Б. X. Юлдагибаев
ИСТОРИЯ
ФОРМИРОВАНИЯ
БАШКИРСКОЙ
НАЦИИ
(ДООКТЯБРЬСКИЙ ПЕРИОД)
БАШКИРСКОЕ КНИЖНОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО
УФА-1972

9(С17)
1031
Эта книга доктора исторических наук Б. X. Юлдашбаева
посвящена проблеме нации применительно к социально-этни-
ческой истории башкирского народа. В ней впервые освещается
один из наиболее значительных и принципиально важных ас-
пектов истории Башкирии — процесс складывания коренных
жителей края в нацию (до 1917 г.). В книге рассматриваются
вопросы национальной территории, этнолингвистической консо-
лидации и духовного формирования нации, социально-экономи-
ческая сторона проблемы, вопросы о том, на каком уровне на-
циональной консолидации и культурно-экономического разви-
тия находился башкирский народ ко времени Октяб{*ьской
революции и т. д. Что касается социально-политического ком-
понента проблемы, то он затронут лишь вкратце и не претен-
дует на полное освещение вопроса. Конкретно-исторический
материал исследования представлен автором в органической
связи с общетеоретическим — философским аспектом пробле-
мы нации, включая вопрос о состоянии и значении разработки
этой проблемы;
Книга рассчитана на научных работников, вузовских пре-
подавателей и студентов гуманитарных факультетов, учите-
лей-историков, пропагандистов и вообще читателей, интересу-
ющихся историей Башкирии и теорией нации.
1—6-4
6-72
Юлдашбаев Билал Хамитович
ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ
БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
(дооктябрьский период)
Редактор Р. В. П а л ь
Художественный редактор Б. А. Хайбуллин
Художник-оформитель А, А. Холопов
Технический редактор Р. Х.Рахматуллина
Корректоры Е. В. Т е т ю ш е в а, А. А. Ц И т о в и ч
Сдано в набор 30JIV 1972 г. Подписано к печати 7|1Х 1972 г.
Формат 60х84*|1в. Физ. печ. л. 21. Условн. печ. л. 19,53.
Уч.-изд. л. 20,23. Тираж 4000 экз. П 01495. Бумага тип. № 1.
Заказ № 175. Цена 1 руб. 51 коп.
Башкирское книжное издательство
Управления по печати при Совете Министров БАССР,
г. Уфа-25, улица Советская, 18.
Уфимский полиграфкомбинат /
Управления по печати при Совете Министров БАССР,
г. Уфа-1, проспект Октября, 2.

ВВЕДЕНИЕ
Более чем миллионный по численности башкирский народ —
sto одна из современных социалистических наций СССР, все
более сближающихся друг с другом. Крепнущая дружба и
сотрудничество — главное в их отношениях. Но
это не исключает, не противоречит, а, напротив, способствует
расцвету советских наций, их национальной культуры, укрепле-
нию и совершенствованию национальной государственности на-
родов, выявлению и развитию лучших черт и традиций каждой
из наций социалистического содружества.
Развитие наций происходит на всем земном шаре. За послед-
ние десятилетия значительно возросло национальное самосозна-
ние народов Азии, Африки и Латинской Америки. Повысился в
целом уровень их национальной консолидации: происходит ин-
тенсивный процесс становления и развития молодых наций.
Современный этап формирования и развития наций под-
твердил исторически сложившиеся закономерности националь-
ной жизни народов, общность существенных черт и признаков
национальности. А некоторые из этих черт он окончательно вы-
кристаллизовал в смысле более полного и отчетливого их про-
явления, преподнеся при этом и ряд новых моментов в области
национального развития народов. Это новое касается, например,
проблемы политического самоопределения и государственного
оформления наций.
Известно, что уже первые из современных наций сложились
как национально-государственные образования. Но пока мир
оставался разделенным на нации угнетающие и нации угнетен-
ные, национальная государственность не могла иметь надлежа-
щей всеобщности. Ныне все советские нации обладают своей
государственностью и автономией в составе Союза ССР. Еще
в ходе антиколониальной революции на порабощенных конти-
3

нентах были заложены основы, намечены контуры национально-
политических общностей — ныне существующих молодых
национальных государств Азии, Африки и Латинской Америки.
Все это подтверждает, что национально-государственное суще-
ствование народов — норма, а отсутствие национальной госу-
дарственности— нарушение нормы. Отмеченный выше интен-
сивный процесс национальной консолидации народов на совре-
менном этапе прочно включаеФ в себя политическое самоопреде-
ление молодых, формирующихся наций.
Еще тогда, когда происходило становление первых наций,
последние не были отделены от племени какой-либо «космиче-
ской» дистанцией, хотя их формирование происходило на базе
народностей, составлявших промежуточную стадию. Двадцатое
столетие еще более сократило путь от племенных образований к
национальным, особенно же — от народностей к нации. При
этом формирование (и самоопределение) наций происходит от-
нюдь не в прямой зависимости от степени роста капиталистиче-
ских отношений в их жизни. Происходит оно во всяком случае
далеко не всегда даже при среднем уровне капиталистического
развития. А иные из народов, минуя буржуазную стадию в
своей истории, становятся непосредственно на некапиталистиче-
ский путь общественного развития и национальной консоли-
дации.
Все эти и другие подобные им факты и обстоятельства не-
сомненно подлежат теоретическому обобщению с точки зрения
проблемы нации. Буржуазная наука не оставляет их вне вни-
мания, а усиленно пытается интерпретировать на свой лад. Об
этом можно судить, в частности, по такому высказыванию аме-
риканского этнографа В. Рубина (1961 г.): «Возникновение с
беспрецедентной в истории быстротой новых наций, небывалые
темпы изменения в развивающихся районах выдвигают как тео-
ретические, методологические проблемы в этнографии, так и во-
просы политики в прикладной социальной науке» К
Эти факты и обстоятельства, относящиеся прежде всего к
современности, проливают однако определенный свет и на исто-
рию формирования наций вообще. Они, разумеется, не меняют
существа былых явлений, но будучи теоретически обобщены и
осмыслены, предоставляют нам пучок добавочного, «сверхли-
митного» света, помогающего яснее видеть перипетии историче-
ского прошлого наций, глубже, шире и многостороннее пред-
ставить процесс их становления и развития.
1 «Вопросы истории», 1964, № 10, стр. 102.

Могучим ускорителем этого процесса, стимулятором нацио-
нальной консолидации, а также межнационального обще-
ния народов является социальный прогресс, освобождение от
оков эксплуататорского строя. Социальная революция сказыва-
ется и на этнических сторонах жизни народа, по крайней мере
на его этнографии. Но социальная природа и этническая сущ-
ность национальной общности людей отнюдь не тождественны.
Первая развивается в прямой зависимости от общественной
формации, вторая же переживает ряд разнотипных формаций, и
социалистическая нация, естественно, имеет прочную преемст-
венную связь с одноименной нацией предыдущей социальной
эпохи, то есть длительную свою «предысторию», уходящую в
глубь десятилетий и веков. На протяжении этого периода скла-
дывались этническо-языковые, территориальные, социально-эко-
номические, духовные и иные предпосылки данной социалисти-
ческой нации, то есть формировалась досоциалистическая на-
циональная общность. Так складывалась, в частности, башкир-
ская нация.
Факты, связанные с формированием башкирской нации, по-
казывают, что основные этнические особенности народов, пре-
терпевающие медленные изменения, сохраняются и при социа-
лизме. Национальность, национальные особенности и различия,
в том числе языковые,— важное и существенное проявление об-
щественной жизни, остающееся актуальным вплоть до полной
победы коммунизма во всемирном масштабе. Национальная —
этническая общность людей обладает относительной устойчи-
востью и живучестью, а ее история — непрерывной преемствен-
ностью. Народ способен пронести сквозь бури событий то, что
за предыдущий период своего национального существования
накопил он в области материальной и духовной культуры, язы-
ка и житейских навыков; способен сохранить этническое само-
сознание, волю и стремление к национальному самоопределе-
нию, уберечь и, более того, умножить лучшие черты своей нацио-
нальной индивидуальности, своих национальных традиций. Ни-
какие общественные перевороты и потрясения не могут свести
их на нет. Французский историк Ф. Гизо в значительной степени
был прав, когда писал; «Какой бы смелой и могучей ни была
революция, она не может уничтожить национальные традиции»1.
Это относится однако не только к национальным традициям,
но и к национальности, национальной специфике вообще.
Историческая действительность свидетельствует о законо-
мерности существования наций, национальных различий,
Guizot. Essdis sur L'histoire de France. Paris, 1860, p. 5.
5

национальной государственности народов, о жизненности и
правомерности принципа национальности и, следовательно,
проблемы нации, о важности вопросов, касающихся происхож-
дения и особенностей данной нации — ее языкового, духовного,
хозяйственно-бытового и политического формирования, об акту-
альности научной разработки этих вопросов, необходимости
изучать современную жизнь и историческое прошлое, пути на-
ционального и социального развития народов. Сказанное отно-
сится и к башкирской нации.
Проблема нации и национальных отношений занимает одно
из важных мест в идейных битвах современности. Научная раз-
работка этой проблемы, вопросов образования тех или иных от-
дельно взятых национальных общностей способствует: (а)
конкретизации положений марксизма-ленинизма по проблеме
нации и национальных отношений и, тем самым, (б) успешному
решению практических задач партии в этой области, столь су-
щественной и важной в условиях многонациональной страны;
(в) дальнейшему обоснованию общности основных закономер-
ностей национального и социального развития народов — вос-
точных и западных, германских и славянских, индоевропейских
и тюркоязычных, белых и цветных, православных и мусульман-
ских, стомиллионной по численности и, скажем, стотысячной;
(г) разоблачению различного рода антимарксистских теорий и
концепций нации — идеалистических и метафизических, космо-
политических и расистских, гегемонистских и буржуазно-нацио-
налистических.
Расистско-шовинистическая концепция неравенства наций
опровергается всей историей человечества. Но за нее цепляются
различного рода реакционные силы. Расизм входил в идеологи-
ческий арсенал германского фашизма. Обвиняя коммунизм в
попытках ликвидировать национальные особенности, гитлеров-
ские идеологи изображали себя как «поборников» этнической и
расовой самобытности, но не всех народов, а лишь германцев,
якобы призванных обновить мир. Они всячески проповедовали
германское «народоведение», пронизанное духом расизма и
ассимиляторства. «Германизм,— писал один из проповедников
расовой теории Л. Шеман,— следует понимать не в националы-,
стическом смысле, не как нечто вырастающее из одного народа
и только ему идущее на пользу, а в универсальном смысле, как
ту расовую силу, которая после заката старого мира призвана
создать и воодушевить новый».1.
1 L. S с h e m a n n. Die Rasse in den geisteswissenchaften. Berlin, 1928, s. 94.
6

В унисон с этим расистско-космополитическим тезисом те-
перешние идеологи империализма выдвигают концепцию «на-
ционалистического универсализма». Авторы ее ополчаются про-
тив «традиционного национализма» — принципа национально-
сти. Они заявляют, что нации якобы «представляют крайнюю
политическую ненормальность нашего времени»1. Националь-
ные различия объявляются историческим анахронизмом. Отвер-
гается принадлежность людей к той или иной нации и подни-
мается на щит «теория» растворения наций в рамках «наднацио-
нального сообщества». Нигилизм буржуазных авторов в нацио-
нальном вопросе проявляется и в попытках отвергнуть право
малых наций СССР на самостоятельное этническое существова-
ние. Например, английский буржуазный историк В. Хостер,
выступая против национальности отдельных тюркских народов
СССР, восхваляет пантюркстскую идею поглощения их обще-
тюркской «нацией»2.
Отрицая нации, национальные различия, сторонники космо-
политического «универсализма» обрушиваются прежде всего на
идею национально-п олитического самоопределения наро-
дов, на их освободительное движение. Они считают, что нацио-
нальное самоопределение — это «главная причина анархии и
трений в международных отношениях» 3; что «национальное го-
сударство как орудие защиты культуры в жизни народов стало
в настоящее время анахронизмом» 4; что «до тех пор, пока мир
поделен на суверенные нации... общество будет стоять перед
альтернативой либо остановить развитие производительных
сил, либо взорвать национальные границы»5. Особенно рьяно
опровергают буржуазные идеологи правомерность национально-
государственного самоопределения колониальных народов: они
якобы не нации, не сформировались в нации. Национальный
суверенитет этих народов У. Эллиот (Гарвардский университет)
называет мифом6. Буржуазные историки Европы и Америки
толкуют об инертности Востока в отличие от особой «радиоак-
тивности» западных наций. Арнольд Тойнби распространяет по-
литический принцип национальности только на «западную ци-
вилизацию» и увещевает народы Азии и Африки отвергнуть
1 «Исторический материализм и социальная философия современной бур-
жуазии». М., 1960, стр. 471.
2 Warren Hoster. Turkism and Soviets. L., 1957, p. 162.
3 «Коммунист», 1966, № 14, стр. 110.
4 E. Д. Модржинская. Идеология современного колониализма. М.,
1961, стр. 35.
5 G. В о ur gin, P. Rimbert. Le socialism. Paris, 1952, p. 123.
6 «The idea of colonialism». N=?Y.t 1958, p. 444.
7

этот «устаревший» принцип, заменив его «более широкими поли-
тическими объединениями». Вслед за Тойнби американский со-
циолог Нортроп также воюет против национальной независимо-
сти, против «политических наций», как специфического явления
Запада, якобы не имеющего почвы на Востоке, и проповедует
различные политические интеграции К
Космополитическо-нигилистическое отрицание буржуазными
учеными национальности и национального самоопределения вы-
зывает необходимость активного и целеустремленного обоснова-
ния и защиты идеи национальной самобытности и свободы на-
родов. Факты, связанные с формированием башкирской и дру-
гих ранее угнетенных наций нашей страны, пусть и сравнитель-
но небольших, служат опровержению всяких проявлений ниги-
лизма и космополитизма, ассимиляторства и шовинизма в на-
циональном вопросе.
Определенный свет на процесс образования башкирской на-
ции, несомненно, проливает вся наличная литература по исто-
рии Башкирии и башкирского народа, принадлежащая перу
как дореволюционных, так и советских исследователей. Среди
последних — И. Г. Акманов, Р. М. Раимов, 3. И. Сираев,
Ш. Й. Типеев, А. Н. Усманов, X. Ф. Усманов, Н. В. Устюгов и др.
Тут же следует назвать коллективный обобщающий труд «Очер-
ки по истории Башкирской АССР», т. 1. Этнической истории ив
целом энографии башкирского народа посвящены труды ряда
дореволюционных русских исследователей — Д. П. Никольско-
го и др., монографии С. И. Руденко, соответствующий раздел
университетского учебника (по этнографии народов СССР)
С. А. Токарева, новейшие публикации Р. Г. Кузеева, Н. А. Ма-
житова, Н. В. Бикбулатова, Р. 3. Янгузина и других башкирове-
дов-этнографов, археологов и т. д. История складывания язы-
ка башкирской народности и нации нашла отражение в трудах
Н. А. Баскакова по общей тюркологии, в книгах и статьях
Н. К. Дмитриева, Дж. Г. Киекбаева, Т. Г. Баишева, К. 3. Ахме-
рова, А. А. Юлдашева, Г. Г. Саитбатталова и некоторых других
лингвистов, а история дореволюционной духовной культуры
башкирского народа — в публикациях С. Мрясова, Г. А. Аман-
таева, А. Н. Киреева, А. И. Харисова, Г. Б. Хусаинова, Г. 3. Ра-
мазанова, Б. Г. Калимуллина, Г. С. Исмагилова и др.
1 К. Б р у т е н ц. Против идеологии современного колониализма. М.„
1961, стр. ПО.
8

Но, во-первых, до сих пор еще нет достаточно крупных и
цельных исследований-публикаций по истории складывания
башкир в народность как единую и компактную этническую
общность. Во-вторых, вопрос этот разрабатывается (в той мере,
в какой он вообще разрабатывается) безотносительно к пробле-
ме формирования нации. В-третьих, обратим внимание на сте-
пень изученности этой проблемы: к 1952 г. относится одна кан-
дидатская диссертация по советскому периоду, не оставив-
шая печатных следов; с начала 60-х годов Институт истории,
языка и литературы Башкирского филиала Академии наук
СССР готовит коллективный труд о социалистической
нации башкир, который пока еще не закончен и не опубликован.
Вопрос о том, как в целом сложилась башкирская нация, ка-
кие фазы прошла она в своей эволюции, как выглядит конкрет-
но этническое, языковое и духовное формирование этой нации,
каков социально-экономический аспект проблемы, политические
условия национальной консолидации башкир в прошлом
и т. д.,— эти вопросы до последнего времени оставались не изу-
ченными. Не разработанной оставалась в целом проблема кон-
солидации башкирской нации *. В связи с этим автор ставит
перед собой задачу раскрыть в данной монографии означенный
круг вопросов в части, касающейся дореволюционной истории
формирования башкирской нации, а также, в этой связи,— на-
родности. При этом он опирается на тот большой опыт, кото-
рый накоплен советской исторической и смежными науками в
марксистско-ленинской разработке проблемы нации.
Сравнительно ранними научно-теоретическими выступления-
ми по общим вопросам возникновения и развития наций в со-
* Что касается автора этих строк, то он стал целенаправленно (то есть спе-
циально) освещать в своих публикациях проблему формирования башкирской
нации —как в общем плане, так и ее конкретные аспекты — начиная с 1967 г.
Сюда относятся, в частности, его статьи «Из социально-экономической истории
формирования башкирской нации (конец XIX —начало XX в.)», «Из истории
духовного формирования башкирской нации до Октябрьской революции», «Тюр-
кологическая проблема применительно к истории языкового вызревания баш-
кирской нации», «От племен к народности и нации». Вопрос о национальной
консолидации башкирского народа затрагивается также в некоторых из работ
автора по вопросам образования БАССР, особенно, например, в книге «Ленин
и самоопределение наций (на примере народов Среднего Поволжья и При-
уралья)». Чебоксары, 1967 (в соавторстве с В. Н. Любимовым). Некоторые
общие итоги исследований автора по указанной проблеме представлены в
публикациях: Б. X. Ю л д а ш б а е в. История формирования башкирской на-
ции. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора историче-
ских наук. Воронеж, 1970, 53 стр. (Воронежск. гос. ун-т); его же. Проблема
нации применительно к социально-этнической истории башкир. Уфа, 1971,
68 стр. (Башк. гос. ун-т). Первая охватывает историю башкирского народа
до образования БАССР включительно, вторая —до 1917 года.
9

ветской историографии явились статьи С. Асфандиарова «Пробле-
ма нации и новое учение о языке» 1 и С. Н. Быковского «Пле-
мя и нация в работах буржуазных археологов и историков и
в освещении марксизма-ленинизма»2. Они довольно рельефно
отражают те взгляды на нацию, которые еще существовали,
среди советских ученых в 20-х — начале 30-х годов и для кото-
рых было характерно абстрагирование от понятия народности:
и вопроса связи нации с капитализмом. В 1941 г. появилась до-
вольно содержательная статья И. В. Арского по истории и
теории формирования наций (в средневековой Европе) 3-
Дважды — в 1940 и 1951 гг.— на страницах журнала «Больше-
вик» были опубликованы статьи под названием «Нация и на-
родность» 4. Само это название уже формулировало целую проб-
лему, а то и концепцию по ней, суть которой состоит в разграни-
чении категорий народности и нации с увязкой последней с ка-
питализмом.
Живой интерес ученых вызывает проблема нации с 50-х го-
дов, притом не только в СССР. Советские ученые заинтересова-
лись ею потому, что, во-первых, назрела необходимость учесть
в теории опыт формирования и развития наций, накопленный
после Октябрьской революции в СССР, и новейшие факты, ка-
сающиеся молодых наций или национальных государств Азии,
Африки и Латинской Америки; во-вторых, нарастала в своем
значении задача научно развенчать различного рода буржуаз-
ные концепции нации. Появился ряд публикаций, специально
посвященных критическому анализу антимарксистских теорий
и концепций но проблеме этнико-национальной общности лю-
дей *.
При позитивной разработке теоретических вопросов нации
советские ученые отправляются от более общей проблемы, опе-
рирующей понятием этнической общности людей и нашедшей
отражение в ряде статей 60-х годов **. За последнее десятиле-
тие выпущена серия книг и брошюр о классификации истрриче-
1 «Новый Восток», 1928, №22, стр. 169—183.
2 «Сообщения ГАИМК», 1932, №3—4, стр. 4—18.
3 «Ученые записки» Ленингр. университета, № 86. Серия исторических наук,
еых 12. 1941, стр. 101—125.
4 «Большевик», 1940, № 13, стр. 55—62; 1951, № 6, стр. 57—62.
* Э. А. Баграмов, Е. Д. Модржинская, Л. Р. Гордон-Полонская, К. Н. Бру-
тенц, Ю. П. Аверкиева, С. Н. Артановский, М. Г. Левин, И. И. Потехин; кол-
лективные сборники: «Против расизма. (Расизм в странах «свободного мира»
и новый этап борьбы против него)». М., изд-во «Наука», 1967; «Англо-амери-
канская этнография на службе империализма». Сборник статей. М., изд-во
АН СССР, 1951 и т. д.
** С. А. Токарев, Н. Н. Чебоксаров, В. И. Козлов, Г. В. Шелепов, Л. Н. Гу-
милев.
10

ских форм этнической общности людей: племя, народность, на-
ция*, а также специально по вопросу о народности, о сравни-
тельно ранних этапах и формах этнической консолидации **.
Силами философов, этнографов ц историков за 60-е годы (час-
тично и несколько раньше) опубликована целая серия работ,
посвященных вопросу понятия нации *** и вообще общетеорети-
ческому аспекту проблемы нации ****. С 50-х годов в на-
растающем количестве стали публиковаться книги и статьи по
проблеме социалистической нации, среди которых имеются и
коллективные монографии К Они, несомненно, обогащают об-
щую теорию нации.
С начала 50-х годов возрос интерес научной общественности
к проблеме национального языка *****, по которой и в последнее
время предпринято несколько публикаций ******. Опубликован
также ряд работ па другим характерным признакам нации — о ее
духовном компоненте, сравнительно меньше — по вопросам наци-
ональной территории и экономической общности нации *******.
Сущность нации, ее характерные признаки и место в общей це-
пи этнических процессов подверглись анализу во время дискус-
сии, организованной журналом «Вопросы истории» в
1966—1968 гг. В ходе дискуссии было опубликовано 27 статей,
* А. А. Сатыбалов, А. М. Архангельский, Э. И. Минаков, С. Г. Григорьев,
Г. X. Набожа, О. М. Горпинко, В. Савир, С. Утамбетов, С. М. Папазян,
B. П. Алексеев, А. Г. Мельников.
** Ю. В. Бромлей, А. Г. Агаев, Л. П. Лашук, С. С. Нурова, М. М. Ихи-
лов, А. П. Левандовский, В. А. Белявский, М. В. Воробьев.
*** М. С. Джунусов, П. М. Рогачев, М. А. Свердлин, Н. А. Тавакалян,
Ю. И. Семенов, Г.* Г. Габриэлян, А. М. Егиазарян, А. О. Бороноев и др.
**** П. Н. Федосеев, М. П. Ким, М. И. Куличенко, В. И. Козлов,
Т. Ю. Бурмистрова, И. П. Цамеряи, И. Инверт, Е. А. Куражковская, П. И. Ка-
пырин, М. Н. Росенко, А. В. Ефимов, Я. В. Минкявичюс, А. Табалдиев,
Л. М. Глазов, Б. X. Юлдашбаев и большинство лиц, поименованных выше;
C. Т. К а л т а х ч я н. Ленинизм о сущности нации и пути образования ин-
тернациональной общности людей. М., 1969.
1 «Социалистические нации в СССР». М., Госполитиздат, 1955; «Формирова-
ние социалистических наций в СССР». М., Госполитиздат, 1962, и др.
***** Г. Д. Санжеев, В. М. Жирмунский, И. К- Ёелодед, В. И. Панов; кол-
лективная монография «Вопросы формирования и развития национальных язы-
ков». М., изд-во АН СССР, 1960.
****** К. X. Ханазаров, М. И. Исаев, О. П. Суник и др.
******* А. Г. Агаев, С. М. Арутюнян, А. И. Горячева, В. И. Зайченко, К- Са- •
биров, И. С. Кон, В. Н. Филатов, А. Чотонов, Р. Бычкова, М. Садыков, Г. Над-
жимов, К. Буранов, И. Ф. Дроздов, Н. Джангильдии, Л. Н. Князев, А. О. Бо-
роиоев, Ф. 3. Карих, В. Н. Разов, А. И. Холмогоров, О. М. Горпинко, А. И. Ко-
зоев, М. М. Сужиков, С. Б. Салманов. Ранее были опубликованы работы об
этнических границах, а также и этностатистике, по которой за последнее время
изданы две крупные монографии — одна в серии «Народы мира» и кн.:
В. И. Козлов. Динамика численности народов. М., изд-во «Наука», 1969..
11

принадлежащих целой группе историков, философов, этногра-
фов.
Кроме общетеоретических исследований, советскими учены-
ми за последние два десятилетия проделана определенная рабо-
та и в области изучения истории формирования отдельных на-
ций, притом не только входящих в СССР, но и зарубежных —
Европы, Америки, Азии и Африки *.
Еще накануне Великой Отечественной войны и в 40-х годах
появился ряд трудов, прямо или косвенно раскрывающих исто-
рию формирования русской нации **. Проблема эта впослед-
ствии нашла отражение в материалах академической «Комиссии
по вопросам образования русской народности и нации», в пуб-
ликациях 50-х — начала 60-х годов ***, а затем и в назван-
ной уже коллективной монографии 1962 г. о формировании со-
циалистических наций в СССР, в которой речь идет о коренных
национальностях союзных республик. Имеются также от-
дельные публикации по большинству из этих народов как о
нациях нового типа, кроме того — по истории формирования
других, сравнительно малых советских социалистических на-
ций — мордовской, удмуртской, осетинской, тувинской, якут-
ской, бурятской, горно-алтайской. В каждой из этих публика-
ций в той или иной степени рассматривается также и дореволю-
ционный этап этнико-национальной истории данного народа.
Кроме того, имеются публикации по общей, а то и специально
по дореволюционной истории формирования отдельных на-
ций — украинской, белорусской, армянской, таджикской, узбек-
ской, чувашской и некоторых других ****.
Относительно самостоятельна политическая сторона пробле-
мы нации — вопрос о -соотношении нации и национальной госу-
дарственности. Он имеет свою историографию и явился предме-
том теоретического разбора как в упомянутой дискуссии на
страницах журнала «Вопросы истории», так и вообще в литера-
* Е. Коссионовский, О. Д. Вайнштейн, Н. С. Масленников, Д. Сепе„
И. И. Потехин, С. И. Брук, Н. Н. Чебоксаров, М. Н. Роеенко, А. Г. Мельникову
К. Иванов, Ю. Дементьев, А. И. Першиц, С. А. Бадальян, Ю. И. Кониев,
Ю. Ю. Гантковский, Ю. Мешков, Н. А. Симония, Б. И. Андрианов, М. И. Мох-
начев. Ш. Л. Богина; коллективная монография «Нации Латинской Америки.
Формирование. Развитие». М., изд-во «Наука», 1964.
** В. В.- Мавродин, В. Л. Лебедев, С. Б. Бахрушин, А. М. Панкратова,
В. В. Виноградов и др.
*** Н. М. Дружинин, С. С. Дмитриев, П. Е. Матвиевский, Р. И. Аване-
сов и др.; сб-ки статей «Вопросы формирования русской народности и нации»»
М.-Л., изд-во АН СССР, 1958, и др.
**** К. Гуслистый, Е. И. Корнейчук, И. Я. Меликян, Г. В. Брегадзе^
А. М. Богоутдинов, М. Г. Вахабов, А. Ф. Якунин, В. Н. Любимов, П. Г. Гри-
горьев, П. Л. Лебедев и др.
12

туре последних лет *. Определенное отражение эта проблема
нашла во всей той литературе, которая посвящена истории
формирования тех или иных наций, вопросам национальных
движений и образования национальных государств, в том числе
и советских республик, включая БАССР. Если при этом одни
отрицают, то другие с разной степенью четкости
признают национальную государственность в качестве сущест-
венного признака или, по крайней мере, важного условия нор-
мального функционирования нации, национальной общности
людей. При положительном решении вопроса имеется в виду
прежде всего новейшая эпоха всемирной истории, а именно —
опыт политического становления советских социалистических
наций и формирования молодых национальных государств —
«этнополитических общностей» Азии, Африки и Латинской Аме-
рики **.
Проделанный краткий обзор литературы, по замыслу авто-
ра, должен дать более или менее наглядное представление о
том, какие стороны проблемы нации, по каким народам и на-
сколько уже изучены и что именно требуется в области разра-
ботки истории башкирской нации.
Во всех вышедших в свет работах советских авторов по
названной проблеме имеется богатое конкретное содержание.
Для них характерно материалистическое объяснение происхож-
дения и сущности нации и классовый подход к ее социальной
жизни. Немало, хотя и не все, сделано советскими учеными в
вопросе о соотношении и исторических условиях существования
различных форм или ступеней этнической общности людей
(племя — народность — нация). Их труды, несомненно, двину-
ли вперед научно-теоретическое раскрытие природы нации.
Бесспорны при этом положительные результаты упомянутой вы-
ше дискуссии, подытоженной в 1970 г.1
«Подводя итоги дискуссии,— указывала редакция журнала
«Вопросы истории»,— следует сразу сказать, что они не явля-
ются ни исчерпывающими, ни тем более установочными»2. И
* П. Г. Семенов, Т. Ю. Бурмистрова, И. П. Цамеоян, К. Н. Брутенц,
М. О. Мнацаканян, П. М. Рогачев, М. А. Свердлин, С. Т. Калтахчян, В. В. Руд-
нев, А. И. Королев, В. И. Козлов, Г. Б. Старушенко, Б. X. Юлдашбаев и др.
** При этом, однако, принимается во внимание и тот факт, что «уже пер-
вые из современнных наций сложились как государственные образования»,
а В. И. Ленин, «как и Маркс и Энгельс... органически связывал формирование
и самоопределение наций» (В. Любимов, Б. Юлдашбаев. Ленин и самоопре-
деление наций. Чебоксары, 1967, стр. 3, 211).
1 «К итогам дискуссии по некоторым проблемам теории нации». «Вопросы
истории», 1970, № 8, стр. 86—98.
2 Там же, стр. 88.
13

действительно, объективная диалектика жизни народов — исто-
рический опыт их национально-этнического развития, а также
достигнутый уровень и потребности творческого развития гума-
нитарной мысли диктуют необходимость (и обеспечивают воз-
можность) дальнейшего совершенствования толкований и
взглядов по проблеме нации. При этом требуется творческий
подход к изучению национальных явлений и к теоретическим
положениям марксизма-ленинизма по проблеме нации. Не одну-
две «удачно» выбранные и абсолютизируемые цитаты или фор-
мулы нужно брать для этого, а всю относящуюся к вопросам на-
циональности совокупность высказываний основоположников
марксизма-ленинизма. Накопленные уже по этим вопросам зна-
ния, как правильно подметил М. С. Джунусов, «служат осно-
вой для дальнейшей разработки теории нации, которая никогда
не являлась величиной неизменной и постоянной» К Нам пред-
ставляется, что последующее совершенствование теории нации,
осуществляемое на основе марксизма-ленинизма, могло бы про*
исходить по таким вопросам: (1) сущность нации, ее признаки*
(2) нация и капитализм, (3) нация и народность, (4) общая й>
политическая история формирования нации, нация и националь-
ная государственность.
Советские историки-этнографы С. А. Токарев, В. И. Козлов;
и др. справедливо указывают на необходимость и значение для
дальнейшей разработки проблему нации глубокого изучения
конкретной истории формирования возможно большего числа
наций и создания крупных монографических исследований по
этой проблеме, основанных на разностороннем фактическом ма-
териале и всей совокупности высказываний основоположников
марксизма-ленинизма2. Автор надеется, что его исследование
в какой-то мере послужит выполнению этой задачи.
* * *
В свое время В. И. Ленин писал: «Кто берется за частные,
вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо
будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться»
на эти общие вопросы»3. Поэтому уже здесь, во «Введении»,
помимо историографии проблемы, следует рассмотреть хотя бы
самые общие моменты теории разрабатываемой проблемы. Ка-
кие именно? Сама логика, а также и методика исследования
1 «Вопросы истории», 1966, №4, стр. 16.
2 «Вопросы философии», 1964, №11, стр. 51; «Вопросы истории», 1967, №1,
стр. 90.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 15, стр. 368.
14

требуют: прежде чем приступить к раскрытию тех или иных сто-
рон проблемы нации применительно к истории башкир, необхо-
димо определить главную суть этой проблемы — основное
содержание понятия нации. Вопрос стоит так:
Что представляют собой башкиры как нация и в чем
выражается их особая национальность? Что такое вообще
нация или национальность как явление *?
Следует подчеркнуть, что долгое время, пока не появился
марксизм, не было правильной общефилософской установки
для научного определения сущности нации. В этой области пре-
обладали идеализм и метафизика, вульгарный материализм и
агностицизм. Отсутствие твердой методологической основы, пу-
таница в определении сущности нации, неудовлетворенность
многочисленными и разноречивыми дефинициями порождали
скептицизм — сомнение в возможности когда-либо понять и поз-
нать суть нации и национальных явлений. Еще в конце XIX в.
представители буржуазной науки заявляли, что-де нет ничего
более таинственного, чем корни происхождения нации и законы,
которым она повинуется \ Один из вульгаризаторов марксизма
Ф. Герц в начале XX в. писал: «Понятие о национальности в
настоящее время окружено таким же мистическим ореолом, как
некогда понятие религии»,— и сам считал, что «понятие нации...
не допускает ясного и исчерпывающего определения»2. Датский
лингвист О. Есперсен делал вывод: «Если нет сомнений в поня-
тии «человечество» или «человек-индивидуум», то термин «на-
ция» не может быть определен так ясно: никто точно не опреде-
лил, что нужно понимать под словом «нация»3. Латино-амери-
канский социолог Карлрс М. Рама также утверждает, что в
настоящее время невозможно дать научное определение нации4.
Американский социолог Г. Кон заявляет, что «национальности...
не устойчивы и не поддаются точному определению» 5.
Теоретическая путаница и скептицизм в проблеме нации
практически проявлялись в отсутствии у этнодемографов четко-
* В данном и целом ряде других случаев термин и понятие «националь-
ность» мы употребляем в смысле совокупности не людей, а свойств, черт и
признаков, отличающих одну нацию от другой, один народ как национально-
этническую общность от других народов («национальность народов»),
1 F. N е u m a n п. Volk und Nation. Leipzig, 1888, s. 63. «Ученые записки» Ле-
нингр. ун-та, № 86. Серия историч. наук, вып. 12, 1941, стр. 102.
2 Ф. Г е р ц. Социализм и национальный вопрос. СПб, 1907, стр. 4, 5.
3 О. I e s р е г s e n. Mankind, Nation and Individual from linguistic point
of view. Oslo, 1925; L., 1946.
4 «Нации Латинской Америки. Формирование. Развитие». М., 1964, стр.
221.
5 Н. К о h n. Nationalism. Its meaning and History. N-Y., 1955, p. 9.
15

го критерия национальности. Последнюю очень часто отождест-
вляли с подданством, расовыми признаками, религией, а в луч-
шем случае этностатистика учитывала, как, например, при пере-
писи населения России в 1897 г., «родной язык». Лишь с 20-х
годов стала выявляться собственно национальность людеГ^И
определяемая на основе их самосознания. Этот метод
этностатистики, имеющий несомненные преимущества перед лин-
гвистическим, требует не только отчетливого представления ин-
дивида о его национальной принадлежности, об общности с дру-\
гими членами своей нации и не только возможности свободно
высказываться о своей национальности *, но и отсутствия побоч-
ных причин и обстоятельств, побуждающих причислять себя к
нации, к которой данный человек фактически не принадлежит.»
Научно-теоретическая проблема нации шире этностатисти-
ческого вопроса о национальном составе населения или нацио-
нальности граждан. Проблема нации — это вопрос о националь- '
ности вообще, то есть о национальной специфике целых народов i
как этнических общностей, отличающихся друг от друга, о сущ-,
ности и признаках нации, об условиях существования и этапах ^
ее развития. Впервые наиболее широко и выпукло в историче-
ской науке теоретическая проблема нации была поставлена
Жюлем Мишле, выступившим в 1846 г. с капитальным трудом
под характерным названием «Народ». Безотносительно к идеа-
листически-метафизической основе своих толкований, он пра-
вильно отмечал закономерность того, что мир состоит «из гар-
монической совокупности ряда наций»2. «Национальность
народа» — такое понятие употреблял В. Г. Белинский 3. Отнюдь
не умаляет и, тем более, не отрицает национальности народов,
в смысле их этнического своеобразия, марксизм-ленинизм, и
«советские люди,— как это справедливо отмечал в свое время
И. В. Сталин,— считают, что каждая нация,— все равно — боль-
шая или малая, имеет свои качественные особенности, свою
специфику, которая принадлежит только ей и которой нет у
других наций»4. «Народ, его национальная или этническая спе-
1 3. Е. Ч ер н я ков. К вопросу о статистике национальностей в современ-
ных государствах. «Советская этнография», 1937, № 6, стр. 20, 23, 26, 47;
П. И. Кушнер (Кнышев). Этнические территории и этнические границы.
«Труды» Института этнографии АН СССР, новая серия, т. 15, 1951, стр. 42;
«Численность и расселение народов мира». М., 1962, стр. 46—47; «Народы за-
рубежной Европы», т. 1. М., 1964, стр. 31.
2Жюль Мишле. Народ. М, 1965, стр. 140.
3 В. Г. Белинский. Избранные философские сочинения, т. 1. М., 1948,
стр. 343, 344.
4 «Правда», 13 апреля 1948 г.
16

цифика — альфа и омега этнографической науки»,— пишет со-
ветский этнограф И. И. Потехин К
Если буржуазной науке присуще не только идеалистическое,
но и метафизическое понимание нации, как извечной, раз на-
всегда данной категории, отрицание ее диалектической приро-
ды, то марксизм-ленинизм поставил проблему нации на диалек-
тико-материалистическую почву толкования. Он доказал, что
национальная специфика и различия народов, как и всякое об-
щественное явление, имеют диалектическую природу: они когда-
то возникли, затем развивались и в перспективе должны прийти
к самоотрицанию. Нация не является вечной категорией. При-
том, <как писали К. Маркс и Ф. Энгельс, «вся внутренняя струк-
тура... нации зависит от ступени развития ее производства и
внутреннего и внешнего общения»2. Идеалистическим концеп-
циям нации В. И. Ленин противопоставлял «историко-экономи-
ческую теорию» 3.
К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин рассмотрели в прин-
ципиальном плане многие важные стороны национальной проб-
лемы, касающиеся этнолингвистической, территориальной, эко-
номической, политической и духовной консолидации наций, их
•социальной структуры и т. д. Они при этом не устанавливали
предела возможным формам и признакам проявления нацио-
нальной общности. Но это не исключает относительной правиль-
ности той «четырехчленной» формулы нации, данной в свое
время (1913 г.) И. В. Сталиным, которая утвердилась в совет-
ской историко-философской литературе и которая гласит: «На-
ция есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей,
возникшая на базе общности языка, территории, экономической
жизни и психического склада, проявляющегося в общности
культуры» («... в общности специфических особенностей на-
циональной культуры». — 1929 г.) 4. Это определение нации ос-
тается в основе своей правильным *, но не следует его абсолю-
тизировать, шаблонно применяя ко всем без исключения
случаям, ограничивая национальную общность «нормативным»
числом признаков, содержащихся в этой формуле. Практика
1 «Англо-американская этнография на службе империализма». М., 1951,
•стр. 19.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 19—20.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 147, 382.
4 И. В. Ст а л ин. Соч., т. 2, стр. 296, 301; т. И, стр. 333.
* В упомянутой итоговой статье о дискуссии по проблеме нации говорится:
«...известное определение нации, сформулированное И. В. Сталиным, является
•обобщением всего того, что было сказано К. Марксом, Ф. Энгельсом и
В. И. Лениным по вопросу о сущности и главных признаках нации... является
«аучным, марксистским определением». «Вопросы истории», 1970, № 8, стр. 90.
17

последних 50—60 лет породила много такого, что, естественно,
требует дальнейшей разработки понятия нации, дальнейшего
улучшения принятой у советских марксистов формулы нацио-
нальности. Т. Ю. Бурмистрова справедливо заявляла во время
упомянутой выше дискуссии: «Прошло более полувека с мо-
мента, как появилось первое марксистское- синтезированное/
определение понятия нации, и уже одно это требует критичес-
кого анализа ставших привычными представлений» К В. И. Коз-
лов говорил в 1964 г. об образовавшемся «разрыве между тео-
рией нации и ее практическим применением», который «яснее
всего выступает при употреблении определения нации»2. Впро-
чем, именно вокруг вопроса о понятии нации и развернулась
прежде всего упомянутая дискуссия на страницах «Вопросов
истории». При этом предлагалось множество определений. Сре-
ди них есть формулировки, признающие только «промышлен-
ные» нации; иные формулировки отрицают языковой фактор,
или психический склад нации. Каждое подобное определение
находило соответствующую критику со стороны других участ-
ников дискуссии, и мы приведем лишь некоторые из сравнитель-
но более приемлемых формул нации.
Согласно М. С. Джунусову, «нация — это большая группа
людей, отличающаяся устойчивой общностью языка, этнической
территории, национального самосознания и специфических на-
циональных черт культуры и характера, развившихся в ходе
становления как капиталистических, так и социалистических
экономических отношений». И. П. Цамерян: «Нация — истори-
чески высшая форма этнической общности людей эпохи капи-
тализма и социализма, характеризующаяся общностью эконо-
мической жизни, территории, языка и национального характера,
проявляющегося в специфических особенностях ее культуры».
Определение М. О. Мнацаканяна: «Нация — это исторически
сложившаяся устойчивая общность людей, имеющих общий
язык, общую территорию, общие хозяйственные связи и общее
государственное устройство». А. Г. Агаев: «Нация — это этни-
ческая общность капиталистической и социалистической форма-
ций, пробудившаяся к самостоятельной национальной жизни,
к суверенитету». А. В. Санцевич считает «рациональным дать
общее определение понятия «нация», не выделяя признаков».
Но сам Санцевич представил отнюдь не краткую формулу. В
большей степени его пожелание выполнил А. Г. Сахаров, дав-
1 «Вопросы истории», 1966, № 12, стр. 102.
2 В. И. Козлов. О некоторых проблемах теории нации. Тезисы доклада.
М., Институт философии АН СССР, 1964, стр. 3.
18

ший действительно общую, предельно краткую формулу: «На-
ция — это социально-этническая общность отдельной группы
людей, возникшая в результате распада феодального строя и
характеризуемая политико-экономическим развитием» 1.
Некоторые ученые предлагают дать определение нации «во
всей его широте». Выдвигаются громоздкие формулы с попыт-
кой зафиксировать все «существенные» признаки и даже факто-
ры национальной жизни народов. На наш взгляд, это напрасные
усилия. М. С. Джунусов справедливо отмечает: «Нация харак-
теризуется разнообразными в сложном сочетании признаками,
•синтезирующими историческое прошлое и современность»2.
(Другие советские ученые также указывают на неоднознач-
ность нации как исторического явления*). Отсюда трудность
точного, достаточно емкого и «универсального» — обобщающего
определения нации, по крайней мере более емкого и «универ-
сального», чем приведенная выше сталинская формула.
Национальная жизнь допускает разную, в количественном
отношении, степень единства в той или иной из сфер общности,
вплоть до отсутствия его в одной из них — в области этнической,
лингвистической, территориальной, экономической, политичес-
кой и т. .д., не говоря уже о классовом расколе нации. Конечно,
отсутствие общности в той или иной области влияет на глубину
и интенсивность национального единства. Но не обязательно,
чтобы все условия (факторы) и признаки единства были на-
лицо для национально-этнической общности и национального
существования народа. Обычно ходом жизни на передний план
выдвигается то один, то другой из компонентов (и условий) на-
циональной общности людей. 'Притом от уровня исторического
развития данной нации зависит та роль, какую играет в ее
жизни тот или иной из признаков (и факторов) национальной
общности.
Все это, конечно, не исключает целесообразности иметь ка-
кую-то более или менее определенную формулу нации с пример-
ным перечнем некоторых — самых основных — ее компонентов.
Но что касается автора, то он, не задаваясь целью представить
собственную дефиницию понятия нации, хотел бы ограничиться
лишь указанием на необходимость при любом случае (1) исхо-
1 «Вопросы истории», 1966, №4, стр. 20; 1967, №6, стр. 115; 1966, №9,
стр. 35; 1967, № 7, стр. 104; 1966, № 12, стр. 116; 1968, № 6, стр. 102.
2 «Вопросы истории», 1966, №4, стр. 19.
* Например, Ю. В. Бромлей и В. И. Козлов пишут, что «национальные
явления чрезвычайно сложны: они сопряжены с самыми различными сферами
общественной жизни (от экономики до психологии)». «Советская этнография»,
1970, № 1, стр. 6.
19

дить из признания решающего значения социально-экономиче-
ских факторов в жизни наций, не забывая при этом также о
месте и значении политического самоопределения в общем про-
цессе их формирования, (2) учитывать, что нация есть этничес-
кая разновидность социальных организмов, определенная со-
циальное тническая общность*, неразрывно связанная q
народностью, из которой она, как правило, и вы-
растает.
Все сказанное мы рассмотрим далее уже в конкретно-исто-
рическом плане —на примере национальной консолидация
башкир.
* Эго понятие выдвинул и разносторонне обосновал поддержанный и дру-
гими советскими учеными М. С. Дясунусов.

Г л
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ИСТОРИЯ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ
КОНСОЛИДАЦИИ БАШКИР
В НАРОДНОСТЬ И НАЦИЮ
ЭТАПЫ ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ БАШКИР.
О СООТНОШЕНИИ КАТЕГОРИЙ НАЦИИ
И НАРОДНОСТИ
I
К началу XX в. когда произошла Великая Октябрьская со-
циалистическая революция, башкирский народ успел пройти
длительную историю этнического развития. Он сформировался
как один из тюркоязычных народов, будучи частью общетюрк-
ской этнолингвистической совокупности.
Лингвистами и востоковедами — М. А. Кастреном, В. В. Бар-
тольдом, В. В. Радловым, С. Е. Маловым выдвинута, а в послед-
нее время Н. А. Баскаковым подытожена периодизация историк
тюркских языков, учитывающая одновременно этническую исто-
рию их носителей — тюркских народов. Она устанавливает сле-
дующие этапы тюркоязычной эволюции; 1) Алтайская эпоха,.
2) Хуннская (до IV в. н. э.), 3) Древнетюркская (V—IX вв.),
4) Среднетюркская (X—XV вв.) и 5) Новотюркская эпоха
(XVI — начало XX в.). Последний период дает нам башкирскую,
равно как и другие тюркоязычные этнические общности, в том
состоянии, в каком их застало начало XX века. Идя от этой эпо-
хи назад — к все более отдаленному прошлому, разматывая
сложный клубок этнических взаимосвязей и взаимопере-
плетений — то есть руководствуясь этим клубком взаи-
21

мосвяЗей как «ариадниной нитью»,—представляется возможным
проследить и воспроизвести основные этапы этнической истории
(и даже предыстории) вызревания; становления и развития баш-
кирской народности* Последняя, будучи тюркоязычным обра[зо-
вани'ем, в своей этнической эволюции прошла в основном те же
этапы, что и другие тюркские народы.
С указанной периодизацией принципиально совпадают дан-
ные археологии и этнографии Башкирии. Представители этих
отраслей научных исследований проделали определенные шаги
в выяснении этапов этнической истории Приуралья и башкир К
Знаменательным с точки зрения этнической, а также в це-
лом культурно-исторической являлось своеобразное географи-
ческое расположение Башкирии — между двумя разнородными
очагами этнокультур и вообще мировой культуры, на стыке
Азии и Европы, на Южном Урале и в его предгорьях. На юге
Башкирия расстилались необозримые степи, перерастающие в
прикаспийскую низменность. Простирающиеся на сотни кило-
метров, эти ровные степи служили в древности своеобразными
«воротами», через которые на протяжении веков протекала ин-
тенсивная миграция народов, открывался путь для бесконечно-
го передвижения различных племен. Приуралье представляло
собой в прошлом картину непрерывного взаимодействия и взаи-
мовлияния различных этнокультур. И к нему относится данная
К. Марксом и Ф. Энгельсом характеристика этнической исто-
рии Восточной Европы, где, по их словам, «приливы азиатских
нашествий в течение тысячелетия, набегая один за другим, оста-
вили на берегу... груды перемешанных обломков наций, которые
даже и теперь этнолог едва -может различить»2. Имея в виду
Приуралье, один из народоведов — Ф. Гельвальд писал, что
«Европа и Азия здесь уже, так сказать, переплетаются своими
населениями»3. Само географическое расположение Башкирии
способствовало разнообразию ее этнической истории. Здесь схо-
дились, сталкивались и проникали друг в друга многочисленные
этнические культуры. Отсюда относительная сложность вопро-
са о коренных жителях — об аборигенах Башкирского края.
Конечно, предки башкир появились на современной их террито-
рии, где они и сложились в самостоятельную народность, на-
столько давно, что их вполне можно и нужно считать автохтон-
ными жителями, то есть аборигенами Приуралья, Южно-Ураль-
1 «Археология и этнография Башкирии», вып. 2. Уфа, 1964, стр. 129; «Воп-
росы башкирской филологии». М., 1959, стр. 64.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 162.
3 Ф. фон Гельвальд. Земля и ее народы, т. 3 (перевод с немецкого).
СПб, 1898, стр. 585.
22

ского края. Но не единственно башкиры — аборигены этого
края. Попеременно таковыми были и многие другие племена.
Они, несомненно, предшествовали башкирам на современной их
территории, в чем сходятся многие исследователи К
Согласно археологическим данным, к началу новой эры всю
северо-западную часть современной Башкирии занимали угро-
финские племена пермской ветви, принадлежавшие к местным
пьяноборской и бахмутинской культурам. Южную же ее
часть — степную полосу Приуралья — населяли тогда племена
савроматской (сарматской) культурной общности, составляв-
шей северную кромку обширного ирано-язычного мира. Иные
исследователи усматривают в Новотурбаслинских и Уфимских
курганах некоторые аналогии кочевническим курганам гунского
времени в Средней Азии. Впрочем, еще до нашествия гуннов
античные авторы (Дионисий — 1 в. н. э., Клавдий Птоломей —
II в. н. э.) свидетельствовали о наличии «уннов» или «гуннов»
рядом с сарматами, в прикаспийских степях и близлежащих
районах*. Однако достоверными сведениями о проникновении
в Пр'иуралье тюркских племен раньше вторжения гуннов в Ев-
ропу наука не располагает. Эти племена переживали пока, в
пределах Азии, свою Алтайскую и Хуннскую эпохи этногенеза,
когда история тюркских племен представляла собой сложней-
ший генетический процесс. От тех времен не сохранилось ни ве-
щественных памятников старины, ни письменных свидетельств.
На тогдашние процессы интеграции и дифференциации племен
проливают свет лишь косвенные научные данные, прежде
всего лингвистические.
В языках современных тюркских, включая башкир, монголь-
ских и тунгусо-маньчжурских народов имеются некоторые об-
щие черты — фонетические, лексические, грамматические. Из-
вестный советский тюрколог А. Н. Кононов считает, что «объяс-
нение этому факту не найдено и мало вероятно, что когда-ни-
1 В. М. Флоринский. Башкирия и башкиры. Путевые заметки. «Вест-
ник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 724; «Энциклопедический словарь»
Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Лейпциг — СПб, 1891, стр. 225—226;
В. Н. Витевский. Н. И. Неплюев и Оренбургский край, т. 1. Казань, 1897,
стр. 119; Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 9; В. М. Фило-
ненко. Башкиры. Уфа, 1915, стр. 1 (В «Вестнике» Оренбургск. учебн. округа,
1913, № 2); А. В. Шмидт. Археологические изыскания Башкирской экспеди-
ции Академии наук. «Хозяйство Башкирии», 1929, № 8—-9, приложение, стр. 3.
* О ранних — особенно века бронзы и железа — этнокультурах см в стать-
ях К. В. Сальникова, Н. А. Мажитова, В. Ф. Геннинга, А. X. Пшеничнюка,
опубликованных в кн.: «Археология и этнография Башкирии», вып. 2. Уфа,
1964 (БФАН СССР), и в кн.: К. В. Сальников. Очерки древней истории
Южного Урала. М., 1967; Н. А. М а жито в. Бахмутинская культура. М., 1968.
23

•будь будет найдено» К Не все ученые, однако, настроены столь
скептически. Опираясь на указанные общие черты в языках
тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских народов, они
делают вывод о том, что отдаленные предки этих групп наро-
дов когда-то составляли единую этнолингвистическую общность
и обитали на общей территории где-то в Центральной Азии, у
Алтая.
Видимо, действительно предки теперешних тюркских, мон-
гольских и некоторых других народов представляли относи-
тельно единую этническую совокупность, кочевавшую в районе
Алтая. Эта общность с течением времени претерпела определен-
ную дифференциацию, то есть произошло ее разграничение,
приведшее к выделению из нее тюркского типа. Как же это про-
изошло, что одни из племен стали тюркскими, другие — мон-
гольскими и т. д.? Одно из возможных объяснений таково:
там, где кочевая культура имела своим первоначальным исто-
ком охотничье хозяйство, происходила сильная монголизация в
смысле этнического процесса (жужане, кидане, монголы). А
там, где, начиная с эпохи бронзы, шел процесс формирования
кочевого общества, конечным результатом процесса мог явить-
ся тюркский этногенез 2.
Вплоть до первых веков новой эры племена тюркской этно-
лингвистической общности остаются в основном на их алтай-
ской «прародине»: с III в. до н. э. там существовала значитель-
но расширившаяся затем «Империя Хунну» — гуннов, представ-
ляющих группу тюрко-монгольских племен3. После распада
этой империи в середине 1 в. до н. э. произошло разделение
тюркских племен и языков на восточную и западную ветви. В
Хуннскую эпоху из западнохуннской ветви выделилась огузо-
.карлуко-кыпчакская племенно-языковая общность, в составе
которой впоследствии и выросли башкирские племена. Но в
названный период их генезис еще не выходил за пределы п о-
тенциального вызревания. Новый шаг в этногенезе
башкир, в смысле дифференциации из общетюркской массы,
был сделан с открытием следующей — Древнетюркской эпохи,
в середине 1 тысячелетия н. э. Но тюрко-башкирские племена
долго еще остаются во внеуральской среде, скитаясь в составе
тех или иных племенных объединений. Косвенные источники —
сведения, зафиксированные в легендах и преданиях, в языке
1 А. Н. Кононов. Тюркская филология в СССР. 1917—1957. М., 1968,
стр. 22.
2 «Советская этнография», вып. 6—7. М.—Л., 1947, стр. 148.
3 «Очерки истории СССР. Первобытно-общинный строй и древнейшие го-
сударства...» М„ 1956, стр. 413, 418; то же, III—IX вв. М., 1958, стр. 152.
Vi

башкир, указывают на места, где когда-то кочевали те или иные
из башкирских племен. Называются места у подножья Памир-
ских гор, северные склоны Алтайско-Саянского нагорья, Ир-
тыш—около сибирских границ, на недалеком расстоянии от
Алтая, восточные районы Средней Азии, так же примыкающие
к Алтаю, долина Сыр-Дарьи, особенно же Приаралье и т. д.1
В начале XX в. В. В. Радлов нашел на Алтае серебряный сосуд
с. орхонской надписью и тамгой башкирского племени Усерган2..
Последнее, вероятно, имело своим исходным пунктом район,,
где и найден стереотип его тамги.
II
В середине I тысячелетия н. э. началось массовое передвиже-
ние тюркских и других племен из Центральной Азии в Европу.
Причины этой невиданной дотоль миграции раскрыты с мате-
риалистической точки зрения К. Марксом 3. «Великое переселе-
ние народов» открыли гунны, которые в 70-х годах IV в. хлыну-
ли в Восточную Европу. Шли они через упомянутые «ворота»,,
образуемые низменностью между Уралом и Каспием. Нашест-
вие гуннов сдвинуло с мест громадную массу населения раз-
личных других, преимущественно тюркских, племен4. Тогда же,
задевая северную часть современной Башкирии, проследовали
дальше на запад угорско-мадьярские племени. От XII в. дошло*
описание маршрута мадьяр из Приуралья на запад —в Панно-
нию, куда они шли, «чтобы овладеть наследством Аттилы»5.
Тюркские племена, пришедшие непосредственно с гуннским на-
шествием и смыкавшиеся с угорско-мадьярским компонентом,
относились к древнетюркской этническо-языковой группе. Очень
рано отделилась эта группа от основного тюркоязычного масси-
ва. Поэтому племена этой группы, появившиеся в Приуралье в
середине I тысячелетия, трудно отнести !к числу собственно баш-
кирских племен, хотя они, несомненно, сыграли некоторую роль
в тюркизации края.
1 П. И. Р ы ч к о в. Топография Оренбургская, ч. 2. СПб, 1762, стр. 56—58;
«Живая старина», 1896, вып. 3—4, стр. 395, 405; «Вестник» Оренбургского-
учебного округа, 1913, № 2, стр. 61—63; «Вопросы башкирской филологии».
М., 1959, стр. 61—63; Т. Г. Баишев. Башкирские диалекты в их отношении
к литературному языку. М., 1955, стр. 14.
2 «Труды» Оренбургской ученой архивной комиссии, вып. 13, 1904, стр. 79—
80.
3 К. Маркс и Энгельс. Соч., т. 8, стр. 568.
4 «Очерки истории СССР. III—IX вв.», М., 1958, стр. 153—154, 553, 569, 586,.
725—726.
5 Д. Европеус. К вопросу о народах, обитавших в России до поселения?
в ней славян. «Журнал» Мин-ва народн. просвещ., ч. 139. 1868, стр. 69.
25

Появление в Приуралье тюрко-'б ашкирских племен свя-
зано с движением печенегов. Восточное крыло печенежского
объединения в Приаралье и Прикаспии как раз и составляли
племена под общим названием «башкорт». В конце IX в. основ-
ная масса печенегов, двигаясь южнее Урала, проследовала
дальше на запад, перешла Волгу. А башкирские племена вол-
ной кочующих номадов «выбросило» в предгорья Южного Ура-
ла, к берегам реки Белой. Согласно преданиям самих башкир,
зафиксированным в XIX в., они переселились в свои тепереш-
ние владения за 16—17 поколений К Во всяком случае, Ибн-
Фадлан, ехавший в 921 г. к булгарам в составе посольства Баг-
дадского халифата, застает башкир на их современной терри-
тории. К этому времени уже окончательно определились
последствия печенежского движения для Приуралья: здесь
крепко осели племена Усерган, Бурзян, Тангаур и некоторые
другие,— племена, ставшие решающей основой формирующейся
башкирской народности2.
Названные башкирские племена и в целом печенежское объ-
единение, от которого они отпочковались, находились в самых
тесных связях с огузами и кыпчаками, выделившимися в Древ-
нетюркскую эпоху из огузо-карлуко-кыпчакской этнолингвисти-
ческой общности. Они образовали самостоятельные и крупные
территориально-племенные союзы, которые по степени этничес-
кой консолидации сближались с народностью. Эти объединения
Л. П. Лашук называет улусной общностью. И лишь на базе
улусных объединений и в процессе их дальнейшего развития
складывались более широкие и устойчивые этнические общ-
ности — «народности»3. Так, из кыпчакской общности выросли
каракалпакская, татарская, башкирская и некоторые другие
народности, из огузской — турецкая, азербайджанская и турк-
менская *.
1 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1913, №2, стр. 33.
2 «Отечественные записки», 1850, т. 73, отд. 8, стр. 3; «Вестник» императорск.
Русск. геогр. общ-ва, 1852, кн. 4, отд. 5 (этнографическ.), стр. 17; «Известия»
императ. Русск. геогр. общ-ва, 1877, т. 13, вып. 2, стр. 118; «Труды» Оренбургск.
ученой архивн. комиссии, вып. 13, 1904, стр. 44, 47, 48; «Вопросы башкирской
филологии». М., 1959, стр. 61; «Археология и этнография Башкирии», вып. 2.
Уфа, 1964, стр. 124, 129; «Народы европейской части СССР», т. 2, М., 1964,
стр. 686.
3 «Советская этнография», 1968, № 1, стр. 95—106.
* Туркмены — это, собственно, бывшие огузы. Они же способствовали вне-
дрению термина «тюрки» в лексику тюркоязычных племен, двигавшихся в конце
I тысячелетия на запад. А арабы вложили тогда же в это слово этнолингвисти-
ческий смысл, то есть стали употреблять его для обозначения народов опре-
деленной языковой и этнической группы. Масуди (X в.) разделял все народы
известного ему мира на семь групп: персы, греки, славяне, тюрки, индийцы и
др. (В. В. Бартольд. Соч., т. 2, ч. 1. М., 1963, стр. 553—554).
26

Кыпчаки появились в Восточной Европе первоначально
вместе с печенегами (IX—XI вв.) Образованное ими обширное
кочевое объединение, известное у арабов под названием «Дешт-
и-Кыпчак», у русских — «половецкая земля», простиралось на
огромной территории между Дунаем и Волгой. В Башкирии
кыпчакские родоплеменные группы при первом их появлении:
проникли до среднего и нижнего течения р. Белой. Новая волна
кыпчакских племен хлынула в Башкирию с юга в связи с мон-
гольским нашествием. На этот раз пришли племена Кыпсяк,
Тамьян, Канглы, Сальют, Катай и др. Н. А. Аристов считает,
что в формировании башкирского народа преобладающую роль
сыграло племя Кыпсяк, а также роды Малой орды — племени
Табын. Он отмечал, что в башкирскую этническую среду попа-
дали также киргизы К В этом, конечно, нет ничего удивительно-
го: следует иметь в виду отношение киргизов (казахов) к кып-
чакской общности, в недрах которой, собственно, и вызревала
киргизская (казахская) народность. А об этнических связях пос-
ледней с формирующейся башкирской народностью свидетель-
ствует судь'ба семи родов кыпчакского племени — Джиди-ру.
Д. Н. Соколов и П. И. Небольсин считают, что башкиры Джи-
ди-ру — это потомки киргизов кыпчакского рода 2. Кроме кир-
гизов (казахов), в недрах кыпчакской общности формировались
также ногайские племена, которые долгое время жили в непос-
редственном соприкосновении и этническом общении с башки-
рами.
В этот период — Среднетюркскую эпоху — кыпчакские пле-
мена разделились 1на кыпчакско-половецкую и кыпчакско-бул-
гарскую ветви, чему способствовал происшедший в XV в. рас-
пад Золотой Орды на ряд обособленных ханств. В составе вто-
рой ветви, собственно, и образовался тогда башкирский народ.
Она включала в себя прежде всего смесь булгар и кыпчаков,
которые взаимно ассимилировались друг с другом, давая буду-
щую «татарскую» народность поволжских тюрков3. Булгарские
элементы лишь частично входили в этническую массу башкир,
у которых, однако, была велика общность с кыпчаками, в зна-
чительной степени явившимися компонентом башкирской на-
родности. Но в связи с тем, чтр башкиры вместе с другими
1 Н. А. Аристов. Заметки об этническом составе тюркских племен и на-
родностей и сведения об их численности. «Живая старина», 1896, т. 3, вып. 3—4,
стр. 406.
2 «Труды» Оренбургск. ученой архивн. комиссии, вып. 13, 1904, стр. 51—52,
73.
3 «Татары Среднего Поволжья и Приуралья». М., 1968, стр. 8—10.
27

тюркскими племенами долгое время пребывали в орбите об-
ширного государственного объединения — Золотой Орды, кото-
рая в XIV в. приняла ислам и распространила его на все под-
властные народы, в процесс этногенеза башкир включились, по-
мимо тюрко-кыпчакских, также и некоторые другие родопле-
менные группы.
Ликвидация татарских ханств и присоединение Башкирии к
Русскому государству, устранив ее раздробленность между эти-
ми ханствами, закрепили ставшую фактом этническую консоли-
дацию башкирских племен в народность. Консолидировались в
единую этническую общность минцы, юрматынцы, бурзяне, та-
бынцы, усергане, тангаурцы и другие «коренные» «башкирские
племена, кроме того — бюлярцы, байлярцы, киргизы, гирей
и т. д. Состоящие из родов (тюба, аймак) племена претерпева-
ли дальнейший процесс дробления. Роды зачастую становились
самостоятельными племенными ячейками. Такие новые ячейки
создавались также за счет припущенников-соплеменников, кото-
рые растворялись в башкирской этнической среде (тюбы: сар-
товская, калмыцкая, ногайская, мишарская, трухменская). Од-
новременно происходили территориальные перемещения населе-
ния, вызывавшие изменения в составе племен.
П. И. Рычков в XVIII в. произвел относительно полную
«опись» племен, вошедших в состав башкирской народности 1.
Всего племенных единиц разной степени, составивших этничес-
кую общность башкир, Рычков насчитал 34. Они состояли из
133 тюб или аймаков. (Этнографом Р. Г. Кузеевым составлена
таблица родоплеменного состава башкир в XVIII в., охватываю-
щая 29 племен и 103 рода2). Некоторые племенные группы
раньше оставались не известными исследователям и лишь по-
том были обнаружены их племенные названия3. В общем и це-
лом число племен, объединившихся в общебашкирской этни-
ческой массе, достигает порядка четырех — четырех с половиной
десятков. К началу XX в. оставались еще и следы внутриплемен-
ных родовых групп — аймаков и тюб. Они сохранялись в виде
башкирских земельных дач. По данным межевой комиссии на-
чала XX в., дач этих насчитывалось 127 4. К началу XX в. эти
1 П. И. Рычков. Топография Оренбургская, ч. 1. СПб, 1762, стр. 93—100;
«Дополнения к «Истории Оренбургской» П. И. Рычкова» (сообщение П. В. Жу-
ковского). «Труды» Оренбургск. ученой архивы, комиссии, вып. 33, 1916,
стр. 106—111.
2 Р. Г. Кузеев. Очерки исторической этнографии башкир. Уфа, 1957,
стр. 48—57; «Вопросы башкирской филологии». М., 1959, стр. 67—70.
3 Т. Г. Б а иш ев. Башкирские диалекты в их отношении к литературному
языку. М., 1955, стр. И.
4 С. И. Руденко. Башкиры, ч. 1. Птч, 1916, стр. 22—30.
28

объединения башкир были связаны между собой прежде всего
хозяйственно-территориальной общностью — в пределах от-
дельных областей края с относительно компактной массой баш-
кирского населения — и только до известной степени родовыми
связями. А это свидетельствовало о том, что родоплеменные
группы башкир, давно уже разложившиеся, были уже слиты
в единой общности. Их слияние произошло не сразу, а пред-
ставляло собой целый исторический процесс, состоящий из ряда
этапов, больших и малых, и начавшийся с образования племен-
ных союзов на основе разрушения родоплеменной организа-
ции.
Решающий этап в истории формирования башкирской на-
родности— это IX—XIII вв., отмеченные появлением в При-
уралье собственно башкирских племен как части общетюркской
этнической массы, вышедшей из Азии, и их объединением в
одну народность. Далее идет этап, завершающий этническую
консолидацию племен (XIII—XVI вв.). К моменту принятия
русского подданства башкиры представляли вполне компакт-
ную этническую общность, единую и самостоятельную в этни-
ческом отношении народность, занимающую общую террито-
рию, хотя и без политического сплочения. В составе же России,
с возникновением капитализма и развитием светской культуры,
указанная общность стала все более приобретать черты с о-
временной нации.
III
Следуя установившимся понятиям и соответствующей терми-
нологии, можно сказать, что первоначально образовалась баш-
кирская народность как социально-этническая общность
эпохи феодализма. Возникшая с появлением классовых отноше-
ний еще в самом начале тысячелетия, она лишь впоследствии
переросла в нацию в современном понимании. Это—два круп-
ных этапа единого, по крайней мере без резких переходов, про-
цесса смешения племен, их разложения и консолидации в на-
родность и последующего «превращения последней в националь-
ную общность. Этническое объединение башкирских племен в
народность и формирование одноименной нации в современном
ее виде—в том, в каком она предстала на пороге XX в., нака-
нуне Октябрьской революции,—это явления однопорядковые,
хотя и не тождественные. Башкирская народность — это еще не
нация в полном смысле слова и современном понимании, но ее
29

формирование уже обеспечивало важнейшие, прежде всего
этнические, предпосылки будущей башкирской нации, су-
щественные социальные черты которой сложились, конечно, в
иных исторических условиях, чем народность.
Далеко не всегда в советской исторической литературе имело-
место разграничение понятий нации и народности. Первона-
чально считалось, что нация — явление, присущее и докапита-
листическим этапам исторического развития, а то и непосредст-
венно вырастающее из родоплемени. Такое представление не
чуждо, например, статье С. Асфандиарова «Проблема нации и
новое учение о языке» (1928 г.). А. С. Быковский в своей
статье «Племя и нация в работах буржуазных археологов и
историков и в освещении марксизма-ленинизма» (1932 г.) писал:
«...род безусловно древнее нации. Племя возникает позднее то-
темной группы, нация — позднее племени, причем между племе-
нем и нацией Ф. Энгельс помещает еще союз племен... Ко време-
ни К. Маркса и Ф. Энгельса был накоплен значительный Мате-
риал, и Ф. Энгельс... не только уточнил постановку вопроса бур-
жуазных авторов, но построил новую концепцию развития пле-
мени в нацию» 1. В опубликованной в 1933 г. книге о дореволю-
ционной истории коми эта народность называлась «наци-
е й» применительно к эпохе феодализма и даже отдаленного до-
феодального прошлого2. Показательно также полемическое вы-
ступление С. Н. Джанашиа в 1940 г. относительно формирова-
ния грузинской нации3. Оно не согласовывалось с мнением, со-
гласно которому грузины стали нацией только в конце XIX в.,
с развитием капитализма. С. Н. Джанашиа стремился обеспе-
чить «наиболее правильное» толкование положений И. В. Ста-
лина. Но иными, чем у Джанашиа, были взгляды И. В. Сталина
на связь нации и капитализма, притом он впоследствии четко
разграничил нацию и народность, их языки4. «Вопреки Вашим
ошибочным утверждениям не было и не могло быть наций в пе-
риод докапиталистический»,— отвечал он в 1929 г. на письма,
авторы которых считали, что нации возникли и существовали
еще до капитализма 5.
Довольно целенаправленно проводилась концепция капита-
листического происхождения нации в рецензии на упомянутую
1 «Сообщения ГАИМК>, 1932, № 3—4, стр. 9.
2 В. М. П о д о р о в. Очерки по истории коми (зырян и пермяков), тт. 1—2.
Сыктывкар, 1933.
3 «Историк-марксист», 1940, № 12 (88), стр. 141—149.
4 И. В. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. М., 1950, стр. 9.
5 И. В. С т а л и н. Соч., т. 11, стр. 336.
30

выше книгу о коми, относящейся к 1934 г.* Защищает эту кон-
цепцию в 1940 г. М. В. Нечкина, отвечая С. Н. Джанашиа по
вопросу о появлении грузинской нации1. Но еще до этого — в
июне 1938 г.— и впервые со всей выпуклостью эта концепция
была поставлена на заседании Отделения общественных наук
АН СССР в докладе директора Института этнографии В. В. Стру-
ве, опубликованном в 1939 г. как установочная статья по этниче-
ской проблематике. В решениях заседания, докладе и статье
В. В. Струве содержалось ошибочное утверждение о том, что
этнической категорией является только племя и ранне-классо-
вое общество, народность, но отнюдь не нация. Подчеркивалась
необходимость разграничивать народность и нацию, увязывая
вторую с капитализмом. В оборот, таким образом, дополнитель-
но к категории нации вводилось понятие народности2. И вско-
ре— в 1940 г. (а затем и в 1951 г.) —на страницах журнала
«Большевик» появилась упомянутая выше статья «Нация и на-
родность», обосновывающая соответствующую концепцию. К
этому времени в советской историографии окончательно утвер-
дилась концепция капиталистического происхождения нации,
отграничиваемой от народности как категории «докапиталисти-
ческой» и «донациональной» эпохи.
Эта концепция пронизывает почти все последующие исследо-
вания и публикации, касающиеся теории и конкретной истории
наций. Лишь изредка у некоторых ученых проскальзывают фор-
мулировки, не столь строго и буквально с ней согласую-
щиеся.
В зарубежной марксистской литературе означенное толкова-
ние внедрялось гораздо медленнее, чем в советской историогра-
фии. Некоторые из марксистов-историков за рубежом, занимаю-
щихся проблемой нации, продолжали, а то и продолжают при-
держиваться взглядов на нацию как на явление, происхождение
которого не связано исключительно с капитализмом, с эпохой
* В ней выдвигалось возражение против точки зрения о нации, как о яв-
лении многих социальных эпох. «Общеизвестно, — писал рецензент, — что фор-
мирование нации связано с развитием капитализма, о чем, конечно, никакой
речи не может быть у коми XII—XIV вв.» («Исторический сборник», т. 2. Л.,
1934, стр. 252). Другой рецензент критиковал автора указанной книги «за
статическую неизменность» понятия о племени, отождествляемом с нацией на
всем протяжении исторического процесса. («Советская этнография», 1934, № 3,
стр. 130).
1 «Историк-марксист», 1940, № 12, стр. 152.
2 «Советская этнография», вып. 2. М.—Л., 1939, стр. 3—10, 215,
31

капитализма *. Тут, конечно, дело, помимо всего остального, в
том, какой смысл вкладывается в термин «нация». Западноевро-
пейские историки — в данном случае марксисты — под «нацией»
подразумевают зачастую факт этнической и первоначальные
формы политической консолидации, а не буржуазную на-
цию с соответствующей социально-экономической основой. У них
еше не внедрилось понятие народности. Это понятие, отражаю-
щее сравнительно ранние, докапиталистические этапы историче-
ского развития, возникло — через соответствующее русское сло-
во — не в зарубежной, не в западноевропейской, а в советской
историографии. (Употреблялось оно, конечно, и в дореволюцион-
ной русской исторической литературе.)
В этой связи нам следует остановиться на высказываниях и
формулировках Ф. Энгельса, допускающих длительную, задол-
го до появления капитализма начавшуюся, эволюцию наций,
выросших непосредственно из племен и, по крайней мере, в
VIII—X вв. уже зародившихся в Западной Европе. Разрабаты-
вая историю происхождения наций, Ф. Энгельс оперировал по-
нятием племени, как предшественника нации. Для него,
естественно, не существовало термина и понятия «народность».
Освещая первоначальные этапы истории человечества, он писал,
что «из племен развились нации и государства» *, что «племена...
сплачивались в постоянные союзы, делая, таким образом, пер-
вый шаг к образованию наций»2. Касаясь Западной Европы,
Энгельс указывает, как «из смешения народов, происходившего
в раннем средневековье, постепенно развивались новые нацио-
нальности... современные национальности»3. «Английская на-
ция,— писал он,— образовалась из германских и романских
элементов в то время, когда обе эти нации впервые обособилась
одна от другой» 4. Такое обособление относится к IX в. Стихий-
ный процесс складывания наций в Европе, согласно Энгельсу,
уже в IX в. был довольно силен5.
В этих своих высказываниях Энгельс ведет речь скорее всего
не о нации в полном смысле слова, со всеми ее социальными
атрибутами, присущими буржуазной эпохе, как, например, упо-
треблен этот термин в «Манифесте Коммунистической партии».
* См., в частности: Ж. и К. В и л л а р. Формирование французской нации.
Перевод с французского. М., 1957, а также статью Халеда Багдаша, о которой
далее будет сказано особо.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 493.
2 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 21, стр. 95.
3 Т а м же, стр. 409.
4 К Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 600.
5 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 410, 416.
32

Он имел в виду прежде всего, во-первых, просто народ как
общность людей, объединившую в себе ту или иную группу пле-
мен; во-вторых, этническое вызревание наций, скла-
дывание этнических компонентов и предпосылок современ-
ной национальной действительности, то есть по существу образо-
вание народностей. А, в-третьих, если это касается Запад-
ной Европы, то здесь Энгельс, употребляя термин «нация»;
подразумевал ранне-феодальные этнические образования —
опять-таки народности, которые, формируясь, территориально
обособлялись, а то и политически сплачивались, на что он одно-
временно и указывает.
Следует отметить, что складывание наций начинается уже на
ранних стадиях капиталистического развития, в недрах феода-
лизма, хотя лишь пок мере ликвидации феодальной раздроблен-
ности. Показательно,1 что в Западной Европе королевская власть,
глава всего феодального порядка, выступала, по словам
Энгельса, представительницей образующейся на-
ци и в противоположность раздробленности. Абсолютную монар-
хию Энгельс называл «силой, скрепляющей национальности» '.
В «Немецкой идеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс писали о «фео-
дально организованных нациях» средневековья2.
Еще в период феодальной раздробленности имели место глу-
бокие национальные устремления русского народа. На Руси, по
словам Н. Г. Чернышевского, «сознание национального единства
всегда имело решительный перевес над провинциальными инте-
ресами» 3. В царствование Ивана III было достигнуто определен-
ное политическое единство Московской Руси. Известно, какое
это было время — XV в. Если даже взять XVII в., когда, как
указывал В. И. Ленин, возник общероссийский буржуазно-нацио-
нальный рынок (он был создан купцами, представителями сред-
невековой формы капитала) 4, и то окажется, что Россию в
целом покрывал еще «дремучий лес» феодально-крепостнических
отношений.
Другая оговорка касается нерусских народов Восточной Ев-
ропы, а также народов Азии. Они, несомненно, отставали в своем
национальном развитии от западных народов. Но при всем этом
так называемая Среднетюркская эпоха (X—XV вв.) отмечена
существенными сдвигами в этнической консолидации тюркских
1 Там же, стр. 407.
2 К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 164.
3 Н. Г. Ч е р н ы ш е в с к и й. Соч., т. 2, стр. 541.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 154.
2 Заказ 175
33

племен в народности (татары, башкиры и др.)- В составе
же России и с возникновением в их жизни капиталистических
отношений консолидация восточных народов, как уже отмеча-
лось в отношении башкир, все более приобретала современные
национальные формы. Хотя многие из них пришли к Октябрьской
революции, не пройдя капиталистической стадии развития, осо-
бенно промышленного капитализма, тем не менее это не лишало
их ни этнической общности и индивидуальности, ни пер-
спективы перерастания в современного типа нацию. Такой пер-
спективой обладали все более или менее значительные этниче-
ские образования Востока, не только российского, но и зарубеж-
ного. Свержение колониального гнета являлось решающим
условием их успешного национального развития, что подтверди-
ла последующая история народов Азии, а также Африки.
К. Маркс и Ф. Энгельс писали о современных (XIX в.)
нациях, еще не принявших буржуазный способ производства,
даже о «самых варварских нациях», далеких от ка-
питалистической цивилизации («Манифест Коммунистической
партии»), говорили о «крестьянской нации» ирландцев, отмечали
серьезное место крестьян в «борьбе между нациями» в Азстро-
Венгрий и т. д.1 В. И. Ленин говорил о нациях «с преобладанием
феодальных или патриархальных и патриархально-крестьянских
отношений», писал о «мужицких нациях и городах», указывал на
«неравномерность классового состава разных наций»2. Иногда,
правда, редко, Ленин называл их «народностями», но и тогда
отнюдь не отказывая им в национальности и национальном
самоопределении. И это бьет не в бровь, а в глаз тем буржуаз-
ным идеологам Запада, которые ныне отказывают большинству
народов Востока в праве считаться нациями только на том «ос-
новании», что-де им не хватает капитализма 3, значение кото-
рого с точки зрения национального существования они, таким
образом, абсолютизируют.
В свете всего сказанного становится более или менее понят-
ным, почему на страницах журнала «Коммунист» был постав-
лен в 1965 г. вопрос: «Не дают ли неоднократные высказывания
классиков марксизма о «нациях в современном их понимании»
основания полагать, что нации со специфическими чертами су-
ществовали много раньше появления капитализма?»4. Такую
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 428; т. 6, стр. 177.
2 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 394; т. 39, стр. 327; т. 41, стр. 168
8 Н. К о h п. General characteristics of Nationalism in the Middle East. —
«Nationalism in the Middle East». N.-Y., 1952, p. 63.
4 «Коммунист», 1965, № 4, стр. 76.
34

же постановку вопроса, но уже не в терминологическом, а прин-
ципиальном плане, выдвигал на страницах названного журнала
Халед Багдаш, генеральный секретарь Сирийской компартии:
«Мы, коммунисты... не считаем, что развитие нации и нацио-
нальности происходит только при капитализме... Процесс скла-
дывания нации, национальности начался задолго до капитализ-
ма», который не более как «ускорил процесс формирования*
сплочения нации, национальности». Нация не является делом
рук только капитализма, буржуазии; народные массы играют
основную роль на всех этапах формирования и развития на-
ций, — такова, в постановке X. Багдаша, другая сторона его
тезиса *. Тезис этот отнюдь не является чисто академическим.
В данном случае он рассматривается как важное идеологиче-
ское средство в руках тех, кто отстаивает национальную консо-
лидацию и самоопределение народов, не проходивших капита-
листической стадии развития. Но следует сказать, что в статье
X. Багдаша помимо особенностей политической обстановки на-
ционального развития арабских народов сказалась, очевидно,
и специфика арабского языка, который, как и тюркские языки,,
не имеет слова, адэкватного понятию «докапиталистической» и
«донациональной» народности, и в котором все этническое,
кроме родоплемени, обозначается словами «нация», «нацио-
нальное» («миллэт, «милли»).
Как отмечал советский этнограф В. И. Козлов, «по суще-
ству часто отсутствует резкая граница между нацией и народ-
ностью, народностью и группой племен и т. д.»2 С. А. Токарев
же вообще подверг сомнению разделение современных этниче-
ских общностей, по крайней мере в СССР, на «нации» и «народ-
ности»3. Во время дискуссии о русской нации в 1955 г. он отме-
чал, что «традиционно» признаваемые четыре признака общно-
сти свойственны не только нации, но и этническим образова-
ниям более ранних времен4. Почти все, кто выступает на стра-
ницах советской историко-философской, языковедческой и иной
литературы по национальной проблеме, признают, что между
нацией и так называемой народностью нет резкой границы или
узких рубежей и что складывание народности по существу ха-
рактеризуется формированием тех же признаков общности, тех
1 Халед Багдаш. Ленинизм о национальном вопросе и пролетарском:
интернационализме. «Коммунист», 1969, № 8, стр. 14—15.
2 «Численность и расселение народов мира». М., 1962, стр. 29; «Советская,
этнография», 1967, № 2, стр. 101.
3 С. А. Токарев. Этнография народов СССР. М., 1958, стр. 14.
4 «Вопросы истории», 1955, № 7, стр. 177.
2*
35

же отличительных черт, которыми принято наделять нацию К
Действительно, если абстрагироваться от специфически буржу-
азных социальных черт нации, не меняющих э т н и к ©-нацио-
нальной особиости народа, то окажется, что грань между ка-
тегориями народности и нации, в смысле каких-либо последо-
вательных во времени фаз этнического развития, трудно улови-
ма. Почти все характерные признаки и элементы нации, хотя и
в менее развитом виде, присущи и той стадии этнического раз-
вития, для обозначения которой в нашей литературе употреб-
ляется понятие и термин «народность» *.
Процесс формирования народности непосредственно предше-
ствует образованию нации, и он, перерастая в процесс нацио-
нальной консолидации, способен увенчаться и зачастую дейст-
вительно увенчивается складыванием современного типа и
вполне зрелой нации, хотя, надо признать, многие крупные
племенные союзы и народности прошлого не переросли в такого
рода нации, прекратив свое существование и этническую эволю-
цию еще в древности и средневековье. Но, так или иначе, скла-
дывание народности совпадает с вызреванием данной
нации в смысле создания ее необходимых предпосылок, прежде
всего, разумеется, этнических. Разницу же между этими двумя
этапами единого диалектического процесса можно обнаружить
через прогрессирующие общественные отношения, в том числе
через рост экономических связей, политическую надстройку,
урбанизацию населения, профессиональную культуру и т. д.,—
то есть в степени социального, а не этнического развития. А
между тем, нация — это этническая разновидность социальных
организмов, и, впрочем, именно «представление, будто нацио-
нальная общность является иадэтническим, внеэтническим об-
разованием, привело к абсолютизации различий между нацией
и народностью» (М. С. Джунусов) 2.
Этническая история башкирского народа опровергает по-
добную абсолютизацию разграничения категорий нации и на-
1 «Большевик», 1951, № 6, стр. 59; Е. Г. Галкин а-Ф е д о р у к. Язык как
общественное явление. М., 1954, стр. 8; «Вопросы истории», 1955, №8, стр. 85;
А А. С а т ы б а л о в. Исторические типы общности людей. Л., 1959, стр. 3,
27—28; «Начальный этап формирования русского национального языка». Л.,
1961, стр. 26; «Вопросы образования восточнославянских национальных язы-
ков». М., 1962, стр. 23; «Научные доклады высшей школы. Философские науки»,
1964, № 5, стр. 27—28; С. Т. К а л т а х ч я н. Ленинизм о сущности нации. М.,
1969, стр. 329; «Вопросы истории», 1966, №4, стр. 23—24; А. Г. Агаев. К
вопросу о теории народности. Махачкала, 1965, стр. 37 и т. д.
* Вместе с тем обнаруживается, что черты, приписываемые народности как
«докапиталистической» категории, характерны не только для одной какой-либо
социальной эпохи.
2 «Вопросы истории», 1966, № 4, стр. 26.
36

родности. Не представляется возможным установить какую-
либо резкую грань между башкирской «народностью» и одно-
именной «нацией» как социально-э тнической общностью.
Нельзя представлять, что башкирская народность — это одно,
-а нация будто бы нечто .совершенно другое.
Однако автор не склонен модернизировать историю башкир
.прошлых веков, времен феодализма, распространяя на эти
времена понятие нации. Учитывая утвердившийся смысл тер-
мина «нация» и придерживаясь историко-диалектической точки
зрения, следует сказать: по уровню общественно-исторического
развития башкирская нация начала XX в., периода Октябрь-
ской революции и тем более наших дней — это, конечно, уже не
та этническая общность башкир, которая сложилась, скажем,
к XI,V—XVI вв. Более того, можно назвать даже тот период
(«рубеж»), когда башкирская народность стала (начала)
перерастать в современного типа нацию,— это последние деся-
тилетия XIX в.
Народность — это та стадия социально-этнической истории,
когда еще сильны или даже совершенно господствуют патриар-
хально-феодальные отношения, нет тех общественных (экономи-
ческих, политических) и культурных факторов и компонентов,
создаваемых капитализмом, без которых нет нации в современ-
ном ее виде. Можно определить и так: народность — это соци-
ально-этническая общность, в отличие от нации лишенная ци-
вилизации или недостаточно еще цивилизованная, с преоблада-
нием этнического над социальным. Хотя понятие нации перво-
начально возникло как этногенетическое, означающее по суще-
ству ту же народность (у Бахофена и Моргана даже и «племя»),
по в советской научно-теоретической литературе оно претерпело
определенную эволюцию, с которой нельзя не считаться и учет
которой предполагает гибкую градацию и вариации в приме-
нении понятий народности и нации. И действительно, если иметь
в виду то смысловое значение, какое приобрел у нас термин
«нация», то невозможно называть нацией каждый из 120 (!)
индейских «народов»*, большинство этнических групп советско-
* Хотя, впрочем, в марксистской литературе за рубежом на них легко рас-
пространяют понятие нации. Например, в программе Компартии США гово-
рится о преступлениях «американского капитализма против индейских наций»,
а также о необходимости восстановления «всех прав индейских народов на
национальное развитие» («США», 1970, № 12, стр. 85). В советской литературе
•понятие нации тоже нередко применяется к индейцам. Например, Мэлор Сту-
руа пишет не только о «самостоятельной этнической группе» американских ин-
дейцев, об их «национальных особенностях» и национально-освободительном
движении, но и об «индейской нации», притом даже относительно XIX в.
(«Новый мир», 1971, №2, стр. 200—202).
37

го Севера и Дагестана, относимых нашей этностатистикой к
числу «народностей», или безоговорочно толковать о «француз-
ской нации» и «древнерусской нации» X в., о татарской «нации»
времен Казанского ханства и т. д. Здесь как раз и уместнб
понятие «народность», гарантирующее от модернизации этниче-
ской истории народов на патриархально-феодальном этапе их
развития. «В русском языке,— писал В. Г. Белицский,— нахо-
дятся в обороте два слова, выражающие одинаковое значение:
одно коренное русское — народность, другое латинское, взятое
нами из французского,— национальность... Полн<?е владычество
народности необходимо предполагает в государстве состояние
естественной непосредственности, состояние патриархальности...
В таком состоянии была Россия до Петра Великого». (Белин-
ский добавлял при этом: «Народность есть первый момент на-
циональности», и нельзя-де полагать, «...чтобы там, где есть
народность, не было национальности») К Здесь много рациональ-
ного по вопросу о соотношении народности и современной на-
циональной действительности, хотя, конечно, вопрос этот реша-
ется теперь наукой, опирающейся на марксизм-ленинизм, на-
много бол.ее квалифицированно, с учетом, прежде всего, разли-
чий в социально-экономической основе народности и нации.
ЭТНИЧЕСКИЙ ТИП БАШКИР КАК НАРОДНОСТИ
И НАЦИОНАЛЬНОЙ ОБЩНОСТИ
I
Вырастающая, как правило, из той или иной народности,
каждая данная нация в конечном итоге представляет собой оп-
ределенный этнический тип *, в формировании которого не пос-
леднюю роль играет этногенез того народа, о национальности
которого идет речь.
Ученые в прошлом, когда, например, решался вопрос о про-
исхождении башкир — тюрки они или угро-финны, доискива-
лись не только прямых указаний на их этногенез, но и изучали
их современный язык, антропологию, «народный характер», быт
и обычаи. Оренбургский просвещенец и историк М. Миропиев
писал в 1915 г., что Национальность — это «общность происхож-
дения, языка, религии, нравов... культуры... чувство симпатии»
1 В. Г. Белинский. Избранные философские сочинения, т. 1. М, 1948,
стр. 336, 338, 339.
* Он по существу совпадает с понятием национальности применительно к
народу как этнической общности.
38

и т. д.1 Известный русско-польский лингвист Бодуэи де Куртенэ
в своей брошюре «Национальный и территориальный признак
автономии» (1918 г.) писал о «распределении людей по отдель-
ным антропологическим и этнографическим категориям» и при-
знавал следующие признаки этнического типа: расово-антропо-
логическое сходство или родство, язык «как главное основание
для определения племенного родства», верования и воззрения,
народное творчество, памятники письменности и искусства,
обряды и обычаи, хозяйственный и домашний быт, тип жилищ
и т. д.2 В своей статье «Пределы этнографии» (1928 г.) Е. Г. Ка-
таров называл предметом этнографического изучения более или
менее устойчивые «конкретные человеческие сообщества», пред-
ставляющие собой однородное целое с точки зрения происхожде-
ния, языка, культуры и «жизненных условий» 3. А. ;А. Удальцов
<(40-е годы) «этнические особенности племен и народов» видел
в языке, быте, духовной и материальной культуре4. М. Г. Левин
и Н. Н. Чебоксаров одними из первых ввели в советской этно-
графической литературе термин «этническая общность»5.
В, И. Козлов специально проанализировал вопрос «О понятии
этнической общности» (название статьи). «Сюда,— говорит он,—
*..входят четыре «обязательных» элемента известного определе-
ния нации..., а также ряд других существенных элементов»6. В
общем, советские этнографы сводят этническую общность к
тому или иному сочетанию^ следующих признаков: происхожде-
ние, язык, территория, хозяйственная жизнь, быт, культурный
уклад, религия, этническое самосознание и самоназвание, форма
социально-территориальной организации и т. д.7 «Общность
происхождения — признак этнической общности»,— так и назы-
вается одна из статей Г. В. Шелепова 8. На основе всего этого,
да наш взгляд,' представляется возможным установить суть и
.содержание так называемого этнического типа наций, а тем са-
мым и этнического аспекта проблемы наций, отражающего про-
1 М. Мир о пи е в. Необходимость обоснования русской школы на на-
циональных началах. Уфа, 1915, стр. 12.
2 И. А. Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языко-
знанию, т. 1. М., 1963, стр. 17.
3 «Этнография», 1928, № 1, стр. 20.
4 «Советская этнография», вып. 6—7. М., 1947, стр. 302.
5 «Очерки общей этнографии. Австралия и Океания, Америка и Африка».
М., 1957, стр. 10, 11.
6 «Вопросы этнографии», 1967, №2, стр. 105.
7 «Вопросы философии», 1964, №11, стр. 43, 44; Н. Н. Чебоксаров.
Проблема происхождения древних и современных народов. М., 1964, стр. 5;
«Советская этнография», 1967, №2, стр. 111.
8 «Советская этнография», 1968, №4, стр. 65—74.
39

цесс смешения и слияния племен в народность, которая пред-
ставляет собой стадию этнического становления или подготовки
нации. «Проследить историю становления современных наций,
выяснить этнические элементы, из которых они складывались,—
одна из важнейших задач этнографии»,— писал в 1951 г.
И. И. Потехин К
Как справедливо отмечал В. И. Ленин, критикуя Н. К. Ми-
хайловского, национальные связи вовсе не являются продолже-
нием или обобщением связей родовых. Но это не противоречит
тому, что нации обычно представляют собой дальнейшее этниче-
ское развитие одноименных народностей *, каждая из которых
вбирает и растворяет в себе ту или иную группу родственных
(или, по крайней мере, преимущественно родственных)
племен, на что указывал и Ф. Энгельс2. Факты таковы, что во-
едино сливаются, утрачивая свою обособленность, прежде всего
племена однородные, однотипные, схожие по происхождению,
языку, обычаям, связанные совместной жизнью и борьбой с не-
взгодами и т. д. Именно это сходство и родство служили одним
из важнейших (если не самым важным) факторов объедине-
ния и слияния данной группы племен в единую этническую
общность — народность, впоследствии перераставшую в совре-
менного типа нацию. Например, ядром киргизской народности,
ныне уже нации, явились енисейские киргизы — группа восточно-
хуннских тюркских племен, смешавшихся с другой группой
тюркских же племен, проживавших в Средней Азии. Вели-
корусская народность, ставшая затем нацией, сложилась путем
слияния одной из групп родственных восточно-славянских
племен **. То же самое следует сказать об украинцах и белору-
сах. Прав Е. И. Корнейчук, подчеркивая, что формирование бе-
лорусской нации происходило не из нескольких разнородных в
этническом отношении групп, а на базе этнически однородного
коренного населения, проживающего на общей территории 3.
Критикуя и отвергая концепцию нации как эволюционного
продолжения родовых связей, однобоко-этногенетический и, тем
более, расово-антропологический подход к определению нацио-
нальной общности людей, вместе с тем, однако, следует признать
1 «Англо-американская этнография на службе империализма». М„ 195U
стр. 19.
* В данном случае мы отвлекаемся от различий между однородным и не-
однородным источниками образования наций.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 95, 156, 164.
** Что, конечно, не исключает вкрапления неславянских элементов.
3 Е. И. Корнейчук. Экономические предпосылки формирования бело-
русской буржуазной нации. «Вопросы истории», 1955, №8, стр. 94.
40

правомерность выяснения и определения этнических истоков и
этнического состава каждой данной нации. Признание нации как
этнической формы социальных общностей и как продолжения
одноименной народности, несомненно, создает мост между на-
циональной проблемой и проблемой этногенеза.
II
Историография второй из названных проблем применительно
к башкирской истории содержит в себе ряд точек зрения: 1) баш-
киры — народность угро-финского этнического типа (эта кон-
цепция была очень недолговечна); 2) будучи угро-финского
происхождения, башкиры впоследствии отюречились (И. Стра-
ленберг, А. Гумбольдт, Д. А. Хвольсон, М.-К. Уйвальфи, О. Пе-
тель, В. М. Филоненко и др.); 3) башкиры — тюрки и по проис-
хождению, и по теперешнему этническому типу (П. И. Рычков,
В. М. Ч^ремшанский, Д. Е. Европеус, С. Сомье, Г. Вамбери,
В. М. Флоринский, М. В. Лоссиевский, В. Н. Витевский,
Н. А. Аристов, Д. П. Никольский, С. И. Руденко, Р. Г. Кузеев);
4) башкиры — плод скрещения азиатского скотоводческо-степ-
бого и восточно-европейского оседло-земледельческого (и лес-
ного) компонентов, то есть пришлых тЬрков и местных (бахму-
тйнской культуры) финских племен, составивших основу север-
ных башкир (С. А. Токарев, И. С. Акимова).
Тюркская теория этногенеза башкирского народа сложилась
в XIX — начале XX в. Окончательно же сформировалась она за
последние десятилетия благодаря росту историко-этнологиче-
ских, лингвистических и иных исследований. Концепция тюрк-
ского происхождения и тюркского этнического типа башкирско-
го народа нашла отражение в ряде работ советского периода.
Она доказывает, что этническую основу башкирского народа
составили именно пришлые тюркоязычные племена. Но эта кон-
цепция, очевидно, является правомерной в той мере, в какой она
учитывает тот факт, что на этнос башкир оказали определенное
влияние все те племена, с которыми они столкнулись по пути к
'Уралу и в самом Приуралье. Новейшие данные археологии и
.антропологии несколько видоизменяют тюркскую концепцию
^башкирского этногенеза в пользу признания значительной доли
местного этнического субстрата в составе башкир. Состояв-
шаяся в мае 1969 г. в Уфе научная сессия по проблеме этногене-
за башкирского народа, несомненно, способствовала преодоле-
нию крайностей двух концепций — миграции и автохтонизма в
толкованиях о башкирах и Башкирии.
Когда происходят всякого рода миграции, то возможем, в
этническом отношении, троякий исход: (а) аборигены полностью
Л1

ассимилируются; (б) пришлые полностью растворяются в або-
ригенах; (в) происходит синтез этнического суперстрата (приш-
лые) и субстрата (аборигены), в ходе которого возникает новый
этнос К Примером второго варианта служит, например, факт
растворения тюрко-булгар в массе славянских племен на Бал-
канах. Примером же первого варианта может служить ассими-
ляция тюрко-башкирами части местных угро-финских племен»
Прикамья. Притом нетюркские элементы — и не одни угро-фин-
ские — могли проникнуть в этническую массу башкир не только
в момент складывания народности, но и в процессе последую-
щей истории Башкирии. Но, так или иначе, этническая общность
башкир сформировалась, в конечном итоге, вобрав в себя и не-
тюркские, особенно угро-финские, элементы. Более того, внедре-
ние этих элементов в башкирскую народность, которая форми-
ровалась в специфических условиях Приуралья с его дотюркс-
ким угро-финским населением, составляет одну из особенностей,
отличающих историю этнической консолидации башкир от соот-
ветствующей истории ряда других тюркоязычных народов, на-
пример, казахов. Но, внедряясь в т ю р к о-б ашкирскую эт-
ническую массу, нетюркские элементы растворялись в ней>
не меняя ее общего этнического склада и осо-
бенностей. Так что башкирская народность сложилась в ос-
новном на собственной — тюрк о-б ашкирской основе и как
общность тюркского этнического типа.
Ценным источником, свидетельствующим о преимуществен-
но тюркском происхождении современных башкир, является
древняя письменная литература, в которой сохранились ранние
исторические сведения о башкирском народе. Первые письмен-
ные источники по истории Башкирии относятся к X в. Арабский
писатель Ибн-Доста, посетивший в 912 г. Булгарское царство на
Волге, писал в своей «Книге драгоценных сокровищ», что «между
землей печенегов и землей болгарских эсегель лежит первый из
краев маджарских. Маджары — это тюркское племя»2. Другой
арабский писатель-путешественник Ибн-Фадлан (922 г.) сооб-
щал, что-де, переехав через реку Канджалу, «мы прибыли в стра-
ну народа турок, называемого аль-Башгирд» 3.
1 В. П. Алексеев, Ю. В. Б р о м л е й. К изучению роли переселений-
народов в формировании новых этнических общностей. «Советская этногра-
фия»», 1968, №2, стр. 35—36.
2 Д. А. X в о л ь с о н. Известия... Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Доста...
СПб, 1869, стр. 669—670.
3 «Путешествие Инб-Фадлана на Волгу. Перевод и комментарий». Под ред.
акад. И. Ю. Крачковского. М.-Л., 1939, стр. 66; А. П. Ковалевский. Книга
Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Статьи, пе-
реводы и комментарии. Харьков, 1956, стр. 130.
42

