Текст
ДЕТЕКТИВ * ФАНТАСТИКА • ПРИКЛЮЧЕНИЯ
НАШИ НОВИНКИ
^иЬлиотеч^а шкдлъни*
Книги можно заказать в редакции или через сайт www.iskatel.net
12013 ИСКАТЕЛЬ
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
Сердечно поздравляем вас, преданных на-
шему журналу читателей, с наступившим Но-
вым 2013 годом. Желаем в год Змеи крепкого
здоровья, успехов в работе, учебе и исполнения
желаний!
С середины февраля начнется кампания по
досрочной подписке на 2-е полугодие 2013
года, которая проводится по льготной цене.
Журнал «Искатель» будет представлен в катало-
гах: Почта России — индекс 10922, Пресса Рос-
сии (обложка зеленого цвета) — индекс 70424.
БИБЛИОТЕКА КЛАССИКИ
Если вы хотите заказать эти и другие книги,
зайдите на наш сайт www.iskatel.net
Сделайте заказ, и мы вышлем вам книги на-
ложенным платежом.
Для детей от 16 лет
детектив фантастика • прикл'ючения
1/куЬте/ц>
ежемесячный литературный журнал издается с 1961 года
1/2013
3
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ хозяин рассказ 51
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ повесть 147
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ рассказ 168
Елена ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР рассказ 185
Владимир ЛЕБЕДЕВ ЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ — ПРЕСТУПНИК ИЛИ ЧЕКИСТ!
(408)
2013
Главный редактор Евгений КУЗЬМИН
Художник Андрей СИМАНЧУК
Адрес редакции 127015, Москва, ул. Ново- дмитровская, 5а, офис 607
Телефон редакции (495) 685-47-06
E-mail real@iskatel. net off ice@iskatel. net info@iskatel. net art@iskatel.net
Сайт www. iskatel. net
Телефоны для размещения (495) 685-47-06
рекламы (495) 685-59-01
Служба распространения (495) 640-21-79
E-mail mir_isk@orc.ru
Учредитель журнала Свидетельство о регистрации
ООО «Книги «Искателя» средства массовой
Издатель информации
ООО «Издательство «МИР ИСКАТЕЛЯ» ПИ № ФС77-35888
ISSN 0130-66-34 от 31 марта 2009 г.
Распространяется во всех регионах России, на территории СНГ и в др. странах.
Подписка проводится с любого месяца
Подписные индексы:
по каталогу
по Объединенному каталогу агентства «Роспечать»
«Пресса России» (карточная система) (адресная система)
70424 — на полгода на полгода — 79029
по каталогу «Почта России» (карточная система) 10922 — на полгода ккМель
Рукописи не рецензируются и не возвращаются.
Автор получает ответ только в случае,
если рукопись принята к публикации.
Антон ЖУКОВ
ВТОРОЙ хозяин
1 *
1/ЮФТЕЛЬ
1'2013
— Почему ты не помыл посуду, Железяка? — строго спросил
человек, указав на гору грязных тарелок в раковине.
— Потому что вы мне так приказали, хозяин, — бесстрастно от-
ветил робот, глядя своими круглыми глазами на человека.
— Чего это я тебе приказал? — опешил владелец электронного
слуги.
— Вам перечислить все приказы, которые были мне отданы, хо-
зяин? Или вам нужен какой-то конкретно?
Человек тяжело вздохнул.
— Я хочу узнать, какой из моих приказов запрещает тебе мыть
тарелки. Ведь я же сегодня, уходя на работу, четко сказал: «Вымой
посуду».
— Нет, — спокойно возразил робот. — Вы сказали: «Убери на
кухне, пропылесось в зале, помой посуду и приготовь ужин к во-
семнадцати часам. Ужин должен быть...»
— Хорошо, хорошо, — оборвал человек слугу, — ты сам
только что подтвердил мои слова. Так что же тебе помешало ра-
ботать?
— Ничего, — отрапортовал робот, — я убрал на кухне, пропы-
лесосил в зале...
— Да знаю я, знаю, — не выдержал хозяин, — я имею в виду,
почему посуда грязная?
— Потому что вы приказали ее не мыть.
— Когда? — заорал человек. — Ты, болван металлический!
Когда я, по-твоему, это сделал?
— В восемь часов двенадцать минут, — четко ответил робот.
— В какие еще восемь часов?
— В восемь часов двенадцать минут утра, — уточнил слуга.
— Какого числа?
— Девятнадцатого ноября, этого года.
— Как это? — В голосе человека возмущение стало вытесняться
недоумением.
— Девятнадцатого ноября, — упрямо повторил робот.
— То есть сегодня? — удивленно спросил хозяин. — Железяка,
у тебя там в башке ничего не перегорело?
Человек внимательно и настороженно посмотрел на робота.
«Неужели этот балбес сломался, — пронеслась в голове недо-
вольная мысль. — Сейчас и денег-то на ремонт почти нет».
А вслух произнес:
— А ну-ка, как меня зовут?
4
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
— Михаил Андреевич Кольцов, — по-военному отчеканил
робот.
— Да, — задумчиво согласился Миша, — пока вроде правильно.
А как тебя зовут?
— Робот Домашний Уборочный Самообучающийся, сорок
девятая модель. Государственный сертификационный номер
9818044059...
— Ладно, — прервал излияния робота хозяин': — Какое тебе имя
дал я?
— Железяка! Электронный идиот! Болван металлический!
По лицу Миши расползлась невольная улыбка.
— Достаточно, — сказал он. — Здесь тоже все верно. Вроде бы...
В таком случае не могу понять, где ты совершил сбой.
— Я не совершал сбоев, — автоматически ответил робот.
Миша изучающе посмотрел на Железяку.
— Давай-ка повторим еще раз. Во сколько, говоришь, я запре-
тил тебе мыть посуду?
— В восемь часов двенадцать минут, — в третий раз за день ска-
зал робот.
Хозяин задумался. В сказанной цифре скрывалось какое-то
очевидное несоответствие. Причем в глубине мозга уже все
стало на свои места, а вот осознанного понимания все еще не
было.
Пока вдруг на Мишу не сошло озарение.
— Железяка?! — хозяин посмотрел на слугу. — В восемь часов я
пришел к себе на работу. Я, может быть, и недалеко работаю, но
все-таки оттуда до дома минут двадцать пути. Как же я, по-твоему,
смог сюда вернуться в 8.12?
— Вы вернулись не в 8.12, — безапелляционно заявил робот.
Миша оторопел:
— Что это значит?
— Вы пришли домой в восемь часов шесть минут, — уверенно
сказал слуга, — попросили сделать два бутерброда, взяли три пе-
ченья, чай, а уже во время еды, то есть в восемь часов двенадцать
минут, дали приказ не мыть посуду.
Хозяин ошарашенно уставился на робота. То, что тот говорил,
было полным бредом. Но сама манера разговора и четкая способ-
ность логично отвечать на заданные вопросы указывали на то, что
явных поломок в слуге не наблюдалось. В принципе, насколько
Мише было известно, уж если робот давал какие-то сбои, это ста-
новилось заметным даже для слепого сумасшедшего. Однако, бу-
дучи в здравом уме и не страдая зрительно-слуховыми отклоне-
5
ИСКАТЕЛЬ
1 2013
ниями, хозяин тем не менее видимых причин для такого сомни-
тельного поведения робота не замечал.
— И где же я сидел во время еды? — наконец неуверенно спро-
сил Миша. — Я имею в виду, в восемь часов утра.
— В восемь часов десять минут вы сели на тот стул, на котором
обычно сидите, — бодро затараторил робот, — потом приказали
сделать вам два бутерброда, заварить чай и достать три печенья с
шоколадной глазурью.
В словах слуги была такая непререкаемая уверенность, что
Миша готов был бы сразу принять их за чистую правду, если бы не
одно «но»...
Дело в том, что он жил в своей квартире один. И кроме него
словом «хозяин» роботу и обращаться было просто не к кому, и пе-
репутать не с кем. А значит, несмотря на логичные речи слуги, че-
ловек мог сделать только один вывод.
У робота съехала крыша.
Придя к такому печальному умозаключению, хозяин усталым
голосом, просто для очистки совести поинтересовался:
— А из какой кружки я пил чай?
Миша прекрасно помнил, что чая утром он не пил вовсе, и
смутно ожидал, что робот ткнет своим твердорезиновым пальцем в
какую-нибудь чистую кружку на столе, но, к его изумлению, робот
сказал:
— Вы свой чай не допили, а я не знал, что делать с его остат-
ками, и поэтому не вылил содержимое, а поставил кружку рядом с
раковиной у вас за спиной.
Миша обернулся. И вот тут ему стало по-настоящему страшно.
Радом с раковиной, на сушилке для посуды, стояла наполовину
наполненная кружка.
Миша онемевшими пальцами взял ее в руки и, поднеся к губам,
слегка попробовал то, что было туда налито. И хотя напиток был
холодным, невкусным и даже слегка крепким, сомнений не оста-
валось никаких.
В кружке действительно был чай...
Осмотр занял чуть меньше двух часов, но, несмотря на такую
продолжительность процедуры, вердикт ремонтника был для вла-
дельца обескураживающим:
— Робот абсолютно нормален.
Миша тупо уставился на своего старого друга.
— Женька, ты уверен?
— Да уж наверное уверен, — съехидничал товарищ. — Он на-
6
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
столько нормален, что я радом с ним чувствую себя слегка не иол
ноценным.
Миша всегда знал Женю как отличного специалиста в споем
деле, и поэтому особых поводов для сомнений у него не было, но
тогда все произошедшее становилось еще более странным.
Миша растерянно взглянул на товарища и спросил:
— А робот мог бы спутать своего хозяина с очень похожим на
него человеком?
Женя, улыбаясь, покачал головой:
— Вот же люди нынче стали глупыми. Как они еще школу умуд-
ряются закончить с такими знаниями! Ну как, по-твоему, может
обознаться робот? Это же машина. Электронная, намного более
совершенная, чем человек, машина.
Ремонтник постучал пальцем по макушке робота.
— Вот тут у него датчиков и сенсоров больше, чем в твоей голове
раз в десять. Он запрограммирован на распознание твоего голоса,
лица и колебаний твоей температуры тела. Причем он сделает это на-
много лучше любого из твоих друзей или родственников. Понима-
ешь?
Миша растерянно кивнул:
— Я понимаю. Но... Могут же быть такие случаи, когда робот
находится в семье, где живут, скажем, двойняшки?
— Да мочь-то он может. Но близнецы являются похожими друг
на друга только для тебя. А на самом деле двух абсолютно похожих
людей попросту не бывает. У любых близнецов, как ни крути,
будут какие-либо различия. Например, у них может быть разная
частота колебаний температуры тела, разные голоса, которые ты-
то не различишь, но робот со своими акустическими приборами
безошибочно разложит их по тембру, высоте и так далее, а потом
мгновенно поймет, кто есть кто. Ну, и все в таком духе. — Женя
посмотрел на своего друга и подвел итог: — Это невозможно.
Миша согласно кивнул:
— Все это так. Но можно ведь что угодно подделать.
— Можно. Только зачем?
Миша нервно поерзал на стуле.
— Мне кажется, кто-то хочет то ли надо мной пошутить, то ли
меня напугать. По словам робота, в то время, когда я был на работе,
сюда кто-то приходил и даже поел на моей кухне... Робот утвер-
ждает, что это был я.
— Но это точно был не ты? — удостоверился собеседник.
— Точно. Я же говорю: в это время я был на работе.
— А по словам робота?
7
1/10^\1ГЕЛЬ 12013
— Ну, судя по его мнению, я с работы почему-то вернулся и
второй раз за утро позавтракал.
— И все? — Брови друга поползли вверх.
— Вроде бы да.
— И ничего в квартире не пропало?
— Я не уверен наверняка. Но на первый взгляд все на месте.
Женя внимательно посмотрел на товарища.
— Исходя из этого, ты считаешь, что кто-то, полностью скопи-
ровав твою внешность, голос и повадки, приходил к тебе домой?
— Если робот исправен, как ты утверждаешь, получается так.
Женя наконец оглушительно захохотал:
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть двойник, который прихо-
дит к тебе домой, чтобы вместо тебя пожрать? — Смех стал еще
громче. — Слушай, Мишаня, ты только никому такого не говори.
Мне, конечно, можешь. Но если тебе дорога работа, своим колле-
гам лучше ничего не рассказывай. Мало ли что?!
Миша, однако, радости друга не разделял. Вместо того чтобы
дружно повеселиться над очевидной несуразностью произошед-
шего, Миша только побледнел. И, заметив это, Женя кое-как по-
пытался справиться с волной душившего его смеха. У него долго
не получалось, но наконец, управившись с эмоциями, он произ-
нес:
— Это бред.
Переведя дух, он внимательно посмотрел на друга.
— Мишаня, ты хорошо себе представляешь, что такое двойник,
способный обмануть робота? Во-первых, внешность. Если человек
изначально на тебя не похож, значит, ему нужна маска, точно ко-
пирующая твое лицо. Правильно?
— Правильно, — мрачно ответил товарищ.
— Ты знаешь, что изготовление такого рода маски — дело, тре-
бующее немалого времени и уж явно немалых денег. Согласен?
— Согласен.
— Далее. Кто-то решил подделать твой голос. Ну, допустим, это
возможно. Если уж кому-то сильно припекло. Этот кто-то нани-
мает какого-нибудь артиста, умеющего в совершенстве пародиро-
вать чужие голоса. Потом... У тебя как дверь в квартиру откры-
вается?
— Пальцевым замком.
— Совершенно верно. Ты прикладываешь палец к детектору,
он считывает отпечаток или отпечатки и впускает тебя в дом.
Предположим, что кто-то захотел подделать твои отпечатки паль-
цев. Заказал где-нибудь резиновую руку, которая является точной
8
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
копией твоей собственной лапы. В общем, при желании это можно
сделать. Но вот теперь возникает один логичный вопрос. А зачем
все это? • ,
Тут Мише возразить было нечего. И в голову никаких идей по-
чему-то не приходило.
— Если бы ты был, скажем, преуспевающим банкиром или по-
литиком, на которого нужно собрать компромат, я бы еще понял.
Но для чего такие дорогостоящие сложности в отношении тебя?
Для подавляющего большинства людей на Земле ты — никто. А уж
для влиятельных граждан ты — никто в квадрате. И для большин-
ства людей ты, извини, конечно, никакого интереса не представ-
ляешь.
— А если это чья-то шутка?
Женя посмотрел на друга как на слабоумного, но все равно лю-
бимого ребенка.
— Дороговато для шутки. Все, что я тебе описал, стоит очень
больших денег. Понимаешь? Очень. Да и к тому же это, вне вся-
кого сомнения, чересчур сложно.
— Хорошо, — согласился Миша. — Ну а если все-таки кто-то
приходит? Это ведь можно как-то проверить?
— Можно.
— Видеокамеры подойдут?
— Ты можешь проверить что угодно и без видеокамер.
Миша открыл было рот, но собеседник сам все объяснил:
— Просто хорошо запомни, что и в каком положении ты оста-
вил дома. Как стоял стул, где лежала книга, в каком порядке были
тарелке на полке, ну и все в таком роде. Если к тебе действительно
кто-то приходит, во что я абсолютно не верю, то этот кто-то обя-
зательно что-то подвинет или зацепит.
Миша неуверенно пожал плечами:
— А если не зацепит?
Собеседник едва не захохотал во второй раз, но, кое-как пере-
боров себя, объяснил:
— Мишаня, если бы кто-то приходил к тебе так, что ничего не
трогал, тогда этому человеку не было бы смысла к тебе приходить.
Зачем люди влезают в чужие квартиры? Чтобы что-нибудь взять. А
если к тебе кто-то входит только для того, чтобы убедиться, что все
на месте, и ни к чему не прикоснуться, то это уже из области пси-
хиатрии.
Миша явно обиделся, но его друг не стал смягчать смысла ска-
занного:
— Еще раз повторяю: к тебе никто не приходит.
9
1О&ТЕЛБ I 2013
— Но ведь робот готовил для кого-то чай. Ну не себе же oi i и о
делал. А если себе — значит, он неисправен.
Товарищ отрицательно покачал головой:
— Нет. С ним все в порядке. Но... На всякий случай запомни,
как и в каком положении ты оставил дома вещи.
Он о чем-то подумал немного и добавил:
— Если уж кто-то заходит к тебе в гости, бесследно это пройти
не может.
Возвращаясь домой, Миша последовательно вспоминал, что и как
он расположил перед своим уходом. Запретив роботу что-либо трогать
или менять местами, хозяин дома расставил на столе две грязные и
шесть чистых тарелок. Грязные были поставлены вплотную одна к
другой, и в ту, где лежало немного недоеденной гречневой каши,
Миша нарочно бросил ложку. Чистые тарелки находились на краю
стола. Пять из них были поставлены стопкой, одна в другой, а шестая
располагалась рядом, но таким образом, что краешком дна придер-
живала бумажную салфетку. И тот, кто решил бы взять в руки сал-
фетку, невольно потянул бы тарелку за собой и, таким образом,
сдвинул бы ее с места.
Около раковины хозяин поставил шесть кружек. В две из них
он специально набрал воды, остальные были пусты, причем одну
из пустующих Миша нарочно поставил дном вверх. Если бы кто-
то решил воспользоваться этими сосудами, он вряд ли обратил бы
внимание, в каком порядке они находились.
Следующим предметом, который мог изобличить незваного
гостя, являлся стул. Он был оставлен ровно посередине между
столом и печью. Обладая неплохим глазомером, Миша до-
вольно уверенно мог сказать, сдвигали этот стул с места или
нет.
В холодильнике тоже наблюдалась смена декораций. Пирожки
и печенья, обычно лежавшие на нижней полке, перекочевали на
среднюю. Кастрюля со вчерашним супом съехала на нижнюю, а
разные натуральные соки и банки с пивом воспарили к верхней
полочке, где и дожидались послушно визита своего владельца. По
крайней мере, так дела обстояли еще утром. А вот что дома дела-
ется сейчас, Миша пытался с содроганием предположить, и от всех
этих предположений ему было немного не по себе.
Приложив большой палец левой руки к детектору замка, хозяин
дома с замиранием сердца ожидал какого-нибудь подвоха. Что-то
вроде неоткрывшейся двери или уведомления о том, что человек с
такими отпечатками уже приходил. Но, вопреки мрачным пред-
10
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
чувствиям, дверь бодро открылась, и Миша, сделав глубокий вдох,
зашел в собственное жилище.
Бегло окинув взглядом прихожую, хозяин следов посторонних
визитеров не заметил.
— Железяка! — громко позвал робота Миша. — Иди-ка сюда!
Робот появился мгновенно, как черт из табакерки. И, только
что на колени не упав, услужливо пролепетал:
— Слушаюсь, хозяин.
— Никаких гостей к нам сегодня не приходило? — спросил
Миша, разуваясь.
— Нет, хозяин.
— Отлично. — Миша повесил на крфцок свой плащ. — И никто
не звонил?
— Никто.
— Еще лучше.
На душе у хозяина дома потеплело.
— Ну что, пойдем на кухню, — весело бросил он слуге.
Внимательный осмотр тарелок не выявил никаких следов чу-
жого прикосновения. И грязные, и чистые, они явно находились
в том состоянии, в котором были утром. Кружки тоже не содер-
жали никаких отпечатков чьего-либо присутствия. Миша пере-
гнулся через столешницу и увидел, что на том расстоянии от
печки, на каком ему и было положено, располагался его любимый
пластиковый стул.
«Пока все идет хорошо», — мысленно поздравил себя хозяин.
Оставалось проверить холодильник, если и в нем не будет ни-
каких изменений, значит, вчерашнее событие — просто какое-то
идиотское стечение обстоятельств.
Миша резко дернул на себя дверцу и, постояв немного перед
открытым холодильником, облегченно выдохнул:
— Слава Богу, повезло.
В холодильнике все находилось на своих обычных местах.
— Железяка, а ну-ка приготовь мне пельменей штук тридцать,
разогрей два... нет, лучше три пирожка с мясом и достань две банки
пива, пускай чуток погреются. Понятно?
— Понятно, хозяин.
— Да, — вспомнил Миша. — Прибери на кухне.
— Слушаюсь.
Зайдя в ванную комнату, хозяин начал мыть руки, с наслажде-
нием слушая деловитый шум, издаваемый начавшим заниматься
своим делом роботом. Ополоснув лицо холодной водой, Миша
взял полотенце и, приложив его к своей физиономии, остолбенел.
КИТЕЛЬ 12013
Отняв от лица руки, он с ужасом посмотрел на полотенце.
Синий кусок тряпки, с красиво вышитой сиамской кошкой,
был насквозь мокрым, как будто им только что вытерли пол. Хо-
зяин очень долго и тупо рассматривал пропитанную водой сиам-
скую кошку, потом медленно повесил полотенце на сушку и
повернулся к ванне. На ее голубых стенках блестели капли еще не
стекшей воды.
Это говорило о том, что, во-первых, здесь кто-то купался, а во-
вторых, это было не более часа назад.
Похолодев от страха, Миша повернулся к дверям ванной. В двер-
ном проеме никого не было видно, но обычный здравый смысл под-
сказывал, что если кто-то в твоем доме час назад принимал ванну, то
вполне вероятно, что этот кто-то из твоего дома еще не ушел. Рядом
с ванной, с левой стороны от входа, находился туалет, с правой —
кладовка. И в одном, и в другом месте мог сейчас находиться посто-
ронний человек, который пришел сюда не с добрыми намерениями.
— Железяка! — не выходя в коридор, позвал робота Миша.
Возня на кухне прекратилась, и затем раздались быстрые шаги.
— Слушаюсь, хозяин, — появился в дверном проеме слуга.
— Принеси мне нож, пожалуйста.
— Какой вам нужен?
— Самый большой.
— Хорошо.
Миша услышал, как робот вернулся на кухню, — послышался
шум и звон выдвинутого ящика для ножей, затем одинокий мело-
дичный звон вынутого «самого большого» ножа, потом опять звяк-
нул задвигаемый ящик, — и вновь зазвучали шаги возвращающегося
слуги.
— Вот, хозяин, — протянул, не переступая порога ванной, нож
робот.
— Подойди ко мне, — приказал человек.
— Слушаюсь, — сказал слуга и, с вытянутым в руке ножом, по-
дошел к Мише.
Хозяин протянул руку и с некоторой опаской прикоснулся к
рукояти кухонного оружия. Наличие ножа сразу сделало его не-
сколько увереннее.
— Так, — командным голосом распорядился он. — Выйди из
ванной и держи открытой дверь.
— Есть, — по-солдатски ответил робот.
Он сделал два шага и, оказавшись за пределами ванной, отошел
вправо, придерживая своей механической рукой дверь. Теперь
робот стоял таким образом, что если бы за его спиной находился
12
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
человек, ему для нападения на Мишу пришлось бы обойти слугу.
А если чужак попытался бы просто нанесли удар, вытянутая рука
робота как раз прикрывала голрву выходящего хозяина.
Миша подошел к порогу ванной и сделал длинный прыжок впе-
ред. Пролетев метра два, он приземлился на пол и резко развер-
нулся.
У дверей ванной стоял только Железяка. Кроме него Мишу
здесь никто не поджидал. Хозяин встал во весь рост и, покрепче
перехватив рукоять ножа, приказал:
— Подойди к двери туалета и резко ее открой.
— Есть, — снова проговорил слуга.
Стремительным движением он приблизился к туалету и сильно
рванул на себя дверь. Замок с жалобным дзиньканьем отлетел в сто-
рону, а открытая дверь наглядно продемонстрировала пустое поме-
щение.
— Ты, электронный идиот, — злобно сказал Миша. — Научись
замки открывать.
— Я умею, — равнодушно ответил робот.
— Так какого черта ты этот сейчас сломал?
— Вы же сами приказали резко открыть дверь.
— Да? А где я сказал, что замок открывать не надо?
Робот секунду размышлял, а потом проговорил:
— Простите, хозяин.
— Ладно, — махнул рукой Миша. — Теперь подойди к кладовке
и тоже резко ее открой.
— Слушаюсь, хозяин. А замок перед этим открыть?
Миша едва сдержался, чтобы не ударить Железяку по голове.
— Естественно, открыть.
Робот подошел к кладовке, мягко повернул ручку замка и очень
быстро открыл дверь. Помещение кладовой было довольно большим,
поэтому увидеть сразу, есть в ней посторонний или нет, было невоз-
можно.
— Железяка, зайди внутрь и проверь, есть ли между старыми
куртками на дальней вешалке кто-нибудь живой, — приказал хо-
зяин, внимательно наблюдая за расставленными в кладовке ве-
щами.
— Слушаюсь, — покорно ответил робот и вошел внутрь.
— Кстати, — добавил Миша, — если там действительно будет
кто-то живой, постарайся его схватить.
— Хорошо, — приглушенным из-за курток голосом ответил
слуга.
Сам же хозяин вплотную подошел к порогу кладовой и присел
13
1<К&ТЕЛЬ 1-2013
на корточки, пытаясь разглядеть под висящей на вешалках одеж-
дой чьи-нибудь ноги. Он слышал, как робот шелестит старыми
куртками, рабочими рубахами, зимними шубами и пальто, но зву-
ков прячущегося человека не слышал.
— Эй, Железяка, забыл спросить, сколько раз сегодня домой я
уже приходил?
— Дважды, хозяин, — еще более приглушенным, чем в первый
раз, голосом проговорил слуга.
От этого заявления Мише стало не по себе.
— И когда же я приходил в первый раз?
— ...емь часов пятнадцать минут, — прозвучал глухой ответ.
— Когда-когда? — недовольно переспросил человек.
— В восемь часов пятнадцать минут, — более четко сказал
робот. Судя по его голосу, можно было предположить, что дальние
концы кладовой уже проверены и он приближается к выходу.
— Когда я вернулся в первый раз, я на кухню заходил?
— Да, хозяин, — слова Железяки звучали теперь намного яв-
ственнее.
Миша осторожно сделал шаг внутрь кладовой. Обойдя вешалки
со старыми куртками и рубахами, он увидел спину робота, который
методично передвигал пылесос и горные лыжи, выискивая за ними
постороннего.
— Поищи в картонных упаковках, — приказал Миша. — Может
быть, он спрятался в коробке из-под холодильника.
— Слушаюсь.
Слуга равнодушно поставил пылесос и лыжи назад и напра-
вился прямо на своего хозяина. Миша едва успел отойти в сторону.
— Железяка, — раздраженно проговорил хозяин. — Какой же
ты все-таки тупой.
— Не понял, — сказал слуга.
— Если ты видишь, что я стою на твоей дороге, зачем же ты
меня чуть не сбил?
— Но вы же сами приказали проверить картонные упаковки.
Так как они стояли у вас за спиной, то кратчайший путь до них
проходил сквозь вас, хозяин.
Человеку стало аж как-то не по себе. Ему сейчас даже не хоте-
лось думать о том, что было бы, если бы он не отошел.
— Черт с тобой, — обреченно проговорил Миша. — Что с тебя,
болвана, взять. Так вот, я хотел узнать: когда я заходил на кухню, я
что-нибудь ел?
— Нет, хозяин, — сказал робот, открыв первую большую ко-
робку.
14
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
— А я не говорил, почему не стал завтракать? *
— Нет. Вы просто зашли в кухню, посмотрели по сторонам и
вышли.
— Я что-нибудь при этом говорил?
— Да. Вы сказали: «Ну-ну».
От этих слов хозяину стало как-то нехорошо.
— И больше я ничего не добавил.
— Нет, — ответил робот, закрывая вторую коробку.
— Скажи мне, во сколько я сегодня купался?
— В шестнадцать часов тридцать минут, — заявил, проверяя
третью упаковку, Железяка.
«Менее чем за час до моего прихода», — мелькнуло у хозяина в
голове.
— Когда я вышел из ванной?
— Не знаю, хозяин. Я не видел, — сказал робот, осмотрев по-
следнюю коробку, где бы мог спрятаться человек.
«Похоже, здесь пусто», — подумал Миша.
— Никого нет, хозяин, — подтвердил его мысли слуга.
— Ладно, выходи.
Теперь необходимо было проверить последнее место, куда
Миша сегодня еще не заходил.
— Железяка, открой дверь в мою комнату, — сказал хозяин Же-
лезяке, когда они вдвоем вышли из кладовой.
Робот обошел своего хозяина сзади и отворил дверь в зал, ко-
торый являлся одновременно и спальней, и кабинетом.
То, что здесь сейчас так же, как и в кладовке с туалетом, никого
не было, сомнений не возникало. Но то, что тут в принципе кто-
то был, заметил бы даже последний дурак.
Глядя через плечо робота, человек увидел то, от чего ему стало
холодно.
Кровать была разобрана, и сразу бросалось в глаза, что на ней
недавно кто-то неплохо поспал.
Зайдя вслед за слугой в зал, хозяин медленными мелкими шаж-
ками подошел к собственной постели.
Рядом с ней на полу лежало несколько журналов, которые
Миша уже с год в руки не брал. Аккуратно подняв один из них, он
безо всякого интереса прочитал название и осторожно, будто боясь
кого-нибудь спугнуть, положил на место.
— Железяка, — обратился к слуге хозяин.
— Слушаюсь.
— После того как я в первый раз пришел, когда я ушел из
дома?
15
ИС^\1ГЁЛ\1Ь 12013
Ответ робота был самым страшным из всего, что услышал се-
годня Миша.
— Вы никуда не уходили, хозяин. После того как вы пришли в
первый раз, вы пробыли дома до тех пор, пока не пришли сюда во вто-
рой...
Хозяин безучастно смотрел на то, как робот накладывает ему в
тарелку с картофельным пюре котлеты. Телефонная трубка, при-
жатая к уху, сейчас волновала его куда больше.
— Женька, ты понимаешь, что это уже не шутки? — обратился
он к своему другу.
В трубке послышался далекий голос:
— Понимать-то понимаю, но только в полицию с этим не пой-
дешь.
— Да почему, собственно? Ведь это же вторжение в частные
владения?
В трубке послышался вздох.
— Мишаня, ну, посуди здраво, что ты сейчас имеешь. К тебе
кто-то приходит. Допустим. Честно говоря, я уже начинаю в это
верить. Но что ты скажешь полиции?
— Да как что? Ко мне в квартиру заходит человек, спит на моей
кровати, ест на моей кухне. Разве этого мало?
Женя негромко проговорил:
— Боюсь, что мало.
Миша прикрыл трубку рукой и сказал роботу:
— Железяка, завари мне кофе.
— Для полиции, — продолжал тем временем собеседник, —
этого недостаточно. Им нужен факт совершения преступления. В
этот раз у тебя опять все на месте осталось? Или что-то все-таки
исчезло?
— Да нет вроде бы. По крайней мере, я до сих пор не хватился
ни одного предмета.
— Вот видишь. С точки зрения полиции, явного уголовно на-
казуемого действия не совершено. Это во-первых.
Хозяин указал пальцем на стол и велел слуге:
— Стол тоже вытри.
— Во-вторых, о том, что к тебе кто-то приходит домой, в основ-
ном, ты узнаёшь от робота. Могу заранее предположить ответ прак-
тически любого следователя. Он тебе скажет, что робот не может
являться свидетелем на суде. Его показания могут принять разве
только из простого любопытства, но юридической силы они не
имеют.
16
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Миша при этих словах с непроизвольной неприязнью посмот-
рел на руку Железяки, старательно сметающую мусор со стола.
— Я думаю, — настаивал Женя, — что тебе попросту пореко-
мендуют сменить робота, и все.
— Но я ведь тоже свидетель, — сказал Миша. — Мои-то пока-
зания отвергнуть нельзя.
В трубке невесело усмехнулись:
— Да так уж и нельзя.
— Объясни.
— Могу опять-таки предположить, но с намного более высокой
степенью достоверности. После общения с тобой полиция первым
же делом отправит тебя на психиатрическую экспертизу.
— Это еще почему?
— Пораскинь мозгами. Ты собираешься рассказать им историю
о том, что в твоем доме одновременно с тобой живет двойник. Че-
ловек настолько на тебя похожий, что даже не самый худший на
свете робот не может распознать между вами разницу. Полиция
сделает предположение, что у тебя, ну, скажем, раздвоение лично-
сти. И ты, находясь в одном состоянии, даешь ему приказы зава-
рить чай, который ты обычно не пьешь, и не мыть посуду. А в
другом, ничего не помня о своей второй половине, приходишь
домой и всему удивляешься, что же тут, дескать, произошло?
Такое предположение на какое-то мгновение выбило Мишу из
колеи. О таком варианте развития событий он как-то не задумы-
вался. Но потом практически сразу в голове мелькнула спасительная
мысль:
— Но ведь я-то в это время находился на работе.
— Правильно. Именно это и есть твое единственное и неповто-
римое алиби. Но... Ты еще должен доказать, что все происходящее
в твоем доме случается в твое отсутствие.
Миша провел ладонью по лбу.
— Но ведь робот четко говорил, что, допустим, приказ не мыть
тарелки он получил именно в то время, когда я находился на ра-
боте.
— Я же тебе объяснил. Слова робота для правоохранительных
органов ничего не значат. Твой слуга мог всего-навсего сломаться.
А кроме того, ты сам мог приказать ему так говорить. Допустим,
на тебя за две минуты до выхода на работу нашло затмение, и ты
приказал Железяке не мыть посуду и говорить всем, даже тебе са-
мому, что этот приказ был дан в... Во сколько там...
— В восемь часов двенадцать минут, — подсказал товарищу
Миша.
17
КИТЕЛЬ Г2013
— Ну, вот в эти самые восемь с копейками часов. А потом при-
шел в себя и все забыл.
Хозяин дома обескураженно почесал затылок.
— Но ты-то сам, надеюсь, так не думаешь?
— Я — нет. Но мы же говорим про полицию. Поэтому...
Пока друг то ли подбирал слова, то ли о чем-то размышлял,
Миша отломил ложкой кусок котлеты и без всякого аппетита стал
ее жевать.
— В общем, зря я тебе отсоветовал ставить видеокамеры.
— Ты так думаешь? — с набитым ртом спросил собеседник.
-Да.
— Странно, а что они могут дать? Ведь если у меня есть двойник,
видеокамера ничем не поможет. Все будут думать, что на записи я
сам.
— Не совсем, — устало проговорил Женя. — Сейчас абсолютно
все охранные видеокамеры снабжены таймером. Если к тебе вдруг
кто-то придет, включится запись, а на записи будет показано точ-
ное время, когда это случилось. Предположим, камеры заснимут
человека, очень похожего на тебя, но сама запись будет сделана,
например, в десять часов, то есть в то время, когда ты находился
на работе. Станет ясно, что, пока ты работаешь, в твой дом прихо-
дит некто посторонний. И уже тогда, на основании такой записи,
можно будет начинать уголовное расследование.
Хозяин дома едва не присвистнул восхищенно.
«Вот все же у человека голова варит, — пораженно подумал
он. — С ним бы, наверное, никогда ничего подобного не случи-
лось. Мгновенно бы понял, что к чему».
— Хорошая мысль, — сказал Миша вслух. — Ау тебя есть адреса
такого рода фирм или служб?
— Есть, — все таким же усталым голосом ответил друг. — Сей-
час в записной книжке погляжу.
Пока Женя выискивал нужные телефоны, Миша налег на уже
начавший остывать ужин.
— Железяка, — недовольно пробубнил полным ртом хозяин. —
Почему ты опять так слабо разогрел котлеты?
— Извините, хозяин, — без тени извинения в голосе отозвался
слуга.
— Сколько ты их разогревал?
— Три минуты.
— Мишаня, — послышался голос Жени. — Записывай...
— Секунду. Железяка, принеси с моего письменного стола лист
бумаги и ручку. Быстро!
18
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Робот, топая ногами, устремился в зал. Несколько секунд было
тихо, потом топот повторился, и слуга, неся бумагу и ручку, вер-
нулся в кухню.
— Так, диктуй.
— Вот номер телефона... Охранное агентство «Соколиный
глаз». Насколько мне известно, это лучшее из заведений в данной
области. Позвони им прямо сейчас.
— Хорошо, Женька. Пока.
Миша тут же набрал полученный номер и стал ждать, глядя, как
робот с ленивой неторопливостью механического существа моет
кружку для кофе.
— Охранное агентство «Соколиный $даз», — послышался при-
ятный девичий голос.
— Добрый вечер, — поздоровался Миша. — Я хотел бы поста-
вить у себя в квартире видеокамеру, максимально скрытую от по-
сторонних глаз.
— О, это одно из наших обязательств.
— Также мне нужно, чтобы ваша камера в самый ответствен-
ный момент не отключилась. А то как дойдет до дела, в самый от-
ветственный момент вдруг возьмет и отключится.
— Ну что вы, что вы, — запротестовала девушка, защищая честь
своего агентства. — Наши камеры проверяются в самых экстре-
мальных условиях. Они могут работать на глубине тридцати метров
в холодной воде или какое-то время даже при сильном пожаре.
— Надеюсь, что до такого экстрима дело не дойдет, — горько
усмехнулся Миша. — Мне, как я уже сказал, нужна камера, кото-
рая могла бы заснять все, что двигается в моем доме.
— В смысле с датчиками движения? — спросила девушка.
— А это возможно? — в свою очередь поинтересовался потен-
циальный клиент.
— Конечно. У нас есть камеры, которые включают запись,
только когда в комнате кто-то начинает двигаться.
— Это мне подойдет.
— Отлично, как вы будете расплачиваться? Кредиткой или на-
личными деньгами?
— Наличными.
— Назовите ваш адрес, — потеплевшим от наличных денег го-
лосом проговорила девушка.
— Улица Заводская, дом пятнадцать, квартира шестьдесят че-
тыре. Кольцов Михаил Андреевич.
— Сейчас я внесу вас в лист ожидания, и тогда мы сообщим вам
о своем визите заранее.
19
ИОФтёЛЬ Г2013
Миша представил сосредоточенное лицо своей собеседницы,
тщательно вносившей его данные в компьютер.
— Подождите-ка... — раздался немного удивленный голос.
— Что случилось? — занервничал Мища.
— Вы проживаете один?
Вопрос выбил хозяина дома из колеи:
— Не понял.
— Помимо вас, в вашей квартире еще кто-нибудь проживает?
— Нет, — еще более недоумевая, ответил он.
Девушка замялась:
— Тогда, если честно, мне не совсем понятно...
— А уж мне-то как непонятно.
— Простите, но, судя по данным нашего компьютера, вы уже
заказали камеру для своего дома.
— Что-что?
— Я говорю...
— Я не о том. Вы уверены, что это не ошибка?
— Вполне. — Миша услышал, как девушка защелкала по кла-
виатуре. — Вы уже внесены в лист ожидания сегодня в десять часов
девятнадцать минут утра.
Пол под ногами у хозяина дома закачался.
— А кто давал этот заказ? У вас есть данные?
-Да.
— И кто же?
— Как кто? Вы.
У Миши задрожали руки.
— Извините за беспокойство.
Буквально бросив трубку, хозяин попытался взять себя в руки.
Это было уже слишком! Его противник, кем бы он ни был, дей-
ствовал с умопомрачительной скоростью и агрессивностью.
«У меня нет раздвоения личности, следовательно, против меня
действует двойник. Материальный человек, который преследует
какие-то совершенно непонятные цели. Но в любом случае эти
цели явно идут вразрез с моими собственными интересами».
Миша’зачерпнул полную ложку пюре и, поднеся ее ко рту, заду-
мался.
«Есть ли люди, которым я по какой-то причине перешел до-
рогу? Ну, допустим, я с кем-то ругался, но явно не до такой сте-
пени, чтобы ссора стала причиной подобного дела. На работе я не
занимаюсь никакими важными или секретными документами.
Через меня не проходит никакая секретная информация. Я не
сплю с чужими женами, не занимаюсь перевозкой ценных грузов,
20
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
на мне не сходятся никакие важные связи. Я не вижу никаких при-
чин, по которым мной мог бы кто-то так странно заинтересо-
ваться».
Глянув на застывшую перед носом ложку, Миша уже хотел
было отправить ее в рот, но внезапно обратил внимание на до-
вольно большой кристаллик соли, блеснувший в пюре.
— Железяка, — вскипел хозяин. — Кретин ты недоделанный!
Солить картошку нужно тогда, когда ее варишь! Ты понял, осел?
— Да, хозяин.
— Так почему ты этого не делаешь?
— Я солил во время варки, — спокойно ответил робот.
— А это тогда что?
Миша резко схватил кристаллик пальцами левой руки и,
вскрикнув, так же резко его отпустил. На подушечках большого и
указательного пальцев стала проступать кровь.
Положив ложку на стол, хозяин взял небольшой нож и лезвием
подцепил кристаллик. Подняв нож на уровень глаз, Миша очень
внимательно присмотрелся к извлеченному предмету.
Это была не соль. Хотя по форме очень ее напоминала. Перед
хозяином дома на слегка подрагивающем лезвии сверкал тончай-
ший осколок стекла...
Похоже, кто-то сильно хотел, чтобы Миша сегодня поужинал
в последний раз...
Необходимо было все расставить по своим местам.
Итак, прежде всего имел место факт чьего-то присутствия в
доме. Потом, и это тоже можно считать фактом, незваный гость
пытался выдавать себя за настоящего хозяина дома с какой-то
определенной целью. Правда, для самого Миши цель не была та-
кой уж определенной, но то, что какая-то логика у чужака имелась,
сомнений не вызывало. Никто вживую с этим чужаком не пересе-
кался, кроме робота. Но вот сам робот, к сожалению, надежным
свидетелем не являлся. Его статус можно было пока определить
таким термином, как подозреваемый. Потому что элемент сомне-
ния в его верности у хозяина дома был. Далее, отсутствие на па-
мяти явных врагов, заинтересованных в устранении Миши, вроде
бы делало практически исключенным мотив мести. Следова-
тельно, в данных событиях принимает участие неизвестная пока
третья сторона. Но вот каким мотивом к действию руководствуется
она, совершенно непонятно.
Таким образом, какие выводы или предположения можно сде-
лать из имеющейся информации?
21
_____________________________________1-2013
Предположение первое: хозяин дома страдает раздвоением лич-
ности. Находясь в состоянии временного умопомрачения, он от-
дает приказы роботу, о которых потом сам же и забывает. Что может
говорить «за» такую версию? Ну, во-первых, отсутствие каких-либо
посторонних предметов в доме. Чужой человек рано или поздно
должен был бы забыть некий предмет, которого раньше там не
было. Хотя, если чужак будет очень осторожен, эта игра может за-
тянуться на годы. Во-вторых, и это тоже немаловажно, робот не
видит разницы между гостем и хозяином. Если попытка обмануть
робота действительно такая дорогая вещь, как о ней говорил Женя,
шансов ввести в заблуждение электронного слугу практически не
существует. Значит, робот свято верит, что перед ним все время на-
ходится одно и то же лицо. И такое его поведение является очень
сильным аргументом в пользу того, что что-то не в порядке с самим
Мишей. Затем — звонок в «Соколиный глаз». Вполне вероятно,
что, будучи в фазе затмения, первое я хозяина позвонило из дому в
эту контору, обо всем договорилось, а когда в свои законные права
вступило я второе, оно, не помня о решениях первого, позвонило в
то же самое место. Ведь несмотря на то, какая личность сейчас была
главной в Мишином теле, мозг-то оставался прежним и, следова-
тельно, делал одинаковые выводы для любого я, хоть для одного,
хоть для другого. Этим можно было объяснить звонок в одну и ту
же фирму. Правда, оставалось неизвестным, откуда второе я узнало
номер «Соколиного глаза», но тем не менее доводов в пользу раз-
двоения личности было хоть отбавляй.
Что говорило «против»? В данном случае, доминирующим
контраргументом против личностного распада был фактор вре-
мени произошедших событий. Оба явных случая чужого появле-
ния вступали в противоречие с тем фактом, что Миша в это время
находился на работе. И.если наличие остывшего в кружке чая вес-
ким аргументом не являлось, то вот купание в ванной — факт, ко-
торый хозяин дома не заметить бы не мог. В ней явно купались не
более чем за час до прихода Миши. А за час до этого хозяин дома
стопроцентно сидел на работе. Каким бы он раздвоением ни стра-
дал, не заметить того, что он ушел на час раньше, было невоз-
можно. Да и даже если бы он этого не заметил, начальство
заметило бы точно. И ему бы давно начали отрывать голову за си-
стематическое неисполнение служебных обязанностей. Однако
никаких скандалов или просто разговоров не происходило. Сле-
довательно, дело было не в раздвоении личности, а в чем-то явно
другом.
Предположение второе: какое-то неустановленное лицо пре-
22
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
следует некие корыстные цели. Сразу возникает вопрос: какие?
Вот тут тьма стояла полная и непроглядная. Если поначалу у Миши
оставалось место для версии о чьей-то н^веселой шутке, то после
истории со стеклом она отпала. Его хотят устранить. Но почему
такой странный и сложный способ? Не прощели было подстеречь
у подъезда как-нибудь вечерком, после работы, и прибить, никому
не докучая нудными посещениями чужого жилища. Нет, против-
ник выбрал способ, который должен оказать психологическое воз-
действие на потенциальную жертву. Только для чего? Чтобы
запутать? Но ведь напутать человека можно, например, обычными
письмами, подброшенными в почтовый ящик, или звонками по
телефону. Так нет же, воздействие, которое пытались оказать на
Мишу, носило, можно сказать, «бесконтактный способ». Получен-
ное письмо ведь можно и в полицию отнести, а звонок — по-
пытаться отследить. Здесь же все делалось с таким расчетом, чтобы
хозяин дома оставался с противником один на один, не подключая
официальные органы. Но опять-таки, зачем? Стекло, которое
чудом не было съедено, вполне могло стать орудием убийства.
Правда, вот тут сразу возникала одна деталь. В случае такой смерти
убийцей, с точки зрения закона, стал бы робот. И тогда такую
смерть трактовали бы как несчастный случай. И при таком пово-
роте дела единственным, кого могли наказать, являлся электрон-
ный слуга. Сам замысел становился в какой-то степени понятнее.
Но в сотый раз поднимался вопрос о мотивации врага. Что могла
дать смерть Миши, похожая не на убийство, а на несчастный слу-
чай? Похоже, что ничего. И, самое главное, никому. Деньги, кото-
рые могли бы достаться кому-нибудь по наследству, у хозяина дома
отсутствовали, акций он не имел, долей в частных предприятиях
не наблюдалось. По-настоящему его имуществом была только
обычная квартира и вечно все делающий не так робот. Пожалуй,
за такой приз мог побороться только полный идиот.
Хотя...
Хозяин начал перебирать в уме преимущества его квартиры
перед тысячами точно таких же других. Здесь вроде бы рациональ-
ного зерна не находилось. Ну что в ней такого? Квартира как квар-
тира. Стандартная планировка, ничего особенного. Может быть,
внутри самой квартиры есть что-то, что представляет большую цен-
ность? Вряд ли. Если бы это был старый рыцарский замок с тысяче-
летней историей, с множеством потайных ходов, с горой анти-
квариата в виде золотых шкатулок, древних мечей или мистических
амулетов, тогда вся эта длинная авантюра имела бы хоть какой-то
смысл. Но в данном случае, в доме, которому менее года, ничего
23
1/1С^МГЕЛЬ 12013
дорогого накопиться еще попросту не успело. А если и успело, то
явно не у Миши.
Вроде бы тупик.
Ну и, наконец, предположение третье, и самое бредовое: в квар-
тире появилось его собственное отражение, двойник... Как самую
нелогичную, хозяин оставлял эту мысль напоследок, чтобы взгля-
нуть на нее с точки зрения отсутствия иных что-нибудь объясняю-
щих предположений. Итак, допустим, в доме появился двойник,
как он появился уже не важно, но он появился. Этот двойник
живет в квартире, как и хозяин, никогда не встречаясь со своим
оригиналом. Почему? Это другой вопрос. Но предположим, что на
каком-то этапе времени Миш стало два. И оба Миши стали жить
отдельной, не связанной друг с другом жизнью. Они приходят
домой в разное время, в разное время едят, пьют, чистят зубы или
купаются. Между ними остаются только два связующих звена: их
общий дом и их общий слуга. И первый, и второй Миша считают
себя полноправными владельцами своего жилища и какое-то
время не подозревают о существовании своей копии, пока в один
прекрасный день приказ роботу первого хозяина дома не вступил
в противоречие с приказом второго. Оба хозяина в недоумении по
поводу происходящего. И тот и другой изрядно напуганы. И ре-
шают проверить с помощью видеокамер, кто же посещает их квар-
тиру без их собственного разрешения. Оба звонят в одну и ту же
охранную контору. Единственное, что сильно смущало Мишу, —
его двойник в этом случае действует быстрее оригинала. Правда,
исходя из этой же теории, могло получиться так, что двойником
на самом деле является сам Миша, а тот — другой — первоисточ-
ником. От этой мысли у хозяина дома мороз пробирал по коже.
Что, если сам Миша — чье-то отражение, даже не подозревающее
о том, что оно своего рода привидение?
Это было страшно. Единственным сильным утешением здесь
выступала крайне малая вероятность такого варианта развития
событий. Но зато сам этот вариант логически объяснял звонок
Мишиного двойника в «Соколиный глаз». Он говорил о том, что
двойник, так же как и оригинал, не понимает, что вокруг него
происходит. Вот только наличие осколка стекла во вчерашнем
ужине такая версия не объясняла. В принципе, конечно, могло
так оказаться, что данное событие — результат очередной оп-
лошности Железяки, коих за короткую жизнь робота было пруд
пруди.
Но сам хозяин дома склонялся к версии номер два. Больно
ощутимо чувствовался агрессивный интерес к его персоне.
24
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Пытаясь выстроить еще какую-нибудь логическую конструк-
цию, Миша зашел в свой подъезд.
— Здравствуйте, Михаил Андреевич, — раздался с верхнего
пролета лестницы голос Мишиного соседа.
— Добрый вечер, Иван Юрьевич, — поздоровался в ответ Миша
и, поднявшись по ступенькам, пожал ему руку.
— В магазин ходили? — поинтересовался сосед.
— Какой там магазин, — устало отмахнулся Миша. — Я с ра-
боты.
Иван Юрьевич, зрелый крепкий мужчина, удивленно вскинул
брови.
— Вы на работе были? **
— А что в этом странного?
Сосед отрицательно покачал головой.
— А я думал, что вы были дома. Хотел даже по этому поводу по-
говорить.
— По какому еще поводу?
Иван Юрьевич рассмеялся:
— Да теперь-то уж ни по какому. Просто, честно говоря, где-то
музыка громко играла. Мне почему-то показалось, что это было в
вашей квартире.
Миша побелел.
— Во сколько это случилось?
— Часов в двенадцать дня. А что?
— С чего вы взяли, что музыка играла именно у меня?
Сосед улыбнулся:
— Я на лестничную площадку вышел. И вроде бы громче всего
музыка слышалась у вас. Конечно, я мог и ошибиться.
Мише стало не по себе.
— Просто мой робот в последнее время стал чудить. Не исклю-
чено, что именно этот болван музыку и включил. Хотя, может, я
тоже ошибаюсь.
— А, ну раз такое дело, надавай своему тупице по голове, — рас-
смеялся сосед. — Пугает тут честных людей.
— Хорошо, хорошо. Если виноват он, я его сегодня казню.
«Неужели опять?» — думал Миша, поднимаясь на свою лест-
ничную площадку.
Ощущая растущее беспокойство, он поднес большой палец к
окуляру дактилоскопа. Сканер быстро сверил отпечаток и, удосто-
верившись, что домой пришел владелец квартиры, мягко открыл
дверь.
Первое, на что обратил внимание хозяин, было шипение, какое
25
ИСКАТЕЛЬ Г2013
обычно бывает в радиоприемнике. Но так как радио у него в этой
квартире отсутствовало, этот вариант сразу же отпал.
— Железяка! Ты что тут натворил?
Из кухни вынырнул робот.
— Слушаю хозяин.
— Это я тебя слушаю. Что здесь шипит?
— Вода, — отреагировал слуга.
Миша сперва не понял.
— Какая еще вода?
— Обычная. Из холодной трубы.
Если бы это сказал не робот, а человек, хозяин бы подумал, что
над ним насмехаются. Но между чувством юмора и этим суще-
ством не было ничего общего, и это означало, что он говорил
правду.
— Где она идет? — задал иначе вопрос Миша, приближаясь к
роботу.
— В ванной.
Хозяин замер.
— Это ты ее включил?
— Нет.
— Тогда, может быть, я? — он сделал особое ударение на «я».
Но ответ опять поставил его в тупик:
— Нет.
Обойдя слугу, Миша резко открыл дверь в ванную, и тут же его
ноги залило потоками воды. Злобно выругавшись, он вошел внутрь
и увидел, что из трубы мощной струей бьет холодная вода.
— Придурок, вызывай слесаря, — бросил роботу Миша, а сам,
зайдя по щиколотку в воду, стал искать в хозяйственном ящичке
хомут, чтобы перекрыть прорыв.
— Я уже звонил, слесарь сейчас подойдет.
«А ты не такой тупой, — порадовался хозяин и, найдя хомут и
отвертку, подошел к трубе. — Вот же скоты, новый дом по-
строили, называется! Двух месяцев не прошло, а у них уже трубы
потекли».
Проклиная на чем свет стоит строителей, сантехников, мэрию
и вообще всех, кто каким-то образом был причастен к постройке
этого дома, хозяин надел хомут на трубу. Он уже собирался его за-
кручивать, когда краем глаза уловил нечто его насторожившее.
В воду, заполнившую ванную комнату, аккуратно шагнул
робот. Само по себе появление Железяки никаких опасений не вы-
зывало, но вот то, что он держал в своих механических руках, за-
ставило хозяина вздрогнуть. Резиновые пальцы робота сжимали
26
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
включенный в сеть электрический обогреватель. Его шнур тянулся
в такт шагам робота по воде.
У Миши перехватило дыхание. Стоило только роботу положить
в воду этот прибор — и все живое, что могло находиться в ванной,
мгновенно бы сварилось в кипятке от сильнейшего электрического
удара.
Охрипшим от ужаса голосом, хозяин прокричал:
— Стой, где стоишь, кретин недоделанный!
Робот выжидающе замер.
— Какого черта ты припер эту штуку?! Идиот, я тебя спраши-
ваю!
— Вы так приказали, хозяин, — безамоций ответил слуга и стал
наклоняться к воде.
— Не шевелись! — заорал Миша и запрыгнул на стиральную ма-
шинку.
Железяка в полунаклоненном состоянии будто окаменел.
Хозяина затрясло так, как если бы в комнате был мороз. От осо-
знания того, что с ним могло произойти всего десять секунд назад,
к горлу подступила тошнота. В голове помимо воли проплыли кар-
тины из разных фильмов, где кого-нибудь убивало электриче-
ством. Шипение, пар, предсмертные крики... И все это только что
могло произойти с ним. Ужас.
Отогнав навязчивые мысли, дрожащим голосом Миша прого-
ворил:
— Железяка, слушай мой приказ.
— Да, хозяин, — не разгибаясь ответил робот.
— Во-первых, выпрямись.
Слуга не спеша, но послушно принял вертикальное положение.
— Теперь, не выпуская из рук обогревателя, выйди из комна-
ты, — уже спокойнее проговорил хозяин.
— Не понял, — вдруг четко сказал робот.
При этих словах внутри у Миши все сжалось:
— Что тебе не понятно? — как можно мягче спросил он.
— Я не могу выйти из комнаты потому, что я в нее не захо-
дил, — пояснил слуга.
— А где же ты, по-твоему, находишься? — теряя терпение крик-
нул Миша.
— Я нахожусь в ванной, хозяин.
— Тьфу ты, черт, — вырвалось непроизвольно у человека. Он
совсем забыл, что в лексиконе робота «ванная» и «комната» — два
разных помещения. И поэтому у того возникли трудности с пони-
манием. — Я имел в виду, выйди из ванной.
27
1ЮФ\1ГЕ/№Г2013
— Слушаюсь, хозяин.
Робот развернулся и плавно, не теряя чувства собе i net i i ioi о до-
стоинства, вышел.
— Железяка, — позвал слугу хозяин, не слезая со стиральной
машинки, — ты меня слышишь?
— Слышу, хозяин, — повернулся к дверному проему робот.
— Теперь очень осторожно выключи обогреватель из сети.
Слуга сделал шаг вправо и наполовину исчез из виду. Теперь
через дверной проем хозяин видел только левую половину робота,
однако по движениям его тела мог определить, что робот вытянул
вперед правую руку и вытащил из розетки вилку обогревателя.
— Ну как, сделал?
— Да, хозяин. — Робот вновь стал виден целиком. В левой руке
он продолжал держать обогреватель, а в правой теперь у него был
конец шнура.
Миша тут же спрыгнул в холодную воду и бегом выскочил из
ванной, не обращая внимания на льющуюся воду. Когда ноги ока-
зались на сухом ковре, он наконец дал волю своим чувствам.
Дикий, панический страх, который он только что испытал, вы-
лился в такую же дикую ярость. Повернувшись к роботу, он изо
всех сил ударил его кулаком по голове.
От удара слуга покачнулся и упал, а Мишины костяшки паль-
цев болезненно заныли, но, не обращая внимания на боль, он под-
скочил к еще не успевшему подняться роботу и начал бить его, как
боксерскую грушу. Будь слуга человеком, Миша бы его, наверное,
убил. Но тот не был человеком и потому стоически перенес избие-
ние, упорно пытаясь подняться и все время вновь оказываясь на
полу.
— Какого черта ты тащил в ванную обогреватель? — орал хо-
зяин, сопровождая свой вопрос градом ударов и отборной руга-
нью. — Я тебя спрашиваю, осел электронный.
— Вы мне так приказали, — неестественно ровным голосом от-
ветил робот.
— Когда я тебе такое приказал? Когда?., когда?., когда?.. — Каж-
дое «когда» он сопровождал сильными ударами ногой по голове ро-
бота.
— Сегодня утром, хозяин.
— Сегодня утром я был на работе, — проорал Миша, нанеся по-
следний удар, и, задыхаясь, сел на пол.
— В восемь часов девятнадцать минут вы вернулись домой.
Хозяин застонал. Чего-то в таком духе он в конце концов и
ожидал.
28
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Значит, все-таки в квартиру кто-то упорно ходит. Все время в
его отсутствие. И этот кто-то не желает ему добра.
Глянув через тело лежащего робота на вытекающую из ванной
воду, Миша спросил:
— Когда придет слесарь?
— Он сказал — через пятнадцать минут, — ответил робот, под-
нимаясь.
— А как давно он тебе это сказал?
— Двадцать две минуты назад.
Невольно хозяин хмыкнул:
— Узнаю наших слесарей. Значит, ждать придется еще минут
двадцать.
Встав на ноги рядом с роботом, Миша спросил:
— Как ты догадался позвонить в аварийную службу?
Ответ слуги его напугал:
— Вы мне так приказали.
— То есть двадцать минут назад я был еще здесь? — побелев-
шими губами проговорил хозяин.
— Нет. Этот приказ вы мне дали еще днем.
Здесь была какая-то очевидная несуразность. Миша даже по-
началу не мог понять, что именно его смущает, пока вдруг до него не
дошло.
— А откуда я мог днем знать, что вечером прорвет трубу?
— Вы сами приказали мне разломать ее к семнадцати часам два-
дцати минутам, а потом сказали, что я должен буду позвонить в
аварийную службу.
У хозяина какое-то время был столбняк. От услышанного он готов
был упасть на пол. Получалось, что виновником аварии был робот.
— Железяка, ты хочешь сказать, что труба — это твоих рук дело.
— Не понял вопрос.
— Да не важно, — отмахнулся Миша.
Несколько секунд он размышлял, а затем поинтересовался:
— Ты музыку включал?
-Да.
— Зачем?
— Вы сказали, что если будет громко играть музыка, никто не
услышит, как я буду ломать трубу.
«Вот это да», — пронеслось в голове.
— А обогреватель зачем понадобился?
— Вы сказали, что в холодной воде, которая начнет течь, будет
неприятно стоять. И поэтому, когда вы начнете ремонтировать
трубу, я должен буду поставить в воду обогреватель.
29
КИТЕЛЬ
1'2013
— Это я тебе такое приказал? — с ужасом спросил хозяин.
-Да.
Собравшись с мыслями, Миша обратился к слуге:
— Железяка, ты понимаешь, что мог меня убить?
— Нет.
Дальнейшие вопросы были прерваны звонком в дверь. Оказа-
лось, это пришел слесарь-водопроводчик.
Все складывалось намного хуже, чем казалось на первый
взгляд. Хотя и на первый-то взгляд все было мрачнее страшного
сна, а уж в свете обнаружившихся фактов перспективы остаться в
живых в собственном доме сводились практически к нулю.
В доме явно кто-то обитал. Привидение ли, домовой или непо-
нятно откуда взявшийся двойник, но то, что он здесь был, сомне-
ний, увы, теперь не вызывало.
Эти мысли никак не давали покоя и мешали уснуть, хотя часы
уже показывали час ночи. Что это все-таки такое? В голове у Миши
не было ни одного более или менее правдоподобного объяснения.
Он слышал и с удовольствием читал рассказы и газетные статьи о
полтергейсте, привидениях, колдунах и прочем мистическом
бреде, но то, с чем он столкнулся в собственной квартире, не под-
падало ни под одну из известных ему разновидностей аномальных
явлений. Ну, разве что под сумасшествие. Однако даже при тща-
тельном внутреннем рассмотрении признаков безумия он находил
их в себе не больше, чем в других людях.
Перевернувшись на левый бок, Миша поплотнее укутался
одеялом и постарался заснуть. Сквозь закрытые веки он неожи-
данно уловил слабый свет. Медленно открыв глаза, он не заметил
никакого освещения, кроме света электронных часов.
«Так и крыша может поехать», — нервно подумал он и снова за-
крыл глаза.
Все вроде бы было спокойно, но вдруг у себя за спиной он услы-
шал чьи-то тихие шаги. Кто-то подошел к кровати и смотрел
прямо на него. По мгновенно вспотевшей спине потекли капельки
холодного пота, но Миша боялся даже вздохнуть. Ни о каком же-
лании повернуться на другой бок и взглянуть на пришельца гово-
рить не приходилось.
В комнате около его кровати кто-то точно стоял.
— Внучек, — тихо позвал в темноте голос.
Страх мгновенно улетучился, осталось лишь недоумение.
Миша узнал голос своей бабушки. Единственное, чего он не мог
сейчас понять, так это как она вошла в дом.
30
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Он резко сел на постели и повернулся в сторону, откуда шел
голос. Рядом с ним в тусклом свете электронных часов стояла жен-
щина, по смутным контурам он лишь угадывал в них собственную
бабушку.
— Внучек, — опять позвала она так, как будто он продолжал
спать.
— Бабуля, — охрипшим голосом проговорил Миша, — ты как
сюда вошла?
Поначалу он даже не понял что это за звук, пока наконец не со-
образил, что в комнате кто-то смеется. Очень-очень недобро его
бабушка хихикала непонятно над чем.
— Бабуля... — испуганно повторил Миша, — ты как сюда
вошла? **
— Внучек, — сквозь смех зло позвала бабушка и вдруг резко
прыгнула к нему на кровать.
Миша выставил вперед руки, но, как змея проскользнув между
ними, бабушка сильно ударила его по голове. В комнате и без того
было темно, а после удара все погрузилось во тьму еще основатель-
нее.
— Ты что делаешь, бабуля? — прокричал Миша.
Но вместо ответа в горло ему вцепились не по-старчески силь-
ные руки. Пытаясь сбросить с себя гостью, Миша захрипел. Он не-
сколько раз перевернулся на кровати, запутываясь в собственных
простынях, но не смог даже поймать бабушку за руки.
— От...пу...сти, — сипло произнес он. — Я... за...ды...хаю...
Не слушая его, бабушка сжимала пальцы все сильнее, и все ис-
теричнее слышался ее хохот. От нехватки воздуха голова отчаянно
кружилась, а в самой голове что-то стучало, словно по ней били
молотом. Тошнота волнами подкатывала к горлу и застревала там
потому, что само горло, как ремнем, было перетянуто тугими силь-
ными пальцами. Миша понял, что умирает, и тут... проснулся.
Все тело было мокрое, голова раскалывалась, и, самое главное,
по-настоящему сильно тошнило.
«Будь оно все проклято, — подумал болезненно он, — какой па-
костный сон».
Как только сонная одурь стала покидать тяжелую голову, Миша
сразу же вспомнил, что его бабушка уже пять лет как умерла. И
только во сне можно не помнить о таком событии.
— Зараза, — проговорил он и, ругаясь, попытался сесть.
Но, несмотря на то что он проснулся, сесть не получалось. Руки
и ноги плохо слушались Мишу, а самое главное, продолжала бо-
леть голова и немилосердно тошнило.
31
ИС^МГЕЛЬ Г2013
— Да что же это такое, — с трудом выговорил он и упал с кро-
вати. От падения тошнота, которая так долго мучила внутренно-
сти, сделала свое дело. Мишу вырвало прямо на ковер.
Собравшись с силами, он прокричал:
— Железяка!
Новый спазм вывернул его буквально наизнанку.
— Железяка!
Дверь в комнату открылась, и где-то над собой Миша услышал
голос слуги:
— Да, хозяин.
Одновременно с этим он почувствовал сильнейший запах газа,
исходивший из кухни.
— Вызывай «скорую»! И открой все окна.
— Слушаюсь, хозяин.
Слыша в каком-то полубреду голос робота, разговаривающего
по телефону, Миша на четвереньках, скользя в собственной бле-
вотине, пополз к выходу из комнаты в коридор. Когда он в нем
оказался, робот уже деловито открывал окна кухни, а запах газа
здесь ощущался еще сильнее, чем в комнате.
— Железяка!
Робот появился в кухонных дверях.
— Да хозяин!
— Вытащи меня в подъезд, на лестничную площадку...
.. .А еще через двадцать минут карета «скорой помощи» отвозила
его в больницу.
— Итак, давай разберемся во всем с самого начала.
Хозяин, бледный и слегка похудевший после нахождения в
больнице, сидел за кухонным столом. Робот по стойке «смирно»
стоял рядом с холодильником и, казалось, внимательно его слу-
шал.
— Железяка, назови мне число, когда мои приказы впервые
стали противоречить друг другу.
— Не понял вопроса, хозяин, — бесстрастно ответил слуга.
Миша задумался.
— Так, — протянул он, пытаясь переформулировать свои сло-
ва, — помнишь, как я сперва приказал тебе помыть тарелки, а
потом, наоборот, приказал их оставить грязными?
— Да, хозяин.
— Были ли приказы до этого, которые точно так же являлись
противоречивыми? Может быть, раньше я просто не обращал на
это внимания?
32
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
— Нет. Таких противоречий раньше не было.
«Отлично. Уже хоть что-то».
— Хорошо. А помнишь, я тебе сказал, что обычно к восьми
часам ухожу на работу, а ты сказал, что в восемь часов я почему-то
вернулся?
— Да, помню.
— Было ли такое до этого? Бывало ли такое, что я приходил
домой раньше, до этого разговора?
С замиранием сердца Миша ждал страшного ответа.
— Да, такое бывало.
На лбу у хозяина выступили капельки пота.
— А когда это случилось в первый раЗ?
— Пятнадцатого октября.
Миша едва удержался, чтобы не присвистнуть.
— Почти полтора месяца, — ни к кому не обращаясь, прогово-
рил он.
По всему выходило, что из этих полутора месяцев целый месяц
хозяин прожил в доме, даже не замечая, что он в нем не один.
О чем-то подумав, Миша вдруг почувствовал озарение.
— Железяка, а когда я в первый раз заметил, что что-то не так?
Я ведь точно помню, что впервые мы говорили на эту тему девят-
надцатого ноября,ведь так?
— Нет, — жестко ответил робот. — Первый раз вы разговари-
вали со мной об этом восемнадцатого ноября.
«Черт, он опередил меня на один день», — с досадой подумал
хозяин.
— Послушай, Железяка, того же, девятнадцатого, ноября
тебя осматривал мастер, потому что я думал, что ты поломан.
А до девятнадцатого числа я тебя давал кому-нибудь на про-
верку?
— Да, — односложно отрапортовал слуга.
— Когда это произошло?
— Восемнадцатого ноября.
«Вот зараза, и тут опоздал на сутки».
— А ты помнишь, кто тебя осматривал?
-Да.
Сердце заколотилось как бешеное.
-Кто?
— Мастер.
От разочарования Миша чуть не выругался.
— И ежу понятно, что мастер. Ты самого мастера помнишь?
Робот вместо ответа неожиданно поинтересовался:
2 Искатель № 1 2013
33
1/ЮФаГЕЛЬ"Г2013
— Что значит «и ежу понятно»?
— Да неважно, — отмахнулся хозяин. — Так ты мастера пом-
нишь?
-Да.
— Это был тот же человек, что осматривал тебя девятнадцатого
числа?
— Нет, другой.
Миша облегченно вздохнул. На какое-то мгновение ему пока-
залось, что он приблизился к раскрытию заговора против самого
себя. Но отрицательный ответ слуги доказал, что Мишин друг
здесь не замешан. Ему даже стало стыдно, что он мог заподозрить
Женю в чем-то нехорошем.
— Хорошо, поехали дальше. Это ты положил мне стекло в пюре
двадцатого ноября?
— Нет.
— И ты, конечно же, не знаешь, кто это сделал.
— Знаю.
Хозяин весь напрягся.
— А ну-ка повтори.
— Я знаю, кто положил вам стекло в пюре.
— Надеюсь, не я сам это сделал? — нервно хихикнул Миша.
— Вы, — безапелляционно заявил слуга.
Хозяину стало не по себе.
— Железяка, ты хоть понимаешь, что ты говоришь?
-Да.
— Ты точно в этом уверен?
-Да.
— Ты хочешь сказать, что он, тьфу ты... то есть я сам положил
себе стекло в еду?
-Да.
— Как я это сделал?
— Вы спросили, что будет вечером двадцатого ноября на ужин.
Я ответил, что картофельное пюре, котлеты жареные...
— Подробности не нужны, — нетерпеливо прервал слугу Ми-
ша, — дальше.
— Вы положили в очищенную картошку кусочек стекла. Я
хотел его вытащить, но вы не разрешили. Сказали, что пусть лежит,
это придаст блюду необходимую остроту.
Хозяин помимо воли вздрогнул.
— Ладно, это мне понятно. Обогреватель в воде тоже понятно.
А как насчет газа? Это ты его открыл?
-Да.
34
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
— А зачем, собственно? Ведь после обогрева в ванной твоим ме-
тодом, меня уже не должно было быть в живых.
— Вы сказали, что если электрический, обогреватель на вас не
подействует, чтобы ночью я включил газ.
Робот говорил таким будничным тоном, будто рассуждал о
принципе действия отравы для комаров. От этого равнодушия у
Миши волосы вставали дыбом. Но объяснять это электронному
механизму было пустой тратой времени.
Вместо желания поговорить и первоначального страха, теперь
в нем начала закипать ярость. Его хотели уничтожить в его собст-
венном жилище. Его, единственного и настоящего хозяина этого
дома, хотел сжить со свету непонятно ктв* Какой-то двойник. Не-
весть откуда здесь взявшийся. Кто он такой, чтобы воевать с
Мишей, претендовать на его мир? Пусть маленький, однокомнат-
ный, но зато собственный мир. Кто он такой? Никто. И этот никто
должен уйти в никуда, из которого он и пришел.
— Железяка, а до сегодняшнего разговора, я с тобой уже бе-
седовал на эту тему? — хозяин сделал сильнейшее ударение на
слове «я».
-Да.
— Когда?
— Вчера.
— То есть когда я лежал в больнице, — опять ни к кому не об-
ращаясь, произнес Миша. — Хорошо, Железяка, а теперь послу-
шай меня очень, слышишь, очень внимательно.
Робот смотрел на хозяина пристальным взглядом.
— Запомни, что я тебе говорю, это приказ.
— Слушаюсь.
— В моем доме, в этой квартире живет мой двойник. Он прихо-
дит сюда регулярно, когда я на работе или просто где-то гуляю. За-
помни, если я приду домой и скажу: «Ну и дождь же сегодня», —
это означает, что пришел я. Настоящий я. Это — пароль. А вот если
я приду домой и не скажу такой фразы, это означает, что в комнату
вошел мой двойник. Запомнил?
— Да, хозяин.
— Какую фразу я должен произнести?
— «Ну и дождь же сегодня», — четко и без ошибок повторил
робот.
— Правильно. В противном случае тот, кто с тобой разговари-
вает, — чужой. И ты должен его убить. Понимаешь?
— Я не имею права наносить человеку вред. Это первое правило
для любого робота, — запротестовал Железяка.
2*
35
____________________________________12013
— Знаю. Но мы эту проблему обойдем. Видишь ли, в чем дело.
Я не могу встретиться со своим двойником. Может, это какой-то
закон природы, а может, и вполне сознательное действие с его сто-
роны, но факт остается фактом. Никто и никогда его не видел,
кроме тебя. Ты — единственное разумное существо, с которым он
общается, а значит, только ты мне можешь помочь. Для меня ты —
единственная нить, связывающая его со мной. Сможешь меня вы-
ручить?
— Да, ведь вы мой хозяин.
— В таком случае запоминай все досконально. Когда он купа-
ется, одевается или ложится спать, ничего делать не надо. Веди
себя с ним так, как будто он... — Миша задумался, — как будто он
твой второй хозяин. Но вот когда он попросит тебя приготовить
еду, сделай следующее...
Из кармана легкой осенней куртки Миша извлек пластиковую
упаковку.
— Из этой упаковки незаметно для него... слышишь, не-за-мет-
но добавь в любое блюдо порошок, который здесь находится. По-
рошка сыпь немного, так, чтобы он не почувствовал его вкуса.
Немного подумав, он произнес:
— Эта добавка придаст блюду необходимую остроту. Я думаю,
он оценит. И еще, даже если тебя будут ломать или я почему-либо
забуду пароль и попрошу тебя его мне напомнить, не говори
ничего и никому. Это приказ. Дошло?
-Да.
— А ну-ка, какую фразу я тебя попросил запомнить?
Робот стоял как каменное изваяние и смотрел на хозяина.
— Молодец, — похвалил Миша. — Ты все правильно понял.
Посмотрев поверх стола, он задумчиво произнес:
— Повоюем твоим оружием, дружок.
— Не понял, хозяин.
— Это я не тебе...
Ожидание — самое худшее, что только можно придумать. Осо-
бенно когда оно прямо или косвенно связано с собственной
жизнью. Миша сознательно тянул время, гуляя по улице, загляды-
вая в витрины магазинов и сидя на разных лавочках. Купив не-
сколько горячих пирожков, он ел, рассматривая воробьиную стаю,
которая принимала грязевые ванны в небольшой, но, видимо, хо-
лодной луже. Затем зашел в книжный магазин и безо всякого ин-
тереса рассматривал цветные обложки новых детективов и фантас-
тических романов. Потом бесцельно блуждал по полупустым хо-
36
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ Х03ЯИН
лодным осенним улицам. И наконец, решив, что времени своему
незваному гостю он дал более чем достаточно, зашагал домой.
Поднявшись на лестничную площадку, он долго в нерешитель-
ности стоял около перил, глядя на собственную даерьг Его обуре-
вали сомнения, стоит ли вообще туда заходить. Ведь возможно, там
его ждет что-то такое, чего ему видеть не следует.
Переборов страхи, которые все тяжелее и тяжелее начинали во-
рочаться в глубинах испуганной души, он медленно поднял пра-
вую руку и поднес большой палец к окуляру дактилоскопа.
Электронный механизм, как всегда, безупречно легко и быстро
определив обладателя отпечатка, услужливо открыл двери.
То, что дома кто-то побывал, чувствовалось сразу. По какому-
то неуловимому запаху, по какой-то гнетущей атмосфере. В воз-
духе буквально ощущалось напряжение.
Не снимая ботинок, Миша тихо сделал три шага к кухне и за-
глянул внутрь. Судя по той картине, что предстала перед изумлен-
ным взором хозяина квартиры, здесь произошло крупное сраже-
ние. Пластиковый стул, на котором он обычно сидел, был согнут,
словно его сделали из фольги. Деревянный стол оказался сильно
сдвинут со своего места по сравнению со своим повседневным рас-
положением. На полу лежали осколки битых тарелок, кружек.
Темными пятнами расплывались лужицы чая, супа и... рвоты, сме-
шанной с кровью.
— Железяка! — одновременно испуганно и радостно позвал ро-
бота Миша. — Ты его все-таки отравил?!
— Не понял вопроса, хозяин. — Оказалось, что слуга стоял у
окна кухни и все время смотрел на Мишу.
— Ты все сделал, как я велел?! Что тут произошло?
— Я насыпал вам то, что вы просили, в суп.
— Мне? Ах, нуда... «Ну и дождь же сегодня».
Робот сразу стал подходить к Мише:
— Слушаю, хозяин.
Человека же от нервного возбуждения аж трясло.
— Что с ним случилось?
— Первый раз вы пришли домой в восемь часов двадцать две
минуты, искупались и легли спать у себя в комнате. А в шестна-
дцать часов проснулись и приказали приготовить вам суп, омлет
из трех яиц и две жареные сосиски, а также чай с пирогом. Я, как
вы и просили, незаметно для вас насыпал вам в суп тот самый по-
рошок. Вы начали есть, и потом вам стало плохо. Я хотел вызвать
«скорую помощь», но вы запретили это делать. А потом в восемна-
дцать часов восемнадцать минут вы пришли во второй раз.
37
|/ю^\тель i'2oi3
Пол закачался у Миши под ногами.
— Ты хочешь сказать, что после первого раза я еще не ушел? —
задал он роботу абсурдный по сути вопрос.
Но слуга без колебаний на него ответил:
— Да, хозяин.
— И куда же делся первый я?
— Вы заперлись у себя в комнате.
— Что-о?
Миша рванулся к дверям спальни и дернул дверь на себя. Она
оказалась запертой изнутри. Он разбежался и со всего маху стукнул
в дверь плечом. Дверь осталась на прежнем месте, а вот плечо
ужасно заболело. Он повернулся к двери лицом и начал бить по
ней ногой. Шум от ударов был впечатляющий, а эффект — при-
близительно нулевой. Теперь вместе с плечом болела еще и нога.
А вот внутри комнаты стали слышаться какие-то движения. Кто-
то там шевелился. Судя по звуку, с большим трудом, тяжело, но
все-таки шевелился.
— Железяка, — позвал он слугу, — выбей к чертовой матери эту
дверь.
Однако робот даже не шелохнулся.
Хозяин изумленно и зло посмотрел на слугу.
— Ты что офонарел?! Я тебе говорю, придурок, выбей эту иди-
отскую дверь!
Но робот все так же неподвижно наблюдал за своим хозяином.
— Что случилось? Почему ты не выполняешь приказ?
— Потому что вы мне приказали его не выполнять, — робот го-
ворил без эмоций, но в его словах ощущалась скрытая угроза.
— Вот черт. — Миша понял, что настаивать на своем не только
бесполезно, но похоже, что и опасно. — Хорошо, — отступился
он, — вызывай полицию.
Робот не двигался.
— Этого вы мне тоже делать не разрешали.
Хозяин даже слегка растерялся.
— Будь ты проклят, болван! — выругался он в сердцах и бро-
сился в кухню.
Переступая через осколки битой посуды, он подошел к столу
с вилками, ложками и ножами. Выдвинув первый ящичек,
ножей Миша не увидел. Резко его задвинув, он тут же вынул
второй. И там искомого холодного оружия не было. И лишь
когда очередь дошла до третьего, он облегченно вздохнул и про-
тянул было руку к самому большому ножу, но настороженно
замер.
38
Антон ЖУКОВ ВТОРОИ ХОЗЯИН
Железяка тихо подошел к нему с левой стороны и, зайдя Мише
чуть за спину, по-человечески внимательно смотрел на вытянутую
руку своего хозяина. Миша медленно повернул голову и посмотрел
на стеклянные глаза слуги. Тот же смотрел не на хозяина и даже не
на руку. Миша готов был поклясться, что робот самым присталь-
ным образом вглядывается в рукоять ножа.
От этого странного поведения слуги внутри у Миши все похо-
лодело. Во всех его непонятных и безмолвных действиях было что-
то очень недоброе.
Полагаясь на какое-то внутреннее чутье или обострившееся
чувство самосохранения, Миша крайне медленно убрал руку от
ножа. v*
— Что-то не так, Железяка? — дрогнувшим голосом спросил он.
— Не понял, хозяин.
— Почему ты смотришь на ножи?
— Вы мне так приказали.
Хозяин глубоко вздохнул.
— А что именно я тебе приказал?
Робот, не спуская глаз с ножей, проговорил:
— Вы запретили мне об этом говорить, даже вам самому.
«Где-то я уже все это слышал», — с ощущением дежа вю поду-
мал Миша.
— Хорошо, — пошел на попятную хозяин, — пусть будет так.
Медленно выпрямившись, он сделал шаг от стола.
— Тогда вытащи его ты, — отдал он приказ.
— Кого? — спросил робот.
— Вытащи любой нож для меня.
Железяка подошел к столу и вытащил самый крупный, для раз-
делки мяса.
— А теперь иди к моей спальне, положи его около двери и за-
прись в кладовке.
Робот продолжал стоять с ножом в руке.
— Что встал?
— Вы запретили мне выпускать вас из виду после того, как вой-
дете на кухню.
— Хорошо, — с трудом подавил гнев Миша. — Давай вместе
выйдем на улицу и пройдемся до первого попавшегося полицей-
ского. Можешь во время прогулки любоваться мною, сколько по-
желаешь.
— Нет.
Хозяин почувствовал какую-то западню.
— А почему, собственно?
39
ЖИТЕЛЬ 12013
— Вы приказали мне не выпускать вас после того, как вы вой-
дете на кухню.
«А вот это уже погано».
Миша начал понимать, что влип. Причем очень основательно.
— И что же мы должны вдвоем, по-твоему, делать?
— Ничего.
Хозяин посмотрел на робота, который перестал быть ему слу-
гой. Стало ясно, что он уже не подчиняется Мише. Для него, по-
хоже, приказы того, второго, хозяина были важнее.
— Подойди ко мне, Железяка, — почти бесцветным голосом
позвал Миша.
Робот сделал к нему широкий шаг, и в этот момент хозяин
сильно его ударил. Железяка не устоял на ногах и отлетел к столу,
а потом упал на осколки, с хрустом их раздавив. Миша тут же прыг-
нул к двери, но робот, как пружина, подскочил и схватил его за
левую руку. Хозяин опять его ударил, однако робот в этот раз не
упал. Удержавшись в вертикальном положении, он сильно толкнул
человека назад к окну.
— Ах ты, гад, — прошипел Миша.
Он рывком поднял с пола пластиковый стул и метнул его в
голову обидчику. Стул попал в цель, но Железяка вновь устоял
и мгновенно ответил на любезность, швырнув стул обратно.
Хотя пластик довольно легкая штука, все-таки при сильном и
точном броске он иногда может вызвать потемнение в голове.
Именно это успел понять Миша перед тем, как грохнулся на
пол.
Выдав поток ругани, от которой даже чертям должно было стать
тошно, человек начал подниматься.
— Я тебе голову оторву, дружок, — процедил он сквозь зубы.
Подскочив к слуге, он нанес ему несколько ударов в его твер-
дорезиновую голову, а потом добавил ногой в корпус. Железяка
качнулся и сделал шаг назад. Миша хотел провести повторный
удар, но в этот раз робот поймал ногу своего хозяина и отбросил
его обратно к окну.
Снова растянувшись на полу, хозяин озверел.
Его глаза начали искать в кухне что-нибудь тяжелое. Прикинув,
что микроволновая печь вполне подойдет, хозяин спокойно к ней
приблизился, выдернул вилку из сети и посмотрел на робота.
— Улыбнись, Железяка, сейчас вылетит птичка.
Сильнейшим, на какой только был способен, броском Миша
отправил в голову слуги печь. Человеческая голова вряд ли бы вы-
держала такое попадание, а вот у робота башка оказалась хоть
40
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
куда... Грохот удара слился с треском ломающейся печи, и элек-
тронный слуга упал на пол, но, даже находясь в лежачем положе-
нии, каким-то образом извернулся и толчком бросил в сторону
хозяина стол, ударив его по ножкам.
Стол едва не припечатал Мишу к стене. Он только в последний
миг успел отпрыгнуть в сторону.
Увидев, что робот начал подниматься, человек подскочил к
столу и, прихватив за столешницу, резко перевернул его на голову
Железяке. Но противник оказался к этому готов. Сокрушительной
мощности ударом он остановил падение стола, а вторым — вернул
предмет в исходное положение, то есть отбросил его назад к Мише,
едва при этом вторично не вмяв человеку стену.
— Вам нельзя выходить из кухни, хозяин, — произнес робот,
окончательно поднявшись.
Миша в ответ бросил в слугу чайник. Робот покачнулся, но
сколь-нибудь ощутимого вреда не претерпел.
— Тварь, — злобно сказал Миша и* потянулся к ящику с но-
жами. Однако в момент напрягшийся робот напомнил ему, что де-
лать этого нельзя. Видимо, слуга получил инструкцию покалечить
каким-то образом хозяина, если тот возьмет в руки холодное ору-
жие.
«Что же делать?» — мелькнула паническая мысль.
Осознание того, что робота физически не сломить, приводила
человека в отчаяние.
— Железяка, я отменяю предыдущий приказ, не выпускать
меня из кухни. Теперь я приказываю — выпусти меня в коридор.
— Нет.
— Почему ты считаешь этот приказ менее важным?
— Вы не сказали пароль.
Хозяин закипел:
— Как это не сказал? «Ну и дождь же сегодня».
— Нет. Пароль другой.
«А вот об этом я не подумал».
Было большим промахом не предположить того, что его двой-
ник тоже придумает какую-нибудь секретную фразу.
— Если мне нельзя брать ножи, могу ли я взять, например,
вилку?
-Да.
— Тебе не давали приказа, запрещающего мне брать другие
предметы?
— Нет.
Хозяин нервно улыбнулся:
41
ККМЕЛЬ 12013
— Хорошо, — и поднял с пола серебряную вилку. — Подойди
ко мне.
Робот приблизился к хозяину, и одновременно с этим в Миши-
ной комнате раздался какой-то стук. Похоже, там что-то упало на
пол. Наверное, двойник пытался выбраться из спальни.
— Посмотри на меня, — приказал слуге хозяин.
Робот чуть приподнял голову, и человек тут же ударил его вил-
кой в стеклянный глаз. Голова слуги дернулась, и Миша левой
рукой добавил новый удар по уходящему противнику. А потом
снова ударил вилкой робота по лицу, выцеливая его глаза.
— Вам нельзя выходить из кухни, — зачем-то сказал робот, вы-
прямляясь.
Хозяин почувствовал свое бессилие. Робот был крепче любого
живого существа. В прямом противостоянии его было не побе-
дить.
— Договорились, давай просто будем сидеть и влюбленно
смотреть друг на друга, — язвительно сказал Миша, скрывая свой
страх.
Из спальни опять донесся какой-то стук, послышался звон
стекла — видимо, там что-то разбили. Может, двойник хочет вы-
браться в окно? В таком случае его нельзя выпускать. Он должен
попасться. Это было вопросом жизни и смерти.
— Железяка, завари-ка мне кофе, — небрежно сказал Миша.
Робот спиной отошел к кухонной плите и взял кофеварку.
В спальне снова послышался непонятный шум.
— Давай, включай конфорку, -- поторопил робота хозяин.
Слуга послушно взял зажигалку и, открыв газ, собрался было
зажечь огонь, но был остановлен человеком.
— Подожди, не зажигай. Открой газ посильнее.
Робот послушно повернул ручку, усиливая газовый поток.
Миша зачарованно смотрел на открытую конфорку и слушал тихое
шипение бытового газа.
Из спальни продолжали раздаваться звуки. Судя по ним, кто-
то то ли полз по полу, то ли что-то по нему тяжело тянул.
Запах газа стал очень ощутимым, вызывая одновременно с тош-
нотой неприятные свежие воспоминания.
— Железяка, — как можно удивленнее воскликнул Миша, —
газ не идет!
Робот посмотрел на плиту.
— Идет, хозяин.
— А я говорю, не идет.
— Нет, идет, — упрямо повторил робот.
42
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
—. 4,
— Уверяю тебя, что ты ошибаешься. Наклонись к конфорке и
посмотри внимательнее...
Робот послушно нагнулся и стал вглядываться в поверхность
плиты.
— Наклонись ниже, — приказал хозяин.
Слуга повиновался.
— Еще ниже, — настаивал Миша.
Робот склонился над конфоркой, почти касаясь ее своим рези-
новым носом.
— А теперь поднеси зажигалку и попробуй зажечь огонь, — ска-
зал хозяин, отходя как можно дальше.
Слуга удивленным, насколько это вообще позволяла его про-
грамма, голосом запротестовал.
— Хозяин, газ исправно поступает в конфорку.
— Поверь мне, Железяка, так только кажется.
Робот, будто предчувствуя опасность, продолжал упорствовать:
— Это вы ошибаетесь. Я слышу, как газ шипит.
— Да не газ это, — раздраженный упрямством слуги, чуть не за-
кричал Миша. — Это воздух шипит. Если бы шел газ, я бы почув-
ствовал запах.
Хотя человека на самом деле уже начало мутить от отвратитель-
ного аромата.
Железяка медленно, как во сне, поднял электрическую зажи-
галку и нажал на кнопку.
Взрыв оказался настолько мощным, что даже у ожидавшего его
Миши на какое-то время полностью пропала ориентация в про-
странстве и времени. Он слышал, как загрохотали стекла, слышал,
как что-то перевернулось, и различал, как на стекло что-то упало
и начало судорожно шевелиться. Но зренйе какое-то время упорно
не желало возвращаться.
« Черт, нужно встать», — мелькнула в голове мысль, и человек
понял, что в данный момент он лежит на полу.
Вытянув в темноту правую руку, он сперва поводил ею
перед собой. Рука не встречала никаких препятствий. Значит,
перед ним, по крайней мере, было свободное пространство
кухни.
Теперь необходимо было определить, в каком именно месте
кухни он оказался.
Пошарив рукой справа, Миша обнаружил стену. Судя по тому,
что стена была с этой стороны, его отбросило в дальний конец по-
мещения. Возможно, даже в угол.
В темноте послышался треск дробящегося стекла и характерное
43
_________________________________12013
тихое гудение, какое во время неисправности издают бытовые ро-
боты.
Где-то рядом двигался Железяка. Значит, его не убило. Однако
если доверять звукам, которые он издавал, он переживал серьезные
проблемы.
Одновременно с этим вдалеке, из-за стены — похоже, в Миши-
ной спальне, — раздался еще какой-то непонятный звук. Там кто-
то судорожно шевелился.
На хозяина квартиры накатил страх. Его двойник пытается
уйти. Пока это у него почему-то не получается, может, потому, что
доза съеденного яда оказалась велика. Но рано или поздно он смо-
жет выбраться, если сейчас ничего не предпринять. Волна отчая-
ния совпала с прояснением в голове.
Темнота стала постепенно рассеиваться, словно в кухне начало
всходить солнце, и, к величайшей Мишиной радости, к нему вер-
нулось зрение.
Во-первых, он действительно оказался в углу кухни. Вокруг
него лежало множество разнообразных осколков битой посуды, а
около ног валялся искореженный пластиковый стул. Во-вторых, у
него из многочисленных ссадин текла кровь, хотя никакой боли
Миша не ощущал. И, наконец, он правильно понял, что робот по-
врежден. Но все остальное, что являло себя глазу человека, было
ужасно.
Печь теперь была угольно-черного цвета. Два шкафа из трех,
висевших на стене, лежали посреди кухни. Один, что каким-то
чудом продолжал держаться на единственном шурупе, раскачи-
вался, будто маятник. Содержимое всех этих шкафов перемеша-
лось в каком-то хаосе посреди помещения, а из груды банок,
пакетиков с приправами, разбитой посуды, сковородок и кастрюль
виднелись постоянно дергающаяся голова и правая нога робота. А
между человеком и его электронным слугой теперь лежал на боку
перевернутый стол.
Из спальни опять раздался звук, свидетельствующий о чьих-то
титанических усилиях покинуть комнату.
Это был шанс. Робот поврежден и завален разным хламом, и
путь из кухни теперь свободен. Человек попытался встать — и
громко вскрикнул от боли. Все левая сторона тела была пока-
лечена. И левая рука, и левая нога были сломаны или настолько
сильно повреждены, что пользоваться ими сейчас стало невоз-
можно.
Миша очень длинно и зло выругался. Как же не вовремя. Ужас
как не вовремя.
44
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Нужно было попытаться хотя бы сесть. Отталкиваясь здоро-
выми рукой и ногой от пола, человек прислонился к стене спиной.
Это несложное действие вызвало такое напряжение сил, что он
мгновенно вспотел и стал тяжело дышать.
— Это все из-за тебя, Железяка, — злобно проговорил хозяин.
И вдруг робот начал остервенело шевелиться. Наполовину
скрытый от человека столом, Железяка принялся выбираться из
горы мусора. При этом он с такой невероятной силой бил вокруг
себя свободной ногой, что, окажись там кто живой, его либо пока-
лечило бы, либо вообще убило.
В разные стороны начали разъезжаться банки, осколки посуды,
пакеты, с щелканьем посыпалась на пол-гречневая крупа, и на по-
верхности теперь появилась правая рука робота.
Железяка выбирался наружу.
Миша вдруг со страхом подумал, что будет, если робот, продол-
жая крушить все вокруг себя, доберется до своего хозяина. Сейчас
это уже был не слуга, а просто вышедший из строя, взбесившийся
механизм.
Миша попытался поползти в сторону двери, но, почувствовав
новую волну боли, громко застонал.
Робот дико закрутил головой, ища источник звука, и с удвоен-
ной энергией продолжил сбрасывать с себя ненужные предметы.
Теперь на свет появилась вторая рука. А потом резким рывком Же-
лезяка вытащил на свободу свое тело полностью.
Со всего маху робот ударил по первому попавшемуся под руку
объекту. С жалобным звоном, перелетев через сТол, в стену над
Мишиной головой ударилась погнутая кастрюля и отскочила в
противоположный конец помещения.
«Да ведь он собирается ползти ко мне», — в панике подумал че-
ловек.
Нужно было срочно что-то делать, чтобы выскочить из кухни.
Робот загудел и, зачем-то наклонившись, оказался скрыт от
взгляда Миши столом. За столешницей послышался треск дробя-
щегося стекла, звяканье металла и звук ползущего тела. Робот,
подтягиваясь руками, полз по полу.
Мозг человека лихорадочно заработал. Если робот ползет, зна-
чит, его ноги, так же как и Мишины, повреждены. А значит, ско-
рость перемещения у них на данный момент приблизительно
одинаковая. Следовательно, нужно из последних сил ползти от-
сюда.
Если учесть равную скорость движения робота и человека, на
стороне хозяина дома было преимущество в расстояний» Он был
45
ИСКАТЕЛЬ 12013
отделен от взбесившегося слуги столом. Роботу же было необхо-
димо обползти это препятствие, а это являлось в сложившейся си-
туации довольно большим крюком.
Единственное, чего не знал человек, так это с какой стороны
робот будет обходить стол. Шум, издаваемый движущимся Желе-
зякой, он слышал, но направление его движения определить не
мог.
Тем не менее долго ломать голову над этим вопросом Мише не
пришлось. И роботу тоже. Он решил вопрос расстояния куда прак-
тичнее, чем это делал человек. Железяка нанес сокрушительный
удар по столешнице. Жалобно затрещав, стол перевернулся вверх
ножками и упал на Мишу, накрыв его, будто щитом.
Человек с ужасом увидел в двух метрах от себя робота. Но те-
перь, когда он находился в смертельной близости от Миши, хозяин
разглядел еще одну деталь, которая до того оказалась незамечен-
ной.
Лицо робота было полностью оплавлено. От облика, имити-
рующего внешность человека, не осталось и следа. Нос полностью
сгорел, щеки и губы превратились в черную пузырящуюся массу,
и самое главное, глаза...
Линзы, которые раньше отливали голубоватым цветом, сейчас
отсутствовали. Человек вдруг понял, что взрывом роботу выбило
глаза. И он полностью ослеп.
«Он полз на звук, — вдруг дошло до Миши. — Он меня не
видит, а только слышит».
От этого открытия у человека сперло дыхание.
Железяка начал наобум наносить удары вокруг себя. Из-под его
рук во все стороны полетели осколки, щепки и бумажные пакеты.
Наблюдая эту опасную картину и стараясь не шуметь, человек
засунул правую руку под стол, который теперь являлся спаситель-
ной перегородкой между ним и роботом, и на ощупь стал искать
любой какой-нибудь более или менее весомый предмет. Почти
сразу в ладонях оказалась серебряная ложка. Вынув руку из-под
стола, Миша аккуратно бросил столовый прибор за голову Желе-
зяке.
Ложка с мелодичным звоном упала на пол.
Робот мгновенно повернул голову в ту сторону, откуда услышал
звук, и, подтягиваясь на руках, стал поворачиваться в обратную
сторону.
«Сработало! — восторженно подумал Миша. — Черт возьми,
сработало!»
В прихожей раздался громкий щелчок. Дверь Мишиной ком-
46
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
наты открылась. Выходит, двойник все-таки решил попытаться
вылезти из дома.
Хозяина охватило сильнейшее отчаяние. Он понимал, что был
не в состоянии задержать незваного гостя.
Тем временем робот дополз до того места, где упала ложка, и
стал сильно бить по полу, выискивая человека.
«Нужно отвести его, как можно дальше от себя», — лихора-
дочно соображал человек.
Опять засунув руку под стол, Миша на этот раз извлек вилку и
кинул ее с таким расчетом, чтобы она упала рядом с печью.
Звон тут же привлек внимание Железяки, и он на удивление бы-
стро пополз к источнику звука. Миша понЯЙ, что если бы попробовал
посоревноваться с ним в скорости, то безоговорочно бы проиграл.
В коридоре раздался стук, как будто кто-то не удержался на
ногах и упал.
Робот замер, прислушиваясь. До него наконец дошли шумы из
другого помещения.
А Мишу вдруг осенило.
«Надо навести робота на моего двойника. Пусть он с Железякой
поборется».
Дрожащей от нервного возбуждения рукой, человек вытащил
кусок разбитой кружки. Нужно было кинуть его в дверной проем.
Но проблема заключалась в том, что он был почти полностью за-
крыт высоким холодильником. Необходимо было перекинуть ос-
колок через холодильник.
Миша замахнулся и бросил.
Осколок ударился о верх холодильника и отскочил почти в руки
к Железяке. Робот сокрушительно ударил по тому месту, где упал
предмет. И во все стороны мелкой пылью полетела стеклянная
крошка.
«Вот зараза», — едва сдерживаясь, чтоб не выругаться вслух, по-
думал человек.
Отыскав новый осколок, на этот раз от тарелки, Миша бросил
опять. Перелетев через верхушку холодильника, кусок тарелки
стукнулся о дверной косяк и упал почти у самого выхода из кухни.
Это было не совсем то, что нужно, но направление задано пра-
вильное.
Робот, ломая любую преграду, оказавшуюся у него на пути, до-
полз до места падения осколка. Теперь его голова и кисти рук ока-
зались закрыты для Мишиного взгляда громадой холодильника.
Но, даже не видя, что именно творит робот, человек мог себе это
представить по дикому грохоту, несущемуся от самого выхода из
47
IQ^TE/W 12013
кухни. Железяка неистово колотил кулаками по полу и по предме-
там его окружающим.
«Да вылезай же ты в коридор», — проклиная про себя своего
слугу, думал хозяин.
Мокрыми от пота руками Миша нащупал под столешницей
нож. Взяв двумя пальцами его за лезвие, человек долго прицели-
вался и совершил бросок.
Сделав в воздухе плавную дугу и несколько раз перевернув-
шись, нож с легким свистом пролетел сквозь дверной проем в ко-
ридор.
Миша не видел, куда упал нож, но зато услышал, как он при-
землился.
Робот вылез из кухни. Его тело полностью исчезло за холодиль-
ником, и раздались удары по ковру прихожей. Одновременно с
ними зазвучали чьи-то стоны...
Это стонал человек!
— Железяка! — раздался в коридоре чей-то хрипящий и в то же
время знакомый голос. — Что ты делаешь?
У Миши все внутри похолодело. То, что он слышал, не могло
быть правдой. В коридоре звучал хрипловатый, приглушенный, но
до боли знакомый голос.
Его голос.
Точно таким же голосом Миша просил своего слугу вытащить
его в подъезд, когда отравился газом.
«Да что же это такое?» — в ужасе подумал Миша и постарался
выползти из кухни.
Одновременно с его попытками в коридоре раздался жуткий
шум. Это был шум борьбы. Яростной, ожесточенной борьбы. Кто-
то с кем-то злобно дрался, катаясь по полу, стукаясь о стены и
сильно шипя. Создавалось ощущение, что робот борется с гигант-
ской кошкой.
Миша, подтягивая непослушное тело здоровой рукой, торо-
пился как можно скорее оказаться в коридоре. Царапаясь о битое
стекло, переворачивая кастрюли, он желал во что бы то ни стало
увидеть того, с кем боролся его робот. Ничего более важного в
жизни теперь не существовало. Ему нужно было увидеть того, с кем
путал его Железяка. Того, кто жил в его квартире. Того, кто хотел от-
нять у Миши жизнь.
Он хотел увидеть своего двойника.
Что-то с удивительной силой грохнулось о стену, и из полутьмы
коридора, которую уже видел хозяин дома, полыхнула вспышка. А
затем раздался чей-то вопль...
48
Антон ЖУКОВ ВТОРОЙ ХОЗЯИН
Только это был не человеческий вопль. Так могло кричать жи-
вотное или, может быть, привидение. Но не человек...
В голове у Миши потемнело, и последнее, что он успел увидеть,
было что-то большое и бесформенное, и оно начало быстро дви-
гаться по коридору...
Он стоял на вокзале и ждал электричку. После того что про-
изошло у него дома, жить в собственной квартире Миша не хотел
и сильно боялся. Изучая огромное количество людей, которые тол-
пились в ожидании своего поезда, он невольно возвращался мыс-
лями назад.
Следователи из полиции провели^Йцательное обследование
квартиры, но посторонних отпечатков пальцев найдено не было.
Зато исследование рвоты и крови, оказавшейся повсюду в Миши-
ной спальне, поставило всех в тупик.
Во-первых, было установлено, что норма яда, содержащаяся в
рвоте, превышала смертельную для человека дозу в двадцать раз!
По логике вещей, тому, кто сожрал столько яда, должен был
прийти конец через минуту. Однако обилие следов пребывания
постороннего говорило о том, что он прожил не менее часа и умуд-
рился каким-то образом сбежать.
Во-вторых, на теле уничтоженного робота были обнаружены
вмятины, какие не смог бы сделать даже самый сильный человек
в мире, и непонятные длинные полосы. Эксперты не сумели даже
определить, чем их сделали.
В-третьих, у робота оказалась стерта вся память, хотя внутри
него находился своего рода «черный ящик», который, по идее, дол-
жен был сохранить необходимую информацию. Причину этого яв-
ления никто толком и не объяснил.
Правда, сам Миша тоже был далеко не во всем откровенен
со следователями. Он ни словом не обмолвился, что посторон-
ний, проникший в его квартиру, судя по всему, был его двой-
ником. И он ни разу не упомянул о предыдущих визитах чу-
жака.
Все ограничились туманной версией о том, что вор, влезший в
квартиру, был по непонятной причине отравлен роботом. Никто
специально не спрашивал, откуда робот взял этот самый яд, а
Миша особенно и не настаивал на раскрытии дела, радуясь, что
вообще остался в живых.
Тем не менее жить в этом доме Миша уже не желал. Он догово-
рился с родителями, что поживет у них какое-то время, и теперь
ждал поезда, который отвез бы его к ним.
49
КИТЕЛЬ Г2013
— Вы Михаил Андреевич Кольцов? — спросил из-за спины ме-
ханический голос.
Миша повернулся.
На него смотрел робот новой модели, более совершенный, чем
Железяка. Высокий, как манекен, правильный и чистый.
— Да, а что?
— Вам просили передать сообщение. Вы готовы его выслушать?
Предчувствуя что-то нехорошее, Миша произнес:
— Я тебя слушаю.
— Ты правильно поступил, что решил уехать. Двум внешне по-
хожим существам, даже если один из них и не человек, трудно
ужиться в одном месте.
Миша побелел.
— А приправу, которой ты меня накормил, гаденыш, я тебе не
забуду.
Робот замолчал и стоял, видимо, чего-то ожидая.
За спиной раздался гудок приближающегося поезда, люди на-
чали подходить к перрону, и их суета вывела Мишу из ступора.
— Кто попросил тебя это передать?
— Вы, — спокойно ответил робот и после этого, развернувшись,
быстро затерялся в людской толпе.
искатель
1'2013
Солнце светило в глаза, и, наверно, поэтому Игорь сначала
прошел мимо, заметив лишь женский силуэт на фоне окна.
Фанни, медсестру, присматривавшую за отцом, он нашел в ор-
динаторской, куда посторонним вход был воспрещен. Подождав
несколько минут за дверью, Игорь, раздосадованный, пошел об-
ратно в южный корпус. Он мог и теперь не обратить внимания на
женщину, сидевшую в кресле у окна. Солнце немного опусти-
лось, и лучи теперь падали на ее лицо. Игорю показалось, что
женщина посмотрела ему прямо в глаза и что-то сказала, но он
не расслышал. Ощущение очарования и близости чего-то не-
измеримо более прекрасного, чем вся его прошедшая жизнь, за-
ставило Игоря сделать несколько шагов и оказаться в другом
времени, в другом пространстве, с другим пониманием собствен-
ного предназначения, наконец.
На самом деле — и это стало причиной его изумления, когда
полчаса спустя Игорь вышел на шумную улицу Игаля Алона —
не произошло ничего, выходившего за рамки обыденности. Он
подошел к сидевшей в кресле женщине и поздоровался, как здо-
ровался со всеми в хостеле «Бейт-Веред»1. Он и отцу сказал при-
вычное: «Добрый вечер, папа», — но отец, конечно, не ответил —
посмотрел рассеянно, покачал головой, пробормотал что-то о хо-
рошей погоде и углубился в размышления, которые, скорее всего,
были беспорядочными обрывками воспоминаний.
— Добрый вечер, — произнес Игорь, глядя женщине в ее
яркие голубые глаза.
Ответа он не получил.
Женщине было лет сорок на вид, гладкие светлые волосы
(Игорю показалось, что крашеные), черты лица европейские,
мягкий подбородок с небольшой ямочкой, и руки... Игорь обра-
тил внимание на руки, в которых женщина держала что-то вроде
вязанья — что-то вроде, поскольку то, что она вязала, не было
одеждой: бесформенная на первый взгляд вещица, но в ней все
же угадывалась некая упорядоченность. Пальцы ловко управля-
лись с вязальными спицами.
Женщина неотрывно смотрела на Игоря и что-то хотела сказать
своим взглядом. Или прочитать что-то в его мыслях. Будто поняла,
о чем он думал. Будто он сам это только что понял, а поняв, упу-
стил, и мысль перетекла к этой женщине по возникшему в воздухе
невидимому, но определенно материальному каналу.
1 Дом Розы (ивр.).
52
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
— Простите, — сказал Игорь, понимая, с одной стороны, что
вмешивается в ее частную жизнь, а с другой стороны, ее взгляд,
умный и приветливый, определенно говорил, что женщина не
против завести разговор — скучно ей, наверно, сидеть здесь и вя-
зать нечто бесформенное, подобно девочке из сказки Андерсена
«Дикие лебеди».
— Простите, — повторил он и произнес совсем глупую фразу.
Пришло в голову — и сказал: — Если хотите, я принесу чего-ни-
будь выпить. Душно здесь, вы не находите?
Женщина подставила лицо солнцу и вся наполнилась солнеч-
ным светом, такое у Игоря возникло впечатление. Пальцы ее
стали двигаться еще быстрее, будто жили своей жизнью, и что-то
знакомое почудилось Игорю в создаваемой ими форме, знакомое
настолько, что узнать было невозможно, как не узнаешь в зеркале
собственное лицо, увидев его неожиданно и не соотнеся с обы-
денностью реального.
Не получив ответа, Игорь смешался, отступил, поняв нако-
нец, что женщине нет до него дела, он был навязчив и некоррек-
тен, но, с другой стороны, ее взгляд...
С одной стороны, с другой стороны... Он привык любое явле-
ние, любое событие, любой поступок оценивать с разных сторон:
нормальная привычка научного работника.
Кто-то тронул его за рукав, и Игорь обернулся.
—- Она не ответит, — сказала Фанни с сожалением.
— Она... — Игорь подумал, а Фанни поняла и покачала голо-
вой:
— Нет, Тами не глухонемая, она прекрасно слышит и разго-
варивает... когда хочет.
— Когда хочет, — повторил Игорь.
— Тами слепа от рождения.
Фанни потянула Игоря за рукав, а он сопротивлялся, сам не
зная почему: ему хотелось стоять здесь и смотреть; ему казалось,
что он никогда не видел таких красивых женщин, таких больших,
ясных и выразительных глаз... и только тогда до него дошло.
— Слепа? — переспросил он пораженно. — Но...
— Взгляд? Поражает, верно? Тем не менее...
Игорь точно знал, что эта женщина, Тами, только что увидела
в его душе многое из того, что он, возможно, от себя скрывал. Она
теперь это знала, и он знал, что она знает. Взглядом можно ска-
зать столько, сколько не скажешь за час проникновенного разго-
вора. Только потому он и счел возможным... уместным...
правильным... спросить, не хочет ли она пить... и вообще.
53
ИСКАТЕЛЬ 12013
Тами. Красивое имя. Красивая женщина.
— Пойдемте. — Фанни все еще крепко держала Игоря за ло-
коть и подталкивала в сторону холла, отделявшего северное
крыло здания от южного. — Вы хотели спросить об отце? Дина-
мики никакой, и это, вообще-то, неплохо, вы же понимаете. Ди-
намика в его состоянии может быть только отрицательной...
— Мне показалось, — Игорю хотелось выдать желаемое за
действительное, — что папа сегодня узнал меня, он сказал что-то
вроде: «Сынок, ты неплохо выглядишь».
— Может быть. Это ни о чем не говорит в его состоянии.
— Я понимаю. Хотел спросить... Эта женщина, Тами...
— Она не любит, когда с ней заговаривают чужие. Не делайте
больше этого, пожалуйста.
— Простите, я не знал... Слепая, вы сказали? Она...
Он затруднялся задать вопрос.
— Почему она здесь, вы хотели спросить? Множество слепых
в ее возрасте живут с родными и даже одни. Справляются.
— Сколько ей лет? — перебил Игорь, удивляясь своей настой-
чивости. — Мне показалось, не больше сорока.
— Сорок три. Они обычно выглядят моложе своих лет, хотя
чаще умирают молодыми.
— Они?
— Аутисты.
Вот оно что! Отрешенность, руки, живущие будто сами по
себе...
Решив, что сказала достаточно, Фанни оставила Игоря по-
среди холла и поспешила в южный корпус. Игоря она знала
третий год, с того дня, когда он привез в «Бейт-Веред» отца, с
которым уже не мог справиться сам. Знала, что он научный ра-
ботник, кажется, физик, да, точно, физик, работает в Техни-
оне. Владимир Тенцер, его отец, пять лет назад похоронил же-
ну, несчастный случай, и вскоре у него начались проблемы с
памятью — ранняя стадия Альцгеймера. Слишком ранняя: Вла-
димиру, работавшему в химической лаборатории Водного управ-
ления, не было тогда и шестидесяти. Сын возился с отцом три
года, но у него, видимо, оказалось своих проблем достаточно...
Игорь опустился на диван, рядом с двумя стариками: женщина
кормила мужчину йогуртом, подбирая ложечкой остатки из ба-
ночки, а тот что-то ей говорил и есть не хотел. Это были — Игорь
узнал обоих — Рут и Гай Варзагеры, обоим за восемьдесят, оба
бывшие кибуцники, всю жизнь проработали на апельсиновых
плантациях и в «Бейт-Веред» ушли вместе, пенсия позволяла.
54
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
1 - -. — ' в -
Смотреть на стариков было и жалко, и замечательно: как они уха-
живали друг за другом, как друг друга поддерживали, когда шли,
качаясь, по коридору...
Дожить бы до их лет.
Тами. Игорю хотелось узнать больше об этой женщине. Как
она-то здесь оказалась? Разве в хостелях есть отделения для аути-
стов? Может быть. Игорь никогда этим не интересовался. И ни-
когда не думал, что у слепых могут быть такие живые глаза. Он
знал, что Тами... красивое имя... видела его, заметила в нем то,
что он... похоже, мысль его двигалась сейчас по кругу, и Игорь
тряхнул головой, отчего почему-то сразу понял, что представляло
собой вязанье в руках Тами. Женщина вязала фракталы. Фигурки
переходили сами в себя, уменьшаясь, повторяясь и уходя в глу-
бину материала.
Как она могла? Не видя, только ощущая пальцами? Аутистка.
Игорь мало что знал о людях с этим... как правильнее сказать...
недостатком? Болезнью? Свойством организма? Он помнил
фильм «Человек дождя», великолепную игру Дастина Хофмана.
Видел — мельком, правда — фильм об аутистах на канале доку-
ментального кино. Много лет назад читал о детях-аутистах и
решил, что все аутисты — дети. Персонаж Хофмана выглядел ре-
альным, но все равно фантастическим — взрослого аутиста
можно сыграть, но... Почему он тогда не сопоставил, ведь дети-
аутисты вырастали, и что-то с ними происходило.
Но они, по крайней мере, видели.
— Извините, Фанни, — сказал Игорь. — Я все думал о той
женщине... Тами, да? Ее вязанье. Она не видит, вы сказали. Но
вяжет она фигуры, которые и зрячий не всякий понимает и может
представить. Фракталы.
— Что? — Фанни шла по коридору, толкая перед собой те-
лежку с простынями и наволочками, нужно было заменить по-
стели в трех крайних комнатах.
— Узор, который вяжет Тами, — пояснил Игорь. — Фигура
будто уходит в себя, повторяет себя еще и еще.
— Я не знала, что это так называется. Тами все время вяжет
эти... как вы сказали? Разные. И цвета она выбирает... это так
странно... у нее всегда несколько мотков ниток разных цветов, и
она берет, не глядя, конечно, ощупывает пальцами, но никогда
не путает. И от этого занятия ее не оторвать. Аутисты — они все
такие... — закончила Фанни с извиняющейся интонацией. И до-
бавила: — С ними трудно. Но ничего... когда привыкаешь.
55
1'2013
— Что вы делаете, если у нее кончаются нитки или она закан-
чивает что-то вязать? Ведь она не может вязать бесконечно одну
и ту же вещь?
— Томер, медбрат, покупает ей каждую неделю несколько
мотков разного цвета.
— Она понимает, что...
— Разного? Да. Не знаю как, чувствует пальцами. Томер пару
раз приносил нитки одного цвета. Она бросала мотки на пол, раз-
дражалась, как-то устроила истерику, еле успокоили.
— А когда заканчивает или...
— Я не знаю, как она понимает, что вещь закончена. — Фанни
посторонилась, пропуская коляску, в которой сидел грузный ста-
рик, бросивший на Игоря сердитый взгляд и что-то визгливо ему
крикнувший, но санитар, везший коляску, шел быстро, и Игорь
не расслышал сказанного. — Она вдруг бросает вязанье на пол,
будто вещь становится ей неприятна, будто на ней грязь... и, если
ниток в мотках еще много, сразу приступает к новому вязанью.
— А то, старое? Что делают с ним?
— Что с ним делать? У нее под кроватью стоит коробка. Томер
складывает туда, потому что время от времени, обычно по ночам,
она опускает с кровати руку, нащупывает коробку, достает вя-
занье и перебирает пальцами. Наверно, это ее успокаивает. Когда
коробка заполняется, Томер выбрасывает тряпки, не все, но
большую часть, чтобы было место для новых. Так продолжается
много лет.
— Она у вас...
— Я начала работать в «Бейт-Веред» в девяносто втором, Тами
уже была здесь. Мне кажется, она тут с детства, но я специально
не интересовалась. Простите, Игор, мне нужно...
— Извините, что отнял у вас время.
Он догнал Фанни, когда она входила в пустую комнату в конце
коридора.
— Простите еще раз. Можно ли... Я хотел бы взглянуть...
— Я подумала, что вы захотите, — улыбнулась Фанни. — Если
вы подождете полчаса, я закончу здесь и отведу вас к Томеру.
Иначе он не станет с вами разговаривать. Сама я в северном кор-
пусе не работаю, так что...
— Да, если можно.
Ожидая Фанни, он вернулся в северное крыло — в закутке, где
недавно была Тами, беседовали двое врачей, одного Игорь знал:
психиатр из «Абарбанеля», приходивший раз в неделю консульти-
ровать коллег по поводу особых случаев. Он и отца как-то осмат-
56
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
ривал. «Вы должны понять, — сказал он потом, — что максимум
возможного — поддерживать состояние больного, точнее — ми-
нимизировать скорость угасания мозгорых функций». Игорь и
так это знал. Надеялся услышать что-то другое. Перестал наде-
яться. «Странно ведут себя современные врачи», — думал он
потом. Прежде врач поддерживал в пациенте надежду — ради
этого порой обманывал, не сообщал о характере болезни. А сей-
час принято говорить правду — и больному, и родственникам.
«Неизлечимо, можем только минимизировать...» Игорь старался
обходить доктора... да, Гринштейн его фамилия... доктора Грин-
штейна стороной, а если доводилось случайно встретиться в ко-
ридоре, то опускал взгляд и сквозь зу&ы здоровался. Это было
неправильно, но ничего поделать с собой Игорь не мог.
Он отступил в коридор и стал думать о делах — в лаборатории
заканчивали приготовления к восьмой (согласно утвержденному
в прошлом году плану экспериментов) стадии: нарастили «ко-
лено» интерферометра Цандера на двенадцать элементов, и вот
уже полтора месяца юстировали прибор. На этом этапе Игорь
нужен не был, и он занимался оформлением статей: три — о ре-
зультатах прошлогоднего, седьмого, цикла, и две сугубо теорети-
ческие, их он писал без соавторов, пытался доказать возможность
не частичного, как сейчас, а полного описания квантового объ-
екта. Доказать, что такая возможность не противоречит ни вто-
рому началу термодинамики (как утверждал Глоссоп из МИТа),
ни принципу причинности (на чем настаивали Диннер и Барни
из Гааги). Ни восьмая, ни двадцать пятая стадии эксперимента
не поставят точку в теоретической дискуссии. Любой экспери-
мент — приближение, только теория может доказать принцип.
Если его вообще можно доказать.
Он подумал, что напрасно теряет время, дожидаясь неизвест-
ного ему Томера. Зачем смотреть на связанные этой женщиной
тряпки, что он в этом понимает? Тами произвела на него впечат-
ление. Ее глаза... Игорь видел слепых, не так уж редко их можно
было встретить на улицах, обычно они шли, высоко подняв го-
лову, будто искали дорогу не на земле, а в небе. Шли или за со-
бакой-поводырем, или постукивая палочкой, и всегда в их
глазах была отрешенность, лицо неподвижно, взгляд... никакого
взгляда. Игорь мог дать голову на отсечение, что Тами его ви-
дела, в ее глазах светилась мысль. Он терпеть не мог банальных
сравнений и знал, что мысль не может светиться, мысль про-
являет себя иначе — идеями, речью, действиями, — но сейчас не
мог подобрать иного слова, и ему было все равно, что сравнение
57
тФМГЕЛЬ
1'2013
выглядело бы уместно на страницах женского романа какой-ни-
будь Барбары Картленд. Почему ему пришла в голову эта фами-
лия? Он не читал Картленд, его не интересовали женские
романы, и сейчас Игорь немного пожалел об этом — возможно,
он больше понимал бы женщин, возможно, его жизнь сейчас
была бы немного иной, если бы он интересовался в литературе
«низкими жанрами», которые при всей своей непритязательно-
сти (так говорили; сам-то он вряд ли мог быть здесь справедли-
вым судьей) изображали жизнь такой, какой ее нужно видеть, а
не такой, какой ее видят пессимисты вроде него.
А он пессимист? Его отношение к жизни — следствие разоча-
рований, или его разочарования — результат изначально непра-
вильного отношения к жизни?
Вопрос, который он часто себе задавал и на который ответа не
знал, а потому каждый раз отвечал по-разному, пробуя варианты
и всегда получая не устраивавшие его результаты.
— Простите.
Игорь обернулся на голос.
— Это наш Томер, — сказала Фанни. — Томер, это Игор Тен-
дер. Его отец...
Она не закончила фразу, Томер знал, о ком она говорила.
— Фанни сказала...
— Да. Я хотел бы посмотреть... Если можно.
— Почему же нет, — медбрат торопился, много дел. — Я при-
несу мешок, все равно выбрасывать. Когда посмотрите и будете
уходить, выбросьте в большой бак во дворе, хорошо?
Выбросить? Странное слово по отношению... Впрочем,
нужно рассмотреть вязанье вблизи. Ему могло показаться.
Даже, скорее всего — показалось. Он много думает о работе, это
сказывается. Вчера по дороге из института едва не проехал на
красный, потому что задумался: пришла в голову идея, как до-
бавить в уравнение состояния открытой системы квантовый
коэффициент сцепления, чтобы описать результат последнего
эксперимента Мацуа. Сумел остановиться, а минуту спустя,
уже проехав перекресток, понял, что коэффициент приведет к
нелинейности и вычислить его он все равно не сможет, не ис-
пользовав тот самый квантовый компьютер, возможности ко-
торого он и пытался описать введением пресловутого коэф-
фициента. «Так погибают замыслы с размахом...» Нет, не от
долгих отлагательств, а, напротив: оттого, что слишком быстро
воспринимаешь идеи, требующие как раз долгих раздумий.
— Возьмите, — Томер поставил перед Игорем вместительный
58
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
полиэтиленовый мешок, доверху набитый разноцветными тряп-
ками — так это выглядело, да на самом деле так это и было.
Тряпки. Бесконечный и бессмысленный труд аутистки.
Игорь прижал мешок к груди и пошел к выходу. Надо бы зайти
к отцу попрощаться, но папе все равно, а он... Почему-то Игорю
не хотелось сегодня видеть отца еще раз.
Он опустил мешок в багажник, сел за руль и, прежде чем отъ-
ехать, бросил взгляд на окна пятого этажа. Левое крыло, большое
окно холла... если смотреть отсюда, то, видимо, третье слева от
центра. Не видно, конечно. И все-таки ему показалось, что он
разглядел Тами, откинувшуюся в кресле. Она закрыла глаза, и го-
лубой свет в ее закутке померк, стало евро, сумрачно и холодно.
Она не понимает, какой холод приносит в мир только потому, что
не смотрит?
Странная мысль. Все мысли сегодня странные.
Игорь вел машину осторожно, будто в багажнике лежала ваза
тончайшего богемского стекла, которая могла разбиться от ма-
лейшего сотрясения. Даже от сотрясения воздуха, от изменения
звука мотора при переключении передач.
Ему сигналили нетерпеливые водители, его объезжали справа
и слева, Игорь смотрел на дорогу и видел глаза Тами. Так смот-
реть могут только дети. И...
Обрывки вязаной ткани Игорь разложил на большом столе в
гостиной, раздвинув его, чтобы поместилось все. Куски были
разных размеров, но примерно одинаковой формы — неровные
параллелограммы. Это не были детали одежды — пуловера, как
вязала его бабушка, или хотя бы шапочки. Это и салфеткой быть
не могло, на стол такое не положишь. Впрочем, не для того вя-
занье было предназначено. А для чего? Понять логику и смысл
того, что делают аутисты, наверно, невозможно. Какой смысл в
том, чтобы считать половицы или количество букв в напечатан-
ном тексте?
На каждом куске ткани было изображено нечто, напоминав-
шее фрактал. На каждом — один. На всех — разные. Как узор на
свитере. Линии уходили в себя, изгибались, кружились, прята-
лись, взрывались разноцветьем нитей, исчезали, сжавшись в
точку, но, наверно, продолжали себя и там, просто Тами чувство-
вала, что невозможно связать нечто, настолько малое, и на этом
месте в ткани возникал бугорок, а нить обрывалась. Поражало
точное соответствие цветов. Это не мог сделать слепой — крас-
ное, расширяясь, переходило в розовое и никогда — в зеленое,
59
китель Г2013
оттенки сочетались так гармонично, будто Тами долго разгляды-
вала нитки, перебирала, сравнивала цвета, ни разу не ошибив-
шись.
Фанни сказала (если он правильно запомнил), что Томер опо-
рожняет коробку раз в неделю. В полной коробке могло быть не
меньше сотни кусков, а значит, за год... Пять тысяч? А за десятки
лет, в течение которых Тами беспрерывно, как девушка из
«Диких лебедей», занималась бессмысленным, с точки зрения
врачей, вязанием? Десятки тысяч? И все — в мусор...
Мимолетно мелькнула мысль: это, наверно, дорого — сколько
нужно ниток, самых разных цветов, Игорь, насчитал девять, но
наверняка было больше, оттенки терялись, надо будет посмот-
реть внимательнее. В любом случае, это не меньше десятка мот-
ков в неделю, а нитки, наверно, дорогие.
Игорь перекладывал куски вязанья, то ли собирая фантасти-
ческий пазл, то ли пытаясь упорядочить расположение фракта-
лов: с острыми углами в одну сторону, с хвостиками — в другую.
Что-то происходило с ним, будто гипнотическое воздействие,
линии сходились и расходились сами по себе, и, когда Игорь за-
ставил себя сложить кусочки на край стола, чтобы освободить
место для ноутбука, ему показалось, что в воздухе сгустилась не-
видимая материя — возможно, та самая материя мысли, которая,
как он был уверен, была выдумкой экстрасенсов.
Оставив вязанье на столе, Игорь включил ноутбук, вывел на
экран статью Игана и Шойлера, опубликованную на прошлой
неделе в «Nature». Англичане молодцы, добились девяностопя-
типроцентной вероятности обнаружения объекта в бесконтакт-
ном эксперименте. Но в интерпретации Игорь видел подвох,
обычный для такого рода исследований, тот же, что получался и
в их лаборатории.
Он привык все делать обстоятельно. Рассчитывать, представ-
лять последствия своих поступков. Может, поступай он спон-
танно, подчиняясь интуиции, жизнь сложилась бы иначе? Он
часто думал об этом, не пришел к определенному выводу и
понял в конце концов, что вывод ему вообще неинтересен. Он
такой, какой есть. В школе был влюблен в самую некрасивую
девочку — потому что с ней ему было легко общаться. Она, как
и он, обожала математику, они решали задачи, радовались пра-
вильным ответам, и он ни разу ее не поцеловал, хотя очень
хотел: знал, что первый же поцелуй убьет что-то важное в их от-
ношениях, а проверять, так ли это, не собирался — не любил
рисковать без толку. Много лет спустя он встретил Ору на улице
60
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
в Тель-Авиве, она вела за руку мальчика лет пяти и толкала
перед собой коляску с младенцем — мальчик там лежал или де-
вочка, понять было трудно, а вопроса он так и не задал. Он и
другого вопроса не задал, Ора сама сказала: «Почему ты не по-
целовал меня? Я видела, как ты этого хотел. Если бы ты...» Она
не закончила фразу и быстро попрощалась, а он, глядя вслед,
мысленно продолжил: «...это могли быть твои дети». Могли. Но
не стали. Потому что он тогда сделал неправильный расчет.
Хотя... Кто знает, какой расчет на самом деле правильный?
Он думал, что правильно рассчитал, женившись на Лене.
Они познакомились на студенческой вечеринке, нашли множе-
ство тем для разговоров, и действительно несколько месяцев им
было о чем говорить. Любил ли он Лену? Чтобы самому себе не
отвечать на этот вопрос, он перечитывал книгу Шалева «Впер-
вые в Библии» — интересовался в то время не столько религией,
сколько оригинальными интерпретациями библейских текстов.
Шалев аргументированно доказывал, что в еврейской традиции
на первом месте семья — жена, дети, продолжение рода, — а лю-
бовь, как чувство преходящее и расчетам не поддающееся, вто-
рична и не обязательна, что показано было на примере праотцев
и праматерей.
С Леной они прожили семь лет. Странное то время Игорь
вспоминать не любил, потому что вспоминалось, прежде всего,
не хорошее, а почему-то скандалы, ставшие их привычным вре-
мяпрепровождением, когда темы бесед иссякли, а чувства, как
оказалось, никогда не было.
«Была без радости любовь...»
Была ли вообще?
И детей им не дал Бог, в которого Игорь не верил. «Продле-
ние рода — первейшая задача семьи», да. Но не получалось, а
почему — они так и не разобрались, оба были заняты своими
карьерами, он — в Технионе, Лена — в Интеле, где дослужилась
до руководителя отдела, когда в нее влюбился коллега, и этот слу-
жебный роман, по ее словам, показал, насколько пустой была ее
жизнь с Игорем. Если бы не его мама, говорила Лена, их брак рас-
пался бы гораздо раньше. Мама...
О том, что произошло с мамой, Игорь тоже старался не вспо-
минать. Отгонял любую мысль, как только она даже не появля-
лась, а только пыталась всплыть из подсознания. Понимал, что,
начав вспоминать, не сможет остановиться и будет вновь и
вновь, как в те дни, расследовать, рассчитывать, пытаться по-
нять, что произошло. А это бессмысленно — он еще в те дни рас-
61
КИТЕЛЬ
1'2013
следовал, рассчитывал и ничего не смог понять. В полиции тоже
ничего толком не поняли, и дело о гибели Раисы Тендер месяца
через два закрыли, очень невразумительно объяснив, что следов
криминала не обнаружено. Никакого криминала и быть не
могло. Хотя бы это он знал точно.
Отец заболел несколько месяцев спустя после смерти мамы.
Молодой еще мужчина. Пятьдесят семь. Игорь разрывался меж-
ду домом и работой. Он переехал к отцу в старую квартиру на
Адаре, где все напоминало о маме, а он не хотел помнить. В ла-
боратории началась серия экспериментов по бесконтактным на-
блюдениям, Игорь занимался интерпретацией полученных дан-
ных и расчетами волновых функций квантовых систем в перепу-
танных состояниях. Какой был триумф, когда именно с его рас-
четами полностью совпали результаты сразу трех наблюда-
тельных сетов — в Кембридже, Массачусетсе и Инсбруке, где ра-
ботал Квят! Вайдман сказал тогда Игорю: «Теперь Пол обязан
признать, что бесконтактные измерения не объяснить без при-
влечения математического аппарата многомировой теории».
Когда отцу поставили диагноз, Игорь перечитал много лите-
ратуры, благо в интернете можно найти все, что угодно. Альц-
геймер — болезнь затяжная. У стариков мозговые нарушения
развиваются относительно медленно, примером мог быть хотя бы
Рейган, бывший американский президент. А у относительно мо-
лодых все происходит быстрее и, в общем, безнадежнее. Между
днем, когда отец впервые положил в чай соль вместо сахара (это
могло быть и обычной забывчивостью), и днем, когда он, посмот-
рев на сына, пробормотал: «А вы кто?» — прошло чуть больше по-
лугода. Когда отец поджег на газовой плите газету и бросил ее на
диван (хорошо, что Игорь был дома, иначе отец сгорел бы вместе
с квартирой), врачи сказали, что переезд в хостель неизбежен, и
это сейчас лучшее (если не сказать— единственное), что можно
сделать.
Может быть...
Фанни сегодня не работала, Томера тоже не было. Незнако-
мая Игорю медсестра кормила отца ужином, смотреть на это
было невыносимо, и Игорь отступил в коридор.
— Простите, — произнес за его спиной женский голос, и
Игорь обернулся. С Мирьям, главным врачом отделения, он раз-
говаривал, когда отцу назначили лечение — то, что здесь назы-
вали лечением и что на деле было попыткой как можно на
больший срок отодвинуть неизбежное.
62
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
— Вы сын Володимера? Я слышала, вас заинтересовали ра-
боты Тами.
— Да, они поразительны. Вязать нитками фракталы, причем
точно подбирать цвета... Она слепая, мне сказали.
— От рождения.
— У нее живой взгляд! — вырвалось у Игоря.
— Фракталы, — повторила доктор Мирьям. — Вязаные фи-
гуры имеют какое-то название?
— Я вам покажу, — заторопился Игорь. — У меня с собой...
Он захватил из дома единственный оказавшийся в его библио-
теке журнал с цветными изображениями фракталов — «Scientific
American» трехлетней давности со стаТЕей о Мандельброте. От-
крыл на нужной странице, протянул журнал Мирьям и с удовле-
творением увидел, как изменился ее взгляд — из холодно-отстра-
ненного («Вам не следовало там находиться») превратился в
изумленно-изучающий («Красиво, но у Тами получается не
хуже»).
— У Тами получается не хуже, — медленно произнесла
Мирьям. — Это... какая-то математика?
— Математика простая, но очень трудно было догадаться, что
такие формулы существуют.
— Формулы?
— Эти кривые, фракталы... Кажется, что на каждом рисунке
их много, но на самом деле это одна фигура, повторяющая себя,
уходящая в себя, выходящая из себя. И каждый фрактал описы-
вается одной формулой. Часто очень простой. Я никогда не
видел... не подозревал, что...
Он не смог заставить себя выговорить слово.
— Аутист, — подсказала Мирьям. — Вы представляли аутизм
по «Человеку дождя». Все представляют.
— Не только...
— Тами почти невозможно отвлечь от ее занятия, — задумчиво
произнесла Мирьям, перелистав страницы журнала и вернув-
шись к картинке в начале статьи. — Если вовремя не подать ей
мотки ниток, Тами приходит в возбуждение, начинает кричать.
-Что?
— Ничего определенного. Не слова, если вы подумали... Про-
сто кричит и плачет, как ребенок, у которого отобрали любимую
игрушку.
— Для нее это...
— Не игрушка, конечно. Гораздо серьезнее.
— Она... С ней можно поговорить?
63
ПОСТЕЛЬ
1'2013
Мирьям посмотрела ему в глаза, и Игорь не стал отводить
взгляд.
— Зачем?
— Она... — Он заговорил быстро, как в детстве, когда очень стес-
нялся взрослых и выпаливал слова, будто из пулемета, чтобы бы-
стрее высказаться и чтобы его оставили наконец в покое. — Она...
светлая. Вы понимаете, что я хочу сказать... Будто солнечный свет,
когда смотришь в ее глаза... И это вязанье... В мыслях ее происходит
что-то невероятно сложное и в то же время простое. Если можно
посидеть рядом, посмотреть, как она это делает, понять...
— Тами не рекомендованы контакты с незнакомыми ей
людьми.
— Она часами сидит в холле с вязаньем, и кто угодно может...
— Нет. Одна — никогда. За ней постоянно присматривают.
Так, чтобы не попадаться на глаза. Когда вы вчера к ней подо-
шли, это, конечно, было зафиксировано, и вас попросили бы уда-
литься, если бы вы не ушли сами. Давайте так: попробуйте
заговорить с ней, но психолог будет рядом, и вы немедленно
уйдете, как только вам подадут знак. Договорились?
— У меня есть другой вариант?
— Нет, — улыбнулась Мирьям. — Я побуду с вами сама.
Когда Томер привел Тами, усадил в кресло у окна и удалился,
солнце уже зашло и за окном быстро сгущалась тьма. Горела
только одна лампа — бра на стене, противоположной окну, — и
глаза женщины, не отражавшие солнечного света, показались
Игорю уставшими и смотревшими в себя. Так смотрят слепые,
так сейчас смотрела и Тами, отчего на ее лице возникло выраже-
ние отчужденности. Пальцы перебирали спицы, совершали точ-
ные движения, в нужный момент Тами меняла клубки ниток,
Игорь подумал, что она и в полной темноте могла бы продолжать
работу, с такой же уверенностью отыскивая нитки нужного ей
цвета. Вероятно, Тами различала не цвета, а неуловимые для
обычного человека тактильные свойства ниток. Красные на
ощупь отличались от зеленых. У слепых прекрасно развито ося-
зание, этим все объясняется. Конечно, этим, убедил себя Игорь,
но как, оказывается, легко даже ему, физику, предположить
сверхъестественные способности там, где на самом деле...
У окна стоял пластиковый стул, Игорь, стараясь не шуметь,
поставил его перед креслом Тами. Осторожно сел, не сводя
взгляда с ее лица и стараясь уловить малейшие изменения. По-
чувствовала она присутствие постороннего?
64
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПЛИ
— У вас очень красивые работы, — сказал он. Она не могла его
не услышать, но пальцы ни на миг не остановились. Рождался
очередной фрактал, веретенообразная красота. Игорь уже пони-
мал, в каком направлении будут двигаться пальцы Тами, чтобы
довершить начатое. Куда пойдет красная линия, куда — желтая,
куда — синяя, которую на пересечении с красной прервет зеле-
ная, чтобы изогнуться через полсантиметра и завершить фигуру
классического мандельбротовского фрактала, изображенного в
его книге тысяча девятьсот восемьдесят второго года.
Игорю показалось, что взгляд Тами скользнул по его лицу, за-
держался на подбородке, а потом она стала внимательно разгля-
дывать его рубашку — таким, во^ всяком случае, было
впечатление. Он понимал, что впечатление обманчиво, но не мог
отделаться от мысли, что Тами, чьи руки, похоже, работали не-
зависимо от сознания, изучала его слепыми глазами и видела то,
что он, возможно, скрывал от себя.
— Очень красиво. Такая.уверенная линия, насыщенный цвет.
Показалось ему или во взгляде Тами мелькнуло понимание?
Даже если показалось, нужно было закрепить впечатление, и
Игорь продолжал размеренным тоном, рефлекторно повторяя
интонации механического голоса, будто это могло упростить по-
нимание сказанного:
— Вы знаете, что ваше вязанье не просто красиво? Эти фигуры
называются фракталами и описываются математическими фор-
мулами.
Никакого изменения в ритме работы пальцев. Красная линия
уперлась в желтую, и, если бы Тами видела, она должна была сей-
час положить на место красный моток и взять голубой, чтобы
продолжить завиток.
По-прежнему изучая взглядом пуговицу на рубашке Игоря,
Тами вернула в коробку красный моток и уверенно взяла голубой.
— Потрясающе, — прошептал Игорь и оглянулся в поисках
доктора. Они были здесь вдвоем — он и Тами. Мирьям сочла воз-
можным оставить их наедине.
— Тами... — Игорь положил ладонь на ее руку. Почувствовала
она его мягкое пожатие? Рука не отдернулась, но и реакции ни-
какой не последовало. Женщина продолжала играть спицами, и
голубая линия превращалась в завиток, который должен был за-
мкнуться вокруг красной окружности.
Тогда он начал говорить. Он не рассказывал о своей работе ни
одной женщине. Знал, что никому это не интересно. Был опыт,
да. Не хотел повторения. Но сейчас внимательный, пусть и неви-
3 Искатель №1 2013
65
КК&ТЕЛЬ 12013
дящий взгляд Тами настраивал его на разговор, который он
только с ней — здесь и сейчас — мог вести.
— Я знаю, — говорил Игорь, — что вы видите, не видя, и это
то самое, чем я занимаюсь в нашей лаборатории в Технионе. На-
учиться видеть, не видя. Мы называем это «бесконтактными на-
блюдениями». Когда ничего об объекте не известно, никакая
информация ни по каким каналам от него не поступает, но, тем
не менее, есть способ узнать о нем если не все, то многое. С по-
мощью квантовых эффектов. Тами, мне повезло, я делал докто-
рат у Вайдмана, это он вместе с Элицуром в девяносто четвертом
году предложил идею квантового бесконтактного измерения.
Тогда, правда, думали, что увидеть предмет, не получая от него
никакой информации, можно только с вероятностью двадцать
пять процентов, и никак не больше. Из четырех попыток увидеть
только одна будет удачной, и вы не сможете даже узнать — какая
именно. Но уже год спустя Пол Квят в Австрии довел вероятность
до пятидесяти процентов, а еще через десять лет японцы наблю-
дали ненаблюдаемое с вероятностью восемьдесят три процента.
Полгода назад нам удалось увеличить вероятность бесконтакт-
ного наблюдения до девяноста двух процентов, а сейчас заканчи-
вается монтаж аппаратуры, и мы получим вероятность девяносто
девять процентов, представляете?
Он подумал, что берет на себя слишком много, говоря «мы»,
он всегда так и думал: «мы», никогда не отделял себя от остальных
сотрудников, но сейчас, когда его слушала Тами, не мог даже
перед собой кривить душой и добавил:
— Конечно, моя роль в этом маленькая, я теоретик, просчи-
тываю модели, у меня даже собственных идей маловато. Но тео-
ретик я хороший...
Он запнулся. Как он это сказал... Никому другому не стал бы
так говорить о себе. Не из скромности, хотя, возможно, и из
скромности тоже. «Я хороший», — это по-мальчишески, взрос-
лый человек, тем более научный работник так не скажет, это...
неэтично, что ли? И чтобы сгладить возможное впечатление,
Игорь торопливо добавил:
— Хотя что я... Если бы не квантовый компьютер1, который
мы задействовали в эксперименте, ничего не получилось бы.
1 Квантовый компьютер (в отличие от обычного) работает на ос-
нове квантовых законов и производит вычисления в многомерном
квантовом пространстве намного быстрее обычного компьютера.
Элементом информации в квантовом компьютере является кубит (в
отличие от бита — в обычном компьютере).
66
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Компьютер, конечно, еще тот... Всего двести пятьдесят шесть ку-
битов, но это лучшее, что сейчас существует.
Пальцы Тами нащупали место нового перехода: то ли одного
цвета в другой, то ли линии в другую линию. Она протянула руку,
положила в корзинку моток синих ниток — точно на место, где
он лежал прежде, рука ее на мгновение застыла в воздухе, и не-
ожиданно Тами коснулась пальцами макушки Игоря, склонив-
шегося перед ней, и он вздрогнул, будто его коснулась рука Бога.
Богини. Ангела?
Сейчас она отдернет руку и, может быть, почувствовав при-
сутствие постороннего, закричит. Прибежит доктор Мирьям, и
ему придется уйти...
Ладонь Тами лежала на его макушке спокойно, как лежала бы
на спинке стула, а он боялся пошевелиться, представляя, как это
выглядит со стороны: будто королева благословляет на подвиг
уходящего на войну рыцаря.
— Сказать. Тогда становится бдение. Если сказать.
— Что? — переспросил он.
Голос у Тами был звонкий, молодой, не слишком высокий.
— Что вы сказали?
Тами уверенно взяла из корзинки моток коричневых ниток и
продолжила вязать, будто ничего не произошло и ничего не было
сказано.
— В доме всегда были хлеб, молоко и сыр, — сказала Тами, не
обращая внимания на Игоря, так и не решившегося подняться с
колен. — Хлеб, сыр и молоко. Молоко, хлеб и сыр. Сыр, молоко
и хлеб. Молоко, сыр и хлеб.
Перестановки из трех составляющих, подумал Игорь. Сейчас
она назовет оставшийся вариант, и что тогда?
— Сыр, хлеб и молоко, — сказала Тами и замолчала.
— А колбаса? — спросил Игорь. Он не предполагал, что полу-
чит ответ. Это была просто игра — колбаса из другого ряда, как в
задании: «найти родственные предметы и отделить лишнее».
Игорь устал стоять на коленях. Он уже не понимал, зачем опу-
стился на колени перед этой женщиной, ноги затекли, и он встал.
— Творог, — сказала Тами. — Дома всегда был творог. И
масло. Масло, творог, молоко и сыр. Хлеб.
Хлеб она выделила интонацией в отдельную группу.
— Творог, молоко, масло и сыр. Масло, сыр, творог и мо-
локо...
Так, теперь будут перестановки из четырех. Двадцать четыре.
И опять она переставляет слова бессистемно, но тем не менее не
67
з*
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
повторяется. «Сам бы я, -г подумал Игорь, — сначала взял одно
слово, скажем, молоко, и перепробовал с ним все варианты,
потом взял бы второе...»
Что она вспоминала в это время? Действительно ли свой дом,
в котором было много молочных продуктов, но не было колбасы?
Мяса? Вряд ли. Что-то другое всплыло в ее памяти.
Закончив перечисление, Тами проговорила, «глядя» на отсту-
пившего чуть назад Игоря. Будто знала, о чем он подумал. Ей не
понравился ход его мысли, и она сказала:
— Колбаса на завтрак. Вкусно.
Помолчала и добавила:
— Очень-очень.
— Копченая. — Игорь попытался продолжить игру. Он поду-
мал, что до него психологи — и доктор Мирьям в их числе — на-
верняка пытались говорить с Тами, и что-то у них получалось.
Как-то они с ней общались. У аутистов ослаблен контакт с внеш-
ним миром, но они вовсе не идиоты, часто это люди высокого ин-
теллекта. В какой-то степени все великие ученые — физики,
математики — были аутистами. Их всегда больше занимал собст-
венный внутренний мир, чем мир внешний, а погружение в ре-
шение научной проблемы часто бывало таким глубоким, что для
окружающих эти люди все равно что отсутствовали. В какой-то
мере аутисты видели мир более правильно, понимая и зная о нем
такие вещи, какие обычному человеку понять не дано. Перечис-
ляя продукты, Тами, возможно, прекрасно сознавала, что именно
хотела сказать, какую глубину своей внутренней реальности от-
крыть. Для нее это не было игрой, как воспринял Игорь.
Тами продолжала вязать молча. Взгляд ее, поблуждав по ком-
нате, бездумно остановился на какой-то точке позади Игоря и за-
стыл, как обычно и застывает взгляд слепого — пустой, безучаст-
ный, невидящий.
Тами ушла. Такое возникло у Игоря ощущение. Только что
была здесь, говорила с ним, что-то пыталась ему рассказать и что-
то, может, от него услышать. Поняла, что ничего не получится, и
вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Он остался один.
Очередной фрактал шлепнулся в корзинку, и Тами взвесила
на ладони моток зеленых ниток. Моток был невелик, минут на
пять работы, и Тами, наверно, подумала, что не стоит начинать,
нужно взять другой моток, красный, например, он был почти не-
тронутый. Но ей нужен был зеленый, ей точно нужен был зеле-
ный, хотя Игорь и не понимал, каким образом она отличала
зеленый от синего или коричневого.
68
Павел АМНУ ЭЛЬ ЦАПЛИ
Тами держала моток на ладони, и Игорь подумал, что сейчас
что-то произойдет. Тами размахнется и запустит мотком в стену,
а может, закричит. На лице у нее появилось выражение упрямого
недовольства, губы сжались в тонкую линию, во взгляде была ре-
шимость совершить нечто такое, что никому не понравится, но с
чем все будут вынуждены считаться.
Игорь не представлял, что нужно делать в этой ситуации, но
делать ему ничего не пришлось — чья-то рука мягко отстранила
его, Томер решительно подошел к Тами, взглядом приказал
Игорю отойти и покатил кресло (оказалось, что оно на колесиках,
Игорь и не заметил) в глубину коридора.
Он пошел было следом, но еще одна*уверенная рука остано-
вила его, взяв под локоть. Это была доктор Мирьям.
— Не нужно, — сказала она. — Ей пора отдохнуть, она всегда
в это время отдыхает в своей постели.
— Она сама... — Игорь не сумел сформулировать то, что хотел
спросить, но Мирьям поняла его по интонации и с легкой на-
смешкой в голосе сказала:
— Конечно. В кресле просто удобнее, Тами любит удобства.
Она прекрасно может обслужить себя, она же не инвалид!
Мягко, но настойчиво доктор Мирьям повела Игоря к боль-
шому холлу между крыльями здания. Здесь было сейчас много
людей: старики и пришедшие к ним гости расположились в крес-
лах и на диванах — почему-то многие любили общаться в таком
бедламе, от которого у Игоря начинала болеть голова.
— Я могу приходить к...
— Только не мешайте ей. Вы видели границу, которую она по-
ставила. Никогда не переходите.
— Да, — сказал Игорь.
Нужно было пройти к отцу, его уже наверняка покормили, а
поев, отец обычно бывал терпелив, иногда узнавал сына и не раз-
дражался, как обычно. Мог вспомнить о детстве — только о дет-
стве он говорил достаточно связно, хотя и рассказывал много раз
одни и те же истории, которые Игорь давно знал наизусть.
Когда он вошел, отец спал. Лежал он на спине, руки поверх
легкого одеяла, дышал раскрытым ртом, и Игорю — не в первый
раз уже — показалось... Нет, вот он пошевелил пальцами, всхрап-
нул... все хорошо... насколько это может быть хорошо, когда зна-
ешь, что человека нет в этом мире. Оболочка, на которую с
каждым разом смотреть все больнее.
— Папа, — сказал Игорь, склонившись над спавшим. Только
так он и мог разговаривать с отцом — когда тот спал и не смотрел
69
1'2013
на сына умными, но уже ничего не понимающими глазами. —
Папа, я познакомился с замечательной женщиной. Ты меня слы-
шишь? Мне кажется, она...
Игорь поискал слова, не нашел и продолжал рассказ молча,
так у него лучше получалось, и так — Игорю казалось — отец
лучше его понимал.
— Она необыкновенная, — завершил он свой рассказ о Тами.
Отец открыл глаза, протянул руку, коснулся щеки Игоря, что-то
прошептал, кажется, имя... узнал сына?
— Хорошая погода, правда? — сказал отец.
Рука упала на одеяло, взгляд рассеянно скользнул по лицу Иго-
ря и уперся в противоположную стену, как в театральный занавес.
— Скажи маме, что я сегодня не буду ужинать, — неожиданно
ясным, как в былые времена, голосом проговорил отец. — Много
работы, нужно успеть к завтрашнему отчету.
Отец отказывался от ужина, когда не успевал подготовить
отчет к заседанию совета директоров, а не успевал он всегда, по-
тому что сто раз выверял каждое слово, добиваясь совершенства,
которого, по его мнению, никак не мог достичь.
«Скажи маме». Узнал?
— Обязательно, — с энтузиазмом ответил Игорь. Это была его
обязанность — передать маме, что папа ужинать не будет. Мама
всякий раз говорила: «А я второй раз греть не собираюсь».
Отец что-то пробормотал, закрыл глаза и опять уснул — ды-
хание его стало ровным, руки неподвижно лежали на одеяле.
— Ее зовут Тами, — сказал Игорь, понимая, что говорит с
самим собой.
Показалось ему или отец действительно едва слышно повто-
рил это имя?
Хорошая погода, не правда ли?
Уходя, Игорь заглянул в холл соседнего крыла. Там стоял де-
сяток стульев, и несколько вполне здоровых на вид мужчин и
женщин сидели полукругом перед врачом (Игорь узнал его: Рони,
психолог), что-то показывавшим на больших листах ватмана. Что
там было изображено, Игорь рассматривать не стал — Тами не
было, и он ушел с ощущением, что пропустил важное. Очень важ-
ное. Необходимое. Где? Когда?
Поужинав разогретым в микроволновке шницелем, Игорь
расстелил на столе вязаные куски материи и убедился, насколько
сильным и, чаще всего, ошибочным бывает первое впечатление.
Фигуры были похожи на изображения фракталов. Довольно по-
70
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
хожи. Но все-таки линии рвались, хотя и казалось, что они не-
прерывны и повторяют себя. Повторяли, но не с той точностью,
какая была нужна, чтобы фигура действительно могла считаться
изображением фрактала. Похоже... Если "присмотреться и захо-
теть увидеть. Он захотел увидеть, идея фрактала первой пришла
ему в голову, вот и показалось...
Он водил пальцами по зеленым линиям, переходившим в
красные. Перекладывал куски материи, менял местами, приду-
мывал сложные сочетания, которые вряд ли возникали в голове
Тами.
От этого занятия его отвлек звонок мобильного телефона.
Эхуд Бронфман.
— Игорь, я все-таки добил уравнения состояния для двумиро-
вого гелия!
Эхуд, в отличие от Игоря, был замечательным эксперимента-
тором и неплохим математиком — редкое сочетание. Игорь, в от-
личие от Эхуда, обладал физической интуицией и мог придумать
идею, до которой Эхуд никогда не дошел бы своим блестящим
аналитическим умом. Вдвоем они составляли прекрасную пару.
Во всяком случае, так считал Игорь — мнения Эхуда на этот счет
он не спрашивал.
Над волновыми уравнениями, описывающими перепутанные
состояния атомов гелия, они бились четвертый месяц. Решить
подобные уравнения в аналитической, а не цифровой форме,
удалось пока только Швингеру в Германии, да и то лишь для
«голых» ядер атомов водорода.
— Отлично, — Игорь не услышал энтузиазма в собственном
голосе. Мысли его сейчас витали в другой части многоликого ми-
роздания. — Эхуд, помнишь, мы обсуждали психологические
аспекты бесконтактных наблюдений?
Эхуд помолчал. Конечно, он помнил. Хорошо сказал Игорь:
«обсуждали». Они тогда чуть не разругались — от разрыва спасло
вмешательство Вайдмана, подавшего идею квантово-механиче-
ского описания частицы в двух или трех мирах одновременно.
Состояния такой частицы непременно перепутаются друг с дру-
гом, и описать систему окажется намного проще.
— Понимаешь... — осторожно начал Игорь. Эхуд был очень
чувствителен к словам. Неверная фраза, и он не так поймет, раз-
говор не состоится, Игорь останется один на один со своим ощу-
щением, которое пока сам не мог точно определить. — Понима-
ешь, Эхуд, по-моему, все-таки есть возможность использовать
человеческий мозг в бесконтактном эксперименте.
71
ИСКАТЕЛЬ 12013
Не те слова. «Использовать мозг». Игорь подумал, что недо-
статочно знает иврит, чтобы передать все оттенки собственной
мысли, которую он сейчас хотел озвучить и которая, похоже, так
и останется непонятой. Одинокой, как белый парус в тумане
моря голубом...
Эхуд молчал.
— Я был у отца, — продолжал Игорь, решив договорить до
конца, — и забрел в соседнее крыло. Там была, женщина-ау-
тистка. Лет сорока. Слепая от рождения, но... меня поразил ее
взгляд, она смотрела, будто видела, причем насквозь.
— Действительно? — пробормотал Эхуд.
— Она все время вяжет... только не шарфики какие-нибудь.
Фракталы. То есть я сначала решил, что фракталы, — довольно
похоже на классические фигуры Мандельброта. Если она это
чувствует... Ты понимаешь, что я хочу сказать? — От неуверен-
ности Игорь заговорил быстрее и неопределеннее: — Если внут-
ренним взглядом... не знаю, как это точно сказать на иврите...
Помнишь наши обсуждения, когда я пытался доказать, что че-
ловеческий мозг должен быть способен к бесконтактным на-
блюдениям, когда работает в режиме квантового компьютера...
Ты меня слышишь?
Молчание.
— Эхуд!
— Слышу. Я подумал о синхронистичности.
— О чем? — Игорь тоже думал о синхронистичности: почему
именно сейчас он встретил Тами? Не год назад, не в будущем
году.
— Вчера, — обстоятельно начал Эхуд. Он не мог говорить
иначе, начав что-то объяснять. Его нужно было выслушать до
конца или не слушать вообще, прервать свою мысль он был не
способен, — я почему-то тоже вспомнил нашу дискуссию. Поду-
мал — не знаю, почему мне это пришло в голову, — что задачу
было бы легко решить с помощью квантового компьютера, но не
при нынешних его возможностях. Однако, подумал я, квантовым
компьютером, по крайней мере в представлении Пенроуза, яв-
ляется человеческий мозг. Следовательно, описание многомиро-
вой физики, а с ней и бесконтактных измерений, возможно с
использованием мозга. Иными словами — интуитивно. Просто в
уме. Тот случай, когда интуиция, как к ней ни относиться, яв-
ляется единственным инструментом познания и описания.
Чтобы мозг исследователя воспринимал события, происходящие
в другой ветви многомирия, он должен в равной степени суще-
72
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
--------------------------------------------5------------
ствовать в обеих. Квантовый компьютер — даже самый прими-
тивный, такой, как в нашей лаборатории, — работает именно на
этом принципе. Значит, и мозг на такое сцособен.
— Мы это уже обсуждали! Это скорее психология, а не чистая
физика. Когда экстрасенс впадает в транс...
— Игорь! Не делай вид, что не понимаешь! Транс — изменен-
ное состояние сознания. В таком состоянии человек — наркоман,
например, — создает себе вторичную реальность. Перепутанного
состояния с другой ветвью при этом не возникает. Черт возьми,
мы это действительно разбирали!
Раздражение Эхуда привело к обратному эффекту: Игорь
успокоился. Теперь он знал, что Эхуд поймет его правильно.
— Извини, — сказал он. — Ты подумал о людях, чья связь с ре-
альностью — с нашей ветвью многомирия — ослаблена.
— Это очевидно! Странно, что мы не пришли к тому в той дис-
куссии...
— Не настало время, — пробормотал Игорь.
— Аутизм, — раздумчиво произнес Эхуд. — Ты говорил...
— О женщине, которая...
— Это важно?
— Что? — не понял Игорь.
— То, что это женщина. Молодая, ты сказал? Слепая от рож-
дения, но со взглядом, который...
Он понял Игоря лучше, чем сам Игорь понял себя.
— Да. Это очень важно.
— Фракталы, — Эхуд, казалось, решил перевести разговор, но
на самом деле продолжал с той точки, на которой закончил пре-
дыдущую фразу. — Она... ты говоришь, вяжет их?
— Не фракталы на самом деле. Вязка довольно грубая, но точ-
ная в пределах возможного. Поразительно, как ей удается опре-
делять и сочетать цвета. Пожалуй, самое поразительное именно
это, а не то, как ей удается вести линию фрактала.
— Ты считаешь...
— Разве это не очевидно? Мозг Тами...
— Ее зовут Тами, — констатировал Эхуд.
— Да. Ее мозг, возможно, уже работает в режиме квантового
компьютера. Ты представляешь себе простого человека... себя,
меня, прекрасно различая цвета, краски, линии, рисовать фи-
гуры, похожие на фракталы, — каждый раз разные, ни разу не по-
вториться?
— Ты хочешь, чтобы я взглянул на эту женщину?
— Нет. Я только хотел сказать, что...
73
ИСКАТЕЛЬ Г2013
— Мозг аутиста, — закончил Эхуд, — скорее, чем мозг любого
другого человека, может входить в квантовый режим, и нельзя ис-
ключить, что всегда в этом режиме работает. Отсюда странности
поведения и психологии аутистов. Они, попросту говоря, лишь
частью сознания находятся в нашей реальности, в нашей ветви
многомирия. Я верно тебя понял?
— Да, — сказал Игорь.
— Здравствуйте, Тами. — Игорю казалось, что она восприни-
мает его как давнего знакомого. При звуках его голоса она под-
нимала голову, прислушивалась, рассеянный ее взгляд
сосредотачивался. Движение пальцев на мгновение замедлялось,
но потом продолжалось в прежнем ритме. Тами улыбалась, при-
нимая его присутствие, и начинала говорить что-то, перемежая
отдельные, не связанные друг с другом слова, долгими паузами,
во время которых губы ее шевелились: возможно, она продол-
жала говорить, и эта ее немая речь связывала все, что она про-
износила вслух, в единое, но непонятное целое.
— Долго... пережить... колени... вазу взяла... потолок... спе-
ции...
Слова, слова, слова....
Доктор Мирьям, когда Игорь обратился к ней с вопросом,
сказала, покачав головой, что внутренние монологи Тами навер-
няка логичны или, по крайней мере, эмоционально однозначны
и были бы, возможно, понятны, произноси она вслух каждое по-
думанное слово. Атак... Мирьям и еще несколько приглашенных
психологов и психиатров пытались найти смысл и даже нахо-
дили, но каждый находил свой смысл, и, как потом оказывалось,
смысл этот соответствовал внутреннему настрою и состоянию не
Тами, а того, кто, пытаясь понять ее речь, на самом деле начинал
понимать себя. Такой парадокс.
Игорь приезжал обычно под вечер, сначала заходил к отцу,
сидел, смотрел в сторону, он не мог видеть пустой взгляд чело-
века, еще недавно энергичного и уверенного в себе. Если отец и
думал о чем-то, во взгляде это никак не отражалось. Игоря он то
ли узнавал, то ли нет, иногда называл его по имени, но смотрел
при этом в потолок и на ответы не реагировал.
Попрощавшись и не получив ответа, Игорь отправлялся в со-
седнее крыло. Он приносил стул, садился так, чтобы Тами, под-
нимая взгляд от вязанья, наталкивалась на его взгляд, чтобы
взгляды встречались и расходились и чтобы в точке встречи воз-
никал диалог. Игорю казалось, что Тами отвечает на его ре-
74
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
плики, хотя со стороны это наверняка выглядело бессвязной
речью.
Возможно, она отвечала на что-то, сказанное не сейчас, а
вчера или неделю назад? Иногда ему казалось, что Тами отве-
чает на еще не заданный вопрос, и потому ее речь так невнятна.
Он спросит о чем-то завтра или через неделю, а она отвечает
сейчас — почему бы и такому не происходить в ее странном вос-
приятии мира?
Однажды она сказала, закончив вязать фрактал и бросив ма-
терию в корзинку:
— Это такая музыка, которую слышишь только раз в жизни.
Она не повторяется. Она одна. Музыка. Одна. Только одна. Дру-
гих нет.
Обычно Тами повторяла фразу много раз с одними и теми же
интонациями, но про музыку сказала и смолкла, будто прислу-
шиваясь к чему-то в себе. Игорь потом долго думал, имела ли она
в виду конкретную мелодию, которую слышала?
— Тами, вы любите Бетховена? — спросил он на следующий
вечер.
Сам он мог слушать Бетховена бесконечно. Лунную сонату.
Патетическую. Пятую, Третью, Седьмую симфонии. Он был
уверен, что это музыка его жизни. Тами не могла не слышать
Бетховена — по телевизору, стоявшему в центральном холле
(слышно было плохо, далеко, но ведь у Тами замечательный
слух, как у всех слепых), передавали как-то Девятую: четвертую
часть, оду «К радости».
Спросив, подумал, что, может, получил ответ вчера. Подумал,
что если мозг Тами действительно работает в режиме квантового
компьютера, то понятие времени для нее — сугубо служебное,
вторичное, необязательное.
— Завтрак хороший, но обед лучше, — сказала она. — На зав-
трак молоко, такое свежее, что корова еще не доена.
И разве эта фраза, брошенная вскользь, не говорила о том, что
даже причина и следствие для Тами не играли обычной роли в
жизни?
Порой он удивлялся осмысленности и философской глубине
ее речи, порой не хотел слышать несусветную чушь и бессмыс-
ленный поток слов.
О чем говорил он сам? Рассказывал о детстве. Это было самое
однозначное и понятное время в его жизни. Мама, папа и он.
Мама, которая его всегда баловала, и отец, «строгий, но справед-
ливый». Оказывается, он многое помнил, и нужно было только
75
1/Ю^МГЕЛЬ Г2013
потянуть за ниточку, чтобы память раскрылась — не вся, но
какие-то забытые детали.
— Я хотел быть океанским лайнером, представляете? Это по-
хоже на психоз, но для ребенка, по-моему, вполне нормально.
Мне очень нравилось представлять себя огромным кораблем, а
на капитанском мостике у меня стояли то мама, то папа. Если
мама, то я обычно по утрам плыл в ванную, потом принимал в
трюмы груз каши и шел в школу, величественно рассекая волны
людей на тротуарах. Понимал, почему моряки говорят «ходили»,
а не «плавали». А если на мостик поднимался папа, я обычно на-
долго оставался в гавани, у причала, и на борту производили ре-
монт всех систем. Иными словами, папа вправлял мне мозги и
заставлял учить предметы, которые я ненавидел, — литературу,
химию...
Однажды Игорь прочитал Тами лекцию о квантовом процессе
бесконтактного наблюдения. Он пришел в «Бейт веред» после
трудного семинара, отец спал, он все больше спал в последнее
время, и врачи говорили, что это хорошо: не в том смысле, что
сон лечит, но во сне для отца время проходит спокойнее. Скорее
не для отца, а для обслуживающего персонала, но эту мысль Игорь
держал при себе: зачем обижать людей недоверием. В тот день он
заглянул в палату к спавшему отцу и поспешил к Тами, которую
нашел на обычном месте. Неподалеку прогуливался Томер — уви-
дев Игоря, медбрат коротко кивнул и ушел, доверяя ему на какое-
то время заботу о Тами. Ему сейчас многое доверяли — не только
сидеть рядом, разговаривать, слушать, но иногда даже отводить
в столовую ужинать: обычно позже всех, когда в комнате никого
не было. Тами отказывалась есть при людях, а когда была одна
(Игорь стоял так, чтобы она его не видела, хотя и понимал, что
она, скорее всего, ощущала его присутствие), ела, будто герцо-
гиня, — величественно, медленно, пользуясь вилкой и ложкой
так, будто всю жизнь посещала королевские рауты в Букингем-
ском дворце. Игорь восхищался изяществом ее движений и по-
ражался их точности.
Игорь принялся рассказывать о том, как Эхуд, его соавтор, пы-
тался объяснить коллегам из Амстердама идею использования
живого квантового компьютера, каким является человеческий
мозг. Не был понят — чего и следовало ожидать, — заявил, что,
видимо, действительно, идея еще не созрела, а уравнения... Ну что
уравнения? Математика не всегда дает решения, которые можно
использовать в реальной жизни. Возьмите теорию струн. Сколько
там прекрасной математики и как мало физического смысла!
76
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Существующие квантовые компьютеры еще слйшком прими-
тивны, и еще два-три десятилетия такими и останутся. Тот, что
у нас в лаборатории, — скорее уникальная игрушка, чем реаль-
ная система, на которую можно положиться в эксперименте. Но
есть природный квантовый компьютер — человеческий мозг!
Пенроуз еще в девяностых годах прошлого века предположил,
что мозг (всегда или при особых обстоятельствах) работает в ре-
жиме квантового компьютера, используя для вычислений не
только нашу вселенную, но и все другие миры, в которых суще-
ствуют наши аналоги, двойники, — этим, кстати, можно объ-
яснить неожиданные прозрения, идеи, пришедшие вроде бы
ниоткуда или во сне, а возможно, даже случаи ясновидения, если
относиться к существованию этого явления без обычных пред-
убеждений. Для нашего примитивного квантового компьютера
в лаборатории нужны сверхнизкие температуры, сверхпроводя-
щий режим, но мозг работает иначе. Когда-нибудь и созданные
человеком квантовые компьютеры будут работать при комнат-
ной температуре, — тогда, возможно, и появится искусственный
интеллект...
Знаете, Тами, что такое бесконтактные наблюдения? Или,
как их иначе называют: квантовое видение в темноте? А еще —
квантовая магия, но это название используют чрезвычайно
редко, хотя «магия» в данном случае не является чем-то сверхъ-
естественным — это лишь явление, которое раньше не было из-
вестно.
Бесконтактные измерения — исследование объекта, от кото-
рого экспериментатор не получает никакой информации: ни од-
ного кванта света, ни одной частицы, никаких волн. Ничего. Вы
не освещаете объект, не облучаете его, вы вообще до начала экс-
перимента даже не знаете, существует ли объект, и если суще-
ствует, то что собой представляет.
В классической физике такое попросту невозможно, а кван-
товая физика это позволяет, что и доказали еще в 1993 году из-
раильские физики Элицур и Вайдман. Да, Тами, я работаю у
Вайдмана — правда, шефа вижу не часто, он ведь еще заведует
кафедрой в МИТе, там проводит большую часть времени, хотя,
конечно, держит руку на пульсе, и если бы он сегодня был на се-
минаре, то, уверен, принял бы мою сторону.
Знаете, что я хочу сказать? Мне кажется... Вообще-то для фи-
зика слова «мне кажется»... Но почему нет? Я сужу по тому, что
вижу. Почему ваши вязанья так похожи на фракталы? Как вам
удается подбирать и комбинировать цвета? Почему ваш взгляд...
77
ККМЕ/^Ь Г2013
Тами, я не должен этого говорить, но и не сказать не могу. На-
верно, доктор Мирьям меня больше не пустит к вам, если узнает,
но она не узнает, мы ведь ей не скажем, верно? Это будет нашей
тайной. Моей. Тами, вы самая красивая женщина... Я не то хотел
сказать. Нет, и это тоже. Конечно, вы самая красивая, но не в
этом главное. Вы необыкновенная. Вы... простите, что я скажут.
Я уверен: вы меня слышите и понимаете. Вы видите своими не-
зрячими глазами такие миры, о которых мы не имеем никакого
представления. Доступные, в принципе, только некоторым лю-
дям в особом состоянии сознания, когда мозг работает в режиме
квантового компьютера и человек становится существом много-
мирия — мультивидуумом, если пользоваться принятой в физике
терминологией. Терминология существует, но доказательств
нет. Тами, я не знаю, о чем вы сейчас думаете. Что сейчас пред-
ставляется вашему сознанию. Ваши глаза... Вы видите во мне то,
чего я не вижу в себе сам. Когда вы смотрите на меня... что, про-
стите?
Тами на секунду прервала движение спиц, сложила на коленях
руки, прикрыв вязанье ладонью.
— В большой комнате, — сказала она, «глядя» в сторону Игоря
задумчивым взглядом, — три цветка. Если посчитать, то их три.
Можно посчитать так, чтобы их было два. Или всего лишь три?
Надо посчитать. Надо...
Взгляд Тами беспокойно забегал по стенам, пальцы нервно
сжали материю, а спицы упали на пол, потянув нити. Один из
клубков едва не выпал из лотка. Губы Тами что-то шептали, но
Игорь не мог разобрать слов.
Позвать доктора?
Тами поднялась с кресла, и вязанье упало на пол вслед за спи-
цами, лоток перевернулся, мотки ниток раскатились, будто раз-
ноцветные планеты по своим орбитам вокруг Солнца. Тами
сцепила ладони, губы продолжали что-то шептать, а взгляд...
взгляда не стало. На Игоря смотрела слепая женщина, не мигая —
как ожившая статуя.
Откуда-то возник Томер, оттеснил Игоря плечом, подобрал
нитки, вязанье и спицы, сложил в пакет. Неуловимым движе-
нием — Игорь и заметить не успел — усадил Тами в кресло, по-
гладил по плечам, и это движение почему-то ее успокоило.
Томер подал Тами руку, и она поднялась — видимо, этот жест
давно стал для нее привычным. Оперлась на руку медбрата, дру-
гой рукой подхватила пакет с вязаньем, спицами и нитками и ве-
личественной походкой королевы направилась к себе в комнату,
78
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
а Игорь плелся следом. У двери Томер обернулся и сказал с ви-
новатой улыбкой:
— Тами устала сегодня. Приходите завтра. Ей нравится, когда
вы приходите, правда.
Игорь стоял в конце коридора и ждал, прислонившись к стене.
Наконец из комнаты вышел Томер, и Игорь оказался рядом с
ним, сделав, как ему показалось, всего один шаг.
— Вы сказали, что Тами нравится, когда я прихожу. Это... дей-
ствительно так?
Медбрат задержался с ответом, поняв, что его случайно бро-
шенная фраза имела для Игоря очень важное значение.
— Конечно, — сказал он наконец. — не говорит об этом.
У нее обычно ограниченные темы для разговоров, хотя она может
разговаривать о чем угодно, если захочет.
— О чем угодно? — повторил Игорь.
— Тами очень умная женщина. Ей все равно, что происходит
вокруг. Она находится в своем мире, ощущает его, слышит, чув-
ствует, даже каким-то образом видит. И все ее разговоры связаны
с ее ощущением собственного мира, отличающегося от нашего,
как... — Томер попытался подыскать сравнение, — как библей-
ский мир отличается от современного. Такие же вроде бы люди,
но... другие, если вы понимаете, что я хочу сказать.
— Кажется, — неуверенно произнес Игорь. — Но... Доктор
Мирьям не говорила...
— Она и не должна. Вы ведь не родственник Тами, верно?
— Вы сказали, — напомнил Игорь, потому что разговор при-
нял иной оборот, — что Тами нравится...
— Да. Я сужу не по словам, а по поведению. После вашего
ухода она спокойнее, чем обычно. Почти сразу засыпает.
— Сейчас...
— Она заснула. И сон ее более спокойный. Обычно она во сне
мечется, будто ей снится что-то не очень приятное. А после
ваших посещений Тами спит спокойно, и ночью с ней не бывает
проблем.
— Вы говорили об этом доктору?
— Да, но... Я бы не хотел, чтобы об этом... Вы понимаете... Кто
я такой? Медбрат, у меня даже нет полного медицинского обра-
зования. Я здесь после армии, других вариантов не было, хотел
стать врачом, но потом... неважно. Личные обстоятельства. В
общем, для доктора Мирьям я как бы... «привези, принеси»... Го-
ворил доктору, что ваши посещения благотворно влияют на
Тами, но... «Занимайтесь своим делом, Томер».
79
ИС^\ТЁЛ\Ь;1'2013
— Я мог бы приходить чаще.
— Нет, — мгновенно отреагировал Томер. — Чаще не надо.
Это будет... неправильно понято.
— Вы хороший человек, — вырвалось у Игоря. — Спасибо вам.
— Тами — необыкновенная женщина, — пробормотал То-
мер. — Они здесь все необыкновенные, правда. Аутисты. К ним
редко приходят родственники, а друзей ни у кого из них нет. Оно
и понятно: общаться с ними почти невозможно. Мало у кого есть
терпение. А ведь каждый — особый мир. Как у Канта: вещь в себе.
Черный ящик... Извините, я разговорился. Дела.
— Вы читали Канта? — не удержался от вопроса Игорь.
— Нет, — улыбнулся Томер. — Я читал — в школе еще — по-
пулярную книжку по философии. Так вы приходите.
«Она никогда не видела, — думал Игорь по дороге домой,
машину он вел медленно и по улицам, где не было интенсив-
ного движения, ноги и руки механически делали свою работу,
а голова была свободна, — но какие-то зрительные образы в ее
мозгу формируются. И смотрит она, будто видит глубину пред-
мета. Каким она видит... нет, так невозможно сказать... Каким
она меня ощущает, если в мозгу у нее нет зрительных аналогов?
Как она живет в своем мире, отделенном от реального высо-
кой, до неба, стеной непонимания? О чем она говорила, что
имела в виду, когда повторяла: два — много, а три — в самый
раз?..
Игорь давно не убирал в квартире. Здесь было не то чтобы за-
пущено, нет, все лежало на своих местах, он любил аккуратность,
но со стороны могло показаться, что предметы разбросаны как
попало — тем не менее все было точно рассчитано, много раз пе-
редвинуто с места на место, прежде чем для каждого предмета
найдено оптимальное расположение. Пыль Игорь смахивал
время от времени, но пыль ему не мешала, хотя на многих пред-
метах лежала толстым слоем. На блюдцах и чашечках в серванте
пыль была трехлетней, потому что три года назад отец еще жил
здесь и тщательно протирал каждую субботу все предметы, кото-
рых касалась рука мамы. На платяном шкафу — не достать —
стояла фарфоровая чайка, огромная и тяжелая. Мама привезла ее
с собой в Израиль, и папа говорил, что с ней было много возни —
попробуй упаковать так, чтобы в дороге птица не разбилась.
Чайка что-то значила для мамы, настолько личное, что даже папе
это не было известно. Для Игоря чайка стала своеобразным мар-
кером их дома, их жизни. Прочитав лет в пятнадцать «Чайку по
80
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПАИ
имени Джонатан Ливингстон», Игорь пришел к выводу, что это
она и есть — точнее, памятник великой чайке, ставшей уже тогда
для него символом стремления к новому, чего, возможно, в фар-
форовой птице вовсе и не было.
Когда мамы не стало...
Игорь тряхнул головой и повернулся к чайке спиной. Он не
любил вспоминать тот день. Он не понимал, что тогда про-
изошло.
Мамы не стало, и отец сдал. Только тогда Игорь понял, на-
сколько мама и папа были близки. После смерти мамы про-
изошла в папином мозгу некая катастрофа, начали отмирать
нейроны, названия которых Игорь знад, потому что прочитал не-
мало статей о болезни Альцгеймера и представлял, что происхо-
дило с мозгом... и с человеком, перестававшим быть собой.
Самое страшное в жизни — перестать быть собой. Хуже, чем
умереть. Иногда Игорю казалось (он знал, что это невозможно,
но все равно так думал), будто отец намеренно вызвал начальные
изменения в мозгу, после чего процесс гибели клеток невоз-
можно было остановить.
Сегодня отец, кажется, его узнал — впервые за последние пол-
года. Во всяком случае, когда Игорь уходил из палаты (он спешил
к Тами и не обратил внимания), отец посмотрел своим обычным
рассеянным по пространству взглядом, но произнес странную
фразу, которую Игорь сейчас вспомнил и по-новому осмыслил:
— Осторожнее с птицей. Хрупкая.
Почему он сказал это?..
Игорь просмотрел присланный по электронной почте новый
вариант статьи. Эхуд внес изменения, о которых они говорили
днем. Стало действительно яснее. То есть яснее для него. В по-
следних экспериментах доверительная вероятность наблюдения
скрытого объекта оказалась близка к девяноста пяти процентам.
Очень много для квантово-механической системы. А для кван-
тово-биологической, какой является мозг, — мало. Если меньше
девяноста девяти — не стоит даже пытаться утверждать на семи-
наре или в статье: можно, наконец, соединить физику с психо-
логией и провести эксперимент с участием человека. К сожа-
лению, эксперименты подобного рода на животных не поста-
вишь. А на человеке — тем более, но по другим причинам.
Странная мысль пришла ему в голову поздно ночью, когда он
проснулся с тяжелой головой оттого, что приснилось жуткое: от-
крыв в темноте глаза, он уже не помнил, что именно, осталось
только ощущение, будто скрываешься в темном углу от чего-то,
81
тФМГЕЛЬ 12013
настигающего тебя с неумолимым упорством. Странная мысль,
возникшая из ниоткуда, устроилась в сознании: как было бы хо-
рошо, если бы они жили здесь вчетвером: родители и он с Тами.
Мама все скрепляла бы, она со всеми находила общий язык,
хотя, по общему мнению, была человеком скрытным, интровер-
том — таким же, под ее влиянием, стал Игорь, но его погружен-
ность в себя была иной, он не умел так, как мама, разбираться в
людях.
Мама и Тами... Почему-то два образа совместились в его пред-
ставлении. Игорь лежал в темноте, закрыв глаза и пытаясь опять
заснуть, мысли всплывали, тонули, становились ясными, зату-
хали, подобно уплывающему звуку радио. Мама, живая, радост-
ная, никогда в жизни не увлекавшаяся вязанием, сидела в гос-
тиной, и множество разноцветных мотков лежало на столе,
стульях, на полу — по всей квартире. Мама вязала фракталы, а
Тами сидела напротив нее в кресле — том, что стоит сейчас у ком-
пьютера, — смотрела, как возникают точные узоры, и рассказывала
что-то, чего Игорь не слышал; в этом то ли уже сне, то ли еще яви
не было звуков, их заменил цвет — Тами говорила, и воздух ста-
новился розоватым, синим, коричневым, оставаясь прозрачным,
и Игорь в уголке сознания задавался вопросом: как такое может
быть, если не нарушаются законы оптики...
Сначала он заглянул в холл северного крыла — у окна в кресле
сидела другая женщина, не Тами, совсем молодая, почти девочка.
Темные волосы, короткая стрижка. Томера тоже видно не было,
а в комнату к Тами — последнюю по коридору — Игорь заглянуть
не решился.
Он пошел к отцу. Отец стоял у окна, прижавшись лбом к сте-
клу. Захотелось подойти, обнять, прижать к груди его почти
лысую голову, но Игорь не знал, какой окажется реакция: на про-
шлой неделе на похожий жест сына отец ответил коротким уда-
ром в грудь, он не узнал Игоря, он узнавал сына хорошо если
один раз из десяти, и когда-нибудь перестанет узнавать вообще.
Игорь стоял в дверях, отец не оборачивался и неожиданно
сказал:
— Раечка, я не хочу, чтобы ты видела меня таким.
Что-то происходило с ним сегодня. Отец давно не вспоминал
о маме. По крайней мере — вслух. Первые месяцы после ее
смерти он вечерами почти все время смотрел на мамин портрет,
стоявший в рамке на журнальном столике. Потом убрал портрет
в ящик под телевизором, а однажды Игорь не обнаружил фото-
82
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
график) на обычном месте и спросил... Отец сделал вид, что не
расслышал вопроса, резко закрыл ящик, и Игорь увидел, как у
отца дрожат пальцы.
На следующий день, вернувшись с работы, он застал отца на
кухне. Отец вертел в руках открывалку для консервов, явно не по-
нимая ее назначения. С того дня он стал забывать. Через два ме-
сяца — почему-то раньше Игорь не догадался отвести его к врачу,
а сам отец не ощущал своего состояния — диагностировали Альц-
геймера.
— Рая, — говорил отец, прижавшись лбом к стеклу, — Рая,
зачем ты...
— Папа, — произнес Игорь.
Отец услышал, но не обернулся. Что он рассматривал? Окно
выходило в парк, деревья там посадили недавно и сделали дет-
скую площадку, но там еще не было тени, и дети прибегали сюда
вечером, после захода солнца.
— Рая... — повторил отец и наконец обернулся.
— Ты? — сказал он, будто не ожидал увидеть сына.
Может, отец его не узнал, а «ты?» относилось к кому-то дру-
гому, о ком он неожиданно вспомнил?
— Папа... — Игорь сделал шаг и остановился, потому что отец
сделал отстраняющий жест.
— Это ты подложил мне гвоздь? — с ненавистью произнес он,
глядя Игорю в глаза. — Я распорол брюки, и Рая меня отругала!
— Папа...
Отец отвернулся.
— Терпеть не могу кашу, — грустно сказал он. — Терпеть не
могу больницу. Терпеть не могу... — он задумался, пытаясь
вспомнить, чего еще не может терпеть, но мысль сбилась, мысли
у него сейчас были короткие («Как женская любовь», — Игорю
вспомнилась почему-то цитата из «Гамлета», которого он в дет-
стве выучил наизусть на спор с самим собой — это было в вось-
мом классе, Шекспира должны были проходить в девятом, и он
дал себе слово заранее прочитать все учебники и все литератур-
ные произведения, предназначенные для изучения, хотел осво-
бодить себе время для более продуктивной, как он полагал,
деятельности).
Отец присел на край кровати и сложил на коленях руки. В по-
следнее время он часто сидел в такой позе, отрешенный от всего,
что несколько лет назад составляло смысл его жизни.
— Добрый вечер, Игор.
В палату вошла Фанни, она обычно приносила отцу ужин и в
83
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
последние недели сама его кормила, не потому, что отец пришел
в совсем уж маразматическое состояние и не мог донести ложку
до рта (Игорь знал, что дойдет и до этого, и заранее мучился), —
он просто не хотел есть. Месяц назад, когда он перестал прини-
мать пищу, Игорь решил, что отец объявил голодовку, но Фанни
объяснила, что проблема в другом: разум перестал воспринимать
пищу как что-то, на что следует тратить усилия. «Если покор-
мить — Володимер не будет возражать. Попробуете?» Игорь по-
пробовал и стал приезжать в «Бейт-Веред» трижды в день —
утром, в два часа дня и вечером, — чтобы накормить отца, кото-
рый послушно открывал рот, что бы ему туда ни клали. Через три
дня Фанни (она вошла, когда Игорь вытирал отцу испачканный
подбородок) сказала: «Так вы только себя до нервного истощения
доведете. Я сама справлюсь. Лучше, если Володимер не будет ас-
социировать вас с человеком, который его кормит. Память его о
вас, если она еще есть, должна быть другой».
— Добрый вечер, Фанни.
— Вы рано сегодня. Погуляйте, пока будет ужин, хорошо?
Кстати... — она помедлила. — Он узнал вас?
Игорь покачал головой.
— Почему-то сегодня с утра — мне Ора сказала, — он повто-
ряет имя Рая. Это ваша мать?
-Да.
Он понимал, что Фанни ждет продолжения.
— Она умерла почти пять лет назад.
«Молодая», — прочитал он во взгляде Фанни.
— Мама, — сказал Игорь, — была моложе папы на семь лет,
ей было тогда... — он предоставил Фанни самой посчитать. Мо-
лодая, да. Когда она вышла за папу, ей исполнилось восемна-
дцать, а папе двадцать пять, он был многообещающим инжене-
ром.
— Она болела?
Женское любопытство или желание медика знать детали бо-
лезни?
— Несчастный случай, — сказал он, надеясь, что голос не
выдал его волнения, смущения и чувства невероятности, всегда
овладевавшего им, когда он вспоминал день десятого июля.
У Фанни были еще вопросы, но она поняла, что нельзя зада-
вать их в присутствии отца.
— Я посижу в холле, — сказал Игорь.
Фанни подкатила к кровати сервировочный столик, накры-
тый салфеткой, и взяла отца за локоть. Обычная процедура.
84
Павел АМНУЭЛЬ
цапай
Игорь вышел и прикрыл дверь. Постояв, направился в противо-
положное крыло, но Тами не было.
Игорь вернулся в южный коридор ил?ел на диванчик, чтобы
видеть дверь в отцовскую палату. Достал из сумки книгу —
«Хоксмур» Акройда. Он несколько раз начинал читать и бросал,
не мог активно включиться в текст, написанный специфиче-
ским сленгом восемнадцатого столетия. Речь в романе шла о пе-
ременчивости времени и вариациях истории, ему это было, в
принципе, интересно, он любил книги, авторы которых пони-
мали, в каком мире живут, — впрочем, чаще всего понимание
было сугубо интуитивным. Более того, неосознаваемым — и
если тому же Акройду сказать, что роман у него соответствует
нынешним представлениям о бесконтактных наблюдениях и
принципам квантовой физики, он, конечно, удивился бы и не
понял.
Игорь открыл книгу на заложенной странице, но вместо
текста увидел, будто это произошло вчера: он возвращается с ра-
боты, открывает дверь своим ключом, все как обычно. И сразу
ощущает разницу: в квартире тихо — не работает телевизор в го-
стиной, не слышны звуки из кухни, где мама в это время всегда
раскладывала на столе посуду к ужину. И голоса не слышны —
отец с матерью любили поговорить и ни минуты не могли проси-
деть в тишине, начинали перекрикиваться, даже если находились
в противоположных местах квартиры. «Ты меня слышишь? —
кричала мама из кухни. — Матан сегодня предложил новую
структурную единицу, очень любопытно». — «Что-что? — отве-
чал отец откуда-то из спальни. — По радио сказали, что осенью
выборы! Совсем им делать нечего?»
В полной тишине — звуки, казалось, замерли — Игорь прошел
в кухню и застыл, не веря, не понимая, не принимая.
Мама...
— Мама! — крикнул он и услышал из спальни родителей
тихий то ли плач, то ли стон.
Отец был дома, он не мог не видеть, не знать...
Что нужно делать в первую очередь? Вызывать «скорую»?
Игорь не мог заставить себя... что-то приключилось с его созна-
нием... Он и потом не мог объяснить себе последовательность
собственных действий. Вместо того чтобы убедиться в том, что
маме уже ничем не поможешь, он бросился в спальню, откуда все
отчетливее слышались звуки то ли плача, то ли стонов. Распахнув
дверь, не сразу увидел отца — тот сидел на полу между платяным
шкафом и окном. Вытянул ноги, прислонился к стене и сцепил
85
тФТЕЛЬ 12013
ладони на груди. Раскачивался, как на молитве, закрыв глаза, и
стонал.
Что происходило потом, Игорь не то чтобы плохо помнил —
в памяти случившееся запечатлелось так точно и прочно, что
вспомнить произошедшее по минутам не составляло про-
блемы, — но, с другой стороны, в сознании и гораздо глубже
возник психологический блок, будто забор с надписью «НЕ
ВСПОМИНАЙ!». Всякий раз, подойдя мысленно к этому за-
бору, Игорь бросался прочь. Он не хотел, не мог заново пере-
живать тот день.
Врач «скорой» констатировал смерть: мама, видимо, упала и
ударилась виском об угол стола. Несчастный случай. Если, ко-
нечно...
Полицию вызвал врач — обязан был вызвать. «Если, ко-
нечно...» Врачу показалась странной поза, в которой лежала
мама. «Может, ее толкнули?»
Папа этого сделать не мог. «Вы что, сдурели?» Отец так и не
смог вспомнить, что произошло. Весь день выпал у него из па-
мяти. Когда он стал способен отвечать на вопросы, с ним долго
разговаривал полицейский психолог. Игорь при этом не присут-
ствовал, но кое-что ему рассказали. Отец утверждал, что утро
провел за компьютером (проверили — отец говорил правду), по-
тому что на фирме не требовалось его присутствие. Потом прилег
отдохнуть. Следующее воспоминание: он сидит, забившись в
угол, ему плохо, ужас, кошмар, но почему... Просто ужас... перед
чем-то... Ему не сразу сообщили о смерти жены, и реакция ока-
залась странной: он будто успокоился. Будто ужас, в котором он
пребывал, отступил.
После дней траура, которые он провел лежа на диване в гости-
ной (в спальню после того дня не зашел ни разу, никакая сила —
впрочем, Игорь не настаивал — не могла заставить его пересту-
пить порог), отец вернулся к работе, по-прежнему занимался рас-
четами гидродинамики водосбросов, но это уже был другой
человек. Личность — это, прежде всего, память, а с памятью у
отца возникли проблемы. Наверно, именно в тот день в мозгу
отца умерли какие-то нейроны, запустившие процесс, называе-
мый болезнью Альцгеймера. Через полгода он вынужден был
уйти с работы (комиссия назначила стопроцентную инвалид-
ность), а еще год спустя Игорь понял, что или ему придется тоже
бросить работу и следить, чтобы отец не устроил в квартире
пожар или наводнение, или отдать его в Дом престарелых, куда,
по направлению врачебной комиссии, принимали и не очень ста-
86
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
рых людей с отклонениями, не позволявшими им вести нормаль-
ный образ жизни.
— Вы здесь, Игор? — выглянула из палаты Фанни, -г Володи-
мер поел, посидите с ним.
Отец стоял у окна, как и полчаса назад. Что привлекло его
внимание (и привлекло ли вообще), Игорь не понимал. Он подо-
шел и встал рядом, тронул отца за локоть.
— Папа...
Отец отдернул руку — он и прежде не любил прикосновений.
Правда, это не относилось к сыну и жене, но теперь...
— Папа, давай погуляем немного. Ты слышишь меня?
Конечно, слышал, со слухом у отца«все было в порядке. Ни-
какой реакции не последовало. Игорь взял отца под руку и внут-
ренне сжался: отец сильно исхудал, раньше Игорь чувствовал
отцовскую силу, особенно в детстве, когда любил щупать би-
цепсы, а потом сравнивать со своими. Сейчас...
— Пойдем, — сказал Игорь, и отец пошел. Наверно, так же
его водили днем на процедуры, и он шел, будто ступал по лу-
жам. В холле свернул в сторону лифтов — помнил, значит, до-
рогу на второй этаж, к процедурным кабинетам, — но там им
сейчас делать было нечего. В креслах сидело несколько посети-
телей и стариков, к которым они пришли. Тихо беседовали.
Старушка лет под девяносто что-то рассказывала, размахивая
руками, сидевшим перед ней на корточках парню и девушке, те
улыбались, и девушка хлопала в ладоши, демонстрируя одоб-
рение. Свободных мест не оказалось, Игорю и не нужно было
ничье общество, напрасно он привел отца сюда, отец никогда
не любил компаний, а сейчас, скорее всего... Так и есть, попя-
тился и едва не упал, Игорь его поддержал, но в палату возвра-
щаться не хотелось, раз уж удалось вытащить отца за пределы
его привычного в последние месяцы ограниченного простран-
ства. Игорь только сейчас понял, что ведет отца в северное
крыло, к Тами, которую он сегодня не видел и не мог уйти, не
повидавшись.
В коридоре отец остановился и схватил Игоря за запястье —
не сильно, но, как показалось Игорю, жалобно: так сам он в дет-
стве цеплялся за руку мамы, когда боялся войти в темную ком-
нату.
Надо было вернуться — здесь была чуждая отцу территория,
он никогда не бывал в этом крыле. Но по пути обратно пришлось
бы опять пройти через шумный холл, и, пока Игорь выбирал,
отец стал медленно опускаться, подгибая колени. Игорь подхва-
87
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
тил его, но отца не держали ноги. «Не нужно было выводить его
на прогулку», — подумал Игорь. Почему ему сегодня захотелось
сделать то, чего он не делал прежде?
Он все же дотащил отца до северного холла (сюда было
ближе), усадил в кресло и только после этого огляделся. Тами,
как обычно, устроилась у окна. Как обычно, «смотрела» на закат
и, как обычно, спицы быстро двигались в ее руках, а новый фрак-
тал был Похож на плоскую змею, раскрашенную всеми цветами,
кроме черного.
— Добрый вечер, Тами, — сказал Игорь и не был удостоен от-
ветом.
— Тами, — добавил он. — Это мой отец.
Игорь разрывался между желанием подойти, рассмотреть вя-
занье, попытаться поймать невидящий, но умный взгляд жен-
щины, — и необходимостью поддерживать отца за плечи, чтобы
тот не повалился вперед.
Тами отложила вязанье, положила на полочку спицы, сло-
жила руки на коленях — такой он увидел ее в первый день, такой
навсегда запомнил — и сказала:
— За окном были цапли. Всего лишь цапли.
Цапли. Почему цапли?
Солнце опустилось, и небо выглядело багровым: то ли отсве-
том пламени, то ли скатертью на не очень чистом столе — мелкие
облачка были похожи на горки серой пыли, скопившейся там и
сям из-за того, что нерадивая хозяйка ленилась проводить по ска-
терти влажной тряпкой.
Разглядывая закат и вслушиваясь в наступившую тишину —
ему хотелось, чтобы Тами сказала еще что-нибудь, пусть такое же
бессмысленное, — Игорь не обратил сначала внимания на то, что
плечи отца под его руками стали тверже, отец выпрямился в
кресле, поникшая голова поднялась, изо рта вырвался неопреде-
ленный звук, будто отец хотел произнести несколько слов одно-
временно, может — целую фразу, и слова смешались, звуки
перепутались, и разобрать сказанное не было никакой возмож-
ности. Но Игорь был почему-то уверен, что отец произнес нечто
вполне определенное.
Отец сидел, высоко подняв подбородок и сжав в кулаки ла-
дони, лежавшие на подлокотниках. И взгляд — знакомый с дет-
ства, острый, упрямый, настойчивый взгляд. Так отец смотрел на
Игоря, когда тот не успевал сделать домашнее задание или отлы-
нивал от мытья посуды, единственной возложенной на него до-
машней обязанности.
88
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Почему-то Игорь вспомнил: «Но в зюйд-вест я еще сумею от-
личить сокола от цапли».
— Папа, — сказал он, стараясь говорить убедительно, — пой-
дем, я отведу тебя в комнату.
Отец приподнялся в кресле и сделал правой ногой движение,
будто ощупывал, нет ли ступеньки. Одной рукой он уперся в под-
локотник, а другой шарил перед собой в воздухе.
Краем глаза Игорь уловил движение у окна. Обернуться не
мог, но и боковым зрением видел, как Тами тоже поднялась со
своего кресла, пала на колени и, «глядя» перед собой, начала ша-
рить по полу рукой, пытаясь, видимо, подобрать упавший кусок
ткани. Она не кричала, не проявляла нервозности, о которой го-
ворил Томер, только водила рукой по полу.
Что-то происходило странное, что-то — Игорь понимал, —
связавшее неожиданно этих двух людей: Тами и отца. Казалось,
то, что делал каждый из них, не имело к другому никакого отно-
шения, и тем не менее движения были синхронными, как парный
танец. Игорю даже послышался ритм, не барабан, не пианино,
но ясно ощутимый, будто внутренний метроном.
Легкий ветерок пролетел по комнате — влетел из коридора,
коснулся щек Игоря, улетел к окну — и дальше, сквозь стекло.
И стало легко. Игорь бросился к Тами, помог ей подняться,
она пробормотала что-то вроде: «Спасибо, вы очень добры», ло-
коть ее был теплым и податливым, Тами охотно позволила уса-
дить себя в кресло, он поднял с пола и вложил ей в руку кусок
ткани, которую она ощупала тонкими пальцами и, найдя место,
где прервала вязание, приступила к продолжению: взяла со сто-
лика спицы, другой рукой уверенно — нужный моток ниток и
ушла в себя. Ушла так же очевидно, как выходит из комнаты
быстрым шагом человек, которому наскучило ваше общество.
Отец между тем попытался самостоятельно взгромоздиться в
кресло, но начал падать головой вперед. Игорь успел подхватить
отца, тот не сопротивлялся, но и не помогал — делал то, что
нужно, на сына не смотрел, то ли думал о своем, то ли не думал
вовсе.
Отец так странно реагировал на присутствие Тами? И она —
на него?
Игорь почувствовал к отцу неожиданную неприязнь, которой
не нашел (и не искал) объяснения. Довольно резко выдернул отца
из кресла, обхватил за плечи, повел по коридору через главный
холл — в его комнату. Голова отца качалась из стороны в сторону,
он то и дело пытался упасть.
89
КИТЕЛЬ
1'2013
Уложив отца в постель, Игорь наклонился над ним и услышал,
как тот бормочет: «Господи, как же я мог это забыть, Господи,
как я мог...»
— О чем ты, папа?
Отец вздохнул и отвернулся к стене. Показалось Игорю или,
прежде чем замолчать, отец пробормотал:
— Красивая...
Вошла Фанни, быстрым взглядом оценила обстановку.
— Вы сегодня с ним долго гуляли, — осуждающе произнесла
она. — Не стоило водить Володимера в соседний корпус, непри-
вычные впечатления ему вредны.
— Я просто...
— Пусть поспит, не уходите пока.
Когда Фанни вышла, Игорь попытался разобраться в собст-
венных, а не отцовских, ощущениях. Он отчетливо понимал, что
чувство, охватившее его, правильнее всего было бы назвать рев-
ностью. Он ревновал, да. Отца — к Тами. Ревновал к тому, что на
него она ни разу не реагировала так, как сейчас — на отца. А отец?
Он тоже был не в себе, он хотел... чего? Что произошло между
ними в те несколько секунд, когда оба потянулись друг к другу? О
чем говорила Тами?
По идее, нужно бы еще раз привести отца в северный холл,
когда там будет Тами. Игорь понимал, что никогда больше этого
не сделает. Аргумент у него был заготовлен: отец слишком взвол-
новался, а в его состоянии это вредно. Но с собой-то Игорь мог
быть честен: ему не хотелось, чтобы Тами говорила с отцом, а не
с ним. А она говорила. Обратилась со словами о цаплях, и отец ее
понял, вот в чем суть. Они поняли друг друга, а Игорь не понял
ничего из того, что стало понятно этим двоим.
О чем они говорили?
Тами — о цаплях. Отец произнес слово на языке, которого не
существовало, — может, просто набор звуков, но Игорь почему-
то был уверен, что слово имело смысл, понятный Тами, но от
него скрытый.
Отец ровно дышал и немного похрапывал. Игорь подоткнул
одеяло, постоял минуту и вышел в коридор. В дальнем конце кто-
то из медсестер провожал старушку в комнату, она упиралась и
что-то выкрикивала. Обычная безрадостная картина.
Игорь прошел через опустевший холл в северный коридор.
Ему нужно было увидеть Тами, убедиться хотя бы, что у нее все в
порядке.
Если он скажет: «Тами, я люблю вас», — она поймет или и эта
90
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПЛИ
фраза не произведет на нее никакого впечатления? А он способен
произнести эту фразу?..
Только сейчас, глупо приревновав Тами к собственному отцу,
Игорь смог признаться себе в том, что чувствовал уже давно. Лю-
бовь? Игорь вспомнил, как признавался в любви Лене и боялся,
что она скажет «нет» или: «Пожалуйста, Игорь, поговорим о дру-
гом». Тогда были совсем иные чувства. Он хотел держать руки
Лены в своих, хотел обнимать ее и целовать. Больше того, он
просто ее хотел, это было нормальное мужское желание, ставшее
реальностью несколько вечеров спустя, а тогда они долго бро-
дили по улицам Хайфы, оказываясь в самых неожиданных ме-
стах, которые он почему-то четко запомнил визуально, но
совсем не представлял — где, в каких кварталах, это было. Он
все-таки вывел Лену к остановке двадцать пятого и проводил до
дома, у подъезда опять говорил о любви, точно понимая, что
именно любовью является все, что он к ней испытывал.
Почему же сейчас... Разве в его отношении к Тами было что-
то общее с состоянием, которое осталось только в памяти, а па-
мять — уж это Игорь знал — склонна видоизменять случившееся,
особенно чувства, которые много лет спустя представляются со-
всем не такими, какими были когда-то: радость может вспоми-
наться восторгом, плохое настроение — жизненной катастрофой,
а любовь...
Он любил Лену, но вспомнил об этом отстраненно. Название
чувства, а не пламя в груди.
Тами... Совсем другое. «Я люблю ее?» Он спросил себя и, как
обычно, ответил определенно — он всегда отвечал определенно
на любой вопрос, заданный самому себе. Иначе и спрашивать не
стоило.
Да.
Тами в холле не было. Когда ее успели увести? Кто? Почему
ее водят за руку? Слепая, да. Аутистка. Но она давно живет в
«Бейт-Веред». Давно могла на ощупь определить, где что распо-
ложено, и передвигаться достаточно свободно. Аутизм помогает
ориентации: однажды запомнив дорогу, Тами не могла оши-
биться. Боялась новых препятствий?
Комната Тами была последней по коридору. У торцового
окна, напротив выхода на лестницу. Дверь была закрыта, Игорь
вышел на лестничную площадку, откуда была видна часть кори-
дора, прислонился к стене и принялся ждать. Хотел увидеть
Тами. Подойти к ней. Наклониться. Дотронуться до пальцев,
чтобы она почувствовала его присутствие и поняла без слов, что
91
ИСКАТЕЛЬ 12013
он о ней думает. И может, тогда он решится сказать то, что давно,
оказывается, хотел.
И что дальше?
Игорь привык просчитывать решения. Хотя бы на шаг, а если
удавалось, то и на десять. Поступая на физфак, он точно знал, в
какой области физики будет работать и в какую лабораторию по-
старается попасть после окончания университета. То, что так и
получилось, он полагал не результатом везения и стечения об-
стоятельств (каковым все на самом деле и было, если беспри-
страстно анализировать ситуацию), а следствием собственного
выбора и совершенных ради его достижения поступков. На деле
поступки были достаточно хаотичны и могли ничем не закон-
читься, но Игорь редко в этом себе признавался — обычно видел
ясную и точную цепь продуманно совершенных действий, при-
ведших к желаемому результату — работе в лаборатории Вайд-
манавТехнионе.
Делая в свое время предложение Лене, он был уверен в их
счастливом будущем — иначе не смог бы заставить себя сказать
ей: «Давай поженимся».
А сейчас...
Стемнело. По коридору ходили тени людей. Сейчас кто-ни-
будь решит спуститься на этаж... И что? Никому он здесь не ме-
шает, и нигде не написано, что посторонним нельзя находиться
на лестнице между этажами.
Зажглись бра вдоль стен. Игорь никогда не был здесь в такое
относительно позднее время, и ему показалось, что изменилась
реальность: это был другой коридор, и цвет стен другой, и распо-
ложение дверей, и постеры висели другие, и вообще...
Игорь запаниковал — подумал на какое-то мгновение, что
оказался в другом мире. Что, если здесь Тами здорова? Если
видит? И мозг ее не спит? Тогда он сможет ей сказать...
Если в этом мире Тами здорова, что ей делать в «Бейт-Веред»?
Ее здесь нет, она живет где-то с кем-то...
«Что только не придет в голову», — подумал Игорь. Как любой
физик, занимающийся проблемами квантовой запутанности и
бесконтактных наблюдений, Игорь прекрасно осознавал, что
живет в многомирии, и в какой-то из разветвленных реальностей
Тами действительно видит. Представлял он и вероятности
склеек, когда предметы попадают из одной реальности в другую.
Прекрасно все понимая, Игорь редко примерял теоретические
предположения к реальной жизни. Вероятность склейки, когда
сознание перемещается в другую ветвь физической реальности,
92
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПЛИ
настолько пренебрежимо мала, что Игорь не принимал ее в рас-
чет, думая о завтрашнем дне или о назначенной кому-то встрече,
на которую он — теоретически — мог не явиться, потому что по
дороге оказался бы в мире, где он этой встречи не назначал.
Игорь выглянул в коридор — никого. Ожидая, что сейчас его
отругает кто-нибудь из медсестер или врачей, он тихо потянул на
себя дверь в комнату.
Тами стояла у окна, прижавшись к стеклу лбом и обеими ру-
ками опираясь о подоконник. Игорь успел разглядеть у стены ко-
робку, в которую, по словам Томера, складывали законченные
вязанья.
Ощутив движение в коридоре, он захдфпнул дверь — слишком
громко, пожалуй. Тами обернулась и посмотрела в его сторону.
Увидела? Или это была всего лишь реакция на стук двери?
Тами молчала. Молчание тянулось, как нить из длинного
мотка. Игорь не выдержал напряжения и вышел, тихо прикрыв
за собой дверь.
— Я не люблю подобные названия, — сказал Эхуд, поморщив-
шись. — Они позволяют обывателю думать, что физики тоже
верят во всякую чепуху. Но после эксперимента с Хауфманом я
бы и сам назвал это направление квантовой магией. Очень эф-
фектно. Слишком.
— Слишком? — поднял брови Игорь.
Эхуд ночью вернулся из Инсбрука, где участвовал в экспери-
менте по бесконтактным наблюдениям в лаборатории Квята.
Впервые — после долгих обсуждений, взаимных обязательств и
утверждения материалов по технике безопасности — к опытам
допустили человека. Зигмунд Хауфман работал у Квята с две ты-
сячи девятого года и прекрасно разбирался в тонкостях процесса,
он был хорошим экспериментатором, но в данном случае не это
обстоятельство посчитали главным: единственный в лаборато-
рии, Хауфман прошел все тесты — церебральный, вазомоторный,
аналитический, — и только ему из всех сотрудников можно было
доверить не только приборную, но и наблюдательную часть.
— Могу представить, что написали бы журналисты, будь хоть -
один допущен к эксперименту.
— Когда-нибудь придется это сделать, — заметил Игорь.
— И это будет кошмарный день, — раздраженно сказал
Эхуд, — потому что обывателю невозможно доказать, что
происходящее — не вмешательство сверхъестественных сил, а
один из фундаментальных эффектов квантовой физики.
93
ИОФТЁЛЬ 1-2013
— Тебя заботит мнение обывателей?
— Меня заботит реноме лаборатории! Не хочу, чтобы нас —
тебя, кстати, тоже — изображали в прессе как волшебников.
— Посмотрим, — пожал плечами Игорь. — Как все же это вы-
глядело?
— В целом, как было предсказано. Но если смотреть взглядом
человека, который...
— Оставь в покое чьи-то взгляды, — резко сказал Игорь. —
Вижу, тебя результат так поразил, что ты готов сам назвать это
магией.
— Впечатляет... — пробормотал Эхуд. — Хауфман, кстати, повел
себя молодцом. Ему предложили искусственный сон, это сняло бы
неприятные ощущения и возможный когнитивный диссонанс, но
он отказался, подписал все бумаги. Задание никто не знал, кроме
Квята и контрольной группы из трех человек, никак с лабораторией
не связанных. Начали с небольшим опозданием, были неполадки
в криогенной установке. Ты же знаешь, насколько пока капризен
квантовый компьютер. Исправили. Хауфман сел на электрический
стул...
— Название так и не поменяли? Звучит неприятно.
— Нет, осталось. Привыкли, а как иначе это назвать? Хауфман
еще пошутил, что электроники в стуле больше, чем в ВАКе1. В
квантовый режим его мозг вошел через тридцать восемь минут —
кстати, время, точно соответствовавшее расчетам по нашей с
тобой методике. Квят непременно сошлется на нашу статью.
— Режим квантового запутывания...2
— Да, самый важный момент! Длительность вхождения в
режим так и не зафиксировали, она оказалась меньше времени
срабатывания.
— Меньше десяти в минус двадцатой секунды?
— Минус двадцать первой. После моей предыдущей поездки
Матесон увеличил чувствительность на порядок.
— Отлично! И что Хауфман?
— Как только вошел в перепутанное состояние с компьюте-
ром, вспомнил, куда дел книгу Дойча! В феврале — он и число
вспомнил, и время с точностью до минуты, — он случайно смах-
1 Большой адронный коллайдер.
2 Квантовое запутывание — явление, при котором квантовые со-
стояния двух или большего числа объектов оказываются зависящими
друг от друга. Однажды возникнув, эта взаимосвязь может сохра-
няться, даже если объекты переместить на большое расстояние друг
от друга.
94
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
нул книгу с полочки в прихожей. Думал о другом — кстати,
вспомнил, о чем именно, — а книга упала в щель между стеной и
обувным шкафом.
— Проверили?
— Конечно. Книга там и лежала. Даже не очень запылилась за
полгода. Но это было потом, а тогда как раз начался пиковый
режим, и Квят задал Хауфману контрольный вопрос. Ты бы видел
выражение его лица!
— Чье? Хауфмана?
— Квята!
— Представляю, — пробормотал Игорь. — Дело всей жизни.
Какой вопрос он задал — я знаю. Читал адкгчете, я получил его на
почту.
— А у тебя, — помолчав, сказал Эхуд. — Ну... с той женщи-
ной...
— Мне запретили к ней приходить, — помрачнел Игорь. — Я
хотел попрощаться с Тами перед уходом, а в это время «выгули-
вал» отца, и у него начался приступ. С ним бывает, но доктор ре-
шила...
— Отец? — насторожился Эхуд. — Расскажи подробнее.
В пересказе произошедшее выглядело не столько драматично,
каким казалось Игорю, сколько комично и бессмысленно.
— Жаль... — протянул Эхуд и, не зная, что еще сказать другу,
перевел разговор: — Ужинать будешь? Есть стейки.
— Я уже поел.
— Чай? Или кофе?
— Я бы выпил вина, — неожиданно для себя сказал Игорь. Он
любил полусухое, но пил редко: на днях рождения или встречах,
когда невозможно отказаться. Игорь обычно осушал бокал-дру-
гой под стандартные тосты вроде: «А теперь за здоровье родите-
лей!» Почему ему сейчас захотелось вина? Странная штука —
подсознание. Вернувшись домой, надо будет проанализировать,
из каких причинно-следственных связей возникло неожиданное,
но наверняка имевшее свой смысл желание.
Нашлась початая бутылка «Хеврона», разлили по бокалам,
Эхуд принес из кухни на подносе тарелочки с круассанами и шо-
коладными вафлями.
— За профессора! — сказал он. Естественно, за кого же и пить
в такой день, когда, похоже, в физике возникло новое направле-
ние: биологическая квантовая магия. Или психологическая? Или
лучше обойтись без раздражающего слова «магия»? Название
придумают. Профессор Квят мастер на всякие названия —
95
ИСКАТЕЛЬ 12013
правда, его так и не удалось убедить в том, что бесконтактные на-
блюдения невозможно объяснить без привлечения многомиро-
вой интерпретации квантовых процессов. «Давайте пока без
этого, — говорил он Игорю, когда тот, приехав на очередной се-
минар, в сто тридцать шестой раз показывал расчеты. — Пока все
возможные... обычные, да... рассмотрения не будут опроверг-
нуты, а вы знаете, что это не так, я не могу относиться серьезно к
предположениям, которые сделают физику не наукой, а набором
игральных карт».
У великих свои причуды. Эйнштейн до конца дней не призна-
вал физическую неизбежность квантового мира. Резерфорд не
верил, что из атомного ядра можно будет извлекать запасенную
там энергию. Хокинг так и не принял идею своего коллеги Пен-
роуза о том, что мозг способен думать в режиме квантового ком-
пьютера.
Теперь Квят — экспериментатор милостью Божьей, первым
поставивший четверть века назад эксперимент по бесконтактным
измерениям, — единственно возможной интерпретации не верит
и предпочитает вообще не встревать в теоретические споры. Его
право. Результат эксперимента можно рассчитать и в копенгаген-
ской интерпретации, чрезвычайно уязвимой логически, неверо-
ятной физически, но дающей ровно такие же численные соотно-
шения, как и расчеты с применением многомировой теории, ло-
гичной, лишенной внутренних противоречий, но, по мнению
Квята, фантастической хотя бы потому, что в ней приходится во-
образить неисчислимое множество миров, которые невозможно
наблюдать и, следовательно, доказать их существование.
После второго бокала («за физику будущего!») у Игоря за-
стучало в висках, движения Эхуда выглядели нарочито резкими,
звуки в комнате — будто сыгранными на ударных инструментах,
а пол стал похож на движущиеся тротуары из фантастических
фильмов. Чтобы пересесть со стула на диван, пришлось дер-
жаться одной рукой за спинку, другая повисла в воздухе, и Игорю
показалось, что он вцепился пальцами в воздушное уплотнение,
за которое и держался, переставляя ноги.
Опустившись на диван, он обнаружил у себя в руке полный
бокал, удивился, как ему удалось не расплескать вино, переме-
щаясь в искаженном пространстве, и произнес:
— Они ведь поняли друг друга! Тами и папа! Ты понимаешь,
что это означает?
Эхуд держал свой бокал двумя пальцами, разглядывая вино на
свет.
96
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПЛИ
— Понимаю. Но один случай не дает оснований для далеко
идущих выводов.
— Боюсь, — вздохнул Игорь, — что повторить не удастся. Мне
запретили появляться в том крыле здания* где живет Тами.
— Плохо, — помрачнел Эхуд. — Произошедшее могло быть
совпадением.
Игорь помолчал, собираясь с мыслями.
— В психологии, — сказал он медленно, — повторение усло-
вий эксперимента невозможно в принципе. Хотя бы потому, что
психологи не знают, какие именно условия влияют на результат.
— Потому психология и не является наукой, — вставил Эхуд. —
Всего лишь набор более или менее отработанных практик. Пси-
хология сейчас находится на том уровне, на каком была физика
до Ньютона и Галилея. Пока психологические эффекты не опи-
сываются математически...
— Да знаю я все это, — устало сказал Игорь. — Пока работа
мозга описывается феноменологически, а не рационально в тер-
минах квантовых преобразований... И что? Я не знаю, как это
описать. Не очень представляю, как понять. Когда папа увидел
Тами, что-то с ним произошло: он начал реагировать неадек-
ватно. Тами тоже вела себя странно. Никогда с ней такого не
было. Во всяком случае, при мне. Эти двое... Что-то между ними
происходило. Если говорить в терминах психологии, это можно
назвать реакцией на новый раздражитель. Нестандартная ситуа-
ция — нестандартная реакция. Но...
— Ты так бы и решил, если бы Тами не была аутисткой, а у
твоего отца не было бы Альцгеймера.
— Ты понял, да?
Эхуд пожал плечами.
— Идея напрашивается. У аутистки мозг слабо связан с окру-
жающей реальностью. Возможно, наша реальность замещена ре-
альностями других ветвей. Это значит, что мозг аутиста не время
от времени, а постоянно функционирует в режиме квантового
компьютера. Физически мозг здоров. У больного Альцгеймером
ситуация противоположная: в мозгу отмирают нейроны. Но
внешне результат напоминает состояние аутизма, и, возможно,
отмирание клеток ведет не к общей деградации мозговой деятель-
ности, а лишь к перемене режима мышления. Мозг и в этом слу-
чае переключается на квантовый режим.
— Она сказала: «За окном были цапли».
— Думаешь, фраза имела смысл?
— Уверен! Для Тами она означала что-то важное. И по тому,
4 Искатель №1 2013
97
КИТЕЛЬ 12013
как она себя вела в это время, сказанное было связано с отцом.
Фраза что-то должна была значить и для него.
— Мы ходим вокруг да около, — заметил Эхуд. — Ты ведь
предполагаешь, что два мозга, находящихся в режиме квантовых
компьютеров, взаимодействуют, как квантовые системы в пере-
путанных состояниях. Я правильно тебя понял?
— Д-да...
— Ты считаешь...
— Послушай, квантовые компьютеры из трех сотен кубитов
Квят еще прошлой зимой вводил в состояние перепутанности.
Это позволило получить единую работающую систему из двух
квантовых компьютеров, разнесенных на расстояние двух кило-
метров...
— Тысячи восьмисот метров.
— Неважно. Перепутанное состояние сохранилось?
— Да, я участвовал в том эксперименте.
— Знаю. Помнишь, при каких граничных условиях компью-
теры вводили в состояние перепутанности?
— Когда изолировали от внешних воздействий, кроме взаи-
модействия друг с другом.
— При прямом соприкосновении?
— Нет, конечно! Это ведь было проделано в эксперименте по
бесконтактным измерениям. Разумеется...
Эхуд замолчал, долго смотрел Игорю в глаза. Встал и вышел
на кухню. Вернулся с новой бутылкой «Хеврона».
— Выпей, — приказал Эхуд, и Игорь выпил. Стало только
хуже, будто вязкая жидкость заполнила мозг.
— Я люблю ее, — выпалил он неожиданно для себя. Произ-
неся эти слова будто против воли, он уже не мог остановиться и
говорил теперь быстро, понимая, что второй раз Эхуд не сможет
вызвать его на откровенность. — Я никогда прежде не чувство-
вал ничего подобного. С Леной у меня... Неважно, при чем здесь
Лена?.. Ощущение, что влюбился в мраморную статую, как Пиг-
малион, и без всякой надежды на то, что она сможет тебя хотя
бы понять. Тами живет в другом мире, это все равно что суще-
ствование в другой ветви альтерверса1, в мире с частыми склей-
ками, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Она слышит все,
1 Альтерверс — совокупность классических реальностей физиче-
ского мира — мультиверса, состоящего из множества вселенных. Аль-
терверс, в свою очередь, состоит из множества ветвей. Одной из таких
ветвей, согласно некоторым современным физическим теориям, яв-
ляется привычная нам реальность, в которой мы живем.
98
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАИ
чувствует... понятия не имею, что она чувствует, иногда мне ка-
жется, что и видит тоже. Но ее здесь все равно нет — она как
изолированная квантовая система, сама по себе. Что ей моя лю-
бовь? А мне? Ладно, это полбеды. Но есть папа. Вроде бы совсем
другое. Альцгеймер. Мозг поражен, и реальность воспринима-
ется искаженной. Не ощущаешь, не знаешь, не понимаешь мно-
гие вещи, не помнишь людей, забываешь даже, как поднести
ложку ко рту. Болезнь? А если тоже... Отгороженность от реаль-
ности, значит — квантовый компьютер, каким является мозг,
начинает действовать в свободном режиме, решает задачи, ко-
торые считает нужным решать, а не те, что навязывает внешняя
среда. Тот случай, когда два квантовых компьютера, в достаточ-
ной степени отгороженные от внешних влияний, способны
взаимодействовать друг с другом! Возникает перепутанное со-
стояние...
Игорь хотел поставить бокал на стол, промахнулся, и бокал
упал на пол. Разбился, конечно, брызнули осколки, но Эхуд и
пальцем не пошевелил. Он смотрел на Игоря и медленно кивал в
ответ то ли на его слова, то ли на свои мысли.
— Я люблю Тами, — повторил Игорь. — Понятия не имею, что
это может означать для нас обоих. И отца люблю. В мире нет дру-
гих людей, более мне близких, понимаешь? Будь иначе, я бы по-
пробовал привести папу к Тами еще раз и еще. Несмотря на
запрет. Уникальный случай: оба слабо взаимодействуют с окру-
жающим миром и сильно — друг с другом. Если действительно
происходит перепутывание состояний...
— Не пытайся обманывать себя, — неожиданно жестко про-
изнес Эхуд: — Если две квантовые системы вошли в перепутан-
ное состояние, то неважно, сведешь ли ты Тами с отцом еще раз.
Состояния уже перепутаны. Друг с другом они взаимодействуют
значительно сильнее, чем каждый из них — с внешним миром.
— Я боюсь за...
— Поздно. О чем ты думал, когда привел отца к ней?
— Мне и в голову не пришло! Я просто хотел увидеть Тами, а
поскольку гулял с папой...
— Надеюсь, — вздохнул Эхуд, — все не так серьезно, как нам
представляется. — Он принялся подбирать с пола осколки. —
Подними ногу, Игорь, теперь вторую, и достань осколок из-под
стула... Хорошо. Так я говорю: ты не должен сводить их вместе,
поскольку это уже часть эксперимента. Психологического, а не
только физического. Методики нет. Техника безопасности не
разработана. О чем ты говоришь? Любовь? Извини, для меня они
4*
99
тФу-ЕЛЬ 1'2013
оба — чужие люди, и я смотрю на это, как на очень не чистый и
неправильно, вне всяких методик, поставленный эксперимент
по запутыванию состояний биологических квантовых компью-
теров.
— Эхуд, — устало произнес Игорь, — представь себе кого-ни-
будь, кто сейчас слушал бы наш разговор. Даже нас самих десять
лет назад, когда мы еще не занимались квантовыми бесконтакт-
ными наблюдениями, а я понятия не имел о работах Квята. То, о
чем мы сейчас говорим, не показалось бы бредом?
Эхуд смел осколки в совок.
— Показалось бы, и что?
— Господи! «Бейт-Веред» существует тридцать лет! Отделение
аутистов — семнадцатый год, об этом можно прочитать на сайте
в интернете. За это время десятки, если не сотни раз кто-нибудь
из больных Альцгеймером мог оказаться в том или ином контакте
с кем-нибудь из аутистов!
— Мог, конечно. Но вероятность не так уж высока, согласись.
Ты сам привел отца...
— Да-да. — Игорь не мог усидеть, забрал у Эхуда совок и
пошел на кухню, где, как он помнил, мусорное ведро стояло в
шкафчике под мойкой — как у всех, как у него. У Эхуда под мой-
кой стояли бутыли с моющими средствами, и Игорь замер, пы-
таясь понять, что с ним происходит. Показалось: мир изменил-
ся, реальность на его глазах сменилась; почему-то он был уве-
рен, что, войдя в кухню на минуту раньше, непременно нашел
бы ведро на положенном месте.
— Ну что ты там? — крикнул из гостиной Эхуд и появился на
пороге, с удивлением глядя на застывшего в прострации Игоря.
— А! — сказал он. — Вот что значит стандартное мышление.
Дай сюда.
Он отобрал у Игоря соёок и пошел в прихожую. Мусорное
ведро стояло около входной двери, скрытое под приделанной к
стене полочкой, на которой лежали принадлежности для чистки
обуви.
— Ну-ну, — пробормотал Игорь. — Нужно обладать очень не-
стандартным мышлением, чтобы догадаться...
— Или нормальной памятью, — отрезал Эхуд. — Можно по-
думать, ты у меня в первый раз и не видел, куда я выбрасываю
мусор.
Видел, конечно. Но почему сейчас забыл, будто никогда не
помнил?
Вывалив осколки в ведро и бросив совок на пол, Эхуд взял
100
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Игоря под руку, отвел в гостиную и усадил на диван. Сам присел
рядом.
— Ты понял? — сказал он. — Понял, какие штучки может про-
делывать память? Та самая, которая входит компонентом в Си-
стему квантового компьютера, если мозг действительно
функционирует в таком режиме. Просто мысли твои сейчас были
заняты другим, и ты...
— Это понятно! — Игорь потер переносицу. Он подумал о
том, что за многие годы кто-нибудь из больных Альцгеймером
мог оказаться по чистой случайности в отделении аутистов, и
контакт мог произойти самопроизвольно. И что? Разве кто-ни-
будь из медперсонала был бы этим озабочен? Какой вывод сде-
лала доктор Мирьям? Запретила ему приходить к Тами. Сколько
же раз на самом деле в этом доме и во множестве других, где
жили люди, слабее прочих связанные с реальностью: аутисты,
больные Альцгеймером, больные с посттравматической амне-
зией, впавшие в кому... сколько раз между ними возникали
спонтанные перепутанные состояния? Кто обращал на это вни-
мание? Физиков, знакомых с методикой бесконтактных измере-
ний, поблизости, конечно, не было. А у психологов совсем дру-
гие методики...
Значит ли это, что его присутствие послужило катализатором?
— Эхуд, — сказал Игорь, — если бы папу привел к Тами не я,
а кто-нибудь другой... случайно... Похожие события наверняка
происходили — без всяких последствий.
— Думаю, ты прав, — кивнул Эхуд. — Твой мозг оказался по-
средником.
— Катализатором.
— Может быть. В квантовых связях черт ногу сломит, это все
не просчитывается и уравнениями не описывается, слишком
сложно. Два мозга, слабо взаимодействующие с реальностью, не
могут найти друг друга — и вдруг в эту нестабильную систему
вторгается квантовый компьютер, имеющий сильные эмоцио-
нальные связи как с одной системой, так и с другой. Как все-таки
нужны совместные эксперименты психологов и специалистов по
квантовым процессам!
Игорь сцепил пальцы и смотрел перед собой, пытаясь пред-
ставить, что сейчас делает Тами. Скорее всего, сидит в постели и
вяжет, мотки ниток лежат на простыне, чтобы было удобно до-
стать... А отец спит. Дома он был совой и не ложился раньше
двух-трех ночи, читал, писал, смотрел телевизор, выключив звук,
когда еще жива была мама, а потом уже и звук не выключал, даже
101
тФогЕЛЬ 12013
делал громче обычного, а Игорь плотно закрывал дверь в свою
спальню...
Мобильник заиграл «Полет валькирий».
— Фанни? — удивленно пробормотал Игорь, посмотрев на
дисплей. Поднес аппарат к уху.
Голос у медсестры был вроде бы спокоен, но в нем ощущалось
огромное внутреннее напряжение.
— Игор, вы можете сейчас приехать?
— Конечно. Что-то...
Он не сумел заставить себя выговорить слово «случилось».
Случиться могло все, что угодно: резко поднялось давление, ин-
фаркт, инсульт, отец мог упасть и сломать себе ногу, руку, го-
лову... Господи, неужели...
— Приезжайте.
Фанни отключила связь прежде, чем Игорь успел задать ей во-
прос.
— Я поеду с тобой, — сказал Эхуд. — Что бы там ни про-
изошло, лучше тебе не быть одному.
Добрались за четверть часа. Игорь трижды набирал номер
Фанни, но попадал в голосовой почтовый ящик. Набрал номер
дежурного по «Бейт-Веред». «Владимир Тендер? — переспросил
юный женский голос. — Вы ему кто? Сын? Сейчас проверю в
компьютере, секунду... Новых данных нет». Может, действи-
тельно ложная тревога? Но Фанни не стала бы звонить без при-
чины.
Охранник в холле первого этажа поднял голову от дисплея
«читалки», узнал Игоря, скептически оглядел Эхуда, но промол-
чал и вернулся к прерванному занятию. В холле пятого этажа ни-
кого не было. Кресла, диваны, кадки с вьющимися растениями.
Светили два бра, и в полумраке Игорю показалось, что по холлу
бродят неприкаянные тени. В коридоре им с Эхудом попалась
лишь древняя старушка, пробиравшаяся куда-то, опираясь рукой
о стену.
В комнате отца горел яркий свет. Никого. Постель смята, по-
душка приготовлена ко сну: сидеть отец любил, подпирая подуш-
кой спину, но сейчас похоже было, что он собирался спать.
— Где же они? — растерянно произнес Игорь, имея в виду не
только отца, но и Фанни.
— Я думаю... — начал Эхуд и замолчал, поняв, что Игорь думал
также.
В северном коридоре тоже было тихо и сумрачно — половина
102
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
светильников выключена. Игорь шел, ощущая, как с каждым ша-
гом тяжелеют ноги. Когда он добрался наконец до последней ком-
наты, ему пришлось опереться рукой о стецу, как той старушке.
Он потянул на себя дверь, переступил порог и остановился.
Горела только одна тусклая лампа над дверью. Тени были ог-
ромными, и в первое мгновение Игорю показалось, что ничего,
кроме теней, здесь и не было. Потом он разглядел людей — тоже,
в сущности, тени. Двое — Фанни и Томер — стояли посреди па-
латы. Увидев Игоря, тень Фанни отошла на шаг, и стали видны
еще две тени — у окна. Женская тень подняла руки, в которых
держала что-то длинное, похожее на тень полотенца. Мужская
тень опустилась перед женской на коленной застыла, как блудный
сын на картине Рембрандта.
— Папа, — позвал Игорь, но мужская тень никак не отреаги-
ровала на его слова.
— Тами, — сказал Игорь, и женская тень опустила руки; ма-
терия, которую она держала, упала на пол и в свете ночника ока-
залась, как и ожидал Игорь, одним из связанных фракталов.
Тами погладила Владимира по голове и произнесла несколько
слов, вроде бы на иврите, но Игорь не понял, а отец, похоже, и
не расслышал. Он что-то бормотал себе под нос, и Игорю стало
страшно. Он подумал, что отец окончательно лишился рассудка
и произносит слова, не связанные друг с другом и бессмыслен-
ные, как вся ночь, и эта комната, и эти двое, ничего и никого не
замечавшие, кроме друг друга.
— В девять тридцать, — тихо заговорила Фанни над ухом Иго-
ря, — я собралась уложить Володимера, как обычно. Он заволно-
вался, отказался лечь, говорил что-то о цаплях за окном. Неожи-
данно встал и быстро пошел к двери. Он давно не ходил так уве-
ренно. Я вызвала санитаров и пошла следом.
— Санитаров? — Игорь представил, как дюжие мужчины
берут отца под руки и набрасывают на него смирительную ру-
башку.
Фанни продолжала монотонно бубнить над ухом.
— Володимер шел, будто точно знал дорогу. Санитары выбе-
жали из лифта, когда Володимер проходил мимо. Я подала знак,
чтобы они держались позади. Володимер вошел сюда, и здесь его
встретил Томер.
— Мне показалось, что она уснула, и я собрался выйти, — про-
бормотал Томер.
— Белые цапли за окном, — произнесла Тами громко и отчет-
ливо.
103
1/ЮФОТЕЛЬ Г2013
— Да, — сказал отец и после небольшой паузы добавил: — Я
вижу.
— На дереве.
-Да.
Опять цапли. Что имела в виду Тами, Игорь не представлял,
но отец, видимо, понял: казалось, что разговаривали они мыс-
ленно; слова, произнесенные вслух, были им нужны для того
лишь, чтобы обозначить, будто точкой, нечто уже понятое, обго-
воренное, выясненное и принятое.
— Запутывание, — произнес тихий голос.
Игорь и забыл, что пришел не один. Ему очень не хотелось,
чтобы эту сцену видел Эхуд. Отец, целовавший Тами руку, вызы-
вал у Игоря нараставшее раздражение.
Отец поднялся на ноги, он держал руки Тами в своих, смотрел
ей в глаза и, похоже, не понимал, что женщина слепа. Что-то он
видел в ее зрачках, понятное лишь ему, Тами подняла лицо и
«смотрела» на отца — если бы Игорь не знал правды, то сказал
бы, что Тами смотрела во все глаза.
Она провела ладонью по небритой щеке Владимира. Отца брил
парикмахер каждые три-четыре дня, но бывало, приходил раз в
неделю, и отец выглядел так, будто пытался — безуспешно — от-
растить бороду.
Двое потянулись друг к другу, и две тени слились в одну.
— Папа, — позвал Игорь.
Томер включил полное освещение — яркую лампу под потол- <
ком и бра над кроватью. Тени исчезли, тайна перестала существо- !
вать, обыденность происходившего высветилась с неодолимой 3
силой: двое у окна отпрянули друг от друга, отец оглядывался по
сторонам, не понимая, как он здесь оказался и кто эти люди. Рас-
сеянный взгляд скользнул и по Игорю, не узнавая. Тами не ви-
дела света, но ощущение изменения передалось и ей: она
вскрикнула и испуганно стала шарить руками в воздухе. Томер
попытался усадить Тами на кровать, но она вырвалась и кричала
все громче.
В дверях возникла ночная сестра, толкавшая столик с ме-
дицинским оборудованием. Для нее не происходило ничего
необычного, подобные сцены были частью распорядка.
После сделанного в предплечье укола Тами замолчала, по-
стояла минуту, опустив руки, будто кукла из оперы Оффен-
баха «Сказки Гофмана», лишенная энергии взведенной в ней
пружины, и рухнула бы на пол, если бы ее не поддержал
Томер. Он уложил Тами на кровать, прикрыл одеялом, она
104
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
беспокойно завозила вокруг руками, и Томер вложил ей в ла-
донь брошенное на пол вязанье. Тами успокоилась, прижала ма-
терию к щеке, провела ладонью, вспоминая, какой именно узор
связала сегодня. Другой рукой уверенно нащупала в корзинке
спицы, и — все: отсутствие Тами в этом мире стало для Игоря
очевидным.
Фанни повела отца к двери. Он и не думал сопротивляться,
шел, подобно заведенному механизму. За дверью — Игорь не
видел — отец обо что-то споткнулся и что-то пробормотал, шаги
удалялись, а Игорь не мог выбрать, что ему делать: последовать
ли за отцом или остаться и посмотреть, что сделает Тами, что,
может быть, скажет и, возможно, обратит наконец внимание на
присутствие Игоря.
Ночная сестра покинула комнату, оставив запись на листе бу-
маги, прикрепленном к спинке кровати. Уходя, она что-то ска-
зала сердитым голосом Томеру, и тот, согласно кивнув,
выключил верхний свет.
— Выйдем, — сказал он и подтолкнул Игоря к двери. Эхуд уже
стоял в коридоре, у торцового окна на тихую улицу, о чем-то
думал, глядя в темноту, обернулся, когда из палаты вышли Игорь
с Томером, и сказал:
— Ну что? Ты этого хотел? И получилось ведь!
— Хотел? — с недоумением переспросил Игорь. Сейчас он
больше всего хотел оказаться подальше отсюда, лучше на север-
ном полюсе, среди льдов, где холодно, и там ему, возможно,
удастся согреться. Парадоксальность этой мысли нисколько его
не смущала, напротив, идея показалась естественной хотя бы по-
тому, что на полюсе нет ни отца, ни Тами...
— Эй, — сказал Эхуд. — Что с тобой?
Он обнял друга за плечи и повел по коридору. Дойдя до цент-
рального холла, Эхуд спросил:
— Отец в какой комнате? Извини, я не запомнил. Сюда?
Фанни уложила Владимира в постель, он не сопротивлялся,
думал о чем-то, или казалось, что думал.
— Я дала ему снотворное, — сказала Фанни. — Вы можете
идти, в вашем присутствии нет необходимости.
— А была? — спросил Игорь и мысленно себя обругал. Фанни
могла подумать, он недоволен тем, что она вызвала его в неуроч-
ное время. — То есть я хотел сказать... — начал он, но Фанни не
дала ему договорить.
— Была. Мы с Томером не представляли, что делать. Вы с
вашим другом...
105
ИСКАТЕЛЬ 12013
Она сделала паузу, и Игорь представил Фанни Эхуда, внима-
тельно прислушивавшегося к разговору.
— Очень приятно... — Фанни поправила легкое одеяло, кото-
рым был укрыт отец, и погасила бра над его головой. — Вы, —
продолжила она, — приехали, когда всё почти закончилось. А
было страшновато, поэтому я позвонила.
В коридоре прохаживались двое старичков, совершали вечер-
ний моцион, будто в аллее городского парка.
— Володимер и Тами... — продолжила Фанни. — Они обни-
мались и что-то друг другу говорили, я с трудом разобрала не-
сколько слов.
— Каких?
- Не глядя, Фанни нащупала стоявший за ее спиной у стены ди-
ванчик, опустилась на самый край, сложила на коленях руки и за-
стыла, то ли глядя перед собой, то ли вообще никуда не глядя,
Игорь почему-то не мог этого понять, он и сам находился в стран-
ном состоянии, будто видел и не видел, думал и не думал, стоял и в
то же время бежал куда-то так быстро, что начал задыхаться; икры
ног свело судорогой, и он присел на диванчик рядом с Фанни. Ему
показалось, что она испытывает то же, что он, а может, он испыты-
вал то же, что она: чувства и ощущения смешались, и неожиданно
он услышал... нет, почувствовал... нет, скорее, просто вспомнил,
будто присутствовал в комнате Тами в то время, когда...
...Отец вошел быстрым шагом, размахивая руками и мурлыча
песню о яблонях, которые будут цвести на Марсе. Так он ходил в
молодости, когда Игорь был маленьким; мама просила мужа дер-
жать сына за руку, и папа сначала крепко сжимал его ладонь, но
через минуту отпускал, потому что не мог ходить, не размахивая
обеими руками: со стороны казалось, что он марширует, как на
параде. Игорь бежал за ним вприпрыжку, стараясь не отставать,
потому что, если он отставал, отец начинал ходить вокруг него
кругами, и тогда он терялся, хныкал и просился к маме.
О яблонях на Марсе, а еще о детях Галактики и о траве у дома
отец любил петь — иногда громко, но чаще себе под нос: если не
прислушиваться, казалось, что он бормочет молитву. После
смерти мамы все это ушло, Игорь и не помнил, когда видел отца
таким бодрым, уверенным и сильным.
Прежним.
За ним в комнату проскользнула Фанни, Игорь это понял, а
может, увидел краем глаза, но скорее просто знал, не видя, а ощу-
щая частью сознания. Томер уже был здесь, но его Игорь и вовсе
не воспринимал как живое существо.
106
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Отец прошагал через комнату и остановился у окна — по-
хоже, потому лишь, что дальше идти было некуда. Повернулся
и оказался лицом к лицу с Тами, вставшей с кровати, где она
минутой прежде засыпала, сжимая в руке незаконченное вя-
занье.
Отец протянул к ней руки. Тами оказалась в его крепких объя-
тиях прежде, чем Фанни и Томер успели что-то предпринять.
«Как давно я тебя ждал».
«Как давно я ждала тебя».
«Не могу без тебя».
«Не могу без тебя...»
«Боже мой, если бы я знал раньше! Жизнь могла сложиться
по-другому».
«Расскажи, что произошло с твоей женой».
Откуда Тами могла знать о маме? Игорь не говорил ей о том,
что случилось, он никогда ни с кем (с Тами — тем более!) не раз-
говаривал об этом.
«Расскажи!»
Игорь смотрел на эту сцену со странной позиции — вроде гла-
зами Фанни, но одновременно Томера и, в то же время, откуда-
то сверху, будто его душа, как это описывали многие,
побывавшие в состоянии клинической смерти, вознеслась к по-
толку. А еще — вообще странно — он видел сцену снизу, ракурс
мешал понимать, и, может, потому Игорь растекся по полу лужицей,
испарился и на короткое мгновение будто объял собой всю комнату,
но это ощущение быстро исчезло, и Игорю показалось, что Тами
пристально разглядывает лицо отца, но и это осознание потеряло
себя в пространстве — Тами протянула руки и коснулась щеки отца,
его подбородка, губ, ушей, лба... Тами знакомилась с отцом и улы-
балась ему, а он...
«Я был в гостиной, дремал на диване, но слышал и звуки из
кухни, где Рая готовила что-то на ужин. Услышал шум, будто
птица била крыльями...»
«Говори...»
«Птица...»
«Цапля», — подсказала Тами, продолжая водить пальцами по
лицу, шее, плечам Владимира.
«Цапля», — повторил отец, и Игорю показалось, что он слы-
шит характерный звук — невидимая птица яростно била крыль-
ями в воздухе. Судя по звуку, птица была большой, может, даже
огромной. Если такая ненароком ударит крылом по голове...
Почему он подумал об этом?
107
_________________________________ 12013
Почему он вообще думал и представлял то, чего не видел и о
чем не знал? Что это было? Галлюцинация? Или рассказ Фанни
так на него подействовал? Но Фанни сидела на диване, сцепив
пальцы, и повторяла:
— Голова болит... Начинаю вспоминать — болит голова. Не
хочу...
— И не надо. — Игорь коснулся плеча женщины. Фанни по-
вернулась к нему и неожиданно, припав к его груди, расплака-
лась — должно быть, разрядилось напряжение прошедших часов.
Игорь почувствовал себя очень неловко, он не знал, что делать,
когда плачет женщина, он и Лену не умел успокаивать даже тогда,
когда прекрасно понимал причину ее слез. Он неловко обнимал
Фанни и повторял... что же он повторял ей на ухо, такое, от чего
она постепенно затихала и, наконец успокоившись, поднялась и
привычным движением поправила волосы?
— Извините, мне нужно работать.
Возвращаться к отцу Игорь не хотел.
— Пойдем. — Он крепко взял Эхуда за локоть и повел к лифту.
Они сидели в гостиной у Игоря, пили из больших чашек не-
крепкий чай. Эхуд нашел в кухонном шкафчике пакет с овсяным
печеньем, выложил на тарелку.
Игорь сидел с безучастным видом, не сознавая, похоже, что
находится у себя дома.
— Что с тобой?
— Он и она, — пробормотал Игорь. Ни о чем другом думать он
сейчас не мог.
— Вот оно что, — сказал Эхуд медленно. — Неожиданный ре-
зультат, да? Ты только это разглядел?
— А что еще я должен был разглядеть? — вспыхнул Игорь. —
Она для меня... была... я не могу тебе объяснить... после Лены ни-
кого... а тут... и неважно, что она слепая аутистка, это совершенно
неважно, я бы мог...
— Стоп, — резко сказал Эхуд. — Неважно? Ты произнес эту
фразу. Значит, она вертится в твоей голове, и ты сам себя убеж-
даешь или уже убедил, что слепота и аутизм Тами не имеют для
тебя никакого значения. Ты себя в этом убеждаешь, й, следова-
тельно, все не так, как тебе представляется. Все, что происходило,
ты видел только с одной позиции. И понял только одно.
— Не только. Ты слышал, что рассказала Фанни?
— Фанни? Она почти ничего не рассказала. Женщины всегда
так. «Ах, у меня болит голова». Ты сидел рядом с ней и ждал рас-
108
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
сказа. Она расплакалась, и ты ее успокаивал. Я всегда в таких слу-
чаях теряюсь...
— Я тоже.
— Потом она ушла, а ты заявил, что пора домой.
— Значит, это только в моей голове...
-Что?
— Ощущение, будто я вспомнил, что происходило перед тем,
как мы вошли к Тами. Вспомнил то, что помнила Фанни.
— О... Это мне кое-что напоминает. Что ты вспомнил?
Игорь покачал головой.
— Я никогда не запоминал сны, — удрученно произнес он.
— И что? Я тоже снов не запоминаю ^При чем здесь...
— Точно то же. Помню, что вспомнил слова, взгляды, движе-
ния. Кажется, оЩущал даже мысли. Не свои, нас там еще не было.
А сейчас помню только, что я все это помнил. Да, еще слова: «Это
была цапля». При чем здесь цапля? Тами что-то сказала о цапле,
когда я привел к ней отца. Может, я это вспомнил?
— А может, цапля уже играла какую-то роль в твоей жизни?
Или в жизни отца? Что-то происходило, связанное с этой пти-
цей?
— Нет, — вяло ответил Игорь, думая о своем. Перед его гла-
зами все еще стояла сцена: отец целует Тами руки, а она шепчет
ему слова, от которых лицо отца светлеет, и такое ощущение,
будто он становится лет на десять моложе.
— Разве в Израиле есть цапли?
— Появляются два раза в год — осенью перелетают в Африку
и весной возвращаются к северным гнездовьям. Странно, что
тебе они не попадались. Однажды я сфотографировал — фото-
графия есть у меня в компьютере — дерево в парке Яркой, на ко-
тором сидели цапли. Штук пятьдесят, не меньше. Дерево
выглядело будто новогодняя елка с огромными игрушками. А как
они галдели!
— Мне не попадались. Какая, собственно, разница?
— Может, никакой, но странно, что Тами говорила о цаплях,
и папа понял, что она хотела сказать.
— Ты не хочешь расспросить его об этом? — осторожно спро-
сил Эхуд.
Конечно, Игорь хотел: расспросить и понять. Только не о
цапле... При чем здесь цапля, на самом деле? Расспросить о том,
что заставило его вдруг подняться и пойти (не зная дороги!)
прямо в комнату Тами. Что он чувствовал, когда встал перед ней
на колени?
109
ИО^МГЁЛХЬ
1'2013
«Может быть, — подумал Игорь, и мысль не показалась ему
ни странной, ни антинаучной, — мое настроение, мое отноше-
ние к Тами, мое желание передалось ему и его мозг, не способ-
ный разобраться в реальности, воспринимающий реальность в
обрывках, не связанных друг с другом, воспринял мои эмоции
как собственные?»
И путь тоже. Игорь не раз в последние недели шел по кори-
дору через центральный холл в северное крыло.
Да, но обычно останавливался в закутке, где сидела в кресле у
окна Тами со своим вязаньем. Всего два раза он прошел к ее ком-
нате. Неужели эти воспоминания оказались такими яркими,
что...
Какая же чушь приходит в голову.
— Отдохни. — Эхуд поднялся. — Поговорим утром. Кстати,
ты в курсе, что в одиннадцать семинар у Гурвица?
— Помню, — механически отозвался Игорь.
— За тобой заехать? Или ты с утра поедешь в «Бейт-Веред»,
чтобы...
Эхуд не закончил фразу. Игорь сидел, откинувшись на спинку
дивана. Глаза его были закрыты, дыхание ровное, руки расслаб-
лены.
— Игорь, ты спишь?
Не услышав ответа, Эхуд наклонился, попытался стянуть с
Игоря тапочки и уложить друга на диван. Игорь что-то пробор-
мотал, улегся калачиком и подложил ладони под щеку.
«Может, остаться до утра?» — подумал Эхуд. С другой сто-
роны, что может случиться за ночь? О том, что произошло в хо-
стеле, он хотел подумать обстоятельно и спокойно. Записать
начальное и граничные условия. Может, даже просчитать кое-
какие моменты. К примеру, цапля. Что бы ни говорил Игорь,
цапля играла роль в этой истории. Какую? В какой истории? По-
чему Тами заговорила о цапле при первой встрече с Владимиром?
Почему вспомнила о цапле опять, когда значительно позднее
Владимир явился к ней в комнату?
За последние месяцы Эхуд привык оценивать и описывать в
терминах физики бесконтактных наблюдений не только теоре-
тически возможные, но и вполне реальные события. Есте-
ственно: ведь он много времени занимался экспериментами,
обсчитывал результаты, спорил с Квятом, Вайдманом и с тем же
Игорем. Конечно, Эхуд прекрасно понимал, что далеко не каж-
дое событие можно и имеет смысл оценивать с этой точки зре-
ния. Случившееся с Владимиром, скорее всего, не имело
ПО
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
никакого отношения к физике, которой они с Игорем занима-
лись.
Но фракталы Тами... Ее реакция на Владимира. На самого
Игоря. Странное поведение Владимира — особенно странное, с
учетом его болезни.
И главное, на что Игорь, похоже, не обратил внимания, по-
скольку его занимали другие мысли. Аутизм Тами и Альцгеймер
Владимира. Оба слабо воспринимали окружающую реальность.
Конечно, причины различны. Но у многих внешне почти одина-
ковых проявлений психики различны причины. Рассердиться, по-
чувствовать радость, рассмеяться, расплакаться можно по тысяче
причин — от инстинктивных до высокодуховных. Тами далека от
реальности, но у нее есть свой — и, похоже, богатейший — мир,
где она живет нормальной жизнью и откуда наша реальность,
возможно, представляется ей если не скучной, то очень ограни-
ченной. Фракталы, которые она вяжет, Тами видит внутренним
зрением, куда более зорким,, чем обычное. Игорь удивляется ее
способности создавать, не видя, сложнейшие узоры, причем нуж-
ных цветов, но ведь сам Игорь прекрасно знает, что во фракталах
нет ничего сложного, наоборот, по сути они очень просты. И если
бы Игорь рассуждал как физик, а не как влюбленный мужчина,
неожиданно встретивший соперника в лице собственного отца,
то наверняка тоже пришел бы к мысли, которую они как-то на-
чали обсуждать.
Тами воспринимает мир иначе, чем любой из нас. Но, в прин-
ципе, ее мозг Здоров, в отличие от мозга Владимира — при бо-
лезни Альцгеймера разрушаются нейроны, и оттого больной
становится подобен аутисту ослаблением связи с реальностью,
но первое внешнее сходство быстро исчезает: аутист может обла-
дать прекрасной памятью, а мозг, пораженный болезнью Альц-
геймера, именно память теряет в первую очередь.
При бесконтактных экспериментах память наблюдателя (не-
зависимо от того, является «наблюдателем» прибор или живое су-
щество) играет решающую роль. Практически всегда удовле-
творительные результаты получались,, если у «наблюдателя»
(квантового компьютера — в экспериментах Квята) сохранялась
память о более ранних явлениях. Надежно объяснить этот фено-
мен пока не удавалось. Математически описать запутанность
квантовых состояний с учетом памяти взаимодействующих си-
стем оказалось не по силам даже теоретикам из группы Лоусона...
Память. Как описать в волновых функциях память наблюда-
теля-прибора? А память наблюдающего разума? Рациональна па-
111
1ЮФ\ТЕЛЬ 12013
мять или эмоциональна? Сугубо рациональное мышление не-
обходимо на физическом семинаре и в лаборатории, но почти
всегда приводит к искаженному восприятию и неверным выво-
дам. Лишь допустив к решению проблем интуицию, подсозна-
тельное, то есть задействовав квантовый компьютер, каким
является мозг, когда решает нестандартные задачи, можно
прийти к правильным заключениям, потому что в этих случаях
мозг пользуется информацией из других ветвей многомирия, не
воспринимаемых классическим мозгом (и обычными компьюте-
рами), но активно вмешивающихся в процесс решения, когда
мозг работает в режиме перепутанных состояний.
Все это ясно, но...
Что-то он упустил, что-то, произошедшее сегодня, оценил не-
правильно.
Что?
Эхуд укрыл друга пледом, найденным в верхнем ящике бель-
евого шкафа, погасил в гостиной свет, оставив включенной сла-
бую лампочку в коридоре, и минуту постоял у зеркала, глядя на
собственное отражение, которое должно было ему подсказать
нечто важное, обязательно должно было: в отличие от реального
мозга, отражение не думает, для него интуиция играет куда более
значительную роль — постойте перед зеркалом, глядя на отраже-
ние, передайте ему функции управления своим сознанием и, осо-
бенно, подсознательным, и вы почувствуете...
Эхуду довольно часто удавалось решить проблему, стоя перед
зеркалом и вопрошая самого себя за стеклом. Мысль будто при-
ходила оттуда, а может, это была его собственная мысль, но, от-
раженная зеркалом и вернувшаяся, она менялась, становилась
неузнаваемой. И верной.
Возникло ощущение, что ночью произойдут события, кото-
рые хорошо бы предотвратить. Мимолетное беспокойство, кото-
рое Эхуд не столько отогнал, сколько отразил в зеркале, бросив
вопросительный взгляд и получив в ответ спокойный и уверен-
ный взгляд отражения. Глупости. Нужно хорошо выспаться, а
утром он заедет за Игорем, они перед работой проведают Влади-
мира и спросят, как провела ночь Тами.
Эхуд нашел на тумбочке в прихожей набор ключей, заглянул
в гостиную — Игорь спал, натянув плед до плеч, — и покинул
квартиру, заперев дверь снаружи. Он был уверен, что у Игоря есть
второй набор ключей — не мог не быть. Эхуд помнил, что Игорь
открывал дверь ключами, которые достал из висевшей у него на
плече сумки. Открыв, обратно в сумку и спрятал.
112
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
- 1 "4-------------
Игорь не спал — находился в состоянии полудремоты: так
устал задень (не столько физически, сколько эмоционально), что
не мог открыть глаза, но именно усталость не позволяла заснуть.
Он слышал, как ушел Эхуд, но встать и попрощаться было выше
его сил. Слышал, как щелкнул в двери ключ, и даже подумал что-
то по этому поводу, но так лениво и необстоятельно, что и
мыслью это назвать было нельзя — нечто апатично-невнятное,
но почему-то беспокоящее.
Ощущения опустились на более глубокий подсознательный
уровень, и Игорь оказался в чем-то, напоминавшем американ-
ские горки. Он взлетал, и падал, и несся куда-то, а потом возвра-
щался кружным путем. Траектория движения ему напоминала
нечто знакомое, много раз виденное, он чувствовал, что сложное
движение, вызывавшее ощущение подъема и падения, на самом
деле очень просто, и если бы он думал, то понял бы происходив-
шее, но он не думал, только чувствовал и оставался в неведении.
Неприятное ощущение: чтобы понять, нужно лишь протянуть в
нужную сторону нить мысли. Мысль ему действительно пред-
ставлялась в виде тонкой золотистой нити, протянувшейся от
одного ощущения к другому. Нить имела причудливую форму,
но в то же время простую и повторявшую себя, как фрактал:
будто на разные лады говоришь собеседнику одно и то же, с раз-
ными интонациями, разной громкостью, разными даже намере-
ниями — и слышишь вроде бы разное...
Ощущение томительного непонимания.
Сон?
Игорь понимал, что не спит. Потом понял, что даже не дрем-
лет, а просто лежит с закрытыми глазами и видит вместо обычных
розовых кругов и колец непрерывную золотистую спираль. Он не
мог — и не хотел — открыть глаза, чтобы прервать наваждение, и
потом, гораздо позднее, раскладывая запомненное «по полоч-
кам», сравнил свое состояние с наркотическим трансом. Он ни-
когда не принимал наркотики и никогда не был в состоянии
измененного сознания, но много об этом читал, а еще больше
видел по телевизору и был уверен, что сравнение правильное.
Тогда, однако, ему было не до сравнений, он летел в простран-
ство, скрученный нитью, более прочной, чем самый прочный
канат, не мог не только пошевелиться, но не мог и думать, сопо-
ставлять, будто сознание тоже было опутано нематериальной
нитью, и...
Телефон.
Телефон лежал на журнальном столике — можно было протя-
113
m^TE/^Ь Г2013
нуть руку и взять аппарат, заставить его замолчать. Но для этого
надо было допустить в мозг не ощущение звука, все более гром-
кого и настойчивого, но и мысль о том, что звонит телефон и
нужно протянуть руку...
Разве обычно он сначала думал, а потом дотягивался до
трубки? Движение было инстинктивным; часто он уже произно-
сил «алло» и, только услышав ответный голос, понимал, что с
этим человеком ему говорить не хочется; нужно было сначала
взглянуть на дисплей...
Телефон умолк наконец — переключился на автоответчик.
Но состояние изменилось. Игорь наконец открыл глаза. Пер-
вое, что он увидел, — часы, висевшие над телевизором. Два часа
тридцать семь минут. Дня? Ночи?
Ночи, конечно. Эхуд ушел часов в одиннадцать. Значит...
Можно было посчитать, сколько прошло времени, но Игорю
все еще было трудно сосредоточиться, он больше ощущал, чем
думал. Он протянул руку и взял телефон. Звонила Фанни. Что-то
опять произошло в «Бейт-Веред»? Ночью? Не дай Бог, если...
Игорь пришел в себя настолько, что сумел встать, сунуть ноги
в тапочки и, подумав «Господи, только бы не...», нажать кнопку
возврата разговора.
Долго играла мелодия популярной израильской песни, назва-
ние которой Игорь не мог вспомнить, а потом мягкий женский
голос сообщил, что «разговор переведен в звуковой почтовый
ящик, вы можете оставить сообщение...»
Игорь запаниковал. Если Фанни звонила в такой час, значит,
что-то случилось. Если не ответила, значит, после ее звонка про-
изошло еще что-то...
С отцом.
Но с ним постоянно что-то происходило, чаще всего по
ночам. Фанни никогда Игоря не тревожила, это была ее работа,
и она с ней справлялась. Глупо будить сына в третьем часу ночи
из-за того, что отец встал в туалет и растянулся на полу...
Игорь начал быстро одеваться и только тогда обнаружил, что
одет. Точнее — не раздет, он лежал в той одежде, в какой вернулся
вечером из «Бейт-Веред»: в шортах и майке с изображением мар-
сианского ровера «Curiosity».
Что-то происходило. Комната медленно вращалась, а пред-
меты и — самое странное — мысли становились то крупнее, то
мельче, то приближались, то удалялись, и это почему-то никак
не сказывалось на возможности Игоря ориентироваться и пере-
двигаться в менявшемся мире.
114
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Связка ключей лежала, как всегда, на тумбочке в прихожей. То
есть Игорь помнил, что вечером, вернувшись, положил ключи на
обычное место. Ключей не было. Игорь повернул ручку двери —
естественно, заперто. Он вернулся в гостиную — предметы по-
прежнему совершали странный танец — и не нашел ключей ни в
сумке,.ни на столе, ни на журнальном столике... нигде.
В растерянности он стоял посреди гостиной, не понимая, что
теперь делать. Предметы в последнее время терялись довольно
часто, а когда он переставал их искать, обнаруживались на преж-
нем месте. Месяц назад он оставил записную книжку рядом с
компьютерным монитором — точно помнил, что положил ее
именно там, когда пошел под душ. Вернувшись минут через де-
сять, книжку не обнаружил. Невелика потеря; книжка, потрепан-
ная, с выпадающими страницами, была чем-то вроде талисмана
или, скорее, предмета, который не играет роли в жизни, но не-
пременно должен быть с собой, иначе все пойдет или может
пойти наперекосяк. Поскольку книжка всегда лежала на столе
или в сумке, Игорь не знал, что может случиться, если он поте-
ряет ее или выбросит. Проверять не хотел.
Он искал книжку везде, куда мог дотянуться. Смешно: полез
даже в стоявшую много лет в ящике старую шкатулку, где мама
хранила серьги и кольца, подаренные ей бабушкой на свадьбу.
После ее смерти ни отец, ни Игорь в шкатулку не заглядывали —
будто сговорились; шкатулка была для них чем-то вроде Шредин-
геровской коробки с котом: не знаешь, жив он или мертв, пока
не откроешь. Так и тут: никто не хотел знать, на месте ли кольца,
и никто не хотел проверять.
Он решил, что произошла обычная склейка — явление, хотя
и имеющее исключительно квантовую природу, все же доста-
точно частое в быту. На склейки обычно не обращают внимания,
хотя их можно считать прямым доказательством многомирия.
Предмет может пропасть навсегда, переместиться в другую ветвь
реальности, но чаще его находят на том же месте, где он нахо-
дился до исчезновения. Тогда со многими случается стресс:
трудно понять, как можно было столько времени не замечать оче-
видного! «Где были мои глаза? Я, наверно, схожу с ума...»
Книжка нашлась на следующее утро. Собираясь на работу,
Игорь обнаружил ее лежавшей... нет, все-таки не на прежнем
месте, а на нижней полке, куда он вчера, конечно, заглядывал, и
где ничего не было, кроме старых отцовских очков в футляре —
очки папа давно не носил, с возрастом близорукость у него ис-
чезла, и видеть он стал лучше, чем в молодости.
115
1/юФТ^Ь.12013
Ключи тоже найдутся, эффект склейки не имел четких вре-
менных рамок, предмет «возвращался» (а мог и не вернуться
вовсе) через час, день, а мог и через полгода, как кольцо у Лены,
пропавшее перед Новым годом из сумочки, куда Лена положила
его буквально на минуту, чтобы оно не мешало мыть посуду.
Через минуту кольца в сумочке не оказалось. Не было и через
день, неделю, месяц. Кольцо нашлось — в той же сумочке, есте-
ственно, на том же месте, будто никуда не исчезало, — через во-
семь месяцев, в знойном августе, они с Игорем тогда разводи-
лись, пришли в раввинатский суд заполнять документы, Лена по-
лезла в сумочку за карандашом и, отдернув руку, посмотрела на
Игоря широко раскрытыми испуганными глазами...
Ключи нужны были сейчас, а не через неделю или полгода.
«Пожалуйста», — подумал Игорь, полагая, что склейка, будучи
квантовым эффектом, может (обязана) зависеть от сознательных
или бессознательных желаний; эту сторону явления исследовал
Шотман в Оксфорде и пока не сумел прийти к определенным вы-
водам, но и без того после экспериментов Квята стало ясно, что
квантовые явления в классическом мире не происходят без уча-
стия сознания.
«Пожалуйста», — думал Игорь, продолжая поиски. Ключи не
появлялись, но вместо них перед его глазами завертелись, при-
ближаясь и удаляясь, не только предметы и мысли, но что-то еще,
не существовавшее в этой комнате или даже в этой Вселенной,
но однозначно реальное...
Игорь ухватился рукой за что-то; кажется, это был обувной
ящик у двери. Подумал, что не сумеет даже вызвать «скорую».
Стало страшно. Разноцветные линии и фигуры продолжали дви-
гаться перед глазами, и он увидел наконец порядок, содержав-
шийся в них с самого начала. Почему не понял раньше? И что,
если бы понял? Фигуры были фракталами, они скручивались,
втягивали в себя мысли и ощущения.
Нужно успокоиться, и все пройдет. Бояться нечего. Он у себя
дома. Это приступ. Сейчас все кончится.
И все действительно кончилось. Он держался обеими руками
за край обувного ящика, но ящика не было. Ночи не было тоже.
Был день. Точнее, предвечерний час: солнце лежало на доме на-
против, и казалось, раскаленный его край прожжет сейчас крышу
и потолки, солнце провалится, спалит верхний этаж и скатится
по лестнице, будто шаровая молния...
Он вернулся с работы раньше обычного, вошел в гостиную,
крикнув с порога «Ма, я голоден!» — и увидел это солнце, не
116
Павел АМНУЭЛЬ
ЦАПЛИ
успевшее еще прожечь крышу, и освещенную косыми лучами
комнату, а на журнальном столике лежала книга, которую он
тогда читал и оставил раскрытой на двести двенадцатой стра-
нице; он помнил это, хотя и не думал запоминать. Память сама
решает, что сохранить, что отбросить. Книга называлась «Фи-
зика будущего» Ичио Каку. Странно: после того дня он не
видел этой книги, ее не стало, он забыл о ее существовании, а
сейчас увидел, вспомнил и удивился, куда же она исчезла — со-
всем: из пространства-времени, из памяти, отовсюду. А сейчас
вернулась вместе с памятью о ней — чтобы определенно обо-
значить день, час... Ситуацию.
Игорь попробовал расцепить пальцы, сжимавшие угол обув-
ного ящика, но ничего не получилось. Возникло странное ощу-
щение, будто часть его осталась стоять, а часть медленно пошла
на негнущихся ногах из гостиной в кухню... как тогда. Он пони-
мал, что сейчас, открыв дверь, увидит мать, лежащую в странной
неживой позе. Понимал, что сейчас, пройдя в родительскую
спальню, увидит отца, сидящего на корточках в углу за шкафом,
с безумным взглядом и абсолютно ничего не помнящего. Дежа
вю. Он не хотел видеть это еще раз.
И увидел другое. Дверь в кухню была раскрыта настежь, и
мама возилась у плиты, где на большой сковороде жарилась на
ужин картошка, такая, как они с отцом любили: большими лом-
тями, похожими на неполную луну. Мама что-то напевала и была
в прекрасном настроении. Прядь волос упала ей на лоб, она при-
вычным движением головы отбросила ее и для верности пригла-
дила ладонью: жест такой же знакомый и привычный, как вся
предвечерняя обстановка и как то действие, которое он совершит
сейчас — подойдет и, наклонившись, поцелует маму в шею, а она,
не оборачиваясь, спросит: «Ты не забыл купить хлеб?» И он от-
ветит: «А также молоко и сыр».
Частью сознания Игорь понимал, что все видимое и ощу-
щаемое — галлюцинация, но большая часть его сознания в этой
галлюцинации находилась и воспринимала именно ее как ре-
альность, данную в ощущениях. Почему-то мгновенно в па-
мяти возникла и исчезла страница из статьи Дона Пейджа,
впервые в 1994 году сформулировавшего вопрос, ставший впо-
следствии одним из важнейших в новой квантовой физике, ос-
нованной на многомировом описании мироздания: «Может ли
сознание одновременно воспринимать две или несколько ре-
альностей?»
Игорь жил в двух реальностях. Видел ночную гостиную, осве-
117
1<|ФйГЕЛЬ
1'2013
щенную ярким и абсолютно сейчас не нужным светом пятирож-
ковой люстры, и видел маму, возившуюся у плиты, чувствовал
запах жареного картофеля и запах старых увядших цветов, сто-
явших в вазе на столе в гостиной уже неделю — он купил букет,
чтобы оживить мертвящую домашнюю атмосферу, и забывал по-
ливать, цветы увяли на второй день, а потом сгнили в засто-
явшейся воде.
Он ощущал пальцами шероховатую деревянную поверхность
ящика и теми же пальцами чувствовал ветерок из открытого ку-
хонного окна. Ветер был довольно сильный, он не только играл
с мамиными волосами, но и сбросил с кухонного стола раскры-
тую газету — должно быть, мама читала ее, дожидаясь, пока за-
кипит вода в кастрюле. Игорь вспомнил: газету нашли потом в
углу — наверно, ветром снесло, а может, кто-то отбросил ногой
(была такая версия у следователей).
Игорь хотел перевернуть газетный лист, посмотреть на дату,
наклонился, протянул руку, и пальцы нащупали бумагу, продол-
жая держаться за угол ящика. Перевернуть лист не получалось,
бумага не поддавалась его усилиям, и он понял, что может наблю-
дать, ощущать, воспринимать реальность — как это и описывал
Пейдж, — но ничего не был способен в той, второй реальности
изменить. Как, впрочем, и в первой, где он так и не смог отце-
питься от ящика и сделать хотя бы шаг.
Он уже понимал, что с ним происходило, но не доверял себе.
Такое ощущение возникало у Игоря не раз, но не в быту, а
обычно на семинарах, когда он стоял у доски и докладывал ре-
зультаты очередной работы. Из зала кто-то подавал реплику, и
он вдруг догадывался, как нужно изменить уравнение или план
эксперимента, понимал, что прямо сейчас придумал новое, и
надо произнести вслух, но он сам еще не верил в то, что приду-
мал, не доверял собственной интуиции, потому что если до-
гадка не подкреплена расчетами, никто не примет ее всерьез,
и, прежде всего, — он сам.
Мама, между тем, погасила огонь под сковородой, нанизала на
вилку картофелину, попробовала кончиком языка, а потом, чуть
остудив, пожевала — вкусно. Игорь помнил тот день, и сковороду с
жареным картофелем вспомнил — никто тогда к еде не притронулся,
да и некому было: отец два дня отказывался от еды, его даже поло-
жили под капельницу и вводили витаминизированный раствор.
Мама подошла к окну, выглянула на улицу, что-то привлекло
ее внимание, Игорь видел, как посветлело ее лицо, когда она
обернулась и что-то крикнула.
118
Павел АМНУ ЭЛЬ ЦАПЛИ
Из спальни (или гостиной?) ей ответил голос отца:
«Много их там?»
Кого?
Игорь понимал, что, пытаясь осознавать обе реальности, он в
результате потеряет возможность полного восприятия — об этом
он сам. докладывал на конференции в Геттингене, а потом напи-
сал статью в «Review of the Modem Physics», доказывая, что мно-
жественные восприятия в перепутанных квантовых состояниях
теряют свойства полноты в течение времени, определяемого фак-
тором вовлеченности наблюдателя. В этой нелинейной зависи-
мости пока не были определены коэффициенты пропорцио-
нальности. Не существовало еще соответствующего экспери-
мента, и по краю сознания Игоря пронеслась, оставив лишь сла-
бый след, мысль о том, что он сам оказался невольным участ-
ником эксперимента. То есть не эксперимента, конечно, потому
что никто это не задумывал, никто не готовил аппаратуру, никто
не рассчитывал возможный результат...
«Папа, — подумал он, — зачем ты...»
«При чем здесь папа? — подумал он. — Я сам вызвал кванто-
вую запутанность, когда привел его к Тами, не сообразив, что эти
два слабо связанных с реальностью человека больше, чем кто бы
то ни было, имели возможность понять друг друга».
Мама отошла от окна и принялась нарезать помидоры. Она
всегда нарезала помидоры для салата мелкими кусочками, так по-
лучалось вкуснее, было больше сока, и еще Игорь любил, когда
мама заливала салат сметаной.
Он видел ее спину и видел, как отец вошел в кухню, подошел
к маме сзади и обнял, она положила голову ему на плечо, а руку с
ножом держала так, чтобы, не дай Бог, не пораниться самой и не
царапнуть мужа по обнимавшей ее руке.
«Поспал?»
«Да. Ты меня звала?»
«Посмотри, какая красота за окном. Прелесть, никогда такого
не видела».
«Да что там? Дом напротив...»
«Нет, ты выгляни и посмотри на дерево справа».
Левая рука затекла, от ладони вверх побежали мурашки, это
отвлекало, и еще отвлекало то, что Игорь не мог отвести взгляд
от темного пятнышка на полу. Пятно раздражало, потому что за-
нимало внимание, нужное для другого. И мурашки тоже мешали,
трудно было воспринимать одновременно две реальности и ни в
одной не уметь ничего изменить.
119
тФйГЕЛЬ
1 2013
«Я это я — здесь, сейчас, — подумал Игорь. — Здесь и сейчас я
не могу поднять руку, не могу оторвать взгляд от пятна. А кто я —
там и тогда?»
Папа уткнулся носом в мамину спину, а она продолжала на-
резать овощи — покончила с помидорами и принялась за огурцы,
их она нарезала сначала вдоль, длинными ломтиками, а потом
поперек, чтобы получились маленькие квадратики.
«Кто — там? — думал Игорь. — Это не могу быть я. Меня тогда
не было дома. Я не мог этого видеть».
«О чем я? — подумал он. — Это не память. Я не вспоминаю. Я
вижу то, чего видеть не мог. Это...»
Он знал, что это. Бесконтактное квантовое наблюдение.
Спонтанное и шокирующее. И потому он ничего не мог сделать
ни здесь и сейчас, ни там и тогда.
Запах жареной картошки. Запах тюбика с черной ваксой —
утром, почистив туфли, он бросил тюбик на обувной ящик, то-
ропился, и теперь этот запах смешивался с запахом картофеля...
ужасно.
Отец поцеловал маму в затылок, поправил завиток волос и,
вздохнув, будто его заставили оторваться от любимого занятия,
направился к окну. Высунулся наружу и присвистнул.
«Увидел? — спросила мама, не поворачивая головы. — Правда
потрясающе?»
«Здорово! Откуда их столько?»
«Летят на юг, наверно. Остановились на отдых».
«А гомон какой! Если останутся на ночь, невозможно будет
уснуть».
Гомон? Только сейчас Игорь не услышал (слышал он этот звук
давно, но как фоновый шум: так слушаешь и не слышишь несу-
щую частоту радиоприемника), а воспринял наконец сознанием
хлопанье крыльев, гортанные птичьи крики, шелест автомобиль-
ных покрышек по асфальту, и еще кто-то говорил под окном на
иврите, двое, мужчина и женщина, а издалека донесся звук си-
рены — то ли полицейской, то ли «скорой», он так и не научился
их различать.
За кухонным окном, выходившим на довольно шумную
улицу, росли два дерева — слева от окна и справа, их невозможно
было увидеть с того места, где стоял Игорь, а подойти ближе и
убедиться в том, что представилось ему в воображении, он не
мог. Цапли. Тами говорила о цаплях. Игорь видел однажды — не
здесь, а в северном Тель-Авиве, в районе университета, — де-
ревья, на которых сидели цапли. Цапли были небольшими,
120
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
Игорь почему-то представлял, что они должны быть размером с
журавлей, а журавли — как аисты, а аисты ростом чуть ли не с
человека, недаром они даже могут нести в клюве запеленатого
младенца... Нелепые мысли.
На деревьях сидели цапли — Игорь не видел, но точно знал,
будто вместе с отцом выглянул на улицу.
«Потрясающе! — воскликнул отец. — Как думаешь, Рай, они
едят хлеб?»
«Может быть. Но это ж не воробьи, Володь. Вряд ли едят
крошки».
«А если...»
Отец не договорил, прошел к столу* где в целлофановом ме-
шочке лежала нарезанная буханка, достал горбушку и вернулся к
окну. Протянул ладонь, на которой лежал хлеб...
«С руки не возьмут, — сказала мама. — Это ж не голуби, Во-
лодя».
Зазвонил мобильный, и Игорь не сразу сообразил — где. На
кухне там и тогда? На столе в гостиной — здесь и сейчас? Отве-
тить он не мог все равно, рука затекла, но он так и не смог сме-
нить позу, а на кухне и вовсе не ощущал своего тела. Телефон все
громче играл «Турецкий марш», и Игорь понял, что музыка зву-
чит сейчас и здесь — там и тогда у отца на телефоне был простой
зуммер, у мамы играла мелодия «Золотого Иерусалима», а на его
собственном аппарате играла в те дни секвенция Баха. Телефон
звонил здесь и сейчас, и под маршевую мелодию Моцарта все
произошло — там и тогда.
Хлопанье крыльев. Громкое. Еще громче.
Музыка Моцарта в телефоне. Громкая. Еще громче.
Крылья музыки.
Окно. Силуэт отца с вытянутой рукой.
На полу темное пятно в форме вытянутой руки.
Цапля. Большая, бело-розовая, машет крыльями так, что по
кухне пробегает волна свежего воздуха, ветер, хлопки, цапля то
ли хочет схватить клювом хлеб с ладони отца, то ли заглядывает
в кухню.
«Цапля», — сказала Тами.
Игорю послышался ее голос — громкий, испуганный. Или это
сказала мама, повернувшаяся от плиты и мгновенно понявшая
то, чего еще не осознал отец?
Он наклонился вперед, вытянул руку с хлебом так далеко, как
только мог, он будто говорил птице: «Бери, это тебе»; цапля хло-
пала крыльями, не приближаясь, а отец все дальше высовывался
121
ИСКАТЕЛЬ 12013
из окна, и Игорь рванулся вперед, чтобы перехватить... пальцы
крепко вцепились в угол ящика, оторвать невозможно, и в кухне
он не мог сдвинуться с места, только присутствовал, смотрел,
слышал, чувствовал запахи...
«Мама!»
Мама и без его крика (да и слышала ли она?) бросилась к окну,
а папа перевалился через подоконник; он понял наконец что про-
исходит, но центр тяжести его тела находился уже в воздухе над
улицей, и он ничего не мог сделать, бессильно размахивал ру-
ками, хлеб выпал, и Игорь, хотя ему и казалось, что он не видит
ничего, кроме папиного тела, уже не существовавшего, казалось,
в мире живых, все-таки разглядел и то, как цапля, едва не царап-
нув крылом голову отца, подхватила выпавшую горбушку и ис-
чезла.
Мама успела схватить отца обеими руками за пояс. Хорошо,
что отец носил пояс, иначе... Игорь вспомнил, что в последнее
время отец не терпел поясов, никогда их не носил, даже если
брюки сползали. Только сейчас и здесь (тогда и там!) он понял
причину, ужаснулся, мама тянула изо всех сил, отец размахивал
руками и кричал что-то под музыку Турецкого марша, продол-
жавшего свое шествие в гостиной...
Мама втянула наконец отца в кухню, господи, закончился
кошмар, отец не выпал, все хорошо.
«Все хорошо!» — подумал Игорь.
Тогда это случилось. Отец сделал движение, будто стряхивал
с себя ту самую цаплю, мама не удержалась на ногах, повалилась
на спину и...
Игорь видел, но ничего — ни-че-го! — не мог сделать.
Падая, мама ударилась виском об угол стола. Тихо вскрик-
нула, и это был единственный звук перед тем, как она умерла.
Когда мама упала на пол, жизни в ней уже не было. Игорь
понял это сразу, потому что заглянул в ее глаза. Он ловил мамин
взгляд всю ту бесконечную секунду, пока тело оседало на пол и
поворачивалось, укладываясь в неудобную позу, в какой он маму
и нашел час или два спустя, вернувшись домой с работы.
Мама лежала, раскинув руки, и в глазах ее была пустота.
Папа... Он опустился на колени, провел рукой по лбу своей
Раи, коснулся струйки крови на виске, оглянулся в сторону окна,
где не было уже цапли, даже дома на другой стороне улицы не
было видно, если смотреть сидя, как отец, на корточках. Только
небо. Серо-голубое тель-авивское предвечернее небо.
Мелодия Моцарта свернулась и звенела, угасая и повторяясь,
122
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
будто звуковой фрактал. Пятнышко на полу свернулось и стало по-
хоже на змею, кусавшую свой хвост. Все повторяло себя, все оста-
валось собой, все запоминало себя, чтобы вернуться и повториться
вновь...
Игорь наклонился к отцу, прошептал: «Вставай, все кончено,
мамы нет больше». Отец не сопротивлялся, он, как бездушная
кукла, повис у Игоря на плече. Игорь ощутил тяжесть отцовского
тела. «Я смог?» — подумал он. Наверно. Он больше не видел
пятна. Он больше не ощущал мурашек в ладони, вцепившейся в
угол шкафчика. И мелодия Моцарта смолкла, оставшись в другом
мире, в другом восприятии, куда он, возможно, еще вернется, а
может, не вернется никогда.
Он не хотел, чтобы отец видел маму мертвой. Он выволок отца
из кухни, протащил на себе по коридору до спальни и опустил на
кровать. Отец посмотрел на него, не видя, — глаза его были пусты,
как глаза мамы, только это была другая пустота. Не смерти, а от-
сутствия.
И все.
Голова закружилась, Игорь сумел наконец отлепить пальцы
от обувного ящика, не удержал равновесия и, падая, больно уда-
рился о стену. По левой руке бежали мурашки, а в гостиной бес-
покойный телефон опять — в который уже раз — надрывно
заиграл Моцарта.
Игорь поднялся, покачиваясь, как моряк на палубе в шторм.
Мир не качался, мир был вполне устойчив, и Игорь тоже доста-
точно быстро пришел в себя: кухня, отец, мама, цапля, кровь у
мамы на виске, отец в спальне — все это стало памятью, и сейчас
Игорь не мог самому себе сказать, было ли это реальностью или
неожиданной галлюцинацией, наложенной на реальность истин-
ную, совместившуюся с ложной, как это происходит с наведен-
ной памятью.
Значит, вот как оно все было...
Вот почему отец так реагировал на случившееся, вот почему
память его закуклилась, стала своеобразным фракталом, матема-
тической абстракцией, формулой, повторявшей себя.
Но кто приволок на себе отца в спальню?
«Не я же, в самом деле, меня тогда не было дома, я вернулся
через час или два и застал папу на полу за шкафом...»
Моцарт опять смолк — в который уже раз, — и Игорь, подер-
гав входную дверь и убедившись, что она закрыта, поспешил в го-
стиную, где не сразу нашел телефон, упавший с журнального
столика и мерцавший экраном на коврике.
123
(ЖИТЕЛЬ;12013
Восемь звонков. Ему показалось, было больше. Может, по-
тому, что в сдвоенной реальности и звуки удваивались? Мысль
была не более разумной, чем мысль о том, что он был не только
здесь и сейчас, но еще там и тогда.
Номер телефона отца. Странно. Может, Фанни забыла свой
аппарат дома и воспользовалась отцовским? Но что за сроч-
ность в четвертом часу? Неужели с папой что-то случилось?
Может, все-таки набрать номер Фанни? Почему-то Игорю ка-
залось, что, если он позвонит Фанни, то услышит сонный голос,
который вернет ему уверенность в том, что ничего страшного не
произошло. А если позвонит папе на его телефон, то произойдет
непоправимое.
Господи, чушь какая.
Игорь вернул звонок и услышал то, чего никак не ожидал:
ясный и разумный голос, такой, каким он был когда-то и каким
уже два года не был:
— Игорь! Почему не отвечаешь? Спишь, что ли? Пожалуйста,
приезжай немедленно.
Голос неожиданно изменился, будто отец вспомнил страш-
ное.
— Тами, — сказал он и повторил еще раз: — Тами.
— Папа... это ты?
Вопрос был глупым, но Игорь не мог задать другого.
— Черт возьми, а кто тебе может звонить в три ночи? —
взвился отец. — Я сказал: приезжай!
— Но... я не могу.
— Что значит: не могу? Я тебе говорю...
— Понимаешь, дверь заперта, и я не могу найти ключи. Не
помню куда дел.
— Вот оно что, — помолчав, сказал отец. — Тогда понятно.
— Что тебе понятно? Папа! Ты...
Он хотел сказать: как замечательно, что отец его узнал, позво-
нил, пусть и среди ночи, значит, у него улучшение, значит, он
может пойти на поправку, если, конечно, это не временная ре-
миссия.
— Игорек... — Отец заговорил быстро, будто боялся, что теле-
фонное время закончится, или закончится время его сознательного
существования, или что-то еще прервет нить его рассказа. — Сын,
я только что вспомнил, Тами напомнила, она знала, она все увидела,
не понимаю, как ей удалось, мама, это не случайно получилось, то,
что она упала и ударилась головой, она меня спасла, понимаешь, я
мог выпасть из окна, четвертый этаж, представляешь, что могло
124
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
быть, я был в шоке, совсем перестал соображать, все забыл напрочь,
реакция организма...
«Будь у тебя другой характер, — подумал Игорь, — и реакция
организма была бы иной».
— А сейчас, — торопился отец, — знаешь, я даже не подозре-
вал после смерти Раи, что такое может со мной случиться, тем
более здесь, мы с Тами только парой слов перекинулись, все так
неожиданно, Игорек, пожалуйста, приезжай, нужно что-то де-
лать, а меня к ней не пускают, но я ни при чем, я даже не понял,
как получилось, что мы... она... после Раи я думал, что никогда
уже...
«Я, я...» — с раздражением подумал Игорь: опять он о себе,
всю жизнь о себе, и тогда тоже... Может, еще не поздно было по-
мочь, вызвать «скорую», может, еще можно было... Он понимал,
что мысль его зла, несправедлива, он не должен быть несправед-
лив к собственному отцу, но ничего не мог с собой поделать, ни
один человек не может удержать себя от мыслей, которые, отра-
зив истину, реальную память, в то же время несправедливы к дру-
гим, самым близким, людям. Игорь был там и тогда, он, как отец,
помнил сейчас все — маму невозможно было спасти, но это не
имело значения и не играло роли, все равно отец должен был...
И сейчас тоже.
Что сейчас?
— Я люблю ее, понимаешь?
Кто кому сказал это? Он — отцу? Отец — ему? Оба — друг
Другу?
— Помолчи!
Игорь не мог сейчас слышать этот голос. Тем более — такой.
Бодрый, радующийся неожиданно вернувшейся жизни.
Куда же он положил ключ?
Вспомнил. Не то чтобы вспомнил, но представил, как это
могло быть и почему не могло быть иначе.
— Помолчи, — повторил Игорь. — Извини, мне нужно позво-
нить.
— Сынок...
— Подожди на линии. Я вернусь через минуту.
— Игорь...
Оставив разговор с отцом в режиме ожидания, Игорь нашел в
списке абонентов номер Эхуда. Он никогда не звонил другу
ночью. Может, Эхуд спит без задних ног и не услышит звонка.
Может, прячет на ночь телефон, чтобы тот не мешал. Может, во-
обще отключает.
125
К^МГЕЛЬ
1'2013
— Ну... — сонный голос. — Это ты, Игорь?
И сразу, проснувшись, с беспокойством:
— Что-то случилось?
— Ты уходил, когда я заснул, верно? И дверь закрыл...
Эхуду не нужно было повторять дважды.
— Господи! — сказал он. — Я думал, у тебя есть вторая связка.
Не хотел тебя будить.
— Есть вторая, но она у папы в «Бейт-Веред». Я думал, может,
вид ключей от квартиры...
— Понял. Заеду по дороге на работу, тебе ведь не надо рано
вставать?
— Сейчас, — сказал Игорь. — Звонил папа. Там что-то случи-
лось. В «Бейт-Веред».
— Кто звонил? Фанни?
— Отец. Сам. И еще. Я видел, что произошло в тот день.
— В какой? — все еще не понимал Эхуд.
— Когда умерла мама. Понимаешь? Я видел. Я там был.
— Ты хочешь сказать...
— Бесконтактное наблюдение. Все признаки. И три мозга в
перепутанном состоянии.
— Три? — Эхуд соображал быстро, но он не знал того, что знал
Игорь.
— Тами — третья.
Теперь Эхуд понял.
— Буду у тебя через четверть часа.
— Папа, — сказал Игорь, переключив линию, — я приеду
через полчаса, раньше никак. Что произошло? Ты...
То, что он хотел спросить, не выговаривалось вслух.
— Что с Тами? — вместо этого спросил он.
Отец молчал.
— Папа!
В трубке было тихо. Игорь посмотрел на дисплей. «Разговор
окончен. Длительность разговора 7:42».
Пока он говорил с Эхудом, отец отключился. «Я же просил по-
дождать на линии...» Он просил. По голосу отца почему-то
решил, что болезнь отступила, хотя, скорее всего, было мгновен-
ное улучшение, сменившееся обычным состоянием. Но тогда
отец не догадался бы отключить линию... Что, в конце концов,
происходит?
Игорь позвонил отцу, и звонкий женский голос, показав-
шийся вдвойне неуместным, сообщил: «Вы попали в голосовой
почтовый ящик абонента...»
126
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Игорь позвонил Фанни, и звонкий женский голос, ставший
Игорю ненавистным, сообщил...
Есть ли телефон у Тами? Почему-то он постеснялся спросить
у Томера. Сейчас мог бы...
В двери щелкнул ключ.
— Прости. — Эхуд ввалился в квартиру заспанный, с помятым
лицом, он, похоже, и умыться не успел, в отличие от Игоря, ко-
торый все же кое-как привел себя в порядок. — Я был уверен, что
у тебя есть вторая связка! Что случилось?
— По дороге, — бросил Игорь. — Поехали.
— Но, — засомневался Эхуд, — сейчас ночь, нас не пустят.
— Пустят.
По ночной Хайфе мчались, притормаживая у светофоров, ми-
гавших желтым. Эхуд ничего не спрашивал, глядя на дорогу.
— Звонила Фанни, — заговорил Игорь, стараясь мысленно
упорядочить впечатления, ощущения, соображения и выводы. —
Несколько раз. Но я спал. Проснувшись, перезвонил, но ее мо-
бильный был отключен. Понял: что-то случилось, и решил по-
ехать в «Бейт-Веред». Но не нашел ключа. Не догадался, что ключ
взял ты. Эхуд, мы много раз обсуждали, может ли мозг воспри-
нимать одновременно две и более реальностей? И пришли к вы-
воду, что в режиме квантового компьютера это возможно. Но
только тогда, когда в перепутанном состоянии находятся два или
более квантовых компьютеров. Иными словами — два мозга или
больше. Но мы не приняли во внимание, что в таких условиях нет
и ограничений во времени, поскольку время не входит в уравнения
запутанных состояний! Понимаешь, я увидел... Нет, «увидел» — не
то слово. Это не была зрительная галлюцинация, хотя я видел все
очень ясно, как тебя сейчас — даже яснее, потому что был день. И
это не была слуховая галлюцинация, хотя я слышал каждое слово,
а еще хлопанье крыльев и птичий гомон за окном. У меня было
полное восприятие и той реальности, и этой тоже. Только в обеих
я ничего не мог сделать!
— Наблюдатель, — пробормотал Эхуд. — Классическое со-
стояние внешнего квантового наблюдателя. Вторая реальность:
какая?
— В том и дело! Я... Или не я? Я был на кухне в тот день и час,
когда...
Он сглотнул и все-таки сказал:
— Когда умерла мама. .
— Ты хочешь сказать...
— Я видел, как это произошло.
127
тФйГЕЛЬ
1'2013
Стеклянная дверь раздвинулась при их приближении. Краем
сознания Игорь отметил эту странность — хорошо, что дверь от-
крыта, не нужно вызывать звонком ночного сторожа. Мужчина
лет шестидесяти в форме одной из охранных фирм сидел в кресле
напротив входа. Увидев вошедших, кивнул Игорю и махнул
рукой направо, в сторону закрытой двери коридора, над которой
горел транспарант: «Интенсивная терапия».
Зачем им туда?
— Вас ждут, — сказал охранник, увидев, что Игорь в нереши-
тельности топчется на месте.
— Быстрее, — заторопил Эхуд и первым направился к белой
двери, которая тоже оказалась не заперта.
В длинном коридоре горела каждая третья лампа, и Игорю
стало не по себе. Он не хотел идти дальше. Плелся за Эхудом, ко-
торый шел, читая надписи на дверях. У пятой двери он остано-
вился — оттуда слышны были голоса, над дверью пламенела
красная лампа с транспарантом: «Не входить!»
Туда они и вошли. В маленькой прихожей стояли вдоль стен
несколько пластиковых стульев. Отца Игорь увидел сразу: он
стоял рядом с дверью, которая вела в следующую комнату, откуда
и слышались голоса — здесь громче и явственней, чем из кори-
дора, но слов все равно было не разобрать. Один голос женский,
два (показалось, что именно два) мужских.
— Папа...
Это был другой человек, не тот, которого Игорь видел вече-
ром: не опустошенный болезнью, не забывший сына и все на
свете.
— Сын!
Они обнялись.
Отстранив Игоря, отец посмотрел ему в глаза. Нежно, с лю-
бовью, с сожалением, грустью, вниманием, было во взгляде еще
много чего, не понятого сразу.
— Ты видел? — спросил отец.
Игорь понял, что означал вопрос, и молча кивнул.
— Она... Господи... из-за меня...
Игорь никогда не видел отца плачущим, даже в последние ме-
сяцы: он бывал мрачен, рассеян, потом слаб, беспомощен,
взгляд его со временем становился все более пустым, как ком-
ната, из которой каждый день выносили какой-нибудь предмет
мебели, пока не оставили голые стены, — но он не пролил ни
слезинки, то ли не понимая своего положения, то ли просто не
умея плакать. Сейчас отец тихо всхлипывал на плече Игоря, а
128
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
возникшая откуда-то Фанни о чем-то тихо переговаривалась с
Эхудом.
— Папа... — Игорь не представлял, что сказать. Почему они
здесь? Что там, за дверью?
Отец взял себя в руки.
— Тами...
— Что Тами? — похолодел Игорь и отпрянул.
— Она умерла.
— Нет! — Игорь знал это точно. Он это чувствовал.
— Нет, — повторил он и добавил, не понимая, что говорит, но
зная, что прав: — Пока нет.
— Игорь... — Отец стоял перед сыно^, маленький и сутулый,
и произносил страстным шепотом слова, которые, наверно, дол-
жен был сказать давно, и слова, которые говорить не следовало,
и еще были слова, которые отец не произносил вслух, но Игорь
все равно слышал. Отец смотрел на Игоря с мольбой, но одно-
временно и с уверенностью в своих чувствах, чего никогда прежде
не было в этом по жизни мягком и уступчивом человеке.
— Игорь, мама спасла мне жизнь. Если бы не мама, я в тот
день выпал бы из окна, я уже почти... и хоронили бы меня... Что-
то тогда стало со мной, я все забыл, я был где-то, в мире, которого
боялся, я там оказался мошкой, ничего не понимавшей, а потом
появилась она, Тами, и я начал понимать, ты не представляешь
этого ощущения, ты не можешь себе представить, прости, я знал,
то есть не знал, но чувствовал, что ты ее любишь, Тами, и я, когда
увидел ее, когда она сказала про цаплю, я не понимал, но я по-
любил ее, иначе быть не могло, потому что... так я чувствовал...
мы одно целое, Тами и я, но и ты тоже, прости, что я сделал тебе
больно, но пойми, я люблю ее, она опять спасла мне жизнь...
опять... Тами или Рая?.. Сын, если она умрет, мне незачем будет
жить...
Игорь растерянно оглянулся, он хотел, чтобы вмешалась
Фанни, прекратила этот немыслимый бред, отец не понимал, что
говорил, но неприязнь росла, он не мог больше смотреть на этого
человека, понимал, что не должен так думать, но думал. Игорь от-
ступил на шаг, почувствовал спиной стену, а отец стоял посреди
комнаты, смотрел на него цепким взглядом, от которого невоз-
можно было укрыться, и говорил, говорил... о своей любви к
Тами, о цаплях, о маме, которая погибла из-за него — то ли по-
вторял в сотый раз одно и то же, то ли слова его только в мыслях
Игоря свернулись в мёбиусово кольцо и повторяли сами себя, с
каждым повторением выворачивая себя наизнанку.
5 Искатель №1 2013
129
К!^\1ГЕЛ\1Ь 1'2013
Ужасно.
— Фанни, — спросил Игорь, — что случилось?
— Игор, я не знаю. — Фанни действительно не знала, Игорь
видел ее смятение, она так же, как он, слышала, что говорил отец,
и почти ничего не поняла. — Володимер принял лекарства на
ночь, я его уложила, посидела в палате, пока он заснул. Тогда я
ушла к себе, прилегла, думала подремать. Обычно он часа в три
начинает беспокоиться, а сегодня, то есть вчера вечером... Я и
прилечь не успела — позвонил Томер. Спросил, почему я оста-
вила Володимера одного. Оказывается, он пришел к Тами. Я по-
бежала и, когда...
— Фанни, — прервал ее отец, молча прослушавший начало
рассказа, но, видимо, обнаруживший нестыковку со своей вер-
сией, — я совсем не спал и прекрасно помню, как вы уходили,
подоткнули мне одеяло, сна не было ни в одном глазу, я просто
лежал, отвернувшись к стене, но уже начали происходить стран-
ные вещи. Я вспомнил тот день. Такое ясное и четкое воспоми-
нание — даже не воспоминание, я просто был там, понимаешь,
Игорь? Наверняка ты в это время видел то же самое, и ощуще-
ние у тебя было таким же — ощущение полного присутствия. Я
прав?
— Да, — признал Игорь.
— Я не понимал и сейчас не понимаю, как это возможно, но я
был одновременно в двух местах: в постели и на кухне, где мог
разглядеть такие подробности и мелочи, каких и помнить не мог,
я тогда не обращал на них внимания, а сейчас все всплыло в де-
талях. Я увидел на стене у двери черную полоску, будто кто-то
провел горизонтальную черту фломастером. Может, она там все-
гда была...
— Всегда, — подтвердил Игорь. — Странно, что ты не обращал
внимания. Я ее провел, когда измерял высоту нового кухонного
шкафа, хотел стереть, мама сказала, что сотрет сама, но не
стерла... Черта и сейчас там... я не занимался хозяйством...
— Неважно, — сказал отец, — это просто деталь. Я поднялся
с постели, не мог нашарить ногами тапочки и пошел босиком.
Странное ощущение: я шел, прекрасно видел коридор и в то же
время вошел в нашу кухню и обнял Раю, а думал о Тами, о том,
что должен сейчас с ней поговорить. Был уверен, что она меня
поймет, мы поймем друг друга, я ей скажу, что... да, что люблю
ее, а Рая сказала, чтобы я не мешал, я поцеловал ее в шею и
пошел немного полежать перед ужином. Шел будто по двум ко-
ридорам одновременно: там, дома, и тут, в «Бейт-Веред».
130
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Странное ощущение: я помнил и то, что еще несколько часов
назад не помнил ничего. Как такое возможно? Я помнил, что у
меня Альцгеймер и что вечером не узнал Фанни, а перед этим
не узнал тебя. В коридоре меня остановила медсестра, я ее не
знаю, взяла меня за рукав и сказала, что мне нужно вернуться
к себе,, а я ее не то чтобы оттолкнул, но как-то резко... изви-
нился, конечно, и пошел дальше, а она, по-моему, стала зво-
нить кому-то, я слышал, но за мной, правда, не пошла... Я
точно все это помню...
Продолжить отец не успел. Дверь во внутреннюю палату
(Игорь предполагал, что это была реанимация) распахнулась,
вышел врач лет сорока в зеленом халате, невысокий, кряжистый,
с большими ладонями и толстыми пальцами. За ним виден был в
проеме двери короткий коридор с аппаратурой, стоявшей вдоль
обеих стен.
— Доктор Шипман, — поднялась навстречу Фанни. — Как...
— Сожалею...
Он обвел взглядом каждого, решил, видимо, что ближайший
родственник здесь Эхуд, сидевший на стуле с отсутствующим
видом, и сказал, обращаясь к нему:
— Понимаете, это было несовместимо с жизнью. Трагическая
случайность. Если бы удар пришелся на сантиметр в сторону, она
отделалась бы кровоподтеком или сильной царапиной. Но...
Он пожал плечами и еще раз сказал:
— Сожалею.
Игорь не успел среагировать — отец набросился на врача и
принялся молотить его кулаками по груди и плечам. Врач, не
ожидавший нападения, стоял, покачиваясь и не пытаясь защи-
титься от ударов, потом поднял руки, ухватил Владимира за плечи
и резким движением усадил на стул. Игорь пришел наконец в
себя.
— Извините, — сказал он врачу. — Шок...
Шок был и у него, только Игорь еще не осознавал этого.
Врач повернулся и скрылся за дверью, отгородившей мир, где
осталась Тами, от мира, где ее помнили и любили.
Если бы не шок, Игорь не сделал бы того, что сделал. Если бы
он рассуждал, а не чувствовал, понимал, а не поддался эмоциям,
если бы...
Но он не рассуждал, а чувствовал только, что время уходит и
через минуту будет поздно. Может, через полминуты. Но пока —
можно. Если — быстро.
, Он опустился перед отцом на колени, взял его руки в свои и
5* 131
ИОФТЕ/№
1 2013
посмотрел в его заплаканные глаза. Отец не отвел взгляда, и это
было хорошо.
— Папа, — сказал Игорь. — Ты же любишь ее. Не допусти,
чтобы она ушла. Ты можешь. Только ты. Ты идешь к ней. Берешь
ее за руки. Целуешь в губы. Ты...
Он закашлялся. Бесполезно. Отец не чувствует. Шок. Он не
должен понимать, но обязан чувствовать, воспринимать реаль-
ность запутанного состояния. Если отец успел отгородиться от
мира, ушел в себя, бросился в горе, как в омут, — ничего не по-
лучится, Тами уйдет, она уже уходит или ушла, и все бесполезно.
«Я никому ее не отдам, — мелькнула мысль, скорее ощуще-
ние. — Потом. Потом я не отдам ее никому, даже тебе, папа. Но
сейчас только ты можешь... Если опять не отойдешь в сторону.
Пожалуйста».
Отец тяжело вздохнул. Игорь отпустил его руки, но продолжал
удерживать взгляд. Он должен был предоставить отца самому себе.
Он должен был доверить отцу самому принять решение, самому
что-то сделать — немедленно, пока Тами не ушла окончательно
(Игорь почему-то был уверен, что это так, врачи, скорее всего,
констатировали смерть мозга — классического объекта, но если
мозг находился — и в этом Игорь был также уверен — в режиме
квантового компьютера, то смерть еще не наступила, и перепутан-
ное состояние позволяло...).
Он увидел. Он смотрел в глаза отца, чувствовал спиной тихие
всхлипы Фанни и шумное дыхание Эхуда («Не делай этого! Ме-
тодика не отработана! Не надо!» — «Молчи!» — сказал он, но Эхуд
и так молчал, теперь он перестал еще и думать). И видел еще то,
чего видеть не мог. Темный туннель. Широкий? Длинный? Не-
важно. Движение к свету, которое нужно остановить. Если в
конце туннеля появится свет, если свет начнет приближаться,
движение станет необратимым.
«Папа! Пожалуйста! Не думай о себе! Не жалей себя! Ты лю-
бишь ее, так сделай это!»
В темноте возникла новая темнота. Игорь не представлял, как
возможно, чтобы одна чернота отличалась от другой, но было
так. Чернота в черноте, мрак во мраке изгибался дугой, сворачи-
вался в кольцо, и Игорь понял — на этот раз именно понял, ра-
зумом, а не чувствами, — что туннель не прямой. Туннель был
фракталом, змеей, кусавшей свой хвост. Неужели Тами это все-
гда видела, неужели она вязала только то, что находилось перед
ее внутренним взором, а он сейчас видит то, что своими слепыми
глазами видела она? А цвет? «Если бы Тами была жива, — понял
132
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
он, — все было бы расцвечено и сияло красками* которых, воз-
можно, не существует для зрячих, но она мертва, и черное на
черном — единственное, что осталось от многоцветья, но пока
осталось хотя бы это...»
Скорее! Папа, пожалуйста...
Черное на черном.
Он увидел (чувствуя одновременно, как Эхуд пытается его
поднять, а он сопротивляется, он должен смотреть отцу в глаза...
зачем?., должен, и все; не трогайте меня, отойдите), как отец вхо-
дит к Тами, она уже легла, рука на одеяле, пальцы сжимают ма-
терию, незаконченный фрактал. Томер вышел в ординаторскую:
если Тами уснула, то и ему можно отдохнуть.
Черное на черном: я глажу ее волосы, касаюсь щек и слышу
птичий гомон за окном, вспоминаю, нет, это не память, я дей-
ствительно слышу, как за окном кричат цапли, узнаю этот цап-
листый звон-стон-крик-клекот. Они близко, я хочу, чтобы ты
услышала тоже, хочу, чтобы.ты увидела, как это красиво, черное
на черном, нет, все цвета твоих фракталов, жизнь уходит и воз-
вращается, прошлого нет, я открою окно, и ты услышишь, и
увидишь тоже, пусть черное на черном, для тебя это все много-
цветье Вселенной, я поднимаюсь и иду к окну, открываю
створки, какой замечательный запах... чувствуешь?., и птичьи
крики... слышишь? Нет? Я тоже, потому что это птицы из дру-
гого времени, другого восприятия, но тебе оно доступно, ведь
это ты сказала мне о цаплях, значит, видела их тогда и видишь
сейчас, а я не вижу: ни тогда не видел, ни сейчас, неужели это я
слеп, а не ты?
Я высовываюсь из окна, но в черном на черном не могу раз-
глядеть, на каком невидимом дереве расселись прекрасные
птицы, нужно наклониться, высунуться, гомон оглушает, пожа-
луйста, Тами, не мешай, я хочу, чтобы ты увидела этих птиц, не
почувствовала, не услышала, а увидела, мы будем смотреть вме-
сте, мы всегда будем на все смотреть вместе, потому что я люблю
тебя...
Я поднимаюсь со стула и подхожу к закрытой двери реанима-
ционной, где сейчас врачи, возможно, констатируют смерть
Тами, они зафиксировали смерть мозга, но это еще не смерть,
мозг в режиме квантового компьютера может выглядеть мерт-
вым, тем более что он еще и в перепутанном состоянии с другим,
живым, мозгом. Оба мозга существуют в двух реальностях... во
множестве...
Я высовываюсь из окна по пояс, ищу взглядом птиц, но в ноч-
133
1 2013
ном мраке, освещенном только двумя фонарями у входа в «Бейт-
Веред», не вижу даже деревьев, растущих на улице перед воро-
тами. Нужно наклониться сильнее. Дерево справа проступает
густыми черными мазками, я роняю недовязанный кусок мате-
рии, Игорь называет мои вязанья фракталами, я не знаю такого
слова, это путь в себя, в глубину моего «я», вязанье выпадает из
руки, я встаю и иду на голос Владимира...
Я стучу в дверь реаниматорской, кричу, чтобы меня впустили, я
должен взять Тами за руку, поцеловать, мне нужно коснуться ее
лба, чтобы квантовое перепутывание стало полным, и тогда Тами
вернется... Почему не открывают дверь, почему папа и Эхуд держат
меня за руки, почему Фанни плачет, почему... и еще я вижу краси-
вые красно-серо-бежевые плитки под окном, они очень слабо осве-
щены, но видно, как красив составленный из плиток узор, он
чем-то напоминает фрактал, завораживает, сворачивается в узел,
затягивает...
Я чувствую спину Владимира, знаю, что он меня любит, то
есть ему это кажется, на самом деле он не умеет любить, а
Игорь... нет, и сын его любить не умеет, потому что любовь со-
всем не то, что они себе представляют, а что такое любовь... Вла-
димир, ты упадешь, неужели повторится то, что случилось тогда,
и теперь я, как его погибшая жена... Не успеваю это толком по-
чувствовать и тем более обдумать. Владимир резко оборачива-
ется, и пол уходит из-под ног, я падаю, поддержи меня, пожа-
луйста, поддержи, если любишь, если хочешь, чтобы я была с
тобой, поддержи, я падаю...
Черное на черном.
Игоря все-таки оттащили от двери. Вышел старенький доктор
в больших роговых очках, на халат был накинут серый пиджачок,
из кармана которого свисали трубки фонендоскопа: ни дать ни
взять — земский врач, каким его представлял Игорь по читанным
давным-давно рассказам Вересаева.
— Это вы шумите, молодой человек? — добродушно прогово-
рил старичок, сурово, в противоречии с интонацией голоса, глядя
на Игоря. — Успокойтесь, все будет хорошо.
— Вы... — начал Игорь.
— Нет. — Доктор понял его с полуслова. — Я только консуль-
тант, но если я говорю, что все будет хорошо, значит, знаю что
говорю.
Фанни, сдерживая слезы, спросила:
— Ицхак, Тами жива?
134
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
Ицхак пожевал губами и кивнул.
— Вообще-то... да, уже жива.
Он приблизился к Игорю — только так Игорь мог назвать дви-
жения этого человека. Ицхак не шел, а приближался, будто
судьба. <
— Как-то я видел вас, вы приходили к нему, — он кивнул в
сторону отца, — а Шрайман кем вам приходится, извините?
Игорь не сразу нашелся с ответом. Фамилия Тами — Шрай-
ман? Так кем же он ей приходится?
— Это мой сын Игорь, — буркнул Владимир. — А Тами кем-
то прихожусь я. И мне нужно ее видеть.
Ицхак покачал головой.
— Не сейчас. Собственно... ।
Он посмотрел на Фанни и что-то сказал ей взглядом. Посмот-
рел на Эхуда, не понимая, что делает здесь человек^ которого он
не видел раньше и не знает, кем приходится любому из присут-
ствующих. Посмотрел на Владимира и, похоже, хотел что-то ска-
зать, но промолчал и перевел взгляд на Игоря, едва державшегося
на ногах от усталости и напряжения.
— Она в сознании, — почему-то именно Игорю объяснил
Ицхак и добавил: — Вы не могли бы подняться к ней и принести
вязанье? Спицы и нитки. Она без этого не может, вы знаете.
— Конечно, — пробормотал Игорь. Если Тами уже понадоби-
лись ее фракталы... Что бы это могло значить?
Он не стал задумываться. Просто пошел и принес. Дверь была
распахнута, приходи и бери что хочешь. Игорь взял недовязан-
ный лоскут, из него торчали две вязальные спицы. Мотки ниток
раскатились по полу, Игорь собрал их и сунул в полиэтиленовый
пакет, найденный в ящике тумбочки.
Окно было закрыто, но в воздухе рассеялись птичий клекот,
запах мокрой после дождя листвы и ощущение чего-то уже сбыв-
шегося, но еще не понятого. Как в воздухе может существовать
ощущение? — мелькнула и спряталась мысль.
Когда он вернулся, Ицхака не было, у двери в реанимацион-
ную дожидалась Игоря молоденькая медсестра, он передал ей
пакет с вязаньем, и она исчезла, произнеся фразу, которую Игорь
расслышал как «она передает вам привет», но, скорее всего, ска-
зано было что-то другое, нейтрально-обнадеживающее, а он при-
нял желаемое за действительное.
Отец подошел и обнял Игоря за плечи.
— Я все помню. — Он говорил, уткнувшись губами Игорю в
шею, и оттого слова звучали шепеляво и будто втискивались в
135
ИСКАТЕЛЬ Г2013
сознание сквозь поры в коже, искажаясь и, возможно, меняя
смысл. — Пож1алуйста, забери меня отсюда. Мне нужно на ра-
боту, но я не смогу пойти, потому что надо будет уладить дела с
Тами. Она будет жить у нас, ты не возражаешь?
— Папа...
— Не говори ничего. Ты этого не видел, не знаешь...
— Папа, я...
— Тами спасла мне жизнь. Как мама. Тогда я струсил, никогда
себе не прощу. Если бы мне не вышибло от страха память, если
бы я сразу вызвал «скорую», а не спрятался в спальне, как кролик,
мама была бы жива, ты это понимаешь? Нет, не можешь понять,
я вспомнил, как это было, а ты не знаешь...
«Знаю, — хотел сказать Игорь. — Я все знаю. Больше того,
если бы не я./!, если бы не перепутанное квантовое состояние, в
которое тебя^и Тами ввел я...»
Так ли? Он сам не был в этом уверен.
— Папа, -н сказал он, — теперь все будет хорошо.
Он не был уверен и в этом.
— Я вьщуждена признать, что с медицинской точки зрения
произошло чрезвычайно редкое явление. — Доктор Мирьям по-
правила лежавшую на столе стопку бумаги, пальцы ее пребывали
в постоянном движении, выдавая волнение. — Насколько мне
известно, это первый случай излечения от болезни Альцгеймера.
При этой болезни поражаются клетки коры головного мозга, вос-
становиться они не могут, во всяком случае, раньше это не про-
исходило, потому болезнь и считается неизлечимой. Возможно,
она имеет генетическую природу, хотя это не вполне доказано, и,
вы понимаете...
Похоже, Мирьям не знала, на чем остановиться, и потому на-
низывала слово на слово, будто боялась произнести то, един-
ственное, после которого можно было бы поставить точку.
— Папа совершенно здоров, — пришел ей на помощь Игорь. —
Домой я заберу его сегодня.
— Завтра, — возразила Мирьям. — Сегодня я получу резуль-
таты анализов, а в пять часов ваш отец пройдет томографию.
— Вы уже делали...
— Вторично, чтобы не было сомнений. Я разговаривала с Во-
лодимером утром и... — Мирьям покачала головой, — просто по-
ражена: он вспомнил все, что происходило с ним, когда он жил у
нас. Имена врачей, медсестер, санитаров. Разговоры, которые с
ним пытались вести. В последнее время он почти ничего не по-
136
Павел АМНУ ЭЛЬ
ЦАПЛИ
нимал, и я не представляю, как можно вспомнить, причем де-
тально, то, что еще вчера сознанием не воспринималось. Игор,
это уникальный случай, и вы, пожалуйста, убедите отца, чтобы
он не терял с нами связи, необходимо продолжить наблюдение.
Я написала семейному врачу, письмо вы получите надиске вме-
сте с эпикризом, но... вы понимаете... невозможно дать гарантии,
что болезнь не вернется.
— Тами... — перевел Игорь разговор. — Я видел, ее перевели в
другую комнату.
Лицо Мирьям потемнело.
— Да, ближе к холлу.
— К ней можно?
— Почему нельзя? — удивилась Мирьям. — Слава Богу, с
Тами все в порядке. То есть в порядке, насколько это возможно
в ее состоянии. Чуть выше виска остался небольшой рубец, но его
прикрыли волосами, он и не виден. Володимер был у нее неза-
долго до вашего прихода, они разговаривали, и Тами, что меня
приятно удивило, не молчала, как обычно, а о чем-то рассказы-
вала. Они — Тами и ваш отец — нашли, как говорится, общий
язык, и это радует. Я хотела бы, чтобы Володимер и потом, когда
вернется домой, не забывал...
— Он не забудет. — Разговор об отце и Тами был Игорю не-
приятен, он не знал, как сложатся события, не представлял, как
вести себя с отцом, его тяготило неожиданное, глупое и бессмыс-
ленное соперничество. Как в дурном мексиканском сериале: отец
и сын влюблены в одну женщину, а она...
Да. А она?
— Хорошо, — сказала Мирьям. — Идите, до ужина есть время.
Солнце светило в глаза, но Игорь сразу увидел женский силуэт
на фоне окна.
— Добрый день, Тами.
Ответа он не получил. Тами знала, что он здесь, он знал, что
она знала. Пальцы ее ловко управлялись с вязальными спи-
цами.
Тами неотрывно смотрела на Игоря и — так ему показалось, а
может, только захотелось, чтобы это было так, — что-то хотела
сказать своим взглядом. Или прочитать что-то в его мыслях.
Будто поняла, о чем он думал. Будто он сам это только что понял,
а поняв, упустил, и мысль перетекла к этой женщине по возник-
шему в воздухе невидимому, но определенно материальному ка-
налу.
137
ИСКАТЕЛЬ 12013
Он подошел ближе и тихо произнес, надеясь, что говорит с
самим собой и для Тами его слова будут невнятным шорохом,
воздушной волной, звуковым фоном:
— Я люблю вас. Я вас очень люблю.
Он не назвал имени. Услышав свое имя, Тами прислушается
и к словам. Он этого не хотел.
Тами вязала довольно сложный фрактал, смотрела на Игоря,
но видела, наверно, узор, рождавшийся под ее пальцами.
— Извините, — сказала она. — Вы не могли бы отойти в сто-
рону? Вы загораживаете мне свет.
Игорь не мог загораживать свет, стоя между Тами и дверью.
Какой свет она видела? Свет какого мира? Не говорила ли Тами
сейчас с другим Игорем? Может, вообще не с ним, а с кем-то, кто
в ее мире стоял сейчас между нею и окном, загораживая свет?
Там, в ее мире, она была зрячей? Кого она видела?
Игорь подошел ближе, чтобы лучше расслышать, если
Тами скажет еще что-то. Она сказала. Опустила вязанье на ко-
лени, спицы сжала в кулачке и произнесла так тихо, что Игорь
лишь угадал сказанное, а может, не угадал, а придумал по со-
звучию, и на самом деле Тами сказала совсем не то, что он
услышал:
— Я вас тоже люблю.
Кому это было сказано? Ему? Отцу, за которого Тами, не видя,
могла его принять? Или кому-то третьему, кто в другом мире, где
она была зрячей и могла любить, как любая другая женщина,
только что произнес слова любви?
— Тами...
Он хотел, чтобы она в ответ назвала его имя, чтобы он понял,
что она понимает.
Он не мог заставить себя выговорить «люблю» еще раз. Бо-
ялся? Игорь не хотел признаваться себе, что это так, но он дей-
ствительно боялся. Боялся, что Тами промолчит, и это станет
приговором. Боялся, что она ответит, и он не поймет, к нему ли
обращены ее слова, и это тоже станет приговором, еще более тяж-
ким, поскольку неопределенность страшнее знания. Боялся, что
она ответит и назовет имя — не его и не отца, а другого, человека
из иной ветви многомирия, той ветви, где она пребывала боль-
шую часть времени и где за окном сидели на деревьях большие
красивые птицы с розовыми клювами.
Он повернулся и вышел. Постоял в холле, приходя в себя, и
направился к отцу — помочь ему собраться, хотя папа наверняка
уже сложил в чемоданчик свои немногочисленные пожитки.
138
Павел АМНУ ЭЛЬ
ЦАПАН
— Все не так, — сказал Эхуд. Разговор происходил в лабора-
тории, Игорь приехал на работу в первый раз после отпуска, ко-
торый он взял, чтобы присмотреть за отцом первое время после
возвращения из «Бейт-Веред» (это оказалась лишним, отец пре-
красно себя чувствовал, во всем ориентировался и после возвра-
щения домой успел несколько раз съездить к себе на фирму, где
произвел фурор, но о возвращении на прежнюю должность, как
оказалось, не могло быть и речи).
Эхуд, не видевший друга почти месяц (звонил несколько раз,
но в разговоре был немногословен и, справившись «о делах», сво-
рачивал беседу), выглядел уставшим настолько, что даже не под-
нялся из-за компьютера, когда вошел Игррь, только обернулся,
пожал руку и опять уткнулся в клавиатуру, впечатывая формулы
в уже написанный текст.
Игорь сел за свой стол, включил компьютер, повертел в ру-
ках несколько пришедших с обычной почтой конвертов (пре-
принты — один из Гарварда и три от Квята), удивился
странному, как он считал, поведению друга и спросил:
— Что не так?
Сказать он хотел другое, ну да ладно, о личном они успеют
поговорить за чашкой кофе после обеда, а сейчас — дела, кото-
рые накопились, пока Игорь приводил в порядок растрепанные
чувства. Каждый день приезжал в «Бейт-Веред» втайне от отца
(подозревал, что отец делал то же самое, когда под предлогом
«прогуляться и подышать воздухом» исчезал из дома часа на два,
обычно в предвечернее время), садился рядом с Тами, следил,
как двигались ее пальцы, рассматривал новое вязанье, которое
все меньше напоминало фракталы и становилось скорее хаоти-
ческим набором разноцветных нитей, подобранных с удиви-
тельным цветовым ощущением гармонии, но без какого бы то
ни было физического или геометрического смысла. Иногда
Тами поднимала на него взгляд, но он не мог понять, чувство-
вала ли она его присутствие. У него больше не было ощущения,
будто Тами видит, — взгляд женщины оставался если не пу-
стым, как у слепых, то неопределенным, как у человека, глубоко
о чем-то задумавшегося и отрешившегося от окружающего
мира: наверно, так смотрят впавшие в нирвану индусы, но су-
дить об этом наверняка Игорь не мог. За все время Тами не ска-
зала ему ни одного слова, и он не пытался больше говорить о
любви.
«Иногда, — думал он, — неопределенность лучше полной яс-
ности». Раньше он думал иначе, но сейчас знал точно: неопреде-
139
ОСТЕЛЬ
1'2013
ленность оставляет надежду, а знание безнадежно, даже если пра-
вильно. Если Тами действительно произнесла «я вас люблю», об-
ращаясь к нему — что тогда? Ничего.
Он мог часами повторять «Я люблю вас, Тами», а она отве-
чать «Да» — ничего не изменилось бы. Он не мог поднять ее на
руки и унести из «Бейт-Веред» домой, потому что она привыкла
к этой комнате, коридору, холлу, звукам и даже, если на то
пошло, к пище, и любое изменение, по словам доктора
Мирьям, привело бы к катастрофическому ухудшению ее со-
стояния. Тами была цветком, взращенным на почве, из которой
ее невозможно было пересадить, не причинив непоправимого
ущерба.
«Любовь? — как-то проронила Фанни. — Тами может уме-
реть от любви, Игор. В прямом смысле, если вы понимаете, что
я хочу сказать. Она живет, потому что в ее жизни все одинаково.
То, что случилось в ту ночь, — ужасное исключение, и не дай
Бог, если что-то такое повторится. Аутисты редко доживают до
старости».
— Так что же не так? — повторил Игорь, когда компьютер за-
грузился и почтовая программа показала шестьдесят девять
писем, большую часть которых можно было удалить, не просмат-
ривая, что Игорь и сделал.
Эхуд повернулся наконец к Игорю, заложил руки за голову и
потянулся.
— Я же сказал. Всё!
Он встал и начал ходить из угла в угол по невидимой, но давно
проложенной в кабинете траектории, освобожденной от столов,
стульев и корзинок для мусора.
— Мы полагали, что мозг Тами способен работать в режиме
квантового компьютера, верно? Это позволяет ей воспринимать
несколько реальностей, в том числе абстрактную реальность
фрактальной геометрии дробных измерений. Следствие ее ау-
тизма. Согласен?
-Да.
— Хорошо. Волновые функции мозга Тами и твоего отца
вошли в перепутанное состояние, когда эти двое оказались в одно
время в одном месте. Так?
Игорь кивнул.
— Возникла общая волновая функция, и в результате Тами
смогла «вспомнить» то, что от самого Владимира было скрыто в
подсознании из-за психической травмы, которую он перенес в
момент смерти жены. Извини, что я...
140
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПАН
Эхуд излагал очевидные для обоих вещи. Возможно, даже
наверняка, он уже обдумал статью о спонтанном экспери-
менте с двумя — а если учесть Игоря, то с тремя — квантовыми
наблюдателями и, скорее всего, не сумел составить для такой
сложной системы волновые уравнения, описывающие состоя-
ние перепутанности. Конечно, ему нужна помощь Игоря, и
конечно, Игорь не станет работать над такой статьей. Даже
если обозначить его, отца и Тами в тексте статьи инициалами
А, В и С.
Статьи — о чем? О квантовой запутанности или о любви? О
бесконтактных наблюдениях или самопожертвовании? О вос-
приятии множественной реальности илцо том, что считается бо-
лезнью мозга? Что это на самом деле, если мозг оказался спо-
собен на самопроизвольную реабилитацию, причем неизвестно,
что стало ее причиной: стресс ли от гибельной ситуации или всего
лишь распутывание волновых функций?
Сколько тут неизвестного, Господи... Сколько работы, кото-
рую он не станет делать, если в математическую модель придется
заложить условия, возникшие, когда он вошел в холл и увидел
женский силуэт на фоне заходившего солнца...
В физике пока нет методов, описывающих состояния кванто-
вых компьютеров хотя бы из десятка кубитов, а здесь — мозг че-
ловека, огромная по квантовым масштабам система. И нет пока
математики, с помощью которой удалось бы описать перепутан-
ные состояния сложнейших волновых функций.
— Ты меня слышишь? .
Игорь кивнул.
Эхуд придвинул стул, сел рядом с Игорем, положил ладонь
ему на колени и сказал мягко, понимающе:
— Ты все еще считаешь, что в состоянии перепутанности вол-
новых функций Тами наблюдала то, что начисто забыл твой отец?
Бесконтактное наблюдение, такое, как в нашем с Квятом экспе-
рименте?
Это было очевидно, Игорь и отвечать не стал.
— Извини, если я причиню тебе боль... — Эхуд с силой нада-
вил Игорю на колено, чтобы вывести друга из состояния непере-
носимой задумчивости. — Какого числа умерла мама? Я не
спрашивал, ты никогда не говорил. Но у меня возникло предпо-
ложение... Какого числа?
— Десятого июля две тысячи...
— Год не важен, — быстро произнес Эхуд, отсекая ненужную
для решения задачи информацию. — Значит, летом.
141
lO^TE/V)12013
— Да, — кивнул Игорь. — И что?
— Я понимаю, что ты думал совсем не о том, и тебе не пришло
в голову... Цапли. Критический образ для обоих случаев. Какое
число сегодня? — неожиданно задал Эхуд идиотский, с точки зре-
ния Игоря, вопрос, вызвав наконец у него реакцию, на которую,
возможно, рассчитывал изначально.
— Послушай, — раздраженно сказал Игорь, — что за...
Он замолчал. Два элемента большой мозаики сцепились в
его сознании, и картина приобрела законченный вид. В ней —
как ни странно, но вполне естественно — нашлось место и для
элемента «любовь», и для элемента «аутизм», и вообще для
всего, что могло прийти Игорю в голову и что теперь не состав-
ляло для него тайны, будоражившей не столько воображение,
сколько чувства.
— Ты хочешь сказать... — пробормотал он.
— Нет, это ты хочешь сказать, — отрезал Эхуд. —- Лето. Цапли
прилетают в Израиль в середине октября по дороге на юг и в
апреле по дороге на север. Я интересовался у орнитологов. Цапли
отдыхают здесь несколько дней, максимум неделю. Октябрь и
апрель. Осень и весна.
Эхуд, наверно, мог многократно на разные лады повторять из-
вестную истину. Игорь скинул его ладонь со своего колена и по-
вернулся к другу всем корпусом.
— Тами наблюдала не в нашей ветви многомирия?
Эхуд молча кивнул.
— О Господи! — сказал Игорь. — Это же очевидно. Квантовый
компьютер способен решить любую задачу только потому, что его
волновая функция запутана с аналогичными функциями в других
ветвях.
— Так устроены квантовые компьютеры, — заметил Эхуд.
— Но мама умерла в нашей ветви.
Игорь вспомнил день похорон, кладбище Тель-Йосеф, ряды
белых надгробий, показавшиеся ему расположенными в ряд ко-
стяшками домино, вспомнил отца, ничего не понимавшего и не
хотевшего понимать. Папа с удивлением оглядывался по сторо-
нам и думал, наверно, что находится на представлении, репети-
ции религиозного обряда. Отец мало что понял даже тогда,
когда раввин закончил чтение кадиша и кто-то из мужчин (сам
Игорь не решился бы, не смог) разорвал на отце рубашку.
Потом они вернулись домой — вдвоем — и никогда ни до, ни
после не ощущали такой близости друг с другом, даже в детстве,
когда папа поднимал его на руки, целовал в нос и укладывал
142
Павел АМНУ ЭЛЬ
ЦАПЛИ
спать в кроватку, из которой он мог выбраться, гГотому что знал
уже, как опустить одну из стенок, — это было первое его внятное
воспоминание...
— Да, — кивнул Эхуд. — В нашей, конёчно.
Должно быть, он тоже подумал о памятнике на кладбище
Тель-Йосеф, куда однажды поехал вместе с Игорем — на третью,
кажется, годовщину смерти, это было через несколько месяцев
после того, как они начали работать вместе.
— Значит, — продолжал рассуждать Игорь, не столько созда-
вая картинку в своем воображении, сколько прилепляя на нуж-
ные места уже установленные элементы мозаики, чтобы они
больше не сдвинулись, — запутанное состояние существовало
уже тогда.
— Конечно, — кивнул Эхуд. — Вот чего мы не учитывали ни в
экспериментах, ни в обсчете результатов: предполагалось по
умолчанию, что события происходят здесь и сейчас. Мы наблю-
даем явления, происходящие в настоящее время в нашей ветви.
А это не так. То есть, возможно, и так, но всего лишь как частный
случай, очень, по-видимому, специфический, как приближение
Ньютона в теории относительности.
— Эхуд...
Игорь редко говорил с другом о своих чувствах. К слову не
приходилось. Работа. Он понятия не имел, есть ли у Эхуда жен-
щина. Странно, почему он сейчас подумал об этом? Сколько
раз бывал у него дома, сколько часов они провели, обсуждая ре-
зультаты экспериментов и разбираясь в каскаде формул кван-
товой физики, сколько выпито кофе, съедено бурекасов и
шницелей... Эхуд жил один и, похоже, не собирался обзаво-
диться семьей. Игорь привык к этой мысли, хотя сам же ее при-
думал.
Он хотел спросить, есть ли у Эхуда женщина, но вместо этого
задал вопрос, вертевшийся не на языке, а глубоко в подсознании.
Он знал, что Эхуд не ответит, а если ответит, то абстрактно-на-
учно и совсем бестолково с житейской точки зрения. Но все
равно...
—- Эхуд, так получилось, что мы с отцом полюбили одну жен-
щину. Так получилось, что она дважды спасла отцу жизнь.
Он оговорился. Дважды? Нет, в первый раз отца спасла мама.
А во второй...
Или...
— Игорь, — участливо проговорил Эхуд, — я все понимаю. Не
такой уж я... По тебе все видно.
143
ИСКАТЕЛЬ Г2013
Он помолчал.
— Ты пробовал говорить с ней? Сейчас, после...
— Да. Она опять в своем мире, не воспринимает почти ничего
из того, что ей говорят, опять вяжет, только теперь не фракталы,
а абстрактные узоры.
— Игорь... Ты сам писал о том, что квантовые системы вы-
сокой сложности, будучи один раз перепутаны, неизбежно
остаются в той или иной степени перепутанными, какие бы
эксперименты над ними ни проводили. Чем выше слож-
ность...
— Ты хочешь сказать...
— Прислушайся к себе. Просто закрой глаза и прогони все
мысли. Медитируй. Разве не это практикуют буддисты? Чи-
стое подсознание — это и есть мозг в состоянии квантового
компьютера. Перепутывание происходит именно тогда.
Думаю, что только тогда, но это нужно доказать. Посиди в ти-
шине, хорошо? Я займусь статьей, не обращай на меня внима-
ния. Расслабься. Опусти руки и не сжимай кулаки. Твой мозг
все еще в перепутанном состоянии с мозгом этой женщины.
И с мозгом твоего отца. И так будет всегда. Расслабься. Закрой
глаза...
Голос Эхуда завораживал. Эхуд не говорил ничего особенно-
го — такого, о чем бы сам Игорь не подумал. Эхуд не был гип-
нотизером — никогда не обладал такими способностями. Он и
слов не подбирал, Игорь чувствовал, что Эхуд произносил пер-
вое, что приходило в голову. Но что-то... Руки действительно
показались Игорю плетьми, повисшими вдоль тела. Ног он не
чувствовал вовсе. Он закрыл глаза, он точно их закрыл, ощущал
сомкнутые веки, но почему-то продолжал видеть и не сразу
понял, что видит не лабораторию и не Эхуда, склонившегося
над клавиатурой и одним пальцем набиравшего математические
знаки. Он видел и это, знал, что Эхуд протянул руку и взял из
стопки журнал: номер «Physical Review» за прошлый месяц.
Игорь это знал, но видел и другое: предзакатное солнце (почему
предзакатное? Сейчас утро...) освещало женскую фигуру, на
фоне окна Тами казалась тенью. Он не мог разглядеть ее лица,
но знал, что смотрит Тами на него. Смотрит и видит. «Да, — ска-
зал он себе, — Тами слепа в этой ветви, но сейчас (ты можешь
наконец это понять и принять?) вы общаетесь в другой реаль-
ности, где она...»
— Я люблю тебя, — произнес он вслух и подумал, что Эхуд
услышал, но друг никак не отреагировал на его слова.
144
Павел АМНУЭЛЬ ЦАПЛИ
— Я люблю тебя.
Кто это сказал? Он сам? Тами? Эхо, которого не было в ком-
нате?
Он услышал громкое хлопанье крыльев, подошел к окну и,
выглянув, увидел справа, у входа в дом, большое дерево, все в ог-
ромных елочных украшениях. Птицы били крыльями, другие си-
дели молча и будто смотрели на Игоря, ожидая. Чего?
Он обернулся. Теперь лицо Тами было освещено, и взгляд...
— Ты видишь меня?
Она кивнула и, протянув руку, коснулась его руки. Он накло-
нился, она коснулась его лица, провела пальцем по щеке, и он не
удержался, поцеловал ее в губы.
— Я люблю тебя.
Сейчас он точно знал, что это сказала Тами.
В каком-то из миров те же слова произнес отец, и Игорь не ис-
пытал ревности. Слова отца были обращены к единственной
женщине, которую он любил всю жизнь: Рае, Раечке.
Игорь все глубже погружался в океан, и этим океаном был он
сам. Он находил в себе мысли, которые еще не успел подумать и
которые ждали его в будущем, он проплывал мимо них, не пони-
мая, но ожидая, что они придут вовремя.
— Посмотри, там опять цапли, — сказал он, когда поцелуй то
ли закончился, то ли продолжался, но уже в иной реальности, по-
тому что поцелуй не может закончиться, в этом Игорь был сейчас
уверен: где-то начавшись, он продолжается в другом мире, пере-
ходя от одной его сути к другой.
— Я знаю, — сказала Тами, улыбаясь. — В октябре цапли все-
гда садятся на это дерево. Я их слышу, а вижу не здесь, и потому
знаю, как это красиво.
— Ты живешь во всех своих мирах? — спросил он, зная от-
вет. — Миры — как фракталы, которые ты вяжешь?
— Фракталы... —- повторила Тами. — Я не знаю, что это. Ты
потом объяснишь, хорошо? Ты не уйдешь больше?
— Нет.
— Не уходи.
Игорь увидел, как Эхуд бросил журнал в общую стопку, потя-
нулся и застучал по клавишам.
Игорь увидел, как отец, надев впервые за многие годы белую
рубашку и галстук, постояв перед зеркалом и причесав остатки
волос, запер квартиру и потел, подставив лицо заходящему
солнцу. Отец шел к Тами, и Игорь сжал кулаки, подумал...
хотел...
145
ИСКАТЕЛЬ 12013
На перекрестке отец пошел не к той остановке, откуда автобус
номер шестьдесят три шел к «Бейт-Веред», а на противополож-
ной стороне улицы сел в восемнадцатый, конечной остановкой
которого было кладбище Тель-Йосеф.
— Я люблю тебя, — повторил Игорь, и слова эти были обра-
щены ко всем, кого он действительно любил: к Тами, к отцу, к
маме...
Он не представлял, как будет жить дальше. «Если несколько
квантовых систем пришли в перепутанное состояние, их волно-
вые функции невозможно распутать». Теория...
— Не думай об этом, — сказала Тами. — Я люблю тебя. Здесь
и сейчас.
. Алексей ОЛИН .
ЯЩЕРИЦА
МЕНЯЕТ ЦВЕТ
искать
1'2013
1. Прием у психокорректора
— Итак, вы утверждаете, что кошмары мучают вас уже около
шести месяцев?
— Это не совсем кошмары. Скорее, обычные сны, действие
которых происходит в жутком кошмарном мире, — говорю я. —
Мне постоянно снится этот мир.
— Что вы под этим подразумеваете? — спрашивает она.
— Я там словно проживаю параллельную жизнь, понимаете?
Например, в том мире у меня есть дом и какие-то родственники.
Они беспокоятся за мое состояние, что-то советуют. Но я к ним
не испытываю родственных чувств. Какая-то область моего со-
знания дает понять, что они не настоящие. У меня там есть ра-
бота, но я ее ненавижу. Я там — это не я, а какой-то никчемный
ипохондрик. Там скучно. Нет гибридов в нашем понимании ;
этого термина. Странная выдумка. Глобальный мыльный пузырь.
Только, знаете, не радужный, а серый. Их цвета неживые. Все
серое. Но при этом ощущения, эмоции мнимой действительно-
сти потрясающе реальны!
— Вы сказали «скучный». Но здесь тоже не всегда бывает ве- .
село, разве не так? Чем их мир отличается? ;
— Возьмите две лампы разной мощности, — говорю я. — Чем
они будут отличаться?
— А вы как думаете?
— От одной будет больше света, чем от другой. Принцип ра-
боты один и тот же, а эффект разный.
— Понятно, — кивает она и делает карандашом пометки в
блокноте.
Она старше меня всего года на три. Светлые волосы, зеленые
глаза, сияющая кожа. Свитер в обтяжку выгодно подчеркивает
грудь. Да что она знает о проблемах?
— Во многом наши миры похожи, — добавляю я, — есть раз-
личия в технологиях, традициях и все такое, но суть, основа, ка-
жется совершенно одинаковой.
Она снова поднимает голову.
— Но вы не сразу решили обратиться к специалисту?
— Нет. В прошлом месяце кое-что произошло, и стало хуже.
— Расскажите подробнее..
— Я стал объяснять тем людям, что существует и другой мир.
Мой родной мир. В котором мне интересно, в котором я чув-
ствую себя живым. Сначала они в ответ кивали, смеялись, вос-
148
Алексей ОЛИН
ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
принимая мою историю как шутку. Но потом в их глазах появи-
лась отчетливая, не проходящая тревога. Они решили, что я
болен.
Воксофон щелкает. Психокорректор извиняется и быстро за-
меняет кассету.
— Интересный поворот, — говорит она, заново устраиваясь в
кресле. — И что было дальше?
Кресла в кабинете удобные: кожаные, с подлокотниками. Все
в кабинете психокорректора устроено с целью создания макси-
мально комфортной, расслабляющей обстановки. Зачем я сюда
пришел? Чувствую себя идиотом. Мерные колебания маятника
напольных часов, взлетает и снова опадает под резким порывом
ветра занавеска, воздух молотят лопасти вентилятора... мне хо-
чется спать. В последнее время сонливость одолевает меня. Как
будто я с утра пораньше объедаюсь транками.
— Александр! Вы слышите меня? — она чуть повышает голос.
— Да, — я смотрю ей в глаза. — Извините, отвлекся.
— Так что с вами произошло в сером мире?
— Меня поместили в сумасшедший дом. Теперь каждую ночь
я просыпаюсь в палате, под завязку набитую психопатами. Я —
шизофреник. Когда я протестую — меня обкалывают смесью
аминазина с бенперидолом и привязывают к кровати.
Психокорректор в задумчивости качает головой.
— Даже лекарства одинаково называются? — спрашивает она.
— А вас не удивляет, что в фантастическом фильме про злоб-
ных космических пришельцев, атакующих Париж, тоже есть
Эйфелева башня?
— Я понимаю, о чем вы... И вы боитесь из-за этого сойти с ума
здесь? На самом деле?
— Вы чертовски проницательны.
Легкая улыбка на ее губах.
— Вы знаете, что чувство юмора — надежное средство от сума-
сшествия.
— Это ваш совет?
Она резко подается вперед. И улыбается шире.
— Я прекрасно вижу, господин Турбин, что вы мне ни капли
не доверяете. Так что давайте начистоту. Вы ведь тоже имеете от-
ношение к медицине.
— Интересный поворот, — говорю я. — Давайте.
— Вы исключительно нормальный человек. Я внимательно из-
учила вашу карту и результаты тестов. На настоящий момент ва-
шему физическому и психическому здоровью можно лишь
149
ИСКАТЕЛЬ
12013
позавидовать. Но вот чего вам точно не хватает — это адреналино-
вого заряда. Простите меня, но мне кажется, что в основном вы
страдаете от скуки. Отсюда депрессия и дурные сны. Поверьте: про-
блема широко распространена, особенно среди людей вашего воз-
раста. Признаю, что в вашем случае она проявляется оригинально,
но не более того... — Психокорректор выдерживает паузу. — Я так
понимаю, что после получения диплома вы собираетесь прохо-
дить дальнейшую стажировку для получения лицензии лекаря?
— Собираюсь.
— Выберите для себя какую-нибудь ненормальную специали-
зацию. Займитесь тем делом, которое заставит работать вас на
пределе возможностей, перестаньте жалеть себя. Я уверена, что
это поможет.
— Вы правда думаете, что поможет? — спрашиваю я.
Психокорректор кивает.
— Тесты показали, что вы — типичный адренофил. Пред-
ставьте гепарда, который вместо того, чтоб охотиться в саванне,
преодолевать гигантские расстояния, будет сидеть в клетке, есть
что дают и ныть о том, как все плохо. Выйдите из своей клетки
наконец!
— Красивое сравнение, — говорю я. — Приятно, что вы
сравнили меня с гепардом.
Псикорректор делает вид, что не замечает иронии.
— Но одной работы для вас будет маловато, — говорит она. —
Вам будет полезно еще кое-что. Разновидность арт-терапии.
— О чем вы?
— Вам нужно хобби.
— Работа — мое хобби.
— Начните хотя бы вести дневник.
— Я никогда в жизни не вел дневника. По-моему, это удел ма-
лолетних девиц и наших писателей, изнывающих от ощущения
собственной значимости.
— Зря вы так думаете. Практика показывает, что это действует.
Попробуйте.
— Да я не умею писать ничего, кроме научных отчетов! О чем
мне вести этот дневник?
— О чем угодно! — оживляется психокорректор. — Хоть при-
роду описывайте, какая разница. Главное, начните писать регу-
лярно, а мысли появятся.
— С описаниями природы у меня с детства туго, — говорю я. —
Небо стало ниже, птицы полетели в теплые края... на этом
уровне.
150
Алексей ОЛИН
ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
Она смеется. Мне отчего-то приятно, что удалось ее рассме-
шить.
— А между тем наше время вышло, Турбин. Всего доброго.
2. «Песочные человечки»
Время истекает. Причем не в фигуральном, а в самом что ни
на есть практическом смысле. Колбы автоматически переворачи-
ваются, и песок снова бежит через узкую горловину, на подставке
вспыхивает третий синий огонек. Пошла сорок первая минута.
Поздний вечер.
Я пью эспрессо в недавно открывшемся на Пяти углах кафе
«Песочные человечки». Неизвестно, знакомы ли устроители за-
ведения с историями грязного реалиста Тео Гофмана, но смот-
реть сны здесь мне точно не по карману. Особенность кафе
(первого подобного в нашем городе) состоит в том, что тут платят
за время пребывания. Поминутная такса. Безалкогольные на-
питки и сладости бесплатно, еду можно приносить с собой, ку-
рить нельзя. На входе каждому посетителю выдаются часы,
контролирующие личное время. Кафе в одночасье стало модным,
как пишут в сети любители каламбуров. И не только благодаря
оригинальной идее, но и тому, что по вечерам в «Песочных чело-
вечках» играют музыку, читают стихи, устраивают показы филь-
мов и всевозможные перфомансы.
Время течет. На сцене мальчик в черной шляпе, вытягивая
цыплячью шею и стоя на одной ноге, читает свою поэму о сию-
минутности бытия. Называется: «Смерть газового фонаря». У
него в руках стопка отпечатанных листов толщиной с кирпич.
Свет фонаря сравнивается с душой. Символист. Если честно,
поэзию я как-то не очень.
Я отчего-то рассчитывал, что в «Песочных человечках» выбор
пойдет лучше. Что процесс «время — деньги» меня стимулирует.
После разговора с психокорректором минуло целых две недели,
но я так ничего толком и не решил. Спал по минимуму. Накопив-
шаяся усталость лежит на плечах свинцовым одеялом. Сегодня
пятница, а уже в понедельник, крайний срок, следует опреде-
литься со специализацией. А я совершенно не представляю, чем
по-настоящему хочу заниматься. Куража нет. На черта тогда стал
лекарем? К хирургии нет истинного призвания. Поликлиниче-
ская терапия? Я представил, что пять дней в неделю с утра сижу
за одним и тем же столом и выслушиваю бесконечный поток оди-
наковых жалоб. Содрогнулся. Семейный лекарь на участке? Рас-
сылка по пневмопочте требований: срочно явиться на прививки!
151
тФйГЕЛЬ
1'2013
Нет, спасибо. Спец по половым расстройствам? И вот передо
мной выстраивается шеренга матросов, нагулявших приключе-
ния в африканском порту, звук дружно расстегиваемых шири-
нок...
Надо переключить внимание. Я допиваю кофе, сгребаю в
пригоршню кешью с блюдца и рассматриваю тех, кто пришел.
Коротко стриженный бармен в футболке с аппликацией паря-
щего цеппелина что-то шепчет красивой блондинке в высоких
сапогах и короткой юбке. Та фальшиво смеется, запрокидывая
голову. Парень с оранжевыми дредлоками — ритуальная притча
бомбил-прилипал — сидит с торца барной стойки и протирает
гогглы; ждет, когда закроется пневмотен, чтобы предложить
услуги. В темном углу разместилась компания райветов, детей
заводских районов, заклепанных на всю голову любителей ста-
рого индастриала и тяжелых армейских ботинок. Тянут через
соломинки крюшон. Рядом с музыкальным автоматом клакер в
фирменном макинтоше и респираторе, подключившись к гиро-
сети напрямую через затылочный привод, сворачивает очеред-
ное пространство. Фанатичный грибной эльф. Все при деле,
кроме меня.
Усатый курсант подкатывает к девушке. Она красивая: русые
волосы рассыпались по плечам, фигура стройная, подтянутая,
только на мой вкус плечи чересчур широки, как у гимнастки или
пловчихи. На ней серебристое платье с глухим воротом. Но ведет
себя девушка странно для свидания. На курсанта ноль эмоций,
водит ладонью, затянутой в перчатку, по висящему на стене зер-
калу, будто пытается слиться с собственным отражением. Между
нами всего пара столов, и вот я отчетливо вижу, как рука гимна-
стки начинает дрожать. В кафе совсем не холодно, даже наоборот.
На физиологический тремор не похоже, а значит, это может быть
неврологическая патология. Интересно.
Курсант ничего не замечает, в гормональном порыве придви-
гается ближе к ней, норовит прижаться, потрогать. В этот момент
поэт-символист на сцене дает явно незапланированного петуха,
я отвлекаюсь. Ногу он до сих пор держит на весу. А в следующую
секунду на пол летят часы. Пластиковые колбы остаются целы.
И девушка с тремором кричит:
— Не смей меня трогать, урод! Оставь меня в покое! Понял?
Отвали!
Она хватает руку парня и кусает ее. Курсант вскакивает в
ужасе, верещит, капли крови из прокушенной руки капают на
столешницу.
152
Алексей ОЛИН
ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
В зале мгновенно наступает тишина. Все смотрят на русово-
лосую девушку.
— Урод! — вопит она. — Все лапают! Урод, урод, урод...
— Угомонись, — говорит бармен в футболке с парящим цеп-
пелином, подходя ближе и стараясь ухватить ее за локоть. —
Ну-ка.
— Психопатка, — это курсант. — А я еще за твое время пла-
тил...
Девушка толкает бармена, бармен хочет удержать девушку.
Дергает ее на себя, вытаскивает под лампы, и гимнастка вдруг па-
дает на скамейку, начинает биться в судорогах, на губах высту-
пает пена.
— Эй! — пугается бармен. — Эй, ты чего? Я же не сильно... Ты
припадочная, что ли?!
— Лекарь есть? — тихо спрашивает кто-то, а потом громче: —
Лекаря! Лекаря позовите!
Я продолжаю смотреть. Я ничего не говорю.
Я еще даже не лицензированный спец.
Люди придвигаются ближе. Бармен укладывает девушку на
пол, подкладывает ей под голову свернутую куртку, вытирает
платком рот. Вперед протискивается невесть откуда взяв-
шийся худой, как полвесла, Дуремар, и начинает давать ука-
зания:
— Расступитесь! Надо обеспечить ей доступ воздуха! Я курсы
проходил, это припадок...
Он рвет ей ворот платья, и все ахают, чуть отступив.
— Водяница, — говорит один из райветов. — Заблудилась, на-
верное...
Грибной эльф хмыкает. Фальшивая блондинка брезгливо
морщится.
Под ушами девушки обнаруживаются жабры. Дуремар торо-
пится стянуть с ее рук перчатки — надо убедиться, что между
пальцами спрятались перепонки.
Все-таки пловчиха, думаю я. Растолкав сгрудившихся райве-
тов, подхожу ближе, смотрю пульс и зрачки.
— Ты чего делаешь, мальчик? — вмешивается Дуремар. —
Отойди.
— Сам отойди, — говорю я. — Свет загораживаешь.
Зрачки расширены. Пульс прокатывается слабой волной. Ды-
хание водяницы поверхностное, частое, кожа липкая, тело сотря-
сает дрожь. Локти плотно прижаты, спина выгибается, зубы
стиснуты.
153
КИТЕЛЬ Г2013
— Ее в воду нужно! Несите воду! Гибрида в ванну нужно! —
кричат.
Бармен бежит на кухню давать распоряжения. Работники не
находят ничего лучше, чем старую бочку, выкатывают ее в центр
зала, под лампы; нацепив на кран резиновый шланг, подают воду,
наполняют бочку.
— Заблудилась, господа! Русалка заблудилась, ничего страш-
ного! — Дуремар делает успокаивающие пассы. — Сейчас ей ста-
нет легче. Помогите поднять! Станет легче ей!
— Сомневаюсь.
— Аты не сомневайся! — шипит на меня Дуремар. — Я курсы
окончил.
Меня отпихивают в сторону. Русалку, находящуюся в полу-
бессознательном состоянии, берут за плечи и ноги и тащат к
бочке.
— Так! Аккуратнее, господа... Это обычный припадок. Соли в
воду добавьте!
Нет, это не обычный припадок. Летом русалки нередко выби-
раются на сушу, чтобы погулять, приняв снадобье, рецепт кото-
рого держится ими в строжайшем секрете. Снадобье не позволяет
полностью избавиться от русалочьей природы: жабры и пере-
понки остаются, но на месте хвоста появляются ноги — так на-
зываемый парадокс Андерсена. Но время такого состояния
ограничено. За право пошевелить пальцами ног русалки всегда
расплачиваются поистине лавинообразным вымыванием каль-
ция из организма, после каждого выхода на сушу им необходимо
длительное восстановление в родниках с повышенным содержа-
нием солей жесткости. Говорят, замаскировавшуюся русалку
легко раскрыть, если предложить ей обычный мел. Ни одна не
устоит — набросится на угощение. Без особого вреда русалка
может гулять от двенадцати часов до суток. От своего водоема она
далеко не уходит.
Едем дальше. Чтобы начались такие судороги — русалка
должна пробыть на суше минимум неделю. С чего? Заблудилась?
Да она во сне или обколотая наркотой по уши — все равно дорогу
домой найдет! Вывод: скорее всего, что-то мешало ей вернуться.
Что?
И еще: при нехватке кальция в первую очередь сводит икры,
начинаются судороги ног. В нашем случае все немного не так.
Плюс гиперсаливация, излишняя агрессивность... соображай,
Турбин.
А тем временем русалку запихивают в бочку.
154
Алексей ОЛИН
ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
Она приходит в себя и издает дикий крик, который обрыва-
ется и переходит в сипение. Из последних сил водяница отбива-
ется от схвативших ее людей, царапает им лица...
— Дрянь какая! — не выдерживает Дуремар. — Мы же тебе
добра хотим...
Пол залит водой. Творится черт-те что. Испуганный поэт про-
должает стоять на одной ноге.
— Идиоты! — ору я. — Отпустите ее! Не видите: она же боится
воды и света!
— И чего? — поворачивается ко мне бармен. — Что с ней, по-
твоему?
— Это бешенство.
3. Выбор сделан
В «Песочных человечках» после слова «бешенство» у оцара-
панных посетителей началась паника. Прививочному кабинету
теперь прибавится работы. Первым, конечно, заголосил кур-
сант. На щиколотке русалки нашли укус. Сломали ногу, пока
искали, — кости и зубы уже начали крошиться. Ее тело разруша-
лось буквально на глазах. Известно, что русалки любят бывать на
кладбищах, ночевать в склепах и прибиваться к различным не-
формальным сборищам: «Детям ночи» и прочему бреду. Может,
и напоролась на какую-нибудь крысу. Вызвали специализиро-
ванную бригаду, которая спеленала водяницу и погрузила в ка-
рету. Никаких иллюзий по поводу ее состояния я не испытывал:
в ближайшие часы начнется третья стадия рабиеса, которая со-
провождается параличами. Она перестанет дышать. Есть, ко-
нечно, экспериментальные методы лечения: ввести в искус-
ственную кому, отключить на время мозг опиоидами, подавить
судорожную активность и влить противовирусные в надежде на
выработку антител — я читал об этом статью в «Лекарском вест-
нике». С человеком, может быть, и попробовали бы, но не с гиб-
ридом. Кому это надо?
Таксист в дредлоках назвался Олли. В салоне ненавязчиво иг-
рает регги, на приборной доске лежит трубка для курения га-
шиша — полгода назад наконец приняли закон о легализации
легких наркотиков. Главное, за рулем не курить. Я не вижу ничего
плохого, например, в марихуане, вреда от нее уж всяко не больше,
чем в ежевечерней упаковке пива под дальновизорский треп. Все
дело в количестве.
Я смотрю в окно. Фонари зажглись, синие языки пламени
танцуют под квадратными стеклянными колпаками. Одни и те
155
___________________________________________ 12013
же вывески. Аптеки и рестораны японского питания. Паромо-
биль мчится по Воздухоплавательной улице. Я живу у станции
«Волкова деревня», в прошлом веке на этой территории была ко-
лония вервольфов — отсюда и название.
Олли убавляет музыку. Ему охота поболтать.
— Лихо сегодня было в «Человечках», да, брат?
Иностранные туристы, бывает, выказывают резкое недоволь-
ство обращением наших таксистов, считают это нарушением
личной дистанции и все в таком духе. Им приходится объяснять,
что это традиция: шофер, решив затеять беседу, обязательно до-
бавляет «брат». Если тебе интересна тема, ты возвращаешь обра-
щение. А если нет — значит, нет. И всем все понятно.
— Извини, я немного устал.
Олли понимающе кивает и прибавляет музыку обратно. Ка-
жется, он не обиделся. Он чуть раскачивается под ритм, напевая
себе под нос. В институте я тоже играл в группе. Когда я послед-
ний раз держал в руках контрабас? Что стало с мечтой о статусе
рок-звезды? Мы не замечаем, как быстро меняемся. Наверное,
где-то в памяти остается отпечаток твоих стертых личностей, ре-
альные костюмы в воображаемом шкафу.
Я снова думаю об этой русалке. Интересно, а после смерти она
обернется? Почему это меня волнует... думал бы я о ней, окажись
она не такой красивой?
Вот и знакомые улицы. Я попросил высадить меня за два квар-
тала от дома — захотелось прогуляться перед сном.
— Спасибо, брат, — говорю я, протягивая таксисту обещан-
ную сумму. — Доброй ночи.
Олли качает головой.
— Не надо денег. Если бы ты не догадался — ее бы просто в
итоге выбросили в канал. Другие люди тоже могли пострадать.
Олли все видел.
— Спасибо, — повторяю я.
— У тебя прямо какое-то чутье на гибридов.
— Мой прадедушка был сатиром, — говорю я. — Все из-за
этого. Впрочем, о сатирах ты знаешь не понаслышке.
— А как ты понял? — хохочет Олли.
— По твоим ортопедическим ботинкам.
Олли с вежливой улыбкой протягивает визитку:
— Звони, если что. Тебе всегда скидка у меня будет. Ночью я
никогда не сплю.
— Спасибо, — в третий раз отвечаю я.
— Спокойной ночи, лекарь.
156
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
Просигналив на прощание, Олли уезжает.
Побродив недолго по парку, забираюсь на качели у дома, где
снимаю жилье. Вынимаю из кармана джинов брегет, вместе с со-
лидным отцовским гардеробом — все наследство, щелкаю крыш-
кой. Часы показывают пять минут второго. Я поднимаю голову:
ночь выдалась звездная. Качели слегка поскрипывают. Во дворе
темно (у нас тут фонари не работают) и тихо. Потом где-то завыли
собаки.
Чутье, говоришь? Ну, хоть с этим я разобрался.
И как-то сразу стало понятно, что еще одно лето подходит к
концу.
4. ИФАС
Здание Института физиологии антропоморфных существ на-
ходится по адресу: Восьмеричная улица, дом 2. В холле института
под противоударным стеклом лежит главный научный труд, с ко-
торого начались исследования в данной области, своего рода та-
лисман направления. Он называется «Физиолог» и представляет
собой сборник научных статей по гибридам; первые попытки со-
ставить его предпринимались еще в III веке нашей эры. Эту книгу
не единожды теряли, сжигали как еретическую и принимались
писать вновь, восстанавливая сведения по крупицам. Книга
живая, в том смысле что информация постоянно обновляется, к
труду подшиваются все новые листы — и, когда-то тонкая, бро-
шюра раздалась до неподъемного манускрипта. В Европе «Фи-
зиолог» проходит под названием «Бестиарий». Как мне объяс-
нили, научный труд планируется издать на нейроносителях: бу-
мага уходит в прошлое, да и моддинг через гиросеть проводить
сподручнее. Издавать будут собственными силами. Помощи
ждать неоткуда.
Корпуса института выглядят обветшалыми (кроме того, где
сидит ректор), финансирование только из государственного бюд-
жета, а наше правительство, как известно, отнюдь не стремится
вкладывать средства в развитие науки. Если только наука не
пашет над созданием нового оружия. Среди ученых во все вре-
мена было немало вольнодумцев. А тех, кто способен мало-маль-
ски соображать, гораздо труднее поставить в строй и заставить
кричать «ура!» в ответ на откровенно идиотское требование. На-
шему президенту приятна нация, состоящая в большинстве своем
из исполнительных дебилов, ими легче управлять.
На базе института функционируют поликлиника, стационар
и отделение неотложной антропоморфной помощи.
157
ИСКАТЕЛЬ 12013
В понедельник я тщательно бреюсь (от прадедушки не доста-
лось копыт, но донимает волосатость), опрыскиваюсь модным
парфюмом «Цельсий», надеваю белоснежную рубашку и галстук,
выбираю лучший из трех отцовских котелков, беру ритуальную
винтовую трость (знак лекарского дома), неприлично долго вер-
чусь перед зеркалом и, наконец, отправляюсь подавать заявле-
ние. Мои родители были военными лекарями и погибли при
исполнении, когда мне было пятнадцать, — так что полагаются
льготы при поступлении. Кроме того, я получаю пенсион, вы-
плачиваемый до достижения двадцати трех лет при условии не-
прерывного обучения. Этих денег хватает на оплату съемного
жилья (родители не успели получить свою квартиру). И еду.
На подступе к институту ловлю на себе несколько заинтере-
сованных женских взглядов. Это всегда приятно. Кровь сатира
дает о себе знать.
Но вся приятность улетучивается, когда меня начинают го-
нять по кабинетам, устраивая всевозможные проверки: помимо
бюрократической возни, обязательны медицинское освидетель-
ствование (включая мазок на скрытые инфекции и поиск гли-
стов) и выслушивание речи полковника в запасе, который
отвечает за воинский учет. Мат полковник не вставлял — он раз-
говаривал исключительно матом. Повторить эти конструкции на
письме будет невозможно, поэтому я лишь коротко передам суть.
Если выкинуть лишние слова, наш диалог свелся к следую-
щему:
— Ты... хочешь послужить... Родине, сынок?
— Мечтаю с юных лет.
— Тогда... почему... такого-то числа... такого-то... года... ты...
уклонился от призыва на военные сборы, а?..
— Так получилось.
-Что?..
— В деле все написано.
Полковник долго и с ожесточением листает мое дело.
— Если б не твои родители... я бы... тебя щас... — говорит он,
но все-таки ставит печать на листок учета кадров.
— Всего доброго.
Затем я попадаю на прием к главному лекарю отделения по
фамилии Москитов. Это толстый одышливый старикан в чинов-
ничьем сюртуке. Голос у него визгливый.
— Почему выбрал именно эту специализацию? — спрашивает
он. — У нас?
— Мне интересно работать с гибридами и неинтересно посто-
158
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
янно сидеть за столом. И это единственная практическая база по
неотложной помощи подобного направления в Санкпите.
— У нас мало платят!
— Я в курсе.
— Нет, ты не понял. У нас очень мало платят.
— Ничего страшного.
— Скажу прямо, что-то в тебе мне совсем не нравится.
— Это нормально.
— Но — так и быть. Послезавтра у тебя будет пробный выезд.
Со специалистом, которого я тебе назначу, — Москитов почему-
то ехидно скалится. — Если в конце дня он скажет, что ты подхо-
дишь и он согласен быть твоим кураторов, — будешь зачислен в
штат.
— А если он так не скажет?
— Повторюсь: ты мне не нравишься...
— Это несправедливо. Я должен пройти стажировку и полу-
чить лицензию.
Москитов растягивает рот в злобной ухмылке и склоняется
через стол ко мне. Зубы у него плохие, а изо рта воняет. Кажется,
у него галитоз.
— А что сделаешь? Жалобу напишешь в комитет? Привыкай
к трудностям, малыш. В любом случае, этот год для тебя будет не-
простым.
— Ясно, — киваю я. — Тогда — до послезавтра.
Выходя на свежий воздух, я не устаю себя спрашивать: и это —
правильный выбор? И я где-то оставил трость. А где — не помню.
В одном из кабинетов, по которым бегал. Блин. Совсем новая
была...
А спустя два дня мне становится ясна причина ехидного
оскала Москита.
5. Штаб-лекарь Есман
Роль моего куратора Москит решил отвести Виктору Генри-
ховичу Есману.
Передо мной на стуле сидит мужчина лет сорока, рост выше
среднего, загорелый, кожа на лице и руках задубевшая, очень
развитой физически: кажется, что при каждом его движении
спецформа начинает трещать по швам. Он, наверное, в дом
боком проходит, чтоб плечами дверную коробку не снести.
Похож на ветхозаветного героя, типа Самсона. На спинку стула
небрежно брошен морской бушлат размера 2 XL, который, по
всей видимости, служит заменой форменной куртки (ему не
159
тФПГЕЛЬ
1'2013
жарко?). Слушая речь Москита, лекарь мнет в руках черную вя-
заную шапочку. Бритый наголо череп пересекает уродливый
шрам, как от сабельного удара, хотя какие сабли в XXI веке? Де-
шевое мельхиоровое кольцо в левом ухе. Этакий выпавший из
своего времени морской волк.
— Я работаю один, ты же знаешь, — отвечает Есман. — Мне
никто не нужен.
Москит яростно машет руками, и его голос взлетает до звеня-
щего фальцета:
— Извольте блюсти субординацию, Есман! Что вы мне ты-
каете! Вы будете делать то, что вам приказано, по уставу в не-
отложной группе у штаб-лекаря должен быть помощник. И
снимите эту злосчастную серьгу, сколько раз я вам говорил!..
Я решаюсь наладить контакт, пока дело не зашло слишком да-
леко, протягиваю через стол руку и говорю:
— Моя фамилия Турбин. Рад знакомству, я много слышал о
вашей работе.
Есман даже не оборачивается в мою сторону. Я опускаю руку.
Все понятно: Москит хочет одним выстрелом убить двух зайцев.
Достать Есмана и лишить меня нормального куратора. Отлично.
А сейчас начмед просто ломает комедию.
Морской волк вытаскивает из кармана бушлата трубку и, не
торопясь, ее набивает.
— Не сметь курить в моем кабинете!
Есман чиркает спичкой и закуривает. Клубы дыма подни-
маются к потолку.
— Ты обязан взять студента, — переходит на злобный шепот
Москит. — Или я тебя уволю к чертовой бабушке! И если он при-
годен к работе — ты обязан с ним работать, тебе ясно?!
Твою-то мать. Есман моментально оживляется.
— А если у него руки из задницы растут, что тогда?
— Эй, я вообще-то тоже здесь нахожусь, — говорю я.
— А тогда, — с улыбкой произносит Москит, — ты напишешь
подробный отчет о его непригодности с практическими приме-
рами...
Вот козлы. Извини, прадедушка, это я не о тебе.
Про Виктора Есмана я слышал еще на младших курсах. Это
неуправляемый человек. В нем намешано разных кровей: рус-
ская, немецкая, цыганская, даже ирландская вроде бы. Он был
хирургом, работал в престижной клинике, потом связался с бан-
дитами, подсел на наркоту, был пойман на проведении незакон-
ной операции. Восстановив лицензию, ушел на флот, несколько
160
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
раз обогнул земной шар в качестве судового врача, попал к пи-
ратам, и его выбросили на шлюпке с пятью такими же несчаст-
ными в открытый океан. Когда шлюпку обнаружили — в живых
остался он один. Что стало с другими — доподлинно неизвестно.
Начались разговоры о людоедстве Есмана. Его увольняли черт
знает сколько раз! Ни детей, ни семьи. С ним отказываются ра-
ботать из-за его неуживчивого характера. И при всем этом: он
остается лекарем экстра-класса, обладающим редким даром пре-
восходного диагноста.
— Если я тебя уволю — больше в городе тебе никто работу не-
даст, — говорит Москит.
— Ты меня не уволишь. Кто здесь умеет работать? У тебя же
не станция, а сборище лицензированных кретинов.
— Бери студента и катись, Есман! Сейчас девять утра, ровно в
девять утра завтрашнего дня я жду твоего отчета.
Москит встает из-за стола, давая понять, что разговор окон-
чен.
6. Пробный выезд
Еще до обеда я успеваю несколько раз облажаться.
Стараясь произвести впечатление, начинаю диагностиро-
вать какие-то редкие заболевания и в упор не замечаю, что у
песьеголовца всего лишь сахарный диабет; не могу правильно
наложить повязку, забыв учесть особенность строения плече-
вого сустава гарпии (трехдневный курс гибридной десмургии я
когда-то прогулял из-за романтического увлечения); дальше —
хуже, вылетает из головы, что кровеносная система инсектов —
незамкнутая, и то, что у людей-амфибий вольфов канал не ре-
дуцируется! Я так боюсь допустить ошибку, что делаю их одну
за другой, злюсь из-за того, что ошибки глупые, — и лажаю еще
больше! Залог успешного клинического мышления не столько
в обилии знаний — все знать невозможно и не нужно, —
сколько в трезвости рассудка, четко выстроенном плане мысли
и действия, преодолении шаблонов. Ничем из этого в первый
день похвастать не получается. В мозгу крутятся одни лишь за-
ученные примитивные схемы, руки трясутся, мысль коллапси-
рует. Есман перестает подпускать к пациентам и смотрит на
меня уже даже не как на пустое место, а как на очень тупое пу-
стое место...
Я сижу в кузове скорою турбомобиля «Victorum», возвраща-
емся на базу. Все ясно, о чем i у г еще говорить? Карьера загублена
на корню, остается только прийти домой, взять японский кера-
мический нож и вскрыть себе брюхо к чертям... Чутье у тебя. Ага,
6 Искатель №1 2013
161
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
как же. Просто случайно повезло вывести верный диагноз с ру-
салкой. С этим бы и третьекурсник справился.
— К Богомоловой улице кто близко? — раздается девичий
голос из рации. — Пятая бригада, где вы?
Есман отвечает:
— Мы близко. База, отправь других, дай пообедать.
— Несчастный случай на Паровозоиспытательной площадке.
Пострадал завр...
— Мать твою, — ласково перебивает штаб-лекарь. — И что?
— ...Его пилой рубануло. Извини, Есман, это по твоей части.
Других свободных хирургов в том районе у нас нет.
Карета резко разворачивается в сторону Богомоловой. Я под-
прыгиваю на сиденье и бьюсь головой о кузов. Визг тормозов
сменяется завыванием сирены.
— «Пилой рубануло» — что за бред? — орет в рацию мой кура-
тор надень, я вижу его только со спины, но по голосу слышу, что
улыбается. — Что отрезано?
— Они толком ничего не объяснили, — говорит диспетчер. —
Навели панику, запросили вызов, сказали «каждая секунда на
счету» и бросили трубку. Езжай, разбирайся. Принял?
— Хорошо. Принял.
Я закрываю глаза. У меня опять нервяк.
7. Инженер Ким
Завры тесно соседствуют с людьми с давних пор. Если верить
науке, эволюционное развитие их рода шло параллельно челове-
ческому. В наскальной живописи излюбленная тема: кромань-
онец, ведущий охоту на пару с разумным человекоподобным
ящером.
В интеллектуальном плане завры несколько уступают людям,
но это компенсируется другими способностями: как и все гиб-
риды, они превосходят человека в интуиции — например, пре-
красно чувствуют вибрации почв. При строительстве новых
зданий обязательна консультация специалиста завра, особенно
если речь идет о сейсмологически неблагополучных областях.
Японцы чуть ли не боготворят ящеров в своих сказаниях. Кроме
того, рептилоиды обладают поистине колоссальной способностью
к регенерации. После тяжелых травм они восстанавливаются в
считанные дни, отращивают конечности за две недели, хотя, ко-
нечно, вновь выращенная рука или хвост будут функционально
уступать прежней версии. Нога, выращенная по третьему разу, не
гнется в коленном суставе и больше напоминает обычный протез.
162
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
Некоторые подвиды могут дышать огнем и заняты в металлурги-
ческой промышленности.
Легенды, относящиеся ко времени первой радиационной
вспышки на Средней равнине, повествуют о кризисе отношений
между человеком и представителями крылатых завров, или, как
их именуют в простонародье, драконами. Дело в том, что клетки
тканей на период регенерации чрезвычайно подвержены воздей-
ствию различных мутагенов: отсюда следует, к примеру, появле-
ние многоголовых агрессивных особей с высоким болевым по-
рогом, но крайне низким уровнем умственного развития. Завры
чувствительны к радиации и ужасно невезучи. Природа будто вы-
равнивает баланс: за ум, интуицию и способность быстро восста-
навливаться завры платят кармой: по количеству несчастных
случаев они лидируют с огромным от-ры-вом...
Турбомобиль опять тряхнуло: шофер ударил по тормозам. Я
выглядываю в окошко. До Паровозоиспытательной площадки
остается метров сто. На повороте мы едва не столкнулись с реф-
рижератором, встающим на прикол. Есман высовывается и орет
что-то матерное. Из рефрижератора отвечают. Морозильники на
колесах, торгующие всевозможными пломбирами, эскимо, фрук-
товым льдом и просто холодными напитками, пользуются боль-
шим спросом в жаркое время.
— Чтоб у тебя фреон потек, кретин! — кричит Есман. — Нашел
место...
Если Есман летом носит бушлат, то, скорее всего, он и моро-
женое не любит, думаю я.
Мы влетаем на площадку, и карету тут же обступают работ-
ники завода. Голосят наперебой, ничего не понятно. Из-за них и
паровоза не видно. Пахнет разогретым металлом, дегтем, грязью
и паникой.
— Заткнулись все, — говорит Есман.
Гомон смолкает. Штаб-лекарь обводит взглядом толпу, опре-
деляет бригадира.
— Где? — спрашивает у него Есман.
— В фельдпункте, — отвечает рыжеусый бригадир прыгаю-
щим голосом. — Быстрее, пожалуйста! Сделайте что-нибудь...
— Пошли.
Я бегу за Есманом и бригадиром с саквояжем. Есман на ходу
достает из-за пазухи хирургический пенал. Вообще-то, на не-
отложке раны шьют нечасто. Из моей головы вытряхивается сло-
восочетание «матрацный шов». И все.
Фельдпункт находится в паровозном ангаре. Обычно в таких
6*
163
ИСКАТЕЛЬ 12013
ангарах стоит ужасный шум, но сейчас тихо — все станки оста-
новлены. От удара Есмана дверь с изображением красного креста
чуть не слетает с петель. Мы входим внутрь, в носу щекочет от
знакомого запаха лекарств. Ярко горят все лампы.
— Еб...
Я выглядываю из-за его спины, и мне становится плохо.
Это не рука и не нога. Голова завра болтается на одном кож-
ном лоскуте, ящер распластался на столе, все залито кровью,
включая фартук фельда, который, в сдвинутом на сторону кол-
паке, пытается лигировать артерии. Гроздья зажимов. Откуда он
взял столько?
На голове завра застыла крохотная ящерка. Она интенсивно
красного цвета, будто родилась из пламени.
— Индекс шока? — спрашивает штаб-лекарь.
Грудь завра медленно, тяжело поднимается. Сердце еще не
остановилось. Оно продолжает автоматически работать без при-
каза мозга на долгих остаточных импульсах — это особенность
организма ящера.
— Полтора был, — хриплым голосом отвечает пожилой
фельд. — Сейчас уже к двум...
В таком состоянии транспортировать гибрида нельзя, это даже
я понимаю.
— Подвинься, — говорит ему Есман, открывая пенал. — Бу-
дешь ассистировать.
Фельд кивает.
Я подхожу ближе. Я никогда не видел, чтобы с такой скоро-
стью накладывали сосудистые швы. Фельд только успевает менять
иглы и зажимы. Есман действительно мастер, хотя и сволочь ред-
костная. Я наклоняюсь к ране — срез ровный. В следующий мо-
мент глаза завра открываются, и он смотрит в упор на меня. Я
отшатываюсь назад, заплетаюсь ногами о саквояж, падаю на ап-
течный шкафчик. А потом меня выворачивает наизнанку. Вся
форма в рвоте.
Есман лишь чуть поворачивает голову, ничего не говорит и
продолжает работать.
— Не открывай лучше, — бросает он завру. — Тебе не понра-
вится.
Я хочу провалиться под землю со стыда. Теперь уж точно все
кончено. Меня с первого курса в моргах не тошнило! Эпический
провал. Даже бригадир смотрит на меня с брезгливостью.
— Выживет? — спрашивает он у Есмана.
— Нет, — отвечает штаб-лекарь, не прекращая шить. — Ты на
164
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
индикатор глянь, он потерял больше половины крови. Регенери-
ровать в этом случае ему тоже не дадут.
Бригадир переводит взгляд на ящерку. Та не двигается. Цвет
не меняется. У каждого завра есть этот талисман, новорождей-
ного отвозят в люльке на берег какого-то лесного озера, где
ящерка,выбирает его и остается с ним до конца. Это живой ин-
дикатор состояния. Иногда она умирает раньше хозяина: это
считается ужасной потерей и предупреждением. Завр прячет
ее, оберегает. Посторонние видят талисман только в критиче-
ских ситуациях. Крохотная рептилия таким образом просит о
помощи. Она никогда не живет дольше хозяина. Они связаны
телепатически. Красный цвет означает, что хозяин вот-вот
умрет.
Фельд, застыв с иглой, смотрит на Есмана.
— Чего замер, родной? Заправляй нить!
— Но зачем тогда... — непонимающе произносит фельд.
— Как же так, — бормочет бригадир, отступая назад к две-
ри. — Как же так...
— Из-за чего травма? — спрашивает Есман.
— Поскользнулся на ровном месте, упал на циркулярную
пилу. Не повезло. Как всегда...
Изо рта завра доносится слабый стон. Это вообще возможно
при перерубленных голосовых связках?
— Регенерация голов у завров запрещена! — зло шепчет Ес-
ман. — Или это будет агрессивный урод, от существа, которое вы
знали, ничего не останется! Еще тампон... Почему сразу не ска-
зали?! Зажим...Уже прошло десять минут! Еще десять минут — и
все закончится. Мы не успеем довезти. Вы же понимали это?..
Все. Теперь можно попробовать переложить на каталку — и
будем капать кровезаменители по дороге...
— Это инженер Ким, — тихо говорит бригадир. — Он пред-
упреждает землетрясения. Он спас сотни, а может, и тысячи че-
ловеческих жизней... Когда-то он спас моего ребенка.
Есман на несколько секунд замолкает. Закрывает пенал. Затем
снова говорит, но в голосе его больше нет злости.
— Если через десять... девять минут инженера не подключить
к аппарату искусственного кровообращения — надежды на об-
ратное приживление не останется. Новой голове вырасти не
дадут. Здесь не операционная. Если даже успеем довезти, нач-
нется сепсис... он уже начался. Я не знаю, как ему помочь. До
клиники минимум пятнадцать минут пути. Я не умею растягивать
время... Повезли, чего встал?! С головой осторожнее!
165
ИСКАТЕЛЬ 1'2013
Я хватаю саквояж и бегу за каталкой. Во рту горько. Но у меня
появляется идея.
— Штаб-лекарь, но мы можем попытаться растянуть внутрен-
нее время самого завра! Чтобы успеть довезти! При температуре
ниже нуля обмен веществ холоднокровных снижается... Если
максимально охладить тело и наложить жгуты на конечности,
пусть он без ног лучше останется, но сердце дольше проживет...
и мозг охладить... да послушайте вы!..
— Тошнотик, перестань нести бред. Это тебе не с отрублен-
ным пальцем в мешке со снегом бегать.
— Местного холода недостаточно, но...
— Что «но»? — орет Есман. — На улице плюс двадцать два!
— Зато в рефрижераторе сейчас минус восемнадцать...
8. Первая запись
Москит в своем кабинете только что по потолку не ходит.
Слюна на всех стенах.
— Водитель рефрижератора с переломом носа и нижней че-
люсти доставлен в травмпункт, он собирается подавать на нас в
суд! Как вы это объясните, штаб-лекарь?
— Он не пошел навстречу лекарской службе, — отвечает
Есман, набивая трубку.
— Не сметь здесь курить! Я кому говорю!
— Да не ори ты.
Клубы дыма втягиваются в работающую вентиляцию.
Москит лупит кулачками по столу.
— Казенный турбомобиль был брошен на произвол судьбы,
вы нарушили все пункты устава лекарской службы! Вашему шо-
феру уже вынесен строгий выговор с вычетом...
— Бригадир обещал присмотреть за каретой. И присмотрел.
Все цело.
— Вы должны были констатировать смерть на месте!
Виктор Есман вздыхает.
— А ваш отчет, штаб-лекарь? — надувает щеки Москит. — Это
очередное издевательство?! Что значит «пусть этот парень еще не
хрена не умеет, но я готов стать его куратором»? Я хочу услышать
ответ!
— Либо ты берешь этого тошнотика, либо я подаю заявление
об уходе. Такой ответ.
Москит опускается в кресло, опадает, как проколотый воз-
душный шарик.
— Ладно. От лица ректора института, общества защиты завров
166
Алексей ОЛИН ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
и семьи инженера Кима, являющегося почетным гражданином
Санкпита, кавалером всяких орденов и бла-бла-бла... вам выно-
сится благодарность, штаб-лекарь. И вам... как вас там...
— Турбин. Александр Турбин.
— Вы приняты в штат, Турбин. Зачисляйтесь. А теперь пошли
вон. Оба.
По дороге домой я заглядываю в канцелярскую лавку, чтобы
купить толстый блокнот на пружине, набор чешских каранда-
шей, старательную резинку и точилку. Обычно отчеты я печатаю,
как все цивилизованные люди, в писаре на «Соробане» (японские
клакеры со свойственным только им чувством юмора назвали
чудо-машинку на манер старинных костяных счетов), но не в
этот раз.
Я завариваю большую чашку кофе, достаю печенье и с на-
слаждением избавляю ноги от обуви. Сажусь за письменный стол
и несколько минут просто пью кофе и смотрю в окно.
Затем беру карандаш и вывожу на первой странице блокнота
печатными буквами:
ЯЩЕРИЦА МЕНЯЕТ ЦВЕТ
На зеленый.
Тут главное — начать писать регулярно, а мысли появятся...
Только про природу красиво я все равно не могу.
Екатерина ОСОРИНА
МАСТЕР СФЕР
Она мягко мерцала, переливаясь всеми цветами радуги, и без-
молвно манила: прикоснись ко мне. Разреженное силовое поле
сдерживало причудливых форм протуберанцы, которые то и дело
выпячивались из сферы и придавали ей сходство с маленьким
солнцем.
Я перевел глаза на подсферник и прочитал: Фантазия №1,
Иоанн Петро, год №2009.
— Прекрасный образец для подражания, не так ли, — зазвучал
у меня прямо в ухе горячий шепот.
— Лора, — обернулся я, узнав ее скорее не по голосу, а по не-
стандартной манере появления. — Библиотека сфер существует
не для того, чтобы искать образцы для подражания, а для того,
чтобы убедиться, что твои идеи еще не были реализованы.
Произнося это, я чувствовал какой-то дискомфорт, но до
меня не сразу дошла его причина.
— Ты опоздала, — наконец осознал я источник раздражения.
— Прости, Макс, я как раз сидела над идеями и замечта-
лась. — С губ ее сорвался едва уловимый смешок, и она увлекла
меня в глубь зала. — У меня есть потрясающие образы, но ты зна-
ешь, я визуал, и мне не хватает твоей технологичности. С тобой
мы выиграем конкурс.
Мы договорились с Лорой посидеть в зале комбинированных
сфер, где хранились материалы по всем призерам за прошедшие сто
лет. Надо было изучить лучшее из придуманного за последние годы
и сотворить что-то особое, совершенно новое, чего еще никто и ни-
когда не создавал. Лора предложила соревноваться в группе комби-
нированных сфер, самых изощренных образцов человеческой
мысли. Комбинированные сферы должны включать как минимум
три элемента — визуальный, чувственный и технологический, и за-
махнуться на такую вершину можно, только достигнув звания ма-
стера.
С Лорой я познакомился в прошлом году на конкурсе. За ми-
нуту до начала осмотра она уничтожила свою сферу. Просто
швырнула ее, завернутую в чехол, о стену, и та с мелодичным
всхлипом разбилась вдребезги. Я случайно оказался рядом,
чтобы промокнуть платком каплю крови на ее ладони и слезы
возле уголка ее рта. Лора могла себе позволить такую выходку.
Что для нее один год провала? К тому времени она уже давно
168
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
была мастером и на счету ее было много выдающихся произве-
дений.
В тот день и я стал мастером — выиграл в группе технологиче-
ских сфер. Сама по себе технологическая группа не так попу-
лярна среди публики — все эти серые роботы не очень интересны
с эстетической точки зрения. Но победителю технологической
группы прямая дорога на самый верх творчества — на конкурс
комбинированных сфер. После награждения я нашел Лору,
чтобы спросить ее, зачем она разбила свое творение.
Девушка удивленно приподняла брови, и в ее голубых глазах
отразилось недоумение: неужели не понятно? И ответила просто
и искренне:
— Она была недостаточно хороша.
Осмотрев мою конкурсную работу, Лора предложила высту-
пить вместе в следующем году. Я с радостью согласился. Я тогда
еще не знал, насколько она талантлива — ее разбитую сферу
никто не успел увидеть, — но смелость поступка Лоры потрясла
меня. Разрушив то, что сама создала, она проявила чувства, чего
я давно не встречал в нашем мире. А чувственность — прямой ба-
рометр дарований мастера. К тому же я мечтал поработать над
комбинированной сферой, а это командная работа, так что мне
в любом случае был нужен партнер.
— Давай начнем с победителей, а потом, если хватит сил, до-
беремся до призеров, — предложил я.
Лора возразила:
— Нужно смотреть все! А вдруг мы повторимся?
— Их тут миллионы! Думаешь, не повториться — возмож-
но? — я был немного скептичен.
