира — поручик Политковский, артофи-
цер — штабс-капитан Барбович, второй пилот — поручик
Шаров;
«Илья Муромец 5». Командир — поручик Алехнович,
пом. командира — поручик Констенчик, артофицер —
штабс-капитан Журавченко, вольнонаемный механик —
Кисель.
«Илья Муромец б». Командир — штабс-капитан Голо-
вин,-пом. командира — поручик Смирнов, артофицер —
штабс-капитан Иванов.
«Илья Муромец 7». Командир — штабс-капитан Горш-
ков, пом. командира — поручик Башко, артофицер —
штабс-капитан Наумов, механик — унтер-офицер Лавров.
Все указанные выше командиры и их помощники име-
ли звание военный летчик. Артофицеры Журавченко, Ива-
нов и Наумов окончили Артиллерийскую академию с оцен-
кой «отлично». Для указанных экипажей были построены
воздушные корабли, но не хватало моторов. Следует отме-
тить, что все перечисленные летчики, командиры и их
помощники, кроме поручика Алехновича, не летали на
«муромцах», что вызвало необходимость переучивания их
управлению на воздушных кораблях. Было решено, что
Сикорский выпустит Горшкова, а тот будет вывозить ос-
тальных командиров. После обучения Руднев вылетел са-
мостоятельно на третьем полете, легко овладев управлением
корабля. Панкратьев уже 4-ю посадку делал самостоятель-
но. Бродович, будучи дотошным человеком, — задержался,
но все же на 5—6-м полете вылетел самостоятельно. Ша-
ров вылетел на 3-м полете, а Головин и Фирсов были вы-
пущены последними. Для переучивания летчиков завод
150
«Муромцы»
предоставил в распоряжение Гатчинской авиашколы ко-
рабль, летавший в Киевский перелет. В дальнейшем Горш-
ков получил этот корабль в командование, и за этим ко-
раблем и его экипажем сохранилось название «Илья Муро-
мец Киевский».
Тренировки командиров шли довольно успешно, но в
сентябре 1914 г. произошло небольшое происшествие. В од-
ном из вывозных полетов с инструктором Горшковым ле-
тело 6 человек экипажа. Уже сделали 3 круга (взлет, набор
высоты 500 м и посадка) и корабль пошел на четвертый,
как вдруг остановились все моторы. Горшков немедленно
сменил стажера и попытался включить моторы, но это ему
не удалось (кончился бензин), и он стал планировать на
аэродром. Ранее считалось (и так думал сам Сикорский),
что «муромец» не может планировать. Между тем корабль
летел вполне нормально. Для посадки на аэродром надо
было пролететь над небольшой березовой рощицей. С обе-
их сторон находились постройки, и единственное направ-
ление посадки было через рощу. Высота убывала быстрее,
чем рассчитывал Горшков, и корабль неминуемо тянуло на
рощу. Вдруг раздался треск ломаемых деревьев, что-то тре-
щало, ломалось, валилось, и все стихло, корабль повис в
воздухе, опираясь на поломанные березки. Широкая доро-
га поломанной зелени вела к кораблю, и на ней лежали
срезанные деревья. На проложенной дорожке лежало 18
березок различной толщины (от веток до стволов 1 — 12 см).
Беглый осмотр корабля не обнаружил серьезных поврежде-
ний, люди отделались ушибами и царапинами. К полудню
корабль сняли с деревьев, демонтировали моторы, подвели
новое шасси, и к вечеру перевели корабль к ангару. В тече-
ние недели все повреждения были устранены, и корабль
снова полетел.
«Муромец» на поплавках
Третий выпущенный с завода корабль был установлен
на поплавки по заказу Морского ведомства и отправлен в
разобранном виде по железной дороге в район Риги. Его
151
Михаил Никольской, В. Солнцев
командиром был назначен участник Киевского перелета
военно-морской летчик лейтенант Лавров, штурманом —
мичман Шокальский. В середине июля корабль со всем
имуществом был доставлен к месту сборки, собран и опро-
бован лейтенантом Лавровым в полете. О своем пробном
полете Лавров писал Сикорскому, что «муромец» легко
оторвался от воды, показал нормальную управляемость, но
медленно набирает высоту, и ему не удалось поднять ко-
рабль выше 1500 м. Лавров считал, что надо сменить мото-
ры «Сальмсон» на «Аргус». Морское командование рассчи-
тывало использовать «муромец» для наблюдения за морем
и не согласилось на перестановку моторов, тем более что
немецкие моторы «Аргус» с началом войны стали недо-
ступны. Лаврову было приказано перелететь на остров
Эзель, где была подготовлена стоянка для корабля, уста-
новлена палатка и отправлена команда для охраны. Вскоре
Лавров прибыл на остров и, найдя приготовленный ангар-
палатку, приказал завести корабль и установить связь с бе-
реговыми постами наблюдения. Однажды, 20 июля, при
низкой облачности и моросящем дожде, южный пост до-
нес, что видит 4 миноносца противника, идущих вдоль бе-
рега в северном направлении. Из-за плохой видимости
Лавров не смог вылететь и приказал усилить наблюдение
за морем; было 10 часов утра, когда в неясной дымке по-
явились два миноносца. Была объявлена тревога, и коман-
да, вооруженная пулеметами и винтовками, заняла при-
брежные окопы.
Миноносцы приближались, и за ними показались еще
два миноносца. Передний корабль открыл огонь, но снаря-
ды ложились с большим перелетом. Когда второй миноно-
сец стал стрелять, Лавров, ввиду опасности высадки десан-
та и захвата «муромца», приказал открыть бензиновые кра-
ники и поджечь корабль. Немецы наблюдали большой
пожар, окончившийся взрывом бензобаков, и донесли, ве-
роятно, о взрыве склада боеприпасов. Так неудачно кон-
чился опыт с гидросамолетом «Илья Муромец». Впослед-
ствии установка «муромцев» на поплавки не повторялась.
152
«Муромцы»
Первые корабли «Илья Муромец» 1-й и 2-й
В начале августа 1914 г. авиационное отделение Русско-
Балтийского завода закончило постройку еще двух кораб-
лей «Илья Муромец» и ремонт одного поврежденного. Си-
корский приступил к их заводским испытаниям. Никаких
дефектов не было выявлено, и самолеты были сданы Глав-
ному авиационному управлению. При испытании самолета
требовалось при полезной нагрузке 80 пудов, запасе бензи-
на и масла на 3 часа полета и с экипажем из 4 человек
(один из которых был членом приемочной комиссии) на-
брать за 1 час высоту 2000 м при скорости 100 км/час. Во
время взлета запускался пишущий высотомер, запечатан-
ный приемочной комиссией, после полета бланк самопис-
ца прилагался к протоколу.
Первый испытываемый корабль был снабжен мотора-
ми «Аргус» по 140 л.с, общая мощность моторной установ-
ки 560 л.с. При сдаточном полете корабль набрал высоту
2000 м за 55 минут и показал скорость 105 км/ч на высоте
500 м. Он был принят комиссией без возражений. Его ко-
мандиром был назначен штабс-капитан Горшков, и кораб-
лю было присвоено название «Киевский». Следующий ко-
рабль был снабжен моторами «Сальмсон» 130 и 200 л.с,
общей мощностью 660 л.с. Высоту 2000 м корабль набрал
за 1 ч 10 мин, показав скорость 95 км/ч. После некоторых
пререканий корабль был принят комиссией. Его команди-
ром был назначен штабс-капитан Руднев. Такая разница в
полетных данных кораблей происходит из-за технических
качеств моторов: у «Аргуса» 6 цилиндров, расположенных
в ряд, имели меньшее лобовое сопротивление, нежели
звездообразные двигатели «Сальмсон». Третий корабль,
тоже с моторами «Сальмсон», показал те же качества, что и
второй. Его командиром был назначен поручик Панкрать-
ев, сформировавший 2-й боевой отряд. Вновь назначенные
командиры получили задание перелететь на передовые ба-
зы — Рудневу во Львов, Панкратьеву — в Двинск. Руднев
должен был действовать против австрийской крепости Пе-
153
Михаил Никольской, В. Солнцев
ремышль, осажденной нашими войсками, а Панкратьев —
в зависимости от указаний штаба 7-й армии.
Закончив все приготовления и погрузив имущество от-
ряда в целый эшелон, Руднев 12 сентября 1914 г. при пыш-
ной обстановке с молебном и водосвятием вылетел на
фронт. С перелетом Рудневу не повезло — сначала он по-
пал в сильный встречный ветер и запаса горючего хватило
долететь только до Луги, где ему пришлось приземлиться
недалеко от города. Через день ветер стих, и Руднев, по-
полнив запас бензина и масла, полетел дальше по направ-
лению к г. Белостоку. Не долетев до него, корабль Руднева
был встречен огнем железнодорожной охраны и, получив
несколько пулевых пробоин, сел близ Белостока. Штаб ар-
мии пытался использовать корабль Руднева для глубокой
разведки, но Руднев отговаривался необходимостью ре-
монта и вскоре вылетел во Львов, куда прилетел только в
ноябре и присоединился к войскам, осаждающим крепость.
Было известно, что крепость Перемышль была вооружена
устаревшей артиллерией (часть орудий была еще бронзо-
вой), не приспособленной для стрельбы по аэропланам.
Наши летчики отваживались пролетать на «Фарманах» над
крепостью на высоте 500—600 м и благополучно возвраща-
лись. Руднев же не рисковал приближаться к оборонитель-
ной системе крепости и с высоты 1000 м издали произво-
дил наблюдения. В своих донесениях Великому Князю он
сообщал, что корабль не брал боевой высоты.
Второй корабль, под командой поручика Панкратьева,
вылетел из Петрограда 23 сентября неблагополучно долетел
до Пскова. На следующий день ранним утром экипаж
Панкратьева вылетел в направлении г. Режицы. До Режи-
цы они долетели благополучно, но погода портилась, и
Панкратьев решил садиться. Во время посадки корабль по-
пал на нисходящий склон холма с кочками. Шасси не вы-
держало и подломилось, корабль накренился на правое
крыло. Обшивка и часть крыла, а также винты обоих пра-
вых моторов были поломаны. После беглого осмотра Пан-
кратьев решил ремонтироваться своими средствами, но во
154
«Муромцы»
время разборки поломанных частей корабля обнаружи-
лось, что шасси надо менять целиком, выписав новое с за-
вода. Панкратьев решил обратиться за помощью к заводу с
просьбой выслать необходимые запасные части и материа-
лы. Перед вылетом из Петрограда Панкратьев отправил
эшелон с корабельным имуществом в Двинск. Поломка в
Режице заставила отозвать этот эшелон, который прибыл
через неделю. Сразу же выгрузили ангар-палатку, ее собра-
ли и ввели корабль.
Долго тянулись переговоры с заводом и Главным авиа-
ционным управлением, пока разрешили все вопросы. За-
вод выслал шасси в разобранном виде, комплект нервюр,
готовых стяжек, немного проволоки и даже прислал двух
сборщиков, чем оказал большую помощь. Только в середи-
не ноября корабль был отремонтирован, но оба правых мо-
тора сильно вибрировали, и о перелете нечего было и ду-
мать. При неудачной посадке носки валов были погнуты,
нужно было заменить хотя бы один из моторов в 200 л.с.
Выправить валы в Режице было невозможно, и Панкратьев
обратился к заводу с просьбой заменить моторы, но там их
не было. Тогда Панкратьев решил перебазироваться в Брест-
Литовск, где находился большой авиапарк. Там он рассчи-
тывал достать новый мотор или отремонтировать имею-
щийся. Как и следовало ожидать, парк не мог помочь, и
Панкратьев вторично попросил правление завода о при-
сылке моторов. Скоро он получил ответ: «Мотор есть. При-
шлите приемщика». На следующий день в Петроград был
отправлен старший моторист Ушаков. Приехав на завод,
Ушаков предъявил свои документы, и ему показали мотор
«Сальмсон» в 200 л.с, поставленный на станок для опро-
бования. Ушаков, видя, что мотор поставлен на станок для
мотора «Гном» в 80 л.с, просил дать ему этот мотор без ис-
пытаний. Администрация завода отказала, так как ни од-
ного мотора без пробы они не имеют права отпускать. За-
пустили мотор, на малых оборотах он работал хорошо, на
средних — еще лучше, но, когда дали полный газ, станок
опрокинулся и мотор разбился. На заводе больше моторов
не было.
155
Михаил Никольской, В. Солнцев
Эскадра воздушных кораблей
и ее начальник М.В. Шидловский
К ноябрю 1914 г. общая обстановка показала, что «му-
ромцы», отправленные на фронт, предоставленные самим
себе, без твердого руководства и технической помощи, не
приспособлены для боевых действий, а сложное и громозд-
кое хозяйство затрудняет надлежащую работу командиров.
Не было никакой надежды на боевые действия обоих ко-
раблей. Создалось очень тяжелое положение, и Великий
Князь Александр Михайлович посылал в Ставку Верховно-
го Главнокомандующего телеграммы и рапорты о непри-
годности «муромцев» для боевой работы. Свои жалобы он
подтверждал донесениями штабс-капитана Руднева, кото-
рый неоднократно сообщал, что «муромцы» не могут под-
ниматься на боевую высоту, неся необходимое количество
бомб. Экипажи сформированных боевых отрядов «муром-
цев» находились в тылу без аппаратов и этим задерживали
без дела лучших летчиков, так необходимых на фронте.
Заместитель председателя Правления Русско-Балтий-
ского завода М.В.Шидловский, видя, во что выливается
титаническая работа завода и как гибнут лучшие надежды
на боевое применение такого мощного оружия, решил
поднять свой голос в защиту «муромцев» и послал письмо
Верховному Главнокомандующему с прорьбой лично доло-
жить по вопросу использования «муромцев» в условиях
боевой деятельности. В середине ноября Шидловский по-
лучил вызов из Ставки и немедленно выехал в Барановичи.
Доложив о положении боевых отрядов, он доказал, что ко-
мандиры, хоть и лучшие летчики, но предоставленные са-
мим себе, без руководства, защиты и технической помощи,
не справились со сложной техникой и обречены на бездей-
ствие, а «муромцы» — на ликвидацию. Он показал, что
причина этого заключается в неправильной организации
боевых отрядов. Единственная мера, способная вывести
все это дело из создавшегося тупика, — это немедленное
расформирование боевых отрядов и на их месте учрежде-
ние эскадры наподобие эскадры морских кораблей.
156
«Муромцы»
С самого начала организации боевых отрядов «муром-
цы» подчинялись в общем порядке Полевому Генерал-Ин-
спектору авиации и воздухоплавания Великому Князю
Александру Михайловичу. Он не уделял достаточного вни-
мания новейшей технике, тем более русской, полагая, что
дело о «муромцах» раздуто и является авантюрой Шидлов-
ского. Кроме этого, он отдавал предпочтение иностранной
технике, не доверяя русским конструкторам. Такая точка
зрения командующего всеми авиационными силами при-
вела бы к неминуемому провалу всего дела «муромцев».
Эта точка зрения Александра Михайловича была известна
в Ставке, так как он не скрывал своего недоверия к воз-
можностям боевой работы «муромцев», и оставлять их в
подчинении Великого Князя было просто нелепо.
Верховный Главнокомандующий Великий Князь Нико-
лай Николаевич согласился с доводами Шидловского и
приказал расформировать боевые отряды воздушных ко-
раблей «Илья Муромец» и на их месте организовать Эскад-
ры Воздушных Кораблей (ЭВК) десятикорабельного соста-
ва. Личный состав и имущество расформированных боевых
отрядов решено было обратить на формирование эскадры.
ЭВК подчинить дежурному генералу Ставки генерал-лей-
тенанту Кондзеровскому. Этим приказом авиация делилась
на тяжелую, подчиненную Главному командованию, и лег-
кую — подчиненную войсковым соединениям. Одновре-
менно был разработан временный штат эскадры, по кото-
рому надлежало содержать 10 боевых кораблей и два учеб-
ных. После утверждения штата стал вопрос о начальнике
эскадры. Обсуждались некоторые кандидатуры, и было ре-
шено, что наиболее подходящим кандидатом является
М.В. Шидловский. Он, будучи связан с Сикорским и с
правлением завода, может поставить дело «муромцев» и
довести его до боевого применения. Верховный Главноко-
мандующий утвердил кандидатуру Шидловского, и в при-
казе по Армии и Флоту было объявлено о присвоении зва-
ния генерал-майора военного времени Шидлорскому и на-
значении его начальником ЭВК.
157
Михаил Никольской, В. Солнцев
Отправка 6-го корабля из Петрограда в Яблонну. Декабрь 1914 г.
Для базирования эскадры было назначено местечко Яб-
лонна близ Варшавы. Это было близко от фронта и защи-
щено с севера Ново-Георгиевской крепостью, с запада —
позициями по реке Бзуре и с юга — Варшавской оборони-
тельной системой. Кроме того, в Яблонне находилась плат-
форма, связанная с Варшавским железнодорожным узлом.
Вблизи от платформы находилось обширное и ровное по-
ле, годное под аэродром. К этому времени было сформи-
ровано 7 экипажей, из которых 3 получили корабли и
4 ожидали очереди, находясь в Петрограде. Командиры
двух ранее отправленных на фронт кораблей не спешили
присоединяться к эскадре, считая себя автономными.
Артиллерийское вооружение эскадры
Главным вооружением ЭВК были бомбы, которыми на-
ши корабли громили железнодорожные станции, скопле-
ния войск и техники, а особенно артиллерию. Стрелковое
вооружение корабли несли с целью защиты, но часто при-
158
«Муромцы»
меняли для поражения наземных целей (по батареям,
резервам и окопам). В 1913 г. в Главном артуправлении
Сикорскому сообщили, что на российских заводах изго-
товляются специальные бомбы системы Орановского трех
назначений: фугасные, осколочные и зажигательные. Вес
полностью снаряженных бомб был принят: для фугасных
10 и 25 фунтов (фунт = 453,6 г), 1, 2, 5, 10, 15 и 25 пудов
(пуд = 16 кг); для осколочных — 1, 1 1/2 и 3 пуда; для за-
жигательных — 20 фунтов. Фугасные и осколочные бомбы
снаряжались толом, а зажигательные — термитом и снаб-
жались специальным воспламенителем. Взрыватели систе-
мы Грановского содержали тетрил, они ввинчивались в
донное отверстие бомбы и снабжались тремя предохрани-
телями: первый, ветрянка, — это был стальной стержень с
нарезной нижней частью, ввинчивающейся в тело ударни-
ка, снабженный с нижней стороны острым жалом. В верх-
ней части стержень был снабжен четырьмя винтовыми ло-
пастями. Будучи ввинчена в ударник, ветрянка не дает ему
опуститься, и взрыв бомбы невозможен. Второй предохра-
нитель — это пружинка, помещаемая сверху капсюля, ко-
торая не дает жалу ударника наколоть капсюль. При ударе
о землю ударник сжимает пружинку и накалывает кап-
сюль. Предохранительная вилочка закреплена в верхней
части взрывателя и не дает ветрянке вращаться, когда бом-
бы подвешены в корабле, вилочки у всех бомб отгибаются,
и при падении бомбы ветрянка начинает крутиться, стер-
жень ее вывинчивается и выпадает, а ударник садится на
пружину. При ударе ударник сжимает пружину, жало про-
калывает капсюль, и бомба взрывается.
Осколочные бомбы изготовлялись из корпусов фугас-
ных бомб. К очку взрывателя приваривалась зарядная ка-
мера, в которой помещались взрыватель и 1,5—2 фунта тола.
Пространство между корпусом бомбы и зарядной камерой
заполнялось обрезками железа, залитыми расплавленным
толом. В носок бомбы ввинчивался штырь-ускоритель
длиной около 50 см. Бомба, ударившись штырем о землю,
159
Михаил Никольской, В. Солнцев
Бомбы, подвешенные на специальной кассете и лежащие на полу.
взрывалась, не долетев до поверхности, чем достигался на-
стильный разнос осколков.
Корпус зажигательной бомбы отлит из термита и снаб-
жен запальной камерой, воспламенителем и зарядом гуд-
рона. При ударе воспламеняется запальный заряд, от кото-
рого загорается термит, развивающий температуру до 3000
градусов, и одновременно расплавляется корпус бомбы.
Гудрон под действием высокой температуры разлагается,
выделяя большое количество газа, который разбрасывает
расплавленный и горящий термит.
На самолете «Илья Муромец» бомбы подвешивались в
специальных кассетах, вмещающих по 5 бомб весом от 10
фунтов до 3 пудов. К правому борту были закреплены лег-
кие рельсы, по которым можно было передвигать кассеты.
В полу находился люк, закрытый застекленной крышкой.
Над люком помещался курок, при помощи которого от-
крывались замки на кассетах с подвешенными бомбами.
Когда кассету продвигали вперед и бомба оказывалась точ-
но над люком, откидывался замок и бомба летела к цели.
160
«Муромцы»
Чтобы не сбросить бомбу при закрытом люке, был сделан
предохранитель, не позволяющий продвигать кассету. Дви-
гая кассету, можно было сбрасывать по одной или не-
сколько бомб. Когда брали больше 5 бомб, то ставили две
кассеты одну за другой. Осколочные бомбы со штырями не
помещались в кассетах, и их клали на пол и сбрасывали
через дверь. Бомбы весом более двух пудов подвешивались
под фюзеляжем.
Прицельный прибор для бомбометания системы Си-
корского определял момент сбрасывания бомбы с учетом
скорости самолета. Угол прицеливания Сикорский предла-
гал определять опытным путем, его величина определялась
высотой, скоростью и курсом полета. Два года экипажи
«муромцев» применяли этот метод и достигли хороших ре-
зультатов, особенно отличились «Илья Муромец Киев-
ский»,— командир штабс-капитан Башко, 2-й корабль —
командир штабс-капитан Панкратьев, 3-й корабль — ко-
мандир штабс-капитан Озерский и 10-й — командир пору-
чик Констенчик. Конструкция прицела была довольно
простая: на колонке, установленой на борту бомбового лю-
ка, была подвешена рамка с делениями и двумя стрелками.
В верхней части стойки был сделан визир-кольцо с пере-
крестием нитей. Все наблюдения проводились через этот
визир и соответствующее деление в рамке. Недостатком
этого способа было непременное условие точно соблюдать
тот режим полета, при котором была произведена при-
стрелка.
Второй прицельный прибор системы Толмачева был
прислан из ГАУ. Это был обычный визир, к которому при-
лагались таблицы углов прицеливания, но так как таблицы
содержали много ошибок, то наши артиллеристы применя-
ли этот прибор редко. В процессе работ по повышению
меткости бомбометания были предложены прицелы других
систем: штабс-капитанов Иванова, Наумова и Журавчен-
ко. После проверки эффективности каждого из них оста-
новились на проекте Иванова—Наумова. С помощью этого
прицела можно было производить бомбометание и с боко-
7 «Муромцы» в бою
161
Михаил Никольской, В. Солнцев
Артиллерийский офицер 5-го корабля штабс-капитан А.Н. Журавченко.
вым ветром. В развитие и дополнение прицела Иванова
штабе-капитан Журавченко построил ветрочет, при помо-
щи которого можно было определять направление и ско-
рость ветра. В конце 1916 г. эскадра получила баллистиче-
ские таблицы профессора Ботезата для бомбометания с
разных высот при разных скоростях полета и разных ка-
либров бомб, но только в плоскости ветра.
В дальнейшем в эскадру присылали различные прицелы
и приборы для бомбометания. Все эти приспособления бы-
ди основаны на полном незнании существа дела, они тща-
тельно изучались и браковались без всяких рекомендаций.
Стрелковое вооружение «муромцев»
С самых первых дней существования «муромцев» нача-
лись различные эксперименты со стрелковым оружием.
Для борьбы с немецкими «Цеппелинами» на «муромце»
типа «Б» был установлен впереди над шасси балкон, на ко-
162
«Муромцы»
торый установили морскую 37-мм пушку на лафете с мяг-
ким откатником. Из этой пушки пробовали стрелять в по-
лете. Пушка стреляла нормально, и корабль не развалился,
как некоторые предсказывали. Однако эта установка была
далека от практического применения: при весе 6 пудов и
скорострельности 10 выстрелов в минуту она требовала об-
служивания двух человек — наводчика и подносчика сна-
рядов. Запас снарядов 15 штук, их разлет достигал 200—
250 м, т.е. прицельные данные были плохими и эффектив-
ность этого оружия — тоже. Однажды из ГАУ прислали
безоткатную пушку системы полковника Гельвига. Не-
обычность конструкции этой пушки состояла в наличии
добавочного ствола, прямо противоположного главному.
При заряжании главный ствол заряжался боевым снаря-
дом, а добавочный — пыжом. При выстреле из пушки од-
новременно вылетали: в одну сторону снаряд, в другую —
пыж, что исключало откат ствола. Однако эта пушка была
неприемлема дли «муромцев», и от нее отказались. В даль-
нейшем от пушек отказались ввиду их большого веса, ма-
лой скорострельности и эффективности стрельбы.
Проблема стрелкового вооружения заставляла серьезно
думать об обороне воздушных кораблей. К тому времени
из легкого оружия имелись винтовки и карабины, пистоле-
ты «Маузер» и «Парабеллум» и ружье-пулемет «Мадсен» на
25 снарядов. Это оружие, особенно пистолеты, для воз-
душного боя были малопригодны. В полет брали винтовки,
карабины и ружье-пулемет «Мадсен». Последний особенно
грешил задержками в стрельбе из-за утыкания гильзы и
поломками. Использование пулемета «Максим» требовало
приспособлений в виде специальных чехлов и заливки в
кожух пулемета незамерзающей смеси для нормальной ра-
боты оружия. В начале 1915 г. эскадра получила пулеметы
«Льюис» с обоймами на 40 патронов. После испытаний
этот пулемет показал хорошие качества, и на кораблях ста-
ли устанавливать по 3—4 пулемета в разных местах. В 1916 г.
в эскадру были присланы английские пулеметы «Виккерс»
с обоймами на 60 патронов. По силе боя, частоте стрельбы
163
Михаил Никольской, В. Солнцев
Корабль «Киевский», вооруженный «Льюисом» и «Мздсеном».
эти пулеметы были подобны «Максиму», но охлаждение на
них было воздушным. В том же году были получены аме-
риканские пулеметы «Кольта», но они были тяжелее «Вик-
керсов» и менее удобны в обращении. Установка пулеме-
тов на «муромцах» была почти круговой, и немецкие ис-
требители боялись близко подходить к нашим кораблям.
Из-за этого некоторые экипажи легкомысленно отказыва-
лись от пулеметного вооружения, в боевой полет брали
один карабин и «Мадсен». За такие ошибки приходилось
горько расплачиваться.
164
«Муромцы»
Фотооборудование
Ввиду субъективности визуальной разведки и недоста-
точной ее достоверности снижалось значение воздушной
разведки. Штабы войсковых соеденений, не имея точных
разведданных, не могли опираться на донесения летчиков.
Для того чтобы поставить дело воздушной разведки на
должную высоту, по эскадре был объявлен приказ, по кото-
рому каждое донесение, а особенно результаты бомбардиро-
вок, должны сопровождаться фотоснимком. Благодаря та-
кой мере сведения о противнике отличались особой точно-
стью. Штабы войсковых соединений требовали в первую
очередь разведок, поощряя за них экипажи наградами. То-
гда как начальник эскадры требовал в основном бомбарди-
ровок, попутно связывая их с разведкой. В этих условиях
летный состав стал предпочитать разведку в ущерб бомбар-
дировочным действиям. Генерал Шидловский подчеркивал
значение глубокой разведки, которую могли бы осуществ-
лять только «муромцы». Примером может служить полет
штабс-капитана Горшкова в Восточной Пруссии, пролетев-
шего в 1915 г. около 600 км над территорией противника.
Самолеты «Илья Муромец» были снабжены фотоаппа-
ратами ситемы Поте-Ульянина. Это была большая камера
с размером снимка 13x18 см, шторным затвором и хоро-
шим «цейссовским» объективом. Этот аппарат состоял из
двух разъемных частей: собственно фотокамеры с постоян-
ным фокусным расстоянием, объективом и шторным за-
твором и второй части —- съемной кассеты, заряжаемой
двенадцатью резаными пленками, перематывающим меха-
низмом, счетчиком и отметчиком. На всех боевых фото-
графиях часть пленки не засвечена и на ней расположены
два круга с делениями. Левый круг фиксирует время в мо-
мент съемки, правый — показывает высоту по альтиметру
во время фотографирования. Кроме этого, на свободной
части пленки во время проявления пишется наименование
корабля, число и месяц. Например, «К 23/3» означает: «Ки-
евский», 23 марта. Фотоснимки, отправляемые с донесе-
165
Михаил Никольской, В. Солнцев
ниями, печатались полностью — с кругами, прочие — без
отметок. В эскадре фотографированию придавалось боль-
шое значение, поэтому на каждом корабле был штатный
фотограф, а в отряде — фотолаборант. При штабе эскадры
было специальное картографическое отделение, которое
снабжало картами корабли и боевые отрады. В этом отделе-
нии был смонтирован план укрепленной позиции австрий-
цев на реке Стрыпе, что положило начало аэрофотосъемке.
На корабле фотоаппарат помещался в специальном люке
с правого борта, рядом с бомбовым люком. Рамка, в кото-
рую вставлялся фотоаппарат, была ориентирована относи-
тельно продольной оси корабля так, что продольная сторо-
на снимка будет параллельна оси и отметчик приходился
сзади. Таким образом, по фотографии можно было точно
сказать, куда летел корабль в момент съемки. После боево-
го полета артофицер корабля вынимал фотоаппарат, отде-
лял кассету и отправлял ее с фотографом в лабораторию,
где происходила проявка. После проявки командир кораб-
ля делал нужные пометки или составлял легенду и вместе с
донесением отправлял в штаб эскадры и штаб армии.
В особых случаях эти материалы отправлялись дежурному
генералу Ставки.
Особенно тщательно обрабатывались снимки с результа-
тами бомбометания, которые являются документом, дока-
зывающим исключительную меткость бомбардировок воз-
душных кораблей. На бомбардировочных снимках простав-
лялись регистрационные номера, при этом первым
номером обозначался снимок данного полета, вторым —
фотолаборатории отряда. Когда донесения с фотоснимка-
ми поступали в штаб эскадры, то после изучения их они
укладывались в дело — «Дневник боевых действий ЭВК».
Метеорологическое обследование эскадры
Одним из ответственных отделов эскадры была метео-
рологическая служба (служба погоды). Начальник эскадры
уделял особое внимание этой службе. Учитывая значение
166
«Муромцы»
Шар-пилот для определения высоты, скорости и направления движе-
ния облаков, применявшийся метеорологической службой эскадры.
прогнозов для планирования всей работы и возможность
оповещения предупреждений штормов и других подобных
явлений, он добился назначения научного сотрудника Пул-
ковской обсерватории М.М. Рыкачева на должность на-
чальника центральной метеостанции эскадры. Организуя
эскадренную метеостанцию, Рыкачев добился снабжения
ее приборами, установления телеграфной связи с Пулков-
ской обсерваторией и получения ежедневных метеосводок.
Под его непосредственным руководством были организо-
167
Михаил Никольской, В. Солнцев
ваны метеостанции отрядов и установлена прямая теле-
графная связь с ними. Отрядные метеостанции снабжались
такими приборами: барометр, анероид, барограф, флюгер
метеорологический и вымпел-рукав аэродромный, ком-
плект шаров-пилотов для определения высоты, скорости и
направления движения облаков, дождемер, прибор Мореля
для определения скорости ветра на земле, психрометр и
термометры. Каждая метеостанция снабжалась баллонами
с водородом, таблицами и бланками для записи наблюде-
ний.
Центральная метеостанция должна была ежедневно к
8 часам утра представлять в штаб метеосводку, а в случае
утренних полетов — предоставлять сокращенную сводку с
прогнозом погоды дежурному по аэродрому за полчаса до
начала полетов. При сложной метеообстановке наблюде-
ния производились каждые 2—3 часа или по требованию
командиров, готовящихся к вылету. При нормальной об-
становке дежурный по аэродрому, получив сведения о по-
годе, приказывал поднять на мачте «рукав» — конус, сши-
тый из крупнополосатой материи белого и синего цветов.
Поднятый конус означал разрешение полетов.
Глава 3
ЯБЛОННА - ЛИДА - ПСКОВ
Эскадра собирается
Михаил Владимирович Шидловский в новой долж-
ности Начальника ЭСКАДРЫ ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ
«ИЛЬЯ МУРОМЕЦ» вернулся из Ставки в начале декабря
1914 г. и очень активно взялся за организацию Эскадры.
Им был отдан приказ по Эскадре — всем Командирам
кораблей (3, 4, 5, 6 и 7-му — «Киевскому») немедленно от-
править в Яблонну квартирьеров, палатки-ангары, сфор-
мировать и отправить туда роту аэродромного обслужива-
ния. Туда же отправить грузовые автомобили и запас горю-
168
«Муромцы»
чего. По указанию квартирьеров установить палатки,
приготовить все для приема кораблей в разобранном виде,
также подготовить помещения для летного и обслуживаю-
щего состава. Командирам кораблей приказывалось разби-
рать корабли и по мере подачи эшелонов грузить их на
платформы и отправлять в Яблонну. По их прибытии вы-
гружать и сразу же перевозить в палатки, где начинать
сборку, по заводу было отдано распоряжение организовать
«бригаду помощи», в которую включить несколько человек
сборщиков и регулировщиков под общим руководством за-
водского инженера Бондарева, и направить их в Яблонну.
В конце декабря генерал прибыл в Яблонну вместе с
конструктором И.И.Сикорским, приглашенным в качестве
консультанта.
В это же время был сформирован штаб Эскадры и начали
прибывать вновь назначенные офицеры, которых Шидлов-
ский затребовал из разных частей: на должность помощни-
ка Начальника Эскадры прибыл профессор Инженерной
академии полковник Найденов В.Ф. — выдающийся спе-
циалист по воздухоплаванию. Из Ставки прибыл адъютант
поручик Косилов. На должность старшего механика Эс-
кадры прибыл из Балтийского флота лейтенант Николь-
ской М.Н. — специалист по моторам. На должность стар-
шего метеоролога прибыл научный сотрудник Пулковской
Обсерватории прапорщик Рыкачев М.М. На должность
зав. фотолабораторией прибыл прапорщик Максимов. На
должность старшего врача прибыл надворный советник
Финне. На должность коменданта аэродрома —- прапор-
щик Берг. На должность командира строевой роты был на-
значен поручик Шебаршин, и из Ставки был прислан на
должность зав. хозяйством и финансами коллежский асес-
сор Орешков.
Рота была разделена на две части: одна работала на вок-
зале по приему и разгрузке привозимого имущества, а вто-
рая часть работала по планированию аэродрома и устрой-
ству бензохранилища. Все автомашины были сведены в об-
щий центральный гараж Эскадры.
169
Михаил Никольской, В. Солнцев
Эта мера вызвала целую бурю неудовольствий со сторо-
ны командиров кораблей, лишавшихся персональных ма-
шин. После некоторых переговоров с Начальником эскад-
ры им было отдано дополнительное распоряжение оста-
вить персональные машины командирам кораблей в их
личное пользование. После этого распоряжения создав-
шееся недоразумение закончилось.
К 1 января 1915 г. вся Эскадра, кроме двух кораблей (1-го
и 2-го), уже была в Яблонне. Оставить эти два корабля в
отдельном «плавании» не имело никакого смысла, тем бо-
лее что командир воздушного 1-го корабля штабс-капитан
Руднев вел себя вызывающе, не признавая подчинения На-
чальнику Эскадры.
Начальник Эскадры приказал отправить Рудневу пред-
писание: «Немедленно донести, почему до сих пор не на-
чата боевая работа, которая от Вас ожидалась». Дальше
предписывалось немедленно начать боевые полеты по за-
даниям штаба осаждающих войск.
Одновременно было послано предписание Панкратье-
ву — донести о состоянии корабля. Если ремонт закончен,
то перелететь в Яблонну, если же корабль не исправен, то
разобрать его и отправить по железной дороге со всем иму-
ществом и персоналом.
Вскоре были получены ответы. Руднев писал: «Воздуш-
ные корабли типа «Илья Муромец» для боевой работы НЕ
ПРИГОДНЫ. Они не обладают необходимой скоростью,
грузоподъемностью и высотой. Ввиду совершенной непри-
годности корабля к боевой работе прошу откомандировать
меня в легкую авиацию. Оставляя вместо себя помощника
поручика Ильинского — убываю». Такой ответ был неожи-
данным и странным, т. к. Руднев считался одним из луч-
ших летчиков, быстро освоил пилотирование кораблем, и
все ожидали от него хороших боевых действий, тем более
что Перемышль был вооружен устаревшей артиллерией, не
способной вести огонь по аэропланам. Руднев мог безна-
казанно бомбардировать главные узлы обороны и штаб
170
«Муромцы»
крепости, чем ускорить ее сдачу, но вместо этого он пред-
почел бесславный конец.
Приказом по армии штабс-капитан Руднев был отстра-
нен от командования кораблем и откомандирован в тыл
без права занимать командные должности на фронте.
Панкратьев, находясь в Брест-Литовске и не получив
просимой помощи от авиационного парка, решил в конце
декабря попытаться еще раз добиться помощи и послал
помощника гв. штабс-капитана Никольского С.Н. в Вар-
шаву к командующему Варшавским военным округом ге-
нерал-лейтенанту Каульбарсу с просьбой о помощи. Ка-
ульбарс ответил, что у него нет технических средств и воз-
можности оказать просимую помощь и ничем не может
помочь, но ему известно, что в Яблонне формируется ка-
кая-то авиационная Эскадра, и советовал обратиться туда.
По возвращении Никольской доложил Панкратьеву о сво-
ей поездке, а через несколько дней получил запрос из Эс-
кадры о состоянии корабля.
Панкратьеву не хотелось присоединяться к Эскадре, он
надеялся на возможность самостоятельного существова-
ния. Рассудив здраво, Панкратьев считал, что можно было
бы перейти в легкую авиацию, но это не сулит тех пер-
спектив, какие могут открыться перед «муромцами».
«Муромцы», как новое дело, сулящее много интересно-
го впереди, более перспективны, чем легкая авиация, и
Панкратьев решил попытаться просить Начальника Эскад-
ры о присылке моторов. Он послал ответ Начальнику Эс-
кадры, донося, что корабль отремонтирован, но два мото-
ра, поврежденные при посадке в Режице, требуют капи-
тального ремонта. Идти в перелет с такими моторами
нельзя, и поэтому он просит о присылке двух запасных мо-
торов «Сальмсон» в 220 и 130 л.с. Получив такой ответ,
Начальник Эскадры послал в Брест-Литовск старшего ме-
ханика Эскадры для обследования положения с приказа-
нием в случае возможности полета перелететь вместе с ко-
раблем. Если же положение ненадежное, то предложить
командиру корабля немедленно разобрать корабль и от-
171
Михаил Никольской, В. Солнцев
править его по железной дороге. Предварительно нужно
сказать, что как командир, так и остальные члены экипажа
по каким-то не совсем понятным причинам не желали
присоединяться к Эскадре, все время оттягивая этот мо-
мент. Они надеялись, что им пришлют моторы и они будут
самостоятельно действовать против неприятеля.
С большим неудовольствием командир встретил стар-
шего механика, который в результате обследования выяс-
нил, что оба правых мотора так сильно бьют, что трясет
корабль, и идти в перелет на таких моторах слишком рис-
кованно.
Корабль пришлось разобрать и отправить в Яблонну с
экипажем в полном составе и всем имуществом.
По прибытии в Яблонну разгрузили корабль и перевез-
ли на аэродром, а там они поставили палатку вдали от ос-
тальных палаток и приступили к сборке корабля.
Получив ответ Руднева, Начальник Эскадры послал
срочное донесение в Ставку Верховного Главнокомандую-
щего о поведении Руднева и самовольном оставлении ко-
рабля и сейчас же послал телеграмму поручику Ильинско-
му — срочно разобрать корабль и со всем имуществом и
личным составом перевезти в Яблонну.
По особому ходатайству Начальника Эскадры перед ко-
мандующим флотом военно-морской летчик лейтенант
Лавров Г.И., будучи уже награжденным за боевые заслуги
Георгиевским крестом, был командирован в Эскадру Воз-
душных Кораблей и по прибытии назначен командиром
корабля «Илья Муромец 1». Личный состав и имущество
корабля было передано лейтенанту Лаврову, а корабль был
собран и испытан на аэродроме.
В испытательном полете участвовали Сикорский, лей-
тенант Лавров, поручик Алехнович и механик Шидлов-
ский. Перед полетом на корабль было погружено 80 пудов,
в том числе бензина и масла на 3 часа полета, пишущий
высотомер, два пулемета и разные приборы. Эта нагрузка
была запротоколирована. За 1 час 10 минут полета корабль
172
«Муромцы»
набрал высоту 2000 метров, и никаких ненормальностей в
полете не наблюдалось.
После полета бланк самописца и полный отчет комис-
сии были отправлены дежурному генералу Ставки с под-
робным донесением.
Таким образом, Эскадра была в полном сборе, и нача-
лась деятельная подготовка к боевой работе. Очень интен-
сивно проводилось обучение экипажей, тренировочные
полеты и подготовка материальной части к работе в боевых
условиях. Проводились стрельбы из пулеметов для обуче-
ния экипажей.
Трудности и препятствия
Организация и развитие Эскадры Воздушных Кораблей
«Илья Муромец» встречали на своем пути большие трудно-
сти и неожиданные препятствия.
Недостаток технического развития отечественной про-
мышленности, зависть, неверие в свое отечественное изо-
бретение стояли на пути развития Эскадры.
173
Михаил Никольской, В. Солнцев
Все препятствия можно расценивать как материальные,
основанные на технической отсталости нашей промыш-
ленности, и моральные, корни которых остаются неразга-
данными. Сюда еще нужно добавить недостаточную обу-
ченность летного состава, прибывающего на пополнение.
Материальные трудности в основном заключались в от-
сутствии специальных авиационных моторов большой
мощности, малых габаритов и не очень большого веса. До
появления «муромцев» надобность в специальных моторах
не ощущалась. Поставка французских аэропланов с мото-
рами полностью удовлетворяла требованиям военного ве-
домства, но для «муромцев» эти моторы не годились — они
были слабы и их габариты были слишком велики. Подхо-
дящие моторы строились в Германии для их дирижаблей.
Моторы «Мерседес», «Даймлер-Бенц», «Аргус» и другие
мощностью более 150 л.с. по своим данным наиболее под-
ходили для установки на «муромцах», но немцы продавали
только «Аргусы 140», которыми были оборудованы всего
два корабля. Французы снабдили нас моторами «Сальм-
сон» мощностью по 130 и 200 л.с. Эти моторы были тяже-
лы и громоздки, но по необходимости пришлось их ста-
вить на корабли. Эти корабли значительно уступали в лет-
но-технических качествах кораблям с «Аргусами».
Представилась некоторая возможность закупить через
одну дружественную страну хорошую партию «Аргусов»,
но «высочайшим повелением» эта сделка была запрещена.
Некоторые затруднения завод испытывал, применяя сталь-
ную проволоку отечественного производства. Она была
способна растягиваться больше нормы, чем нарушалась за-
тяжка основных узлов и искажалась регулировка корабля,
которую постоянно нужно было контролировать. В тече-
ние довольно долгого времени шли переговоры, а потом
заказы французским и шведским фирмам, которые стали
поставлять подходящую проволоку только в конце 1915 г.
Моральные трудности в виде клеветы и вредных слухов
были более серьезны, тем более что обнаружить их источ-
174
«Муромцы»
ники было почти невозможно, и, пожалуй, это было бы да-
же бесцельно.
Некоторым людям не давало покоя сознание, что Си-
корский успешно осуществил свое изобретение и даже ор-
ганизуется целая Эскадра его кораблей. С целью дискреди-
тирования Сикорского был пущен слух: Сикорский недо-
учка, продукция его работы вообще безграмотна, и все его
аэропланы обладают такими дефектами, которые ведут к
неминуемой катастрофе. Особенно «специалисты» упирали
на недостаток прочности шасси и всего корабля, причем
уверяли, что фюзеляж настолько длинен и тонок, что при
крутом вираже не выдержит крутящего момента, создаю-
щегося мощными рулями, обязательно сломается и гибель
всего экипажа будет неизбежна. Расстояние между верхни-
ми и нижними планами настолько мало, что будут образо-
вываться вихревые токи, порождающие вибрацию всего
корпуса, а ввиду недостаточной его прочности корабль
развалится в воздухе. Моторы, поставленные на передней
кромке крыла, создают такое лобовое сопротивление, что
большая часть их мощности будет растрачена на преодоле-
ние этого сопротивления, а из-за этого корабли не смогут
дать расчетную скорость. Шасси, стойки и стяжки создают
тоже сопротивление, еще больше уменьшающее высоту и
скорость корабля. Плоский профиль крыла не обладает
той подъемной силой, какая будет при толстом крыле.
Запугивание летного состава не ограничилось только
якобы «научной» критикой конструкции «муромцев». Эти
«специалисты» уверяли, что размеры кораблей, их ско-
рость и недостаточная высота полета (2000 м) создают
главную опасность, так как стрельба по ним из любого
оружия будет без промаха, и всякий корабль, перелетев-
ший за линию обороны наших войск, будет неминуемо
сбит. Подобные доводы часто обсуждались летным соста-
вом и оставляли некоторые следы. Так, например, почти
все командиры кораблей избегали крутых виражей, стара-
ясь разворачиваться с наименьшим креном «тарелочкой»,
не думая об опасности этого метода пилотирования. Мно-
175
Михаил Никольской, В. Солнцев
гие не учитывали, что крен и радиус разворота должны
быть строго координированы и безопасность полета за-
ключается не в большом или малом крене, а в соответст-
вии с радиусом разворота.
Командир корабля «Киевский» штабс-капитан Горшков
для того, чтобы опровергнуть версию о недостаточной
прочности корабля, посадил всю свою команду на стоя-
щий на земле корабль, распределив людей равномерно на
нижней и верхней плоскостях. Всего было 24 человека, ес-
ли считать в среднем вес каждого человека 80 кг — получа-
ется общая нагрузка, добавленная к собственному весу ко-
рабля, — 1920 кг. Эту нагрузку выдержало шасси, лонжеро-
ны крыльев и фюзеляжа.
Одним из самых острых вопросов, который неодно-
кратно дебатировался среди летного состава, был вопрос
пилотирования «муромца» в случае остановки моторов и
можно ли планировать при остановке всех моторов. В этом
отношении интересные показательные полеты провел ко-
На крыльях «муромца» сидят 24 человека, которых для опыта посадил
капитан Горшков. Яблонна, 1915 г.
176
«Муромцы»
мандир 3-го корабля штабс-капитан Бродович. Он выклю-
чал в полете последовательно один, два, три и, наконец,
все четыре мотора, переходя на кратковременное планиро-
вание. Таким образом, он показал, что «муромец» является
хорошим планером и может без снижения высоты лететь
при выключенном одном и даже двух моторах. (Ранее воз-
можность планирования была доказана Горшковым при
его вынужденной посадке в Петербурге.)
Обычно во время аэродромных полетов весь состав Эс-
кадры собирался на аэродроме во главе с Начальником Эс-
кадры и Сикорским и тут же проводился летучий разбор.
В один из таких дней Бродович показал спуск корабля при
всех выключенных моторах, однако, боясь совсем заглу-
шить моторы, он временами их включал. Так снижаются
легкие аэропланы «на тыркал ке». Это безопасно, когда
включается один мотор в 60—80 сил, но когда включаются
моторы порядка 400—500 сил, то получается основатель-
ный рывок, что не рекомендуется делать.
Большую дискуссию вызвал вопрос о посадке. Практи-
ковался один способ — посадка с большой скоростью и с
поднятым хвостом при дальних заходах на посадку, ко-
рабль, при работе моторов почти на полном газу, выводил-
ся на прямую против ветра, снижение доводилось до 5—10 м.
В момент пролета кромки аэродрома выключались моторы
и корабль проваливался до упора колесами. Получался
удар, вследствие которого корабль подпрыгивал и снова
ударялся колесами и опять подпрыгивал (давал «козла»),
пока не становился на колеса. Опуская хвост, он ударялся
костылем, происходили затухающие колебания, и корабль,
промчавшись через весь аэродром, останавливался. Вскоре
Алехнович при тренировочном полете подвел корабль не-
много выше обычного и при первом же ударе колесами
снес шасси, и корабль сел на «брюхо». Через несколько
дней штабс-капитан Головин при такой же посадке, садясь
на учебном двухмоторном корабле, ударился колесами о
небольшую кочку и тут же скапотировал так, что фюзеляж
поднялся трубой вверх и так и остался. Отмечалось, что в
177
Михаил Никольской, В. Солнцев
5-й корабль штабс-капитана Алехновича, севший на «брюхо».
Яблонна, 1915 г.
обоих случаях экипаж не пострадал. Некоторые команди-
ры возражали против такой посадки и доказывали, что
нужно подводить корабль к земле на наименьшей скоро-
сти, что позволяет производить посадку на три точки без
всяких «плюхов» или «козлов». При такой посадке коман-
дир имеет в резерве регулировку газом, позволяющую ис-
править возможную ошибку в расчете. Такую посадку по-
казал командир 2-го корабля поручик Панкратьев. При ви-
де этой посадки Начальник Эскадры был очень доволен и
похвалил его, сказав: «Вот это инструкторская посадка!»
При обсуждении вопроса о посадке было решено, что
нужно сажать корабли с наименьшей скоростью и на три
точки (оба колеса и костыль), для чего требуется очень
внимательно следить за скоростью, так как потеря ее вле-
чет за собой неминуемое скольжение, а при очень малой
высоте это сопряжено с аварией.
Такой случай произошел со штабс-капитаном Фирсо-
вым. При посадке, стараясь сесть на три точки с малой
178
«Муромцы»
скоростью, он упустил скорость, и корабль скользнул. Вы-
сота не позволила вывести корабль из скольжения, и он
был разбит. Фирсов был ранен и отправлен в госпиталь.
После выздоровления он подал рапорт об откомандирова-
нии, так как летные свойства корабля влекут аварии и ка-
тастрофы. Фирсов был откомандирован, а вместо него был
назначен командиром 4-го корабля поручик Шаров.
Три аварии подряд на протяжении недели послужили
новым поводом к убийственным доводам противников
«муромцев», доказывающих их непригодность не только
для боевых полетов, но вообще как аэропланов, построен-
ных с «недопустимыми» ошибками.
Можно было бы на этом закончить описание встречав-
шихся трудностей, но мимо еще одного факта пройти
нельзя.
В Москве, при ВТУ, был организован кружок авиакон-
структоров, возглавляемый инженером Слесаревым. Этот
кружок при широкой рекламе решил построить большой
аэроплан, в котором будут устранены все погрешности, до-
пущенные Сикорским при конструировании «Ильи Му-
ромца». Слесарев, чтобы избежать подкосов и лишних сто-
ек, принял одинаковые размеры верхнего и нижнего крыль-
ев, что значительно уменьшало количество стоек и растяжек.
Профиль крыла был выбран полнее, чем на «муромце».
Расстояние между верхним и нижним крылом было сдела-
но больше, чем на «муромце». Фюзеляж был короче и тол-
ще, чем у «муромца», два мотора по 200 сил («Сенбимы»,
присланные из Эскадры по личной просьбе Слесарева) бы-
ли установлены внутри фюзеляжа, а к винтам были приде-
ланы приводы. Бензобаки помещались внутри фюзеляжа
впереди, несколько выше моторов. Шасси было совершен-
но оригинальной конструкции — два огромных колеса бы-
ли монтированы на особых подвесках, минуя лишние
стойки и стяжки, в изобилии находившиеся на «муромце».
Название этому аэроплану было дано «Святогор». По до-
говору данные корабля должны быть следующие: при ско-
рости 114—139 км/час и полной нагрузке 6,5 тонны полез-
179
Михаил Никольской, В. Солнцев
ная нагрузка должна быть 3 тонны, потолок 3000 м. Неко-
торые специалисты считали, что аэроплан построен на
строго научной основе и по сравнению с «муромцем» будет
иметь большую скорость, больший потолок и большую
грузоподъемность.
Эта группа конструкторов была очень недовольна реше-
нием Технической комиссии ГВТУ под руководством про-
фессора Кирпичникова, в котором она высказалась против
предоставления инженеру Слесареву государственной де-
нежной помощи в размере 100 тысяч рублей (профессор
Кирпичников доказал, что корабль слишком перегружен и
рассчитан по завышенным коэфициентам).
В конце 1915 г. постройка «Святогора» закончилась, и
нужно было испытать его в полете. Для испытания «Свято-
гора» Слесарев обратился к Начальнику Эскадры с прось-
бой прислать опытного летчика, летавшего на тяжелых аэ-
ропланах. Генерал послал капитана Горшкова, имевшего к
тому времени уже с десяток боевых полетов. Горшков
приехал в Москву и явился к Слесареву в ангар, который
находился на Ходынском поле. Поговорив со Слесаревым,
он осмотрел корабль, при нем опробовали моторы, и усло-
вился об испытании. К назначенному сроку все было гото-
во. В корабль вошли Горшков, Слесарев, механик и мото-
рист. Моторы заработали, и Горшков повел машину. Сде-
лав безуспешно четыре пробега (против ветра и по ветру) и
не сумев не только оторвать корабль от земли, но даже
подпрыгнуть, Горшков подвел машину к ангару, выключил
моторы, вышел и, по своей прямоте и резкости, заявил
Слесареву: «Ваша корова не полетит», простился и уехал в
Яблонну. Дальнейшая судьба «Святогора» нам неизвестна.
Неожиданный гость
Это случилось 21 января 1915 г. В то время, как было
сказано выше, всей легкой авиацией командовал Великий
Князь Александр Михайлович. Он был очень недоволен,
что Эскадра организована без его участия и была подчине-
но
«Муромцы»
Визит Великого Князя Александра Михайловича в Эскадру Воздушных
Кораблей. Яблонна, январь 1915 г.
на не ему, а дежурному генералу Ставки Верховного Глав-
нокомандующего. Получая от Руднева донесения о непри-
годности «муромцев» для боевой работы, он настойчиво
требовал ликвидации Эскадры, отнимавшей у легкой авиа-
ции лучших летчиков и многочисленный технический пер-
сонал. Наконец он добился, что в Ставке принципиально
был решен вопрос о ликвидации «муромцев» и аннулиро-
вании заказов на постройку таковых. Великий Князь был
уверен в блестящих качествах строящегося «Святогора»,
которые сулили крупные «специалисты». Судьба Эскадры
висела на волоске. В этот-то момент и приехал в Яблонну
Великий Князь «знакомиться» с Эскадрой. Обратившись к
Начальнику Эскадры, он просил показать ему корабли и
спрашивал, когда Эскадра приступит к боевым действиям.
