К ИВДубов pQRklF
ИСТОЧНИКИ
ПО ИСТОРИИ
ЛРЕВНЕИ РУСИ
СРОКОВ ВОЗВРАТА
-"книга должна быть
ВОЗВРАЩЕНА НЕ ПОЗЖЕ
УКАЗАННОГО ЗДЕСЬ СРОКА
Кс 1 ’я. прел выдач
Ж/л i
ленинградский государственный университет
И. В. ДУБОВ
НОВЫЕ ИСТОЧНИКИ
ПО ИСТОРИИ
ДРЕВНЕЙ РУСИ
Учебное пособие
Ленинград
Издательство Ленинградского университета
1990
БЕК 63.3(2)43
Д79
ЖОДя цбс
< ; а ;скс-й области
Рецензенты: д-р ист. наук А. В. Гадло (Лениигр. ун-т), канд.
ист. наук Е. Н. Носов (ЛОНА АН СССР)
Дубов И. В.
Д79 Новые источники по истории Древней Руси: Учеб,
пособие.— Л.: Издательство Ленинградского универ-
ситета, 1990.— 176 с.
ISBN 5-288-00441-2
В учебном пособии впервые рассматриваются различные ка-
тегории источников, обнаруженных при археологических раскоп-
ках памятников Древней Руси, в том числе берестяные грамоты,
клейма на клинках, граффити на монетах, сосудах, костяных и
металлических изделиях, новые клады вещей и монет. Эти ис-
точники впервые вводятся в учебный процесс при изучении ис-
тории СССР периода средневековья.
Для студентов исторических факультетов.
0503020200—ОБО
076(02)—90	23~ 90
ББК 63.3(2)43
Учебное издание
Дубов Игорь Васильевич
НОВЫЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ
ДРЕВНЕЙ РУСИ
Редактор О. Е. Хованова
Художественный редактор С. В. Алексеев
Технический редактор Л. А. Топорина
Корректоры AI В Унковская, Т Г Павлова
ИВ № 3261
Сдано в набор 31-08.89. Подписано в печать 16-02.90 М-22548. Формат 60Х90’/1в. Бумага
тип. № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. II. Усл. кр.-отг. 11,25.
Уч.-изд л. 10.7. Тираж 21008 экз. Заказ 2789 Цена 35 коп.
Издательство ЛГУ. 199034, Ленинград, Университетская наб., 7/9.
Республиканская ордена «Знак Почета» типография им. П. Ф. Анохина Государствегг-
ного комитета Карельской АССР по делам издательств, полиграфии и книжной торгов-
ли. 185630. Петрозаводск, ул. «Правды», 4.
ISBN 5-288-00441-2
© И. В. Дубов,
1990
ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемое учебное пособие должно помочь читателям
войти в круг современных проблем истории и археологии Древ-
ней Руси. В книге освещены новые источники и материалы, по-
лученные в результате раскопок последних десятилетий. Кроме
того, рассмотрены основные вопросы, решаемые советской ар-
хеологией на основе новейших разработок.
Ныне одной из главных проблем исторической науки явля-
ется изучение и реконструкция процессов, связанных с образо-
ванием и начальным развитием древнерусского города.
В отечественной исторической науке сформировалось не-
сколько концепций возникновения древнерусского города.
В настоящее время получены новые материалы по ранней
истории таких городов, как Новгород, Псков, Смоленск, Киев,
Чернигов, Суздаль и ряда других, что и является объектом
рассмотрения этой книги.
Общеевропейское значение имеет Гпездовский археологиче-
ский комплекс, расположенный на Днепре близ Смоленска.
В его состав входят крупнейший в Европе курганный могиль-
ник, укрепленные городища, монетные и денежно-вещевые кла-
ды, открытое торгово-ремесленное поселение. Предположение
о его существовании выдвигалось давно, но лишь в результате
работ ленинградского археолога И. И. Ляпушкипа Гнездовский
комплекс и его исследования обрели жизнь. Эти новейшие на-
ходки учтены в данной работе.
Среди городов Руси, названных первыми в русской летопи-
си, важное место занимает Изборск. Долгие годы он не иссле-
довался археологами. И вот в 70-е годы экспедиция под руко-
водством В. В. Седова практически полностью раскопала древ-
ний Изборск. Результаты раскопок позволили реконструировать
жизнь средневекового торгово-ремесленного поселения.
Можно сказать, драматична судьба исследования городища
под Новгородом (так называемое «Рюриково»). Длительное
время его считали поздней княжеской резиденцией.
Однако работы Е. Н. Носова опровергли эти представления,
и нам раскрылся предшественник Новгорода Великого, види-
мо, тот самый «Старый город», который предшествовал «Ново-
му». Здесь много уникальных находок, которые, как мы пола-
гаем, важны для изучения нашей отечественной истории.
Э
Безусловно, ключевое положение в Древней Руси занимала
Ладога. Это было «допетровское окно» Руси в Балтику. В по-
следние годы в Ладоге развернулись широкие исследования ле-
нинградских археологов: А. Н. Кирпичникова, Е. А. Рябинина,
Е. Н. Носова, В. А. Назаренко, В. П. Петренко.
Их трудами получены новые уникальные материалы по кре-
постному зодчеству в Ладоге, ее облику в VIII в., ее округе.
Вскрыт единственный на Руси «чисто» скандинавский могиль-
ник в урочище Плакун, грандиозные погребальные сооружения.
И последней сенсацией является обнаружение В. П. Петренко
древнейшего на Руси святилища, уничтоженного во время хри-
стианизации в конце X в.
Сейчас Ладога, и это особо подчеркивается в работах
А. Н. Кирпичникова, предстает международным торгово-ремес-
ленным центром, связывающим Русь со Скандинавией, Средней
Европой и многими другими землями. Ладога, как средневеко-
вый исторический центр получила международную известность
в научном мире.
Еще один древнерусский центр, известный по первым сооб-
щениям русской летописи, это — Белоозеро. Вокруг него до сих
пор ведутся дискуссии. Непонятно, какой памятник нужно счи-
тать «летописным» Белоозером, поскольку вскрытое Л. А. Голу-
бевой поселение относится лишь к X столетию. Ответы на этп
вопросы мы попытались дать в данной работе.
Значительную роль в трансъевропейских международных
связях, формировании древнерусской государственности и на-
родности на Северо-Востоке, становлении городской раннефео-
дальной структуры играли протогородские центры в Верхнем
Поволжье — Тимеревский, Михайловский, Петровский,— близ
которых впоследствии возник город-крепость Ярославль. Этим
центрам и новейшим достижениям в их изучении посвящен спе-
циальный раздел работы.
К ряду весьма значительных памятников средневековья от-
носится Сарское городище, непосредственный предшественник
Ростова Великого. Мы попытались проследить процесс пере-
растания финно-угорского мерянского племенного центра
в древнерусский протогородской и далее в боярскую резиден-
цию-замок. Таким образом, практически вся история русского
средневековья отразилась в его материалах. Важно также
предположение о том, что Сарское городище могло быть родо-
вым замком былинного богатыря Алексея (Алеши) Поповича,
погибшего в 1223 г. в сражении с татаро-монгольскими завоева-
телями па р. Калке.
Еще один летописный город Руси — Клещин. Его судьба за-
гадочна. Дело в том, что в письменных источниках нет сведений
о его точном местонахождении. До сих пор идут споры, где же
находился Клещин. В результате последних исследований ясно,
что Клещин — это комплекс памятников — Александрова гора,
4
поселение у с. Городище и ряд курганных кладбищ, располо-
женных по верхней террасе оз. Плещееве (Клещино).
Далее в пособии рассказывается о новых категориях источ-
ников по истории Древней Руси. Это прежде всего культовые
камни. Данная традиция происходит с Северо-Запада — При-
балтики, Карелии, Новгородской и Тверской земель. Одному из
них — «синему камню» на берегу оз. Плещеева посвящен осо-
бый сюжет.
Большое значение среди открытий последних лет имеет
клинковая эпиграфика. А. Н. Кирпичников выявил и изучил как
известные клейма (Ульфберт), так и славянское клеймо (Лю-
дота), а также совершенно новое имя «Люп», обнаруженное
совместно с автором данного исследования па мече, происходя-
щем из Сарского городища. Как показывает практика, этот ис-
точник неисчерпаем.
Совершенно новым стало обнаружение граффити на восточ-
ных монетах из кладов, погребений и поселений Древней
Руси, произведенное нами совместно с выдающимся нумизма-
том-востоковедом Государственного Эрмитажа И. Г. Доброволь-
ским.
На динарах и дирхемах выявлены скандинавские и тюрк-
ские рунические надписи и отдельные знаки, подражания во-
сточным надписям, начертания княжеских знаков Святослава
и Владимира, военно-дружинная символика — мечи, копья,
стрелы, скрамасаксы, боевые ладьи и стяги, амулеты-символы—
солярные знаки, свастики, молоты Тора, кресты, знаки Тавро
и др. Особый интерес представляет надпись на древнегрузип-
ском языке «христианство», а также греческое имя «Захариас».
Этот новый вид источников представляет бесценный материал
для реконструкции духовного мира наших предков, истории де-
нежного обращения на Руси.
Заключают учебное пособие уникальные источники по древ-
нерусской истории, разрушившие миф о повальной неграмот-
ности Руси,— берестяные грамоты.
Первоначально они были обнаружены в культурном слое
древнего Новгорода. 700 грамот из 20 000 (по прогнозу
В. Л. Янина) уже извлечены из земли.
Но самое главное то, что существенно расширилась география
их находок. Кроме Новгорода, это Старая Русса, Псков, Ви-
тебск, Полоцк, Смоленск, Тверь, Торжок, Звенигород Галицкий
и, наконец, Москва. Не исключено обнаружение этих «автогра-
фов средневековья» и в других центрах. Находка берестяных
грамот — одно из самых значительных достижений советских
археологов-древнеруссников.
Безусловно, наше учебное пособие не претендует на роль
всеобъемлющего исследования, оно лишь ориентирует начина-
ющих историков в новых находках, точках зрения, исследова-
ниях.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОРОДОВ
НА РУСИ
Одной из важнейших тем, разрабатываемых нашей археоло-
гической наукой является круг проблем, связанных с процесса-
ми возникновения и начального развития древнерусских горо-
дов. Богатейшие материалы, полученные в результате почти
двухвековых раскопок в Киеве, Новгороде, Чернигове, Полоцке,
Пскове, Смоленске, Ладоге, Суздале и многих других городах,
позволяют реконструировать достаточно достоверную картину
городской жизни Древней Руси.
Вплоть до настоящего времени не потерял своей актуаль-
ности фундаментальный труд акад. М. Н. Тихомирова «Древ-
нерусские города», в котором были обобщены письменные сооб-
щения о городах на Руси, а также имеющиеся в тот период
в наличии археологические материалы. М. Н. Тихомиров отме-
чал, что городские центры возникли прежде всего в крестьян-
ских земледельческих районах, где округа .способна прокормить
население, сконцентрированное в отдельных местах.1 М. Н. Ти-
хомиров активно выступил против торговой теории, которая
объясняла возникновение города участием того или иного пунк-
та в торговле, и причем (главным образом) транзитной. По его
представлению, города — это постоянные населенные пункты,
где было сконцентрировано ремесло и торговля. Опирались та-
кие центры на стабильные внутренние рынки сбыта своей про-
дукции и сельскохозяйственную округу.
Таким образом, М. Н. Тихомиров полагал, что доминирую-
щим в процессе градообразования на Руси являлись факторы
экономические, а социально-политической природе этого явле-
ния внимания достаточного не уделялось, хотя в общем плане
указывалось па то, что развитие феодализма играло важную
роль в этом процессе.
Общее определение древнерусского города было дано
и в трудах акад. Б. Д. Грекова. Он считал, что «город есть на-
1 Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 36—37.
6
селенный пункт, в котором сосредоточено промышленное и тор-
говое население, в той или иной мере оторванное от земледе-
лия».2 Иными словами, для Б. Д. Грекова решающим в про-
цессе возникновения городов на Руси было выделение ремесла
в самостоятельную отрасль хозяйства и развитие торговли.
Ранее Б. Д. Греков указывал, что «главнейшие славянские го-
рода возникли по большим водным путям».3 Процесс возникно-
вения древнерусских городов емко и точно охарактеризовал
акад. Б. А. Рыбаков, отметив, что «рождающиеся города — это
не сказочные палаты, возникающие в одну ночь, будучи воз-
двигнуты неведомой волшебной силой». Он указывает, что «ход
исторического развития родо-племенного строя приводит к ум-
ножению таких центров и к усложнению их функций»,4 а они,
в свою очередь (и именно они), являются основой будущих ран-
нефеодальных городов.
Несмотря на многообразие форм ранних древнерусских го-
родов, в современной исторической пауке все же выделены ма-
гистральные пути их развития и основные формы. В литературе
употребляются такие понятия, как «племенные города», «про-
тогородские центры», «города-крепости» и ряд других.5 Далеко
не всегда до конца ясен или определяется их смысл, а потому
и трактовка их разными авторами достаточно разнообразна.
Итогам и задачам археологического изучения древнерусских
городов были посвящены специальные пленумы Института ис-
тории материальной культуры АН СССР, состоявшиеся в 1941
и в 1950 гг. Именно тогда были сформулированы три основные
концепции формирования городов. Согласно первой они возни-
кали на основе племенных центров. «Замковая» теория гласит,
что абсолютное большинство русских городов выросло на основе
раннефеодальных крепостей-замков. Была предложена и третья
концепция, подразумевавшая множественность путей этого про-
цесса и соответственно большое количество типов ранних древ-
нерусских городов.6
Н. Н. Воронин считал, что древнерусские города могли воз-
никать и на основе торгово-ремесленных поселков, и в резуль-
тате слияния нескольких сельских поселений, или же могли фор-
мироваться вокруг феодальных замков или княжеских крепо-
стей. Эта концепция Н. Н. Воронина в дальнейшем разрабаты-
валась и разделялась многими исследователями. «К концу
2 Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 94.
3 Греков Б. Д. Киевская Русь. М.; Л., 1944. С. 250.
4 Рыбаков Б. А Город Кия//Вопросы истории 1980 № 5. С. 34.
5Фроянов И. Я, Дубов И. В. Основные этапы социального раз-
вития древнерусского города (IX—XII вв.)//Древние города: Материалы
к Всесоюзной конференции «Культура Средней Азии и Казахстана в эпоху
раннего средневековья»/Под ред. В. М. Массона. Л., 1977. С. 69—71.
6 Воронин Н Н К итогам и задачам археологического изучения
древнерусского города//КСИИМК. 1951. Вып. XLI. С. 11—12.
7
60-х годов... сформировалась теория многообразия конкретных
вариантов возникновения городов на Руси»7.
Большое внимание изучению социально-политической при-
роды явления градообразования на Руси уделил в своем фун-
даментальном труде «Русская земля» А. Н. Насонов, полагав-
ший, что древнерусские города были прежде всего центрами
феодальной власти.8 Эти проблемы регулярно обсуждаются на
симпозиумах и конференциях, проводимых как Академией наук
СССР, так и другими историко-археологическими центрами.
Работы по типологии и методике исследований древнерус-
ских городов продолжаются,9 что позволит в дальнейшем до-
статочно четко определять историческое лицо каждого центра
на конкретном этапе его развития. В этом плане особо следует
отметить труды Л. В. Алексеева, в которых рассматривается
история Полоцкой и Смоленской земель. Он считает, что «если
экономические причины возникновения городов были едины, то
конкретные пути их появления могли быть разными...».10 *
Л. В. Алексеев называет и необходимые условия возникновения
древнерусского города. Это, по его мнению «торгово-транзит-
ный путь, обеспечивающий ремесленнику бесперебойный сбыт
товаров, и наличие укрепленного пункта, гарантирующего его
безопасность. Последним мог быть и замок феодала, и мона-
стырь, и даже племенной центр со святилищем, если таковое
укреплено».11
В следующей своей монографии Л. В. Алексеев на примере
смоленских городов выделяет три этапа их развития.12
Первый этап (IX — начало XI в.). Города возникают на ба-
зе племенных центров, появляются и «открытые торгово-ре-
месленные поселения», где было сосредоточено полиэтничное
население.
Второй этап (вторая половина XI — первая половина XII в.).
Для этого времени характерно возникновение сугубо феодаль-
ных городов и постепенное угасание центров, возникших в ус-
ловиях родо-племенных отношений.
Третий этап (40—50-е годы XII в.). «В Смоленской земле
возникает много новых городов, что объясняется внутриэконо-
мическими причинами развития страны, вызреванием внутри
7 Куза А. В. О происхождении древнерусских городов (история изуче-
ния) //КСИА АН СССР. 1982. Вып. 171. С. И.
8 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древне-
русского государства. М., 1951. С. 22.
9 Воронин Н. Н., Раппопорт П. А. Археологическое изучение древ-
нерусского города//КСИА АН СССР. Вып. 96. М., 1963. С. 3—17.
10 Алексеев Л. В. Полоцкая земля: Очерки истории Северной Бело-
руссии в IX—ХШ вв. М., 1966. С. 132.
” Там же.
12 Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX—XIII вв.: Очерки истории
Смоленщины и Восточной Белоруссии. М.» I980.C 186—190.
8
прежних центров самостоятельных производительных сил
и прежде всего несомненно ремесла, что делало горожан особой
экономической силой». Этот этап завершается в период татаро-
монгольского нашествия.
Следует отметить, что периодизация Л. В. Алексеева, наме-
ченная им динамика развития городов, их особенности и при-
знаки на различных этапах развития характерны не только для
Смоленской земли, но и в целом для Древней Руси.
Значительный интерес представляют работы В. В. Мавро-
дина и И. Я. Фроянова, посвященные, проблеме возникновения
древнерусских городов и их ранней истории.’3 В трудах этих
исследователей сформулирована концепция, согласно которой
города возникают па базе племенных центров в результате
разложения родового строя, и лишь в XI в. они феода лизируют-
ся. В монографии И. Я. Фроянова данному вопросу посвящен
целый раздел, где приведена подробнейшая историография
проблемы возникновения древнерусских городов. Автор пришел
к выводу, что «города Руси X в. являли собой самостоятельные
общественные союзы...». И. Я. Фроянов — сторонник племенной
основы древнейших русских городов. К концу X — началу XI в.,
когда, по его мнению, завершается распад родо-племенпых от-
ношений па Руси, складываются своеобразные «городские во-
лости» с главным городом, пригородами и сельскими округами.
В течение XII в. идет процесс становления древнерусских го-
родов-государств. Для Северо-Восточной Руси, отмечает
И. Я. Фроянов, «во второй половине XII в. обозначились монар-
хические тенденции, пробивавшиеся сквозь вечевую демокра-
тию...». Развитие городов-государств было пресечено татаро-
монгольским нашествием. Таковы основные положения кон-
цепции И. Я. Фроянова в связи с проблемой города на Руси,
они отражают в целом его систему взглядов на Древнюю Русь,
ее социально-экономическую и политическую структуру.
Специально данной проблематике посвящены новейшие ра-
боты И. Я. Фроянова и А. Ю. Дворниченко.13 14 Их главный вы-
вод заключается в следующем: «...городские волости-земли это-
го времени (XI—XII вв.)—не княжества-монархии, а респуб-
лики, принявшие форму города-государства. Появление таких
13 Мавродин В. В., Фроянов И. Я. Ф. Энгельс об основных этапах
развития родового строя и вопрос о возникновении городов на Руси//Вестн.
Ленингр. ун-та. 1970. Ns 20. С. 7—15; Мавродин В. В. 1) Образование
Древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М.,
1971. С. 51; 2) Происхождение русского народа. Л., 1978. С. 122; Фроя-
нов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1980.
С. 216—243.
н Фроянов И. Я-, Дворниченко А. Ю. Города-государства
в Древней Руси//Становление и развитие раннеклассовых обществ/Под ред.
Г. Л. Курбатова, Э. Д. Фролова, И. Я. Фроянова. Л., 1986. С. 198—311;
Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней
Руси. Л., 1988.
9
городов-государств ничего общего с феодальной раздроблен-
ностью не имело, поскольку генезис феодализма находился
лишь в начальной стадии».15
Таким образом, в исследованиях И. Я. Фроянова и его уче-
ников оспаривается широко представленная в исторической
литературе точка зрения, согласно которой города на Руси из-
начально рассматриваются как феодальные центры.
Обе точки зрения не исключают друг друга. Древнерусские
города являются одним из конкретных проявлений периода
разложения родового строя и сложения феодализма. Посколь-
ку они возникают в переходную эпоху, то им присуще типоло-
гическое многообразие. В этом плане очень интересна и плодо-
творна гипотеза В. Л. Янина и М. X. Алешковского о том, что
древнерусские города возникают «из административных вече-
вых центров сельских округ-погостов, мест концентрирования
дани и ее сборщиков».16 Общие проблемы возникновения и раз-
вития древнерусских городов на примерах Полоцка и других
городов Полоцкой земли рассмотрены и в работах Г. В. Шты-
хова.17 Он полагает, что города появляются па основе племен-
ных центров в период перехода от родо-племенного строя
к феодализму.
По его мнению, «древнерусский город — это сложный и мно-
гообразный социальный организм, который являлся средоточи-
ем ремесла и торговли, крепостью, административным центром
округи или княжества, культурным и религиозным центром».
Данное определение носит всеобъемлющий характер и именно
поэтому не способствует определению конкретного типа горо-
дов, их особенностей. По заключению Г. В. Штыхова «возникно-
вение городов — это один из признаков образования государст-
венности». Здесь он следует традиционным взглядам историков.
Но в другой книге он уже делает упор на переходный характер
эпохи образования городов на Руси.
Проблемам градообразования и типологии древнерусских
городов посвящены труды В. В. Карлова.18 Этот автор выделя-
ет основные типы «догородских» поселений. Таковыми были
«замки» феодалов и княжеские крепости; ремесленно-торговые
поселки, рядки, торжки, погосты; «племенные (скорее, межпле-
15Фроянов И. я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древ-
ней Руси. Л., 1988. С. 266.
1в Я нин В. Л., А лешковек ий М. X. Происхождение Новгорода
(к постановке проблемы)//История СССР. 1971. № 2. С. 61.
17 Ш ты хов Г. В. 1) Древний Полоцк IX—XIII вв. Минск, 1975;
2) Города Полоцкой земли IX—XIII вв. Минск, 1978.
18 К а р л о в В. В. 1) О факторах экономического и политического раз-
вития русского города в эпоху средневековья (к постановке вопроса)//Рус-
ский город (историко-методологический сборник)/Под ред. В Л. Янина. М.,.
1976. С. 32—69; 2) К вопросу о понятии раннефеодального города и его ти-
пов в отечественной историографии//Русский город: Проблемы градообразо-
вания. Вып. З/Под ред. В. Л. Янина. М„ 1980. С. 66—83.
10
менные) центры». Рассматривая основные факторы градообра-
зования на Руси, он выделяет главные функции древнерусских
городов, определяет две магистральные линии развития город-
ских центров па Руси. По его мнению, их развитие осуществля-
лось в процессе борьбы торгово-ремесленных слоев за прежние
городские вольности, и в постоянном стремлении феодальной
знати подчинить себе города полностью и сделать их центрами
феодализации земель в целом.
По существу позиция В. В. Карлова сводится к следующему
положению: «Город не специфический продукт феодального
строя. В нем с самого момента его зарождения есть немало
компонентов, выходящих за пределы феодализма и генетически
с феодализмом не связанных».
Таким образом, он признает, что многие черты и признаки
древнерусских раннефеодальных городов следует искать в ро-
до-племенных центрах. В результате интенсивной феодализации
они постепенно были подавлены или вписались в структуру
феодальных городов. Однако этот процесс не был прямым
и скоротечным. Другая работа В. В. Карлова посвящена раз-
работке вопросов понятия города феодальной Руси и его типов.
Здесь дается обширная историография вопроса. Автор выделя-
ет несколько этапов развития города па Руси и показывает
наиболее характерные его типы для каждого из них. Он отме-
чает, что «древнейшие города возникали именно как центры
крупных земледельческих союзов, на территории которых из
центров распространялась политическая власть местных кня-
зей». Они, таким образом, были опорными пунктами феодали-
зации, местами сбора дани, культовыми центрами. На следую-
щем этапе в XI — первой трети XIII вв. появляется целая сеть
городов и это, по заключению. В. В. Карлова, связано с «орга-
низацией феодального властвования внутри земли-княжения».
В последнее время городская проблематика заинтересовала
и А. В. Кузу, опубликовавшего ряд статей, в которых рассмат-
ривается как история собственно древнерусских городов, так
и их непосредственных предшественников — поселений, исследо-
ванных археологами.19
А. В. Куза сравнивает летописные упоминания о городах
с данными археологии, показывает динамичность процесса их
идентификации. Он утверждает, что «древнейшие города Руси
сформировались прежде всего на основе племенных и межпле-
менных центров», и рассматривает различные типы раннегород-
19 Куза А. В. 1) Русские раннесредневековые города// Тез. докл. со-
ветской делегации на III Международном конгрессе славянской археологии.
М., 1975 С. 62—65; 2) О происхождении древнерусских городов (история
изучения)//КСИА АН СССР. 1982. Вып. 171. С. 9—15; 3) Социально-исто-
рическая типология древнерусских городов X—XIII вв.//Русский город (Ис-
следования и материалы). Вып. 6/Под ред. В. Л. Янина. М., 1983. С.4—36.
11
ских или предгородских образований. Это, по его мнению,— от-
крытые торгово-ремесленные поселения (протогорода), пле-
менные центры, сторожевые крепости. Он приходит к выводу,
что «эпохе развитого феодализма действительно присущи мно-
жественность форм городского устройства и различные пути
градообразования, что подтверждают и археологические иссле-
дования».
Данные заключения А. В. Кузы находятся в соответствии
с современными представлениями о раннем древнерусском
городе.
Социально-историческая типология не только летописных
городов, но и археологическим путем выявленных и изученных
поселений стала предметом исследования А. В. Кузы в недавно
вышедшей его статье.20 Итогом данной работы стало заключе-
ние, согласно которому «вторая половина X в. была временем
активного градообразования на Руси». Кроме того, А. В. Куза
выявил целый ряд городских черт и функций в ряде укреплен-
ных поселений второй половины X в. Таким образом, сущест-
венно расширяется список городских центров Древней Руси,
по тем или иным причинам не развившихся в раннефеодальные
города и не попавших на страницы летописей. Взгляды
А. В. Кузы на процессы градообразования на Руси изложены
в написанной им главе в одном из томов «Археологии СССР».21
Здесь автор дает определение понятия «древнерусский город»:
«Древнерусским городом можно считать постоянный населен-
ный пункт, в котором с обширной сельской округи — волости
концентрировалась часть произведенного там прибавочного про-
дукта».
Особое внимание исследователь уделяет проблемам проис-
хождения и развития городов. Они рассматриваются на при-
мере ранних городских центров практически всех земель Древ-
ней Руси. А. В. Куза отмечает, что «всегда в роли будущего
городского ядра выступает укрепленное поселение, организую-
щее вокруг себя относительно значительные территории»,
а «само появление указанных поселений (за исключением
племенных центров) вызвано к жизни развитием феодализма
на Руси, возникновением государственности».
Таким образом, взгляды А. В. Кузы традиционны, и воз-
никновение городов он связывает со становлением феодализма.
В связи с этим неясна роль племенных и межплеменных ран-
негородских центров. А. В. Куза предлагает и свою периодиза-
цию процессов градообразования на Руси: первый период (до
20 Куза А. В. Города в социально-экономической системе древнерус-
ского феодального государства X—XHI вв.//КСИА АН СССР. 1984 Вып.
179. С. 3 11.
21 Археология СССР. Древняя Русь. Город, замок, село/Под ред.
Б. А. Колчина. М.» 1985. С. 39—135.
12
начала — середины X в.) — протогородской, второй (середина
%__середина XII в.)—раннегородской и третий (с середины
ХП в.) —период развитых городов.
А. В. Куза приводит и динамику увеличения количества го-
родов на Руси на протяжении четырех столетии. Согласно его
заключениям, в конце X—начале XI в. насчитывалось 20—25 го-
родов, в XI — первой половине XII вв.— 70, а в середине
XIII в.— 150 городских центров.
Являясь сторонником теории множественности типов ран-
них русских городов, А. В. Куза называет четыре ведущих ва-
рианта их возникновения: 1) племенные и межплеменные цент-
ры; 2) укрепленные станы, погосты, центры волости; 3) пору-
бежные крепости; 4) единовременное строительство города.
Его периодизация и типология, видимо, в целом могут быть
приняты, однако грешат излишним .схематизмом и чересчур за-
формализованными критериями и оценками. Впрочем, сам
А. В. Куза отмечает, что процесс градообразования на Руси
был более сложным, чем он иногда представляется исследова-
телям.
В настоящее время к проблемам древнерусского города об-
ратились Д. А. Авдусин и его ученики.22 В своих публикациях
они прежде всего выступили против теории «переноса городов»
в Древней Руси, которая уже давно изучается отечественной
исторической наукой.
Детально эта проблема рассмотрена в трудах В. В. 1Мавро-
дина, который, используя данные письменных и археологиче-
ских источников, вскрыл причины и характер такого историче-
ского феномена, как «перенос» города.23 В. В. Мавродин в ка-
честве примеров приводит факты, связанные с возникновением
Смоленска, Новгорода, Ростова Великого, Белозерска, Ярослав-
ля. Он отмечал, что «город переносили в том случае, если из-
менялся этнический состав населения или когда подвергалась
разгрому древняя родо-племенная знать, или тогда, когда пере-
нос диктовался нуждами торговли и военных предприятий
князя».
Иными словами, основными причинами таких переносов бы-
ли следующие: невозможность соорудить на старом месте до-
статочно надежное укрепление; новое местоположение было бо-
лее выгодным и удобным прежде всего по причинам экономи-
ческим и, наконец, новые города рождались в противовес ста-
22 Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. К предыстории древнерусско-
го города//История СССР. 1979. № 4. С. 100—112; Авдусин Д А. Про-
исхождение древнерусских городов (по археологическим данным)//Вопросы
истории. 1980. № 12. С. 24—42.
23 Мавродин В. В. 1) Образование Древнерусского государства. Л.,
1945. С. 114—115; 2) Образование Древнерусского государства и формиро-
вание древнерусской народности. М., 1971. С. 51.
13
рым племенным центрам и были одним из проявлений процесса
феодализации.24
В археологической литературе впервые гипотеза «переноса
городов» в 1905 г. была разработана А. А. Спицыным на осно-
вании изучения материалов археологических раскопок широко
известного Гнездовского могильника, расположенного близ
Смоленска. По мнению А. А. Спицына, Гнездово было древним
Смоленском, а на новое современное место он был перенесен
в XI столетии.25
Так, со времен А. А. Спицына проблема Гнездова-Смолен-
ска находится в центре внимания ученых. Сейчас существенно
пополнился фонд сведений о Гнездовском комплексе (как коли-
чественно, так и качественно). Уже имеются материалы не
только могильника и скудные данные о городищах, но и резуль-
таты новых раскопок поселений, нумизматические находки.
Предположение А. А. Спицына о том, что Гнездово это пер-
воначальный Смоленск русских летописей и что «перенос» го-
рода произошел уже в XI в. оспаривает в своих многочислен-
ных работах Д. А. Авдусин. Он интерпретировал Гнездовский
могильник как кладбище древнего Смоленска, а сам город, по
его мнению, «возник там, где он стоит сейчас».26 Позднее
Д. А. Авдусин стал полагать, что Гнездово и Смоленск сущест-
вовали параллельно: первое было экономическим центром,
а второй — политическим.
Гипотеза о том, что Гнездовский могильник—некрополь
Смоленска, могла иметь право на существование лишь до того
момента, пока не началось интенсивное полевое изучение Гнез-
довского поселения под руководством И. И. Ляпушкина. Сразу
же стало ясно, что это именно тот центр, которому принадле-
жал широко известный погребальный комплекс. Основываясь
на результатах раскопок Гнездовского поселения, И. И. Ля-
пушкин пришел к обоснованному выводу, согласно которому
гипотеза А. А. Спицына о том, что Гнездово было древнейшим
Смоленском, имеет все основания, чтобы претендовать на ис-
тинность. Так будет до тех пор, считал И. И. Ляпушкин, пока
r самом городе не будут обнаружены слои раньше XI в., т. е.
синхронные погребениям Гнездовского могильника и относя-
щиеся к IX—X столетиям.27
Новейшие исследования убедительно показывают, что Гнез-
м Дубов И. В. К проблеме «переноса» городов Древней Руси//Гене-
зис и развитие феодализма в России: Проблемы историографии//Под ред.
И. Я Фроянова. Л., 1983. С. 70—82.
25 Спицын А. А. Гнездовские курганы в раскопках С. И. Сергеева//
ИДК. Вып. 15. СПб., 1905. С. 7—8.
26 А в д у с и и Д. А. К вопросу о происхождении Смоленска и его на-
чальной топографни//Смоленск к 1100-летию первого упоминания города
в летописи. Смоленск, 1967. С. 79.
27 Ляпушкин И. И Гнездово и Смоленск//Проблемы истории фео-
дальной России/Под ред А. Л. Шапиро. Л., 1971. С. 37.
14
дово и было первоначальным Смоленском. Это был крупный
торгово-ремесленный центр на Днепровском пути, игравший
также роль главного города славянского племени смоленских
кривичей. Л. В. Алексеев называет его «гнездовским» Смолен-
ском.28
В XI в. на возвышенных берегах Днепра возникает ранне-
феодальный Смоленск. Создается он на Соборной горе и ста-
новится укрепленным раннефеодальным княжеским опорным
центром. Этот город возникает как противовес племенному тор-
гово-ремесленному Гпездовскому комплексу. Постепенно проис-
ходит отток жителей из Гнездова, и Смоленск расширяется,
крепнет. «Перенос» его происходил не по волевому усилию ка-
кой-либо личности или социальной группы, а явился объектив-
ным следствием процесса разрушения старых родовых связей
и становления раннефеодального общества. «Перенос», или пе-
ремещение, городских центров па новые места — лишь один из
путей возникновения древнерусских раннефеодальных городов,
имевший достаточно широкое распространение, но, видимо, не
бывший наиболее типичным (хотя это явление прослеживается
в основе развития для многих крупных русских городов). Без-
условно определяющим в изучении процессов градообразования
на Руси являются результаты исследований Новгорода и Киева.
Определенный этап в археологическом изучении Новгорода
был подведен сборником, подготовленным и опубликованным
в 1978 г. коллективом Новгородской экспедиции.29
Систематические археологические раскопки в Новгороде ве-
дутся уже более 50 лет. В. Л. Янин и Б. А. Колчин разделяют
их на три основных этапа.30 Первый этап (1932—1948 гг.) —
разведочные работы; второй (1951—1967 гг.)—стационарные
работы, которые позволили раскрыть широкую картину эконо-
мической и культурной жизни города. Этот этап принес миро-
вой культуре такое открытие, как берестяные грамоты. Для
него характерно также широкое использование впервые метода
дендрохронологии. Третий этап (с 1967 г.)—углубленное изу-
чение городских слоев и историческое осмысление полученных
в результате раскопок обширных материалов. Появилась
и реальная возможность для существенного продвижения впе-
ред в решении проблемы происхождения Новгорода. В 1971 г.
была опубликована статья В. Л. Янина и М. X. Алешковского,
полностью посвященная данному вопросу. На основании имею-
щихся данных они утверждали, что древнерусские города воз-
никают «из административных вечевых центров сельских округ-
2в Алексеев Л. В. Смоленская земля... С. 136.
29 Археологическое изучение Новгорода/Под ред. Б. А. Колчина,
В. Л. Янина. М.» 1978.
30 Я н и н В. Л., К о л ч и н Б. А. Итоги и перспективы новгородской
археологии//Там же. С. 5—56.
15
погостов, мест концентрирования дани и ее сборщиков».31
Далее авторы последовательно изложили концепцию происхож-
дения древнего Новгорода. По этому вопросу существует не-
сколько точек зрения. Большинство из них исходит из пози-
ции — по отношению к какому центру город назван «Новым».
Среди претендентов на «старый» город, так называемое «Рюри-
ково» городище, Ладога, Старая Русса. Точка зрения о том,
что Новгород был факторией Киева,32 не получила поддержки.
Наиболее фундаментальной является позиция В. Л. Янина
и М. X. Алешковского. Согласно их теории, Новгород сформи-
ровался из трех разноэтничных поселков — словенского, кри-
вичского и мерянского, т. е. в создании города участвовали, по
крайней мере, два этнических массива — славянский и финно-
угорский.
Происходит это, по мнению В. Л. Янина, по крайней мере,
в первой половине X в. Коренным вопросом проблемы возник-
новения Новгорода является объяснение его названия и соот-
ветственно выявление предшественника. Опираясь на письмен-
ные и археологические источники, В. Л. Янин и М. X. Алешков-
ский решают этот вопрос следующим образом,— Новгород
отождествляется лишь с детинцем,— и считают исследователи,
он назван «новым» по отношению к трем первоначальным яд-
рам — поселениям (городкам) словенскому, кривичскому и ме-
рянскому.
Таким образом, если следовать данным заключениям, то мы
имеем дело с явлением синойкизма — когда на основе слияния
родовых поселков формируется раннефеодальный город.
Новейшие раскопки Новгорода дали уникальные результа-
ты. Это позволило нарисовать широкую и глубокую историче-
скую картину быта и нравов древних новгородцев. Безусловно,
главным достижением новгородской археологии является об-
наружение и массовые находки берестяных грамот, число кото-
рых после раскопок сезона 1988 г. достигло ровно семисот.
Уникальные благоприятные природные условия способство-
вали сохранности изделий из дерева, кости, кожи и других ма-
териалов. «В Новгороде археолог может не только войти
в усадьбу и в жилой дом средневекового горожанина, но и уви-
деть себя в окружении привычной этому горожанину бытовой
обстановки».33
Из-за высокой влажности почвы жители Новгорода не рыли
81 Я н и н В. Л., А л е ш к о в с к и й М. X. Происхождение Новгорода
(к постановке проблемы)//История СССР. 1971. № 2. С. 61.
32 Рыбаков Б. А. Город Кия//Вопросы истории. 1980. № 5. С. 35.
Куза А. В. Новгородская земля//Древнерусские княжества X—ХШвв./ГТод
ред. Л. Г. Бескровного. М., 1975. С. 173.
33 Древний Новгород: Прикладное искусство и археология/Сост.
Б. Колчин, В Янин, С. Ямщиков. М.,.1985. С. 8.
16
погребов, не устраивали заглубленных фундаментов, а ставили
лома и сооружения на высокие бревенчатые подклети. Таким
образом, древние слои сохранились непотревоженными. Не бы-
ло в Новгороде (в отличие от Москвы) широкомасштабного
строительства каменных домов в XVIII—XIX да и в XX вв.
А эти работы тоже существенно разрушали древний слой.
Новгороду повезло, ибо здесь удалось впервые персонифи-
цировать многие находки — связать их с реальными людьми.
Так, важнейшим открытием последних лет стали раскопки
и реконструкция усадьбы новгородского художника Олисея
Гречина. Открытие усадьбы новгородского художника XII в.
стало настоящей сенсацией в археологической науке. Исследо-
вания этого комплекса проводились в 1973—1977 гг.34 Здесь
найден целый архив, состоящий из 29 берестяных грамот. Об-
щая площадь усадьбы превышает 700 кв. м. Она неоднократно
горела. В 50-х годах XII в. был воздвигнут целый комплекс
построек, а в 1194 г. они все сгорели. После этого пожара усадь-
ба была вновь застроена и опять сгорела в 1209 г.
К промежутку времени между 1194 и 1209 гг. относится поч-
ти 5000 индивидуальных находок. Исследователи делят их на
несколько категорий: берестяные грамоты, производственный
комплекс живописца, орудия труда, бытовые вещи, утварь, при-
надлежности культа, обувь, женские украшения, принадлежно-
сти прядения, транспортные средства, рыболовные снасти, дет-
ские игры.
Значительный интерес представляют находки в усадьбе гли-
няных амфор, имеющих южное происхождение (обнаружено бо-
лее 130 их фрагментов, а за 30 лет раскопок в Новгороде все-
го собрано более 700). Как справедливо отмечают авторы пуб-
ликации данного материала, «этот факт говорит о чрезвычайно
интенсивных связях владельца или владельцев усадьбы с юж-
ными областями».35 Амфоры происходят из Крыма, и конкретно
из Херсонеса.
Золотые изделия в новгородской коллекции крайне редки.
Поэтому нельзя не отметить, что в усадьбе художника найдены
золотые перстень и кулон. В перстень вставлен кусочек янтаря.
Исследователи полагают, что этот перстень является произведе-
нием византийско-сербской школы ювелирного искусства и при-
надлежал в Новгороде состоятельному священнослужителю.
В списке находок усадьбы: бронзовая ложка, карманная запис-
ная книжка — цера, костяные писала, весы и гирьки, денежные
гривны, свинцовые печати, привески-амулеты, нательные кре-
сты, иконки, шейная гривна, браслеты, бусы, перстни и многое
Другое.	flbOHCM
’ КОЛЧИН Ь. А., Л ор О Ш е Ь Ar±JTpti Dr .*с;
ского художника XII в./Под ред. 0 A. •Рыбифши/М* J281.
35 Там же. С. 86.	'
2 Зак. 2789
новгор од-
17
Наибольший интерес представляет комплекс художественных
мастерских, находящихся при усадьбе.
Здесь обнаружены — берестяные грамоты, деревянные до-
щечки для иконок (15), оклады иконок (4), деревянные дощеч-
ки с позолотой (2), тигли круглые (3), керамические чашечки
и другие сосуды (12), тигли-льячки (20), стеклянные сосуды
малых форм (более 30), керамические сосуды с янтарем (3),
скопление желтой и красной краски, охра (около 10 ведер),
яптарь (1151 кусок), ртуть, сера, фольга золотая, серебряная,
бронзовая, куски ткани, свинца, меди, минералов, шлаки, нить
золотая, воск, стекло...
Таков обширный список находок, обнаруженных в мастер-
ской новгородского художника.
