...Коммунистическая партия,
которая хочет быть на деле
авангардом, передовым отрядом
революционного класса, пролетариата,
и которая, сверх того, хочет научиться
руководить широкой массой не только
пролетарской, но и непролетарской,
массой трудящихся и
эксплуатируемых, обязана уметь
и пропагандировать, и организовать,
и агитировать наиболее доступно,
наиболее понятно, наиболее ясно и
В. И. Ленин
Т
-J
1 В. И. Ленин, Поли собр соч., т. 41,
стр. 95 (Примечание)

Ф19
If Г,- '
1-11-5
127-73

ФАЛЬШИВЫЕ ПРОРОКИ
МОСКВА
аМОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
1973

Редакционная коллегия сборника:
В. Осипов, А. Поликанов, П. Решетов,
С. Чибиряев

Борьба молодежи
и борьба за молодежь
га
ва мира борются сегодня — новый,
жизнеутверждающий,
революционно-гуманистический мир социализма и старый,
изживающий себя, загнивающий мир
социальной несправедливости, мир
капитализма. Борьба двух миров в
идеологической, политической и экономической
сферах наложила глубокий отпечаток на
все стороны общественной жизни в
нашу эпоху.
Одной из характерных особенностей
классовой борьбы на нынешнем этапе становится
обострение ее идеологических форм.
Главные противоборствующие силы современности
в соответствии со своими классовыми устремлениями
5

проявляют к молодому поколению все возрастающий
интерес. В основе последнего лежат существенные
причины. Наиболее явная причина — демографический
фактор. Согласно данным ЮНЕСКО, молодежь в
возрасте до 24 лет составляет в настоящий момент более
50 процентов всего народонаселения планеты Земли.
В своем числовом выражении этот процент
стремительно приближается к двум миллиардам.
Развитие мировой экономики,
социально-экономические последствия научно-технической революции ведут
к дальнейшему возрастанию участия молодежи в
производстве, к увеличению абсолютного числа молодых
людей, занятых в производственном процессе, и их
доли в численном составе трудящегося населения.
Значение молодежи в современной общественной
жизни повышается в силу многих факторов
социального, социально-психологического и возрастного
характера. Молодежь представляет собой самую динамичную
и неустойчивую социальную категорию. Вместе с тем
молодежь мира органически неотделима от системы
классового размежевания.
Марксизм-ленинизм рассматривает молодежь как
социальную категорию, но ни в коей мере не отрывает
подрастающее поколение от классовой структуры
общества. Молодежь живет не в абстрактном мире, а в
конкретной действительности. Ее общественная
активность определяется и программируется интересами и
действиями тех классов, к которым она принадлежит,
закономерностями классовой борьбы, носящей в
настоящее время международный характер.
В. И. Ленин считал молодежь важным политическим
фактором революционного процесса, он видел в
молодом поколении важную силу в классовой борьбе
пролетариата. «Мы партия будущего, — подчеркивал
В. И. Ленин, — а будущее принадлежит молодежи.
Мы партия новаторов, а за новаторами всегда охотнее
идет молодежь» К
Трудящаяся молодежь, и в первую очередь молодое
поколение рабочего класса, выступает как
стратегический резерв международного коммунистического и
рабочего движения, как активный отряд мирового
революционного движения.
1 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 14, стр. 162—163.
6

Только ленинский подход к проблеме молодежи, к
пониманию ее социально-политической роли в
настоящем и будущем позволяет видеть в борьбе за
умонастроения молодого поколения один из основных
аспектов классовой борьбы двух мировых систем.
Демократическое молодежное движение,
антиимпериалистические, миролюбивые силы современного
юношества являются неотъемлемой составной частью
общедемократического движения современности.
Вопрос об идеологической и политической
ориентации подрастающего поколения есть, по существу,
конкретизация вопроса о судьбах общественного
прогресса, о будущем общественного устройства всех стран
мира.
Марксизм-ленинизм учит, что в революционном
преобразовании мира молодежи принадлежит активная и
весьма существенная роль. В докладе «О
пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик»
Генеральный секретарь ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнев
еще раз подчеркнул значение, придаваемое КПСС
«нашей молодежи, которая достойно принимает эстафету
старших поколений и от которой во многом зависит,
каким будет Союз Советских Социалистических
Республик к началу третьего тысячелетия нашей эры».
Коммунистические и рабочие партии высоко ценят
революционные потенции молодежного движения, ведут
постоянную идейно-политическую работу среди молодежи.
Здравомыслящие общественные деятели и ученые
Запада, в свою очередь, задумываются о важности
направления социальных симпатий и антипатий
подрастающего поколения в историческом процессе. В этой
связи вспоминаются слова Генерального директора
ЮНЕСКО Рене Майо: «Общество, отвергаемое
молодежью, по своей природе является обществом без
будущего, обществом обреченным, с какою бы силой ни
пытались власть имущие, движимые высокомерием,
страхом и всей совокупностью интересов людей, уже
утвердившихся в жизни, временно подавить протесты
и устремления молодых». И напротив, как бы
продолжая мысль Р. Майо, леволиберальный американский
социолог Джордж Луи в книге «Состязание идей»
подчеркивает: «...общество, идеалы которого становятся
близкими и понятными молодежи, завоюет мир без
пролития крови, а единственно тем, что завоюет умы и
7

души. Час его торжества никто не предскажет, но он
неминуем, как неминуемы для молодых любовь, семья,
дети...»
Антагонистические мировые системы,
антагонистические идеологии, равно заинтересованные в молодежи,
принципиально противостоят друг другу в способности
удовлетворить коренные общественно-экономические п
духовные потребности молодого поколения.
При социализме общество предоставляет
максимально благоприятные возможности для развития
социально-политической активности молодежи.
Общественная система социализма реально обеспечивает
молодому поколению действительное участие совместно со
всеми трудящимися в управлении государством, в
общественной, экономической и культурной жизни.
В то же время в условиях капитализма молодежь
не видит жизненной перспективы, возможности решения
своих насущных проблем. Она наиболее остро ощущает
самые тяжелые последствия социальных противоречий
капитализма. В своем выступлении на XVI съезде
комсомола Генеральный секретарь ЦК КПСС
тов. Л. И. Брежнев говорил:
«Мы являемся свидетелями бурного подъема
молодежного движения в странах капитала. Это важный
симптом углубления общего кризиса капитализма.
Молодежь не хочет мириться со строем эксплуатации, с
кровавыми авантюрами империализма. Мощные
выступления молодых рабочих, крестьян, студентов,
массовость и наступательный дух их действий стали в
последние годы серьезным фактором политической
борьбы в капиталистических странах».
Широкие массы молодежи капиталистических стран
страдают от усиливающегося наступления монополий
на социальные и демократические завоевания
трудящихся, от империалистической политики угнетения,
грабежа и агрессии.
Современная научно-техническая революция до
предела обостряет противоречия капитализма, и в первую
очередь противоречие между трудом и капиталом. В
ходе ее развития ощутимо повышается уровень
квалификации, общей интеллектуальной подготовки
трудящейся молодежи, неизбежно сталкивающейся с
проблемами, возможность решения которых в условиях
капитализма отсутствует. Усиление роли науки в организации
8

крупного капиталистического производства обнажает
невозможность научного управления обществом в
целом, научного регулирования социальных отношений,
процессов общественной жизни. Данное противоречие
углубляет внутренний кризис буржуазного общества,
ведет к усилению эксплуатации трудящихся.
Трудящаяся молодежь, и в первую очередь молодые
рабочие, подвергается сверхэксплуатации со стороны
монополистического капитала. В настоящее время доля
молодежи до 20 лет в производственных сферах
развитых капиталистических стран составляет более 10
процентов. Молодежь является основным источником
пополнения рабочей силы. В Италии, например, 50
процентов рабочих моложе 30 лет. Доля молодых рабочих
в возрасте до 25 лет в Японии составляет 45
процентов, во Франции — 30 процентов.
Сама жизнь убеждает рабочую молодежь
капиталистических стран, что единственный способ улучшения
ее экономического положения — это сознательное
участие в классовой борьбе в едином строю пролетариата.
И потому молодые вместе со всеми рабочими активно
выступают за повышение заработной платы,
сокращение рабочего времени, улучшение охраны труда, за
установление демократических порядков на
предприятиях. Вместе с тем рабочая молодежь выдвигает и свои
особые требования: право на труд, на равную оплату
за равный труд, на профессиональную подготовку,
отдых и образование. Все эти требования вошли в
Хартию прав трудящейся молодежи, принятую на I
Всемирной конференции трудящейся молодежи (1961 г.),
в Хартию требований рабочей молодежи стран
Латинской Америки (Монтевидео, 1968 г.). Проблемы
рабочей молодежи получили отражение также в
документах Всемирной профсоюзной конференции (октябрь
1970 г.) и VIII ассамблеи Всемирной федерации
демократической молодежи (октябрь — ноябрь 1970 г.).
Важнейшей вехой на пути консолидации всех сил
прогрессивного юношества планеты, этапом
развертывания классовой солидарности молодежи в
международном масштабе стала Всемирная встреча трудящейся
молодежи в Москве в ноябре 1972 года. Во встрече
приняли участие молодежные организации 115 стран,
а также 14 международных организаций.
Представители рабочей и сельской молодежи всего мира провели
9

откровенный обмен мнениями по животрепещущим
вопросам современности, по проблемам положения, роли
и требований трудящейся молодежи в различных
странах, познакомились в канун 50-летия СССР с
обеспечением политических прав и жизненных интересов
молодых трудящихся в социалистическом обществе,
выразили сердечную признательность и благодарность за
предоставленные возможности изучения советской
действительности, за теплые слова и напутствия,
высказанные в приветствии Генерального секретаря
ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнева. Всемирная встреча
ознаменовала, по мнению зарубежных товарищей,
наступление нового уровня развития
общественно-политической активности трудящейся молодежи, рост ее
классового самосознания, стремление к сплоченности в
антиимпериалистической, антимонополистической борьбе.
Бесперспективность положения различных
категорий молодежи в капиталистическом обществе,
экономический гнет и политическое бесправие порождают
настроения протеста и неприятия капиталистических
порядков у самых широких слоев молодежи. Выступления
молодежи различных социальных категорий за свои
специфические права и требования неизбежно
перерастают в борьбу против империалистической политики и
социальной несправедливости, против подчинения
интересам монополий различных сторон общественной
жизни.
Последние годы отмечены невиданным подъемом и
размахом выступлений молодежи, охватившим
практически все страны капиталистического мира.
Новый этап широкого подъема политической
активности подрастающего поколения начался массовыми
выступлениями молодежи и студенчества в 1968 году.
В США, Италии, ФРГ, Японии, Мексике и других
странах молодежь захватывала университеты, строила
баррикады, вступала в столкновения с полицией и армией.
В 1969 году, по данным ООН, выступления
молодежи охватили 50 капиталистических стран. С 1966 по
1971 год число молодых забастовщиков увеличилось с
12 до 32 миллионов человек. И хотя буржуазный
социолог Стигл брюзжит, что подрастающее поколение
заполняет улицы, чтобы «дать выход не человеческим, а
животным инстинктам», молодежь выражает
решительный протест именно политического характера, говорит
10

свое категорическое «нет!» политике войн, разбоя,
эксплуатации.
Так, в Соединенных Штатах Америки были
особенно широки антиправительственные выступления
молодежи, направленные против варварской агрессии во
Вьетнаме; не спадает волна выступлений против
поддержки израильских захватчиков на Ближнем Востоке.
Молодежь все активнее выступает против расовой
сегрегации и дискриминации, против социального
неравенства и нищеты. Эти волнения не затухают, несмотря на
массовый террор и аресты.
Животворное влияние на международное
демократическое молодежное движение оказал исторический
XXIV съезд КПСС, с твердых марксистско-ленинских
позиций осветивший актуальные аспекты мирового
общественного развития. Демократическое большинство
молодого поколения планеты с глубоким интересом и
одобрением восприняло программу борьбы за мир и
международное сотрудничество, за национальную
независимость и прогресс, провозглашенную XXIV съездом
ленинской партии. И сегодня самой зримой, самой
универсальной, самой существенной чертой текущего
момента в международном молодежном движении
является то громадное, всепроникающее воздействие, которое
оказывают на широкие массы зарубежного юношества
«советское мирное наступление», практические шаги по
осуществлению Программы мира, которую КПСС и
Советское государство последовательно и
неукоснительно проводят в жизнь.
Добрые результаты этого воздействия ощущаются
во всех сферах международного молодежного
сотрудничества, на всех уровнях контактов советской
молодежи с зарубежным юношеством. Происходит
исключительное по своим масштабам изменение в
умонастроениях молодежи капиталистических стран,
затрагивающее те слои молодого поколения, которые традиционно
стояли в стороне от политической жизни, пополняли
болото «молчаливого большинства», составляющего
филистерскую опору для разгула реакции и
антикоммунизма.
В международном молодежном движении четко
обозначилась тенденция на развитие активных
содержательных контактов широких леволиберальных,
буржуазно-демократических сил молодежи с союзами молоде-
II

жи социалистических стран и коммунистическими
молодежными организациями капиталистических стран.
Конкретной платформой сотрудничества с этими
силами является советская Программа мира и вытекающие
из нее конструктивные инициативы, направленные на
обеспечение безопасности в Европе и во всем мире.
Примечательно, что европейская молодежь самого
разнообразного политического спектра весьма живо и
энергично откликнулась на предложения СССР по
европейской безопасности, поддержала идею скорейшего
созыва общеевропейского совещания, выразила и все
решительнее выражает свою горячую
заинтересованность в мирном будущем Европейского континента и
всего мира. В результате процесса разрядки
напряженности, в результате неуклонного изменения
соотношения сил на международной арене прогрессивное
движение молодежи и студентов расширяет свою базу,
растет и укрепляется. Развиваются политические
контакты молодых коммунистов с леволиберальным
студенческим движением во Франции, США, ФРГ и
других странах, предпринимаются совместные акции
коммунистической, социал-демократической, демохристиан-
ской молодежи в рамках Всемирной кампании «Юность
обличает империализм», фестивального движения,
солидарности с народами, борющимися против
империалистической агрессии, реакционных, антинародных
режимов, остатков колониальной системы.
Молодежь стран Азии, Африки и Латинской
Америки вливается в общий поток антиимпериалистической
борьбы. В Южном Вьетнаме, Лаосе и Камбодже
молодежь представляет силу, которая является
существенной составной частью
национально-освободительного движения народов Индокитая.
Бурный рост национально-освободительного
движения в Африке и на Арабском Востоке, процесс
деколонизации стран этого региона, борьба против
израильской агрессии вызвали резкий подъем
общественно-политической активности различных слоев населения и в
том числе африканской и арабской молодежи. Ярким
примером продолжения революционных традиции
передовой африканской молодежи служит деятельность
молодежи борющихся португальских колоний к Юга
Африки. •
В борьбе за национальное освобождение молодежь
12

накапливает политический опыт, укрепляет веру в
собственные силы, начинает понимать, что вслед за
завоеванием национальной независимости встает задача
укрепления политической и особенно экономической
самостоятельности и ликвидации последствий
колониализма. В современных услрвиях борьба молодежи
развивающихся стран все более приобретает
антикапиталистическое содержание, ибо эта борьба есть борьба
против империализма, неоколониализма и остатков
феодализма, за некапиталистический путь развития,
открывающий возможность движения к социализму.
В антиимпериалистическое молодежное движение
ныне все шире вливаются представители самых
различных идейных, политических и религиозных
направлений — молодые социалисты, христианские демократы,
социал-демократы, федералисты, либералы и другие.
Усиливается их стремление к единству действий в
антиимпериалистической борьбе. Об этом говорит, в
частности, факт постоянного укрепления контактов и
связей молодежи различных идейных, политических и
религиозных убеждений в рамках международного
демократического молодежного движения. Этот процесс
не совершается самотеком. В основе его лежит опыт
классовой борьбы, накопленный молодежью,
целенаправленная, последовательная работа коммунистов
среди молодежи.
Коммунистические партии проводят постоянную
всестороннюю и кропотливую работу среди широких
демократических слоев молодежи капиталистических стран,
охваченных стихийным недовольством и настроениями
социального протеста. Эта работа направлена на
осуществление основополагающего для молодежного
движения тезиса, выдвинутого международным
Совещанием 1969 года: «Только тесная связь с рабочим
движением и его коммунистическим авангардом может
открыть перед молодежью действительно революционную
перспективу» К
Коммунистические партии ведут целеустремленную
борьбу против влияния на молодежь буржуазной и
мелкобуржуазной идеологии, против проявлений
экстремизма, авантюризма в молодежном движении, подры-
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий. Документы и материалы». М., Политиздат, 1969, стр. 309.
13

вающих это движение, ослабляющих его, уводящих
молодежь в сторону от действительной борьбы за
коренные интересы молодежи и всех трудящихся.
Деятельность коммунистических партий среди молодежи
направлена на объединение всех отрядов молодежного и
студенческого движения в бррьбе против
империализма, за социальную справедливость и подлинный
прогресс. Особое место в этой деятельности занимает
разъяснение важнейшего марксистского положения, что
полное, фундаментальное удовлетворение нужд и чаяний
молодого поколения предполагает соединение
молодежного движения с борьбой рабочего класса, ибо лишь
при этом условии можно добиться успеха, расширить
фронт антиимпериалистической борьбы и добиться
революционного преобразования общества.
Молодежь ищет альтернативу капитализму. Она
видит перспективу и реальность воплощения своих
стремлений и идеалов в социалистическом будущем.
Объективный ход общественного развития, всестороннее
влияние современного социализма на молодежь побуждает
все новые и новые слои юношества включаться во
всемирно-исторический процесс революционного
переустройства мира.
Нарастающие в различных странах
капиталистического мира антимонополистические, антивоенные и
другие движения социального протеста, охватывающие все
новые и новые слои молодого поколения, резкое
усиление революционного брожения в рядах трудящейся,
учащейся и студенческой молодежи вызывают
серьезную тревогу руководящих кругов современного
государственно-монополистического капитализма, ведущих
буржуазных политиков и идеологов.
Проблемы молодежи находятся ныне в поле
неослабного внимания буржуазных правительств, парламентов,
многих международных организаций. Особое значение
приобретает идеологическая борьба за молодежь,
«битва мировоззрений», как выразился уже цитированный
Джордж Луи.
Главным направлением воздействия буржуазной
апологетики на молодежь с целью удержания ее в рамках
существующей системы является курс на
идеологическое оболванивание молодежи, воспитание в ней
всепоглощающей жажды наживы, стяжательства,
потребительского индивидуализма. Монополии используют все
14

доступные им средства для тотального подчинения
личности. В частности, массовое потребление товаров
используется для внедрения потребительской психологии
с ее фальшивым эффектом удовлетворенности,
затушевывающим источники резких контрастов в уровне
жизни. «Массовое потребление», при котором акцент
переносится на перепотребление, стимулируемое
рынком искусственно создаваемых потребностей, стало
важным идеологическим оружием современной буржуазии.
Монополистический капитал стремится к тому, чтобы
потребление стало самоцелью, поприщем, на котором
приглушалась бы острота антагонистических
социальных противоречий, ибо «массовый потребитель»
(независимо от своей социальной принадлежности) —
личность с преимущественно косными и консервативными
убеждениями, с шаблонными реакциями на ту или
иную ситуацию.
В «массовом потребителе» буржуазная апологетика
видит идеал несамостоятельной личности, которая
легко попадает под влияние правящих политических
партий и группировок. Но ориентация на узкие, в первую
очередь материальные интересы крайне болезненно
воспринимается молодежью. Гнет потребительского
общества с его запрограммированностью стереотипов
поведения, выбора профессии, образа жизни
воспринимается молодежью как попытка обезличивания личности.
Беспрецедентный по своим масштабам «бунт
молодежи» Запада положил конец мифу об
«инкорпорированном обществе потребления».
Но апологеты капитализма не отказались от
попыток сконструировать идеологическую систему,
которая, отстаивая капиталистический строй, была бы
убедительной и привлекательной для молодежи.
Молодежи предлагаются многочисленные концепции
«великого общества», «народного капитализма», «классовой
гармонии», «массовой культуры», «человеческих
отношений» и т. д.
В попытке затушевать политический характер
молодежных выступлений, ставших фактом сегодняшнего
дня, буржуазные теоретики продолжают изобретать и
пропагандировать самые фантастические объяснения
причин молодежных волнений протеста. Достаточно
просмотреть только самую последнюю теоретическую
продукцию ведущих западных специалистов по молоде-
15

жи, чтобы убедиться, что, несмотря на реконструкцию
и модернизацию некоторых концепций, их классовое,
антикоммунистическое содержание остается
незатронутым. Неофрейдист Давид Олос по-прежнему
проповедует «эдипов комплекс мятежа», якобы охвативший
всю современную молодежь, включая, по его мнению,
и молодое поколение социалистических стран, и
превратившийся в обостренную «квазиинстинктивную»
ненависть к старшему поколению и его культуре. Небольшую
теоретическую ценность обнаруживает и
социально-психологическая «теория исторического
несоответствия», сводящая источник социального, протеста к
подсознательной озабоченности молодежи несоответствием
себя и своих идеалов стремительно меняющемуся
миру. Все еще муссируются буржуазной апологетикой
пресловутое маркузианство, которым, впрочем, сегодня
больше интересуются профессора, чем студенты, а
также известная новация Роунтри и других о
превращении молодежи в основной, ведущий общественный
класс, «стихийно завоевывающий право доминировать».
Несмотря на внешние различия, ту же
функциональную нагрузку несут и такие идеологические платформы,
как культ насилия, теория расового превосходства,
буржуазный национализм. Конструктивизм,
наукообразность, внешняя логичность буржуазных «позитивных»
концепций нужны защитникам капитализма для того,
чтобы легче сбить с толку, дезориентировать
индивидуальное сознание, прежде всего сознание молодого
человека.
Буржуазные идеологи стремятся использовать все
возможности, чтобы помешать молодежи перейти на
подлинно революционные позиции. С этой целью, в
частности» используется формула «революция
молодых». Ее авторы спекулируют на увлечении отдельных
групп (как правило, студенчества) ультралевыми тео
риями, играют на известной внутренней
противоречивости положения студентов в буржуазном обществе.
С одной стороны, левое студенчество склонно к
революционному порыву, нетерпеливо, хочет добиться своими
действиями немедленных перемен. Вместе с тем ему не
хватает революционной твердости, выдержки, идейной
закалки. Это особенно характерно для выходцев из
буржуазных кругов, которые составляют большую
часть студенчества капиталистических стран. Такого
16

студента социальное происхождение часто толкает в
сторону более близкой его классовому духу
идеологии — к различным формам мелкобуржуазного
экстремизма. К тому же даже прогрессивный студент в
условиях буржуазного общества не всегда и не сразу
приемлет идеологию марксизма-ленинизма. Объясняется
это во многом тем, что антикоммунизм, хотя и не
оказывает прежнего влияния на умы нового поколения
студентов Запада, все же в немалой степени
способствует тому, чтобы отпугнуть их от идей научного
коммунизма, помешать им ознакомиться с
коммунистической идеологией в подлиннике, а не по тенденциозным
пересказам буржуазных авторов.
Вот почему в нынешней ситуации,
характеризующейся «взрывчатыми» настроениями среди молодежи,
буржуазная пропаганда, сознавая неэффективность
примитивного антикоммунизма, спешит подсунуть
студенчеству суррогат «революционной теории» в виде
модных, хотя и не всегда новых «левых» концепций.
Буржуазия достаточно чутко и оперативно, с точки
зрения своих интересов, оценила возможности борьбы
с коммунизмом не только путем нападок на него
справа,-но и с помощью его критики «слева». Чем, как
не этим, можно объяснить усиленное навязывание,
настоящий бум всевозможной «левой» литературы на
книжном рынке капиталистических стран? Сочинения
Троцкого и неотроцкистов теснят цитатники Мао Цзэ-
дуна. Издатели типа Фельтринелли или Масперо
положили в карман миллионные барыши на ходком товаре
«ультрареволюционных» исследований, посвященных
«бунту» молодежи. Международное коммунистическое
и рабочее движение и его молодежный отряд в том
числе выступают против левацкой формулы «все или
ничего». В. И. Ленин учил, что социалистическая
революция никогда не рождается в готовом виде. Именно
глубокие, широкие демократические преобразования,
отмечал В. И. Ленин, подготавливают почву для
социалистической революции, «приближают ее, расширяют
для нее базу, втягивают в социалистическую борьбу
новые слои мелкой буржуазии и полупролетарских
масс» 1.
Однако надо понимать, что левацкий экстремизм —
1 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 26, стр. 351—352.
2 Фальшивые пр«роки
17

это вспомогательное, второстепенное подспорье
буржуазной апологетики. Основная ее ставка — тяжелая
артиллерия идеологической экспансии империализма, так
называемая «политика акцента на молодежь»
правящих кругов капиталистического мира, представляющая
собой совокупность мер идеологического,
организационно-политического и финансового характера.
Во многих капиталистических странах действуют
специальные правительственные учреждения,
занимающиеся вопросами молодежи, молодежных движений:
министерства по делам молодежи, государственные
комиссии, межведомственные комитеты (как, например,
в США — с включением представителей
госдепартамента, ЮСИА, ЦРУ, Пентагона и других не менее
одиозных ведомств). Интересам идеологической самозащиты
буржуазного общества подчинена система образования
и культурно-просветительная деятельность. Против
протестующей молодежи используются буржуазное
законодательство и органы юстиции, прикрывающие акты
насилия иллюзией правопорядка и справедливости.
На удержание молодежи в рамках капиталистической
системы направлены усилия церкви, буржуазных
международных организаций и прочих идеологических
агентств и их подразделений.
В итоге массированной буржуазной идеологической
экспансии известная часть политически активного
юношества оказывается по другую сторону классовых
баррикад, пополняет ряды праворадикальных партий и
группировок. Вот с этими-то силами объективно и
смыкаются действия тех элементов, которые попадают под
угарное воздействие анархистской, маоистской,
троцкистской идеологии.
Но время работает против них. Международное
демократическое движение молодежи и студентов
уверенно набирает силу, вовлекая в свои ряды новые сотни
и тысячи сознательных молодых борцов против
империализма.
Прогрессивное юношество нашей планеты
находится в развернутом антиимпериалистическом
наступлении. В историческом противоборстве двух миров
демократическое большинство становится на сторону мира
социальной справедливости и прогресса, на сторону
нового общественного строя — социализма.
Как событие непереоценимого исторического значе-
18

ния восприняла демократическая молодежь
зарубежных стран славное 50-летие образования Союза
Советских Социалистических Республик. Коммунистические
и другие демократические организации молодежи и
студентов провели массовые митинги и манифестации,
теоретические конференции и семинары, выставки и
кинофестивали, встречи с посланцами советской молодежи,
посвященные полувековому юбилею братского союза
народов, построивших первое в мире социалистическое
государство.
Новой демонстрацией крепнущего
антиимпериалистического единства, дружбы и солидарности передовых
отрядов молодежи мира, свидетельством признания
огромного значения борьбы социалистических стран за
лучшее будущее человечества явится X Всемирный
фестиваль молодежи и студентов летом 1973 года в
Берлине — столице ГДР.
Успехи в реализации внешнеполитического курса
XXIV съезда КПСС, активная благотворная внешняя
политика социалистического мира вдохновляют
передовые силы демократического юношества на
дальнейшее усиление борьбы за укрепление единства
международного демократического движения молодежи и
студентов, сплочение массового антиимпериалистического
фронта молодежи, всемерное развитие боевой
солидарности всех сил, борющихся против империализма,
колониализма, фашизма и расизма, за мир,
национальную независимость, демократию и социализм.

...Буржуазное общество постоянно
вскармливает... оппортунистов, любящих
называть себя социалистами, которые
умышленно и систематически обманывают
массы самыми пышными, самыми
«левыми» словами К
В. И. Ленин
В выступлениях молодежи зачастую еще
сказывается нехватка политического опыта
и связи с авангардом революционной
борьбы. Поэтому ее выступления нередко
приобретают стихийный характер и
выражаются в политически незрелых
формах. Этим пытаются воспользоваться
экстремистские, по существу враждебные
коммунизму элементы, а подчас и прямая
агентура империалистов. Можно
не сомневаться, однако, что, овладев
теорией научного социализма и
вооружившись опытом классовых битв,
молодые борцы против империализма
свершат большие дела.
Из выступления Генерального
секретаря ЦК КПСС тов. Л. И. Брежнева
на международном Совещании
коммунистических и рабочих партий в Москве
в июне 1969 года
1 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 27, стр. 84.

М. БАСМАНОВ, кандидат исторических наук
Современный троцкизм
и его происки
в молодежном движении
щ
последнее время в некоторых странах
Западной Европы, Латинской Америки
и Азии заметно активизировались
троцкистские группы. Небольшие по
численности, но удивительно крикливые, они
то и дело проводят «конгрессы» и
«конференции», на неведомо откуда
взявшиеся средства издают массу
пропагандистской литературы, организуют
провокации в революционном движении. Судя
по сообщениям печати, они снуют среди молодежи
ряда капиталистических стран (Франции, Англии,
Бельгии, Японии, США, Канады и др.)» лихорадочно
выискивая юношей и девушек, которых можно было бы
обратить в троцкистскую «веру».
21

Чем объясняется эта активность троцкистов?
Почему спешат они к молодежи? Каковы их цели?
Прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо
вкратце рассказать о современном троцкизме.
О «IV ИНТЕРНАЦИОНАЛЕ» И ЕГО «ТРАДИЦИЯХ»
Нынешние троцкисты выступают под громким
именем «IV интернационала». В действительности же у них
не было и нет никакого интернационала.
Провозглашенный в 1938 году двумя десятками приверженцев
Троцкого, не представлявших никого, кроме
собственных персон, их «интернационал» долгое время мало
кому был известен. У этой микроскопической организации
было удивительное сходство с амебой,
обладающей, как известно, способностью делиться на
мельчайшие части. Склоки и междоусобицы постоянно
раздирали «IV интернационал», расколы сменялись
расколами.
В настоящее время имеется четыре соперничающие
группировки, каждая из которых претендует на
монопольное право называться «IV интернационалом».
«Парижский секретариат», «лондонский комитет»,
«латиноамериканское бюро» и так называемое
«меньшинство» — все они объявляют себя «стопроцентными
троцкистами» и в своих пропагандистских материалах
взаимно обвиняют друг друга в ревизионизме и
догматизме.
Спорят они главным образом по поводу методов
борьбы против коммунистических партий. Одни
предлагают кое в чем отойти от взглядов Троцкого, внести в
них изменения с учетом современной политической
обстановки. Другие настаивают на «незыблемости»
политических оценок и концепций Троцкого. Но так или
иначе, цель у них одна. Споры идут лишь относительно
средств ее достижения. Все четыре группировки
заявляют, что действовать они намерены в духе «основных
традиций» троцкизма.
Что же это за «традиции»? Напомним о них. Это
поможет увидеть основные направления политической
деятельности троцкизма в прошлом и настоящем.
Одна из главных «традиций» состоит в том, что
22

борьбу против империализма троцкизм всегда
подменял борьбой против коммунистических партий.
После того как в 20-е годы коммунистические
партии окончательно разоблачили антиреволюционную
сущность троцкизма и изгнали из своих рядов его
сторонников, Троцкий, одержимый бессильной злобой, во
всеуслышание объявил международное
коммунистическое движение врагом № 1 троцкизма. Написанные им
«программные» документы и устав «IV
интернационала» изобилуют нелепейшими антикоммунистическими и
антисоветскими измышлениями, до которых не
додумывались самые ревностные пропагандистские служаки
империализма. Даже Гитлера, по его собственному
признанию, «произведения» Троцкого «многому
научили».
Не случайно основатель Итальянской
коммунистической партии Антонио Грамши, будучи в тюрьме и
узнав, что некоторые политические заключенные
подверглись опасности подпасть под влияние троцкистских
идей, передал по камерам предостережение:
«Троцкий — проститутка фашизма».
В этой предельно кратко сформулированной в силу
необходимости характеристике содержался глубокий
смысл. Троцкий непрестанно изощрялся в
антисоветчине, твердил о политической слабости СССР, о
неизбежных «националистических тенденциях», которые якобы
подточат и развалят Страну Советов, не дадут ей
устоять против империалистического нападения извне.
После нападения гитлеровской Германии на Советский
Союз троцкисты саботировали антифашистскую
борьбу, называли ее «обманом» и «выдумкой»
коммунистов. Они призывали «не участвовать в
империалистической войне», не поддерживать СССР. Как не
выкинуть слова из песни, так не вычеркнуть троцкизму
этих позорнейших страниц из его истории.
Троцкисты всегда люто ненавидели Советский Союз.
И если до войны «IV интернационал» изощрялся в
антисоветизме, то теперь, сохранив его и приумножив, он
злобствует в отношении всей социалистической системы.
Много желчи излили в 30-е годы троцкисты,
стремясь посеять недоверие и к политике
коммунистических партий. Основной мишенью была избрана
установка коммунистов на сплочение антифашистских сил в
единый Народный фронт. Прикрываясь звонкой фразой
23

о «сползании коммунистов с классовых позиций»,
троцкисты вели линию на разобщение антифашистских
рядов. Они и тут помогали нацистам.
В наши дни троцкизм с той же яростью выступает
против усилий коммунистов по объединению
антиимпериалистических сил. Различные лидеры «IV
интернационала» с удивительным единодушием призывают
своих приверженцев отстаивать в этом вопросе
«традиционную троцкистскую линию». Как и прежде, они
маскируют свое предательство истерическими воплями о
«классовом сотрудничестве» и «умышленном
ослаблении классовой борьбы».
Почему такая ненависть к единству трудящихся?
«IV интернационалу», так же как буржуазии,
интересам которой объективно он служит, политически
выгодно дробление антиимпериалистических сил. В таких
условиях ему легче плести интриги, выискивать
антикоммунистически настроенных лиц и обрабатывать их в
своем духе.
Есть и еще одна «традиция» у троцкизма. Это
бешеные нападки на политику мирного сосуществования
государств с различными социальными системами.
В свое время Троцкий и его приспешники обвиняли
советский народ в том, что он «не стимулирует»
мировую революцию. Стимулятором же они считали
войну, которая якобы откроет радужные перспективы
перед рабочим классом. В 1940 году «IV интернационал»
утверждал: «Война — это мать революции».
В наши дни «IV интернационал» упорно
продолжает выступать против политики мирного
сосуществования. Аргументы те же, что и у Троцкого. Политика
мирного сосуществования изображается как
стремление любой ценой «уклониться от революционных
потрясений».
Война признается троцкистами единственным
средством «продвижения», «подталкивания» мировой
революции. Наиболее ретивые их представители заявляют,
что социалистические страны должны немедленно
начать превентивную ядерную войну против
империализма, призывают не бояться жертв и лишений, ибо, по
их мнению, «наиболее разрушительные войны имеют
наиболее прогрессивные последствия».
Некоторые троцкистские идеологи призывают
социалистические страны х ядерному шантажу. На прове-
24

денном в 1963 году «парижским секретариатом»
конгрессе говорилось о необходимости «поставить
человечество перед главной альтернативой: либо мировой
социализм, либо ядерное уничтожение».
Итак, по логике троцкистов, человечество надо
«загонять в социализм» либо ядерной войной, либо
угрозой ее развязывания. Поскольку же Советский Союз и
другие социалистические страны не делают этого, они
«не думают о распространении революции».
Но разве социализм нуждался когда-нибудь в
войнах или угрозах войн для распространения своих
идеалов? Авантюристическая политика размахивания
оружием, терроризирования человечества угрозой его
применения чужда социализму органически.
Впрочем, какое дело до этого троцкизму и что
может знать он о социалистических идеалах и тем более
о путях их утверждения? У него их никогда не было.
Троцкий не допускал и мысли о возможности победы
социализма в отдельных странах. Он уверял, что
строительство социализма станет актуальным лишь
после того, как революции победят во всем мире или
в большинстве капиталистических стран.
Жизнь внесла настолько серьезные коррективы в
пророчества троцкистов, что, казалось бы, они должны
были пересмотреть их. Но сторонники «IV
интернационала» действовали по обычному для себя правилу:
если факты против нас, тем хуже для фактов. Они
поспешили объявить построенный в Советском Союзе и
строящийся в других странах социализм
«несоциализмом». А для придания «концептуальности» своей
клевете просто-напросто повторили травленные молью
аргументы Троцкого. Одна из троцкистских
группировок (упоминавшееся «меньшинство») заявила на
конференции в 1965 году, что пройдет, видимо, несколько
столетий, прежде чем станет актуальной задача
построения социализма.
Распространяя идейкц о том, что «14 рабочих
государств даже и не двинулись по пути социализма»,
троцкисты стремятся посеять у трудящихся,
борющихся за социальное и национальное освобождение,
сомнения в правильности теории и практики строительства
социализма. Все эти клеветнические измышления
против социалистических стран и их политики преследуют
цель вбить клин в отношения между мировой системой
25

социализма и другими революционными потоками
современности. Троцкисты еще раз показывают себя
объективными пособниками империалистических сил.
Так обстоит дело с «традициями», за которые
цепляются нынешние троцкисты. Возникает вопрос: чем же
объяснить, что с этим довольно неприглядным
идеологическим ассортиментом им удается удерживаться на
поверхности политической жизни?
Причины оживления троцкизма следует
рассматривать в определенной связи с некоторыми особенностями
нынешней антиимпериалистической борьбы. Для нее,
как никогда раньше, характерно расширение
социальной базы. Это проявляется во многом, в том числе в
возрастании политической активности непролетарских
слоев, которые все больше выходят из-под влияния
крупной буржуазии и все чаще находят общий язык
с рабочим классом. Однако некоторая часть таких
слоев подвержена иллюзиям о возможности решения
всех проблем «одним махом» и с этих позиций тяготеет
к ультралевизне. Есть среди них люди, по разным
причинам враждебно настроенные к коммунистам.
Как только появились первые признаки оживления
мелкобуржуазного «ультралевачества», троцкисты
закопошились. Именно на поддержку той части мелкой
буржуазии, которая заражена антикоммунизмом и
ищет какой-то третий путь развития общества,
отличающийся и от капитализма и от социализма, они
прежде всего и рассчитывают. Именно в
мелкобуржуазной среде вербует в первую очередь «IV
интернационал» новых сторонников. Один из лидеров
французских троцкистов, Стефан Жюст, в опубликованной
им несколько лет назад книге «В защиту троцкизма»
признал, что «IV интернационал» «по своему
социальному составу в значительной мере является
мелкобуржуазным и не имеет сколь-либо прочных связей с
рабочим классом».
«Левачество», как известно, бывает порой
наказанием за правооппортунистические грехи
социал-демократии. Вот почему троцкизм особенно шумлив в
странах, где революционное движение искусственно
тормозится соглашательской политикой правых
социал-демократов.
На руку троцкистам оказалась и позиция, занятая
руководством Коммунистической партии Китая. Они
26