Генерал показал ему корабли и сказал, что ожидает боевой
работы, как только позволят обстоятельства. Под конец
осмотра кораблей Князь просил Шидловского собрать лет-
ный состав, с которым он хочет познакомиться. Генерал
распорядился собрать летный состав, а сам удалился. Ко-
181
Михаил Никольской, В. Солнцев
гда все мы собрались, дежурный доложил Великому Кня-
зю, что весь летный состав собран. Великий Князь, войдя в
комнату, поздоровался и, обратившись к офицерам, ска-
зал: «Я не верю в эту авантюру с «муромцами». Мне вас
жалко. Вы молодые люди, лучшие летчики нашей авиации,
и вы лишены возможности отличиться, получить чины и
ордена. Война не бывает каждый день, и вы просидите в
тылу без всякой пользы. Я предлагаю вам переходить ко
мне в легкую авиацию. Я вам гарантирую назначение ко-
мандирами отрядов, где вы сможете проявить все свои та-
ланты. Для этого сегодня вечером подавайте мне доклад-
ные записки с просьбой о переводе в легкую авиацию. До
утра останется здесь мой адъютант, можете ему передавать
докладные записки».
Попрощался и уехал. Каково же было состояние Вели-
кого Князя, когда ни он, ни его адъютант не получили ни
одной записки.
Я настолько был возмущен этой речью, что помню ее
почти дословно и, по всей вероятности, никогда не забуду.
К чести нашего летного состава нужно сказать, что он бле-
стяще выдержал искушение. Несмотря на панические слу-
хи о качестве кораблей, сманивание со стороны такой
крупной фигуры, как Великий Князь, никто даже не дрог-
нул. Только один командир 1-го корабля Руднев, несмотря
на самые благоприятные условия для боевой работы, не
оценил обстановки, смалодушничал и вместо легкого зара-
ботка «чинов и орденов» добился позорного конца. Пове-
дение Руднева было весьма странным: оба корабля 1-й и 2-й
были сданы заводом военному приемщику, и корабли с
полной нагрузкой по 80 пудов должны были за 1 час взять
высоту 2000 м, иначе корабль не принимался и не оплачи-
вался. Руднев участвовал в приемо-сдаточном полете, и с
его стороны возражений не было. Когда он вылетел на
фронт, то сразу начались самые невероятные явления. По
его докладу, он встретил сильный встречный ветер и за три
часа полета смог долететь только до г. Луги, т.е. скорость
ветра должна была быть около 25 верст в час — ураган осо-
182
«Муромцы»
бой силы. Не долетая Белостока, его обстреляли ополчен-
цы, и после этого Руднев несколько месяцев чинился. На
требование штаба дивизии произвести разведку он заявил,
что корабль не поднимается на боевую высоту вследствие
плохой конструкции и он эту разведку произвести не мо-
жет. Донося Великому Князю о чрезмерной перегрузке ко-
рабля, Руднев по распоряжению Великого Князя всячески
облегчал корабль (вплоть до снятия пулеметной установ-
ки), и все же выше 1300 м он взять не мог.
Перечислять все фокусы Руднева просто не стоит, но
нужно заметить, что боязнь боевого полета он заменял
ссылками на крупные недостатки «муромца». Великий
Князь пользовался его донесениями и на их основании
плел свои интриги, и к февралю 1915 г. судьба Эскадры
почти была решена.
Первый боевой полет — Эскадра спасена
После визита Великого Князя летный состав Эскадры с
виду был спокоен, но разговоры невольно возникали о
предстоящей работе, и все же тень недоверия сопровожда-
ла каждый вопрос. Особенно смущал вопрос о недостаточ-
ной боевой высоте и о некоторых неполадках в самих ко-
раблях (неподходящие винты, слишком сложное и нена-
дежное шасси и слишком большое количество стяжек).
Распорядок дня диктовался штабом Эскадры. О боевых по-
летах говорили мало, потому что часть кораблей была в
сборке, а корабли с моторами «Сальмсон» не пользовались
особой популярностью. Были только два корабля — «Киев-
ский» и 3-й, которые свободно брали боевую высоту 2500 и
больше метров. По ситуации последних недель было ясно,
что боевой полет был совершенно необходим. Начальник
Эскадры выбирал, на кого из командиров он мог поло-
житься для выполнения такого ответственного задания,
как боевой полет. Приходилось выбирать между двумя ко-
мандирами: штабс-капитанами Горшковым и Бродовичем.
«Киевским» командовал штабс-капитан Горшков, опыт-
183
Михаил Никольской, В. Солнцев
Один из первых полетов «Ильи Муромца Киевского». Февраль 1915 г.
ный и активный командир, штабс-капитан Бродович, склон-
ный к теоретической работе и экспериментам, не очень
был склонен к боевой работе. Шидловский пришел к за-
ключению, что Горшков является наиболее подходящим
кандидатом для первого боевого полета. Он считал, что
приказать лететь он мог, но это не то, что собственный по-
чин, и, подолгу разговаривая с Горшковым, исподволь
подводил его к самостоятельному решению.
19 февраля35 Горшков вылетел с утра и летал над аэро-
дром в течение около трех часов на большой высоте. После
посадки осмотрели весь корабль и поставили его в палатку.
Горшков прошел к генералу и долго с ним беседовал, а ве-
чером приказал штабс-капитану Наумову приготовить 5 двух-
пудовых фугасных бомб и одну пристрелочную, проверить
пулеметы и никому не говорить о приготовлениях. В полет
идут штабс-капитан Наумов, поручик Башко и моторист
Чучелов, он же фотограф.
На рассвете 21 февраля 1915 г. воздушный корабль «Илья
Муромец Киевский» под командой штабс-капитана Горш-
184
«Муромцы»
кова вылетел в западном направлении и, набирая высоту,
скрылся из глаз наблюдавших. Из штаба Эскадры передали
по телефону в штаб Новогеоргиевской крепости, что выле-
тел наш корабль на боевое задание, и просили предупре-
дить форты не открывать по нему огня.
Генерал, Сикорский и адъютант провожали корабль, и,
когда он скрылся, генерал приказал дежурному установить
наблюдение за воздухом и объявить по Эскадре о вылете
штабс-капитана Горшкова в боевой полет. Часа через два
весь летный состав был на аэродроме. Вскоре с передового
наблюдательного поста сообщили: «Летит». И, действи-
тельно, приближался «муромец» на приглушенных мото-
рах, прекрасно сел и подрулил к своей палатке. Выйдя из
корабля, Горшков отрапортовал генералу о выполнении
задания. Он доложил, что станции Вилленберг он не на-
шел и, сообразуясь по времени, решил, что они пролетели
станцию, и повернул обратно. Генерал немного пожурил
штабс-капитана Наумова за легкомыслие и сказал, чтобы
впредь весь экипаж корабля досконально изучал маршрут к
цели и обратно с отметками на карте и с расчетом времени
полета.
Тем временем собравшиеся у корабля тщетно искали
пробоины по всему кораблю, но не нашли.
Весьма интересно было слушать рассказы участников
полета не только как вообще рассказ о диковинке, а как
хороший урок, к которому нужно прислушаться и сделать
соответствующие выводы. Моторист Чучелов рассказывал
следующее: «Мы вылетели около 6 часов утра. Погода была
замечательная. Ветра почти не было. Командир сделал два
круга над аэродромом и, набрав высоту 1800 м, лег на пря-
мой курс. Мы прильнули к люку и смотрели вниз. Солнце
было еще очень низко, и тени от различных предметов бы-
ли непривычно длинны. Мы видели форты Новогеоргиев-
ска как нарисованными, высмотрели даже, как и где стоят
пушки. Несколько поодаль по нашему курсу заметили око-
пы, на которые нам показал Наумов. Какие-то зигзаги, а за
ними начиналась «война». В это время помощник коман-
185
Михаил Никольской, В. Солнцев
дира работал с картой и компасом. Наумов вызвал меня к
пулемету, и мы были готовы открыть огонь по врагу. Все
было тихо. Моторы работали отлично. Ну, теперь начнут
убивать! Мы над противником. Состояние неважное, когда
приходится изображать утку, по которой целится охотник.
Но нас не убивали. Да где же война? Внизу все тихо. Про-
летаем над железной дорогой, видно хорошо. Пролетели
небольшую станцию. Все тихо и мирно, ни пуль, ни снаря-
дов не видно и не слышно. Стали храбрее, уже не ждали,
когда будут убивать. Я пошел смотреть, как работают мото-
ры. Вернулся, говорю — отлично. Пролетели уже две стан-
ции, видели идущий поезд. Наумов приказал его заснять.
Мы летели уже более часа, а Вилленберга нет. Командир
повернул обратно, и мы полетели над теми же местами.
Опять забрался холодок страха. Вот-вот начнуть убивать!
Возможно, что в нас стреляли, но мы не слыхали и не чув-
ствовали. Незаметно шло время. Командир сбавил газ, мы
пошли на снижение и тут опять заметили рисунки фортов
крепости. Стало совсем легко. Пошли к командиру и спра-
шиваем, что делать с бомбами? Поручик Башко прямо схва-
тился за голову, посмотрел на бомбы и сказал: «Ну, будем
садиться с ними». А дальше все известно — «не убили».
Штабс-капитан Горшков был очень смущен неполным
выполнением задания и решил на следующее утро по сек-
рету от всех повторить полет. На следующее утро, 22 фев-
раля, корабль снова вылетел и полетел по уже знакомому
направлению.
Станция Вилленберг была под кораблем. Уже никто в
этом не сомневался. Никакой стрельбы с земли не было
заметно, и Горшков спокойно сделал три захода: на первом
Наумов произвел пристрелку, на втором он сбросил пять
бомб, одну за другой (серию), и на третьем фотографиро-
вали станцию, окутанную дымом разрывов. После этого
Горшков лег на обратный курс.
На аэродроме опять ждали возвращения корабля, и ко-
гда он сел, то Горшков отрапортовал генералу, что задание
выполнено, все бомбы сброшены на станцию Вилленберг,
186
«Муромцы»
попадания были хорошие, среди подвижного состава, раз-
рывы бомб сфотографированы, корабль дважды попадал
под ружейно-пулеметный огонь над фортами Новогеорги-
евской крепости, но попаданий в корабль не было. Опять
собравшиеся искали пробоины и опять не нашли. Это уже
подняло общее настроение, и некоторых потянуло на бое-
вые полеты.
Этими двумя полетами началась боевая работа Эскад-
ры. В тот же день было послано донесение в Ставку Вер-
ховного Главнокомандующего о произведенных полетах и
приложены фотоснимки.
Интересно привести подробный рассказ об этом полете
поручика Башко: «Следующим утром, еще раньше, мы ни-
кого не будили, а запустили моторы и полетели. Под нами
все так же мирно жили поселки. Новогеоргиевск нас про-
зевал, по железной дороге опять шел поезд. Но вот впереди
увидели большую станцию. Я показал Наумову. Он прика-
зал открыть бомбовый люк и снять с бомб предохранитель-
ные вилочки, а Чучелову взять фотоаппарат и крикнул:
«Снимай только разрывы!» Станция приближалась. Нау-
мов поднял руку, крикнул: «Приготовиться!», опустил ру-
ку — «одну бросай». Бомба легко сорвалась с замка, но
струя воздуха ударила по стабилизатору, и бомба два раза
перевернулась через голову, закачалась, но быстро прова-
лилась вниз. Было видно, как вылетела ветрянка, и бомба
исчезла. Но вот она снова появилась и побежала над самой
землей. Исчезла, блеснул огонь, и вырвался клуб дыма. Не-
долет метров сто или даже больше. Очень трудно ориентиро-
ваться. Командир повернул обратно и, отлетев от станции
километра три-четыре, снова повернул прямо на станцию
и приказал приготовить остальные пять бомб к сбрасыва-
нию. Все было готово, и Наумов опять приказал: «Бросай!»
Мы быстро продвинули обе кассеты вперед, и одна за дру-
гой бомбы срывались в люк. Сбросив последнюю, мы при-
пали к люку, а Чучелов — к фотоаппарату. Каково было
наше удивление и восторг, когда огромные клубы дыма от
взрывов бомб поднялись вдоль всей станции, и только по-
187
Михаил Никольской, В. Солнцев
следний взрыв ушел в сторону. Это были первые в мире
бомбы, сброшенные с Воздушного Корабля. Горшков крик-
нул: «Сняли?» Чучелоз подбежал к командиру и доложил,
что все бомбы рвались на станции и он заснял. «Теперь
сними станцию в дыму». И повернул опять на станцию.
Действительно, станция была почти закрыта дымом разры-
вов. Повернули обратно. Под нами снова проплывали мир-
ные поселки. Железная дорога с маленькой станцией. Вот
впереди и окопы. Теперь мы видели даже артиллерийские
позиции, и, наконец, командир сбавил газ, передал мне
управление, а сам пошел по кораблю. Вдруг какие-то уда-
ры. Под нами рвутся шрапнели. Опять стрелял Новогеор-
гиевск. Прибавили газ и миновали стреляющие батареи.
Следовало бы их угостить пулеметным огнем, но решили
этого не делать. На аэродроме ждали. Народу набралось
очень много. Когда корабль остановился, подъехал на ав-
томобиле генерал. Тут Горшков отрапортовал: «Задание
выполнено, по станции Вилленберг сброшено пять двухпу-
довых бомб. Замечены хорошие попадания, которые засня-
ты». Эскадра была спасена. Генерал поздравил участников
полета с блестящими результатами и сказал, что будет по-
слано представление об их награждении».
Боевая работа эскадры
25 февраля «Илья Муромец Киевский» третий раз выле-
тел в боевой полет с заданием бомбардировать станцию
Вилленберг и пролететь до станции Нейденбург, произведя
разведку. На Вилленберг опять было сброшено пять двух-
пудовых фугасных бомб. Разрывы были засняты, и по сним-
кам можно судить, что попадания были хорошие. Противо-
действие с земли опять не было замечено. Пролетев до
станции Нейденбург, сбросили пять осколочных бомб и
вернулись обратно. Противник в нас не стрелял (а может
быть, и нечем было стрелять), но зато, пролетая мимо фор-
тов Новогеоргиевской крепости, корабль снова был об-
стрелян огнем своих же войск и батарей. Несколько пуль
188
«Муромцы»
попало в корабль, но повреждений не было. После посадки
штабс-капитан Горшков подробно отрапортавал о боевом
полете и доложил, что форты Новогеоргиевска вновь его
обстреляли. Сейчас же была послана телеграмма комен-
данту крепости генерал-лейтенанту Бобырю с категориче-
ским требованием не стрелять по «муромцам», которые,
возвращаясь с боевых заданий, снижают высоту.
Конец февраля и начало марта сопровождались небла-
гоприятными погодами. В течение всего месяца штабс-ка-
питан Горшков сделал три полета, бомбардируя станции
Вилленберг, Нейденбург, Млава и Сольдау.
6 апреля вылетели два корабля: капитан Горшков и
штабс-капитан Бродович. До станции Вилленберг они ле-
тели вместе, там сбросили бомбы — Бродович полетел об-
ратись, а Горшков еще раз бЪмбардировал станцию Нейден-
бург. После этого полета оба корабля летали в одиночку,
имея каждый свое задание. Однажды они оба попытались
разрушить мост через реку Вислу у города Плоцка. Была
сброшена Горшковым одна бомба в десять пудов, но в
мост не попали, после чего еще было сброшено пять двух-
пудовых, которые тоже в мост не попали. После этой по-
пытки бомбардировать малоразмерные цели наши корабли
избегали, не желая бесцельно бросать бомбы.
Немецкое командование не могло примириться с тем
фактом, что у русских имеются тяжелые самолеты и они
неоднократно бомбят железнодорожные станции Восточ-
ной Пруссии. Но факты заставили их наконец принять ме-
ры противодействия «муромцам», и на станции Виллен-
берг поставили одну 120-мм гаубицу для стрельбы по аэро-
планам.
Перебежчики, допрошенные в штабе 1-й армии, сооб-
щили, что по немецким войскам был отдан приказ о том,
что доносящий о пролете русских многомоторных самоле-
тов будет отдан под суд за распространение ложных пани-
ческих слухов. У русских нет и не может быть больших аэ-
ропланов. Этим до некоторой степени объясняется очень
189
Михаил Никольской, В. Солнцев
медленное наращивание способов противодействия нашим
кораблям.
Проводимые боевые действия воздушных кораблей по-
будили высшее командование пересмотреть ранее наме-
ченное аннулирование Эскадры. Эскадра была спасена.
Вновь были утверждены штаты, но уже не на 10, а на 20
кораблей, и завод, не работавший в течение 143 дней, по-
лучил добавочные заказы.
В течение марта и апреля месяцев железнодорожные
станции Восточной Пруссии подвергались частым нападе-
ниям «муромцев», наносящих разрушения постройкам,
убивая и калеча войска и станционных работников. При-
меры боевых полетов Горшкова и Бродовича вызвали
стремление прочих командиров включиться в боевую рабо-
ту, несмотря на то что их корабли были снабжены мотора-
ми «Сальмсон» и их боевая высота не превышали 2200 м.
Первыми последователями были поручик Панкратьев, ко-
мандир «Ильи Муромца-2», и поручик Шаров, командир
«Ильи Муромца-4».
Несмотря на недостаточную высоту (2200 м), корабли
выполняли свою боевую работу, бомбардируя ближайшие
железнодорожные станции Восточной Пруссии, и невре-
димыми возвращались обратно. В общей сложности к кон-
цу апреля было четыре боевых корабля и готовился еще
один корабль (поручик Алехнович).
При появлении этих кораблей на немецких железнодо-
рожных станциях возникала паника. Немецкое командова-
ние, не учитывая свершившегося факта — наличия у нас
тяжелой бомбардировочной авиации, — крайне медленно
организовывало меры противодействия. Так, например,
как Горшков доносил, что только на четвертом его полете
было замечено у станции Вилленберг одно стреляющее по
кораблю орудие (по немецким данным, 120-мм гаубица),
при этом снаряды рвались метров на 800 ниже корабля и
далеко сзади. Наши артиллеристы понимали, что немцы
упорно считали размах крыла «муромца» не более чем у
«Альбатроса», т.е. четырнадцать метров, и их дальномеры
190
«Муромцы»
по этой причине давали высоту почти вдвое меньше дейст-
вительной. В одном из полетов был обнаружен аэродром у
местечка Санники, и в первых числах марта к нам на аэро-
дром прилетел «Альбатрос», сбросил три небольшие бомбы
над поселком и, сделав над аэродромом круг, посыпал нас
стрелами и улетел. Подобрав несколько таких стрел, мы их
рассмотрели. Это были железные стержни длиной пятна-
дцать сантиметров, на одну треть они были цилиндри-
ческие, а на две трети были выфрезерованы четверти, что
получалось вроде стабилизатора. На этих гранях было на-
писано по-немецки: «Изобретение французское, а изготов-
ление немецкое». Про особую пробивную способность
этих стрел стали рассказывать небылицы: будто такая стре-
ла, попавшая во всадника, пробивает насквозь человека и
лошадь, но никто этого не видел. У нас же одна стрела за-
летела в палатку и вонзилась в верстак, облицованный
оцинкованным железом. Железо было пробито, но стрела
торчала, углубившись на три-четыре сантиметра в доску
верстака. Все же это оружие казалось нам весьма неприят-
ным, и одну стрелу отвезли в Варшаву, заказав тысячу та-
ких стрел (без надписей), а вторую такую же найденную
стрелу отправили в ГАУ с просьбой снабдить нас такими
стрелами. Вскоре мы получили варшавский заказ и, выдав
на три корабля («Киевский», 2-й и 3-й) по 250 стрел, от-
везли их на станции Вилленберг, Нейденбург и Сольдау.
На следующий день капитан Горшков вторично посыпал
станцию Сольдау стрелами, так как там заметил скопление
войск.
Вскоре получили из Петрограда несколько тысяч стрел
разных образцов. Были просто длинные гвозди, были свин-
цовые стрелы каплевидной формы со вставленным жестя-
ным стабилизатором, были такие же, как немецкие, и бы-
ли чугунные шары диаметром три сантиметра — картечь.
К началу марта штаб 1-й армии стал несколько нервни-
чать и настойчиво просил генерала произвести разведку по
всей линии фронта. Они были уверены, что немцы что-то
затевают, и, чтобы избежать повторения Самеоновского
поражения, все свои надежды возложили на Эскадру.
191
Михаил Никольской, В. Солнцев
Разведывательный полет Горшкова
16 марта в Яблонну прибыл из штаба 1-й армии началь-
ник разведывательного отдела капитан Генерального шта-
ба Герц и предъявил генералу отношение командующего
армией с просьбой произвести глубокую стратегическую
разведку немецких тылов. Для этого командируется капи-
тан Герц.
Генерал вызвал капитана Горшкова и разъяснил задачу.
18 марта «Илья Муромец Киевский» под командой ка-
питана Горшкова при артиллерийском офицере Наумове,
капитане Генштаба Герце, помощнике командира поручи-
ке Башко и механике унтер-офицере Лаврове, имея запас
бензина и масла на 6 часов полета и 5 мелких бомб, выле-
тел из Яблонны в 5 часов утра по маршруту: Вилленберг —
Нейденбург — Страсбург — Торн — Плоцк — Млава —
Нейденбург — Вилленберг — Варшава — Яблонна. В об-
щей сложности этот маршрут был протяжением около 600
верст. Тщательно осмотрев все интересующие пункты и
сделав до 50 фотоснимков, корабль благополучно прилетел
на свой аэродром.
Таких полетов до сих пор авиация не могла предприни-
мать, раньше — из-за несовершенства аэропланов, а позд-
нее — из-за противодействия противника (истребительная
авиация и зенитная артиллерия).
Эту разведку вели штабс-капитан Наумов и капитан
Герц.
Обстоятельства этого полета были исключительно бла-
гоприятные: в начале полета Горшков взял высоту 3200 м и
совершенно случайно попал в сильную струю попутного
ветра, благодаря чему скорость полета сильно возросла.
Долетев до Торна, Горшков повернул обратно и, чтобы
лучше просматривать систему обороны (и не встречая ни-
какого противодействия), сбавил высоту до 2400—2200 м и
снова попал в сильную струю попутного ветра. Благодаря
этому путь протяженностью более 600 верст был проделан
192
«Муромцы»
менее чем за 5 часов. Таких благоприятных случаев за всю
войну не повторялось.
Этим полетом было еще раз доказано, какими исклю-
чительными свойствами обладают наши «муромцы».
В начале апреля получили сообщение из Ставки Вер-
ховного Главнокомандующего о награждении экипажа «Илья
Муромец Киевский» за беспримерный полет 18 марта с
выполнением стратегической разведки. Командир корабля
военный летчик капитан Горшков производится в подпол-
ковники и награждается за храбрость Золотым оружием
(темля на Георгиевской ленте и золотой эфес), артофицер
штабс-капитан Наумов (производивший разведку и фото-
графирование) производится в капитаны и награждается
Золотым оружием и орденом Св. Владимира 4-й степени с
мечами и бантом, помощник командира военный летчик
поручик Башко производится в штабс-капитаны и награж-
дается Золотым оружием, механик старший унтер-офицер
Лавров награждается Георгиевским крестом 4-й степени
(солдатским) и производится в прапорщики. Приказом по
Эскадре подполковник Горшков назначается врид. старше-
го офицера Эскадры, а штабс-капитан Башко — команди-
ром воздушного корабля «Илья Муромец Киевский». По-
мощником командира назначается военлет поручик Смир-
нов, капитан Наумов и прапорщиик Лавров остаются на
прежних местах.
Этот полет, и особенно награждение всего экипажа,
оказал большое влияние на психологию летного состава
всей Эскадры. К этому времени удачно получилось так,
что стали прибывать новые корабли, снабженные новыми
моторами «Сенбим» в 150 л.с. Первый пришедший корабль
был дан поручику Панкратьеву, который через несколько
дней совершил свой первый боевой полет на новом кораб-
ле. Почти одновременно впервые бомбардировал немецкие
тылы лейтенант Лавров, а за ним поручик Шаров на ко-
раблях, получивших новые моторы. В апреле вылетел по-
ручик Алехнович на старом корабле. Летал он не далеко,
бомбардируя артиллерийские позиции противника.
8 «Муромцы» в бою
193
Михаил Никольской, В. Солнцев
В это время прибыл еще один корабль. Поручик Алех-
нович порекомендовал назначить командиром этого ко-
рабля своего помощника поручика Констенчика, хорошо
освоившего пилотирование корабля. Приказом по Эскадре
был сформирован экипаж нового корабля «Илья Муромец-
10» под командованием поручика Констенчика, помощни-
ком был назначен поручик Янковиус, арт. офицер поручик
Шнеур и пулеметчик вольноопределяющийся Касаткин,
он же и и. д. механика. Таким образом, в Эскадре стало во-
семь боевых кораблей — два учебных и три старых с мото-
рами «Сальмсон». Поручик Констенчик начал тренировку
в начале мая. Нужно было освоить новый корабль с новы-
ми моторами, а главное, нужно было слетаться экипажу.
В это время на корабль был назначен старшим мотористом
Марсель Пля (полуфранцуз, полунегр), его прислал кто-то
из высокопоставленных лиц, у которого он служил шофе-
ром. Он быстро окончил курс моторного класса, показал
хорошую успеваемость, изучив две системы моторов «Сальм-
сон» и «Сенбим», хорошо стрелял из корабельного оружия
и отличался особой исполнительностью.
В начале апреля два корабля — «Киевский» и «Илья Му-
ромец-3» — производили замечательные боевые полеты,
так, например, 6 апреля Башко бомбардировал станцию
Млава. Заметив скопление поездов и у разгрузочной плат-
формы большое количество повозок и людей, решил их
бомбить. У него с собой было одиннадцать бомб по одному
пуду и шесть бомб по двадцать пять фунтов. Все бомбы ка-
питан Наумов сбросил за четыре захода, хорошие попада-
ния были засняты. Сразу же после взрывов первых бомб
было замечено, как на станции началась паника, люди бе-
жали в разные стороны. Засняв последние взрывы, корабль
повернул обратно. На следующий день Башко бомбил
станцию Сольдау, и, пользуясь полной безнаказанностью,
он сделал шесть кругов-заходов и сбросил пять двухпудо-
вых бомб и двенадцать по двадцать пять фунтов. Поезда и
станция окутались черным дымом. Через два часа эту же
станцию бомбил «Илья Муромец-3» под командой штабе -
194
«Муромцы»
капитана Бродовича, и станция фактически была превра-
щена в груды мусора. Бродовичу был назначен новый арт-
офицер поручик Гагуа, который быстро освоил прицел для
бомбометания и добился очень метких попаданий, что бы-
ло подтверждено фотоснимками.
Ранее было указано, что некоторые «специалисты» пу-
гали наш летный состав тем, что размеры «муромцев» на-
столько велики, что корабль будет сбит при первом же по-
явлении над противником. Памятуя это, командиры ко-
раблей старались набирать высоту более 3000 метров, но,
не встречая противодействия противника и добиваясь луч-
шей видимости сооружений противника, стали летать на
высоте 2200—2400 метров. Это было возможно до тех лор,
пока немцы не организовали противовоздушную оборону.
11 апреля опять вылетели оба корабля. На этот раз ре-
шили бомбить станцию Нейденбург, где ожидали встре-
тить поезда. Башко нагрузил одну пятипудозую бомбу и
одиннадцать пудовых бомб, Бродович — пять двухпудовых
и десять пудовых. Оба корабля кружились над станцией,
пока не сбросили весь запас бомб, и благополучно верну-
лись в Яблонну.
На следующий день немцы пытались отомстить «му-
ромцам», и над аэродромом появилось шесть немецких аэ-
ропланов. Они сбросили двадцать мелких осколочных
бомб. В результате был поврежден один корабль — ремон-
тирующийся старый корабль поручика Алехновича, оскол-
ком одной бомбы был пробит радиатор на первом корабле,
и одна бомба попала в сарай с пустыми бочками. В крыше
сарая была пробита небольшая дыра, а внутри пять или
шесть железных бочек были пробиты. Эта пробоина в кры-
ше была заснята. На следующий день после этого налета
весь состав Эскадры, не связанный с полетами, вооружив-
шись лопатами и кирками, копал траншеи вблизи палаток.
В общем, реванш оказался слабоват.
Один почтенный генерал, узнав о надете немецких аэ-
ропланов на наш аэродром в Яблонне и слыхавший р под-
вигах капитана Горшкова, сказал ему: «Вот, капитан! Если
195
Михаил Никольской, В. Солнцев
Вы хотите заработать Георгиевский крест, то он будет ле-
жать на немецком аэродроме в местечке Санники. Если вы
туда слетаете и поднимете этот крест, то он будет ваш!»
Горшков ухмыльнулся и сказал: «Если вы, ваше Превосхо-
дительство, лично положите его туда, — то я согласен».
14 апреля лейтенант Лавров и поручик Панкратьев бом-
бардировали аэродром в Санниках фугасными и осколоч-
ными бомбами. Судя по дыму и пыли, поднявшимся на
аэодроме, можно предположить, что там мало что могло
уцелеть. После этого «воздействия» немцы не появлялись
над Яблонной.
К началу мая стали поступать тревожные сведения с Га-
лицийского направления. Наши войска не могли удер-
жаться на Карпатах и отходили. Не хватало снарядов у ар-
тиллеристов, они возили пустые зарядные ящики, а в пехо-
те не хватало винтовок. Из Ставки пришло приказание
отправить во Львов сколько возможно боевых кораблей.
Начальник Эскадры приказал срочно перелететь во Львов
воздушным кораблям «Киевскому», под командой штабс-
капитана Башко, и 3-му -— штабс-капитана Бродовича.
Этим приказом было положено начало организации 1-го
боевого отряда.
К 20 мая выяснилось, что дела на фронте плохи, Вар-
шаву отстоять не удастся и Эскадра накануне эвакуации.
Тяжелое имущество, запасные палатки и прочее уже начи-
нают подготавливать к погрузке. Немцы повели наступле-
ние по всему фронту. Оставшиеся «муромцы» ежедневно
вылетали бомбить ближайшие станции и скопления войск,
но кораблей было слишком мало, чтобы оказать основа-
тельную помощь своим войскам. Начальник штаба Ново-
георгиевской крепости генерал-майор Елчанинов доносил
в Ставку: «Если бы было еще пять таких Эскадр «муром-
цев», то вряд ли германские войска могли бы вести наступ-
ление. «Муромцы» Эскадры действуют доблестно, но их, к
сожалению, очень мало, чтобы повлиять на развитие опе-
рации». Фактически это был голос «вопиющего в пусты-
не», и никого не тронуло катастрофическое положение
196
«Муромцы»
Новогеоргиевска. По распоряжению из Ставки план эва-
куации был утвержден, и приступили к его выполнению.
Эскадра должна была перебазироваться в Белосток.
Эвакуация (из Яблонны)
К 20 мая в Яблонне остались только корабли, бензин
для них, большое количество мелких осколочных бомб,
которые следовало бросить на немецкие войска, а прочее
имущество было погружено в поданные эшелоны и от-
правлено в Белосток.
В это время я был командирован в Варшаву для приоб-
ретения станков и инструмента из мастерских и учрежде-
ний, эвакуируемых из Варшавы. Для выполнения этого
приказания мне были даны две полуторатонные машины и
кейс.
Подвезя последние остатки имущества к полустанку и
забрав четырех мотористов, я выехал в Варшаву. Там мне
сказали, что бои ведутся на подступах к фортам Новогеор-
гиевска.
В течение трех дней мне удалось получить: два токар-
ных станка, сверлильный, фрезерный с набором шарошек,
целую инструментальную железнодорожной мастерской и,
самое главное, компрессор доя сжатого воздуха с давлени-
ем более 200 атмосфер. В Эскадре такой компрессор был
необходим, так как запуск моторов производился сжатым
воздухом^ подаваемым в баллонах. Мы получали баллоны с
накачанным воздухом из Селезей, что было очень неудоб-
но, так как использованные баллоны мы должны были от-
правлять обратно, там накачивать до 150 атмосфер и при-
возить в Эскадру. Теперь же, когда установим компрессор,
мы можем получать сжатый воздух на месте.
Погрузив приобретенное имущество, я во главе малень-
кой колонны из трех машин выехал из Варшавы по на-
правлению Белостока. По дороге нам сообщили весьма не-
утешительные сведения: говорили, что северные форты
Новогеоргиевска уже захвачены немцами и крепость нака-
197
Михаил Никольской, В. Солнцев
нуне падения. Мы с трудом пробивались через обозы от-
ступающих войск. Даже в районе местечка Малкино мы
попали под огонь немецкой артиллерии, но благополучно
пробились и только на четвертый день прибыли в Бело-
сток, но Эскадру там не застали, и нас направили в Лиду.
Переночевав в Белостоке, наутро выехали в Лиду.
Оказывается, что в Белостоке произошел небольшой
инцидент: командиры кораблей, слыша о быстром наступ-
лении немецких войск, просили разрешения вылететь ше-
стью кораблями и разгромить одну из группировок насту-
пающих войск. Начальник Эскадры запросил Ставку по
прямому проводу, но получил ответ с приказанием пере-
вести всю Эскадру в Лиду, где находился огромный камен-
ный ангар для дирижабля, а перед ангаром — хорошая
площадка для аэродрома.
Последнюю ночь перед эвакуацией Эскадре посчастли-
вилось: ночью прилетал «Цеппелин» и набросал бомб, ко-
Сброшенные с «Цеппелина» шаровые бомбы.
198
«Муроуцы»
торые не взорвались. Пять бомб были подобраны, и артил-
лерийский офицер 5-го корабля штабс-капитан Журав-
ченко со своим мотористом обезвредили их. Бомбы были
шаровые, снаряженные тротилом, и весили по 100 кг каж-
дая. Они не взорвались по оплошности экипажа «Цеппе-
лина». На всех бомбах были включены предохранители
взрывателей, и они не могли сработать. По дальнейшим
сведениям, этот «Цеппелин» под утро был сбит и сгорел.
В Белосток перелетели корабли 1, 2, 4, 5 и 6-й. За ко-
раблями 8-м, 10-м и двухмоторным учебным выехали в Яб-
лонну лейтенант Лавров, поручик Панкратьев и Сикор-
ский.
Прилетевшие докладывали, что когда они вылетали из
Яблонны, то канонада артиллерийской стрельбы была
слышна очень близко, и они торопились вылететь.
К концу мая в Эскадре было 10 кораблей, из них 8 при-
летели fe Лиду, а 2 корабля — «Киевский» и 3-й — находи-
лись в местечке Влодава.
В начале июня все 8 кораблей прилетели в Лиду из Бе-
лостока, где 3 корабля были поставлены в ангар, а осталь-
ные были поставлены в палатки.
В это же время в Эскадру прибыли командированные из
Ставки Верховного Главнокомандующего генерал-майор
Войнилович-Няньковский в качестве заместителя Началь-
ника Эскадры по строевой части и капитан Генерального
штаба Витковский — на должность старшего офицера.
Как было сказано выше, помощником Начальника Эс-
кадры был полковник Найденов В.Ф. Перед самой эвакуа-
цией из Яблонны он заболел и был эвакуирован в Петро-
град. Выяснилось, что он заболел крупозным воспалением
легких и в конце июня скончался.
В Лиде при ангаре находилось помещение ремонтной
мастерской, все оборудование которой было заранее увезе-
но, и мы получили только пустое помещение.
Ввиду недостатка технических сил с согласия поручика
Алехновича был переведен в моторную мастерскую меха-
ник корабля, чиновник военного времени Кисель.
199
Михаил Никольской, В. Солнцев
Комплектуя моторную мастерскую, туда назначили
вольноопределяющегося инженера Солнцева.
6 июля вечером получили телеграмму от подполковника
Горшкова из Влодавы о нападении немецких истребителей
на «Илью Муромца Киевского», о ранении штабс-капита-
на Башко и больших повреждениях корабля.
8 июля прибыли 4 мотора, изготовленные на автомо-
бильном отделении Русско-Балтийского завода в Риге.
Моторы мощностью в 150 сил, построенные под руковод-
ством и наблюдением инженера Киреева, являлись очень
хорошей копией немецких моторов «Даймлер-Бенц». Из
Петрограда прибыл корабль с подмоторными для «Сенби-
мов». Пришлось переделывать рамы. Командиром нового
корабля был назначен штабс-капитан Панкратьев — ко-
мандир «Ильи Муромца-2».
С 20 июля Панкратьев впервые вылетел на нем и, сде-
лав круг, сел для проверки узлов (регулировки).
Все было благополучно, и все части корабля работали
нормально. 21 июля корабль был в воздухе более часа. На
нем была взята высота 3400 м за 1 ч 16 мин. Выше было
указано, что одним из острых вопросов о пилотировании
«муромцев» была дискуссия о посадке. Нужно сказать, что
всегда, смотря на посадку Панкратьева, генерал говорил:
«Вот посадка по-инструкторски — на три точки с малой
скоростью, но не с потерей ее». Вот в этом и состояла осо-
бенность посадки Панкратьева. На следующий день Пан-
кратьев испытал корабль с полной боевой нагрузкой. Вы-
соту в 2000 м он взял за 40 минут. В это время из ГАУ при-
был макет 25-пудовой бомбы. Если ее наполнить сухим
песком (что и было сделано), то ее вес будет 25 пудов. Си-
корский указал, где должна быть подвешена такая бомба,
чтобы не нарушалась центровка корабля. Мотористы под
руководством механика Ушакова и штабс-капитана Ни-
кольского приспособили подвеску с открывающимся зам-
ком. Перед подвеской бомба была сфотографирована сре-
ди большой группы офицеров, в которой участвовали гене-
рал Шидловский, поручик Панкратьев, И.И.Сикорский,
200
«Муромцы»
25-пудовая бомба перед подвеской на 2-й корабль.
капитан Витковский, гвардии штабс-капитан М.Н. Ни-
кольской, поручик Косил ов, инженер Киреев и другие. Тут
же эта бомба была подвешена под кораблем, и Панкратьев
вылетел.
Набрав высоту около 500 м, Панкратьев приказал сбро-
сить бомбу на дальней границе аэродрома. Все ожидали,
что корабль подбросит в момент отделения такого веса.
Панкратьев скомандовал: «Сбросить», но сразу это не вы-
шло, что-то заело, но Ушаков быстро исправил неполадку,
и бомба была сброшена. Интересно то, что не передали ко-
мандиру, что бомба сброшена, и он все время ожидал этого
момента и начал кричать, чтобы сбросили бомбу. На это
ему показали жестами, что бомба уже лежит на земле. Пан-
кратьев был очень обрадован тем, что корабль не реагиро-
вал на мгновенное изменение нагрузки, отнеся это свойст-
во «муромца» к его особенно положительным качествам.
Упавшая бомба образовала глубокую и широкую ворон-
ку, уйдя в землю больше чем на четыре метра.
Собравшиеся у воронки офицеры пытались представить
себе тот эффект, который получился бы, если бы бомба
была снаряжена толом, но это, конечно, сделать было
201
Михаил Никольской, В. Солнцев
трудно. Фактически эта бомба предназначалась для Либав-
ского ковша, где базировались немецкие подводные лодки.
Взрыв такой бомбы в ковше повредил бы все суда, находя-
щиеся там, силой гидростатической волны, но наши вой-
ска отступили уже так далеко, что расстояние до Либавы
стало слишком велико, и «муромцы» с такими бомбами
могли бы долететь туда и полдороги обратно с посадкой в
районе противника, а на такой риск желающих не на-
шлось.
Три снимка (группа с бомбой, бомба подвешена под
фюзеляж корабля и воронка) были отправлены в Ставку,
где произвели сильное впечатление, и только тогда там
схватились за голову, но было уже поздно и не было средств
для восстановления упущенного. Совершенно справедливо
говорили некоторые сторонники развития «муромцев», что
все эти великие князья и «спецы» запели бы другую песен-
ку, если бы такие корабли были у немцев. Немцы настрои-
ли бы сотни две таких кораблей, и плохо было бы и нам, и
нашим союзникам. А мы еле добились неполного десятка
кораблей, и, несмотря на очевидные боевые их качества,
«спецы» не переставали травить Эскадру. Великий Князь
Александр Михайлович уже не знал, как и чем донять Эс-
кадру, и негласно распорядился посылать в качестве по-
полнения для формирования новых экипажей Эскадры лет-
ный состав, отчисляемый от школ и строевых частей, офи-
церов, не способных к летной службе. Этих офицеров
приходилось тут же возвращать обратно. Ввиду такой си-
туации Начальник Эскадры был вынужден организовать
свою летную школу и выбирать учеников из состава самой
Эскадры.
В это время по рекомендации подполковника Горшкова
в Эскадру прибыл из воздухоплавательной роты (в связи с
ее ликвидацией) штабс-капитан Р.Л. Нижевский и пред-
ставился Начальнику Эскадры. Начальник приказал зачис-
лить его в летную школу Эскадры. Через 3 или 4 полета" на
«муромце» Нижевский вылетел самостоятельно, но за от-
сутствием корабля назначения не получил. Быстрое освое-
202
«Муромцы»
ние им «муромца» объяснялось тем, что Нижевский в тече-
ние последних двух лет, командуя дирижаблем, одновре-
менно учился летать на «Фармане».
В Лиде школа начала работать интенсивно. Были при-
няты четыре ученика, но вскоре пришлось прервать заня-
тия, так как снова предстояла эвакуация. Крепость Гродно
была взята почти без сопротивления. На Вильно надеяться
было трудно, и нам предстояла дальнейшая эвакуация
«в глубь страны». Опять дневная и ночная погрузка. Боль-
шие трудности пришлось преодолевать при затребовании
вагонов и составлении эшелонов. Было приказано к 12 ав-
густа приготовиться к перелету на новую базу около
г. Пскова.
Перелетом в Псков совершенно исключалась возмож-
ность помощи «муромцами» отступающей армии, и коман-
диры настаивали на бомбардировках пятью боевыми ко-
раблями наступающих войск противника в районе Вильно.
Мы считали, что этими действиями мы можем не только
облегчить положение Вильно, но даже спасти его. Развивая
дальше эту тенденцию, отправили поручика Панкратьева
на корабле для отыскания передовой базы, с которой мож-
но было бы эффективно и быстро действовать в районе
Вильно. Панкратьев перелетел в Ливны (район Скиделя на
Немане), где подыскал подходящую посадочную площад-
ку. Тут нельзя обойти молчанием чрезвычайно интересный
и комический эпизод. Один из участников рассказывает:
«Летим отыскивать посадочную площадку. Садимся в од-
ном месте — осматриваем и перелетаем на другое. Наконец
выбрали хорошую площадку достаточной величины. Ос-
матриваемся, и Панкратьев уходит знакомиться с местно-
стью. Вдруг видим, что по направлению к нам ползком, де-
лая перебежки, подбирается цепь — человек 12 ополчен-
цев. Оказывается, со стороны станции Скидель выслали
воинскую часть захватить опустившийся неприятельский
аппарат. Цепь залегла шагах в тридцати от корабля. Я иду
навстречу и спрашиваю, что, собственно, они тут делают?
Не маневры ли у вас в этом месте? Старший в цепи унтер-
203
Михаил Никольской, В. Солнцев
офицер мирно со мной разговаривает. Говорит: «Послан
захватить аппарат». Я говорю: «Аппарата мы не дадим», и
предъявляю свое удостоверение. Он говорит, что это все
равно и аппарат мы захватим. «Ну, — говорю, — коли бу-
дете захватывать, то я вас всех перестреляю, и ничего мне
за это не будет. У нас два пулемета, а вас слишком мало.
Идите обратно за подкреплением и тогда приходите, пото-
му что полетим мы отсюда обратно только к вечеру, и вы
успеете все-сделать, что вам нужно». «Да нет, — говорит, —
у нас больше народа нет^. «Ну, — говорю, — тогда ваше де-
ло табак. Ушаков, поставь-ка пулемет на верхнюю площад-
ку». Ушаков появляется наверху с пулеметом. Цепь, также
ползком, начинает осаживать назад. Унтер чешет себе за-
тылок, не зная, как быть. «Ну что, — говорю, — видите,
что наша взяла». Унтер отвечает: «Ну что с вами делать?
Приказано вас взять, а вы не даетесь». «Смотрите, мы вас
окружили», — говорю я и показываю на подходящего сзади
из леса самым мирным образом Панкратьева. Унтер сму-
тился окончательно. Тогда я расхохотался и говорю: «По-
годи, сейчас покажем предписание с печатью». Панкратьев
показал предписание. Унтер долго вертел его, наконец со-
гласился, что мы русские, и даже выставил охрану, послав
на станцию уведомление, что аппарат «свой». Вечером мы
улетели обратно в Лиду».
Прилетев на свой аэродром, мы получили категориче-
ское предписание перелететь в Псков. Получив согласие
штабс-капитана Панкратьева лететь в составе его экипажа,
я отправил с моторной мастерской свой чемодан, а сам на-
легке присоединился к экипажу «Ильи Муромца-2». В этом
полете меня интересовала работа новых моторов, а кроме
того, помощник командира гвардии штабс-капитан Ни-
кольской С.Н. являлся моим братом.
14 августа 1915 г. корабли поодиночке стали покидать
гостеприимный аэродром в Лиде. День был пасмурный,
высота облачности не превышала тысячи метров. Мы вы-
летели в 6 часов 30 минут утра по направлению на Псков.
На корабле находились: командир штабс-капитан Пан-
204
«Муромцы»
кратьев, помощник командира гвардии штабс-капитан Ни-
кольской С, старший механик Эскадры лейтенант Ни-
кольской М., артофицер поручик Павлов, за механика ко-
рабля инженер Киреев и моторист от завода.
Первое время полет протекал нормально, но около вось-
ми часов мы встретили низкую облачность с моросящим
дождем. Панкратьев попробовал пробить облачность вверх,
но толщина облачности слишком большая. Тогда он решил
идти вниз. Нужно сказать, что артиллерист с помощником,
не доверяя компасу, шли по ориентиру — по железнодо-
рожной линии. Когда мы входили в облака, то они потеря-
ли землю и с нею ориентир, а когда опять увидели землю,
то ориентира не могли найти. Панкратьев, видя, что с ори-
ентировкой получается что-то неладное у начал нервничать
и требовать указания местонахождения корабля. Наконец,
видя, что ориентировка окончательно потеряна, приказал
искать площадку для посадки и кричал: «Так вы и к нем-
цам заведете!» Выбрали площадку, командир хорошо поса-
дил корабль и отправил нас в разведку. Пройдя с полкило-
метра, мы подошли к каким-то постройкам, где нам сказали,
что это Новосвинцяны. Вернувшись к кораблю, доложили
о месте нахождения. Панкратьев успокоился и, найдя на
карте наше место, сказал, что, как только облачность не-
много поднимется, перелетим в Двинск.
Мы с братом пошли знакомиться с окрестностями и за-
шли в симпатичный лесок с елочками и осинками. Только
что вошли на опушку, как увидели целые полянки роскош-
ных рыжиков. Между ними виднелись огромные яркие
шапки подосиновиков. Вот такой контраст: там, откуда мы
прилетели, грохочут пушки, люди, оторванные от своих
насиженных мест и семейств, с оружием в руках ищут
убить таких же людей, а тут такой безмятежный мир и ти-
шина, но рядом стоит творение рук человеческих, готовое
в любой момент подняться в воздух и, донеся свой смерто-
носный груз до каких-то рубежей, высыпать его на не ожи-
давших ничего плохого людей. Ладно! Немножко отдохну-
ли, а теперь снова за работу. К полудню облака стали светлее
205
Михаил Никольской, В. Солнцев
и выше. Приготавливаемся вылететь. Осмотрев полянку,
на которой мы сидим, Панкратьев решил перевести ко-
рабль для более удобного взлета метров на 50. Для этого
запустили два мотора, и все, кроме командира, впряглись в
корабль и потащили его на выбранное место, запустили
еще два мотора, все вошли в корабль и полетели. Но те-
перь никаких ориентиров перед нами не было, и до самого
Двинска мы должны были лететь по компасу. Около 13 ча-
сов увидели большую реку — Западную Двину, и вскоре
показался большой город. Как мы обрадовались, когда на
поле вблизи окраины города увидели три наших корабля.
Сделав круг, мы увидели разложенный костер, показываю-
щий направление ветра.
Панкратьев приземлился и подрулил к стоявшим ко-
раблям. Минут через 20 прилетел еще один корабль. Со-
бравшись все вместе, решили заночевать в Двинске, а на-
утро, если погода позволит, лететь в Псков. Ночевали мы в
кораблях. Проснувшись, увидели, что дождя нет и облач-
ность стала повыше. Решили лететь. Первым вылетел Го-
ловин (ИМ 6-й), за ним Шаров (ИМ 4-й), потом Констен-
чик (ИМ 10-й), потом полетели мы (ИМ 2-й), и за нами
сотник Лобов (ИМ 8-й).
Двухчасовой полет обошелся без всяких приключений,
и около 8 часов утра мы сели в Запсковье — там, где мы са-
дились в 1914 г. Рядом с нами уже сидели два корабля, а
остальные сели где-то в другом месте. Часов в 10 к нам
подъехал автомобиль с адъютантом Начальника Эскадры и
сообщил, что мы сидим не на своем месте. Наш аэродром
в 3 км от города, у Варшавского шоссе.
Из всех кораблей первым прилетел Лавров. Он сразу
пробил облачность и по компасу и счислению пути без по-
садки пролетел до самого Пскова. Алехнович (ИМ 5-й), не
долетев до Пскова, увидел хорошую площадку и рядом
большое имение и тут же сел. Экипаж был радушно принят
хозяевами, переночевали и наутро, набрав полные корзи-
ны грибов, перелетели в Псков. Штаб Эскадры уже при-
был, но еще разгружался.
206
«Муромцы»
Тут мы узнали, что Новогеоргиевская крепость почти
не оказала противодействия наступающим немецким вой-
скам и, продержавшись 3—4 дня, прекратила сопротивле-
ние. Зная свирепость коменданта крепости генерал-лейте-
нанта Бобыря, совершенно непонятно, как он мог так бы-
стро сложить оружие.
Разные эпизоды
В апреле месяце активность боевых действий Эскадры
возрастала довольно быстро. Железнодорожные станции в
Восточной Пруссии почти ежедневно подвергались разру-
шительному действию «муромцев». Штабы соседних армий
были информированы о действиях немецких войск на глу-
бину до 50 верст. Такое положение не могло нравиться
немцам. Их артиллерия, приспособленная для стрельбы по
аэропланам, оказалась настолько немощной, что не могла
противодействовать налетам «муромцев». Тогда они реши-
ли организовать аэродром в сорока верстах от фронта в
местечке Санники. Наши корабли обнаружили этот аэро-
дром, но только после первого посещением «Альбатросом»
аэродрома в Яблонне впервые бомбардировали немецкий
аэродром. Немцы вскоре прилетели с ответным визитом и
в дальнейшем, как только «муромец» набросает бомб где-
либо в Восточной Пруссии, через час или два над нашим
аэродромом появляется «Альбатрос», сбрасывает 4 малень-
кие осколочные бомбы и посыпает стрелами. На одном из
новых кораблей осколком был пробит радиатор, несколько
человек были ранены, в поселке были убитые, а дома стоя-
ли без стекол. Однажды под бомбы попали генерал и груп-
па офицеров с Сикорским, но все обошлось благополучно.
Тут же было решено принять меры защиты и воздействия.
Около палаток стали рыть траншеи, установили дежурство
кораблей с пулеметами, а из крепости прислали батарею
полевых орудий, приспособленных для стрельбы вверх.
Кроме этого, штабс-капитан Бродович, набрав 20—25 ос-
колочных бомб, бомбардировал немецкий аэродром. На
207
Михаил Никольской, В. Солнцев
другой день два корабля, 2-й и 4-й, с интервалом в два часа
вторично бомбардировали Санники. Немцы прекратили
налеты.
Однажды, в конце апреля, производились тренировоч-
ные полеты. В воздухе был «Илья Муромец-6» — штабс-
капитан Головин. Высота была около 1500 метров. Как
всегда, с аэродрома следили за полетом. Вдруг видят, что к
«муромцу» приближается «Альбатрос». Все замерли в ожи-
дании нападения на «муромца». На корабле не было даже
личного оружия, а с земли не было средств предупредить
корабль о наличии опасности. Кроме того, экипаж был так
занят полетом, что не обратил внимания на немца, при-
ближающегося сзади к кораблю. К нашему счастью, немец
оказался не из храбрых и вряд ли слыхал о геройском по-
ступке капитана Нестерова, сбившего тараном австрий-
ский самолет. Немец сделал крутой вираж, сбросил пару
бомб и улетел. Самое ужасное было то, что не было связи с
кораблем в воздухе и мы были бессильны предупредить об
опасности. Этот урок послужил нам на пользу: было при-
казано каждый полет брать с собой пулемет и вменить в
обязанность артофицеру следить за воздухом и аэродро-
мом. На аэродроме сделать полотняную стрелу, которую
выкладывать в сторону появившегося противника.
В начале мая стало тревожно: с Бзуры все явственнее
доносились звуки канонады. Немцы наступали. Нам было
приказано эвакуироваться. Начальник Эскадры приказал
последние дни бомбардировать осколочными бомбами
скопления немецких войск. Корабли вылетали даже по два
раза в день, но остановить наступление не было сил. Пере-
довые укрепления Новогеоргиевска уже вели бои. В это
время вылетел поручик Алехнович для разведки обстанов-
ки перед крепостью. Вдруг штабс-капитан Журавченко, ве-
дущий разведку, увидел, что немецкая артиллерия огнем
отсекает одну нашу полевую батарею, которая не в силах
была даже отбиваться. Он доложил о бедственном положе-
нии батареи Алехновичу, который решил попытаться спа-
сти ее. Бомб было много, и, развернувшись на боевой курс,
208
«Муромцы»
Журавченко сбросил первую партию бомб на немецкие ба-
тареи. Сейчас же Алехнович развернулся и пошел на вто-
рой заход. Бомбы рвались среди немецкой артиллерии.
Там началась паника, и огонь по нашей батарее прекра-
тился, а Алехнович зашел в третий раз, и снова дымом за-
стлало артиллерийскую позицию немцев. В это время на-
ши артиллеристы подтянули передки и благополучно ото-
шли под прикрытие фортов. Батарея была спасена.
Интересна некоторая подробность о последних днях
Новогеоргиевской крепости. В ней находилась воздухопла-
вательная рота с аэростатами наблюдения. В этой роте слу-
жил в качестве пилота прапорщик Юрьев Б.Н. (ныне про-
фессор). Накануне сдачи крепости, когда надобность в аэ-
ростатах отпала, он собрал знамена частей гарнизона и на
рассвете, пользуясь попутным ветром, вылетел на привяз-
ном аэростате из крепости. Пролетев верст 100 с лишним,
он благополучно приземлился и этим спас знамена. Пра-
порщик Юрьев часто бывал в Яблонне, приезжая к Сикор-
скому, интересуясь «муромцами» и их работой.
Необходимо вспомнить случай, омрачивший весь лич-
ный состав Эскадры своей бестактностью и несправед-
ливостью. Трудно сказать, по какой причине в бытность
Эскадры в Лиде (июнь) «з Ставки Верховного Главноко-
мандующего прислали офицера Генерального штаба под-
полковника Витковского на должность старшего офицера
Эскадры, т.е. на место подполковника Горшкова, который
был столько времени исполняющим эту должность. Вся
Эскадра и сам Горшков ожидали утверждения его в долж-
ности, а дождались присылки «постороннего» началь-
ника — человека, не имевшего ничего общего с авиацией.
Этот факт был очень странным и тяжело отразился на са-
молюбии Горшкова. Действительно, наш эскадренный ге-
рой, дважды спасший Эскадру от ликвидации, прекрасный
боевой летчик и хороший товарищ, конечно, был кровно
обижен такой несправедливостью и решил уходить из Эс-
кадры. Генерал Шидловский прекрасно учитывал, что уход
Горшкова вызовет большое недовольство среди команди-
209
Михаил Никольской, В. Солнцев
ров кораблей и отразится на боевой работе. Генералу стои-
ло больших трудов уговорить Горшкова остаться. Горшков
согласился, но при условии назначения его командиром 1-го
боевого отряда, и уехал во Влодаву.