К тому времени (конец I тысячелетия н. э.) башкиры уже са-
моопределились в этническом отношении, и Махмуду аль Каш-
гари не составило труда увидеть в них один из тюркоязычных
народов. В своем «Словаре тюркских языков» (1073—1074 гг.)
юн писал: «Тюрков в сущности двадцать... печенеги, затем кып-
чаки, огузы... башгирды... татары и за ними киргизы». В разде-
ле «Об особенностях тюркского языка» аль Кашгари пишет:
«Киргизский, кыпчакский, огузский... языки являются чисто
тюркскими. Язык башкир близок к ним» К
Для западных путешественников-миссионеров XIII в., посе-
тивших Башкирию, последняя — это «Великая Венгрия», а баш-
киры и мадьяры — один народ. Монах Гильом де Рубруквис,
фламандец, отправленный в 1253 г. в «Татарию», побывал в
«стране земли паскатир». «Язык же паскатирский,— писал он,—
тот же, что и венгров... из сей страны паскатирской вышли неког-
да гунны, названные потом венграми»2. Плано Карпини, посла-
нец папы Иннокентия IV ко двору монгольского хана, говорит,
что к северу от Руси «живут мордвины, булгары, а там бастарки,
т. е. Великая Венгрия»3. Юлиан, венгерский миссионер, в 1235—-
1238 гг. искал страну, откуда «вышли мадьяры» и где осталась
ш часть. Дойдя до р. Этиль—Белой, он как будто нашел их.
«Те, — повествует он, — увидев его и узнав, что он венгр, нема-
ло радовались его прибытию... И все, что только он хотел из-
ложить им, и о вере и о прочем, они весьма внимательно слуша-
ли, так как язык у них совершенно венгерский: и они его пони-
мали, и он их... По преданиям древних они знают, что те венгры
произошли от них, но не знали, где они. Татарский народ живет
по соседству с ними» 4.
Несомненно, конечно, что в какой-то промежуток времени в
прошлом на современной башкирской территории побывали
мадьяру. Собственно, факт пребывания мадьяр в Башкирии
(северной) да неясные и противоречивые сведения последую-
щих путешественников о башкирах, мадьярах и «Великой Венг-
рии» и породили концепцию, согласно которой башкиры и
мадьяры чуть ли не одна и та же народность, которая будто бы
1 Махмуд Кашгарский. Диван лугат-ат-турк, т. 1, Ташкент, 1960,
стр. 64, 66 (на узбек, яз.).
2 «Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука». М.,
1957, стр. 122—123.
3 Т а м же, стр. 48, 52, 72.
4 С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII—XIV вв.
о татарах и Восточной Европе. «Исторический архив», т. 3, М.-Л., 1940, стр. 81.
43

разделилась на две части, одна из которых двинулась на запад*
другая, оставшись на месте, дала башкир К
На наш взгляд, сравнительно более правильной является
точка зрения тех представителей теории преимущественно тюрк-
ского происхождения башкир, которые возражают против отож-
дествления последних с мадьярами, являющимися народом
финно-угорской этнолингвистической группы (угорская ветвь:
остяки, вогулы, мадьяры). Язык башкир не схож с венгерскими
Хотя отсюда не следует, что отсутствовали всякие контакты
между предками современных башкир и венгров, но башкир-
ская народность все-таки сложилась как общность преимущест-
венно тюркского, а отнюдь не угро-финского происхождения и
соответствующего этнического типа.
П. И. Рычков отмечал как «разность», так и общность этни-
ческих черт башкир и одноплеменных с ними казахов2. Не ис-
ключая связей с угро-финнами, этнография башкир однако сви-
детельствует прежде всего об их родстве с тюркскими народами.
Востока. Преимущественно тюркский этнический тип башкир
подтверждает очень многое, например, — номенклатура родст-
ва у них, традиционные черты одежды, вкусы в отношении пищи,,
традиции й обычаи в целом, особенности и приемы хозяйствен-
ной деятельности в прошлом, основные признаки прикладного
искусства, своеобразие музыки, особенности нравов и т. д. Все.
эти и многие другие черты этнического своеобразия башкир-
нашли отражение на страницах многочисленной историко-этно-
графической литературы.
III
«Цвет волос — этнический признак», — говорил академик
к. Н. Веселовский3. Отрицание теории превосходства одних
рас над другими и расово-биологической концепции происхож-
дения наций вовсе не тождественно игнорированию расовых —
антропологических особенностей того или иного народа как эт-
нической или даже национальной общности. Каждый из боль-
шинства народов мира в значительной, а то и решающей степени:
принадлежит к одной из рас. Диалектика проблемы, правда,,
1 М. А. С a s t г е п. Ethnologische vorlesungen (iber die altaischen volken.
Petersburg, 1857, s. 92; I. Fischer. Sibirische geschichte. Petersburg, 1874,.
ь. 78—79; «Справочная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1883, отд. 5, стр. 385;,
В. М. Филоненко. Башкиры. Уфа, 1915, стр. 8, 20; «Труды» научн. общ-ва
по изучению быта, истории и культуры башкир, вып. 2. Стерлитамак, 1922, стр. 5.
2 «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч. 2, стр. 134.
3 А. Н. Веселовский. Историческая поэтика. Л., 1940, стр. 75*
4*

такова, что, как указывал расовед Ф. Лушан, все-таки невоз-
можно положить расовые различия и антропологические .приз-
наки в основу национальных различий и понятия нации: антро-
пология для этого весьма зыбкая почва. Советский этнограф
С. Асфандиаров, также заявлял, что «с точки зрения антропо-
логии... мы... видим чрезвычайную сложность определения по-
нятия нации» *. Один из современных зарубежных прогрессив-
ных ученых-расоведов М. Лейри указывает, что не следует сме-
шивать понятий «раса» и «нация»: «Национальная общность
отнюдь не образует расы»2. Не только национальность, но и
язык народа не зависит от расово-биологических признаков.
Ф. Лушан писал, что «раса и язык покрывают друг друга толь-
ко в очень редких, исключительных случаях» 3. Но это сказано1
слишком категорично: многие из языковых семей почти целиком
совпадают, каждая в отдельности, с той или иной расовой груп-
пой, хотя, действительно, не полностью и отнюдь не все 4. Что
же касается тюркоязычных народов, то они на Vs являются мон-
голоидными, на 7б имеют смешанные расовые признаки, а на
8/s*— европеоиды.
Когда расовое и этническое еще не различались четко, уче-
ные-башкироведы возлагали на антропологию большие надеж-
ды в смысле выяснения этногенеза и этнического типа башкир.
Например, М.-К. Уйвальфи, признавая башкир за народность
угро-финского племени, но считая, что вопрос об их происхож-
дении окончательно еще не решен и остается-де открытым, ука-
зывал, что «только антропология нам может дать точные осно-
вы для уяснения вопроса о происхождении их». В значительной
степени эту цель преследовали исследования многих антрополо-
гов. «Башкиры — народ тюркского племени», — утверждали уче-
ные, ссылаясь на антропологические данные (Н. В. Никольский,
П. С. Назаров, А. Н. Харузии) 5. С. И. Руденко указывал на
взаимосвязь антропологических и этнографических особенно-
стей тех или иных групп башкир. Он считал, что на севере Баш-
кирии сравнительно меньше влияние тюрко-азиатского антропо-
этнического типа 6. Это подтвердила в своих новейших исследо-
1 «Новый Восток», 1928, № 22, стр. 170.
2 «Расовая проблема и общество». Сборник переводов с французского
(ЮНЕСКО). М., 1957, стр. 29, 32.
3 Ф. Лушан. Народы, расы и языки. М., 1925, стр. 179.
4 «Численность и расселение народов мира». М., 1962, стр. 43.
5 «Наиболее важные статистические сведения об инородцах Восточной Рос-
сии и Западной Сибири, подверженных влиянию ислама». Под ред. Н. В. Ни*
Кольского. Казань. 1912, стр. 1; «Известия» имп. Общ-ва любителей естество-
знания, т. 68. Труды антропол. отд., т. 12. М., 1890, стр. 54—69, 139.
6 С. И. Руденко. Башкиры, ч. 2. Л., 1925, стр. 325—326.
45

ваниях и М. С. Акимова, пришедшая к выводу о том, что баш-
киры северо-западной части Приуралья по своему физическому
типу приближаются к восточно-финским народам К Но все-таки
следует подчеркнуть, что для коренного населения восточной,
юго-восточной половины Башкирского края, явившейся очагом
башкирского этноса и национальности, характерна заметно вы-
раженная близость с тюркской Азией, что, несомненно, сказа-
лось и на физической конституции этих башкир, отличающейся
определенными монголоидными признаками.
Но, с другой стороны, прав В. М. Флоринский, отрицая без-
условную монголоидность физического типа башкир в целом,
особенно северо-западных (а в этой связи и татар). Он даже
писал: «У башкир монгольские черты почти не заметны, и вооб-
ще башкиры стоят гораздо ближе к татарам, нежели к монго-
лам» 2. Это, однако, не означает отсутствия антропологических
и этнических связей у башкир с монголами в прошлом. Во-пер-
вых, башкиры, как и другие тюркские народы, вышли из общей
для них и монголов «алтайской семьи» племен и языков. Во-вто-
рых, ряд башкирских племен связывает свою раннюю историю с
монголами (конец I — начало II тысячелетия н. э.). В-третьих,
между башкирами и монголами, тем более казахами, имело мес-
то определенное сходство в хозяйственно-культурном отношении.
Эти и некоторые другие обстоятельства и давали повод к сме-
шению башкир с монголами. Но они еще не решают вопроса об
этническом типе башкир. По поводу «алтайской общности» сле-
дует иметь в виду факт последующего территориального разъе-
динения тюркских и монгольских племен, их длительное суще-
ствование в разных исторических условиях. Притом ко времени,
когда назревал поход монголов на запад, в самой «монгольской»
Центральной Азии имел место очень сильный и стойкий тюркский
этиическо-языковый субстрат3, и прибывшая из Азии в Восточ-
ную Европу монгольская орда отнюдь не была чисто монголь-
ской в этническом, а также и антропологическом отношении. Что
же касается этнических связей башкир с монголами в период
их нашествия, то они также были весьма незначительными. Само
«монгольское царство» Батыя и его эпигонов в Евразии было
монгольским только по названию. Монголы в нем составляли
меньшинство и быстро ассимилировались с основным тюркским
1 М. С. А к и м о в а. Антропология древнего населения Приуралья. М., 1968.
2 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 727, 729, 738.
3 Л. П. Викторова. К вопросу о найманской теории происхождения
Монгольского литературного языка и письменности (XII—XIII вв.). «Ученые
записки» Ленингр. ун-та, №305. Серия востоковедч. наук, вып. 12, 1961,
стр. 137—155.
46

населением степной полосы — кыпчаками-половцами. По описа-
нию Эль-Омари (восточный писатель первой половины XIV в.),
монгол о-татары «смешались и породнились с ними (кыпча-
ками), и земля одержала верх над природными и расовыми
качествами их» 1.
Одним из поводов к смешению башкир с монголами всегда»
являлось неверное отождествление тюркских народностей с мон-
голами. Не меньшая ошибка, дававшая повод к смешению баш-
кир с монголами, крылась в отождествлении тюрко-т а т а р-
ской народности с м о н гол о-татарами.
Относительно понятия и термина «татары» существует мно-
жество предположений и высказываний. Сочинитель примеча-
ний к Абулгази Баядур-хану указывает, что до Чингис-хана все
народы Средней Азии и смежной с ней части Европы называли
себя тюрками, но что с Чингис-хана это название у них стало
пропадать, и начинали-де они именоваться татарами2. Этому
способствовало, несомненно, то обстоятельство, что название
«татары» было не чуждо самим монголам. Они, собственно, и
принесли его в Восточную Европу.
Но не м о н гол о-татары, основатели Золотой Орды, соста-
вили основу современного татарского народа. Исходный момент
его образования — это, помимо давнишних аборигенов Средне-
го Поволжья и Приуралья, пришельцы из степных пространств,,
особенно же тюркоязычные булгарские племена, с которыми
смешались другие тюркские племена, прибывшие на Среднюю
Волгу в разное время: хазары, печенеги и особенно кыпчаки. Не-
которая помесь монголо-татарских этнических элементов не
«пошатнула» уже сложившейся тюркской основы народно-
сти, складывавшейся в Среднем Поволжье.
Но с момента, когда Улу-Мухамед, выходец из Орды, во гла-
ве 3000 «татар» обосновался в Казани как правитель Казанско-
го ханства, русские источники начинают отождествлять тюрк-
скую народность этого края с монгол о-татарами и называть
ее татарам и. Притом это название постепенно распространя-
ется и на многие другие тюркские народности: азербайджанцев,
дагестанцев, крымских и сибирских татар, а также й на башкир.
В 1954 г. в своей заметке «Об употреблении названия «тата-
ры» X. Г. Гимади выступил против собирательного названия
«татары» и особенно отождествления казанских татар с монго-
ло-татарами, крымскими татарами и... казанскими татарскими
1 «Очерки истории СССР. Период феодализма. IX—XV вв.», ч. 1. М.„
>3, стр. 205. ел
2 П. И. Рынков. Топография Оренбургская, ч. 2. СПб, 1762, стр. 50, 5К
47

ханами К В этническом смысле, конечно, трудно разделять «ки-
тайской стеной» тюркские народности, называемые татарами,
особенно же отделять «ханов» от данного народа как этнической
общности. Но не так трудно согласиться с той концепцией,
согласно которой башкиры и татары как тюркские наро-
ды по происхождению, по этническому и физическому типу су-
щественно отличаются от монголо-«татар».
ФОРМИРОВАНИЕ НАЦИОНАЛЬНО-ЯЗЫКОВОЙ ОБЩНОСТИ БАШКИР
I
Процесс складывания башкирской народности и современ-
ного типа башкирской нации органически связан сязыковым
•ее формированием. Это был длительный процесс лингвистиче-
ской дифференциации и интеграции — потенциального вызрева-
ния в недрах общетюркской языковой совокупности, постепен-
ного выделения из нее, медленного становления и консолидации
национального языка.
За последние десятилетия опубликовано много трудов, посвя-
щенных различным аспектам башкирского языка, учебников и
словарей. Они фиксируют прежде всего современное состояние и
действующие нормы общенародного языка башкирской нации.
Но объективная основа этих «нормативных» лингвистических
лособий, отражающих и закрепляющих «модель» башкирского
национального языка, возникла не сегодня и не вчера, а подго-
товлялась и формировалась на протяжении очень большого ис-
торического периода. Поэтому то, что зафиксировано и засвиде-
тельствовано в указанных «нормативах», несомненно, пролива-
ет свет на состояние башкирского языка за весь этот период.
Возможность же ретроспективного освещения прошлого
-башкирского национального языка современными данными о
нем обусловливается спецификой языка как общественного яв-
ления.
Язык, будучи одной из этнических категорий, обнаруживает
в своей истории исключительную стабильность, постоянство и
стойкость. Особенно это относится к тюркским языкам: они
до сих пор сохраняют свои первоначальные существенные черты
и изменились в незначительной степени, хотя с тех пор, как эти
языки впервые были засвидетельствованы, прошло более тыся-
челетия 2. Язык — «наиболее самодовлеющий, наиболее устой-
чивый и способный к сопротивлению из всех социальных фено-
1 «Вопросы истории», 1954, №8, стр. 116.
2 А. Мей е. Сравнительный метод в историческом языкознании. (Перевод
«с французского). М., 1954, стр. 41.
48

менов» 1. На устойчивость языковой специфики национально-эт-
нических общностей указывал, применительно к башки-
рам, В. М. Флоринский 2. И. И. Срезневский, русский лингвист
середины XIX в., говорил, что «народ вполне выражается в сво-
ем языке, полнее и вернее, нежели в чем-нибудь другом»3.
Язык — это существенная отличительная черта народности или
национальности социальных организмов.
Общность языка есть и условие и признак этнико-националь-
иой общности. Сплочение нации В. И. Ленин тесно связывал с
«тождеством языка», «единством языка»4. Говоря об Индии на-
чала XX в., ой указывал, что там «нет единой нации, нет одного
языка»5. Конечно, нельзя абсолютизировать тождество нацио-
нальной и языковой общности людей. История знает факты, ког-
да, во-первых, одновременно несколько наций могут говорить на
одном языке. Во-вторых, некоторые народы, сохраняя в целом
свою национальность, национальное самосознание, однако пол-
ностью или частично утрачивают свой язык. В-третьих, есть не-
мало этнолингвистических групп, растворившихся в инонацио-
нальной массе, но сохранивших при этом свой родной язык.
В-четвертых, некоторые нации с самого начала их образования
пользуются несколькими языками. Но, так или иначе, нацио-
нально-этническая специфика в решающем большинстве случа-
ев включает в себя языковое своеобразие, и нет общественных
связей, консолидирующих данную нацию, без определенного язы-
ка, как правило — одного общего для нее. В советской историко-
философской литературе справедливо отмечается, что язык и в
наше время остается «основным этническим показателем»6.
Подчеркивается, что независимо от всевозможных исключений,
как правило, «не может быть нации без общего языка» 7 и что
известное сталинское определение нации в части, касающейся
языка, не утратило до сих пор своего научного и методологиче-
ского значения 8.
И. В. Сталин писал: «...национальная общность немыслима
без общего языка... Речь идет, конечно, о народно-разговорных
языках, а не об официально-канцелярских» 9. Он не сводил приз-
1 Э. Сепир. Язык. Введение в изучение речи. М.—Л., 1934, стр. 162.
2 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 725—726.
3 И. Й. Срезневский. Мысли об истории русского языка. М., 1959,
стр. 16, 98.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 147, 385; т. 25, стр. 258—259.
5 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 28, стр. 475.
6 «Советская этнография», 1967, №4, стр. 97; 1968, №2, стр. 45.
7 С. Т. Калтахчян. Ленинизм о сущности нации. М., 1969, стр. 86.
8 «Вопросы истории», 1968, №2, стр. 100, 112.
9 И. В. Сталин. Соч., т. 2, стр. 293.
49

нак языковой общности нации или национальный язык к офи-
циальному— «книжному» языку. Последний, правда, имеет
большое значение в жизни нации как в смысле фактора ее ду-
ховного развития, так и в ускорении национально-языковой ни-
велировки и консолидации. Не случайно В. И. Ленин писал об>
«устранении всяких препятствий развитию... языка и закрепле-
нию его в литературе» К Но отнюдь не от литературного оформ-
ления и «книжности» языка ставил он в зависимость роль по-
следнего как средства общения и орудия национальной и эко-
номической консолидации. В. И. Ленин имел в виду просто язык
как таковой, на котором изъясняется и общается основная мас-
са населения данной нации, — безотносительно к уровню era
литературности и письменности. Эти последние — дело «нажив-
ное», была бы этнолингвистическая консолидация на-
ции, которая происходит не обязательно лишь при наличии раа-
витой профессионально-письменной культуры.
Ф. Энгельс отмечал, что европейские нации образовались
прежде всего в результате их дифференциации — разграниче-
ния в лингвистическом отношении2. На отдельные националь-
ные языки разграничивается каждая данная лингвистическая
семья или группа. Теория языковых семей составляет суть срав-
нительно-исторического языкознания и толкует о соотношении
языков, происходящих от существовавшего в прошлом общего
языка-основы. Язык органически связан с этническим происхож-
дением народов, и, очевидно, имея в виду это обстоятельство,.
С. П. Толстов в свое время писал, что языкознание «в конце кон-
цов является частью этнологии» 3. Башкирский язык образовал-
ся путем отпочкования от тюркской группы алтайской лингвис-
тической семьи. И именно опираясь на лингвистические данные,
В. М. Флоринский заявлял: «...мы нисколько не погрешим, при-
нимая башкир, согласно указанию древних историков, за тюрк-
ское или татарское племя»4. Он имеет ввиду то существенно
общее, что объединяет башкирский язык с другими тюркски-
м и языками — татар, казахов, киргизов, туркмен, узбеков, уй-
гуров и др.
Конечно, родство языка башкир и других тюркских народов
за столетия видоизменилось. Нет сомнения в том, что с развити-
ем общества, с усложняющимися межплеменными и межнацио-
нальными отношениями усложнялся и каждый из тюркских
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 259.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 147, 410.
3 «Историк-марксист», 1929, № 11, стр. 26Г.
4 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. \2] стр. 725—726.
50

языков. Нарастало их разделительное своеобразие. В ре-
зультате к новому времени сложилось 36 тюркских языков. В
СССР их насчитывается 23, на которых говорит около 25 млн.
человек: после славянских языков тюркские в СССР занимают
второе место.
Тюркские языки распространяются на огромной территории,
и их можно разделить на несколько географических групп,
одна из которых — поволжско-приуральская1. Все тюркские
языки объединяют общие лингвистические закономерности, об-
щетюркские звуки и черты. И все эти языки можно рассматри-
вать как нечто единое целое, ибо в основе их сохранилась искон-
ная общность: в конечном итоге они восходят к общетюркскому
языку-основе *. Одной из поныне сохраняющихся общих законо-
мерностей тюркских языков является их сильно выраженный аг-
глютинативный строй. Велика общность тюркских языков в их
синтаксическом строе и лексическом составе. Накопленный со-
временной наукой лингвистический материал по истории и
современному состоянию тюркских языков вполне это подтверж-
дает. Богатым собранием лексики и фразеологии многочислен-
ных тюркских языков является 4-томный словарь В. В. Радлова,
издававшийся им в 1888—1911 гг. В нем нашли место образцы
лексики алтайских тюрков, киргизов, казахов, различные татар-
ские наречия, включая и поволжских татар, слова башкирского,
турецкого и азербайджанского языков, древнетюркских наречий,
говор караимов и т. д.2 В словаре, составленном строго в алфа-
витном порядке, непосредственно соседствуют слова различных
языков. Это позволяет наглядно убедиться в общности этих язы-
ков, родственных в основе.
Башкирский язык, будучи одним из языков тюркского корня
и типа, однако вполне самостоятелен в качестве националь-
ного языка. Общетюркские черты его, как и общетюркские эт-
нические признаки башкирской народности, отнюдь не делают
эту народность и ее язык безнациональной частью какой-либо
единой и недифференцированной общности — «тюркской нации»
или «тюркского языка», якобы сегодня существующих в природе.
Пантюркистская концепция в этих вопросах опровергается всей
историей и современной жизнью тюркоязычных наций.
1 В. А. Богородицкий. Введение в татарское языкознание в связи с
другими тюркскими языками, изд. 2-е. Казань, 1953, стр. 8—18.
* Этот вопрос обстоятельно раскрыт в статье С. Е. Малова «Древние и
новые тюркские языки». «Известия» Акад. наук СССР, т. И. Отд. литературы
и языка, вып. 2, 1952, стр. 139—140. См. также: Н. А. Баскаков. Введение
в изучение тюркских языков. М, 1962, стр. 108, 111 и др. работы.
2 В. В. Радлов. Опыт словаря тюркских наречий, т. 1 (ч. 1). СПб, 1893,
стр. I, III, IV, XVI—XVIII.
51

Ф. Энгельс в свое время критиковал панславистскую концеп-
цию абстрактного славянства и общеславянского языка, заяв-
ляя, что «панславистское единство — это либо чистая фантазия,
либо —русский кнут»1. Он говорил: «Отдельные славян-
ские языки в такой же степени отличаются один от другого, как
английский, немецкий, шведский»2. Многое из сказанного Ф. Эн-
гельсом относится, в своей основе, и к проблеме соотношения
общетюркской этническо-языковой общности и каждого из тюр-
коязычных народов, в том числе башкир. В XX веке происходит
интенсивное дифференциально-национальное развитие тюркских
народов и их языков, давно уже отпочковавшихся от обще-
тюркского этнолингвистического ствола.
II
Теперь рассмотрим внутреннюю диалектику формирования
языковой общности башкир путем интеграции племенных наре-
чий. Как отмечал Ф. Энгельс, каждое племя имеет свой особый,,
лишь этому племени свойственный диалект: «племя и диалект
по существу совпадают», «лишь племена с одинаковым основ-
ным наречием объединяются в более крупное целое»3. И баш-
кирскую группу тюркских племен с первых же веков их суще-
ствования объединял общий язык, правда, варьирующийся по
говорам и диалектам, но единый в своей основе. По мере смеше-
ния родственных племен интенсивно смешивались друг с другом
и их наречия. Этот процесс вел к нивелировке языка. К исходу
Новотюркской эпохи, простирающейся вплоть до первых десяти-
летий XX в., длительный процесс языковой интеграции башкир
имел своим результатом происшедшее уже объединение всех
диалектов и говоров в два крупных диалекта. Это — южный,
то есть юрматынский, и восточный — куваканский диалекты. Они
стихийно служили основой формирующегося башкирского на-
ционального языка и его литературной формы. Каждый из них
еще до наступления XX в. успел существенно растворить в себе
сравнительно мелкие говоры. Притом степень сближения и сме-
шения говоров сильнее всего была в юрматынском диалекте.
Сближение протекало и между диалектами. В отношении р е-
ш а ю щ и х элементов структуры языка, особенно по составу
грамматических форм и значению последних башкирские диа-
лекты давно уже не отличались друг от друга. Единый грамма-
тический строй дополнялся общностью лексики и фонетики, хотя
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 6, стр. 182.
2 К. Маркс иФ. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 57.
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 93, 104.
52

последняя сохраняла сравнительно больше своеобразия в диа-
лектах и говорах. (Произношение позднее всего было охвачено
нормами общенационального, междиалектного койнэ*). Общие
элементы башкирских диалектов и говоров подавляюще превос-
ходили черты их различия. К середине XIX —началу XX в. ста-
ла фактом решающая их нивелировка: уже существовал и*
развивался общий язык башкирской народности, перераставшей
постепенно в нацию, наступал завершающий этап языковой кон-
солидации башкирской нации. Полного исчезновения
диалектов и говоров, конечно, не произошло, но^
уже налицо были общенациональные и междиалектные нормы
койнэ.
Общенациональный башкирский язык вырос не как чужое
наречие по отношению к диалектам, а включая и подчиняя их
себе, как естественное продолжение народной речи. К. Маркс
и Ф. Энгельс отмечали, что современные языки возникли «благо-
даря концентрации диалектов в единый национальный язык» х.
Объединение диалектов, слившихся благодаря их общности, и
образовало современный башкирский национальный язык. По-
следний имеет целый ряд специфических черт, общих для его*
диалектов и объединяющих последние в единый и своеобразный
национальный язык, отличный от других тюркских языков.
Язык этот подготовлялся всей предшествующей историей диф-
ференциации башкир из общетюркского языкового массива, ис-
торией постепенного вызревания и формирования этнической
общности башкир и их языка. В XX век башкирский народ всту-
пил как общность, в этнолингвистическом отношении вполне и
давно уже самоопределившаяся. Определенная этнолингвисти-
ческая индивидуальность башкирской народности, конечно, бы-
ла налицо уже во времена Ибн-Фадлана и Махмуда аль Кашга-
ри, тем более к XVI в., но суть дела в том, что она выдержала
последующее многовековое испытание временем, прочна-
закрепившим языковую самобытность и обеспечившим «языко-
вую национальность» башкирского народа. Притом лингвисти-
ческие средства, которыми он располагал, их коммуникацион-
ные функции стали теперь намного богаче и совершеннее. По»
сравнению с X—XV вв. существенно улучшилась орфография на-
родного языка, обновилась и расширилась лексика.
Лексический состав языка — наиболее важный компонент1
лингвистического арсенала данного народа. К моменту Октябрь-
ской революции башкирская лексика состояла из слов, отра-
* Койнэ — греческое слово, означающее единое наречие, общее для ряда
племен, для данного народа.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 427.
53

жающих достигнутый нацией уровень консолидации и культур-
но-экономического развития. Это прежде всего слова, связан-
ные с различными отраслями хозяйственной деятельности баш-
кирского населения, среди которых были и скотоводство, и зем-
леделие, и торговля, и промышленность. Немало значилось слов,
отражающих понятия, связанные с охотой, пчеловодством, лес-
ным хозяйством. Понятия, относящиеся к сфере культуры, про-
свещения и национального самосознания, также находили соот-
ветствующие слова в башкирском языке (утшу, утштыу, китап,
мэктэп, халык, миллэт и т. д.) Лексический состав языка вклю-
чал в себя прежде всего собственно башкирские слова, но не
только. Тут были и заимствованные слова — прежде всего из
родственных башкирам тюркских языков (татарского, казахско-
го), а также из других языков — арабского, персидского и рус-
ского.
И. И. Мещанинов отмечал, что «национальные языки не мог-
ли появиться раньше оформления наций» К Но и нация, более
или менее сложившаяся, особенно в смысле этническом, непре-
менно уже обладает своим языком как общенародным койнэ,
пусть и с сохранением, в той или иной степени, диалектных раз-
личий, без достаточно твердых и научно зафиксированных норм
и собственно национальной письменности.
III
Весьма важную специфическую особенность истории вызре-
вания и формирования башкирской нации составлял «татаро-
башкирский вопрос» — вопрос о соотношении двух тюркоязыч-
ных народов Среднего Поволжья и Приуралья, о степени их раз-
личия и общности: одну ли нацию они составляют или это две
разные национальности, на одном ли языке говорят они или на
разных. Ныне не подлежит сомнению самостоятельная нацио-
нальность башкир и их языка. Ее отрицают лишь те, кто не знает
;или не хочет видеть этнолингвистического своеобразия этого
народа, например, Американская и Британская Энциклопедии.
Претендуя на фиксацию и пропаганду «новых универсальных
знаний», они однако, помимо всего остального, повторяют на
своих страницах обветшалую концепцию, игнорирующую нацио-
нально-языковую индивидуальность башкир, которые якобы
«говорят на татарском языке»2.
1 И. И. М е ш а н и н о в. Проблема классификации языков в свете нового
учения о языке. Л., 1935, стр. 9.
2 «The Encyclopedia Americana», vol. 3., N.-Y. — Chicago, 1951, p. 306; «En-
cyclopedia Britanica...», vol. 3. Chicago-L.-Toronto, 1951, p. 170.
54

Было время, когда ввиду недостаточности достоверных све-
дений и знаний о башкирах и башкирском языке их считали,
частью единого татарского народа и его языка. Например,.
В. М. Флоринский писал: «Одно тюркское название «башкир»
или «башкурт» нисколько не говорит еще за отдельную народ-
ность, как название «казак», «сибиряк»... хбашкиры те же самые
татары». Флоринский не отрицает разности в наречиях татар и:
башкир, «но, — «поправляется» тут же, — она настолько ни-
чтожна, что выражает собой только оттенок татарского говора,
провинциализм» К Эти высказывания Флоринского буквально*
повторили после него М. В. Лоссиевский, В. Н. Витевский и др.
Из лингвистов, разделявших подобную точку зрения, можно от-
метить В. В. Радлова, а также и Мирсалиха Бикчурина. Эта точ-
ка зрения была довольно распространенной среди татарской ин-
теллигенции в начале XX в. Газета «Вакыт» (Оренбург), напри-
мер, писала, что-де «называть татар и башкир разными имена-
ми только на основании незначительного различия в диалек-
тах,— это означало бы попытку искусственно разделить единый
по существу народ... Что отличает башкир от других мусульман,
внутренней России, так это не особый язык и национальность,
а быт и, особенно, говоря яснее, земельный вопрос... На этом
лишь основании нельзя считать башкир самостоятельным наро-
дом. И в национальных и общих делах никак нельзя называть
их «башкирами»...»2. Газета уверяла, что «мусульмане Средней:
России составляют общую тюрко-татарскую нацию, что племен-
ные различия внутри нее занимают очень незначительное
место» 3.
Да, конечно, башкир и татар издавна и очень многое сбли-
жает. Бесспорно тесное родство их языков, весьма близких и:
схожих друг с другом: они выросли из одной и той же кыпчак-
ской ветви тюркской лингвистической совокупности. На протя-
жении веков и целого тысячелетия башкиры и татары жили в
относительно одинаковой исторической среде, в непосредствен-
ном территориальном соприкосновении, а впоследствии и пере-
межаясь друг с другом: падение Казанского ханства дало тол-
чок к переселению массы татарского населения в пределы Баш-
кирии. Для них, далее, было характерно сходство духовной куль-
туры, нравов и обычаев, быта и других этнографических черт,,
а также и общая религия (ислам). Более того: язык западных,
северо-западных башкир давно уже не собственно башкирский,,
а по существу татарский. Это — результат тесного общения та-
1 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 729—732.
2 «Вакыт», 14 мая 1917 г.
3 «Вакыт», 5 сентября 1917 г.
55

тар и башкир при указанных условиях. Но все это вовсе ке ис-
ключает ни этнико-национальной индивидуальности башкирско-
го народа в целом, ни, тем более, национального своеобразия,
исторически сложившейся самобытности башкирского языка,
отличного от татарского.
История знает немало фактов развития родственных племен,
которые при всей их этнолингвистической близости друг с дру-
гом сложились однако в разные народности, переросшие затем
в соответствующие нации. Во-первых, степень языкового сход-
ства и различий еще не является всеобъемлющим критерием
для решения вопроса о том, одна ли это национальная общность
или две разных: тут, несомненно, требуется учитывать всю на-
личную сумму национально-отличительных черт и всю совокуп-
ность конкретно-исторических условий формирования и разви-
тия данной народности и нации. Во-вторых, родство и сходство
языков одной лингвистической группы или подгруппы вовсе не
исключает национально-своеобразных их особенностей и разли-
чий, что относится также к башкирскому языку.
Башкирский язык сложился в свое время и остается поныне
вполне самостоятельным национальным языком, отличным от
татарского и обладающим четко выраженной спецификой. По-
следняя относится прежде всего к звуковой стороне речи — фо-
нетике башкирского языка, на особенности которой обратили
внимание еще исследователи XIX, а также и начала XX в., на-
пример, М. Иванов, М.-А. Казембек, М. Бикчурин, И. Н. Бере-
зин, А. Г. Бессонов, Н. Ф. Катанов, В. В. Катаринский, В. М. Фи-
лоненко и др. В советский период—мы ограничиваемся послед-
ними десятилетиями — фонетика башкирского языка освещена в
одной из монографий Дж. Г. Киекбаева, в соответствующем раз-
деле «Грамматики башкирского языка» Н. К. Дмитриева и в
других исследованиях, учебниках и т. д. Они достаточно ясно
•отражают фонетическое своеобразие современного башкирского
языка.
Башкирский язык в том виде, в каком он вступил в XX век, в
отличие от татарского и ряда других тюркских языков обладает
рядом звуковых особенностей. Так, он исключает фонему ч, заме-
няемую звуком с (тат. чэчдк — башк. сэсэк) *, и фонему щ, заме-
няемую «сочетанием йы или йе (тат. щиде — башк. йете), а также
палатализованным ж в середине и конце слова (тат. баща —
башк. бажа). Далее, в башкирском языке корневое и тюркских
языков, включая татарский, заменяется звуком э (кэрэк —
вместо тат. кирэк). Звук х чередуется с 7С (тсатын — вместо тат.
* ч употребляется исключительно в заимствованных русских словах: учас-
ток, начальник, училище и т. д.
56

хатын), ч и с уступают место звуку ш (шишмэ — вместо тат..
чишмэ); в начале слова чередуются также /гиб (бысак — вместо*
тат. пычак). Имеет место повсеместное — во всех слогах корня w
аффикса — употребление звуков о и в (тот, тоткон, тотолкон; ее,,
всенсе, эсенсекен), тогда как в татарском языке эти звуки встре-
чаются не дальше как в первом слоге, заменяясь далее звуком
ы и и. В башкирском языке наблюдается большая устойчивость
заднеязычных взрывно-глухого 7С (уте) и фрикативно-звонкого г
(ciFac). Но наиболее выделяющимися среди особенностей баш-
кирской речи являются спиранты: гортанный h и междузуб-
ные интердентальные: глухой спирант g и звонкий £.
Фонема h играет важную роль в башкирской фонетике, пред-
ставляя один из характерных признаков башкирского языка и его*
истории. Она соответствует звуку с других тюркских языков в.
начале слова и слога (кыу — тат. су; Накал — тат. с акал).
Фонемы з и g соответствуют по своей артикуляции английскому th
(звонкому и глухому) и заменяют з к с других тюркских языков
в корнях и аффиксах (за исключением начала слова и слога):
ка§ — каз, тод — тоз, иы^ыл — кызыл, о$он — озын, бад — бас,,
тэд — тес, удал — усал и т. д.
Для современных тюркских языков эти звуки — д <и § — не яв-
ляются типичными: кроме башкирского, они имеются только в*,
туркменском языке. Но туркменские д и £ — это не междузубные,^
а обычные зубные спиранты с неполной смычкой. Утрата этой*
специфики не считается ущербом для туркменского языка. Не так:
обстоит дело с башкирским д и ?. В башкирском языке есть и с, з:
А д и з здесь выражают особую специфику языка. Они являются*
в полном смысле междузубными спирантами, каких нет в других
тюркских языках. «Наличие звуков § и д,— отмечал Н. К. Дмит-
риев,— является одной из характерных особенностей башкирско-
го языка среди других тюркских языков», «одним из характерных
отличий башкирского языка от татарского, и башкиры дорожат,
ими» \
1 Подробнее о звуковых особенностях башкирского языка см.: Н. К. Д м и-
триев. Грамматика башкирского языка. М.-Л., 1948, стр. 9, 10—11, 20, 21,
22, 23, 24, 25, 26, 27; Т. Г. Баишев. Башкирские диалекты. М., 1955, стр. 12';
Дж. Г. К и е к б а е в. Фонетика башкирского языка (Опыт описательного w
сравнительно-исторического исследования. Система гласных звуков и сингар-
монизм). Уфа, 1957; его же. Башкирские диалекты и краткое введение в их
историю. («Ученые записки» Башгосуниверситета, вып. 3. Серия башкирск..
филол., №2. 1958, стр. 77—81); его же. О звуках с, з, h и их развитии в
башкирском, туркменском и якутском языках («Ученые записки» Башгосуни-
верситета, вып. 6. Серия филол., №5. 1958, стр. 3—15); «Вопросы башкирской
филологии». М., 1959, стр. 102—103; Н. А. Баскаков. Введение в изучение
тюркских языков. М., 1962, стр^ 248; В. Ш. П с я и ч и н. История формирова-
ния башкирского литературного* письменного языка. Автореферат диссертации»,
Казань, 1965, стр. 14; публикации А. А. Юлдашева и др.
57

Трудами лингвистов, особенно в советской период, доско-
нально проанализированы особенности башкирского языка не
только с точки зрения фонетической, но и морфологической,
включая словообразование, в плане синтаксическом и т. д.
Башкиры, как свидетельствуют факты, задолго до XX столе-
тия сложились как самобытная этническая общность с собствен-
ным языком, отличным от татарского. В различных слоях баш-
кирского населения в начале XX в., особенно после Февраль-
ской революции, усилились голоса с требованием признать их
^самостоятельной, отдельной от татар нацией, имеющей право на
историческое существование, на развитие родного языка, нацио-
нальной культуры и т. д. Подобные тенденции среди башкирских
масс нарастали по мере роста их национального самосознания.
Башкирский делегат на съезде мусульман в Казани (начало
1918 г.), выступая против концепции единой «тюрко-татарской
:нации», заявил: «Башкиры — отдельная национальность. Они
лмеют свои обычаи, культуру, искусство и другие особенности» К
Когда создавались автономные Башкирская и Татарская рес-
публики, представители первой выступили против словоупот-
реблений «татаро-башкирская литература» и «татаро-башкир-
ский язык»2. Такого языка, действительно, не существовало в
природе, а был, наряду с татарским, довольно своеобразный
:язык формирующейся башкирской нации.
В своих воспоминаниях о беседе В. И. Ленина с группой та-
тарских деятелей 22 марта 1920 г. С. Саид-Галиев писал: «Мы
.храбро старались «убедить» Ильича в том, что между татарами
и башкирами в сущности разницы нет. На это Ильич примерно
:в таком смысле ставил нам ряд вопросов:
— А есть разница в языках или наречиях татар и башкир?
— Есть, но совсем незначительная, — следовал наш ответ».
Саид-Галиев признает, что этим и другими своими вопро-
сами о татаро-башкирских отношениях В. И. Ленин поставил
их, что называется, прямо в угол 3. Партия, опираясь на принци-
пиальные практические указания В. И. Ленина, успешно раз-
решила татаро-башкирский вопрос, обеспечив башкирскому на-
роду возможность развивать собственно башкирский нацио-
лально-литературный язык и национальную культуру, отличные
от татарского языка и культуры.
1 «Курултай», 11 марта (26 февраля) 1918 г.
2 «Образование БАССР». Сб. документов. Уфа, 1959, стр. 522.
3 «В. И. Ленин и Татария». Сб. документов и воспоминаний. Казань, 1964,
хтр. 270—271.
58

«ВЫМИРАЮТ ЛИ БАШКИРЫ?» (М. В. ЛОССИЕВСКИЙ)
I
Как составную часть этнического аспекта проблемы форми-
рования башкирской нации, очевидно, следует рассматривать
вынесенный в заголовок вопрос, который задавали себе до ре-
волюции многие этнографы и которым М. В. Лоссиевский на-
звал один из разделов своей книги «Кое-что о Башкирии и баш-
кирах в их прошлом и настоящем» (1903 г.), а башкирский пи-
сатель Г. Гумэри — свою брошюру (1912 г.) Сама постановка
вопроса говорит о том, что речь шла также о будущем — пер-
спективе национально-этнического существования башкирского*
народа.
«Вымирают ли башкиры?» — тут имелись в виду не только»
последствия грабительской и ассимиляторской политики рус-
ского царизма, но и объективно неизбежные процессы взаимо-
влияния и смешения различных расовых типов, этнических
групп, языков и национальностей. К началу XX в. на террито-
рии Башкирии были представлены уже многие народы. Из сла-
вян здесь обитали великороссы, украинцы и белорусы, из тюрк-
ских народов — башкиры, татары, мещеряки, тептяри, чуваши,,
казахи, из угро-финских — мордва, удмурты и т. д. «Оренбург-
ский край,— писал В. М. Флоринский,— представляется, таким
образом, вроде какой-то физиологической лаборатории, в кото-
рой предназначается через несколько столетий или, может
быть, даже десятилетий формирование из разнородных этногра-
фических элементов какого-то среднего, нового типа. Вообще,,
вопросы об ассимиляции, вырождении и преобразовании рас и
племен имеют здесь практическую почву» 1. Флоринский, одна-
ко, был неправ в своем этногенетическом прогнозе о неизбеж-
ности «вырождения» и ассимиляции всего тюркского населения
Башкирии в какой-то «уральской народности», преимуществен-
но русско-славянской, о том, что якобы башкирам, равно как
и их соплеменникам, грозит либо полное вымирание, либо, в
лучшем случае, слияние с русскими в «новой» этнической общ-
ности. Д. П. Никольский возражал Флоринскому: «Мы лично
сомневаемся, чтобы произошло слияние именно с русскими;
скорее башкиры ассимилируются с другими народностями, с ко-
торыми они ближе стоят по религии, языку и т. п.»2.
1 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 723.
2 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 174.
59

При всех фактах смешения с родственными им тюркскими и,
-отчасти, финно-угорскими этническими группами, при всем
^сближении с русским населением Башкирии и вопреки нацио-
нально-колониальной эксплуатации башкирский народ на про-
тяжении веков сохранял свою самобытность, исторически сло-
жившуюся этническую специфику и национальную культуру,
берег и обогащал свой язык. М. В. Лоссиевский отмечал, что
«башкирский народ собственного, национального и бытового,
сохранил довольно много» К Как национально-этническая еди-
ница башкиры отнюдь не угасали и не отмирали, подвергаясь
.ассимиляции. Но они не вымирали как народность и физически,
хотя перенесли нескончаемые невзгоды. Этот аспект проблемы
этнограф-медик Д. П. Никольский сформулировал таким обра-
зам: «...как высока смертность башкир, выми-
нают ли они или нет и какова вообще будущ-
ность этого народ а?»2.
В поставленном вопросе — например, о смертности, которая
непременно сказывалась на демографическом состоянии баш-
кирского населения,— скрещивались социальные (экономиче-
ские, политические) и климатические условия жизни, а также
.физические данные народа, его представителей.
Основным богатством башкир были их земельные угодья,
я также скот, и несомненна определенная зависимость роста
башкирского народонаселения от землеобеспеченности, хотя и
_не следует преувеличивать влияние последней на рост населе-
ния. Экономическая жизнь, безусловно, подчиняет себе биологи-
ческие законы, понижая или повышая жизнеспособность дан-
ного народа в качестве этнико-иациональной общности. Но, как
п землеобеспеченность, применительно к башкирам, экономиче-
ские законы в целом не следует абсолютизировать в смысле их
решающего влияния на рост народонаселения, который, несом-
ненно, обладает относительной самостоятельностью. Общеизвес-
тен быстрый рост населения афро-азиатских стран даже тогда,
когда они изнывали под колониальным гнетом. Например, за
первую половину XX в. местное арабское население Алжира
выросло более чем вдвое,— и это при сокращении сбора зерна
„на 20 проц., поголовья овец — наполовину, при самом низком
в мире уровне жизни, недоедании, болезнях и т. д. Здесь наблю-
далась высокая смертность коренного населения, которое одна-
ко неуклонно увеличивалось за счет превышения рождаемости
1 М. В. Лоссиевский. Кое-что о Башкирии и башкирах в их прошлом
ж настоящем. Уфа, 1903, стр. 11.
2 Д. П. Никольский. Башкиры, стр.* 169.
60

над смертностью, вовсе не вымирая как народность, как нация.
«Алжирская нация существует»,— так и назвал
свою книгу французский публицист-коммунист, описавший озна-
ченные факты *.
Известное значение с точки зрения роста народонаселения
имеет географическая среда, природные условия, оказывающие
влияние на хозяйство, быт и физические данные народа. Что ка-
сается Башкирии, то климат здесь хотя и довольно суровый, но
весьма благодатный и оздоровляющий. На это всегда указывали
ученые, побывавшие в Приуралье. Этнографы, особенно из ме-
диков, отмечали высокое оздоровительное действие башкирских
кочевок на лоне природы. «Оренбургские губернские ведомости»
в 1859 г. опубликовали заметку врача, в которой говорилось о
башкирах, что их «привольная... жизнь на кочевье доставляет
и наслаждение и пользу в медицинском отношении»2. В разделе
своей книги, названном «Кочевка. Санитарное значе-
ние ее», Д. П. Никольский писал: «...выезды летом на коши
много приносят пользы башкирам в физическом отношении...
Главным могучим оздоравливающим фактором является здесь
степной чистый воздух, а затем и несколько улучшенное пита-
ние» 3.
В какой-то мере был прав башкирский писатель X. Габитов,
который в 1913 г. заявлял, что основной причиной наметившего-
ся уменьшения численности башкир является переселение их с
просторов степей в маленькие домишки, мрачные и затхлые,
замена мяса, масла, меда чаем без молока, выпеченным в золе
ячменным хлебом и т. д.; все это, говорил он, и вызвало подвер-
женность различного рода болезням 4.
В целом здоровый климат Башкирии при социально-бытовых
условиях прошлых веков способствовал появлению одних видов
болезней, предотвращению других и выработке соответствую-
щей адаптации к среде. В сохранившемся от конца XVIII в.
дневнике некоего В. А. Ребелинского (Уфа—Оренбург) за
1798—1800 гг. зафиксированы «между людьми простудные бо-
лезни», вызванные «влажным и студеным воздухом»5. Э. Эверс-
ман писал о Башкирском крае, что здесь «прилипчивых мест-
ных болезней между жителями нет; нет повальных осенних
1 М. Эгрет о. Алжирская нация существует. М., 1958, стр.94,109,116—117,
2 «Выбор статей из «Оренбургских губернских ведомостей» за 1859 год».
Уфа, 1859, стр. 163.
3 Д. П. Никольский. Башкиры, стр. 51—52.
4 «Шуро», 1913, №24, стр. 746—747.
5 «Выбор статей из «Оренбургских губернских ведомостей» 1853 года», ч. 1.
Уфа, 1853, стр. 379. Часть дневника В. А. Ребелинского имеется в Книжной
палате БАССР.
61

лихорадок, желчных горячек, желтой лихорадки, гнилых горя-
чек». Непомерная сухость или еще какие-нибудь явления,
объяснял Эверсман, вызывают невралгические боли, а зимние
бураны бывают причиной частых ломотных простуд. «Между
тем, однакож,— отмечал он,— изречение: климат Оренбургского
края вообще здоровый, — справедлив» К
Под влиянием разнообразных внешних условий сложился
физический тип башкира. Это была среда, требовавшая от него
больших физических и нравственных усилий. «Башкирцы,— пи-
сал в 1859 г. В. М. Черемшанский,— имеют телосложение креп-
кое, мускулистое, нередко широкоплечи и способны к перенесе-
нию самых больших крайностей; господствующих болезней
между ними незаметно; они менее, чем другие жители здешнего
края, подвергаются и прочим обыкновенным болезням... Это, ве-
роятно, зависит от их сурового образа жизни, которым они, так
сказать, ослабили неблагоприятное на себя влияние природных
стихий»2. Отмечая то же самое, В. М. Флоринский добавлял:
«Если они вымирают от эпидемических болезней, например,—
от голодного тифа, то это происходит не от слабости их орга-
низма, а от нищеты и крайне тяжелой жизненной обстановки
вообще»3. Аналогичную оценку физической организации баш-
кир дает также Н. В. Никольский. А Д. П. Никольский (зем-
ский врач-исследователь) в 80—90-х годах прошлого столетия
собрал конкретные данные о степени распространенности среди
башкир тех или иных заболеваний, которые показывают, что со-
циальные и бытовые условия жизни башкир проявлялись, по-
мимо всего остального, в паразитарных болезнях среди них:
чесотки, парши и др. Инфекционные болезни охватывали около
7 проц. всех больных из башкир. Согласно данным 1896 г. по
Уфимской губ., где тогда башкиры официально составляли око-
ло 40 проц. населения, а русские — 41, на первых приходилось
10 проц. инфекционных заболеваний, на вторых — около 804. И
общая заболеваемость у башкир, если верить тогдашней стати-
стике, была ниже, чем у русского населения края. Конечно, тут
имел место и недоучет многих больных башкир: последние, осо-
бенно башкирки, не совсем были расположены к тому, чтобы
обратиться со своими недугами к врачебной помощи, которая,
в свою очередь, была крайне ограниченна в тех условиях.
1 Э. Эверсман. Естественная история Оренбургского края, ч. 1. Орен-
бург, 1840, стр. 2—3.
2 В. М. Черемшанский. Описание Оренбургской губерний. Уфа„
1859, стр. 139.
3 «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 739—740.
4 «Краткий обзор главнейших заразных заболеваний в Уфимской губернии:
за 1896 год». Уфа, 1901, стр. 100—101.
62

В этой связи — о проникновении алкоголя в среду башкир.
Обратимся к тому же Д. П. Никольскому. «По наблюдениям
некоторых,— писал он в 1899 г.,— есть башкирские селения, где
почти все мужчины пьют вино... однако завзятых пьяниц между
последними не встречается... Если некоторые из башкир и пьют
водку, то пьют ее в русских селениях и городах на базарах, во
время праздников и т. п.» Начало отравлению башкира алко-
голем закладывало обязательное выпивание чарки водки отбы-
вающим воинскую повинность. Приучали башкир к алкоголю
русские торговцы и промышленники: при заключении земельной
и всякой иной сделки они «дарили» башкирам отнюдь не один
чай или сахар, но угощали и водкой. Однако еще продолжало
•сказываться то, что в прошлом башкиры в своей массе были
трезвенниками. Стоит вспомнить, как уфимский воевода Сергеев
в начале XVIII в. изощрялся над башкирами, принудительно
напаивая их водкой, от чего те просто умирали.
Эффективным отвлекающим средством и противоядием от
алкоголя у башкир на протяжении веков оставался кумыс, ко-
торый, кроме того, имел и общеоздоровительное значение. Еще
И. Г. Георги в конце XVIII в. отмечал, что кумыс «столь питате-
лен и приятен на вкус, что не только служит пропитанием, но и
делает башкир здоровыми, добрыми, краснощекими, дородными, а
невоздержанных — пьяными». На лечебные свойства кумыса
указывали «Оренбургские губернские ведомости» в 1859 г \
Д. Зеланд, специально изучавший медицинское значение кумы-
са, отмечая отсутствие чахоточных среди башкир и казахов,
объясняет это в основном употреблением кумыса. Употребление
кумыса считалось у башкир «наилучшим средством для восста-
новления истощенного, ослабленного организма, для быстрого
восстановления силы и здоровья»2.
II
Факт вымирания («угасания») отдельных «инородческих»
этнических групп в условиях дореволюционной России был тог-
да же неоднократно отмечен в литературе. Указывалось, в част-
ности, на вымирание сибирских народностей, и, впрочем, не без
основания. Например, мансийское население Тобольской губ.—
здесь была сосредоточена его основная масса — обнаруживало
1 «Выбор статей из «Оренбургских губернских ведомостей» за 1859 год».
Уфа, 1859, стр. 198—216.
2 Д. П. Никольский. Башкиры, стр. 69, 351.
63

полный застой в смысле роста, колеблясь за весь XIX в. вокруг
7 тыс. человек, при ежегодном приросте всего 7 человек на
1000J. He менее выпукло проявились за последние столетия
признаки физического и этнического вымирания у индейских
племен Америки и Австралии. Например, аборигенов в Австра-
лии осталось к середине XX в., вместе с метисами, 74 тыс. чело-
век, а до появления здесь европейцев их насчитывалось около
300 тыс. В Тасмании коренное население истреблено и вымерло
полностью2.
В свое время писали и о «вымирании» башкир. Некоторые
из публицистов и этнографов конца XIX — начала XX в., не
подтверждая свое мнение необходимой статистикой, однако за-
являли, что вырождение, угасание и исчезновение башкирского
народа неизбежно. Мнение по этому поводу В. М. Флоринского
уже приводилось. Известный исследователь хозяйства Башки-
рии прошлого века Л. П. Сабанеев заявлял: «Смертность между
детьми (у башкир.— Б. Ю.) страшная, и башкирский род, не-
смотря на свое множество, видимо, вымирает, и при настоя-
щем порядке вещей не так далеко то время, когда он исчезнет
совершенно» 3. Такому вымиранию башкиры, по словам указан-
ной группы ученых, были обречены благодаря своей бедности,
голоду, холоду, болезням и т. д. Говоря о неотвратимости выми-
рания башкир, Сабанеев писал: «Бедность у них теперь всеоб-
щая». И многие другие наблюдатели отмечали факт хозяйствен-
ного упадка в жизни башкирского народа на рубеже XIX—
XX вв., неприглядный вид башкирских деревень, указывавший
на крайнюю нужду их обитателей. «Тоскливое впечатление
оставляют по себе башкирские поселки своей подавляющей, ле-
зущей отовсюду нищетой»,— повествовал в 1907 г. Н. Краше-
нинников. «Угасающая Башкирия» — так назвал он свою книгу
о башкирах. Глеб Успенский в очерке «От Оренбурга до Уфы»,
сочувствуя «горькой участи» аборигенов Уфимско-Оренбург-
ского края, с тревогой писал: «Пропадет башкир, пропадет!
Беспременно пропадет этот самый башкир! ...зародыш горькой
участи башкира, то есть его гибели, оказывается приметным
весьма давно, только сын степей не замечал этого до сей ми-
нуты». Далее он приходит к выводу, что гибель башкира неиз-
бежна— «по крайней мере в пределах расхищенных у него зе-
1 «Языки и история народностей Крайнего Севера». Л., 1953, стр. 220—22L
2 «Народы Австралии и Океании». М., 1956, стр. 14, 22.
3 Л. Сабанеев. Очерки Зауралья и степное хозяйство на башкирских
землях. М., 1873, стр. 7.
64

мель» 1. И действительно, грабеж башкирских земель повлек за
собой тяжелые последствия для башкирской нации в этнодемо-
графическом отношении.
В целом башкирская жизнь в конце XIX — начале XX в.
отмечена рядом негативных явлений, довольно симптоматичных,
но свидетельствовавших не столько о вымирании, сколько об
обычном хозяйственном упадке, коснувшемся в особенности ско-
товодства и происшедшем в результате сокращения земельных
угодий у башкирских масс. И если разобраться в суждениях
дореволюционных авторов, то становится ясным, что многие из
них также толковали — и совершенно справедливо — не о вы-
мирании или отмирании башкир как народности, как этнической
особи, а об ухудшении в результате колонизаторской политики
русского царизма экономической жизни и быта башкирского
населения к началу XX в. Это, конечно, разные вещи. Но иные
из наблюдателей смешивали хозяйственную жизнь и биологи-
ческие процессы и из отмеченных явлений делали далеко иду-
щие выводы, чему способствовали факты гибели чуть ли не
целых башкирских селений в наиболее неурожайные годы, на-
пример, в начале 90-х годов XIX в.* Эти факты, несомненно,
создавали и усиливали впечатление о башкирах как о «выми-
рающей» народности, обреченной на исчезновение.
Если подобные прогнозы были более или менее правильны
относительно этнических групп, которые действительно выми-
рали, то в отношении башкир постановка и тем более положи-
тельный ответ на вопрос, вымирают ли они, были не столько
доказательными, сколько лишь показательными, отражая спе-
цифическое соотношение и стечение обстоятельств, социальных
и этнодемографических, в рассматриваемый период их истории.
Сам факт возникновения указанного вопроса, несомненно, был
связан с этой спецификой в истории башкирского народа. По-
1 «Башкирия в русской литературе», т. 2. Составление М. Г. Рахимкулова.
Уфа, 1964, стр. 334, 335.
* Зимой 1890/91 г. из-за недоедания среди башкир резко усилилась смерт-
ность. Выросла масса больных. С наступлением весны положение сделалось
совершенно критическим, а в первой половине следующего года, когда неуро-
жай 1891 г. вполне дал себя знать, смертность выросла вчетверо против обык-
новенного. «Самую ужасную картину представляла башкирская деревня.—
писал Д. Н. Мамин-Сибиряк в романе «Хлеб». — ...Получалось нечто ужасное.
Половина башкирских изб пустовала, — хозяева или вымерли, или разбрелись,
куда глаза глядят».
Отметим также крайне отрицательные для башкирского народа
последствия, которые повлек за собой голод начала 20-х годов. От этих
голодовок — нами отмечены лишь наиболее крупные из них — погибло не-
сколько сот тысяч башкир.
3 Заказ 175
65

добный вопрос не возникал в отношении татар. О вымирании
казахов тоже почти не было разговоров, хотя, конечно, велико-
державно-шовинистические суждения о бесперспективности на-
родов Востока в целом имели хождение. Но в отношении баш-
кир подобные суждения — у тех, кто их разделял,— носили чуть
ли не категорический характер: их этнико-национальная будущ-
ность прямо ставилась под сомнение и отвергалась.
Следует отметить, что версия о «вымирании» башкир про-
никла в свое время и в советскую литературу по истории Баш-
кирии. «Способен ли башкирский народ существовать?» — про-
должали еще задавать вопрос в начале 20-х годов. Так, напри-
мер, называлась вышедшая тогда брошюра Г. Фахретдинова
(Стерлитамак, 1922 г.). Иные, справедливо не разделяя подоб-
ного скептического прогноза на будущее, однако распространя-
ли указанную версию на дореволюционный период истории
башкирского народа. Голод 1921 г. при этом представлялся как
последний отголосок «деградации» и «угасания» башкирского
народа. Толкования по этому вопросу основывались лишь на не-
посредстйенном восприятии и впечатлении, явно нуждавшемся
в подтверждении путем объективных исследований, а также и
на некоторых субъективистских (конъюнктурных) соображе-
ниях. Подобный подход исключал точное научно-статистическое
исследование демографических явлений. Впрочем, даже в отно-
шении действительно имевших место фактов в научной литера-
туре долгое время не предпринималось попыток выяснить в до-
статочной степени, в силу каких причин вымирали те или иные
малые народности и племена.
С точки зрения расовой теории, подобные факты — «обыч-
ное» социальное явление, «фатальная неизбежность», когда ма-
лосильные расовые группы и народности при столкновении с
другими, более сильными и культурными нациями якобы долж-
ны непременно сойти со сцены, ассимилироваться, утратив свои
этнические, бытовые, языковые, духовные, а также и физиче-
ские признаки. Д. П. Никольский, скептически относясь к «тео-
рии» вымирания башкирского народа, так ставил вопрос:
«Должны ли башкиры следовать тому якобы непреложному
закону, по которому каждая низшая раса при столкновении с
более культурными утрачивает свои характерные черты, асси-
милируется с пришельцами или постепенно вымирает, или же
они, сохранив свою самостоятельность, войдут в семью цивили-
зованных народов?» К Но здесь сказано не все: некоторые из
дореволюционных авторов считали, что даже не обычная этни-
1 Д. П. Никольский. Башкиры, стр. 169
66

ческая ассимиляция, а физическая гибель от бедности, голода
и болезней—удел башкирской национальности. Помимо осталь-
ного, и эту версию имел в виду Д. Н. Мамин-Сибиряк, когда он,
описывая в «Приваловских миллионах» факты голодной смерти
башкир, приводил слова о них, как об «отчаянной голытьбе,
обреченной более сильной цивилизацией на вымирание, как
объясняет наука» х.
«Некоторые из исследователей,—писал М. В. Лоссиевский,—
предсказали башкирам в недалеком будущем гибель, принимая
во внимание их бедственное экономическое положение и исходя
из того, что каждая низшая раса при столкновении с более
культурными народами постепенно вымирает или в лучшем
случае ассимилируется». Но сам Лоссиевский убежденно заяв-
лял, что «башкирское население не вымирает»2. Он солидари-
зируется с Д. П. Никольским, который после долголетнего этно-
антропологического и медицинского обследования башкир при-
шел к заключению, что несмотря на все неблагоприятные
условия, при которых слагалась жизнь башкирского народа,
«он все же не вымирает и по физическому развитию не принад-
лежит к вырождающимся». «Нельзя сказать, как заявляют
иные, что башкиры вымирают»,— подчеркивал Никольский,
сравнивая данные о естественном приросте населения по баш-
кирам и другим национально-территориальным группам. Ка-
саясь же утверждений некоторых наблюдателей о большой
смертности у башкир, якобы ведущей к вымиранию их как
определенной этнической общности, Никольский, во-первых,
отмечал, что цифровых данных, свидетельствующих о вымира-
нии, никто еще не приводил, во-вторых, заявлял, что его данные
о смертности башкир не подверждают такого рода вывода 3.
Были в конце XIX — начале XX в. и многие другие исследо-
ватели, которые опровергали версию о «вымирании» башкир-
ской национальности. Это — Н. А. Гурвич, Н. Л. Скалозубов,
А. Калачев, С. Сомье и др. С. Сомье считал, что башкиры —
народ сильный, не носящий признаков отсутствия жизненности,
симптомов вымирания. А Калачев, отмечая трудности переход-
ного (к оседлости) периода у башкир, вместе с тем подчерки-
вал, что они вовсе не являются вымирающим народом: наобо-
рот-де, башкиры способны к упорному труду и просвещению4.
1 «Башкирия в русской литературе», т. 2, стр. 267.
2М. В. Лоссиевский. Кое-что о Башкирии и башкирах. Уфа,
1903, стр. 5—6.
3 Д. П. Никол ьский. Башкиры, стр. 185, 199, 201.
4 А. Калачев. Очерк современного экономического состояния башкир
Уфимской губернии. «Живая старина», 1899, № 1, стр. 329.
3* 67

Эта группа ученых отмечала тот факт, что башкирский народ
не только не вымирал, но даже возрастал
численно. И это, действительно, так, если брать длительный
исторический период, отвлекшись от последствий временных
бедствий, хозяйственной конъюнктуры и т. д., о чем свидетель-
ствуют статистические данные, касающиеся динамики общей
численности башкир за два-три столетия, предшествовавшие
XX веку и Октябрьской революции 1:
1725 г 85 967
1752 г 106 176
1772 г. около 140 000
1782 г 137 407
1800 г. около 160 000
1815 г. . . . 309 000
1850 г 497 616
1857 г 542 000
1887 г. около 600 000
1897 г . . 1 043 546
(В 1897 г. башкир проживало: в Уфимской губ. 622 тыс., в
Оренбургской (включая Тургайскую и Уральскую области) —
265 тыс., в Пермской — 85 395, в Самарской —57 242, в Вят-
ской — 13 909.)
Таким образом, численность башкирского народонаселения,
воплощающего в себе одноименную нацию, составляя ее этно-
демографическую основу, прогрессирующе возрастала из столе-
тия в столетие.
1 П. И. Рычков. Топография Оренбургская, ч. 1. СПб, 1792, стр. 92—93;
В. М. Черемшанский. Описание Оренбургской губернии. Уфа, 1859,
стр. 109—ПО, 118, 121; Р. Г. Игнатьев. Историко-административные све-
дения о башкирском народе, составленные по приказанию графа Петра Ива-
новича Панина («Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч. 2,
стр. 147, 161); «Алфавитный список народов, обитающих в Российской
империи». СПб, 1895; В. Н. Витевский. И. И. Неплюев и Оренбургский
край, т. 2. Казань, 1897, стр. 450, 451; его же. И. И. Неплюев, верный слуга
своего отечества. Казань, 1891, стр. 115; «Сборник законов, распоряжений и
сведений для руководства при размежевании башкирских дач». СПб, 1899,
стр. Ш; Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 21—23; И. Зла-
тпинерховников. Уфимская епархия. Уфа, 1899, стр. 17; Н. Ч е р н а в-
скйй. Оренбургская епархия. Оренбург, 1900, табл. на стр. 321; «Первая
всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 28. Оренбургская
губ., СПб, 1904, стр. X, 56—57; Р. М. Раимов. 1905 год в Башкирии. М.-Л.,
1941, стр. 10; «Материалы по истории Башкирской АССР», т. 3. М.-Л., 1949,
стр. 485; то же, т. 5. М., 1960, стр. 381—382, 388; «Итоговая научная сессия
Уфимского ИИЯЛ за 1965 год. Тезисы докладов». Уфа, 1966, стр. 77.
Эти источники послужили основанием для выкладок автора. Одновременно
отметим появление нового исследования по данному вопросу: Р. Г. К У з е е в.
Численность башкир и некоторые этнические процессы в Башкирии в конце
XVI-rXX вв. («Археология и этнография Башкирии», вып. 3. Уфа, 1969,
стр. 327—370).
68

Ill
За годы Советской власти, после устранения последствий
хозяйственной разрухи и голода начала 20-х годов, численность
башкирского населения так же неуклонно возрастала: 1926 г.—
714 тыс., 1939 г.—843 тыс., 1959 г.—989 тыс., 1970 г.— 1240 тыс.
человек. Но несколько иначе обстояло дело в конце XIX—нача-
ле XX. в. Глубокий хозяйственно-политический кризис и тяже-
лые бедствия тех времен изрядно расшатали башкирскую на-
циональность, вызвав заметное сокращение ее численности.
Но, с другой стороны, всеобщая перепись населения России
в 1897 г. дала завышенную цифру относительно численно-
сти башкир —1321 тыс. человек*. Это имело свои исторические
и социальные, а также этнические корни. Исторически сложи-
лось так, что понятие башкир стало употребляться с извест-
ного времени не только в смысле этническом, но и, добавочно,
в социальном — административно-сословном. Во втором смысле
оно охватывало собой не одних собственно башкир. Уже в сере-
дине XVIII в., как писал В. Н. Витевский, все инородцы «по зва-
нию Башкирии генерально именуются башкирцами, в числе
коих находятся мещеряки, вотяки, мордва, чуваши и череми-
сы» *. Социально-политические факторы, касающиеся земель-
ного вопроса, лишь способствовали закреплению за представи-
телями поименованных народностей названия «башкиры».
«Б а шкиры из череми с» — такое, например словоупот-
ребление было для Башкирии XVIII — начала XX вв. вполне
обычным2. Мещеряки и тептяри со времени причисления их к
башкирскому сословию получили в народе название новых
башкир.
Всего башкир в сословном смысле насчитывалось по
Уфимской губ., например, в 1882 г. 881 617 человек. Но не все
они были башкирами по этнической принадлежности, если
даже толковать этническое понятие башкира так расширитель-
но, как оно толковалось в тот период. Делая выкладки по
1871 г., Н. А. Гурвич, известный статистик-демограф, включал
в состав башкир, уже как этнико-национальной общности, ме-
щеряков и часть тептярей. В отношении последних он заявлял,
что-де «они ни исторически, ни этнографически... и еще менее
* В академическом издании «Народы европейской части СССР», т. 1 (М.,
1964, стр. 23) по переписи 1897 г. приводится еще более высокая цифра —
1549,1 тыс. человек.
1 Н. В. Витевский. И. И. Неплюев и Оренбургский край, т. 3. Казань,
1897, стр. 620.
2 ЦГА БАССР, ф. 10, an. 1, д. 885, л. 8.
09

генетически никогда не изолировались в отдельное племя», а' в
отношении других — что они хотя и составляют «историческо-
генетическую особь», «но... слитие мещеряков с башкирами в
один этнографический элемент, или пожалуй даже племя... есть
этнографически совершившийся факт». В результате такого
исчисления башкир в 1882 г. по Уфимской губ. оказалось около
800 тыс. человек К Эту же линию в этнической статистике в от-
ношении башкир продолжила перепись населения 1897 г., кото-
рая дала по Уфимской губ. цифру 899 910 человек2 (на самом
деле было 622 000.— См. выше) *.
При проведении и особенно подведении окончательных ито-
гов переписи 1897 г. не были, таким образом, достаточно учтены
указанные обстоятельства, касающиеся башкир как Сословной
и этнической категорий, то есть различие между башкирской
народностью (нацией) и «башкирами», составлявшими по
законам Российской империи разряд сельских сосло-
вий. Не были учтены в полной мере обстоятельства, касаю-
щиеся социальных и этнических связей башкир с мещеряками,
тептярями и татарами. По переписи населения 1897 г. числен-
ность башкир оказалась завышенной за счет тептярей и меще-
ряков, а также татар. Впоследствии первые две из названных
групп, особенно в северо-западных районах, слились с татарской
национальностью. Слияние это происходило на татарской —
в смысле языка — основе. Однако значительную часть полу-
ченной помеси долгое время называли этнонимом «башкорт»,
который по ряду причин пользовался предпочтением. Даже
своим родным языком многие татары и мещеряки, не говоря
уже о тептярях, считали башкирский, отвечая, например, на
соответствующий вопрос во время переписи населения 1897 г.
IV
При всех указанных недостатках, данные переписи 1897 г.
составляют довольно добротный материал для характеристики
внутренней структуры башкирского народонаселения, а
1 Н. А. Г у р в и ч. Племенной состав населения Уфимской губернии
в 1871 году («Памятная книжка Уфимской губернии», Уфа, 1878, ч. 1, стр. 37,
«прибавление», стр. XIII, XVI—XVIII); его же. Племенной состав насе-
ления Уфимской губернии... в 1878.году. Уфа, 1880, стр. 5, 6, 15; «Справочная
книжка Уфимской губернии». Уфа, 1883, отд. 3, стр. 59.
2 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2. СПб, 1904, стр. 40—-41.
* Характерно, что тенденция к завышению численности башкир не косну-
лась других, кроме Уфимской губернии, районов их расселения — Пермской,
Вятской, Самарской и Оренбургской губерний.
70

также тенденции развития этнической массы башкир. Эти
данные позволяют судить, в частности, о процентном соотноше-
нии полов. По Оренбургской и Уфимской губерниям, взятым
вместе, означенное соотношение — на 1000 человек (pro mille) —
выглядело таким образом: мужчин—510, женщин—490 *.
Такое соотношение мужчин и женщин в башкирском насе-
лении представляло собой явление более или менее постоянное,
го есть мужской элемент преобладал над женским, между тем
как в европейской части России, например, в 1897 г. на 1000
мужчин приходилось 1042 женщины (в том числе по Ярослав-
ской губ.—1326, Калужской—1258, Тверской—1248 и т. д.)2.
Разумеется, указанные различия в распределении населения по
полам объяснялись прежде всего социально-экономическими
причинами, в частности, оттоком мужчин на отхожие промыслы.
Но неоспорим был и тот факт, что у башкир и татар мальчиков
рождалось больше при меньшей их смертности, а кроме того,
женщин умирало больше в связи с ненормальным браком и
другими социальными и бытовыми явлениями.
Согласно переписи конца XIX в. из общего числа лиц, при-
числявших себя к башкирской национальности по Уфимской и
Оренбургской губерниям, 221 775 мужчин и 235 155 женщин
состояли в браке 3. Имело место многоженство, которому неко-
торые исследователи придавали определенное значение с точки
зрения демографической. (П. И. Рычков, например, считал, что
дворовое число башкир «повсегодно прибывает тем, что от мно-
гоженства весьма умножаются»4). Из общего числа наличных
браков у башкир Уфимской губ. в 1867—1868 гг. 3,09 проц. были
многоженными 5. Из общего числа учтенных башкир-домохозяев
Пермской губ. в 80—90-х годах 4,9 проц. имели двух и, частич-
но, более жен6. Наиболее распространенным было многожен-
ство среди состоятельных. По нескольку жен имели, в частно-
сти, представители кантонального и волостного начальства. У
башкир Красноуфимского уезда в 80—90-х годах число много-
женов в хозяйствах, обрабатывающих свыше 50 дес, достигало
чуть ли не 2/з этой категории дворов.
1 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.»,
т. 45. Уфимская губ., тетр. 2, стр. VII, 40—41, 44—45, 58—61; т. 28. Оренбург-
ская губ., стр. X, 56—57, 60—61, 72—75.
2 А. Г. Рашин. Население России за 100 лет (1811—1913 гг.). Стати-
стический очерк. М., 1956, стр. 258, 262.
3 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2, стр. 80; т. 28. Оренбургская губ., стр. 96.
4 П. И. Рычков. Топография Оренбургская, ч. 1, СПб, 1762, стр. 93.
5 «Памятная книжка Уфимской губернии», Уфа, 1873, ч. 1, стр. 89.
6 Д. П. Никольский. Башкиры, стр. 114—115.
71

Разумеется, многоженство не могло быть причиной осо-
бенного умножения населения. К тому же из десятилетия в
десятилетие оно сокращалось.
Рост, точнее — прирост населения выражается в соотноше-
нии рождаемости и смертности. Прежде всего о рождаемости *.
Берем сопоставительные данные Уфимской губ. (на 1000 чел.—
pro mille) по башкирам (как сословно-национальной группе)
и русским (крестьянам) 1:
Башкиры
Русские
18t6 г.
36,3
51,2
1869 г.
49,6
55,7
Как видно, к исходу рассматриваемого периода степень рож-
даемости, ранее сравнительно низкая у башкир, приблизилась
к уровню русского населения края. А в дальнейшем они почти
уравнялись (правда, отчасти за счет убыли рождаемости у
русского населения). Об этом свидетельствуют данные 1889 г.
по той же Уфимской губ.: родилось на 1000 человек: (а) баш-
кир — 45, (б) русских — 47 2. Приблизительно на том же уровне,
а то и выше была рождаемость у башкир Пермской губ. и не-
которых других районов. Отметим, что у русского населения па
11 перечисляемым ниже губерниям рождаемость в 1886—
1890 гг. колебалась между 43—55 промилле **.
Теперь — относительно смертности. Вот суммарные данные
по Уфимской губ. о числе умерших на 1000 человек3:
1869 г. 1889 г.
Башкиры
Русские .
35
43
28
32
* Здесь и далее итоговые .процентные данные — преимущественно в исчис-
лении автора (на основе называемых источников).
1 «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч.1, стр.37—38, 65—67.
2 «Памятная книжка Уфимской губернии на 1891 г.». Уфа, 1891, отд. 2,.
стр. 37.
** Новгородская — 43,3 промилле, Московская — 44,4, Курская — 47,2, Ка-
лужская — 47,5, Рязанская — 48,4, Пензенская — 50,5, Вятская —51,2, Воро-
нежская— 51,3, Владимирская — 52,4, Нижегородская — 54Д Пермская — 55,1,.
а по даннькм Д. П. Никольского — 52. (А. Г. Р а ш и н. Население России за.
100 лет (1811—1913 гг.). М., 1956, стр. 167—168.
3 «Памятная книжка Уфимской губернии на 1891 год». Уфа, 1891, стр. 39;
«Памятная книжка Уфимской губернии», ч. 1. Уфа, 1873, стр. 38, 36.
72

А в выделенных нами 11 русских губерниях смертность коле-
балась в 1886—1890 гг. от 31 до 44 на 1000 человек1. Следова-
тельно, смертность у башкир была ниже не только по сравне-
нию с местным небашкирским, преимущественно русским, насе-
лением, но и в отношении к русскому населению и России в
целом. Отсюда относительно больший прирост башкирского
народонаселения, который обеспечивался за счет превышения
рождаемости над числом умерших за данный отрезок времени.
Приведем конкретные данные по Уфимской губ. о приросте на-
селения на 1000 человек *:
1869 г. | 1889 г.
Башкиры
Русские .
14,6
12,7
17,4
15,6
В условиях Оренбургской губ.— юго-восточной Башкирии —
коренная национальность, благодаря ряду социальных, хозяй-
ственных и климатических обстоятельств, обнаруживала срав-
нительно меньший прирост, который, правда, имел тенденцию
к повышению. Еще ниже был прирост у башкир Пермской губ.
Но основная масса башкирского населения была сосредоточена
в пределах Уфимской губ.
По учтенным 11 русским губерниям прирост населения, со-
гласно данным 1886—1890 гг., колебался от 7 до 16 промилле.
Для полноты картины приведем данные о среднегодовом при-
росте населения по некоторым из западноевропейских стран (в
промилле) 2:
1881 - 1890 гг.
Франция 1,8
Австро-Венгрия 9,2
Мы видим здесь коэффициент годового прироста, который
значительно ниже уровня России и ее народов, в том числе баш-
кир. «Вымирания» наций как такового там, конечно, не было:
1 А. Г. Рашин. Население России за 100 лет (1811—1913 гг.). М., 1956,
стр. 187—188.
* Исчислено путем сопоставления приведенных выше сведений о рождае-
мости и смертности и дополнительного .подсчета конкретных данных 1889 г.
ло кн.: «Памятная книжка Уфимской губернии на 1891 год». Уфа, 1891,
стр. 36—39, 45.
2 «Народы зарубежной Европы», т, 1, М., 1964, стр. 16.
73

значительный культурно-экономический потенциал и националь-
ная государственность служили достаточным основанием для
стабильного существования каждой данной нации. Но не обя-
зательно должно быть «вымирание» и там, где низок экономи-
ческий уровень, о чем уже говорилось. Правда, было время —
например, в средние века,— когда народонаселение быстрее
всего нарастало в экономически развитых странах (романских).
Но затем эта пропорция с экономикой несколько нарушилась.
В новое время первенство в смысле темпов роста населения пе-
решло к германским, а затем и славянским народам (начало
XX в. и далее). Восточные народы (в том числе тюркские —
башкиры и др.) в XIX — начале XX в. тоже возрастали доволь-
но быстро (если отвлечься от некоторых стихийных бедствий).
Во всяком случае, башкиры конца XIX в. относились к числу
национально-этнических групп с большим органическим при-
ростом народонаселения.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ БАШКИР,
КАК ОНА ИСТОРИЧЕСКИ СКЛАДЫВАЛАСЬ,
И ЕЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
I
К проблеме этностатистики примыкают вопросы этнических
границ расселения данного народа, и не случайно Ф. Энгельс,
перечисляя «первые условия национального существования»,
указывал на численность населения и территорию К Языковое
размежевание западно-европейских наций — французов, нем-
цев и др.— он органически связывал с территориальным их раз-
граничением 2. В. И. Ленин неразрывно связывал национальное
существование и самоопределение народов с национальной тер-
риторией. И. В. Сталин, отстаивая материалистическую теорию
нации, отмечал огромное значение общей территории для на-
циональной общности 3. К- Каутский — а его взгляды^, по пробле-
ме нации одобрял В. И. Ленин — рассматривал -вопрос нацио-
нальной территории, помимо всего остального, с точки зрения
оседлости как начала этнической консолидации и обра-
зования нации: до оседлости, предполагающей постоянную тер-
риторию обитания, не могло быть устойчивой общности нации.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, стр. 84.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 410.
3 И. Сталин. Соч., т. 2, стр. 294.
74

Идеалистическая теория нации отрицает значение нацио-
нальной территории. Карл Реннер писал: «Национальность по
своей внутренней природе не имеет ничего общего с террито-
рией. Человек не теряет данных национальных особенностей,
покидая родную область; чужой их не приобретает только от
того, что поселится на данной территории или возьмет несколь-
ко сот гектаров ее поверхности в приданое за женой. Здоровое
национальное чувство возмущается таким объяснением нацио-
нальности». Нация, утверждает Реннер, конституируется как
персональное объединение людей данной национальности
безотносительно к месту их проживания, как экстерриториаль-
ная коллективная единица или товарищество лиц К Реннеру
вторил О. Бауэр, так же выдвигавший «персональный принцип»,
согласно которому «нация конституируется не как территориаль-
ная корпорация, а как личный, персональный союз»2. Эту
концепцию в России подхватили в начале века бундовцы, на-
пример, X. И. Житловский, умалявший, а то и прямо отрицав-
ший значение территориальной базы и территориальной общнос-
ти нации. Он ссылается при этом на кочевые племена, на цы-
ган, о которых-де «говорить нечего: их национальность до сих
пор не оспаривалась. Но и евреи, эти кочевники высшей куль-
туры, несомненно представляют собой особенную националь-
ность» 3. В экстерриториальности, получается, нет ничего,
что лишало бы евреев их национальной общности.
Конечно, жизнь обнаруживает, что территориальная общ-
ность отнюдь не может быть принята как абсолютный и непоко-
лебимый атрибут нации. Связь нации с национальной террито-
рией и, тем более, совпадение национальной и территориальной
общности относительны. Во-первых, некоторые народности,
сформировавшись на одной территории, затем переселялись и
жили (живут) в другой стране. Во-вторых, на смежных и схо-
жих территориях (лишь, скажем, политически разграниченных),
а то и на одной территории могут сложиться в разное время
различные этнические общности или существовать одновремен-
но разные нации. В-третьих, многие нации не располагают
вполне устойчивой территориальной общностью, сплошной —
компактной — национальной территорией. В течение веков под
влиянием разных причин происходило территориальное разоб-
1 Р. Шпрингер. Национальная проблема. (Борьба национальностей в
Австрии). СПб, 1909, стр. 67, 284, 298.
2 Отто Бауэр. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб, 1918,
стр. Ю6.
3 X. И. Житловский. Социализм и национальный вопрос. Киев—СПб,
1906, стр. 45—47.
75

щение каждой из многих народностей в процессе их формиро-
вания и перерастания в современного типа нацию, и сколки их
селились на самых различных, отдаленных от первоначальной
родины территориях, сохраняя при этом свою первоначальную
национальность, этническое самосознание. Это, например, отно-
сится к татарам *, которые в процессе их этнического формиро-
вания расселялись не только на значительных пространствах
Поволжья и Приуралья, но и проникали за Урал, в Западную
Сибирь, на север казахских земель и т. д. Однако, несмотря на
территориальную разобщенность отдельных групп татар, они,
как справедливо отмечают казанские этнографы, «продолжали
сохранять свой язык и основную культурную общность, прису-
щую данному народу» 1. Даже западно-сибирские татары счи-
тают себя одним с поволжскими татарами народом, хотя те и
другие складывались каждый на своей, удаленной одна от
другой этнической территории. Но признак территориальной
общности не может быть безоговорочно приложим и к одним
поволжским (казанским) татарам: они опять-таки расселены—
«разбросаны» — на огромной территории, отнюдь не непрерыв-
ной, от Средней Волги до реки Урал, чересполосно с другими
народами. Короче, как отмечал В. И. Козлов, «территориаль-
ные рамки этой нации неопределенны»2.
Территория не является непосредственно этнической катего-
рией, и поэтому, хотя с некоторого времени почти у всех народоз
нарастало территориальное разобщение, в целом, однако, внут-
ренняя консолидация каждой данной этнико-национальной
общности если и не усиливалась, то, по крайней мере, сохраня-
лась. Сыграв первоначально существенную роль, «в дальнейшей
истории народа территориальная общность может ослабеть или
даже исчезнуть, вовсе не уничтожая этим и даже не всегда
ослабляя этническое единство данного, народа»3. Единая терри-
тория наиболее важна в момент образования данной этнической
или национальной общности, которая, раз появившись, может
оказаться впоследствии разбросанной по разным областям дан-
ной страны, континента или даже земного шара. И было бы
утопией рассчитывать на восстановление ее территориальной
целостности. Это относится, например, к евреям. Очевидна аб-
сурдность и реакционность сионистской идеи собрать всех лю-
* А также и к народам Средней Азии, казахам, якутам, мордве и др. У
большинства из них уже давно нет сплошной территории, а некоторые живут
не только на смежной, но и, перемежаясь с другими народами, на одной общей,
территории.
1 «Татары Среднего Поволжья и Приуралья». М, 1967, стр. 15.
2 «Вопросы истории», 1967, № 1, стр. 93.
3 «Вопросы философии», 1964, № 11, стр. 45. (С. А. Токарев).
76

дей еврейской национальности на одной государственной терри-
тории под эгидой Израиля.
Но факты территориального разрыва той или иной этнико-
национальной общности и отрыва последующих ее поколений от
исконной родины данной этнической единицы не исключают
того общего правила, согласно которому нация обычно продол-
жает свою историческую жизнь на первоначальной территория
зарождения, общей для ее основной массы или ядра. И вообще
территориальная общность, наличие исторически сложившейся
общей земли обитания — важный фактор национальной консо-
лидации. Этническая территория при этом служит не только
базой внутринационального объединения, но и средством меж-
национального размежевания. Каждая данная народность или
нация складывается на определенной территории, меняющейся
во внешних контурах, но в конечном счете ограниченной какими-
то рамками и обладающей теми или иными географическими
свойствами и особенностями. Башкирия в очерченных ниже гра-
ницах является одной из таких национальных территорий. На
базе общей для данного народа территории вырастают свойст-
венные ему этнические, а то и антропологические черты, хозяй-
ственно-бытовые особенности, интересы, представления и впе-
чатления.
II
Как мы уже видели, тюркские племена, составившие решаю-
щий компонент башкирского этноса, вышли из глубин Азии,
природные условия которой, несомненно, наложили на них свой
отпечаток. Но это лишь «предыстория» формирования башкир-
ской народности, подлинная история которой развернулась уже
на Южном Урале, в Приуралье, явившемся этнико-националь-
ной колыбелью этого народа. Здесь же впоследствии образова-
лась его национально-территориальная автономия. Это — Баш-
кортостан, то есть «страна башкир». На относительно ком-
пактной территории под этим названием, где одно за другим в
свое время расселялись тюркоязычные племена, частично во-
брав в себя местных угро-финнов, и сложилась башкирская на-
родность, сформировалась башкирская нация.
Внешние контуры земель, населявшихся башкирами до
XVII в., еще не изучены и не уточнены. Вопрос о границах баш-
кирских земель в XVII—XIX вв. затронут в общих чертах в ряде
историко-этнографических исследований. В момент образования
Башкирской АССР, в ходе подготовки проекта республики, изу-
чались различные статистические материалы о численности баш-
кир в той или иной волости и уезде. Главное внимание при этом
77

уделялось пограничным волостям, с тем чтобы рельефнее выде-
лить внешние границы расселения башкир и, следовательно,
создаваемой национальной республики.
Географический ареал расселения, исторического развития и
национальной консолидации башкир — это в основном террито-
рия современной Башкирской АССР. Но понятие «Башкорто-
стан», «Башкирия», в смысле территориальном далеко не всегда ,
совпадало с теперешней Башкирской АССР. Оно меняло свое
содержание в зависимости от изменения фактических пределов,
в которых обитали башкиры. Когда последние впервые стали
исторически известны (по сведениям восточных и западных пу-
тешественников X—XIII вв.), они кочевали на землях по обеим
сторонам Уральского хребта, между Волгой и Камой, Тоболом
и Верхним Яиком. С этой территорией связывает башкир и их
устно-поэтическое народное творчество.
В одном из картографических описаний начала XVII в. гово-
рится: «А от усть реки Белыя-Воложки, (в) верх и по реке Уфе,
по обеим сторонам и до Аральтовой горы и далее все живут
Башкиры» К Это слишком общие контуры Башкирии XVII в.
Если же их несколько конкретизировать — применительно к
тогдашнему времени,— то окажется, что на Среднем Урале и его
восточных склонах башкирские кочевья доходили вплоть до до-
лин рек Исети и Пышмы. На р. Исети в XVII в. появились Ка-
тайская слобода и Катайский острог. Острог, как только его
построили «сыны боярские», почти сразу же, «приходя войной,
башкирцы сожгли»2. Это были башкиры, кочевавшие по Исети.
На востоке, в Зауралье, основным рубежом расселения башкир
в XVII в. служила р. Тобол (среднее течение). Юго-восточные и
южные границы Башкирии шли тогда по р. Яик, на юго-западе
башкиры кочевали в долинах рек Малый и Большой Уран и
Ток, впадающих в р. Самару. Западная граница Башкирии про-
ходила западнее р. Ик, впадающей в Каму. На северо-западе и
севере граница расселения башкир шла по р. Каме, захватывала
долины р. Буй, верховья рек Танып, Тюй и т. д.
Обозначенные границы Башкирии в общих чертах сохра-
нились и в первой половине XVIII в. * Но уже тогда были на-
1 «Книжка Большому Чертежу или Древняя карта Российского государ-
ства... 1627 года», изд. 2-е. СПб, 1838, стр. 152; в изд. Акад. наук СССР, М.-Л.,
1950, стр. 139.
2 «Материалы по истории Башкирской АССР», ч. 1. М.-Л., 1936, стр. 85.
* Об этом свидетельствует дошедшие от тех времен картографические до-
кументы. Среди них — «План-карта Уфимской провинции...» (Мензелинск,
1736 г.) и «Новая ланд-карта Башкирской орды или Уфимской провинции»
(Самара, 1737 г.). Копии их приложены к «Материалам по истории Башкир-
ской АССР».
78

лицо определенные изменения, которые вносила в карту рассе-
ления башкир начавшаяся колонизация. Они, эти изменения,
возросли в последующие полтора столетия,
когда колонизация Башкирии шла нарастающим темпом. От-
мечая изменчивость этнической территории, этнограф В. И. Коз-
лов указывает в качестве примера именно на башкирскую тер-
риторию, которая «сокращалась из-за вселения на нее инона-
циональных групп» К Сокращение это выразилось в том, что
переместились в противоположном направлении северо-восточ-
ные границы Башкирии. К началу XX в. они проходили уже не
по Исети, а гораздо юго-западнее — у оз. Иткуль и по р. Синаре
(северо-восточнее г. Верхний Уфалей) и у Нязе-Петровского
завода. К северу от названных мест башкир теперь не было, а
те, что жили южнее, составили «островок». Образовался также
башкирский «полуостровок» в долинах рек Уфа, Ай, Юрюзань.
Оторвались от основной башкирской территории земли восточ-
ных— зауральских башкир. При этом они отошли (более чем
на 100 км) и от Тобола. Граница же компактной «большой зем-
ли» башкир проходила теперь намного западнее, чем в XVI—
XVII вв., — у верховьез рек Миасс и Урал (Яик). Совпадая на
юго-востоке с р. Урал (Яик), рубеж расселения башкир теперь
уже сворачивал на запад, а затем и северо-запад, а не шел по
названной реке. Не Урал, а Сакмара стала теперь южной гра-
ницей Башкирии. На юго-западе башкирские земли в долинах
рек Урал и Ток (Токчуран), оторвавшись от основного ядра
башкирской территории, образовали «островок». На западе гра-
ница по существу «слилась» с р. Ик, на северо-западе и севере
она шла в основном по традиционному рубежу.
Перепись населения 1897 г. и подворные переписи 1913 и
1915 гг., располагающие данными в национальном разрезе, до-
статочно выпукло прочерчивают именно указанную линию, в пре-
делах которой проживала к началу XX в. основная масса баш-
кирского населения. Если «огрубить» ее, то окажется следующее:
частично по Среднему Уралу, но преимущественно по Южному
(с его западным и восточным склонами) и по Приуралью, а
также Зауралью расселялись башкиры в начале XX в. Указан-
ные границы представляют собой естественно-исторические кон-
туры той территории, на которой окончательно сформировалась
башкирская нация.
Территория эта не отличается особой целостностью с точки
зрения этнической. Перемежаясь с другими национальностями,
башкиры жили и живут довольно разбросанно. Разбросанность
1 «Советская этнография», 1967, №2, стр. 107.
79

и чересполосица постепенно нарастали, начиная с XVI—XVII вв.,
вызванные не столько перемещением или разобщением самих
башкир, сколько вселением в пределы их расселения других эт-
нических групп. Но, во-первых, Башкирия все же имела мини-
мально необходимую четкость во внешних контурах своей тер-
ритории. Во-вторых, как уже говорилось, национальная и тер-
риториальная общность не тождественны, и независимо от сте-
пени компактности их расселения или разобщенности башкиры
не переставали быть единой народностью, более того — их на-
циональная консолидация в целом прогрессирующе нарастала.
К началу XX в. они уже вступили на путь складывания в бур-
жуазную нацию.
III
Башкирия в историко-географическом отношении представ-
ляет собой весьма своеобразный комплекс, сочетающий в себе
разнохарактерные природные особенности Восточной Европы и
Азии, на стыке которых край и расположен. Рельеф, геострук-
турные и орографические особенности Башкирии, описанные в
ряде специальных исследований \ определяются тем, что ее с
севера на юг прорезают Уральские горы, и поэтому природе
Башкирии присущи уральские черты. Но на западе она приобре-
тает особенности, свойственные Поволжью, а на юге сближает-
ся, в физико-географическом отношении, с азиатскими степями.
Башкирия представляет собой климаторазделительную границу
между Восточной Европой с ее сравнительно мягким климатом
и Западной Сибирью, где природа уже гораздо жестче. Как от-
мечал в конце XIX в. Ф. Гельвальд, при всем разнообразии кли-
матических условий Приуральского края, общей для последнего
чертой является суровость2. Многовековой режим погоды в
Башкирии определился как сильно выраженный континенталь-
ный климат с длительными периодами отрицательных темпера-
тур и заметной их амплитудой. Средняя годовая температура на
территории Башкирии колеблется от—2,5 (горы) до +3 (юг) 3.
Осень здесь начинается в сентябре и продолжается весь ок-
тябрь. Затем наступает похолодание и выпадает снег (ноябрь).
1 И. М. Крашенинников. Из истории развития ландшафтов Южного
Урала. Л., 1927; его же. Физико-географические районы Южного Урала.
М.-Л., 1939; «Геология СССР», т. 13. Башкирская АССР и Оренбургская обл.,
ч. 1. М., 1964 и др.
2 Ф. Гельвальд. Земля и ее народы..., т. 3. Перевод с немецкого. СПб.,
1898, стр. 593.
3 Я. М. К У Р г у з о в. Агроклиматические условия Башкирской АССР.
Уфа, 1952, стр. 9.
80

Самая низкая температура наблюдается в декабре и январе.
Для башкирской зимы характерны не только морозы, резкое по-
холодание, но и бураны. Они длятся целыми неделями и нано-
сят большие сугробы. «Снега около Уральских гор, — писал
П. И. Рычков в 1762 г.,— а особенно в Уфимской и Исетьской
провинциях, бывают глубокие». В сохранившемся дневнике
уфимца В. А. Ребелинского за 1799 г. значится: «Зима отменно
была жестока... с половины декабря и через весь январь стужи
продолжались почти беспрерывно... через весь февраль бес-
престанно шел снег». Лето в Башкирии неустойчивое: за ясны-
ми и жаркими днями, продолжающимися иногда неделями, во
многих районах неожиданно наступает дождливая и холодная
погода, а зимой за ясными морозами временами следует отте-
пель и снег, а иногда и дождь, хотя в то же время (правда, ред-
ко) случаются годы летом без дождя, а зимой без обильного
снега. Так, например, в 1821 г. в течение целого лета не упало
ни капли дождя и 6 недель не было даже росы. В 1825 г. снег
не выпадал до 25 декабря, а в 1861 г. — до 25 ноября 1. Для
Башкирии, особенно горной, в силу ее орографической специфи-
ки, не редкость туманы. Ежегодно падает град. Ко всему этому
Приуралье испокон веков страна ветров. Э. Эверсман (XIX в.)
отмечал: «Восточные ветры, господствующие и дующие в про-
должение 7/а года, иссушают воздух»2. Засухи часто вызывали
недород. За одно 15-летие в начале XX в. из-за погодных усло-
вий в Башкирии были 4 года с полным неурожаем хлебов (1898,
1901, 1906, 1911 гг.), 5 лет лишь с частичным урожаем (1902,
1903, 1907, 1908, 1910 гг.) и лишь 6 лет урожайных3.
Хозяйство и быт башкирского народа, его культурно-эконо-
мическое развитие испытывало на себе также влияние гидро-
графических условий края. Основная водная артерия Башки-
рии— р. Белая (Агидель), приток Камы. В нее вливаются реки:
Нугуш, Зилим, Сим с Инзером, Уфа с притоками Ай и Юрюзань,
Бирь, Дема, Ашкадар, Стерля, Уршак и др. По западным и се-
веро-западным районам Башкирии протекают реки Ик и Буй,
притоки Камы, а Зауралье орошается верховьями Урала (Яи-
ка) и его притоками — Таналык, Сакмара и Большой Ик. Наи-
1 «Список населенных мест по сведениям 1870 года», т. 45. Уфимская губ.
СПб, 1877, стр. XLV—LV; «Уфа в прошлом и настоящем». Уфа, 1914, стр. 11.
2 Э. Эверсман. Естественная история Оренбургского края, ч. I. Орен-
бург, 1840, стр. 5.
3 «Обзор погоды в Уфимской губернии в 1913—1914 гг.». Уфа, 1915, стр. 3.
81

большую густоту речной сети (0,25—0,35 км на км2) имеют за-
падные склоны Южного Урала К В Зауралье — наименьшая
густота рек, но много озер.
Существенное влияние на хозяйственную историю башкир-
ского народа оказала присущая краю богатая гамма почвенно-
растительных ландшафтов — от ковыльных степей до гольцовой
тундры с бедными каменистыми почвами. Башкирские степи
покрыты толстым слоем чернозема, и чем ближе к подошве гор,
то есть чем выше степь, тем толще слой чернозема и плодород-
нее земля. «Во всей почти Башкирии, как степной, так и лес-
ной,— писал этнограф Д. П. Никольский, — почва отличается
плодородием и очень пригодна для земледелия». Правда, он не
учитывал ряд районов, лишенных благоприятных для хлебопа-
шества условий, на что в свое время сетовали администраторы
края. Например, относительно Верхнеуральского уезда орен-
бургский генерал-губернатор Крыжановский писал в 1865 г.,
что он представляет собою местность «гористую, дикую» с кли-
матом, дозволяющим здешним башкирам лишь звериный да
лесные промыслы, притом местность без всяких путей сообще-
ния 2. А в официальном обзоре за 1889 г. отмечалось, что восточ-
ную часть Уфимской губ. занимает горный хребет с предгорья-
ми, «непригодными для земледелия и поросшими лесами». Но о
большинстве остальных районов сказано, что они имеют «наи-
лучшие условия для земледелия». Отмечалось, что по почвен-
ным условиям Уфимская губ. относится «к числу хлебородных;
лишь климатические условия часто не благоприятствуют уро-
жаям» 3.
Значительную часть территории Башкирии, особенно север-
ную, даже сейчас составляет лесная зона. В прошлом же она
была еще обширнее и богаче. А широкие долины многочислен-
ных рек, стекающих с Уральских гор, до сих пор покрыты соч-
ными лугами. Реки и озера Башкирии всегда изобиловали ры-
бой. В южно-уральских лесах и прилегающих районах водятся
медведи, белки, куницы, заяц-беляк, олень, рысь, горностай,
глухарь, рябчик и другая дичь.
Флора и фауна Башкирии как в общем плане, так и с точки
зрения их хозяйственного значения подробно описаны в ряде
специальных и исторических трудов. Среди них — фундамен-
тальный труд Э. Эверсмана, рассматривавшего животный мир
1 «Геология СССР», т. 13, ч. 1. М., 1964, стр. 23.
2 ЦГА БАССР, ф. 9, оп. 1, д. 162, л. 2.
3 ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 223, д. 244, л. 25.
82

Башкирии не только как зоолог, но и с точки зрения его «отно-
шения к промышленности» 1.
Растительный и животный мир Башкирии составлял один из
важных факторов той естественно сложившейся географической
среды, в которой исторически выросла башкирская народность,
башкирская нация. Сравнительно меньшее влияние на судьбу
башкирского народа оказали в прошлом недра его земли. Ибо
они стали осваиваться лишь с XVIII в., притом не самими баш-
кирами. До революции использовались в основном горнорудные
богатства края.
Природа, географические условия, конечно, не играют опре-
деляющей роли в жизни общества, в истории формирования на-
ции. Но подвергаемая сама изменению со стороны человека,
географическая среда, в которой выросла башкирская народ-
ность, башкирская нация, в свою очередь оказывала влияние на
нее, прежде всего на хозяйство формирующейся нации.
* * *
Итак, на территории, известной в истории как «Башкирия»
(«Башкортостан») и обладающей указанными географическими
особенностями, сложилась башкирская народность, сформиро-
валась башкирская нация. Историко-этнографические данные
показывают, что башкиры сложились как одна из тюркоязыч-
ных этнических общностей. Они отличаются от других тюркских
народов национально-специфическими чертами своего языка,
обычаев, быта и т. д. Отличаются они и от татар: это — разные
народности, разные нации. Но башкирская народность образова-
лась как общность преимущественно тюркского происхожде-
ния и соответствующего этнического типа, и современные баш-
киры представляют собой тюркоязычную нацию.
Этногенез и этнолингвистическое развитие народа, в данном
случае башкирского, органически связаны с его национальной
историей, и без учета особенностей происхождения и языковой
эволюции башкир невозможно было бы раскрыть проблему их
национальной консолидации в целом и представить общую их
историю, национальные движения и т. д. Этнические общности,
предшествующие эпохе капитализма и буржуазных наций,
то есть выросшие в условиях феодализма, принято у нас назы-
вать народностями. Конечно, между нацией и народностью
1 Э. Эверсман. Естественная история млекопитающих животных Орен-
бургского края. Их сбраз жизни, способы ловли и отношение к промышлен-
ности. Казань, 1850.
83

нет непроходимой пропасти, резкого перехода, и складывание
башкирской народности по существу характеризовалось форми-
рованием тех же условий и признаков общности, тех же отличи-
тельных черт, которыми наделена нация башкир в условиях
XX в. Но нельзя и отождествлять категории нации и народности.
Народ, достигший по численности миллиона человек и имею-
щий своеобразный язык и другие особенности,—так выглядела
к началу XX в. с этнолингвистической стороны башкирская на-
ция, которая претерпевала тогда процесс формирования, посте-
пенно приобретая новейшие черты национальной и культурно-
экономической жизни. Хотя в силу ряда обстоятельств числен-
ность башкирского народонаселения вскоре подверглась сокра-
щению, это однако не отменяло той истины, к которой пришли
уже дореволюционные исследователи, — о жизнеспособности
башкир как определенной этнической общности. Эту свою дее-
способность башкирский народ доказал многовековым упорным
трудом и борьбой во имя этнического существования, против
угнетения и ассимиляторства. Позитивная перспектива этнико-
национального существования башкирского народа в начале
XX в. объективно была вне сомнения. Но требовалось обеспечить
ему национально-политическое самоопределение, а трудящимся
массам нации — социальное освобождение.