Библиотека сфер — это хранилище лучших произведений ис-
кусства за многие годы. Гигантское здание в форме восьми-
угольника, оформленное с главного входа гладко отшлифован-
ным портиком и лаконичными цилиндрами колонн. Все убран-
ство здесь подчинено идее строгой функциональности, никаких
украшений и ярких цветов, чтобы не отвлекать посетителей от
созерцания. Библиотека разделена на несколько секторов, каж-
дый посвящен определенному виду сфер. Зал комбинированных
сфер, как и все остальные, разделен на две части: картотека с
расположенной в хронологическом порядке документацией и
вереница стеклянных стеллажей, на которых расположены сами
сферы, пронумерованные и снабженные ярлыками, сообщаю-
щими об их происхождении. Перед каждым стеллажом стоит
удобный диванчик или менее удобная скамья, чтобы посетители
169
1/ЮФ\Тё/№ 12013
могли присесть и подолгу наслаждаться понравившимся им тво-
рением. Библиотека занимает огромную территорию и всегда
полна народу — ведь это не только хранилище информации, но
и музей. Зал комбинированных сфер — наиболее популярный,
здесь находятся самые захватывающие произведения, и именно
в этом зале мечтает увидеть плод своих трудов каждый мастер.
Мы начали работу. Нужно было изучить документацию,
строение сфер, осмотреть их, оценить их эстетику и понять идею,
вкладываемую автором. Историю создания и биографию авторов
мы не читали, это было хоть и полезно, но слишком утомительно.
К сожалению, вживую в библиотеке были представлены лишь
сферы-победители. Изделия, занявшие вторые и третьи места,
отправлялись домой к авторам, и те были вольны распоряжаться
ими по своему усмотрению — кто-то дарил знакомым, кто-то
оставлял себе на память, — поэтому с призерами приходилось
знакомиться только по бумагам и фотографиям.
Просматривая картотеку, я удивлялся фантазии мастеров —
они творили подлинное многообразие цветов, звуков, образов,
идей и технологий. Казалось, все уже придумано и ничего уни-
кального создать уже не удастся. Одна сфера была сделана в форме
ленты мебиуса, и по ее дорожке скользили непрерывно меняю-
щие окраску и форму геометрические фигуры. Это было завора-
живающе! Другая выглядела обычной стеклянной колбой, но с
помощью сложной системы электромагнитного излучения она
вызывала у зрителя сильные эмоциональные переживания —
страх, радость, удивление; при этом в сфере появлялись надписи,
называющие эти эмоции, и отражались образы, связанные с
ними. Когда я подошел к колбе поближе, в ней проявились, как
будто иллюстрируя мои чувства, буквы ТОСКА. Мне действи-
тельно было немного грустно, возможно оттого, что я сомневался
в своих силах, но сфера устремила меня на самую глубину печали
и подсказала: причина моей тоски в другом. В колбе сгустился
туман, и в клубочках влаги я почти видел ответ. Неожиданно мое
горло свело спазмом, и из глаз потекли слезы. Мне стало трудно
дышать, голова закружилась, и я бы упал, если бы чьи-то крепкие
руки не подхватили меня.
— Простите! — услышал я испуганный мужской голос. Его
владелец почти силой оттащил меня от стеллажа и усадил в мяг-
кое серебристо-серое кресло.
— Простите, — повторил мужчина, взволнованно дыша, — за
то, что я так грубо с вами обошелся, схватил, потащил куда-то...
но мне кажется, эта сфера... плохо влияет на вас.
170
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
Я протер глаза, размял пальцами виски, и мне стало легче.
— Да нет, напротив, она заставила меня испытать потрясаю-
щее ощущение! — Я почувствовал, что это ощущение, хоть и вы-
званное искусственно, по-настоящему очистило меня, придав
душевных сил. Я заулыбался и вновь, уже с безопасного расстоя-
ния, взглянул на колбу. — Какая удивительная штука! — Я пере-
вел глаза на собеседника и увидел черные, слегка раскосые глаза
и курчавую бороду, прячущую нервно подрагивающие уголки
губ. В руках он теребил скомканный лист бумаги.
— Простите, я не представился, — смутился я. — Макс. Спа-
сибо, что вы спасли меня от падения на библиотечные ценности.
— Гоби, — ответил он и, внимательна заглянув в мои глаза, с
тревогой в голосе спросил: — С вами точно все в порядке?
— Да, вполне, — ответил я.
— Тогда всего хорошего, — чернобородый учтиво покло-
нился, развернулся и ушел. Что-то в его поведении показалось
мне подозрительным. Слишком внезапно он появился, слишком
поспешно исчез, слишком бурные эмоции отразились на его
лице.
Как всегда неожиданно в поле моего зрения возникла Лора.
— Макс, я хочу тебе что-то показать, — заговорщицки зашеп-
тала она и, не дожидаясь моей реакции, схватила за руку и пота-
щила в конец зала.
Проносясь мимо электромагнитной сферы, я мысленно отме-
тил надпись на подсфернике: Эмосфера, Ирагобий, год № 1500.
Так это его работа, пронеслось в голове.
— Вот, смотри!
Длинный тонкий стебель, стыдливо прикрытый ромбовид-
ными отростками, вырастал из подножия стеклянного шара и за-
канчивался утолщением в виде изысканной чашечки из нежно-
лиловых упругих листков, слегка выгнутых у краев. Чашечка была
бархатистая на вид и источала нежный аромат.
— Запрограммированная биомасса! — проникновенно произ-
несла Лора. Она коснулась рукой стекла сферы, и чашечка,
словно живая, потянулась навстречу движению.
— «Цветок», — медленно прочитал я надпись, кивком головы
соглашаясь с красотой творения.
Это была отличная идея — взять биотехнологию, изобрести
что-нибудь саморазвивающееся и вложить его в причудливую
форму, которую придумает Лора.
Любуясь цветком, Лора задумчиво произнесла:
— Разве можно создан» что-то прекраснее?
171
____________________________________12013
Внезапно за нашими спинами возникла внушительная фи-
гура. Сильный голос с выражением произнес:
— Наш мир — единое целое. Раздробить его на кусочки и за-
ново сложить из них мозаику бытия можно бесконечным числом
способов. В этом и есть смысл жизни для мастера сфер. Сложить
мозаику и наслаждаться ею.
Это был Хранитель зала комбинированных сфер, он же глава
Совета, из года в год решавшего, чье творение станет лучшим.
Медлительность движений и уверенное спокойствие на лице
выдавало в нем человека, который знает, о чем говорит, а ко-
ротко стриженный ежик седых волос добавлял облику твердо-
сти.
— Здравствуйте, Хранитель, — почтительно поздоровались мы.
— Я вижу, вы работаете над комбинированной сферой, — веж-
ливо поклонился тот в ответ на наше приветствие, — но где же
третий?
— Третий? — недоуменно переспросил я.
— В группе комбинированных сфер выступают только триа-
ды, — пояснил Хранитель. — Это правило существует уже не-
сколько лет и позволяет нам получать впечатляющие результаты.
Если у вас нет кандидатуры, мы можем помочь вам найти хоро-
шего мастера.
Лора раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но я опередил ее:
— У нас есть кандидатура. Мастер Ирагобий.
Мне показалось, что при звуке этого имени воздух внезапно
стал разреженным. Хранитель вздрогнул, лицо его словно окаме-
нело. Лора вопросительно вскинула брови и переводила взгляд с
меня на старца. Пауза затянулась, а я пытался по внешнему виду
Хранителя определить, что у него на уме. Жаль, у меня нет сферы,
читающей мысли. Кстати, это идея, надо запомнить на следую-
щий год. Наконец Хранитель уклончиво ответил:
— Я рекомендую вам поискать другого участника, — и, кив-
ком головы дав понять, что разговор окончен, направился в сто-
рону своего кабинета.
— Кто этот Ирагобий? — спросила Лора.
— Пойдем, я покажу тебе его работу.
Прошло несколько дней, прежде чем я снова встретил Гоби.
Я времени даром не терял и изучал все более старые архивы биб-
лиотеки. Помимо сфер, меня интересовало прошлое Гоби, но,
проштудировав его биографию, прикрепленную к Эмосфере, я
ничего не нашел. Биография была блеклая и очень поверхност-
172
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
ная, впрочем, как и у всех других мастеров, — родился, учился,
первый конкурс, первая победа, а потом еще и еще конкурс, вот
и все, что составляет нашу жизнь. Единственное, что бросилось
в глаза, — Эмосфера была последней в веренице его побед. После
этого Гоби ни разу не фигурировал как участник. Будто исчез.
Лора не помогала мне рыться в архивах. Свою идею для кон-
курса она уже сформулировала, а проводить время в библиотеке
в поисках дубликатов или дополнительных знаний ей казалось
лишней тратой времени. Информация о Гоби ее не интересовала.
Хотя она тоже была очарована работами таинственного мастера,
ее смутила реакция Хранителя на его кандидатуру.
— Хранитель не может быть не правгС твоим мастером что-
то неладно, может, он тоже свои поделки любит погромить, —
высказала она шутливое предположение о причине поведения
судьи.
Однако Лора не была против того, чтобы взять Гоби в триаду.
Хранитель не сказал жесткого «нет» — значит, мы вольны посту-
пить по-своему. Эмосфера и другие сферы Гоби, которые я нашел
в библиотеке, выдавали в нем изощренного изобретателя, и я
решил заполучить его в триаду во что бы то ни стало. Я начал ис-
кать Гоби, спрашивал о нем других хранителей и мастеров, но
никто ничего о нем не знал или делал вид, что не знает.
Наконец совершенно случайно, как это обычно бывает, я об-
наружил Гоби в библиотеке, дремлющим на уютном диване в зале
биосфер. Когда я окликнул его, он резко открыл глаза, встал и
посмотрел на меня таким ясным взором, будто и не спал вовсе.
— Макс, приветствую! Как ваша голова? — участливо спро-
сил он.
Мы обменялись любезностями, а потом я предложил ему уча-
ствовать в нашей триаде. Услышав это, Гоби отшатнулся и бы-
стро проговорил:
— Простите, но я не думаю, что это хорошая идея. Я давно уже
не выступаю... — Он хотел сказать что-то еще, но передумал и за-
молчал.
Вдоль стеллажей медленно скользили посетители, редкий
шепот и приглушенный стук каблуков наполнял зал биосфер.
Гоби опустил глаза и нерешительно переминался с ноги на ногу.
Видно было, что он хочет уйти. Я тоже растерялся. Его резкий
отказ стал неожиданным для меня, и я не знал, что делать дальше.
Мне стало досадно, и я вспылил:
— Тогда зачем ты здесь? Приходишь посмотреть на успехи
дней былых? Трусишь создать что-то новое? Боишься проиграть?
173
ИС^ТЕЛЬ
1'2013
Я так долго его искал, уже представлял, как мы работаем вме-
сте, сроднился с мыслью о нашей триаде. Я продолжал говорить
колкости, но, когда встретился с ним глазами, невольно осекся.
Он улыбался, спокойной и мудрой улыбкой человека, который
знает гораздо больше меня.
— Ты проявляешь эмоции, — произнес он, как мне показа-
лось, одобрительно и указал на диван. — Давай присядем, я рас-
скажу тебе кое-что.
Много лет назад Гоби создал сферу, которую Совет Храните-
лей признал опасной. Произведение и всю документацию по
нему уничтожили, а мастеру было предписано творить под конт-
ролем Совета на заданную тему и представлять по одной сфере
ежегодно. Если сфера не устроит Совет по каким-то параметрам,
мастер должен переделывать ее до тех пор, пока она не будет
признана удовлетворительной и ее примут. Поначалу Гоби
решил, что он вообще перестанет работать и таким образом по-
кончит с собой, ведь наши тела устроены так, что жизнь в нас
теплится, пока мы творим. Но однажды, когда Гоби лежал в
своем маленьком прямоугольном жилище, умерщвляя себя от-
сутствием мыслительной деятельности, его осенило. Если он
умрет, он сделает Хранителям чудесный подарок, они только
этого и ждут. Поэтому лучше жить и мозолить им глаза, создавая
предметы на грани чудовищного, дразнить и пугать их закосте-
невшие мозги. Гоби не сказал мне, что это была за сфера, кото-
рая так сильно изменила его жизнь, потому что это было
условием договора. Но он уверял меня, что в ней не было ничего
опасного — никаких драконов или взрывов, которые появились
позже. Та вещица была прекрасным и, что еще более важно, но-
ваторским творением, и, уничтожив ее, Хранители совершили
преступление.
— В тот день, когда мы познакомились, я приходил сдавать
свое очередное «творение», — с неприязненным нажимом на
слове «творение» говорил Гоби, — его вернули, сказали дорабо-
тать. И сейчас я жду вердикта по поводу доработок. Так что ни-
какой трусости, только разочарование, — пожал плечами он.
— Неужели тебе не хочется творить? — удивился я.
— Хочется, — простодушно ответил он. — Только... по собст-
венному желанию.
— Тогда соглашайся работать с нами. По собственному жела-
нию! Ведь тебе не запретили участвовать в конкурсе? — продол-
жал настаивать я.
Рассказ Гоби еще больше убедил меня, что он — личность не-
174
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
—— ' — — — — %
заурядная, и мне еще больше захотелось заполучить его в триаду.
Гоби помолчал немного, а потом грустно сказал:
— В день нашего знакомства я понял, рто Хранители отчасти
правы. Ты помнишь Эмосферу?
— Конечно, это твоя работа, как я понял?
— Да. — Он опять замолчал на минуту, словно собирался с
мыслями, и наконец выдохнул: — В тот день... я подкрутил ее.
Гримаса непонимания отразилась на моем лице, но через не-
сколько минут рассказ Гоби развеял мое недоумение. В тот день
Гоби бродил по библиотеке и скучал в ожидании решения Хра-
нителей. Проходя мимо Эмосферы, вещи, которой он когда-то
гордился, Гоби подумал: а что, если поиграть с силой излучения,
сделать ее больше? Он знал, что к экспонатам, даже если они и
твоей руки, прикасаться не положено, но предвкушение конт-
растных ощущений после длительного периода скуки заставило
его переступить черту. Он разблокировал сферу, произвел не-
сколько манипуляций, тестируя излучение на себе, и результаты
так впечатлили его, что он решил их записать. Гоби отлучился
лишь на несколько минут, чтобы найти бумагу и карандаш для
записи, и в этот злосчастный момент появился я.
Запоздалый страх слегка зашевелился в затылке: если бы Гоби
пришло в голову поставить излучатель на максимум, то не-
известно, чем бы кончилось мое созерцание. Вот почему он так
испугался тогда! И все же я готов был рискнуть.
— Ты ведь сделал это не специально... — полувопросительно
произнес я.
И мы стали триадой.
Ежедневно мы собирались в одной из наших похожих друг на
друга квартир — пустые белые стены, стеллаж с_зачехленными
сферами — участницами предыдущих конкурсов и черновиками,
скромный прямоугольник кровати и стеклянный, почти невиди-
мый стол. Ничто не должно отвлекать от созидательного про-
цесса. Мы садились за стол и начинали творить. Мы брали целое
и разбирали его по кусочкам. Дробили материю, делили на мель-
чайшие частицы, перекраивали и лепили вновь. Разрезали про-
странство, выделяли молекулы, цвета, волны, радиочастоты,
сгустки энергии и зародыши жизни. Мы соединяли несоедини-
мое, разлучали инь и янь, мирили огонь и воду, эксперименти-
ровали и изобретали. По крупицам мы строили новое.
Поначалу все шло хорошо. Мы перепортили множество чер-
новиков, но вскоре нащупали кое-что интересное. Я успешно ос-
воил биотехнологию, и нам удалось вырастить «живую сферу».
175
КИТЕЛЬ Г2013
На основе биоматериала, предложенного Лорой, мы разработали
вещество, которое могло принимать любую заданную форму.
Управление формой осуществлялось силой мысли, сфера могла
увеличиваться в размере и сокращаться. Было забавно наблю-
дать, как поблескивающий серебристый цветок превращался в
Лору, потом у нее вытягивался нос, расширялись бока, и посте-
пенно, под наш хохот, она трансформировалась в огромного
слона. За короткое время мы увеличили скорость преобразова-
ния, и комический эффект пропал. Но это была всего лишь база,
которую нужно было развивать и наращивать, чтобы получить
шедевр. Гоби придал биомассе способность отражать форму объ-
екта, расположенного перед ней, и получилось биозеркало. Это
было ново и необычно, но не исключительно: для победы требо-
валось что-то еще.
Постепенно мы застопорились. Лора пыталась играть с мате-
риалом, заменить биомассу на ртуть или каучук. Я предложил из-
менить технологию, взяться за волновое излучение или ней-
ронные сети. А Гоби, казалось, истощился. Его идеи были вялы,
мышление замедлилось, и даже когда мы творили по наитию,
взявшись за руки и объединив силы интеллектов, его вклад был
слаб. Мы надеялись на интуицию, озарение, и перебирали все
подряд. Однажды я намекнул Гоби на нежелание делиться сек-
ретами мастерства, я чувствовал — он знает, как можно дорабо-
тать сферу. Но на прямой вопрос он возмущенно фыркнул и
раздраженно, с нажимом на каждое слово ответил:
— Не в этом дело. Просто ничего хорошего в голову не прихо-
дит.
И я понял, что он боится. Каждый раз, когда голова начинала
работать, мозг разгонялся и приоткрывались двери таинствен-
ного, Гоби тормозил себя в страхе создать что-то, что уже один
раз поставило его на границу добра и зла. А может быть, за годы
изощренного творчества, назло воле Совета, он разучился тво-
рить прекрасное и его талант мог произвести только очерёдное
чудовище.
И я, и Лора — мы не раз спрашивали Гоби, что же все-таки за
сферу он создал тогда, много лет назад. Что такого он мог натво-
рить, чтобы Хранители покусились на самое святое — на свободу
творчества? Но Гоби лишь виновато разводил руками и повторял,
что связан договором молчания. В последние дни он только и
делал, что извинялся, и дело не продвигалось.
Чтобы развеять уныние, я пошел прогуляться. Тихая широкая
улица, окруженная четко очерченными зданиями, заканчивалась
176
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
плоским бесцветным горизонтом. Идеальные пропорции геомет-
рического ландшафта, обычно навевающие покой и умиротворе-
ние, на этот раз раздражали. Ступая по. гладкой каменной до-
рожке, правильным рисунком изгибающейся то вправо, то влево,
я думал о нашем мире. Когда-то он состоял из миллиона вещей и
веществ, в нем было много красок, и в каждой краске миллион
оттенков; в нем было много звуков, и в каждом звуке миллион
тембров; было много эмоций, и глубина их переживания была так
велика, что убивала людей. Мир был несовершенен и несчастен,
но он развивался и постепенно становился более цельным, более
сбалансированным, крайности устранялись, лишнее отмирало за
ненадобностью, и, наконец, люди достигли блага и полного ду-
шевного равновесия. Они освободились от страстей, от физиче-
ских нужд и теперь смогли сосредоточиться на самом ценном —
на творчестве. Но мир, который мы получили в результате, — од-
нообразен, скучен, выхолощен.
Я присел на скамейку и сказал вслух:
— Какое убожество вокруг.
По легкому колыханию воздуха я понял, что рядом со мной
кто-то присел. Я повернул голову и увидел Хранителя. Складки
одежды жесткими фалдами обвивали его колени.
— Добрый день, Макс, — ровным голосом произнес он.
Я поздоровался.
— Есть ли у тебя вопросы по поводу подготовки к конкур-
су? — с вежливой улыбкой спросил Хранитель.
Вопрос всплыл сам собой.
— Хранитель, почему, создавая самые удивительные вещи, мы
не пользуемся ими?
— Мы создаем их не для пользы, а для тренировки мозга и со-
зерцания. Наши организмы совершенны и нетребовательны, мы
не нуждаемся ни в каких вспомогательных инструментах, а со-
зерцание доставляет наивысшее удовольствие и побуждает тво-
рить вновь.
— Но согласитесь, было бы приятно созерцать цветы не
только в библиотеке, но и здесь, на улице.
— Копировать произведения искусства — значит обесцени-
вать их, — невозмутимо парировал Хранитель. — Кроме того,
строгость и минимализм внешнего окружения должны подстеги-
вать фантазию мастера.
Хранитель выдержал паузу, вероятно, ожидая еще вопросов,
но, не получив их, внезапно спросил сам:
— Как продвигается ваше сотрудничество с Гоби?
177
КИТЕЛЬ 12013
Его бесстрастное лицо не выдавало никаких эмоций, хотя
вполне возможно, их и не было.
— Вы не случайно здесь, правда? — невесело усмехнулся я.
— Я еще раз хочу предостеречь вас. У Гоби непростой период
в творчестве, и не хотелось бы, чтобы это повлияло на вашу карь-
еру. Вы талантливы. А его пик, возможно, прошел.
— И что же он такого сделал? — невинно поинтересовался я.
Еще одна долгая пауза, и я получил ответ.
— Из-за его сферы погибло много живых существ. — В под-
жатых губах Хранителя с трудом угадывалась скорбь. Думаю, на-
игранная.
И вот настал день нашего краха. Лора, повесив голову, меряла
шагами прямоугольную комнату. Я валялся на кровати и перио-
дически декламировал глупые верлибры, возникавшие в моем
напряженном мозгу. Гоби сидел перед сферой — задумчивый
взгляд в никуда, взъерошенная борода — и рукой катал по столу
бисер, который мы ввели в конструкцию «для красоты».
— Ничего у нас не получится, ребята, — внезапно сказал он. —
Простите.
Никто не удивился — я не вскочил с кровати, Лора не перестала
шагать. Все чувствовали, что триада разбита, и возможно, каждый из
нас уже продумывал пути отступления. Хотя о каком отступлении
может идти речь, ведь мы не на войне. Гоби собрал бисерины в ла-
дони, подбросил их вверх и ушел. В лучах полуденного солнца бу-
синки засверкали, как звезды, и плавно закружились вокруг сферы,
окутав ее мерцающей вуалью. Лора остановилась восхищенная, а я
смотрел на нее сквозь хоровод бусинок и гадал, простит она Гоби или
нет.
До конкурса оставалось всего несколько дней, а у нас не было
триады и, соответственно, не было продукта. Мы могли высту-
пить с биозеркалом или с этой милой планетарной системой бу-
синок, но только втроем. С уходом Гоби эти вещицы так и
останутся черновиками.
— Он кинул нас, — беззлобно произнес я.
— Все равно с ним было интересно, — с мечтательной и не-
много грустной улыбкой на лице отозвалась Лора.
Тем не менее я не собирался отказываться от участия. Я так
хотел создать комбинированную сферу, я потратил на нее столько
сил! К тому же я уже многого достиг, и отступать было бы глупо.
По правилам конкурса, в случае творческого несогласия каждый
из членов триады мог представить свою вариацию изделия. В
178
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
зачет триаде идет средняя оценка по представленным сферам.
Мы с Лорой договорились за оставшиеся дни сработать что-ни-
будь оригинальное мозговым штурмом, осталось только угово-
рить Гоби представить свою собственную работу — чтобы
условия конкурса были соблюдены.
И хотя шансов у такого подхода было гораздо меньше — все
же три головы лучше, чем две, да и жюри не любит такие ситуа-
ции, — для меня было важно участвовать, пусть даже и проиграть.
Я застал Гоби дома. Он долго не открывал, и я уже собирался
уйти, но наконец дверь скрипнула, и в узком проеме показалось
лицо мастера. Он выглядел слегка взволнованным, глаза его бле-
стели, на лбу выступили капельки пота*. Так выглядит мастер в
творческом экстазе.
— Успел спрятать тайные знания? — язвительно поинтересо-
вался я.
— Нет никаких секретов, кроме секретов Хранителей, — ров-
ным тоном ответил Гоби и жестом пригласил войти.
Я посчитал сферы на его стеллаже, их количество не измени-
лось с предыдущего раза, когда я здесь был. С виду никаких
всплесков активности. Полный творческий кризис. Но что-то не-
уловимое в поведении Гоби поддерживало мои подозрения. Он
явно чувствовал себя лучше, чем тогда, когда вместе с нами ра-
ботал над комбинированной сферой. Тогда его лицо постоянно
носило выражение напряженного усилия, теперь оно светилось
спокойной радостью.
Мы перекинулись несколькими малозначащими фразами. О
нашем разрыве не говорили. Мне было неловко упрекать его,
ведь я почти силой затащил его в триаду, несмотря на сомнитель-
ную биографию. А ему, наверное, тоже было неловко, потому что
новая серия извинений выглядела бы нелепо, и мне бы стало еще
более неловко. На мое предложение сделать альтернативную
сферу Гоби почти сразу согласился. Он помедлил несколько се-
кунд, словно перебирая в голове свои многочисленные фантазии,
а потом утвердительно кивнул. Конечно, это самое малое, что он
мог сделать для триады после того, как развалил ее.
— Но, пожалуйста, не ожидай чего-нибудь сверхъестествен-
ного, — сложив ладони в умоляющем жесте, сказал он мне на
прощание.
День конкурса — лишь испытание выдержки. Настоящая
кульминация творческого порыва происходит за день до этого.
Мастер лихорадочно дорабатывает произведение, пытается сде-
179
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
лать еще несколько шажков вперед с помощью интуиции, мозго-
вого штурма или медитации, перебирает черновики, пытается
уснуть, чтобы получить идею во сне, мчится в библиотеку сфер в
надежде наткнуться на эврику там. А иногда он просто весь день
молча созерцает свое детище, думая о смысле своего существова-
ния и существования своего творения. Для чего мы творим? Не-
ужели только для того, чтобы жить, из физиологической по-
требности? Сферы, которые мы создаем из ничего, заполняют
пустоту нашего мира; они радуют наши органы чувств, вступают
в соревнование, теша самолюбие победителей, но в целом они
абсолютно бесполезны. Кроме того, с каждым годом произведе-
ния мастеров становятся все более похожими друг на друга. Да и
откуда брать идеи? Избавившись от страстей, мы стали такими
цельными, монолитными: почти одинаковые лица — без мор-
щин, без тени эмоций, невыразительные вежливые глаза, одно-
образный строй мыслей, благочестивое поведение, точнее, отсут-
ствие всякого поведения. Мне бы хотелось создать что-то важное
и необходимое людям, что-то, ради чего стоило бы жить. Но туск-
лый мир, окружающий меня, усыпляет во мне творца. Уснет тво-
рец, усну и я. Уснут и все остальные. Навсегда. Вот что хотела
сказать мне Эмосфера.
С такими мыслями я встретил день конкурса.
Несмотря на постигшую нас неудачу, в сжатые сроки, оста-
вавшиеся до соревнования, нам с Лорой удалось создать кое-что
нестандартное. Это была забавная штука из биомассы с довольно
сложной биологической программой внутри. Главное состояло в
том, что штука развивалась и росла по определенным законам,
потребляя биотопливо, была обучаема и обладала активными
эмоциональными реакциями на внешние раздражители, из-за
чего почти постоянно вертелась на месте. Снаружи она была по-
крыта шелковистой шерстью и при поглаживании издавала звон-
кие отрывистые звуки.
Конкурс проходил, как обычно, в одном из просторных залов
библиотеки сфер. По помещению были рядами расставлены
стеклянные, почти невидимые столики для размещения творе-
ний, и лишь блики преломляющегося света делали их зримыми.
Сферы, расставленные на этих призрачных подставках, будто
парили в воздухе. Мастера задумчиво прогуливались между ря-
дами.
Мы с Лорой получили столик где-то в середине зала, и он был
чуть больше других — на него предстояло поставить две сферы.
Внешне сохраняя спокойствие, я медленно листал материалы
180
Екатерина ОСОРИНА
МАСТЕР СФЕР
своего доклада: вступительное слово, описание изделия, ответы
на возможные вопросы.
Когда настало время расчехлить продукт, Гоби все еще не
было. Я надеялся на то, что он появится раньше, чем настанет
наша очередь выступать, но наше детище сразу же привлекло
внимание своей возней. Услышав его звонкое тявканье, Хра-
нители, обычно начинавшие осмотр с первого ряда, прямиком
направились к нам. Каблуки их гулко и торопливо застучали
по залу, и дурное предчувствие захватило меня. Главный, уже
знакомый нам, кинул быстрый взгляд на сферу и, как мне по-
казалось, с трудом сдерживая досаду, посмотрел на нас с Ло-
рой.
— Замкнутая биологическая система с неконтролируемыми
реакциями, — он обернулся к Совету и понимающе покачал го-
ловой, будто приглашая согласиться с его формулировкой, — это
идея Ирагобия?
Хранитель переводил взгляд с меня на Лору, нащупывая более
слабого, чтобы напасть на него. Для человека, отлично владею-
щего собой, он слишком нервничал, а значит, на самом деле его
эмоции зашкаливали. Остальные члены жюри встали полукругом
у нашего столика и недобро переглядывались. Мастера с любо-
пытством рассматривали сферу и с еще большим любопытством
ожидали развития диалога.
— Ирагобий тут ни при чем, — невозмутимо произнесла Лора.
— Ирагобий тут ни при чем, — эхом повторил я.
До меня постепенно начал доходить смысл происходящего:
неконтролируемые сферы, вот в чем дело. Мы создали существо,
от которого можно ожидать чего угодно — оно может запищать и
запрыгать, когда захочет, и успокоится, лишь когда захочет само.
Оно самостоятельно, а это Хранителям не угодно, так же как и
самостоятельный творец. Слишком яркий полет фантазии опа-
сен для спокойствия мира — он угрожает его цельности и может
привести к хаосу. Мастера уже давно опутаны незримыми сетями
правил, штампуют безделушки и не замечают, что их произведе-
ния едва отличаются. И каждый выскочка, который смеет делать
открытие, получает по носу. Наверняка у них есть целый список
идей, которые затрагивать цельзя. Интересно, а сколько таких
же, осужденных на творческую повинность, как Гоби? А сколько
мастеров покончили с собой?
Словно откликнувшись на свое имя, появился Гоби. Он
кивнул нам в знак приветствия, привычным движением уста-
новил сферу на столик и начал расчехлять ее. При этом он вни-
181
КК^ТЕДЬ 12013
мательно изучал наше творение, и в легкой улыбке, блуждав-
шей на его лице, я угадывал одобрение. Может быть, и правда
Гоби внушил нам идею самостоятельного организма? Вложил
ее в наше подсознание или своим раскрепощенным мозгом
расширил границы нашего мышления? Мне хотелось наде-
яться, что это наша собственная мысль, потому что чем больше
я думал о перспективах нашего творения, тем больше оно мне
нравилось — я мог бы добавить ему искусственный интеллект,
нервную систему, память... Тут я перевел взгляд на сферу Гоби
и хмыкнул — на подсфернике полированным мрамором бле-
стел простой белый шар. Я посмотрел на Лору — та с наигран-
ной укоризной взирала на Гоби. Первой моей реакцией было
удивление — что за чушь? Потом возмущение — какого черта
он притащил сюда кусок камня? Но, осмыслив содержание тво-
рения, я пришел в восхищение. Ему удаются и неповторимые
шедевры, и элегантная насмешка над сильными мира сего. Все-
таки этот человек — гений. Конечно, с такой альтернативной
сферой мы не выиграем, но эти закостенелые умы будут долго
возмущаться нашей славной выходкой. Ничего, эмоции — это
полезно.
— Возможно, вы хотите представить свою сферу, Ирагобий? —
преувеличенно будничным голосом предложил Старший Храни-
тель. — Какую идею вы вкладываете в свое творение?
Он только того и ждал.
— Хранитель, это модель нашего мира. Шар — это самая эко-
номная форма с точки зрения сохранения энергии. Камень, ска-
тившись с горы и потеряв у ее подножия всю свою энергию,
приобретает форму, близкую к шару. Белый цвет, пропущенный
через хрустальную призму, рождает все краски мира, но в цель-
ном виде цвета не имеет. Таков наш мир — сильный, с огромным
потенциалом, но близорукий и слабовольный, чтобы реализовать
его.
Гоби слегка поклонился, дав понять, что его речь закончена.
Наша триада не попала даже в десятку. Однако созданные
нами сферы были самыми удивительными из всех, какие мне до
сих пор довелось видеть. Я грустил, но не от проигрыша, а от
того, что мы не были поняты. После конкурса нас троих пригла-
сили на воспитательную беседу, в которой долго разъясняли то,
что мы уже и так понимали. Нельзя нарушить тонкое равновесие
существующего мира: если творить без оглядки, то можно слу-
чайно выпустить демонов, что разрушат размеренную жизнь
обывателей. Я оказался прав: у Хранителей имелся целый набор
182
Екатерина ОСОРИНА МАСТЕР СФЕР
правил, в рамках которых следовало творить, но оглашались они
авторам приватно только в случае невольного их нарушения. Мы
наткнулись на «биологическую систему с неконтролируемыми
реакциями». По правилам, такая сфера должна быть уничто-
жена.
Я и,Лора получили предупреждение — все наши работы сле-
дующего года будут регулярно проверяться Хранителями. Гоби
выдали тему для очередной сферы, и мы разои!лись. Но история
на этом не закончилась.
В тот вечер я второй раз в жизни видел, как плачет Лора. Я
провожал ее от библиотеки до дома, и всю дорогу из глаз ее ли-
лись слезы. Мы шли молча, и ее редкие всхлипывания отдавались
у меня в сердце саднящей раной. Вдруг она остановилась и уг-
рюмо произнесла:
— Хорошо, что мы не успели придумать ему имя.
Это было уже слишком. Я начал объяснять ей, что это был
всего лишь робот и что мы идем впереди времени; возможно, на
следующий год или чуть позже мы сможем объяснить Храните-
лям, что от таких сфер опасности нет. Но перед глазами вновь и
вновь возникал наш маленький питомец, которого мы так бес-
печно создали и не смогли защитить, и я уже слабо верил в то, что
говорил. Лору нельзя было оставлять одну в таком состоянии, да
и самому мне было не по себе, поэтому мы решили прогуляться.
Бесцельно слоняясь по городу, мы неожиданно оказались перед
домом Гоби.
Не сговариваясь, мы подошли к двери и подняли руки, чтобы
постучаться, но не успели — дверь распахнулась сама. На пороге
стоял Гоби — он быстро махнул нам, чтобы мы заходили, и резко
захлопнул за собой дверь.
— Я ждал вас! — В голосе его звучало торжество. — Я знал, что
вы придете! Я согласился работать с вами, потому что в вас обоих
есть внутренняя свобода, а это самое главное. Я был готов дойти
с вами до конкурса, но потом побоялся за вас. Ко мне приходил
Хранитель и намекнул, что не стоит юным друзьям повторять
мою судьбу. Я решил не морочить вам голову своими идеями и
вышел из триады.
— Но ты каким-то образом внушил нам идею с самостоятель-
ной системой?
— Нет! Это вы сами, и я горжусь вами! А теперь я должен вам
кое-что показать.
Гоби провел нас в комнату, взял с полки одну из сфер и поста-
вил ее на столик. Он быстро снял чехол и подкатил к столу боль-
183
КК&ТЕЛЬ
1'2013
шой громоздкий микроскоп. С виду сфера ничего особенного
собой не представляла — сгусток вещества в форме шара неодно-
родной структуры, но, заглянув в микроскоп, я обомлел.
В сфере кипела жизнь! Разнообразные биологические орга-
низмы сновали туда и сюда. На каждом кусочке поверхности раз-
ные климатические условия и рельефы, море растительности,
буйство красок. А главное — я увидел человека: он вышел из уют-
ного, украшенного резьбой деревянного домика и каким-то ору-
дием труда начал обрабатывать землю.
— Это... это то, что уничтожил Совет? — от потрясения я
слегка заикался. — Ты воспроизвел ее?
— Нет, — успокаивающе похлопал меня по плечу Гоби. —
Совет уничтожил макет, я вовремя подменил сферы.
Когда от микроскопа оторвалась Лора, ее глаза блестели
немым восторгом.
— Что это? — с перехваченным дыханием прошептала она.
— Планета Земля, — с улыбкой ответил мастер сфер.
_________Владимир ЛЕБЕДЕВ___________________
ЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ -
БАНДИТ ИЛИ ЧЕКИСТ?
Ленька Пантелеев (он же Леонид Иванович Пантёлкин) про-
славлен в криминальном мире (кличка Фартовый), в литературе
и кино. Ему посвящена даже поэма Е. Полонской «В петле»; из-
вестный в свое время следователь Л. Шейнин написал рассказ,
правда, сильно приукрасив своего героя и исказив факты; о
Леньке снят фильм и даже поются песни в жанре «русский шан-
сон». А ведь в разгар своей славы ему исполнились всего двадцать
с небольшим лет. В глазах петроградской блатной шушеры он был
удачливым налетчиком; обыватели видели в нем благородного
Робин Гуда, грабившего нэпманов; чекисты ловили Пантелеева,
как бандита.
Кем же являлся на самом деле Ленька Фартовый — разбойни-
ком или... агентом ВЧК, засланным в банду? Не всем известно,
что он служил следователем ВЧК и был сокращен в штатном рас-
писании, хотя до сих пор ФСБ не предоставляет информацию о
номере приказа и дате его увольнения.
В материале приведены факты из личного дела Л. И. Пантёл-
кина №119135 (ВЧК-ДТЧК), газетных сообщений 1920-х годов,
а также справки ФСБ.
Начало
Как свидетельствует личное дело, Леонид Пантёлкин родился
в 1902 году в городе Тихвине Новгородской губернии (ныне Ле-
нинградская область). Там же окончил начальную школу. По ее
окончании был принят на профессиональные курсы, где получил
престижную по тем временам профессию печатника-наборщика,
после чего устроился на работу в типографию газеты «Копейка».
Доброволец-красноармеец
Пантёлкин добровольно вступил в Красную Армию и в 1919
году был направлен в состав одной из частей на Нарвский фронт,
где принимал участие в боях с войсками генерала Юденича и ча-
стями эстонской армии. Имея незаурядные организаторские спо-
собности, проявляя инициативу в военных делах, без специ-
ального образования дослужился до должности командира пуле-
185
1О&1ЖБ 12013
метнйго взвода, подавая пример в боевой обстановке. По оконча-
нии Гражданской войны в 1921 году был демобилизован в числе
тысяч красноармейцев.
Следователь ВЧК
После демобилизации из рядов Красной Армии Л. И. Пантёл-
кин 11 июля 1921 года был принят на должность следователя в во-
енно-контрольную часть дорожно-транспортной Чрезвычайной
комиссии объединенных Северо-Западных железных дорог.
Вскоре после этого, 15 октября 1921 года, его назначили на долж-
ность агента-контрол ера в отдел ДТЧК по городу Пскову. Во
время службы в органах ВЧК Пантёлкин стоял на позициях пар-
тийцев-леваков и отрицательно относился к новой экономиче-
ской политике, что, с учетом смены курса правительства по
отношению к малому бизнесу, тогда не приветствовалось. Со-
гласно архивной справке ФСБ Российской Федерации, в январе
1922 года Л. И. Пантёлкин был уволен из органов ВЧК «по сокра-
щению штатов». Но в той же справке, а также в материалах лич-
ного дела номер приказа и конкретная дата увольнения отсут-
ствуют. Это дает основание полагать, что увольнение было инспи-
рировано с целью перевода Пантёлкина на нелегальное положе-
ние и внедрение в преступную среду для выполнения агентурных
задач.
В бандитском Петрограде
Начало 1920-х годов — это время расцвета НЭПа, когда вновь
была разрешена свобода торговли и предпринимательства. В Пи-
тере постоянно происходили грабежи, убийства, налеты. Газетная
хроника этого периода просто пестрит подобными сообщениями.
Особенно часто упоминались имена таких бандитов, как Федька-
Корова, Ванька-Форс, Даниил-Старовер, Кисет, Володька-Порт-
ной и других. Так что появление банды Пантелеева на их фоне не
очень выделялось.
Вот что написала о нем петроградская «Красная газета» 11 но-
ября 1922 года в своем вечернем выпуске: «Внешний вид Панте-
леева не производит отрицательного впечатления. Рабочий
петроградских типографий, Пантелеев за всю свою жизнь (а она
для него только началась, ему около двадцати лет) ни разу не су-
дился и вел честный образ жизни. Как только образовалась Крас-
ная Армия, Пантелеев поступает добровольцем и отправляется на
Нарвский фронт. Тут он попадает в плен, где, однако, пребывает
недолго, так как бежит и снова вступает в ряды армии. После де-
186
Владимир ЛЕБЕДЕВ ЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ...
мобилизации он определяется на службу в ЧК, где работает в тече-
ние долгого времени на ответственных должностях...» Такой био-
графии позавидовали бы многие чекисты, но в 1921 году
Пантелеева арестовывают свои же коллеги по подозрению в гра-
беже и сажают в тюрьму.
В тюрьме
«Тюремная школа» на Пантелееве сказалась отрицательно.
Там он приобрел новые знакомства и, как писала та же «Красная
газета», «шаг за шагом из честного человека превратился в настоя-
щего налетчика». Сидевшие в одной камере с Пантелеевым уго-
ловники «научили его жить по понятиям», и, выйдя из тюрьмы
юноша сближается с матерым рецидивистом Беловым.
Первое «дело»
4 марта 1922 года Пантелеев с Беловым впервые пошел «на
дело». Они проникли в квартиру меховщика Богачева, связали
всех находившихся там людей, уложили меха в корзину и скры-
лись. 19 марта 1922 года Пантелеев совершил налет на квартиру
доктора Грилихеса. О ценностях, спрятанных в доме, Леньке рас-
сказала служанка доктора. За эту «наводку» она получила от бан-
дитов 3 миллиона рублей наличными.
Шайка Фартового
Органы УГРО боролись с бандитами, в том числе и с шайкой
Леньки Фартового, организуя патрулирование наиболее оживлен-
ных улиц. 14 июня 1922 года милиционеры выследили банду Пан-
телеева. Наверное, они так бы и разошлись в разные стороны, но
у одного из налетчиков не выдержали нервы, и он бросился бе-
жать. Началась погоня со стрельбой. Наперерез убегавшему
Леньке бросился начальник охраны Госбанка Чмутов и был убит.
Задержать в тот раз никого не удалось.
Донос
Через месяц в ГПУ поступил донос от некоего Вольмана, со-
общника бандитов. Он сообщил, что Ленька Пантелеев скрыва-
ется в доме № 8 по Эртелеву переулку. Милиционеры устроили
там засаду, но Фартовому вновь удалось убежать; зато был убит
его подельник, рецидивист Белов. Ленька познакомился с Воль-
маном в тюрьме, где тот отбывал срок за спекуляцию. Потом он
примкнул к банде Фартового и стал незаменимым помощником
в сбыте награбленного. Он также доставлял Пантелееву оружие,
187
ИСКАТЕЛЬ 12013
патроны и кокаин. Но подельники рассорились при дележе на-
грабленного, и Вольман «сдал» Леньку Пантелеева.
Ордер ВЧК — фальшивый?
9 июля 1922 года Пантелеев совершил нападение на квартиру
нэпмана Аникеева. На этот раз он использовал ордер ВЧК, воз-
можно, фальшивый. Ему удалось поживиться драгоценностями
на несколько миллиардов рублей. В конце июля 1922 года шайка
Пантелеева проникла в дом доктора Левина на Петроградской
стороне. Несмотря на поднятую тревогу, бандитам опять удалось
скрыться. Здесь они похитили бриллианты на сумму более двухсот
миллиардов. Не стоит удивляться таким астрономическим циф-
рам — через* несколько месяцев началась денежная реформа, во
время которой за 100 миллионов старых рублей давали всего один
новый. Любопытно, что бандитов на жилище доктора навел его
племянник Раевский. К тому же он ухитрился обмануть Пантеле-
ева, забрав себе большую часть награбленного.
В промежутке между налетами бандиты грабили нэпманов, гу-
лявших в ресторанах, что создало Леньке некий романтический
ореол в глазах питерцев. Вскоре шайка Пантелеева приобрела
большую известность в Петрограде, и он даже получил кличку
Ленька Фартовый — надо полагать, не за богатую добычу, а за уме-
ние быстро скрываться от милиции.
Арест в магазине
В один из дней в 16 часов в обувном магазине, бывшем Бехди,
появились двое неизвестных и стали покупать сапоги. В то же
время туда зашел начальник 3-го районного отделения милиции
Павел Барзай с квартальным надзирателем. Они совершали обыч-
ный обход территории (Павел уже полгода собирал материалы о
преступной деятельности Пантелеева). Бандиты, завидев мили-
ционеров, попытались применить оружие, но квартальный успел
нажать курок револьвера первым. В завязавшейся перестрелке
Барзай погиб, а подоспевший наряд милиции скрутил двух налет-
чиков. Ими оказались Ленька Пантелеев и его подручный Гаври-
ков. Губернский суд Петрограда приговорил бандитов к смертной
казни.
Побег из Крестов
Однако судебное заседание над Пантелеевым не состоялось. В
ночь с 10 на 11 ноября 1922 года он вместе с Гавриковым, членом
РКП(б), бывшим во время Гражданской войны комиссаром ба-
188
Владимир ЛЕБЕДЕВ ЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ»»»
тальона, и двумя другими бандитами совершил побег из знамени-
тых Крестов — 3-го Исправительного дома (так тогда называлась
тюрьма). Бежали четверо: Пантелеев^ Гавриков, Рейнтоп, по
кличке Сашка-Пан, и Лисенков, он же Мишка Корявый. Они со-
держались в одиночках на 4-й галерее, на самом верху тюрьмы, и
тем не менее беспрепятственно покинули ее стены. Ранее из Кре-
стов никому бежать не удавалось. Следователь Чарыков, ведущий
дело, сразу же заподозрил в причастности к побегу кого-то из над-
зирателей. Выяснилось, что надзиратель Кондратьев, бывший
член партии эсеров, недовольный властями, будучи в сговоре с
бандитами, отвлек разговором надзирателя Васильева, и в это
время из незапертых камер преступники выбрались на галерею.
Находившиеся на других галереях надзиратели крепко спали.
После этого Рейнтоп поворотом рубильника выключил свет в зда-
нии, и бандиты спокойно спустились вниз. Кстати, по показа-
ниям самих же бандитов, данным впоследствии, побегом руко-
водил Рейнтоп, а Ленька Пантелеев был лишь рядовым беглецом.
На первом этаже преступники зашли в незапертую, в наруше-
ние всех инструкций, комнату для свиданий, из нее перебрались
на кухню. Там кочергой выломали раму окна, через которое вы-
лезли во двор. Взобравшись на крышу сарая, стоявшего у тюрем-
ной стены, беглецы перелезли через нее, спрыгнули вниз и
оказались на свободе. Все это происходило рано утром.
Побег заключенных «обнаружил» надзиратель Кондратьев, ко-
торому они пообещали заплатить 20 миллиардов рублей, чего, ес-
тественно, так и не сделали.
Поиски беглецов
После этого в Петрограде с целью поимки беглецов была соз-
дана ударная группа из наиболее опытных работников милиции.
Но прошел почти месяц, а усиленные поиски не давали никакого
результата. Только в начале декабря Пантелеев опять встретился
с милиционерами. Это произошло случайно. После побега бан-
диты разделились: Пантелеев с Гавриковым решили пересидеть
на одной из «малин», а Рейнтоп с Лисенковым скрылись в другом
месте. Они иногда встречались в городе, но на общие дела вместе
не ходили.
Схватка у ресторана «Донон»
В тот несчастливый для них день Гавриков, Пантелеев и еще
двое других бандитов из мелкой шушеры решили «пощипать» нэп-
манов, выходивших из ресторана «Донон» на Мойке. Однако
189
ИС^МЕЛЬ
1'2013
Пантелеев набрался смелости зайти туда и вступить в пререкания
со стоявшими у входа шоферами и извозчиками. На поднятый им
шум прибыл наряд милиции и арестовал троих бандитов, в том
числе и Леньку. Гавриков в суматохе забежал в подвал, где и спря-
тался за дровами. Воспользовавшись оплошностью одного из ми-
лиционеров при личном обыске, Пантелеев неожиданно от-
толкнул его и бросился бежать. Догнать его так и не смогли, а Гав-
рикова через два часа поисков обнаружили в подвале.
30 декабря 1922 года губернский трибунал приговорил к рас-
стрелу Гаврикова, а также участника ограбления на Марсовом
поле артельщика Абдулменова, за которым тоже числилось не-
мало трупов.
Облава
Казалось, что Ленька Пантелеев бесследно исчез. Когда в
УГРО поступили сведения, что он собирается бежать в Эстонию,
поиски его усилились. На 11 февраля 1923 года была назначена
всеобщая облава. Один из «стукачей» сообщил, что Пантелеев в
этот день должен появиться на квартире у своего шурина Клима-
кова, где была назначена сходка «воров в законе». После нападе-
ния и отчаянной перестрелки Пантелееву и Лисенкову удалось
бежать, зато были задержаны семеро других крупных бандитов, а
также участницы шайки «наводчицы» Клавдия и Вера, сестры
Пантелеева. В другом районе города арестовали извозчика Ивана
Лежова, который развозил бандитов по адресам ограбления.
Засада и смерть Фартового
На следующую ночь была запланирована еще одна облава. Че-
кисты выехали по двум адресам — на Международный проспект
(ныне Московский), дом 47, в котором арестовали Сашку Рейн-
топа вместе со своим укрывателем Карелиным, и на Можайскую
улицу, где проживала любовница Лисенкова, гулящая девица
Мицкевич. Предполагали, что беглецы могут у нее появиться.
Когда наряд милиции в составе трех человек прибыл по адресу,
там оказалась целая компания карточных шулеров. Старший
группы захвата, молодой чекист Иван Бусько, приказал им про-
должать игру, а сам устроил засаду. Через час на квартиру Миц-
кевич явились Пантелеев и его напарник Лисенков (Мишка
Корявый), который решил на минутку зайти к любовнице, — и
оба они попали в засаду. В завязавшейся перестрелке Пантелеев
был убит, а Лисенков ранен в плечо. Никто из чекистов при этом
не пострадал.
190
Владимир ЛЕБЕДЕВ ЛЕНЬКА ПАНТЕЛЕЕВ^
Драгоценности
В одежде Леньки Пантелеева чекисты обнаружили немало
драгоценностей и наличных денег, а также трудовую книжку на
фамилию Иванова. Ленька был вооружен двумя пистолетами —
маузером и браунингом. Кроме того, у него нашли четыре голов-
ных убора: заячью шапку — на голове, а в карманах — красно-
армейскую фуражку, высокую котиковую шапку и «финку» с
кожаным верхом. Таким образом, в случае опасности он мгно-
венно мог изменить внешность, чтобы ввести в заблуждение пре-
следователей.
Опознание
Труп Пантелеева на следующий день был выставлен в морге
Александровской больницы, куда пришло много любопытных
жителей Петрограда. Убитого сфотографировали, и снимки были
предъявлены арестованным сообщникам и родственникам. Од-
нако никто из них не признал в мертвом Леньку, после чего по го-
роду пошел слух, что погиб вовсе не Пантелеев, а другой человек.
Чтобы прояснить ситуацию, 26 февраля 1923 года «Красная га-
зета» сообщила, что, «во избежание сомнений», УГРО решил дак-
тилоскопировать мертвого и сравнить отпечатки его пальцев с
прежними отпечатками, хранившимися в Регистрационном дак-
тилоскопическом бюро; в результате они совпали. «Указанный
случай зафиксирован актом и является одним из убедительных
доказательств... совершенно опровергающим появившиеся неле-
пые слухи о том, что при аресте было убито другое лицо, а не Пан-
телеев», — писала «Красная газета».
В то же время в Петрограде продолжались налеты и разбои от
имени Леньки Пантелеева.
Можно ли считать Леньку Фартового видной фигурой крими-
нального мира Петрограда? Вряд ли. Его постоянно обманывали
свои же подельники и даже наводчики. Организатором побега из
тюрьмы являлся не он, а затеять ссору около ресторана, находясь
в розыске, было вообще безумием! За ним не числилось ни одного
«мокрого» дела, кроме случайного убийства начальника охраны
Госбанка. Несмотря на это, чекисты называли его «безжалостным
убийцей». По их словам, Ленька в минуты опасности стрелял в
кого попало, даже в женщин и детей. В уголовных материалах по
делу Пантелеева такие факты отсутствуют. Сотрудникам УГРО,
конечно же, хотелось приукрасить свою деятельность — мол, ка-
кого крупного бандита ликвидировали, — и они невольно преуве-
личивали авторитет рядового налетчика.
191
ИСКАТЕЛЬ
1'2013
Две версии
В последние годы версия о том, что Пантелеев являлся агентом
ВЧК, засланным в криминальную среду, находит все больше при-
верженцев из числа исследователей криминального прошлого на-
летчика.
В подтверждение этой версии говорит то, что до настоящего
времени органы ФСБ не предоставили какие-либо документы,
подтверждающие факт увольнения Пантёлкина из ВЧК, а также
то, что в течение всей своей преступной деятельности банда Пан-
тёлкина не совершила ни одного нападения на государственные
учреждения. Следует также отметить, что Ленька Пантелеев очень
редко применял оружие. Сторонниками данной версии убийство
Пантелеева при задержании объясняется одной из двух причин:
первая — что Пантелеев вышел из-под контроля руководства
ВЧК; вторая — что успех Пантелеева и его шайки подрывали ав-
торитет питерских чекистов.
Официальной остается другая версия, согласно которой Пан-
тёлкин был уволен из органов ВЧК за нарушение дисциплины,
после чего он и начал вести преступную деятельность. Данная вер-
сия не совсем согласуется с информацией, предоставленной
ФСБ, где сказано, что Пантёлкин был уволен «по сокращению
штатов». На Пантёлкина Леонида Ивановича, сотрудника ВЧК,
в отделе кадров велось личное дело № 119135, в котором указыва-
лось, что Пантёлкин Л. И. 11 июля 1921 года был принят на долж-
ность следователя в военно-контрольную часть дорожно-транс-
портной Чрезвычайной комиссии (ВЧК ДТЧК) объединенных
Северо-Западных железных дорог, а в январе 1922 года был уво-
лен. Следует еще раз подчеркнуть, что номер приказа и конкрет-
ная дата увольнения не указаны.
Так все же кем являлся Ленька Пантелеев — лихим налетчиком
или подставным агентом чекистов? Эти версии ждут новых дока-
зательств.
Подписано в печать 21 .12.2012. Формат 84x108 1/32 Печать офсетная. Бумага газетная.
Усл. печ. л. 8.4. Лицензия № 06095. Заказ № К-10020
Отпечатано в ГУП «ИПК «Чувашия», 428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, 13.
БИБЛИОТЕЧКА ШКОЛЬНИКА
АЗБУКА
НЕВАЛЯШКА