Летный состав недоброжелательно встретил нового
старшего офицера, хотя его вины никакой не было, но, не
зная психологии летного состава того времени, он повел
дело, игнорируя сложившиеся обычаи. Можно иллюстри-
ровать это следующим примером. Панкратьев, получив но-
вый корабль с новыми моторами (Русско-Балтийского за-
вода — РБВ.6), облетывал его. Однажды — это было на
аэродроме в Лиде — корабль был готов к полету, когда по-
дошел Витковский. «Я лечу с вами», — заявил он Пан-
кратьеву. Тот ответил: «Пожалуйста, но у нас аэродромный
полет». Моторы заработали, и корабль взлетел. Набрав вы-
соту 3500 м, они попали в облака и потеряли аэродром.
Снизившись под облако, они не могли найти его. Поручик
Павлов, ведущий ориентировку, потерял аэродром и доло-
жил командиру, что ориентировка потеряна. Панкратьев
сделал большой круг, но аэродрома не нашли, и он решил
сесть и восстановить ориентировку. Выбрав подходящую
площадку, он посадил корабль, а Павлов побежал в сосед-
ний фольварк узнать, где они находятся. Сначала его при-
няли за немца, и ему с трудом удалось выяснить у хозяина,
где находится Лида. Оказалось, что до Лиды всего 30 верст.
Панкратьев взлетел, и минут через 20 увидели свой ангар.
После посадки Витковский обратился к Панкратьеву и
сказал: «Капитан! Я делаю вам выговор за халатное отно-
шение к полету. У вас в корабле не было даже карты».
Вообще, в истории Эскадры такой выговор был впер-
вые. Панкратьев выслушал Витковского безмолвно и толь-
ко приложил руку к козырьку. К вечеру вся Эскадра знала
об этом выговоре.
После нескольких подобных случаев среди летного со-
става установилось мнение, что Витковский приносит не-
счастье, если он находится на корабле. Из-за этого коман-
диры кораблей старались делать так, чтобы обойти Вит-
210
«Муромцы»
ковского. Нужно прямо сказать, что несчастье он принес
только один раз, о чем подробно будет описано дальше.
Конечно, эти случаи можно отнести скорее к суевериям, к
которым летчики того времени не были безраличны. В дан-
ном случае большую роль играло излишнее высокомерие
подполковника.
Глава 4
ПСКОВ
Эвакуация из Лиды в Псков
После отлета наших кораблей из Лиды штаб эскадры
деятельно приступил к эвакуации. С большим трудом по-
лучен вагон, в котором разместились Начальник Эскадры,
вся документация строевой и хозяйственной частей с фи-
нансовым отделом, и вагон был отправлен в Псков. В Лиде
остался заместитель начальника генерал-майор Войнило-
вич, который, имея распоряжение Ставки ВГК, с величай-
шим Трудом сформировал три эшелона. В одном из них
были запасные части к самолетам и разобранные учебные
самолеты. Во втором эшелоне были размещены мастер-
ские, запасные моторы и цистерны с бензином и кероси-
ном.Третий эшелон был самым опасным — в нем были по-
гружены оружие и боеприпасы эскадры. Погрузка проис-
ходила днем и ночью, и только на третий день удалось
отправить первый эшелон. Однако самым сложным оказа-
лось отправить третий эшелон, так как железнодорожники
долго не соглашались с тем, что в состав с боеприпасами
включили вагон для личного состава — строевой роты, аэ-
родромной команды и сводного взвода мотористов. До
прибытия первого эшелона корабли находились под от-
крытым небом.
По приказу Верховного Главнокомандующего админи-
страция г. Пскова должна была позаботиться о размеще-
нии эскадры. После различных вариантов и договоренно-
211
Михаил Никольской, В. Солнцев
сти с прибывшим Начальником Эскадры было решено от-
вести под эскадру сельскохозяйственное училище, личный
состав которого незадолго до этого был эвакуирован за
Волгу. Помещения училища пустовали, оно представляло
собой большое двухэтажное здание, в котором нижний
этаж занимали классы и большая столовая, а верхний —
общежитие. Помимо этого, было несколько двухквартир-
ных домиков для преподавательского состава. Училище
располагало обширными машинными сараями, которые не
передавались эскадре.. Училище находилось в 5 км от горо-
да и соединялось с ним шоссейной дорогой, которая пере-
секала Варшавское шоссе. Самый большой класс на ниж-
нем этаже главного корпуса отвели под моторную мастер-
скую. В соседнем помещении хранили запасные моторы, а
на дворе перед этими помещениями были установлены два
станка для испытания моторов. Строевая рота и аэродром-
ная команда были расположены в соседних помещениях.
Летный состав занял второй этаж главного корпуса. Там же
находилась квартира начальника эскадры. Все помещения
располагались с левой стороны от Варшавского шоссе, а с
правой находились опытные поля. Это была низина,час-
тично заболоченная, с ирригационными показательными
сооружениями. С началом войны поля не обрабатывались
и заросли травой. Все это поле отводилось под аэродром.
С прибытием эшелонов корабли были установлены в па-
латки.
Командиры кораблей опасались мягкого грунта аэро-
дрома, но он держал самолеты хорошо. На аэродроме по-
строили караульное помещение, привезли самолетные
ящики (любимое устройство наших экипажей). Здесь же
установили помещение метеостанции и хранилище водо-
родных баллонов. Поставили мачту с флюгером и подняли
традиционный полосатый рукав.
Спустя некотрое время на аэродроме в Пскове собра-
лись 8 боевых и пара учебных кораблей, после чего аэро-
дром стал тесен. Держать такое количество боевых кораб-
лей вдали от фронта было нецелесообразно. Вскоре было
212
«Муромцы»
получено приказание из Ставки о направлении боевого от-
ряда на Северо-Западный фронт в район 1-й армии на
Рижском направлении. В 30 верстах южнее Риги на желез-
нодорожной линии Петроград — Рига в местечке Зегевольд
было выбрано место для стоянки отряда. Там была найдена
хорошая площадка для аэродрома с жилыми и складскими
помещениями. Вдали от жилья сделали бомбохранилище и
установили цистерны для горючего. 20 сентября 1915 г.
приказом Начальника Эскадры было объявлено о формиро-
вании 2-го боевого отряда в составе семи кораблей: 1-й —
лейтенант Лавров, он же командир отряда; 2-й — поручик
Панкратьев, 4-й — поручик Шаров, 5-й — поручик Алех-
нович, 6-й — штабс-капитан Головин, 8-й — сотник Лобов
и 10-й — поручик Констенчик. 22 сентября в Зегевольд
были отправлены палатки, запасы горючего, бомбы, инст-
румент, запасные части, аэродромная рота и походная ме-
теостанция. Через два дня корабли перелетели в Зегевольд,
о их боевых действиях будет рассказано в 6-й главе.
После отлета кораблей работа во всех подразделениях
эскадры протекала очень активно. Готовился еще один
боевой корабль, 9-й, командиром которого был назначен
штабс-капитан Нижевский, а для школы готовились два
учебных корабля, оснащенные двумя моторами «Сенбим»
в 200 л.с. Кроме этого, нужно было произвести полное
планирование аэродрома, заровнять канавы и установить
аэродромные ограничительные знаки.
Развитие эскадры после утверждения новых штатов в
двадцать боевых кораблей настоятельно требовало попол-
нения инженерно-техническим и летным составом. В мо-
билизационные пункты крупных городов были высланы
уведомления о необходимости отбора и присылки в эскад-
ру различных специалистов: слесарей, кузнецов, шоферов,
машинистов и механиков. Часть прибывших офицеров на
летные должности оказались отчисленными из авиашкол
по неспособности, их сейчас же откомандировывали об-
ратно. Другая часть была зачислена в летную школу эскад-
ры, где обучение велось на самолетах «Фарман-6», «Фар-
213
Михаил Никольской, В. Солнцев
ман-16», «Вуазен» и «С-16». После успешного обучения
офицеры были зачислены в эскадру, среди них были пору-
чик Козьмин — помощник командира воздушного корвбля
«ИМ-5», поручик Демичев-Иванов, гвардии поручик Грек,
поручик Кованько, Рощин, барон Фитингоф-Шель, Рома-
нов. Под руководством поручика Алехновича самостоя-
тельно (без окончания летной школы эскадры) вылетели
штабс-капитан Озерский... командир воздушного корабля
«ИМ-3» и поручик Макшеев — командир 16-го корабля.
На должности командиров кораблей были присланы
штабс-капитан Иньков и поручик Городецкий, которые до
весны находились в школе.
Школа при эскадре воздушных кораблей была предна-
значена для переучивания офицеров, имевших звание лет-
чика, полетам на «муромцах», но ей не дано было права
обучать офицеров, не имеющих звания летчика. По этому
поводу были неприятности из-за назначения не имеющего
летного звания штабс-капитана Нижевского командиром
корабля. Начальник эскадры был обвинен в превышении
власти. Однако, несмотря на это, Нижевский самостоя-
тельно выполнял успешные боевые полеты, о чем доноси-
лось в Ставку Верховного Главнокомандующего. Только
после четвертого или пятого его боевого вылета он был
удостоен звания военного летчика. После этого школа эс-
кадры получила право присваивать своим выпусникам зва-
ние «военный летчик».
В конце 1915 г. нам прислали из Петрограда новые ко-
рабли типа «Г». По сравнению с предыдущим вариантом,
типом «В», их конструкция была несколько изменена —
корабль имел меньший вес, носовая часть фюзеляжа сдела-
на острой, и он оснащался моторами «Сенбим» мощно-
стью 150 л.с. Новые самолеты при испытании показали не-
сколько большую скорость: 110—115 км/час и при полез-
ной нагрузке 80 пудов (1280 кг) поднимались на высоту
2000 м за 40—45 минут. В условиях наступающей зимы
приходилось снимать радиаторы с моторов и уносить их в
помещение. На корабли были выданы теплые чехлы, но
214
«Муромцы»
все равно приходилось греть масло и воду на кострах. Для
моторов выдали незамерзающую смесь, но запуск моторов
остался трудным и сложным. Приходилось пропускать го-
рячую воду через радиатор и прогревать каждый мотор не-
сколько раз, прежде чем удавалось запустить все моторы.
Были случаи, когда по этой причине приходилось отме-
нять полет. Такое положение заставляло искать выход.
Сначала пришла мысль сделать электрогрелки. В Пскове
это было сделать легко, так как подача электроэнергии бы-
ла проста, но на фронте в отрядах это было нереально. Вы-
ход был найден после изготовления бензиновой грелки,
наполненной платинированным асбестом. Особая конст-
рукция грелки (немецкий патент) позволяла держать поло-
жительную температуру 3—8 градусов под чехлом мотора.
После этого в моторной мастерской было сделано 40 гре-
лок на 10 кораблей, которые были разосланы в боевые от-
ряды и на учебные корабли с подробным описанием при-
менения. Забот при запуске моторов при морозе больше не
было. Мотористы — народ предприимчивый, и через не-
сколько дней на грелках варили яйца, кипятили чайники и
даже пытались печь, чем портили грелки. Приказом по эс-
кадре было категорически запрещено применять грелки
для бытовых целей.
В мастерской эскадры лежали без применения части
неисправных моторов «Сальмсон». Нам пришла мысль ис-
пользовать эти части для изготовления движков для дина-
момашин, предназначенных для фронтовых отрядов эскад-
ры, которые бедствовали без освещения. Летом был собран
и опробован первый движок, показавший хорощие резуль-
таты. Он был отослан во второй боевой отряд старшему
лейтенанту Лаврову. Всего было сделано 4 таких движка,
которые использовались для освещения общежития и для
ночных работ в ангарах.
Зимой колеса кораблей тонули в глубоком снегу, по-
этому их поставили на лыжи! Сразу стало легче взлетать и
садиться. Однажды, при небольшом морозе, лыжи при-
мерзли. Не помогла и раскачка корабля наземной коман-
215
Михаил Никольской, В. Солнцев
дой при работающих моторах. Полет пришлось отменить.
Пришлось выписывать лыжную мазь.
7 апреля 1916 г. в Зегевольде на учебном корабле при
пуске произошел взрыв баллона со сжатым воздухом. По-
гиб моторист ефрейтор Краюшкин, а куском баллона был
перебит продольный лонжерон корабля, и он разломан по-
полам. Нанесенные повреждения были столь значительны-
ми, что корабль признали не подлежащим ремонту. Школа
эскадры спешно готовила командиров кораблей. Один за
другим успешно кончали школу летчики Клембовский,
Луц, Рощин, Иньков. У штабс-капитана Инькова были
проблемы с посадкой, и он решил тренироваться ежеднев-
но. Однажды, это было 16 мая 1916 г., утром, учебный ко-
рабль совершил несколько полетов. Иньков был на очере-
ди. В экипаж корабля вошли вольноопределяющийся На-
сонов, механики-стажеры Ковальчук и Моор, летчики
поручик Полетаев и штабс-капитан Волевачев. Погодные
условия для полета были отличные. Корабль взлетел, на-
216
«Муромцы»
Катастрофа штабс-капитана Инькова. Псков, 16 мая 1916 г.
брал высоту 1200 м, и Иньков пошел на круг. Сделал всего
полкруга, как выключились моторы. Иньков развернул ко-
рабль на аэродром, отдал штурвал вниз и застыл. В это
время опять заработали моторы, но Иньков, крепко вце-
пившись в штурвал, оставался неподвижен. Корабль быст-
ро приближался к земле. Все старания окружающих вы-
рвать управление из рук Инькова были напрасны. Пока
шла борьба, Насонов, видя неизбежность катастрофы, по-
лез в хвост и, добравшись до третьего узла, почувствовал
страшный удар и потерял сознание. Из всех членов экипа-
жа в живых остался только Насонов. Расследование этого
дела показало, что у Инькова были уже три операции по-
сле аварий различных степеней тяжести. После одной из
«их отверстие в черепе было заделано золотой пластинкой.
После этого Инькова признали негодным к летной службе.
Как он попал в эскадру, установить не удалось, но в ре-
зультате аварии погибли четыре человека и был разбит ко-
рабль. С весны 1916 г. по новым штатам в эскадре должно
было быть 20 кораблей и 4 боевых отряда, однако в реаль-
ности было 2 отряда и 10 кораблей, полностью укомплек-
тованных и ведущих активную боевую работу. К тому вре-
мени некоторые боевые корабли отслужили свой срок и
требовали замены новыми. Отслужившие корабли в разо-
217
Михаил Никольской, В. Солнцев
бранном виде отправлялись в Петроград на Центральный
авиационный склад (у нас называли — на «кладбище»). На
йекоторых фюзеляжах экипажи делали поучительные над-
писи, одну из которых можно привести: «Воздушный ко-
рабль «Илья Муромец-2». Налет около 10 000 верст. Сбро-
шено 300 бомб общим весом до 400 пудов».
Сведения о боевой работе эскадры вызвали целое па-
ломничество различных организаций и миссий. Началось
это паломничество с посещения Великого Князя Алексан-
дра Михайловича еще в Яблонне 21 января 1915 г. 9 сен-
тября эскадру посетил генерал Рузский. В Пскове эскадру
посетил командующий Северо-Западным фронтом генерал
Куропаткин 25 сентября 1915 г. 30 сентября в эскадре по-
бывала миссия союзников — французы, англичане, япон-
цы. Генерал Брусилов неоднократно посещал боевые отря-
ды, базирующиеся на Юго-Западном фронте. Иностран-
ным делегациям всегда оказывался радушный прием. Им
показывали воздушные корабли и альбом фотографий бое-
вой работы эскадры. В офицерском собрании устраивался
завтрак для почетных гостей.
В ходе подготовки боевых кораблей в июне 1916 г. в эс-
кадру был прислан с завода корабль новой конструкции
общим весом около 7 тонн, на котором были установлены
4 мотора «Рено» мощностью 220 л.с. К июлю корабль был
собран, отрегулирован и подготовлен к заводским испыта-
ниям. Испытания проводил сам Сикорский, в составе эки-
пажа были штабс-капитан Нижевский, поручик Алехно-
вич, подпоручик Кованько и два моториста. Вылетели око-
ло 10 часов утра после небольшого прогрева моторов.
Набрав высоту 1000 м, Сикорский передал управление
Алехновичу. Когда корабль достиг 3000 м, Нижевский сме-
нил Алехновича и продолжал набирать высоту с целью
достичь максимума. На высоте 3600 м вдруг остановились
все моторы. Высланные мотористы доложили, что нет бен-
зина. Корабль перешел в планирование и совершил благо-
получную посадку, несмотря на сильную болтанку. Этот
полет в трудных атмосферных условиях показал замеча-
218
«Муромцы»
тельные качества корабля нового типа «Е». Военным при-
емщиком был назначен поручик Алехнович, который дол-
жен был определить практический потолок при боевой на-
грузке (намечалось 95 пудов). В дальнейшем приказом по
эскадре он был назначен командиром этого корабля. Од-
ной из особенностей нового корабля было наличие хвосто-
вой пулеметной точки со специальной тележкой на рельсах
для перемещения из центральной кабины в хвост. Другая
модификация — «Илья Муромец» тип Г-бис, — оснащен-
ная двумя моторами «Рено» и двумя РБВЗ-6, развивала
значительную скорость, но была значительно строже в
управлении и не пользовалась симпатиями летного сос-
тава.
Эскадра существовала уже более года. За это время сме-
нилось три варианта штатов и выяснился характер боевого
применения кораблей, что дало возможность в штабе Вер-
ховного Главнокомандующего составить положение об Эс-
кадре Воздушных Кораблей. В нем были предусмотрены те
операции, которые будут возлагаться на эскадру в боевой
Штабс-капитан Алехнович показывает японской миссии свой корабль.
219
Михаил Никольской, В. Солнцев
обстановке. Было выработано временное положение об эс-
кадре, где отражались ее назначение, состав, принципы
управления и подчинения.
Глава 5
БОЕВАЯ РАБОТА ПЕРВОГО
БОЕВОГО ОТРЯДА ЭВК
В начальный период боевая работа ЭВК велась исклю-
чительно по инициативе командиров кораблей, которые
имели полную свободу действий. Они доставляли в штабы
армий ценные разведданные, подтвержденные фотосним-
ками. Самостоятельным был и выбор целей для бомбоме-
тания. При такой самостоятельности командиры кораблей,
болеющие душой за порученное дело, в полной мере могли
показать свои способности и проявить свой талант. Боевой
опыт приобретался всем экипажем.
21 февраля 1915 г. был совершен первый боевой полет
«Ильи Муромца Киевского» под командованием штабс-ка-
питана Горшкова. Этим полетом была открыта боевая ле-
топись Эскадры. 1 мая того же года по указанию Ставки
Верховного Главнокомандующего был сформирован пер-
вый отряд для Юго-Западного фронта. В его состав вошли
корабль «Киевский», под командованием поручика Башко,
и корабль 3-й, под командованием штабс-капитана Бродо-
вича. Базой отряда был избран Львов, где в бывшее авст-
рийском эллинге удалось разместить самолеты. 1-й отряд
ЭВК обслуживал штаб 3-й армии, который возлагал на
«муромцев» прежде всего задачи дальней разведки. Перво-
начально местом дислокации стал Люблин, однако там аэ-
родром оказался неудачным, и в 20-х числах мая отряд со-
средоточился на аэродроме в районе Владавы. Некоторое
время ушло на устройство базы, доставку бензина, боепри-
пасов и планировку аэродрома. 12 июня утром Башко
впервые вылетел для ознакомления с районом. Имея на
борту небольшой груз бомб, он полетел в направлении
220
«Муромцы»
Красностава, осмотрел небольшие железнодорожные стан-
ции, которые почти все были забиты подвижными состава-
ми. Как правило, у станций находились скопления транс-
порта и людей. По этим скоплениям с корабля открывался
пулеметный огонь, а в одну из наиболее загруженных стан-
ций были сброшены бомбы с высоты 2400 м. В течение
всего полета (2,5 часа) штабс-капитан Наумов вел деталь-
ную разведку, фотографируя наиболее интересные объек-
ты. На следующий день оба корабля 1-го отряда ЭВК вы-
летели на бомбардировку этих станций, каждый имел на
борту по 15 пудовых бомб. Бомбардировка была удачной,
скопления противника обстреливались также из пулеме-
тов. Наши корабли не встретили противодействия от ис-
требителей противника и его артиллерии. Эффективность
разведки «муромцев» и их ощутимые бомбовые удары вы-
звали большую заинтересованность в штабе армии. До
конца июня были произведены систематические разведы-
вательные полеты в районе Люблина, по результатам кото-
рых была разгромлена группировка противника и захваче-
но около 15 000 пленных с артиллерией и обозами.
Другим заданием штаба армии было обследование рай-
она реки Сан и железной дороги, расположенной вдоль
этой реки. 14 июня в 6 часов утра Башко вылетел по на-
правлению р. Сан к юго-западу от Владавы. Примерно че-
рез полтора часа корабль достиг реки у г. Лежайска. На
станции в тот момент находились два состава, один из ко-
торых был с паровозом. Сбросили две бомбы, Башко ре-
шил пролететь вдоль железной дороги. На следующей
станции насчитали 6 железнодорожных составов. Это была
узловая станция Пржеворск, через которую шло пополне-
ние и резервы войск противника. При первом заходе Нау-
мов сбросил три пудовые бомбы, попавшие между поезда-
ми. При взрыве на станции вспыхнул пожар, дым от кото-
рого разнесло ветром на несколько верст. Наумов сбросил
еще двухпудовую бомбу в конце станции. При очередном
заходе на станцию была видна огромная дымовая полоса,
накрывающая соседние селения. На четвертый заход Баш-
221
Михаил Никольской, В. Солнцев
ко не рискнул, так как до своего аэродрома было около 160
верст и горючего могло не хватить. Вслед за «Киевским»
вылетел Бродович, который бомбардировал железнодорож-
ные станции по маршруту полета. Башко был в воздухе бо-
лее 4 часов, Бродович — 2 часа 35 минут. Двумя кораблями
было сброшено 15 бомб общим весом 300 кг. Через не-
сколько дней пришло сообщение из штаба армии об удач-
ной бомбардировке станции Пржеворск. На ней было
уничтожено более 30 000 артиллерийских снарядов, не-
сколько тонн взрывчатых веществ и большое количество
ружейных и пулеметных патронов. Пожар продолжалсядва
дня. Станция была полностью разрушена и выведена из
строя.
В это время обстановка на фронте 3-й армии обостря-
лась. Как никогда, требовалась усиленная работа кораблей
эскадры. Их бомбардировки дезорганизовывали работу же-
лезнодорожного транспорта, а точная разведка с фотогра-
фированием была большой помощью для штаба армии.
В этот напряженный момент боевой работы штабс-капи-
тан Бродович подал рапорт с просьбой об откомандирова-
нии в легкую авиацию. Он был вызван в штаб эскадры и
после беседы с генералом Шидловским был отстранен от
командования кораблем, как не справившийся со своими
обязанностями, и откомандирован в Гатчинскую авиашко-
лу. Вместо Бродовича командиром 3-го корабля был на-
значен недавно прибывший из Гатчинской авиашколы ин-
структор штабс-капитан Озерский. Он начал летать на
«муромце» под руководством поручика Алехновича и уже
на втором полете мог вести корабль. Следующий полет он
провел самостоятельно и прекрасно управлял кораблем.
Бродович воевал в малой авиации, в 1917 г. он был коман-
диром истребительного отряда и погиб на Юго-Западном
фронте, будучи сбит австрийским истребителем.
20 июня два корабля под командованием Башко и Озер-
ского в 5 часов утра вылетели на Парчув. Каждый корабль
нес по 15 пудов бомб (5 пудовых, а остальные осколоч-
ные), бензина и масла на 3 часа полета и по 2 пулемета.
222
«Муромцы»
Над Парчувом не было ничего подозрительного, и они по-
летели к Демблину. Там были обнаружены поезда и скоп-
ление противника. Сделав по два захода, корабли сбросили
часть фугасных и осколочных бомб с высоты 2300 м. По
скоплениям противника был открыт пулеметный огонь.
Далее корабли пролетели до Пулавы и вышли к реке Вис-
ле, где по переправе и скоплению войск за три захода был
сброшен весь остаток бомб. После съемки переправы они
направились к Люблину. Перелетая позиции над г. Струв,
корабли обстреляли пулеметным огнем войска противни-
ка. Общая протяженность маршрута была около 230 км.
Попытки артиллерийских батарей обстрелять наши само-
леты были безуспешными, так как дистанционные трубки
не давали возможности поражать цели, находящиеся на
высоте более 2500 м.
После этого полета Озерский вылетал почти ежедневно,
соревнуясь в смелости своих полетов с Башко. Боевая ра-
бота двух кораблей была настолько активна, что немецкое
командование решило покончить с этим, перебросив с За-
падного фронта несколько истребителей асов. Специаль-
ным приказом по немецкой авиации назначалась большая
награда летчику, сбившему «большой русский самолет Си-
корского». Первая встреча «муромца» под командованием
капитана Горшкова с истребителями произошла 6 июля в
40 км южнее г. Холм. На высоте 3200—3500 м корабль был
атакован тремя немецкими истребителями. Первый из них
был замечен в нижний люк на дистанции 50 м. Он быстро
обогнал наш самолет и оказался метров на 50 выше с пра-
вой стороны спереди. С этой позиции противник открыл
огонь по кораблю. Штабс-капитан Наумов ответил про-
тивнику из ружья-пулемета «Мадсен», а старший моторист
младший унтер-офицер Лавров стрелял из карабина. При
первой атаке пулеметным огнем неприятельского самолета
были пробиты оба верхних бензобака, фильтр правой груп-
пы моторов, радиатор второго мотора, перебиты обе бензо-
проводные трубки левой группы моторов и был ранен в го-
лову и ногу командир корабля поручик Башко. Повреж-
223
Михаил Никольской, В. Солнцев
Киевский» разбирают после боя с истребителями. Июль 1915 г.
денный корабль продолжал полет на двух правых моторах.
Вторая атака немецкого истребителя последовала с левого
борта, но, встреченный пулеметным и ружейным огнем с
корабля, он резко перевернулся направо и с громадным
креном быстро пошел на снижение по направлению За-
мостья. После перевязки Башко вновь стал управлять ко-
раблем. Вслед за первым аппаратом тотчас же появился
второй, который пролетел только один раз выше корабля
слева и обстрелял его из пулемета, причем был пробит
масляный бак второго мотора. На линии передовых пози-
ций корабль был обстрелян из пулемета третьим немецким
самолетом на высоте 1400—1500 метров. Корабль совершил
вынужденную посадку в 5 верстах от г. Холм возле аэро-
дрома 24-го авиационного отряда на болотистом лугу. По-
сле первой атаки корабль представлял собой летающую
мишень с двумя поврежденными моторами, и только слу-
чайность и боязнь немецких летчиков спасли экипаж от
гибели. С поврежденного «Киевского» корабля были сняты
моторы, а сам он отправлен в Петроград на склад.
224
Корабли Эскадры в Яблонне. На заднем плане «Муромец II». 1915 г.
Вид пилотской кабины «Муромца» типа В. На столе штурмана
лежат обойма от «Льюиса» и магазин от «Мадсена»
сх
о
о.
К
п
X
Я 0Q
£™ х
" *
о
>
Я"
<и
о
а.
2
5
Интерьер салона
«Киевского» корабля
Интерьер салона «Киевского» корабля
Вид кабины учебного
«Муромца»
I)II:
Вид салона учебного «Муромца». Снимок
сделан из хвостовой части фюзеляжа
На переднем плане биплан «Сикорский-16», применявшийся в
Эскадре как учебный
Корабли III-й и «Киевский» на аэродроме во Влодаве, июнь 1915 г.
«Илья Муромец Киевский» после боя с неприятельскими
самолетами, июль 1915 г.
ш
ш\
Солдаты разбирают поврежденный «Киевский», июль 1915 г.
4Sy£
Гибель корабля штабс-капитана Озерского у местечка Прилуки. 2 ноября 1915 г.
Последствия урагана на базе 2-го боевого отряда Эскадры. На
снимках перевернутый и выведенный из строя VI-й корабль
поручика Головина и учебный биплан «Сикорский-16». Зегевольд,
3 января 1916г.
Раскопки уцелевшего после урагана корабля штабс-капитана
Нижевского
Кабина корабля вся занесена снегом
;■■■'. ',/■<■■ '
Корабль пострадавший после взрыва баллона со сжатым воздухом
при запуске моторов. Зегевольд, 3 апреля 1916 г.
■v.:--
Малый аппарат Эскадры «Сикорский-12». В кабине сидит штабс-
капитан Нижевский
\" ■
- i:L.:.
i
Малый аппарат Эскадры «Сикорский-10» в Яблонне
Разрывы снарядов во время боевого полета. Снимок сделан с борта
«Муромца»
Корабль поручика Констенчика после вынужденной посадки. Во
время налета на ст. Даудзевас зенитным огнем был поврежден
«Муромец» и ранены почти все члены экипажа. 13 апреля 1916 г.
«Муромцы»
8 июля экипаж штабс-капитана Озерского взял на ко-
рабль 6 пулеметов и двух добавочных стрелков и вылетел
по тому же маршруту, по которому летел двумя днями
раньше Башко, с намерением вызвать на бой немецких ис-
требителей. На немецкий аэродром у м. Янув было сбро-
шено несколько мелких бомб, но немцы не отреагировали
на этот вызов. После отправки «Киевского» при 7-й армии
остался только один корабль Озерского, который нес боль-
шую боевую нагрузку, вылетая почти ежедневно, иногда по
два раза в день. Экипаж Озерского выполнял глубокие раз-
ведывательные полеты продолжительностью 5—6 часов.
В начале августа 1915 г. были получены сведения о на-
градах 1-го отряда ЭВК. Офицеры из экипажей кораблей
«Киевского» и 3-го были награждены орденом Св. Георгия
4-й степени и Георгиевским оружием, многие из них были
произведены в следующий чин вне очереди. Нижние чины
экипажей «муромцев» Лавров и Фогт были награждены Ге-
оргиевскими крестами 4-й степени и чином прапорщика.
Убедившись в трудности уничтожить «муромцы» в воздуш-
ных боях, немцы решили усилить зенитную артиллерию.
Заметив, что корабли пролетают линию фронта примерно
над одним и тем же местом, они сосредоточили там боль-
шое количество батарей. Однажды экипаж Озерского при
вылете на боевое задание был сильно обстрелян огнем зе-
нитной артиллерии. Возвращаясь обратно и предвидя по-
вторение обстрела немецкими батареями, Озерский прика-
зал при приближении к ним открыть огонь из трех пулеме-
тов. Это оказало должный эффект, и Озерский, пользуясь
растерянностью немцев, благополучно пересек линию
фронта и сел на своем аэродроме. Ясно было, что нужны
меры противодействия. В следующий раз Озерский, выле-
тая на боевой вылет, уклонился от привычного маршрута
вправо на 6 верст и спокойно пересек линию фронта. Этот
прием расстроил планы немецкого командования.
Напряженные ежедневные полеты продолжались одним
кораблем Озерского, которому выпала вся тяжесть боевой
работы. Особым вниманием пользовалась станция Беджец
10 «Муромцы» в бою
225
Михаил Никольской, В. Солнцев
Гибель 3-го корабля штабс-капитана Озерского. 2 ноября 1915 г.
в 22 верстах к югу от Люблина. Под массированным огнем
зенитной артиллерии корабль бомбил станцию, заполнен-
ную эшелонами. В середине сентября 1915 г. наши войска
оставили г. Брест-Литовский, оставаться во Владаве было
рискованно, и Озерский перебазировался в район г. Слуц-
ка. Небольшой перерыв при переходе на новое место сто-
янки был использован для чистки моторов, Озерский на-
деялся этим повысить скорость корабля. В октябре экипаж
Озерского возобновил боевую работу с нового аэродрома.
Объектами его бомбардировок были Барановичи, Картуз-
Береза, Скобелевский лагерь и близлежащие железнодо-
рожные станции. Каждый полет сопровождался сильней-
шим зенитным огнем, и корабль возвращался с поврежде-
ниями. 2 ноября во время бомбардировки станции Барано-
вичи корабль подвергся сильному зенитному обстрелу.
Озерский, сбросив 8 бомб, попытался повернуть обратно,
но, почувствовав неисправность в управлении, развернул
корабль почти без крена с большим радиусом. Без хлопот
долетели до линии фронта и начали снижение. Неожидан-
но корабль клюнул носом и почти тотчас же перешел
в плоский штопор. Все старания командира выровнять
корабль не удались, и самолет врезался в землю вблизи
м. Прилуки. Почти весь экипаж погиб при падении. Ко-
226
«Муромцы»
миссия не могла установить точную версию случившегося,
но вполне вероятно, что управление было повреждено во
время обстрела. Остатки корабля были отправлены в Пет-
роград, а моторы — в Псков в моторную мастерскую. Так
закончилась работа 1-го бюевого отряда «муромцев».
В конце 1915 г. из Риги в эскадру были доставлены 6
моторов, из которых 4 были установлены на корабль «Илья
Муромец-2». По настоятельным требованиям командую-
щего 7-й армией было приказано кораблям 2-му и «Киев-
скому» перебазироваться в Галицию и расположиться в
м. Колодзиевка в районе Тарнополя. 1 января 1916 г. 2-й
корабль в разобранном виде был погружен на платформы и
отправлен из Зегевольда в Колодзиевку, где был оборудо-
ван аэродром и помещения для всего состава отряда. Через
три дня 2-й корабль под командой штабс-капитана Пан-
кратьева прибыл на место, а 12 января подошел эшелон с
кораблем «Киевским» под командой капитана Башко. Од-
нако после сборки корабли не смогли сразу приступить к
боевой работе, так как дожди размочили землю на аэро-
дроме настолько, что взлет стал невозможен. Однако не-
мецкие самолеты, несмотря на те же условия, летали почти
ежедневно. Причину этого удалось вскоре установить Пан-
кратьеву — 29 января. Накануне было сухо, и утром подмо-
розило, что дало возможность произвести нормальный
взлет. Забрав запас горючего на 3 часа полета и 10 пудов
бомб, Панкратьев рано утром вылетел на бомбардировку м.
Денисув и далее Монастыржиско. Возвращаясь, с корабля
увидели, что на немецком аэродроме разведывательной
авиации находится мощенная досками взлетная полоса.
После полета Панкратьев немедленно сообщил начальнику
штаба армии о наличии у немцев специально оборудован-
ных взлетных полос и просил сделать такие же на нашем
аэродроме. На следующий день прябыла саперная рота,
привезли бревна и доски, и через 3 дня у нас была готова
прекрасная взлетная полоса.
3 февраля новую полосу опробовал Башко, вылетев для
бомбардирования укреплений Бучача, а попутно они сбро-
227
Михаил Никольской, В. Солнцев
сили 3 пудовых бомбы на немецкую взлетную полосу. Две
бомбы исковыряли ее, а одна ушла в сторону. Нужно ска-
зать, что «Киевскому» вообще везло на всякие неожидан-
ности. Так было однажды, когда, сбрасывая бомбы по рас-
положению тяжелой артиллерии, случайно одна двухпудо-
вая бомба попала в какой-то дом, и он был разрушен. Не
придавая значения этому попаданию, Науме в даже не от-
метил его в донесении, а через два дня из штаба армии со-
общили, что бомба с «муромца» попала в офицерскую сто-
ловую, убив 25 и ранив много человек.
В течение февраля оба корабля несколько раз бомбар-
дировали укрепления в районе Бурканова. Однажды утром
выпала пороша, и два корабля вылетели на фотографиро-
вание укреплений. Получились замечательные снимки —
все оборонительные сооружения противника были так хо-
рошо видны на снимках, будто нарисованные тушью на
белом фоне. Совершенно отчетливо можно было рассмот-
реть не только окопы и ходы сообщений до самых земля-
нок, но и всю систему проволочных заграждений.
19 марта австрийский аэроплан, пролетев над аэродро-
мом, сбросил 3 бомбы. Осколком одной из них был убит
военный летчик поручик Павлов, второй помощник штабс-
капитана Панкратьева. 25 марта произошел воздушный
бой корабля штабс-капитана Панкратьева с немецкими ис-
требителями. В тот день они бомбили укрепления в рай-
оне г. Монастыржиско. После сброса первой серии из че-
тырех двухпудовых бомб внезапно раздалась пулеметная
очередь, посыпались стекла, и полетели какие-то щепки.
Все бросились на свои места и открыли огонь, но было
поздно, противник отошел и готовился к новой атаке. На
этот раз его встретили огнем из трех пулеметов. Не успев
даже выстрелить, он перевернулся и стал падать. В это вре-
мя наш самолет атаковал второй самолет, на этот раз его
встретил огнем из верхнего люка старший моторист Уша-
ков. Он выпустил из «Льюиса» почти в упор только 8 пуль,
и немец был сбит, но и сам Ушаков был ранен и упал на
палубу, обливаясь кровью. Ранен был и поручик Федоров.
228
«Муромцы»
Остались невредимыми командир корабля и его помощ-
ник. Командир повернул к своему аэродрому, но немец
больше не стрелял и скрылся на запад. В районе Бучача
корабль обстреляла немецкая артиллерия, но ей не удалось
добить поврежденный корабль, и он благополучно долетел
на свой аэродром. Раненный в бою Ушаков вскоре скон-
чался, посмертно он был награжден Георгиевским крестом
4-й степени. Осмотр подбитого корабля показал, что про-
тивник стрелял разрывными пулями, но, несмотря на мно-
гочисленные попадания, командиру удалось довести само-
лет до аэродрома.
8 середине апреля штабс-капитан Башко получил но-
вый корабль с моторами «Аргус», которые раньше были на
самолете Озерского. После ремонта моторы работали хоро-
шо. Однако на первом же пробном полете корабль при
взлете вдруг перешел в плоский штопор и ударился кры-
лом о землю, в результате чего самолет был разбит. К сча-
стью, люди не пострадали, остались целы и моторы. Разби-
тый корабль вместе с моторами был отправлен в Псков.
Моторы установили на новый корабль, Башко его благопо-
лучно опробовал и остался доволен. Вскоре он был назначен
командиром 3-го боевого отряда и перелетел в Станьково,
в 45 км к югу от Минска. К тому времени наши войска, от-
ступавшие с Карпат, получив подкрепление, остановили
австрийцев и сами перешли в наступление. Австрийцы ор-
ганизовали оборонительный рубеж по реке Стрып с опор-
ными пунктами Бучач, Монастыржиско, Язловец и т.д. Ус-
пешному ведению боевых действий 7-й армии значительно
содействовали два «муромца» — «Киевский» и 2-й, громив-
шие эти рубежи и доставлявшие в штаб армии точные све-
дения о противнике. Работа была столь напряженной, что
корабль «Киевский», изношенный в этих полетах, приш-
лось заменить новым. Отъезд Башко за новым кораблем
перенес всю нагрузку на 2-й корабль Панкратьева, которо-
му приходилось часто вылетать — по два раза в день — на
боевые задания.
9 апреля 1916 г. штабс-капитан Панкратьев получил за-
229
Михаил Никольской, В. Солнцев
дание штаба 7-й армии произвести разведку с фотографи-
рованием укрепленного рубежа по реке Стрып и м. Язло-
вец, бомбардировать резервы и артиллерийские позиции
противника. Полет был выполнен успешно, и истребители
противника самолет не атаковали. В конце апреля в 3-й от-
ряд прибыл новый корабль «Илья Муромец-13» под ко-
мандованием военного летчика штабс-капитана Соловье-
ва В.А. В состав экипажа входили помощник командира
военный летчик штабс-капитан Жигайлов, артиллерий-
ский офицер штабс-капитан Ивановский, старший мото-
рист и механик старший унтер-офицер Левин. Первые вы-
леты корабль «13-й» совершал в составе отряда, а позже
начались самостоятельные рейды по тылам противника.
Для нанесения сильных бомбовых ударов корабли вылета-
ли парами, обычно в этом случае немецкие истребители не
приставали к кораблям.
Немецкие артиллеристы стали применять бризантные
снаряды большого калибра для обстрела воздушных кораб-
лей. В одном из полетов корабль штабс-капитана С.Н. Ни-
кольского подвергся сильному обстрелу зенитной артил-
лерии и с трудом долетел до аэродрома. После полета в
корабле насчитали больше сотни пробоин, последствия об-
стрела устраняли в мастерской отряда три дня. Команди-
рам кораблей пришлось применять разные способы манев-
рирования, чтобы избежать поражения от зенитной артил-
лерии: больше трех раз не пролетать одним и тем же
маршрутом, при бомбежке цели при каждом заходе менять
высоту, доводя ее до 3500 м. Время полетов меняли в тече-
ние дня, вылетая один день утром, в другой — во второй
половине дня.
Из штаба армии приехал офицер для поручений и сооб-
щил, что благодаря хорошей работе кораблей удалось уста-
новить слабые места в обороне противника, куда и были
направлены удары наших войск. Австрийцы не выдержали,
и начался отход по всему фронту. Штаб просил продол-
жать наблюдение за отходящими войсками и бомбить под-
ходящие резервы. Кроме того, он сообщил, что на летный
230
«Муромцы*
В кабине «муромца» во время боевого полета.
состав обоих кораблей послано представление к наградам.
После этого в течение нескольких дней корабли вели осо-
бенно напряженную работу, следя за отходом войск про-
тивника, поражая подходящие резервы бомбами и пуле-
метным огнем.
Командиры дивизий, корпусов и армий с их штабами
доносили в ставку ВГК о достигнутом успехе и указывали
на исключительное значение «муромцев», настоятельно
требуя их пополнения. Там, где работали корабли, успех
наших войск обеспечивался хорошей разведкой, подавле-
нием артиллерии противника, разрушением резервов и
коммуникаций в тылу противника. Командование 7-й ар-
мии по заслугам оценило работу 1-го боевого отряда ЭВК,
наградив военного летчика штабс-капитана А. В. Панк-
ратьева орденом Св. Георгия 4-й степени, а весь офицер-
ский состав разными орденами (приказ по 7-й армии от
6.10.1916). В конце 1916 г. Панкратьев был отозван в штаб
ЭВК в Винницу для замены потрепанного корабля на но-
вый.
231
Михаил Никольской, В. Солнцев
Глава 6
БОЕВАЯ РАБОТА
ВТОРОГО ОТРЯДА ЭСКАДРЫ
Во второй половине июля 1915 г. обстановка на фрон-
тах складывалась не в нашу пользу: под натиском превос-
ходящих сил австро-германских войск наши войска отхо-
дили. Пали такие крепости, как Новогеоргиевск, Ковно,
Гродно и даже Осовец, который считался неприступным.
В это тяжелое время эскадра в составе 5 боевых и 2 учеб-
ных кораблей находилась в Лиде, и летный состав был го-
тов к необходимым действиям, но был получен приказ об
эвакуации в Псков. Во второй половине августа на Псков-
ском аэродроме стало тесно, там в палатках-ангарах раз-
местились корабли 1, 2, 4, 5, 6 и 10-й. В стадии сборки бы-
ло два учебных корабля. Держать в бездействии такую бое-
вую силу было нецелесообразно, и в Ставке ВГК пришли,
наконец, к решению сосредоточить боевые корабли на Се-
веро-Западном фронте.
Первого сентября 1915 г. был отдан приказ по эскадре,
согласно которому учреждался 2-й боевой отряд. Команди-
ром этого отряда назначался военно-морской летчик лей-
тенант Лавров Г.И., он же был командиром 1-го корабля.
В состав второго отряда вошли также корабли 2, 4, 5, 6, 8 и
10-й. Восьмой корабль был на стадии формирования ко-
манды. Для дислокации 2-го боевого отряда был выбран
аэродром у станции Зегевольд в 30 километрах от Риги по
железной дороге Псков — Рига. Через несколько дней по-
сле приказа в Зегевольд были отправлены палатки-ангары,
бензин, масло, боеприпасы, моторы и все необходимое для
боевой работы. Когда аэродром и вспомогательные службы
были готовы, 15 сентября прибыли первые корабли, а уже
через два дня корабль 2-й, под командованием поручика
Панкратьева, и корабль 4-й, под командованием поручика
Шарова, вылетели на разведку. Оба корабля сначала взяли
курс на Митаву, где самолет Панкратьева сбросил бомбы
по железнодорожному мосту. Летевший следом экипаж
232
«Муромцы»
Аэродром 2-го боевого отряда Эскадры у станции Зегевольд.
Шарова видел, что железнодорожный мост взорван и ле-
жит в реке на боку. Потом оба корабля повернули на Бауск,
на станции которого были обнаружены железнодорожные
составы. Бомбы попали в цель с первого захода. После
Панкратьева станцию бомбил Шаров. Всего было сделано
пять заходов на бомбометание. Оставшиеся 25-фунтовые
осколочные бомбы были сброшены по батареям в районе
линии фронта. О проделанном боевом вылете было состав-
лено донесение в Ставку и Начальнику Эскадры. Так нача-
лась боевая работа 2-го отряда.
Для защиты аэродрома «муромцев» была прислана зе-
нитная батарея под командованием капитана Кузьминско-
го, ее расположили на наиболее вероятном направлении
подхода противника.
Очередной боевой вылет состоялся 25 сентября. Это
была бомбардировка станции Тауркален, находящейся в
75 км, силами трех воздушных кораблей: 5-й — Алехнови-
ча, 2-й — Панкратьева и 6-й — Головина. Бомбовая на-
грузка 5-го и 6-го кораблей состояла из 15 пудов (одна кас-
сета с пятью двухпудовыми и одна кассета с пятью пудовы-
233
Михаил Никольской, В. Солнцев
ми бомбами) для каждого. Второй корабль нес 25 пудов
бомб (две кассеты по пять двухпудовых и одну кассету с
4 пудовыми бомбами, а также россыпью три 10-фунтовых
осколочных). Корабли вылетели в 7 часов утра с интерва-
лом в 15 минут. Первым бомбы сбросил экипаж Алехнови-
ча. Над целью каждый корабль сделал по три захода. После
каждого захода корабль делает разворот влево, а по окон-
чании бомбометания — вправо, это правило. Попадания
были удачными, станция окуталась клубами дыма.
22 сентября во второй отряд прилетел штабс-капитан
Башко. После ранения 6 июля в бою с немецкими истре-
бителями он лечился в петроградском госпитале. В Пскове
он получил новый корабль с отремонтированными «Аргу-
сами». Через пять дней из Пскова прилетел штабс-капитан
Нижевский на «9-м» корабле, в его экипаж входили по-
мощник командира подпоручик Пошехонов, артиллерий-
ский офицер прапорщик Федоров, механик прапорщик
Таллако и моторист-пулеметчик рядовой Капон. Сам Ни-
жевский раньше был командиром дирижабля «Астра» и не
имел звания военного летчика. Он прошел тренировку
сначала в Гатчинской авиашколе, а затем в школе эскадры
под руководством самого Сикорского и был назначен ко-
мандиром боевого корабля. Этот факт послужил причиной
недовольства Великого Князя Александра Михайловича,
который упрекал Начальника Эскадры генерала Шидлов-
ского в своеволии и самоуправстве, считая, что школа эс-
кадры не имеет права давать звание военного летчика.
Первого октября прибыл из Ставки ВГК полковник Ге-
нерального штаба Гаслер со специальным заданием на глу-
бокую стратегическую разведку на Рижском направлении.
По агентурным сведениям, через станцию Шавли шли по-
езда с войсками и боеприпасами. Нужно было проверить
эти сведения и разрушить станцию. Расстояние до цели —
170 км. Такой полет мог выполнить только «Илья Муромец
Киевский» под командой штабс-капитана Башко. Корабль
был подготовлен к полету, загружено 10 бомб общим весом
15 пудов. Однако погода позволила вылететь только 3 ок-
234
«Муромцы»
тября. В состав экипажа входил полковник Гаслер. Выле-
тели в 6 часов 40 минут утра. Для отражения атак истре-
бителей на корабле было три пулемета «Льюис» и один
«Виккерс». Артиллерийский офицер Наумов и полковник
Гаслер вели наблюдение у бомбового люка, закрытого
стеклянной крышкой, оба делали пометки на картах. Пе-
ред станцией сбросили две бомбы в имение, которое пока-
залось Наумову подозрительным. Как потом оказалось,
бомбы попали в штаб немецкого генерала фон Бюлова, ко-
торый в условиях чрезвычайной секретности готовил круп-
ную операцию на Рижском фронте. Благодаря двум бом-
бам с «муромца» попытка прорыва у Двинска не удалась,
наше командование успело подтянуть на передовые пози-
ции свежие части сибирских стрелков. Полет продолжался.
На станции были обнаружены три состава на главных пу-
тях и один около пакгаузов. Наумов приказал готовить се-
рию из четырех пудовых бомб и выбрал цель на середине
станции. Первый заход был поперек станции, разорвав-
шиеся бомбы подняли к небу языки пламени и клубы дыма.
Второй заход Башко сделал вдоль станции, были сброше-
ны оставшиеся двухпудовки. Попадания были удачными,
загорелись вагоны, на станции началась паника. Расстоя-
ние на обратный путь до своего аэродрома было велико,
тратить бензин и время для третьего захода было слишком
рискованно, и Башко повернул обратно. После успешного
окончания полета было составлено срочное донесение в
штаб армии, в Ставку ВГК и в штаб эскадры.
Экипаж корабля «Киевского» был награжден, а полков-
ник Гаслер за эту операцию получил орден Св. Георгия.
В тот же день, минут на 20 позже Башко, вылетел лей-
тенант Лавров с заданием бомбардировать железнодорож-
ную станцию Тукум, где, по сведениям штаба армии, на-
блюдалось скопление поездов. До цели было около 100 км,
на корабль было загружено 15 пудов бомб, 3 пулемета с за-
пасом патронов и горючего на 3 часа полета. На станции
при подлете к цели было обнаружено два состава, которые
стояли рядом. При первом заходе получился перелет —
235
Михаил Никольской, В. Солнцев
бомба взорвалась среди привокзальных домиков. На вто-
ром заходе летели вдоль станции и сбросили серию из че-
тырех пудовок. Затем зашли еще раз и сбросили серию из
пяти двухпудовок. Попадания быдц хорошие. Одна бомба
взорвалась рядом с паровозом, у которого повредили ко-
тел. На обратном пути, пролетая позиции, постреляли из
двух пулеметов по артиллерийским позициям и по окопам.
Весь полет длился 2 часа 20 минут. Было составлено доне-
сение, один экземпляр которого вручили полковнику Гас-
леру. Ко всем донесениям приложили фотоснимки.
По данным штаба армии, на станции Фридрихсгоф нем-
цы организовали крупные склады боеприпасов. Было ре-
шено произвести массированный налет тремя кораблями:
5, 2 и 9-м. Вылет состоялся 5 октября в 7 часов утра. Пер-
вым поднялся Алехнович, через 20 минут вылетел Пан-
кратьев, а еще через 20 минут должен был вылететь Ни-
жевский. Пятый и девятый корабли взяли по 15 пудов
бомб (пять пудовых и столько же двухпудовых). Второй ко-
рабль нес одну бомбу в 15 пудов (около 250 кг), две двухпу-
довых, одну пудовую и две 10-фунтовых осколочных. Го-
рючего взяли на 3 часа полета, каждый корабль был воору-
жен также тремя пулеметами. Во время бомбометания на
корабле Панкратьева загорелся третий мотор. Пришлось
сбросить бомбы и остановить горевший мотор. Так на трех
моторах и полетели домой. Корабль летел, снижаясь, пози-
ции прошли на высоте 1200—1300 м. До аэродрома долете-
ли благополучно, после осмотра мотор пришлось сменить.
Тем не менее 15-пудовая бомба была сброшена экипажем
корабля Панкратьева. К сожалению, бомба дала перелет и
попала между домами, котрые разлетелись, как щепки, и
начался пожар. Нижевский летел вслед за Панкратьевым и
при первом заходе сбросил серию пудовок. Только одна
бомба попала в станцию. Зашли вторично, опять промах-
нулись в станцию, но последняя бомба из этой серии по-
пала в цистерну с бензином, и начался пожар. Экипаж Ни-
жевского благополучно возвратился домой. Это был его
первый боевой вылет, и на офицерском собрании чество-
236
«Муромцы»
вали Нижевского, поздравляя его и весь экипаж с боевым
крещением.
Успех первого полета на Шавли Башко считал недоста-
точным и настоятельно требовал повторного полета. Такой
повторный полет состоялся 6 октября. Когда истек срок
полета, корабль не вернулся на аэродром. Все стали волно-
ваться, тем более что «Киевский» был лучшим кораблем в
эскадре, а его экипаж наиболее опытным и популярным.
Лишь в 5 часов вечера получили телефонограмму из штаба
армии, что в районе местечка Олай упала огромная маши-
на. Это был корабль Башко. Только успели получить это
сообщение, как услышали шум моторов корабля, и «Киев-
ский» благополучно сел. Всему экипажу в офицерском
собрании была устроена торжественная встреча. Когда
страсти улеглись, Башко рассказал, что произошло с ними.
Сначала полет проходил нормально. За час полета набрали
высоту 3200 м, пролетели Митаву, как вдругг не долетая
Бауска, стали чихать и давать перебои все четыре мотора.
Два левых остановились. Пришлось развернуться на обрат-
ный курс и планировать. Вскоре выяснилось, что оба от-
стойника замерзли, в них скопилась вода из-за плохой
фильтрации бензина, и она замерзла. Правые моторы ра-
ботали с перебоями. Пытались отогревать левый отстой-
ник, но тщетно. Пришлось спустить воду из левых мото-
ров. Лететь предстояло около 60 км, высота уменьшалась
довольно быстро, и, чтобы удержать аппарат, пришлось
сбросить бомбы, слить половину бензина, выбросить запас
патронов и даже пулеметы, фотоаппарат, инструменты и
запчасти к моторам. Наконец, выбросили все, что можно
было отвинтить или отвязать. В самый критический мо-
мент, когда все были готовы к вынужденной посадке в ты-
лу противника, показались окопы. К позициям подошли
на высоте 450 м. В этот момент удалось согреть отстойник,
и моторы заработали, но это продолжалось всего несколь-
ко минут. Когда корабль был над немецкими окопами, мо-
торы остановились. Была слышна ружейная стрельба по
нашему кораблю. Вдруг моторы снова заработали, и само-
237
Михаил Никольской, В. Солнцев
лет развернуло налево. С трудом перетянули рощицу на
высоте 20 м и сели на небольшой лужок. Самолет был ок-
ружен сибирскими стрелками, которые приняли их за нем-
цев. Недоразумение было улажено, и пехота оказала по-
мощь: принесли воды, перетащили корабль на 100 м к мес-
ту старта. Лишь к 4 часам вечера все было готово для
взлета. Минут 20 провозились с моторами и, благополучно
взлетев, вернулись на свой аэродром.
