ДАНИИЛ ЧЕРЕВАТСКИИ
Михаил и Мария Роттер
НЕЧАЯННЫЙ
ЦИ-ГУН
 ~ -
Восток: здоровье, воинское искусство, Путь
Восток: здоровье, воинское тскусство, Путь*^^^
В серии «Восток: здоровье, воинское тскусство, Путь»
Издательский Дом «Ганга»
выпустил в свет следующие книги:
Фэн Шао И, Михаил Роттер
«ЧАНЬ МИ-ГУН ЦИ-ГУН»
Фэн Шао И, Михаил Роттер
«БА-ДУАНЬ-ЦЗИНЬ»
(Восемь кусков парчи)
Михаил Роттер
«ПОЛНЫЙ ТРАДИЦИОННЫЙ КОМПЛЕКС ЦИ-ГУН
КРАСНЫЙ ЦВЕТОК»
Даниил Череватский,
Михаил и Мария Роттер
НЕЧАЯННЫЙ
ЦИ-ГУН
Под редакцией Фэн Шао И
Издательский Дом «Ганга»
Москва 2013
УДК 75.715
ББК 615.8
446
Череватский Д., Роттер М. и М.
446 Нечаянный Ци-Гун/Даниил 4ереватский, Михаил и Мария
Роттер — М.: ИД Ганга, 2013. — 112 с.
ISBN 978-5-906154-33-0
Издательством Ганга в 2012 г. выпущена книга о Ци-Гун
школы 4ань-Ми, написанная известным китайским масте-
ром Фэн Шао И в соавторстве с Михаилом Роттером. Это
серьезный труд, сухой и отстраненный. Предлагаемое же
издание - художественное произведение, вместе с героями
которого легче понять и освоить базовые техники школы.
Произведение читается легко, но при этом не допускает
вольностей. Эта книжка поможет занимающимся легче вой-
ти в мир Ци-Гун, где мужчины и женщины различных ре-
лигиозных верований, принадлежащие к разным расам, за-
рабатывающие на хлеб насущный различными занятиями,
научаются управлять жизненной энергией и своим телом.
УДК 75.715
ББК 615.8
Все права защищены. Никакая часть данной книги не мо-
жет быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без.
письменного разрешения владельцев авторских прав.
© 4ереватский Д., Роттер М. и М., текст, 2013
© ООО ИД «Ганга», 2013
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие	6
Глава 1	Встреча	8
Глава 2	Лой быканах	15
Глава 3	Ничего себе, за хлебом сходил...	35
Глава 4	Нечаянный Ци-Гун.	Начало	51
Глава 5	Собеседование	69
Глава'6 Рассуждения	76
Глава 7	Думать о покое	86
Глава 8 Нечаянный Ци-Гун. Завершение	104
О мастере	109
Об авторах	111
ПРЕДИСЛОВИЕ
Книга, которую Вы, о досточтимый читатель, держите
в руках, как бы ни сплетались ее сюжетные линии, посвя-
щена Ци-Гун. Точнее, базовому Ци-Гун древней китайской
школы Чань-Ми-Гун.
С момента рождения, а это произошло в 1941 году,
я пребываю в традиционном для Китая мире воинских
искусств, достиг определенных успехов в занятиях У-Шу,
о чем могут рассказать многочисленные медали и грамо-
ты, заслуженные на соревнованиях. Но встречу с Лю Хань
Вэном, потомственным мастером Чань-Ми-Гун Ци-Гун,
который передал мне секреты своего мастерства, я счи-
таю большим подарком Судьбы. И уже десятилетия своей
главной задачей считаю передачу его методик ученикам
в Китае и за его пределами. Многое меня связывает с Рос-
сией и Украиной.
Я издал на русском языке методическое пособие
по практикам Ци-Гун. Толстая серьезная и подробная
книжка, скучная, как всякая методика. В отличие от нее,
это произведение читается легко, но при этом не допу-
скает вольностей. Кроме Ци-Гун читатель найдет здесь
и моменты китайской философии, помогающие пости-
жению не только природы Ци, но и всей мудрости бытия.
Я, к сожалению, не владею русским языком. Моя пле-
мянница Лю Чань, к немалым достоинствам которой при-
соединяются знание языка и традиций нашей школы Ци-
Гун, страницу за страницей перевела мне текст и помогла
понять значение написанного. Авторы книги многие годы
сами практиковали Ци-Гун, я им вполне доверяю. Вместе
с тем я придирчиво проверил все и, да простят меня пи-
сатели, несколько подправил текст.
Думаю, эта книжка поможет занимающимся легче
войти в мир Ци-Гун, в эту волшебную духовную стра-
ну, где практикуют мужчины и женщины различных
религиозных верований, принадлежащие к различным
расам, зарабатывающие на хлеб насущный различными
занятиями.
Базовый Ди-Гун — это фундамент метода, но только
фундамент. Школа Чань-Ми-Гун очень развитая и насчи-
тывает большое количество полезных практик. Надеюсь,
что у авторов найдутся время и силы продолжить свое
благородное дело и из-под их пера выйдет еще не одно
новое сочинение.
Фэн Шао И, мастер Ци-Гун и У-Шу
Глава 1
ВСТРЕЧА
— Вы спаррингуете?
— Сударь, вы невежа. Сразу видно, что вы приехали
издалека, — он едва заметно улыбнулся.
— Пусть даже я приехал издалека, — в тон ему ответил
я, — не вам учить меня хорошим манерам...
— Ну, как говаривал Атос: «Кто знает...»
— А спарринг?
— Собираетесь поколотить старика?
— Вы же сами сказали, что это не танцы. Честно гово-
ря, никогда не приходилось встречаться с таким.
— Только не до смерти!
— К Вашим услугам!
Парк над морем тих и свеж. Трава, деревья, казалось, за-
стыли в ожидании первых птичьих трелей. Я сказал «Гуд
морнинг!», обращаясь к лубочно выписанному лику Кош-
киной А.А., незнакомому мне передовику труда из сан.
«Черноморская здравница», и побежал туда, где в конце
аллеи, на другом конце парка, громоздился металличе-
ский стенд «Обязательства соцсоревнования на 1989 г.»
В этот раз на волнорезе, далеко выступающем в море,
я увидел его — худощавого немолодого человека, который
странно танцевал, будто заклиная медленно всплывающее
из моря солнце.
Когда, минут через двадцать, я возвращался назад —
он все также медленно двигался на пирсе. «Парни явно
не гуляют» — легкие плавные движения наполняла скры-
тая сила.
Я достаточно давно «в системе», и довелось увидеть
немало. Когда-то меня, как и многих советских мальчи-
шек, потряс японский фильм «Гений дзюдо». Потом, уже
в семидесятые годы, будучи студентом, я учился у лаосца
Ванга из нашего университета. Запрещенные тогда заня-
тия «по Карате» привносили аромат избранности. У наше-
го инструктора был всего лишь первый дан по «Неко-Рю»
(школа «Кошки»), но нам он казался большим мастером.
Затем судьба свела меня с вьетнамцем. Вот уж кто был
профи! В пять лет от роду он попал в руки к родному де-
душке, потом его учил папа, а довершили «образование»
инструкторы в разведшколе. «Я был шпион, — рассказы-
вал он о себе с азиатским акцентом, — шпион это очень
хорошо: всегда одет с иголочки, всегда с девушкой, всегда
немножко пьяный!» После разведшколы, где их готови-
ли, не особо заботясь о сохранности человеческого мате-
риала, Миня, так его звали, забросили в Сайгон, где он
и «воевал» до победы. В дружественный Советский Союз
Герой Вьетнама, знающий акупунктуру, травы, яды лю-
бого происхождения, массаж, приехал на учебу, но попал
не в мединститут, куда так хотел, а в профтехучилище.
И, в свои тридцать, ходил на занятия с подростками, го-
дящимися ему в сыновья.
«Как же так?» — спрашивали мы. «Партия сказала:
надо!» — скалился он в ответ.
Мне Минь разрешал выступать на соревнованиях толь-
ко с коричневым поясом, хотя я был уверен, что достоин
здешнего черного. Но у него была своя логика: «Если мой
ученик побьет его мастера, — мне приятно. Если наобо-
рот, — мне стыдно».
Этот невысокий, метр пятьдесят с небольшим, человек
сорока пяти килограммов веса умел все и мог сделать все
что угодно с самым большим из нас. Но в его арсенале
не было ничего похожего на то, что сейчас делал этот не-
знакомец на фоне поднимающегося солнца.
Когда Минь уехал — ходили слухи, что ему удалось
вместо Вьетнама сдернуть в какой-то Париж-Люксембург-
Амстердам, —нам довелось заниматься с дядечкой, кото-
рый был прямой противоположностью маленькому и юр-
кому вьетнамцу. Но ни большой рост, ни большой вес,
ни возраст не мешали ему быть очень быстрым, резким
и опасным. Не знаю, где его готовили (мы никогда не го-
ворили на эту тему), но он явно умел многое и был хоро-
шим бойцом. И хотя, по его словам, в Кунг-Фу для него
не осталось секретов (а это походило на правду, потому что
все известные в городе учителя-азиаты относились к нему
с большим почтением), он никогда не только не показывал
таких медленных штучек, но и не упоминал о них.
Я, долго не раздумывая, сбежал по лестнице на пляж
и, разинув рот, стал ловить каждое его движение.
Вот он остановился, медленно поднял над головой руки
и опустил их, сложил на животе, постоял, потом потер
ладонями лицо и заднюю часть головы, размял пальцами
уши, ладонями — спину в зоне поясницы, и начал хло-
пать правой ладошкой по внутренней части левой руки,
пока не дошел до плеча. Затем то же сделал левой рукой.
Двумя руками обхлопал переднюю часть груди, живот,
присел, похлопал себя по ногам, ягодицам, встал и правой
ладонью простучал по задней части поднятой вверх левой
руки. Сделал то же левой рукой. Потряс поочередно сто-
пами. Неподвижно постоял лицом к солнцу, повернулся
и пошел в мою сторону.
— А как называется этот танец? — быстро вставил я
вопрос.
— Тай-Цзи-Цюань. Только не танец. Это боевая тех-
ника.
— Вы бы еще сказали: «Воинское искусство»...
— Именно! — он наставительно поднял вверх указа-
тельный палец, — именно ЭТО с незапамятных времен
в Китае входит в арсенал воинского искусства.
— Вы спаррингуете?
В нашей среде это было, как «здрасьте»: мы дрались
между собой, мы ходили подраться к кому-то, и к нам
приходили за тем же. И Минь, и тот, кто пришел после
него, потворствовали такому поведению, приглашали «го-
стей». Это были не соревнования в присутствии публики
и не выяснение сил по гамбургскому счету, никто даже
не ставил перед собой таких задач. Просто всем хотелось
попробовать себя. «А что ж не пить, когда уют? А что ж
не пить, когда дают и не накладно...»
Мы стали здесь же, на пирсе, лицом друг к другу
и поклонились. А после этого я внезапно оказался совсем
перед другим человеком — пустые глаза, отрешенность,
даже какая-то брезгливость, показалось мне.
Я привычно начал прыгать перед ним из стороны
в сторону. Он, как почудилось мне, продолжал смотреть
в никуда. Пришли раздражение и, одновременно, холод-
ное липкое чувство — нет, не страха, а безысходности.
Я нанес свой коронный удар правой в лицо, который на-
ловчился делать без замаха во время подскока сбоку. Чаще
всего он достигал цели—проверено. Что произошло даль-
ше, я не понял: меня развернуло вокруг оси и пронесло
поперек бетонной площадки прямо в воду. Перед этим я
почувствовал его ладонь на своем предплечье, а сам он
куда-то исчез.
— Надеюсь, хоть плавать-то вы умеете? — бросил он,
подойдя к краю пирса.
Обескураженный, я выбрался на берег и увидел, как
легко и энергично, не оглядываясь, он поднимается мар-
шами лестницы, ведущей с пляжа.
Я пластом лежал на спине и думал, думал... Мысли, как
собаки за палкой, только крикни: «Апорт», — и побежали.
Главное, не мешать искать. «Что-то не так...» — подумал я
и отстранился. «Глаза... Взгляд», — всплыло через какое-
то время. Минь смотрел и учил смотреть на противника,
«как тигр на курицу». При этом его и без того узкие глаза
превращались совсем в щелки, так что взгляд становился
почти неразличимым. Но если все же удавалось загля-
нуть внутрь, становилось страшно от полыхающего в них
черного пламени. Тигр смотрит на курицу свирепо, но
совершенно уверенно и без злобы: это его добыча.
Черный огонь сощуренных глаз не был впечатлени-
ем начитанных мальчиков-европейцев. Приятель Миня,
вьетнамец, со смехом рассказал о том, как от того сбежали
два соотечественника-спецназовца, тоже находившиеся
в Союзе на обучении. Пришли надрать задницу герою,
а дали деру. «Этот Минь такый невазный, он сильно зло
смотрет, бросат это дело на х...» — и тихо ушли.
Этот дяденька был тих и неагрессивен.
— Что еще? — задал я вопрос своей голове.
— Он не суетился, — подумалось мне.
Так повелось, что, начиная с Ванга, то есть с Карате, все
участники поединков старались быть подвижными. Если
не скакали, то, по крайней мере, хоть руками туда-сюда
сучили, глазки строили. Этот же был «никакой» — прямо
пень: выключился и застыл...
— А что на третье? — новое обращение к голове.
— А стойки ты видел? — заметил я сам себе. — Он же
стоял по-другому, не так, как принято у нас.
Стоял он низко, как в землю вкопанный, но двигался
очень легко и мягко. И все вращалось, одни шары: в руках,
подмышками, перед грудью, даже под задницей, будто он
и сидел на шаре. И всякое движение образовывало шар —
неразличимо где заканчивается одно, где начинается сле-
дующее. Не как в Карате, удар или блок с выбросом силы,
четко видимое завершенное движение, после чего следует
новый удар или блок тоже с выбросом силы. А то, что де-
лал он, напоминало накат волн: откат одной волны пере-
ходил в накат следующей. Нет, еще сложнее, подкатываясь
под последующую волну, предыдущая приподнимала ее,
будто добавляла силу.
А еще его движения напоминали восточную саблю,
в клинке которой переливался шарик ртути. Внешне ору-
жие как оружие, но сила удара многократно возрастает,
когда ртуть приливает к острию. Так и у этого: что-то было
у него внутри, человек был явно «не пустой». Движения
забавные — все очень просто, но я так не сделаю. Вернее,
само движение сделаю, там делать нечего, наши на по-
рядок сложнее будут, но так, как он, — нет. Если он, как
вода, то я, скорее, буду, как деревянный.
— Дяденька-шар... можно опрокинуть все, даже кре-
постную стену... только не шар.
Глава 2
ЛОЙ БЫКАНАХ
— Лой быканах, — крутилась в ушах мелодия из просмо-
тренного вчера в местном кинотеатре фильма. Вечером
пошел, хотелось избыть впечатления от утреннего «ку-
пания». «Красная роза — эмблема любви, черная роза —
эмблема печали». Режиссер Сергей Соловьев, песня Бори-
са Гребенщикова. «Лой быканах, вы-шли хлаи, вы-шли
хлаи...» Второй день меня не покидает почти физическое
ощущение недопонимания чего-то важного вокруг. Не-
знакомец со странными танцами; БГ с «Аквариумом»...
фильм с «пируэтами», в общем, «лой быканах»...
Я повернул к набережной и, надо же, увидел моего вче-
рашнего знакомца. «Про вовка промовка», — как говорят
на Украине. Забегаловка с надписью «Кооперативное кафе
«Дельфин»», столик под деревом, бутылка с минералкой.
Длинное панно «Перестройка! Плюрализм! Гласность!»
Подхожу.
— Здравствуйте! Благодарю, что сохранили жизнь! —
говорю я ернически-почтительно и в то же время серьезно.
— Еще не вечер... — непонятно обронил он.
— Нет-нет, давешнего купания хватило! И хоть при-
ехал я, как вы изволили заметить, издалека, не такой уж
я и невежа...
Он снисходительно-располагающе указал рукой на
пустое кресло.
— Знаете, когда в пятидесятых годах Лариса Попу-
гаева открыла в Якутии кимберлитовую трубку с ал-
мазами, — неожиданно завел он разговор, не скрывая
улыбки, — то послала кодовое сообщение: «Олень сдох».
Там, — он мотнул головой куда-то в сторону, — с перепугу
потребовали «подтвердить состояние оленя». — «Олень
сдох бесповоротно! Диагноз, поставленный ветврачом По-
пугаевой, сомнений не вызывает». Так и про вас: диагноз
сомнения не вызывает.
В правой ладони он крутил пару красивых, покрытых
синей эмалью шаров, от которых исходил приятный звон.
Помолчал, некоторое время поколдовал-покрутил шарами
и неожиданно спросил:
— Вы из курортных?
— Курортные?.. Так говорят местные. Но вы ж не здеш-
ний? — оторопело сказал я.
— Остановился в «Полярном сиянии».
— Летчик?
— Роза, вы, случайно, не заболели? От вас на рассвете
выходил доктор...
— ...а от вас, — закончил я анекдот, — военный. Так
что ж, война?
Мы рассмеялись. Я понял, что попал в ловушку соб-
ственной осведомленности: в маленьком корпусе, бывшим
когда-то княжеским дворцом, размещался санаторий лет-
чиков Заполярья.
— Нравится жить во дворце, — объяснил он, — ино-
гда, по ночам, когда скрипит досками винтовая лестница,
хочется верить, что по ней, придерживая подол капора,
спешит томимая любовью княгиня, а не метется по нужде
подвыпивший летун, на ходу расстегивая ширинку.
— Вы романтик! — вырвалось у меня.
— Скорее, старый сказочник, который всю жизнь со-
ставляет бухгалтерские отчеты.
— Ну, на бухгалтера вы не похожи!
— А вы — на местного жителя. Хотя, что-то есть такое,
что не позволяет записать вас в курортные.
— И то правда. Я киевлянин, но с детства тут каж-
дый год у тети. Родная по отцу. Квартира в пятиэтажках
на горе.
— Так что ж вы выбрались в мертвый сезон?
— Чтоб не нашкодить родне, ну, в смысле — не при-
нести убытков. К тому же, все больше нравится Крым в на-
чале октября. Мамаши с деточками, пижоны с девочка-
ми — ту-ту. Когда кончается бархатный сезон, наступает
пора колхозных председателей и членов правления.
— Так вы агроном? — сыронизировал он.
— Не, агрономы как раз те, кто в лавке остался. Я,
предупреждая ваш следующий вопрос, работаю в НИИ.
В НИИ строительного профиля.
— До чего ж, кстати, о строителях, — он был явно рас-
положен к философствованию, — зодчество отличается
от нынешней архитектуры. Боюсь показаться брюзгой,
но никаких тебе бездушных лобби, зайдешь во дворец —
и сразу, как дома.
— Что, позвольте, вы подразумеваете под словом «лоб-
би»? — уточнил я.
— Фойе, вестибюль.
— А к политическому или, как говорят обозреватели
по телевизору, парламентскому лобби это имеет отноше-
ние?
— А как же! Есть предание, что в вестибюле вашинг-
тонского отеля «Виллард» работала кафешка, куда на ланч
подтягивались клерки, бизнесмены, всякая публика — от-
ъесть, кофейку попить, о делах суетных посудачить. Так
и повелось — «лобби»...
— Знаете, что меня занимает?—резко сменил он тему.
То, как вы повели себя вчера, не характерно для мужчины
вашего возраста. Вам лет 35, нет? Задиристость — удел
петушков-каратекас. А тут вдруг подходит мужик и спра-
шивает: «Вы спаррингуете?» Нонсенс. То, как вы встали
в стойку, как держали себя, глаза и... ну, скажем, у вас
явно У-Шу в анамнезе.
— Что? — не выдержал я. — Что у меня?
— О, — с примирительным взмахом руки, — Кунг-Фу,
конечно, Кунг-Фу. Хотя название, если строго, не очень
правильное. Кунг-Фу, а точнее, Гун-Фу — термин для обо-
значения мастерства. А воинское искусство — это У-Шу.
Вы ж битый, — продолжил он, — поэтому не можете
не знать, что за такую штучку задать уместно взбучку.
На востоке прямого взгляда достаточно для первого уда-
ра. Очень, знаете ли, отбивает охоту пялиться без нужды.
Правда, заглядывать в глаза и в лондонском метро — дур-
ной тон, — вскользь добавил он. — Я был не просто в пра-
ве, а обязан был преподать вам хороший урок.