попытались извлечь выгоду из сходства некоторых
своих взглядов с маоистскими концепциями.
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии
отмечалось, что троцкисты нередко блокировались с
раскольническими группировками, созданными в ряде
стран китайским руководством.
Спешит на помощь троцкистам буржуазная
пропаганда. Как писал В. И. Ленин в 1915 году,
«буржуазное общество постоянно вскармливает... оппортунистов,
любящих называть себя социалистами, которые
умышленно и систематически обманывают массы самыми
пышными, самыми «левыми» словами» К Идеологам
империализма выгодно поддерживать всякого рода
ультралевые тенденции, поскольку они мешают
сплочению антиимпериалистических рядов, подвергают
злобным нападкам самую революционную силу
современности — коммунистические партии.
Крупную буржуазию не пугают упражнения
«леваков» в мнимо революционной риторике — они
способны породить разве лишь скороспелые,
неподготовленные и изолированные выступления, которые чаще всего
приносят выгоду реакции, а не революции.
Подобные выступления буржуазия не только легко
подавляет, но и использует для отпугивания от
революционной борьбы людей колеблющихся, политически не
закаленных.
Профессиональные апологеты империализма
воздали должное антикоммунистической направленности
троцкизма. Взяв на вооружение принцип «враг моего
врага — мой друг», они устроили в 60-х годах
рекламную шумиху вокруг троцкизма. Литература о нем
буквально наводнила книжный рынок капиталистических
стран.
Следует учитывать и тот факт, что неискушенным
людям порой нелегко распознать антиреволюционную
сущность троцкизма. Свои пагубные для дела
революции концепции и антисоциалистические идейки
троцкисты обычно обставляют всякими фразеологическими
побрякушками. На словах они «революционнее всех
революционеров».
Троцкисты пытаются создать впечатление, что в
наше время можно быть революционером, борясь против
1 В. И. Л е н и и, Поли. собр. соч., т. 27, стр. 84.
27

империализма на антикоммунистической основе. И это
кое-кого устраивает. Свои гнилые идейки троцкисты
подбрасывают в первую очередь в леворадикальные
движения и течения, возникшие в 60-х годах. Чтобы
проникнуть в ряды тех, кто пытается выступать с
позиций «левее» коммунистических партий, они
выискивают самые разные лазейки.
Так, итальянские троцкисты заявили на своем
съезде в 1968 году: «Необходимо вообще поддерживать
все критические секторы, действующие вне
традиционных организаций». (Так они именуют обычно
коммунистические партии, профсоюзы и другие организации
рабочего класса.) Иначе говоря, критерий «сочувствия
и поддержки» у троцкистов один — враждебность тех
или иных леворадикальных организаций к
коммунистам.
В последние два-три года «IV интернационал»
проявляет повышенный интерес к некоторым молодежным
и особенно студенческим организациям, подверженным
экстремизму. У троцкистов здесь свои виды, своя
корысть.
ЧЕГО ХОТЯТ ТРОЦКИСТЫ, ЗАИГРЫВАЯ С МОЛОДЕЖЬЮ
Все послевоенные годы троцкизм лихорадочно ищет
пути укрепления своих позиций. Он идет на любые
ухищрения, лишь бы иметь хоть небольшую надежду
на дополнительное увеличение численности рядов
троцкистских организаций.
Каждый, кто изучал историю борьбы В. И. Ленина
и коммунистического движения против троцкизма,
знает, с какой неприязнью Троцкий относился к
крестьянству. В пресловутой «теории перманентной
революции» крестьянство квалифицировалось как
«реакционная масса», «контрреволюционная сила».
И вот в начале 60-х годов троцкисты выкидывают
трюк, который является своеобразным рекордом их
беспринципности. Они решают поправить дела за счет
пропагандистской обработки крестьянства в странах
«третьего мира». Им показалось, что в районах,
поднявшихся на национально-освободительную борьбу,
легче найти «материал» для вербовки. Устраивало
прежде всего то обстоятельство, что участники нацио-
28

нально-освободительной борьбы имели смутное
представление об их неприглядных делах в прошлом и
настоящем.
Проникновение в ряды крестьянства «IV
интернационал» объявил своим «последним шансом». «Если
на практике... интернационал не сможет выполнить эти
задачи, — говорил тогда один из руководителей
«парижского секретариата», Гектор Лючеро, — он утратит
свою теоретическую роль и превратится в простого
хранителя текстов». В секретариате обсуждался
вопрос: не должен ли современный троцкизм
«перегруппировать» силы, разослав в районы
национально-освободительного движения своих представителей?
Некоторые предлагали даже перейти на систему
«интернационала, переезжающего с места на место».
Затея не дала результатов. Крестьяне не ринулись
под знамена «IV интернационала». Однако он не
спешит превращаться в «хранителя текстов».
Лихорадочно выискиваются новые возможности, «новые шансы».
В 1968—1970 годах руководители «IV
интернационала» стали призывать идти уже не в крестьянство, а
в студенческую молодежь. В 1969 году конгресс
сторонников «парижского секретариата» принял
специальную резолюцию о работе среди студентов и молодежи.
«Работа с молодежью и студенчеством, —
подчеркивалось в ней, — представляет собой центральную
задачу, к осуществлению которой интернационал должен
быть готовым в течение всего предстоящего периода».
Еще совсем недавно эта группировка «IV
интернационала» требовала от своих сторонников спешно
укладывать чемоданы и перебираться в районы
национально-освободительного движения для пропагандистской
обработки крестьянства. И вот теперь новая команда:
«Мобилизовать лучшие силы для успешного
продвижения работы с молодежью». Раньше лестные эпитеты
«революционного авангарда», «движущей силы
мировой революции» приклеивались крестьянству стран
«третьего мира». Теперь буквально те же слова срочно
переадресовываются студенчеству.
На что же надеется «IV интернационал», уверяя в
своих пылких чувствах студенческую молодежь?
Поищем ответа в его собственных документах.
В той же резолюции встречаем признание, что именно
среди студентов и молодежи должен быть найден «ре-
29

зервуар для вербовки». А далее говорится, что в
молодежной среде открываются благоприятные
возможности для внедрения «методов, доктрин и позиций
троцкистского движения».
Судя по другим высказываниям, расчеты строятся
на использовании организационной и идеологической
раздробленности молодежного движения. Как известно,
в ряде капиталистических стран имеются десятки, а то
и сотни молодежных организаций, между которыми
идет постоянная идейная борьба. В социальном
отношении молодежное движение представляет довольно
пеструю картину. Здесь как бы воспроизводятся все те
сложные социально-классовые отношения, которые
характерны для капиталистического общества в целом.
Наряду с коммунистическими молодежными группами
среди студенчества можно встретить и апологетических
приверженцев империализма, и сторонников
немедленных революционных действий.
Троцкисты заигрывают в первую очередь с теми
слоями студенчества, которые подвержены влиянию
мелкобуржуазного «левого» экстремизма, склонны к
анархизму. Группировка Посадаса, проявившая с
конца 60-х годов активность не только на
Латиноамериканском, но и на Европейском континенте, восхваляет
первым делом студентов — выходцев из мелкой буржуазии:
«Студенческий сектор, являющийся частью мелкой
буржуазии, играет ныне главную роль».
Троцкизм смотрит на молодежное движение как бы
через кривое зеркало, которое красивое может сделать
безобразным, а безобразное представить в довольно
приличном виде. Отрицательные стороны молодежного
движения возводятся троцкистами в добродетель, а все,
что есть у молодежи здорового, объявляется
противоестественным или излишним.
Как известно, одна из главных болезней многих
вступающих на революционный путь молодых людей —
отсутствие научного мировоззрения, сколь-либо ясных
представлений о путях борьбы. На этом-то троцкисты
и играют. В апреле 1969 года «парижский
секретариат» с удовлетворением отмечал, что определенная часть
молодежи «исключительно бедна по своей
теоретической вооруженности и по своим организационным
представлениям».
Как видно из последних высказываний, троцкисты
30

заинтересованы в сохранении теоретических и
организационных слабостей в молодежном движении. Это
облегчает им подрывную работу.
В «IV интернационале» радуются, что значительная
часть молодежи капиталистических стран слабо
информирована о деятельности троцкизма в прошлом и
настоящем. Ее знания нередко ограничиваются тем, что
она прочитала в антикоммунистической литературе или
услышала от буржуазной профессуры. А те ради
очернения политики компартий не скупятся на похвалы
Троцкому и его «учению».
Вынашиваются также планы использовать
пропагандистски обработанную молодежь для дальнейшего
распространения троцкистских взглядов. Молодежь,
считают в «IV интернационале», справится с подобной
задачей лучше, чем скомпрометировавшие себя в
глазах масс троцкистские вожаки. На конференциях
«IV интернационала» в 1968—1970 годах
подчеркивалось, что именно студентов следовало бы использовать
для установления дальнейших возможных контактов с
остальными слоями населения.
Все говорит о том, что троцкисты подходят к
молодежи с чисто утилитарных, узкоэгоистических позиций.
Для них это всего лишь очередной шанс обрести хоть
немного новых сторонников и еще на какое-то время
поддержать свое существование.
Спекулятивный характер подхода троцкистов к
молодежи очевиден: рядясь в тогу «друзей молодежи»,
они очень далеки от ее нужд. Это особенно наглядно
проявляется в «концепциях», навязываемых ими
молодежи.
КАК ТРОЦКИСТЫ ВРЕДЯТ МОЛОДЕЖИ
В последнее время студенчество зарекомендовало
себя как важный фактор антиимпериалистической
борьбы. Оно принесло с собой гигантский,
нерастраченный запас энергии, большой заряд ненависти к
капиталистическим порядкам. И хотя его выступления
носят порой стихийный, неосознанный характер,
принимают формы чисто экспансивного взрыва (при
активности какой-то незначительной части и созерцательной
или выжидающей позиции большинства), они содей-
31

ствуют расшатыванию устоев империализма. А ведь
еще совсем недавно, в 50-х годах, реакционная
пропаганда называла молодежь «спокойным», «молчаливым»
поколением.
Прокатившиеся-по всему миру студенческие
волнения захватили врасплох идеологических защитников
империализма. Стали спешно разрабатываться
пропагандистские приемы противодействия.
Излюбленным средстйом буржуазной пропаганды
всегда были попытки внести раскол в
антиимпериалистическое движение. К этой «палочке-выручалочке»
прибегли и сейчас. Молодежь стали противопоставлять
взрослым, студенчество —- рабочему классу, юношей и
девушек, не состоящих в коммунистических
организациях, — молодым коммунистам.
Больше всего крупная буржуазия боится, как бы
студенческая молодежь не нашла общий язык с
рабочим классом и его боевым авангардом —
коммунистическими партиями. Фальсификация и клевета, грубая
лесть и демагогия, кнут и пряник — все пускается в
ход, лишь бы не допустить такого развития событий.
Современный троцкизм «работает» в том же
направлении.
Он подводит лжетеоретическую базу под стремление
некоторой части студенчества действовать в духе
групповой замкнутости. Сепаратистские, авантюристические
выступления всячески превозносятся и выдаются за
принцип поведения молодежи. Ей внушают, что она
может обойтись и без союза с рабочим классом, а где-то
на более позднем этапе даже повести его за собой.
При этом троцкисты клевещут на пролетариат,
заявляя, что он «утратил революционный дух».
Насколько нелепы эти утверждения, показывает следующий
факт. За три месяца до выступлений французских
трудящихся в мае — июне 1968 года троцкистская газета
«Авангард» писала: «Относительная стабильность
существующих режимов и крайняя слабость авангардных
сил исключают на ближайшее будущее какую-либо
борьбу революционного характера, способную наносить
удары по нашей буржуазии». Эти оценки,
противоречащие всей послевоенной революционной практике
французского пролетариата, прозвучали особо абсурдно на
фоне событий, прследовавших буквально через
несколько недель после «пророчества».
32

Иногда, правда, у троцкистов провозглашают
призывы к «сотрудничеству студенческой молодежи с
рабочим классом». Однако, как видно из их же
разъяснений, речь идет отнюдь не об установлении
революционного взаимопонимания между рабочим классом и
студенчеством. Под сотрудничеством в данном случае
подразумевается вербовка молодых рабочих ь ряды
«IV интернационала».
Призывая студенчество действовать самостоятельно
и взять на себя роль «передового авангарда»,
троцкисты спекулируют на слабом знании молодежью
исторического опыта революционной борьбы. А этот опыт
учат, что «студенческие мятежи» и «молодежные
бунты» лишь тогда представляли реальную опасность для
капитализма, когда они были составной частью
классовых боев, возглавляемых пролетариатом.
Попытки троцкистов восстановить радикально
настроенное студенчество против его естественных
союзников могут причинить большой ущерб как самому
молодежному движению, так и антиимпериалистической
борьбе в целом.
Не меньший ущерб приносят молодежи интриги,
предпринимаемые «IV интернационалом» в целях
культивирования недоверия к коммунистическим партиям.
К каким только подлостям не прибегают
здесь'троцкисты! Они осмеливаются даже утверждать, что
коммунистические партии якобы «ненавидят молодежь»,
«враждебно относятся к студенчеству». Это расчет на
тех, кто ничего не знает о коммунистах, об их. высоких
оценках роли молодежи в революционной борьбе; •
Имея дело с более осведомленной частью молодежи,
«троцкисты прибегают к другим приемам. Они
заявляют,, что, конечно, коммунисты хотят найти общий язык
с молодежью, но последняя якобы от таких контактов
только проиграет, «утратит свое-лицо».
Особую активность проявляют троцкисты в
периоды проведения в столицах капиталистических стран
молодежных мероприятий политического порядка:
демонстраций, митингов, больших публичных дискуссий.
Они, напрягая голоса, выступают против сплочения
рядов молодежи, раскидывают антикоммунистические
листовки, размахивают лозунгами и транспарантами с
призывами к борьбе против компартий.
До какого цинизма доходят троцкисты, видно из
3 Фальшивые пророки
33

следующего примера. В 1970 году в дни предвыборной
кампании в Англии они устроили пропагандистскую
шумиху под лозунгом «лейбористам — да,
коммунистам — нет». Эти «революционеры» призывали
молодежь «насолить» коммунистам, голосовать против их
кандидатов, в том числе и рабочих, и охотно отдавали
свои голоса прожженным реакционным политиканам —
кандидатам праволейбористского руководства.
Выступления троцкистов против коммунистов явно
нацелены на то, чтобы оставить молодежное движение
без руля и ветрил. Кто, кроме коммунистов, осветит
молодежи путь революционной борьбы, вооружит ее
четкой программой действий? Не от буржуазной
профессуры, фальсифицирующей марксизм, и не от
троцкистов, подменивших его системой мнимо левых
взглядов, познает молодежь стратегию и тактику классовой
борьбы.
Отрицая роль компартий, троцкисты подкапываются
вообще под революционное движение. Без партии, как
неоднократно указывал Ленин, рабочий класс и
трудящиеся массы не могут подняться до сознательных
классовых выступлений, без партии революционное
движение осуждено на бессилие.
Вздорность рассуждений «IV интернационала»,
полное безразличие к жизненно важным интересам
молодежи наглядно проявляются в попытках подбросить ей
капитулянтские по сути или мнимо левые по форме
рецепты борьбы. Для большинства троцкистских групп
характерны попытки навязывать в качестве нормы
поведения формулу «все или ничего», которая всегда
служила оправданием «революционного безделья».
Какой вред причиняет безответственная «левая»
болтовня, показывают действия эмиссаров «IV
интернационала» в студенческих организациях Франции.
Французские троцкисты, присвоившие себе название
«Молодой коммунистической лиги», устами своего
лидера Кривина провозгласили, что нужно бороться не
за ту или иную реформу и не за повышение размера
зарплаты и стипендий, а за свержение
капиталистических порядков. Эта громкая фраза потребовалась
троцкистам для того, чтобы дискредитировать как
«реформистские» любые усилия коммунистов в защиту
демократии и жизненных прав трудящихся, в том числе и
молодежи. Прикрываясь крикливыми лозунгами (вроде
34

такого: «Каждый университет — крепость революции»)
и шельмуя всех, кто не разделяет их взглядов, они
парализуют деятельность некоторых студенческих союзов.
Сходные методы и у английских троцкистов. Их за^-
боты направлены на то, чтобы ставить палки в колеса
всем, кто борется с империализмом. А для маскировки
они обещают «проявить себя» где-то в будущем и
изощряются в выдумывании лозунгов похлестче.
В 1965 году они обещали шестнадцатилетним
подросткам, что «революция за углом»; в 1968 году говорили
о «решающих изменениях в ближайшем будущем».
Лозунги лозунгами, а каковы дела? В противовес
митингам и собраниям, проводимым профсоюзами,
троцкисты организуют свои сепаратные манифестации,
где дискредитируют усилия профсоюзных организаций
в защиту прав и свобод рабочего класса, ратуют за
«политическую и теоретическую борьбу внутри
профсоюзов». Где уж тут до борьбы против империализма!
Троцкисты не способны предложить молодежи
ничего, кроме нигилистического отношения к
существующим формам и методам массовой борьбы и нескольких
звонких, лишенных содержания, мнимо левых фраз и
лозунгов. Вполне закономерно, что в организациях
«IV интернационала» отмечается большая текучесть
состава. При более тщательном рассмотрении молодежь
сама убеждается в идейном убожестве троцкистов.
Троцкисты используют любую лазейку, любую
возможность для внесения элементов дезорганизации в
молодежное движение. Как ни слаб троцкизм и как ни
конъюнктурно его нынешнее оживление, он враг
молодежи, и с ним нужна решительная и бескомпромиссная
борьба. Особая опасность троцкизма состоит в том, что
под прикрытием мнимо левых фраз он пытается
отвлечь какую-то часть непролетарских слоев от участия
в антиимпериалистической борьбе, возглавляемой
рабочим классом и его революционным авангардом —
коммунистическими партиями. Бороться в наши дни
против троцкизма — значит бороться за тех, кто
легковерно или по политической неосторожности угодил в
расставленные троцкистами пропагандистские сети и
тем самым вольно или невольно усилил лагерь врагов
революции.
3*
35

И. ГОРЕНКОВА, кандидат философских наук
Жив ли Фрейд?
Шмя венского психиатра Зигмунда Фрейда
(1856—1939 гг.) сегодня весьма
популярно на Западе, особенно в Америке.
Его называют Сократом нашего века
за призыв «Познай себя!». Его
сравнивают с Коперником, Ньютоном, Дарви:
ном и даже с Иисусом, называя
.«целителем духа».
Идеи Фрейда о губительном влиянии
цивилизации, которая якобы
принудительно подавляет естественное стремление человека к
наслаждениям, обеспечили Фрейду широкую
популярность даже среди тех молодых (и не только молодых)
людей, кто не прикасался к страницам его книг.
Действительно, в современном буржуазном
обществе личность подавляется гигантской капиталистиче-
36

ской машиной, в которой живым людям отведена роль
взаимозаменяемых деталей. Растет армия наемных
работников за счет интеллигенции и. служащих; они
оказываются в положении объекта, которым
манипулируют. Особенно остро воспринимает ярмо
капиталистических порядков молодежь (в частности, студенческая).
Лучшая, передовая ее часть встает под
революционные знамена рабочего класса, понимая, что только на
этом пути возможно освобождение общества и
человека. Другая часть свое стихийное неприятие
капиталистических общественных отношений расширяет до
отрицания социальных институтов как таковых: они, мол,
не соответствуют «истинной природе» и «сущности
свободного человека». Этот тезис, ведущий на практике
к авантюристическому, анархистскому бунтарству (что
проявилось, в частности, в движении «новых левых»),
почерпнут из Фрейда и его современных
интерпретаторов.
Почитателями венского психиатра были и многие
лидеры трагикомического движения хиппи, которое
развернулось в 60-е годы в капиталистических странах.
Молодые люди бросали родителей, учебу, работу,
давая выход своему недовольству буржуазным обществом
в наркомании и диких оргиях. Исповедуя
неограниченную сексуальность и чувственность, культ развязанных
инстинктов и самонаслаждения, они считали себя
«истинно свободными личностями».
Накрнец, в идеях Фрейда находя^ утеше»^е;^е,. кто^
не рйскуёК.буйтС(ва^ь, «конформисты»,— ^м\|ийрони-:
рует мы.сл> венского цсихиатр.э, о том, ^Toli&wlpi че-,?
лбаек являё^ социальной Mabjljy Щ его
в'нутреннйя сущности . остается тайной
для|.Окружающих/Мелкобуржуазный интеллигент, униженный своей
второстепенной социальной ррлью,. оказывается
благодаря Фрейду владельцем «тэйн'у»' —t это поднимает,
его § .собственных глазах, тешит его самолюбие. j
,'Кэк.видим, 9 любом случае идеи'Фрейда уводят от
сознательной борьбу за революционное преобразование,
общества либо в обл'асть' неконструктивного, \лищенно-'
го. ч$тки,х. программных ориентиров социального
протеста, либо.э болото политической апатии. ^
Грроря о популярности учения Фрейда на Западе,
нельзя забывать и о том, что фрейдизм объявил своей
монополией проблемы' бессознательного, сексуальной
37

жизни, биолого-психологических источников творчества,
то есть проблемы, которые далеко не решены наукой
по сей день, проблемы, требующие комплексного
исследования.
Итак, психоанализ жив. Естественно, в
модернизированном виде: современные фрейдисты стремятся
привести его в соответствие с данными развивающихся
наук. Но прежде чем говорить о неофрейдизме, его
основных принципах и заблуждениях, о его социальной
сущности, напомним некоторые исходные положения
психоанализа, сформулированные самим Фрейдом.
В свое время, исследуя механизмы психических
процессов, венский психиатр эмпирически пришел к
выводу, что сознательная жизнь человека во многом
определяется скрытыми от него самого бессознательными
импульсами. Фрейд образно сравнивал «систему
бессознательного» с большой передней комнатой: к ней
якобы «примыкает другая комната, более узкая, вроде
салона, в котором обитает сознание». Между ними
расположилась «цензура», которая пропускает в сферу
сознания некоторые душевные движения из
бессознательного. Но, даже попадая в поле сознания, они не
обязательно становятся осознанными.
Такова, по Фрейду, упрощенная модель структуры
механизмов мозга. Философская ограниченность автора
сказалась в его метафизической абсолютизации
«бессознательного». Сознание Фрейд рассматривал не как
результат отражения действительности, а всего лишь
как «слугу бессознательного».
«Согласно предлагаемой теории индивидуум
представляется нам как непознанное и бессознательное», —
писал венский психиатр. А так как в человеке
происходит извечная борьба между бессознательным и
сознанием, то в нем, в человеке, рождаются якобы
неудовлетворенные аффективные стремления, определяющие во
многом его характер, поведение, мировосприятие.
Сконцентрировав свое внимание на человеке как
«духовном Робинзоне», Фрейд впоследствии и явления
внешнего мира начал объяснять, руководствуясь
психическими процессами, которые происходят «внутри»
человека. Иными словами, он пришел к субъективному
идеализму. Выводя социальные отношения из
биологических и психологических инстинктов человека, он,
тазе

ким образом, противопоставил свою концепцию
единственно научному, материалистическому пониманию
истории.
Возможно, этой теории и суждено было бы остаться
в пределах психотерапии, если бы не веяния времени.
Близилась первая мировая война, до предела
обострились противоречия капиталистического общества, росло
недовольство народных масс политикой буржуазных
заправил. В смутные и тревожные годы, наполненные
гулом борьбы политических партий, Фрейд не смог
разобраться в социальном характере происходящих
событий. Воспитанный в канонах классического
образования, он смог лишь уяснить, что нет реальных причин
говорить о гармонии личности с миром, о благотворном
влиянии цивилизации на человека. Он видел, как во
имя широковещательных буржуазных лозунгов борьбы
за прогресс разыгрывалась кровавая всемирная бойня.
Капиталистическому обществу, которое утверждало
одним из своих принципов гуманизм,
добропорядочность и любовь к ближнему, Фрейд бросил обвинение
в лицемерии и ханжестве. Правда, обвинительный
приговор Фрейда объективно нес в себе и зерно
оправдания существующей системы. Общество объявлялось
лицемерным лишь постольку, поскольку оно пыталось
представить человека не тем, что он есть на самом
деле. Он, человек, не может якобы полюбить ближнего
и быть добропорядочным в силу своей извечно
животной природы, своей исконной враждебности себе
подобным и миру. Что из этого следует? Да то, очевидно,
что не природа буржуазного общества портит,
развращает человека, а природа человека портит общество.
Выход? Нет выхода. Фрейду нечего было
противопоставить марксистской идее пролетарской революции,
кроме затасканной теорийки об опасности восстания
толпы для человеческой индивидуальности, и
продемонстрировать тем самым свою мелкобуржуазную
ограниченность.
Не удивительно, что «теория бессознательного»,
несмотря на то, что сам Фрейд с ее помощью
обосновывал свой протест против буржуазного общества, была
использована прежде всего буржуазными философами:
они увидели в ней биолого-психологическое
подтверждение ряда концепций буржуазной философии
иррационализма. Не удивительно и то, что в 30-е годы, когда
39

возникла нужда в обосновании «вечности», и
«незыблемости» некоторых явно негативных сторон
капитализма^ за концепцию венского психиатра ухватилась
буржуазная социология. Ведь он пытался «.цаучно*
доказать, что «человек — дерущееся ^кивотнре».
По Фрейду, характер человеку опредедяется с
детства в зависимости от наиболее чутких к сексуальным
возбуждениям частей тела. Основа жизненной
энергии — сексуальная потенциальность индивида, котррая:
определяет активность творческой,: равно как, и любой
другой, деятельности. Причины .болезней личности
(общества тоже) Фрейд пытается найти, анализируя
неудовлетворенные сексуальные влечения людей. Дело
якобы в том, что «...каждый вновь вступающий в
общество Член... отказывается от удовлетворения своих
личных влечений в пользу общества, приносит их. в
жертву». Таким образом, Фрейд приходит к
утверждению о неустранимости психосоциального конфликта
между личностью и обществом.
Но сексуальный инстинкт — это, по Фрейду, еще не
все: характер человека формирует еще н инстинкт
агрессии. «Бесконечное множество культурных
людей,.—писал Фрейд, — которые отказались бы от факта
убийства или инцеста, (кровосмешения.. — Авт.), не
отказываются от удовлетворения своей жадности,
агрессивности,; своих сексуальных желаний, не упускают
случая-, ятобы повредить другим путем лжи, обмана,
клеветы, есдя $ть только, пройдет дл^ них
безнаказанно, »и /так,, вероятно, было »сегда,: $ .течение
бесчисленных веков»* Возможно, автор этого, :тезиса был бы прав,
если; бы не выводил его все из той же «животной
природы» человека, а сумел разглядеть в «агрессивности»
«бесконечного множества культурных людей»
отражение пороков антагонистических общественных систем.
(В скобках заметим, что именно этот тезис дал осног
вание одному из современны* буржуазны* идеологе^,
Уолтеру Кауфману, утверждать, что Фрейд явился
самым глубокий толкователем заповеди евангелия; «Тот,
кто без греха, пусть бросит рамень...»)
Но так как человек вынужден подавлять свои инг
стинкты в пользу общества (оно не все оставляет
безнаказанным), то он, по Фрейду, и обречен на
постоянную борьбу со своими неудовлетворенными
побуждениями. Он, человек, замурован в скорлупу внутрипси-
40

хических конфликтов. И потому некоммуникабелен.
И потому не может быть добропорядочным и любить
блнжйего. Свою асоциальную пессимистическую мо*
ралъ Фрейд противопоставляет лицемерному
оптимизму буржуазного общества.
Антибуржуазный критицизм теории Фрейда был
восторженно поддержан теми кругами интеллигенции
(в частности/ он "вызвал симпатии Томаса Манна и
АрнолъДа Цвейга), которые разуверились в ценностях
капиталистического образа жизни, но в силу классовой
ограниченности не встали на позиции революционного
класса —г пролетариата. В атмосфере кризиса,
смутного предчувствия исторических- перемен интеллигенция
нуждалась в каких-то прочных устоях взамен
развенчанных буржуазных идеалов. Пессимизм Фрейда,
оформленный им в систему, воспринимался многими
как Иечто прочное.
Правда, оформление психоанализа в философскую
систему шло не беспрепятственно. Теория Фрейда
пришла б противоречие е данными конкретных наук: в
частности, физиологии и антропологии. Кроме того,
Фрейду так и не удалось разрешить с точки зрения
науки Ьполне закономерную проблему
«бессознательного». В чём его отличие от сознания? На этот вопрос
знаменитый психиатр так и не ответил.
Мй уже упоминали о том, что в 30-е годы фре&т
дизм бьлл ассимилирован социологией; Необходимость
такого- сращения диктовалась: тем; что фрейдизм
исследовал челойека «изнутри», вгне конкретно-социальных
связей5 с? классом;-нацией, эпохой. Есаги человек и ана-*
лизирчжался исторически, то не более как существо^
находящееся на определенной ступени биологической
эволюции.1, г
-We' 'будем останавливаться йа вариациях иеофрей-»
диз'мй, авторй котЬрых выступает &- качестве - явных1
адвбкатой капиталистических порядков, Хотя *>ы пото*
му/Vfo на самом Западе гораздо известнееусегодня те
последователи венского психиатра; которые унаследо*
вали от него критическую направленность и даже
пошли дальне в своих обвинениях буржуазного общества.
Учение Эриха Фромма в наши дни еще более
популярно, чем психоанализ в годы своего становления;
Причина этого в острокритической направленности и
41

публицистической талантливости книг социолога.
Фромм преподносит свою теорию как исторически
неизбежное развитие фрейдизма.
Фромм отвергает как ненаучные и метафизические
фрейдовские принципы решающего влияния сексуально
возбудимых частей тела на формирование характера.
По существу, он вообще перечеркивает «биологизм»
своего учителя. Вместе с тем Фромм не отказывается
от основных принципов учения Фрейда: в открытии
венским психиатром бессознательных процессов и
динамической природы человеческого характера он видит
«уникальный вклад в науку о человеке». Одновременно
Фромм высоко отзывается о том вкладе, который внес
в социальную науку Карл Маркс. Более того, он
считает необходимым дополнить учение Фрейда
положением марксизма о влиянии социально-экономических
условий на человека, на его идеи, поведение. «Я
пытался увидеть ту истину, которая продолжает оставаться
в учении Фрейда, и выступить против тех его
положений, которые нуждаются в пересмотре. Я пытался тоже
самое сделать в отношении теории Маркса. И наконец,
я пытался прийти к синтезу, который следует из
понимания и критики обоих мыслителей».
Логика рассуждений Фромма примерно следующая.
Маркс, мол, исключил из своей концепции психологию
личности, которая не выводится автоматически из
социальных условий. Между тем в человеке есть
исконные психологические импульсы, на что впервые указал
Фрейд. Но и учение венского психиатра нуждается в
поправках. Это не злые инстинкты (зло в человеке —
отражение условий, в которых он живет); это такие
импульсы, как боязнь одиночества, моральной изоляции.
Как эти импульсы могли возникнуть вне социальных
условий? Прямого ответа американский социолог так
и не дает.
Он исходит из того, что есть природа человека как
таковая, есть «человек вообще», в котором заложены
исконные психологические потребности (стремление к
счастью, любви, свободе и т. п.). Эти потребности, по
Фромму, в различных социальных условиях могут
проявляться по-разному. В первобытном обществе,
например, они реализовывались преимущественно в войнах.
В средневековом — вели к равновесию, гармонии
человека с обществом и природой (отсюда, в частности,
42

идеализация средневековья у Фромма). При
капитализме они направлены на наживу, потребление.
Анализируя характер проявления этих потребностей
в разные времена и эпохи, американский социолог
пытается вывести некие общие законы, управляющие
потребностями человека как такового. Но такой подход
уже ничего общего не имеет с материалистическим
пониманием истории. Познать человека и его природу
можно не путем создания некой абстрактной модели
человека, а лишь путем исследования реальных людей,
живущих в определенных условиях. Абстракции,
оторванные от конкретной исторической практики, имеют
весьма ограниченное содержание, на что неоднократно
указывал Маркс.
Изучение психологического (как и любого другого)
аспекта личности может быть плодотворным лишь на
базе диалектического и исторического материализма, а
не на основе эклектического смешения Маркса с
Фрейдом или с кем-либо другим, равно как и не путем
фетишизации психологического или иного фактора —
тогда никакие модификации и «исправления» прежних
учений не застрахуют исследователя от
непоследовательности.
Особенно отчетливо эта непоследовательность
проявляется у Фромма в его попытках найти средство,
способное исцелить современный капитализм. Учение о
классовой борьбе он отрицает категорически. Что же
тогда остается от материалистической диалектики?
И какой рецепт предлагает Фромм вместо отвергаемой
им классовой борьбы?
Попробуем проследить за его логикой.
Американский социолог выступает как обличитель
монополистического капитализма, при котором свобода
подавлена и человек испытывает чувство страха,
неуверенности в будущем, ощущение бессмысленности,
абсурдности существования. Мир представляется
отчужденному индивидууму постоянным источником угрозы,
и он бежит из «тюрьмы одиночества». Фромм отмечает
следующие иллюзорные способы преодоления
одиночества: воссоединение в массовых оргиях, как это
якобы было принято у первобытных, и максимальное
приспособление к существующим общественным
стандартам, что ведет к полному обезличиванию —
конформизму.
43

Фромм сумел подметить угрожающие признаки криг
зиса личности в современном капиталистическом
обществе. Быстро в призрачный, фантастический мир под
действием наркотиков и сексуальные оргии являются
для человека таким же безвыходным тупикомь.как и
роботоподобное, существование. Ограничение (ввиду
невозможности полного искоренения) употребления
наркотиков и задача . духовного возрождения
человека — первостепенные проблемы, которые-стоят перед
идеологами на Западе. Фромм верно указывает на
социальную основу кризиса личности. Это
капиталистическое общество, постоянно воспроизводящее одиноких,
материально и духовно ограбленных и разобщенных
индивидов. Он неоднократно ссылается на Маркса, но
имеет в виду главным образом «Эконом и ческо-фило-
софскке рукописи 1844 года», не связывая концепцию
отчуждения, с теорией товарного фетишизма,
изложенной в «Капитале». Такой подход неизбежно
ограничивает анализ этой сложной проблемы. По теории Фром,-
ма, и рабочий и капиталист одинаково подвержен^
страшной участи отчуждения. Да, ,по мысли Маркса,
«имущий класс и класс пролетариата представляют одно
и, тр же человеческое самоотчуждение»', Но Маркс в
от/ждете от Фромма этим не ограничивается. Он
специально заостряет внимание на том, что ,«...первой кл^сс
чувствует себя в этом самоотчуждении
удовлетворенным и утвержденным^ воспринимает отчуждение, как
свидетельство Своего1 собственного Могущества и
обладает в. $ём видимостью человеческого 'существования.
Второй же класс чувствует себя в этом отчуждении
уничтоженным, видит в нем свое бессилие и
действительность нечелбв^ческого существования»2. " \
Нечеткое понимание классового характера
отчуждения, игнорирование классовой ббрьбы — это-во.йнб*-
гом рйЖэждедйе бесплодной методологии ФрЬмма, otito-
рафЩёися^ на абстрактную модель «человека как
ракового»,' методологий, которая показывает' либерально-
буржуазную ограниченность исследователя и которая
приводит его всего-навсего к
абстрактно-гуманистическому . морализированию по поводу несовершенства
капиталистического мира. Фромм осуждает буржуазное
1 К- Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 39.
2 Там же.
44

общество, ибо в нем царят успех, престиж, деньги и
власть. Фромм сетует, что «вся наша Энергия
используется для обучения, как достичь этих целей, и почти
не употребляется для обучения искусству любви».
Причем он критикует фрейдовское биологическое
понимание любви и ратует за всеобщую любовь как средство
воссоединения отчужденных от себя и от мира.
Утопический и вйеисторический смысл такого
рецепта преобразования общества очевиден. По существу, -он
не отличается от благих пожеланий современника ; и
ученика Фрейда — А. Адлера, предлагавшего в целях
борьбы с антигуманной цивилизацией учредить
кафедры исправительной психоаналитической педагогики.
Подобные гуманистические рецепты выявляют
беспочвенность социологизации фрейдизма, бесплодность самого
метода, который применяется Фроммом для
исследования человека и общества. Отсутствие последовательно
Социального анализа современности с объективно
вытекающими из него революционными выводами делает
социологизированный фрейдизм суммой абстрактно-
филантропических пожеланий, привлекательных лишь
своей критической направленностью.
Небезынтересно, что определенные круги Запада,
далекие от желания критиковать капитализм; тем не
менее берут реформированный фрейдиЗм себе на
вооружение. Оо этом можно судить, анализируя
«взаимоотношения» психоанализа с религией. : '
т Сам Фрейд по отношению к религии стоял на
двойственных позициях, рудучи врачом, о,н выступал как
атеист, но считал религию одним из обязательных
этапов в истории человечества. Знаменитый психиатр
полагал, что. для элиты, социально привилегированных
слоев религия не нужна, но настоятельно необходима
д.дд широких народных масс, ибо «до тех пор, пока
они не узнали, что вера в бога отменена, все идет
хорошо». Несмотря на это, психоанализ был объявлен
Ватиканом безбожным, еретическим учением за
признание детской сексуальности, власти над жизнью
человека эротических инстинктов и стремления к смерти.
Но, наверное, церковь забыла о былом своем
проклятии. То, что было безбожным вчера, сегодня
оказалось богу угодным. Современный модернизированный
психоанализ откровенно поставлен на службу религии.
Теология в поисках возможностей расширения своего
45

влияния впитывает те идеологические концепции,
которые непосредственно касаются проблем человеческого
существования. Поэтому теология ассимилировала
фрейдистскую концепцию личности, поднимая на щит
«гуманистическую» программу спасения человека и
мира посредством «искусства любви».
Надежды неофрейдистов на то, что общество
излечится от недугов и личность обретет внутреннюю
свободу и счастье, если она, личность, будет обучена
«искусству любви», не склонны разделять более
ортодоксальные последователи венского психиатра.
Наибольшую популярность среди молодежи снискал
небезызвестный Герберт Маркузе. Его абсолютный
пессимизм в отношении развития цивилизации импонирует
нигилистическим настроениям, которыми охвачена
значительная часть молодого поколения Запада.
Маркузе, как известно, претендует на амплуа
социолога-марксиста. Мало того, он тщится выдать свой
«марксизм» за творческий и оригинальный.
«Оригинальность» же у Маркузе состоит в том, что он
«вводит» в учение Маркса теорию Фрейда. В результате
марксизм не только не обогащается, как склонен
считать сей «оригинальный» мыслитель, а деформируется,
искажается, подменяется фрейдизмом.
Отправной точкой своих построений Маркузе берет
тезис Фрейда о том, что цивилизация базируется на
Гтодавлении человеческих инстинктов, подсознательных
потребностей и влечений. В современном обществе,
рассуждает Маркузе, человек не может реализовать эти
инстинкты, не может руководствоваться естественным
«принципом наслаждения». Он должен видоизменять
их на потребу бесчеловечной цивилизации, то есть
подчиниться «принципу реальности». Современное
общество использует инстинкты для порабощения человека,
для манипулирования им, а потому, мол, его
освобождение надо начинать с раскрепощения инстинктов.
Действительно, современный капитализм расширил
сферу манипулирования массами — теперь эта сфера
включает и область «бессознательного», внутренний
мир человека. Но эти новые процессы можно объяснить
лишь с позиций исторического материализма, четкого
классового подхода к социальным явлениям. Маркузе
же, по существу, отказывается от классового анализа
буржуазного общества, вычеркивает из марксизма его
46

сердцевину — учение о классовой борьбе, о ведущей
роли пролетариата в революционном преобразовании
мира. Отвергает новоявленный «марксист» и
руководящую роль коммунистических партий в рабочем
движении: он передает их функцию в руки других сил, в
частности в руки «левой» буржуазной интеллигенции
и молодежи.
Для обоснования этой позиции и понадобился ему
Фрейд. Венский психиатр помог Маркузе прийти к
выводу о необходимости «будить инстинкты», звать к
«бунту». Для успеха подобной проповеди необходимо
якобы сформировать у масс «новую чувственность».
Воспитывать же массы в духе этой «новой
чувственности» и призваны, мол, силы, которым Маркузе отводит
главную роль в революционном движении.
Таким образом, если Фромм обращается к Фрейду
для обоснования своих надежд на совершенствование
общества и человека помимо революции, то Маркузе
использует учение венского психиатра для
подтверждения своих авантюристических взглядов на революцию.
К чему ведут подобные взгляды на практике, можно
было наблюдать и на примере хиппи (вместе с
Фрейдом они взяли в идейные вожди и Маркузе), и на
опыте движения «новых левых»,
К наследию Фрейда обращаются сегодня не только
буржуазные ученые. В поисках путей спасения
человека, растоптанного капиталистическим обществом,
психоанализ берется на вооружение многими деятелями
искусства. Фрейдизм живет на театральных подмостках,
в романах, на киноэкране и полотнах живописцев.
В нем ищут обоснование «потока сознания» — метода
«нового романа» (Натали Саррот), метода
«автоматического почерка» в живописи (Поллак, Матье). «Я
регистрирую без подбора и со всей возможной точностью
то, что мне диктует мое подсознание, мои сны —
выражение того темного мира, который открыл Фрейд»,—
заявляет Сальватор Дали, один из самых известных
представителей сюрреализма.
Впрочем, субъективно Фрейд вовсе не ответствен
за всю эту модернистскую продукцию. Любитель
классического искусства, он с горечью наблюдал крушение
идеалов и появление новаций авангардизма в искусстве.
В статье «Культурная сексуальная мораль и современ-
47

ная нервозность» Фрейд с неудовлетворением замечал:
«Современная литература занимается по преимуществу
самыми рискованными проблемами, которые
пробуждают все страсти, поощряют чувственность, страсть к
удовольствиям и вызывают презрение ко всем этическим
требованиям и идеалам... Наш слух возбуждается и
раздражается отпущенной в большой дозе надоедливой
и шумной музыкой, театр своими возбуждающими
представлениями захватывает все чувства, и
изобразительные искусства останавливаются с любовью на
отталкивающем, отвратительном й возбуждающем, не
боясь самое ужасное, что делает действительность,
изобразить с отталкивающим реализмом».
Короче говоря, знаменитый психиатр оказался в
положении архитектора, который мечтал возвести храм
науки и с удивлением обнаружил, что его боковые
приделы приспособлены для отправления людских нужд.
Психоанализ отделился от замыслов своего творца,
постепенно лотерял свою медицинскую значимость и стал
в значительной мере модой времени. «Точно так же,
как образованный гражданин говорит о космических
лучах, атомах, протонах без действительного знания,
что эти термины в действительности означают, он
говорит об эдиповом комплексе, свободно проявляющейся
тревоге и комплексе неполноценности», — пишет
экспериментальный психолог Корни Лэндис.
Итак, Фрейд жив. В модифицированном виде его
учение являет собой солидное направление буржуазной
общественной науки. Идеи и принципы венского
психиатра пропагандируются с киноэкрана, театральных
сцен, со страниц популярных брошюр. Огромными
тиражами издаются книги самого Фрейда.
К его учению обращаются и явные апологеты
капиталистических порядков, и критики этих порядков.
Но Фрейд (как и никто другой) не в силах вернуть
молодость одряхлевшему организму буржуазного
общества. Не в состоянии он и указать реальный выход из
тупика, в котором оказался капиталистический мир.
Проникая в сознание масс, его идеи уводят от борьбы
за революционное преобразование действительности в
область утешительных иллюзий или авантюрного
радикализма.