Немецкое командование было раздражено дерзкими на-
летами «муромцев» и в ночь на 7 октября выслало «Цеппе-
лин» для уничтожения базы кораблей. Однако ночь была
темная, огней не зажигали, и противник цели не нашел, а
сбросил бомбы в госпиталь на станции Легат. Для отраже-
ния подобных налетов прибыл взвод прожектористов, бы-
ло решено также устроить ложный аэродром в 5 верстах за
железной дорогой. Это изобретение не пришлось приме-
нить из-за окончательно испортившейся погоды. К середи-
не октября погода несколько улучшилась, и 15 октября
Алехнович решил лететь. Набрав 10 пудов мелких осколоч-
ных бомб, он вылетел около 10 часов утра. Через 40 минут
он был над батареей противника и сбросил первую серию
бомб. Потом, найдя следующую батарею, сбросил на нее
очередную серию бомб. Так он бомбил 4 батареи и не за-
метил приближения фронта с низкой облачностью. Сбро-
сив куда попало оставшиеся бомбы, он хотел пробить об-
лачность резким снижением, земля показалась лишь на
высоте 200 м. Выбрав место посадки, Алехнович удачно
посадил корабль. Однако для взлета надо было развернуть
корабль, что сделать только силами экипажа было невоз-
можно. Пришлось пойти по окружающим деревням, народ
удалось собрать, но уже стемнело, и было решено ноче-
вать, изредка прогревая моторы. В это время над аэродро-
мом была нормальная погода, которая вскоре испортилась,
и пошел снег. Алехновича к 12 часам не было, стали рас-
сылать телеграммы по штабам войсковых соединений, но
до вечера ответа не было. Утром решили начать поиски си-
лами второго и четвертого кораблей. Однако вылететь не
238
«Муромцы»
могли, так как облачность была на высоте 100 м. К 10 ча-
сам она поднялась до 200 м, и Панкратьев решил лететь,
но в это время появился корабль Алехновича. Так благопо-
лучно завершилась эта неприятная история. Погода испор-
тилась окончательно, и отряд был обречен на бездействие.
Вынужденный простой использовали для подготовки стрел-
ков из мотористов, а при малейшем улучшении погоды
проводили тренировочные полеты. В тех редких случаях,
когда высота облачности достигала 2000 м и выше, кораб-
ли вылетали на бомбардировку вражеской артиллерии.
Немцы несли большие потери в результате этих налетов и
применили организацию ложных батарей. Кроме того, они
прекращали стрельбу при приближении нашего корабля,
чем основательно затрудняли поиск батарей. В результате
таких действий много бомб сбрасывалось бесцельно. Тогда
артиллерийские офицеры эскадры связались со своими
коллегами на позициях и попросили засекать расположе-
ние немецких батарей. В первый же полет с такой картой
немецкие батареи были разгромлены, и немцы перешли к
системе кочующих батарей.
Зимой 1915 г. наступил перерыв в полетах, Нижевский
и Алехнович были отозваны в Псков для обучения прибы-
вающего летного состава. Башко и Панкратьев были пере-
ведены на Юго-Западный фронт 26 декабря приказом по
эскадре. После их отправки погода в Зегевольде оконча-
тельно испортилась, пошел снег. 2 января 1916 г. начался
шквальный ветер и начало рвать палатки. Командир отря-
да приказал снять палатки и разворачивать корабли против
ветра хвостами. Снегу было уже столько, что для этой ра-
боты приходилось объединять команды нескольких кораб-
лей и постепенно разворачивать корабли один за другим.
Ночью 3 января шквальный ветер усилился, все корабли,
кроме 6-го, были уже развернуты. В это время налетевшим
шквалом 6-й корабль развернуло с приколов, подняло в
воздух и перевернуло через хвост. В этот же момент рядом
был перевернут истребитель С-16. К утру буря стихла.
С 5 января пришлось производить раскопки. Ряд кораблей
239
Михаил Никольской, В. Солнцев
Раскопки 9-го корабля после бури. Зегевольд, январь 1916 г.
был незначительно поврежден, что можно было исправить
своими силами, а вот 6-й корабль ремонту не подлежал.
Его остатки были отправлены в Псков. В результате во
втором отряде осталось четыре корабля: 1, 4, 8 и 10-й. К 10
января повреждения на кораблях были устранены, но по-
года не позволяла летать. Лишь к началу февраля погода
установилась. Луна была уже близка к полнолунию, когда
командир отряда лейтенант Лавров решил попробовать по-
летать ночью. По его указанию были заготовлены костры-
светильники на санках. С вечера намечалась посадочная
полоса в соответствии с направлением ветра и были рас-
становлены костры. По сигналу с наблюдательного пункта
костры должны были зажечь, они должны были гореть
около 15 минут. Считалось, что этого времени должно бы-
ло хватить для посадки корабля с учетом повторного захо-
да. Лавров решил опробовать взлет и посадку в полнолуние
сначала без освещения. Для сигнализации он взял с собой
ракетницу и приказал зажигать костры, когда даст ракету.
Пришлось делать освещение приборов на корабле при по-
мощи маленьких лампочек и батареек. Наконец все было
готово.
240
«Муромцы»
7 февраля Лавров вылетел. Сделав два круга над аэро-
дромом, он дал ракету, и костры загорелись. Посадка полу-
чилась отличная. Лавров рассказал, что сверху видимость
замечательная, огни населенных пунктов видны далеко. На
следующий день экипаж Лаврова вылетел на ночную бом-
бардировку, взяв с собой 5 бомб, 2 пулемета и запас горю-
чего на 3 часа полета. В ночных условиях было трудно
пользоваться обычным прицелом, чтобы были одновре-
менно видны и нить прицела, и цель. Бомбы сбросили по
освещенной станции в районе Митавы, огни которой по-
гасли сразу после взрывов бомб. Посадка при свете кост-
ров была совершена удачно. Через несколько дней выясни-
лось, что немцы, избегая дневных разведок наших кораб-
лей, стали совершать перевозки по ночам. В ночь налета
Лаврова на станцию Митава прибыло 5 составов, из кото-
рых четыре были изрядно повреждены.
Огонь немецкой зенитной артиллерии становился все
более эффективным, и корабли стали привозить с боевых
заданий большие пробоины. Ночная бомбардировка окон-
чательно вывела из терпения немецкое командование, и
оно решило уничтожить «муромцев» на аэродроме. 3 апре-
ля 1916 г. около 5 часов утра на большой высоте было за-
мечено три неприятельских самолета, летящих по направ-
лению к нашему аэродрому. Было сброшено 12 бомб.
Вскоре появилось 4 самолета, и опять посыпались бомбы.
Наша артиллерия открыла огонь, но все семь самолетов
улетели беспрепятственно. После осмотра было установле-
но, что 4-й корабль был сильно поврежден и впоследствии
отправлен в Псков для замены, а летное поле было изряд-
но избито — там насчитали 28 воронок. Необходимо было
снова планировать аэродром, а это заняло 3—4 дня хоро-
шей летной погоды.
Вскоре боевые полеты были возобновлены — корабли
летали на бомбардировку станции Фридрихсштадт и Дауд-
зевас. 13 апреля 10-й корабль под командованием поручи-
ка Констенчика совершил повторный налет на станцию
Даудзевас. Над станцией корабль был встречен ураганным
241
Михаил Никольской, В. Солнцев
Корабль 10-й после вынужденной посадки в Зегевольде. Апрель 1916 г.
огнем зенитной артиллерии. Зенитный огонь приблизился
вплотную к кораблю при повторном заходе. Несмотря на
это, Констенчик повел корабль на третий заход и сбросил
последнюю серию бомб. В это время две шрапнели разо-
рвались перед самым кораблем, и командир откинулся на-
взничь, потянул за собой штурвал, и корабль взмыл. В сле-
дующий момент корабль потерял скорость, свалился на
крыло и начал падать. Помощник командира корабля по-
ручик Янковиус не растерялся и взял управление на себя.
Включили моторы и, потеряв 900 м высоты, продолжили
полет. Три мотора работали нормально, а четвертый был
поврежден, а его лопасть раздроблена в щепки. Примерно
через час Янковиус посадил поврежденный корабль на
свой аэродром. При посадке правое крыло с треском об-
висло, задело за землю и развернуло корабль. Раненого ко-
мандира перевязали еще в полете, а после посадки отпра-
242
«Муромцы»
вили в Ригу в госпиталь. В корабле насчитали до 70 пробо-
ин, одна из которых была основательной — был почти
перебит передний лонжерон правого крыла, которое отва-
лилось при посадке. За этот полет Констенчик был произ-
веден в чин штабс-капитана и награжден орденом Св. Ге-
оргия 4-й степени, были награждены также остальные чле-
ны экипажа. Вскоре стали известны и результаты налета.
Последняя серия бомб, сброшенная артиллерийским офи-
цером 10-го корабля поручиком Шнеуром, накрыла поезд
с боеприпасами, станция была почти полностью разруше-
на. Появление истребителей с синхронным пулеметом су-
щественно изменило положение — немецкие летчики на-
щупали уязвимое место кораблей и стали атаковывать их
сзади. Обычно противник набирал высоту метров 200 вы-
ше корабля, пикировал прямо на него, открывая огонь.
Проскочив корабль, летчик задирал самолет и расстрели-
вал корабль снизу. Успеху этого приема способствовала
беспечность нашего летного состава, который был излиш-
не самоуверен после двух-трех удачных случаев и считал,
что немецкие летчики боятся атаковать «муромцев».
В течение лета отряд нес боевую работу в интересах
штаба армии, бомбардируя ближайшие станции и разъез-
ды, батареи и скопления противника. Стычки с истребите-
лями проходили безрезультатно для обеих сторон. В конце
августа моряки начали жаловаться Лаврову, что немецкие
гидросамолеты сильно мешают работе эсминцев и траль-
щиков. Их база находилась на озере Ангерн в 70 километ-
рах от Риги. Для разведывательного полета 18 августа
вылетел 8-й корабль под командованием сотника Лобова.
Корабль имел 12 осколочных бомб по полтора пуда, 4 пу-
лемета с запасом патронов. База была осмотрена с воздуха
и сфотографирована. За два следующих захода были сбро-
шены все бомбы, замеченные гидросамолеты были обстре-
ляны из пулеметов. На обратном пути поднявшиеся не-
приятельские гидросамолеты окружили корабль, но не
подходили ближе 300 м. Как только противник прибли-
жался, по нему открывался огонь из трех пулеметов. Нем-
243
Михаил Никольской, В. Солнцев
цы пытались атаковать 7 раз, но каждый раз, получая от-
пор, уходили в сторону. Так, с эскортом неприятельских
гидропланов корабль долетел до передовых позиций. Ко-
рабль благополучно долетел до своего аэродрома.
После этого Лавров принял решение совершить группо-
вой налет на базу Ангерн в составе четырех кораблей: 1,5,
6 и 8-го. Каждый корабль нес по 10 пудовых и по 5 оско-
лочных бомб по полтора пуда. Кроме этого, было взято в
ящиках по 1500 металлических стрел. Ровно в 6 часов утра
взлетел Лавров, через 10 минут Головин, за ним Лобов и
последним Алехнович. После набора боевой высоты 3000 м
направились к цели. Лишь после второго захода кораблей,
когда внизу все было в дыму разрывов, немецкая артилле-
рия открыла огонь. Тут впервые экипажи встретились с об-
стрелом трассирующими снарядами. Моральный эффект
получился довольно сильный, близкие трассы мешали
нормальному прицеливанию. Третий заход Лавров начал
издалека, отлетев на 10 км от цели. Нужно было время,
чтобы рассеялся дым и можно было найти цели. По зенит-
ным батареям был открыт пулеметный огонь, и обстрел
почти прекратился. К 9 часам все корабли вернулись на
свой аэродром без повреждений. В результате налета было
сброшено 40 фугасных пудовых бомб, 20 осколочных полу-
торапудовых и 6000 стрел. Примерно через неделю из шта-
ба армии сообщили, что, по агентурным сведениям, в
результате налета «муромцев» было уничтожено 7 гидроса-
молетов, несколько повреждено осколками, убито пуле-
метным огнем и стрелами до 25 человек, ранено значи-
тельное количество.
К началу сентября база на Ангерне была восстановлена,
и немцы возобновили полеты. На разведку 10 сентября вы-
летел 6-й корабль под командованием Головина. Корабль в
целях скрытности подошел к базе со стороны Рижского за-
лива, чем и была достигнута внезапность. Опомнившись,
немцы открыли зенитный огонь только тогда, когда были
сброшены бомбы после второго захода. При возвращении
корабль внезапно подвергся нападению противника. Эки-
244
«Муромцы»
паж расслабился, собрался в кучу и решил сыграть в пре-
феранс. На горизонте уже была видна Рига и дым ее фаб-
ричных труб, когда безмятежный покой прорезала пуле-
метная очередь. Все бросились по своим местам. В этот
момент помощник командира штабс-капитан Лойко был
ранен в ногу, этой же пулей в ногу был ранен и командир
корабля Головин. Артиллерийский офицер Иванов схватил
«Виккерс» и кинулся к окну, но в этот момент пуля удари-
ла в магазин пулемета, и он был разбит. Поручик Луц схва-
тил «Льюис» и.бросился к верхнему люку и увидел прямо
перед собой противника. Он не растерялся и выпустил в
истребитель противника всю кассету с дистанции 10—15
метров. Иванов, схватив ружье-пулемет «Мадсен», успел
сделать всего два выстрела и получил перекос патрона.
Черный истребитель с крестами на плоскостях провалился
вниз и больше не показывался. Раненый Головин посадил
корабль на аэродром легкой авиации и потерял сознание.
Ранены были и остальные члены экипажа. Всех, кроме
Лутца, увезли в рижский госпиталь.
Через два дня прилетел лейтенант Лавров с моториста-
ми и перелетел на корабле в Зегевольд, где произвели под-
робный осмотр корабля. Всего было найдено около 300
пробоин, главным образом в обшивке. Вскоре выяснилось,
что в этом бою немецкий истребитель был сбит и упал на
нашей территории. Раненый летчик лейтенант Гаммер по-
пал в плен и был помещен в рижский госпиталь, где скон-
чался на шестой день.
После этого полета был получен приказ по эскадре, в
котором говорилось, что впредь до распоряжения запреща-
ются боевые полеты одиночных кораблей на расстояния
больше 30 км в тыл противника. В последнее время ослож-
нились отношения с командующим фронтом генералом
Куропаткиным и его штабом: задерживались наградные
листы, данные воздушной разведки стали проверяться
агентурными сведениями. Куропаткин требовал подчинить
отряд командованию фронта и использовать по своему ус-
мотрению. Из Ставки ВГК ему напомнили, что эскадра
245
Михаил Никольской, В. Солнцев
подчиняется дежурному генералу Ставки ВГК и никаких
переподчинений не будет. Куропаткин, в свою очередь, от-
казался от отряда. Все эти неурядицы значительно ослож-
няли нелегкую боевую работу ЭВК.
Через несколько дней после воздушного боя 6-го кораб-
ля лейтенант Лавров отправил Начальнику эскадры ра-
порт, в котором ставил вопрос о необходимости защиты
корабля сзади. Пока же решили производить боевые поле-
ты парами кораблей, чтобы один корабль мог наблюдать за
хвостом другого.
В июле эскадра перебазировалась в Винницу, где были
обсуждены меры по усилению обороноспособности кораб-
лей. Конструктор Игорь Сикорский решил переделать
учебный корабль, разместив сиденье стрелка в хвостовой
части фюзеляжа. Переделка была закончена, и начались
испытания по наземным целям с высоты 500 м. Выполня-
лось по 4 захода, после чего осматривали полотнища, раз-
ложенные на кромке аэродрома. После испытания хвосто-
вой установки на учебном корабле такую же сделали на 5-м,
«Киевском», 1-м и 4-м кораблях. Практическое испытание
новой установки пулемета экипажем капитана Башко опи-
сывается в 7-й главе. В Зегевольде во 2-м отряде первым
встретился с немцами экипаж лейтенанта Лаврова. Стрел-
ком в хвостовой установке был назначен моторист Мар-
сель Пля, «черный» француз. Вооруженный пулеметом
«Виккерс», Марсель Пля во время боя с тремя истребите-
лями противника сбил один из них. Противник не ожидал
стрельбы с хвоста и, как обычно, атаковал корабль сверху
сзади. Второй истребитель повторил попытку первого, но
также был сбит и, не выходя из пикирования, скрылся из
виду. Третий противник не стал испытывать судьбу и уда-
лился восвояси.
Получив донесение об удачных боях кораблей с новыми
хвостовыми установками, Начальник Эскадры приказал
все корабли переделать для установки хвостовых пулеме-
тов. Сикорский внес необходимые изменения в конструк-
цию оперения, заменив огромный стабилизатор биплан-
246
«Муромцы»
ным и открыв обзор для стрелка в стороны и вниз. На ко-
раблях типа «Д» для хвостового стрелка были сделаны
тележка и рельсы. Стрелок ложился на тележку и, переби-
рая руками, катился в хвост тогда, когда этого требовала
обстановка.
Глава 7
БОЕВАЯ РАБОТА 3-го
БОЕВОГО ОТРЯДА ЭСКАДРЫ ВОЗДУШНЫХ
КОРАБЛЕЙ «ИЛЬЯ МУРОМЕЦ»
Будучи в Колодзиевке, капитан Башко получил в нача-
ле мая новый корабль взамен потрепанного в боях старого
корабля. Моторы «Аргус» в 140 л.с, снятые со старой ма-
шины, были просмотрены, промыты и испытаны. Они ра-
ботали нормально и были установлены на новом корабле.
При первой пробе корабль был разбит. О случившемся
Башко донес Начальнику Эскадры. На следующий день он
получил ответ, в котором приказывалось всему экипажу
выехать в Псков в штаб эскадры. Забрав уцелевшие прибо-
ры, моторы и остатки корабля, их погрузили в вагоны и
выехали в Псков.
В Пскове Начальник Эскадры предложил капитану Баш-
ко совершенно новый корабль с моторами «Аргус», про-
шедшими капитальный ремонт после катастрофы Озерс-
кого.
Башко с некоторым предубеждением относился к мото-
рам, прошедшим ремонт, но проба на земле показала впол-
не хорошие качества. Все же только после основательной
пробы корабля в полете Башко согласился принять машину.
После всех испытаний Башко доложил генералу о готовно-
сти лететь на фронт, тогда генерал предложил ему принять
в командование вновь формируемый 3-й боевой отряд,
предназначенный для работы в районе Минска. После это-
го был отдан приказ о формировании 3-го боевого отряда в
составе: воздушного корабля «Киевский» — под командо-
ванием капитана Башко, воздушного корабля 15-го — под
247
Михаил Никольской, В. Солнцев
командой штабс-капитана Клембовского, 16-го — поручи-
ка Макшеева и 18-го — штабс-капитана Демичева-Ивано-
ва. Для базирования отряда было выбрано м. Станьково,
расположенное в 45 км к югу от Минска.
В Станьково отряд расположился хорошо. Обширный и
ровный аэродром благоприятствовал тренировке молодых
летчиков, а жилые помещения позволяли разместить весь
персонал отряда с наибольшими удобствами. Горючее, бо-
еприпасы, запасные части, инструмент прибыли в течение
июня, и можно было развернуть мастерскую, метеостан-
цию и фотолабораторию, а для аэродромных работ — обо-
рудовать ящики.
Первым вылетел в боевой полет командир отряда капи-
тан Башко, взяв несколько пудовых бомб, 3 пулемета, фо-
тоаппарат. Он пролетел севернее Молодечно и, заметив
небольшую ж.-д. станцию, на которой стояли два состава,
решил бомбить ее и за 2 захода сбросил все бомбы. На
станции возник пожар. На обратном пути были обстреля-
ны пулеметным огнем окопы противника. Продолжитель-
ность полета была 2 ч 40 мин.
В течение июля и августа корабли, выполняя задания
штаба армии, производили разведки, пролетая на расстоя-
ние до 150 км в глубь расположения противника, и нано-
сили бомбовые удары по различным объектам. При пози-
ционной войне большой трудностью является обнаруже-
ние объектов бомбардирования. Бомбы брали главным
образом для тренировки и к августу добились хороших ре-
зультатов. Особенно хорошие попадания получались при
использовании вновь полученных таблиц профессора Бо-
тезата. Для нахождения угла прицеливания при помощи
этих таблиц нужно было в зависимости от баллистики бом-
бы, высоты полета при сбрасывании бомбы, технической
скорости аппарата, скорости относительно земли (с учетом
скорости и направления ветра) найти в таблице величину
искомого угла, установить визир прицельного прибора на
этот угол и сбросить бомбу в момент наблюдения цели че-
рез установленный визир. Под руководством капитана
248
«Муромцы»
Наумова артофицеры кораблей овладели техникой приме-
нения этих таблиц и добились особо метких попаданий.
По смелости действий и настойчивости в выполнении за-
даний отличался командир 16-го корабля поручик Макше-
ев. Зная, что в любом полете он может встретить немецких
истребителей, он брал с с собой 4 пулемета с запасом па-
тронов, распределяя их: один для артофицера, другой для
помощника командира, третий — для механика и четвер-
тый — запасной.
При позиционной войне главной задачей ставилась раз-
ведка ближних тылов и наблюдение за малейшими дейст-
виями войск противника. Периодически корабли получали
задания на разведку узловых пунктов в глубоком тылу про-
тивника с расстояниями в 100—150 верст. В таких случаях
брали с собой 4—5 пудов бомб, но и лишнего пятого чело-
века с пулеметом. При полетах на ближние расстояния ко-
рабли брали 8—10 пудов бомб и сбрасывали их по располо-
жению артиллерийских позиций, по резервам и, возвраща-
ясь обратно, обстреливали окопы из пулеметов.
В это время наши корабли громили близлежащие узлы
коммуникаций, резервы и артиллерию противника. Произ-
водя одновременно разведку, корабли не замечали каких-
либо угрожающих перемещений войск противника, если
замечали движения на ж.-д. станциях, то немедленно туда
направлялся один или два корабля с бомбами.
Главное командование, намереваясь организовать круп-
ную наступательную операцию в районе Барановичей, ста-
ло подтягивать ближе к фронту боеприпасы, артиллерию и
все виды снабжения войск. Эти действия держались в
строжайшей тайне, и отряд получал задания на подавление
разведывательной авиации противника на их аэродромах.
При выполнении этих задач приходилось встречаться с ис-
требителями, защищающими свои аэродромы. Целый ряд
воздушных боев почти всегда оканчивался сбитием или
повреждением немецких истребителей, но и корабли часто
привозили пробоины и раненых из состава экипажа, но тя-
желых повреждений не было.
249
Михаил Никольской, В. Солнцев
Неуверенность в донесениях командиров кораблей о
сбитых или поврежденных истребителях противника объ-
ясняется особой трудностью наблюдения за истребителя-
ми, выходящими из боя, тем более что нужно было отра-
жать атаки других истребителей и одновременно следить за
машинами, выходящими из боя.
Могут быть такие случаи:
1) убит летчик или разбит мотор, перебиты средства уп-
равления аппаратом — аппарат падает, как без управления;
2) воспламенение бензина — аппарат падает, оставляя
струю черного дыма. Падение кончается ударом о землю и
взрывом;
3) летчик получил ранение или выходит из боя, расстре-
ляв все патроны, — он скользит на крыло, пикирует или
переходит в штопор, лишь бы скорее выйти из-под огня
пулеметов с корабля.
Наблюдая за таким аппаратом, можно довольно точно оп-
ределить причину прекращения боя истребителем, но во вре-
мя боя с несколькими аппаратами-истребителями занимать-
ся наблюдениями некогда, и это служит причиной неуверен-
ности в донесениях. Командиры показывают в своих
донесениях только безусловно сбитые аппараты противника.
Особенно частые бои происходили при полетах в сторо-
ну Барановичей, где резервы противника и части, отводи-
мые на отдых, располагались в теплых казармах, оставлен-
ных нашими войсками при отступлении. Выполняя зада-
ния командования армией, наши корабли бомбардировали
эти казармы, пролетая туда и обратно около 200 км, и час-
то с боями.
Командир отряда был информирован о намечавшемся
главном ударе в районе Барановичей, и, чтобы отвлечь
внимание противника, было приказано организовать боль-
шую авиационную группу, в состав которой включить весь
3-й боевой отряд, 12 «Вуазенов» и 2 отряда истребителей
«Моранов». Все эти аппараты должны лететь в одной груп-
пе под прикрытием истребителей. Как должна была лететь
эта группа, в каком порядке и как они должны были по-
250
«Муромцы»
строиться, приближаясь к цели, чтобы не сбиться в кучу,
совершенно не было разработано, и участниники пред-
стоящего полета не были ознакомлены с задачами каждого
подразделения.
Вылет намечался на утро 12 сентября 1916 г. Вся «арма-
да» должна была разместиться на трех аэродромах в районе
Минска. «Муромцам» отводился аэродром у м. Мясота в
60 км от Станьково. 11 сентября отряд перелетел в Мясоту.
Туда же перелетели 4 «Вуазена» для связи. Истребителям
отводились передовые аэродромы. Задачей этого налета
было уничтожение м. Боруны, находящегося на середине
расстояния между г. Сморгонь и озером Крево. Там нахо-
дился штаб немецкой резервной дивизии.
Еще с вечера отряд готовился к предстоящему полету.
Было погружено: бензина и масла на 3 часа полета, бомб
по 10 пудов на корабль, по 2 пулемета с запасом патронов,
а на «Киевском» 4 пулемета и 2 пулеметчика. Одним из пу-
леметчиков летел начальник разведотделения штаба армии
подполковник Бранд, одновременно являясь руководите-
лем всей группы.
Экипаж 16-го корабля. На лавочке сидят слева направо: поручики Гаи-
бов, Рахмин, Макшеев и корнет Карпов.
Погибли 12 сентября 1916 г.
251
Михаил Никольской, В. Солнцев
12 сентября в 7 часов утра корабли начали вылетать и
строиться в одну колонну над аэродромом. Набрав 2500 м,
Башко взял курс на цель. Ни истребителей, ни «Вуазенов»
не было видно. Отряд продолжал лететь тем же курсом.
Примерно на середине пути корабль 16-й Макшеева вы-
шел из строя и полетел обратно. Заметили, что один винт
стоял.
Подлетая к цели, корабли попали под сильный огонь
зенитной артиллерии, но, несмотря на это, сделав 2 захода,
сбросили все бомбы и повернули обратно. Деревня горела.
Немецкие артиллеристы все так же плохо вели огонь, и ко-
рабли не получили ни одной пробоины.
С кораблей видели, как поднимались в воздух немецкие
истребители, и ожидали атаку, но немцы воздержались и
улетели в сторону. Через несколько минут встретили Мак-
шеева, летевшего к цели. По-видимому, они справились с
неполадками мотора и теперь летели для непременного
выполнения задания. Дальше встретили двух «Вуазенов»,
которые повернули и полетели вслед за отрядом. Перед са-
мыми передовыми позициями отряд был встречен целой
тучей наших истребителей, кружащихся на одном месте.
Перелетев линию фронта, отряд взял курс на Станьково
и около 10 часов произвел посадку на своем аэродроме.
Ждали Макшеева, но до 12 часов его не было. Запросили
по телеграфу Мясоту, но и там его не было. Тогда Башко
распорядился срочно готовить корабль к полету: погрузить
10 пудовых бомб, установить 3 пулемета «Виккерс» и за-
пасной «Льюис», бензина и масла на 3,5 часа полета. В по-
лет также идут 2 моториста-пулеметчика. Когда корабль
был готов к полету, Башко телеграфировал в штаб армии:
«Вылетел на поиски Макшеева». Макшеева он не нашел.
Пролетев беспрепятственно до Борунов, он 15 минут кру-
жился над местечком, сбрасывая бомбы. Убедившись, что
местечко разрушено и горит, ловернул обратно. Артилле-
рия молчала. Истребителей не было видно, и Башко благо-
получно вернулся на свой аэродром. После посадки он те-
леграфировал Начальнику Эскадры и дежурному генералу
252
«Муромцы»
Ставки о том, что корабль 16-й не вернулся с боевого по-
лета.
13 сентября нам сообщили из штаба армии, что была
перехвачена немецкая радиограмма такого содержания:
«25/9 (нового стиля) наш отряд истребителей в районе
местечка Боруны после непродолжителььного боя сбил
большой русский аппарат Сикорского. После удачной пу-
леметной очереди с одного из наших истребителей русский
аппарат загорелся и рухнул на землю. В аппарате найдены
4 обгоревших трупа офицеров-летчиков. В этом бою мы
потеряли один истребитель».
Через несколько дней из штаба армии передали из од-
ного из полков, находившихся на передовых позициях, не-
мецкую газету, подброшенную из окопов. В газете поме-
щен снимок могилы, над которой стоит крест с надписью:
«Здесь похоронены 4 русских летчика, сбитых в воздушном
бою 25.09.1916». У подножия креста поставлены обгорев-
шее колесо от «муромца» и радиатор мотора «Сенбим».
В газете было написано: «25/9 в воздушном бою с нашими
истребителями был сбит и сгорел в воздухе большой рус-
ский аппарат Сикорского. Погибших храбрых авиаторов
похоронили в общей могиле с воинскими почестями».
По немецкой информации видно, что корабль сгорел в
воздухе и его остатки разбились при ударе о землю. Трупы
экипажа были найдены среди обломков. Это свидетельст-
вует об отсутствии бомб, которые были сброшены до по-
жара, иначе они должны были взорваться. Почему в мо-
мент гибели корабля на нем не было бомб? Догадки могут
привести к двум вариантам: зная поручика Макшеева,
можно утвердительно считать, что бомбы были сброшены
по цели и за два захода, а когда корабль повернул на обрат-
ный курс, то был атакован несколькими истребителями, из
которых один был сбит. По другому варианту, Макшеев
приказал сбросить все бомбы, когда наметилась атака ис-
требителей. Но этот вариант менее вероятен, т.к. все были
заняты отбитием атаки и было не до бомб.
Конечно, что происходило на корабле, сказать трудно,
253
Михаил Никольской, В. Солнцев
но мы потеряли храбрый боевой экипаж, потеря которого
больно отозвалась на общем состоянии летного состава не
только отряда, но и всей Эскадры. Поручик Макшеев, под-
готавливаясь к полетам на «муромцах», успешно прошел
курс летной школы Эскадры, хорошо овладел пилотирова-
нием корабля и был представлен на должность командира
корабля, минуя стажировку помощником. В боевой обста-
новке храбро вылетал в далекие и опасные рейды. Его по-
мощник поручик Рахмин так же успешно окончил школу и
полностью соответствовал своему командиру. Артофицер
поручик Гаибов был вдумчивым и серьезным артиллери-
стом и добился высокой меткости бомбометания и в совер-
шенстве овладел техникой разведки, доставляя точные
данные о противнике. Корнет Карпов, будучи стажером,
готовился к должности артофицера корабля. Он успешно
выполнял соответствующие задания, вместе с тем выпол-
няя обязанности пулеметчика, стреляя спокойно и метко.
Оценивая экипаж в целом, нужно сказать, что Макшеев
сумел объединить вокруг себя своего помощника, артофи-
цера, механика (инженер Кочергин) и мотористов в друж-
ный коллектив. Их слетанность в течение не особо продол-
жительной боевой работы позволяла понимать друг друга с
полуслова. Такое ценное качество экипажа боевого кораб-
ля не всюду было достигнуто, и там, где слетанность не по-
лучалась, замечалась частая смена персонала. В этом отно-
шении примерным экипажем нужно считать экипаж «Ки-
евского». Когда им командовал штабс-капитан Горшков,
то его помощником был поручик Башко, артофицером был
штабс-капитан Наумов. В таком составе они вышли на
войну, совершили первый боевой полет. Горшков получил
повышение и передал корабль Башко. Капитан Наумов ос-
тался у него артофицером, и они настолько слетались в
процессе боевой работы, что между ними ни разу не было
разногласия. У Башко менялись помощники, которых он
выдвигал на должности командиров кораблей. Можно так-
же указать на экипажи кораблей 2, 4, 9, 10 и 14-го.
254
«Муромцы»
Будучи командиром отряда, капитан Башко своим при-
мером показывал командирам кораблей его отряда, как
нужно летать в боевых условиях.
Неудачу предпринятой операции смешанным отрядом
нужно расценивать как суммарное действие трех причин:
1-я причина чисто административная — план операции не
был разработан, а те предложения, которые были положе-
ны в организацию этого налета, не были доведены до по-
нимания своих задач участниками этой операции. Поэтому
«Вуазены» не улетали дальше передовых позиций, а истре-
бители, вместо сопровождения бомбардировщиков, кружи-
лись над «Вуазенами». Кроме этого, истребители не имели
даже представления о технике сопровождения аппаратов с
малой скоростью. Нужно прямо сказать, что само началь-
ство, включая Великого Князя, считало, что нужно прика-
зать, а хорошие летчики сами решат, как лучше сделать; 2-я
причина заключалась в том, что вся операция совершенно
не была подготовлена. Репетиций и поверочных учений не
производили, из-за чего оказалась бесцельная толчея в воз-
духе неожиданностью для начальства. Один из главных ис-
полнителей — начальник разведотдела штаба армии летел
на «флагманском» корабле — «Киевском», считая, что
этим все остальное устроится.
3-я принципиальная причина заключается в том, что,
не имея никакого представления об организации полета
смешанной группы с различными тактическими данными,
командование было уверено, что если «Вуазены» полетят
вслед за «муромцами», то они выполнят задачу и сбросят
бомбы на немецкий штаб.
В результате необдуманных действий командования мы
потеряли корабль со всем экипажем и «Вуазен», а нем-
цы — один истребитель.
Совершенно независимо от организации этой группы
только «муромцы» достигли цели и разрушили местечко
Боруны. О судьбе штаба немецкой дивизии сведений не
поступало.
Встретившись с неудачной попыткой полета смешан-
255
Михаил Никольской, В. Солнцев
ной группы, Великий Князь организовал комиссию для
выработки инструкции по действиям смешанных групп.
В ней «муромцам» отводилась роль сопровождающих груп-
пы «Вуазенов» и «Бреге». Сами «муромцы», будучи тихо-
ходными и неповоротливыми, но хорошо вооруженными,
были пригодны (по смыслу инструкции) только для сопро-
вождения легких бомбардировщиков. Основная тенденция
этой инструкции заключалась в желании за счет «муром-
цев», уже покрывших себя боевой славой в войсках, до-
биться хороших боевых успехов для всей группы. Несмот-
ря на эти тенденции, командующие армиями настойчиво
требовали присылки только «муромцев». Получив сведе-
ния о разработке этой инструкции, Начальник Эскадры
подал Дегенверху доклад о несостоятельности этой инст-
рукции.
К началу сентября закончился переезд остатков Эскад-
ры из Пскова в Винницу.
Через несколько дней после гибели Макшеева корабли
отряда продолжали боевые полеты вдоль всего фронта,
отыскивая немецкие аэродромы разведывательной авиа-
ции, и наносили им большие потери.
Воздушные бои происходили почти в каждом полете,
но немцы не решались открыто приближаться к кораблям
и ограничивались стрельбой с дальних дистанций.
В октябре погода испортилась, наступила ранняя осень
с моросящими дождями. Корабли сидели на своем аэро-
дроме и приводили свою материальную часть в полный
боевой порядок. Раза два в неделю прогревали моторы,
следя за их регулировкой. Немцы тоже не показывались и
спокойно сидели на своих аэродромах. В это время Началь-
ник Эскадры вызвал в Винницу капитана Башко для заме-
ны корабля. Как только позволила погода, Башко переле-
тел из Станькова в Винницу (расстояние около 500 км).
Начальник эскадры предложил Башко заменить его старый
корабль на новый, недавно прибывший, на который были
поставлены моторы «Бедмор» по 160 л.с. — перебранные,
перемытые, отрегулированные и опробованные на станках.
256
«Муромцы»
I
Стрельба по немецким истребителям из «Мадсена».
Башко вообще с недоверием относился к работе моторной
мастерской и поэтому задумался, брать ли этот корабль
или взять с «Сенбимами». Этот корабль прельщал его на-
личием хвостовой установки пулемета и очень красивыми
моторами. На этих моторах были сделаны медные водяные
рубашки на каждом цилиндре, вычищенные в моторной
мастерской до зеркального блеска, и теперь просто горели
на солнце. Кроме таких привлекательных новшеств кораб-
ля, мощность его моторов при малой лобовой поверхности
сулила много хорошего впереди. Он решил испытать ко-
рабль на земле и в воздухе. Проба моторов на земле ему
понравилась, тогда он испытал корабль в полете и летал в
течение сорока минут, достигнув за это время высоты
2000 м, опустился пологой спиралью на малом газе. Эта
проба ему понравилась. На следующий день Башко прика-
зал нагрузить полную боевую нагрузку до 120 пудов (шесть
человек и мешков с песком до 90 пудов). Погода была хо-
рошая, и в 10 часов утра Башко вылетел. Дав моторам пол-
ный газ, он набрал 2000 метров в течение 17 минут. Ко-
рабль хорошо шел вверх, 3000, 4000, 5000 м остались внизу.
Пошло на 5100 м, стало трудно дышать, и Башко, сбавив
газ, пошел на снижение. В 12 часов 40 минут он посадил
11 «Муромцы» в бою
257
Михаил Никольской, В. Солнцев
корабль. Моторы и корабль пришлись ему по вкусу, и он,
довольный, пошел к Начальнику Эскадры с докладом. Во
время доклада Наумов принес барограф-высотомер, и Шид-
ловский, вызвав Сикорского, сам распечатал прибор. Ба-
рографы-высотомеры брались на корабли при всех ответ-
ственных испытаниях и в боевые полеты. Записи этих при-
боров, заверенные командирами отрядов, прикладывались
к донесениям и хранились вместе с ними в дневнике бое-
вых действий Эскадры.
Просмотрев барограмму, генерал обратился к Сикор-
скому и сказал: «Вот, Игорь Иванович, что нам надо! Если
бы было десятка два таких кораблей, то Эскадра воевала
бы веселее, — нужны такие моторы!»
В середение октября, при первой же подходящей пого-
де, Башко перелетел в Станьково. В полете была измерена
скорость, оказалось — 135 км/ч.
Как только позволила погода, Башко в паре с Клембов-
ским пролетел до Барановичей и, встретив на пригородной
станции 2 поезда, сбросил на нее более 20 пудов бомб.
В донесении Башко пишет, что когда корабли приближа-
лись к станции, то один паровоз, оставив на вокзале свой
поезд, спасался бегством (клубы пара стелились по земле).
Разрывы многих бомб замечены среди вагонов. Противо-
действия с земли и в воздухе не было.
В начале ноября Башко решил опробовать свою хвосто-
вую установку. Для этого он приказал взять бензина и мас-
ла на 3,5 часа полета, 10 пудов мелких осколочных бомб и
3 пулемета в центральной части и на хвост — «Виккерс» с
запасом патронов. В полет назначил военлета поручика
Федорова, капитана Наумова, моториста Буробина и
стрелка ст. унтер-офицера Соколова, получившего предва-
рительную тренировку в стрельбе из хвостового пулемета.
5 ноября около 9 часов утра Башко вылетел по направле-
нию г. Сморгонь, где он рассчитывал встретить аэродром
немецкой истребительной авиации. До Сморгони он доле-
тел без всяких приключений и, найдя аэродром, на кото-
ром было десятка два палаток, сделав два круга, сбросил
258
«Муромцы»
пять бомб. Наумов заметил взлетающие «Фоккеры». Нем-
цы не выдержали такого внезапного визита и решили про-
учить гостя. В воздух поднялись 5 истребителей, они вытя-
нулись в одну линию и, набирая высоту, догоняли корабль.
Башко нарочно подставлял им хвост. Корабль был готов к
бою: в верхнем люке расположился поручик Федоров с пу-
леметом «Льюис». Поручик зарекомендовал себя отличным
стрелком в предыдущих схватках с «Фоккерами», Соколов
уже приготовился к бою, он был в деле впервые. Капитан
Наумов и Буробин с «Льюисами» были у окон. Атака нача-
лась. Первый «Фоккер» пошел в атаку. Быстро догоняя ко-
рабль, он сделал горку метров на 500 и, перейдя в пикиро-
вание, открыл огонь с дистанции около 100 м. Федоров
выцелил немца и стал стрелять. Сейчас же открыл огонь
Соколов. Очевидно, были хорошие попадания, т.к. немец
прекратил огонь, его аппарат зарылся носом и почти от-
весно промчался мимо корабля. Сейчас же бросился в ата-
ку второй «Фоккер», но, встреченный огнем двух пулеме-
тов, закачался и, свалившись на крыло, стал падать. Тре-
тий «Фоккер» очень долго выходил на позицию, а когда
начал пикировать, то был срезан очередями из 3 пулеме-
тов — стрелял Буробин. Четвертый аппарат просто повер-
нул и улетел. Пятого не видели.
Башко сделал еще заход и приказал сбросить все остав-
шиеся бомбы. После этого он повернул домой и благопо-
лучно сел на своем аэродроме. При осмотре было найдено
несколько пулевых пробоин в обшивке. Так кончилось ис-
пытание хвостовой пулеметной установки. До самого 1917 г.
немецкие истребители не пытались атаковать корабли. На
этом прерываются записи боевой работы 3-го боевого от-
ряда. После тщательных поисков в архивных делах были
найдены отрывочные сведения в виде копий телеграмм от
капитана Башко в Дегенверх.
Приводим следующие документы (из фонда 2003
опись 1):
30 января 1917 г. В Ставку генералу Кондзеровскому из
Станьково. «Киевский» в составе капитанов Башко и Нау-
259
Михаил Никольской, В. Солнцев
мова, штабс-капитана Бойе, прапорщика Лаврова и мото-
риста Буробина совершил полет в районе Крево — Бору-
ны — Богданов — Заберезина. Сброшено 10 пудов бомб в
селение Вишнев, замечены отличные попадания. Движе-
ний нет, отмечены некоторые батареи. Произведены сним-
ки. Башко.
13 февраля 1917 г. В Ставку генералу Кондзеровскому
из Станьково. 13 февраля «Киевский» корабль в составе
капитана Башко, штабс-капитана Бойе, прапорщика Спе-
ранского, ст. унтер-офицеров Буробина и Соколова совер-
шил боевой полет в районе Делятичи — Кореличи. Сделаны
фотоснимки. Сброшены 10 пудов бомб в мызу Негневичи.
Башко.
19 февраля 1917 г. 19 сего февраля корабль «Киевский»
в составе капитанов Башко и Наумова, штабс-капитана
Бойе, ст. унтер-офицера Суворина и ефрейтора Андреева
совершил боевой полет на Барановичи. Бомбы — 10 пудо-
вых и 3 10-фунтовых — сброшены по казармам в восточ-
ной части Барановичей. Все разрывы замечены среди по-
строек. Барановичи обстреляны из пулеметов. Произведе-
но фотографирование позиций противника к западу от
деревни Ляховичи. При набирании высоты у ст. Койдано-
во корабль имел перестрелку с неприятельским «Альбатро-
сом». Во время бомбометания отбиты две атаки немецких
истребителей, причем старший унтер-офицер Суворин, ве-
дя энергичный огонь из пулемета, отморозил пальцы обеих
рук. После отбития атаки Суворин, несмотря на поморо-
женные руки, вылезал на крыло для устранения неисправ-
ностей в левой группе моторов и только после окончания
работы вернулся в кабину. Разведка сообщена в Штазап.
В корабле есть пробоины от разрывных пуль. Башко.
27 февраля 1917 г. Сего числа «Киевский» в составе ка-
питанов Башко и Наумова, штабс-капитана Бойе, ст. ун-
тер-офицера Шкудова, мл. унтер-офицера Григорьева и
ефрейтора Андреева совершил боевой полет с целью раз-
ведки и фотографирования позиций. Результаты разведки
сообщены в Штазап. Башко.
260
«Муромцы»
И марта 1917 г. «Киевский» в составе капитана Башко,
ст. унтер-офицера Шкудова и Соколова, ефрейтора Поме-
ранцева 11 марта совершил боевой полет в районе Карели-
чи — Заречье — Малуниц. Сброшены бомбы. Произведено
фотографирование позиций. Башко.
Мы вернемся несколько назад и проследим за последст-
виями неудавшейся попытки применения смешанной
авиационной группы в операции против штаба немецкой
дивизии в м. Боруны.
Великий Князь, чтобы как-то смягчить впечатление от
произшедшего провала рекламированной операции, решил
создать комиссию с целью разработки инструкции по бое-
вому применению таких смешанных авиагрупп. Кто участ-
вовал в этой комиссии, мы не знаем, но проект этой инст-
рукциибыл прислан в Эскадру для ознакомления и руко-
водства. При знакомстве с этой инструкцией становилось
совершенно очевидным, что не только для руководства на-
стряпанными фразами, но и просто для обычного понима-
ния этот проект не мог быть принят. Такие грубейшие
ошибки, как полное непонимание тактического назначе-
ния тяжелой авиации, просто аннулировало значение, да и
смысл этой так называемой инструкции.
Начальник Эскадры, ознакомившись с этим проектом,
подал дежурному генералу при Ставке докладную записку,
копию которой приводим по данным архива (ф. 2003, оп. 1,
д. 731, с. 3): Секретно. Спешно. Дегенверху. Рапорт На-
чальника Эскадры Воздушных Кораблей. 8 декабря 1916 г.
Представляя при сем переписку об издании инструкции
для групповых полетов, куда включены и воздушные ко-
рабли, доношу Вашему Превосходительству, что как выра-
ботанная инструкция для групповых полетов с целью бом-
бометания, так и заключение комиссии о порядке проведе-
ния в жизнь этой инструкции за отсутствием какого-либо
опыта в этом деле в наших авиационных частях основаны
лишь на теоретических соображениях и пожеланиях и не-
сомненно должны будут претерпеть существенные измене-
261
Михаил Никольской, В. Солнцев
ния при практическом их осуществлении. Полагаю, что
только опыт покажет, какие изменения должны быть вне-
сены в эти инструкции для приведения их в соответствие
со свойствами участвующих в налете летательных машин,
со степенью подготовленности командного состава и име-
ющимися техническими средствами (связь — сигнализа-
ция). Существенное влияние на эти инструкции несомнен-
но будет оказано также организацией и характером боевой
работы авиачастей противника.
Не входя в отвлеченные рассуждения о целесообразно-
сти отдельных положений этой инструкции, считаю дол-
гом доложить, что при намеченной в ней организации
групповых полетов, даже при условии точного, стройного
и совершенного выполнения свой роли всеми участвую-
щими в налете аппаратами, район действий или количест-
во сброшенных бомб для каждого отдельного аппарата
уменьшится в полтора-два раза, сравнительно с самостоя-
тельным полетом того же аппарата, т.к. полет на сборный
пункт, ожидание там слета других аэропланов, ожидание
на сборном пункте, где после выполнения задачи маневри-
рование во время полета для сохранения своего места в об-
щем строю — все это требует значительно большего време-
ни, а следовательно, и расхода горючего, сравнительно с
прямым полетом по тому же заданию.
Обращаясь к разделам инструкции, касающимся уча-
стия в групповых полетах воздушных кораблей, представ-
ляю на усмотрение Вашего Превосходительства ниже-
следующие соображения: главным и почти единственным
преимуществом групповых полетов является несколько
большая для участвующих в таких полетах аппаратов-бом-
бометателей безопасность от нападения неприятельских
истребителей. Отводя воздушным кораблям в групповых
полетах место среди малых аппаратов-бомбометателей, вы-
полняющих задание под охраной истребителей, комиссия
очевидно исходила из ошибок представления о свойствах
«муромцев» и упустила из вида коренное различие между
задачами, доступными воздушным кораблям и аппаратам-
бомбометателям .
262
«Муромцы»
Из содержащихся в инструкции соображений видно,
что комиссия считает «муромцев» тихоходными, плохо за-
щищенными, неповоротливыми машинами, превосходя-
щими малые бомбометные аппараты лишь своей грузо-
подъемностью и более метким бомбометанием, тогда как
современные корабли, обладая значительной скоростью
(от 120 до 135 км) и серьезным вооружением, дающим воз-
можность обстрела неприятеля в любом направлении од-
новременно из нескольких пулеметов, являются мощными
самостоятельными боевыми единицами. Задача «муром-
цев» — работа в глубоком тылу противника, недоступном
для малых бомбометателей и истребителей. Конечно, если
боевая обстановка вызывает необходимость бомбометания
по целям, расположенным в ближнем тылу врага, то «му-
ромцы» с успехом могут выполнить эту задачу, не нужда-
ясь в охране истребителями подобно слабо защищенным
малым бомбометателям.
Присутствие истребителей при ближних налетах «му-
ромцев», в районах многочисленных авиационных частей
врага, всегда желательно, но как добавочная боевая сила, а
не охрана кораблей.
Содержащиеся в инструкции соображения о том, что
под защитой истребителей в групповых с малыми аппара-
тами налетах, корабли возьмут больше бомб за счет сокра-
щения числа пулеметов — не могут иметь места.
Таким образом, единственным основанием участия ко-
раблей в групповых полетах с малыми самолетами могло
бы быть предположение о возможности привлечь корабли
к защите малых бомбометателей от истребителей против-
ника, но едва ли желательно использование кораблей для
выполнения задач, которые с большим успехом могут быть
выполнены специальными машинами — истребителями.
Наконец, предложенная в заключении комиссии орга-
низация совместных с малыми аппаратами упражнений
кораблей в групповых полетах при настоящем положении
вещей может дать лишь отрицательные результаты. Такие
упражнения могли бы иметь место или в школе Эскадры,
263
Михаил Никольской, В. Солнцев
или в районах расположения боевых отрядов Эскадры воз-
душных кораблей.
В первом случае это сильно затруднит и без того нелег-
кую работу школы эскадры по подготовке летного состава
для вновь формируемых кораблей, а во-вторых, повлечет
за собой уменьшение продуктивности боевой работы ко-
раблей вследствие быстрого изнашивания кораблей, и в
особенности их моторов.
Во всяком случае, прежде чем соединить в одну боевую
группу столь различные по характеру боевой работы кораб-
ли и малые аппараты, надлежит выработать не теоретиче-
ски, а практически приемы групповой борьбы в нашей ма-
лой авиации, и только после этого возможно приступать к
совместным групповым полетам. Правильность такого за-
ключения подтверждается печальным примером единст-
венной до сего времени попытки совместного полета, ор-
ганизованного штабом Западного фронта 12 сентября с. г.,
когда эскадра впервые понесла за все время существования
тяжелую потерю воздушного корабля «16-го». Думаю, что и
в будущем возможны не совместные, а одновременные на-
леты группы малых аппаратов и отрядом воздушных ко-
раблей по одному заданию. При этом характер и способы
выполнения этого задания будут всегда отличаться прие-
мами, вытекающими из различия свойств воздушных ко-
раблей и малых аппаратов.
Вот почему казалось бы необходимым дополнить выра-
ботанную комиссией инструкцию определенным указани-
ем, что таковая распространяется лишь на малые аппараты
и что корабли выполняют данную задачу самостоятельно,
под руководством и ответственностью начальников боевых
отрядов Эскадры Воздушных Кораблей.
В случае работы в ближнем тылу противника участвую-
щие в совместном с кораблями налете истребители получа-
ют соответствующие распоряжения от начальников боевых
отрядов воздушных кораблей.
Подлинный подписал генерал-майор Шидловский.
Адъютант — есаул Попов.
264
«Муромцы»
Цель и задача создания этой инструкции заключается в
смягчении последствий «налета» смешанной группы на
местечко Боруны. В ней ясно видна тенденциозность, на-
правленная к неумной попытке дискредитировать не толь-
ко саму Эскадру, а вообще родившуюся тяжелую бомбар-
дировочную авиацию. Непонимание значения и роли тя-
желой авиации вызвало наличие элементарных ошибок
«великих тактиков и стратегов» того периода, тяжелых по-
терь и бессилия легкой авиации, подавленной авиацией
противника. Только «муромцы» не особенно считались с
этим господством и доблестно, на страх врагу выполняли
свои задачи, при этом наносили ощутимые потери господ-
ствующей немецкой авиации. Корабли работали не без
ущерба, привозя раненых и даже убитых после упорных
боев, и только немецкая хитрость давала в их руки некото-
рый успех.
Глава 8
ПСКОВ-ВИННИЦА 1916-1917 гг.
Почти половину года Эскадра провела в Пскове. Не-
смотря на крупные успехи и удачные боевые действия от-
рядов, положение Эскадры все время колебалось. Были
люди, которым Эскадра стояла поперек горла. Они всеми
способами портили дело боевого развития Эскадры. Не-
смотря на требования командующих фронтами, Эскадра не
могла дать большего количества кораблей, т.к. не хватало
моторов, то присылали «отборных» летчиков, непригодных
в авиаотрядах или даже отчисляемых из авиашкол, при
этом указывали, что у ЭВК имеется своя летная школа и в
ней должны обучать летчиков для себя. В то же время с ве-
личайшим трудом приходилось получать легкие самолеты
для обучения и тренировки, вместе с тем говорили, что
Шидловский отнимает от легкой авиации лучших летчи-
ков. В процессе ознакомления с поступающими в школу
Эскадры офицерами выявлялись люди, совершенно неспо-
собные к летной службе, и их откомандировывали с круп-
265
Михаил Никольской, В. Солнцев
ными неприятностями со стороны Августейшего коман-
дующего авиацией.
Создавшееся положение вынудило расширить условия
приема обучаемых. Первым офицером, не имевшим летно-
го звания, был штабс-капитан Нижевский, который был
назначен командиром 9-го корабля. Только после несколь-
ких боевых полетов Нижевский был «удостоен» звания во-
енного летчика, а генерал Шидловский был обвинен в пар-
тизанщине. Только после длительной переписки было да-
но право Эскадре предоставлять звание военного летчика
офицерам, успешно окончившим школу и назначаемым на
корабли.
Территориальная близость к штабу генерала Куропат-
кина только мешала нормальной работе Эскадры присыл-
ками различных организаций и отдельных лиц для озна-
комления с «муромцами». Среди посетителей была даже
Великая Княгиня Мария Павловна в сопровождении двух
врачей. Несмотря на запрещение, она добилась полета на
«Муромце-9» со штабс-капитаном Нижевским. Мария Пав-
ловна была несказанно рада участию в полете, но врачи
были крайне недовольны этим обстоятельством.
Подобные экскурсии никак не гармонировали с необ-
ходимостью подготовки кораблей к боевой деятельности, и
было признано необходимым перевести Эскадру поближе
к фронту, и выбор пал на Винницу, откуда корабли могли
перелетать на базы боевых отрядов, расположенных в пре-
делах Юго-Западного и Румынского фронтов.
Железнодорожная станция г. Винницы находилась на
ж.-д. линии Киев — Казатин — Винница и далее на Жме-
ринку. Город был расположен к северу от вокзала на рас-
стоянии 2 км и сообщался с ним трамваем. К югу от стан-
ции находился большой завод очистки, сортировки и се-
лекции семян сахарной свеклы. С начала войны завод не
работал, оттуда вывезли все оставшиеся семена, и в 1916 г.
все строения были переданы Эскадре. Со станцией завод
сообщался ж.-д. линией и шоссейной дорогой, обсаженной
тополями. К югу-востоку от шоссе находился рял домиков,
266
«Муромцы»
Посещение базы Эскадры в Пскове Великой Княгиней Марией Пав-
ловной. Слева от Княгини — генерал-майор Шидловский.
за которыми расстилалось обширное и ровное поле — поч-
ти готовый аэродром. По другую сторону дороги распола-
гался завод. У шоссе в одну линию находилось 3 больших и
хорошо оборудованных каменных сарая, накрытых желез-
ной крышей. Внутри сараев был наслан плотный деревян-
ный пол, а посреди оборудована вагонетка на рельсах, кро-
ме того, были сделаны переборки и стеллажи с многочис-
ленными полочками и шкафчиками. Сверху все это было
накрыто потолком.