— Что ж не преподали?
— Смалодушничал, — мимолетная улыбка. — Есть
будете? Нет? Тогда, с вашего позволения, ходу, товарищ!
Мы встали из-за столика и пошли по аллее вглубь пар-
ка. Познакомились. Я представился ему как Владимир
Григорьевич, но выказал готовность откликаться и на про-
сто Владимир; он оказался Александром Борисовичем.
— А знаете, что занимает меня? — в тон ему спросил
я. — Почему вы, человек посвященный, практиковали
Гун-Фу у всех на виду? Меня учили, что это неправильно.
— И вы правы. Мастера, когда селились в деревнях,
зачастую скрывали свои умения. В частности, чтобы
такие молодцы, как вы, не цепляли их без нужды. Я,
скажем так, забылся: в Китае по утрам тысячи людей
на улицах и в парках делают эту гимнастику. Если вы
думаете, что все они мастера, так нет. Скорее, наоборот.
Много пенсионеров. Свобода и опыт располагают к за-
нятиям собой, к совершенствованию. Есть даже такая
поговорка: «У-Шу любит детей и стариков». А молодым,
если они не -профи, приходится жертвовать всем ради
поддержания штанов.
— Вы были в Китае?
— Эх, где был я вчера, не найти днем с огнем...
— Извините. Я занимался Карате и Кунг-Фу у несколь-
ких азиатских мастеров, но они никогда не показывали
таких вещей, и о таком даже не вспоминали.
Мы, не торопясь, шли по дорожкам, встречая редких
прохожих, и я рассказал ему историю своих занятий.
Увлекся, начал пересказывать побасенки Ванга о том, как
тот учился и тренировался в Париже, как носил на трем-
пеле выглаженное кимоно, как знакомился и проводил
время с парижанками, охочими до каратеистов.
Неожиданно меланхолично-нараспев он продеклами-
ровал:
Кимоно расшитое, пояс черный,
От такого хочется спрятаться в уборной.
Заскочить в кабинку, двери — на замок:
От любых ударов — это лучший блок.
А потом спокойно: «Занято!» — кричать,
Пусть меня попробуют через дверь достать...
Не успел я отсмеяться после неожиданного стихотворения,
как он так же неожиданно осадил меня.
— Вот что, Владимир, мне приходилось тренировать-
ся в залах, где в раздевалке вдоль стен стояли именные
манекен дю буа (деревянные манекены) с накрахмален-
ными и выглаженными к каждому занятию кимоно. Увы,
вся эта «белая кость» никогда не научалась так хорошо,
как рвань подзаборная. А знаете почему? Да потому, что
жизнь этой рвани-швали от «зловонной пеленки, — как
писал Роберт Пен Уоррен, — до смердящего савана». Им
естественны кровь, пот и слезы «правильных» занятий.
В некоторых китайских школах у мастеров пояса не чер-
ные, а белые. Символично (!): что ты за мастер, если у тебя
черный ученический пояс добела не выцвел? А историй
о свежеиспеченных мастерах, которые вештаются по дев-
кам, и в моем арсенале достаточно, извините!
— Это вы меня простите, — спохватился я, — Остапа
понесло... А скажите, что означают странные упражнения
китайских дедушек, которые крутят друг другу руки? —
поспешно перевел я тему. — Фрагмент недавно видел
в Клубе путешественников.
— Думаю, Туй-Шоу, — пояснил он, — парные упраж-
нения «толкающие руки», основа Тай-Цзи-Цюань.
— Знаете, Александр Борисович, — сказал я, — у меня,
не помню уже от кого, оказалась переснятая на фотоплен-
ку объемистая книга Хабарзетцера на французском языке.
Мои папа и дядя, сами по молодости не дураки подраться,
тяжело перед тем вздохнув, героически за две ночи на-
печатали этот труд и потом переплели в два толстенных
тома. Несколько сотен фотографий. Там упоминалась Тай-
Цзи-Цюань, но такие названия, согласитесь, и по-русски
не прочтешь, а тут французский. Поэтому вся гимнастика
с кренделями схемы, содержащей множество движений,
закончилась для меня горьким вздохом.
— Вы владеете французским?
— Пытался. Даже нанял училку — студентку из Фран-
ции. Но овладеть учительницей оказалось проще, чем
языком. Такие вот получились языковые упражнения.
— От папы с дядей не перепало, — улыбнулся он, —
что труд их даром пропал?
— Что вы, я стал популярен! — «тот, у кого есть Ха-
берзетцер». На многочисленные просьбы дать почитать
я строго отвечал: «Бутылка!» Верный, как оказалось, ход —
поток желающих почитать Хаберзетцера не иссякал с год,
из чего я сделал вывод, что пострадавшие от своего линг-
вистического невежества не торопились делиться этим
открытием, наоборот!
— Э-э, а ты не так уж прост, пруссачек...
— Да, но узнать о Тай-Цзи-Цюань мне так и не дове-
лось. Почему пруссачок?
— Да так, вспомнилась фраза из романа Вадима Ко-
жевникова о разведчиках, «Щит и меч» назывался, — от-
махнулся он.
Мы шли, а он все крутил и крутил в ладони свои му-
зыкальные шары.
— А это что у вас за баян? — поинтересовался я.
Он негромко засмеялся: «Баян—это шприц на жаргоне
наркоманов. А у меня — шары здоровья, как их именуют
китайцы... Те же четки, только с более разнообразными
функциями. Этот, — он показал мне один из шариков, —
«Поющий феникс», соответствует иньскому, скажем для
простоты, женскому началу; этот — «Играющий дра-
кон» — янскому, или мужскому. У них и тональность раз-
ная. Шары здоровья больше из даосской традиции, мень-
ше — из чаньской, то бишь буддистской. Правда, всё уже
так перемешалось... как эти движущиеся штучки, — с фи-
лософской ноткой заметил он. Если верить корейцам —
у них есть система врачевания Су-Джок,—то человек, как
таковость, проецируется на ладошке (впрочем, и на ушной
раковине, и на стопе), — он опустил руку пальцами вниз
и несколько развел вбок указательный палец и мизинец,
а большой палец задрал вверх. — Это ноги, — пошевелил
средним и безымянным, — это голова и шея, — покачал
большим, — остальные — ручки. Вот и вышел человечек.
Получается, что, вращая шары, можно массировать все
тело. Мучает понос, — он хихикнул, — крутите против
часовой стрелки, запор — наоборот. Ощутите у себя про-
межность между средним и безымянным пальцами.
— Не будете ли столь великодушны, чтобы поделиться
переполняющими Вас знаниями, о просвещеннейший Вы
наш? — с деланной церемонностью глубоко поклонился я.
— Да уж, раскройте ваши уши, — сказал он то ли
с юмором, то ли всерьез. — Володя (пауза), я не знаю, кто
и как считает, но в моем представлении существуют толь-
ко две большие школы кулачного боя. Первая — внеш-
ние стили, и вторая — внутренние системы. Остальное —
детали. Есть мнение (он иронично-многозначительно под-
нял вверх указательный палец), что монахи в китайском
монастыре Шаолинь изучали внешний стиль, а Тай-Цзи-
Цюань — образец противоположного направления. Но,
заметьте, не единственный. Помимо Тай-Цзи, широко из-
вестны Синьи-Цюань, Багуа-Джан, Тун-Бэй. Да, и среди
Тай-Цзи-Цюань есть, как минимум, два принципиально
различающихся семейства: стили «Чэнь» и «Ян». Не счесть
ответвлений и среди внутренних, и среди внешних сти-
лей. Вам, наверное, приходилось слышать: техника Бого-
мола, техника Змеи, Леопарда, Журавля... тру-ру-ру, тра-
ля-ля. Есть мнение, что и шаолиньское У-Шу — внутрен-
нее направление.
— А почему в Союзе больше распространено Кара-
те, — спросил я, — если мир, выспренно говоря, воинских
искусств так разнообразен? Как говорит мой начальник,
немцы же не Дураки?..
— А вы, Володя, не подумали о том, почему в России
захирело Джиу-Джитсу? У меня есть старинная маши-
нописная перепечатка брошюры с описаниями приемов.
Без всяких рисунков, но видно, что очень даже неслабая
техника рукопашного боя. До сих пор помню фразу: «Если
противник нападет на вас с ножом, ударьте его ребром ла-
дони под нос, а кулаком—под ребра. Отойдите, дайте телу
место упасть...» В начале века в полиции многих стран
личный состав готовили с применением джиу-джитсу.
Кстати, этот вид борьбы очень многое взял из У-Шу, на-
пример, практику Цин-На.
— Что это?
— «Цин» с китайского дословно означает «контроль»,
«На» — «захват». Говоря по-русски, достижение контроля
путем захвата. Захваты, заломы — от пальцев до крупных
суставов, мил человек. Этого до сих пор никто не отме-
нял. Так вот, в Союзе, как вы выразились, при поддержке
партии и правительства распространилось самбо. Това-
рищ Харлампиев, создатель САМообороны Без Оружия,
синтезировал систему на базе многих национальных бор-
цовских традиций. Меня, кстати, учили по принятым
в Советской Армии учебникам боевого самбо. И, поверьте,
люди, которые всерьез были обучены и обкатаны по самбо,
опасны! Вам, кстати, довелось опробовать в жизни то, чему
вас так долго учили ваши азиатские мастера?
— Да, в армии.
— Ав каких войсках вы служили?
— В героических мотострелковых.
— Ну, не спецназ, — ухмыльнулся он. — И как?
— Обделался.
— Я был дежурным по столовой... До этого момента
мне казалось, что все работает. Тут с меня спесь и сбили,
буднично так, в рабочем, я бы сказал, порядке.
— Опа!
— Представьте, попал я в очередной раз на кухню.
Удачно, как мне показалось: не посуду мыть, а в зал. До
застолья потрудись — расставь посуду, а примет личный
состав пищу — молодые все в посудомойку и снесут. «Де-
душки» не носят, но строго следят, чтобы «салаги» с этим
не мешкали. Поэтому, протри, дежурный, столики тря-
почкой — и свободен.
За одним столом, смотрю, еще не все поели. Сидит оди-
нокий солдатик, караулит порции. Наверное, «дедушки»
откуда-то вернуться не успели. Вот пришел «дедушка».
Один, но, похоже, гад, не одну порцию осилит. Молодого
отпустил и принялся за обед.
Подхожу к нему, прошу: мол, поешь, будь добр, отнеси
тарелки в мойку. Он взъерепенился: не положено «дедуш-
ке» такой фигней себя задалживать. Слово за слово, и он
мне врезал уже, не сильно, но врезал. Вот сейчас, думаю,
ты у меня, красавчик, и получишь. И получил. Только
не он, а я. Оказалось, ушедший «салага» ждал «дедушку»
не один. На длинной, задвинутой под стол лавке, спал
другой «дедушка», дружбан крепыша, с которым я успел
сцепиться. А я, заметьте, ни ухом, ни рылом, ни сном,
ни духом. Как он выпрыгнет, как выскочит... Помните,
в той сказке: яичко упало и разбилось. Это случилось с мо-
ими очками. А сам я рядом упал, но, к счастью, не поте-
рял сознания. И вот они пытаются меня лежачего достать,
а я катаюсь по полу. Лежачего, предупреждал Минь, очень
трудно взять.' Даже вдвоем. Им бы отойти и поискать ка-
мень, а если камня нет, то поманить меня пальчиком: вста-
вай, мол; и отойти в сторонку, чтоб я на ноги встал. А так,
кручусь я, пардон, на попе и слежу, чтобы никто не за-
шел со стороны головы. Почти пришел в себя, уже опять
опасен. Тут один из «дедушек» мне и говорит: «Пошли
за столовую, там додеремся один на один, как мужчины!»
Ну за столовую, так за столовую. А один на один — это,
вроде, он, как приличный человек, получается.
Вышли мы из здания, я — в беленькой курточке, в ко-
торой столы вытирал, он: «Зема (на армейском диалекте
«земляк»), ты сам откуда?» Я «варежку» раскрыл, доложить
хочу, а он без паузы — гах меня кулаком по роже. Прямо
«выключить свет», как говорил Ванг. Хорошо, покалечить
не успели — мимо шел какой-то майор. Все врассыпную,
офицер сочувственно наклонился надо мной и спраши-
вает: «Сам разберешься?»
Так что я не просто обделался, а дважды. В первый
раз, когда второго на лавке не учуял, а во второй, вообще
стыдно сказать, когда с первым беседовать взялся.
После этой фразы он вдруг расхохотался:
— Мужчина, как утверждают остряки, имеет право
покраснеть два раза: в первый раз, когда не может во вто-
рой раз, а во второй раз, когда не может в первый. Володя,
хорошо сказал Лао-Цзы, а может, и не он: «Я благодарен
своим друзьям, за то что они меня любят, я благодарен
своим врагам, за то что они меня учат. А иначе как бы
я смог становиться лучше».
—Александр Борисович! Меня этим уроком, наверное,
основательно решили сделать лучше. Ушанку-то я оставил
в посудомойке. Ее, конечно же, свистнули, а мне взамен
оставили шапчонку. Такую грязную, такую крошечную,
что под ней, похоже, с десяток поколений суворовцев про-
маршировало. На моей башке она сидела, как тюбетейка
или кипа. Когда в умывальнике я глянул на себя в зеркало,
то не знал плакать или смеяться: глаза заплыли, морда
разбита до неузнаваемости, а на голове... нет, таких уша-
нок в природе не бывает.
Лицо через пару недель зажило, а в шапчонке я всю
зиму проходил, и каждый раз, как та экспериментальная
мышь, имел устойчивый раздражитель для выработки
рефлекса.
— Да, Володечка, как говорится: «Получил, сам ви-
новат — плохо занимался! Но скажи ему спасибо, что
не убил и не покалечил, иди и занимайся лучше!» На-
стоящие мастера, — продолжил он оставленную ранее
26
тему, — на вопрос о том, какая система лучше, внутренняя
или внешняя, отвечают, — он посмотрел вверх и указал
пальцем на небо, — что все сходится там. Мастер — он
и в Африке мастер. То, что во внешних стилях приходит
в конце, если, конечно, мастер доживает, во внутренних —
служит началом.
— Что вы имеете в виду? — я действительно не понял
его высказывания.
— Работу с Ци, — коротко сказал он.
— А что такое Ци? — я был искренен, этот термин
никогда не использовался моими учителями.
— Она же Прана в йоге, она же внутренняя энергия;
некоторые, говоря Ци, понимают воздух, дыхание. Я уве-
рен, что по вашему телу пробегал ток, а то и, смотришь,
какой палец сам по себе поднимался. Это состояние нуж-
но подловить и осознать, амиго, прислушивайтесь к себе.
Перефразируя китайского мастера, можно сказать, что,
по сравнению с «профтехучилищами», внешними сти-
лями, внутренние школы — это университеты. Работа
с Ци требует большой концентрации, работы мозгов. Кста-
ти, из Тай-Цзи-Цюань: «Ум — полководец, Ци — знамя,
тело — войско. Чтобы поднять войска, полководец посы-
лает знамя».
— Как все мудрено, — вырвалось у меня.
— Вот поэтому внешние стили имеют в массе большее
распространение. Представьте себе призванных в десант
на два года пацанов, которым втюхивают таолу (комплекс
движений) Тай-Цзи-Цюань на 85 форм?.. Может ли Родина
позволить, чтобы бойцы весь срок службы потратили на
бесполезное копирование движений? А если им завтра
в бой идти?.. Поэтому, вперед, Желудки! Кирпичи ломать!
27
И так везде! Я как-то спросил ответственного вьетнамца,
почему у них на городских танцах такие драки беспощад-
ные? Он ответил, мол, война, нужно быстро научить уби-
вать, времени прививать добродетели не хватило. Я счи-
таю большой китайской мудростью введение в школах
уроков Тай-Цзи-Цюань. «Тай-Цзи-Цюань—подарок на всю
жизнь!» — как говорят там.
Его слова вдруг напомнили мне одну из наших про-
гулок по городу с вьетнамцем. «Если бы это было на Сай-
гон, — небрежно сказал он, когда возле нас со скрипом
затормозил автомобиль, — я бы уже гранату кинул!»
— Кстати, — он как будто читал мои мысли, — а ваш
герой разве не из этой серии? Такие машины для убий-
ства, исходя из моего понимания методики, готовились
на основе двух принципов: полная вовлеченность и ис-
кусственный отбор. Полная вовлеченность — это когда
в любом месте и в любое время тебя ожидает «пилюля».
Поворот за угол чреват тычком торцом дубинки в живот,
а паче того — в пах. Ночь может взорваться кошмаром —
ворвутся несколько человек с палками и давай молотить
спящего, что есть мочи, без разбору... И так день ото дня.
Готов поспорить, Володя, что при таком режиме вы б того
засранца со скамейки в столовой почувствовали печенкой
еще за дверью... А, может быть, и к зданию не стали бы
подходить, — вдруг добавил он, как будто вспомнив что-то.
— Мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, испытывал
я это состояние.
— Ну-ка, ну-ка, это уже интересно?
— Как-то раз наша фирма и тульская, — взялся объ-
яснять я, — делали совместную работу, и институтских
программистов послали ставить программу на их завод-
28
скую машину. Прошел месяц, я должен был сменить одно-
го из них и, главное, — отвезти зарплату бригаде.
Апрель. Становилось по-настоящему тепло, работать
не хотелось ужасно! Я плюнул на все и, поселившись в го-
стинице, пошел на главпочтамт звонить домой. Очередь
к телефонным кабинкам неожиданно оказалась короткой,
дома — все в порядке, на улице — солнечно. А если б
даже было морозно и пасмурно, сама мысль о том, что я,
не торопясь, гуляю по главной улице вместо того, чтобы
торчать на машине, уже грела душу. Все класс! И вдруг,
ни с того ни с сего, в многолюдном потоке меня пытается
ударить кулаком в живот встречный парень. Бьет, я даже
лица в толпе не разглядел, совершенно не меняя темпа,
не сбиваясь с шага, очень коротко и практически неза-
метно. Лица, что интересно, не разглядел, а плечо запе-
чатлелось: массивное, обтянутое потертой коричневатой
кожаной курткой. Я повернулся, пропуская удар мимо
себя, хлопнул его сзади по плечу и прошел дальше. Я будто
знал, что он ничего больше делать не станет. И правда, он
так и исчез, как и не было.
Я и пары шагов вперед не прошел, а навстречу мне, как
черт из коробки, выскочил другой. Почти касаясь тазом
земли, плотный молодой мужчина бахнул мне подсечку
под две ноги сразу. У Миня это был коронный прием, кото-
рым он валил человека, как косой. Такой «куэт» произво-
дился из любого положения, на любом уровне, в любой си-
туации и с любым противником. Ну, и нас он натаскивал,
подавая, как самое эффективное средство для молодых
(старый так низко уже не сядет). Контрприем простой —
перепрыгнул через атакующую ногу и был таков. Благо,
и прыгать невысоко: бьют обычно не выше колена.
29
Прыгнул я. А дальше все по науке: в прыжке пяткой
ударил его по почкам. И пошел себе дальше, опять не огля-
дываясь. Тоже знал, что продолжения не будет. На этот
раз интуиция была ни при чем: как ему сейчас, как будет
потом, и как выглядит моча с кровью, я испытал на себе.
«Ну ничего себе, их научили», — почти с восхищением по-
думал я. И тут эдакая мистическая сила округло сложила
меня и провела в аккурат под тросточкой, шедшей снизу
в затылок. Владельца палочки, серенького невысокого дя-
деньку, оказавшегося сзади-сбоку, я увидел только через
плечо, когда заходил на кувырок. Дивлюсь себе и поны-
не: удар мягко впритирку прошел по спине! Ну, ушел я
на кувырок, прокатился прямо по слякотному асфальту...
и тут вспомнил, что у меня все карманы набиты деньга-
ми, причем чужими. Шибануло, как нашатырный спирт
со скипидаром, — только пятки засверкали. Ну, и чем я
им так не пришелся?
— Объяснение может быть очень сложным, но мо-
жет быть и очень простым, — заметил Александр Бори-
сович, — например, проходят ребята практику. В том же
Вьетнаме группой не более 10 человек во главе с учителем
имеют обычай выходить «на натуру». Подбирают район,
где собираются хулиганы, определяют «на глазок» самого
хулиганистого и подсылают ученичка затеять потасовку.