Этот объект явился важным дополнением к уже известным
в Новгороде мастерским. Сейчас их насчитывается уже два-
дцать пять. Найдены производственные комплексы литейщи-
ков, изготовлявших кресты, перстни, браслеты, бубенчики, цер-
ковную утварь; мастерские медников н ряд других производств.
«Паспортизировать» найденную мастерскую позволили на-
ходки берестяных грамот. Одна из них (№ 502), была адресо-
вана Олисею Гречину и повествует о судебном деле. Следующая
(№ 531) была передана члену суда, которым мог быть Олисей
Эти данные позволили В. Л. Янину прийти к выводу, со-
гласно которому «владельцем усадьбы на рубеже XII—XIII вв.
был священник Олисей Гречин, занимавший видное место в ду-
ховной иерархии Новгорода, поскольку он был членом смеспо-
го суда посадника и князя, а в 1193 г. выдвигался в число кан-
дидатов на архиепископскую кафедру». Согласно сообщениям
берестяных грамот Олисей Гречин был не только священником,
но и художником-иконописцем. В нескольких грамотах содер-
жатся заказы Олисею Гречину на написание икон: «Напиши ми
шестикриленая ангела 2 на довоу нконокоу, на верьходеису-1
соу» (гр. № 549).
Дополнительные сведения об Олисее Гречине сообщает
Новгородская I летопись под 1196 г.: «Томь же лете испьса
црковь на воротех архепископ Мартурии святыя Богородиця,
а писець Грьцин Петровиць». Гречин владел усадьбой с 1194 г.
и до пожара 1209 г. Тогда огонь безжалостно уничтожил весь
Людин конец — целый район древнего Новгорода. После этого
бедствия Гречин перебирается в другое место, и в 1226 г. он
нам известен как поп церкви Константина и Елены.
В целом история этой усадьбы реконструируется следующим
образом — во второй половине XII — начале XIII в. она при-
надлежала священнослужителям. Одним из них был Олисей
Гречин, являвшийся еще и иконописцем. Сгоревшая в 1209 г.
усадьба была восстановлена в 1213 г., но принадлежала она
18
уже другим владельцам, не имевшим прямого отношения
к церкви.
Комплексное использование разного рода источников — сугу-
бо археологических, летописных, текстов грамот, их филигран-
ный анализ — позволило коллективу ученых во главе с В. Л. Яни-
ным сделать подлинное открытие — идентифицировать раско-
панный археологический комплекс с реальной личностью. Ко-
нечно, не только этим исчерпываются открытия в Новгороде.
Находки здесь охватывают буквально все сферы человеческой
деятельности, быта и культуры. Например, из Новгорода проис-
ходят четыре вида музыкальных инструментов разных веков —
гусли, гудки, сопели, варганы (самые ранние гусли относятся
к середине XII в.). Во время раскопок Новгорода найдены
15 масок скоморохов.
Здесь были широко распространены различные настольные
игры: шахматы, шашки, мельница, кости. В слоях X—XV вв.
обнаружено более 150 шахматных фигур — короли, ферзи,
ладьи, слоны, кони и пешки. В XIV столетии практически
в каждой усадьбе играли в шахматы. Эти находки позволяют
достаточно точно и емко охарактеризовать духовный мир древ-
них новгородцев.
Важной категорией вещей, оставленных нам жителями сред-
невекового Новгорода, являются вислые печати. Эти кусочки
свинца привешивались на длинных шнурах к средневековым
официальным документам, подтверждая тем самым их под-
линность. Около 2 тыс. печатей являются ценнейшим источни-
ком по истории Новгорода.
Авторами матриц печатей были первоклассные мастера.
Матрицы уничтожались, чтобы злоумышленники не могли их
использовать после смерти или смещения с поста владельца
каждой конкретной печати. По печатям можно проследить всю
иерархию новгородской власти па протяжении нескольких сто-
летий.
Наиболее эффектными находками в Новгороде являются
разнообразные украшения, изготовленные из цветных метал-
лов. В Древней Руси наиболее уважаемыми ремесленниками
были «кузнецы злату, серебру и меди». Украшения, детали
костюма, предметы культа, посуда, конская сбруя, оружие
и другие предметы пользовались постоянным спросом на древ-
нерусском рынке.
Наиболее полное представление о ювелирных украшениях
Новгорода дает исследование М. В. Седовой, имеющее боль-
шое значение для изучения материальной и духовной культуры
Древней Руси.36 Все основные виды ювелирных изделий, про-
исходящих из Новгорода, рассмотрены в этой фундаменталь-
36 Седова М. В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X—XVвв.)/
Под ред. Б. А. Колчина. М., 1981.
19
ной работе (2,5 тыс. изделий из цветных металлов местных юве-
лиров и привозных вещей стали объектом данного уникального
исследования).
Головные украшения, шейные гривны, различные привески,
предметы языческого и христианского культа, булавки, фибулы-
застежки, браслеты, перстни, поясные наборы, детали костюма
и многие другие изделия представлены в работе М. В. Седовой.
Тщательное исследование этих вещей позволило исследователю
реконструировать костюм древних новгородцев, восстановить
технологию изготовления ряда украшений, раскрыть многие
секреты ремесленников.
В коллекцию новгородских находок входит значительное
количество изделий из кости (гребни, рукояти ножей, инстру-
ментов, иглы, проколки, писала, иконки, детали боевых луков,
ложки и многое другое). Более сорока видов изделий из кости
и рога стали достоянием науки в результате раскопок в Новго-
роде. Три вида орнаментов, известных в средневековом мире,—
звериный, растительный и геометрический, представлены на из-
делиях из кости и рога, найденных в Новгороде.
«Лют-зверь», чудища-драконы, русалки, птицы, различные
звери — вот основные объекты изображений на костяных изде-
лиях. Не будет преувеличением сказать, что новгородские ко-
стяные поделки достаточно полно раскрывают нам духовный
мир древних новгородцев.
Наиболее массовым материалом в Новгороде является де-
рево. Этому способствуют уникальные условия сохранности нов-
городского культурного слоя. Без дерева не обходилось созда-
ние жилищ, храмов, оборонительных сооружений, мебели, до-
машней утвари, посуды, инструментов, ладей и других изделий.
Сосна, ель, ясень, самшит, липа, дуб, лиственница, береза,
яблоня, можжевельник — вот основные породы дерева, подел-
ки из которых обнаружены в Новгороде. Изделия из дерева
имеют не только сугубо утилитарное назначение — это настоя-
щие произведения прикладного искусства.
Более 20 тыс. деревянных находок подарила нам земля Нов-
города, и среди них свыше 800 являются произведениями на-
родных художников, а не просто ремесленников. Эти находки
относятся к достаточно большому отрезку времени — с середи-
ны X в. до второй половины XV в.
Уникальные находки из Новгорода выставлены в экспози-
циях ряда музеев. Но часть из них, наиболее цепная, вот уже
много лет плавает в аквариумах с водой, ибо пока только так
они надежно сохраняются.
По изделиям из дерева можно достаточно полно и детально
проследить историю средневекового Новгорода.37
37 К о л ч и н Б. А. Новгородские древности: Резное дерево//САИ Вып.
EI-55. М., 1971.
20

На деревянных изделиях X—XI вв. четко виден налет язы-
еского мировоззрения с соответствующей символикой. В орпа-
4 е 1тах> изображениях на дереве можно прочитать гимн приро-
де преклонение перед ней, но можно и увидеть стремление
•безспаситься от нечистой силы —леших, водяных и проч.
На данном этапе, как полагает Б. А. Колчин, «часто худож-
мастер-исполнитель и потребитель изделия являются
отним и тем же лицом».
е Существенные изменения происходят позже — в XII столе-
тии. Обработка дерева превращается из индивидуального ре-
е ла в массовое, поточное. Меняется и декор — вместо маги-
ческой символики на дереве появляется чисто эстетическая ор-
наментация. В XIII столетии этот процесс продолжается. В нов-
городских изделиях проявляются не только местные черты, по
и иноземные, например, владимиро-суздальские. В период эко-
номического, политического и культурного подъема Новгорода
в XIV в. процветает «деревообработка, которая становится под-
линно профессиональной. С этого времени все изделия из дере-
ва в Новгороде четко делятся на две основные категории —
крайне дорогие подлинные произведения искусства, которые
были доступны небольшой зажиточной части новгородцев,
и рядовой дешевый товар — неотъемлемые атрибуты быта сред-
него и бедного горожанина. Такая деревообработка сохраняет-
ся вплоть до начала XX столетия, мало изменяясь по техноло-
гии и видам изделий.
Изумительны находки в культурном слое Новгорода, изго-
товленные из стекла и янтаря. Стекло Новгорода стало пред-
метом монографического исследования Ю. Л. Щаповой.38 Если
судить по новгородским материалам, то собственное стеклоде-
лие на Руси начинает развиваться с XI в. Однако новейшие
данные, полученные при раскопках Ладоги, показывают, что
это произошло значительно раньше. Из стекла изготавливали
бусы, браслеты, перстни, посуду и другие изделия. Здесь най-
дено более 2 тыс. стеклянных бус и большое количество фраг-
ментов стеклянных браслетов иноземного и местного проис-
хождения.
В. Л. Янин отмечает, что «значительную группу художест-
венных поделок в новгородской коллекции составляют находки
из янтаря: бусы, перстни, крестики, вставки в перстни, подвес-
ки. В Новгород янтарь поступал из Поднепровья и Прибалти-
ки».39 Янтарные изделия являются украшением новгородской
коллекции.
Глина и камень были одним из основных материалов, кото-
38 Щапова Ю. Л. Стекло Киевской Руси/Под ред. А. В Арциховского.
М, 1972.
39 Древний Новгород. Прикладное искусство и археология. М,, 1985.
21
рые использовались древними новгородцами. Самой массовой
категорией находок являются многочисленные обломки, а иног.
да и целые сосуды-горшки, мисы, сковородки, чаши, кувшину
и проч. Кроме этого массового материала, в Новгороде найде,
пы и художественные изделия из глины (печные изразцы, фи-
гурные рукомойники, фляги, детские игрушки, чаши, плитки).
Значительный интерес представляют шедевры камнерезного
ремесла, найденные в Новгороде. Среди них выделяются икон-
ки, крестики, шахматные фигурки. Всего в Новгороде найдено
27 каменных иконок. Здесь встречены произведения не только
местных мастеров, но и привозные. Одна из них, вырезанная
в начале XIII в., происходит либо из Киева, либо из Старой
Рязани.
Находки позволяют утверждать, что глина и камень были
важнейшим сырьем для ремесленников-новгородцев.
Не меньшее значение для обитателей средневекового Новго-
рода имели изделия из кожи. Их местное происхождение не
вызывает сомнений (массовые находки в культурном слое го-
рода). Среди них различная обувь, заготовки, крой, сумки, ко-
шельки, ножны для ножей, кинжалов, мечей, чехлы для топо-
ров, футляры для ложек, рукавицы, поясные ремни, колчаны
для стрел и т. д. Геометрические фигуры, растительный узор,
изображения птиц, зверей составляют основной набор кожаных
изделий.
Главным же материалом ремесленников Древней Руси было
железо.
Оружие, инструменты, орудия труда земледельцев, разнооб-
разные и многочисленные предметы быта — замки, ключи, но-
жи, долота, сверла, стамески, шилья, скобы, заклепки и, нако-
нец, гвозди.
Новые находки изделий из железа, обнаруженные в Новго-|
роде, важны для изучения технологии железоделательного про-
изводства на Руси.
Неисчерпаемы богатства, хранящиеся в земле древнего Нов-
города, и каждый новый сезон раскопок открывает для нас не-
изведанное.
Ключевое значение для решения проблемы возникновения
городов на Руси имеет исследование ранней истории Киева.
Здесь, как и по Новгороду, накоплена обширная историография.
Мы же остановимся лишь на основных работах. Среди имен ве-
дущих историков, занимавшихся данной проблемой, можно на-
звать, например, М. В. Ломоносова, В. Н. Татищева, М. Щер-
батова, Н. М. Карамзина, Д. В. Иловайского. Основные дис-
куссии разворачивались вокруг летописного сообщения о трех
братьях — легендарных основателях города — Кие, Щеке и Хо-
риве и сестре их Лыбеди. Здесь, как и во многих случаях, бур- 1
жуазная историография подменяла вопрос о социально-эконо
мнческих причинах возникновения городов изучением полуле-
22
парных сообщений об их «основателях» или детальным ис-
Гб дованием этнической стороны вопроса. Так Киев «основыва-
следи сЛавяне, и сарматы, и авары, и готы... Споры эти беспоч-
венны и бесплодны. Мы знаем Киев —столицу Древней Руси,
пентр восточного славянства.
Итогом длительных исследований стал фундаментальный
двухтомный труд М. К. Каргера «Древний Киев» (1958 г.).
В св эей работе он уделил особое внимание проблеме возникно-
вения города Киева. М. К. Каргер предполагает, что непосред-
ственными предшественниками Киева были, по крайней мере,
три славянских поселения, существовавшие с VIII в. и слив-
шиеся в один большой город в конце X в. М. К. Каргер делает
и общее заключение, согласно которому многие из древнерус-
ских городов возникают на основе ряда укрепленных городищ
с дальнейшим разделением функций— детинец, посад.40
Аналогичные наблюдения для Чернигова были сделаны
в 1949 г. Б. А. Рыбаковым, который отмечал, что «именно пу-
тем сращения воедино нескольких небольших укрепленных ро-
довых поселков и образовались такие древние города, как Киев
или Искоростень».41
В последние годы особенно плодотворно в области исследо-
вания ранней истории и археологии Киева трудится П. П. То-
лочко, перу которого принадлежит обширное количество статей,
ряд фундаментальных монографий и популярных издании Без-
условно, П. П. Толочко не обходит своим вниманием и пробле-
му возникновения Киева. В результате его исследований откры-
та новая страница в исследованиях, посвященных Киеву. Иссле-
дователь детально анализирует три основные концепции возник-
новения Киева.
Согласно первой, город возникает в IX—X в. (М. К. Каргер,
И. П. Шаскольский).
Вторая, разработанная Б. А. Рыбаковым, относит это собы-
тие к V—VI столетиям.
И, наконец, третья гласит, что город начинается от поселе-
ний рубежа старой и новой эры (И. М. Самойловский,
В. П. Петров, М. Ю. Брайчевский).
П. П. Толочко, опираясь на письменные и археологические
источники, считает, что непрерывное развитие Киева прослежи-
вается с конца V — начала VI в. Однако городом он становится
в VIII—IX вв. и в IX—X вв. уже превращается в крупный го-
род.42 По его мнению, первоначально в V—VI вв. Киев был
центром Полянского союза племен. Этому способствовали «ис-
ключительно благоприятные топографические условия». С рубе-
40 Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., 1958. С. 523.
41 Рыбаков Б. А. Древности Чернигова//Материалы и исследования
ло археологии древнерусских городов//МИА. № 11. М; Л., 1949. С 10.
42 Тол оч ко П. П. Древний Киев. Киев, 1983. С. 302.
23
жа VIII—IX вв. в истории Киева по заключению П. П. Толочкц
начинается второй этап его развития — «древнерусский»
П. П. Толочко пересматривает концепцию М. К- Каргера о воз,
никновении Киева на основе трех родовых поселков и считает
что Киев как город не проходил в своем развитии «племенной
стадии». Согласно его заключениям часть племенных или меж-
племенных центров в переходную эпоху просто перестала су.
ществовать, а часть из них, например Киев, продолжали свое
развитие и превратились постепенно в феодальные города.
Безусловно, такая позиция соответствует реальному положению
дел, но не объясняет явления в целом и не вскрывает его впу.
треннего содержания. Объяснение лишь выгодным географиче-
ским положением сохранившихся и развивавшихся далее цент-
ров не может быть принято как основное.
В последние годы новые раскопки дали много важного и не-
ожиданного для изучения начальной истории собственно Киева
и в целом процесса градообразования на Руси. Новые материа-
лы суммированы в упомянутой выше работе П. П. Толочко.
Накопленные данные позволили исследователю сделать ряд
важных заключений. По его мнению, «Киев, как и другие круп-
ные городские центры Древнерусского государства, являлся
средоточием ремесла и торговли». Это прежде всего крупней-
ший центр феодального землевладения. Новые исследования
показали, что в Киеве в домонгольское время бурно развива-
лись кузнечное и строительное дело, стеклоделие, обработка
камня, кости, рога, дерева, ювелирное и гончарное ремесла.
Найденные на Подоле в 70-е годы срубные постройки свиде-
тельствуют об общерусском типе жилых сооружений, известных
в Новгороде, Ладоге, Берестье.
В последнее время в литературе возобновилась дискуссия
о «крепости киевской, называемой Самватас», которая стала из-
вестна нам по сообщению Константина Багрянородного.
Традиционно полагают, что название «Самват» относится
в целом к Киеву. Другую, оригинальную точку зрения отстаи-
вает Г. С. Лебедев.43 Он считает, что крепость «Самват» это
только городище на Лысой горе. Оно возникает в середине X в.
на северной окраине Киева как особый торгово-ремесленный
центр. К нему примыкает курганный могильник, в состав кото-
рого входят скандинавские дружинные погребения, относящиеся
к середине того же столетия. Согласно Г. С. Лебедеву, эта кня-
жеская крепость была сооружена после 882 г. князем Олегом,
в составе дружин которого были не местные жители, а новго-
родцы и варяги.
Олег «предпочел поселиться не в самом Киеве, а в особом
городе, господствующем над столицей полян и контролирующем
43 Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л.. 1985.
С. 240—241.
24
рншие речные и сухопутные коммуникации».44 Такая ре-
ваЖНДукния вполне перспективна и достаточно убедительна.
п°НС обоснования ее необходимы дальнейшие археологические
взыскания и новые материалы.
Сказанное выше показывает, что в последние годы в резуль-
археологйческих раскопок появились свежие важные дан-
та^е для нового качественного этапа в реконструкции древней
"етории Киева и процессов градообразования на Руси в целом.
И в основном вопросам возникновения городов на Руси был
посвящен Пятый международный конгресс славянской археоло-
гии проходивший в Киеве в 1986 г. Обширная историография,
различные теории возникновения древнерусского города и но-
вейшие материалы были обобщены в докладе В. В. Седова. Ис-
следователь предложил свою периодизацию процессов градооб
пазования на Руси. Он полагает, что для начального периода,
вплоть до IX в., характерны протогородские центры, которые
отличаются от сельских поселений наличием укреплений, сосре-
доточением различных видов ремесел, социальным расслоением,
участием в межплеменной и международной торговле, полиэт-
ничностью.45
Начиная с IX в. это подтверждается и летописями, на Руси
появляются города, возникающие, по заключению В. В. Седова,
главным образом на основе протогородов — племенных центров.
Определенную роль в этих процессах сыграло их участие
в международной торговле. Признаками древнерусского города,
по В. В. Седову, являются: укрепления, административные
функции, торгово-ремесленная деятельность.
Следующий этап градостроительства охватывает период
с середины X в. до начала XII столетия. На этом этапе прояв-
ляется многохарактерность и полифункциональность городов.
По заключению В. В. Седова, одни из них были центрами зе-
мель, другие — торгово-ремесленными поселениями, третьи —
центрами небольшой сельской округи, четвертые—пограничны-
ми крепостями, пятые — опорными пунктами княжеской власти
на окраинах Руси.
Исследователь полагает, что в этот период наиболее ярко
стала проявляться увязка новых городов с плодородными зем-
ледельческими районами, способными прокормить нарождаю-
щиеся города и их обитателей.
Таким образом, В. В. Седов продолжает на новом этапе раз-
работку теории множественности типов древнерусских городов,
предложенную Н. Н. Ворониным.
Четвертый этап русского градостроительства, по мнению
44 Там же. С. 241.
45 Седов В. В. Начало городов на Руси//Труды пятого международ-
ного конгресса славянской археологии/Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1987.
25
ГНЕЗДОВО
Гпездовский археологический комплекс, расположенный н!
Днепре близ Смоленска, имеет общеевропейское значение. ЕгЛ
исследования начались в прошлом столетии и продолжаются пг|
сей день. Ценнейшие материалы раскопок могилышка, горо|
дищ, селища, клады, к сожалению, до сих пор не стали объек!
том монографического исследования. Работы Д. А. АвдусипД
И. И. Ляпушкина, В. А. Булкина, Т. А. Пушкиной, Л. В. Але Л
сеева посвящены новым находкам, различным аспектам исторД
ко-археологического изучения Гнездова.	।
Древности Гнездова по своей топографии делятся на два
основных комплекса — Центральный и Ольшанский. В состав!
первого входит городище, селище площадью свыше 15 га и кур.
ганный могильник, в котором насчитывается более 3 тыс. на!
сыпей. Перечисленные памятники дополняются монетными и де
нежно-вещевыми кладами. Ольшанский комплекс в целом схо!
ден с Центральным. Раскопки Гнездова начались в 70-е год Я
прошлого века М. Ф. Кусцинским.
Их продолжили другие исследователи, среди которых видное
место занимает известный археолог В. И. Сизов.1 Большое зпа^
ченне для введения в научный оборот материалов Гнездовского
могильника сыграла их публикация А. А. Спицыным.1 2 ’
Благодаря интенсивным практически ежегодным раскопкам
курганов в Гнездове в дореволюционное время (по далеко не
полным данным) их было изучено здесь около четырехсот.
Как полагает В. А. Булкин, общее число курганов в Гнездо-
ве некогда достигало 5 тыс.3
Систематические раскопки курганов в Гнездове производят*]
ся с начала 50-х годов экспедицией Московского университета!
под руководством Д. А. Авдусина и его учеников. Именно этой!
экспедицией получены основные данные, позволяющие доста-]
точно полно и достоверно реконструировать погребальный об-
ряд, конструктивные особенности гиездовских курганов, по ин-!
вентарю — материальную и духовную культуру населения!
социальную и этническую его структуру, определить хроноло!
гию и основные этапы развития комплекса в целом, его связь
и зависимость от Днепровского пути «из варяг в греки» и мно-
гое другое. По оценкам В. А. Булкина, па 1978 г. в Гнездове
1 Сизов В. И. Курганы Смоленской губернии: Материалы по археоло-
гии России. 1902. Вып. 28.
2Спицын А. А. Гнездовские курганы в раскопках С. И. Сергеева.
Известия Археологической комиссии. 1905. Вып. 15.
8 Б у л к и н В. А., Дубов И. В., Лебедев Г. С. Археологические
памятники Древней Руси IX—XI вв./Под ред. В. В. Мавродина. Л., 1978?
С. 26.
28
вскрыто 800—850 курганов, из которых на долю послево-
л раскопок приходится 400—450 насыпей. Подавляющая
еНИД из них входит в тс 10% комплексов, которые являются
<а ой строго выверенной Источниковой базы для историко-
археологических исследовании.
1 Такая работа проведена В. А. Булкиным. Больше половины
документированных курганов содержали погребения по обряду
трупосожжения, более трети вскрытых курганов оказались пу-
стыми и лишь 2—3% насыпей представлены погребениями по
обряду трупоположения.
Наиболее характерным для Гнездова было помещение чело-
веческих сожженных костей в глиняные сосуды-урны, иногда по-
следними накрывали остатки кремированного покойника.
Иногда урновое захоронение дополнялось конструкциями
из камней — обкладками, вымостками, крестовидными и коль-
цевидными сооружениями.
Необходимо также отметить наличие в Гнездове курганов,
где обнаружены сожженные ладьи — типично скандинавский
обряд. В. А. Булкин нарисовал достаточно точную и убедитель-
ную картину последовательности операций при сооружении кур-
ганов в Гнездове: «1) выбор ровной площадки — места будуще-
го кургана; 2) выжигание растительности (ритуальный огонь);
3) сооружение деревянной конструкции и помещение на ней
трупа; 4) акт сожжения; 5) собирание пережженных костей
в глиняную урну и установка ее в центре кострища, сгребание
части кострища к урне; 6) установка сосудов с заупокойной
пищей, битье сосудов; 7) сооружение погребальной насыпи из
земли, взятой вокруг основания площадки или привезенной со
стороны».4
По заключению исследователя, 80—85% гиездовских курга-
нов были сооружены именно таким образом.
Иначе были созданы так называемые «большие» курганы,
вероятно, принадлежащие местной знати. Здесь порядок был
следующим: «1) выбор места и определение поперечника осно-
вания будущего кургана, в среднем около 30 м; 2) выжигание
растительности па этой площадке; 3) сооружение подсыпки
мощностью в среднем 1 м; 4) перенос по перемычке-всходу
ладьи и установка ее строго в том же направлении; 5) размеще-
ние в ладье трупов — одного или двух. Мужчина облачен в во-
инский доспех, женщина — в нарядный убор; 6) акт сожжения;
7) особое размещение на погребальной площадке остатков сож-
жения: установка па кострище урн с пережженными костями,
особая группировка оружия и доспехов; 8) жертвоприношения
животных, в первую очередь козла или барана. Их туши цели-
ком или частями помещают в металлический котел, который
Устанавливают рядом с урнами; 9) битье сосудов, ломка неко-
4 Там же. С. 33.
29

торых вещей и ряд других действий на площадке; 10) сооружая
ние насыпи с плоской или полусферической вершиной над пЛ
гребальной площадкой».	I
Эта реконструкция дает возможность достаточно образнД
и точно представить процесс захоронения и создания погребальЛ
ного сооружения. Большой заслугой В. А. Булкина являете™
также воссоздание из отдельных вещей и компонентов цельны Я
археологических комплексов.	I
Образцом в высшей степени удачной реконструкции разроз]
ценных материалов Гнездовского могильника является работа!
В. А. Булкина по восстановлению погребального комплекса
«кургана № 97» из раскопок С. И. Сергеева.5 К 14 июля 1899 Л
относятся следующие находки: меч, копье, 6 стрел, умбон от]
щита, наконечник ножен меча, поясной набор, стремена, две]
овальные фибулы, гривна с привесками-молоточками Тора, кре]
стик, дирхем с ушком (913 г.), две чашечки от весов, бусыЯ
пряжки, подвески, гребень, ножницы, ведро, ножи, куски тка.1
ней, гвозди, железные пластинки. Вместе с вещами найден скеЯ
лет лошади. Все это находилось на глубине одного метра, т. е]
в яме. Насыпь кургана была снесена ранее. В. А. Булкин pej
конструирует этот комплекс как парное (мужское и женское)
захоронение в камерной гробнице. Это одно из самых богатый
погребений в Гнездове.
Так, известные почти сто лет находки могут стать и стали
новым полноценным источником.
Время сооружения гнездовских курганов, как наиболее
ранпих из них, так и последних, всегда привлекало внимание!
исследователей. Общая их хронология: IX — начало XI вв.
(В. И. Сизов). В дальнейшем происходили уточнения, а затем
и дискуссия. А. А. Спицын назвал нижней датой — конец IX в]
Д. А. Авдусин датировал могильник первой половиной X — наJ
чалом XI в. Затем снова появились даты: начало IX в!
(И. И. Ляпушкин) и вторая половина IX в. (Е. А. Шмидт)!
В. А. Булкин, опираясь на детальный анализ различных типов!
курганов, их топографического размещения, определяет время
функционирования гнездовских курганов второй половиной
IX — первой половиной XI столетий.
Не менее важным и сложным является выяснение этииче]
ской, социальной и политической структуры гнездовского об-
щества.
Его этническая неоднородность в принципе пи у кого сомне^
ний не вызывает. Гнездовские курганы были оставлены древ-
нерусским населением, в состав которого входили разные этнн|
ческие компоненты. И. И. Ляпушкин относит время появления
славян к началу IX в. В. А. Булкин более осторожно
здесь - этот этап в формировании повой этнической общно-
делом IX веком.
С Наиболее острая дискуссия велась многие годы вокруг скан-
вского присутствия в Верхнем Поднепровье, и в том числе
ДИгнездове (от полного отрицания присутствия здесь сканди-
В вов до решающего их вклада в формирование государствен-
па и и народности). Сейчас совершенно ясно, что норманны
П°Гнездове были не только как проезжие воины и купцы, но
В „«• постоянные жители. По заключению В. А. Булкина, «пер-
вые погребения в Гнездове выходцев из Северной Европы
п Скандинавии относятся ко второй половине IX в. В послед-
ней четверти X в., судя по материалам могильника, указанные
типичные элементы скандинавской культуры почти полностью
исчезают».
Кроме славянского и скандинавского компонентов, в Гнездо-
ве были также представлены и незначительные балтские
и финно-угорские элементы. В. А. Булкиным был проведен ана-
лиз социальной структуры гнездовского общества, которое по-
казано в динамике. В середине IX в. здесь появляется новое
население — славяне. Наряду с ними приходят и отдельные во-
енные отряды, преимущественно скандинавские.
На протяжении X столетия происходит процесс социально-
го расслоения общества в Гнездове. Он проявляется прежде
всего в появлении «аристократической» части кладбища в виде
больших курганов. В. А. Булкин отмечает, что «бесспорно, та-
кая группа по своему происхождению восходит к местным
варяжским поселенцам. Вместе с тем нет оснований полагать,
что процесс выделения привилегированной верхушки происхо-
дил замкнуто — в рамках одного коллектива: несомненным
участником этого процесса являлось славянское население Гнез-
дова».
Международное значение Гнездова, его место среди подоб-
ных европейских центров, роль в процессе градообразования на
Руси рассмотрены в совместной работе В. А. Булкина
и Г. С. Лебедева.6
В итоге анализа всего имевшегося на начало 70-х годов ма-
териала они пришли к заключению, согласно которому Гнездово
являлось важным торгово-ремесленным и дружинным центром
на важнейшем в стратегическом отношении отрезке Днепров-
ского пути, имело протогородской характер. Полиэтиичность
Гнездова не вызывает никаких сомнений. По заключению этих
исследователей, при всей своей специфике Гнездово было близ-
ко к кругу европейских торговых поселений типа «виков».
5 Булкин В. А. «Курган 97» из раскопок С. И. Сергеева в Гнездове/Л
Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековъя/Под ред. А. Д. Сто-1
ляра. Л., 1982. С. 138—142.
6 Булкин В. А., Лебедев Г. С. Гнездово и Бирка (К проблеме
становления города)//Культура средневековой Руси/Под ред. А. Н. Кирпич-
никова и П. А. Раппопорта. Л., 1974. С. 11—17.
30
31
Сходство между Гнездовом и наиболее характерным из виков-J
шведской Биркой заключалось в следующем — местоположений
ем, большими поселениями, не имевшими укреплений, грапди.
озными курганными некрополями, близкой хронологией, заня.
тнями населения ремеслом и торговлей, участием его в военный
походах, этнической множественностью, социальной неоднознач]
ностью, включая наличие и там и здесь дружинного сословие
сходной обрядностью погребений.
Особо важно подчеркнуть то, что отметили эти исследовате
ли: «Для обоих центров, по-видимому, необходимо предполо.
жить колеблющийся состав населения, его пульсацию, а следо-
вательно, преимущественно временный характер возникающих
объединений».7
Однако главным является то, что Гнездово было одним и|
центров консолидации восточных славян на пути создания ими
древнерусской народности и государственности.
Так, работами В. А. Булкина и других авторов был подведен
определенный итог в исследовании гнездовских курганов, полу
чепа совершенно новая информация, па основе которой прове-
ден качественно новый анализ, позволивший прийти к иным
более достоверным историко-археологическим оценкам данного
комплекса.
В 1980 г. опубликована монография Л. В. Алексеева, в кото-
рой Гнездовскому комплексу (древнему Смоленску IX — начала
XI вв.) уделяется особое внимание.
Л. В. Алексеев так описывает Гпездовский комплекс памят-
ников: «Он состоит из небольшого городища, селища вокруг
пего (площадью в 16 га) и подковообразно окаймляющего их
крупнейшего в мире могильника (37,525 га); состоящего здесь
сейчас из 2539 насыпей, делящихся на группы: центральную
(769), лесную (1661) и левобережную (109). Курганы тянутся
также и дальше вдоль Днепра. Сохранилось всего 3 тыс. насы-
пей, в 1923 г. удалось проследить уничтоженные курганы, со
ставляющие 1/5 существующих. Всего, следовательно, в районе
Гнездова было не менее 5 тыс. курганов. Из Гнездова проис-
ходит и восемь (9?) кладов арабских монет...»8
По мнению Л. В. Алексеева, Гнездово являлось полиэтнич-
ным торгово-ремесленным и военно-дружинным центром, cyl
шествующим с IX в. и являвшимся прямым предшественником1
раннефеодального Смоленска, известного нам по летописям
и находящимся на его нынешнем месте.
В результате новейших исследований существенно обогатил-
7 Там же. С. 17.
Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX—ХШ вв.: Очерки исторш
Смоленщины и Восточной Белоруссии/Под ред. Я. Н. Щапова. М., 1980.
С. 137—138.
погребальных комплексов из Гнездова и даже появи-
сЯ фс|Д	неизвестные здесь виды похоронной обрядности.
ЛИ<Точной цифры раскопанных в Гнездове курганов в нашем
оояжении не имеется. Как отмечалось выше, В. А. Булкин
р2С вает правда с оговорками, 800. После его публикации про-
112 двадцать лет, и за это время количество раскопанных
шЛ?1пей несомненно увеличилось. По опубликованным данным
НаС1977 г., только в Центральной группе Гнездовского могиль-
я и только экспедицией Московского университета было
"скрыто 245 насыпей, а всего по могильнику — 396 курганов.
В последующие восемь лет (более поздней информацией мы не
располагаем) в обеих группах в Гнездове было исследовано
еще около 200 курганов.
Таким образом, по самым приблизительным подсчетам,
можно говорить о 1000 раскопанных в Гнездове насыпей.
Наиболее значительным открытием в последние годы яви-
лось выявление в Гнездовском некрополе камерных гробниц.
Что же они собой представляют? Расскажем об этом па приме-
ре кургана, раскопанного в Гнездове в 1978 г. Исследователи
так описывают этот комплекс: «В одной из камер находилось
мужское погребение с конем. Среди многочисленных находок —
копье, топор, стремя, колчан со стрелами, подковообразная фи-
була, оселок, костяное острие с головой дракона, кошелек,
украшенный бляшками, внутри которого находились кресало,
кремень и три лесных орешка, а также серебряные сомкнутые
перстиеобразные серьги или височные кольца. Вторая камера
менее богата вещами. Здесь найдена подковообразная фибула,
топор, копье, четверть дирхема, костяное острие с головкой
дракона и другие вещи. Хорошо прослежена деревянная обклад-
ка степ ямы».9 Почти через сто лет были выявлены камерные
захоронения в Гнездове. Это не означает, что они не были рас-
копаны и известны, просто их не замечали, поскольку камерные
захоронения характерны для Скандинавии. Уже в 1899 г. был
выявлен так называемый комплекс «14 июля». Его реконструк-
цию провел В. А. Булкин, который пришел к выводу, «что
в данном случае мы имеем дело с парным (мужским и жен-
ским) захоронением по обряду трупоположепия, сопровождае-
мым конем и расположенным в грунтовой яме-камере».10 Он
также отметил, что на камерные погребения похожи также кур-
| гапы № 17 и 18 из раскопок С. И. Сергеева, и заметил, что
«предположение о наличии в Гнездове богатых камерных могил
стало фактом».
Скандинавским ингумациям в Гнездове была посвящена спе-
циальная работа Д. А. Авдусипа 1976 г. В тезисах доклада на
Авдусин Д. А., Каменецкая Е. В., Пушкина Т А Раскопки
в нездове//АО 1978 года/Под ред. Б. А Рыбакова. М., 1979. С. 48.
0 Булкин В. А. Гнездовский могильник и курганные древности Смо-
ленского Поднепровья: Автореф. канд. дне Л, 1973. С. 13.
32
ЗЗак. 27F9
33
эту тему он отмечал- «Два кургана возведены над погребалД
пыми камерами, в одной из которых — женское погребение со
скорлуповидными фибулами, а в другой — мужчина с вещами
и конем. Наличие в Гнездове погребальных камер можно было
предполагать по материалам старых раскопок. Теперь факт
наличия доказан».
Кроме вышеназванных, еще целый ряд насыпей содержали
погребения в камерах. Так, в кургане № 11 (1979 г.) погребе-
ние мужчины с конем находилось в деревянной камере. Отсюда
происходят скрамасакс (боевой нож), копье, кресало, нож, брон-
зовые пуговицы и другие находки.11 12 В 1980 г. было вскрыто еще
две камеры. Одна из них имела любопытную конструкцию—!
в центре камеры стоял столб, который нес деревянное перекры-1
тие. Отсюда происходят топор, копье, нож, бронзовая позоло-,
чепная фибула с кольцевидным павершием, бронзовая пугови-|
ца, керамика, остатки шелковых тканей 13
Во время раскопок 1982 г. под одной из насыпей была обна-
ружена яма, в которую был спущен деревянный сруб — могиль-
ная камера. Еще в одной яме зафиксирована камера столбовой
конструкции.
Погребальный инвентарь этих захоронений состоял из I
овальных и равпоплечной фибул, ожерелья из стеклянных жел-Я
тых, золото- и серебростеклянных бус, серебряной крестовид-1
ной привески, круговых сосудов, деревянного ведра и чашечки, I
фрагментов тканей и нескольких свечей.14	|
В 1984 г. вскрыто еще два камерных захоронения. I
Наибольший интерес представляет одно из них. Эта камера I
имела столбовую конструкцию, которую дополняли пастилы по-1
лов и рухнувших перекрытий. Здесь найден полный набор I
вооружения средневекового воина — меч, копье, стрелы, боевой |
топорик, снаряжение верхового коня. Кроме того, погребенного |
в мир иной сопровождали точильные камни, кресало, весовые I
гирьки, поясная сумка, крестовидная подвеска, подковообразная I
фибула, деревянное ведро, круговой сосуд. Найдена также I
часть мужского кафтана с бронзовыми пуговицами, украшен-!
ная шелковой тканой тесьмой.15 Это, безусловно, погребение I
11 Авдусин Д А Скандинавские ингумации в Гнездове//УП Всесоюз-^
ная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скан-
динавских стран и Финляндии. Тез. докл Ч. I/Под род Г. А. Некрасова.
Л.; М., 1976. С. 122—123.
12 Авдусин Д А„ Каменецкая Е. В., Пушкина Т. А. Раскоп-
ки в Гнездове//АО 1979 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1980. С. 43.
13 Каменецкая Е. В. Раскопки в Гнездове//АО 1980 года/Под ред.
Б А. Рыбакова. М, 1981 С. 54.
14 Пушкина Т. А Раскопки в Гнездове//АО 1982 года/Под ред.
Б. А Рыбакова. М, 1984. С. 78—79.
15 Авдусин Д А, Пушкина Т А. Раскопки в Гнездове//АО 1984 го-
да/Под ред. В. П. Шилова. М., 1986. С. 40.
34
0 человека, имевшего прямое отношение к воешю-дру-
Хигой И торговой знати.
* Таким образом, в Гнездове выявлена группа погребении, со-
тенных в грунтовых ямах в деревянных камерах. Всего
вег довском могильнике исследовано до 10 камерных гробниц.
К оме того, камерные захоронения известны в Шестовицком
/Ш) Тимеревском (более 10) могильниках, в Ладоге (1), Пско-
е (1)» Киеве (6), Чернигове (2) и ряде других некрополей
Среднего Подпепровья.16
н Р1а Руси, как и в Скандинавии, камерные гробницы принад-
лежали представителям торгово-дружинного слоя, среди кото-
вого были и выходцы из северных земель.17 Их наличие в Гнез-
дове, а также в таких крупнейших торговых протогородских
центрах IX—X вв., как Шестов ины и Тимерево, подтвер/кдает
вывод о присутствии здесь в X в. определенного числа норман-
нов-торговцев и дружинников, принадлежавших к высшему
СОСЛОВИЮ.
Не менее важным явилось открытие и раскопки в Гнездове
большого торгово-ремесленного поселения.
Это поселение было открыто еще в 1924 г. А. Н. Лявданским.
Однако это противоречило концепции Г. К. Бугославского
(1909 г), согласно которой у Гнездова «не было никакого посе-
ления, ибо это некрополь Смоленска, находящегося па совре-
менном месте». Данная точка зрения долгое время господство-
вала (Д. А Авдусин). Прошло более сорока лет, прежде чем
возобладала другая, основанная на реальных материалах, по-
лученных в результате раскопок Гнездовского поселения
И И. Ляпушкипым (1967—1968).
Сначала подведем краткие итоги раскопок Гнездовского ио
селения И И. Лянушкиным. Два полевых сезона дали нс так
много, но все последующие раскопки подтвердили справедли
вость первоначальных наблюдений И И. Ляпушкина.
1967 год. Проведены раскопки северо-восточной части мыса
при впадении р. Свинки (руч. Свинец) в Днепр. И. И. Ляпуш-
кин отмечает; «В нижней части культурных отложений обна-
ружены остатки различных построек, углубленных в материке,
а также следы наземных построек». Результаты раскопок да ш
в зможпость их автору прийти к следующим выводам: «1) не-
шенпо, что на исследованной территории нами обнаружены
'статки древнего, очевидно, неукрепленного поселения, т. е. се-
лища; 2) по характеру керамических остатков, в первую оче-
о и я А. 11. Население Среднего Подпепровья IX—XIII вв. (по дан-
С 81 1,^ебальнь1х памятников)/Под ред М. П Кучеры. Киев. 1987.
17 Лебедев Г. С Камерные гробницы Бирки// Тез. докл. Пятой Все--
оюз110й конференции по изучению скандинавских стран и Финтяндии/Под
РеД- Г. А. Некрасова. Ч. I М, 1971. С. 11 — 13.
35
редь обломков лепной посуды, поселение было основано сла-|
винами, по культуре весьма близкими славянам лесостепной
полосы второй половины I тыс. н. э.; 3) пос? :епие возникло не I
позже начала IX в.».18
1968 год. В этом сезоне во многом были подтверждены ре-
зультаты предыдущих раскопок. Выяснились также два важных!
момента, во-первых, найдены «закрытые» комплексы с лепной!
керамикой, говорящие о том, что поселение было основано!