Первый сарай оборудовали под моторную мастерскую,
склад новых моторов и моторный класс. Второй сарай обо-
рудовали под общую мастерскую и установили деревообде-
лочные станки. Третий сарай отвели под окрасочную. Око-
ло первого сарая установили станки испытательной стан-
ции. Ж.-д. ветка подходила к сараям, и можно было грузить
с вагонетки прямо в вагон или, разгружая вагон, передви-
гать грузы прямо в вагонетку и катить в отведенное место.
Несколько в стороне были 2 дома — первый в 2 этажа,
другой в 3. В первом доме разместили главный склад Эс-
кадры, где хранились запасные части к кораблям — винты,
костыли, шасси и прочее. В одной комнате расположили
оружейную мастерскую, склад оружия и расходную часть
267
Михаил Никольской, В. Солнцев
боеприпасов к пулеметам. В соседней комнате устроили
хранилище аэронавигационного оборудования, счетчики,
компасы, указатели скорости и т.п.
Во втором трехэтажном доме разместили строевую роту
и аэродромную команду в нижнем этаже. На втором — мо-
тористы и техническая команда, а на третьем этаже — лет-
ный состав. Еще дальше в парке находился двухэтажный
дом, в котором было устроено собрание, и на втором этаже
квартира Начальника Эскадры — Сикорского и адъютанта.
Рядом был дом конторы, там поместили штаб Эскадры.
Вдоль шоссе, по краю аэродрома, установили палатки-
ангары, между которыми поставили аэропланные ящики, в
которых оборудовали корабельные мастерские, метеостан-
цию, караульное помещение и фотолабораторию. На про-
тивоположном краю аэродрома сделали подземное храни-
лище для горючего и несколько поодаль — склад бое-
припасов. К этим хранилищам была проведена ветка от
станции. Бомбы, патроны и взрывчатые вещества храни-
лись в ящиках, в подземных хранилищах.
Помимо описанных строений было несколько одно-
этажных домиков, в которых были размещены чины по-
стоянного состава (помощник начальника, механики, ин-
структоры школы и др.).
Описанное расположение строений и размещение в них
личного состава и служб способствовало продуктивной ра-
боте, и дело подготовки боевых кораблей шло быстро.
Наиболее ответственной работой являлась подготовка
моторов для установки на корабли. Моторы мы получали с
завода или из ГВТУ в заводской укупорке. Вагон с ящика-
ми подавался прямо к моторной мастерской. Там ящики
сгружались на вагонетку и отвозились в отведенное поме-
щение. При этом новые моторы устанавливались с одной
стороны, а прошедшие ремонт или перечистку — с другой.
Если нужно выдать мотор на какой-либо корабль, то ящик
с мотором выкатывался в мастерскую и там сдавался меха-
нику корабля, при котором вскрывался ящик, вынимался
радиатор, коробка с инструментом и запасными частями и
268
«Муромцы»
составлялась опись. Мотор вынимался из ящика, тщатель-
но проверялся — регулировка и общее его состояние. При
отсутствии замечаний мотор ставился на испытательный
станок и проверялся в работе. После этого мотор считался
сданным, ставился на подвозку и перевозился прямо к ко-
раблю.
Однажды прибежал ко мне моторист и доложил, что
вскрыли ящик с каким-то неизвестным мотором. Я тотчас
пошел в мастерскую и увидел, что в ящике стоит новень-
кий шестицилиндровый мотор системы «Сенбим». Этот
мотор значительно отличался от предыдущих моторов ко-
личеством и расположением цилиндров. Тут было шесть
цилиндров, расположенных в ряд. Блоки по два цилиндра
были снабжены общей рубашкой, покрытой эмалью. На
каждом цилиндре стояло по две свечи, а сзади были мон-
тированы два магнето, а спереди был такой же редуктор,
как на обычных «сенбимах». Мотор был упакован так же
тщательно и аккуратно, как и все прочие. Отдельная сумка
с инструментом, ящик с запасными частями и паспорт, в
котором значилось, что мощность мотора при 1000 оборо-
тах винта или 2000 оборотах на валу — мотор развивает
160 л.с, но при увеличении числа оборотов винта до
1200 — мощность мотора будет 170 л.с. Мотор поставили
на станок и проверили в работе. После этого я подал ра-
порт о необходимости заказа таких моторов не менее сотни,
с расчетом на 20 кораблей с запасом. (Только в 1917 г. бы-
ли доставлены в Эскадру 4 таких мотора, но было уже
поздно.)
Представитель завода «Сенбим» мистер Гай очень хва-
лил эти моторы и говорил, что при их конструировании
были учтены все недостатки, указанные нами. Трудно ска-
зать, насколько удачно завод ввел эти изменения, но внеш-
ний вид, тщательность выделки деталей моторов и хоро-
шая работа его на станке давали надежду на хорошие его
качества и более выгодную установку их на кораблях.
В это время от командиров отрядов и кораблей стали
поступать требования об увеличении скорости вновь стро-
ящихся кораблей.
269
Михаил Никольской, В. Солнцев
Замена «сенбимов» на «руссобалты» несколько увеличи-
ла скорость кораблей, но моторов не было, и их не скоро
можно было ожидать. Тем временем немецкие истребители
получили новейшие аппараты, скорость которых превосхо-
дила 200 км/ч (они почти вдвое были быстроходнее, чем
наши корабли).
В результате необходимости увеличить скорость «му-
ромцев» завод выпустил 2 опытных корабля, на которых
были поставлены 2 мотора «Рено-220» и 2 крайних — «Рус-
собалты», но за неимением таковых «Руссобалты» были
поставлены только на одном корабле, а на другом постави-
ли «Сенбимы-150». С этими моторами корабли показали
несколько большую скорость — по 135 км/ч.
В связи с увеличением мощности моторов (740 л.с.)
значительно изменился расход бензина и масла, из-за чего
корабли уменьшили радиус действий или нужно было
уменьшать бомбовую нагрузку.
Один из кораблей был дан в командование ст. лейте-
нанту Лаврову, а другой — штабс-капитану Шарову (1-му и
4-му кораблям).
Лавров писал Сикорскому: «Новый корабль мне нра-
вится, он основательно прибавил в скорости, но стал стро-
же в управлении, и придется сбавлять бомбовую нагрузку,
так как расход бензина значительно увеличился (мощность
двигателя возросла до 740 л.с). Скорость корабля на высо-
те 500 м была промерена и оказалась 142 км/ч».
Часть летчиков уверяла, что эту скорость показали с
«прижимом» (прижим — это способ ведения самолета на
полной мощности моторов, и вместо стремления корабля
вверх прижимали его рулями для горизонтального полета,
и скорость, конечно, увеличивалась).
Шаров тоже хвалил корабль и говорил, что корабль стал
приятнее в управлении. Получив новые корабли, команди-
ры их перелетели в Зегевольд и продолжали прежнюю бое-
вую деятельность, нападая на различные объекты Рижско-
го направления, где встречались с увеличивающейся ак-
тивностью немецких истребителей.
270
«Муромцы»
В одном из первых боевых полетов нового корабля
«Илья Муромец-4» вдруг командир корабля заметил взрыв
бомбы на земле, когда корабль еще находился над своей
территорией. Он вызвал Барбовича для объяснения, но тот
сам, не понимая, в чем дело, и что произошло, и почему
сорвалась бомба, пошел к бомбовому люку, а там его
встретил механик Солнцев и показал ему ветрянку, вывин-
тившуюся из бомбы. Солнцев объяснил, что он, проверяя
положение бомб, под одной из них нашел валяющуюся
ветрянку, посмотрел, а в бомбе ветрянки нет, т.е. бомба
стала опасной и в случае небольшого толчка могла разо-
рваться и уничтожить корабль со всем экипажем. Учиты-
вая грозившую опасность, он осторожно снял бомбу с
крючка бомбовой кассеты и опустил ее в бомбовый люк,
невзирая на местность, над которой они пролетали. За та-
кое внимательное отношение механику Солнцеву была
объявлена благодарность в приказе по отряду.
В начале сентября 2-й отряд получил предписание На-
чальника Эскадры заканчивать операции на Северо-Запад-
ном фронте и перебазировать весь отряд в Винницу для ос-
мотра и ремонта кораблей, после которого отряд будет пе-
реведен на Галицинский фронт, в связи с подготовкой к
решительному наступлению наших войск под командова-
нием генерала Брусилова. Это грандиозное наступление
предполагалось начать весной 1917 г. Для этого подготав-
ливались войска, обильно снабженные артиллерией всех
калибров, пулеметными ротами, и были приготовлены к
действию химические команды. В процессе подготовки
Брусилов уделял большое внимание тяжелой авиации, тре-
буя от Ставки возможно большего числа кораблей, дейст-
вующих в армиях.
Начальник Эскадры решил собрать все, что мы имеем
на Галицинском и Румынском фронтах, — отряды: 1-й бо-
евой отряд, которым командовал ст. лейтенант Лавров, 2-й
боевой отряд — капитан Панкратьев, 3-й боевой отряд —
подполковник Башко и вновь сформированный 4-й боевой
отряд под командой штабс-капитана Нижевского. Для этих
271
Михаил Никольской, В. Солнцев
отрядов были намечены аэродромы: для 1-го боевого отря-
да—в местечке Микулинце (в районе г.Тарнополя). Для
2-го боевого отряда — в местечке Ягельница. Для 3-го бое-
вого отряда — аэродром в Колодзиевке и для 4-го отряда —
в р-не г. Болград в местечке Болгарийка. По мере готовно-
сти кораблей отряды должны были перелетать на эти аэро-
дромы и общее количество кораблей довести до 12.
10 января 1917 г. поручик Алехнович при посадке после
своего тренировочного полета разбил корабль типа «Е», к
счастью, без человеческих жертв и увечий, но это была
большая потеря для Эскадры, т. к. таких кораблей было
всего два и в скором времени ожидать поступления новых
кораблей с завода не приходилось. После этой аварии
Алехнович был командирован в Петроград для участия в
работах завода.
В начале января с завода начали поступать новые ко-
рабли типа «Г-бис», на которых были установлены по два
мотора «Рено» и два «Сенбима», при этом завод сообщал,
что в ближайшем будущем «Сенбимы» могут быть замене-
ны «Руссобалтами» или «Аргусами» своего производства.
По-видимому, Ставка основательно нажала на снаб-
жающие органы, т.к. в Эскадру стали поступать новые мо-
торы «Сенбим» в 160 л.с, имеющие значительные преиму-
щества перед существующими. Они отличались от старых
наличием двойного зажигания и свечей в цилиндрах, бла-
годаря чему главный недостаток прежних «Сенбимов» в
150 л.с. — замасливание свечей — в новых моторах отсут-
ствовал.
Революция
27 февраля 1917 г. из Ставки была получена телеграмма
об отречении царя и просьба сохранять спокойствие и по-
рядок до соответствующих распоряжений.
Среди офицерского состава наблюдалась некоторая
растерянность, т.к. до этого времени все офицеры были
воспитаны на лозунге «За веру, царя и Отечество». Вера
осталась только в обрядностях. Царь был дискредитирован
272
«Муромцы»
слабостью своей власти и полным разложением двора
(Распутин). Оставалось только Отечество, за которое, в
сущности, стоило воевать. Поэтому часть офицеров твердо
решила остаться на своих постах и защищать русский на-
род и свою Родину. Другая часть офицеров хотя и продол-
жала работать, но чувствовалось, что растерянность их
продолжается и они не видят перед собой никаких пер-
спектив.
Узнав о телеграмме из Ставки, я немедленно отправил-
ся в моторную мастерскую, приказал построить всю свою
команду и, поздравив их, объявил об отречении царя и о
том, что с сегодняшнего дня мы стали свободными. Это
накладывает на нас совершенно определенные обязанно-
сти сохранять спокойствие и порядок. Команда кричала:
«Ура!», и тут было решено, что будем по-прежнему продол-
жать работу. Эта весть разнеслась по всей Эскадре и вызва-
ла ликование. Дня три или четыре бурно праздновали это
событие, а затем принялись за работу.
Интересно заметить, что спешно и инкогнито из Эскад-
ры уехали помощник Начальника Эскадры генерал-майор
Войнилович-Няньковский, который не славился хорошей
репутацией среди солдат и, боясь каких-либо эксцессов,
под видом командировки выехал в неизвестном направле-
нии. Ему последовал подполковник Генерального штаба
Витковский, который с семьей на следующий день после
отречения царя выехал в Москву, тоже в «командировку».
Остальные продолжали работать.
В ночь с 5 на 6 марта в главном складе Эскадры возник
пожар. Все старания его потушить ни к чему не привели.
Пожар разгорался все больше и больше. Солдаты, особен-
но мотористы, и многие офицеры старались спасти наибо-
лее ценное имущество — винты и оружие. Люди бросались
в горящие помещения и выбрасывали в окна все, что попа-
дало им под руки. Когда огонь дошел до помещения, где
хранились пулеметы и патроны, пришлось поставить кара-
ул и не допускать людей в склад. Это было сделано свое-
временно, т. к. начали рваться патроны. Главное, было
273
Михаил Никольской, В. Солнцев
обидно за то, что только что получили партию патронов с
разрывными, зажигательными, бронебойными и трасси-
рующими пулями. Наибольшую часть их удалось все-таки
спасти, но большая половина этого сгорела. Сгорели вин-
ты, запасные части к кораблям, несколько сложенных па-
латок-ангаров и много прочего материала из сухого специ-
ального леса и готовых стоек. Пожар продолжался двое суток.
Убытки были не оценимы рублями, т. к. сгорело имущест-
во, большая часть которого была получена из-за границы.
Самое ценное имущество — моторы — осталось невреди-
мым, т. к. находилось в моторной мастерской.
Проведенным расследованием ничего нельзя было уста-
новить. Причины возникновения пожара, а также и винов-
ники остались неизвестными. По мнению многих, причи-
ной пожара мог быть только поджог. После организации
Временного Правительства Военным Министром был на-
значен Гучков (вместо Сухомлинова). В одном из отноше-
ний к генералу Алексееву (зам. Верховного Главнокоман-
дующего) Гучков указывал, что Эскадру Воздушных Ко-
раблей необходимо сохранить в полной боевой готовности,
а Начальника Эскадры генерала Шидловского, считая его
деятельность вредной, отстранить от занимаемой долж-
ности и уволить в отставку.
Генерал Алексеев приказом по армии и флоту объявил,
что по «личной просьбе» Начальник Эскадры Воздушных
Кораблей генерал-майор Шидловский увольняется в от-
ставку с мундиром и пенсией.
Таким образом, человек, обеспечивший создание пер-
вого в мире тяжелого Воздушного Корабля, охранявший
творческий труд Сикорского и создавший единственную в
мире Эскадру Воздушных Кораблей, отечественной тяже-
лой бомбардировочной авиации, доведенной им, несмотря
на все препятствия и трудности, до боевого применения,
принужден был бесславно выйти в отставку, так как Гуч-
ков объявил его деятельность вредной. Тем же приказом
Начальником Эскадры назначался полковник Горшков.
Получив письмо генерала Алексеева об ожидающемся
274
«Муромцы»
приказе о его увольнении, Шидловский 5 мая 1917 г. сдал
командование Эскадрой полковнику Горшкову и, собрав
личный состав эскадры, распростился с ним и вместе с Си-
корским уехал в Петроград.
Тем временем Брусиловское наступление было тща-
тельно подготовлено, и наши боевые отряды получали за-
дания на разведку и в основном на фотографирование по-
зиций и резервов противника. Немцы, предвидя широкое
использование отрядов тяжелой авиации, стянули в район
Стрыпы, где наблюдалась большая активность наших ко-
раблей, значительные силы зенитной артиллерии и истре-
бительной авиации.
В середине марта войска, еще не почувствовавшие вли-
яния произошедшей революции, сражались, как им вну-
шалось, — «до победного конца».
После назначения полковника Горшкова Начальником
Эскадры были значительные изменения в личном составе
Эскадры: помощником Начальника Эскадры был назначен
капитан Панкратьев (впоследствии подполковник). Ко-
мандирами боевых отрядов утверждались: 1-го боевого от-
ряда — старший лейтенант Лавров; 2-го боевого отряда —
гвардии капитан Никольской С; 3-го боевого отряда —
подполковник Башко и 4-го боевого отряда — капитан Ни-
жевский. Соответственно, командирами кораблей утвер-
ждались:
1-го — старший лейтенант Лавров
2-го — поручик Романов
3-го — штабс-капитан Жигайлов
4-го — капитан Шаров
5-го — штабс-капитан Алехнович
6-го — поручик Луц
«Киевского» — подполковник Башко
8-го — сотник Лобов
9-го — капитан Нижевский
10-го — штабс-капитан Середницкий
11 -го — гв. поручик Грек
12-го — поручик Кротков
275
Михаил Никольской, В. Солнцев
13-го — поручик Беляков
14-го — гв. капитан Никольской С.
15-го — штабс-капитан Демичев-Иванов
16-го — поручик Кованько
После гибели ст. лейтенанта Лаврова командиром 1-го
корабля был назначен поручик Плешков, а командиром
отряда — штабс-капитан Середницкий.
В середине апреля были отозваны в штаб Эскадры
штабс-капитан Алехнович и штабс-капитан Соловьев. Вме-
сто Алехновича был назначен штабс-капитан Федоров, а
вместо Соловьева — поручик Беляков.
Из Винницы прилетел в Ягельницу капитан Нижевский
на роскошном корабле «Илья Муромец» тип «Е». Нижев-
ский очень беспокоился о своем корабле и, не зная аэро-
дрома в Болгарийке, куда он с новым 4-м отрядом был на-
значен, просил дать ему «Вуазена», чтобы слетать в Болга-
рийку для осмотра аэродрома. Аэродром оказался вполне
пригодным, но штаб армии не успел подвезти бензин, мас-
ло и бомбы. Мотористы, аэродромная команда, метеороло-
ги и запасные части с инструментом были уже высланы
эшелоном из Винницы. Ожидались еще два корабля. Для
выяснения обстановки на Румынском фронте Нижевский
посетил штаб фронта. В беседе с начальником штаба он
выяснил, что штаб нуждается в разведке, и он уверен, что
при помощи «муромцев» удастся уточнить общее положе-
ние на фронте. Кроме того, его беспокоят непроверенные
сведения о действиях противника на станции Троян и при-
легающих железнодорожных станциях. Нижевский решил
сначала произвести разведку, познакомиться с обстанов-
кой и в случае встречи с истребителями испытать свою
хвостовую установку пулемета.
20/4. Готовясь к полету, корабль имел на борту: бензина
и масла на три часа полета, 10 пудовых фугасных бомб,
6 пулеметов (в хвосте установлен «Виккерс»), запас патро-
нов и фотоаппарат. Экипаж корабля состоял: командир ко-
рабля — капитан Нижевский, помощник — военлет пору-
чик Пошехонов, артофицер — прапорщик Федоров, меха-
276
«Муромцы»
ник — прапорщик Таллако, пулеметчики — старшие
унтер-офицеры Золотарев и Якимович.
В семь часов утра корабль вылетел по маршруту: аэро-
дром Болгарийка, Измаил — Тульча — Исакча — Лунгави-
ца — Тульча и обратно Болгарийка. Погода была хорошая
и видимость прекрасная. Пролетели Измаил и не обнару-
жили ничего интересного. В 7.45 были над портом Тульча,
засняли портовые сооружения и, заметив какие-то барки и
скопление людей на Причалах, сбросили пять бомб, из ко-
торых две попали в рараи на берегу, а тремя промахнулись.
Пролетев дальше, не обнаружили интересных объектов и
на обратном пути ^бросили оставшиеся пять бомб по при-
чалам Тульчи. По возвращении послали донесение в штарм
с приложением фотоснимков.
В середине апреля обстановка на Галицийском и Ру-
мынском фронтах усложнилась, участились встречи с не-
мецкими истребителями преимущественно типа «Фоккер»,
и при пролете над неприятельскими позициями корабли
попадали под сильный зенитный огонь. Кроме того, внут-
ри отряда было не совсем спокойно — были случаи под-
метных писем примерно с таким содержанием: «Не совету-
ем вылетать в боевой полет — вы не вернетесь». Эти пись-
ма, конечно, нервировали летный остав, но, несмотря на
это, боевые полеты продолжались.
27/3 из Станькова (из 3-го боевого отряда) прилетели в
Колодзиевку «Илья Муромец-4» под командой штабс-ка-
питана Шарова и «Илья Муромец-15» — штабс-капитана
Клембовского. В течение апреля были боевые вылеты от-
дельных кораблей с заданиями подавления артиллерии
противника на различных участках фронта и разведка с
фотографированием этих участков. Были встречи с немец-
кими и австрийскими истребителями, но они не отважива-
лись вступать в бой с кораблями и не походили близко, но
зенитная артиллерия зачастую свирепствовала, и молодые
экипажи не выдерживали этого огня, поворачивали и уле-
тали.
24/4 было получено задание из штаба армии: согласно
277
Михаил Никольской, В. Солнцев
агентурным разведкам, в фольварке Хуциско находится
штаб 22-й турецкой дивизии — необходимо его уничтожить.
Для этой операции был выделен «Илья Муромец-15»
военлета штабс-капитана Клембовского при экипаже: по-
мощник — военлет поручик Демичев-Иванов, 2-й пилот —
военлет штабс-капитан Федоров и моторист — ст. унтер-
офицер Голубец.
На корабле было взято бензина и масла на 4 часа поле-
та, 6 пудовых фугасных бомб и 4 пулемета (1 «Виккерс»,
1 «Льюис» и 2 «Мадсена»).
25/4 в 5 ч 30 мин утра корабль вылетел по маршруту
Ягельница — Монастыржиско — перелет линии фронта —
Липеца — Дольная — ф. Хуциско — (два или три захода со
сбрасыванием бомб) — Липеца — Дольная — Монастыр-
жиско — Ягельница. В р-не аэродрома корабль набрал вы-
соту 2600 м и, взяв курс на Монастыржиско, скрылся из
вида.
Уже прошло 2,5 часа — корабля нет, и, наконец, на вы-
соте 400—500 м показался корабль и прямо с ходу произвел
посадку. Еще корабль не сел, а уже были видны пробоины
в рулях, стабилизаторе, среди которых была видна фигура
штабс-капитана Федорова, стоящего с пулеметом и при-
держивающего его при посадке. Когда аппарат остановил-
ся, встречавшие бросились к нему, желая помочь раненым.
Но раненых не оказалось, только у моториста Голубца бы-
ла перевязана голова, но он сам выскочил из корабля и по-
лез к мотору. Оказалось, что все винты избиты пулями, у
двух моторов пробиты карбюраторы, а из картеров течет
масло. На одном моторе пробито магнето, и последнюю
сотню метров Клембовский тянул на одном моторе. Федо-
ров рассказывал, что после бомбардировки Хуциско он ви-
дел начало пожара в трех или четырех домах. «Две бомбы
разорвались в поле, но дальше наблюдать результаты бом-
бометания было невозможно, т.к. приближались немецкие
истребители. Я насчитал их четыре, но не уверен, что их
было больше. Первый самолет, привлекший внимание, от-
крыл огонь с очень близкого расстояния. Я тщательно вы-
278
«Муромцы»
целивал его, но огня не открывал. Немец осмелел и, не ви-
дя противодействия, пошел в атаку. Я его подпустил шагов
на 50 и, рассмотрев пилота, дал короткую очередь. Оказа-
лось, для него довольно, он взмыл, повернулся на крыло и
исчез где-то внизу. Некогда было смотреть за ним, подхо-
дил второй и так нахально просто лез на пулемет, что я не
выдержал и немного раньше срока открыл огонь. Немец
тотчас перевернулся через крыло и рухнул вниз. Пока я от-
бивал атаку второго немца, слышу, с левой стороны тре-
щит немецкий пулемет и что-то случилось с моторами —
они заглохли. Я моментально перекинул пулемет и, как го-
ворят, «влет» ударил немца почти в упор, и немец исчез.
В это время вижу, четвертый истребитель выбирает пози-
цию для атаки. Я решил его пугнуть и дал две или три ко-
ротких очереди с большого расстояния. Не знаю, попал ли
я в него или нет, а может, он сам испугался результатов
атак своих товарищей, но повернул и скрылся, быстро
снижаясь. Из-за этого немчуры я так и не видел своих тро-
феев — жалко! Говорили, что первый упал в лес километ-
ров за 10 до передовых позиций, второй упал в районе око-
пов, а третий, самый злой, причинивший нам много вреда,
упал в нашем расположении — летчик был убит».
При осмотре корабля приходилось удивляться, как
Клембовский дотянул на одном моторе до своего аэродро-
ма. Трудно себе представить, что молодой командир ко-
рабля, так доблестно выполнивший свою задачу, так мас-
терски справился с кораблем.
Из штаба фронта нам сообщили, что на штабс-капитана
Клембовского послано представление о награждении его
Георгиевским крестом 4-й степени. Штабс-капитан Федо-
ров, поручик Демичев-Иванов, капитан Ивановский были
награждены Золотым оружием, а унтер-офицер Голубец —
Георгиевским крестом 4-й степени.
При осмотре корабля обнаружилось, что не только мо-
торы пострадали в этом бою, но и корабль был изрядно из-
бит, а главное, были пробиты в нескольких местах лонже-
роны правого крыла и продольный лонжерон фюзеляжа с
279
Михаил Никольской, В. Солнцев
левого борта. После тщательного осмотра командир отряда
признал корабль негодным для боевых полетов без капи-
тального ремонта. Корабль был разобран и отправлен в
Винницу.
28 апреля 1917 г. — один из наиболее печальных дней
Эскадры. Погиб над своим аэродромом (м. Микулинцы)
военно-морской летчик-командир «Муромца-1», участник
знаменитого перелета Сикорского С.-Петербург — Киев и
обратно, старший лейтенант Георгий Иванович Лавров и с
ним помощник — военлет поручик Витковский, штур-
ман — лейтенант Шокальский, артофицер — подъесаул
Отрешко, пулеметчик — прапорщик Балашов и ст. мото-
рист — ст. унтер-офицер Сафронов.
Обстоятельства катастрофы были следующие: получив
задание штаба армии подвергнуть бомбардированию резер-
вы противника в р-не Галича 28 апреля утром, имея на
борту 10 25-фунтовых осколочных бомб, 4 пулемета, 2
ящика стрел, запас горючего на 4 часа полета, Лавров вы-
летел на задание. Ввиду большого количества немецких ба-
тарей, которые усиленно обстреливали корабли, приходи-
лось набирать высоту более 3000 м над расположением на-
ших войск. В частности, Лавров набирал высоту вблизи
своего аэродрома. Мотористы, наблюдавшие за полетом
корабля, видели, что с ним что-то случилось: он вдруг стал
пикировать и перешел в отвесный штопор при невероят-
ном гудении моторов. Они видели, как от корабля стали
отделяться какие-то куски, стойки, и корабль разваливал-
ся. В этот момент моторы перестали гудеть, но корабль
стремительно падал до самой земли, а после удара образо-
валась груда обломков. Все, кто был на аэродроме, броси-
лись к месту катастрофы. Из местечка прибежали какие-то
люди, образовалась громадная толпа, подъехала машина с
фельдшером и подоспевшими мотористами (это было вер-
сты полторы от аэродрома), и приступили к разборке об-
ломков, надеясь найти живых людей. Толпа любопытных
окружила обломки корабля, чем затрудняла его осмотр.
Один из мотористов догадался, как избавиться от любо-
280
«Муромцы»
пытных — он крикнул: «Берегись! Бомбы!» И действитель-
но, началось бегство, и толпа отхлынула. В это время при-
были офицеры с других кораблей и фотограф, и началась
систематическая разборка груды обломков, из-под которых
стали вынимать трупы убитых летчиков. Первого нашли
поручика Витковского — в передней части корабля около
изуродованного штурвала. Вторым вытащили труп лейте-
нанта Шокальского, третьим — командира и далее осталь-
ных. Все были мертвые.
Была создана летучая комиссия, которая зафиксировала
фотоснимками эту кучу обломков, оставшихся от корабля.
В связи с получением подметных писем и травлей меха-
ника корабля военного чиновника Шидловского невольно
первой мыслью было подозрение на преступное вредитель-
ство, вызвавшее гибель шести человек. После подробного
обследования комиссия пришла к заключению, что причи-
ной гибели корабля явилась недостаточная опытность или
даже растерянность поручика Витковского, труп которого
был найден у штурвала. Очевидно, поручик вел корабль и
на вираже допустил скольжение, растерялся, не выключил
моторов, и корабль вошел в штопор. Скорость быстро воз-
росла, и конструкция корабля не выдержала. Первая выле-
тела подкосная стойка, что и видели мотористы с земли.
После этого корабль постепенно стал ломаться. Кто-то
все-таки сумел выключить моторы, но это уже не помогло.
Судя по расположению трупов, Лавров не смог добраться
до управления и не мог спасти корабль. Из-за того, что бы-
ли выключены моторы, дело обошлось без пожара, и инте-
ресно то, что бомбы все оказались целы, хотя у некоторых
были помяты стабилизаторы. По-видимому, этих бомб
кто-то боялся, потому что на снимке, недалеко от облом-
ков корабля, на берегу ручейка, были уложены в ряд эти
злосчастные бомбы. Это было хорошим доказательством
качества предохранителей.
Лавров был прекрасный летчик, хороший боевой ко-
мандир корабля и отряда и прекрасный человек и товарищ.
Будучи на Рижском фронте в Зегевольде, он настигал
281
Михаил Никольской, В. Солнцев
своими бомбами немецкие войска в самые неожиданные
для них моменты, не считаясь с расстоянием от своего аэ-
родрома. Он показывал пример боевой активности своим
подчиненным и множил славу «муромцев». Лавров был на-
гражден Георгиевским крестом 4-й степени и всеми орде-
нами за боевые заслуги. Вне очереди был произведен в
старшие лейтенанты. Лавров первым произвел ночной по-
лет, бомбардируя ст. Митава.
Шесть гробов было привезено в Винницу и торжествен-
но погребено. Над похоронной процессией летали 2 «Му-
ромца», «Вуазен» и 3 С-16, провожая в последний путь до-
рогих товарищей.
Через два или три дня такой же случай произошел с
«Ильей Муромцем-4» под командой штабс-капитана Ша-
рова. Совершенно так же при наборе высоты над своим аэ-
родромом за штурвалом сидел помощник командира пору-
чик Политковский и так же на вираже допустил скольже-
ние, и корабль начал переходить в штопор, но Шаров,
находясь рядом с Политковским, успел выключить мото-
ры, схватить управление и вывести машину из штопора.
Выровняв корабль, включил моторы и, прекратив боевой
полет, благополучно сел на своем аэродроме.
Эти два случая тяжело отразились на летном составе
Эскадры, так как еще до этой катастрофы командиры весь-
ма подозрительно относились к новой комбинации мото-
ров (2 «Рено» и 2 «Руссобалта»), считая, что моторы «Рено»
слишком тяжелы и нарушена основная центровка корабля.
Под давлением общественного мнения у Шарова и на
вновь прибывших кораблях сняли «Рено» и заменили их
«Сенбимами» по 160 л.с. Эта перемена моторов значитель-
но улучшила качество кораблей, как в отношении управ-
ляемости, так и грузоподъемности. После этого командиры
кораблей успокоились, и снова уверенность в своих маши-
нах была восстановлена.
5 мая мы чуть не лишились еще одного корабля -*-
«Ильи Муромца» типа «Е» под командой капитана Нижев-
ского. Обстоятельства этого проишествия еще раз показа-
282
«Муромцы»
ли, какими преимуществами были одарены «муромцы», а
типа «Е» особенно.
В этот день рано утром «Илья Муромец-9» вылетел с
аэродрома в Болгарийке с заданием уничтожить ж.-д. стан-
цию Троян. (Из записок капитана Нижевского.)
«В этом полете участвовали: мой помощник — военлет
подпоручик Пошехонов, артофицер — подпоручик Федо-
ров, механик — прапорщик Таллако, моторист — вольно-
определяющийся Капон и стрелок-моторист — ст.унтер-
офицер Иванов. На корабле было 10 пудовых бомб, 6 пуле-
метов (в хвосте — «Виккерс» с тремя запасными кассета-
ми), бензина и масла на 3 часа полета.
Взяв высоту 3000 м над своим аэродромом, я направил
корабль прямо на цель, считая, что встречные пункты ма-
лоинтересны даже для разведки при данной ситуации. Ми-
нут через 20 полета над противником вдруг с разных сто-
рон корабля появились разрывы снарядов. Я приказал не-
медленно открыть пулеметный огонь по батареям, которые
были хорошо видны.
Конечно, нужно было бы сманеврировать, но я надеял-
ся, что проскочу, и, не обращая внимания на удары рву-
щихся снарядов, вел корабль прямо. Один из очередных
снарядов разорвался впереди корабля, и несколько оскол-
ков застучали по обшивке крыла, и вдруг я вижу, как над
третьим мотором потекла струйка бензина и вспыхнула.
Мотор захлебнулся и замолк, а бензин продолжал течь, и
пламя разгоралось. Начала уже гореть обшивка крыла.
В этот момент Иванов, а за ним Капон с огнетушителями
выскочили на крыло и в течение двух-трех минут потуши-
ли огонь и заглушили трубку, через которую лился бензин.
Оказалось, что один из осколков снаряда перебил бензи-
новую трубку, и в результате произошел пожар.
Я был так увлечен случившимся, что совершенно не за-
метил, что развернул корабль, а разрывы снарядов продол-
жали бухать, но где-то в стороне и сзади. Я выровнял ко-
рабль и взял курс приблизительно на свой аэродром. Но у
нас были бомбы, возвращаться с которыми мне очень не
283
Михаил Никольской", В. Солнцев
хотелось, но и зря бросать их тоже не стоило. Я приказал
Федорову отыскать артиллерийские позиции противника и
их бомбить. Найдя батареи, Федоров хорошо нацелил ко-
рабль, и мы, сделав два захода, сбросили все 10 бомб, из
которых заметили хорошие попадания только трех бомб,
но главное, мы избавились от этого, не совсем приятного
груза. Все-таки ориентировку мы частично потеряли, и
пришлось найти сначала город Болград, и от него уже пря-
мая дорога была на Болгарийку, где мы благополучно сели
на своем аэродроме.
За находчивость под огнем противника ст. унтер-офи-
цер Иванов был награжден Георгиевским крестом 4-й сте-
пени, вольноопред. Капон был произведен в прапорщики».
К концу апреля в Виннице были получены новые мото-
ры «Рено» — 220 л.с, РБЗ-6, «Сенбимы» — 160 л.с. и «Ар-
гусы» Петроградского отделения РБВЗ.
В это время в Винницу прибыла комиссия под предсе-
дательством профессора Фан дер Флита с предписанием
начальника ГВТУ полковника Яковлева произвести обсле-
дование надежности воздушных кораблей «Илья Муромец»
типа «Г». Сам профессор и персонал ГВТУ заочно считали,
что катастрофа Лаврова произошла из-за недостатка проч-
ности корабля типа «Г». Комиссия нашла полеты на этих
кораблях опасными.
Вновь полученные моторы распределялись так: «Рено»
было решено отправить на завод для установки на гото-
вящиеся корабли типа «Е». Четыре мотора «Сенбим» в
160 л.с. срочно поставили на 15-й корабль под командой
штабс-капитана Клембовского, у которого в бою были по-
вреждены все четыре мотора. Корабль преобразился: уве-
личилась скорость до 135 км/ч, потолок доходил до 4500 м,
и увеличилась грузоподъемность. В Ягельницу прилетели
корабли: 14-й Никольского, 10-й Середницкого, 4-й Ша-
рова, 11-й Грека, и еще ожидались корабли из Станькова.
В семи верстах от Ягельницы был расчищен аэродром,
на котором разместилась группа истребительной авиации
284
«Муромцы»
под командой капитана Казакова, состоящая из трех отря-
дов. В р-не Бучача они организовали передовой аэродром с
дежурством истребителей. На другой день после прилета
этой группы Казаков лично сбил трех немцев (одного ис-
требителя и двух корректировщиков). Подполковник Баш-
ко организовал совещание командиров кораблей с участи-
ем капитана Казакова. На нем был разработан порядок
взаимодействия истребителей с «муромцами».
11 июня (в тексте — мая) из штарма нам сообщили, что
противник подвозит свежие войска, необходимо их разы-
скать и бомбить.
12 июня назначен вылет двух кораблей: 10-го — капита-
на Середницкого и 14-го — гв. капитана Никольского.
В воздухе над Бучачем их должны нагнать 4 истребителя
для сопровождения. Капитан Никольской записывает в
дневнике: «У Середницкого не заладились два мотора, и
вылетаю я один. Лечу с набором высоты к м. Ковалювка и
вызываю истребителей. Сделал два круга и полетел по кур-
су на Липецу, думая, что истребители догонят, долетел поч-
ти до самой Липецы-Дольней, но истребителей нет. Вдали
заметили двух немцев на нашей высоте, которые быстро
ушли со снижением. Думаю — нужно ждать атаки, а у ме-
ня, как на зло, в корабле все молодежь. Под огнем были
только поручик Гаврилов и механик Юшкевич. Решаю —
что там будет — все равно, иду на Липецу. Зову Юшкевича
и показываю цель: «Извольте разбомбить». Сделал два кру-
га и спрашиваю Юшкевича: «Все бомбы?» — «Нет, оста-
лись две». — «Извольте сбросить по батареям». А в это вре-
мя немцы открыли такой огонь, что корабль затрясло. По-
вернул домой, обернулся и увидел, что Липеца-Дольняя
окутана клубами дыма. Говорю Юшкевичу: «Две бомбы по
батареям». Лечу дальше. Немцев не видно, но артиллерия
свирепствует. Юшкевич хорошо угостил одну батарею, об-
стрел ослаб, и мы благополучно прилетели на свой аэро-
дром. При беглом осмотре корабля увидели, что вся задняя
часть фюзеляжа буквально избита осколками, а в правом
руле направления такие две дыры, что свободно проходил
285
Михаил Никольской, В. Солнцев
кулак, но, к счастью, нервюры целы. Завели корабль в па-
латку, и я приказал срочно все зачинить. Об этом полете
послал донесение в штаб армии, предупредив, что фото-
съемка не производилась.
Утром 18 июня опять собираюсь лететь туда же. От
Башко идет корабль Шарова. Я вылетаю после Шарова ми-
нут через 10 и должен догнать его при перелете передовых
позиций. Начинаю разбег. Вдруг правый крайний «Сен-
бим» зафыркал и остановился. Развернул корабль опять в
исходное положение. Завели этот мотор, и он работает
прекрасно. Начинаю разбег — мотор снова останавливает-
ся. Третий раз попробовал — опять картина такая же. То-
гда я приказал завести корабль в палатку, а Юшкевичу —
чтобы к вечеру приготовить корабль. Шарор улетел один.
Не знаю, вылетели ли на его сопровождение истребители
или нет, но он не вернулся, и только к вечеру по телефону
передали, что корабль сел в районе Бучача. Беру «Вуазена»
и лечу к месту посадки Шарова, и что я вижу: корабль пус-
той, остался только механик, все же остальные увезены в
госпиталь, а механик докладывает, что корабль выдержал
бой с немецкими истребителями и все офицеры ранены и
находятся в полевом госпитале.
Я немедленно отправился туда и застал штабс-капитана
Шарова без сознания; подполковник Барбович мне рас-
сказал, как и что было:
«Отряды Казакова не вылетели для нашего сопровожде-
ния, а Шаров решил выполнить задание, и мы полетели на
Липецу-Дольнюю. Я сбросил пять бомб, и, ввиду того что
вокруг немецких истребителей не было, а батареи вели
слабый огонь, пролетели до Липецы-Горной, и там я сбро-
сил остатки бомб. После этого Шаров уклонился к западу,
и в это время мы были атакованы тремя немецкими истре-
бителями. Эта атака стоила немцам двух сбитых самолетов,
но вслед за ними появились еще 4 истребителя, которые
попарно атаковали нас с разных сторон, и вот тут нам по-
пало. Шаров, Политковский и я были ранены и кровью за-
лили весь пол. Отстреливались, еле держа пулеметы. Оста-
286
«Муромцы»
вались не ранеными поручик Луц и механик, который на-
ходился в верхнем люке и никак не мог перевести «Вик-
керс» из заднего положения в переднее и поэтому почти в
отбитии атаки не участвовал. Луц сменил Шарова и вел ко-
рабль домой, а Шаров, обливаясь кровью, лежал тут же.
Когда корабль подлетел к Бучачу, высота была около 500 м,
и мы решили садиться около аэродрома истребителей. Од-
ной из последних очередей немецкого истребителя был ра-
нен и Луц, и перед самой посадкой он заявил, что он поса-
дить корабль не может и потому за посадку не ручается.
Тогда Шаров, преодолевая боль от ран, сменил Луца и, по-
садив корабль, лишился сознания. Я уже не помню, как
все дальше получилось, но мы четверо оказались в лазаре-
те. Шаров не приходил в себя, я очнулся после полудня, а
Политковский и Луц хотя и имели по нескольку ранений,
но сознания не теряли». Луц говорит, что он лично из пу-
лемета «Льюис» сбил не менее трех немецких истребите-
лей. Барбович заявил, что их атаковали семь истребите-
лей — три в самом начале и четыре в конце, из которых
было сбито, по меньшей мере, четыре, а может быть, пять.
Во всяком случае, в этом бою немцы потеряли значительно
больше, чем мы, но в каком состоянии мы оказались?
В тяжелом состоянии был Шаров. Он был рэнен в область
живота и левую ногу — ранение, опасное для жизни.
13 июня около 10 часов вылетел «Илья Муромец-11»
гвардии поручика Грека, но был встречен таким градом сна-
рядов, что не выдержал и, сбросив бомбы, повернул, полу-
чив массу пробоин, даже одна была цельным снарядом.
15 мая с аэродрома Болгарийка вылетел «Илья Муро-
мец-9» под командованием капитана Нижевского с задачей
бомбардировать станцию Троян. Туда корабль летел почти
без противодействия, и над станцией было сделано четыре
захода и сброшено двадцать пудовых бомб. В результате
этого бомбардирования станция горела и на ней рвались
поезда со снарядами. На обратном пути немцы не трогали
корабля, но когда мы уже были над своей территорией вер-
стах в тридцати от аэродрома, корабль подвергся атаке дву-
287
Михаил Никольской, В. Солнцев
ыя истребителями, которые внезапно подошли сзади и от-
крыли огонь. В это время прапорщик Таллако, находив-
шийся у хвостового пулемета, решил, что все кончилось, и
на тележке переправлялся к центральной кабине. В этот
момент немцы начали атаку, и Таллако был ранен в ногу.
Моторист старший унтер-офицер Янкевич, находившийся
в заднем люке с пулеметом, был смертельно ранен в об-
ласть живота разрывной пулей, но успел выпустить по это-
му истребителю целую обойму патронов. Первый истреби-
тель ушел безнаказанно, потому что по нему не успели от-
крыть огонь, а по второму истребителю стреляли из трех
пулеметов, но что с ним произошло, неизвестно. В это
время пришлось выключить второй и третий моторы, так
как были пробиты радиаторы и вода хлестала из этих про-
боин, — пришлось их остановить и продолжать полет на
двух крайних моторах и благополучно довести корабль до
своего аэродрома. Сейчас же затребовали санитарную ма-
шину и Янкевича и Таллако отправили в госпиталь. Доне-
сение о происшедшем бое и результатах бомбардировки
станции Троян были доставлены в штаб армии, где по лич-
ному докладу капитана Нижевского старшего унтер-офи-
цера Янкевича удостоили награждения Георгиевским кре-
стом 4-й степени. Получив эту награду, Нижевский отпра-
вился в госпиталь и приколол крест на грудь умирающего
Янкевича.
Через несколько дней выяснилось, что командир одной
из батарей на передовых позициях видел, как большой аэ-
роплан бомбардировал одну из железнодорожных станций,
над которой повисла черная туча дыма. Станция горела, и
были видны взрывы, хотя аэроплана уже давно над ней не
было. По агентурным данным сообщили, что на станции
Троян были взорваны 3 поезда со снарядами. Во всяком
случае, этот налет дорого обошелся нам, но и противнику
не дешевле.
17 июня три корабля — «Киевский», 14-й и 15-й —
предприняли групповой полет в район станции Липецы.
Первым полетел 14-й, пулеметным огнем подавляя огонь
288
ШШШ М
i v '■"•■■;--
Катастрофа учебного корабля в Пскове. Штабс-капитан Иньков скончался на месте, а
двое членов экипажа умерли в госпитале. 16 мая 1916 г.
\
-*:f
И1
Кабина Воздушного корабля после аварии. На фото видны штурвал
и кресло пилота
Авария «Муромца» типа Г с моторами «Санбим»
Экипажи «Муромцев». Слева-направо: прапорщик Лавров, штабс-
капитаны Алехнович, Панкратьев, Наумов, Башко, штабс-ротмистр
Середницкий, подпоручики Павлов и Павлов («Пупс»).
Колодзиевка, 1916г.
«Илья Муромец» типа Д. 1916г.
«Илья Муромец» типа Е. 1917 г.
Артиллерийский офицер «Илья Муромец V»
штабс-капитан А.Н. Журавченко
jiill ^
•
'**!**Йк
Слева-направо: штабс-капитан Алехнович, поручик Констенчик и
штабс-капитан Журавченко
#Л ?Ч'.(,У '*L w
^Э**Г^
- ^ Ъ -I '
unJ"
Мотор РБ3.6, присланный для корабля с Русско-Балтийского вагонного завода
С высоты эллинга видны биплан «Сикорский-16», моноплан «Сикорский-12» и «Илья
Муромец»
Постройка «Муромца» типа Е
таш
Ш
ш\
«Илья Муромец» типа Е. Винница, 1917 г.
\^^.
Аэродром Эскадры Воздушных Кораблей в Виннице. 1917 г.
Hmfi
«Илья Муромец» «Киевский» в польском плену. Бобруйск, май 1918 г.
тшйнвшшштнтит
Интерьер кабины «Муромца» типа Г-3. 1919 г.
~&
Личный состав Дивизиона Воздушных Кораблей. Слева-направо сидят во 2-м ряду:
5-й А.В. Панкратьев, 7-й И.С. Башко. Сарапул, сентябрь 1919 г.
«Илья Муромец II» из состава Северной группы Воздушных Кораблей, застрявший
на ст.Мордово, декабрь 1918 г.
Экипаж II боевого корабля. С орденом Красного Замени стоит командир А.К. Туманский.
Врангелевский фронт, сентябрь 1920 г.
mm
V
Поломка «Ильи Муромца» типа Г-3 «Ренобалт»
«Муромцы»
зенитной артиллерии. Группа сопровождалась четырьмя
истребителями и благополучно сбросила бомбы на стан-
цию Липеца-Дольняя, уничтожив все, что там находилось,
и благополучно вернулась на свой аэродром. Завтра летит в
первый раз Середницкий с заданием бомбардировать обо-
ронительные сооружения в районе Бржезаны, вслед за Се-
редницким вылетаю я на случай необходимости его под-
держать. Пока он будет кружить над Бржезанами, я пойду
глубже в тыл. (Из дневника Никольского С.Н.)
Итак, 19 июня утром вылетаем.
19 июня утро что-то неважное. Какие-то высокие об-
лачка. Середницкий вылетел первым. Я — за ним, так как
я быстроходнее, и когда он наберет высоту, я уже успею
пройти позиции и пострелять по артиллерии. Когда мы
подлетели к передовым позициям, то увидели над против-
ником сплошные облака. Середницкий поворачивает на-
зад, ну и я тоже. Сажусь первым. За штурвалом Гаврилов.
Он делает посадку уже четвертый раз, и делает это доволь-
но уверенно. Вижу, что аэродром затянуло туманцем. Мне
это не понравилось. Говорю Гаврилову: «Давай я сяду за
штурвал и буду садиться со стороны леса». Гаврилов очень
просил не сменять его, говорил: «Я посажу». Я почему-то
согласился на это. Садимся. Вдруг туманец раздуло, и я ви-
жу, что мы мажем прямо в деревья. Поворачивать поздно.
Остается давать полный газ и идти на перетяжку. Дали
полный газ, но поздно, видно, что перетянуть не успеем.
Перед самыми верхушками деревьев Гаврилов затягивает
сколько можно корабль. Скорость уже 75. Верхушки де-
ревьев хлещут по кабине. Треск. Тишина... конец. Немного
очнувшись, кричу назад мотористам: «Держи бомбы!» — и
больше ничего не помню. В памяти остался только треск и
грохот. Следующий момент врезался мне в память: Гаври-
лов лежит комочком в разбитых стеклах. Я лежу на облом-
ках стула и грудью упираюсь в исковерканный штурвал.
Дотронулся до Алеши — он мертв. Оглядываюсь направо и
вижу крыло над землей. Мелькает мысль: «Где мы?» И в
этот момент замечаю зловещие огни у левых моторов. Го-
13 «Муромцы» в бою
289
Михаил Никольской, В. Солнцев
рит бензин у карбюраторов. Вскакиваю и кричу: «Огнету-
шители!» Кабина стоит наклонно вперед и до земли не
дошла метра полтора. Ясно слышу журчание бензина, те-
кущего из разбитых баков. Помогаю подняться мотористу,
придавленному свалившейся бомбовой кассетой. В это
время со страшным гулом взвивается пламя вокруг каби-
ны. Внутри пламени еще нет, и путь к дверям свободен.
Один за другим спрыгиваем из дверей на землю. Верхняя
площадка уже в огне, и начинается стрельба пулеметных
патронов. Вспоминаю про бомбы и кричу: «Удирайте все!
Сейчас начнут взрываться бомбы!» Наши бросились бе-
жать, и я с ними. Отбежав шагов 60, чувствую, что задыха-
юсь. Пошел шагом. Подбегает моторист и берет меня под
руку. Мы делаем еще несколько шагов и оказываемся на
краю какой-то ямы. Я просто свалился туда и потянул за
собой моториста. Оба лежим. Вдруг — страшный грохот, и
над нами проносятся какие-то куски деревьев, какие-то
обломки, и опять все стихло. Но вот начинают сыпаться
сверху какие-то обломки. Когда дождь обломков прекра-
тился, мы выползли из ямы и попробовали идти, но я не
могу, задыхаюсь окончательно. Сажусь и кашляю сгустка-
ми крови. Сколько я просидел, не знаю, но ко мне подо-
шли какие-то три человека, подняли меня и потащили к
аэродрому. В это время со станции подъехал Костя Смир-
нов. Видя мое состояние, он приказал поднять меня на ру-
ки и перенести в машину. Я очутился в Чорткове в госпи-
тале. Так закончилась моя служба на «муромцах». Потом я
узнал, что Середницкий тоже подломался».
Вскоре началось общее отступление наших войск. Оно
было настолько поспешно, что авиационные части, нахо-
дившиеся впереди, были принуждены уничтожить все иму-
щество, которое не смогли вывезти, а летный состав сумел
перелететь в более глубокие тылы. В Ягельницу вдруг при-
летел французский отряд, потерявший все свое имущество
при поспешном отходе. Удалось спасти только большую
часть аппаратов и летный состав. По приказанию подпол-
ковника Башко было эвакуировано в Проскуров все запас -
290
«Муромцы»
ное имущество, а в Ягельнице оставались только три ко-
рабля и необходимые запасы для возможных полетов. Но
оставаться в Ягельнице было рискованно, и три корабля
перелетели в Проскуров, где оказались еще четыре наших
корабля и половина отряда Казакова. Для того чтобы оста-
новить беспрепятственное наступление немцев, командо-
вание потребовало боевых действий «муромцев», и вот по-
следний аккорд из всей эпопеи кораблей: вылетает весь от-
ряд полностью — 7 кораблей во главе с подполковником
Башко, и по сторонам отряда идут 26 истребителей сопро-
вождения — всего в воздухе 33 аппарата. Об этом давно
мечтали, но сделали поздно. Само собой разумеется, что к
такой эскадре не посмел приблизиться ни один немецкий
истребитель, а зенитчики разбрасывали свои снаряды по
всему небу. Градом сыпались бомбы на подходившие вой-
ска противника, среди которых поднялась паника. Избрав
полосу фронта в 30 верст длиною и 15 в глубину — истре-
били на ней все, что имело мало-мальски военное значе-
ние, после чего военные действия прекратились. Часть ко-
раблей улетела в Винницу, а Башко с двумя кораблями
(Грек и Насонов) улетел в Станьково, но и там было не ти-
ше. Начали наступление немцы, и наши войска быстро от-
ходили. Пришлось перелетать. Грек перелетел в Киев, а
Башко в Бобруйск, но там он попал в руки 1-го Польского
корпуса под командованием генерала Довбор-Мусницкого.
Другой «муромец» под управлением вольноопределяюще-
гося Насонова сел в Борисове и при приближении немцев
был сожжен.
На всех фронтах революция протекала одинаково. На
Северном и Северо-Западном фронтах бурно развивалось
братание. Несмотря на принимаемые меры, братание раз-
вивалось в широких масштабах. Вслед за братанием нача-
лось движение «домой». Солдаты оставляли окопы и шли и
ехали на восток — «домой». Дольше всех держались Юго-
Западный и Румынский фронты, но и там наступление на-
ших войск приостановилось, и солдаты с винтовками и
полными вещевыми мешками за плечами уходили с фронта.
291
Михаил Никольской, В. Солнцев
Что делалось с нашими кораблями, описано довольно
подробно. Они продолжали выполнять боевые задания ко-
мандующих армиями до тех пор, пока это было возможно.
Основной заботой было срочно вывезти дорогое имущество
отрядов в Винницу, но большие трудности с вагонами, зато-
ры на дорогах создавали такиз препятствия, что удалось вы-
везти только частично дорогое оборудование Австрийские
войска, перейдя в наступление, быстро продвигались к ста-
рой государственной границе, и то имущество, которое
нельзя было вывезти, было под угрозой захгатг. этими вой-
сками. Поэтому то, что не успели вывезти, — жгл;ч.
В этот период в Виннице, центральной базе Эскадры,
работа и жизнь протекали в планомерном порядке. Были
выбраны отрядные и эскадренные комитеты, а в эскадрен-
ный комитет делегировались депутаты отрядных комите-
тов. Таким образом, комитет ведал всеми делами самой
Эскадры и отрядов.
В этих комитетах рассматривались вопросы повседнев-
ной жизни, связанные с быстро меняющимися моментами.
Постепенно возникали политические вопросы, и работа
комитета часто бывала довольно бурной, а особенно при
решении вопроса о ведении войны. Часть депутатов выска-
зывалась за продление войны «до победного конца», а
часть довольно активно доказывала, что необходимо за-
кончить войну «без аннексий и контрибуций» и пора пере-
стать проливать кровь рабочих и крестьян в интересах ка-
питалистических держав, которым, конечно, было выгодно
продолжение войны за наш счет.
Вторым вопросом стояла выборная система начальни-
ков и командиров. Для нас этот вопрос представлял боль-
шие трудности, так как по характеру деятельности наши
командиры кораблей не могли быть не избранными в свя-
зи с тем, что их работа исключала систему выборности (за
штурвалом мог сидеть только летчик). Начальник Эскад-
ры, старший механик, адъютант (есаул Попов) были вы-
браны единогласно, а остальные командиры (строевой ро-
ты, аэродромной команды, команды мотористов) были из-
браны простым большинством голосов.