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ
ФОРМИРОВАНИЯ БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
ПЕРЕХОД К ОСЕДЛО-ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОМУ ОБРАЗУ ЖИЗНИ
И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ КОНСОЛИДАЦИИ
I
Марксизм-ленинизм придает серьезнейшее значение соци-
ально-экономической стороне проблемы нации. Согласно истори-
ческому материализму, производство материальных благ лежит
в основе всей общественной жизни, в том числе национальной.
Нация, как и любой социальный организм, возникает и развива-
ется на определенной материальной основе, и такой основой яв-
ляется не только территория с ее природными данными, хозяй-
ственными возможностями, но прежде всего экономика, наличное
хозяйство. Уровень экономического развития, взятого в совокуп-
ности с социальным, культурным и политическим развитием, яв-
ляется показателем зрелости нации.
Более чем тысячелетняя (известная по письменным источни-
кам) история башкир была историей не только вызревания и
формирования их единой этнико-национальной общности, но од-
новременно и социально-экономического развития народа — его
хозяйства, производственных отношений и т. д. Формируясь как
народность и нация, башкиры прошли длительный путь хозяй-
ственной эволюции, которая протекала в определенных социаль-
ных условиях: от первобытно-общинного строя они перешли к
85

феодализму, затем к капитализму, а с победой Октябрьской ре-
волюции вступили на путь социалистического развития.
Особенности хозяйственной деятельности и экономической
жизни народа отнюдь не бесследны с точки зрения его этниче-
ской истории — языка, обычаев и нравов, психического склада,
а то и антропогенеза. То же самое относится к башкирской на-
родности: этническое ее развитие протекало в органической свя-
зи с экономической историей. Те или иные особенности хозяйст-
венной жизни башкирского народа, несомненно, накладывали
свой отпечаток на характер этнической его консолидации, на
быт и обычаи башкир как определенной этнической общности.
В хозяйстве башкир в период их этнической консолидации и
развития как народности уживались и сталкивались традицион-
ные черты кочевнической экономики и растущие элементы земле-
дельческой культуры. Сказывалось специфическое расположение
Башкирии — на рубеже Европы и Азии, где соприкасались осед-
лые народы первой и преимущественно кочевые — второй. Наи-
более существенной из азиатских ^ерт хозяйственной жизни ко-
ренных жителей края, особенно обширной юго-восточной его
части, было то, что долгое время преобладающим в ней остава-
лось кочевое скотоводство, — характерное явление, отличавшее
башкир в социально-экономическом отношении от смежных на-
родов Восточной Европы, в том числе татар.
Согласно первым историческим сведениям о башкирах, отно-
сящимся к X—XIII вв., они жили в шатрах и перекочевывали
с места на место, отыскивая кормовые травы, удобные пастби-
ща. Страстные охотники до лошадей, башкиры держали у себя
также большие стада крупного рогатого скота и овец, у степ-
ных башкир были еще и верблюды, а лесные, помимо всего ос-
тального, занимались также звероловством и бортничеством. К
XV—XVI вв. у башкир выросла тяга к оседлости, особенно в го-
ристых и лесных районах. Здесь все большее предпочтение от-
дается разведению крупного рогатого скота в противовес лоша-
дям, являвшимся почти основным поголовьем скота у степных
башкир. Постепенно происходит переход к пасечному пчеловод-
ству. Совершенствуется обработка металла. Скот уже давно на-
ходится в частной собственности семей, однако при общинном
пользовании землями. Шел растущий процесс феодализации
башкирского общества, выделения из него родовой знати в осо-
бую классовую верхушку. Этому процессу способствовали мон-
голо-татарские ханы и, впоследствии, русские цари, жаловав-
шие представителей башкирской верхушки правами тарханства,
близкими к феодальному иммунитету на Западе. Впоследствии

тарханство стало потомственным, а башкирские тарханы вошли
в так называемое «инородческое дворянство». В 1780 г. в Орен-
бургской губ., включавшей тогда всю Башкирию, насчитывалось
874 служилых тархана и, кроме того, 250 князей и мурз татар-
ских К
В XVII—XIX вв. происходит растущий процесс перехода баш-
кир от векового скотоводческо-кочевого уклада жизни к земле-
делию и оседлости. Правда, в юго-восточной половине Башкирии
кочевое и полукочевое скотоводство долгое время еще остава-
лось преобладающим. Но все это не исключало опреде-
ленных хозяйственных сдвигов, которые были сравнительно бо-
лее значительны в центральных и северо-западных районах Баш-
кирии. П. И. Рычков писал в 1765 г. о башкирах, что «есть уже
между ними и такие, которые сами собой к пашне охотятся и для
собственной своей потребности небольшой сев хлеба заводят»2.
Проезжая в 1772 г. по р. Уфе, П. С. Паллас отмечал, что башки-
ры здесь, как и татары и мещеряки уфимские, «имеют великое
земледелие... довольно скота... постоянные деревни, в коих они
как летом, так и зимою живут». Направляясь далее к северу в
в сторону Кунгура, Паллас подметил, что «богатые здешние
башкирцы столь изрядные землепашцы, что множество ржи на
камские винокурни отвозят»3.
Губернские власти в официальных обзорах за 30—40-е годы
XIX в. отмечали, что в средней полосе Башкирии существенным
предметом «заботливости и обогащения» является уже земледе-
лие, а скотоводство служит подсобным занятием 4 и что хотя
башкиры «долее других вели кочевую жизнь», но и они теперь,
за исключением соседствующих с казахами, обратились давно к
оседлости 5. Башкирская народность состояла уже не из одних
кочевников. В официальном обзоре за 1850 г. указывалось, что
башкиры по образу жизни делятся на оседлых и
кочевых и что первые занимаются «довольно успешно хлебо-
пашеством, составляющим почти единственный "х промысел и
средство к пропитанию»6. В обзорах за 1854 и 1855 гг. отмечает-
ся, что и та часть башкир, которая держится еще кочевого быта,
постепенно свыкается с оседло-земледельческим образом жиз-
1 «Материалы по истории Башкирской АССР», т. 3. М., 1949, стр. 388, 390.
2 «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч. 2, стр. 133—134;
ЦГИАЛ, ф. 1282, оп. 3, д. 444, л. 62.
3 П. С. Паллас. Путешествие по разным местам Российской империи»,
ч. 3, кн. 2. СПб, 1788, стр. 20—21. 26.
* ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 2, д. 118, лл. 19 об, 20 об.
s T а м ж е, оп. 4, д. 142, л. 250.
6 Т а м ж е, оп. 5, д. 40, л. 86 об.
87

ни К Можно назвать массу других архивных материалов (напри-
мер, рапорта «заведывающего башкирами» о земледельческих
занятиях последних, о видах на урожай у них, ходе сева и убор-
ки2), которые свидетельствуют о том, что к исходу кантонально-
го периода хлебопашество уже заметно укоренилось в жизни
башкир. Конечно, юго-восточные башкиры по степени освоения
ими земледелия продолжали отставать от других башкирских
районов. Это в еще большей степени относилось к горно-лесным
башкирам, впрочем уже оседлым.
Погодовые статистические сведения, почерпнутые из офици-
альных губернских обзоров, показывают, какое место башкиры-
хлебопашцы занимали в 40-х — начале 60-х годов XIX в. в об-
щем балансе валового сбора зерна по Оренбургской губ., в пре-
делы которой почти целиком входила тогда Башкирия. Так, на-
пример, в 1842 г. доля башкир составляла 15,9 проц. общегуберн-
ского сбора озимых и яровых, в 1846 г. — 22,6, в 1850 г.—25,1,
в 1858 г. —29,9, в 1861 г.— 33,1, в 1863 г.—40,5 проц. и т. д.
Таким образом, доля башкир в общем зерновом балансе края
из года в год нарастала, хотя еще и отставая от процента, кото-
рый они^ составляли в общей численности населения. Что каса-
ется урожайности, то за весь указанный период башкиры-хлебо-
пашцы получали в среднем сам * = 32/з- При всем Том, что офи-
циальная статистика могла допустить некоторое завышение по-
казателей, картина ясна: если не землю, то вложенный в нее
труд и семена башкиры использовали, по крайней мере, с мини-
мальной эффективностью и не без отдачи для себя.
Отмечая в 40-х годах XIX в., что башкиры по Уфе и Таныпу
«с полным успехом занимаются благословенным хлебопашест-
вом, к которому уже привыкли», Ф. И. Штукенберг добавлял,
что они живут оседло, в больших деревнях, ведут хозяйство так
же хорошо, как и татары 3. Притом и те башкиры, которые еще
не порвали с кочевым образом жизни, не были чужды элементов
оседлости: по крайней мере зимой, они жили в деревнях. Что та-
кое дом (ей), знали и бурзянцы. У них, правда, внутреннее устрой-
ство жилья, особенно печи, имело свои особенности (чувалы
и т. д.), однако постройка домов, по свидетельству А. Л. Игнато-
вича (1862 г.), была «мало отлична от изб в татарских селе-
1 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 6, д. 51, л. 12; д. 58, л. 12; д. 246, лл. 36, 38.
2 Госуд. архив Оренбургской обл., ф. 6, оп. 8, д. 157, лл. 3, 5, 19, 22, 33
об -и т. д.
* В указанное число раз получено урожая больше, чем высеяно семян.
3 И. Ф. Штукенберг. Статистические труды, ст. 2. Описание Оренбург-
ской губернии. СПб, 1857, стр. 10, 12.
88

ниях» К Относительно башкир на р. Узене в Самарской губ. ге-
нерал-губернатор Крыжановский отмечал в 1863 г., что они,,
«как добрые хлебопашцы», имеют и оседлость и много деревян-
ных домов2. Исследователь башкирского хозяйства середины.
XIX в. В. М. Черемшанский, разделяя «все башкирское сословие»
на оседлых и кочевых, находил, что первые в образе жизни мало^
чем отличаются от татар и что многие из них, следуя примеру
русских крестьян относительно домоустройства и хозяйства, не-
редко успевают в этом. Деревни их были устроены большей
частью правильно, дворы огорожены, во дворах — и конюшниь
и амбары, и крытые загородки для скота, позади у некоторых и
гумна; внутри двора летом у всех зелено, чисто и опрятно. Мно-
гие домохозяева имели по две-три избы с белой печью3. И дру-
гие свидетели того времени подтверждают, что башкиры боль-
шинства—за исключением степного южного (юго-восточного) —
районов уже жили оседло в постоянных селениях, в деревян-
ных домах.
Таким образом, к тому времени, когда произошла отмена кре-
постного права, а в Башкирии и военно-феодального управле-
ния, — в хозяйственной жизни башкир были налицо существен-
ные сдвиги в смысле приобщения их к оседло-земледельческому;
образу жизни.
II
В официальном обзоре Оренбургской губ. за 1852 г. так пред-
ставлено тогдашнее состояние Башкирского края: «...везде уч- .
реждено надлежащее управление, проложены дороги, развиты:
промыслы: кочевой быт вымирает, и страна, прежде бесхлебная,
обратилась в одну из житниц государства» 4. Это, конечно, не-
совсем так. Часть коренных жителей края, особенно же юго-вос-
точные башкиры, в середине XIX в. сохраняла в основном коче-
вой и полукочевой образ жизни, выезжая каждое лето на*,
«джайляу» (летовки). «Значительная часть башкир... в Орен-
бургском, Стерлитамакском, Уфимском, Верхнеуральском и
Троицком уездах,— отмечалось в названном обзоре за 1852 г.,—
выходят летом на кочевье, в степных частях губернии — в ко-
1 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»-
за 1862 год». Уфа, 1862, отд. 1, стр. 50—51, 87.
2 ЦГИАЛ, ф. 384, оп. И, д. 1753, л. 10.
3 В. М. Черемшанский. Описание Оренбургской губернии в хозяйст-
венно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа*
1859, стр. 143, 151.
4 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 5, д. 76, л. 37.
89

темные кибитки, а в лесных — в лубяные шалаши» 1. То же са-
мое подтверждалось в обзоре за 1855, 1858 и другие годы2. В
1864 г. по Башкирии, преимущественно юго-восточной, насчиты-
валось 1327 летних кочевок с 27 049 кибитками (из них в северо-
западных Белебеёвском и Уфимском уездах — лишь 70 с 1849
кибитками) 3.
Кочевые башкиры имели немало своеобразия, что придавало
«этому народу совершенно отличный от прочих племен харак-
тер» (В. М. Черемшанский). «Время кочевок есть цель жизни
башкирца», — заявлял А. Л. Игнатович (1862 г.). Подвергаясь
всем невзгодам за зиму, перенося голод и холод, башкир при
первом дыхании весны забывал все и, лишь земля начнет осво-
бождаться от зимнего покрова, а растительность — обнаружи-
вать признаки жизни, лицо его расцветало радостью. Еще за-
долго до срока — все готово у башкир к вожделенному отъезду
на кочевье. Как только наступает время выезда, все население
приходит в движение. Мужчины, снуя из двора во двор и соби-
раясь толпами на улице, толкуют о наступающей кочевке, жен-
щины укладывают домашние вещи, старики рассказывают моло-
дежи о прелестях давно минувших кочевок, а джигиты с жад-
ностью слушают эти обольстительные рассказы. И вот наступает
долгожданное время — начало или середина мая. Собирается
истощенный от бескормицы скот, лошади запрягаются в арбы,
другие седлаются под отдельных седоков, и таким образом це-
лыми вереницами, всем аулом, башкиры отправляются с поход.
Держатся они вначале поближе к селениям, где кочуют несколь-
ко дней, а потом, оставляя прежние места для сенокошения, пе-
рекочевывают в горные долины Урал-тау, на лесные поляны или
устраиваются в степях где-нибудь неподалеку от воды. Кочуя
среди гор или по степным просторам, передвигаясь с места на
место, башкиры постепенно приближаются к селениям. Так про:
должается до июля, после чего они откочевывают, скажем, в сак-
марские долины, где с середины июля приступают к сенокоше-
нию. С окончанием этих работ кончается и сезон кочевки, и
башкиры начинают тянуться обратно в свои деревни. Это совер-
шается таким же порядком, что и выезд на кочевье, но с той
разницей, что здесь уже не заметно того веселого оживления,
которое предшествовало и сопровождало отъезд *.
1 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 5, д. 76, л. 33.
2 Т а м ж е, оп. 6, д. 57, л. 5 об; д. 246, л. 36.
3 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 177.
* Картина башкирской кочевки воспроизведена автором на основе описа-
ния современников — хозяйственно-этнографических исследований, периодиче-
ской печати и т. д. (Д. П. Никольский, Л. П. Сабанеев, А. Л. Игнатович,
В. М. Черемшанский и др.)
Р0

В тех местах, где кочевым и полукочевым башкирам ,были
присущи элементы оседлости, у них менялись формы скотовод-
ческого хозяйства. Даже бурзянцы, уже в середине XIX в. живя
зимой в селениях, имели некоторый запас сена, хотя и скудный.
Заготовляли сено на зиму только для тех лошадей, которых хо-
зяин был намерен использовать зимой на работе К Остальные
же лошади сами добывали себе корм, раскапывая копытом не-
глубокий снег в горах. Это называлось тебеневкой (тибе-
неу—пинать ногой). «Заготовление сена для собственного упот-
ребления и на продажу, — отмечалось в «Обзоре Оренбургской
губернии за 1852 год», — производится в больших размерах, но
все не соответственно потребности скотоводства, так как во мно-
гих местах скотина тебенюет, т. е. зимой прокармливается сама
подножным кормом»2.
Кочевой образ жизни в середине XIX в. для коренных жите-
лей северо-западной части Башкирии был уже почти пройденный
этап, и перемены в скотоводческом хозяйстве проявлялись у них
гораздо заметнее, чем у юго-восточных башкир: скот постепенно
переводится на стойловое содержание и готовый корм — сено и
солому. Но при этом сохраняются и летовки: оседая на землю,,
башкиры, особенно их верхушка, не сразу расставались с кочев-
ками. После сева они непременно выезжали на «джайляу». Осед-
лое земледельческое хозяйство здесь сочеталось пока с полу-
кочевым скотоводством.
Там, где башкиры сравнительно меньше пострадали от зе-
мельных захватов, они продолжали выезжать на кочевку и на
рубеже XIX—XX вв. Это относится к некоторым волостям Орен-
бургской губ. и восточной половины Стерлитамакского, а также
частично Златоустовского уезда. В этих местах еще можно было
наблюдать кочевку башкир. Но, во-первых, выезды на кочевку
давно уже представляли хозяйственный интерес лишь для не-
большого числа многоскотных дворов, ведущих к тому же и
крупное земледельческое хозяйство. Во-вторых, вся кочевка за-
частую ограничивалась теперь выездом за пределы деревни: ле-
товочные места представляли собой стоянки невдалеке от по-
стоянных селений. Д. П. Никольский писал в 1899 г.: «В настоя-
щее время эти кочевки, в особенности у степных башкир, поте-
ряли совершенно свое первоначальное значение» 3.
В конце XIX — начале XX в. были места, где, хотя уже не
выезжали на «джайляу» и не кочевали, но старики еще отлично
1 «Известия» императ. Общ-ва любителей естествоан., т. 68. Труды антро*
полог, отд., т. 12. М., 1890, стр. 30.
2 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 5, д. 76, л. 35об.
3 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 48.
91

помнили времена кочевок, вспоминали о роскошных пастбищах,
по которым башкиры кочевали в прошлом: «Эй, доньялар, эй, за-
маналар, наща китте бе??ец йэйлэу?эр!» (Восклицание с сетова-
нием на жизнь: прошли-де времена, ушли наши «джайляулар»).
Но во многих местах башкиры уже вовсе не помнили, когда они
перестали кочевать, даже забыли лексику, присущую кочевой
жизни. Это относится прежде всего к Белебеевскому и Бирско-
му, Уфимскому и, в значительной мере, Златоустовскому уездам,
где к началу XX в. почти уже не сохранилось кочевок. Выезды
на кочевку у башкир в основном прекратились. Они осели проч-
но и навсегда.
III
Вплоть до начала, а то и середины XIX в. у башкир, особен-
но юго-восточных, наблюдалось большое поголовье скота, преж-
де всего лошадей. Косячное коневодство благодаря обилию степ-
ных пространств велось башкирами в обширных размерах. Су-
ществовала особая порода башкирских лошадей, славившаяся
далеко за пределами края, — мелкорослая, но крепкая, быстрая,
привыкшая к перенесению трудов при самом скудном содержа-
нии. Знаменитая в прошлом Мензелинская ярмарка на северо-
западной границе Башкирии была обязана своим началом имен-
но спросу на башкирских лошадей1. В официальном «Обозрении
Оренбургской губернии за 1855 год» отмечалось: «Скотоводчест-
во развито по всей губернии, особенно у башкирцев, где оно
достигает значительных размеров, собственно по большому чис-
лу лошадей и баранов»2. В юго-восточных районах, включая
частично Стерлитамакский уезд, скотоводство являлось основ-
ным занятием башкир, оно их питало, одевало, и редкий из них
имел менее 20 лошадей, а зажиточные выезжали на «коши» с
«сотней коней, а то и больше. Некоторые бурзянцы имели до ты-
сячи лошадей 3.
Однако уже сказывалось уменьшение земельных угодий, осо-
бенно в центральных и северо-западных районах Башкирии. Да
и в восточных, юго-восточных районах у башкир шаг за шагом
уменьшались луга и пастбища, а в этой связи — поголовье скота.
Отмечавший большое количество лошадей у башкир Екатерин-
бургского уезда в прошлом, Л. П. Сабанеев в 1873 г. писал, что
«теперь редкий имеет до 5 голов, и [русские] крестьяне далеко
1 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 6, д. 109, л. 8; ф. 1284, оп. 223, д. 244, л. 31.
2 Т а м ж е, д. 246, л. 38об.
3 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
„за 1862 год». Уфа, 1862, отд. 1, стр. 49.
92

перещеголяли их в этом отношении» К По данным 1878 г., в
Красноуфимском уезде приходилось скота на башкирский двор
10,2 гол. против 15—18 гол. у русских крестьян. Имея в виду
Шадринский уезд, Д. П. Никольский отмечал, что башкиры и
здесь «держат менее скота, чем русские»2. В Стерлитамакском
уезде Уфимской губ., где еще в середине XIX в. башкиры зани-
мались преимущественно скотоводством, особенно коневодством,
к концу 90-х годов 32 проц. их дворов стали безлошадными, тог-
да как среди русского населения уезда и крестьян других нацио-
нальностей такие хозяйства составляли до 11 проц. Однолошад-
ных дворов у башкир было также больше. А по Уфимской губ.
в целом 19,3 проц. башкирских хозяйств к концу XIX в. не име-
ли никакого скота, безлошадных было 29,9 проц., бескоровных —
42,2 проц., в то время как среди русского крестьянства бесскот-
ных дворов было 7,3 проц., безлошадных — 12,5 проц., беско-
ровных— 18 проц., среди других национальностей — соответст-
венно 8,6, 13,8 и 25,8 проц.3.
Еще в 1862 г. некий «башкирец из Белебея» в противовес ут-
верждениям о том, что якобы башкиры по обилию земель могут
пробавляться одним скотоводством и потому неизменно остают-
ся при пастушеско-кочевом образе жизни, писал на страницах
«Губернских ведомостей»: «Лет 30 назад действительно можно
было применить к башкирам пастушеский и охотничий образ
жизни, когда у них были огромные табуны скота; а теперь уже
больше, чем десятая часть башкир, не имеет скота»4. Уфимский
губернатор в 1890 г. сообщал, что-де если раньше, в начале сто-
летия, среди башкир «встречались владельцы косяков в 300 ма-
ток и больше», то «в настоящее время нормальный размер ко-
сяков не превышает 5—15 маток, а косяк в 30 голов считается
теперь большим и известен на большое расстояние»5. Все это
означало, что скотоводство перестало быть ведущей отраслью
башкирского хозяйства. М. В. Лоссиевский отмечал в конце
XIX в., что «у башкир... в настоящее время менее скота, чем у
крестьянской семьи, следовательно со скотоводческим бытом
вопрос покончен навсегда»6.
1 Л. Сабанеев. Очерки Зауралья и степное хозяйство на башкирских
землях. №.. 18ТЗ, стр. 83.
2 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 79, 80, 91—92.
3 М. П. Красильников. Крестьянское скотоводство в Уфимской гу-
бернии в 1899 г. Самара, 1899, стр. 13, 118; «Очерки по истории Башкирской
АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 177—178.
4 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
за 1862 год». Уфа, 1862, стр. 118.
s ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 223, д. 244, л. 31.
6 М. В. Л о с с и е в с к и й. Кое-что о Башкирии и башкирах. Уфа,. 1903, стр. 8.
93

Волости по национальности
Пого-
ловье
скота,
прихо-
дящее-
ся на
одно
хозяй-
ство
Приведенные данные о сокращении поголовья скота свиде-
тельствуют не иначе как о кризисном состоянии, в котором к
концу XIX в. оказались башкиры в хозяйственном отношении.
Притом кризис был всеобщим, а неурожай 1891 г. усугубил его
еще больше.
Упадок скотоводческого
хозяйства башкир в конеч-
ном итоге ускорил их ниве-
лировку (уравнение) с рус-
скими, а также крестьянами
других национальностей по
поголовью скота. Причем
этот процесс отнюдь не оста-
новился на нивелировке:
согласно данным конца 90-х
годов XIX в. по ряду уездов
Уфимской губ., во-первых,
бесскотных дворов у баш-
кир стало больше, чем у
крестьян любой другой на-
циональности, во-вторых, в
хозяйствах русских кресть-
ян, а также удмуртов и ма-
рийцев имелось, в пересчете
на двор, больше скота, чем
в башкирских хозяйствах,—
больше конского поголовья,
еще больше крупного рога-
того скота и овец. Такое же
приблизительно соотноше-
ние сохранялось в последу-
ющие периоды. Правда, в
восточных, ' юго-восточных
районах наблюдалось более
или менее одинаковое поло-
жение башкирских и рус-
ских хозяйств относительно
поголовья скота, но во всей остальной Башкирии у башкир в на-
чале XX в. было даже меньше скота, чем у русских крестьян о
Уфимская губ.
Бирский уезд
Башкирские. . . .
Русские
Уфимский уезд
Башкирские . . .
Русские
Стерлитамакский уезд
Башкирские
Русские
Златоустовский уезд
Башкирские
Русские
В целом по дайной группе
волостей Уфимской губ.
Башкирские
Русские
Оренбургская губ.
Башкирские волости . .
По губернии в целом* .
10,1
13,2
8,8
14,7
9,8
13,5
8t8
14,4
9,5
13,7
11,4
12,7
Преимущественно русское население.
94

чем свидетельствуют сравнительные данные за 1915 г. * (см.
табл. на стр. 94).
Произошла, следовательно, не просто нивелировка, а в силу
ряда исторических обстоятельств башкиры пришли в состояние
менее «скотоводческое», чем русское население края. А это, ес-
тественно, исключало какое-либо «чрезвычайное» своеобразие
хозяйственной жизни и быта башкир, хотя определенное своеоб-
разие, конечно, имело место. Было, в частности, время, когда
башкиры разводили верблюдов, и в начале XX в. они частично
еще оставались у них (на юго-востоке). Разводили башкиры и
коз, которых не держали русские крестьяне, а последние имели
свиней, отсутствовавших в хозяйстве башкира. Но во всем глав-
ном, что касалось их скотоводческого хозяйства, жизнь уже поч-
ти уравняла башкира и русского крестьянина в условиях При-
уралья. Основным скотом у башкир были лошади, коровы и ов-
цы. «Порода рогатого скота, разводимого башкирами, — отме-
чал Д. П. Никольский, — ничем почти не отличается от обычного
русского скота» К
Интересно взглянуть на то, какое место занимало в башкир-
ском хозяйстве пчеловодство. Последнее зародилось еще в ран-
ний период истории башкир и издревле составляло у них одно из
немаловажных занятий. Колонизация и уничтожение лесных бо-
гатств нанесли пчеловодству серьезный ущерб. «Следствием
истребления лесов был упадок пчеловодства в крае», — призна-
вал оренбургский военный губернатор в 1844 г.2. К концу XIX в.
пчеловодством занимались уже немногие из башкир, преимуще-
ственно в полосе уцелевших лесов. Некоторые объясняли захи-
рение пчеловодства пресловутой «ленью» башкира. «Но это де-
ло далеко не так, — справедливо отмечает Д. П. Никольский,—
причина упадка пчеловодства лежит в общем упадке хозяйства
у башкир»3. Согласно подворной переписи крестьянского хозяй-
ства 1913 г., были районы, где башкирские хозяйства усиленно
занимались пчеловодством, гораздо больше, чем русские крестья-
не этих районов (прибельская зона Стерлитамакского уезда),
* Составлено на основе материалов: «Крестьянское хозяйство Уфимской
губернии. (По данным подворной переписи 1915 года)». Уфа, 1916, таблица 2-я
(«Численность крестьянского скота весной 1915 года»), стр. 12—20; Бюллетень
№4 «Количество скота и площадь посева в 1915 году...» стр. 2, 14, 20, 26, 32,
38, 44—45. См. также: «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губер-
нии за 1903 год». Уфа, 1904, стр. 202—209; то же за 1904 г. Уфа, 1905 г.,
стр. 151—165; то же за 1907 г. Уфа, 1908 г., стр. 127—135; то ж е за 1908 г.
Уфа, 1909 г., стр. 134—143 и т. д.
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 90.
2 ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 4, д. 13, л. 30.
3 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 94.
95

но в других районах башкиры заметно уступали в этом отноше-
нии русским крестьянам. Вот конкретные данные 1:
Златоустовский уезд . .
Уфимский «
Итого по учтенной группе
волостей и хозяйств* .
Процент хозяйств, за-
нимающихся пчеловод"
ством
Башкиры 1 Русские
4,86
11,0
2,9
3,61
5,3
6,93
7,61
7,0
7,33
7,26
Речь идет об одной из тех традиционных форм хозяйствен-
ной деятельности 1башкир, наличием которой иные «доказыва-
ли» отсталость экономической жизни башкирского народа. А
тут анализ конкретных фактов хозяйственной статистики пока-
зывает, что пчеловодством в той же степени, что и башкиры,
занималось и русское население края. Не подтверждается ста-
тистикой, а наоборот, опровергается и такой «довод» в пользу
«исключительной» отсталости башкир, согласно которому они
якобы вплоть до XX в. продолжали заниматься, и в значитель-
ной степени, охотой и рыболовством. Правда, 'было время, когда
рыбная ловля и охота занимали в жизни башкир, особенно юго-
восточных, немалое значение. Касаясь Исецкой провинции,
П. С. Паллас в 1770 г. писал: «Башкиры и татары ловят доволь-
но обоих родов куниц... также простых лисиц и волков, в мир-
ное время с киргизами ходят многие из сих промышленников...
на ловлю в пустыне до самого Тобола и Ишима и возвращаются
обыкновенно с богатой добычей, состоящей в корсаках, лиси-
цах, волках, бобрах и выдрах»2. Но уже тогда, вернее даже за-
долго до XVIII в., охота, а также рыболовство не были доста-
точно значительной хозяйственной отраслью у башкир. И чем
дальше, тем больше они становились, даже у восточных башкир,
1 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914, стр. 917, 923, 941, 949, 1013, 1037;
497, 513, 529, 505, 537; 821, 829; 1357, 1373, 1381; 1349, 1357, 1389, 1397, 1405,—
Исчислено автором.
* Всего учтено 29 756 башкирских и 22 831 русских хозяйств по грутам
преимущественно башкирских и преимущественно русских волостей в каждом
уезде.
2 П. С. Паллас. Путешествие по разным местам Российской империи,
ч. 2 кн. 2. СПб, 1786, стр. 14.
96

эпизодическим занятием, подсобным в общем хозяйственном
комплексе населения. С. И. Руденко писал в начале XX в.: «Не-
смотря на 'большое разнообразие приемов рыболовства, извест-
ных башкирам, оно у них никогда не процветало... в настоящее
время охота и рыболовство являются для 'башкир скорее раз-
влечением, чем средством пропитания» ].
IV
Пореформенный период отмечен новым шагом вперед в при-
общении башкир к земледельческо-оседлому образу жизни. В
целом российский Восток, подвергаясь капиталистической коло-
низации, претерпевал соответствующие сдвиги. Бывшие кочев-
ники со всей неизбежностью переходили к земледельческой
культуре, все прочнее оседая в том или ином районе своей об-
ширной этнической территории. По мере роста оседлости, свя-
занной с хлебопашеством, крепла связь каждого данного народа
как определенной этнической общности с его исконной терри-
торией обитания.
Вопрос о переходе башкир к оседлости и земледелию нашел
отражение в ряде исторических исследований. Но цельного и
специального исследования проблема еще не получила. Между
тем она нуждается в разработке, во-первых, ввиду связи ее с
вопросом об этнической консолидации народа на его националь-
ной территории. Во-вторых, хотя историки пришли к относи-
тельному единомыслию о степени приобщения башкир тех или
иных зон к оседло-земледельческому образу жизни в начале
XX в., однако остается еще ряд неясностей и противоречий в
документальных материалах. Иные просто обходят эти проти-
воречия, содержащиеся, например, в официальных отчетах
конца XIX в., статистика которых говорит одно, а некоторые
выводы — другое. Администраторы края в этих отчетах не пе-
реставали сетовать на то, что 'башкиры якобы в отличие дру-
гих крестьян края «и по сие время, благодаря бытовой лени,
почти хлебопашеством не занимаются»2. Под впечатлением не-
урожая и бескормицы 1891 г. оренбургский губернатор, подчер-
кивая факт массовой гибели скота у башкир, докладывал, что
у них скотоводство (а не земледелие) «служит главным источ-
ником богатства»3.
1 С. И. Руденко. Башкиры, ч. 2. Л., 1925, стр. 5, 27.
2 ЦГИАЛ, ф. 1284, ол. 223, д. 244, л. 25об. См. также: оп. 70, д. 311, л. 118;
ф. 1263, оп. 2, д. 5391, л. 584об.
3 ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 223, д. 219, л. 34.
4 Заказ 175
97

Непосредственное впечатление возможно было именно таким,
каким оно нашло свое отражение в текущих конъюнктурных от-
четах губернских властей. Но оно не соответствовало объектив-
ной тенденции происходившего на протяжении длительного исто-
рического периода и теперь завершившегося перехода башкир
к оседло-земледельческой культуре. Эмпиризма в своих сужде-
ниях, впрочем, не избежали и некоторые исследователи края,
которые, как и администраторы, зачастую выдавали результа-
ты своего частного и непосредственного наблюдения за общую
картину и общий закон башкирской жизни. При этом сказыва-
лась и определенная инерция в суждениях. Например, русский
этнограф П. С. Назаров в 90-х годах XIX в. почти 'буквально
дублировал написанное в середине XIX в. о больших табунах
лошадей у 'башкир, которые по-прежнему оставались для него
кочевым народом. Сторонник ассимиляции (русификации) ма-
лых наций как «единственного» для них пути к оседло-земле-
дельческой культуре и вообще к прогрессу, Назаров, бросив
беглый взгляд на культурно-экономическое состояние башкир-
ского народа, приходит к выводу, будто «последний находится
еще на полпути к настоящей оседлости и что много еще черт
пастушеской жизни глубоко вкоренены в нем». Причиной этого
он считает «громадное количество земли» у башкир и то, что
их соприкосновение с русскими пока лишь «чисто внешнее»,
хотя-де «вблизи наших городов и сел башкиры более или ме-
нее ассимилировались». Такую ассимиляцию, заявляет Назаров,
«сильно тормозит и самая инертность башкир ко всякого рода
нововведению, которая нисколько не зависит от стремления
сохранить старину, а просто-напросто от лени и косности» !.
Здесь затушевывается вред колонизаторства и факт расхищения
башкирских земель, которые не только подорвали скотоводство
у башкир, но и затруднили им безболезненный переход от коче-
вого образа жизни к оседлому земледелию. Авторам подобных
взглядов было присуще скептическое отношение к исторической,
экономической и этнической будущности башкир как народа,
как национальности, хотя, конечно, те наблюдений, которые они
произвели над хозяйственной жизнью башкир, не лишены и неко-
торого объективного содержания.
По заявлению отдельных исследователей и' наблюдателей
второй половины XIX в., отнюдь не все башкиры проявляли до-
статочно усердия в обработке земли. По замечанию одного из
них, башкирская пашня зачастую представляла собой неболь-
1 «Известия» императ. Общ-ва любителей естествозн., т. 68. Труды антро-
пология, отд., т. 12. М., 1890, стр. 31.
98

шие плантации, неухоженные клочки в 0,5—0,25 дес, изредка
кое-где мелькающие по холмам и долинам. «В представленной
картине,— писал Д. П. Никольский по этому поводу,— краски
несколько сгущены, но в общем нельзя не согласиться, что обра-
ботка полей производится башкирами небрежно» 1. Есть доля
истины и в том, что писал П. С. Назаров о башкире-земледель-
це (юго-восточном): хотя, мол, он и сеет хлеб, но дело это у него
идет плохо, ибо хлеб вырастает низкий, редкий и сорный, уби-
рается он неряшливо, как и сеется; уборка откладывается обык-
новенно до последней крайности и потому хлеб нередко осыпа-
ется на корню2. Башкиры в конце XIX в. еще не удобряли зем-
лю, или же удобряли мало. Кроме того, у них замечался недо-
статок земледельческих орудий. Сдвиги, конечно, были, но не-
значительные и не во всех «башкирских районах. В 60-х годах
нередко можно было встретить деревню, на которую приходи-
лось только два плуга. Сабаны и бороны были примитивные.
Следовательно, идеализировать сельскохозяйственное про-
изводство у башкир конца XIX в. не приходится. Но, так или
иначе, сокращение поголовья скота вынуждало их все более и
более обращаться к хлебопашеству. Оренбургский генерал-
губернатор еще в 1867 г. писал, что теперь, «когда значительная
часть скота от бескормицы погибла, естественным представляет-
ся этому народу заняться земледелием»3. В отчете по Орен-
бургской губ. за 1882 г. говорилось, что скотоводство у башкир
«с развитием земледелия и с уменьшением скота... утрачивает...
свое первостепенное значение и становится необходимым добав-
лением к земледельческому хозяйству»4. А уфимский губерна-
тор в своем отчете за 1898 г. писал: «Бывший скотовод, передви-
гавшийся с места на место с та'бунами скота,— башкир вслед-
ствие целого ряда исторических событий, законодательных ак-
тов и наплыва пришлого люда растратил весь свой скот, лишил-
ся значительной части своих земель и окончательно потерял
о'блик номада, прочно обосновавшись в прежних своих зимовых
стойбищах»5. Здесь отмечены негативные корни происшедших
перемен, положительное содержание которых состояло в при-
общении к оседло-земледельческой культуре, в освоении хлебо-
пашества по примеру и под влиянием русского крестьянства
края.
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 88.
2 «Известия» императ. Общ-ва любителей естествозн., т. 68. Труды антро-
полог, отд., т. 12. М., 1890, стр. 30.
3 ЦГИАЛ, ф. И, оп. 6, д. 24, лл. 132, 135.
4 Т а м же, ф. 1284, оп. 223, д. 98, л. 2.
5 Т а м ж е, ф. 1263, оп. 2, д. 5391, л. 584об.
4*
эа

V
Земледелие у башкир в пореформенный период делает даль-
нейший шаг вперед. По Уфимской губ., выделившейся в .1865 г.
из Оренбургской, на долю башкир-хлебопашцев в 70—80-х го-
дах приходилось 40—50 проц. общего валового сбора зерна.
Урожайность составляла сам=43/з, а в 1880 г. башкиры-хлебо-
пашцы Уфимского уезда добились даже урожая сам=6'. В
Оренбургской губ., где башкиры составляли незначительную
часть населения, на их долю в указанный период приходилось
10—15 проц. валового сбора зерна при урожайности сам = 4
(а у остальных — русских хлебопашцев — сам = 4,6) 2.
Разумеется, в официальных отчетах могли быть и неточно-
сти. Но то, что в хозяйственной жизни башкир все прочнее уко-
ренялось хлебопашество, объективно не подлежало сомнению.
Задолго до начала XX в. главным замятием северо-западных
башкир стало уже оседлое земледелие. Это подтверждается хо-
зяйственной статистикой, разного рода земскими обследования-
ми, а также и официальными отчетами за тот или иной год.
В губернском отчете за 1897 г. указывается, например, что севе-
ро-западная часть Башкирии, ранее других подвергшаяся коло-
низации, давно уже пережила переходное состояние и что «'баш-
кирское население мало чем отличается от русских крестьян-
земледельцев»; все удобные земли превращены в сельскохозяй-
ственные угодья, практикуется правильное трехполье и т. д.
Это относилось прежде всего к Мензелинскому уезду, западной
части Бирского, а также к Белебеевскому уезду, на долю кото-
рых к началу XX в. приходилось около 2/з всех посевов по Уфим-
ский губ3.
Промежуточной зоной в хозяйственном отношении являлись
башкирские районы, входящие преимущественно в Стерлита-
макский уезд. И здесь земледелие у башкир было довольно раз-
витым, но сравнительно более заметно, чем в северо-западных
районах, совмещалось со скотоводством. Тут было немало баш-
кирских деревень с преобладающим земледельческим занятием
(Аллагуватовская, Бегеняш-Абукановская, Ильчик-Темировская,
Бушман-Кипчакская, Дуван-Табынская, Калкашевская и др. во-
лости). Земледелие совмещалось со скотоводством в башкир-
ских деревнях Азнаевской и других предуральских волостей уез-
, \ ЦГИАЛ; ф. 1281, оп. 7, д. 48,.л. 115; ф. 1284, оп. 70, д. 311, д„ 142об.
2 Там же, ф. 1281, оп. 7, д. 64, л. 8; ф. 1284, оп. 67, д. 276, лл. 68—69;
д. 279, лл. 67об—69; оп. 69, д. 250, лл. 49об — 52; оп. 70, д. 252, лл. 39об — 40;
д. 295, лл. ЗОоб — 31.
3 Т а м же, ф. 1263, оп. 2, д. 5391, лл. 582об, 584об, 642.
100

да. Сочеталось оно также с лесными промыслами (д. Уразбаево
и Хазино названной волости, д. Ишимбаево Аллагуватовской
волости, многие селения Макаровской волости и т. д.) Лесные
промыслы приобретали существенное значение во многих баш-
кирских селениях той же Азнаевской, Араслановской и, особен-
но, Гирей-Кипчакской волостей с преимущественно башкирским
населением К
Чем дальше на восток, тем меньшее значение имело земледе-
лие, но в северо-восточных башкирских районах (2-я Айлинская,
Большекущинская и Дуван-Мечетлинская волости Златоустов-
ского уезда) хлебопашество в начале века занимало уже пер-
венствующее место в хозяйственной жизни населения 2. В горно-
лесных и горно-степных районах восточной половины Башкирии,
кроме лесных промыслов, в какой-то мере развивалось и ското-
водство. Например, в той части Азнаевской волости, где широко
развитыми были лесопромысловые занятия, в 1903 г. на 2070
дворов приходилось 11311 гол. скота. А в Гирей-Кипчакской вол.,
где лесные промыслы были развиты еще более, на 506 дворов
приходилось 7292 гол. скота 3. Но на востоке Башкирии имелись
еще такие районы (гористые и лесистые места Уральского хреб-
та), природные условия которых не позволяли ни земледельче-
ских, ни скотоводческих занятий. Оренбургский губернатор в
отчете за 1885 г. отмечал, что башкирам здесь «для удовлетво-
рения даже весьма скромных своих потребностей остается одна
лишь эксплуатация лесного материала... чем горные башкиры и
занимаются»4. Эти районы, будучи покрыты лесами игорной
цепью, слабо осваивались в смысле внедрения хлебопашества,
а местами еще были необитаемы. Что же касается юго-восточ-
ных— степных (и лесостепных) башкир, то у них решающим
занятием к концу XIX — началу XX в. стало уже земледелие, а
з а н и м шло скотоводство. Они в основном уже оседлы, и осед-
лось поэтому стала теперь всеобщей для башкир на их этниче-
ской территории.
И. И. Лепехин в XVIII в. отмечал, что башкиры сеют ячмень
и овес, а озимый хлеб у них-де за ненужный считается. А. Л. Иг-
натович писал о бурзянцах в 1862 г., что они «делают из ячмен-
ной муки пресные лепешки, которые пекут на золе и едят с мас-
1 «Полный алфавитный список всех населенных мест Уфимской губернии».
Уфа, 1906, стр. 326—334, 339—341, 346, 349—354, 365—366 и т. д.
2 Т а м же, стр. 214—219, 225—229.
3 «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1903 год»,
Уфа, 1904, стр. 200—201; то же за 1904 г. Уфа, 1905, стр. 156—157; то же зэ
1907 г. Уфа, 1909, стр. 129; то же за 1908 г. Уфа, 1909 г., стр. 134 и т. д.
* ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 223, д. 155, л. 7об.
101

лом» 1. Но даже бурзянцы, притом уже в середине XIX в., кроме
ячменя, сеяли также пшеницу, овес и, хотя весьма редко, рожь.
По данным, зафиксированным в 70—90-х годах, башкиры Перм-
ской губ. больше всего культивировали пшеницу, затем рожь,
ячмень и овес. «В настоящее время башкиры сеют почти все то,
что и русские», — писал в 1899 г. о них Д. П. Никольский2. «Се-
ется преимущественно рожь, пшеница (кубанка) и просо», — от-
мечал несколько раньше П. С. Назаров, исследовавший башкир
Оренбургской губ.3. По данным начала XX в., в Златоустовском
уезде и районах Оренбургской губ. как у русских крестьян, так
и у башкир на первом месте стояла пшеница, затем шли овес и
рожь. Что касается северо-западной и центральной Башкирии
(Уфимская губ.), то здесь как у русских, так и у башкир пре-
имущественное употребление имела рожь, затем шла пшеница
или овес. Далее с переменным преимуществом у башкир и рус-
ских идут просо и гречиха, горох и полба. В отличие от русских
у башкир указанных районов больше культивируется горох и
полба, но меньше ячмень.
С начальным периодом XX в. связаны некоторые сдвиги в
земледельческом хозяйстве башкир. По крайней мере, несколько
улучшилась техническая основа земледелия: крестьяне Башки-
рии, в том числе коренные жители края, во все большей степе-
ни стали употреблять жатвенные машины, веялки, молотилки и
особенно плуги, заменявшие соху4.
Состояние башкирского земледелия нашло отражение в по-
дворных переписях крестьянских хозяйств 1913 г. по Уфимской и
1915 г. по Уфимской и Оренбургской губерниям. Согласно дан-
ным этих переписей, на одно хозяйство русского крестьянства
Уфимской и Оренбургской губерний приходилось в среднем со-
ответственно 7,44 и 7,9 дес посева, на одно башкирское хозяй-
ство— 4,93 и 4,61. Это свидетельствует о том, что пахотное
использование земли у башкир было менее значительным, чем
у русских. Но тем не менее коренного различия между баш-
кирами и русскими крестьянами в развитии земледельческой
культуры теперь уже нет. Не было такого различия в начале
XX в. и по урожайности сельскохозяйственных культур. Притом
по самой употребительной у крестьян всех национальностей куль-
1 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
за 1862 год». Уфа, 1862, отд. 1, стр. 50—51, 63.
2 Л. Сабанеев. Очерки Зауралья. М., 1873, стр. 60; Д. П. Никольский.
Башкиры. СПб, 1899, стр. 88.
3 «Известия» императ. Общ-ва любителей естествозн., т. 68. Труды антро-
полог, отд., т. 12. М., 1890, стр. 30.
4 11ГИАЛ, ф. 1276, оп. 17, д. 239, л. 143.
102

туре — ржи — урожайность в башкирских хозяйствах была да-
же выше, чем в русских (69,4 и 63,5 пуда с десятины), а по кар-
тофелю она была почти одинакова (363,7 и 365,3 пуда). Но по
пшенице и гречихе урожайность в башкирских хозяйствах со-
ставляла лишь 3/5 от уровня хозяйств русских крестьян (21,4 и
27,4 пуда у первых, 35,0 и 45,3 — у вторых *), хотя по этим куль-
турам, а также по овсу и просу башкиры юго-восточных районов
получали с десятины не меньше, чем русское крестьянство этих
районов **.
Кроме зерновых, земледельческие занятия башкир включа-
ли в себя также некоторые другие культуры, хотя уже в гораздо
меньшей степени, чем их культивировали русские крестьяне.
Это относилось, например, ко льну и конопле. По данным 1913—
1915 гг., коренные жители Башкирии сеяли конопли в 17 раз
меньше на хозяйство, чем русские крестьяне.
В период кантонного управления власти насильно заставля-
ли башкир разводить овощи, но из этого ничего не вышло. А
когда — уже позднее — башкиры некоторых мест сами было
взядись за разведение капусты, эта попытка также не удалась:
башкирки не умели ухаживать за грядами. Овощеводством баш-
киры в конце XIX в. по существу еще не занимались. Если рус-
ские огороды Уфимской губ. уже' разнообразились большими
участками, отводимыми под капусту, огурцы, репу, морковь
и т. д., то бащкиры сажали в огородах преимущественно кар-
тофель и лишь частично — лук и морковь. В 1880 г. на долю
башкир Уфимской губ., приходилось 15 проц. общего веса соб-
ранного картофеля. Под влиянием русского крестьянства кар-
тофель шаг за шагом внедрялся среди башкир, и в первые де-
сятилетия XX в. он уже довольно широко применяется в баш-
кирском хозяйстве, хотя в 3—3,5 раза меньше по площади, чем
в хозяйстве русских крестьян.
Таковы факты, касающиеся перехода башкир к оседлости и
развитии у них земледельческой культуры до Октябрьской ре-
волюции. Они показывают^ Что основное хозяйственное занятие
коренных жителей Башкирии в конце XIX — начале XX в. — это
уже хлебопашество, дополняемое скотоводством. Правда, куль-
тура земледелия в башкирском хозяйстве в известной степени
* Данные по Уфимской губернии.
** Выводы сделаны на основе анализа данных следующих источников:
«Крестьянское хозяйство .Уфимской губернии. Подворная перепись 1912—
1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1814; «Количество скота и площадь посева в
1915 году...» (по Оренбургской губ.); «Хозяйственно-статистический обзор
Уфимской губернии за 1900—1901 годы», вып. 2. Уфа, 1902; то же за
1903—1905, 1907—1909 гг. < *
103

уступала русскому хлебопашеству. Пашни в расчете на двор у
башкир было меньше, чем у русских крестьян Приуралья. Но
они сеяли в основном те же культуры, что и русские землепашцы.
Переход к оседло-земледельческому образу жизни, ставший
к началу XX в. окончательным и бесповоротным, явился, во-пер-
вых, крупным прогрессивным шагом в экономической жизни
башкирского народа, во-вторых, важным этапом его этнической
истории в смысле создания условий и предпосылок прочной на-
циональной консолидации. Без относительной оседлости нет
этнической общности на уровне национальной, по крайней мере
нет территориальной общности нации, предполагающей более
или менее стабильную область этнического расселения. Период
интенсивных миграций исключает постоянную этническую тер-
риторию. Но переселения и кочевой образ жизни не одно и то же.
Кочевья вовсе не исключают означенной стабильности террито-
рии расселения и этнической общности, этнической консолида-
ции, окончательно закрепляемой однако лишь с переходом к
оседлости.
Оседание на землю и приобщение к хлебопашеству усилили
хозяйственное освоение башкирским народом его этнической
территории и тем самым в пределах, возможных при растущей
колонизации края, укрепили территориальную общность этой
формирующейся нации, по крайней мере упрочили ее связь с
исконной землей башкир. На этой земле башкирский народ пе-
режил феодализм, а затем, становясь оседлым, вступил на путь
капиталистического развития и, следовательно, буржуазно-на-
циональной консолидации. Переход башкир к оседлости, таким
образом, на своем завершающем этапе совпал по времени и
переплелся с начавшимся процессом превращения народности в
современного типа национальную общность.
СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ БАШКИРСКОГО ОБЩЕСТВА
И ПРОБЛЕМА «ДВУХ НАЦИИ»
В КАЖДОЙ БУРЖУАЗНОЙ НАЦИИ
I
Хотя этнические явления прямо не зависят от общественных
формаций, в том числе и капитализма, но во всем остальном
жизнь каждого народа с возникновением капиталистических от-
ношений претерпевает существенные изменения. Эти новые об-
щественно-экономические отношения сказываются на социаль-
ной структуре данной этнической общности, дают толчок к ее
104

хозяйственно-культурному развитию, улучшению и модерниза-
ции быта, росту национального самосознания и т. д. В результа-
те народность становится буржуазной пб социальной природе
нацией «в современном понимании».
Постепенно и исподволь внедрялись капиталистические отно-
шения в жизни башкирского общества. Еще до 60-х годов XIX в.
среди башкир уже имели место, правда, пока еще в незначитель-
ной степени, «чисто» экономические отношения, отличные от вне-
экономического принуждения, которые были основаны на раз-
ности имущественного положения членов общины и дополняли
феодально-сословные отношения. Хотя более или менее замет-
ный перелом произошел в послекантональный период, однако
уже с середины XIX в. кочевья стали использоваться прежде все-
го наиболее богатыми башкирами-общинниками. На страницах
«Оренбургских губернских ведомостей» в 1862 г. отмечалось, что
теперь кочевка превратилась из общебашкирского явления в
узкосоциальное, ибо когда «в иной башкирской деревне
на сотню пустых и неогороженных изб приходится пять—шесть
зажиточных лиц, большей частью чиновников», только послед-
ние могут позволять себе роскошь выезжать на кочевку. Им «для
удовлетворения своих прихотей и чтобы удобнее предаваться
праздности, за счет беднейших однообщественников, хочется
следовать старому обычаю — кочевать» К
Наблюдательный автор приведенной корреспонденции метко
схватил суть наметившихся социальных сдвигов в жизни баш-
кир накануне отмены кантонной системы управления и объявле-
ния их «свободными обывателями». Еще до предстоящего внед-
рения буржуазного права, освящающего обогащение одних и
разорение других, эти явления уже имели место в экономической
жизни башкирского общества. А в дальнейшем — к концу XIX
и в начале XX в. — оно сделало новый существенный шаг впе-
ред на этом — капиталистическом пути развития. Следуя тому
смысловому значению, какое приобрел термин «нация» в совет-
ской общественно-политической литературе, и не греша при этом
против факта органической преемственной связи нации и народ-
ности, можно усмотреть в последних десятилетиях XIX в. хотя
и не столь четко уловимый, но все-таки заметный «рубеж» меж-
ду двумя этапами социально-этнической консолидации башкир:
в жизнь башкирского народа, освободившегося с 1865 г. от обя-
занностей военно-феодального сословия, все более стали прони-
кать капиталистические отношения, превращая его тем самым в
1 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
за 1862 год». Уфа, 1862, стр. 119—120.
105

нацию с соответствующим социальным содержанием. Заметно
усилилось неравенство среди башкир-общйнников. Часть из них
выделялась из общей массы сравнительной зажиточностью и как
более состоятельная прослойка экономически закабаляла ос-
тальных башкир, особенно же безлошадных и беспосевных. Из
той же среды разбогатевших членов башкирских общин вырас-
тала торгово-промышленная буржуазия, которая, правда, была
незначительна как социальная прослойка. Были и другие кате-
гории башкирских «капиталистов». Перепись 1897 г. по Уфим-
ской и Оренбургской губерниям учла 1110 башкир, живущих на
доходы из нетрудовых источников — с капитала, недвижимого
имущества и т. д.1
Эти слои башкирского общества составили новую националь-
ную «знать». Интересы ее совпадали с интересами старой знати
из «благородных» сословий — тех из татар и башкир, которые
получили в свое время тарханство. Последнее, правда, в очень
незначительной степени, сохранялось и после буржуазных ре-
форм 60—70-х годов, поскольку Сословный строй в России оста-
вался. Тарханство и в конце XIX в; представляло вожделенную
цель для тех из башкир, кто выделялся своим богатством или
отличился на службе царю. Правительство изредка даровало»
некоторым из этих лиц дворянско-тархацские привилегии или
же, по крайней мере, официально подтверждало их право на
привилегии, дарованные им ранее. Определенными привилегия-
ми пользовались также башкиры из кантонного чиновничества.
После отмены кантонной системы управления наиболее «заслу-
женным» из них правительство назначило пенсию. Притом мно-
гие из них были состоятельные и предприимчивые люди. Напри-
мер, бывший кантонный начальник А. Г. Кильметов, представ-
ленный к пенсии, имел мельницу и два дома 2. Бывший чиновник
явно становился кулаком и, естественно, поддерживал нарождаю-
щуюся национальную буржуазию. Последнюю поддерживала
также прослойка чиновников из административных, судебных и
полицейских учреждений. К концу XIX в.* по двум губерниям,
Уфимской и Оренбургской, их насчитывалось: башкир — 127 че-
ловек, татар—102. Кроме того, на общественной и сословной
службе пребывало 239 башкир и 100 татар. С новой— буржуаз-
ной «знатью» смыкалось теперь, по имущественному положению
и социальным интересам, также и мусульманское духовенство.
1 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2. СПб, 1904, стр. 100—101; т. 28. Оренбургская губ. СПб,
1904, стр. 116, 122, 128.
2 ЦГА БАССР, ф. 9, оп. 1, д. 397, лл. 24об—25.
* Берутся данные переписи населения 1897 г., которые занижают количество
башкир несельских сословий.
106

Вся эта национальная верхушка в пореформенный период
лихорадочно приспосабливалась к новым условиям жизни, выз-
ванным развитием капитализма, к новым — буржуазным фор-
мам эксплуатации трудящихся. При этом старые формы со-
циальной жизни, не просто отбрасывались, а подгонялись под
новые экономические явления. Одной из этих, пережиточных для
капиталистического периода, форм и была кочевка, используе-
мая теперь преимущественно зажиточной верхуршой башкир и
сохранявшаяся в юго-восчточных башкирских районах вплоть до
социалистическое революции и коллективизации. В начале ,ХХ в.
имели место также рстатки родовых подразделений в пределах
аула, продолжали существовать пережитки трайбализма — эт-
нического критерия в общественном устройстве и особенно в зе-
мельных отношениях у башкир. Это касается ^вотчинных земель-
ных дач и общин башкир по совместному владению и пользова-
нию землей.
Общинная форма землеустройства у башкир сочеталась с
вотчинным правом ,на землю. При этом были и такие башкиры,
которые проживали в чужих бащкирских дачах в качестве при-
пущенников. Например, по данным 1879 г., касающимся Иль-
кульмино-Кульильминской волости Белебеевского уезда, их на-
считывалось: в д. Гайныямаково — 487 душ, Бурзян-Ильчигуло-
во — 245, Тамьян-Зирикликулово — 141, Тамьян-Таймасово —
255, Менеуз-Москово — 35 и т. д. То же самое имело место во
многих других волостях Белебеевского уезда. А в соседнем Мен-
зелинском уезде в качестве «башкирских припущенников» (чис-
лом 3336 душ — по данным 1880 г.) прижились -башкиры-вотчин-
ники из Бирского и Белебеевского уездов 1. Среди башкир час-
тично этнически растворялись припущенники из мещеряков, теп-
тярей и татар. Наличие двух групп, из которых количественно
преобладали и имели больше прав вотчинники, служило од-
ним из источников противоречий среди башкир. -
Но не только вотчинное землевладение вызывало трения.
Приведем, как штрих, такой факт: 13 июля 1876 г. Старо-Кал-
кашевский волостной суд (Белебеевский уезд) по жалобе Чекма-
гушевского башкирского общества вынес приговор о наказании
розгами Шарафутдина Шагиахметова за самовольное возведе-
ние хутора и построек на земле однообщественников 2. Это был
один из аспектов общинного землевладения в действии. А
вот другого рода факт: в 1880 г. вследствие несогласия меньшин-
ства башкир-вотчинников Киргизской дачи принять выдаваемые
1 ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. 1257, лл. 6—9, 15—24.
2 Т а м ж е, ф. 9, оп. 1, д. 373, л. 7.
107

им участки земли было приостановлено размежевание К В ян-
варе 1893 г. башкиры д. Аллагузово возбудили ходатайство о
выделении в самостоятельное сельское общество из Абзаевского
общества (Дуван-Мечетлинская вол., Златоустовского уезда),,
но ввиду возражения двух селений общества просьба аллагузов-
цев удовлетворена не была 2.
Башкирское кулачество использовало в своих интересах
патриархально-феодальные пережитки, особенно общинную фор-
му землевладения. Пользуясь бедностью основной массы аула,
баи-кулаки по-своему распоряжались общинными угодьями:
завладевали лучшими лугами и пастбищами общества, заготов-
ляли дрова в общественном лесу и т. д. Они использовали и та-
кие пережитки, как патриархально-родовая взаимопомощь —
емэ (за угощение чуть ли не весь аул выполнял какую-либо ра-
боту на состоятельного сородича или вообще односельчанина) „
Ьауын (бай отдает бедняку дойный скот на выпас и зимний про-
корм) и т. д.
Но в условиях конца XIX — начала XX в. главной формой
угнетения башкирских масс национальной верхушкой была уже
капиталистическая эксплуатация, ей подчинялись и те формы»
которые унаследовало башкирское общество от пройденных эта-
пов своего развития.
II
Капиталистическая природа новых, к концу XIX в. уже пре-
обладающих в жизни башкир социально-экономических отноше-
ний находила наиболее отчетливое выражение, в отношении баш-
кира к земле — общинной и преимущественно вотчинной, но тем
не менее, во-первых, ставшей предметом купли-продажи, аренды и
прочих сделок, во-вторых, постепенно переходящей в частную соб-
ственность с соответствующим превращением башкира-общин-
ника в «коренного собственника». Уже по «Положению о башки-
рах» 1863 г. (оно определяло общественное устройство и земель-
ные отношения башкир в конце.XIX — начале XX в.) общинные
башкирские земли или оставались в нераздельном владении дан-
ного общества или же, по его усмотрению, разделялись между
домохозяевами в собственность. Зачастую бывало так: общество
продает «свободные» за душевым наделом земли, но часть его
членов не желает участвовать в сделке и требует отмежевать им
причитающуюся землю.
1 ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. 1378, л. 788.
2 Т а м ж е, д. 944, лл. 36—37.
108

Новый толчок к разрушению общинного землевладения и раз-
витию у башкир частной собственности на землю дала столы-
пинская аграрная реформа. Из множества фактов приведем
лишь один: когда сход башкир-вотчинников дер. Чукраклово
Казангуловской волости Белебеевского уезда вынес 14 декабря
1911 г. приговор о продаже земли Крестьянскому поземельному
банку, 25 крестьян этой деревни, не согласившись продать своей
доли, потребовали выдела им земли в частную собственность,
что и было сделано К
Выделение из общины не всегда было делом одних богатых,
а зачастую и вынужденной попыткой обедневших выйти из нуж-
ды. Но независимо от того, кто преимущественно выходил из об-
щины на том или ином этапе — обедневшие или зажиточные ее
члены, — оставалось бесспорным неуклонно происходящее фак-
тическое обезземеливание первых. Лишенная пастбищных уго-
дий и возможности быстро приобщиться к земледелию, бедней-
шая часть населения отрывалась от земли, которую брали у нее
в аренду или покупали зажиточные башкиры. По этому поводу
можно было бы привести немало фактов, относящихся к концу
XIX —началу XX в.2
В этих фактах показательно то, что и сбывают и приобрета-
ют землю в собственность и аренду сами же башкиры, хотя арен-
даторами и покупщиками выступали обычно русские крестьяне—
зажиточные переселенцы, купцы и другие колонизаторские эле-
менты. Первого рода сделки прямо и непосредственно, второго—
косвенно, но проливают свет на те социально-экономические про-
цессы, которые происходили на стыке XIX—XX вв; в недрах баш-
кирского общества: последнее обуржуазивалось и расслаивалось
на состоятельных и бедных. Верхушечные слои при этом всегда
старались побольше выгадать от продажи и сдачи в аренду об-
щественных земель. Некоторые волостные старшины чинили не-
справедливости, сдавая в аренду общественные земли вопреки
воле общины и во вред ее основным массам. Так, старшина 2-й
Айлинской волости Златоустовского уезда в 1884 г. самовольно
сдал общинный сенокос. Вопреки жалобе членов общины, поте-
рявших из-за бескормицы весь скот, власти признали поступок
старшины правильным. «Отсюда, — писал по этому поводу один
из членов уездного по крестьянским делам присутствия, — про-
истекает то, что башкиры, находящиеся под покровительством,
богатеют, а не имеющие защиты, пухнут и умирают с голоду»3.
1 ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. 2063, л. 27.
2 Т а м ж е, д. 892, лл. 35об, 37об, 38об; оп. 1, д. 2164, лл. Зоб; ф. 132, оп. 1,
д. 903, лл. 23—24, 31—32.
3 Т а м ж е, ф. 10, оп. 1, д. 1393, л. Зоб.
109

Среди башкир, в отличие от русских крестьян края, было на-
много больше сдающих землю в аренду, нежели арендующих.
Так, по данным Бирского уезда за 1897 г., из 100 башкир-вот-
чинников брали в краткосрочную аренду пахотную землю всего
8 человек *; такова же их доля (8 проц.) и в общеуездном балан-
се арендуемой пашни1. Среди башкир Златоустовского уезда в
начале XX в. почти не было дворов, имеющих купчую землю, и
лишь 12,7 проц. башкирских хозяйств (по волостям 2-й Айлин-
ской, Большекущинской и Дуван-Мечетлинской), согласно дан-
ным 1913 г., арендовали землю. Число же хозяйств, сдающих
землю в аренду, достигало 72,6 проц. общего числа башкирских
хозяйств 2. Это говорило о различии социального положения
башкир: арендовали землю преимущественно зажиточные хо-
зяйства, а сдавало огромное большинство хозяйств, своими сила-
ми не способных утилизовать наличные земли. То же самое с
купчей землей, которая принадлежала прежде всего зажиточной
верхушке башкирской деревни. Об этом свидетельствуют дан-
ные по девяти учтенным нами башкирским или преимуществен-
но башкирским волостям ** Уфимской губ., где зажиточные
хозяйства с посевом свыше 10 дес. имели вчетверо больше
купчей земли, чем хозяйства низшей категории с посевом до
6 дес.
Беднота представляла собой.ту прослойку сельского населе-
ния, которая была наиболее оторвана от земли, не будучи в
состоянии ею пользоваться в хозяйственных целях. Но часть
бедноты из общинников еще вполне могла оставаться землевла-
дельцами. А поскольку не всякий, владеющий землей, был в со-
стоянии сам ее использовать, то землевладение не могло
быть достаточно характерным показателем социально-экономиче-
ского развития деревни. Но рассматривая социальную жизнь
башкирского общества дореволюционного периода, нельзя все
же совершенно абстрагироваться от того, насколько были вели-
ки различия между хозяйствами по размерам их надельной зем-
* Здесь и далее статистические данные, особенно относительные, даны в
подсчете и исчислении автора.
1 «Сборник статистических сведений по Уфимской губернии», т. 5. Бирский
уезд. Уфа, 1899, стр. 360, 378, 381, 391.
2 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914, стр. 914, 922, 938, 946.
** Мензелинский уезд: Кузкеевская, Актанашевская; Стерлитамакский
уезд: Азнаевская, Араслановская, Ильчик-Темировская; Уфимский уезд: Ба-
каевская, Бишаул-Унгаровская; Бирский уезд: Исмаиловская (припущенники),
Кизганбашевская волости.
110

ли и насколько они отличались в этом отношении от местной
русской деревни.
Отмечая проведенные в 90-х годах XIX в. переделы земли
внутри башкирской общины, Д. П. Никольский указывал: «Одна-
ко переделы были сделаны все же неравномерно — богачи полу-
чили более, благодаря подкупу и подаркам обмерщикам» К По
данным Бирского уезда за 1897 г., на группу башкирских дворов
с землей до 10 дес. приходилось 6,73 проц. населения, на группу
с землей свыше 25 дес.—25 проц., а по русскому населению
уезда — соответственно 67,8 и 2,4 проц.2 По данным 1913 г.,
более половины башкирских хозяйств Златоустовского уезда
владели землей свыше 40 дес. на хозяйство, 5 проц. —до 10 дес.
и вовсе без земли 3. А в Оренбургской губ., с ее более чем 60 ты-
сячами башкирских хозяйств, надельной землей до 10 дес. в
1905 г. владело около 8, а свыше 40 дес. — около 38 проц. всех
хозяйств. По русским крестьянским хозяйствам отмеченные груп-
пы составляли соответственно 18 и 1,43 проц. Притом на первую
группу башкирских хозяйств — до 10 дес. на двор — приходи-
лось около 1 проц. всех их земель, а на вторую группу — более
40 дес. — 67 проц. По русским хозяйствам, соответственно, —
2,32 и 4,33 проц. Следовательно, в юго-восточной Башкирии со
значительной долей скотоводства в хозяйстве существовала
серьезная разница между башкирскими и русскими деревнями в
смысле их дифференциации по размерам землевладения. Но
следует добавить, что, кроме русских крестьян, в пределах
Оренбургской губ. проживало еще многочисленное казачест-
в о, которое почти не имело мелких «парцелл» до 10 дес. А груп-
па хозяйств с землей свыше 40 дес. составляла более 90 проц.
всех казацкие хозяйств, и на эту группу приходилось 96 проц.
всей казачьей земли4. Разумеется, и среди казаков происходила,
дифференциация по землевладению, как- и у башкир, испытывая
влияние своеобразных условий их исторической жизни, хозяйст-
ва и географической среды.
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 86.
2 «Сборник статистических сведений по Уфимской губернии», т. 5. Бирский
уезд. Уфа, 1899, стр. 126—129.
3 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», ч. 2. Уфа, 1914, стр. 913, 920, 921, 936, 937, 944—945. Учтено
около 5600 хозяйств 2-й Айлинской, Болыпекущинской и Дуван-Мечетлинской
волостей. -
4 «Статистика землевладения. 1905 г.», вып. 45. Оренбургская губ. СПб,
1907, стр. 25.
Ш

Ill
Настоящее «земельное неравенство», однако, проявлялось в
другом — в степени фактического землепользования, осо-
бенно пахотного. Статистика конца XIX — начала XX в., осо-
бенно же подворная перепись 1912—1913 гг., показала, что раз-
меры землепользования, распределение посевов, а также скота
у башкир было далеко не равномерное. Об этом свидетельству-
ют, в частности, данные, касающиеся 69 башкирских селений
трех уже названных волостей Златоустовского уезда. Со-
поставив их с соответствующими данными по русским волостям
того же уезда — Дуванской, Екатериновской и Сикиязовской,
мы обнаружим, что хозяйств, не пользующихся землей, в про-
центном исчислении у башкир Златоустовского уезда было в 3,5
раза больше, чем у русских той же зоны, но больше и дворов с
максимальным землепользованием (свыше 40 дес.)—около
% числа башкирских хозяйств (а у русских — около четверти).
Около Ч7 башкирских хозяйств оставалось без посева, свыще
10 дес. на двор имело около Уб хозяйств. У русских беспосевных
хозяйств было всего 3 проц., зато почти половина всех хозяйств
имела более 10 дес. посева. Это свидетельствует не только о
большей степени внедрения пахотного землепользования в рус-
ских и в меньшей степени в башкирских хозяйствах, но и о ха-
рактерных особенностях социальных различий у тех и других.
Если в русской деревне преобладала в процентном отношении
зажиточная верхушка, то в башкирских селениях, наоборот, —
беднейшая прослойка, лишенная возможности засевать свою зем-
лю. Об этом же свидетельствует распределение рабочего скота:
безлошадные дворы у башкир составляли около 16 проц. всех
хозяйств, а у русских — около 8 проц.; хозяйств с максимальным
числом лошадей (4 и более голов) у башкир было около Уб, а у
русских—почти %, то есть вдвое больше, чем у первых1.
От северо-восточных башкир перейдем к центральным райо-
нам Башкирии с преимущественно земледельческим укладом в
жизни коренной национальности. Наиболее типичными для баш-
кирского населения этой зоны являются Азнаевская, Арасланов-
ская, Ильчик-Темировская и Макаровская волости Стерлитамак-
ского уезда, преимущественно башкирские по составу населения
и хозяйств: башкирскими являлись 78 из 93 селений и 5686 из
1 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», ч. 2. Уфа, 1914, по башкирским волостям — стр. 910—925,
934—949; по русским — 1008, 1012, 1014, 1015, 1032, 1036, 1038, 1039. См. так-
же: «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1903 год».
Уфа, 1904, стр. 179—180; то же за 1904, 1907, 1908 гг.
112

6523 хозяйств, учтенных подворной переписью 1912—1913 гг. Со-
поставим их с русскими волостями той же зоны — Богоявленской,
Татьяновской, Верхоторской и Воскресенской. И окажется, что
в башкирской деревне число хозяйств, не пользующихся землей
и пользующихся ею в размере менее 10 дес, не достигает и
15 проц., тогда как в русской деревне одни хозяйства, не поль-
зующиеся землей, составляют около 6 проц., а вместе с группой
хозяйств, пользующихся землей до 10 дес, — более 2/3 всей де-
ревни. Основная масса башкирских хозяйств (85 проц.) —с зем-
лепользованием свыше 10 дес. Причем четвертая часть всех
хозяйств пользуется землей более чем по 40 дес. каждое. В рус-
ской же деревне эта группа хозяйств крайне мизерна — всего
полпроцента. Несколько иное положение наблюдалось в пахот-
ном использовании земли: около 2/з башкирских хозяйств были
без посева или засевали лишь 2 дес. В русской деревне таких хо-
зяйств было менее одной трети. Здесь наиболее крупная группа—
с посевом от 2 до 4 дес. (около !/3 деревни). Процент хозяйств с
посевом свыше 4 дес. в русской деревне также значительно боль-
ше, чем в башкирской. В этой зоне, значительно более земледель-
ческой и сравнительно менее скотоводческой, чем юго-восточные
районы, распределение хозяйств по количеству рабочего скота
уже почти одинаковое в башкирской и русской деревне, особен-
но по двум крайним группам — безлошадных и многолошадных
хозяйств. Резкая разница — в доле однолошадных хозяйств, ко-
торые в башкирской деревне занимают первое место и состав-
ляют % всех хозяйств, тогда как наибольшая группа в русской
деревне, составляющая 28 проц.,— это хозяйства с 2 лошадьми К
Севернее рассмотренного района был расположен Уфимский
уезд с такими, в частности, однородными по составу населения
башкирскими волостями, как Бишаул-Унгаровская и Бакаев-
ская. 40 из 45 селений, 4648 из 5262 хозяйств здесь были башкир-
ские. Сравнение данных по этим двум волостям с данными дру-
гих волостей того же района, например, Булгаковской и Дмит-
риевской с общим числом хозяйств 3393, преимущественно рус-
ских, дает следующее: в отличие от рассмотренных выше северо-
восточных и центрально-южных районов, в Уфимском уезде про-
цент хозяйств с максимальным землепользованием у русских
уже превышает соответствующую группу у башкир, но в осталь-
ном между башкирскими и русскими селами особой разницы нет.
И здесь у башкир больше беспосевных хозяйств, чем у русских,
1 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», ч. 2. Уфа, 1914; ЦГА БАССР. ф. 1087, оп. 1, д. 132, лл. 8, 13,
137, 138, 151, 170, 185. См. также хозяйственно-статистические обзоры Уфим-
ской губ. за 1903, 1904, 1907, 1908 гг.
113

а у русских — больше хозяйств с максимальным размером посе-
ва. У первых больше безлошадных, у вторых — больше, чем у
башкир, хозяйств с максимальным количеством лошадей К
В северо-западном Б и р с к о м уезде наиболее показательны
Байгузинская, Исмаиловская и Кизганбашевская волости: здесь
87 селений из 118 и 10 470 хозяйств из 12592 являлись, по дан-
ным 1912—1913 гг.; башкирскими. Их можно сравнить с преиму-i
щественно русскими волостями того же уезда, без башкирского^
населения или с очень незначительной долей его, —* Аскинскои,,
Байкинской, Ново-Троицкой, Сарсинской, Старо-Петровской т
Черауловской с общим числом хозяйств 10042 (из них русских I—
8899, остальные — марийские, частично татарские). В этих в1о-
лостях группа хозяйств с наибольшим землепользованием боль-
ше аналогичной группы у башкир. У них же намного шире груп-
па хозяйств с максимальным размером посева (10 дес.)—xli всех
хозяйств, а у башкир — Vio. Основная масса русских хозяйств
приходится на группы с посевом от 2 до-10 дес. (2/3 всех хо-
зяйств), а у башкир — на группы с посевом до 4 дес. (половина
всех хозяйств). Характерна одинаковая доля многолошадных у
башкир и русских, rio опять-таки значительно больший процент
безлошадных — у башкир. Белебеевские башкиры в отношении
социально-экономических группировок существенно не отлича-
лись от бирских, разве только сравнительно большим процентом
у них групп хозяйств с максимальным землепользованием, об-
щим (свыше 40 дес; на двор) и пахотным (более 10 дес.) 2.
Башкирский край в хозяйственном отношении многозональ-
ный, и поэтому правильным является рассмотрение социально-
экономических группировок башкирских хозяйств именно по
отдельным зонам. Но это не исключает правомерности
обобщения статистики по всем зонам. Вопрос стоит так: ка-
кова сравнительная степень социальных различий у баш-
кир в целом? Чтобы получить более или менее цельное представ-
ление о башкирах вообще, попытаемся суммировать данные
1913 г. по совокупности учтенных нами по всем уездам Уфим-
ской губ. башкирских или преимущественно башкирских волос-
тей с общим числом хозяйств 52 830, одновременно сравнивая их
с суммарными данными по учтенным небашкирским, преимуще-
ственно русским волостям Уфимской губ. с общим числбм хо-
зяйств 22 831. И Цервое, что мы обнаружим, — это большая или
меньшая одинаковость социально-экономических различий и
1 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перечись
1912-1913 гг.», ч. 2. Уфа, 1914; ЦГА БАССР, ф. 1087, оп. 1, д. 132, лл. 8, 13,
26, 29.
2 Там же; ЦГА БАССР, ф. 1087, оп. 1, д. 132, лл. 216, 222.
J14

группировок хозяйств у башкир и русских по размерам земле-
пользования вообще. Но в отношении распределения хозяйств
по размерам посева наблюдается уже определенная неравно-
мерность между ними: у башкир по сравнению с русскими зна-
чительно больший процент беспосевных, а у русских значительно
больший процент хозяйств с максимальным размером посева.
Башкиры превышают русских в отношении групп хозяйств бес-
посевных и с посевом до 4 дес, а русские превышают тех уже в
отношении групп хозяйств с посевом свыше 4 дес. и более. То же
самое по количеству рабочих лошадей: у русских больший, чем
у башкир, процент по группам хозяйств с двумя и более лошадь-
ми* а у башкир больший, чем у русских, процент безлошадных и
хозяйств с одной лошадью. В целом получается такая картина:
социальные различия присущи тем и другим, но у башкир по
сравнению с русской деревней обнаруживается больший про-
цент бедноты (очевидно, сказывался общий уровень экономиче-
ского развития башкирской деревни), а у русских — относитель-
но большая прослойка зажиточных крестьян. Приведем конкрет-
ные данные о распределении указанного числа башкирских и
русских хозяйств (в проц.):
По размерам посева
Башкирские
Без по-
сева
8,2
5,2
до 2
25,6
10,6
С посевом в десятинам
от 2,01
до 4
24
21,5
от 4,01
до 6
15,2
19,1
от 6,01
ДО 10
14,6
22
свыше
10
12
21,7
По количеству рабочего скота
Безло-
шадных
Башкирские
Русские . . ,
18,6
10,8
С 1 ра-
бочей
ло-
шадью
37,1
24,3
с 2
22
29,6
с 3
10
16,6
с 4
и более
11,8
18,7
Росту социально-экномических различий в башкирской де-
ревне до некоторой степени способствовала столыпинская аграр-
ная реформа, буржуазная по своему социально-экономическому
115

содержанию, а также и империалистическая война со всеми ее
тяготами для масс. Сравнение двух подворных переписей —
1912/13 и 1915 гг. — показывает, что, например, 2095 хозяйств
башкирской Бишаул-Унгаройской волости Уфимского уезда рас-
пределялись по размерам посева и поголовью рабочего скота
следующим образом (в проц.) х:
1912|13 г. | 1915 г,
без посева
с посевом до 4 дес. . . .
» от 4,01 до 10 дес,
» свыше 10 дес.
безлошадных
с 1—2 рабочими лошадьми
с 3—4 и более »
11,5
61,8
20
6,7
26
54,7
18,9
5,5
60,4
26,2
7,5
20
65,3
14,5
Подзорная перепись 1915 г. дополнительно подтвердила не-
равномерность распределения посевов и скота у башкир. О не-
равномерном распределении посевов у башкир свидетельствова-
ли также данные «Всероссийской сельскохозяйственной перепи-
си» 1916 г. Например, 1315 хозяйств группы башкирских дере-
вень Стерлитамакского уезда * распределялись по размерам
посева следующим образом (в проц,) **:
Без посева
27,6
С посевом
до 4 дес.
56,6
| от 4,01 до
« 10 дес.
1 14,9
[ свыше 10
1 дес.
1,0
То же самое в 1912/13 г.2
11,6 I 69,9 I 15,4 I 3,1
1 «Подворная перепись крестьянского хозяйства Уфимской губернии. Уфим-
ский уезд». Уфа, 1914, стр. 236, 242—243; «Крестьянское хозяйство Уфимской
губернии. (По данным подворной переписи 1915 года)». Уфа, 1916, стр. 30,
58—59.
* Смакаево, Кусяпкулово, Байгузино, Тирмен-елга, Салихово, Сайраново,
Кинзекеево, Буранчино, Кинзебулатово.
** Данная и следующая таблицы по 1916 г. составлены на основе поселен-
ных карточек переписи. ЦГА БАССР, ф. 132, оп. 1, д. 1194.
2 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», стр. 492, 498—499, 508, 514—515.
116

По другой, преимущественно скотоводческой, волости того
же уезда (Гирей-Кипчакской — 670 хозяйств по 9 деревням)
рассмотрим, опираясь на данные той же переписи 1916 г., рас-
пределение скота (в проц.):
Без вся-
кого
скота
17,4
Беско-
ровных
33,1
С 1 ко-
ровой
31,6
С 2-3
корова-
ми
35,5
Без ра-
бочей
лошади
30,2
С 1-2
рабочи-
ми ло-
шадьми
49,0
С 3-4
и более
рабочи-
ми ло-
шадьми
21,1
То же самое в 1912/13 г.1
13,2
26,5
22,7
51,1
19,1 45,1 j 36,0
Таким образом, за 3—4 года социальные различия в башкир-
ской деревне углубились в том смысле, что возросли группы хо-
зяйств без посева, скота вообще, коров и рабочих лошадей, с
одной коровой и одной лошадью; уменьшился процент хозяйств
с посевом, особенно до 4 дес, сократилась доля хозяйств с дву-
мя коровами и лошадьми. Прослойка зажиточных с максималь-
ным размером посева и наибольшим числом коров и рабочих
лошадей также уменьшилась. Сказывалось общее обеднение
башкирской деревни, при котором однако не смывалась зажи-
точная прослойка, эксплуатирующая бедноту. Например, баш-
кир Новоселовской вол. Уфимского уезда Зинатулла Тимербаев
имел 8 рабочих лошадей (плюс 4 гол. дорабочего возраста) >
12 коров (а всего крупного рогатого скота — 23), 400 овец, а
также посевов: под рожью — 200 дес, просом — 120, горохом —
20, гречихой —20, всего 360 дес. (Кстати, семья потомственных
дворян Давлеткильдеевых из той же волости имела 21 дес. по-
сева, 5 лошадей, 8 голов крупного рогатого скота, 50 овец —
меньше, чем имел башкир-кулак) 2.
В начале XX в., особенно к моменту Октябрьской революции,
башкирское общество представляло отнюдь не «единый поток»
с феодально-патриархальной «идиллией», а являло собой клу-
бок сложнейших социальных отношений. Газета «Вакыт» в
1907 г. поместила корреспонденцию, в которой сообщалось о де-
ревне Караякуповой: «Население этой деревни в отношении бо-
Чам же.
2 ЦГА БАССР, ф. 132, оп. 1, д. 1194 (карточки переписи)
117

гатства не равно: напротив стоит полуразрушенная изба, у хо-
зяина нет ни одной головы скота, земли он не сеет и другими
промыслами не занимается и денег у.него нет. А на другом кон-
це улицы стоит большой дом, крытый железом, хозяин этого
дома доит 10 кобыл, имеет кроме того 7—8 коров, около 40 штук
овец и коз... В этом году он посеял около 40 десятин, он же арен-
дует земли у своих однодеревенцев... Другой из числа таких же
хозяев арендовал водяную мельницу й получает от того много
прибыли... С появлением здесь отдыхающих (кумысников) бо-
гатство у них стало расти еще быстрее» 1.
Таким образом, в результате вступления башкирской дерев-
ни на капиталистический путь развития возникла сельская бур-
жуазия. Была и беднота, а также батраки, работающие на
богачей по найму. По подворной переписи 1913 г. в Актанашев-
ской волости Мензелинского уезда насчитывалось 58 сельскохс
зяйственных рабочих и батраков, в Кузкеевской — 91, Токтала-
чукской — 45, Семиостровской—102; в Азнаевской волости
Стерлитамакского уезда— 146, Араслановской — 45, Ильчик-Те-
мировской —36, Макаровской — 91; в Бакаезской волости Уфим-
ского уезда—10, Бишаул-Унгаровской — 28; в Байгузинской
волости Бирского уезда — 19, Исмаиловской — 91, Кизганба-
шевской — 28; в Богадинской волости Белебеевского уезда — 97,
В.-Бишиндинской — 8; в Калмакуловской волости. Златоустов-
ского уезда — 31. Всего по данной группе башкирских
или преимущественно башкирских волостей, таким образом,
около тысячи человек работали по найму в сфере сельского хо-
зяйства 2.
К моменту Октябрьской революции башкирская деревня ста-
ла уже мелкобуржуазно-капиталистической. Со всеми рассмот-
ренными социальными группами, экономическими различиями и
противоречиями в ее жизни она служила главной и решающей
базой буржуазной нации башкир. Буржуазной же она станови-
лась с возникновением капиталистических отношений в башкир-
ской деревне, и буржуазный характер ее усиливался по мере
развития этих отношений, а также приобщения башкир к не-
земледельческим занятиям — торгово-промышленным и др., что,
в свою очередь, сопровождалось классовой дифференциацией
среди тех, кто вовлекался в эту сферу экономики. Причем здесь
нарождался башкирский промышленный пролетариат, наиболее
последовательный антипод национальной буржуазии.
1 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 302.
2 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись
1912—1913 гг.», стр. 248—253, 550—561, 874—886, 1050—1059, 1418—1431,
1808—1820.
118

Социально-экономическая история формирования башкир*
ской нации подтверждает марксистско-ленинское положение о
закономерности дифференциации трудящихся слоев населения
от буржуазии в пределах каждой данной нации. Ф. Энгельс в
свое время отмечал, что «английский рабочий класс... стал сов-
сем другим народом, чем английская буржуазия... Это два со-
вершенно различных народа» К В. И. Ленин писал в период пер-
вой русской революции: «Народ, восставший против самодержа-
вия,— не единый народ... это, поистине, «две нации»2. То же са-
мое относилось к угнетенным — нерусским народам России,
о чем писал В. И. Ленин еще в 1897 г.3 Обосновывая демократи-
ческий принцип национального самоопределения, В. И. Ленин в
«Критических заметках по национальному вопросу» одновремен-
но указывал на наличие двух наций в каждой несовре-
менных н а ц и й 4, то есть на классовое расслоение.
К Октябрьской социалистической революции башкиры при-
шли как нация, в значительной степени расколотая на «две на-
ции». ' Последние оставались, естественно, в рамках единой на-
циональной общности, опирающейся в какой-то мере и на
общность экономической жизни.
В дискуссии по проблеме нации, проходившей в последние
годы на страницах нашей научно-теоретической литературы,
вопрос об экономической общности нации аанимал важное мес-
то. Иные отрицают правомерность подобного признака нации,
ссылаясь на внутренний антагонизм досоциалистических наций.
Между тем социальные прЪтиворечия антагонистического обще-
ства отнюдь не исключают экономической общности нации,
В. И. Ленин считал типичной ошибкой мелкобуржуазного ро-
мантизма отрицание на основании1 противоречий капитализма
порождаемого им интенсивного экономического общения — «тес-
ной связи рынка со всяким и каждым хозяином или хозяйчиком,
продавцом и покупателем» 5. Антагонистический хапактер этой
связи, полной противоречий, — не довод для отрицания её су-
ществования. Тем более, что именно рост противоречий более
всего обнаруживает силу экономических связей при капитализ-
ме, вынуждает все общественные классы к объединению в обще-
национальном масштабе6. (В этой связи отметим, что К- Маркс
и Ф. Энгельс говорили о едином «национальном классовом инте-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 356.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 11, стр. 282.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 454.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 129.
5 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 259.
6 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 207.
119

ресе»1). В. И. Ленин подверг принципиальной критике «эконо-
мический романтизм» Сисмонда и русских либеральных народ-
ников, которые отговаривались от противоречий капиталистиче-
ской нации невинными пожеланиями о том, чтобы этих проти-
воречий не было, «...понятие «нации», — отмечал Ленин, — по-
строено здесь на искусственном абстрагировании противоречий
между теми классами, которые эту «нацию образуют»2. Бур-
жуазная нация — это диалектическое единство «двух наций»,
классов, которые взаимосвязаны в пределах национально-этни-
ческой (и национально-политической) общности, основанной на
капиталистических экономических отношениях. И «всякая бур-
жуазная нация расколота на антагонистически противополож-
ные классы именно вследствие того, что экономической основой
этой нации является капиталистический способ производства,
что нация объединена буржуазной экономической общностью» 3.
А ведь понятие экономической общности означает еще и при-
сущее данной народности или нации своеобразие экономи-
ческого развития, относительную однородность хозяйственной
жизни нации. Было бы неправильным представлять нацию без тех
или иных особенностей в ее хозяйственой деятельности, опреде-
ляемых природными и экономическими условиями данной на-
циональной территории, области, страны, международным и
межнациональным разделением труда. Каждая нация — это
нечто специфичное в экономическом отношении, более или ме-
нее самостоятельный хозяйственный организм. Последний имеет
«свои особенности хозяйственного профиля, призводственного
опыта народа» 4. Башкиры вступили в XX век — в эпоху социа-
листической революции, имея определенную национальную спе-
цифику в своей жизни, и эта специфика выделяла их как на-
цию, акцентируя внутреннюю их национальную общность.
Но главное проявление экономического аспекта националь-
ной общности — это хозяйственные, рыночные связи между
различными частями данной национальной территории, кото-
рые, естественно, нельзя истолковать как общность интересов
противоположных классов. О национально-экономической общ-
ности, а также ее специфике в истории формирования малых
наций у нас еще будет разговор. А здесь отметим: если и не в
последующей своей жизни, то в момент решающего выделения
и становления в качестве единого социально-этнического орга-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 428.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 221.
3 «К итогам дискуссии по некоторым проблемам теории нации». «Вопросы
истории», 1970, № 8, стр. 92.
4 «Вопросы истории», 1966, № 1, стр. 36.
120

низма нация непременно опирается, помимо всего остального*
хотя бы на минимальную экономическую общность, представляя
собой более или менее единый хозяйственный комплекс как в
смысле экономических связей между частями данной этнической
территории, так и в смысле своеобразного национально-хозяйст-
венного стереотипа. Конечно, в первом случае не может быть
разговора о какой-то особой французской, особой английской,
особой русской общности экономической жизни. Но ведь и неко-
торые другие признаки и факторы национальной общности, не-
несущие в себе этнического содержания, не различаются в на-
циональном разрезе. Экономические и этнико-национальные
связи не идентичны.
СТЕПЕНЬ И ЗНАЧЕНИЕ ПРИОБЩЕНИЯ БАШКИР
К ПРОМЫШЛЕННОСТИ И КАПИТАЛИЗМУ
С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИИ
I
Происшедшие за капиталистический период развития — до»
1917 г.— социальные сдвиги в жизни Башкирии и ее коренной,
национальности выразились, помимо экономического роста и
дифференциации деревни, также в растущем вовлечении населе-
ния в сферу различного рода неземледельческих занятий и от-
раслей хозяйства — промышленности (кустарной, мелкой и круп-
ной), гужевого и речного транспорта, торговли и т. д. Эти отрас-
ли, во-первых, служили мерилом наличия и роста современной,,
соответствующей эпохе капитализма, экономики, способной,
обеспечивать достаточно зрелую и полнокровную националь-
ную жизнь; во-вторых, представляли собой наиболее благо-
приятное поприще для развития капиталистических отношений,,
обусловливающих формирование буржуазной нации. Но нация,
и без особо заметного уровня капиталистической экономики мо-
жет сложиться, пусть и не до конца, в качестве своеобразного
социально-этнического организма. По крайней мере на том[
уровне, каким обладала Башкирия в начале XX в., буржуазно-
национальная консолидация башкир могла уже происходить.
236 предприятий фабрично-заводского типа* и 19842 заня-
тых на них рабочих — такова была общая картина крупной-
* Предприятия с числом занятых не менее 16 человек при наличии меха-
нического двигателя или 30 при отсутствии его. Это — ценз крупной промыш-
ленности того времени.
121

промышленности Башкирии по данным 1913 г.* Одним из про-
мышленных центров Приуралья являлась Уфа. Здесь сосредото-
чивалось наибольшее* число предприятий. Но горные заводы
юго-восточных районов составляли решающую отрасль промыш-
ленности на территории Башкирии. Они строились здесь, начи-
ная с XVIII в.: Белорецкий и Тирлянский заводы существовали
с 1752 г., Авзяно-Петровский -т- с 1755—1760 гг., Узянский—с
1758—1760 гг., Зигазинский — с 1889 г., Инзерский — с 1889 г.,
Белорецкий проволочно-гвоздильный — с 1914 г., построенный
взамен сгоревшего Кагинского завода**. В том же 1914 г. всту-
пила в строй Белорецкая узкоколейная железная дорога, а на
реке Таналык был построен золото-медный завод. На долю гор-
но-металлургических (предприятий в 1913 г. приходилось 30 проц.
валовой продукции всей крупной и около 60 проц.— всей тяже-
лой промышленности Башкирии К На них было занято около
55 проц. общего числа фабрично-заводских рабочих Башкирии.
Кроме металлургических, на территории Башкирии действо-
вало несколько других сравнительно крупных промышленных
заведений, выделявшихся из общей массы фабрично-заводских
предприятий своей величиной и числом рабочих. В производст-
венном отношении они также не ограничивались местными нуж-
дами, а выходили далеко за их пределы.
На долю производства средств производства, по данным
1913 г., приводилось 48,9 проц., на долю производства предме-
тов потребления — 51,1 проц. общего объема валовой продукции
фабрично-заводской промышленности Башкирии 2. По сравнению
.с общероссийской промышленностью соотношение указанных
двух подразделений в Башкирии отличалось более высоким про-
центом группы «А». Если помимо этого обстоятельства иметь
в виду и тот факт, что многие предприятия цензовой промышлен-
ности технически уже переросли мануфактурную стадию и, сле-
довательно, в той или иной степени были машинизированы, то
можно говорить о наличии в Башкирии к (моменту Октябрьской
* С уточнениями и в подсчете автора. Источники — таблицы, помещенные
в «Бюллетене» Башк. центр, статуправления, 1924, №4, стр. 13, и. в сб.
«Пройденный путь». Уфа, 1927, стр. Ц—18. ,,
** Следует указать также на металлургические заводы Уфимской губ., не
вошедшие в пределы БАССР. Это 3 казенных завода — Златбустовский, Сат-
кинский и Кусинский, 7 частных — Симского общества горных заводов (Сим,
Миньяр, Аша-Балащево, Катав и др.) с общим числом рабочих 25 249 человек
(1914 г.) «Обзор Уфимской губернии за 1914 год». Уфа, 1916, стр. 49—51.
1 «Социалистическое строительство Башкирии за пятнадцать лет. Эконо-
мико-статистический справочник». М., 1934, стр. 10—11.
2 «Материалы по докладу правительства БАССР на III сессии ВЦИК
XV созыва». Уфа, 1932, стр. 24; «15 лет Советской Башкирии». Уфа, 1934,
„стр. 103—104.
122

революции промышленного капитализма. Сюда следует доба-
вить происшедшие на стыке XIX—XX вв. организационные сдви-
ги в промышленности Южного Урала. Наиболее показательным
среди этих сдвигов было акционирование, к которому привело
расширение капиталистического предпринимательства в районе,
богатом всякого рода ресурсами, особенно рудой. В указанный
период здесь создается целый ряд акционерных обществ, при-
бравших к своим рукам южно-уральские заводы. Это один из
фактов, свидетельствующих о вовлечении Башкирии в общерос-
сийский процесс развития капитализма, перераставшего в его
высшую — монополистическую стадию.
Но национально-специфическая особенность Башкирии в об-
ласти развития промышленного капитализма состояла в том,,
что основные отрасли и предприятия крупной промышленности,,
особенно тяжелая промышленность, на ее территории появились
не в порядке естественной хозяйственной эволюции края, а пу^
тем искусственного насаждения «извне» — со стороны русских
помещиков и капиталистов. Это относится прежде всего к горно-
металлургическим предприятиям. III Всебашкирская конферен-
ция РКП (б) в июле 1920 г. отмечала: «Заводы Южного Урала,
расположенные на территории Башкирии, находились в руках
русских капиталистов и обслуживались русскими пролетария-
ми» К Эти предприятия были построены отнюдь не в интересах
местного края и местного населения. Не случайно, посылая в
свое время людей в Башкирию для постройки этих заводов, рус-
ское правительство наставляло их, «чтобы, будучи в Башкирии,,
изыскивая и свидетельствуя... руды и каменья, також и под
строения заводов удобные места», они бы позаботились о том,
«дабы башкирской, яко нерассудной народ, прежде времени о.
том в размышление не привесть»2.
Промышленные предприятия строились русскими помещика-
ми и капиталистами с расчетом на дешевую рабочую силу, на.
низкой технической базе. Получая огромные прибыли, заводчи-
ки и акционерные общества мало что сделали для ликвидации-
той отсталости, которая характеризовала горнозаводскую про-
мышленность Южного Урала и на которую указывал В. И. Ле-
нин в своем труде «Развитие капитализма в России». Низкий
технический уровень, растущая выработанность залежей приве-
ли в конце XIX — начале XX в. к закрытию многих горнопро-
мышленных предприятий на территории Башкирии.
1 «Башкирская организация ВКП(б) в ее съездах и конференциях (1919—.
!2)». Уфа, 1933, стр. 115. . ро %
2 «Полное собрание законов Российской империи», 1753 г., т. 13, № 10141.,
123

В целом крупная капиталистическая индустрия в Башкирии
едва достигала среднего уровня развития, особенно в техниче-
ском отношении, отражая уровень экономического развития
России вообще. Значительную долю промышленности составля-
ли отрасли непосредственно местного значения. Помимо преоб-
ладающей части фабрично-заводских предприятий, на местные
нужды в области обработки металлов и дерева по Уфимской
губ. работали: до 1800 кузнечных, кузнечно-слесарных и кле-
пальных мастерских, 300 тележно-транспортных и санных заве-
дений, до 800 колесных мастерских, 600 заведений, производя-
щих сельскохозяйственные орудия К Но наиболее прочные корни
в условиях Башкирии имела пищевкусовая промышленность,
которая давала 30 проц. валовой продукции всей цензовой про-
мышленности края. Притом более 2/з ее продукции приходилось
на мукомолье, а если взять во внимание и мелкую промышлен-
ность, то 9/ю пищевой промышленности составляли мукомольно-
крупяные заведения, число которых в 1913—1920 гг. намного
превышало 3 тыс. единиц, преимущественно водяных мельниц*.
В 1913 г. по Уфимской губ. насчитывалось 24 винокуренных и
пивоваренных завода. Кожевенная промышленность была пред-
оставлена 25 сравнительно крупными и 200 мелкими предприя-
тиями. Имелись заведения по обработке шерсти и т. д. В целом
местная промышленность в преобладающей своей массе была
занята переработкой продуктов земледелия и животноводства,
я также лесного хозяйства.
Согласно данным «Всероссийской переписи промышленных
заведений 1920 года», отражающим также все предшествующее
десятилетие, на территории Башкирии насчитывалось всего 6760
промышленных заведений с общим числом занятих 39 007 чело-
век, в том числе по мелкой промышленности — 6529 заведений
и 18 815 занятых, по крупной—231 предприятие и 20 192 рабо-
чих3. Таким образом, на 96 проц. по числу заведений и почти
наполовину по числу занятых промышленность Башкирии была
мелкой, а то и мельчайшей. В целом по всей мелкой и кустарной
промышленности в десятых — начале двадцатых годов было за-
нято около 75 тыс. человек4. Это промышленность в основном
развивалась в сельской местности. Каждая волость имела то
или иное число промышленных заведений, а также кустарей.
1 М. П. Красильников. Экономическое положение Уфимского края
и тенденции в его развитии. Уфа, 1918, стр. 20.
2 «Отчет о деятельности Уфимского губернского совета народного хозяй-
ства за 1920 год». Уфа, 1921, стр. 12.
3 «Вся Башкирия». Уфа, 1925, стр. 295—296; ЦГА БАССР, ф. 472, оп. 1,
дд. 1513, 1514; ф. 473, оп. 1, д. 1048 и др.
4 «Советская Башкирия. Исторические очерки». Уфа, 1957, стр. 146.
124

Согласно переписи 1897 г., по Уфимской губ. (без городов)
10,4 проц. населения и 20 проц. числа лиц с самостоятельным
занятием были заняты вне собственного и вообще сельского хо-
зяйства — наемным трудом всех видов, торгово-промышленной
деятельностью, службой и т. д. Вторая из приведенных цифр со-
ставляла 4 проц. к общему числу населения уездов (без горо-
дов), а по переписи крестьянских хозяйств 1913 г.— 6 проц.*
Таким образом, за 15 лет. процент лиц из крестьянского населе-
ния, участвующих в неземледельческих—торгово-промышленных
и других занятиях, вырос в полтора раза.
Такова общая картина развития промышленности в дорево-
люционной Башкирии. Она связана с ростом городов и их насе-
ления. Если в 1897 г. городское население пяти уездов Уфимской
губ. составляло 5,5 проц. общей массы жителей, то к 1917 г. оно
достигло 8,7 проц. В границах будущей Башкирской АССР го-
родское население в 1917 г. составляло 6,27 проц. всего населе-
ния К По статистике 1913 г., в европейской части России (без
столичных губерний) городское население составляло 10 проц.,
а в уральских губерниях, взятых в целом,— 4,8 проц.
Анализ данных по Башкирии в целом, безотносительно к на-
циональностям, ее населяющим, для данной работы не самоцель.
Он, во-первых, позволяет уяснить место Башкирии в общем про-
цессе экономического развития России начала XX в., во-вторых,
дает возможность представить, каковы были те общие условия
и факторы экономического развития многонациональной Башки-
рии, под влиянием которых происходило приобщение коренной
национальности края к промышленной и всякой иной неземле-
дельческой деятельности.
II
Башкиры, хотя и слабо, но издавно приучались к неземле-
дельческим промыслам и ремёслам. Иные из них проявляли
растущий интерес к ископаемым богатствам своей земли. Так,
еще в 1770 г. П. С. Паллас писал про «рачительных и с осо-
бою ревностью руды и камни изыскивающих башкирцев»2. А
* Исчислено на основе источников: «Первая всеобщая перепись населения
Российской империи, 1897 г.», т. 45. Уфимская губ., тетр. 2. СПб, 1904, стр. 92;
«Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись 1912—
1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914, стр. 236, 241, 540, 545, 864, 869, 1040, 1045,
1408, 1413, 1790, 1795, 1798, 1803.
1 «Историко-стат.истические и экономические таблицы по Автономной Баш-
кирской Советской Социалистической Республике». Уфа, 1923, стр. 13—23, 27—
29, 36—42,
2 П. С. Паллас. Путешествие по разным местам Российской империи,
ч. 2, кн. 2. СПб, 1786, стр. 1.
125

башкир Исмаил Тасимов даже явился зачинателем горного дела
в России *.
Постепенно и исподволь внедрялись в хозяйственную жизнь
башкир различного рода промыслы и ремесла. Повседневные
нужды вызывали необходимость всяческой утилизации природ-
ных ресурсов края, порождая вместе с тем соответствующие
промыслы, профессии и занятия. Стоит, к примеру, деревня на
берегу Демы или Юрюзани. Жители ее давно уже хлебопашцы,
и как не заняться кому-нибудь из них мукомольным промыс-
лом?! Так на селе появляется предприятие по переработке зер-
на. «В прошлом столетии,— писали в 1891 г. башкиры из дер.
Ильчигулово Болыпекущинской вол. в своем прошении каса-
тельно вотчинных земель,— покойный дед наш бакширец... Зай-
ни Ильчигулов на собственные средства на реке Ок... построил
мукомольную о двух поставах мельницу»2.
Обзаведение мельницей было, конечно, делом более зажи-
точных членов башкирской общины, а то и представителей фео-
дальной знати, кантонального начальства. Что же касается той
части башкирской деревни, которая подвергалась разорению,
то она обеспечивала рабочую силу, преимущественно на-
емную, для других занятий вне их собственного земледельческого
хозяйства. При этом высвобождаемая рабочая сила уходила и
на сторону — в ближайшие заводские поселки. Так, в сороко-
вых годах XIX в. И. Ф. Штукенберг отмечал, что башкиры жи-
вут не только от скотоводства и земледелия, но и от «работы в
рудниках и на золотых промыслах» 3. «Заработки и занятия
башкирцев состоят, кроме ухода за стадами, иногда в возке
почт, исправлении других повинностей»,—добавлял в 1859 г.
Н. Варадинов\ исследовавший быт башкир, преимущественно
юго-восточных, тогда еще не порвавших с кочевым образом жиз-
ни. Подразделяя башкир на оседлых ,и кочевых, оренбургский
гражданский губернатор в официальном обзоре, за 1850 г. отме-
чал, что вторые проводят зиму,в избах, «возят руду на заводы,
нанимаются под,извоз соли из Илецкой Защиты, хлеба и вина
в Верхнеуральский и. Троицкий уезды» 5, Здесь мы видим свое-
образное сочетание в хозяйственной жизни башкира кочевья и
1 П. Ф. И щ е р и к о в. Башкир Исмаил Тасимов — зачинатель горйого дела
в России («Башкирский краеведческий сборник», № 2, 1927, стр. 74—75).
2 ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. J509, л. 33.
3 И. Ф. Штукенберг. Статистические труды, ст. 2. Описание Оренбург-
ской губернии. СПб, 1857, стр. 10.
4 «Выбор статей из «Оренбургских губернских ведомостей» 1859 года»,
стр. 163.
s ЦГИАЛ, ф. 1281, оп. 5, д. 40, л. 86об.
126

неземледельческих — промысловых занятий. Кочевой или полу-
кочевой образ жизни вполне естественно дополнялся различного
рода отходничеством, оставляя для него «вакуум» времени
(преимущественно зимой) и служа в этом смысле стимулятором
для разного рода промыслов.
Но при этом следует иметь в виду также обеднение части
башкир, кочевых и оседлых, как социальную причину ухода на
сторону для заработков. «Башкирец из Белебея», упомянутый,
уже корреспондент «Губернских ведомостей», опровергая ут-
верждения об обилии земель и скота у башкир, якобы все еще
ведущих пастушеский образ жизни, писал в 1862 г.: «А между
тем нам положительно известно... что десятки тысяч сих несчаст-
ных пролетариев, владельцев богатейших земель, снискивают
скудное пропитание и средства для уплаты повинностей не от
скотоводства, не от общественных земель, а от работ в городах,
русских деревнях, на заводах, рудниках и проч.» К
Кроме социальных причин, в некоторых районах в указан-
ном направлении действовали и природные факторы. Там, где
нельзя было по-настоящему заниматься сельским хозяйством,
развивались, естественно, разного рода промыслы,, например,
рубка леса, заготовка лубка и мочалы, жжение угля, гонка дегтя
и т. д. Подобные промыслы, отмечалось в официальном обзоре
Уфимской губ. за 1889 г., «занимают значительное количество
рук» в Златоустовском уезде и в восточных частях уездов: Уфим-
ского, Бирскогр и Стерлитамакского. «Этот промысел кормит
главным образом башкир>>,— говорилось в обзоре2.
В капиталистический период башкирской истории решаю-
щим условием появления подобных промыслов служили отме-
ченные выше социальные причины. В этот период отрыв не-
посредственцых производителей от земли и, сельского хозяйства
приобретает сравнительно больший, чем раньше, размах и глу-
бину. Разорившийся башкир уже более основательно покидает
свою деревню, уходя на заработки, или же у себя дома специа-
лизируется на каком-либо ремесле, обеспечивающем ему мини-
мальное пропитание. Особенно много, разорившихся башкир
уходило на золотые прииски. Практиковалось заключение дого-
воров с группами башкир о найме наработу.Например,в 1869 г.
главная контора компании Каратабьщо-Баратабынских золо-
тых промыслов заключила контракт с башкирами Макаровской
волости Стерлитамакского уезда 3.
1 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
за 1862 год», стр. 118.
2 ЦГИАЛ, ф. 1284, оп. 223, д. 244, л. 35.
3 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 789, лл. 1—4.
127

По данным 1887 г., из 7840 учтенных башкир Пермской'губ.
1219 человек (15,6 проц.) имели занятия вне своего хозяйства,
а 685 (8,8 проц.) — вообще 'вне сферы земледельческого произ-
водства. Из этих 685 человек было занимавшихся: извозом — 50,
мастерством — 50, чернорабочих—19, занятых рудничными ра-
ботами— 43, другими заработками — 523. Из занятых «мастер-
ством» чаще всего встречались кузнецы, плотники, медники, у
которых было достаточно работы. Занимались они также изго-
товлением камышовых цыновок, ведер, сабо, кожаных мешков
и т. д. «Между башкирами,— отмечал Д. П. Никольский,—
встречаются иногда особенно искусные мастера в этой отрасли
и им издалека делаются заказы» К Башкиры Екатеринбургского
и Красноуфимского уездов ух'одили также ради заработка на за-
воды, рудники, золотые прииски. Они занимались там перевоз-
кой дров, вывозкой руды, углежжением.
Согласно официальной статистике за 1895—1896 гг. по Орен-
бургской губ., в числе приисковых рабочих были и казахи, пере-
возившие лесные материалы и руду от шахт к золотоизвлека-
тельным фабрикам, а также занимавшиеся старательскими ра-
ботами. «При... подземных работах,— говорилось в отчете,—
обращаются в большинстве случаев башкиры»2. Тысячи башкир
в конце XIX — начале XX в. работали на золотых приисках вос-
точной Башкирии. Накануне империалистической войны и Октя-
брьской революции более трети рабочих на рудниках и подсобных
работах в медно-золотой промышленности Таналыково-Баймака
составляли башкиры 3. Они же выполняли значительную часть
черновой работы на всех других предприятиях горнозаводской
промышленности. На сезонных работах по заготовке леса и дре-
весного угля для заводов, на торфоразработках и в шахтах ра-
ботали главным образом башкиры. Согласно переписи 1897 г.,
около 2 тыс. башкир было занято добычей руд, а также камней.
Около четырехсот башкир до и непосредственно после Октябрь-
ской революции обслуживали Белорецкие заводы. Масса баш-
кир была занята на лесоразработках и лесосплаве. В частности,
у оренбургских лесопромышленников Пименовых и Щетининых,
сплавлявших лес по рекам Ик и Сура, ежегодно в начале сто-
летия работало около 5—6 тыс. башкир 4. Башкиры были заняты
также на сезонных работах по постройке мостов, прокладке до-
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 95.
2 «Естественные и производительные силы (Оренбургской) губернии и эко-
номическая деятельность ее населения». Оренбург, 1896, стр. 12.
3 С. М. Васильев, В. П. Чемерис. На путях к Октябрю. Уфа, 1960,
стр. 8, 83.
4 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 293.
128

рог и т. д. Немало башкир занималось гужевым транспортом,
обработкой сельскохозяйственных продуктов, портновским ре-
меслом и т. д. В небольшом числе башкиры работали на коже-
венных заводах Стерлитамака, на некоторых из городских пред-
приятий Уфы. Татары и башкиры из Приуралья трудились и в
Донбассе *, некоторые из них попадали даже за границу, на-
пример, во Францию.
По данным 1897 г., в отдельных отраслях промышленности
Уфимской и Оренбургской губерний было занято следующее
количество башкир2:
Добыча руд и камней 1997
Выплавка металлов 192
Обработка металлов 270
Керамика 41
Химические производства 57
Обработка дерева 3080
Винокурение 164
Обработка с/х продуктов 1741
Строительные работы, ремонт, содержание
жилищ, дорог и т. д 1458
Изготовление одежды 1038
Водное сообщение 16
Железные дороги 300
Прочие промышленные занятия 65
Итого 10 419
Таким образом, лишь собственно промышленными занятия-
ми было охвачено более 10 тыс. башкир, а с извозом, лесными
промыслами, поденными работами — около 25 тыс. (плюс се-
зонники на золотых приисках). Это составляло 10 проц. всего
взрослого с самостоятельным занятием населения башкир двух
губерний (по русскому населению края — 23,4, по татарско-
му— 17,4 проц.). С учетом членов семей эта группа башкир
(более 75 тыс. человек) составляла 6,5 проц. всего башкирского
населения (по русскому населению края— 17, по татарскому —
10,4 проц.).
Эти данные показывают, что к началу XX в. в промышленные
и другие неземледельческие хозяйственные занятия башкиры
1 «Советская этнография», 1933, № 2, стр. 132.
2 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2, стр. 96, 101; т. 28. Оренбургская губ., стр. 112, 116.
5 Заказ 175
129

были вовлечены слабее, чем русские и татары. Но первые деся-
тилетия XX в. дали несомненный прирост башкир в неземле-
дельческих— промышленных производствах. По крайней мере
в мелкой промышленности, особенно же в крестьянских промыс-
лах, количество занятых из числа русских, татар и башкир к
1913—1917 гг. почти уравнялось. Об этом, в частности, свиде-
тельствуют данные подворной переписи 1913 г.
Если масса кустарей и других лиц из башкир, занятых не-
земледельческими промыслами, была обречена на разорение и,
в конечном итоге, на пролетарский образ жизни, то часть баш-
кир, напротив, выделяясь своей зажиточностью и опираясь на
накопленный капитал, обзаводилась мельницами, маслобойка-
ми, лесопилками, двигателями к ним, кустарными мастерскими,
используемыми нередко с помощью наемного труда. Во всяком
случае, не было ни одной башкирской волости, а то и деревни,
более или менее значительной, где бы не имелось тех или иных
промышленных заведений, лесопилок, мельниц, обслуживаемых
в той или иной степени наемной рабочей силой из башкир. Об
этом свидетельствуют данные подворной переписи 1912—1913 гг.,
хозяйственная статистика последующих лет, включая 1917 г.,
а затем и «Всероссийская перепись промышленных заведений
1920 года», в которой были учтены все предприятия, действо-
вавшие с 1913 г. Например, по группе волостей (17 вол.) Уфим-
ской губ. промышленными занятиями в 1913 г. было охвачено
всего 10 824 человека, в том числе по отраслям: лесоразработки
и выработка лесных материалов — 840 человек, обработка дере-
ва (изготовление деревянных предметов, лаптей, корзин, рогож,
веревок, смолодегтярное производство, углежжение, пиление) —
2311, обработка металла (кузнецы, слесари, медники и др.) —
175, изготовление кирпича, добыча и обработка камней, произ-
водство извести—197, овчинники, скорняки, валяльщики, шер-
стобиты, шорники—196, мукомолы, хлебопечение, мясники,
маслобойщики — 356, портные, сапожники — 421, производство
телег, колес, саней, дуг и т. д.—418, плотники, печники, камен-
щики, стекольщики и др.— 1471, извозчики и ямщики — 907,
сплавщики, перевозчики на реках — 463, чернорабочие и поден-
щики — 2360, отхожие промыслы — 616 К
Промышленная деятельность дореволюционных башкир —
прежде всего мелкое производство, связанное с сельским хо-
зяйством, но уже капиталистическое по своей социальной при-
роде. В свое время В. И. Ленин вскрыл несостоятельность ут-
1 «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Подворная перепись 1912—
1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914, стр. 248—253, 550—561, 874—886, 1050—
1059, 1418—1431, 1808—1820.
130

верждений народников о том, что якобы развитие мелкого про-
изводства в промышленности — это явление некапиталистиче-
ского порядка. Рост мелкого промышленного производства в
крестьянстве означал появление новых отраслей обработки сель-
скохозяйственного сырья, выделение их в самостоятельные от-
расли промышленности, прогресс в общественном разделении
труда, начальный процесс капитализма. (А поглощение мелких
заведений крупными — мануфактурой и фабрикой — это лишь
дальнейший шаг капитализма, ведущий к его высшим
формам.) 1
Отсюда вывод: хотя к крупной промышленности баш-
киры приобщались слабо, однако это не значит, что они были
вообще в стороне от капиталистической промышленности: пре-
имущественно через мелкое производство, дифференцирующееся
от сельского хозяйства, они в конце XIX — начале XX в. уже
втягивались в эту сферу.
Формирование промышленного пролетариата из башкир при-
нимало в условиях военно-феодального империализма и нацио-
нально-колониального гнета весьма уродливые формы. Квали-
фицированных рабочих из них было мало. Если не считать зо-
лотых приисков, они использовались в основном на подсобных
работах. Жили и работали в крайне тяжелых условиях. С. Г. Ры-
баков, побывавший в районе Таналыково-Баймака, в 1897 г. пи-
сал: «Башкиры-рабочие уже далеко не то, что башкиры-кочев-
ники; давление нужды, невольной работы кладет на первых тот
отпечаток забитости, скованности, какого не имеют последние...
Еще плачевнее положение башкир-рабочих в местах химическо-
го добывания золота... их лица бледны, и ходят они сами как
тени, даже одежда не выдерживает разрушающего действия
газов и разваливается как ветошь»2. Труд и быт башкир на
приисках наглядно представил М. Гафури в своей автобиогра-
фической повести «На золотых приисках поэта». Башкиры, сос-
тавлявшие большинство занятых здесь рабочих, преимущест-
венно сезонников, подвергались всяческой эксплуатации. Рабо-
ты велись в полутьме низких шахт, готовых обвалиться.
Выработанные шахты хозяева не бросали сразу, заставляя
рабочих трудиться вплоть до катастрофы. Многие получали
увечья и умирали в грязных, зловонных бараках. В каждом ба-
раке жило скопом по нескольку семей. М. Гафури, сам в свое
время трудившийся .на приисках Ремеевых, позже вспоминал:
«До сих пор перед моими глазами стоят невыразимо тяжелые
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 344—345.
2 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897, стр. 281.
5*
131

картины жизни на шахте: тяжкий труд рабочих, голод, увечья,
смерти... и жизнь баев, проходящая в утехах» 1.
Не намного легче был труд башкир в других отраслях про-
мышленности, особенно в мелкой и кустарной. Из-за низкой
техники безопасности часты были несчастные случаи, например,
на углежжении, добыче руды и камня, лесозаготовках и т. д.
Приобщение башкир к промышленности, тем более крупной,
играло в целом положительную, прогрессивную роль в их жизни.
«Фабричный котел» не только калечил башкира. Промышлен-
ное производство просвещало рабочих, сплачивало их для кол-
лективной борьбы за свои права. Сравнительно немногочислен-
ные рабочие-башкиры выступали как самая передовая часть все
более пробуждающейся к борьбе башкирской нации, как наи-
более последовательные борцы за национальные и социальные
права своего народа. Они составляли органическую составную
часть многонационального пролетариата Башкирии, Урала, всей
страны.
Промышленный пролетариат — антипод буржуазии как клас-
са. Но там, где имеет место национально-колониальный гнет,
эта общая закономерность имеет свои специфические особен-
ности. Национальный пролетариат здесь развивается не обяза-
тельно в промышленности, принадлежащей национальной бур-
жуазии, а прежде всего и преимущественно на предприятиях ка-
питалистов угнетающей нации. Это же относится к дореволю-
ционной Башкирии. Но при всем этом у башкир была и слабо
развитая промышленная буржуазия, например, в золотодобы-
вающей, пищевой и других отраслях.
III
Теперь рассмотрим суммарные данные по всем неземле-
дельческим занятиям, взятым в целом. Перепись
населения 1897 г. дала такие сведения по Уфимской и Орен-
бургской губерниям2: Vio всего башкирского населения (114 707
человек) находилась вне сельского хозяйства, а по Оренбург-
ской губ. даже Vs. Число же лиц с самостоятельным занятием
во внеземледельческой сфере (46 438 человек) составляло около
7б всех занятых башкир и 4 проц. общей численности башкир-
ского населения, но при этом опять-таки значительно больше
в Оренбургской губ., чем в Уфимской. По степени вовлечения в
1 М. Г а ф у р и. Повести. Уфа, 1963, стр. 191.
2 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2., стр. 90—92; т. 28. Оренбургская губ., стр. 108, 112,
116—128.
132

«еземледельчеокую ссферу общественно-экономической жизни
русское население Уфимской туб. втрое превышало башкир-
ское. Но последнее, в свою очередь, значительно опережало в
этом отношении другие нерусские национальности губернии. А
в Оренбургской губ. удельный вес лиц, имеющих самостоятель-
ное занятие вне сельского хозяйства, среди русских лишь не на-
много превышал соответствующие данные по башкирам: 8,9
против 7,2 проц. к общей численности населения по этой нацио-
нальности.
Женщин-башкирок вовлекалось в общественно-экономиче-
скую жизнь, особенно в промыслы и другие неземледельческие
.занятия, значительно меньше, чем женщин русской и других
национальностей. Согласно данным 1897 г., лишь около 4 проц.
башкир с самостоятельным занятием (9227 человек) и около
Vio башкир, .занятых вне земледелия (4304 человека), были жен-
щины. По русскому населению — соответственно—15 и более
:25 проц.; по остальным национальностям края — 5,4 и 16,5 проц.
К 1913—1917 гг. эта разница между башкирами и небашкир-
скими национальностями уменьшилась.
Сравнителшый анализ данных двух переписей — демогра-
фической 1897 г. и крестьянско-подворной 1913 г.— показывает,
что в начале столетия башкиры стали сравнительно быстро пе-
реходить к различного рода неземледельческим занятиям и
промыслам. Если аа 15-летний период небашкирское население
сельской местности Уфимской губ. увеличило число лиц, имею-
щих самостоятельное неземледельческое занятие, с 4,49 до 5,58
проц. к общему числу .крестьянского населения этих националь-
ностей, то то башкирам этот процент вырос с 2,8 до 6,49 (с 25 242
до 54 938 человек) *. Это лишь по одной Уфимской губернии.
В целом же башкир, участвующих в неземледельческих занятиях,
было значительно больше. Накануне Октябрьской революции
в сфере неземледелъческих занятий, включая торгово-промыш-
ленные, было занято более 59 тысяч башкир, имеющих само-
стоятельное занятие.
Для башкир было присуще развитие торгово-промышленной
деятельности не столько в городе, сколько в сельской местности.
Города на территории Башкирии, как и крупная промышлен-
ность, выросли не на собственно башкирской национальной ос-
нове хозяйственной эволюции, а были привнесены «извне», по-
* Исчислено на основе источников: «Крестьянское хозяйство Уфимской гу-
бернии. Подворная перепись 1912—1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914; «Пер-
вая всеобщая .перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45. Уфим-
ская губ., тетр. 2. СПб, 1904, стр. 40, 41, 92, 101, 108, 118, 126, 127, 132, 140,,
141,148, 154.
U33

строенные прежде всего как русские крепости для колонизации
и русификации «инородческого» края, а затем превратившиеся
в экономические центры, где сосредоточивались промышленни-
ки, купцы и мещане прежде всего русской национальности.
Правда, царское правительство иногда проявляло «снисхожде-
ние», дозволяя башкирам селиться в городах. В указе Анны
Ивановны от 7 июня 1734 г., например, им разрешалось «в город
Оренбург приходить, селиться, жить, торговать и всяким ремес-
лом промышлять». Но общие условия — социально-экономиче-
ские и особенно политические — были таковы, что башкиры
почти не вовлекались в городскую среду. Через 28 лет после
упомянутого указа П. И. Рычков отмечал, что «по сие время
из тех азиатских народов еще самое малое число поселиться
там пожелали» *.
Не только Оренбург, но и города внутри Башкирского
края долгое время оставались вне поля «досягаемости» для
башкир. Это всегда отмечали путешественники и исследователи.
П. С. Паллас, например, в своих записках (1769 г.) говорит
«о татарской деревне Стерлитамаке»2. А он-то не смешивал
башкир с другими народностями.
Башкиры отличались от тех восточных народов, которые <в
прошлые столетия достигли заметной степени урбанизации.
Это — узбеки, таджики, армяне, грузины, а в Восточной Евро-
пе— татары. Еще в средневековье они образовали националь-
ные города, которые вырастали на перекрестках караванных
путей как торговые и ремесленные центры, а также как очаги
национальной культуры и государственности, нуждающейся в
столице, в административном средоточии. Башкиры же в сред-
невековье не располагали ни развитым ремеслом, ни выгодным
положением для внешнеторговых связей, ни национальной госу-
дарственностью. А к эпохе капитализма Башкирия стала уже
многонациональной, и коренные ее жители могли теперь приоб-
щаться к городской жизни не иначе, как в общей массе много-
национального населения, среди которого наибольшими и суще-
ственными преимуществами располагали представители господ-
ствующей нации, еще раньше основавшие в Башкирии свои
города. Короче, как выразился И. И. Лепехин, башкиры —
народ не «градолюбивый». Хотя здесь схвачена и некоторая эт-
ническая черта башкир, однако речь идет не о каком-либо из-
вечно-природном свойстве народа, а об исторически сложившихся
1 П. И. Рычков. Топография Оренбургская, ч. 1. СПб, 1762, стр. 189,
190, 191, 316—317.
2 П. С. Паллас. Путешествие по разным местам Российской империи,
ч. 1. СПб, 1809, стр. 655.
134

особенностях хозяйственной жизни, быта и обычаев, благодаря
которым башкиры за всю свою историю не создали, по существу,
ни одного национального города. В городах Уфа, Стерлитамак,
Белебей, Мензелинск, Бирск и Златоуст, по данным 1865—
1869 гг., проживало около 500 башкир К Это составляло 0,93
проц. населения этих городов. К началу XX в. по двум губер-
ниям — Уфимской и Оренбургской — в городах проживало 9053
башкира2 — 0,8 проц. коренной национальности края. По пе-
реписи 1897 г., в городах Уфимской губ. (без Мензелинска) про-
живало 13 386 татар и башкир, а в последующие два десятиле-
тия число их нарастало приблизительно по одной тысяче человек
в год. При этом сравнительно больший темп роста наблюдался
на западе Башкирии, где хозяйственная деятельность была бо-
лее интенсивной. За период между двумя переписями (1897 и
1920 гг.) число русских в городах выросло на 75, татар и баш-
кир— на 72 проц., причем по Белебеевскому уезду — на 101, по
•Стерлитамакскому — на 35 проц.
Города, несомненно, представляют собой центры экономиче-
ской и духовной жизни народов. Французский историк Жюль
Мишле писал, что «города — основные центры цивилизации,
средоточие духа нации»3. Но марксизм-ленинизм отрицает как
городскую теорию происхождения капитализма, так и «урба-
нистскую» концепцию нации. Хотя в приведенных в первой главе
высказываниях классиков марксизма-ленинизма о крестьян-
ских нациях имеется в виду нация не в полном смысле слова
и современном его понимании, они, однако, подкрепляют ту
истину, согласно которой крестьянство, деревня является «пер-
воисточником» и наиболее стабильной питательной почвой на-
ции и национальной специфики народов, а также национальных
движений. Причем очень многие народы при капитализме и при
социализме остаются в основном «сельскими нациями».
Все это, разумеется, ничего общего не имеет с демагогиче-
ской «защитой» крестьянства как «соли земли» со стороны раз-
личного рода буржуазно-крестьянских, расистских и прочих
идеологов. Подобная демагогия была присуща в свое время
гитлеровской пропаганде. Так, министр-аграрий фашистской
Германии В. Дарре в 1933 г. выпустил книгу «Крестьянство как
1 «Сборник статистических, исторических и археологических сведений по
бывшей Оренбургской и нынешней Уфимской губерниям». Уфа, 1868, отд. 1,
стр. 16, 19, 22, 51, 53; «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873,
ч. 1, стр. 9—10, 13—14, 17—18, 21—22, 25—26, 29—30, 33—34.
2 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2, стр. 114; т. 28. Оренбургская губ., стр. 128.
3 ЖюльМишле. Народ. М., 1965, стр. 39.
135

жизненный источник северной расы» !. Та же тема трактуется
в статье Э. Мецнера «Кровь и земля как основа нашей народно-
сти». Большие города он называет «кладбищами нации»2. Но,
с другой стороны, в буржуазной социологии с известного вре-
мени утвердилось гиперболизированное (представление о значе-
нии урбанизации в жизни наций. Помимо всего прочего, оно вы-
ражается в так называемом «законе первенствующего города»,
по которому нация непременно должна иметь один ведущий
город-гигант, якобы олицетворяющий эту нацию и националь-
ный характер. Есть такие «национальные» города-центры, кото-
рые создаются и растут искусственно: расположены они непре-
менно в «самом центре» национальной территории (Бразилиа),
все необходимое завозят извне (Мехико) и т. д. Мехико имеет
населения свыше 2,2 млн. человек, а все городское население
Мексики составляет более половины общего числа жителей
страны (к 1980 г., по прогнозам ООН,— до 62 проц.). Большая
доля городских жителей наблюдается также в других странах
Латинской Америки, что объясняется гипертрофированной
ролью столицы и некоторых других крупных центров в жизни
латиноамериканских наций. Немецкий географ Г. Вильгелм на-
звал подобные города «водяными головами»3.
Урбанизация — не абсолютный критерий прогресса. Таково
же ее значение с точки зрения формирования, консолидации на-
ций. Урбанизация — не общеобязательное условие и не сущест-
венная черта этнической и национальной общности. Например,
в Северной Африке, заселенной арабами, уже в раннее средне-
вековье развивалась торговля, были города. Алжир представлял
крупный торговый город с населением 80 тыс. человек еще в
XVI в. Но можно ли сказать, что этническая дифференциация и
консолидация алжирцев-арабов в тот или последующие периоды
были выше, чем, скажем, формирование поволжской татарской
народности, после XVI в. уже лишенной своих национальных
городов? Из-за ряда исторических обстоятельств алжирские
арабы отстали в смысле этнико-национальной консолидации от
ряда народов, многие из которых по степени урбанизации стоят
не выше, а ниже их.
Некоторые из народов России, даже восточные, к моменту
Октябрьской революции достигли немалой степени урбанизации
1 Walter Darre. Das Bauerntum als Lebensqulle der Nordischen Rassey
3. Auflage, 1933.
2 Erwiij Metzner. Blut und Boden als grundlagen unseres volks-
tums.— cNattorial — sozialistische Monatsheft», H. 48, Marz 1934, s. 296.
3 «Нации Латинской Америки», М., 1964, стр. 145, 146, 150, 151, 152, 166;
«Народы Америки», т. 2. М., 1959, стр. 119.
136

и городской цивилизации. Но для большинства нерусских наро-
дов России, в том числе и башкир, наличие или отсутствие круп-
ных торгово-промышленных центров не имело того значения,
какое оно представляло для русской нации, распространившейся
цо всей обширной стране и действительно нуждавшейся в круп-
ных городах. Для русской "нации создаваемые ею города были
центрами национального единства, узловыми пунктами эконо-
мических и культурных контактов. Малые же нации и народ-
ности многонациональной страны вовлекались (если, конечно,
вовлекались) в общий культурно-экономический процесс без
стимула или возможности к созданию собственных националь-
ных городов. Это в еще большей степени относилось к нацио-
нальностям, которые уже не составляли компактного большин-
ства населения на их этнической территории. Урбанизацию этих
народов сдерживали также их хозяйственные и культурные
традиции. Однако при всем этом они этнически консолидирова-
лись в пределах исконной своей территории, обладая определен-
ной совокупностью свойств, отличающих данную общность от
Других.
Показательно, что и при социализме многие нации имеют сла-
бую степень урбанизации. Это относится и к башкирской нации:
по данным 1959 г., городское население среди башкир составля-
ло 100,7 тыс. человек в пределах БАССР, т. е. 13,6 проц. всего
башкирского населения республики (а по башкирам в целом —
20 проц.). Нельзя, конечно, отрицать определенных сдвигов в
урбанизации башкирского населения за последние десятилетия.
Но тем не менее башкиры до сих пор остаются сельской нацией,
как и, например, казахи (по данным 1959 г., в городах (прожи-
вают 24 проц.), киргизы (11 проц.), туркмены (25), каракалпаки
{20), якуты (17), кабардинцы (15), коми (24), чуваши (20 проц.)
и др. Большой процент городского населения имеют в своем сос-
таве те из наций СССР, которые еще за прошлые столетия успе-
ли претерпеть значительную степень урбанизации. Это — рус-
ские (58 проц. горожан в 1959 г.), армяне (57), татары (47),
украинцы (39), грузины (36) и др.
IV
Изложенные выше конкретно-исторические факты в отноше-
нии дореволюционной экономики башкир, которые далее будут
дополнены данными о степени вовлечения их в сферу торговли,
уже сами по себе являются ответом на вопрос о том уровне, на
котором стоял башкирский народ, в смысле социально-экономи-
ческого развития, к моменту Октябрьской революции. Речь идет
$37

о степени приобщения башкир к капиталистическому развитию,
а, следовательно, и об уровне буржуазно-национальной их кон-
солидации.
Каков исходный рубеж социалистической революции
в экономической жизни коренной национальности Башкирии,,
какова отправная точка складывания ее в нацию нового типа; то
есть непосредственно ли от капитализма и буржуазной нации
шел путь к социализму и социалистической нации, или башкиры-
пришли к ним, минуя капиталистическую стадию общественно-
экономического развития и национальной консолидации, прямо
от докапиталистического уклада жизни, от народности,— эта
один из существенных вопросов истории Башкирии и в целом
советской историографии по проблеме нации. Он относится и к
истории других народов нашей страны, имеющих сходную с
башкирами судьбу.
В своей работе «Национальный вопрос и ленинизм» (1929 г.)
И. В. Сталин называет башкирский народ в числе тех социали-
стических наций, которые возникли и развились на базе «соот-
ветствующих старых, буржуазных наций в старой России» К
(Ту же мысль о наличии башкирской нации с «буржуазным
строем» \цо Октябрьской революции он высказал и в 1950 г.).
Ссылаясь на В. И. Ленина, Сталин решительно заявлял о необ-
ходимости «связать судьбу наций, в данном случае судьбу ста-
рых, буржуазных наций,— с судьбой капитализма», о том, что»
«не было и не могло быть наций в период докапиталистиче-
ский» 2. Поэтому приходится несколько критически отнестись к
другому его высказыванию о башкирах, относящемуся к 1921 г..
Тогда он говорил о 30 млн. по преимуществу тюркского населе-
ния Средней Азии, Казахстана, Башкирии, Татарии, Азербайд-
жана и Дагестана, «не успевших пройти капиталистическое раз-
витие, не имеющих или почти не имеющих своего промышленно-
го пролетариата, сохранивших в большинстве случаев скотовод-
ческое хозяйство и патриархально-родовой быт (Киргизия, Баш-
кирия, Северный Кавказ) или не вполне еще ушедших дальше
полупатриархального быта (Азербайджан, Крым и др.)». Счи-
талось, что башкиры в числе самых отсталых народов России
не только не проходили капиталистической стадии развития, но
даже оставались при пастушеском образе жизни, представляя!
«по преимуществу скотоводческие племена, где родовой быт
еще жив и которые еще не перешли к земледельческому хозяй-
ству» з,
1 И. В. С т а л и н. Соч., т. 11, стр. 339—340.
2 Т а м же, стр. 336, 340.
3 И. В. С т а л и н. Соч., т. 5, стр. 25, 26, 47.
138

Подобная оценка дореволюционного уровня социально-эко-
номического развития народов российского Востока нашла оп-
ределенное место в последующей исторической литературе, хотя
и не сразу: в начале 30-х годов, например, еще ставился вопрос
о капиталистическом развитии горцев Северного Кавказа ], о
капитализме в Калмыкии2 и т. д. Но постепенно внедрялась
приведенная выше оценка с одновременным отрицанием нацио-
нальной консолидации народов, не прошедших капиталистиче-
ской стадии развития. В какой-то мере промежуточную точку
зрения отразил И. Д. Кузнецов во вводной статье к сборнику
документов о национальных движениях периода первой русской
революции. Он писал: «Классы капиталистического общества
сложились к тому времени только у западных и южных народов
Российской империи... Азиатская часть России делала первые
шаги по пути промышленного капитализма. Зато в ней, как и в
татаро-башкирском крае, преобладает торгово-ростовщический
капитал при патриархально-крестьянском укладе хозяйства» 3.
В литературе, выпускаемой по истории Башкирии в Уфе, ука-
занную выше социально-экономическую оценку дореволюцион-
ных башкир нередко распространяли на всю Башкирию, пре-
увеличивая, таким образом, экономическую отсталость края в
целом, а не только его коренной национальности. Заниженные
цифры, касающиеся степени роста промышленности и рабочего
класса в дореволюционной Башкирии, приводились, например,
в ряде публикаций 30-х годов4. «Промышленность на террито-
рии Башкирии в прошлом никогда не играла... сколько-нибудь
значительной роли»,— говорилось в одном из таких изданий5.
В исторических очерках «Советская Башкирия» в разделе «Со-
циалистическая индустриализация — скачок от отсталости к
прогрессу» делается слишком общий вывод о том, что башкир-
ский народ до Октябрьской революции не успел сложиться в
буржуазную нацию и что в целом Башкирия пришла к социа-
лизму, минуя стадию развитого, промышленного капитализма 6.
1 «Историк-марксист», 1932, № 1—2 (23—24), стр. 154—157.
2 «Историк-марксист», 1933, №6 (34), стр. 52—66.
3 «Национальные движения в период первой революции в России». Чебок-
сары, 1935, стр. ГО.
4 «15 лет Советской Башкирии». Сборник статей. Уфа, 1934; Л. Егоров,
И. Лобанов. Промышленность Башкирии за 20 лет. Уфа, 1937 и др.
5 «XX лет БАССР (1919—1939 гг.)». Уфа, 1939, стр. 48. В целях под-
тверждения этого тезиса здесь, в частности, указывается, что в 1913 г. доля
промышленности составила 15 проц. всей продукции народного хозяйства
Башкирии. На самом же деле это лишь процент крупной промышленности.
А доля всей .промышленности составляла в 1913 г. более одной трети вало-
вой продукции народного хозяйства.
6 «Советская Башкирия. Исторические очерки». Уфа, 1957, стр. 193—194.
139

Подобный вывод несколько затушевывает как факт развития:
капиталистической промышленности на территории Башкирии,,
так и процесс формирования башкирской нации, безусловно-
уже происходивший в конце XIX— начале XX в. Следовательно^
этот вывод неточен не только в отношении многонационально-
го края в целом, но и в отношении башкир; Тем более невозмож-
но говорить о миновании башкирским народом капиталистиче-
ской стадии вообще, а также, стало быть, об отсутствии в его>
истории этапа буржуазно-национальной консолидации.
Общетеоретическая формула перехода к социализму минуя:
капитализм имеет в виду капиталистический строй вообще, а не
только промышленный капитализм, и вопрос в отношении баш-
кир стоит так: патриархально-феодальные или капиталистиче-
ские отношения были господствующими, преобладающими в об-
щественно-экономической жизни башкир к моменту Октябрь-
ской революции. Факты показывают, что двух мнений на этот
счет быть не может. Оценку, преувеличивающую черты отста-
лости, элементы кочевого скотоводческого быта у башкир, за-
долго до Октябрьской революции опровергли: русские исследо>-
ватели. Что касается непрохождения капитализма рядом во-
сточных народов, то об этом в Наркомнаце говорилось еще до*
указанного выше выступления И. В. Сталина, причем не о баш-
кирах, даже юго-восточных, сравнительно отсталых. Например,.
С. С. Пестковский, известный деятель Наркомнаца, говорил в
1919 г.: «Все имеющиеся около Оренбурга национальные мень-
шинства, кроме, пожалуй, башкир, не прошли еще стадию капи^
талистического развития» *. Это вполне соответствует высказы-
ваниям В. И. Ленина о границах районов с докапиталистиче-
скими отношениями и фактам, относящимся к социально-эконо-
мическому аспекту дореволюционной истории Башкирии. На
фоне этих фактов представляется вполне обоснованной точка
зрения, проводимая в ряде публикаций конца 50-х — начала
60-х годов, в которой отмечается капиталистический:
характер общественно-экономического развития Башкирии и
башкир в конце XIX — начале XX в.2 В декабре 1964 г. состоя-
лось специальное обсуждение вопроса о том, миновал башкир-
ский народ капиталистическую стадию или нет. Участники об-
суждения, проходившего в Уфимском институте истории,, языка1
и литературы Академии наук СССР, в целом ответили на этот:
1 ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 6, д. 195, л. 4.
2 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 182—
220, 397—414; X. Ф. Усманов. Столыпинская аграрная реформа в Башкирии?..
Уфа, 1958, стр. 137—153; И. А. Б уран гул о в. Развитие капитализма ъ
Башкирии. Уфа, 1961 (на башк. яз).
МО

вопрос отрицательно: нет, не миновал. Этот вывод подтвердил
затем ряд исследований по социльно-экономической истории
формирования башкирской «буржуазной нации. Автор этих строк
имеет прямое отношение к ним *, а также к тому, что говорилось
на Всесоюзном совещании историков в 1962 г. против шаблон-
ного тезиса о том, будто все тюркские, восточные народы до
Октябрьской революции оставались вне современных (капита-
листических) процессов социально-экономического развития и
не сумели пойти дальше примитивных форм общественной, хо-
зяйственной и культурной жизни К
Нельзя, конечно, отрицать того, что дореволюционная Баш-
кирия и особенно ее коренное население в экономическом отно-
шении стояли ниже, чем те центральные районы России, где
были сосредоточены крупные торгово-промышленные и культур-
ные очаги. Башкирия втягивалась в общероссийский процесс
капиталистического развития в значительной степени как по-
ставщик сырья и рынок сбыта. Промышленный капитализм про-
ник далеко не во все уголки огромного края, который поэтому
оставался в какой-то степени захолустным. Построенные в кон-
це XIX в. железные дороги отнюдь не весь край приобщили к
капиталистическому обороту и крупной промышленности. По-
следняя в условиях Башкирии имела ряд специфических особен-
ностей, например, зависимость от селькохозяйственного произ-
водства. Последнее в целом преобладало в Башкирии, а башки-
ры вообще представляли почти целиком связанную с сельским
хозяйством крестьянскую нацию, степень приобщения которой
к промышленному капитализму оставалась незначительной.
Как уже отмечалось, слаба была и урбанизация нации. А в де-
ревне в какой-то степени сохранялись пережитки патриархаль-
но-феодальных отношений.
Все это действительно так. Но ведь тут, во-первых, еще мож-
но поставить вопрос и словами В. И. Ленина: «А в крестьянских
захолустьях всей России? Везде, где десятки верст проселка —
вернее: десятки верст бездорожья — отделяют деревню от же-
лезных дорог, то есть от «материальной связи с культурой, с
* Имеются в виду его работы, вышедшие за 1966-—1971 гг., среди которых:
«Из социально-экономической истории формирования башкирской нации до
Октябрьской революции», «О степени вовлечения башкир в сферу торгово-
промышленных занятий до Октябрьской революции», «В. И. Ленин и самооп-
ределение наций», «История формирования башкирской нации» (автореферат
докторской диссертации)», «Проблема нации применительно к социально-этни-
ческой истории башкир» и др.
1 «Всесоюзное совещание о мерах улучшения подготовки научно-педаго-
гических кадров по историческим наукам. 19—21 декабря 1962 г.» М„ 1964,
стр. 179, 361 и др.
141

капитализмом, с крупной промышленностью, с большим горо-
дом. Разве не преобладает везде в этих местах тоже патриар-
хальщина, обломовщина, полудикость?» 1 Во-вторых, указанные
пережитки патриархальщины и феодализма (а также трайба-
лизма— родоплеменной обособленности), уцелевшие в жизни
башкир к началу XX в. и 1917 году, отнюдь не представляли ту
степень отсталости, на которой докапиталистические формы
жизненного уклада могли бы преобладать над «современными»,
то есть капиталистическими, буржуазно-национальными.
Конечно, народы, населяющие Россию, находились на раз-
личной стадии общественного развития. В азербайджанской де-
ревне, например, до социалистической революции феодальные
производственные отношения доминировали над капиталистиче-
скими, сохранялся полукочевой образ жизни2. В удмуртской
деревне, остававшейся натуральной по хозяйственному укладу,
имело место засилие «кинема» — совета старейшин, широко
распространенной была патриархальная семья, насчитывавшая
в среднем 11 человек, а нередко и 30—403. «Посмотрите на кар-
ту РСФСР,—говорил В. И. Ленин в 1921 г.— К северу от Во-
логды, к юго-востоку от Ростова-на-Дону и от Саратова, к югу
от Оренбурга и от Омска, к северу от Томска идут необъятней-
шие пространства... И на всех этих пространствах царит патри-
архальщина, полудикость и самая настоящая дикость»4.
В. И. Ленин имеет в виду прежде всего Север, преобладающую
часть Сибири, Казахстан, частично Среднюю Азию, далее — Се-
верный Кавказ, Азербайджан и т. д. Почти все они были типич-
ными национальными окраинами с нерусским населением. В на-
чале века здесь еще были сильны остатки феодальных и патри-
архально-родовых отношений, преобладал натуральный уклад в
хозяйственной жизни крестьян, наблюдалась слабость социально-
этнического единства. Но после того, как произошла Октябрь-
ская революция, охватившая всю многонациональную Россию,
эти нерусские районы, не прошедшие еще капиталистической
стадии общественного развития и национальной консолидации,
естественно, влились в общее русло революционных преобразо-
ваний, встали на путь, ведущий к социализму. Их, в частности,
и имел в виду В. И. Ленин, говоря на II конгрессе Коминтерна:
1 В. И. Л ен ин. Поли. собр. соч., т. 43, стр. 228.
2 Э. М. Маме до в. О некоторых особенностях коллективизации сельско-
го хозяйства Азербайджана. М., 1961, стр. 5.
3 А. А. Т р о н и н. Особенности социальной и технической реконструкции
удмуртской деревни. М., 1961, стр. 6—-8.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, стр. 228.
142

«Неправильно полагать, что капиталистическая стадия разви-
тия неизбежна для отсталых народностей» 1.
Тяготение современных освободившихся и развивающихся
молодых наций к общественному прогрессу придает особенно
большое значение проблеме перехода к социализму без про-
хождения капиталистического этапа развития. Об этом много
говорилось на состоявшемся в октябре 1969 г. в Алма-Ате Меж-
дународном симпозиуме по теме «Ленинское учение о нацио-
нально-освободительных революциях и современный этап со-
циального прогресса развивающихся стран». Выступивший на
симпозиуме член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК
Компартии Казахстана Д. А. Кунаев сказал: «Одной из вели-
чайших заслуг Ленина перед человечеством явилось то, что он
дал ясную и реальную программу выхода угнетенных народов
из средневековой отсталости на путь, ведущий к социализму, ми-
нуя капиталистическую стадию... Как осуществлялся этот про-
цесс перехода к социализму, минуя капитализм, можно видеть,
в частности, на примере советских республик Средней Азии, Ка-
захстана, многочисленных народов Кавказа, Севера, Сибири и
советского Дальнего Востока»2.
В этом тезисе коротко представлен практический опыт реали-
зации той теоретической истины, которую В. И. Ленин высказал
еще у истоков социалистического строительства, — о закономер-
ности перехода ранее отсталых народов к социализму, минуя
капитализм, и о том, каким из народов России предстоит это
проделать. В. И. Ленин, судя по приведенному его высказыва-
нию, не включал Башкирию в число районов, отличавшихся «ди-
костью и самой настоящей дикостью». Нет здесь также Татарии,
Среднего Поволжья. Дело не только в том, что эти районы рас-
положены внутри России и потому не могли представлять собой
«классических» национальных окраин, а прежде ©сего в уров-
не их социально-экономического развития. Среди народов Ура-
ло-Волжского района по степени культурно-экономического и
национального развития особенно выделялись татары. Затем
шли башкиры, а также чуваши. В целом же по степени куль-
турно-экономической зрелости и общественным формам разви-
тия между ними было много общего. Как показывает присталь-
ное изучение социальной жизни названных народов, они в на-
чале XX в. в основном стояли уже на капиталистическом пути
развития. При всех остатках патриархально-феодального укла-
да, господствующими общественными отношениями у них теперь
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 246.
2 «Правда», 2 октября 1969 г.
143

являлись капиталистические отношения, служившие социально-
экономической основой их буржуазно-национальной консолида-
ции.
Россия в целом накануне Октябрьской революции была хотя
и в значительной степени мелкобуржуазной и многоукладной,
но уже капиталистической страной. Здесь развивалась капита-
листическая промышленность, вырос могучий рабочий класс,
углубилось расслоение крестьянства. В русле общероссийского
капиталистического хозяйства развивалась и экономическая
жизнь Урала, Башкирии, ее коренной национальности, и ввиду
преимущественно капиталистического характера социально-эко-
номического развития башкирского общества в начале XX в. ему,
естественно, не предстояла в этой области какая-либо промежу-
точная ступень так называемого «некапиталистического разви-
тия». Октябрьская революция поставила башкирский народ не-
посредственно на рельсы социалистического развития. Независи-
мо от особенностей национально-политической истории Башки-
рии того периода, революционные преобразования в социально-
экономической жизни края и его коренной национальности про-
исходили в основном как социалистическая революция, направ-
ленная против капиталистических отношений, которые в конеч-
ном итоге и были отправной точкой, исходным рубежом этой ре-
волюции.
V
В конце XIX—начале XX в. башкирский народ всем ходом
исторического развития хотя и медленно, но неуклонно приоб-
щался к современым формам общественной жизни. Вступив на
путь капиталистического развития, к моменту Октябрьской ре-
волюции он успел пройти определенный отрезок этого пути. Это
была уже формирующаяся буржуазная нация, о чем
свидетельствовало многое: уровень земледельческого капитализ-
ма в башкирской деревне, степень роста капиталистической про-
мышленности на территории Башкирии с соответствующим
вовлечением в эту сферу ее коренных жителей, вовлечение баш-
кир в сферу торговли и других неземледельческих занятий, мес-
то Башкирии в общероссийском процессе капиталистического
развития в начале XX в. и т. д. А то, что башкиры к моменту.
Октябрьской революции успели не столь далеко и не до конца
пройти путь капиталистической цивилизации, были слабо приоб-
щены к промышленному капитализму, — это обстоятельство и
некоторые другие черты отсталости отнюдь не исключали ни эт-
нической их общности, ни факта происходящей буржуазно-на-
144

циональной консолидации. Не следует прямолинейно и шаблон-
но толковать о роли и значении экономических факторов и капи-
тализма с точки зрения национальности — формирования и эт-
нического существования нации, ее духовного созревания, а так-
же и политического самоопределения. Роль этих факторов в на-
циональной консолидации варьируется в зависимости от истори-
ческих условий, — вопрос, который далее, в связи с проблемой
национального рынка, мы конкретизируем. Здесь же отметим:
существованию малых наций далеко не всегда сопутствует тот
уровень экономического развития, без которого немыслимо
нормальное функционирование крупных наций, например, доре-
волюционной русской. Последняя, оказавшись лицом к лицу со
сравнительно быстро развивающимися западными державами,
естественно, должна была создавать и свою промышленность,
а также повышать военный потенциал. К этому обязывало ее
положение, занимаемое русской нацией в системе европейских
наций и в мире. В разной степени в том же направлении дейст-
вовали и другие национально-политические общности Европы.
Но именно в разной степени: даже из наций, развиваю-
щихся как самостоятельные государства, не все проделывали
все то, что должны были сделать те или иные крупные и круп-'
нейшие нации.
Некоторые авторы, однако, преувеличивая значение эконо-
мического фактора в формировании и существовании наций,
толкуют о необходимости национального хозяйства на уровне
высокоразвитой индустриальной экономики. Дискуссия об уров-
не экономического развития, требуемом для образования нации,
возникла в свое время в отношении народов Средней Азии.
А. К. Азизян считал, что достигнутый еще до Октябрьской рево-
люции уровень вполне позволял узбекам, казахам и туркменам
уже тогда сплотиться в нации. Такой же точки зрения, по край-
ней мере в отношении узбеков, придерживался А. Ф. Якунин. Но
другие, ссылаясь на отсутствие или слабость развития капита-
листической экономики, заявляли, что до Октябрьской револю-
ции эти народы еще не сформировались в нации. М. Г. Вахабов
считает, что нация — это продукт развитого промыш-
ленного капитализма. «С такой постановкой вопроса,— спра-
ведливо отвечал А. Ф. Якунин, — мы не согласны. Формирова-
ние нации и сама буржуазная нация вовсе не являются катего-
рией развитого промышленного капитализма» 1.
Этническая история и современное национальное развитие
народов подтверждает, что нет прямой и непосредственной зави-
1 А. Ф. Якунин. Об экономических условиях формирования узбекской
буржуазной нации. «Вопросы истории», 1956, № 5, стр. 101.
145

симости национальной общности людей, национальных особен-
ностей и различий народов от уровня экономики, лишь в конеч-
ном итоге определяющей жизнь наций, притом скорее социаль-
ную, нежели этническую. Национальность народа, националь-
ная общность людей, тем более, если она пока еще переживает
стадию формирования в качестве буржуазной нации, отнюдь не
тождественна с промышленной нацией и не обязательно
предполагает наличие современной индустрии, промышленного
капитализма и т. д. Многие из участников дискуссии 1966—
1968 гг. по проблеме нации справедливо высказались против
того, чтобы ставить категорию нации непременно в зависимость
от наличия развитой национальной промышленности и рабочего
класса, от «единства промышленной экономики» и т. д.
Л. М. Глазов писал, что «понятие «нация» не может быть огра-
ничено промышленно развитыми нациями», и указывал на тог
факт, что у большинства наций промышленное производство*
до сих пор еще слабо развито, а то и вовсе отсутствует. Насе-
ление, занятое в промышленности, не является большинством
даже в индустриально развитых капиталистических странах. Не
составляет оно большинства и в социалистических странах 1. Не
противоречит идее ликвидации фактического неравенства тот
факт, что по преобладающей форме хозяйственной деятельности
многие из советских наций, особенно восточные, отнюдь не яв-
ляются промышленными. Доминирующей отраслью экономики
у них остается сельскохозяйственное производство того или ино-
го профиля. И это вовсе не умаляет их национальности — на-
циональной специфики и этнического единства. Поэтому их фор-
мирование в прошлом также едва ли целесообразно обусловли-
вать степенью развития у них промышленности.
Л. М. Глазов, несомненно, прав, когда пишет: «Националь-
ная экономика включает весь комплекс хозяйственной жизни
нации и не сводится к промышленной экономике. Экономиче-
скую жизнь современных наций невозможно представить без-
сельскохозяйственной экономики и крестьянства»2. В этой же
связи следует иметь в виду, что капитализм и, тем более, социа-
лизм развивают интернациональное хозяйство, создавая про-
мышленность прежде всего там, где для этого есть наиболее
благоприятные условия, в том числе, конечно, и на националь-
ных окраинах данной многонациональной страны. При этом да-
леко не всегда коренная национальность непременно и бурно
вовлекается в промышленность: она может оставаться, в основ-
1 «Вопросы истории», 1968, № б, стр. 103, 104.
2 Т ам же.
146

ной своей массе, и при сельском хозяйстве как традиционной для
нее отрасли национальной экономики, отнюдь при этом не пре-
терпевая какого-либо ущерба в отношении своей этнической
общности и национального существования и не лишаясь воз-
можности выступать в качестве современного типа нации, если
для этого имеются налицо другие необходимые условия. Одну
из такого рода наций представляли в начале XX в. башкиры.
Характерно, что и сегодня башкирская нация, давно уже социа-
листическая, относительно слабо представлена в промышлен-
ности и, как уже отмечалось, в городской сфере жизни. Вот,
например, данные переписи населения 1959 г. о распределении
лиц с самостоятельным занятием по отраслям народного хозяй-
ства (в пределах БАССР):
Башки-
ры (Татары | Русские
В процентах к числу
занятых вообще по дан-
ной национальности
Занятых в сфере материально-
го производства, торговли и
бытового обслуживания . .
В том числе:
В промышленности
в строительстве
на транспорте, связи
в торговле, снабжении, ком-
мунальном хозяйстве и бы-
товом обслуживании ....
в сельском хозяйстве ....
91,5
9,6
4,5
1,9
3,7
71,8
89,2
16,9
9,5
3,3
6
54,4
84,3
30,3
11,4
6,4
8,2
28,0
Значит, в сфере перечисленных торгово-промышленных и
смежных занятий и отраслей народного хозяйства, без сельско-
го, пребывает менее 20 проц., а в собственно промышленности
(плюс строительство и транспорт) занято 16 проц. башкир,
имеющих самостоятельное занятие. Это, конечно, не промышлен-
ная нация. Разумеется, за годы Советской власти в указанной
области произошли серьезные сдвиги, способствовавшие ликви-
дации фактического неравенства башкирского народа. Но зада-
147

ча эта — как в отношении башкир, так и других, со схожей судь-
бой, народов — решалась и решается с учетом исторических осо-
бенностей этих народов, их производственных навыков и склон-
ностей, выработанных веками хозяйственной эволюции. Задача
состояла и состоит не в том, чтобы всячески и во что бы то ни
стало добиваться максимальной их урбанизации и перемещения
в сферу промышленных, торговых и других аналогичных заня-
тий, и не в том, чтобы уповать на полную «индустриализацию»
этих народов, на их уравнение в этом отношении с промышлен-
ными и урбанизированными нациями. Задача состоит прежде
всего в повышении культурно-технического и экономического»
уровня башкирской (равно как и любой другой национальной)
деревни, в выращивании национальных кадров по различным
отраслям хозяйства и культуры, науки и техники.
ВОВЛЕЧЕНИЕ БАШКИР В ТОРГОВЛЮ
И ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОГО РЫНКА
I
Как уже отмечалось, еще до 60-х годов XIX в. в жизни баш-
кир вызревали экономические отношения, отличные от феодаль-
ного «внеэкономического принуждения» и характеризуемые на-
личием наемного труда. Превращение рабочей силы в товар у
башкир заметно шагнуло вперед в период пореформенного ка-
питалистического развития, когда товарное производство в их
экономической жизни постепенно стало приобретать господст-
вующее положение. При этом наряду с капиталистическим то-
варным производством сохранялось и мелкотоварное производ-
ство, не пользующееся наемным трудом.
Товарное производство — производство для продажи, обме-
на, рынка — в простейшей его форме возникло у башкир в до-
вольно отдаленные времена, когда наметилось общественное
разделение труда, разграничение различных видов хозяйствен-
ной деятельности (скотоводство, охота, рыболовство, пчеловод-
ство, промыслы, зачатки земледелия и т. д.), когда появились
обособленные собственники скота, земель и других богатств —
частные и коллективные (общины), которые посредством куп-
ли-продажи стали обмениваться по крайней мере частью про-
дуктов своего производства. Преобладающим, конечно, остава-
лось натуральное хозяйство (производство для собственного»
употребления). Но растущая феодализация общества — до и
после присоединения Приуралья к Русскому государству, — по-
степенно происходящее приобщение башкир к земледелию,
148

сравнительно более интенсивное в северо-западной части края,,
рост всякого рода неземледельческих промыслов и ремесел,—
все это, несомненно, вносило немало разнообразия и различий в
социально-экономическую жизнь башкир, шаг за шагом усили-
вая товарообмен между различными районами Башкирии.
Башкиры, конечно, развивали торговую деятельность в мень-
шей степени, чем, например, татары, народы Закавказья и даже
Средней Азии. Но в силу общей закономерности и они задолго-
до XX в., особенно начиная с XVII—XVIII вв., неуклонно втяги-
вались в товарное обращение. Торговля тогда, правда, носила в*«
основном меновой характер. Но потом последовали качествен-
ные изменения.
XVIII—XIX вв. отмечены расширением торговли у башкир,,
дальнейшим ростом торгово-экономических связей между от-
дельными башкирскими районами с различным хозяйственным
уклоном, между северо-западной и юго-восточной частями края.
Башкиры земледельческих районов обменивали излишки хлеба
на скот и животноводческие продукты у восточных и южных
башкир. А это, несомненно, способствовало общебашкирской
консолидации: происходило сближение экономически разных:
районов обитания этнически единой народности. Кроме того,,
башкиры еще со средних веков торговали не только с непосред-
ственными соседями, но и с отдаленным Туркестаном, с которым
связывали Башкирию караванные пути. Оренбург, возникший в*,
середине XVIII в., вскоре стал традиционным перевалочным
пунктом для торговых связей татар, башкир и др. со Средней.
Азией.
На ближайших ярмарках башкиры торговали кожей, воском,,
мехами, верблюжьей шерстью, домашней птицей и т. д. Покупа-
ли ткани и другие изделия русской, татарской и среднеазиатской
промышленности. Н. Варадинов отмечал в 1859 г., что заработ-
ки башкир состоят, помимо сельского хозяйства и сторонних
промыслов, «в поездках на базары и в города для продажи ку-
мыса, овец, а в крайней нужде и лошадей» К Другие свидетели
башкирской торговли середины XIX в. показывают, что наи-
большее место в ней занимала продажа скота, особенно лоша-
дей. Башкирские лошади из Пермской губ. (среди них было не-
мало отличных иноходцев и рысаков, продаваемых за 100 руб.
при обыкновенной цене 20 руб.) сбывались на конных ярмарках:
Каменской, Каслинской, Далматовской, Шадринской, Челябин-
ской и Курганской. Башкиры Уфимской губ. продавали своих
1 «Выбор статей из «Оренбургских губернских ведомостей» за. 1859 год»,
стр. 163.
149

лошадей на базарах Уфимского уезд^ в Стерлитамаке и Орен-
бурге, в селах Табынске, Мелеузе, на Бирской, Бураевской и дру-
гих ярмарках, в г. Златоусте, в селениях уезда и особенно в Ай-
линской волости К Хлебом торговали преимущественно башки-
ры северных, северо-западных и центральных районоэ. Но по
мере внедрения земледелия и юго-восточные башкиры включа-
лись в хлебную торговлю. В XIX — начале XX в. наряду с рус-
скими крестьянами башкиры завозили хлеб на горные заводы
восточной Башкирии, а то и вывозили за пределы местного
края.
Преимущественно скот и животноводческие продукты — для
юго-восточных башкир, хлеб, а затем и продукция от скотовод-
ства— для северо-западных башкирских районов, как основные
статьи поступающих от них на рынок товаров, — такова была
наиболее схематизированная картина общественного разделения
труда среди башкир, которая в своей основе оставалась тради-
ционно неизменной до начала XX в. Причем в общую систему
внутрибашкирского разделения труда, естественно, входили
как относительно обособленные разновидности хозяйственной
деятельности и различного рода промыслы и ремесла, которые,
несомненно, повышали общую долю башкир в местном товаро-
обороте. И все это, естественно, способствовало экономическому
общению между различными частями коренной национальности
края, ее этнической территории.
Относительная общность народности или нации в экономиче-
ском отношении не исключает, а, напротив, предполагает хозяй-
ственные различия в ее жизни, связанные с различиями в при-
родных условиях внутри данной национальной территории и вы-
зывающие соответствующее разделение труда. Эти различия не
мешают, а способствуют внутренним связям — экономическим и,
отсюда, национальным. М. Эгрето, автор марксистского исследо-
вания об алжирцах, выступал против буржуазной пропаганды,
пытающейся представить их как комплекс разрозненных авто-
номных элементов, не способных слиться на истинно националь-
ной основе © единое целое. Он писал: «Можно было бы привес-
ти пример многих наций, нашедших самую основу своего объе-
динения в синтезе различных, иногда и противоположных, но
дополняющих друг друга, элементов» 2. Речь идет здесь прежде
всего о синтезе отличных друг от друга хозяйственных
комплексов, способствующем экономической общности данной
1 Л. Сабанеев. Очерки Зауралья и степное хозяйство на башкирских
землях. М., 1873, стр. 89, 98; «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа,
Ш3,ч. 1,стр. 108—117.
2 М. Эгрето. Алжирская нация существует. М., 1958, стр. 13—14.
150

народности или нации, а также и региона с несколькими нацио-
нальными или национально-политическими общностями, эконо-
мически стремящимися к объединению.
Природные данные Башкирии, хозяйственные ее потенции и*
производственные навыки коренной национальности края, буду-
чи достаточно разнообразными, обеспечивали минимально не-
обходимую возможность для товарообмена как между теми или:
иными частями общей национальной территории башкир, так и«
в пределах отдельных ее зон, скажем, Стерлитамакского уезда,.
в котором совмещались и скотоводческие и земледельческие во-
лости, а то в одной и той же волости — и скотоводство, и земле-
делие, вдобавок — лесные и иные промыслы, а также различно-
го рода ремесла.
Пореформенный период отмечен заметным оживлением тор-
говой деятельности среди башкир. Участились ярмарки, устраи-
вались торги, многие из них — в собственно башкирских селах.
По Бирскому уезду, например, согласно данным 70-х годов,
XIX в., из общего числа базаров (53) 33 находились в татаро-
башкирских селениях, а из 31 ярмарки (1875 г.) 13 также при-
ходились на села башкир и татар1. Согласно переписи 1897 г.,,
по Уфимской и Оренбургской губерниям с торговлей было свя^-
зано из башкир 10 018 человек — 0,87 проц. общей массы баш-
кирского населения названных губерний (по татарам — 6 про.ц.у.
по русскому населению края — 2,4). Притом 2656 башкир с сат
мостоятельным занятием в сфере торговли распределялись, пса
видам торговли следующим образом 2:
Торговое посредничество 12*
Торговля вообще 289"
» скотом 42:
» зерновыми продуктами 67'
» другими с/х продуктами 506
» стройматериалами, топливом 1325,
» предметами роскоши, искусства .... Ь
» разносная и развозная 105v
» предметами домашнего обихода .... 68>
» металлическими изделиями 14'
» тканями и одеждой 112'
» кожами, мехами 28
» другими предметами 17
» питейная 14
Трактиры, гостиницы и т. д 55
1 ЦГА БАССР, ф. 9, оп. 1, д. 341, лл. 9об—11об.
2 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.»,.
т. 45. Уфимская губ., тетр. 2, стр. 96, 101; т. 28. Оренбургская губ., стр. 112»,
116, 158.
151

Таким образом, первые места у башкир занимала торговля
«строительными материалами и сельскохозяйственными продук-
тами. (У татар же была наиболее развита, кроме торговли сель-
скохозяйственными продуктами, продажа кож, тканей, одежды,
разносная торговля. У русских в крае на первом месте стояла
торговля сельскохозяйственными продуктами, но были развиты
и «городские» виды торговой деятельности).
К концу XIX я в начале XX в. в башкирских селах заметно
расширилась сеть торговых заведений, о чем свидетельствуют
следующие данные по состоянию на 1 января 1913 г., касающие-
ся восьми башкирских волостей (Бакаевская, Бишаул-Унгаров-
ская, Азнаевская, Араслановская, Гирей-Кипчакская, Ильчек-Те-
мировская, Макаровская, Большекущинская) 1: всего селений —
175, в том числе башкирских— 150, число торговых заведений —
188 *. Таким образом, на одно селение приходилось в среднем
немногим более 1,5 торгового заведения. Но картина будет не-
полна и недостаточно убедительна, если не сопоставить башкир-
ские селения или волости с окружающими русскими или же та-
тарскими селениями и волостями. Сравниваемые единицы при
этом должны быть приблизительно равнозначны по количеству
деревень или даже населения. По этому признаку можно было
бы сопоставить, например, по Уфимскому уезду Бакаевскую во-
лость, башкирскую по преимуществу, с Иглинской, пригород-
ной и в основном русской 'по населению. На 1000 жителей при-
ходилось торговых заведений: в Иглинской — в среднем по 5,7,
в Бакаевской — по 2,7. В другой башкирской волости этого уез-
да— Бишаул-Унгаровской — на 1000 жителей приходилось по
3,6 заведения при среднем обороте каждого из них по 2700 руб.,
во всем Уфимском уезде (без Уфы) —по 4 торговых заведения
при обороте каждого 4200 руб.2. Далее сопоставим Азнаевскую
волость Стерлитамакского уезда с Воскресенской. Число торго-
вых заведений во второй вдвое больше, чем в сравнительно
однозначной по числу населения башкирской волости. В русских
Воскресенской и Верхоторской волостях на 1000 жителей прихо-
дилось по 2,4 торговых заведения в среднем, а в башкирских
Азнаевской, Араслановской, Ильчик-Темировской и Макаров-
ской — по 1,5 заведения, при годовом обороте одного заведения
1 «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1912 год».
Уфа, 1914, стр. 598—621; «Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. Под-
ворная перепись 1912—1913 гг.», ч. 2. Таблицы. Уфа, 1914, стр. 528, 590, 598,
266, 274, 282, 322, 354, 410, 919, 2, 82, 162, 170, 130, 138.
* В том числе: по бакалейной торговле—131,. мануфактурной — 6, ману-
фактурно-бакалейной — 34, лесной торговле — 3, хлебной — 1, прочих — 13.
2 «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1912 год».
Уфа, 1914, стр. 598—601.
152

в среднем: по первой группе волостей — 3270 и 3590 руб., по вто-
рой — 2300 руб. в среднем (по Азнаевской — 3800 руб.) К И, на-
конец, если по горнозаводскому Златоустовскому уезду в целом
(без г. Златоуста) на 1000 жителей приходилось в среднем па
4,25 торгового заведения, при обороте каждого в среднем около*
9000 руб., то в башкирской Болынекущинской вол., — по 4,8 за-
ведения с оборотом каждого в 2467 руб.2.
II
Общий подъем торговой деятельности и товарооборота в кон-
це XIX — начале XX в., таким образом, сказался и на башкир-
ском населении. Для него торговля становилась немаловажной
формой хозяйственной жизни. Помимо всего остального, она спо-
собствовала росту экономической консолидации нации.
Но способствовала в той мере, в какой это было* возможно при.
конкретно-исторических условиях Башкирии. Условия эти исклю-
чали достаточно заметную экономическую общность формирую^
щейся буржуазной нации башкир.
Как отмечалось в итогах научной дискуссии 1966—1970 гг.
по проблеме нации, «суть общности экономической жизни бур-
жуазной нации состоит в том, что на базе воаникновения и раз-
вития капиталистического способа производства, роста товарно-
го обращения и обмена происходит концентрация местных рын-
ков в один общенациональный рынок, возникает единый нацио-
нальный экономический центр и таким образом разрозненные до*
этого части населения объединяются экономическими связями
в одну нацию»3. Капиталистические экономические отношениям
и связи, возникшие и развившиеся первоначально в недрах фео-
дализма, способствовали ликвидации феодальной раздроблен-
ности, слиянию различных частей данной страны, данной этниче-
ской территории в единое целое. В результате они «оказались
сплоченными в одну нацию» 4. Развитие капитализма, указы-
вал В. И. Ленин, «вынуждает все отдельные элементы и классы
общества стремиться к соединению, и притом соединению уже не
в узких пределах одной общины или одного округа, а к соедине-
нию всех представителей данного класса во всей нации...» 5.
Хотя капитализм и не создает нации в смысле этническом,,
однако он обеспечивает существенные социальные атрибуты и
1 Там же, стр. 605.
2 Та м же, стр. 620—621.
3 «Вопросы истории», 1970, № 8, стр. 92.
4 К. М а р к с и Ф. Э и г е л ь с. Соч., т. 4, стр. 428*
5 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 2, стр. 207.
153

условия нации в современном ее понимании — буржуазные обще-
ственно-экономические отношения, базирующиеся на рыночных
«связях. Капитализм, как правило, в решающей степени способ-
ствует образованию данной нации на соответствующей социаль-
ной основе, буржуазно-национальной консолидации данного на-
рода, хотя уже не этнической, а экономической (и политической),
и нельзя его представить себе без разделения охваченного им че-
ловечества на буржуазные нации, не только сближающиеся
между собой, но и стремящиеся к внутринациональному эконо-
мическому (и государственному) сплочению. «Нации неизбеж-
ный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи обществен-
ного развития», — отмечал В. И. Ленин К С точки зрения форми-
рования и консолидации нации (буржуазной), капитализм вы-
ступает как системообразующий фактор, что и учтено в совре-
менном марксистско-ленинском понимании нации, получившем
лраво гражданства прежде всего в советской историко-философ-
ской литературе. Н. Н. Чебоксаров отмечал: «Этнические общнос-
ти нового типа, складывающиеся с развитием капиталистических
отношений, в советской научной и политической литературе
обычно называют «нациями»2.
Как об.щая формула, конечно, не вызывает сомнения
утверждение о том, что формирование наций в прошлом связано
с ликвидацией феодальной раздробленности, образованием на-
ционального рынка, крупных национальных центров (культурно-
экономических и политических) и т. д.3. Но эти категории не
могут быть шаблонно и в одинаковой степени применены ко
всем нациям,,а прежде всего лишь к масштабам крупной нации
типа русской,. схавщей }В период своего становления перед аль-
тернативой: либо:погибнуть, либо обрести и укрепить политиче-
ское и экономическое ^единство. На этом пути стояла такая поме-
ха, как феодальная раздробленность, и она была устранена —
произошло объединение русских земель в одно национальное
целое. «Слияние :это,^-писал В. И. Ленин,—было вызвано... уси-
ливающимся обменом между областями, постепенно растущим
товарным обращением, концентрированием небольших местных
рынков в один всероссийский рынок. Так как руководителями и
хозяевами этого процесса были капиталисты-купцы, то создание
этих национальных связей было не чем иным, как созданием
1 В. И.~Л е нин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 75.
2 «Советская этнография», 1967, № 4, стр. 103.
3 См., в частности: «Формирование социалистических наций щ СССР».
М. —Л., 1962, стр. И; «Вопросы формирования русской народности и нации».
М.—Л., 1958, стр. 8; «Вопросы истории КПСС», 1970, № 3, стр. 60.
154

связей буржуазных» К Обратим внимание: даже применительно
к русской нации В. И. Ленин говорит всего лишь о капиталис-
тах-к у п ц а х, то есть имеет в виду первичные — средневековые,
а не чисто буржуазные формы капитала. Но уже эта форма ка-
питала создавала необходимые экономические условия для на-
циональных связей: она вызвала к жизни общерусский рынок,
без которого обширная и раздробленная Русь не могла объеди-
ниться в одну нацию *. Для этой нации, простершейся на громад-
ной территории от Балтики до Урала, а затем и Тихого океана,
проблема экономической общности и национального рынка, дей-
ствительно, была жизненно важной проблемой. Но не так остро
стояла она для многих других наций, даже европейских. Неко-
торые из них обходились без таможенных границ, валютной сис-
темы и собственного национально обособленного рынка. Такое
положение и ныне не редкость. Многие молодые национально-
политические общности раскрепощенных континентов не счита-
ют для себя обязательным иметь свой собственный националь-
ный рынок, изолированный хозяйственный комплекс и т. д.
Внутриконтинентальное межнациональное разделение труда, не-
сомненно, сказывается на экономической общности каждой из
этих молодых наций.
А что сказать о нациях, которые формировались, лишенные
своей государственности, в составе многонационального государ-
ства? К ним в еще меньшей степени приложимы указанные выше
критерии экономической общности, выработанные для крупно*
масштабных наций, судьба которых зависела и зависит от того,
насколько уровень их экономической консолидации отвечает
нтим критериям.
Так называемую «феодальную раздробленность» переживает
любая формирующаяся народность или нация. Но практическая-
острота проблемы не одинакова для всех: связь между племен-
ными землями у малых народов, в том числе башкир, крепла
медленно и постепенно, не порождая какой-либо трагической си-
туации, какую, скажем, пережили в прошлом Россия, Германия,
Франция. В той же связи стоит вопрос о месте и значении на-
ционального рынка. Буржуазно-купеческие рыночные связи, не-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 154.
* В. В. Мавродин пишет: «Чего не хватало русской народности в XV—
XVI вв. для того, чтобы превратиться в нацию? —не было той системы эко-
номической общности, которая, и только она одна (если иметь в виду эко*
номические факторы), является условием складывания нации. Не было нацио*
нального всероссийского рынка... Нацию порождает только национальный»,
всероссийский рынок». («Начальный этап формирования русского националь?
ного языка». Л., 1961, стр. 4, 5).
155

«юмненно, способствуют устранению феодальной раздробленнос-
ти и, в этой связи, процессу консолидации и больших, и малых
наций. Но проблема национального рынка стоит по-разному у
тех и других. Малые народности и нации в условиях России, бу-
дучи расположены в орбите расселения великорусского населе-
ния, притом первоначально довольно компактными «оазисами»
(чему способствовала их малая величина), естественно, сохраня-
ли свое национально-этническое единство без собственного на-
ционального рынка. О таможенных же границах, а также само-
стоятельной денежной системе и говорить не приходилось.
В этой связи отметим: в проходившей в свое время дискус-
сии — она касалась узбекской нации — между М. Г. Вахабовым
и А. Ф. Якуниным был прав, скорее всего, второй. Вахабов го-
ворил о необходимости национального узбекского рынка как ус-
ловия формирования нации. «Но возможно ли было существова-
ние обособленного узбекского рынка после присоединения Сред-
ней Азии к России?»— резонно спрашивал Якунин 1Л В условиях
многонациональной страны с общим для последней рынком, при
ведущей роли русской нации в политическом и экономическом
отношении почти все нерусские нации не имели возможности, да
и не стояли перед необходимостью создавать непременно собст-
венный рынок, — достаточно было, чтобы они вовлекались в
.общероссийский процесс экономического развития. При этом
промышленность Центральной России и сельское хозяйство на-
циональных окраин, как указывал В. И. Ленин, находились в
неразрывной связи, создавая взаимно рынок друг для друга.
Причем не каждый национальный район представлял собой
.лишь источник сельскохозяйственных продуктов и сырья. Что ка-
сается Башкирии, то из ее пределов вывозились, и не в малом
.количестве, разного рода грузы: и промышленные изделия, и
продукты сельского хозяйства. Вывоз особенно усилился с конца
XIX в., когда ускоренное развитие капиталистической промыш-
ленности в России вызвало к жизни железные дороги, две из ко-
торых пролегли через территорию Уфимской и Оренбургской гу-
берний. На Белой функционировали 6 пароходств, принадлежа-
щих частным компаниям. По данным 1911—1912 гг., на Белой
рейсировало 17, на Каме—43 товаро-пассажирских пароходов2.
1 А. Ф. Якунин. Об экономических условиях формирования узбекской
'буржуазной нации. «Вопросы истории», 1956, № 5, стр. 101; М. Г. Вахабов.
О формировании узбекской буржуазной нации. «Вопросы истории», 1954, № 7,
стр. 106—107.
2 «Обзор Уфимской губернии за 1911 год». Уфа, 1912, стр. 37—38; «Скоро-
лассажирское пароходство товарищества Ф. и Г. Бр. Каменские и П. Мешков».
Н.-Новгород, 1915.
156

Рост речного и железнодорожного транспорта способствовал
сближению производства и потребителя, дальнейшему вовлече-
нию Башкирии в общероссийский капиталистический оборот,
притом не просто в качестве рынка, на котором сбываются това-
ры Центральной России, и не только в виде источников сырья, но
и в качестве поставщика товаров. На стыке первых двух деся-
тилетий XX в. из пределов Уфимской губ. по железной дороге и
рекам ежегодно вывозился 61 млн. пудов разного рода грузов
(без хлебных), значительную долю которых составляли руды,
металлы и металлические изделия, лес и лесные материалы.
Ежегодный же привоз разных грузов, принимаемых железнодо-
рожными станциями, составлял 37 млн. пудов К Важным пред-
метом торговли и вывоза за пределы Башкирии на сбыт был
хлеб. В середине 90-х годов из Уфимской губ. вывозилось в год
по 11—12 млн., а в конце первого — начале второго десятилетия
XX в. — по 22,2 млн. пудов хлебных грузов и, кроме того, еще по
2,5 млн. пудов других продуктов сельского хозяйства2. Главны-
ми пунктами сосредоточения и отправления (для дальнейшего
вывоза из Башкирии) хлебных грузов были станции и пристани:
Уфа, Давлеканово, Топорнино, Бирск, Раевка, Дюртюли, Акса-
ково, Усть-Байки, Красноуфимск, Сеитовский посад, Чишмы,
Приютово, Аксеново, Оренбург, Троицк и другие узловые пунк-
ты на путях сообщения. Хлеб скупался местными мукомолами и
отправлялся в переработанном и натуральном виде дальше, пре-
имущественно на запад, в адрес пограничных и заграничных
пунктов: в Ревель, Ригу, Петербург, Либаву, Виндаву, Кениг-
сберг, Николаев, Новороссийск, Данциг и многие другие порто-
вые города.
Все это свидетельствует о широком вовлечении Башкирии
в • общероссийский торгово-экономический оборот, что
относилось и к коренной ее национальности. Последняя, напри-
мер, принимала растущее участие в торговле хлебом на обще-
российском рынке. Те узловые пункты на путях сообщения, куда
свозился и откуда далее шел хлеб, были расположены по пре-
имуществу в непосредственной близости от мест расселения баш-
кир-земледельцев, на долю которых приходилась значительная
часть указанного выше объема хлебных грузов, вывозимых из
Башкирии.
1 «Грузооборот Уфимской губернии. Материалы к торговому договору с
Германией». Уфа, 1915, стр. 4, 62—101, 112—135.
2 Т а м же, стр. 4, 6, 7, 50—51 и др.; М. П. Красильников. Экономи-
ческое положение Уфимского края и тенденции в его развитии. Уфа, 1918,
•стр. 26—27.
157

Ill
Помимо того, что экономическая жизнь Башкирии развива-
лась как часть общероссийской хозяйственной системы, на базе-
всероссийского рынка, она была еще внутренне разношерстна
по этническому составу населения: отнюдь не одни башкиры жи-
ли здесь к началу XX в., что, несомненно, усугубляло невозмож-
ность и необязательность для них собственного, относительно*
обособленного хозяйственного комплекса и собственного нацио-
нального рынка; отсюда слабость внутринациональных экономи-
ческих связей. Это подтверждает, что национальная и экономи-
ческая общность не всегда совпадают. Конечно, там, где насе-
ление данной национальности составляет компактное большин-
ство, занимающее более или менее значительную и цельную тер-
риторию, растущий обмен действительно означает усиление эко-
номических связей внутри нации. Но там, где народы различ-
ных национальностей живут не только в рамках единой хозяй-
ственной системы, но и в непосредственном соседстве и впере-
мешку, там они, не переставая при этом быть самостоятельными
национально-этническими общностями, далеко не всегда, одна-
ко, усиливают свои внутринациональные экономические связи.
В прошлом эти связи у них могли быть даже более сильными,,
чем впоследствии. И действительно, чем дальше назад от XX в.г
тем заметнее были торгово-экономические связи непосред-
ственно среди башкир. Шел активный обмен продуктам»
между довольно отдаленными друг от друга частями башкир-
ской территории, он связывал юго-восточных и северо-западных
башкир. Во всяком случае, при малейшей возможности и жи-
тейской необходимости состоятельный башкир из южной око-
нечности края непременно гнал косяк лошадей через всю Баш-
кирию, скажем, в Прикамье—к башкирам-земледельцам.
Но по мере роста колонизации края и развития капитализма,
который вовлекал в свою орбиту и башкир, торгово-экономиче-
ские, рыночные связи внутри этой национальной общности осла-
бевали, а «деловой мир» башкира в определенном смысле сужи-
вался: того же коня он мог сбыть уже поблизости — любому ко-
лонисту, припущеннику, заводоуправлению и т. д. К тому же
надо иметь в виду факт давно уже наметившейся территориаль-
ной разобщенности башкир как следствия растущей колониза-
ции края. Последняя усиливала разнонациональность населе-
ния и этническую чересполосицу, умножая население Башкирии
за счет небашкирских национальностей, селившихся рядом е
башкирскими деревнями. Аналогичные последствия повлекло за
собой также и капиталистическое развитие, особенно промыш-
158

ленности. Капитализм, как правило, вызывает интенсивное пе-
редвижение населения, смешение национальностей и националь-
но-территориальную чересполосицу там, где раньше наблюдал-
ся более или менее однородный состав населения при сравни-
тельной компактности территории расселения и общности эконо-
мической жизни коренной национальности.
В условиях растущей многонациональности края торговля в
Башкирии, естественно, становилась межнациональным делом.
Товарообмен в экономической жизни башкир выступал уже не
в «чисто» национальном виде, не только и не столько как внутри-
национальные сношения, а как рыночный оборот, в котором уча-
ствуют представители ряда национальностей, при растущем зна-
чении в нем русского населения и русских центров торгово-эко-
номической жизни. К этим центрам, естественно, во все возрас-
тающей степени тяготели и местные жители края.
Еще в XVIII—XIX вв. Уфа и Оренбург стали важными тор-
говыми центрами. Торги имелись во всех уездных городах, в ря-
де больших сел (Сеитовский посад под Оренбургом, г. Троицк,
села Березовка и Краснохолмское Бирского уезда, Месягутово
Уфимского уезда и т. д.) В этих центрах торговой жизни часто
устраивались ярмарки. В 1850 г. по Оренбургской губ., охваты-
вавшей тогда всю Башкирию, а также ряд других территорий,
насчитывалось 149 ярмарок К С наступлением капиталистиче-
ского периода в истории Башкирии число торгов на ее террито-
рии еще более увеличилось. В 1875 г. по одному Бирскому уезду
функционировали 53 базара, ярмарок же состоялось 31, а в дру-
гих уездах (1876 г.): Белебеевском — 5 ярмарок, Златоустов-
ском — 34, Мензелинском — 12, Стерлитамакском — 4, всего, та-
ким образом, 862. В 1910—1911 гг. по Уфимской губ. насчиты-
валась 151 ярмарка3. Отнюдь не в стороне от них оставалась и
коренная национальность Башкирского края. Несколько десят-
ков башкир-торговцев, например, участвовало в мензелинской
ярмарке 1872 г. .и уфимских ярмарках 1874 и 1880 гг.4.
Башкирское население представляло собой в значительной
своей массе покупателей товаров в торговых заведениях близ-
лежащих городов, русских и татарских сел. Число этих заведе-
ний в одной лишь сельской местности Уфимской губ. в целом,
1 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959, стр. 18.
2 ЦГА БАССР, ф. 9, ол. 1, д. 341, лл. 9об— Поб, 18—19, ЗЗоб—34, 37об—42,
44об, 62об, 63, 70об, 76об.
3 «Адрес-календарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1910 год».
Уфа, 1910, стр. 55—61; то же за 1911 г. Уфа, 1911, стр. 55—61.
4 «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч. 1, стр. 15;
Н. А. Г у р в и ч. Ярмарки. К истории ярмарок вообще и к статистике ярма-
рок в Уфимской губернии. Уфа, 1884, стр. 33, 44—46, 63.
159

безотносительно к национальности населенных пунктов, доходи-
ло в 1913 г. до 12,5 тыс. точек. Из них 531 приходилась на хлеб-
ную торговлю, 257 — на лесную; заведений бакалейной торговли
насчитывалось 7237, мануфактурной — 494, мануфактурно-га-
лантерейной—1710, по торговле кожтоварами — 256, железо-
скобяными изделиями — 253 и т. д.1
Торговля, как форма экономических связей, служила важ-
ным фактором сближения башкир с русскими, татарами и дру-
гими национальностями, населяющими Башкирию. А в целом
экономическое общение и сближение этих национальностей спо-
собствовало сглаживанию хозяйственных различий между ними;
убывала в своей интенсивности специфика башкирской эконо-
мики.
Но благодаря указанным обстоятельствам, связанным с ко-
лонизацией края и развитием капитализма, тот же капитализм,
капиталистические экономические связи, торговля слабо прояв-
ляли в отношении башкир свою национально-интегрирующую
роль, а то и вовсе скрадывалась эта их функция (хотя, конечно,
в рамках отдельных районов Башкирии с компактным большин-
ством башкирского населения торговый обмен еще мог выпол-
нять означенную роль). Территориальная чересполосица или
разобщение нации, естественно, влечет за собой и разрыв хозяй-
ственных контактов между частями этой нации. Эти контакты,
по крайней мере, ослабевают, хотя данная нация вполне может
сохранять этническое единство и индивидуальность.
Буржуазно-э кономические связи выполняют свою н а-
циональн о-коммуникативную — национально-консолидирую-
щую роль, обеспечивая соответствующую степень совпадения
экономической общности с национальной, втоймере, в какой
данная национальность составляет компактное большинство на-
селения той или иной области или страны, то есть насколько
однородна этническая карта последней, а также — в какой мере
достигнуто «государственное сплочение территорий с населени-
ем, говорящим на одном языке» 2, насколько данная нация поли-
тически вычленена в самостоятельный государственно-хозяйст-
венный организм. При наличии этих условий уже бо-
лее явственно проступает отрицательное значение (с точки зрения
экономического сплочения нации) недостатка в развитии капи-
талистического товарного производства, капиталистического эко-
номического общения. Хотя и без особо заметного уровня тако-
го общения нация может сложиться и иметь свою специфику и
1 «Хозяйственно-статистический обзор Уфимской губернии за 1912 г.»
Уфа, 1914, стр. 598—621.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 258.
160

качестве социально-этнической особи, но слабо развитый капи-
талистической товарооборот если и не сдерживает, то уж, во
всяком случае, не может служить достаточно активным эконо-
мическим стимулятором национальной консолидации. Создава-
емая капитализмом внутренняя экономическая связь, объединяя
отдельные части нации в одно целое, служит важным условием,
и показателем национальной общности людей. Без соответствую-
щих хозяйственных связей между различными частями нации
единство последней может и не иметь надлежащей силы. Эти
связи, таким образом, играют консолидирующую — объедини-
тельную роль в истории нации, одновременно выполняя и диф-
ференцирующую функцию. Ранне-феодальным социально-этни-
ческим образованиям (народностям), которые Ф. Энгельс назы-
вает «нациями», не хватало как раз буржуазно-рыночных свя-
зей, экономической, да и достаточно крепкой политической кон-
центрации, создаваемых капитализмом.
К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ФОРМИРОВАНИЯ
БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
I
Социальная жизнь нации имеет, помимо экономической, еще
и политическую сторону. Последняя касается вопроса о право-
вом положении данной нации — насколько она независима в
своей внутренней жизни, — вопроса о национально-государст-
венном самоопределении, национальном движении, националь-
ных отношениях. Нельзя раскрывать историю формирования на-
ции без освещения политических условий этого процесса, а если
речь идет об угнетенном народе, лишенном права на националь-
ное самоопределение, то без раскрытия бесправного положения
и национально-освободительной борьбы этого народа *.
* Этот аспект проблемы нации, взятый как в общетеоретическом, так и
конкретно-историческом плане, относительно самостоятелен, о чем уже мимо-
ходом было сказано во «Введении». Самостоятелен он, во-первых, с точки
зрения соотношения национальной государственности с категорией нации (см.
далее). Во-вторых, вопрос о политических условиях существования и нацио-
нальной консолидации народов — башкир и др. — в составе дореволюционной
царской России, об их национальных отношениях — сближении и взаимовлия-
нии, освободительной борьбе (национальной и социальной) настолько значи-
телен, что он вполне может претендовать н,а роль самостоятельного и цельного
предмета научного исследования. Это — собственно национальный вопрос, ко-
торый отнюдь не тождествен научно-теоретической проблеме нации (или фор-
мирования нации), и применительно к истории Башкирии он еще подлежит
специальной и целенаправленной разработке. В данной же монографии пред-
ставляется возможным рассматривать его лишь вкратце.
6 Заказ 175
161

Процесс вызревания и формирования башкирской нации про-
текал в определенной, исторически складывающейся политиче-
ской среде, которая, несомненно, оказывала влияние на этот
процесс. Характерная черта, пронизывающая красной нитью всю
историю башкирского народа в прошлом, — это отсутствие у не-
го политического самоуправления, собственной его националь-
ной государственности. В. И. Ленин относил башкир «к нацио-
нальнрстям, не имевшим раньше ни государственного существо-
вания, ни автономии» К Между тем, насколько объективно неиз-
бежным является возникновение государства вообще, настолько
же закономерно государственное сплочение любого народа, и
государственная организация каждой данной этнической общ-
ности выступает как объективная необходимость еще со времени
зарождения классового общества и перехода от родоплемени к
народности. Соответствующая тенденция находила себе место
и в ранней истории башкирской народности. Башкиры имели
своих ханов. Их было немало— на каждую родоплеменную груп-
пу. Но эти ханы обладали ограниченной властью и значением.
Их ханства не были устойчивым государственным объединением.
Государственность, естественно, не получила развития у баш-
кир и при. господстве монголо-татарской Золотой Орды. В усло-
виях, когда политическая власть исходила от золото-ордынского
хана и вообще чуженациональной знати, самоуправление баш-
кирской народности было крайне ограниченным. Притом после
распада Золотой Орды она оказалась в зависимости сразу от
нескольких татарских ханств.
Таким образом, первые проблески политического объедине-
ния башкирской народности на раннефеодальной стадии ее ста-
новления не получили достаточно выпуклого развития, то есть
не смогли перерасти хотя бы в минимально прочную государст-
венную консолидацию Башкирии.
Происшедшее во второй половине XVI в. присоединение Баш-
кирии к Русскому государству явилось существенным актом в
политической истории формирования и развития башкирской
народности. Оно заметно подняло ее самосознание. Да и по
объективным показателям своей консолидации башкиры много
выиграли от вхождения в состав России: было покончено с по-
литическим их раздроблением между различными ханствами,
Башкирия теперь целиком оказалась в составе одного — Россий-
ского государства, но не в качестве целостного национально-по-
литического образования. Превращение башкирской народно-
сти в буржуазную нацию, начавшееся в конце XIX в., не внесло
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 164.
162

каких-либо изменений в этом отношении: Башкирия уже три с
половиной века находилась в составе «единой и неделимой»
Российской империи. В. И. Ленин отмечал в 1914 г.: «Создание
самостоятельного и независимого национального государства
остается пока в России привилегией одной только великорусской
нации» К
Не всякая нация и не всегда имеет политическую независи-
мость, собственное государство. История знает немало фактов
возникновения и существования наций и народностей без и до
их политического самоопределения и государственного оформле-
ния. Разрыв между (национально-)этнической и (националь-
но-) политической консолидацией народов был характерен в
прошлом для значительной части Европы и ряда других райо-
нов земного шара. На востоке Европы национальное развитие
многих народов получило в политическом отношении специфи-
ческое направление: оно протекало в составе многонациональ-
ных государств; эти народы не располагали национальной госу-
дарственностью (и даже автономией в пределах данного много-
национального государства). К их числу относились в прошлом
и башкиры. Дореволюционный опыт их национальной консоли-
дации подтверждает, что практически в истории далеко не всег-
да совпадали и совпадают национальность и государственность.
Но суть образования нации, собственно, и не сводится к форми-
рованию национально-п олитической общности. В этом
можно убедиться опять-таки на фактах истории башкирского
народа до Октябрьской революции: хотя башкиры тогда и не
имели национальной государственности, но было вне сомнения
существование их как народности, а затем и нации — как опре-
деленной социально-этнической общности, обладающей языко-
вым, духовным и иного рода своеобразием, национальной тер-
риторией и т. д. Следовательно, национальное государство не яв-
ляется универсально-обязательным признаком национальной
общности людей, непременным и абсолютно необходимым усло-
вием для национального существования данного народа. Как
отмечалось в итогах упомянутой дискуссии по проблеме нации,
«национальная государственность играет важную роль в консо-
лидации нации и в ее развитии, но не представляет собою обяза-
тельного условия ни формирования, ни существования нации» 2.
С другой стороны, однако, нельзя и совершенно отрывать
национальную государственность от национальной .общности
людей, политическую консолидацию и самоопределение данной
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 176.
2 «Вопросы истории», 1970, № 8, стр. 96.
6*
163

нации от истории ее формирования вообще. Основоположники
марксизма-ленинизма не отождествляли, но и не разрывали
формирование нации и ее политическую консолидацию, государ-
ственное самоопределение. В «Манифесте Коммунистической
партии» К. Маркс и Ф. Энгельс вскрыли тесную взаимосвязь го-
сударственного сплочения разных районов той или иной страны
с общим процессом консолидации нации. Обрисовав картину
вызванной капитализмом экономической централизации и кон-
центрации, они писали: «Необходимым следствием этого была
политическая централизация. Независимые, связанные почти
только союзными отношениями области с различными интереса-
ми, законами, правительствами и таможенными пошлинами,
оказались сплоченными в одну нацию с одним правительст-
вом, с о д н и м законодательством, с одним национальным
классовым интересом, с одной ' таможенной границей» 1. Та-
кую же связь между национальной общностью и государствен-
ным единством данной национальной территории проводил
В. И. Ленин, притом, что весьма показательно, уже в первой из
своих работ, затрагивающих проблему нации,— в книге «Что
такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демокра-
тов».
Основоположникам марксизма-ленинизма принадлежит так-
же масса других высказываний, тесно увязывающих формиро-
вание нации, особенно в лингвистическом отношении, с ее госу-
дарственной консолидацией на определенной территории2. В
своей работе «О праве наций на самоопределение» В. И. Ленин
подчеркивал, что типичным, нормальным для всего ци-
вилизованного мира капиталистической эпохи является нацио-
нальное государство.
Хотя национальная государственность и не входит в тради-
ционное определение нации, принятое в советской историко-фи-
лософской литературе, однако ее существенно важное значение
с точки зрения национальной консолидации и национальной
жизни народов признается по существу всеми, кто у нас зани-
мается проблемой нации; иные из них даже считают националь-
ную государственность одним из признаков нации 3.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 428.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 427; т. 21, стр. 410, 421;
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 147, 385; т. 25, стр. 258, 259, 263;
т. 26, стр. 28; т. 28, стр. 583—584.
3П. М. Рогачеви М. А. Свердлин. Нация—народ — человечество.
М., 1967, стр. 20, 57, 62; «Вопросы истории», 1966, № 9, стр. 30, 35, 36; «Совет-
ская этнография», 1967, № 4, стр. 104—105; С. Т. Калтахчян. Ленинизм о
сущности нации. М., 1969, стр. 303, 305.
164

Действительно, политическая самоорганизация нации, на-
циональная государственность — это хотя и не непременный
признак нации, не всеобъемлющее и не единственное, но все же
весьма существенное условие и не маловажный показатель пол-
новесного национального функционирования народа как жизне-
способной социально-этнической общности. Стремление и способ-
ность к политическому объединению и самоуправлению, и тем
более факт государственного сплочения и самоопределения,
отражая, с' одной стороны, уровень исторического развития и
зрелость данной нации, с другой, оказывает самое серьезное и
активное влияние на общий процесс ее формирования и раз-
вития.
Социально-экономические отношения и вырастающие из них
в условиях антагонистического общества классовые противоре-
чия оказывают серьезнейшее влияние на политическую жизнь
нации, на ее государство, служащее в указанных условиях ору-
дием классового господства. Но они не исключают не только
этнической, но и политической общности нации, проявляющейся
в общенациональном движении за политическое самоопределе-
ние и в государственном объединении данной нации.
II
Отсутствие государственного существования составляло ха-
рактерную особенность дореволюционной политической истории
формирования башкирской, а также татарской и многих других
наций Восточной Европы. Татары, правда, до присоединения к
России имели, в отличие от башкир, свои ханства-государства,
но в условиях царской России они по политическому их положе-
нию уравнялись с башкирами.
Российская империя являлась унитарно-бюрократическим
многонациональным государством, а русский царизм представ-
лял собой один из реакционнейших режимов в Европе. От него
тяжко страдал и русский народ, но еще хуже было положение
нерусских народов, в отношении которых царизм выступал как
носитель оголтелого великодержавного шовинизма и черносо-
тенного национализма. Под его эгидой башкиры, татары и дру-
гие нерусские национальности были лишены возможности само-
стоятельно определять собственную судьбу, не имели своей на-
циональной государственности и автономии, без которых не мо-
жет нормально функционировать и развиваться ни одна нация.
Царские чиновники считали, что башкирский народ не способен
к самоуправлению. Мировой посредник из Стерлитамакского
J 65

уезда сообщал однажды: «Башкирам... не присуща идея само-
управления— идея разумно-свободного применения к делу своих
прав» К Они, как и Другие нерусские народы России, должны
были «приноравливаться» к политическим и правовым институ-
там великорусской государственности. Глава царского прави-
тельства П. А. Столыпин, обращаясь к «инонациональным пред-
ставителям в Государственной думе, заявлял: «...вот сплотитесь,
господа, общенациональным — русским, конечно,— цементом и
тогда требуйте от нас децентрализации»2. Преемник Столыпина
В. Н. Коковцев провозглашал «незыблемость основных начал
существующего государственного строя» — «единства и нераз-
дельности Империи, первенства в ней Русской народности и
веры Православной»3. А уфимские черносотенцы восхваляли
тех генерал-губернаторов, которые «пресекали малейшее по-
ползновение фанатиков из мусульман поставить религию свою
или народность... наравне с российскою» 4.
Отсутствие национальной государственности или гарантиро-
ванной автономии обусловливало соответствующие формы адми-
нистративного устройства и управления Башкирией, ее коренной
национальностью в составе Российской империи. Не признавая
национально-политического самоуправления нерусских народов,,
царская бюрократия заботилась в этой области лишь об од-'
ном — как бы приспособить отдельные части общегосударствен-
ного административного механизма «к досадным инородцам»
таким образом, чтобы от этого не пострадал всенивелирующий
шаблон в смысле централизации и русификации и не допуска-
лось бы слишком серьезного недовольства со стороны опекае-
мого инородческого населения. Противоречащие принципу на-
ционально-политического самоопределения, соответствующие
мероприятия правительства относительно башкир не способство-
вали и национальной их консолидации вообще.
Основная часть башкирской территории до середины 60-х
годов XIX в. входила в пределы Оренбургской губ. Кроме того,
башкиры проживали еще в трех других губерниях — Пермской,
Вятской и Самарской. Царское правительство вело дело к даль-
нейшему административному распылению башкирской террито-
рии. Так, 5 мая 1865 г. вышел указ о разделении Оренбургской
1 ЦГА БАССР, ф. 10, сп. 1, д. 1249, л. 16об.
2 «Государственная дума. Четвертый созыв. Стенографический отчет», сес-
сия 1, 1912—1913 гг., ч. 1, СПб., 1913, стр. 831.
3 Т а м же, стр. 262—263.
4 «Государственная измена». СПб., 1906, стр. 24.
166