в IX в.(или его начале), как считает И. И. Ляпушкин. Важно
и то, что в Гнездове обнаружены материалы, связанные с об-
работкой известных металлов (орудия труда, сырье, полуфаб-1
рикаты, отходы производства).19 Таким образом, в Гнездове
был выявлен древнейший древнерусский металлургически:!
центр. Итоги этих работ были подведены в специальной статье
И. И. Ляпушкина, где он отмечал, что «большую часть вскры-1
тых остатков построек, в нижней своей части углубленных]
в землю, следует отнести, по-видимому, к сооружениям хозяй-j
ственного и производственного назначения. Об этом свидетель-!
ствует как их внутреннее устройство, так и вещественные ос-1
татки, найденные в заполнении построек и около них».20 Даль-
нейшие раскопки Гнездовского поселения существенно расши-1
рили наши знания о нем. Они были возобновлены в 1970 г. экс-|
педицией под руководством Д. А. Авдусина, к этому времени из-]
менявшим свою точку зрения и признавшим, что А. Н. Лявдан-1
ский и И. И. Ляпушкин открыли не просто «поле распаханных
курганов», а подлинное поселение.
Итак, 1970 год. Подтверждается производственный характер
этой части поселения (находки шлаков, обломки бракованных
бронзовых изделий). Среди находок этого сезона — ключи, ши-]
ло, ювелирный молоточек, наконечники стрел, шиферные пряс-
лица, височные кольца, византийская монета, фибула, крестик-
эиколпион.21 Эти находки достаточно ярко характеризуют изу-
чаемое поселение и позволяют увязывать его с Гнездовским
некрополем.
1971 год. Обнаружены остатки деревянных конструкций
(возможно, укрепления), производственные комплексы в виде
глинобитных и каменных печей. Из находок следует выделить
игральную шашку черного стекла, привеску в виде молоточка
Тора — символа скандинавского бога, боевой топор, серебря
18 Ляпушкин И. И. Новое в изучении Гнездова//АО 1967 года/Под
ред. Б. А Рыбакова. М, 1968. С. 44.
19 Ляпушкин И И. Исследование Гнездовского поселения//АО
1968 года/Под ред. Б. А Рыбакова. М, 1969. С. 67.
20 Ляпушкин И. И. Гнездово и Смоленск//Проблемы истории фео-
дальной России. Л., 1971. С. 36
21 Авдусин Д. А. Работы Смоленской экспедиции//АО 1970 года/Под
ред Б А. Рыбакова М.» 1971. С. 78—79.
36
поясную накладку, фибулу с загнутыми концами и ряд
пую 22
ЛРУГй'Уд?2 г. раскопки селища продолжались, и находки полол-
ись перекрестием меча, стрелами, дирхемами.* 23 24
йИЛ )н 1973 г. ознаменовался находкой на селище клада из
13 серебряных дирхемов, которые находились в гончарном со-
, „*24 На его монетах впервые в Гнездове были обнаружены
Поцарапанные знаки-граффити. Из клада происходят монеты
изображениями стрелы и Т-образного знака. Еще на одной
монете из раскопок 1971 г. выявлено изображение стрелы.25 Клад
не единственная находка дирхемов на Гнездовском поселении.
Так, в 1979 г. найдены коромысла складных весов, западносла-
вянское височное кольцо, костяные игральные шашки, дирхемы
и прочие вещи. В этот же сезон подтвердилось заключение
PI И Ляпушкина о том, что нижний слой поселения, там, где
о I сохранился, содержит главным образом лепную керамику.26
Ранее это положение отвергалось Д. А. Авдусипым.
Заслуживают упоминания и результаты раскопок на посе-
лении в 1983 г., когда было вскрыто сложное канавообразное
сооружение с четырьмя очагами, скоплениями кальцинирован-
ных костей и рядом столбовых ям.27 Именно здесь в 1973 г. был
найден клад, упомянутый выше. А теперь же его дополнили на-
ходки керамики, гвоздей, заклепок, стрел, ключей, железная
равноплечная фибула, тигли, бронзовое кольцо от скандинавской
фибулы, обломки дирхемов.
Безусловно, реконструкция этого комплекса и его осмысле-
ние могут дать совершенно невероятные результаты.
Так, в последние годы в научный оборот был введен перво-
классный памятник, существование которого просто отрицалось
почти полстолетия с момента его открытия.
Прославилось Гнездово и своими кладами, которые находят
здесь с 1868 г. В литературе приводится разное количество кла-
дов, найденных в Гнездове. Л. В. Алексеев насчитывает их 8
или 9,28 В. П. Даркевич упоминает 5,29 и, наконец, Т. А. Пуш-
Авдусин Д. А„ Асташова Н. И., Пушкина Т. А. Смоленская
экспедиция//АО 1971 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1972. С. 100—101.
23 Асташова Н. И, Пушкина Т. А Работы Смоленской экспеди-
ции/ ДО 1972 года/Под ред Б. А Рыбакова М., 1973. С. 51.
24 Бе л о ц е р к о век а я И. В., Пушкина Т. А., Петрухин В. Я.
Раскопки в Гнездове//АО 1973 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1974. С. 42.
2 Д о б р о во л ьс к и й И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К-
Классификация и интерпретация граффити в восточных монетах (коллекция
Эрмитажа)//Труды ГЭ. XXI/Под род. В. М. Потина. Л., 1981. С. 53.
2 Авдусин Д. А., Каменецкая Е. В., Пушкина Т. А Раскоп-
ки в, Гнездове//АО 1979 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М, 1980. С. 44.
2 А в д у с и н Д. А., Каменецкая Е. В., Пушкина Т. А. Раскопки
в Гнездове//АО 1983 года/Под ред. Р. М. Мунчаева М., 1985. С. 42—43.
25 Алексеев Л. В. Смоленская земля... С. 138.
29 Даркевич В П. Художественный металл Востока VIII—XIII вв./
Под ред. Т. В. Николаевой. М., 1976. С. 159
37
кина говорит о 7.30 Наиболее ранние находки кладов в Гнездо,
ве опубликованы в сводной работе Г. Ф. Корзухиной.31
Клад 1868 г. содержал 20 монет (сасанидские драхмы, дир.
хемы, византийскую, западноевропейскую, индийскую), древне,
русские украшения из серебра — гривны п ейные, лунницы
с зернью, подвески с зернью, бусы, пряжки, височные кольца.
В составе клада имелись изделия привозные — шейная гривна,
бронзовые овальные фибулы, .серебряные круглые фибулы, подл
вески серебряные и позолоченные различных форм, серебряные
бусы. Судя по описаниям, все эти вещи имеют скандинавское;
происхождение. Есть здесь и находки, не получившие однознач-
ного определения,— это серебряная коробочка-капторга, укра-
шенная скульптурными головками быков, и фрагменты желез!
ного меча.
Следующий клад был обнаружен в 1870 г. О нем сообща-
лось, что «27 августа, при земляных работах по выемке бал-]
ласта для прокладки Орлово-Витебской железной дороги, на
372-й версте от г. Орла, между Смоленском и Ольшанским по-
лустанком, недалеко отд. Гнездово, на земле помещицы Кордо-
сысоевой был найден клад, заключавшийся в двух медных ко-
телках». В его составе: дирхемы (4), подражания дирхемам
(2), серебряные лунницы, украшенные зернью, железный бое-|
вой топор.
Находка клада 1870 г. связана с детективной историей. Дело
в том, что 11 августа сообщалось, что в том же месте обнару-
жен курган, где находились дирхемы (5) и их фрагменты (53),
бусы стеклянные круглые гладкие (7), бусы стеклянные круг!
лые приплюснутые (14), бусы пастовые (9), бляшка бронзовая.
Все эти вещи были присланы в Археочогическую комиссию
и затем переданы в Эрмитаж. Здесь они были объединены
в одни комплекс — курганный. Позднее ошибка была исправ-
лена. Однако Г. Ф. Корзухина достаточно обоснованно полага-
ет, что все эти находки происходят из одного комплекса — кла-
да. Сомнение вызывает лишь наличие топора, хотя известно,
что в Киеве топор был положен под горшок, где находился
клад. Кроме того, в пользу такого вывода говорит и большое
количество монет, что не является характерным для погребе-
ний.
Гнездове кий клад 1870 г. датируется по монетам и вещам
второй половиной X в.
Спустя 15 лет, в 1885 г., при строительстве топ же железной
дороги достоянием пауки стал еще один клад Он содержал:
50 Пушкина Т. А. Монетные находки Гнездова//!V Всесоюзная кон-
ференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинав-
ских стран и Финляндии. Тез. докл. Ч. l./Под ред. X. Прнйримяэ Тарту, 1982.
С. 192.
31 Корзухина Г Ф. Русские клады IX—ХШ вв./Под ред. М. К. Кар-
гера. М.; Л , 1954. С. 87—88.
38
ма чеканки 902/3—960/61 гг., две лупшщы серебряные
154 дир еребряную полую пуговицу, бусы серебряные и стек-
С- г
ЛЯННЬ!"-	в Смоленской губ. и у., в 2 верстах от ст. Гнез-
пи установке телеграфных столбов на полотне Риго-
д°во. "железпой дороги был найден клад». Такое сообще-
^Р*Л°поступило в императорскую археологическую комиссию,
яиеатеМ и вещи из клада. Среди них —781 дирхем чеканки
а 953 4 гг., бусы стеклянные и пастовые, игральная шаш-
зеленого стекла, серебряные перстни, фибула медная позо
|ченная, круглая, ажурная с плетением, скандинавской
работьп
Таковы
четыре денежно-вещевых гнездовских клада, най-
енных еще до революции. Они имеют важное значение для ха-
рактеристики Гнездова X в. как важнейшего международного
торгового центра на Днепровском пути. Ведь в их составе
представлены вещи восточные, скандинавские и древнерусские.
Особый интерес, безусловно, представляет гпездовский мо-
нетный фонд, происходящий как из кладов, так и из погребе-
ний и культурного слоя поселений. Сводка этих находок и их
анализ проведен Т. А. Пушкиной.32 Она пишет: «К настоящему
времени здесь известны 7 денежно-вещевых и денежных кладов
X в. и более 180 единичных находок арабских, византийских
и западноевропейских монет VIII — первой половины XI вв.
Находки распределяются следующим образом: 57 монет про-
исходят из курганных инвентарей, 117 — из культурного слоя
поселения, точное местонахождение остальных неизвестно».
Подсчитано, что монеты содержатся в составе погребального
инвентаря 4% исследованных курганов Гнездова. Такой же
процент комплексов содержат и курганы Тимеревского могиль
ника. Л как известно, Тимерево и Гнездово являются памятни-
ками, близкими и по хронологии (IX—XI вв.) и по своему ха-
рактеру (торгово-ремесленные протогородские центры на веду-
щих водных путях— Волге и Днепре).
Итак, что же собой представляет Гнездовский комплекс
в целом в свете новейших археологических данных?
Во первых, хронология.
Существуют две основные точки зрения. Согласно первой,
он возникает па рубеже IX—X вв. и продолжает существовать
в XI столетии. Вторая заключается в том, что Гнездово возни-
кает з начале IX в. (в пользу этого положения говорят дати-
ровки ряда курганов и нижнего слоя поселения).
Во вторых, этнический состав.
3‘ Пушкина Т. А. Монетные находки Гпездова//1Х Всесоюзная кон-
ференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинав-
ских стран и Финляндии/Под ред. X. Пийримяэ. Тез. докл. Ч. I. Тарту, 1982.
С. 192—194.
39
По этой проблеме происходит дискуссия, начиная с момец-1
открытия Гнездова. Общепринятой на сегодняшний день явдч.
ется точка зрения, .согласно которой население Гнездова бы,-^
смешанным с момента своего возникновения. В его состав вхо.
дили славяне, скандинавы, балты. Представлены здесь и немн0|
гочисленные финно-угорские элементы.
В -третьих, социально-экономический характер.
Гнездово являлось торгово-ремесленным протогородски^
центром на Днепровском пути «из варяг в греки», характерным
для эпохи образования Древнерусского государства и народ,
ности, ознаменованным переходом от родо-племенного строя
к раннему феодализму.
Несомненно, что Гнездово является выдающимся памятки,
ком, имеющим общеевропейское значение, и дальнейшие его
исследования обогатят наши знания и представления об этом
сложном периоде в истории Древней Руси.
ИЗБОРСК
ний Изборск упомянут летописцем среди первых десяти
ДРев и под 862 г. Он назван в связи с призванием варя-
городов и * брашася з братья с роды своими, пояша по собе всю
Г0В' * и ридоша: старейший, Рюрик, седе Новегороде, а дру-
руСЬ’Синеус, на Белеозере, а третий Изборъсте, Трувор».1 Име-
Г0И’ легендарного Трувора и было названо древнейшее поселе-
неМ в Изборске — Труворово городище. Собственно название
гГборск имеет славянское происхождение и может толковаться
как «место, избранное для поселения».1 2
К 1ишь в начале XIV в. Изборск был перенесен на Жеравью
гору где и сейчас стоит каменная крепость, сооруженная
р XiV—XVI столетиях.
древний Изборск (Труворово городище) является единст-
венным древнерусским протогородом, который в археологиче-
ском отношении полностью изучен. В результате многолетних
раскопок под руководством В. В. Седова удалось реконструи-
ровать его развитие на протяжении нескольких столетий, опре-
делить его хронологию, изучить занятия, быт и культуру горо-
жан, определить направления торговых связей Изборска.3
Что же представляет собой Труворово городище? Для того
чтобы ответить на этот вопрос, необходимо привести его полное
описание: «Оно было устроено на высоком мысу при впадении
безымянного ручья в озеро Городищенское, связанное системой
вод с Псковским озером. С двух сторон городище имело почти
отвесные склоны, а с третьей, напольной, из плотной глины был
сооружен дугообразный вал шириной 10 м. Размеры треуголь-
ной площадки первоначального городища — около 90x70 м».4
Таково общее описание древнего Изборска (Труворова городи-
ща). К этому надо добавить, что место для городища было вы-
брано очень удачно в целях обеспечения безопасности его оби-
тателей и что возвышалось оно над зеркалом Городищенского
озера на 35—40 м. Городище господствовало над Изборской
котловиной и контролировало проходивший по ней водный путь.
Первые раскопки на городище были произведены в 1924 г.,
когда данная территория принадлежала буржуазной Эстонии
(Б. Нерман). После войны городище шурфовала известный ис-
1 Повесть временных лет. М., 1962. Ч. I. С. 19.
2 Н е р оз н а к В. П. Названия древнерусских городов/Под ред. Д. С. Ли-
хачева. М., 1983. С. 78—79.
3Седов В. В. Изборск — один из древнейших городов на Руси//
1125-летию Изборска. Тез. докл./Под ред. В. В. Седова. Изборск, 1987.
С. 4—6.
4 Седов В. В. Восточные славяне в VI—ХШвв./Под ред. Б. А. Рыба-
кова. М., 1982. С. 56
41
следователь псковских древностей С. А. Тараканова, а спус-Л
семь лет (1953 г.) здесь провела небольшие работы экспедицД
Государственного Эрмитажа под руководством Г. П. Гродз5ь
лова.	I
Лишь в 1971 г. широкомасштабные и планомерные раскопки I
Изборского городища начала экспедиция во главе с В. В. Седо. I
вым.	I
Здесь важно проследить процесс накопления новых источил. I
ков.	I
В результате первых двух сезонов раскопок (1971—1972) уда
лось установить, что самые нижние слои городища насыщены
керамикой, изготовленной исключительно без какого-либо при-
менеиия гончарного круга, и жизнь на этом поселении продол,
жалась непрерывно.
Находки позволили реконструировать наиболее древние жн-
лища Изборского городища. Это были наземные срубные дома
с глинобитными печами, которые позднее сменились каменно-
глиняными. Последние, в свою очередь, уступили место печам-
каменкам. Таким образом, на примере Изборского городища
можно проследить эволюцию отопительных устройств на протя-
жении нескольких столетий.
На раннем этапе (VIII—IX вв ) жилища здесь располага-
лись по периметру городища, а центральная часть оставалась
незастроенной.
Большое значение для определения времени основания Из-
борского городища имеют находки из нижнего слоя, характе-1
ризующегося прежде всего лепной керамикой.
Кроме нее, здесь обнаружены железные ножи, глиняные пря-
слица, каменные рыболовные грузила, каменное блоковидное
кресало, литейная формочка для отливки трапециевидных под-
весок, костяной гребень. Последние три находки определяют
хронологию начального заселения Изборского городища. Все
они дают основание для того, чтобы утверждать, что жизнь на
Изборском городище началась на рубеже VII—VIII столетий.
По заключению В. В. Седова, Изборское городище в течение
VIII—IX вв. являлось «племенным центром одной из групп
кривичей».5
В следующем X столетии жизнь выплескивается за пределы
Изборского городища, и оно становится детинцем-крепостыо
раннегородского центра. Вся его площадка плотно застраивает-
ся. Дома жителей Изборска на этом этапе представляют собой
наземные срубные постройки с печью в одном из углов жили-
ща. Печи были сложены из камней, иногда промазанные гли-
ной.
5 Седов В. В. Раскопки в Изборске в 1971 и 1972 гт.//КСИА АН СССР.
Вып. 144. М., 1975. С 71.
42
гг как показали раскопки, неоднократно горел. Это
И3 пичным явлением для древнерусских городов, сооружен-
было ти1 ноМ из дерева. Пожары, безусловно, были не только
пых в ос бедствием, но также итогом военного противостоя-
стихии 0зборСке_ пограничном городе Руси — это было наибо-
iipp ощутимо.	YTTT
" Теперь о находках в слое X—XIII вв.
Их количество (более одной тысячи) значительно превыша-
писок находок предыдущего времени. Они ярко характери-
еТ С быт занятия и культуру древних обитателей Изборска.
р' ,0Тжители занимались камнерезным ремеслом, изготавливали
яслица'для ткачества, литейные формочки, крестики-тельники
^многое другое. Бронзолитейное и ювелирное ремесла явля-
лись одним из основных занятий жителей Изборска
в %__XIII вв. Об этом говорят многочисленные находки — тиг-
ли в которых плавили цветные металлы, льячки для разлива
расплавленного металла, формочки, шлаки, куски бронзовой
проволоки и различные инструменты
Найдены здесь и собственно изделия, изготовленные на ме-
сте: пластинчатые браслеты, проволочные перстнеобразные ви-
сочные кольца, подковообразные застежки, ажурная привеска-
цепедержатель.
Ряд находок — топоры, тесла, скобели, сверла, долота —
свидетельствует о занятии жителей городища деревообрабаты-
вающим ремеслом. Косторезное дело также имело важное зна-
чение в жизни древних изборян.
Безусловно, жители Изборска не могли существовать, не
занимаясь сельским хозяйством, хотя бы в незначительных мас-
штабах. Ясно, что основная доля в обеспечении продовольстви-
ем Изборска ложилась на округу, но это не снимало необходи-
мости и самим жителям города думать о хлебе насущном.
Поэтому мы находим здесь серпы, косы-горбуши, мотыги, рыбо-
ловные крючки, блесны, остроги, грузила от сетей, которые
были здесь не только произведены, но и находились в обиходе.
Значительное количество предметов вооружения происходит
из Изборска. Это еще раз подтверждает тезис, согласно кото-
рому город был прежде всего военным пограничным центром.
Наконечники стрел различных типов, арбалетные наконечники,
снаряжение всадника и коня, шпоры, стремена, удила, наконеч-
ники копий, каменные ядра от пращи, куски кольчуг. Таков
краткий перечень военных находок в Изборске.
Общую характеристику Изборску как протогородскому воен-
ному и торгово-ремесленному центру можно было дать уже
после раскопок первых двух лет (1971 и 1972 гг.).
Дальнейшие исследования существенно обогатили наши
представления о древнем Изборске.
1973 год. Находки подтверждают характеристику Изборска,
Данную ранее.
43
Впервые было предпринято исследование вала городища, I
торый, как выяснилось, был сооружен в два приема. На рубе.
же х—XI вв. была насыпана его нижняя часть, а в первой по. |
ловине XII в. он был полностью закончен. Интересны находку I
свидетельствующие о внешнеэкономических связях Изборск^
и данного региона в целом. Здесь обнаружена весовая гирька,
западноевропейская и восточная монеты, стеклянные бусц
и шиферные пряслица.6
1974 год. Открыта стена, сложенная из плитнякового камня I
на известковом растворе. Ее фундамент был сооружен из круп,
ных булыжников (по заключению В. В. Седова, она существо. I
вала уже в XI в.7). Важные результаты были получены по I
топографии Изборска X—XIII вв. Наибольшее значение имеют I
обнаружение и раскопки двух больших деревянных построек,
поставленных на каменных фундаментах. По мнению автора
раскопок, «одна из них, скорей всего, принадлежала изборско- I
му посаднику, другая служила общественным помещением». I
Еще полторы тысячи находок влилось в коллекцию вещей, нам-
денных в Изборске.
1975 год. В этот полевой сезон была открыта башня (шести- I
угольная в плане). Первый ее этаж предназначался для хране-
ния военного снаряжения. В. В. Седов отмечает: «Можно пред-
положить, что башня венчалась одним-двумя бревенчатыми
этажами и конической крышей. Она была одновременно и сто-
рожевой и боевой. Рядом с башней открыт скрытый проход, да-
вавший возможность защитникам крепости устраивать неожи-
данные вылазки во время осады».8
Уточнены данные и о первоначальных укреплениях Избор-
ска, согласно которым для сооружения каменных укреплений
он имел земляные валы с двух сторон — напольной и мысовой.
О духовных представлениях жителей Изборска говорят наход-
ки зооморфных привесок в виде коньков, привесок из раковин-
каури и янтарного крестика-телышка с сокращенной надписью
«Исус Христос».
1976 год. Получены новые важные данные о ремеслах Из-
борска. Так, открыта мастерская резчика по кости. «Здесь най-1
дены опиленные рога и кости, заготовки рукояток и нож с ор-
наментированной костяной ручкой».9
6 Седов В. В. Раскопки Изборской экспеднции//АО 1973 года/Под
ред. Б А. Рыбакова. М., 1974. С. 31—32.
7 С е д о в В. В. Исследования в Изборске//АО 1974 года/Под ред.
Б. А Рыбакова. М., 1975. С. 38—39.
8 Седо в В. В. Раскопки в Изборске//АО 1975 года/Под ред. Б. А. Ры-1
бакова. М, 1976. С. 43—44.
9 Седов В. В, Сергеева Л. Е-, Харитонов Г. В Исследования
Изборской экспедиции//АО 1976 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М, 1977.
С. 33—34.
44
тя еоесны новые исследования оборонительных сооружений
Инт р 3^eCb обнаружены остатки дубового частокола и ка-
11зб°ьное помещение у запасного выхода (XII—XIII вв.). Кро-
РаУл г0 выявлены следы частокола X в., который делил пло-
ме v городища надвое. Это позволило В. В. Седову прийти
исключению, «что уже в X в. Изборск имел детинец, занимав-
к * 2 3 *ft мысовую часть и огражденный частоколом, и окольный го-
,,,и защищенный валом с напольной стороны и частоколом со
Утороны оврага»
1977 год. Опираясь на результаты раскопок предыдущих
этого сезона, В. В. Седову удалось сформулировать основные
эгапы исторического развития Изборска как крепостного и го-
родского комплекса.
В истории Изборска выделены три основных этапа. Первый
из них датируется VII/VIII — серединой X вв. Второй начинает-
ся с середины X в., когда в Изборске сооружается детинец со
стеной из двух рядов бревенчатого частокола. На третьем эта-
пе, который начинается в конце XI в., Изборск — это уже ка-
менная крепость.10 Дополнительные сведения были получены
в 1978 г.11
В последующие годы продолжалось изучение оборонитель-
ных сооружений Изборска (Труворово городище).
В 1982 г. была вскрыта древняя площадь, устроенная на ма-
териковом выступе, имевшая диаметр около 25 м и возвышав-
шаяся над застроенной частью поселения.
В. В. Седов отмечает, что «в раннее время площадь пред-
назначалась, видимо, для племенных собраний и культовых
праздников, а в X—XIII вв. стала вечевой».12
Подлинную сенсацию принесли раскопки 1986 г., которые
позволили сделать вывод о том, что «древнейшую крепостную
стену Изборска нужно датировать IX—X вв. Около середины
X в. над каменной стеной был насыпан вал из камней и куль-
турного слоя, взятого с площадки городища».1^
Это открытие вывело Изборск в ряд древнейших, наряду
с Ладогой, каменных крепостей Древней Руси.
Наиболее емкое описание Изборского (Труворова) городи-
ща дано В. В. Седовым в его фундаментальной работе «Восточ-
ные славяне в VI—XIII вв.».
Нижний слой городища (VIII — начало X вв.). Жилые по-
стройки этого периода представляют собой наземные срубные
°Седов В В Изборская экспедиция//АО 1977 года/Под ред.
Ь. А. Рыбакова. М, 1978 С. 35—36.
11 Седов В. В., Гайдуков П. Г. Исследования Изборского городи-
Ща АО 1978 года/Под ред. Б. А. Рыбакова. М, 1979. С. 37—38
2 С е д о в В. В Исследования Изборска//АО 1982 года/Под ред.
ь. А Рыбакова. М., 1984. С 31.
3 Седов В. В., Артемьев А. Р. Исследования Изборска//АО
Ш86 года/Под ред. В. П. Шилова. М., 1988 С. 39—40.
45
дома с деревянными полами и отопительными устройства*
в одном из углов. Последние могли быть глиняными печаЯ
(150) и очагами (20) из речного песка или глины, обложещЯ
ми плитняком. В центре городища была площадь, вокруг кота
рой располагались постройки.
Основным материалом, характеризующим ранний этап жи*
ни на Труворовом городище, является керамика. Она изготов
лена вручную без использования гончарного круга (горшкооб
разные и баночные сосуды и лощеные, профилированные
миски).
Находки позволяет утверждать, что на рубеже VII—VII]
столетий люди, осваивавшие эти места, занимались железоде.
лательным, железообрабатывающим, бронзолитейпым, камне.
резным, костерезным и другими видами ремесел.
По вполне обоснованному заключению В. В. Седова, «Из-
борск в VIII — начале X вв. был ремесленно-торговым укреп-
ленным поселением — одним из племенных центров славян,
расселившихся в середине I тыс. н. э. в бассейне Псковского
озера и Великой».14
Безусловно, результаты, полученные в итоге широкомас-
штабных раскопок Изборска, имеют большое значение как ба-
зовые в реконструкции целого исторического периода в жизни
Северо-Запада, который ознаменован славянским расселением
в этом регионе и его освоением, разрушением старых и форми-
рованием новых внутренних и внешних связей.
Не случайно Изборск назван летописью в ряду древнейших
русских городов.
14 Там же. С. 57.
РЮРИКОВО ГОРОДИЩЕ
п обое значение имеет входящее в систему поселений IX в.
^Волхову широко известное поселение Городище близ Нов-
П° Р’ а получившее название «Рюриково». Его полевые иссле-
в последние годы получили существенное развитие
доВя1И новый чрезвычайно важный материал, значительно до-
11 лняюший паши знания. Городище и его материалы постояп-
П° привлекаются специалистами в связи с проблемой проис-
Нождения Новгорода, но не менее важным является исследо-
вание его места в системе водных путей Руси — Балтийско-
Волжского и Балтийско-Днепровского.
Длительное время этот памятник не привлекал серьезного
внимания археологов. Это было связано прежде всего с тем, что
городище считалось рядовым поселением, не имеющим прямо-
го отношения к Новгороду, да и имевшим к тому же значитель-
но поврежденный культурный слой и практически утраченную
стратиграфию. Более того, в 1930 г. А. В. Арциховский выдви-
нул версию, согласно которой Городище было основано как кня-
жеская резиденция лишь в XII в. во время одного из конфлик-
тов между князем и новгородским вечем.
Это, безусловно, повлияло на археологов, и лишь 45 лет
спустя па Городище начались широкие раскопки. Их проводит
и поныне ленинградская экспедиция под руководством
Е. Н. Носова.1
Городище расположено в 2 км от Новгорода близ истока
Волхова из оз. Ильмень. Городище — первое высокое место от
Ильменя по правому берегу Волхова. В древности территория
Городища являлась островом, который омывался реками Волхо-
вом, Волховцом и Жилотугом. Площадь Городища — около
10 га.
Результаты раскопок дают возможность достаточно полно
и детально реконструировать историю Городища с момента его
возникновения. Судя по ряду находок, Городище уже существо-
вало в середине IX столетия. Здесь обнаружено два небольших
клада восточных монет, которые датируются концом 850-х и кон-
цом 860-х годов. Оба клада происходят из сооружений. Отдель-
ные дирхемы чеканены VIII—IX вв., серебряная хорезмийская
монета конца VIII в., бронзовая византийская монета импера-
тора Феофила (829—842 гг.) подтверждают наличие жизни на
.q Конецкий В. Я-, Носов Е. Н. Загадки новгородской округи. Л.,
* tv	45—75—80; Носов Е. Н. Новгород и Рюриково городище
в * *Х—XI вв. (К вопросу о происхождении Новгорода)//Труды пятого Меж-
дународного конгресса славянской археологии/Под ред. В. В. Седова. Вып. 1.
47
Городище в середине IX в. Да и другие находки — перстець I
скандинавские фибулы, бусы — говорят в пользу этого. ’ I
В IX—X вв. Городище было славяно-скандинавским поседе. |
нием. Славянская лепная глиняная посуда, втульчатые двушип.
ные наконечники стрел, характерные для западных славян,
в изобилии встречены в постройках и слое Городища.
Достаточно широко представлен здесь и комплекс вещей,
имеющих северное, а в ряде случаев, несомненно, скандинав-
ское происхождение. Это гривны с привесками в виде молоточ-
ков Тора, равноплечные и скорлупообразная фибулы, иглы от
кольцевидных фибул, игральные шашки, серебряная фигурка
священного существа — валькирии, накладка от конской сбруи,
бляшки с орнаментом в виде плетенки, ланцетовидные стрелы,
роговые гребни. Найдены также и две бронзовые подвески
с руническими заклинаниями, выполненными в технике граф-
фити. По наблюдениям Е. Н. Носова, обе подвески найдены
вместе. Отсюда он делает вывод, что «они были утеряны одно-
временно и, вероятно, одним человеком».2
Надписи на этих подвесках выполнены скандинавским млад-
шеруническим алфавитом, они идентичны друг другу и являют-
ся заклинаниями. Их анализ показал, что одна из надписей
была достаточно грамотно скопирована с другой. Таким обра-
зом, речь идет о том, что здесь на Городище изготавливались
скандинавские ритуальные предметы. Это означает, что был па
них и спрос.
По справедливому заключению Е. Н. Носова, ритуальные
находки, имеющие северное происхождение, могли принадле-
жать только самим скандинавам (вероятно, княжеским дру- ,
жинникам), а не попали сюда путем торговли. Часть из вещей!
могла быть выполнена и на месте по северным образцам мест-
ными ремесленниками. В пользу этого говорит находка, сде-
ланная здесь еще в 1961 г.— фрагмент бронзовой фибулы. Уда-
лось установить, что эта отливка была бракованной и, видимо,
выброшена древним ювелиром. Все эти находки свидетельству-
ют о том, что Городище имело торговые связи со Скандинави-
ей, выходцы с Севера здесь жили вместе со славянами, изготав-
ливали вещи, выдержанные в традициях их родины.
В пользу наличия дальних международных связей, наряду
с монетными находками и вещами северного происхождения, го-
ворят обнаруженные на Городище сердоликовые, горного хру-1
сталя, стеклянные бусы, фризские гребни, грецкие орехи, янтар-
ные изделия. Частыми находками являются и собственно не-
отъемлемые атрибуты торговли — гирьки и весы.
2 Мельникова Е. А., Носов Е. Н. Амулеты с рунической над-
писью с Городища под Новгородом//Древнейшие государства на территории
СССР. Материалы и исследования: 1986 год/Под ред. А. П Новосельцева.
М., 1988 С. 211.
48
основных ремесленных занятии
пользу того, что здесь было хо-
скотоводство, охота и рыбная
для себя дома в виде квадрат-
ю роль в жизни обитателей Городища играло ремес-
собственно изделий, часть из которых упоминалась
до. КР0М развитии ювелирного дела говорят находки тиглей,
вЬ2Ше' ° питейных формочек. Изготавливались здесь и украше-
льячек, ота Перекрученные нити, кусочки проволоки, фоль-
ния ИЗндетельства работы древних ювелиров по золоту.
Г0^Срамическое производство, косторезное ремесло, обработка
и кожи, ткачество, плетение сетей, судостроение и судо-
пемеонт-вот перечень лишь
жителей Городища.
Находки говорят также и в
рошо развиты земледелие и
ловля.
Цители Городища строили
ных деревянных срубов со стенами длиной 4—6 м. Такое соору-
отапливалось печыо-каменкой, которая находилась в од-
ном из его углов.
В древности поселение состояло из двух частей — высокого
холма и мысовой части. Между ними тогда проходил глубокий
овраг, образуя залив со стороны Волхова, т. е. удобную
гавань. На его дне обнаружены остатки причальных сооруже-
ний. В низменной части Городища располагались сооружения,
приспособленные для ремонта, смоления, содержания судов
и хранения рыбацких снастей. Здесь же находились и стойла
для содержания скота.
У подножия городищенского холма обнаружены глинобит-
ные печи, вынесенные за пределы жилой зоны. По мнению их
первооткрывателя Е. Н. Носова, «отдельно стоящие глинобит-
ные печи XI—X веков —это предшественники русских средневе-
ковых хлебен и поварен». Их связывают с западными славя-
нами.
Вершина холма Городища была в IX—X вв. основной оби-
таемой его частью.
На основании полученных данных, Е. Н. Носовым была по-
строена оригинальная гипотеза о происхождении Новгорода.
Как известно, собственно Городище упомянуто впервые
в летописи лишь под 1103 г. в связи с сооружением там церкви
Благовещения. Однако крупный ранпегородской центр на ме-
сте Городища существует и развивается, по крайней мере,
с середины IX столетия.
В скандинавских источниках Новгород известен как Хольм-
гард. Это название по традиции переводили как «островной го-
род» или «город на острове», что никак не подходит для Нов-
города на его нынешнем месте.
В современной литературе топоним Хольмгард читают как
^поселения в островной местности». Одним из таких поселений
ha высоком островном холме, окруженном со всех сторон водой,
могло быть и Городище, названное по легенде «Рюриковым».
4 Зак. 2789	49
Возможно, именно сюда и пришел в IX в. из Ладоги
своей дружиной.
Крепость Новая (Новгород) стала преемником Городищ
Изначально Городище было княжеской резиденцией. Л и Л
в начале XI в. Ярослав перенес ее в город па Торговую стоп?
ну на свободное место в Славенском конце. Так возникло
славово дворище. Однако не прошло и столетия, как в свя3р
с повой конфронтацией между князем и боярством (или новг^
родской общиной в целом) их резиденция вновь была возвра.
щена на свое прежнее место.
Так, в результате новейших археологических исследование
удалось осветить малоизвестные и непонятные страницы исто,
рии Новгородской земли.
ЛАДОГА
передовой пункт Древней Руси у выхода на Балтику
Какоод занимал совершенно особое положение По Волхову,
эТ°Твтором расположена Ладога, проходили как Днепровский
113 К°«из варяг в греки», так и Волжский «Руси в Болгары
П' уЬ алнсы». Таким образом, Ладога занимала ключевое стра-
и ческое положение и играла важнейшую роль в истории
в целом. Многосторонние и обширные связи Древней Руси
свое яркое отражение в материалах древних слоев
Ладоги, где представлены изделия мастеров из многих стран
Европы и Азии. Кроме того, в связи со своим положением на
пограничье Руси и перекрестке международных дорог Ладога
имела полиэтнический состав населения, в который входили как
основной компонент славяне, коренные обитатели этих мест
(представители финно-угорских племен), скандинавы (купцы
и воины). Видимо, здесь бывали и представители многих других
народностей. Все эти обстоятельства, безусловно, не могли не
отразиться в конкретных археологических реалиях, обнаружен-
ных как в самой Ладоге, так и в ближайших ее окрестностях.
Почти сто лет насчитывают фундаментальные историко-ар-
хеологические исследования древней Ладоги. Эти работы были
начаты известным русским археологом Н. Е. Бранденбургом.1
Раскопки собственно в Ладоге начались в начале нашего века,
однако планомерное и детальное изучение Земляного городища
началось лишь в конце 30-х годов экспедицией иод руководст-
вом В. И. Равдоникаса. В результате ее работ было проведено
основное исследование ладожского городища, где вскрыто око-
ло 2500 м2 площади трехметрового культурного слоя, в котором
обнаружено свыше 60 построек VIII—XVII столетий. В. И. Рав-
доникасом была сформулирована общая историко-археологиче-
ская характеристика Ладоги, которая во многом сохранила
свою актуальность и поныне.2 Она касалась буквально всех
аспектов истории Ладоги — хронологии древностей, этнической
и социальной структуры ладожского общества, экономического
облика этого центра, его местного и международного значения.
За последние годы в Ладоге исследованы и продолжают изу-
чаться погребальные древности — могильник в урочище Плакун,
большие усыпальницы-сопки, каменная крепость, посад Ладо-
г». возобновились работы на Земляном городище. Особое зна-
’Бранденбург Н Е. 1) Курганы южного Приладожья//МАР. 1895.
4'2 18. С. 135—141, 2) Старая Ладога. СПб, 1896
Старая Ладога/Под род. В. И. Равдоникаса. Л., 1948; Р а в д о н и -
кас В. И. 1) Старая Ладога (Из итогов археологических исследований
1938—1947 гг). Ч. 1/. СА 1949. № 11. С. 5—54; 2) Ч. 2//Там же 1950.
Л- 2. С. 5—69.
51
чение имеет цикл исследований оборонительных сооружений
Ладоги, проведенный А. Н. Кирпичниковым.3
В 1985 г. опубликована статья Г. С. Лебедева и В. Н. Седых,
в которой предпринята попытка создания археологической кар'
ты Ладоги и ее округи (авторы составили каталог 55 памятки»
ков). Это каменная крепость, посад, древнерусские храмы, го-
родища, селища, стоянки, погребальные комплексы-сопки, кур.
ганные и грунтовые могильники. По мнению исследователей, их
обследование «позволяет наметить основные этапы формиро-
вания и развития городского поселения в Ладоге, а также осво-
ения ее ближайшей округи, начиная с каменного века и до
XV—XVII вв.4
Итоги длительного изучения Ладоги подведены в фундамен-
тальной коллективной монографии, опубликованной в том же
году сотрудниками Староладожской экспедиции ЛОИА АН
СССР под руководством А. Н. Кирпичникова. В ней освещены
все основные проблемы историко-археологического исследова-
ния этого уникального древнерусского городского центра. По-
мещенные в этой монографии работы А. Н. Кирпичникова,
Е. А. Рябинина, В. П. Петренко, В. А. Назаренко, Е. Н. Носо-
ва и других исследователей дают достаточно полную информа-
цию о новых открытиях в Ладоге, реконструируют ее средневе-
ковую экономику, быт населения, духовные представления
и культуру в целом.
Впервые твердые, точно обоснованные даты слоев и постро-
ек Ладоги удалось получить благодаря трудам по дендрохро-
нологии, выполненным Н. Б. Черных.
«Хроника» Ладоги, основанная на реальных археологиче-
ских находках, разработана А. Н. Кирпичниковым.5 6
750—800~е годы. Славяне заселяют берега Волхова. Их по-
селения носят торгово-ремесленный характер. Материальная
культура переселенцев сложная — наряду с собственными эле-
ментами она включает общеевропейские и прибалтийско-фин-
ские формы (кузнечные инструменты, мечи, копья, гребни, нс-<
которые украшения). В пользу этого свидетельствует и погре-
бальный обряд. Свыше шестидесяти крупных погребальных
усыпальниц-сопок расположены в самой Ладоге и ее ближай-|
шей округе. В них усматривают черты славянские, балтские,
финно-угорские, т. е. «процесс взаимодействия разных 27 этни-
ческих групп».
3 Кирпичников А. Н. 1) Новооткрытая Ладожская каменная кре-
пость//Па мятники культуры: Новые открытия. 1979 г. Л., 1980. С. 441—455;
2) Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1983.
4 Лебедев Г. С., Седых В. Н. Археологическая карта Старой Ладо-
ги и ее ближайших окрестностей//Вест. Ленингр. ун-та. 1985. № 9. С. 15-
6 Средневековая Ладога: Новые археологические открытия и ис-
следования/Под ред. В В. Седова. Л., 1985.
Домостроительство Ладоги носит усадебный характер,
л ровным типом жилого сооружения являются «большие» до-
обладающие общеевропейскими чертами. Они, видимо, слу-
жили жилищем для торговых и ремесленных артелей. Уже в это
^оемя «Ладога становится международной пристанью, важней-
Вцнм пунктом караванной и местной торговли и сама выступает
в роли организатора этой торговли».
Свидетельством развития ремесла в ранней Ладоге являет-
ся обнаружение кузнечного комплекса, относящегося к сере-
дине VIII в. В его состав, кроме собственно мастерской, входил
и клад, содержащий двадцать шесть предметов — в основном
инструменты (различные клещи, стержни, наковальни, ювелир-
ные молоточки, зубила, ножницы, сверла, волочильни). Судя по
набору инструментов, а также другим находкам, ладожский ма-
стер был и ювелиром, и кузнецом, работал по дереву, занимался
строительством и ремонтом судов.
800—850-е годы. В этот период Ладога представляла собой
открытое торгово-ремесленное поселение — раннегородской
центр. Уплотняется ее застройка, а хозяйство становится комп-
лексным. Ладожане формируют внутренний рынок, и укрепля-
юся прямые связи с финно-угорской округой. Однако на первом
плане все же остаются внешние связи. «В середине IX в. она
становится крупнейшим портом и транзитным пунктом Восточ-
ной Европы и Западной Балтики».
860-е годы. Ладога короткий срок является столицей фор-
мирующегося русского государства — империи Рюриковичей.
Около 860 г. в Ладоге произошел тотальный пожар. Возможно,
что он был связан с той политической борьбой, которая проис-
ходила на Руси, согласно летописи, перед «призванием варя-
гов».