Другие же ученики и учитель незаметно следят за дракой,
точнее, страхуют. Вмешиваются только в самых крайних
случаях: если хулиган одолел и собирается добивать их
собрата, если хулиган достал нож или позвал дружков,
а собрат по искусству не управляется с несколькими про-
тивниками сразу. Понятно, что в такой драке может очень
серьезно перепасть, но, — он улыбнулся, — их, Володя,
30
баснями, как в вашей армейской истории, уже не накор-
мишь. За одного по-настоящему битого, таки да, как го-
ворят в Одессе, дают двух небитых.
— Кто бы ни были эти туляки, но у меня было Чув-
ство, — с гордостью сказал я.
— Хорошо бы, оно и вернулось, — сбил он градус мое-
го пафоса.
— А к чему это вы упомянули искусственный отбор,
Александр Борисович? — вспомнил я.
— А вы разве не знаете, как в старину на парусниках
боролись с крысами? — ответил он вопросом на вопрос.
Угадав мое недоумение, он рассказал подробнее. Суть
заключалась в том, что самым эффективным способом
борьбы с крысами были... крысы. В бочку, перекрытую
мелкой металлической решеткой, бросали столько крыс,
сколько могли отловить. И не кормили. Они начинали
жрать друг друга. И в конце концов оставалась одна, то ли
самая сильная, то ли самая коварная, может быть, самая
хитрая, но это была суперкрыса. Ее выпускали на волю,
и этот ужас поселялся в корабельном чреве, безжалостный
и беспощадный. Зверь ничего другого не знал и не хотел,
как убивать. Страсти продолжались до тех пор, пока на
судне не оставалось других крыс, кроме крысиного короля
и единственной самочки.
— Что было дальше, Володя, рассказывать? — рито-
рически спросил он, — Роман, цветы, поцелуи, дети...
И вскоре доведенные до озлобления матросы тащили крыс,
сколько могли поймать, в бочку, перекрытую металличе-
ской решеткой.
— Интересная история, — сказал я, — но как это
к нам?
31
— А не рассказывал ли ваш мастер, как в их школе
проходили экзамены? То-то и оно... — он угадал мой ответ
по выражению лица.
Минь рассказывал, что их запускали в комнату по двое
и ждали, пока стихнет шум. А в конце подготовки забро-
сили впятером в джунгли, ловить американских агентов.
Агенты, как оказалось, были выпускниками другой шко-
лы, тоже запущенными в джунгли ловить американских
диверсантов. Вот тебе и бочка с решеткой.
— Суперкрыс, — подумалось мне, и от этого сравне-
ния стало горько.
— Тело, — его слова заставили меня вновь включится
в беседу, — можно натаскать быстрее, чем голова научит-
ся, поверьте. Даже в Тай-Цзи-Цюань семейства Чэнь (это
самый «приземленный» внутренний стиль) тело ставят
в такие положения, когда Ци идет воленс-ноленс. Есть спе-
циальные приемы вроде «наматывания шелковой нити».
«Молодые любят кровь», поэтому быть мастером внутрен-
ней школы, увы, — это удел избранных. Кстати, хоть это
исконно боевые системы, в Тай-Цзи-Цюань считается не-
правильным при отработке ударов культивировать мыс-
ли о причинении повреждения, боли человеку. Вместо
желания «засадить побольнее», например, локтем, сле-
дует думать о том, как половчее приблизить точку Хэ-Гу
(он взял мою руку и нажал на точку в ложбинке между
указательным и большим пальцами) к точке Цзянь-Цзинь
(«плечевой колодец»). Эмоции, а агрессивность, как пони-
маете, не последняя среди них, в представлении идеологов
внутренних стилей — ненадежный поводырь для бойца.
Вот вам, Володя, две школы — две морали...
Мы повернули к выходу из парка. Смеркалось.
32
— Не знаю, слыхали ли наши отцы-командиры о вну-
тренних школах, — продолжал он, — но в основном де-
лали выбор в пользу внешних стилей. В конце семидеся-
тых Андропов, с подачи своего зама, попросил Фиделя
прислать в Союз специалистов по оперативному каратэ:
кубинское название защиты в условиях реального боя.
— Почему выбор пал на кубинцев? — высказал я свое
недоумение.
— Есть мнение, как принято говорить в партийных
кругах... Возможно, их офицеры хорошо показали себя
в разных «горячих точках», где часто работали под афри-
канцев. А может быть, они были ближе нам, чем азиаты.
Можно, конечно, попытаться объяснить это нежеланием
«светить» оперативный состав перед представителями
вражеских спецслужб, но в этом плане те же вьетнамцы
были для СССР и органов не менее близкими друзьями,
чем кубинцы. Как бы то ни было, «упало дерево на север
или на юг, оно лежит там, где упало». Осенью 1978-го в Мо-
скву приехали два таких мачо — Рауль Рисо и Рамиро... —
фамилию запамятовал. В конторских коридорах это было
то еще событие. Вы не представляете, какая поднялась
суета: в динамовском зале могло поместиться не больше
тридцати человек, а тут народ помчался записываться,
звонки, просьбы... Светопреставление. Спешно переобо-
рудовали баскетбольный зал на Петровке, 26, завезли та-
тами, макивары, понавесили боксерских груш...
Он ухмыльнулся, вспоминая.
— Всю зиму, с 9 утра до 6 вечера, кубинцы усердно пе-
редавали опыт чекистской публике. По полной програм-
ме. Нагрузки были такие, что и опытные инструкторы
не выдерживали. По утрам шли занятия с участниками
33
всесоюзных сборов, порядка 30 человек, зато по вечерам
зал чуть не трескался — набивалось до сотни душ. Учи-
лись строем, не зевай — не то схлопочешь ногой в рожу
от заднего.
Кстати, может, это и ответ на вопрос о выборе, —
офицеры-латинос снискали в Москве намного больше
симпатий, чем тот же японец Тецуо Сато, бывший до них
прямо культовой фигурой.
— А этот откуда взялся? — спросил я.
— Сато учился в МГУ и совмещал учебу с должностью
атташе какой-то японской торговой фирмы.
— Слушайте, Александр Борисович, откуда вы-то все
знаете? Вы, товарищ, сами не из Конторы будете?
— «Так, может быть, вы, святой отец, партийный?», —
пауза. Я вам, Владимир, как отец Федор Кисе Воробья-
нинову, «М-может быть!» отвечать не собираюсь. Откуда
я знаю? Знаю, милый, и баста!
Мы были уже неподалеку от «Полярного сияния».
— Извините, — обрубил он, — мне пора заниматься.
— Да вы что! Для ваших танцев уже поздно.
— Зато настало время Ци-Гун.
— Новая головоломка. А это с чем едят?
— Садовнику нужен куст, а кусту — садовник. С Ци вы
уже знакомы, — энергия, Гун — мастерство, а вместе: ис-
кусство управления внутренней энергией. Простая анало-
гия: Ци-Гун взращивает энергию (куст), чтобы садовнику,
Тай-Цзи, было что обрезать для порядку. Пришло время,
голубчик, — он не улыбался, — подкормить мой кустик.
Всего вам доброго. Спокойной ночи!
Мы пожали друг другу руки и разошлись.
34
Глава 3
НИЧЕГО СЕБЕ,
ЗА ХЛЕБОМ СХОДИЛ...
Солнце еще не взошло, а я уже был на пляже. Увы, пусто.
Мелкие волны чуть шлепали по гальке.
— Запаздываете, товарищ полковник...
Я для себя окрестил его полковником. Не знаю, соот-
ветствовало ли это действительности, но по манерам и по-
даче он вполне тянул на такое звание. Походив еще минут
десять вдоль линии прибоя, я поднялся по лестнице к до-
роге и потрусил в своей обычной манере по парку.
Не увидел его на пирсе и на обратном пути.
— Неужели обиделся? — подумалось мне. — Обижать-
ся — прерогатива горничных, — всплыло из памяти, —
а не полковников, — добавил я.
Чувство разочарования отдавалось даже в пятках. Я ни-
когда еще не общался с таким интересным и загадочным
собеседником, как вчера. Было видно, что он знает о том,
что рассказывал, не по вершкам. Слушал бы да слушал.
В глубине души жила надежда, что он бы и показал — что
ж втуне-то держать...
«Что-то у них не сложилось, — подумал Штирлиц».
35
Я, придерживаясь устоявшегося распорядка, поспе-
шил мыться и завтракать: небось, тетушка уже и на стол
накрыла.
К обеду я еще раз прошел мимо пляжа, — пусто, и на-
правился в «Полярное сияние» на поиски полковника.
Неулыбчивая и неразговорчивая дежурная, стоявшая
опершись на перила высокого крыльца, ответила, что
Александр Борисович куда-то ушел. Я решил его подо-
ждать, но, чтоб не мозолить глаза, перебрался к останов-
ке автобуса. Эта точка в месте крутого поворота дороги,
ведущей к Ай-Петри, позволяла мне хорошо видеть весь
двор и все подходы к нему.
В Крыму воцарился мертвый сезон. Небо и все вокруг
было в серо-прозрачных тонах, как акварель. Тихо. Уми-
ротворенно. Невдалеке от меня расставили свои лотки две
торговки овощами-фруктами. Синие и зеленые гроздья
винограда, желтый и красный болгарский перец, персики,
персики, персики... разных сортов и размеров они запол-
няли деревянные решетки. Тетки меланхолично грызли
семечки, время от времени тягуче перекидываясь слова-
ми, — обозначали присутствие...
Иногда поодиночке или парами проходили прохожие,
слова их, звук шагов вязли в пространстве, как в вате. Гу-
стой воздух закладывал уши. Подъехал автобус, остано-
вился. Вышли мужчина и женщина. Дверь закрылась,
машина тронулась и медленно скрылась за поворотом.
С дерева тихо осел лист. Тишина. Видел бы это Феллини.
Я провел здесь уже около часа. Чем дольше ждешь, тем
обиднее упустить момент, поэтому и стоял, как среди де-
кораций к черно-белому фильму, с несвязными обрывка-
ми мыслей... Пусто.
36
— А он уехал, — сказала дежурная. С полчаса уже,
как уехал.
— Как, куда? — засуетился я.
— Да вы лучше спросите у дочки, она в 27-м номе-
ре осталась, — пожалела она меня, глянув на потерянное
лицо.
— Войдите! — отозвалась я на деликатный стук в дверь.
Открытое мужественное лицо мужчины средних лет
возникло в проеме двери. Он спросил Александра Борисо-
вича. Я ответила, что папу вызвали в Москву, и он уехал.
— Не может быть! — разочарованно вскрикнул он. —
Я следил за подъездом, никто не выходил в течение,
по крайней мере, часа.
— Он вышел через столовую, — объяснила я, — маши-
на стояла с той стороны корпуса. А вы, наверное, Володя?
Он не скрывал удивления.
Папа-папа, ты предвидел посещение твоего нового
знакомца.
— Отец рассказывал о вас и сказал, чтобы я не удивля-
лась, если этот, как он выразился, «подвинутый на У-Шу
человек» придет с расспросами о нем.
— Я прямо смущен, представляя, как выглядел в его
передаче, — искренне огорчился он.
— Не волнуйтесь, отцу нравятся такие одержимые,
увлеченные своим делом люди, — улыбнувшись, успо-
коила я его. — Заходите!
Он вошел в комнату и присел на предложенное кресло
у стола. Сразу же спросил когда вернется папа.
— Боюсь, — рассмеялась я, — что уже не в этом году!
Выражение его лица было таким сочетанием детской
37
обиды, растерянности, разочарования, чего угодно еще,
что мне искренне захотелось ободрить его.
— Да вы не огорчайтесь, если положено, еще свиди-
тесь... Меня зовут Даша. Хотите чаю?
Он не отказался, и я, нагрев воду кипятильником, за-
варила краснодарский чай. Когда я была школьницей,
папа устроил мне экскурсию в чаеводческий колхоз на
Северном Кавказе неподалеку от Сочи. Нам показывали
и как выращивают чай, и как собирают листочки, и как
правильно заваривать. До сих пор помню и, говорят, вкус-
но завариваю!
К чаю я подала печенье и беседа пошла неспешно, как
дома между давно знакомыми людьми. Владимир легко
адаптировался к непривычной обстановке. Мы погово-
рили о его работе и увлечениях, я рассказала ему о своей
учебе в институте, о нашей группе, интересных препода-
вателях. Посетовала на то, как тяжело учиться на третьем
курсе столичного медицинского вуза. Так прошел почти
час.
— А не хотите ли, Даша, вечером сходить куда-нибудь,
например, выпить кофе? — ошарашил он меня вопро-
сом. — Здесь неподалеку от Ай-Петри открыли коопера-
тивное кафе: хорошая кухня, хорошая музыка. Пошли?
Я дала согласие. И он откланялся, пообещав зайти
за мной в половине шестого.
Вечером мы встретились, я зашел за ней в назначенное
время. «Скромное обаяние буржуазии» — неброская, но
недешевая косметика, стильное платье, «а туфли, а мане-
ры, а белье»... Возле автобусной остановки удалось пой-
мать такси и мы поехали.
38
В кафе все было по-новому, не как в советских ресто-
ранах — и интерьер, и перечень блюд в меню. Правда,
под красивыми названиями зачастую скрывались старые
знакомые. Кооперативные кафе, как говорили в народе,
новая гримаса общепита! Метрдотель предупредил, что
«в связи с криминогенной обстановкой в городе (он так
и сказал, криминогенной) ресторан работает исключи-
тельно до 23.00». Официанты, все, как на подбор, молодые
ребята в черных брючках, белых сорочках, с галстуками-
бабочками, вышколенные, что твои кремлевские курсанты.
Они ухаживали за Дашей и мной с упоением. Девушка лег-
ко справилась с заказом, ее не смутили мудреные названия
всяких штучек в красиво оформленном меню. И держалась
она уверенно, по-взрослому, я бы сказал, по-хозяйски.
Разговор неспешно разворачивался под вкусную за-
куску и ароматное крымское вино, вокально-инструмен-
тальный ансамбль был неназойлив. Вдруг перед нами
появилась странная фигура — невысокий, жилистый
непрезентабельного вида мужчина. Он был, как говорят
в народе, «крепко выпимши», размахивал перед нами, за-
скорузлым пальцем и кричал: «Кто ты такой? Почему они
все вокруг тебя пляшут? Не то время, начальничек, чтоб
с б...ми народные деньги по кабакам транжирить!»
По стране ветер гласности гнал волну борьбы с при-
вилегиями, дошло, видимо, и до этого члена профсоюза,
приехавшего в Крым по льготной путевке. Он все выкри-
кивал и выкрикивал на весь ресторан свои лозунги, заво-
дясь от собственного крика.
Сначала я почувствовал спазм, перехвативший горло,
но потом, как бы по щелчку, отпустило, и я неожиданно
для себя негромко, но строго и внятно сказал:
39
— Не надо кричать, товарищ! Это не привилегии,
а требования начальника охраны...
— Какой охраны? — оторопело спросил он.
— Личной, — продолжил я.
В этот момент к столу подошел настороженный офи-
циант и поинтересовался:
— Вы не едите мороженое, невкусное?
— Нет, горло болит, — вырвалось у меня.
Он отошел на пару шагов, потом четко повернулся
через левое плечо и уточнил: «Может быть, яблоки или
персики?»
Я отрицательно помотал головой, а опешивший иска-
тель правды и справедливости ретировался со словами
извинения: «Я ж не знал, — суетливо повторял он, — надо,
так надо... Государственное дело... оно конечно...»
Даша сидела, давясь от смеха.
—Разрешите пригласить вашу спутницу, — не успели
мы оправиться от первого визита, как над нашим сто-
ликом навис дюжий малый с массивной золотой цепью
на бычьей шее.
— Простите, дама не танцует, — предельно вежливо
ответил я.
— Всего один танец, — вдруг заканючил он, — и во-
обще, мы вас ждем за тем столиком. Сделайте одолжение.
Даша неожиданно встала и потянула меня за руку:
— Яс таким трудом упросила его потанцевать, вам
придется подождать, — игриво сказала она.
Мы медленно двигались в центре зала, вокруг были
столы и лица. Кроме нас танцевало еще две пары и груп-
пка из 5 человек, преимущественно мужчины, коллектив-
но извивались и кривлялись под музыку.
40
— Володя, — тихо сказала она, — надо уходить, у них
за столом смурные мужики. А позади нас сидит дядечка,
который ими распоряжается.
Я искоса глянул на тот стол, из-за которого вышел
«бык», и отметил настороженные лица этой братии. Да,
«парни явно не гуляют». «Папаша» и его спутник, сидев-
шие за столиком, примыкающим к нашему, о чем-то спо-
рили.
— Я, вроде бы, в туалет, — быстро сказала она, — а вы
расплатитесь. Встречаемся у выхода.
Я остановился, высматривая официанта, а Даша с ма-
ленькой сумочкой без ручек (моя мама их называла «кла-
чи») пошла по направлению к фойе, где размещались туа-
летные комнаты. Но, как только она покинула периметр
столов, от стены отделился парень, похожий на разбитного
приставалу. Даша влево — он вправо, она вправо — он ей
навстречу, разводя руки и приговаривая при этом дурац-
кие прибаутки.
Я было дернулся к ней, но поздно: меня уже блокиро-
вали два танцора, а к ним на подмогу спешили «быки»
из-за стола. Я, спиной отступая по направлению к Даше,
ухватил с ближайшего стола бутылку и, разбив ее, при-
нялся фехтовать получившейся «розочкой», сдерживая
напиравших. «Пацаны, я держу ее», — сзади громко про-
звучал крик приставалы, но резко прервался. Я бросил
взгляд через плечо и увидел Дашу, которая спешила ко
мне, и того парня, — он, низко склонив голову, стоял на
коленях и скулил, раскачиваясь со сложенными на жи-
воте руками.
Принятая мной тактика держаться ближе к столу, по-
кинутому испуганными посетителями, дала результат:
41
нападающие, зло матерясь, разделились и вынуждены
были обходить его с боков. Неожиданно один из них по-
пытался перескочить через стол, но я рукой подловил его
в полете и обрушил на столешницу, которая тут же рух-
нула. Зазвенела разбитая посуда.
— Я здесь! Держись! — зазвенел за мной Дашин голос.
— Давай отсюда, быстро! — заорал я, но она уже стояла
рядом, прикрывая меня слева-сзади.
Из-за стесненности обстановки двое наступали на меня,
один атаковал ее. В зале была паника, люди в ужасе раз-
бегались врассыпную, падали стулья, сползали со столов
тяжелые скатерти, унося на пол посуду и приборы. «Даже
им страшно, а каково девочке?» — промелькнуло в моей
голове.
А девочка держалась молодцом: она смогла, уйдя вниз,
подсечь своего противника, и тот с грохотом упал, взвыв
от боли в ноге. Я своей левой сумел перехватить правую
руку одного из нападавших, развернулся, сделал залом
его руки за спину и подставил «розочку», находящуюся
в правой руке, к его подбородку.
— Стоять всем, а то ему конец! — дико, на высоких
нотах заорал я.
В меня вселилась такая решимость, что это передалось
всем. Мой вид с разбитой бутылкой в руке, белая до про-
зрачности рожа парня, едва переставлявшего ставшими
ватными ноги, сделали свое. В зале воцарилась тишина
и оцепенение.
— Всем стоять! — еще раз крикнул я. — Отходим, —
это уже тихо, Даше.
Мы, прикрываясь «быком», отходили к двери. Когда вы-
брались в фойе, нас попытались достать, но тут очнулись
42
официанты. С возгласами «А кто платить будет?» они
встали стеной в проеме выхода из зала, бесцеремонно за-
талкивая всех назад, невзирая на правых и виноватых.
Эта ожесточенная потасовка дала нам возможность бес-
препятственно улизнуть.
Выйдя на крыльцо, я громко приказал Даше бежать
к машине, предварительно незаметно подмигнув ей.
— Ты помнишь, где я поставил машину? — крикнул
я ей вслед.
— Конечно! — ответила она.
В свете уличных фонарей замелькали ее пятки (туфли
она взяла в руки, сумочку засунула под поясок); дождав-
шись, пока Даша скроется за углом, я повернулся к на-
ходящемуся в прострации боевику и влепил ему сбоку
по колену, после чего тоже побежал в сторону автостоянки.
— Они побежали к машине, гоните на стоянку! — под-
вывая от боли орал выбежавшим во двор своим завален-
ный мною боевик.
Даша ждала меня в тени, сразу за углом дома, и мы,
взявшись за руки, что есть мочи помчались в темноту,
подальше от ресторана. На дороге уже раздавался вой ми-
лицейских сирен.