губ. на две губернии — собственно Оренбургскую и Уфимскую1.
Такое административное раздробление Башкирского края, со-
хранявшееся вплоть до Октябрьской революции и образования
БАССР, несомненно, отрицательно сказывалось на националь-
ной консолидации башкирского народа.
В конце XVIII в. (1798 г.) в Башкирии была введена кантон-
ная система управления — из башкир образовано иррегулярное
войско, и они, будучи определенной этнической общностью, од-
новременно становятся военно-казачьим сословием 2. Эта систе-
ма управления, просуществовавшая до 1865 г., была связана с
военно-феодальной регламентацией жизни башкир и засилием
русских военных чинов. Злом для башкирского народа оборачи-
вались даже благие, на первый взгляд, намерения и мероприятия
военного чиновничества, так как они осуществлялись насильст-
венными методами и без учета национально-специфических осо-
бенностей башкир. С другой стороны, превращение башкир в
военно-казачье сословие, единое по форме управления и право-
вому положению, усиливало сплочение и консолидацию башкир,
прямо или косвенно способствовало росту в них чувства нацио-
нальной общности, нераздельности их судьбы и т. д.
Назревание капиталистических отношений в недрах башкир-
ского общества и рост межнациональных связей потребовали от-
мены военно-феодальных форм социально-национальной органи-
зации башкир. Как и отмена крепостного права в отношении
русского крестьянства, ликвидация кантонной системы управле-
ния в отношении башкир явилась определенной вехой на пути
их социально-правовой эволюции. В результате ее они освободи-
лись от военно-служебной «крепости» как формы феодально-
обязательных отношений с русским государством в лице царя-
самодержца и его правительства. Сложилась та форма админи-
стративно-правового состояния башкирской национальности,
которая просуществовала до Октябрьской революции. Это новое
состояние было закреплено в «Положении о башкирах»,
согласно которому подобно другим свободным сельским обыва-
телям башкиры получали гражданские права хозяйственной
деятельности и предпринимательства, свободного передвижения,
найма и т. д. Вскоре были введены буржуазные по своей приро-
де земские учреждения, в которых частичное представительство
имели и башкиры. Но еще до 1881 г. (только тогда было упразд-
1 «Полное собрание законов Российской империи», т. 40, 1865, № 40058;
ЦГА БАССР, ф. 9, оп. 1, д. 156, лл. 318—320; д. 179, лл. 1—58; д. 560, л. 1; ф. 11,
on. 1, д. 724, лл. 1, 3; ЦГИАЛ, ф. 1263, оп. 2, д. 5391, л. 581.
2 «Полное собрание законов Российской империи», т. 25, 1798, № 18477.
167

нено Оренбургское генерал-губернаторство) сохранялось воени-
зированное управление Башкирией, да и после этого, пока не
свергли царизм, над башкирами продолжала тяготеть целая сис-
тема административно-политических институтов Российской им-
перии, чуждых национальным интересам башкирского народа.
III
В свое время Ф. Энгельс отмечал, что несмотря на всю реак-
ционность русского царизма, «господство России играет цивили-
заторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной
Азии, для башкир и татар» К Действительно, с присоединением
Среднего. Поволжья и Башкирии к Русскому государству и про-
никновением сюда русского населения наметились новые пути
развития производительных сил края, сложились условия для
сравнительно более ускоренного перехода от феодализма к ка-
питализму, а также для ускорения культурного развития мест-
ных национальностей. (Конкретизируя этот вопрос применитель-
но к русскому языку, В. И. Ленин подчеркивал бесспорность
прогрессивного его значения «для тьмы мелких и отсталых на-
ций» 2). Передовые представители русского народа горячо сочув-
ствовали угнетенным башкирам и ратовали за их просвещение
и освобождение. Русский народ на протяжении веков боролся
против эксплуататоров, облегчая тем самым и положение баш-
кир и других угнетенных народов. Исключительно важное зна-
чение имела совместная борьба народов России против их общих
врагов, как внешних, так и внутренних. Ярким выражением этой
крепнущей дружбы явилось массовое участие башкир в Кре-
стьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева. Совме-
стная борьба их вступила в качественно новую, решающую ста-
дию, когда ее возглавил рабочий класс, поставившей своей
целью не только свержение царизма, но и социалистическое пе-
реустройство жизни многонациональной России.
Прогрессивное значение для нерусских народов имело не во-
обще пребывание их в составе Российской империи, а общение
с русским народом. Царизм же лишал башкирский народ по-
литического права на национальное самоопределение, преследуя
при этом троякую цель: 1) грабеж природных богатств Башки-
рии и эксплуатация ее коренных жителей, 2) обрусение послед-
них во имя «единой и неделимой» России, 3) упрочение реакции
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, стр. 241,
2 В, И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, сто. 234.
168

в стране. Почти сразу же после того, как Башкирия присоедини-
лась к России, колонизаторы стали захватывать ее земли, взи-
мали все растущие подати с коренных жителей края, разрушали
местные институты самоуправления, навязывали «иноверцам»
православную веру, проводили русификаторскую политику. При-
чем все насилия и несправедливости в отношении малых народов
русский царизм чинил под флагом «прогресса», «просвещения»
и т. д. Ф. Энгельс писал: «Любой захват территории, любое на-
силие, любое угнетение царизм осуществлял не иначе, как под
предлогом просвещения, либерализма, освобождения народов» К
Угнетательская политика царизма серьезнейшим образом
ограничивала прогрессивное влияние русского народа на
нерусские национальности. Колонизаторские приемы царской
администрации вызывали реакцию, мешающую безболезненному
внедрению в среду «инородцев» русского культурно-экономиче-
ского влияния. Например, в 40-х годах XIX в. военный губерна-
тор Обручев неоднократно отдавал распоряжение о том, чтобы
неукоснительно добиваться определенной нормы посева от баш-
кир. Имели место даже случаи, когда чиновники, желая скорее
осуществить это предписание, заставляли башкир упражняться
в пахоте с сабаном зимой по снегу, жать еще не созревшие хлеба
и т. д.2 Став военным губернатором, В. А. Перовский сразу же
обратил внимание на «невероятную легкомысленность» меро-
приятий своего предшественника 3.
Отмечая пргрессивное значение русского языка для народов
России, В. И. Ленин вместе с тем указывал, что «он имел бы
прогрессивное значение еще в большем размере, если бы не было
принуждения... палки, отбивающей от русского языка» 4. Об
отрицательных результатах палочного метода во всеуслышание
заявляли в свое время многие представители русской демократи-
ческой интеллигенции. Например, Д. П. Никольский, указывая
на насильственные приемы царской администрации в Башкирии,
писал, что «при таких способах управления не могло быть и
речи о цивилизующем влиянии... на башкирский народ» 5. При
этом он уточняет, какие «представители русского элемента»
сталкивались непосредственно с башкирами: то «были люди не
высокопробной нравственности, люди, не стеснявшиеся в выборе
1 К. МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 24.
2 «Сборник статей, помещенных в «Оренбургских губернских ведомостях»
за 1862 год». Уфа, 1862, стр. 303.
3 ЦГИАЛ, ф. 1021, оп. 1, д. 100, л. 12об.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 295.
* Д. П. Никольский. Башкиры. СПб., 1899, стр. 10.
169

средств для достижения своих целей, большей частью люди на-
живы, эксплуатации, обмана и т. п. Понятно, что от таких лиц
башкиры не могли воспринять что-нибудь хорошее» К
«Вся история самодержавия,— отмечал В. И. Ленин,— есть
сплошной грабеж местных, областных, национальных земель» 2.
История башкирского народа в прошлом также отмечена непре-
кращавшимся расхищением его национальных земель. Особенно
это относится к пореформенному периоду, когда в Башкирии со-
вершались те невероятные вещи, которые с возмущением описал
в своей книге писатель-демократ Н. В. Ремезов и которые
В. И. Ленин сравнивал с «подвигами» европейских колонизато-
ров в Африке3. Расхищение земель коренной национальности
Башкирии в тот период разверулось необычайное. Приобретал
же землю не столько безземельный или малоземельный хлебо-
роб-труженик, сколько прибирала ее к своим рукам, притом с
помощью государства и местной администрации, дворянско-чи-
новиичья знать, капиталисты-промышленники, хваткие купцы
и т.'д.
«Земельная горячка» в Башкирии была органически связана
с «переселенческой эпопеей» — крестьянской колонизацией края.
По объективным результатам последняя имела положитель-
ное значение. Но субъективно царское правительство, поощряя
переселение крестьян в Башкирию, преследовало цель, во-пер-
вых, русифицировать этот «инородческий» край, во-вторых, смяг-
чить аграрный антагонизм в центральных районах России. В вы-
полнении первой из этих задач активную роль играла зажиточ-
ная прослойка переселенцев-крестьян. Русские кулаки выступа-
ли оголтелыми колонизаторами и угнетателями башкирского
народа.
А теперь приведем некоторые итоговые данные, отражающие
масштабы экспроприации башкирских земель в указанный пе-
риод: по Уфимской губ, за 1870—1905 гг. они сократились с
6 476 462 дес. до 4 178 267, то есть на 2 298 195 дес; по Оренбург-
ской губ. за 1877—1905 гг.-т с 3 372 167 дес. до 2 649 371, то есть
на 722 769 дес.4 За 1905—1915 гг., в основном за время столы-
пинской аграрной реформы, башкиры-вотчинники названных
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб., 1899, стр. 98.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 16, стр. 314.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 3, стр. 253.
4 «Памятная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1873, ч. 1, стр. 7; «Исто-
рико-статистические таблицы деятельности Уфимских земств». Уфа, 1915,
стр. 19; «Статистика землевладения. 1905», вып. 36. Уфимская губ. СПб., 1906,
стр. 42—43; вып. 45. Оренбургская губ. СПб., 1907, стр. 40—41.
170

двух губерний лишились еще 522 тыс. дес.1 (Все это — помимо
аренды, которая также служила активной формой обезземелива-
ния башкир). В 1915 г. уфимское губернское земство подсчитало,
что за башкирами-вотчинниками губернии остается еще 1153 тыс.
дес. «свободной за душевым наделом» земли2, подлежащей от-
чуждению в колонизационный фонд. «Если будет идти и дальше
так,— отмечала впоследствии газета «Вакыт»,— то вскоре баш-
киры окажутся в положении безземельных или малоземельных
крестьян. Некогда владевшие большими землями, они будут вы-
нуждены арендовать ее» 3. Если учесть некоторое своеобразие
хозяйства и быта башкир, то последние располагали теперь не
столь уж большими землями, хотя их удельный вес в общем ба-
лансе землевладения сельских сословий в какой-то степени пре-
вышал долю башкирского населения. Однако если брать сравни-
тельно длительный период, например, 1877—1905 гг., то обнару-
живается, что при общем снижении надельной земли вообще у
башкир этот процесс шел гораздо более ускоренным темпом. Об
этом свидетельствуют следующие данные о размерах земли, при-
ходящейся на двор (в дес.) 4:
Губернии
Башки-
ры и
тептя-
ри
Крестьяне — бывшие:
вла-
дель-
ческие
удель-
ные
госу-
дарст-
венные
Уфимская . .
Оренбургская
Уфимская . .
Оренбургская
1887 г.
37,3
91,1
1905 г.
24,2
44,0
7,5
7,8
10,2
6,6
13,0
18,1
11,5
18,4
19,5
32,7
14,3
24,3
1 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2, стр. 182, 305, 373;
X. Ф. Усманов. Столыпинская аграрная реформа в Башкирии. Уфа, 1958,
стр. 161—162.
2 «Историко-статистические таблицы деятельности уфимских земств». Уфа,
1915, стр. 21.
3 «Вакыт», 24 мая 1917 г.
4 «Статистика землевладения. 1905 г.», вып. 36. Уфимская губ. СПб, 1906,
стр. 28, 41, 43; вып. 45. Оренбургская губ. СПб., 1907, стр. 25, 39—41.
171

В Оренбургской губ. была еще масса казацких хозяйств, на
каждое из которых в 1905 г. приходилось в среднем почти 68
дес. земли — в полтора раза больше, чем на здешнее башкирское
хозяйство. Показательно и другое: среди казаков, в отличие от
башкир, совершенно не было безземельных хозяйств, и даже
трехдесятинных, зато имелось много крупнейших хозяйств с зем-
лей до 300 и более десятин. j
В своей работе «Аграрный вопрос в России к концу XIX
века» (1907 г.) В. И. Ленин приводит данные 1905 г. о размерах
надельной земли на крестьянский двор по России в целом: баш-
киры (и тептяри) — 28,3 дес, казаки — 52,7, бывшие государст-
венные крестьяне—12,5, удельные — 9,5, владельческие—6,7
дес. Посредством этих данных Ленин показывает различия меж-
ду разрядами крестьян, исторически сложившиеся в течение дол-
гих веков К В Башкирии эти различия и перегородки, унаследо-
ванные от прошлого, тесно переплетались с н а ц и о н а л ьн ы-
м и различиями.
Вотчинное право башкир, закрепленное еще грамотой Ива-
на IV, составляло национально-сословную специфику основной
массы дореволюционных башкир и служило принципиально-от-
личительной чертой башкирской национальности, юридически
выделяя ее в особую категорию с особым общественно-правовым
положением, своеобразной национально-земельной «автономией».
При этом вотчинное право и связанные с ним привилегии баш-
кир в какой-то мере обособляли их от других национальностей.
Это обстоятельство, несомненно, учитывалось правительством,
которому было выгодно противопоставлять башкир другим наро-
дам. Вместе с тем оно непрерывно нарушало вотчинные права
башкир, посягая на их земли, поощряя и узаконяя расхищение
земельных богатств Башкирии. Это придавало правам башкир
в земельном вопросе защитительно-оборонительный характер и
превращало их в средство упрочения этнико-национальной общ-
ности башкир, усиливало в них чувство единства, сознание общей
судьбы и т. д.
Необходимость сохранения и защиты национальных земель
сталкивалась у башкир с интересами русских помещиков и ка-
питалистов. Это делало земельный вопрос в Башкирии остро
политическим вопросом, превращало его в существенно
важный аспект национально-политической истории башкирского
народа, в серьезнейший компонент политической истории форми-
рования башкирской нации.
Колонизация Башкирии сопровождалась проникновением
1 В. И. Л е и и н. Поли. собр. соч., т. 17, стр. 64.
172

сюда православной церкви, освящавшей колонизаторскую поли-
тику царизма и ставившей своей целью обращение коренных жи-
телей Башкирского края в православную веру. С 70—80-х годов
и в последующие десятилетия XIX в. здесь развернули свою ра-
боту специальные миссионерские общества. Усилилось давление
на мусульманскую религию и на мусульманские школы. Все, что
не было прусско-православным, вызывало ненависть и нападки
со стороны церковников, жандармов, чиновников.
По отношению к национальной культуре башкир, татар и др.
основным в политике русского царизма было ущемление их род-
ного языка, одного из решающих факторов существования дан-
ной народности или нации, принудительное приобщение их к
русскому языку. Важным каналом проведения русификаторской
политики царизма являлись русско-инородческие школы для де-
тей башкир, татар, чувашей, казахов и др. Назначение этих школ
было четко сформулировано в положении Министерства народ-
ного просвещения от 26 марта 1870 г.: «Конечной целью образо-
вания всех инородцев... бесспорно должно быть обрусение и их
слияние с русским народом» К «Историческую задачу Российско-
го государства составляло и составляет обрусить все нерусское,
оправославить все неправославное»,— заявлял в 1911 г. один из
«отцов» русской православной церкви с трибуны Государствен-
ного Совета»2. Это был традиционный курс правительства, ко-
торый неуклонно проводился и в думский период заигрывания
царизма с либерализмом. Член мусульманской фракции IV Го-
сударственной думы от Оренбургской губ. Г. X. Еникеев говорил,
что даже в некоторые мрачные времена прошлого «не было того,
что есть теперь. Притеснения, запреты, произвол в отношении
инородцев достигли крайней своей точки... давление стало более
сильным, более решительным, более грубым, образуя стройную
систему черносотенно-полицейско-миссионерской опеки, охватив-
шей жизнь инородцев со всех сторон... В конечном результате
эта политика имеет целью растворить всех инородцев в одном
общем русифицированном болоте» 3.
Чтобы было легче угнетать нерусские народы, царизм прово-
дил испытанную политику «разделяй и властвуй». Выказывая
опасения по поводу возможного общения тюркских народов
России, авторы одной черносотенно-шовинистической книжки,
1 «Бюллетень» отдела народы, образования Уфимской губернской земск. уп- *
равы, № 2, 1 июля 1916 г., стр. 74—75.
2 «Государственная дума. Четвертый созыв. Стенографический отчет», сес-
сия 1, 1912—1913 гг., ч. 1. СПб., 1913, стр. 831.
3 «Стенографический отчет о заседаниях первой сессии IV Государственной
думы». СПб., 1913, стр. 2139—2140.
J 73

посвященной событиям 1905 г. в Уфимской губ., с удовлетворе-
нием писали, что-де «среди мусульман... уже началась племен-
ная вражда мелких народностей... На этой вражде только и
может поддержать разумное русское правительство неделимость
России» К В специфических условиях Башкирии, где к началу
XX в. скопилось уже много татарского населения, шовинисты-
черносотенцы спекулировали на татаро-башкирских противоре-
чиях, всячески пытались не допустить объединения башкир, та-
тар и других тюрко-мусульманских народов Востока в их борьбе
с колонизаторством и ассимиляторством.
В период столыпинской реакции черносетенцы открыли огонь
против так называемого «панисламизма» и «пантюркизма». Ко-
нечно, среди татаро-башкирской интеллигенции и духовенства
имелось и панисламистско-пантюркистское течение. Но прави-
тельственные органы, особенно жандармские, во-первых, непо-
мерно раздували значение и распространенность панисламизма
в его крайней — сепаратистской форме, во-вторых, под понятие
сепаратистского «панисламизма» они подводили любой признак
национальной активности, расценивая как преступление малей-
шее недовольство национальным угнетением, малейшие попытки
этих народов к совместной защите своих национальных прав.
Вопреки всем и всяким шовинистическо-колонизаторским си-
лам происходило сближение башкирского и русского народов,
проникала в среду башкир прогрессивная русская культура. В
борьбе с этими силами башкирский народ сохранил свою этнико-
национальную индивидуальность, язык, развивал духовную
культуру, которая отражала его национальный характер и на-
циональное самосознание.
IV
В истории угнетенных народов, лишенных национально-госу-
дарственного существования, как правило, помимо необходимых
этнических компонентов, имеет место такой мощный фактор их
национальной консолидации, как отрицание чуженационального
господства. Борьба с последним как оборонительная реакция
служит формой утверждения национального самосознания и са-
мобытности данного народа, национального его существования.
Политический аспект проблемы нации, таким образом, включает
в себя и борьбу против национального гнета, за самоопределе-
ние. Национально-освободительное движение сопроваждает про-
цесс формирования любой нации, ущербной в политическом от-
1 «Государственная измена». СПб., 1906, стр. 26.
174

ношении, дает толчок этому процессу и ускоряет его. Оно, в
частности, составляло важнейший компонент политиче-
ской ^истории формирования башкирской на-
ции.
Еще до присоединения Башкирии к Русскому государству
башкиры не раз выступали против попыток их порабощения и
поглощения. Борьба с различными нашественниками и порабо-
тителями (уже тогда служила определенным политическим фак-
тором их консолидации. А в составе России борьба башкирского
народа за свои национальные права приобретает качественно
новые черты. «Со второй половины XVII в.,—писал С. И. Руден-
ко,— начинается эпоха башкирских бунтов против русской вла-
сти» К Восстания, вспыхивавшие одно за другим на протяжении
целой исторической эпохи, служили основной формой борьбы
башкирского народа за этническое существование и националь-
ные прав^. Многие представители русской дворянско-буржуаз-
ной историографии трактовали эти восстания как акт «веролом-
ства», якобы проявленного башкирами после добровольного
принятия ими подданства русского царя. Но уже В. Н. Витев-
ский считал, что «главной причиной недовольства башкир были
злоупотребления администрации и чиновников края. Насилия
воевод и их клевретов раздували эту вражду до опасных восста-
ний». Далее он писал: «Дорогой ценой купила себе Оренбург-
ский край коренная Россия — ценой крови многих тысяч людей...
Более 200 лет, с незначительными перерывами, продолжалась
здесь борьба с башкирцами... Многие храбрые башкирцы... легли
головами за свою независимость...» 2.
(В период становления советской историографии народов
СССР ею давалась положительная оценка башкирским восста-
ниям XVII—XVIII вв. На такой точке зрения стояли, в частно-
сти, Ш. И. Типеев и Р. М. Раимов 3, особенно же А. П. Чулошни-
ков. Последний при этом принципиально подчеркивал, чтс «ни-
когда не следует отрицать прогрессивного и революционного
значения башкирских восстаний» и что они «были, несомненно,
крупным и положительным фактором в общем развитии России
и ее колониальных районов» 4.
1 С. И. Руденко. Башкиры. Опыт этнологической монографии, ч. 1. Птг.,
1916, стр. 14.
2 В. Н. В и те в с кий. И. И. Неплюев и Оренбургский край, т. 1. Казань,
1897, стр. 130; «Двухсотлетней памяти И. И. Неплюева». Казань, 1894,
стр. 23—24.
3 Ш. Типеев. Очерки по истории Башкирии. Уфа, 1930, стр. 21—45;
Р. М. Раимов. 1905 год в Башкирии. М.—Л., 1941, стр. 9.
4 «Материалы по истории Башкирской АССР», ч. 1. М.—Л., 1936, стр. 24,
26, 28, 64.
175

Положительную оценку башкирским восстаниям XVII—
XVIII вв. как движению .против гнета и насилия со стороны рус-
ского царизма давал в 30-х годах также В. И. Лебедев, а затем
и Н. В. Устюгов, но последний — лишь в первом из своих трудов
по этой проблеме, и то далеко не последовательно 1. Затем в
историографии возобладала отрицательная оценка башкирских
восстаний XVII —первой половины XVIII в.—как «реакцион-
ных», «феодальных» движений2. В «Советской исторической эн-
циклопедии» (1962 г.) дана противоречивая оценка этих движе-
ний: в статье о собственно восстаниях (И. А. Булыгин) преобла-
дает тенденция к отрицательной их оценке, а в общеисториче-
ском очерке «БАССР» (А. Н. Усманов и Б. X. Юлдашбаев)
вкратце сформулирована уже иная точка зрения3. Разносторон-
не-объективная оценка указанных восстаний давалась на науч-
ной сессии по вопросам истории Башкирии (Уфа, 1961 г.) и в
некоторых последующих трудах башкирских историков (3. И. Си-
раев, И. Г. Акманов и др.) 4.
Башкирские восстания прошлых веков следует оценивать с
учетом конкретно-исторической обстановки и интересов происхо-
дившей тогда общероссийской классово-освободительной борьбы,
направленной прежде всего против русских помещиков, с учетом
различий между наступательным и воинствующим феодально-
бюрократическим «национализмом» колонизаторов, с одной сто-
роны, и национальными устремлениями жертв колонизаторства—
с другой. Их необходимо осмыслить прежде всего с точки зрения
борьбы угнетенного народа за свое этническое существование и
национальные права. Если взглянуть на вещи с этой точки зре-
ния, то исчезнет кажущееся противоречие между фактами «анти-
русских» восстаний и добровольного присоединения Башкирии к
России.
1 В. И. Лебедев. Башкирские восстания 1705—1711 гг. «Исторические
записки», кн. 7, 1937, стр. 81—162; Н. В. Устюгов. Башкирское восстание
1737—1739 гг. М.—Л., 1950.
2 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 1. Уфа, 1956, стр. 81,
106—123, 161—186; Н. В. Устюгов. О характере башкирских восстаний
XVII— первой половины XVIII вв. «Материалы научной сессии, посвященной
400-летию присоединения Башкирии к Русскому государству». Уфа, 1958,
стр. 86—126.
3 «Советская историческая энциклопедия», т. 2, стр. 183, 187—190.
4 «Научная сессия по вопросам истории Башкирии. Тезисы докладов». Уфа,
изд. Башкирского филиала АН СССР, 1961, стр. 16—18; «Из истории Башки-
рии». Уфа, изд. Башгосуниверситета, 1963, стр. 5—58; «Из истории Башкирии
(дореволюционный период)». Уфа, изд. Башгосуниверситета, 1968, стр. 21—
152, и др.
176

Башкирские восстания XVII—XVIII вв. представляют собой
существенную и к тому же наиболее драматическую фазу нацио-
нально-освободительной борьбы башкирского народа за всю его
историю. Они, несомненно, несколько ограничили нажим и дав-
ление русского царизма на национальные права башкирского
народа.
Логика борьбы, приобретавшей порой форму чрезвычайно
острого протеста против национально-колониального гнета,
иногда — особенно на ранних этапах освободительного движе-
ния— вела к тому, что из «самоопределенческих» устремлений
башкир вырастали сепаратистские тенденции к выходу из под-
данства «белому царю». Социальной базой подобных тенденций
служили некоторые группы крупных феодалов и духовных лиц.
Но практически эти тенденции проявлялись весьма слабо и не-
определенно, а к середине XVIII в. они и вовсе исчезают. Вос-
ставшие, как правило, заявляли, что они «от власти российской
отложиться не хотят».
Обратной стороной ослабления и исчезновения сепаратизма
были растущие связи национально-освободительных и, тем
более, социальных движений башкирского народа с борьбой рус-
ского народа против феодально-крепостнического гнета. Весьма
характерно, что отдельные башкирские восстания совпадают по
времени с восстаниями русских крестьян, являются отзвуком на
них, а то и составной частью. С этой точки зрения особенно по-
казательно участие башкир во главе с Салаватом Юлаевым в
Крестьянской войне 1773—1775 гг. Имя Салавата Юлаева свя-
зано не только с национально-освободительным, но и с социаль-
ным движением башкирских масс, выступивших против гнета со
стороны приспешников русского царизма в лице башкирских
феодалов. Эта борьба в дальнейшем нарастает. Например, в
восстании 1834—1835 гг., несмотря на участие в нем некоторой
части башкирской знати, последняя в целом уже выступает на
стороне русского царизма.
Башкирские восстания XVII—XVIII вв. имели своим глав-
ным содержанием борьбу против национально-колониаль-
ного гнета. Но и в народном восстании 1834—1835 гг., а также
в социальных движениях трудящихся Башкирии последующих
десятилетий национальный момент играл не последнюю роль:
одним из мотивов этих движений являлся протест против расту-
щего национально-колониального угнетения.
В условиях ноеого, капиталистического периода исторического
развития Башкирии и открывшейся вскоре полосы буржуазно-де-
мократических революций вступила на новую ступень и нацио-
нально-освободительная борьба башкирского народа. Против
177

великорусского шовинизма теперь боролась формирующаяся
буржуазная нация с присущими ей социальными противоречия-
ми, со стремлением к современным формам культурно-экономи-
ческой жизни, растущей национальной интеллигенцией, всякого
рода идейно-политическими течениями, которые оформляли и
обосновывали стихийно проявляющийся протест масс.
Массовые выступления башкир вырастали, во-первых, в связи
с земельным вопросом, во-вторых, на почве общеполитической
национальной жизни. Все более активное противодействие и воз-
мущение вызывала русификаторско-миссионерская политика
правительства и церкви, угрожавшая этническому существова-
нию башкир как самобытной народности. Одной из форм про-
теста угнетенной нации против ущемления ее интересов являлись
выпады и нападки на «священную» особу императора и царские
законы. В 70—90-х годах XIX в. официальные власти зафиксиро-
вали массу случаев оскорбления башкирами особы царя, законы
которого, особенно податные, они называли злоумышленными, а
государеву службу — собачьей службой. Критическое отношение
к «христианствующему» царю-черносотенцу усилилось накануне
и особенно в период первой русской революции, проявляясь поч-
ти во, всех слоях башкирского населения *.
Недовольство политикой правительства в отношении народов
Востока определило ту реакцию, которую вызвала у башкир
русско-японская война: с началом войны среди них получили
распространение пораженческие и антивоенные настроения. В
ряде мест башкиры волновались по поводу слухов о принуди-
тельном крещении мусульман, о предстоящих реформах и т. д.
Иные призывали народ к подаче прошений царю с ходатайст-
вом о предоставлении башкирам и вообще мусульманам «таких
же прав, как и русским», о возвращении первым их земель.
Башкиры Асяновской, Ельдякской и Московской волостей Бир-
ского уезда подали в марте 1905 г. прошение уфимскому губер-
натору о созыве губернского башкирского совещания для об-
суждения вопросов, касающихся их национальных нужд и ре-
лигии 2.
«О буйстве в дер. Бураевой» —так называется сохранившее-
ся полицейское дело о драматических событиях, которые разыг-
1 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 2, д. 1, лл. 1—10; д. 2, лл. 1, 6, 47—49, 54, 55,
67, 68, 115, 117, 122, 194; д. 23, лл. 2, 5, 6, И, 71, 74, 75, 80, ПО,
114, 162, 163, 173, 190, 192, 193,.204, 208—210, 216, 219, 226, 244 и др.; ф. 9, оп. 1,
д. 689, лл. 1—21; д. 719, лл. 9об., 12, 19; д. 960, лл. И, 37 об. и др.; д. 1566, л. 14.
2 «Национальные движения в период первой революции в России». Сбор-
ник документов. Чебоксары, 1935, стр. 170, 171; ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 2,
д. 73, лл. 1—133; д. 84, лл. 3 об., 12 об., 10—14; д. 89, лл. 2, 14, 15, 24.
178

рались здесь 6 февраля 1907 г. Что же, собственно, произо-
шло?
Стражник Першин, проходя по базару, заметил башкира,
разложившего перед собой для продажи несколько мусульман-
ских книг. Полуграмотный служака, взяв на себя роль цензора,
стал просматривать книги, затем потребовал очистить место, а
книги, которые держал в руках, порвал и бросил на снег. Толпа
башкир, бывших очевидцами такого произвола и возмущенная
осмеянием их религиозного чувства, «потребовала от стражника
возмездия». Першин и другие полицейские чины сочли благора-
зумным удалиться и поспешно укрылись в квартире пристава,
тут же -подвергшейся нападению толпы до 300 человек. Окружив
дом, башкиры стали ломиться в дверь и окна, угрожали убить
стражников, но вынуждены были отходить после очередного
выстрела: чины 'полиции применили огнестрельное оружие, в
результате чего один из нападавших был убит. Лишь по истече-
нии двух часов разбушевавшаяся толпа, несколько успокоив-
шись, мало-помалу разошлась. В тот же день началось следст-
вие, а 2 марта 1907 г. последовал приказ губернатора об аресте
наиболее активных участников бураевского «бунта» К
Столкновение стражника с башкиром-книготорговцем на сель-
ском базаре было только поводом для конфликта, главной при-
чиной которого являлся антагонизм между башкирами и царской
администрацией. Аналогичные случаи имели место и в других
населенных пунктах Башкирии.
Наиболее острое недовольство политикой русского царизма
башкирский народ проявлял в области земельного вопроса, за-
трагивавшего материальную основу его национально-этнического
существования. Вопрос этот служил главным катализатором на-
циональной жизни, консолидации и борьбы' дореволюционных
башкир. Борьба за землю, за ее сохранение стала, таким обра-
зом, специфическим компонентом формирования башкирской
нации. Почему башкиры так остро реагировали на земельный
вопрос, столь часто и беззаветно выступая на этой почве против
властей, разъясняет один из уфимских либералов — действитель-
ный статский советник Плансон в своем докладе губернатору от
10 декабря 1906 г. Он писал: «Люди эти трудолюбивы и честны...
Но люди эти все же не ангелы, а потому, имея очень мало земли
и зная все, что происходит в других частях России, многие из
них откровенно говорят о своем решении весною вспахать и за-
сеять в свою пользу земли частных владельцев. Ввиду малозе-
1 ЦГА БАССР, ф. И, оп. 1, д. 1453; «Зестник Уфы», 15 февраля 1907 г.;
«Сборник документов и материалов о революционном движении 1905—1907 гг.
в Башкирии». Уфа, 1956, стр. 248—249.
179

мелья они считают себя вправе сделать это, признавая окружаю-
щие земли своей исконной собственностью и обвиняя русское
правительство как в том, что оно допустило захват их земель,
так и в том, что оно само отняло у них необходимые им земли» 1.
Столыпинская аграрная реформа привела к дальнейшему
обострению земельного антагонизма в Башкирии и других вос-
точных районах, куда устремился массовый поток переселенцев.
Даже в условиях военного времени (с 1914 г.) наиболее актив-
ные из башкир находили в себе мужество протестовать против
учиненных в прошлом и все еще чинимых несправедливостей в
земельном вопросе.
Башкирское национальное движение начала XX в. не имело
своей четко выраженной физиономии в смысле размежевания с
татарским национальным движением. Правда, массовые выступ-
ления на земельной почве были довольно определенными —
«чисто» башкирскими. Но в целом национальное движение баш-
кир в указанный период сливалось с общемусульманским, кото-
рое В. И. Ленин признавал национально-освободитель-
н ы м движением, порожденным эпохой революции2. Это движе-
ние преследовало цель объединить угнетенные народы россий-
ского Востока, и прежде всего татар и башкир, для совместной
борьбы против национально-колониального гнета. Мусульман-
ское движение, включавшее в себя и зарождающееся буржуазно-
демократическое национальное движение башкир, явилось не
последним слагаемым политической истории формирования баш-
кирской нации, хотя и имело ряд существенных недостатков и
вредных черт.
Развернувшееся во главе с татарскими националистами му-
сульманское движение протекало под идейным знаменем панис-
ламизма («мусульманский национализм») и пантюркизма. Пос-
ледние отрицали национальные различия между татарами, баш-
кирами и другими тюрко-мусульманскими народами, которые
якобы должны составить или уже составляют одну общую на-
цию. Следовательно, башкирская нация выкристаллизовывалась
в борьбе не только с колонизаторско-ассимиляторской политикой
русского царизма, но и с антибашкирскими тенденциями татар-
ского буржуазного национализма и панисламизма.
Мусульманский национализм, буржуазный по своей социаль-
ной природе, естественно, был классово ограниченным явлением.
Эта его ограниченность, во-первых, исключала последователь-
ность и решительность в борьбе против царизма и колонизатор-
1 «Сборник документов и материалов о революционном движении 1905—
1907 гг. в Башкирии». Уфа, 1956, стр. 115—118.
2 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 30, стр. 323.
180

ства, за национальные права, во-вторых, вела к замазыванию
классовых противоречий среди мусульман, к отрыву и противо-
поставлению национальной борьбы мусульманских народов про-
летарской революционной борьбе в России. Буржуазно-национа-
листическая сущность мусульманского движения наиболее рель-
ефным образом обнаружилась накануне и с началом Октябрь-
ской революции.
V
В. И. Ленин отмечал, что «всякое национальное движение мо-
жет быть лишь буржуазно-демократическим» \ и оно, естествен-
но, протекает под флагом буржуазно-демократического национа-
лизма. «Ведь не бывает национальной революции без национа-
лизма, а национализм не может обойтись без буржуазных идей.
Объективно это национальное движение с его национализмом
играет прогрессивную роль»2.
В свое время угнетенные народы России под флагом нацио-
нализма боролись против военно-бюрократического засилья ко-
лонизаторов. А русские черносотенцы осыпали бранными слова-
ми «разрушительный» национализм, «сепаратизм» этих наро-
дов—украинцев, мусульман и др. Какую же позицию должен
был занять русский пролетариат в этом случае? Не давая закру-
жить себе голову лозунгами националистов, марксисты много-
национальной России, по словам В. И. Ленина, не должны были
забывать «азбучной обязанности всякого демократа бороться
против всякой травли какой бы то ни было нации за «сепара-
тизм», бороться за признание полного и безоговорочного равно-
правия наций и права их на самоопределение»3. Партия рабочего
класса должна была учитывать уровень общественного сознания
масс данного народа. В. И. Ленин указывал в 1919 г.: «Башки-
ры имеют недоверие к великороссам, потому что великороссы
более культурны и использовали свою культурность, чтобы баш-
кир грабить. Поэтому в этих глухих местах имя великоросса для
башкир значит «угнетатель», «мошенник». Надо с этим считать-
ся, надо с этим бороться» 4. В своей работе «О праве наций на
самоопределение» он писал: «В каждом буржуазном национа-
лизме угнетенной нации есть общедемократическое содержание
1 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 41, стр. 243.
2 «Проблемы мира и социализма», 1964, № 9, стр. 17. (Лесли Моррис, ге-
неральный секретарь Коммунистической партии Канады).
3 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 23, стр. 338; т. 24, стр. 208—209.
4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 38, стр. 183.
181

против угнетения, и это-то содержание мы безусловно поддержи-
ваем» К В этом духе В. И. Ленин не раз высказывался и после
Октябрьской революции2. Он всячески обличал социал-нигилизм
в национальном вопросе, обосновывал значение демократии и
демократического самоопределения наций с точки зрения классо-
вой борьбы пролетариата.
Отвергая левацкое отрицание принципа национального само-
определения, В. И. Ленин с тем большей убедительностью дока-
зывал закономерность дифференциаций трудящихся слоев насе-
ления от буржуазии в пределах ^каждой данной нации и всей
многонациональной России, по-марксистски раскрывал соотно-
шение национальности и классовости в жизни народов, борьбы
за социалистическую революцию и национальо-освободительно-
го движения. «Марксизм-ленинизм раскрыл место и роль нацио-
нального вопроса в революционном преобразовании мира, пока-
зал его подчиненность интересам классовой борьбы пролетариа-
та, интересам социализма» 3. Для него самоопределение наций
не самоцель. Он подходит к этой проблеме с позиций борьбы
рабочего класса против капитализма, за социалистическое пере-
устройство общества. Национализм же, в отличие от марксизма,
затушевывает классовую борьбу, абсолютизирует — возводит в
•степень «высшей» исторической задачи—национальные требова-
ния, «национальную борьбу» за «национальные земли», «нацио-
нальную государственность», «национальную культуру» и т. д.,
отвлекает внимание трудящихся от .их коренных — интернацио-
нально-классовых задач, от социалистической перспекти-
вы. Национализм отражает социальную сущность буржуаз-
ных наций и буржуазн о-демократических национальных
движений. Сказанное относится и к национализму мусульман-
ского, татаро-башкирского и собственно башкирского движений
прошлого, натравленных против колонизаторства и ассимиля-
торства.
Наряду с национальными движениями в жизни Башкирии до
Октябрьской революции имели место также факты растущей
классовой борьбы среди башкир и татар. Развитие капи-
тализма шаг за шагом усиливало общественную активность тру-
дящихся масс башкирского народа, одновременно укрепляя их
общение с пролетарскими слоями многонационального населения
России, особенно с русским рабочим классом. Общность интере-
сов и совместная борьба эксплуатируемых низов башкирского на-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 275^-276.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, стр. 330; т. 45, стр. 240.
3 «О подготовке к 50-летию образования Союза Советских Социалистиче-
ских Республик». Постановление ЦК КПСС. «Правда», 22 февраля 1972 г.
182

селения и русского пролетариата нарастали по мере дифферен-
циации этих низов от национально-буржуазной верхушки. Отно-
сительно единая в борьбе с русским кулаком, помещиком и само-
державно-великодержавным гнетом, башкирская нация однако
не была однородной по своей социальной структуре. Характер
национальной борьбы, ее глубина и масштабы испытывали суще-
ственное влияние классовой борьбы, которая происходила в са-
мом башкирском обществе, в Башкирии и в России в целом. Де-
легат III съезда РСДРП от Уральского союза В. Ю. Фридолин
(Дашин), выступая на съезде, говорил: «Башкиры теперь не те,,
что были раньше. Это уже не простая компактная масса кочев-
ников и полукочевников, это — аграрный (но отчасти и промыш-
ленный) пролетариат, уже столкнувшийся со своей собственной
аграрной буржуазией при первой попытке к освободительной
борьбе» К
Классовая борьба в башкирской деревне проявлялась в про-
тестах бедноты против засилья баев-кулакоц, торговцев и рос-
товщиков, против малоземелья, голода, произвола волостного и
сельского начальства, против тягот грабительских войн (напри-
мер, империалистической 1914 г.) и т. д. По мере развития капи-
тализма башкиры шаг за шагом вовлекались и в рабочее движе-
ние. Начиная с середины XIX в. (50—70-е годы), сезонники и
другие рабочие из башкир самостоятельно и совместно с рус-
скими рабочими не раз выступали против насилий и эксплуата-
ции. Это были стихийные выступления. Но с конца XIX — нача-
ла XX в. рабочие-башкиры постепенно втягиваются и в созна-
тельную борьбу. Причем, если до первой русской революции они
участвовали только в экономических стачках, то с начала рево-
люции они вовлекаются и в политическую борьбу. Крупная за-
бастовка с участием 200 человек, преимущественно башкир, про-
изошла летом 1905 г. на золотых приисках Ремеевых в Верхне-
уральском уезде. Одним из руководителей забастовки был ра-
бочий-башкир Адигам,Якшимбетов. Немало башкир было среди:
рабочих лесопильных заводов Пименовых в Оренбурге, забасто-
вавших 12 декабря 1905 г. Забастовкой здесь руководил профес-
сиональный союз, во главе которого стоял рабочий-башкир 2. В.
1 «Третий съезд РСДРП. Апрель-май 1905 года. Протоколы». М., 1959.
стр. 397.
2 «Национальные движения в период первой революции в России». Сбор-
ник документов. Чебоксары, 1935, стр. 160—161; «Сборник документов и ма-
териалов о революционном движении 1905—1907 гг. в Башкирии». Уфа, 195&
СТр. 49—51; «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2. Уфа, 1959*
стр. 337, 341.
183

январе 1906 г. с участием башкир забастовали рабочие золотых
приисков в дер. Ново-Александровке (Миасс).
Рабочее движение среди башкир Приуралья росло, испыты-
вая на себе идейно-политическое влияние социал-демократиче-
ских организаций Уфы, Оренбурга и других рабочих центров
Южного Урала. Большевики звали трудящихся башкир к борьбе
за свержение царизма, уничтожение капитализма и националь-
но-колониального гнета. Серьезное значение они придавали пе-
чатной пропаганде среди трудящихся башкир. Упомянутый вы-
ше делегат III съезда РСДРП В. Ю. Фридолин, например, гово-
рил о необходимости «развить издательство на татарском язы-
ке (башкиры понимают по-татарски)» \
Социал-демократические организации Южного Урала, вклю-
чавшие и наиболее сознательную часть татаро-башкирского про-
летариата, продолжали борьбу и в период столыпинской реак-
ции. Не без их идейного .воздействия происходили в этот период
массовые стачки рабочих южно-уральских рудников и золотых
приисков, где работало много башкир. В период нового рево-
люционного подъема забастовки с участием рабочих-башкир
происходят не только на золотых приисках, но и на строительстве
Златоустовской железной дороги. В апреле 1916 г. забастовали
-322 рабочих-башкира на торфоразработках Белорецкого завода.
В том же году с участием башкир происходит забастовка на
кожевенном заводе Хусаинова в Оренбурге2.
Классовая борьба башкирского национального отряда про-
мышленных рабочих, протекавшая в органической связи с рево-
люционным движением рабочих других национальностей, допол-
нялась в деревне отмеченным выше социальным протестом баш-
кирской бедноты. В недрах башкирской нации поднималась
борьба трудящихся низов против капиталистического гнета со
стороны буржуазии. Борьба эта шла параллельно с процессом
«формирования башкирской нации и представляла собой неизбеж-
ную черту этого процесса.
«Народы нашей страны веками совместно боролись против
царизма, социального и национального угнетения. Эта освободи-
тельная, революционная борьба приобрела еще больший размах,
сознательный, целенаправленный и организованный характер с
зарождением рабочего движения и особенно с созданием
B. И. Лениным большевистской партии... Под руководством пар-
тии в классовых битвах зарождалось, крепло и закалялось един-
1 «Третий съезд РСДРП. Апрель-май 1905 года. Протоколы». М., 1959,
•стр. 412.
2 «Очерки по истории Башкирской АССР», т. 1, ч. 2, стр. 391, 430—431;
C. М. Васильев, В. П. Ч е м е р и с. На путях к Октябрю. Уфа, 1960, стр. 33.
184

ство и боевое товарищество всероссийского пролетариата» 1т
Многолетняя героическая борьба многонационального россий-
ского пролетариата увенчалась Великой Октябрьской социалис-
тической революцией, которая обеспечила и разрешение нацио-
нального вопроса в нашей стране.
Итак, башкирская нация до Октябрьской революции склады-
валась и развивалась в сложных социально-экономических и по-
литических условиях. История башкир подтверждает, что преем-
ственная, особенно в этническом отношении, -связь между народ-
ностью и нацией, как правило, дополняется различиями между
ними в отношении их социально-экономического содержания и
общественно-исторических условий формирования и существова-
ния. В хозяйстве башкир периода их этнической консолидации и
развития как народности преобладающим было кочевое ското-
водство. Но к концу XIX — началу XX в. оседлось и оседлое зем-
леделие стали всеобщим явлением в жизни коренной националь-
ности Башкирии, что яв-илось крупным прогрессивным шагом в.
экономической жизни башкирского народа и важным этапом его-
этнической истории. К моменту Октябрьской революции башкир-
ская деревня сделала уже существенный шаг на капиталистиче-
ском пути развития и служила социальной базой формирующей-
ся буржуазной нации с присущими ей внутренними противоре-
чиями. Исподволь, постепенно происходило в этот период также
вовлечение башкир в сферу различного рода неземледельческих
занятий — промышленности (кустарной, мелкой и крупной),,
транспорта и т. д. В башкирских селах развивались различные
промыслы, а также торговля. Но в целом в хозяйственном отно-
шении башкиры сохраняли ряд существенных традиционных,
черт. Они, в частности, соста;вляли преимущественно сельское'—
крестьянское население, степень приобщения которого к совре-
менным формам хозяйственной деятельности, особенно к про-
мышленному капитализму, оставалась не столь значительной.
Развитие капитализма в Башкирии, несомненно, сказалось,
на культурно-экономическом росте и территориально-хозяйствен-
ной консолидации башкирской нации, хотя и не всегда непремен-
но способствуя этой консолидации, а и вызывая определенную
разобщенность, то есть усугубляя в этом отношении последствия
колонизации. Там, где народы различной национальности живут
в рамках единой хозяйственной системы, они не всегда усили-
1 «О подготовке к 50-летию образования Союза Советских Социалистичес-
ких Республик». Постановление ЦК КПСС. «Правда», 22 февраля 1972 г.
185

вают свои внутринациональные экономические связи, тем более,
если имеет место территориальное разобщение нации. Капита-
листическое общение в этих условиях не обязательно приводит
к усилению экономической общности нации, что относилось
также к дореволюционным башкирам. Национальная консоли-
дация башкир и других нерусских народов в условиях много-
национальной России происходила без создания их собственного
национального рынка, а также самостоятельного и разносто-
ронне развитого хозяйственного комплекса с «национальной»
индустрией. Однако ни относительная разобщенность — эконо-
мическая и территориальная, — ни то обстоятельство, что баш-
киры к моменту Октябрьской революции успели не столь далеко
и отнюдь не до конца пройти путь капиталистического разви-
тия, ни неблагоприятные политические условия не исключали
этнической общности и -происходящей национальной консолида-
ции башкирского народа, тем более не лишали его националь-
ной специфики.
Как уже отмечалось, хотя национальная государственность
не всегда сопровождает национальную общность людей, то есть
не является непременным атрибутом нации, она в то же время
представляет собой важное политическое условие, способствую-
щее национальной консолидации. Притом государственное
устройство .каждой данной этнической общности выступает как
объективная закономерность еще со времени перехода от родо-
племени к народности. Соответствующие тенденции, которые
имели место в ранней истории башкир, не увенчались их госу-
дарственной консолидацией, которая не могла быть обеспечена
и в составе царской России.
Что касается соотношения государственной и экономической
.консолидации нации, то следует сказать: взаимосвязь здесь свое-
образная, а не буквально повторяющая соотношение базиса и
надстройки общества. И экономика и политика — каждая из них,
естественно, обладает определенной спецификой, но в отношении
своих национальн о-коммуникативных функций экономиче-
ские и политические связи, несомненно, имеют много общего. И
в меру этой их общности им присуще одинаковое значение с точ-
;ки зрения формирования и существования нации. Разумеется,
роль экономических связей, как правило, основополагающа, и
консолидация нации, имеющей экономическую общность, не обя-
зательно и не всегда дополняется политической консолидацией—
образованием национального государства. Однако и экономиче-
ское общение, как уже отмечалось, не всегда ведет к экономи-
ческой целостности нации. Одним из условий, при наличии ко-
торых капиталистические экономические связи выполняют свою
186

национальн о-консолидирующую . роль, является государ-
ственное сплочение территории с компактным большинством
данной национальности в общей массе населения.
Русский царизм отрицал право башкир, татар и других на-
родов российского Востока на свободное национальное разви-
тие и, тем более, на национально-государственное существова-
ние, и это — главное в политической истории формирования баш-
кирской нации в прошлом. Характерная ее черта — расхищение
башкирских земель, с наибольшей силой развернувшееся в по-
реформенный период. Но решающим аспектом шовинистическо-
го курса русского царизма в Башкирии, как и в других нерус-
ских районах страны, была попытка русифицировать коренное
население, уничтожить национальную самобытность, язык и
культуру местных народов. Вместе с тем, касаясь вопроса о со-
циально-политических условиях вызревания, становления и фор-
мирования башкирской нации, следует подчеркнуть противоре-
чивость этих условий, указать на объективную диалектику пре-
бывания башкир и других народов в составе царской России.
Речь идет о том, что, с одной стороны, имело место благотвор-
ное влияние русского народа, его передовых представителей, с
другой, — колонизаторско-ассимиляторская политика русского
царизма, господствующих классов России, которая серьезней-
шим образом ограничивала благотворное влияние русской на-
ции на нерусские народы.
Великодержавно-шовинистическая политика русского цариз-
ма, естественно, вызывала упорное сопротивление со стороны ее
жертв. Башкирский народ не раз поднимался на активную борь-
бу против угнетателей, всячески отстаивал свою этнолингвисти-
ческую и духовную самобытность, земли и право на националь-
ное самоопределение. Конец XIX — начало XX в. отмечены об-
щемусульманским движением татар, башкир и некоторых дру-
гих народов Востока в защиту их национальных прав, а также
сопротивлением башкирского народа панисламистско-пантюр-
кистским попыткам растворить его в «единой» тюрко-мусуль-
манской «нации».
Таким образом, в условиях политического гнета и нацио-
нально-освободительной борьбы, одновременно с которой на-
растала и классовая борьба трудящихся, складывалась до Ок-
тябрьской революции башкирская нация. Отрицание чужена-
ционального господства, борьба за самоутверждение и самооп-
ределение сопровождают процесс формирования любой нации,,
лишенной политической свободы, накладывают соответствующий
отпечаток на ее духовный облик. Все это в полной мере было»
характерно и для формирующейся нации башкир.
187

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ИСТОРИЯ ДУХОВНОГО ФОРМИРОВАНИЯ
БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
О ПСИХИЧЕСКОМ СКЛАДЕ НАЦИИ.
НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА,
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО
I
Во время дискуссии 1966—1968 гг. по проблеме нации некото-
рые ученые высказывались в том духе, что понятие «психиче-
ский склад нации» не приемлемо ввиду того, что оно будто бы
ведет к преувеличению духовной общности разных классов
внутри нации. Большинство участников дискуссии однако вы-
ступило против отрицания психического склада как отличитель-
ной черты или признака национальной общности. Например,
в статье А. И. Горячевой «Является ли психический склад при-
знаком нации?» справедливо обосновывается положительный
ответ на поставленный вопрос К Подробно обосновывает эту
точку зрения С. М. Арутюнян2. Участники дискуссии указывали,
что попытки умалить роль национальной психологии в жизни
общества и отрицать ее существование не оправданы теорети-
чести, а на практике могут породить ошибки и просчеты в на-
1 «Вопросы истории», 1968, № 5, стр. 75—81; № 6, стр. 106—109; 1967,
No 8, стр. 91—104.
2 С. М. Арутюнян. Нация и ее психический склад. Краснодар, 1966.
188

циональной политике. Национальная психология не только су-
ществует, но и оказывает заметное влияние на жизнь общества
как буржуазного, так и социалистического.
Признание национальной психологии и национального ха-
рактера вовсе не означает игнорирования социальных противо-
речий внутри нации. Они, например, действительно были прису-
щи дореволюционной башкирской нации, проявляясь соответ-
ствующим образом и в сфере ее духовной жизни. Но социаль-
ный антагонизм среди башкир отнюдь не исключал общности их
обычаев, нравов, национальных черт в психологии, общего на-
ционального характера. Они представляли собой националь-
но-этническую общность разнородных и противоположных
классовых общностей с разными чертами социальной
психологии, отличающимися классовостью. Переплетаясь с этой
классовой психологией, существовали и общенациональные чер-
ты психического склада башкир, а именно их национально-спе-
цифические эмоциональные и вообще психические свойства,
проявлявшиеся в реакции на окружающий мир. Конечно, эти-
ческая сущность психических свойств и черт у людей разных
национальностей одинакова: нет «безнравственных» и «идеаль-
но нравственных» наций или народностей *. Общечеловеческим
является чувство дружбы, любви, благородства; всеобщи нетер-
пимость к злу и подлости, смелость, свободолюбие, трудолюбие
и т. д. Но разный своеобразны у представителей разных
национальностей, в данном случае — у башкир, во-первых, сло-
жившиеся конкретные представления о них, образы, воплощаю-
щие эти свойства, во-вторых, формы и интенсивность внешнего
проявления психической реакции.
Подробный анализ национального характера европейских
народов представил в свое время Гегель, а затем Жюль Миш-
ле1. Последний при этом отмечал, что все сферы общественной
жизни воспитывают национальный характер, национальную са-
мобытность и склонности. «Все содействует этому воспитанию,—
писал он. — Любое произведение искусства, любая промышлен-
ность, даже выпускаемые предметы роскоши, любые проявления
культуры оказывают влияние на массы... Нации — огромный ор-
* Касаясь народностей Дагестана, Расул Гамзатов высказался буквально
так: «Об одних говорят, что они, мол, легкомысленны, о других, что глупова-
ты, о третьих, что вороваты, о четвертых, что обманщики. По-моему, это все
клевета. В каждой народности встречаются и высокие и низкие, и красивые
и уроды. Найдешь и вора и клеветника. Но это уж будут сорняки, а не сама
народность» («Новый мир», 1971, № 12, стр. 30).
1 Гегель. Соч., т. 3, М., 1956, стр. 79, 80, 81; Жюль Миш л е. Народ.
М., 1965, стр. 29, 91, 148.
189

ганизм, в котором подобно обмену, веществ происходит цирку-
ляция идей, незаметно, 'нечувствительно проникающих и в выс-
шие и в низшие слои общества. Одни идеи внедряются через то,
что видит глаз (в магазинах, в музеях, на модно одетых людях),
другие — посредством словесного общения» К Здесь мы видим
приближение названного французского историка к материалис-
тической трактовке происхождения элементов духовного облика
нации, национального характера народа, которая, однако, поя-
вилась лишь с марксизмом.
О том, что К. Маркс и Ф. Энгельс вполне признавали осо-
бенности и различия духовного облика наций и национального
характера, свидетельствуют многие из их высказываний, напри-
мер, об универсальности национального характера англичан.
«Английская нация, — по определению Ф. Энгельса, — образо-
валась из германских и романских элементов... Характер англий-
ской национальности — это неразрешенное противоречие, сое-
динение самых резких контрастов... Отсюда вечное внутреннее
беспокойство англичан — чувство неспособности разрешить про-
тиворечие, которое само по себе толкает их к деятельности», бу-
дучи «источником колонизации, мореплавания, промышленности
и вообще огромной практической деятельности англичан». «Анг-
лийский национальный характер,— писал Энгельс,— сущест-
венно отличен как от немецкого, так и от французского», и в
этой связи — о том, что склонность к эмпирии и скептицизму
«проходит через всю английскую философию»2. Следовательно,
и формы философии отражают черты национального характера.
На соответствующие факты, очевидно, и опирался И. В. Ста-
лин, когда писал о различиях в психическом складе или нацио-
нальном характере англичан, шотландцев, американцев и др.
Отмечая диалектический характер этого признака нации, ме-
няющегося с изменениями в условиях жизни, Сталин вместе
с тем указывал, что поскольку национальный характер все же
существует в каждый данный момент, то «он накладывает ла
физиономию нации свою печать» 3. Впоследствии И. В. Сталин
указывал на некоторые конкретные проявления психического
склада у русского народа как нации, имеющей ясный ум, стой-
кий характер и терпение4.
1 Ж юль Мишле. Народ. М., 1965, стр. 140. ^
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 600, 601, 602. (См. также т.2,
стр. 144).
3 И. В. Сталин. Соч., т. 2, стр. 296; т. 11, стр. 333.
4 И В. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М.,
1950, стр 196.
И*"

Г. В. Плеханов с точки зрения материализма вскрывал соот-
ношение национального характера и литературы 1. В литерату-
ре наиболее выпукло отражается национально-психический
склад. Не случайно с таким размахом в Бельгии недавно отме-
чался «год Уленшпигеля» — праздновалось 450-летие выхода
в свет первого средневекового сборника рассказов-легенд о Тиле
Уленшпигеле, этой живой душе фламандцев, и 100-летие постро-
енного на этих легендах романа о Тиле. Как правило, все пер-
сонажи легенды об Уленшпигеле олицетворяют те или иные
национальные свойства народа Фландрии. «Легенда об Уленш-
пигеле— выражение сущности народа»,—писал в свое время
К. Паустовский 2. Каждая нация имеет своего Уленшпигеля или,
скажем, Ходжу Насреддина, художественно опоэтизированные
образы которых олицетворяют национальные черты данного или
родственных народов, их национальный характер.
Вся национальная литература, искусство и культура в целом
отражают духовную самобытность нации, национальный харак-
тер или национально-психический .склад данного народа как эт-
нической общности. Духовный облик нации характеризуют так-
же национальные традиции, включая культурно-бытовые. Фран-
цузский историк XIX в. Ф. Гизо писал, что знание национальных
традиций прошлого имеет важное значение «для правильного
поведения нации в ее делах»3.
Тернистый исторический путь, пройденный башкирским на-
родом, отмечен формированием специфических национальных
традиций и свойств духовного облика, определенного националь-
ного характера, национально-психического склада. Последний
не является чем-то биологически врожденным, а вырос как про-
дукт исторического развития башкирского народа в националь-
но-своеобразных условиях. Длительное совместное проживание
башкир как этнической общности в схожих условиях, естествен-
но, порождало у них сходные черты психологии и характера, от-
ражающие их национальную жизнь в целом, национальную ис-
торию башкирского парода.
Мимоходом отметим факт пренебрежения к вопросам нацио-
нальной психологии, нравов, народного характера и т. д., кото-
1 Г. В. Плеханов. Искусство и литература. М., 1948, стр. 72, 112.
2 Шарльде Костер. Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке и об
их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и иных
странах. Сокращ. перевод с французского. М.—Л. Учпедгиз, 1948, вступи-
тельная статья «Бессмертный Тиль», стр. 8.
3 F. Guizot. Essais sur L'histoire de Franse. Paris, 1860, p. 5.
1860, p. 5.
191

рый наблюдается в имеющихся историко-этнографических и эт-
носоциологических исследованиях. Самое большее — изучаются
национальные традиции и обычаи, но не нравы, не психический
склад тех или иных наций, в том числе и башкир. А между тем
допеволюционная историко-этнографическая наука не оставля-
ла вне поля зрения эти вопросы, и лишь в ней пока находим мы
научно-литературную фиксацию нравственно-психологических
черт башкирской нации. Особенности национального характера
башкир при этом оценивались по-разному: и отрицательно, и
положительно. Дореволюционные исследователи не были свобод-
ны от груза психо-идеалистических концепций нации, которые,
помимо всего остального, выражаются, с одной стороны, в на-
ционалистических попытках приписать своей нации «особый» ду-
ховный склад, с другой, — в высокомерно-шовинистической
оценке национальной психологии и нравов тех или иных малых
народов, в данном случае башкир со стороны русской дворянско-
буржуазной историографии. Последняя наделяла их целым
комплексом преимущественно негативных черт национального
характера, якобы присущих им «от природы» и неизменных. На-
пример, П. С. Назаров, не отказывая башкирам в некоторых
«приятных чертах характера», однако в целом склонен был ви-
деть в них отрицательный этническо-нравственный тип. Такая
оценка в ряде случаев служила «основанием» для утверждения
о «вырождении», «деградации» башкир как этнической общнос-
ти. Для иных расистов-шовинистов даже простота нравов у баш-
кир была признаком их национальной неполноценности и неиз-
бежного вымирания. Но передовые представители русского на-
рода давали достаточно объективную оценку самобытным обы-
чаям и нравам башкирского народа. Вот что писал известный
этнограф-фольклорист С. Г. Рыбаков:
«Башкиры прежде всего дети природы и, как таковые, про-
являют естественные хорошие стороны человеческого существа:
простодушие, доверчивость, добродушие, готовность бескорыст-
но услужить, приветливость, гостеприимство, что выражается и
на их физиономиях, которые выглядят такими простодушными,
чуждыми задних мыслей, и лишены какой-либо отталкивающей
дикости и свирепости. Гостеприимство развито у них высоко:
приезжающий в башкирскую деревню, особенно кочевку, может
обратиться с просьбой о приеме к каждому хозяину избы или
юрты с уверенностью, что никто не откажет; напротив, на свою
просьбу непременно услышит оживленный ответ: «айда, знаком,
кунак будешь», т. е. «пойдем, знакомый, гостем будешь», и его
192

вещи поспешно переносятся в избу, где затем хозяин предлагает
ему все, чем богат» К
«Несмотря на все неблагоприятные условия, при которых
складывалась жизнь башкир... — указывал Д. П. Никольский, —
эти дети степей все же сохранили и хорошие стороны (нацио-
нально-этнического характера.— Б. Ю.). В числе таковых на
первом плане стоит гостеприимство, особенно по отношению к
чужестранцам... Далее, к положительным качествам башкир
нужно отнести их доброту, приветливость, мягкость характера,
последнее свойство особенно проявляется в семейном быту. Баш-
кир относится к своей жене мягко *... Такое же мягкое и любов-
ное отношение у башкир замечается и к детям... Сострадание и
помощь ближнему, особенно бедняку, значительно развито у
башкир, проявляясь в больших даже размерах, чем этого можно
было бы ожидать». «Башкиры замечательно нравственно чис-
тый народ по отношению к женщинам. У башкир характерной
чертой является их прирожденное чувство порядочности, при-
вычка уважать в другом человеке его человеческую личность и
сохранять таковое и в самом себе»2. По наблюдению Ф. Д. Не-
федова, «башкиры — народ симпатичный, с живым умом, спо-
собным к отвлеченному мышлению **, чрезвычайно впечатли-
тельный и обладающий значительной фантазией, вспыльчивы, но
отходчивы, народ добродушный и гостеприимный, довольствую-
щийся малым, — их разве только ленивый не обирает и не
эксплуатирует»..
Вопреки национально-колониальной эксплуатации и в борь-
бе с ней башкирский народ на протяжении веков сохранял и
умножал лучшие черты своего национально-этнического харак-
1 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб., 1897, стр. 31.
* Как отмечал тот же ученый, хотя ислам и считает женщину не совсем
самостоятельным существом, а мужу дозволяет даже бить ее, однако это «не
может быть всецело отнесено к башкирской женщине. Положение последней в
семье, по нашим личным наблюдениям, довольно сносное. У башкир не только
запрещается бить жену, но не дозволяется даже грубо обходиться с нею».
2 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб., 1899, стр. 98, 99, 100, 140, 141.
** Н. В. Никольский, а также Флоринский и С. Г. Рыбаков утверждают:
«...ум башкира отличается живостью и подвижностью, как и весь его характер»;
«...башкир можно считать людьми очень способными»; «в умственном отноше-
нии народ этот вообще одаренный... взрослые башкиры нередко обнаруживают
житейскую рассудительность и также житейскую философию; любознатель-
ность свойственна башкирам во всех возрастах». («Наиболее важные статис-
тические сведения об инородцах Восточной России и Западной Сибири", под-
верженных влиянию ислама». Под редакцией Н. В. Никольского. Казань, 1912»
стр. 1—11; «Вестник Европы», 1874, т. 6, кн. 12, стр. 742—743; С. Г. Рыба-
ков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта. СПб., 1897»
стр.37). ■■'- *
7 Заказ 175
193

тера. Последний проявлялся в уловимых и неуловимых специ-
фических оттенках, касающихся всех сторон жизни нации, всех
видов ее материальной и духовной культуры: во многих сторо-
нах национального языка башкир — фонетике, лексике, повсе-
дневной практической речи со всеми ее привычными оборотами,
идиоматическими и иными выражениями; в народном творчест-
ве — сказках, пословицах, песне и пляске, в литературе, музыке,
народной архитектуре со всеми ее пространственными и иными
нормами и представлениями; в общественной мысли, отражав-
шей национальные особенности и специфические интересы баш-
кирского народа; в труде и быту башкир, их обычаях, традициях,
нравах, привычках, вкусах, потребностях, интересах, настрое-
ниях и т. д.
Идеализм обычно раздувает роль и значение национального
характера, отождествляет с ним нацию, ставит последнюю в за-
висимость исключительно от психического ее склада или вообще
от какого-либо духовного начала, притом неизменного и «изна-
чально» присущего данному народу. Метафизический взгляд
на нацию в новое время обосновывали, из немецких ученых и
философов, И. Г. Гердер и И. Г. Фихте. Причем последний, бу-
дучи в основном субъективным идеалистом, выступая в 1808 г.
с «Речами к немецкой нации», не смог обойтись без апелляции
к «божественному» началу. Он писал: «Народ — это общность
совместно живущих людей, которые постоянно воспроизводят
себя в физическом и духовном отношении и все вместе испыты-
вают влияние особого закона спонтанного развития божествен-
ного. Общность этого закона и объединяет данную массу людей
в вечном, а также временном мире в одну, естественно возник-
шую, проникнутую самой собою, совокупность» К
Согласно гегелевской философии субстанциональной осно-
вой всего сущего является «абсолютная идея», которая диалек-
тически саморазвивается, проходя ступени 1) логики, 2) приро-
ды и 3) духа. Расовые и национальные различия интересуют
Гегеля прежде всего с точки зрения саморазвивающейся «абсо-
лютной идеи», «духа». Он толкует о «философской антро-
пологии», превращает последнюю в науку о «душе» (рас, наций
и т. д.) «А н т р о п о л о г и я. Д у ш а» — так называется первый
раздел книги Гегеля «Философия духа»2. Он посвящен прежде
всего тому, как в расах и нациях проявляется «дух», «идея».
Указывая, что-де расовые различия — суть существенные раз-
личия всеобщего природного духа, Гегель добавляет, что на
1 J. Fichte. Reden an die deutsche Nation. Leipzig, 1808, s. 116.
2 Гегель. Соч., т. 3, M., 1956, стр. 56.
т

этом природный дух не останавливается: он переходит к даль-
нейшей дифференциации и таким образом распадается на мно-
гообразие «национальных духов» 1. События всемирной исто-
рии, с точки зрения Гегеля, являют собой диалектику отдельных
народных, национальных духов2. Каждый из них обнаружива-
ется в определенном национальном характере, неизменном и
постоянном, как и природные особенности страны, в которой
обитает данная нация. Национальный характер «держит б себе
зародыш, из которого развивается история нации» 3.
В 40-х годах XIX в. появился упомянутый уже труд фран-
цузского историка Жюля Мишле «Народ», написанный под
влиянием гегельянства. «Исчезнут ли отдельные национально-
сти?»— называется одна из глав этой книги, отрицательно, ре-
шающей поставленный вопрос. Хотя он ссылается и на историю,
но все же «вечность» категории национальности и национальных
различий Мишле объясняет в конечном итоге влиянием окружа-
ющей естественно-географической среды, сообразно которой
якобы бог вырабатывает «душу» данного народа, его нацио-
нальный характер. Он писал, что «характер каждой нации...
может видоизменяться, но не исчезнет» 4. «Ничего не погибнет, я
в этом уверен: ни души людей, ни дух народа... Когда нацио-
нальный дух угасает хотя бы на миг, весь мир, все нации ощу-
щают болезненный трепет» 5.
Взятая в сочетании с религиозно-мистическим толкованием
национальности, идея «народного духа» зачастую используется
реакционными силами. Ею была проникнута теория «официаль-
ной народности», насаждавшаяся в свое время царским прави-
тельством. Она «доказывала», что русский народ якобы по при-
роде своей религиозен, верен православию и искони, всей душой
стоит за царя. Славянофилы также доказывали «исключитель-
ную самобытность духа»' русского народа, которую они видели
в склонности к патриархально-идиллическому примирению с мо-
нархией, в «исконном» чувстве неприязни к европейской куль-
туре. («Смех и горе» — так называлась опубликованная в 1871 г.
сатирическая повесть Н. С. Лескова, в которой он высмеивал
тех, кто охотился за неуловимым «русским духом»), Лион Фей-
хтвангер в своем романе «Еврей Зюсс» представил версию, ка-
сающуюся трактовки особенностей «народной души» евреев;
якобы единственно их объединяющей: их сливает воедино некое
Гегель. Соч., т. 3. М., 1956, стр. 75.
2 Та м же, стр. 329.
3 Т а м же, стр. 75, 76.
4Жюль Мишле. Народ. М., 1965, стр. 139.
8 Та м же, стр. 141.
7*
195

затаенное знание, Живущее у них в крови, в тайни-ках души,
связывает таинственная, им только доступная истина.
Спиритуалистическая вариация идеализма в проблеме нации
получила наибольшее распространение в Германии первых де-
сятилетий XX в., а затем и в условиях фашизма. Весь механизм
идеологической обработки в фашистской Германии был подчи-
нен делу .духовной переделки немецкой нации, отсюда «популяр-
ность» в тогдашней Германии изучения «народной души»,
фашистско-расистского «народоведения». Профессор Иоганн
Баптист Рифферт, например, читал студентам лекции о «темпе-
раменте и характере применительно к национальности и оборо-
носпособности» К
Представление о «душе народа», как «научном» понятии, мы
находим и у ученых романских стран 20—30-х годов. В нашей
стране на понятии «душа народа» настаивал в 1927 г. Густав
Шпет, толкуя его в смысле комплекса характерных черт психики
и поведения того или иного народа, его реакции на окружающие
влияния и т. д.2 Тогда же французский юрист Шефле в своей
книге «Семья в Советском Союзе» писал о неизменном «этно-
графическом духе» русских, который-де поныне остается таким,
каким он «был тысячу лет тому назад».
Современная субъективно-идеалистическая, психологическая
концепция нации, исходя из фрейдистского понимания человече-
ской природы и психики как неизменных категорий, считает та-
кой и национальную психологию каждого данного народа. Неко-
торые из «психологов» толкуют о бихевиористических данных
нации — приобретенных реакциях или инстинктах, о ее психоло-
гических «генах», другие — о системе стандартов и ценностей
той или иной нации, которые в конечном счете якобы объясня-
ются национально-специфической структурой «психологического
механизма». Десятки и сотни исследований на различных язы-
ках издаются ежегодно буржуазными учеными Запада по проб-
леме национально-психологического стереотипа. Их учителями
выступают: австрийский медик-психолог, создатель теории пси-
хоанализа Зигмунд Фрейд (1856—1939 гг.), немецкий и англий-
ский философы-идеалисты Освальд Шпенглер (1880—1936 гг.)
и Арнольд Тойнби. Последние проводят идею «замкнутых» куль-
тур или цивилизаций, якобы порождаемых особым психическим
складом тех или иных наций.
1 Юлиус Мадер. Тайна Хантсвилла. Документальн. рассказ о карьере
«ракетного барона» Вернера фон Брауна. Сокращ. перевод с немецкого. М.,
1965, стр. 28.
2 Г. Шпет. Введение в этническую психологию. М., 1927, стр. 91.
196

II
Психо-идеалистическая концепция нации как воплощения
изначальной «души народа» тесно связана с теорией националь-
но-религиозной общности. Реакционнейшую религиозно-идеали-
стическую концепцию нации выдвигает сионизм. Совершенно
игнорируя такие признаки и факторы национальной общности,
как современная территория, экономические связи, единство
языка, отрицая значение исторической среды и материальных
условий жизни вообще, сионисты измышляют «неразрывную»
связь между еврейской национальностью и иудаизмом, который
якобы способен и должен объединять всех евреев, расселенных
по различным странам мира. В одобренных XVI съездом Ком-
мунистической партии Израиля тезисах «Еврейский вопрос и
сионизм в наши дни» говорится: «Марксисты всегда отвергали
реакционную, не имеющую ничего общего с реальностью сиони-
стскую теорию о существовании якобы «мировой еврейской на-
ции», о том, будто евреи во всем мире, живущие в разных стра-
нах и при разных режимах, представляют единую нацию, не-
смотря на то, что не имеют экономической общности, общей тер-
ритории, культуры, общего языка и общих обычаев. Верующие
евреи имеют лишь общую религию» К
Идеалистическо-религиозное толкование природы нации
имело определенное распространение накануне Октябрьской ре-
волюции среди националистов-мусульман российского Востока,
в том числе Башкирии, а ныне оно продолжает играть существен-
ную роль в идейно-политической жизни многих молодых наций
зарубежной Азии и Африки, особенно тех из них, которые испо-
ведуют ислам.
Идеи ислама находят отражение и сформулированы в ряде
канонических произведений мусульманской религии, особенно в
Коране. «А если бы .пожелал твой Господь,— сказано в Коране,—
то Он сделал бы людей народом единым. А они не перестают
разногласить» (Сура И, стих 120. См. также суру 21, стих 92) 2.
Но в то же время Коран противопоставляет своих последовате-
лей народам, исповедующим другие религии. Первоначально ис-
лам призывал к войне за веру (джихат газават) против «много-
«божников» — последователей племенных и политеистических
культов, но впоследствии на практике всякое различие между
1 «Правда», 10 марта 1970 г.
2 «Коран». Перевод и комментарии И. Ю. Крачковского. М., 1963, стр. 184,
260.
197

сторонниками иных религий в глазах ортодоксального мусуль-
манства стерлось, все они стали рассматриваться как неверные
(джяур), подлежащие истреблению или покорению. В Коране-
есть, например, такие/ строки: «И сражайтесь на пути Аллаха с
теми, кто сражается с вами»; «И убивайте их, где встретите, и
изгоняйте их оттуда, откуда они изгнали вас»; «И сражайтесь с
ними, пока не будет больше искушения»; «О вы, которые уверо-
вали! Сражайтесь с теми из неверных, которые близки к вам.
И пусть они найдут в вас суровость. И знайте, что Аллах — с бо-
гобоязненными!» (Сура 2, стихи 186—189; сура 9, стих. 124) К
Эти строки говорят сами за себя, хотя И. Ю. Крачковский счи-
тает,, что в Коране речь идет о «священной войне оборонитель-
ного характера» 2. Разумеется, к XX столетию от былого фана-
тизма ислама и мусульманства сохранилось не много, но немало»
еще оставалось и консерватизма, реакционности. Татаро-баш-
кирские муллы-кадимисты, например, опираясь на Коран и до-
водя идею религиозного самоопределения до крайности, пыта-
лись придать умонастроениям ущемленной нации клерикально-
консервативное направление, отвергающее все русское, все не-
мусульманское, нетюркское.
Согласно исламистской идеологии, у восточных народов маго-
метанского вероисповедания не только язык особенный, но и
«душа» иная, склонности и, отсюда, пути исторического разви-
тия иные, чем у европейских народов; они составляют «особый»—
мусульманский — мир, живущий по законам ислама, ко-
торые-де определяют национальный характер и вообще нацию,,
как таковую. Ислам растворял каждую данную мусульманскую
народность, в том числе и башкир, в «единой» панисламистской
общности. Во всем этом заключалась консервативно-реакцион-
ная роль .ислама в вопросе о нации и национальных отношениях,
которая присуща и буржуазному по своей социальной природе
«мусульманскому национализму» начала и последующих деся-
тилетий XX в. Суть его сводится к идее единой «мусульманской
нации» всех людей мира, исповедующих ислам, или проявляется
как концепция общей национальности тюркоязычных мусульман
всех стран (пантюркизм),.во всяком случае — как национализм
всех или группы мусульманских, тюрко-мусульманских народов
данной страны. В дореволюционной России среди - мусульман
получили распространение почти все формы тюрко-исламистских
концепций нации. Гаспринский, Расуль-задэ, Фахретдинов и
другие идеологи мусульманского движения в России превраща-
1 «Коран». Перевод и комментарии И. Ю. Крачковского. М., 1963, стр. 35,
162.
2 Там ж е, стр. 654.
198

ли мусульман всей империи, по крайней мере Поволжья и При-
уралья, в единую «нацию», которую они сводили преимуществен-
но к духовному единству в смысле общей религии (и схожей
культуры). Все означенные концепции «мусульманской нацио-
нальности» отождествляют религиозную общность с националь-
ной. 1
Несостоятельность этих: концепций однако не исключает того,
что в отдельных случаях религии принадлежала весьма актив-
ная роль в победе соответствующего этнолингвистического типа.
Такую роль, например, сыграл ислам при распространении в
Египте арабского языка как языка этнического суперстрата К
Латинская письменность и католицизм, укоренившиеся в духов-
ной жизни хорватов, создали такую обстановку, при которой их
коренные отличия от сербов, приобрели характер отличий этниче-
ских2. Вывод напрашивается такой: хотя религия и не является
признаком национальной общности, но в определенных условиях
и пределах она может оказать существенное влияние на ее фор-
мирование. Религия оказывает наиболее заметное влияние на
духовное формирование нации, а религиозная принадлежность
или общность людей совпадает с этнико-национальной, как пра-
вило, там и постольку, где и поскольку церковь является нацио-
нальной, выросшей на национальной почве, среди данного на-
рода (и ограничивает свое влияние преимущественно этим наро-
дом) *. В}пределах нации очень часто, если не в преобладающем
большинстве случаев, господствует одно общее вероисповедание,
хотя иногда и различных толков, одна система верований и рели-
гиозных обрядов — христианство, ислам и т. д. Башкиры, напри-
мер, до Октябрьской революции на 99 проц. представляли собой
народ мусульманский — исповедующий ислам (таковы резуль-
таты опроса во время переписи населения 1897 г.)
Крупным очагом распространения мусульманства в свое вре-
мя была Казань, но после разгрома Иваном Грозным Казанско-
го ханства эта ее роль была сильно урезана. Постепенно центром
мусульманского духовенства становится Уфа: в 1789 г. здесь
был учрежден институт оренбургского «муфтия над всеми оби-
тающими в России магометанского закона людьми», а при муф-
1 «Народы Африки». М., 1954, стр. 181.
2 «Труды» Института этнографии АН СССР, новая серия, т. 15, 1951,
стр. 35.
* В этой связи Ф. Энгельс писал, что все религии возникли как ллеменные,
а позднее как национальные, что они выросли из общественных условий жиз-
ни каждого данного народа и срослись с ними (К. Маркс и Ф. Энгельс.
Соч., т. 19, стр. 312). Взаимосвязь религии и нации обстоятельно исследуется
в кн.: Я. В. Минкявичюс. Католицизм и нация. Мм 1971.
199

тии образовано Мусульманское духовное собрание К О господст-
ве ислама в Башкирии этнограф С. Г. Рыбаков писал в 1897 г.:
«Мусульманская Азия смотрела на нас лицом к лицу; чувствова-
лось, что это самостоятельный и сильный мир; велики его завое-
вания в Башкирии, несмотря на господство русской власти: нам
не встречалось ни одной деревни башкирской, в которой не
было бы мечети... вся Башкирия усеяна мечетями»2. В 1897 г.
в Оренбургской губ. насчитывалось 577 мечетей, в Уфимской —
1609, а в 1913 г. (без Мензелинского уезда) — 16583. На 500—
600 человек мусульманского населения приходилось по одной
мечети. В каждой башкирской деревне имелась мечеть с муллой,
муэдзином и другими служителями культа. Согласно переписи
1897 г., в Уфимской губ. насчитывалось до 2000 мулл, а та часть
населения, которая относилась к мусульманскому духовенству,
как сословной группе, составляла, по данным первого десятиле-
тия XX в., 22—24 тыс. человек4.
Определенное положительное значение для -башкир в прош-
лом имел ислам в том смысле, что он, несомненно, способство-
вал их культурному общению с теми из народов, которые испо-
ведовали ту же религию,— с волжскими булгарами, татарами,
с классическим Востоком, особенно Средней Азией, где влияние
ислама было очень сильным, притом и в начале XX в., отмечен-
ном уже новыми историческими условиями. Конспектируя в
1915 г. книгу Отто Гетча «Русский Туркестан», В. И. Ленин от-
мечал: «Ислам здесь царит. Свобода религии полная. Панис-
ламизм»5. Это, конечно, придавало духовным связям Башки-
рии со Средней Азией религиозно-панисламистский характер,
способствуя усилению клерикального влияния на общественную
и идейную жизнь формирующейся башкирской нации.
Подобные связи обусловлены тем, что религия в эпоху циви-
лизации и современного типа наций, в отличие от времени родо-
племейных общностей и первых народностей, стала преимущест-
венно межнациональной, международной, а то и всемирной (хри-
1 «Полное собрание законов Российской империи», т. 22, 1788 г., №№ 16710,
16711; т. 23, 1789 г., № 16759; Н. Чернявский. Оренбургская епархия.
Оренбург, 1900, стр. 85.
2 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб., 1897, стр. 291.
3 И. Златоверховников. Уфимская епархия. Уфа, 1899, стр. 239;
«Список населенных мест сю сведениям 1870 г.», т. 45. Уфимская губ. СП61,
1877, стр. CXIX; «Адрес-календарь Уфимской губернии на 1913 год». Уфа,
1913, стр. 68—73, 102—110, 128—135, 153—154; 190—195. — В подсчете автора.
4 И. Златоверховников. Уфимская епархия, стр. 239; «Адрес-кален»
дарь Уфимской губернии и справочная книжка на 1905 год». Уфа, 1904„
стр. 19; тоже на 1911 г.Уфа, 1911, стр. 52.
5 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 28, стр. 513.
200

стианство, ислам, буддизм). Отсюда ограниченность совпадения
религиозной и национальной общности и, как общая закономер-
ность, нетождественность религии с национальностью народа,
людей. Нация не сводится к религиозной общности, националь-
ность— к вероисповеданию, и отнюдь не все исповедующие дан-
ную религию (в пределах той или иной страны и тем более по
всему земному шару) составляют единую нацию. Историческая
национальная действительность опровергает религиозно-идеали-
стическую концепцию нации.
III
Одной из разновидностей идеализма в проблеме нации явля-
ется концепция, зародившаяся еще в конце XIX в. в Германии,
которую Ф. Нейман сформулировал таким образом: нация — это
компактная группа населения, поднявшаяся в результате свое-
образных культурных достижений до специфической совокупно-
сти свойств, которые она в течение длительного времени пере-
дает от поколения к поколению К Подобный взгляд на нацию
получил особенно широкое распространение в австрийской со-
циал-демократии. Карл Реннер (Р. Шпрингер), выпустивший в
начале XX в. ряд книг по национальной проблеме, писал в од-
ной из них: «Нация — это союз одинаково мыслящих и одинако-
во говорящих личностей. Это — культурная общность группы
современных людей, не связанных с «землей»2. О. Бауэр также
сводил нацию прежде всего к культурной общности, которая
«возможна, мыслима вопреки территориальному разделению» 3.
Логика мышления у Бауэра такова: общая история — как дейст-
вующая причина, общее происхождение и общая культура —
как ее факторы, и общий язык — в качестве посредника этой
общей культуры. Каутский справедливо подчеркивал, что «куль-
турная общность» — главная ошибка Бауэра. В. И. Ленин, под-
держав в этом Каутского, добавлял, что нация — это не общ-
ность культуры и судьбы, а общность языка. Он отмечал, что
«у Бауэра... идеалистическая теория нации»4. Идеализм его
заключался в отрыве национальной культуры, а также нацио-
1 F. Neumann. Volk und Nation. Leipzig, 1888, s. 74.
2 P. Шпрингер. Национальная проблема. (Борьба национальностей в
Австрии). СПб, 1909, стр. 43.
3Отто Бауэр. Национальный вопрос и социал-демократия. Птг.—М.,
1918, стр. 52.— Первое русское издание книги относится к 1909 г.
4 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 386, 387, 388.
201

нального характера от условий жизни нации, от жизненно необ-
ходимых для нее факторов, выражающихся в общности терри-
тории и языка, в экономике и т. д.
В России подобные взгляды проповедовали прежде всего ев-
рейские мелкобуржуазные националисты, например, X. И. Жит-
ловский. По его мнению, особенности культурного развития — ос-
новное для национальности. «Разница в решении культурных
проблем,— утверждал он,— в конце концов приводит к выработ-
ке национальных различий». С его точки зрения, нация — эта
группа лиц, которая в продолжение многих поколений своеоб-
разно решала все культурные задачи *. Меньшевик-бундовец
М. Б. Ратнер (М. Борисов) считал, что нация — это «духовная
форма, в которую отливается вся материя социально-историче-
ской жизни народа,— форма, сообщающая этой жизни прелесть
своеобразной культурной красоты. В национальности, как в приз-
ме, преломляются все индивидуальные особенности^ культурные
задатки и моральные блестки живой человеческой личности»2.
Для американца Гейса из Колумбийского университета (20-е
годы) нация также является «особым по своей культуре обще-
ством» 3. Гарри Элмер Берне пишет в «Американской Энцикло-
педии» (1951 г.), что «нация есть общность культуры определен-
ной социальной группы людей, которая прежде всего характери-
зуется сознательной и устойчивой общностью психической и ду-
ховной жизни... Самой важной основой определения нации...
является общность культуры, из которой естественно вытекает
необходимость существовать в ассоциации» 4.
В оценке значения духовной культуры нации, с точки зрения
формирования последней, есть определенная грань, порой тон-
кая и неуловимая, но бесспорно существующая, переход которой
открывает в проблеме нации и национальных отношений путь1 к
идеалистическим и националистическим извращениям. Но кри-
тика последних вовсе не противоречит признанию позитивной
роли духовных факторов в образовании и функционировании
нации как своеобразной и самобытной общности людей и того»
обстоятельства, что духовная жизнь народов, их культура на-
циональны. В отношении национальной культуры, однако, неред-
ко проявлйется и социал-нигилизм, который, например*
Н. Я. Марр оправдывал тем, что-де «унаследованная от старины
1 X. И. Житловский. Социализм и национальный вопрос. Киев — СПб„
1906, стр. 33, 37.
2 М. Б. Ратнер. О национальной и территориальной автономии. Киев —
СПб, 1906, стр. 16—17.
3 Hayes. Essays on Nationalism. N.-Y., 1928, p. 5.
4 «The Encyclopedia Americana», vol. 19. N.-Y. — Chicago, 1951, p. 743.
202

культура, естественно, капиталистическая культура» !. Между
тем национальная культура, при всей ее социальной противоре-
чивости в условиях антагонистического общества,— важный
«фактор и компонент формирования и существования нации. И
было бы странно, отмечали многие участники дискуссии 1966—
1968 гг. по национальной проблеме, не включать в определение
нации культуру на «основании» ее противоречивости, вытекаю-
щей, кстати, из противоречивости самой нации в указанных усло-
виях 2.
В. И. Ленин, ратуя за интернациональную культуру пролета-
риата, в то же время говорил, что «интернациональная культура
не безнацйональна»3. Он писал о «двух национальных культу-
рах», со-вмещаемых «в каждой национальной
культуре»4. В. И. Ленин вполне признает категорию нацио-
нальной культуры каждой данной нации, и его выступление про-
тив бауэровского тезиса о нации как о культурной общности
«вовсе не означает отрицания всякой общности культуры внутри
нации»5. «Каждая нация имеет свою культуру»,— замечает
Т. Ю. Бурмистрова 6. Национальные различия непременно пред-
полагают культурные различия. Могут существовать народы,
имеющие общую территорию, общую экономическую жизнь и
общий язык, но, как справедливо указывал Н. Н. Чебоксаров,
«...нет и не может быть даже двух народов с совершенно одина-
ковой культурой» 7.
Культурная специфика — существенно важный отличитель-
ный признак данной национально-этнической '" общности людей.
Даже язык, обычно считающийся главным этническим определи-
телем, теснейшим образом связан с национальной культурой, что
«особенно касается его литературной, письменно-литературной
формы.
Национальная культура, в определенных условиях приобре-
тающая черты профессионального искусства и письменной —
художественной и научной — литературы, служит мерилом ду-
ховного формирования нации, она отражает степень приобщения
данного народа к цивилизации, к просвещению, степень зрелости
его как современного типа нации.
1 Н, Я. Марр. Вопросы языка в освещении яфетической теории. М., 1933,
стр. 479.
2 «Вопросы истории», 1966, № 12, стр. 105.
:3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 120.
4 Там же, стр. 121, 129.
5 «Вопросы истории», 1966, № 1, стр 40 (П. М. Рогачев).
,6 «Вопросы истории», 1966, № 12, стр. 103.
7 «Советская этнография», 1967, № 4, стр. 99.
203

Все виды художественного творчества и в целом духовного
развития взаимосвязаны и развиваются зачастую совместно —
в одно и то же время, дополняя и обогащая друг друга. Но в за-
висимости от конкретных условий существования данной народ-
ности и формирования одноименной нации на первый план в
каждое данное время выдвигается объективно тот или иной вид
культуры как преимущественная форма выражения национально-
духовной специфики народа. Эта мысль в какой-то степени зало-
жена в словах, принадлежащих одному из братьев Гримм: «Ка-
кой народ не был сначала поэтом, а потом мыслителем?» *.
Но здесь же содержится и другая идея, касающаяся соотно-
шения народа и культуры,— мысль о первом как творце духов-
ных ценностей. Аналогичную мысль проводит Н.А.Добролюбов в
своей статье «О степени участия народности в развитии русской
литературы»2. Ее же обосновывает и развивает М. Горький в
статье «Разрушение личности». Он пишет здесь: «Народ — не
только сила, создающая все материальные ценности, он — един-
ственный и неиссякаемый источник ценностей духовных, первый
во времени, красоте и гениальности творчества философ и
поэт»3. С этими словами Горького созвучно то, что говорил в
своей статье «Народная литература» Габдулла Тукай: «Народ
велик, могуч, мелодичен, он писатель, он поэт» 4.
Сказанное относится и к 'башкирскому народу. «Большие
поэты в душе»,— так назвал башкир С. Р. Рыбаков, собиратель
их песенного фольклора. Отмечая духовный талант башкирского
народа, он подчеркивал: «Наибольшую даровитость башкиры
обнаруживают в поэтическом отношении, и их творчество заслу-
живает вообще внимания, а в сравнении с творчеством других
инородцев — особенного». Поэтические дарования башкирского
народа Рыбаков ставил в тесную связь с той «чудной природой
Урала», среди и в тесном общении с которой живут башкиры.
Причудливые и живописные очертания гор, постоянная смена
картин, одна другой красивее, заманчивая даль, раскрывающая-
ся с каждой высокой горы на необозримое море гор и горных
хребтов, широкие долины, узкие и глубокие ущелья, почти дев.
ственная природа с лесами и животными в них,— все это, по
мнению Рыбакова, должно было поражать, воображение и энер-.
гично возбуждать фантазию и поэтическое творчество. В баш-
1 Г. В. Плеханов. Искусство и литература. М., 1948, стр. 69.
2 Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1, М., 1934; его же. Литера-
турная критика. М., 1961, стр. 163—214.
3 М. Горький. Собр. соч., т. 24. М., 1953, стр. 26, 27.
4 Габдулла Тукай. Произведения в 4-х томах, т. 2. Казань, 1955»
стр. 263 (на тат. яз.).
204

кирах Рыбаков видел чутких ценителей красоты природы. Он
подметил, что те выбирают для кочевок места, отличающиеся
замечательной красотой, располагающей к поэтичности. Башкир,
говорит Рыбаков, подолгу смотрит вдаль на красивую гору или
красивый вид, предаваясь созерцанию и выражая восклицания-
ми свое восхищение [.
Разумеется, главный источник поэзии народа, ее корни — это
общественная история, борьба народа за социальную справед-
ливость, национальную свободу. А этой борьбы в башкирской
истории было предостаточно, и она наложила неизгладимый от-
печаток на интенсивность, форму и содержание поэтического
творчества башкир. В 20-е столетие башкирский народ вступил,
располагая богатым запасом духовной культуры, преимущест-
венно, конечно, устно-поэтической. Отражающая в себе много-
вековую, насыщенную событиями историю башкир, их устная на-
циональная культура развивалась в форме (1) сказок и эпиче-
ских сказаний и (2) музыкально-песенных произведений.
Устная поэзия —одна из форм литературно-художественной'
деятельности, предваряющая и дополняющая письменно-литера-
турное наследие народа. Бесспорна общность обеих этих форм
художественного творчества. Родоначальницей книжной литера-
туры и живописью словом называл Максим Горький народную
поэзию — «литературу, которая в первоначале своем «появилась
до изобретения письменности и называется «устной» потому, что
передавалась «из уст в уста», эту устную поэзию народа «той
поры, когда поэт и рабочий совмещались в одном лице»*.
Башкирское устно-поэтическое творчество является по суще-
ству родом художественной литературы. «Народная лите-
ратура» — так называл его С. Мрясов, один из исследователей
истории и культуры башкирского народа. Он говорил о «древ-
ней литературе башкир» и «народной литературе башкир после
XVI в.», имея в виду развитие устного народного творчества.
«Общая [для] нации письменная литература,— писал Мрясов,—
рождается из народного языка, народной литературы. Обе они
имеют единый источник, единого носителя — это народ». Имея
в виду недостатки письменности «тюрки», Мрясов указывал: «На-
родная литература отличается от нашей письменной литературы
своей чистотой, простотой, прямотой и образностью»3. Он отме-
чал собственные ее национальные истоки.
1 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897, стр. 17, 37—38. АЛ
2 М. Горький. О литературе. Литературно-критические статьи. М.э
1953, стр. 760, 767.
3 «Башкорт аймагы», 1927, № 5, стр. 52, 53, 55.
205

При всей общности двух форм литературы между ними, од-
нако, есть и определенное различие, которое касается не только
языка или стиля. Произведения устно-поэтического народного
творчества, в том числе и башкирского, отличаются от письмен-
но-тлитературных произведений и в отношении условий и форм
их возникновения, бытования и развития. Начнем с того, что, как
и вообще произведения устного народного творчества, башкир-
ские песни, эпосы, кубаиры и т. д. не персонифицирозаны в смыс-
ле личного авторства. Ни одно из массы произведений дорево-
люционной поры, вошедших в сборник «Башкирское народное
творчество», за исключением, пожалуй, импровизаций Салавата
Юлаева, не имеет своего автора. В этой связи вспомним то, что
говорил А. Н. Веселовский: «Сохранились эпопеи, за которыми
чувствуются групповые народные песни, поэмы, отличающие
цельность личного замысла и композиции, и вместе с тем не
личные по стилю, не носящие имени автора, либо носящие его
фиктивно... Народные эпопеи анонимны, как средневековые со-
боры» К И если письменно-литературные произведения, напри-
мер, стихи М. Акмуллы, сочинения М. Уметбаева, представляют
собой нечто «материализованное» — наличную книгу или ру-
копись, принадлежащую' тому или иному автору (иногда могут
быть и безымянные авторы), то произведения устного народного
творчества не имеют вещественной предметности: они живут
лишь в сознании народа. Далее, в отличие от авторского текста
письменной литературы устные произведения, лишенные ста-
бильного текста, гораздо более подвержены изменчивости. Сэсэн-
сказитель или кто другой, передававший башкирские песни,
кубаиры, эпические сказания и т. д., вносил в них изменения при
каждом исполнении. А они исполнялись и исполняются много-
кратно. Будучи носителями художественной традиции, баш-
кир-кур аист, певец-исполнитель, сказитель-сэсэн ощущали и
ощущают себя и творцами текста. Исполняемые ими произведе-
ния вступили в XX в. не как окаменелость, которую невозможно
изменить, а как живое творение, как мысли и чувства сказите-
лей, певцов, их слушателей. То же самое относится к фольклору
любого другого народа, например, к русской устной поэзии. Ана-
лизируя ее в указанном свете, А. П. Евгеньева отмечает, что устно-
поэтические произведения живут на языке данной эпохи, в ее
сознании, захватывая более или менее широко и предшествую-
щие эпохи.
1 А. Н. Веселовский. Историческая поэтика. Л., 1940, стр. 57.
206

На это в свое вреця обратил внимание Н. А. Добролюбов,
указавший, что исполняемые в настоящем песни не могут быть
названы древними, пусть они и восходят ко временам Владими-
ра Мономаха или заложения Петербурга: в них дух и понятия
современности. Он писал: «...народ и доныне не перестает петь,
не перестает выражать свои воззрения, понятия, верования, полу-
ченные по преданию, в произведениях поэзии, то слагая новые,
то переделывая, применяя к своему теперешнему положению то,
что прежде уже было сложено» 1. Эта особенность устно-поэти-
ческого народного творчества делает его составной частью нацио-
нальной культуры не только в период складывания народности,
но и когда формируется современного типа нация.
Разумеется, первоначальные истоки произведений устно-
поэтического народного творчества, в том числе и башкирского,
восходят к сравнительно раннему периоду этнической истории
народа, к временам бесписьменного существования и развития
культурных ценностей. В тот период, да и позже, пока не разви-
лась современная письменная литература у башкир, словесно-
поэтическое их творчество служило наивысшим выражением ду-
ховной жизни народа. Но и при наличии развитой письменной
литературы устное народное творчество не теряет своего значе-
ния с точки зрения отражения национальной самобытности
народа.
И. И. Срезневский говорил: «Словесность народная... храни-
мая памятью народа без пособия письмен... неразрывно связана
с языком и народностью народа»2. В русской народной словес-
ности, указывал он, отражена народность русских (в смысле их
национально-этнической самобытности). В устно-поэтическом
творчестве народа -г- прежде всего в песнях — Н. А. Добролю-
бов видел отражение народного ума, национального характера
и воззрений народа 3. Одновременно следует отметить богатое
содержание и жизненную силу народной словесности. Н. Г. Чер-
нышевский писал: «Народная поэзия всегда полна свежего,
энергетического истинно-поэтического содержания» 4. К. Д. Ушин-
ский находил в народной словесности «много глубокого фило-
софского ума, истинно-поэтического чувства». Из уст «серой»
массы народа, ло его словам, «льется чудная народная песнь, из
которой почерпают свое вдохновение и поэт, и художник, и му-
зыкант» 5.
1 Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1, М., 1934, стр. 523.
2 И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка. М., 1959,
стр. 70.
3 Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 523.
4 Н. Г. Чернышевский. Поли. собр. соч., т. 7. СПб, 1906, cip. 184.
5 К. Д. Уши некий. Избранные педагогические сочинения, т. 2. М., 1954,

Сказанное относится и к башкирской устно-поэтической сло-
весности. По содержанию своему башкирские сказки, эпические
сказания, песенные и другие произведения преисполнены глубо-
ких народно-философских раздумий и лирических переживаний,
социальных и национальных идей и чувств.
Большинство жанров устно-поэтического творчества башкир-
ского народа имеют музыкально-исполнительское назначение.
Когда С. Г. Рыбаков называл башкир большими поэтами в
душе, он имел в виду склонность их прежде всего кмузыкаль-
н о-поэтическому восприятию красот природы, к таким раз-
думьям и переживаниям, которые находят свое выражение в
песне, напеве, мелодии. Другой этнограф — Д. П. Никольский —
отмечал, что башкиры любят музыку и что музыканты пользу-
ются у них особым уважением, занимая одно из почетных мест
во время собраний, на гуляниях, праздниках и т. п.
Народная музыка башкир делится на инструментальную и
вокальную, которые неразрывно связаны друг с другом. Наи-
более специфичным для башкир национальным инструментом,
весьма древним, но до сих пор покоряющим слушателя, явля-
ется курай. Он сопутствовал башкирскому народу на всем
протяжении его многовековой истории. Звучание курая—тихое
и задушевно-поэтическое, оно выразительно передает эпическую
возвышенность и мечтательность башкирских мелодий.
Музыкально-тональные данные башкирского курая под-
робно охарактеризовал собиратель татаро-башкирских мелодий
С. Г. Рыбаков 1. Он же первый дал общую характеристику баш-
кирской музыкальной культуры в целом. Сбором башкирских
песен занимались также А. А. Алябьев, Р. Г. Игнатьев, И. По-
кровский и др. Все эти и многие другие исследователи духовной
культуры дореволюционных башкир отмечали и, более того, под-
черкивали большое своеобразие башкирской музыки. Оно сво-
дилось, в частности, к сольным традициям. Башкиры, как и неко-
торые другие восточные народы, пели больше всего в одиночку.
Хоровое унисонное пение устраивалось у них редко — чаще зи-
мой на вечеринках, свадьбах и т. д. Со стороны мелоса башкир-
ские песни длиннее татарских и, как правило, без припева. При-
чем в то время, как татарские песни отличаются характерной
незамысловатостью и определенностью мелодического рисунка и
1 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897, стр. 112—113; его же. Курай, башкирский музыкальный
инструмент. «Русская музыкальная газета», январь 1896 г.; его же. О народ-
ных песнях татар, башкир и тептярей с 40 мелодиями. «Известия» Оренб. отд.
императ. Русск. геогр. общ-ва, вып. 3—4, 1894; его же. Песни татар и башкир
с текстами, переводами и гармонизациями, вып. 1. М., 1922.
208

ритма мелодий, башкирские мелодии бросаются в глаза затей-
ливостью, причудливостью своего рисунка. Но традиционным
башкирским песням все же не столь свойственны украшения в
восточном вкусе, их ритм отличается большей ровностью, чем в
известной части татарских песен, и не очень отличается от ритма
«европейских мелодий. «От них,— писал Рыбаков,— остается
впечатление вообще большей новизны, чем от татарских, и они
легче допускают обычную гармонизацию... хотя это не исклю-
чает свойственных им 'оригинальных черт». В содержании баш-
кирских песен-мелодий, по его словам, «заметен элемент житей-
ской философии, склонность к философским взглядам на вещи
б большей степени, чем у татар. Характер башкирских мело-
дий... значительно отличный от татарских. Прежде всего они
внешне более мелодичны и дышат какой-то особенной ширью и
размашистостью; иногда веет от них своеобразной прелестью и
чувствуется стремление к чему-то неопределенному, мечтатель-
ному» К
Жемчужиной башкирской народной музыки, придающей ей
непреходящую прелесть и национально-специфическое, своеоб-
разное звучание, является узун-кюй — «долгая песня», дол-
гий напев,— подробную харатеристику которой дал в своих
исследованиях Л. Н. Лебединский2. Одна из особенностей узун-
кюй состоит в том, что ее исполнению предпосылается эпический
сказ — «история песни», раскрывающая то, что не досказано в
поэтических текстах песни. Узун-кюй, ее образность, выразитель-
ность и эмоциональность, характер ее мелоса и поэзии неразрыв-
но связаны со сказами-легендами. Узун-кюй со всем ее своеоб-
разием сыграла неоценимую культурно-историческую роль в
жизни башкирского народа. Она наиболее глубоко и верно отра-
жает богатую и насыщенную событиями башкирскую историю,
пережитое народом горе и человеческие страдания, борьбу его
сынов за жизнь, за счастье, свободу. Узун-кюй проникнута со-
зерцанием жизни и природы, мыслями и печалью о любимом.
Среди башкирских узун-кюй немало лирически просветленных
пес^ч, воспевающих красоту человека — ловкость, силу и харак-
тер джигита, осанку девушки, прелести соловьиного пения, реку
Агидель, долины Таштугая и т. д. На лирике этих песен лежит
печать поэтической мечтательности и житейско-философских
1 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта, стр. 120—121, 269.
2 Л. Н. Лебединский. Народная башкирская музыка. «Советская му-
зыка», 1951, №3, стр. 59—65; его же. Узюн-кюй — башкирская народная
музыкально-поэтическая классика. «Советская этнография», 1956, №2, стр.
46—65; его же. Башкирские народные песни и наигрыши. М., 1962, стр. 12—39.
209

размышлений. Узун-кюй представляет собой музыкально-поэти-
ческую национальную классику башкирского народа, воплощаю-
щую в наиболее совершенной форме его чувства и помыслы,,
выпукло отражающую этнические особенности и национальный
характер башкирского народа, специфические черты его духов-
ного облика в целом.
При всей своей национальной специфичности музыкально-
поэтическое творчество башкирского народа задолго до Октябрь-
ской революции развивалось, испытывая влияние других наро-
дов, особенно ^татарского, а также, частично, и русского. На
факты влияния русской музыки указывал, например, Рыбаков,
а Никольский писал тогда же, в конце 90-х годов: «В настоящее
время среди башкир значительно распространены татарские
песци» К Причем культурное влияние в этой области было взаим-
но-обоюдным.
Кроме памятников поэтического творчества духовный облик
башкирского народа находил свое отражение и закреплялся;
также в различных других видах его художественного творче-
ства и культурного наследия — например, в стиле народного
зодчества, дополняемого с середины XIX в. зачатками профес-
сиональной архитектуры. Стиль зодчества, несомненно, обнару-
живает образ жизни и воззрения^ национальный характер и пси-
хологию данного народа как конкретно-своеобразной националь-
но-этнической общности. Ряд монументальных сооружений
средневековья, далее -г- Караван-Сарай в Оренбурге, построен-
ный в XIX в., а так^ке красивые здания мечетей и лучшие об-
разцы жилищного строительства у башкир прошлых веков сви-
детельствуют об оригинально-специфическом пути развития
башкирского народного зодчества, отражавшего этническое свое-
образие жизни и быта, национальный характер башкирского-
народа.
IV
Н. А. Добролюбов говорил: «Литература — вообще всегдаш-
ний спутник образованности»2. Речь идет здесь о письменной
литературе, преимущественно художественной. Каково же было
ее состояние в прошлом у «башкир, точнее: имели ли они вообще
тогда такую литературу?
Факты свидетельствуют, что образованные люди из башкир
уже в средневековье наслаждались творениями восточно-мусуль-
1 Д. П. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 144.
2 Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1. М., 1934, стр. 222.
210

майских писателей и даже сами дарили странам Востока своих
поэтов. Шли туда из Башкирии, впрочем, и воины *. Мурат Рам-
зи в своей книге «Тальфик аль-Ахбар» (XIII в.) называет из
среды мамлюков в Египте двух башкир: это Гильметдин Сэнд-
жар аль-Башкорди и Насретдин аль-Насыри. Первый был эми-
ром в Египте. Второго Рамзи представляет как поэта, который
писал: «Чтобы в совершенстве овладеть арабским языком, я це-
лых двадцать лет не1 говорил по-тюркски». Он умер в 1351 г.
Современники похвально отзывались о его стихах, уме, мудрости
и-знаниях1. Кроме аль-Башкорди и аль-Насыри было немало
других башкир из числа образованных и достаточно смелых,
которые во времена Золотой Орды и позже отправлялись в Еги-
пет, на Ближний Восток, чтобы, пройдя курс обучения, стать
поэтами. Большинство из них оставались там, не возвращаясь на
родину.
Довольно прочными были духовные связи башкирского наро-
да со Средней Азией. Последняя обладала солидным культур-
ным наследием, особенно в области художественной литературы,
проникавшим в Башкирию с торговыми караванами «с Востока.
Однако на основе таких фактов еще невозможно ответить на
поставленный выше вопрос, и не они имеются в виду, когда спра-
шивают: существовала ли до Октябрьской революции собствен-
но башкирская национальная литература в письменном ее виде?
В области «башкироведения долгое время этот вопрос оста-
вался проблематичным, .связанный с более общим вопросом —
о степени духовного формирования и зрелости башкирской на-
ции к моменту Октябрьской революции. Он вставал перед иссле-
дователями не случайно — само его возникновение, несомненно,
свидетельствует об определенной специфичности дореволюцион-
ной истории башкирской нации в смысле незавершенности про-
цесса ее духовного формирования вообще и дифференциации от
татар в области культуры, особенно профессионально-письмен-
ной, в частности.
* Их, например, было немало среди мамлюков — дворцовой гвардиии пра-
вителей Египта, пришедшей в 1250 г. даже к власти. Государство мамлюков
просуществовало до 1517 г. Основным его этническим элементом были кипча-
ки из Дешт-и-Кыпчак и тюрки-огузы. От государства мамлюков остался
ряд письменных памятников тюрко-кыпчакского происхождения, например,
«Китаб булгат аль-муштак фи лугатат-турк ва-л-кифджак» — «Книга, доста-
точная для желающих изучить язык тюрков и кыпчаков». («Сообщения поль-
ских ориенталистов». М., 1961, стр. 37—38). Ролью тюрко-кыпчакских культур-
но-этнических элементов в Египте тех времен и объясняется та сравнительная
легкость, с которой проникали туда башкиры, в значительной мере те же кып-
чаки.
1 «Агидель», 1967, №8, стр. 76—77.
211

«Национальная литература», как таковая, должна отвечать
трем требованиям: во-первых, отражать преимущественно жизнь
нации, литературой которой она считается; во-вторых, обога-
щать и составлять часть национальной культуры данного народа,
служить повышению его национального самосознания; в-третьих,
должна быть выполнена на литературном языке, доступном
для основной читательской массы данной .нации. Г. Амантаевг
одним из первых занявшийся проблемой дореволюционного ли-
тературного наследия башкирской нации и признававший гро-
мадное богатство этого наследия, созданного отнюдь не на
собственно башкирском языке, противоречит себе, когда он кате-
горически заявляет: чтобы-де считаться литературой той или
иной нации, она должна быть написана на языке, который чита-
тельская масса этой нации признала своим р о д н ым языком Ч
Мысль вообще-то правильная, но нельзя ее применять шаблонно
и прямолинейно. Следует учитывать, что разные народы прохо-
дят разные пути формирования своей профессионально-письмен-
ной культуры. Во всяком случае применительно к башкирам в
отношении их письменно-литературного языка как необходимого
условия национальной литературы приходится ограничиваться
приведенной нами формулировкой и ставить вопрос приблизи-
тельно так: была ли у них до революции письменная литература,
доступная им по языку исполнения и национальная как по исто-
кам своим, так и по отражаемым в ней идеям?
В своей статье «Возникновение и развитие башкирской лите-
ратуры (народная литература и письменная литература)»
(1927 г.) С. Мрясов писал: «Собственно башкирская и специфи-
ческая для них (письменная в полном смысле слова литература у
башкир появилась только шосле Великой Октябрьской револю-
ции. Хотя и до этого существовала созданная башкирами на
джагатайском и татарском языках письменная литература, она,
однако, не имела никакого отношения к жизни и быту башкир.
Всякая литература, созданная башкирами в прошлом—до XX в.,
была религиозной литературой»2. В разделе «Литературное
движение среди башкир до Октября» учебника по башкирской
литературе (1934 г.) Г. Амантаев, охарактеризовав требуемые
условия существования национальной литературы, пишет: «Если
в этой принципиальной постановке обратить внимание на баш-
кирскую литературу, то мы увидим, что лишь после революции
1905 г. она пришла в состояние, отвечающее этим требованиям.
Хотя и раньше были писатели, вышедшие из среды башкир и
1 Г. Амантаев. Башкирская литература. Учебник и хрестоматия, ч. 2.
Уфа, 1934, стр. 13 (На башк. яз.).
2 «Башкорт аймагы», 1927, №5, стр. 56—57.
212

башкиры по национальности, как-то: Гали Сокрый, Шамсутдигс
Суфи, Ибатулла-ишан, Тйжетдин Ялсыгулов и др.,— но их мы
не можем признать башкирскими писателями. Почему? Потому;
что их произведения не направлены к пробуждению башкирско-
го народа, к развитию башкирской культуры» К
Если учесть все оттенки в суждениях и толкованиях назван-
ных авторов 20—30-х годов, то окажется, что ими двояко ре-
шается поставленный выше вопрос относительно башкирской на-
циональной литературы в условиях до Октябрьской революции:-
1) что ее вообще еще не было тогда, 2) что она все-таки уже
возникла, хотя и «лишь после революции 1905 г.» Сторонники:
обеих точек зрения сходятся в оценке литературы, созданной &
Башкирии до начала XX в.,—как литературы, совершенно не от-
ражавшей жизни собственно башкир, проникнутой общемусуль-
манскими идеями. Более близкой к истине, на наш взгляд, явля-
ется точка зрения, признающая возникновение башкирской на-
циональной литературы еще до Октябрьской революции и исходя-
щая из того, что письменная литература, имевшая место у баш-
кир или среди них в прошлые века, представляла собой з а-
ч а т к и собственно-б ашкирской национальной литературы..
Последняя появилась и развивалась до Октябрьской револю-
ции довольно своеобразно — в общем потоке татарской литера-
туры Приуралья и в значительной мере — силами татарской ин-
теллигенции. Немалую роль в формировании башкирской нацио-
нальной литературы сыграл, например, Мажит Гафури. Жизнь
Башкирии и ее коренной национальности художественно отобра-
жали также Афзал Тагиров, Сайфи Кудаш и некоторые другие
литераторы татарской национальности. На территории При-
уралья расположены Уфа и Оренбург, которые к началу XX в.
выросли в крупные очаги татарской литературы; они уступали,
в этом отношении, возможно, только Казани, а в отдельные по-
лосы даже сами оказывали серьезное влияние на духовную
жизнь казанских татар. Башкирия вырастила немало татарских:
писателей, а также просветителей. Дополнительно к уже пере-
численным назовем еще Дэрдменда, Сагита Ремеева, Ризу Фах-
ретдинова, Фатиха Каримова. Татарской литературе Приуралья
были присущи специфические «уральские» черты. Но среди пи-
сателей Башкирского края, внесших свой вклад в развитие ли-
тературы на татарском языке, были также башкиры по проис-
хождению и национальному самосознанию, позволившему им:
иметь свой специфический голос в общем хоре печатного слова
1 Г. А м а н т а е в. Башкирская литература, ч^ 2, стр. 13.
213

^значенной литературы. В принципе можно согласиться с та-
тарским литературоведом А. Фатхи, который писал в 1968 г.
•о том, что было бы вульгарно-догматическим социологизмом
«читать, что до Октябрьской революции башкиры являлись при-
митивным -по уровню общественного развития народом без пись-
менной литературы: башкиры имели и письменность и литера-
туру, их представители внесли свой вклад в литературу на та-
тарском языке, которую башкирский народ признавал и своей
литературой 1. Татарская литература не подменяла собой соб-
ственно башкирской литературы, которая хотя и на татарском
языке и связанная с татарской литературой, но все же выраста-
ла и набирала силу.
Не столь, конечно, велики успехи башкирской национальнос-
ти в развитии ее письменной литературы до Октябрьской рево-
люции. Но она не была исключением в этом отношении. Даже
татарская нация, идущая впереди башкир в культурно-экономи-
ческом отношении, долгое время однако не имела достаточно
развитой письменной поэзии. В своей критической статье «Стихи
наши» (1907 г.) Габдулла Тукай спрашивал: «Почему до 17 ок-
тября (1905 г.) у татар не было никаких стихов?» «Почему, про-
жив на свете столько веков, татары <не успели написать ни одно-
го толкового стихотворения? Может, были хорошие рассказчи-
ки, но не .было кому записывать, и их стихи похоронены вместе
•с самими поэтами? Возможно, что и так.'Ибо, наверно, (дейст-
вительно) не было, кто бы записал...» Тукай говорил, что «тата-
ры наши в смысле написания стихов отстали даже от казахов» 2.
Возможно, сказано слишком сильно и преувеличенно. Но, во вся-
ком случае, у башкир, соседей татар, в XVIII — первой половине
XIX в., да и позже, строго говоря, не было собственной пись-
менной поэзии, достаточно определившейся в качестве нацио-
нальной литературы. Если и была она, то, во-первых, написан-
ная на языке арабизированного «тюрки», во-вторых, выполнен-
ная в религиозно-мистическом духе суфизма, далекая от граж-
данских и светских мотивов. В-третьих, литература эта еще не
•являлась в прямом смысле национальной литературой по
•своим истоками содержащимся в ней идеям, i
При Мифтахетдине Акмулле (1831—1895 гг.), его младшем
современнике Мухаметсалиме Уметбаеве (1841—1907 гг.) и не-
посредственно, после них — накануне Великой Октябрьской со-
циалистической революции — закладываются основы современ-
ной национальной литературы башкир, создается более или ме-
1 Альберт Фатхи. Центры просвещения и литературные связи. «Огни
Казани», 1968, №2, стр. 105, 114, 116.
2 Габдулла Тукай. Соч., т. 3. Казань, 1956, стр. 145 (на тат. яз.).
214

нее цельная литературная система, составляющая часть нацио-
нальной культуры башкирского народа и отражающая непосред-
ственно его жизнь и национальное самосознание, осознанные
специфические интересы и запросы формирующейся башкирской
нации.
Риза Фахретдинов, при всяком случае упоминания об Ак-
мулле, называл его «знаменитом странствующим поэтом баш-
кир». А что до Мухаметсалима Уметбаева, то он для Фахретди-
нова был первым башкирским ученым 1. Но Уметбаев и поэт.-
«Уфимские губернские ведомости» писали 11 июня 1903 г., что*
у башкир есть свой поэт — «60-летний Салим Уметбаев». А перед,
тем «Волжский Вестник» (Казань, 1898 г., 29 ноября) отмечал,,
что он — выходец из башкир, вырос и долго жил среди этого на-
рода. Содержание многих, если не большинства, произведений
Уметбаева имеет прямое отношение к истории и судьбам баш-
кирского народа, к его национальной культуре. , ,
По поводу дореволюционного литературного наследия баш-
кир С. Мрясов писал в 1927 г.: «Собственно башкирских, ими
написанных и изданных до Великой революции, произведений
насчитывалось всего лишь четыре—пять единиц. Это — «Ядкарь»
Уметбаева, «Вымирают ли башкиры?» , Габдрашита Гумера,
«Башкирская история» Хади Мунира, «Обращение к башкирам»
Сафуана Якшигулова»2. Но дореволюционная башкирская лите-
ратура далеко не ограничивается этим перечнем. Не говоря уже
о Шайхзаде Бабиче и Дауте Юлтые, следует назвать еще массу
других имен башкир-поэтов начала XX в., внесших определен-
ный вклад в формирование национальной культуры своего на-
рода. Среди них — Хабибулла Габитов, Ахняф Тангатаров, Фа-
зыл Туйкин, Э. Уммэти (собравший и опубликовавший песни и
байты, башкир, написавший повесть «Отцам — слово, детям —
наставление»), Э. Исянбердин (которому принадлежит повесть
«Печальный разговор или Мансур с Галией»), Габиди Даут (ав-
тор поэмы «Башкирская девушка Махинур»), Бахтиар Бахтига-
реев (написавший льесу «Продажа земли»), Закир Хади, Г. Исян-
бердин, Я. Юмаев, Б. Мирзанов и др. Почти все они по нацио-
нальности башкиры и отражали в своем творчестве прежде всего
судьбу башкирского народа. Немало успел сделать еще до рево-
люции башкирский писатель Мухаметша Бурангул.
Показательно, что в первоначальных учебниках башкирская
литература открывалась именем Сафуана Якшигулова (1871—
1 А. И. X а р и с о в. Литературное наследие башкирского народа. Уфа, 1965,,
стр. 335, 345 (на башк. яз.).
2 «Башкорт аймагы», 1927, № 5, стр. 56.
215

1931 гг.) Уроженец башкирской деревни Ново-Яппарово совре-
менного Давлекановского района Б АССР, джадидиствующий
мулла-сочинитель, Якщигулов стал печататься в 1908 г., когда
юн выпустил в Стерлитамаке свою первую стихотворную книгу
«Марзия мугаллима Султангилде-зфенде», но признанным поэ-
том стал, когда вышел его сборник стихов «Дела башкирские»
(«Бапгкорт хэлдэре». Стерлитамак, 1911), продолжением кото-
рого явилась книга «Демские долины» («Дим буйы». Казань,
191?). Последняя по счету книга стихов Якшигулова --это «Пла-
мень сердца» («Куцел ялтсындары». Уфа, 1916). Кроме того, он
•опубликовал много стихотворений в газетах и журналах..
.«Памятники мои. Посвящается 5-летию со дня с;мерти Ш. Ба-
бича»— так называлась выпущенная в Уфе на башкирском язы-
ке в 1924 г. книга стихов другого собственно башкирского писа-
теля башкирской нации, начавшего свой творческий путь до ре-
волюции,—Даута Юлтыя. Многое в их творчестве роднит этих
двух талантливых поэтов, внесших существенный вклад в дело
создания национальной литературы башкирского народа.
О НАЦИОНАЛЬНО-ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ
И ПИСЬМЕННОЙ КУЛЬТУРЕ
ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ БАШКИР
I
Проблема языкового формирования башкирской нации не
♦ограничивается рассмотренным в первой главе вопросом о линг-
вистической дифференциации башкир из общетюркской семьи
языков и об интеграции их диалектов. Это — вопрос о склады-
вании языковой основы нации. Кроме того, названная пробле-
ма включает в себя вопросы формирования национально-л ите-
ратурного языка, в том числе письменной его разновиднос-
ти. Этот аспект истории складывания и развития башкирского
-национального языка — часть не только проблемы языковой кон-
солидации нации, но и вопроса о духовном ее формировании, по
.крайней мере — связующее звено между этими двумя аспектами
.истории складывания национальной общности, как таковой.
Язык уже сам по себе, как отмечалось выше, теснейшим об-
разом связан с национальной культурой. Он связан с духовной
.жизнью народа на любом этапе его национального созревания:
культура выражается и получает необходимое воплощение не
зшаче, как через определенный язык. Национальный язык —
«форма существования национальной культуры, а его литератур-
216

ная, особенно письменно-литературная разновидность — не толь-
ко форма, но и органическая составная часть, непосредственный
компонент духовной культуры данной нации, а также и одно из
решающих средств повышения ее до уровня профессио-
нал ьн о-национальной культуры. С точки же зрения языкового»
формирования нации литературный, письменно-литературный
язык представляет собой «венец» этого процесса: он придает на-
родному языку необходимое оформление, шлифует его.
Как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, «в любом современном'
развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до .на-
ционального языка» *. Из соотношения названных категорий
проистекает целая «гамма» соотношений: 1) национального к
национально-литературного языка, 2) устно-разговорного на-
родного языка с его диалектами и говорами — и письменного»
языка, 3) письменного и письменно-литературного языка,
4) письменно-литературного и литературного языка, 5) литера-
турного языка и языка устно-позтического народного творчест-
ва и т. д. Как говорил И. В. Короленко, литература — это рас-
цвет языка2. Но литературный язык, отмечал М. Горький, — это-
тот же народный язык, лишь «обработанный мастерами»3. Ли-
тературный язык башкирской нации — это исторически сложив-
шаяся на основе устно-разговорного народного языка, но обрабо-
танная и упорядоченная форма общенародного национального
языка. Он, несомненно, способствовал общенациональной кон-
солидации и нивелировке башкирского языка, но не создавал и
не определял этнолингвистической основы формирования баш-
кирской нации. Он и не подменял башкирского национального
языка. Последний не совсем тождественен литературному язы-
ку, тем более шисьменному, хотя они и являются однопорядко-
выми категориями.
Решающая роль с точки зрения складывания языковой осно-
вы башкирской нации и ее этнолингвистического существования^
с точки зрения формирования башкирского национального язы-
ка принадлежит народному устно-разговорному языку. И к не-
му относятся высказывания виднейших ученых в защиту народ-
ного языка, против абсолютизации письменного языка. В част-
ности, Бодуэн де Куртенэ осуждал мнение, согласно которому
только письменный язык имеет право называться языком. Он*
говорил: «Для того, чтобы существовать, т. е. переходить от по-
коления к поколению, язык данного племени и народа не. нуж-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 427.
2 И. В. Короленко. Письма, т. 3. М., 1936, стр. 169.
3 М. Горький. О литературе. Литературно-критические статьи. М„ 1953„
стр. 328.
217

дается в (письме» К Н. Я. Марр горячо отстаивал народный язык,
выступая против пренебрежения буржуазной науки к беспись-
менным язйкам угнетенных наций. Он критиковал индоевропе-
истику отчасти потому, что в центре ее внимания долгое время
находились одни письменные, а не живые языки народов:
«...письмо и вообще письменность заслоняли язык. Живая речь
выходила из орбиты исследовательского внимания, захваченно-
го целиком интересом к письменному языку»2.
История языка данной народности и нации вообще, башкир-
ской в частности, вовсе не ограничивается периодами одной
только письменной речи и отнюдь не полностью в ней представ-
лена. Письменность у башкир не «создала их языка, выраженно-
го в ней. Она лишь, раз появившись, стала фиксировать и пере-
давать уже наличные нормы, сложившиеся задолго до означен-
ной фиксации, до работы составителей шежере, до появления
.азбуки Мстислава Кулаева, грамматических пособий советского
периода. Лингвистический аспект истории вызревания и форми-
рования башкирской нации подтверждает, таким образом, об-
щую закономерность, касающуюся соотношения письменной и
устно-разговорной форм языка. Норма башкирского националь-
ного койнэ сложилась в конечном счете как результат взаимо-
действия этих форм. Правда, диалектика их соотношения у баш-
кир, как и ряда других наций СССР, стала достаточно полной
лишь с 20-х годов, после Октябрьской революции. Но так или
«иначе и к башкирскому национальному языку относится зако-
номерность, про которую Г. Пауль писал: «Норма определяется
.двумя разными моментами: с одной стороны, ее определяет уст-
ная речь, с другой — письменные источники»; «Национальные
койнэ имеют как письменную форму, так и форму разговорной
речи»3. И. И. Срезневский, русский лингвист середины XIX в.,
различал «судьбы языка в народе и судьбы его в письменности»
как «предметы взаимозависящие, но зависящие различно; судь-
бы языка в народе зависят от письменности и высшей образован-
ности в частностях, в мелочах; судьбы языка литературы и выс-
шего класса зависят от народа в общем ходе их. Ограничивать
всю историю языка в круге одной из этих двух ее частей невоз-
можно или, по крайней мере, не должно» 4.
1 И. А. Б о д у э н де Куртенэ. Избранные труды по общему языкозна-
нию, т. 2. М., 1963, стр. 299.
2 Н. Я. Марр. Вопросы языка в освещении яфетической теории. Л.,
1933, стр. 39.
3 Г. Пауль. Принципы истории языка. Перевод с немецкого. М., 1960,
стр. 475, 480.
4 И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка. М., 1959,
стр. 25.
218

Не все памятники письменности — памятники литературно-
го языка. Это относится в известной степени и к башкирским ше-
жере, к продукции башкир-переписчиков XVIII—XIX вв. и т. д..
Факт письменной фиксации еще не является признаком литера-
турности. Последняя имеет свои особые требования, общие па
значению, но применимые и к конкретной истории башкирскога
национального языка. Однако если письменность не тождест-
венна литературности, то и письменно-литературный язык лкк
бой формирующейся нации, в данном случае — башкирской, да-
леко еще не исчерпывает, особенно в историческом плане, лите-
ратурного языка. Последний существовал у башкир задолго до*
появления художественной и научной литературы на их родном-,
языке. Это же касается и других языков. Бесспорно, например,,
что Пушкин, по словам В. В. Виноградова, явился «высшим
воплощением национально-русской художественной нормы»1. В;
его языке ярко обозначилась общенациональная норма нового,
литературного языка русской нации. Но Пушкин не является
родоначальником этой нормы, родоначальником национально-
литературного языка. Подобно этому нельзя назвать основопо-
ложником литературного языка башкирской национальности ни-
кого лично из тех, кто так или иначе приложил усилия к выра-
ботке литературных норм языка своей нации. Но вместе с тем-
следует указать на две (не только объективную, но и субъектив--
ную) стороны возвышения естественно возникшей «народной речи
башкир до уровня национально-литературного койнэ. Этот про-
цесс включал в себя как стихийно происходящие изменения в.
смысле многовекового совершенствования языка, так и относи-
тельно целенаправленные действия по литературной обработке-
народного языка образующейся нации. Эти две формы нацио-
нально-языковой эволюции башкир — они вовсе не должны це-
ликом совпадать с указанными гносеологическими сторонами
процесса — как бы составили два этапа: до начала XX в. проис-
ходил в основном стихийный процесс становления башкирского,
национального языка, а затем, особенно лосле Октябрьской ре--
волюции, в этой области существенно возрастают сознательные»
и организованные усилия. Притом для первого этапа характер-
на преимущественно устная форма литературного языка, для;
второго — преимущественно письменная.
Понятие литературного языка и применительно к башкирской;
нации, прошедшей ряд этапов складывания и явившейся этни-
ческим продолжением одноименной народности, исторически из-
менчиво: для разных этапов этнико-национальной консолидации*;
1 В. В. Виноградов. Великий русский язык. М., 1945, стр. 130.
219

юно наполнена разным содержанием; в зависимости от уровня
их культурно-исторического развития литературный язык имел и
у башкир неодинаковую внутреннюю структуру, В разных усло-
виях по-разному и в разных формах выполнял (или выполняет)
•он свои функции в жизни башкирского народа*. Ныне — преж-
де всего в форме письменного языка, иритом родного (воз-
можен письменно-литературный язык данной национальности и
чужой). А было время, когда литературный язык башкир выпол-
нял свои функции в форме устной речи (или в совокупности
той и другой форм литературного языка). Конечно, литератур-
ный язык башкирского народа находит свое наивысшее вопло-
щение сегодня, выступая в виде собственно башкирского пись-
менно-литературного языка. Но он в принципе возможен не
только в «письменной, но на определенных этапах и в устной фор-
ме. Как подтверждает история вызревания и складывания баш-
кирского национального языка, письменно-книжная форма от-
нюдь не единственная форма литературного языка. Последний
не равен письменно-литературному языку. Известный советский
.лингвист Л. В. Щерба справедливо предостерегал «от смешения
.литературного и письменного языков... литературный язык не
«обязательно должен быть письменным» К
II
«Оформление» башкирского языка в виде литературно-
го койнэ в XVI—XIX вв. проходило прежде всего в рамках бес-
письменного — устн о-п оэтического народного
творчества. Язык последнего натомэтапе играл (конеч-
но, в ограниченной степени) роль литературного языка, способ-
ствуя тем самым культурной консолидации этнической общнос-
ти башкир. Это было вполне правомерно: любая народность или
'формирующаяся нация, как правило, проходит в своей языковой
ш духовной истории подобный этап, закономерность которого
объясняется не только негативным фактом отсутствия письмен-
но-литературного языка у данного народа в данный момент, но
и другим — позитивным обстоятельством. А именно: язык наро-
да, не приобщившегося или слабо еще приобщившегося к пись-
менной культуре, все же обладает внутренней возможностью и
способностью к самосовершенствованию вплоть до поэтической
* Об этом аспекте проблемы национального языка вообще см., в частности,
««Вопросы языкознания», 1956, № 1, стр. 7; А. И. Горшков. История рус-
ского литературного языка. М., 1961, стр. 10.
1 Л. В. Щерба. Избранные работы по русскому языку. М., 1957, стр. 115.
220

выразительности. И нет.такого народно-разговорного языка, ко-
торый не мог бы подняться до уровня литературного языка, спо-
собного передать все оттенки и изгибы художественной мысли и
философского раздумья. Это свойство было присуще и башкир-
скому народному языку.
Башкирский язык к началу XX в. и без письменности (соб-
ственно башкирской), будучи уже довольно богатым, был в
состоянии выражать любые мысли, вплоть до абстрактно-фило-
софских и сложно-поэтических, — то есть выполнять функции
литературного языка*. Перевели же тогда казанские миссионе-
ры на башкирский язык церковно-схоластйческую литературу,
сложную по своей лексике и стилистической форме. Башкирская
народная поэзия несла на себе не меньшую нагрузку в смысле
лингвистического и стилистического разнообразия. Устно-поэтит
ческое творчество народа представляло собой, пока не развил-
ся у него современный письменно-литературный язык, наивыс-
шее выражение и квинтэссенцию народного языка и в какой-то
мере приближало или поднимало «естественно возникшую речь»
до уровня национально-литературного языка, Эту мысль о зна-
чении языка бесписьменной поэзии широких масс с наибольшей
четкостью сформулировал академик В. В. Виноградов. Он писал:
«Устная народная словесность—кристаллизация семантики на-
родного языка... воплощение основных тенденций системы на-
родной речи» *. Именно устно-поэтический язык народа имел
в виду И. И. Срезневский, когда говорил о «близкой связи» су-
деб языка и судеб литературы и о «неразрывной связи» народ-
ной словесности с языком народа2. Н. А. Добролюбов видел в
устно-поэтическом творчестве народа «проявление поэтического
гения языка». И на фольклорную речь башкир можно распро-
странить вскрытые им черты языка народной поэзии: постоян-
ные эпитеты, условные выражения, сравнения, выражение отвле-
ченных понятий в образах, в символах, олицетворение неодушев-
ленных предметов и т. д.3. И хотя Добролюбов не применял по
отношению к народной поэзии термина «литературный язык»,
однако он уже имел в виду соответствующее понятие. «Народ-
* И. А. Харисов, исследователь дореволюционного литературного насле-
дия башкирского народа, пишет, что «уже во второй половине XIX века баш-
кирский устный язык многими своими сторонами, особенно лексической, в ос-
новном созрел для выполнения функций литературного языка». («Агидель»,
1964, №3, стр. 89; А. Харисов. Литературное наследие башкирского народа.
Уфа, 1965, стр. 46.— На башк. яз.).
1 В. В. Виноградов. Великий русский язык. М., 1945, стр. 98.
2 И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка... М., 1959,
стр. 70.
3Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1. М., 1934, стр. 522—524.
221

ный язык славянский,— писал он в одной из своих заметок о
языке устного творчества, — имеет свою богатую литературу, по
преимуществу поэтическую» *. Эта же мысль, несомненно, отно-
сится ко многим другим народам, в том числе «башкирам, имею-
щим многообразную литературу устно-поэтической им-
провизации, осуществляемой, по существу, на литератур-
ном языке.
На литературный характер языка устного народного творче-
ства из зарубежных словесников XIX в. обратили внимание не-
мецкие филологи и писатели Иоган Петер Гебель (1760—
1826 гг.), братья Якоб и Вильгельм Гримм (1785—1863 гг.;
1786—1859 гг.) и Гофман Фон Фаллерслебен (1798—1874 гг.),
а в России — академик А. Н. Веселовский (1838—1906 гг). По-
следний писал о «повышенном» — литературном языке
народной песни, о проблеме образования «народно-поэтиче-
ского койнэ». Он рассматривал, как «сложились, выделившись
из массы частных явлений, основы более общего поэтического
стиля» — устно-литературного народного языка, и отмечал, что»
«его образность и музыкальность повышали его над неритмован-
ным просторечьем»2. Из советских ученых первым (1938 г.) чет-
ко высказался относительно литературного характера языка
произведений. устно-поэтического народного творчества акаде-
мик Л. В. Щерба. А. П. Евгеньева, специально изучавшая рус-
скую устно-поэтическую речь, справедливо отмечает тот факт,
что понятие «язык устного творчества» принципиально не от-
личается от понятия «язык художественной литературы»: тог
и другой — это язык словесного искусства, язык художествен-
ных произведений, художественного творчества, язык изящной
литературы, — язык, следовательно, отобранный и отшлифован-
ный 3. «Это — язык поэзии, язык искусства»,— так определяет
другой советский исследователь — И. П. Еремин — устно-поэти-
ческую речь народа 4.
Идея бесписьменного — устного народно-поэтического лите-
ратурного языка вполне применима и к башкирскому языку.
Она уже нашла отражение в трудах 'башкирских ученых
Дж. Г. Киекбаева и В. Ш. Псянчина. Они справедливо подме-
тили, что язык героических башкирских эпосов, кубаиров, клас-
сических народных песен, пословиц и других жанров устного
1 Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 525.
2 А. Н. Веселовский. Историческая поэтика. Л., 1940, стр. 359—360;
3 А. П. Евгеньева. Очерки по языку русской поэзии в записях XVII—
XX вв., 1963, стр. 7, 339, 340.
4 «Начальный этап формирования русского национального языка». Л., 1961 р
стр. 15.
222

творчества башкирского народа в первую очередь был и остает-
ся образцом общенародного литературного языка К
Правда, признавая литературный характер устно-поэтиче-
ского языка, не следует игнорировать своеобразия этой формы
и отличия ее от другой — письменной формы национально-лите-
ратурного языка вообще, башкирского в частности. Устно-поэ-
тическая речь башкир характеризуется специфическими синтак-
сическими конструкциями, существенной ролью логического уда-
рения, инверсии, интонаций, мимики, жестов и т. д. Но произве-
дения фольклора обладают в смысле их языка теми «общелите-
ратурными чертами», которые и делают народную поэзию образ-
дом литературного языка.
Башкирский устно-поэтический язык создавался на протяже-
нии веков мастерами слова — сэсэнами-сказителями, кураиста-
ми-импровизаторами, которые обрабатывали «сырую» —
обиходную и диалектальную речь народа. Их поэтическое слово,
несомненно, отличалось своим «наддиалектальным» характером:
отнюдь не к диалекту или говору сводился язык устно-поэтцче-
ского народного творчества башкир. Как литературный язык,
он обладал широким национальным, общенародным характером.
Даже бытовые башкирские сказки заметно свободны от диа-
лектизмов, хотя сказки вообще более диалектальны по языку,
нежели песенное творчество. Французские сказки, например,
сказываются на диалектах и лишь в редких случаях употребля-
ется литературный язык, а в песнях наблюдается обратное
явление, притом не только во Франции. Как подметили Я. Гримм,
Гебель и Гофман, народ поет не на своих диалектах, а на лите-
ратурном языке, во всяком случае на языке повышенном, близ-
ком к литературному. Это же относится к крупным эпическим
произведениям поэтического характера, например, балладам,
героическим эпосам и т. д. Башкирские сэсэны, мастера народно-
поэтического творчества, странствуя по обширному Башкорто-
стану и ознакамливаясь с различными диалектдми, усваивали не
диалектально-особенное, но прежде всего наддиалектально-о б-
щее для всех частей народа, понятное не только для башкира-
•бурзянца, но и для кара-табынца, не только для юрматынца, но
и для куваканца. Стремясь к тому, чтобы художественно пере-
1 Дж. Г. Киекбаев. Башкирское литературное произношение. Уфа,
1964, стр. 12—14 (на башк. яз.); его же. Лексика и фразеология современ-
ного башкирского языка. Уфа, 1966, стр. 15—25 (на»башк. яз.); В. Ш. Псян-
■чин. История формирования башкирского литературного письменного языка.
Автореферат диссертации. Казань, 1965; его же. Язык башкирского народ-
ного творчества и его отношение к современному башкирскому литературному
•языку («Вопросы методологии и методики лингвистических исследований».
Уфа, 1966, стр. 224—228).
223

дать сюжет и вместе с тем мысли и настроения свои и народа,
сосредоточивая внимание на наилучшем использовании семан-
тики слова, башкирские сказители искали, находили и отбирали
наиболее совершенные и точные, меткие, яркие и типические
формы и приемы речевого выражения безотносительно к их диа-
лектному происхождению. А эти формы, раз отобранные, посте-
пенно одерживали победу над аналогичными, но менее удачными
выражениями других диалектов, оттесняли диалектизмы и ста-
новились достоянием всего народа, то есть национальными. Они
отвечали общей жизни, общей исторической судьбе и общему
настрою духа и национально-этнического самосознания башкир
всех или, по крайней мере, большинства районов Башкирии. Эта
общность способствовала широкому распространению и языко-
вому «обтиранию» (шлифовке и нивелировке языка) произве-
дений башкирского фольклора, слагавшихся в разных регио-
нальных частях формирующейся нации. Так из разнообразия
-местных и диалектных устно-поэтических образов и оборотов
развивалось то, что в смысле литературного стиля можно наз-
вать койнэ, слагался тот «центральный» язык, который не-
уклонно шел (наскольно позволяли исторические условия) к то-
му, чтобы обрести значение литературного языка. Пользуясь
словами А. Н. Веселовского, можно сказать, что «диалекты
общались, сближались формы и словарь, получалось нечто сред-
нее, действительно шедшее навстречу литературному языку» К
И все это — не иначе, как посредством и с помощью произведе-
ний устно-поэтического народного творчества, их импровизато-
ров и исполнителей.
Имеющий значение наддиалектального, общенародного (на-
ционального) литературного койнэ, язык устно-поэтического
народного творчества башкир отличался наличием слов и оборо-
тов, не свойственных просторечью, обыденному разговорно-бы-
товому языку. Притом уже простонародный говор отдельных
диалектов у башкир XIX — начала XX вв. был не так уж беден
в смысле образной выразительности и вовсе не сводился к оби-
ходно-бытовой речи. В него непременно проникала обработан-
ная мастерами речь данного диалекта, находящая свое выра-
жение в устном творчестве. Но не только мастерам-художникам
слова, а и рядовому представителю того или иного башкирского
диалекта было присуще умение ценить выразительность, мет-
кость и отшлифованность слова. Тем более несомненна литера-
турность языка сказителей и импровизаторов, языка тех или
иных жанров устно-поэтического народного творчества. Он от-
1 А. Н.Веселовский. Историческая поэтика, стр. 359.
224

личался поэтическим стилем и другими высокими художествен-
ными достоинствами *.
Классическим образцом поэтической речи башкир, выра-
женной изустно и лишь впоследствии записанной, является язык
кубаира «Состязание Акмурзы-сэсэна с Кубагуш-сэсэном» («Атс-
мырза сзсэн мензн ТСобагыш сэсэндец зйтешкэне»). Художест-
венная обработанность мысли и выражающих ее слов и эпите-
тов отличает этот шедевр башкирской устно-поэтической словес-
ности. Приведем отрывок из кубаира (ответ Кубагуша) 1:
Булаттан уткер, яу тсыйган,
ТСан сыгармай яу тсуйган,
1<ан сыгармай яу пуйган,
Ил сигендз дан алган,
Ит тышында пан алган,
XaHFa тсаршы уте булган,
Бейгэ тсаршы ул булган—
Сэсэн булмай, кем булЬын:
Яманлыкты ятслама?,
Дошман хэтерен атслама?,
Ятстылы-кты пейер ул,
Илдец зарын Ьейлэр ул,
Яура сатсырып ендэр ул,
Дауга сатсырып ендэр ул.
Обратим также внимание на язык одной из поэм о батырах—
«Акбузат»2:
Урал тигэн ерем бар,
Куз тсаралай илем бар,
йоргка юлдаш булырга,
Дошмандарын быуырга,
Иыландай тел сырарьш,
Иоргка биргэн Ьузем бар.
Ясно, что эти строки отвечают почти всем требованиям ху-
дожественно-выразительного литературного языка.
Еще большей поэтической оформленностью отличается язык
поэмы «Бабсак и Кусяк» («Бабсатс мензн Ку?эк»), обогащен-
* Соответствующую оценку устно-поэтического языка вообще, русского
в частности, дает А. П. Е в г е н ь е в а. («Очерки по языку русской поэзии в
записях XVII—XX вв., стр. 16, 17, 18). Т. П. Дегтярева же пишет, что «поэти-
ческая речь народа всегда существенно отличалась от обиходной речи своим
в значительной степени наддиалектальным характером. В ней наличествуют
слова и обороты, обычно не свойственные разговорному языку» (Т. П. Дег-
тярева. Становление норм литературного языка. М., 1963, стр. 14—15).
1 «Башкирское народное творчество», т. 1. Уфа, 1954, стр. 65.
Там же, стр. 79.
3 Заказ 175
225

ный оборотами, которые свойственны к н и ж н о-литератур-
ному языку, и многочисленными заимствованиями из
арабского и персидского письменно-литературных языков: заман
{эпоха), фетнз (восстание), фиртсз (партия), хаким (власть),
мэтсанэт (владения), гзскэр (войско), шаЬит (свидетель), хи-
кзйэт (повествование) 1 и т. д.
Из классических песен башкирского народа можно указать
на песни об Урале, о Салавате и др.: они отличаются вырази-
тельным языком, осмысленными литературными приемами, сви-
детельствующими о том, что для языка устно-поэтического твор-
чества башкир были присущи определенные нормы. Последние
выражались в особых формообразованиях и усилительных прие-
мах, несущих на себе определенную эмоциональную нагрузку.
Об этом свидетельствуют, в частности, такие строки из истори-
ческой песни2:
Дошмандары булЬа -кы^ыл телке,
Салауат та батыр — ары?лан.
yT<-ha?aFbi менэн дошмандарын
Мэргэн генэ ата алыстан.
Здесь и инверсия в целях достижения надлежащей интона-
ции и акцентировки мысли, и сравнение, и усиливающие эффект
частицы «та», «генэ», и парные слова «лук-стрелы» и т. д. Вооб-
ще же для народных песен башкир в стилистическом отноше-
нии характерны, кроме указаных, и другие приемы. Это, напри-
мер, употребление частиц ла-лз, ?а-?э, та-тз, гына-генэ,
тсына-кенэ, применение аффикса уменьшительности и ласкатель-
ное™ типа тсай-кэй.
III
Изложенные выше факты, касающиеся национальной лите-
ратуры, уже служат определенным ответом на вопрос: был ли
в распоряжении башкир в прошлом письменно-литературный
язык? Подчеркивая решающее значение советского строя для
расцвета письменной культуры башкирской нации, вместе с тем,
однако, следует признать факты, позволяющие положительно от-
ветить на поставленный вопрос. По крайней мере, следует реши-
тельно отказаться от нигилистическо-догматического отрицания
наличия у дореволюционных башкир письменности и письменно?
1 «Башкирское народное творчество», т. 1. Уфа, 1954, стр. 83 и др.
2 Там же, стр. 149.
226

литературного языка. Можно допустить массу оговорок в том
или другом смысле и направлении, но факты таковы, что они в
конечном счете дают основание причислять башкир к числу на-
ций, уже до Октябрьской революции пользовавшихся письмен-
ностью, то есть старописьменнных. Среди последних из
числа тюркоязычных народов, помимо башкир, были азербайд-
жанцы, татары, узбеки, казахи, туркмены и некоторые другие.
Из общего числа письменных языков, которыми пользуются ны-
не живущие в СССР народы, старописьменными являются около
тридцати, младописьменными — немногим более сорока 1. В
числе первых и башкиры2. Они долгое время употребляли тюрк-
ский письменно-литературный язык, точнее — арабскую пись-
менность, основанную на орфографических нормах книжно-ли-
тературного языка «тюрки». Это был второй, после устно-поэти-
ческого, литературный язык дореволюционных башкир, но не
собственный, а заимствованный — заимствованный как в части
графики письма (алфавит), так и орфографических норм. По-
добное заимствование не исключение. Н. Я. Марр говорил:
«Мир полон опытов создания алфавитов, общих для ряда этни-
ческих образований, впоследствии национальностей»3. То же са-
мое относится к письменно-литературному языку в целом, а не
только к алфавиту.
Новая и особенно новейшая история сделали весьма актуаль-
ной такую форму разно (-дву)язычия, как употребление в школе,
особенно высшей, в области науки, а то и культуры, в государ-
ственно-административной жизни данной нации одного из ино-
национальных письменно-литературных языков при одновремен-
ном изучении и усвоении родного языка. Это относится и к на-
родам СССР на современном этапе. Исторически и практически
сложилось так, что русский язык и национальные языки в СССР
разграничили сферы своего влияния и употребления. В области
промышленного производства, техники и науки, а также дело-
производства и общественно-политической деятельности, как
правило, употребляется у нас русский язык, особенно в пределах
РСФСР, включая ее автономные республики. Русский язык дав-
но уже стал языком межнационального общения народов СССР.
Но в сфере быта и культуры нерусских наций их собственный
1 О. П. С у н и к. Некоторые проблемы языкового строительства в СССР.
«Вопросы языкознания», 1971, №6, стр. 28.
2 «Младописьменные языки народов СССР». М., 1959, стр. 10, 13, 38.
(Е. И. Убрятова).
3 Н. Я. Марр. Вопросы языка в освещении яфетической теории. Л.»
1933, стр. 386.
8* 227

язык занимает и долго еще будет занимать главенствующее по-
ложение. В этих вопросах автор солидаризируется с соответст-
вующими высказываниями языковеда М. И. Исаева и татарского
писателя Р. Мустафина 1.
«Люди между двумя языками» — так назвал писатель из Бе-
рега Слоновой Кости Бернард Дадье свою статью и раскрывае-
мую в ней проблему. Дело в том, что язык бывшей метрополии,
когда последняя еще господствовала в Африке, стал здесь офи-
циальным языком — языком делопроизводства, прессы, просве-
щения, а также и межплеменного общения. И ныне государст-
венным, литературным языком многих молодых наций Африки
является один из европейских языков. Бернард Дадье призы-
вает национальную интеллигенцию и народ извлечь выгоду из
сложившейся ситуации — двуязычия, которое-де отнюдь не обед-,
няет духовную культуру нации, а, напротив, обогащает ее мно-
гообразием ценностей. Если, говорит он, стремление сохранить
местный язык, наряду с «языком образования и технической
культуры», будет достаточно сильным, то он, конечно, сможет со
временем «стать языком письменности и образования»2. Не при-
ходится отрицать, что европейские языки — английский и фран-
цузский— служат на данном историческом этапе эффективным
средством приобщения народов Африки, а также частично Азии
к современному прогрессу. На них же ведут свою работу среди
этих народов коммунистические партии.
В Индии, по существу, до сих пор официальным языком на-
ции и государства является английский язык. Им владеют все
высшие чиновники и интеллигенция. А некоторые писатели Ин-
дии (Мульк Раджи Ананд, Нараян и др.) создают свои произве-
дения на английском языке. Аналогична была в свое время роль
латинского языка: средневековая латынь выполняла функции
письменно-литературного языка для многих формирующихся на-
ций Западной Европы. А церковно-славянский язык играл ту же
роль в духовной жизни русского народа в средневековье. «Наша
книжная словесность, начавшаяся со времен Владимира,— отме-
чал Н. А. Добролюбов, — не была, как всем известно, произве-
дением национальных элементов, а была перенесена к нам с
чужа»3. Или вот другой пример: в средневековой Норвегии, за-
воеванной датчанами, распространился датский письменный
язык, охвативший сферу администрации, законодательства, судо-
производства, церкви и печатной литературы. Нормы датского
1 «Литература и жизнь», 17 декабря 1961 г.; 24 августа 1962 г.; «Вопросы
истории», 1968, №2, стр. 104.
2 «Иностранная литература», 1968, № 4, стр. 245—247.
3Н. А. Добролюбов. Поли. собр. соч., т. 1. М., 1934, стр. 217.
228

письменного языка достигли здесь своего апогея в XIX в., когда,
например, в норвежском театре играли исключительно на дат-
ском языке, утвердившемся как национально-литературный язык
Норвегии К
У народов браминского, буддийского и мусульманского веро-
исповеданий в свое время был принят один какой-нибудь язык
для всех народов данной веры — как язык религии, закона, науки
и литературы. Это же относилось к татарам и башкирам. Через
ислам они приобщились к арабской письменности, к арабскому
.алфавиту, на котором распространялась среди них на протяже-
нии столетий богослужебная литература.
Арабский алфавит состоит из 28 букв. Все они обозначают
согласные, хотя три из них (алиф, вав, йа) употребляются также
для гласных. К этим 28 буквам может быть прибавлена х а м з а,
обозначающая гортанный взрыв. Большинство букв имеет раз-
личную форму в зависимости от расположения в начале, середи-
не или в конце слова. В рукописном тексте многие буквы пере-
плетаются между собой, образуя трудные для чтения лигатуры
из двух или трех букв. Характерной особенностью арабского ал-
фавита является большое количество диакритических знаков,
употребляемых для различения некоторых согласных, имеющих
сходное написание, или для огласовки гласных, а также для соз-
дания новых букв приспособительно к неарабским языкам2. На-
конец, еще одно своеобразие арабского письма: оно производит-
ся справа налево. Все эти особенности, удобные для семитских
языков с их внутренне флективным строем и консонантным
составом корневых основ, оказались, несомненно, затруднитель-
ными для татарского, башкирского и других тюркских языков с
их агглютинативным строем грамматики и иным звуковым
составом. Но несомненно и другое: указанные народы, вклю-
чая башкир, в лице их образованных представителей всячески
приспосабливали к своему языку пусть и сложное, но прогрес-
сивное на определенном этапе их культурного развития арабское
письмо, арабский алфавит, видоизменяли его, вводя дополни-
тельные буквы (диакритические знаки) и т. д. Ратуя в 20-х го-
дах за замену арабского алфавита другим, Всесоюзный комитет
нового тюркского алфавита вместе с тем признавал: «Никто не
станет отрицать значение в свое время арабской культуры. В
эпоху расцвета ислама арабы сыграли огромную положитель-
ную роль в жизни целого ряда народов Востока. Своего рода
восточный «интернационализм», созданный арабами, их культу-
1 М. И. Стеблин-Каменский. История скандинавских языков. М.-Л.,
1953, стр. 67, 73—74, 77.
2 Д. Дирингер. Алфавит. Перевод с английского, М, 1963, стр. 329—332.
229

рой, их алфавитом, несомненно имел большое значение. Глупо*
было бы это отрицать» К Но по мере того, как замедлялся темш
культурно-экономического развития мусульманского Востока,,
опережаемого капиталистической Европой, арабская, исламская^,
культура, созданный ею алфавит становились тормозом. Алфа-
вит этот сделался «аристократическим», грамота сделалась при-
вилегией верхушки данной нации. Арабская культура стала ре-
лигиозно-схоластической. Но арабский алфавит, арабская пись-
менность продолжали существовать, в том числе среди россий-
ских мусульман, тюркских народов — татар, башкир и др. И
лишь после Октябрьской революции, и то не сразу, удалось пе-
рейти этим народам, в том числе башкирам, с арабского алфа-
вита первоначально на латинский (конец 20-х годов), а затем и*
на русский (конец 30-х годов).
Арабский алфавит служил графической основой тюркского*
литературного языка, употреблявшегося дореволюционными!
башкирами наряду с некоторыми другими тюркоязычными на-
родами. На протяжении 7—8 столетий внедрялся в башкирскую»
культуру этот язык, который первоначально именовался «джа-
гатайским», «чагатайским». Так называли его персы, а через них:
и европейцы. Но в народе укоренилось другое название — «тюр-
ки», и древние писатели тюркоязычных народов, писавшие на
этом языке, называли его не «джагатайским», а «тюркским».
На этом языке выполнены первые и весьма своеобразные
письменные памятники башкирского народа — шежере, которые
записывались начиная с XV—XVI «вв. Запись производили, как
правило, муллы, представители мусульманского духовенства,,
через которых и проникали в среду башкир язык «тюрки» и араб-
ская письменность. Характерно, что язык названных документов^
весьма близок к народному разговорному языку башкир, о чем:
свидетельствует, например, шежере племени Юрматы, первона-
чально записанное муллой Бакыем под диктовку Татигас-бия„
умершего в 1564 г. Как изъяснялись башкиры письменна
на языке «тюрки» в XVII в., свидетельствует шежере племени
Мин, записанное приблизительно в 1671—1672 гг. Чтобы пред*
ставить себе дальнейшую эволюцию языка башкирских шежере,.
можно ознакомиться с одним из вариантов генеалогии племен
Бурзян, Кыпсак, Усерган и Тамьян. Записанное в первой полови-
не XIX в., шежере содержит в языковом отношении многое из то-
го, чем отличалось «тюрки» у башкир в прошлом 2.
1 «Культура и письменность Востока». М„ 1926, стр. 3.
2 «Башкирские шежере». Составление, перевод текстов, введение и коммен-
тарии Р. Г. Кузеева. Уфа, 1960, стр. 27, 35, 51, 77.
230

Язык шежере был не просто письменным, одновременно он
yior претендовать в какой-то мере и на роль литературной речи.
Ибо для них, как это правильно подмечено Г. Б. Хусаиновым и
А. И. Харисовым \ характерна не только документальность, но
и образность языка. Благодаря подобным качествам язык баш-
кирских шежере приближается к языку литературно-художест-
венного творчества. Это относится в особенности к шежере, на-
писанным в стихотворной форме. А поскольку многие из шежере
не лишены документальности, то по языку — стилю, особенно по
орфографии—с ними существенно сближаются деловые бумаги
башкир XVII —первой половины XIX в.
В сборнике документов под редакцией А. П. Чулошникова
помещены два таких документа, выполненные на книжно-лите-
ратурном языке «тюрки». Один из них — это письмо уфимскому
воеводе от 16 ноября 1663 г.2. Более чем через сто лет в Башки-
рии распространяется манифест Е. И. Пугачева в переводе на
«тюрки», появляются выполненные на этом же письменно-лите-
ратурном языке документы с автографом Салавата Юлаева.
Среди них—письмо, с которым в 1774 г. Салават обращался к
катав-ивановцам 3.
На языке «тюрки», а также на арабском языке распростра-
нялись в прошлом среди башкир и татар на территории Башки-
рии и в смежных районах многочисленные книжные произведе-
ния, преимущественно в рукописях. Исследователи находили и
поныне находят немало таких книг, напечатанных или перепи-
санных в XVIII —первой половине XIX в. В 1864 г. Р. Г. Иг-
натьев обнаружил в Троицком и Верхнеуральском уездах до
пятнадцати таких рукописей; некоторые из них, судя по бумаге,
относились к XVII в. Среди них — замечательная по исполнению
рукопись «О мудрости великого и милосердного Аллаха», руко-
писи «Цветы мудрости», относящаяся к 1787 г., «Семь повестей»,
«Цвет правды», «Ханум», печатная книга «Повествование о ве-
ликом, славном, сильном властелине народов земных, великом
хане Чемучине» — о завоевании последним Бухары, Хивы, Баш-
кирии, «Земли урусов» и т. д. Там, откуда проникли в Башки-
1 Г. Б. Ху с айнов. К истории башкирской литературы. «Учитель Баш-
кирии», 1958, №9, стр. 21—22; А. И. Харисов. Литературное наследие баш-
кирского народа. Уфа, 1965, стр. 255 (на башк. яз.).
2 «Материалы по истории Башкирской АССР», ч. 1. М.-Л., изд-во АН СССР,
1936, стр. 166—167, 180.
3 П. Ищериков. Подлинная подпись (автограф) Салавата Юлаева и
Пугачевский манифест на татарском языке. «Башкирский краеведческий сбор-
ник», 1926, № 1, стр. 53—56; «Эдеби Башкортостан», 1957, №4, стр. 70.
2М

рию эти рукописи, — в Казани, Астрахани и т .д., — вероятна,
существовали целые «корпорации» книгопереписчиков; «такие
переписчики, — говорит Игнатьев, — может быть, впоследствии
[появились и среди башкир, и при переписке [они] начали даже
по-своему переиначивать арабские и татарские сказания, пере-
водя их на свое наречие» 1.
Кроме книг духовного содержания, башкирские каллигра-
фисты переписывали также труды светского направления — со-
чинения по логике, арабскому языку (грамматика, стилистика),
теории поэтического и риторического мастерства, философии,
истории, космогонии, а также и произведения поэтов средневе-
кового Востока: Фирдоуси, Хафиза, Навои, Насафи и др. Все эти
сочинения, особенно распространение в переводе на язык «тюр-
ки» поэзии классического Востока, способствовали растущему
интересу башкир-переписчиков к собственной народной поэзии,
письменной фиксации произведений устно-поэтического творче-
ства и зарождению первых зачатков башкирской письменной
словесности. В конце XVIII — начале XIX в. появляется целый
ряд образованных людей из башкир, которые, 'переписывая, за-
писывали и сами сочиняли стихи, пользуясь письменно-литера-
турным языком «тюрки». То были люди, одержимые книжной
мудростью—перелиской и сочинительством, то есть литератур-
ной деятельностью в тогдашнем понимании. Их собственные за-
писи — это, в большинстве случаев, надписи и добавления, сде-
ланные в ходе переписки того или иного фолианта. Язык этих
записей весьма близок к устно-поэтической литературной речи
народа и является по существу общенародным литературным
языком, построенным, однако, по нормам орфографии «тюрки».
Таким же образом записывались и более значительные произ-
ведения устно-поэтического народного творчества, например,
поэма «Бабсак и Кусяк». (Ее стиль и лексикон дают основание
предполагать, что когда-то она действительно подвергалась
письменно-литературной фиксации, а то и обработке). В дер.
Наурузово теперешнего Учалинского района в свое время была
обнаружена старинная запись рассказа «Славные мужи башкир-
ские» возможно двухсотлетней давности. В рассказе описан пое-
динок башкирского и казахского батыров, которые перед сра-
жением обменялись поэтическими речами. Сохранилась речь ка-
заха— 28 строк, переданные в записи на чисто казахском язы-
ке 2. Это позволяет предполагать, что и слова башкирского поэта
были записаны в столь отдаленное время на башкирском языке.
1 «Записки» Оренбургск. отд. императ. Русск. геогр. об-ва, вып. 3. 1875»
стр. 183—221.
2 «Башкорт аймагы», 1925, № 1, стр. 78—84.
232

К середине XIX в. относится запись другого произведения
башкирского народного творчества — «Бузъегет». Автор записи
оставил пометку: «Свершено то в 1842 г. в Уфе («Уфа илендэ»)
в доме джигита по имени Габделгаллям» К Тогда же — в конце
40-х годов XIX в. — Мир-Салих Бикчурин записал целый сбор-
ник башкирских повестей и рассказов, среди которых выделяет-
ся «Сказка о смелом царе» («Батыр батшаныц экиэте»), вошед-
шая в одну из его публикаций 2. Характерно, что словарный сос-
тав этого литературного памятника почти ничем не отличается
ют лексики собственно башкирского национально-литературного
языка.
Писатель середины XVIII в. Гаид Сиваев в основном писал
на языке «тюрки», но с множеством элементов собственно баш-
кирского просторечья. Близок к разговорному также язык упо-
мянутых выше деловых бумаг XVIII—XIX вв. Сравнительно
более «тюркским» является язык произведений мусульманских
писателей Башкирии конца XVIII — начала XIX в., а также
частично и второй половины XIX в. М. Уметбаев еще продол-
жал писать на этом старотатарском языке (хотя уже переходил
на новотатарский). На нем составлен Ю. Аминевым сборник
башкирских песен, опубликованный в 1870 г.3 Но все же чем
ближе ко второй половине и концу XIX в., тем ближе «тюрки»
этих писателей к общенародному (устному) литературному язы-
ку башкир. «Тюрки» поэтов конца столетия уже не совсем то,
что язык литераторов первой его половины.
IV
В общем и целом для XVI — первой половины XIX вв. харак-
терно господство в письменно-литературной практике башкир
языка «тюрки», постепенно менявшегося, но в основе своей ос-
тавшегося неизменно «тюркским», тюрко-татарским. Рассмот-
ренные литературные памятники и отдельные образцы письмен-
ности отражают характерные черты языка «тюрки» у татар и
башкир за целых два-три столетия. Притом именно у них. Сле-
дует согласиться с К. 3. Ахмеровым, подчеркивавшим, что «хотя
язык тюрки и был общим языком, которым пользовались многие
1 А. X а р и с о в. Литературное наследие башкирского народа, стр. 208.
2 М. Бикчурин. Начальное руководство для изучения арабского, пер-
сидского и татарского языков. Оренбург, 1859, стр. 49—53; Казань, 1869,
^тр. 62—66; его же. Башкирские повести и рассказы (Рукопись, 1845—
1849 гг.).
3 «Записки» Оренбургск. отд. императ. Русск., геогр. об-ва, вып. I. 1870,
<стр. 150—230.
233

народы, однако он не был одинаковым везде: в зависимости от
того, какой народ им пользовался, он испытывал влияние язы-
ка этого народа» К «Тюрки», которым пользовались башкиры,—
это урало-волжский вариант тюркского письменно-литератур-
ного языка. Он имел преимущественно татарскую основу разви-
тия, по крайней мере на последнем его этапе. Но не одной татар-,
ской культуре принадлежит все то, что было создано тогда на
этом языке: тут, несомненно, есть и доля башкир 2.
Известный лингвист Г. Пауль писал в свое время: «Препят-
ствием для образования национального койнэ может оказать-
ся... совершенно чуждый данной нации язык, если он приобрел;
права гражданства в литературе и в области официального
общения»3. Латынь для славян была чужда. Отмечая, что часть
южных славян употребляла латинский алфавит (католики), а
часть — кириллицу (православные), Ф. Энгельс писал: «Эта
обстоятельство, наряду с различием вероисповеданий, служило
препятствием такому национальному развитию, которое вовлек-
ло бы в свою орбиту все области, населяемые южными славя-
нами»4. Недостаточно органически вливалась латынь и в за-
падно-европейские национальные языки средневековья. Она бы-
ла привнесена извне и в какой-то степени даже навязана. «На
Западе самоопределение национальностей потому связано было
с освобождением от латыни, — отмечал Марр. — Письмо оста-
лось латинское, но с усилением феодализма и феодализованных.
национальностей единое латинское письмо... индивидуализова-
лось по каждому народу»5. Происходило, разумеется, слияние,,
смешение латинского языка с различными диалектами Запад-
ной Европы. Так возникли романские языки. Но при смешении?
грамматический строй латинского языка был решительно раз-
рушен, тогда как лисьменно-литературный язык «тюрки» строил-
ся на тех же грамматических основах, что и собственно башкир-
ский, собственно татарский или, скажем, казахский и любой
другой тюркского типа язык Евразии. Первоначально он бьш
привнесен в тюрко-мусульманское Среднее Поволжье и При-
уралье извне, но отнюдь не путем принудительного навязыва-
1 «Эдеби Башкортостан», 1957, №4, стр. 69.
2 А. Харисов. Литературное наследство башкирского народа, ст. 36, 39>.
3 Г. Пауль. Принципы истории языка. Перевод с немецкого. М., I960*
стр. 490.
4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, стр. 9.
5 Н. Я. М а р р. Вопросы языкознания в освещении яфетической теории,.
Л., 1933, стр. 386—387. Следует добавить: латынь еще до сих пор окончатель-
но не изгаана из употребления, притом не только в смысле сохранения латин>
ской графики письма: до сих пор латынь употребляется у народов католиче-
ской веры в богослужении, а во всем мире— в медицине.
234

/яия, а в результате экономических и культурных связей и обще-
ния со Средней Азией. (На что обратил внимание, в частности,
К. 3. Ахмеров ', а Харисов подчеркивает, что «язык «тюрки»...
не был для башкир каким-либо чуждым языком другой систе-
мы»2). Хотя литературно-письменный язык «тюрки» и имел
некоторые фонетические и морфологические отличия от общена-
родного устного литературного и разговорного языка башкир,
«однако он легко был доступен их пониманию.
При всем этом следует отметить, что язык «тюрки» во мно-
том оставался ограниченным и не мог выполнять в полной мере
функции письменно-литературного языка башкир ни на стадии
народности, ни, тем более, когда они складывались в современ-
ного типа нацию. Это относится в особенности к языку произве-
дений религиозно-схоластического толка, изобиловавших ара-
бизмами, фарсизмами и старотюркскими архаизмами. Духовное
собрание мусульман во главе с муфтием в Уфе поощряло рели-
гиозно-мистическую литературу и соответствующий язык. Поэ-
тому мусульманские писатели первой половины XIX в. писали
на таком «тюрки», которое мало кто понимал— а именно на
«тюрки» сильно арабизированном, а потому сложном и трудно
доступном для понимания.
Во второй половине XIX в. усилилась тяга татарской, а вмес-
те с ней и башкирской интеллигенции к реформированию «тюр-
ки» как письменно-литературного языка. В этой связи и вырос
современного типа татарский письменно-литературный язык
(с прежней—арабской — графикой письма). Он уже не совсем
совпадал с «тюрки», так как вырос на базе живого татарского
-языка — общенародного (устного) литературного языка татар
Поволжья и Приуралья. В конце XIX —начале XX в. растет
движение за дальнейшее и окончательное освобождение татар-
ского литературного языка от тюрко-арабско-персидских арха-
мзмов. Защитники пантюркизма пытались тогда навязать всем
тюркоязычным народам слегка реформированное (подновлен-
ное) «тюрки» в качестве «общетюркского» литературного языка.
«Тюркизм» (и пантюркизм) отстаивали «Союз мусульман» во
главе с татарскими националистами, газета «Вакыт» в г. Орен-
бурге и др. Против них в вопросе о национально-литературном
языке выступала прогрессивная татарская (и башкирская) ин-
теллигенция. Один из корреспондентов газеты «Эль-Ислах»
писал в 1908 г.: «Еще раз повторяю: отбросьте свои мечтания
об объединении через посредство языка туранских племен и пи-
:1 «Эдеби Башкортостан», 1957, № 4, стр. 69.
2 А. Харисов. Литературное наследие башкирского народа, стр. 50.
235

шите для крестьян и рабочих, составляющих большинство на-
рода нашего» К Большую роль в пропаганде свободного or
тюркизмов (письменно-литературного национального языка вели
левые татарские газеты, например, «Урал» (Оренбург). Из ху-
дожников слова кроме Г. Тукая, активно отстаивавшего под-
линный национально-литературный язык, отметим М. Гафури.
Участвуя в организованном в 1911 г. редакцией «Шуро» «язы-
ковом соревновании» (с легендой «Булгарка Айслу»), Гафури
защищал идею живого, подлинно народного письменно-литера-
турного языка нации, против восстановления в нем тюрко-араб-
ских архаических элементов. На таком языке он и писал свои
произведения.
Это был современный татарский письменно-лите-
ратурный язык, отличный от старотатарского языка «тюрки»,,
но отнюдь не отделенный от него «китайской стеной». Этот но-
вый литературный язык, более чем «тюрки» отвечавший потреб-
ностям молодой буржуазной нации, (без особого труда проник
и в среду башкирской интеллигенции. Если религиозно-культур-
ные связи башкир как одного из тюркоязычных народов делали
в свое время наиболее приемлемым для них распространенный
среди тюркских народов, особенно татар, литературный язык
«тюрки» на основе арабской графики, то теперь, в конце XIX —
начале XX в., тесные этнические и духовные связи с татарским
народом обусловили целесообразность для башкир использо-
вать современную татарскую письменность, основанную на
арабском же алфавите. На этом языке, близком к башкирскому,,
писали первые из современных башкирских ученых и писате-
лей — Мухаметсалим Уметбаев, Даут Юлтый, Шайхзада Ба-
бич и др.
Через Акмуллу и Уметбаева татарский литературный язык
еще в конце XIX в. заменил у башкир арабизированное «тюрки»
мусульманских писателей XIX в. Хотя при этом башкирские
писатели сочиняли на татарском языке, последний, однако, в их:
произведениях не только все больше и больше освобождается:
от арабизмов, фарсизмов и тюркизмов, но принимает также в.
растущей степени собственно башкирские черты, отличающие
его от татарского языка: происходит совершенствование баш-
кирской литературы по лингвистической ее форме. Литератур-
ный язык Мухаметсалима Уметбаева, крупного башкирского*
просветителя и литератора, отличается своей народностью,,
приближенностью к национальному языку башкир в его устно-
1 Г. Хамит, X. Хисматуллин, Б. Гиззат. Татарская литература
в начале XX столетия. Очерки. Казань, 1954, стр. 364 (на тат. яз.).
236

литературной форме. Творчество Уметбаева сыграло немалую
роль в подготовке башкирского национально-литературного*
языка в письменной форме. Характерно: стараясь сочинять язы-
ком, возможно более близким к башкирскому, Уметбаев, как об
этом писал Р. Фахретдинов, издатель журнала «Шуро», прояв-
лял недовольство, если редакция вносила стилистические по-
правки: это-де портит национальный колорит сочинения.
Начало XX в. отмечено растущим стремлением националь-
ной интеллигенции башкир к тому, чтобы облечь свой родной
язык, как литературный, правом гражданства. Эта тенденция
среди башкирских литераторов заметно возросла, когда усили-
лось движение за реформирование татарского литературного
языка после первой русской революции. В 1909 г. джадиды
объявили так называемое «тел ярышы» (в буквальном перево-
де— «языковое соревнование») —своеобразный конкурс-дискус-
сию о татарском литературном языке 1 В ходе дискуссии раз-
давались голоса и о башкирском языке, о необходимости
литературного творчества на нем. В этом отношении характерно
выступление Гарифуллы Кийкова, который, отмечая стремление
башкирского народа к знаниям, его богатые исторические тра-
диции, одновременно защищает литературно-языковую само-
стоятельность башкир. «Полынью среди душистых трав» назы-
вает он засорение родного языка в печати чужеродными эле-
ментами. Каждая нация имеет свой собственный язык, говорит
Кийков, и «зачем нам силиться, пытаясь писать на ином языке».
Он и сам сделал практические шаги по применению башкирского
языка в качестве литературного—написал на нем несколько
фрагментов по истории башкир. Но, по его словам, поскольку
это было сделано «на чисто башкирском языке», он не осмелился*
их представить к печати: побоялся насмешек тех, кто, отрицая,
самостоятельность башкирского языка, признавал как литера-
турный лишь татарский язык2. С аналогичной попыткой высту-
пил также М. Эль-Госмани из дер. Ахуново Верхнеуральсвдго.
уезда,— он написал и даже опубликовал «Сказку на башкир-
ском наречии»3 и отстаивал идею литературного творчества на
этом языке. Впрочем, впоследствии башкирский мулла-джадид
Эюп Гайнуллин на страницах «Шуро» подверг его эксперимент
критике, еще четче и определеннее выдвигая идею собственно
башкирского письменно-литературного языка. Не обходили ее?
и молодые башкирские поэты той поры, особенно же Шайхзада
1 «Шуро», 1909, № 15, стр. 467.
2 «Шураньщ тел ярышы». Составитель Р. Фахретдинов. Оренбург, изд-во
«Вакыт», 1910, стр. 47—48.
3 Т а м же, стр. 53—55.
237

Бабич. Отметим факт, о котором уже писал А. И. Харисов: в
1916 г. Бабич отнес в редакцию журнала «Шуро» стихотворение
«Жду», написанное на башкирском языке и проникнутое ярко
выраженной башкирской национальной идеей. Эта идея и проб-
лема собственно башкирского литературного языка выдвига-
лись тогда в органическом единстве: развивать национальную
литературу на родном языке— это один из показателей роста
национального самосознания.
Таким образом, письменно-литературный язык у башкир до
Октябрьской революции прошел в своем развитии два этапа.
Это, во-первых, язык «тюрки» (приблизительно до середины
XIX в.), во-вторых, современный татарский язык (конец XIX—
начало XX в.). Каждый из этих письменно-литературных языков
применительно к башкирской народности ,и формирующейся
башкирской нации имел для своего времени достаточно основа-
ния и оправдания, особенно татарский литературный язык в
условиях конца XIX и первых десятилетий XX в. Но становле-
ние, образование и развитие самостоятельной национально-эт-
нической общности башкир пришло сначала в противоречие с
«тюрки» как письменно-литературным языком, со всеми его
архаизмами и арабизмами, а затем и с татарским языком: по-
требовалось и его заменить, на этот раз уже баш к и рс к и м
н а ц иональным письменно-литературным языком, формиро-
вание и расцвет которого происходит уж в условиях советского
строя.
Татарский литературный язык, старый и новый, был широко
распространен среди казахов, учителями у которых зачастую
работали татары и башкиры. Н. И. Ильминский в 1871 г. отме-
чал *: «Это, быть может, [обусловливается этнографическим
сродством киргиз с татарами»,— но в то же время указывал на
нантюркистские тенденции проникновения в среду казахов та-
тарской языковой культуры. «Татарская магометанская грамот-
ность,— писал он,— распространяющаяся между киргизами,
разлагает народный склад и стремится обратить их з татар,
чего в конце концов и достигнет, если не будут приняты меры
к предупреждению этого». Он предлагал для казахских учебни-
ков «чисто киргизский язык, без всякой татарской примеси» и
«объяснял: «На чисто киргизском языке для образовательных
книг я настаиваю... потому, что знаю, как прежде господствовал,
да и теперь еще поводимому господствует в киргизских управ-
ениях татарский язык, как этот язык усваивают киргизские
* Здесь и далее цитируется хранящаяся в ЦГА БАССР записка Н. И. Иль-
минского о казахских и башкирских школах от 11 марта 1871 г. (под назва-
нием «Мнение об учительской школе для инородцев Оренбургского края»).
238

грамотеи, дорожа им как чем-то особенно почтенным, а свой
язык пренебрегая как неграмотный, не книжный, а между тем:
киргизский язык во многих отношениях лучше, выразительнее:
татарского». Эти и другие свои соображения Ильминский рас-
пространял также на башкир. Он специально оговаривался:
«Башкирское начальное образование можно так же поставить,
приблизительно на изложенных началах» 1.
В конце XIX в. были предприняты первые попытки по вне-
дрению казахского литературного языка в школах, а в начале
XX в. Ахмет Байтурсунов составил для казахских начальных,
школ более совершенные учебники на казахском языке. Ими
однако татарские учителя, работающие среди казахов, прене-
брегли: они продолжали обучать казахов по-татарски, и их
поддерживала в этом газета «Вакыт» (Оренбург). В этой связи
группа казахских шакирдов уфимского медресе «Галия» подня-
ла вопрос о казахском литературном языке и стала выпускать
на своем языке рукописный журнал «Садак» («Лук»). Некото-
рые татарские шакирды запротестовали тогда: дескать, у нас
тут татарское медресе, и пусть казахские шакирды пишут на
официальном татарском языке! В конфликт вмешался Галим-
жан Ибрагимов, преподававший тогда в медресе татарскую
словесность. Он высказался против пантюркистской идеи обще-
го языка для всех тюркских народов и разъяснял, что уже давно
сформировались как самостоятельные азербайджанский, уз-
бекский, турецкий и другие литературные языки и что такую
же самостоятельную линию должен держать 6-миллионный ка-
захский народ2.
V
В настоящее время башкирская нация пользуется литера-
турным языком с письменностью на основе русского алфавита.
Но еще задолго до Октябрьской революции русские просвети-
тели всячески пропагандировали необходимость разработю!
башкирской письменности и ее норм на означенной основе. При
этом и деятельность православно-миссионерских организаций в
области выработки письменности «инородцев» имела некоторое
положительное значение, хотя и не подлежит сомнению ее ру-
сификаторская целенаправленность. Такой двойственностью,,
например, отличались проявленные упомянутым уже миссионе-
ром-тюркологом Н. И. Ильмииским усилия по внедрению в баш-
1 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 924, лл. 4, 7об., 8об., 12об., 13, 14, 23.
2Сайфи К v д а ш. Незабываемые минуты. Воспоминания. Уфа, 1962,
стр. 42—43.
239

кирскую, казахскую и вообще восточно-«инородческую» языко-
вую культуру русского алфавита. Весьма полезные сами по
себе, они в то же время отражали растущую тревогу правитель-
ственных и церковных кругов по поводу неослабевающего влия-
ния татарского культурного начала на башкир и казахов и были
подчинены великодержавно-шовинистическим соображениям,—
пресекши это влияние, заменить его полностью русско-право-
славным влиянием. Ратуя за чистоту казахского языка, Иль-
минский в упомянутой записке 1871 г. писал: «И чтобы киргиз-
ский язык оградить от татарской примеси в формах и звуках,
непременно нужно приноровить к нему русский алфавит... если
удастся русскому алфавиту сделаться орудием киргизского
языка, тогда разом устраняются, как ненужные и бесполезные,
эти многочисленные татарские писцы и грамотеи». Касаясь же
пользы для самих восточных народностей от внедрения русского
алфавита, Ильминский писал тут же: «Во-первых, алфавит
русский весьма удобен для первоначального обучения грамоте...
интересно наблюдение одного учителя русско-башкирской шко-
лы, что башкирские дети легче выучиваются сначала русской
грамоте и потом — татарской, нежели необорот. Но для баш-
кирских детей русская грамота еще затруднялась непонятностью
для них русского языка, на котором написан изучаемый ими
•букварь; а если русскими буквами написать тексты на родном
языке, то дети овладеют русской грамотой в очень короткое
время и легко. Выучившись читать русскими буквами, но на
своем родном языке написанные книги, они без всякого затруд-
нения перейдут к чтению русских книг... В о-в т о р ы х, русский
.алфавит, с небольшим только приспособлением, способен вполне
выразить оттенки и особенности киргизской фонетики и сделать
киргизский язык самостоятельным, каков он на самом деле есть
и каковым должен быть в интересах киргизского образования и
развития» *.
' Это — из ранних высказываний Н. И. Ильминского, который
впоследствии продолжал свои усилия по внедрению русской
письменности среди башкир и казахов, а также по переводу на
языки нерусских народов Поволжья и Приуралья русской лите-
ратуры *. Подобного рода деятельность усилилась к концу
1 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 924, лл. 14—15.
* Н. И. Ильминским изданы: «Башкирский рассказ». — «Ученые записки»
Казанск. ун-та, ки. 3, 1861; «Из переписки по вопросу о применении русского
алфавита к инородческим языкам». Казань, 1883; «Опыты переложения хрис-
тианских вероучительных книг на татарский и другие инородческие языки».
Казань, 1883; «К истории инородческих переводов». «Православный собесед-
ник», 1884, март-апрель.
240

XIX — началу XX в., когда появились многочисленные публика-
ции на языках указанных народов, словари по этим языкам: та-
тарскому, казахскому и др. Причем работу в этой области ведут
уже не только миссионеры и просветители русские, но и предста-
вители нерусских национальностей. Татарин Каюм Насыри, на-
пример, издает «Полный русско-татарский словарь».
В общем комплексе всей этой работы, направленной к про-
свещению российского Востока, усилились и попытки по норми-
рованию башкирского языка и выработке его письменности.
Появились первые буквари для башкир *, словари ** и тек-
стологические публикации на башкирском языке, правда, пока
переводные. Их издатели руководствовались задачей организо-
вать обучение башкирских детей, помимо русской, также и
башкирской грамоте с помощью русской графики письма.
Предлагаемый для башкирской письменности русский алфа-
вит имел ряд преимуществ перед арабским. Он позволял отра-
зить в письме важнейшие фонетические особенности башкирско-
го языка, в том числе закон сингармонизма, гармонию губных
гласных, дифтонги, свойственные башкирской речи, и т. д. Автор
первого из букварей — В. В. Катаринский — предлагал для
башкирского алфавита 39 букв русской графики, часть которых
предназначалась для специфических башкирских звуков. Для
звуков ?—з, f—г, тс—к, 9—с он берет лишь по одной букве—з,
г, к, с. А. Г. Бессонов предлагал башкирский алфавит из 41
буквы русской графики, а М. А. Кулаев, башкир-ученый,—из
34 знаков К Кулаев при этом вовсе не берет не свойственных
для башкирского языка звуков-букв в (Волга), ц (центнер),
ч (Чарджоу).
Составители букварей давали и образцы практического при-
менения предлагаемого ими башкирского алфавита, основы-
ваясь при этом на устном народно-литературном языке. В бук-
варе В. В. Катаринского, например, в качестве образцов приво-
* «Букварь для башкир». Оренбург, 1898; А. Г. Бессонов. Букварь для
башкир. Казань, 1906; его же. Первая .после букваря книга для чтения для
северо-восточных башкир. Казань, 1906; М. Кулаев. Основы звукопроизно-
шения и азбука для башкир. Казань, 1912. Кроме того, были опубликованы:
«Первоначальный учебник русского языка для башкир». Оренбург, 1893;
«Практические первоначальные уроки русского языка для башкир», Казань,
1899; «Нравоучительные уроки, написанные на башкирском языке». Ка-
зань, 1901.
** «Краткий русско-башкирский словарь». Оренбург, 1893; В. В. Ката-
ринский. Башкир(ск)о-русский словарь. Оренбург, 1899 (1900). (С Ката-
ринским сотрудничал местный учитель М.-Г. Куватов).
1 М. А. Кулаев. Основы звукопроизиошения и азбука для башкир.
Казань, 1912, стр. 12.
241

дятся целые башкирские тексты, написанные на основе русской
графики, например, «Ике ибташ» К
Текстологический материал букварей В. В. Катаринского и
А. Г. Бессонова явился одним из «первых опытов применения на
практике русского алфавита в башкирской .письменности. Таким
же опытом явились церковные издания на башкирском языке,
предпринятые в 1899—1902 гг. миссионерским обществом в Ка-
зани. Кроме того, еще до букварей и переводов священных книг
конца 90-х — .начала 900-х годов имела место запись башкира
ского фольклора с помощью русского алфавита (Р. Г. Игна-
тьев) 2. А в названный период, пользуясь тем же алфавитом,
записывали башкирские песни, загадки и другие виды устного
народного творчества С. Г. Рыбаков и М. В. Лоссиевский.
Таковы первые попытки создания башкирской письменности
с помощью русского алфавита.
В тот период, когда для башкирской письменности впервые-
предлагался русский алфавит, предложение это не могло быть
осуществлено. И отмеченные попытки тогда не выходили за
рамки эксперимента. Русско-башкирский алфавит еще не полу-
чил широкого практического применения. Попытки внедрить его*
в языковую культуру башкирской нации в то -время оказались
преждевременными. Во-первых, не только не доставало опыта в
этой области, но еще не были до конца исчерпаны и испытаны
в надлежащей мере возможности арабской графики и тюрко-
татарской письменности. Во-вторых, отсутствовали объективно-
политические условия для принятия башкирской нацией рус-
ского алфавита. Угнетение русским царизмом малых наций
исключало эффективность тех усилий, которые предпринима-
лись русскими просвещенцами для повышения языковой куль-
туры этих наций, в том числе башкир. Последние в своей массе
с недоверием относились к внедрению русских начал в их духов-
ную жизнь.
1 «Букварь для башкир». Оренбург, 1898, стр. 34.
2 Р. Игнатьев. Сказания, сказки и песни, сохранившиеся в рукописях
татарской .письменности и устных пересказах у инородцев-магометан Орен-
бургского края. («Записки» Оренб. отд. императ. Русск. геогр. общ-ва, вып. 3>
1875, стр. 183-236).
242

НАРОДНОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ И ОБЩЕКУЛЬТУРНЫЙ
УРОВЕНЬ БАШКИР В НАЧАЛЕ XX в.
I
Становление и формирование башкирской нации в области
культуры включало в себя также и .народное просвещение. Оно,
как и в целом духовная жизнь башкирского народа, развива-
лось, испытывая влияние ислама, который исповедовали в чис-
ле других тюркских народов и башкиры, а также их соседи та-
тары. Мусульманская религия долгое время определяла направ-
ление развития духовной культуры и просвещения среди башкир.
Последнее осуществлялось в форме религиозного обучения в
контролируемых духовенством мектебе и медресе — конфессио-
нальных школах.
«Мектебе» и «медресе» — слова арабские, означающие «ме-
сто обучения». Долгое время учебные заведения башкир, татар
и других российских мусульман назывались, как и у арабов,
только «медресе». Название «мектебе» возникло в 80-х годах
XIX в. на манер турецких школ, которые все называются «мек-
тебе»: мектебе-итидаи — начальная школа, мектебе-рушдя — го-
родское училище, мектебе-игдади — гимназия, дарульмугалли-
мин-мектебе — учительская семинария, дарульфунун-мектебе —
университет, мектебе-аскари — военное училище и т. д. Название
«мектебе» к началу XX в. закрепилось у мусульман России по
преимуществу за начальными школами, а «медресе» сохранилось
за школами выше начальных. Основную сеть мусульманских
школ в Башкирии составляли начальные учебные заведения.
Появление первых медресе в Башкирии относится к отдален-
ному прошлому — ко времени проникновения сюда ислама. По-
добно русской начальной школе, первоначально открываемой
при монастырях и церквах, мусульманские медресе также воз-
никли в Башкирии как чисто конфессиональные учебные заве-
дения — при мечетях и домах мулл, которые и занимались обу-
чением. Рост сети мечетей и мусульманских религиозных школ
б Башкирии усилился в XVIII в. Например, в 1709 г. было от-
крыто большое медресе в дер. Сундук (позднее — Бирский
уезд), в 1713 г.— в дер. Сытырман, в 1720 г.— в дер. Стерлиба-
шево, в 1746 г. —в Сеитовском посаде (под Оренбургом), в
1767 г.— в дер. Тазларово (Бирский уезд), в 1771 г. — в дер.
Балыклы (Стерлитамакский уезд) и т. д.1 В 1806 г. преосвя-
щенный Августин доносил обер-прокурору Святейшего Синода
1 «Агидель», 1964, №6, стр. 82.
243

А. Н. Голицыну из Оренбургской епархии, что во всех уездах
епархии — великое множество мусульманских селений с мече-
тями и школами. В конце XIX в., как это отмечал этнограф
С. Г. Рыбаков, не было уже ни одной башкирской деревни, где
бы не имелось мечети, «а, следовательно, и школ». «Эти медресе
и мектебе,— писал тогда же М. В. Лоссиевский,— рассеяны
повсюду, где есть башкирское или татарское население; редкая
деревня не имеет своей мечети, а где мечеть значит — там есть
мулла, там и мектебе и медресе» К Уфимское губернское земство
в 1912 г. «с уверенностью» заявляло, что мектебе в одной Уфим-
ской губ. насчитывается до трех сполов иной тысяч2.
Но обратимся к более точной статистике. По данным 1913—
1915 гг., в Уфимской губ. насчитывалось 1579, в Оренбургской—
436 мектебе *. Из указанного числа мектебе Уфимской губ. 13;
находились в городах, а остальные — из сельских местностях. По»
данным 1913 г., в них обучалось около 91 тыс. шакирдов, из них
немногим более 18 тыс. девочек3.
Относительно широкий размах обучения детей в «националь-
ных школах всегда привлекал к себе внимание наблюдателей ш
просвещенцев. Например, учительский совет Осинского уезда:
Пермской губ., обращаясь к очередному земскому собранию в.
1898 г., >заявлял: «...башкиры и татары значительно опередили
нас в школьном деле». И приводились данные по уезду:
По башкирам и татарам . . .
По русскому населению . . .
На 1 школу
приходится
жителей
1000
4398
Процент детей школьного
возраста, охваченных
обучением
м. п.
79,0
36,4
ж. п.
51,0
9,2
1 М. В. Лоссиевский. Кое-что о Башкирии и башкирах. Уфа, 1903,
стр. 13.
2 «Отчет Уфимской губернской земской управы XXXIII очередному Уфим-
скому губернскому земскому собранию по "отделу народного образования за
1912 год». Уфа, 1912, стр. 30.
* Сюда надо добавить еще пункты домашнего обучения татаро-башкирских
детей, которых по Уфимской губ. в 1914/15 уч. году насчитывалось 1045.
3 «Мектебе Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года». Уфа,
1915, стр. 7—8, 22—23, 45; «Статистика народного образования Уфимской гу-
бернии... данные 1914/15 учебного года». Уфа, 1915, стр. 10—11; «Памятная
книга на 1915 год» Оренбургск. учебн. округа. Уфа, 1915, стр. 618; «Бюллетень»
отдела народн. образования Уфимск. губерн. земск. управы, 1916, №2 (1 июля),
стр. 76.
ГА

Этнограф Никольский писал по этому поводу: «Кзк и все
магометане, башкиры считают обязательным обучить своих де-
тей. Поэтому неудивительно, что начальная грамотность между
башкирами развита сильнее, чем между русскими» К Другой из
наблюдателей отмечал в 1907 г.: «Образование у башкир очень-
распространено, во множестве школ, как при мечетях, так и
отдельно от них, мусульманское духовенство обучает не только*
детей, но и взрослых»2. Очевидная же распространенность мек-
тебе среди башкир и татар в начале XX в. объясняется тем, что-
они за время своего существования успели в какой-то мере по-
лучить признание в народе, приноровиться к его национально-
духовным запросам. И они выполняли свою работу по удовлет-
ворению этих запросов, несмотря на бесспорные их изъяны к
недостатки, вопреки этим недостаткам, вопреки всему тому тем-
ному, что проводил ислам через мусульманские школы.
Мектебе как начальная школа с четырехгодичным курсом
обучения давало низшее и в основном религиозное образование,',
а медресе представляло собой школу, дающую уже более об-
ширные, но опять-таки преимущественно религиозные знания.
Оно имело 3 класса: приготовительный, равняющийся курсу мек-
тебе, следовательно четырехгодичный,— и б т и д а и, I класс —
р у ш д и и II класс — и г д а д и я, каждый с 3—4-годичным кур-
сом обучения 3. Кроме того, был еще смешанный тип: медре-
се+мектебе. Из 1579 мектебе Уфимской губ. в 1913—1914 гг..
323 находились при тех или иных медресе 4.
Язык обучения в мектебе и медресе был по догматам религии
арабский, по другим дисциплинам — первоначально «тюрки» в;
его татаро-башкирском варианте, а в начале XX в.— современ-
ный татарский, основанный на арабской графике. Старотатар-
ский язык «тюрки» долгое время заменял родной язык, вернее —
считался равнозначным ему. Уфимско-оренбургское мусуль-
манское духовенство отстаивало этот «родной язык», ссылаясь
на Коран, на Аллаха, который как будто сказал: «Мы отправля-
ли посланников только с языком их народа, чтобы они разъяс-
нили им» («Коран, сура 14, стих 4) 5.
1 Д. Н. Никольский. Башкиры. СПб, 1899, стр. 126.
2 «География Уфимской губернии». Уфа, 1907, стр. 27.
3 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1914, № 2, стр. 85.
4 «Мектебе Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года». Уфа„
1915, стр. 45.
5 «Коран». Перевод и комментарии Ю. И. Крачковского. М., 1963, стр. 653.
Более развернутое толкование этого стиха из Корана звучало так: «Мы ни
одного пророка не посылали, который не говорил бы на языке своего народа
и речь которого была бы непонятна его соплеменникам». («Вестник» Оренбургск.
учебн. округа, 1914, №3, стр. 140).
215

В программу мектебе и медресе различных типов, кроме
родного языка с грамматикой, входили также (в различной
степени в разных школах, в разное время их истории) Коран
с шаджвидом (книга о правильном произношении и чтении Ко-
рана), Коран с переводом и толкованием, догматика — изуче-
ние правил и догматов веры, богословская философия, учение
г> религиозной полемике, метафизика и психология, логика, свя-
щенная история (история религий), история 'ислама, биография
пророка Магомета, национальная история, история России, все-
общая история, арабский язык и литература, персидский язык и
.литература, турецкий язык и литература, «отечественный язык»
(русский), педагогика и методика, экономия, законоведение,
'•естественная история (ботаника, зоология и геология), биология
и антропология, всеобщая география, астрономия и космогония,
.арифметика, алгебра, геометрия, физика, химия, сельское хозяй-
ство, медицина, гимнастика, чистописание, черчение и рисо-
Бание К
Перечисляя эти предметы в ответ на соответствующий запрос
Департамента иностранных исповеданий, совещание группы
имамов и ахунов Уфимской губ.— декабрь 1913 г.— заявляло:
«Цель мектебе заключается в том, чтобы детей мусульман на-
учить чтению, письму и законам ислама, воспитать их нравст-
венно, указать путь к счастью в этой и загробной жизни и по-
служить спокойствию и благополучию страны». На медресе
.возлагалась задача подготовки лиц, знакомых «со светскими и
религиозными науками, понимающих потребности времени и
могущих указать эти пути другим»,— муфтиев, казиев (судей),
мударрисов, мугаллимов и мугаллимок, ученых, юристов по му-
сульманскому праву, проповедников, имамов, муэдзинов2.
Деятельности мектебе и медресе, таким образом, было при-
суще преимущественно религиозное, религиозно-догматическое,
схоластическое направление. По данным 1913—1914 гг., 285
сельских мектебе Уфимской губ. (18,1 проц. общего числа по
губернии) представляли собой чисто конфессиональные шко-
лы. В них, кроме первоначального обучения чтению по азбуке,
преподавались исключительно предметы вероучения. Почти со-
вершенно не давалось учащимся практических познаний. Наи-
большее число таких заведений приходилось на Бирский и Стер-
.литамакский уезды 3.
1 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1914, №3, стр. 138—139; «Мектебе
^Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года», стр. 34—35; «Ва-
кыт», 3 августа 1906 г.
2 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1914, №3, стр. 139.
3 «Мектебе Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года»,
vcrp. 30, 83.
246

Но, во-первых, схоластический уклон был присущ дореволю-
ционной школе в России вообще, а не одним мусульманским,
медресе. Земское собрание Белебеевского уезда в 1912 г. при-
знавало, что современная русская школа — «исключительно^
гуманитарно-схоластического» направления и не дает учащимся,
практических познаний *. Во-вторых, не только в новое время,,
но даже и раньше — задолго до начала XX в.— обучение во<
многих татаро-башкирских медресе было не исключительно ре-
лигиозно-схоластическим, а в разной степени и светским, позво-
ляющим готовить не одних мулл-схоластов, но и светски образо-
ванных людей. Многие из выпускников медресе использовали
знание арабской литературы и письменности на языке «тюрки»
в целях просвещения своего народа. Они, в частности, распро-
страняли среди башкир произведения классического Востока..
В легенде «Дочь Тархана» и «Иосифова книга» дан образ ин-
теллигентов-«народников», ведущих .среди башкир работу по*
пропаганде произведений среднеазиатских и персидских писа-
телей, переведенных на язык «тюрки». Одного из них в 1846 г.
встретил учитель духовной семинарии и писатель В. Зефиров..
Это был мулла, побывавший в Бухаре, Стамбуле, Александрии,.
Каире, Мекке, Медине, в Одессе и т. д. Он не фанатик-муслим,.
а носитель высоких эстетических чувств и распространитель,
культурных традиций классического Востока. Подобные просве-
щенные люди, работая, как правило, в медресе, стремились при-
вить учащимся подлинные знания. Например, сын переписчика-
каллиграфиста Габделиасыра — Габделхан (умер в 1879 г.)-
обучал шакирдов по книгам, переписанным его отцом,— логике^
морфологии, синтаксису, теории художественной литературы и.
морфологии, синтаксису, теории художественной литературы:
и т. д. Из выпускников его медресе около 200 человек работ ал и_
учителями в башкирских районах2.
В медресе, более или менее свободных от чрезмерного давле-
ния религиозной схоластики, преподавался ряд предметов, име-
ющих позитивно-практическое значение. При некоторых медресе
существовали даже специальные «русские классы» с обучением,
на русском языке. В 1882 г. их насчитывалось 13 с числом обу-
чающихся 186 человек3.
Но это уже было время, когда начиналась реформа мусуль-
манских медресе. Еще в 60-х годах XIX в. Хусаин Фаизханов
1 «Краткая систематическая сводка постановлений по народному образова-
нию уездных и губернских земских собраний Уфимской губернии. Очередных:
сессий 1912 года». Уфа, 1913, стр. 9.
2 «Агидель», 1964, №8, стр. 80—82; 1965, №4, стр. 70, 72.
3 «Справочная книжка Уфимской губернии». Уфа, 1883, отд. 3, стр. 12&.
Ж

выпустил специальную книгу «Ислахмедерис» («Школьная ре-
форма»), в которой мусульманские школы в тогдашнем виде
признаются совершенно непригодными и предлагается «проект
реорганизации медресе. Много усилий для преобразования му-
сульманского образования приложил Шихабутдин-Багаутдин
Марджани К Первую мусульманскую школу нового типа открыл
в 1884 г. в Бахчисарае Ислам-бек Гаспринский, родоначальник
и идеолог так называемого джадидизма. В борьбе с кади-
мизмом джадиды преобразовывали старые медресе в современ-
ного типа школу — «мектебе», вводя «усуль-джадид» вместо
«усуль-кадим» *. Гаспринский написал и учебник для нового
типа школ, построенный по европейской звуковой системе.
Новометодные школы вскоре стали появляться также у му-
сульман Приуралья: в Оренбурге, Каргалах, Уфе и других го-
родах. И в сельских районах Башкирии одна за другой мусуль-
манские школы перестраиваются на новый лад. Джадидистская
реформа мусульманско-национальных школ была вызвана на-
зревшими экономическими и духовными запросами башкирской,
татарской и других наций, ставших на капиталистический путь
развития, и прежде всего нуждами молодой национальной бур-
жуазии этих народов. Башкирская и татарская буржуазия была
заинтересована в реформе школ и создании современных кадров
для промышленности, торговли, просвещения. Но и в целом нация
нуждалась в том, чтобы ограничить влияние религии на обуче-
ние в медресе и мектебе, отказаться от консервативных канонов
.ислама в преподавании, ввести обучение подлинному родному
языку и изучение русского языка, прикладных научных дисцип-
лин и т. д. III Всероссийский съезд мусульман в 1906 г. записал
:в своем постановлении о необходимости полного преобразования
мусульманских школ 2.
В обновленных школах вводились учебники, выполненные на
•современном татарском языке, вполне .понятном и башкирам-
шакирдам. Поэт Сайфи Кудаш вспоминает: «На первых порах
мы не знали, что делать, и растерянно перелистывали их... но
вскоре хорошо овладели чтением. Учась по книгам на родном
разговорном языке, мы впервые узнали о таких писателях, как
Габдулла Тукай, Мажит Гафури, Галимжан Ибрагимов»3.
Другим важным элементом нового типа — джадидистской шко-
.лы было вытеснение вероучения из программы обучения. В од-
1 «История СССР», 1964, №4, стр. 55.
* Слова арабские: «усуль» — метод, «кадим» — старый, «джадид» — новый.
2 «III Всероссийский мусульманский съезд». Казань, 1906, стр. 2, 3, 5.
3 Сайфи Кудаш. Незабываемые минуты. Воспоминания. Уфа, 1962,
лтр. 9—10.
248

них случаях оно было довольно существенное, а в других данная
школа представляла переходную ступень: в ее программе веро-
учение сочеталось с преподаванием одного какого-нибудь обще-
образовательного -предмета и родного языка. Таких школ в:
Уфимской губ., по данным 1913—1914 гг., насчитывалось 352
(22,2 проц. общего числа мектебе). Следующий тип мектебе и
медресе — это школы, которые уже совершенно освободились от
старинных методов обучения, от преобладания предметов веро-
учения; в этих школах вводился в программу первоначальный
курс арифметики. Они являлись по существу светскими учебны-
ми заведениями, напоминающими до некоторой степени одно-
классную русскую школу со всеми предметами, входящими в ее
учебный план. Таких татаро-башкирских школ в губернии насчи-
тывалось 618 (39,2 проц.) Еще дальше на пути перестройки на
светский лад продвинулись те мектебе и медресе, в которых
кроме вероучения, родного языка и арифметики преподавались
также зачатки истории, географии, естествознания и других
наук. Их насчитывалось в 1914—1915 гг. 221 (14 проц.) 1. Таким:
образом, преобладающее большинство медресе и мектебе Баш-
кирии (53 проц.) накануне Октябрьской революции представля-
ли собой новометодные школы светского—джадидистского типа..
В начале XX в. особенной популярностью среди башкир поль-
зовались джадидистско-светские медресе: «Галия» и «Усмания»-
в Уфе, «Хусаиния» в Оренбурге — самое крупное медресе иового>
направления — и некоторые др. Новометодное медресе «Усма-
ния» работало с 1887 г. и в 1914 г. насчитывало 180 учащихся,,
большинство которых было из волостей Уфимского уезда. Мед-
ресе делилось на обычные 3 класса с трех-четырехгодичным сро-
ком обучения. Занятия велись -в особых классных комнатах, та-
ких же, как и в русских учебных заведениях. Специальные пар-
ты, классные доски, по стенам — географические карты и т.д.,—
подобная обстановка была обычной почти для всех уфимских:
медресе. Центральное место в учебном курсе I—II классов за-
нимали богословские предметы и арабский язык, но шире, чем
в старых медресе, преподавались общеобразовательные предме-
ты: арифметика, география, история, естествознание, физика,,
татарский язык2.
В Уфимское медресе «Галия», открытое в 1906 г., принима-
лись по особому испытанию окончившие 10—12-летний курсобу-
1 «Мектебе Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года»,,
стр. 31—32, 83.
2 «Краткая (мофассал) программа медресе «Усмания». Уфа, 1917 (на
тат. яз.).
249

щепия в обычных медресе. «Галия» имела 2 класса с трехгодич-
ным обучением в каждом, а точнее 3 подготовительных и 3 ос-
новных— всего 6 классов с годичным обучением в каждом. В
1914 г. здесь обучалось 180 человек. По всем данным, это было
-современное учебное заведение. Давая высшее богословское об-
разование, «Галия» в то же время являлась «повышенного типа
общеобразовательной школой с преподаванием многих естест-
венных наук, с оборудованными кабинетами по физике, химии,
классными комнатами и т. д. Изучали здесь арифметику — в
теоретическом плане (подготовит, классы), алгебру (основные
;классы), геометрию (подготовит, и 1 основной класс), русский
язык (кроме того, в старших классах на русском языке препода-
вались история и законоведение), историю — тюркскую (1 под-
готовит, класс), древнюю историю (II подготовит.), средние
:века (III подготовит.), новую (1 основной класс), новейшую
\(Н основной) и русскую историю (III основной класс), геогра-
фию (подготовит, классы), естествознание — зоологию и ботани-
ку (основные классы), гигиену (III основной), физику (основ-
ные классы), химию (I основной класс), педагогику (основные
:классы) К Школа располагала богатой библиотекой и питатель-
ным залом, -в которых шакирды могли читать русских и татар-
ских писателей, восточных классиков, газеты и журналы. В сво-
бодные дни медресе напоминало музыкальную школу. При мед-
фесе существовал кружок «Национальная мелодия, сцена и
.литература».
За первые десять лет существования (1906—1916 гг.) медре-
се «Галия » окончило около 1000 человек, из них 17 стали баш-
кирскими, татарскими писателями и журналистами. Среди ких—
;Мажит Гафури, Галимжан Ибрагимов, Шайхзада Бабич, Зия
Ермеки, Ибрагим Башмаков, Хасан Туфан, Булат Ишемгулов,
Хусни Карим. Из среды шакирдов (казахов, узбеков, туркмен и
др. также вышел целый ряд литераторов2. Примечательно, что
.лишь 37 человек стали муллами. Почти все остальные отдали
себя делу просвещения своего народа *.
Мектебе и медресе Башкирии были очагами просвещения
среди коренной национальности края. Они выращивали баш-
1 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1914, №2, стр. 89, 92—93.
2Сайфи Кудаш. Незабываемые минуты. Воспоминания. Уфа, 1962,
стр. 47.
* Отметим, кстати, что «Галия» в числе 7 медресе («Усмания» в Уфе,
«Хусаиния» в Оренбурге, «Мухаммадия» и «Касымия» в Казани и др.) поста-
новлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 г.
^приравнена к педучилищам в смысле официально признаваемого образователь-
ного уровня и прав выпускников этого дореволюционного учебного заведения.
250

кирскую, татаро-башкирскую национальную интеллигенцию, ко-
торая способствовала духовному формированию и развитию^
своей нации, совершенствованию ее /национальной культуры, а
также межнациональным ее связям. Поскольку, однако, 'башки-
ры, как и другие тюркские народы, не вполне и не окончательно*
еще оформились в своем национальном развитии, а переживали,
стадию национального пробуждения и борьбы за национальное-
самоопределение, то и их учебные заведения являлись не вполне
еще сформировавшимися школами: большинство из них не име-
ли ни строго выработанной программы, ни достаточного количе-
ства подготовленных учителей, ни совершенных учебников, ни
соответствующим образом оборудованных помещений, а глав-
ное — не было обучения на собственно башкирском
национальном языке, без чего не могло считаться полным1
и завершившимся национальное самоопределение даже в смыс-
ле чисто культурной дифференциации.
Все эти и другие обстоятельства вызвали накануне Октябрь-
ской революции оживленное обсуждение татаро-башкирской об-
щественностью (а также и земством) вопроса о судьбах татаро^-
башкирских национальных школ, особенно мектебе как начальной
школы (в то время земством выдвигался проект осуществ-
ления всеобщего начального обучения). В этой связи воз1-
ник вопрос о соотношении начальных русско-инородческих школ,,
с одной стороны, и мектебе как татаро-башкирских националь-
ных школ начального обучения,— с другой. Интересы просве-
щения нации требовали покончить с существованием двух обще-
образовательных начальных школ у башкир и татар. Начальное*
образование башкир, как и всякой другой национальности, могло*
быть разумно поставлено не иначе как при однотипной и пра-
вильно организованной начальной школе, отвечающей национала
но-специфическим особенностям народа. Некоторые из татаро-
башкирских просвещенцев считали необходимым заменить мек-
тебе земскими русско-инородческими школами с увеличением в.
них программы мусульманского вероучения и родного языка. В
некоторых деревнях Башкирии национальные мектебе действи-
тельно стали закрываться, заменяться земскими начальными;
училищами. Однако «преобладающим среди татаро-башкирской:
общественности было мнение в пользу сохранения мектебе как:
традиционно-национальных учебных заведений, но считалось
необходимым тщательное обновление их и изменение програм-
мы преподавания соответственно росту культурно-экономических,
запросов башкир и татар. Ибрагимов-Шанаси писал тогда:
«Итак, нация осознала, что мектебе наши устарели... для нашей
настоящей и будущей жизни необходимо реформировать мекте-
251

rt5e или заменить их русско-татарскими школами, придав им
предварительно национальный вид». Газета «Вакыт» (Орен-
бург) также писала: «Чтобы сохранить их (мектебе), нам нужно
реформировать их. Наши начальные мектебе не могут суще-
ствовать рядом -с. русской школой, ибо последняя стремится за-
снять место первых; между тем нашей школой должно быть мек-
тебе», но преобразованное в соответствии с духом времени 1.
Речь шла о дальнейшей «джадидизации» мектебе и медресе.
II
Определенную роль в просвещении формирующейся башкир-
ской нации сыграли упомянутые уже русско-инородческие шко-
.лы для татаро-башкирских детей (типа начальных народных
училищ) с преподаванием чтения, чистописания, счетоводства,
магометанского закона, русского языка. Открывались они зем-
ствами, а также Министерством народного просвещения, начи-
ная с 60—70-х годов XIX в. Башкиры обучались также в город-
ских приходских школах. Например, по данным 1870 г., в Бир-
юком 1-м приходском и русско-башкирском (2-е приходское)
училищах насчитывалось их 70 человек, в Стерлитамакском —
10, Белебеевском — 6. При Бирском женском училище суще-
ствовал башкирский пансион с числом учащихся 32—47 человек
в 1865—1866 г. Здесь обучались башкирские девочки — преиму-
щественно из Бирского уезда; из других районов по дальности
расстояния учениц не было. Обучение русскому языку и грамоте
в условиях Бирска шло слабо. Поэтому в 1872 г. башкирский
девичий пансион был .переведен в Уфу, где он существовал как
двуклассное училище при Мариинском женском училище. В
1875 г. здесь обучалось 20 башкирских девочек2. А в волостях
к этому времени функционировало порядка десяти русско-баш-
кирских земско-министерских школ с числом учащихся (маль-
чики) 3:
1 «Вестник» Оренбургск, учебн. округа, 1914, № 2, стр. 96—97; 1915, № 3,
, стр. 144.
2 ЦГА БАССР, ф. И, оп. 1, д. 1110, лл. 12, 13, 18, 79—80об.; д. 1526, лл. 4,
7, 8, 9, 12, 15, 16, 17, 18, 43, 90, 156—157а: «Исторический очерк народного обра-
зования в Оренбургском учебном округе...» Оренбург, 1901, стр. 5; «Очерк
деятельности Уфимского губернского земства по народному образованию.
1875—1900 гг.» Уфа, 1910, стр. 13.
3 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 1110, лл. 14, 19, 20, 50 об.—51, 72об.-73,
^66 об.—67, 112 об.—116.
252

По Бирскому уезду
Аккаиновская 25 человек
Талбазинская 25 »
Бураевская : 19 »
Калмыковская . 17 »
По Стерлитамакскому уезду
Макаровская 16 человек
Азнаевская 25 »
Стерлибашевская 54 »
По Уфимскому уезду
Караякуповская ....... 10 человек
Сафаровская 45 »
Еще в 1865 г. оренбургский и уфимский губернаторы призна-
вали «более удобным устроить так училища, чтобы в них могли
учиться вместе и русские и башкиры» К Действительно, многие
из земских (и министерских) училищ открывались и действова-
ли в дальнейшем как смешанные по контингенту учащихся, то
есть в них совместно обучались башкирские и русские дети, а
остальные школы были отдельно для башкир (и татар). Кроме
Уфимской губ. земские школы открывались также в башкирских
районах Оренбургской и Пермской губерний. По состоянию на
1 января 1915 г. русско-башкирских и -русско-татарских школ
насчитывалось: в Уфимской губ.— 344, в Оренбургской — 60, в
Пермской — 75, по всем этим трем губерниям в целом — 4792.
Из различных статистических данных о численности школ для
татар и башкир нам представляются наиболее достоверными
сведения, согласно которым к концу 1914 г. в Уфимской губ.
русско-татарских школ было 181, русско-башкирских—1913.
1 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 1526, лл, 1—2.
2 «Памятная книга на 1915 год» Оренбургск. учебн. округа. Уфа, 1915,
стр. 618.
3 «Начальные народные училища Уфимской губернии. 1914/15 учебный год.
Статистический очерк». Уфа, 1916, стр. 11; «Статистика народного образования
Уфимской губернии... данные 1914/15 учебного года». Уфа, 1915, стр. 28.
253

Согласно данным 1910 г., в русско-инородческих школах насчи-
тывалось учащихся 1:
Итого . .
Уфим-
ская
губ. |
3413
2393
5806
Орен-
бурге -
кая
губ.
946
448
1394
Перм-
ская
губ.
758
425
1183
По
трем
губер-
ниям
5117
3266
8383
Численность учащихся башкир и татар, вместе взятых, дохо-
дила по Уфимской губ. в 1914/15 учебном году до 18 339 человек.
Это составляло 18,1 проц. к общему числу учащихся всех на-
чальных народных училищ губернии. На долю русских падала
68,5 проц., чувашей — 4,4. По данным того же учебного года, на
100 жителей Уфимской губ. приходилось учащихся рассматри-
ваемой .системы обучения: по татарам и башкирам—1,3, по
русскому населению губернии — 7,4, по чувашам — 5,6 и т. д.*
Ежегодно обучая по нескольку тысяч «башкирских детей, рус-
ско-башкирские и русско-татарские школы, несомненно, способ-
ствовали духовному росту башкирской национальности, расши-
ряли ее кругозор и межнациональные связи. Но как по количе-
ству, так и в принципе они далеко не отвечали требованиям,
которые выдвигала формирующаяся и пробудившаяся нация.
Уфимское губернское земство в 1916 г. сетовало, что восточные
народы, в том числе и башкиры, «не обеспечены даже начальной
школой, этой азбукой всякого просвещения. Деятельность мест-
ных самоуправлений и МНП, ведающих делом народного обра^
зования России, в области образования восточных инородцев до
сих пор заключалась только в открытии так называемых русско-
инородческих школ и 2—3 правительственных семинарий для
подготовки учителей в эти школы»3. Земство считало, что для
осуществления всеобщего обучения число русско-татарских и
русско-башкирских школ в губернии должно быть доведено до
1 «Журналы заседаний съезда... народных училищ...» Уфа, 1913^
стр. 310—311.
2 «Статистика народного образования в Уфимской губернии... за 1909/10
учебный год». Уфа, 1911, стр. 45, 56; «Начальные народные училища Уфимской
губернии. 1914/15 учебный год. Статистический очерк». Уфа, 1916, стр. 23.—
Исчислено автором.
3 «Бюллетень» отдела народн. образования Уфимск. губернск. земск. упра-
вы. 1916, №2, стр. 73.
254

1737. Выдвигало оно и перспективную цифру 3330, причем наме-
чавшееся им и частично уже осуществляемое всеобщее началь-
ное обучение детей, в том числе татаро-башкирских, предпола-
гало не только расширение сети, но и повышение просветитель-
ной роли русских школ для татар и башкир, приближение их
учебной программы и методов обучения к национальной жизни
этих народов *.
Кроме начальных школ башкиры в известной степени были
представлены также в высших начальных училищах.
Для детей башкирских чиновников в свое время давалось 30
•вакансий в Неплюевском кадетском корпусе, существовавшем
•с 1825 г. (один из воспитанников этой офицерской школы —
JVL Уметбаев). По нескольку башкир в середине XIX в. обуча-
.лось за счет государства в гимназиях и Казанском университете
(по медицинской части), а также в Оренбургской фельдшерской
школе2.
В вопросах высшего образования наиболее выпукло проявля-
лась великодержавно-шовинистическая политика царского пра-
вительства в отношении башкир. Даже несмотря на обществен-
ное вспомоществование со стороны народа, его дети в весьма
мизерном количестве попадали в число университетских студен-
тов. Далеко не утешительным было также положение с числен-
ностью башкир-гимназистов. Так, например, по данным 1876—
1900 гг., в 6 мужских гимназиях Оренбургского учебного округа
татары и башкиры составляли от 2,5 до 4,5 проц. общего числа
учащихся (то есть из 1500—1900 человек), в 3 прогимназиях
округа—1,4—2 проц. (из 100—150 человек). При этом башкиры
и татары распределялись неравномерно по отдельным гимна-
зиям округа: в среднем за указанный «период они составляли в
Оренбургской гимназии 8,5 проц., в Уфимской — 4,8, в Троиц-
кой— 3,9, в Стерлитамакской прогимназии — 2,1 проц. общего
числа учащихся данного заведения3. В Уфимской мужской гим-
назии насчитывалось татар и башкир: в 1880 г.— 7 человек, в
1890 г.—18, в 1900 г.—254. В 70—80-х годах в уфимской Мари-
инской гимназии обучалось две башкирки5.
1 «Отчет Уфимской губернской земской управы XXXVIII... губернскому
земскому собранию». Уфа, 1912, стр. 30, 34.
2 В. М. Черемшанский. Описание Оренбургской губернии в хозяйст-
венно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа,
1859, стр. 140.
3 «Исторический очерк народного образования в Оренбургском учебном
округе». Оренбург, 1901, стр. 94—95, 102—103.
4 «Краткий исторический очерк семидесятипятилетия Уфимской мужской
гимназии (1828—1903)». Уфа, 1904, стр. 92, 93; «Исторический очерк народного
образования в Оренбургском учебном округе». Оренбург, 1901, стр. 106.
5 ЦГА БАССР, ф. И, оп. 1, д. 1110, лл. 143, 220.
255

Всего гимназий и прогимназий (мужских и женских), подан-
ным 1911—1915 гг., в Уфимской губ. насчитывалось 12—14, в
которых в те годы обучалось около 65 башкир и татар. Кроме
того, в губернии работало 5 реальных училищ, где в 1911/12
учебном году было 11 башкир и татар. В Уфимской духовной
семинарии, духовном и епархиальном училищах обучалось 52
человека из названных национальностей, в основном татар. Все-
го, таким образом, в средних общеобразовательных учебных за-
ведениях Уфимской губ. насчитывалось около 130 башкир и та-
тар, что составляло 3 проц. общего числа учащихся этих заве-
дений (русские—92,4 проц., чуваши — 0,9 проц. и т. д.) \ Сюда
надо прибавить некоторое число башкир и татар, обучавшихся
в средних школах Оренбургской и других смежных губерний.
Помимо того, в обеих губерниях работали специальные учеб-
ные заведения — среднее техническое, учительский институт
(Уфа), 4 учительские семинарии и другие педагогические школы
и курсы, различные ремесленные, сельскохозяйственные и про-
чие специальные учебные заведения. По Уфимской губ. в них
обучалось, согласно данным 1911/12 учебного года, 59 башкир к
татар (русских — 1285, чувашей — 40) 2.
Еще при генерал-губернаторе Н. А. Крыжановском несколь-
ко лет дискутировался вопрос об открытии учительской школы
по подготовке педагогических кадров из башкир и казахов для
русско-инородческих начальных школ. Создана была в Орен-
бурге особая комиссия, «проект которой изучался известным мис-
сионером Н. И. Ильминским, преподавателем тюрко-татарского
языка в Казанском университете, представившим Крыжановско-
му свое «Мнение об учительской школе для инородцев Орен-
бургского края»3. 27 марта 1872 г. получило «высочайшее»
утверждение «Положение о татарских учительских школах в горо-
дах Уфе и Симферополе». Школа (уфимская) -представляла че-
тырехгодичное среднее учебное заведение с контингентом уча-
щихся 40 человек из башкир, татар и казахов, набираемых из
числа выпускников начальных училищ, уже овладевших рус-
ским языком и грамотой. Учебный курс включал в себя русский
язык, арифметику с кратким курсом геометрии, географию Рос-
сии с историческими сведениями, естествознание, основы педаго-
гики и дидактику, магометанское вероучение. «Преподавание,—
1 «Краткий исторический очерк семидесятипятилетия Уфимской мужской
гимназии (1828—1903)», стр. 92, 93; «Исторический очерк народного образо-
вания в Оренбургском учебном округе». Оренбург, 1901, стр. 106.
2 «Статистика народного образования в Уфимской губернии... за 1911/12
учебный год». Уфа, 1912, стр. 166—169.
3 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 924, лл. 6—23 об., 27—34 об., 66 об.
256

значилось в положении,— ведется на русском языке, кроме ма-
гометанского вероучения, которое преподается на татарском
языке» муллой, принимаемым инспектором школы из знающих
русский язык. Оканчивающий получал аттестат на звание учи-
теля начальной школы для татаро-башкирских детей К
Накануне Октябрьской революции при уфимском Мариин-
ском женском училище и Златоустовском высшем начальном
училище работали трехгодичные русско-башкирские педагогиче-
ские курсы по подготовке учителей для русско-башкирских
школ. Башкиры и татары составляли в 1910/11 учебном году
17,9 проц. числа учащихся педагогических учебных заведений
Уфимской губернии2.
Учительские кадры для мусульманской начальной школы —
мектебе — пополнялись преимущественно за счет выпускников
медресе, -но учителя-мугаллимы готовились и в других учебных
заведениях, на специальных курсах и т. д. В 1889 г., например,
такие курсы окончили более 100 человек. Вслед за этим в 1897 г.
открываются женские курсы для подготовки мугаллимок. Их
выпускницы распределялись по мусульманским школам Башки-
рии, Татарии и Туркестана.
«Сумма на образование башкирского юношества» — так на-
зывался созданный за счет самих башкир фонд, который нахо-
дился в ведении губернатора, а с 1875 г.— попечителя учебного
округа. Лица, наиболее заинтересованные в обучении своих де-
тей в гимназии, университете и т. д., но лишенные такой возмож-
ности, иногда получали определенное вспомоществование из
этого фонда. Например, по просьбе вдовы-башкирки из 2-й Бур-
зянской волости, обратившейся к инспектору башкирских школ
учебного округа В. Катаринскому, оренбургский и уфимский
губернаторы в 1876 г. разрешили Мирсалиху Биишеву обучаться
в Оренбургской гимназии «в числе башкирских стипендиатов,
как мальчику более способному и не имеющему никаких средств
к образованию в гимназии». Другой башкирский стипендиат —
Давлетхан Юсупов (Уфимская губ.), окончивший гимназию в
Казани, в июне 1876 г. обратился с прошением распространить
стипендию и на учебу в университете (Казанском), куда он по-
ступил для продолжения образования на медицинском факуль-
тете3. 5—6 башкирских стипендиатов обучалось в конце XIX—
начале XX в. в Уфимской мужской гимназии 4.
1 «Правительственный листок» (изд. Министерства внутренних дел), №131,
3 (15) июня 1872 г.; ЦГА БАССР, ф. И, оп. 1, д. 924, л. 90.
2 «Уфимский земский календарь на 1913 год». Уфа, 1912, стр. 59.
3 ЦГА БАССР, ф. И, оп. 1, д. 1110, лл. 115, 123—126.
4 «Краткий исторический очерк семидесятипятилетия Уфимской мужской
гимназии (1828—1903)». Уфа, 1903, стр. 92, 93.
9 Заказ 175
257

Ill
Таковы основные факты, касающиеся просвещения башкир»
до Октябрьской революции. Состояние его, постановка дела на-
родного образования коренной национальности дореволюцион-
ной Башкирии, в целом, конечно, не, удовлетворительная, отра-
жала угнетенное положение башкирского народа в условиях:
царской .России. Но негативный подход ко всему тому злу, ко-
торое причинил,народам царский, помещичье-капиталиетический:
строй, не исключает правомерности и необходимости позитивно-
го раскрытия фактически достигнутого к первым десятилетиям;
XX в. уровня просвещения и культурного развития башкирской:
нации как определенного показателя ее духовного формирова-
ния.
Очень важно объективно разобраться в степени грамотности
башкир в прошлом. Ценные и весьма интересные сведения по*
этому вопросу дала демографическая перепись 1897 г. Из ее
цифровых данных, касающихся Уфимской и Оренбургской гу-
берний \ вытекает следующий процент грамотности:
По русскому населению 17,86
Цо башкирам: на родном языке ......', . .17,54
на русском языке . 0,58
По остальным национальностям: . t
на родном языке 0,76
на русском языке ........ 6,0
Процент грамотности среди женщин по тем же двум губер-
ниям — Уфимской и рренбургской:
По русскому населению _ 8,68
По башкирам: на родном языке 14
на русском языке 0,26
По другим нерусским национальностям:
на родном языке. ....... 10,15
на русском языке 2,14
Дополнительно отметим, что, по данным переписи 1897 г.„
грамотных среди татар Казанской губ. насчитывалось около»
1 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45\.
Уфимская губ., тетр. 2-я. СПб, 1904, стр. 60—61; т. 28. Оренбургская губ. СПб„
1904, стр. 74—75.
258

17 проц.1 Добавим также сведения о грамотности населения
России в целом по тому же 1897 г. (в проц.) 2:
Итого. .
Муж. п.
25,2
54,0
29,3
Жен. п.
9,8
35,6
13,1
Об. П«
17,4
45,3
21,1
Таким образом,-процент грамотности у башкир на рубеже
XX в. был не ниже среднего общероссийского уровня грамотно-
сти сельского населения. Он почти одинаков с процентом гра-
мотности среди местного русского населения, если даже учиты-
вать его городскую часть, и .-намного выше, чем грамотность у
других национальностей,* населяющих Башкирию, еще выше,
чем у народностей отдаленных национальных окраин, например,
Средней Азии. Отметим: было много русских ^губерний Цен-
тральной России, которые по степени грамотности ^населения
значительно уступали Башкирии, ее коренной национальности.
Весьма показателен при этом уровень грамотности среди жен-
щин-башкирок:, он значительно.выше, чем у любой другой на-
циональности, населяющей Башкирию. Но следует иметь в виду,
что речь идет о грамотности лишь на родном
(точнее — татарском) языке. В условиях многонацио-
нальной страны и, при той роли, какую играл русский язык, эта
грамотность не могла считаться достаточно надежным показате-
лем просвещения 'и культуры вообще. Кроме того, людей с обра-
зованием выше начального среди башкир было немного — мень-
ше, чем.у других национальностей Башкирии..Заметно тоньше
была и прослойка интеллигенции башкирской нации, хотя пер-
вые десятилетия XX в. отмечены определенными сдвигами в этой
области. Перепись 1897 г. дала следующие сведения о количест-
ве интеллигенции по двум губерниям (лиц с самостоятельным
занятием) 3:
1 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 14.
Казанская губ. СПб, 1904, стр. 11.
2 А. Г. Рашин. Население России.за 100 лет (1811—1913 гг..). М., 1956,
стр. 293.
3 «Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г.», т. 45.
Уфимская губ., тетр. 2-я. СПб, 1904, стр. 100—101; т. 28. Оренбургская губ»,
стр. 116.
9* 259

Наука, литература, искусство
Учебно-воспитательная работа
Врачебно-санитарная деятель-
Итого
Башкир
6
291
66
363
Рус-
ских
169
2153
1292
3614
Татар
5
186
74
265
Согласно этим данным, численность работников культуры,
просвещения и здравоохранения по башкирам составляла 0,14
проц. к общему числу башкир с самостоятельным занятием, по
русским — 0,81, а по остальным национальностям, включая та-
тар, в пределах указанных губерний — 0,53 проц. Следует од-
нако сказать, что данные переписи 1897 г. несколько занижены.
Они, например, не учитывают учительский персонал мусульман-
ско-национальных школ — мектебе и медресе. Между тем в
этих школах сосредоточивалось немалое для того времени число
интеллигенции из татар и башкир. По неполным данным 1913—
1914 гг., в мектебе Уфимской губ. было занято 2027 учителей —
башкир и татар, из них — 398 женщин. Учителей в системе зем-
ских народных училищ из башкир в 1914/15 учебном году насчи-
тывалось 85, из татар—2641. Путешествуя по Башкирии,
С. Г. Рыбаков- встречался с Б. М. Юлуевым, который получил
образование в Уфе и работал в русско-башкирском училище
дер. Иткулово 1-й Бурзянской волости. «Достигнув известного
развития,—пишет Рыбаков,—он дошел до сознания жизни,
нужд, радостей своего народа и сделался писателем»2. Юлуев и
многие подобные ему интеллигенты из башкир своим трудом
двигали вперед процесс духовного формирования башкирской
нации.
1 «Мектебе Уфимской губернии. Статистический очерк... 1912/13 года». Уфа,
1915, стр. 91; «Начальное народные училища Уфимской губернии. 1914/15
учебный год. Статистический очерк». Уфа, 1916, стр. 36; «Статистика народного
образования Уфимской губернии... данные 1914/15 учебного года». Уфа, 1915,
стр. 44.
■* 2 С. Г. Р ы б а к о в. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897,5гр. 273.
2G0

IV
Рост просвещения и культуры башкирского народа в конце
XIX — начале XX в. проходил на основе отчетливо наметившего-
ся общего роста активности в духовной и в целом общественной
жизни этой молодой буржуазной нации. При этом он испытывал
влияние тех или иных идейно-политических течений, которые
возникали вокруг вопросов дальнейшего культурно-экономиче-
ского и социально-политического развития нации. Постановка
этих проблем в значительной степени была связана тогда с так'
называемым д ж а д и д и з м о м, который мы уже упоминали.
Джадидизм как идейное течение давно привлекает к себе
внимание исследователей. Одни расценивают его как положи-
тельное явление, особенно применительно к Татарии и Башки-
рии, другие дают отрицательную оценку. Р. М. Раимов, -напри-
мер, усматривал в джадидизме общественное движение «за.
сближение с русской передовой культурой, за реформы мектеОе
и медресе (школы), за введение новых методов обучения, за по-
литические свободы и т. д.»1 Против такой оценки выступил в
1954 г. К. Ф. Фасеев, находя коренные противоречия между
джадидистами как «буржуазными националистами» и «демо-
кратическими мыслителями». Он считает, что джадидизм пред-
ставляет собой «реакционную идеологию изолированной от
народных масс, враждебной им националистической контррево-
люционной буржуазии» и что подлинно передовая татарская об-
щественная мысль формировалась и развивалась «в ожесточен-
ной борьбе» против джадидизма2. В таком же отрицательно-
критическом духе писал о джадидизме среди татар (и башкир)
С. Г. Батыев, который, впрочем, признает, что джадидистские
школы «объективно сыграли положительную роль в деле обра-
зования среди мусульман». Основное зло джадидизма Батыев
видит в его «националистической природе»3.
«Известно, что зародившееся в Средней Азии в период
1905—1907 гг. буржуазно-националистическое течение, вошед-'
шее в историю под названием джадидизма, было в своей основе1
реакционным и играло антинародную роль»,— пишет М. Г. Ва-
хабов, не отрицая при этом того, что джадиды критиковали
представителей феодально-клерикального направления, высту-
1 «Революция 1905—1907 гг. в национальных районах страны». М., 1949,
стр. 670.
., 2 К. Ф. Ф а с е е в. Из истории татарской передовой общественной мысли
(вторая половина XIX —начало XX века). Казань,-1955, стр. 14, 15.
3 С. Г. Батыев. Татарский джадидизм и его эволюция. «История СССР»*
1964, №4, стр. 53—63.
261

павших против всяких реформ и ратовавших за незыблемость
старых догм и порядков. Вахабов не согласен с имевшими место
в республиках Средней Азии попытками пересмотреть оценку
джадидизма — объявить его прогрессивным течением или, по
крайней мере,, выделить в нем правое и левое крыло х. Он имеет
в виду ряд изданий 1958—1959 гг., которые давали джадидизму
более или менее положительную оценку. В этих изданиях, равно
как и в статье Вахабова, не затрагивается вопрос о джадидизме
среди татар и башкир, на который обратил внимание, Б. Г. Га-
фуров в одном из своих печатных выступлений. Он отмечал,
что до революции 1905 г. (особенно в конце XIX— начале XX в.)
джадиды среди татар Поволжья, а также в Азербайджане вы-
ступали с лозунгами культурной борьбы против религиозного
мракобесия. «В этом было немало прогрессивности»,— пи-
шет он2.
Подобную оценку применительно к джадидизму в условиях
Башкирии разделяет философ Г. С. Исмагилов3. Автор этих
строк считает необходимым при рассмотрении данного идейно-
политического течения . исходить из ленинского положения о
двух тенденциях в буржуазном национализме угнетенной нации,
о демократическом его содержании. Безотносительно к его
пантюркистской ориентации, джадидизм в основе своей отра-
жал связанный с ростом капитализма и демократического рево-
люционного движения в России факт пробуждения обществен-
ного и национального самосознания татар и башкир (а также
других народов российского Востока), которые стали более
о с м ы с л е н н о представлять и отстаивать свои национальные
интересы ц рчитать себя самостоятельными нациями, имеющими
собственную историю, свой язык, литературу, искусство, то есть
такую культуру, которая дает им возможность жить как само-
бытно развивающимся национальностям. Эти народы, говори-
лось в одном из печатных органов по народному образованию
(1916 г.), «в настоящее время переживают эпоху национального
самоопределения, то есть такую эпоху, в которой, как известно,
совершается переоценка всех ценностей, критика старого и
стремление к новому. Такое огромное явление в жизни этих на-
1 М. Г. Вахабов. О социальной природе среднеазиатского джадидизма
в период Великой Октябрьской социалистической революции. «История СССР»,
1963, №2, стр. 35—56.
2 «Коммунист», 1958, № 11, стр. 19.
3 Научная сессия по вопросам истории Башкирии. Тезисы докладов. Уфа,
1961, стр. 22—23; Г. С. Исмагилов. К вопросу об оценке буржуазной фи-
лософской и общественной мысли в Башкирии начала XX в. «Вопросы марк-
систско-ленинской философии». Сборник статей. Уфа, 1969, стр. 145—165.
262

родов, конечно, не могло не отразиться и на мектебе... Как
только у мусульман пробудилось национальное самосознание,
так и мектебе из конфессиональных школ постепенно Стали пре-
вращаться в национальные» К '■
Но джадидйзм не сводится только к рассмотренным выше
.нововведениям в области школьного образования.'Возникши
первоначально в этой области, он в дальнейшем перерос в более
широкое идейно-политическое течение. Связанное с проблемой
нации и национальной культуры, оно выдвигало программу
буржуазно-демократических преобразований в духовной и иных
«областях формирующейся башкирской и сформировавшейся та-
тарской буржуазных; н^цш. Джадидйзм в начале XX в. зна-
чительно расширил сферу, в которой он добивался обновления,
охватив й художественную литературу, и искусство, и культуру
в целом, и даже быт, семейные отношения и т. д. Он выступал
•с критикой ислама^ закреплявшего отсталость и косность в жиз-
ни башкир, татар и других восточных народов, или, по крайней
uviepe, требовал реорганизовать деятельность мусульман-
ского духовенства и в этой связи подготовку духовных лиц соот-
ветственно современному уровню культуры и прогресса. Джади-
.ды ратовали за эмансипацию и просвещение женщины-мусуль-
манки, расширение сети культурно-просветительных учрежде-
ний, распространение среди мусульман книг, брошюр, газет и
журналов, за развитие национальной печати и поощрение худо-
жественной и научной литературы на родном языке, за подъем
экономики и быта'татар, башкир и др. Речь шла о стремлении
приобщить эти народы к Современной культуре и цивилизации,
•о внедрении в их повседневную жизнь обычаев и порядков, при-
сущих другим, более развитым нациям.
В целом джадидйзм в немалой степени сыграл положитель-
ную роль в истории духовного формирований татарской и баш-
кирской, наций, в повышении национально-культурного уровня
этих народов.'
Джадидиствовала при этом и мусульманская буржуазия,
«особенно торговцы, вращавшиеся благодаря коммерческим за-
нятиям в среде более или менее интеллигенткых людей других
национальностей. Но джадидистские тенденции были наиболее
заметны среди образованной молодежи — мугаллимов, шакир-
дов, части духовенства, служащих и др., которые склонялись
даже к революционным методам борьбы за все новое. В Уфе
эти молодые джадиды, по признанию губернского жандармского
1 «Бюллетень» отдела народн. образов. Уфимск. губернск. земск. у!равы,
31916, №2 (1 июля), стр. 77.
263

управления, «как и везде, пользовались -популярностью среди
местного мусульманского населения, издавали газеты и книги,
устраивали собрания и вечера». К левому крылу джадидов в
Башкирии относились Джантюрин, член Государственной думы,
директор медресе «Галия» Зия Камали, в квартире которого
джадиды собирались для обсуждения национального и других
вопросов, преподаватели «Галии» Закир Кадыров, Абызгильдин
и др., молодые мугаллимы и шакирды других медресе,— все они
весьма решительно выступали против консерватизма, за обнов-
ление жизни нации. Учащиеся Каргалинского медресе в 1907 г.
устроили даже забастовку против заведующего медресе Вали-
муллы, издателя реакционного журнала «Дин ва магишат».
Сильное брожение умов наблюдалось в медресе «Галия» (Уфа),
где шакирды так же требовали изменить порядки, увеличить
количество .прикладных дисциплин за счет сокращения часов
богословия. Среди наиболее активных шакирдов был Галимжаи
Ибрагимов, исключенный тогда из медресе.
Джадидизм среди башкир и татар находил соответствующее
отражение и обоснование — прямое и косвенное — в ряде лите-
ратурных произведений, а также на страницах татаро-башкир-
ской периодической печати. Либеральный писатель Муса Акъе-
гед-задэ (1864—1927 гг.) опубликовал еще в 1886 г. повесть
«Хисамутдин мулла», защищающую джадидистскую борьбу
против феодально-клерикальной идеологии, за реформы в об-
ласти культуры и быта тюркских народов Урало-Поволжья. От-
стаивали и обосновывали в своих произведениях джадидизм так-
же Р. Ибрагимов, Ф. Каримов (Оренбург) и др. Первый в
1900 г. стал издавать серию книг на татарском языке /под общим
названием «Миръат» («Зеркало»), пропагандируя в них идеи
национальности и европеизации культуры и быта тюрко-татар-
ских народов х.
В борьбе джадидистов с кадимистами на стороне первых вы-
ступал также Риза Фахретдинов (1858—1935 гг.), крупный уче-
ный-философ, публицист и писатель. Он критикует адат и ша-
риат— консервативные нормы обычного и мусульманского пра-
ва, рутину и косность, невежество, неграмотность и схоластику;
требует раскрепощения мусульманки, модернизации медресе,
изучения в них естественных наук, распространения в народе
просвещения. Это был видный буржуазно-демократический про-
светитель, мысли которого изложены во множестве его произве-
1 X. X. X а санов. Революция 1905—1907 гг. в Татарии. М., 1965*
<чр. 58, 60.
264

дений, выполненных преимущественно на татарском языке,— по»
вопросам истории, социологии, философии и теологии, в массе-
произведений по этике и общественной морали, в романе «Асма,,
или действие и наказание» (Оренбург, 1903) и т. д. Важно отме-
тить сочинение Р. Фахретдинова и по национальному вопросу —
«Нужды российских мусульман...» (Оренбург, 1906).
С 1908 по 1918 г. Риза Фахретдинов издавал в Оренбурге на*
татарском языке журнал «Шуро», распространявшийся преиму-
щественно среди татаро-башкирской интеллигенции и духовен1
ства Среднего Поволжья и Приуралья. Журнал ставил целью»
ознакомить татаро-башкирских читателей Оренбургской, Уфим-
ской и других губерний с прогрессивной русской и мировой
культурой. Он отмечает 200-летие со дня рождения М. В. Ломо-
носова и 100-летие — Н. В. Гоголя, публикует некрасовские сти-
хи, материалы о классиках восточной культуры—Омаре Хайяме,,
Саади, Навои, Рабиндранате Тагоре и др. Татаро-баш-
кирская читающая публика ознакамливалась через «Шуро» с-
философией Аристотеля и Сократа, Руссо, Декарта и Спинозы..
На страницах журнала «Шуро» за 1911—1912 гг. под рубрика-
ми «Нэбатат» и «Фэнни уку» систематически публиковались,
научно-популярные статьи и очерки о жизни растений, о физио-
логии человека, о знаменитых ученых — ботаниках, химиках,,
физиках, физиологах (о Дарвине, Сеченове, Луи Пастере — осно-
воположнике научной микробиологии, Пристли Джозефе — зна-
менитом английском естествоиспытателе и философе-материали-
сте, Гарвее Уильяме — основоположнике научной физиологии и?
эмбриологии, об известном французском ученом Лавуазье, о за-
коне всемирного тяготения Ньютона, о Торричилли и т. д.) *.
С именем Р. Фахретдинова связана также татарская газета,,
издававшаяся в Оренбурге,— «Вакыт» (1906—1918 гг.) Она:
также выступала за просвещение нации, против мусульманского*
фанатизма, рутины и схоластики, защищаемых кадимистами,.
печатала на своих страницах статьи передовых писателей и пуб-
лицистов, даже социал-демократического содержания. Газета
ратовала за культурно-экономическое развитие нации (татар*
и башкир).
Если журнал «Дин ва магишат» защищал все старое, а.
«Шуро» при всех просветительских тенденциях все-таки связы-
вал культуру с исламом, то «Ан» («Сознание»), по оценке Га-
лимжана Ибрагимова, доводил до сознания широкой мусуль-
1 «Шуро», 1909, №6, 17; 1910, №6; 1911, №4, б, 7, 13—24; 1912, №3, 4, 5*.
7,—11, 13, 15, 17, 19, 21—24; 1913, №23; 1914, №6; 1915, №21, 23.
265

манской — татаро-башкирской — общественности «молодые и
свежие голоса молодых литературных и культурных сил» !.
Критическое слово то поводу буржуазной печати, в том чис-
ле и джадидистской, еще будет Сказано. В данном же случае
потребовалось отметить прежде вчсего позитивные моменты в
деятельности буржуазно-демократической национальной прессы
в условиях борьбы за раскрепощение наций, а также факт роста
самой этой печати, примечательный с точки зрения духовного
формирования и развития нации в рассматриваемый период. В
сочетании с национальной литературой она, несомненно, двига-
ла вперед национальное самосознание народа. Представлена
она была несколькими газетами и журналами,— речь идет о
времени (По,сле революции 1905—1907 гг. Именно с того момента
обнаружились сдвиги в развитии татарогбашкйрскои, литерату-
ры, включая печать. В 1911 т. Максим Горький указывал на за-
метный рост татарской прессы и литературы в России, на успеш-
ную культурную работу татарской интеллигенции в Казани,
Уфе, Баку2. ,
Конспектируя в 1915 г. книгу Отто Гетча «Русский Турке-
стан»:» (1913 г.), В. И. Ленин обратил внимание на содержа-
щиеся в ней сравнительные данные о культурном росте мусуль-
ман. В 1880 г. в России насчитывалось 11 млн. мусульман и вся
их печатная литература состояла из 7—8 книг; у них была одна
типография, 12 человек с высшим образованием, в том числе
один учившийся в Западной Европе. В 1910 г. их было уже
20 млн.; они имели свыше 1000 печатных книг, 14 типографий и
16 периодических изданий, 200 человек получивших высшее об-
разование в России и 20 —в Западной Европе, около 100 лите-
раторов, 6 высших и 500 низших школ. «За последние 10 лет
мусульманское население России сильно развилось в культур-
ном отношении»,— отмечал О. Гетч3.
На страницах газеты «Турмуш» (<г! Уфа) в 1915 г. отмеча-
лось: «Вот уже 30—40 лет, как мы понемногу двигаемся по сле-
дам других народов в культурном развитии. Если присмотреться
к этому движению, начавшемуся с букваря и детских книг, то
сразу бросается в глаза все то, что нами сделано и перерешено;
тогда поневоле радуешься, одухотворяешься и более надеешься,
■сильнее веришь «в будущее... 10—12 тысяч мугаллимов и мудар-
рисов, несколько сот томов сочинений литературного, научного,
общественного и религиозного характера; 40—50 газет и журна-
1 «Турмуш», 11 августа 1915 г.
2 М. Горький. Собр. соч., т. 24. М., 1953, стр. 135—136.
3 В. И. Ленин. Поли собр. соч., т. 28, стр. 514—515.
266

-лов, около 100 писателей, около 10 поэтрв... 5—10 просвещенных
улемов, сотни интеллигентного духовенства, 3—4 историка, 2—3
мыслителя, 5-^6 писательниц, тысячи молодых людей в русских
учебных заведениях, .сотни студентов и курсисток,— все это ука-
зывает ра одну из самых приятных сторон нащей национальной
.жизни. Тетерь даже у всякого пессимиста, если он подумает хо-
рошенько над вопросом нашего быстрого развития в культурном
и национальном самоусовершенствовании, укрепится вера в бу-
дущее... Кто же не поцерит в существование и развитие такой
нации, которая, своими силами, своим геройством и своими де-
лами разрушила преграды фанатизма.?!».1. .
Пусть даже не полностью был разрушен тогда фанатизм в
.жизни татар и башкир и вообще не имелось оснований для осо-
бого оптимизма, нр указанные газетой факты в духовном ста-
новлении и развитии татдрской и башкирской национальностей
. действительно имели место. Отсюда несостоятельность точки
зрения, бытовавшей в свое время в исторической литературе,
•согласно которой башкиры в прощлом :были чрезвычайно отста-
лым в культурном, отношении народом,-^ и с этим, кстати ска-
зать, связывалась невозможность признания: их ,как нации,
хотя бы формирующейся. А ведь, во-первых, национальная общ-
ность может быть и со сравнительно слабо, развитой культурой,
тем более если она не претендует на роль окончательно сложив-
шейся и вполне зрелой нации, Во-вторых, культурная отсталость
, дореволюционных башкир сильно преувеличена: есть, конечно,
национально-специфические особенности быта, духовного обли-
ка и психического склада нации,— это-, к примеру, курай, узун-
кюй, кумыс и т. д.,— но они отнюдь не являются признаком ее
отсталости* в общекультурном отношении.
Разумеется, в целом культурная отсталость восточных наро-
.дов в прошлом бесспорна. Самодержавно-помещичий строй Рос-
сии вовсе не стремился развивать культуру этих народов. Объ-
:являя все национально-своеобразное проявлением бескультурья,
идеологи русского царизма ссылались именно на него, чтобы
• оправдать свою колонизаторскую политику.
Отнюдь, конечно, не следует ни идеализировать уровень куль-
турного развития башкир до Октябрьской революции, в усло-
виях царской России как «тюрьмы народов», ни, тем более, ума-
,лять роль и значение социализма, осуществившего подлинную
революцию в духовной жизни башкирского и других народов
нашей страны. Но, с другой стороны, нельзя игнорировать той
изумительной настойчивости, которую проявляла башкирская
! «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1915, №3, стр. 141 (Статья Б. Зо-
рина «Из татарской периодической печати»).
267

нация в процессе «своего формирования в смысле совместного с
татарами стремления к культурному самосовершенствованию, к
расширению своего кругозора, перенятию всего того передового,
чем обладали другие народы, и т. д. Это было замечено и рус-
скими просвещенцами, а также административными деятелями
Оренбургско-Уфимского края. Например, ходатайствуя в 1865 г-
об учреждении у себя самостоятельного учебного округа, они
указывали на то, что и «инородцы» Оренбургского края обнару-
живают и охоту, и способности к учению К Многие дореволюци-
онные русские исследователи отмечали определенную степень
культурного развития башкир, распространенность среди них
грамотности. Например, С. Г. Рыбаков, не будучи, конечно, в.
восторге от культурного уровня башкирского аула, указывал
однако на факт растущего проникновения в среду башкир со-
временной культуры. Об отце упоминавшегося уже Б. М. Юлуе-
ва — Мухамете Юлуеве, старшине 1-й Бурзянской волости,—он
писал как об одном из тех башкир, которые отличались воспи-
танностью и образованностью; «даже что-то джентельменское
было в нем»,— писал Рыбаков об этом волостном старшине —
«интеллигенте в своем роде среди башкир»2. Это — об обычных
жителях башкирской деревни. А ведь духовную жизнь нации
двигала вперед прежде всего национальная интеллигенция.
НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА
I
Вопрос о национальном самосознании составляет главную
суть и содержание проблемы духовного формирования данной
нации. Сразу же при этом следует оговориться о том, что само-
сознание народности и нации как общности развивается в про-
тиворечиях, раскалывающих эту общность и порождающих на-
ряду с этнико-национальным самосознанием также и классовое
самосознание.
Следует оговориться также о том, что внедрение в лексикон
и сознание общества тех или иных понятий, отражающих процесс
складывания данной народности и одноименной нации,—суще-
ственный признак и проявление формирования этнико-нацио-
нального самосознания. Язык— форма выражения этих, равно
как и всех других, понятий. Этническое и социальное развитие
1 «Исторический очерк народного образования в Оренбургском учебном
округе». Оренбург, 1901, стр. 5.
2 С. Г. Рыбаков. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897, стр. 272.
2С8

народа находит отражение в языке, в образуемых в его составе
словах, которые соответствуют тем или иным понятиям, выра-
жающим степень роста общественного самосознания. Появление
в употреблении башкир понятий рода и племени, народности и
родины, нации и национальности (миллэт), понятий угнетен-
ных и угнетателей, богачей и бедноты, общества и классов
(синыф) и т. д.— внедрение этих понятий в их мышление, не-
сомненно, отражало уровень социальной психологии, нацио-
нального и общественного их самосознания.
Важное значение с точки зрения формирования националь-
ного самосознания башкирского народа до Октябрьской рево-
люции имели и устно-поэтическое его творчество, и письменная
литература, и музыка, и все другие виды искусства и художест-
венного творчества, а также, разумеется, и общественная
мысль. Они представляли собой зеркало этнико-национального
самосознания, показатель духовной самобытности формирую-
щейся башкирской нации.
Существует двоякая оценка роли и значения национального
самосознания с точки зрения существования нации—идеали-
стическая и материалистическая. Идеалисты превращают его в
первопричину образования и функционирования нации. Соот-
ветствующую теорию особенно ярко выразил еще в 1882 г.
Э. Ренан. Для него нация — это «великая общность», основан-
ная «на сознании жертв, которые принесены и которые готовы
приносить впредь, и на общей ясно выраженной воле продол-
жать совместную жизнь» *. Приблизительно то же самое после
Ренана утверждали Ауэрбах и Ренэ Жоаннэ2. Субъективно-
идеалистической была концепция нации у идеолога либерального
народничества Н. К. Михайловского, склонного толковать о на-
циональном чувстве как самостоятельном факторе. В. И. Ленин
подверг резкой критике подобное «глубокомысленное представ-
ление о национальности»3.
Внимание ученых к национальным чувствам как субъектив-
ному фактору межнациональной группировки человечества обо-
стрилось в связи с учащением военных конфликтов на почве
империализма, особенно же во время первой мировой войны.
Идеологов агрессивных держав, в том числе царской России,
война укрепила в их субъективно-идеалистических взглядах на
природу нации. Они стали выдвигать различные проекты психо-
логической обработки общественности и народных масс в духе
1 Е. Re па п. Qu'est-ce qu'une nation? Paris, 1882, p. 27.
2 «Ученые записки» Ленингр. ун-та, № 86. Серия историч. наук, вып. 12,
1941, стр. 107.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 154—155.
269

«патриотизма», то есть шовинизма. С одним из таких проектов,
выступил в 1915 г. оренбургский просвещенец и историк М. Ми-
ропиев. Имея в виду великорусский национализм, он писал:
«Национальная идея, национальное чувство так глубоко коре-
нится в основах нашей человеческой природы, чтб это чувства
как бы прирождено нам, слилось с нашим внутренним чувством
и постоянно руководит нами в нашей жизни» К
По определению современного английского социолога Макай-
вера, нация—это общность людей, «проникнутая сознайиём все-
общей солидарности». Цитируя Р. Мюира: «Нация являетсй на-
цией потому, что ее члены считают, что это так»,— Макайвер
определяет нацию как выражение чувства, разделяемого ее чле-
нами, как чувство национальности, которое, по его утверждению,
не зависит йи от общности языка или культуры, ни от эконо-
мических интересов, ни от длительных исторических традиций
и т. д.2 А. Б. Шейфер квалифицирует национализм как «верхов-
ное чувство» нации, как мистическую преданность наций. Нация
и национальные различия, с точки зрения Шейфера,—следствие
того, что народы воспитывались так, чтобы они чувствовали и
верили, что они разные3. Другой американский социолог В. Хо-
ланд видит главную черту национальности, национальной общ-
ности в том, чтобы ее члены чувствовали между собой более силь-
ную связь, чем по отношению к кому-либо другому. По опреде-
лению X. Хоскин-са, не что иное, как чувство «национального
патриотизма», объединяет различные'элементы населения в со-
временную жизнеспособную рацию4. Г. Кон считает, что сила
идеи образует и формирует нацию, а именно — сила националь-
ной идеи, «национальная воля»; хо1гя он и говорит об «огромном
значении» объективных факторов для образования нации, одна-
ко тут же Заявляет, что-де самым главным элементом является
активно действующая и внутренне присущая нам воля. «Именно-
эту волю мы называем национализмом»,— 'пишет Кон. Он ведет
речь о внезапных вспышках нациойаьлной йоли и сознания, об
эмоциональных порывах, якобы внезапно вызывающих к жизни
данную нацию. «1789 год,— говорил Г. Кон,—был свидетелем
рождения французской нации во внезапном порыве энтузиаз-
ма» 5. Многие другие буржуазные социологи также придают
1 М. Миропиев. Необходимость обоснования русской школы на нацио-
нальных началах. Уфа, 1915, стр. 12.
2 «Исторический материализм и социальная философия современной бур-
жуазии». М., 1960, стр. 475—476.
3 К. Брутенц. Против идеологии современного колониализма. М., 1961,
стр. 69, 70, 74, 126.
4 Т а м же, стр. 68, 119.
5 Т ам же, стр. 76, 122.
270

решающее значение национальной психологии с ее консолиди-
рующими «вспышками».
Следует отметить, что тезис о «внезапном» рождении той
или иной нации, вызываемом национальной идеей, имел место
и в советской исторической литературе. Автор имеет в виду, по
крайне мере, статью И. В. Арского о возникновении западно-
европейских наций. Резко разделяя «народность» и «нацию» и
связывая превращение первой во вторую с усиленным проявле-
нием национальной идеи и патриотическим порывом, он так
изображает этот «перелом», рождающий нацию: «Сам народ,
наконец, осознает себя нацией. Когда в 1792 г. близ мельницы
у Вальми республиканские солдаты, эта армия «сапожников и
портных», пошли ,в атаку с криком: «Да здравствует нация!»,
когда в городах, занятых революционными войсками, жители
приветствовали возгласами: «Да здравствует француская на-
ция!», тогда действительно родилась французская нация. Точно
так же английская нация родилась на полях битв при Марстон-
Муре, Незби и Денбари, а'немецкая нация — на полях Лейпцига*
Ватерлоо, Кениггреца и Седана» К
Само собой разуемеётся, что такого внезапного появления,
наций не было и не могло быть. Ибо, во-первых, нация, будучи
этнической разновидностью социальных организмов, постепенно»
вырастает и? народности и вообще развивается без резких пере-
ходов. Во-вторых, появление и развитие нации обусловлено це-
лой совокупностью исторических обстоятельств., а не одной на-
циональной идеей или патриотическим чувством, пусть и дав-
шим, в том или ином случае, сильную «вспышку».,
С точки зрения исторического материализма категория на-
ционального самосознания, как и другие явления духовной
жизни нации, вторична по отношению к объективным процессам
жизни нации. Национальное самосознание складывается под.
влиянием окружающей среды и связей (межнациональных и.
внутринациональных), потребностей и интересов, вырастающих:
на почве общности территории, политической судьбы, экономи-
ческой жизни, быта, языка, происхождения, культурного укла-
да, религиозных воззрений и т. д. Но раз возникнув, оно оказы-
вает активное влияние на дальнейшее формирование и развитие-
нации как определенной общности людей. Историческая действи-
тельность многонационального человечества нетерпима к ниги-
лизму в отношении национального самосознания народов и ин-
дивидов.
1 «Ученые записки» Ленингр. ун-та, № 86. Серия историч. наук, вып. 12„
1941,.стр. 123.
271

Национальное или этническое -самосознание — сложное об-
щественно-психологическое явление. Это — чувствования и же-
лания народа как этнической общности и его представителей,
а именно: более или менее четкое осознание людьми данной на-
родности или национальности того факта, что они принадлежат
именно к этой, а не к другой национально-этнической, а также
наццонально-'политической общности — народности, нации, на-
циональному государству; понимание ими взаимной зависимо-
сти и общности их исторического прошлого, традиций, культуры
и теперешних интересов!; чувство взаимного тяготения или сим-
патии, которое испытывают люди этой национальности; широкий
интерес и уважение, проявляемое ими по отношению к истории
своей нации, к ее традициям, художественному творчеству, к
развитию национального языка, литературы, искусства, общест-
венной мысли и других элементов или форм проявления нацио-
нальной культуры; стремление к защите национальных интере-
сов своего народа и национально-политическому сплочению и
самоопределению, к социально-экономическому прогрессу на-
ции; соответствующие идеи и требования, отражаемые и фор-
мулируемые в произведениях литературы, искусства и общест-
венных наук, а также проводимые в культурно-идеологической и
политической работе национальных организаций и учреждений
как надстроечных институтов нации.
Национальное самосознание имеет своим основным содержа-
нием идеи национальности и национального самоопределения л
теснейшим образом связано с национальной культурой как наи-
более емким сосудом этих идей, с ее представителями. Напри-
мер, Гете и Шиллер, великие гуманисты эпохи «бури и натиска»,
духовно возглавили дело национальной консолидации и объеди-
нения немцев. Жюль Мишле писал: «Германия, ощупью искав-
шая себя в семнадцатом и восемнадцатом веках, обрела себя в
Гете, Шеллинге и Бетховене; лишь с этих пор она могла серь-
езно стремиться к объединению» *. Выдающуюся роль в форми-
ровании и окончательном оформлении национального самосоз-
нания русского народа сыграли представители русской класси-
ческой литературы и искусства XIX — начала XX в. Каюм
Насыри, Фатых Амирхан, Габдулла Тукай, Галиаскар Камал, Га-
лимжан Ибрагимов сыграли такую же роль в духовном форми-
ровании татарской нации, самосознание которой в пору деятель-
ности названных представителей культуры повысилось как
никогда.
Национальное самосознание, идея солидарности, которой бы
1 Жюль Мишле. Народ. М., 1965, стр. 138—139.
272

прониклись люди данной национальности, сугубо необходимы
для сформирования и существования нации как определенной
общности. Этнико-национальное самосознание, по мнению ряда
советских ученых, оказывается даже в конечном итоге решаю-
щим с точки зрения консолидации народности и нации *. Во
всяком случае без национального самосознания не может быть
ни вполне сформировавшейся нации как социально-этнической
общности, ни, тем более, политического ее самоопределения.
Возьмем различные группы татарского населения СССР, терри-
ториально разбросанные и даже частично утратившие родной
язык. Они считают себя по национальности татарами и по-,
стольку составляют более или менее единую татарскую нацию,
хотя самоопределение последней могло быть осуществлено лишь
как национально-территориальная автономия в районе, где та-
тары проживают наиболее компактной массой. На отличие баш-
кир в этом отношении от татар мы уже указывали, но и они, как
уже отмечалось, не избежали определенной разобщенности. И
если они составляли, а также составляют единую нацию, то в
той степени, в какой проникнуты общим национальным самосо-
знанием (помимо всего остального, конечно).
«Этническое самосознание,— по словам Н. Н. Чебоксарова,—
представляет собой своего рода результанту действия всех ос-
новных факторов, формирующих этническую общность». Не
оно, конечно, создает нацию, но национальное самосознание
играет существенную роль в национальной и особенно нацио-
нально-политической консолидации народа. Классики марксиз-
ма-ленинизма, защищавшие право наций на самоопределение,
естественно, признавали и правомерность национального само-
сознания народов. Ф. Энгельс указывал на необходимость пре-
доставить .нациям «их действительно естественные границы, ко-
торые определяются языком и общностью симпатий» К В. И. Ле-
нин неоднократно отмечал значение учета симпатий населения
* Таковы, например, взгляды Н. Н. Чебоксарова. («Советская этнография»,
1967, №4, стр. 99). А. Г. Агаев же применительно к категории народности от-
мечает, что последняя обойдется более или менее долгое время без общности
территориально-экономических связей или без единой земли, а также без еди-
ного языка, ио «... не может сохраниться как цельный организм без общего
этнического самосознания». Или еще: «... нация, будь она буржуазная или
социалистическая, становится подлинной нацией лишь тогда, когда под воздей-
ствием социально-экономических процессов формируется активное отношение
человека к нации, то есть национальное самосознание». (А. Г. А г а е в. К во-
просу о теории народности. Махачкала, 1965, стр. 53; «Вопросы истории»,
1967, №7, стр. 104).
1 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. 13, стр. 281.
10 Заказ 175
273

при определении границ — симпатий, зависящих от националь-
ного, состава.
Понятие национального -самосознания имеет индивидуальный
и социально-исторический аспекты.
Ф. Энгельс часто употреблял термин «исторические нации»,
применяя его к тем крупным европейским нациям, которые ра-
нее других сложились в самостоятельные национальные госу-
дарства. Но история подтвердила «историчность» и малых на-
ций, в свое время лишенных .государственного существований,
но оказавшихся способными пробудиться духовно к активной
национально-политической жизни. «Историчность» нации связа-
на с ее самосознанием. Бодуэн де Куртенэ писал: «...когда народ
становится историческим?., начало истории совпадает с пробуж-
дением национального сознания и с выражением его в литера-
туре» К Под «началом истории» подразумевается подлинно исто-
рическое, осознанное существование данной нации, притом
осознанное народом в целом. Еще до победы национальной
революции в Алжире Морис Торез, отмечая факт существования
алжирской нации, аргументировал это, помимо всего остально-
го, тем, что «национальное самосознание присуще теперь алжир-
скому народу в целом»2.
Это, конечно, не означает тождества двух исторических фак-
тов—субъективного и объективного: то есть появления самосо-
знания у нации и возникновения самой нации. Первый факт во
времени может и отставать от второго: национальная общность,
возможно, объективно уже существует, но пока еще без четко
выраженного и оформленного самосознания. Национальное са-
мосознание народа как субъекта истории вообще, а собствен-
ной— в частности и в особенности представляет собой явление
диалектическое, исторически возникающее в определенное вре-
мя и развивающееся в дальнейшем, охватывая все новые и но-
вые социальные слои данной нации. Идея национальности в
прошлом расширяла сферу своего действия по мере оттеснения
с общественного поприща феодально-дворянской аристократии
и духовной активизации демократических слоев населения, то
есть активизации народа, по мере успехов антифеодальных
революций и торжества буржуазной демократии. Вполне разви-
тое национальное самосознание, охватывающее весь народ как
этническую совокупность,— это продукт демократического строя,
приходящего на смену абсолютизму. При таком строе сам на-
род, наконец, осознает себя нацией. И. В. Арский поэтому прав,
1 И. А. Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языко-
знанию, т. 1. М., 1963, стр. 39.
2 Морис Торез. Избранные произведения, т. 2. М., 1959, стр. 337—338.
274

считая, что «национальный принцип» — продукт XIX в., хотя
уже в эпоху кануна Французской революции понятие нации и
идея национальности приобрели демократический оттенок, а на-
ция как объективно-историческая реальность и первичные фор-
мы ее самосознания сложились еще раньше.
В сферу этнического или национального самосознания, несом-
ненно, входит и самоназвание народа, которое намного
старше данной современного типа нации. Уже в первой
половине нашего тысячелетия башкиры называют себя «баш-
корт», «бапгкорттар» — точно так же, как и сегодня. Это уже на-
чало- их самосознания в качестве этнической общности. Но неко-
торые народы только в позднейшее время обретают твердое и
общее самоназвание. Это относится, в частности, к татарам, со-
временное самоназвание которых утвердилось сравнительно не-
давно1. В ряде случаев запоздалое утверждение четкого самона-
звания народа связано с замедленным темпом этнической консо-
лидации и процесса этнического самосознания. Это касается,
например, тюркоязычных алтайцев К Растущее сознание нацио-
нального единства проявляется во внедрении общего самоназва-
ния народа.
Переходя к вопросу об индивидуальном чувстве и сознании
национальности, следует прежде всего отметить, что бывают зна-
чительные группы населения с переходными, промежуточными
формами национального характера и самосознания, культуры и
быта. Либо они переживают процесс консолидации в более об-
ширную этническую общность, либо ассимилируются в другой —
крупной инонациональной массе, теряя свое первоначальное эт-
ническое самосознание. А Бодуэн де Куртенэ допускал возмож-
ность сознательной (или полусознательной и даже бессозна-
тельной) принадлежности к двум и более национальностям или
же полную безнациональность, точнее вненациональное^. Он
считал, что как возможно в одной и той же голове совмещение
двух или более языков, точно так же возможно сознание принад-
лежности к двум и более Национальностям2. Но все-таки для
основной массы населения земного шара и граждан каждой дан-
ной страны характерна осознанная принадлежность к той или
другой определенной нации — одной, а не нескольким, то есть
более или менее четко выраженное национальное самосознание
каждой взрослой личности, с которым и считается этностатисти-
ка. В последней, как уже отмечалось, критерий национальности
не сразу получил подобающее ему место, но в той мере, в какой
1 «Народы Сибири». М.-Л., 1956, стр. 374.
2 И. А. Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языко-
знанию, т. 1. М., 1963, стр. 17.
10*
275

она ставила и ставит цель выяснения национального состава на-
селения данной страны, вопрос о национальной принадлежности
и, следовательно, национальном самосознании индивидов при-
обрел наибольшее практическое значение именно в связи со ста-
тистикой населения, демографическими переписями.
Этническая статистика учитывает все население, а не только
взрослых, уже осознавших свою национальность, национальную
принадлежность. А как происходит становление национального
самосознания у индивида?
Индивидуальное национальное чувство появляется не сразу,
а раз появившись, проходит ряд этапов. Один из концентриче-
ских кругов индивидуального чувства близости — это родная де-
ревня, как -правило,— одноязычная и однонациональная, ее поля,
окружающие горы и леса, озера и реки, данный город и т. д.—
то есть родной край в узком смысле. Но в дальнейшем для дан-
ного индивида концентром психологического восприятия и чув-
ства близости становятся все те, кто говорит с ним на одном
языке, кто его понимает и кого он понимает: у них общие нравы,
обычаи, вера, общая любовь к родной земле, к родине, нации.
Это уже этническое или национальное чувство, национальное
самосознание. Все эти концентры индивидуального духов-
ного развития подтверждают и шодкреоляют историческую зако-
номерность национальной идеи, чувства патриотизма и т. д.
Упоминавшийся уже французский историк XIX в. Жюль Мишле
писал: «Родину, это великое содружество, мы сначала познаем
как средоточие наших личных привязанностей. Затем постепенно
она обобщает их, расширяет, облагораживает. Нашим другом
становится весь народ. Дружба с отдельными людьми — лишь
первые ступени, ведущие в это огромное здание» К Здесь выпук-
ло и подчеркнуто передана суть национальной идеи и чувства
родины.
Эта идея и чувство, однако, не последняя ступень духовного
развития нации и индивида как ее представителя. Вскрытые
В. И. Лениным две тенденции в развитии наций и национальных
отношений распространимы и на сферу национального самосо-
знания. На опыте общественной жизни человек умственным взо-
ром и чувствами своими выходит за пределы национального са-
мосознания и постепенно осознает общность интересов (во мно-
гих вопросах) с другими народами, прежде всего смежными, а
затем и отдаленными. Чувство дружбы с людьми других нацио-
нальностей, тем более чувство пролетарского интернацио-
нализма,— это более высокая, чем национальное самосознание,
1 Жюль Мишле. Народ. М., 1965, стр. 122.
276

ступень развития общественной психологии, социального чувст-
вования у индивида. Но ложен тот космополитизм, который, при-
крываясь требованием любви ко всему человечеству, отвергает
национальный патриотизм. Истинное национальное чувство ин-
дивида и истинное национальное самосознание, самоуважение и
самоопределение народа есть вместе с тем служение человечест-
ву. С точки зрения истинно общечеловеческой желание сохранить
национальную самостоятельность своего народа, любовь к роди-
не имеет полное оправдание. Конечно, среди тех, кто горит чув-
ством служения своей нации, могут быть и те, у кого это чувство
гипертрофировано и развито односторонне. Но из этого нельзя
заключить, что нет и не может быть истинного национального
чувства и патриотизма.
Передовые представители русского народа в XIX в. реши-
тельно выступали против национального нигилизма и самоуничи-
жения. В. Г. Белинский громил «безродных космополитов» и
отстаивал чувство национального достоинства у русского наро-
да. Он призывал «перестать восхищаться европейским потому
только, что оно не азиатское». За подлинное чувство подлинной
национальной гордости, способствующее борьбе за свободу, де-
мократию и социализм, горячо ратовали основоположники марк-
сизма-ленинизма. Немецкая национальная гордость борца-
коммуниста звучит в словах Ф. Энгельса: «Мы гордимся тем,
что происходим не только от Оуэна и Сен-Симона, но и от Кан-
та и Гегеля». А В. И. Ленин писал в 1914 г.: «Чуждо ли нам, ве-
ликорусским сознательным пролетариям, чувство национальной
гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину...
Мы полны чувства национальной гордости» К «Каждый, в том
числе русский,— говорил М. И. Калинин,— гордится своей на-
циональностью, да и не может не гордиться: ведь он же сын
своего народа»2. А известный советский военачальник Г. К. Жу-
ков заявляет: «Я счастлив, что родился русским человеком» 3.
Вся деятельность Коммунистической партии в национальном
вопросе опровергает попытки буржуазных идеологов предста-
вить дело таким образом, будто марксизм-ленинизм не при-
знает национальных чувств, национального самосознания *.
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, стр. 107.
2 М. И. Калинин. О коммунистическом воспитании. М., 1947, стр. 179.
3 «Комсомольская правда», 6 мая 1970 г.
* Такая попытка, например, содержится в книге бывшего индонезийского
министра по делам религии М. Ильяса «Марксизм о религии и религия о
марксизме»: «Национальные чувства в том смысле, как их понимают люди,
основывающиеся на национальном самосознании, государственности, понятии
родины, отсутствуют в марксизме. Более того, от них предписывают всячески
избавляться, так как считается, что они противоречат интересам борьбы в меж-
дународном масштабе». («Проблемы мира и социализма», 1970, №6, стр. 90).
277

Вопросы национального самосознания весьма, актуальны в
жизни современных молодых наций, выросших в борьбе с коло-
ниализмом. Немало внимания этим вопросам уделялось на
Международном симпозиуме 1969 г. в Алма-Ате. Например,
член Всемирного Совета Мира, лауреат международной Ленин-
ской премии «За укрепление мира между народами» Азиз Ше-
риф (Ирак) свой доклад посвятил проблеме общественного и
национального самосознания народов Арабского Востока 1.
II
Этнические процессы формирования и объединения башкир-
ских племен непременно находили отражение в воображении и
мышлении народа. Уже в первых дошедших до нас памятниках
устно-«поэтического творчества башкир встречаются понятия р у
(племя) и названия отдельных племен, в них же воспевается
сплочение последних. Об этом свидетельствуют, например,
ранне-исторические песни башкир. В песне «Урал» поется о
группе объединившихся башкирских племен — «семи ро-
дов»2. В одной из вариаций «Урала» и некоторых других исто-
рических песнях мысль об объединении выражена через мотивы
осуждения фактов откоч^вывания, разукрупнения 'племенных
союзов, межплеменных усобиц и споров3. Идея этнической кон-
солидации проводится также в эпическом сказании «Ьабсак и
Кусяк». Здесь речь идет об объединении четырех племен: тан-
гаурцев, тамьянцев, кыпчаков и каракулембетцев,— подчинен-
ных Мэсэм-хану и живущих по соседству на одной территории,
выбирая каждый своего батыра-вождя. К обеспечению единства
направлены усилия батыров каждого из названных племен. В
интересах народа — чтобы не было злодеяний, предательств и
раздоров, ведущих к раздроблению, необходимо единство на-
рода, исключающее межплеменные распри и войны 4.
Идея этнической общности в народном творчестве дополняет-
ся идеей родины (ил) и защиты ее от врагов. Например, на-
родно-музыкальная пьеса «Журавлиная песнь» («Сыцрау тор-
на») воспроизводит легенду о том, как некогда башкиры под-
верглись нападению сильного врага, который однако в
1 «Правда», 4 октября 1969 г.
2 «Башкирское народное творчество», т. 1. Уфа, 1954, стр. 156 (на башк. яз.).
3 С. А. Галин. Исторические песни башкирского народа. Автореферат
диссертации. Казань, 1964, стр. 13.
4 Г. Дав лет шин. Мэсем-хан. «Башкорт аймагы», 1929, № 7, стр. 72—74;
«Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 83—84.
278.

решительный момент сражения побежал, испуганный огромной
стаей журавлей. В упомянутом эпосе «Бабсак и Кусяк» батыры
четырех племен получили письмо, зовущее их к выступлению за
свободу родины, которая «погибнет, если не последует помо-
щи»1. «Бе??ец бетэ илебе?» — страна, родина всех нас.
О ее защите от врага идет речь в эпосе. Понятие башкирской
родины явно проступает в этом эпическом сказании.
Обобщенным образом родины в произведениях башкирского
народного творчества выступает Урал — опора и подспорье, ве-
ликая надежда в борьбе с врагами родины, как это сказано в
башкирской песне «Ай, Урал мой, Урал мой». Здесь же поется:
Урал, мол,— это отчизна моего отца и матери моей, соединив-
шихся здесь друг с другом; отец он всему, мать он всему. Идей-
но целиком созвучно с этими строфами другая, названная уже
старинная башкирская песня — «Урал». Не любить его, Урал,
невозможно, поется в песне, он — родина, за которую не жаль
умереть настоящему мужчине-джигиту; Урал, Джетировский
край — опора родины, обетованная земля, где «покоятся свя-
щенные останки мужей, погибших в борьбе за свободу» 2. Здесь
важен как тот пафос, с которым воспевается родина башкир —
Урал, так и факт бытования в лексике башкир в тот период (до
присоединения к России) таких понятий, как «ил», «илкэй», «ва-
тан» — «страна», «родина», «отечество» и т. д.
Идея этнического единства народа, мотивы родины и защиты
ее общих интересов нашли Отражение во Множестве жанров и
произведений устного народного творчества башкир, особенно
в эпических сказаниях периода борьбы с монголо-татарами —
Золотой Ордой и возникшими в результате ее распада татарски-
ми ханствами *. Но и в дальнейшем сознание башкирами их
этнической общности (и понятие единой башкирской народнос-
ти) неуклонно развивалось и крепло. Оно развивалось на осно-
ве объективных фактов того единства, к которому постепенно,
но неуклонно шли башкирские племена и которое проявил баш-
кирский народ в борьбе против разобщенности, навязываемой
ему татарскими ханами, за целостное вхождение в состав Рус-
1 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 85.
2 Т а м же, стр. 55—57, 156.
* Эти сказания, проникнутые растущим этническим самосознанием башкир
и идеей их борьбы против гнета и насилий чужеземцев, всесторонне исследова-
ны известным башкирским ученым-фольклористом А. Н. Киреевым. См., в
частности: Кирэй Мэргэн. Эпические памятники башкирского народа.
Автореферат диссертации. М., 1963, стр. 16—17, 24, 28—32; А. Н. Кир ее в.
Башкирский народный героический эпос. Уфа, 1970, раздел «III. Эпическое
творчество, отражающее борьбу народа против иноземного владычества»
(стр. 185—212).
279

ского государства, а также против последующих насилий и
ущемлений со стороны русского царизма. Этническое понятие
и идея единой башкирской народности в XVI—XVIII вв. уже
твердо укоренились в сознании башкир: их объединяло понима-
ние общности национальных интересов, находившее отражение
не только в лексике башкир, но и в содержании устно-поэтиче-
ского народного творчества, особенно исторических песен. В
последних идея единства народа утверждается через тему на-
ционально-освободительной борьбы и протеста против гнета. Та-
ковы, в частности, песни «Рэзэринйе», «Шарлы Урман», повест-
вующие о захвате башкирских земель К В одном из байтов;
оплакивается бедственное положение башкирского народа: мы-
де, башкиры, остались теперь без земли, в чем, конечно, не
наши деды виноваты. Произвол колонизаторов заставлял баш-
кир острее ощутить их этнико-национальную общность: «Мы,
башкиры...» В этом же направлении воздействовало на самосоз-
нание башкирского народа подавление их многочисленных вос-
станий и бунтов. Каратель Тевкелев, поется в одноименной пес-
не, получил золотые погоны за то, что он «подверг огню р о д-
нуюстранубашкирскую»2.
Глубокий след в национальном самосознании башкирского
народа оставилб участие его сынов в пугачевском движении.
Этот факт нашел богатое отражение в устном народном творче-
стве— во множестве песен о Салавате Юлаеве. Говоря о раз-
личных вариациях этих песен, Р. Г. Игнатьев указывал на еди-
ную их сущность, относящуюся к сфере национального самосоз-
нания башкир, согласно представлениям которых, по словам
Игнатьева, «это был батыр, посланник Аллаха и патриот, вроде
какого-нибудь Кази-муллы или Шамиля. Таким он, по крайней
мере, является в песне»3. Салават изображается как нацио-
нальный герой — неустрашимый беркут, возглавляющий баш-
кирское войско и ведущий его на врага, как вождь своего на-
рода, «единственный на своей родине», свет своего народа, дос-
тойное его олицетворение. Ссылка Салавата на каторгу — горе
для всего башкирского народа; но слава Салавата не померкнет
на его родине, о которой поет-де и сам Салават-каторжанин,.
и т. д.4
1 С. А. Г а л и н. Исторические песни башкирского народа. Автореферат
диссертации. Казань, 1964, стр. 13.
2 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 107, 164.
3 «Записки» Оренбург, отд. императ. Русск. геогр. общ-ва, вып. 3, 1875»
стр. 22.
4 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 57, 152, 153, 154, 155.
280

Салават Юлаев—национальный поэт башкирского народа, он
боролся с врагами своего народа и посредством поэтической
импровизации. Эту сторону его деятельности подробно раскрыл
в свое время Р. Г. Игнатьев, в переводе которою, собственно, и
сохранились дошедшие до нас песни Салавата !, которые в
1953 г. были опубликованы в Уфе отдельным сборником г. Сала-
ват воспевал национальную и социальную свободу своего наро-
да, свою родину — Башкортостан, Урал. Не тот батыр, пел он,
кто побеждает всех на сборищах, а тот, кто сольется со своим
народом и оборонит свою родину от врага: «Герой родины имен-
но тот, гордость родины именно тот». Может.ли быть завоевана
свобода, достойная башкира, пел он, если не бороться?!3 Песни
Салавата «Благодатный мой Урал», «Родная страна» — это
гимн родной земле башкирского народа:
Родные рощи и леса,
Родные воды и поля,
Святая родина моя,
Урал, Урал мой благодатный,
Люблю я вас, любить вас буду,
Про вас и песню спою.
Идея борьбы за счастье своего народа, за свою родную зем-
лю, означающая определенный уровень национального самосоз-
нания данного народа, пронизывает всю толщу устного народ-
ного творчества башкир XVIII—XIX вв. Башкирский народ в нем
выступает как единая этническая общность, безотносительно к
племенным различиям. А «родная земля»—Башкортостан —
изображается как национальная колыбель башкирского народа,
защита которой — долг его сынов и отрыв от которой — вели-
чайшее горе для каждого4.
Чувство родины, родной земли особенно остро ощущалось в
песнях о тех, кого царское правительство высылало из Башки-
рии после подавления очередного бунта. Например, согласно
одному из толкований песни о Буранбае, последнего «сослали,
1 Р. Г. Игнатьев. Башкир Салават Юлаев, пугачевский бригадир, пе-
вец и импровизатор. «Известия» Общ-ва археологии, истории и этнографии
при Казанск. ун-те, т. 11, вып. 2. 1893, стр. 528—534.
2 «Салават. Стихи Салавата Юлаева, художественные произведения и баш-
кирские народные песни о нем». (Вступит, слово А. И. Харисова). Уфа, Баш-
книгоиздат, 1953 (на башк. яз.).
3 «Салават Юлаев». Уфа, 1952, стр. 34—35 (на башк. яз.).
4 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 151, 169—170.
281

но осталась его родина, которая печалится о нем»; «ссылка Бу-
ранбая на каторгу не повергнет в.прах сынов родины»,и т. д.1
Рост межнациональных связей башкир и появление, у них чув-
ства дружбы с русским народом не исключали, а лишь обога-
щали и облагораживали национальные чувства башкирского на-
рода, вместе с тем оттеняя их и делая еще более заметными.
Произведения устно-поэтического творчества, отражающие сов-
местную борьбу русского и башкирского народов против внут-
ренних и внешних врагов, отнюдь не оторваны от национальной
почвы и не лишены национальной тематики и национальной
идеи. На фоне этой общей борьбы башкирские песни выпукло
показывают гордость башкир за своего Салавата-батыра —
сподвижника Пугачева, ставшего в ,22 года бригадиром армии
повстанцев. «Пугачев и Салават, — поется в песне,—вожди мно-
гих народов»2. Чувство национальной гордости пронизывает и
песни, посвященные участию башкирского народа в Отечествен-
ной войне 1812 г.3 В одной из песен этого цикла поется: в
Москве-де мы побывали, повидали и Париж («Любизар»). В
другой песне — «Икенсе эрме»—воспевается Урал, родина ба-
тыров, громящих французов.
Идет ли башкир-воин в составе русской армии громить
французов или турок, идет ли походом в Среднюю Азию, — он
не теряет духовной связи с родной землей и своим .народом: как
поется в одной из песен, воин, отправляясь в поход, вырезал на
скалах Уральских гор свои песни, чтобы Урал-тау вспоминал
его, если его убьют в бою.
Чувства и самосознание башкирского народа как £тнико-на-
циональной общности находили выражение и в мелосе его песен.
Сама действительность и та среда, в которой проходила веками
историческая жизнь башкирского народа, обусловливала тяго-
тение его к протяжной песне, наиболее удачно отражающей не
только героику, но и тяготы, трагические последствия непрерыв-
ной борьбы за свое существование, за свободу, любовь к родине,
народу своему и родной природе.
В. М. Черемшанский, исследователь башкирской жизни сере-
дины XIX века, отмечал: «Песни башкирские тона главного и
заунывного, но для слуха не неприятны; в песнях своих они вос-
1 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 197.
2 Т а м же, стр. 150, 151.
3 N. К. D m i t r i e v. Canzone dei Bashqiri Sulla campagne contre Napo-
leone in Francia nel 1814. — Esiratto dalla «Rivista degli Studi orientali». Roma,
1933, vol. 19, pp. 32—34; «Башкирские конники в Отечественной войне 1812
года. (Легенды и песни)». (Составитель А. Н. Усманов). Уфа, 1944 (на башк.
яз.); С. Галин. Песни героических лет. К 150-летию Отечественной войны
1812 года («Литературная Башкирия», вып. 19, 1962, стр. 138—143).
282

певают батырей, подобных Салавату» ь. В конце XIX в..русский
писатель Ф. Д. Нефедов писал о том, как пел башкир-ямщик
песню о Салавате. «Невозможно передать,—поражался Нефе-
дов,— с каким увлечением, с какой страстностью пел джигит:
песня всецело завладела певцом и унесла его далеко; он забыл
себя, весь мир. Своеобразен и дик напев этой песни, в ней слы-
шались и необузданная вольность с несокрушимой энергией и
отвагой, и призывной клич народного вождя, и потрясающий
душу вопль отчаяния, сменявшийся глухими стонами погибаю-
щих и переходящий в беспредельно широкое уныние... Мне
послышался топот бесчисленного множества лошадиных копыт,
тысячи грозных всадников будто неслись прямо на меня, и по
ущельям гор из края в край прокатился громовой хор: «Сала-
ват идет! Айда!»2 В центре всего комплекса башкирских узун-
кюй находятся напевы с образами, так или иначе связанными с
судьбой народа, его бесконечными, притом трагическими попыт-
ками добиться освобождения от национального гнета.
III
Уже ранние произведения устно-поэтического творчества баш-
кир проливают определенный свет на историю внедрения в их
лексику и сознание понятий народа (халык, халайык). По
ним можно судить, что это понятие с самого начала внедрялось
в мышление башкирского народа, во-первых, как категория со-
циальной общности — массы людей вообще, во-вторых, вслед за
первой, — как категория этнической общности башкир, их родо-
племённых групп. Зачастую понятие народ употреблялось од-
новременно в обоих указанных смыслах, выражая одну общую
мысль о единстве страждущих башкир. В эпосе «Бабсак и Ку-
сяк» есть, в частности, такие строки: «Народу в том племени
было много»; «собрался народ к Мэсэм-хану». Но в этом сказа-
нии о четырех башкирских племенах последние выступают как
единое целое, и понятие «халайык» в нем означает не только мас-
су людей, но и н а р о д н о с т ь, вобравшую в себя эти племена,—
определенную этническую совокупность, общие интересы которой
защищают батыры.
К XV—XVI вв. в лексике башкирского языка уже письмен-
н о закрепляется понятие народа в смысле единой этнической
1 В. М. Ч е р е м ш а н с к и й. Описание Оренбургской губернии в хозяйст-
венно-статистическом, этнографическом и промышленном отношениях. Уфа,
1859, стр. 159.
2 «Салават Юлаев». Уфа, 1952, стр. 33—34.
283

общности людей. Например, в шежере племен Бурзян, Кыпсак»
Усерган и Тамьян с жалованной грамотой Ивана IV, которую
царь дал объединенному посольству названных племен, речь
идет о народе семи родов — ете ырыу—«жиде pyF халайытс». А
в другом варианте шежере названных племен, записанном в пер-
вой половие XIX в., но опирающемся на ранние тексты, говорит-
ся и о стране данной группы племен, «именуемых башкирами».
В текстах, вписанных в башкирское шежере племен Бурзян,.
Кьшсак и др. и связанных с именем Type-хана, понятие народа
как этнической общности людей применено к башкирам в це-
лом. Type-хан в них назван «независимым ханом башкирского»
народа». Еще интереснее с этой точки зрения стихотворная ро-
дословная племени Усерган, окончательно записанная «(допи-
санная) в XIX в., но'восходящая своим началом к ранним эта-
пам башкирской истории. В ней есть строка: «Прадед башкир-
ского народа» («Баштсорт халытс бабасы») *.
В XVIII в. П. И. Рычков, тогдашний знаток истории и жизни
башкир, ведет речь о «народе башкирской нации», о «народе,
каракалпакской нации» и т. д., имея в виду факт этнической
консолидации башкир, этническую общность каракалпаков
и т. д. А на стыке XIX—XX вв. и среди самих башкир утверж-
дается соответствующее понятию нации слово миллэт. Термин
этот проник в Башкирию и Татарию с классического Востока, из
арабско-персйдской культурно-языковой среды. Слово миллэт
нашло отражение в арабо-тюркских, арабо-татарских словарях,,
вышедших в начале XX в. в Казани, Уфе, Стамбуле и других
тюрко-мусульманских центрах. Пользуясь этими словарями,.
Мажит Гафури одним из первых внедрил в лексикон татаро-баш-
кирской интеллигенции слова миллэт и милли, соответствующие
латинским, романским и, через них, русским нация и националь-
ный. Эти понятия встречаются у него уже в первых его произ-
ведениях 1902—1905 гг., а также и последующих годов. Слова и
понятия «нация» — «миллэт», «национальный» —«милли» про-
никают в башкирскую литературно-языковую среду также через
Сафуана Якшигулова (начиная с 1908 г.) и Шайхзаду Бабича
(с 1912 г.). «Сабантуй и «праздники национальные» — так назы-
вается одно из крупных стихотворений Бабича, относящееся к
указанному году. В дальнейшем он все чаще и чаще апеллирует
к термину и понятию «нация»—«миллэт», прочно занявшему
место в его лексиконе. В период революции Ш. Бабич поэтичес-
ки повествует, что большевики — за автономию малых наций.
1 «Башкирские шежере» (Сост. Р. Г. Кузеев). Уфа, 1960, стр. 71, 72, 76w
77,81,84.
284

их враги — против. Эти факты письменной литературы отражали
исторический процесс национальной консолидации и рост на-
ционального самосознания башкирского народа, процесс духов-
ного становления и формирования башкирской нации.
В современной башкирской лексикографии и этимологии сло-
во м и л л 9 т, соответствующее понятию нации, с точки зрения
его происхождения и основных истоков еще не изучено. Но оно
занимает надлежащее место в официальной орфографии баш-
кирского языка, а также находит отражение в «Башкирско-рус-
ском» и «Русско-башкирском словарях». К сожалению, башкир-
ская лексика не обладает необходимой формой для выражения
понятия народности как этнической совокупности людей *;
и это понятие приходится передавать в башкирском языке сло-
вом х а л ы -к — народ, которое зачастую употребляется и для
обозначения нации. Во всяком случае, у башкирских, татаро^
башкирских литераторов и просветителей конца XIX — начала
XX в. понятие нации (миллэт) не отделено от понятия н а-
р о д а, взятого со стороны этнической. Как однопорядковые по
логическому значению и содержанию употребляют они слова
«башкирский народ» («баш-корт халтш») и «башкирская нация»
(«бапгкорт миллэте»), «народ мой» («халтсым») и «нация моя»
(«миллэтем»).
Понятие нации — миллэт — возникло не в абстрактно-
нейтральной форме, а в связи с идеей защиты национальных ин-
тересов башкирского, татарского и других угнетенных народов,
как лексическое отражение этой освободительной идеи, то естьо
растущего национального самосознания народа. Причем слово
и шонятие нация, как и другие социально значимые термины
и категории из национального койнэ, реализуются и получают
необходимый смысловой колорит и значение не столько в обы-
денном речевом общении, сколько в произведениях литератур-
но-художественного творчества и гуманитарной мысли.
Как уже отмечалось, мусульманская литература Башкирии
XIX в. не являлась башкирско-национальной по своим истокам
и содержащимся в ней идеям. Она не представляла цельной и
законченной системы идейного обоснования народности или на-
циональности башкир, их этнических и духовных особенностей,
национальных интересов и т. д., слабо выражала и мало активи-
зировала процесс духовной подготовки и становления башкир-
* Впрочем, русское слово «народность» в указанном смысле не переводимо
и на многие другие языки и почти не находит места в зарубежной литературе,
включая марксистскую. Поэтому это слово советским авторам приходится
буквально передавать латинским шрифтом.
285

ской нации. Поэзия первых литераторов-письменников Башки-
рии испытывала громадное влияние общемусульманских идей,
проникавших через религиозную литературу и поэтические про-
изведения классического Востока и «космополитически» подав-
лявших собой национальную идею «башкирства»;
Но она, эта поэзия, могла вырасти только на башкирской
почве. Это была поэзия, так или иначе связанная с Башкорто-
станом и не лишенная национальной тематики, идеи родной
земли. Эта идея (пусть и не ясно выраженное «башкирство»)
присуща даже безымянным стихотворениям XIX в., оставлен-
ным литераторами-иисьменниками на полях переписываемых ими
фолиантов. В одном из них проводилась мысль, согласно кото-
рой настоящий человек «никогда по своей (воле не покинет роди-
ну, не возьмет добровольно на себя тяготы жизни на чужбине»,
а человек, оторвавшийся от родины — это неполноценный чело-
век, калека. В относящемся к последней четверти XIX в. стихот-
ворении «Ушел я далеко, осталась моя родина» есть такие стро-
ки 1:
Ушел я далеко, родина же осталась,
Слезы текут из моих глаз.
Сердце охвачено горем и тоскою,
Стал же я божьим сиротою *.
Абделманих Каргалы, выходец из одноименного татаро-баш-
кирского села под Оренбургом, будучи лишен заметно выражен-
ного «башкирства», однако, долгие годы пространствовав на
чужбине, вдали от Башкирского края, взлелеял в себе любовь
к своей родной земле. Это чувство сравнительно более присуще
башкирам Тажетдину Ялсыгулову (автор сочинения «Тарихна-
ман болгар» и этических произведений для башкирской молоде-
жи), Шамсутдину Заки и Гали Сокрыю. Хотя их произведения
были пронизаны мистикой и общемусульманской идеологией,
они однако, по словам А. И. Харисова, «гордо сохраняли и бе-
регли в себе чувство башкирства». Впервые свое «башкирство»
отчетливо признал из писателей XIX в. Гали Сокрый. Он сам, а
затем и его сын в биографической справке о нем «подтверждали,
что Гали Сокрый — башкир, «один из многострадальных баш-
кир»2. Но и в его творчестве «башкирство» в конечном итоге
1 «Башкирское народное творчество», т. 1, стр. 81.
* Здесь и далее, где нет оговорки, подстрочный перевод поэтических вы-
держек принадлежит автору.
2 А. И. X а р и с о в. Литературное наследие башкирского народа. Уфа,
1965, стр. 313, 314 (на башк. яз.).
286

было не столь уж значительно. Серьезнейшее значение в своем
творчестве он придавал делу просвещения татар и деятельнос-
ти татарских просветителей.
Заметно усиливается башкирская национальная идея, баш-
кирское национальное чувство в произведениях Мифтахетдина
Акмуллы, жившего почти одновременно с Гали Сокрыем, но
дольше его. Выходец из башкир, он творил на старотатарском
языке «тюрки» не для татар только, но и для башкирского и ка-
захского йародов (Акмулла долгое время жил среди казахов).
Касаясь стихотворений Акмуллы, этого «пол у казахского, полу-
татарского поэта», Табдулла Тукай писал в 1907 г., что они ни
в коей мере не отражают «нашего татарского духа»: стихи эти
отдают «духом казахским, духом кочевого народа» 1. Здесь важ-
но не столько то, что Тукай акцентирует казахскую специфику
проиаведений Акмуллы, сколько другое: он отнюдь не сводит
к татарской литературе творчество этого «полубашкира», «полу-
казаха». А. И. Харисов спра!ведливо подметил, что «Акмулла
впервые после Салавата от души обращается к своему народу
со словами: башкиры мои!». У Акмуллы имеется стихотворение,
призывающее башкирский 'народ к просвещению. По самосоз-
нанию и устремлениям он в значительной степени был нацио-
нально-башкирским поэтом, на что обратили внимание и совре-
менники, он одним из первых начал литературно-художествен-
ное оформление национального самосознания башкирского на-
рода. Это дело продолжили другие башкирские просветители и
литераторы конца XIX—начали XX ©., озабоченные судьбой
своей нации, что относится прежде всего к Мухаметсалиму Умет-
баеву. Как уже отмечалось, содержание многих, если не боль-
шинства, его произведений имеет прямое отношение к истории
и судьбам башкирского народа, к его национальной культуре,
и постольку — добавим теперь — они способствовали оформле-
нию и развитию национального самосознания башкирского на-
рода, то есть духовному формированию башкирской нации. С
этой же точки зрения следует оценивать деятельность всех дру-
гих башкирских цросветителей и литераторов начала XX «в., оза-
боченных судьбой своей нации. Среди них — Хабибулла Габитов.
Умелый стихотворец, он в своих произведениях воспевал просто-
ры Башкортостана, жизнь, быт и труд башкирского народа, со-
чувствовал его невзгодам и борьбе, горькой участи башкирки.
Наиболее значимым у Габитова является написанное в 1915 г.
1 ГабдуллаТукай. Соч., т. 3, Казань, 1956, стр. 145.
287

стихотворение, посвященное башкирскому Караван-Сараю, в
котором автор «нашел и увидел национальную святыню» 1.
Горы, горы... Немые свидетели вековечной борьбы, слез, про-
литой крови, гласа вопиющего горя и несчастий, — так симво-
лично изображает Ахняф Тангатаров, башкирский лисатель, в
1912 г. жизнь своего народа, его прошлое и настоящее. Философ-
ские раздумья о судьбе башкир, не лишенные романтизма и
пессимизма, составляют лейтмотив его произведений. «Когда чи-
таешь рассказы Тангатарова, преисполненные горячих чувств,—
пишет Г. Амантаев, — ощущаешь, что ты как будто на малень-
кой лодки средь широкого моря, которое заволновалось и кача-
ет лодчонку; лодочник вот-вот должен утонуть, и он погляды-
вает на берег спасения, который, однако, далеко; состояние лод-
ки из минуты в минуту ухудшается, и когда уже, казалось, «неми-
нуема гибель, лодка наткнулась на мель»2.
Башкирский -поэт Фазыл Туйкин ^вocпeвaл долины Агидели,
красоты родной земли («Тыуган ил»), самобытную жизнь баш-
кир, 'собирал их песни. К 1912 г. относится его пьеса «Отечест-
ва герои» (Казань, 1912), посвященная героическому прошлому
башкирского народа.
Две главных мысли пронизывают произведения Сафуана Як-
шигулова—.идея башкирства, башкирской нации и лризыв к ее
просвещению и экономическому подъему. В этом отношении осо-
бенно показательны стихотворения, вошедшие в сборник «Дела
башкирские», а также одно из первых произведений Якшигуло-
ва — «Обращение к башкирам» (1908 г.). «Башкиры мои!» —
взывает он к своей нации и зовет ее к пробуждению, к тому, что-
бы брать пример с других наций, ушедших вперед на пути про-
свещения, культуры, промышленности 3.
Национальное самосознание башкирского народа накануне
Октябрьской революции особенно выпуклое отражение нашло в
творчестве башкирского поэта Шайхзады Бабича. Это был са-
мый колоритный из первых собственно башкирских националь-
ных поэтов, отражавший непосредственно башкирскую жизнь,
историю башкирского народа. В его поэзии нашли наиболее за-
конченное выражение национальные чаяния башкир, их лю-
бовь к свободе и родной земле. Бабич страстно воспевал родные
«долины башкирские», несказанно «волнующие душу» и созвуч-
1 Г. Амантаев. Башкирская литература. Учебник и хрестоматия, ч. 2.
Уфа, 1934, стр. 43 (на башк. яз.).
2 Т а м же, стр. 59.
3 Там же, стр. 25.
288

ные «родным напевам курая», рождающие «бурно песни в серд-
це». Обращаясь к кураю, он писал *:
Расскажи нам о родной Сакмаре,
О красотах долин Урала, Ике, Ашкадаре,
Расскажи о райских просторах степей,
Про их бесчисленных овец и коней.
Бабич воспевал «блага и прелести родной земли башкир, где
В бескрайних степях растут цветы,
Волнуясь и зовя к радости,
Шумит камыш, поют птицы,
Пламенеют зарницы.
У нас дремучие леса,
У нас славный Урал...
Родная земля, ее красоты для поэта неразрывны с народом,
с нацией, с ее судьбами. Он просит свой «милый курай»:
Пой, мой курай, о горестях прошлого,
Ударь по стрункам сердца нашего,
Взывай к горячим чувствам,
Буди любовь башкир к напевам.
Расскажи про бунты башкир кровавые,
Про историю их и битвы былые;
О делах минувших и о дедах,
Как жили-были, об их нуждах.
Но Бабич и сам дает поэтический рассказ «oipo историю и
битвы былые». «Жизнь поколений Башкортостана, — говорит
он, — орошена алой кровью», пролитой в борьбе за националь-
ную свободу. В песне «Башкортостан» он писал:
В истории народ башкирский
Прославлен удалью своей.
* Здесь и далее по кн.: Шайхзада Бабич. Избранные произведения.
Составитель А. И. Харисов). Уфа, 1958, стр. 28, 35, 43—44, 54, 80, 120, 238,
239, 243, 257 (на башк. яз.).
289

Был предан всегда он чести,
Ставил же ее превыше жизни»
В защите родины своей
Стоял он каменной скалой.
«За народ мой»—так называлось одно из стихотворении
Бабича, воспевающее свою нацию — народ с сердцем, чистым
как чистое серебро, богатый цветущими девушками, веселый и
бодрый. Особенно примечательны строки:
Песни мои золотые
Во имя славы я пою,
Во имя родины золотой,
За народ родной пою.
Но:
Плачу я за народ мой,
Бедный, жалости достойный,
За мою чистую клятву,
Что я дал моему народу.
Поэт глядит и вперед:
Путь твой ' труден, дороги извилисты,
Но, нация, — вперед.
Дни твои будут светлы и лучисты,—
Дело правое: гЛяди вперед.
В своем стихотворении «Мы» прэт наказывал:
Знай, башкир, в чем счастье,
Пойми, башкир, прошлое свое,
Чтоб узреть будущее-
Поэт питал искреннее уважение к обычаям* традициям и
культуре своей нации. Отстаивая родной язык, он едко высмеи-
вал национальный нигилизм в этом отношении, пародировал
«образованных», пренебрегающих национальным языком.
Факт безмерной любви к родному народу, к его истории, на-
циональным традициям и национальным чаяниям, поэтическое
изображение последних, несомненно, свидетельствуют о высо-
ком уровне национального самосознания поэта, отражающего и
оформляющего своими 'произведениями растущее самосознание
нации. (О буржуазно-националистических крайностях Бабича
будет сказано дальше.)
290

Даут Юлтый учился у Мажита Гафури и Габдуллы Тукая,
но четко проводил в своих стихотворениях. б;а ш к и р с ik у ю
национальную идею. Первое же произведение его посвящено
судьбе родного народа. Это стихотворение «Положение башкир»
(1908 г.), где, в частности, сказано *:
О время, ты все меняешься,
Не стоишь на месте, вращаешься,
Гонишь башкир на гибельный путь,
Хочешь, верно, уничтожить их.
Эй, башкиры, куда же вы дели
Громкую, вашу славу, воды и земли?
Где батыры ваши с сердцем льва,
Что смело бросались на врага?
Проснитесь, башкиры, трогайте же,
На верный, светлый путь взгляните же.
Знамя правды берите в руки,
Пусть, не топчут его притеснители.
Другое стихотворение Юлтыя названо еще четче: «Башки-
ры» (1914 г.). Поэт оплакивает в нем нарастающее ухудшение
положения башкирского народа (почему-де, башкир мой, счас-
тье твое отвернулось от тебя и захоронено?) Этот сюжет поэт
развивает и в стихотворении «Где все это?» (1914 г.). Здесь на-
ряду с прославлением былых подвигов в борьбе, которую вел
башкирский народ, выражается также печаль и тоска по поводу
ушедших в прошлое бескрайних просторов и джайляу, мелодич-
ных звуков курая и красоты башкирок —по поводу всего того,
чего лишился башкирский народ под гнетом русского царизма.
Озабоченность судьбой своего народа звучит и в стихотворении,
начинающемся строками:
Шагают годы по земле башкир,
Меняют места от ветров пески.
Поднялись бы головы от земли,
Но башкир все по пояс в земле.
Далее поэт изображает тяжкое положение башкирского на-
рода, говоря, в частности:
Нет, не утренний ветер нежный,
Дует ветер ночной и студеный.
* Здесь и далее по кн.: Даут Юлтый. Избранные произведения, т. 1.
Уфа, 1957, стр. 15—17, 53,54, 57, 66, 71, 102 (на башк. яз.).
291

Печаль и горечь по поводу угнетенного положения своей на-
ции у поэта перемежаются с оптимистическим гимном родной
земле — Уралу, Башкортостану, красавице Агидели, долинам
Таштугая, но опять-таки не без чувства горечи и тоски, питаемой
бедственным состоянием народа, трагическим его прошлым. Со-
ловьиный голос, соловьиная песня поэту нужны не для веселья,.
я чтобы воспеть «горе и жалобы родной земли». Поэт поднима-
ется на вышину гор для того, чтобы узреть родную страну, ее
«изнывающую и вздымающуюся грудь» («Соловью», 1913 г.1).
Горе Башкортостана горячо волнует поэта, который желал бы
засеять родину цветами и хотел бы видеть ее в расцвете («Пода-
рок сердца», 1914 г.). Поэт признавал: «Песнь моя льется, из
самых глубин сердца народа моего».
Ш. Бабич и Д. Юлтый, а также и другие духовные пред-
ставители нации стихами и прозой выражали национальные чая-
ния и надежды, желания и устремления — растущее нацио-
нальное самосознание башкирского народа, помогали
оформлению этого самосознания, духовному формированию сво-
ей нации.
Первые же стихотворения М. Гафури «Сибирская железная
дорога или положение нации», «Знание» * посвящены теме о
назревших запросах нации, о ее прогрессе на пути просвеще-
ния. Правда, здесь нет «башкирской нации», а говорится о
татарской национальности, но М. Гафури, воспевая и отстаивая
интересы нации, имел в виду не только татар, но и башкир,
а также казахов, и даже не столько первых, сколько последних.
Именно в этом духе оценивал Габдулла Тукай в 1907 г. творче-
ство Мажита Гафури, связывая, его с Акмуллой, этим «полу-
казахским» поэтом: он-де следует примеру покойного Акмуллы,
ибо стихи свои пишет, подражая манере «этого казаха» *.
Выходец из татаро-тептярской деревни, сформировавшийся
как «писатель в среде дореволюционной татарской интеллиген-
ции, но преимущественно в условиях Башкирии, а затем и Ка-
захстана, Мажит Гафури отражал в своих произведениях от-
нюдь не один «татарский дух», «о и жизнь, чаяния башкир, ка-
захов— всех родственных национальностей обширного При-
уралья. В этом смысле, очевидно, и нужно понимать слова
Г. 3. Рамазанова, известного исследователя творчества М. Га-
фури, о «судьбе поэта, тесно связанного с родной землей и со
* Здесь и далее по кн.: М. Гафури. Соч., т. 1. Уфа, 1954, стр. 3—11, 7,
38, 39—40, 46, 48, 50, 122—123, 170—171, 210, 213 (на башк. яз.).
! ГабдуллаТукай. Соч, т. 3. Казань, 1956, стр. 145.
292

своим народом, вдохновляемого теплом его сердца и щедро от-
дававшего ему пыл собственного сердца» К
Жизненный материал, используемый Мажитом Гафури, был
не только татарский, но в значительной мере и башкирский. Не-
даром в одном из своих дореволюционных стихотворений («В до-
лине», 1914 г.) он .писал:
Татаро-башкирские земли — меж Иделью и Яиком.
Не посрамят себя на свете сем сыны татарские.
В стихотворении «Птицы» (1914 г.) М. Гафури прославляет
долины Агидели, то есть Башкортостан, как «страну нашу», ко-
торую «любят «птицы за красоту и величие».
Поэт (поздравляет нацию с первыми успехами борьбы, при-
несенными революцией 1905 г. В стихотворении «В дни свобо-
ды» он говорит о том, что из «хранилища свобод», теперь раз-
биваемого, каждая нация имеет право на свою долю. Примеча-
тельно стихотворение «Идти вперед», в котором поэт зовет свон>
нацию проснуться, взять в руки факел просвещения, наукой и
мастерством вооружиться. Настала, возглашает он, «пора всей
нацией двинуться вперед к просвещению», чтобы догнать иные-
нации. В другом (произведении («Справедливость», 1906 г.). Га-
фури так же ратует за движение «нации вперед, за прогрессив-
ные изменения в ее жизни и зовет сознательных ее представите-
лей сплотиться воедино.
В одном из стихотворений М. Гафури, выступая за единство'
народа, говорил, что нации нужен руководитель, иначе он —
соль в воде. Национальная идея присуща и стихотворению^
«Европа—Азия». В нем М. Гафури приветствует пробуждение
угнетенных наций Востока.
М. Гафури настаивал на свободном развитии национального-
языка народа, выступая за всяческое его оживление и обогаще-
ние, за развитие национальной литературы и искусства. В одном,
из стихотворений 1909 г. он писал, что как цветы вянут, если не-
поливать их, так и язык нуждается в орошении : росту его помо-
гают особенно песни и стихи, хорошие литературные произведе-
ния. Гафури высоко ценит значение национального литературного-
языка и изящной литературы, национальной музыки, этого «цве-
тущего сада, дающего сладкие <плоды». «Пусть, — говорит он,—
народ ощутит сладость родной речи, родного языка». Притом
именно сам народ должен активно включиться в движение за.
язык, за «оживление языка»: «Сладкий язык — язык народа,
1 Г. 3. Р а м а з а н о в. Творчество Мажита Гафури. Уфа, 1965, стр. 3 (на»
башк. яз.).
293

пусть оживится сам народ». «Да здравствует нация и язык!» —
заключает поэт это свое стихотворение. Есть и другое стихотво-
рение М. Гафури на этот сюжет — «Родной язык». Родной язык,
по словам п<Ьэта, это «самый красивый и сладкий язык; любит
•его сердце мое, ибо он мой, собственный. Им я объясняюсь о
цели своей жизни, на нем я читаю и пишу, читаю историю, счи-
таю...»
В упомянутом раннем стихотворении «Знание» Гафури* под-
лимает проблему соотношения личности и нации, служения на-
ции. В делах науки и просвещения, говорит он, ты должен как
самого себя отстаивать пользу нации, своими знаниями радо-
вать нацию, ограждать ее от вреда. Поэт радуется каждому ус-
пеху нации на пути освобождения и прогресса. В «Стихах ра-
дости» (1905 г.) он восторженно пишет:
Перо мое, лей с радостью чернила!
Я нацию свою поздравлю сим листом К
В другом стихотворении — «В дни свободы» — он зовет:
Пусть каждый что-нибудь внесет от сердца, от ума
Во имя счастья молодой разбуженной.земли!2
«Будь слугой-пастырем своей нации», — наставлял М. Гафу-
ри. И писал («Я сам и мой народ»):
Лишь сделаю я шаг вперед —
Как тотчас оглянусь назад:
Желая знать, куда шагнул,
К народу обращаю взгляд3.
В 1907 г. М. Гафури издал сборник стихов «Любовь к на-
ции» (затем запрещенный властями). В нем наиболее выпукло
выражена национальная идея, присущая ему как татаро-баш-
кирскому поэту. М. Гафури всем своим творчеством оформлял
национальную консолидацию и национальное самосознание на-
рода, подчеркивая значение его единства в борьбе за свои по-
пранные права, за прогресс нации.
1 М. Гафури. Соч., т. 1, стр. 34. Перевод по кн.: Павло Тычина.
Патриотизм у творчости Мажита Гафури, Кшв, 1955, стр. 8.
2 М. Гафури. Стихотворения. М., изд-во «Советский писатель», 1948,
стр. 23—24.
3 М. Гафури. Соч., т. 1, стр. 173. Перевод по кн.: «История башкирской
советской литературы» Уфа, 1963, стр. 7.
294

В условиях начала XX в. и собственно татарская литература
(в лице, например, Габдуллы Тукая) способствовала духовному
формированию башкирской нации. Сознательные представители
последней, несомненно, принимали и в^ свой адрес призывы Ту-
кая к защите и развитию культуры и языка нации,- к борьбе за
национальную свободу. Башкирская национальная интеллиген-
ция, например, с упоением читала и распространяла стихотво-
рение Тукая «Родной язык», глубоко пронизанное идеей нацио-
нальности. На нее оказывала воздействие, в целом, вся татар-
ская демократическая интеллигенция, озабоченная нуждами на-
ции.
IV
В условиях, когда неравноправие наций, дополнялось нера-
венством религий, национальнре самосознание угнетенного на-
рода, в данном случае башкирского, дополнялось еще и рели-
гиозным самосознанием,. Проявлялось оно у башкир, татар и:
других мусульманских народов прежде всего в противодействии,
попыткам оправославить их. За несколько веков миссионерам
удалось обратить .в христианство лишь небольшое число татар
и еще меньше башкир *. Но и они не составляли прочного при-
обретения длр православной церкви, ибо большей частью лишь
формально соблюдали каноны православия, сохраняя на деле
связи с мусульманской религией и исполняя, тайно или открыто,
мусульманские обряды — брак, .похрроны и т. д. Бывали случаи,
когда, уз'нав о смерти крещеного, татарина или башкира, свя-
щенник из соседней деревни приезжал на похороны в сопровож-
дении стражника, ибо жители деревни, в массе тоже крещеные,
протестовали против православных обрядов. Обращенные в
христиан татары и башкиры, если иметь в виду формы общест-
венной и частной семейной жизни, бытовые особенности, обычаи
и нравы, язык, культурные запросы и национально-этническое
самосознание, по существу не выделялись из основной массы
населения, исповедующего ислам. Они составляли часть своего
народа, своей нации.
И раньше, до капиталистического периода в истории Башки-
рии, имели место частые отпадения крещеных татар и бащкир
от чуждой для них православной веры. Со второй половины
* Церковный историк Уфимской епархии отмечал: «Наибольший контин-
гент крещеных инородцев аредставляют мордва, чуваши и татары, наимень-
ший — коренные обитатели Уфимского края — башкиры». (И. Златовер-
ховников. Уфимская епархия. Уфа, 1899, стр. 209).
295

XIX в., особенно в 80-х годах, в канцелярию Святейшего Синода
поступал целый поток /прошений из Уфимской губ. о возвраще-
нии из православия в мусульманскую веру, которую предки
просителей или они сами первоначально исповедовали К 15 мар-
та 1884 г. обер-прокурор Синода Победоносцев писал уфимско-
му губернатору, что подающие прошение крещеные татары и
'башкиры «настойчиво домогаются разрешения им свободно ис-
поведовать учение магометанской веры»2.
Наряду с этим продолжалось сопротивление башкир и татар
попыткам заставить их перейти.в православие. В конце 70-х го-
дов власти даже фиксировали по Башкирии «напряженное
настроение умов» среди мусульманского населения, встревожен-
ного слухами относительно уничтожения мусульманской рели-
гии 3.
В начале XX в. происходит значительное пробуждение нацио-
нального самосознания татар и, вместе с ними, башкир. Особен-
но чутко эти мусульманские народы реагировали на ущемления
их религии, чинимые во имя «единой» для всей России право-
славной веры. После принятия указа 17 апреля 1905 г. о дозво-
лении перехода от православия «к вере предков по Башкирии
участились прошения от лиц, числящихся по метрике христиана-
ми, об исключении их из православия и. возвращении к магоме-
танству4. Бпископ Уфимско-Мензелинский и Уфимская духов-
ная консистория в своих письмах губернатору от 6 июня 1909 г.
и 20 августа 1912 г. с тревогой отмечали массовое стремление
«инородцев» отпасть от православия в магометанство. Епископ
при этом жаловался, что «большинство прошений поступает от
просителей, именующих себя магометанскими именами, без
указания христианских имен»5.
Наибольшее число отпавших от православия приходится на
первые три-четыре года после принятия указа 17 апреля 1905 г.:
до конца 1906 г. (данные по Уфимской губ.) —2578 человек, за
1907 г.— 1145, 1908 г.— 585, 1909 г.— 203 человека. Уфимская
.духовная консистория отмечала в 1909 г.: «Все отпавшие про-
исходят из татар, башкир»6.
1 ЦГА БАССР, ф. 11, оп. 1, д. 783; д. 1390, лл. 1, 13—14, 34—35, 52об.,
•58об., 72об., 90—91, 96; оп. 2, д. 2, л. 174, и т. д.
2 Т а м ж е, оп. 1, д. 1390, л. 72об. и т. д.
3 «Историк-марксист», 1939, № 5—6, стр. 206.
* ЦГА БАССР, ф. 9, оп. 1, д. 714, л. 1; д. 831, л. 21; дд. 837, 972—981,
1160—1171, 1173—1180, 1204—1210, 1212—1214, 1216, 1218—1224,
3226, 1348—1351, 1394—1407 и др.
5 Т а м ж е, д. 714, л. 44; д. 831, л. 5.
6 Там же, д. 831, л. 14.
296

Татары и башкиры защищали ислам, а крещеные из них по-
рывали с православием во имя мусульманской религии отнюдь
не потому, что последняя действительно отвечала коренным ин-
тересам их национальной и социальной жизни, а .потому, что*
православие, не соответствуя жизненному и духовному укладу
этих народов, к тому же еще принудительно им навя-
зывалось в нарушение их духовно-религиозной самобытнос-
ти. Оно «освящало» колонизаторско-ассимиляторскую политику
русских царей, помещиков и кулаков, а исконная для башкир,,
татар и других народов Востока мусульманская религия высту-
пала естественной альтернативой христианству русификаторов*,
и миссионеров. В противоположность православию она «освя-
щала» ' самобытность башкир в смысле их этнографических,,
духовных и иных особенностей, а в качестве «единой веры» так.
или иначе поддерживала их этническую общность как сущест-
венно важную основу национальной консолидации, то есть, хотя и:
в панисламистском плане, но канонизировала и идейно закреп-
ляла этнико-национальное существование башкир, как и других
тюрко-мусульманских народов. Состоявшееся в декабре 1913 г..
совещание имамов и ахунов Уфимской губ. в числе предметов,,
входящих в программу мектебе и медресе, упоминало и «нацио-
нальную историю» местного народа, которую оно обосновывало,,
ссылаясь на ислам.
В начале XX в. мусульманская религия продолжала играть
существенную роль в жизни татар и башкир, являясь неотъем-
лемым элементом их духовной жизни. В условиях гнета и на-
силия она служила духовным знаменем самозащиты нации..
Борьба за национальное существование и самоопределение в-.
Башкирии зачастую, даже в начале XX в., .переплеталась с ре-
лигиозной борьбой, а там, где шла борьба за свободу вероис-
поведания, одновременно поднимались и общие вопросы нацио-
нальной жизни. Например, на губернском совещании доверен-
ных башкирских волостей в Уфе 22—25 июня 1905 г., созванном
для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии,,
рассматриваются вообще нужды башкир, всех мусульман При-
уралья.
Угнетенный народ в лице его образованных представителей
видел, что ущемления мусульман и мусульманской религии,,
сопровождаемые попытками навязать им православие, — это не
узкорелигиозное явление, а угроза устоям национальной само-
бытности народа. Это вполне понимал, например, Шигабутдин
Марджани, известный татаро-мусульманский деятель, ратовав-
ший за этническое и духовное самосохранение татар-мусульман,,
их соплеменников и единоверцев. В довольно прогрессивном на-
297

правлении развивали воззрения Марджани Галимжан Галеев
(Баруди), Риза Фахретдинов и другие джадидиствующие мул-
лы, солидаризировавшиеся с реформаторами из числа передо-
вых мугаллимов, шакирдов, журналистов. Они становились на
почву буржуазно-демократического национализма, столь нена-
вистного для великорусских шовинистов — идеологов царского
.самодержавия.
V
Растущее национальное самосознание башкир и татар было
направлено против всего русификаторского курса царизма, к
защите не только религиозной, но;И духовной самобытности во-
обще, к сохранению и развитию своей национальной школы и
в целом национальной культуры. Дело не обходилось без опре-
деленного консерватизма, который проявлялся в националисти-
ческих предрассудках по отношению к русскому языку, в сла-
бом приобщении башкир к русской грамоте, особенно-в началь-
ный период капиталистического развития. Так, Бирский уездный
исправник в 1871 г. доносил, что ни в одном медресе и мектебе
уезда башкиры русской грамоте не обучаются и что многие из
башкир «под разными предлогами не соглашаются детей отда-
вать в русские училища». В сообщении из Стерлитамака от
20 ноября 1871 г. говорилось: «Магометане не с охотой изучают
русский язык, считая [это] нарушением закона Магомета; поэ-
тому вообще никто из... магометан не отдает детей для обучения
русскому языку». Аналогичные сообщения поступали и из Мен-
.зелинского уезда1. Такую же, в целом негативную, реакцию
встретило последовавшее 4 августа 1873 г. предложение гене-
рал-губернатора Крыжановского об открытии в. башкирских
деревнях русских училищ. Мировой посредник из Бирского уез-
да по этому поводу сообщал: от башкир-де получен ответ, что
«учить своих детей русской грамоте они не желают и что с них
довольно, если будут знать татарскую». Примерно то же самое
сообщалось и из Стерлитамакского уезда, в частности об отно-
шении к идее, русско-башкирских училищ со , стороны башкир
Калчир-Табынской волости. Выше отмечалось,,в какой степени
была развита в Башкирии сеть русско-инородческих школ. Здесь
следует подчеркнуть, что они прививались среди башкир слабо,
«потому что, — как заявляли калчир-табынцы, — вообще мы
«опасаемся того, как бы наши дети, .обучившись русской грамо-
1 ЦГАБАССР, ф. 11, о л. 1, д. 925, лл. 5, 13об., 26, 36, 51—166.
298

те, не оставили свою магометанскую веру и не приняли христи-
анство». Мировой посредник добавлял: идея русско-башкирского
училища, мол, вызывает возражения «в виду возможного сли-
тия с господствующим населением империи»1. Иначе говоря,
башкиры довольно отчетливо видели русификаторскую направ-
ленность этих школ, которая, несомненно, отталкивала их. Впро-
чем, и прогрессивные русские просвещенцы негодующе указыва-
ли на уродливость обрусительных приемов в деятельности рус-
ско-инородческих школ, профанирующих навязываемую детям
христианскую веру и русскую грамоту. А Уфимское губернское
земство в 1916 г. отмечало: «Современное положение начально-
го образования мусульман можно рассматривать как борьбу
мектебе с русско-татарской (^башкирской. — Б. Ю.) школой,
и эта борьба двух школ является борьбой национальных идеа-
лов мусульман с русификацией, борьбой «понятного, близкого с
непонятным, с чуждым». Отражением этой борьбы (был, напри-
мер, тот факт, что в Уфимской губ., по данным 1914/15 учебного
года, на каждую сотню башкир и татар приходилось учащихся:
в русско-башкирских и русско-татарских инородческих школах—
1,4 человека, в мектебе — 5,8 (без учета многочисленных пунк-
тов домашнего обучения) 2. Постановка дела преподавания в рус -
ско-инородчеоких школах была такова, что башкиры и татары
предпочитали посылать своих детей в мектебе как специфически
мусульманские и традиционные их национальные школы.
Джадиды и иттифаковцы из Союза мусульман, его думской
фракции и примыкающих к нему организаций осуждали руси-
фикаторскую направленность правительственной политики в об-
ласти школьного образования мусульман и требовали отменить
все мероприятия, противоречащие запросам национального раз-
вития татар, башкир и других тюрко+мусульман, особенно же
принципу обучения на родном языке. Выдвигалось требование
развернуть сеть общеобразовательных начальных школ для та-
тар и башкир таким образом, чтобы они строго соответствовали
этнографическим, духовным и языковым особенностям и потреб-
ностям этих народов, а прежде всего—был бы со-блюден наз-
ванный принцип обучения на родном языке. «Изучение русского
языка в начальных школах необязательно»,—-заявлял III му-
сульманский съезд, а в программу средней школы он должен
был входить как один из учебных предметов, а не как язык
преподавания. Считалось необходимым, чтобы татары и башки-
i ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. 1249, лл. 16об., 55, 81, 83об.—84, 85об., 94,
95.
2 «Бюллетень» отдела народы, образования Уфимск. губернск. земск. упра-
вы, 1916, № 3 (1 августа), стр. 77.
299

ры, обучающиеся в русских школах, например, гимназиях, а
также учительских пансионах с преподаванием на русском язы-
ке, получали основательные знания по родному литературному
языку, «дабы окончившие в них курс мусульмане могли препо-
давать на своем языке». Джадиды и иттифаковцы требовали
также, чтобы для мусульман открывались общеобразовательные
высшие начальные училища, сельскохозяйственные, коммерче-
ские, технические, ремесленные и другие профессиональные шко-
лы применительно к бытовым, культурным, религиозным, лин-
гвистическим и другим национальным особенностям татар, баш-
кир и других тюрко-мусульман К
Аналогичные требования выдвигали также башкирские «об-
щества мусульман». Например, Усерганское общество, обра-
щаясь в 1906 г. к Государственной думе, требовало «свободного
развития» мусульманских мектебе и медресе с обучением «на
родном, башкирском языке». На созванном 23—25 мая 1911 г.
Уфимским земством совещании по вопросу о типе начальной
школы для башкир и татар представители этих национальностей
.заявляли, что мусульманское население империи хочет препода-
вания на родном языке учащихся, а если нужно, чтобы «инород-
ческое» население знало русский язык, то-де необходимо изу-
чить способы, как лучше этого достигнуть. Они добавляли, что
«большинство мусульман усматривают в обучении на русском
•языке попытки окончательного их обрусения. «Искоренение род-
ного языка,— заявляли представители татар и 'башкир,— рав-
носильно уничтожению одной из частей тела (ног, глаз, ушей...)
При каком угодно физическом воспитании -безногий не может
достигнуть того, чего достигает человек с ногами»2. Здесь образ-
но представлено значение родного — национального литератур-
ного языка с точки зрения цельности и самосохранения нации.
Понимание этой истины джадидами и их единомышленниками
свидетельствовало об определенном уровне национального са-
мосознания, о степени сознательного противодействия духовно-
му разоружению и ассимиляции нации.
В период первой русской революции мусульмане Урало-
Волжского района открыто требовали устранения из постановки
дела народного образования среди татар и башкир «действую-
щей системы обрусения». А собрание татар и башкир г. Уфы
1 «III Всероссийский мусульманский съезд». Казань, 1906, стр. 2—7; «Сте-
яогр. отчет о заседаниях первой сессии 4-й Госуд. думы». СПб., изд. газеты
«Россия», 1913, стр. 2144; «Госуд. дума. Четвертый созыв. Стеногр. отчеты»,
сессия 1, 1912—1913 гг., ч. 1. СПб., 1913, стр. 374; «Национальные движения
ъ период первой революции в России». Чебоксары, 1935, стр. 236—237.
2 «Журналы заседаний съезда... народных училищ». Уфа, 1913, стр. 25—26.
300

15 декабря 1906 г. сформулировало требование, чтобы во всех
мусульманских учреждениях и школах, в учреждениях райо-
нов с преобладающим татаро-башкирским населением делопро-
изводство велось исключительно на родном языке этого населе-
ния, а правительственные органы, мол, могут за свой «счет иметь
переводчиков *. Представители татаро-башкирского населения
Приуралья громко заявляли о культурных запросах своей на-
ции, выражали чувство тревоги по поводу давления на ее само-
бытную духовную жизнь, на национальный язык и т. д. Отмечая
политическое единство татар и башкир «с русским обществом и
•с Россией», И. Ахтямов вместе с тем заявлял с трибуны Госу-
дарственной думы: «Но... в области нашего культурного само-
определения мы всегда будем стремиться к самостоятельности,
и... всякое посягательство на эту область наших интересов осо-
бенно чувствительно будет отражаться на нас». Он указывал:
«...мы, мусульмане, полагаем невозможным и ненужным затуше-
вывать свою национальную самобытность... мы особенно желали
•бы обеспечить себе самостоятельность и свободу в области куль-
турно-просветительной деятельности, ибо полагаем, что только
путем самобытного развития мы сможем достичь уровня куль-
туры, который необходим для граждан современного государ-
ства» 2.
Мугаллимов и других людей, так или иначе повышавших на-
циональное самосознание башкир и татар в смысле сопротив-
ления русификаторству, реакционные муллы-кадимисты называ-
ли «особого рода обществом революционеров», возмущающим
нацию (против царя. Эти мугаллимы-де «воспитывают детей, все-
ляя в их кровь враждебное отношение к правительству». А пос-
ланный в 1907 г. в мусульманские районы между Уралом и Вол-
гой жандармский агент-татарин доносил, что деятельность му-
галлимов-джадидов и иттифаковцев, членов Мусульманского
союза и его думской фракции, на местах — это сплошной «па-
нисламизм», а медресе и мектебе—рассадники идей, вредных
для «единой и неделимой» России. Раньше, мол, это были шко-
лы грамоты схоластического характера, а потому «никакой
опасности для государства не (представляли. С появлением
идей панисламизма (читай: джадидизма-национализма.—Б. Ю.)
в истории этих мектебе начинается новая эра». Жандармский
начальник дополнял: «Сотрудник (означенный агент.—Б. Ю.)
бывал в этих мектебе и беседовал как с мугаллимами, так и с
1 «Национальные движения в период первой революции в России», стр. 232.
2 «Стеногр.отчет о заседаниях первой сессии 4-й Госуд. думы». СПб.,
изд. газеты «Россия», 1913, стр. 1649; «Госуд. дума. Четвертый созыв. Стеногр.
отчеты», сессия 1, 1912—1913 гг., ч. 1. СПб., 1913, стр. 374.
301

воспитанниками. Как он убедился... здесь во всем проглядывает
панисламистская тенденция. Что еще страшнее, так это то, что
мугаллимы, заручившись доверием мусульманского населения,
вмешиваются в его дела, каждое культурное начинание прави-
тельства по отношению к мусульманам они толкуют как сред-
ство к обрусению их, говоря, что все это исходит от миссионе-
ров, и таким образом стараются вызывать в мусульманах нена-
висть к правительству» К
Суть этих жандармских излияний, если их освободить от ше-
лухи тенденциозности, состоит в признании факта растущего на-
ционального самосознания татар и башкир. Те же жандармские
власти фиксировали тогда — в начале XX в.—- наряду с ростом
национальной печати татар и башкир также и тот факт, что му-
сульмане-националисты, их газеты стали проявлять свое опре-
деленное кредо: они толкуют о нуждах нации, реформах в об-
ласти ее духовной жизни, требуют автономии, «берутся за воспи-
тание детей в духе национальной идеи, изучают и пишут о на-
циональной истории, развивают национальный язык, литературу
и искусство. «Возникли и историки, и новые литераторы, и поэты,
и музыканты; корни, пущенные национализмом, успели уже раз-
растись» 2.
«Велико самомнение передовых представителей русского му-
сульманского мира»,—отмечал в 1915 г. один из русских печат-
ных органов Уфы3. Речь идет о самосознании татарской и баш-
кирской национальностей в лице их интеллигенции, особенно из
среды так называемых джадидов. Последние играли существен-
ную роль в мусульманском движении против колонизаторства и
ассимиляторства русского царизма. Они пытались даже теорети-
чески осмыслить и представить — разумеется, в пределах бур-
жуазнЪго мышления — условия существования нации, ее атри-
буты. Эти попытки предпринимались в связи с практическими
задачами, которые ставила перед собой образованная часть
татаро-башкирского общества в области развития национальной
жизни народа, и они имели различную степень обобщения. Вот
одна цз них: «Благополучное существование мусульман России
зависит от положения семьи, мектебе и медресе, мугаллимов и
мударисов, мечетей, мулл и хатыбов, литераторов и поэтов, об-
щественных деятелей, от народного богатства и, наконец, от по-
литического, правового отношения правительства к нашему
народу» (газ. «Турмуш»). Культурно-экономическое и полити-
1 «Национальные движения в период первой революции в России», стр. 246,
248, 249, 252, 253, 254.
2 Т а м же, стр. 273, 274.
3 «Вестник» Оренбургск, учебн. округа, 1915, № 3, стр. 140.
302

ческо-правовое положение как условие «благополучного суще-
ствования» нации — такова суть постановки вопроса. А вот дру-
гая постановка* уже более широкая и довольно глубокая, при-
чем чуть ли не в форме дефиниции: имеется-де «5 причин, от ко-
торых зависит существование каждого народа. Первая из них —
сознание своей национальности, вторая — преданность своей
религии,, третья — употребление своего языка при разговоре,
четвертая — забота о торговле и промышленности своего народа
и пятая — предприимчивость... Кроме пяти выше приведенных
причин, следует упомянуть еще об одной,— о создании прочного
фундамента культурно-экономического благосостояния народа»
(та же газета) К Эти теоретические высказывания, естественно,
отражали буржуазную (или мелкобуржуазную), буржуаз-
но-демократическую, националистическую точку зрения на 'бур-
жуазную «ацию. При этом, как видно, серьезное значение
придавалось и экономическому фактору в становлении и разви-
тии нации. Татарская национально-либеральная газета «Вакыт»
писала: «Экономический подъем — одно из необходимых усло-
вий для развития и роста нации»; «В современных условиях эко-
номическая слабость нации является (более опасной, чем ее по-
литическая слабость»2. Эти идеи проникали и в сознание пред-
ставителей башкирской «нации, которые в то же время видели и
понимали, что нормальному культурно-экономическому разви-
тию нации мешает политическое бесправие.
ДИАЛЕКТИКА НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ,
ИЛИ КЛАССОВОЕ САМОСОЗНАНИЕ В ОТРАЖЕНИИ
НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
I
«Есть две нации в каждой современной нации... Бсть две на-
циональные культуры в каждой национальной культуре»3 «В
каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, эле-
менты демократической и социалистической культуру...,Но в
каждой нации есть также культура буржуазная, {а в большинст-
ве еще черносотенная и клерикальная) — притом не в виде
только «элементов», а в виде господствующем культуры»,4.
Эти основополагающие указания В. И. Ленина имеют пря-
мое отношенце к истории, формирования национальной культу-
1 «Вестник» Оренбургск. учебн. округа, 1915, №3, стр. 143, 144.
2 «Вакыт», 29 марта и 26 апреля 1913 г.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 129.
4 Там же, стр. 120—121.
303

ры и национального самосознания башкирского народа до Ок-
тябрьской революции.
Еще со времени зарождения народности — с тех времен, ког-
да башкирское общество обнаружило в себе классовые разли-
чия, духовная его жизнь протекала в противоречиях. Ислам
служил преимущественно эксплуататорской верхушке башкир,
как и других мусульманских народов. Народная литература
(устное творчество) возникла и развивалась преимущественно
как поэтическое отражение дум и чаяний толщи масс. Влияние
феодальных верхов на нее было слабое. Исторические песни и
эпические 'сказания, сказки и поговорки башкир, как правило,
воспевали и поощряли мудрость и силу представителей народа и
самого народа, трудящихся масс, высмеивали феодалов, баев и
мулл. Социальные мотивы особенно сильно проявляли себя в
профессиональном фольклоре выделившихся из общей массы
башкирского населения пролетарских слоев, например, »в горняц-
ких легендах \ в народных песнях о шахтере-отходнике («зима-
горе») и т. д.
И в остальных видах художественного творчества башкир-
ского народа было немало элементов демократизма. Дело про-
свещения и культура в целом также испытывали на себе суще-
ственное влияние идеи 'народности, помыслов и устремлений
трудящихся масс башкирской нации.
Но в условиях классового общества и господства феодально-
байской и буржуазной верхушки духовную жизнь формирую-
щейся нации пронизывала идеология этой верхушки как господ-
ствующая идеология в обществе. И национальная культура
башкирского народа в этих условиях складывалась не иначе как
в противоречиях, в борьбе прогрессивных ее элементов против
консервативных и реакционных, прежде всего против средневе-
кового, феодально-клерикального мракобесия ортодоксальных
мусульман-фанатиков.
В конце XIX — начале XX в. наиболее активными носителя-
ми этой идеологии выступали так называемые кадимисты —
представители реакционного мусульманского духовенства. Ос-
новными печатными органами, «с помощью которых кадимисты
насаждали свои воззрения в начале XX в., были «Дин вэ маги-
шат» («Религия и жизнь») в Оренбурге и «Маглумат маТхкамаи
Шаргия» («Известия Духовного собрания») в Уфе. Через эти и
другие издания мусульманское духовенство в Башкирии пропо-
ведовало догмы ислама, идеализм и мистику, защищало рели-
1 «Эпические жанры устного народного творчества». Уфа, 1969, стр. 19—54.
304

гиозный фанатизм, национальную ограниченность, дух средне-
векового партикуляризма, обрушивалось на просветительские и
национально-освободительные идеи, задерживая тем самым ду-
ховное формирование современных башкирской и татарской на-
ций. Кадимистов и вообще всех защитников феодальной рути-
ны и религиозного фанатизма не устраивала даже 'буржуазная
культура, реформистские требования буржуазных просветите-
лей в лице джадидов и др. Из религиозного фанатизма и из
страха лишиться своего духовного влияния на массы муллы-
кадимисты требовали неукоснительного соблюдения всех внеш-
них обрядов ислама и устаревших обычаев. Светское образова-
ние молодежи, посещение ею библиотек, театров, свободное и от-
крытое появление женщины-'башкирки или татарки на улице, в
парках или на разного рода гуляньях они относили к «развра-
щению» нравов, могущему породить среди молодого поколения
«бунтарские» идеи против царя и бога. Короче, революционные
и демократические идеи, включая джадидистские, столкнулись с
феодально-клерикальной идеологией кадимистов. Последние
защищали все старое и боролись против всего нового во всей
социальной и национальной, особенно духовной, жизни татар,
башкир и других мусульманских народов. Они отрицали про-
грессивные требования джадидов и иттифаковцев по вопросам
религии, культуры и просвещения. Не случайно даже власти
признавали, что «у этих «прогрессистов» было много и врагов н
лице кадимов». Последние всячески доносили властям на джа-
дидов и иттифаковцев как революционеров, «обманным» путем
вовлекших башкир и татар в Мусульманский союз, и требовали,
чтобы они «в мечетях не произносили ни... молитв, ни речей»,
были изгнаны из татаро-башкирских медресе и т. д.1
Через преодоление этой реакционной идеологии прежде все-
го и складывались демократические элементы духовной культу-
ры башкирской нации, крепли связи ее с великим русским на-
родом. Как бы этому ни мешали реакционно-националистиче-
ский фанатизм муслимов-клерикалов и русификаторско-миссио-
нерская идеология великодержавных шовинистов, жизнь брала
свое и шаг да шагом умножала тягу башкир к русской грамоте.
Даже упомянутое предложение генерал-губернатора Крыжанов-
ского об открытии в башкирских деревнях русских школ за счег
башкир, колонизаторская сущность которого проступала доволь-
но ясно, не осталось без отклика. Мировой посредник из Стер-
литамакского уезда одновременно с приведенными выше era
1 «Национальные движения в период первой революции в России», стр. 221,
227—229, 243, 246, 248, 249, 257—259, 261, 272.
11 Заказ 175
305

сведениями доносил: «Я заметил, что не все поголовно относятся
враждебно к делу учреждения школ». Не отказались от откры-
тия у себя русских школ башкиры Араслановской, Азнаевской,
Юрматынской и Миркитлинской волостей названного уезда,
Ельдяцкой волости Бирского уезда, Бушман-Каракнпчакской
волости Оренбургской губ. и т. д. Они писали в своих пригово-
рах: «Предметы, которым должны обучаться мальчики... следу-
ющие: магометанский закон, татарский и русский языки, ариф-
метика и счетоводство» К
При всех проявлениях консерватизма башкиры, однако, испы-
тывали и некоторую, постепенно растущую, тягу к обучению в
русских школах, русской грамоте. С. Г. Рыбаков в конце 90-х
годов XIX в. писал о тех башкирах, которые «легко восприни-
мают влияние русской культуры и без национальной опасливо-
сти: они вполне, например, сознают важность русской грамоты
и отдают своих детей в русскую школу, не боясь ее». Отмечая
любознательность их, С. Г. Рыбаков указывал: «...а в ребятах
она проявляется особенно при обучении в русских школах...
Башкирские дети обнаруживают большую даровитость и скоро
и разумно усваивают русскую грамотность, знание которой дает
право на большое уважение среди башкир»2.
В общем и целом, идеи обновления национальной жизни, про-
никшие в среду башкир еще в 70-годах XIX в., в дальнейшем
получили еще большее распространение. Значительное место
среди них занимал джадидизм. Но и джадиды оказались не в
состоянии создать подлинно национальную, тем более подлинно
народную культуру башкир и татар. Прогрессивные элементы
башкирской национальной культуры крепли, помимо борьбы с
ярым клерикализмом, также и в борьбе против «современного»,
то есть буржуазного направления в духовном становлении и раз-
витии нации,— направления, идейным знаменем которого на
стыке XIX—XX вв. и выступал джадидизм. Для джадидов как
буржуазных идеологов была свойственна проповедь «единой»
национальной культуры. Они считали, что все выходящее за
пределы ортодоксального клерикализма и противостоящее ему —
едино и неразделимо, игнорировали социальны^ противоречия в
духовной и всей общественной жизни татар и башкир. Играя бо-
ле или менее прогрессивную роль в борьбе со схоластикой ис-
лама, средневековой косностью и мракобесием, джадиды однако
оказались не на уровне в отношении последовательно демокра-
1 ЦГА БАССР, ф. 10, оп. 1, д. 1249, лл. 16 об, 21—23, 26, 49, 102 об.
2 С Г. Р ы б а к о в. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их
быта. СПб, 1897, стр. 37, 272, 273.
306

тических и тем более будущих социалистических элементов на-
циональной культуры. Выросшее в интеллигентской среде баш-
кирской и татарской буржуазных наций, это идеологическое,
просветительско-националистическое по своему содержанию те-
чение было настолько же (Противоречивым, как и все буржуазно-
демократическое движение против остатков феодализма и на-
ционального гнета в обстановке быстро нарастающих классовых
противоречий и назревающей социальной революции пролета-
риата.
В условиях неизбежного перерастания буржуазно-демокра-
тической революции в социалистическую буржуазное, буржуаз-
но-демократическое, буржуазно-националистическое просвети-
тельство— джадидизм — становилось все более ограниченным в
своем значении. Становился он таким постольку, поскольку не
признавал концепции двух наций и двух .национальных культур,
двух идеологий. Например, Риза Фахретдинов, видный идеолог
джадидизма в Башкирии, проповедуя буржуазное просвети-
тельство, выступал в своих сочинениях против «партийной борь-
бы». Он считал, что многие общественные пороки вызваны, во-
первых, отступлением от религии, а во-вторых, организацией по-
литических партий, благодаря чему люди, мол, потеряли
самостоятельность. Продолжение подобного процесса, говорил
он, приведет к гибели мусульманских народов, и «нет более вер-
ного пути для самоуничтожения мусульман мира, чем этот путь.
Избежать его можно только путем возвращения к чистому
исламу» К
Критикуя феодально-клерикальную идеологию, джадиды од-
нако не отвергали ее целиком, не становились на позиции ате-
изма, не затрагивали основ ислама, а пытались лишь видоизме-
нить и приспособить ислам к буржуазной нации, к интересам ее
верхушки, подновить и тем самым укрепить религию. Упрочить
ислам хотели они и путем повышения культурно-образователь-
ного уровня служителей культа. За приспособление ислама к
интересам формирующейся буржуазной нации выступал, в част-
ности, крупный мусульманский философ дореволюционной Баш-
кирии — Зия Камали, возглавлявший медресе «Галия» в Уфе.
В своих сочинениях он пытался доказать соответствие новейших
научных открытий основам 'ислама, отстаивал религию и рели-
гиозную этику. Отмечая некоторые бесспорные вещи, например,
то, что религия, в данном случае мусульманская, содержит в
•себе определенный нравственный кодекс и учит скромности,
1 Р. Фахретдинов. Религиозные и социальные вопросы. Оренбург*
1914, стр. 199 (на тат. яз.).
11*
307

правдивости, прививает элементы культуры и т. д. *, Камали
шел дальше и считал, что религиозное чувство возникает благо-
даря общности национальных интересов. Он утверждал также,
что без религии нет культуры. Отсюда сохранение и в джадиди-
стских школах — с программой, обогащенной светскими наука-
ми,— влияния ислама, изучение которого здесь продолжалось.
Руководили новометодными школами муллы — правда, в боль-
шинстве своем джадидиствующие, но в общем все-таки муллы.
Ко многим из этих школ, несомненно, относятся слава Г. Ибра-
гимова о том, что «хваленые джадидистские медресе, работаю-
щие по новому методу, не могут дать ничего, кроме нового типа
мулл и муэдзинов» 1. Добавим также: Габдулла Тукай имено-
вал «Шуро» Ризы Фахретдинова изданием, «застрявшим между
турками и татарами, воняющим духом зачерноморья»2. Речь
идет об идеологии пантюркизма, в которой отражался велико-
державно-шовинистский дух татарской буржуазии.
Выдвигаемая джадидами реформа мусульманского образо-
вания, религии и быта, требование развивать национальную
культуру служили в конечнем итоге средством духовного ут-
верждения и идеологического обоснования буржуазной на-
ции и господства национальной буржуазии. Все культурно-
просветительские требования, выдвигаемые джадидами, и
учреждения, создаваемые ими, носили классовый характер. Со-
циальный состав джадидистских школ был в основном верху-
шечный: в них учились преимущественно дети сельской буржуа-
зии, торговцев, мулл, мусульманских учителей и т. д. Националь-
ная буржуазия, оказывая медресе и мектебе различного рода
«вспомоществования», держала их под своим влиянием, обеспе-
чивала угодное ей направление деятельности этих школ. Имея
в виду классовую ограниченность национальных школ начала
XX в., Фатих Амирхан устами одного из персонажей своей пьесы
«Молодежь» («Яшлар») заявлял в адрес джадидов: «Ваши хва-
леные джадидистские школы открывались и закрывались вот
уже 15 лет, а татарский народ от этого ничего не получил. Если
уж хотите помочь народу, то не пишите в газетах о том, какой
* Разумеется, мусульманское нравоучение было «общечеловеческим» лишь
по внешней форме, на самом деле оно имело вполне определенную социально-
классовую направленность, о чем уже не раз писали советские философы.
Отметим лишь одну из публикаций этого цикла: М. Т. Стеланянц. «Ис-
ламская этика» и ее социальный смысл. («Вопросы философии», 1966, № 2,
стр. 100—109).
1 Г. Ибрагимов. Татары и революция 1905 года. Казань, 1926, стр. 232.
2 К. Ф. Ф а с е е в. Из истории татарской передовой общественной мысли.
Казань, 1955, стр. 172.
308

бай сколько денег дал для медресе, а пишите о том, как этот
бай нажил свои богатства за счет рабочих и крестьян» К
Узкоклассовая корысть национальной буржуазии и ее идео-
логов 'в лице джадидов .придавала программе последних «нацио-
налистический характер. Это же относилось к джадидист-
ским школам, что было замечено и властями. Так, 31 декабря
1900 г. департамент полиции писал казанскому губернатору, что
джадиды «приглашают своих единоверцев не в единую общеоб-
разовательную школу... а в особые татарские рассадники выс-
шей мудрости, где европейская наука должна сочетаться с ко-
раном и преподаваться на татарском языке. Они указывают на
необходимость осмыслить свою веру... и вообще хлопочут о
прогрессе на почве ислама»2.
Джадидизм стоял за «культурно-национальную автономию»,
отвечающую интересам национальной буржуазии, но отнюдь
не всей данной буржуазной нации, идущей к своему неизбеж-
ному превращению в социалистическую. «Сущность плана или
программы так называемой «культурно-национальной автоно-
мии»...— указывал В. И. Ленин,— состоит в разделении школь-
ного дела по национальностям... Каждая нация, независимо от
того, где живет любое принадлежащее к ней лицо (независимо
от территории: отсюда название «экстерриториальной», внезе-
мельной автономии), составляет единый государственно-приз-
нанный союз, ведающий национально-культурными делами.
Главное из этих дел — школьное дело» 3.
Разумеется, идея национальной школы и национальной куль-
туры вообще сама по себе правомерна. Об этом свидетельствует
современный опыт культурного развития советских социалисти-
ческих наций. Но проповедники так называемой программы
«культурно-национальной» автономии обычно абсолютизирова-
ли эту идею, притом в условиях классового общества. Маркс-
изм-ленинизм, Коммунистическая партия всегда остро критико-
вали идею «культурно-национальной» автономии как «самый
утонченный и самый абсолютный, до конца доведенный нацио-
нализм» 4. VII (Апрельская) 1917 г. Всероссийская конферен-
ция РСДРП (б) в своей резолюции по национальному вопросу
записала: «Рабочих, живущих в одной местности и даже рабо-
тающих в одних и тех же предприятиях, культурно-националь-
ная автономия искусственно размежевывает по принадлежности
1 Фатых Амирхан. Соч., т. 2. Казань, 1958, стр. 51 (на тат. яз.).
2 X. X. X а санов. Революция 1905—1907 гг. в Татарии. М., 1965, стр. 60,
3 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 174
4 Там же, стр. 131.
309

к той или иной «национальной культуре», т. е. усиливает связь
рабочих с буржуазной культурой отдельных наций, между тем
как задача социал-демократии состоит в усилении интернацио-
нальной культуры всемирного пролетариата» К
II
Идею «двух наций» и двух национальных культур в каж-
дой национальной культуре нельзя понимать прямолинейно.
Первоначально, «когда не 'было еще раскола нации на буржуа-
зию и пролетариат, лозунг национальной культуры мог быть еди-
ным и цельным призывом к борьбе против феодализма и клерика-
лизма»,— отмечал В. И. Ленин2. В то время существовало опре-
деленное единство нации и национальной культуры, вырастающих
из недр феодального общества. Вырастают они как буржуазная
нация, буржуазная культура, буржуазно-демократическая идео-
логия. Лишь потом по мере обострения классовых противоречий
буржуазного общества или буржуазной нации происходит «рас-
щепление» буржуазной, буржуазно-демократической культуры и
просветительства. Из последнего выделяется его наиболее демо-
кратическое крыло, порой способное дорасти до социалистиче-
ской идеологии, но далеко не всегда свободное от груза бур-
жуазной или мелкобуржуазной идеологии и ее влияния. Это, не-
сомненно, относится и к левонастроенным татаро-'башкирским
поэтам-демократам, находившимся в сложных идейных отно-
шениях с джадидизмом, с буржуазной культурой, с буржуазно-
демократической националистической идеологией. Выступая в
целом как передовые духовные представители своей нации,
разоблачая трусливость и предательство правого — буржуазно-
верхушечного крыла национально-просветителыских течений, они
в то же время обнаруживали в своем творчестве ту или иную
дозу буржуазной или мелкобуржуазной идеологии национа-
лизма.
Это относится, в частности, к Мажиту Гафури. Ратуя за на-
цию, выражая ее растущее самосознание, он нередко склонен
был затушевывать классовые противоречия среди башкир и та-
тар. Этот дух нащел отражение и в некоторых из приведенных
выше стихотворений поэта, отражающих духовное формирова-
ние нации. Буржуазно-националистическая печать имела обык-
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК»,
ч. 1, изд. 7-е. М., 1954, стр. 346.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 24, стр. 9.
310

новение поощрять подобный дух в .поэзии Гафури, как и других
поэтов. В 1910 г. оренбургская газета «Вакыт» написала в хва-
лебных тонах «о национальных стихотворениях, посвященных
специально девушкам». В них поэт заявляет, что мол, везде и
всюду, где бы он ни оказывался, «нация у него татарская, а он
один из тех татар». Это вызвало резкую критику со стороны
ГабдуЛлы Тукая, который откликнулся на рекламу газеты «Ва-
кыт» статьей «Не польза нации, а вред для нее». Тукай считал,
что Мажит Гафури, несомненно, сын своей нации, но склонный
к переусердию в служении нации К
Однако общий дух дореволюционного творчества М. Гафури
был уже таков, что он впоследствии стал признанным совет-
ским писателем. При всей приверженности к национальной
идее М. Гафури с самого начала своей литературной деятель-
ности отчетливо видел благо от дружбы башкир, татар и дру-
гих нерусских народов с русским народом, 'величие России как
общей родины всех населяющих ее национальностей, прогрес-
сивное значение их совместных усилий. Эта идея ярко выраже-
на уже в одном из ранних стихотворений поэта — «Сибирская
железная дорога», в котором воспевается единство и общность
народов Азии с европейской Россией.
Это стихотворение Гафури созвучно со всем тем в творче-
стве М. Уметбаева, что по существу означало ориентацию на
передовую, прогрессивную русскую культуру, а также с соот-
ветствующими, еще ранее высказанными, мыслями татарских
писателей-демократов — патриотов России. (Каюм Насыри, на-
пример, высмеивая «господ инспекторов» школ, привезших из
Гамбурга коллекцию учебных картин, мало кому понятных из
мусульманских детей, писал: «И в самой Роосии для нас доста-
точно знаний. Зачем ездить за границу, когда это есть в Рос-
сии... Мы люди России, для нас достаточно того, что есть в
России»2).
То, что М. Гафури был последовательным демократом, с ра-
достью встретившим революцию 1905 года, направленную про-
тив самодержавия и национального гнета, не подлежит сомне-
нию. Но в его творчестве отражена и тематика социального
освобождения трудящихся от гнета баев-буржуа. Об этом сви-
детельствуют его стихотворения: «Богач», «Богатства ради»,
«Вышел я на базар», «Богач и работник», «Перед богачами»,
«Нищие» и многие другие. А в период империалистической вой-
ны он написал ряд стихотворений с протестом против граби-
1 Габдулла Тукай. Соч., т. 4. Казань, 1956, стр. 69—70.
2 Каюм Насыри. Избранные произведения. Казань, 1953, стр. 85 (на
тат. яз.).
311

тельской войны, содержащих в себе также протест против со-
циальных несправедливостей вообще.
Глубоким социальным звучанием обладают и те стихи поэта,
которые имеют общедемократическую направленность, напри-
мер, антиклерикальные — против религиозного дурмана, мрако-
бесов-мулл и прочих. В стихотворении «Видно, нет тебя, аллах»
поэт говорит:
О, аллах, видно нет тебя!.. Если б ты был,
Ты карал бы неправду и сеял добро
И не тратил своих сверхъестественных сил,
Чтоб возвысились золото и серебро1.
В свержении царского самодержавия Февральской револю-
цией М. Гафури справедливо увидал начало конца эксплуата-
торского мира в России и с радостью воспел победу и дальней-
шее развитие революции:
Погляди: вперед
Красный флаг плывет.
Не под ним ли тьму
Победил народ?
. . • *•••*.
С ним рабочий класс,
Правда только в нем!
Всей земле он стал
Путевым огнем!
Мы шагаем с ним
В наш последний бой,
Мы весь старый мир
Потрясем борьбой!2
В этих строках, которые уже в 1917 г. были опубликованы
отдельным изданием,— все идейное кредо дореволюционного,
особенно предоктябрьского творчества Мажита Гафури как
представителя демократических и зарождающихся пролетар-
ских элементов дореволюционной башкирской и татарской на-
циональной культуры.
Сложнее — с точки зрения идейно-политической — творче-
ство башкирского национального поэта Шайхзады Бабича. Для
него было характерно буржуазно-националистическое понима-
1 Мажит Гафури. Стихотворения. М., 1948, стр. 92 (на русск. яз.).
2 Там же, стр. 101.
312

ние понятий «народ», «нация», «национальная культура» — без
классового деления и борьбы. Он был тесно связан с национа-
листическими Башкирским областным шуро и правительством
Башкортостана и до 18 февраля 1919 г. вместе с ними находился
в белогвардейском лагере. В стихах того периода он не (просто
пел гимн своей нации, а пел его не иначе, как в духе политиче-
ской программы названных националистических организаций
(«Марш войска», «Башкортостан», «Враги» и др.). Но потом, с
переходом Башкирского правительства на сторону Советской
власти, -поэт изменил позиции, связав в своем творчестве нацио-
нальную идею с советским духом. Поэту импонирует не только
то, что большевики в отличие от их врагов гарантируют авто-
номию малым нациям, но и другое:
Большевики за то, чтоб в этом мире
Народ бедный получил власть.
Чтоб буржуй —враг рабочего люда —
С корнем был вырван, и тотчас *.
Так поэт понимал свой и своего народа «долгожданный
путь». Притом еще раньше, до революции, помимо нации и ее
свободы, Бабич воспевал и лучшую долю трудящихся. К 1914 г.,
например, относится его стихотворение «Богач и бедный», в ко-
тором он выказывает горячее сочувствие бедным и обездолен-
ным, страдающим от социального неравенства. Богачей, жирею-
щих на бедствиях трудящихся масс, он едко высмеивает в сти-
хотворении «Да здравствует дороговизна!» (1916 г.) Не лишен
социальных мотивов и ряд других произведений поэта 1910—
1916 гг., в том числе стихотворения антиклерикального содер-
жания. Бабич не только воспел свержение самодержавия («По-
дарок свободы»), но и провозгласил тогда же: «Да здравствуют
рабочие!» (название стихотворения). Поэт зовет рабочий класс
к завоеванию социальной справедливости. Этот мотив накану-
не Октябрьской революции проходит в таких стихотворениях
Бабича, как, например, «К богачам», «Буржуй», «Эй, больше-
вик!»:
Эй, большевик, везде видна работа твоя,
Ты молния, ты гроза для буржуя.
Путь твой верен, ведет тебя Ленин,
Бей лисиц: для гусей это воля.
* Здесь и далее по кн.: Шайхзада Бабич. Избранные произведения.
(Составитель А. И. Харисов). Уфа, 1958 (на башк. яз.).
313

При всей своей приверженности к национальной идее, Бабич
в своих дореволюционных произведениях сумел выразить ува-
жение к русской культуре, а также отразить мысль о вреде фео-
дально-буржуазного национализма, узконациональной ограни-
ченности. В одном из своих стихотворений, написанном после
Февральской революции, Бабич воспел освобожденную от оков
темного царства родину, общую для всех населяющих ее на-
циональностей:
Для отечества забитого рассвет наступил,
Попранию прав теперь конец наступил,
Общая у тебя родина — это Россия,
Войдите же, татары, войдите в нее.
Таким образом, и Бабича мы можем считать представителем
демократических элементов дореволюционной башкирской на-
циональной культуры, искренне, ?сотя и недостаточно осознанно
сочувствовавшим нарождающимся пролетарско-революционным
элементам духовного компонента башкирской нации. Что же ка-
сается башкирского поэта Даута Юлтыя, татарского писателя
Башкирии Галимжана Ибрагимова и некоторых других, то их
идейные позиции были еще левее.
III
1
Однако ни один из рассмотренных татаро-башкирских лите-
раторов вплоть до переломного 1917 г. еще не дошел до пони-
мания подлинно пролетарской идеологии, сознательного вос-
приятия и целенаправленной пропаганды социалистического на-
правления в национальной культуре. Это новейшее, самое про-
грессивное и перспективное направление в области духовной
жизни формирующейся нации •последовательно отстаивала или
могла отстаивать только социал-демократическая — большевист-
ская литература и печать. Именно идеологическую работу боль-
шевистской партии прежде всего -следует иметь в виду, касаясь
соотношения национального самосознания башкирского народа
и классового самосознания его трудящихся, пролетарских сло-
ев. На необходимость такой работы указывалось, в частности
на III съезде РСДРП в 1905 г. Делегат от Урала В. Ю. Фридо-
лин (Дашин), выступая на съезде, отмечал: «Пролетариат та-
тарский и башкирский забит и темен, но все же он доступен ре-
волюционному воздействию». Он «предлагал «развить издатель-
314

ство на татарском языке (башкиры понимают по-татарски»1).
Предложение уральского делагата было сочувственно встрече-
но съездом и нашло отражение в его решениях2.
Большевистская литература на татарском языке издавалась
в Казани, Уфе, Оренбурге и других городах с татаро-башкир-
ским населением. Но наиболее важным мероприятием по осуще-
ствлению решений III съезда РСДРП применительно к Башки-
рии явилось создание в 1907 г. в Оренбурге социал-демократи-
ческой тазеты «Урал». Газетой руководил большевик Хусаин
Ямашев. Издаваемая на татарском языке и распространявшаяся
среди татаро-башкирского пролетариата Оренбургской, Уфим-
ской и смежных губерний, газета ставила своей целью «защи-
щать интересы городских и сельских рабочих», «помогать им в
развитии их классового самосознания». Газета намечала свою
программу, исходя из задачи «борьбы за великие идеи социа-
лизма»3. Под этим углом зрения она освещала различные сто-
роны общественной жизни татаро-|башкирского населения Орен-
бургской и Уфимской губерний, являясь, следовательно, одним
из нарождающихся элементов социалистической культуры у та-
тар и башкир и способствуя умножению этих элементов. Она
вела борьбу с идеями буржуазного национализма, критиковала
«Союз мусульман» и его проповедь «единой нации» и «единой»
национальной культуры, якобы обусловливаемой общностью ре-
лигии и религиозного сознания у мусульман. «Мусульмане Рос-
сии,— писала она,— равно как все другие народы мира, распа-
даются на классы независимо от того, какую религию они испо-
ведуют» 4. Газета вела борьбу за высвобождение национальной
интеллигенции, в том числе учащейся молодежи — шакирдов,
из-под влияния буржуазной идеологии. Она всячески бичевала
социально-этические принципы татаро-башкирских кадимистов,
проповедуемые ими на страницах журнала «Дин вэ магишат»,
и дух буржуазного либерализма, которым были пропитаны пе-
чатные органы джадидистов. Газета пропагандировала материа-
листический подход к объяснению жизненных явлений и рево-
люционную диалектику. Выступая против газеты «Вакыт», она
разъясняла, что происходящие революционные события «не
суть результат какой-то особой страсти народа» и что «меж-
1 «Третий съезд РСДРП. Апрель-май 1905 года. Протоколы». М., 1959,
стр. 397.
2 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК»,
ч. 1, изд. 7-е. М., 1954, стр. 84.
3 «Урал», 4 января 1907 г.
4 «Урал», 12 января 1907 г.
315

классовая борьба зависит не от воли людей, а от материальных
условий общественного бытия» К
Пропаганду идей социализма среди татаро-башкирского про-
летариата газета «Урал» сочетала с признанием идеи и принци-
па национальности, национального самоопределения и нацио-
нальной культуры. На ее «страницах часто печатались статьи по
этим вопросам. В виде приложения к газете была опубликована
даже брошюра «Кому нужно угнетение национальностей». Газе-
та боролась за национальную культуру, за духовную жизнь на-
ции, преобразованную на основе социалистической революции и
пролетарского интернационализма.
За подобное направление в духовном развитии нации впо-
следствии, накануне Октябрьской революции, боролась также
газета «Алга», издававшаяся татаро-башкирской группой Уфим-
ской большевистской организации. Кроме того, через газеты
«Уфимский рабочий» и «Вперед» большевики Уфы добивались
интернационального воспитания многонационального пролета-
риата Башкирии.
Эпоха буржуазно-демократической и подготовки4 социалисти-
ческой революции в России отмечена, таким образом, не только
ростом 'национального самосознания -башкир, решающими сдви-
гами в духовном формировании этой нации, но и вызреванием
классового самосознания трудящихся масс башкирского наро-
да, революционно-демократических и социалистических элемен-
тов в его национальной культуре. Духовное влияние лучших
представителей русской нации, идейное воздействие на баш-
кирский пролетариат большевистской партии, ленинизма сыгра-
ли решающую роль в размежевании идейно разнородных эле-
ментов башкирской национальной культуры, в формировании
интернационально-классового самосознания башкирских трудо-
вых, особенно пролетарских, масс.
Итак, вслед за вопросами этнолингвистической, социально-
экономической и, вкратце, политической истории складывания
башкирской нации до Октябрьской революции мы рассмотрели
также проблему духовного формирования нации. Она включает
в себя вопросы о литературном языке и письменной культуре, о«
литературно-художественном творчестве как зеркале националь-
ного самосознания народа, о национальных идейно-политических
течениях и их классовом содержании.
1 «Урал», 8 января 1907 г.
316

До появления марксизма господствующим в трактовке во-
просов, касающихся происхождения и сущности нации, оставал-
ся идеализм, приписывавший определяющую роль какому-либо
духовному началу, причем неизменному и изначально присущему
данному народу. Идеализм в толкованиях о нации особенно
сильно проявляется в преувеличении роли и значения психиче-
ского склада нации, национального чувства и национального
самосознания. «Эмоциональную» «сторону национальности осо-
бенно сильно выпячивают современные буржуазные социологи,
согласно которым сила идеи (именно национальной идеи), на-
циональная воля, собственно, и формируют нацию. Разновид-
ностью идеалистической концепции нации является «мусульман-
ский национализм», идеологи которого в дореволюционной Рос-
сии превращали мусульман всей империи, по крайней мере
Поволжья и Башкирии, в единую «нацию». Они сводили нацио-
нальную общность преимущественно к общей религии (и схо-
жей культуре).
Критика идеалистической концепции нации однако не проти-
воречит признанию важной роли субъективно-психологических
факторов в формировании и функционировании нации. Сущест-
венной формой национальной специфики и национальной общ-
ности народа является его национальный характер. В любых
социальных условиях, поскольку существует нация, постольку
существуют и общенациональные черты психического склада,
национально-специфические проявления реакции на окружаю-
щий, мир. Основной массе взрослого населения земного шара ха-
рактерна осознанная принадлежность к той или другой опреде-
ленной нации. При этом национальное самосознание может
иметь разную степень интенсивности у разных членов нации, у
разных общественных групп и классов. Нация в конечном счете
есть общность отдельных людей как личностей, и отсюда право-
мерность понятия «индивидуальное национальное самосознание»,
которое объективно выдвигается всей национальной действитель-
ностью, научно-теоретическими исследованиями по проблеме на-
ции и особенно этностатистикой, опирающейся именно на са-
мосознание индивида. Учет индивидуального национального*
самосознания имеет большое практическое значение в деле ин-
тернационального воспитания трудящихся.
Национальное самосознание теснейшим образом связано с
национальной культурой, с общественной мыслью, литературой
и искусством. Национальный язык, оставаясь главным этниче-
ским определителем, является формой существования на-
циональной культуры, а его письменно-литературная разновид-
ность — вдобавок и составной частью духовной культуры данной:
317

нации. Не письменность, однако, а формирование национального
самосознания как дальнейшего развития этнического самосоз-
нания народности составляет суть и содержание процесса ду-
ховного становления и упрочения данной национальной общно-
сти. Важное значение с точки зрения формирования этнико-на-
ционального самосознания башкирского народа имело и устно-
поэтическое его творчество, и письменная литература, и музыка,
и все другие виды художественного творчества, а также, безус-
ловно, и общественная мысль. Они являлись показателем духов-
ной самобытности формирующейся нации.
Наиболее четкую формулировку национальные идеи находят
обычно в письменной литературе, которая к тому же является
мерилом созревания современного типа нации. При Уметбаеве,
младшем современнике Акмуллы, и непосредственно после них —
накануне Октябрьской революции — зародилась собственно баш-
кирская национальная литература, отражавшая растущее на-
циональное самосознание башкирского народа. Башкирские пи-
сатели сочиняли пока по-татарски, но уже проявляя стремление
к башкиризации языка своих произведений.
Еще до первой русской революции в духовную жизнь татар
и башкир, в татаро-башкирскую литературу широким потоком
влились просветительские — джадидистские идеи. В целом джа-
дидизм сыграл положительную роль в истории духовного форми-
рования татарской и башкирской наций, в повышении их куль-
турного уровня.
Национальное самосознание, национальная культура, как и
сама нация, в условиях классового общества двуедины. Джа-
диды по существу отстаивали интересы национальной буржуа-
зии. Защищаемая ими нация — это была буржуазная на-
ция. В произведениях же сравнительно левого крыла просвети-
телей и писателей наряду с общедемократическими требования-
ми угнетенной нации находили большое место также мотивы
социального освобождения трудящихся масс, интернациональ-
ного единения их с русскими рабочими и крестьянами, ориента-
ция на передовую русскую культуру. Кроме того, <в начале XX в.
зарождалась и социал-демократическая печать на татарском
языке, понятном также для башкир. Среди них распространялись
революционные идеи.
Испытывая сравнительную отсталость в культурно-экономи-
ческом отношении, башкиры тем не менее вступили в XX век
как консолидирующаяся на капиталистическом шути нация с
довольно четким национальным самосознанием и самобытной
культурой, в которой оно отражалось. Отнюдь не одно народ-
ное творчество составляло содержание духовной культуры баш-
318

кир в начале XX в. Была и профессионально-письменная куль-,
тура, хотя и своеобразная по форме (татарский язык, древний и
современный), развивалась общественная мысль. До 1917 г.
в:е это происходило в общем русле мусульманского, тюрко-та-
тарского 'национализма, но уже тогда национальное самосозна-
ние башкир, особенно вне профессиональной культуры, проявля-
лось достаточно сильно. Переломный 1917 год вызвал поворот и
в духовном формировании башкирской нации, самосознание ко-
торой теперь значительно выросло и выдвинуло собственно баш-
кирские идейные течения.
Духовная жизнь формирующейся башкирской нации разви-
валась в противоречиях, отражавших социальный антагонизм
общественной жизни в целом. Но это не исключало общности
психического -склада, национальной культуры и этнического са-
мосознания башкир как нации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, мы проследили многовековую, до Октябрь-
ской революции, историю башкирского народа как относительно
цельной социально-этнической общности, поставив в центре вни-
мания проблему складывания нации.
Территория, известная в истории как «Башкирия» («Башкор-
тостан»), послужила первоначально базой для зарождения и эт-
нической консолидации башкирской народности, затем и для
образования современной башкирской нации, а также ее само-
определения, нашедшего свое воплощение в Башкирской Авто-
номной Советской Социалистической Республике.
Понятие «Башкирия» в смысле территориальном не всегда
совпадало с теперешней Башкирской АССР. Оно меняло свое
конкретное содержание в зависимости от изменения фактических
пределов, в которых обитали башкиры. Под влиянием колони-
зации менялись не только внешние контуры Башкирии, но и
внутренняя ее этнотерриториальная структура. Край становился
многонациональным, отличаясь все большей этнической череспо-
лосицей, а у башкир в этой связи появилась и нарастала терри-
ториальная разобщенность. Несмотря на это, они вступили в
XX век и пришли к Октябрьской революции как этнически еди-
ная общность, перерастающая в современного типа нацию и на-
селяющая район с относительно четкими внешними грани-
цами.
Территория обитания данного народа сама по себе еще не
является этнической категорией, и связь народности «ли нации
с ней, а тем более совпадение национальной и территориальной
общности относительны. Но это отнюдь не исключает ни инте-
грирующей, ни дифференцирующей роли национальной террито-
рии. Особенно важна она для (первоначального формирования
данной этнической общности, а затем и с точки зрения нацио-
320

нально-политического самоопределения, которое осуществимо не
иначе, как на территории с более или менее компактной массой
населения данной национальности.
Касаясь проблемы этнической территории башкирского на-
рода, следует отметить своеобразное географическое положение
Башкирии — на стыке Европы и Азии, где в древности откры-
вался широкий 'путь для бесконечного передвижения разнород-
ных племен и где, заменяя друг друга, сходились и смешивались
многочисленные зтнокультуры. Отсюда — разнообразие этниче-
ской истории края, и не единственно тюркоязычные башкиры —
его аборигены. Но они лервыми достаточно прочно осели на этой
территории, дали ей свое имя, освоили во всех отношениях и
сформировались здесь в устойчивую этнико-социальную общ-
ность, ныне выступающую как башкирская нация.
Нация обычно представляет собой дальнейшее этническое
развитие одноименной народности *, которая складывается, как
правило, путем слияния племен, близких по 'происхождению и
языку. Отвергая концепцию нации как эволюционного продол-
жения родовых связей, однобоко-этногенетический и расово-ан-
тропологический подход к определению национальной общности
людей, вместе с тем следует признать правомерность выяснения
и определения этнических истоков и этнического состава каждой
данной нации, вырастающей из той или иной народности. При-
знание нации как этнической формы социальных общностей и
как продолжения одноименной народности дает возможность
вести речь об «этническом типе» данной нации или группы на-
ций и создает мост между национальной проблемой и проблемой
этногенеза.
Историография второй из названных «проблем применитель-
но к башкирской истории содержит в себе ряд точек зрения.
Исторические сведения, этнографические и языковедческие дан-
ные указывают на тюрко-азиатское происхождение преобладаю-
щей части племен, составивших башкирскую народность, на
тюркский этнолингвистический характер современных башкир,
хотя это вовсе не исключает нетюркских — прежде всего угро-
финских— элементов в этногенезе башкир.
Общность языка есть и условие и признак этнико-националь-
ной общности. Конечно, нельзя абсолютизировать .совпадение
национальной и языковой общности, но нации, как правило,
формируются прежде всего в результате их дифференциации и
* Бывает, конечно, и этнически разнородный источник нации, но более ти-
пичен гомогенный источник, «когда одна .народность является базой образова-
ния нации». (М. С. Джунусов. Об изучении нации как социально-этниче-
ской общности людей. Фрунзе, 1969, стр. 16).
321

консолидации в лингвистическом отношении. На отдельные на-
циональные языки разграничивается каждая данная лингвисти-
ческая семья или группа. Башкирский язык образовался путем
отпочкования от тюркской группы алтайской лингвистической
семьи. Будучи одним из языков тюркского корня и типа, он при
этом вполне самостоятелен в качестве национального
языка.
Башкирскую группу тюркских племен с первых же веков их
существования объединял общий язык, хотя и варьирующийся
по говорам и диалектам. Длительный процесс этнолингвистиче-
ской интеграции башкир имел своим результатом объединение
всех диалектов в два крупных диалекта — южный, то есть юр-
матынский, и восточный — куваканский. В отношении решаю-
щих элементов структуры языка башкирские диалекты к началу
XX в. давно уже не отличались друг от друга. Полного исчезно-
вения диалектов и говоров, конечно, не произошло, но уже на-
лицо были междиалектные нормы койнэ.
Важнейшая специфическая особенность -истории формирова-
ния башкирской нации .в этнолингвистическом отношении связа-
на с вопросом о соотношении двух тюркоязычных народов Сред-
него Поволжья и Приуралья — татар и башкир, о степени их
различия и общности: одну ли нацию они составляют или две
разные, на одном языке говорят или на двух разных. Ныне не
подлежит сомнению самостоятельная национальность башкир и
их языка, но было время, когда ввиду недостаточности достовер-
ных сведений и знаний о башкирах и башкирском языке их счи-
тали частью единого татарского народа и его языка.
Башкир и татар, конечно, издавна и очень многое сближает.
Бесспорно тесное родство их языков, весьма близких и схожих
друг с другом. Притом язык западных и северо-западных баш-
кир давно уже не собственно башкирский, а то существу татар-
ский. Но все это вовсе не исключает этнико-национальной инди-
видуальности башкирского народа, национального своеобразия
и специфической самобытности башкирского языка. Самобыт-
ность эта сложилась еще до появления татар на территории
Башкирии, в специфических условиях формирования тюркоязыч-
ных башкирских племен и башкирской народности в раннее
средневековье. К тому же суть дела не только в степени языко-
вого сходства и различия, а во всей сумме национально-отличи-
тельных признаков и всей совокупности конкретно-исторических
условий социально-этйического вызревания, формирования и
развития данной нации. Кроме того, родство и сходство языков
одно* этнолингвистической группы вовсе не исключает нацио-
нально-своеобразных их особенностей и различий.
322

Башкиры, как свидетельствуют факты, задолго до XX в. сло-
жились как самостоятельная этническая общность с собствен-
ным языком, отличным от татарского. В различных слоях баш-
кирского населения в начале XX в. усилились голоса с требо-
ванием считаться с тем, что они отдельная от татар нация, имею-
щая право на историческое существование, на развитие родного
языка, национальной культуры и т. д. Подобные тенденции сре-
ди -башкирских масс нарастали по мере роста их национального
-само'соз'нания.
Составной частью этнического аспекта проблемы формирова-
ния башкирской нации является вопрос, который ставили до ре-
волюции многие этнографы: «Вымирают ли башкиры?» Здесь
прежде всего нужно отметить благотворное влияние Октябрьской
революции и национальной политики Коммунистической партии
на демографический рост башкирского народонаселения: за
последние полстолетия оно увеличилось в 1,7 раза. Перелом, со-
вершенный 'советским строем в судьбах башкирского народа,
бесспорен независимо от того, какой ответ тот или иной ученый
дает на вопрос: относились в прошлом башкиры к числу выми-
рающих народов или нет. Иные из дореволюционных авторов
лрямо ставили под сомнение этнико-национальную будущность
-башкир, чему 'способствовало неблагоприятное для них стечение
обстоятельств в конце XIX и начале XX в.—упадок их экономи-
ки, особенно скотоводства, происшедший под влиянием сокраще-
ния земельных угодий у башкирских масс, часто повторяющиеся
неблагоприятные хозяйственные конъюнктуры, гибель чуть ли
не целых башкирских деревень в неурожайные годы и т. д. И
вообще помещичье-капиталистический строй, существовавший в
многонациональной России до Октябрьской революции, колони-
заторская политика русского царизма <в Башкирии повлекли за
собой тяжелые последствия с точки зрения условий материаль-
ной жизни и демографического роста башкир как этнико-нацио:
нальной общности.
Но при всем этом башкирский народ не относился к числу
вымирающих, о чем вполне аргументированно писали еще доре-
волюционные русские исследователи и о чем «свидетельствуют
исторические факты, особенно же данные этностатистики.
Более или менее тщательный и внимательный анализ соци-
ально-этнической истории башкир показывает, что если следо-
вать принятой в советской историографии градации форм и сту-
пеней этнического процесса, установившимся в ней понятиям и
323

соответствующей терминологии, то. первоначально образовалась
башкирская народность как социально-этническая общность
эпохи феодализма. Возникшая с появлением классовых отноше-
ний в самом начале тысячелетия, она лишь впоследствии пере-
росла в нацию. Это —два крупных этапа единого (по крайней
мере без резких переходов) процесса этнолингвистической, а за-
тем и более широкой национальной консолидации. Формирова-
ние башкирской народности и образование одноименной на-
ции — явления однопорядковые, но не тождественные. Башкир-
ская народность — это еще не нация в полном смысле слова и
современном .понимании, хотя ее формирование уже обеспечи-
вало важнейшие, прежде всего этнические, предпосылки бу-
дущей башкирской нации.
В хозяйстве коренных обитателей Башкирии в период их эт-
нической консолидации и развития как народности уживались и
сталкивались традиционные черты кочевнической экономики и
растущие элементы оседло-земледельческой культуры. Переход
от кочевого к оседло-земледельческому образу жизни, ставший
к началу XX в. окончательным и босповоротным, явился круп-
ным прогрессивным шагом в экономической жизни башкирского
народа и важным этапом его этнической истории в смысле созда-
ния условий и предпосылок прочной национальной консолидации.
Без относительной оседлости нет этнической общности на уров-
не национальной, по крайней мере, нет территориальной общ-
ности нации, предполагающей более или менее стабильную об-
ласть этнического расселения.
Переход башкир к оседлости на своем завершающем этапе
совпал по времени и переплелся с начавшимся процессом прев-
ращения народности в современную национальную общность,
основанную на капиталистических социально-экономических от-
ношениях. Последние десятилетия XIX в. (пореформенный, по-
слекантональный период)—это определенный «рубеж» между
двумя этапами истории социально-этнической консолидации
башкир: в жизнь башкирского народа, освободившегося с
1865 г. от обязанностей военно-феодального сословия, все более
стали проникать теперь новые социальные отношения, превра-
щавшие их постепенно в буржуазную нацию. Во всяком
случае к моменту Октябрьской революции башкирская деревня
стала мелкобуржуазно-капиталистической. Она служила со-
циальной базой формирующейся буржуазной нации со всеми
присущими ей внутренними противоречиями. К Октябрьской со-
циалистической революции башкиры пришли как нация, в значи-
тельной степени расколотая на «две нации».
Задолго до революции под влиянием русского населения края
324

и в целом России исподволь и неуклонно происходило вовлече-
ние башкир в сферу различного рода неземледельческих заня-
тий, в том числе и промышленности. Так, немалую долю работ
на южноуральских заводах выполняли башкиры. Много было
их особенно .среди приисковых рабочих. Широкое развитие в
башкирских селах получили различные промыслы. Развивалась
и торговля.
По степени социально-экономического развития башкиры в
начале XX в., 'несомненно, стояли выше многих родственных им
тюркоязычных и других народов азиатского Востока, но ниже
поволжских татар и, тем более, русской -нации. Определенным
своеобразием отличалось при этом вовлечение их в сферу про-
мышленности: квалифицированных рабочих из башкир было
мало. Слаба была и национальная буржуазия в области про-
мышленности: крупные предприятия на территории Башкирии
принадлежали в основной своей массе русским капиталистам.
Главное и решающее хозяйственное занятие башкир составляли
земледелие и животноводство, и они представляли собой прежде
всего сельское население, крестьянскую нацию.
Однако при всем этом, вступив на путь капиталистического
развития и формирования в современного типа нацию, башкиры
к моменту Октябрьской революции прошли уже определенный
отрезок на этом пути, так что им при переходе к социализму не
предстояла какая-либо промежуточная ступень так называемого
«некапиталистического развития». Хотя башкиры и были срав-
нительно отсталы в экономическом отношении, особенно в смысле
степени приобщения к промышленному капитализму, но
не настолько, чтобы говорить о миновании ими капиталистиче-
ской стадии развития вообще и связанной с ней буржуазно-на-
циональной консолидации.
Национальная общность людей отнюдь не тождественна с
промышленной нацией, равно как не всякая нация имеет
разносторонне развитый и -самодовлеющий хозяйственный комп-
лекс с собственной индустрией, представленной всеми ее отрас-
лями. Экономическая жизнь наций развивается не только в по-
рядке внутренней консолидации, но и через растущее межнацио-
нальное разделение труда и интернационализацию их хозяйства.
Поэтому не любая из них располагает также и национальным
рынком. По крайней мере большинство из нерусских народов
России претерпевало национальную консолидацию без создания
их собственных национальных рынков. Это относится и к башки-
рам. Во-первых, Башкирия представляла собой часть многона-
ционального Российского государства с общей для всей страны
хозяйственной системой и общероссийским рынком. Во-вторых»
325

ее отличала, особенно к началу XX. в., этническая неоднород-
ность населения и межнациональная чересполосица при соответ-
ствующем территориальном разобщении коренной 'националь-
ности края. Эти обстоятельства, естественно, исключали образо-
вание какого-либо самостоятельного и цельного национально-хо-
зяйственного комплекса башкир с собственно башкирским на-
циональным рынком. Они во всяком случае не способствовали,
да и капиталистическое общение при указанных условиях не обя-
зательно должно было вести и не вело к усилению экономической
общности формирующейся башкирской нации, этнически, впро-
чем, единой «и то социальной природе в начале XX в. преимуще-
ственно уже буржуазной. Здесь мы видим неидентичность этни-
ко-национальных и капиталистическо-экономнческих связей.
Последние «выполняют .свою Н'ациональн о-коммуникативную
роль, обеспечивая соответствующую степень совпадения эконо-
мической общности с национальной, втоймере, в какой дан-
ная национальность составляет компактное большинство насе-
ления той или иной области или страны и насколько она поли-
тически вычленена в самостоятельный государственно-хозяйст-
венный организм. История формирования башкирской нации во
всех этих отношениях обладает определенным своеобразием, и
она показывает, что национально-консолидирующая функция
капитализма проявляется весьма разнообразно, и далеко не
всегда в виде прямой и позитивной территориально-экономи-
ческой интеграции и дифференциации — выделения данной
нации.
Как экономическое общение не есть этническое явление и
потому не тождественно .с национальной консолидацией, так же
и политическое — государственное — объединение отнюдь не
составляет существа образования нации как этнической разно-
видности общественных организмов. Хотя башкиры до Октябрь-
ской революции и не имели, по словам В. И. Ленина, ни госу-
дарственного существования, ни автономии, но объективно не
подлежало сомнению существование их как народности, а затем
и нации — как определенной социально-этнической общности,
обладающей языковым, духовным и иного рода своеобразием,
национальной территорией и т. д.
Конечно, еще .со времени зарождения классового общества и
перехода от родошлемени к народности государственная органи-
зация каждой данной этнической общности выступала как объ-
ективная необходимость »и закономерность. Соответствующие
тенденции имели место и в ранней истории башкир. Но по ряду
причин они не смогли тогда перерасти в факт хотя бы минималь-
но прочной государственной консолидации башкирской народ-
326

ности, и в целом вся дореволюционная история башкир под-
тверждает, что национальность и государственность совпадают
далеко не всегда. Отсутствие второй, несомненно, составляло ха-
рактерную особенность истории формирования башкирской на-
ции. Впрочем, разрыв между этнической и политической консо-
лидацией был характерен и для многих других народов.
Русский царизм, от которого тяжко страдал и русский народ,
лишал башкир, татар и все другие нерусские народы России
права на свободное национально-политическое самоопределение,
на национально-государственное существование. И вообще на-
циональная консолидация башкирского народа 'была серьезна
затруднена теми формами управления, которые практиковала
царское правительство, проводившее здесь, как и в других на-
циональных районах, русификаторско-колонизаторскую полити-
ку, подавлявшее национальную самобытность местных народов.
В целом присоединение Башкирии к Русскому государству и
пребывание башкирского народа в составе России, особенно об-
щение его с народными массами великорусской нации, имело
прогрессивное, положительное значение. Но не иначе как вопре-
ки колонизаторству и ассимиляторству правящих кругов России
обнаруживало себя благотворное влияние русского народа, про-
никала в среду башкир прогрессивная русская культура, сохра-
нял башкирский народ свою этнико-национальную индивидуаль-
ность, язык, развивал духовную культуру.
В дореволюционной национальной истории башкир, как и
других бесправных народов, лишенных своей государственности,
помимо необходимых этнических компонентов имел место такой
фактор национальной консолидации, как отрицание чуженацио-
нального господства, борьба против политического гнета, за на-
циональное самоутверждение и самоопределение. Такая борьба
сопровождает, как его составная часть, процесс формирования
любой нации, ущербной в политическом отношении, дает толчок
этому процессу и ускоряет его. Национально-освободительная
борьба составляла закономерный компонент политической исто-
рии формирования башкирской нации в условиях царской Рос-
сии, как «тюрьмы народов».
* * *
Национальная культура—'важнейший признак национальной
общности людей. Что касается национального языка, то он яв-
ляется формой существования национальной культуры, а лите-
ратурный язык, особенно письменный, — даже непосредственной
составной частью духовной культуры данной нации.
Письменно-литературный язык не исчерпывает всю историю
литературного языка: язык бесписьменного — устного на-
327

родного творчества также может выполнять (в ограниченной, ко-
нечно, степени) функции литературного языка. Это же относится
к устно-поэтическому языку башкир, который на протяжении
веков .создавали мастера слова — сказители, импровизаторы,
певцы и др. Башкиры пользовались также иписьменн о-лите-
ратурным языком, хотя и не собственным, а заимствованным —
как в части графики письма, так и орфографических норм. Та-
тары, башкиры и другие тюркоязычные народы довольно удачно
использовали арабский алфавит, сыгравший прогрессивную
роль на определенном этапе их культурного развития. Он слу-
жил графической основой старотатарского литературного язы-
ка «тюрки», которым в прошлые столетия пользовались и баш-
киры. Этот письменный язык во многом оставался ограничен-
ным и не мог в полной мере выполнять функции письменно-ли-
тературного языка формирующихся татарской и башкирской
наций. Во второй половине XIX в. усилилась тяга татарской на-
циональной интеллигенции к реформированию «тюрки». В этой
«связи и появился современный татарский письменно-литератур-
ный язык. Более, чем «тюрки», отвечавший потребностям моло-
дой буржуазной нации, он 'без особого труда проник и в среду
•башкирской интеллигенции.
В конце XIX — начале XX в. появились буквари для башкир,
выполненные русским алфавитом. Но в тот период еще не были
для башкир до конца исчерпаны возможности арабской графи-
ки и татарского письменно-литературного языка. Кроме того,
•еще не назрели политически благоприятные условия для безбо-
лезненного принятия башкирской нацией русского алфавита.
Однако не письменность и не литературный язык, а нацио-
нальное самосознание, связанное с национальным характером и
психическим складом, составляло суть и содержание духовного
формирования башкирской нации. Без национального самосоз-
нания не может 'быть ни вполне сформировавшейся нации как
этнической общности, ни, тем более, политического ее самоопре-
деления. Национальное самосознание сугубо необходимо для
формирования нации как определенной общности. Башкиры, как
уже отмечалось, не избежали определенной территориальной
разобщенности, некоторая «часть их переняла татарский язык, и
если они составляли, а также составляют единую нацию, то в
той степени, в какой проникнуты общим национальным самосоз-
нанием, а также насколько их объединяют общенациональные
черты психического склада. Этим вовсе не отрицается значение
других компонентов и факторов нации, общеисторической среды
и материального основания национальной консолидации, но в
указанных условиях национальное самосознание действительно
328

приобретает очень важное значение с точки зрения существова-
ния национальной общности.
Национальное самосознание ближайшим образом связано с
духовной культурой нации, с ее представителями, как прямы-
ми проводниками идей национальной консолидации и нацио-
нального "самоопределения. Национальная культура башкирско-
го народа—литературно-художественное творчество, общест-
венная мысль и т. д. — представляла собой зеркало этнико-на-
ционального самосознания и отражала духовную самобытность
формирующейся башкирской нации.
В устно-поэтических произведениях башкирского народа мно-
го общего с другими восточными — тюркоязычными и иными —
народами, «о немало в них и национально-своеобразного, при-
сущего именно башкирскому народу, отразившего особенности
его истории. Идея борьбы за счастье своего народа, за родную
землю, означающая определенный уровень этнико-национально-
го самосознания, пронизывает всю толщу устно-поэтического
творчества башкир прошлых веков. Башкирский народ в «ем
выступает как единое целое безотносительно к племенным раз-
личиям. А «родная земля» — Башкортостан — изображается как
обитель башкирского народа, защита которой — долг его сынов.
Эти идеи были вполне созвучны с теми демократическими тре-
бованиями, которые выдвигал башкирский народ в начале
XX в., — требованиями национальной свободы и возрождения,
прекращения земельных захватов и произвола вообще. Притом
сравнительно более четкую формулировку эти идеи находят уже
в произведениях письменной литературы.
Башкирская национальная литература зародилась еще до
Октябрьской революции в общем потоке татарской литературы
Приуралья и в значительной мере силами татарской интелли-
генции. Но среди писателей Башкирского края, внесших свой
вклад в развитие литературы на татарском языке, были также
башкиры по происхождению и национальному самосознанию.
Они отстаивали и отражали в своих произведениях этнолинг-
вистическую и духовную самобытность башкирского народа,
традиции его национально-освободительной борьбы, назревшие
запросы этой молодой — формирующейся нации.
Башкирская национальная литература начала XX в. разви-
валась в органической связи с буржуазно-демократическими
идейными течениями, которые выдвигали ту или иную програм-
му культурно-экономического развития татарской и башкир-
ской наций, в частности с джадидизмом. Татаро-башкирский
джадидизм добивался осуществления прогрессивных для своего-
времени буржуазно-демократических преобразований в духов-

ной и других областях общественной жизни народа. Важное
место в его программе занимал национальный вопрос, который
решался им в духе буржуазного национализма угнетенной на-
ции. Джадидизм отражал связанный с ростом капитализма и
демократического революционного движения в России факт про-
буждения общественного и национального самосознания татар
и башкир (а также некоторых других народов российского Вос-
тока). Джадиды играли существенную роль в мусульманском
движении против колонизаторства и ассимиляторства русского
царизма в отношении татар и башкир. Они пытались даже теоре-
тически осмыслить и представить основные факторы существо-
вания современной нации и ее признаки.
Джадидизм и особенно собственно башкирская националь-
ная интеллигенция внесли заметный для того времени вклад в
культурное развитие коренного населения Приуралья. Многие
дореволюционные исследователи и обозреватели указывали на
распространенность среди башкир грамотности, что подтверждав
ется и статистическими данными. Во всяком случае, несмотря
на бесспорные черты консерватизма (и традиционализма) в ду-
ховной жизни дореволюционных башкир, не состоятельна точка
зрения, согласно которой они были чрезвычайно отсталым в
культурном отношении народом (а с этим связывалась невоз-
можность признания башкир как нации, — хотя 'бы формирую-
щейся).
Дореволюционная национальная культура, а также отражае-
мое в ней национальное самосознание башкир, как и сама эта
нация в условиях антагонистического общества, были двуеди-
ны— внутренне противоречивы в пределах национальной общ-
ности. И к башкирокой тогдашней культуре относится ленин-
ское 'положение о двух культурах в каждой национальной куль-
туре. Суть этого положения, естественно, приложима и к н а-
родности докапиталистической эпохи. Еще с тех времен, ког-
да в башкирском обществе возникли феодально-классовые раз-
личия и противоречия, последние находили соответствующий
отзвук и в сфере культуры. Идеологичеокие противоречия в сфе-
ре духовной жизни башкир углубились при капитализме. Эпоха
демократической и подготовки социалистической революции в
России отмечена не только ростом национального самосознания
башкир, но и вызреванием классового самосознания тру-
дящихся, особенно пролетарских слоев башкирского народа.
В условиях обострения политических и классовых противо-
речий становление прогрессивных, тем более революционно-де-
мократических и будущих социалистических элементов башкир-
330

ской национальной культуры происходило в борьбе не только с
реакционно-консервативной феодально-клерикальной идеоло-
гией, но и с буржуазным, либерально-националистическим на-
правлением в идейной жизни и духовном формировании нации.
Знаменем этого направления выступали джадидизм и некото-
рые другие националистические течения общественной мысли,
проповедовавшие «единую» (в смысле бесклассовости) нацию и
национальную культуру. В условиях быстро нарастающих клас-
совых столкновений и назревающей «социальной революции про-
летариата джадидизм как 'буржуазно-националистическое, либе-
рально-демократическое течение шаг за шагом обнаруживал
свою классовую ограниченность. Джадиды по существу отстаи-
вали интересы национальной буржуазии. Защищаемая ими на-
ция — это буржуазная нация.
* * *
Для марксизма-ленинизма присущ материалистический под-
ход к проблеме нации, но ему чуждо однобокое толкование сущ-
ности нации, абсолютизация какого-либо одного из признаков
национальной общности, например экономического, и история
башкирского народа, соответственно этому, 'свидетельствует о
многообразии процесса формирования нации, который имеет
разные, взаимосвязанные друг с другом, стороны — этническую,
языковую, духовную, хозяйственную и в целом социально-эконо-
мическую, бытовую, политическую, территориальную, демогра-
фическую и т. д. История национальной консолидации башкир-
ского народа подтверждает, далее, органическую связь нации с
категорией народности и свидетельствует о том, что нация есть
этническая разновидность социальных организмов — социально-
этническая общность людей.
Подобно любой другой национальной общности, башкирская
нация сформировалась как -сложный социально-этнический ор-
ганизм. Выросла же она из одноименной народности. Последняя,
будучи категорией эпохи феодализма, с наступлением капита-
лизма стала перерастать в современного типа — буржуазную
нацию. Коренным переломом в национальной и всей обществен-
ной жизни башкир, как и других народов России, явилась Вели-
кая Октябрьская социалистическая революция. Она прервала
процесс складывания и развития буржуазных и положила начало
образованию социалистических наций в России. Разные народы
находились к этому времени на разных ступенях социально-эт-
нического— национального развития. Многие из народов Вос-
тока еще не встали на путь консолидации в современного типа
331

нации. Это относится, в частности, к южным соседям башкир —
казахам, далее — к киргизам, туркменам и таджикам. Не впол-
не сложившимися в буржуазную нацию застал поворотный сем-
надцатый год узбеков. На завершающем этапе соответствую-
щего процесса находились тогда татары Среднего Поволжья и
Приуралья. Несколько ниже их в этом отношении стояли башки-
ры. Развернувшееся в 1917 г. среди них националистическое дви-
жение за самоопределение отражало потребности не сложив-
шейся еще до конца буржуазной нации 'башкир. Дать
простор ее формированию и развитию на капиталистическом
пути, увенчав более или менее зрелый буржуазный базис этой
нации соответствующей политической надстройкой в виде авто-
номии,— такова была суть программы националистов, отражав-
шей прежде всего интересы национальной буржуазии. Но успев
по существу лишь выдвинуть и формально (провозгласить нацио-
нально-территориальную автономию Башкирии, буржуаз-
ная нация башкир фактически или, точнее, практически уже
заканчивала свою историю, поскольку начиналась социалисти-
ческая революция.
Застав их в процессе складывания в буржуазную нацию, ко-
торый еще не был завершен, Октябрьская революция открыла
заключительную полосу в истории формирования современной
национальной действительности башкир, как и многих других
народов нашей страны, поставив их при этом на социалистиче-
ский путь общественного развития. Начало этой новой истори-
ческой полосы национальной консолидации башкирского наро-
да отмечено тем, что он обрел свою национальную государст-
венность. Осуществленное на основе советской автономии,
в составе РСФСР, политическое самоопределение башкирской
нации, «как и создание советской национальной государствен-
ности других народов, имевшее место в первые годы после Ок-
тябрьской революции, совпало во времени и по существу сли-
лось с началом превращения ее в социалистическую
нацию.
Вступление на путь социалистического развития ускорило
завершающий процесс национальной консолидации и культур-
но-экономический прогресс башкирского народа. Уже к исходу
периода образования Б АССР, продолжавшегося до 1922—
1923 гг., был создан собственно башкирский национально-лите-
ратурный язык в его письменной форме и завершилось оформ-
ление самостоятельной (башкирской национальной литературы.
За последующие годы Советской власти высоко поднялась на-
циональная культура башкирского народа, уже социалистиче-
ская по идейно-политическому содержанию, и «в целом башкир-
332

екая нация, закончив процесс своего формирования, стала со-
циалистической, приобщившейся к колхозному строю, к совре-
менному машинному производству на селе и в промыш-
ленности. В .приветственном письме ЦК партии и Советского
правительства по случаю 50-летия образования Башкирской
АССР (1969 г.) говорилось: «Башкирский народ, как и все на-
роды многонацинальной России, получил свое социальное и
национальное освобождение в результате Великой Октябрьской
социалистической революции... Всесторонний расцвет мате-
риальной и духовной жизни трудящихся Башкирии — яркое сви-
детельство торжества ленинской национальной политики, совет-
ского общественного и государственного строя, дружбы народов
нашей великой Родины» К Благодаря Великому Октябрю, баш-
кирский народ совершил качественный скачок от капитализма,
обрекавшего основные его массы (на эксплуатацию и разорение,
к социалистическому строю, плоды которого очевидны. Как от-
мечалось на XXIV съезде КПСС в 1971 г., ленинская националь-
ная политика партии вывела башкирскую нацию, как и другие
народы нашей страны, «на большую дорогу всестороннего рас-
цвета экономики и культуры»2.
Сформировавшаяся в условиях Южного Урала, к которому
прилегает этническая территория башкир, национальная общ-
ность последних обладает определенными, общими для них, эт-
нолингвистическими особенностями и проникнута соответствую-
щим национальным самосознанием. Ей присуще относительное
своеобразие национального характера и духовной культуры,
отражающей национальную историю башкир, условия мате-
риальной жизни народа на всем протяжении его исторического
развития и этнико-национальной консолидации. Каждую нацию
отличает от другой определенная совокупность этнических
свойств и других своеобразных черт, составляющих индивиду-
альность этой нации, «национальность» данного народа. Нацио-
нальные особенности и различия, особенно культурно-языко-
вые,— важное и существенное проявление общественной жизни,
остающееся актуальным вплоть до полной победы коммунизма
во всемирном масштабе. Принцип национальности не противо-
речит пролетарскому интернационализму. «Интернациональ-
ный союз возможен только между нациями, чье существова-
ние, автономия и независимость во внутренних делах включает-
ся, следовательно, в само понятие интернационализма», — отме-
чал Ф. Энгельс3. Марксизм-ленинизм признает закономерность
1 «Правда», 23 марта 1969 г.
2 «Правда», 6 апреля 1971 г.
3 К. Маркой Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 74.
333

существования наций и при социализме. Тем более актуален
принцип национальности применительно к досоциалистической
эпохе в истории народов, когда эксплуататорский строй, порож-
дая наряду с социальным также и .национальный гнет, объек-
тивно обостряет значение проблемы нации и национального са-
моопределения.
Всем народам, однако, присуще не только стремление к на-
ционально-этнической самостоятельности и национально-полити-
ческому самоопределению, но и тенденция к межнацио-
нальному сближению, которая нарастает и становится пре-
обладающей «в национальных отношениях по мере успехов об-
щественного прогресса и продвижения народов к социализму и?
коммунизму. Сказанное подтверждается историей многонацио-
нального советского общества и государства, опытом прогресси-
рующих интернациональных связей между народами СССР, од-
ним из которых является башкирская нация. Опыт этот нашел
отражение и аккумулирован прежде всего в документах и мате-
риалах партийных съездов, особенно XX—XXIV съездов КПСС,
проходивших за последний период современного исторического*
развития, в Программе партии, в постановлении ЦК КПСС «О
подготовке к 50-летию 'образования Союза Советских Социалис-
тических Республик» и других официальных документах, свя-
занных с ознаменованием полувекового юбилея «многонацио-
нально-федеративного социалистического государства — Совет-
ского Союза. В них отмечается как всестороннее — политиче-
ское, экономическое, культурное — развитие советских наций,
так и взаимное их сближение; указывается на необходимость
всяческого содействия этому процессу, дальнейшего укрепления
Союза ССР — этой исторически оправдавшей себя государствен-
ной формы сотрудничества народов на пути коммунистического
строительства; вскрыта закономерность образования многона-
ционального советского народа, как новой исторической общнос-
ти людей К
Советский народ — это не этническая общность, какой явля-
ется нация, а совокупность наций (и народностей), каждая из
которых представляет собой этнически самостоятельную едини-
цу, — то есть политическое, общественно-экономическое и идео-
логическое объединение народов, как разнонациональных этни-
ческих общностей, в пределах одного общего для них многона-
ционально-федеративного Советского государства, в рамках еди-
ного социалистического общества, спаянного интернационалист-
1 «XXII съезд КПСС Стенографический отчет», т. 3. М., 1962, стр. 312,
313; «Материалы XXIV съезда КПСС». М., 1971, стр. 75, 76, 203; «Правда»,
22 февраля 1972 г.
334

ским духом. Понятия «советский народ» и «советское социалис-
тическое общество» по существу совпадают, хотя каждое из них
имеет свою специфическую функцию.
История и современный опыт взаимоотношений народов на-
шей страны, в том числе формирование и последующее разви-
тие башкирской нации* подтверждает диалектическую природу
категории нации: этнико-национальные особенности и различия
когда-то возникли и, хотя медленно, но изменяются, испытывая
при этом влияние тех или иных общественно-экономических и
политических условий; в результате нация, как общественно-ис-
торическое явление, -со временем — в условиях всемирного ком-
мунизма— придет к-своему самоотрицанию в смысле исчезнове-
ния указанных различий. При социализме совершаются решаю-
щие шаги по пути интернационального сплочения трудящихся и
создания предпосылок будущего слияния наций, и задачи укреп-
ления дружбы народов, которые решаются Коммунистической
партией в этот период, требуют надлежащего внимания к вопро-
су о национальных отношениях, к проблеме нации, взятой как в
общетеоретическом ее аспекте, так и в конкретно-историческом
плане, касающемся особенностей формирования и развития тех
или иных наций, их взаимосвязей.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава первая
ИСТОРИЯ ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ БАШКИР
В НАРОДНОСТЬ И НАЦИЮ
Этапы этнической истории башкир. О соотношении ка-
тегорий нации и народности 21
Этнический тип башкир как народности и националь-
ной общности 38
Формирование национально-языковой общности баш-
кир 48
«Вымирают ли башкиры?» (М. В. Лоссиевский) . . $9
Национальная территория башкир, как она исторически
складывалась, и ее географические особенности ... 74
Глава вторая
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ
БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
Переход к оседло-земледельческому образу жизни и его
значение для национальной консолидации .... g5
Социальная дифференциация башкирского общества и
проблема «двух наций» в каждой буржуазной нации <-.
Степень и значение приобщения башкир к промышлен- и4
ности и капитализму с точки зрения формирования
нации 191
Вовлечение башкир в торговлю и проблема националь- 1Л|
ного рынка
К политической истории формирования башкирской ,48
на^ии lei
Глава третья
ИСТОРИЯ ДУХОВНОГО ФОРМИРОВАНИЯ БАШКИРСКОЙ НАЦИИ
О психическом складе нации. Национальная культура,
литературно-художественное творчество . . . . 1gg
О национально-литературном языке и письменной куль- *
туре дореволюционных башкир lft
Народное просвещение и общекультурный уровень Zlt>
башкир в начале XX в
Национальное самосознание башкирского народа . . ~43
Диалектика национального самосознания, или классовое 26°
самосознание в отражении национальной культуры . лл_
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 303
320