Именно в это время здесь появляется небольшая группа по-
стоянно проживающих выходцев из Скандинавии. Они остави-
ли после себя расположенный на противоположном от города
берегу Волхова обособленный курганный могильник (13 насы-
пей). Сам город разделяется на детинец и предградье. Появля-
ются первые укрепления.
890-е годы. В Ладоге на рубеже IX—X столетий сооружает-
ся древнейшая на Руси каменная крепость. О расцвете города
говорит появление регулярной уличной застройки. Высокого
уровня достигают различные ремесла, появляется целый ремес-
ленный квартал. Город в это время раскинулся на площади
12 га.
Такова общая канва исторического развития Ладоги в IX в.
Далее происходит следующее.
Около 1000 г. Сооружается третья древо-земляная крепость
взамен каменной, разрушенной в 997 г. В XII в. наблюдается
новый подъем в жизни Ладоги, площадь которой достигает
14 15 га. В 1114 г. строится новая каменная крепость, фор-
53
мирустся кончанская система, и начинают воздвигаться каме. 1
ные храмы. В XII в. Ладога — город с хорошо укреплении
кремлем и развитым посадом.	* *
Эта схема, как, впрочем, отмечает и сам ее создатель,
многом предположительна.
Последние годы принесли много нового в исследовании ЛадЛ
ги. Пристальное внимание археологов было приковано к ЗемлЯ
ному городищу. Наряду с массовым материалом раскопка^
Е. А. Рябинина в Ладоге обнаружен уникальный производен
венный комплекс середины VIII в., включавший клад ипстру.
-ментов, упомянутый выше.6 Обобощение известных и выявление
новых данных позволили прийти к заключению, согласно кото-
рому Ладожское поселение имело многоэтническую культуру
во многом обусловленную его участием в трансъевропейски
торговых связях. В пользу этого говорят и монетные находи
Ладоги (обнаружено четыре клада куфического серебра
и один — западноевропейских монет). Это, безусловно, значи-
тельная концентрация находок на небольшом участке террито-
рии. К ним следует также добавить большое количество отдель-
ных монет из культурного слоя Ладоги. К тому же здесь най-
ден древнейший на Руси клад дирхемов, в котором младшая мо-
нета чеканена в 786 г. Открыт он в 1892 г., и в его состав вхо-
дило 28 целых монет и 3 обломка. Второй клад в Ладоге соби-
рали более двадцати лет с 1875 по 1895 г. Он найден у дер.
Княщино (Княжчиио) к югу от Ладоги. В составе клада-1
5 серебряных слитков, 300 целых и обломков монет. Младшая
монета чеканена в 808 г.
Следующие два клада попали в руки специалистов благо-
даря раскопкам экспедиции Ленинградского университета под
руководством В. И. Равдоникаса в 1938 и 1940 гг. Клад
1938 г. состоял из 5 целых и 8 обломков монет. Верхняя его да-
та 847 г. Клад 1940 г. состоял из монет, чеканенных Аббаснда-
ми, и датируется X в.
Таким образом, в Ладоге встречены клады куфических монет
почти всего периода обращения дирхема на Руси — IX—X сто-
летий. Кроме кладов куфического серебра, в Ладоге найден
и один клад западноевропейских монет (обнаружен в 1920 г.
близ каменной крепости к юго-западу от нее). Клад смешан-
ный, однако дату ему дают западноевропейские и византийские
монеты. В составе клада — 56 дирхемов чеканки конца X в.,
1 византийская 976—1025 гг. и 10 — западноевропейских, позд-
нейшая из которых относится к 1014 г. Кроме того, здесь най-
дены и вещи — серебряные слитки в виде палочек, серебряные
медальоны, пластинки, неопределимые украшения.
Результаты исследований Е. А. Рябинина упрочили наши
представления о производственной деятельности ладожан. Сей-
6 Рябинин Е А. Новые открытия в Старой Ладоге//Там же. С 27—75.
54
что здесь имелись собственные кузнецы, ювелиры,
час ясНз^ Гончары. Велась обработка дерева, янтаря. Имелось
кОСТ°Рс *е судОСТроение. Абсолютно новым является доказа-
собств|о суШе"ствования на раннем этапе и стеклоделия, в том
тсльСТизготовление стеклянных украшений и особенно бус (ра-
ч11слесе они считались привозными). Стало ясно, что ремесло
НСС жап вышло далеко за рамки обычного домашнего и все
Свидетельствует о наличии здесь мастеров-профессионалов, на-
чиная с VIII в.
В настоящее время раскопки Ладожского городища продол-
жаются, и нет сомнений в том, что они принесут еще много но-
вого.
Если Ладожское городище уже давно привлекло внимание
археологов и стало объектом раскопок, то окружающая его
территория — посад Ладоги всерьез начал исследоваться лишь
в 70 е годы нашего столетия. Особый интерес представляют рас-
копки В. П. Петренко па Варяжской улице. И здесь, наряду
с интереснейшим массовым материалом, нас ожидало настоя-
щее открытие. Это так называемая «большая постройка», кото-
рая, по заключению автора раскопок, была разрушена предна-
меренно.
В. П. Петренко реконструирует ее следующим образом:
«„Большая постройка”, прямоугольная в плане, ориентирован-
ная по сторонам света, площадью свыше 120 м2 со сторонами
около 11 м, имела мощные двухрядные степы толщиной
0,5—0,7 м ... Мощные опорные столбы являлись основой конст-
рукции. Никаких данных, свидетельствующих о наличии у этой
постройки кровли, получить пе удалось. Пол, вероятно, был
земляным». Это сооружение было центральным для окружаю-
щей его застройки в течение длительного периода жизни Ладо-
ги. В этом комплексе найдены различные ритуальные предме-
ты— точеная и долбленая деревянная посуда, антроморфные
и зооморфные скульптурные изображения, подвеска с руниче-
ской надписью, железная шейная гривна с привесками в виде
«молоточков Тора».7
Сравнение комплекса с языческим святилищем IX—X вв. на
поселении Гросс—Раден и языческим храмом в Аркопе па
О- Рюген позволило выдвинуть предположение о культовом на-
значении Ладожской «большой постройки».
Напомним также, что согласно дендрохронологическим
и стратиграфическим наблюдениям она была намеренно уничто-
жена в последней четверти X в., когда в эти земли пришла вол-
на христианизации.
Находки из этих раскопок в полной мере раскрыли одну из
основных функций Ладоги. Среди определимых деревянных из-
делий четвертую часть составляют детали лодок и кораблей.
7 Петренко В. П. Раскоп на Варяжской улипе//Там же. С. 81—116.
55
Они, а также находки инструментария, связанного с обраб0т.
кой дерева, и в том числе судостроения и ремонта корабле^
позволили прийти к выводу, что «в Ладоге не только осущест’
вляли обработку грузов, а население несло лоцманскую слу^,
бу, но и оснащали, ремонтировали старые и строили новые
корабли».
Существенный вклад внесен и в изучение русского в целом
и ладожского в частности домостроительства и развитие плацц.
ровочного градостроительного искусства.
Материалы раскопок Ладоги и ее округи недвусмысленно
говорят не только о наличии дальних торговых связей, но
и о присутствии здесь разных этнических компонентов. И в поль-
зу этого тезиса свидетельствуют прежде всего погребальные
древности, а здесь представлены все основные их виды, извест-
ные на территории Древней Руси.
Прежде всего это такие погребальные памятники, как боль-
шие родовые усыпальницы — сопки, являющиеся своеобразным
олицетворением исторического ландшафта средневековой Ла-
доги. Им посвящены многочисленные исследования.
По вопросу этнической принадлежности сопок существует
достаточно много мнений. Одни считают, что их оставили скан-
динавы (А. А. Спицын, Т. Арне, Э. Кивикоски, Н. В. Тухтина),
другие связывают со славянами (В. В. Седов), третьи видят
в них дославянские черты — финно-угорские или балтские
(М. И. Артамонов, И. И. Ляпушкин, Г. С. Лебедев, Е. А. Ряби-
нин).
В. П. Петренко предлагает их полиэтничную интерпретацию.
В связи с этим он пишет: «...выявленная неоднотипность сопок,
не составляющих последовательных звеньев одной типологиче-
ской линии развития обряда, заставляет отказаться от моно-
центричной схемы происхождения крупногабаритных погре-
бальных сооружений Северо-Запада». Далее он отмечает, что
в этом погребальном обряде отразился «процесс взаимодействия
разных этнических групп». В. П. Петренко на основе архивных,
литературных данных и собственных раскопок разработал типо-
логию волховских сопок. Он разделил их на пять типов.8
Сопки первого типа располагаются по краям второй речной
террасы группами и в одиночку. Под каждой из насыпей на
разных уровнях находилось несколько погребений — сожжения
произведены на стороне, а затем перенесены на место захороне-
ния. Иногда кости складывались в урны, в других случаях про-
сто в кучки. Здесь же встречены остатки костров с пережжен-
ными костями животных. Видимо, это было ритуальное сожже-
ние — жертвоприношение.

8 П е т реп к о В. П. Классификация сопок Северного Поволховья//Там
же. С 123—146.
56
Второй тип сооружении содержит под насыпью в ее центре
енную выкладку. Располагаются эти сопки группами.
^'особенностью третьего типа насыпей является наличие под
системы каменных сооружений, включающих обрамленные
,1ИМ I Близ таких насыпей зафиксированы грунтовые погребе’
с0"4 о обряду трупоположеиия. Выявлены и следы обрядов, со-
11,1овождающих погребения,— ритуальные костры, сожжение
просто положение животных и птиц, устилание площадки
ветвями хвойных деревьев.
Чрезвычайно интересной и убедительной является реконст-
п\кция В. П. Петренко последовательности сооружения таких
насыпей. Сначала выбирали место для них, расчищали округ-
qvio площадку, па которой совершались различные обряды.
Затем создавалось каменное сооружение в центре (жертвенник),
от которого расходились лучами выкладки из камней. Далее
площадка обрамлялась кольцом из валунов. Затем в несколь-
ко этапов происходила насыпка этого погребального сооруже-
ния последовательно вслед за совершением захоронений.
Сопки следующего четвертого типа располагались непосред-
ственно у берега реки. В одной из таких насыпей, в верхней ее
части, обнаружено трупоположение в ладье, сопровождаемое
конскими захоронениями. Это погребальное сооружение распо-
лагалось неподалеку от курганного могильника в урочище Пла-
кун. В данной же сопке было несколько погребений и наиболь-
ший интерес из них представляет упомянутое выше. Захоронен-
ного сопровождал разнообразный инвентарь — наконечники
стрел, видимо находившиеся в колчане, украшения — бусы, се-
ребряные позолоченные бляшки, костяное острие со звериной
мордой, ледоходные шипы. В пользу того, что перед нами захо-
ронение в ладье говорят находки заклепок и гвоздей.
Интересные результаты дало изучение останков лошадей.
Выяснилось, что у одного из копей ноги были перебиты, а гор-
ло перерезано. Судя по всему, это было погребение воина, со-
вершенное в X столетии.
Наконец, пятый тип сопок отличается тем, что располага-
лись они в удалении от реки.
Изучение этих грандиозных погребальных памятников про
Должается. Однако имеющиеся данные позволяют утверждать,
что сооружались они в период с VIII по X в.
В Поволховье славяне оказались в тесных и прямых контак-
тах с различными этническими группами (в первую очередь
с финно-уграми и скандинавами), в их погребальных памятни-
ках нашли следы этих взаимоотношений и взаимовлияний.9
Сопки — не единственный тип погребальных древностей, из-
вестных в Ладоге. Не менее интересны и эффектны находки из
9 Носов Е. Н. Сопковидная насыпь близ урочиша Плакун в Старой
^адогсУ/Там же С. 147—155.
57
погребений курганного могильника в урочище Плакун на
вом берегу Волхова (он вошел в литературу как скандинаве^ *
погребальный комплекс). Здесь зафиксировано 18 насыпей
них раскопано 15.	4
Исследованиями могильника занимались такие видные д
следователи Ладоги, как Н. И. Репников, В. И. Равдоникаг
Г. П. Гроздилов, Г. Ф Корзухина. В. И. Равдоникас датироВа'_'
могильник X в. и отметил, что «это первая в Приладожье груг<
па могильных памятников, которую определенно и надежд
можно связать с норманнами».10 11
Г. Ф. Корзухина дала иную хронологию некрополя — IX в,
подробно обосновывая его этническую интерпретацию. Она ци
шет, что «курганы на Плакуне — это могилы не случайных за
езжих купцов и, безусловно, не воинов, совершавших грабитель
ские набеги на Ладогу. Это кладбище выходцев из Скандина
вии, живших здесь постоянно и даже с семьями».11 В польз?
данного заключения говорит как обряд погребения, так и со
провождающий захороненных инвентарь. Оно подтверждаете^
и полной публикацией комплекса, осуществленной В. А. Наза-
ренко.12
Таким образом, и второй этнический компонент Ладоги —
скандинавы оставили свои следы в погребальных древностях
этого интернационального центра. А. Н. Кирпичников связывае
предположительно могильник в урочище Плакун с окружение.!
появившегося здесь норманнского предводителя, например
Рюрика, о котором нам сообщает летопись.
Курганы урочища Плакун располагались рядами вдоль бе
рега Волхова и делились на четыре вида. Первые два содержа
ли погребения по обряду сожжения. Кости иногда складыва-
лись в глиняные урны.
В четырех курганах второго вида сожжение покойника про-
исходило в ладье. В одном из курганов (третий вид) захороне-
ние было произведено в деревянном ящике, находившемся на
дне могильной ямы. Собственно этот ящик был помещен в ка*
меру, сооруженную из бревен. Сверху она была накрыта дере-
вянным настилом, на который были навалены каменные плиты
и булыжники, прикрытые ладьей.
Инвентарь, сопровождающий захороненных в данном мо-
гильнике, имеет северное происхождение, его набор аналогичен
погребениям Скандинавии (ларцы, стрелы, нож, шипы, играль-
ные фишки, гребни, бронзовые и серебряные украшения, бусы,
ладейные заклепки). Редкой является находка обломков двух
фризских кувшинов Уникальна также находка двух ажурных
10 Равдоникас В. И. Старая Ладога/КСИИМК 1945. Вып. И С. 41.
11 Корзухина Г. Ф. Курган в урочище Плакун.. С. 63.
12 Назаренко В. А. Могильник в урочище Плакун//Средневековая
Ладога... С 156—169.
еских бус из серебряной рубчатой проволоки, изготов-
б"К lix в Скандинавии.
•1е"н Ладоге и ее округе, кроме названных выше, известны
“ гие погребальные памятники — грунтовые могильники,
и ^LH0, связанные с балтской, финпо-угорской и раннесла-
в°3'1Оой культурами, а также и собственно древнерусские кур-
ВЯмнь1е некрополи.
г |ЯТак, в течение столетия Ладога прошла путь от небольшо-
поселка, возникшего в результате освоения славянами бас-
г°.. а Волхова, до раннефеодального городского центра, со все-
сеИ присущими ему признаками. Это тот случай, когда протого-
мй_ской торгово-ремесленный центр, какие были характерны
переходного этапа от родо-племенного строя к феодализму,
угасает или уступает свою роль другому, а сам становится
паннефеодальным городом. Значение Ладоги сохранялось мно-
гие столетия. Если в IX в. это стольный град, то в X—XI —
един из важнейших торгово-ремесленных центров. С конца
XI в. Ладога хотя и сохраняет свое значение, но все-такп стано-
вится уже пограничным форпостом Новгорода — своеобразными
воротами из заморских земель в Новгородские владения.
В XII в. международное значение Ладоги постепенно уходит
в прошлое, и она больше играет роль как главный центр обшир-
ной областной территории. Так продолжается вплоть до конца
XV в.
В итоге следует отметить, что материалы, полученные при
исследовании культурных слоев Ладоги, вносят бесценный
вклад как в целом в изучение истории Древней Руси и ее меж-
дународных связей, так н в исследование проблемы возникно-
вения и становления древнерусского города.
Дендрохронология Ладоги
Долгие годы хронология ладожских слоев строилась на
стратиграфических наблюдениях и определениях времени быто-
вания различных предметов, обнаруженных в постройках и со-
оружениях. Лишь недавно была реализована появившаяся воз-
можность провести дендрохронологическое исследование.13
Из раскбпок Земляного городища, проведенных в 70-х годах,
было исследовано 208 образцов бревен от построек и настилов.
Основная и наиболее трудная задача, которую решали ис-
следователи— создание абсолютной дендрохронологии. В ито-
ге установлено, что древнейший слой на данном участке дати-
руется началом — концом 60-х годов VIII в. К этому времени
«Г*	_____
13 Черных Н. Б. I) Дендрохронология древнейших горизонтов Ладо-
Ч1 (по материалам раскопок Земляного городища)//Средневековая Ладога.
• 76—80; 2) Дендрохроноло! ия Ладоги (раскоп в районе Варяжской
Улпцы)//Там же. С. 117-122
59
относятся два деревянных настила и начало строительства
тырехугольной конструкции. На следующем этапе в нач»
70-х — конце 80 х годов VIII в. возводились пешеходные кД
ки, продолжалось строительство конструкции. Все дерево L
наруженное в горизонте Е3, было срублено в 60-х годах Vllf в I
30-х годах IX в. Строительная деятельность в следующий пеп
од (горизонт Е2 датируется по спилам 842—855 гг.). Построй?!
обнаруженная в горизонте Еь датируется 80-ми годами IX в
На основе дендрохронологического изучения раннего Я
Ладоги установлена следующая хронология: Е3—начал
60-х годов VIII в.— 30-е годы IX в.; Е2 — начало 40-х — середи
на 50-х годов IX в.; Ej — начало 60-х годов — конец IX в.
Дендрохронологические даты, являющиеся опорными, под
тверждаются и традиционными археологическими методами. Г
Аналогичные исследования были проведены и на основе kJ
териала, добытого во время раскопок на Варяжской улищ
Здесь коллекция в два с лишним раза превышала предыдущую
(452 образца). Из них удалось датировать 373. Установлена
хронология строительной деятельности на данном участке Ла
дожского поселения. Наиболее ранпие постройки появляются
здесь в 40-х годах IX в. Ко второму периоду (50—60-е годы
IX в.) относятся два сооружения. Точно так же две построй
связаны с 70—90-ми годами этого же столетия. В первой чет-
верти X в. здесь сооружается мостовая. Значительно активизи-
руется строительство в следующее 20-летие. В это время на-
чинает создаваться и «большая постройка», интерпретируемая
как святилище.
Затем следует еще два этапа строительства, датируемые се
рединой 50-х — серединой 80-х годов X в.
И наконец, последний период относится к середине 90-х го-
дов этого же столетия. Бревен, срубленных позднее 995 г., на
данном участке поселения нет.
Дендрохронологические исследования Ладоги находятся
лишь в самом начале и пока не дают возможности для доста-
точно полной хронологической реконструкции этого поселения
в целом.
БЕЛООЗЕРО
862 г. в связи с призванием варягов в летописи впер-
гДоминается как важный древнерусский центр Белоозеро.
рые У летописи, в Белоозере первоначально находится один
£°г^аатьев Рюрика Синеус. После его смерти Рюрик передает
113 одному из своих сподвижников. Там же отмечается, что
г° иным населением Белоозера было одно из финнов-угорских
племен весь.
В Белоозере проведены достаточно широкие археологиче-
исследования, обобщенные данные которых опубликованы
д Голубевой (автором раскопок).1 Согласно местным пре-
' аниям, первоначально Белоозеро находилось па северном бе-
пегу оз. Белого, затем оно было перенесено на юго-восточное
побережье к истоку р. Шексны. Это поселение известно под на-
званием «Старый город» и располагается в 18 км от современ-
ного Белозерска.
Л. А. Голубева определяет нижнюю границу исследованного
ею городского центра X в. Однако среди находок удалось вы-
явить целую серию вещей, относящихся к более раннему вре-
мени, главным образом к IX столетию.
Это пряжки из бронзового круглого дрота (IV—VI вв.),
стеклянная посеребренная трехчастнаяпронизка (IXв.),двойная
посеребренная стеклянная буса (VIII—IX вв.), бронзовая кону-
совидная привеска с треугольными прорезями (III—IV вв.), про-
низка из рубчатой серебряной проволоки (видимо, подражание
скандинавским образцам IX в.). Ряд вещей — костяные гребни,
кубические замки, глиняные грузила, некоторые бусы — имеет
дату IX—X вв.
Постройки, открытые в Белоозере, делятся на три основные
категории — жилые, производственные и хозяйственные. Обна-
ружено 37 жилых срубов, 11 хозяйственных построек (хлева,
клети, амбары), 10 построек производственного назначения.
В жилых срубах располагались глинобитные печи, в конструк-
циях которых использовались деревянные столбы, вмазанные
в глину, валуны и камни.
В Белоозере, как и в Новгороде, выявлено четыре типа жи-
лых сооружений. Двухкамерные жилые постройки представле-
ны в Белоозере с самого начала X в.
Второй тип построек — также двухкамерный, но только
в Данном случае жилой сруб отделен от сеней.
Третий тип жилых построек — однокамерные сооружения
без сеней. И наконец, к четвертому типу жилых домов Бело-
1 Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере. X—ХШвв./Под
Ред В В Седова М, 1973.
61
озера относятся многокамерные сооружения, например, }{3₽
сени, клеть.	3
К числу производственных комплексов относятся кузцНц
остатки отдельно стоящих горнов. Значительный интерес npi 1
ставляют глинобитные сооружения с аналогичными печами (-Д
кие постройки могли быть сушильнями или коптильнями
рыбы).	''?
Средн хозяйственных сооружений удалось определить хлел
для скота, клети, амбары, сараи, погреба.	4
Все эти виды построек группировались в усадьбы, которЯ
огораживались изгородями или частоколами и соединялись
между собой мостовыми.
Хозяйство белоозерцев было комплексным. Ведущую роль
в нем играли ремесло и торговля.
В Белоозере было высоко развито металлургическое произ-
водство.»
Железо выплавляли как в специальных горнах (обнаружу
мы их остатки), так и в домашних условиях—в обычных печах
в глиняных горшках. Небольшие куски крицы и обломки горщ.
ков с прикипевшей к днищам металлической массой найдены
в постройках, имевших полифункциопалыюе назначение жи-
лищ-мастерских.
В кузницах обнаружены скопления угля, шлаков, криц.
В обилии найдены в Белоозере инструменты, имеющие прямое
отношение к металлургии и металлообработке,— клещи, зубила,
н а и и л ьн и ки, м о л отк и.
Здесь же на месте производились из железа и различ-
ные деревообрабатывающие инструменты — топоры, молотки-
гвоздодеры, тесла, долота, сверла, стамески.
Разнообразен инструментарий, необходимый в домашнем
обиходе или в различных занятиях. Это предметы, связанные
с земледелием, скотоводством, рыбной ловлей, охотой, предме-
ты одежды, посуда, ключи, замки, ножи и многое другое, ха-
рактерное для быта русского средневекового города.
Неотъемлемую часть набора инвентаря, что вполне законо-
мерно, составляет вооружение и снаряжение коня и всадника.
Это два боевых топора, наконечник ножен меча, кинжал, четы-
ре наконечника копий и несколько железных втоков, наконеч-
ники стрел. К снаряжению всадника и коня относятся навершия
плеток, шпоры, шипы, подковы, удила, псални, цепи.
Важную роль в жизни белоозерцев играло ювелирное дело.
Здесь обнаружены многочисленные орудия литейщиков, чекан-
щиков, ювелиров. Ювелиры использовали привозное сырье
в слитках, составленных из различных сплавов, основным ком-
понентом которых являлись оловянистые и свинцовистые бронзы.
Плавка производилась в различной формы тиглях. Разливка
металла в формочки шла с помощью льячек. Формочка здесь
62
/шаРУжена
€>0‘‘ г ^„vnF
де
т всего одна, которая предназпачал14акРывались п0‘
очковидных с крестиком и круглых подвёРложения Ф°Р‘
дки ювелирных молоточков, пуансона, штамГЛе ови об’
^аХзУ того, что белоозерцам была знакома также техн?гО
в п°ЛЬтиснения, штамповки, чеканки.
к°В{;И’гат набор украшений, изготовленных местными мастера-
Соети них: височные кольца, подвески, бубенчики, игольни-
>,й браслеты, гривны, перстни, фибулы, пряжки, булавки, кре-
стИ0собенно выделяются характерные для финно-угров укра-
я в виде треугольных и зооморфных подвесок.
Ше Среди домашних ремесел доминировало гончарное произ-
пство. На первом этапе посуда изготовлялась ручным спо-
собом. Среди лепной керамики следует отметить ряд форм, ха-
рактерных для традиционной финно-угорской посуды. Гончар
ный круг известен в Белоозере с X в.
Косторезное дело достигло здесь высокого уровня развития.
В коллекцию гребней входят 150 экземпляров. В зависимости
от времени изготовления гребни отличаются формой. В X в.—
это односторонние составные гребни, в XI в.— двусторонние
цельные, а в XII в.— двусторонние наборные.
Ранней датой первой группы гребней является IX столетне.
Из кости и рога производились ложки, навершия и рукояти,
обоймицы, пуговицы, шашки, печати, копоушки.
В Белоозере процветали также обработка дерева и камне-
резное дело.
Находки говорят об активной роли торговли в жизни Бело-
озера.<
Белоозеро располагалось на Великом Волжском путп. Сре-
ди привозных изделий выделяются бусы ладожских типов, фриз-
ские гребни, бронзовые украшения скандинавского и прибал-
тийского происхождения, которые, по мнению Л. А. Голубевой,
поступали «по старому торговому пути Балтийское море — При-
ладожье». В Белоозере найдены и отдельные западноевропей-
ские монеты. С Востока поступали дирхемы, каменные бусы,
булгарская круговая керамика, камские огнива с бронзовыми
рукоятями.
В X в. список импортов существенно расширился — в Бело-
озеро стали попадать шиферные пряслица, византийские стек-
лянные браслеты, амфоры, грецкие орехи. Это означало, что
Белоозеро стало не только центром на Волжской артерии, но
и получило пусть опосредованную, но все-таки прочную связь
с Днепровским путем. В XI—XIII вв. эти контакты расширяют-
ся, и в Белоозеро поступают с юга шиферные пряслица, полив-
ная посуда, изделия из стекла, амфоры с вином и оливковым
маслом.
Наиболее тщательно исследованы в Белоозере находки бул-
гарской посуды. Результаты раскопок показывают, что общее
63
озера относятся ой посуды превышает 50 фрагментов. 1
сени, клеть, лструировать разные типы сосудов — горшок
К чисщу. Представлены фрагменты сосудов серой,
Ьс/7,красной булгарской посуды (преобладает последняя).
средованпых связях Белоозера со Средней Азией через Буп^
говорят находки сфероконических сосудов, поливной посу ч
Список вещей, происходящих из Булгара, дополняют бронзов
замки в виде лошадок, зооморфные игрушки.
В самом Белоозере пока не известны клады восточных к
пет, но зато они выявлены на Шексне и Мологе, где были зап^
ты в землю в IX столетии.	J
Находки дают возможность для утверждения, согласно ко.
торому Белоозеро в IX—XI вв. было в основном торгово-ремес
ленным центром, ибо находки земледельческих орудий лроисхс>
дят преимущественно из слоев XII—XIII вв. Судя по всеьц,
хлеб был в Белоозере главным образом привозным и щ»
в обмен в основном на пушнину. В связи с этим уместно вспои,
пить свидетельство В. Н. Татищева.
Он цитирует сообщение летописи под 1229 г.: «В сие время
глад был во всей Руси два года, и множество людей помирало
а более в Новгороде и Белеозере, по болгары, учиня мир, вози^
ли жита по Волге и Оке во все грады русские и продавали и тем
великую помочь сделали». Однако значительное количество на-
ходок свидетельствует о высоком развитии в Белоозере ското-
водства, охоты, рыбной ловли. По статистической оценке, на
первом месте стоят кости крупного домашнего скота. За ним
следуют свинья, лошадь, мелкий рогатый скот, собака.
Среди костей диких животных выделяются остатки лося, се
верного оленя, бобра, зайца, лисицы, волка.
Белоозерцы занимались также обработкой шерсти, кожи,
прядением, ткачеством.
В изобилии здесь встречены и орудия рыболовства — крюч-
ки, остроги, грузила, пешни, поплавки.
Такова общая характеристика хозяйства и быта древнего
Белоозера.
На первом этапе, начиная с IX в., Белоозеро было протсго-
родским центром с полиэтничным населением, куда входили
главным образом славяне и финно-угры.
Затем в X—XI столетиях оно становится одним из центров
славянского освоения севера и формирования древнерусской
народности.
В XII—XIII вв.— это уже вполне сформировавшийся древ-
нерусский город — средоточие ремесел и торговли.
Его новый подъем происходит в XIII в., когда сюда начина-
ется приток населения из Южной и Северо-Восточной Руси, бе-
гущего от татаро-монгольских завоевателей.
64
ПРОТОГОРОДСКИЕ ЦЕНТРЬЬакрывались по-
ЯРОСЛАВСКОГО ПОВОЛЖЬЯ "’сложения фор-
где они об-
Михаил овскии центр	’^образен
расположен в 10 км к северу от Ярославля на левом
0й волги. Первоначально достоянием науки стал Михаилов-
^еРеГкУРганный некрополь. Раскопки курганов здесь проводили
сКйИр известные археологи, как И. А. Тихомиров, В. А. Город-
ТЗКПТ Арне, Д. Н. Эдииг, Я. В. Станкевич. Начиная с 1896 г.
Ц°В’ченис трех полевых сезонов в Михайловском работал яро-
В явский историк-археолог и краевед И. А. Тихомиров. За эти
СЛ ы им было раскопано на могильнике «в роще» в общей
Ложности 74 насыпи и на могильнике «в лесу» — 27 — всего
1*01 курган. В современной археологической литературе фигури-
ст почти всегда только один курганный могильник у села
Михайловского Ярославского уезда Ярославской губернии.
Однако еще в 1913 г. И. А. Тихомиров недвусмысленно указы-
вал на наличие в этом месте двух некрополей, датируя второй
Михайловский могильник XI столетием. Сообщение об этом
памятнике промелькнуло также в исследовании Я. В. Станкевич:
«..поздние курганы Михайловского могильника по своему обря-
ду и по инвентарю связываются с небольшим курганным мо-
гильником, расположенным в 2,5 км к югу от с. Л4и.хайловского
за линией железной дороги в месте слияния Сухого ручья с его
притоком. В настоящее время этот памятник полностью разру-
шен». Как показала проверка архивных данных, в самом деле
у с. Михайловского существовало два некрополя. Михайловский
П-й состоял из сорока одной насыпи, из которых в 1897—
1898 гг. было раскопано 27 (все они содержали погребения по
обряду трупоположения).
Наряду с профессиональными исследованиями И. А. Тихо-
мирова, на Михайловском могильнике проводились и самодея-
тельные раскопки. Так, в 1899 г. в Древлехранилище Ярослав-
ской губернской ученой архивной комиссии поступили от поме-
щика из сельца Михайловского Ярославского уезда Ярослав-
ской губернии А. А. Марковича и местного священника
Н. А. Виноградова с пометой как «найденные при сносе курга-
на для разравнивания местности» новые предметы старины
(среди них были меч и боевой нож).
Всего было передано 24 находки, а сохранилось в фондах
Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника
лишь 2. Другие находки, возможно, также происходящие из
Данного погребения, вероятно, были утрачены во время выстав-
ки в Демидовском юридическом лицее. Впервые эти меч и скра-
масакс из Михайловского могильника были опубликованы
Я. В. Станкевич, которая датировала меч второй половиной 5
5 Зак. 2789
65
пРа-
озера относятся511 к ТИПУ V, все датированные экземпляры кОт
сени клеть л носить к X столетию. Скрамасакс является г>
К чисъ-v находкой в Северо-Восточной Руси, по аналог
влено, что такие боевые ножи находились в употре^1
лении в X в. и встречаются в богатых погребениях и, как пп-
вило, вместе с мечами. Не является исключением из правил,
и находка в Михайловском. Очевидно, что и здесь следует вест*
речь о нерядовом дружинном захоронении. При расчистке кли?
ка меча на нем обнаружено выложенное дамаскированщг
инкрустацией двухстороннее клеймо плохой сохранности, ры
одной стороне клинка можно уверенно реконструировать ц9дш
пись «ULFBERHT», а на другой — орнаментальное переплете-
ние.
В 1902—1903 гг. в Михайловском работал В. А. Городцов
где под его руководством силами воспитанников Ярославского
кадетского корпуса раскапывались 6 курганов, содержащих по-
гребения по обряду трупосожжения.
В 1913 г. в Россию приезжает известный шведский археолог
Турне Арне, который в целях получения материала для обосно-
вания норманской теории, проводит незначительные раскопки
в Михайловском под Ярославлем, где исследует 18 курганов.
В 1921 г. также небольшие раскопки (4 кургана) в Михайлов-
ском осуществляет известный исследователь Сарского городища
Д. Н. Эдин г.
Новый этап изучения Михайловского могильника начался
в 1938 г., когда здесь в течение двух лет осуществляла раскоп-
ки ленинградский археолог Я. В. Станкевич. В результате этих
работ в Михайловском было вскрыто 24 кургана. Особенностью
раскопок Я. В. Станкевич было применение новой методики ис-
следования курганных некрополей. Все предыдущие исследова-
тели копали колодцами или траншеями, а Я- В. Станкевич — на
снос. Применение этой методики сразу дало свои плоды — кур-
ганы, раскопанные ею, прочно вошли в число полноценных
комплексов Ярославских могильников. Результаты раскопок
были обобщены Ял В. Станкевич в обширной статье, вышедшей
в 1941 г, где был опубликован дневник раскопок 1938 г., а так-
же описания курганов, исследованных И. А. Тихомировым
в 1897—1898 гг., составленные по архивным данным.
В 1960—1961 гг. раскопки Михайловского могильника были
полностью завершены (вскрыто 44 кургана).1 В настоящее вре-
мя в распоряжении исследователей находился материал, про-
исходящий из 171 кургана Михайловского могильника. Более
60% из них составляют захоронения по обряду трупосожжения.
Здесь мы встречаем практически все известные варианты
сожжений — в деревянном срубе, просто на кострище, на сто-
1 Недошивина Н. Г. Михайловский могнльник//Ярославское По-
волжье X—XI вв./Под ред. Л П Смирнова. М.» 1963. С. 24—31.
66
Кости иногда сооирались В урны или	11W-
Рр11енИми, складывались в грунтовые ямы. Труположения фор-
сДеД т более позднюю часть могильника. Курганы, где они об-
мйР жены, располагаются компактной группой. Однообразен
Н?Р этих погребений и скуден их инвентарь.
находки в курганах имеют славянское, скандинавское
жинно-угорское происхождение.
11 %яд вещей носит общеевропейский характер и встречается
азличной этнической среде. Вплоть до настоящего времени,
В Р имели лишь скудные сообщения о наличии здесь поселения,
мЬ?1Хронного могильнику. Так, Я. В. Станкевич отмечала, что
сИаПадная, более поздняя, часть могильника заходит на край
*3нсе существовавшего здесь селища». В 1979 г. при осмотре
местности близ с Михайловского предположения Я. В. Станке-
вич частично подтвердились и были уточнены. Удалось обна-
пужить следы культурного слоя и установить, что с северо-во-
стока, севера и северо-запада могильник подковой был окружен
поселением площадью около 6 га. Мощность культурного слоя
25—50 см. Найдены фрагменты лепной и гончарной керамики,
шлаки, угли, зола, обгорелые камни. Судя по всему, поселение
в целом синхронно с могильником. Обнаруженная керамика
аналогична находкам на Тимеревском поселении и вполне мо-
жет быть использована как сравнительный материал. Из но-
вейших находок следует отметить фрагмент западноевропейской
монеты, чеканенной в XI в. в Германии Оттом III и Адельгей-
дой (конец X — 40-е годы XI в.). Определения В. М. Потина.
К сожалению, раскопки здесь невозможны — часть поселе-
ния плотно застроена жилыми домами, а другая занята сель-
скохозяйственным комплексом. Причем на культурный слой поч-
ти везде насыпана мощная подушка из глины.
Михайловский комплекс, включавший в себя поселение пло-
щадью около 6 га и курганный некрополь, состоящий из
400 курганов, располагался на некотором удалении от Волги —
основной водной артерии Древней Руси эпохи раннего средне-
вековья. Это расстояние достигало 4 км. Михайловское поселе-
ние и могильник находились на берегу небольшой (ныне пере-
сохшей) речки, связывавшей в древности этот пункт с Волгой.
Такое расположение древнего центра было обусловлено целым
рядом причин и является одной из отличительных черт протого-
родских центров. Михайловский комплекс занимал сухое воз-
вышенное место на краю плато и сразу рядом с ним начина-
лась пойма Волги. Выбор места обусловливался и военно-стра-
тегическими причинами: во-первых, здесь обеспечивалась до-
статочная безопасность, и, во-вторых, надежно контролировался
весь участок Волги до впадения в нее р. Которосли, где нахо-
дился поворот в Волго-Окское междуречье.
Своего расцвета Михайловский комплекс, возникший в IX в..
Достигает в середине X столетия, т. е. в ту пору, когда Волжский
67
путь наиболее интенсивно использовался как трансъевропей
ская торговая артерия и как дорога славянского заселения Се'
веро-Востока.
В погребальных комплексах X в. Михайловского могильника
в изобилии представлены оружие и различные привозные изде.
лия. Вполне вероятно, что в значительной части курганов Ми.
хайловского могильника захоронены представители дружинного
слоя из состава военного гарнизона, контролировавшего ключе-
вой опорный пункт на Волжском пути.
Михайловский центр имел полиэтнический характер. Здесь
достаточно четко выявляются скандинавские погребальные
комплексы.
В Михайловском могильнике из комплексов IX — начала
X вв связан со скандинавами курган № 105, раскопанный
в 1961 г. Здесь среди кальцинированных человеческих костей
найдена гривна с молоточками Тора. Общепринято, что эти аму-
леты являются скандинавскими этническими индикаторами.
Среди комплексов первой половины X в. несколько погребений
можно отнести к скандинавским. Во-первых, это курган № 18,
1897 г. раскопок, где в состав инвентаря входят две скорлупо-
образные фибулы, меч, согнутый пополам, дирхем-привеска
805—809 гг. чеканки, ореховая скорлупа. Меч относится к типу
«Е». В Скандинавии мечи этого типа после 900 г. встречаются
крайне редко. Собственно, погребение является урновым. Его
обряд в сочетании с инвентарем позволяет думать, что перед
нами скандинавское погребение.
По ряду признаков к этому комплексу близок курган № 1
(1902 г.)—на кострище рядом с урной, заполненной человече-
скими костями, обнаружены меч, сломанный пополам и поло-
женный па урну (тип Д — IX—X вв.), ладейные заклепки, бусы,
богатый поясной набор, стрела, ореховая скорлупа. К этой же
группе можно отнести — и курган № 65 (1961 г.), где кальци-
нированные кости были сложены в урну, рядом с которой ле-
жали бусы, дирхемы, гирька, гребень с плетенкой и железная
шейная гривна с привесками в виде молоточков Тора.
Следует отметить, что, вообще, в курганах Михайловского
могильника первой половины X в. широко представлены северо-
европейские вещи (мечи, копья, ланцетовидные стрелы, весы,
гирьки, монеты, шипы, фрагменты ларчиков, фибулы). Эти фак-
ты свидетельствуют об участии Михайловского комплекса
в торговых связях по Волжскому пути с Северо-Западом Руси,
откуда и поступали вышеназванные вещи. Однако, это, конеч-
но, не говорит в пользу исключительно скандинавского проис-
хождения погребений, где они найдены.
Следует особо отметить находку круглой бронзовой фибулы
в кургане № 176 из раскопок 1961 г., имеющей точную анало-
гию в шведском могильнике Бирка. На обоих экземплярах —
стилизованные изображения коня с развевающимисия вокруг
68
оупа лентами (змеями). Изображение на ярославской наход-
даже в деталях идентично рисунку на застежке из Бирки.
К Оба комплекса датируются первой половиной X в. Анализ
Айбул позволяет высказать предположения, что обе изготовле-
в одной мастерской где-то в Скандинавии, может в Бирке. По
крайней мере, эта находка говорит о наличии связей Верхней
Волги со Скандинавией в эпоху раннего средневековья.
Для середины X столетня можно выделить 3 кургана Михай-
ловского кладбища. Это насыпи № 10 (1897 г.), № 3 (1903 г.),
дъ 101 (1961 г.). В первом из них достаточно четко представле-
ны североевропейские элементы — фибулы с длинной иглой типа
227, меч типа «X», боевые топоры II типа, ланцетовидные стре-
лы. Из последнего кургана происходит железная шейная грив-
на из дрота четырехгранного сечения.
Во второй половине этого столетия в Михайловском лишь
одна насыпь (№ 1 — 1896 г.) содержит набор фибул типа 52,
кроме них. в состав инвентаря входят копье, шип, ручка от лар-
ца, ключ, ножницы, ладейные заклепки. Мечи в Михайловском
могильнике найдены в шести комплексах (в Тимеревском они
известны в двух курганах и в Петровском — в одном).
Специальному анализу мечи из ярославских курганов были
подвергнуты в работе А. Н. Кирпичникова. Следует перечислить
эти находки. В 1897 г. во время раскопок И. А. Тихомирова
в кургане № 18 был найден меч типа «Е», датирующийся X в.
В 1898 г. тот же исследователь обнаружил сразу три меча типа
«V» в курганах № 1, 34, 39. Эти комплексы датированы также
X столетием. В 1899 г. при случайных раскопках был найден
еще один меч типа «V». Еще одна находка была сделана
В. А. Городцовым в 1902 г. в кургане № 1. Средн них выявлены
клинки с общеизвестной меткой «ULFBERHT».
Эти материалы подтверждают выводы о существенном зна-
чении и роли Михайловского центра как опорного пункта на
Волжском пути.