Только марксизм-ленинизм может указать ^
путь к преобразованию человеческого
общества. Только он дает ответ на
вопросы, волнующие молодежь,
разъясняет причины трудностей,
встающих перед ней сейчас и могущих
возникнуть в будущем.
Морис Торез, ■ыдающийси деятель
французского и международного
коммунистического движения

Ф. КОНСТАНТИНОВ, академик
Крах пророчеств
иезуита Р. Гароди
атаках на коммунизм, на марксизм-
ленинизм буржуазия возлагает особые
надежды на правый и «левый»
ревизионизм. Его интеграция в глобальную
стратегию империализма представляет
еще одно свидетельство глубокого
кризиса современной буржуазной идеологии,
которая ныне не всегда решается
выступать под собственными знаменами.
Именно в свете этого и следует
рассматривать деятельность Роже Гароди, который
полностью перешел в стан врагов коммунизма, встал на
позиции буржуазной идеологии. Не случайно новому
«пророку» так охотно предоставляются страницы
буржуазных газет и журналов, экраны телевизоров и микрофоны
50
ш

радио. Его «теоретические поиски», обильно
декорированные демагогической псевдорадикальной
фразеологией, подчас вводят в заблуждение некоторых простаков,
готовых поверить измышлениям об очередном
«обновлении» марксизма.
В новой брошюре под символическим названием
«Альтернатива» Гароди интригующе заявляет об
осмыслении им существа происходящих в современном мире
событий, социальных перемен, чтобы идеологически
ориентировать прежде всего молодежь, интеллигенцию
на реализацию новой «модели социализма». Он
претендует на расширение и углубление понимания целей
революционного движения современности, включая не
только конкретные политические задачи дня, но и более
отдаленные и общие идеалы человечества.
Однако существует огромное расхождение между
вероятностью догадок автора и чрезмерностью его
притязаний. Рассмотрим некоторые из основных аспектов
«Альтернативы».
История мирового рабочего движения знает случаи
отхода, предательства, ренегатства. Как правило, все
они начинались, казалось бы, с малого, а кончались
полным отказом от марксизма, переходом в стан
врагов рабочего класса. Так было с Э. Бернштейном,
подвергшим ревизии основные положения марксизма в
области философии, политической экономии, теории
научного социализма. Так было с А. Мильераном, дошедшим
до активного участия в организации антисоветской
вооруженной интервенции. Так было с П. Б. Струве,
ставшим одним из лидеров кадетской партии,
отъявленным реакционером. Многие ли теперь помнят об эти*
именах? Их пример поучителен тем, что раскрывает
логику предательства, ренегатства.
Гароди, конечно, более мелкая персона. Но и его
политическая и идейная эволюция указывает, куда
можно скатиться, начав с критики философских
принципов марксизма и попыток дополнить диалектический
и исторический материализм положениями,
заимствованными у экзистенциалистов, у идеологов буржуазии.
Как говорится, когда у птички коготок увяз, всей
птичке пропасть. Неумолимая логика идейно-теоретической
и политической борьбы такова, что все неустойчивые,
шаткие элементы, склонные к уступкам, компромиссам
4*
51

в принципах, попадают в объятия врагов марксизма,
в болото антимарксизма и ревизионизма.
Новое эссе Гароди — не более чем исповедь
предателя. За его призывами к эклектическому «разумному»
плюрализму внутри марксизма и к «открытому
диалогу» с буржуазной философией скрывается стремление
к примирению пролетарской теории, коммунистического
мировоззрения с буржуазной идеологией. За его
рассуждениями о научно-технической революции скрывается
отрицание марксистско-ленинского определения
характера современной эпохи как перехода от капитализма
к социализму. Да и самую научно-техническую
революцию он представляет э качестве самодовлеющей силы,
отторгнутой от других сторон жизни человеческого
общества. За его концепцией «исторической
инициативы» скрывается отказ от марксистско-ленинской теории
классовой борьбы пролетариата, отказ от
необходимости социалистической революции. За его
«методологией исторической инициативы» скрывается отход от
крренных принципов, марксизма. За его
приверженностью к концепции стадий цивилизаций скрырается отре-
черие от марксистско-ленинского учения об общественно-
экономических формациях.
Критика Гароди направлена прежде всего против
социализма, который он обвиняет й
«недемократичности».' Его не, уцтраивает существующее социалистическое
общество, одновременно рн пытается замазать, скрыть
неизлечимые пороки капитализма, закрывает глаза на
то, что. .силы, созданные человеком, обращены в
условиях капитализма протиэ. своего создателя, как чуждые,
враждебные ему силы. Он так и не добирается до
глубочайшей сущности социальной, политической и
духовной жизни капиталистического общества, а поэтому не
в состоянии понять и объяснить причины его
социального и духовного уродства.
Основную ориентацию Гароди делает на молодежь,
при этом без всякого разбора ее классовой
принадлежности. Для него существует будто бы молодежь
вообще, с ее лишь возрастными и психологическими
особенностями. «Эта молодежь, составляющая половину
населения земного шара, — вещает Гароди, — повсюду
в различных формах обосабливается и даже составляет
антиобщество со своими неписаными законами,
неписаными нравами, своим выбором, которые отличаются от
52

законов, нравов и выбора существующего Порядка».
Но, так утверждать — значит полностью* порывать
с классовым подходом к анализу социальных йвЙёний.
Гародк также пишет: «Единственный бог, понятней
и живой' для нее (молодежи) после Маркса, Ницше и
И Фрейда в эпоху, когда сущность заключается в
бытии, когда масса являет собой силу и когда бытие
является производным, это — творческая сила в сердце
всех. Бог существует там, где нарождается что-лйЬо
новое в художественном творчестве, научных открытиях,
любви и революции.' Бог — это противоположность
энтропии». Но все это скорее сродни Ветхому завету.
Гароди много пишет о вере. Нередко его 'мысль
путается, что называется, в трех соснах. Он, например,
считает, что «вера— это не идеология, а форма
существования в мире». А это уже отрицание того, что
религиозная вера — фундаментальный элемент
религиозного мировоззрения, являющегося типичным
примером идеологии.
Конечно, жить без веры в рабочий класс, нарбй,
в победу дела мира rt прогресса, дело социализма и
коммунизма — без такой веры жить передовому
человеку, коммунисту нельзя. Но Гароди, претендующий на
роль нового Лютера вашего времени, говорит и пишет
о религиозной вере, полной мистики. Он хо^'ёт
примерить не только марксизм и христианство, науку и веру,
но и примирить народ, особе'нн6: молодежь, с религией
вообще, с' христианской религией в qa'ctabcYd."'' ,:
Основоположники марксизма с глубоким уважением
относились к блестящей плеяде французских
материалистов от. Гольбаха, ГельЬеция до Дидро, ntxa<tepk#Balfrti
iix атеизм. Гароди же пблон неприязни к великим
французским материалистам, противопоставляет им Кйнтй и
ЬЫбенко Фихте. Почему? Почитаем самого Гароди:
«Быть христианином не означает верить, 4to воскрейё-
ййё является реальным; этгб значит верить в то, ^fo оно
возможно»; «Когда мы действительно будем готовы
к такой жертве до последнего человека/тогда бог будет
в нас: ой является силой преобразования мири». Вот
в чем подлинная причина его неприязни к французским
материалистам, причина его ревизионизма и ренегатства.
Гароди старае1тя на свой лад перетолковать
известное положение Маркса «Религия — опиум для народа»,
положение, которое Ленин считал краеугольным кам-
53

нем марксистского, атеистического мировоззрения. В
течение веков религия отравляет сознание масс ядом
мистики, верой в потусторонний мир, пытается
примирить массы с социальным гнетом, отвлечь от реальной
борьбы с эксплуататорами. Это и пытается отрицать
автор «Альтернатива
И раньше Гароди писал, что марксистский гуманизм
вышел из христианства, а в этой брошюре он
договорился до того, что даже диалектику Маркс якобы
вывел из христианства через... Гегеля. Так Гароди
пытается охристианить Маркса и марксизм. Тем самым
он хотел бы смягчить непримиримый конфликт между
наукой и верой, марксизмом и христианством.
Поскольку марксизм, как учение революционное и популярное,
просто отвергнуть нельзя, то Гароди пробует выдать
себя за марксиста и одновременно вытравить из
марксизма революционное содержание.
Сам факт сопоставления и объединения марксизма
и христианства выступает грубой клеветой на марксизм.
Эта клевета удваивается, поскольку Гароди
приписывает марксизму механицизм и позитивизм. Это,
правда, не ново и не оригинально. Это заимствовано у
буржуазных идеологов, которые давно упражняются в
подобных обвинениях в адрес философии марксизма,
носящей, как известно, не механистический, а
диалектический характер.
В прошлом уже были попытки соединить
социальную теорию Маркса с философией Канта и Гегеля или
Маха. Тогда Г. В. Плеханов иронически заметил, что
этак доживем и до никчемных попыток соединения
Маркса с Фомой Аквинским. Сарказм Плеханова
многие воспринимали как шутку. И вот Гароди показал,
что до этого, оказывается, можно докатиться в жизни.
Гароди, прошедший в юности школу иезуитов,
пошел навстречу пожеланиям буржуазии, ее христианским
служителям. Христианство, которое на протяжении
веков служило знаменем, освящавшим самые чудовищные
злодеяния, самые кровавые войны и преступления
господствующих классов, преподносится ныне Гароди
в облагороженном виде. Он призывает забыть крестовые
походы, изуверства инквизиции, сожжение Джордано
Бруно.
Вся эта галиматья родилась в голове Гароди в
результате его резкого конфликта с реальной действитель-
54

ностью, полного разрыва с марксизмом. Из книги Га-
роди явствует, что он отнюдь не заново пришел к
религиозным воззрениям. Вот его откровенное признание:
«В течение всей своей жизни я задавался вопросом
о том, являюсь ли я христианином. В течение 40 лет
я отвечал на этот вопрос отрицательно, потому что он
был поставлен неправильно: как будто вера
несовместима с жизнью активиста. Теперь я уверен, что и то,
и другое составляют единое целое и что моя надежда
активиста не будет иметь под собой основы без этой
веры». Таково его философское кредо. Он поведал сам
свою тайну двурушничества.
В великой борьбе нашей эпохи Гароди окончательно
стал на сторону реакционных сил. От критики
отдельных положений марксизма-ленинизма он дошел до
проповеди мистики, антикоммунизма и антисоветизма.
Правда, в одном месте книги Гароди все-таки метко
сказал: «Эта книга достигнет цели, если поможет кому-
либо осознать тупик, в котором мы оказались...» Она
действительно помогает марксистам-ленинцам осознать
тот тупик, в котором в конечном счете оказываются
проповедники буржуазного отношения к марксизму,
осуществляющие диверсию в пользу буржуазной
идеологии.
Основоположники марксизма совершили великий
подвиг — превратили социализм из утопии в науку.
Ренегат Гароди в своем новом опусе совершенно
серьезно призывает к созданию новой утопии. В
политическом отношении Гароди, выброшенный из рядов
французской компартии, стал мертвецом. В
идейно-теоретическом отношении он ныне предстал в качестве
новоявленного сочинителя одной из реакционных утопий.
Шодерло де Лакло в романе «Опасные связи»
нарисовал образ некогда красавицы госпожи де Мертей,
которая за непристойную практику была покарана оспой.
И когда лицо ее покрылось отвратительными язвами,
внешний облик стал отталкивающим, тогда окружающие
воскликнули: вот теперь ее душа вывернулась и
показалась наружу во всем своем безобразии. Нечто
подобное случилось и с Гароди. Его исповедь обнаружила,
как далеко он зашел по дороге предательства и
ренегатства. Словом, докатился!

Г. ТАВРИЗЯН; кандидат философских йаук
Христианский экзистенциализм
Габриэля Марселя
странах Западной- Европы среди
различных слоев буржуазной интеллигенции^
философов, - представителей "искусства;
определенной !;части деятелей
католицизма ; -J- ширится мировоззренческая
•духовная оппозиция официальной идео^
: логии государствеяно-мойопоЛистическо-
!*о капитализма. Это связано с TeMv ч?о:
на современном этапе развития научно-
технической цивилизации Запада-
Происходит s процесс разветвления бюрократически*чиновнй-
чьего апйарата, сопровождающийся усилением
инквизиторских функций государства. В результате человек еще
быстр\ее о!цущает свою затерянность в мире, который
вокруг йёго становится все более «анонимным».
щ
' ' •' I
»- ,.». г.
56

Экзистенциализм, <э.оз1«н$ц1ий -во .Франции-:-и в
Германии в первой четверти XX столетия, является одним
из идеалистических течений современности, отразивших
повсеместный кризис капиталистической системы. Это
направление западйой ч|шл9д6фйй, прОййэанное ТлубЙ-
ким пессимизмом, возвело в ранг философских ист.ин
мотивы тоски, затерянности в 1мАрё/*бёсприют1к)сти^И
отчаяния. Общее мироощущение трагизма жизни,
беспочвенности, «неоправданности» индивидуального
существования — черты, характерные для мелкобуржуазного
и буржуазного сознания эпохи империализма, —
экзистенциалисты кладут в основу своих теоретических
построений, претендуя на создание единственно
«истинной» в XX столетии философии человека.
Однако подобное отражение идеалистической
философией кризиса западного общества носит
мистифицированный характер, поскольку в реальных
противоречиях капиталистического общества экзистенциализм,
неспособный интерпретировать их с
социально-классовых позиций, видит «извечную» противоречивость
человеческого бытия как такового.
Безликость — основная трагедия технобюрократиче-
ской эры, отмечает один из основоположников
экзистенциализма в Германии, К. Ясперс. В плане
индивидуальной свободы в буржуазном обществе человек утратил
самое главное: целостный образ личности,
представление, которое он всегда имел о себе самом. Оно
вытеснено, заслонено «типажем», навязываемым прессой,
литературой, буржуазным искусством.
В XX век? для западного общеетэа стало очевид:
ньш;< что ему не суждено реализовать гуманжабические
идеалы.и мечты эпохи Просвещения. Ни. научнр-техни-
ческин прогресс сам по^себе, ни воплощение^
принципов, буржуазной демократии,, ни наращнэание мошм
современным*^капиталистическим государством! не
обеспечивают развития .человеческой .индивидуальности
и не дают личной свободе человека, никаких
гарантий,. , > ,.,■'...
Большинство буржуазных философов, выступающих
с едитикой современной западной цивилизации,
неправомерно связывают тенденцию к деперсонализации
человека с утверждением рационализма в мышлении и
познании, и с демократическими идеалами эпохи
Просвещения. Глубокое разочарорание в итогах пройденного
57

Западом пути ведет их сейчас к отрицанию всех
завоевании буржуазной культуры, вплоть до истинных
достижений передовой научной и социальной мысли
прошлого.
С этих позиций объектом горестных разоблачений
оказываются: гуманизм в его исторически сложившейся
европейской традиции («Мы отказались от
широковещательного, нецеломудренного гуманизма наших
отцов», — пишет известный французский феноменолог и
экзистенциалист М. Мерло-Понти); рационализм и
естественные науки (так, К. Ясперс утверждает: «Путь,
приведший к созданию атомной бомбы, не может стать
путем устранения опасности»); буржуазный
демократизм как наиболее удобная ширма для политической
демагогии.
Немаловажную роль играет здесь отвращение
значительной части интеллигенции к прагматическим,
утилитаристским установкам буржуазного общества, к
беспринципной «активности» деловых кругов. В атмосфере
торгашеской инициативы и бессодержательного
практицизма, при отсутствии подлинно человеческих задач
большинство людей оказываются в роли
функционирующих механизмов, что калечит, искажает возможности и
горизонты существования человеческой личности в
капиталистическом обществе. В этих условиях индивид
приходит к осознанию фундаментальной своей
несвободы в постановке личных целей, в «выборе».
Однако даже гуманистически мыслящим
буржуазным философам, в их числе и экзистенциалистам, общие
мировоззренческие установки не позволяют найти то
единственно верное направление, в котором могли быть
развиты и обрели бы действенность несомненные
критические посылки их философии. Те, для кого
марксистское учение оказалось неприемлемым в силу своей
революционности, заняли глубоко идеалистические
позиции: так, для большинства критически
ориентированных бружуазных учений истинно нравственная,
содержательная человеческая деятельность не может быть
деятельностью социальной.
Эту часть философской общественности Запада, ни
один представитель которой не приблизился к
пониманию реальных исторических и социально-классовых
явлений, лежащих в основе трагедии человека при
капитализме, объединяет своего рода целостное восприятие
58

обстановки переживаемого кризиса, стремление
постоянно иметь в виду его проявление во всех областях
жизни.
Традиции «тотальной» критики западной
цивилизации, трагического видения современности особенно
сильны во Франции. Многие представители буржуазной
интеллигенции этой страны стремятся найти некую
целостную платформу, с которой можно было бы
определить свое отношение к происходящему и с которой
среди труднопостижимого хаоса окружающего можно
было бы предложить современнику некие устойчивые
духовные ценности, дающие ему силы противостоять
обезличивающим тенденциям буржуазного
конформизма. Полагая, что в этом отношении «христианский мир
менее обезоружен» (Марсель), поскольку религия
издавна сосредоточила свое внимание на проблеме
внутреннего мира человека, многие из них —
экзистенциалисты, персоналисты и др. — обращаются к позициям,
близким христианству.
К примеру, христианские экзистенциалисты не
скрывают своего убеждения, что социальное бытие (уже) не
заключает в себе никаких оснований, которые
побуждали бы человека совершать подвиг, быть верным
данному слову, действовать ради чьего-то спасения на свой
страх и риск. Отрицание социальной этики,
максимальная приверженность к индивидуальной морали приводят
христианских экзистенциалистов к утверждению, что
единственным гарантом и основой подлинно
человеческого поведения является личность Христа.
Героическое поведение личности в будничной обстановке
совершается через «индивидуальное приобщение» личности
к Христу. «Как если бы бог был» — это тяготеет не
только над христианским, но и над всем
экзистенциализмом.
Экзистенциализм представляет собой в значительной
мере возрождение этических идеалов раннего
христианства, какими они неоднократно вырисовывались в
периоды резких исторических потрясений. Он не пытается
вывести человека на путь реального социального
действия по уничтожению того общественного строя, где
личность чувствует себя маленькой, затерянной
песчинкой. Он стремится обеспечить субъекту чисто
внутреннюю независимость от внешних сил принуждения и
возможность определенной гармонии с собой и с миром.
59

В этом отношении особый интерес представЛяет
философий Т. Марселя'1,
В основу Христианского экзистенциализма Марселя
легло ' философское (а в дальнейшем религиозное)
осмысление опыта личных его переживании, отразид-
iirifx общую для капиталистического мира трагическую
ситуацию.
Утке «Метафизический дневник», начатой Марселем
в годы первой мировой в.ойны, пронизан чисто
экзистенциалистским ощущением краха тех гарантий,
которые давались ходу истории оптимистичными
буржуазными концепциями предыдущего столетия. Не
оправдавшему себя радужному «прогрессизму» Марсель
противопоставляет мироощущение потерянного человека,
отнюдь не чувствующего себя несомым на гребне
«исторических тенденций», но, напротив, всякий раз
сомневающегося в правильности своих поступков, ни в чем
не находя им обоснования. Здесь на взглядах Марселя
сказались не только исторические потрясения, но и опыт
личных переживаний, связанных со службой, которую
он нес в Обществе Красного Креста прежде всего по
розыску пропавших без вести.; о судьбах которых^
запрашивали их родственники. Субъект философии
Марселя (он Же станет основным персонажем его драмы) —
это человек, чье существование открыто для боли и
страдания, человек, которым движет чувство расТерян-
ностйг или горя, привязанность к близким ему лкэдям
или ?о£ка nci Погибшим, с утратой которой ничто це МО;
>кет г*р#Мйрить. !.,',. . ."|\/
Заз^тЛная цель философии Марселя —. вернуться от
[юГрязтией в Компромиссах и беепринцйпностд духрвной
жизни современного буржуазнбго общества к «йЬтй^нйым
основам* духовных Побуждений, тех лучших побул<Д£:
Л: Г а бри эль Ма рс ель — один из наиболее известных бур*
жуааных .фнлосдфов Францу, видный драматург*,* литературной
и музыкальный критик, родился в 18д9. году в,семье диплома^
большого зйаЧока и ценителя искусств. На протяжении многих
лет он занимался литературной работой; изредка обращаясь к
педагогическое деятельности. Философские взгляды Марселя ни в одном
его произведении не нашли систематизированного изложения;
характеру, его размышлений больше соответствовала форма
дневников, бесед и т. п. Названия вышедших работ говорят о круге
проблем, всегда его волновавших: это • «Бъггь и Обладать» (1935У,
«Человек в пути» (1944), «Люди против человечности» (1951),
«Закат мудрости* (1954), пьесы» «Знак-креста», «Рим больше не
в Риме», «Расколовшийся мир» и др.
60

ний, которые позволяют человеку оставаться самим
с!обой в любой ситуации. Таковы, с экзистенциалистской
точки зрения, постоянная устремленность человека
«в мир», безудержное «трансцендентирование» себя (то
есть преодоление тесных рамок, которыми он неизменно
Скован фактически), торжество силы воли над
обстоятельствами.
Экзистенциализм Марселя ставит себе целью под
многовековыми' наслоениями, нанесенными на лик
человека историей и наукой, обнаружить его «подлинную»
йатуру, под превратностями случайных исторических
обстоятельств вскрыть «фундаментальные»
нравственные истины его существования. Марсель призывает
вернуться к тем нравственным истокам человека, к тем
чувствам и побуждениям, которые отмечены, как он
считает, высшим, духовным началом. По Марселю, человек
пбстрянно находится в состоянии трагического
конфликта с миром. Он духовное существо, заключающее
в себе устремленность к бесконечному и вечности, но
поставлен в ограниченные условия существования. Вот
та мысль, которая является общей и для философской
доктрины христианства, и для экзистенциализма
Марселя. Иными словами, христианские экзистенциалисты
рассматривают структуру личности не в
общественно-историческом плане, а как давно выдвинутую религией
драматическую коллизию «человек в мире». Не
случайно экзистенциалистские категории ' «заброшенности
в мир», «вины», «тревоги» и многие другие выглядят как
совершенно определенные отблески христианства, а
этическая концепция Марселя в целом напоминает
.традиционную христианскую идею первородного греха и
искупления. Все проблемы спасения человеческой
личности в христианском экзистенциализме сводятся,
таким^ образом, к возрождению тех ситуаций, той
тревожной духовной атмосферы, в которой можно пробудить
спонтанную веру человека, его устремленность к
духовным ценностям: Марсель, как и один из предшествен-
никрв современного христианского экзистенциализма
Бердяев, убежден, что «человек по природе своей есть
существо религиозное и душа человеческая не выносит
пустоты в религиозном отношении... лишь
сверхчеловеческий принцип конструирует самую идею человека».
Так в христианской версии экзистенциализма возникает
призрак бога — как бы в ответ на тоску человека по
61

совершенству, на стремление к вечности, на способность
любить. В христианской религии Марсель пытается
найти возможность смягчения тех противоречий
капиталистического общества, перед которыми оказался
современный человек, «человек-неудачник». В этом отношении
католическая церковь представляется ему наиболее
гуманной и терпимой, наиболее «емкой», способной
объединить чаяния многих и выступить доброжелательным
выразителем большинства. Католическая традиция,
пишет Марсель, всегда отводила большое место
природным добродетелям, естественной морали.
Философия Марселя, как всякая истинно
экзистенциалистская доктрина, построена на своеобразной
гипертрофии морали, что само по себе уже обнаруживает
общность ее с христианством. Нравственная позиция
«поглощает» в экзистенциализме все другие способы и
формы познавательного отношения человека в миру.
В данной концепции человек выступает прежде всего
как моральное существо, беспрерывно формируемое
неотделимым от него комплексом страданий, под гнетом
которых жизнь необходимо превращается «в участь».
Так, христианские экзистенциалисты утверждают,
что, формируя себя в лишенном какой бы то ни было
определенности мире, где ничто не может служить ни
ориентиром, ни вехой, человек приходит к сознанию
того, что именно эта его участь (то есть согласно
экзистенциализму — заброшенность, одиночество) и
порождает единственно осуществимые в мире
неиллюзорные ценности. Поэтому нравственный долг индивида —
взглянуть в глаза неизбежным страданиям, которые
только и делают его человеком. «Я страдаю, значит,
я существую», — говорил Бердяев.
От этой концепции до традиционной христианской
этики вины и искупления только один шаг, и согласно
Марселю, чтобы избежать нигилизма, которым чревато
отношение к существованию как к беспорядочной
смене ситуаций, этот шаг надо сделать. Надо признать,
говорит Марсель, что причина страданий людей в их
разрыве с богом. В страдании человек как бы проходит
через минуты богооставленности, и через страдания
же он приходит к общению с богом. Страдание не
самоцель, говорят христианские экзистенциалисты, не только
в страдании человек может испытать свои духовные
силы, приобщиться к «религиозным первореальностям».
62

Игнорируя социальные источники страданий
человека, Марсель стремится перенести всю вину и
ответственность за жестокость и антигуманизм капиталистической
действительности на саму страдающую личность.
Перемещая всю полноту социальных противоречий внутрь
личности и объявляя греховную природу человека
ответственной за трагизм социального бытия, Марсель
остается на позициях апологетики буржуазных
общественных отношений. Спасение же от этого чуждого,
противостоящего ему мира, говорит Марсель, человек
может найти только в самом себе, в своем единении
с высшим началом. Этот прорыв за пределы
повседневной, банальной жизни, переход из бытовой реальности
в духовную, с точки зрения убежденного иррационали-
ста Марселя, возможен только в особых «пограничных»,
критических ситуациях. Пограничные ситуации
представляют собой сгусток трагического: в напряженные
минуты, отмеченные растерянностью и страхом, на
грани жизни и смерти, в молчании и тоске одиночества
«зов» трансцендентного, высшего начала слышен
особенно явственно. Из мистических «недр» души,
подсознательного влечения, страсти вырастает, по Марселю,
призрак бога, который освящает любой выбор, сообщая
ему убедительность внутреннего порыва.
Каким образом происходит это «естественное»
усвоение «религиозного опыта», каков, по Марселю,
индивидуальный человеческий путь к вере, легче всего
обнаружить на материале экзистенциалистской драмы
Марселя.
Обращение к драме Марселя интересно во многих
отношениях. Им неизменно руководила уверенность, что
его иррациональная философия с ее утверждением
мистических возможностей интуиции и постоянными
переходами от чувственности к спиритуализму имеет много
общего с искусством и прежде всего с музыкой. Между
подобной философией и искусством, писал он, грани
стираются с той же неизбежностью, с какой слово,
несущее определенный эмоциональный заряд, становится
песнью.
Герой марселевской драматургии, как и его
экзистенциалистский субъект, — это человек,
сосредоточивший свое внимание на той или иной душевной травме,
которая наложила на всю его жизнь и отношение к
миру свой особый отпечаток.
63

Так, в пьесе «Плодитесь,, размножайтесь»
(направленной против некоторых догм .католицизма) все
симпатии автора на стороне молодого монаха Бруно,
фанатично служащего богу. Суровость,, праведность Бруно —
предмет изумления окружающих. Но из рассказа о его
црошлом становится очевидным, что «выбор» молодого
;монаха был продиктован не верой, не иетшшо
религиозными мотивами, а психофизиологической- травмой,
которую он некогда перенес, неизжитой патологией.
Таким образом, в христианском экзистенциализме
Марселя любой путь (даже путь в религию) обусловлен
травмой, как единственной гарантией «подлинности»,
неповторимости этого пути. Значит ли это, что в данном
случае Марсель в чем-то дискредитировал сами
религиозные установки?.. Нисколько. С лолным-оомованетем
Марсель замечает, что страдание никогда не
препятствовало вере; именно боль, всевозможные «импульсы»,
болезненные тенденции и патологические наклонности
чаще всего выступают во всем экзистенциализме
-условием непосредственного постижения «высших»
ценностей...
Несомненное сходство экзистенциализма -Марселя и
христианской концепции личности состоит также в том,
что в центре их внимания неизменно оказывается
вопрос о свободе воли. Свобода в экзистенциалистском
учении выступает как извечная и неотъемлемая харэк-
теристика человеческой натуры, как идеальная сущность
человека. Будучи интерпретирована подобным образом,
свобода фактически «освящает»' здесь любое поведение
человека; в конечном счете оказывается, что она налицо
и- тогда, когда какой-нибудь аффект, смятение, страх
вынуждают человека принять решение,* не одобряемое
его разумом. «Свобода,1— писал Сартр в трактате
«Бытие: и ничто», — не есть привилегия одних моих
добровольных поступков; мои волнения и страсти,
поскольку они также зависят от существа, каким я
являюсь, тоже свободны».
Эта печать, или, скорее, клеймо свободы, лежит и
на поступках, совершаемых сценическими персонажами
Марселя. «...Свобода любого действующего лица может
утверждать себя в пользу наихудшего; так что ж, ведь
она налицо, во всем, что есть в ней великого и омер-
64

зительного», — комментирует его пьесы католическая
Мария-Магдалина Дави.
В экзистенциализме нет объективного мерила, по
которому можно было бы как-то оценить индивидуальные
поступки людей, сформулировать к ним активное
отношение. Марсель ставит это отсутствие критерия во
главу угла своего отношения к исторической
действительности.
Так, в послевоенные годы Марсель, как и другие
писатели-экзистенциалисты, опубликовал ряд пьес,
посвященных событиям трагического для Франции периода
гитлеровской оккупации. И хотя сам Марсель в годы
войны занимал антифашистские (точнее, пацифистские)
позиции, однако в наиболее значительных своих пьесах
«Эмиссар» и «Знак креста», поставленных затем во
Франции и в ФРГ, он поднимает характерный для
своего мировоззрения вопрос о невозможности
объективной характеристики деятельности борцов Сопротивления
и коллаборационистов. Марсель проводит мысль о
некомпетентности людей в вопросах истории и о
невозможности объективной оценки политических действий.
И обвиняемые и судьи движимы фанатизмом,
гипнотизирующей и разъединяющей властью понятий, которые,
с точки зрения христианского экзистенциализма, никогда
не отражают конкретной реальности. «Фашизм»,
«милитаризм», «империализм», заявляет Марсель, лишь
абстракции, маски, скрывающие «анонимное
преступление эпохи». Поэтому речь должна идти не о занятии
позиции «за» или «против» (на чем все время
настаивает Сартр), но о признании «трансцендентности»
проблемы, ее недоступности для человека. Поскольку наши
представления об истине предвзяты и несостоятельны,
«никогда недостаточно быть абсолютно правым»,
говорит Марсель, христианская заповедь «не судите»
остается вершиной философской мысли. Более того, вера,
будучи прямо противоположна объективным суждениям,
рациональной убежденности, сама формируется как
обязательство не судить.
Таким образом, и здесь философия Марселя с
помощью специфических приемов (общих для различных
экзистенциалистских направлений) осуществляет
стремление, издавна присущее религии: усугубить
нравственные мучения людей, сделать почти невозможным
принятие ими действенных решений и» раздувая в каждом
5 Фальшивые пророки
65

чувство личной вины, предоставить тем самым простор
социальной несправедливости, освобождая носителей
бесчеловечности от угрозы исторического суда и
возмездия.
С этим связан и особый характер трактовки
Марселем бытия и понимания человеческих обязательств
относительно мира. Из экзистенциалистской философии
свободы и исторической деятельности уже следовало,
что человек не способен адекватно выражать себя
в действии: объективируя себя в поступках, он
неизбежно искажает свою сущность.
Поэтому Марсель ставит акцент на «быть», а не на
«делать». С его точки зрения, действующая личность
сводит глубочайшую человеческую реальность к одному
из ее аспектов, искажая и нанося ущерб полноте
самого бытия. Поэтому, согласно Марселю, внутренний долг
человека по отношению к бытию состоит в том, чтобы
не схематизировать его в угоду той или иной программе
действий, а сохранить его единство, что представляет
собой своего рода обязательство невмешательства.
Трудность, говорит один из персонажей марселевской пьесы
«Жажда», заключается не в том, чтобы взять на себя
свою ситуацию (любимое выражение
экзистенциалистов), а в том, чтобы ее вернуть (то есть удержаться от
искушения что-либо изменить в положении вещей).
Не случайно Марсель, давший в ряде произведений
меткую, уничтожающую характеристику буржуазной
действительности, тем не менее заявляет: «Мир
отчужденный, функционализированный остается для меня
таковым лишь постольку, поскольку я согласился мыслить
его таким». Иными словами, если в мире что и не так,
то, в конце концов, в том грех каждого из нас, не
сумевших пересмотреть свое отношение к данному от века
положению вещей и собственной участи, отличить
подлинно, внутренне нравственное от идеологических
фикций.
Стихийно отразившийся в экзистенциализме бунт
против нивелирующего, бесчеловечного устройства
буржуазного общества чаще всего принимает здесь
искаженный (а в христианском экзистенциализме —
мистический) характер, ибо «свобода выискивается в темных
углах уязвленной психики, а неповторимость духовного
облика человека неразрывно связывается с
травматизмом». Поэтому подобная экзистенциалистская разновид-
66

ность психоанализа вполне приемлема для современного
религиозного мышления в целом, ибо отлично
увязывается с важнейшим христианским тезисом о
необходимости и страдания как единственного пути к
нравственному спасению.
Таким образом, подводя изложенному сжатый итог,
недостаточно сказать, что экзистенциалистская этика
полностью сконцентрирована на страдании; в этом
отношении она пытается вслед за ранним христианством
гарантировать человеку некое внутреннее величие и
душевную стойкость среди враждебного хаоса
окружающего. Гораздо более решающее значение имеет то, что
экзистенциализм целиком разделяет основное
предназначение религии: помимо неизбежности страдания,
всячески обосновывать его необходимость. Поэтому долг
человека — не пытаться уйти от своей ситуации,
удерживаться от искушения преодолеть ее. В этом смысле
гордый экзистенциалистский вызов «будь самим собой»
(бери все на себя), по сути дела, воспроизводит
известные религиозные заповеди, согласно которым все, что
в мире происходит трагического, нужно признать своим;
но к этому «прозрению» человечности можно идти лишь
путем утрат и смирения.
Показательна в этом отношении одна из наиболее
значительных пьес Марселя, «Божий человек»,
эпиграфом к которой стоит чисто экзистенциалистский девиз:
«Явись людям и себе тем, что ты есть».
Священник Клод, «божий человек», по малодушию,
слабости всю жизнь старался равняться по идеальному
образу священника «вообще», искал прибежище в
«готовых» нравственных представлениях (те же мотивы мы
постоянно встречаем у Сартра), боясь оказаться с
глазу на глаз с собственными человеческими слабостями.
А между тем ему следовало познать себя, «каков он
есть», непрестанно и беспощадно обнаруживать в себе
малодушие и мерзость, на каждом шагу изобличать
свою склонность к потворству и самоугождению.
В конце концов окружающим (причинившим ему
много горя) удается убедить растерянного, утратившего
почву под ногами священника, что во всех естественных
проявлениях своей человечности — в привязанности,
бесхитростности, мягкосердечии — он был лишь
мертвым, бездумным слепком с социальной «фикции»,
готового образа и что во всех событиях, во лжи, которой
5*
67

его опутали, он должен видеть лишь собственную
несостоятельность. Лишь с этого момента в
экзистенциалистском мире драмы устанавливается определенная
гармония и умиротворенность.
Именно здесь выступает религиозный аспект
метафизически трактуемой экзистенциалистами
«ответственности за все».
И вот оказывается, что фактически в
экзистенциализме Марселя к обществу претензий нет и вопреки
провозглашенной им антиконформистской программе не
может быть. Ведь общественная жизнь в
экзистенциалистской литературе — это лишь арена для
самостановления или нравственной гибели индивида. «В
действительности, — говорит Марсель, — все происходит
между мной и мной самим».
Здесь мы еще раз убеждаемся, что наиболее
серьезные заявки экзистенциализма, критика, возникшая на
почве очень существенных социальных обобщений,
развиваются в ложном направлении, теряют в итоге всякую
действенную силу.
Экзистенциализм внес в застойную идеологическую
атмосферу буржуазного общества определенный
элемент критицизма, способствуя развенчанию иллюзии
о дальнейшем продвижении западного мира по пути
прогресса. Однако он заменил ее другой — иллюзией
о возможности одинокого нравственного
«противостояния» любому общественно-политическому строю. Она
изживается труднее, поскольку она как бы адресуется
каждому человеку в отдельности, взывает к его
личному нелегкому опыту, к его душевным ресурсам, к
интуитивной «логике прожитого». К этому человеку,
постоянно подчеркивая его абсолютное одиночество,
обращаются Камю в «Мифе о Сизифе», Марсель в книге «Люди
против человечности»; Сартр говорит с ним, переводя
профессиональные понятия на общедоступный язык,
в брошюре «Экзистенциализм — это гуманизм».
Однако, как уже можно было убедиться,
обрушившись на психологию обывателя, склонного принимать
существующее положение вещей конформистски, не
задумываясь, экзистенциализм фактически приходит к
тому же в итоге длительного нравственного
самоистязания, с тягостным сознанием обреченности личности.
Критика общества подменяется беспощадной
деятельностью изобличающей себя рефлексии индивида: Мар-
68

сель зовет это «вангелизацией души». Более того, в
отношении внутренней жизни человека экзистенциализм
Марселя претендует на то, на что не всегда могла
претендовать даже церковь. Так, в частности, не считая
проблему внутренней свободы, душевной целостности
индивида разрешимой в условиях современного
буржуазного общества, он (в отличие от Сартра) признает
невозможность спрашивать «за все» с самого человека.
«Ты один знаешь, — обращается у него верующий
к богу, — кем я мог бы быть, став самим собой».
В конечном счете в морали Марселя, как во всем
экзистенциализме, отразилась не гуманистическая
мысль, к которой любил возвращаться Маркс:
«ничто человеческое мне не чуждо», а установка, по
существу навязанная буржуазным обществом, враждебная,
но принятая беспрекословно: «ничему бесчеловечному
сам я внутренне не чужд...» Пользуясь прекрасным
выражением Маркса, можно сказать об
экзистенциалистской личности, что «грязь современного общества,
задевшая ее снаружи, становится в ее глазах ее внутренней-
шей сущностью»1. Экзистенциализм «усваивает» все, что
постоянно интенсифицирует в индивиде буржуазное
общество с его бюрократическими институтами: чувства
собственного несовершенства, покинутости, вины. Они
органически входят в собственную систему
экзистенциализма и выкристаллизовываются в форме морального
требования, лишая эту философию всякой силы
идеологического противодействия. Сам экзистенциализм
предъявляет эти же требования индивиду от
собственного имени, после того как возводит их на уровень
абсолютного морального долга. Все это выдает
несостоятельность экзистенциализма, его гуманистическую
«неэффективность» вопреки его изначальному
стремлению стать на защиту внутренней неотчуждаемой
человеческой свободы.
Из нравственной философии христианского
экзистенциализма неизбежно вытекает реакционный вывод
о бесплодности социально-исторических преобразований:
ведь экзистенциалистская мораль (и в этом она вновь
согласуется с давней «миссией» религии) направлена на
то, чтобы «сделать жизнь человека возможной» в
условиях любого общественного строя.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 192.
69

Христианский экзистенциализм сливается, как об
этом уже можно было судить, с самыми вульгарными
социальными доктринами, проповедующими всеобщее
«примирение». Ведь, согласно Марселю, достаточно
восторжествовать над обстоятельствами «изнутри», и тем
самым возникает возможность ликвидации
капиталистического отчуждения путем «изменения взглядов» на мир.
В конечном счете экзистенциалистский субъект дал
согласие принять господствующие в буржуазном обществе
моральные нормы. Поэтому нет ничего неожиданного
в том, что внутренняя логика христианского
экзистенциализма привела Марселя (реакционные настроения
которого стали еще очевиднее к 60-м годам) в лагерь
антикоммунизма.
Таким образом, вопреки декларациям христианского
экзистенциализма о предосудительности любого
выбора, а тем более классового, идеологического,
политического, «выбор» самого Марселя носит не только
недвусмысленный, но откровенно антикоммунистический
характер. Это еще раз разоблачает миф о возможности
«нейтральной» позиции в современной борьбе
мировоззрений, марксистского и буржуазного. Иррационали-
стически-религиозная философия Марселя по своей сути
является активным проводником современной
буржуазной идеологии. В социальной жизни современной
Франции, в ее идеологической борьбе христианский
экзистенциализм Марселя выступает философским оплотом
клерикализма и антидемократизма.

Маоисты питают... всю дешевую
фразеологию, все мелкобуржуазное
шарлатанство троцкистов и анархистов
и тех группок, которые сейчас копируют
их.
Родней Арисменди, Первый
секретарь ЦК Коммунистической партии
Уругвая
Самые злобные враги рабочего класса
стараются использовать против нашей
партии анархические, троцкистские и
и маоистские группы, роль которых
сводится к тому, чтобы расколоть рабочее
движение, попытаться ослабить его
коммунистический авангард,
дезориентировать народную силу и
толкнуть ее на худшие авантюры.
Вальдек Роше, Почетный
председатель Французской коммунистической
партии

А. КРАСИЛЬНИКОВ, кандидат исторических наук
Молодежное движение
и маоисты
гш
HP, проводя до конца 50-х годов
социалистическую политику, основанную на
ленинском принципе пролетарского
интернационализма, содействовала
укреплению сил мира и прогресса, активно
боролась вместе со всеми странами
социализма против империализма, за
ликвидацию колониализма на нашей
планете. Китайская молодежь вместе со всей
прогрессивной молодежью мира в те
годы шла в первых рядах борцов за социализм,
принимала активное участие во всех мероприятиях Всемирной
федерации демократической молодежи (ВФДМ),
Международного союза студентов (МСС), оказывала
действенную поддержку борьбе молодежи других стран за
72

национальную независимость и свободу, за
демократизацию общественной жизни.
Однако по мере того, как руководство КПК
отходило от согласованной линии в международном
коммунистическом движении, вступало на путь проведения геге-
монистской политики, навязывало свой «особый курс»
коммунистическим партиям, а затем и
национально-освободительному движению, связи китайской молодежи
с молодежью стран социализма, демократическими
молодежными организациями других государств по вине
маоистов стали сокращаться и в середине 60-х годов
были полностью прерваны.
На первом этапе «особого курса», когда пекинские
лидеры стремились навязать свою гегемонию
международному коммунистическому движению, они не уделяли
еще большого внимания международному молодежному
движению. И только после того, как маоисты произвели
многочисленные чистки среди Коммунистического
союза молодежи Китая, устранив неугодных им руководи-
телей^ и стало ясно, что международное
коммунистическое движение отвергло претензии Мао Цзэ-дуна и его
окружения на роль лидеров этого движения, они резко
активизировали свою деятельность в международном
демократическом движении молодежи.
Эта активизация была направлена на навязывание
маоистских концепций как ВФДМ, МССГ так и их
членским организациям. При этом маоисты не брезговали
никакими методами, прибегали к грубой
фальсификации, вели клеветническую антисоветскую кампанию.
Они приглашали на молодежные форумы в нарушение
всех правил подставные организации, требовали
признания их мандатов. Одним из многочисленных примеров
подобной «работы» маоистов в середине 60-х годов
может служить их деятельность во время Всемирного
форума молодежи и студентов в Москве в 1964 году.
Молодежная делегация, прибывшая из Пекина,
вместо того чтобы содействовать укреплению единства
среди демократической молодежи мира, содействовать
усилению ее борьбы против сил империализма, выступила
с нападками в адрес Советского Союза, других стран
социализма, пыталась сорвать принятие резолюций не
только по таким проблемам, как разоружение,
запрещение ядерного оружия, но и даже по вопросу
ликвидации колониализма. Китайская молодежная делегация
73

на словах поддержала ту часть резолюции, в которой
требовалось уничтожение колониализма в Африке, но
решительно выступила против ликвидации
колониальных владений Португалии и Англии в Азии.
Отстаивая великодержавные интересы маоистов,
китайская молодежная делегация выступила на форуме
с нападками на делегации советской молодежи, других
социалистических стран, потребовала вообще снять с
повестки дня вопрос о колониализме в Азии. Так
«революционеры фразы» из Пекина заняли явную позицию
поддержки колонизаторов. Их «возмутило» то, что
прогрессивная молодежь мира потребовала предоставления
свободы всем народам, в том числе и части китайского
народа, которая все еще находится под господством
английских колонизаторов.
Маоистская молодежная делегация, грубо искажая
суть резолюции, требовавшей ликвидации
колониализма, а не отделения китайских территорий от Китая, на
чем старались спекулировать маоисты, выдвинула
абсурдное обвинение в адрес форума молодежи. Она
заявила, что резолюция представляет-де собой
«вмешательство во внутренние дела Китая и посягательство на
суверенитет Китая*.
Маоистский протест на форуме был отклонен.
Подавляющее большинство делегатов решительно
высказалось за полную ликвидацию колониализма на нашей
планете.
Но маоисты, потерпев поражение на форуме, не
сложили оружия. Они повели раскольническую
деятельность в рядах демократического молодежного движения,
пытались создать промаоистские организации,
распространяли клевету в адрес Советского Союза, его
миролюбивой внешней политики. Лидеры Пекина, стремясь
привлечь молодежь мира на свою сторону, попробовали
сыграть троцкистской картой, стали возвеличивать
молодежь в своей пропаганде, утверждать, что она
«раньше других воспринимает революционные идеи и
начинает распространять их».
Провозглашая хвалебные речи в адрес молодежи,
непомерно возвеличивая ее революционную роль,
маоисты менее всего заботились об усилении
революционной борьбы молодежи. Они стремились навязать ей «идеи
Мао Цзэ-дуна», подчинить своему влиянию и направить
ее борьбу не против сил империализма, а против стран
74

социализма, и в первую очередь Советского Союза,
коммунистических партий стран Западной Европы и
развивающихся государств. Эта политика маоистов в
молодежном движении была в течение 1963—1966 годов
полностью разоблачена.
Лидеры Пекина своей политикой искусственно
противопоставили китайскую молодежь демократической
молодежи мира. Одним из последних мероприятий
в 60-е годы, в котором приняли участие маоисты, была
сессия исполкома ВФДМ в апреле 1965 года в Аккре.
На этой сессии среди ряда вопросов обсуждался вопрос
об усилении помощи народам, борющимся против
колониализма и расизма. Глава китайской молодежной
делегации не только не внес никаких предложений, но и
пытался увести работу сессии исполкома от
обсуждения этого вопроса. Более того, выполняя волю
пекинских лидеров, он обрушился с клеветой в адрес стран
социализма, использовал трибуну сессии для ругани
деятельности ВФДМ. В отличие от маоистов
представители борющихся народов и молодежи Гвинеи (Бисау),
Мозамбика, Южной Африки, Анголы и других стран
выразили искреннюю благодарность ВФДМ за ее
поддержку и солидарность с их справедливой борьбой.
Многие организации молодежи прислали в адрес
сессии исполкома специальные благодарственные письма.
Так, например, в письме молодежи Народного движения
за освобождение Анголы подчеркивалось, что
организация «благодарит ВФДМ за постоянную помощь и
активную поддержку борьбы народов Анголы против
португальского колониализма».
Полностью разоблачив себя в глазах
демократической молодежи мира, маоисты отказались от
дальнейшего участия в деятельности ВФДМ, МСС, встали на
путь свертывания связей с молодежными
организациями стран социализма, прогрессивными молодежными
организациями других стран. В 1966 году под их
ударами пал Коммунистический союз молодежи Китая,
прекратили свое существование другие молодежные
организации КНР. Вместо них появились отряды цзаофаней,
хунвэйбинов и хунсяобинов, которые при прямой и
активной поддержке армии расправлялись с партийными
и хозяйственными кадрами страны.
В годы «культурной революции» маоисты полностью
изолировали китайскую молодежь от международного
75

молодежного демократического движения. Поддерживая
-хунвэйбинов, предоставляя им в Китае «свободу
действий» в нужном направлении, пекинские лидеры все
же побоялись предоставить им право выхода на
международную молодежную арену, установить связи с
какими-либо прогрессивными молодежными организациями.
С середины 60-х годов маоисты не позволяют китайской
молодежи отмечать такие даты, как Международный
день студентов, Международный день солидарности
трудящейся молодежи, Международный день солидарности
молодежи, Международный день солидарности
молодежи в борьбе против НАТО и др.
Однако это не означает, что маоисты не уделяли и
не уделяют внимания международному молодежному
движению. Выступления молодежи в странах Западной
Европы, Азии, Африки и Латинской Америки постоянно
находились и находятся в поле зрения пекинских
лидеров, стремящихся максимально использовать так
называемый «бунт молодежи» в интересах своей
великодержавной политики, направить движение молодежи не
на борьбу за демократизацию общества, против засилья
монополий, а против организованного рабочего и
коммунистического движения.
При этом маоистское руководство попыталось
действовать двумя путями. С одной стороны, оно
стремилось создать промаоистские молодежные организации
в капиталистических странах путем объединения
ультрареволюционных группировок под знаменем «идей Мао
Цзэ-дуна». С другой стороны, лидеры Пекина
попытались изолировать молодежное движение от основных
революционных сил, как путем его противопоставления
этим силам, так и путем его подталкивания на
авантюристические действия. Этот маоистский курс был
обречен с самого начала на поражение, так как шел вразрез
с тенденцией объединения всех прогрессивных сил
в борьбе за демократизацию общества. Прогрессивное
молодежное и студенческое движение в странах
развитого капитала вопреки стараниям маоистов и сил
реакции не только не пошло против профсоюзов, других
демократических сил, но в конце 60-х — начале 70-х
годов укрепило с ними сотрудничество.
Маоисты, маскируя свои великодержавные цели,
выдвигают псевдореволюционные лозунги, спекулируют
на борьбе молодежи против империализма и в то же
76

время стремятся увести ее от этой борьбы, направить
молодежные выступления в антисоветское русло. Им
удалось добиться некоторого успеха в 1968—1969 годах
на пути создания промаоистских групп в среде
студенчества Запада, главным образом среди ее
мелкобуржуазной части. Эти промаоистские группы с полным
правом можно назвать «ультрареволюционными»,
анархистскими. Во время майско-июньских выступлений
студентов во Франции в 1968 году их численность
возросла более чем вдвое. Деятельность этих групп была
направлена на обострение обстановки, на срыв
выступлений молодежи вместе с рабочим классом.
Их усилению, безусловно, способствовала и политика
правящих кругов западноевропейских стран, которые
увидели в промаоистских организациях дополнительное
средство борьбы с демократическими силами.
Китайские лидеры, в свою очередь, учитывая
политику правящих классов капиталистических стран,
способствовали созданию молодежных промаоистских
групп и при так называемых «марксистско-ленинских
партиях», которые слепо следуют в фарватере Пекина.
Так, например, при «марксистско-ленинской партии
Германии» в ФРГ создана молодежная организация
«РоТе гарде», в Западном Берлине — так называемый
«Коммунистический студенческий союз», в
Скандинавских странах возникли «Социалистическая молодежная
лига марксистов-ленинцев Норвегии», шведская
молодежная организация «Клартэ», в Италии — «Красная
звезда», «Бригаде россе», в Индии — «Студенческий
координационный комитет
коммунистов-революционеров» и т. д.
Характерной чертой всех промаоистских
группировок, в том числе и молодежных, является то, что все
их «концепции» пронизаны антисоветизмом, а действия
направлены на устройство различного рода провокаций,
наносящих вред рабочему движению, забастовочной
борьбе. Эти группы неизбежно становятся союзниками
сил, враждебных социализму, демократии.
Провоцируемые маоистскими группировками беспорядки власти
пытаются широко использовать для проведения репрессий
против демократических сил, в первую очередь против
коммунистических партий и профсоюзов. Так было
в Италии, ФРГ и других странах.
Но уже в конце 60-х — начале 70-х годов выявилась
77

полная несостоятельность претензий промаоистских
группировок на роль лидера молодежного движения.
Начался их развал, который был усилен и тем, что
Пекин после IX съезда КПК сменил тактику, отказался от
большей части своих «ультрареволюционных» лозунгов,
стал активно устанавливать дипломатические отношения
со странами самой различной политической ориентации.
Он отказался от активной поддержки большинства
промаоистских групп в странах Западной Европы,
Латинской Америки, в некоторых странах Азии и полностью
в Африке. В свою очередь, это вызвало настоящий
кризис этих промаоистских групп. Студенчество Франции
отбросило «ультрареволюционных лидеров». Летом
1970 года был восстановлен в роли настоящего лидера
студенчества Национальный союз студентов Франции,
который выступает за союз со всеми демократическими
силами, и прежде всего Всеобщей конфедерацией труда.
В феврале и марте 1972 года рабочие и молодежь
Франции дали еще один достойный отпор маоистам и
другим левакам. Подобное наблюдается в Италии, ФРГ
и других странах, что позволяет говорить о том, что
маоисты теряют влияние в народных массах.
В то же время нельзя не видеть, что лидеры Пекина
в настоящее время прибегают к новым методам,
стремясь весстановить свой престиж в среде
международного молодежного движения. В тактических целях они
прекратили выступать с критикой в адрес ВФДМ,
МСС, проводят выборочную политику в отношении
молодежных организаций стран социализма. Особый упор
маоисты делают на национализм, спекулируют на росте
борьбы молодежи против империализма. Новая тактика
Пекина строится на использовании и раздувании любых
разногласий в рядах молодежного демократического
движения. Они все чаще и чаще прибегают к демагогии
с тем, чтобы увести молодежное движение с
правильного пути, направить его на борьбу против так
называемой «гегемонии двух сверхдержав», а в
действительности и в первую очередь против Советского Союза.
Выборочный подход маоистов к налаживанию связей
с молодежными организациями стран социализма
является частью их общей политики в отношении
социалистических государств, которая направлена на
расшатывание социалистического содружества, на ослабление
социалистического строя в каждой стране. «Пекин не
78

скупится и на обещания экономических выгод,
предоставление кредитов, налаживание двусторонних связей
с отдельными социалистическими странами на
условиях их «нейтрализма» в отношении принципиального спора
международного коммунистического движения с
лидерами КПК, на условиях ослабления отношений этих стран
с Советским Союзом» К
Руководители Китая в настоящее время прилагают
значительные усилия с целью активизировать связи
Китая с молодежными и студенческими организациями
стран Азии, Африки, Америки, Западной Европы.
При этом маоисты дифференцированно подходят к
молодежному движению в каждой стране. Если Китай
имеет хорошие или ординарные отношения с
какой-либо развивающейся страной, то он стремится к
установлению контактов с молодежными организациями лишь
через правительственные органы этой страны. В тех же
странах, где молодежные и студенческие организации
конфликтуют с правительством, китайская сторона
избегает каких-либо контактов с молодежью, боясь
подорвать межгосударственные отношения. Сплошь и рядом
он не поддерживает настоящую революционную борьбу
молодежи. Если же Китай не имеет дипломатических
отношений со страной, то маоисты стремятся развивать
связи с молодежными и студенческими организациями,
но не с прогрессивными массовыми организациями,
а лишь с теми группами, которые разделяют маоистские
взгляды.
КитайЬкое руководство установило связи с
американскими студентами китайского происхождения,
которых оно стремится использовать в деле распространения
своих «концепций» в США. Безусловно, оно также
проводит среди них определенную работу с тем, чтобы
в последующие годы американские специалисты
китайского происхождения приехали для работы в КНР.
В августе 1971 года эти студенты, которых маоисты
называют — «обучающиеся в США китайские студенты,
тяготеющие к социалистической родине», провели
в Браунском университете (Род-Айленд) и Канзасском
университете два форума, на которых «обсудили»
положение в Китае («на своей социалистической родине», —
1 О. Иванов, Тактика новая — цель старая. «Коммунист»,
1971, Nb 17, стр. 111.
7У

как заявило 10 сентября агентство Синьхуа) и решили
устроить в США демонстрации «с некоторыми
прогрессивными американскими организациями» против
замыслов создать «два Китая».
Руководители Китая, понимая всю значимость
международного молодежного движения, стремятся
вывести Китай из изоляции в этой области, заигрывают
с теми зарубежными организациями, которые занимают
«особые» позиции в международном молодежном
демократическом движении или не принимают в нем
участие.
Одновременно китайская печать начинает писать
о китайской молодежи в несколько ином плане по
сравнению с периодом «культурной революции». В
китайской прессе все чаще и чаще появляются статьи
о студентах, о молодом поколении интеллигентов. Эти
статьи, с одной стороны, призваны содействовать
нормализации положения в студенческом движении Китая.
С другой стороны, они предназначаются и для внешнего
мира. Пекин хочет этим показать, что студенты
Китая, «интеллигентская молодежь», принимают якобы
активное участие в общественной жизни страны,
стремятся создать благоприятное впечатление среди
международного студенческого движения о китайском
студенчестве, которое в годы «культурной революции»
практически не существовало.
Однако маоисты пока не предприняли действенных
шагов в деле восстановления связей между китайской
молодежью и подлинными прогрессивными,
демократическими молодежными организациями других стран.
По вине пекинских лидеров китайская молодежь не
принимала участия в IX Всемирном фестивале молодежи и
студентов в Софии, не участвует во Всемирной
кампании «Юность обличает империализм», не оказывает
действенной поддержки борьбе молодежи других стран
против империализма, колониализма, расизма.
Все эти факты говорят о том, что политика
нынешних руководителей Китая в отношении международного
демократического движения молодежи характеризуется
отказом от пролетарского классового подхода в оценке
явлений общественной жизни, стремлением разобщить
международное молодежное движение как путем его
подрыва изнутри через отдельные организации, так и
путем создания промаоистских групп, ему враждебных.
80

Эта политика идет вразрез не только с интересами
международного молодежного демократического
движения, но и с интересами китайской молодежи, которая
вот уже много лет насильственно изолирована от
прогрессивных сил современности, от той многогранной и
мужественной борьбы, которую ведет демократическая
молодежь мира против сил империализма, за мир,
демократию, общественный прогресс на нашей земле.
Экспортируя в другие страны коктейль своих
«новых» идей, в котором перемешались троцкистские
взгляды на молодежь как самостоятельную (даже ведущую)
силу в революции, «буржуазный социализм» Прудона,
тезис Маркузе о «биологических стимуляторах»,
народнические воззрения на крестьянство как на ведущую
революционную силу, перепевы «черного
экзистенциализма» о расовой сущности борьбы... и бог весть что еще,
маоисты сумели привлечь на свою сторону молодых
людей некоторых капиталистических стран, идейно и
политически не подготовленных, не закаленных в
классовых битвах, происходящих в этих странах. О том,
к чему привели маоисты «поклонников» их идей во
Франции, Японии и Италии, рассказывается в трех
следующих статьях.
Б. ГУРНОВ
Март и май
арт и май 1972 года. В марте в Париже еще
прохладно, хотя уже пахнет весной. Слово «май»
для парижан и французов вообще имеет особым
смысл. «Май» — это всколыхнувшие Францию
бурные события 1968 года.
С наступлением каждой из прошедших с той поры
весен начинались во Франции разговоры о повторении
нового бурного мая. И не только разговоры. Лохматые
и бородатые «троцкисты» и маоисты били стекла и
жгли автомашины, складывали даже иногда баррикады
и безуспешно звали французов и француженок
«защищать революцию». Говорили о новом «мае» и о новом
«жарком лете» и в 1972 году, причем говорили уже
в марте. Но март не май. И не только в природе.
Ш
6 Фальшивые пророки
81

Жан-Клод и Пьер одногодки. В трех месяцах только
и была у них разница. Была. Первому исполнилось
в 1972 году двадцать четыре года, а Пьеру не
исполнится никогда. Его убили. В два часа пополудни в
парижском пригороде Булонь-Бийянкур на улице Эмиля Золя
у ворот завода «Рено». Там, где работает Жан-Клод
Карде, где работали они вместе, куда, не зная друг
друга, вместе пришли из армии, чтобы стать рабочими.
Пришли одинаковыми молодыми парнями — не
отличишь. А стали...
— Врагами? — вместо ответа сам себя вслух
спросил Жан-Клод.— Формально нет. А на деле Пьер Овер-
не и те немногие из рабочих ребят, которые идут еще
с «леваками» из «пролетарской левой» и других
«ультрареволюционных» организаций, стали врагами
рабочего класса. Почему? — он замолчал. — А потому, во-
первых, что не всегда то, что на витрине, обязательно
в магазине. Вывески обманчивы. Вот хотя бы это
кафе называется «Холодное белое вино», а подают здесь
в основном красное и теплое.
Жан-Клод встал и подошел к окну. Оно упиралось
в те самые заводские ворота «Рено», в стену у
тротуара, где накануне лежал труп Пьера. Жан-Клод
медленно повернул ручку под ящиком настольного
игрушечного футбола, и на зеленом поле послушно дернулись,
перевернувшись через голову, четыре ядовито-красных
деревянных футболиста, насаженных на одну ось.
— Странно подумать, что и я недавно был таким
же, — кивнул Жан-Клод на деревянных человечков. —
Ведь всего лишь два года назад и я был «леваком».
Кто-то где-то крутил рычаги, а мы здесь, на «Рено»,
вот так же переворачиваясь через головы, сражались
за какую-то абстрактную «революцию», о которой
толком и понятия-то не имели...
По стопам отца в пятнадцать лет сразу же после
школы Жан-Клод пришел учеником на завод «Рено».
Май 1968 года он встретил в армии. По ночам слушал
спрятанный от сержанта портативный радиоприемник.
Как там, на «Рено»? По сообщениям радио получалось,
что те, кому он верил, чей членский билет носил в
кармане, — руководители заводской организации
Всеобщей конфедерации труда — отказались поддержать
революцию, на которую звали их решительно
настроенные студенты. В негодовании Жан-Клод порвал свой
82

профсоюзный билет и, вернувшись на завод,
решительно стал в ряды так называемых «новых левых».
Их тогда расплодилось великое множество. Он
примкнул к прокитайской организации «Пролетарская
левая». Распространял листовки с призывами к рабочим
ломать станки и машины, расправляться с
администрацией и с коммунистами из «обуржуазившихся»
профсоюзов ВКТ. Но чем больше он сам читал эти
листовки, тем чаще спрашивал себя: а что же дальше? Тем
больше возникало новых неразрешимых вопросов.
Почему, несмотря на старания, он никак не мог понять
рассуждения лидеров «Пролетарской левой» о
«длительном пролетарском контрнасилии в отношении
хозяев», о необходимости создавать в отдельных
индустриальных зонах страны «освобожденные красные
базы» и о повторении во Франции «длительного пути
китайской «революции»? Зачем, спрашивал он себя,
ломать станки и машины, на которых трудящемуся
человеку нужно работать, зарабатывать хлеб для своей
семьи? Кто будет кормить рабочих до тех пор, пока
за отдельными «красными базами» не последуют
другие? И уж совсем неясно было, что будет, если все эти
«красные базы» объединятся в одну.
— К счастью, я вовремя прозрел, — улыбнулся Жан-
Клод.
Сейчас он коммунист и секретарь общезаводской
организации Движения коммунистической молодежи.
К Пьеру Оверне, судя по всему, прозрение не при-,
шло. «Он был смелым и самоотверженным юношей, —
рассказывала его мать. — Отзывчивым и
великодушным, непримиримым к людским страданиям и
социальной несправедливости. Он решил посвятить себя
борьбе за интересы бедных людей...»
Может быть, это и так. Позже, после его смерти, не
известному ранее никому за пределами «Рено»
молодому рабочему будут посвящены сотни статей. Французы
вообще и журналисты в том числе — народ
деликатный. Вместо грубого «болит живот» говорят: «болит
под сердцем». И никогда вслух не усомнятся в
умственных способностях кого бы то ни было. Скажут: «У него
плохая память». О Пьере Оверне напишут, что он «не
был большим интеллектуалом». Распространяя по
заданию маоистских лидеров листовки с «новейшими
открытиями» Г. Маркузе, основанными якобы на идеях
6*
83

Маркса и Энгельса, не знал он, конечно, о том, что
в них на самом деле столетней давности тезисы
Бакунина. Тезисы с противопоставлением «консервативной
рабочей аристократии» (к которой принадлежит якобы
большинство рабочих) «единственно революционным
силам» — интеллигенции, студенчеству и люмпен-
пролетариату. Не задумываясь над тем, что
избиением «мелких слуг капитала» капитал не одолеть, он
шел по приказу лидеров бить этих «слуг», таких же,
как сам, простых рабочих, таких, как его отец и
братья.
Уже уволенный с «Рено» за промаоистскую
деятельность, вместе с сообщниками, вооруженными
железными прутьями, он пришел к заводу, чтобы
распространять листовки «Пролетарской левой». И прежде чем
грохнул роковой для Пьера выстрел, было ранено
восемь служащих заводской охраны. Девятый —
чиновник администрации Жан-Пьер Трамони — выхватил
пистолет. В листовках маоистов содержались угрозы:
мол, вскоре на «Рено» «прольется кровь». И она
пролилась в тот же день.
— Назад! Или я буду стрелять! — крикнул
Трамони, направляя пистолет в грудь Пьеру Оверне.
Сообщники отпрянули назад. Пьер подался вперед:
«Стреляй!» Выстрел грянул. Пуля попала в сердце.
Трамони арестовали. Он утверждает, что выстрел
был случайным.
Компартия Франции, Движение коммунистической
молодежи и Всеобщая конфедерация труда отказались
участвовать в левацкой демонстрации по случаю
похорон убитого. Решение было не из легких. С одной
стороны, убит молодой рабочий, выступавший пусть на
словах, но все же за интересы рабочего класса. С
другой стороны, объективно своей деятельностью, прежде
всего выступая против компартии и ВКТ, Оверне и его
сообщники наносили и наносят большой вред
трудящимся, внося раскол там, где необходимо единство, —
в ряды борцов за демократию и социализм.
Своими провокационными выходками,
совершаемыми под штандартами революционности, «леваки»
бросают тень на подлинно революционное, демократическое
движение трудящихся. Даже похороны Пьера Оверне
«леваки» пытались использовать для широкой
антикоммунистической пропаганды. И это дало буржуазной
84

печати возможность лишний раз позлорадствовать по
поводу раскола демократического движения
французских трудящихся.
Но не прошло и двух дней, как жизнь подтвердила
правоту компартии, призывавшей к бдительности перед
лицом левацких выходок. После похищения, якобы
в отместку за смерть Пьера Оверне, сотрудника
администрации «Рено», практически все влиятельные
политические и общественные организации Франции
солидаризировались с компартией в решительном осуждении
провокационных выходок «леваков».
Рабочие «Рено» вынесли свой приговор уже давно:
«Маоисты во Франции — это и в миниатюре то же,
что китайцы в международном демократическом
движении, — враги единства подлинно прогрессивных
сил». Этот лозунг появился в день смерти П. Оверне
на воротах завода на улице Эмиля Золя.
Я был там на следующий день после убийства,
видел, как долго и безуспешно призывал рабочих к
забастовке одинокий высокий «левак» с мегафоном. Видел,
как, картинно позируя фотокорреспондентам, в полном
одиночестве, при полном безразличии проходящих мимо
рабочих шествовал к месту убийства П. Оверне с
венком цветов лидер «Пролетарской левой» А. Жисмар.
За ним появился Сартр.
В последние годы этот всемирно известный филосюф-
экзистенциалист и писатель, появляясь на улице в
телогрейке и тапочках, играет роль «свадебного генерала*
на манифестациях «леваков». Притом играет ее
активно. Прикрывает своим именем экстремистские выходки
«левых пролетариев», а также зачастую недостойные
выкрики из газеты «Дело народа», в коей он даже
вызвался быть директором.
Уже не раз в этом году, как и в прошлом, Сартр
появлялся у ворот заводов «Рено». Бывало, Сартра
попросту не пускали на территорию завода. Иногда
рабочие равнодушно слушали речи чудаковатого
«профессора», взгромоздившегося на ящик у проходной.
Слушали, но не понимали. Не понимали, зачем нужно
ломать те самые машины, работе на которых они учились
так долго. Чаще всего Сартра просто не слушали. За
неделю до смерти Пьера Оверне, во время очередного
появления и безуспешного обращения Сартра к рабочим,
85

к нему подошел пожилой металлист, осторожно взял
его за локоть и тихо, спокойно сказал: «Иди домой,
папаша, тебе здесь делать нечего...»
В тот день после убийства никто не слушал и никто
не трогал Сартра. На него просто не обращали
внимания. Он говорил, а рабочие шли после смены по домам,
заходили выпить по стаканчику красного в кафе
«Холодное белое вино». В нем было спокойно, несмотря на
газетную шумиху вокруг убийства. Все были
по-прежнему на своих местах. За исключением того, что сбилась
резьба в шестеренках, не было сцепления и не
слушались поворотов ручки фигурки на игрушечном
футбольном поле.
— Вот так и у них, — тронув ручку, кивком
показал через окно на Сартра пожилой рабочий. — Крутят-
вертят, размахивают руками, а их никто не слушает,
никто теперь больше уже не идет за ними, нет у них
сцепления с рабочим классом...
М. ПУТИНКОВ
«Сэкигун» показывает зубы
£т\ первые об этой организации стало известно в
|»ij 1970 году. Тогда японская пресса взахлеб распи-
ш^ сывала детали наглого похищения рейсового
самолета группой молодчиков. Тогда больше всего
поразил цинизм преступников, которые объявили себя
членами подпольной революционной организации «Рэн-
го сэкигун», что в переводе означает «Красная
армия» (?!).
С тех пор газеты нередко поминали
«революционеров» из «Сэкигуна», связывая их деятельность в
основном с грабежами и насилиями.
И вот в феврале 1972 года это название
выплеснулось на газетные полосы крупными шапками заголовков.
И снова рядом с ними стояли иероглифы «убийство» и
«жертвы».
Событие, о котором пойдет речь, произошло в Ки-
руидзаве — модном горном курорте к северо-востоку от
Токио. Стояла середина февраля, и в горах еще было
86

бело от снега: зима в том году очень неохотно сдавала
свои полномочия. Был мертвый сезон, и отдыхающих
осталось мало. Наступили быстрые сумерки, и
смотритель небольшого трехэтажного дома отдыха «Асамо сан-
со», принадлежащего фирме по производству
музыкальных инструментов, вышел прогуляться с собакой.
Постояльцев не было, и дома оставалась только его молодая
жена йоко. А через десять минут имя ее стало известно
по всей стране. Десятки миллионов людей с волнением
следили за трагическими событиями, развернувшимися
в «Асамо сансо».
Именно туда в тот тихий вечер ворвалась пятерка
вооруженных до зубов сэкигуновцев, спасаясь от
преследования полиции. Они забаррикадировали все входы и
выходы и объявили, что казнят йоко, если полиция
переступит порог дома. На попытки вступить в переговоры
они отвечали ружейным огнем. Первой жертвой стал
пожилой сосед, который предложил себя в качестве
заложника. Он скончался от смертельного ранения в живот.
Так продолжалось десять дней! К гостинице было
стянуто свыше полутора тысяч полицейских и самая
современная военная техника.
Наконец с большой помпой была объявлена
окончательная дата штурма. Телевизионные дикторы
смаковали предстоящую прямую телепередачу из Каруидзавы.
Точно в назначенный день примерно в половине
десятого утра на экране показалось уже знакомое по
газетам изображение «Асамо сансо». Взволнованный
телеголос беспрерывно вещал, что атака начнется через
двадцать минут. Замелькали черные фигурки полицейских.
Словно пунктиром они поползли по снегу к цели. Первая
неудача. Видно, что-то не получилось. Пунктирная линия
повернула обратно. Видны озабоченные лица, грузные
фигуры, закованные в пластик и кожу, шлемы, щиты.
А вот крупным планом въехал в экран здоровенный
кран. Словно пращой, он размахивает огромным
чугунным шаром. Сокрушительный треск, и в стене «Асамо
сансо» появляется черная брешь. И снова ползут
полицейские. Что это? Наконец-то! В окне первого этажа
появляются темные мундиры: плацдарм захвачен! Диктор
даже не пытается скрыть своей радости. И вдруг разом
голос осекся. На экране хорошо видны люди, бегущие с
носилками. Это несут убитого полицейского. До конца
передачи пронесут еще одного. Потом будут показывать
87