292
«Муромцы»
Только справились с этим вопросом, как возник новый:
центром рекомендовалось всему офицерскому составу снять
погоны. Большинство офицеров сами сняли погоны, но
были случаи эксцессов, — правда, без каких-либо тяжелых
последствий, но эскадренному комитету приходилось раз-
бирать эти случаи.
В августе в Москве был организован 1 -й Всероссийский
авиационный съезд, куда были делегированы от Эскадры
представители эскадренного комитета. Возглавлял эту де-
легацию председатель эскадренного комитета старший ме-
ханик Эскадры Никольской М.Н.
Съезд постановил организовать Коллегию, куда должны
были войти делегаты от разных авиационных частей. От
Эскадры мы избрали моториста 2-го боевого отряда ст. ун-
тер-офицера Дубенского (заместителя председателя эскад-
ренного комитета).
Съезд, рассматривая вопросы организации авиачастей,
разделился на два лагеря — большевиков и сторонников
Временного Правительства. Обе группы претендовали на
самостоятельность, и разгорались длительные споры, и так
этот спор затянулся без каких-либо видимых результатов
до самой Великой Октябрьской революции, после которой
группа сторонников большевиков была узаконена как
Авиационная Коллегия, а сторонники Временного Прави-
тельства как-то растворились, частично несколько человек
перешли на сторону большевиков, а остальные исчезли.
В это время в Виннице дела осложнились. Наступление
германских войск было довольно быстрым, и над Эскадрой
нависла угроза захвата. Конечно, это допустить было не-
возможно, и были приняты меры для эвакуации Эскадры в
Харьков. Вагонов не давали, да, по существу, их и не было.
Имущество оставалось на произвол судьбы. Тогда же в Эс-
кадре образовалось две группы, причем одна группа, в ко-
торой участвовали подполковник Панкратьев, ст. лейте-
нант Никольской М.Н., штабс-капитан Алехнович и не-
сколько мотористов из состава эскадренного комитета,
293
Михаил Никольской, В. Солнцев
была отстранена от своих должностей и уволена из Эскад-
ры, после чего мы все, уволенные, уехали в Петроград.
Что происходило после нашего отъезда в Эскадре, до
сих пор неизвестно, так как архивного материала не сохра-
нилось. От мотористов, которые постепенно прибывали в
Петроград, было слышно, что все оставшееся имущество,
чтобы не попало в руки немцев, было сожжено, но более
точных сведений мы не имеем.
ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ МОТОРОВ, НАХОДИВШИХСЯ
НА СНАБЖЕНИИ ЭСКАДРЫ ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ
«ИЛЬЯ МУРОМЕЦ»
Наимено-
вание мо-
тора
«Аргус»
РБВЗ-6
«Берд-
мор»
«Сен-
бим»
«Рено»
«Сальм-
сон»
Число и
располо-
жение ци-
линдров
6 в ряд
6 в ряд
6 в ряд
8 в 2 ря-
да
12 в
2 ряда
14 звезд
Мощ-
ность
HP
140
150
160
150
220
200
Охлаж-
дение
вод.
вод.
вод.
вод.
вод.
вод.
Вес мо-
тора без
воды, кг
170
195
190
180
285
265
Расход
бензина
в час, кг
30
34,5
36,8
36
50,6
50
Расход
масла в
час, кг
2,1
3,7
4
3,75 I
5,6
5
Расход бензина и масла кораблями:
Воздушные корабли
1. Киевский — 4 «Аргуса»
2. 2-й - 4 РБВЗ-6
3. 6-й — 4 «Сенбима-150»
4. Киевский — 4 «Бедмора»
5. 1-й - 2 РБВЗ-6 и 2 «Рено»
6. 9-й — 4 «Рено»
В час,
кг
120
138
144
147
170
200
В 3 часа,
кг
8
14,8
15
16
15
15
Бензина
360/24
444/43
432/45
441/48
510/45
600/45
Масла,
пудов
23,5
30
29
30
34
39
294
«Муромцы»
Глава 9
ОТ СЕВЕРНОЙ ГРУППЫ
ДО ДИВИЗИОНА ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ
«ИЛЬЯ МУРОМЕЦ»
Тяжело было расстваться с тем делом, в которое было
вложено столько труда и надежд на блестящее боевое буду-
щее Эскадры, доведенной до сформированных 4 боевых
отрядов, высланных на передовые аэродромы Юго-Запад-
ного и Румынского фронтов. В это время я получил пред-
писание об увольнении меня из Эскадры и откомандиро-
вании в распоряжение Главного Морского штаба. Неиз-
вестность будущего страшила. Тут, в Эскадре, я знал людей
и они знали меня, а теперь нужно явиться в Главный Мор-
ской штаб, откуда пошлют в неизвестном направлении.
В середине октября я выехал в Петроград. После неве-
роятной сутолоки и беспорядка на железной дороге я при-
был в Петроград. Там, на вокзале, — проверка документов.
Битых два часа пришлось доказывать, что Эскадра Воздуш-
ных Кораблей существовала и воевала с немцами. Прове-
рявший заявил, что сухопутной Эскадры не знает, доку-
менты мои неблагонадежны и он должен меня задержать.
Наконец, удалось уговорить товарища справиться по теле-
фону у более высокого начальства — была ли такая Эскад-
ра и что со мной делать? По-видимому, ответивший по те-
лефону начальник, зная о существовании этой Эскадры,
приказал меня освободить. В Морском штабе мне предло-
жили отправиться в Архангельск на должность командира
тральщика в Белом море или выйти в отставку. Я избрал
последнее.
Положение ухудшалось. Деньги, которые я получил при
отставке, — иссякали. Заработка не было никакого. В это
время я узнал, что организовано общество помощи офице-
рам-фронтовикам. Я отправился туда, и действительно,
помощь оказывалась: можно было прийти пообедать, и в
этой же столовой можно было узнать, где имеются и какие
вакансии для поступления на службу. С первого взгляда
295
Михаил Никольской, В. Солнцев
все было хорошо, но на третий мой приход выяснилось,
что тут вербуют офицеров для отправки на юг. Мне это по-
казалось подозрительным, и я перестал туда ходить.
В конце 1917 г. в Петроград приехали уволенные из Эс-
кадры бывшие офицеры и с ними бывший помощник На-
чальника Эскадры военлет А.В. Панкратьев. Будучи при-
верженцем «муромцев», на которых он работал всю войну,
Панкратьев не терял надежды на восстановление Эскадры
при Советской власти.
В начале 1918 г. Панкратьев предпринял шаги для вы-
яснения возможностей организации ячейки «муромцев» с
включением их в состав Рабоче-Крестьянской Красной
Гвардии. В отношении личного состава можно было собрать
людей, бывших в Эскадре, в количестве, достаточном для
формирования двух-трех кораблей, но было полное отсут-
ствие материальной части и неизвестность задач, которые
будут даны этой ячейке. Для выяснения этих вопросов
Панкратьев написал докладную записку в Коллегию Авиа-
ции и Воздухоплавания (в дальнейшем переформирован-
ную в Главное Управление Авиации Рабоче-Крестьянской
Красной Армии). В Коллегии отнеслись благожелательно к
этому проекту и передали его на рассмотрение в Совнар-
ком. Туда был вызван Панкратьев, и на основании личных
переговоров и ходатайства Коллегии 22 марта 1918 г. был
издан декрет, утверждающий организацию Северной Груп-
пы Воздушных Кораблей в составе 3 боевых единиц. Пан-
кратьеву было предложено составить штат этой группы и
представить список людей, которые могли быть назначены
в эту Группу. В конце марта все было утверждено, а в
Группу входили: Начальник Группы А.В.Панкратьев, лет-
чик-испытатель и сдатчик на заводе военлет Г.В.Алехно-
вич, бывший старший механик Эскадры Никольской М.Н.,
летчики-наблюдатели Всеволжский, Георгиевский и Анчу-
тин. Из Главного Управления Авиации и Воздухоплавания
перешли тт. Девель СП., Гончаров, Канищев и другие. Из
боевых отрядов прибыло несколько мотористов, прибыва-
ли люди и из легкой авиации. Решено было комплектовать
296
«Муромцы»
два боевых корабля, набрать полный комплект служащих и
иметь в запасе 3—4 корабля с тем, чтобы подготовить лич-
ный состав для них и иметь его в запасе на случай аварий.
Был утвержден временный штат, подготовленный тов.
Панкратьевым с включением всего списка личного состава
на паек и денежное довольствие.
Одна часть организации Группы была закончена, но ос-
тавалось самое главное — у нас не было материальной час-
ти и базы. Для выяснения возможностей и условий получе-
ния кораблей, запасных частей к ним, моторов, инстру-
мента и материалов мне было поручено согласовать эти
вопросы с авиационным отделением Русско-Балтийского
завода, на котором я работал до войны. Отправившись ту-
да, я встретил самое благожелательное отношение. На за-
воде оказались недостроенными 6 или 7 кораблей, и завод
согласился закончить достройку нужного количества их и
обеспечить запасными частями, материалом и инструмен-
тами, если будет получено ими разрешение и заказ от Сов-
наркома.
На моторном отделении завода, где строились моторы
типа «Аргус», также пошли мне навстречу, и завод обещал
выделить нам часть инструмента и запасных частей к мото-
рам.
База была выбрана самим Панкратьевым на Корпусном
аэродроме, где находился ангар, переданный в 1913 г. РБВЗ
для сборки 1-го корабля («Гранда»). При этом ангаре была
небольшая мастерская. Эти постройки могли быть также
переданы Группе.
Таким образом, к апрелю выяснилась полная возмож-
ность организации Группы. Тогда встал вопрос о характере
ее деятельности. Отправлять Группу на фронт было невоз-
можно из-за быстрой подвижности фронтов и невозмож-
ности базирования кораблей на летучих аэродромах. Кро-
ме того, вопрос снабжения горючим был настолько слож-
ным, что отправка Группы куда-либо в провинцию была
немыслима.
В это время в Петрограде организовывалась экспедиция
297
Михаил Никольской, В. Солнцев
адмирала Вилькицкого для выяснения возможностей экс-
плуатации Великого Северного Пути, который только еще
был открыт, но мало исследован. С открытием навигации
корабли должны были быть переброшены к берегам Новой
Земли, где, летая над проливами, могли следить за движе-
нием льдов, давая экспедиции сведения на протяжении
200—300 верст. Эти наблюдения имели громадное значе-
ние в деле освоения Великого Морского Пути.
В начале апреля, когда решался вопрос, где быть и что
делать вновь формируемой Северной Группе Воздушных
Кораблей, завод начал подвозить на аэродром части зака-
заных кораблей и началась их сборка. Для этой работы был
привлечен весь персонал Группы. Привезли моторы и ус-
тановили их на первом корабле. «Муромец» стал похож на
себя. Произошла неожиданная задержка с бензопроводкой,
и доставка приборов производилась с большим опоздани-
ем. Наконец все неполадки были устранены, и 24 апреля
Панкратьев опробовал корабль в полете. Все оказалось
нормальным, и на следующий день, набрав человек 10 пас-
сажиров, он летал 1,5 часа и поднимался до 2500 м. После
этого полета Панкратьев донес в Главное Управление об
этой пробе. На этом ограничилась сдача заводом и прием-
ка Главным Управлением нового корабля. Через месяц со-
вершенно так же был принят второй корабль и собирался
третий.
По каким-то соображениям экспедиция Вилькицкого
была отложена до будущего года, и для Группы снова на-
ступила неопределенность.
СГВК была переведена на Волгу. Первым пунктом была
назначена Казань.
Началась разборка кораблей, упаковка ценного имуще-
ства, и особенно трудное положение создалось при требо-
вании вагонов и платформ. Получалось так, что нужно бы-
ло формировать сразу два эшелона.
В начале июля Группа была направлена к месту назна-
чения. Перед самой отправкой несколько человек — рабо-
чих завода — подали заявления о зачислении их в Группу.
298
«Муромцы»
В числе этих рабочих были два замечательных высококва-
лифицированных регулировщика Журавлев и Палочкин,
которые были так необходимы при сборке перевозимых
кораблей.
Подъезжая к Арзамасу, командир Группы получил теле-
грамму о занятии Казани белыми, и было решено, добрав-
шись до Нижнего Новгорода (ныне Горький), временно
задержать там эшелоны и немедленно послать квартирье-
ров для подыскания надежной базы, достаточно отдален-
ной от районов действий белогвардейцев.
2 сентября в Нижний Новгород приехал военлет Иосиф
Станиславович Башко, улетевший из польского плена при
обстоятельствах, описанных в прилагаемой выписке из ар-
хивного материала.
Выписка: ф. 493, оп. 3, д. 84, с. 65.
Российская Федеративная Советская Республика H.K. по В. и М.Д.
Главное Управление Рабоче-Крестьянского Красного Флота.
Главному Начальнику Снабжения.
30 (17) июня 1918 г. № 1535. Бывший начальник 3-го
боевого отряда Эскадры Воздушных Кораблей военный
летчик Башко, будучи застигнут при оккупации немцами
Западного края в Бобруйске и имея намерение покинуть
оккупированную местность, вылетел в ночь на 23 мая на
захваченном Польским корпусом Воздушном Корабле
«Илья Муромец» из Бобруйска, направляясь в Москву.
Вместе с ним вылетели состоявшие на службе в Поль-
ских войсках Петр Иванович Скуратович, Евгений Викто-
рович Тромщинский и Иван Осипович Выржиковский,
которые, по словам Башко, и подготовили возможность
использования аппарата для намеченного по взаимному
соглашению вылета.
Вследствие остановки левой группы моторов Башко
вместе с названными пассажирами вынужден был опус-
титься в Юхновском уезде у д. Желанья. При посадке все
опустившиеся лица были подвергнуты задержанию мест-
299
Михаил Никольской, В. Солнцев
ными жителями, принявшими их за немцев, и отправлены
в Юхновский уездный Совдеп.
Последним было сделано распоряжение об оставлении
Воздушного Корабля под охраной местной милиции и об
отобрании всего оружия, после чего все задержанные были
отправлены под конвоем в Штаб Московского Военного
Округа, откуда при сношении оперативного отдела Народ-
ного Комиссариата по Военным делам от 1-го сего июня за
№ 1641 направлены в Главное Управление Рабоче-Кресть-
янского Красного Военного Воздушного Флота, причем
оперативный отдел в этом сношении выразил благодар-
ность указанным лицам за доставленные сведения.
За сим Главное Управление приняло меры к вывозу ос-
тавшегося в распоряжении Юхновского уездного Совдепа
аппарата «Илья Муромец» и находившегося на нем воору-
жения (2 пулемета «Льюис», 3 револьвера «Наган», 1 пис-
толет «Маузер»).
Для выполнения этой задачи был командирован на мес-
то вынужденного спуска корабля военный летчик Башко.
Подписал: Начальник Главного Управления Соловое верно:
и.д. Начальника отделения Дергачев
2 сентября Башко приехал в Нижний Новгород и при-
вез приказ РВСР от 29 июля за № 21, который гласил:
СГВК расформировать, а под командой И.С. Башко вос-
становить старую Эскадру Воздушных Кораблей «Илья
Муромец» по тем же штатам и положениям, по которым
она существовала до революции. Начальник же Северной
Группы военлет Панкратьев назначался помощником ко-
мандира Эскадры В.К. Ввиду того что Северной Группой
было собрано много ценного имущества и достаточное ко-
личество летного состава, все имущество обратить на фор-
мирование Эскадры, создание ее 6-корабельного состава с
общим числом обслуживающих не более 200 человек. Этот
приказ, конечно, не внес существенных перемен в дело
воссоздания «муромцев», тем более что атмосфера, сгу-
стившаяся тогда на Волге, не допускала спокойного твор-
300
«Муромцы»
чества. Дальность расстояний до главных снабжающих
центров и, вообще, весьма неудовлетворительное снабже-
ние «муромцев» сильно тормозили работу. Вся сложившая-
ся обстановка не сулила плодотворной работы Эскадры, а
тем более скорого боевого ее применения. Обсудив все эти
вопросы, пришли к заключению, что нужно незамедли-
тельно менять место стоянки Эскадры. Для этого была вы-
брана комиссия, которую возглавил А.В.Панкратьев, вы-
ехавший 10 сентября в направлении Воронежа. Дней через
десять комиссия вернулась и доложила, что наиболее под-
ходящим местом для стоянки Эскадры они рекомендуют
Липецк. Там имеется хороший аэродром, помещения для
мастерских и для личного состава. Главное Авиационное
Управление утвердило доклад Панкратьева, и Эскадра при-
ступила к переезду.
Башко отправил в Липецк всю материальную часть, а
сам с двумя кораблями остался в Нижнем, намереваясь пе-
релететь в Липецк, как только позволит погода, но погоды
долго не было, и корабли были разобраны и отправлены по
железной дороге в Липецк.
6.10.1918 г. по прибытии в Липецк все имущество Се-
верной Группы передавалось вновь формируемой Эскадре
Воздушных Кораблей. Прибывшие корабли срочно соби-
рались. В порядке помощи центральные органы приняли
меры для командирования в Эскадру летчиков и моторис-
тов, служивших в старой Эскадре. Прибыл военный летчик
В.А. Романов. Летчик Шкудов прибыл с кораблем, не-
сколькими мотористами и некоторым количеством запас-
ных частей.
Тогда же два корабля были выделены на передовой аэ-
родром в Эртил — в направлении Воронежа. Отсюда долж-
ны были совершаться бовые полеты против белогвардей-
цев группы Мамонтова.
Через некоторое время, при портящейся погоде, оба ко-
рабля вылетели в Липецк, но, встретив низкую облачность,
вернулись и сели в Эртил е. Корабли сели на разных пло-
щадках, и расстояние между ними было около 10 километ-
301
Михаил Никольской, В. Солнцев
ров. Желая подтянуть корабль Романова к своему, Алехно-
вич 30/11 приехал к Романову и приказал подготовить его
корабль к перелету и часов в десять вылетел на нем. Об-
лачность была на высоте 150—250 м. На высоте не более
100 м Алехнович летал над посадочной площадкой в тече-
ние 20 минут, не решаясь сесть. По неизвестным причи-
нам вдруг на высоте около 70 м Алехнович дал штурвал
вниз и с моторами, работавшими на полном газу, по-види-
мому, стал делать посадку, но находившиеся в кабине лет-
чик Романов и моторист Иванов, видя неминуемую ги-
бель, приняли некоторые меры, но вывести корабль на
пологую посадку они не смогли. Ударившись об снег лы-
жами-шасси, корабль сильно подскочил вверх, свалился на
правое крыло, потом на левое и в результате обратился в
груду обломков, под которой оказались все бывшие в ко-
рабле. Когда некоторые из экипажа несколько оправились
от таких ударов и начали искать остальных, то нашли
Алехновича лежащим под мотором, обломками винта ко-
торого ему пробило грудь и голову, и его вытащили уже
мертвым, остальные отделались ранениями.
После этой катастрофы, унесшей одного из самых старых
и опытных летчиков и уничтожившей один вполне исправ-
ный корабль, положение в Эскадре стало весьма тяжелым,
так как могли самостоятельно летать только А.В. Панкрать-
ев и В.А.Романов, силы и нервы которых были сильно из-
дерганы всеми работами по формированию части, громад-
ным количеством препятствий и несуразностей, которые
тормозили работу, унося драгоценные силы. Романов не-
которое время не мог летать после ранения и ушибов, по-
лученных им при катастрофе с Алехновичем.
Обстановка, в которой теперь находилась Эскадра, по-
зволила в кратчайший срок произвести выгрузку имущест-
ва и начать работы по сборке кораблей. До этого Северная
Группа была как-то в тени, о ней мало знали и, следова-
тельно, мало заботились. Теперь картина резко перемени-
лась — в Эскадру начали поступать старые работники, по-
сылаемые центральными органами. Так, в Липецк прибыл
302
«Муромцы»
летчик Насонов, летчик Бойков и инженер-механик Но-
сов. Последний был назначен старшим механиком Эскад-
ры. Начали поступать мотористы даже из легких отрядов.
Прибыл летнаб Сперанский, метеоролог Горшков, и рабо-
тать, конечно, стало много легче, чем до этого времени, но
все-таки отсутствие снабжения и, главное, мастерских да-
вало себя сильно чувствовать. С помощью местных средств
и благодаря энергичной работе своих специалистов была
организована маленькая мастерская, состоящая из кузни-
цы, столярной и слесарно-моторной мастерской с одним
токарным станочком. Эта мастерская сильно облегчила де-
ло сборки кораблей, и к ноябрю работы по сборке новых
кораблей шли уже по намеченному плану.
К началу декабря все корабли были сгруппированы в
Липецке, и было решено, как только позволит погода, не-
медленно начать дело подготовки новых командиров, а тем
временем попытаться организовать мастерскую, отправив
за оборудованием инженера Носова в Москву.
До этого времени экипажи кораблей формировались
без учета необходимых функций каждого члена экипажа, и
было приступлено к переформированию экипажей на бо-
лее правильной основе.
4 декабря 1918 г. был получен приказ о переформирова-
нии Эскадры Воздушных Кораблей «Илья Муромец», на-
чальником которой назначался Красный Военный Летчик
В.М.Ремезюк, лицо с большим запасом живой энергии, но
не имеющий ничего общего с тяжелой авиацией, в частно-
сти с «муромцами».
Наиболее тяжелое положение создавалось в авиагруппе
из-за снабжения ее плохим горючим. Вместо бензина от-
пускали суррогат, состоящий из смеси спирта, эфира и в
небольшом количестве моторного масла. Эта смесь при го-
рении сопровождалась выделением большого количества
копоти, засорявшей свечи и способствовавшей возникно-
вению перебоев. Несмотря на это, как только были собра-
ны корабли, были начаты учебные аэродромные полеты
для выпуска новых командиров.
303
Михаил Никольской, В. Солнцев
В силу атмосферных условий пришлось приостановить
полеты, из-за чего не успели вылететь самостоятельно:
т. Насонов — у него был перерыв в полетах больше года,
т. Бойков вообще не летал самостоятельно на «муромцах»,
т. Шкудову нужно было сделать несколько проверочных
полетов после большого перерыва.
Январь 1919 г. выдался особенно снежным. На аэродро-
ме намело большие сугробы, и пришлось приостановить
полеты, тем более что мотористы и механики не могли
справиться с неполадками в работе моторов на спирто-
эфирной смеси, которая давала самые неожиданные эф-
фекты, а особенно при низкой температуре. Иногда удава-
лось составить смесь так, что моторы работали прекрасно,
а другой раз при той же пропорции эфира и спирта моторы
давали такие перебои, что о полете нечего было и думать.
Все работы этого времени сводились к очистке палаток-
ангаров от снега.
В феврале 1919 г., несколько подлечившись от язвенной
болезни, я с семьей прибыл в Липецк в авиагруппу и к ве-
черу, не успев явиться, свалился с очень высокой темпера-
турой, заболев возвратным тифом. Только в начале апреля
я смог начать работать и был назначен начальником мас-
терской-склада. В марте прибыл всем известный моторист
Антонов, а через несколько дней поступил в группу инже-
нер Пахолков. Через некоторое время появился инженер
Киреев, выдававший себя за конструктора моторов РБВЗ-6
(это точная копия немецких моторов «Даймлер-Бенц»).
Когда начали его расспрашивать и добиваться объяснений,
почему произошло такое поразительное сходство его мото-
ра с немецким, он уехал, по его словам, в Москву. Через
несколько дней он снова появился, но куда-то скрылся, а
на следующий день арестовали Панкратьева. Весь личный
состав группы во главе с партийной организацией засту-
пился за Панкратьева, и его освободили, передав на пору-
ки партячейке. Что же оказалось причиной ареста? Кире-
ев, желая навредить авиагруппе и зная, что Панкратьев
видный и нужный работник, решил его погубить, но само-
304
«Муромцы»
му остаться в стороне. Для этого он написал в особый от-
дел донос, якобы Панкратьев намеревается перелететь к
белым и набирает себе единомышленников. Сам же, про-
быв в Группе пару дней и узнав об аресте Панкратьева, пе-
реметнулся к белым. Конечно, мы его больше не видели.
Еще в старой Эскадре Киреев вызывал недоверие и подоз-
рения. По поводу его авторства в отношении конструкции
моторов РБВЗ-6 говорили, что он сумел достать чертежи
этого мотора и продать их заводу, но, во всяком случае, он
сделал большое дело, доставив на завод краденые чертежи.
После этого инцидента все дела группы пришли в нор-
мальное состояние. Летная часть продолжала вывозные
полеты новых летчиков. Товарищ Ремезюк пытался нау-
читься пилотированию «муромцем», но у него это получа-
лось плохо, и после нескольких вывозных полетов он пре-
кратил попытки овладеть кораблем. Помощником началь-
ника Авиагруппы был назначен т. Панкратьев, т. Башко,
по его просьбе, был назначен начальником технической
части, а т. Романов — инструктором-летчиком. Мне уда-
лось завести в складе инвентарные книги и добиться при-
казания выписывать со склада необходимые материалы.
В мае все опять нарушилось: со стороны Воронежа по-
явилась конница Мамонтова, которая угрожала Липецку.
Тогда т. Панкратьев, имея на борту корабля нового на-
чальника части военлета Ремезюка, совершил боевой раз-
ведывательный полет, уточнив расположение и количество
белогвардейских частей, чем способствовал ликвидации их
наступления. Но ввиду невозможности перебросить на но-
вый фронт достаточных сил нависла угроза захвата белыми
Липецка, — был получен приказ эвакуировать группу в Са-
рапул-(на Каме).
Пришлось работать днем и ночью. Мы сохранили тару,
в которой было привезено имущество, благодаря чему уда-
лось очень быстро упаковать ценное имущество и без про-
медления погрузить его в вагоны. На всякий случай было
поставлено передовое охранение, вооруженное тремя пуле-
метами. К первому эшелону прицепили специально один
305
Михаил Никольской, В. Солнцев
ваго№ для семей служащих, которых нельзя было оставлять
в Липецке.
Через пару часов вышли еще два эшелона с разобран-
ными кораблями. В Белеве нас задержали на целую неде-
лю, так как перетаскивать три эшелона в неизвестное
место было рискованно, и для выяснения обстановки от-
правили квартирьеров в разные места, и в том числе в Са-
рапул. На окраине города находился спирто-водочный за-
вод, который не работал уже два или три года. Рядом было
ровное поле, поросшее ковылем. На территории завода на-
ходились хорошие помещения под склады, мастерские и
для расквартирования всего личного состава. Остальные
обследованные места оказались менее пригодными, и мы
поехали в Сарапул.
Для расквартирования была назначена комиссия под
председательством тов. Башко, вновь прибывшего мото-
риста-механика тов. Горелова и комиссара тов.Косенко,
которые, осмотрев помещения, распределили их.
Примерно через неделю все пришло в норму, поставили
палатки и приступили к сборке кораблей.
В конце декабря в Сарапул прибыли: военлеты Еремен-
ко, Моисеенко, электротехник Дворников, мотористы Ми-
лованов, Грошев, Буробин, комиссар Полевой.
В середине августа из Главного Управления прислали
на должность пом. начальника Авиагруппы Когутова Ива-
на Львовича, а Панкратьев был отозван в Москву на долж-
ность начальника оперативного отдела Управления Воен-
но-Воздушных Сил Союза.
Мы, служившие в старой Эскадре Воздушных Кораблей,
иногда собирались в техчасти у И.С. Башко и вспоминали
некоторые эпизоды из боевой деятельности «муромцев».
Вспоминая прошлое, мы просили Башко рассказать, как и
при каких обстоятельствах ему удалось перелететь к нам...
Однажды, при хорошем настроении, он нам рассказал:
«Участвуя в наступлении Брусилова, мы оказались сви-
детелями того, как войска, оставляя фронт, бросились по
домам. Мы тогда не осознали происходившего процесса и,
306
«Муромцы»
выполняя приказания командующего фронтом, пытались
остановить наступающие австрийские войска и впервые
осуществили давнишнюю мечту группового полета. 7 ко-
раблей в сопровождении истребителей под моей командой
обрушили весь свой запас бомб на наступающих австрий-
цев. Вернувшись на аэродром, мы застали приказ срочно
эвакуироваться из Ягельницы, где мы стояли. Я приказал
своим командирам Греку и Насонову готовиться к переле-
ту в Станьково с одной посадкой. Шаров (4-й корабль) ле-
жал, раненный, в госпитале. В Станьково прилетели мы
вдвоем, Грек остался. В Станькове мы узнали, что немцы
наступают и без сопротивления уже подходят к Минску.
Было необходимо спасать корабли. Приказав сжечь самое
ценное имущество, мы вылетели по направлению Бобруй-
ска. У Насонова не заладился мотор, и он сел в Борисове, а
я долетел до Бобруйска и хотел пополнить запас бензина и
масла и лететь дальше, на восток. Бензина я достать не
смог, так как он находился на ближайшей станции, и я по-
пусту переговаривался с железнодорожниками, которые,
как нарочно, тянули до самого прихода поляков — «Вой-
ско-Пол ьско». Полагая, что поляки будут содействовать
моему перелету подальше от немцев, я просил скорее снаб-
дить меня горючим. Вместо этого они, пригнав вагон с
бензином на ст. Бобруйск, арестовали моих мотористов и
предложили мне перейти на их сторону. Для охраны ко-
рабля начальство послало 4 человек. Они караулили ко-
рабль и от нечего делать разговаривали со мной. Сначала
они интересовались кораблем, дальше — больше, перешли
на политику. Тут я немного испугался, думая, что они по-
досланы нарочно, чтобы выпытать мое мнение и намере-
ния. Скоро я убедился, что ребята говорят истинную прав-
ду, и я решил их проверить. Сначала я поговорил с Тром-
щинским о возможности побега на корабле. Он поговорил
с Выржиковским и сказал мне, что тот согласен помочь в
сборах и даже будет рад лететь. Скуратов сам заговорил об
этом, и мы решили бежать. Самое трудное было достать
бензин. Нужно было запасти для такого перелета не менее
307
Михаил Никольской, В. Солнцев
30—35 пудов. Сначала они приносили в день не более пуда.
Мне удалось достать документ на 1,5 пуда для прогонки
моторов. По этому документу мои орлы сумели получить
3 пуда, и так, по бидонам, мы натаскали пудов 20. Нужно
было еще хоть 10 пудов. Они мне говорили, что поляки
становятся подозрительными и нужно торопиться.
Немцы опять начали наступление. Мои помощники при-
уныли, и у них появилось сомнение в возможности бегст-
ва. Помню, 20 мая прибежал ко мне Выржиковский и, сия-
ющий, сказал мне на ухо, чтобы никто не слышал, что они
завтра привезут пудов 5 бензина, а через пару дней еще 15,
но нужно суметь его быстро слить. Это нам удалось, и мы
назначили отлет на 22 мая. С утра 22-го числа была низкая
облачность, и я не решался лететь. К вечеру погода улуч-
шилась, и я решил рано утром 23-го лететь. Утром был не-
большой туман. «Бердморы» взяли с полоборота. Ребята
быстро вскочили в корабль, и, не дожидаясь прогрева мо-
торов, я дал полный газ, и мы взлетели.
Только теперь мои компаньоны сознались, что, кроме
бензина и масла, они успели «приобрести» 2 пулемета
«Льюис», «Маузер» и 3 «Нагана».
Погода нам благоприятствовала: на высоте 2000 м мы
вошли в полосу тумана, скрывшего нас от глаз с земли. На
высоте 500 м над нами было голубое небо и светило яркое
солнце. Моторы работали отлично. Сидя за любимым
штурвалом, я наслаждался этим звуком. На высоте 1500 м
я несколько приглушил моторы, чтобы сэкономить бен-
зин. Те волнения, три последние ночи без сна и риск бег-
ства стали сказываться — я засыпал за штурвалом и, чтобы
избежать катастрофы, приказал одному из компаньонов
сесть рядом со мной и подбадривать меня, если я начну
дремать. Так мы летели часа три, и я уже чувствую, что
больше не могу. Как по команде, оба левых мотора чихну-
ли и остановились. Начало заворачивать корабль. С этим я
уже не смог бороться и почти заглушил правые моторы.
Немного приходя в себя, я сознавал, что посадка необхо-
дима, иначе разобью машину. Перевел корабль на плани-
308
«Муромцы»
рование и, всматриваясь в землю, искал место для посад-
ки. На мое счастье, недалеко увидел хороший лужок, а ря-
дом — пахота. Вообще, я лужков не люблю, очень часто
такая зелень, хоть и очень привлекательная, бывает обман-
чива — под ней болото. В данном случае я решил риск-
нуть, подвел корабль к земле, выключил правые моторы и
на предельном режиме коснулся земли. Лужок оказался
твердым, и мы, прокатившись до самой земли, останови-
лись. Что дальше произошло, вы знаете.
Спасибо нашим польским товарищам, которые помог-
ли мне вывезти из плена, с опасностью для жизни, ко-
рабль. Где бы они ни были, шлю им свой товарищеский
привет и спасибо».
Это был последний полет в жизни Башко. Он стал бо-
яться полета. Ну, если подсчитать, сколько он налетал в
боевой обстановке, когда нужно было ожидать внезапных
встреч с истребителями неприятеля или нарваться на це-
лый сноп разрывов артиллерийских снарядов, то станет яс-
ным то, что он выполнил свой долг перед Родиной пол-
ностью.
Узнав, что разрешается репатриироваться, он выхлопо-
тал себе разрешение и уехал в Латвию к своей семье. На
этом, вообще, кончается знакомство с тов. Башко, добле-
стно поработавшим во славу первой в мире нашей отечест-
венной тяжелой авиации.
После отъезда Башко начальником технической части
Авиагруппы был назначен Г.В. Антонов.
Летная часть усиленно готовила новые корабли для
предстоящей боевой работы. Тов. Романов был назначен
командиром корабля и боевого отряда.
Можно вспомнить, как работали наши люди при встре-
че с разными неполадками. Было установлено, что моторы
очень плохо заводятся на спирто-эфирной смеси. Иногда
приходилось по полчаса запускать один мотор, а особенно
на холоде. Два моториста (Буробин и Горелов) предложили
запускать моторы на бензине. Для этого требовалось 5 кг
на корабль. Когда мотор заработает, то включать спирто-
309
Михаил Никольской, В. Солнцев
вую смесь. Попробовали, и, конечно, получилось хорошо.
Тогда стали просить Главное Управление снабдить нас не-
большим количеством бензина. Главное Управление согла-
силось, и нам выслали 100 кг бензина 1-го сорта, а наши
мотористы приспособили маленький бачок для бензина и
переделали бензокраники у моторов. Для пуска мотора
нужно было присоединить пусковой бачок к бензокрани-
ку, закрыть доступ спирта, открыть бензопровод и нор-
мально запустить мотор. Дав ему поработать минут 5, пере-
ключить его на спирт, выключить бензин и, когда мотор
заработает, перейти для пуска следующего мотора. В тече-
ние 20—30 минут все моторы бывали запущены.
Собирали новые корабли, на них ставили русские «Ар-
гусы». Одно время была тенденция ставить 2 «Рено» и
2 «Аргуса», но летный состав запротестовал. Тогда стали
ставить 2 «Сенбима-160» и 2 «Аргуса». С моторами было
очень трудно. Оба отделения РБВЗ страдали из-за отсутст-
вия коленчатых валов и клапанов. Сделанный запас исся-
кал. Было получено распоряжение Главного Управления
об отсылке аварийных моторов на завод. В лучшем случае,
из трех битых моторов можно было сделать два хороших.
Все дело заключалось в степени повреждения коленчатых
валов. Клапанов хватало с избытком.
В конце 1919 г. и в начале 1920 г. в Авиагруппе находи-
лись вполне готовые летчики: Романов, Еременко, Насо-
нов, Шкудов и почти готовый Рятсеп. Отдельно, с вполне
исправным кораблем, находился при 16-й армии тов. Ту-
манский. К весне можно было ожидать еще двух летчиков,
готовящихся на должности командиров. Все поступающие
в Авиагруппу корабли были построены по последним ва-
риантам «Ильи Муромца» типа «Г-бис» с разнесенными
рулями и хвостовой установкой пулемета. На всех кораб-
лях были накрашены красные звезды.
В 1920 г. в Авиагруппе был организован класс моторис-
тов и механиков, который успешно подготовил необходи-
мые кадры для развития Авиагруппы. Деятельное участие в
этом деле принимал помощник начальника Авиагруппы
310
«Муромцы»
тов. Панкратьев. В мае 1921 г. он был переведен в Главное
Управление Авиации. Панкратьев начал свою карьеру на
«муромцах» с августа 1914 г., будучи переведенным из Гат-
чинской Авиационной Школы, где он был инструктором-
летчиком, и получил назначение на должность командира
2-го боевого отряда воздушных кораблей «Илья Муромец».
Он до 1921 г., т. е. в течение 7 лет, активно работал по раз-
витию и боевому применению отечественной тяжелой
авиации. С 1915 г. он показывал примеры храбрости в не-
однократных боях с немецкими истребителями и зенитной
артиллерией.
В бытность начальником оперативного отдела Штаба
Авиации Рабоче-Крестьянской Красной Армии был одним
из авторов организации Гражданского Воздушного Флота
и разрабатывал проекты авиалиний.
Одновременно он не бросал летной работы, осваивая
новые типы тяжелых самолетов («Виккерс-Вернон», «Юн-
кере» и др.). Получив одномоторный самолет «Юнкере»,
он летал со слушателями Военной Воздушной Академии
имени проф. Жуковского. При последнем тренировочном
полете со слушателями он трагически погиб в результате
авиационной катастрофы. Так закончил жизнь и бурную
боевую деятельность один из выдающихся командиров-
летчиков Эскадры Воздушных Кораблей.
В апреле начали приготавливать корабли к боевой рабо-
те. Мотористов кораблей обучили обращению с пулемета-
ми, провели первоначальный курс стрельб, выверили ком-
пасы. Помощников командиров и артиллеристов научили
основным приемам аэронавигации и разведки.
Нам удалось сохранить черновик (2-й экземпляр) ра-
порта командира боевого отряда тов, Романова В.А., кото-
рый приводим полностью:
Р.С.Ф.С.Р.
Командир 1-го отряда Командиру Дивизиона В.К.
«Илья Муромец»
Дивизиона Воздушных Кораблей
311
Михаил Никольской, В. Солнцев
Представляю при сем выписку из приказов
«Илья Муромец» о полетах в отряде за 1920 и 1921 годы,
Раб. Крест. Кр. Возд. Флота, а также данные о перебро-
сках отряда.
По части строевой
Февраля 6 дня 1922 г. Командир отряда
№ 353 Красный военный летчик Романов г. Орел Адъ-
ютант Фридланд
1 мая 1920 г. Отряд выехал на фронт из Сарапула.
12 мая. Прибыл в г. Новозыбков и начал сборку кораб-
лей.
3 июня. Командиры кораблей, оставшиеся в Сарапуле
для учебных полетов, прибыли в отряд.
6 июня. Оба корабля испытаны в воздухе.
12 июня. Корабли вылетели в Могилев. Согласно рас-
поряжению Штавоздух флота 16-й армии, а также третий
отряд. Первый корабль, после нескольких вынужденных
посадок, благополучно прилетел в Могилев, второй же за-
блудился по дороге и попал в Брянск, откуда прилетел в
Могилев только 6 июля.
23 июня. Было выделено боевое звено в г. Старый Бы-
хов, но боевых полетов не состоялось ввиду неисправности
мотора, и 1 июля боевое звено вернулось в Могилев.
2 июля. Было снова выделено боевое звено в мест. Бе-
лыничи, и оттуда красвоенлетом Туманским 9 июля было
произведено 2 боевых полета. Первый на г. Бобруйск, вто-
рой на ст. Осиповичи.
24 июля. Боевое звено из мест. Белыничи перебазирова-
лось на ст. Славное.
28 июля. 1-й корабль при посадке на ст. Жодино раз-
бился.
Через несколько дней разбился и 2-й корабль.
15 августа. Прибыло бойзвено на ст. Славное.
16 августа. Отряд выехал на Юго-Западный фронт по
маршруту:
Могилев—Бахмач.
18 августа. Отряд получил дальнейший маршрут в г. Харь-
312
«Муромцы»
ков в распоряжение Штавоздух Юго-Западного фронта,
куда и прибыл 19 августа.
В Харькове отряд получил дальнейшее назначение на
ст. Синельниково в распоряжение Штавоздух 13-й армии.
21 августа. Отрад выехал на ст. Синельниково и прибыл
туда 23.08.
Разгрузившись, немедленно приступлено к сборке ко-
раблей.
31 августа. Выбыло боевое звено отряда в г. Александ-
ровск под командованием командира отряда.
30 августа. Вылетел на фронт 1-й корабль.
3 сентября. Вылетел на фронт 2-й корабль.
3 сентября 1920 г. Обоими кораблями было произведе-
но 8 боевых полетов на территорию, занятую белыми.
20 сентября. По случаю наступления Врангеля на Алек-
сандрова отряд выбыл в г. Харьков, куда прибыл 23 сен-
тября и поступил в распоряжение Штавоздух Юго-Зап.
23 сентября. При перелете в г. Харьков один корабль
потерпел аварию на аэродроме г. Харькова и был выведен
из строя. 6 октября Бойзвено слилось с отрядом.
11 октября. Отряд получил дальнейшее назначение на
ст. Користовка в распоряжение Штавоздух 2-й Конной ар-
мии, куда прибыл 15 октября и приступил к сборке кораблей.
10 ноября. Выделено бойзвено на ст. Апостолово, но
корабли не могли вылететь на фронт из-за неблагоприят-
ной погоды.
30 ноября. Бойзвено вернулось на ст. Користовка, где
отряд поступил в распоряжение Штавоздух Юж., которым
было отдано распоряжение отряду разгрузиться в Кори-
стовке, но по ходатайству Комотряда его перевели в г. Алек-
сандровск.
Особые случаи: во время боевого полета Красновоенле-
та Туманского произошла встреча с неприятельским аппа-
ратом. Во время перестрелки был ранен Красновоенлет
т. Кузьмин.
Во время боевого полета Красновоенлет Шкудов был
313
Михаил Никольской, В. Солнцев
обстрелян с земли, во время обстрела был ранен в голову
осколком снаряда Красновоенлет Горшков Иван.
За боевые полеты и удачное выполнение заданий награ-
жден орденом Красного Знамени Красновоенлет Туман-
ский. Представлены к орденам Краслетнаб Горшков Иван
и остальной экипаж 2-го корабля.
Экипаж 1-го корабля представлен к ценным подаркам.
Копия подписана: адъютант Фридланд.
7/11-22 г.
Еще в начале июня 1921 года был получен приказ Глав-
воздухфлота о переименовании Авиагруппы в Дивизион
воздушных кораблей «Илья Муромец» и о перебазирова-
нии в г. Орел. При формировании Дивизиона В.К. я был
назначен начальником учебной части.
В июле началась упаковка имущества и погрузка в ваго-
ны. По причине неосторожного обращения с огнем в скла-
де вспыхнула банка с эфиром. Моторист, который зажигал
в этот момент паяльную лампу, бросил ее и, будучи не-
сколько обожженным, выскочил во двор. Кладовщик по-
следовал за ним и стал тушить тлеющую одежду моториста.
Тем временем огонь распространился на приготовленные
ящики, и начался пожар. Вызвали городскую пожарную
команду, пока она приехала, склад горел. Недоставало во-
ды, огнетушители были в горящем помещении, и поэтому
отстоять что-либо не удалось, несмотря на самоотвержен-
ный труд наших мотористов. Сгорели в основном запасные
части к кораблям.
В Сарапуле в это время находились 2 корабля, остав-
ленные в качестве учебно-тренировочных аппаратов. Их
разобрали и погрузили на платформы. Получилось три
эшелона: один с двумя кораблями, второй — с имуществом
и мастерской и третий — с ангарами-палатками, аэродром-
ным имуществом и людьми. В начале августа начали от-
правлять эшелоны. Первым отправили эшелон с людьми, и
к нему был прицеплен вагон для штаба со всеми бумагами
и архивным материалом. По прибытии в Орел эшелон раз-
грузили и приготовились для разгрузки следующего эшело-
314
«Муромцы»
Личный состав Дивизиона Воздушных Кораблей. 1919 г.
на. К прибытию последнего эшелона на аэродроме были
поставлены палатки, и корабли перевозились с платформ
прямо на свои места.
С фронта начали возвращаться корабли, состояние ко-
торых было ниже всякой критики. Частые разборки и сбор-
ки, погрузки на платформы с креплением грубой проволо-
кой, нахождение в полевых условиях под открытым небом
настолько растрепали корабли, что они потеряли некото-
рую часть прочности и летных качеств. Лонжероны почти
на всех кораблях покоробились, частично рассохлись, а
частично набухли, и такие корабли уже не были пригодны
для полетов. Их осматривали и отправляли в Ленинград в
Центральный Авиационный Склад. Уже оттуда они не воз-
вращались. Моторы отправляли на завод, а куда они на-
правлялись в дальнейшем — неизвестно. При Дивизионе
удалось оставить два корабля, но и то неважного качества.
В течение зимы 1921 г. все технические силы были бро-
шены на ремонт кораблей, но, как ни старались, двух ко-
раблей не удалось собрать. Ограничились тем, что один ко-
315
Михаил Никольской, В. Солнцев
рабль привели в хорошее состояние, а второй разобрали на
запасные части.
Весной 1922 г. встал вопрос о целесообразности ради од-
ного корабля содержать весь аппарат Дивизиона, и, соглас-
но постановлению Совнаркома, было приказано расформи-
ровать Дивизион Воздушных Кораблей «Илья Муромец», а
личный состав передать в Высшую Школу Воздушной
Стрельбы и Бомбометания, находящуюся в Серпухове.
В штат этой Школы был введен экипаж последнего
«муромца». Командиром был утвержден Еременко, летчи-
ком-наблюдателем Лилиенфельд, стажером Анчутин. Мо-
тористы — Фридрихов и Оймас. Я был назначен главруком
по бомбометанию, Антонов — преподавателем по моторам
и заведующим учебными пособиями. Романов — началь-
ником отделения курсантов. Остальные военнослужащие
расформированного Дивизиона получили разные назначе-
ния и в Школу не попали.
Начальником Школы был назначен В.И.Чекалов. Он
очень внимательно отнесся к «муромцу» как к учебному
кораблю. Когда были организованы классы бомбометания
и воздушной стрельбы, выяснилось значение «муромца»
как летающего класса-лаборатории.
Для практического обучения курсантов бомбометанию
и стрельбе был организован полигон, начальником которо-
го был назначен старый артиллерист П.Л.Марков. После
соответствующих занятий в классе 5—6 курсантов отправ-
лялись на аэродром, где проходили практику по подготов-
ке корабля к боевому полету, после чего садились в него и
вылетали на полигон, где сбрасывали учебные бомбы, про-
изведя все нужные манипуляции (промер скорости, нахож-
дение и установка угла прицеливания и т.д.).
В те дни, когда не требовались специальные полеты,
проходили тренировочные и ознакомительные полеты лет-
ных инструкторов Школы.
Однажды, следя за полетом «муромца», я был поражен
исключительной смелостью полета. Глубокие виражи с та-
кими кренами, о которых даже не мыслили командиры ко-
316
«Муромцы»
раблей старой Эскадры. «Муромец» в руках неизвестного
мне пилота с такой легкостью производил эти виражи, как
легкий самолет. Этот полет произвел на меня такое впечат-
ление, что я пошел на аэродром узнать, кто летал. После
этого я старался приходить на аэродром или выходить на
открытое место, чтобы полюбоваться таким смелым поле-
том. В Эскадре я видел хорошие образцы пилотирования,
летал со многими командирами, но такого полета я нико-
гда не видел.
Часто я сожалел, что наши лучшие командиры — Горш-
ков, Бродович, Панкратьев, Нижевский — не видели тако-
го полета, а в особенности приходится сожалеть, что тако-
го полета не видел сам конструктор И.И. Сикорский, кото-
рый предпочитал во всех случаях полет «тарелочкой» без
резких разворотов и кренов.
Это летал выдающийся летчик-испытатель нашего вре-
мени Борис Николаевич Кудрин.
На мою просьбу дать характеристику летным качествам
корабля Кудрин ответил мне очень подробным письмом.
Кроме учебных целей «муромец» выполнял некоторые
специальные задания. В один из июньских дней 1922 г.
Еременко получил задание выбросить боевую бомбу весом
160 кг в районе полигона. Борис Николаевич, узнав об
этом задании, решил сам лететь, дабы проверить корабль в
полете при изменении нагрузки. Набрав высоту 2000 м, он
зашел на центр полигона и скомандовал сбросить бомбу.
Лилиенфельд, который ведал этой работой, нажал рычаг
сбрасывания, но бомба не оторвалась — зависла. Садиться
с такой бомбой было невозможно, она разорвалась бы не-
пременно. Кудрин сделал несколько кругов над полиго-
ном, но, несмотря на все старания Лилиенфельда отцепить
бомбу, она висела. Тогда он лег на пол, высунулся в бом-
бовый люк (Анчутин держал его за ноги), и после некото-
рого усилия удалось отцепить бомбу, но это было уже
близко от железной дороги, и бомба разорвалась метрах в
50 от насыпи. Выкопала огромную воронку, но насыпь не
пострадала. По поводу этого взрыва было много неприят-
317
Михаил Никольской, В. Солнцев
ностей, а главное, было трудно доказать, что бомбу сбро-
сили из-за неполадки. В момент отделения бомбы корабль
не изменил режима полета, но при взрыве бомбы его осно-
вательно тряхнуло (высота была не более 2000 м).
Через несколько дней, в середине июля, на корабле
производили тренировочные полеты. Во время одной из
посадок летчик промахнулся мимо посадочной площадки
и садился в капустник на берегу р. Нары. Пока корабль ка-
тился по твердому грунту, все было нормально, но как
только колеса попали на вспаханную полосу — почти на
самом берегу реки, колеса погрузились по ступицы в мяг-
кий грунт, корабль остановился, хвост задрало зверх, под-
ломились шасси, и винты работавших моторов разлетелись
в щепки. Прибежавшие люди опустили хвост и обнаружи-
ли поломку переднего лонжерона крыла. Дальнейшим ос-
мотром корабля было выяснено, что он потерял регулиров-
ку, часть стяжек найдена оборванными и корабль подле-
жит списанию.
Так закончилась исключительная эпопея отечественной
тяжелой бомбардировочной авиации, комплектованной
единственными в мире воздушными кораблями «Илья Му-
ромец».
ПРИЛОЖЕНИЯ
АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ РОССИЙСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО ВОЕННОГО
ИСТОРИЧЕСКОГО АРХИВА (РГВИА)
1914 год
Приказ по Военной Авиационной Школе № 3
от 20 августа 1914 г.
Петроградский лагерь при Корпусном аэродроме.
§ 2. Помощниками Командиров аэропланов «Илья Муро-
мец» назначаются: <...>
11-го — Лейб-Гвардии Ш-го Стрелкового Его Величества
полка Штабс-Капитан Никольской; <...>.
§ 3. Артиллерийскими Офицерами аэропланов «Илья Му-
ромец» назначаются: <...>
Н-го — Лейб-Гвардии Ш-го Стрелкового Его Величества
полка Поручик Звонников; <...>.
РГВИА, Ф. 298. On. 1,д. 96, л. 5.
Приказ по Военной Авиационной Школе № 55
от 29 сентября 1914 г.
Петроградский лагерь при Корпусном аэродроме.
Командира аэроплана «Илья Муромец» II поручика Пан-
кратьева, команду того же аэроплана: Штабс-Капитана Ни-
кольского, поручика Звонникова, вольнонаемного механика
Кулешова О., старшего унтер-офицера Михаила Ушакова и
рядовых Степана Кенига, Петра Чучелова, отправившихся на
театр военных действий 24-го сего сентября, исключить из
списков части с указанием числа. <...>.
РГВИА, Ф. 298, Оп. 1, д. 96, л. 73.
14 «Муромцы» в бою
321
Приложения
1915 год
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского № 5 от 5 января 1915 г.
об утверждении личного состава Воздушного Корабля
«Илья Муромец II»
Личный состав Отряда «Илья Муромец II»:
Командир отряда Поручик Панкратьев
Помощник командира Гвардии Штабс-Капитан Николь-
ской
Артиллерийский офицер Гвардии Поручик Звонников
Младший офицер Поручик Колянковский
Нижние чины:
Фельдфебель Степан Дудкин
Ст. моторист ст. унтер-офицер Михаил Ушаков
Ст. моторист нестроевой ст. разряда Владимир Смирнов
Мл. моторист ст. унтер-офицер Константин Чибисов
Мл. моторист мл. унтер-офицер Павел Олехнович
Фейерверкер ст. унтер-офицер Никита Ненахов
Пулеметчик мл. унтер-офицер Михаил Воробьев
Каптенармус мл. унтер-офицер Иван Коротаев
Метеоролог вольноопределяющийся Николай Андреев
Шоффера: нестроевой ст. разряда Василий Кирсанов, еф-
рейторы Михаил Терентьев, Алексей Иванов, Николай Харла-
мов, Василий Бацулин. Помощники мотористов: ефрейторы
Алексей Канин, Петр Чучелов, рядовые Степан Кениг, Сер-
гей Горелов, Семен Кривенцов, Степан Фанкин
Помощники шофферов: рядовые Семен Егоров, Петр Пу-
тинцев, Константин Мальков, Иван Кулев
Ст. столяр рядовой Александр Еретнов
Столяры: рядовые Александр Федосеев, Андрей Фомин,
Василий Семенов
Помощник каптенармуса рядовой Егор Багаев
Сапожник рядовой Федор Андросов
Вольноопределяющиеся Александр Вебель, Александр
Щербачев
322
Приложения
Вестовые рядовые Илья Кобзев, Андрей Полещук, Григо-
рий Жук
Фельдшер нестроевой ст. разряда Алексей Веселое
Ст. писарь нестроевой Иван Вавилин
Мл. писарь нестроевой Сергей Шатаев
Портной нестроевой мл. разряда Иван Копченое.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л.5.
Приказ Начальника Управления Эскадры
Воздушных Кораблей Генерала Шидловского № 33 § 3
от 2 февраля 1915 г.
Прибывший из командировки Корабль «Илья Муромец II»
в составе: Командира Корабля Штабс-Капитана ПАНКРАТЬ-
ЕВА, его помощника Гвардии Штабс-Капитана НИКОЛЬ-
СКОГО, младшего офицера Штабс-Капитана КОЛЯНКОВ-
СКОГО, Прапорщика СПЕРАНСКОГО и 42-х нижних чинов,
полагать налицо с 30 января с. г.
Справка: Рапорт Командира Корабля II от 30 января с. г.
РГВИА, Ф. 13898, Оп.1, д. 1, л. 33.
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей генерала Шидловского № 104 § 4
от 14 апреля 1915 г.
Объявляю, что ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР соизволил по-
жаловать за окончание по 1-му разряду в 1914 году курса
авиационного отдела Офицерской Воздухоплавательной
Школы, ныне Военной авиационной школы с 17-го февраля
1915 года ордена Св. Станислава 3-й степени Помощникам
Командиров Кораблей вверенной мне Эскадры:
Н-го — Лейб-Гвардии 3-го Стрелкового ЕГО ВЕЛИЧЕСТ-
ВА полка Штабс-Капитану НИКОЛЬСКОМУ <...>.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л. 40.
323
Приложения
Приказ Начальника Управления
Эскадры Воздушных Кораблей
Генерала Шидловского № 128 § 3
от 7 мая 1915 г.