Петровский центр
Вторым протогородским центром в Ярославском Поволжье
являются могильник и поселения у д. Петровское, расположен-
ные на расстоянии 1 км к юго-западу от Ярославля. Изучение
Петровского могильника, как и Михайловского, началось
в XIX в. В 1877 г. проведено обследование Петровского могиль
ника, в итоге которого было установлено, что он занимает пло-
щадь 4,5 га н состоит из множества курганов. Первые сведения
о его раскопках были опубликованы в «Ярославских губернских
ведомостях» в 1880 г. Сообщалось, что в с. Петровском
П. О. Черневским было раскопано 7 курганов. Какие-то данные
об этих раскопках в архивах или научной литературе отсутст-
вуют. В 1908 г. И. С. Абрамов раскопал в Петровском 9 насы-
69
пей. В 1962—1963 гг. проведены новые обследования и раск
ки Петровского могильника. М. В. Фехнер насчитала 3л0п'
141 насыпь, часть из которых была уже исследована. За
года раскопок было вскрыто 106 курганов.	Дйг1
Всего имеются достоверные данные по 145 курганам.
более половины из них содержали погребения по обряду труп
сожжения как на месте сооружения насыпи, так и за ее пред0
лами. Иногда кальцинированные кости находились в глиняны
урнах или в материковых ямах.	х
Погребальный инвентарь курганов Петровского могильника
значительно скромнее Михайловского — глиняные сосуды, ко-
стяные гребни и копоушки, глиняные кольца и лапы, оселки
бусы, железные и бронзовые предметы. Незначительное количе-
ство курганов отличаются богатством инвентаря.
В Петровском могильнике скандинавские комплексы IX в. «е
выявлены, однако в кургане № 73 найдена фибула, датируемая
этим временем. Из курганов Петровского некрополя лишь 2 со-
держат наборы фибул типов 52 и 55, относящихся к концу X в.
Среди прочих выделяется курган № 38 (захоронение муж-
чины), где найдены навершие меча, оковка колчана, нож, пояс-
ной набор, накладки от лука, гребень, весы, весовые гирьки
и большое количество оплавленных бронзовых и железных
вещей.
Рядом с могильником удалось обнаружить следы двух посе-
лений, на которых произведена шурфовка. Вторично они были
исследованы в 1972 г. Собран обильный подъемный материал,
среди которого следует отметить многочисленные находки остат-
ков литейного производства — тигли, шлаки, крица, оплавлен-
ная керамика, стекло.
Равно как и могильник, эти селища требуют дальнейших
исследований.
В 1985 г. близ данного комплекса, на противоположном бе-
регу р. Шатерки, была обнаружена сопковидная насыпь—пер-
вая из известных в Ярославском Поволжье. Ранее ближайшими
были сопки, выявленные на р. Мологе.
Таким образом, в Петровский комплекс входили два поселе-
ния, курганный могильник и отдельно стоящая сопковидная на-
сыпь. Своего расцвета он достигает в середине X в.
Петровский комплекс, как и Михайловский, имел торгово-ре-
месленный характер. В состав инвентаря входят многочислен-
ные импортные изделия, а на поселении обнаружены следы ли-
тейного производства и других ремесел. Петровские памятники
были тесно связаны с Волжским путем. Они располагаются на
р. Шатерке, притоке Великой, в свою очередь впадающей в Вол-
гу и берущей начало неподалеку от Тимеревского протогород-
ского центра, который будет рассмотрен ниже.
Петровский комплекс более «провинциален», нежели Михай-
ловский. Погребения с оружием здесь большая редкость, курга-
70
бодсе однородные и не выделяются бедностью или богатст*
йЬ\ инвентаря. Хронологически Петровский комплекс вписыва-
0°м в период существования в Волго-Окском междуречье про
Городских центров (IX—XI вв.)
Тимеревский центр
Наконец, третьим наиболее крупным протогородским цент-
пом Ярославского Поволжья является Тимеревский, в состав
которого входят обширный могильник, 2 курганные группы,
2 поселения (одно из которых превышает площадь 10 га)
л 2 клада куфических монет.
Первым в конце 60-х годов прошлого столетия был открыт
Тимеревский могильник. Он стал известен с момента, когда яро-
славский краевед Н. П. Сабанеев включил его в список памят-
ников губернии. С тех пор Тимеревский некрополь неоднократно
осматривался и подвергался раскопкам археологов. Давалась
и различная количественная оценка могильника. Так, ярослав-
ский историк-краевед В. И. Лествицып выполнил первое топо-
графическое описание Тимеревского могильника, указав его
точные координаты, площадь, число курганов (более 150), раз-
меры насыпей. Однако это описание было составлено в резуль-
тате поверхностного осмотра могильника и во многом страдает
неточностями. И прежде всего это касается числа курганов, ко-
торое было значительно занижено. Другие авторы называли
иное количество насыпей в Тимеревском могильнике, и оно до-
ходило до 1000—1500.
Важным событием в истории археологического изучения Яро-
славской губернии стал VII Археологический съезд, проводив-
шийся в Ярославле в 1887 г. Подготовительным комитетом была
организована выставка археологических находок с территории
губернии, и члены этого съезда провели раскопки двух курга-
нов Тимеревского курганного могильника 15 августа 1887 г
В хронике съезда отмечалось, что, «несмотря на дождь, раскоп
ка была удачна и вскрытие курганов оказалось весьма интерес-
ным». Часть находок из этих раскопок хранится в фондах Яро-
славского историко-архитектурного музея-заповедника.
В 1900 г. в Тимереве проводил раскопки И. А. Тихомиров,
где за полевой сезон им было вскрыто 14 курганов. В этом же
году И. А. Тихомиров открывает курганные группы у д. Малое
Тимерево, и Тончарово начинает там раскопки. По итогам своих
работ И. А. Тихомиров делал доклады на заседаниях Ярослав-
ской губернской ученой архивной комиссии и опубликовал их
результаты в двух обширных статьях.
Спустя восемь лет И. С. Абрамов продолжил изучение по-
гребальных древностей Тимерева. Он вскрыл 2 насыпи в основ-
ном могильнике и неизвестное количество курганов у д. Тонча-
71
рово. В советское время исследования Тимеревского могильника
продолжает в 1938—1939 гг. Я. В. Станкевич—она раскопала
в течение двух полевых сезонов 26 погребальных комплексов.
В 1959—1961 гг. на Тимеревском могильнике производит
раскопки экспедиция Государственного исторического музея
под руководством М. В. Фехнер. В эти годы было исследовано
282 насыпи.
Начиная с 1974 г. новые раскопки курганов Тимеревского
могильника производила экспедиция Государственного истори-
ческого музея. За пять лет исследований вскрыто 97 насы-
пей.
В 1973 г. экспедицией Ленинградского университета был
вскрыт курган № 95, давший новую уникальную информацию
о могильнике в целом. Всего в кургане обнаружены 3 погребе*
ния (2 из них совершены по обряду трупоположения).
Погребение 1 — захоронение ребенка 2,5—3 лет (сохрани-
лись только фрагменты черепа и несколько костей) располага-
лось в северо-западном секторе. Здесь найдены два железных
ножа и железный серпообразный предмет с петлей на конце.
Погребение 2 сохранилось гораздо лучше: здесь почти пол-
ностью уцелел костяк женщины приблизительно 25 лет. Найден
богатый набор погребального инвентаря: бусины круглая из гор-
ного хрусталя и призматическая сердоликовая, биконическое
пряслице из розового овручского шифера, два височных сере-
бряных кольца с завитками на конце и фрагментом напускной
серебряной бусины, двусторонний костяной гребень с процара-
панным знаком в виде неправильного круга с крестом в центре,
серебряный пластинчатый орнаментированный перстень, се-
ребряное несомкнутое кольцо, два оселка. В ногах у погребен-
ной был раздавленный лепной горшок с орнаментом в виде
насечки по обрезу венчика, обычный для сосудов из трупополо-
жеиий Тимеревского могильника. По обряду погребения и со-
ставу инвентаря комплекс может быть датировал концом X —
началом XI в.
Основное погребение, совершенное по обряду трупосожже-
ния, дошло до пас в непотревоженном виде. В центре кургана
на незначительной подсыпке из песка, лежащей прямо на ма-
терике, на глубине 70—80 см находилось кострище округлой
формы диаметром 4 м и мощностью 15—20 см. По всей площа-
ди кострища были разбросаны кальцированные человеческие
кости и кости животных, главным образом овцы (козы). В цент-
ре, откуда происходит большинство вещевых находок, были
кучка кальцинированных человеческих костей и необожженные
кости курицы, брошенные уже на погасший погребальный кос-
тер. Здесь были кремированы женщина 40 лет и ребенок до
2 лет. В 1 м от кострища, в южной части насыпи, обнаружена
каменная вымостка, выложенная на материке и ориентированная
по линии запад — восток. Она имела треугольную или ладье-
72
видную форму. Длина ее 2,4 м и ширина— 1,4 м. Камни лежа-
ли в один слой. Подобные вымостки широко распространены на
территории Скандинавии.
Основную часть вещей, найденных на кострище, составляют
женские украшения. Среди них ожерелье из 51 бусины различ-
ных форм и самых разнообразных материалов — стекла, горно-
го хрусталя, сердолика, пасты, серебра.
Наиболее интересны серебряные ажурные биконические бу-
сины из рубчатой проволоки. Аналогии им известны в погре-
бальных комплексах Северной Прибалтики (Бирка; о-ва Эланд,
Адельзе, Аландские; Дания). Ярославские экземпляры — самая
восточная находка этих бус. На территории СССР четыре подоб-
ные бусины ранее обнаружены в кургане урочища Плакун
близ Старой Ладоги. По мнению Г. Ф. Корзухиной, плакунский
комплекс можно датировать IX в., может быть, первой полови-
ной столетия. Курганы с аналогичными бусами на территории
Скандинавии датируются IX—X вв. или, там, где возможна бо-
лее узкая датировка — IX в. Интересен составной односторон-
ний гребень с орнаментом в виде плетенки и меандра на на-
кладке, аналогии которому встречаются в странах Балтики, где
они датируются IX—X вв. В состав инвентаря входило много
серебряных, бронзовых украшений, детали костюма, очень силь-
но пострадавшие от огня. Среди них все же можно узнать оковки
ларца, бронзовые шпеньки и накладки от пояса, пуговицы, бу-
бенчики, бронзовую скорлупообразную овальную фибулу.
Последнюю можно отнести к типу 27 (первая половина IX в.).
На кострище обнаружены также три восточные монеты вто-
рой половины VIII в.
Раскопанный курган, самый ранний из твердо датируемых
Ярославских могильников, относится по-видимому к первой по-
ловине IX в.
В 1976 г. Ярославской экспедицией Ленинградского универ-
ситета был исследован еще один курган, насыпь которого не
сохранилась вследствие распашки, и он не отмечался на пла-
нах могильника. Этот курган находился на юго-восточной окра-
ине некрополя, где кладбище близко подступает к поселению.
Во время обследования поселения с помощью металлоис-
кателя был обнаружен сначала меч, а затем на месте находки
заложен раскоп, где и найдено кострище с кальцинированными
человеческими костями и вещами, сопровождавшими погребен-
ного. На этом мече позднее было выявлено клеймо
«ULFBERHT». Часть кальцинированных человеческих костей
была собрана в урну, поставленную на кострище. Захоронен
здесь был мужчина 30—40 лет. Большая часть вещей погибла
На погребальном костре — найдены оплавленные куски бронзы,
Железа, сожженные изделия нз кости. Сохранились: три фраг-
мента накладок костяного гребня — на двух из них виден орна-
мент; железный ледоходный шип, часть ладейной заклепки,
73
ланцетовидный наконечник стрелы с обломанным пером, дв
бочонковидные гирьки со знаками кратности.	* е
Из курганов, раскопанных в эти годы экспедицией Госуда[)
ствепного исторического музея наиболее ярким является комп'
леке № 100.2 Погребение здесь было совершено в могильной
яме—камере. Вдоль ее южной стенки — останки двух лошади
и челюсти двух особей крупного рогатого скота. В камере, судч
по инвентарю, находилось парное захоронение мужчины и жен-
щины. К первому погребению относятся меч с клеймом на
клинке в виде латинской буквы «С», наконечники колья
и стрел, петли и оковка днища колчана, детали уздечного набо-
ра, стремена, удила с псалиями, рукоять кнутовища, золотой
перстень, весы, гирька, кожаный кошелек с семью дирхемами,
чеканенными Саманидами в 963—976 гг. С женским захороне-
нием связаны серебряные круглопроволочные височные кольца
с завязанными концами, оправленная серебром каменная встав-
ка перстня, бусы и бисер. В верхней части насыпи найдена ла-
дейная заклепка. Это дало основание для предположения, что
над камерой была положена ладья или ее часть.
Значительный интерес вызывает находка весов, на чашеч-
ках которых выявлена арабская надпись. Она расшифрована
как, во-первых, «налог, подать, таможенные сборы». Это послу-
жило основой для заключения, согласно которому весы могли
принадлежать сборщику налогов или таможенной пошлины.
Однако допускается и второй вариант — надпись является га-
рантийным знаком мастерской, выпустившей весы и заплатив-
шей налог за них.
Совокупность материала позволяет утверждать, что здесь за-
хоронен воин-торговец. Этот комплекс сравнивается с датскими
погребениями, и «покойники, захороненные здесь, принадлежали
к социальной верхушке общества». В последние годы раскопки
курганов Тимеревского некрополя продолжает экспедиция
Ленинградского университета. Среди исследованных ряд насы-
пей заслуживает особого внимания. Это прежде всего погре-
бальные сооружения, где обнаружены камерные захоронения.
В центральной части Тимеревского могильника находится
курган № 297, раскопанный в 1984—1985 гг. Парное женское
погребение размещалось здесь в деревянной камере в яме. За-
фиксированы остатки настила и перекрытия камеры в виде дере-
вянных плах и отдельных кусков дерева В изголовье погребен-
ных внутри камеры обнаружены столбовые ямы, возможно,
сохранившиеся детали козырька. Близ камеры найдены сожжен-
ные доски ладьи с заклепками. К востоку от ямы открыты ос-
татки ладьевидной вымостки из камней.
2 Фехнер М. В. Янина С. А. Весы с арабской надписью
из Тимерева//Вопросы древней и средневековой археопогни Восточной Евро
пы Под ред. В И. Козенковой, Ю. А Краснова, И. Г Розенфельдт М..
1978. С. 184—192
74
Погребение № 1 (женское) (30—45 лет) находилось в юж-
чаСти камеры. Захороненную сопровождали серебряная под-
н°НоОбразная фибула со спиральными концами, остатки золо-
К°го шитья от одежды, костяной игольник на цепочке из сереб-
т°ных и бронзовых звеньев с набором железных игл, железные
Р ужинные ножницы, нож с деревянной рукоятью, обмотанной
еребряной проволокой, бусы из горного хрусталя и глазчатая,
также два глиняных лепных горшка.
3 Погребение № 2 принадлежало девочке 11 —13 лет и нахо-
дилось в северной части камеры. Здесь же найдены две скор-
иу'пообразные овальные фибулы, дирхем-привеска с ушком
(804 850 г.), бусы горного хрусталя и глазчатая, серебряный
перстень с сердоликовой вставкой и глиняный горшок. Здесь
же обнаружены остатки отрубленной лапы медведя.
В камере были также найдены ладейная заклепка, желез-
ный предмет в виде несомкнутого кольца, фрагменты перевитой
металлической ленты тяжелого сплава, а также кости лошади
и свиньи. На борту камеры у юго-западного угла обнаружены
остатки деревянного ведра, окованного железными обручами.
Датировку комплекса определяют прежде всего скорлупооб-
разные фибулы типа 51 К, которые бытовали во второй-третьей
четвертях X в. Обряд погребения и набор вещей позволяют
усматривать в этом комплексе скандинавские черты.
Исключительный интерес представляет то обстоятельство,
что перстень, лежащий рядом с рукой девочки, был надет на
фалангу медведя. Это не что иное, как проявление обряда обру-
чения с медведем, широко известного у народов Северной
Европы, включая и Скандинавию.
Рассмотренный курган относится к серии «больших» и «бо-
гатых» комплексов Тимеревского некрополя.
Еще один курган с камерным погребением был исследован
в 1987 г. Под насыпью кургана № 284 обнаружены остатки де-
ревянной камеры — фрагменты пола и перекрытия, в ее юго-
западном углу зафиксированы камни. Погребение мужчины со-
вершено в сидячем положении. В состав инвентаря входят
бронзовая фибула, нож, трубочка для фитиля, кошелек, играль-
ная шашка, гирька, два фрагмента восточных монет, пуговицы,
Два бубенчика, поясная бляшка, фрагмент слюды, две бусы
и два глиняных сосуда. Датируется комплекс серединой — вто-
рой половиной X в. и носит северный характер.
В Тимеревском могильнике на сегодняшний день выявлено
12 курганов с камерными захоронениями. 6 из них содержат
парные погребения в камерах. В 8 найдены фибулы, в 6 — весо-
вые гирьки и также в 6 — монеты. Хронологически они уклады-
ваются в X столетие, причем половина из них (6) датируются
второй его половиной. Подавляющее большинство этих комплек-
сов (9)—скандинавские.
На Руси, как и в Скандинавии, камерные гробницы принад-
75
лежат представителям торгово-дружинного слоя, среди которо.
го, как известно, были и выходцы из северных земель. Их нали-
чие в Ярославском Поволжье подтверждает вывод о присутст-
вии здесь в X в. определенного числа норманнов — торговце^
и дружинников. Видимо, не случайно, что данные погребения
представлены в крупнейших военно-торговых центрах Руси, ка-
ковыми являлись в IX—X вв. Гнездово, Шестовицы, Тимерево.
Первая сводная публикация Ярославских могильников была
выполнена четверть века назад.3 Новые раскопки обобщены не-
давно.4 Исследователями приводится основная статистика, ха-
рактеризующая Тимеревский некрополь. В 404 курганах
(83,5%) обнаружены остатки захоронений, 30 (6%) оказались
пустыми, по 45 насыпям, раскопанным в прошлом веке (9,5%),
данные отсутствуют. Из общего количества погребений 71%
составляют кремации и 29% ингумации. В основном курганы
содержат по одному захоронению, но встречены и парные по-
гребения. В некоторых курганах выявлены захоронения с раз-
личной обрядностью — сожжения и ингумации В подавляющем
большинстве вторые являются впускными и совершены в уже
существовавшем кургане, где первоначально было размещено
трупосожжение. В могильнике обнаружено 93 мужских погре-
бения, 79 женских, 39 детских и 34 парных, 219 захоронений
не удалось точно определить. Из курганов с сожжениями 31%
составляют насыпи, где кремация производилась на месте их
сооружения. В 132 курганах (29%) погребения совершены по
обряду ингумации. В основном костяки располагались на гори-
зонте, но встречены и погребения в ямах, в насыпи курганов.
В ряде комплексов Тимеревского могильника встречены от-
дельные камни или целые конструкции из них — ладьевидные
вымостки, кольцевидные кладки.
Общая характеристика обнаруженного в могильнике инвен-
таря следующая. Предметы вооружения обнаружены в 48 кур-
ганах (10,3%). Среди них мечи (три целых клинка и навер-
шие), наконечники ножен меча найдены дважды, кольчуги
(4 погребения), копье, стрелы (24 кургана — 34 экз.), костя-
ные накладки от лука (7 погребений), колчаны (5 комплексов),
боевые топоры (12), боевой нож скрамасакс (1).
Снаряжение всадника и верхового коня (стремена, удила,
детали конской сбруи, рукоять плети) наиболее полно пред-
ставлено в кургане № 100.
Поясные наборы встречены в 34 комплексах. Торговый нн-
3 Ярославское Поволжье X—XI вв. М.» 1963
’Недошивина Н. Г., Фехнер М В Погребальный обряд Тиме-
ревского могильника//СА 1985. № 2. С. 101—115; Фехнер М. В, Не-
дошивина Н. Г. Этнокультурная характеристика Тимеревского могиль-
ника по материалам погребального инвентаря//Там же.
1987. №
3. С. 70—89.
76
вентарь (весы и гирьки) найден исключительно в мужских за-
хоронениях.
Среди предметов быта и орудий труда следует назвать де-
ревянные чаши, бронзовые сосуды, деревянные ведра, детали
ларцов» ключи, кресала, футляры от фитилей, ножи, ножницы,
типы, долота, зубила, шилья, сверла, иглы. Сельскохозяйствен-
ные орудия единичны — это сошник, коса-горбуша, серп.
Разнообразны украшения — фибулы скорлупообразные, три-
листные, равноплечные, кольцевидные, подковообразные, височ-
ные кольца, венчики женских головных уборов, шейные гривны,
подвески, бусы, браслеты, перстни.
В категорию принадлежностей туалета входят гребни, ко-
поушки, пинцет, косметическая ложечка. Серию культовых при-
надлежностей составляют глиняные лапы и кольца, просверлен-
ные астрагалы бобра, лепешки из глины, изделия из воска, шей-
ные гривны с привесками в виде молоточков Тора, серебряные
крестики, медвежий клык-привеска.
Этот список дополняют различные отдельные находки.
Весь период существования Тимеревского курганного мо-
гильника может быть разделен на несколько стадий, имеющих
свои ведущие типы и варианты погребального обряда, харак-
терные наборы инвентаря, укладывающиеся в определенные
хронологические границы.
IX в.— трупосожжения на стороне, кальцинированные чело-
веческие кости находятся на материке или в насыпи, каменные
конструкции (часто кольцевые каменные кладки), кости живот-
ных, керамика лепная, фибулы IX столетия, дирхемы VII—
VIII вв. Характерна бедность инвентаря.
X в.— господствуют трупосожжения на месте — кострище
Разнообразные варианты обряда и богатство погребального ин-
вентаря. Первая половина X в.— закладываются основы слож-
ного погребального обряда, господствующего позднее,— кост-
рище, урна, деревянные конструкции и т. д.
Середина X в.— ведущий обряд—трупосожжение на костри-
ще в деревянном сооружении; варианты — кости в насыпи, урна
перевернутая, кости в ямке под кострищем и т. д. Богатый на-
бор инвентаря — вещи смешанного характера — фибулы, мечи,
стрелы, весы, гирьки, бусы, шипы, поясные наборы, гребни, ла-
пы, кольца глиняные, копоушки, привески из астрагалов бобра
и т. д.
Вторая половина X в.— продолжают существовать традиции,
выработанные на предыдущих этапах. Однако обряд упроща-
ется, сокращается и беднеет набор инвентаря.
Конец X—XI вв. происходит коренное изменение в погре-
бальной традиции — на смену обряду трупосожжения приходит
ингумацпя. Существует несколько вариантов этого обряда, не-
равномерно представленных в могильниках — костяк располага-
ется в насыпи, на материке, в ямс. Ведущим является положе-
77
нис костяка на материке. Наиболее часто фиксируется запади
ориентировка. Набор инвентаря скудный — керамика лепцЭЯ
и гончарная, нож, топор, пояс, оселок и т. д. Встречаются пер34
житочные явления обряда трупосожжения в виде зольно-уГ01^'
ных прослоек под или над костяком или отдельных углей, р а '
бросанных вокруг костяка. На этой стадии курганная традици
распространяется по всему Ярославскому Поволжью.	я
Интересна и динамика изменения средних размеров курган_
пых насыпей, начиная с IX в. с небольших (диаметр — 7 м, ВЬ1.
сота — 0,7 м), в первой половине — середине X столетия’оцц
достигают своего максимума (диаметр — 9 м, высота — 0,9 м)
а к концу X — началу XI столетий становятся минимальными
(диаметр 5—6 м, высота 0,5—0,6 м).
Картографирование погребальных комплексов, относящихся
к разным стадиям, выполненное по материалам Тимеревского
и Петровского некрополей, позволяет проанализировать разви-
тие во времени, раскрыть историю их формирования.
Наиболее последовательно это прослежено на примере
Тимеревского могильника. В IX столетии курганы располага-
ются длинной узкой полосой, проходящей через весь будущий
могильник с севера на юг. Это и есть древнейшее ядро некро-
поля. В первой половине X в. курганы начинают насыпать на
большом поле в сторону северо-запада от центрального ядра.
Именно здесь в середине столетия будет сформирована основ-
ная часть могильника. Курганы второй половины X в. распола-
гаются па периферии этой зоны. В конце X—XI столетий созда-
ется поздняя зона некрополя, состоящая исключительно из на-
сыпей с погребениями по обряду трупоположения на юго-во-
сточной окраине могильника. Это является финальным этапом
существования кладбища уд. Большое Тимерево.
Такова общая характеристика и некоторые проблемы, выте-
кающие из материалов Тимеревского курганного могильника,
являющегося составной частью рассматриваемого нами архео-
логического комплекса.
На противоположном берегу р. Сечки находились две кур-
ганные группы у д. Малое Тимерево и Гончарове. По предполо-
жению И. А. Тихомирова, некогда это был один могильник, ча-
стично распаханный. Эти курганы были открыты в 1900 г.
И Л. Тихомировым. В группе у д. М. Тимерево насчитывалось
7—10 курганов, а у д. Гончарове—12 насыпей. В литературе
сложилось мнение, что это были поздние группы курганов, од-
нако, судя по раскопкам И. М. Абрамова, у д. Гончарове были
и курганы с погребениями по обряду трупосожжения.
В общей сложности мы обладаем обрывочными данными
о раскопках всего лишь четырех насыпей в этих группах.
В течение многих десятилетий ученые располагали в Тиме-
реве только материалами погребальных комплексов, которые,
конечно, не могли являться достаточными для исторических ре
78
«струкций и вследствие этого многие суждения по поводу ха-
Ь°ктера некрополей были несколько преждевременными,
^шественной лакуной было отсутствие известных науке посе-
С\ий в этом районе, синхронных могильникам и прямо свя-
Ле\ных с ними. Хотя некоторые скупые сообщения о таковых
За\итературе встречались. Так, во время работ в Тимереве
В 1961 г. М. В. Фехнер отмечала, что «одно из этих селищ было
Скрыто разведкой 1961 года в 500—600 метрах к ЮВ от мо-
°ндьника. Оно расположено на правом берегу (высоком) р. Сеч-
L/ близ дороги, ведущей в д. Гончарове». А в 1963 г. она же
указывала, что «в окрестностях Тимеревского могильника следы
одного из селищ выявлены на расстоянии 240 м к юго-востоку
от курганов... Культурный слой памятника почти полностью
уничтожен распашкой». В данном случае ошибочна была сама
исходная позиция — считалось, что Ярославские некрополи при-
надлежали каждый нескольким поселениям сельского облика,
и эти небольшие селища исчезли в результате распашки,
а если учитывать местную традицию домостроительства — на-
земные дома, то вряд ли имеют смысл поиски сохранившихся
построек.
В 1972 г. Ярославской экспедицией близ Тимеревского кур-
ганного могильника были открыты два поселения. Собранный
на них подъемный материал показал, что они относятся к тому
же времени, что и могилышк, т. е. непосредственно связаны
с ним. Исходя из этого в 1973 г. Ярославская экспедиция раз-
вернула здесь полевые работы. На левом берегу р. Сечки
у д. Малое Тимерево расположено селище площадью 0,2 га, на-
ходящееся на верхней террасе берега реки. Подъемный матери-
ал и находки из культурного слоя, в основном лепная и гон-
чарная керамика, позволяют связывать этот памятник со вре-
менем существования Тимеревского некрополя. Культурный
слой поселения сильно перепахан и перемешан. В результате
раскопок 1973 г. на селище удалось обнаружить углубленную
в материк постройку размером 1,6x2,8 м и глубиной 0,2 м, ори-
ентированную по линии север — юг (с небольшим отклонени-
ем). В заполнении этого сооружения встречена исключительно
лепная керамика, найдены также плохо сохранившиеся фраг-
менты деревянных конструкций.
В результате работ экспедиции Ленинградского университе-
та выяснилось, что Тимеревский могильник являлся кладби-
щем жителей одного крупного поселения площадью свыше
10 га, расположенного в непосредственной близости от некро-
поля и, несмотря на многолетнюю распашку, вполне пригод-
ного для полевого археологического изучения. Благодаря на-
ружным наблюдениям, шурфовке и раскопкам большими пло-
щадями удалось определить границы поселения, структуру
культурного слоя, характер и плотность застройки и в итоге
сделать важные шаги на пути воссоздания исторического разви-
79
тия памятника и его обитателей. Поселение располагалось
наклонной площадке коренного берега р. Сечки. Это место 3
одно из самых высоких в округе, и с запада сразу за могилЗ
ником начинались заливные пространства и пойма р. Которое^’
С двух сторон, таким образом, оно имело великолепные естес/
венные укрепления. В целом доступ к нему был затруднен, Так
как оно находилось несколько в стороне от важнейшей водной
дороги по Которосли, входившей в систему Великого Волжске,
го пути. Культурный слой поселения, как и предполагалось ра.
нее, значительно испорчен распашкой, мощность его колеблется
от 20—25 см до 35—40 см, и в редчайших случаях доходит до
40 см. В основном толщина слоя равняется глубине запашки
и поэтому непотревоженных его участков обнаружить не уда.’
лось. В распаханном слое обнаружен практически весь набор
находок, характерный для средневековых поселений,— зола,
угли, горелые камни для очагов; многочисленные камни от по-
строек; фрагменты лепной и гончарной керамики; остатки ли-
тейного производства — шлаки, тигли, крица; кости домашних
и диких животных; различные индивидуальные находки. Здесь
же в 1973 г. в распаханном слое сначала при наружном обсле-
довании, а затем во время раскопок был обнаружен крупней-
ший для IX столетия клад дирхемов, имеющий большое значе-
ние для датировки памятника, определения его характера и на-
правления связей.
Ранее в 1968 г. во время распашки на противоположном ле-
вом берегу р. Сечки у небольшой дубовой рощицы также был
найден клад дирхемов. Часть этого клада была утрачена,
и всего удалось собрать полторы тысячи монет (три экземпля-
ра были получены нами у местных жителей). Эти монеты чека-
нены в VIII в. и па рубеже VIII—IX столетий. Кроме того, име
ются данные о ряде монет из этого клада, находящихся в ру-
ках частных коллекционеров в Куйбышеве и Ярославле.
Все говорит о том, что этот клад попал в землю в конце
IX столетия.
Клад 1973 г. на момент его первой публикации в 1975 г. на-
считывал в своем составе 2618 монет, из которых 1484 целых
экземпляров и 1134 фрагментированных.
Практически каждый полевой сезон происходит его попол-
нение, и на сегодняшний день в его состав входит 2751 монета.
Новые находки не изменили общей нумизматической оценки
клада и подтвердили его первоначальную датировку.
Данный клад по своему составу относится ко второму пе-
риоду, по классификации Р. Р. Фасмера, и зарыт, возможно, не
позднее 870 г.
Особое значение имеет обнаружение на некоторых монетах
Тимеревского клада 1973 г. граффити.
В Тимеревском кладе граффити обнаружены на одиннадца-
ти монетах, четыре из них относятся к разряду рунических,
80
г том числе одна надпись. В четырех случаях зафиксированы
Вазличные геометрические значки, не поддающиеся дешифров-
ке и на двух монетах процарапаны подражания восточным
(адписям (одну из них мы уже упоминали выше). На половин-
ке аббасидского дирхема чеканки 810/811 г. прорисован ка-
кой-то предмет, напоминающий копье. Как видим, небольшая
серия граффити из Тимеревского клада крайне разнообразна.
раскопки Тимеревского поселения большими площадками
проводились четыре полевых сезона, и к настоящему времени
крытая площадь достигает 6000 м2, что составляет всего лишь
go0 от предполагаемой общей площади селища. Все раскопки
проводились на юго-западной окраине поселения.
Полученные материалы позволяют дать общую оценку Ти-
меревского поселения и комплекса в целом, достаточно обосно-
ванно реконструировать социальную, этническую структуру,
быт, верования и занятия его жителей.
В основном работами была затронута юго-западная окраина
Тимеревского поселения.
На наш взгляд, наиболее ранняя часть поселения находится
на раскопанном участке, хотя в ходе обсуждения итогов работ
неоднократно высказывалось предположение о том, что древ-
нейшая часть селища пока не исследована. Это мнение безус-
ловно имеет основание, однако именно на вскрытом участке
обнаружен клад, зарытый в землю в IX столетии, и здесь
исследованы комплексы, практически не имеющие в составе
инвентаря гончарной керамики или твердодатируемых вещей
середины — второй половины X столетия. Площадь этого наи-
более раннего участка достигала 1 га. И все-таки мы не ис-
ключаем вероятности обнаружения первоначального ядра по-
селения в центральной части памятника, которая пока еще
не раскопана.
На изученной площади обнаружены остатки многочислен-
ных ям — в прошлом жилых, хозяйственных и производствен-
ных сооружений, открытых очагов. Всего на поселении вскрыто
более пятидесяти жилых и производственных комплексов.
Во многих случаях четкое разделение построек по функцио-
нальному признаку затруднено. Видимо, и в древности они
могли использоваться и как жилье и как мастерские. Однако
есть факты целевого использования сооружений — мастерские,
обнаруженные в 1975 г. В Тимереве пока не выявлена особая
Ремесленная часть, каковая известна на Гнездовском поселе-
нии, где производственные постройки располагались па окраи-
не поселка на берегу реки. В Тимереве раскопки как раз про-
изводились в прибрежной части поселения. Распашка безуслов-
но сыграла свою разрушительную роль — утрачены многие
важные детали построек, углубленных в землю, а некоторые
Наземные сооружения исчезли вовсе. Поскольку собственно по-
стройки Тимеревского поселения являются предметом специ-
6 Зак. 2789	81
ального исследования, следует дать только их самую обв
характеристику, подробно же необходимо остановиться^**
вопросах планировки и направления развития застройки по*1*
ления<
Постройки Тимеревского селища носили в основном наз
иый характер с креплением стен и кровли с помощью столбов ?
конструкций. Сооружения слегка углублялись в материков?*
глину, а иногда приближались по своему типу к полуземля
кам.
Формы построек различны, от подпрямоугольпых камер
двух или трехчастных. В основном формы невыразительна
и сильно испорчены распашкой. Столбовые ямы главным об
разом располагались по краям сооружений за их пределами
и лишь иногда зафиксированы в самой яме. Наибольший инте-
рес представляют двухчастные жилища с длинным углубленным
входом, расположенным под прямым углом по отношению кос
новной камере.
Глинобитных печей в жилищах не обнаружено, их функцт
выполняли очаги из камней, находившиеся в самих постройках
которые имели, обычно, овальную форму, иногда они распола-
гались на подушке из обожженной глины, специально соору-
женной. Важно отметить наличие открытых очажных ям, на-
полненных Обгорелыми камнями. Такие очаги, как правило
входят в комплексы с жилыми постройками, возможно, они
являлись летними кухнями. В постройках часто встречается
коричневый слой древесного тлена, видимо, остатки деревянно-
го пола, а иногда рухнувших конструкций стен и крыши.
Важным является выяснение направления и основных фа*
развития поселения. То, что вся площадь поселения не была
застроена в одно время, не вызывало никаких сомнений и под-
твердилось раскопками. Поселение разрасталось вширь, чему
способствовали местные условия. Первоначально, как мы уже
отмечали, была заселена лишь юго-западная часть селища. Она
была ограждена от остальной территории плато мощной стол-
бовой оградой, которая выявлена в результате раскопокв 1976г.
Основная площадь Тимеревского поселения, в состав которой
входили и заброшенные участки, была обитаема начиная с се-
редины X столетия. К этому же времени относится и макси-
мальное количество погребений в Тимеревском могильнике.
Как показывают раскопки, новые жилища и производствен-
ные постройки в Тимереве сооружались на свободных местах,
а не на месте старых, пришедших в негодность. Изучение внут-
ренней топографии Тимеревского поселения на основании полу-
ченных во время раскопок данных позволяет уже сейчас сде-
лать некоторые предварительные выводы. Постройки распола-
гаются здесь гнездами, или «усадьбами». В целом планировку
можно определить как беспорядочную. В состав «усадеб» вхо-
дят жилые и производственные сооружения, хозяйственные ямы.
82
ые очаги. В ряде случаев между «усадьбами» или вокруг
оТ^Р ^фиксированы столбовые ямки от оград и частоколов.
,,11ХТакая система планировки вполне увязывается и со старыми
ициями, аналогичная застройка поселений и подобные ти-
fPa^oCTpoeK известны в Ярославском Поволжье в более раннее
,,bI па дьяковских поселениях.
0Peg культурном слое и заполнении построек Тимеревского по-
тения обнаружены различные предметы быта, орудия труда,
се'н<ие, украшения, все они позволяют судить об основных за-
тиях местного населения, торговых связях. Ведущими отрас-
пями хозяйства этого центра были ремесла и торговля. В курга-
*! х и на поселении найдены многочисленные предметы, относя-
щиеся к литейному и кузнечному делу, ткачеству, обработке
дерева, кости, кожи. Находки оружия и украшений импортного
происхождения, весов и гирек, арабских монет и многих других
привозных изделий говорят в пользу того, что Тимеревский
комплекс в эпоху раннего средневековья играл важную роль
в трансъевропейских связях, являясь ключевым пунктом на Ве-
ликом Волжском пути.
Здесь представлены изделия среднеевропейского, сканди-
навского, булгарского, арабского, среднеазиатского происхож-
дения.
Жители Тимеревского поселения занимались также земледе-
лием, скотоводством, охотой, рыбной ловлей. Таким образом,
хозяйство древних обитателей этого района было комплексным,
с доминированием, в данном случае, ремесла и торговли.
В связи с этим, несомненно, важны находки не только инстру-
ментов и орудий труда, но и ремесленных мастерских. Одна из
них (№ 8) была обнаружена при раскопках поселения — здесь
было зафиксировано разрушенное основание горна, валун, ис-
пользовавшийся в качестве наковальни, литейная формочка, два
боевых топора с обломанными в древности обушными частями.
В другой постройке (№ 52) найден большой набор ювелирных
инструментов — керны, долотца, пробойники и др. Наконец,
в 1987 г. на границе поселения и могильника обнаружена ка-
менная печь для обжига керамикш
Важен вопрос о хронологии Тимеревского поселения. Все
Данные позволяют датировать его тем же временем, к которому
относится могильник—IX—XI столетиями. На первом этапе
(IX—X вв.) население данного района, и Тимерева в том числе,
было смешанным. В изучаемом нами центре представлены сла-
вянский, финно-угорский и скандинавский! этнические компонен
ты. Второй этап (XI—XII вв.) характеризуется уже сложившим-
ся этническим массивом — древнерусским, ведущую роль в фор-
мировании которого в Волго-Окском междуречье на первом
Этапе играли словене новгородские, а на втором — кривичи. Без-
условно, в состав как первых, так и вторых входили и иные этни-
ческие группы — северо-западные финно-угры, балты. В движе-
83
пии с северо-запада принимали участие и незначительные гп
пы скандинавов.	‘р-п
Такова общая историко-археологическая характеристи
наиболее крупных поселений и могильников у деревень Михд1’’1
ловское, Петровское и Тимерево, расположенных близ селтЛ
Медвежий угол, а затем и Ярославля. Все эти три центра имел
протогородской характер, их население занималось главным об*
разом ремеслом и торговлей. Поселение на Стрелке при впаде
нии Которосли в Волгу, названное в местных преданиях Мел
вежьим углом, существовало синхронно с охарактеризовании
ми выше центрами. Правда, возникло оно, видимо, несколько
позже, чем Тимерево, Михайловское и Петровское, и поначалу
не могло с ними сравниться ни по размерам, ни по развитий
ремесла и роли в Волжской торговле. Однако отличия имели
место не только по этой линии. Несмотря на то, что все три рас-
смотренных центра относятся к протогородам, каждый из них
имел свои индивидуальные особенности. Именно в связи с этим
следует рассматривать их соотношение с городом-крепостью
Ярославлем.
Судя по погребальному инвентарю, обнаруженному в курга-
нах Михайловского могильника, в этом центре значительный
удельный вес имел дружинный элемент. И как мы уже отмеча-
ли, Михайловский комплекс, кроме прочих функций, вероятно,
имел значение военно-сторожевого пункта на Великом Волж-
ском пути неподалеку от поворота в глубины Ростовской земли.
С возникновением крепости Ярославля Михайловский центр
утрачивает эту функцию и достаточно скоро превращается
в обычный пункт сельскохозяйственного характера. Следует
указать на различную социально-экономическую природу Ми-
хайловского и Ярославля. Впрочем, это характерно и для двух
других центров — Тимерева и Питровского.
Построение княжеской крепости — Ярославля было необхо-
димо для охраны северо-западных рубежей Ростовской земли
и более прочного положения на Волжском пути. Значит, Михай-
ловский комплекс не соответствовал решению данной задачи.
Видимо, это в самом деле так, и по двум причинам. Не только
нз-за различного географического положения (Ярославль воз-
ник на более удобном во всех отношениях месте), ио по причи-
не того, что в А4ихайловском доминировало родо-племенное об-
щинное начало, хотя процессы расслоения общества зашли уже
далеко. А Ярославль возникает как центр княжеско-феодальной
власти и не только для обороны своей земли от соперничающих
группировок, но и для борьбы с общинными порядками, с целью
закабаления местного населения. Поэтому Ярославль, па наш
взгляд, как военный центр, как город-крепость на Волге стал
своеобразным преемником Михайловского.
Если предшественником этого города-крепости как военного
форпоста, видимо, было Михайловское, то торгово-ремесленные
84
пии были им переняты у другого поселения — Тимеревско-
фУи^0дробная характеристика которого приведена выше. Тиме-
г°» кий комплекс в IX—X вв. был важным торгово-ремеслен-
РерС центром по только данного региона, но играл значительную
HfcJ ь и в дальних трансъевропейских связях. К концу X столе-
Р°“2 это его значение постепенно было утрачено по целому ряду
тИ тин, и в том числе в связи с возникновением раннефеодаль-
П^го города Ярославля. Лишь Петровское, имевшее более «про-
Унциальный» характер, продолжало свое существование па-
раллельно с Ярославлем как сельское поселение, утратив свои
Уотогородские черты. То, что произошло с Тимеревым и Ми-
Пайловским, а именно их затухание и образование города-кре-
пости Ярославля, имеет глубинные социально-экономические
черты и является реальным историческим отражением процес-
сов разложения родо-племенных отношений и становления фео-
дального строя. Такой путь образования раннефеодального го-
рода мы называем «переносом города».