вдов и сирот, а репортеры даже достанут фотографии из
семейных альбомов убитых.
И становится вдруг жутко. Ловишь себя на мысли,
что являешься свидетелем трагедии, которую всесильное
телевидение превратило в некое азартное веселое
зрелище. И временами кажется, что бойкий диктор, ведущий
этот репортаж буквально под огнем (бандитская пуля
ранила одного из его помощников), рассказывает о
финале хоккейного матча.
Впрочем, на деле он оказался всего лишь прологом.
Арестованные в Каруидзаве и других местах сэкигу-
новцы после недолгих препирательств стали
наперебой выкладывать следователям подробности своей
деятельности. И тут вскрылось такое, во что даже
бывалые полицейские чиновники с трудом сначала
поверили.
...Примерно в середине 1969 года в Токио
сколотилась группа, в основном из числа студентов, которые,
начитавшись левацко-троцкистской литературы, решили
заняться «революционной» борьбой. Однако дальше
уличных скандалов и крикливых паясничаний дело не пошло.
Это, видимо, явно не устраивало лидера сэкигуновцев
Цунео Мори, и он решил перейти к более «серьезным»
действиям.
Стоило ему объявить своим духовным отцом Мао
Цзэ-дуна, как сразу же нашлись покровители. Когда
весной 1970 года девять сэкигуновцев похитили
пассажирский самолет, этот акт был осужден всей
общественностью страны. Но за рубежом нашлись люди, которые
принялись выгораживать преступников. «Недавно девять
студентов похитили самолет. Японские ревизионисты
(читай: коммунисты. — Авт.) приклеили к ним ярлык
троцкистов. Но им следовало бы знать, что молодежное
движение на первых порах часто принимает
радикальные формы. Без этого не может быть революционной
борьбы». Эта сентенция принадлежит... Чжоу Энь-лаю.
Исповедуя маоистское политическое кредо, сэкигунов-
цы приступили к массовому изготовлению самодельных
бомб.
Тем временем и в Иокогаме организовалась группа
под идейным руководством сверстницы Мори —
двадцатисемилетней Хироко Нагата. Эта физически ущербная
кликуша так впоследствии сформулировала
корреспонденту «Майнити» свой путь: «Пару лет назад у меня по-
88

явился большой интерес к идеям Мао, и я стала
зачитываться его произведениями. Именно они вдохновили
меня на борьбу».
Этот путь и эти идеи привели Нагату и ее
сообщников к грабежу банков, оружейных магазинов и
отдельных граждан. Вскормленные на идейном бульоне
маоизма, эти «революционные» элементы противопоставили
себя демократическому движению^
Поздней осенью 1971 года, заметая преступные
следы, обе группы спрятались в горных пещерах префектур
Нагано и Гумма. Там и произошло их формальное
слияние. «Объединенный Сэкигун» состоял из 31 участника
в возрасте от 16 до 28 лет.
В холодных и сырых пещерах был создан в
миниатюре прообраз того общества, который ныне
канонизирован пекинскими идеологами. Один из подследственных
вспоминает, как они ютились там в холоде и голоде, а
когда кто-либо пытался роптать, Мори поучал их:
«Помните о Мао Цзэ-дуне. В летнем костюме он поднялся
на гору высотой в 4000 метров! Думайте об этом, и вы
забудете о холоде».
Как и положено, одних душеспасительных бесед для
сохранения единства шатких рядов оказалось мало.
И тогда лидеры группки решили прибегнуть к
проверенному средству — «культурной революции». Мрачные
пещеры стали немыми свидетелями жутких судилищ и
кровавых расправ, в которых участвовало большинство
обитателей. Наибольшим садизмом отличалась Хироко
Нагата.
«Суды» устраивались по ночам при танцующем свете
костра. В течение чуть более месяца было казнено 14
человек. Вчерашние палачи сами становились жертвами
террора.
Поводом для вынесения смертного приговора одной
девице по обвинению в «буржуазном перерождении»
было то, что она носила сережки, 22-летний Като был
обвинен в «утрате революционного духа». Приговор был
приведен в исполнение его двумя младшими братьями,
которые таким путем должны были доказать коллективу
собственную «революционность». Три дня у входа в
пещеру умирала от голода и холода 24-летняя Канеко,
которая должна была через месяц стать матерью. В
расправе над Ямамото самое активное участие принимала
мать его трехмесячной дочери.
89

Этот страшный перечень преступлений можно было
бы продолжить.
После трагедии многие японцы, словно пораженные
электрошоком, пытались понять, как это могло
произойти. Так и не смог понять этого отец одного из пяти
захваченных в «Асама сансо». Он повесился в тот же
вечер. Убитый горем отец братьев Като (кстати говоря,
старый школьный учитель) лишь беспомощно разводит
руками: «Я не могу понять, как мои мальчики стали
такими...»
Между тем и Нагата, и Мори, и другие уцелевшие
сэкигуновцы довольно откровенно отвечают на отнюдь не
философский вопрос. Змей-искуситель явился к ним в
виде кроваво-красных книжек с портретами Мао. Это
ядовитое варево наполнило их бессмысленной
жестокостью и человеконенавистничеством. Любопытно, что в их
пещерной библиотеке труды кормчего лежали вместе с
сочинениями Троцкого и Маркузе.
Остается еще один вопрос, на который следствие так
и не дало ответа. Японские хунвэйбины награбили
свыше 10 миллионов иен. При аресте в карманах главарей
(у остальных не было ничего) обнаружили свыше трех
миллионов иен. Спрашивается, на какие средства все
эти люди вели абсолютно паразитический образ жизни,
на какие средства кутили Мори, Нагата и иже с ними,
на какие деньги арендовались десятки автомобилей и
снимались номера в роскошных отелях? Наконец, как
могли они выпускать не только свой печатный листок,
но и «серьезные» исследования (например, трехтомник
«Взлет к мировой революционной войне»)?
Недостающая сумма награбленных денег не покроет и десятой
доли этого. Откуда же текли средства?
Очень возможно, что сэкигуновцы получали из
Пекина отнюдь не только пищу духовную. На подобное
размышление наводит и тот факт, что даже в пещерах они
ели консервы с пометкой «Сделано в КНР»...
Очевиден один непреложный факт: растленные идеи
Мао оставили на японской земле свой кровавый след.
То, что рассказали преступники после ареста,
потрясло Японию. Арестованные не скрывали того, что в своей
деятельности они руководствовались курсом, к
проведению которого призывают в Пекине. Членов маоистских
групп приглашали в Пекин, устраивали им торжествен-
90

пые приемы. Над теми в Японии, кто был не согласен
с таким курсом, они устраивали самосуд.
Всякую демонстрацию, митинг, выступление
демократических сил и трудящихся эти маоистские элементы
стремились превратить в хулиганскую драку, кровавую
схватку с полицией, представляли свои действия как
высшую форму борьбы.
Провокационные действия организации «Рэнго сэь:и-
гун», вдохновляемые из Пекина, как отметил орган
Компартии Японии газета «Акахата», вызывают гнев и
возмущение народа Японии. Многие в Японии на примере
деятельности членов «Рэнго сэкигун» убедились в том,
что представляют собой и к чему ведут
псевдореволюционные теории и провокационные призывы из Пекина.
Провокационные террористические действия этих групп,
подчеркивает газета «Акахата», свидетельствуют о том,
что слепое следование за китайской линией приводит в
конечном итоге к серьезным преступлениям против
народа.
Л. КОЛОСОВ
Отщепенцы
ни стояли на одном из углов площади Тразимеио
и что-то выкрикивали, держа над головами два-
три плаката. С противоположной стороны
площади, из машины, было трудно прочитать
написанное на картонках, и уж совершенно невозможным
представлялось разобрать, что скандировали разношерстно
одетые юнцы. Из любопытства я подошел поближе.
Лохматые парни. Некоторые с редкими бороденками,
другие — без оных. Нечесаные девицы. Одни в пальто
макси подметают полами асфальт, другие — й мини-
юбках. Скандируют с ленцой: «Вива Мао!» Потом после
небольшого перерыва: «Вива и пенсиери ди Мао!» В
общем: да здравствует Мао и его идеи... То же самое было
начертано и на плакатиках. Одна из девушек, видимо
устав от «работы», отошла в сторону. Между нами
завязался сначала весьма недружественный диалог...
— Что вы так стараетесь?
— А вы слепой? Видите наши плакаты?
— Вижу. А вы все «идеи» Мао знаете?
С
91

— Все...
— А вот TaKyjo — «Сидеть на горе и наблюдать *а
боем двух тигров» — слыхали?
— Н-нет...
— А знаете, что она означает? Прославляемый вами
Мао считает, что даже ракетно-ядерная война, в которой,
по его подсчетам, могла бы погибнуть половина
человечества, есть благо, потому что на развалинах
цивилизации «великий кормчий» предполагает построить «в
тысячу раз более прекрасную цивилизацию».
— Как так?
— Вот так. При этом имеется в виду, что в этой бооь-
бе с империализмом маоисты будут в сторонке «сидеть
на rape».
Девушка этого не знала. Более того, как стало ясно
из дальнейшей беседы, ей совсем не хотелось попасть з
ту половину человечества^ которую Мао Цзэ-дун с
такой поразительной легкостью и цинизмом обрек на
истребление. А под конец она сказала: «Мы-то, в общем,
выполняем поручение нашей организации».
— Какой организации?
— «Союза»...
Их родилось немало в Италии за последние годы,
всяческих экстремистских групп и течений в основном м.ао-
истского направления, под различными вроде бы
революционными названиями. «Союз итальянских
коммунистов (марксистов-ленинцев)», «Лотта континуа»* «ПИ —
красная линия», «КПИ — черная линия», «Красная
звезда», «Манифест», «Бригаде россе», ГАП и т. д.
Ничего общего с марксизмом-ленинизмом, с
настоящей революционной борьбой все эти группы и группки,
естественно, не имеют, как не представляют в Италии и
какую-либо политическую силу. Идейно они разобщены,
численно ничтожны. Нередко на месте одной
развалившейся группировки появляется новое «течение», старые
скомпрометированные или проворовавшиеся лидеры
сменяются другими... Маоистские группы и течения, как
крапивница, то появляются, то исчезают. Под маоистское
покрывало попадает необстрелянная молодежь или
политически незрелые люди. А вообще классовый и
социальный состав нынешних течений и группировок более
многообразен, чем «население» библейского Ноева ков-
92

чега: от бывших фашистов до несостоявшихся
коммунистов, от искренне заблудившихся людей до агентов
итальянской полиции. Кто руководит этим
разношерстным народом? Тоже разные люди.
Вот, скажем, основатель «союза», к которому
принадлежит группа студентов из «Лицея Юлия Цезарям, —
Лука Мель дол езн. Кто он? Бывший радикал, бывший
социалист, а сейчас и бывший секретарь «союза».
Удалился от дел то ли по причине интриг, то ли по
возрасту.
Одним из лидеров маоистской группировки «Красная
звезда», действующей среди троцкистских и маоистских
элементов на юге Италии, является некто Пульезе. Он
тоже «бывший». Бывший секретарь общества «Италия —
Албания» и бывший коммунист, исключенный из рядов
ИКП за раскольническую деятельность. Еще один
персонаж, некто Динуччи, возглавляет маоистскую
группировку «КПИ — черная линия». Динуччи неоднократно
выезжал в Пекин и, видимо, возвращался оттуда не с
пустыми руками.
Существование маоистских группировок во многом
зависит от подачек Пекина. Различные группы дерутся
за эти подачки, выдавая себя, и только себя, за
«истинных последователей Мао».
Маоистские группы и течения получают деньги не
только из Пекина, но и от некоторых влиятельных
представителей финансово-промышленного капитала Италии.
Крупная буржуазная газета «Пополо» писала: «Из
культурной революции Китай вышел идеологически
независимым... Италия не должна упустить случая для
укрепления своих позиций на волне антисоветизма». Именно
так. В Италии кое-кого очень устраивает позиция
нынешнего китайского руководства, его антисоветизм,
демагогический тезис о необходимости борьбы против двух
«сверхдержав», попытка подрыва коммунистического
движения изнутри.
Действительно, если присмотреться к лозунгам
итальянских маоистов, они будто бы вчера были отпечатаны в
типографии «Жэньминь жибао». Используя
ультрареволюционную фразеологию, итальянские маоисты на деле
только мешают классовой борьбе итальянского
пролетариата и крестьянства, руководимой Итальянской
коммунистической партией. Итальянские маоисты провоцируют
93

вооруженные столкновения с полицией, наносят вред
забастовочной борьбе, они неизбежно становятся
союзниками самых враждебных социализму политических сил —
всякого рода реформистов, троцкистов и даже
ультраправых элементов, образуя с ними своего рода «единый
фронт».
В существовании и деятельности маоистских
группировок заинтересованы определенные круги Италии,
видящие в них средство для раскола рабочего движения.
Провоцируемые маоистскими группировками беспорядки
они пытаются использовать для проведения репрессий
против демократических сил.
Так же как и представители реакционных сил
страны, итальянские маоисты используют ухудшение
экономического положения страны, сложность
внутриполитической обстановки для того, чтобы попытаться разобщить
рабочий класс и крестьянство, подорвать их союз, внести
мелкобуржуазные идеи в движение за демократическое
обновление Италии. Здешние маоисты всячески
стремятся подорвать единство прогрессивных сил, прикрываясь
при этом псевдореволюционными лозунгами. Подобную
тактику они восприняли у своих пекинских «учителей»,
которые взяли курс на раскол революционных сил,
грубо клевещут в адрес марксистско-ленинских партий
и социалистических государств, ведут подрывную
деятельность в международном рабочем и
коммунистическом движении, проводят политику оголтелого
антисоветизма. Итальянские последователи маоизма, как и
их пекинские наставники, взяли на вооружение иДеи
мелкобуржуазного социализма,
буржуазно-националистические, троцкистские и анархистские теории и
концепции.
Руководство ИКП, итальянские коммунисты дают
решительный отпор всякого рода левацким элементам и
раскольникам. На пленуме ЦК ИКП в докладе
Генерального секретаря Итальянской коммунистической
партии Э. Берлннгуэра был дан развернутый анализ
сдвигов, происшедших внутри итальянского общества.
С 1951 по 1970 год более трех с половиной миллионов
крестьян в основном из южных областей страны
бросили землю и ушли в города, то есть превратились в
пролетариат. Если в 1951 году в сельском хозяйстве Апен-
94

нинского полуострова было занято 42 процента
самодеятельного населения, то сейчас — только около
20 процентов... Немало из тех, что пришли из деревень
на фабрики и заводы больших и малых промышленных
городов, примкнули к коммунистам. На сегодняшний
день ИКП насчитывает более 1,5 миллиона членов
партии. Из более чем 313 тысяч человек, ставших
коммунистами за последние три года, подавляющая часть
рабочие, а в основе своей — молодые рабочие.
Значительно возросла за последние годы тяга к Федерации
коммунистической молодежи и в компартию среди
студенческой массы, учащихся технических школ и
училищ.
В докладе Э. Берлингуэра подчеркивалось: партия
вела и ведет кропотливую работу, чтобы разобраться в
новых социальных силах, включившихся в борьбу за
демократическое обновление Италии, чтобы отделить эти
силы от экстремистских и сектантских течений,
стремящихся к «ликвидации ленинских партийных принципов».
«Против этих позиций, — говорил Э. Берлингуэр, — мы
вели твердую и суровую критику как в политическом, так
и в теоретическом плане, которая нашла свое наиболее
острое выражение в исключении из партии группы «Ма-
нифесто». Сегодня эти течения находятся в состоянии
упадка, в состоянии идеологического и политического
кризиса».
Кризис «итальянского маоизма» — это отражение
общего кризиса маоизма как идеологии, не
соответствующей объективному ходу развития общества, враждебной
марксизму-ленинизму, интересам трудящихся масс и
революционного движения. Маоизм терпит поражение за
поражением, одним из свидетельств его исторической
обреченности служит провал последователей Пекина в
Италии.
Кризис итальянских маоистов особенно усилился в
последнее время. Мне вспомнился недавний разговор с
одним из работников горкома ИКП в «красном» городе
Ферраре, Джулиано Рубби. С момента освобождения
большинство в местном муниципалитете здесь
принадлежит коммунистам и их политическим союзникам.
«Около 120 тысяч человек голосуют за коммунистов в нашей
провинции, — говорил Джулиано Рубби. — А всего
коммунистов здесь 38 тысяч. Партия растет и молодеет.
Только за истекший год ее ряды пополнились за счет
95

трех тысяч юношей н девушек. Есть ли у нас маоисты?
Есть. Но не больше десятка. Недавно несколько
человек из ник проникли на местный завод фирмы «Монтэдн-
сон», начали агитировать за Мао. Так рабочие их
быстро раскусили да еще хорошо проучили, еле ноги
маоисты унесли...»

...Наша партия уделяет особое внимание
проблеме бунта молодежи. Речь идет
не просто о внимании, но и о том,
каким должно быть это внимание.
Мы имеем дело с поколением, которое
нельзя завоевать покровительственными
фразами неклассового характера.
Представители молодежи ищут ответы
на свои вопросы. Их можно завоевать
только в острой идеологической борьбе.
И особенно в борьбе против
мелкобуржуазного радикализма.
Их необходимо завоевать на сторону
пролетарских идей.
Из выступления Генерального
секретаря Коммунистической партии США
Гэса Холла на международном
Совещании коммунистических и рабочих
партий в Москве в июне 1969 года

В. ЯЗЫКОВА, кандидат философских наук
Идеология
«опущенных рук»
-jr~\J~~\ инувшее десятилетие потрясло капитали-
■ k T J I стический МИР небывалой политической
I ft 1 I активностью молодежи. Протест молодо-
L^^l го поколения против социально-экономи-
ШшЩ ческих порядков капитализма, политики
милитаризма и агрессии сильно пошатнул
миф об интегрированном характере
развитого капиталистического общества,
заставил политиков, социологов и
теоретиков не только обратиться к анализу
причин, сущности и перспектив молодежного движения, но
и выдвинуть ряд апологетических теорий и концепций,
которые буржуазная пропаганда пытается
противопоставить марксизму в своей трудной и упорной борьбе
за молодежь. Десятками появляются различные теоре-
98

тические построения, которые, с одной стороны,
приписывают молодежи исключительную роль в
преобразовании современного общества, а с другой —
рассматривают социальные проблемы молодежи через призму
конфликта поколений, социальной несовместимости
молодых и взрослых, якобы свидетельствующих о «болезни»
современной молодежи, ее неприспособленности к
обществу, «дезинтеграции», «новом отчуждении».
Характерно, что буржуазных социологов особенно
заботит тот факт, что сегодня ценности и нормы,
лежащие в основе буржуазного общества, отрицает не только
трудящаяся молодежь, но и молодежь, представляющая
те слои населения, которые традиционно составляли
опору капитализма. Речь идет в первую очередь о молодой
интеллигенции и студенчестве, общий уровень
политической активности которых в большинстве
капиталистических стран сейчас значительно выше, чем остальных
групп молодежи.
Для того чтобы влиять на настроения, идеалы,
ценностные ориентации и стремления этой наиболее
образованной части молодежи, буржуазные апологеты все в
большей мере вынуждены прибегать к наиболее
утонченным методам манипуляции молодежным сознанием,
позволяя себе даже анализ, а порой и острую критику
реальной действительности. Нередко выполнение этой
задачи обеспечивается так называемыми объективными
социологами, выступающими в роли «сочувствующих
наблюдателей» молодежного движения и якобы
совершенно не связанными соображениями идеологического
порядка.
Именно одним из таких ученых написаны книги
«Неприкаянные. Отчужденная юность в американском
обществе» и «Молодые радикалы: заметки об идейной
молодежи». Автор этих книг, американский социальный
психолог, профессор Йельского университета Кеннет Ке-
нистон, в течение многих лет занимался изучением
духовного мира студентов Говардского колледжа — одного из
крупнейших учебных заведений США.
Хотя книги посвящены двум различным периодам в
умонастроении американского студенчества, автор с
упорной последовательностью проводит в них свою
концепцию молодежи, строго придерживается
методологических приемов и принципов,, которые способствуют, цо
его мнению, наиболее адекватному отражению, идеоло-
7*
09

гии современного американского молодежного движения,
каковой он считает «новое отчуждение».
«Новое в американском отчуждении, — отмечает
К. Кенистон, — заключается не в том, что нижняя треть
американского населения испытывает недостаточное
доверие к нормам общества, а в том чувстве потерянности,
которое характерно для остальной части нашего
населения; отчуждение, которое нельзя объяснить бедностью,
болезнями, гонениями, недостатками выбора
возможностей. Удивляет нас именно то, что такое отчуждение
особенно характерно для нашей молодежи, для которой по
нормам старшего поколения «открыты все возможности»
и которой предстоит совершить многое».
Как ни горька эта правда, но от нее никуда не
денешься.
Буржуазные социологи вынуждены признать,
что в условиях государственно-монополистического
капитализма в среде молодежи, которая воспитана в духе
традиционных ценностей индивидуализма, но вместе с
тем в результате своего положения в системе
капиталистического общества не может воплотить эти ценности
в реальную практику, все более типичным становится
разочарование в этих индивидуалистических идеалах,
потеря веры в их смысл и значение. «В той степени, —
продолжает К. Кенистон, — в какой одна часть
общества стремится сохранить старые ценности, в той мере
другая часть данного общества оказывает сопротивление
принятию этих норм».
Многие буржуазные ученые прекрасно отдают себе
отчет в том, что индивидуалистические иллюзии, нравы,
ставшие господствующими в экономике, политике,
идеологии и быту капиталистического общества, жестоко
разбиваются действительностью. Развитие государственно-
монополистического капитализма значительно сузило
круг людей, которые обладают частной собственностью,
достаточной для участия в предпринимательской
деятельности.
Работники умственного труда, представлявшие
до эпохи научно-технической революции
социальную группу людей, близкую буржуазии по образу жизни,
мировоззрению, политическим действиям, в
настоящее время все с большим сомнением относятся к
традиционным нормам «американского образа жизни».
Если традиционно американское воспитание требует
100

чувства «ответственности» (что, в сущности, означает
принятие зависимого от сильных мира сего положения
адаптацию господствующих ценностей и норм), то
отчужденная молодежь склонна относиться к обязательствам
капиталистического мира весьма недоверчиво.
«Новое отчуждение», утверждает К. Кенистон,
является последовательным мировоззрением исследуемой им
части молодежи. Молодые люди — выразители этой
мировоззренческой установки — проявляют тревожную
настороженность ко многим аспектам технизации
современного мира, нетерпимы к сложным организациям
современного государства, презирают дух торгашества,
карьеризма, семейственности. Политические представления
отчужденных неопределенны, их отличает равнодушие к
догмам и идеологии. У них нет ясных, продуманных
планов, целей. Свою задачу они видят в
самосовершенствовании, перевоспитании, в поисках эстетического идеала.
Отчужденным больше присуще чувство принадлежности
к своему поколению, а не к миру взрослых. Они
отказываются от участия в жизни общества и не стремятся его
изменить. Исключение составляют молодые радикалы,
но процент их среди отчужденной молодежи крайне
невысок.
В определенной мере К. Кенистону удалось верно
отразить некоторые тенденции в переживаниях и
настроениях отдельных групп молодежи из средних слоев
общества.
Действительно, ярко выраженный протест против
господства рыночных принципов, против диктата «корпора-
тивного государства», осуществляемого средствами
массовой коммуникации, требование «поворота к личности»,
глубокого усвоения индивидом гуманистических
ценностей, конфликт этих требований с бюрократическими
«коллективистскими» системами ценностей, созданными
буржуазией в первой половине XX века, — довольно
распространенное явление среди студенчества и молодой
интеллигенции.
Но К. Кенистон в своих выводах не
поднимается над уровнем спонтанногб сознания и не
решается, да, видимо, и не хочет дать глубокий
теоретический анализ подобным явлениям.
Можно допустить, что профессор Йельского
университета даже симпатизирует стремлению молодых людей
найти действительные корни их недовольства социальны-
101

ми условиями жизни. Но нельзя не заметить, что он
объективно затрудняет им этот поиск. Критическое
отношение студенческой молодежи к буржуазному
обществу он изображает на фоне общего фаталистического
взгляда на перспективы эволюции общества.
Специфическая черта политической активности студенчества
в его описании выступает как производная от более
общей идеологии стотального нигилизма» или «этики
опущенных рук». Совершенно недвусмысленно он
стремится придать протесту молодежи абстрактный,
эмоционально-романтический характер. Замысел буржуазного
социолога очевиден: создается почва для
распространения анархических идей и рассуждений среди
студенчества, представления которого о целях и средствах
борьбы не всегда определенны.
«Интерес к процессу, а не к программе» — вот чем
главным образом выделяется стиль поведения нынешней
молодежи. «В мире меняющихся идеологий, в мире, где
революционные перемены стали повседневным явлением,
много легче определить стиль, манеру подходить к
вещам, чем какие-либо ясные цели и установившиеся
нормы поведения», — пишет К. Кенистон в своей книге
«Молодые радикалы».
К стилю поведения отчужденной молодежи он
относит то, что на ее языке формулируется как
«невозможность достоверности». По мнению отчужденных, все
философии носят субъективный характер и являются
произвольными. Исходя из того, что людей разделяет
огромная пропасть, они считают невозможным даже
единство мнений относительно ценностей, а если
кажущееся единодушие достигнуто, то оно, вероятно,
основано на недоразумении.
«Отчужденные», как утверждает К. Кенистон,
придерживаются мнения, что революции заканчиваются
бедствиями для всех, кого они затрагивают.
Идеологическим выводом из этой иллюзии является утверждение,
что надо как можно меньше изменять мир, ибо, сколько
бы ни было зол в настоящем, за ними последуют другие,
столь же, если не более, пагубные.
«Отчуждение, конечно, не есть чисто американское
явление. Его формы и виды изменялись во времени.
Но именно «новое отчуждение», — продолжает автор
названных книг, — типично для Соединенных Штатов
Америки тем; Чтб, fco-первых, его корни заложены в самом
102

новом обществе, во-вторых, оно принимает новые формы
бунта, бунта... без какой-либо программы жизни, отказ
от того, что есть, без каких-либо предложений
относительно перспектив на будущее. Эти два фактора тесно
взаимосвязаны, ибо американское общество
систематически подрывает те основы идеализма и утопии, которые
могли бы придать современному отчуждению цель и
творческое направление».
«Бунт без программы против программ», радикально-
негативная направленность активности, слабое
представление о том, какие институты и отношения должны
прийти на смену разрушенным, — это именно та идеология,
которая больше устраивает недоброжелателей единства
молодежного движения. Раскол в рядах противника
всегда был желанной мечтой буржуазии. Она и сейчас
использует все возможные средства, чтобы молодежи,
особенно выходцам из средних классов, чье сознание
затуманено многими противоречивыми явлениями жизни,
навязать идеологию нигилизма и анархизма,
восстановить ее против рабочего класса, профсоюзных
организаций, коммунистической партии.
Для социально-психологического настроения мелкой
буржуазии были и остаются характерными такие
качества, как неспособность найти силы для преодоления
эгоизма собственника-одиночки, отчаяние и желание
ухватиться за любую теорию, так или иначе созвучную
ее настроениям. Ей недостает, как указывал В. И. Ленин,
понимания причин эксплуатации, понимания развития
общества, ведущего к социализму, понимания классовой
борьбы как творческой силы существования социализма.
Процесс пролетаризации интеллигента, превращение
его в «частичного рабочего» в большинстве случаев не
воспринимается самим интеллигентом. Изменение его
социального положения вызывает у него протест против
господствующих в буржуазном мире
социально-экономических отношений. Но этот процесс принимает
стихийный характер, способный лишь отрицать, а не
утверждать, ибо существующий разрыв между сознанием и
бытием этой части молодежи не позволяет ей без
колебаний встать на позиции пролетариата и усвоить его
идеологию. Все это говорит о необходимости постоянной и
систематической работы коммунистических партий
капиталистических стран именно среди этой части
молодежи.
103

По своему содержанию «новое отчуждение», являясь
выражением идеологической концепции тотального
отрицания, не может играть роли теории, способствующей
преобразованию мира. Она выполняет иную социальную
задачу: верно отражая в той или иной степени
настроения молодежи, обеспечивает необходимый для
нормального функционирования капиталистического общества
психологический и моральный «критический фон».
Подчеркивая одиночество человека, абсолютную
враждебность ему общества, техники, научного знания,
рассуждения К. Кенистона не указывают юношеству тех
реальных источников и средств, с помощью которых решимость
молодых радикалов могла бы обрести
необходимую действенность. Идеология страха, отчаяния, тоски,
неопределенности направлена на то, чтобы внушить ей
чувство пессимизма, безысходности, неотвратимости.
Проблема «отчуждения» является одной из наиболее
распространенных, острых и значительных проблем в
современной буржуазной литературе. При этом
буржуазные социологи часто ссылаются на К. Маркса, на его
ранние произведения, где рассмотрена и проблема
«отчуждения», и прежде всего на «Экономико-философские
рукописи 1844 года», хотя их варианты «отчуждения»
мало чем связаны с проблемой, рассматриваемой
К. Марксом.
В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс
более детально разрабатывают эту проблему, показывают
неразрывную связь «отчуждения» с частной
собственностью на средства производства, особенно с
капиталистической формой собственности. Они приходят к выводу,
что для того, чтобы преодолеть «отчуждение»,
необходима смена собственности на средства производства.
Рабочий класс, уничтожая в ходе пролетарской революции
частную собственность, тем самым уничтожает условия
«отчуждения».
Между тем буржуазные социологи, говоря о
различных формах «отчуждения», в частности «отчуждения»
молодежи, предпочитают не замечать силы, способные
разрушить мир «отчуждения», революционно
преобразовать действительность. Ни одному из них не приходит
в голову проанализировать связь между «отчуждением»
и частной собственностью на средства производства. Они
превращают «отчуждение» в антропологическое, то есть
обусловленное самой биологической природой человека
104

явление, или же непосредственно связывают его с
прогрессом человеческих знаний, достижениями техники,
автоматизацией и механизацией, умалчивая о
противоречиях капиталистического общества. Таким образом,
развиваемая буржуазными социологами «теория
отчуждения» оказывается утонченной псевдокритической
формой апологии современного капитализма. Современная
буржуазная идеология все чаще и чаще выступает под
флагом критики капитализма даже в тех случаях, когда
она откровенно провозглашает необходимость его
сохранения и даже ратует за его преимущества. Апологетике
служит и современная «теория отчуждения» молодежи,
суть которой сводится к тому, что даже не общество
отчуждает молодежь, а сама молодежь становится в
позу отчужденности. «Новое отчуждение» не только
навязывается обществом, но люди во все большей степени
сами «избирают» его в качестве основного ответа
обществу», — пишет К. Кенистон.
Своими утверждениями эти социологи помогают
буржуазной пропаганде в ее стремлениях воспрепятствовать
распространению в среде молодежи идей социализма.
Буржуазные идеологи поддерживают любую концепцию,
которая объясняет недовольство молодежи чем угодно,
но не социальными противоречиями.
Подлинно научные принципы понимания роли
молодежи, ее положения в обществе и источников ее
творческой активности дает марксистско-ленинская теория.
Сегодня марксизм-ленинизм является тем теоретическим
руководством, с помощью которого молодое поколение
может решить свои проблемы. Для молодежи различных
слоев общества особое значение приобретает
антидогматизм и радикальный гуманизм марксизма — цельной
революционной теории, которая служит интересам
трудящихся.
Все более значительная часть молодежи в
капиталистических странах пробуждается к активному осознанию
сущности современной эпохи, включается в борьбу за
такие социальные условия и возможности, которые
в максимальной степени соответствовали бы ее
чаяниям и надеждам, идеалам гуманизма, демократии,
прогресса.
Это сопротивление капитализму принимает
разнообразные формы — от стихийного бунтарства и
абсолютного отрицания «всех и вся» до организованного проте-
105

ста и борьбы. Стихийные формы малоэффективны и
эпизодичны. Они в конечном счете бессильны против всей
массы социального зла, приводят одиночек к
растерянности, озлоблению, пессимизму, неверию.
Организованные формы, наоборот, могут привести и приводят
молодых людей в лагерь борьбы рабочего класса и всего
прогрессивного человечества против социального
неравенства, эксплуатации и войн.

Рабочая молодежь относится
к радикально настроенному поколению.
Она более восприимчива к новым,
социалистическим идеям. В нашей борьбе
за обеспечение единства действий рабочего
класса мы уделяем особое внимание
молодым рабочим.
...Ссылаясь на подъем борьбы
непролетарских слоев населения, многие
мелкобуржуазные теоретики в США
выступили с теориями революции,
происходящей без участия рабочего класса,
революции, совершаемой людьми,
не занятыми в сфере производства.
К особенно активным пропагандистам
таких концепций относятся идеологи,
находящиеся на содержании ЦРУ,
в частности Маркузе.
Из выступления Генерального
секретаря Коммунистической партии США
Г э с а Холла на международном
Совещании коммунистических и рабочих
партий ■ Москве • июне 1969 года

С. САЛЫЧЕВ, доктор исторических наук
Студенческий протест
и проблемы единства
рабочего класса
Й| рошедшее десятилетие отмечено невидан-
I ным обострением классовой борьбы в ка-
I питалистических странах. Прежде всего
* капиталистический мир столкнулся с
беспрецедентными по своему размаху заба-
I I стовками. Всеобщая забастовка в Бель-
I I гии в 1960 году, забастовка 10 миллионов
I I в мае — июне 1968 года во Франции,
\ ■ I всеобщая забастовка в ноябре 1969 года
практически всего трудового населения
Италии, разразившаяся в январе 1972 года
общенациональная стачка шахтеров в Англии — все эти
выступления имели огромный политический резонанс,
ослабляющий социально-политическую устойчивость капитализма.
Угрожающей устоям капиталистического господства
чертой является политизация экономической борьбы и
108

возросшая активность трудящихся масс, в результате
чего усилилось воздействие рабочего движения на
политическое развитие.
Кроме того, выступления рабочего класса сочетались
с пробуждением к борьбе самых широких
демократических слоев общества. В США развертывается самое
мощное в истории страны движение негров против расового
и социально-политического гнета, невиданного накала
достигла борьба угнетенных национальных меньшинств
в Англии, Канаде, Бельгии. Крестьянские волнения
прокатились по всем странам — участницам сОбщего
рынка», достигнув особой напряженности в Италии.
Новым в политической жизни стран развитого
капитализма является вступление в демократическую борьбу
широких масс студенчества. Значение этого факта
трудно переоценить. Если в 30-х годах в Западной Европе
студенчество нередко оказывало поддержку
реакции, то 30 лет спустя основная масса студентов
выступила как оппозиционная капитализму сила.
с...Молодое поколение в странах капитала, в том числе
студенчество, охвачено революционным брожением», —
подчеркивал Генеральный секретарь ЦК КПСС тов. Л. И.
Брежнев в выступлении на международном Совещании
коммунистических и рабочих партий в 1969 году. В США
студенческое движение играет ведущую роль в
демократической борьбе, в Западной Европе и Японии боевые
выступления студентов не раз служили детонатором
сильнейших социально-политических взрывов.
Активная роль студентов в социально-политической
борьбе рождает у буржуазных исследователей мрачные
предчувствия.
Касаясь этого вопроса, профессор
Калифорнийского университета Ж. Сколник с тревогой
пишет: «...Исторически появление революционных
студенческих движений было характерной чертой переходных
обществ... Революционная активность студентов была
неизменной чертой политической жизни России XIX
века, эта активность сыграла огромную роль в революции
1848 года в Центральной Европе».
Вместе с тем реальное значение политических
выступлений студентов далеко не однозначно. Ныне
наблюдается усиленный приток студентов в коммунистические
партии, их присоединение к борьбе рабочего класса. Однако
значительная часть демократически настроенных студен-
109

тов и интеллигенции предпринимает попытки создать
свое особое политическое движение, так называемое «но-
вое левое» движение, которое начало свой путь с
провозглашения враждебности как к капитализму, так и к
рабочему движению. сНовые левые» выступили за
ликвидацию всех существующих общественных систем и
идеологий с тем, чтобы на чистом месте начать
строительство новой невиданной цивилизации. На деле же
они не могли действовать, не входя в контакт с
действительностью, не могли наметить ни одной цели, не
руководствуясь теми или иными воззрениями.
Подлинное значение отрицания «новыми левыми»
цельной идеологии состоит в том, что их
идейно-политическая платформа сразу приобрела крайне
эклектический характер. Идеологическая всеядность превратила
идеологию движения в пестрый калейдоскоп из
обрывков самых противоречивых идей. Идеологи «новых
левых» черпали ид^и отовсюду: от утопического
социализма, анархизма, троцкизма, маоизма, социал-демократии
и буржуазно-либеральных течений, из сочинений
Р. Миллса, Г. Маркузе и в то же время пытались
заимствовать некоторые элементы марксизма-ленинизма.
В силу своей политической незрелости и воздействия
мелкобуржуазной идеологии «новое левое» движение
включает политически оправданные лозунги в общую
стратегию борьбы утопического или левацкого
характера, которая нередко дополняется враждебным
отношением к рабочему классу и его политическим партиям,
провозглашением студенчества гегемоном
революционной борьбы, а «нового левого» движения —
единственным подлинно революционным движением,
противостоящим всем старым левым партиям.
Претензии «нового левого» движения на роль «крайне
левой силы» сближают его с веером мелких ультралевых
группировок анархистского, троцкистского, маоистского
направлений. Более того, эти группировки временами
оказывали, да и поныне оказывают, в ряде стран
немалое воздействие на «новое левое» движение. Особенно
велико было их влияние в начальной стадии
студенческого движения в США; ультралевые группы сыграли
немалую роль в студенческих выступлениях в Италии
(в апреле 1968 г.) и Франции (в мае 1968 г.). Однако
то, что составляет суть анархистских, троцкистских
и маоистских группировок, есть лишь проявление .одной
ПО

нз самых отрицательных сторон более широкого и
влиятельного «нового левого» движения, моментом в его
развитии.
Можно указать на два фактора, содействующих
ослаблению влияния ультралевых группировок среди
студентов в целом и в «новом левом» движении, в
частности. Во-первых, это влияние изживается тем быстрее,
чем выше уровень политической борьбы рабочего
класса. Во-вторых, чем более широкие массы студентов
вовлекаются в демократическую борьбу, тем меньше места
остается в нем для ультралевых группировок.
Политическая активность студентов началась под
знаком отрицания всех существующих идеологий и политик,
в том числе и марксизма. Но сама радикализация
классовой борьбы, в которую внесли свой вклад и
«новые левые», вызвала широчайшую волну интереса
к марксизму.
В конце концов сами «новые левые» узнали в себе
марксистов и ныне нередко стремятся говорить от
имени марксизма. Вместе с тем собственный политический
опыт «новых левых» побуждает их отказываться от
прежней антимарксистской позиции. Переходя от
эффектного, но бесплодного отрицания к разработке позитивной
революционной политики, «новые левые» заново
открывают для себя политику и идеологию революционного
пролетариата, которую они решительно отвергали. Вот
как описывают этот процесс П. Джэкобс и С. Ландау:
«Первоначально движение считало, что старые
радикалы — как политики, так и идеологи, — представляют
собой пережитки 30-х годов, но, по мере того как
усиливался интерес молодежи к проблемам мира, гражданских
прав и свобод, «старый» марксизм начинал выглядеть
по-новому привлекательным».
Опыт политической борьбы побуждает «новых левых»
пересматривать также и свое отношение к рабочему
классу.
Даже в США с их политически отсталым
рабочим движением «новые левые» начинают поговаривать
о решающей революционной роли рабочего класса.
«Ныне, — пишет американский коммунист В. Хэйслер,—
говорят о том, что, по крайней мере, часть
организованных рабочих должна сыграть свою роль. «Новые левые»
определенно приблизились к марксистскому взгляду на
эту проблему». Можно делать критические замечания
111

относительно конкретных методов, с помощью которых
молодежь и студенчество, в частности, включаются в
политическую борьбу, относительно самого понятия «новый
рабочий класс», но несомненно положительное значение
принципиального признания революционной роли
рабочего класса.
Что касается Западной Европы, то здесь этот
процесс происходит еще более интенсивно. К концу 60-х
годов повсюду появились симптомы отхода студенческого
движения от былых гегемонистских претензий. Опыт
политической борьбы убедил студентов в
несостоятельности основного тезиса студенческих лидеров о
возможности создания особой политической партии студентов.
«...Вопрос о создании партии студентов был обсужден,
и идея отвергнута», — подчеркивал Л. Лонго, касаясь
итогов дебатов среди студентов весной 1968 года. Это, в
свою очередь, подрывает претензии на установление
«студенческой гегемонии» в революционной борьбе. «...В
студенческих организациях, — пишет Генеральный
секретарь ИКП Э. Берлингуэр, — постепенно исчезают под
влиянием критики и самокритики некоторые узкие
концепции, некоторые теоретические построения
относительно стихийности в рабочем движении, определенная
претензия «дать урок» рабочим, быть их новым
руководителем».
В нынешней программе Немецкого студенческого
союза (НСС), объединяющего практически всех студентов
ФРГ, подчеркивается: «Освобождение интеллигенции
невозможно без освобождения рабочего класса, так как
без завоевания политической власти рабочим классом
не могут быть устранены капиталистические произвол-,
ственные отношения. Поэтому в борьбе за
социалистическое общество интеллигенция должна стоять на стороне
рабочего класса, ибо эта борьба является также и ее
борьбой, ибо только в социалистическом обществе
будет устранена эксплуатация, а вместе с ней и угнетение
интеллигенции. Как главная сила производства в
капиталистическом обществе и вместе с тем как главный
противник монополистической буржуазии рабочий класс
должен играть ведущую роль в этой борьбе».
Можно утверждать, что в целом студенты
определенно становятся составной частью общего
демократического фронта, приближаются к рабочему движению.
Конечно, эти положительные изменения в запад-
112

ноевропейском студенческом движении отнюдь не
устраняют всех препятствий на пути вовлечения основной
массы студентов в общий фронт демократической и
революционной борьбы. Левый экстремизм отступил, но далеко
не сдал полностью своих позиций. Актуальной
продолжает быть задача освобождения основной
студенческой массы от буржуазного и оппортунистического
влияния.
Следует особо подчеркнуть, что оптимальные
условия для полного использования демократических и
революционных потенций студентов создаются посредством
достижения единства рабочего класса на основе
революционной политики.
Сотрудничество коммунистов и социалистов отнюдь
не охватывает всей проблемы рабочего единства. Вместе
с тем оно играет ключевую роль в борьбе за единство
рабочего класса. Деле не только в том, что коммунисты
и социалисты остаются наиболее крупными
политическими отрядами современного рабочего движения в
большинстве стран развитого капитализма. В силу того, что
коммунисты и социалисты выступают как представители
двух основных течений в рабочем движении —
революционного и реформистского, — их сотрудничество решает
вопрос о принципиальной возможности, идейных и
политических основах объединения всех рабочих и левых сил.
В дискуссиях между коммунистами и социалистами
наиболее полно и всесторонне решается вопрос о цели и
содержании рабочего единства.
В странах, где за социал-демократами идет
большинство рабочих, нередко выдвигается утверждение, что
рабочее единство осуществлено под
социал-демократическим знаменем. Однако замалчивается, что под этим
знаменем еще нигде социал-демократы не добились
успеха в борьбе за социализм.
Объединение большинства рабочего класса на основе
политики классового сотрудничества и антикоммунизма
отнюдь не обеспечивает подлинного рабочего единства,
ибо в этом случае рабочий класс продолжает оставаться
в политической зависимости от буржуазии, и в
результате возникает разрыв между формальным единством и
неспособностью рабочего класса проводить
самостоятельную политику, бороться за социализм. А между тем
именно успешная борьба за социализм представляет
собой главную цель рабочего единства. Коммунисты ведут
8 Фальшивые пророки
11»

борьбу за такое единство, которое открыло бы
перспективу социалистического развития общества.
Возможно ли осуществить такое единство
посредством союза коммунистов с социал-демократами и
другими рабочими силами? Выяснение характера и
перспектив сотрудничества коммунистов и социалистов поможет
найти ответ на этот вопрос. Ведя борьбу за такое
сотрудничество, коммунисты не питают иллюзий
относительно возможности найти ту магическую формулу,
которая примирила бы две противостоящие друг другу
стороны. Политика коммунистов имеет под собой более
фундаментальную основу. Дело в том, что историческое
развитие преодолело многие спорные вопросы,
вызвавшие раскол в рабочем движении, или серьезно изменило
их значение. Проблемы войны и мира, мирных и
немирных форм революционного развития, соотношения
демократических и социалистических задач и ряд других
спорных вопросов разрешаются ныне в совершенно иных
условиях, чем полвека назад.
Историей убедительно решен спор между
коммунистами и социал-демократами о возможности
социалистического развития Советской России. В наши дни ни
отрицание социалистической природы советского общества,
ни потоки антисоветской клеветы не могут зачеркнуть
исторический факт — победоносное развитие социализма
в СССР, — факт, который изменил всю мировую
ситуацию и условия политической борьбы в
капиталистических странах.
Учитывая новые условия, коммунистическое движение
сделало вывод о возросших возможностях мирного
перехода к социализму. В то же время полувековое
политическое развитие наглядно вскрыло несостоятельность
абсолютизации мирных форм борьбы даже для стран
Западной Европы. В странах, подвергшихся фашистской
оккупации, борьба против фашизма вынудила
социал-демократические массы стать на путь вооруженной
борьбы. Массы, пережившие тяжелые, но и героические годы
Сопротивления, способны лучше осознать
неправомерность осуждения вооруженного восстания и
абсолютизации мирных форм борьбы.
Разногласия по вопросу о содержании и характере
демократии играли первостепенную роль в расколе
рабочего движения. Социал-демократы придерживаются
взглядов, фактически отрицающих качественное разли-
114

чие между политическими структурами
буржуазно-демократического и будущего социалистического общества.
Вся их политическая практика зиждется на
предположении, что буржуазная демократия в основном
обеспечивает необходимые политические условия для построения
социализма: победа социалистов на выборах и
формирование ими правительства должны были позволить
использовать механизм буржуазной демократии для
достижения социалистических целей. Эта иллюзия служит
теоретическим оправданием, с одной стороны, курса на
сотрудничество с буржуазно-демократическими партиями
как основным союзником, с другой — враждебного
отношения к коммунистическим партиям, отвергающим
возможность такого пути.
Однако ход исторического развития не оправдал
расчетов социал-демократии. Со вступлением капитализма
в государственно-монополистическую стадию
социал-демократия все чаще терпит неудачи в отстаивании
демократических целей. Здесь также появляются пагубные
последствия ее зависимости от буржуазной политики.
Сохранение традиционных буржуазно-демократических
институтов не служит гарантией против выхолащивания
демократии и не обеспечивает демократического
контроля над центрами экономической и политической власти.
То обстоятельство, что демократическая борьба
приобретает способность выходить за рамки буржуазной
демократии, а массы ведут борьбу за отдельные
социалистические решения еще до того, как они полностью
перейдут на позиции революционного социализма, создает
объективные возможности для борьбы за новый тип
сотрудничества между социалистами и коммунистами.
Реализация таких возможностей будет усиливать
практическое значение общности социалистических целей
социалистов и коммунистов, чему не смогут противостоять
существующие между ними идейные разногласия.
Учет новых объективных тенденций исторического
развития лежит в основе современной политики единства
коммунистического движения. В прошлом
коммунистическое движение рассматривало демократические союзы с
точки зрения борьбы против фашистской опасности, за
осуществление отдельных демократических реформ, не
перерастающих в преобразование
социально-политической структуры капиталистического общества. Что
касается более далеких социалистических целей, то здесь
8*
115

коммунистические партии исходили из предпосылки о
невозможности сохранения сотрудничества с
социал-демократией и необходимости объединения всех
революционных сил под руководством единой рабочей
марксистско-ленинской партии. Что касается
социал-демократических лидеров, то они противились любым формам
сотрудничества.
В результате сотрудничество социалистов и
коммунистов не выходило за пределы единства действий по
конкретным вопросам демократической борьбы. Невозможно
ставить под сомнение положительные результаты такого
сотрудничества, в условиях которого рабочее движение
добивалось крупных политических и социальных
завоеваний. Достаточно сослаться на опыт Народного фронта
и первых послевоенных лет во Франции и Италии.
Вместе с тем отсутствие перспектив преодоления идейных
разногласий серьезно подрывало устойчивость единства
действий. Спекуляция на идейных разногласиях прочно
вошла в арсенал раскольников, которым удавалось
взрывать сотрудничество после частичного осуществления
демократических задач, послуживших основой
сотрудничества.
В настоящее время коммунисты рассматривают
единство действий лишь как первый этап нового типа
сотрудничества коммунистов и социалистов на основе общей
демократической программы и при известном сближении
взглядов по некоторым принципиальным вопросам
борьбы за социализм. Это усложняет задачи политики
единства коммунистов. Для установления единства действии
достаточно совпадения позиций партий по отдельным
вопросам демократической борьбы. Новый тип единства
немыслим без определенного сближения ряда общих
политических и идейных концепций социалистов и
коммунистов.
Нередко в буржуазной и социал-демократической
литературе новые теоретические выводы
коммунистического движения и его политика единства изображаются как
уступка реформизму. Правые элементы
социал-демократии также не прочь использовать предложения
коммунистов для политических спекуляций. Они, например,
обусловливают свое согласие на сотрудничество
предварительным разрешением идейных разногласий между
коммунистами и социалистами. За такого рода требованием
скрывается — а иногда и откровенно выражается —
Мб

стремление навязать социал-демократические идейные
позиции, стремление, заведомо пагубное для дела
социализма, ибо социал-демократия, имеющая в своем актиге
завоевание отдельных демократических и социальных
реформ, проявила неспособность к борьбе за
социалистические цели. Что касается самого метода разрешения
идейных разногласий путем чисто теоретических
убеждений, то он рискует превратиться в бесконечный обмен
ультиматумами. Корни идейных разногласий уходят в
политическую практику, и без ее помощи трудно
рассчитывать на их преодоление.
Дело в том, что за сходством ряда общих положени"!
программ социалистических и коммунистических партий
скрываются совершенно различные политические линии.
Социал-демократические партии довольно чутко
прореагировали на изменение характера демократической
борьбы в результате усиления в ней социальных моментов.
Лозунг «экономической и социальной демократии»
занимает почетное место в их программах, но успех борьбы
за демократические преобразования в экономике и
социальных отношениях непосредственно зависит от
рабочего единства на основе политики классовой борьбы.
Между тем политика социал-демократии
эволюционировала в противоположном направлении. Вплоть до 60-х
годов резко усиливались антикоммунизм и зависимость
социал-демократии от буржуазной политики, чтс
побуждало и побуждает социал-демократию предпринимать
попытки втиснуть борьбу за демократические реформы
в экономике в рамки политики классового
сотрудничества, держаться за отживающую свой век стратегию
союзов, в которой буржуазно-демократическим партиям
отводится роль главного союзника, а коммунисты
рассматриваются скорее всего как антидемократическая
сила.
Правда, в 60-х годах в позициях международной
социал-демократии появились характерные нюансы,
отражающие стремление подправить политический курс, не
изменяя его существа, таким образом, чтобы он
обеспечивал социал-демократическим партиям большую
свободу маневрирования в условиях полевения масс,
ослабления антикоммунистических настроений. Это
проявляется в более решительных выступлениях в пользу
разрядки международной напряженности, разоружения, в
осуждении колониализма, критики — хотя и весьма роб-
117

кой — отдельных аспектов нынешней политики
империалистических держав.
Однако все эти положительные изменения сохраняют
характер тактического маневра и не затронули основ
социал-демократической политики. Более того, усиление
левых настроений вызвало активизацию правых,
антикоммунистических, элементов в
социал-демократическом движении. «В рядах социал-демократии происходит
дифференциация, которая отражается и в руководстве.
Некоторые из ее лидеров встали на защиту
монополистического капитала, империализма. Другие же склонны
учитывать требования трудящихся масс в экономической
и социальной областях, в вопросах борьбы за мир и
прогресс» *.
Подобные процессы в социал-демократическом
движении еще не наметили коренного поворота, который
мог бы открыть путь к подлинно революционному
единству рабочего класса. Чтобы такой поворот
действительно осуществился, необходима особая
социально-политическая обстановка, в которой стали бы возможными
революционные сдвиги в политических настроениях
миллионных масс.
Политическое развитие второй половины 60-х годов
содействует возникновению такой обстановки.
Радикализация классовой борьбы уже создала известный разрыв
между настроениями широких масс и
социал-демократической политикой классового сотрудничества и
антикоммунизма. Оживление левосоциалистических течений,
обострение внутренних разногласий в
социал-демократических партиях — яркое тому доказательство. В
обстановке общего подъема обнаруживается недостаточность
единства рабочего класса под эгидой
социал-демократических партий, которым, по существу, прикрывают
зависимость рабочего класса от буржуазной политики, и
остро ощущается необходимость сотрудничества с
коммунистическими партиями, придающими рабочему единству
новое качество — способность к независимым
революционным действиям.
Ранее коммунистические партии делали основной
упор на выяснение возможности союза коммунистов с
социалистами и другими течениями в рабочем движении.
1 «Международное Совещание коммунистических и рабочих
партий. Документы и материалы», стр. 306.
118

Благодаря их усилиям по преодолению отрицательных
наслоений, порожденных длительным расколом, в
рабочем движении убывают антикоммунистические
настроения. Вместе с тем эти процессы еще больше обнажают
основное препятствие на пути к рабочему единству,
враждебность оппортунистического течения всякой
революционной программе и политике.
В результате в борьбе за рабочее единство
первостепенное значение приобретает революционный характер
рабочего единства, которое не может быть
осуществлено без борьбы против оппортунизма и против политики
классового сотрудничества.
Проблема сотрудничества коммунистов и
социалистов выходит далеко за пределы отношений между
двумя движениями. Достижение сотрудничества во многом
предрешает переход на сторону рабочего движения
широких масс, стоящих вне этих движений, но
включающихся в демократическую борьбу. Это прежде всего
относится к студенческому движению. Вместе с тем
студенческое движение оказывает определенное воздействие на
формирование идейно-политического климата в рабочем
движении.
Противоречивые политические процессы в
молодежном и особенно в студенческом движении создали
немалые трудности для коммунистических партий. Так,
антирабочие настроения студентов вызвали среди них
известное усиление антикоммунистических тенденций,
осложнивших работу даже таких крупных
коммунистических партий, как ФКП и ИКП, и вызвавших
временное падение влияния коммунистических студенческих
организаций. Вместе с тем общая радикализация
политической борьбы, в которую молодежь внесла
солидный вклад, создала идейно-политический климат,
благоприятствующий успеху борьбы за легализацию
деятельности коммунистических партий в США и ФРГ, общему
усилению позиций коммунистических партий. В
последнее время убывают антирабочие настроения среди
студентов и усиливается влияние коммунистов в
студенческом движении.
В Италии на парламентских выборах весной 1968
года за объединенные списки кандидатов ИКП и ИСППЕ
проголосовало 43,5 процента, тогда как на предыдущих
выборах в 1963 году за коммунистов проголосовало
всего лишь 23 процента. Такой колоссальный прирост
U9

голосов молодежи подтверждает правомерность вывода
одного из деятелей итальянского коммунистического
молодежного движения, Д. Кьеза, о том, что благодаря
активному участию коммунистов в студенческих
выступлениях «на сторону коммунизма завоеваны широкие
массы студентов» К Ныне коммунисты представляют собой
самую влиятельную силу в студенческом движении
Италии.
Во французском студенческом движении после май-
ско-июньского кризиса ультралевые течения также
утрачивают свои господствующие позиции в пользу
коммунистов. В марте 1969 года левацкое руководство
Национального профсоюза преподавателей высших учебных
заведений было заменено новым руководством, в
котором коммунисты составляют большинство. В январе
1971 года подало в отставку ультралевое руководство
Национального союза французских студентов. В состав
нового руководства НСФСР вошли коммунисты.
В Англии весной 1971 года в состав исполкома
Национального союза студентов (НСС) избраны 3
коммуниста, и впервые на пост президента НСС был избран
коммунист Д. Джеке. В ФРГ традиционно руководство
Немецким союзом студентов (НСС) находилось под
контролем правых сил. Ныне во главе НСС стоят левые
социалисты в сотрудничестве со
студентами-коммунистами.
По-иному складываются отношения между левым
молодежным движением и социал-демократией.
Повсеместно политическая активизация молодежи содействовала
усилению левой оппозиции в социал-демократических
партиях и в общем привела к резкому усилению
враждебности молодежи к политике правой
социал-демократии. Наиболее ярко это проявляется в позиции «новых
левых», нередко склонных рассматривать
социал-демократию как своего главного врага. В результате во
многих странах социалисты теряют влияние среди молодежи
и особенно в студенчестве. Во Франции молодежные
организации социалистической партии фактически
прекратили свое существование. Социалистический
немецкий союз студентов ФРГ полностью порвал отношения
с СДПГ. Значительно ослабли позиции социалистов в
Союзе немецких студентов ФРГ, в Национальном союзе
1 «Проблемы мира и социализма», 1966, № 8, стр. 17.
120

студентов Франции, в студенческих организациях
Бельгии, Скандинавских стран и др.
Несомненно, значительную роль в отходе студентов
от социал-демократии играет стихийный протест против
оппортунистического курса социал-демократического
руководства, и, по мере того как этот протест будет
освобождаться от таких вредных примесей, как антирабочие
и гегемонистские устремления, левацкие увлечения, он
будет играть все более положительную роль, укрепляя
левые тенденции в социал-демократическом движении.
Там, где социал-демократическим партиям удалось
сохранить студенческие организации, последние неизменно
поддерживают левое крыло в социал-демократическом
движении.
Итак, если достижение рабочего единства создает
более благоприятные условия для привлечения студентов
на сторону рабочего класса, то и сама эволюция
студенческого движения объективно способствует развитию
левых тенденций в рабочем движении и тем самым
вносит свой вклад в борьбу за достижение революционного
единства рабочего класса.

А. КОРОБЕЙНИКОВ, аспирант АОН при ЦК КПСС
В идеологическом
тупике
Шапитализм настолько дискредитировал
себя, что не критиковать его как систему
не могут сегодня даже буржуазные
ученые. Так возникают многочисленные
«критические теории». Некоторые из них
претендуют на тотальное, то есть
всеобщее, «разрушение» буржуазного
общественного устройства, на обоснование
особой социальной революции, в которой
решающая роль отводится молодежи,
интеллигенции, народам слаборазвитых стран, но ни
в коем случае не пролетариату.
Эти теории обвиняют марксизм в некритичности, в
утрате революционности. Громкие
псевдореволюционные фразы, заимствование отдельных положений у
122

Маркса и Ленина делают их популярными, особенно
среди молодежи.
Однако «критичность» подобных теорий иллюзорна:
они ищут некий «третий путь» общественного развития,
одновременно отрицая и капитализм, и реально
существующий социализм. Их двойственность,
половинчатость неизбежно приводит к односторонности, когда
главное место отводится критике реально
существующего социализма, коммунистического и рабочего
движения, стратегии и тактики коммунистических партий.
«Критическая теория» общества как система, как
философское направление, скажем, в Западной
Германии более отчетливо проявилась у представителей так
называемой «Франкфуртской философско-социологиче-
ской школы». Ее авторы претендовали на построение
оригинальной теории, подвергающей критике
современную социальную действительность, теории, которая
была бы автономной по отношению и к буржуазной
идеологии, и к марксизму. «Франкфуртская школа»
оказала значительное влияние на различные круги
общественности Западной Германии — буржуазных
либералов, радикалов, студенчество и молодежь. Ее влияние
распространилось и за пределы Германии. Оно и
поныне чувствуется в различных странах Западной Европы,
а также в США.
Среди представителей этой «школы» можно
назвать М. Хоркхаймера, Т. В. Адорно, Г. Маркузе,
Э. Фромма, В. Беньямина, Ю. Хабермаса, а также
представителей более молодого поколения: А. Шмидта,
О. Негта, А. Велльмера, Э. Т. Мооля, и некоторых
других >.
Концепции этой «школы» всегда носили
противоречивый характер. Ученые «Франкфуртской школы»
резко критикуют капиталистическую действительность.
Буржуазное общество квалифицируется ими как
«репрессивное» общество, основанное на подавлении
человеческой личности, чуждое человеческой натуре,
подлинной свободе и демократии. Они нередко используют
1 Большинство ученых старшего поколения в период прихода
Гитлера к власти эмигрировало в США. Там они примыкали к
немецким левым антифашистам-интеллектуалам: Э. Блоху, Б. Брехту,
Г. Вайгелю и некоторым другим. Участвовали в создании
антифашистских публикаций.
123

марксистскую терминологию, отдельные положения
марксизма-ленинизма. Многие называют себя
марксистами или неомарксистами.
Однако на деле концепции этой «школы»
обнаруживают боязнь своих создателей перед подлинным
марксизмом, непонимание ими роли рабочего
движения, необходимости диктатуры пролетариата для
построения социализма К Отрицание ими любой
государственной власти формально ведет к отождествлению
капиталистического и социалистического
государственного устройства.
«Школа» франкфуртских философов и социологов
находилась все время на критических позициях,
однако характерной чертой их позиций всегда была
созерцательность. Развивая концепцию «тотального
отрицания», «тотального разрыва» с «респрессивным
прошлым», они, по существу, призывали к разрушению
достижений человеческой истории. «История, — писал
Т. Адорно в выпущенной совместно с М. Хоркхаймером
книге «Диалектика просвещения», — ...не есть благо,
а есть ужас. И таким образом, мышление в
действительности должно являться негативным элементом».
Нельзя не видеть, что «отрицание» капитализма
предполагается только в теории, в мышлении, то есть речь
идет прежде всего о разрушении и критике идеологии,
порожденной капиталистическим обществом. Авторы
таких теорий остаются в путах
субъективно-идеалистических представлений.
«Негативная философия» «франкфуртцев»
поддерживает только негативную практику без какого-либо
конкретного направления и цели. Это создает основу
для ревизионистских тенденций. «Школа» выступает
за «западноевропейский марксизм», который
«причесывает» Маркса в духе левобуржуазной идеологии.
Хотя отдельные представители этой «школы»
субъективно честно стремятся к изобличению и отрицанию
капитализма, но объективно их позиция способствует
1 О том, что «Франкфуртская школа» ничего общего не имеет
с марксизмом, говорят даже ее западногерманские критики: «Все
представители «Франкфуртской школы» исходят из того, — пишет
западногерманский философ Г. Рормозер, — что пролетариат не
является больше адресатом в революционном преобразовании
общества и не рассматривается господствующей силой в этом
преобразовании».
124

парализации прогрессивных сил, она мешает созданию
единого антиимпериалистического фронта и
осуществлению исторической миссии пролетариата.
«Критическая теория» «Франкфуртской школы»
несостоятельна не только в чисто научном, теоретическом
плане, но в ней с самого начала предполагается
невозможность практического преодоления капитализма.
Всякое антиимпериалистическое движение она
характеризует как ограниченное повторение сущности
капиталистических отношений.
И все-таки развернувшееся в 60-е годы
молодежное движение протеста, и, в частности, течение «новых
левых», в значительной степени оказалось под
влиянием идей «Франкфуртской школы», а ее представитель
Г. Маркузе стал даже своеобразным его пророком.
Идеи теоретиков «Франкфуртской школы», и прежде
всего идеи Г. Маркузе и Т. Адорно, были подхвачены,
иногда по-своему интерпретированы такими
идеологами «новых левых» в Западной Европе, и, в частности,
в ФРГ, как Р. Дучке, Д. Кон-Бендит, Г. Кон-Бендит,
В. Лефевр, Б. Рабель, Т. Кеземанн, Р. Шеллер, И. Ань-
оли и ряд других, которые не только попытались
выработать политические лозунги для студенчества, но и
организовать различного рода практические акции.
Нельзя отрицать того, что идеи, заложенные в
«негативной философии» «Франкфуртской школы», имеют
принципиальное сходство с основными посылками
идеологии «новых левых». Что же было воспринято
идеологами «новых левых» от «франкфуртцев»?
На наш взгляд, это идея «одномерности» Г.
Маркузе, которая якобы «объясняет» причины
сглаживания противоречий в сегодняшнем капитализме, это
«философия бунта» или «Великого Отказа», тотального
отрицания «авторитарного строя». Влияние «школы»
сказалось и в том, что она выдавала свои теории за
«творческий» марксизм, и это притягивало к ним
молодежь. Личное участие представителей молодого
поколения «Франкфуртской школы» (О. Негта, Велльме-
ра и др.) в ряде политических акций «новых левых»
также способствовало популяризации некоторых идей
«школы». Конечно, нередко переоценивается
непосредственное влияние идей Т. Адорно, Г. Маркузе на
«новых левых», но и сбрасывать со счетов это влияние
нельзя.
125

Мы говорим о движении «новых левых» в
прошедшем времени потому, что оно (в странах Западной
Европы) с 1968—1969 годов пошло на спад. Многие
его участники разочаровались в эклектическом
характере идеологии «новых левых», в бесполезности
спонтанных форм борьбы с существующим строем. Ныне
можно говорить о кризисе движения. В то же время
многие его участники не ушли от политической борьбы,
попали под влияние маоистских или троцкистских идей
и сегодня от лица всевозможных «новых левых»
организаций стремятся завоевать свое влияние в среде
рабочего класса и интеллигенции.
Однако в период подъема своего движения (1965—
1968 гг.) «новые левые», опираясь на концепции
«Франкфуртской школы» и прежде всего концепции
«тотального отрицания», уже тогда испытывая на себе
влияние троцкизма, маоизма и анархизма, попытались
конструировать социальные утопии будущего,
рожденного на «третьем пути», но они так и не достигли
сколько-нибудь систематически развитой теории или
хотя бы последовательных концепций по отдельным
проблемам. При сравнительно выпуклой постановке
вопросов относительно критики капиталистического
строя у них, по сути дела, отсутствовала какая-либо
конструктивная, позитивная программа.
Но и в критике капитализма они исходили из
рассмотрения его с внеклассовой точки зрения как
абстрактного «индустриального общества», в разряд
которого они подводили и страны социализма.
В «индустриальном обществе», по мнению
идеологов «новых левых», происходит бюрократизация всех
сторон общестренной жизни. Государство стремится
навязать членам общества строго регламентированный
образ мышления, свою «репрессивную» идеологию.
Против такого «авторитарного» давления на личность
и выступали прежде всего идеологи «новых левых».
К «авторитаризму» они относят все — начиная от
структуры общественных и государственных
институтов и кончая зачастую структурой семьи. Под
«антиавторитарным» они подразумевают принципиальное
отрицание всех общественных институтов и учреждений
во всех областях общественной жизни. Под такое
абстрактное «тотальное» отрицание, естественно,
подпадают формы организации, имеющие противоположную
126

классовую сущность: одинаково отрицается
государственное устройство и при капитализме, и при
социализме, так же как общественные структуры разных
систем. Любой авторитет, любая организация
отождествляется с отчуждением и угнетением. Уничтожение
любой власти декларируете» как цель движения. «Мы
боремся за антиавторитарный единый фронт из всех
сфер общества», — писал Р. Дучке.
«Новые левые» считают, что уделом всех революций
было укрепление государства и дальнейшее
порабощение им человека. Поэтому они призывают вернуться к
«антигосударственной традиции» Бакунина и Прудона.
В настоящее время усилилась экономическая,
политическая и идеологическая роль буржуазного
государства.
При всех новейших тенденциях его развития
государство не стоит над классами, оно есть политический
и экономический инструмент
государственно-монополистической буржуазии. Поэтому необходима борьба не
с «абстрактным Левиафаном», не с абстрактно
толкуемым «авторитаризмом», а борьба за участие масс в
развитии демократии, за ограничение власти монополий
во всех сферах общественной жизни.
«Революция», скроенная по антиавторитарным меркам
«новых левых», не могла рассчитывать на успех не
только потому, что она была лишена научной теории,
массовой базы в лице пролетариата, руководящего,
дисциплинирующего и организующего центра —
коммунистической партии, но и потому, что ее идеологи и
лидеры, в сущности, и не стремились к достижению всех
вышеперечисленных условий, а скорее просто пытались
«запугать» общественное мнение иррационализмом
своих лозунгов.
Неопределенность понятия «антиавторитаризм» дает
возможность наполнять его то прудонистским, то
бакунинским, а в последнее время нередко троцкистским или
маоистским содержанием.
Надо иметь в виду, что анархистские, троцкистские
и маоистские идеи оказывают особое влияние на
сторонников «антиавторитаризма». «В антиавторитарном
движении действительно живы элементы анархизма, —
пишет западногерманский исследователь «новых левых»
Н. Рышковски, — как их понимал Прудон, еще в
большей степени как Бакунин».
127

Идеологи «новых левых» в своей критике
государственно-монополистической системы не смогли уйти от
иллюзий о некоем «третьем пути» развития как
наилучшем решении общественных противоречий. При этом их
представления о «третьем пути» есть своеобразный
симбиоз концепций «индустриального общества»,
«конвергенции», «мировой революции» и т. д.
Совершенно утопичны представления «новых левых»
об этом «третьем пути», так же как и о самом будущем.
В «разговоре о будущем», проведенном на страницах
западногерманского журнала «Курсбух», Р. Дучке,
например, писал, что он представляет будущее как
«процесс учебы в различных производительных сферах... нет
больше факультетов, мы имеем обучающееся общество».
После крушения старого мира, по Р. Дучке, будет
создан «социалистический мир без эксплуатации
человека и без войны», установлены отношения, при которых
люди смогут вести «созидательную жизнь без
репрессивной работы». Будет достигнуто такое
«умиротворенное бытие», в котором «свободное развитие
человеческих потребностей и задатков будет осуществимо».
Эти постулаты до тех пор остаются
бессодержательными, пока остается неизвестно, какими средствами
удастся достичь свободы человека, кто и как защитит
его от эксплуатации, войны, угнетения и голода, как
гарантировать «умиротворенное бытие», как правильно
разрешить противоречивые интересы и политические
позиции различных классов.
«Новые левые» отождествляют свободу и анархию и
считают, что они соответствуют представлению о так
называемом «гуманном социализме». Путь к «гуманному
социализму», по их мнению, лежит через отвержение
«марксистской диктатуры», через разрушение всех
государственных институтов, через отрицание всех
проявлений тоталитаризма, через отстранение рабочего
класса от классовой борьбы.
Нередко рассматривая пролетариат как самый
сильный и одновременно самый эксплуатируемый класс,
идеологи «новых левых» не хотят понимать, что он
является решающей силой общественного развития, что
условия его социально-экономического положения
обуславливают его особую историческую миссию, его
революционную роль. Председатель Правления Германской
коммунистической партии К- Бахман подчеркнул на
12а

I съезде партии, что «главной силой в борьбе за
демократическое обновление есть и остается рабочий класс.
Все теории, которые отклоняют это положение, уже
доказали свою политическую бесплодность».
В это же время один из главных деятелей «новых
левых», Р. Дучке, утверждает противоположное:
«Совершенно не проявилась революционная идеология
пролетариата, — пишет он, — как следствие естественных
законов развития капитализма, перенесшего глубокие
экономические кризисы». Идеологи «новых левых» сводят
задачи рабочих организаций или до рамок защиты
некоторых прав рабочих в системе капитализма, или до
улучшения его материального положения, подчеркивая
при этом ведущую роль интеллигенции. Эта ориентация
связывается с признанием принципа «плюрализма» в
рабочем движении и прежде всего отрицанием
исторической роли, марксистско-ленинской партии. Такие
установки в действительности лишь препятствовали созданию
единого фронта борьбы против господства
монополистического капитала, а нередко использовались
реакционными кругами для раздробления оппозиционных и
революционных сил.
Некоторые правобуржуазные критики «новых левых»,
используя тот факт, что их идеологи нередко называют
себя сторонниками марксизма, пытаются отождествлять
взгляды Маркса, Маркузе, Дучке и др. и таким образом
дискредитировать марксизм. Однако в действительности
«новые левые» не понимают основополагающих
принципов марксизма в обосновании революционного
процесса. В некоторых своих работах они сохраняют
марксистскую терминологию, заявляя, что хотели бы
«критически приподнять» марксизм. Они берут у Маркса лишь
то, что подходит им в данный момент. «Новые левые»,
обращаясь в первую очередь к молодому Марксу,
стараются приписать всей теории марксизма черты
мелкобуржуазного радикализма, молодого Маркса стремятся
противопоставить зрелому Марксу, Энгельсу и Ленину.
Отношение леворадикально настроенной молодежи к
марксизму можно назвать двойственным: с одной
стороны, у молодежи есть определенная тяга к изучению
теории марксизма, и эта тяга при соответствующих
условиях вполне может перерасти в глубокий интерес и
привести передовых представителей леворадикального
движения в лагерь марксистов. С другой стороны, эта
9 Фальшивые пророки
129

тяга к марксизму чаще всего бывает половинчатой.
Подлинный марксизм их пугает. Поэтому они выступают
под флагом «улучшения», «гуманизации», «развития»
марксизма и т. д. В итоге получается лишь внешняя
подделка под марксизм.
Современная стадия развития молодежного движения
в ФРГ показывает, что чем больше оно включается в
непосредственную политическую борьбу, чем больше оно
сталкивается с действительными причинами,
порождающими недовольство, тем яснее становится
несостоятельность идеологии «новых левых» и концепций
«Франкфуртской школы», на которых она базируется.
Нет ничего удивительного в том, что в 1968—1969
годах, как мы уже отметили, усилился процесс
дифференциации в рядах протестующих студентов и молодежи и
все очевиднее становилась практическая непригодность,
теоретическая противоречивость и половинчатость
«критической теории». Так же, как становилось все яснее для
этих сил, что только марксистско-ленинская теория,
марксистско-ленинское учение о классовой борьбе и
революционной партии пролетариата являются
единственно верным ориентиром в борьбе трудящихся за свое
социальное освобождение.
Нынешний этап в развитии молодежного движения
з ФРГ характеризуется усилением влияния маоистских
и троцкистских идей, что ведет к появлению новых и
новых всевозможных «левых» организаций и
группировок, зачастую враждующих между собой. Сегодня в
ФРГ можно встретить «молодых левых»,
«антиавторитарных левых», «нонконформистских левых»,
«радикальных левых» и т. п. Число леворадикальных группировок
среди студенчества из года в год растет. Так, в зимнем
семестре 1969/70 учебного года их насчитывалось 646,
в летнем — 832, в зимнем семестре 1970/71 учебного
года — 987, а в летнем семестре уже 1003 группировки К
Все эти группировки находятся под сильным
влиянием троцкистских и маоистских элементов. Часть из них
1 Эти группировки включают крайне незначительное число
членов. Так, по данным федерального министерства Геншера,
в 1971 году в ФРГ насчитывалось 400 человек, принадлежащих
к троцкистам, 800 — к маоистам, 80 — к анархистам. Однако
число сочувствующих этим лицам достаточно велико, как
показывали организуемые этими группировками акции протеста против
войны США во Вьетнаме.
130

имеет прямые связи с IV троцкистским
«интернационалом». Публицистическим органом этой группы является
выходящий в Мангейме журнал «Что делать?», в
редколлегию которого вошли бывшие идеологи «новых
левых» Р. Дучке, Г. Сальваторе, Г. Амендт, Ц. Земмлер,
П. Брандт и другие. Близко к этой теоретической
группировке стоит также Б. Рабель. Эта группа,
по-видимому, еще сможет оказывать серьезное влияние на
молодежное движение в ФРГ. К тому же у нее существуют
тесные связи с французскими экстремистами (с Д. Кон-
Бендитом, в частности).
Прокитайское направление, выделившееся после
кризиса молодежного движения в ФРГ, стоит сегодня еще
«левее» «новых левых». Представители этого
направления называют себя «марксистами-ленинцами». «Они
последовательно следуют за марксистско-ленинскими
принципами Мао Цзэ-дуна и Коммунистической партии
Китая и не отличаются в этом от обычных европейских
филиалов прокитаиского коммунизма, центр которых
находится в Пекине», — пишет западногерманский
критик «новых левых» Н. Рышковски. Группировки
маоистского толка объединяются вокруг печатного органа
«Красное утро», издающегося с ноября 1967 года. Этот
журнал борется против «ревизионистов московского
направления». Идеологическую поддержку эта группировка
получает от журнала «Красное знамя», который
издается так называемой «марксистско-ленинской» партией
Австрии в Вене. Прокитайские элементы из «новых
левых» пытаются вербовать молодежь, создавать
многочисленные «марксистско-ленинские партии» Западной
Германии. Во многих землях страны имеются местные
печатные органы троцкистских и маоистских
группировок. Они стремятся оказывать свое влияние не только
в ФРГ и в Западном Берлине, но и во многих других
странах Западной Европы.
Чтобы понять всю сложность ситуации, в которой
приходится работать коммунистам Западной Германии,
достаточно сказать, что все эти группировки издают
420 леворадикальных листков, газет, журналов общим
тиражом около 2 миллионов экземпляров. В 1970 году
появилось 11,2 миллиона, экземпляров этой продукции,
дискредитирующей революционные силы,
распространяющей клевету на социализм и коммунистическое
движение.
9*
131

Ни о какой серьезной политической и классовой
борьбе той части протестующей молодежи, которая
находится под влиянием маоизма или троцкизма, не может быть
и речи. Ибо эти идеи способствовали лишь тому, что
леворадикальные группы осуществляли свой протест в
таких практических акциях, как срыв богослужений,
театральных представлений, семинаров, научных
конференций, франкфуртской книжной ярмарки,
кинофестивалей и т. д. Прав Р. Коплин — западногерманский
критик «новых левых», — пишущий, что «неизбежная
студенческая оппозиция на Западе смыкается с
китайской «культурной революцией».
К оценке леворадикального движения молодежи
необходимо подходить конкретно и дифференцированно.
Все зависит от идеологических и политических
воздействий, которым подвержена в силу собственной
неустойчивости молодежь. Прогнозировать здесь трудно. Как
недооценка, так и в еще большей степени переоценка
леворадикального движения молодежи приводят, как
правило, к искажению роли молодежи в современных
социальных процессах. Действительно,
общедемократическая часть молодежного движения, за политическими
акциями которой идут широкие круги молодежи,
представляет по своему общественно-политическому месту,
своим требованиям и целям один из отрядов
расширяющегося антиимпериалистического фронта. Эта молодежь,
и в первую очередь коммунистические молодежные
организации «Союз социалистической немецкой рабочей
молодежи» и студенческий «Спартакус», прочно
закрепилась в антиимпериалистическом движении. Их члены
приобрели политическое мышление и некоторый опыт
борьбы. Эта молодежь не хочет больше быть бесправной.
Связь государства, монополий и военной бюрократии
сегодня особенно отчетливо выступает перед молодежью в
школе, при получении профессии, в армии, на
производстве. Это вынуждает молодежь к политической борьбе.
Уроки политической истории Германии, боязнь повторения
фашизма заставляют передовую молодежь пристальнее
вглядываться в окружающую ее действительность,
вырабатывать собственную оценку не только настоящего,
но и будущего. Вот почему молодежь многих развитых
капиталистических стран выступает активным
участником антимилитаристских движений. Среди требований
западногерманской молодежи мы видим требование
132

отмены «чрезвычайных законов», демократизации
общественно-политической жизни, запрещения
неофашистских, милитаристских организаций, сокращения
расходов на вооружение, признание ГДР и др.
Однако большинство молодежи пока не организовано
и только спорадически участвует в
антиимпериалистической борьбе, оно еще далеко от состояния активного,
осознанного действия. Кроме этого, имеется и
экстремистское крыло в рядах молодежи и студенчества,
находящееся под влиянием анархизма, троцкизма или
маоизма. Эта часть леворадикальной молодежи не выходит
в своих акциях за рамки волюнтаристской деятельности,
и ее можно характеризовать как политически незрелую.
В условиях Западной Германии есть опасность усиления
радикализации и перерастания «левых» экстремистских
течений э откровенно реакционные правые группы и
организации.
Только на основе единого антиимпериалистического
фронта всех прогрессивных сил, на основе марксистско-
ленинской науки, тактики и стратегии революционной
борьбы возможно осуществление
социально-экономических и политических требований трудящихся, в том
числе рабочей и учащейся молодежи. Германская
коммунистическая партия позитивно относится к
демократическому молодежному движению. Она проводит
политику объединения действий рабочих, интеллигенции и
студенчества за социально-экономические и политические
требования. Она стремится укрепить коммунистические
молодежные организации в целях наилучшего развития
способностей молодежи к революционной борьбе, в
интересах увеличения ее вклада в дело освобождения
рабочего класса. В молодежной программе Германской
коммунистической партии говорится: «Молодежь
стоит перед задачей применить все свои силы для того,
чтобы и наша страна пошла по пути общественного
прогресса. Задача состоит в том, чтобы действовать,
чтобы ФРГ шла вперед, к прогрессивной демократии
и, наконец, к новому общественному строю, к
социализму».
Коммунисты ФРГ ведут активную борьбу с влиянием
маоизма и троцкизма, которые мешают созданию
массовых социалистических организаций и в то же время
способствуют созданию множества так называемых
«социалистических» и «коммунистических» партий. ГПК
133

стремится внести в молодежное движение
идеологическую и политическую ясность, приблизить его к борьбе
рабочего класса.
* *
*
Итак, определенная часть молодежного движения
протеста в ФРГ, и особенно одно из его направлений —
«новые левые», находилась под влиянием ложных идей
«Франкфуртской философско-социологической школы».
Его идеологи изображали это движение как
бесклассовый авангард в борьбе с «авторитарным государством».
На место подлинных классовых противоречий были
поставлены псевдопротиворечия между «авторитаризмом»
и «антиавторитаризмом». Поэтому молодежное и
студенческое движение, охватываемое течением «новых левых»,
неминуемо должно было прийти к разочарованию и
упадку, и это вскоре произошло. Идеологи этого
движения принесли больше вреда, чем пользы, делу
укрепления единства демократических, антиимпериалистических
сил. Многие из них сами поняли бесперспективность
«антиавторитарного движения», характеризующегося
анархистскими проявлениями. В последнее время уже
можно видеть такие перемены в молодежном движении в
Западной Германии, как более глубокий интерес к
марксистско-ленинской теории; враждебность к
организованным формам борьбы сменилась чуть ли не
организационным фетишизмом; «антиавторитарные» настроения
сменяются призывами к организованной политической
борьбе; выдвигается принцип демократического
централизма и дисциплины вместо спонтанных акций. Все это,
конечно, поиски выхода из идеологического тупика.
И они в том случае будут успешными, молодежь только
в том случае станет подлинно революционной силой,
если она свяжет свою судьбу с революционной борьбой
пролетариата и будет настойчиво овладевать
марксистско-ленинской наукой революционной борьбы.

Студенты и часть университетских
преподавателей четко заявили о своем
антиимпериализме, определили свои
позиции воинствующих демократов и
лозунгом «Рабочие и студенты, вместе —
вперед!» выразили стратегическую
концепцию союза с пролетариатом —
самым передовым классом, главным
действующим лицом драмы нашего
времени; классом, который
с исключительной полнотой выразил
основную идею нашей эпохи — идею
социалистической революции.
У этого лозунга большой резонанс. Он
приводит в смятение богатеев ...он
заставляет как ужаленных подскакивать
прожженных политиканов, проповедующих
«классовую гармонию», ибо этот лозунг
мешает им защищать интересы крупной
буржуазии, становится монолитной стеной,
ограждающей студенчество от политики
двурушничества и соглашательства,
перекрывает пути тем, кто стремится
дезориентировать учащуюся молодежь.
Из выступления Первого секретаря
ЦК Коммунистической партии Уругвая
Роднея Арисменди перед
студентам* в августе 1965 года

Б. МЕРИН, кандидат исторических наук
Друзья и враги
латиноамериканской молодежи
ктивное участие рабочей и
крестьянской молодежи, студенчества в
освободительном движении укрепляет
демократические силы на континенте, в
значительной степени определяет их
успехи.
Внутренняя и внешняя реакция
прилагают огромные усилия для того, чтобы
отвлечь молодежь от участия в
революционном процессе. Апологеты
капитализма и местной олигархии стремятся посеять сомнения в
верности выбранного молодежью пути, надеются внести
раскол в ее ряды, оторвать от пролетариата. При этом
идеологи правых сил всячески пытаются поднять на
щит различные ультралевацкие, экстремистские течения
136
я

и группки в Латинской Америке, пропагандируя их
взгляды и тем самым направляя молодежь в сторону от
русла массового демократического движения. Идеологи
империализма проповедуют теорию «борьбы поколений»,
объясняют молодежное движение возрастными
особенностями, не связывая его с социально-политическими
причинами.
Особое внимание буржуазные идеологи уделяют
одному из активнейших в политическом отношении
отрядов латиноамериканской молодежи — студенчеству.
В своих «научных» изысканиях они пытаются
изолировать студенчество, увлечь его псевдореволюционными
лозунгами, а в результате подчинить интересам
империализма и местной олигархии.
В связи с бурным выступлением студенчества в конце
60-х — начале 70-х годов многие идеологи Европы и
США заговорили о «латиноамериканизации»
университетов в их странах. Продолжая эту линию, американский
социолог Джозеф Фишер подчеркивает, что
университетское студенчество Латинской Америки наиболее
политически активно. Эту точку зрения поддерживают
представители «новой левой». Райт Миллс, рассматривающий
политическую роль студенчества в капиталистическом
мире, заявляет, что, если бы Маркс жил в 1965 году и
мог бы увидеть существующее положение, он не стал
бы утверждать, что пролетариат является
революционным авангардом, так как страна за страной, общество за
обществом, университет за университетом доказывают,
что революционным авангардом являются студенты.
С «новыми левыми» смыкаются и идеологи
мелкобуржуазного революционаризма.
Так, например, Мичилена и Зонтаг из Центрального
университета Венесуэлы утверждают, что социальной
революции должна предшествовать университетская
революция. «Современная история, — пишут эти
«теоретики», — поставила студентов в первые ряды борцов, в
авангард революционного движения».
Петков, исключенный из Компартии Венесуэлы за
антипартийную деятельность, также утверждал, что
«интеллигенция и студенчество становятся в развитых
капиталистических странах одной из главных движущих
сил революции».
По его мнению, интеллигенты и студенты,
«происходящие из мелкой буржуазии и буржуазии, воспитанной
137

п революционном духе, расширяют горизонт рабочего
класса, открывают ему перспективу и содействуют
приобретению им революционного подхода в его борьбе».
Петков всячески старался принизить роль рабочего
класса и противопоставить ему студенчество.
Часть буржуазных социологов, например Орландо
Альборнос, наоборот, подчеркивает, что политическая
роль студенчества Латинской Америки все время падает
и в последнее десятилетие студенчество как
политическая сила гораздо слабее, чем в предыдущий период.
В качестве доказательства своего тезиса Альборнос
ссылается на пассивность студентов Бразилии в 1964
году, которые, мол, не смогли предотвратить военного
переворота и защитить правительство Гуларта. В
Аргентине студенты стали сопротивляться правительству
Онганиа лишь тогда, когда оно совершило интервенцию
против университетов. В Колумбии правительство Лье-
раса изменило университетский статус, и студенчество
не смогло оказать значительного сопротивления.
Правительство Леони в Венесуэле ввело новые регламентации
в университете, не встречая серьезного препятствия со
стороны студентов. И Альборнос делает вывод, что в
последние годы студенческая активность ограничивается
университетом и ее действия все менее эффективны в
политической жизни нации.
В буржуазной социологии существуют различные
точки зрения на студенчество. Но всем им присуще
противопоставление студенческого демократического движения
другим прогрессивным силам, желание вывести
университетскую молодежь из-под влияния революционной
идеологии. Многие буржуазные социологи утверждают,
что латиноамериканское студенческое движение
отвергает революционную теорию и признает только
революционные действия. Этой позиции придерживается и
известный буржуазный испанский историк Гонсалес, который
подчеркивает, что студенческое движение — это стихия,
свободная от всякого классового сознания.
Американский социолог Л. Фейер в книге «Конфликт
поколений» также пишет, что студенческое сознание
совершенно независимо от классовых интересов и классовой
позиции. Студенческое движение якобы основано на по-
коленческом сознании в таком же смысле, в каком
движение рабочих основано на классовом сознании.
В последние годы буржуазные идеологи усиленно
138

пропагандируют теорию, что над классовой борьбой
превалирует научно-техническая революция, которая
формирует «элиту» руководителей, не связанную с
определенными формами собственности. Все эти теории так
или иначе пытаются противопоставить студенчество
пролетариату, подчинить студенческое движение
политическим целям определенных классов и социальных
слоев. В то же время идеологи империализма
пытаются доказать, что участие студенческой молодежи в
освободительном движении является ненужной и
вредной затеей.
Массированное идеологическое воздействие на
молодежь Латинской Америки империализм дополняет и
другими средствами. Не последнюю роль в арсенале
империалистического давления на молодежь играет и
так называемая финансовая помощь. Университеты,
основанные иностранными компаниями, стремятся внести
в высшее образование дух практицизма, узкого
техницизма, сводя все обучение лишь к практическому
овладению навыками управления и контроля над
производством, готовят специалистов с узким теоретическим
кругозором. Иностранные компании, основывающие
высшие учебные заведения в Латинской Америке,
совершенно не заинтересованы в развитии культуры,
изучении истории Латиноамериканских государств, имеющих
славные традиции борьбы против испанских,
североамериканских и других конкистадоров. Иностранный
капитал стремится вытравить у латиноамериканских
студентов чувство национального достоинства, превратить
специалистов в безропотных исполнителей воли монополий.
Президент Межамериканского банка развития Ортис
Мена, выступая в Буэнос-Айресе в феврале 1971 года,
заявил, что латиноамериканский университет должен
готовить специалистов средней квалификации и что
Латинская Америка не нуждается в ученых. По его словам,
Латинская Америка лишь должна осваивать то, что
создается в Соединенных Штатах, и ей необходимы
лишь специалисты, способные осуществлять контроль
над производством.
Прогрессивные силы Латинской Америки
разоблачают характер так называемой «помощи»
североамериканского капитала латиноамериканскому университету,
которая на практике приводит к значительному
ослаблению ее научно-технического потенциала, не говоря уже
139

о том, что многие «программы помощи» носят
разведывательный характер и подчинены интересам крупного
иностранного капитала. Правящие круги США хотели
бы перенести на латиноамериканскую почву и практику
подчинения североамериканского университета все более
сильному влиянию Пентагона. К тому же в последние
годы резко усилилась «утечка умов» из Латинской
Америки в США: ежегодно уезжает свыше 400 наиболее
квалифицированных инженеров, то есть каждый десятый
инженер, подготавливаемый в Латинской Америке, что
значительно ослабляет ее технический потенциал. Кроме
того, Латинская Америка несет огромные финансовые
потери. Ведь подготовка одного инженера обходится в
20—25 тысяч долларов, то есть в сумму, которая
значительно превышает так называемую помощь
латиноамериканским университетам.
Правые силы не гнушаются никакими средствами для
расправы с молодежным движением. Во время
массовых выступлений студентов летом 1971 года в Мексике
террористическая военизированная группа «Ястребы»
убила несколько десятков студентов. В своем
политическом заявлении студенты Национального автономного
университета Мексики указывали, что ежемесячный
бюджет «ястребов» составляет 3 миллиона песо (около
240 тысяч долларов). Члены этой организации проходят
обучение в США. Центральное разведывательное
управление, правящие круги Латиноамериканских стран
используют для подавления массового молодежного
движения провокаторов и наемных убийц и в ряде других
государств этого континента.
Объективно льют воду на мельницу правых сил и
ультралевацкие группы. Питательной средой для таких
групп служит часть студенчества: ультралевые почти не
имеют никакого влияния среди рабочей и крестьянской
молодежи. Студенчество как многоклассовая социальная
группа весьма неоднородно по своему составу.
Наибольший отклик ультралевацкие взгляды
находят среди мелкобуржуазной, радикализированной части
студенчества. Наглядным примером деятельности
ультралевацких групп может служить «Левое революционное
движение» (МИР), которое имеет значительное влияние
в университете города Консепсьона (Чили). Его
поддерживает небольшая часть студентов Государственного
университета Чили в Сантьяго. МИР воиГло в полити-
140

ческую жизнь Чили, по словам лидеров этого движения,
«с самой революционной программой». Категорически
отвергая все формы борьбы, за исключением
вооруженной, члены МИР накануне выборов президента
развернули террористическую кампанию: грабили банки,
убивали должностных лиц, совершали вооруженные
нападения на своих политических противников. МИР
неоднократно подвергало критике коммунистическую,
социалистическую и другие партии блока Народного
единства за то, что они распространяют среди
чилийского народа «вредные иллюзии» о возможности прихода
к власти невооруженным путем. «Винтовка рождает
власть, — заявляли лидеры МИР, — все остальные
формы борьбы — обман народа». Когда чилийская реакция
при поддержке иностранных монополий попыталась
преградить дорогу правительству Народного единства и
организовала заговор во главе с генералом Вио, МИР
поддержало этот путч правых сил.
После прихода к власти правительства Народного
единства МИР выступает с нападками на него, обвиняя
правительство в нерешительности, в слабости, в
уступчивости буржуазии. Особой критике оно подвергает
аграрную программу правительства. Члены МИР
решительно выступают против борьбы правительства
Народного единства за подъем производства, они
стремятся дезорганизовать работу добровольных
молодежных бригад. Деятельность МИР совершенно не
учитывает реальной обстановки, сложившейся в Чили,
игнорирует характер происходящих в стране
преобразований.
«Правительство, которое возглавляет товарищ
Сальвадор Альенде, — отмечает Генеральный секретарь
Коммунистической партии Чили Луис Корвалан, —
прежде всего является завоеванием рабочего класса.
Его социальный состав и его программа открывают
реальную возможность идти к социализму, который
положит конец эксплуатации человека человеком. Значит,
стоит, чтобы рабочий класс в союзе с крестьянством и
другими слоями трудящегося населения отдавал все
свои силы борьбе за успех этого правительства».
Выступление МИР против правительства Народного
единства — это выступление против чилийских трудящихся,
ведущих героическую борьбу за построение общества
без эксплуататоров. Не случайно реакционная пресса
141

Чили, и прежде всего такой реакционный орган, как
газета «Меркурио», защищающая интересы
североамериканских монополий и местной крупной буржуазии,
широко предоставляет свои страницы для пропаганды
идей МИР. И как до прихода к власти правительства
Народного единства деятельность МИР служила
основанием для развязывания правыми силами репрессий
против чилийских трудящихся, так и сейчас внутренняя и
внешняя реакция использует их действия для клеветы
на правительство Народного единства. Чилийская
молодежь все больше отдает себе отчет в том, куда может
завести деятельность МИР. На выборах в
университетскую федерацию в городе Консепсьоне в начале
1972 года МИР потерпело серьезное поражение. Победил
список студентов, представляющий блок Народного
единства. Тем самым чилийская молодежь подтвердила,
что ей не по пути с МИР.
В Аргентине среди университетской молодежи
мелкобуржуазного происхождения, группирующейся вокруг
организаций «Вооруженные силы освобождения» и
«Революционные вооруженные силы», имеет место
тенденция отрицать существующий опыт классовой
борьбы, желание противопоставить себя рабочему
классу.
В Венесуэле также часть студентов, в основном из
Центрального университета города Каракаса, выступает
с утверждением, что Коммунистическая партия
Венесуэлы должна быть упразднена и руководство
освободительным движением должна взять на себя
университетская молодежь. Эта часть студенчества очень легко
подвержена влиянию идеологии мелкобуржуазного ре-
волюционаризма, которая на практике нередко
смыкается с антикоммунизмом и антисоветизмом.
В Доминиканской Республике, в университете Санто-
Доминго имеются немногочисленные анархистские
группы, которые своими действиями наносят урон массовой
борьбе трудящихся. В Уругвае левацкие элементы из
университета Монтевидео пытаются оспаривать у
рабочего класса руководство общедемократическим
движением, противопоставляя студенчество пролетариату,
утверждая, что студенческое движение наиболее
боеспособно и занимает авангардные позиции в
освободительном движении. Аналогичные идеи распространяют и
ультралевацкие группировки в ряде других стран.
142

На Ямайке деятельность группы «Власть черным» носит
расистский характер.
Несмотря на относительную малочисленность,
деятельность ультралевых групп в Латинской Америке
имеет довольно большой резонанс, так как они выбирают
наиболее острые, наиболее эмоциональные средства
борьбы: похищение дипломатов и государственных
деятелей, казни политических противников, ограбление
банков, угон самолетов и т. д. Всех ультралевых
объединяет одна характерная черта — неверие в
революционные возможности трудящихся, и прежде всего
пролетариата, что в конечном счете приводит их к авантюрам,
наносящим ущерб массовому демократическому
движению в Латинской Америке.
Оживили свою деятельность и троцкисты в
молодежном движении Латинской Америки. Троцкисты проникли
в ряд молодежных организаций Бразилии, Мексики,
Гватемалы, Уругвая, Перу, Боливии и Эквадора. В
настоящее время троцкисты довольно малочисленны и
восполняют этот пробел активной пропагандистской
деятельностью. Основными лозунгами троцкистских
организаций в Латинской Америке являются создание
«социалистической федерации Латиноамериканских стран»
и немедленная «социалистическая революция». Они
выступают против демократических реформ, утверждая,
что все реформы можно принести лишь на острие
штыка. Выступают они и против формирования
национальных кадров специалистов. При этом троцкисты
пользуются следующей софистикой: поскольку, говорят они,
в настоящее время спрос на специалистов меньше
предложения, то это создает условия для «утечки умов й
США», следовательно, всеобщее образование, в том
числе и университетское, не что иное, как помощь
империализму США. Отсюда их требование ликвидировать
буржуазный университет.
Во время студенческих выступлений 1968 года в
Мексике троцкистская «Революционная рабочая партия»
играла провокационную роль, подталкивая студентов к
вооруженной борьбе и немедленному захвату власти,
требуя создания рабоче-крестьянского и студенческого
правительства.
Троцкистов отличает антикоммунизм и антисоветизм.
За громкой революционной фразой у них скрывается
ненависть к подлинным силам демократии и прогресса.
143

Как и троцкисты, маоистские молодежные
организации ориентируются в Латинской Америке
преимущественно на студенчество мелкобуржуазного
происхождения. Руководство Коммунистической партии Китая
льстит студенчеству, говоря, что оно занимает
авангардные позиции в освободительном движении Латинской
Америки. Маоистам удалось распространить свое
влияние лишь на некоторые немногочисленные молодежные
организации. Наиболее активно из них действует так
называемая «Патриотическая молодежь» в Колумбии:
она саботирует действия прогрессивных сил страны,
сорвала создание демократического фронта в
университете Боготы, ее лозунг — «Культурная революция и
революционная война». На раскол молодежного движения
направлены действия прокитайских группок в Перу
(«Красная родина», действующая в федерации студентов
Сан-Маркоса, Арекипа, Куско), на журналистском
факультете в университете Каракаса, в ряде студенческих
организаций Боливии, Гватемалы, Доминиканской
Республики, Уругвая; на Ямайке и в Гайяне ряд
молодежных организаций возглавляется прокитайскими
деятелями. В Уругвае для прокитайской группы даже
действия «Тупамарос» кажутся «недостаточно
революционными».
Как правило, все участие прокитайских группок в
освободительном движении сводится к злостному
антисоветизму и борьбе против марксистско-ленинских
компартий Латинской Америки. И троцкистские, и прокитай-
ские группы в молодежном движении характеризуются
полной политической беспринципностью. Они в своей
антисоветской и антиреволюционной деятельности
блокируются друг с другом и идут на союз с ренегатами
всех мастей. Так, в Колумбии существует тесное
единение между троцкистами и прокитайскими группировками.
Установили они контакты и в Гватемале, Боливии,
Перу.
Однако, несмотря на все происки ренегатов,
большинство молодежи, в том числе и университетской,
выступает совместно с пролетариатом. И в этом громадная
заслуга коммунистических партий стран Латинской
Америки. Отметая антимарксистские теории о том, что
молодежь представляет собой особый класс, компартии
Латинской Америки подчеркивают, что молодежь
призвана внести большой вклад в революционное движение
144

и на антиимпериалистическом, демократическом этапе,
и на социалистическом, которые в большинстве стран
этого континента теснейшим образом связаны между
собой. В программах, принятых компартиями
Латиноамериканских стран, молодежи отводится важное место.
Коммунисты, борясь за подлинную демократию для
всех трудящихся, за построение бесклассового общества,
учитывают специфику молодежных требований. Они
предусматривают целый комплекс мероприятий, которые
коренным образом изменят положение молодежи.
Коммунисты не скрывают, что реализовать эти программы
можно повседневной напряженной деятельностью, не
чураясь будничной работы, что полного экономического
и политического освобождения можно добиться лишь
при самоотверженной бескомпромиссной борьбе с
внутренней и внешней реакцией.
Большое внимание уделяют коммунистические
партии Латинской Америки и университетской молодежи.
Коммунисты впервые определили место университета в
общественной жизни, раскрыли перспективы его
развития. Один из крупнейших марксистов Латинской
Америки, основатель Перуанской компартии Хосе Мариа-
теги, справедливо отмечал, что университет — это
учреждение, на котором отражаются все последствия
кризиса, переживаемого обществом, и которое,
следовательно, позволяет судить, что представляет собой данное
общество в данный момент.
Университетская проблема — это лишь одна из
сторон общей социальной проблемы. Пролетариат жизненно
заинтересован в революционном преобразовании
существующей социально-политической структуры, и высшая
школа является одним из аспектов этой борьбы. Пока
существует нынешний строй, подчеркивают
латиноамериканские коммунисты, университетская реформа не
может затронуть глубинных корней проблемы
образования.
В то же время коммунисты выступают против
недооценки борьбы за демократическое преобразование
университета в рамках капиталистической системы.
Коммунисты решительно выступают против
формирования в стенах университета «элиты», не связанной с
интересами трудящихся. Борьба за прогрессивное
развитие университета, против наступления на высшую школу
иностранного капитала и внутренней реакции составляет
10 Фальшивые пророки
145

часть общей стратегии коммунистических партий в
революционном процессе.
Тот факт, что за демократизацию высшей школы
неоднократно выступали виднейшие представители
коммунистических партий Латинской Америки: Мариатеги,
Мелья, Арисмендн, Понсе, Агости, Джудиси, Гиольди,
Альберди и другие, свидетельствует о значительной роли
университетской молодежи в освободительном
движении.
Весь ход освободительного движения в Латинской
Америке подтверждает, что только в союзе с
трудящимися, и в первую очередь с рабочим классом, студенты
могут добиться успеха в своей борьбе.
«Только определенный класс, — указывал В. И.
Ленин, — именно городские и вообще фабрично-заводские,
промышленные рабочие, в состоянии руководить всей
массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за
свержение ига капитала» 1.
Союз пролетариата с прогрессивным студенчеством
значительно увеличил социально-политическую
значимость латиноамериканского университета, дал ему
идеологический ориентир. И в этом также громадная заслуга
авангарда рабочего класса Латинской Америки —
коммунистических партий.
О растущем влиянии коммунистов на молодежное
движение Латинской Америки свидетельствует и
деятельность коммунистических союзов молодежи. Они
принимают активное участие в политической жизни почти
всех стран Латинской Америки: Аргентины, Боливии,
Бразилии, Венесуэлы, Гватемалы, Гваделупы, Гаити,
Гондураса, Доминиканской Республики, Колумбии,
Коста-Рики, Мартиники, Мексики, Панамы, Парагвая,
Перу, Пуэрто-Рико, Сальвадора, Уругвая, Чили,
Эквадора.
Коммунистические союзы молодежи ориентируются в
первую очередь на рабочую молодежь, которая
действует в лоне пролетарского движения и поэтому
получает хорошую классовую закалку. Эти союзы —
наиболее влиятельная и организованная сила в молодежном
движении Латинской Америки.
Растет влияние латиноамериканских компартий и в
молодежных секциях крупнейших профсоюзов континен-
1 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 39, стр. 14.
146

та. Значительно поднялся авторитет коммунистических
партий в массовых демократических молодежных
организациях. Коммунисты и их молодежные союзы отдают
много сил для укрепления единства молодежного
движения в своих странах. Именно коммунисты выступили
инициаторами создания единого молодежного
демократического фронта в борьбе с иностранным капиталом и
внутренней реакцией в Аргентине, Чили, Уругвае, Коста-
Рике, Панаме и ряде других Латиноамериканских стран.
Все чаще проявляется стремление молодежи к
созданию континентальных прогрессивных организаций.
И здесь коммунистические союзы молодежи играют
цементирующую роль в молодежном движении. Под их
руководством прошло несколько встреч крупнейших
латиноамериканских молодежных организаций на
континенте. Принятые на этих форумах важные решения
способствовали консолидации прогрессивного молодежного
движения.
Сегодня в Латинской Америке коммунистические
партии идут в авангарде освободительного движения.
Они руководят действиями трудящихся в борьбе за
полное экономическое и политическое освобождение,
направляя все потоки революционного движения в русло
демократических и антиимпериалистических
преобразований. Коммунистические партии Латинской Америки
борются за чистоту марксистско-ленинской теории,
которая освещает латиноамериканским народам, в том
числе и молодежи, путь к подлинной независимости.
10*

В. СУЛЕМОВ, кандидат исторических наук
Что ни концепция,
то ложь
(Буржуазная «Советология» о комсомоле
и советской молодежи)
а кем молодежь, за тем будущее...
Эту хорошо известную истину
понимает и буржуазия. Между тем молодое
поколение капиталистических стран все
более и более тяготеет к идеям
социализма и коммунизма, все активнее
участвует в революционных движениях, в
классовых битвах современности.
Помешать развитию этого процесса,
воздействовать на молодежь социалистического
лагеря — об этом печется империалистическая
пропаганда.
На службе монополий — огромный аппарат
различного рода «советологов» (социологов, историков,
философов и др.)- Апологеты империализма с каждым годом
увеличивают выпуск как будто бы научных, а на деле
фальсификаторских «трудов» о Советском Союзе, идео-
1
148

логии и политике КПСС. Немало их посвящено и
деятельности Ленинского комсомола. Социальный заказ
этих изданий — всячески умалить значение деятельности
ВЛКСМ (как в прошлом, так и в настоящем),
опорочить его героическую историю, трудовые и боевые
традиции, убедить читателей в том, что молодежь Запада
не должна следовать примеру Ленинского комсомола.
Наибольшую известность получили «труды» Р.
Фишера, М. Файнсода, А. Кассофа, П. Желлара, Р. Кор-
нелла, В. Таубмана, Б. Левицкого и др. Буржуазная
«советология», особенно в текущей печати, не оставляет
без внимания ни одного значительного события в жизни
Ленинского комсомола. Например, в связи с 50-летием
ВЛКСМ была опубликована в ФРГ статья Б.
Левицкого «50 лет комсомола»; ранее им же была написана
статья «Конфликт поколений», искажающая смысл
решений XXIII съезда КПСС об усилении партийного
руководства комсомолом. Итогам работы XVI съезда
ВЛКСМ посвящена статья Н. Штрицека «XVI съезд
комсомола», опубликованная в 1971 году на страницах
журнала «Восточная Европа» (ФРГ)).
История комсомола, его взаимоотношения с
Коммунистической партией, вопросы теории и практики,
коммунистического воспитания молодежи уже давно
привлекают внимание буржуазных идеологов и их
пособников. И многое из того, что преподносится современными
«советологами» как результат их «исследований»
(оценки, выводы, аргументация и даже фактические данные),
по существу, давно и хорошо известно. По большинству
позиций «советологи» повторяют утверждения
клеветников периода 20—30-х годов, и главным образом
различного рода «бывших» эмигрантов-белогвардейцев,
берут на вооружение идеи и платформы давно разбитых
и отвергнутых революционным движением партий и
антиленинских групп. Особенно часто используются ими
писания Троцкого и его сторонников (разумеется, в
«модернизированном» виде).
Фальсификации подвергаются самые различные
аспекты деятельности ВЛКСМ, многие важные моменты
его истории и современной жизни. Но особенно
старательно «советологи» извращают теорию и практику
партийного руководства комсомолом; на свой лад
трактуют место и роль ВЛКСМ в советском обществе как
помощника и резерва партии; фальсифицируют важней-
149

шие принципы строения и деятельности комсомола
(б частности, принцип демократического централизма).
Рассмотрим кратко существо этих концепций.
* *. *
*
Прежде всего антикоммунисты тщатся доказать
неправомерность руководящей роли партии в развитии
революционного рабочего движения, в том числе и его
составной части — молодежного. Сколько усилий тратят
они на то, чтобы убедить в этом своих читателей и
опровергнуть выводы, многократно подтвержденные
теорией и историей революционной борьбы! Только
пролетарская партия, будучи высшей формой общественно-
политического, классового объединения рабочих,
вооруженная знанием законов общественного развития,
социальным опытом революционной борьбы, способна
объединить и направить к единой цели все организации
рабочего класса, трудящихся масс.
Партийное руководство союзом молодежи, отражая
эту объективную закономерность развития
социалистического общества, потребность самой молодежи (и ее
организадий) в повседневном внимании и помощи со
стороны марксистско-ленинской партии, способствует
(идейно, политически, организационно) укреплению
единства и преемственности революционных поколений. Это
необходимое условие победы нового общества.
Как коммунистическая организация (по классовой
природе, политической платформе) комсомол
руководствуется идеями и указаниями КПСС. При этом никто
и никогда не «навязывал» (ходячее утверждение
буржуазных авторов) союзу молодежи этого руководства. Уже
на I съезде (1918 г.) комсомол заявил о своей
солидарности с Коммунистической партией, добровольно встал
на позиции борьбы за социализм и коммунизм, за
идеалы рабочего класса.
Партийное руководство объективно необходимо для
комсомола как организации воспитательной, молодежной.
Оно партии жизненно важно в борьбе за чистоту
идейных и организационных основ молодежного движения,
против различного рода ложных «друзей» молодежи,
пытающихся увести ее с пути революционной борьбы,
отравить ядом оппортунизма, анархизма.
Руководство марксистско-ленинской партии являет-
150

ся источником силы, боевитости союза молодежи, необ«
ходимым условием его успешной деятельности.
Особенным нападкам буржуазных фальсификаторов
подвергается практика партийного руководства
комсомолом. Они извращают сущность и историю
взаимоотношений партии и союза молодежи.
Многие буржуазные историки принижают роль
В. И. Ленина в становлении и развитии молодежного
движения в России, непреходящую ценность его идей
о роли и месте молодежи в классовой борьбе, о путях
и методах коммунистического воспитания. В своих
книгах они не освещают многогранную практическую
деятельность В. И. Ленина, большевиков среди молодежи,
а стремятся доказать стихийность зарождения в России
революционного юношеского движения. Так, Р. Корнелл
в книге «Молодежь и коммунизм» заявляет, что «Ленин
всего лишь три раза делал значительные замечания по
поводу молодежи в дореволюционный период». Между
тем хорошо известно, что в трудах В. И. Ленина
содержится около двухсот статей, выступлений, писем, в
которых вождь Коммунистической партии освещает важные
вопросы жизни, образования и воспитания молодежи.
Буржуазные идеологи или замалчивают речь
В. И. Ленина на III съезде РКСМ «Задачи союзов
молодежи», или ничтоже сумняшеся заявляют об
«ограниченности» ее значения, разглагольствуют о
«субъективизме» В. И. Ленина в определении задач комсомола.
Например, Р. Фишер трактует ее лишь как программу
«преданно следовать партийным указаниям»,
«подражание» другим, как «туманную картину» воспитания
нового человека.
Антикоммунисты не жалеют усилий, чтобы извратить
ленинизм, ослабить его могучее воздействие на умы и
сердца миллионов молодых людей. Но вопреки этому
молодежь проявляет все больший интерес к
произведениям В. И. Ленина. В ленинских трудах она находит
ответ на актуальные вопросы современности.
Как известно, создание РКСМ в октябре 1918 года
явилось большим событием в жизни нашей страны, в
истории всего международного юношеского движения.
Впервые в революционной практике была создана
молодежная организация нового типа. Это был важнейший
итог многолетней работы Коммунистической партии по
классовому воспитанию рабоче-крестьянской молодежи,
151

сплочению ее передовой части на позициях борьбы за
социализм.
Буржуазные исследователи всячески извращают
характер той огромной помощи, которую оказала партия
комсомолу в год его становления, особенно в подборе
и воспитании кадров. Уже к концу 1919 года в РКСМ
работало более десяти тысяч молодых коммунистов,
которые составляли 11 процентов его состава.
Направление молодых коммунистов на работу в комсомол Р. Кор-
нелл расценил как средство «крепче держать в узде»
союз молодежи. Ему вторит Р. Фишер: «Большевистское
руководство чувствовало необходимость... держать
новый и неиспытанный союз молодежи на короткой
привязи до тех пор, пока была бы обеспечена его
послушность партийным приказам». Так гнусно истолковываются
принятые партией меры по укреплению идейных и
организационных связей с союзом молодежи.
Первые годы деятельности комсомола (в отличие от
последующих), особенно его внутрисоюзная жизнь, как
правило, более «восторженно» оцениваются
буржуазными историками. На I съезде РКСМ, по их мнению,
спорные вопросы решались в «атмосфере относительно
свободной дискуссии». Однако «советологам» не
нравится, что именно на этом съезде союз был назван
коммунистическим: в этом им мерещится «первый шаг на пути
установления господства партии над комсомолом».
И наоборот, они берут на щит отдельные неточные и
даже ошибочные формулировки, содержавшиеся в
документах съезда (о «независимости» комсомола, о
рабочей молодежи как авангарде рабочего класса и пр.).
Буржуазных историков особенно «не устраивают»
итоги борьбы нашей партии и Ленинского комсомола
против оппортунистов «слева» и справа. В выступлениях
оппозиционеров они видят чуть-чуть ли не единственный
и главный (!) признак демократии в союзе молодежи
и берут их под защиту, одевают в тоги
«великомучеников», пропагандируют их взгляды и раскольническую
деятельность. Весьма показательны в этом отношении
книги Р. Фишера и Э. Карра, в которых вся история
ВЛКСМ в эти годы сведена к описанию фракционной
деятельности оппозиционеров в комсомольских рядах.
Фальсифицируя ныне широко известные исторические
факты, Э. Карр на многих страницах своей книги
«Социализм в одной стране» (1924—-1926 гг., т. 2) всемерно
152

превозносит Троцкого, утверждает, что его атаки на
партию «находили отклик в сердцах молодежи», особенно
студенчества, которое якобы вне и внутри комсомола
было «всей душой» на стороне Троцкого.
Как говорится, что ни фраза, то ложь. Ведь даже в
1923—1924 годах, когда троцкисты имели некоторое
влияние среди политически незрелой части учащейся
молодежи, абсолютное большинство молодых коммунистов
и комсомольцев, широкие массы рабоче-крестьянской
молодежи отвергли троцкизм. Среди коммунистов,
около половины которых составляли молодые люди (в
возрасте до 30 лет), всего 1,3 процента проголосовали в
дни дискуссии за оппозицию. Еще больший отпор
получили троцкисты в дни партийной дискуссии 1927 года.
Из 344 483 комсомольцев, принявших в ней участие,
всего 1749 (0,5 процента) 1 проголосовали за оппозицию,
причем это были главным образом выходцы из
городских мелкобуржуазных слоев.
Как и другие антикоммунисты, Э. Карр сетует по
поводу «утери» комсомолом к 1925—1926 годам
«независимости». XIV съезд партии, пишет он, «явился
кульминационным пунктом долгого и постепенного процесса,
который впаял его (комсомол. — Авт.) в структуру
партии»; «с тех пор комсомол стал молодежным
филиалом партии, рупором ее доктрин и дел».
Вся последующая история комсомола обычно
трактуется в буржуазной литературе как время «слепого
подчинения» союза молодежи партии, а советская
молодежь изображается как безвольная масса, лишенная
«собственной индивидуальности».
Буржуазные идеологи в клеветническом виде
преподносят читателям опыт партийного руководства
комсомолом в СССР, изображают его как «диктат»,
«насилие» над волей и интересами широких масс молодежи;
всемерно пропагандируют идеи «абсолютной
самостоятельности» (от Коммунистической партии),
«равноправия» союза молодежи с партией, а иногда и его
«нейтральности» по отношению к ней.
Как известно, эти идейки уже давно были на
службе врагов социализма, различного рода оппортунистов,
меньшевиков и эсеров, троцкистов и правых
капитулянтов, сторонников «юношеского авангардизма» и «синди-
1 «Известия ЦК ВЛКСМ», 1927, Кя 23, стр. 1.
153

кализма» и др. Коммунисты всегда отвергали эти
ошибочные позиции. Так, в своей резолюции
«Коммунистический Интернационал и движение
коммунистической молодежи» III конгресс Коминтерна (1921 г.)
осудил идеи «юношеского авангардизма», высказался в
отношениях между двумя коммунистическими
организациями — партией и союзом молодежи — за полное
политическое руководство партии юношескими
организациями. Однако, как отмечалось в резолюции, «отказ от
политической самостоятельности коммунистической
организации молодежи ни в коем случае не означает
упразднения организационной самостоятельности, необходимой
с воспитательной точки зрения» 1.
ВЛКСМ представляет собой организационно
самостоятельную самоуправляющуюся организацию. Однако
самостоятельность комсомола никогда не была
безграничной, абсолютной. Она не самоцель, а важное
средство, необходимое условие самодеятельности союза
молодежи, самовоспитания его членов в боевом,
революционном духе.
С первых же дней своего существования Ленинский
комсомол открыто занял позицию Коммунистической
партии, рабочего класса в борьбе за революционное
преобразование общества. Партийность позиций не лишает
молодежь самостоятельности, «индивидуальности»
(о чем часто твердят «советологи»). Как писал
В. И. Ленин, партийность для подлинного
революционера — это знамя борьбы, а не партийный ярлык2.
Весь многолетний опыт КПСС, успехи молодежного
движения в СССР убедительно разоблачают вздорность
и фальшь утверждений буржуазных идеологов о якобы
«диктаторских» методах партийного руководства
комсомолом.
Партийное руководство по своему содержанию
является прежде всего идейно-политическим. Однако, как
известно, оно включает в себя и огромную
организаторскую деятельность КПСС среди молодежи: направление
молодых коммунистов в союз, активное участие в
подборе и расстановке комсомольских кадров, оказание
практической помощи в работе, контроль за
исполнением партийных решений и др.
¥ 1 «Коммунистический Интернационал в документах.
1919—1933 гг.». Мм Партиздат, 1933, стр. 258.
2 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 7, стр. 351.
154

Именно эта сфера политического руководства партии
комсомолом особенно «возмущает» буржуазных
«советологов». Злобным нападкам подвергли они решения
XXIII и XXIV съездов КПСС по вопросам работы
комсомола, повышения его роли как резерва и помощника
партии. В статье «Конфликт поколения»
западногерманский «советолог» Б. Левицкий вновь (как в свое
время пытался сделать Троцкий) предпринял попытку
разделить нашу партию на два поколения: старшее —
«элита», «поколение аппаратчиков военных лет», и
младшее — коммунисты, вступившие в партию после
XX съезда КПСС. Б. Левицкий «усмотрел» в нашей
партии наличие неизбежности столкновения двух
поколений и весь смысл решений XXIII съезда увидел в том,
чтобы «не допустить молодое поколение к власти». Его
«аргументация»: съезд запретил «вступление молодежи
(до 23 лет) в партию помимо ВЛКСМ», ввел
повышенные требования к вступающим в партию молодым
людям. Однако он «не заметил», что последнее касается
всех вступающих, независимо от возраста. В частности,
предоставление рекомендации членов партии с
пятилетним партийным стажем (ранее достаточно было
трехлетнего) необходимо для всех.
Прошло более шести лет после того, как была
опубликована эта статья. И жизнь вновь разоблачила
очередную фальшивку буржуазной пропаганды. Не
оправдались надежды на «столкновение» между поколениями
в партии. Удельный вес комсомольцев в общем приеме
в КПСС не упал, а вырос с 40,1 в 1966 году до 56,1
процента в 1971 году, а всего в КПСС было принято за
период между XXIII и XXIV съездами 1 миллион 350
тысяч комсомольцев, что составило 45 процентов ее нового
пополнения. За эти же годы более чем в 2,5 раза вырос
удельный вес комсомольцев в составе высших и местных
органов Советской власти. Таковы цифры и факты,
начисто опровергающие предсказания Левицкого и ему
подобных.
***
Наши идеологические противники извращенно
трактуют систему политической организации советского
общества. Изображают ее «тоталитарной», а комсомол —
как часть «тоталитарного режима», бесправный прида-
155

ток партии, как организацию, лишенную элементарных
демократических начал. Делаются громогласные
заявления о том, что якобы ВЛКСМ теряет свой
добровольный, общественный характер, превратился, по словам
П. Желлара, в «соуправителя государства», во «вторую
власть» советского строя, в государственную
организацию, которая не выражает и не защищает интересов
молодежи. А. Кассоф увидел главное назначение
комсомола в использовании его как «политического
инструмента для усиления централизованного контроля,
осуществляемого небольшой элитой над массами», как
средства «политической эксплуатации» молодежи,
подавления «свободы личности».
Вся более чем полувековая практинеская
деятельность ВЛКСМ — лучшее опровержение всех этих
измышлений. Комсомол — организация молодежи, и это
существенно влияет на содержание, выбор форм и
методов комсомольской работы. К тому же отметим:
комсомол — организация добровольная, общественная.
Каждый молодой человек волен вступить в ряды
ВЛКСМ, если достоин высокого звания комсомольца.
Но, став им, юноша и девушка тем самым принимают
на себя и ряд обязательств (и прежде всего —
обязательство выполнять Устав союза), без этого не может
существовать боевая организация молодых борцов.
ВЛКСМ является школой коммунистического
воспитания советской молодежи, которую прошло уже около
120 миллионов человек. Свыше 12 миллионов
воспитанников ВЛКСМ приняты в ряды КПСС. Только за
последнее десятилетие численность Ленинского комсомола
выросла почти на десять миллионов членов. Это лучший
ответ зарубежным фальсификаторам, утверждающим,
что наш союз якобы потерял авторитет среди молоде-»
жи, не выражает ее интересов и т. п.
Многие буржуазные теоретики стремятся доказать
вообще вред воздействия на подрастающее поколение
каких-либо «систем воспитания», пропагандируют
принцип «индивидуализации личности», пытаются извратить
сущность ленинской теории коммунистического
воспитания, научно обоснованный характер ее принципов.
Путем различных измышлений они пытаются
доказать, что деятельность Коммунистической партии и
комсомола по воспитанию молодого поколения ненаучна,
ошибочна и бесперспективна.
156

Это не ново. Еще в конце 20-х годов зарубежные
клеветники писали, что молодежь в Советском Союзе не
пойдет за партией, а комсомол перерождается, теряет
авторитет и т. п.
Теперь многие буржуазные идеологи уже «согласны»
признать революционный энтузиазм комсомольцев,
советской молодежи 20—30-х годов. Это поколение верило,
как пишет В. Таубман, «что может построить новый мир
за одну ночь, и выходило работать с ломами и
лопатами, чтобы доказать это».
Цель такого рода признаний понятна: идеологи
буржуазии ныне готовы сказать частичную правду о
фактах истории, но только для того, чтобы в сравнении с
ними доказать отсутствие положительных результатов
деятельности партии среди советской молодежи в
современных условиях, извратить роль Ленинского
комсомола в этой работе. Антикоммунисты стремятся убедить
своих читателей в том, что нынешняя советская
молодежь участвует в строительстве коммунизма лишь под
нажимом партии и комсомола, что ей «наскучили
призывы к романтике революционных лет», что она якобы
стала аполитичной, увлекающейся прежде всего
вопросами личной жизни, улучшения материального
положения. Они широко пропагандируют теорию «деидеологи-
зации», на все лады трубят о будто бы имеющемся в
СССР конфликте поколений, изобрели миф о молодежи
как «детонаторе» кризиса между Советской властью и
населением, предсказывают неизбежность роста
бунтарства, стихийности, протеста со стороны молодого
поколения. В своем докладе на встрече за «круглым столом»,
проведенной в Милане (1968 г.), итальянский
«специалист» по молодежным вопросам Ф. Альберони пытался
доказать, что СССР является страной, которая
«экспериментирует открытый конфликт между поколениями».
В вышедшем в 1969 году в Лондоне сборнике
«Будущее советского общества» авторы многих статей вновь
стремились убедить читателей в росте индивидуализма
среди молодежи СССР, распространении среди нее
идейного скепсиса и политического негативизма.
Эти заявления — плод досужей фантазии,
стремления выдать желаемое за действительное. Они
откровенная клевета. Всеми своими практическими делами,
идейной устремленностью, политической зрелостью
советская молодежь и ее боевой авангард — Ленинский
157

комсомол подтверждают преданность делу революции,
продолжают ее традиции, внося свой весомый вклад в
общенародную борьбу за коммунизм. «Трудно даже
представить себе такой участок хозяйственного и
культурного строительства, — говорил в Отчетном докладе
ЦК КПСС XXIV съезду партии товарищ Л. И.
Брежнев, — где не находили бы применения энергия,
творчество и дерзание комсомольцев...» И сегодня, когда
советский народ с огромным воодушевлением выполняет
решения партийного съезда, Ленинский комсомол с
честью оправдывает эту высокую оценку.
***
Как известно, в борьбе против мирового
коммунистического и рабочего движения буржуазные идеологи
прежде всего стремятся расколоть, дезорганизовать
коммунистические партии и союзы молодежи, ослабить их
влияние на трудящиеся массы. С этой целью они
предпринимают все более настойчивые попытки извратить
ленинские организационные принципы.
Исходя из этого «общего курса», буржуазные
«специалисты» по комсомолу ведут нападки на основы
комсомольского строительства, принципы и нормы
внутрисоюзной жизни ВЛКСМ.
С особым рвением они пытаются дискредитировать
основополагающий принцип построения и деятельности
союза молодежи — демократический централизм. Их «не
устраивают» те положения этого принципа, которые
способствуют сплочению революционных сил молодежи,
обеспечивают единство воли и действий молодых борцов.
Поэтому они пытаются изобразить дело так, будто
демократический централизм тормозит развитие
самодеятельности комсомольцев, превращает союз молодежи
в «военизированную» организацию. Многие из
антикоммунистов утверждают, что принцип демократического
централизма «субъективен», «выдуман отдельными
руководителями», «искусственно привит
коммунистическому движению». Характеризуя состояние внутриком-
сомольского руководства, А. Кассоф, например, пишет:
«На практике централизм полностью подавил
демократию».
Буржуазные «советологи» и их приспешники хотели
бы видеть в нашем союзе молодежи не боевую револю-
158

ционную организацию, а нечто вроде дискуссионного
клуба или увеселительного заведения, рыхлое
объединение без строго постоянного членства и твердой
дисциплины.
И это не ново. В первые годы строительства
социализма различного рода оппортунистов «слева» и справа
не устраивали именно те нормы и принципы
комсомольской жизни, которые цементируют массы комсомольцев
в единую боевую организацию, в союз молодых борцов.
Ныне же для аргументации, по существу, используются
те же приемы, которыми манипулировали оппозиционеры
в' 20-е годы. Один из наиболее распространенных —
разрыв и противопоставление централизма демократизму,
разглагольствования о забвении нами «подлинной»
демократии, отрицание научного характера принципа
демократического централизма.
Хорошо известно, что этот принцип сложился в огне
классовых боев, вытекает из объективных условий
деятельности революционных организаций рабочего класса.
Революционная организация, в том числе и молодежная,
должна быть не только союзом единомыслящих, но и
единодействующих людей. Демократический централизм
помогает организационному сплочению многомиллионной
армии комсомольцев, вносит в деятельность союза
высокую дисциплинированность, помогает обеспечить
целеустремленность его работы.
Централизм в комсомоле не противостоит внутри-
комсомольской демократии. Наоборот, он органически
сливается с ней. Широкая внутрисоюзная демократия
делает централизм в ВЛКСМ демократическим.
Революционная практика убедительно
свидетельствует о том, что централизм руководства не только не
глушит, а, наоборот, способствует всемерному развитию
инициативы масс комсомольцев и местных организаций,
обобщению лучшего опыта, поддержке и
распространению творческого почина в работе.
Известно, что руководящие комсомольские органы
формируются на основе выборов, в которых участвуют
все комсомольцы или непосредственно (в первичных
организациях), или через своих представителей —
делегатов съездов и конференций.
В условиях развитого социалистического общества
внутрисоюзная демократия получила дальнейшее
развитие, более совершенными стали организационные формы
159

ее осуществления, расширились полномочия местных и
первичных организаций ВЛКСМ. Ныне более чем
4500 комитетам первичных организаций предоставлены
права райкомов комсомола, все большей становится
гласность в работе союза молодежи, его руководящих
органов; около 7 миллионов комсомольцев избраны
в выборные органы, более 78 процентов членов
ВЛКСМ имеют постоянные комсомольские поручения
и т. д.
Свобода обсуждения и критика — норма
комсомольской жизни. ВЛКСМ обеспечивает на деле каждому
комсомольцу возможность участвовать в выработке и
принятии решений, обсуждении всех вопросов
внутрисоюзной жизни, сурово наказывает тех, кто глушит
критику и тем более допускает преследование за нее.
Но ВЛКСМ не дискуссионный клуб, где каждый волен
говорить и делать что пожелает. Принцип свободы
обсуждения и единства действий направлен на воспитание
у членов союза не только инициативы, активности,
критического отношения к работе, но и чувства
ответственности за общее дело, за выполнение принятых решений.
Антикоммунисты в ложном свете изображают
интернациональный характер построения и деятельности
ВЛКСМ, часто пишут о «зажиме» в союзе молодежи
юношей и девушек нерусской национальности;
утверждают, что советской молодежи не свойственно чувство
пролетарского интернационализма и, наоборот, у нее
(особенно у юношей и девушек нерусской
национальности) якобы все более развивается чувство национализма.
Но факты истории и современной деятельности
Ленинского комсомола свидетельствуют о совсем
противоположном. ВЛКСМ объединяет молодых людей
независимо от национальности, и все они равноправны. Если в
1924 году в составе союза были представители около
50 национальностей, то ныне комсомольцами являются
юноши и девушки более 100 наций и народностей,
проживающих в СССР. Комсомольцы независимо от
национальности избираются в состав всех руководящих
органов ВЛКСМ. Среди делегатов XVI съезда ВЛКСМ были
посланцы всех союзных республик, областей и
национальных округов.
Интернационализм не только лежит в основе
построения комсомола, но и пронизывает всю его работу.
ВЛКСМ, его высшие и местные руководящие органы,
160

все организации союза ведут большую работу по
укреплению дружбы и братства молодежи нашей
многонациональной Родины.
Нетрудно увидеть, что все концепции буржуазных
«советологов», пишущих о Ленинском комсомоле,
всецело подчинены политическим целям империализма.
Прикрываясь маской «друзей» молодежи, защитников
«подлинной» демократии, они прилагают немало усилий,
чтобы повлиять на умы своих читателей. Однако
усердствования апологетов империалистической буржуазии
ожидает полный и неминуемый крах. Так было в проиь
лом, так будет и в будущем.

Опыт последних лет показал, что
коммунистическим партиям следует приложить
серьезные усилия, чтобы направить в нужное
русло и возглавить революционное молодежное
движение. В противном случае протест и
активные выступления молодого поколения
принимают форму бесплодного стихийного бунта,
быстро спадают и могут вылиться или
в мелкобуржуазное отчаяние и отказ от борьбы,
или в авантюризм, присущий мелкобуржуазной
революционности.
Самым опасным последствием отрыва
коммунистических партий от революционного
движения молодежи и студентов является то, что
его возглавляют всевозможные «левые»
оппортунисты, маоисты и троцкисты. Потому что
«ультралевые» обыкновенно запутывают в своих
сетях и уводят в сторону от коммунистического
движения именно ту часть молодежи, которая
представляет собой естественный резерв
революционного движения и источник увеличения
рядов коммунистических партий.
Необходимые условия для вовлечения
широчайших масс молодежи и студентов
в революционную борьбу создаются только тогда,
когда борьба молодежи связана с борьбой
пролетариата, когда руководство молодежным
революционным движением осуществляется
коммунистической партией.
Из выступления Первого секретаря ЦК
Болгарской коммунистической партии тов. Т о д о р а
Живкова на международном Совещании
коммунистических и рабочих партий в Москве
в июне 1969 года

П. РЕШЕТОВ, кандидат исторических наук
У молодежи
есть
истинные друзья
■^"W-^П ет ни одной партии в цивилизованном
Щ *-4 мире, «которая бы не понимала громад-
■ Щ I ной пользы возможно более широких и
Hflr прочно поставленных учебных и профес-
^ Щ сиональных союзов, но всякая стремится
к тому, чтобы в этих союзах
преобладало именно ее влияние». Мысль эта была
высказана В. И. Лениным еще на заре
первой русской революции, когда
буржуазия, а вслед за ней и всякого рода
оппортунисты в рабочем движении, стремясь лишить
рабочий класс союзников в борьбе, заговорили о
«беспартийности» молодежи, объясняя революционные
настроения, бытующие в ее среде, «идеальностью мотивов»,
163

«чистотой юношеских устремлений» и тому подобными
причинами, только не условиями реального
общественного бытия. Вождь пролетариата решительно разоблачал
эту сознательную демагогию, рассчитанную на обман
подрастающего поколения. Рассуждения о том, что
молодежь должна заниматься только подготовкой к будущей
гражданской деятельности, скрывали истинные
устремления буржуазии — увести молодежь от участия в
классовых битвах, лишить партию рабочего класса
необходимого резерва и союзника в борьбе и ослабить тем самым
в целом революционное движение масс.
С другой стороны, В. И. Ленин решительно осуждал
всякое проявление недоверия к молодежи, имевшее
место среди отдельных революционеров. «Среди нас есть
какая-то идиотская, филистерская, обломовская боязнь
молодежи,—писал Ленин из Женевы в Россию в 1905
году. — Умоляю: боритесь с этой боязнью всеми силами».
Организуя и сплачивая молодое поколение России на
идейной платформе марксизма, наша партия исходила
из принципиального ленинского положения о том, что
в конечном итоге борьбу социализма с капитализмом
решит поколение, выросшее и окрепшее в новых
исторических условиях. «Поколение работников, воспитанное в
капиталистическом обществе, — говорил Ленин, — в
лучшем случае сможет решить задачу уничтожения
основ старого капиталистического быта, построенного на
эксплуатации. Оно в лучшем случае сумеет решить
задачи создания такого общественного устройства, которое
помогло бы пролетариату и трудовым классам
удержать власть в своих руках и создать прочный
фундамент, на котором может строить только поколение,
вступающее в работу уже при новых условиях, при такой
обстановке, когда нет эксплуататорского отношения
между людьми».
Творчески развивая мысли К. Маркса и Ф. Энгельса,
В. И. Ленин и наша партия впервые в истории научно
подошли к оценке роли и места молодежи в
общественном прогрессе, выработали стройную линию партии в
борьбе за молодежь, привлечение ее на сторону
революции, разработали основы марксистского воспитания
подрастающего поколения.
Вождь пролетариата внимательно изучал
положение молодежи и следил за развитием ее движения.
В своих работах «О чем думают наши министры?»,
164

«К вопросу о политике министерства народного
просвещения», «Детский труд в крестьянском хозяйстве»
В. И. Ленин раскрывает ужасную картину все более
усиливающейся по мере развития капитализма
эксплуатации подрастающего поколения. Он делает вывод, что
в силу условий бытия, а также коренных классовых
интересов и, наконец, в силу возраста, когда значительно
острее воспринимается любая несправедливость в
жизни, молодежь должна будет активно откликнуться на
революционные идеи, решительно выйти на борьбу.
В. И. Ленин подчеркивает, что интересы молодежи и
ее будущее зависят от победы общепролетарского дела.
В то же время борьба рабочего класса, его победа
прямо связаны с поддержкой молодого поколения. Отсюда
Владимир Ильич ставит задачу активнее и смелее
привлекать всю молодежь, а рабочую в особенности, на
сторону борющегося пролетариата, на сторону
революции.
В. И. Ленин настоятельно рекомендует коммунистам
идти к молодежи, проникать «в возможно большее
число, возможно более широких» различных объединений,
стараться всеми средствами расширять кругозор
молодых людей, пропагандировать среди них
социал-демократическую программу, то есть марксизм.
В. И. Ленин считал, что революционное воспитание
молодежи должно складываться из двух элементов:
обучения социал-демократической науке на практике —
участие в революционном движении; обучения теории —
изучение опыта революционного рабочего движения.
И, несмотря на то, что на различных этапах революции
методы и формы работы партии среди молодежи
менялись, сообразуясь с конкретными историческими
условиями, всякий раз главным оставалось важнейшее
ленинское требование, чтобы воспитание, образование
и учение подрастающего поколения было неразрывно
связано с борьбой всех трудящихся против
эксплуататоров.
Каким бы сложным ни был тот или иной период в
жизни нашего народа, партия неизменно по-отечески
относилась к молодежи, глубоко вникала в существо
встающих перед ней проблем. Огромная работа партии
в этой области дала поразительные результаты.
Молодежь, выросшая за годы Советской власти, вместе со
старшим поколением вынесла на себе все трудности
165

первых пятилеток, гражданской, Великой
Отечественной войн и послевоенного строительства. Поколение
сменяли поколения, но все их роднило одно —
большевистская преданность великим идеалам
коммунизма.
Отмечая 50-летие Советского государства, воздавая
должное всем поколениям советских людей,
построившим развитое социалистическое общество, партия
обратилась со словами привета к тем, кто только вступает
в жизнь, принимает эстафету старших поколений.
«От этого поколения, — отмечал Генеральный секретарь
ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев, — во многом
зависит, каким будет Союз Советских
Социалистических Республик к началу третьего тысячелетия нашей
эры».
Деятельность КПСС по воспитанию, образованию и
обучению подрастающего поколения нашей страны,
теоретическая разработка вопросов тактики партии по
привлечению молодежи на сторону борющегося
пролетариата, основ революционного воспитания имеют
огромное интернациональное значение. Жизнь и
борьба братских партий других социалистических стран,
коммунистических и рабочих партий капиталистических
стран, опыт их работы с молодежью постоянно
подтверждают это.
Разумеется, на современном этапе классовой
борьбы работа среди молодежи требует применения новых
форм и методов, учета изменений, которые произошли
в социально-политической жизни нашей планеты. Речь
идет прежде всего о процессах, коренным образом
изменивших соотношение сил в мире между социализмом
и империализмом, значительно расширивших
масштабы и социальную базу всемирного
революционно-освободительного движения, приведших к повсеместной
радикализации масс.
Во всех потоках всемирного
революционно-освободительного процесса возросла роль молодежи. Это
сказывается сегодня на всех важнейших направлениях
идеологической борьбы.
Конечно, основные силы революционных движений
современности характеризуются не возрастом, а своей
принадлежностью к различным классам, социальным
группам. Но факт остается фактом — в большинстве
166

капиталистических стран среди различных классов,
слоев населения, в политических движениях молодежь
особенно активна.
Молодые люди в возрасте до 24 лет составляют
сегодня более половины населения земного шара.
Количество молодежи непрерывно увеличивается. Растет доля
молодых в составе самодеятельного населения земли.
Молодежь сегодня — это значительная часть рабочего
класса, крестьянства, интеллигенции. 20 миллионов
молодых людей в капиталистических странах одеты в
солдатские шинели. На международном Совещании
коммунистических и рабочих партий 1969 года
справедливо отмечалось, что важным фактором общественной
жизни во многих капиталистических странах «стали
возрастающая численность молодежи и ее
усиливающаяся политическая активность».
Бесспорно, во все времена молодежь представляла
один из наиболее мобильных и динамичных элементов
в обществе. Нет ничего необычного и в том, что
молодежь критично настроена по отношению к старшим.
Так было всегда. В этом в своем роде и состоит
источник обновления жизни и прогресса. Однако то, что
происходит сегодня в большинстве капиталистических
стран, по своим масштабам и глубине значительно
отличается от всего, что происходило в этом плане в
прошлом.
Повсеместно наблюдается не только рост
активности, но и расширение социальной базы молодежного
движения. «Редко случается — а может быть, даже
еще никогда этого не было, — чтобы молодежь так
широко участвовала в социальной и политической борьбе,
как в настоящее время», — отмечалось на одном из
пленумов ЦК Французской компартии. В борьбу все
решительнее включается молодежь, представляющая
все социальные слои населения капиталистических
стран. Многие западные деятели вынуждены в этой
связи отмечать «пугающую враждебность самых
лучших (следует читать: выходцев из буржуазии. — Авт.)
и самых замечательных представителей молодежи».
Важную роль, как отмечают представители многих
коммунистических партий, сыграли события мая —
июня 1968 года, начавшиеся во Франции со студенческого
мятежа и вылившиеся как в самой Франции, так и
в ряде других стран в крупные классовые столкновения.
167

Молодежные волнения мая — июня 1968 года
знаменовали собой решительный разрыв между молодым
поколением в целом и буржуазией. На состоявшейся в
сентябре 1971 года в Праге в журнале «Проблемы мира и
социализма» дискуссии на тему «Новые моменты в
движении молодежи капиталистических стран и
коммунисты», в которой приняли участие деятели целого ряда
коммунистических и рабочих партий, отмечалось, что
после 1968 года произошла явная активизация
молодежных и студенческих организаций, в ряде стран
развилось массовое социалистическое студенческое
движение.
В Испании, например, молодежь и студенчество
демонстрируют свой боевой дух во всех выступлениях
трудящихся. На организованных в середине 1971 года
в Испании выборах в профсоюзы большинство
избранных оказалось в возрасте от 20 до 28 лет. На
предприятиях, где возраст работающих колеблется от 16
до 19 лет, образованы и активно действуют
молодежные рабочие комиссии. Молодежь организуется и
ведет острую социальную борьбу даже там, где
франкисты, казалось бы, все сделали для того, чтобы
идейно разоружить молодых трудящихся. Все более острый
характер принимает борьба молодежи в школах
профессионально-технического обучения, созданных
режимом для подготовки рабочих высшей квалификации.
Активную работу ведет молодежь в католических
центрах, по месту жительства, среди крестьянства.
Возрастающая активность среди специалистов различного
профиля показывает, что настроение многих из них
определяет иррациональный заряд, полученный ими в
студенческие годы. Среди учителей, бастовавших в
Испании в 1970 году, большинство составляли те, кто
только 4—5 лет назад окончил университет.
Тот факт, что в конфликт с обществом вступили
сегодня не только дети рабочих и крестьян, а и выходцы
из «среднего класса», то есть те, которые не так остро
испытывают бедность и гонения, особенно беспокоит
правящие круги современного
государственно-монополистического капитализма. Эти слои всегда ранее
составляли социальную опору капитализма. И вот эта
опора расшатывается, становится ненадежной и
непригодной для воспроизводства эксплуататорского строя,
становится носителем не только пессимистических и
168

скептических построений, но и ярко выраженных
«левых убеждений».
Современные молодые люди приходят на порог
самостоятельной жизни в условиях бурного
научно-технического прогресса, вызвавшего серьезные изменения в
экономической, производственной и политической,
жизни общества, в условиях огромных социальных и
политических сдвигов, происходящих в мире. Характер этих
изменений сделал молодое поколение особенно
восприимчивым ко всему новому, жаждущим перемен.
Подрастающее поколение хочет жить в духе своего време-
ни( но наталкивается на сложившуюся и узаконенную
в капиталистическом обществе систему
несправедливости и зла. Молодые люди, выходцы ли это из рабочих
семей или средних слоев, стремятся получить
образование и профессию, отвечающую духу современного
производства, хороший заработок и возможность
участия в политической жизни общества. Но ни того, ни
другого не может дать им капитализм.
Молодость — это огромная нерастраченная
энергия, это непрестанное движение и надежда, а значит,
и огромная жажда идеала. Столкновение молодежи с
реальной жизнью, сознание призрачности разного рода
жизненных планов создают у нее ощущение отсутствия
перспективы, неуверенности, озлобляют. Для молодого
человека каждый шаг, уводящий его от сознания
собственной силы, есть шаг к усилению чувства отсутствия
личной безопасности, чувства психологического
беспокойства. Для большинства молодежи
капиталистических стран характерно сегодня состояние тревоги,
разочарования и возмущения. Это и есть наиболее
драматический показатель кризиса, переживаемого
капиталистической системой, ибо нельзя рассчитывать на
будущее, если за тобой не стоит молодежь.
Буржуазия, пожалуй, впервые столкнулась с таким
явлением, когда поколение в целом отвергает
«ценности» созданного ею общества. Молодые рабочие,
крестьяне, студенты, учащиеся и представители
интеллигенции делают простой и ясный вывод: чтобы
добиться удовлетворения всех своих требований и прав,
нужно уничтожить существующий режим.
Молодежь проявляет все больший интерес к
марксизму-ленинизму, среди нее растет притягательная сила
социализма, который на практике уже доказал и про-
169

должает доказывать, что только он один может дать
удовлетворительный ответ на нужды и чаяния
молодежи. Французские коммунисты отмечали, например, на
встрече в Праге, что большая часть молодежи в стране
голосуют за партию, активно участвуют в ее
митингах и демонстрациях, молодые люди составляют
большинство ее новых членов. Небывалый по размаху
праздник «Юманите» в 1971 году поразил всех
наблюдателей прежде всего массовым участием молодежи.
Десятки тысяч молодых людей с энтузиазмом
участвуют в фестивалях газеты Итальянской компартии «Уни-
та». В Мадриде молодежь под самым носом у
диктатора Франко организует курсы марксизма, которые
посещают сотни юношей и девушек.
Отмечая возросшую активность молодежи, а также
развитие в ее среде прогрессивных тенденций, в то же
самое время следует хорошо представлять себе, как
далеко еще не прост путь молодого человека к
настоящему революционному течению, который представляют
рабочий класс, его политические и профсоюзные
организации.
Несомненно, весь ход борьбы объективно сближает
трудящуюся и студенческую молодежь с рабочим дви-г
жением. Но было бы неверно думать, что этот процесс
завершится стихийно. Развитие и становление
молодежного движения происходит в обстановке острой
идеологической борьбы, развернувшейся в мире между
марксистской, социалистической и буржуазной
идеологией, приобретающей в последнее время все более
ожесточенный характер.
Приходится учитывать также то, что молодежь
представляет собой самую неопытную, неискушенную
в политике часть населения. С другой стороны, в
капиталистических странах в руках буржуазии находятся
практически все правовые, воспитательные и
образовательные институты, которые если и не сумели привить
молодежи антикоммунизм — а он пронизывает в
данном случае всю «воспитательную» функцию этих
институтов, — то, уж во всяком случае, немало содействовали
тому, чтобы затуманить мозги значительной части
молодежи.
В этих условиях неизмеримо возрастает
ответственность партии, рабочего класса за воспитание
подрастающего поколения. Будучи революционными партия-
170

ми и последовательно выступая за мир, демократию и
социализм, партии рабочего класса сознают эту
ответственность. Они постоянно поддерживают борьбу
молодежи, стараются вовлечь ее в борьбу рабочего
класса, являющегося решающей силой демократического и
революционного преобразования общества.
В последние годы проблемы воспитания
подрастающего поколения были предметом обсуждения на
съездах и пленумах Центральных Комитетов многих
партий (Австрии, Бельгии, Западной Германии, Италии,
Испании, Канады, Франции и др.), темой массовых
дискуссий. Во время этих обсуждений ставились
вопросы об усилении работы компартий среди различных
групп молодежи, партийного руководства
деятельностью коммунистических союзов молодежи.
На пленумах ЦК и съездах партий коммунисты
подчеркивали настоятельную необходимость работать
везде, со всеми слоями и группами молодежи,
независимо от убеждений и взглядов входящих в их состав
молодых людей.
Работать везде, где есть молодежь. Это требование
в первую очередь учитывает в своей деятельности
Германская компартия, работающая у себя в стране в
весьма сложных условиях.
Важное место в деятельности ГКП занимает
программа по вопросам молодежи, выработанная после
Эссенского съезда (1969 г.). В ней сформулированы
основные права молодежи: на мир, защиту от
отравления сознания милитаристскими и неонацистскими
идеями; современное гуманистическое, научно
обоснованное образование; участие в решении всех вопросов,
касающихся молодежи; социальную уверенность и
равноправие; разумное использование свободного времени.
ГКП стремится привлечь к борьбе за эти права
саму молодежь. С этой целью партия проводит серию
мероприятий с участием различных групп молодежи:
первый молодежный конгресс ГКП (май 1971 г.),
конгресс «Рабочая молодежь против монополий»,
учредительный конгресс марксистского студенческого союза
«Спартак». Молодые коммунисты ГКП работают в
профсоюзных и других организациях рабочей
молодежи, ее клубах, в активах заводских учеников.
Большие трудности возникают в работе с сельской
молодежью. Это объясняется тем, что на селе еще ма-
171

ло партийных и комсомольских ячеек. Кроме того,
сказываются разобщенность и мелкобуржуазное
настроение крестьянства. Однако и здесь компартии
организуют Среди сельской молодежи специальные курсы,
работают в профессиональных школах, создают лиги
сельской молодежи, проводят встречи городской и
сельской молодежи, направляют на село бригады,
состоящие из молодых коммунистов, которые разъясняют
юношам и девушкам необходимость совместной с
рабочим классом борьбы за землю, за техническое
оснащение сельского хозяйства, за мир и демократию.
На последних съездах и пленумах многих
коммунистических партий стран капитала со всей остротой
встал вопрос об учащейся молодежи, подчеркивалось,
что борьба за удовлетворение ее требований — дело
всех трудящихся и их партий.
Марксистско-ленинские партии капиталистических
стран делают все, чтобы максимально учесть и
поддержать требования учащейся молодежи. В программных
документах многих партий выдвигается требование
демократизации школы и университетов. О том, чтобы
высшее образование стало неотъемлемым правом и
реальной возможностью для всей молодежи, говорилось
на XIX съезде Коммунистической партии США.
Компартия Великобритании выступает с требованиями
увеличения средств на строительство школ и повышение
заработной платы учителям. Коммунисты в Канаде и
ФРГ требуют бесплатного обучения для всех.
Борьба компартий за правильное развитие
студенческого движения из области чисто идеологической
(когда вся работа сводилась только к осуждению
экстремизма в его рядах) в последнее время перерастает в
активную политическую борьбу. К ней относятся:
борьба за единство студенческого движения, которая
ведется коммунистами непосредственно в его рядах; борьба
за создание союза между студенческим движением и
рабочим классом, основанного, в частности, на
совместной борьбе за реформу системы образования и ее
связь с обществом. Работа эта приносит ощутимые
результаты. В Аргентине, например, где и партия, и
Федерация коммунистической молодежи работают в
нелегальных условиях, тем не менее с каждым годом растет
влияние коммунистов среди студенческой молодежи.
Начиная с чрезвычайного VII съезда Университетской
172

федерации Аргентины, состоявшегося в ноябре 1970
года, большинство голосов в университетах получили
организации, руководимые молодыми коммунистами.
В стране была проведена реорганизация студенческого
движения на основе программы борьбы за
прогрессивные университеты, открытые для народа. За 1969—
1970 годы в ряды Федерации молодых коммунистов
вступило более 1000 студентов университетов.
Невозможно, пожалуй, перечислить все формы
деятельности коммунистов среди различных слоев
молодежи, но главное в их действиях остается общим —
это воспитание молодежи на великих идеях марксизма-
ленинизма, на революционных традициях, в духе
пролетарского интернационализма.
Большинство коммунистических и рабочих партий
рассматривают трудящуюся и студенческую молодежь
как товарищей по борьбе. Коммунисты помогают
молодежи понять цели борьбы, организуют ее,
подхватывают чувства гнева и возмущения, которые движут
порывом молодежи и превращают его в политическое
сознание, в организованную силу, направляя эту силу по
правильному пути, который отвечает линии борьбы
рабочего класса.
В борьбе за социализм рабочий класс играет
руководящую роль, а это возлагает на него задачу
обеспечить единство и дисциплину всем силам, которые идут
к прогрессу. Эта роль исторически принадлежит
коммунистическим и рабочим партиям. «Наиболее передовые
рабочие, — писал Маркс в 1866 году, — вполне
сознают, что будущее их класса и, следовательно,
человечества всецело зависит от воспитания подрастающего
рабочего поколения».
В наше время невиданного подъема рабочего
движения, всех демократических сил, вызванного
углублением внешних и внутренних противоречий
капитализма, задача привлечения молодежи на сторону
пролетариата становится архиважной.
От активного участия молодого поколения в
решающих классовых, антивоенных и антиимпериалистических
боях, развертывающихся на мировой арене, в немалой
степени зависит дело мира, демократии и социализма.
Поэтому коммунисты всех стран, используя все
имеющиеся в их распоряжении средства, ведут решительную
и последовательную борьбу со всем, что мешает мо-
173

лодежи принимать участие в революционном движении.
Реакционной идеологии господствующих классов,
лживым и лицемерным фразам реформистов и всякого
рода «левых» партии рабочего класса, выражающие
сегодня самые передовые идеи, противопоставляют
единственно научное, единственно верное учение —
марксизм-ленинизм, не только объясняющее существо
положения молодежи в современном обществе, но и
открывающее перед молодежью действительно революционную
перспективу. И молодежь широким потоком
вливается сегодня в ряды рабочего, демократического
движения.

СОДЕРЖАНИЕ
Борьба молодежи и борьба за молодежь 5
М. Басманов. Современный троцкизм и его происки
в молодежном движении 21
Н. Горенкова. Жив ли Фрейд? 36
Ф. Константинов. Крах пророчеств иезуита Р. Гароди 50
Г. Тавризян. Христианский экзистенциализм Габриэля
Марселя 56
A. Красильников. Молодежное движение и маоисты. 72
Б. Гурнов. Марг и май 81
М. Пут инков. «Сэкигун» показывает зубы ... 86
JI. Колосов. Отщепенцы 91
B. Языкова. Идеология «опущенных рук» 98
C. Салььчев. Студенческий протест и проблемы единства
рабочего класса 108
A. Коробейников. В идеологическом тупике .... 122
Б. Мерин. Друзья и враги латиноамериканской
молодежи 136
B. Сулемов. Что ни концепция, то ложь (Буржуазная
«советология» о комсомоле и советской молодежи) 148
П. Решетов. У молодежи есть истинные друзья ... 163

Фальшивые пророки. Сборник. M.t «Молодая гвар-
Ф19 дия>, 1973.
% 176 с. 50000 экз. 25 коп.
Невиданной идеологической обработке в нужном
капитализму буржуазном духе подвергается молодежь Запада.
В сборнике «Фальшивые пророки» вскрывается фальшь
и порочность трудов заладных социологов н философов
типа Г. Маркузе. Р. Га роди. Э. Фишера, Т. Адорно. Г. Марселя,
К. Кенистона и других. На ярких примерах показывается,
какой огромный вред наносят международному
молодежному движению, борьбе против империализма и эксплуатации
раскольники всех мастей — анархисты, троцкисты, маоисты
и другие ультралевые и экстремистские группы.
1-11-^5 1ФБ
127-*
Составитель Б. Данюшевский
Редактор Л. Антипина
Художник С. Мухин
Художественный редактор Н. Коробейников
Технический редактор Е. Брауде
Корректоры 3. Харитонова, 3. Федорова, Г. Василёва
Сдано в набор 6/111 1973 г. Подписано к печати 27/1V 1973 г. А00698. Формат
&4Х108Уэ«. Бумага N» 1. Печ. л. 5.5 (усл. 9.24). Уч.-изд. л. 8.6. Тираж 50 000 экз.
Цена 25 коп. Т. П. 1973 г., № 127. Заказ 343. Типография изд-ва ЦК ВЛКСМ
«Молодая гвардия», Адрес издательства н типографии: Москва, А-30,
Сущевская, 21»