Штабс-Капитану ПАНКРАТЬЕВУ принять Воздушный
Корабль заводской номер 160, которому именоваться Воздуш-
ным Кораблем «Илья Муромец II», а поручику АЛЕХНОВИ-
ЧУ принять Воздушный Корабль заводской номер 158, кото-
рому именоваться Воздушным Кораблем «Илья Муромец V».
РГВИА, Ф. 13898, Оп. I, д. 1, л. 174.
Приказ Начальника Управления
Эскадры Воздушных Кораблей
Генерала Шидловского № 162 § 3
от 10 июня 1915 г.
Отправившегося в Варшавский Уяздовский военный гос-
питаль на предмет освидетельствования состояния здоровья
на предмет эвакуации с театра военных действий помощника
Командира Корабля II Штабе-Капитана Никольского пола-
гать в командировке с 7-го июня.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д.1, л. 234.
Приказ Начальника Управления
Эскадры Воздушных Кораблей
Генерала Шидловского № 195 § 3
от 13 июля 1915 г.
Прибывшего на службу во вверенную мне Эскадру пере-
менного состава Военной авиационной школы, Военного лет-
чика Подпоручика ПАВЛОВА полагать налицо с 12 сего Ию-
ля, зачислив в списки прикомандированных к Эскадре.
Военный летчик Подпоручик ПАВЛОВ назначается вр. ид.
Помощника Командира «Воздушного Корабля II».
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л. 301 об.
324
Приложения
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского №211§3и4
от 29 июля 1915 г.
И.д. Командира Воздушного Корабля VIII Поручику Смир-
нову принять от Штабс-Капитана ПАНКРАТЬЕВА Воздушный
Корабль II, которому называться Воздушным Кораблем VIII.
Командиру Воздушного Корабля II Штабе-Капитану
ПАНКРАТЬЕВУ принять Воздушный Корабль заводской
№ 167, с Русско-Балтийскими моторами, которому называть-
ся Воздушным Кораблем II.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, лл. 330-332.
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского № 211 § 21
от 29 июля 1915 г.
Офицерам экипажей Кораблей теперь же начать пригото-
вительные к стрельбе упражнения, а затем и подготовитель-
ную стрельбу из пулеметов, карабинов и пистолетов Маузер,
имеющие целью научить каждого из обучающихся правиль-
ной и точной наводке и меткой стрельбе, одиночной и авто-
матической, по разного рода целям и вместе с тем выработать
в них ловкость при обращении с механизмами пулеметов, ка-
рабина и пистолета и установки, принятой на Кораблях <...>.
С 1-го Августа начать занятия <...>. Руководителями заня-
тий назначаю: <...>
По практической стрельбе из пулеметов, карабина и пис-
толетов Маузер — Помощника Командира Корабля Н-го
Гвардии Штабс-Капитана НИКОЛЬСКОГО.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л. 332.
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского № 212 § 4
от 31 июля 1915 г.
Возвратившегося из командировки в гг. Ялту и Севасто-
поль Помощника Командира Воздушного Корабля II Штабс-
325
Приложения
Капитана НИКОЛЬСКОГО полагать налицо с 25 сего Июля.
Вр. и.д. Помощника Командира означенного Корабля Подпо-
ручику ПАВЛОВУ обратиться к исполнению своих прямых
обязанностей.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л. 336.
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского № 253 § 10
от 8 сентября 1915 г.
Помощнику Командира Воздушного Корабля П-го Штабе -
Капитану Никольскому, за то, что допустил на Корабль по-
стороннюю публику 27 августа сего года, объявляю выговор.
Приказываю Командирам Кораблей строго следить за тем,
чтобы на Корабли без моего каждый раз разрешения никто из
лиц, не принадлежащих к составу Эскадры, не допускался.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д. 1, л. 437 об.
Приказ Начальника Управления Эскадры Воздушных
Кораблей Генерала Шидловского № 260 § б
от 15 сентября 1915 г.
Отправившийся на боевую базу (Зегевольд. — Прим. ред.)
Воздушный Корабль II в составе экипажа: Командира Кораб-
ля Штабе-Капитана ПАНКРАТЬЕВА, Помощника Команди-
ра Корабля Штабе-Капитана НИКОЛЬСКОГО, артиллерий-
ского офицера Поручика ПАВЛОВА и 21 нижнего чина пола-
гать в командировке с 14 сего сентября.
РГВИА, Ф. 13898, Оп. 1, д.1, л. 455.
Телеграмма-донесение Начальника Первого боевого отряда
Эскадры Воздушных Кораблей Подполковника Горшкова
в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 25 сентября 1915 г.
Доношу, что сегодня утром Воздушный Корабль Второй в
составе Штабс-Капитанов Панкратьева и Никольского, ар-
326
Приложения
тиллерийского офицера поручика Павлова, Генерального
Штаба Капитана Ушакова, моториста Терентьева совершил
трехчасовой боевой полет по маршруту Зегевольд — Лин-
ден — Вальгоф — Кричи — мыза Эккау — Митава — Зеге-
вольд. По складу артиллерийских припасов в мызе Вальгоф,
по обозам и колоннам неприятельских войск по пути следова-
ния Корабля сброшено тринадцать бомб общим весом 20 пу-
дов. Попадания хорошие. Результат сообщен в штаб 12 Ар-
мии. Произведено фотографирование.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д 622, л. 115.
Телеграмма-донесение
Начальника Эскадры Воздушных Кораблей
Генерала Шндловского в Ставку Верховного
Главнокомандующего от 27 сентября 1915 г.
Доношу, что сегодня Воздушные Корабли Первый и Вто-
рой совершили боевые полеты на фронте Двенадцатой армии.
Произведены разведка и бомбометание по железнодорожным
путям, сооружениям и складам станции Тауеркален. По скла-
дам артиллерийских припасов в Вальгофе и штабу в дер. Тау-
еркален. Всего сброшены 72 бомбы. Попадания удачны. Про-
изведены разрушения и пожары. Результат разведки и фото-
графические снимки неприятельских позиций и укрепленных
пунктов доставлены в штаб Армии.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д 622, л. 117.
Телеграмма-донесение
Начальника Эскадры Воздушных Кораблей
Генерала Шндловского в Ставку Верховного
Главнокомандующего от 6 октября 1915 г.
Доношу, что вчера Эскадра в составе трех Воздушных Ко-
раблей — Второго, Пятого и Девятого под командой подпол-
ковника Горшкова согласно заданию штаба Северного фронта
совершила набег на станцию Фридрихсгоф. Произвела бомбо-
метание по железнодорожным путям, складам, сооружениям
327
Приложения
и подвижным составам станции. Всего сброшено 39 бомб ве-
сом 42 пуда. Одна бомба была весом 15 пудов. Попадания
очень удачны. Произведены разрушения и пожары.
РГВИА, Ф. 2008, Оп. 1, д. 487, л. 47.
Телеграмма
Начальника Штаба Северного фронта
Генерала Бонч-Бруевича Начальнику Штаба Ставки
Верховного Главнокомандующего
генералу Алексееву
от 27 ноября 1915 г.
Из трех аппаратов типа «Илья Муромец» утром 25 сентяб-
ря смог вылететь на разведку лишь номер Второй с моторами
Русско-Балтийского завода. Остальные два аппарата не могли
вылететь утром из-за замерзания клапанов в английских мо-
торах (Сенбим. — Прим. ред.), что, по-видимому, является
конструктивным недостатком последних.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 622, л. 116.
Таблица боевых полетов Первого отрада
Эскадры Воздушных Кораблей XII армии
с 17 сентября 1915 года по 20 января 1916 г.
ПОЛЕТЫ II КОРАБЛЯ
Месяц
и число
Сент. 17
Продол-
житель-
ность, час
мин
3.07
Маршрут проникновения
за фронт
Зегевольд — Рига —
Митава — Эккау —
Зегевольд
Результат и глубина
Разведка; фотографиро-
вание позиций и бомбо-
метание; сброшено 5
бомб общим весом 6 п.
10 ф. по повозкам в раз-
личных селениях и у
Митавы. По пути об-
стрелян из пулемета не-
мецкий Альбатрос. Глу-
бина 25 верст.
328
Приложения
Месяц
и число
Сент. 25
Сент. 27
Окт. 5
Продол-
житель-
ность, час
мин
3.13
2.13
2.47
Маршрут проникновения
за фронт
Зегевольд —
Линден — Бергоф —
Вальгоф — Эккау —
Гаррозен —
Митава — Рига —
Зегевольд
Зегевольд —
ст. Тауэркальн —
село Тауэркальн —
Бергоф —Линден —
Зегевольд
Зегевольд — Рига —
Митава —
ст. Фридрихсгоф —
Митава — Рига —
Зегевольд
Результат и глубина
Разведка; произведены
снимки расположения
противника и взрывов
бомб; обстреляны из пу-
лемета повозки на мосту
через р. Аа и у Митавы;
сброшены бомбы в обоз
у Вальгофа (1 бом. 1 п.)
и в артиллерийский
склад в Вальгофе (4 бом-
бы 2-х пудовые и пять
пудовых). Глубина 20
верст.
Разведка; сброшены 42
бомбы (две 2-х пудовые,
10 пудовых, 10 шт. 25-
фунтовых и 20 шт. 10-
фунтовых на ст. Тауэр-
кален. По пути обстре-
ляны из пулемета неко-
торые деревни, занятые
противником, а также
нем. тяжелая батарея с
пехотн. окопами у Чау-
сена. Сфотографирова-
ны позиции противника
и результаты бомбомета- i
ния. Глубина 22 версты, j
Разведка; сброшены од-
на 15-ти пудовая, одна
2-х пудовая и одна пудо-
вая на ст. Фридрихсгоф
две 5-ти ф. бомбы по
понтонн. мосту через
р. Швед. Сделаны сним-
ки. Глубина 40 верст.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. д. 621, л. 30-35.
329
Приложения
1916 год
Донесение о боевом полете 19-го марта 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Поручик Федоров, Подпоручик Пав-
лов, Ст. унтер-офицер из вольноопределяющихся Панкратьев,
Старший моторист ст. унтер-офицер Ушаков.
Нагрузка: Бомб: 3-х пудовых осколочных — 2 шт., 2-х пу-
довых осколочных — 4 шт., 1-пудовых — 6 шт., 1-пудовых ос-
колочных — 5 шт., 10-ти фунтовых — 10 шт. Всего 27 шт.
Общий вес 27 пуд. 20 ф. Ящик стрел. Бензина и масла на 3
1/2 часа полета — 32 пуда.
Вооружение: 3 ружья-пулемета Мадсена, патронов 1000 шт.,
2 пистолета Маузера, патронов 100 шт.
Задание: произвести бомбометание по складам, станцион-
ным постройкам, путям и составам в Монастержиске.
Маршрут: Колодзиевка, Трембовля, Осовце, Езержаны,
Вычулка, Дубенка, Бариш, Бучач, Тржебуховцы, Чертков, Ко-
лодзиевка.
Наибольшая высота: 2400 метров.
Продолжительность полета: 3 часа 17 минут. Взлет 8 час.
30 минут. Спуск 11 часов 47 мин.
Результат разведки: На ст. Езержаны два состава, около
ст. Езержаны склады. На ст. Монастержиск три состава. На
ст. Монастержиск подходил поезд с запада. По дорогам Мо-
настержиск — Езержаны и Бариш — Бучач двигались обозы.
Результаты бомбометания: Сброшено по складам и ст. Мо-
настержиск две трехпудовых осколочных, три двухпудовых,
пять пудовых и шесть десятифунтовых бомб. Все бомбы попа-
ли в пристанционные постройки, пути, вагоны и строения
около станции. Видно было, как загорелось большое станци-
онное здание с красной крышей. В ст. Бариш сброшены: одна
двухпудовая, одна пудовая, пять пудовых осколочных, четыре
десятифунтовых и ящик стрел. Замечены попадания в по-
стройки селения. Бой с неприятельскими аэропланами: Во
время бомбометания в Монастержиске, когда весь экипаж
330
Приложения
был занят выбрасыванием бомб, Корабль был атакован одно-
временно двумя неприятельскими аэропланами типа Фоккер.
Первым с Корабля немедленно открыл огонь в открытую
дверь Подпоручик Павлов из пулемета Льюис. Сейчас же
вслед за ним был открыт огонь Поручиком Федоровым из
Маузера, ст. ун.-оф. из вольноопределяющихся Панкратье-
вым из ружья-пулемета Мадсена с верхней площадки и стар-
шим мотористом ст. ун.-оф. Ушаковым из ружья-пулемета
Мадсена в задний люк. Первыми выстрелами неприятельских
аэропланов, подошедших к Кораблю с хвоста, были ранены
разрывными пулями в руку Поручик Федоров и тяжело в ногу
ст. ун.-оф Ушаков, который упал на бомбы; был пробит ра-
диатор мотора № 3, стойка около мотора № 3, в двух местах
стойка фюзеляжа около пилотского сидения, нижнее стекло
против пилотского сидения и в разных местах фюзеляж и
крылья (всего более 40 попаданий). Немедленным поворотом
Корабля неприятельские аэропланы были выведены из мерт-
вого пространства в хвосте, и сосредоточенным огнем экипа-
жа Корабля один из них был поврежден, потому что вскоре
после открытия огня, качаясь, круто пошел на снижение. По-
ручик Федоров, несмотря на рану, продолжал стрелять; от пе-
ревязки на Корабле отказался и был перевязан после спуска
Корабля через час 40 минут после ранения, ст. ун.-оф. Уша-
ков до ранения успел выпустить одну обойму, ст. ун.-оф.
Ушаков отказался от перевязки, сказав, что важнее стрелять
по аэропланам. Вскоре ст. ун.-оф. Ушаков был перевязан ст.
ун.-оф. Панкратьевым.
Второй неприятельский аэроплан сопровождал Корабль от
Вычулки (западнее Монастержиска) до ст. Тржибуховцы,
причем все время пытался подойти к Кораблю с хвоста, но
своевременными поворотами Корабль его держал в сфере об-
стрела из пулеметов Подпоручика Павлова (у дверей) и воль-
ноопределяющегося ст. ун.-оф. Панкратьева (на верхней пло-
щадке). Каждый раз несколько выстрелов с Корабля в мо-
менты сближения принуждали неприятельский аэроплан,
обладавший громадной скоростью, уходить; этот маневр по-
вторялся несколько раз в течение времени около 40 минут.
331
Приложения
При подходе Корабля к с. Тржибуховцы неприятельский аэ-
роплан улетел по направлению к Монастержиску.
Ст. ун.-оф. Панкратьев, находясь на верхней площадке,
замерз, и руки закоченели настолько, что к концу боя не мог
сам заряжать пулемет; обоймы в его пулемет вставлял ранен-
ный Поручик Федоров; он же быстро исправил и задержку
пулемета Мадсена. Во время боя Поручик Федоров, будучи
уже ранен, по моему приказанию сбросил оставшиеся бомбы
в с. Барыш и настолько хорошо, что замечены были попада-
ния в здания. Вскоре из-за повреждения неприятельским ог-
нем радиатора мотора № 3, во избежание порчи, я был выну-
жден остановить мотор, вследствие чего управление Кораблем
во время боя было затруднено.
При проходе позиций около Монастержиска и Бучача Ко-
рабль обстреливался усиленным артиллерийским огнем про-
тивника. От многих близких разрывов неприятельских снаря-
дов на Корабле ощущались толчки. При проходе позиции на
обратном пути высота была около 2000 метров. Корабль был
благополучии доведен на аэродром отряда в Колодзиевке.
Считаю своим долгом отметить доблестную и самоотвержен-
ную работу военных летчиков: Поручика ФЕДОРОВА и Под-
поручика ПАВЛОВА и старших унтер-офицеров: вольноопре-
деляющегося ПАНКРАТЬЕВА и старшего моториста УША-
КОВА.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 47-48 об.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Штабс-Капитана Панкратьева в Ставку Верховного
Главнокомандующего от 21 апреля 1916 г.
Сегодня Воздушный Корабль Второй совершил трехчасо-
вой боевой полет. Экипаж: Штабе-Капитаны Панкратьев,
Никольской, Колянковский и ст. ун.-оф. Воробьев. Маршрут
Колодзиевка — Чортков — Язловец — Соколов — Поток Зло-
ты — Словицов — Порхов — Зубржев — Поток Злоты — Ко-
332
Приложения
лодзиевка. Сброшена одна трехпудовая осколочная, три двух-
пудовые осколочные бомбы по складам и обозам в деревни
Русимов, Соколов и Поток Злоты. Замечены хорошие попада-
ния. В д. Русимов произведен пожар. Трехпудовая и пудовая
взорвались в Потоках на площади, где производили занятия
около трех рот пехоты. Разведка сообщена в Штаб Армии.
Произведено фотографирование. Обозы и окопы обстреляны
из пулеметов. Корабль был обстрелян усиленным артогнем
противника. Были попадания в Корабль шрапнельными пуля-
ми. При возвращении домой лопнула рубашка цилиндра на
третьем моторе.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 624, л. 131.
Донесение о боевом полете 4-го мая 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Каиитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Штабс-
Капитан Колянковский, Пулеметчик ст. унтер-офицер Во-
робьев.
Нагрузка: Бомб: 2-х пудовых — 5 шт., 1 пудовых — 2 шт.,
1 пудовых осколочных — 3 шт. Всего 10 бомб весом 15 пуд.
Вооружение: 2 пулемета-ружья Мадсена — 50 патронов,
1 пулемет Льюис — 420 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов.
Общая полезная нагрузка 68 пудов.
Задание: Произвести бомбометание по артиллерийским
складам и войскам в д.Раковец, попутно произвести разведку
и фотографирование неприятельских позиций.
Маршрут: Колодзиевка, Микулинце, Раковец, Соснув,
Маловоды, Богатковце, Колодзиевка.
Наибольшая высота: 2400 метров.
Продолжительность полета: 2 часа 7 минут. Взлет 6 час.
15 минут. Спуск 8 часов 22 минуты.
Результат разведки: При обследовании районов Раковец,
Маловоды, Богатковце замечено следующее:
1) В д. Раковец небольшие партии противника.
333
Приложения
2) У западной окраины д. Соснув южнее отметки 319 бата-
рея (фотогр. № 4).
3) Через реку Стрыпу у д. Соснув один мост (фотогр. N° 3).
4) В лощине по дороге от отметки 319 к Антосовке два
больших здания, обнесенных валом, и около них скопление
повозок (фотогр. № 4).
5) Через реку Стрыпу в районе Ишкув, Богатковце четыре
моста (фотогр. № 7).
6) Против д. Богатковце барачные постройки у шоссе Иш-
кув Семковце (фотогр. № 5).
Результаты бомбометания: Одна пристрелочная пудовая
бомба сброшена в окопы. Три двухпудовых, одна пудовая и
две двухпудовых осколочных в д. Раковец, все бомбы попали
в деревню; замечены разрывы среди групп людей. Одна двух-
пудовая по батарее. Одна двухпудовая и одна пудовая оско-
лочная по двум баракам, обнесенным валом у того же шоссе.
Окопы, группы людей и батареи в районе д. Раковец были об-
стреляны пулеметным огнем. Случаев встречи с неприятелем
в воздухе не было. Корабль над неприятельской позицией был
обстрелян ураганным артиллерийским огнем противника.
Близким разрывом снаряда Корабль сильно накренило и ог-
лушило меня и ст. ун.-оф. Воробьева. При сем представляется
семь фотографических снимков.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 29 - 29 об.
Донесение о боевом полете 5-го мая 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Штабс-
Капитан Колянковский, Подпоручик Павлов.
Нагрузка: Бомб: 2-х пудовых — 5 шт., 1 пудовых — 2 шт.,
1 пудовых осколочных — 4 шт., 10 фунтовых —1 шт. Всего
9 бомб весом 10 пуд. 10 фунтов.
334
Приложения
Бензина 24 пуда, масла 4 пуда примерно на 3,5 часа по-
лета.
Вооружение: 2 пулемета-ружья Мадсена — 500 патронов,
1 пулемет Льюис — 420 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов.
Общая полезная нагрузка 61 пуд 10 фунтов.
Задание: Произвести согласно особому спешному заданию
фотографирование неприятельских позиций на участке от мо-
лочной фермы у Пшедмесьце до шоссе Новоселки — Каши-
ловце; произвести бомбометание по деревням Сороки и Зале-
щики мал.
Маршрут: Колодзиевка, Чертков, Поморце, Сороки, Леш-
чаньце, Залещики мал. Пшедмесьце, Новоселка Язловецка,
Язловец, Пшедмесьце, Будзанов, Колодзиевка.
Наибольшая высота: 2700 метров
Продолжительность полета: 2 часа 55 минут. Взлет 5 час.
55 минут. Спуск 8 часов 50 мин.
Результат разведки: При обследовании районов Поморце,
Сороки, Лешчанце, Язловец особого движения и войсковых
частей противника не обнаружено, видны лишь отдельные
повозки и небольшие группы людей. Результаты бомбомета-
ния: Одна пристрелочная пудовая бомба сброшена в окопы.
2 двухпудовых, одна пудовая и четыре пудовых осколочных и
одна десятифунтовая сброшены в д. Сороки и Залещики мал.
Наблюдались разрывы в названных деревнях. В переход пози-
ции Корабль был обстрелян артиллерией противника; около
Язловца Штабе-Капитаном Никольским и Подпоручиком
Павловым был открыт интенсивный огонь из пулеметов по
неприятельским батареям, вследствие чего усиленный обстрел
Корабля артиллерией почти прекратился. Фотографирование
позиций по заданию произведено Штабс-Капитаном Колян-
ковским.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 30-30 об.
335
Приложения
Приказ по VII-й Армии от 8 мая 1916 года № 486 § 2
Во время Воздушных разведок 4 и 5 сего мая Воздушным
Кораблем «Илья Муромец II» было произведено фотографи-
рование позиций противника под чрезвычайно сильным ар-
тиллерийским огнем. Несмотря на это, работа этого дня была
успешно закончена, а на следующий день, Корабль вновь вы-
летел для выполнения срочной задачи и отлично исполнил ее.
Как и во все время состояния Воздушного Корабля «Илья
Муромец II» в составе армии, так и в оба этих полета, фото-
графирование выполнено отлично, донесения составлены
весьма обстоятельно и содержат действительно ценные дан-
ные.
За такую ревностную и плодотворную службу общему делу
благодарю Штабс-Капитана ПАНКРАТЬЕВА и г.г. офицеров
Корабля, а молодцам нижним чинам объявляю мое сердечное
спасибо, и разрешаю представить личный состав Корабля к
соответствующим наградам.
Подписал: Командующий Армией Генерал-Адъютант Щер-
банев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д, 625, л. 28.
Донесение о боевом полете 25-го мая 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабе-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира и И.об. Артиллерийского офицера
Штабе-Капитан Никольской, Подпоручик Павлов, Подпору-
чик Смирнов.
Нагрузка: Бомб: 2-х пудовых тротиловых — 4 шт., 1 1/2 пу-
довых осколочных — 3 шт., 1 пудовых осколочных — 6 шт.,
10 фунтовых — 6 шт. Общий вес бомб 20 пудов.
Бензина 25 пудов, масла 4 пуда примерно на 3,5 часа по-
лета.
Вооружение: 1 пулемет Максим-Виккерс — 250 патронов,
2 пулемета-ружья Мадсена — 500 патронов, 1 пулемет Лью-
ис — 250 патронов, пистолета Маузера — 100 патронов.
Общая полезная нагрузка 72 пуда.
336
Приложения
Задание: Произвести бомбометание по войскам, батареям
и обозам противника в д.д. Язловец — Новосюлка Язловецка
и прилегающем районе; попутно разведку и фотографирова-
ние означенного района. Наши войска дошли до восточной
окраины Пшедмесьце Язловца.
Маршрут: Колодзиевка, Ягельница, Язловец, Русилов, Ду-
либы, несколько кругов над означенным районом, Будзанов,
Колодзиевка.
Наибольшая высота: 2600 метров.
Продолжительность полета: 3 часа 06 минут. Взлет 4 час.
10 минут. Спуск 7 часов 16 мин.
Результат разведки: При обследовании районов Язловца
замечено следующее:
1) Язловец сильно разрушен артиллерийским огнем, во
многих местах замечены продолжающиеся пожары.
2) В д. Русилов замечено большое скопление артиллерий-
ских запряжек, повозок и людей, особенно около костела и
юго-восточного выхода из деревни.
3) Неприятельских батарей обнаружено не было.
Результаты бомбометания:
1) Четыре 2-х пудовых, три 1 1/2 пудовых осколочных,
пять однопудовых осколочных и три 10 фунтовых сброшено
по д. Язловец. Все бомбы попали весьма точно в намеченные
пункты, причем возникло несколько новых пожаров. Одна из
1 1/2 пудовых осколочных попала точно в окоп на юго-вос-
точной окраине Язловца.
2) Одна пудовая осколочная бомба и три 10 фунтовых
сброшены на скопление артиллерийских запряжек, повозок и
людей в д. Русилов. Все бомбы попали весьма точно.
Особые случаи: При повороте из Язловца на Джурин с Ко-
рабля был замечен Альбатрос, который шел на высоте Кораб-
ля и настойчиво пытался зайти с хвоста. Когда Альбатрос по-
дошел близко к Кораблю, по нему был открыт огонь, после
чего Альбатрос пошел круто вниз, заворачивая на запад. Ко-
гда при повороте Альбатрос дал сильный крен со снижени-
ем, на поверхностях были замечены наши опознавательные
круги.
337
Приложения
Во время полета неприятельские окопы и дороги в районе
расположения противника были обстреляны экипажем Ко-
рабля из пулеметов. Во время полета Корабль подвергался
слабому обстрелу артиллерии противника. Штабс-Капитан
Никольской во время стрельбы из пулемета по Альбатросу не-
известно каким образом был легко ранен в палец левой руки.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 40-40 об.
Донесение о боевом полете 26-го мая 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира и И.об. Артиллерийского офицера
Штабс-Капитан Никольской, Подпоручик Павлов, Подпору-
чик Смирнов.
Нагрузка: Бомб: 2-х пудовых — 4 шт., 1 пудовых — 3 шт.,
1 пудовых осколочных — 4 шт., 25 фунтовых — 5 шт., 10 фун-
товых — 6 шт. Общий вес бомб 19 пудов 25 фунтов.
Бензина 26 пудов, масла 4 пуда примерно на 3 часа полета.
Вооружение: 1 пулемет Максим-Виккерса — 250 патронов,
2 пулемета-ружья Мадсена — 500 патронов, 1 пулемет Льюи-
са — 250 патронов, 2 пистолета Маузера — 100 патронов.
Общая полезная нагрузка 74 пуда.
Задание: Произвести бомбометание по войскам, батареям
и обозам противника в районе р. Стрыпы от Бучача до Зале-
щики Мале и попутно произвести разведку означенного рай-
она.
Маршрут: Колодзиевка, Ягельница, Трибуховце.Залещики
Мале, Лешчаньце, Язловец, Чортков, Трибуховце, Поморце,
Колодзиевка.
Наибольшая высота: 2200 метров.
Продолжительность полета; 3 часа 05 минут. Взлет 3 час.
30 минут. Спуск 6 часов 35 мин.
Результат разведки: При обследовании районов р. Стрыпы
к югу от Бучача замечено следующее:
338
Приложения
1) От д. Лешчаньце на северо-запад двигаются повозки и
разрозненные группы людей.
2) В д. Лешчаньце преимущественно на площади замечено
скопление людей, после первых же бомб обратившихся в бег-
ство.
3) По д. Бучач — Монастержиск на участке Монастер-
жиск — Езержаны замечены три поезда; два поезда шли в Мо-
настержиск, один в Бучач и остановился в Езержанах.
4) В Русилове на месте вчерашнего скопления войск сего-
дня ничего нет.
5) В Новоставце шел бой.
Результаты бомбометания:
1) Одна пудовая осколочная и две 10-фунтовых бомбы
сброшены по берегу р. Стрыпы западнее д. Залещики Мале.
2) Четыре 2-х пудовых, три однопудовых осколочных, одна
пудовая осколочная, три 25-фунтовых и четыре 10-фунтовых
бомбы сброшены по скоплению неприятеля в д. Лешчаньце и
прилегающему к ней лесу. Наблюдались точные попадания;
после разрывов замечены бегущие люди.
3) Две пудовых осколочных и 300 штук стрел сброшены по
берегу р. Стрыпы западнее д. Поморце. Корабль подвергся
незначительному обстрелу неприятельской артиллерии со
стороны Бучач.
Тяжелые условия погоды, облачность и плохая работа мо-
торов принудили после первого пролета над Лешчаньце вер-
нуться. При подходе к Чорткову моторы заработали лучше, и
Корабль вторично прошел над неприятельским расположени-
ем на высоте 1700 метров. Вследствие облачности и плохого
освещения фотографирование не производилось. При осмот-
ре Корабля после возвращения обнаружено следующее:
1) У мотора № 2 треснул винт.
2) В поверхности найдены попадания от неприятельской
шрапнели.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 42-42 об.
339
Приложения
Донесение о боевом полете
26-го мая 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира и И.об. Артиллерийского офицера
Штабс-Капитан Никольской, Подпоручик Павлов, Подпору-
чик Смирнов.
Нагрузка: Бомб: 2-х пудовых — 2 шт., 1 пудовых — 9 шт.,
1 пудовых осколочных — 1 шт., 25 фунтовых — 5 шт. Общий
вес бомб — 17 пудов 5 фунтов.
Стрел 1 ящик — 300 шт.
Бензина 26 пудов, масла 4 пуда примерно на 3 часа полета.
Вооружение: 1 пулемет Максим-Виккерса — 250 патронов,
1 пулемет Льюиса — 250 патронов, 2 пулемета-ружья Мадсе-
на — 500 патронов, 2 пистолета Маузера — 100 патронов.
Общая полезная нагрузка 70 пудов.
Задание: Произвести бомбометание по войскам, батареям
и обозам противника в районе Бучач и по ж.д. путям, соору-
жениям, подвижным составам ст. Бучач и попутно произвести
разведку района Бучач.
Маршрут: Колодзиевка, Чортков, Медведовцы, Подзаме-
чек, Бучач, Трибуховце, Ягельница.
Наибольшая высота: 2650 метров.
Продолжительность полета: 2 часа 25 минут. Взлет 18 час.
20 минут. Спуск 20 часов 45 мин.
Результат разведки: При обследовании района Бучач заме-
чено следующее:
1) Железнодорожного движения на линии Бучач — Мона-
стержиска не было.
2) В мест. Эзержаны по шоссе двигался обоз до 30 повозок
и большое количество отдельных групп людей.
3) На ст. Бучач несколько вагонов.
4) Линия ж.д. Бучач — Эзержаны по-видимому поврежде-
на в двух местах бомбометанием с Корабля в настоящий по-
лет.
Результаты бомбометания:
340
Приложения
1) Одна пудовая и одна 25 фунтовая бомбы сброшены по
юго-западной окраине д. Подзамечек.
2) Две пудовых по противоаэропланной батарее, что севе-
ро-восточнее ж.д. ст.
Бучач; одна из бомб попала точно в орудие.
3) Одна пудовая и одна 25-фунтовая по ж.д. полотну на
участке между Бучачем и Эзержанами; одна бомба попала
точно в полотно железной дороги, другая в ж.д. насыпь.
4) Две 2-х пудовые и 2 пудовых сброшены по ж.д. ст. Бу-
чач; замечены попадания в станционные постройки.
5) 3 пудовых, 3 — 25 фунтовых, одна пудовая осколочная и
ящик стрел сброшены по городу Бучач, все бомбы попали в
город.
При подходе к д. Медведовце Корабль был встречен силь-
ным артиллерийским огнем противоаэропланной батареи, что
около ст. Бучач; батарея была приведена к молчанию пуле-
метным огнем и удачным попаданием на батарею бомб с Ко-
рабля. Вследствие плохой работы моторов и наступающей
темноты пришлось произвести спуск на аэродроме 32-го
авиационного отряда в Ягельнице.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 43-^43 об.
Телеграмма-донесение
Командира Воздушного Корабля II
Штабс-Капитана Панкратьева
в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 27 мая 1916 г.
Сегодня вечером Воздушный Корабль Второй производил
бомбометание по ст. Бучач, удачным попаданием разрушено
полотно железной дороги, отмечены попадания в батарею.
Плохая работа моторов принудила произвести спуск в Ягель-
нипе.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 624, л. 267.
341
Приложения
Рапорт Начальника Эскадры Воздушных Кораблей
Дежурному Генералу при Верховном Главнокомандующем
от 2 июня 1916 г.
Доношу Вашему Превосходительству, что за истекший ме-
сяц Воздушными Кораблями вверенной мне Эскадры было
проведено 15 боевых полетов в районах 7 и 12 армий. Во вре-
мя означенных полетов произведена разведка на фронтах этих
армий и бомбометание по железнодорожным путям, сооруже-
ниям и подвижным составам станций Бучач, Туккум, Даудзе-
вас и по неприятельским войскам и обозам, расположенным в
районах Язловца, Раковец, Сороки, Залещики Малые, Церк-
стен, Туккум и по штабам противника — фол. Церкстен и
д. Пенау. Всего было сброшено 200 бомб общим весом 180 пу-
дов 25 фунтов, из них: 5-ти пудовых — 1 шт., 2-х пудовых —
25 шт, полуторапудовых осколочных — 3 шт, пудовых оско-
лочных — 23 шт, пудовых — 70 шт, 25-ти фунтовых — 28 шт,
10-ти фунтовых — 25 шт. и 5-ти фунтовых — 35 штук.
Сфотографированы важнейшие позиции и укрепленные
пункты указанных районов, подробно исследован район про-
тивника перед фронтом 7 армии и составлены схемы пози-
ций. При наступлении последней во второй половине мая 1-й
боевой отряд принимал деятельное участие в боевой работе,
освещая обстановку разведкой и произведя удачные бомбоме-
тания, вызвавшие разрушения железнодорожных путей, под-
вижных составов и повреждения сооружений станц. Язловец
и Бучач, а также бомбардировку батарей противника. Успеш-
ная работа Кораблей 1-го боевого отряда засвидетельствована
благодарностью Командующего 7-й армией, отданной в при-
казе по армии, и его телеграммой, переданной через Генерал-
Квартирмейстера 7-й армии, при сем в копиях прилагаемые.
РГВИД, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 22.
Донесение о боевом полете 12 июля 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабе-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
342
Приложения
ручик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капи-
тан Смирнов, Штабс-капитан Колянковский, Прапорщик
Панкратьев.
Нагрузка: Бензина 26 пудов, масла 4 пуда примерно на
3 часа полета.
Вооружение: 3 пулемета-ружья Мадсена — 750 патронов,
1 пулемет Льюис — 250 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов.
Общая полезная нагрузка 64 пуда.
Задание: Произвести разведку и фотографирование непри-
ятельских позиций в районе: Гниловоды, Олеша, Хрехуров,
Монастержиска, Савалуски, Доброводы.
Маршрут: Колодзиевка, Трембовля, Котузов, Гниловоды,
Доброводы, Ковалювка, Савалуски, Монастержиска, Чехув,
Бертники, Хрехорув, Олеша, Гниловоды, Колодзиевка.
Наибольшая высота: 2600 метров.
Продолжительность полета: 3 часа 05 минут. Взлет 5 час.
15 минут. Спуск 8 часов 20 мин.
Результат разведки: При обследовании указанного района
замечено следующее:
1) Укрепленная позиция 2-й линии охватывает район вос-
точнее надписи КОВАЛЮВКА, проходит через букву И над-
писи САВАЛУСКИ, восточнее надписи ОХОТНИЧИЙ ДО-
МИК, высота 369, восточнее высоты 401 и упирается обоими
флангами в ручей; от нее имеются два хода сообщения к дер.
Савалуски и к выступу леса севернее буквы Ч, надписи
ОХОТНИЧИЙ ДОМ. От названной позиции к северо-востоку
отходит окоп в направлении на Лысую гору.
2) У высоты 412 два наблюдательных пункта артиллерии.
3) Батареи замечены:
а) между сараями в фольварке дер. Гниловоды; там же в
фольварке артиллерийские запряжки,
б) около буквы Р. надписи ВЕСЕЛА ГУРА 6-ти орудийная
батарея.
в) по дороге д. Олеша — Ковалювка, у второго мостика,
считая от д. Олеша, южнее дороги два орудийных окопа.
343
Приложения
г) саженях в 200 к западу от этого мостика, по-видимому,
легкая батарея.
д) южнее буквы В. надписи САВАЛУСКИ 6-ти орудийная
батарея.
е) за высотой 401 замечены две легкие батареи под углом
одна к другой, точного их расположения отметить не удалось.
4) В тылу особого движения не замечено. По шоссе от
Хрехорува к Монастержиску двигались шесть артиллерийских
запряжек, по-видимому ящики. Батареи противника были об-
стреляны пулеметным огнем. Проведено фотографирование
неприятельских позиций. Во время полета над неприятель-
ским расположением Корабль обстреливался усиленным и
метким артиллерийским огнем. От разрывов Корабль сильно
качало. Во время первого пролета над неприятельским распо-
ложением был пробит в нескольких местах фюзеляж и кры-
лья. При осмотре Корабля и докладе о видимой его исправно-
сти Корабль, для пополнения разведки, прошел вторично над
расположением противника, причем вновь получил пробои-
ны. По возвращении оказалось, что задний лонжерон верхней
поверхности перебит осколками, разбиты верхние стекла
средней части кабины и в разных частях Корабля имеются
пробоины.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 67-67 об.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 14 июля 1916 г.
Сегодня Воздушный Корабль Второй совершил боевой по-
лет по маршруту Колодзиевка — Борки — Вельки — Хороды-
ще — Плотыче — Куйганце — Ишкув — Соснув — Хатки —
Трембовля — Колодзиевка. Произведено фотографирование
позиций. Разведка сообщена в штаб Армии. Корабль подверг-
ся сильному артиллерийскому обстрелу. Одна из батарей у д.
Плотыче, стрелявшая по нашим позициям, была обстреляна
344
Приложения
усиленным огнем с Корабля, вследствие чего замолчала. При-
чем видны были бегущие с батареи люди. Полет был сильно
осложнен большой облачностью.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 199.
Донесение о боевом полете 16 июля 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
ручик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капи-
тан Смирнов, Прапорщик Гаврилов.
Нагрузка: Бомб: пудовых — 3 шт., пудовых осколочных —
3 шт. Всего 6 бомб весом 6 пудов.
Бензина 26 пудов, масла 4 пуда примерно на 3 часа полета.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена — 750 патронов,
1 пулемет Льюис — 250 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов, 1 ящик стрел.
Общая полезная нагрузка 65 пудов.
Задание: Произвести разведку в районе Раковец, Малово-
ды, Бялокерница, Гниловоды и бомбометание по артиллерий-
ским резервам в Гниловодах и по складам на ф. Вага.
Маршрут: Колодзиевка, Борки-Вельки, Бохатковце, Мало-
воды, фольв. Вага, Бялокерницы, Михалувка, Гниловоды,
Курдвановка, Колодзиевка.
Наибольшая высота: 3000 метров.
Продолжительность полета: 3 часа 05 минут. Взлет 5 час.
49 минут. Спуск 8 часов 54 мин.
Результат разведки:
1) В овраге р. Студынка прямо на запад от Раковецкого ле-
са одна 4-х орудийная батарея с очертаниями в виде люнета.
2) Рядом южнее ее 6-ти орудийная батарея.
3) Орудийные окопы в том же овраге к западу от проме-
жутка между д. д. Раковец и Соснув не заняты.
4) Около складов в оврагах западнее высоты 319, что за-
паднее дер. Соснув, замечены обозы до 40 повозок.
5) У Бялокерницы змейковый аэростат.
345
Приложения
6) В тылу неприятеля в районе Михалувки, ф. Дембики,
Гниловоды в лощинах ряд артиллерийских резервов.
7) В районе Подгайцы, Бжежаны, Козова железнодорож-
ного движения во время полета не было.
8) По дороге Доброводы — Подгайце обнаружено лишь
движение отдельных повозок.
Бомбометание: Одна пудовая бомба сброшена по баракам
в ф. Вага. Одна пудовая и две пудовых осколочных сброшены
по артиллерийским резервам в районе Михалувки. Одна пудо-
вая осколочная и одна пудовая фугасная сброшены по батарее
в фольв. д. Гниловоды. Замечены отличные попадания по ф.
Вага и в саму батарею в фольв, Гниловоды. По артиллерий-
ским резервам в д. Михалувка сброшено 600 стрел. Бомбоме-
тание производил Помощник Командира Штабе-Капитан
Никольской. Батареи, окопы, обозы, артиллерийские резер-
вы, а также и змейковый аэростат в районе Мондзелиовка бы-
ли обстреляны с Корабля пулеметным огнем.
Особые случаи: Во время полета над неприятельским рас-
положением Корабль обстреливался огнем нескольких батарей
противника. Замечен неприятельский аэроплан типа Фоккер,
пытавшийся зайти в хвост Кораблю XIII-му. Корабль П-й, сде-
лав маневр с поворотом налево и со снижением вышел уступом
левее и сзади Корабля ХШ-го, чем прикрыл левый борт и хвост
Корабля ХШ-го. Таким образом, Корабли приготовились при-
нять атаку, находясь в строю пелинга. Фоккер, оказавшись в
невыгодном для боя положении, повернул и скрылся.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 77-77 об.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 16 июля 1916 г.
Сегодня совершены боевые полеты: Воздушный Ко-
рабль II по маршруту Колодзиевка — Борки — Вельки — Бо-
хашкорде — Маловоды-фольварк — Вага — Белокерница —
Михалувка — Гниловоды — Курдванувка — Колодзиевка.
346
Приложения
Сброшено три пудовых и три пудовых осколочных бомбы
по складам, батареям, артиллерийским резервам в фольварк
Вага, Михайловка и д. Гниловоды, отмечены отличные попа-
дания в ф. Вага и в батарею на ф. Гниловоды. По артиллерий-
ским резервам в д. Михалувке сброшено 600 стрел. Склады,
обозы, артиллерийские резервы и змейковый аэростат в рай-
оне Мондзеляевка обстреляны с Корабля пулеметным огнем.
Воздушный Корабль XIII по маршруту Колодзиевка — Трем-
бовля — Висневчик — Котузов — Гниловоды — Мондзеляев-
ка — Черемхув — Куйданов — Колодзиевка. Сброшено две
двухпудовых и четыре пудовых бомбы в артиллерийский парк
в д. Мондзеляевка, отмечены удачные попадания. Стрелы
сброшены в д. Гниловоды. Позиции противника обстрелива-
лись с Корабля пулеметным огнем.
Разведка Кораблей сообщена в штаб Армии. Корабли под-
верглись обстрелу неприятельских батарей. Во время полетов
Кораблей неприятельский аэроплан типа Фоккер пытался
зайти в хвост Кораблю XIII, будучи обстрелян с Корабля XIII
и вследствие угрожающего маневра Корабля II, ставшего ус-
тупом сзади правым бортом к неприятельскому аэроплану,
последний повернул и скрылся.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 217.
Донесение о боевом полете 17 июля 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
ручик Павлов, Штабс-Капитан Македонский, Прапорщик
Панкратьев.
Нагрузка: Бомб: пудовых фугасных — 10 шт., 10 фунто-
вых — 2 шт. Всего 12 бомб. Вес 10 п. 20 ф.
Бензина 25 пудов, масла 4 пуда примерно на 3 часа полета.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена — 1000 патронов,
1 пулемет Льюиса — 200 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов.
Общая полезная нагрузка 70 пудов.
347
Приложения
Задание: Произвести бомбометание по Монастержиске и
обстреливать из пулеметов стреляющие батареи, скопление
войск и обозов противника. Попутно разведка.
Маршрут: Колодзиевка, Бучач, Монастержиска, Изабеле,
Вычулки, Коросыдятын, Березувка, Ковалювка, Олеша, Ко-
лодзиевка.
Продолжительность полета: 3 часа 18 минут. Взлет 4 часа
47 минут. Спуск 8 часов 05 мин.
Результат разведки:
1) В 200 саженях от окопов в овражке, что у надписи
КИРП восточнее Монастержиского озера 2-х орудийная бата-
рея.
2) На высоте 401 леса нет и севернее цифры 4 в овражке
батарея.
3) В обрывистом восточном берегу ручья около букв КИ
надписи КИРП до тридцати небольших землянок.
4) В районе высоты 390 отметки КОПАНЕ противоаэро-
планная батарея.
5) По дороге из Изабеля к фольварку двигалась колонна
артиллерийских запряжек, растянувшаяся на прямом участке
дороги против высоты 390.
6) У д. Вычулки, у фольварка (юго-восточнее Вычулки) и у
надписи КИРП, что южнее д. Вычулки, артиллерийские ре-
зервы.
7) В овраге у д. Березувка обнаружены люди и повозки.
Бомбометание: Одна пудовая пристрелочная бомба разо-
рвалась в окопах второй линии у высоты 385, что восточнее
Монастержиска. Семь пудовых фугасных бомб сброшены в г.
Монастержиска; все бомбы попали точно в город; замечены
разрушения; город окутало дымом. Две пудовых и две десяти-
фунтовых сброшены по артиллерийским резервам в районе
д. Вычулки и южнее ее. Бомбометание производил прапор-
щик Панкратьев. 600 стрел сброшено по обозам и людям в ов-
раге д. Березувка.
Город Монастержиск, д. Березувка, артиллерийские резер-
вы в районе д. Вычулки и юго-восточнее ее противоаэроплан-
ная батарея и колонна артиллерийских запряжек на дороге у
348
Приложения
отметки КОПАНЕ обстреляны усиленным пулеметным огнем
с Корабля. После того, как по противоаэропланной батарее
был сосредоточен огонь четырех пулеметов, последняя немед-
ленно прекратила огонь, несмотря на то, что она уже пристре-
лялась и попадала в Корабль.
Особые случаи: Над г. Монастержиск встретился непри-
ятельский аэроплан типа двухстоечный Альбатрос, который,
будучи обстрелян с Корабля пулеметным огнем, круто дал
вниз и скрылся по направлению к северо-западу. Над непри-
ятельским расположением Корабль подвергся сильному об-
стрелу артиллерией противника. В Корабле имеются пробои-
ны от осколков. Над расположением противника у мотора
№ 1 сорвало тандер газовой тяги и газ не изменялся. Мотор
пришлось выключить ввиду плохой управляемости Корабля;
одновременно был выключен и мотор № 4. Таким образом,
Корабль вернулся на аэродром на двух моторах.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан ПАНКРАТЬЕВ.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 78-78 об.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 17 июля 1916 г»
Сегодня совершены боевые полеты:
Воздушный Корабль II по маршруту Колодзиевка — Бу-
чач — Монастержиско — Изабеля — Выгулки — Коросця-
тын- — Березувка — Ковалювка — Олеша — Будзанов — Ко-
лодзиевка. Сброшена одна пудовая бомба в окоп, где и разо-
рвалась, семь пудовых бомб в Монастержиск, причем все
бомбы попали точно в город, замечены разрушения, город
окутан дымом; две пудовых и две десятифунтовых по артилле-
рийским резервам в районе г. Вычулки; 600 стрел по обозам и
войскам в овраге у деревни Березувка. Артиллерийские резер-
вы, обозы, противоаэропланная батарея и колонна артилле-
рийских запряжек, двигавшихся от Изабеля к Монастержи-
ску, обстреляны с Корабля усиленным пулеметным огнем.
349
Приложения
Когда по противоаэропланной батарее был сосредоточен
огонь четырех пулеметов, последняя прекратила обстрел Ко-
рабля, несмотря на то что она уже пристрелялась в Корабль.
Над Монастержиском встретился неприятельский аэроплан
двухстоечный Альбатрос, который, будучи обстрелян с Кораб-
ля пулеметным огнем, круто дал вниз и скрылся к северу.
К северо-западу над неприятельским расположением Корабль
был обстрелян сильным артиллерийским огнем противника.
В Корабле имеются пробоины от осколков.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 220.
Донесение о боевом полете 27-го июля 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец И»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Гв. Штабс-Капитан Никольской,
Штабс-Капитан Федоров, Подпоручик Павлов, Прапорщик
Гаврилов.
Нагрузка: Бензина 26 пудов, масла 4 пуда примерно на
3,5 часа полета.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена — 1000 патронов,
1 пулемет Льюис — 800 патронов, 2 пистолета Маузера —
100 патронов.
Общая полезная нагрузка 62 пуда.
Задание: Произвести разведку в районе Денисув, Стобрды-
Элоты, фольв. Вага, Бурканув.
Маршрут: Колодзиевка, Тарнополь, Хородыще, Плотыч,
Стободы-Злота, фольв. Вага, Буракувка, Котузов, Бурканув,
Трембовля, Колодзиевка.
Наибольшая высота: 3050 метров.
Продолжительность полета: 2 часа 54 минуты. Взлет 16 ча-
сов 56 минут. Спуск 19 часов 50 мин.
Результат разведки:
1) На ж.д. станции, что у высоты 352, участка ж.д. Дени-
сув — Козова два состава при одном паровозе, обращенном на
запад.
350
Приложения
2) От Денисува до Бурканова включительно все мосты че-
рез реку Стрыпу и ее разливы целы.
3) По шоссе Плотычи — Козова обнаружены лишь отдель-
ные повозки.
4) На фольварке Вага обнаружено:
а) Вагенбург не менее как из 40 повозок, крытых брезен-
том.
б) около строений фольварка и бараков расположены рас-
пряженные повозки.
в) между повозками и во дворах люди, которые от пуле-
метного обстрела с Корабля стали разбегаться.
5) От д. Хатки до фольв. Вага, западнее высоты 333 двига-
лась колона грузовых автомобилей числом 10-12.
6) На шоссе из фольв. Вага в Бялокерницу небольшие ко-
лонны обозов числом до 20 повозок.
7) По дороге из Злотников к молочной ферме, что запад-
нее фольв. Вага, двигались на запад две колонны обозов, одна
повозок в 30, а другая повозок в 20.
8) Западнее высоты 333 у дороги из д. Хатки к фольв. Ва-
га — зенитная батарея.
Вывод: На участке позиции Денисув — Буркануь, по-види-
мому, батареи стоят на прежних местах; в бинокль были вид-
ны орудия и движущиеся люди, в районе Плотычи — Денисув
две батареи обстреливали наши окопы и две другие обстрели-
вали наш Корабль. В районе Соснув, Бурканув Корабль об-
стреливали кроме зенитной батареи не менее 5 батарей про-
тивника. Особенно большого движения в тылу не обнаруже-
но. Указанные выше колонны обозов двигались в западном
направлении.
Особые случаи: В разное время в воздухе встречены четыре
неприятельских аэроплана, из них один типа Бристоль. Один
из аппаратов типа Альбатрос вступил в бой с Кораблем;
встреченный огнем трех пулеметов повернул и на расходя-
щихся курсах ушел на запад.
Батарея противника в районе Плотычи — Денисув после
успешного обстрела с Корабля пулеметным огнем тотчас же
прекратила огонь, как по Кораблю, так и по нашим окопам.
351
Приложения
Обозы противника в районе фольв. Вага, зенитная батарея у
д. Бурканув обстреляны с Корабля усиленным и сосредото-
ченным пулеметным огнем.
Во время полета над неприятельским расположением Ко-
рабль обстреливался усиленным артиллерийским огнем. По-
лет был весьма затруднен вследствие облачности, сильного
порывистого ветра и воздушных течений от неравномерного
нагрева воздуха. Разведка была осложнена наступившей тем-
нотой.
Подлинный подписал: Командир Корабля Военный Лет-
чик, Штабс-Капитан Панкратьев.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 313-313 об.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 28 июля 1916 г.
Сегодня Воздушный Корабль II совершил боевой полет по
маршруту Колодзиевка — Тарнополь — Хородыще — Плоты-
ча — Стобода Злота — фольварк Вага — Корч — Буракувка —
Котузов — Бурканов — Трембовля — Колодзиевка. Вылет
16 час. 56 мин.
Спуск 19 час. 50 мин. Произведенная разведка сообщена в
штаб Армии. В разное время встречено четыре неприятель-
ских аэроплана, один из них вступил в бой с Кораблем, но,
встреченный огнем трех пулеметов, повернул и ушел на запад.
По батареям противника в районе Денисув, обстреливавшим
Корабль и наши окопы, был открыт усиленный пулеметный
огонь, заставивший их прекратить обстрел окопов и Корабля.
Обозы и батареи противника обстреляны с Корабля пулемет-
ным огнем. Корабль над неприятельским расположением уси-
ленно обстреливался артиллерией противника. Полет был
весьма затруднен облачностью, порывистым ветром и силь-
ными воздушными течениями. Разведка была осложнена на-
ступившей темнотой.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 1, д. 625, л. 262-263.
352
Приложения
Донесение о боевом полете 1 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
ручик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капи-
тан Смирнов, штабс-капитан Федоров.
Бензина 30 пудов, масла 4 пуда.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена, 1 пулемет Льюис.
Общая полезная нагрузка 66 пудов.
Наибольшая высота: 3050 метров.
Продолжительность полета: 3 часа 17 минут. Взлет 5 час.
30 минут. Спуск 8 часов 47 мин.
Задание: разведка противника на участке Зарудзе — Мечи-
щув.
Разведка: 1) Нанесены позиции от Зарудзе до Конюхи.
2) Окопы свежее вырытые со слаборазвитыми ходами со-
общения.
3) Жел.дор. движения не обнаружено.
4) На ст. Поручин 4 поезда и около ст. склады.
5) На ж.д. ст. Мечищув 10—15 вагонов.
6) В районе Мечищув противоаэропланная батарея.
7) В Зарудзе и на ст.Подгайцы пожары.
8) У Томова в виадуке взорваны два пролета.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 1.
Донесение о боевом полете 2 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
ручик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капи-
тан Смирнов, штабс-капитаны Колянковский и Федоров.
Бензина 25 пудов, масла 4 пуда.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена, 1 пулемет Льюис.
Общая полезная нагрузка 67 пудов.
Продолжительность полета: 2 часа 51 минута. Взлет 5 час.
20 минут. Спуск 8 часов 11 мин.
15 «Муромцы» в бою
353
Приложения
Задание: разведка по маршруту Колодзиевка, Тарнополь,
Зборув, Зарудзе, Полюжаны, Бышки, Плотвичи, Колодзиевка.
Разведка: 1) Между ст. Зборув и дер.Бышки обнаружены
4 батареи.
2) Отмечено развитие окопов.
3) Около дер. Годов артиллер. резервы.
4) Из дер. Зарудзе шел обоз 30 повозок. С корабля обстре-
ливали пулеметным огнем. На корабле пробоины. Фотогра-
фирование не производилось (туман.)
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 2.
Донесение о боевом полете 5 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Штабс-Капитан Панкратьев,
Помощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпо-
ручик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капи-
тан Смирнов, штабс-капитаны Колянковский и Федоров.
Бензина 30 пудов, масла 4 пуда.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена, 1 пулемет Льюис.
Общая полезная нагрузка 72 пуда.
Продолжительность полета: 3 часа 15 минут. Взлет 6 час.
27 минут. Спуск 9 часов 42 мин.
Задание: разведка неприятельского расположения на уча-
стке Конюхи, Шебалин.
Разведка: 1) Отмечено на карте и снято более 45 верст не-
приятельских позиций.