САРСКОЕ ГОРОДИЩЕ
Это городище начинает свою жизнь как мерянский племен
ной центр, затем в период активного славянского освоения кпа'
становится протогородом и в конце концов превращается в феоЯ
дальный замок, уступив ведущую роль в регионе Ростову.
Известный советский историк А. Н. Насонов писал о Сап
ском городище: «Когда „Русская земля” распространила свою
„дань” над северо-восточною „страною”, там уже существовал
славянский „город”, соответствующий старому Смоленску
и Старой Ладоге. Город этот — Сарское городище близ Ростова
которое археологи отождествляют с древнейшим Ростовом» >
А. Н. Насонов был прав, когда сравнивал типологически Сар-
ское городище со Смоленском IX—X вв. (Гнездово) и соответ-
ствующими слоями Ладоги. Однако современные археологиче-
ские исследования не подтверждают его тезис об первоначаль-
ной принадлежности этого поселения славянам.
Более ста лет ведутся археологические изыскания в этом
районе. Внимание ученых привлекло прежде всего Сарское го-
родище— укрепленное поселение, расположенное на высокой
гряде в излучине р. Сары, в 15 км к югу от древнерусского
Ростова Великого (ныне Ростов-Ярославский). Первое описание
городища относится к 20-м годам XIX в.1 2
В Залесской земле археологические раскопки начались во
время широких работ экспедиции А. С. Уварова и П. С. Савель-
ева.3 Следующим этапным исследованием стали раскопки под
руководством Д. Н. Эдинга.4 Кроме этих археологов, на Сар-
ском городище копали ростовский краевед А. А. Титов, извест-
ный русский художник и археолог Н. К. Рерих, археологи
Д. А. Крайнов и Д. А. Ушаков.
Начиная с 1970 г. на городище вел работы А. Е. Леонтьев.5
Городище расположено на узкой вытянутой гряде и с трех сто-
рон окружено петляющей р. Сарой. Первоначально оно имело
четыре защитных вала, отделяющих мыс от напольной стороны
1 Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древне-
русского государства. М, 1951. С. 174—177.
2 Бояркин Н. Городище на реке Сарре//Вестник Европы. 1820 №113.
С. 311.
3 Уваров А. С. Меряне и их быт по курганным раскопкам/Труды I АС.
М., 1872. С. 32.
4 Э д и н г Д. Н. Сарское городище. Ростов Ярославский, 1928.
5Леонтьев А. Е. 1) Работы на Сарском городище//АО 1972 года.
М., 1973. С. 73; 2) Раскопки Сарского городища и разведки в Ярославской
области//АО 1973 года. М., 1972. С 63; 3) «Город Александра Поповича»
в окрестностях Ростова Великого//Вестн. Моск, ун-та. 1974. № 3. С. 85—96;
4) О времени возникновения Сарского городища//Вести. Моск ун-та. 1974.
№ 5. С. 69—74.
86
ин из них был срыт еще до того, пока памятник стал изу-
(°гься археологами).
4 Три исследованные оборонительные сооружения имеют
общем одну строительную традицию, восходящую к памятни-
В м дьяковской культуры. Во всех случаях в разрезах валов за-
Л) 1ксировапы следы или остатки сгоревших деревянных конст-
рукций.
г раскопки на Сарском городище дали богатейшую коллек-
ц111о вещей, по которым можно в целом представить в развитии
материальную и духовную культуру его обитателей.
Наиболее ранние находки происходят как из культурного
слоя собственно городища, так и из связанного с ним грунтово-
го могильника.
На городище — это проволочные височные кольца с петлей
в виде круглого щитка, гладкий несомкнутый браслет из мед-
ного дрота с концами в виде стилизованных утиных головок,
серия изделий из кости — проколки, скобели, наконечники стрел,
рукоятки ножей, костяные пряслица. В изобилии встречены по-
луфабрикаты и заготовки костяных изделий. К ранним наход-
кам (VI—VIII вв.) относятся также железный топор-кельт.
В Сарском могильнике обнаружены разнообразные височ-
ные кольца, шейные гривны, нагрудные украшения в виде боль-
ших бронзовых блях с крылатой иглой и длинными орнаменти-
рованными усами, плетеные подвески, спиральные браслеты
и кольца и другие украшения.
Многие вещи имеют прикамское происхождение, однако все
же большинство из них является продукцией сарских ремеслен-
ников литейщиков-ювелиров. В мужских погребениях Сарского
могильника обнаружены топоры-кельты, ножи с горбатой спин-
кой, поясные пряжки и кольца. Этот инвентарь датируется
VII—IX вв.
Обряд погребения Сарского могильника—типично финно-
угорский— мерянский. Это захоронения по обряду трупосож-
жения или трупоположения в грунтовых ямах без курганных на-
сыпей.
На Сарском городище широко представлены шумящие ме-
рянские украшения, среди которых коньки, треугольники, пле-
теные квадраты, к которым привешены колокольчики, бубенчи-
ки, утиные или гусиные лапки. Их бытование достаточно широ-
ко вписывается в рамки VIII—IX вв.
К IX—XI вв. относится большая серия костяных изделий —
гребни, копоушки.
В VIII—X вв. изготовлены и использовались многочислен-
ные железные орудия — топоры, ножи, огнива, скобели, пнлы,
сошники, пробои, шилья. Они, видимо, производились на месте,
и В пользу этого говорят находки железных шлаков. Есть среди
Железных изделий и предметы вооружения — наконечники ко-
пий и стрел.
В IX столетии в связи с началом славянского засел
Волго-Окского междуречья происходят существенные изменен1^
и в исторической судьбе Сарского городища. С этого вре/1И11
начинается новый этап в жизни городища, и его население*!?11’
многоэтнично. На основании материалов IX в. можно говотэ
о том, что на Сарском городище процветали различные рем 11
ла (кузнечное, броизолитейное), население занималось oxow
рыболовством, обработкой дерева, кости, камня, ткачестве?*
Важную роль в жизни обитателей городища безусловно игп^'
ло сельское хозяйство и прежде всего скотоводство. В это Д
время на поселении появляются вещи иноземного происхожу*
ния, что говорит о том, что Сарское городище включается в ка
честве важного опорного пункта в орбиту европейской торговли
Хронологически это совпадает с подъемом активности на Вели-
ком Волжском пути.
В X в. Сарское городище из мерянского поселения, только
слегка затронутого процессами древнерусского воздействия
становится крупным торгово-ремесленным центром Ростовской
земли, играющим большую роль в трансъевропейских связях
Ремесло и торговля — вот основные занятия жителей Сарского
городка. Сельскохозяйственными продуктами городище снабжа
лось округой, которая, в свою очередь, получала ремесленные
изделия и предметы торговли. Это хорошо видно по находкам
из курганов, известнЫхМ в больших количествах в близлежащей
местности. Население Сарского городища уже с IX в., а особен-
но в X столетии было многоэтническим — в пользу данного те-
зиса говорят находки вещей древнерусского облика, где пере*
плетены финно-угорские и славянские черты. Древнерусский
характер всего комплекса городища не позволяет утверждать,
что население его было одпоэтпичным. Костяк населения Сар-
ского городища в IX—X вв. несомненно составляли славяне, во-
шедшие вместе с местным мерянским этносом в состав единого
племенного княжения, являвшегося в первую очередь образо-
ванием социальным, характерным для переходной эпохи от ро-
дового строя к раннему феодализму.
В X в. (время расцвета Сарского городища) здесь аккуму-
лировались все стороны разрушения старого и становления но-
вого социального организма. В этот переходный период рост
Сарского городища объясняется не столько гибелью племенных
княжений, но главным образом оп отражает совершенно особый
этап в формировании древнерусского общества, когда патриар-
хально-родовые отношения еще уживаются с раннефеодальными,
и этот синтез, а также весь характер времени дают толчок
к последнему подъему в жизни таких центров, которые позже
теряют свое значение и сменяются новыми городами — княже-
ско-феодальными опорными пунктами.
Особо следует обратить внимание на материалы, характери-
зующие Сарское городище как торговый центр. Здесь представ-
88
веши как северо-западного происхождения (Скандина-
,чеНь1 таК и восточного (2 клада куфических монет, попавших
01 млю в IX в.). Связи этого района со Скандинавией, скорее
0 зС' опосредованные, восходят к IX в. и достигают своего пика
0СуГ°столетии.
р Сарском городище найдена представительная группа
лдинавских изделий (равноплечная и скорлупообразная фи-
 -1Ы> гривна из дрота четырехгранного сечения, костяные орка-
птированные гребни).
116 Сходки северного и восточного происхождения, сделанные
Сарском городище, позволили Д. Н. Эдингу прийти к выво-
,,аг о том, что «торговая роль пункта перерастала узкоместное
рачение: купцы северогерманского Запада везли сюда оружие,
3,крашения и разного рода мелочь... Вряд ли меньшее значение
имела торговля с Востоком; кроме восточных монет, на городи-
ще найдено очень немного предметов, происхождение которых
можно приписать болгарским или арабским мастерским». Далее
он отмечает, «что городок на Саре, как и вся Ростовская кот-
ловина с ее многочисленным населением, лежала в непосредст-
венной близости к одной из крупнейших торговых артерий —
Волжскому водному пути, связывавшему Прикаспийский Вос-
ток с Прибалтийским Западом». А это, по мнению Д. Н. Эдин-
га, создавало для данного района возможности для установле-
ния и развития торговых связей как со Скандинавией, так
и с Волжской Булгарией.
На Сарском городище найден франкский меч, уникальный
благодаря клейму, обнаруженному на нем совсем недавно. Его
расчистка была произведена в музее Ростова Ярославского.
Этот экземпляр происходит из раскопок Сарского городища,
произведенных в 1930 г. Д. Н. Эдингом и Д. А. Ушаковым. Меч
обнаружен на северном склоне первого вала (по нумерации
Д. Н. Эдинга). Обстоятельства находки точно неясны и не ис-
ключено, что меч происходит из одного из курганов в окрестно-
стях Ростова Ярославского, раскопки которых в массовом по-
рядке проводили А. С. Уваров и П. С. Савельев в середине про-
шлого столетия. Меч относится к типу Е, клинки которого рас-
пространены на Руси повсеместно. На севере Европы мечи это-
го типа бытуют в основном в IX в. и после 900 г. встречаются
крайне редко.
При расчистке меча на его клинке обнаружено до настоя-
щего времени не известное по типу клеймо. На одной стороне
четко читается, выложенное железной проволокой, «LUN
FECIT», т. е. «Лун сделал», на обороте — знак из перекрещен-
ных полос. Таким образом, найдено ранее неизвестное имя за-
падноевропейского мастера, продукция которого благодаря тор-
говым связям попала на Волгу. В итоге Сарское городище пред-
ставляется нам важным опорным пунктом, играющим сущест-
пенную роль в системе Великого Волжского пути.
89
В IX столетии Сарское городище из родового мерянског
селка превращается в торгово-ремесленный центр со смеща° Пг;
в этническом плане населением. Происходит это в резу/ь*1111,
славянского освоения края и повышения роли Волжского
Далее на протяжении X в. его значение усиливается, и кп^Ти
вым центром оно остается вплоть до конца XI в. и устугЮЧе
свою роль Ростову Великому, располагающемуся по беп^
оз. Ростовского (Неро).
Сарское городище приходит в упадок из-за усиления рОс
ва Великого, который выдвигается на первый план в связи с v°
верждением в этих землях княжеской феодальной ад министр
ции. Находки в Ростове вещей, синхронных Сарскому город?
щу, отнюдь не опровергают высказанное положение. Боде>
того, какое-то время могли сосуществовать и Сарское городи*
ще и Ростов Великий. Здесь, видимо, как и во многих други*
случаях, произошло явление переноса города, связанное с На'
ступлепием новой эпохи в жизни всего края. Однако, несмотря
на потерю своего значения как центра целого микрорайона
Сарское городище продолжает быть обитаемым вплоть д
XIV столетия, что засвидетельствовано материалами археологи-
ческих исследований. Несомненно, что древнерусский Ростов
был важнейшим центром ремесла и торговли, опорным пунктом
освоения древнерусским населением всего Залесского края.
Существование Сарского городища в XII—XIV вв. зафик-
сировано письменными источниками. В это время оно стало
подлинным феодальным замком, пригородом процветающего
древнерусского Ростова. Какое-то городище на р. Саре попада
ет в летопись в связи с событиями феодальной войны начала
XIII в. между Новгородом и Суздалем. Это место является пунк-
том сбора союзнических войск перед походом на Переяславль
Залесский. Новгородские князья Мстислав и Владимир ветре
чаются па городище с ростовским князем Константином. Рос-
товские полки примкнули к большому войску, в составе кото
рого уже были новгородские, псковские и смоленские отряды
Липицкая битва, происшедшая в 1216 г. под Юрьевым Поль
ским, принесла победу этой могучей коалиции над суздальски-
ми полками Юрия Всеволодовича и его союзников братьев
Ярослава и Святослава. Безусловно, это была борьба не между
князьями, опа имела более глубокие корпи, уходящие в древ-
нейшие времена. Это было одно из столкновений между ростов
ским боярством и повой знатью, сформированной из среднего
слоя горожан Владимира и Суздаля. Липицкой битве пред-
шествовала значительная напряженность в отношениях межДУ
Ростовом и Суздалем, до вооруженных столкновений не дохо-
дило, но каждый раз в результате переговоров дело решалось
в пользу суздальцев. Это обстоятельство очень важно для ре-
шения вопроса о том, какое городище упоминается в летописи
под 1216 г., где сообщается, что «и быша на городищи на репе
90
f ne У святей Марине, в великую субботу, месяца апреля в 9;
РР’кНязь Константин с ростовци, хрест целоваше». Видимо,
Л?И о встречи союзных войск произошло на Сарском городище.
м,еСтОму заключению приводят нас как археологические источ-
К .и так и данные, почерпнутые из летописей, где говорится,
«князь Константин с ростовци хрест целоваше». Возможно,
чТ городище шли какие-то переговоры, и удобнее всего их было
Н3 родить на хорошо укрепленном Сарском городище и непо-
ПР1еку от Ростова, учитывая также неоднократные поражения
Ростова в борьбе с Суздалем и большую опасность, исходив-
lVfo от Суздаля. Все вышеизложенное подтверждает мысль
том, что Сарское городище издавно было центром местной
окруси и сохраняло это значение и в начале XIII в. в период
феодальной раздробленности и усобиц. Укрепленное поселение
существовало здесь вплоть до конца XIV в., при нем имелась
вОя церковь, и, что вполне закономерно, было кладбище. До-
пустимо, что Сарское городище в это время могло быть и заго-
родной резиденцией одного из бояр ростовских.
Далее жизнь переместилась на берега оз. Ростовского
(Неро), где рос и процветал Ростов Великий.
КЛЕЩИН
Археологический комплекс Клещин, известный по «Списку
городов русских давних и ближних», расположен на берегу
оз. Плещеево (Клещино).
Здесь так же, как и на Ростовском озере, известно большое
количество поселений, а кроме того, значительное число курган-
ных некрополей, исследованных в середине прошлого века
П. С. Савельевым. Кладов как таковых в этом районе не найде-
но, однако восточные монеты происходят с поселений, из погре-
бений. Так, на городище Александрова гора найдено четыре
куфические монеты — две из них чеканены в 900 г., одна дати-
руется X в. и последняя монета относится к X—XI вв.
В курганах, относящихся к Клещинскому комплексу, обна-
ружен ряд привозных вещей — бусы сердоликовые и горного
хрусталя, западноевропейские монеты, самапидский дирхем,
крестики так называемого «скандинавского типа», некоторые
привозные украшения, происходящие как и из других стран, так
и из ряда областей Руси — Северно-западной и Верхнего Под-
непровья. Обнаруженные в погребениях весы и гирьки, а также
широкий ассортимент погребального инвентаря — свидетельство
определенного участия местного населения в торговле (этот
комплекс находился на развилке водных и сухопутных путей).
Клещи некий комплекс формировался в течение длительного
времени.
Археологические исследования показали, что люди с глубо-
кой древности селились по берегам оз. Клещино и особенно
в местах, где в него впадают небольшие речки или ручьи.
Неолитические стоянки, дьяковские городища раннего же-
лезного века, мерянские поселения, древнерусские селища
и могильники и, наконец, города располагались в разное время
по берегам оз. Клещино. Эта связь времен прослеживается ис-
ториками и археологами в итоге многолетних исследований
письменных источников и кропотливых раскопок. Данные места,
известные по сообщениям летописей,— еще один из центров
размещения финно-угорского племени мери. Летописный текст
определенно указывает на значительную концентрацию мерян
по берегам озера: «...и на Клещине озере меря же...»1 Другое
упоминание о Переяславском крае более позднее и связано
с деятельностью князя Юрия Долгорукого, когда он занимался
активным строительством опорных пунктов по западным рубе-
жам своей земли. Под 1152 г. в летописи записано: «В лето
6660 Юрьи Володимеричь Переяславль переведе от Клещи»3
и заложи град велик (созда болши старого) и церковь поставя
1 Повесть временных лет. Ч. 1. М.; Л., 1950. С. 13.
92
Святого Спаса в Переяславле».2 Очень важно еще одно пись
менное сообщение о начале истории города Переяславля-За-
лесского— под 1157 г. сообщается о завершении Андреем
Боголюбским строительства Спасского собора, который начинал
строить его отец — князь Юрий.3
В этом упоминании особо подчеркивается, что собор постро-
ен не просто в Переяславле, а в «Переяславле Новом».
В «Списке русских городов дальних и ближних» — источни-
ке начала XV столетия, Клещин указан между Владимиром
и Переяславлем-Залесским.4 Это означает, что укрепленный го-
род Клещин существовал в XIV—XV столетиях и был хорошо
известен наряду с его летописным «преемником» Переяславлем.
Клещин это самостоятельный город, и находился он в непосред-
ственной близости от Переяславля-Залесского на пути к нему
из Владимира-иа-Клязьме и, скорее всего, на берегах оз. Кле
щино, где сходятся пути из Суздальского ополья и Верхнего
Поволжья.
История археологического изучения комплекса памятников
на северо-восточном берегу оз. Плещеево (Клещино) насчиты-
вает уже более ста лет. В 1853 г. здесь производил большие
раскопки известный русский археолог и нумизмат П. С. Савель-
ев. Его работы явились составной частью полевых исследований
экспедиции под руководством председателя А4осковского архео
логического общества А. С. Уварова. Чрезвычайно низкий уро-
вень методики тех раскопок, фиксации вскрытых объектов
и обнаруженных находок отразился и в работах под Переяслав-
лем-Залесским. П. С. Савельев раскопал здесь более 1300 кур-
ганов, провел раскопки па Александровой горе и городище
у с. Городище. Собственно говоря, эти исследования по своему
размаху и масштабам так и остались единственными в данном
районе и дают наиболее полную археологическую характери-
стику вышеназванных памятников. Археологи прошлого столе-
тия в первую очередь интересовались погребальными памятни-
ками. Не составлял исключения из этого правила и П. С. Са-
вельев, и потому не случайно, что его внимание сразу же при-
влекли прежде всего курганные группы.
Все они, а их насчитывается тридцать, входили в состав
Клещинского комплекса. Можно сделать заключение, что эти
погребальные усыпальницы сооружались в период с IX по
XII в. и происходило это достаточно равномерно и вблизи от
мест поселений па каждом хронологическом этапе. Так,
в IX—XI столетиях курганы насыпаются в непосредственной
2 ПСРЛ. Т. IV. С. 8.
4 ?иМх^ Jn о в^М Н Список русских городов дальних и ближних/
1 и ко миро .	-	gen. Воронин Н. Н. Персяс-
Исторические записки. № 40. М., 1 с. z , пылчклна М. 1974 С 138
лавль Новый//Летописи и хроники/Под ред. Б. А. Рыбакова. М.,
93
близости от селища того же времени, а в более позднее время
у городища (XI—XII вв ).
Наибольший интерес представляют исследования, предпРи
нятые П. С. Савельевым на Александровой горе, имекдцед
и более ранее название, связанное с языческим славянским
культом бога солнца Ярилы— Ярилина плешь. Александрово,!
гора стала называться гораздо позднее, и местная устная тра.
диция связывает это название с именем князя Александра
Ярославича Невского, вотчиной которого являлся Переяславль-
Залесский и его окрестности. По преданию, Александр останав-
ливался в загородном тереме на Ярилипой плеши сразу после
татаро-монгольского погрома Переяславля-Залесского во время
поездки на княжеский съезд во Владимир. Отсюда его взору
предстал сожженный и разграбленный завоевателями родной
город. У берега озера недалеко от Александровой горы лежит
так называемый «Синий камень»—огромный валун, попавший
сюда еще в ледниковые времена. С этим камнем связаны многие
легенды и предания. Одна из них гласит, что камню поклоня-
лись местные язычники. Это вполне вероятно — хорошо извест-
ны случаи обожествления камней как у финно-угров, так
и у славян-язычников. Впоследствии церковники неоднократно
пытались избавиться от «возмутителя спокойствия» — синего
камня, по безуспешно — за ним еще более укрепилась слава
чудодейственного.
Недавними исследованиями установлено, что культ камней
появился в Верхнем Поволжье вместе со славянами-переселен-
цами, пришедшими сюда с Северо-Запада из Новгородской
земли. Конкретно поклонение «синим камням» связано с куль-
том мертвых предков. Кроме этого камня, подобные выявлены
в Ярославле, Угличе, па Берендеевом болоте. Клещипский си-
ний камень ранее лежал либо прямо у подножия Александро-
вой горы, либо па ее площадке и, видимо, входил с нею в один
комплекс.
П. С. Савельев провел на Александровой горе основатель-
ные раскопки, и сейчас вся вершина горы изрыта многочислен-
ными ямами, а склоны засыпаны отвалами. Автор раскопок вы-
делял три культурных слоя — самый нижний — курганный
с обычными для погребений находками пряжек, ножей, ключей,
лепной керамики. Особо следует отметить находки куфических
монет, чеканенных во второй половине IX в. и на рубеже
IX—X вв. Кроме того, исследователь обнаружил слой XIII—
XV вв. и остатки монастырских построек и кладбище XVI в-
По его мнению, монастырь был разрушен в начале XVII в.,
и тогда же окончательно прекратилась жизнь на Александро-
вой горе.
Однако П. С. Савельев не обратил внимания на более ран-
ний материал (керамика им вообще крайне плохо фиксирова-
лась и большей частью просто выбрасывалась) — керамику
94
костяные изделия дьяковского времени. Александрова гора
Первоначально была дьяковским городищем. Этот вывод был
еделан еще А. А. Спицыным в начале нашего века, а вслед за
tIiiM П. Н Третьяковым, и абсолютно справедлив. Александро-
ва гора п0 своемУ местоположению, площади и другим призна-
кам вполне органично вписывается в круг позднедьяковских
городищ Для сравнения можно привести хорошо известное го-
родище Березняки, площадь которого 2300 м2, размеры Алек-
сандровои горы — 2000 м2.
П. С. Савельев производил раскопки и на городище.
ЭТо городище, кроме естественных укреплений — оврагов
с трех сторон и высокого обрывистого берега озера, по всему
периметру имеет и искусственный насыпной вал. По мнению
П. А. Раппопорта, укрепления были сооружены в первой поло
вине XII в. и заброшены в середине того же столетия в связи
с возникновением города Переяславля-Залесского (для него
городище это несомненно Клещин).
П. С. Савельев на площадке городища заложил 41 траншею,
при этом были обнаружены остатки фундамента и строитель-
ный мусор от церкви, некогда стоявшей здесь Ранний слой был
испорчен также и кладбищем XVII в. Обнаруженные находки
невыразительны и не дают оснований полагать, что на городище
могла быть жизнь ранее XII в.
Недавние исследования на городище, проведенные К. И. Ко-
маровым, не дали новой информации о памятнике. Траншеи,
заложенные этим исследователем, попали на территорию клад-
бища XVII в. Было подтверждено, что культурный слой значи-
тельно поврежден траншеями раскопок прошлою века, распаш-
кой и многочисленными перекопами. В 1977—1978 гг. па
территории Клещинского комплекса работала экспедиция
Ленинградского университета.
Была произведена зачистка отвалов раскопок П С. Савель-
ева на Александровой горе, в результате которой были найде-
ны фрагменты текстильной керамики, костяные изделия, обго-
релые камни от очагов, поделки из железа, керамика XIV—XV
и XVI—XVII вв. Кроме того, здесь обнаружен односторонний ро-
говой гребень с резной спинкой в виде рогов животного, укра-
шенный циркульным орнаментом. Это говорит о перспективно-
сти доследования Александровой горы.
Тогда же между нею и городищем изучалось неукрепленное
поселение. Судьба его открытия следующая. К. И. Комаров от-
мечал, что «В Переяславском районе близ села Городище об-
наружено селище. Оно расположено на холме между городи-
Шем Клещино (у с. Городище.— И.Д.) и Александровой горой на
склоне, обращенном в сторону города и Плещеева озера...».
К. И. Комаров полагал, что это селище являлось посадом
Клещика. Оно расположено на плато коренного берега оз. Пле-
Щеево и занимает площадь 6—7 га. Средняя мощность культур-
95
ного слоя 35—40 см и в отдельных местах, а особенно у Kn I
площадки, достигает 1 м. На поселении была вскрыта оча^кц
яма, углубленная в материк и заполненная обгоревшими к ая
нями и углем. Здесь же находился развал лепного СОсам'
IX—X вв. Среди находок на поверхности поселения и в куп
турном слое следует отметить фрагменты лепной керамик*1
в том числе орнаментированной зубчатым штампом, обломк
сосудов, сделанных на гончарном круге, шлаки, куски криц, ГЛ1,Н
няной обмазки, железные и костяные поделки. В изобилии
встречаются кости домашних и диких животных, птиц,
Часты скопления пережженных камней от очагов. Есть единич-
ные фрагменты сосудов с текстильным орнаментом. Керамика
поселения аналогична по форме и составу теста находкам
в Ярославских курганах и на Тимеревском поселении. Надо от-
метить, что не только по керамике, но и по топографии, разме-
рам, характеру культурного слоя и другим признакам эти посе-
ления близки между собой. Аналогичны и их датировки —
IX—XI вв.
На раннем этапе Александрова гора и селище были цент-
ром мерянской округи. В данном случае археологические источ-
ники вполне согласуются с сообщениями летописи о концентра-
ции мерянского населения по берегам оз. Клещино.
Конечно, неоправданно рассматривать Клещинский комплекс
как сложившийся сразу — его развитие происходило на протя-
жении веков. Ясно одно, что возникал древнерусский город
Клещин на удобном месте на стыке водных путей с Верхней
Волги, из района Ростова Великого по Нерли Клязьминской во
Владимиро-Суздальское ополье, на месте центра мерянской
округи. Еще со времен А. С. Уварова и А. А. Спицына идет
дискуссия о том, кому принадлежал Клещин — местному финно-
угорскому племени меря, как думал А. С. Уваров, или славя-
нам, по мнению А. А. Спицына. Вопрос этот однозначно решить
невозможно. И это положение подтверждается и в наши дни —
спор об этнической принадлежности Клещина вновь разгорелся
в трудах современных исследователей. М. И. Смирнов
и П. Н. Третьяков полагают, что это был центр славяно-русской
колонизации края и что он возникает как таковой в IX в. с по-
явлением здесь славянских «дружинников». Против этого кате-
горически выступает Н. Н. Воронин, утверждая, что в IX в. на
Александровой горе «лежал сравнительно большой мерянский
поселок».
Славяно-русское население проникает в Залесскую землю
уже в IX столетии. Сюда по Мете—Мологе—Волге хлынул по-
ток переселенцев с северо-запада из районов новгородских зе-
мель. Славяне попадали на оз. Клещино двумя путями — из
Ярославского Поволжья через озеро Неро и прямо с Верхней
Волги по Нерли Волжской. Оба эти пути как раз сходились
в том месте, где находился мерянский поселок на Александро-
96
вопрос, что именно автор
и ближних» подразумевал
* горе, где и возникает, видимо, в конце IX в. древнерусский
негородской центр, получивший в летописях название Кле-
РаНн В это время, т. е. в IX—XI вв., Клещин в самом деле ста-
Явится опорным пунктом освоения славянами всего Залесско-
я, по крайней мере уже тогда район оз. Клещино входит
Г°зону славяно-русской колонизации.
0 Однако нерешенным остается и
Списка городов русских дальних
под «Клещиным».
В науке сложились две традиции. Начиная с П. С. Савель-
ева многие авторы полагали, что Клещин, упоминаемый в пись-
менных источниках, это — городище у с. Городище. Причем
у П. С. Савельева решительно никаких данных в пользу такого
вывода не было, он основывался на местной устной традиции:
«...предание говорит, что здесь первоначально заложен был го-
род Переяславль и отсюда уже перенесен на нынешнее его ме-
сто, на берега Трубежа». Мнение П. С. Савельева живо в науке
вплоть до настоящего времени.
Вторая традиция основана на том, что па городище нет ма-
териала ранее первой половины XII в. и оно не может претен-
довать на роль Клещипа, которым, скорее всего, являлось по-
селение на Александровой горе, где известны находки
IX—XI столетий. Здесь возникает вопрос — Клещин как город
известен по источникам не ранее XIV в., почему же исследова-
тели ищут поселение IX—XI столетий на роль города Клещина?
Для ответа на данный вопрос необходимо вернуться
к летописному сообщению о возникновении Переяславля-
Залесского.
Летописец сообщает, что князь Юрий перенес город от Кле-
щина на новое место. Версия о том, что был перенесен город
от озера, не выдерживает критики, так как Переяславль Новый
(Залесский) тоже стоит па берегу оз. Клещино. Наиболее де-
тальной и подробной является версия Н. Н. Воронина, кото-
рый полагает, что Клещин это Александрова гора и от него пе-
реносился град (крепость)—городище, которое он считает
Переяславлем Старым, по отношению к которому и был назван
Переяславль-Залесский «новым».
В разных летописных редакциях говорится, что Переяславль-
Залесский (Новый) был «град велик» по сравнению со старым
или «больше старого». Несомненно, что сравниваются укрепле-
ния Переяславля-Залесского с оборонительными сооружениями
на северо-восточном берегу озера (городище). По своей схеме
они аналогичны и характерны для оборонительного зодчества
Северо-Восточной Руси XII в. Однако новые во много раз пре-
восходят по размерам старые. Если длина валов па городище
равнялась примерно 500 м, то в Переяславле-ЗалесскОхМ они
протянулись па расстояние в пять раз больше (2,5 км). Высота
вала городища — от 3 до 8 м, а валы (Переяславля-Залесского)
7
Зак. 2789
97
с рубленными стенами высотой до 10—16 м превосходят вл
мирские... Таким образом, в летописи определенно шла
о переносе крепости, по каким-то причинам не удовлетворяв^1'11
княжескую администрацию, на новое место, а иными слов1111'
о сооружении новой более мощной земляной крепости взэЯ
устаревшей, несмотря на то, что возводилась она в трудр 1
и сложных условиях болотистой местности. Именно такую
отводил Клещину Н. Н. Воронин, полагавший, что это был одЛЬ
из опорных пунктов системы городов-крепостей, охранявши*1
важнейшие коммуникации края.	х
Существует мнение, что поскольку Клещин упоминаете
источником XIV в., значит он тогда и реально существовав
а это могло быть только городище, ибо здесь выявлен материал’
и слои данного времени.
Рассмотрим эту точку зрения. Во-первых в «Списке русских
городов дальних и ближних» упоминается ряд центров в то вре
мя не существовавших.
Ведущий исследователь «Списка русских городов дальних
и ближних» акад. М. Н. Тихомиров отмечал, что из упомянутых
в источнике 358 городов можно определить их место на геогра-
фической карте только в 304 случаях, а местоположение
54 городов не выяснено. Однако это количество больше, так
как следует учитывать и возможные ошибки, которые были до-
пущены М. Н. Тихомировым и исправлены позднее благодаря
археологическим раскопкам. Так произошло в случае с Яропол-
чем-Залесским, когда город был найден в другом месте, чем
указывал М. Н. Тихомиров. По новейшим данным установле-
но, что из всех категорий письменных источников нам известно
414 древнерусских городов, а 46 из них пока не могут быть от-
мечены на карте. Клещин не включали в число этих сорока ше-
сти, хотя, по сути дела, точное место его нахождения выясня-
ется только сейчас. По отношению к Клещину можно вполне
использовать оценку М. Н. Тихомирова, что «только некоторые
залесские города нашего списка остаются пока еще топографи-
чески неопределенными на карте».
Во вторых, в XIV в. жизнь была не только на городище, но
и на Александровой горе. И, в-третьих, самое главное, что ис-
точник сообщает нам о событиях середины XII в., когда Кле-
щин существовал и создавался Переяславль-Залесский.
Так, что данная версия не имеет под собой серьезных осно-
ваний.
Вопрос гораздо сложнее, чем думалось ранее.
В IX—XI столетиях в состав Клещинского комплекса входит
Александрова гора, селище и курганный могильник из несколь-
ких групп. Александрова гора, видимо, выполняла роль детип-
ца, а селище — посада. Перед нами раннегородской древнерус-
ский центр со смешанным населением, которое включает в себя
и обрусевшую мерю и славян-переселенцев.
98
Позднее — в XI—XIII столетиях Клещин продолжал сущест-
|/	однако изменилась его структура. Во-первых, утра-
₽°0аеТ’ свою роль укрепленного центра комплекса памятников
4110ксандрова гора, во-вторых, сооружается укрепленный
^мок» — городище, а рядом с ним возникает и развивается его
(на месте современного с. Городище). Культурный слой
^находки кремики этого времени и более позднего периода
Й есь хорошо фиксируются. В-третьих, продолжает расти кур-
3\1Ь1Й могильник—появляются новые группы насыпей. Пер-
ганачально в XI—XII вв. на селище продолжается жизнь, по
0 степенно оно утрачивает свое значение, и центром комплекса
тановится городище с посадом. Перенос «града от Клещина»
не совсем понятен. Неясно, почему князь Юрий и его админи-
страция пошли па такое сложное и трудоемкое мероприятие,
еМ более, что Клещин занимал более выгодное стратегическое
положение па важнейших путях, чем будущий город. Не идет
и в какое сравнение его нахождение на возвышенных и сухих
местах по отношению к Переяславлю-Залесскому, возникшему
па болоте в сырой низине, там, где впадает река Трубеж в оз.
Плещеево (Клещино).
Объяснение, что крепость в Клещине уже пе удовлетворяла
князя по своим размерам и мощности укреплений, вряд ли мо-
жет быть признано единственным и решающим мотивом пере-
носа центра в другое место, тем более, что построен он был
незадолго до этих событий. Конечно, следует учитывать повод,
приведенный Н. Н. Ворониным, что «мелководье озера около
городка (Клещина.— И. Д.) вскоре заставило покинуть его
в пользу более удобного места, где течение медленного Трубе-
жа прокладывало в водах озера глубокий фарватер». Однако
и это не исчерпывает проблемы.
Видимо, полный ответ следует искать в происшедших в это
время социально-политических изменениях в Северо-Восточной
Руси. Клещин возникает на основе симбиоза выходцев из севе-
ро-западных районов (прежде всего словеп новгородских)
и местных жителей — представителен одной из группировок
финно-угорского племени меря. И те и другие компоненты хо-
рошо прослеживаются в материалах погребений IX — начала
XII вв. Клещин из центра мерянской округи становится опор-
ным пунктом продвижения славяно-русского населения в Залес-
скую землю. Таковым он остается до середины XII в. Переяс-
лавль-Залесский возникает на совсем другой основе — это
прежде всего центр княжеской администрации, государствен-
ная крепость, раннефеодальный город, постепенно в нем сосре-
доточивается и церковная власть над округой.
После завершения строительства мощных укреплений Пере-
пел авля-Залесского жизнь на Клещине продолжалась. Но по-
степенно он превратился из былого центра (сначала мерянско-
99
го, а затем древнерусского) в небольшой городок, котовый 1
однако, упомянут в «Списке городов русских». ’	1 1
На примере истории развития Клещинского компл
можно воссоздать вертикальный семивековой срез на Кс*
с IX в. и до XIV—XV столетий. Клещин, Переяславль СтавТ^*3
все это лишь предыстория Переяславля Нового (Залесско
КУЛЬТОВЫЕ КАМНИ ЯРОСЛАВСКОГО
ПОВОЛЖЬЯ
приехав старец Илинарх в Переяславль, и ста у Нпкитц-
монастыря на конюше дворе и посла по диякона, а сам
е к чюдотворцу Никите молитися и у гроба его благосло-
П°тцся. А дьякон в то время вельми изнаеможе студению тряса-
01 шною и не мочий терпети студепи и влазяше в печть по
Упущению врага, противяся добродетели, что он дьякон сотво-
1 нл старьцово послушание по благословению и велению его, что
бысть во граде Переславле камень за Борисом и Глебом в боя-
паку, в нем же вселися демон мечти, творя и привлачая к себе
ис Переславля людей: мужей и жен и детей их и разсеивач
сердив в праздник великих верховных апостолов Петра и Пав-
ла. И они слушаху его и к нему стекахуся из году в год и тво-
рЯХу ему почесть. Он же повеле его вринути в яму, чтобы род
християанский тако не творили и к камню не приходили. И де-
мон сопротивяся другу его дьякону и наводя на пего от иереев
и от християн и от роду его ненависть и посмех и всякие непо-
добные речи и клевету и и продажи и пзыбки и немощи и вся
кие скорьби. Он же ни поскорбе, ни потужи ни в чем, но, упо-
вая на милость Божию, пред очима им смертный час ко старь-
цу дьякон, и виде его вельма изнемогша и возрадовнся вельми
старец и целова его любезно и дав ему четверть хлеба и бла-
гословил его, рече: „Да от сия яди будь здрав!” И от этого ча-
са бысть здрав от болезни своя».1 Это редчайшее сообщение
о культовом камне в письменных источниках относится
к XVII в. «Житие» содержит ценнейшую информацию о место-
нахождении камня и обрядах, с ним связанных.
Во-первых, Иринарх останавливается в Никитском монасты-
ре, который находится к северо-востоку от центра города по на-
правлению к предшественнику Переяславля-Залесского летопис-
ному Клещину. Именно сюда он вызывает Ануфрия. Во-вторых,
сам камень находится «за Борисом и Глебом в бояраку», т. е.
за Борисоглебским монастырем, который был основан в XII в.
близ Клещина в одноименной слободе. Боярак, как известно,
означает овраг, рытвину. Таким образом, источник недвусмыс-
ленно указывает на местонахождение этого камня близ северо-
восточной окраины Переяславля-Залесского (там, где распола-
гался Клещин).
В литературе сообщается, что «Иринарх, отправляясь
в Москву к царю Василию Ивановичу Шуйскому, сверг этот ка-
1 Житие Преподобного Иринарха//Памятннки древней русской пись-
менности, относящиеся к смутному времени. Русская историческая библио-
тека. Т XIII. СПб., 1909. С. 1373—1374.
101
мень в реку Трубеж...». Это же подтверждается сообщ
письменного источника. Видимо, речь идет еще об одпоме1,йем
не, что находился в самом городе на берегу Трубежа, ко Кам
был разбит в 40-х годах XIX в. и вывезен на строитель^**
шоссе.	СТво
Однако на этих противоречиях была создана схема о п
движении «синего камня» с берега Трубежа из центра Г01)ере'
через озеро к с. Городище. В некоторых современных рабо и
говорится о том, что камень находился на холме близ Борц
глебской слободы и даже уточняется — на вершине Александр0'
вой горы.	др°'
Эти заключения не имеют под собой фактической основы
Важную информацию о местоположении камня дают сообщр
ния о попытке перевезти его на другой берег озера для исполь
зования под фундамент строящейся церкви в Духовской слобо-
де. Это произошло в 1788 г. Валун погрузили на сани и повезли
по льду озера, однако на глубине 2 аршин (1,5 м) он затонул
Через несколько десятилетий камень вновь оказался на берегу
озера. Этому факту приписывали чудодейственное значение,
и в 1850 г. на страницах Владимирских губернских ведомостей
развернулась целая дискуссия. Высказывались самые различ-
ные версии и объяснения нового появления «синего камня» на
берегу оз. Плещееве. Одни объясняли это «магнитным притя-
жением берегового грунта» (И. Несытов — «Чудное свойство
Плещеева озера»), другие — строением дна (Г. Доброхотов —
«Еще несколько слов о Плещеевом озере»). Дискуссия была за-
вершена статьей Н. М. Меморского, который пришел к выводу,
что камень был вытолкнут на берег ледяными торосами. Совре
менная точка зрения изложена в сводной работе, посвященной
природе Ярославщипы. Ее авторы отмечают: «Колебания уров-
ня озера имели место и в ближайшее историческое время. Так,
например, огромный валун, затонувший в 1788 году при пере-
возке его по льду озера, в настоящее время находится на бере-
гу. Многие объясняют его появление действием напора льда,
но несомненно и то, что это связано с понижением уровня
озера».
Можно предположить, что «синий камень» находился перво-
начально в одном из оврагов близ Александровой горы—
в пользу этого вывода говорят письменные источники. Здесь его
сначала пытались закопать в землю (начало XVII в.), затем
увезти (1788 г.), но все эти попытки оказались неудачными,
и камень до сих пор лежит на низком и топком берегу озера.
Прежде чем дать историческую оценку этому объекту, необ-
ходимо привести его геологическую характеристику. Считалось,
что валун имеет вес около 4 т. Однако новейшие исследования
показали, что вес камня 12 т. По заключению В. Бердникова, он
имеет Онежско-Ладожское происхождение. Цвет его серый
с синим оттенком. «Камень хорошо окатан, острых выступов
102
однако вся поверхность не гладкая, а испещрена мелкими
,ieT’пдами и ячейками 3—4 см в поперечнике».