— Тетя Галя, Даша, — представил я их друг другу прямо
в дверях.
Тетушка обалдела: днем ничто не предвещало мое-
го появления в компании незнакомой девицы. Но куда
деваться? Не вести же девушку среди ночи в «Полярное
сияние». Мы с Дашей едва стояли на ногах. И нервное,
и физическое напряжение сделали свое дело. У меня жут-
ко болела спина. Спешно покинув ресторан, мы ушли
43
от шоссе в горы — на заброшенную старую дорогу, кото-
рой пользовались только местные, да и то по необходимо-
сти. Хорошо, что я все места в округе знаю на ощупь, а то
в темноте грохнуться и заблудиться — в два счета.
Даша украдкой посмотрела на тетю, точнее на Галину
фигуру, и, судя по всему, осталась довольна. Тетушка, не-
смотря на возраст, выглядела удивительно молодо: миниа-
тюрная и изящная, — как раз то, что нужно было Дарье.
Естественно, что во время нашего пешего перехода мы
пытались понять и объяснить себе то, что случилось в ре-
сторане. Но тщетно. Инициатива Дашиного переезда при-
надлежала мне. Несомненно, такой вариант был оправдан
по ряду соображений, однако была сложность, которая
заключалась в необходимости забрать вещи и выехать из
санатория, не вызвав при этом лишних разговоров. Пред-
ложенный Дашей план был прост и остроумен.
— Смог бы ты достать мне утром купальный костюм,
тапки и полотенце? — ее вопрос удивил меня.
— Купальник можно попросить у тети, — сказал я,
выслушав ее детально продуманное предложение.
Сейчас, видя, как она посматривает на Галю, я уловил,
о чем думает наша гостья.
Тетушка, не задавая лишних вопросов, засуетилась
на кухне, а Даша попросила разрешения позвонить в Мо-
скву. Я не прислушивался к ее разговору. Вернувшись, она
сказала, что папа признателен мне за заботу, посоветовал
лишний раз не «отсвечивать» в городе и настоятельно по-
рекомендовал еще раз все проанализировать: фразы, же-
сты, обстановку, вплоть до взглядов, в период от нашего
прихода в ресторан до начала потасовки.
Сил не было ни на что, и мы, выпив чаю с печеньем,
44
отправились по койкам, спать: утро вечера, как водится,
мудренее.
На рассвете я разбудил девочку, выдал приготовленную
тетей амуницию, и мы отправились на пляж, где Даша
искупалась. Здесь же, на пляже, мы разделились, догово-
рившись о том, что я буду ждать ее на остановке автобуса.
Завернувшись в полотенце, шлепая тапками, в показа-
тельно мокром виде я предстала перед дежурной. Мы всег-
да с папой раненько уходили на пляж.
— Даша, — сказала та, — а я и не заметила, когда ты
вышла!
— Сегодня уезжаю, Мария Никитична, решила по-
раньше попрощаться с морем, — объяснила я с ненавяз-
чивым романтическим налетом.
Поохав-поохав, узнав о моем намерении, она отстала,
и я спокойно отправилась собирать сумку, благо, ключ
от номера вчера не сдала, и он был со мной. Так что все
сложилось естественно и правдоподобно.
— Дежурная живописала мне картины драки в ресторане.
Милиции, говорит, понаехало, вся округа гудит! — сказа-
ла Даша, появившись на остановке.
— Никого ж не убили! — вырвалось у меня.
— А круги, видишь, расходятся, — расстроено заме-
тила девушка.
— Ну... за хлебом сходил! — вспомнилась фраза
из анекдота. — Прямо, мафия! — вырвалось у меня.
— Это только цветочки, Володя. Тепличка, как говорит
папа. Это еще не мафия, но сбор ягод, похоже, ждать себя
не заставит.
45
— А что, Даша, тебя вчерашнее не впечатляет? Або
сицилийцив бракуе? — едкость обращения на суржике
так соответствовала моему раздерганному состоянию.
— Ну, японская Якудза, по мнению спецов, и итальян-
ской, и американской мафии нос утрет.
— Якудза... я и названия такого не слыхивал.
— Да не в названии дело, Володя. Хотя и оно содер-
жательно. «Я», «ку» и «са» — это в традиционном произ-
ношении «восемь», «девять», «три», отсюда «якудза».
— Ну и в чем секрет трех этих цифр? Ты их перечис-
ляешь с таким пиететом, как «тройка», «семерка», «туз»!
— Мистер, вы почти у цели! — вдруг засмеялась
Даша. — Была в японскую старину карточная игра, в кото-
рой результата хуже, чем 20, не найти — ноль очков. Пред-
ставь, что при игре в «очко», распространенной в наших
краях, приходит карта на 22 — вот тебе и якудза. «Якудза»
в этом контексте соответствует понятию «никчемный».
— Ну, имечко себе подобрали! Моя училка француз-
ского сказала, что слово «шантрапа» изначально обозна-
чало отсутствие таланта к пению: французские специ-
алисты, которые подбирали певцов из крепостных для
театров при барских усадьбах, таким образом обозначали
профнепригодность, дескать, петь не может. Якудза, стало
быть, это тоже шантрапа.
— Не совсем! Якудза приняли такое имя потому, что
выигрывать надо всегда, вне зависимости от того, какая
взятка на руках. Умение и мастерство против везения
и удачливости. Самая плохая лошадь — это самая хоро-
шая лошадь. Мастер должен мочь!
— Так, значит, первые якудза были каталами, — по-
шутил я.
46
— Не без того, вернее, в том числе. Якудза, бандиты,
были выходцами из низов, а самураи в период Эдо, не луч-
ший в их истории, — полицейскими. Они не могли найти
никакого воинского занятия и подвизались в охране обще-
ственного порядка. Помнишь 7 самураев? — риториче-
ски спросила она. — Так вот, буси в насмешку называли
якудза «выскочками в самураи без почитания Бусидо».
Говорят, что победители перенимают обычаи побежден-
ных. Так и тут — сейчас якудза уверились в том, что они
наследники самурайских традиций. Блюдут кодекс чести,
отрубают себе за малейшую провинность фаланги паль-
цев, делают сэппуку...
— Что? — уточнил я.
— Харакири...
— Так бы и сказала...
— Сэппуку правильнее: харакири для японцев носит
более комичный оттенок.
— Восток дело тонкое... Тоже мне, смешное нашли.
— «Хара» по-японски — это живот, «кири» — бить,
резать. «Вспарывать пузо» звучит довольно вульгарно.
— А зачем же, Даша, пальцы уродовать?
— И тут есть логика. Потерял лицо — фалангу долой
(смотря, конечно, какая вина). Начинали с первой фаланги
мизинца левой руки. Сам провинившийся себя, как пра-
вило, и «оперировал». Истоки ритуала уходят во времена
мечей: с каждой фалангой не пальцы—жизнь становится
короче (за рукоятку чем-то ж надо держаться).
— А почему ты говоришь, что у нас еще цветочки?
Нынешняя якудза — это не только наркоторговля, про-
ституция и азартные игры. Это и финансы, и политика,
и строительство. Долго перечислять... покровительство
47
бизнесу, как это сказать... берут под крышу, вот! В неко-
торых ресторанах расходы за такие «услуги» проходят по
статье «стирка салфеток».
—Что же нас ждет, Даша? — как пророка спросил я ее.
— Много «БМВ» и «Мерседесов», — засмеялась она.
— Почему?
— Да просто я вспомнила, что именно эти марки наи-
более популярны среди якудза.
— А что, «Тойоты», «Мазды» уже не в ходу?
— У них большой недостаток: стоят мало, — улыбну-
лась она, — потому что ввозными пошлинами не облага-
ются, как «немцы».
— Это тебе все папа рассказал? — не удержался я
от провокационного вопроса.
— Когда по телеку прошел сериал о комиссаре Ка-
тани, наша учительница обществоведения дала задание
написать рефераты про мафию. Романову и Лукашеву
достались американская и итальянская ветви, а мне —
японская. Отец, спасибо, с материалами помог. У него есть
хороший знакомый в Литературной газете, который ведет
досье на мафию по всему миру.
— Что ж мы за люди? — вырвалось у меня. — Только-
только давить нас перестанут, как тут же пена и прет...
— А знаешь, Володя, что такое монада Тайцзи, или
Тайцзи-Ту? — вдруг спросила Даша.
— ? — немой вопрос, который я изобразил недоумен-
ным поднятием бровей.
— Китайцы еще называют ее Инь-Ян-Юй, или рыбы
Инь-Ян, и изображают символ в виде черно-белого круга,
разделенного пополам волнистой линией. Этакие рыбки,
кусающие друг друга за хвост.
48
— Ну, так бы сразу и говорила, — ровно половина
бойцов вышивает на кимоно такой символ — кто красно-
белый, кто красно-черный.
— Он самый, — радостно сказала Даша.
— Хорошо ты подсказала, я теперь и сам это увидел:
черная рыбка с белым глазиком и белая рыбка—с черным.
— По преданию, этому знаку семь тысяч лет. В него
китайцы ухитрились втиснуть все законы мироздания.
Врачи видели в нем «схему человеческого организма», ма-
стера Ци-Гун — знак Великого предела.
— А к чему ты, Даш, все это?
— Когда одна половина Инь-Ян сжимается, вторая рас-
ширяется.
— Ну и?
— Один богатей решил заняться благотворительно-
стью. Отправился в бедный район и ну раздавать мило-
стыню. Вдруг, как описано у О. Генри, новоявленного бла-
годетеля отозвал за угол верзила и сказал, что это участок
Билла и только Билл здесь полномочен утирать слезы вдо-
вам и подтирать носы сиротам. Понял? — риторически
спросила она. — Расширение демократии дает упадок пол-
номочий государства, вот и приходит на участок Билла
или Бори какой-нибудь Вася. Была рыбка Ян — стала Инь.
Атакующий Ян, перешедший в защиту, становится Инь.
Все просто... Папина семья жила более чем скромно, и его
бабушка вынуждена была штопать и штопать носки. Дела-
ла она это на специальном грибочке, толстыми нитками
разного цвета, очень старательно. Носки потом, конечно,
рвались, но никогда в месте штопки. История, как и ткань
Тайцзи-Цюань, плетется кусочками...
Пришел автобус, и под его прикрытием мы незаметно
49
ушли с остановки, как будто уехали. Я нес ее сумку и мол-
ча рассуждал о том, что сказала Даша, а еще о том, как
легко можно споткнуться на ровном месте...
— Володя, — вдруг вскликнула она (до этого шла, глу-
боко задумавшись), — все началось после прихода прав-
доискателя, вспомни! Он начал скандалить, и ты что-то
понес о начальнике охраны, потом тут же официант по-
дошел: «У вас все в порядке?..» А дальше пошло-поехало!
— Думаешь, казачек был засланный?
— Думаю, просто сошлось. Он напал на нас по про-
стоте душевной, а те из-за него на нас же внимание и об-
ратили. .. Спутали, наверное, с кем-то. Другого объяснения
не вижу, хоть убей!
— А может, ты им так по вкусу пришлась, что они
решили овладеть принцессой любой ценой, — сказал я
вполушутку-вполусерьез.
— Брось, это же прагматики, — скупо обронила она
и разговор стих.
Глава 4
НЕЧАЯННЫЙ ЦИ-ГУН.
НАЧАЛО
Вот уже несколько часов мы добровольно отбываем за-
ключение в тетушкиной квартире. «Не отсвечиваем», как
посоветовал Дашин папа. Наша схима — на два дня с га-
ком — до прибытия Дашиного папы. Раньше он не сможет
прилететь, хотя наше дело, по его словам, очень даже не-
простое. Забирать Дашу будет лично. Значит, два полных
дня. У меня сильно болит спина. Даша поставила меня
лицом к стене и вытянутой рукой (я подглядывал в зерка-
ло) водила туда-сюда вдоль и поперек спины, после чего
пошла еще раз звонить папе.
— У него хроника... позвоночник... видимо, старые
ушибы, — услышал я ее голос.
— Папа доверил мне передать тебе методику базового
Ци-Гун, — сказала она по возвращению в комнату, — чтоб
ты сам себя полечил и больше не болел.
— Давай-давай, — раздался из кухни голос тети
Гали, — помоги ему, Дарья, а то бывает такое—не описать.
— Время и место, — саркастически заметил я. —
Ну и что это такое? С чем это едят.
51
— Со всем, — серьезно ответила Даша. — Ци-Гун, как
пища — на каждый день. И для головы, и для тела.
— С чего начнется передача? — ерничая спросил я.
— Будь серьезнее, — услышал я в ответ. — Ци-Гун —
это подарок на всю жизнь. Его надо принимать с понима-
нием и достоинством. Заниматься Ци-Гун, — она загово-
рила совсем по-учительски, такая молоденькая серьезная
наставница, — означает упражнять Ци и тренировать
волю, вызывая направленную циркуляцию энергии, во-
влекающую в процесс трансформации тело, энергию, ум
и дух человека.
— Как по писаному, — съязвил я.
— Как меня, Володя, учили, так и передаю, — без
улыбки сказала Даша. — Лучше руководствуйся прави-
лом двух «по»: запоминай почетче да поглубже!
— Даша, я так понимаю, что духовное — оно на то
и духовное, чтобы до души доходить. Вот что ты мне сей-
час сказала? Как я должен это понимать? Или нужно за-
зубрить и все?
Наставница моя неожиданно помягчела.
— Ну, хорошо, что тебя не устраивает?
— Слишком заумно, — раздраженно сказал я.
— О! Насколько правы азиаты, — в сердцах вырвалось
у нее. Гуру, почему ты всегда объясняешь, как нужно де-
лать, но никогда не отвечаешь на вопрос почему? Ты воин,
а не ученый, сынок, тебе достаточно знать — как. Да ты
и не поймешь, почему.
— Знаешь, — ввернул я, — сидит себе чукча, ловит
рыбу. Рядом всплывает американская подводная лодка,
у которой поломался компас и ее капитан спрашивает
направление на норд-ост.
52
Чукча показал рукой. Через некоторое время подходит
наш противолодочный корабль, и капитан спрашивает,
не видел ли чукча кого-нибудь. «Однако лодка была», —
отвечает тот. «Куда направилась?» — не унимается капи-
тан. «Норд-ост», — сообщает чукча. «Ты не выделывайся,
лучше рукой покажи!» Так и я тебе, Даша, говорю: «Рукой
лучше, рукой покажи!»
— А может, ты мне еще предложишь, как это у вас на-
зывается, «поспар-р-ринговать»? — с нарочитой издевкой
произнесла она.
— Мне, конечно, Принцесса, не тягаться с Вами
в цирлих-манирлих, но когда-то я прочел у Киплинга, что
«одна из прелестей Закона Джунглей состоит в том, что
с наказанием кончаются все счеты. После него не бывает
никаких придирок». Я и так уже который день чувствую
себя, ну, просто идиотом!
— «Горе, — как сказано у того же Киплинга, вспом-
ни медведя Балу, — не мешает наказанию». Мы, Володя,
не на конференции киплинговедов. Хоть, честно при-
знаться, ты меня и удивил этой цитатой, давай вернемся
к нашим баранам. Обещаю, теории много не будет.
— Есть несколько тысяч видов Ци-Гун, — строго про-
должила она, — которые относятся к даосской, буддист-
ской, конфуцианской, медицинской, воинской и несть
числа каким традициям. Оставим классификацию зна-
токам. По-простому я тебе скажу, что есть столбовые
виды Ци-Гун и умные. В столбовых достаточно встать
в определенную позу, и Ци будет прирастать и крепнуть.
Наша школа относится к умным, в ней управление Ци
построено на использовании воли. Ты укрепляешь волю,
внимание, они научаются правильно водить Ци по телу
и вне тела, в результате изменяется тело, ум и дух.
53
— А может, мне больше подходит столбом стоять?
— Как говорил Жеглов в «Место встречи изменить
нельзя»: «У тебя, Шарапов, десятилетка на лбу прописа-
на...»
Наша школа Ци-Гун называется «Чань-Ми-Гун», в ее
основе — две духовные древнекитайские традиции, одна
из которых, Чань-Цзун, якобы передана самим Бодхидхар-
мой, другая — Ми-Цзун — из школы мантр тантрическо-
го буддизма. Понятно? — Даша внимательно посмотрела
на меня.
— Я даже не все слова знаю, — с раздражением бро-
сил я.
— Это маленький кусочек теоретической подготовки;
подоспеет, мы к основам еще вернемся. Поскольку време-
ни мало, главный акцент на практику. Перейдем к практи-
ческим вопросам — станет понятнее, увидишь! И вообще,
в процессе занятий человек, как говорят, проходит шесть
этапов. Я тебе открою секрет — его считают главным по-
дарком буддизма человечеству — «Тут и теперь». Кстати,
садись, записывай, а то еще что-нибудь пропустишь.
Я конспектировал, она излагала.
— Начнем с недеяния, — заявила Даша. — Перед тем,
как я расскажу тебе о недеянии, расскажи, пожалуйста,
Володя, о том как вас учили.
— Нас учили, как я сейчас понимаю, по принципу
«Воин долго не живет» — кувырки по гаревой дорожке
вокруг заброшенного стадиона, прыжки на одной ноге
вокруг того же стадиона: круг на одной ноге, круг на дру-
гой. В память об этом у меня остались шрамы на спине,
повреждения позвоночника и браслеты с отягощениями
на лодыжки и запястья, чтоб не взлететь, — пошутил я.
54
— Что за браслеты? — удивилась она.
— Мы сами пошили себе (мне, спасибо ему, делал
папа-мастер на все руки, остальные потом копировали
«модель») холщовые браслеты с кармашками, в которые
вставлялись отлитые прямо на газовой печке бруски
из свинца, или просто засыпалась дробь. Вес регули-
ровался количеством заполненных кармашков. Поверь,
вспомнил — и пот прошиб... самых выносливых хватало
максимум минут на двадцать таких нагрузок. А...
— Старая, слабая бабушка, — перебила меня Даша, —
Оставила дома ключик,
Звонила старая бабушка,
Но не открыл ей внучек.
Старая бабушка ухнула,
В дверь кулаком бахнула,
Дубовая дверь рухнула,
Соседка на кухне ахнула,
Качнулся сосед на стуле,
Свалился с кровати внучек,
Упала с полки кастрюля,
И бабушкин маленький ключик.
Так и мальчик из нашей группы потянулся зимним утром
за монеткой, лежащей на дне ведра с водой, да и пробил
своими нежными тоненькими пальчиками ледяной корж,
толщиной с пол сантиметра, который просто не заметил.
Потом, нарочно, как ни старался, — никак (она улыбну-
лась). Истина в том, как говорится в одном из буддийских
трактатов, что недеяние, тем не менее, является деяни-
ем, а деяние становится недеянием, что деяние являет-
ся причиной недеяния, а в недеянии нет ничего, что бы
55
не участвовало в деянии. Думаешь, накручено? Нет, Во-
лодя, все настолько просто, что проще не бывает. Нужно
только въехать, а потом, как тот мясник, ведешь пустоту
в пустоте... и туша разваливается, как ком сухой земли...
— Что за мясник? — я был в недоумении.
— Из книжки в книжку кочует чаньская притча об ис-
кусном мяснике, который ножом «вжик-вжик» — и готово!
Он поражался, когда все восхищались его Гун-Фу. Нож,
дескать, почти не имеет толщины, а в туше так много пу-
стот...
И бабулька с тяжеленной сумкой, протискиваясь в ва-
гон метро, может по ходу, белого света не видя, обрушить
здоровенного молодца!
Деяние — это работа ума, недеяние — это отсутствие
мыслей. Нет, не пустая голова идиота, а состояние «кажет-
ся есть, кажется нет» — забвения и памяти одновременно.
Дух присутствует, но нет ни мыслей, ни формы, ни по-
стоянства, а по большому счету — ни жизни, ни смерти.
Извини, понятно? — она пристально посмотрела мне
в глаза.
— Не совсем, даже не знаю... Я рассказывал твоему
папе о том, как однажды неизвестно что сложило меня,
и лишь потом я понял, что благодаря этому ушел от удара
палкой, нанесенного человеком, которого я не видел.
— Похоже, это и было недеяние. Дао: способ без спо-
соба, — это великий способ, совершенствование без со-
вершенствования — это великое совершенствование; об-
ретение без обретения — это великое обретение.
— А не получится, как в том анекдоте: когда человек
говорит с богом — это молитва. Когда Бог говорит с чело-
веком — это шизофрения?
56
— О неофите иногда говорят, что он «воняет дзен».
Думаю, это так: человек что-то узнал, его это переполняет,
он этим живет. Он склонен принимать что-то случайное
за сверхъестественное. Нильс Бор говаривал, что не верит
в то, что прибитая к двери подкова приносит счастье, а она
приносит, даже если в это не веришь! — звонко расхохо-
талась Даша.
Папа как-то изучал результаты опытов по нетради-
ционному решению изобретательских задач. Советский
ученый, некто Генрих Альтшуллер, предложил ТРИЗ —
теорию решения изобретательских задач. Метод сконстру-
ирован так, чтобы мозг работал на грани шизы... Вот, на-
пример, есть большая радиоантенна, которой досаждают
молнии. Если густо обставить эту РЛС громоотводами,
то возникнут помехи для приема радиоволн, а не обста-
вить — пропала антенна. Стало быть, громоотводов долж-
но быть много, чтобы надежно защитить антенну, и не
должно быть совсем, чтобы хорошо волны проходили...
Папа, когда в это дело вник, сказал, что Альтшуллер
или человек посвященный, или гений.
— Посвященный во что? — недоуменно спросил я.
— Ты читал «Волшебник изумрудного города»? — не-
ожиданно вопросом на вопрос ответила Даша.
— Конечно, в детстве.
— Кто написал?
Вопрос выглядел «проверкой на вшивость».
— Волков, — громко крикнул я, упиваясь гордостью
от переполнявшего меня знания.
— Вот, именно, Володя. Уровень посвященности
большинства советских людей — это Волков, в лучшем
случае — Александр Волков. На самом деле никакой
57
не Волков, а Фрэнк Баум, никакой не «Волшебник изумруд-
ного города», а «Удивительный волшебник из страны Оз».
— А Волков? — не унимался я.
— Он переложил произведение на русский язык.
— Подумаешь, название сказки чуть-чуть поменя-
лось, — мне жалко было отпускать Волкова.
— Вот здесь, Володя, начинается еще один слой посвя-
щенности. Книжка Баума не сказка, а памфлет и цирковой
воздухоплаватель, он же Волшебник страны Оз — пре-
зидент Уильям Маккинли. «По-моему, вы очень плохой
человек», — говорит ему, узнав тайну Изумрудного горо-
да, Дороти. «Нет, моя милая, — грустно отвечает Оз. —
Я очень хороший человек, но очень плохой волшебник,
уж это точно».
— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно спро-
сил я.
— Наша школьная учительница вела кружок по ан-
глийскому языку и предложила мне написать работу
по произведению Фрэнка Баума: для расширения круго-
зора. Я потом сделала доклад перед учащимися нашей па-
раллели, — их реакция была, как у тебя. Нет, — заступи-
лась она за меня,—ты вне конкуренции, — и рассмеялась.
— Альтшуллер в теме? — я чего-то решил, что «Вол-
шебник Изумрудного города» имеет какое-то отношение
к решению изобретательских задач.
— Нет, это была преамбула, пример многоплановости
мира литературы, мира эзотерики и проч. Папе пришло
в голову, что если Альтшуллер был ознакомлен с буддий-
скими традициями и на основе этого разработал свою
технологию, то он — большой; если же не знал, — то про-
сто гений.
58
— При чем здесь буддизм? — совсем заморочился я.
— Китайский «Чань» и японский «Дзэн» обозначают
буддийский метод устранения «блуждающих мыслей». Ев-
ропейцы говорят «медитация». Существуют разные спосо-
бы приближения к этому особому состоянию. В японской
школе Сото в ходу сидячая медитация — Дза-Дзен, в шко-
ле Ринзай практикуют коаны — абсурдные по отношению
к здравому смыслу задачи. Один из самых известных коа-
нов приписывают авторству Хакуина Осе (XVII век): «Мы
слышим, как звучит хлопок ладоней двух, а как звучит
хлопок одной ладони?»
Как работает метод? Строгий учитель, роси, день за
днем требует решения неразрешимого. Обстановка на-
гнетается так, чтобы ученик оказался «раздавленным» «ве-
ликим сомнением». Наконец, человек срывается, и в один
миг осознается несовместность «омраченного разума»
и поставленного вопроса. Вспышка сверхсознания, —
и мир становится цельным. Вот, — она провела раскры-
той ладошкой в пространстве и засмеялась, — беззвучный
звук, тишина и есть хлопок одной ладони...
Альтшуллер разработал способ как «раскалывать» тех-
нический коан без умственного сверхнапряжения. Но кор-
ни — общие: раскачать привычное мышление.
Знаешь, Володя, что придумали для защиты радио-
локационной станции?
— И что же, Даша, придумали для защиты радиоло-
кационной станции? — подзадорил ее я.
— Установили полые непроводящие столбы, из ко-
торых откачали воздух. Молния, если вдруг ударит, ио-
низирует столб разряженного воздуха, и эта штука пре-
вращается в молниеотвод, — доходчиво объяснила она.
59
— Это не государственная тайна? — с деланным ис-
пугом осведомился я.
— Из бюллетеня Госкомизобретений...
— Класс! Правда, класс! — как инженер, я не мог сдер-
жать своего восхищения.
— Но это не все! — одернула наставница своего учени-
ка. — Решать задачи по алгоритму — это деяние. И коаны
решать — деяние. Но, если долго практиковаться в при-
менении алгоритмов и хорошо «набить» руку, то однажды
случится так, что тебе прочтут задачу, а у тебя — невесть
откуда — уже готовое решение. Вот это — уже недеяние.
Этот разговор с Богом нужно заслужить, сначала отра-
ботать. И немного святости не помешает, — улыбнулась
Даша, — живи себе честно и соблюдай 10 заповедей —
через голову хватит. Когда они, заповеди, войдут в плоть
и кровь, то станут не нужны, потому что понимающий
человек следит не только за своими поступками и слова-
ми, но даже за самими мыслями. «Когда нет сознания, нет
вещей вокруг, то тела тоже нет, и можно осознать, кем был
ты до рождения, и освободиться от суетности».
— Дарья, это ж не в поезд сесть и тебя привезут. Не-
деланье неделаньем, но что-то делать надо!
— Аты начни с того, что не выделяй плохое и хорошее.
«Как вошло, так и вышло» или «пришло-ушло, и ничего
не осталось». Если удается достичь такого состояния, че-
ловек становится таким же естественным, как дерево или
камень. Если звук войдет и останется, «застрянет» в со-
знании, — человек может и заболеть, потому что станет
связанным чувством, воспоминанием. Я говорю звук, но
этим, — она многозначительно покачала бровями, — мо-
жет быть и взгляд, и запах, и все что угодно. Нормально,
60
если звук отражает реальность, а выдуманный, искажен-
ный, плохо сохраненный в воспоминаниях звук может
стать вредным.
На втором этапе человек научается входить в состоя-
ние Ци-Гун и во время практики уже ничего не слышит,
все понимает без звуков. Так приходит мудрость, чувство
блаженства и свободы. Может показаться, что результат
достигнут, ан нет — слух все еще работает, «Я» и звук су-
ществуют отдельно.
Этап номер 3. «Я» и звук сливаются. «Я» — это звук,
а звук — это «Я», мы одно, и между нами нет различий.
Этап номер 4. Вот это уже трудно представить, по-
верь, — «Я» и звук состоят из пустоты. Ни физическо-
го тела, ни рождения, ни смерти, ни горя, ни радости.
Кончилось время и пространство: вокруг Бесконечность
и Пустота, которая и есть Спасение. И кажется, что уже
достигнуто все, чего можно достичь, но...
Этап номер 5. Следует продолжать изучать взаимодей-
ствие «Я» и Звука, чтобы убедиться в том, что Пустота —
это не Пустота (кажется, что Пустота, но еще не Пустота!).
Этап номер 6. Только на этой стадии происходит слия-
ние с Вселенной и, действительно, — ни рождения, ни
смерти. Человек, живущий одной жизнью с Вселенной,
становится настолько мудр, что все понимает, осознает
бесконечность Вселенной, видит, что Пустота — это Фор-
ма, а Форма — Пустота. Но это, Володя, уже уровень Бод-
хисаттвы, святого, чтобы было понятнее. Нам, боюсь, это
не грозит.
— Не огорчайся, — она, видимо, заметила мое разо-
чарование, — делай, что должно, и будь что будет... Пере-
дача, как написано в трактатах Чань-Цзун, идет от «сердца
61
к сердцу». Поэтому заниматься без учителя или инструк-
тора не только неэффективно, но и небезопасно. Ощуще-
ния невозможно описать словами и объяснить человеку,
который не идет таким же путем, «давайте спорить о вкусе
банана с теми, кто их ел».
— Сама придумала? — спросил я. — Мне это выраже-
ние понравилось. Перед тобой, кстати, - бананов не едав-
ший.
— Мне приятно, что ты поверил в мое величие,
но это — из Жванецкого. По преданиям Учитель пере-
дает знания, посылая энергию через Бай-Хуэй. Пропел
мантру — и пошло.
— Что такое Бай-Хуэй?
— Проведи от кончиков ушей пальцами линию к ма-
кушке — как раз в эту точку и попадешь. Она так и назы-
вается: «точка встречи ста меридианов». Ци-Гун по нашей
школе традиционно передавался устно и только членам
семьи.
— О, так вы меня и в семью приняли?
— Согласно поданному заявлению, - ответила Даша
шуткой.
— Знаешь, — продолжила она, — я люблю Восток
за поэтичность и образность. Говорят, что богиня Гуань
Шинь, проснувшись рано утром во время отлива, обра-
тила внимание на полную тишину. Наступивший прилив
нарушил тишину, но следом опять пришла тишина, так
и родился Ци-Гун «Чань-Ми-Гун». Кстати, другое имя бо-
гини —Авалокитешвара—переводится как «внемлющая
звукам мира».
— А ты не думала о том, чтобы стать литератором? —
вдруг пришло мне на ум.
62
— Я бегло знаю несколько языков и, естественно, дума-
ла о том, чтобы пойти по филологической линии. Но папе
претил поиск легких путей. То, что я знаю и чем владею,
будет намного сильнее на медицинской базе.
— А что сказала мама? — не удержался я.
— Когда пришло время выбирать, мама уже умерла, —
просто сказала она.
— Извини!
— Давай лучше продолжим! У нас времени — обмаль.
Ци-Гун нельзя выучить по книжкам, только с мастером
или подготовленным инструктором, поэтому, Володя, да-
вай воспользуемся тем, что у тебя есть я (и мило улыбну-
лась).
После этого она перечислила основные методики: «Два
облака»; «Удаление и набирание Ци»; «Соединение Инь-
ской и Янской Ци»; «Ци-Гун развития мудрости»; «Наби-
рание в макушку»; «Омовение сердца»; «Способ чудесного
постижения» (я старательно конспектировал этот пере-
чень), а также такие на первый взгляд «приземленные»
методы, как практика понижения давления, коррекции
зрения и др. Но Даша даже не стала расшифровывать их
названия, сказав, что все начинается с базового Ци-Гун,
который она мне и собралась передать.
— А остальное? — спросил я.
— На то, надеюсь, будет время и место, — пошутила
она. — Только базовый, — подчеркнула она, увидев мою
недовольную физиономию. С этим бы успеть.
— Мне что делать? — спросил я.
— К сожалению, ничего. Делать упражнения в со-
стоянии обострения не рекомендуется. Поэтому, Володя,
будешь слушать, смотреть и записывать. А когда утихнут
63
боли в спине, — заниматься, заниматься и заниматься.
Кстати, спасибо за вопрос, а то я чуть было не пропустила
основные заповеди!
Я с удивлением посмотрел на нее.
Запиши, а потом выучи и хорошо запомни, — это
очень важно, хоть может показаться и простым.
Тетрадка в клеточку вобрала в себя рубленые фразы,
продиктованные ею:
•	Ци-Гун любит чистое тихое затемненное помеще-
ние, хорошо проветриваемое;
•	Свободная одежда, обувь без каблуков. Часы и очки
мешают;
•	Старайся заниматься в одно и то же время (лучше
с 11 до 13 и с 23 до часу ночи — Ян переходит в Инь
и наоборот; неплохо с 7 до 9 часов утра и непосред-
ственно перед сном).
— Но можно заниматься в любое время, — прокоммен-
тировала она, — было б желание и привычка. Хорошо это
делать два раза в день, часа по два. Наилучшим направ-
лением во время занятий для мужчин считается лицом
на Север, для женщин — на Юг. Не поддавайся фантази-
ям Ци-Гун: что бы ни увидел, ни услышал — не пугайся
и не радуйся. И на чувстве Ци, если ощутишь, не концен-
трируйся. Да, — сказала Даша, — не болтай встречному
и поперечному ни о своих способностях, ни о видениях,
ни об успехах или переживаниях. Учитель и, если уж
не удержать в себе, близкие родственники, — вот те уши,
которым ты это можешь доверить. Занятия и только за-
нятия, ни на секунду не забывать о них, в движении, стоя,
сидя и лежа не покидать этого состояния. Как вода точит
64
камень, так и мастерство совершенствуется по капле, —
весомо сказала она мне.
— Теперь напиши и подчеркни три раза: «Нельзя!»:
•	Практиковать, когда сильно устал, в плохом рас-
положении духа и при сильном расстройстве; когда
голоден или, наоборот, пережрал, а также будучи
пьяным;
•	Заниматься во время грозы (когда находишься в со-
стоянии Ци-Гун, гром может сильно напугать, —
объяснила моя наставница), в сыром помещении,
на сквозняке, в мокрой («пропотевшей») одежде и/
или обуви, а также выходить мокрым на ветер, об-
сыхать мокрым (например, после выхода из моря)
на солнце, мыться холодной водой, будучи рас-
паренным (теплой можно), надевать выжаренную
на солнце горячую одежду.
—А еще, — ехидно добавила Даша, — нехорошо спать
при включенном свете. И,—несколько смущенно,—заня-
тия способствуют возрастанию потенции, так ты не увле-
кайся. В течение 100 дней с момента начала занятий во-
обще ни-ни: так называемое время закладки фундамента.
— Даша! — закричал я от возмущения. — Это ж боль-
ше трех месяцев!
— Пусть ждут: закон суров, но он закон, как говорили
римляне! — парировала она. — И период с 23.00 до 1.00
для секса неблагоприятен, — убивать, так убивать.
— Володя, помни главное: «Ци-Гун любит покой, ти-
шину и комфорт!»
Потом Даша оседлала медицинского конька и, как
заправский преподаватель анатомии, начала рассказ
65
о позвоночнике. Позвоночник является главной частью
человеческого тела: без его крепости и целостности со-
хранение и восстановление здоровья неосуществимо, по-
этому именно позвоночнику в базовом Ци-Гун уделяется
преимущественное внимание.
Позвоночный столб состоит из 7 шейных; 12 грудных;
5 поясничных; 5 крестцовых; 5 копчиковых — всего 34 по-
звонка.
— Нет неважного позвоночика от башки до самого
копчика! — попытался сострить я.
Даша не оценила шутки и строго подняла палец:
ни одного, будь то шейный, будь то крестцовый.
— У тебя, Володя, — сказала Даша, пристально глядя
на меня, — проблемы с горлом, частые простуды; у тебя —
гастрит, нарушение пищеварения, недалеко до язвы;
у тебя — боли в пояснице, голенях и стопах. Не так ли?
А ведь я твоей амбулаторной карточки, заметь, не видела.
Я был поражен: как в воду смотрела.
— Все дело в позвоночнике: старые травмы и травмоч-
ки 5-го шейного, 6-го грудного и 4-го поясничного позвон-
ков указывают на возможные проявления. Приехали-с!
Не забывайте, уважаемый, что в позвоночном канале на-
ходится спинной мозг и позвоночный нерв—такая тонкая
нить, которая связана с симпатическим стволом, посто-
янно посылающим электрические импульсы к внутрен-
ним органам и тканям. Чуть не так, — получи по мозгам,
по нервам, по органам: как только импульсация со сторо-
ны симпатического ствола уменьшается, в тканях и вну-
тренних органах замедляются процессы обмена, и они
начинают стареть, мышцы слабеют, могут и рассосаться.
66
Так что, Володя, на кожу глянешь — увидишь позвоноч-
ник. И это, поверь, не литературный прием.
— Где же выход? Ты меня расстроила!
— Выход там, где вход, как написано в лондонском
метро. Базовый Ци-Гун, товарищ, ждет Вас, доверьтесь!
— Кроме приобретенных заторов, — продолжила
Даша, — существуют три так называемые заставы: Вэй-
Люй (между копчиком и задним проходом), Цзя-Цзи (се-
редина 24 позвонка), Юй-Чжэнь (в основании черепа).
Прогнать через них Ци трудно и без осложнений, а уж
с ними... придется потрудиться. Но, благодаря базово-
му Ци-Гун, создаются предпосылки для восстановления
нормального движения Ци вдоль всего позвоночника без
изъятий, для нормализации кровообращения, для вос-
становления работы суставов. А старение, как известно,
начинается с ног. Гибкие коленочки — и ты молод, даже
в преклонном возрасте.
— Я готов, — бодро отрапортовал я, — с чего начать?
— С расслабления! Тело расслаблено, на сердце радост-
но, дыхание ровное! Я бы добавила, что в этом состоянии
«Инь ровная, Ян скрытый, из них исходит истинная Ци.
Правильная Ци накапливается внутри, плохая (болез-
нетворная) Ци не может действовать», но мы в цейтноте,
поэтому приберегу эти перлы до лучших времен. Но, что
важно-важно, расслабление и движение — не самоцель,
а только средства. Все предпринимается для обретения
Ци, регуляции тела и ума. Поэтому одновременно с рас-
слаблением и движением надо наблюдать за Ци, ловить
ощущения. Хочешь, Володя, поставь три восклицатель-
ных знака, хочешь — напиши «Nota Ьепа», но, занимаясь,
67
уделяй равное внимание и главному, и второстепенному.
Вернее, не ранжируй главное и второстепенное. Зачешется
где-то в левой пятке, и тебя вдруг осенит, что все соеди-
нено! Ура! Работает!
Выяснилось, что заниматься можно не только стоя
(наиболее употребляемое положение для занятий базовым
Ци-Гун), но сидя или лежа. Главное, чтобы была (сквозное
правило Чань-Ми-Гун) естественность! Все должно быть
удобным, красивым и гармоничным! Стал (сел, лег) —
слегка прикрой глаза, дыши естественно. Чувствуешь —
дыхание как бы исчезает. То есть оно вроде бы есть, и вро-
де бы нет. Ну, поехали!
Глава 5
СОБЕСЕДОВАНИЕ
Над морем низко висели звезды, откуда-то долетали звуки
дискотеки. Мы сидели на лоджии.
— А как ты заварила всю эту У-Шу? — поинтересо-
вался я.
— Наверное, по судьбе, — просто сказала Даша. —
Добрый папин приятель, медицинский профессор, со-
стоял в знакомстве с Гаавой Лувсаном — знаменитым на
всю Москву виртуозом-иглотерапевтом. Я заболела, было
от чего — и никакие лекарства не помогали, а он меня
вылечил.
— Это после мамы? — догадался я.
Она как будто не расслышала.
— Знаешь, дедушка этого Гаавы, или Льва Николаеви-
ча, как он себя по-русски обозначал, был в Улан-Удэ буд-
дистским монахом, ламой, имел с двадцать внуков, а свои
знания и навыки передал только ему. «Сыску («шишку»)
на затылке нащупал, — смеялся он, — пять лет мне было».
Папин знакомый как-то попытался Гааву прищучить,
что ж вы, дескать, Лев Николаевич, толстые книжки
и руководства по иглотерапии пишете, обучаете по ним
69
врачей, а когда лечите больных, то выбираете совсем дру-
гие точки и другие меридианы. Тот, по рассказам, хитро
прищурился, что трудно себе представить, учитывая
разрез глаз, и ответил: «А это, доктор, разные „весци“,
в книжках — наука, а у постели больного — искусство.
Их совместить — большой секрет! Долго надо ,,уциться“».
Дед, как мне сам Лев Николаевич рассказывал, учил
его сначала собирать травы, сушить их, потом скручивать
лечебные сигареты, разжигать их не спичкой, а кресалом
и трутом. Первые лечебные прогревания по точкам до-
пустил делать в двенадцать или тринадцать лет. Иглы —
только после восемнадцати. А во время войны (таки до-
велось повоевать в конце) фельдшером в санбате—вот это
была школа. Потом мединститут, кафедра госпитальной
терапии.
— А как этот Лувсан попал в Москву? — спросил я.
— Шла операция на легком, и он мастерски сделал
анестезию одной длинной иглой, причем так, что до-
полнительного наркоза не потребовалось. Это потрясло
тогдашнего министра здравоохранения СССР, и он пере-
вел Льва Николаевича из какого-то захолустья в Москву,
в госпиталь Бурденко. Называл Льва Николаевича «мой
шаман». Тот, в свою очередь, пользовал многих знаме-
нитостей: от известных артистов до партийных боссов
и функционеров самого высокого разряда. Спасибо ему
большое, меня не только вылечил, но и учить, девочку не-
разумную, взялся, смотреть давал, когда работал. А папу
учил тайцзи-цюань: 37 форм показал. Но дальше, сказал,
нужен другой мастер.
— Почему? — тут же вырвалось у меня.
— Не знаю... Ты не подумай, — поспешно взялась она
70
разъяснять, — они не поссорились, не разорвали отноше-
ний. Лев Николаевич сказал, что он папе больше не нужен.
А через некоторое время позвонил папин старый знако-
мый и предложил заниматься Ци-Гун у китайца. Папа,
конечно же, сразу согласился.
— Китаец тоже москвич?
— Нет, папин друг, который его на это дело сосватал,
организовал производственно-коммерческий кооператив
и надумал наводить связи с китайскими товарищами.
В Китае тоже шла перестройка, своя, дэнсяопиновская.
И вот, встречает москвич в Пекине бывших однокашников
по МГУ. А однокашники времени зря не теряли, они —
на высоких постах. Посидели, попили водочки, попели
песни, повспоминали пятидесятые... «Москва-Пекин»,
дружба навек! И вернулся он в Москву с китайскими
медиками-традиционалистами, с классными массажи-
стами, с мастером Ци-Гун — оздоровительный центр
создавать. Чтоб, как говорится, и невинность соблюсти,
и капитал приобрести. Жаль, коммерческая сторона сразу
захромала. Но мы с папой очень благодарны, что проект
состоялся. Кстати, настоящие мастера Ци-Гун были в Ки-
тае без права выезда за границу: национальное достояние.
А тут — такая удача! И мастер опытный, да и не старый.
Он такие вещи показывал и по линии Ци-Гун, и в сти-
лях Чань-Цюань, Тай-Цзи-Цюань, Синьи-Цюань. Прямо
человек-оркестр! Медалей, призов на всяких соревновани-
ях, грамот — не счесть. Повезло и с переводчиком... Как
говорится, все сошлось!
— А у меня, видишь, Ци-Гун нечаянный.
— Э, Володя, как говорит мой папа, случайных связей
не бывает! Даже венерические болезни заслужить надо!
71
После этих слов она задумалась о чем-то своем, по лицу
пробежала гримаса.
— А знаешь, все на самом деле было так и не так. Не
хочу лукавить, Володя, начало было совсем не поэтичным.
Папа мечтал о мальчике, — продолжила она после этой
фразы, — он так был повернут на своих тренировках и са-
мосовершенствовании, что иного и не чаял. А получил
меня. Это был шок, но, прости за банальность, все прохо-
дит, как и шок от рождения дочери, — она улыбнулась. —
И с самого детства каждое лето предпринимались попыт-
ки привлечь меня к У-Шу. Воскресные утра для меня были
испытанием — отец тащил меня на улицу, чтобы в «игро-
вой форме» отрабатывать удары и блоки. Увы, не в коня
корм — я тогда предпочитала поспать и не испытывала
даже сотой доли того кайфа от тренировок, в котором, по
его представлению, должна была пребывать. Поэтому, ког-
да стала постарше, объявила бойкот всем этим потугам,
чем окончательно его разочаровала.
Мое пионерское детство периода брежневского застоя
проходило потихоньку. До прихода в 8-м классе новенькой.
Я училась в школе с углубленным изучением иностран-
ных языков. Достаточно ровный контингент, как говорила
наш завуч, детей ответработников.
— Каких? — не понял я.
— Ответственных работников, — четко и раздельно
выговорила она и продолжила.
Она была оторва с харизмой, умная, но троечница, со-
ставила фронду учителям. И к ней, как к сливной воронке
в ванной, потянулась наша болотная масса. Не успела я
оглянуться, а девочка-Даша в осаде. Можешь себе пред-
ставить мое состояние...
72
— Никогда не был узбеком, никогда не был женщиной,
а интересно, что они чувствуют? — не к месту вспомнил
я Жванецкого.
— То, что они чувствуют, есть у Евтушенко: «Как де-
вушки бывают одиноки, так в страшных снах не снилось
старикам» — процитировала она.
То яблочный огрызок нашла в портфеле, то сам порт-
фель исчез — его потом обнаружили в мужском туале-
те — все внутренности на, извини, засцанном полу. Я их
раздражала. Вначале не могла понять чем, а потом до-
шло — всем: и родителями, и хорошими оценками, а еще...
Я так их боялась, что они, как собаки, — чуяли этот запах
и сбегались на него. Рыдания, просьбы перевести меня
в другую школу встречали папино «нет» и требования
не заливать слезами подушки. Так я оказалась перед ди-
леммой: или дам им бой, или к концу школы оказаться
полным моральным инвалидом. Я умела почти все — тело
помнило и блоки, и удары, которые мы когда-то отраба-
тывали, но страх... страх шептал мне, что я бессильна.
Тогда мама отвела меня к психологу. Такой рафини-
рованный дядя в отглаженном халате. Выставил маму
за дверь, и мы с ним остались в кабинете вдвоем.
— И что случилось? — спросил он.
Я ему все рассказала. К исходу беседы два носовых
платка были, хоть отжимай. А он молчал. Только в конце
скупо обронил:
— А ведь тебе это нравится, верно?
— Что нравится? — удивилась я, для чего мне при-
шлось из-под платка вылезти и на него глянуть. Тогда он
подвел меня к зеркалу, огромному, во весь рост, и поин-
тересовался:
73
— Что ты видишь?
А видела я зареванного подростка с опухшим лицом,
страшного и худого, в каком- то дурном мешковатом сви-
тере... И не ответила.
Тогда за меня ответил он:
— Считаешь себя некрасивой?! Неудачницей?! Никому
не нужной?! Так вот, запомни то, что ты видишь. Потому
что ты повзрослеешь и изменишься. Станешь такой класс-
ной, что никто тебя не посмеет обидеть, потому что у тебя
будет уйма защитников. Но только если вначале ты сама
себя защитишь. Перестанешь трусить...
Он рассказывал мне про принцип «разделяй и вла-
ствуй», про то, что ум побеждает силу, что если овеще-
ствить свой страх и как бы встретиться с ним, то этот
жупел уменьшится и станет почти не страшным...
Так я враз и повзрослела. Взять на себя ответственность
за свою жизнь — не значит стать старой, как боялась Пеп-
пи Длинный чулок. Папа все понял, едва глянул на меня
по приходу домой.
Дальше я всыпала подружкам той девочки, а потом
и ей самой. Я не помню эти драки — так, наверное, было
у берсеркеров. Но я заставила их бояться себя, плакать
и поджать хвосты: дрожащий от страха щенок превра-
тился в злого и мстительного волчонка. Спасибо папе, ко-
торый заставил меня вспомнить себя униженным щен-
ком, чтобы изгнать из себя нахального волчонка... Вот
с чего на самом деле начались мои занятия У-Шу, а потом
и Ци-Гун. После этого эпизода между мной и отцом про-
тянулась крепкая ниточка, по-настоящему привязавшая
к нему. А Лев Николаевич, спасибо судьбе за эту встречу,
пришел позже.
74
— Даша, а как у тебя с этими девчонками тогда по-
лучилось? — вдруг брякнул я и сам подивился своему
интересу.
— Что получилось? — опешила она.
— Ну, как ты им накостыляла?
— Володя! — воскликнула она с возмущением, — ну
ты даешь! Кому что, а курочке — просо! Я смотрю, ты
больше повернутый на всех этих штучках, чем мой папа.
Тебя интересует как я ударила, как она блокировала и как
развернулась? Да не помню я! Говорила ж, что была в со-
стоянии берсерка.
—Я услышал, но не понял. Что такое берсерк, я не знаю.
Глава 6
РАССУЖДЕНИЯ
— Ты не там ударение ставишь, нужно на первом слоге.
Берсерк или берсеркер. Безумные воины бога Одина. Они
не признавали никаких кольчуг, дрались в одних рубахах
или обнаженными по пояс. Отсюда и название: «берсерк»
означает по-старонорвежски либо «медвежья шкура», либо
«без рубашки».
Они верили в Одина и в бою были, как бешеные со-
баки, а силой сравнивались с медведями и быками. Шли
в первых рядах и их было не взять ни огнем, ни железом.
Вот что такое ярость берсерка.
— Но это по преданиям, то есть это легенда, мифы, —
уточнил я.
— Римский историк Тацит упоминает особенную ка-
сту воинов, которую он называет «Harier», со всеми при-
знаками берсерков, хотя сочинения Тацита намного стар-
ше, чем сказки, как ты говоришь, о викингах.
— Переписывали себе друг у друга, — высказал я
предположение, — что я, писателей не знаю? Иван Андрее-
вич Крылов, как оказалось, заимствовал сюжеты своих
басен у Овидия... И куда ж они делись, эти супер-пупер
скандинавы? — закончил я свою мысль.
76
— Пришли христианские миссионеры, старые языче-
ские обычаи были запрещены, как и борцы в медвежьих
шкурах, — идеология оказалась сильнее.
— А есть более-менее разумная версия по поводу при-
роды берсеркизма?
— Если «дух» овладевает человеком, то человек, как
известно, не чувствует ни боли, ни усталости. Правда,
когда это состояние оканчивается, то одержимый погру-
жается в глубокий сон. Возможно, переодевание в мед-
вежьи шкуры было составляющей ритуала вхождения
в религиозный транс, доводивший до дикости и неуяз-
вимости. Другая версия — принимали господа-викинги
грибы-мухоморы, и давай чудить! Мускарин, яд мухомора,
действует, как современный ЛСД. Правда, потом эти крас-
нобородые все окрестности, пардон, обсирали.
— Выходит, «я засосал стакан и в Магадан»...
— Можно и без стакана — состояние экстаза, как за-
раза — передается окружающим. Поведение человека,
принявшего галлюциноген, способно привести в это же
состояние и других. Похоже, что берсерки знали об эф-
фекте «коллективного экстаза». Они принимали препа-
раты из мухомора, балдели сами и «заводили» публику.
Кстати, говорят, что чукчи употребляют мухоморы для
достижения кайфа и по сю пору.
— Где они их в той тундре берут?
— Наверное, геологи подвозят, — пошутила она.
— Значит, берсеркизм, — подытожил я, — может быть
вызван религиозным экстазом и психотропными сред-
ствами.
— Успокою тебя, Володя! Состояние, когда ни меч не
берет, ни пика не проткнет, достигается и тренировками.
77
И это не легенда, у нас дома есть видеокассета с записью
выступлений шаолинцев, у них теперь представление,
вроде цирка, — ездят по миру и демонстрируют свое вели-
колепное искусство. Представь, жилистого, хоть веревки
из него вей, мужика изо всех сил рубят по шее, а клинок
отскакивает, как от чего-то упругого-упругого.
— Ничего себе, — не удержался я от возгласа.
—На той кассете такие фишки, братец, — не передать!
Но это можно объяснить практикой. Есть упражнения по
формированию так называемой «железной рубашки», «ал-
мазного колокола» из Ци. Кстати, исторически известно,
что во времена боксерского восстания в Китае руководите-
ли отрядов не боялись поражения никаким оружием, так
они были беззаветно уверены в своем гунфу.
— А почему называется боксерское восстание? — от-
влекся я. — Когда-то в школе я задал этот вопрос историч-
ке, она ответила, что мне достаточно знать, что восстание
было антиимпериалистическим.
— Особенностью восстания была, скорее, его рели-
гиозная, а не антиимпериалистическая подоплека, —
уточнила Даша. — Прикинь, жили-были до середины
XIX века лодочники, возчики, носильщики, погонщики,
охранники, смотрители посыльных служб, как вдруг, им
на пагубу,—железная дорога, почта-телеграф, импорт фа-
бричных товаров. Да все эти КВЖД и ЮВЖД—через поля,
поселки и кладбища. Бац — искра, из искры — пламя!
И заполыхало восстание. В Китае его называли «Ихэцю-
ань», то есть «Кулак во имя справедливости и согласия»,
европейцы — боксерским. Кстати, как тебе линия боксеры
против казаков? — не без интриги осведомилась Даша.
— И кто кого? — поддержал я.
78
— Под Благовещенском за ихэтуанями погнался пол-
ковник с казачьим отрядом в 600 сабель. Боюсь, не догна-
ли, — рассмеялась Даша. — Ну, да не в этом дело! — про-
должила она. — Налицо тот же эффект бесстрашия и неу-
язвимости, по крайней мере у предводителей восставших.
Видишь, вещи разные, а приводят к одному! И викинги,
и китайцы обладали невосприимчивостью оружейного
воздействия. Правда, то, что было неподвластно железу,
на поверку оказалось доступно свинцу.
— Что, «против лома нет приема»? — прокомменти-
ровал я.
— Ну, не скажи. Вот смотри, Наполеон...
— Тоже был берсеркером? — ухмыльнулся я.
— Взять битву под Эйлау, — как не слышала, она —
мистика, да и только. Он стоял на кладбище в центре
схватки. На его голову поминутно сыпались ветки дере-
вьев, обламываемые пролетавшими ядрами и пулями,
они косили стоявшие вокруг него части, а ему — хоть бы
хны... Он знал, что с ним ничего не будет, и с ним ничего
не было. «На той пуле, которая меня убьет, — повторял
Наполеон, — будет начертано мое имя».
И правда:
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он — деловит, но незаметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним — легионер под грубым кварцем,
он в сражениях Империю прославил,
Сколько раз могли убить! А умер старцем,
даже в этом не бывает, Постум, правил.
79
— Пушкин? — смешался я.
— Иосиф Бродский. Был выслан из СССР, стал лауреа-
том нобелевской премии по литературе.
— В чем по-твоему эффект неуязвимости? — без оби-
няков поинтересовался я.
Даша засмеялась.
— У папы есть анекдот из разряда любимых, — с не-
кой долей смущения сказала она, — знаменитый артист,
импотент со стажем, раз за разом приводил в экстаз как
любовник некую даму, представая перед ней в образах
именитых героев. Сила перевоплощения, — резюмирова-
ла Даша и искренне расхохоталась, — эффект неуязвимо-
сти находится в голове... Но это большой секрет!!!
— Даша, а как бы ты повела себя, окажись опять
в школе, под напором плохих девчонок?
— Того, что история не знает сослагательных накло-
нений, никто не отменял! — отрубила она.
— Хорошо, даю вводную: ты врач-психиатр или пси-
холог, ненужное зачеркнуть, как тот рафинированный
дяденька, к которому тебя водили, проконсультируй де-
вочку, возможно, это ее последний шанс на мир и лад с со-
бой, — не унимался я.
— У психотерапевтов свои методики, — снова «от-
ползла за край ковра» Даша.
— Хорошо,—я был настырен, — а что бы посоветовал
девочке Александр Борисович?
Она неожиданно широко улыбнулась:
— Если хочешь спать — спи; если хочешь есть — ешь;
если хочешь пукать—пукай... Думаю, он именно это и ска-
зал бы. И был бы абсолютно прав, спасибо тебе, Володя,
что вспомнил папу. Мы с тобой сегодня как раз говорили
80
о недеянии. Так вот, быть естественным — это самое глав-
ное. Не как у Есенина — «казаться улыбчивым и простым»,
а быть! Нужно просто расслабиться, а тело само все сдела-
ет правильно. Извини, но когда хочется по большому, то
нужно всего лишь приспустить штаны, а остальное попа
сделает сама, голове нечего в это лезть. Так и тут!
— А если это тело засучит рукава и давай бить-кру-
шить?
— Может в этом и есть сермяжная правда, и по-
другому никак. Ты ж программист?
— Ага! Программист.
— А чем ты, как любят спрашивать буржуины, гор-
дишься?
— В смысле?
— Ну, если бы тебя спросили: «Что ты сделал такого
в жизни?»
— Я бы ответил, что был разработчиком программы
«Прокруст», чем горжусь до сих пор. Она по всему Союзу
разошлась.
— Это из области ортопедии? — заинтересовалась она.
— Какой ортопедии? — опешил я.
— Травматологии и ортопедии. Прокруст... прокру-
стово ложе.
Пришло время рассмеяться мне.
— «Прокруст» — это ПРОгиб, КРучение и Устойчи-
вость, программный комплекс, разработанный для про-
ектирования стальных конструкций.
— Блеск! — искренне восхитилась она. — Такую аб-
бревиатуру придумать для названия — это нечто! Я гор-
жусь тобой, Володя! — уже с небольшой поддевкой вста-
вила Даша.
81
— Увы, Даша, я к этим изыскам не причастен. Для
того был некто Дима — именно он придумал название и,
кстати, диссертацию написал.
—Но ты хороший программист?—спросила она в лоб.
— Ну, не Дейкстра, но и не Чайник.
— Тогда ты вполне отдаешь себе отчет, что Машина на
самом деле — ничто, это Программа заправляет всем. Есть
классный анекдот в тему, — оживилась она. — Приходит
дрессировщик к директору цирка и предлагает свои услу-
ги: у меня, мол, крокодил играет на рояле, а обезьяна поет.
«Не может такого быть», — сомневается директор. Дрес-
сировщик хлопнул в ладоши, вышел крокодил во фра-
ке, откинул фалды, сел на вертящийся стульчик и давай
по клавишам чесать, а тут и обезьяна — ручки сложила
да как запоет, да с пританцовкой... Директор в ажиота-
же!.. Поладили, заключили контракт. И директор, уже
по-свойски, спрашивает дрессировщика: «Но подвох тут
все-таки есть?» «Есть, — отвечает дрессировщик, — обе-
зьяна не поет, это крокодил и поет, и играет».
Поэтому «бить-крушить» или «целовать-миловать» за-
висит от заложенной программы. Той программы, которая
есть истинный Ты. И когда отсоединяется диктат мозга, со
всеми условностями воспитания, привитыми ритуалами,
естество выходит наружу — голое и беззастенчивое. По-
нятно, Старик? — не удержалась она, и было видно, что ей
самой это философское построение понравилось.
— Да, Маленькая! — в тон ей ответил я, а сам подумал
о том, как здорово она все разложила по полочкам, по-
взрослому, что твой философ!
Вдруг она встала и церемонно поклонилась мне.
— Володя, ты не представляешь, но до меня благодаря
82
твоему ретро-вопросу только что дошло, о чем говорил
Карлос Кастанеда.
— Не пугай меня, Даша, — взмолился я. — И так го-
лова кругом идет.
— Карлос Кастанеда на Западе очень знаменит. Его
книги раскупают, как пирожки. Первая книжка, кото-
рую мы с папой прочли, подарок папиного закордонного
знакомца, называлась «The Teachings of Don Juan: a Yaqui
Way of Knowledge» — «Учение дона Хуана: путь знания
индейцев Яки»,—перевела она, видя мое замешательство.
Кастанеда — это не одна книжка, а целая библиотека.
Но все посвящено знанию о мире, которое индеец Дон
Хуан в течение достаточно длительного периода переда-
ет Карлосу Кастанеде. Кстати, прием, ставший хрестома-
тийным. Есть писатель Ричард Бах, который тоже пи-
шет на эзотерические темы. Одна из самых популярных
его книг — «Иллюзии» — про передачу Знания летчику
Ричарду Баху летчиком-мессией Дональдом Шимодой.
Классная вещь.
— Ты открываешь мне Америку за Америкой, девоч-
ка! — признался я.
— В Союзе это не сложно, — парировала Даша. — Но,
возвращаясь к Кастанеде... Да, знаешь, — вдруг пере-
скочила она, — один профессор-физик из Киева, когда
бахнул Чернобыль, входил в число руководителей лик-
видации последствий аварии. Написал книгу, ее издали
в Германии, перевели на несколько языков, кроме русско-
го, — она улыбнулась. — Он нахватал столько радиации,
что другого пути, кроме туда, — Даша показала глазами
наверх, — не оставалось. Совсем плохого, привезли в Мо-
скву, поместили в клинику. Там угасающий человек учил
83
китайские иероглифы и слабой рукой вычерчивал палоч-
ку за палочкой на специально порезанных квадратиках
ватмана.
— Зачем? — не удержался я.
— А чтоб ни о чем другом не думать! — отвечал он.
— Он умер? — спросил я.
— На сей момент жив. Ему нужно было поехать на ле-
чение в ФРГ, а по уровню секретности — какая там Гер-
мания, в Болгарию не положено. Да что там Болгария,
Монголия — большая заграница. Уговорили Горбачева:
не жилец, дескать, совсем. А он не умер, даже путешество-
вать по миру стал. Как ты думаешь, Володя, к чему это я?
— Не знаю, но слушать интересно, — признался я.
— Был он в Мексике, путешествовал, плохо стало. На
вертолете доставили в столицу, устроили по распоряже-
нию Президента Мексики в очень серьезный госпиталь,
поставили охрану у палаты. Лежит он в мексиканской
больничке, поправляется, как вдруг передают ему: при-
шел, мол, писатель Кастанеда, хочет встретиться, побе-
седовать...
— Ну? — не выдержал я.
— Нет! — ответил он.
Они: «Да это такой известный писатель, его и в Аме-
рике, и в Европе читают!» А он: «Нет!»
— Но почему? — озадачился я.
Как говорится, Кастанеду не читал, но американцы
его считают крупным мистификатором — статья была
в авторитетном журнале.
— Чем закончилось? — поинтересовался я.
— Кастанеда ушел и попросил передать больному ста-
ринную индейскую вещичку из меди.
84
— Это физик тебе рассказал?
— Да, папе!
— Этому можно верить? — усомнился я.
— Однажды я сама оказалась перед таким же сомне-
нием, как и ты, но его памятный подарок меня убедил...
Номер журнала «Шпигель» с портретом на обложке.
Так вот, совет от Кастанеды: если встречаешь что-то
непонятное, неожиданное, когда не знаешь, что делать, —
отступи, позволь своим мыслям побродить бесцельно,
займись чем-то другим — сгодится что угодно. Ты удо-
влетворен ответом? — спросила Даша.
— Да! Расскажи еще о Кастанеде.
— Я лучше тебе дам книгу, читай на здоровье. Автор
вне конкуренции, даже в сравнении со мной, — отшути-
лась Дарья.
— У меня складывается впечатление, что ты только
и живешь, что всей этой китайщиной, цигунщиной. А па-
рень у тебя есть?
— Я встречалась с мальчиком, его со второго курса
в армию призвали.
— Ты его любишь? — полез я в душу.
— Говорят, любовь это химия, а я со школы к химии
с опаской отношусь, — отшутилась Даша.
Глава 7
ДУМАТЬ О ПОКОЕ
— А не вспомнишь ли ты, Володя, знаменитое правило
Врунгеля?.. — она выжидательно и многозначительно по-
смотрела на меня.
Я привстал и, как кондовый отличник, преданно пое-
дающий глазами училку, отчеканил:
— Дарья Александровна, правило яхтенного капитана
Христофора Бонифатьевича Врунгеля, героя известного
произведения «Приключения капитана Врунгеля», сфор-
мулировано следующим образом: «Как вы яхту назовете,
так она и поплывет!»
— В-о-о-т, — удовлетворенно протянула она, — так
и в Ци-Гун: как вы стойку-то займете, так у вас и Ци пой-
дет! Диктую:
Чтоб взять силу от земли — вес на 3:7 раздели;
Чтоб стоять не вкривь и вкось — сквозь три точки
выставь ось;
Чтобы третий глаз раскрыть — нужно брови
рассупить;
Чтобы оживить Хуэй-Инь — полужопицы раздвинь!
86
Запиши-запиши, Володя, и запомни, как «Отче наш»!
Это — Стандарт!
— Народные китайские частушки? — не удержался я.
— Папино творчество, чтобы лучше запоминалось.
Все просто: во-первых, правило 3:7 — распределить вес
тела на пятки и носки стоп, находящихся на ширине плеч,
таким образом, чтобы на пятки приходилось около 70%.
Во-вторых, три точки на одной линии — это Бай-хуэй
(на макушке), Хуэй-Инь (в промежности) и третья, сере-
дина между ступнями. Они должны быть на одной вер-
тикальной линии. Если нет, — и ум, и тело в напряжении,
мышцы ломит, дрожь пошла: ни тебе кайфа, а еще, хуже
того, вдруг крыша поедет. А все почему? — она хитренько
посмотрела на меня и подмигнула. — Да тело искриви-
лось, центр тяжести вышел за площадь опоры...
— В-третьих, нужно раскрыть третий глаз (зона Хуй-
Му, или по-другому Тьен-Му) и, в-четвертых, расслабить
точку Хуэй-Инь (она же Ми-Цу). По-китайски «Хуй» озна-
чает «мудрый», но когда им, китайцам, растолковали мест-
ное значение, они чаще стали употреблять слово «Тьен»,
сиречь «небесный». Третий глаз, или око мудрости, —
центр, который находится в середине лба, во впадине чуть
выше бровей. Считается, через него можно воспринимать
и излучать информацию, соединяться со Вселенной, осу-
ществлять саморегуляцию и лечить других людей. Чтобы
раскрыть центр мудрости, нужно расправить брови и раз-
гладить морщины, которые, по преданию, являются для
«третьего глаза» аналогом век. А на лице — легкая улыб-
ка, и не простая, а подчеркивающая духовную сущность,
иначе говоря, улыбка нирваны, поднимающаяся из самого
сердца, бесконечная улыбка.
87
Хуэй-Инь, она же Ми-Цу, почитается также одной из са-
мых важных точек в человеческом теле. Как ее только
не называют: и «тайное место», и «морское дно», и «во-
рота земли», и «место встречи Инь». У мужчин эта зона
находится между мошонкой и анальным отверстием,
а у женщин между точкой соединения больших половых
губ и анальным отверстием, на глубине приблизительно
3 см. Считается, что через это место можно набирать новое
из внешней среды и выводить старое, соединять прежде-
и посленебесную Ци человека, обмениваться информа-
цией с Небом и Землей, обеспечивая единение человека
и Вселенной.
— В теории, — она подняла вверх палец, привле-
кая мое внимание, — «если расслаблено „тайное место",
то и все тело расслабляется; если движется позвоночник,
то и все тело движется». Ми-Цу входит в так называемый
малый небесный круг, включающий в себя задне- и пе-
реднесрединный меридианы (Даша провела пальцем
по середине живота и груди снизу к макушке и указала
за спину). В этой точке осуществляется противоборство
Инь-Ци и Ян-Ци (или, иначе говоря, прежде- и послене-
бесной Ци). Поэтому важно, чтобы расслабление тайного
места сохранялось не только на протяжении занятия, но
и в любое другое время, помогая, как говорят китайцы,
«размягчению тела и сердца». Взамен обещают чувство
радости, спокойствия, уравновешенности, легкость вхож-
дения в состояние Ци-Гун.
Сказав это, Даша многозначительно посмотрела на
меня:
— Необходимо помнить об этом! Находиться в этом!
88
Постоянно осознавать это! — четко проскандировала она
и улыбнулась.
Даша проделала все процедуры первой части базового
Ци-Гун и заставила меня сделать то же. Когда я, по ее ука-
занию, чуть согнул ноги в коленях и выпрямил нижний
отдел позвоночника, чтобы промежность округлилась,
я действительно ощутил, как по телу пробежала легкая
волна. Сладкая такая волна, не подберу другого слова. Это
незнакомое чувство ассоциировалось с легкостью и сво-
бодой.
— Знаешь, — услышал я прямо возле уха, — если
у тебя (по формуле старых мастеров) пальцы рук и ног рас-
правлены, подмышечные впадины пусты, голова и шея
как бы приподняты, тайное место расслаблено, вес тела
падает на пятки, то просто невозможно не расслабиться.
Куда ты денешься! А расслабишься... тут и Ци зажурча-
ла. .. — только лови!
Первая часть... а ну, повтори стишок! — строго потре-
бовала она и, выслушав мою сбивчивую декламацию, про-
должила — называется «Находясь в покое, думать о дви-
жении». Вторая часть, напротив, — «Находясь в движении,
думать о покое».
— Отдыхающие, а ну, принимать пищу! — раздался
из кухни Галин голос.
После обеда и небольшой дремоты (каждый по отдель-
ности) мы вернулись к занятиям.
— Итак, находясь в движении, думать о покое. Эта
часть включает в себя четыре движения позвоночника:
«гусеница», «змея», скручивание и произвольные движе-
ния. По аналогии с расслаблением: «расслабится одно —
89
ничего не расслабленного нет»; здесь тоже: «движется
одно — ничего неподвижного нет»! До кончиков пальцев
добегает, извивается, скручивается в зависимости от вида
упражнения.
Наклоны тела вперед помогают движению Ци по по-
звоночнику, а назад — перекрывают поток Ци, что спо-
собствует ее концентрации. Это побуждающее движение
позвоночника. Создается сгусток Ци, способный преодо-
левать «заставы». Кроме того, движения головой приводят
к расслаблению шеи, а это облегчает вхождение в состоя-
ние Ци-Гун.
— Знаешь, Володя, где отцу довелось увидеть настоя-
щий, в его понимании, Ци-Гун? — озадачила меня Даша.
— Есть, чувствую, подвох! — отреагировал я.
— Есть! Ты когда-нибудь видел, как молятся ортодок-
сальные иудеи?
— Если кто и влез ко мне, так и тот татарин, — от-
шутился я.
— Они раскачиваются во время молитвы взад-вперед.
Ритмично, непрерывно, неосознанно — молятся ж. Ты
ощущаешь связь, Войцех? — риторически спросила она,
переиначив мое имя на польский лад. — Папа, когда
это увидел у Стены Плача в Иерусалиме, просто обал-
дел. Представь картину, они — в широкополых шляпах
с окладистыми бородами, с пейсами, посреди жары, перед
вечностью храмовой стены — раскачиваются, раскачива-
ются. .. столб энергии, может, и вправду восходит до небес.
— А чего он там оказался, папа? — поинтересовался я.
— За хлебом ходил! — отбилась она от моего лю-
бопытства. — Побредем, паломники, чувства затаив...
При выполнении первых трех базовых упражнений, —
90
продолжила она, — вниманию надлежит двигаться позво-
нок за позвонком, по направлению покачивания, от коп-
чика до шеи. Внимание — это внутренний взор. Смотреть
через третий глаз. На каком позвонке внутреннее зрение
слегка задерживается, тот и покачивается сильнее. Такое
легкое и плавное покачивание. Дошло внимание до верха
позвоночника, — оглянись, просвети внутренним взором
весь позвоночник и представь, что весь он омывается вну-
тренней энергией. Чистенький-чистенький такой. А по-
том — в обратную сторону, сверху и до копчика. Движение
внимания снизу вверх и обратно вниз считается одним
циклом. Таких циклов для мужчин — 3, 6, 9, ...24; для жен-
щин — 2, 4, 6, ...24.
— Даша, скажи, пожалуйста, правильно ли я понял?
Вот, для аналогии, идет по лестничным маршам неосве-
щенного подъезда человек. И так этаж за этажом. У него
фонарик. Где идет, там и светло. Дошел до верха — вклю-
чил освещение, весь подъезд светлый и чистый. Постоял,
полюбовался, выключил свет, взял фонарик, и вниз. Так?
— Да. У тебя такой интересный образ сформировался,
ты так четко все схватил за раз, что я мысленно тебе апло-
дирую, — восхитилась Даша, но при этом улыбнулась:
то ли правда одобрила, то ли съехидничала. — Смотри,
вот движение «гусеницы», — она встала передо мной, за-
крыв глаза, расслабленная, с опущенными вниз руками,
и начала раскачиваться взад-вперед.
Я обратил внимание, что по телу снизу-вверх пошла
волна, фронт волны явственно перемещался вслед за пере-
мещением внимания ли, внутреннего взора ли, но пере-
мещался. Двигалось тело, двигались руки, даже пальчи-
ки на ее маленьких ручках «волновались», шевелились,
91
как будто по ним пробегали маленькие волны. Вот и шея,
фронт волны дошел до самого верха, и весь корпус стал
гусеницей. «Хорошо придумали, — подумалось мне, —
как наглядно». Правда, Дашино качание очень напомнило
перемещение гусеницы по листку: поднялась-опустилась,
поднялась-опустилась. Дальше волна обратилась и пошла
вниз. Тот же явно видимый фронт, ручки, пальчики...
Даша остановилась, открыла глаза.
— И таких циклов, как мужчине, тебе следует испол-
нить кратно трем, — сказала она. — Понятно?
— Понятно.
— Тогда покажи.
Я встал, как Даша, и начал движения а-ля гусеница.
— Володя, не суетись. Ты недостаточно расслабился,
не исполнил ритуала с раскрытием третьего глаза, с рас-
слаблением Ми-Цу, а туда же, давай раскачиваться. Это,
друг мой, не Ци-Гун, а профанация. Такой хоккей нам
не нужен.
Я без разговоров стал в стойку, прочел про себя речевку,
старательно исполнил то, о чем в ней говорилось, и уже
потом запустил волну.
— Позвоночник движется гусеницей... Внимание
от копчика переходит на поясничные позвонки... Не за-
бывай о руках и пальцах. Смотри, чтоб и на ногах паль-
чики не были пасынками, двинулось одно, — нет ничего,
чтобы не двигалось, — услышал я Дашин голос. — Дви-
жение идет позвонок за позвонком... Вверх, вверх, вверх,
позвонок за позвонком... Гусеница входит в шейный отдел,
каждый позвонок колеблется. Ци омывает каждый позво-
нок, каждый позвонок чист. Весь позвоночник движется
гусеницей... Хорошо! Хорошо!.. Легко и свободно... весь
92
позвоночник омывается Ци, весь позвоночник чист, чист
и светел, через третий глаз виден весь позвоночник — он
чист и сияет... Внимание к шейным позвонкам — гусени-
ца движется вниз позвонок за позвонком, — инструктиро-
вала Даша по ходу выполнения упражнения.
Так я дошел до копчика.
— Давай, еще раз, — скомандовала моя наставница.
И я послушно начал качаться от копчика вверх. Когда
я снова в своих странствиях по позвоночнику вернулся
к копчику, посетив шею, Даша спросила о впечатлениях.
— Честно говоря, никакого света, хоть и вовсю тара-
щил третий глаз, я не увидел.
Даша рассмеялась.
— Во-первых, ничего не нужно таращить, — сказала
она, — главное—все легко и естественно. В свое время ты
увидишь и светящийся позвоночник, и небо в алмазах, —
пошутила она. — Нужно заниматься, добросовестно и ре-
гулярно. Может быть, «регулярно» следовало бы поставить
на первое место. Система — все! Подвиги, Володя, — ни-
что! Чань-Ми-Гун имеет буддийские корни. В буддизме,
как и в йоге, телегу ставят впереди лошади.
— Какую телегу, — опешил я.
— Аллегория: тело — телега, Ци — лошадь, Ум — воз-
ница. Индусы выйогиваются и затейливо закручивают
тело, чтобы пробудить Ци. Ци крепнет, усиливается, и ум,
в свою очередь, научается управлять этой энергией. Так
и буддийские практики совершенствования начинаются
с тела, то есть с телеги, только потом — лошадь, а уж затем
доходит до возницы.
— А что, бывает по-другому? — удивился я.
— В даосизме, к примеру, идут с другой стороны:
93
начинают с ума и учат ум ощущать Ци и управлять ею,
а когда Ци становится «умной», то есть контролируемой
умом, она и крутит-вертит телом. Смотри, Володя, на меня,
постарайся ощутить разницу.
Даша встала передо мной, задрала до груди футбол-
ку и расслабилась. «Отъехала» — было бы правильнее.
И тут началось: ее тело стало двигаться «по-кусочкам».
По правилу «гусеницы», снизу слой за слоем, шло дви-
жение, но казалось, что у каждого этого слоя есть свое
управление. Ее руки, да что там руки, каждый пальчик
на ее кистях жил, как самостоятельная гусеница, и все
они шевелились.
— Даша! Даша! — испуганно закричал я.
— Все под контролем, смотри внимательно, — как
не из себя ответила мне она.
Наконец гусеница прошла через шею и стала всей Да-
шей. Нет, Даша стала могучей Гусеницей. Ее мощь была
такой явной... откуда только в такой хрупкой девушке?
Потом начался ход «гусеницы» к копчику, и все посте-
пенно затихло.
— Вот так, Володя, выглядит базовый Ци-Гун по-
настоящему. Но не спеши, перепрыгивая через три сту-
пеньки. Главное не придти, а идти! Дао — это Путь! Твоя
первая задача хорошо освоить упражнения, механику,
товарищ инженер, и делать, делать, не ожидая награды
и особых упражнений. Потом, испытано на себе, появит-
ся ощущение Ци, оно будет усиливаться. И однажды на-
станет момент, когда ты не успеешь подумать, а тело уже
выполнит твою команду, или то, что ты себе представишь.
После этого мы перешли ко второй модели базово-
го Ци-Гун. Она имеет название «Змея» и от «Гусеницы»
94
отличается тем, что покачивания происходят не вперед-
назад, а в направлении влево-вправо. Все правила, дей-
ствительные для «Гусеницы», остаются в силе и для
«Змеи». «Гусеница» способствует вправлению позвонков,
а «Змея» больше настроена на регуляцию проходящих
через позвоночник нервов и сосудов.
Мы перешли к третьей модели, которую Даша услов-
но назвала «Скручивание». Так же, как и в первых двух
упражнениях, снизу вверх происходило скручивание по-
звоночника на 90 градусов налево, направо... налево, на-
право. Доходит до шеи, весь позвоночник скручивается,
а потом — реверс.
Четвертое упражнение—это объединение первых трех
движений: тело полностью расслаблено, и позвоночник
выполняет произвольные движения, в которых объединя-
ются движения «гусеницы», «змеи» и скручивания.
— Отличие есть в том, что внимание НЕ движется
по позвоночнику вверх и вниз, а сосредоточено на всем
позвоночнике, — подчеркнула Даша,—третий глаз видит
весь позвоночник. При этом позвоночник наполняется
и омывается чистой Ци.
Даша показала движения, попросила меня повторить.
Я попытался. Она поправила то, что явно «выпирало»
и сказала:
- Репетитио матер студиорум эст, — а потом добави-
ла, — дело за делом.
—Почему эта часть называется «Находясь в движении,
думать о покое»? — задал я вопрос Даше.
— Этого нам наш учитель не объяснял; серьезные
учителя всего никогда никому не объясняют; серьезные
учителя, считают, что серьезные ученики и так поймут.
95
Поэтому, Володя, уж извини, есть только личные сообра-
жения. Было так. Однажды во время исполнения «гусени-
цы» мне показалось, что я ощущаю самые малые движе-
ния физического тела. То есть оно стало таким, что любые
остановки и трогания стали ощутимыми. «Смотри, непре-
рывное движение превратилось в дискретное», — как сей-
час помню пронзившую меня мысль. Тело настолько было
расслабленным, что совершенно не хотело двигаться, как
ленивая лошадь без кнута. «Это ум движется, — подума-
лось мне, — а Ци, как кнут. Нет, тело не лошадь, а надутый
воздухом пустой мешок, и достаточно легкого движения
ветерка (а Ци, кстати, по-китайски не только «энергия»,
но и «ветер»), чтобы оно пришло в движение». Потом, на
трезвую голову, мне вспомнилась монада: в движении тела
есть покой, а в покое ума оказалось движение.
Я, вроде бы, понял, но про себя подумал, что к этому
придется еще не раз вернуться.
— Наконец, Володя, мы подошли к третьей части базо-
вого Ци-Гун! — прямо как поздравила меня Даша. — Имя
ей: «Изнутри наружу; внешнее и внутреннее соединяют-
ся». Эта часть является, продолжением и, в некотором роде,
расширением предыдущих четырех движений.
Даша рассказала суть упражнений.
— Занимающемуся следует, прикрыв глаза, внутрен-
ним взором увидеть весь позвоночник, увидеть, как он
приходит в движение, как движется взаимосвязано с вну-
тренними органами. Так движение всего тела становит-
ся единым. Затем волна распространяется на суставы
и мышцы всего тела, вплоть до пальцев рук и ног, вплоть
до самого последнего волоска на коже. На этом не закан-
чивается: посредством фантазии, представления, нужно
96
добиться ощущения расширения тела до бесконечности.
И в этом состоянии беспредельного тела — сделать три
упражнения. Знакомых тебе «гусеницу», «змею», «скру-
чивание», но в чередовании 1, 3, 2 — весь комплекс сво-
рачивается «Змеей», — улыбнулась она.
— Хорошо, хоть не накрывается медным тазом, — не-
лепо пришло мне на ум. — Можно я запишу эту часть,
законспектирую?
— Пожалуйста!
Я записал:
1.	Гусеница-2. Обе руки слегка изгибаются, подни-
маются вверх чуть выше головы, ладони отстоят
друг от друга на ширину плеч. Одновременно осу-
ществляется движение «гусеницы» с высоко под-
нятыми руками. («Руки вверх, Гусеница, так и стой
с задранными руками ладонями наружу! Прими
энергию от неба и пропусти вниз! До самых по-
дошв!» — скомандовала при этом Даша). Нужно
представлять, что энергия из неба движется вниз,
проходит через ладони, руки, по передней части
тела, по внутренней поверхности ног и через точки
Юн-Цюань опускается в землю.
2.	Скручивание-2. Развести руки в стороны, пока
они не расположатся параллельно полу, выполнять
скручивание так, чтобы передняя рука сгибалась
в локте, а задняя распрямлялась. («Ты стоишь
в воде, при повороте тела руки с растопыренными
пальцами загребают воду, чувствуй струи, они про-
ходят сквозь пальцы; руки, как лопасти, направ-
ляют Ци вниз: правая рука — по правой половине
97
тела, левая — по левой», — так Даша прокоммен-
тировала это упражнение).
3.	«Змея»-2. Покачивание, но руки при этом поочеред-
но опускаются и поднимаются в стороны, как кры-
лья большой птицы («Прими энергию из неба через
ладонь „верхней" руки, пропусти по спинной части
тела и выпусти из ладони „нижней" руки, — так
звучала Дашина „неофициальная" часть. — Когда
гунфу подрастет, можно будет выпускать энергию
не из ладошки „нижней" руки, а из стопы разнои-
менной ноги»).
—Принял левой лаокушкой, выдай правой юньцюашкой,
и не стой, разинув рот, повтори наоборот! — просканди-
ровала Даша. — Но это уже высший пилотаж,—добавила
она, — а пока из лаокушки в лаокушку.
— Понятно, госпожа учительница, можно продолжать,
я законспектировал, — с некоей долей ерничанья обра-
тился я к Дарье.
— А, скажи-ка, Володя, зачем нам все эти упражнения
сдались? — с подначкой спросила Даша.
— Даша, мы в имении все в недоумении, — попытался
отшутиться я, но, честно скажу, в этой шутке была не-
большая доля шутки.
— Все, что предшествовало, все эти ухищрения —
ради заключительного упражнения, или ради «Собира-
ния силы»! Это большой секрет, — то ли в шутку, то ли
всерьез подытожила Даша. — На этой стадии происходит
созерцание и омывание костного мозга.
В последовавшие инструкции входило: поднять руки
через стороны, представляя, что они уходят бесконечно
98
далеко вверх и оттуда, из самой Вселенной, собирают по-
лезную энергию. Над головой ладони соединяются, по-
сле чего сложенные вместе опускаться вниз, но пальцы
направлены вверх. На уровне лба энергия, притянутая
из Космоса, запускается через третий глаз и по позво-
ночнику опускается в середину нижней части живота —
от верха до низа руки с сомкнутыми ладонями как бы
«ведут» энергию вдоль позвоночника и на уровне живота
расходятся, при этом пальцы переплетаются в «замок»
(Даша показала порядок переплетения пальцев: у мужчин
левый указательный палец сверху, у женщин — наоборот).
«Замок» следует расположить чуть ниже пупка и держать
на весу, не прикасаясь к животу, с ладонями, как чашей,
отвернутой под углом 45° от себя.
— Стой и рассматривай полость низа живота, где
«словно движется и не движется «одухотворенная» и «осе-
мененная» Ци». Стой да стой себе, пока чувство Ци в живо-
те полностью не исчезнет, — наставительно сказала Даша
и добавила, — собирание силы является краеугольным
камнем всех практик Чань-Ми-Гун, во время него про-
исходит возврат Ци к истокам — обратно в низ живота.
Без этого — все равно, что работать даром.
Базовый Ци-Гун завершают упорядочивающие движе-
ния. Даша сначала показала, после чего я записал:
1.	Потереть ладонь о ладонь до появления в них тепла.
2.	Поводить ладонями перед лицом (расстояние
между ладонями и лицом примерно 5-15 см.) —
от центра в стороны и обратно. Когда ладони пе-
ред лицом, они расположены почти вертикально,
когда руки слегка разводятся в стороны — ладони
99
горизонтальны. Поочередно, то одна ладонь ближе
к лицу, то другая.
3.	Проделать круговое движение обеими ладонями
(расстояние между ладонями и головой примерно
5-15 см.) снизу-вверх перед лицом, вокруг головы
к затылку, затем к подбородку.
4.	Растереть уши сверху вниз к мочкам, при этом моч-
ки растираются особенно энергично. Если какие-то
места на ушах ощущаются как болезненные, то их
тоже нужно растирать достаточно интенсивно, же-
лательно, чтобы наступил момент исчезновения
боли. Точки ушной раковины, приписал я, связаны
с точками на теле, и растирание ушей способствует
исцелению болезней.
5.	Растереть поясницу и точку Минг-Мэнь (ворота
жизни, напротив пупка). При этом оставил ком-
ментарий: «Производится достаточно интенсивно,
при этом точки Лао-Кун ладоней должны касаться
поясницы».
6.	Похлопать правой ладонью, начиная от ладони,
до плеча по внутренней стороне левой руки, вытя-
нутой вперед перед туловищем, по левой части гру-
ди. То же по правой руке. Затем выполнить похло-
пывание обеими руками вниз по груди, животу и,
приседая (не наклоняясь), по внутренним поверхно-
стям ног. Затем вверх — по наружным и задним по-
верхностям ног, ягодицам, пояснице, спине. После
чего выполнить похлопывание от плеча поднятой
левой руки по ее внешней стороне до ладони. То же
по правой руке. Порядок нельзя изменять — это
100
обусловлено расположением меридианов: по перед-
ней части проходят Иньские меридианы, по кото-
рым энергия движется вниз, а по задней — Янские,
по которым энергия движется вверх.
— Я это уже видел, — вдруг припомнил я.
— Где же? — удивилась Даша.
— На волнорезе: так делал твой папа, когда закончил
тайцизюаньськую форму.
— Конечно, Володя, — обрадовалась Даша моей наблю-
дательности. — Сделал дело, как любит повторять папа,
вымой тело! На самом деле упорядочивающие движения
это стандарт и Ци-Гун, и всех внутренних систем. Зачем
взращивать Ци, если потом не воспользоваться урожаем?
— Даша, а я вот утречком, пока ты спала, нарисовал
картинки для памяти. Это — к «Гусенице», потом, если ты
одобришь, продолжу и к другим упражнениям.
— Скелетики! — восхитилась Даша, увидев мои ри-
сунки. — Какой же ты изобретательный, Володечка! Но,
думаю, смысла в этом нет, я пришлю тебе по почте, когда
вернусь домой, соответствующие копии рисунков из на-
стоящей китайской книги. А теперь давай-ка к станку.
И мы начали базовый Ци-Гун с самого начала.
Верхней палубой беззвучно шла фея. Пелена густого
утреннего тумана иногда прорывалась, и тогда сквозь нее
проступал оранжевый махровый халатик, в который она
грациозно куталась, или оранжевый капюшон, покры-
вавший ее голову. Ни берегов, ни судовых надстроек: ту-
манище. .. Я не вижу, но ощущаю ее присутствие, запах...
101
Па-ба-ба, — невнятная мелодия: кто-то наигрывает на
фортепьяно в музыкальном салоне. Джо Дассен... «Бабье
лето»...
Я путешествую по реке на теплоходе...
— Массовик Сережа приглашает попить вина, послу-
шать музыку, — раздался негромкий мужской голос, —
пригласи девушку и пойдем. Есть кто на примете?
— Журналистка, — отчаянно вырывается у меня.
— Руби дерево по себе, — философски наставил со-
беседник.
Но меня уже вела отчаянная бесшабашность.
— Вы не хотите провести вечер в дружеской компании
у Сережи? — спрашиваю я ее, борясь со своей застенчи-
востью.
— Если дадите немного времени... — то ли она это
произнесла, то ли я прочел по ее лицу.
Деревянный шезлонг у борта с облупившейся толстой
белой краской, и больше ничего вокруг: туман затянул
все, даже время. Я очнулся, когда она наклонилась надо
мной — длинное вечернее платье, белеют открытые пле-
чи. Огромные глаза, ниже — плечи, а самым крупным
планом — картонный футляр с надписью по-французски
«Наполеон».
— Из Монреаля, я была на Олимпиаде и привезла бу-
тылку «Наполеона».
— Не на-до... — отвечаю я, пораженный непривыч-
ным для советского человека коньячным великолепием,
и голос доносится откуда-то со стороны.
— Надо! — негромко, но властно. А эти слова, похоже,
вызревают во мне.
Шаг в туман...
102
— Па-ба-ба, — с акцентом детонирующего магнито-
фона над черной рекой расходится мелодия «Бабьего лета»
и хрипловатый голос Дассена...
— Помоги мне... — отвлекла она меня от листания
олимпийских фотоальбомов: я, дурень, на полном серьезе
пришел к ней в каюту после застолья смотреть фотогра-
фии.
Длинное платье, длинная молния сзади...
Она журналистка и мастер спорта по художественной
гимнастике.
Кто-то ходит по коридору... невнятные голоса. Еще тем-
но. Осторожно освободился от ее руки... Тихо оделся...
Оглянулся на спящую, как ребенок, женщину... Мягко
прикрыл за собой дверь.
Винно-сигаретный смог в коридоре — болгарский
табак и «Прима»... Внизу меланхолично шлепает вода,
резонируя в пространстве между бортом и причалом, —
при-плы-ли...
— Вот те на, — подумалось мне после пробуждения
в крымской квартире, — «у меня есть мышонок. Приятель
негаданный»... Как там у Вертинского? На-на-на, на-на-на,
на-на-на, «он шатается пьяный от шипра и ладана, и от
скуки грызет»... Что грызет?.. Мои ленты и креп»...
Бывшая жена снится мне очень редко... Каждый раз, как
событие ... А это к чему бы?
Глава 8
НЕЧАЯННЫЙ ЦИ-ГУН.
ЗАВЕРШЕНИЕ
В дверь позвонили. Через глазок я увидел Дашиного папу.
— Как дела? — спросил он меня, входя и пожимая
руку.
— «Как дела, товарищи?» — спросил Леонид Ильич
избирателей Бауманского района. «Хорошо!» — хором про-
кричали избиратели. «А будет еще лучше», — шуткой
на шутку ответил Леонид Ильич.
Мой анекдот возымел действие — озабоченное лицо
Александра Борисовича прояснилось. Тут и Дашка выско-
чила в прихожую, повисла на отцовской шее, чмокая его.
— Это моя тетя, — представил я ему Галю.
Галя пригласила гостя в комнату.
— Пообедаем! — радушно сказала она.
— Нет, друзья, по коням! Машина у подъезда.
— Да отпустите вы ее, — решительно сказала Галя, —
у нас и переночевать найдется где, на всех. А завтра — в до-
брый путь!
— Нет, не получится. Уже и билеты есть на поезд. Меня
в Симферополе в аэропорту встретили, на вокзал и доста-
вят. Надо ехать. Я сыт, спасибо. Ты готова, дочь?
104
— Да, сумка собрана.
— Поехали, Володя с нами, — предложил, скорее по-
просил, Александр Борисович. — Довезем вас, с билетом
на Киев помогу. И вам с руки, и нам с Дашей спокойнее
будет.
— Да нет, спасибо. Я еще тут побуду, погощу, покупа-
юсь. У меня ж теперь игрушка есть от Даши: базовый Ци-
Гун. Буду потихонечку практиковать. Может, получится...
— Конечно, получится. А то давайте все-таки с нами
до Симфи? Надо б поаккуратнее...
— Думаю, все будет в порядке, Александр Борисович!
Присели на дорожку. Помолчали. Вдруг Даша сказала:
— Взялся воробей учить гусеницу и червяка летанию.
Читал им лекции, вел практические занятия. Червяк был
старателен до одурения, а гусеница настолько же ленива.
Однажды так заснула, что окоченела. Зато червяк старался
за двоих. Но в один из дней гусеница очнулась, превра-
тилась в бабочку и полетела. «Видишь, мужик! Методика
работает! Даже эта бездарь взлетела!» — ободрил воробей
червяка. Володя, гусеница — недеяние. Успехов! И без фа-
натизма!
Александр Борисович глянул на нее, и было видно, что
доволен.
— Дарья, ты явно прибавила в теоретическом плане.
Старая сказка — на новый лад.
— Спасибо за все, — продолжила Даша, поднима-
ясь. — Володя, Галя, я не прощаюсь. Адрес и телефоны
(обращаясь ко мне) ты записал. Будем рады вас принять! —
сказала она, как настоящая хозяйка.
— Да, Володя, приезжайте! Будем Вам рады. И Вам,
Галина, предоставим кров, стол и наше душевное тепло!
105
Добро пожаловать! — тепло предложил Александр Бори-
сович.
— А вы к нам приезжайте отдыхать в любое время:
сезон-не-сезон, на праздники!
— Дак на демонстрацию ж нужно ходить, — крякнул
Александр Борисович.
— А вы отмазку придумайте, — простодушно посо-
ветовала Галя.
Все искренне рассмеялись. Я взял сумку за ручки,
Даша совсем по-девчачьи чмокнула меня в щеку, и мы
вышли за дверь. Подъезд услышал чечетку легких босо-
ножек в аккомпанементе басовитой дроби мужских каблу-
ков, дверь скрипнула и, резко стукнув, закрылась за нами.
Бух — дверка багажника; бах-бах-бах — дверки в черной
«Волге», взмах руки, улыбка, взгляд.
— До свидания...
Они уехали, а я отдался праздной жизни отдыхающего.
Утром по-прежнему бегал в парке, купался, потом, вер-
нувшись домой, делал Базовый; уже в темноте — опять
Базовый. Я помнил Дашино напутствие: «Без фанатизма!»,
но, наверное, от нечего делать увлекся Ци-Гун, и Ци-Гун,
похоже, ответил мне. Я вполне осознавал и неуклюжесть
своих движений, и недостаточность внимания на всех
этих заморочках с позвоночником, но меня не покидала
уверенность в близкой перемене. Первое, что было явно
ощутимым, — ослабление болей в спине. Они не ушли,
нет, но не были острыми и постоянными. Вдруг начинало
ныть то тут, то там... Но не изматывало.
На себе испытал состояние кандидата в члены партии
из старого анекдота: его на собрании пытают о готовности
106
поступиться слабостями (не пить, не курить, по женщи-
нам не ходить). «А за дело партии жизнь отдать?» — со всей
прямотой рубит секретарь. «Отдам! — отвечает поступа-
ющий, — зачем мне такая жизнь!» У меня тоже суровое
НИ-НИ! «Сто дней закладки фундамента», как сформули-
ровала Даша. Ну, назвался груздем!..
Времени некуда было девать, особенно по вечерам: ни-
куда не хожу, ни с кем не знакомлюсь. Что делать в такой
ситуации благородному Дону? Ци-Гун, батенька, Ци-Гун
и еще раз Ци-Гун! А еще я размышлял о том, что говори-
ла Даша, о всяких деяниях и недеяниях. Каша, образо-
вавшаяся в моей голове от наших посиделок, постепен-
но утрясалась. «Надо всего лишь посадить семя, — как
сказала Даша, — а растение в свое время само вырастет».
Во мне, тешил я себя, вызревает правильное понимание
жизни и метода. Можно ли сказать, что Даша заронила
то зернышко? Нет, сомнение на самом деле во мне си-
дело уже давно. Мне было непонятно, как жить дальше.
Столько лет отдал Карате, боевой практике. Что ж, так
до глубокой старости лупить грушу и отжиматься на ку-
лаках? Таскаться по пропитавшимся потом зальчикам
и затхлым подвальчикам? Встреча с Полковником и его
продвинутой дочкой, образно говоря, стала порывом све-
жего ветра, сдувшего с крыши пожухлые листья. Ветер
перемен... Мои ноздри ощущали запах новой жизни. Нет,
вру, легкий-легкий флер. «До запаха еще нужно дожить, —
отрезвил я себя. — Ребенок не родится через месяц, даже
если в одном месте собрать девять беременных женщин».
Но романтика уже поселилась в душе, и я был рад этому.
— Поеду я, пожалуй, Галя, — сказал я тетушке за за-
втраком.
107
— Да, уж вижу, что ты захандрил, — Галя была рас-
строена. — Жениться тебе, Вова, надо!
— Когда?—деланно озабочено произнес я. — У меня ж
закладка фундамента в процессе! Сочувствуй, Галя, сыну
брата — он весь под гнетом целибата.
Еще, — я глянул на дверку холодильника, где был
укреплен календарь, — 95 дней суровых лишений. Епи-
тимья, Галя, епитимья!
— Тьфу, — отреагировала тетушка, — голодной куме
одно на уме! Собирайся, может, хоть дома тебе мозги впра-
вят. Курорты поправке головы никогда не способствова-
ли...
В подъезде пахнуло таким привычным. Из почтового ящи-
ка вывалилось письмо в большом темно-желтом конвер-
те. Я неторопливо распорол ключом боковину: несколь-
ко листов бумаги с отпечатанными на РЭМе рисунками
из китайской книжки, а на маленькой открытке, с визитку
размером:
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом
Или сливами, расскажешь мне известья,
Постелю тебе в саду под чистым небом
И скажу, как называются созвездья.
О Мастере
Учитель Фэн Шао И родился 29 июля 1941 г. в Китае,
в г. Шень Ян. В семь лет приступил к изучению Гун-Фу
под руководством своего отца. С девяти лет начал учиться
внутреннему стилю Синь-И-Цюань и рисованию у масте-
ра традиционных боевых искусств и художника Цао Лянь
Би. Позднее изучал Шаолиньское У-Шу, Ба-Гуа, Тай-Цзи-
Цюань у многих мастеров.
Многократно участвовал в городских, провинциаль-
ных, всекитайских и международных соревнованиях
по У-Шу, на которых завоевал большое количество золо-
тых и серебряных медалей. Мастер У-Шу 6-го уровня.
Был отмечен правительственными наградами как вы-
дающийся мастер Тай-Цзи-Цюань. В 2001 г. внесен в «Боль-
шой справочник выдающихся деятелей КНР», «Сборник
знаменитых людей века». В 2003 г. записи о нем появились
в изданиях «Большого современного справочника КНР по
У-Шу» и «Заметках о китайских деятелях Тай-Цзи-Цюань».
Школу Чань-Ми-Гун изучал под руководством мастера
Лю Хань Вэна, носителя этой традиции в четвертом по-
колении.
В 1987 г. избран генеральным секретарем научно-
исследовательской ассоциации Цигун города Фусинь,
особым членом Китайской научно-исследовательской ас-
социации Цигун. Инструктор Цигун высшей категории.
В процессе многолетних занятий Фэн Шао И удалось
объединить возможности традиционной китайской меди-
цины, Гун-Фу и Цигун, в результате чего он сформировал
свой собственный самостоятельный стиль.
109
Мастер Фэн Шао И со своим учителем,
мастером Лю Хань Вэном
Будучи врачом традиционной китайской медицины, Фэн
Шао И применяет не только привычные для рефлексо-
терапевтов иглы, массаж и прижигания, но и лечебные
возможности Чань-Ми-Гун, способствующие очищению,
усилению и гармонизации жизненной энергии пациента.
110
Об авторах
ДАНИИЛ ЧЕРЕВАТСКИЙ
Имеет многолетний опыт заня-
тий Ци-Гун и восточными еди-
ноборствами (Карате, Тай-Цзи-
Цюань, другие стили У-Шу).
Кандидат технических наук,
старший научный сотрудник.
МИХАИЛ РОТТЕР
За сорок лет ежедневных заня-
тий изучил 12 стилей боевых
искусств (японских, вьетнам-
ских и китайских). Доцент,
кандидат технических наук.
Автор трех книг о «компью-
терных науках» на английском
языке и трех книг о методах
оздоровления, Ци-Гун, У-Шу.
email: michrot@yahoo.com
МАРИЯ РОТТЕР
Врач-гастроэнтеролог.
Мастер Рэй-Ки.
email: rottermaria@mail.ru
111