2) В районе Колоска Гура бивак бригады пехоты.
3) В лесу западнее Рудмики палатки (землянки).
4) Из Шибалина в Бржежаны шло 8 автомобилей.
5) Обнаружено 10 батарей.
6) Встречены 2 Альбатроса, один обстрелян с корабля пу-
леметным огнем.
Фотографирование не произведено (мгла). Корабль сильно
обстрелян артиллерией. Корабль плохо управлялся. Нужна
полная регулировка и проверка.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 4.
354
Приложения
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 12 августа 1916 г.
Сегодня вечером при невероятно тяжелых атмосферных
условиях Воздушный Корабль II совершил боевой полет по
маршруту Колодзиевка-Чортков-Язловец-Мариамполь-Ие-
зуополь-
Горожанка-Забалуев-Бурканув-Колодзиевка. Разведка-со-
общена в штаб Армии. Корабль был обстрелян неприятель-
ской артиллерией. Над неприятельским расположением Ко-
рабль шел выше облаков и разведку производил в прогалины
между ними. Весь полет Корабль сильно качало. Спуск про-
изведен с темнотой.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 58.
Донесение о боевом полете 22 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Капитан Панкратьев, По-
мощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпору-
чик Павлов, И.д. Артиллерийского офицера Штабс-Капитан
Смирнов, штабс-капитаны Македонский и Федоров, прапор-
щик Францисци.
Нагрузка: Бомб пудовых — 8 шт, 25 фунт. — 1 шт,
10 фунт. — 3 шт. Всего 12 штук весом 9 пудов 15 фунт.
Вооружение: 4 пулемета-ружья Мадсена, 1 пулемет Льюис.
Общая полезная нагрузка 76 пудов.
Продолжительность полета: 3 часа 08 минут. Взлет 6 час.
01 минут. Спуск 9 часов 09 мин.
Задание: разведка по маршруту Ягельница, Язловец, Гниль-
че, Яблонув, Ягельница.
Разведка: 1) Около дер. Яблонув многочисленные обозы.
2) У надписи Яблону около 30 повозок Краен. Креста.
3) В районе Хохонув у дер. Солотвин замечены биваки пе-
хоты около 4-х батальонов, пехота стоит в землянках. По до-
рогам особого движения не замечено.
Бомбометание: 1 пудовая и 1 десятифунт. Сброшены по
355
Приложения
батареям в районе Поповой долины. 7 пудовых и 1 двадцати-
пятифунт. и 2 десятифунт. сброшены по биваку пехоты и обо-
зам в районе дер. Солотвин. Отмечены хорошие попадания.
Биваки пехоты и обозы обстреляны пулеметным огнем с ко-
рабля. Встречен аэроплан проливчика, прошедший в стороне.
Корабль обстрелян орудийным огнем. К западу и югу по мар-
шруту земля закрыта сплошными облаками.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 12.
Донесение о боевом полете 24 августа 1916 гэда
Воздушного Корабля «Илья Муромец 1Ь
Экипаж: Командир Корабля Капитан Панкратьев, Штабе -
Капитаны Соловьев, Жигайлов и Македонский, прапорщик
Францисци.
Общая полезная нагрузка 62 пуда.
Продолжительность полета: 3 часа 14 минут. Взлет 15 час.
52 минут. Спуск 19 часов 06 мин.
Задание: разведка по маршруту Ягельница, Мариамполь,
Галич Большовце, Мечищув, Бжежаны, Ягельница.
Разведка: 1) Мосты у Галича взорваны и горят.
2) На ст. Большовце несколько поездов под парами.
От Бжежаны на Павлув колонна артиллерии по шоссе, там
же одиночное движение автомобилей. У Потутор артиллерий-
ский бой. По-видимому, в районе Галич, Бжежаны противник
отходит. Встречен у Галича неприятельский аэроплан, от боя
уклонился. Около Бжежан и Галича корабль сильно обстре-
лян артилл.огнем.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 14.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 24 августа 1916 г.
Сегодня Воздушный Корабль Второй совершил боевой по-
лет по маршруту Ягельница — Бучач — Монастержиско —
Мариамполь — Галич — Большовце — Шумляны — Мечи-
356
Приложения
щув — Бжежаны — Подгайцы — Ягельница. Произведенная
разведка сообщена в штаб Армии. Встреченный у Галича не-
приятельский аэроплан уклонился от боя. У Галича Корабль
был усиленно обстрелян по-видимому зенитной батареей
противника, от близких разрывов Корабль бросало. Непри-
ятельская артиллерия обстреливала Корабль у Бжежан. В на-
чале полета Корабль очень сильно качало вследствие неблаго-
приятных атмосферных условий.
РГВИА, Ф. 2003, Оп. 2, д. 626, л. 100.
Донесение о боевом полете 26 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Капитан Панкратьев, По-
мощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпору-
чик Павлов, штабс-капитан Базанов, прапорщик Гаврилов.
Общая полезная нагрузка 63 пуда.
Продолжительность полета: 3 часа 03 минут. Взлет 6 час.
11 минут. Спуск 9 часов 14 мин.
Задание: разведка по маршруту Ягельница, Большовце, Га-
лич, Бучач, Ягельница.
Разведка:
Особого Движения не обнаружено. 3 бомбы 10-ти фунт.
Сброшены по батареям. Корабль обстрелян артиллерией.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 15.
Донесение о боевом полете 29 августа 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Капитан Панкратьев, По-
мощник Командира Штабс-Капитан Никольской, Подпору-
чик Павлов, штабс-капитаны Колянковский и Федоров, пра-
порщик Гаврилов.
Общая полезная нагрузка 67 пудов.
Продолжительность полета: 3 часа 50 минут. Взлет 6 час.
26 минут. Спуск 10 часов 16 мин.
357
Приложения
Задание: разведка по маршруту Ягельница, Липица Гурна,
Мечищув, Бжежаны, Подгайцы, Гнильче, Свистельники, Ли-
пица Дольня, Мечищув, Потуторы, Бжежаны, Ягельница.
Разведка:
Производили фотографирование. Сделаны кроки позиций.
С корабля из пулемета обстреляны скопления обозов. Ко-
рабль обстрелян артиллер. огнем.
РГВИА ф. 13898, Оп. 1, д. 2, л. 17.
Донесение о боевом полете 7 сентября 1916 года
Воздушного Корабля «Илья Муромец II»
Экипаж: Командир Корабля Капитан Панкратьев, Подпо-
ручик Павлов, штабс-капитаны Колянковский и Федоров,
прапорщики Гаврилов и Францисци.
Нагрузка: Бомб 8 штук весом 5 пудов 10 фунт.
Продолжительность полета: 3 часа 12 минут. Взлет 6 час.
18 минут. Спуск 9 часов 30 мин.
Задание: разведка и бомбометание в районе Потуторы по
маршруту Ягельница, Бучач, Завалув, Мечищув, Бжежаны,
Шибалин, Ягельница.
Разведка: <...> 8 бомб сброшены в фольварки Нова-Гробля
и Милувка.
РГВИА ф. 2003, Оп. 2, д. 628, л. 73.
Телеграмма Начальнику Штаба УП-й армии
от 7 сентября 1916 г.
По донесению Начштаба 47-й дивизии сегодня в 8 часов
45 минут аэроплан типа «Илья Муромец» с ясно замеченными
опознавательными нашими кругами бросил 3 бомбы, из коих
2 разорвались между нашими батареями, стоявшими в р-не
надписи Котув. Ранено 3 нижних чина. Воронки диаметром
как от 6-ти дюймового снаряда. Осколки бомб подобраны.
БУЙМИСТРОВ, штакор XVI-ro.
РГВИА ф. 2003, Оп.2, д. 628, л. 74.
358
Приложения
Телеграмма Командиру Н-го корабля
капитану Панкратьеву от 7 сентября 1916 г.
Из бомб, сброшенных Вами сегодня в р-не Потутор, три
попали в наши батареи, стоявшие к западу от Котув. Две ра-
зорвались, ранено три нижних чина. Бросайте бомбы подаль-
ше в тылу противника во избежание ошибок. Тарло.
РГВИА ф. 2003, Оп.2, д. 628, л. 75.
Телеграмма-донесение Командира Воздушного Корабля II
Панкратьева в Ставку Верховного Главнокомандующего
от 12 сентября 1916 г.
Сегодня Воздушный Корабль Второй совершил боевой по-
лет по маршруту Ягельница — Езерна — Конюхи — Куропат-
ники — Бжежаны — Мечищув — Липица Дольня — Сарни-
ки — Большовце — Ягельница. Продолжительность 3 часа 50
минут, высота около трех, нагрузка 70 пудов. Произведена
разведка и фотографирование позиций. Неприятельский аэ-
роплан типа Альбатрос неоднократно пытался атаковать Ко-
рабль, но, каждый раз встречаемый пулеметным огнем, укло-
нялся от боя с малой дистанции. Корабль подвергся сильному
огню многочисленных батарей противника.
РГВИА, Ф. 2008, Оп. 1, д. 487, л. 65.
МАТЕРИАЛЫ РОССИЙСКОГО
ГОСУДАРСТВЕННОГО ВОЕННОГО АРХИВА (РГВА)
Дознание
Я, Вл.Макшеев, врид.адъютант 34-го корпусного авиаотря-
да, на основании приказания командира отряда произвел доз-
нание о причинах ВЫНУЖДЕННОЙ ПОСАДКИ ВОЗДУШ-
НОГО КОРАБЛЯ «ИЛЬЯ МУРОМЕЦ КИЕВСКИЙ*, следст-
вием чего явилось пленение корабля и его командира,
военлета БАШКО.
Опрошенный моторист корабля «Киевский» И. ГРИГОРЬ-
ЕВ показал: 22 февраля (нового стиля) 1918 г. около 10 часов
359
Приложения
утра мы, по приказанию командира 3-го боевого отряда ЭВК
военлета БАШКО вывели корабль из палатки и стали гото-
вить его к полету; осмотр корабля производился поверхност-
но, и мы все боялись, что он сильно разрегулировался, т.к.
полетов давно не производилось. Когда корабль был готов к
полету, то командир приказал лететь с ним мне (ГРИГОРЬЕ-
ВУ) и мотористу Ф.ГРОШЕВУ, кроме нас в полете участвовал
помощник командира корабля XV-ro, бывший капитан МОИ-
СЕЕНКО.
В 12 часов дня мы вылетели по направлению в г. СМО-
ЛЕНСК. Корабль тотчас же после взлета показал, что он не
совсем исправен, т.к. не брал высоты и его все время валило
налево, и командиру приходилось прилагать страшные уси-
лия, чтобы не соскользнуть. Командир БАШКО, думая, что
заело тросы, несколько раз приказывал мне с ТРОШЕВЫМ
осмотреть их, но все оказалось исправно, так что мне стало
понятно, что корабль разрегулировался. Корабль все время
шел на высоте от 50 до 150 метров и выше не хотел идти. Во
все время полета шел снег и погода была пасмурная, т.к. вид-
но было очень плохо. Через 20 минут после взлета мы прошли
над г. МИНСКОМ, на высоте 100 метров, но дальше я неко-
торое время был занят осмотром тросов и потерял ориенти-
ровку; когда я закончил работу, то линии ж/д уже не было
видно, но минут через 15 мы снова увидели ее. Командир
сильно нервничал и было видно, что он очень устал. Ориен-
тировку все время вел МОИСЕЕНКО, но мы все-таки не-
сколько раз теряли линию ж/д, вследствие снега и мглы. За 20
минут до посадки мы все время шли по ж/д, и когда садились
около неизвестного города, то я думал, что за 2 часа полета
мы уже вылетели из района действий польских легионов и
немцев. Когда мы увидели город, то МОИСЕЕНКО стал рас-
сматривать его в бинокль и приказал смотреть и мне, но мы,
оба, определить, какой это город, не могли. Командир все
время полета сидел за штурвалом, и видно было, что он силь-
но устал; фуражку он велел снять с себя мотористу ТРОШЕ-
ВУ и расстегнуть меховую тужурку, несмотря на то, что было
холодно. Я видел, что лететь дальше было невозможно, т.к.
360
Приложения
едва ли командир выдержал бы еще полчаса. Когда стали
спускаться на маленькую площадку, окруженную постройка-
ми, то чуть не налетели на мачты беспроволочного телеграфа.
Как только мы спустились и корабль остановился, МОИСЕ-
ЕНКО выскочил из аппарата и дошел спрашивать публику,
которая со всех сторон бежала к кораблю. Командир, вставая
с кресла, был весь в поту и шатался, т.к. даже упал на сложен-
ные сзади командирского места чехлы от моторов и стал бы-
стро расстегивать ворот гимнастерки. Через минуты две при-
бегает к аппарату МОИСЕЕНКО и говорит, что это город
БОБРУЙСК, занятый польскими легионами. Командир
взволнованным голосом сказал: «Ах, черт возьми!», потом по-
дозвал меня и сказал, что в случае допроса я бы говорил, что
мы летели в ВИННИЦУ, где расположен штаб. Во время это-
го разговора мы находились еще в каюте. Когда мы с мото-
ристом ТРОШЕВЫМ вышли из каюты (минут через 15 после
спуска),то увидели, что кругом аппарата стояли уже солдаты с
винтовками, за ними вышел и командир, который тихо спро-
сил меня с ТРОШЕВЫМ, успеем ли мы запустить моторы,
чтобы улететь, но мы ответили, что это невозможно, т.к.
польские солдаты будут стрелять, да и подняться с этой пло-
щадки едва ли возможно, тогда командир пошел опять в каю-
ту, в это время к двери каюты подошел, по-видимому, поль-
ский офицер и сказал командиру, что он (БАШКО) и его по-
мощник (МОИСЕЕНКО) должны отправиться сейчас же в
штаб польского корпуса, а мотористам можно остаться у ко-
рабля. Командир вышел из каюты застегнутый и очень взвол-
нованный и, вместе с МОИСЕЕНКО, в сопровождении поль-
ского офицера пошел в город, мы же с ТРОШЕВЫМ остались
при аппарате, к которому вплотную подошли вооруженные
солдаты и даже у дверей каюты поставили одного часового,
наблюдавшего за каждым нашим движением. Через 30 минут
я подошел к часовому и спросил у него, можно ли нам схо-
дить закусить, но сказал, что отпустить нас одних не может, а
предложил отправиться в их команду в сопровождении часо-
вого, где нам дадут выпить чая. Тогда хотел взять свои про-
дукты, которые лежали в каюте, но он меня не пустил. В ка-
361
Приложения
зарме польской команды мы напились чаю и пробыли около
часа, потом ГРОШЕВ пошел к аппарату, меня же оставили в
казарме. Когда пили чай, то легионеры нас спрашивали, куда
мы летели, и мы ответили, что летели в ВИННИЦУ; через не-
которое время в казарму вернулся ГРОШЕВ и сказал мне, что
видел МОИСЕЕНКО и наши собственные вещи положены на
подводу, которая повезет нас в крепость. МОИСЕЕНКО был
в это время в канцелярии. Я и ГРОШЕВ вышли из казармы и
пошли в канцелярию, где в передней ждали выхода МОИСЕ-
ЕНКО; когда он вышел, мы трое сели на подводу и в сопрово-
ждении одного конвойного поехали в крепость.
На дороге МОИСЕЕНКО сказал, что мы считаемся плен-
ными, но, вероятно, нас (троих) отпустят. Командира же за-
держат до выяснения, не он ли ЛЕТАЛ И БРОСАЛ БОМБЫ В
ГОРОД БОБРУЙСК ЗА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ДО НАШЕГО
ПЛЕНА. Часов в 6 вечера мы приехали в крепость, где нахо-
дился штаб польского корпуса. В штабе мы остались около
подводы, а МОИСЕЕНКО пошел в канцелярию выяснять на-
ше положение. Через 3—3,5 часа (около 9 вечера) вышли из
канцелярии МОИСЕЕНКО и БАШКО, который сказал, что
мы трое: МОИСЕЕНКО, Я и ГРОШЕВ свободны и можем
ехать в Россию, ОН ЖЕ АРЕСТОВАН. Тогда мы сняли его ве-
щи с подводы, и их взял один из легионеров и куда-то унес, а
БАШКО попрощался с нами и, в сопровождении офицера
ушел в штаб, нас же троих повезли на станцию Березина. На
станции мы сложили свои вещи с подводы и стали ждать по-
езда, но по справкам у польского коменданта станции услы-
шали ответ, что для нас никаких поездов не будет. Посидевши
некоторое время на станции, мы решили ехать ночевать в гос-
тиницу в Бобруйске, где проспали ночь, а потом опять прие-
хали на станцию 23/2 нового стиля около 9 часов утра, где
снова получили тот же ответ, тогда мы решили вдвоем с ТРО-
ШЕВЫМ нанять подводу и пробираться до м.Парич, откуда
ехать на станцию Шаховка. МОИСЕЕНКО остался в Бобруй-
ске, откуда пробрался в Смоленск. После долгих скитаний мы
пробрались в Смоленск 28/2 н.ст. Пропуска для перехода ли-
362
Приложения
ний, занятых польскими легионами, нам были выданы в шта-
бе польского корпуса. Больше показать ничего не могу.
Моторист Иван Григорьев.
Дознание производил вр.и.д .адъютанта 34-го корпусного
авиаотряда Вл. Макшеев.
РГВА, Ф. 11925, Оп. 1, д. 4, лл. 13-14.
Документы из архива А.С. Никольского
ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК
Прикомандированного к переменному составу
Военной Авиационной школы
Лейб-Гвардии 3-го Стрелкового Его Величества полка
Штабс-Капитана НИКОЛЬСКАГО.
31 августа 1904 г. В службу вступил из кадет Владимирско-
го Киевского кадетского корпуса юнкеров рядового звания в
Павловское военное училище.
10 декабря 1905 г. Юнкером унтер-офицерского звания.
24 марта 1906 г. По окончании полного курса наук Высо-
чайшим приказом произведен в Подпоручики в Л. Гв. Стрел-
ковый полк со старшинством. На основании ст. 632 Св. Во-
енн. Пост. 1869 г. кн. XV изд. 72 обязан службою за воспита-
ние в военном училище.
30 марта 1906 г. Прибыл в полк.
28 мая 1907 г. Командирован в состав 1-го батальона по
особому назначению по Балтийской железной дороге.
01 июня 1907 г. Прибыл из командировки.
17 марта 1908 г. Выполнил условие на получение второго
Императорского приза на состязании в стрельбе из винтовок
(приказ по Округу 1908 г. № 53).
С 10 по 14 апреля 1910 г. Временно командовал 2-й ротой.
18 апреля 1910 г. Поручиком со старшинством с 24 марта
1910 г.
С 29 марта по 2 апреля 1911 г. Временно командовал 2-й
ротой.
24 марта 1911 г. На состязании в стрельбе из винтовок вы-
363
Приложения
полнил условие на получение Императорского приза. Приказ
по полку № 243 от 23 мая 1911 г.
28 февраля 1913 г. Командирован к Вологодскому Уездно-
му Воинскому Начальнику для обучения ратников Государст-
венного ополчения.
06 марта 1913 г. На основании Именного Высочайшего
Указа от 21 февраля 1913 г. предоставлено право ношения на
груди светло-бронзовой медали, учрежденной в память 300-
летия Дома Романовых, на ленте белого, желтого и черного
цвета. Приказ по полку № 67.
30 марта 1913 г. Прибыл из командировки.
С 01 июня по 16 сентября 1913 г. и с 03 по 10 февраля
1914 г. Вр. командовал 2-й ротой.
20 февраля 1914 г. Командирован в Авиационный Отдел
Офицерской Воздухоплавательной школы.
25 февраля 1914 г. Прибыл и зачислен в списки перемен-
ного состава Авиационного Отдела Офицерской Воздухопла-
вательной Школы.
24 марта 1914 г. ВЫСОЧАЙШИМ приказом, отданным в
6-й день Апреля сего года, произведен за выслугу лет в
Штабс-Капитаны.
30 июля 1914 г. По окончании курса Авиационного Отдела
Офицерской Воздухоплавательной Школы по первому разря-
ду командирован в качестве Помощника Командира аэропла-
на «Илья Муромец» на Корпусной аэродром в С.Петербург,
куда и прибыл.
20 августа 1914 г. Назначен Помощником Командира аэ-
роплана «Илья Муромец» И.
26 сентября 1914 г. Убыл с аэропланом в действующую ар-
мию. <...>
30 января 1915 г. В составе экипажа Воздушного Корабля
«Илья Муромец» II прибыл к месту расположения Эскадры на
театр военных действий.
За окончание по 1-му разряду курса Авиационного Отдела
Офицерской Воздухоплавательной Школы, ныне Военной
Авиационной Школы, в 1914 г. Государь Император соизво-
лил пожаловать орден Св. Станислава 3-й степени.
364
Приложения
14 сентября 1915 г. В составе экипажа Корабля Н-го отпра-
вился на боевую базу Эскадры.
17 сентября 1915 г. Совершил первый боевой полет про-
должительностью 3 ч. 7 мин., выполнив задание.
25 сентября 1915 г. Совершил 2 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 13 м., выполнив задание.
27 сентября 1915 г. Совершил 3 боевой полет продолжи-
тельностью 2 ч. 13м., выполнив задание.
05 октября 1915 г. Совершил 4 боевой полет продолжи-
тельностью 2 ч. 47 м., выполнив задание.
13 ноября 1915 г. Приказом Начальника Штаба Верховного
Главнокомандующего от 13 ноября 1915 г. за № 243 за отли-
чия в делах против неприятеля награжден орденом Св. Стани-
слава 2-й степени с мечами.
29 января 1916 г. Совершил 5 боевой полет продолжитель-
ностью 2 ч. 24 м., выполнив задание.
09 апреля 1916 г. Совершил 6 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 3 м., выполнив задание.
21 апреля 1916 г. Совершил 7 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 14 м., выполнив задание.
4 мая 1916 г. Совершил 8 боевой полет продолжительно-
стью 2 ч. 3 м., выполнив задание.
5 мая 1916 г. Совершил 9 боевой полет продолжительно-
стью 2 ч. 55 м., выполнив задание.
25 мая 1916 г. Совершил 10 боевой полет продолжительно-
стью 3 ч. 6 м., выполнив задание.
25 мая 1916 г. Совершил 11 боевой полет продолжительно-
стью 3 ч. 5 м., выполнив задание.
26 мая 1916 г. Совершил 12 боевой полет продолжительно-
стью 2 ч. 25 м., выполнив задание.
12 июля 1916 г. Совершил 13 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 5 м., выполнив задание.
14 июля 1916 г. Назначен и. д. Командира Воздушного Ко-
рабля XIV-го. Совершил 14 боевой полет продолжительно-
стью 3 ч. 7 м., выполнив задание.
16 июля 1916 г. Совершил 15 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 05 м., выполнив задание.
365
Приложения
17 июля 1916 г. Совершил 16 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 18м., выполнив задание.
19 июля 1916 г. Приказом Начальника Штаба Верховного
Главнокомандующего от 19 июля 1916 г. за № 980, за отличия
в делах против неприятеля награжден орденом Св. Равноапо-
стольного князя Владимира 4-й степени с бантом и мечами и
бантом к имеющемуся ордену Св. Станислава 3-й степени.
19 июля 1916 г. Совершил 17 боевой полет продолжитель-
ностью 3 ч. 41 м., выполнив задание.
27 июля 1916 г. Совершил 18 боевой полет продолжитель-
ностью 2 ч. 54 м., выполнив задание.
01 августа 1916 г. Совершил 19 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 17м., выполнив задание.
02 августа 1916 г. Совершил 20 боевой полет продолжи-
тельностью 2 ч. 51 м., выполнив задание.
05 августа 1916 г. Совершил 21 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 15 м., выполнив задание.
12 августа 1916 г. Совершил 22 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 25 м., выполнив задание.
22 августа 1916 г. Совершил 23 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 08 м., выполнив задание.
26 августа 1916 г. Совершил 24 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч. 03 м., выполнив задание.
29 августа 1916 г. Совершил 25 боевой полет продолжи-
тельностью 3 ч 50 м., выполнив задание.
27 сентября 1916 г. Приказом Начальника Штаба Верхов-
ного Главнокомандующего от 27 сентября 1916 г. за № 1323,
за отличия в делах против неприятеля награжден орденом Св.
Анны 2-й степени с мечами.
€3 января 1917 г. Приказом Начальника Штаба Верховного
Главнокомандующего от 3 января 1917 г. за № 10, за отличия
в делах против неприятеля награжден орденом Св. Анны 4-й
степени с надписью «За храбрость».
Наблюдающим за Воздушным Кораблем Х-м с 12 марта
по —.
02 апреля 1917 г. Приказом Армии и Флоту о чинах сухо-
путного ведомства от 2 апреля, на основании приказа по В.В.
366
Приложения
1917 г. № 130, произведен в капитаны со старшинством с
30 мая 1916 г.
11 мая 1917 г. Избран запасным членом в командный дис-
циплинарный суд Корабля XTV-ro.
На основании приказа Начальника Штаба Верховного
Главнокомандующего 1917 г. № 1700 имеет право на ношение
одной нашивки согласно упомянутого приказа. Приказ по Эс-
кадре 20 мая 1917 г.
Во время воздушного боя 25 мая 1916 г. получил следую-
щие повреждения: жалобы на головокружение и на боль с ле-
вой стороны верхней части теменной кости, при выстукива-
нии боль усиливается; сильные головные боли. Объективных
данных ранения в этой области не имеется. Глубокий свежий
рубец на уровне 1-го фалангового сустава среднего пальца ле-
вой руки. Три небольших шрама свежего происхождения на
лбу, большом и среднем пальцах левой руки. Означенные по-
вреждения могут быть нанесены осколками разрывной пули,
так же как и мозговые явления. Свидетельство № 1481. При-
каз по Эскадре № 142 от 04 мая 1917 г.
29 мая 1917 г. Отправился перелетом в 3-й боевой отряд.
Продолжительность полета 3 ч. 12 мин. Приказ № 176.
01 июня 1917 г. Назначен Вр. И.об. Начальника 1-го Бое-
вого отряда. Приказ по Эскадре № 207.
С 03 по 27 июня 1917 г. Вр. И.об. Начальника 1-го Боевого
отряда. Приказ по Эскадре № 210.
12 июня 1917 г. Совершил 26 боевой полет продолжитель-
ностью 2 ч. 34 м., выполнив задание.
17 июня 1917 г. Совершил 27 боевой полет продолжитель-
ностью 2 ч. 36 м., выполнив задание.
24 июня 1917 г. Утвержден в должности Командира Воз-
душного Корабля XIV-го. <...>
15 декабря 1917 г. Ввиду встретившейся необходимости
присутствия в Эскадре, согласно сношения, возвратился к
месту расположения Эскадры Воздушных Кораблей.
27 сентября 1917 г. близ ст. Режица Сев.-Зап. Жел. Дор.,
при падении и аварии аэроплана «Илья Муромец» II получил:
ушибы левой половины грудной клетки, сопровождавшиеся
367
Приложения
кровохарканием, кровоподтеки и ссадины на теле, и 19 июня
1917 г. в м. Ягельница близ г. Черткова (Галиция) при паде-
нии, пожаре и взрыве на Воздушном Корабле «Илья Муро-
мец» XIV получил ушибы грудной клетки с явлениями раз-
рыва легочной ткани (кровохаркание, сильная боль в груди,
недостаток воздуха), ушибы обеих голеней, ссадины, крово-
подтеки. Явления сотрясения мозга (головокружение, тошно-
та). Приказ по Эскадре № 87 от 5 апреля 1918 г.
11 апреля 1918 г. Вследствие поданного им рапорта отчис-
лен от Эскадры и для последующего увольнения в запас ар-
мии по демобилизации отправился в распоряжение Ялтин-
ского Уездного Воинского Начальника и исключен из спи-
сков прикомандированных к Эскадре.
Вр. И.д. Начальника Эскадры Воздушных Кораблей, Воен-
ный Летчик Р. Нижевский.
26 апреля 1918 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Дополнительные сведения об истории создания и при-
менения самолетов «Илья Муромец», а также формирования
Эскадры Воздушных Кораблей можно найти в книгах:
Г.И. Катышев, В.Р. Михеев. Авиаконструктор И.И.Сикор-
ский. М, 1989.
Г.И. Катышев, В.Р. Михеев. Крылья Сикорского. М., 1992.
A.M. Колянковский. Краткий очерк Эскадры Воздушных
Кораблей «Илья Муромец». Б. Д.
В.Р. Михеев. Сикорский. Во Славу России. М., 1999.
М.Н. Никольской. Вопросы тактики бомбардировочной
авиации. М., 1925.
М.Н. Никольской, В.Д. Солнцев. «Илья Муромец» в боях.
М., 1995.
И.И. Сикорский. Воздушный путь. М., 1998.
А.К. Туманский. Полет сквозь годы. М., 1962.
К.Н. Финне. Воздушные богатыри И.И. Сикорского. Бел-
град, 1930.
М.А. Хайрулин. Воздушный Корабль «Илья Муромец». М.,
1998.
В.Б. Шавров. История конструкций самолетов в СССР до
1938 г. М., 1969.
LI. Sikorsky. The Story of the Winged-S. N.-Y., 1967.
H. Woodman. Ilya Muromets. Type Veh. Berkhamsted, 2000.
2. Горшков Георгий Георгиевич (1881—1919), полковник,
выдающийся летчик русской военной авиации. Из семьи
офицера Уральского казачьчего войска, окончил Неплюев-
ский кадетский корпус и Николаевское инженерное училище,
участвовал в Русско-японской войне. В 1908 т. закончил курс
Офицерской Воздухоплавательной школы, затем обучился по-
летам на аэропланах во Франции. Вернулся в авиационный
371
Примечания
отдел Офицерской Воздухоплавательной школы и был остав-
лен при нем инструктором. Горшков был одним из лучших
российских летчиков, хорошим командиром. В 1914 г. принял
активное участие в формировании будущей Эскадры Воздуш-
ных Кораблей и подготовке ее личного состава. В феврале
1915 г. во главе экипажа Воздушного Корабля 7-го «Киевско-
го» начал боевые действия Эскадры, восстановил репутацию
аппаратов «Илья Муромец». В 1916 г. командовал 10-м авиа-
дивизионом, затем Гатчинской военно-авиационной школой.
С мая 1917 г. возглавил Эскадру Воздушных Кораблей (вместо
генерала Шидловского). Был награжден Георгиевским оружи-
ем. В 1918 г. возглавлял авиацию Украины. В 1919 г. был аре-
стован и расстрелян одесской ВЧК.
3. Панкратьев Алексей Васильевич (1888—1923), подпол-
ковник. Потомственный дворянин, выпускник Николаевско-
го инженерного училища. В 1910 г. окончил Офицерскую
Воздухоплавательную школу и в 1911 г. ее авиационное от-
деление (Гатчинскую авиашколу). Был одним из лучших
инструкторов школы и командиров «муромцев». Непосредст-
венный начальник автора мемуаров. Был командиром Воз-
душного Корабля 2-го и 1-го боевого отрядов, затем помощ-
ником начальника Эскадры. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й
степени. Добровольно вступил в Красную армию, воссоздал
«красную» Авиагруппу Воздушных Кораблей (впоследствии
Дивизион Воздушных Кораблей). В 1919 г. занимал долж-
ность начальника оперативного отдела Управления Военно-
Воздушного Флота. В 1923 г. погиб при аварии пассажирского
«Юнкерса».
4. Руднев Евгении Владимирович (1886—1945), капитан.
Один из первых русских военных летчиков, фаворит Великого
Князя Александра Михайловича, в августе 1914 г. возглавил
экипаж 1-го корабля. По прибытии на фронт из-за постигших
его неудач отказался воевать на «Илье Муромце». Нелестный
отзыв Руднева о корабле отрицательно сказался на заказах
русской армии на «муромцы». В 1915 г. служил в легкой авиа-
ции, командиром 31-го корпусного авиаотряда. В 1916—
1917 гг. — начальник Московской авиашколы. В Доброволь-
372
Примечания
ческой армии служил в Управлении Начальника авиации. По-
сле Гражданской войны эмигрировал в Париж, работал такси-
стом. В 1945 г. умер в Париже и похоронен на кладбище Сен-
Женевьев де Буа.
5. Бродович Сергей Михайлович (1885—1920), штабс-капи-
тан. Потомственный дворянин, один из лучших инструкторов
Гатчинской авиашколы. Командир 3-го корабля. В мае 1915 г.
был отрешен от командования кораблем. В 1915—1917 гг. на-
ходился в командировке во Франции. С августа 1917 г. был
командиром 19-го корпусного авиаотряда 1-й боевой авиа-
группы. В Гражданскую войну служил в авиации Доброволь-
ческой армии. В мае 1920 г. умер от крупозного воспаления
легких в Крыму.
6. Звонников Николай Алексеевич (1889—?), поручик. Из
потомственных дворян Ярославской губернии, однокашник
автора мемуаров по Павловскому военному училищу и сослу-
живец по 3-му Гвардейскому Стрелковому полку. В августе
1914 г. по приглашению Никольского занял должность артил-
лерийского офицера на 2-м корабле, но в начале 1915 г. из-за
временного простоя вернулся из авиации назад в полк, где в
одном из первых же боев заслужил орден Св. Георгия 4-й сте-
пени, а затем Георгиевское оружие в 1917 г. Всю войну добле-
стно воевал в пехоте.
7. Колянковский Арсений Михайлович (1887—?), подпол-
ковник, потомственный дворянин, окончил Николаевское
инженерное училище. С 1908 г. служил в воздухоплаватель-
ных частях. Заведующий хозяйством отряда 2-го корабля, а
затем 1 -го боевого отряда Эскадры. Участвовал в боевых дей-
ствиях на борту бомбардировщиков в качестве аэрофотографа
и артиллерийского офицера. В 1917 г. занимал должность за-
ведующего технической частью штаба Эскадры. Воевал в Бе-
лой армии, эмигрировал во Францию. В начале 30-х годов с
большой группой русских офицеров-эмигрантов поступил на
службу в армию Парагвая. Отличился в парагвайско-боливий-
ской войне, стал генералом и национальным героем Парагвая.
Первым составил летопись Эскадры Воздушных Кораблей.
8. Романов Александр Михайлович (1866—1933), Великий
373
Примечания
Князь, вице-адмирал, внук Императора Николая I. Один из
самых талантливых представителей правящей династии, осно-
ватель военной авиации России, крупный теоретик военно-
морского флота и организатор флота торгового. С началом
Первой мировой войны возглавил русскую фронтовую авиа-
цию («легкую авиацию») в качестве Заведующего авиацион-
ным делом в действующей армии («Авиадарма»), а затем По-
левого генерала-инспектора Военно-воздушного флота при
Верховном Главнокомандующем. Подчинявшаяся непосред-
ственно Верховному Главнокомандующему Эскадра Воздуш-
ных Кораблей (тяжелая авиация) была единственным соедине-
нием ВВС России, не подвластным Александру Михайловичу,
что вызывало его постоянную ревность и недоброжелатель-
ность. После Февральской революции снят с должности.
С 1919 г. в эмиграции.
9. Шидловский Михаил Владимирович (1856—1918), гене-
рал-майор и действительный статский советник, член Совета
Министерства финансов. Один из основателей русского ма-
шиностроения, председатель правления АО «Русско-Балтий-
ский вагонный завод», организатор производства отечествен-
ных вагонов, автомобилей и самолетов, в том числе аппаратов
конструкции И.И. Сикорского. После первого неудачного
опыта разрозненного применения бомбардировщиков «Илья
Муромец» 10 декабря 1914 г. добился у военного министра
В.А. Сухомлинова решения о сведении всех самолетов подоб-
ного типа в единую Эскадру Воздушных Кораблей — первое в
мире соединение стратегической авиации. Возглавлял Эскад-
ру с декабря 1914 г. по апрель 1917 г. Снят с должности как
монархист и в 1918 г. убит во время Красного террора.
В 1999 г. установлен памятник М.В. Шидловскому — основа-
телю российской дальней авиации.
10. Башко Иосиф Станиславович (1889—1946), полковник.
Происходил из латгальских крестьян. Католик. Закончил Ни-
колаевское инженерное училище и Офицерскую воздухопла-
вательную школу. Командир одного из лучших бомбардиров-
щиков Эскадры «Ильи Муромца Киевского» и начальник 3-го
отряда Воздушных Кораблей. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й
374
Примечания
степени и Георгиевского оружия. В 1918 г. после знаменитого
бегства на «муромце» из польского плена добровольно всту-
пил в Красную армию и был назначен командующим «крас-
ной» Северной группой воздушных кораблей вместо Пан-
кратьева. Однако быстро разочаровался в Советской власти и
отказался от командования под предлогом тяжелой болезни.
После Гражданской войны эмигрировал в Латвию, где служил
в авиации, а с 1938 г. был ее командиром. Произведен в гене-
ралы Латвийской армии. Скончался в 1946 г. Мемуары Башко
не изданы до сих пор.
11. Алехнович Глеб Васильевич (1886—1918), поручик, по-
том подполковник. Из дворян Смоленской губернии, один из
первых русских летчиков, летчик-испытатель РБВЗ. В годы
Первой мировой войны командовал 5-м кораблем и школой
Эскадры. Добровольно вступил в Красную армию, участвовал
в создании «красной» Эскадры. В 1918 г. при неясных обстоя-
тельствах разбился на «муромце».
12. Лавров Георгий Иванович (1889—1917), лейтенант, по-
том старший лейтенант. Сын адмирала. Однокашник по ка-
детскому корпусу и лучший друг И.И. Сикорского, один из
первых русских морских летчиков. Ближайший соратник Си-
корского в создании морских самолетов. В 1915 г. перешел из
морской авиации в Эскадру Воздушных Кораблей и возглавил
экипаж 1-го корабля, а затем и 2-й боевой отряд. Один из
лучших летчиков и командиров Эскадры. Разбился на «му-
ромце» в апреле 1917 г. в результате солдатского саботажа.
13. Озерский Дмитрий Алексеевич (1888—1915), поручик.
Происходил из московских дворян, окончил 1-й Москов-
ский кадетский корпус и Александровское военное училище.
В 1912 г. во время службы в Екатеринославском гренадерском
полку окончил авиашколу Московского общества воздухопла-
вания, а затем авиационное отделение Офицерской Воздухо-
плавательной школы. Служил в 5-м Корпусном авиаотряде и
как выдающийся летчик переведен накануне Первой мировой
войны инструктором в Гатчинскую авиашколу. В мае 1915 г.
заменил Бродовича на посту командира 3-го корабля. За не-
долгое время его командования бомбардировщик стал самым
375
Примечания
результативным в Эскадре. Озерский удостоился всех офи-
церских наград, включая орден Св. Георгия IV степени и Ге-
оргиевское оружие. Трагически погиб 2 ноября 1915 г. при ка-
тастрофе 3-го корабля.
14. Павлов Александр Степанович, поручик. В 1915—1916 гг.
артиллерийский офицер 2-го корабля. Скончался в марте
1916 г. от ранений, полученных в результате попадания в винт
самолета.
15. Павлов Георгий Васильевич (1894—1944), поручик. Из
донских казаков. Закончил Новочеркасский кадетский кор-
пус. В связи с началом Первой мировой войны досрочно вы-
пущен из Николаевского инженерного училища. Был одним
из первых юнкеров, допущенных к занятиям в Гатчинской
авиашколе до производства в офицеры. После окончания
авиашколы направлен в Эскадру Воздушных Кораблей.
Г.В. Павлов («Пупс», «Павлик») — этакий «анфан террибль»
Эскадры. Смелый и перспективный летчик, он тем не менее
был редкостным разгильдяем, и его многочисленные выходки
на земле и в воздухе стали притчей во языцах всего личного
состава и источником постоянной головной боли командова-
ния. Согласно штатному расписанию, подпоручик Павлов
числился в экипаже 1-го корабля, но был выгнан Лавровым за
разгильдяйство после того, как опоздал на аэродром и ко-
рабль улетел из Пскова в Зегевольд без него. Павлик добрался
до Пскова на поезде вместе с наземной командой и тыловыми
службами, после чего и «пристроился», по выражению автора,
в экипаж Панкратьева, а потом был переведен помощником
командира 11-го корабля. Перед самой Октябрьской револю-
цией был направлен инструктором в московскую авиашколу.
Во время Гражданской войны служил в авиации Донской, за-
тем в Добровольческой армиях.
16. Киреев Василий Васильевич. Из донских казаков. Ин-
женер РБВЗ. До Первой мировой войны работал и учился в
Германии. По возвращении в Россию создал и внедрил в се-
рийное производство один из первых отечественных авиа-
ционных моторов РБВЗ-6, который автор называет копией
«Бенца». Активно сотрудничал с Советской властью, проекти-
376
Примечания
ровал первые советские авиадвигатели. После Гражданской
войны, по одним сведениям, эмигрировал, по другим — ре-
прессирован.
17. Витковский Константин Константинович (1883—1948),
полковник. Из потомственных дворян Петербургской губер-
нии, выпускник Михайловского артиллерийского училища,
Николаевской академии Генштаба, гвардеец. В самом начале
войны заслужил Георгиевское оружие за участие в боях в ка-
честве летчика-наблюдателя 23-го Корпусного отряда. С 1915 г.
по июль 1916 г. возглавлял штаб Эскадры Воздушных Кораб-
лей. В дальнейшем служил в пехоте. В Гражданскую войну
служил в конных частях Добровольческой армии, затем в
Красной армии. Эмигрировал. В 1948 г. был убит в Польше.
18. Констенчик Авенир Маркович (1889—1935), поручик,
потом капитан. Происходил из белорусских крестьян. Закон-
чил Виленское военное училище, служил в пехоте, а после
окончания Гатчинской авиашколы поступил в Эскадру. В даль-
нейшем командир 10-го корабля. Кавалер ордена Св. Георгия
4-й степени. После ранения служил в наземной службе Эс-
кадры. В годы Гражданской войны служил в Белой армии.
Подвергался репрессиям. Скончался в 1935 г. в Белоруссии.
19. Головин Сергей Николаевич (1889—?), капитан. Проис-
ходил из потомственных дворян. Окончил Николаевское ин-
женерное училище. Летать обучился в Севастопольской авиа-
школе в 1912 г. Служил в Гродненском крепостном авиаотря-
де, затем в 19-м корпусном. С декабря 1914 г. до конца 1917 г.
командовал 6-м кораблем. В Гражданскую войну служил в
авиации Белой армии. Умер в Нью-Йорке в США.
20. Шаров Яков Никандрович (1890—?), капитан. Окончил
Николаевское инженерное училище. Летать обучался в Одес-
ском аэроклубе и Гатчинской авиашколе. В 1915 г. перешел в
Эскадру из легкой авиации и стал командиром одного из луч-
ших бомбардировщиков — 4-го корабля. После революции
некоторое время командовал Эскадрой. Получил Георгиев-
ское оружие за бой с неприятельскими истребителями. В Гра-
жданскую войну служил в авиации Украины, в Белой армии.
377
Примечания
В 1920 г. перешел на сторону Красной армии. После войны
продолжал службу в гражданском воздушном флоте СССР.
21. Наумов Александр Александрович (1887—1957), подпол-
ковник, артиллерийский офицер корабля «Киевского». Про-
исходил из потомственных дворян. Выпускник Михайловской
артиллерийской академии, добровольно поступил в экипаж
«Ильи Муромца Киевского» и стал одним из лучших артилле-
рийских офицеров, изобретателем и теоретиком применения
новых видов вооружений. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й сте-
пени и Георгиевского оружия. Воевал в Белой армии, эмигри-
ровал в Югославию. Занимал высокие должности в югослав-
ской армии. В конце Второй мировой войны ушел с Русским
Охранным корпусом в Австрию. Интернирован американской
армией. В 1947 г. при помощи И.И. Сикорского переехал в
США. Умер в 1957 г. в Нью-Йорке.
22. Федоров Семен Васильевич (1887—?), капитан. Окончил
Тифлисское военное училище, служил в стрелковом полку.
В 1914 г. окончил Севастопольскую авиационную школу и не-
которое время воевал летчиком в легкой авиации. В 1915 г.
перешел в Эскадру, летал помощником командира в разных
экипажах, подменял уехавшего в отпуск С.Н. Никольского.
При формировании экипажа 14-го корабля стал помощником
у Никольского, которого в 1917 г. заменил на должности ко-
мандира корабля. Потом командовал 22-м кораблем.
23. Соловьев Василий Александрович (1887—?), штабс-ка-
питан. Выпускник Николаевского инженерного училища,
окончил Офицерскую воздухоплавательную школу в 1910 г.,
служил в Новогеоргиевской крепостной воздухоплавательной
роте и летал на дирижаблях. В начале Первой мировой войны
перешел из воздухоплавания в авиацию.
24. Янковиус Виктор Федорович (1891—1919), поручик.
В начале войны служил в пехоте. После ранения перевелся в
летчики-наблюдатели. Прямо в отряде обучился летать и сдал
экзамен в севастопольской авиашколе. В конце 1915 г. посту-
пил в Эскадру. Помощник командира 10-го корабля, потом
командир 16-го. Кавалер ордена Св. Георгия IV степени и Ге-
оргиевского оружия. В октябре 1917 г. перешел в истребитель-
378
Примечания
ную авиацию. В Гражданскую войну служил в Донской авиа-
ции. Погиб в 1919 г.
25. Смирнов Константин Константинович, штабс-капитан.
Перевелся из артиллерии в Эскадру в 1915 г. Заменил в эки-
паже 2-го корабля погибшего А.С. Павлова, потом перешел
артиллерийским офицером на 14-й корабль Никольского.
26. Гаврилов Алексей Алексеевич, прапорщик. Мобилизо-
ванный студент, закончил летную школу аэроклуба. В Эскад-
ре с апреля 1916 г. В ноябре того же года назначен помощни-
ком командира 14-го корабля.
27. Макшеев Дмитрий Дмитриевич (1888—1916), поручик.
Происходил из обедневших московских дворян. В армию по-
ступил вольноопределяющимся. Офицерский экзамен сдал
экстерном. Служил в Фанагорийском гренадерском полку и
обучался летать в школе Московского общества воздухоплава-
ния. Экзамен на военного летчика сдал в Севастопольской
авиашколе. Командир 16-го корабля. Погиб в воздушном бою
12 сентября 1916 г. вместе со всем экипажем. Посмертно на-
гражден орденом Св. Георгия 4-й степени.
28. Лобов Василий Дмитриевич (1891—?), войсковой стар-
шина. Происходил из кубанских казаков, окончил Михайлов-
ское артиллерийское училище, еще до войны перевелся лет-
чиком-наблюдателем в кавказский авиаотряд. В 1915 г. окон-
чил Севастопольскую авиашколу и попросился служить на
«муромцах». Командир 8-го корабля. После революции вме-
сте с В.М. Ткачевым создал белую Кубанскую авиацию, ак-
тивно участвовал в боях против Красной армии. Умер в 1946 г.
во Франции.
29. Романов Владимир Александрович (1889—1946), рот-
мистр. Сын офицера, выпускник кавалерийского училища, в
военные годы перешел из драгунов в летчики-наблюдатели
13-го корпусного авиаотряда и за проведение воздушных раз-
ведок получил орден Св. Георгия 4-й степени. В Эскадре стал
пилотом и возглавил экипаж 2-го корабля. Мобилизован в
Красную армию в 1918 г. Единственный из командиров ко-
раблей, воевавший против белых на «муромце». После Граж-
379
Примечания
данской войны служил в различных частях и учреждениях
Воздушного флота СССР. Умер в 1946 г.
30. Клембовский Георгий Владиславович (1881—?), подпол-
ковник. Выпускник Павловского военного училища, закон-
чил офицерскую школу авиации в Севастополе в 1912 г. Слу-
жил в 5-м корпусном авиаотряде. С 1916 г. — командир 15-го
корабля. Служил в белой авиации на севере, а затем на юге
России.
31. Середницкий Александр Владиславович (1889—1926),
подполковник. Поляк, уроженец Украины. Служил в кавале-
рии, потом перешел в авиацию. Сначала летал в экипаже
Башко, потом сам стал командиром Воздушного Корабля, а в
1917 г. сменил автора мемуаров на должности 2-го отряда Эс-
кадры. После развала русской армии эмигрировал в Польшу,
где стал одним из основателей польских ВВС. Погиб в 1926 г.
32. Грек Георгий Викторович (1894—1952), гвардии штабс-
капитан. Происходил из аристократической семьи, окончил
Пажеский корпус, служил в Лейб-гвардии Гренадерском пол-
ку. В 1915 г. после окончания гатчинской школы поступил в
Эскадру. Летал помощником командира 6-го корабля, а в
конце 1916 г. возглавил экипаж 19-го. В Гражданскую войну
служил в Добровольческой армии. В эмиграции жил в Бель-
гии. Умер в 1952 г. в Брюсселе.
33. Нижевский Роберт Львович (1885—1968), штабс-капи-
тан, затем полковник. Поляк по национальности, сын генера-
ла русской армии, брат известного военного воздухоплавате-
ля, участник русско-японской войны. После окончания Офи-
церской Воздухоплавательной школы летал на воздушных
шарах и дирижаблях. Разочаровавшись в аппаратах легче воз-
духа, в 1915 г. перешел служить в Эскадру Воздушных Кораб-
лей и вскоре стал командиром одного из лучших экипажей —
9-го. Командовал отрядом Эскадры. Кавалер Георгиевского
оружия. Воевал в белой авиации и эмигрировал после паде-
ния Крыма. Был лидером русской авиационной эмиграции во
Франции, создал памятник русским летчикам в Париже. Ос-
тавил интересные воспоминания. Умер в 1968 г. в Париже.
34. Никольской Михаил Николаевич (1888—1971), лейте-
380
Примечания
нант, потом полковник. Младший брат автора мемуаров.
Морской офицер, однокашник И.И. Сикорского по кадетско-
му корпусу, автор многочисленных изобретений в области
авиационного и морского дела. Служил на подводных лодках,
в 1914 г. — старшим механиком Эскадры Воздушных Кораб-
лей. После революции вступил в Красную армию, внес боль-
шой вклад в создание «красной» Эскадры. По окончании
Гражданской войны преподавал в академиях им. Жуковского
и им. Фрунзе. Автор ряда научных работ по военной авиации.
В 1946 г. уволен в запас в звании полковника. В 60-е годы на-
писал книгу «Илья Муромец» в боях», в которой широко ис-
пользовал воспоминания брата и которая была издана в
1995 г.
35. Первый полет «Киевский» совершил 14 февраля 1915 г.,
но «сплошные облака не позволили выполнить задачу». На
следующий день состоялся второй полет, когда на батареи и
обозы были сброшены 11 пудов бомб. Затем 25 и 26 февраля
корабль успешно выполнил задачу «по разрушению станции
Вилленберг», чем поднял упавший после докладной записки
Руднева авторитет Эскадры.
36. Этот полет был совершен 21 сентября 1917 г.
Содержание
М. Хайрулин. Вступление 7
С. Никольской. НА ВОЗДУШНОМ КОРАБЛЕ 9
М. Никольской, В. Солнцев. «МУРОМЦЫ» . . 137
Приложения 319
Примечания 369
Научно-популярное издание
ВЕЛИКАЯ ЗАБЫТАЯ ВОЙНА
Никольской Сергей Николаевич
Никольской Михаил Николаевич
«МУРОМЦЫ» В БОЮ
Подвиги русских авиаторов
Ответственный редактор С. Кузнецов
Художественный редактор С. Курбатов
Технический редактор В. Кулагина
Компьютерная верстка И. Ковалева
Корректор Л. Зубченко
ООО «Издательство «Яуза».
109507, Москва, Самаркандский б-р, 15.
Для корреспонденции: 127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5.
Тел.:(495)745-58-23.
000 «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клары Цеткин, д. 18/5. Тел. 411 -68-86, 956-39-21.
Home page: www.eksmo.ru E-mail: info9eksmo.ru
Подписано в печать 04.03.2010.
Формат 84x108 1/з2- Гарнитура «Ньютон».
Печать офсетная. Усл. печ. л. 20,16 + вкл.
Тираж 3000 экз. Зак. № 4002188
Отпечатано в ОАО «Нижполиграф»
603006, Нижний Новгород, ул. Варварская, 32.
ISBN 978-5-89941235-8
Оптовая торговля книгами «Эксмо»:
ООО «ТД «Эксмо». 142700, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411 -50-74.
E-mail: receptlonOeksmo-ule.ru
По вопросам приобретения книг «Эксмо» зарубежными оптовыми
покупателями обращаться в отдел зарубежных продаж ТД «Эксмо»
E-mail: international®ekemo-6ale.ru
International Sales: International wholesale customers should contact
Foreign Sales Department of Trading House «Scsmo» for their orders.
lnternationeieeksmo-sale.ru
По вопросам заказа книг корпоративным клиентам,
в том числе а специальном оформлении,
обращаться по тел. 411-68-59 доб. 2115, 2117, 2118.
E-mail: vtpzsjksz9eksmo.ru
Оптовая торговля бумажно-беловыми
и канцелярскими товарами для школы и офиса «Канц-Эксмо»:
Компания «Канц-Эксмо»: 142702, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное-2,
Белокаменное ш., д. 1, а/я 5. Тел./факс +7 (495) 745-28-87 (многоканальный).
e-mail: ksncdeksmo-sale.ru, сайт: «invw.ksnc-eksmo.ru
Полный ассортимент книг издательства «Эксмо* для оптовых покупателей:
В Санкт-Петербурге: ООО СЗКО, пр-т Обуховской Обороны, д. 84Е.
Тел. (812)365-46-03/04.
В Нижнем Новгороде: ООО ТД «Эксмо НН», ул. Маршала Воронова, д. 3.
Тел.(8312)72-36-70.
В Казани: Филиал ООО «РДЦ-Самара», ул. Фрезерная, д. 5.
Тел. (843) 570-40-45/46.
В Ростове-на-Дону: ООО «РДЦ-Ростов», пр. Стачки, 243А.
Тел. (863) 220-19-34.
В Самаре: ООО «РДЦ-Самара», пр-т Кирова, д. 75/1, литера «Е».
Тел. (846) 269-66-70.
В Екатеринбурге: ООО «РДЦ-Екатеринбург», ул. Прибалтийская, д. 24а.
Тел. (343) 378-49-45.
В Киеве: ООО «РДЦ Эксмо-Украина», Московский пр-т, д. 9.
Тел./факс: (044)495-79-80/81.
Во Львове: ТП ООО «Эксмо-Запад», ул. Бузкова, д. 2.
Тел./факс (032) 245-00-19.
В Симферополе: ООО «Эксмо-Крым», ул. Киевская, д. 153.
Тел./факс (0652) 22-90-03, 54-32-99.
В Казахстане: ТОО «РДЦ-Алматы», ул. Домбровского, д. За.
Тел./факс (727) 251-59-90/91. rdc-almaty@mail.ru
Полный ассортимент продукции издательства «Эксмо»:
В Москве в сети магазинов «Новый книжный»:
Центральный магазин — Москва, Сухаревская пл., 12. Тел. 937-85-81.
Волгоградский пр-т, д. 78, тел. 177-22-11; ул. Братиславская, д. 12. Тел. 346-99-95.
Информация о магазинах «Новый книжный» по тел. 780-58-81.
В Санкт-Петербурге в сети магазинов «Буквоед»:
«Магазин на Невском», д. 13. Тел. (812) 310-22-44.
По вопросам размещения рекламы в книгах издательства «Эксмо»
обращаться а рекламный отдел. Тел. 411'68-74.