Пере^Дем к исторической оценке «синего камня». В литера-
т'и обитатели берегов оз. Клещино, а затем и жители Пере-
ча® - О о папоглт ршдта пп izciMOtru uvnnnnftnTUOiiWkiM и пПК.ППНЯ-
Еись^му. Об этом недвусмысленно говорит «Житие Преподоб-
711 о Иринарха», и это не вызывает сомнений. Важно получить
НтВет на вопрос, с каким культом был связан камень, какова
°понология и происхождение этого обычая. Ответ, который
приводится в краеведческой литературе, является слишком об-
имело место в VIII—IX вв., когда берега озера заселяло
1 ооками и ячейками 3—4 см в поперечнике».
^Перейдем к исторической оценке «синего камня». В литера-
е давно сформировалось вполне обоснованное мнение о том,
Т'Р обитатели берегов оз. Клещино, а затем и жители Пере-
ЧТавля-Залесского считали камень чудодейственным и поклоня-
юсь ему. Об этом недвусмысленно говорит «Житие Преподоб-
о Иринарха», и это не вызывает сомнений. Важно получить
к веТ ла вопрос, с каким культом был связан камень, какова
°оонология и происхождение этого обычая. Ответ, который
Приводится в краеведческой литературе, является слишком об-
щим. Так, С. Васильев отмечает, что поклонение «синему кам-
ню» 1-
финно-угорское племя меря, позднее этот же культ был распро-
странен и среди словен, расселившихся здесь в X—XI вв.
«Синий камень» входит в один комплексе Александровой го-
рой, и его функционирование как идола, видимо, относится
к языческому периоду истории Залесского края, т. е. к IX—XI вв.,
когда происходило заселение его новгородскими словенами.
/ На Северо-Западе, в том числе в Новгородской и Псковской
землях, а также в Верхнем Поволжье, был широко распростра-
нен культ камней. Поклонение камням представлено у финно-
угров. Так, например, лопари (саами) почитали «сейды» — свя-
щенные камни, похожие на человеческую фигуру. В Эстонии
выявлено 1100 камней-идолов, в Финляндии—100, на террито-
рии Латвии — 250.2 По поводу последних отмечено, что «все
валуны с углублениями в Латвии, как и в Эстонии, находятся
на берегах водоемов и неподалеку от других археологических
памятников».^/
Далее указывается, что «в местах наибольшей концентра-
ции валунов с углублениями они находятся в комплексах с мо-
гильниками, поэтому можно предположить, что рассматривае-
мые памятники связаны с культом умерших».
А. А. Александровым составлена сводка культовых камней
Псковской земли (67 объектов).3 Он установил, что «чашечные»
камни, как правило, сочетаются с могильниками, и полагает,
что камни имеют прямую связь с культом Велеса.
Для Новгородчины аналогичные исследования проводит
М. В. Шорин.4 Согласно его заключениям, возникновение куль-
та камней на Северо-Западе относится еще ко времени перво-
2 У р т а н с Ю. В. Культовые камни с углублениями в Латвии//КСИА
АН СССР. 1987. Вып. 190. С. 70—71.
3 А л с к с а н д р ов Л. А. О следах язычества на Псковщине/ КСИ А
АН СССР. Вып. 175. М., 1983. С. 15.
4 Ш о р и н ЛА. В. Археологическое окружение культовых камней^ как
источник для их датировки//Археология и история Пскова и Псковской зем-
ли/Под ред. В. В. Седова. Псков, 1987. С. 40—41.
103
начального заселения данной области, и он был «воспрои
ден» в период позднего средневековья. Он полагает также ЗВе'
«синие» камни можно связать с культом мертвых.5 Послед41'3
заключение имеет для нас особое значение, так как рассма^ "
ваемый нами памятник находится близ обширного некропо^'
Г. С. Лебедев, рассматривая священный камень из Вер
Полужья, замечает, что «непрерывность функционировав^
культового камня свидетельствует об определенной преемстве Я
ности традиций, несмотря на резкие изменения культур^
а, воможно, и этнического состава Верхнего Полужья».6 Име*
ющиеся данные говорят о том, что поклонение этому камню свя
зано с Параскевой Пятницей.
Свыше двадцати валунов — объектов поклонения XII--.
XIV вв. выявлено А. И. Саксой на Карельском перешейке.7
В Ярославском Поволжье, кроме рассматриваемого «синего
камня», известно еще несколько подобных идолов. Об одном из
них писал М. И. Смирнов. Это камень, находившийся в Верен
деевом болоте, называемый в народе синей или каменной бабой.
Его судьба аналогична истории клещинского камня — его «ре-
шено было при постройке каменной церкви в селе Лаврове взять
для фундамента, но вследствие большой тяжести увезти не уда-
лось: тем не менее будто бы при наваливании на подводу опро-
кинули ее, и часть оббилась».
Далее М. Н. Смирнов описывает и обряд, связанный с этим
камнем: «Деревенские бабы, чтобы не заблудиться, когда соби-
рают клюкву в Берендеевом болоте, кладут перед камнем яго-
ды и, выверивши наизнанку платье, задом уходят от него; бы-
вают будто бы приношения сюда и по другим поводам, так что
временами можно находить там кроме ягод и хлеб». В самом
Переславле-Залесском на одной из площадей установлен ка-
мень, аналогичный «синему».8 J
В историческом центре Ярославля, близ церкви Николы На-
деина, построенной в XVII в., также находится камень, подоб-
ный описанным выше. Он был использован в качестве надгро-
бия. Существует версия, что он находился на могиле известно-
го ярославского краеведа П. А. Критского, автора книги «Наш
край. Ярославская губерния. Опыт родиноведения» (Ярославль,
5 III о р и н М. В. О религиозных представлениях в связи с культом
камней//История и археология Новгородской земли/Под ред. В Л. Янина.
Новгород, 1987. С. 35.
бЛебедев Г. С. Памятники в урочище «Священна» на оз. Врево
в Верхнем Полужье//Археология и история Пскова и Псковской земли/Под
ред. В. В. Седова Псков, 1987. С. 69.
7 Сакса А. И. 1) Разведочные работы Приозерского отряда//АО
1979 года/Под ред. Б. А , Рыбакова. М., 1980. С. 31; 2) Исследования сред-
невековых памятников на Карельском перешсйке//АО 1980 года/Под ред.
Б. А Рыбакова. М.» 1981. С. 30.
8 Смирнов М. И. Старые боги//Доклады ПЕЗАНПРОБ № 4. Пере-
славль Залесский. 1919. С. 8.
104
пл7). П. А. Критский был членом Ярославской и Костромской
^еЯых архивных комиссий, Ярославского естественнонсториче-
гкого общества.
С Внутри церкви Николы Мокрого (XVII в.) тоже находится
большой валун, отесанный и с вырубленной ступенькой. По со-
бщению ярославского реставратора С. Е. Новикова, практиче-
ски во всех ярославских храмах и в их фундаментах можно
всТретить аналогичные камни.
Я<итие Преподобного Авраамия Ростовского сообщает, что
в Ростове был Чудской конец, где стоял каменный идол Воло-
са. По преданию, этот идол был сокрушен архимандритом Авра-
амием, который основал здесь монастырь, названный его име-
нем. «Чюдский конец вдиначе покланяшеся идолу каменну, ом-
рачени бо суть средца их бесовским деянием».
В Угличе известны два культовых камня.9
Один из них находился близ церкви Николая Чудотворца
па Петухове. Его называли «петушным», или «петушьим».
Камень имел размеры 8x4 аршин. На нем были видны два
птичьих следа. По преданиям, на камне в полночь появлял-
ся петух, который своим пением предвещал какое-либо не-
счастье. Накануне гибели царевича Дмитрия, перед ссылкой
угличан в Сибирь, перед нашествием поляков троекратно пел
петух. В связи с этим камнем И. А. Тихомиров пишет: «Я слы-
шал это предание на месте и видел самый камень — огромный
насколько помнится кристаллическо-сланцевый красновато-бу-
рый валун с плоским верхом».
Второй ^камень—«Кувалдин» находился на берегу Волги
в Иерусалимской слободе. О нем говорили, что в лунную ночь
во время летних купаний здесь появлялись поющие русалки,
а также будто бы здесь неоднократно видели сидящую старую
«деву», расчесывающую себе волосы. Попытки выследить руса-
лок на камне не увенчались успехом. Зато известно, что это
место на Волге пользовалось мрачной славой, и здесь часто
бывали несчастные случаи.
Основным вопросом, связанным с культом камней, является
его внутреннее содержание и происхождение.
Судя по сообщениям источников и заключениям большинст-
ва исследователей, поклонение камням является составной
частью культа Велеса-Волоса-Власия — скотьего бога. Н.Ф. Лав-
ров отмечал, что «почитание Волоса было особенно распростра-
нено в земле новгородских словен и в Ростовской земле».10
Б. А. Рыбаков утверждает, что «имя Велеса имеет еще один
9 Соловьев Л. Ф. Краткая история города Углича. СПб, 1895. С 83,
91; Тихомиров И Л. О некоторых ярославских гербах//Труды III област-
ного историке археологического съезда. Владимир, 1909. С. 65—66.
10 Лавров Н Ф. Религия и церковь//История культуры Древней Руси.
Т. 2. М.; Л., 1951. С. 68.
105
семантический оттенок — культ мертвых, предков, душ у
ших».11 Велесовы дни наступали в январе сразу после Нов?'
года, а Власьев день приходился па 11 февраля по старо?
стилю.11 12	I
£ Поклонение переславскому «синему камню» происходил
ежегодно 29 июня в день «святых славных, всехвальных и пеп°
воверховных Апостолов Петра и Павла».13
Хорошо известен обычай поклоняться мертвым предкам
и совершать жертвоприношения в день апостола Петра.14
Вероятно, «синий камень» был объектом поклонения пред,
кам, душам умерших. Это вполне увязывается с его топогра
фиеи. Возможно, что прежде он являлся составной частью це-
лого комплекса поселение — могильник — капище.
В краеведческой литературе сложился такой стереотип____
в VIII—IX вв. камень стал предметом поклонения язычников —
мерян, заселивших эту землю. Ему приносились жертвы, около
пего совершались обряды?) Духовная культура финно-угорского
мерянского населения Волго-Окского междуречья специально
рассматривались Е. И. Горюновой. Для мери наиболее харак-
терны культы медведя, коня, водоплавающей птицы. Представ-
ления, связанные с камнями, достаточно четко выявить не уда-
лось.
Г В IX—X вв. Верхнее Поволжье, в том числе и берега
озГЖлещино (Плещеево), осваиваются новым населением, при-
оз.
шедшим с Северо-Запада, т. е. из Новгородской земли, где по-
клонение камням, как показано выше, было широко распро-
странено. Видимо, это население и принесло с собой обычай по-
клоняться камням, а конкретно переславский «синий камень»
был связан с культом мертвых предков.1
11 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. С. 421.
12 Там же. С. 428.
13 Полный месяцеслов. СПб, 1850. С. 36.
14 Р а и о в и ч А. Происхождение христианского культа святых. М„
1931. С. 43.
КЛИНКОВАЯ ЭПИГРАФИКА
Надписи и отдельные знаки, выполненные в различной тех-
нике, широко известны па самых разнообразных категориях на-
ходок— сосудах, пряслицах, грузилах, кирпичах, пломбах, мо-
нетах и многих других. За последние годы не только сущест-
венно пополнился их фонд, но открыты и качественно новые ис-
точники, в том числе это относится и к клеймам на клинках
средневековых мечей, найденных на территории Древней Руси.
Впервые надпись па мече стала широким достоянием почти
сто пятьдесят лет назад.
Сводка таких находок была составлена хранителем Берген-
ского музея А. Л. Лоранжем. Затем к этой теме не раз обра-
щались исследователи. В отечественной историографии эти во-
просы нашли свое отражение еще в 30-е годы, когда были опи-
саны мечи, поднятые со дна Днепра.1 Однако подлинное от-
крытие надписей и знаков на мечах, происходящих из древне-
русских памятников, связано с именем ленинградского археоло-
га А. Н. Кирпичникова. В 1966 г. был опубликован первый том
его исследования по древнерусскому оружию, где в разделе
о мечах даются детальная сводка и анализ клинков с надпися-
ми, выявленными на тот период.1 2
На территории Древней Руси выявлено 87 мечей IX—XI вв.
А Н. Кирпичниковым было расчищено 55 клинков, причем по-
давляющее большинство из них имели клейма.3 Вообще меч —
это единственное клейменое оружие средневековья. Установлено,
что на клинки наносились не имена мечей или их владельцев,
а мастеров или даже мастерских.
Технология нанесения надписей и знаков была следующей —
на разогретую полосу металла штамповкой наносились канав-
ки по рисунку будущего изображения, а затем в них укладыва-
ли кусочки холодной проволоки, и кузнец приковывал металли-
ческую ленту — будущий клинок. А. Н. Кирпичников в этой свя-
зи пишет: «Бывали случаи, когда рука подводила кузнеца
и надпись получалась неровная, а буквы — наклонными. Прово-
лочные буквы X в. напоминают выкладки из спичек, они состоят
из двух-четырех составляющих, соединенных в стык, реже вна-
хлестку».
Безусловно, главное значение имеют исторический смысл
и оценка обнаруженных надписей на клинках. Около 50% рас-
1 Равдоникас В. И. Надписи и знаки на мечах из Днепростроя//
Изв ГАИМК. Вып. 100. М.; Л., 1933. С. 598—616.
2 Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие//САИ. Т. 1. Вып. Е1-36.
М., Л., 1966 С 20—22
3 Кирпичников А. Н, Дубов И. В., Лебедев Г. С. Русь и ва-
ряги (русско скандинавские отношения домонгольского времени)//Славяне
и скандинавы/Под ред, Е. А. Мельниковой. М., 1986. С. 250.
107
чищенных мечен несут на себе имена западноевропейских ор
жейников Наиболее распространенным было имя «Ульфберт-
Мастерские «Ульфберт» находились на среднем Рейне. Клинк?
их производства известны на Британских островах, в Скандии?
вии, Финляндии, западнославянских землях, Волжской Булг '
рии и на территории Руси. Пятнадцать клинков из древнерус'
ских памятников отмечены именем «Ульфберт». Мечи, произве
денные в мастерских на Рейне, найдены в Гнездове, на о. Хоп*
тица, на Днепре, в Юго-Восточном Приладожье, Шестовицах
Полоцке, Новгороде, Ярославском Поволжье и ряде других
пунктов Древней Руси.
Долгое время мечи с клеймом «Ульфберт» не были извест-
ны в русской части Волжского пути, а в Булгаре они были вы-
явлены.
Положение изменилось после расчисток клинков из Михай-
ловского и Тимеревского некрополей, расположенных близ
Ярославля.4
Надпись, как правило, ограничивалась костяными крестами,
а на другую сторону клинка наносился орнамент (главным об-
разом в виде плетенки).
Однако не только это имя встречается на клинках Древней
Руси. В Гнездове, Юго-Восточном Приладожье и Монастырище
(южная Россия) найдены мечи из другой западноевропейской
мастерской — Ингельрий, или Ингельрад.
Единичными являются находки с клеймами Улен, Герольт
и др.
Новое имя обнаружено недавно при расчистке меча из рас-
копок близ Ростова Ярославского. Меч обнаружен в 1930 г. на
северном склоне вала знаменитого Сарского городища. Обстоя-
тельства находки точно не выявлены, и не исключено, что он
входил в состав погребального инвентаря одного из курганов,
каких было много на этой территории. На клинке выявлена
латинская надпись «Луп сделал», а на другой его стороне четко
прослежено орнаментальное перекрестие.
Геометрические рисунки на клинках обнаружены не только
в сочетании с надписями, но и отдельно от последних. Кресты,
круги, полумесяцы, спирали, завитки, подковы, плетенка, пере-
крещенные полосы — таков основной набор этих изображений.
Они, безусловно, имели определенное магическое значение.
Наряду с ними имеются и уникальные изображения. Так, на
мече из кургана № 13 Гнездовского могильника выявлено сти-
лизованное изображение человеческой фигуры.
Из Волжской Булгарии (Альметьево) происходит меч с име-
нем на клинке, а на другой его стороне изображен бегущий
зверь.
4 Кирпичников А. Н, Дубов И. В. Новые расчистки мечей, най-
денных в Ярославском 11оволжье//Северная Русь и ее соседи в эпоху ран-
него средневековья/Под ред. А. Д. Столяра. Л , 1982. С. 147—152.
108
Уникальной является и славянская надпись на мече.
Хорошо известно, что подавляющее большинство франкских
г1ечей поступило на Русь через Скандинавию, главным образом
вместе с их владельцами — воинами. Отсюда неверно часто на-
зывали мечи франкского производства норманскими. Долгие
годы можно было только предполагать, что производство клин-
ков имело место и на Руси.
Одним из наиболее бесспорных мечей скандинавского произ-
водства считался великолепный образец этого оружия, найден-
ный в местечке Фощеватая на Украине. Его бронзовая рукоять
украшена орнаментом в виде перевитых зверей в стиле скан
динавских рунических камней. Полагали, что клинок был еде
дан на Рейне, а рукоять — в Скандинавии.
Расчистка этого клинка перевернула полностью данные
представления.
На одной стороне меча из Фощеватон четко читается над-
пись «коваль» (кузнец), выполненная кириллицей, а на другой —
и имя этого мастера, которое реконструировано как «Людота»
или «Людоша» (это древнейший русский подписной меч). По
данным палеографии, надпись датируется началом XI в.
В связи с этим А. Н. Кирпичников пишет: «Древнейший
русский подписной меч (не исключены и новые находки этого
рода) явился результатом скрещивания ряда европейских тех-
нических знаний и навыков: каролингских (техника исполнения
надписи), скандинавских (орнаментальный убор) и русских
(лезвие и отчасти формы рукояти)».5
Таким образом, маркировка мечей средневековья имела цель
обозначить их авторство или носила магический смысл.
Обнаружение этого вида источников несомненно обогатило
наши исторические знания о средневековом мире, в том числе
и Древней Руси.
6 Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие... С. 41.
ГРАФФИТИ НА ВОСТОЧНЫХ МОНЕТАХ
Новой категорией источников, имеющих происхождение aD
хеолого-нумизматическое, являются граффити на куфических
монетах, впервые обнаруженные в отечественных материалах
В 1973 г. на территории поселения у д. Большое Тимерево, no-i
Ярославлем, был найден клад куфических монет, зарытый
в землю в последней трети IX столетия.1 Ряд монет этого кла-
да привлек особое внимание — на них были обнаружены проца.
рапанные острыми предметами знаки, а в одном случае даже
надпись.1 2 Находка граффити на монетах из Тимеревского кла-
да послужила толчком к активизации изучения всего монетно-
го собрания Эрмитажа, где была к тому времени уже выяв-
лена серия дирхемов и динаров с процарапанными изображе-
ниями. В отечественной литературе ранее упоминались отдель-
ные экземпляры монет с граффити.
Так, в 1905 г. А. А. Спицын, публикуя материалы раскопок
С. И. Сергеева, произведенных на Гнсздовском могильнике близ
Смоленска, отмечал их наличие на дирхеме-привеске.3
Это первое сообщение о восточной монете с граффити, обна-
руженной на территории Древней Руси. Несколько позже во
время раскопок одного из погребений киевского некрополя в со-
ставе ожерелья был найден дирхем-привеска с процарапанным
изображением креста, который был интерпретирован исследова-
телями как образок.4 Впоследствии была предложена другая
трактовка данного граффити, согласно которой оно является
вовсе не изображением креста, а просто разметкой для разре-
зания монеты.5
Любопытно, что первые граффити на монетах в русских
древностях были зафиксированы пе нумизматами, через руки
которых прошли сотни и тысячи дирхемов, включая и локали-
зованные кладовые находки, а археологами, исследовавшими
такие уникальные памятники, как Гнездовский и Киевский не-
крополи.
1 Дубов И. В. Ярославская экспедиция//АО 1973 года/Под ред.
Б. А. Рыбакова. М., 1974. С. 51.
2 Дубов И. В. Находки скандинавских вещей в Тимерево под Ярос-
лавлем//Тез. док. VII Всесоюзной конференции по изучению истории, эконо-
мики и литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Ч. 1. Л.; М.,
1976. С. 155—156; Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузь-
менко Ю. К. Рунические надписи и скандинавская символика на куфических
монетах//Там же Ч. 2. С. 61—63.
3 Спицын А. А. Гнездовские курганы в раскопках С. И. Сергеева//
ИАК. Вып. 16. СПб., 1905. С. 53.
4 В е л ь м и н С. П Археологические изыскания Археологической комис-
сии в 1908 и 1909 гг. на территории Древнего Киева//Военно-исторический
вестник. Киев, 1910. Кн. 7—8. С. 138.
5 Каргер М. К. Древний Киев. М.; Л., Т. I С. 176. Табл XIV-1.
В том же Гнездове уже в наше время были обнаружены
ирхемы с граффити, происходящие из клада и культурного
поселения.6 Еще одна монета с процарапанными изобра-
жения ми выявлена в погребении Второго Пекуновского могил ь-
дка па Верхней Волге.7 Наибольшее количество монет с граф-
фити представлено в Петергофском кладе. Это новый ценней-
ший историко-нумизматический источник.8 В последнее время
получены данные о новых находках граффити на монетах из
кладов, обнаруженных на территории Белоруссии.
В настоящее время мы располагаем внушительным фондом
восточных монет с граффити, происходящих с территории Со-
ветского Союза и хранящихся в коллекциях Государственного
Эрмитажа, Государственного исторического музея и других му-
зеях. В этой коллекции — три клада, связанные с крупнейшими
археологическими комплексами — Новгородом, Гнездовым, Ти-
меревым. Всего здесь обнаружено шестнадцать монет с граф-
фити. Кроме них, монеты с граффити входят в состав следую-
щих кладов восточного серебра: Нижняя Сыроватка, Колодезь,
Угодичи, Горовляны, Козьянки, Погорелыципа, Васьково, Ери-
лово, Старый Петергоф, Свирьстрой (Лодейное Поле), Березо-
во и клад неизвестного происхождения. Они дают семьдесят
семь экземпляров, имеющих граффити. Три дирхема с процара-
панными изображениями и знаками происходят из погребальных
комплексов Киевского и Гнездовского некрополей на Днепре
и Второго Пекуновского могильника в Верхнем Поволжье.
На сегодняшний день па территории Древней Руси удалось
локализовать 96 монет с граффити. Клады, в которых они име-
лись, зарыты в землю в IX—XI вв. Археологические комплексы
с монетами с граффити датируются тем же временем.
На 1981 г. было учтено около 30 тыс. восточных монет.9
В настоящее время их количество превышает 40 тыс. экз. Зна-
чительная часть из них хранится в Отделе нумизматики Госу-
дарственного Эрмитажа. В результате изучения имеющегося
массива находок монет с граффити разработана их типология.
6 Б с л о не р о в с к а я И. В., Пушкина Т. А., Петрухин В. Я.
Раскопки в Гнездове//АО 1973 года/Под ред. Б. А. Рыбакова, М„ 1974.
С. 42
7 К о м а р о в К. И. Погребение дружинника во втором Пекуновском
могильнике на Верхней Волге//СА. 1974. № 3. С. 254.
8 Добровольский И. Г., Дубов И. В, Рождественская? В.
Новая находка граффити на куфической монете//Вестн. Ленннгр. ун-та.
1982. № 2. С. 29—32; Мельникова Е. А., Никитин А. Б., Фо-
мин А. В, Граффити на куфических монетах Петергофского клада начала
IX в.//Древпейшис государства на территории СССР. 1982 год/Под ред.
А. П. Новосельцева. М., 1984. С. 26—47.
9 Д о б р о в о л ьс к и й И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К.
Классификация и интерпретация граффити на восточных монетах (коллек-
ция Эрмитажа)//Тр. Гос. Эрмитажа. XXI/Под ред. В. М Потина. Л., 1981.
С. 53—77.
111
°РУ
- ie
Граффити распадаются на семь групп. К первой группе От
сятся подражания восточным надписям или отдельные бук °'
вторая объединяет знаки, интерпретируемые как тюркские пу *
третью составляют скандинавские рунические надписи или е ’
пичные руны. Все три группы граффити объединяет то, что
связаны с письменностью. Иной характер имеют граффити в°Ии
дящие в четвертую группу. Это предметные изображения -Дг °’
жие (мечи, копья, стрелы), боевые стяги, ладьи и други
рисунки.
Особой группой являются изображения двузубцев и трезуб
цев — «знаки Рюриковичей». К ним примыкает группа амуле"
тов-символов — изображения солярных знаков, молот Тора
знак тавро, различные кресты.
Достаточно большое количество граффити остается за преде-
лами названных групп, и их дешифровка на данный момент за-
труднительна или пока невозможна.
Восточные надписи, отдельные буквы или подражания нм
составляют довольно внушительную серию. Монеты с такими
граффити происходят из Тимеревского, Петергофского, Козьяп-
ковского, Новгородского и других кладов, основного собрания
Государственного Эрмитажа. В подавляющем большинстве эти
начертания прочесть невоможно.
Из бывшего собрания Азиатского музея происходит монета,
чеканенная Умайядами в Армении в 718/719 г. На ее лицевой
стороне процарапана надпись, как бы повторяющая арабскую
круговую легенду. При нанесении данного граффити между от-
дельными буквами были сделаны неравные интервалы, что, ви-
димо, говорит о стремлении резчика растянуть надпись вдоль
всей чеканной круговой легенды. Эта надпись прочитана,
и означает она «христианство» на древнегрузинском языке.
В Петергофском кладе выявлены две монеты с восточными
надписями. На одной из них читается надпись «Хвала Аллаху».
Несколько вариантов прочтения допускает граффити на одной
из монет Тимеревского клада—«нет», «выздоровление» или
«холм».
Вторая группа граффити (тюркские руны) наиболее полно
представлена в Петергофском кладе (4 монеты). Видимо, вер-
но предположение о том, что данные знаки были нанесены на
монеты во время перемещения через территорию Хазарского
каганата.
Особое место среди надписей и знаков занимает граффити
с греческим именем «Захариас» на монете из Петергофского
клада.10 Монета чеканена в 77&ПП г., а в начале IX в. она уже
попала в клад. Конец VIII — начала IX в.— время, когда на нее
10 Добровольский И. Г., Дубов И. В, Рождествен-
ская Т В. Новая находка граффити на куфической монете//Вестн. Де-
нингр. ун-та. 1982. № 2. С. 29—32.
112
ели граффити. Удалось установить, что надпись выполнена
^HQPeK°M» не знакомым с арабским письмом, так как она рас-
‘1еЛаГается по отношению к чеканной арабской легенде в пере-
Каутом виде-
0е*Эта надпись — древнейшая, обнаруженная на территории
поевней Руси.
^Достаточно большую серию составляют граффити — сканди-
вские рунические надписи или отдельные руны. Из Тимерев-
" г0 клада происходит дирхем с надписью «бог» или «боги»,
лна, видимо, носила заклипательный характер, и, таким обра-
щу,’монета (как и в случае с грузинской надписью «христианст-
* как бы «очищалась» или «перекрещивалась».
Имя собственное «гаут» начертано на золотом динаре из
собрания Эрмитажа. Это, возможно, означает, что данному че-
ловеку принадлежала монета, т. е. перед нами знак СОбСТВеН-
НОСТИ.	т-т	Ж
Две рунические надписи выявлены на монетах из Петергоф-
ского клада. Одна из них прочтена как мужское имя, а другая
означает «полноценный», «полновесный». Этой подписью удо-
стоверялось качество серебра данной монеты или даже целой
их группы.
Большое количество монет несет на себе отдельные руны,
имеющие, как правило, магическое значение — добро, здоровье,
богатство или, наоборот, горе, несчастье, недуг. Видимо, эти
надписи играли роль «оберегов».
Особое место среди граффити занимают предметные изобра-
жения, имеющие главным образом военно-дружинный характер.
Изображения предметов вооружения в технике граффити,
нанесенные на восточные монеты, представлены типичным для
средневековья набором оружия — мечи, копья, скрамасакс, нож,
наконечники стрел. В их ряду пока отсутствуют только рисунки
топоров.
На трех монетах — двух арабских и одной византийской —
рисунки мечей. На половинке дирхема из Фридрихгофского
клада (Эстония), зарытого в землю во второй половине X в.,
представлено изображение рукояти от павершия до верхнего
контура перекрестия. Навершие этого меча сплошное—ника-
ких разделительных линий мы здесь не фиксируем, орнамент
также отсутствует. Судя по этим данным и пропорциям руко-
яти, на монете изображен реально существовавший во второй
половине X — начале XI столетия на территории Северной и Во-
сточной Европы меч типа «X», по типологии Я. Петерсена
и А. Н. Кирпичникова. Еще одно изображение меча можно ре-
конструировать на самапидском дирхеме из Горовлянского кла-
да (Белоруссия, Витебская обл.). Клад был зарыт в землю
в первой половине XI в.
Наиболее интересной находкой является изображение меча
на византийской монете, чеканенной в 945—959 гг. Константи-
8 Зак. 2789
113
пом VII и Романом II и входящей в состав Ериловского
(Псковская обл., Островский р-н). Клад попал в землю в r Дг
це X в. (дата младшей монеты 975/976 г.). В кладе, полност
куфическом, найдена всего одна византийская монета, 0 Kobl°
рой и идет речь. Граффити, обнаруженное на рассмотренном10
земпляре, органически входит в круг анализируемых нами н'
аверсе монеты имеется граффити, которое очень сложно од,
значно определить. С одной стороны, четко улавливаются к -Л
туры меча, причем, в отличие от предыдущих изображений рГ
сунок полный — навершие, рукоять, перекрестие, клинок. На’веп
шие имеет трехчастную головку, перекрестие прямое, орна
мент отсутствует, клинок намечен очень небрежно. Обща
схема позволяет полагать, что па рисунке изображен меч
типа «V».
Все твердо датируемые экземпляры мечей этого типа отно-
сятся к X столетию. И здесь налицо совпадение времени быто-
вания данного типа мечей и нанесения граффити.
Изображение мечей на монетах поражает своей докумен-
тальностью и точностью в деталях. Особенно это характерно
для граффити на монете из Ериловского клада. Очевидно, что
люди, выполнившие рассматриваемые рисунки, достаточно хо-
рошо знали изображаемый объект, существующий в реальной
жизни, которые они запечатлевали столь своеобразным спосо-
бом. Данное заключение позволяет говорить о том, что эти ли
ца, скорее всего, принадлежали к военно-дружинной среде.
Рисунками мечей не исчерпывается военный арсенал граф-
фити. На аббасидском дирхеме, чеканенном в Мерве
в 828/829 г. обнаружено изображение копья. Монета входит
в клад неизвестного происхождения. Граффити нанесено на ре-
версе монеты. Перо копья имеет неправильную ромбовидную
форму. По общим чертам изображение можно связывать с широ-
ко распространенным видом втульчатых копий IX—X столетий
(тип III). Важно отметить, что изображение копья этого типа
на монете совпадает со временем его бытования.
Недавно еще одно изображение копья выявлено на монете,
происходящей из Пскова и найденной на берегу р. Великой
близ Кремля.
На аббасидскоп монете, чеканенной в 779/780 г., входящей
в состав клада неизвестного происхождения первой половины
X в., зафиксировано изображение скрамасакса в ножнах
(клад хранится в Эрмитаже). Скрамасакс имеет трапециевид
ную рукоять, ножны окованы, хорошо видна ременная петля
для крепления и показана часть самого ремня. По внешнему
виду и пропорциям изображенный скрамасакс близок реальным
находкам на территории Древней Руси и Скандинавии.
Граффити па монете из клада 1015—1020 гг., найденного
на р. Свирь в 1940 г. можно интерпретировать как изображе-
ние ножа. Он имеет прямое лезвие, на которое насажена руко-
114
Нож, видимо, был в длительном употреблении, и человек
яТЬдневековья изобразил его с сильно сточенным лезвием.
^Наиболее массовое оружие средневековья — стрелы изобра-
зи на монетах, найденных в Гнездове и Тимереве.
* рраффити, изображающие оружие, встречены на монетах
jX—X вв.
В состав предметных изображений входят также рисунки
ладей и боевых стягов.
Первые выявлены на трех монетах. Одна из них входит
состав клада неизвестного происхождения, датируемого пер-
вой половиной X века. Данная монета чеканена в 866 г. Все
пОле лицевой стороны монеты занимает изображение ладьи
с парусом очень своеобразной формы, напоминающей двурогий
иаконечник стрелы — срезень. Особо показана оспастка мачты.
Еще одно изображение ладьи с парусом предположительно
можно реконструировать на дирхеме-привеске из погребения
Второго Пекуновского могильника. Монета чеканена в 914—
932 гг. Парус здесь также изображен в виде треугольника.
Значительный интерес представляют рисунки боевых стягов.
Дирхем из клада первой половины X в., на одной стороне
которого изображена ладья, на другой—рисунок стяга, имеет
прямоугольную форму, от полотнища, натянутого на древко,
отходят кисти — четыре линии.
В настоящее время нам известно уже пять изображений стя-
гов на монетах с территории Древней Руси. Об одном из них
упоминал еще А. А. Спицын (из Гнездовского могильника). Из
описания А. А. Спицына («городки и кружки») неясно, о каком
рисунке идет речь. Недавно эта монета была вновь осмотрена,
и на ней обнаружено изображение стяга на древке, полотнище
которого вырезано в виде трех ступеней. От него отходят три
линии, заканчивающиеся кружочками — те же кисти. Еще два
стяга изображены на дирхемах Погорельщинского клада. Один
из них трехчастпый с навершием в виде трезубца. Навершие
второго имеет ромбическую форму, полотнище изображено
в виде ступенчатого треугольника, и на нем имеется г-образная
прорезь.
Изображение стягов завершает серию граффити, входящих
в круг военно-дружинной символики.
Особую категорию граффити составляют амулеты-символы,
и наиболее яркими из них являются двузубцы и трезубцы. Они
зафиксированы в четырех случаях, достоверно, и пятый знак
приводится в реконструкции. Все знаки занимают полностью
монетный кружок, и зачастую па другой стороне монеты
с символом Рюриковичей имеется также граффити.
Самый простой знак — двузубец встречен на оборотной сто-
роне саманидского дирхема 913/914 г. чеканки. Место его на-
ходки неизвестно. Знак занимает практически все поле монеты,
с легендой он никак не связан. Нанесен знак довольно глубокой
115
линией, искривляющейся только па выпуклых местах — бу^в
легенды. На аверсе монеты также имеется граффити, коТо
можно интерпретировать как изображение кормовой час/
ладьи с поднятым веслом.
Аналогичный по схеме предыдущему знак Рюриковичей
черчен на монете (подражание Саманидам — X в.) из клД°'
первой половины XI в., неизвестного происхождения. Граффа
ти, как и в первом случае, занимает всю площадь монеты в
на этот раз ее лицевую сторону. Монета обломана, но З’н
почти весь сохранился; нанесен он небрежно, — линии неровцЬ1
во многих случаях они не доведены до конца, знак дан двой-
ным или даже тройным контуром. Дирхем имеет два отверстия
для привешивания, причем расположены они строго под зПа.
ком, и при подвешивании монеты он занимал правильное поло
жение. На реверсе монеты граффити не обнаружено. Еще один
знак — двузубец находим на лицевой стороне монеты из Пого-
релыципского клада.
И наконец, четвертая монета с изображением двузубца
происходит из коллекции Берлинского музея. Судьба ее очень
интересна. Дирхем чеканен Саманидами в 924/925 г. Затем он
попал в Швецию, как многие восточные монеты. И только
в 1885 г. поступил в Берлинский музей из Стокгольма. Это
единственная находка дирхема с изображением знака Рюрико-
вичей, обнаруженная за пределами Древней Руси. Граффити
нанесено на лицевую сторону монеты.
Все описанные выше знаки идентичны по форме тамге князя
Святослава (ум. в 970 или 972 г.). Монеты со знаками двузуб
нами чеканены — одна в 913/914 г., вторая в 924/925 г.
и третья — в X в. Известна и дата зарытия в землю одного из
кладов, где был обнаружен дирхем с таким граффити — первая
половина XI в. Князь Святослав, как известно, правил в 965—
972 гг. Даты чеканки рассмотренных монет, годы княжения
Святослава Игоревича и датировки находки в Белой Веже
вполне согласуются между собой. Таким образом, очень велика
доля вероятности, что двузубцы, являвшиеся тамгой Святосла-
ва, были нанесены на монеты во время его княжения.
В 1940 г. на р. Свири в Лодейнопольском районе Ленин-
градской области был найден клад куфических монет, зарытый
в землю в 1019—1020 гг. На одной из монет клада — аббасид-
скон дирхеме (819—833) обнаружено граффити на обеих сто-
ронах монетного кружка. На реверсе монеты — трезубец. Этот
знак по своей схеме более сложный, чем рассмотренные выше.
Изображение занимает все поле монеты, вырезано оно сильным
нажатием, линия глубокая и неровная. Средняя мачта знака
имеет вид массивной стрелы, две боковые аналогичны по фор-
ме знакам Святослава. Монета имеет два отверстия для приве-
шивания, расположенные под знаком, и если дирхем использо-
вался как подвеска, то изображение тамги Рюриковичей долж-
116
было быть перевернутым. Схема знака, состоящего из трех
I й острого выступа в основании, хорошо известна по дру-
находкам и интерпретируется как княжеский символ Вла-
гИмИра Святославича (978—1015).
|4так, дирхем чеканен 813—833 гг., происходит из клада,
оьГгого в землю в 1015—1020 гг., а княжил Владимир I Свя-
славич в 978—1015 гг. Отсюда следует, что в период нахож-
Т°ния У власти этого князя дирхем находился в обращении,
J вполне закономерно, что он был отмечен его личным зна-
ков*
Еще один знак, включенный в рассматриваемую группу, за-
фиксирован на монете из Васьковского клада Псковской обла-
ял (дата зарытия — начало XI в.). Рисунок прочерчен на варсе
половинки саманидского дирхема (945—961). В связи с тем, что
монета обрезана, знак Рюриковичей можно реконструировать
лишь по его основанию. Вполне возможно, что излом монеты
как раз и пришелся на процарапанную линию рисунка.
Такова серия знаков Рюриковичей, выполненных в технике
граффити на восточных монетах, найденных на северо-запад-
ных окраинах Древней Руси и в соседних землях. Достоверные
знаки относятся к периоду расцвета древнерусской державы
(конец X — первая половина XI вв.) и связаны с именами таких
князей, как Святослав Игоревич и Владимир Святославич.
В отдельную группу граффити нами выделены изображения
амулетов-символов от солярных знаков до восьмиконечного
креста. Солярные знаки в виде свастик зафиксированы на двух
монетах из основного собрания Государственного Эрмитажа.
Солярные знаки в виде кружков с отходящими линиями или
просто перекрестия известны на дирхемах Козьянковского кла-
да. Чеканены эти монеты в основном в начале X в. Достаточно
достоверных таких изображений известно до десятка.
Простейшие кресты процарапаны па ряде монет из Козьян-
ковского клада и основного собрания Эрмитажа (9 экз.).
Ряд граффити связан с проникновением христианства
в древнерусское общество. Выше мы уже упоминали изображе-
ние восьмиконечного креста на монете из погребения некрополя
древнего Киева. Этот дирхем носился на груди в составе оже-
релья и имел христианскую символику. Кроме восьмиконечного
и четырехконечного крестов на монетах, известно много знаков
в виде костыльных крестов. Они зафиксированы па монетах Уго-
Днчского, Тимеревского, Козьянковского кладов и динарах из
основного собрания Эрмитажа.
Монограмма «Иисус Христос» выявлена на двух монетах из
собрания Эрмитажа.
Выделение граффити как новой категории источников по-
влекло за собой, что вполне естественно, и ряд важных проб-
лем, связанных с их происхождением, хронологией, типологией,
локализацией.
117
Ключевым вопросом являются причины, смысл их появлеш
и назначение. В литературе представлена точка зрения, согла,
но которой значение граффити могло быть множественным с'
Во-первых, граффити могли быть пробами качества мета-
ла; во-вторых, это линии, наносимые на поверхности для п ’
следующего деления монет; в-третьих, это метки, делавцщес
в процессе распределения или выплаты крупных сумм; в-четвепЯ
тых, метки владельцев; в-пятых, магические, или религиозны*
символы и, в-шестых, выражение художественных наклонностей
авторов граффити.	1
Шведские нумизматы предлагают следующее решение дан.
ного вопроса — можно выделить два способа использования
рун:
—	для сообщений обычного типа, например, для указания
права владения с помощью знака владельца или подписи;
—	в магических, или культовых целях.
Они же считают, что на первом этапе до 830 г. руны имеют
магическое значение, а на более позднем — использование рун
закрепилось за знаком владельца.
Распространилась также точка зрения, что маркировка мо-
нет имела значение пометок при подсчете сумм, раздаче денег
или делении этих богатств.
Обнаружение на восточных монетах процарапанных двузуб-
цев и трезубцев дает основания выдвинуть гипотезу, согласно
которой на Руси еще до появления собственной монеты, когда
одной из единиц обмена были серебряные дирхемы, княжеская
администрация стала клеймить их своим собственным знаком.
Не только государственное, но и чисто торговое значение
могли иметь граффити на монетах. Дирхемы с граффити могли
играть роль пломб па связках шкурок, которые имели хождение
в качестве меховых денег. Вспомним сообщение Абу Хамида ал-
Гарнати.
Он пишет: «...и работники нанизывают их (шкурки) па
крепкие нитки, каждые восемнадцать в одну связку, и прикреп-
ляют на конец нитки кусочек черного свинца и припечатывают
его печаткой, на которой имеется изображение царя. И берут
за каждую печать одну шкурку, пока не опечатают их все.
И никто не может отказаться от них, на них продают и поку-
пают».11
В некоторых случаях граффити, видимо, являлись и знака-
ми отличия, нечто вроде именных символов. Косвенным образом
это подтверждает находка в погребении Второго Пекуновского
могильника подвески-дирхема с прочерченным знаком — изо
бражеиием ладьи. В связи с этим следует вспомнить и монету
11 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Централь-
ную Европу (1131—1153 гг.) Исторический комментарий А. Л. Монгайта.
М.. 1971. С. 36.
118
восьмиконечным крестом из некрополя Киева. Она находи-
с сь в погребении скандинава-христианина и была своеобраз-
ным символом веры. Приведенные факты говорят в пользу того,
н 0 некоторые монеты были амулетами или закладывались
4 культовые клады. Исходя из вышеизложенного полагаем, что
Воаффити на восточных монетах могло наноситься как с целя-
vK магических ритуалов, так и в качестве знаков собственности.
' Эти находки характерны для огромной территории Европы.
Среди граффити есть символы и надписи арабские, тюркские,
скандинавские, грузинские, греческие. Таким образом, граффи-
тн на монетах — явление интернациональное. Значение их мно-
гозначно.
Ясно только одно, что перед нами новая категория источни*
ков и эти автографы людей средневековья могут дать еще мно-
го нового и до сих пор нам неведомого.
БЕРЕСТЯНЫЕ ГРАМОТЫ
Одно из самых значительных событий в советской и
вой археологии — находка грамот на бересте.
Это произошло в 1951 г. Именно тогда впервые были обна
ружены грамоты на березовой коре. 26 июля молодая работ
ница Новгородской экспедиции Нина Федоровна Акулова на
шла первую грамоту. Руководитель экспедиции Артемий Влади,
мирович Арциховский воскликнул: «Я этой находки ждал дВа.
дцать лет». Наука ждала гораздо больше...
С тех пор прошло почти сорок лет. За эти годы количество
грамот, найденных в Новгороде, достигло 700. И каждый год
фонд пополняется. Специалисты полагают, что в земле Новго-
рода содержится примерно 20 тыс. берестяных грамот. Очевид-
но, мы лишь приступаем к выявлению и изучению этого уни-
кального источника. Расширяется и география находок, вслед
за Новгородом грамоты найдены в Старой Руссе (23 экз.),
Смоленске (10), Пскове (4), Твери (2), Витебске (1), на За-
падной Украине в Звенигороде Галицком (1 экз.). И, вот, по-
следняя сенсация, именно сенсация,— в Москве обнаружена бе-
рестяная грамота.
Окончательно рухнул миф о повальной неграмотности Руси,
а археологи получили бесценный новый источник, существенно
дополняющий данные летописей и археологических раскопок.
Почему же именно в Новгороде, а не в каком-либо другом горо-
де Древней Руси были обнаружены первые берестяные грамо-
ты? Во-первых, прежде всего это объясняется геологической
спецификой культурного слоя Новгорода.
Высокая влажность новгородской почвы, перекрывающая до-
ступ воздуха, создавала идеальные условия для сохранности
органических остатков. На Неревском раскопе она была иде
алыюй. По поводу сохранности органики, включая дерево и бе-
ресту, В. Л. Янин пишет: «Бревна восьмисотлетней давности,
извлеченные из культурного слоя, можно и сейчас использовать
для временных построек, а по древним уличным настилам сво
бодно могла бы пройти, не повредив их, грузовая автомаши-
на».1 Во-вторых, именно в Новгороде проводились и проводятся
первые широкомасштабные раскопки древнерусского города,
начавшиеся еще в прошлом столетии. Правда, берестяные гра-
моты были обнаружены лишь в середине следующего —
XX века.
Вполне вероятно, что и ранее находили обрывки бересты
с надписями и знаками, но их просто не замечали. Аналогичная
1 Я нин В. Л. Я послал тебе бересту. М., 1975. С. 14.
120
тОрия произошла с граффити на куфических монетах. Только
яСнаше время мы стали искать их и на новых находках и на
0 иетах, давно входящих в музейные собрания. И часто нахо-
51 ь Существенно и то, что Новгород в XI—XV вв. являлся
крупнейшим европейским торговым, ремесленным и культурным
ентром. Естественно, что именно здесь в наибольшей степени
цпоявились потребности в деловой и прочей переписке, состав-
лении юридических документов, счетов, расписок и многих дру-
гих» как бы мы сейчас сказали, «бумаг». Такими «бумагами»
и стали кусочки, а иногда и куски бересты. Именно этот мате-
риал был самым доступным для древних новгородцев.
F Общее описание берестяных грамот как исторического источ-
ника выполнено В. Л. Яниным. «Древнейшая из обнаруженных
в Новгороде берестяных грамот относится к первой половине
XI века, самая поздняя — к середине XV века, когда на смену
бересте пришла широко распространившаяся бумага. Тексты
берестяных писем выдавливались с помощью специального ин-
струмента — стилоса (по-древнерусски — писало), изготовленно-
го из железа, бронзы или кости. Противоположный острию
конец писала оформлялся для писания по воску на деревянных
дощечках-церах (лопаточкой стирали написанное по воску). На
восковых дощечках маленькие новгородцы выполняли и пер-
вые уроки овладения грамотой. Широкое распространение бере-
стяное письмо получает с XII века. В числе найденных берестя-
ных грамот письма-распоряжения феодалов зависимым от них
людям, крестьянские жалобы, донесения сельских старост, чер-
новики завещаний, хозяйственные и ростовщические записи,
сообщения политического и военного характера, любовные за-
писки, школярская шутка, частные письма разнообразного
бытового содержания, ученические упражнения, судебные доку-
менты».2 Для того чтобы оценить этот новый вид исторических
и археологических источников, необходимо детально рассмот-
реть различные категории берестяных грамот.
Начнем с документов, характеризующих одно из основных
занятий новгородцев — торговлю. Несмотря на то, что грамо-
ты, в которых сообщается об этом виде деятельности, состав-
ляют лишь 5% от общего количества найденных (по подсчетам
Ъ. А. Рыбиной), даже имеющаяся информация дает нам много
для реконструкции средневековой новгородской торговли.3
2 Д ре в н и й Новгород: Прикладное искусство и археология. М, 1985.
С. 19.
3 Рыбина Е. А. Берестяные грамоты как источник по истории новго-
родской торговли//Тр. V Международного конгресса славянской археоло-
гии/Под ред. В. В. Седова. М.» 1987. С. 58—66.
Внешняя торговля
связей Новгорода чрезвычай
о закупках немецкой соли -
’ оу.
da
География внешнеторговых
обширна. Грамоты упоминают
харских тканей, оливкового масла и других товаров. Гра’м
№ 282 гласит: «Я купил соль немецкую, поставил бы ты '
сюда».	ее
А. Л. Хорошкевич отмечала, что «не было, пожалуй, ни
ного ганзейского купца, торговавшего на востоке Балтики
или иначе не участвовавшего в соляной торговле».4
од-
так
В конце XIV в. разразилась торговая война между ГанзоГ
и Новгородом, что нашло свое отражение и в берестяных гра.
мотах. Грамота № 44 зафиксировала конфликт между Новгород,
скими и ганзейскими купцами: «Науму с Леновихтом и крест-
ное целование не требуется... бежали в немецкую землю
а товар у...».
Сообщения берестяных грамот о внешнеторговых операци
ях новгородцев подкрепляются многочисленными находкам i
привозных изделий или сырья. «Основную массу импортируе-
мых в Новгород товаров составляло ремесленное сырье — цвет-
ные металлы, поделочная древесина (в том числе южный сам-
шит), камни. Кроме того, привозили соль, древесное масло,
грецкие орехи, вина и некоторые ремесленные изделия в гото-
вом виде (шиферные пряслица), а также дорогие ткани, от-
дельные виды стеклянных изделий, а в голодные годы — хлеб
и т. д.».4 5 Часть этих товаров поступала из стран Востока по
Волжскому пути. Исследователи установили колебания поста-
вок самшита по Волге, в то время, когда на него падал спрос
для поделок использовали кость. Для того чтобы представить
себе обширность связей Новгорода, назовем лишь несколько
наиболее интересных изделий, найденных при раскопках в го-
роде: XI в.— среднеазиатский бронзовый кувшин с птичкой на
ручке, византийские каменные иконки; XII в.— итальянская
камея; ХШ в.— костяная накладка парижской работы, товар-
ная пломба северофранцузского города Турне, слиток свинца,
клейменый польским королем.
Любопытен и сюжет грамоты № 32 (XIV в.): «Фешке Юрь-
гию целом (бью).... соле наборзи не была от тебя соль по 2 года
мни (лап)... купиле...»6 Вокруг этого текста и человека, упомя-
нутого в нем, разгорелась дискуссия.
А. В. Арциховский полагал, что речь идет об искаженной
русифицированной передаче имени какого-то иностранного не-
4 Хорошкевич А. Л. Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой
и Западной Европой в XIV—XV веках. М., 1983. С 235—236
5 Янин В. Л., Колчин Б. А. Итоги и перспективы новгородской ар-
хеологии//Археологическое изучение Новгорода/Под ред. Б А Колчина,
В. Л. Янина. М.» 1978. С. 33.
6 В скобках — реконструкция.
122
1йанта, торговавшего с Новгородом и, возможно, бывавшего
г том городе. Л. В. Черепнин отождествляет с Юрьгием Феш-
6 Й брюгсгского торговца Гильдебранда Фекингузена.
0н пишет: «Кто-либо из приказчиков или посредников
г фекингузена мог встретиться на деловой почве в Новгороде
ти в Прибалтике с кем-нибудь из новгородских купцов. Гра-
И'ота № 32 с упоминанием Фешки Юрьгия, возможно, и пред-
ъявляет собой письмо некоего новгородца одному из этих при-
азчиков или посредников».7 Однако здесь имеются хронологи-
ческие расхождения. Грамота найдена в горизонте первой по-
ловины XIV в., а Юрьги Фешка, или реконструируемый Гиль-
дебранд Фекингузеп, активно действует в конце этого столетия.
Вполне возможно, что речь идет о его предшественнике.
Обширен список товаров, ввозимых «из-за моря» в Новго-
род. Грамота № 173 (XIV в.): «Поклон ог Панфил к Марье
п ко попу. Купите масляца древяпого да пришлите сим». Здесь
речь идет об оливковом масле, которое использовалось для лам-
пад. По мнению А. В. Арциховского, Мария была попадьей.
Особой статьей импорта в Новгород были ткани. Как и по
всей Руси, сюда поступали ткани из Византии, Арабского Во-
стока. Грамота № 125 (XIV—XV вв.): «Поклон от Марины
к сыну к моему Григорью. Купи мне зендянцу хорошую. А куны
я дала Давыду Прибыше. И ты, чадо, сделай это сам да при-
вези сюда».
В. Л. Янин тщательно проанализировал текст этой грамоты
н пришел к заключению, что ее персонажи — небогатые новго-
родцы, покупавшие одну из наиболее дешевых привозных хлоп-
чатобумажных тканей, производившихся близ Бухары в селе-
нии Зандана (Зендене).8 В. Л. Янин и вслед за ним Л. В. Че-
репнин считают, что «Марина с сыном — мелкие землевладель-
цы, она находится в вотчине, он — в городе, а Давыд Прибы-
ша, которому мать дала поручение доставить „куны” Григо-
рию, то ли сосед по имению, то ли приказчик».9
Еще один вид импорта, упоминаемый в берестяных грамо-
тах,— сукна. Грамота № 130 (рубеж XIV—XV вв.): «4 Вигаря
20 локот хери без локти. Валита в Кюлолакши 14 локти хери.
Ваиваса у Ваякшина 12 локти водмолу и полотретиянацате лок-
ти хери. Мелита в Куроле 4 локти хери». «Водмол»— грубая
домотканная шерстяная материя, а «хери» — другой вид ткани.
Локоть — единица измерения ткани. Вигари, Валит, Ваивас,
Ваякшин, Мелит — карельские финно-угорские имена. Курола,
Кюлолакша — селения Карелии.
В этой грамоте прямо говорится о поставках из Карелии
7 Че р епн ип Л. В Новгородские берестяные грамоты как историче-
ский источник. М., 1969. С. 292.
8 Я н и н В. Л. Я послал тебе бересту. М., 1965. С. 46.
9 Ч е р е п н и н Л. В. Новгородские берестяные грамоты... С. 296.
123
в Новгород суконных тканей в качестве возмещения части да
Однако В. Л. Янин полагает, что здесь речь идет не об ими
те, а о местных недоимках. Но резонно отмечает Л. В. Чеп '
нин — причем здесь тогда финно-угорские имена и назвяг’
селений. В данном случае возможен и тот и другой под*1Ия
Если эти карельские поселения уже были данниками Новгоп4’
да, то речь идет о внутренних взаимоотношениях, а если г
еще сохраняли независимость, то можно фиксировать и вн/Ш
ние связи.	ець
Внутренняя торговля
На берестяных грамотах имеется достаточно широкий пе-
речень товаров, покупаемых и продаваемых новгородскими куп-
цами,— «кони, бобры, тюленьи кожи, шубы, ножи, гребни, мы-
ло, воск, рыба, сыр, масло, мед, соль, рожь, овес».10 11 В грамо-
тах находим и сведения о ценах на различные виды товаров:
«Например, в первой половине XIII в. подвоза ржи стоило
9 гривен (грамота 442); сорок бобров в XIII в. были проданы
за 10 гривен серебра (№ 420); соль в XV в. продавали по руб-
лю за 7 лубов, а соленую рыбу по пять гривен за бочку (Ста-
рая Русса, грамота 2). Стоимость дорогих женских украше-
ний— золотых колтов — зафиксирована в грамоте 335 (XII в.).
Каждый колт весил полгривпы (25 грамм серебра), а вес их
равнялся примерно 6 граммам, что стало известно из берестя-
ного письма 644, также относящегося к XII в.»’1 Ясно, что самым
важным товаром для Новгорода был хлеб.
Грамота № 17 (XV в.): «Поклон от Михаили к осподину
своему Тимофию. Земля готова, надобе семяна. Пришли оспо-
дине целовек спроста, а мы не смием и мать ржи без твоего сло-
ва». По поводу текста этой грамоты существуют самые различ-
ные мнения.
А. В. Арциховский, В. Л. Янин полагают, что в данном слу-
чае мы имеем дело с просьбой дать личное распоряжение гос-
подина на производство сельскохозяйственных работ. Л. В. Че-
репнин придерживается несколько иного мнения: «...изложенная
в берестяной грамоте № 17 просьба Михаила к своему госпо-
дину Тимофею прислать скорее человека, дав ему полномочия
отобрать семена для посева, становится ясной в свете общей
политики землевладельцев относительно использования семен-
ных запасов. Они стремились держать эти запасы под контро-
лем».12 О видах на урожай говорится в грамоте № 195: «От
10 Рыбина Е. А. Берестяные грамоты... С. 59.
11 Там же. С. 59.
12 Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты... С. 157.
124
Алексея к Гавриле. Ты говорил, что ты был в своем селе, всхо-
ди все хороши, а яровой ячмень...»
Грамоты неоднократно сообщают о купле-продаже хлеба.
Достаточно часто в них говорится о бедах, связанных с неуро-
жаем — холода и засухи — вот главные враги новгородского
землепашца. Но иногда грамоты сообщают и о хорошем уро-
жае — «а ярового обилиа тогда бог умножи».
Климатические и почвенные условия Новгородской земли не
давали возможности местным крестьянам выращивать такое
количество хлеба, которым можно было полностью прокормить
население Новгорода и его округи. Поэтому Новгород во мно-
гом зависел от ввоза зерна Южная Русь, Нижнее Поволжье —
вот главные районы поставки хлеба в Новгород. Летописи до-
статочно часто упоминают о торговой блокаде Новгорода, под-
тверждают эти факты и грамоты.
Грамота № 424 (рубеж XI—XII вв.): «Продаше двор, иди-
те сюда в Смоленск или Киев. Дешев хлеб здесь. Если не при-
дете, пришлите грамоту, здоровы ли вы». В Новгороде, соглас-
но сообщению этой грамоты, разразился голод, но из-за торго-
вой блокады дешевый хлеб из Киева или Смоленска не попа-
дает па новгородский рынок.
Большое значение для характеристики подчас враждебных
отношений между Новгородом и Тверью имеет грамота, най-
денная недавно в этом волжском городе.
Ряд грамот сообщает о дальних поездках новгородских куп-
цов, например, в Киев, Переяслав, Суздаль и другие крупные
русские города.
Не только хлебом торговали новгородцы. Широко была
развита рыбная торговля, и, конечно, это не могло не найти
своего отражения в берестяной переписке. Грамота № 144
(XIII—XIV в.): «Приказ Косароку от Есифа Возьми у Тимо-
фея 50 сигов рубле на три. А срок на рождество».
Целый список рыбаков, ловивших лососей, приводится
в грамоте № 92 (XIV в.): « ..на Спехове на Стефана лосось. На
шюрипе его о лосо. На Сидоре лосъсъ. Па брате его лососъ. На
Фларе 20 и 2 и на Заяце 4 беле. На Лавре 2 лососи. На Ол-
ферье 9 лососей. На Суике 9 лосо. Оу Петра 13 лососи. На Сту
ковиць 2 лососи. На Миките 4 лососи. На Сидоре 2 лососи».
Л. В. Черепнин полагает, что «в грамоте К® 92 записаны ло-
соси, приобретенные рыбным торговцем у рыболовов для про-
дажи».13 Аналогичные данные можно почерпнуть из ряда дру-
гих берестяных грамот. Большое значение имела такая ценная
рыба, как лосось, и при взаимных расчетах, выплате долгов,
кредитовании и прочих сделках.
Грамота № 260 (XIV в.): «Приказ ко Остафии от Сидора.
Возми у Григории у Тимощина рубль и 4 лососи. Да возми
13 Там же. С. 276.
125
у Григории полорубля, цто Сидору сулиль. У Клима во3
у Щекарова рубль, 10 било и 4 лососи наклада. У Ольксан-?11
у Рацлаля возми 50 било. У Ондрия у Цирицина возми под
рока. У Коядра у Возгреши возми полсорока. У попа у А1иха^
ла возми полорубля, 10 лососей, то за Иванка поруцпь. У ВцЛ
ли у Остафии възми 50 било».	а
В этой грамоте Остафий получает приказ от Сидора собрат.
долги с ряда неплательщиков в виде денег, мехов куниц и бе‘
лок и также лососей.
Безусловно, огромное значение в структуре новгородской
экономики имела меховая торговля.
Уже вторая из найденных в Новгороде берестяных грамот
сообщает о повинности (или долгах, оплачиваемых в том чис-
ле и мехами). Грамота № 2 (XIV в.): «Аекуевь бела росомуха
У Фоми 3 куници. У Мики 2 купици. У Фоме соху даль, дарю
куницю. Вельяказа 4 куница. Игугморо па Волоки куница
У Мятеши 2 куницы. У Вельготовых 2 купици. У Воземута
2 куници. У Филипа 2 куници. У наместа 2 бели. У Жидили ку-
ница. Воликом острове куница. Вихтимаса 2 белоки. У Гостили
2 куници. У Вельгота 3 куници. У Логинкова 6 бело».
В этой грамоте наряду со славянскими именами представле-
ны и финно-угорские (эстонские и карельские). Это говорит
о том, что в меховую торговлю или, по крайней мере, пушную
охоту было втянуто разноэтничпое население Новгородской зем-
ли и зон ее влияния. В грамоте упоминаются и основные поро-
ды пушного зверя, на которого велась охота — россомаха, куни-
ца и белка.
Как справедливо полагает Л. В. Черепнин, перед нами спи-
сок должников, которым грозит потеря угодий и собственности.
Различные источники, и прежде всего восточные, сообщают
о том, что одним из основных видов экспорта Руси, включая
и Новгородскую землю, были бобровые и другие меха.
Абу Хамид ал-Гарнати пишет: «И есть другая область, кото-
рую называют Ару, в пей охотятся на бобров и горностаев
и превосходных белок... и идут от них чрезвычайно хорошие
шкурки бобров.
А бобер удивительное животное, живет в больших реках
и строит дома на суше рядом с рекой и делает для себя что-то
вроде высокой суфы,* * 14 а справа от него приступки для жены,
пониже той суфы, что для него, а слева от него — для его
детей.
А в нижней части этого дома место для его рабов. И есть
у дома дверь к реке и дверь повыше — па сушу. А он питается
то деревом халапдж,15 то рыбой. Они нападают друг на друга
4 Суфа — каменное (или глинобитное) возвышение в доме (или во
дворе), предназначенное для сидения и сна, заменяющее скамейки н кро-
вати
15 Халандж (арабск.) — береза.
126
берут друг друга в плен. И купцы в той стране и в Булгаре
Сличают шкурки бобров-рабов; дело в том, что бобер-слуга
°е/кет дерево-халандж для своего господина и оттаскивает его
Р а поэтому слуга, который срезает его, трет его своими бо-
Р мй’ и выпадает шерсть из его шкуры справа и слева. По этим
Признакам и говорят: „Это — слуга бобра”. А у бобра, которого
Услуживают, пет следов На шкуре».16 Далее, когда Абу Хамид
аЛ-Гарнати говорит о стране славян, он отмечает: «И есть
в рей животное вроде маленькой кошки с черной шкурой, зо-
оут его водяным соболем. Его шкуры вывозятся в Булгар
п Саджесин, а водится в этой реке...
...Рассчитываются они между собой старыми беличьими
шкурками, на которых пет шерсти и которые нельзя пи на что
никогда использовать и которые совсем ни на что не годятся.
Если же шкурка головы белки и шкурка ее лапок целы, то
каждые восемнадцать шкурок стоят по счету славян серебряный
дирхем, связывают шкурки в связку и называют ее джукн.17
И за каждую из таких шкурок дают отличный круглый хлеб,
которого хватает сильному мужчине». И далее, «когда они
(шкурки) испортятся в их домах, то их рваные несут в мешках,
направляясь с ними па известный рынок, на котором есть не-
кие люди, а перед ними работники. И вот они кладут их перед
ними, и работники нанизывают их на крепкие нитки, каждые
восемнадцать в одну связку, и прикрепляют на конец нитки ку-
сочек черного свинца и припечатывают его печаткой, на которой
имеется изображение царя... берут за каждую печать одн\
шкурку из этих шкурок, пока не опечатают их все...». Кроме
того, Абу Хамид ал-Гарпати, сообщая о славянах, пишет:
«А вокруг них — народность, живущая среди деревьев, брею-
щая бороды. Живут они на (берегах) огромной реки и охотятся
на бобров в этой реке».
Отсюда видно, что в славянских и финно-угорских землях
пушная охота и торговля имели большое значение. Поэтому не-
удивительно, что такое внимание им уделено на берестяных
грамотах.
Однако не только торговля хлебом, рыбой и мехами имела
место па Новгородчине и нашла свое отражение на страницах
«берестяной книги». Здесь можно найти сведения и о торговле
солью, воском, медом, кожами, тканями и другими жизненно
важными товарами.
Таким образом, берестяные грамоты отражают весь спектр
взаимоотношений между людьми, обусловленных торговлей.
16 Путешествие Абу Хамида ал-Гариати в Восточную и Централь-
ную Европу (1131—1153 гг.). М., 1971. С. 31—32.
17 Возможно, куна, гривна.
127
Ремесло
Как и в любом крупном древнерусском городе, важнейщи
роль в его жизни играло ремесло. Ремесленники были влиятед
ной силой в обществе. В берестяном «архиве» мы находим
общения о работе оружейников, ткачих, вышивальщиц, друг.°'
ремесленников, и в том числе их расчетах между Собп*
и с заказчиками.	011
Сельское хозяйство
Безусловно, главным сюжетом берестяных грамот является
земля и взаимоотношения земельных собственников. В грамо-
тах неоднократно упоминаются пашни, покосы. В одной из них,
относящейся к XV в., говорится: «А та земля Сидору сеять,
и орать, и парить, и пожни очищать». Ряд грамот говорит о соб-
ственности на землю и воду, часть из них является актами от-
чуждения земли. Купля-продажа, дарение земли, завещание
также закреплялись грамотами. Л. В. Черепнин в связи с этим
приводит формулы берестяных грамот; «...купил есми землю..,
а дал...»; «се купи село.., и то село дал...»
Аренда земли, сбор урожая и его распределение также на-
шли свое отражение в грамотах. В связи с этим исследователи
особое значение придают грамоте № 142 (XIII в.). Вот ее пе-
ревод, предложенный А. В. Арциховским: «От Есифа к Онфи-
му. Если пришлет от Марка к тебе людей Олекса или к жене
моей, отвечай ему так: как ты, Марк, договорился со мною,
я выеду к тебе на Петров день и осмотрю твое село, а ты сни-
мешь свою рожь, а я отдам тебе проценты, а основной капитал
отдам. А если я пришлю сошники, тогда вы им дайте моих го-
лубых коней, с людьми дайте, не запрягая в сохи. А если он
не возьмет, пустите их в стадо перед людьми. Пусть он начи-
нает тяжбу, а не я. А я сам с ним сговорюсь». По заключению
Б. Б. Кафенгауза, речь идет о закладе села и о займе под залог
земли.
Следует отметить, что в берестяных грамотах достаточно ча-
сто встречаются сюжеты, связанные с правовыми вопросами, ка-
сающимися земли, урожая, различных угодий. В грамотах за-
фиксированы и юридические споры.
Сельскому хозяйству и земле как источнику жизни в грамо-
тах, что вполне естественно, уделяется главное внимание. Без-
условно, грамоты не могли не обойти и вопросы даннических
отношений, феодальной ренты, процессов становления и разви-
тия феодализма. Так, например, грамота № 1 перечисляла села,
откуда шли повинности в пользу некоего Фомы. Это ценнейшая
информация о системе феодального обложения, существовав-
шей уже в XIV в. В ней говорится о повинностях или долгах,
128
1Счисляемых в деньгах и продовольствии. Грамота № 3 была
Цервой находкой древнерусского письма шестисотлетней давно-
cTIi; «Поклон от Грикши к Есифу. Прислав Онанья, молви... Яз
ему отвечал: на рекл ми Есиф варити перевары ни на кого. Он
Прислал к Федосьи: вари ты пив, седишь на безатыцине, не ва-
ришь жито...». Здесь говорится о том, что Федосья, помещенная
на выморочную землю, обязана варить пиво для Есифа в связи
с переходом в его владение земли, которой ранее владел
Онанья, а на участке сидел Грикша. Таким образом, речь идет
о непререкаемом иммунитете нового владельца.
Поскольку Новгород Великий имел обширные владения, про-
стиравшиеся до Урала и северных морей, и главным способом
эксплуатации местного населения была дань, то эти вопросы
и занимают главное место па страницах берестяной переписки.
Таких примеров можно привести множество. Часто новгород-
ские данники встречали и вооруженное сопротивление. Так,
Л. В. Черепнин приводит широко известный летописный рас-
сказ о событиях 1194 г., который, по его мнению, имеет свое
косвенное подтверждение и на бересте. Главными компонента-
ми дани были меха и серебро. Если первые являлись местным
продуктом, то второе поступало с арабского востока.
Наиболее характерным сообщением о сборе дани является
грамота № 417 (XIV в.), которую В. Л. Янин трактует сле-
дующим образом — дань собиралась в Заволочье (Двинской
земле) к Петрову дню (29 июня) и выплачивалась серебром.
Грамота № 131 (XIV в.) повествует об инспекционной по-
ездке одного из дапыциков по большой территории, подвласт-
ной Новгороду, расположенной по берегам Онежского озера.
Анализ таких документов можно найти в специальных трудах
А. В. Арциховского, Л. В. Черепнина, В. Л. Янина.
Фрагменты политической истории, конечно же, имеются
в «берестяном архиве». И в первую очередь это касается воен-
ных событий, конфликтов и целых междоусобных феодальных
войн.
С Угличем и Ярославлем связано единственное сообщение
о городах Северо-Восточной Руси па берестяной грамоте из
Новгорода, которую послал новгородец Терентий из Ярослав-
ля Михалю в Новгород. Он писал: «От Терептея к Михалю
Пришлить лошак с Яковьцем. Поедуть дружина Савина чадь.
Я на Ярославли, добр, здоров и с Григоремь. Углицане замерз-
ли на Ярославли. Ты до Углеца, и ту полк дружина».18
А. В. Арциховский и Л. В. Черепнин утверждают, что в данной
грамоте говорится о событиях 1148—1149 гг., когда Верхняя
Волга была центром ожесточенной феодальной усобицы.19
'’Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте: Из рас-
копок 1952 г. №.. 1954. С. 73.
19 Там же; Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как
исторический источник. М., 1969. С. 381—383.
9 Зак 2789
129
Однако В Л. Янин, исходя из стратиграфических условий п
ходки считает, что грамота относится к более позднему Вреха
ни и написана в 80-х годах XIII в., т. е. более чем на стонет?
позже по сравнению с предыдущими датировками.20 В. Л.
полагает, что перед нами сообщение о походе новгородцев ц?.1
Углич и Ярославль, связанном с соперничеством сыновей Алекд
сандра Невского Андрея и Дмитрия в борьбе за великокня^е
ский Владимирский стол. По его мнению, ценность грамоты по
вышается и в связи с тем, что в летописях о данном походе све
дений нет.
Значительный интерес представляет грамота № 332 (ХЦ_
XIII вв.), где, в частности, говорится: «От Кюрьяка къ Вышене
Оже князь поиде, присъли Ивана Хроушькин(а)., мъ и бръне
щить (и ко)пье, а вороньця...» В. Л. Янин считает, что речь
идет о сборах новгородцев в поход 1207 г. или подготовке
к Липицкой битве с суздальцами 1216 г.
Языческие и христианские представления практически не
нашли своего отражения в берестяных грамотах. Это говорит
о том, что они носили прежде всего характер деловой, а не
духовной переписки. Однако не только экономика, политика ин-
тересовали древних новгородцев. В них — вся жизнь наших да-
леких предков. Например, на ободке берестяного туеска поме-
щена загадка, звучащая в переводе следующим образом: «Есть
город между небом и землей, а к нему едет посол без пути, сам
немой, везет грамоту неписанную». Эта загадка связана с биб-
лейской легендой: город Ноев ковчег, посол — голубь, грамота
исписанная — масличная ветвь. Такая загадка хорошо извест-
на по фольклорным данным.
Любовные письма, брачные контракты и многие другие во-
просы, связанные с семейными узами, тоже можно прочесть на
бересте. Грамота № 377 (середина XIII в.): «От Микитп к Улиа-
ане. Пойди за мьне. Яз тьбе хоцю, а ты мене...»
Важным делом в Новгороде было обучение грамоте подрас-
тающего поколения. Наиболее значительной находкой являются
грамоты, принадлежащие руке мальчика Онфима. Здесь и аз-
бука, и бессмысленный набор букв, и рисунки, и даже сценка,
где мы видим Онфима на коне, поражающего врага. Перед
нами проходит целый мир детских представлений, которые от-
ражают и в целом состояние общества того времени.
Обучали детей тогда не только грамоте, но и счету. Так,
известна грамота № 342, где изображены цифры от 1 до 40 тыс.
Встречаются на бересте и шутки: «Незнающий написал, не-
думающий доказал, а кто это читает». Это перевод, а в ориги-
нале звучит так: «Невежя писа, недума каза, а хто се цита...»
20 Я и и н В Л. I) Я послал тебе бересту. М.. 1965 С 158—159,2) Я по-
слал тебе бересту. М., 1975. С. 148—149.
130
Настоящее открытие было сделано в 1963 г. Процитируем
« Д. Янина: «...в 1963 году на Ильинском раскопе среди дру-
>{Х документов на бересте мы как-то так, между прочим, на-
'ди и берестяную книжку. Да-да самую настоящую книжку.
0йа не была громадным фолиантом в пуд весом, который ког-
да-то снился кому-то в экспедиции. Напротив, книжка была
,очти невесомой. Ее можно спрятать в ладони. Это была на-
стоящая „книжка-малышка” размером всего навсего пять на
1Ять сантиметров. И число страниц в ней невелико — двена-
цать. Но все же это самая настоящая книжка, написанная и по-
терянная во второй половине ХШ века». Четверть века назад
0,Д. Янин написал, можно сказать, пророческие строки: «Теперь
мы хорошо знаем, что земля сохраняет не только берестяные
письма и записки, но и берестяные книги. И мы теперь снова
надеемся, что в необозримых берестяных архивах, которые ста-
нут одним из основных источников для будущих историков рус-
ского средневековья, заметное место займут древние берестяные
книги. И тексты этих книг донесут из глубины веков не только
слова молитв, по и вдохновенные строки поэтов».
Новые находки берестяных грамот в Новгороде полностью
подтверждают эти слова. Значительной находкой стала берестя-
ная грамота, происходящая из культурного слоя древней Твери
(раскопки 1985 г.). Ее текст гласит: «Поклон от Григория к ма-
тери. Будь у меня в Торжке побыстрей. Спрятав свое имущест-
во, приезжай в Торжок. Если застанешь меня, я тебя везу, если
не застанешь меня в Торжке, ты меня жди, я сам за тобой при-
еду. А что заплатишь за провоз до Торжка, то я плачу. Узнай,
пускают ли рожь новгородцам без пакости и пришли (весть)
поскорей. Я сам еду». В этом документе середины второй по-
ловины XIV в. рассказывается о торговой блокаде Новгорода,
которая была организована Тверью.
Данная грамота найдена близ постройки, где также обна-
ружены обломки глиняной посуды, обрывки кожи, железное
писало, ключ, ножи, деревянная палочка с насечками (кален-
дарь?), шиферное пряслице, обломки тигля.21
Судя по тому как развертываются события из года в год,
стремительно разрастается берестяной архив и не только
в Новгороде.
В данном учебном пособии мы рассмотрели лишь некоторые
новые виды источников по истории и культуре Древней Руси,
полученные в результате трудов советских историков, археоло-
гов, нумизматов в последние десятилетия.
Надеемся, что данная работа быстро устареет, так как каж-
дый год будут знаменовать новые открытия и находки.
21 Попова (Царькова) Л А. Исследования в Твери//АО 1985 года/
Под ред. В. П. Шилова. М., 1987. С. 93.
131
ИЛЛЮСТРАЦИИ
. Г И, »РНС' ’’ Д₽евний НовгоР0Д (по в. Л. Янину, Б. А. Колчину)
-₽ -
132
Рис. 2. Усадьба Олисея Гречина. Реконструкция В. А. Богусевича.
133
(по П. П. Толочко).
Рис. 3. Древний Киев
L? ГБГОРОД Яросла-
VII - Щекот, ца;’ УШ -Город Код? Замк°вая Г“Р=:
134
Рис. 4. Киев в VI—XI вв. (по Г. С. Лебедеву).
1 _ поселения VI—IX вв.; 2 — поселение конца IX — первой половины X в.; 3 —
городские укрепления и храмы второй половины X — первой половины XI в.; 4 —
курганы; б — срубные гробницы, грунтовые могилы, подбойные погребения; 6 — ос-
новная зона городской застройки (с конца IX в.); 7 — реконструируемые элемен-
ты первоначального градообразования.
135
Рис. 5. Гнездово и Северные вики (по В. А. Булкину, Г. С. Лебедеву).
А — Гнездово; Б — Хебедю; В — Ширингсаль; Г — Бирка. 1 — могильники; 2 — поселе-
ния; 3 — городища; 4 — валы.
Рис. 6. Граффити на восточных монетах из Гнездова.
136
137
Рис. 8. Изборск.
1 - Общий вид. 2 _ План одного и жилищ.
Рис. 9. Рюриково городище. Хлебная печь. Реконструкция
(по Е. Н. Носову).
138

Рис. 10. Рюриково городище. Бронзовые привески с рунически-
ми надписями (по Е. Н. Носову).


139
Рис. 11 а Рюриково городище. Находки из слоя IX—X вв
140

Рис. 116. Рюриково городище. Находки из слоя IX—X св.
141
Рис. 12. Ладога. Инструменты из клада ювелира.

142
2
1
О
Рис. 13. Ладога. Большая постройка (по В. П. Петренко).
143
Рис. 14. Ладога. Этапы сооружения сопки (по В. П. Петренко),
(а гумус, б —песок, в —глина, г —суглинок, д —уголь в — ’
камни, ж кальцинированные кости).
144
vrii У rb (по Г- С. Лебедеву)
Рис. 15. Ладога. Материальная культура VII1-X ив. (по
10 Зак. 5789
145
Рис. 16 Белоозеро. Постройки раннего этапа (по Л. А. Голубевой)
(а тлен рыхлый, суглинок с развалами печей и древесным тленом;
б перегнившее дерево; в — песок; г — суглинок со щепой и наво-
зом; д— уголь; е — камни; ж — столбы, бревна; з — шлаки).
146
Рис. 17. Белоозеро. Изделия из рога.
147
Рис. 18, Белоозеро Срубы позднего этапа (№ 5, 10, 11) (а, б — бревна, в— береста, г — весла, д—жернов)
148
I L-----1---1---1---1
P„C, 19. Белоозеро. Украшения из цветных металлов
149
Рис. 20. Большое Тимерево (рис. 20—25). Курган 413.
150
Рис. 21 Находки из кургана 100.
151
Рис. 22. Находки из кургана 100.
152
Рис. 23. Находки из кургана
153
ЬОмМай
Рис 24. Находки из кургана 459.
154

Рис. 26—27. Новые клейма на мечах.
156
(пис 28- 33) Находки (по Д. Н. Эдингу).
Рис. 28 Сарское городите (рис. /о )
Рис. 29.
158
Рис. 30.


Рис. 33.
162
163

а
Рис 35.
I — Клеймо «Людота коваль» на мече из Фощеватой; II—То же (реконструкция
по съемке Киевского института судебной экспертизы).
164
соощоос

Рис. 36. Клейма на мечах.
/ — Гнездово; 2 — Шестовнцы; 3 — Заозерье (Юго-Восточное Приладожье); 4—Гнездо-
во; 5 — Альметьево; 6 — Сарское городище; 7 —Гнездово; 8 — Усть-Рыбежна.
165
Рис. 37. Мечи мастерской Ульфберт. М — мастерская. О — находки мечей.
Рис. 38. Локализованные находки монет с граффити на территории Древней
Руси.
1 Свирьстрой, клад; 2 — Старый Петербург, клад; 3 — Новгород, Кирилловский монас-
тырь, клад; 4 — Ерилово, клад, 5 — Васьково, клад, 6 — Погорелыцина, клад; 7 — Козь-
янки, клад; 8 — Горовляны, клад; 9 — Гнездово, могильник, поселение, клад; 10 — Ки-
ев, некрополь; // — Нижняя Сыроватка, клад; /2 — Колодезь, клад; 13 — Пекуново, мо
гильник; 14 — Угоднчи, клад; 15 — Тимирево, клад 1973 г.
166
167
Рис. 39. Классификация граффити.
I — Восточные надписи буквы; Ц—Тюркские руны; III — Скандинавские руниче-
ские кадиксы и отдельные руны*. IV — Предметные преображения; V — Знаки Рюри-
ковичей; VI — Амулеты — символы.
Рис. 40. Новгород. Берестяные грамоты. Упражнение мальчика Онфима
в письме по складам (рис. 40а — оборот грамоты).
168
Рис. 40 а.
169
Г 7Я Z*//) j	1У7М2~К.
л----1----1___1 t
Рис. 41. Грамоты Онфима.
170
171
Р ГОДНЖОДМНТДДОЛ
W«HMtM<WWi<HAK„ 1м,1чь__ .,
fe»^
/т^Т5
^нН/1£^ДЖУ(1^Лл^Хешн|1(;^ЕЛА1ЛЛ^4
ДПКЛМЪМ WNOm^
eaessg
Ж“н¥«™ч\"^
Рис. 43—44. Грамоты Григория
Рис. 45. Грамота № 69. Письмо от Терентия к Михалю в Новгород из
Ярославля.
172
Рис. 46 Грамота № 65. Древнейшее упоминание рубля.
гтт-гтта-Д-гнм А р, |ЧТл»М ATf Г К l\n Hg^A И Д
Й САМ Г Н 0 Л ” Б в п»П F <* А	,н_f.Q Н Н t Н Н 1
?ь £ ЛЛ Н О} IА АТ Н Е> о t Jl'к£ А А1Ь J} '4ъ PH Б ПМ
о . , !
НМ ПН А О Б £ П I НТН С OY t £Ай;Ж,‘ЖД
О	•
• 1 * —
Рис. 47. Грамота № 439. Переписка купцов-складников XIII в.
173
Рис. 48. Грамота № 463. Распоряжение Совета господ начала XV
174
"oiCaon'i сомо^тЛьи
БСД исАЛЛ< ийо П'Т rs^TTk Kt£iA^CtrZa^ N<WЩ^4Чг**Лр Ч tuT#
НАЛОНМИД^ ТАЛ*	—-2
Рис. 49. Грамоты 43, 49. От Бориса к Настасье и письмо Настасьи
с извещением о смерти Бориса.
рчм£ло ыд^'^йиЛ е /м< о к i н 4 К б о с а л л/
U тТк^йпТн-г^-з^ a n (хп и I л к о i
[шАн-aaiC, ~~
Рис. 50 Грамота № 27. «Поклонно от Фалея ко Есифу. Послало
язо к тоби беросто, написав. Вышли за...».
Рис. 51. Грамота 391. Письмо Варфоломея Юрьевича.
Рис. 52. Грамота №301 Крестьянская жалоба на тяжесть боярских
податей.
Тт--—____Ч& 0 ftp N T f К g О Д ЬГАГ ГОЛОВУ о Н Н
1	Т IT б Р1Т11МК н к ей
Ц£цД.	' г-
о
L
Рис. S3 Грамота № 466. Полицейское донесение — начало следствия
об убийстве.
175
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ...................................................... 3
Возникновение городов на Руси ................................. §
Гнездово .................................................. '	28
Изборск ...................................................... 4j
Рюриково городище............................................. 47
Ладога.............................................. .	i i .	51
Дендрохронология Ладоги.................................. 59
Белоозеро..................................................... 6]
Протогородские центры Ярославского Поволжья................... 65
Михайловский центр........................................ _
Петровский центр .	.	.	........... . "	69
Тимеревский центр.................................. .	71
Сарское городище.............................................. gg
Клещин..................................... .	.	92
Культовые камни Ярославского	Поволжья ....................... 101
Клинковая эпиграфика	  107
Граффити на восточных	монетах	  ПО
Берестяные грамоты .	........................... 120
Внешняя торговля.........................................122
Внутренняя торговля .	.	......................... 124
Ремесло ....................'........................... 128
Сельское хозяйство ................................... ,	—
Иллюстрации........................................... '	132

35 коп.
ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛЕНИНГРАДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА