Сознание и самосознание - Спиркин А.Г.

Автор: Спиркин А.Г.

Теги: философия психология психотерапия самопознание политиздат

Год: 1972

Похожие

Социология личности

Этика. Учебник для вузов.

Возрастная психология. Феноменология развития

Текст

А. Г. Спиркин
Сознание
и
самосознание
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Москва • 1972
15
С72
Спиркин А. Г.
С72 Сознание и самосознание. М., Политиз-
дат, 1972.
303 с.
Книга известного советского философа и псрхолога, автора
ряда монографий А. Г, Спиркина посвящена цналйзу философско-
психологических аспектов проблемы сознарйя и самосознания
человека. Хотя эта проблема давно и интенсивно разрабатывает-
ся как в нашей стране, так и за рубежом, до сих пор не смол-
кают споры о сущности и структуре сознания, о его активности,
о природе идеального, о соотношении сознательного и бессозна-
тельного в процессе познания и деятельности, о возможности со-
здания искусственного сознания и его границах. Автор полеми-
зирует с некоторыми существующими взглядами на зти вопро-
сы и предлагает свое решение.
Кнма рассчитана на преподавателей, лекторов, студентов»,
па всех интересующихся проблемами философйй и психологии.
208—72
ВВЕДЕНИЕ
Эта книга написана о нас с вами, читатель.
Она посвящена раскрытию прежде всего личностного
аспекта многогранной темы сознания и самосознания:
рассказывает о том, что находится в глубинах челове-
ческого существа, составляя его внутренний субъектив-
ный мир.
Поразительный феномен жизни, самое удивительное
сокровище в мире — мыслящий разум! Он принадлежит
своему носителю — человеку, составляя неотъемлемое
свойство его мозга. Вместе с тем с помощью разума че-
ловек «выходит» за пределы самого себя, за пределы
своего внутреннего мира, проникает в прошлое и гряду-
щее — в то, чего уже или еще нет, вторгается в дали
космоса и глубины микромира, куда не может проник-
нуть физически. Лезвие разума мысленно рассекает все
и вся на составные части, обнаруживая перед нами
внутреннее содержание вещей. Управляя руками людей,
разум творит то, чего нет в природе,— мир культуры,
мир очеловеченных вещей и процессов, в которых вопло-
щена, опредмечена сила мысли.
Отразившись в «кристалле» человеческого «Я», объ-
ективный мир преобразуется в субъективную реаль-
ность и как бы светится в нем своими бесчисленными
идеальными «красками». Как своего рода прожектор,
сознание освещает нам вещи, их свойства и отношения.
Сознание возникает как отраженное и осмысленное
бытие, воспроизведение определенного образа жизни че-
ловека и общества. В силу этого ни одного явления
сознания невозможно объяснить вне учета реального
контекста жизни человека, который всегда включен в
3
определенную систему социально-исторических отношег
ний. Все индивидуальные, социальные, классовые и об-
щечеловеческие проблемы, которые ставит перед чело-
веком жизнь, своим теоретическим основанием имеют
понимание природы сознания личности как духовного
явления, детерминированного общественно-историче-
скими факторами.
Сознание и самосознание — одна из центральных
проблем марксистской философии, психологии и социо-
логии. Ее значение обусловлено тем, что учение о созна-
нии и самосознании составляет методологическую основу
решения не только многих важнейших теоретических
вопросов, но и практических задач формирования ком-
мунистического мировоззрения, воспитания нового чело-
века, всесторонне и гармонически развитой личности.
Воспитание человека, обладающего богатым духов-
ным миром, так же важно, как и создание материально-
технической базы коммунистического общества. Это вы-
текает из гуманистической сущности социализма, вы-
соко поднявшего ценность и значение человеческой лич-
ности, созидающей новые формы жизни, борющейся за
социальный прогресс, против всего отсталого, реакцион-
ного, против насилия и войн, за творческий труд, за кра-
соту и чистоту человеческих отношений. Великий гума-
нист М. Горький устами своего героя Андрея Находки
так говорил об этом: «Я знаю — будет время, когда
люди станут любоваться друг другом, когда каждый
будет как звезда пред другим! Будут ходить по земле
люди вольные, великие свободой своей... Тогда не жизнь
будет, а — служение человеку, образ его вознесется вы-
соко; для свободных — все высоты достигаемы!.. Велики
будут люди этой жизни...» 1
Обострение интереса к человеку и его сознанию оп-
ределяется глубокими революционными преобразова-
ниями в современном динамическом мире, с неумолимо-
стью объективных законов истории идущего по пути
к коммунизму, основной гуманистический смысл сози-
дания которого заключается в том, чтобы сделать все-
стороннее развитие человека, в том числе и развитие
его разума, самоцелью, основным богатством общества.
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 7. М., 1950,
стр. 309.
4
иным является богатство, как не полным разви-
ftteM господства человека над силами природы, т. е. как
над силами так называемой «природы», так и над си-
лами его собственной природы? Чем иным является
богатство, как не абсолютным выявлением творческих
дарований человека, без каких-либо других предпосы-
лок, кроме предшествовавшего исторического развития,
делающего самоцелью эту целостность развития, т. е.
развития всех человеческих сил как таковых, безотно-
сительно к какому бы то ни было заранее установлен-
ному масштабу» '.
Целям практического преобразования мира на ком-
мунистических началах отвечает лишь глубоко осознан-
ная картина социальной реальности и способность за-
ранее предусматривать ее возможные и желательные
изменения, предполагаемые в обозримом будущем.
Вокруг проблемы сознания ведется острая идейная
борьба. Идеологи буржуазии, проповедуя всякого рода
религиозно-идеалистические воззрения, паразитируют
на исключительной сложности духовного мира челове-
ка, используют интимные механизмы психологии людей,
особенности их сознания, свойства человеческой инди-
видуальности. Борьба против буржуазного мировоззре-
ния, а также ревизионистских идей, извращающих ле-
нинскую теорию отражения, предполагает глубокую на-
учную разработку проблемы сознания, самосознания и
личности с позиций диалектико-материалистического
мировоззрения, исследование средств массовой комму-
никации, а также характера их воздействия на сознание
людей.
Проблема сознания разрабатывается в контексте
различных наук, что естественно порождает многообра-
зие подходов к ней, большую пестроту взглядов на раз-
личные ее аспекты. Это нашло свое отражение в много-
численной философской, психологической, психиатриче-
ской, кибернетической, физиологической и другой лите-
ратуре, изданной как в нашей стране, так и за рубежом.
Проблема сознания неоднократно обсуждалась на ряде
международных и союзных симпозиумов. Проанализиро-
ваны — во многом весьма обстоятельно — разные ее
стороны. Тем не менее проблема сознания и особенно
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46, ч. I, стр. 476.
&
самосознания все еще остается недостаточно разрабо-
тайной. а
В данной книге предпринята попытка объединить
философский и психологический подходы к рассматри-
ваемым вопросам, обобщить многочисленные эмпириче-
ские и специальные теоретические исследования и вы-
сказать свои соображения по вопросам сознания и само-
сознания, прежде всего в философско-психологическом
аспекте их анализа.
Краткая характеристика становления понятия со-
знания в истории философии и психологии, с которой
начинается книга, не претендует на роль самостоятель-
ного исследования истории теорий сознания, а имеет
весьма ограниченную задачу общего введения к пози-
тивному рассмотрению проблем сознания и самосо-
знания.
Это последнее охватывает в книге большой круг во-
просов, начиная с анализа естественнонаучных предпо-
сылок сознания (рассмотрение нейрофизиологической
основы психического, мозга человека как социально
сформированного органа психики, проблемы создания
так называемого искусственного «разума» и его отличия
от человеческого сознания).
Сознание не обладает вещной реальностью. Одной из
сложнейших философских проблем является проблема
идеального, которое рассматривается в работе как одно
из свойств психического отражения реального. Сознание
как интегральный момент психического представляет
собой целостную систему, ни один из составляющих эле-
ментов которой не имеет независимого существования
и самостоятельного развития. Оно обладает большой си-
лой творческой активности, которая дана человеку не
только актуально, но и потенциально: заключена в его
памяти. В книге анализируется чрезвычайно важная, на
наш взгляд, проблема соотношения сознательного и бес-
сознательного в процессе творчества, структуры бессо-
знательного; выясняется, почему именно на уровне под-
сознания часто рождаются новые идеи, возникают ори-
гинальные ассоциации образов.
В философско-психологическом аспекте рассматри-
ваемой темы наименее разработанным остается вопрос
о самосознании и самопознании, а также социально-
психологическая проблема общения и его символики.
€
Сознание — это словесно оформленный феномен пси-
хики. Оно слагается и осуществляется в знаковом мате-
риале, созданном в процессе социального общения орга-
низованного коллектива. Речь — не только орудие по-
нятийного мышления, а также средство социального
контроля и организации волевого самоконтроля лично-
сти, которая выступает субъектом сознания и самосо-
знания. Поскольку невозможно отрывать сознание от
его непосредственного носителя, в заключительной
главе книги, подытоживая все рассмотренные проблемы,
автор показывает, как они конкретно преломляются
в жизнедеятельности личности.
Отражая мир, сознание объективируется в действии
посредством усилий воли, которая обладает относитель-
ной свободой и является необходимой предпосылкой от-
ветственности. Мерой ответственности личности перед
обществом является мера свободы, и наоборот.
Образующие эту книгу разделы, хотя и освещают
разные стороны рассматриваемой проблемы, подчинены
единому замыслу, объединены общим подходом, ориен-
тированным на раскрытие различных граней, элемен-
тов сознания как целостной системы. Книга не претен-
дует на исчерпывающий философско-психологический
анализ темы. Высказанные в ней положения выражают
лишь одну из попыток подойти к решению чрезвычайно
сложной и многогранной проблемы сознания и самосо-
знания.
н
ИСТОРИЯ ТЕОРИИ СОЗНАНИЯ
О ПОЗНАВАЕМОСТИ СОЗНАНИЯ
История философской и психологической
мысли в значительной мере связана с тем или иным ре-
щением проблемы сознания. Поэтому, приступив к раз-
работке современной теории сознания, имеет смысл
прежде всего проследить ее историю. «...Чтобы понять
современное состояние мысли, вернейший путь —
вспомнить, как человечество дошло до него...» 1
Трудность опытного познания явлений сознания, не-
наблюдаемость его механизмов служили предпосылкой
для различных мистификаций его природы. Проблема
сознания первоначально практически встала перед чело-
вечеством уже в глубокой древности прежде всего в виде
загадок сновидения, пугающих людей явлений обмо-
рока, чувства ужаса перед неумолимой смертью. Вокруг
сущности сознания и возможности его познания и по-
ныне не смолкают споры. Одни исходят из признания
познаваемости сознания и даже утверждают, что знание
о фактах сознания — это самбе достоверное из всех ви-
дов человеческого знания. Другие, напротив, категори-
чески отрицают возможность познания сознания по при-
меру Дюбуа-Раймона, утверждавшего, что понять со-
знание — столь же тщетная попытка, как увидеть из
окна самого себя идущим по улице. Хотя наш субъек-
тивный мир есть первая реальность, с которой мы встре-
чаемся, и миллионы страниц посвящены его рассмотре-
нию, сознание, по мнению этого ученого, навсегда обре-
1 А. И. Герцен. Избр. филос. проиэв., т. I. М., 1948, стр. 130.
8
чено быть подавленным загадочностью его собственной
сущности. Согласно таким взглядам, свои мысли и чув-
ства мы никогда не можем постигнуть, так как это и
есть мы сами, состояние нашего «Я». Духовный мир
представляет собой особый тип бытия, мир другого из-
мерения по сравнению с материальным, трехмерным
миром.
Возможность познания сущности сознания категори-
чески отрицают и те современные буржуазные фило-
софы, которые исходят из того, что сознание, как абсо-
лютное условие любого познания, само не может слу-
жить объектом познания. Они считают, что каждый акт
сознания, осмысливая свое содержание, освещая свой
объект, на который оно направлено, сам остается в тени,
в сфере неосознаваемого. Для того чтобы оказаться в
поле сознания, этот акт сознания нуждается в другом,
как бы накладывающемся на него акте сознания, а тот
в свою очередь в ином акте, и таким образом процесс
должен уйти в бесконечность.
Некоторые полагают, что невозможно постигнуть
все, что думают и делают люди, так как конкретные,
единичные мысли, побуждения неисчислимы в своем ин-
дивидуальном многообразии. Но такая постановка во-
проса, правомерная применительно к индивидуальному
многообразию сознания, не дает оснований для отрица-
ния познаваемости сознания, ибо наука исследует не
индивидуальное, а общее, закономерное в работе созна-
ния. Агностические позиции по отношению к сознанию
основываются на предпосылках идеализма, исходящего
из того, что сознание развивается имманентно, вырастая
и двигаясь вперед собственными силами. Поэтому идеа-
листически ориентированные философы пытаются ос-
мыслить природу сознания, исходя из него самого.
Марксисты, напротив, исходят из того, что исследо-
вать сознание изолированно от других проявлений об-
щественной жизни невозможно и лишено смысла. Не-
возможно непосредственно проникнуть в секретную ла-
бораторию человеческой мысли. Однако сознание не
есть какая-то замкнутая в себе тайна: сущность являет-
ся, внутреннее обнаруживается во внешнем. Форми-
руясь в практической деятельности, оно в ней же и вы-
являет себя. Объективированными формами бытия со-
знания являются не только практические действия, но
9
и речь, реальность искусства и вообще вся система сим-
волики. Этим открывается принципиальная возможность
объективного познания сущности и структуры созна-
ния: оно может быть познано через формы своего внеш-
него воплощения. Вход в здание разума открывают два
ключа: дело и слово.
МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКИЙ И ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЙ
ПОДХОД К СОЗНАНИЮ
Все многообразные решения проблемы со-
знания в истории философии и психологии тяготеют
к двум основным полюсам — к материалистическому и
идеалистическому его пониманию. Проблема сознания
всегда являлась пробным камнем материалистической
или идеалистической философской позиции того или
иного мыслителя. Именно в этой проблеме особенно
сильны чуждые последовательно научному мировоззре-
нию идеалистические, а также примитивные, механи-
стические концепции.
В идеализме разум помещается где-то над бытием,
определяя его. Духовная жизнь рассматривается идеа-
лизмом как основная и всеохватывающая реальность,
универсальный разум, а воспринимаемый человеком
чувственный мир — как комплекс ощущений или про-
явление объективного духа. Идеалисты и богословы от-
стаивают мысль о первичности сознания по отношению
к материи, рассматривая сознание или как искру боже-
ственного разума, или как нечто возникающее в тайни-
ках человеческой души. Они отрицают независимость
бытия материального мира и мистифицируют сознание.
Идеалисты утверждают, что сознание не имеет никакого
отношения к мозгу. Дух полностью освобождается от
внешнего мира и своего собственного тела. Дух не рож-
дается, не возникает, не становится: он пребывает, он
сам живет своей собственной жизнью и в своем разви-
тии порождает явления природы и руководит движе-
нием всемирной истории.
Материализм всегда боролся против этих положений,
утверждая: разум не может быть демиургом мира, по-
тому что сам он является продуктом высшей формы его
организации. Домарксистский материализм, справед-
.10
лйво отвергая идеалистические и дуалистические пред-
ставления о сознании как особой субстанции, противо-
стоящей материальному миру, рассматривал сознание
как познавательный образ, как отражение мира в мозгу
человека, как атрибут, функцию особым образом орга-
низованной материи. Если идеализм всегда так или
иначе вырывал пропасть между сознанием и миром, то
материализм всегда искал общность, единство между
явлениями сознания и объективным миром, выводя ду-
ховное из материального, рассматривая бытие как опре-
деляющее и первичное по отношению к сознанию. По-
нимание сознания в материалистической философии и
психологии исходило, таким образом, из двух принци-
пов: из признания сознания функцией мозга и из того,
что оно есть отражение внешних воздействий.
ОТ ПОНЯТИЯ ДУШИ К КАТЕГОРИИ СОЗНАНИЯ
По представлениям, которые возникли еще
в глубокой древности и сохранились до сего времени
в религиозных верованиях и в идеалистической фило-
софии, в организме человека действует какая-то особая,
сверхъестественная сила — душа, которая является
будто бы носителем и причиной его мыслей, чувств, же-
ланий. В первобытном обществе, когда предметы и яв-
ления природы по аналогии с человеком и животными
воспринимались как живые и одушевленные силы, еще
не было четкой дифференциации материального и ду-
ховного, «души» и тела. С возникновением так называе-
мого анимизма каждая вещь начинает мыслиться как
обладающая душой, в той или иной мере отделенной от
вещи. Душа или дыхание, а также умственные и эмо-
циональные свойства локализуются, например, у гоме-
ровского человека в каком-либо отдельном органе: в
диафрагме — преимущественно умственная деятель-
ность, в сердце — эмоции, в крови — душа, в печени —
жизнь.
На ранних ступенях развития философии, например
в системе пифагорейского миросозерцания, душа пони-
мается как бессмертное демоническое существо, падшее
в земной мир и, в наказание, заключенное «под стражу»
в «темницу» тела. Хотя душа не обладает необходимой
связью с телом, она мыслится еще физически. Так, пы-
11
линки, играющие в солнечных лучах, суть души всего
живого. Вместе с тем душа трактовалась как гармония
или число. Разумно то, что гармонично, подчинено ма-
тематической закономерности. Наша душа разумна
в той мере, в какой она приобщена к этой закономер-
ности. У пифагорейцев и орфиков утвердилось учение
о самостоятельной ценности души человека и ее вечно-
сти. Возникло учение о переселении и перевоплощении
душ, совершающих круговорот рождений вместе с пе-
риодическим воспламенением вселенной. Согласно этому
учению, душа после оставления ею тела поступает в
надлунный мир, где она проходит очищение от земной
скверны; после этого душа поступает в высшие сферы,
где в соответствии со своей природой она проводит
время в созерцании идей и вкушает блаженство, пока
не наступит период воспламенения всего мира и пока
воспламененный мир вновь не разделится на те или
иные сферы, где она вновь найдет свое очередное тело.
Гераклит трактовал душу (психею) как нечто огнен-
ное. Огонь — одухотворяющее, мудрое и благородное
начало, а вода — низменное. Душу, где больше огня, он
называет «сухой». «Сухое сияние — психея мудрейшая
и наилучшая». Возвращаясь во влажное состояние, пси-
хея гибнет, а увлажняясь — слабеет. «Невозмужалый
отрок ведет опьяневшего мужа, который шатается и не
замечает, куда идет, ибо психея его влажна» Дух
представлялся Гераклиту в виде пламени, горящего тем
ярче и сильнее, чем интенсивнее духовная, умственная
жизнь человека, чем живее и свободнее ее связь с огнем
всемирного разума — логоса, выступающего в качестве
причины устроения мира 1 2.
Как и во вселенной, в человеке происходит коле-
бание между воспламенением и угасанием, чередова-
ние сухих и влажных испарений, которым объясняют-
ся смены сна и бдения, здоровья и болезни, жизни
и смерти. Границы индивидуальной души теряются
в общем разумном начале. С точки зрения Гераклита,
мудрость состоит в том, чтобы говорить истинное и
чтобы, прислушиваясь к порядку бытия, поступать со-
образно с ним. Гераклит подчеркивал единство челове-
1 «Материалисты древней Греции». М., 1955, стр. 52.
2 См. А. Ф. Лосев. Дух. «Философская энциклопедия», т. 2.
12
веского разума с порядком бытия, а вместе с тем не
упускал из виду и их качественное различие. Он отме-
чал руководящую роль разума, теоретического мышле-
ния для чувственного уровня познания: «Плохие свиде-
тели для людей глаза и уши тех, которые имеют грубые
психеи» *. Ощущения истинны, если ими руководит ра-
зум. Высшая человеческая мудрость состоит в том, что-
бы приобщиться путем познания к мироправящему ло-
госу. Эффективность и объективная ценность человече-
ского разума определяется степенью его близости к
логосу, т. е. к общему миропорядку вещей.
Позднее явления духовного мира мыслились либо
как частицы материального, либо как высшая духовная
сила (логос или нус). Согласно, например, Аиаксагору,
нус противостоит всему материальному, которое он пре-
образует из инертного хаоса в активно подвижный и
упорядоченный космос.
Согласно атомистическим воззрениям, душа состоит
из мелких и крупных атомов. Душа есть то, что до-
ставляет живым существам движение. От всех предме-
тов происходит истечение токов, которые, попадая в их
тело через посредство определенных органов чувств, по-
рождают в них ощущения и восприятия. Так, Демокрит
объясняет зрение при помощи истечений, исходящих
от видимых предметов и сохраняющих их образы, кото-
рые через глаза проникают в тело человека. Точно так
же объясняются и другие впечатления. Весь мир напол-
нен образами вещей. Сновидения, ясновидение, телепа-
тические явления получают естественное объяснение
при помощи этих образов. Так, сновидение проистекает
от проникновения в тело образов, блуждающих в атмо-
сфере. В бодрствующем состоянии люди воспринимают
наиболее энергичные действия образов. А во сне, когда
поры тела закрыты, когда психическое начало слабее,
ими овладевают слабые образы отдаленных вещей.
Типичным для всей ранней философии было еще
безличное понимание души; душа была лишена непо-
вторимости и индивидуальности человеческой личности.
По мере развития социальных отношений и культуры,
сопровождаемого осознанием ценности личности, фило-
софский интерес все больше перемещается в эту сферу.
’ «Материалисты древней Греции», стр. 51.
13
Встал вопрос о том, как человек познает мир. Формиро-
валась потребность в субъективном самоуглублений.
Новая тенденция наиболее ярко проявилась в филосо-
фии софистов и особенно Сократа. От критического об-
суждения ограниченности и ошибок индивидуального
разума он переходит к анализу разума вообще.
Вплоть до Сократа греческая мысль не знала поня-
тия идеального в собственном смысле. Душа рассматри-
валась то как воздух, то как огонь, то как движение тон-
чайших атомов. Вслед за Сократом Платон выделяет
понятие идеального как некой противоположности ма-
териальному, как имманентной сущности. Таким обра
зом, наряду с оформлением материалистического уче-
ния о психике у Демокрита получает классическое
оформление и идеалистическое направление. Платон
развивает идеалистическое учение о душе в классиче-
ской для всей последующей идеалистической философии
форме. Душа для него — вечная «идея», бессмертная
сущность, отделенная от тела. Им осуществляется от-
четливая дифференциация внутри души различных ее
частей — разумной, обращенной к идеям, аффективно-
волевой и чувственной, обращенной к вожделению. При
этом каждая способность индивидуальной души есть не
что иное, как образ и истечение универсальной мировой
души. Психические явления делятся Платоном на ин-
теллект и на мир чувств. Каждое из них в свою оче-
редь делится на два рода: чувственный мир на ощуще-
ния и восприятия, а интеллект соответственно на «ум» и
«рассудок». В сравнении с рассудком ум более высокого
рода: он имеет дело с чистыми идеями, и его методом
является диалектика, тогда как рассудок свойствен, на-
пример, математике с ее формальными приемами мыс-
ли. Платон рассматривал ум как живое существо, дан-
ное предельно обобщенно, предельно упорядоченно и со-
вершенно, предельно прекрасно. Ум и жизнь, взятые в
предельном обобщении, вообще не различаются. Ум, во-
площенный в космосе, а именно в правильном и вечном
движении неба, устраивает и поддерживает все сущест-
вующее. Платон всемерно стремился подчеркнуть чи-
стоту ума, тщательно отграничивая его от всего мате-1
риального, вещественного. На этом основана его кон-
цепция ума как одной из способностей души. Ум не есть
только рассуждение, поскольку рассуждение — дискур-
14
сивпо, а ум интуитивен и своим предметом имеет
сущность вещей, но не их изменение.
Таким образом, руководящим принципом у Платона
выступает идея, а не чувственное знание. Центральным
в его учении является положение об идеях как о само-
стоятельно существующей субстанциональной действи-
тельности, определяющей собою и всю материальную
реальность. Так в истории европейской философской
культуры впервые был сформулирован тезис о примате
идеального начала над материальным.
Все позитивные достижения натурфилософов и вра-
чей, весь накопленный ими опыт конкретного познания
душевной деятельности людей обобщил крупнейший
философ древней Греции — Аристотель. В специаль-
ном трактате «О душе» он дает анализ различных сто-
рон психики. В трактатах Аристотеля заключен целый
ряд положений, которые не утратили значения по сей
день, в частности положения о памяти, об эмоциях, о
переходе от ощущения к «общему восприятию» и от
него к обобщенному представлению, от мнения через
понятие — к знанию, от непосредственно ощущаемого
желания — к разумной воле.
В своей общей философской концепции Аристотель
стремится преодолеть дуализм Платона. Для Аристо-
теля душа и тело неотделимы друг от друга, как форма
и материя; душа — организующий принцип органиче-
ской жизни. Каждая область или уровень органических
функций имеет свою душу. Тело — это организм, по-
скольку оно — совокупность органов или орудий души;
душа — сущность тела. Поэтому учение о душе для
Аристотеля — это общее учение о жизни и ее функ-
циях, включающее органические ее отправления так же,
как и сознательную жизнь. В соответствии с такой трак-
товкой души Аристотель первый отчетливо формули-
рует идею развития применительно к психике. Он раз-
личает три вида души — растительную, животную и ра-
зумную. Каждую из них он относит к определенному
уровню органической жизни: первая специфична для
растений; вторая — для животных; третья — для чело-
века, обладающего познающим и деятельным разумом.
Являясь, с одной стороны, последовательными формами
развития психики у растений, животных и человека,
они, по Аристотелю, вместе с тем все связаны у чело-
15
века с различными функциями его души — питатель-
ной, чувствующей и рассудочной Трактат Аристотеля
«О душе» можно считать итогом того, что дала в области
философских проблем психологии античность.
Характерная особенность античной трактовки пси-
хики заключается в рассмотрении ее и по материалу,
и по способу организации как отражения жизни кос-
моса, т. е. как пассивного по своей сущности процесса.
Что бы человек ни думал и ни чувствовал, над его умом
и сердцем властвуют боги, действия которых в свою
очередь подчинены судьбе. В тех случаях, когда разум
мыслится в качестве материального процесса, как это
имело место у атомистов, сознание толковалось как под-
чиненное общим законам физического движения. Даже
сама возможность выбора в волевом действии, предпо-
чтения одного действия другому или одной мысли дру-
гой понималась как реализация общих законов космоса.
При таком подходе не могла возникнуть сама проблема
внутренней активности разума.
Если античный разум космичен и является обобще-
нием действительного мира, выступая как синоним уни-
версальной закономерности, проявляющейся каждый
раз по-разному в психической деятельности индивидов,
то в средние века разум рассматривается уже как над-
мировое начало, которое существует до природы и тво-
рит ее из ничего по собственному произволу. Подлин-
ный разум толкуется как атрибут бога, а человеку
оставляется лишь крохотная искорка величественного
пламени божественного разума.
Поскольку высшей реальностью, единственной суб-
станцией признавался бог, то все содержание рассужде-
ний о сознании и личности сводилось к «выведению»
того и другого из этой высшей реальности, к ссылке на
зависимость их от бога. Вместе с тем в недрах христиан-
ства возникает чрезвычайно важная идея спонтанной
активности души, причем понятие души включало в
себя уже признак сознательности. В учении Фомы Ак-
винского под категорию сознания подводились все спе-
цифически человеческие психические процессы. Пред-
ставление о разуме как чисто человеческой способности
наблюдать за собственными психическими процессами
1 См. М. Г. Ярошевский. История психологии. М., 1966.
16
было использовано религией для проповеди его исклю-
чительности и несовместимости с бренным телом. Из
формы, способа организации материального тела душа
превращалась в носителя самосознания, что вело к про-
тивопоставлению психики человека всем другим фор-
мам жизнедеятельности, представлению ее в виде само-
стоятельной сущности.
С возникновением и развитием капиталистической
формации и выдвижением на первый план частного
предпринимательства, личной инициативы возникает
иллюзия «личной свободы» от мира вещных отношений,
носящих теперь уже случайный характер. Происходит
процесс осознания социальной ценности личности и
творческой деятельности как истинного выражения ее
сущностных духовных сил. В период зарождения бур-
жуазного общества в европейской философии осуществ-
ляется переход от понятия души к категории сознания.
Это сопровождается не только теоретическим углубле-
нием в природу человеческого «Я», но в ряде случаев
и абсолютизацией духовного начала, которое в системе
идеалистического мировоззрения мыслится как нечто
более достоверное, чем физическая реальность.
Для философии нового времени характерен индиви-
дуалистический подход к человеку и его сознанию. На-
пример, у Ф. Бэкона социально-культурные традиции
выступают преимущественно в качестве «идолов», от
которых необходимо избавиться для получения верного
направления мысли. Знамением времени стало критиче-
ское сомнение. Однако в результате индивидуалистиче-
ского подхода к человеку явно недооценивались соци-
ально-культурные предпосылки сознания, его историче-
ское развитие. Это, разумеется, не означало абсолютного
игнорирования социальной природы сознания, которая
в какой-то степени учитывалась уже Аристотелем, на-
звавшим человека политическим животным.
В XVII—XVIII вв. оживленно обсуждалась про-
блема отношения человека к обществу, культуре, госу-
дарству. Но социальные факторы зачастую рассматрива-
лись тогда как чисто внешнее дополнение индивидуали-
стически понимаемого личного сознания. Роль этих
факторов сводилась к тому, что они либо мешают обра-
зованию в сознании верной картины мира, либо высту-
пают как источник знаний.
2
А. Г. Спиркив
17
ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ
НОВОГО ВРЕМЕНИ
На разработку проблемы сознания в филосо-
фии нового времени наибольшее влияние оказал Декарт.
Сознание, с его точки зрения, непространственная суб-
станция, открытая лишь для созерцающего ее субъекта
и осуществляющая процесс познания реальности. Все
внутренние осознаваемые явления психики Декарт ха-
рактеризовал как мышление, противополагая их эмо-
циям. Он стремился распространить механический
принцип на объяснение жизни организма. В этих целях
Декарт ввел в науку понятие рефлекса, которому было
суждено сыграть такую большую роль в современной
физиологии нервной деятельности.
Декарт стремился подойти к изучению страстей, от-
брасывая религиозно-моральные представления и пред-
рассудки, т. е. так, как подходят к изучению материаль-
ных природных явлений. Вместе с тем Декарт полно-
стью разделяет душу и тело. Он признает существова-
ние двух субстанций: материи — субстанции протяжен-
ной (и не мыслящей) и души — субстанции мыслящей
(и не протяженной). Они определяются разными атри-
бутами и противостоят друг другу как независимые на-
чала.
Заостренный у Декарта дуализм приводит к созда-
нию, с одной стороны, ярко выраженных систем меха-
нистического материализма или натурализма, а с дру-
гой — субъективизма, идеализма или спиритуализма.
Начиная с Гоббса, материалисты пытаются свести пси-
хическое к физическому, духовное к материальному.
Идеалисты же (особенно ярко это выражено у Берк-
ли) — материальное к духовному, физическое к психи-
ческому.
Но еще более существенной для философии и психо-
логии, чем заложенное в системе Декарта дуалистиче-
ское противопоставление души и тела, психического и
физического, оказывается та новая трактовка, которую
получает у него само понимание душевных явлений.
У Декарта впервые оформляется то понятие сознания,,
которое становится центральным для последующих сто-
летий. Оно коренным образом отличается от понятия
«душа» («психе») у Аристотеля. Из общего принципа
18
жизни душа, или дух, превращается в специальный
принцип сознания. В душе совершается раздвоение
жизни, переживания и познания, мысли, сознания. Де-
карт не употребляет термин «сознание»; он отождеств-
ляет его с мышлением. Но под мышлением разумелось
«все то, что происходит в нас таким образом, что мы
воспринимаем его непосредственно сами собою; и по-
этому не только понимать, желать, воображать, но так-
же чувствовать означает здесь то же самое, что мыс-
лить» ’. Он говорит о духе, но определяет его как все то,
что происходит в нас так, что мы сами непосредственно
это в себе воспринимаем. Другими словами, Декарт вво-
дит принцип самоотражения сознания в себе самом. Он
закладывает, таким образом, основы понятия сознания
как замкнутого в себе внутреннего мира, понятия, кото-
рое отражает не внешнее бытие, а самого себя.
Выделение Декартом понятия сознанпя из более ши-
рокого понятия психического имело важное значение
в истории философской и психологической мысли. Ме-
ханистическая, натуралистическая трактовка человече-
ского поведения и элементарных психофизических про-
цессов сочетается у Декарта с идеалистической, спи-
ритуалистической трактовкой высших проявлений
духовной жизни. В дальнейшем эти две линии, которые
у Декарта исходят из общего источника, естественно и
неизбежно все больше расходятся.
Идеалистические тенденции Декарта получают даль-
нейшее свое развитие у Мальбранша и особенно у Лейб-
ница. Представление о замкнутом в себе внутреннем
мире сознания превращается у Лейбница в общий прин-
цип бытия: все сущее в его монадологии мыслится по
образу и подобию такого замкнутого внутреннего мира,
каким у Декарта оказалось сознание. Понятие сознания
заменяется у Лейбница понятием «апперцепция», т. е.
актом перехода бессознательных психических состоя-
ний, восприятий в отчетливо осознаваемые. Он связывал
это понятие с самосознанием: именно благодаря аппер-
цепции становится возможным отчетливое представле-
ние не только какого-либо содержания, но и того, что
оно находится в моем сознании1 2. Рациональное в кон-
1 Р. Декарт. Избр. произв. М., 1950, стр. 429.
2 См. Г. Лейбниц. Избр. филос. соч. М., 1908, стр. 327.
19
цепции Лейбница о сознании состоит в том, что он рас-
сматривал его как активную, деятельную силу.
Отрицая картезианскую позицию о врожденности
идей, Локк разделял точку зрения Декарта, согласно ко-
торой сознание есть «восприятие того, что происходит
у человека в его собственном уме» Эта концепция со-
знания позволяла попять, что человек обладает способ-
ностью не только воспринимать и осмысливать окру-
жающий мир, но и отдавать себе отчет в том, что эти
восприятия, мысли принадлежат ему. Голова новорож-
денного — чистая доска, на которой жизнь рисует свои
узоры — знания. Знание реально лишь постольку, по-
скольку наши идеи сообразны с действительностью ве-
щей. Но внутренний опыт, рефлексия есть наблюдение,
которому ум подвергает свою деятельность и способы ее
проявления. В то же время уму будто бы присуща спон-
танная сила, не зависящая от опыта. Иными словами,
рефлексия помимо внешнего опыта порождает идеи.
Дуализм Декарта был подвергнут критике Спинозой,
который провозгласил единственной субстанцией при-
роду и тем самым лишил сознание субстанционального
характера. Спиноза именовал духовный мир человека
терминами «дух», «душа», «ум», «мышление», рассмат-
ривая его как один из атрибутов субстанции (природы)
наряду с протяжением. Поэтому индивидуальное мыш-
ление для него есть качество, присущее человеку от
природы: «...не более в нашей власти иметь здоровый
дух, чем здоровое тело» 2. Спиноза четко сформулировал
принцип, согласно которому в человеке мыслит сама
природа, а не противостоящее ей надприродное суще-
ство. Мышление трактовалось как своего рода самосо-
знание природы. В этом состоит монизм Спинозы. Мыш -
ление тем совершеннее, чем шире круг вещей, с кото-
рыми человек вступает в контакт, т. е. чем активнее
субъект. Мера совершенства мышления определяется
мерой его согласия с общими законами природы. Отсюда
вывод: подлинными правилами мышления являются
верно познанные общие формы и законы мира.
Рационализм в понимании сознания отчетливо про-
__________ и
1 Д. Локк. Избр. филос. произв., т. I. М., 1960, стр. 138.
2 Б. Спиноза. Избр. пропзв. в двух томах, т. II. М., 1957,
стр. 292.
20
явился также у французских материалистов XVIII в.,
которые трактовали сознание как функцию мозга, от-
ражение действительности. Так, Дидро, критикуя субъ-
ективный идеализм Беркли, сравнивал мозг с воском,
который способен принимать различного рода формы
с адекватной фиксацией на себе внешних воздействий.
Согласно Ламеттри, Дидро, Гельвецию и Гольбаху, не
только ощущения, но и высшие формы сознания есть нс
что иное, как образы вещей. Недаром эти мыслители
сознание сравнивали с музыкой, а мозг с роялем.
Рассматривая духовную жизнь человека под углом
зрения ее социальной детерминации, французские ма-
териалисты отстаивали реальность сознания как актив-
ного фактора жизнедеятельности человека. И поныне
представляет интерес спор между Дидро и Гельвецием
о соотношении воспитательного воздействия общества
на сознание индивида и природных «задатков». Гельве-
ций исходил из того, что идеи, образующие содержание
сознания, обусловлены тем обществом, в котором живут
люди, а разум формируется воспитанием. Только внеш-
ние обстоятельства и воспитание способны лепить из
ребенка гения или идиота. Дидро возражал на это: «Он
(Гельвеций.— А. С.) говорит: Воспитание значит все.
Скажите: Воспитание значит много. Он говорит: Орга-
низация не значит ничего. Скажите: Организация зна-
чит меньше, чем это обычно думают» *.
Кант в решении этой проблемы исходил из принци-
пиального отличия сознания и бытия. И сознание, и бы-
тие, по Канту, представляют собой замкнутый, чуждый
друг другу мир. В соответствии с его теорией сознание
абсолютно самостоятельно по отношению к внешнему
миру, в своих нормах и принципах независимо от дей-
ствительности. Эти нормы и принципы сами являются
трансцендентальными формами: предшествуют всякому
опыту, априорны. В результате сознание не имеет ни-
какого выхода в мир реальности, который не воспроиз-
водится в сознании, а организуется в определенное
единство с помощью априорных форм рассудка. При
этом организация реальности сознанием осуществляется
по законам не бытия, а познавательной способности
субъекта.
1 Д. Дидро. Собр. соч., т. П. М.— Л., 1935, стр. 215.
21
Кант понимал, что полная самостоятельность созна-
ния чревата очень серьезными последствиями: там, где
нет никаких границ сознания, нет его соотнесения с ре-
альностью, внутри самой его стихии возможны необуз-
данные вымыслы и всевозможные химеры. Поэтому он
постоянно предостерегал об опасности оказаться во вла-
сти заблуждений и иллюзий. При такой трактовке со-
знание подвергает сомнению объективное содержание
любого научного знания. Выход из этого тупика Кант
видел в необходимости внешнего созерцания. Хаос полу-
чаемых впечатлений упорядочивается категориальной
системой рассудка. Кант, по словам Гегеля, представ-
ляет себе дело приблизительно следующим образом:
«...существуют вне нас вещи в себе, но без времени и
пространства, а затем приходит сознание; оно имеет до
того внутри себя пространство и время как возможность
опыта, подобно тому, как мы для того, чтобы есть, об-
ладаем ртом, зубами и т. д. как условиями еды... По-
добно тому, как в процессе еды вещи кладутся между
ртом и зубами, так и сознание облекает вещи в про-
странство и время» ’. По Канту, «Я мыслю» сопровож-
дает все представления субъекта; собственно «Я» и есть
сознание. Кант различает эмпирическое и чистое транс-
цендентальное сознание, чистую апперцепцию, которая
рассматривается как деятельность превращения полу-
чаемых впечатлений в нечто мое. Здесь верно выражена
природа осознания: в объекте оказывается столько осо-
знанным, сколько становится своим для субъекта. С по-
мощью эмпирической апперцепции осуществляется осо-
знание единства непрерывно меняющихся психических
состояний. Трансцендентальным единством апперцеп-
ции называется у Канта то единство, посредством кото-
рого все данные в наглядном представлении многообра-
зия объединяются в понятие объекта.
Фихтевское «Я», в отличие от «Я» Канта и тем более
Лейбница, обладает исключительной творческой дея-
тельностью, которая порождает свое «не-Я» и все свои
определения.
Основные положения Гегеля о сознании сущест-
венно отличаются от воззрений его предшественнике: .
Гегель вплотную подошел к проблеме социально-исто-
1 Гегель. Соч., т. XI. М.— Л., 1935, стр. 424—425.
22
рической природы сознания и утвердил принцип исто-
ризма, ставший исходным в анализе сознания, которое
рассматривалось как исторически развивающееся явле-
ние. К сознанию впервые была применена диалектика.
Для Гегеля сознание не есть нечто готовое, раз и на-
всегда непосредственно данное. Оно не есть исходный
принцип, неизвестно каким образом порождающий свои
определения и противоположности. Сознание, по Ге-
гелю, есть дух, который начинает свое становление от
«бездуховного» и доходит до абсолютного знания. Следо-
вательно, нужно не постулировать сознание как нечто
исходное, а показать и доказать его идеальную сущ-
ность, которая находится в развитии через внутренние
противоречия. Развитие сознания трактуется Гегелем
как единство исторического и логического, индивидуаль-
ного и родового'.
Гегель первым в истории проследил развитие созна-
ния в соответствии с событиями мировой истории. Он
исходил из того, что сознание личности (субъективный
дух), будучи необходимо связано с объектом, опреде-
ляется историческими формами общественной жизни;
правда, эти последние толковались им как воплощение
объективного духа, а абсолютное самосознание мысли-
лось как надличностное, всеобщее начало, движущееся
по имманентным ему законам. В системе Гегеля под-
линной реальностью является всеобщее, представленное
в виде абсолютной идеи, из которой в конечном счете
все развивается. Индивидуальное сознание, единичный
дух являе.тся лишь одной из конечных форм ее прояв-
ления. «И конечный или субъективный дух,— а не
только абсолютный,— должен быть постигнут как осу-
ществление идеи. Рассмотрение духа только тогда яв-
ляется истинно философским... когда дух понимается
как отражение вечной идеи» 1 2. По Гегелю, процесс по-
знания есть чисто духовный процесс самопознания аб-
солютной идеи, духа. В связи с этим Энгельс писал, что
феноменология духа Гегеля является «отображением
индивидуального сознания на различных ступенях его
развития, рассматриваемых как сокращенное воспроиз-
ведение ступеней, исторически пройденных человече-
1 См. Ф. II. Георгиев. Противоположность марксистского и
гегел вского учения о сознании. М„ 1967, стр. 74.
2 Гегель. Соч., т. Ш. М., 1956, стр. 25.
23
ским сознанием» Гегелю принадлежит также глубокая,
мысль о сформировании сознания в практической’ дена
тельности, в труде. Он «ухватывает сущность труда и
понимает предметного человека... как результат его соб-
ственного труда» 1 2.
С критикой идеализма вообще, гегелевского в особен-
ности выступил Л. Фейербах. Характерная черта его
материализма — антропологизм — понимание человека
как высшего продукта природы, рассмотрение его в не-
разрывном единстве с природой, ибо она — основа духа.
Она же должна явиться основой и новой философии,
призванной раскрыть земную сущность человека, кото-
рого природа наделила чувствами и разумом и психика
которого зависит от его телесной организации, обладая
вместе с тем качественной спецификой, несводимой к
физиологическим процессам. Идеи Фейербаха имели
огромное значение в борьбе против идеалистических
концепций человека и его сознания, против дуалисти-
ческого противопоставления в человеке духовного на-
чала телесному, а также против вульгарного материа-
лизма.
Свой вклад в материалистическое объяснение созна-
ния и личности внесли русские революционные демо-
краты В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. А. Добролюбов,
Н. Г. Чернышевский, которые выводили сознание из
реального процесса жизнедеятельности человека. Опи-
раясь на критерий практики и весь опыт естествозна-
ния, Чернышевский подчеркивал, что никакого дуализма
в человеке не существует. Своеобразную направленность
философско-психологическим концепциям революцион-
ных демократов придал диалектический синтез прин-
ципа причинной обусловленности сознания материаль-
ными факторами и признания активности и историче-
ского характера сознания. А. И. Герцен считал, что
субъектом сознания является человечество, и рассмат-
ривал исторически развивающееся сознание в качестве
«родового мышления». Существенным моментом в трак-
товке сознания и личности у революционных демокра-
тов является признание определяющей роли бытия по
отношению к сознанию и деятельности человека, при-
1 И. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 278.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956,
стр. 627.
24
родных и приобретенных потребностей как побудитель-
ных факторов взаимодействия личности с миром.
Слабые стороны в истолковании сознания домаркси-
стскими материалистами проявились прежде всего в
том, что, рассматривая человека как явление природы,
они не распространили материализм на понимание исто-
рии, а потому не смогли до конца осмыслить человека
как продукт социально-исторического развития, обус-
ловленный общественно-трудовой деятельностью, в ходе
которой человек не только преобразовывал мир, но и
созидал свою качественную специфику. В силу этого
создание не могло быть понято как результат и идеаль-
ный компонент чувственно-предметной деятельности
человека, как отражение, образ внешнего мира, возни-
кающий в мозгу не в результате пассивного созерцания,
а в результате активного преобразования мира трудом
людей.
ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ
БУРЖУАЗНОЙ ФИЛОСОФИИ И ПСИХОЛОГИИ
Для современной буржуазной философии ха-
рактерны идеализм, агностицизм, иррационализм ’, лож-
ное философское истолкование достижений науки, тес-
ная связь с религией, отрицание мировоззренческого зна-
чения науки: у религиозных философов — в пользу
веры, откровения, у иррационалистов — в пользу фило-
софии, понимаемой как выражение непосредственных
переживаний, интуиции, эмоций и т. д.
Согласно экзистенциализму, философия претендует
на решение тайны человека: для чего он живет, в чем
смысл его жизни, каково его место в мире и чем обус-
ловлен выбор им своего жизненного пути? Эти действи-
тельно очень важные вопросы, которые не могут не вол-
новать людей, экзистенциалисты не решают научно.
В основе их взглядов — субъективизм, индивидуализм
и ограничение познания интуицией. Экзистенциализм
исходит из единичного человеческого существования,
•Ъ' '----
1 Понятием иррационализм (от лат. irrationalis — неразум-
ный) объединены философские учения, ограничивающие воз-
можности разумного постижения мира и противопоставляющие
разуму созерцание, инстинкт, чувства, веру.
25
которое характеризуется как комплекс отрицательных
эмоций: озабоченность, страх, сознание приближаю-
щейся смерти. Чтобы осознать себя как нечто сущест-
вующее, человек должен оказаться в «пограничной си-
туации», например перед лицом смерти. Тогда мир для
него становится «интимно близким». Постижение мира,
по мнению экзистенциалистов, осуществляется прежде
всего путем интуиции, «экзистенциального озарения».
Особое место в экзистенциализме занимает проблема
свободы, определяемая как выбор человеком одной из
бесчисленных возможностей. Рассматривая эту про-
блему, экзистенциалисты неоправданно отрывают сво-
боду от необходимости, личность от общества. Самое
важное для человека, по мнению экзистенциалистов,—
это факт его личного существования. Но существование
человека конечно: он родится, живет и умирает. На
этом основании жизнь рассматривается ими как нечто
глубоко иррациональное, как мучительное ожидание
прихода смерти. Не мы активно созидаем жизнь и дви-
жемся по ней, а нас несет по жизни — несет в рожде-
ние, в старение, в смерть; нас продолжает нести и во
сне, и в гневе, и в радости. Мир представляется экзи-
стенциалистам ареной замученных и запуганных су-
ществ, где преобладает страдание, где человека на каж-
дом шагу подстерегают неприятности. Под маской «друг
для друга» люди действуют друг против друга. Важней-
шее понятие философии экзистенциализма — страх.
Мир тем более страшен, что он бессмыслен и непо-
стижим.
Современный экзистенциализм как система мировоз-
зрения в целом (независимо от религиозной или атеи-
стической позиции отдельных его представителей) не-
мыслим без психологии катастрофы, ощущения кризиса.
Неуверенность в будущем, страх перед завтрашним
днем, перед безработицей, перед сильными мира сего,
перед войной — вот социальные и психологические корни
той философии, которая делает страх онтологической
характеристикой человека. Такая философия — одно из
проявлений общего кризиса капитализма.
Неопозитивизм сознательно исключает из рассмотре-
ния вопрос об отношении сознания к внешнему миру.
Мы черпаем наши знания из опыта. А опыт — это наши
же ощущения, переживания. Значит, мы черпаем наши
2в
знания из самих себя. Ученый уподобляется пауку:
он выпускает из себя паутину знаний и ткет узоры
науки.
Прагматизм истолковывает всякое знание как «пра-
гматическую веру» (в кантовском смысле), субъектив-
но-идеалистически понимает практику. Человек, по
Пирсу, настолько полно заключен в пределах своего воз-
можного практического опыта, его ум настолько сведен
к тому, чтобы быть инструментом его нужд, что он не
может ни в малейшей степени иметь в виду что-либо вы-
ходящее за эти пределы. Согласно прагматизму, человек
действует, ничего не зная о законах мира; мир — это
хаос ощущений и переживаний, лишенный внутреннего
единства и не поддающийся разумному осознанию.
У. Джемс говорил: быть может, мы находимся в мире
так же, как собаки в наших библиотеках; они видят
книги и слышат разговор, не улавливая во всем этом ни-
какого смысла. Согласно прагматизму, человек руковод-
ствуется в своем поведении не знаниями, а слепой ве-
рой. реально то, в реальность чего мы верим.
Практическое значение мышления человека прагма-
тисты видят не в том, что оно является отражением
мира, а лишь в умении вывернуться ив затруднитель-
ного положения и добиться успеха. Разновидность пра-
гматизма — инструментализм — рассматривает поня-
тия, идеи в качестве орудий упорядочения мира, перво-
начально выступающего в виде бесформенного хаоса,
«мраморной глыбы», из которой можно изваять статую
с помощью понятий — инструментов.
Прагматизм, как и всякий идеализм, тесно связан
с религией. Он считает религиозное учение весьма по-
лезным, а потому и истинным. Мир, с точки зрения
прагматизма, есть то, что из него делает человек, кото-
рый создает этот мир по своему произволу. Человек как
субъект приобретает в прагматизме значение средоточе-
ния мироздания, а ось мира, по словам Джемса, прохо-
дит через эгоистические центры человека. Реакционный
характер прагматизма в политическом отношении за-
ключается в оправдании авантюризма в политике, агрес-
сивных тенденций и устремлений империалистической
буржуазии.
Неотомизм, усматривая вслед за Фомой Аквинским
задачу философии в необходимости упорядочивать все
27
в стройную иерархию, претендует па «цельную и опти-
мистическую концепцию мироздания». Для неотоми-
стов мир — не абсурд, не арена «заброшенности» че-
ловека, как у экзистенциалистов, не игрушка произ-
вольной человеческой активности, как у прагматистов,
не цепь логической данности, как у неопозитивистов,
а «реальное творение благого бога», заслуживающее
полного «приятия» и почтения к его внутренним за-
конам.
Для современной буржуазной философии и психоло-
гии в целом характерно нигилистическое отношение
к сознанию, умаление роли человеческого разума. Это
нашло в свое время яркое выражение в работе У. Дже-
мса «Существует ли сознание?», в которой он доказы-
вал, что сознание испарилось. Современные исследова-
тели любят ссылаться на агностическое положение Гек-
сли: «Что представляет собой сознание, мы не знаем,
и каким образом в результате раздражения нервной
ткани происходит такая удивительная вещь, как созна-
ние, столь же непонятно, как и появление джппна из
лампы Алладина» *.
Исходя из ложной предпосылки, будто сознание не-
возможно раскрыть научными средствами, К. Г. Юнг
полагал, что сознание лучше не определять, а описы-
вать с помощью картин и метафор. Юнг представлял
себе сознание примерно так: прожектор внимания осве-
щает сознательный сектор внутреннего и внешнего мира
и этим подбирает определенное психическое содержа-
ние; актуальные психические переживания таким путем
задерживаются, ограничиваются и отрываются от неосо-
знанной темноты физиологических и потенциальных
психических процессов.
Представители бихевиоризма считают, что созна-
ние — лишь «уважаемая гипотеза», а его наличие у че-
ловека — иллюзия, которая не может служить основа-
нием для изучения его поведения.
У психологов и физиологов капиталистических
стран нет хотя бы в какой-то степени общего подхода
к проблеме сознания, что проявилось на ряде междуна-
родных симпозиумов последних лет. Существует точка
1 У. Пенфилъд, Г. Джаспер. Эпилепсия и функциональная
анатомия головного мозга человека. М., 1958, стр. 258—259.
28
зрения, что сознание вообще не подлежит строгому
определению. Ее сторонники стремятся отказаться от
пего как от чего-то находящегося за бортом науки. Так,
психолог и врач Рапопорт заявил, что термин «созна-
ние» несколько устарел, что последние 30 лет психологи
по традиции смотрели на сознание как на очень субъек-
тивное неустойчивое явление. Вместе с тем признается,
что именно сознание открывает дорогу к изучению при-
роды человека'. Некоторые пытаются дать эмпириче-
ское описание явлений сознания, исходя из практиче-
ских нужд, например, клиники. Пенфильд, например,
считает сознание человека нормальным, если обнаружи-
вается, что он сознает окружающее и свои собственные
потребности так, как наблюдатель считает нормальным.
Сознание отсутствует, если наблюдатель не обнаружи-
вает никаких признаков активности, кроме автоматиче-
ских действий, а больной не проявляет никаких призна-
ков осведомленности о том, что он делает и что испыты-
вает1 2. Сознание рассматривается как состояние, при
котором человек отдает себе полный отчет в собственных
мыслях и намерениях. Фишгол утверждает, что созна-
нием обладает субъект, который имеет достаточный кон-
такт с окружающей средой, связан с реальностью,
ориентирован относительно места, времени и собствен-
ной личности. Бремер полагает, что сознание — это раз-
личительная и выборочная реактивность, которую выяв-
ляет мозг в процессе своей деятельности.
Сознание определяется и как качество функциониро-
вания нервной системы, допускающее получение опыта
в восприятии чувственных данных окружающего мира
и нашего тела, приобретение знаний и сохранение их
в памяти. По мнению Фессара, функцией сознания яв-
ляется интеграция жизненного опыта, объединение бес-
сознательных явлений. Высказываются мнения, со-
гласно которым сознание отождествляется с состоянием
бодрствования. Так, Клейтман подошел к сознанию, как
к вертикали, которая начинается с нулевого состояния
спящего новорожденного и идет к побуждаемой активно-
1 См. «Problem of consciousness». Transactions of the second
conference. March, 1S51.
2 См. У. Пенфильд, Г. Джаспер. Эпилепсия и функциональ-
ная анатомия головного мозга человека, стр. 25S—260.
29
сти взрослого. Линдсей продолжил эти идеи и создал
своеобразную таблицу различных состояний сознания;
эмоциональное состояние гнева и беспокойства, сильного
возбуждения, бдительное внимание, ненапряженное
бодрствующее состояние, дремота, легкий сон, глубокий
сон, смерть. Хогланд подчеркнул чувство времени как
еще один индекс сознания, означающий ориентацию во
времени и пространстве. Монье говорит о сознании как
системе связей, снабженной обозначениями, которые
используются в качестве шифра при переводе на психо-
логический язык физиологических нервных явлений. Он
характеризует сознание как результат объединенных
в одно целое функций мозга.
Международные симпозиумы выявили наличие раз-
личных точек зрения и на собственно психологические
аспекты сознания. Утверждалось, что сознание прояв-
ляет себя, когда субъект сталкивается с конфликтом,
для которого старые формы деятельности недостаточны
и необходим переход к более высоким ее формам. Зиль-
бург, например, считает, что уровни сознания связаны
с изменяющейся структурой содержания. Сознание —
это функция связи человека с внешним миром. Мон-
тагью определил сознание как социальную конструк-
цию, основанную на социализирующем опыте. Он
ссылается на мнение Пиаже, который рассматривает со-
знание как рефлективное явление, зависящее от социа-
лизации. Позиция Парсона выражается в том, что созна-
ние следует рассматривать как условие для расширен-
ных связей более высокого уровня между субсистемами
в системе отдельной личности, а также между лично-
стями как участниками социальной системы. Созна-
ние — явление личности, а не организма. Оно встре-
чается в системе познавательных, а не биологических
систем. Это система комплексов из символов и значений
или из мотивов для значений ’.
Некоторые буржуазные психологи рассматривают
сознание как непостижимое чудо. Другие его характери-
зуют как переживание внешних впечатлений, доходя-
щее до «Я». Человек прибегает к помощи сознания лишь
в минуты трудности. При этом сознание, по существу,
Л"
1 См. «Problem of consciousness». Transactions of the fourth
conference. March, 1S53, New York.
30
отождествляется с вниманием, рассматривается как тип
изнутри напряженного внимания*.
Можно было бы продолжить изложение различных
точек зрения на сознание. Но и приведенных достаточ-
но, чтобы понять основной методологический порок кон-
цепций сознания, не выходящих за рамки идеалистиче-
ского буржуазного философского мировоззрения: они
вращаются в кругу внутриорганических отношений,
рассматривая сознание не как отражение внешнего
мира в мозгу человека, а как спонтанную деятельность
мозга, некую данность, вне ее отношения к социально-
исторической реальности.
* *
*
В качестве исходного пункта для анализа сознания
марксизм берет общественно-историческую практику,
преобразующую и внешний мир и самого человека. Мар-
ксизм исходит из активно-отражательной природы со-
знания, что предполагает существование реального мира
вне сознания: «Сознание... никогда не может быть чем-
либо иным, как осознанным бытием... а бытие людей
есть реальный процесс их жизни» 1 2.
Основные положения марксизма о сознании нераз-
рывно связаны с диалектико-материалистической трак-
товкой личности: ведь именно люди в процессе своей
деятельности по развитию материального производства
и материальных отношений изменяют и развивают так-
же свое сознание. Сознание — это особая, идеальная
форма, внутренний аспект человеческой деятельности.
Строение сознания, его содержание и направленность
закономерно связаны с этой деятельностью, с образом
жизни человека, с его положением в обществе. Даже на
той ступени развития, когда сознание приобретает от-
носительную самостоятельность, практика остается его
основой и критерием истинности его содержания.
Сознание может быть научно понято лишь в том слу-
чае, если оно рассматривается в развитии, начиная с его
биологических предпосылок в виде психической дея-
тельности животных, с которыми человек связан узами
1 См. Е. Rolchacke.r. Zur Genealogle des menschlichen Be-
wuptseins. Bonn, 1966.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 25.
31
генетического родства. Но развитие психики в животном
мире составляет лишь предысторию сознания. «Созна-
ние... с самого начала есть общественный продукт и
остается им, пока вообще существуют люди»
Одним из основополагающих марксистских подходов
к сознанию является принцип историзма: современное
состояние сознания есть продукт всей истории человече-
ства. Марксизм оставляет позади себя философию и пси-
хологию, не возвысившихся до историзма в понимании
сознания.
Социально-исторический подход к сознанию предпо-
лагает анализ тех объективных материальных и духов-
ных процессов в жизни общества, которые обусловили
его возникновение, развитие и сущность. Главный меха-
низм формирования и развития сознания человека —
это усвоение исторически выработанных и фиксирован-
ных в формах культуры видов практической и теорети-
ческой деятельности.
Ленин характеризует сознание как субъективный об-
раз объективного мира. Не существует «ничьих» ощу-
щений, мыслей, чувств. Всякое ощущение, мысль, идея
есть ощущение, мысль, идея определенного человека.
Они есть деятельность субъекта. Вместе с тем сознание
управляет деятельностью человека, вооружает его пла-
нами разумного практического воздействия на мир и по-
стоянно контролирует процесс их реализации. Оно
включается тем самым в реальный процесс жизни чело-
века и общества, приобретая огромную роль в судьбах
человечества. Поэтому принцип отражения совершенно
несовместим с его трактовкой как пассивно-созерцатель-
ного процесса.
Сознание, в понимании Ленина, это такая духовная
деятельность, которая направлена на активное, творче-
ское преобразование действительности. Признание ак-
тивного, творческого характера сознания является необ-
ходимым требованием марксистско-ленинского понима-
ния человеческой личности: люди одновременно и про-
дукты и творцы истории.
Исходя из основополагающих принципов, сформули-
рованных Марксом, Энгельсом и развитых Лениным,
советские философы и психологи, обобщая новый факти-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 29.
32
ческий материал, достижения естествознания и общест-
венных наук, внесли свой вклад в творческую разра-
ботку проблемы сознания. В последние два десятилетия
вышло большое число отдельных монографий, специ-
ально посвященных проблемам сознания, его сущности,
происхождения Ч Состоялся специальный всесоюзный
симпозиум, посвященный проблемам сознания, на кото-
ром высказали свои суждения по данному вопросу мно-
гие десятки ученых самых разнообразных специально-
стей. Результаты работы этого симпозиума опублико-
ваны в двух книгах: «Проблемы сознания» (М., 1966),
«Сознание» (М., 1967).
Проблемы сознания рассматриваются в связи с во-
просами теории познания, кибернетики, психологии,
языкознания, физиологии высшей нервной деятельности
и пр. История разработки этих проблем нашла свое от-
ражение в специальных трудах обобщающего харак-
тера 1 2 *.
1 См. С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. М., 1957;
Н. П. Антонов. Происхождение и сущность сознания. Иваново,
1959; А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М., 1959;
П. Ф. Протасеня. Происхождение сознания и его особенности.
Минск, 1959; А. Г. Спиркин. Происхождение сознания. М., 1960;
Е. В. Шорохова. Проблемы сознания в философии и естество-
знании. М., 1961.
2 См. А. В. Петровский. История советской психологии. М.,
1967; М. Г. Брошевский. Психология в XX столетии. М., 1971;
Е. А. Будилова. Философские проблемы современной психоло-
гии. М., 1972.
3
А. Г. Спиркив
МОЗГ ЧЕЛОВЕКА — СОЦИАЛЬНО
СФОРМИРОВАННЫЙ ОРГАН
ПСИХИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ
МОЗГ И ПСИХИКА
Исходным пунктом диалектико-материали-
стического рассмотрения сознания является уяснение
его естественно-научных предпосылок. В кругу этих про-
блем. если идти как бы «снизу вверх», проблема «мозги
психика» является отправной. Кажется банальным ут-
верждение: нельзя отделить сознание от материи, кото-
рая сознает. А между тем некоторые психологи рас-
суждают так: мы — подобно узнику под стеклянным
куполом, думающему, что свет исходит не от Солнца, а
от самого купола,— считаем, что мысль рождается моз-
гом, но логически вполне допустимо утверждение, что
она всего лишь проникает к нам через мозг '.
Среди многочисленных тайн природы, над разгадкой
которых работает современная наука, пожалуй, одной
из самых сложных является головной мозг — тончай-
ший нервный аппарат, представляющий собой наивыс-
шую форму организованной материи в известной нам
части вселенной. Это шедевр природы и общества. Пред-
полагая, что именно мозг составляет материальную ос-
нову психических явлений, ученые всегда стремились
выяснить, как он устроен и функционирует. Уже древ-
негреческий врач и анатом Алкмеон выдвинул положе-
ние о головном мозге как органе жизни и деятельности
души. Гиппократ говорил, что люди должны знать, что
из мозга, и только из мозга, возникают наши удоволь-
ствия, радости, смех и шутки, так же как и наши горе-
1 См. Джемс. Прагматизм. М., 1910.
34
сти, боль, печаль и слезы. С помощью мозга мы думаем,
видим, слышим, отличаем уродливое от красивого, пло-
хое от хорошего, приятное от неприятного. Иначе гово-
ря, с помощью мозга осуществляется то, что мы называ-
ем «духовная жизнь». Человек использовал искусство,
литературу, философию и исторические науки, «чтобы
пролить свет в эту тьму» ’. Тем не менее нейрофизиоло-
гический механизм духовной жизни и сейчас еще оку-
тан для нас глубоким мраком.
Существование психики невозможно вне материи
функционирующего мозга.От уровня структурной орга-
низации мозга зависит и уровень его отражательной
способности. Одни и те же внешние воздействия на мозг
рыбы отражаются в виде «рыбьей» психики, на мозг
змеи — «змеиной», а в мозгу курицы рождаются «кури-
ные мысли», в обезьяньем мозгу мир отражается бо-
лее совершенным образом. Сознание человека формиру-
ется в связи с развитием его мозга. Врожденное недо-
развитие мозга сопровождается слабоумием, слабостью
волевой сферы, проявляющейся в беспомощности при
попытке заставить себя сосредоточенно работать, безы-
нициативностью, медлительностью, полной пассивно-
стью. Когда в глубокой старости мозг сильно «дряхлеет»,
нередко наступает старческий маразм. Буйство под-
корки может проявляться в виде истерических присту-
пов, сопровождаясь плачем, воплями, судорогами, иногда
немотой и даже слепотой. Когда нарушается структура
лобных долей мозга, больные не могут создавать и удер-
живать сложные замыслы поведения. Они не имеют
устойчивых намерений и легко отвлекаются побочными
раздражителями, не могут должным образом осущест-
влять самоконтроль. У них снижена инициатива, ослаб-
лена организованность, проявляется эмоциональная не-
сдержанность в виде взрывов смеха, вспышек раздраже-
ния или ярости, отсутствует творческая игра воображе-
ния и сила абстракции. При поражении затылочно-
теменных отделов мозговой коры левого полушария
нарушаются ориентировка в пространстве, оперирова-
ние геометрическими отношениями, счет в уме и анализ
некоторых грамматических конструкций1 2,
1 И. П. Павлов. Избр. пронзв. М., 1951, стр. 132.
2 См. А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека и
их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1962.
35
Какие причудливо замысловатые узоры образов, мы-
слей ткет больная фантазия шизофреника! Какие неле-
пые страхи и властные влечения терзают помраченную
душу психически больного человека; какие странные и
даже чудовищные поступки совершает он! В психичес-
ких расстройствах играют роль и социальные, и психо-
логические, и биохимические, и иные факторы. Но все
они могут вывести психику из нормы, лишь оказав свое
пагубное влияние на ее материальный субстрат — мозг.
Учение о мозге прошло длительную историю, в кото-
рой выделяются две основные тенденции: концепция
строгой локализации психических явлений и точка зре-
ния, согласно которой мозг функционирует как единое
целое. В начале прошлого столетия австрийский ученый
Ф. Галль попытался построить органологию мозга. Он
рассматривал мозг как совокупность органов, в которых
будто бы помещаются чувства, память, родительская
любовь, поэтический талант, хитрость, преданность н
пр. Против этого выступал французский ученый Ж.-П.
Флуранс, утверждавший, что мозг — однородная мас-
са, функционирующая как единое целое. Эта кон-
цепция находила свое не только теоретическое, но и
опытное подтверждение. Вместе с тем накапливался ма-
териал и в пользу однозначно локализационной теории.
Так, было обнаружено, что разрушение лобной извили-
ны левого полушария ведет к поражению речи. При по-
ражении левой височной области мозга человек переста-
ет слышать и воспринимать чужую речь. Поражение же
заднелобных отделов левого полушария ведет к утрате
способности говорить. Была установлена связь зрения с
затылочными долями полушарий, а слуха — с височ-
ными. Экспериментальные исследования выявили дви-
гательную зону коры, установив, что при раздражении
одной из извилин лобной доли сокращалась определен-
ная мышца.
Эта линия исследований продолжается до сих пор.
К примеру, Хосе Дельгадо вживлял в мозг животных
металлические нити толщиной с волос и пропускал че-
рез них электрический ток. Под влиянием раздражений
различных участков мозга животное осуществляло раз-
нообразные, даже неестественные движения (скажем,
вращение глазами), обходило препятствия, неуклонно
добиваясь цели. Раздражение других- участков «..мозга
36
вызывало «реакцию замирания». В своих опытах Дельга-
до овладел мастерством управления эмоциями животно-
го. Раздражая подкорковые части, удается вызвать аг-
рессию у миролюбивых животных. Миролюбие восста-
навливается с прекращением раздражения. Обнаружены
участки мозга, которые, напротив, заведуют «крото-
стью». Стоит прекратить действие электрического «ук-
ротителя», и у животного восстанавливается агрессив-
ное состояние. Выявлены участки в мозгу, раздражение
которых вызывает искусственный голод, даже если пе-
ред этим животное утолило свой голод и отказывалось
от еды.
Многие из такого рода опытов были воспроизведены
на душевнобольных, которым вживлялись электроды
с целью лечения. Попутно осуществлялись эксперимен-
тальные исследования. Вызывались страх, расположе-
ние, злоба, ощущение пустоты, неуверенность в своей
половой принадлежности, половое возбуждение, шутли-
вое настроение. При раздражении, например, верхней
височной извилины человек вспоминал музыкальные
звуки, мелодии знакомых песен, голоса людей и даже
целые фразы, вызывавшие реакцию смеха *. Опыты по-
казали, что в мозгу существуют участки, раздражение
которых вызывает у животного удовольствие («центр
удовольствия»). Удалось обнаружить и «центр непри-
ятности», «пункт ярости» и пр.
В итоге длинного ряда исследований установлено,
что мозг дифференцирован на различные участки, об-
ладающие функциональным своеобразием. Психические
функции оказываются в прямой зависимости от дея-
тельности определенных участков мозга, которые игра-
ют главную роль в их осуществлении: разрушение ог-
раниченных участков мозга приводило к комплексу
определенных психических дефектов. На основе этих
опытов некоторые попытались сделать далеко идущие
выводы, будто со временем с помощью кнопок можно
будет, как марионеткой, управлять самыми сложными
формами поведения животных и даже человека.
Классическое учение о локализации подверглось, од-
нако, резкой критике сторонниками иной точки зрения.
Оппоненты рассуждали при этом так: допустим, что од-
*,См. X. Дельгадо. Мозг и сознание. М., 1972.
37
по из колесиков в часовом механизме сломалось и часы
перестали показывать время. Можно ли на этом основа-
нии сказать, что именно данное колесико ведало функци-
ей показания времени? Или: можно ли считать, что ме-
лодия локализована в одном определенном месте музы-
кального инструмента только потому, что в результате
поломки в этом месте мелодия перестает звучать? Из-
вестно, что поражение левой височной области вместе с
нарушением понимания речи вызывает и распад пись-
ма, затруднения в повторении слов, названий предме-
тов, в устном счете и т. п. Уже одно это позволяет пред-
положить, что функции каждой конкретной области
мозга гораздо шире и сложнее.
Благодаря успехам тонкой анатомии головного моз-
га, физиологии (в частности, электрофизиологии), пси-
хологии, неврологии и нейрохирургии удалось показать,
что мозг — это прежде всего сложнейшая система, дей-
ствующая как дифференцированное целое. Соответст-
венно любая сложная психическая функция является
сложно организованной и саморегулирующейся систе-
мой. Мыслительные процессы осуществляются' на выс-
ших этажах мозга — в его коре. Это серое вещество, ко-
торое тонким слоем извилин облегает большие полуша-
рия мозга, заходя во все углубления и борозды ’. Кора
головного мозга состоит из огромного числа (до 15
млрд.) нервных клеток — нейронов. Если эти клетки
расположить в ряд, то они образуют цепь длиной в
5 тыс. км. Каждая из них с помощью отростков (длин-
ных — аксонов и коротких — дендритов) находится в
контакте (через синапсы) с тысячами других, образуя
п целом ажурную сеть с неисчислимым множеством свя-
зей, уходящих по нервным волокнам к нервным оконча-
ниям органов чувств. Нервные окончания — это своего
рода «щупальца» мозга. Когда на них падают опреде-
ленные воздействия или сигналы, они приходят в состо-
яние возбуждения, которое по соответствующим нервам
передается в кору головного мозга, где постоянно возни-
кают, «рассыпаются» и вновь образуются связи между
его различными областями. Каждый человек ежеднев-
1 См. Грей Уолтер У. Живой мозг. М., 1966; Г. Мэгун. Бодр-
ствующий мозг. М., 1965; Я. Вулдбридж. Механизмы мозга. М.,
1965.
38
но через свои органы чувств получает десятки тысяч
ощущений.
Как показали исследования советских ученых, в ап-
парате мозга можно выделить несколько блоков, различ-
ных по своему строению, связям и функциям. Первый
блок состоит из группы аппаратов, расположенных в
глубине мозга и имеющих прямое отношение к обмену
веществ и к регуляции «внутреннего хозяйства» орга-
низма. Это образования так называемой подбугорной об-
ласти, некоторые ядра «зрительного бугра», участки
наиболее древних отделов мозговой коры. Они образуют
единую систему, которая регулирует химический обмен
в организме, является источником влечений и потребно-
стей человека и служит как бы «энергетическим бло-
ком» человеческого мозга. «Подкорковый» аппарат от-
ветствен за инстинктивные влечения и эмоциональные
состояния. Их раздражение вызывает или удовольствие,
радость и блаженство, или страдание и злобу. От нор-
мальной работы этого блока зависит уровень бодрство-
вания организма, возможность прочно сохранить сле-
ды прежнего опыта. Если поражены участки этой обла-
сти мозга, человек становится чрезмерно возбужденным
или, наоборот, впадает в сон; мысли его начинают пу-
таться.
В состав второго блока входят нервные приборы,
сконцентрированные в задних отделах больших полуша-
рий — в Затылочной, височной и теменной области, на
различной глубине, которые служат для получения, пе-
реработки и хранения информации, доходящей до че-
ловека из внешней (а частично и из внутренней) среды.
Путь этой информации начинается с органов чувств,
проходит через нервные узлы, где расположены первич-
ные аппараты анализа внешних раздражителей, и кон-
чается в сложных зонах коры головного мозга. Первич-
ные участки этих зон принимают, а еще более слож-
ные — вторичные — перерабатывают, т. е. анализируют
и синтезируют сигналы, приходящие из внешнего мира;
выделяют наиболее существенные элементы информа-
ции и тормозят, «гасят» реакцию на побочные, малозна-
чимые сигналы. Отдельные участки коры головного
мозга, входящие во второй блок, строго дифференциро-
ваны: затылочные воспринимают и перерабатывают зри-
тельную, височные — слуховую, теменные — кожную
39
информацию. Болезненные поражения этих участков
второго мозгового блока вызывают нарушения психи-
ческих процессов, чаще всего ограниченные только од-
ной какой-либо сферой (например, затруднения в ана-
лизе речевых звуков, понимании речи или письма). На
границах, где участки сливаются, кора головного мозга
несет наиболее сложную функцию, объединяющую рабо-
ту всех этих «каналов».
Особые функции свойственны третьему блоку: про-
граммирование п регулирование движений и действий,
их сличение с исходными намерениями и оценка ре-
зультатов. Этот блок расположен в передних разделах
мозга, и прежде всего в лобных долях. Сохранность его
необходима для правильной организации поведения че-
ловека, осуществляющего известные намерения. Разру-
шение его приводит, например, к тому, что, сохраняя все
нормальные особенности восприятия речи, логических
процессов, человек оказывается неспособным прочно
удерживать намерение, подчинять ему свои действия и
выполнять задуманное
Таким образом, задняя кора перерабатывает инфор-
мацию, а передняя вырабатывает инструкцию. Легко
видеть, что сложная психическая деятельность требует
совместной работы всех блоков. Поэтому при частичном
разрушении одного из участков мозга создается возмож-
ность компенсировать дефект за счет других сохранив-
шихся участков.
С помощью электродов удалось проникнуть к отдель-
ным нервным клеткам и записать на осциллографе их
ответы. Так было «опрошено» огромное количество со-
ставляющих мозг нейронов. Выяснилось, что даже от-
дельные нервные клетки могут выполнять различные
сложные функции, например различать раздражители,
запоминать их, реагировать на них. Но если раздражи-
тель монотонно повторяется, нейрон постепенно пере-
стает на него реагировать: электрические ответы его
угасают. Подобные клетки мозга были названы нейро-
нами новизны. Электрофизиологический метод дал воз-
можность судить о функциональном состоянии мозговых
структур не только по конечным проявлениям их дея-
1 См. А. Р. Лурия. Высшие корковые функции человека и
их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1962.
40
тельности (дело и слово), но и непосредственно оценить
это состояние.
Материальный субстрат той или иной психической
функции составляет работа не одной клетки, или одного
поля, или одного участка мозга, а многих. Соответствен-
но и психика является результатом активного функцио-
нирования многих отделов головного мозга, которые на-
ходятся в сложных функциональных и морфологичес-
ких взаимоотношениях друг с другом. Даже при возник-
новении простейшего ощущения в деятельное состояние
вовлекаются различные отделы коры и подкорковые об-
разования.
Мозг действует как единое целое, как сложная функ-
циональная система. При этом, разумеется, кора и весь
мозг не могут отрываться от периферической нервной
системы, от организма в целом. Верное понимание
функционирования мозга предполагает синтез резуль-
татов, полученных при изучении отдельных нейронов и
при исследовании внешнего поведения человека.
Таким образом, в сложных психологических явле-
ниях участвует вся кора мозга как функционально и
структурно дифференцированное целое. Каждый эле-
мент такой системы участвует в каждом целостном про-
цессе более или менее специфическим образом. Для
сложных интеллектуальных функций не существует
«центров», которые бы только их и продуцировали, но
в осуществлении каждой из таких функций определен-
ные участки мозга играют наиболее существенную роль.
Функциональная многозначность структурных элемен-
тов мозга обусловлена еще и тем, что духовная функция
связана не с его механизмом как таковым, а с его дина-
мически изменяющимся состоянием, или, точнее, с про-
текающими в нем нейродинамическими процессами в
их сложной «социально-исторической» обусловленности.
Чем филогенетически древнее тот или иной механизм,
тем однозначнее его локализация. В нижних этажах
нервной системы локализация однозначнее, чем в под-
корке, в последней однозначнее, чем в коре. В коре в
свою очередь относительно примитивные механизмы в
процессе филогенеза однозначно закрепились за ее оп-
ределенными участками. В осуществлении же высших и
генетически более поздних функций, сложившихся в
процессе социально-исторического развития человека,
41
принимают участие многие элементы или вся кора, при-
чем различные элементы вносят различную лепту в ра-
боту целого. Целостная деятельность мозга остается до
сих пор «черным ящиком». Что туда поступает и что от-
туда выходит, нам известно, а вот что же там происхо-
дит, остается во многом тайной.
Основные усилия науки о мозге были направлены на
выявление физиологических механизмов прежде всего
психики животных, а также некоторых элементарных
явлений психики у человека. Нейрофизиологическая ос-
нова сложных явлений сознания и самосознания оста-
ется еще недостаточно выясненной. Это — задача буду-
щего.
НЕРВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ ПСИХИКИ
Материальным субстратом психики является
нейрофизиологическая деятельность мозга.
Нормальная психическая деятельность мозга пред-
полагает его бодрствующее, активное состояние, кото-
рое вызывается и поддерживается при наличии аффе-
рентации, т. е. притока к мозгу бесчисленных нервных
импульсов от органов чувств. Если афферентация от-
сутствует (скажем, при искусственной изоляции мозга),
то мозг не продуцирует психических феноменов. К при-
меру, в результате ожога человек утратил чувствитель-
ность на большей части кожи: не ощущал холода, тепла,
оглох и ослеп на один глаз. Когда ему закрывали здоро-
вый глаз, он засыпал.
Важную роль в поддержании бодрствующего состоя-
ния мозга и тем самым в регулировании ясности созна-
ния играет ретикулярная формация, связанная с меха-
низмом внимания. Ее динамика влияет главным обра-
зом на «готовность к действию» коры мозга.
Наука выявила рефлекторную природу психических
явлений и дала возможность понять психику как систе-
му активной деятельности, которая формируется под
влиянием внешнего мира. И. М. Сеченов считал, что все
акты сознательной и бессознательной психической жиз-
ни по механизму (по способу своего совершения) суть
рефлексы. Рефлекс, лежащий в основе психических яв-
лений, является отражательным нервным механизмом.
Рефлекторный процесс начинается с восприятия раздра-
42
жителя, продолжается нервными процессами коры моз-
га и заканчивается ответной деятельностью организма,
и прежде всего мышечными движениями. «Смеется ли
ребенок при виде игрушки, улыбается ли Гарибальди,
когда его гонят за излишнюю любовь к родине, дрожит
ли девушка при первой мысли о любви, создает ли
Ньютон мировые законы и пишет их на бумаге — везде
окончательным фактом является мышечное движение» ’.
Пафосом творческих поисков И. П. Павлова было
выяснить «механизм и жизненный смысл того, что за-
нимает человека все более,— его сознание, муки его соз-
нания» 1 2. Он раскрыл, что на базе безусловных рефлексов
(пищевых, оборонительных и др.), в процессе инди-
видуального опыта животного и человека образуются ус-
ловные рефлексы, временные связи. Рефлекторная тео-
рия, обобщая огромное количество прежде всего биоло-
гических фактов, имеет методологической предпосыл-
кой принцип детерминизма и направлена своим остри-
ем против виталистической концепции биологической
«спонтанности ».
Важным принципом осуществления рефлекторной
деятельности мозга является принцип подкрепления:
закрепляется та рефлекторная деятельность, которая
достигает результата. Подкрепление рефлексов осуще-
ствляется эффектом самих действий с помощью подме-
ченного еще И. М. Сеченовым механизма обратной свя-
зи: когда каким-либо рефлексом приводится в действие
соответствующий эффекторный аппарат (мышцы, же-
лезы, системы органов), то импульсы, возникающие в
нем вследствие его работы, возвращаются в центральное
звено рефлекса. Они сигнализируют не только о работе
органа, по и о ее результатах, что дает возможность вно-
сить коррективы в протекающее действие и добиваться
адекватного выполнения намерения. Задача обратной
связи — постоянно ставить в известность мозг о проис-
ходящем в управляемой им системе.
Информация о подкреплении придает условному
рефлексу относительную целесообразность в силу того,
что в головном мозгу еще до того, как появится дейст-
вие, формируется механизм оценки этого действия. Не-
1 И. М. Сеченов. Избр. произв. М., 1953, стр. 33.
2 И. П. Павлов. Поли. собр. соч., т. III, кн. 1. М.—Л., 1951,
стр. 39.
43
возможность вовремя координировать и контролировать
движение так же пагубна для организма, как и паралич.
Важным условием целесообразности рефлекторного ак-
та является то, что организм всегда имеет афферентные
сигнализации о том, в какой степени эффективно для
организма в целом развернулось данное конкретное ре-
флекторное действие.
Своими идеями Павлов способствовал критике по-
нимания целесообразности в поведении организма как
проявления каких-то нематериальных сил и развил дар-
виновский принцип детерминации в объяснении этого
поведения. Явления «психического слюноотделения» и
многочисленные экспериментальные исследования Пав-
лова послужили основанием для вывода о том, что по
своей биологической сущности вся условнорефлектор-
ная деятельность является сигнальной. Это значит, что
на основе образования временных связей многочислен-
ные сигналы из внешней и внутренней для организма
среды (условные раздражители) являются предвестни-
ками, сигнализаторами о предстоящем наступлении су-
щественно важной для организма безусловнорефлектор-
ной деятельности, например пищевой, половой, оборо-
нительной и пр.
Принцип сигнализации имеет решающее значение в
жизни животных и человека. Предупреждающее дейст-
вие сигнала, или так называемое опережающее отраже-
ние, заранее подготавливает организм к предстоящему
акту удовлетворения какой-либо потребности или со-
хранения жизни; будущее определяет настоящее. Опе-
режающее отражение реальности у животных осущест-
вляется элементарными формами психики — ощущения-
ми, восприятиями, представлениями, образным мышле-
нием. Их физиологические механизмы Павлов назвал
первой сигнальной системой. У человека опережающее
отражение осуществляется взаимодействием двух сиг-
нальных систем, при ведущей роли второй сигнальной
системы — физиологического механизма речи и поня-
тийного мышления.
На основе развития рефлекторных принципов фор-
мируются предпосылки новых естественнонаучных
идей о наличии в мозгу таких структур и процессов, ко-
торые обеспечивают оптимальные условия для управле-
ния деятельностью в результате активного выбора ин-
44
формации, поступающей из внешней среды. Это кон-
цепции функциональной системы и «афферентного син-
теза», концепция «рефлекторного кольца» и др.
II. К. Анохин сформулировал концепцию функциональ-
ной системы как единицы интегративной деятельности
мозга '.
Любой двигательный акт формируется в процессе
своего становления, развертывания на основе много-
кратного сравнения тех движений, которые совершают-
ся, с конечным, заранее намеченным результатом дея-
тельности. Информацию о том, что произошло по пути к
реализации замысла, в каком состоянии находятся рабо-
тающие мышцы, поступает в центр, где происходит
сравнение того, что уже сделано, с тем, что предполага-
лось сделать, что должно быть сделано. Это «долж-
ное» — «модель потребного будущего», закодированная
в мозгу. Как управляющая система высокой степени
сложности, мозг устроен так, чтобы не только получать,
хранить и перерабатывать информацию, но и прогнози-
ровать, вырабатывать план действий, осуществлять
активное управление действиями, направленными на ре-
шение определенной задачи. Вероятностное прогнози-
рование и управление стало основой физиологии актив-
ности, существенно отличной от физиологии реактив-
ности 1 2.
Психологические исследования показали далее, что
физиологической основой психики являются сложные,
формирующиеся при жизни функциональные системы
мозга, которые сложнее условного рефлекса. Они состо-
ят из ряда условных, безусловных рефлексов и других
физиологических явлений («проторение путей», «доми-
нанта» и др.) 3.
Физиологические механизмы психических явлений
нельзя смешивать и отождествлять с содержанием пси-
хики, которое представляет собой отражение действи-
тельности в форме субъективных, идеальных, чувствен-
ных и понятийных образов. Внутренний образ как
1 См. П. К. Анохин. Биология и нейрофизиология условного
рефлекса. М., 1968.
2 См. Н. А. Бернштейн. Пути и задачи физиологии актив-
ности. «Вопросы философии», 1961, № 6.
3 См. А. Н. Леонтьев. Проблемы развития психики. М., 1959,
стр. 308—309, 466—467.
45
«знание» и его объект и материальные мозговые процес-
сы, на основе которых строится образ,— качественно
разные явления. Такое различие порождало идеалисти-
ческую тенденцию неправомерно противопоставлять
идеальное материальному и доводить это противопо-
ставление до непроходимой пропасти между ними.
МОЗГ И ИНФОРМАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ
В связи с появлением и развитием киберне-
тики — науки, исследующей принципы управления в си-
стемах большой сложности, возникли новые возможно-
сти исследования мозга, проникновения в его тайны.
Центральная нервная система стала объектом первых
кибернетических исследований, и, по существу, нейро-
физиология должна по праву считаться одним из праро-
дителей кибернетики. Как указывает Н. Винер, прове-
денные им совместно с А. Розенблютом нейрофизиоло-
гические работы сыграли важную роль в становлении
взглядов, которые вскоре привели его к формулирова-
нию кибернетических концепций. И в последующие го-
ды вопросы, связанные с функционированием нервных
механизмов, занимали в кибернетике ведущее место по
глубине и объему исследований.
В настоящее время почти нет таких проблем в обла-
сти невропатологии и психиатрии, нейрофизиологии и
психологии, где бы не существовало попыток киберне-
тической интерпретации. Генезис эпилептических при-
падков и механизмы памяти, работа сети нервных кле-
той и функции нейрона, условный рефлекс и перекоди-
ровка афферентной информации — все эти проблемы
стали предметом изучения кибернетики.
Кардинальные понятия кибернетики — управление
и информация. Управление — это воздействие на систе-
му, выбранное из множества возможных воздействий на
основании имеющейся для этого информации, сохраня-
ющее и совершенствующее организованность данной
системы. Управление необходимо не только для нормаль-
ного функционирования системы, но также и для обес-
печения ее развития в требуемом направлении: для раз-
вития организма из зародыша, для развития предприя-
тия, для развития науки, искусства и т. п. Ныне ин-
46
тенсивно разрабатываются проблемы оптимального
управления, под которым понимается такая совокуп-
ность управляющих воздействий, которая обеспечивает
наивысшую эффективность.
Управление существует там, где есть выбор. Если
речь идет об управляемой системе, то всегда существу-
ет некоторое множество возможных действий, из кото-
рого производится выбор предпочтительного.
По мере совершенствования техники управления
участие человека в процессе управления становится все
более опосредствованным. Сначала он освобождается от
функции непосредственного воздействия на органы уп-
равления, передавая ее исполнительному устройству,
затем возлагает часть своих функций на управляющие
устройства. Теперь и сами задания могут вырабатыва-
ться машиной. Человек определяет лишь цели управ-
ления '.
Содержанием одной из кардинальных идей, сущест-
венно пополнивших мировоззрение современного чело-
века, является новый взгляд на составляющие мирозда-
ния; в число их включен феномен информации, без ко-
торого немыслимы никакие организованные системы.
Широко бытует мнение, что мы живем в век инфор-
мационного половодья: реки всевозможной информа-
ции, выходя из берегов, разливаются все шире и шире,
угрожая затопить умы людей. При общем избытке ин-
формации мы нередко страдаем от нехватки полноцен-
ной и своевременной информации, что создает опреде-
ленные трудности в планировании экономики, науки,
здравоохранения и пр.
В зарубежной философии существуют различного
рода воззрения, противостоящие диалектико-материа-
листическому пониманию информации. Так, немецкий
ученый Кершнер, используя известное положение
II. Винера о том, что информация «не есть ни материя,
ни энергия», пытается доказать, будто информация во-
обще не вписывается в материалистическую картину
мира.
Автор книги «Сознание машин» Гюнтер утверждает,
что антитеза духа и материи, которая тысячелетиями
1 См. Н. Винер. Кибернетика. М.; 1968; С. Бир. Кибернетика
и управление производством. М., 1964.
47
занимала сознание человека, сегодня должна исчезнуть
как философская проблема, ибо наблюдается область
информационных явлений, которая не может быть отне-
сена ни к классу материальных, ни к классу духовных
явлений. Аналогичные утверждения встречаются и у
других буржуазных авторов.
В системе диалектико-материалистического мировоз-
зрения информация выступает как неотъемлемое свой-
ство движущейся материи. Все большее число исследо-
вателей присоедицяется к точке зрения, рассматрива-
ющей информацию в связи с отражением и разнообра-
зием.
На разнообразии, или, иначе, на множестве возмож-
ностей выбора в источнике сообщений, основывается
количественная оценка информации. Чем шире возмож-
ность выбора, тем неопределеннее его исход. Сообще-
ние о результатах выбора должно устранить эту неоп-
ределенность. Чем больше неопределенности устраняет
данное сообщение, тем больше содержит оно инфор-
мации.
Сообщения при отсутствии выбора (соответствен-
но неопределенности) не несут информации. Лишь то
сообщение, которое содержит что-то новое, отличное от
того, что было известно раньше, содержит информацию.
Если вам скажут, что после ночи наступит день, то та-
кая информация, по существу, равна нулю: вы и без
этого знаете, что ночь сменяется днем; здесь нет выбо-
ра. Каждый человек интуитивно чувствует, что такое
«много» или «мало» информации. Но этого недостаточ-
но. Наука и практика, особенно современная техника
связи, требуют точной количественной меры пнформа
ции. Такой мерой и служит неопределенность сообще-
ний, называемая также энтропией'.
Каково соотношение информации и отражения? По
этому вопросу не существует единства взглядов в на-
шей литературе. Одни склонны отождествлять инфор-
мацию и отражение. Другие полагают, что эти понятия
близкие, но не тождественные между собой. Третьи, про-
водя различие между ними, пытаются выявить харак-
тер их взаимной связи;
' См. К. Э. Шеннон. Работы по теории информации и ки-
бернетике. М., 1963.
48
В процессе отражения неизбежно происходит пере-
дача информации, т. е. такое перенесение определен-
ной упорядоченности (структуры, формы) отражаемого
предмета на предмет отражающий, на основе которого
можно судить об определенных признаках, свойствах
воздействующего предмета или явления. В этом смысле
информация — «мигрирующая структура». В ряде слу-
чаев такое перенесение выступает в виде «следа», кото-
рый фиксирует те или иные особенности воздейству-
ющего предмета, явления. Например, некоторые окаме-
нелости отчетливо хранят отпечатки древнейших рыб и
растений.
Формы отражения производны от специфики и уров-
ня структурной организации взаимодействующих тел.
А содержание отражения выражается в том, какие из-
менения произошли в отражающем предмете и какие
стороны воздействующего предмета и явления они вос-
производят.
Отражательные процессы — это процессы передачи и
переработки информации. На каждом уровне структур-
ной организации материи происходят свои специфичес-
кие информационные процессы, начиная от элементар-
ных информационных процессов на уровне механичес-
кой формы движения материи и кончая сложнейшими
информационными процессами в обществе. Высшим
уровнем информации являются субъективные явле-
ния — образы, идеи, мысли как в сфере индивидуаль-
ного, так и общественного сознания.
В неживой природе происходит обмен информацией,
но вне живых систем она не подвергается расшифровке.
Как отмечает В. М. Глушков, «совершенно не обяза-
тельно непременно связывать с понятием информации
требование ее осмысленности, как это имеет место при
обычном, житейском понимании этого термина. Инфор-
мацию несут в себе не только испещренные буквами ли-
сты книги или человеческая речь, но и солнечный свет,
складки горного хребта, шум водопада, шелест лист-
вы и т. д.» *.
Способность не только получать, но и активно ис-
пользовать информацию — это фундаментальное свой-
1 «Диалектика в науках о неживой природе». М., 1964,
стр. 500.
4 А. Г. Спиркип / 49
ство живой материи. У животных возникает особая при-
способительная деятельность — поведение, а вместе с
ним и управление, немыслимое без использования ин-
формации. Передача информации осуществляется с по-
мощью определенных сигналов, т. е. каких-либо мате-
риальных процессов, например импульсов электриче-
ского тока, электромагнитных колебаний, запахов, зву-
ков, цвета и т. п. Обладая определенной структурой
(соответствующей упорядоченностью множества своих
состояний), сигнал может нести ту или иную инфор-
мацию.
Мозг человека можно себе представить в виде слож-
ной кибернетической системы, которая воспринимает
информацию, перерабатывает ее и хранит необходимые
сведения в блоках памяти. Внешняя информация по-
ступает в мозг через органы чувств, в которых происхо-
дит перекодирование информации: специфическая энер-
гия раздражителя преобразуется в нервные импульсы —
электрохимический процесс, несущий информацию о по-
родившей его причине.
Общее количество информации, которое поступает из
внешнего мира в мозг человека через его органы чувств,
выражается числом 100 тыс. единиц (битов) в секунду.
Но лишь небольшая часть этой информационной лави-
ны становится фактом сознания. Количество информа-
ции, которое подвергается сознательной обработке, по
данным разных авторов колеблется от 25 до 100 битов в
секунду. В мозгу происходит тщательный отбор инфор-
мации. Если даже исходить из максимального числа би-
тов, то выходит, что лишь тысячная доля воспринятой
информации доходит до сознания.
При моделировании работы мозга в кибернетических
устройствах удается достигнуть огромного эффекта в
оперировании информацией. Современные вычислитель-
ные машины превосходят человеческий головной мозг в
скорости вычислений, в быстроте поиска информации,
объеме оперативной памяти, а объем их долговременной
памяти имеет тенденцию приблизиться к объему памя-
ти головного мозга. Благодаря этому вычислительные
машины уже сегодня решают многие задачи, которые
всегда считались прерогативой человека (например, иг-
ра в шахматы и шашки, доказательство теорем, сочине-
ние музыки).
50
ИСКУССТВЕННЫЙ «РАЗУМ»
Одной из кардинальных философско-психоло-
гических проблем кибернетики является проблема ис-
кусственного «разума», вокруг которой до сих пор не
умолкают споры. В печати не раз высказывалось мнение
о качественной, социально-исторической специфике че-
ловека и его разума, о служебной роли «логических»
машин, о принципиальной несводимости мышления че-
ловека к логическим действиям кибернетических уст-
ройств. Сторонники другой точки зрения считают, что
Ьтот тезис противоречит истории развития культуры,
важнейшей тенденцией которой как раз и является за-
мена человека машиной сначала в сфере физического,
а затем и умственного труда. Они утверждают, что зада-
ча моделирования психических функций человека на
ЭВМ совершенно реальная и в значительной мере прак-
тически реализованная. Думается, что разнообразие по-
зиций в этих спорах проистекает из разного понимания
таких фундаментальных категорий, как «человек», «мы-
шление», «сознание», «машина», «образ» и т. п. Некото-
рые участники упомянутого спора неправомерно пре-
тендуют на полноту охвата проблемы человеческого ра-
зума, его структуры, возможности его моделирования
только в рамках тех категорий, которыми пользуется
кибернетика. В то же время проблема человека и его
разума — не только и не столько кибернетическая проб-
лема. Это проблема всего комплекса современных наук
о природе, обществе и человеке. Человеческий мозг и
продукты его деятельности представляют собой чрез-
вычайно сложное явление физико-химического, физио-
логического, психологического, логического, лингвисти-
ческого, кибернетического, социологического, эстети-
ческого и философского порядка. В мозге как бы спле-
лись в единый узел нити всех ныне известных науке
форм движения материи.
В подходе к проблеме искусственного «разума» про-
являют и другую недопустимую односторонность: по-
лагают, что мышление возникает из внутриорганичес-
ких, физиологических процессов мозга, что оно есть
лишь природное свойство индивида, что все зависит от
того, как устроен мозг, какие физиологические процес-
51
сы происходят в нем. Отсюда делается наивный вывод,
что достаточно создать модель мозга, как она начнет
продуцировать идеи, чувства и волевые усилия.
Но разум — не просто естественное свойство мозга.
Мыслит, восхищается, любит и ненавидит общественно
развитый человек. Мозг — это часть личности, общест-
ва, истории. Именно в составе такого целого он и функ-
ционирует как орган сознания. Чтобы наблюдать про-
цесс горения, недостаточно подпести спичку, нужно по-
местить предмет в воздушную среду. Чтобы наблюдать
появление искры мысли, нужно взаимодействие таких
слагаемых: объекта, субъекта и социальной атмосферы.
Мозг — не полотно художника, на котором жизнь рису-
ет сама себя. Он полон предуготованных всей мировой
историей именно человеческих потенций, которые реа-
лизуются лишь в условиях социальных воздействий.
Принципы индивидуальной работы мозга и мышления
постоянно регулируются законами движения всей чело-
веческой культуры, к которой мы ежеминутно приоб-
щаемся: у сознания как бы тройное подчинение — объ-
екту, своему материальному субстрату и социально-
исторической системе, культуре. Все, что зарождается
в человеческой голове, так или иначе связано с жизнью.
Человек учится мыслить через овладение предметным
миром, созданным в процессе исторического развития.
Поэтому, образно говоря, человек всегда и всюду «носит
с собой» не только свою индивидуальную историю, но
и историю всего человечества.
Разгадка человеческого способа отражения действи-
тельности заключена, следовательно, не только в его фи-
зиологии, а и в общественном бытии, которое заставляет
мозг в одних условиях думать и чувствовать так, а в
других — по-другому, в одну историческую эпоху мыс-
лить в одном направлении, а в другую — в ином. Имен-
но общественный образ жизни человека постоянно за-
ставлял его центральную нервную систему, мозг рабо-
тать в соответствующем направлении и тем самым
формировал необходимую для продуцирования сознания
структуру мозга.
Обычно подчеркивается зависимость духовного от
материального, психического от физиологического. Но
соотношение психического и физиологического носит не
односторонний характер: физиологическая основа пси-
52
хики, направление высшей нервной деятельности опре-
деляются не только нейрофизиологическими, но и пси-
хическими закономерностями, воспроизводящими зако-
ны бытия. Развивающееся сознание как функция мозга
перестраивало и формировало его как специфически
человеческий. Сам по себе мозг, как порождение приро-
ды, не может мыслить по-человечески. Он становится
органом сознания только тогда, когда его носитель —
человек — вовлекается в водоворот общественной жиз-
ни, когда он ставится в условия, которые питают мозг
соками исторически выработанной культуры, заставля-
ют его функционировать в направлении, заданном логи-
кой общественной жизни. И содержание сознания, и ло-
гика мышления, и мозговые нервные связи, ответствен-
ные за продуцирование именно этого содержания и этой
логики, определяются прежде всего общественным бы-
тием человека. Только реализуя все эти задачи, мозг
становится органом сознания. Ребенок, попавший в
естественные условия жизни животных, не научается
мыслить по-человечески, хотя он может оказаться и в
этих условиях неизмеримо более сообразительным, чем
остальные, самые умные животные, ибо он несет на себе
всю историю рода, зафиксированную в генах его роди-
телей.
То, что материалисты прошлого мыслили о жизне-
деятельности животных и человека по аналогии с ма-
шиной, было оправдано уровнем знаний того времени.
«...Если все способности души настолько зависят от уст-
ройства мозга и всего тела, что, в сущности, они пред-
ставляют собой не что иное, как результат этого устрой-
ства, то человека можно считать весьма просвещенной
машиной» ’. В те времена могли полагать, что:
С годами мозг мыслителя искусный
Мыслителя искусственно создаст (Г ё т е).
Идею полного тождества принципов деятельности
мозга и машины и сейчас поддерживает немалое число
естествоиспытателей. Некоторые из них видят в таком
подходе единственную возможность опровержения идеа-
листических концепций сознания. По словам Н. Винера,
1 Ламетри. Избр. соч. М.— Л., 1925, стр. 213.
53
люди с психологией машинопоклонников часто питают
иллюзию, будто в высокоматематизированном мире по-
требуется меньше изобретательности, чем в наше вре-
мя; они надеются, что мир автоматов возьмет на себя
наиболее трудную часть нашей умственной деятельно-
сти — как тот римский раб, который, будучи к тому же
греческим философом, был принужден думать за своего
господина. Но это — явное заблуждение. «Отдайте же
человеку — человеческое, а вычислительной машине —
машинное. В этом и должна, по-видимому, заключаться
разумная линия поведения при организации совместных
действий людей и машин» *.
Способность человека мыслить формируется логи-
кой предметно-практической деятельности через приоб-
щение к исторически накопленной культуре, через вос-
питание и обучение, через предметную деятельность с
помощью созданных обществом приемов и средств. Вот
почему для действительного моделирования сознания,
его функций нельзя ограничиваться только воспроизве-
дением структуры мозга. Надо снабдить модель всеми
потребностями, в том числе и потребностями этичес-
кими, эстетическими с их естественнобиологическими
предпосылками и социальным содержанием. Поэтому
прав был А. Н. Колмогоров, когда шутливо заметил, что
автомат, способный писать стихи на уровне больших по-
этов, нельзя построить проще, чем промоделировав все
развитие культурной жизни того общества, в котором
поэты реально развиваются.
Подобно тому как логика не в силах своими средст-
вами полностью выразить и тем более объяснить приро-
ду реального процесса мышления человека (и не пре-
тендует на это), кибернетика не может претендовать на
исчерпание сути человека и его разума. Для этого необ-
ходимо вовлечение всего арсенала современных методов
исследования, а не только тех, которыми располагает эта
наука.
Сказанное совсем не означает отрицания возможно-
сти моделирования работы мозга, мышления. Такое мо-
делирование — уже факт. Машина может опознавать
образы, различать, например, нефтеносные пласты от
водоносных. Она читает машинописный текст и может
* Н. Винер. Творец и робот. М., 1966, стр. 82—83.
54
ого реферировать. Но принципиальная разница между
человеческим восприятием и опознающей функцией ма-
шины состоит в том, что в первом случае результатом
является субъективный образ объекта, а во втором —
код признаков объекта, которые утилизируются для ре-
шения машиной определенных задач.
Машины способны как угодно длительно в практиче-
ски необходимых пределах сохранять в своей памяти
материал и с безупречной точностью воспроизводить его.
Они обладают, как уже подчеркивалось, и достаточно
большим объемом памяти. Но машинная память су-
щественно отличается от человеческой. В человеческом
^гозге существует смысловая система обращения к памя-
ти, позволяющая извлекать нужную информацию, не
перебирая подряд все возможные варианты, как это де-
лает машина. Выполнение машиной сложных логиче-
ских операций не есть поэтому мышление в строгом
смысле слова. Это лишь «как бы мышление»!
За счет чего же машины справляются с задачами ав-
томатизации определенных видов умственного труда,
если в их «память» заложены нужные аксиомы и машин-
ные программы? Прежде всего за счет быстроты дейст-
вия по перебору всех возможных вариантов, что приво-
дит машину в конечном счете к верному решению за-
дачи. Живой мозг решает задачи совсем по-иному. Он
работает по направляющему плану, ведущему мысль к
определенной, ясно осознаваемой цели. Машина же -ре-
ализует не свои, а человеческие цели. Решая задачи по
определенным формальным правилам, она, конечно, не
понимает сути самой задачи и последствий своих дейст-
вий. Разумеется, человек тоже «программируется» жи-
знью, обществом. Но он сознательно пользуется этой
программой.
Машина, получая определенные результаты, как бы
руководствуется ими в своих дальнейших действиях,
т. е. обучается. Человек, действуя, думает о результа-
тах, о последствиях своих действий и для него самого,
и для других. Процессы «решения задач» у живых су-
ществ определяются потребностями (у животных био-
логического, а у человека также и социального поряд-
ка) , отсутствующими у машин.
Мышление — это целенаправленная сознательная де-
ятельность. Процессы в машине не являются такой дея-
55
тельностью: они но имеют своего мотива. Знаки перфо-
ленты для машины не обладают предметной отнесен-
ностью. Происходящие в машине электропроцессы со-
вершаются по объективно присущим им законам. Вме-
сте с тем эти законы какой-то своей частью, стороной
совпадают с объективными же законами других объе7
ктивных процессов.
Таким образом, при анализе логических операций,
осуществляемых машиной, не требуется оперировать ка-
тегорией сознания. Не случайно, например, У. Эшби, по-
лностью обходя категорию сознания и связанные с ней
субъективные явления, подчеркивает, что он ни разу не
испытывал необходимости вводить их в свой анализ.
Опыт показал, что электронно-вычислительные ма-
шины весьма успешно моделируют некоторые сравни-
тельно узкоспециализированные виды работы мозга, на-
пример присущий человеку механизм формальнологи-
ческого мышления. Но этот механизм далеко не исчер-
пывает всей полноты сознания, «гибкости» мышления,
его эффективности в решении самых различных за-
дач — эффективности, не обусловленной какой-либо за-
ранее сложившейся жесткой системой формальных пра-
вил. Механизм творческой мысли еще крайне мало
исследован, но очевидно, что он как-то связан с чувст-
венной и интеллектуальной интуицией, с ее способ-
ностью к широким содержательным аналогиям и гипо-
тезам.
Нередко упрощенное толкование психических прог-
рессов возникает и в связи с разным пониманием сущ-
ности машины. В кибернетике машиной называют си-
стему, способную совершать действия, ведущие к опре-
деленной цели. В этом плане и живые существа, и чело-
века, в частности, можно рассматривать как машину.
В то же время целенаправленность в кибернетическом
смысле есть особая форма выбора некоторой системой из
возможных состояний таких, которые обеспечивают ус-
тойчивость этой системы. Но в таком движении систе-
мы, например цифровой машины, нет цели в подлинном
смысле этого слова. Объективная целесообразная орга-
низация той или иной материальной системы и ее фун-
кционирование не включают в себя сознательного на-
мерения. Формальная целесообразность не есть еще це-
леполагание.
56
В философии цель — это идеализированная и нашед-
шая свой предмет потребность человека, такой субъек-
тивный образ предмета деятельности, в идеальной фор-
ме которого предвосхищается результат деятельности.
Цель вытекает из осознания потребности в некотором
предмете и вне потребностей не существует. Потреб-
ность же — кардинальный признак живого организма.
Цри этом цели формируются на основе всего совокупно-
го опыта человечества и поднимается до высших форм
своего проявления в виде социальных и эстетических,
нравственных и научных идеалов.
Может ли кибернетика подходить к человеку и его
разуму как к машине? Да, может. Она это делает на том
же основании, на котором физиология высшей нервной
деятельности, исследуя мозговые механизмы сознания,
отвлекается от его содержания, от сути самого сознания.
Точно так же и кибернетика не изучает ни человека, ни
мышление, ни сознание в собственном смысле слова: она
использует результаты исследований этих явлений це-
лым комплексом наук — философией, логикой, психоло-
гией, физиологией высшей нервной деятельности и др.—
и стремится с помощью автоматов имитировать опре-
деленные аспекты работы мозга.
Машина, по Марксу, искусственное орудие, усилива-
ющее естественные силы человека. Это определение на-
столько обще и вместе с тем точно, что относится к лю-
бой машине, в том числе самого совершенного уровня,
например к кибернетическим автоматам, цель создания
которых — освобождение человека от того труда, кото-
рый можно поручить машинам — «усилителям интел-
лекта».
Целью моделей мыслительной деятельности мозга
является, разумеется, не создание машин-мыслителей,
машин-поэтов, машин—политических и государственных
деятелей, а использование кибернетических методов для
технического прогресса, а также для того, чтобы продви-
нуться вперед в понимании сути самого мышления.
Отмечая известную широту применения кибернети-
ческих методов исследования, заметим, что они весьма
относительны и ограниченны. Кибернетика вовсе не
стремится вытеснить традиционные «субстратно-при-
чинные» методы, т. е. методы физики, химии, биологии
и др. Наоборот, только в органическом единстве с ними
57
ее методы могут дать существенные результаты. Еще
больший вред может принести другая крайность — ске-
птическое отношение к возможностям кибернетики,
консерватизм, стоящий на пути приложений методов
кибернетики в тех или иных областях исследования.
Развитие науки и практики, несомненно, преодоле-
ет ныне существующие и одинаково несостоятельные
крайности: умозрительно-догматический, скептический
подход к кибернетике, связанный с неверием в возмож-
ность моделирования некоторых мыслительных опера-
ций, считающихся привилегией лишь человека, а также
сенсационно-рекламный подход к ней, выражающийся
в попытке отождествления машины и человека, разума
и имитации некоторых его свойств
1 Сы. «Кибернетика, мышление, жизнь». М., 1964.
ИДЕАЛЬНОЕ КАК СВОЙСТВО ПСИХИЧЕСКОГО
ОТРАЖЕНИЯ РЕАЛЬНОГО
Первый признак психических явлений — это
их отражательный характер, а второй — это их невиди-
мость, неощутимость, внепространственность, недоступ-
ность чувственному восприятию, т. е. идеальность. В
коре мозга нейрохирург видит не яркие мысли наподобие
духовного пламени, а всего лишь серое вещество; образ
камня лишен его цвета, формы, веса и твердости. В ор-
ганизме мы оказываемся лишь перед анатомическими
структурами и перед физиологическими процессами.
Психическое же мы как бы теряем при этом из поля
зрения, подобно тому как, отвлекаясь от значения сло-
ва, мы теряем и само слово, оказываясь перед «голым»
физическим звуком и физиологическим процессом его
произнесения. Это, однако, не значит, что мозг есть
лишь инструмент мысли. Это значит, что все содержа-
ние сознания идеально.
Идеальное — в противоположность объективно-ре-
альному — есть нечто существующее не в действитель-
ности, а лишь в восприятии, в представлении, в вообра-
жении, в мышлении. Идеальное принципиально отлича-
ется от материального и противоположно ему. «Ничего
не может быть убедительнее того, что если я что-либо
только мыслю или представляю, то от этого оно еще не
становится действительным: ничего нет яснее мысли,
что представления или даже понятия недостаточно для
того, чтобы сообщить бытие их содержанию» У мате-
риального есть абсолютно самостоятельное бытие и раз-
витие. Бытие и развитие идеального носят лишь отно-
* Гегель. Соч., т. I. М.— Л., 1929, стр. 104.
59
сителъно самостоятельный характер. Относительный оз-
начает прежде всего, что нечто существует не само по
себе, а в тесной связи и зависимости от чего-либо друго-
го: от объекта и от субъекта отражения.
Понятие «идеальное» употребляется и как характе-
ристика совершенного, соответствующего идеалу, а так-
же для обозначения результата процесса идеализации,
т. е. абстрактного объекта, например точки, абсолютно
черного тела и т. п.
Идеальное связано с психическим отражением дей-
ствительности и основано на гносеологическом противо-
поставлении психического физическому, образа предме-
та самому предмету, субъективного явления своему ней-
рофизиологическому субстрату, замысла действия само-
му действию. Идеальное есть атрибутивное свойство
психического отражения реального. Поскольку не вся-
кое отражение есть психическое, то и идеальное харак-
теризует не всякое отражение и не всю психику вооб-
ще. Зеркальная поверхность отражает лучи света. Одна-
ко все такого рода физические или химические формы
отражения ровно ничего идеального в себе не содержат.
Они — не субъективные образы и мыслятся вне всякого
понятия идеального. Не являются идеальными и такие
психические свойства, как характер, темперамент и пр.
К идеальным явлениям относится предметное содержа-
ние тех нейрофизиологических процессов мозга, кото-
рые продуцируют образы, представляющие собой дан-
ность объекта субъекту и допускающие свободное опе-
рирование ими. Всякое идеальное явление дано в каком-
либо материале: в звуке, в физической массе, в цвете, в
практическом действии и пр.
Располагая свободно воспроизводимыми образами,
сознание может силой воображения свободно двигаться
назад и вперед от пункта настоящего. Отсюда творче-
ская мысль, с ее конструктивными решениями новых
задач и созиданием сложных замыслов, полет в область
несбыточного, мир мечты и мир фантазии. Отсюда ска-
зочные, а также идеалистические представления и рели-
гиозные верования, погоня за «синей птицей». Но это
оказывается возможным потому, что человек может от-
делять от себя идеальные образы, овеществлять их и
действовать с ними как с внешними предметами, преж-
де всего в виде символов.
60.
Существует много концепций идеального. Однако все
они тяготеют к двум основным полюсам: материализму
и идеализму. В идеализме идеальное истолковывается
как субстанция, будто бы стоящая над материальным
миром и не могущая быть выведенной из материи или
объяснена с ее помощью. Оно выступает там либо в
виде непосредственно данного индивидуальному созна-
нию, превращенному в нечто первичное (субъективный
идеализм), либо в виде изначальных сущностей особого
царства чистых идей (идеализм платоновского типа),
либо в виде продукта деятельности мирового разума
(идеализм гегелевского типа), либо в виде особой суб-
станции наряду с материальной (дуализм типа Де-
карта), либо в виде особого мира ценностей и значений
(современный критический реализм и феноменология)
и т. д.'
Слабая сторона домарксовского материализма в тра-
ктовке идеального заключалась в том, что оно рассмат-
ривалось как продукт пассивного созерцания, а не как
результат и способ социально-исторической деятельно-
сти людей в динамике их взаимного общения.
ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ И ПСИХИЧЕСКОЕ
В науке долгое время широкое распростране-
ние имело дуалистическое представление о сознании и
мозге. Сознание рассматривалось как нечто надфизиче-
ское, лежащее поверх мозга или в его «порах», наподо-
бие тумана над поверхностью земли или меда в сотах.
Оно мыслилось как некое активное существо, пользую-
щееся мозгом как орудием для реализации своих целей.
Для спиритуалиста душа — это «артист, который управ-
ляет инструментом, т. е. мозгом, но как артист может
играть только тогда, когда есть инструмент, так и душа
может оказывать воздействие на тело только в том слу-
чае, если есть мозг» 1 2. И хотя кора является той обла-
стью, где «встречаются мозг и душа», духовное не воз-
никает из материального, оно изначально и лишь пробу-
1 См. Э. В. Илъенков. Идеальное. «Философская энциклопе-
дия». т 2.
2 Г. Челпанов. Мозг и душа. Спб., 1903, стр. 140,
61
ждается. Считалось, что менаду материей и сознанием
лежит пропасть, преодолеть которую невозможно.
Теория психофизического параллелизма устанавли-
вает радикальный дуализм психического и физическо-
го. Она усматривает между физиологическими и пси-
хическими процессами однозначное соответствие: дея-
тельность одних процессов всегда каким-то образом со-
провождается другими. Согласно этой концепции, все
физические процессы в организме, включая внешнее по-
ведение, образуют последовательный ряд материальных
процессов, каждый из которых должен быть полностью
определен исключительно физическими же причинами.
После более или менее длинной цепи превращения вну-
три тела нервные импульсы в конце концов появляются
на его периферии в виде движения рук, ног, органов речи
и пр. Весь этот процесс протекает по тем же физи-
ко-химическим законам, как в какой-нибудь искусно
построенной машине или автомате. «...Если бы мы знали
в совершенстве нервную систему Шекспира и абсолю-
тно все условия окружавшей его среды, то мы могли бы
показать, почему в известный период его жизни его рука
исчертила какими-то неразборчивыми мелкими черны-
ми значками известное число листов, которые мы для
краткости называем рукописью «Гамлета». Мы могли бы
объяснить причину каждой помарки и переделки: мы
все бы это поняли, не предполагая при всем том в голове
Шекспира решительно никакого сознания. Слова и фра-
зы мы будем при этом рассматривать не как знаки из-
вестных идей, а просто как чисто внешние факты. По-
добным же образом теория автоматизма утверждает,
что мы могли бы написать подробнейшую биографию тех
200 фунтов, или около того, тепловатой массы организо-
ванного вещества, которая называлась Мартин Лютер,
не предполагая, что она когда-либо что-либо ощущала.
По, с другой стороны, ничто не мешало бы нам дать
столь же подробный отчет о душевной жпзни Лютера
или Шекспира, такой отчет, в котором нашел бы место
каждый проблеск их мысли и чувства. Тогда душевная
жизнь человека представилась бы нам протекающей ря-
дом с телесною, причем каждому моменту в одной из
них соответствовал бы известный момент в другой, но
между тем и другим не было бы никакого взаимодейст-
вия. Так мелодия, льющаяся со струн арфы, не замед-
ляет и не ускоряет колебания последних, так тень пеше-
хода сопровождает его, не влияя на скорость его ша-
гов» *.
Теория психофизического взаимодействия пытается
учесть влияние физиологических процессов на образова-
ние психического и наоборот. Но и она рассматривает
оба вида процессов как разнородные сущности. И в этой
концепции сфера психического представлялась таинст-
венной, загадочной. Так, Дюбуа-Реймон, перечисляя те
загадки природы, которые навсегда останутся неразре-
шимыми для человеческого разума, относил к ним и
психофизическую проблему. Он считал, что сознание
никогда не может быть объяснено из его материаль-
ных условий. Размышляя о том, что некоторые нервные
процессы сопровождаются субъективными процессами,
Э. Шредингер утверждает, что «природа этого паралле-
лизма лежит в стороне от области естественных наук и,
весьма возможно, за пределами всяческого человече-
ского понимания» 1 2.
Представители позитивизма утверждают, что поня-
тия материального и идеального вообще лишены всяко-
го научного смысла и должны быть выброшены за борт
научного знания3.
Против дуализма в объяснении психофизической
проблемы выступал еще И. М. Сеченов. Он писал, что
нельзя разорвать на части то, что связано органически
и образует единство, т. е. оторвать сознательный эле-
мент от своего начала, внешнего импульса, и конца —
поступка, вырвать из целого середину, обособить ее и
противопоставить остальному, как «психическое» «мате-
риальному» 4.
Несмотря на постоянную критику дуалистических
представлений, до сих пор полностью не изжит дуализм
в понимании психического и физиологического. Некото-
рые полагают, что, поскольку психика есть нечто более
сложное, чем физиологическое, постольку она не может
1 У. Джемс. Психология. Спб., 1905, стр. 83—84.
2 Э. Шредингер. Что такое жизнь с точки зрения физики?
М., 1947, стр. 21.
3 См. G. Rule. A. Philosopher’s Symposium. In: «The Physical
Basis of Mind». Oxford, 1952, p. 79.
4 См. II. HI. Сеченов. Психологические этюды. Спб., 1873,
стр. 162.
63
быть свойством последнего как чего-то более простого.
Психическое и физиологическое — это две самостоя-
тельные функции, и законы одной не распространяются
на другую.
Теоретическая мысль направлена на преодоление
двух крайностей в решении психофизической проблемы:
дуализма и тождества психического и физиологиче-
ского.
Существуют разные оттенки в понимании соотноше-
ния физиологического и психического: психика — про-
явление физиологических процессов, продукт высшей
нервной деятельности, внутренний аспект физиологиче-
ского, его состояние, высшая нервная деятельность, ма-
териальный физиологический процесс, субъективное, от-
несенное к объекту, идеальное содержание высшей нерв-
ной деятельности, идеальный вид движения материи,
идеальная форма социального движения человека и пр.
Некоторые естествоиспытатели, увлеченные анали-
зом физиологических процессов, лежащих в основе яв-
лений психики, иногда склонны видеть в этих процессах
конечные основания и сущность самого психического.
Им представляется, будто исследование сознания мож-
но исчерпать анализом физиологической стороны проб-
лемы.
В истории науки предпринимались неоднократные
попытки полного изъятия категории идеального. Если
мысль неотделима от мыслящей материи и является ее
продуктом, то не есть ли она разновидность материи?—
рассуждали вульгарные материалисты, склонные видеть
в психике лишь физиологический механизм. Они пыта-
лись всерьез искать внутреннюю связь между составом
пищи и духовной жизнью народа. Человек, говорил
Я. Молешотт, «есть то, что он ест». Головной мозг, пи-
сал П. Кабанис, в некотором смысле переваривает впе-
чатления; он «органически выделяет мысль» ’. Каждый
естествоиспытатель, по Фогту, обязан прийти к убеж-
дению, что «все способности, известные под названием
душевных деятельностей, суть только функции мозга
или, выражаясь несколько грубее, что мысль находится
почти в таком же отношении к головному мозгу, как
1 П. Кабанис. Отношения между физическою и нравствен-
ною природою человека, т. I. Спб., 1865, стр. 166.
64
желчь к печени» *. Физиологическое и психическое пред-
ставлялось ему построенным из одной материи.
Сведение сознания к физическим реакциям организ-
ма характерно и для такого направления в буржуазной
психологии, как бихевиоризм (Уотсон). Иногда иде-
альное рассматривается только как форма или способ
деятельности общественного человека, направленной на
внешний мир. С такой характеристикой идеального
нельзя согласиться. Идеальное — это не сама предмет-
ная_деятельность, а лишь духовный аспекту этой дея-
тельности. Сведение идеального к предметной деятель-
ности не выводит нас за пределы вульгарного материа-
лизма в его бихевиористской разновидности.
Одной из разновидностей вульгарного материализма
является рассмотрение психического как особо тонкой
энергии, витающей в мироздании (К. Штумпф). Более
того, некоторые полагали, что всякая энергия имеет
психическую природу. «Душевный мир с его субъектив-
ной формой нашего «я» есть лишь простая разновид-
ность единой мировой энергии» 1 2. Именно в этом плане
делается попытка объяснения доселе таинственных яв-
лений телепатии и телекинеза, «передачи мысли на рас-
стоянии» и «передвижения вещей силой мысли и воли» 3.
Согласно этой точке зрения, неведомые до сих пор
специфические поля, именуемые психической энергией,
связывая мозг датчика и приемника, передают информа-
цию в виде образов, мыслей, эмоциональных состояний
1 Карл Фогт. Физиологические письма. Спб., 1863, стр. 335.
2 II. В. Краинский. Душа и вселенная. Вильна, 1911, стр. 5.
3 В последнее 'время внимание общественности привлекли
опыты по непосредственной передаче мыслей. Существуют весьма
противоречивые оценки подобных опытов: отрицание и призна-
ние их достоверности. Пока трудно дать научный анализ этого
вопроса. Но можно твердо сказать, что мысли не могут сами
по себе, в «оголенном» виде, переноситься в пространстве на
гребне доселе неведомых полей. Мысль никак не может суще-
ствовать вне материального субстрата мозга. Если эти опыты
и ссылка на литературные источники, свидетельствующие о
влиянии мыслей и чувств на расстоянии, достоверны, то следует
предположить, что это влияние осуществляется с помощью ка-
ких-то материальных сигналов, несущих информацию. Влияя
на другой мозг, подобные сигналы могут вызвать в нем состоя
ния, сходные с теми, которые были в мозге датчика в момент
излучения им соответствующих сигналов неизвестной нам пока
природы.
0 А. Г. Спиркии 65
п намерений, что будто бы ведет нас к полному мони-
стическому миропониманию. Однако такое толкование
психического лишает нас возможности его понимания с
содержательной стороны.
Некоторые представители марксистской философии
также склонны рассматривать мысль, психическое в ви-
де формы движения материв или просто материального
процесса. Проявлением такого -механицизма является
утверждение, что наши ощущения и мысли суть не что
иное, как рефлексы. И. П. Павлов, например, утверж-
дал что «прилагательные» «высшая нервная деятель-
ность» «отвечают прилагательному «психическая»» ’.
Рефлекс — это не психическое, а физиологическое явле-
ние, способ или нервный механизм проявления психики.
Существует точка зрения на физиологическое и пси-
хическое как на тождественные феномены, различаю-
щиеся между собой лишь в отношениях, в которых они
исследуются1 2. Проблема физиологического и психиче-
ского превращается «в проблему взаимоотношения ме-
жду различными характеристиками (качествами, опре-
делениями и т. д.) одного и того же явления — отража-
тельной, рефлекторной деятельности мозга» 3.
Высказывается мнение о необходимости переосмыс-
лить традиционный подход к вопросу о соотношении
идеального и психики, исключив понятие идеального
из характеристики психических явлений. По мнению ав-
тора этой позиции, категория идеального при анализе
психики как деятельности мозга «не работает». Реально
работает только категория материального4. Можно встре-
титься с утверждением, что категория идеального —
жалкий остаток анимистического, религиозно-идеали-
стического способа нашего мышления. Такая позиция
особо заслуживает в настоящее время критического под-
хода потому, что за рубежом теория биологического ре-
гулирования часто используется для обоснования пред-
ставлений о мозге, в которых фактору сознания не
1 И. П. Павлов. Поли. собр. трудов, т. Ш. М.— Л., 1949,
стр. 537.
2 См. С. Л. Рубинштейн. Бытие и сознание. М., 1957, стр. 219.
3 «Философские вопросы физиологии высшей нервной дея-
тельности и психологии». М., 1963, стр. 75.
4 См. сб. «Философские вопросы кибернетики». М., 1961,
стр. 246.
66
отводится, по существу, никакого места (некий грандиоз-
ный парадокс!) Сознание рассматривается как метафи-
зическая категория типа эфира, с которой науке делать
нечего.
Сведение идеального к материи иногда рассматри-
вается как показатель последовательного проведение
принципа материалистического монизма. «Надо пони-
мать, что если, например, психологи — последователь-
ные материалисты рассматривают психическое как ма-
териальное явление, как особую форму движения
материи, то они не ошибаются: если бы они поступали
иначе, они не были бы больше материалистами» '.
Методологическая порочность вульгарно-материали-
стической позиции заключается в том, что мозг высту-
пает здесь как конечный источник, единственный резер-
вуар идей, а это обособляет продукты работы мозга от
объекта отражения. Подвергая критике вульгарно-мате-
риалистические ошибки И. Дицгена, В. И. Ленин писал:
«...и мысль и материя «действительны», т. е. существу-
ют, это верно. Но назвать мысль материальной — значит
сделать ошибочный шаг к смешению материализма с
идеализмом» 1 2.
Мысль, сознание реальны. Но это не объективная, а
субъективная реальность. Существует ли однозначная
связь между физиологическими процессами в мозге и
мировоззрением, убеждениями и интересами человека?
Можно ли на основании строения мозга и характера фи-
зиологических процессов судить о том, что думает чело-
век, какие замыслы возникают в его сознании, кому он
симпатизирует и кого ненавидит?
Исходя из строения и физиологии мозга, невозмож-
но объяснить, почему люди родового общества мыслили
иначе, чем в период греческой классики или в средние
века, а теперь думают не так, как, скажем, два века на-
зад. Сколько бы мы ни изучали физиологические про-
цессы мозга, мы не сможем ответить на вопрос, поче-
му мозг религиозного человека порождает одни образы,
идеи и чувства, а мозг атеиста — прямо противополож-
ные.
1 «Проблемы марксистско-ленинской философии». М., 1965,
стр. 414.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соя., т. 18, стр. 257.
67
Различие между материальным и идеальным выра-
жается и в том, что законы мышления не совпадают с
законами тех физических, химических и физиологиче-
ских процессов, которые происходят в мозгу и составля-
ют материальную основу сознания.
Сознание всегда связано с нервными физиологиче-
скими процессами и не существует вне этих процессов.
Но не они составляют сущность сознания: «Мы, несом-
ненно, «сведем» когда-нибудь экспериментальным пу-
тем мышление к молекулярным и химическим движе-
ниям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность
мышления?» 1
Существует точка зрения, согласно которой сознание
и материя противоположны лишь в гносеологическом и
тождественны в онтологическом отношении. Эта пози-
ция обосновывается, с одной стороны, стремлением по-
следовательно провести принцип материалистического
монизма. С другой стороны, в пользу тождества созна-
ния и материи в онтологическом плане как будто сви-
детельствует факт воздействия психических явлений на
материальные по своей природе отправления организма
и чувственно-предметные формы человеческой деятель-
ности. Нельзя, однако, согласиться с тем, что сознание в
гносеологическом отношении идеально, а в онтологиче-
ском — материально. У сознания нет самостоятельной
онтологии. Оно существует как функция мозга лишь в
отношении к объекту.
Можно встретить утверждение, что «понятие созна-
ния, как всякая абстракция — продукт мышления — яв-
ляется идеальным понятием, но система сознания как
деятельность, как биологическая функция — наиболее
совершенная функция отражения и приспособления к
среде (включая человеческий коллектив) и регуляции
деятельности в ней, является материальным процес-
сом нейродинамического характера» 2.
Диалектико-материалистическое мировоззрение не
только не нуждается в признании тождества сознания и
материи, но напротив, отождествление того и другого,
по существу, лишает смысла сам принцип материалис-
тического монизма. Бессмысленно говорить о единстве
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 563.
2 См. «Проблемы сознания». М., 1966, стр. 604.
68
чего-либо, если оно не есть единство внутренне расчле-
ненных, различных и противоположных составных эле-
ментов. Единство мира заключено в материальности во-
все не потому, что психические, духовные явления буд-
то бы не обладают спецификой и тождественны мате-
рии, а потому, что сознание производно от материи, есть
свойство высокоорганизованной материи, функция че-
ловеческого мозга, отражение внешнего мира. Принци-
пы диалектико-материалистического монизма состоят не
в том, «чтобы выводить ощущение из движения материи
или сводить к движению материи, а в том, что ощуще-
ние признается одним из свойств движущейся мате-
рии» ’.
Своеобразием сознания является то, что оно есть не-
что субъективное, идеальное, что оно не имеет самостоя-
тельного бытия вне отношения к своему материальному
субстрату — мозгу и к объекту отражения. Бытие иде-
ального носит не субстанциональный, а функциональный
характер. Способом, посредством которого объективное
содержание материальных процессов становится содер-
жанием мышления, служит отражение, вне которого
природа идеального недоступна пониманию. Поэтому
нельзя признать правильным утверждение, будто иде-
альное рождается и существует «не в голове», а «с по-
мощью головы» в реальной предметной деятельности
человека. Было бы правильнее сказать, что идеальное
возникает и существует в ходе и с помощью предмет-
но-чувственной деятельности человека именно в голове.
Онтологическое понимание сознания пытается опе-
реться на ленинское положение о сравнительно узких
границах гносеологического подхода к сознанию, тре-
бующих абсолютного противопоставления материально-
го и идеального, на слова Ленина, что «за этими преде-
лами относительность данного противопоставления не-
сомненна», что настаивать на ней во всех случаях было
бы громадной ошибкой. Но разве из приведенного поло-
жения следует, что за этими пределами идеальное тож-
дественно материальному? Смысл здесь лишь тот, что
в отношении к мозгу, его физиологическим процессам
идеальное, образ выступает как их информационное со-
держание. Сознание — это не особая, сверхтонкая фор-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 41.
69
ма движения материи, не разновидность материи, не
сам по себе способ проявления высшей нервной дея-
тельности мозга, а субъективный образ объективного
мирз.
Образ предмета — это идеальная форма бытия пред-
мета в голове человека. Возьмем простейший пример.
При виде дерева в человеческом мозгу не появляется его
физического отпечатка. Переживаемый образ дерева
есть нечто идеальное; он несводим ни к самому дереву,
находящемуся вне наблюдающего его человека, ни к
тем физиологическим процессам, которые совершаются
в мозгу и лежат в основе этого образа.
Можно ли объективные физиологические процессы,
направленные на продуцирование субъективных обра-
зов, считать самими образами? Разумеется, нет. Они
не являются сами по себе идеальными копиями отобра-
жаемого объекта. Физиологические процессы — это ма-
териальные носители субъективного образа.
ЧТО ТАКОЕ СУБЪЕКТИВНОЕ
Субъективное — значит принадлежащее субъ-
екту, человеку или социальной группе любой степени
общности. Поскольку образ субъективен (принадлежит
субъекту), он неизбежно несет на себе печать отдель-
ной личности или социальной группы, отражает свое-
образие ее жизненного опыта, интересов, установок,
социальных и классовых позиций. Образ не существует
и не может существовать вне конкретно-исторической
личности со всеми ее индивидуальными особенностями.
Он зависит от развития нервной системы и мозга, от со-
стояния организма в целом, от богатства или бедности
практического опыта людей, от уровня исторического
развития знаний человечества.
Говоря об объективности содержания наших ощуще-
ний и восприятий, мы имеем в виду тот факт, что это
содержание более или менее верно отражает предмет.
Но мысль об объекте никогда не исчерпывает всего бо-
гатства его свойств и отношений с другими объектами;
оригинал богаче своей копии. Когда же говорится о
субъективности образа, то имеется в виду прежде всего
не только искажение действительности, но и то, что этот
76
обрез есть нечто идеальное. Понятно, что мысль о пред-
мете и предмет мысли не одно и то же. Мыслимая
вещь — это образ, а реальная вещь — это ее прообраз.
Образы вещей могут быть чувственными, нагляд-
ными, визуально сходными со своим оригиналом, но
могут быть и понятийными, так что сходство носит
уже не внешний, а внутренний характер — по содержа-
нию, по типу связи компонентов.
Субъективность означает также неполноту отраже-
ния: образ отражает свойства вещей лишь с большей или
меньшей степенью приближения. Воспринимаемое ни-
когда не воспринимается полностью. Всегда имеет место
различение и отбор.
Наконец, понятие субъективности может иметь и
отрицательный смысл — пристрастие, тенденциозность,
утрированность, привнесение субъектом в образ чего-то
от себя, произвольное примысливание, ведущее к ис-
кажению реальной картины объекта: в том, что мы
видим и слышим, как бы заключены и наши личные ин-
тересы. Восприятие события есть не только реакция на
ситуацию как таковую, но и на собственную интерпрета-
цию этой ситуации. Примерами патологической субъ-
ективности, болезненно пристрастного мышления явля-
ются бредовое искажение действительности, а также
иллюзии и галлюцинации. В содержание своего ощу-
щения человек может привносить субъективное пред-
расположение. Примером может служить художествен-
ное творчество. Один и тот же ландшафт у разных ху-
дожников, даже если его передать как можно точнее на
полотне, все-таки будет отличаться один от другого не
только в силу более или менее развитого умения худож-
ников писать картины, но главным образом вследствие
различного видения.
Абсолютизация специфики сознания как субъек-
тивного образа порождает тенденцию противопостав-
лять идеальное и материальное и доводить это противо-
поставление до полного раскола мира на две субстан-
ции. Противоположность материи сознанию, по Ленину,
имеет абсолютное значение только в пределах основного
гносеологического вопроса о том, что признать первич-
ным и что — вторичным. «За этими пределами опериро-
вать с противоположностью материи и духа, физическо-
го и психического, как с абсолютной противоположно-
71
стыо, было бы громадной ошибкой» ’. Дело в том, что
идеальное — не субстанция, а функция определенным
образом организованной материи. Мысль — не сверхъ-
естественное начало, а естественное свойство высокоор-
ганизованной материи, функция мозга. Мир явлений
сознания есть нечто идеальное, а «идеальное есть не
что иное, как материальное, пересаженное в человече-
скую голову и преобразованное в ней» 1 2. Пересаживание,
разумеется, не означает перемещения материального
состава самих вещей в вещество мозга. Этот процесс ха-
рактеризует лишь факт отражения объекта субъектом,
при этом активное отражение, предполагающее творче-
скую переработку, преобразование внешних впечатле-
ний и построение определенного замысла, цели, напра-
вляющей чувственно-предметную деятельность. Маркс
характеризует идеальное как внутренний образ, как
цель. К сфере сознания относятся не только непосредст-
венно данным субъектом переживаемые, но и объекта
вированные идеальные явления — зафиксированные в
речи представления, мысли, чувства, а также произведе-
ния музыкального, изобразительного искусства — ело
вом, весь мир культуры, взятый со стороны его идеаль-
ного содержания.
Мысли, объективированные в системе речевых зна-
ков, символики, приобретают по отношению к личности
относительно самостоятельный характер и циркулируют
как бы над личностными формами сознания в виде ду-
ховной культуры. Реальным местом пребывания мыслей
является голова, хотя они, образно говоря, как птицы,
постоянно осуществляют полеты в воздухе социального
взаимодействия людей. Мозг разрушается, а вырабо-
танные им мысли порой остаются жить в веках. Но все
эти мысли, идеи, чувства, волеизъявления имеют лишь
относительно идеальный характер: они идеальны лишь
в отношении с расшифровывающим их смысл субъек-
том. Сами по себе знаки не несут идеального содержа-
ния, а вызывают его в сознании человека, если ему из-
вестен «ключ» к их расшифровке.
Объективный, надличностный способ существования
духовной культуры человечества и его могучее влияние
1 В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 18, стр. 259.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 21.
72
на разум и чувства людей служил камнем преткновения
для идеализма, прежде всего платоновско-гегелевского
типа. Именно при решении этой вековой проблемы объ-
ективного бытия субъективного мира вырастали труд-
ности в осмыслении природы идеального, приводившие
порой к его абсолютизации, а затем к объективному
идеализму. Надличностный, объективный способ суще-
ствования духовного мира, форм общественного созна-
ния — это исторически и онтогенетически производный
способ существования. Прежде чем стать надличност-
ным, идеальное возникает в мозгу индивида как субъ-
ективный образ реальных вещей.
Определяя идеальное как субъективный образ объ-
ективной реальности, обычно подчеркивают, что идеаль-
ное есть не индивидуально-психологическое и тем более
не физиологическое явление, а продукт и форма общест-
венно-исторического духовного производства. В этой ха-
рактеристике идеального верное сочетается с ошибоч-
ным. Нельзя противопоставлять общественно-истори-
ческое и индивидуально-психологическое, поскольку
последнее является индивидуальной формой выражения
общественно-исторического. Психика индивида в той
мере, в какой она является отражением мира, идеальна.
Думается, что неточно определять идеальное как
просто субъективный образ. Идеальное — это лишь од-
но из свойств образа, отражения, а не сам образ, не само
отражение. Идеальное и образ — не синонимы. Они от-
носятся друг к другу как свойство и его носитель, хотя
не в строгом словоупотреблении и могут выступать си-
нонимично.
Кроме идеальности образ обладает и другими свой-
ствами, такими, например, как адекватность, полнота
воспроизведения, жизненная регулятивная функция
и т. и.
ДАННОСТЬ ОБЪЕКТА СУБЪЕКТУ
Идеальное можно охарактеризовать как та-
кую данность объекта субъекту, при которой образ
предмета выступает для субъекта непосредственно как
бы в «чистом» виде, отделенным от своего материально-
го субстрата. Иначе говоря, непосредственно нам даны
не физиологические состояния нашего мозга, а то, что
73
ими продуцируется как субъективные образы объекта.
На человека воздействуют вещи, вызывая бурю элект-
рохимических реакций, о которых он и не подозре-
вает, но в результате которых видит все эти вне его ле-
жащие вещи. Такая данность субъекту через посредство
мозговых процессов вне его находящегося объекта и
есть образ, обладающий свойством идеальности и субъ-
ективности. Человек переживает мысль об объекте, а не
те нейрофизиологические явления, которые ее порож-
дают . Нейрофизиологические процессы оказываются
как бы закрытыми для субъекта. Они не даны ему не-
посредственно. Об этом метко сказал еще Декарт: «Я
знаю себя как мысль и не знаю себя как мозг». Именно
это и позволяет различать психическое и физиологиче-
ские процессы, лежащие в его основе, и мыслить психи-
ческое как нечто относительно самостоятельное.
Выделение идеального из материального субстрата
имеет кардинальный жизненный смысл: роль управле-
ния деятельностью субъекта играют не сами по себе ней-
рофизиологические процессы, а несомые ими образы,
идеи. Внешние действия планируются, программирую-
тся идеальными психическими явлениями. Это и поро-
ждает иллюзию того, будто бы мысль выступает как
сила, способная сама по себе влиять на соответствую-
щие органы тела и приводить их в движение. Мысль
действительно выполняет целеполагающую и регули-
рующую роль, но она реализует себя в этом лишь как
единый психофизиологический процесс, как идеальное
в единстве с материальным, физиологическим. Когда
человек действует, движимый своими желаниями, мыс-
лями, волей, то действие происходит под влиянием не
чисто духовного и не самого по себе материального, а
объективного нейрофизиологического процесса в мозгу,
субъективно проявляющегося как мысль, желание и
воля. Образно говоря, мозг, продуцирующий мысли и
чувства, подобен луне: он светит не своим собственным,
а отраженным «светом бытия».
Идеальное в собственном смысле этого слова — зто
актуально, в данное мгновение «горящее пламя духа»—
те образы, мысли, переживания, которые связывают че-
ловека с миром в самый момент, когда он думает и чув-
ствует. Об идеальном можно сказать словами Гегеля!
это «рефлектированное в себя бытие духа в головном
74
мозгу...» ’. Прошлым опыт, хранящийся в памяти чело-
века, уже потенциально идеальное1 2 *. Потенциально иде-
альными являются и объективированные в материаль-
ных носителях информации мысли и чувства людей.
Закрытые для личности бессознательные психиче-
ские явления тоже идеальны. Считают, что на бессозна-
тельном уровне перерабатывается в секунду Ю9 битов
информации, а на сознательном — 102. Б сфере бессоз-
нательного совершаются сложнейшие творческие про-
цессы.
Некоторые полагают, что идеальное не лежит за
пределами человеческого. Нередко можно слышать ут-
верждение, что идеальное есть только там, где есть ин-
дивид, совершающий свою деятельность в формах, за-
данных ему предшествующим развитием человечества.
Можно встретить и такое утверждение, что идеальное —
это информация, актуализованная мозгом для личности.
С этим нельзя согласиться. В таком случае идеаль-
ное ограничивается пределами лишь самосознания; все
субъективные образы сознания и бессознательного, а
также все психические явления у животных лишаются
свойства идеальности.
Мы исходим из того, что психика обладает свойством
идеальности не только на своем высшем, социальном
уровне, но и на низших зтапах своего биологического
развития — у животных, обладающих координирован-
ной системой органов чувств и головным мозгом. Когда
животное видит предмет или представляет его, то ему
дано информационное содержание его нейрофизиологи-
ческих корковых процессов. А эта данность объекта и
есть образ, идеальный по самой своей природе.
ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЙ АКТ СОЗНАНИЯ
Наука и жизнь сталкиваются с тем пора-
зительным феноменом, который именуется разными
словами: проекцией, объективацией, интенцией (от in-
tencio — направленность), вынесением и пр. Этот фено-
1 Гегель. Соч., т. IV. М., 1959, стр. 175.
2 См. Д. И. Дубровский. Психические явления и мозг. М.,
1971.
75
мен постоянно привлекал внимание физиологов, психо-
логов и философов. Но самое ясное определение этого
феномена было дано Марксом: «...световое воздействие
вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъ-
ективное раздражение самого зрительного нерва, а как
объективная форма вещи, находящейся вне глаз» *. Тай-
на этого феномена заключается в том, что с гносеологи-
ческой и психологической точки зрения в пределах вну-
треннего мира субъекта находится нечто, что сущест-
вует вне его: осознаются образы в их отнесенности к
определенному месту и времени.
Для того чтобы осмыслить образ, нужно взять его как
то, что он репрезентирует, отображает. Вне этого отно-
шения мысли о предмете к предмету мысли не только
нельзя понять природу этой мысли, но ее просто не су-
ществует.
Чувственные образы, существуя у нас в голове, осо-
знаются нами как существующие вне нас. Эта способ-
ность объективации, «переноса» возникла в результате
длительной эволюции животного мира и особенно об-
щественно-исторической практики человечества. «Пере-
нос» образов вовне есть не что иное, как соотнесение
этих образов с тем местом, с той обстановкой, с теми
предметами, которые были отражены в мозгу. Это под-
тверждается, в частности, наблюдениями за только что
прозревшими после удачной операции слепорожденны-
ми. Сначала их представления о том, что они только что
увидели, осознаются ими пространственно не там, где
помещается воспринятый предмет, а непосредственно
«в глазах». И лишь ' впоследствии на основе практики
люди, впервые прозревшие, научаются правильно объ-
ективировать свои образы.
Объективация образов может приобретать порази-
тельную силу яркости, например, в грезах, галлюцина-
циях, а нередко и в творчестве. Однажды к Бальзаку
пришел приятель; он постучал в дверь и услышал, как
Бальзак с кем-то бурно ссорится, сильно кричит: «Мер-
завец, я тебе покажу!» Друг, открыв дверь, увидел, что
Бальзак находится в комнате один. Бальзак кричал на
одного из своих героев им же создаваемого произведе-
ния, изобличая этого героя в подлости.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 82.
76
Физиологические процессы как таковые не обладают
предметной отнесенностью. Между физиологическими
процессами и внешними агентами, их вызывающими,
существуют отношения не образа и оригинала, а следст-
вия и причины. Физиологические процессы головного
мозга выступают как носители идеального содержания
лишь в том случае, когда их результат соотносится че-
ловеком с объектом отражения.
Именно отнесенность мозговых процессов к объек-
тивному миру и делает эти процессы психическими, иде-
альными. Если в голове возникла мысль, то она обяза-
тельно есть мысль о чем-то. Мысли «ни о чем» в прин-
ципе быть не может. То, что в человеческом сознании
имеется содержание, не соответствующее оригиналу или
даже вообще не имеющее никакого оригинала, совсем
не означает, что может вдруг всплыть беспредметная
мысль. Грезы и даже бред больного заимствуют свое
содержание из реальности.
СОЗНАНИЕ КАК ЦЕЛОСТНАЯ СИСТЕМА
На вопрос: «Что такое сознание?»— вряд ли
можно дать ответ, обладающий точностью математиче-
ской формулы. Слишком сложен и своеобразен объект.
Однако было бы ошибкой считать, что на этот вопрос во-
обще нельзя дать ответ, что в области явлений сознания
нет никаких закономерностей и что она непознаваема.
СОЗНАНИЕ, ОСОЗНАНИЕ И ЗНАНИЕ
Начнем с этимологии слова «сознание». Со-
знание означает соучастие знания в самом себе, т. е.
знание человека о самом факте своего знания. Этимо-
логия этого слова, разумеется, не раскрывает всего су-
щества предмета. Под сознанием имеется в виду способ-
ность идеального отражения действительности, превра-
щения объективного содержания предмета в субъектив-
ное содержание душевной жизни человека, а также
специфические социально-психологические механизмы
и формы такого отражения на разных его уровнях.
Именно в субъективном мире сознания осуществляется
воспроизведение объективной реальности и мысленная
подготовка к преобразующей практической деятельно-
сти, ее планирование, акт выбора и целеполагание. Фор-
мирование сознания предполагает выработку способно-
сти ставить осуществимые цели — как ближайшие, так
и отдаленные,— умение контролировать свои чувства,
мысли, поступки, отдавать отчет в своих действиях,
78
предвидеть последствия своих поступков, осуществлять
самовоспитание воли, характера, личности в целом.
В силу сложности феномена сознания каждая из
комплекса изучающих его наук (философия, психоло-
гия, социология, психиатрия) вносйт определенную спе-
цифику в подход к определению сознания. Под созна-
нием понимают: осознанное бытие и отношение «Я» к
«не-Я»; субъективный образ объективного мира, свойст-
во высокоорганизованной материи; идеальную сторону
целеполагающей практической деятельности человека;
высшую форму психического отражения действительно-
сти; способность отдавать отчет в своих мыслях, чувст-
вах и актах; способность правильно расценивать окру-
жающее; способность к целенаправленной, планомерной
деятельности; особенность сочетания психических про-
цессов, арену, на которой разыгрываются ассоциатив-
ные процессы; наконец, сознание уподобляют потоку
впечатлений или чувствованию сменяющихся душевных
состояний и т. д. Понятие сознания нередко употребля-
ют и в смысле сознательности. Иногда отождествляют
его не только с психикой человека, но и животных.
В ряде областей знания существует специфически
профессиональный подход к определению сознания, ко-
торый не может удовлетворить другие области знания и
практики. С юридической, например, точки зрения со-
знание — зто способность субъекта к логически обосно-
ванному и адекватно мотивированному замыслу. Ведь
наличие замысла, умысла — это один из атрибутов лю-
бого гражданского акта, поступка, а также и преступ-
ления. Соответственно этому сознание оказывается
связанным с проблемами определения вменяемости, де-
еспособности. В медицине, рассматривая сознание, обы-
чно исходят из того, что оно может усиливаться и ослаб-
ляться, теряться во сне и полностью исчезать при обмо-
роке. В этом смысле говорят об узости и широте сознания
или внимания, об его устойчивости или неустойчивости,
ясности и тусклости, мерцании. Когда врач утверждает,
что «сознание больного ясно», он имеет в виду прежде
всего нормальную ориентировку человека в окружаю-
щем — месте и времени, а также в своей собственной
личности.
Ученые спорят о том, можно ли ограничиться одпрм
определением сознания, общим для всех областей зйа-
78
ния, или каждая наука должна по-своему определить
сознание, исходя из своих конкретных задач. Разумеет-
ся, у каждой науки должен быть какой-то свой особый
ракурс во взгляде на сознание, подчеркивание в нем
особой грани. Однако сущность сознания как специфи-
ческого феномена духовной жизни человека одна. И об-
щее философско-психологическое определение сознания
должно быть единым. Подобно тому как нет и быть не
может философского, физического или биологического
определения материи, точно так же не может быть фи-
лософско-психологического и наряду с этим, например,
психиатрического или юридического определения соз-
нания.
Под сознанием в марксистской философии и психо-
логии понимается не просто психическое отражение, а
высшая форма целенаправленного психического отра-
жения действительности общественно развитым чело-
веком. Оно представляет собой такую функцию челове-
ческого мозга, сущность которой заключается в адекват-
ном, обобщенном, целенаправленном и осуществляю-
щемся в речевой (или вообще в символической) форме
активном отражении и конструктивно-творческой пере-
делке внешнего мира, в связывании вновь поступающих
впечатлений с прежним опытом, в выделении челове-
ком себя из окружающей среды и противопоставлении
себя ей как субъекта объекту. Сознание заключается в
эмоциональной оценке действительности, в обеспече-
нии целеполагающей деятельности — в предварительном
мысленном построении разумно мотивированных дейст-
вий и предусмотрении их личных и социальных по-
следствий, в разумном контролировании поведения и
управлении им, в способности личности отдавать себе
отчет как в том, что происходит в окружающем матери-
альном мире, так и в своем собственном мире духовном.
Таким образом, сознание — не просто образ, а идеаль-
ная форма деятельности, ориентированная на отраже-
ние и преобразование действительности.
Сознание — явление психическое. Однако понятие
психики значительно шире понятия сознания. Под пси-
хическими явлениями имеются в виду все осознанные
и неосознанные, прежде всего познавательные, процес-
сы, психические состояния, а также психические свой-
ства личности. Психические явления могут носить как
80
актуальный, так н потенциальный характер. Храня-
щиеся в тайниках памяти знания, не участвующие в
процессах настоящего, не есть актуально-сознательное.
Психика является достоянием всего животного цар-
ства. Сознание же присуще лишь человеку, да и то не во
всяком состоянии. Оно отсутствует у новорожденного, у
некоторых категорий душевнобольных, у человека в со-
стоянии сна. Даже у вполне развитого человека основ-
ной запас опыта хранится за пределами непосредствен-
ного контроля сознания. Человек испытывает все физи-
ологически доступные ему воздействия, но не все они
становятся фактом сознания.
Анализ сознания невозможен вне его предметного
отношения, а предмета — вне его отношения к созна-
нию: мир существует для нас лишь в аспекте его данно-
сти познающему субъекту. Сознание есть знание о внеш-
нем и внутреннем мире, о самом себе. Вне знания нет
сознания. «Способ, каким существует сознание и каким
нечто существует для него, это — знание» '. Содержа-
нием сознания является система исторически сложив-
шихся и непрерывно пополняемых знаний, преломлен-
ных через призму личного опыта каждого отдельного
человека. Стимулом осознания человеком действитель-
ности являются общественно обусловленные потребно-
сти и интересы общества и личности. Жизненный смысл
сознания состоит в том, чтобы верно ориентироваться в
мире, утвердить себя в нем, познавать и преобразовы-
вать его на основе общественной практики. Между со-
знанием и знанием есть единство, но нет тождества.
Знание — гносеологическая категория. Сознание же об-
ладает более широким смысловым охватом. Оно не толь-
ко гносеологическая, но и психологическая, и нравст-
венная, и социологическая, и психиатрическая, и пра-
вовая категория. Знание — удостоверенное практикой
отражение действительности. Сознание — не обязатель-
но достоверное отражение. Недостоверное отражение,
например догадки, вымыслы, религиозные, мифологиче-
ские взгляды, не есть знание в собственном смысле
этого слова, но все это — факт сознания. Человек может
сознавать, что он болен, но не знать, в чем дело. Помыс-
лить о чем-либо — значит осуществить акт сознания, но
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 633.
6 а. г. Спиркин 81
это не есть еще знание, являющееся результатом про-
цесса познания. Познание как процесс отражения близ-
ко понятию осознания, которое является абсолютным
условием познания. Но и между ними есть существен-
ное различие. Человек осознает то, что воспринимает,
когда понимает смысл воспринятого в контексте реаль-
ных событий, когда он учитывает возможные последст-
вия своих поступков. Осознать объект — значит вклю-
чить его в систему своих знаний и отнести к определен-
ному классу предметов. Познание в отличие от осозна-
ния ориентировано на выявление сущности объекта.
Оно есть гносеологическое отношение субъекта к объ-
екту.
И осознание, и знание, и познание носят общечелове-
ческий характер. Их целью является объективная ис-
тина. Сознание же содержит в себе идеологические
моменты и поэтому в классовом обществе является клас-
совым, т. е. выражающим коренные интересы того
класса, к которому принадлежит субъект сознания. Оно
наполняется разным содержанием и социально-полити-
ческой ориентацией в зависимости от конкретно-исто-
рических условий жизни человека.
Что значит находиться в фокусе сознания? Это зна-
чит, что мы имеем ясное представление и понятие о
предмете или явлении, чувствуем и переживаем его и
знаем об этих чувствах и переживаниях. Бытие не про-
сто отражается в сознании, но и преломляется в нем.
Отсюда возможность заблуждений. Собственно сознани-
ем является такая форма внутренней активности субъ-
екта и его ориентации в мире и в самом себе, когда он
антиципирует, предусматривает конечный результат
своих поступков и когда его действия строятся, исходя
из объективного смысла решаемой жизненной задачи
или предполагаемых личных и общественных последст-
вий и в соответствии с ними. В известном смысле созна-
ние — это осознание не только окружающей действи-
тельности, но и своего отношения к ней, осознание зна-
чимости того, что делается для общества в целом.
Что такое ясное сознание? В психиатрии известен
такой факт. Человек страдал шизофренией с параноид-
ным бредом и императивными галлюцинациями. Он
слышал голос черной кошки, требовавший от него убить
свою тетку, вынуть ее сердце, зажарить его на сковороде
82
и дать съесть кошке. Сохраняя способность ориентиро-
ваться в обстановке, больной ночью наточил топор, убил
тетку, изжарил ее сердце на сковороде и накормил им
кошку. Психиатры отмечают, что, чем сохраннее неко-
торые психические функции, тем более систематизиро-
ван бред и тем более опасным становится больной и для
себя, и для общества *.
Можно ли приведенный поступок назвать сознатель-
ным? В нем есть определенная логика (правда, бредо-
вая) и целенаправленность действий, т. е. определен-
ные компоненты сознания. Однако в этом поступке нет
фундаментальных признаков сознания: разумной мо-
тивированности, предусмотрения личных и социальных
последствий действия, способности самоконтролирова-
ния. Больной ведь действовал по императивному голосу
черной кошки! Но он был глух к голосу своей воли и
чувству ответственности — этим необходимым слагае-
мым подлинного сознания. Ясное сознание — это такое
состояние сознания, которому доступно отчетливое по-
нимание окружающих обстоятельств, своего места в
них и осмысление сути дела.
Сфера сознания по необходимости всегда ограничен-
на. В этом его слабость, но в этом и его сила: разбросан-
ное, рассеянное сознание потеряло бы свой смысл. Сле-
довательно, можно говорить о ясном и темном или су-
меречном сознании, когда осознание чего-то носит резко
сниженный, смутный, сумбурный, клочковатый харак-
тер. Сознание может быть максимально концентриро-
ванным и резко рассеянным.
Итак, сознание — это высшая, свойственная только
человеку и связанная с речью функция мозга, заключа-
ющаяся в обобщенном, оценочном и целенаправленном
отражении и конструктивно-творческом преобразовании
действительности, в предварительном мысленном пост-
роении действий и предвидении их результатов, в разу-
мном регулировании и самоконтролировании поведения
человека.
1 См. «Сознание». М., 1967; М. А. Джагарое и М. И. Коршу-
нова. К учению о сознании. «Советская невропатология, пси-
хиатрия и психогигиена»: т. 3, вып. 4. М., 1934, стр. 253.
М. О. Герцберг. Очерки по проблеме сознания в психопатоло-
гии. М., 1961.
83
СОЗНАНИЕ — ИНТЕГРАЛЬНЫЙ МОМЕНТ
ПСИХИЧЕСКОГО
Сознание носит системный характер. Оно
проходит ступени чувственной достоверности, воспри-
нимающего и представляющего сознания, рассудочного
и разумного сознания. Все эти формы и уровни сознания
как бы пронизаны пламенем эмоций и энергией воли.
Сознание есть процесс, причем, пока человек бодрству-
ет, этот процесс носит непрерывный характер, а вместе
с тем и дискретный. Бодрствуя, человек каждое мгнове-
ние «находится в сознании», но осознание им действи-
тельности осуществляется в виде дискретных актов со-
знания. Когда человек смотрит интересную, захватыва-
ющую кинокартину, то, вдумываясь в ее содержание, он
осуществляет, вероятно, сотни или даже тысячи разного
рода актов сознания. Это и понятно: объекты сознания
дискретны; дискретны и акты их осмысления.
Проблема структуры сознания со всей остротой вста-
ла лишь в самое последнее время в связи с интенсивным
проникновением системно-структурного метода в разли-
чные области знания. Исходным пунктом для анализа
сознания как целостной системы является его содержа-
ние, уровни и формы идеального воспроизведения в нем
реальной действительности и его конструктивно-творче-
ской деятельности.
В постоянном потоке психических явлений возника-
ют, проносятся и как бы уплывают единичные состоя-
ния, образы, мысли, интересы, но общий строй сознания
личности остается относительно устойчивым. Аналити-
ческий подход к сознанию, мысленное «рассечение» его
дает нам знание отдельных его функций. Но сознание
нельзя представлять только как простую множествен-
ность психических функций. В существе своем сознание
представляет собой единое и неделимое, целостное ду-
ховное образование. В постоянно меняющемся содержа-
нии есть нечто инвариантное.
Многие исследователи, увлекшись какой-либо одной
стороной сознания, нередко упускают это из виду. Ассо-
циативная психология, к примеру, пыталась построить
все здание сознания из представлений объединенных
лишь ассоциативными связями. Но такие элементы со-
знания, как ощущения, восприятия, мысли, эмоции,
84
воля и т. п. для него не менее существенны, а вместе они
составляют целоеЭлементы как таковые, взятые в
изолированном виде, есть результат научного анализа.
В реальном функционировании сознания они сущест-
вуют лишь в составе целого.
Конечно, если рассматривать сознание как систему,
то в ней, как и в любой другой системе, каждый элемент
представляет собой нечто относительно самостоятель-
ное, а именно — элемент системы. Но ни один психиче-
ский процесс «в акте сознания» не может быть значи-
мым «сам по себе», вне отношения с другими психиче-
скими образованиями, в состав которых он «вписан» как
часть в целое. Ни один феномен сознания не объясняет-
ся сам по себе и из самого себя. Например, ощущения
и восприятия, взятые в отрыве от последующих, более
сложных форм сознания, теряют свой познавательный
смысл. Не случайно у Ленина говорится о переходе от
живого созерцания к абстрактному мышлению.
Однако при исследовании обычно слишком резко
разрывают познавательный процесс и вообще созна-
ние как целостную систему на отдельные элементы,
придавая им самодовлеющее значение. Так, в гносеоло-
гии и психологии обычно говорится о чувственном со-
зерцании отдельно, без связи с мышлением, чувствами,
а об абстрактном мышлении, чувствах, воле — вне их
связи с сенсорными процессами. Разумеется, дискрет-
ный подход — это единственный путь к анализу при-
роды целого. Он сам по себе ничего не разрушает, но оп
дает нам всегда «истину в интервале абстракции» на-
ших отождествлений и различений.
Сознание — это вечно текущий поток мыслительных,
эмоциональных и волевых актов, в котором ничто не
остается устойчивым. Кажется, что каждый акт инди-
видуален и неповторим. И вместе с тем в этих актах
есть и нечто общее — логика связи элементов, а в ка-
кой-то степени и сами элементы, находящиеся между
собой в закономерных отношениях. Сознание — подлин-
ный центр духовной жизни, регулятивный принцип, уп-
равляющий психической деятельностью человека. Как
чрезвычайно сложная система, сознание сохраняет
1 См. С. Аскольдов. Сознание как целое. М., 1918; В. М. Бех-
терев. Сознание и его границы. Казань, 1888; Л. С. Выготский.
Сознание как проблема психологии поведения. Сб. «Психология
и марксизм». М., 1925.
85
свою относительную тождественность с самим собой,
несмотря на непрерывный поток как бы сквозь него про-
текающих различных переживании, мыслей, идей. И хо-
тя ни один индивидуальный образ не задерживается в
составе сознания дольше сравнительно небольшого вре-
мени, сознание данного человека остается ныне тем же,
чем было вчера, и характер его функционирования се-
годня зависит от того, как оно функционировало в про-
шлом. При всем этом сознание на всех ступенях своего
существования непрерывно и определенным образом на-
правленно изменяется. Эта направленность фило- и он-
тогенетического развития созпания доказывается не-
оспоримо хотя бы простым сравнением сознания ре-
бенка и взрослого человека или сознания первобытного
и современного культурного человека.
Сознание обладает широким смысловым охватом.
Круг человеческого бытия все время расширяется, вов-
лекая все больше и больше объектов, на которые про-
стирается сознание. Сознание наполняется разным со-
держанием и социально-политической ориентацией в
зависимости от конкретно-исторических условий жизни
человека.
Диалектико-материалистический метод несовместим
с механистическим принципом так называемого функ-
ционализма в психологии, заключающимся в дробном
рассмотрении отдельных психических процессов — ощу-
щений, восприятий, представлений и пр.— как рядопо-
ложных, замкнутых в себе самостоятельных психиче-
ских функций. Научный метод не допускает дробления
психики человека на множество функций, способностей
и свойств как абсолютно обособленных форм сознания.
В психическо!! деятельности никогда не бывает ни од-
ного акта порознь, но всегда и безусловно всякий пси-
хический акт соотнесен и взаимосвязан с другими ак-
тами и образованиями, удерживая, однако, свою специ-
фику. При этом усиление одного элемента сказывается
на изменении всей структуры целого. Так, обострение
наблюдательности усиливает мышление, нарушение мы-
шления при бреде пагубно влияет на всю структуру со-
знания.
Против изоляции ощущений от мышления, воли от
чувств, чувств от мышления выступал уже Гегель, счи-
тавший несправедливым утверждение, что ум и воля
86
совершенно независимы друг от друга н что ум может
действовать не желая, а воля может обходиться без ума.
Конечно, говорил Гегель, рассудок можно развить в
ущерб сердцу и, наоборот, сердце в ущерб рассудку, и,
может быть, существуют безрассудные, но добрые люди
или бессердечные, но рассудительные. Но это только по-
казывает, что в мире есть место и для настоящих лю-
дей. Философия же не должна принимать такие искаже-
ния человеческой природы за ее сущность. Когда соз-
нание рассматривается со стороны составляющих его
элементов, то это необходимый, но недостаточный прием
исследования. Следует привести все эти элементы в ту
их подлинную единую целостность, которая характери-
зует сознание как специфическую структуру, представ-
ляющую собой внутренне расчлененное единство его
элементов.
Единство может быть или механическим, так назы-
ваемым суммативным, или высокоорганизованным, ор-
ганическим, где целое дано в части, а части находятся
в полной зависимости от целого и понимаются лишь в
целом. Именно таким целым является сознание. Следо-
вательно, нет необходимости искать сознание среди от-
дельных психических процессов. Сознание не входит в
это множество в качестве одного из элементов, а явля-
ется интегральным моментом психических процессов.
Каждый элемент сознания нечто представляет, реп-
резентирует. В духовном мире человека происходит по-
стоянная перекомбинация элементов психики, возника-
ют все новые и новые психические соединения: одни по
логическим законам, другие по доселе мало известным
нормам продуктивного воображения, третьи по столь же
таинственной «логике чувств» и интуиции и пр.
Итак, сознание есть единое целое, предполагающее
известную системность происходящих в нем событий.
Но чтобы постигнуть его природу, необходимо расчле-
нить его на составные элементы и проанализировать
каждый из них в отдельности.
ТВОРЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ СОЗНАНИЯ
Истинный внутренний мир человека состав-
ляет то, что он развил и усовершенствовал в себе в ка-
честве активно действующих способностей. Сознатель-
87
ное, как, впрочем, и всякое психическое отражение,
требует не только того, чтобы человек подвергался воз-
действию вещей извне, но и активно действовал на мир.
Активность сознания проявляется в избирательности.
Из множества вещей оно избирает и делает своим объ-
ектом лишь одну или несколько.
В определенных ситуациях возникает предваряющая
установка: рецептивная система настраивается соответ-
ствующим образом, внимание становится заостренным
и однозначно фиксированным. Это — проявление боль-
шой активности и избирательности восприятия. Даже
подсознательные восприятия активно-избирательны. В
переливающийся поток разнообразных впечатлений соз-
нание активно вносит определенный порядок. Человек
может логически связывать и развивать в своем созна-
нии мысли таким образом, что они оказываются не толь-
ко копией отражаемых предметов и их связей, а преоб-
разованным воспроизведением, в котором мысль пред-
восхищает естественный ход событий. И тогда сознание
из непосредственного отражения действительности прев-
ращается в идею, ориентированную на практическое во-
площение в жизнь.
В лоне идеализма проблема творческой активности
сознания разрабатывалась, исходя из убеждения, что
субъект воспринимает внешние воздействия активно в
смысле преобразования «материала» чувственного опы-
та в соответствии с имманентными нормами своего соз-
нания. Творческая активность сознания гипостазиру-
ется идеализмом в абсолютно самостоятельную надмате-
риальную силу. Знания о мире приобретают характер
лишь конструкции разума.
В марксизме проблема творческой активности созна-
ния поставлена на почву науки. В «Тезисах о Фейерба-
хе» Маркс особо подчеркнул то обстоятельство, что дей-
ствительность является не только внешним объектом
для созерцания, не только естественной средой, но и
продуктом чувственно-практической деятельности об-
щественного человека, предметным воплощением субъ-
ективных его сил. «Главный недостаток всего пред-
шествующего материализма — включая и фейербахов-
ский — заключается в том, что предмет, действитель-
ность, чувственность берется только в форме объекта,
или в форме созерцания, а не как человеческая чу ествен-
88
пая деятельность, практика...» 1 Этот тезис Маркса ино-
гда пытаются трактовать в субъективистском смысле,
рассматривая чувственную деятельность, практику как
единственную форму объективной реальности. Чувст-
венная деятельность включается в действительность, но
не исчерпывает ее.
Творческая активность сознания направлена на по-
знание и преобразование мира. Она начинается с актив-
ной избирательности и целенаправленности восприятия,
продолжается в отвлечении от одних предметов, свой-
ств и отношений и в фиксировании других, в превраще-
нии чувственного образа в логическую мысль, в опери-
ровании понятийными формами знания, в созидании
идей, замыслов, целей. Творческая активность сознания
заключается также в актах продуктивного воображения,
фантазии, в поисковой деятельности, направленной на
раскрытие истины путем формирования оригинального
мнения, гипотезы и их проверки, создания теории, в
творческой комбинации элементов познавательного со-
держания и продуцирования новых идей и идеалов, в
духовном управлении как практической деятельностью,
так и самими психическими процессами.
Объективный мир, воздействуя на человека, отража-
ется в его сознании, превращается в идеальное; в свою
очередь, сознание, идеальное претворяется в действи-
тельность, в реальное. Еще Гегель отмечал, что челове-
ческий разум не только могуществен, но и хитер. Его
хитрость состоит в том, что, заставляя с помощью техни-
ческих изобретений взаимодействовать предметы приро-
ды, человек осуществляет при этом свою собственную
цель. Силы природы он превращает в средство реализа-
ции своих целей. Многие окружающие нас вещи — это
овеществленные силы знания.
Происходит запечатление и опредмечивание психи-
ческой деятельности человека. При этом побуждающий
и регулирующий ее внутренний образ результата дея-
тельности воплощается в продукте. «Мысль о превра-
щении идеального в реальное глубока: очень важна для
истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут
много правды» 2.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 1.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 104.
89
Для наметившегося действия требуемый резуль-
тат — будущее. Однако и прогноз, и программа, и даже
координация этого действия опираются на прошлый,
индивидуальный и исторический опыт, правда активно
преобразованный. Принцип активности проявляется в
моделировании потребного будущего в виде задачи дей-
ствия, а также в реализации интерполированной про-
граммы этого действия в порядке преодоления внешних
препятствий и борьбы за целеполагаемый результат.
Мозг не только человека, но и животных обладает
поразительной активностью. Ни одно существо, отмечал
Н. А. Бернштейн, не живет на поводу у внешних воздей-
ствий. Оно само ищет то, что ему нужно, выбирает, изу-
чает внешний мир. Вместо того чтобы пассивно идти по
пути случайных проб и столь же случайных удач и не-
удач, оно осуществляет поиск. Предпринимая то или
иное действие (например, поиск пищи), живое сущест-
во, очевидно, заранее намечает для себя план этого дей-
ствия, и, производя его, оно сообразуется с внешними
воздействиями. В теории автоматики рефлексоподобное
поведение под управлением точных сигналов называ-
ется действием на полной информации. Но в реальной
действительности живому существу некогда ждать или
добиваться полной информации о состоянии окружа-
ющего мира. Пока оно перебирало бы эту информацию
целиком, его могли бы успеть схватить хищник, засо-
сать болото, сбить несущаяся лавина или машина. Живя
в условиях своего рода «жизненного цейтнота», орга-
низм должен активно и целенаправленно избирать нуж-
ную ему информацию, отбрасывая все то, чем можно
пренебречь. Это особенно характерно для человека.
Именно в преобразующей деятельности заключен ос-
новной жизненный смысл сознания. Конечная цель че-
ловеческого сознания не в знании как таковом, не в при-
способлении к действительности, а в активном ее пре-
образовании на основе знания. Конспектируя раздел
«Практика в теории познания» в «Науке логики» Ге-
геля, Ленин делает примечание: «Сознание человека не
только отражает объективный мир, но и творит его» ’.
Вокруг этой формулировки, в которой подводится итог
рассуждениям Гегеля о творческом характере сознания,
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 194.
90
происходят споры в философской литературе. Сущест-
вует точка зрения, что это гегелевская, а не ленинская
формулировка', так как марксизм отрицает, что мир
созидается сознанием. Однако сторонники такого взгля-
да упускают из виду развернутую мысль Ленина, кото-
рая продолжена на соседней странице «Философских
тетрадей»: «...мир не удовлетворяет человека, и чело-
век своим действием решает изменить его» 2. Творческая
сущность сознания усматривается Лениным прежде все
го в практическом изменении, преобразовании мира
природного и социального. Было бы странным в рам-
ках научного мировоззрения понимать мысль Ленина
о «творении мира» сознанием в том смысле что созна-
ние само по себе, вне практической деятельности, вне
своего материального воплощения в практике может со-
зидать действительность. Так могут рассуждать только
субъективные идеалисты. В системе диалектического
материализма указанное ленинское положение может
быть осмыслено только так, что сознание, творчески со-
зидая новые идеи, замыслы, направляет практическую
деятельность человека, ориентированную на изменение
или созидание вещей из наличных элементов. Изменять,
создавать новую предметную реальность могут не идеи
сами по себе, а материальные действия людей, одухо-
творенных идеями, целями, идеалами. Ленин никогда
не уставал подчеркивать исключительное значение субъ-
ективного фактора в истории, воспитания творческой
активности масс, имея в виду рост и активизацию их
сознания и воли.
СОЗНАНИЕ КАК ЖИВОЕ СОЗЕРЦАНИЕ
Анализ структуры сознания издавна принято
начинать с созерцания, т. е. с ощущений, восприятий.
Все, что содержится в сознании, имеет в ощущении
свой источник и свое первоначало. В форме созерцания
человек относится к объекту непосредственно: ощуща-
ет его и чувствует достоверность его существования. На
этом уровне сознания объект — будь он внешний или
внутренний — не имеет еще никакого другого мыслен-
ного определения. Особенность созерцающего сознания
1 См. Б. М. Кедров. Из лаборатории ленинской мысли. М.,
1972.
2 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 195.
91
и заключается в том, что оно в силу своей природы не-
избежным образом убеждает нас в чувственной досто-
верности вещей. Фиксация чувственной достоверно-
сти — начальный и необходимый момент сознания. Уже
ребенок с помощью своих органов чувств убеждается в
бытии внешнего мира: материальные предметы оказы-
вают ему сопротивление и противодействие. Он начина-
ет соотносить свои впечатления с внешними предмета-
ми, научается глазомеру, различает близкие и далекие
предметы и пр.
Ощущение — это отражение отдельных свойств
предметов объективного мира во время их непосредст-
венного воздействия на органы чувств; это элементар-
ное, далее психологически неразложимое, не имеющее
структуры познавательное явление. В ощущении отра-
жается качество: «Самым первым и самым первоначаль-
ным является ощущение, а в н е м неизбежно и каче-
ство...»1. Это выражается и в речи: называя какое-
либо ощущение, мы имеем в виду именно «качество»,
данное в ощущении (красное, голубое, сладкое и т. и.).
Известно, что ощущение есть превращение энергии
внешнего раздражения в факт сознания. Вместе с тем
ощущения обладают разной степенью ясности осозна-
ния. Ощущение выступает как факт сознания не только
в смысле его осознанности, но и в том смысле, что оно,
как элемент психики, становится содержанием сознания.
Все, что выступает в сознании, имеет своим источником
ощущения. Они обеспечивают практическое различение
между, например, сном и бодрствованием. При помощи
ощущений человек как субъект отличает себя от объ-
екта.
Органы чувств осуществляют познавательную функ-
цию с помощью определенной системы двигательных
актов, зависящих от объекта отражения. Так, осязаю-
щая рука воспроизводит очертания объекта, активно
ощупывая его, а глаз, наподобие ощупывающей руки,
на расстоянии скользит по предмету в разных направ-
лениях, осматривая его2.
На особенностях внешних воздействий, отражением
которых являются ощущения, основано разделение ощу-
1 В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 29, стр. 301.
2 См. В. П. Зинченко. Восприятие как действие. «Вопросы
психологии», 1967, № 1.
92
щений по видам модальности: осязательные, зрительные,
слуховые, вибрационные, температурные, обонятельные,
вкусовые и пр. Особый вид составляют ощущения про-
цессов, происходящих во внутренней среде организ-
ма,— органические ощущения, а также ощущения дви-
жения и положения органов тела — так называемые ки-
нестетические ощущения, ощущения равновесия или
статические ощущения.
Ведущую роль в чувственном иознании действитель-
ности занимают зрительные ощущения. Человеческий
глаз — самый тонкий, универсальный и могучий орган
чувств. Человек способен различать до 2000 цветов и от-
тенков. Говорят, что возвращенный к слуху боится зву-
ков, а прозревший радуется великолепию видимого
мира. По утверждению специалистов, количество инфор-
мации, которая приобретается с помощью зрения, при-
мерно в тридцать раз превосходит количество информа-
ции, передаваемой органом слуха. Информационная
пропускная способность органов чувств человека рас-
пределена так: зрение, осязание, слух, вкус, обоняние и
органические ощущения.
Многообразие ощущений обусловлено качественным
многообразием мира, который они отображают. Каждый
вид ощущений через единичное отражает общее свойст-
во данной формы движения материи и особенные про-
явления этого свойства в единичном предмете объек-
тивного мира.
Ощущения человека относительно верно отобража-
ют реальный мир, в том числе разнообразные свойства
окружающих нас предметов: их твердость или мяг-
кость, шероховатость или гладкость, их тяжесть, темпе-
ратуру, запах и вкус, окраску вещей и издаваемые ими
звуки. Благодаря этому ощущения являются средством
связи сознания с миром, причем в такой мере, что в ко-
нечном счете «иначе, как через ощущения, мы ни о ка-
ких формах вещества и ни о каких формах движения
ничего узнать не можем» *.
Целостный чувственно-конкретный образ, отражаю-
щий непосредственно воздействующие на органы чувств
единичные предметы, их свойства и отношения, называ-
ется восприятием. Оно вырастает на основе ощущений,
1 В. И. Ленин. Поля. собр. соч., т. 18, стр. 320.
93
которые предшествуют восприятию. Если мы просто
слышим треск, это процесс ощущения. Но если мы к
тому же отражаем этот треск в единстве с его источни-
ком, например с падающим деревом, то это — восприя-
тие. Ощущение может существовать и до и вне вос-
приятия, тогда как восприятие не может ни возникнуть,
ни существовать вне ощущения. Восприятие — это уже
структурированный образ, состоящий из комплекса ощу-
щений. Так, осязательное восприятие состоит из таких
разнородных ощущений: кожно-осязательных, темпера-
турных ощущений кожи, болевых ощущений кожи и
мышечно-суставных ощущений. Глаз отражает одновре-
менно ряд отдельных свойств, которые, будучи связаны
друг с другом, дают в синтезе сложный комплекс — зри-
тельный образ вещи. Этот определенным образом орга-
низованный синтез элементов чувственного образа и
есть его структура
Восприятие есть уже более высокая ступень разви-
тия сознания и существенно отличается от ощущений.
В живом конкретном восприятии происходит осознание
предмета в его нерасчлененной целостности. В дальней-
шем процессе осознания предмета мы уже «погружаем-
ся» в частности, познаем отдельные свойства, связи, ко-
торые вычленяются путем аналитической мысли из це-
лого. Затем сознание поднимается на более высокий по-
нятийный уровень, отражая сущность предмета в це-
лом, но при внутренней его дифференциации. Восприя-
тие человека нельзя рассматривать как чистую копию
того, что существует вне нас. На характер восприятия
оказывает влияние социальный опыт, воздействие дру-
гих людей. Восприятие не только избирательно, но и
конструктивно. Стержневым условием формирования,
скажем, осязательного образа является активное дейст-
вие рукой. Как показали психологические опыты, имен-
но движение, последовательный процесс взаимодейст-
вия руки и предмета формирует образ отдельных частей
предмета. При этом не имеет существенного значения,
движется ли предмет относительно руки или, наоборот,
рука относительно предмета. Но целостное отражение
1 См. Г. К. Гуртовой и А. Г. Спиркин. Вопросы психофизио-
логии и ленинская теория отражения. «Философские записки»,
т. V. М.— Л., 1950; Ф. И. Георгиев, В. И. Дубовской, А. М. Кор-
шунов, И. Б. Михайлова. Чувственное познание. М., 1965.
94
вещи, отчленепие ее от других вещей возможно лишь в
процессе активного оперирования данной вещью.
Для ощущений и восприятий характерен момент
обобщения, Восприятие у человека включает в себя ос-
мысливание предметов, их свойств и отношений, осно-
ванное на вовлечении каждый раз вновь получаемого
впечатления в систему уже имеющихся знаний. Вос-
приятие — это уже мыслящее созерцание: мы глядим
па вещи внешним, а видим внутренним взором. Глубина
этой осмысленности зависит от уровня умственной
культуры человека, социального опыта личности.
Жизнь, необходимость ориентировки организма в
мире макроскопических, целостных вещей и процессов
организовала наши органы чувств так, что мы восприни-
маем вещи как бы суммарно. В известном смысле мож-
но сказать, что ограниченность, например, зрительного
или осязательного восприятия является практически це-
лесообразной. Неспособность руки воспринимать микро-
структуру, а глаза — видеть мельчайшие детали дает
возможность лучше отражать макроструктуру. Если бы
было иначе, то все сливалось бы в сплошное марево дви-
жущихся частиц, молекул, и человек не улавливал бы
вещей и их границ. Вообразите, что было бы, если бы
мы на все смотрели через мощный микроскоп!
Тот или иной предмет воздействует на органы
чувств человека какое-то определенное время. Затем это
воздействие прекращается. Но образ предмета не исче-
зает сразу же бесследно. Он запечатлевается и сохра-
няется в памяти. Память — это форма познавательной
деятельности, направленная на запечатление, сохране-
ние, воспроизведение и переработку поступающей в мозг
информации. Память выступает как мощный аккумуля.-
тор всей духовной деятельности человека. Богатство па-
мяти является как бы мерой того, насколько человек ос-
воил мир материальной и духовной реальности. Данные
памяти вовлекаются в активную деятельность разума,
и она всегда связана с сознанием. Без памяти невозмож-
но никакое узнавание. Человек, лишенный памяти,
утрачивает всякую способность к сознательной деятель-
ности. Используя хранящуюся в тайниках памяти ин-
формацию, сознание осуществляет целеполагание, пред-
видение будущего. В свою очередь сознание целепола-
гает, планирует и в этом смысле дисциплинирует па-
95
мять, делает ее осмысленной, избирательной. Генетиче-
ски память предшествует сознанию. Память может
быть осознанной и неосознанной. Включение сознания
в работу памяти значительно повышает ее эффектив-
ность.
В результате восприятия внешних воздействий и со-
хранения их во времени памятью возникают представ-
ления. Представления — это образы тех предметов, ко-
торые когда-то воздействовали на органы чувств челове-
ка, а потом восстанавливаются по сохранившимся в
мозгу следам при отсутствии этих предметов, а также
образы, созданные усилиями продуктивного воображе-
ния.
Ощущения и восприятия являются началом возник-
новения сознательного отражения. Память закрепляет и
сохраняет полученную информацию*. Представление —
это такое психическое явление, в котором сознание
впервые отрывается от своего непосредственного источ-
ника и начинает существовать как относительно само-
стоятельное субъективное явление. В нем уже теряется
непосредственная чувственная данность объекта созна-
ния. Представление осуществляется в двух формах —
в виде воспоминания и воображения.
Раз возникнув, представление может уже и без вос-
приятия иметь самостоятельное значение в жизни чело-
века. Если восприятие относится только к настоящему,
то представление одновременно относится и к настоя-
щему, и к прошлому: событие отошло в прошлое, но в
сознании оно принадлежит настоящему, однако прош-
лое сохраняется в идеальной форме, в виде воспомина-
ния. В представлениях долговечными делаются те со-
бытия, которые достойны памяти. События, не имею-
щие значения в жизни человека, проходят без следа.
Представление — это вспоминающее созерцание, спе-
цификой которого является промежуточность между со-
зерцающим и мыслящим сознанием. Без воспоминания
было бы невозможно узнавание: «...так называемое во-
споминание в собственном смысле слова есть отнесение
образа к созерцанию и притом в качестве подведения не-
посредственного единичного созерцания под то, что по
1 См. А. С. Смирнов. Психология запоминания. М., 1948;
М. С, Роговин. Философские проблемы памяти. М., 1966;
Е. И. Соколов. Механизмы памяти. М., 1969.
96
своей форме является общим, под представление, име-
ющее то же самое содержание»
Психический процесс, ведущий к созданию представ-
лений и мысленных ситуаций, непосредственно не во-
спринимавшихся в целом в действительности, составля-
ет воображение. Воображение ориентировано на сози-
дание образов желаемого, возможного будущего, а так-
же образов того, что отсутствует в наличном опыте, но
что может быть воссоздано по имеющимся элементам.
Эти образы могут просто воспроизводить то, что есть
или было, а могут и предвосхищать грядущее новое, на-
правлять практические действия к его реальному сози-
данию. Чем реальнее отражение в воображении, тем про-
дуктивнее его регулятивная и стимулирующая деятель-
ность, обладающая большой силой образного обобще-
ния, которое особенно ярко проявляется в художест-
венном творчестве1 2. Материалом воображения служат
представления, которые преобразуются в сознании,
особенно когда речь идет о творческом воображении.
Восприятие и представление пе есть независимые си-
лы или способности сознания; их следует рассматри-
вать в единстве, во взаимосвязи. Представление может
быть и простым воспроизведением «следов» прошлых
воздействий, оживлением восприятий. Однако чаще оно
является синтезом многих чувственных впечатлений.
Представление «есть умственная форма, несравненно
более богатая содержанием, чем предшествующая ей
ступень... синтетическая форма, в которой совмещается
все, что человек знает о предмете» 3.
Представление стоит как бы на перепутье между
чувственным и рациональным познанием: это нечто кон-
кретное, наглядное, сохраняющее в себе еще «трепещу-
щую» жизнь объекта в его реальных связях, но уже
дальше отстоящее от действительности, чем непосредст-
венное ее отражение в виде ощущений и восприятий.
В то же время представление дальше от действитель-
ности и по сравнению с мышлением в смысле неполно-
ты своего содержания.
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 257.
2 См. Ю. М. Бородай. Воображение и теория познания. М.,
1966; О. И. Никифорова. К вопросу о воображении. «Вопросы
психологии», 1972, № 2.
3 И. М. Сеченов. Избр. произв., стр. 295.
7
А. Г. Спиркин
97
Процесс сознания предполагает деятельность внима-
ния, играющего очень важную роль в познании и всей
психической жизни человека. «Без внимания для духа
ничего нет» ’. Внимание выступает как момент, когда
сознание овладевает своим содержанием, постигает объ-
ект, осуществляет встречу и знакомство с ним, которое
не является еще познанием этого объекта. Внимание,
По Гегелю, противопоставляет себя содержанию ощуще-
ний, но в то же время признает его своим собственным
состоянием, т. е. в одно и то же время отрицает и ут-
верждает свое единство с предметом и, таким образом,
овладевает содержанием ощущений.
Внимание — это сознание, направленное на объект,
и потому оно представляет собой единство объекта и
субъекта. Внимание связано с активным воздействием
субъекта на объект, и тем самым оно тесно связано с
волей, практическим действием. Внимание есть форма
обнаружения воли, направленной на изменение вещей.
Быть внимательным нелегкое дело: это требует на-
пряжения ума, умения отвлечься от всех других пред-
метов, от тысячи вещей, мелькающих перед глазами, в
голове, и даже от своей собственной личности. Внимание
требует необходимого уровня культуры.
Чувственные формы отражения чаще всего стано-
вятся фактом сознания. Но всегда ли восприятия дости-
гают уровня сознания? Нет, не всегда. Ё каждый дан-
ный момент, когда человек погружен в размышления,
он не держит в фокусе своего сознания множество воз-
действующих на него вещей. Множество событий и зву-
ков, которые мы видим и слышим, передвигаясь по ули-
це, ориентируют нас в потоке уличного движения, хотя
мы не фиксируем на них внимания; точнее говоря, на-
ше внимание как бы скользит по ним и останавливается
на чем-либо лишь в случае особого затруднения или не-
обычности.
Ощущения и восприятия не достигают уровня созна-
ния, не становятся фактом сознания и в том случае, ког-
да человек, переживая то или иное воздействие, не соот-
носит свое переживание с вызвавшей их причиной. Од-
нако в определенных условиях неосознанные ощущения
могут превратиться в факт сознания.
1 Гегель. Соч., т, III, стр. 246.
68
МЫСЛЯЩЕЕ СОЗНАНИЕ
Начинаясь с чувственного отражения, в
образах которого человеку непосредственно является
мир вещей, их свойств и отношений, сознание поднима-
ется до уровня мышления, в процессе которого обобще-
ние осуществляется как осознание и выделение суще-
ственных связей вещей. Этот подъем осуществляется
так, что за каждым удалением мысли от ощущений,
восприятий и представлений происходит все новый и
новый возврат к ним и обогащение их. Хотя мы имеем
перед собой предмет и в непосредственном созерцании,
лишь в мышлении мы возвращаемся к созерцанию так,
что предмет предстает перед нами как внутри себя рас-
члененная целостная система. Мысль о вещи есть отра-
жение вещи, но не просто отражение, а такое, которое,
будучи обработано средствами абстрактного мышления,
пройдя через чистилище опыта, вновь возвращается к
этой вещи, но уже дает ее в расчлененном и обобщенном
виде. Мыслящее созерцание есть осознание единичного
в форме общего. Переход к мышлению, связанному с
опосредствующей, обобщающей, абстрагирующей дея-
тельностью и символикой, позволяет преодолеть ограни-
ченность чувственного познания, раскрыть то, что на-
ходится под пестрой поверхностью видимого мира ве-
щей и событий. Мышление соотносит показания органов
чувств со всеми уже имеющимися знаниями индивида,
более того — со всем совокупным опытом, знаниями че-
ловечества в той мере, в какой они стали достоянием
данной конкретной личности.
Переход от чувственного к рациональному не озна-
чает, однако, движения от реальности в пустую тьму
сверхчувственного. Понятийное мышление опирается на
чувственный материал речи, прежде всего внутренней,
па проникнутые символикой чувственные наглядные
образы.
Мышление — это такая ступень сознания, которая
заключается в целенаправленном, опосредствованном
и обобщенном отражении человеком существенных
свойств и отношений вещей, в творческом созидании но-
вых идей, в постановке проблем и их решении. Для
мышления характерно четкое различение и противопо-
ставление элементов объекта, их объединение в синтети-
99
ческое целое, обобщение данных чувственного опыта и
установление закономерности. Решение проблемы — от-
личительная особенность мышления. При этом к собст-
венно мыслительной деятельности относится и сама
постановка проблемы: для постановки проблемы необ-
ходимо известное умение, иначе, как говорил Гегель,
получишь ответ, что вопрос никуда не годится. Хотя
процесс мышления как решение проблем может осуще-
ствляться и неосознанно (например, открытие и изобре-
тение во сне), в целом движимое волевыми усилиями
мышление — высшая форма сознания. Подтверждением
тому факты патологии. У больных, находящихся в со-
стоянии нарушенного сознания, наблюдается дезори-
ентация в месте, времени, окружающей обстановке и
собственной личности, а соответственно нарушается и
способность ставить и решать проблемы, способность
мыслить. Отдельные вещи, свойства, события восприни-
маются верно, но они не связываются в единое осмыс-
ленное целое.
Мышление как высшая форма сознательного отраже-
ния действительности является привилегией человека,
хотя, как отметил Дж. Локк, есть люди, которые боль-
шую часть жизни проводят без мышления.
Решение проблемы в процессе мышления осуществ-
ляется посредством операций образами, понятиями, сим-
волами. При этом мышление включает в себя сравнение,
абстрагирование, обобщение, оценку и конечный выбор.
Далеко не всегда решение проблемы осуществляется но-
выми методами и достигает оригинальных результатов
типа открытия или изобретения. Мышление может про-
текать, как процесс решения задач, по строго опреде-
ленным правилам, алгоритмам (алгоритмическое мыш-
ление) и может быть продуктивно-творческим, генери-
рующим новые идеи. Творческая активность и пыт-
ливость — существенный признак мыслящего разума.
Понятие творческого мышления подчеркивает момент
его продуктивности, оригинальности, способности поста-
новки новых проблем и их уникального решения.
Мышление индивидуально, личностно, поскольку
осуществляется в контексте опыта и способностей дан-
ного субъекта (другие не имеют прямого доступа к его
мыслям), но оно в то же время социально и по своему
содержанию, и по логической форме, и по своей симво-
100
лической основе. Логика мышления складывалась под
влиянием логики действий и логики вещей. Происходил
процесс интериоризации, т. е. превращения матери-
альной внешней структуры предметной деятельности в
идеальную внутреннюю логику мышления1. Но на нее
огромное влияние оказывает и общение, необходимость
влиять на других людей, убеждать и побуждать их к оп-
ределенным действиям. Мышление не существует вне
общества, вне накопленных им знаний и выработанных
логических способов умственной деятельности. Человек
не рождается, а становится субъектом мышления, овла-
девая языком, понятиями, логикой, представляющими
собой продукт всей всемирной истории. И задачи, кото-
рые человек ставит перед своим мышлением, порожда-
ются общественными условиями.
Мышление — зто организованный поисковый про-
цесс, требующий сосредоточенной направленности и со-
бранности на одном предмете, на разрешаемой пробле-
ме. Этот процесс существенным образом отличается от
хаотической игры ассоциаций, вызывающей наплыв об-
рывков мыслей, которые тут же разбегаются в разные
стороны. Прп утомлении человек часто дает своим мыс-
лям блуждать и расплываться в случайных грезах. Это,
по Гегелю, смутное брожение духа в самом себе. Однако
и в таких грезах больше направленности, чем в простой
игре ассоциаций.
Отличительная особенность мыслительного процесса
состоит в том, что его течение определяется не внешни-
ми для него связями, а логикой его собственного содер-
жания. Когда из определенных посылок делается логи-
чески обоснованный вывод, связь между мыслями прин-
ципиально отличается от ассоциативной связи. В этом
случае связь вывода с посылками такова, что из этих по
сылок данный вывод вытекает формально, независимо
от его содержания и содержания посылок.
Разумность, или осмысленность, интеллектуального
процесса в том и заключается, что он адекватно отража-
ет объективные отношения и, выходя при решении про-
блемы или достижения цели за их пределы, изменяя их,
организуется сообразно с ними.
1 См. П. Я. Гальперин. Развитие исследования по формиро-
ванию умственных действий. В кн. «Психологическая наука в
СССР», т. I. М., 1959.
101
Будучи высшей формой психической деятельности
человека, сознание не тождественно мышлению. Говоря
о различии сознания, например, у буржуа и пролетария,
мы имеем в виду не различия в их знаниях, логике мьш-
ления и понимании, а прежде всего в интересах, убеж-
дениях, в ценностной ориентации и т. п.1
Мышление — не только теоретическая форма отра-
жения действительности в форме понятий, гипотез, тео-
рий. Мышлением постоянно решаются и практические
задачи. В мышлении уже заключается практический мо-
мент, поскольку оно выражает общее как закон жизни
единичных вещей. А практически ориентированное мы-
шление как раз и есть применение общего к единичным
событиям. Практические действия имеют своим иде-
альным аспектом одновременно мыслительные опера-
ции, поскольку, преобразуя действительность и осущест-
вляя свою цель, человек сообразуется с объективными
условиями. Практическая деятельность как реализация
мышления — это и фило- и онтогенетически исходная
форма мышления. - е
Раскрытие мыслью глубинных, существенных свя-
зей неизбежно выводит за пределы чувственной досто-
верности. В реальном мире есть содержание, которое
нельзя наглядно представить и которое может быть аде-
кватно осознано лишь в форме понятия. Мышление в по-
нятиях имеет, таким образом, не только свою специфи-
ческую форму (понятия, суждения, умозаключения, ги-
потезы, теории), но и свое специфическое содержание.
При этом его форма неразрывно связана с его содержа-
нием.
Мышление принимает на себя функции планирова-
ния. Оно поднимается на тот уровень, когда возможной
становится теория, опережающая практику и служа-
щая руководством к действию 2.
1 См. К. Р. Мегрелидзе. Основные проблемы социологии
мышления. Тбилиси, 1965.
2 См. Л. И. Анциферова. Исследования проблемы мышления
в современной зарубежной психологии. «Вопросы психологии»,
1956, № 3; С. Л. Рубинштейн. О мышлении и путях его иссле-
дования. М., 1958; А. В. Брушлинский. Культурно-историческая
теория мышления. М., 1968; К. А. Славская. Мысль в действии.
М., 1968; О. К. Тихомиров. Структура мыслительной деятельно-
сти человека. М., 1969.
102
Осуществляясь в различных операциях, мышление
связано со всей структурой сознания и деятельности
Вместе с тем, как уже отмечалось, можно обладать мы-
шлением и не иметь сознания. Высшие животные обла-
дают наглядным мышлением, а сознания у них нет. Они
не в состоянии выделить себя из окружающей среды.
Например, обезьяна не может воспринять свое отноше-
ние к внешней среде именно как отношение, не может
противопоставить себя остальному миру и, следователь-
но, не имеет сознания. Сознание присуще только чело-
веку, причем не каждому. Имбецил1 2 обладает мышле-
нием, хотя и чрезвычайно отсталым, примитивным, но
сознания у него нет 3.
Человек способен не только к осознанному мышле-
нию. Сложные процессы обработки поступившей ин-
формации, являясь мышлением, в определенные момен-
ты могут не осознаваться, хотя протекают по тем же за-
конам, что и осознанное мышление. Процесс мышле-
ния, даже ведущий к творческим результатам, иногда
может осуществляться и бессознательно.
У интеллектуально развитого человека необходимым
условием познания объекта является его осознание в ка-
честве такового. Познавательная деятельность, особен-
но на уровне научного исследования, не может осуще-
ствляться в потемках, без лучей света сознания, хотя не-
которые познавательные процессы могут происходить
и без осознания того, что познается, и того, кто познает.
Познание значительно шире сознания; оно включает в
себя все богатства деятельности, содержащей множест-
во неосознанных процессов.
РАССУДОК И РАЗУМ. УМ И МУДРОСТЬ
По способу умственной деятельности мы-
слящее сознание личности можно разделить на два ос-
новных типа: рассудок и разум. Первым из мыслителей,
1 См. А. Н. Леонтьев. Мышление. «Философская энциклопе-
дия», т. 3.
2 Имбецильность (лат. imbecillus) — средняя степень врож-
денного слабоумия.
3 См. Б. В. Зейеарник. Патология мышления. М., 1962;
И. М. Соловьев. Психология познавательной деятельности нор-
мальных и аномальных детей. М., 1966.
103
кто уловил разнотипность характера мышления, был
Гераклит, который показал, что, мысля одним способом,
менее совершенно, ограниченно, человек не поднимает-
ся до всеобщего. Мудрость же состоит в возможности
воспринять природу целостно, в ее движении и взаимо-
связи. Сократ понимал под рассудком средний, общий
многим уровень мышления, способность согласовывать
внутренние правила с внешней деятельностью. Пла-
тон считал, что разум есть способность созерцать сущее
в понятиях, а рассудок достаточен для обыденного при-
менения в практической деятельности. Согласно Ари-
стотелю, более мудрым оказывается не тот, кто действу-
ет непосредственно, а тот, кто владеет знанием в общей
форме. Рассудок проявляет себя в частных науках, где
он занимается какой-либо специальной областью. Его
функция — составление суждений, формальное отноше-
ние к вещам. Разум же ориентирован на сущее; он реф-
лексивен. По Николаю Кузанскому, рассудок разрывают
противоречия, противопоставляя противоположности
друг другу. Существо рассудка — абстрактность. Разум
мыслит и разрешает противоречия; он мыслит мир как
процесс. Рассудок, утверждал Спиноза, абстрактен и
действует по установленным, твердым правилам интел-
лекта, выводя на основе общих понятий заключения о
явлениях мира. Спиноза высказал любопытную мысль,
что действующий по определенным правилам рассудок
представляется неким духовным автоматом *. Разум ясе
служит высшим регулятором общественной жизни и дея-
тельности человека и направлен на всеобщее благо. Он
находится в единстве с бытием, постигая вещи, как они
существуют сами по себе.
Французские материалисты XVIII в. рассматривали
рассудок лишь с негативной стороны, как деятельность,
направленную на самосохранение и доставляющую
только личные преимущества, не распространяющиеся
на человечество. Гольбах, например, определял рассудок
как вырабатываемое опытом и размышлением умение
отличать полезное от вредного. Рассудок лишен творче-
ского отношения к жизни, он нередко ведет к консер-
ватизму. В бурные, переломные эпохи общественной
1 См. Б. Спиноза. Избр. произв. в двух томах, т. I. М., 1957,
стр. 349.
104
жизни необходим прежде всего разум, который находит
верное решение в самых сложных и противоречивых си-
туациях.
Критическое отношение к рассудку складывается и
у Канта, который считал, что мышление развивается от
рассудка к разуму. Первой предпосылкой разума был не
вполне осознавший себя рассудок — догматизм, когда
философ, выявив ряд достаточно широких и, как он счи-
тал, непоколебимых принципов, был уверен, что чело-
веческое мышление, опираясь на них, в состоянии поз-
нать все сущее. Кант определял рассудок как познава-
тельную способность, дающую возможность постижения
общего в предметах. Это ориентированная на достиже-
ние практических целей способность мыслить посредст-
вом понятий по определенным правилам. Затем насту-
пает скептицизм, когда рассудок, осознав себя, подвер-
гает критике свои догмы, правда пока еще с весьма
ограниченных позиций. Скептицизм — это своего рода
привал для человеческого разума, где он может крити-
чески обсуждать пройденный путь -и намечать дальней-
шее движение. Наконец, наступает третий, высший
этап — собственно разум, который неизбежно сталки-
вается с вопросами, приводящими его к диалектике.
Для разума характерна не только критичность, но и
самокритичность. «Возражения против уверенности и
самомнения нашего... спекулятивного разума даны са-
мой природой этого разума...» 1 Разум обладает боль-
шой самостоятельностью и благодаря постоянной само-
проверке имеет тенденции к совершенствованию.
Фихте, критикуя рассудок за индивидуализм, трак-
тует разум как высшее развитие человеческого, общест-
венного начала в человеке. Разумная жизнь состоит в
том, чтобы «личная жизнь посвящалась жизни рода,
или в том, чтобы личность'забывала себя в других...» 2.
По Гегелю, суть работы рассудка состоит в разло-
жении целостных объектов на составные части. В этом
акте проявляется основная мощь рассудка, способного
разделить, разорвать, казалось бы неразрывное. Рассу-
док, кроме того, необходимый и существенный момент
образования. Без опоры на твердые определения рассуд-
1 И. Кант. Соч., т. 3, стр. 620.
2 Фихте. Основные черты современной эпохи. Спб., 1906,
стр. 32.
105
ка было бы невозможно договориться ни по одному воп-
росу. Рассудок и разум суть моменты единого, внутрен-
не противоречивого развивающегося, восходящего про-
цесса мышления. Рассудок, в отличие от разума, рас-
сматривает сначала общее, а йотом только различие.
Он зачастую соединяет одно с другим чисто внешним
образом. Рассудок полагает, что мышление «есть не бо-
лее, как ткацкий станок, на котором основа — скажем,
тождество — и уток — различие — внешним образом
соединяются и переплетаются между собой»1. Рассудоч-
ное мышление говори^: «Разлука бережет любовь», но
он же утверждает: «С глаз долой — из сердца вон».
В отличие от рассудка, имеющего формальный, алгорит-
мический характер, разум диалектичен, схватывает про-
тиворечия в их единстве, а его логической формой яв-
ляется идея — высшее развитие понятия, несущее в
себе диалектическое противоречие.
Определения рассудка и разума в домарксистской
философии, особенно в различных системах идеализма,
как правило, ограничивались их имманентным рассмот-
рением, не учитывая или ограниченно трактуя их как
форму сознания, отражения действительности. Впервые
глубокое определение разума дал К. Маркс, охаракте-
ризовав его как универсальную «независимость мысли,
которая относится ко всякой вещи так, как того требу-
ет сущность самой вещи» 2.
I В марксистской философской и психологической ли-
тературе до последних лет понятия рассудка и разума
специально не анализировались, употреблялись не кате-
гориально, а как понятия, пожалуй, синонимичные мы-
шлению, интеллекту. И лишь за последнее время поня-
тия «рассудок» и «разум» стали интенсивно исследо-
ваться. Появилось немало работ на эту тему, в которых
утверждается что рассудок — низшая ступень логиче-
ского понимания. Это скорее житейское, расчетливое
мышление, отличающееся чувственной конкретностью
и ориентированное на практическую пользу. Большин-
ство представлений, понятий, лежащих в основе повсед-
невной жизни, состоит из того, что именуется рассуд-
ком или здравым смыслом.
1 Гегель. Соч., т. V. М., 1937, стр. 482.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 7.
40в
Разум — высшая ступень логического понимания,
теоретическое, рефлектирующее, философски мыслящее
сознание, оперирующее широкими обобщениями и ори-
ентированное на наиболее полное и глубокое знание ис-
тины. Мышление на уровне разума освобождается от за-
стывших рассудочных форм и становится осознанно
свободнымНа уровне разума субъективное достигает
максимального единства с объективным в смысле пол-
ноты и всесторонности отражения, а также в смысле
единства теоретического и практического мышления.
На этом уровне знания носят наиболее глубинный и
обобщенный характер. Разумное сознание — глубоко
диалектический процесс.
Эффективность мышления зависит от прошлого
опыта, реалистичности оценки и умственных способно-
стей человека, что в свою очередь предполагает способ-
ность оптимальной организации мышления, чувств и по-
ведения человека. Чем совершеннее такая организация,
тем совершеннее ум. Умный — значит, хорошо мысля-
щий. Мышление — это процесс, а ум — способность.
Умен и мудр тот, кто обладает способностью разобрать-
ся и найтись в сложной, запутанной, темной обстановке.
И недаром сова Минервы, осуществляющая свой полет
в сумерках, символизирует собой мудрость — высшую
степень ума. Глупым же называют человека, мыш-
ление которого примитивно, сумбурно. Его суждения
непродуманны, беспорядочны, непоследовательны. В
таких случаях говорят: «концы с концами не све-
дены».
Мера человеческого ума и его эффективность опре-
деляются степенью адекватности логике вещей, собы-
тий и целесообразности их преобразования. По Демок-
риту, «от мудрости получаются следующие три [плода]:
[дар] хорошо мыслить, хорошо говорить и хорошо де-
лать» 1 2. Умный человек — не просто много знающий.
Еще Гераклит подметил, что многознание не научает
уму. Можно даже очень много знать и не быть мудрым.
Помните слова Фауста:
1 В. Е. Никитин. Категория «рассудок» и «разум». Авторефе-
рат, 1968.
2 А. О. Маковельский. Древнегреческие атомисты. Баку,
1946, стр. 314.
107
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком ’.
Мудрость — это личностная характеристика совер-
шенного знания, предполагающая способность мастер-
ски применять эти знания в жизни и вести себя бла-
горазумно, с достоинством и предусмотрительно, а так-
же способность схватывать общее и существенное в
вещах, с наименьшими затратами средств достигать
максимальных результатов, решать возникающие в на-
стоящем проблемы на основании прошлого опыта, реа-
листической оценки ситуации и логических приемов с
точки зрения возможных будущих последствий. Муд-
рость «может быть понята как обобщение многообраз-
ного знания и опыта человечества, обобщение, формули-
руемое в качестве принципов познания, оценки, поведе-
ния, действия» 1 2.
Мудрость нередко сводят к осторожности, осмотри-
тельности, умению держать «нос по ветру». Если бы в
обществе все оказались такими «мудрецами», то его про-
гресс резко замедлился бы. Тогда бы не было революци-
онеров, чьи благородные сердца горят желанием пре-
образования жизни в интересах человечества, народа,
передовых сил общества. Как правило, достигается это
ценой страданий или даже самой жизни. Мудрость, ко-
нечно, предполагает не только знание, но и разумный
образ жизни, который, однако, никак нельзя отождест-
влять с умеренностью, смирением и приспособленчест-
вом. Это презренная «мудрость» салтыковских пескарей,
мимо которых и вопреки которым течет великая река
жизни. «Себялюбивая мудрость гнусна во всех видах
своих. Это мудрость крыс, покидающих дом, которому
суждено завалиться; мудрость лисы, выгоняющей бар-
сука из вырытой им норы; мудрость крокодила, проли-
вающего слезы перед тем, как пожрать свою жертву» 3.
1 Гете. Фауст. М., 1953, стр. 53.
2 Т. И. Ойзерман. Проблемы историко-философской науки.
М., 1969, стр. 49.
3 Ф. Бэкон. Новая Атлантида. Опыты и наставления, нрав-,,
ственные и политические, изд. 2. М., 1962, стр. 82.
108.
Подлинно разумный, мудрый тот, кто обладает обоб-
щенными знаниями существенного в жизни и поступает
адекватно ситуации, объективным тенденциям ее раз-
вития. Мудрость связана с интеллектуальной культурой
и умением использовать ее в жизни. Школа мудрости —
общественная практика, весь неисчерпаемый социаль-
ный опыт, к которому человек постоянно приобщается
в течение всей своей жизни.
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ В СОЗНАНИИ
Знание как ядро сознания проникнуто слож-
ной тканью эмоциональных переживаний, целевой уст-
ремленности, намерений и интересов.
Человек познает мир и воздействует на него, испы-
тывая в свою очередь его обратное воздействие на себя,
не с холодным равнодушием логического автомата, а с
чувством удовольствия, ненависти или сострадания, вос-
хищения или негодования и пр. Он переживает то, что
отражает. Он эмоционально переполнен тем делом, ко-
торое делает, теми целями и идеалами, за которые бо-
рется. Человек переживает эмоциональные бури, стра-
сти, потрясающие его организм, мобилизующие или
сдерживающие его духовные силы. Человек всегда что-
то чувствует: любит или ненавидит, восхищается или
возмущается. Его сердце бьется в страдании или лико-
вании. Он цепенеет в трагическом отчаянии или плачет
слезами радости, испытывает страх перед болью, перед
моральным осуждением, перед насмешкой, перед смер-
тью, перед неизвестностью, боится потерять то, что
имеет.
Эмоции органически включены в структуру созна-
ния. Человечество не могло довольствоваться лишь ра-
циональным мышлением даже в сфере науки, а тем бо-
лее в художественном сознании, где существенны такие
компоненты, как эмоциональное постижение истины, ее
многоплановость, принципиальный антисхематпзм, осо-
бая роль интуиции, воображения п гипотезы, прежде
всего в жанре фантастики. Познание и творчество — это
не холодно-рассудочное, а страстное искание истины.
«...Без «человеческих эмоций» никогда не бывало, нет
109
и быть не может человеческого искания истины» ’. Чув-
ства — неотъемлемый атрибут и житейского сознания,
полного треволнений быта. Помните слова А. Франса:
имейте сильнь е страсти, дайте им развиться и растите
вместе с ними, и если впоследствии человек сделается
их неумолимым хозяином, то их сила будет его силой,
а их величие — его красотой.
Чувства — самое интимное духовное достояние чело-
века. Каждая эмоция носит глубоко личностный харак-
тер. Люди различаются не только по тому, что они чув-
ствуют, но и как они проявляют свои чувства. Люди,
отличающиеся сильной эмоциональностью, тонко чувст-
вующие вообще, являются «эмоциональными типами».
Сильные эмоциональные переживания могут выз-
вать психосоматические симптомы — головную боль, за-
икание, язвы, мышечные боли, кожные болезни, различ-
ные аллергии и пр. Объект, который мы воспринимаем
как омерзительный, может вызвать такую психосомати-
ческую реакцию, как рвота. Существует сравнительно
немного объектов, которые, как правило, эмоционально
нейтральны. Объективированные и осознаваемые чувст-
ва теряют свою силу: слезы облечают горе, а страх, став-
ший объектом мысли, теряет свою власть.
Особую группу душевных волнений составляют эсте-
тические и нравственные чувства, оплодотворенные опы-
том жизни, работой разума.
В эмоциональной сфере сознания различают элемен-
тарные эмоции, связанные с сенсорными реакциями (го-
лод, жажда, усталость и др.), чувства (любовь, нена-
висть, горе, радость и др.), аффекты (ярость, ужас, от-
чаяние и др.), страсти и эмоциональное самочувствие,
или настроение (веселое, подавленное и др.). Кроме то-
го, особо выделяют состояния эмоциональной напряжен-
ности, именуемой стрессом.
Чувство — это исторически выработанное отражение
объекта в форме переживания, душевного волнения и
оценочного отношения к тому, с чем человек имеет де-
ло. В чувствах предметы отражаются не в виде обра-
за, не понятийно, не сами по себе, а в отношении к
человеку, обществу, их потребностям, интересам и
идеалам. Так, смеясь над тем, что смешно, человек
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, стр. 112.
ПО
выражает определенное отношение к смешному. Но
смешное можно анализировать и чисто рассудочно, не
смеясь над ним. Нельзя отношение противопоставлять
отражению, но нельзя и сводить одно к другому. Эмо-
циональное отношение не сводится полностью к отраже-
нию, хотя и неотторжимо от него. Отражение может
быть одинаковым, а отношение разным. Если назначе-
ние познавательной деятельности сознания — как мож-
но более верное понимание объекта, то чувства, отражая
мир в виде переживания, оценивают его, выражают от-
ношение человека к имеющимся или предполагаемым
обстоятельствам, к своей деятельности и ее результатам,
к другим людям, к тому, что удовлетворяет или не удов-
летворяет его запросы, соответствует или не соответст-
вует его интересам, представлениям и понятиям. Субъ-
ект осознает не только сами по себе вещи, их свойства и
отношения, но и их значимость для себя, общества, что
и создает условие для актуализации механизмов, кото-
рые обеспечивают развертывание действий. Все, что ок-
ружает нас и с чем мы имеем дело, полно определенного
значения, зависящего и от нашего опыта, и от свойств
самих вещей. Значения зависят от того, что мы делаем
с вещами и людьми и что вещи и люди делают с нами.
Например, в каждой культуре имеются свои символы,
обладающие особым значением.
Чувства — сложная динамическая система, состоя-
щая из множества изменяющихся элементов. Если чело-
век испытывает, например, чувство любви, то он пере-
живает нежность, страх, тревогу, гнев, печаль, радость
и пр. Чувства всегда предметно ориентированы — орга-
низуются вокруг определенных объектов, предметных
областей, сфер деятельности и лиц. Человек особенно
чувствителен к тем явлениям, которые для него или
очень дороги, или очень опасны.
Применимы ли к чувствам критерии истинности?
Могут ли быть наши чувства адекватными действитель-
ности или нет? Уже у Платона говорится об объектив-
ной основе переживаний наслаждения и страдания в яв-
лениях гармонии и дисгармонии организма. По Декарту,
предметы, затрагивающие чувства, вызывают у нас раз-
ные страсти не из-за различий, имеющихся в вещах, а
в зависимости от значения для нас. Значение это, с
его точки зрения, состоит только в том, что стра-
сти располагают душу желать вещей, полезность кото-
рых подсказана природой, и настаивать на этом жела-
нии. Любовь и ненависть, например, Декарт считал вида-
ми знания, которое может быть истинным, когда вещи,
которые оно побуждает любить, действительно хороши,
а вещи, возбуждающие ненависть, действительно дурны.
Известно, что у чувств нет однозначных раздражите-
лей,: един и тот же человек может служить объектом и
любви, и ненависти, и даже презрения со стороны не
только разных, но даже одного и того же человека в раз-
ное время и в разном состоянии.
В каждом субъективном переживании есть объектив-
ное содержание, определяющее это переживание. В за-
висимости от степени объективности содержания чувств
они могут быть умными и глупыми. Умное чувство вер-
но отражает объективные ценности в форме пережива-
ния, отношения. Глупое чувство — это, как правило, не-
адекватное отношение к вещам.
На высших уровнях сознания отношение к отража-
емым объектам выявляется в мировоззренческой пози-
ции человека, в убеждениях, которые не есть просто
знание, а и активное к ним отношение, приятие или не-
приятие их как руководящих принципов поведения. От-
ношение выражается в эмоционально-волевой сфере, ко-
торая характеризуется избирательной активностью лич-
ности. Не всегда свойства предмета приобретают цен-
ность для человека. Оценка вещей относительна. Она в
значительной мере зависит от заинтересованности лич-
ности в данном предмете. Но если чувства человека рас-
ходятся с познавательным содержанием, когда «ум и
сердце оказываются не в ладу», то возникает порой ост-
рый внутренний конфликт, который иногда может кон-
читься трагическим исходом, вплоть до серьезного ду-
шевного расстройства.
Когда человек осознает ситуацию, последовательно и
проницательно мыслит, осуществляет верные и остро-
умные выводы, он испытывает интеллектуальное на-
слаждение. Спутанность мысли или ее тупость, наобо-
рот, сопровождается мучительным чувством угнетения.
Итак, ничто в нашем сознании не совершается вне
эмоциональной окраски, имеющей громадный жизнен-
ный смысл. Без кипения страстей жизнь была бы про-
сто неинтересной. Но их присутствие делает ее психоло-
412
гически конфликтной. Благоразумие и страсть — это
коллизия, проходящая через всю историю человечества.
Трезвое начало в сфере интеллекта, наиболее полно вы-
раженное в науке, в своем чистом виде не может полно-
стью удовлетворить ни человека, ни общество. Умствен-
ный тип готов наложить цепи разума на все живое и
стянуть ему шею веревкой рассудочных доводов. Это,
разумеется, грубые крайности, но и они случаются.
Горький писал, что развитие «человека с некоторой по-
ры идет криво — развивается ум наш и игнорируются
чувства. Думаю, что это вредно для нас. Нужно, чтобы
интеллект и инстинкт слились в гармонии стройной, и
тогда, мне кажется, все мы и все, что окружает нас, бу-
дем ярче, светлее, радостнее. Верю, что это возможно.
Людей умных, но не умеющих чувствовать, не люблю.
Они все — злые, и злые низко» ’. Воображение и страсть
находят свое проявление прежде всего в играх, в празд-
нествах, в искусстве, в религии, в философии. Вместе с
тем без жара страсти, без интереса, энтузиазма и пафо-
са невозможна никакая сколько-либо значимая деятель-
ность, в том числе и научная. Без страсти никогда не
было и не может быть совершено ничего великого (Ге-
гель), страстям науки и искусства обязаны открытиями
(Гельвеций), большого напряжения и великой страсти
требует наука от человека (Павлов). Даже для полно-
кровного суждения о факте необходимо чувство его до-
стоверности. Слияние мысли и страсти образует тот
сплав, острие которого значительно быстрее, глубже и
полнее проникает в суть дела. «Орлиный взор страстей
проникает в туманную пропасть будущего, равнодушие
же слепо и тупо от рождения» 1 2. Именно сочетание силы
интеллекта и страсти сделало многих людей великими.
Умственные процессы оказывают могучее влияние
на чувства (чувство страха, скажем, наступает в связи
с сознанием опасности). В свою очередь чувства не ме-
нее активно влияют на разум, но не всегда просветляют
его. Под влиянием чувств человек может порой прийти
к результатам страстно желанным, но далеким от дейст-
вительности. Недаром люди так склонны желаемое вы-
давать за действительное. Где мысль подчиняется жела-
1 М. Горький. Собр. соч., в тридцати томах, т. 28. М., 1954,
стр. 101.
2 К. Гельвеций. Об уме. М., 1938, стр. 178.
8 а. г. Спиркин ИЗ
емому, там, писал Фейербах, законы логики более не-
действительны. Замечена любопытная деталь: в рас-
суждении, выводы которого соответствуют желанию
человека, он часто не замечает грубые логические ошиб-
ки, а в рассуждении, противоречащем его интересам,
сравнительно легко обнаруживает даже менее очевид-
ную нелогичность *. «Иллюзия — непременное следствие
страстей, глубина которых измеряется степенью осле-
пления, в которое они нас погружают» 1 2.
Сильные чувства туманят разум, как пар зеркальную
поверхность. В испуге мы иногда делаем нелепые вещи,
в гневе не осознаем своих действий и слов; ревность ос-
лепляет рассудок. Страсти дезорганизуют процесс реф-
лективного мышления и действия (страх парализует, а
гнев — ослепляет, он бессилен), в то время как умерен-
ное волнение может способствовать им. Для успешной
деятельности необходимо самообладание.
Эмоции могут изменять уровень деятельности, повы-
шать или понижать его. Именно это изменение имеется
в виду, когда говорят о хорошем или плохом, повышен-
ном или пониженном настроении, о том, что человек в
подавленном состоянии (депрессии), что он вяло рабо-
тает или, наоборот, что он работает «с подъемом». Ино-
гда в приподнятом состоянии человек может достичь
наиболее высокого уровня работоспособности.
Эмоции оказывают влияние и на направление дея-
тельности, поскольку все, связанное с положительными
эмоциями, привлекает, а с отрицательными — отталки-
вает. 3. Фрейд выдвигал принцип наслаждения как вер-
ховный регулятор поведения человека. При этом отправ-
ным пунктом, по Фрейду, всегда является стремление
преодолеть страдание, связанное с напряжением, и до-
стигнуть удовлетворения; когда удовлетворение, на ко-
торое направлена деятельность, достигнуто, деятель-
ность прекращается. Легко заметить, что такая мо-
дель перенесена из сферы сексуальных отношений на
деятельность вообще. Из этого следует, что положитель-
ная эмоция якобы всегда обусловлена покоем. Однако
хорошо известно даже на житейском уровне, что чувство
радости, например, далеко не обязательно связано с
1 См. А. И. Уемов. Логические ошибки. Как они мешают
правильно мыслить. М., 1958, стр. 15.
2 К. Гельвеций. Об уме, стр. 11.
114
окончанием деятельности. В творчестве сам процесс дея-
тельности заключает в себе огромную эмоциональную
разрядку. Так, момент радостного чувства в деятельно-
сти ученого или художника связан с замыслом, рожде-
нием интересной идеи.
Существуют концепции, согласно которым прогресс
человечества связан только с развитием интеллекта и
в перспективе человеческая жизнь лишится всякой
эмоциональной насыщенности, человек превратится в
Логически функционирующую машину. Между тем про-
цесс формирования чувства неразрывен со всем процес-
сом развития личности. Чувства — это яркое выраже-
ние «природы, ставшей человеком», и с этим связано то
волнующее обаяние, которое исходит от всякого Настоя-
щего чувства.
Чувства всегда опосредствованы познавательными
моментами. Многие чувства возможны лишь на сравни-
тельно высоком уровне умственного развития. Таково,
например, удивление, о котором Платон говорил, что
оно — начало философии. Удивление предполагает осоз-
нание необычности явления, иногда даже его необъяс-
нимости на основе того, что человек знает. Чувства тес-
но связаны с сознанием. Нарушение сознания начи-
нается с расстройства именно эмоциональной сферы,
Потом нарушается мышление, затем самосознание, и
дальше уже идет процесс более глубинного распада со-
знания. Если человек не осознает, например, опасности,
то он и не испытывает страха. Он не переживает гнева,
если не сознает нанесенного оскорбления. Горячая кра-
ска стыда может залить лицо человека, если в фокус его
сознания из глубин памяти всплывает образ постыдного
поступка. Осознание неотвратимой утраты близкого че-
ловека может вызвать горе или отчаяние. Сожаление
возникает от понимания собственной оплошности в удо-
влетворении намерения. Угрызение совести предпола-
гает осознание своей вины и раскаяние. Когда мы ис-
пытываем чувство ожидания предстоящего удовольст-
вия, исполнения желаний, мы говорим о предвкушении,
которое нередко бывает приятнее самого исполнения
желания. Когда мы осознаем и высоко оцениваем до-
стоинства какого-либо человека, мы испытываем к нему
чувство уважения. Чувства человека не просто эмоцио-
нально окрашивают определенные познавательные про-
115
цессы, не просто сопутствуют им как окрашенная тень.
Имея объективное содержание и осмысленный характер,
они становятся могучей динамической силой в жизни
человека и общества.
Что доминирует у данного конкретного человека —
чувства или разум,— определяет тип его личности. Ни-
чего, или почти ничего, нельзя понять в природе челове-
ка, если отвлечься от его эмоциональной сферы. Не слу-
чайно ученые уделяют немало внимания анализу физио-
логических основ эмоций. Именно психофизиология
призвана объяснить, почему, например, определенные
чувства выражаются в слезах, изменении голоса, речи,
в смехе, вздохах, учащенном биении сердца и пр.
Играя огромную роль в познавательной деятельно-
сти, чувства тем не менее не могут служить опорой в ар-
гументации. Если человек в споре ссылается не на фак-
ты и не на логические доводы, а на свое чувство, «то ни-
чего другого не остается, как предоставить его самому
себе, ибо вследствие этого он отказывается от общения
на основе разумности и замыкается в свою субъектив-
ность — в круг своих частных интересов» *. Положи-
тельную роль в обуздании чувств играет не только куль-
тура, но и то, какими целями руководствуется человек:
объективными или субъективными, сугубо личными. От
этого зависит истинность и объективность чувств 1 2.
Чувства человека — социально-историческое явле-
ние. Их характер зависит от характера социальных уста-
новок личности, а структура эмоциональной жизни сме-
няется в соответствии со сменой общественно-экономи-
ческих формаций. В развитии эмоциональной жизни
имеется известная преемственность. Вместе с тем пере-
ход от чувств одного периода к чувствам последующего
связан с общим развитием личности. Каждая новая
предметная область, которая создается в общественной
практике и отражается в человеческом сознании, по-
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 245.
2 См. П. М. Якобсон. Психология чувств. М., 1956; П. В. Си-
монов. Теория отражения и психофизиология эмоций. М., 1970;
С. Раппопорт. Искусство и эмоции. М., 1968; Ю. А. Макаренко.
Мудрость чувства. М., 1970; Г. X. Шингаров. Эмоции и чувства
как форма отражения действительности. М., 1971; Э. Гельгорн,
Дж. Луфборроу. Эмоции и эмоциональные расстройства. М.,
1966; Л. П. Лебедев. Проблема эмоций в свете марксистско-ле-
нинской теории отражения. М., 1954, автореферат.
116
рождает новые чувства, и в новых чувствах устанавлива-
ется новое отношение человека к миру. К. Маркс отме-
чал, что не только обычные пять чувств, но и так назы-
ваемые духовные чувства, практические чувства (лю-
бовь, воля и т. д.), одним словом, человеческие чувства,
человечность органов чувств возникают только благо-
даря бытию их предмета, благодаря очеловеченной при-
роде *. Участие в общественной жизни формирует обще-
ственные, нравственные чувства, способствует гармони-
ческому развитию эмоциональной сферы человека.
РАЗУМНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.
ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ
Основной формой проявления жизни чело-
века является деятельность — чувственно-предметная,
практическая, и духовная, теоретическая. Практическая
деятельность человека, преобразование действительно-
сти и есть завершающий этап движения сознания. Чело-
век живет в материальном мире и в сфере духовной
культуры. Он — активно действующее существо, а не
пассивный зритель на «пиру» жизни. Все, что он вос-
принимает своими органами чувств,— не музейные экс-
понаты, к которым не велено прикасаться. Человек ак-
тивно воздействует на окружающие его вещи, процессы.
Он преобразует их, придает им форму и свойства, необ-
ходимые для удовлетворения его потребностей. Таким
образом, активность выражает проекцию личности в бу-
дущее и обозначается понятиями потребность, цель,
план.
Человек связан с природой и событиями обществен-
ной жизни бесконечными нитями материального и ду-
ховного порядка. В этом постоянном взаимодействии че-
ловека и мира и заключается смысл, именуемый емким
понятием жизнь.
Как форма проявления сознательной человеческой
активности, ориентированной на изменение и преобразо-
вание объекта в целях удовлетворения потребностей че-
ловека и общества, деятельность определяется прежде
1 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений,
стр'. 593—594.
117
всего характером ситуации и потребностей. Однако дей-
ствия детерминируются не просто объективной реально-
стью как таковой, а определенным ее пониманием, в
том числе и всевозможными вымыслами и домыслами,
догадками и версиями о том, что правдоподобно, что воз-
можно и реально.
Деятельность обладает определенной структурой,
элементами которой являются потребности, мотивы,
цели, средства ее достижения, отдельные акты и объект,
на который она направлена. Иногда можно столкнуться
с альтернативой: является ли предметная деятельность
определяющим фактором и условием формирования соз-
нания или она входит в структуру самого сознания.
Практическая деятельность не есть печто слепое, бес-
смысленное, неосознанное. Это не просто движение орга-
нов. Она вооружена мыслью, носит одухотворенный ха-
рактер. Реальному процессу деятельности в каждом от-
дельном случае предшествует идеальный процесс фор-
мулирования цели этой деятельности.
В отличие от поведения животного, человеческая
деятельность реализует не столько заложенную видо-
вым опытом программу, определяемую чисто биологи-
ческими потребностями. Она предполагает прежде всего
выработку и формулирование самой программы как пу-
тем свободного выбора одного из ориентиров из всей
иерархии возможных направлений и мотивов, так и пу-
тем выдвижения новых целей и задач. Этот процесс но-
сит у человека осознанный характер. Конечная причина
деятельности лежит не в самом по себе субъекте и его
воле. Реальной основой воли, выступающей как единст-
во мысли и чувства, является потребность. Когда лич-
ность отдает предпочтение удовлетворению одной из
потребностей в ряду других, она осуществляет выбор.
Тем самым воля выступает не как простое влечение жи-
вотного организма, не как чистое хотение, а как осознан-
ное стремление, определяемое ценностью именно данной
потребности в общей совокупности человеческих моти-
вов. Принимая определенное решение и беря на себя
ответственность за результаты своей деятельности и за
используемые при этом средства, человек исходит из
своего опыта, знаний. Объективная ценность его планов
определяется мерой их соответствия объективной логике
вещей.
118
Чтобы стать фактором, детерминирующим деятель-
ность, потребность должна трансформироваться в цель,
представляющую собой идеальную модель желаемого
будущего. Таким образом, каждый поступок предпола-
гает как предусмотрение будущего, вытекающего из по-
знания соответствующих связей и отношений вещей,
тар и программирование действия, которое должно при-
вести к реализации поставленной цели.
В процессе реализации цели сознание направляет
соответствующие физиологические процессы таким об-
разом, чтобы вызвать действия тела, ведущие к дости-
жению положенной цели. Цель задает способ измене-
ния вещи в предметной деятельности. Подчеркивая от-
личие трудовой деятельности человека от поведения жи-
вотных, Маркс отмечал, что человек не только изменяет
форму того, что дано природой; но в том, что дано при-
родой, он «осуществляет вместе с тем и свою сознатель-
ную цель, которая как закон определяет способ и харак-
тер его действий и которой он должен подчинять свою
волю» *. Следовательно, условием любого сознательного
поступка является целеполагание. Именно в обеспече-
нии целеполагающей творческой деятельности, направ-
ленной на преобразование мира и подчинение его инте-
ресам человека, общества, состоит основной жизненный
смысл и историческая необходимость возникновения и
развития сознания, которое дает человеку способность
правильно отражать существующее, предвидеть буду-
щее и на этой основе посредством практической деятель-
ности «творить» мир.
Источником активности, движущей «пружиной» дей-
ствий и осуществления актов сознания является потреб-
ность — предметно определенная зависимость человека
от внешнего мира, субъективные запросы личности к
объективному миру, ее нужда в таких предметах и ус-
ловиях, которые необходимы для ее нормальной жизне-
деятельности, самоутверждения и развития.
Потребности человека субъективно переживаются в
виде желаний и влечений. Влечение — психофизиологи-
ческий феномен. В своем влечении человек тянется к
чему-то другому, для себя внешнему, и тем самым ока-
зывается в зависимости от него. Когда потребность на-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 189.
119
ходит свой предмет, то влечение переходит в желание,
хотение. «...Желание есть влечение с сознанием его»
Потребность непосредственно вытекает из сущности
самой жизни. Живой организм не может не ощущать не-
достатка в постоянном воспроизведении себя как живо-
го существа. Человек постоянно испытывает неудовлет-
воренность, ему всегда «чего-то не хватает», он посто-
янно «чего-то хочет», к чему-то стремится: переживает
состояние напряжения, беспокойства, тревоги, желания,
порыва. От потребностей невозможно «спастись бегст-
вом»: они требуют удовлетворения, которое может быть
достигнуто лишь направленной на это удовлетворение
деятельностью. В этом смысле именно потребности явля-
ются истинными двигателями прогресса.
Потребность — это и процесс и результат взаимоот-
ношения человека и мира; она выражает обращенность
человека к миру. Только через свой предмет потребность
приобретает свою определенность и жизненность. Она
детерминирована предметным миром и опредмечива-
ется, «находит» и как бы узнает себя в том предмете,
который ей нужен, чтобы удовлетвориться им и времен-
но снять напряжение, тревогу тела и духа.
Понятие потребности, таким образом, охватывает как
субъективное состояние человека, его запросы к окру-
жающему миру, к ресурсам природы и продуктам жиз-
ни общества, так и объективное отношение вещей и про-
цессов мира к человеку. Появление у человека той или
иной потребности означает, что эти вещи приобрели для
него смысл стимула, побуждающего к действиям, что
созданные обществом вещи предъявляют к нему свои
специфические требования, которые отражаются в нем
в виде переживаний, ощущений, представлений и целей.
В этом смысле можно сказать, что не только человек уп-
равляет вещами, но и они в известной степени управ-
ляют им.
Человеческие потребности есть продукт историче-
ского развития. У животных потребности носят чисто
биологический характер. Окружающая природная среда
«поворачивается» к животному лишь теми гранями, ко-
торые призваны удовлетворять прямо или косвенно его
органические потребности. В отличие от животных, для
1 Б. Спиноза. Избр. произв. в двух томах, т. I, стр. 464.
420
человека предметы окружающего мира приобретают оп-
ределенное значение, независимо от его органических
потребностей.
Роль потребностей как движущих сил в поведении
людей отмечалась задолго до марксизма, но К. Маркс
впервые вскрыл исторический характер потребностей,
проанализировал диалектику потребностей и производ-
ства. Он писал: «...если ясно, что производство предо-
ставляет потреблению предмет в его внешней форме,
то точно так же ясно, что потребление полагает предмет
производства идеально, как внутренний образ, как по-
требность, как побуждение и как цель» '.
Качественные сдвиги в характере потребностей пред-
ставляют собой основные вехи в эволюции психики от ее
элементарных форм до высшего уровня сознания. Для
регуляции поведения животных нет иных оснований,
кроме биологической полезности. У человека возникают
социально обусловленные потребности и совершенно но-
вые побудительные силы — жажда познания истины,
чувство прекрасного, эстетическое наслаждение, стрем-
ление совершить подвиг во имя блага народа, челове-
чества и др.
В той мере, в какой потребности осознаются челове-
ком, они приобретают характер интереса. Интересы об-
разуют сложную иерархию. Одни из них доминируют,
а другие отступают на задний план. Расширение круга
интересов — условие развития личности и форма прояв-
ления ее духовного богатства. В силу своей осознанной
значимости и эмоциональной привлекательности инте-
рес выступает как мощный стимул человеческой дея-
тельности. Интерес представляет собой динамический
аспект сознания человека, превращающий знание об
объекте в стремление овладеть им.
Чтобы понять смысл человеческой деятельности, не-
обходимо уяснить ее мотивы. Мотив — это осознанное
или неосознанное основание для определенного поведе-
ния. Понятие мотива дает ответ на вопрос, что побуж-
дает человека совершить определенное действие, какую
при этом личную цель он преследует. В основе внешне
одинаковых действий могут лежать разные мотивы. Мо-
тив есть моральный момент в поступке. В отличие от
побуждений, он выступает как сознательно поставлен-
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, стр. 717—718.
121
ная цель, как осознанное намерение, которые обусловли-
вают направление и организацию актов, образующих
деятельность.
Все ли поступки человека разумно мотивированы?
Разумеется, нет. Немало людей подчас полагаются на
волю случая, вместо того чтобы действовать, реализуя
свои разумные намерения. Но было бы неправильно аб-
солютизировать пассивные моменты в жизни человека,
уподобляя его жизнь ежесекундно обновляющемуся по-
току, который подхватил его и с рождения несет к ста-
рению, к смерти. На самом деле человек не столько не-
сомое, сколько несущее начало. В своем сознании он
постоянно находится как бы впереди самого себя.
Знания фиксируются в форме научных понятий. По-
нятие, ориентированное на его практическую реализа-
цию, есть идея, т. е. устремление к такой реализации,
план действия. Идея заряжена энергией практического
выхода в реальность. Это синтез понятия и цели. Под-
линно сознательные действия человека характеризу-
ются определенной направленностью на достижение ко-
нечного результата. Между каждым предыдущим и по-
следующим этапами, равно как между началом и кон-
цом всего процесса действия и деятельности в целом,
имеется более или менее четкая согласованность: ход
процесса предопределен планом. Противоречие между
намерением и реальным направлением действия вызы-
вает состояние замешательства, которое в психологии
именуется блокадой.
Если проанализировать, на чем базируется формиро-
вание действий, то окажется, что каждый значимый по-
ступок человека представляет собой решение той или
иной задачи. Но задача действия как запланированного
результата, к которому стремится человек, есть то, что
должно быть создано, но что еще реально не сущест-
вует. Словом, задача действия представляет собой иде-
фпыпую модель желаемого будущего. Поступок не может
быть ни спланирован, ни осуществлен, если человек не
создал для этого направляющей предпосылки в виде
идеальной модели будущего — цели. Таким образом,
каждый поступок предполагает два тесно связанных
между собой процесса: предусмотрение, предвидение,
предвосхищение будущего, вытекающее из познания
соответствующих связей и отношений вещей и програм-
122
пирование, планирование действия, которое должно при-
вести к реализации цели.
Полная обдуманность действий зиждется на осозна-
нии прошлого и возможностей будущего в их связи с на-
стоящим. Организм обладает способностью «предна-
стройки» к предстоящим действиям. Эта идея нашла
свое выражение в принципе опережающего отражения,
являющемся универсальным принципом приспособле-
ния организма к окружающим условиям. У человека это
опережение осуществляется в виде представления и це-
леполагания. Способность к целеполаганию — это специ-
фически человеческая способность, составляющая карди-
нальную характеристику сознания. Сознание было бы
ненужной роскошью, если бы оно было лишено целепо-
лагания, на основе которого только и возможно осуще-
ствление целесообразных действий.
Реакция на будущее — это реальный психический
процесс. Недаром говорят: «Грядущие события отбрасы-
вают свою тень заранее». Восприятие и осмысление этой
«тени будущего» на экране настоящего и есть психоло-
гическая основа предвосхищения будущего. Вез учета
зтого фактора невозможно понять, по существу, ни од-
ного действия. Изменчивые ситуации, с которыми по-
стоянно приходится сталкиваться человеку в своей жиз-
ни' стимулируют развитие способности предугадывания
дальнейшего хода событий. Каждая форма разумного
поведения предполагает предусмотрение наступающих
событий, в том числе результата самой деятельности.
Именно благодаря этому удается заблаговременно уло-
вить логику и тенденцию развития событий и на этой
основе совершать целесообразные действия. Настроен-
ность воображения и мысли на конкретно-определенное
протекание будущих действий подчас играет решающую
роль. Это проблема психологической готовности.
Цель должпа обнаружить себя в действии, Сила,
осуществляющая намерение, есть воля, проявляющаяся
в единстве мысли и чувства, ориентированных на свою
объективацию в деле.
Волевой процесс состоит из цели, поставленной пе-
ред собой индивидом, руководствующимся определен-
ными объективными принципами, и из решенияГлав-
1 См. «Личность и труд». М., 1965.
123
ним же является исполнение принятого решения, соот-
ветствующего поставленной цели. Воля не только не
противостоит мышлению, но без мышления она просто
невозможна: чтобы волеизъявлять, человек должен мыс-
лить. Воля есть внешнее осуществление мышления в
действии.
Цель задает способ видоизменения вещи в реальной
практике. Любое действие выполняет какое-нибудь на-
мерение: прежде чем что-либо сделать реально, человек
«делает» это идеально, в своем представлении. Иногда
человек как бы репетирует в воображении множество
программ действия и лишь после того, как выберет одну
из них, переходит к действию. Путь «проб и ошибок»,
которым следуют животные реально, осуществляется
человеком мысленно. Когда человек не достигает по-
ставленной цели, он подчас завершает неудавшееся ре-
ально действие в воображении. Как часто, идя домой
после неудачного, неубедительного выступления, многие
из нас мысленно развертывают неотразимую цепь аргу-
ментов, остроумных ходов мысли и с явным успехом
сражают противника.
Непременным условием любого сознательного по-
ступка является понимание того, «для чего» и «ради
чего» человек осуществляет свои действия. Если при-
роду бессмысленно спрашивать, «для чего» она действует
именно таким образом, то в анализе человеческой дея-
тельности это важно знать, иначе ничего нельзя понять
в поступках человека. Предметы, имеющие цель «вне
себя» — это лишь орудия и средства, выполняющие
кем-то задуманную цель. Единственным существом,
действующим по «внутренней цели», является человек.
Результат сознательной человеческой деятельности есть
реализованная цель. У животных внутренняя целесооб-
разность осуществляется бессознательно и потому не
обретает особого образа цели. Бесконечный ряд целей
придает смысл человеческой жизни. Однако «суть дела
исчерпывается не своей целью, а своим осуществле-
нием...» 1
Идеально положенная деятельностью мышления
цель всегда предполагает средство, являющееся суще-
ственным структурным элементом специфически че-
1 Гегель. Соч., т. IV, стр. 2.
'Ч8О(р>
124
ловеческой деятельности. Эффективность деятельности
в большой степени зависит от умения верно усматривать
связь между целью и средством. Аристотель характери-
зовал средство как все то, что существует ради цели.
Вне цели нечто не есть средство, а вне средства цель
оказывается лишь абстрактным стремлением. Гегель
считал, что средство есть нечто более высокое, чем цель:
«В своих орудиях человек обладает властью над внеш-
ней природой, хотя по своим целям он скорее подчинен
ей» *. Цель и средство меняются местами и переходят
друг в друга. Разум человека пытливо и изобретательно
созидает все более и более могущественные и «хитрые»
средства, приводя их в движение ради достижения своих
многочисленных целей1 2.
ЛИЧНОЕ И ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ
Личное сознание — это нечто индивидуаль-
ное, единичное. Оно принадлежит конкретной личности,
хотя и не подчиняется ей в своих общих нормах и зако-
нах функционирования. Личное сознание есть социалъ~
но организованное явление. Мысли одного человека по-
стоянно соприкасаются с мыслями других людей и по-
степенно шлифуются, как галька на морском берегу.
Личное сознание как психический процесс рождает-
ся, развивается и умирает вместе с личностью. Оно
выражает неповторимые черты жизненного пути каж-
дого индивида, особенности воспитания, разнообразные
политические и идеологические влияния. Именно спе-
цифические особенности пути индивидуального разви-
тия личности при прочих равных условиях определяют
отличия ее духовного мира от духовного мира других
личностей, что и создает все красочное разнообразие
человеческих индивидуальностей.
Но сознание не есть данность только индивида, лич-
ности, свойство его мозга. Оно существует не только в
виде актуального субъективного процесса, а объективи-
руется и существует надличностно — в системе мате-
риальной и духовной культуры, в формах обществен-
1 Гегель. Соч., т. VI. М., 1939, стр. 205.
2 См. Н. Н. Трубников. О категориях «цель», «средство»,
«результат». М., 1968.
125
ного сознания, в языке, в науке и философии, в творе-
ниях искусства, в формах политического, правового и
нравственного сознания, в сказках, в золотых россыпях
народной мудрости и остроумия. Реальное бытие инди-
видуального сознания постоянно соотносится с этим
объективным миром, с миром духовной культуры, с об-
щественным сознанием. Общественное же сознание по
роду своего бытия локализовано как бы между организ-
мом и внешним миром, на границе этих двух сфер дей-
ствительности. Личное сознание — духовный мир от-
дельного человека, а общественное — духовная жизнь
общества, идеальная сторона исторического развития
человечества, народа, класса. Общество не обладает
сознанием в том же смысле, в каком им обладает отдель-
ный человек: оно не имеет своего надличностного мозга.
Вместе с тем между индивидуальным и общественным
сознанием нет и не может быть твердых границ. Напро-
тив, между ними происходит постоянное взаимодейст-
вие. Исторически выработанные обществом нормы созна-
ния духовно питают личность, становятся предметом ее
убеждений, источником нравственных предписаний,
эстетических чувств и представлений. Каждый чело-
век — дитя своего народа, класса, своей эпохи. Однако
общественное сознание существует как факт сознания
только через свою приобщенность к реально функциони-
рующему сознанию индивида. Если индивидуальное
сознание все время как бы омывается водами общест-
венного сознания, то реки этих вод сливаются в единый
поток из ручейков индивидуального сознания. Мысль,
существующая лишь в контексте сознания индивида и
не укрепленная в контексте науки, искусства, политики,
нравственности,— еще только индивидуальная мысль.
Но уже в контексте индивидуального сознания эта
мысль осуществляется с установкой на общественное
сознание и сама порождена впитанными человеком ра-
нее социальными духовными ценностями. Сознание,
объективированное, например, в книгах, и сознание в
голове принадлежат к одной и той же сфере духовного,
хотя содержание там и здесь не идентично.
Коррелятом социального является не индивидуаль-
ное, а природное. Индивид сам по себе — социальная ка-
тегория. Содержание его психики по своей природе столь
же социально, как и сознание общества. Вместе С тем
126
явления общественного сознания индивидуальны: они
конкретны и соотносятся с объектом отражения лишь
через реальные головы людей. Сознание характеризует-
ся своим отношением к объекту отражения, к субъекту,
т. е. личности и ее мозгу и, наконец, к миру ду-
ховной культуры общества. Отношение личного со-
знания к миру опосредствовано его отношением к
формам общественного сознания. Сознание каждого че-
ловека вбирает в себя опыт, знания, убеждения, верова-
ния, заблуждения, оценки той социальной среды, к ко-
торой он принадлежит. Таким образом, процесс осозна-
ния мира отдельным человеком всесторонне обусловлен
развитием со'знания общества и всего человечества.
Когда рассматривают общественное сознание, то
отвлекаются от всего индивидуального, личного и иссле-
дуют взгляды, идеи, характерные для данного общества
в целом или для определенной социальной группы. По-
добно тому как общество не есть простая сумма состав-
ляющих его людей, так и общественное сознание не есть
сумма «сознаний» отдельных личностей. Оно есть особая
система, которая живет своей относительно самостоя-
тельной жизнью. Личное и общественное сознание соот-
носятся между собой не по типу (что чему предшест-
вует исторически и логически), а по способу своего
существования, кроме того, и как единичное и общее.
Сознание играет огромную созидательную роль на арене
бытия. Пока сознание остается в голове человека в виде
мимолетного проблеска, это еще слабая сила. Но когда
оно пройдет все стадии социальной объективации и вой-
дет в систему науки, искусства, морали, права, полити-
ки, оно становится огромной реальной силой,
Личные идеи и убеждения приобретают характер об-
щественной ценности, значение социальной силы, когда
они выходят за пределы личного существования и дела-
ются не только общим достоянием, но и общим правилом
или убеждением, входят в общее сознание, в нравы, в
право, в нормы поведения. Эти идеи завоевывают арену
организованной социальной реальности, где уже инди-
видуальная биография не играет главной роли. Мысль,
по словам Герцена, не знает супружеской верности: ее
объятия — всем.
Мы движемся вперед в своих действиях и познании
лишь посредством сил, накопленных всей предшествую-
127
щей историей. Мы можем мысленно заглядывать в буду-
щее лишь через знание прошлого. Каждый новый взлет
мысли осуществляется со стартовой площадки, построен-
ной нашими предшественниками. Личное сознание пред-
ставляет собой, таким образом, аккумулированный
опыт истории. Общественное сознание не существует
вне личного. При этом оно избирательно относится к
результатам деятельности индивидуального сознания:
что-то оно берет, а что-то отбрасывает. Аналогичным
образом поступает и индивидуальное сознание. К ви-
тающим в атмосфере общественного сознания идеям оно
относится избирательно: что-то приемлет и делает
своим, а что-то отвергает и осуждает.
Механизмом, реализующим превращение индивиду-
ального сознания в общественное, а общественного в
индивидуальное, является процесс общения, коммуни-
кации. Общественное сознание не существует наподобие
платоновского царства идей. Оно не витает где-то совсем
независимо от сознания отдельных людей. Эта независи-
мость относительная: только в отношении к отдельным
людям книжные богатства библиотек мира имеют смысл
духовного богатства. Вне живого оценивающего* вос-
приятия объективированная идея мертва.
САМОСОЗНАНИЕ, САМОПОЗНАНИЕ
И ПРОБЛЕМА «Я»
ЧТО ТАКОЕ «Я»?
Интерес человека к себе, к своему «Я» —
исконный и вполне понятный. Кто не задавал самому
себе вопрос: «Кто Я?» Как гласит легенда, дельфийский
оракул провозгласил: познай самого себя! Сократ возвел
этот призыв в исходный принцип своего философского
мировоззрения. Гераклит говорил, что всем людям свой-
ственно «познавать самих себя и мыслить». Каждый
имеет множество образов своего «Я», просматриваемых
в разных ракурсах: каким воспринимает себя сам чело-
век в настоящий момент, каким он мыслит идеал своего
«Я», каким это «Я» выглядит в глазах других людей
и пр. Будучи субъектом познания, человек вместе с тем
выступает и как объект для самого себя.
Проблема «Я» в истории философии рассматривалась
как проблема соотношения субъекта и объекта, человека
и мира, сознания и бытия. «Я» мыслилось и как серия
или цепь моментов сознания. В идеалистической фило-
софии понятие «Я» трактуется как субъект, выступаю-
щий в качестве особой духовной субстанции. Уже Пла-
тон отмечал, что деятельность души — не пассивное
восприятие, а собственная внутренняя работа, носящая
характер беседы с самой собой. Размышляя, душа «ни-
чего иного не делает, как разговаривает, спрашивая
сама себя, отвечая, утверждая и отрицая» Г В древности
понятие «Я» было предметом особого внимания у инду-
сов и трактовалось ими преимущественно в религиозно-
метафизическом духе. У Декарта «Я» означает то же
1 Платон. Теэтет. М.— Л., 1936, стр. 118.
9
А. Г. Сппркпн
129
самое, что «моя душа», благодаря которой «Я являюсь
тем, что я есть». Согласно декартовской концепции,
мыслящее «Я» с безусловной достоверностью знает о
том, что оно думает, сомневается и утверждает, хочет,
любит и ненавидит. Исследуя со вниманием, отмечал
Декарт, «что я такое, и видя, что я могу вообразить,
будто у меня нет тела и нет никакого мира, никакого
места, где бы я находился, но что я никак не могу вооб-
разить, что я не существую, а, напротив, из самого фак-
та, что я намеревался сомневаться в подлинности других
вещей, вытекает весьма очевидно и достоверно, что я
существую; если же я перестал только мыслить, то, хотя
бы все остальное существовавшее когда-либо в моем
воображении и оказалось истинным, я не имел бы ни-
какого основания считать себя существующим. Отсюда
я заключил, что я есть субстанция, вся сущность или
природа которой состоит только в мышлении и которая,
чтобы существовать, не нуждается ни в каком месте и
не зависит ни от какой материальной вещи. Так что мое
я, то есть душа, благодаря которой я есмь то, что я есмь,
совершенно отличная от тела и более легко познаваема,
чем тело, и если бы тела даже вовсе не было, душа не
перестала бы быть всем тем, что она есть» *.
У Беркли единственной реальностью является собра-
ние впечатлений и нечто познающее или воспринимаю-
щее их, называемое «ум, дух, душа», или «Я». У Юма,
подвергшего критике категорию субстанции, «Я» рас-
падается на отдельные ощущения и остается только как
их связка или «сноп» разнообразных восприятий, кото-
рые следуют одно за другим со скоростью, превосходя-
щей всякое представление. Дух подобен сцене, на кото-
рой разнообразные представления сменяются, исчезают
и перемешиваются друг с другом в различных положе-
ниях. Юм не отличал «Я» от общей совокупности или
суммы элементов данного момента сознания и прирав-
нивал «Я» именно к этой сумме.
Кант, желая примирить рационализм с эмпиризмом,
различает два вида «Я»: эмпирическое (имеет характер
эмпирической реальности) и чистое, или сознание вооб-
ще, носящее надындивидуальный характер: его основ-
ная функция — объединение многообразного, данного в
1 Р. Декарт. Иабр. произв., стр. 283.
130
ощущениях, посредством чистых категорий рассудка.
У Фихте чистое «Я» превращается в абсолютное «Я»,
воплощающее чистую деятельность. Фихте делит всю
реальность на «Я» и «не-Я», при этом «Я» выступает
как сила, порождающая «не-Я», т. е. внешний мир.
Если для Фихте «Я» тождественно самосознанию, то
другие мыслители, например Липпе, не только разла-
гают, но даже резко противопоставляют самосознание
и «Я», разумея под последним психический субъект,
обладающий самосознанием, которое вместе с другими
психическими явлениями выступает в роли послушного
орудия «Я». Вместе с тем самосознание характеризуется
как осознание «Я» самого себя, как самосознание «Я».
Тем самым «Я» выступает как идеальное активно-сози-
дающее начало.
Согласно Гегелю, «Я» обозначает индивида, однако
оно имеет не единичное, не частное значение, относя-
щееся к одному-единствеяному «Я», а представляет со-
бой всеобщую формулу, выражающую структуру сущих,
являющихся личностями, субъектами. В эту общую фор-
мулу подставляются частные значенпя. Каждый кон-
кретный, единичный индивид — частное значение фор-
мулы общего «Я». Отдельное «Я» («Я» данного субъек-
та) может быть определено через свои отношения с дру-
гими «Я». По Гегелю, «Я» — дух. «Всякая деятельность
духа есть поэтому только постижение им самого себя,
и цель всякой истинной науки состоит только в том, что
дух во всем, что есть на небе и на земле, познает самого
себя» '. Такова объективно-идеалистическая позиция в
трактовке природы самосознания.
В марксистской философии и психологии проблема
«Я» до сих пор не являлась специальным предметом
рассмотрения. Термин «Я» употребляется неоднознач-
но — то в значении личности, то в смысле только созна-
ния и самосознания.
Особую сложность представляет осмысление соотно-
шения между различными психическими процессами
(например, ощущением, воображением, эмоциями, мыш-
лением) и «Я». Можно ли отождествить «Я» со всей
совокупностью психических явлений, или оно высту-
пает как их высшее регулирующее и интегрирующее
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 25
131
духовное начало, как бы стоящее над ними? А может
быть, это динамическая система высшего уровня, эле-
ментами которой являются все сознательно осуществля-
ющиеся душевные процессы? Если «Я» — это мои ощу-
щения, мысли, чувства, то кто же их регулирует, кон-
тролирует, сдерживает, переключает и пр.? Кроме того,
человеческое «Я» может думать одно, а делать другое.
Оно обладает силой и властью. Что это значит и каков
механизм этой власти?
«Я» — не механическая сумма индивидуально-пси-
хологических свойств личности и психических функций.
Такое понимание было бы чисто формальным. «Я» —
не сумма впечатлений, а то, к чему относятся все впе-
чатления. Русский психиатр С. С. Корсаков, например,
утверждал, что человеческое «Я» является иерархиче-
ской вершиной в развитии психического аппарата. Не-
которые исследователи рассматривают «Я» как некое
субстанциональное начало, обладающее особой действен-
ной силой и властью; оно выступает как своего рода ма-
ленький, но «удаленький» субъект или управитель в
структуре личности, своеобразное средоточие духовных
сил, стоящее особняком от познавательных и эмоцио-
нально-волевых процессов.
Когда говорят «мое Я», то имеют в виду нечто в выс-
шей степени интимное, личное во внутреннем духовном
мире человека, потенциальный регулятор его психиче-
ской деятельности ’. «Я» овладевает своим содержанием
и как бы возвышается над своими духовными элемен-
тами и телом в форме личности. «Я» наблюдает, видит,
чувствует и т. п. Образ вещи принадлежит «Я», но сам
он не есть «Я». Как предмет направленного на него
внимания, «Я» как бы надстраивается над человеческим
существом как источником исходящих от него пережи-
ваний. Мы осознаем объект как нечто внешнее, прости-
рающееся перед нами, мы осознаем свое отличие от
объекта. Но кто осознает и понимает свое отличие от
самого себя?
С точки зрения психологии, человеческое «Я» — это
высшее и сложнейшее интегральное образование в ду-
ховном мире человека, это динамическая система всех
1 См. Е. В. Шорохова. Проблема «Я» и самосознание. Сб.
«Проблемы сознания». М., 1966.
132
сознательно осуществляющихся психических процессов.
«Я» — и сознание, и самосознание как целое. Это некий
нравственно-психологический, характерологический и
мировоззренческий стержень личности. Человеком с
настоящим «Я» является тот, кто, с одной стороны, ста-
вит себе существенно содержательные цели, а с дру-
гой — твердо придерживается этих целей, так как его
индивидуальность, его «Я», потеряло бы все свое спе-
цифическое существование, если бы он вынужден был
отказаться от них Ч
«Я» находится в прямой зависимости от отдельных
психических функций. Ослабление ощущений и чувств
тут же сказывается на нашем «Я», которое выражается
ощущением своего бытия в мире, своим самоутвержде-
нием. Погружаясь в сон, мы теряем сознательный кон-
такт с миром, а вместе с тем и ощущение своего «Я»:
вечером оно засыпает, а утром просыпается. Таким
образом, «Я» выступает прежде всего как субъект созна-
ния, психических явлений в их интегральной целостно-
сти. Когда говорят: «мое Я», то отвлекаются от телес-
ной организации человека; «Я» на своем жизненном
пути может оступаться и падать, но не физически.
Под понятием «Я» имеется, далее, в виду личность,
освещенная светом своего собственного самосознания,
т. е. такая личность, какой сама она воспринимает, знает
и чувствует себя. «Я» — это регулятивный принцип пси-
хической жизни, самоконтролирующая сила духа; это
все, чем мы являемся и для мира, и для других людей
в своей сущности и прежде всего для самих себя в
своем самосознании, самооценке и самопознавании. «Я»
предполагает знание и отношение к объективной реаль-
ности и постоянное ощущение в ней самого себя.
Первично «Я» выступает для самого себя не как аб-
страктный субъект познания, а как конкретная чувствен-
но воспринимаемая реальность, которая дана заодно с
объектами и партнерами его деятельности (эти послед-
ние даны мне так же первично, как и я сам) 2.
Сознание, мысли, чувства и воля — все это светится
в лучах самосознания уже не как первичная непосред-
ственная данность, а как нечто производное, как резуль-
1 См. М. Бакстер. Что такое собственное «Я». Спб., 1910.
2 «Из неопубликованной рукописи С. Л. Рубинштейна «Че-
ловек и мир»». «Вопросы философии», 1966, № 7, стр. 164.
133
тат «обработки» исходной информации — ощущения
своего тела, самочувствия и прежде всего восприятия
других людей. Отношение моего «Я» к другому «Я»
опосредствованно его отношением ко мне.
Под самочувствием разумеют психическое состояние
личности, которое проявляется в своеобразном настрое
всех ее жизненных проявлений. Мы чувствуем и пол-
ноту своего счастья, и тепло, и праздничное настроенпе,
и гнетущую тоску, как бы сжимающую в один комок все
наше существо. Кому неизвестно, как многообразно от-
ношение человека к своему состоянию, начиная от бо-
лезненной мнительности до самозабвения в работе! Са-
мочувствие прежде всего личностно: ориентировано
преимущественно на собственное состояние личности,
а не на предметную действительность, хотя последняя
прямо или косвенным образом и детерминирует состоя-
ние личности.
Самочувствие человека очень изменчиво, бесконечно
богато малоуловимыми оттенками. По своей модально-
сти оно нередко характеризуется как радостное или
грустное, подавленное или бодрое, юмористическое или
саркастическое и пр. Для его характеристики суще-
ствует огромное количество слов в любом языке. И этим
порой очень удачно и метко пользуются писатели, поэты.
Оно с удивительно тонкой нюансировкой передается му-
зыкой.
Основу чувства самого себя образует органическое
самочувствие — определенный жизненный тонус и мно-
гочисленные, часто не поддающиеся контролю сознания
органические ощущения, а также вызываемые им пере-
живания. «...Из детского самочувствия родится в зрелом
возрасте самосознание, дающее человеку возможность
относиться к актам собственного сознания критически,
т. е. отделять все свое внутреннее от всего приходящего
извне, анализировать его и сопоставлять (сравнивать)
с внешним, словом, изучать акт собственного созна-
ния» Чувство голода или сытости, жажды, наслажде-
ния, болевые и прочие ощущения составляют естествен-
ное ядро самосознания. Однако в сложных формах
самосознания эти органические ощущения образуют
лишь «нижний пласт».
__________ НГ
1 И. М. Сеченое. Избр. произв., т. I. М., 1952, стр. 389—390.
134
Гегель полатал, что животным несвойственно само-
чувствие. С этим нельзя согласиться. У животных нет
осознания своего состояния, но у них есть самочувствие
как самоощущение, как ощущение своего состояния.
О ЕДИНСТВЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО «Я»
«Я» раннего детства не то, что в период, ко-
гда мальчик превращается в юношу, а девочка — в де-
вушку. «Я» зрелого возраста существенно отличается от
«Я» полной надежд мятежной юности, а также от «Я»
глубокой старости, обремененной недугами и сознанием
неотвратимо приближающейся смерти как своего послед-
него и неизбежного удела. В здоровом теле «Я» может
быть не совсем тем, что в больном. В минуты особого
вдохновения и озарения разума «Я» отличается от со-
стояния утомленности и тупости. В трезвом состоянии
«Я» может не иметь ничего общего с «Я» «во хмелю».
Человеческое «Я» меняется вместе с изменением
условий его жизни. Тем не менее в развивающемся са-
мосознании есть какое-то общее, инвариантное основа-
ние, которое подобно нити тянется через всю пашу
сознательную жизнь, сохраняя нашу личность, наше «Я»
в целом относительно устойчивым. Без этого основания
наше «Я» распалось бы на отдельные, разорванные
акты сознания.
«Я» невозможно вне конкретных ощущений, мыс-
лей, чувств и побуждений, установок и ценностных
ориентаций. Но ощущения, мысли и чувства постоянно
меняются, переходя из одной качественной определен-
ности в другую. Они могут быть и запрограммирован-
ными, например при перевоплощении актера. Если бы
«Я» сводилось к этим отдельным актам сознания, то
оно менялось бы вместе с ними и не было бы никакого
единства во всем многообразии постоянно меняющихся
состояний.
В основе того, что «Я» в течение всей жизни чело-
века остается относительно устойчивым и может сопро-
тивляться чуждому влиянию, лежит память — способ-
ность мозга запечатлевать, сохранять и воспроизводит >
информацию. Даже свои детские проделки, которые
едва вспоминаются, человек считает своими, хотя это
435
делалось и иным телом и иным (детским) разумом.
По словам одного психолога, между нашим «Я» сегодня
и нашим «Я» вчера лежит ночь, заполненная сном, тор-
жеством бессознательного, где обрывается обычная связь
мыслей и чувств. Между этими «Я» не было бы никакой
преемственности, если бы через эти черные провалы не
перекидывался мост, который называется памятью.
Пластичность и изменчивость нашего «Я» проявляет-
ся прежде всего в его функциональном, ролевом пере-
воплощении: на работе в качестве руководителя чело-
век иной, чем, например, в роли отца по отношению к
своей дочери. Не все, что человек позволяет себе в до-
машнем кругу за чашкой чая, он может себе позволить
в официальной обстановке. Говорят, что каждый чело-
век, переступая «порог» в своем жизненном движении,
видоизменяет свое «Я»: порог учреждения, дома, вагона
или самолета, порог театра, больницы, санатория и пр.
Мы всю свою жизнь движемся от порога к порогу.
И каждый из них как бы деформирует наше «Я». Чтобы
адекватно вести себя, оно должно считаться с тем, что
стоит за каждым порогом бытия. Но несмотря на уди-
вительную пластичность человеческого «Я», оно, как
уже говорилось, обладает внутренней собранностью,
цельностью и относительной устойчивостью.
Через всю нашу жизнь, сквозь все перевоплощения и
состояния мы проносим устойчивое ядро своего «Я»,
обусловленное и единством телесной организации, в
частности нервной системой, и каким-то прочным кар-
касом характера, темперамента, манерой чувствовать,
мыслить и действовать. Убеждения и принципы — наи-
более устойчивый костяк «Я», хотя в этом отношении
существуют немалые индивидуальные вариации.
Вспоминая любой отрезок пройденного пути, каж-
дую уступку своим моральным принципам и вкусам, че-
ловек в определенной мере отождествляет свое актуаль-
ное «Я» с прошлым, свое детство и юность со зрелым
возрастом. Не все в нас безвозвратно уплывает в реку
забвения.
Таким образом, человеческое «Я», существенно ме-
няясь под влиянием социальных условий, вместе с ро-
стом знаний, культуры чувств и воспитанием воли, а
также с изменением физического состояния, самочув-
ствия и пр., тем не мепее сохраняет внутреннюю цель-
136
кость и относительное постоянство. Благодаря наличию
некоторых существенных инвариантных характеристик
структуры духовного мира человек «остается самим со-
бой». Мы движемся от одного жизненного пункта к дру-
гому, неся с собой весь багаж наших духовных приоб-
ретений, и меняемся по пути вместе с наращением этого
богатства, со сдвигами в нашей природной организации.
СОЗНАНИЕ И САМОСОЗНАНИЕ
Существует точка зрения, что в развитии
личности сознание себя в его зачаточных формах пред-
шествует возникновению предметного сознания. По
В. М. Бехтереву, простейшей формой сознания, без вся-
кого сомнения, следует признавать то состояние, когда
еще не выработано ни одного более или менее ясного
представления, когда лишь существует неясное безотно-
сительное чувствование собственного существования.
Более сложным является сознание, в котором уже при-
сутствуют те или иные представления. Но и в этом слу-
чае наиболее элементарной формой сознания следует
признавать ту, при которой в сознании присутствует
главным образом одна группа представлений о «Я» как
субъекте в отличие от «не-Я» или объекта и из которой
вырабатывается так называемое самосознание, иначе
говоря, то состояние сознания, когда в нем присутствует
или (что все равно) каждую минуту может быть вызван
ряд представлений о положении собственного тела, о
движении его членов и пр. Лишь после этого возникают
те формы сознания, которые основываются на простран-
ственных и временных представлениях (предметное
сознание), и, наконец, как синтез первичного предмет-
ного сознания — те наиболее высокие и сложные его
формы, которые составляют «интимное ядро личности» и
при которых человек, с одной стороны, обладает способ-
ностью по произволу вводить в сферу сознания те или
иные из бывших прежде в его сознании представлений,
а с другой — может отдавать себе отчет о происходящих
в его сознании явлениях, о смене одних представлений
другими, иначе говоря, может анализировать происхо-
дящие в нем самом психические процессы '.
1 См. «Проблемы сознания». М_, 1966.
137
В доказательство последовательности развития соз-
нания в указанном направлении ссылаются на восста-
новление сознания после сна или глубокого обморока.
Физиолог А. А. Герцен интересно описал состояния, ко-
торые он неоднократно испытывал после обморока.
Сначала он испытывал смутное сознание своего су-
ществования, затем хаотическое осознание представле-
ний без дифференциации «Я» и «не-Я», потом осоз-
нается «Я» в его противоположности миру, и, наконец,
осмысливаются отношения вещей, причинные и иные
связи.
При прогрессирующем ослаблении умственной сфе-
ры происходят, по мнению Бехтерева, те же самые изме-
нения сознания, только в обратном направлении. В па-
тологических случаях первоначально утрачивается спо-
собность самопознания, затем расстраиваются те ряды
представлений, совокупность которых служит нравствен-
ной характеристикой данного лица; с течением времени
у такого рода больных утрачивается уже и сознание
времени, а затем и сознание места, тогда как самосозна-
ние и сознание о «Я» как субъекте остаются большей
частью ненарушенными даже и при значительной сте-
пени слабоумия.
Для этой точки зрения характерно утверждение, что
познание ребенком самого себя на первых этапах раз-
вития протекает в отрыве от познания им окружающего
мира и даже в отрыве от собственной деятельности. Оно
поддерживается исключительно за счет тех органиче-
ских ощущений и чувствований, которые даны ребенку
от рождения. Эти ощущения и чувства перестают, та-
ким образом, быть предпосылками в развитии само-
сознания; они становятся его источником и движущей
силой. Подобная позиция ставит развитие самосознания
в исключительную зависимость от психофизиологиче-
ского созревания.
Существует и иная точка зрения, утверждающая как
раз обратное, что «сознание себя» характеризует более
высокий уровень психической жизни, чем предметное
сознание, и поэтому в процессе развития личности оно
возникает значительно позже. Так, ребенок не сразу
осознает себя. В течение первых лет жизни он обычно
называет себя так, как называют его окружающие. Он
сначала для самого себя существует скорее как объект
138
для других людей, чем как субъект по отношению к
ним. Осознание себя является результатом развитие
деятельности и общения. Оно является довольно позд-
ним продуктом развития сознания и в качестве своей
основы предполагает реальное становление ребенка
практическим субъектом, выделяющим себя из окруже-
ния. Формирование самосознания связано с процессом
индивидуализации, с процессом роста сил и целостности
личности ’. Не сознание рождается из самосознания, из
«Я», а самосознание возникает в ходе развития сознания
личности, по мере того как она реально становится са-
мостоятельным субъектом * 2.
Видные русские психологи А. Галич, А. Потебня,
II. М. Сеченов и др. рассматривали развитие сознания и
самосознания в неразрывном единстве субъекта и
объекта, считая, что осознание человеком своей бли-
жайшей среды и осознание им самого себя осущест-
вляется в одно и то же время, т. е. человек сразу высту-
пает и как «Я» и как «не-Я». В своем учении о развитии
психики ребенка А. Галич исходил из того, что это раз-
витие начинается с чувства собственного существования,
в котором нет еще ни осознания себя, ни осознания
внешнего мира, потому что в нем нет еще противопо-
ставления между внутренним деятельным началом и
внешним ощущением. Первый способ знакомиться с са-
мим собой и разыскивать себя в хаосе окружающих
предметов основывается не только на внутреннем чув-
стве, но и на впечатлениях, получаемых из внешнего
мира. Преобразование этих нерасчлененных психиче-
ских состояний в осознанные совершается в результате
возникновения способности к отделению тех состояний,
которые относятся к себе, от тех, которые относятся к
внешнему миру, в результате их различения и проти-
вопоставления.
Такого же взгляда придерживался и А. Потебня. Он
считал, что развитие психики начинается со смутных,
слитных, безотносительных переживаний, в которых
сначала нет разделения на «Я» и «не-Я». На первых
’ См. Л. И. Божович. Особенности самосознания у подрост-
ков. «Вопросы психологии», 1955, № 1.
2 См. М. С. Неймарк. О соотношении осознаваемых и не-
осознаваемых мотивов в поведении. «Вопросы психологии»,
1968, № 5.
139
порах для ребенка еще все — свое, еще все — его «Я».
Пли наоборот: поскольку он не -знает еще различия
внутреннего и внешнего, можно сказать, что для него
вовсе нет своего «Я». Иными словами, исходное состоя-
ние сознания есть полное безразличие «Я» и «не-Я».
По мере того как известные сочетания восприятий отде-
ляются от этого «темного грунта», слагаясь в образы
предметов, образуется и самое «Я», состав которого -за-
висит от того, насколько оно выделило из себя и
объективировало «не-Я» или, наоборот, насколько само
выделилось из мира.
Исходя из рефлекторной теории природы психики,
И. М. Сеченов сформулировал свою концепцию само-
сознания. Он считал, что человек беспрерывно получает
впечатления от собственного тела. Одни из них воспри-
нимаются обычными путями (собственный голос — слу-
хом, форма тела — глазом и осязанием), а другие идут
как бы изнутри тела и являются в сознании в виде
очень неопределенных темных чувствований. Ощущения
последнего рода суть спутники процессов, совершаю-
щихся в главных анатомических системах тела (голод,
жажда), они справедливо называются системными чув-
ствами. У человека, замечает Сеченов, не может быть
собственно никакого предметного ощущения, к которо-
му не примешивалось бы системное чувство в той или
иной форме. В этой смеси или ассоциации для той по-
ловины, которая дана деятельностью высших органов
чувств, существует как эквивалент предмет внешнего
мира, а для другой — никакого внешнего эквивалента
нет. Первая половина чувствования имеет объектив-
ный характер, а вторая — чисто субъективный; первой
соответствуют предметы внешнего мира, второй — чув-
ственные состояния собственного тела, «самоощуще-
ния».
Таким образом, и Галич, и Потебня, и Сеченов, рас-
сматривая субъект и объект в единстве, утверждают,
что сознание возникло сразу в своих двух формах —
в форме предметного сознания и самосознания. Уже
маленькие дети, действуя с предметами и наблюдая за
изменениями во внешнем мире, возникающими в ре-
зультате этой их деятельности, познают не только те
предметы, с которыми действуют, но и самих себя.
В этом процессе они постепенно приходят к осознанию
140
как своих действий с предметами, так и того, что при-
чиной этих действий являются они сами '.
Образование представления о себе является актом
сознания, который невозможен без речи. Наши душев-
ные состояния, по Потебне, уясняются нами лишь по
мере того, как мы их обнаруживаем, даем им как бы
самостоятельное существование, находя их, например,
в других или выражая в слове. Темными остаются для
нас те особенности нашей душевной жизни, которые мы
не выразим никакими средствами и которые не увидим
ни в ком, кроме себя. Психологическими исследования-
ми показано, что уже на уровне сенсорного развития
речь способствует развитию самосознания, помогает де-
тям различать и осознавать отдельные части своего
тела 1 2.
САМОСОЗНАНИЕ КАК САМООТНЕСЕННОСТЬ
«Я» С САМИМ СОБОЙ
Самосознание имеет своим предметом созна-
ние, следовательно, противопоставляет ему себя. Но в
то же время сознание сохраняется в самосознании в
качестве момента, поскольку ориентировано на пости-
жение своей собственной сущности. Результатом само-
познания является знание субъектом себя. Если созна-
ние есть субъективное условие ориентировки человека
в окружающем мире, то самосознание есть ориентиров-
ка его в собственной личности.
Способность к самосознанию и самопознанию —
исключительное достояние человека, который в своем
самосознании осознает самого себя как субъекта созна-
ния, общения и действия, становясь в непосредственное
отношение к самому себе. Только в этой форме и может
существовать самосознание, основная особенность кото-
рого, в отличие от сознания, состоит в том, что оно
ориентировано на осмысление человеком своих дейст-
вий, чувств, мыслей, мотивов поведения, интересов,
своего положения в обществе. Если сознание есть знание
о другом, то самосознание — знание человека о самом
1 См. П. Р. Чамата. К вопросу о генезисе самосознания лич-
•ности. «Проблемы сознания». М., 1968, стр. 230—235.
о: 2 См. П. Р. Чамата. Вопросы самосознания в советской пси-
хологии. «Психологическая наука в СССР», т. 2. М., 1960.
141
себе, это своего рода духовный «сеет, обнаруживающий
и себя и другое» *.
В картине самосознания дано двойное изображение:
и внешнего объекта, и самого субъекта. Как объект са-
мосознания личность — это человек, каким он ощущает,
наблюдает, чувствует себя, каким он известен себе и
каким он мыслится, с его точки зрения, другими. Само-
сознание предполагает познание и знание прежде всего
своего физического облика, состояния, а потом уже
внутреннего духовного мира, своих возможностей. Бла-
годаря самосознанию человек осознает себя как инди-
видуальную реальность, отдельную от природы и других
людей. Он становится существующим не только для
других, но и для себя. Самосознание связано со способ-
ностью взглянуть на себя «со стороны». Самосознание
дает «человеку возможность относиться к актам собст-
венного сознания критически, т. е. отделять все свое
внутреннее от всего приходящего извне, анализировать
его и сопоставлять (сравнивать) с внешним,— словом,
изучать акт собственного сознания» 1 2.
История, труд и общение выработали в мозгу чело-
века физиологические и психические механизмы, при
помощи которых и осуществляется осознание и описа-
ние человеком себя. Нельзя отказать животным в том,
что они что-то знают, т. е. обладают элементарной ин-
формацией об окружающих событиях. Но животные не
знают, а человек знает о своем знании: он знает и то,
что он знает, и то, что знает он, и то, что именно он
знает. Далее, человек осознает не только то, что нечто
знает, но и то, что он далеко не все знает, что за преде-
лами его знаний простирается великий океан неведо-
мого.
Существенная черта в характеристике самосозна-
ния — это способность мыслящего человека не только
отделить себя от остального мира, но и противопоста-
вить себя ему. Вместе с тем в самосознании происходит
осознание самого себя не как чего-то абсолютно обособ-
ленного от этого мира, а в многообразном отношении с
ним. Самосознание не есть монолог сознания с самим
собой. Это скорее диалог личности со своим опытом.
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 201.
2 И. М. Сеченов. Избр. философ, и психология, произв.,
стр. 504.
142
Слово «самосознание» обозначает различные, хотя и
тесно связанные между собой явления: самоконтроли-
рующую функцию сознания, ориентированного на вне
его лежащие вещи, и сознание, основным объектом ко-
торого является человеческое «Я», т. е. самопознание,
самоисследование. В первом своем значении самосозна-
ние (как самоконтролирующее сознание) ориентирова-
но на реализацию призыва: познай мир, а во втором —
на реализацию призыва: познай самого себя. Термин
«самосознание» иногда употребляется и в смысле созна-
ния собственного достоинства, высокой оценки самого
себя или даже высокомерия. Основным же значением
самосознания следует считать просто сознание нашего
наличного бытия, сознание собственного существования,
сознание самого себя, или своего «Я» *.
В предложении: «Я вижу березу» при смысловом
ударении на слове береза внимание смещено на внеш-
ний объект; при ударении на слове вижу — на сам про-
цесс видения; при ударении же на слове я — на субъект.
В этих примерах видна мера фокусировки сознания от
объекта к субъекту, т. е. от сознания к самосознанию.
Осознавая вне его лежащую внешнюю реальность, чело-
век отражает и реальность самого себя, он знает, что
осознает ее. Он ощущает, воспринимает и мыслит и вме-
сте с тем знает себя как ощущающее, воспринимающее
и мыслящее существо. Соотносясь с предметом, сознание
вместе с тем характеризуется самоотношением. Само-
сознание, по Гегелю, как понятие духа является пово-
ротным пунктом сознания, посредством которого оно из
красочной видимости чувственного постороннего мира
и из пустой тьмы сверхчувственного выступает в духов-
ный день настоящего. Человек не может разумно дейст-
вовать без хотя бы минимального знания самого себя.
Развитие самосознания проявляется как изменение
определений собственной личности, как совершенство-
вание его регулирующей роли.
Уровень самосознания может быть весьма различ-
ным. Известно, что исключительно одаренные люди
воспринимают свое «Я» с особой остротой и проникно-
венностью, начиная с раннего детства. Познание своего
«Я» переживается ими как своего рода внутреннее от-
1 См. Е. Бобров. О самосознании. Казань, 1898, стр. 5.
143
кровение. Такая острота особенно характерна для само-
сознания гениальных людей, что связано с пониманием
ими своего особого исторического назначения или при-
знания своей ответственности и общественной значи-
мости.
Уровень самосознания в каждой данной ситуации
неодинаков. Бывают моменты, когда самосознание очень
остро. Когда же человек предельно поглощен каким-
либо посторонним сюжетом, самосознание его почти пол-
ностью может отсутствовать. Так, Архимед, углубив-
шись в свои математические расчеты, не заметил взятия
Сиракуз, которые он защищал. Это результат чрезвы-
чайно фокусированного сознания. В большинстве слу-
чаев люди находятся где-то между этими крайностями.
Самосознание осуществляется не только в личност-
ном плане, но и на уровне общественного сознания,
когда знания, научное и художественное творчество ста-
новятся специальным предметом теоретического иссле-
дования. Все так называемые метатеории — это формы
самосознания соответствующих теорий. Высшим уров-
нем общественного самосознания является философия,
представляющая собой жизненно важный созидатель-
ный этап в формировании универсального видения че-
ловека.
Сознание человеком самого себя, своего «Я», не носит
непосредственного характера. Оно опосредствовано от-
ражением внешнего мира и других людей. Самосознание
есть полагание сознания и вместе с тем предполагание
природного и социального мира.
Первоначально человек осознает предметы, свою дея-
тельность с ними, поведение и качества других людей,
а на более высоком уровне развития — и свои мысли о
предметах и действиях, свои чувства, побуждения. Он
осознает себя как личность, осознает свой духовный
мир, создавая свое «представление» о себе. Не случайно
в языках мира слово «представление» означает «ста-
вить образ перед собой».
Пока человек не относится к себе как к объекту вос-
приятия и со своей стороны и со стороны других людей,
он не может осуществлять самоконтроль. В способности
осуществлять самоконтроль наблюдаются существенные
индивидуальные различия. Одни сохраняют самокон-
троль в очень напряженных и даже трагических ситуа-
144
циях, а другие выходят из себя при малейших неприят-
ностях. Некоторые в условиях опасности действуют
аффективнее, чем в обычной обстановке. Наибольшим
самосознанием обладает тот человек, который постоянно
контролирует себя и проявляет меньше импульсивности
в своих поступках.
Проблема самопознания не сводится к самосознанию,
к рефлексии. Можно осознавать себя, рефлектировать,
но не знать существа своего «Я». Последнее достигается
опытом всей жизни.
Погружаясь как можно дальше в глубину своего «Я»,
мы наталкиваемся всегда только на отдельные акты со-
знания: ощущения, представления, мысли, чувствования
и пр. При выполнении как внешних предметных дейст-
вий, так и мыслительной деятельности необходимо свое-
образное «раздвоение» личности: она все время должна
как бы гоняться за «двумя зайцами» — думать о внеш-
них предметах и о том, что она о них думает. Это явле-
ние наиболее полно выражено в состоянии сценического
переживания. В сознании актеров на сцене всплывают
яркие, наполненные глубокими чувствами, страстями
образы, вызванные по заранее намеченной программе,
продиктованные содержанием авторского текста, и вме-
сте с тем происходит процесс хладнокровного наблюде-
ния как бы «со стороны» за своей игрой.
В каждом акте осознания мира неизбежно участвует
контролирующая и управляющая власть самосознания,
от которой человек не свободен даже тогда, когда он
глубоко погружен в исследование реального объекта.
Акт сознания существует лишь вместе с «Я». Нельзя
мыслить, не осознавая этого. Никакое самое самозаб-
венное погружение в мир внешней реальности, никакое
состояние объективной обращенности сознания не озна-
чает абсолютной самоотрешенности. Состояние полной
самоотрешенности, потери самоконтроля и управления
психическими процессами случается крайне редко, пре-
жде всего в патологических случаях. Правилом же,
нормой является осуществление человеком постоянного
и неусыпного самоконтроля, хотя бы в самом общем
-плане. Самосознание является необходимым условием
формирования самостоятельности и гибкости мысли,
объективности суждений. Вместе с тем нельзя абсолю-
тизировать неразрывность сознания и самосознания,
10 А. Г. Спиркин
145
нельзя сказать, что знание о чем-либо невозможно без
знания о себе.
Степень самосознания может быть разной — от са-
мого общего, мимолетного контроля над потоком мысли,
обращенной к внешним объектам, до углубленных раз-
мышлений над самим собой, когда «Я» оказывается не
только субъектом, но и основным объектом сознания,
когда упор делается на внутреннюю жизнь человека.
Фиксация нашего активного внимания на нашем «Я»
имеет свою разумную меру, диктуемую жизненной не-
обходимостью. Чрезмерная фиксация внимания на «Я»
может явиться причиной, затрудняющей ориентировку
в окружающей обстановке и осложняющей продуктив-
ность практических и умственных действий. Она может
выродиться «в самодовольное няньчанье индивидуума
со своими ему одному дорогими особенностями» *. Такой
изнеженно-интеллигентный эгоцентризм, мнительное
созерцание своего собственного «Я» следует отличать от
самопознания, ориентированного на раскрытие смысла
своей деятельности, своего жизненного пути. Рефлексия
мнительности тормозит живой процесс деятельности,
ведет к гамлетовской нерешительности. В гипертрофи-
рованном виде она является симптомом душевного рас-
стройства. Глубокое же самопознание, напротив, прояс-
няет смысл деятельности, повышая ее результативность.
По словам Гегеля, познай самого себя — эта абсолютная
заповедь ни сама по себе, ни там, где она была выска-
зана исторически, не имеет значения только такого
самопознания, которое направлялось бы на отдельные
способности, характер, склонности и слабости индивида,
но она представляет собой познание подлинного в чело-
веке, постижение его сущности. Человек поднимается
до понимания того, что он несет в себе смысл всей
исторической жизни.
Самосознание является мощным фактором не только
самоконтроля, но и самокритики, самосовершенствова-
ния и самовоспитания. Самосознание соотнесено с созна-
тельностью, когда познавательные процессы, волевые
усилия и действия осознаются человеком. Сознатель-
ность — это нравственно-психологическая характеристи-
ка действий личности, которая основывается на осозна-
__________ 1ОГ
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 26.
146
нии и оценке себя, своих возможностей, намерений и
целей. Сознательность определяет наше отношение к
реальности; она предполагает осмысление вещей, собы-
тий соответственно их объективному значению.
Что значит сознательный поступок? Поступок обла-
дает качеством сознательности, поскольку он есть выра-
жение умысла, намерения, цели, предвосхищающей ре-
зультат действия. Нет абсолютной меры сознательности.
Масштабы осознания субъектом своей психической
деятельности простираются от смутного понимания
того, что происходит в душе, до глубокого и ясного са-
мосознания. Сознательность характеризуется прежде
всего тем, в какой мере человек способен осознавать
общественные последствия своей деятельности. Чем
большее место в мотивах деятельности занимает пони-
мание общественного долга, тем выше уровень созна-
тельности. Сознательным считается человек, способный
правильно понять действительность и, сообразуясь с
этим, управлять своими поступками.
Сознательность — неотъемлемое свойство душевно
здоровой человеческой личности. Возможность понима-
ния последствий поступка резко сужена и даже отсут-
ствует полностью у детей, а также у душевно больных,
подчас совершающих действия, поражающие своей не-
лепостью, а порой ведущие к трагическим последствиям
и для самой личности больного и для окружающих.
Больной психике недоступно благоразумие; полная об-
думанность действий зиждется только на ясном
сознании.
Ведущее место в самосознании занимает осознание
требований общества к личности, своего общественного
долга и смысла жизни, ответственности за порученное
дело перед коллективом, классом, нацией, родиной и,
наконец, перед всем человечеством.
Единство сознания и самосознания носит внутренне
дифференцированный характер. Оно предполагает их
специфическое качественное различие и взаимодействие.
Ослабление или усиление сознания снижает или повы-
шает уровень осознания человеком себя. Это явственно
видно в клинических проявлениях расстройства само-
сознания. Как отмечают психиатры, в начальных пе-
риодах развития шизофрении чувство измененности
своего «Я» нередко диффузно, аморфно, трудно форму-
147
дируется, сопряжено со страхом, тревогой, боязнью
чего-то неотвратимого. При этом больной пытается бо-
роться с наступающими чуждыми его личности измене-
ниями, меняя место работы, избегая общения, уеди-
няясь. На более поздних этапах течения болезни нару-
шение самосознания все меньше контролируется
больным и толкуется бредовым образом. Больные, не
усматривая в этом противоречия, считают себя за дру-
гого человека, присваивают себе имена, звания извест-
ных людей, богов. Нередки случаи, когда один больной
считает себя носителем многих имен и свойств многих
личностей, например, Наполеона, бога, известного гене-
рала и пр.
Некоторые ученые считают, что при многих заболе-
ваниях психики, сопровождающихся болезненным изме-
нением содержания сознания (при деперсонализации,
психостении, неврозе навязчивости, фобиях, истерии,
неврастении, ипохондрическом синдроме и т. д.), само-
сознание, ориентировка больного в собственной лично-
сти, сознание собственной болезни могут в той или иной
мере сохраняться. Согласиться с этим трудно: ведь
ориентация в некоторых тонкостях своей болезни еще
не есть самосознание в подлинном и полном смысле
этого слова. Под влиянием мучительного чувства навяз-
чивого страха больной не в состоянии именно в данный
момент отдать себе полный отчет в необоснованности,
неадекватности и нелепости этого чувства. Иллюзорные
ситуации, искаженно понятый смысл чьих-то слов вла-
ствуют над душой человека, и он до поры до времени
не может вырваться из-под их мучительного ига. Тогда
как при полном контроле самосознания воображение
сдерживалось бы и не рисовало бы кошмаров ада. Ведь
жизненный смысл самосознания заключается не в пас-
сивном и безучастном наблюдении «со стороны», а в
управлении психическими процессами и поведением.
Осозпаваемость у человека затрагивает не только
определенную сферу познавательных процессов, но и
часть эмоциональных явлений. Таким образом, само-
сознание является существенным моментом сознания в
целом. Оно выражает сознание в его актуальной данно-
сти субъекту.
Итак, самосознание — это осознание и оценка чело-
веком своих действий и их результатов, мыслей, чувств,
148
морального облика и интересов, идеалов и мотивов пове-
дения, целостная оценка самого себя и своего места в
жизни. Самосознание — конституирующий признак лич-
ности, формирующийся вместе со становлением послед-
ней. Оно свойственно не только индивиду, но и обще-
ству, классу, социальной группе, когда они поднима-
ются до понимания своих общих интересов и идеалов и
борются за их достижение.
Неверно, что самосознание — высщий вид сознания
или один из его элементов. Это неотъемлемая сторона,
аспект или грань сознания общественно развитого чело-
века. Оно образует как бы вторую сторону лезвия брит-
вы — разум, повернутый внутрь духовного мира чело-
века. У сознания и самосознания один носитель — чело-
век, у них один орган — человеческий мозг.
САМОНАБЛЮДЕНИЕ II САМООЦЕНКА
Самосознание — не только познание себя, но
и известное отношение к себе: к своим качествам и со-
состояниям, возможностям, физическим и духовным си-
лам, то есть самооценка. Человек как личность — само-
Оценивающее существо. Без самооценки трудно или
даже невозможно самоопределиться в жизни. Верная
самооценка предполагает критическое отношение к
себе, постоянное примеривание своих возможностей к
Предъявляемым жизнью требованиям, умение самостоя-
тельно ставить перед собой осуществимые цели, строго
оценивать течение своей мысли и ее результаты, под-
вергать тщательной проверке выдвигаемые догадки,
вдумчиво взвешивать все доводы за и против, отказы-
ваться от неоправдавшихся гипотез и версий.
Самооценка играет очень важную роль в организа-
ции результативного управления своим поведением.
Она является субъективным основанием для определе-
ния уровня притязаний, то есть тех задач, которые лич-
ность ставит перед собой в жизни и к реализации кото-
рых она считает себя способной. Она позволяет вовремя
отказаться от начатого действия, если человек понял,
что это действие нерезультативно и тем более ошибочно.
"•'• Верная самооценка поддерживает достоинство чело-
века и дает ему нравственное удовлетворение. Адекват-
-149
ное или неадекватное отношение к себе ведет либо к
гармоничности духа, обеспечивающей разумную уве-
ренность в себе, либо к постоянному конфликту, по-
рой доводящему человека до невротического состояния.
Максимально адекватное отношение к себе — высппй
уровень самооценки.
Самооценка аккумулирует в себе весь жизненный
опыт личности, хотя и его порой недостает, чтобы верно
оценить себя. Тут должен действовать как бы тройной
контроль: жизнь, общественное мнение и собственный
разум.
Общественное мнение играет колоссальную роль в
формировании самосознания и самооценки. Человек на-
чинает верно относиться к самому себе после того, как
он научается правильно относиться к другим людям и
прислушиваться к тому, как они оценивают его самого.
Исследования в области детской психологии показали,
что вначале у школьника создается представление о
себе на основе той оценки, которую ему дают другие.
И уже потом делается попытка самостоятельно разо-
браться в своем внутреннем мире *.
Человек смотрит на себя глазами общества. Сначала
человек оценивает себя через других, а потом других —
через себя. Многие поступки людей социальны не толь-
ко потому, что они вызывают ответные действия других
людей или имеют какое-то значение для общества, но
также и потому, что ожидаемые реакции со стороны
других людей как бы включены в действенную органи-
зацию поведения личности. В конечном счете самокон-
троль — это опосредованный социальный контроль.
Самосознание и самопознание неизбежно связаны с
самоанализом, который является средством самокон-
троля и разумной организации своего поведения, ус-
тановления правильных взаимоотношений с другими
людьми.
Крайняя степень самоанализа — самосуд, в котором
человек иногда бывает непримиримо жесток к себе. От-
сюда скептицизм, презрение к себе, комплекс неполно-
ценности — это, по терминологии Гегеля, «несчастнее
самосознание», или самосознание, запутавшееся в са-
1 См. А. И. Липкина, Л. А. Рыбак. Критичность и самооценка
в учебной деятельности. М., 1968.
150
мом себе. В другом случае человек может переоцени
вать себя, что часто ведет к безмерной самонадеянно-
сти, самовлюбленности. Между этими полюсами и рас-
полагается весь спектр самоотношения.
Самооценка, как и самопознание в целом, начина-
ется с внешности. Одним из источников самооценки и
видов самонаблюдения является видение своего отраже-
ния (в воде или в зеркале), что человечество осуществ-
ляет с незапамятных времен, а дети — с очень раннего
возраста. В этом видении человек ощущает отчуждение
-самого себя и осуществляет чувственное восприятие
своего внешнего облика.
Зеркало в жизни человека играет немалую психоло-
гическую роль. Это зрительное удвоение личности, слу-
жащее одним из средств самопознания, идентификации
человека с самим собой. С помощью зеркала человек де-
лает тонкие наблюдения, уточнения, анализ характера
выражения своего лица. Он может предаваться самолю-
бованию или, наоборот, остро ощущать свое уродство.
Это своего рода общение человека с самим собой. Не-
редки случаи, когда человек, смотрящийся в зеркало,
мысленно или даже вслух разговаривает сам с собой,
ругает или хвалит себя за что-либо.
Тот или иной элемент самооценки становится пред-
метом и теоретического рассмотрения. «Субъект уже не
использует, а изучает их... Он мыслит о них и изучает
их обычно для того, чтобы в будущем лучше использо-
вать» !.
Обращенность «Я» на самого себя выражается в та-
ких, например, формах, как живописный или словесный
автопортрет, автобиография, дневник, письма и испо-
веди (Гамлет, Фауст, Парсифаль). Религиозная форма
исповеди восходит к IX в., а окончательно введена в
1225 г., XVIII в.— это уже эпоха и дневников, и писем,
и автобиографий, и исповедей. Одной из самых знаме-
нитых исповедей великого человека перед грядущими
поколениями является исповедь Руссо.
Самосознание и самооценка не всегда бывают аде-
кватными. Давно подмечено, что оценки, даваемые
людьми своим поступкам, далеко не всегда заслужи-
1 II. Л. Элиава. Мыслительная деятельность и установка.
В сб. «Исследования мышления в советской психологии». М.,
1966, стр. 286.
151
вают доверия: даже тогда, когда люди искренни, они
склонны оправдывать себя, нередко очень снисходи-
тельны к самим себе.
То, что человек думает и говорит о себе, часто не
совпадает с тем, что он реально собой представляет. Су-
ждения человека о самом себе, выраженные в форме
речи, являются показателем уровня самосознания, но не
всегда — действительных качеств личности. Тем более,
что в минуты негодующего недовольства собой человек
может испепелять свое «Я», а в иное время — захлебы-
ваться от самодовольства. Многое из того, что люди ду-
мают о себе,— это иллюзии, которыми человек живет,
потому что они помогают ему переносить трудности ре-
альной жизни.
Неадекватное представление о себе является неред-
ко источником выбора ложных путей к самоутвержде-
нию, непомерных претензий и в конечном счете серьез-
ных срывов, болезней и различного рода трагических
исходов. Порой даже умные, талантливые люди стра-
дают слепой переоценкой собственной персоны. «Су-
ждения о собственной личности всегда чрезвычайно не-
ясны. Эти субъективные помрачения суждения особен-
но часты, потому что каждому выраженному типу при-
суща особая тенденция к компенсации односторонности
его типа, тенденция, которая биологически целесооб-
разна, т. е. она стремится удержать душевное равнове-
сие» !.
Можно ли, спрашивает Достоевский, хоть с самим
собой быть совершенно откровенным и не побояться
всей правды? Верные автобиографии, считает Гейне,
почти невозможны, и человек сам о себе наверно на-
лжет, как Руссо в своей знаменитой исповеди. Не даром
говорится: со стороны виднее. Поэтому не рекоменду-
ется судить о человеке на основании только того, что он
сам о себе думает и говорит.
Проблема самонаблюдения дискутируется в психо-
логии на протяжении почти всей истории ее существо-
вания как самостоятельной науки. Первоначально са-
монаблюдение рассматривалось как единственный или,
во всяком случае, главный метод проникновения в тайт
ны духовного мира личности. Гиперболизация этого
______ ai .я
1 Я. Г. Юнг. Психологические типы. М., 1924, стр. 6.
152
метода приводила часто к ложным выводам, связанным
с идеалистической трактовкой самой природы психиче-
ского.
Затем в психологии стала ощущаться страстная тяга
к строго объективным методам исследования психики.
Самонаблюдение начали рассматривать как ложный,
научно несостоятельный метод, связывая с ним все не-
удачи в психологической науке, ее отставание от дру-
гих наук и т. п.
Общетеоретические рассуждения оставались рассу-
ждениями, а жизнь шла своим чередом. И каждый чело-
век, вопреки всем проклятиям в адрес самонаблюдения,
ежедневно пользовался этим приемом в самопознании.
Воспринимая и наблюдая что-то неладное в своем орга-
низме, в своем духовном мире, человек шел к врачу, ко-
торый задавал ему неизменный вопрос: «На что вы
жалуетесь?» А врач-психиатр даже тщательнейшим об-
разом расспрашивал о детальнейших оттенках психиче-
ского состояния больного и на основании этого опроса
мог установить наличие у больного невроза навязчиво-
го состояния или бреда, галлюцинаций или шизофре-
нии и пр.
Многие ученые пришли к глубоко научному, на наш
взгляд, выводу, что самонаблюдение — это существен-
ный прием исследования психических явлений, имею-
щий фундаментальное значение для психологии, психи-
атрии, социальной психологии, социологии и житейской
практики. Можно определенно сказать, что без самона-
блюдения по существу невозможно обойтись при науч-
ном исследовании сознательных психических процес-
сов, свойств, состояний. Отрицание самонаблюдения как
важнейшего средства проникновения в мир духовной
жизни человека выглядит так же, как если бы астроном
отказался от наблюдения звездного неба в телескоп на
том основании, что доверять субъективным показаниям
наблюдателя нельзя. Но тогда вообще не стоило бы до-
верять никаким показаниям органов чувств человека,
так как познание есть субъективная деятельность. Если
следовать логике негативного отношения к самонаблю-
дению, то можно прийти к выводу, что человечество ни-
когда не могло ничего знать о природе психических
явлений и ие могло осуществлять взаимное общение и
понимание.
153
Как бы кто ни относился к самонаблюдению, оно не-
оспоримый и могучий факт духовной жизни человека.
На основе такой двойной ориентированности сознания
человек может знать и контролировать себя, осуществ-
лять более или менее адекватную самооценку, имею-
щую огромное значение для самовоспитания и саморе-
гулирования.
Самообладание — субъективный прием самопозна-
ния, но протекает он с объективной необходимостью.
Это не случайное, а закономерное состояние специфиче-
ски человеческой психики; человек не может не осуще-
ствлять самонаблюдения так же, как он не может не
мыслить
Самонаблюдение — социально выработанный атри-
бут сознательной жизни человека в условиях всей си-
стемы социальных требований общества к личности, а
затем и ее собственных требований к самой себе. Если
бы человек постоянно не следил за собой, то он не мог
бы жить в обществе. Он контролирует свои действия во
внутреннем, идеальном плане в той же мере, в какой
осуществляет такой же контроль за своими практиче-
скими действиями.
Самопознание осуществляется теми же гносеологи-
ческими средствами, как и познание внешней действи-
тельности: с помощью ощущений, восприятия, самона-
блюдения, размышления над собой и т. д. При этом в
самонаблюдении, видимо, срабатывает тот же механизм
обратной связи, как и во внешнем самоконтролирова-
нии. Текущий поток мыслей реализуется прежде всего
во внутренней речи, которая имеет внешние редуциро-
ванные выходы. Человеческое «Я» получает постоян-
ную обратную информацию о том, как и куда течет
мыслительный процесс. Аналогичным образом дело про-
исходит и с эмоциями, которые также имеют свои вы-
ходы и обратную сигнализацию. Представьте себе, что
отныне все словесные отчеты людей о себе объявляются
запретными и не заслуживающими доверия. Это значит
не только «не верьте никому!», но и «не верьте себе!».
Можно ли при этом нормально жить на свете?
Утверждая научный и жизненный смысл самона-
блюдения как необходимого и существенного приема
самопознания и познания психических явлений, мы
должны подчеркнуть, что оно не единственный метод и
154

что его эффективность повысится при сочетании со мно-
жеством других методов исследования психики.
Следует строго различать целесообразность приме-
нения этого метода в тех или иных условиях. Одно дело,
когда человек жизненно заинтересован в адекватном
самонаблюдении и самооценке, например, в случае бо-
лезни, искреннем раскаянии, желании осмыслить себя
в какие-то переломные периоды своей жизни. И совсем
другое дело, когда человек по каким-либо мотивам не
заинтересован раскрывать себя, а, наоборот, желает
преподнести себя не таким, каким он есть, а каким хо-
чет казаться.
Заостряя вопрос, можно сказать, что каждый знает
о себе столько и такое, что никакими объективными ме-
тодами никто и никогда не узнает. Если правильно го-
ворят: «со стороны виднее», то не менее верно сказать:
«никто не знает глубже человека, чем он сам себя». Оба
эти положения верны применительно к разным обстоя-
тельствам, к разным людям и к разным сторонам их бес-
конечно богатого духовного мира.
Не только чрезвычайная сложность феномена созна-
ния личности, но и время делает самосознание относи-
тельным: личность постоянно меняется, обогащается.
Отсюда вывод: век живи и век учись верно познавать и
оценивать себя. Самопознание имеет свое начало, но но
имеет конца.
Общеизвестно, что единственно достоверным крите-
рием, дающим возможность отделить истину от заблу-
ждения, является практика. Она рано или поздно разо-
блачает все ложные рассуждения, допущения и пред-
ставления. Исходя из этого, можно сказать, что сужде-
ниям человека о самом себе полностью и безоговорочно
нельзя доверять. Нужна их практическая проверка, что
и делается постоянно — ив обыденной жизни, и в науч-
ном исследовании путем эксперимента, и в медицин-
ской и педагогической практике.
ФОРМИРОВАНИЕ САМОСОЗНАНИЯ
Чем вызвано появление как бы двойной фор-
мы отражения: субъективного воспроизведения реаль-
ности и данности субъекту самого этого воспроизведе-
ния?
155
Человек не появился на свет с готовым самосозна-
нием. Оно рождалось в муках, прошло сложный и тер-
нистый путь. Мы до сих пор мало знаем о духовном
мире нашего отдаленного предка, пребывавшего еще в
полуживотном состоянии. Однако с самых ранних исто-
рических времен человек стал настойчиво стремиться
познать свое окружение и самого себя. Он самоутвер-
ждался и развивался в направлении к самопознанию по
мере того, как усиливал свою реальную власть над при-
родой, научался понимать себя через мир вещей, кото-
рые созидались им в процессе общественного производ-
ства, через осознание преобразуемых им общественных
отношений, через постоянное общение с другими
людьми, а не посредством личного «Я», которое будто
бы само себе устанавливало определенные границы, вы-
растая из мистической категории души, как полагал,
например, идеалист Э. Кассирер.
Деятельность животного не является средством его
жизнедеятельности, «животное непосредственно тожде-
ственно со своей жизнедеятельностью» Поэтому его
деятельность не выступает для него в качестве объекта.
В эпоху стадного существования для человека предме-
том его сознания был, видимо, лишь внешний мир —
природные объекты и другие люди. На уровне общин-
но-родовой формации сознание ориентируется уже не
только на то, что лежит вне человека.
В процессе становления человека его трудовая дея-
тельность все больше отделялась от процесса потребле-
ния, а связь между ними принимала все более опосред-
ствованный характер: для человека объектом становил-
ся не только вне его существующий мир, но и его соб-
ственная деятельность. По отношению к внешнему
миру практическая деятельность выступала как субъ-
ективная, а по отношению к сознанию — как объектив-
ный процесс, являясь одновременно и реализацией со-
знания и его объектом. Поэтому сознание направляется
также и на самого себя: на анализ и оценку своих дей-
ствий, внутреннего мира, возможностей, результатов
деятельности, своих личностных качеств, отдельных по-
ступков и поведения в целом. Подчеркивая роль обще-
ственного труда в формировании самосознания, Маркс
__________ 4
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 565.
156
писал: «...человек удваивает себя уже не только интел-
лектуально, как зто имеет место в сознании, но и реаль-
но, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им
мире» *.
Изменяя в процессе деятельности предметы внеш-
него мира, человек накладывал на них печать своей
воли и мысли. При восприятии же созданных им пред-
метов он усматривал в них свои собственные цели.
Видя, например, каменный топор, человек воспринимал
его не просто как камень, а как вещь, в которой зало-
жена общественная цель ее применения и воплощена
нужная для этого форма. Иными словами, человек в
созданных им вещах усматривал замыслы их создателя.
Такой путь формирования самосознания свойствен
не только человечеству в целом, но и индивидуальному
развитию каждого отдельного человека, что отметил еще
Гегель: «Отрок бросает камни в реку и восхищается
расходящимися на воде кругами, как неким делом, в ко-
тором он получает возможность созерцать свое собствен-
ное творение» * 2. Гегель правильно подчеркивал практи-
чески действенный момент в формировании самосозна-
ния, отмечая: «...человек чувствует относительно всего
того, чем он пользуется и окружает себя, что он зто про-
извел своими собственными силами и что он поэтому
имеет дело в лице этих внешних вещей с тем, что при-
надлежит ему, а не с отчужденными предметами, лежа-
щими вне той его собственной сферы, в которой он яв-
ляется господином» 3.
История естествознания изобилует множеством при-
меров, показывающих, как человек раскрывал загадку
строения и функционирования собственного тела через
вещественные продукты своего созидательного труда.
Он дошел до понимания устройства глаза лишь после
того, как сконструировал оптические приборы. То же
самое относится к органу слуха: кортиев орган пред-
ставляет собой своего рода струнный инструмент с по-
степенными переходами, наподобие арфы или рояля.
Самые тончайшие процессы, протекающие в мозгу че-
ловека и служащие физиологической основой его умст-
венной деятельности, осмыслены по аналогии с ранее
'^'К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 566.
2 Гегель. Соч., т. XII. М., 1938, стр. 33.
3 Там же, стр. 267.
157
им понятыми электрическими и магнитными явления-
ми и их техническим использованием. Не случайно
И. П. Павлов в своем анализе рефлекторной деятель-
ности мозга зачастую пользуется терминологией физики
электричества и электротехники. Достижения киберне-
тики вне всякого сомнения уже теперь проливают и в
дальнейшем прольют еще более яркий свет на многие
стороны в работе мозга животных и человека.
Действия человека, ориентированные вовне (напри-
мер, движения мышц во время труда и органов речи во
взаимном общении), отражаются в мозгу человека по’
принципу обратной связи и составляют наряду с внеш-
ними предметами необходимое условие саморегулирова-
ния личности и тем самым играют важную роль в фор-
мировании самосознания.
Специфически человеческая деятельность предпола-
гает предусмотрение ее результата в виде цели, направ-
ляющей деятельность. В ходе деятельности меняются и
ее объект и она сама. В таких условиях, чтобы оста-
ваться адекватным логике вещей, субъект должен все
время мысленно, оперировать образом — целью. В голо-
ве человека постоянно происходил процесс соотнесенпя
полагаемой цели и получившегося результата, цели и
средства, корректировка между целью, средством и ре-
зультатом. Он постепенно научается отделять себя от
результата своих действий, а затем и от самих внеш-
них, а потом и внутренних действий в идеальном плане.
И все это — стадии формирования самосознания. Лишь
человеку свойственно противопоставление своих дейст-
вий в форме объекта себе как субъекту этих действий,
что ведет к раздвоению единой личности на «Я» — субъ-
ект и на «Я» — объект.
Человек выступает как личность в той мере, в какой
он выделяет себя из окружающего мира, и отношение
его к миру, к другим людям и самому себе дано ему как
отношение, то есть поскольку он осознает и мир и свое
отношение к нему и тем самым самого себя. «...Для жи-
вотного его отношение к другим не существует как от-
ношение» Животные не осознают себя и не выделяют
себя из окружающей действительности. Любопытно, на-
пример, что они не узнают себя в зеркале.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 29.
158
Лишь тогда, когда отдаленный предок человека в его
историческом развитии а также ребенок в своем инди-
видуальном становлении выделяют себя из окружаю-
щей среды и противопоставляют себя ей, тогда объек-
тивное и субъективное начинают светиться в их рас-
члененном единстве. Эта <дивная двойственность в
единстве и есть мерцание зари самосознания» *.
Жизнь в условиях постоянного взаимного общения
людей, социальных норм и контроля требует, чтобы
человек осознавал не только внешний мир, но и самого
себя. Лишь на этой основе возможна высшая, социально
детерминированная саморегуляция личности. Жизнь
своими суровыми уроками научила человека осуществ-
лять такое саморегулирование.
Самосознание появилось в ответ на зов обществен-
ных условий жизни, которые с самого начала требовали
от каждого человека умения оценивать свои поступки,
слова и мысли с точки зрения определенных этических
и правовых норм. Регулируя свои действия и преду-
сматривая их результаты, самосознающий человек бе-
рет на себя полную ответственность за них.
Поскольку производство средств существования лю-
дей и средств их общения есть с самого начала общест-
венное производство, постольку человек начинает что-
либо узнавать о себе самом, лишь познавая свои общест-
венные отношения с другими людьми. Уже на стадии
родовой организации общества сложилась целая систе-
ма взаимообязанностей, связанная с развитием чувства
личной ответственности за то или иное дело. Выборы
вождей, присвоение имени, решение на совете рода тех
или иных хозяйственных вопросов, подготовка и веде-
ние войны, организация труда, принятие в род, усынов-
ление пленника и т. д.— все это обусловливало разви-
тие личной инициативы и возрастание потребности в
контролировании своих помыслов и действий, реализа-
ция которых вызывала со стороны других членов кол-
лектива ту или иную реакцию: положительную оценку,
порицание, осуждение и т. п.
Правильная расстановка сил, распределение общест-
венных обязанностей в коллективе способствовали осо-
знанию каждой личностью самой себя, своих сил и воз-
1 А. Галич. Картина человека. Спб., 1834, стр. 246.
159
мощностей. Жизнь в коллективе постепенно приучала
людей обдумывать свои мысли и поступки прежде чем
действовать и говорить, учитывать возможные послед-
ствия высказанных мыслей и совершенных поступков.
Таким образом, прежде чем возникло самосознание,
должен был возникнуть и развиться его объект — мыс-
ли, отражающие реальный мир.
Противопоставление человеком себя реальному миру
проявлялось и в плане речи, в которой объективируется
все, что составляет внутренний, духовный мир челове-
ка. Объективируя свою мысль в речи, человек получает
возможность подвергать ее анализу как вне его лежа-
щий идеальный объект. «В этом смысле слово объекти-
вирует мысль, ставит ее перед нами, служит тем делом,
без которого невозможно самосознание...» 1 Верно гово-
рят, что человек понимает себя, только испытавши на
других понятность своих слов. И тогда, когда человек
воспринимает мысль другого, и тогда, когда он выска-
зывает свою мысль, он вынужден все время соотносить,
сравнивать, сопоставлять свои впечатления, мысли с
уже обработанными и отложенными в речи мыслями
общества и тем самым делать собственные мысли пред-
метом своей мысли.
Особую роль в формировании самосознания сыграло
появление и развитие письменной речи. Она дала еще
большую возможность анализировать объективирован-
ные результаты мышления и контролировать сам про-
цесс изложения мысли. В письменной речи участвуют
уже не только слуховой и речедвигательный, но и зри-
тельный аппарат, а также моторика пишущей руки.
Включение всех этих анализаторов в их взаимодейст-
вии в письменную речь способствовало дальнейшему
развитию самосознания и самоконтроля.
Существенными формами отчуждения мысли явля-
ются и продукты художественного творчества. Создав,
например, изображение (рисунок, орнамент, живопись,
скульптуру), художник в форме продукта творчества
воспринимал объективированный им субъективный об-
раз и тем самым больше сознавал свой собственный ду-
ховный мир.
1 А. А. Потебня. Из запасок по теории словесности. Харьков,
1930, стр. 26.
160
Различные формы объективизации духовного мира
обусловили его дифференциацию, что дало возможность
человеку осуществлять разумное самонаблюдение и са-
моконтролирование.
Процесс формирования самосознания человека про-
шел несколько ступеней. Общее направление развития
первобытного человека от примитивных форм психики
к самосознанию с предельной ясностью выразил Ленин:
«Перед человеком сеть явлений природы. Инстинктив-
ный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Со-
знательный человек выделяет...» 1 Человек раннеродо-
вого общества (и тем более стадный), как уже отмеча-
лось, еще не выделял себя из окружающей среды. Он
испытывал чувство своей общности с животными, расте-
ниями и даже неодушевленными предметами, о чем
свидетельствуют, например, факты тотемизма. Его от-
ношение к миру — это прежде всего «отношение чело-
века к его природным условиям производства как к
принадлежащим ему, как к своим собственным, как к
предпосылкам, данным вместе с его собственным суще-
ствованием,— отношение к ним как к природным пред-
посылкам его самого, образующим, так сказать, лишь
его удлиненное тело» 2. Стадный человек не мог еще в
должной мере ни понимать себя, ни контролировать
свои помыслы и поступки. Он был сам для себя тайной,
как и многое вокруг него.
Процесс формирования самосознания начинался не
с осознания человеком самого себя как разумной лично-
сти, противопоставленной природе и родовому коллек-
тиву. Этому предшествовал процесс формирования осо-
знания родом самого себя как единого целого, что слу-
жило одним из условий и предпосылкой возникновения
впоследствии личного самосознания, подобно тому как
формирование общества служило условием и предпо-
сылкой формирования человека как его производной
части. Сущность родового самосознания заключалась в
том, что человек мысленно не выделял себя из той родо-
вой группы, к которой он принадлежал, не рассматри-
вал себя в ней как особый центр интересов и действий,
а сливался с ней. Это было обусловлено самим харак-
тером общинного способа производства, при котором
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 85.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46, ч. I, стр. 480.
11 А. Г. Спиркин
101
отдельный человек не становится самостоятельным по
отношению к общине. Хозяйство было коллективным,
личные интересы еще не были выделены из интересов
коллектива, и личность в собственном смысле этого
слова еще отсутствовала.
Таким образом, первоначально выделял себя и про-
тивопоставлял окружающему миру, другим людям не
отдельный человек, а род. Выделение и противопостав-
ление шло не по линии отношений «субъект и объект»,
а по линии «коллектив и противостоящий ему другой
коллектив и природа». Об этом свидетельствуют косвен-
ные данные. Так, в языках многих племен и народов
(курнаи, папуасы, меланезийцы, ботокуды, нивхи, чук-
чи и др.) слова, обозначающие название данного пле-
мени или народа, имеют значение «человек», «люди».
Совпадение названия данного коллектива с понятием
человека свидетельствует о том, что в далеком прошлом
коллектив в целом осознавал себя как людей, восприни-
мая другие коллективы как нечто иное по отношению к
себе, быть может в качестве разновидности животных
пли существ, похожих на животных в том или ином
отношении.
В условиях жизни родового коллектива человек не
мог чувствовать себя в качестве индивидуального субъ-
екта как прав, так и обязанностей. Он не мог лично
быть обвиненным, не имел индивидуального брака и
детей. Всем своим существом он входил в то целое, ко-
торое составляло род. Ответственность за любое престу-
пление, которое совершалось кем-либо из членов рода,
ложилось на плечи рода. В родовом праве именно род
выступал как правовой субъект. Правовые последствия,
связанные с индивидуальной волей, были чужды тому
времени.
Было бы неправильно на этом основании сделать вы-
вод, что человек родового общества был лишен индиви-
дуальности или способности особенным образом отно-
ситься к предметам и людям. Однако такая особенность
индивида была весьма ограниченной, поскольку осо-
знание реального мира осуществлялось преимуществен-
но под углом зрения способов коллективного воздейст-
вия на этот мир.
Первоначальная слитность индивида с коллективом
и последующее выделение личности из коллектива,
162
осознание ею самой себя нашли свое довольно прозрач-
ное выявление и в употреблении имен собственных в
прошлом отсталыми народами. Имена собственные —
один из важных внешних показателей выделения инди-
видуальности из социальной общности, который как бы
символизирует эту индивидуальность. Наука не засви-
детельствовала ни одного народа, каким бы отсталым он
ни был, который не располагал бы именами собствен-
ными.
На основании продолжительных наблюдений над
индейцами Л. Морган пришел к выводу, что «имена,
употребляемые в настоящее время ирокезами и други-
ми индейскими племенами, большей частью — древние
имена, с незапамятных времен передающиеся по на-
следству» *. Имена собственные возникли, видимо, не
сразу, а появились лишь на начальной стадии родового
строя. «Следует предположить, что на некоторой, весь-
ма ранней, стадии развития имен собственных не было,
и название коллектива применялось к каждой личности
отдельно» 1 2.
Носителем имен собственных в условиях родового
строя был, следовательно, прежде всего род, поскольку
они обозначали не столько личность как таковую,
сколько ее принадлежность к данному роду, ее родст-
венные связи и общественное положение. Так, у индей-
ских племен «Длинный рог» — собственное имя, при-
надлежащее • роду «Олень», «Черный волк» — роду
«Волк». А в роде «Орел» имеются такие имена, как
«Орел, строящий свое гнездо», «Орел, сидящий с подня-
той головой», «Орел, летающий над ветвями», и т. п.3
Как правило, каждый род имел личные имена, которые
составляли его исключительную собственность и как та-
ковые не могли употребляться другими родами того же
племени. Если ребенку давали имя из чужого рода, то
сам по себе факт присвоения этого имени переводил ре-
бенка в тот род, которому принадлежит это имя. Родо-
вое имя само по себе давало родовые права. Такие име-
на либо прямо по своему значению указывали на род,
1 Л. Морган. Древнее общество. Л., 1934, стр. 48.
2 С. Кацнельсон. К генезису номинативного предложения.
М.— Л., 1936, стр. 84.
3 Л. Морган. Древнее общество, стр. 99.
163
которому они принадлежали, либо были в качестве та-
ковых общеизвестны. Так, член племени «арабана»
штата Южная Австралия на вопрос, кто он такой, отве-
тит: «Я — арабана» *.
Морган отмечает, что в житейском обиходе при фор-
мальных приветствиях индейцы обращаются друг к
другу с помощью слов, выражающих степень родства,
если они родственники, а если не родственники, то с
помощью таких выражений, как «мой друг». Название
человека по имени и тем более вопрос: «Как вас зо-
вут?» — считались большой грубостью. У человека на
ранней родовой ступени его развития личное имя слу-
жило средством выражения осознания не личности са-
мой по себе в ее относительной обособленности от кол-
лектива, а ее органической связи с коллективом, родом,
частью которого она являлась. «Племя оставалось для
человека границей как по отношению к иноплеменнику,
так и по отношению к самому себе: племя, род и их
учреждения были священны и неприкосновенны, были
той данной от природы высшей властью, которой от-
дельная личность оставалась безусловно подчиненной в
своих чувствах, мыслях и поступках» 1 2.
Отдельная личность выступала как индивидуальное
выражение общности коллектива. Затем она начинает
все более ясно осознавать себя и все более четко выде-
лять себя из коллектива, противопоставлять себя ему.
Анализируя образцы раннего эпоса, А. Ф. Анисимов
отмечает, что если в ранних сказаниях, например в Нив-
ских настундах, «герои как бы безлики, слиты с общей
массой рода и племени, даже безымянны, то в чукотских
сказаниях они резко индивидуальны, отделены от рода,
нередко стоят над ним» 3.
Словесное обозначение человека именем собствен-
ным явилось речевой формой выражения осознания ин-
дивидуальности. В именах собственных первоначально
подчеркивались прежде всего чисто внешние, а уж
потом и внутренние индивидуальные особенности, ха-
рактерные именно для данного человека, например,
1 См. А. Элькин. Коренное население Австралии. М., 1948,
стр. 49.
2 А. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 99.
3 А. Ф. Анисимов. Природа и общество в отражении сказки
и мифа. Л., 1953, стр. 160.
164
Софья — мудрая, Евгений — благородный, Валентина —
добрая и т. и.
Достигнув уровня самосознания, человек, называя
других людей именем собственным, стал выражать свое
«Я» личным местоимением. История языка показывает,
что личные местоимения засвидетельствованы в самых
ранних памятниках письменности. Следовательно, дан-
ная категория слов оформилась в своей функции еще
до возникновения письменности.
Отмеченные выше ступени в формировании самосоз-
нания характерны и для ребенка. Узнавание ребенком
вещей и других людей происходит прежде, чем самоуз-
навание. Общеизвестно, что ребенок раннего возраста
называет себя не местоимением «Я», а по имени, т. е.
так, как к нему обращаются другие. Он себя именует
словами других. Он и судит о себе суждениями других,
оценивает себя оценками других. Лишь примерно в
трехлетием возрасте ребенок начинает употреблять лич-
ное местоимение «Я».
Словесное обозначение себя местоимением «Я» —
это не просто овладение грамматическим понятием, а
языковая форма выражения психологического сдвигав
личности, связанная с идентификацией себя с самим со-
бой, с противопоставлением себя другим и соотнесением
себя с ними.
Итак, в своем поступательном умственном развитии
человек последовательно возвышался от элементарной
ступени непосредственного чувственного осознания ми-
ра до высшей ступени, на которой он стал постигать,
что средства, с помощью и в форме которых он познает
действительность, есть нечто отличное от объекта по-
знания. Отражая действительность, субъект стал осо-
знавать само это отражение и вместе с тем понимать
свое собственное место в естественном и общественном
круговороте жизни. «...Отсюда самоанализ, самосуд и
вообще сознавание себя деятелем в области мысли» *.
Осознание человеком своего отношения к самому
себе через отношение к действительности и другим лю-
дям явилось необходимым условием моральной само-
оценки. Человек достиг того уровня развития, когда
1 И. М. Сеченов. Избр. философ, и психология. произв.,
стр. 510.
165
возникла категория совести, способность человека к
оценке своих поступков, мыслей, чувств с точки зрения
существовавших в данном коллективе неписаных норм
поведения, принципов взаимоотношения людей. Род, а
потом и государство делались своего рода олицетворе-
нием личных обязательств человека. Это становилось
исходной базой для формирования социально-политиче-
ского самосознания личности.
Рассмотрение генезиса самосознания позволяет сде-
лать следующий вывод. Современный человек, находя-
щийся на позициях научного мировоззрения, объясняет
явления природы согласно объективным законам и при-
чинам, а поступки людей — мотивами и целями, в ко-
нечном счете порожденными воздействием внешнего
мира. Человек , же родового общества находился в соз-
данном им самим плену — в плену мифологического
мировоззрения. Осознав себя как нечто противостоящее
и природе и общественному коллективу в качестве субъ-
екта деятельности, преобразующей природу, личность
тотчас подпала под порабощающее влияние вымышлен-
ных сверхъестественных сил. Эта связанная с отчужде-
нием рабская психология базировалась одновременно на
узости и на универсализме кругозора человека: узость
проистекала из невежества, из ограниченного видения
вещей, а универсализм заключался в ориентации мысли
на всеобщие принципы бытия. Человек рассматривал
себя в известном смысле как средство выполнения воли
надиндивидуальных сил, что хорошо иллюстрируется
ранними памятниками культуры. Обратившись, напри-
мер, к Гомеру, мы убедимся, что почти все поступки
людей и вообще сколько-нибудь значимые события жиз-
ни объясняются там волей богов. Поэма «Илиада» начи-
нается словами: «Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пе-
леева сына...» Поэт не считает себя творцом собствен-
ного пения. Создается впечатление, что он выступает
лишь посредником между своим творчеством и волей
богов. И это не простое выражение скромности, а убеж-
дение в том, что ему присуща функция орудийности.
Иллюзорная форма самосознания, каковой являются
мифология и религия, резко тормозила развитие само-
сознания личности.
Самосознание формировалось постепенно, приобре-
тая свои высшие формы на заре уже писаной истории,
163
когда возникли философия, зачатки конкретных наук,
поднялись на высокий уровень развития искусство,
нравственные отношения, развилась государственность.
Знание себя является синтезом известных духовных
личных ценностей, способностей, моральных принципов
и взглядов на жизнь. Человек получает свою определен-
ность и становится существующим «для себя» лишь че-
рез практическое отношение к вещам, через общение с
другими людьми.
Всматриваясь, как в своего рода зеркало, в других
людей, сопоставляя себя с ними, человек обнаруживает
в себе то, что сначала замечал у других, и только таким
путем приходит к самосознанию, к уяснению своих да-
рований или отсутствию таковых, своих возможностей
в той или иной области. Все познается в сравнении.
И самого себя человек познает через сравнение с дру-
гими. «...Индивиды как физически, так и духовно тво-
рят друг друга...» 1
Этот основной принцип генезиса самосознания с ис-
ключительной глубиной вскрыл К. Маркс, который от-
метил прежде всего производный характер самосозна-
ния по отношению к познанию вообще и общественный
характер генезиса самосознания. «Так, как он (чело-
век.— А. С.) родится без зеркала в руках и не фихтеан-
ским философом: «Я есмь я», то человек сначала смот-
рится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отне-
сясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек
Петр начинает относиться к самому себе как к челове-
ку» 2. Таким образом, мое бытие как субъекта для меня
самого обусловлено моим бытием как объекта для дру-
гого. Мое отношение к самому себе опосредствовано
отношением ко мне других.
Сопоставление, сравнение себя с другими является
обычным критерием самооценки.
Решающую роль в формировании самосознания
марксизм отводит коллективным формам деятельности.
Это один из фундаментальных принципов марксизма
в исследовании развития самосознания. Лишь позднее
человек переходит к анализу своих собственных внут-
ренних душевных особенностей. Однако и их оценка во
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 36.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 62.
167
многом преломляется через призму отношения к тем
требованиям, которые предъявляются общественной
жизнью. Вместе с тем происходит процесс возрастания
границ и направленности самосознания: последователь-
ное осознание человеком себя как части первобытного
стада, рода, семьи, племени, народности, нации и класса,
всего человечества.
Известно, что в глазах окружающих нас людей мы
выглядим далеко не однозначно. И это разное отноше-
ние к нам служит важным условием коррекции и мерой
нашей самоориентации.
Таким образом, и онтогенетически, и исторически
самосознание возникло не в качестве духовного зеркала
для праздного самолюбования личности. Оно родилось
на свет как историческая необходимость в самоконтро-
ле — жизненно важном средстве управления поведением
человека в сложной системе его взаимоотношений с об-
ществом, с другими людьми. Если без появления труда
и общества не могло бы возникнуть самосознание чело-
века, то без самосознания, по-видимому, общество и
труд вряд ли смогли бы успешно развиваться.
Хотя человек достиг элементарного уровня самосоз-
нания еще в глубокой древности, но он обращал свой
умственный взор прежде всего не на самого себя, не на
работу своей мысли и переливы чувств, а на реальный
мир. У родового человека самосознание находилось в
зародыше и развернулось в действительное самосозна-
ние в период формирования классового общества, когда
возникли представления о самих представлениях, поня-
тия о понятиях. Словом, возникла философия, формиро-
валась наивная диалектика древних. «...Диалектическое
мышление — именно потому, что оно имеет своей пред-
посылкой исследование природы самих понятий,— воз-
можно только для человека, да и для последнего лишь
на сравнительно высокой ступени развития (буддисты
и греки), и достигает своего полного развития только
значительно позже, в новейшей философии...» 1
В дальнейшем по мере развития общественных отно-
шений, усложнения деятельности людей, характера их
взаимного общения, накопления опыта и увеличения
степени ответственности человека перед обществом и
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 537—538.
168
самим собой существенно перестраивалось и самосозна-
ние. Человек все глубже осознает себя, свое место в жиз-
ни как субъекта истории; растет его сознательность.
Решающие перемены в развитии самосознания че-
ловека как массового явления происходили в связи со
сменой общественно-экономических формаций, с пере-
стройкой систем мировоззрения, с появлением сначала
мифологии, затем мировых религий, зачатков историче-
ских знаний — своеобразной памяти народа, фольклора,
художественной литературы, искусства, конкретных
наук, различных философских учений, в которых синте-
зировалась совокупность знаний людей о мире и о себе.
Все это явилось выражением общественного самосозна-
ния и самопознания. Следовательно, самосознание мо-
жет носить не только личный, но и общественный ха-
рактер. Мы говорим, например, о классовом и нацио-
нальном самосознании. Так, на определенной ступени
своего развития общественный класс из класса «в себе»
может превратиться в класс «для себя». Это значит, что
в силу высокого накала классовой борьбы и развития
своего классового сознания он начинает осознавать свои
особые, объективно обусловленные, коренные интересы,
противоположность их интересам других классов. Обще-
ственный класс, достигший высокого уровня самосозна-
ния и организовавшийся в политическую партию, вы-
двигает свою собственную программу. Так, осознав свою
историческую миссию освободителя всего трудового че-
ловечества, пролетариат под руководством Коммунисти-
ческой партии совершил социалистическую революцию
и осуществляет совместно со всеми трудящимися строи-
тельство социализма и коммунизма.
Каждая исторически сложившаяся нация в лице
наиболее передовых представителей поднимается до осо-
знания своих общенациональных интересов, особенно-
стей своей культуры, традиций и перспектив развития.
Она обладает своим особым складом мышления и фор-
мой проявления чувств, своим чувством национального
достоинства. Но все имеет свою меру. Подобно тому
как гипертрофированная ориентированность сознания
субъекта на самого себя ведет к эгоизму, чрезмерная об-
ращенность национального сознания только на особен-
ное в национальной жизни может привести к национа-
лизму.
СОЗНАТЕЛЬНОЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ
В ТВОРЧЕСТВЕ
ПОНЯТИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
Наряду с сознательными формами отражения
и деятельности для человека характерны и такие, кото-
рые находятся как бы за «порогом» сознания, не дости-
гают надлежащей степени интенсивности или напря-
женности, чтобы обратить на себя внимание. Термины
«бессознательное», «подсознательное», «неосознанное»
часто встречаются в научной и художественной литера-
туре, а также в обыденной жизни. Говорят: «Он сделал
это неосознанно», «Он не хотел этого, но так получи-
лось» и пр. Повседневный опыт знакомит нас с мыс-
лями, которые всплывают у нас в голове, но неизвестно,
откуда и как они возникают.
Анализируя в своем романе состояние духа Ивана
Карамазова, Ф. М. Достоевский настойчиво подчерки-
вает, что Иван сам не знал о причине своего скверного
настроения, подобно тому, как люди часто раздражают-
ся по поводу какого нибудь пустяка — уроненного на
пол платка или не поставленной в шкаф книги, не соз-
навая этой причины.
Как уже отмечалось, понятие психического значи-
тельно шире понятия сознания, которое обладает не
поддающимися практическому учету градациями уров-
ней, начиная от высшей степени ясности, доходящей
до удивительной силы прозорливости и глубины пони-
мания сути вещей, и кончая полусознательным состоя-
нием. Один ученый насчитал около двадцати ступеней
сознания. Это число, видимо, можно свободно удвоить
или даже утроить.
170
Психическая деятельность может находиться в фо-
кусе сознания; иногда не достигает уровня сознания
(досознателыюе, или предсознателъное состояние) или
опускается ниже порога сознания (подсознательное).
Совокупность психических явлений, состояний и дейст-
вий, не представленных в сознании человека, лежащих
вне сферы его разума, безотчетных и не поддающихся,
по крайней мере в данный момент, контролю, охваты-
вается понятием бессознательного.
Зона максимально ясного сознания в психической
деятельности сравнительно невелика. За ней идет по-
лоса просто ясного сознания, а потом — минимального
сознания, за которой следует уже неосознанное. Послед-
нее выступает то как установка, инстинкт, влечение, то
как ощущение, восприятие, представление и мышление,
то как сомнамбулизм, то как интуиция, то как гипноти-
ческое состояние или сновидение, состояние аффекта
или невменяемости.
К бессознательным явлениям относят и подражание,
и творческое вдохновение, сопровождающееся внезап-
ным «озарением» новой идеей, рождающейся как бы от
какого-то толчка изнутри, случаи мгновенного решения
задач, долго не поддававшихся сознательным усилиям,
непроизвольные воспоминания о том, что казалось проч-
но забытым, и пр.
Бессознательное — не мистика, а реальность духов-
ной жизни. С физиологической точки зрения бессозна-
тельные процессы выполняют своего рода охранитель-
ную функцию: они разгружают мозг от постоянного
напряжения сознания там, где в зтом нет необходи-
мости.
Человеческий разум нес бы на себе непомерно тяже-
лый груз, если бы он вынужден был контролировать
каждый психический акт, каждое движение и действие.
Человек не мог бы ни результативно думать, ни разумно
действовать, если бы все элементы его жизпедеятельпо-
сти одновременно потребовали осознания.
Что же такое бессознательное? Каким образом про-
исходит смена динамических состояний сознания, пе-
реходы от полного душевного мрака к необыкновенному
ощущению жизни?
174
ИСТОРИЯ понятия
Общая идея о бессознательном встречается
еще в древнеиндийском учении Потанджали, в котором
бессознательное трактовалось как высший уровень по-
знания, как интуиция и даже как движущая сила вселен-
ной. Оно восходит к демонии Сократа, утверждавшего,
что он постоянно прислушивается к своему внутреннему
голосу, как к своего рода велению совести и непререкае-
мому авторитету. Проблема бессознательного нашла
отражение в учении Платона о познании как воспоми-
нании, тесно связанном с идеей о наличии в душе скры-
тых, неосознанных знаний, о которых сам субъект мо-
жет даже совсем ничего и не подозревать. Платон по-
лагал, что человек не искал бы того, что ему еще не
известно, если бы он предварительно не имел его бес-
сознательно в своей душе. Августин анализировал бес-
сознательное в «Исповеди», где он сравнивает сферу
воспоминаний с необозримым, скрытым от сознания
внутренним помещением. То, что находится за преде-
лами обозримого для субъекта в сфере его душевной
деятельности, составляет неосознанное.
Иное освещение вопрос о бессознательном приобрел
в концепции Декарта, который исходил из тождества
психики и сознания. Отсюда идея о том, что за преде-
лами сознания протекают лишь чисто физиологические,
а не психические процессы. Спиноза утверждал, что
люди осознают свои желания, но не причины, которые
их определяют. Само существование бессознательных
мотиваций составляет человеческое бремя. Достижение
же свободы основано на осознании человеком реально-
сти внутри и вне себя.
В истории философской и психологической мысли
впервые лишь Лейбницу удалось вполне отчетливо
сформулировать концепцию бессознательного как низ-
шей формы духовной деятельности. Лейбниц полагал,
что все явления сознания возникают в бессознательной
жизни и что в бодрствующем состоянии наряду с наи-
более ярко выступающими сознательными представле-
ниями существуют как бы спящие или угасшие пред-
ставления— малые перцепции. По Лейбницу, в уме нет
ничего, что уже не дремало бы в виде представления в
темной душе. Бессознательными бывают врожденные
172
идеи, приобретенные и вытесненные из сознания идеи,
так называемые малые переживания, которые не осо-
знаются из-за своей незначительности.
Кант связывал понятие бессознательного с чувствен-
ным познанием, с интуицией. Он указывал на наличие
сферы восприятий и чувств, которые не осознаются, хотя
и можно прийти к выводу об их существовании. Бессоз-
нательное — это темные представления в человеке, чи-
сло которых безгранично. На огромной карте нашего
духа «освещены только немногие пункты,— это обстоя-
тельство может возбуждать у нас удивление перед на-
шим собственным существом; ведь если бы некая выс-
шая сила сказала: да будет свет!, то без малейшего
содействия с нашей стороны перед нашими глазами от-
крылось бы как бы полмира (если, например, мы возь-
мем писателя со всем тем, что он имеет в своей па-
мяти) » *.
В противоположность принципам рационализма
представители теории романтизма развивали идею бес-
сознательного как глубинного источника прежде всего
художественного творчества. Шопенгауэр, например,
выдвинул иррационалистическую концепцию бессозна-
тельного, рассматривая его как волю в природе, источ-
ник жизни, стихийное жизненное начало, которому про-
тивостоит беспомощное сознание. Продолжателем ирра-
ционалистических идей выступил Э. Гартман, который
придерживался панпсихизма, признавая основой всего
сущего бессознательное духовное начало, образующее
абсолютное единство воли и идеи. Жизнь мира — не ра-
зумный, но целенаправленный процесс, в котором созна-
ние — лишь орудие слепой мировой воли как движущей
силы развития. Э. Гартман положил в основу своей фи-
лософии биологизированное понятие бессознательного,
трактуемое им как «жизненная сила», проявляющаяся
в инстинкте, в рефлекторных движениях как целитель-
ное начало природы, открывающаяся в чувствах, харак-
тере, в нравственности, одаряющая человека всеми со-
вершенствами и ведущая его к красоте и счастью, соз-
дающая язык и религию, вдохновляющая поэтов и
художников, совершающая великие открытия в науке и
направляющая всемирно-исторический процесс. Бессоз-
нательное незаметно управляет человеческим разумом.
1 II. Кант. Соч., т. 6. М., 1966, стр. 366.
173
В иррационалистическом духе трактовал бессозна-
тельное и Ф. Ницше. Он считал, что вера в человеческий
разум есть величайшее заблуждение: разум играет вто-
рую роль и осужден историей на то, чтобы в конечном
счете, быть может исчезнуть и уступить место полней-
шему автоматизму, т. е. деятельности, осуществляю-
щейся бессознательно. «Наш духовный мир похож на
Египет — пустыня и громадные пирамиды, а в этих пи-
рамидах, большей частью недоступных, только жалкие
трупы» 1. В концепции Ницше действительности проти-
вопоставлено погружение в темное, неопределенное со-
стояние, опьянение, экстаз.
Такие психологи, как Гербарт, Фехнер, Вундт и дру-
гие, положили начало психологическому исследованию
проблемы бессознательного. Согласно Гербарту, кото-
рый ввел динамическую характеристику психического,
несовместимые идеи могут вступать между собой в кон-
фликт. При этом более слабые психические явления вы-
тесняются из сознания, продолжая, однако, воздейство-
вать на него. Вундту принадлежит образное уподобле-
ние сознания полю зрения, в котором имеется сфера
наиболее четкого видения, окаймленная удаляющимися
на периферию кругами с убывающей ясностью ощуще-
ния и переживания, вплоть до их полного угасания.
Вундт считал, что восприятие и сознание базируются на
неосознаваемых логических процессах. Он пытался ус-
тановить связь законов логического развития мысли с
бессознательными явлениями, утверждая существова-
ние не только осознаваемого, но и неосознаваемого мыш-
ления. Он проводил различие между фокусом сознания,
где объект ясно осознается, и остальным полем созна-
ния, где он или осознается неясно, или совсем не осо-
знается. Границы между этими пунктами относительны
и подвижны 2.
Рассматривая границу между актуальным и потен-
циальным состоянием сознания как нечто расплывча-
тое, У. Джемс считал невозможным точно установить,
что именно осознанно и находится в кругу интересов, а
что теряется в сфере невнимания.
Существенным толчком в исследовании бессозна-
тельного явились работы в области психиатрии, прежде
1 Ф. Ницше. Собр. соч., т. III, стр. 226.
2 В. Вундт. Введение в психологию. Одесса, 1912, стр. 16—17.
174
всего французских психиатров Шарко и Жане, которые
в лечебных целях стали применять гипнотические ме-
тоды воздействия на сферу сознательного. Эти работы
дали возможность выявить отличную от сознательной
психическую деятельность патогенного свойства, не
осознаваемую больным.
И. М. Сеченов прямо выступил против концеп-
ций, отождествлявших психическое и сознательное.
«...В прежние времена «психическим» было только «соз-
нательное»...» 1 Он выявил наличие «темных или смут-
ных» ощущений, либо частью сознаваемых, либо вовсе
не сознаваемых. И. П. Павлов отмечал, что «мы отлич-
но знаем, до какой степени душевная, психическая
жизнь пестро складывается из сознательного и бессоз-
нательного» 2. Явления бессознательного Павлов связы-
вал с работой тех участков мозга, которые обладают
минимальной возбудимостью.
Бессознательному пристальное внимание уделял
К. С. Станиславский, считая, что оно играет существен-
ную роль в процессе творчества.
В советской психологии проблема бессознательного
разрабатывалась главным образом школой Д. Н. Узнад-
зе в Грузии, приверженцы которой скрупулезно и упор-
но проводят исследования бессознательного в виде уста-
новки. Психофизиологические аспекты бессознательного
широко исследуются в современной науке в связи с ана-
лизом сна и гипнотических состояний, корковых и под-
корковых образований, явлений автоматизма в трудо-
вой и спортивной деятельности и т. и. В последнее
время обсуждаются возможности применения кибернети-
ческих представлений и методов моделирования бессоз-
нательного. При всем этом целостной теории, объясня-
ющей механизм и структуру бессознательного, до на-
стоящего времени построить не удалось.
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ И ФРЕЙДИЗМ
На необходимости исследования сферы бессоз-
нательного, его места и роли в поведении человека, осо-
бенно в протекании различного рода душевных заболе-
1 II. М. Сеченов. Избр. нроизв., т. I. М., 1952, стр. 208.
2 II. П. Павлов. Ноли. собр. соч., т. III, кн. 1, стр. 105.
175
ваний, пожалуй, больше всех настаивал австрийский
психиатр 3. Фрейд. Сам он считал, что привел нас к
вершине вулкана и заставил заглянуть в кипящий кра-
тер бессознательного.
Интерес к работам Фрейда, прежде всего на Западе,
дискуссии вокруг его идей то утихают, то разгораются
с новой силой. Одни опровергают систему его взглядов,
считая, что она не отличается логической стройностью
и научной доказательностью, а другие, напротив, пыта-
ются представит!. его одним из властителей дум совре-
менной эпохи. Таковы крайности, одинаково далекие от
истины.
Научно-исторический метод исследования предпола-
гает выявление не только негативных сторон в воззре-
ниях ученого, но и позитивного содержания (если оно
есть), продуктивных гипотез, ценных постановок во-
просов и пр. В отличие от указанных крайностей, напри-
мер, И. П. Павлов по-иному подошел к учению Фрейда:
он немало критиковал его за идеалистические, дуалисти-
ческие воззрения и ошибочные, ненаучные положения,
выразившиеся прежде всего в рассмотрении психики
как имманентного, замкнутого в самом себе начала.
Вместе с тем Павлов ценил его творческие усилия: «Ко-
гда я думаю сейчас о Фрейде и о себе, мне представля-
ются две партии горнорабочих, которые начали копать
железнодорожный туннель в подошве большой горы —
человеческой психики. Разница состоит, однако, в том,
что Фрейд взял немного вниз и зарылся в дебрях бес-
сознательного, а мы добрались уже до света...» 1
Мы не ставим своей задачей подробно анализировать
здесь воззрения Фрейда и давать им развернутую оцен-
ку. Это особая и чрезвычайно сложная проблема. Нам
представляется, что наиболее адекватное освещение она
получила в «Философской энциклопедии» 2. Остановимся
лишь на том, что непосредственно относится к нашей
теме.
Теоретическими источниками фрейдовской концеп-
ции бессознательного являются существовавшие в
XIX в. учения о психике, о гипнотическом внушении, о
символике сновидений, о мифологии, о врожденном
1 Цит. по кн.: Г. Уэллс. Павлов и Фрейд. М., 1959, стр. 5.
2 См. статьи «Фрейд», «Фрейдизм», «Неофрейдизм». «Фило-
софская энциклопедия».
176
психическом наследии, о сексологии, о философии и пси-
хологии бессознательного, биологический волюнтаризм,
особенно А. Шопенгауэра, и др. Об этом сам Фрейд го-
ворил так: «...мы незаметно причалили к пристани фи-
лософии Шопенгауэра, для которого смерть является...
целью жизни, сексуальное влечение — осуществлением
стремления к жизни» *.
Осуществляя психиатрическую практику, Фрейд с
самого начала был поражен некоторыми гипнотически-
ми опытами, которые показывали, как человек в состоя-
нии транса способен легко уверовать в реальность со-
вершенно нереального. Вместе с тем часто не соответ-
ствуют реальности и многие идеи у лиц, не находящихся
в трансе, тогда как большая часть реального остается
ими неосознанной. Согласно Фрейду, душевная деятель-
ность подобна айсбергу, большая часть которого скрыта
под водой и который управляется подводными течения-
ми. В ней имеются не только осознанные, но и темные,
даже дикие элементы, которые загнаны разумом и со-
циальными нормами в подполье и ждут лишь момента
слабости и страха, чтобы проявить свои демонические
силы.
Фрейд разработал эмпирический метод психоанали-
за, основанный на наблюдении и самонаблюдении, на
изучении подсознательных состояний психики путем
расшифровки того, как они проявляются в символах,
сновидениях, свободных ассоциациях, фантазиях, об-
молвках и описках, зарисовках, симптоматических дей-
ствиях, невротических симптомах и т. и.— этих своего
рода смотровых окнах в мир бессознательного. Метод
психоанализа позволил Фрейду вникнуть в чрезвычайно
запутанный клубок болезненных состояний, выявить
источники некоторых невротических переживаний.
Однако этот метод, плодотворно применяемый пер-
воначально к выявлению генезиса определенных психи-
ческих расстройств, Фрейд неправомерно перенес на
изучение психики вообще, а затем даже на историче-
ский процесс развития культуры и общества в целом.
В этом своем последнем качестве психоанализ не только
совершенно несостоятелен научно, но и порочен, под-
1 3. Фрейд. По ту сторону принципа удовольствия. М., 1925,
стр. 49.
12 А. Г. Сипркин 177
вергся критике как в нашей стране, так и за рубежом,
причем даже со стороны некоторых последователей са-
мого Фрейда.
На этом основании, однако, вряд ли было бы пра-
вильно отвергать все, что связано с именем Фрейда.
Свою концепцию бессознательного Фрейд построил на
большом клиническом материале, преломленном через
призму его общей концепции психики человека. Он вы-
явил психологическую природу конфликтов между
«желанием и долгом» и их роль в генезисе неврозов,
раскрыл явления сублимации сексуальной энергии, раз-
личные формы вытеснения переживаний, выдвинул
эффективный принцип лечения душевных болезней пу-
тем выявления и осознания первоначально неосознавае-
мых больным переживаний. Фрейд показал, что в струк-
туре здоровой психики содержатся болезненные эле-
менты, проявляющиеся в так называемой «патологии
обыденной жизни».
Фрейд создал свою схему структуры психики, разде-
лив ее на три основных пласта. Самый нижний пласт
и самый мощный так называемое «Оно» находится за
пределами сознания. Там хранятся прошлый опыт, раз-
личного рода биологические импульсивные влечения и
страсти, неосознанные эмоции. На этом массивном фун-
даменте бессознательного воздвигается сравнительно
небольшой этаж сознательного — того, с чем человек
актуально имеет дело и чем постоянно оперирует. Это
его «Я». И, наконец, третий и последний этаж челове-
ческого духа — «сверх-Я», нечто, находящееся над «Я»,
выработанное историей человечества и существующее в
системе науки, морали, искусства, культуры. Это идеа-
лы общества, социальные нормы, система всевозможных
запретов и правил, иными словами все то, что человек
усваивает и с чем он вынужден считаться. Главным
стражем «Я» является нравственная сфера личности —
«сверх-Я». В ответ на греховные неосознанные побуж-
дения оно терзает «Я» упреками, чувством вины.
Сама по себе фрейдовская схема структуры психики
не лишена смысла, хотя ее общая интерпретация и ха-
рактеристика взаимоотношения составляющих ее сфер
в системе фрейдизма научно несостоятельны. В основе
данной иерархии элементов духовной структуры лично-
сти лежит идея о первичности и управляющей роли
178
бессознательного. Именно от «Оно», считает Фрейд, бе-
рет свое начало все, что именуется психическим, и, за-
вершив свое движение в сфере индивидуального и со-
циального разума, психическое вновь возвращается
туда же.
Именно эта сфера, подчиненная принципу наслаж-
дения, оказывает, с точки зрения Фрейда, решающее
влияние на поведение человека, определяя его мысли и
чувства, а через них и действия. Сознательное будто бы
лишь тонкая, воздушная кисея, парящая над глубоким
омутом бессознательного, который скрыт не только от
взора наблюдателя, но и от самого субъекта. Сознание
в отношении психики подобно отблескам света прожек-
тора на темной поверхности необъятной реки.
Научная несостоятельность фрейдизма проявляется
в принижении роли разума и биологизации социальных
явлений. Если вся история прогрессивной философии и
психологии провозглашала и провозглашает мощь чело-
веческого разума, то фрейдизм провозглашает мощь ин-
стинктов. Фрейд разрушил уходящее своими корнями
еще в античную культуру представление о человеке как
о существе, поведение которого определяется прежде
всего духовными идеалами, разумом. Фрейд нарисовал
иную картину, согласно которой позади логики, идеалов
и разума стоят их скрытые, но подлинные властители:
слепые инстинкты и примитивные влечения1.
Учение Фрейда о влечениях вытекает из понимания
бессознательного как определяющего фактора всей
жизнедеятельности человека. Человека он считал слож-
ной машиной, наделенной энергией влечений, специфика
которых состоит в том, что в них фиксировано не дей-
ствие в целом, как это имеет место в инстинктах, а лишь
импульс к действию. Влечение полностью детермини-
руется внутренним органическим источником и незави-
симо от объекта, на который оно направлено. По Фрей-
ду, не внешние воздействия, а именно влечения, кото-
рые властно требуют своего удовлетворения, являются
подлинными двигателями индивидуального и социаль-
ного прогресса: они — ведущие стимулы деятельности,
подчиненной принципу наслаждения.
1 См. Н. В атак. Entretiens de Bichat (vol. Medecine). Paris,
1965.
179
Фрейд различал сексуальные влечения и влечения
смерти. Если одна сторона бессознательного направле-
на на утверждение жизни, то вторая ориентирована на
разрушение и смерть. Основное внимание Фрейд со-
средоточил на анализе сексуальности. Определенный
объект приобщается к влечению лишь благодаря своей
способности доставлять наслаждение.
Человек настолько зависит от своих влечений, что
их характер и динамика определяют судьбу человека:
от них невозможно спастись никаким бегством. Однако
прямое и каждый раз немедленное удовлетворение вле-
чения не всегда возможно: социальные нормы налагают
свой запрет, подвергают его цензуре. Человек по при-
роде своей антисоциален: он находится в постоянном
стремлении к удовлетворению своих желаний, влечений,
а общество составляет враждебное окружение, которое
призвано направлять, контролировать и подавлять чело-
веческие стимулы и инстинкты, ограничить или полно-
стью лишить человека удовлетворения его страстей.
Будучи подавленными и загнанными в подполье бес-
сознательного, влечения превращаются в стремления,
которые имеют уже культурную ценность. Фрейд назвал
это сублимацией. Он нарисовал своеобразную картину
развития сексуального влечения в онтогенезе: появ-
ляясь в раннем детском возрасте, сексуальность прохо-
дит через всю его последующую жизнь. В различные
возрастные периоды она имеет лишь иной характер и
иной объект, на который направлена.
Итак, человек, по Фрейду,— машина, движимая от-
носительно постоянным комплексом сексуальной энер-
гии (либидо), безумящим душу эросом, постоянно прон-
зающим человека своими стрелами. Либидо подвержено
болезненным напряжениям и разрядкам. Динамический
механизм, ведущий от напряжения к высвобождению,
от страдания к удовольствию, Фрейд назвал принципом
удовольствия. От него отличается принцип реальности,
который направляет человека, заставляя его избегать
всего, что может угрожать его существованию. Эти
принципы часто вступают в конфликт между собой, а
равновесие между ними — необходимое условие психи-
ческого здоровья. Нарушение этого равновесия ведет к
невротическим и психическим расстройствам.
Поскольку господствующими мотивами поведения,
180
по Фрейду, являются сексуальные мотивы, лишь через
неудачи в любви возможна творческая трансформация.
Сознание создает различного рода нормы, законы, запо-
веди, правила, которые подавляют подсознательную
сферу, являясь для нее цензурой духа. Подсознательная
сфера может проявлять себя только в области анор-
мальных (сновидения, случайные оговорки, описки
и пр.) или прямо ненормальных (неврозы, психозы и
др.) явлений. Между сознательным началом и бессозна-
тельными силами существует постоянный конфликт:
разум враждебен индивидуальности. Он подобен «всад-
нику, который должен обуздать превосходящую силу
лошади, опираясь на заимствованные из внешнего мира
силы» *.
Этот конфликт с особой остротой протекает у нервно-
больных и тем более психически больных, когда «Я»
наталкивается, по мнению Фрейда, на границы своего
могущества в своем собственном доме — душе. «Вдруг
возникают мысли, о которых не знаешь, откуда они, и
ничего нельзя сделать, чтобы прогнать их. Начинает
казаться, что эти чужие гостьи оказываются даже силь-
нее, чем те, которые подчиняются «Я»: они в состоянии
противостоять всем испытанным средствам воздействия
воли, их не сбивают все логические возражения, не тро-
гают противоположные показания реальности»1 2. Кон-
статировав этот поразительный и вполне достоверный
феномен человеческой психики, Фрейд утверждал, что
ему удалось нанести одну из самых тяжелых ран по
самолюбию и гордыне человека. Первую аналогичную
рану нанес в свое время Коперник, доказавший, что не
земля — центр вселенной. Вторую — Ч. Дарвин, давший
человеку обезьян в качестве родственников. Третью же
он, Фрейд, установив, «что человек не является хозяи-
ном в своем собственном доме». Согласно концепции
Фрейда, бессознательное безраздельно властвует над
сознательным, разум плетется на поводу у влечений и
страстей. Воля и разум бессильны перед могучим и
властным зовом биологического инстинкта. Потребности
живой плоти рушат все утонченные кордоны цивили-
зации.
1 3. Фрейд. Я и Оно. М., 1924, стр. 22.
2 3. Фрейд. Основные психологические теории в психоана-
лизе. М., 1923, стр. 196.
181
Научного внимания в теории Фрейда заслуживает
главным образом концепция вытеснения — особого за-
щитного механизма психики. И. П. Павлов наиболее
одобрительно относился именно к этой гипотезе.
Что же такое вытеснение? С физиологической точки
зрения — это процесс торможения возбудимых очагов, а
с психологической — механизм сдерживания и подавле-
ния определенных влечений, побуждений, мыслей и
чувств. Бессознательное и есть та особая психическая
область, все элементы которой пребывают в вытеснен-
ном состоянии, не находят выхода в открытом пове-
дении.
Особую категорию бессознательного составляет то,
что неприемлемо для сознания человека. Психиатры от-
мечают, что некоторые, наиболее тягостные для душев-
нобольного факты действительности он не принимает,
отвергает. Мать, заболевшая душевно в связи с гибелью
ребенка, ведет себя так, будто бы она не знает, что ее
ребенок погиб.
Но идеи, изгнанные из сферы сознания, не теряют
своих динамических сил: они продолжают активно воз-
действовать на сферу сознания, имеют свой специфиче-
ский энергетический заряд. Если вытесненное влечение
не может преодолеть сопротивления разума, то стре-
мится пробраться к свету обходными путями, в замас-
кированной форме. Это своего рода жидкость под боль-
шим давлением: непременно где-то прорвется и изольет-
ся наружу.
Вытеснение, по Фрейду, не ведет «беспричинной»
борьбы с идеями и аффектами вообще, а выполняет
важные жизненные функции: биологическую — охра-
няет «Я» от неприятных воспоминаний; социальную —
подавляет неприемлемые влечения. Процесс вытеснения
наблюдается уже в раннем детстве, когда формируются
первые представления о недозволенном.
Как общественно развитое существо человек знает и
чувствует, что определенные побуждения должны сдер-
живаться, подавляться, находиться под контролем ра-
зума. Особо болезненные, несовместимые с нормами
данного общества и личного мировоззрения мысли, чув-
ства и побуждения вытесняются таким путем из созна-
ния в сферу бессознательного, забываются. Сознание не
исключает и не отвергает эти психические явления. Оно
182
их сдерживает, подавляет, переключает их на иные,
разумные формы проявления. Однако в особо острых
обстоятельствах, когда «сдают нервы», когда для уста-
новления равновесия оказывается недостаточно вытес-
нения неудовлетворенных влечений, тогда неизбежным
результатом оказывается невроз. Бессознательная сфера
может прорвать плотину разума и излиться в виде па-
нического состояния, безрассудных действий, как это
иногда бывает при алкогольном опьянении, повышен-
ном половом возбуждении, в напряженной ситуации,
связанной с взаимными оскорблениями и пр.
Фрейд ошибочно считал, что не только характер лич-
ности и ее поведение, но и искусство, наука и культура
в целом определяются влечениями. Искусство, по Фрей-
ду, одна из форм сублимации неудовлетворенного чув-
ства наслаждения, переключения его из сексуальной
сферы в сферу эстетическую, проявлением чего служит
сопереживание происходящему на сцене, полотне, экра-
не, воображение при чтении. Такое переключение
происходит якобы в глубинах психики и не всегда осо-
знанно.
К защитным механизмам психики Фрейд относил
такие явления, как рационализация (обоснование аргу-
ментами своих инстинктивных влечений), вымещение,
выражающееся в переориентации определенного чув-
ства, навязчивой идеи на другого человека или какой-
либо объект, обращенные реакции (возникновение реак-
ции обратной той, которую можно было бы ожидать в
данной ситуации).
Однако Фрейд ограничился лишь внутриличност-
ными коллизиями между различными элементами в
структуре психики, искусственно изолировав человека
от внешнего мира, от социальной реальности. Принци-
пиальной его ошибкой было рассмотрение социального
как чего-то только внешнего и даже враждебного по от-
ношению к сознанию человека. Он представил бессозна-
тельное как самостоятельное психическое начало, кото-
рое живет в душе человека своей собственной жизнью
и постоянно враждует с сознанием, преследует свои осо--
бые цели, все время хитрит, прибегает к различным
уловкам, маскируется, чтобы усыпить бдительность со-
знания, выискивает различные обходные пути для свое-
го внешнего выражения, ценит только то, что можно
183
осуществить немедленно, обладает удивительной нетер-
пеливостью и не довольствуется отдаленными возмож-
ностями удовлетворения потребностей. Всеми свои-
ми действиями бессознательное напоминает поведение
неумной, но хитрой и невероятно капризной женщины.
Его ошибка состояла в подчеркивании безраздельного
господства бессознательного над сознательным, конста-
тации лишь антагонистических взаимоотношений меж-
ду ними, что лишало человека надежды на его конечное
освобождение от власти будто бы господствующих над
ним инстинктивных, иррациональных сил. При этом
фрейдизм акцентировал свое внимание только на тех
феноменах бессознательного, которые по своему содер-
жанию неприемлемы для человеческого разума и кото-
рые могут прорваться в сферу сознания только путем
уловок символизма.
Существует ли резкое и острое противоречие между
сознанием и бессознательным? Да, существует. Это
наблюдается в особых условиях, прежде всего в случаях
патологии, например, при истерии, а также в состоянии
стресса. Но жизненный опыт и специальные исследова-
ния доказывают наличие согласованности и взаимного
благоприятного влияния бессознательного на сознание и
наоборот. Функциональная координация обоих этих
факторов лежит в основе самых разнообразных форм
человеческой активности: обучения, выработки навыков,
явлений интуиции, в процессе научного и художествен-
ного творчества *.
Другая ошибка Фрейда и его последователей заклю-
чается в том, что они не просто придают большое зна-
чение бессознательным процессам в душевной жизни
человека, какое эти процессы действительно имеют, а
гипертрофировали роль бессознательного вообще, сек-
суальных влечений в особенности. Фрейд настолько
увлекся проблемой бессознательного, что склонен был
свести к нему всю психику: «Все душевные процессы
по существу бессознательны... сознательные процессы
являются только отдельными проявлениями всей нашей
душевной деятельности» 1 2.
1 Ф. В. Вассин. Проблема бессознательного. М., 1968.
2 3. Фрейд. Лекции по введению в психоанализ, т. I. М.,
1923, стр. 28.
184
Эти положения фрейдизма находятся в явном проти-
воречии с данными науки. Человек — прежде всего со-
знательное существо: не только мышление, но и эмоции
его пронизаны сознанием. Конечно, в момент, когда он
бросается на помощь другому, спасает утопающего, вы-
таскивает ребенка из огня, рискуя собственной жизнью,
человек не думает о значимости своего поступка, не рас-
считывает, не обобщает, не размышляет — он действует
мгновенно, под влиянием эмоций. Но сами эти эмоции
исторически сформировались на почве коллективист-
ских навыков, разумных стремлений, трудовой взаимо-
помощи. Под эмоциональным порывом, казалось бы без-
отчетным, лежат глубокие пласты «снятой» сознатель-
ной жизни.
Ошибки Фрейда — не в постановке проблем, а в спо-
собе их решения. Его концепция являет собой пример
того, как применение ложной методологии извращает
обобщение и трактовку самих фактов.
СТРУКТУРА БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
Бессознательное как психическое явление ха-
рактеризуется не просто негативно в смысле чего-то не-
осознанного (скрытого в данный момент, но способного
в известных условиях выявиться в сознании или обре-
ченного оставаться навсегда невыявленным). Оно имеет
и позитивную характеристику: это специфическое отра-
жение действительности, выражение потребностей орга-
низма и переживание определенной модальности; оно
способно к различению, выбору, угадыванию, творче-
ству.
Бессознательное не аморфно. Оно имеет структуру,
элементы которой связаны как между собой, так и с со-
знанием и действием, оказывая влияние на них и в свою
очередь испытывая их влияние на себе.
Рассмотрим последовательно некоторые структурные
компоненты бессознательного. Начнем с ощущений. Мы
ощущаем все, что воздействует на нас. Но далеко не все
становятся при этом фактом сознания. Возможно обра-
зование условных рефлексов на различные раздражения
внутренних органов, которые доходят до коры головного
мозга, но не превращаются в ощущение как таковое,
185
оказывая, однако, влияние на поведение организма.
Существуют подсознательные ощущения. Интересное
исследование подсознательных зрительных ощущений
проводилось с помощью так называемой малой экспози-
ции при показе рисунков с последующим воспроизведе-
нием виденного, а также путем демонстрации кинокад-
ров, куда была вмонтирована рекламная пленка. При
просмотре кинокартины зритель не мог видеть реклами-
руемого на пленке мыла, слишком велика была частота
кадров. Но после просмотра картины немалое число
людей покупало именно это мыло.
Получая одновременно множество впечатлений,
люди легко упускают из виду некоторые из них. Пере-
двигаясь по улице, мы видим огромное число событий,
слышим множество звуков, которые ориентируют нас
в потоке уличного движения. Но мы фиксируем на них
внимание лишь в случае какого-то затруднения или не-
обычности. Бесчисленное множество вещей, явлений,
свойств и отношений, существуя объективно и посто-
янно «мозоля» нам глаза, не осознаются нами. Если бы
на каждое воздействие человек должен был реагировать
осознанно, он не справился бы с подобной задачей, бу-
дучи не в состоянии мгновенно переключаться с одного
воздействия на другое или держать в фокусе своего вни-
мания практически бесчисленные раздражители. К сча-
стью, мы обладаем способностью отключаться от одних
воздействий и сосредоточиваться на других, вовсе не за-
мечая третьих.
Деятельность человека в обычных условиях является
сознательной. Вместе с тем отдельные ее элементы осу-
ществляются бессознательно или полубессознательно,
автоматизированно. Просыпаясь утром, мы машинально
производим длинный ряд действий — одеваемся, умы-
ваемся, едим, пьем чай и др. В жизни у человека фор-
мируются сложные привычки, навыки и умения, в кото-
рых сознание одновременно и присутствует и отсутст-
вует, оставаясь как бы нейтральным. Любое автомати-
зированное действие носит неосознанный характер, хотя
не всякое неосознанное действие является автоматизи-
риванным.
Свидригайлов из «Преступления и наказания» До-
стоевского назначает свидание Раскольникову в опре-
деленный час в трактире на Забалканском проспекте.
186
Два дня после этого Раскольников ходит, погруженный
в страшные глубины своего духа, ничего не помня ни
о месте свидания, ни об его часе. Но вот, бродя по Сен-
ной, он почему-то вдруг видит Свидригайлова в окне
трактира. По этому поводу Свидригайлов говорит:
«А насчет чуда скажу вам, что вы, кажется, эти послед-
ние два-три дня проспали. Я вам сам назначил этот
трактир и никакого тут чуда не было, что вы прямо при-
шли; сам растолковал всю дорогу, рассказал место, где
он стоит, и часы, в которые можно меня здесь застать.
Помните?» — «Забыл»,— отвечал с удивлением Рас-
кольников.— «Верю. Два раза я вам говорил. Адрес от-
чеканился у вас в памяти механически. Вы и повернули
сюда механически, а между тем строго по адресу, сами
того не зная. Я, и говоря-то вам тогда, не надеялся, что
вы меня поняли» *.
Сознательная деятельность индивида возможна лишь
при условии, когда максимальное число ее элементов
осуществляется автоматически. Полностью сосредото-
чить внимание на содержании, например, в устной речи
может лишь тот, у кого выработался автоматизм самого
процесса произнесения речи. Для того чтобы творчески
исполнять музыку, надо иметь хорошие навыки игры
на музыкальных инструментах. Изучение различных
видов атоматизма показало, что он далек от простой ма-
шиннообразности, поскольку ему присуща способность
перестраиваться «на ходу». Вместе с тем в психической
деятельности имеются уровни, непереводимые в область
автоматизма. Например, нельзя свести к автоматизму
весь процесс игры на каком-либо музыкальном инстру-
менте.
Автоматизация различных функций составляет су-
щественную и необходимую особенность многих психи-
ческих процессов (процесс мышления, восприятия, речи,
запоминания, практических операций и пр.). Их нару-
шение может парализовать, извратить нормальное тече-
ние психических процессов. Автоматизмы оттачивают и
облегчают различные виды деятельности, в ряде умст-
венных и практических действий обслуживают высшие
формы сознательной деятельности. Механизмы психи-
ческой автоматизации избавляют сознание от постоян-
1 Ф. М. Достоевский. Собр. соч., т. 5. М., 1957, стр. 486—487.
187
ного наблюдения и ненужного контроля над каждым
фрагментом действия.
По словам Гегеля, когда мы учимся читать и писать,
всякая буква и всякая черта составляют очень заметное
представление, когда же путем продолжительных уп-
ражнений мы вполне научимся читать и писать, мы за-
мечаем лишь целое, а не единичное. Привычка распро-
страняется на все виды деятельности, в том числе и на
мышление. В бессознательных действиях наше сознание
присутствует, но оно не проявляет пристальности своего
внимания за всеми деталями действия, а следит лишь
за общей картиной. Вместе с тем сознание, осуществляя
как бы суммарное самонаблюдение, в любое мгновение
может взять под контроль автоматизированное дейст-
вие, остановить его, ускорить или замедлить. Но ги-
пертрофированный самоконтроль может привести к
дезорганизации нормального хода деятельности, к пси-
хостеническим сомнениям, страхам, мучительной нере-
шительности, нарушению гладкости речи и пр. Опере-
жающее опасение, например не подведет ли память на
экзамене, может привести к забыванию нужного мате-
риала. Недоверие к своим возможностям может поме-
шать их реализации.
Мысль, что за идущим неотступно наблюдают, мо-
жет привести к нарушению походки. «...Стоит только
думать во время ходьбы о каждом моменте движения,
и ходьба становится несвободной и натянутой» *. Возни-
кает психогенная скованность движений.
Как глубокий психолог, Л. Н. Толстой тонко описал
это в романе «Анна Каренина». Левин косил и «чаще
и чаще приходили те минуты бессознательного состоя-
ния, когда можно было не думать о том, что делаешь.
Коса резала сама собой... В середине его работы на него
находили минуты, во время которых он забывал то, что
делал, ему становилось легко, и в эти же самые минуты
ряд его выходил почти так же ровен и хорош, как и
у Тита. Но только что он вспоминал о том, что он де-
лает, и начинал стараться сделать лучше, тотчас же он
испытывал всю тяжесть труда и ряд выходил дурен» 1 2.
Нередко некоторые болезненные состояния проявляются
1 Пьер Жане. Психический автоматизм. М., 1931, стр. 2.
2 Л. II. Толстой. Собр. соч. в двадцати томах, т. 8. М., 1963,
стр. 296, 297.
188
в излишнем вмешательстве сознания в автоматизирован-
ные или вообще подсознательные действия *. Образно-
символическим выражением этого является мудрая
сказка Оскара Уайльда о сороконожке, которую спроси-
ли, как она ходит. Она задумалась и... перестала ходить.
Бессознательное проявляется и в так называемых
импульсивных действиях, когда человек не дает себе от-
чета в последствиях своих поступков.
Человеческая деятельность сознательна в отношении
тех результатов, которые первоначально существовали
в замысле, намерении как цель. Но далеко не все по-
следствия поступков являются адекватной реализацией
намерения, благодаря действиям людей вообще полу-
чаются еще и несколько иные результаты, чем те, к ко-
торым они стремятся и которых они достигают, чем те
результаты, о которых они непосредственно знают и ко-
торых они желают. Поступок в качестве положенной во
внешнее бытие цели отдается во власть внешним силам,
которые приводят с ним в связь нечто совершенно , дру-
гое, чем то, что он есть сам по себе, и заставляют его
катиться дальше, переходить в отдаленные, нередко
чуждые ему последствия.
Бессознательное находит свое проявление и в инфор-
мации, которая накапливается в течение всей жизни
в качестве опыта и оседает в памяти. Из всей суммы
имеющихся знаний в каждый данный момент в фокусе
сознания светится лишь небольшая их доля. О некото-
рых хранящихся в мозгу сведениях люди даже и не по-
дозревают. В регулировании поведения человека играют
немаловажную роль многие впечатления, полученные
в раннем детстве и прочно осевшие в глубинах неосо-
знанной психики.
Кардинальной формой проявления бессознательного
является установка. Этот психический феномен, направ-
ляющий течение мыслей и чувств личности, обстоя-
тельно изучен грузинской школой психологов1 2. Уста-
1 См. А. А. Меграбян. О природе индивидуального сознания.
Ереван, 1959.
2 См. Д. Н. Узнадзе. Экспериментальные основы психологии
установки. Тбилиси, 1961; А. Т. Бочаришвили. Проблема бессо-
знательного в психологии. Тбилиси, 1961; А. Шерозия. К пробле-
ме сознания и бессознательного психического. Тбилиси, 1969;
Ш. Н. Чхартишвили. Проблема бессознательного в советской
психологии. Тбилиси, 1966.
189
новка представляет собой целостное состояние человека,
выражающее динамическую определенность психиче-
ской жизни, направленность личности на активность в
каком-либо виде деятельности, общее предрасположе-
ние к действию, устойчивую ориентацию по отношению
к определенным объектам. Устойчивая ориентация к
объекту сохраняется, поскольку ожидания оправдыва-
ются. Человек, очевидно, перестал бы остерегаться
волка, если бы при каждой встрече с ним волк ласково
вилял хвостом у его ног. Если у человека плохая репу-
тация, то даже самые невинные его поступки вызывают
подозрение. Иногда установка принимает негибкий,
чрезвычайно устойчивый, болезненно навязчивый ха-
рактер, именуемый фиксацией. Человек может испыты-
вать непреодолимый страх перед мышью, осознавая всю
нелепость этого чувства.
Богатейшей сферой бессознательной душевной
жизни является иллюзорный мир сновидений, в котором
картины реальности, как правило, разорваны, не сцеп-
лены звеньями логики. С философско-психологической
точки зрения сон выступает как временная потеря чело-
веком чувства своего собственного бытия в мире. Сон
есть то состояние, когда человек не осознает входящее
в его духовный мир содержание, когда он ничего не
знает о внешнем мире: он уходит от мира и как бы от-
страняет от себя его раздражения. Психологической
целью сна является отдых.
Известно, что загипнотизированный человек какое-
то время удерживает под порогом своего сознания
весьма сложные инструкции и реализует их, если насту-
пают те объективные условия, при которых они по ука-
занию гипнотизера должны быть выполнены. Некото-
рые люди обладают способностью обучаться во сне, при-
чем такую способность можно развивать путем самовну-
шения и внушения в состоянии бодрствования, а также
с помощью гипнотического внушения. Это явление име-
нуется гипнопедией, с помощью которой неоднократно
пытались обучать людей, например, иностранным язы-
кам.
190
ВООБРАЖЕНИЕ, ИНТУИЦИЯ И ТВОРЧЕСТВО
Известно бесконечное множество признаний
выдающихся мыслителей, ученых, писателей и худож-
ников о том, какое большое значение они придают бес-
сознательному и интуиции в процессе творчества. Наи-
более оригинальные идеи, открытия, замыслы, художе-
ственные образы, представляющие собой кульминацию
вдохновенного творческого процесса, как бы всплывают
откуда-то из глубин духа или рождаются где-то на его
далекой периферии. Человек думает о чем-либо посто-
роннем, не имеющем прямого отношения к искомому
решению, и вдруг его осеняет идея — решение готово,
образ найден, изобретение осуществлено. Подобные
факты породили взгляд, согласно которому подлинным
признаком творчества является не работа разума, а бес-
сознательный духовный порыв, устраняющий всякое ло-
гическое размышление. Выражая такого рода взгляд
образно-символически, Гете пишет, что всякая продук-
тивность высшего порядка, всякая крупная мысль, при-
носящая плоды и имеющая длительный результат, ни-
кому и ничему не подвластна. «Такие явления человек
должен рассматривать как неожиданные подарки свы-
ше, как чистых детей божиих, которых ему надлежит
принять с радостной благодарностью и чтить. Здесь есть
нечто родственное демоническому, которое полновла-
стно овладевает человеком и делает с ним все что угодно
и которому он отдается бессознательно, воображая, что
поступает по собственным побуждениям» *.
Гете вообще был убежден, что бессознательное со-
ставляет подлинную основу душевной жизни каждого
человека, поэтому человек не удерживается долго в со-
знании и должен убегать в бессознательное. Счастливые
мысли не вытягиваются веревкой рассудочной воли,
а прилетают сами на крыльях воображения, когда их
совсем и не ждешь. Новые идеи порой вырастают бес-
сознательно из неведомых глубин души, как вырастает
дуб из недр земли, как образуются горы и воды. Моцарт
рассказывает, что, когда он себя хорошо чувствовал, на-
пример во время путешествия или ночью в состоянии
1 И. П. Эккерман. Разговоры с Гете в последние годы его
жизни. М.—Л., 1934, стр. 760.
191
бессонницы, мысли, и самые лучшие, приходили.к нему
наплывом. Откуда и как, он не знал и знать не мог. По-
нравившиеся мысли задерживал и даже нашептывал.
Гельмгольц также утверждал, что мысли у него возни-
кали «неведомо откуда», «неожиданно и без напряже-
ния». Ему вторит Бальзак. «Мысли западают вам в
сердце или в голову, не спрашивая вас. По своеволию
или прихотливости никакой куртизанке не сравниться
с вдохновением художника; лишь только оно появится,
его, как фортуну, нужно хватать за волосы» А. Пуан-
каре полагал, что интуиция и подсознание занимают
значительно большее место в акте творчества, чем со-
знательные процессы.
Можно было бы привести еще немало примеров та-
кого рода признаний выдающихся мыслителей и худож-
ников. Поскольку созревание идеи и «озарение» не под-
даются сознательно-волевому контролю, а новая идея
не может быть получена путем обычного логического
вывода, у многих из них укоренилась мысль, что твор-
чество — это всецело бессознательный процесс. Согласно
этой, по сути своей идеалистической, точке зрения твор-
ческим процессом владеет какая-то безличная сила, ко-
торая вселяется в человека и вдохновляет, направляет
его по пути к новому. Человек оказывается в демониче-
ской власти своего неизвестно откуда снизошедшего
вдохновения. Сам он как бы и не несет ответственности
за то, что создает. Это объясняется тем, что работа в ат-
мосфере творчества, будучи наиболее интимно-личност-
ной, мало доступна самосознанию и самонаблюдению.
Сознание есть нечто постоянно устремленное вперед:
оно не ведет в это время «дневника» о самом себе.
Нет сомнения, что в поисках решения проблемы,
в процессе открытия человеческая мысль движется не
только прямыми, логическими путями под контролем
сознания, но зачастую черпает ассоциации и аналогии
из самых глубин памяти. За поверхностью обычной мыс-
лительной деятельности, потока феноменов сознания со-
вершаются глубинные, бессознательные процессы, кото-
рые сами по себе не ориентированы на решение задач,
но в известных случаях могут подсказать такое реше-
ние. Неожиданные творческие ассоциации часто возни-
1 О. Бальзак. Собр. соч., т. 20. М., 1960, стр. 253.
192
кают первоначально в подсознании, а затем рождается
продуктивная идея.
Творчество — это духовная деятельность, результа-
том которой является созидание оригинальных ценно-
стей, установление новых, ранее неизвестных фактов,
свойств и закономерностей материального мира или ду-
ховной культуры. Новизна объективна, если результат
действительно новый в контексте истории культуры.
Если же он нов не сам по себе, а лишь для его автора,
то новизна субъективна. Открытие в том и состоит,
чтобы найти принципиальное решение нерешенных за-
дач, нераскрытых проблем'.
К нему ведут, как правило, нехоженые тропы. Как
только найден принцип решения задачи, возникшей пер-
воначально как творческой, она перестает быть таковой.
Теперь проблема заключается в усвоении данного прин-
ципа. Движение мысли по проторенным путям — это
уже не творческий процесс.
Любое открытие выступает перед нами как готовый
результат. Именно он и составляет общественно-истори-
ческую ценность, но за уникальными результатами
творчества скрываются приведшие к нему причудливо
извилистые, противоречивые пути, стоят оригинальные
психологические механизмы процесса творения.
В творчестве имеет значение множество как социаль-
ных, так и личностных факторов, в том числе и психо-
логические качества личности, ее характер, сила воли,
находчивость, страсть, опыт, интеллект, остроумие, вооб-
ражение, интуиция и др. Важным условием творчества
является восприимчивость к новым идеям, а также спо-
собность находить и ставить проблемы, независимость
поведения и суждений и в то же время умение уступить
и отказаться от своих прежних взглядов, критичность,
смелость, терпимость. Существенным субъективным
условием творчества обычно считают упорство, настой-
чивость, умение обеспечить регулярность, ритмичность
в умственном труде. «Весь секрет в том, что я работал
ежедневно и аккуратно. В этом отношении я обладаю
железной волей, и когда нет особенной охоты к заня-
1 См. В. М. Кедров. День одного великого открытия. М.,
1958; его же. О диалектике научных открытий. «Вопросы фило-
вофии», 1966, № 12.
13 А. Г Спиркин
193
тиям, то всегда умею заставить себя превозмочь нерас-
положение и увлечься» *.
Разумеется, творческая деятельность ученого или
художника не может рассматриваться в изоляции от его
реальных связей с окружающим миром, с другими
людьми, которые могут навести его на соответствующее
решение проблемы, подвергнуть критике неудачный ход
мысли. Субъект творчества включен в разветвленную
сеть уже созданной культуры в виде книг, статей и но-
сящихся в «воздухе» идей. Все это влияет на выбор про-
блемы, характер мышления, настроение и т. п.
Творческий процесс обусловлен не только объектив-
ной ситуацией, требующей решения определенной за-
дачи и поставившей человека перед необходимостью или
желательностью такого решения, но и субъективными
факторами, мотивационной сферой личности. При этом
внешняя мотивация может служить двигателем творче-
ской деятельности только посредством внутренней, по-
скольку на преимущества, выступающие как внешние
мотивы (слава, деньги, карьера и пр.), ученый или
художник вправе претендовать лишь после открытия,
к которому невозможно нрийтп без стимулирующего и
направляющего действия внутренних мотивов1 2.
В. И. Ленин писал, что для творчества «необходимо
обеспечение большего простора личной инициативе, ин-
дивидуальным склонностям, простора мысли и фанта-
зии...» 3. Оптимальными являются такие условия, когда
ученый или художник, самозабвенно отдаваясь про-
блеме, вместе с тем может отойти от нее и посмотреть
на нее критически, как бы со стороны. Страстное, само-
забвенное увлечение предметом творчества неизбежно
связано с отвлечением от «механизма» творческого про-
цесса, когда человек не осознает полностью отдельных
звеньев сложной цепи творческого мышления. Отсюда
ретроспективное впечатление внезапности «озарения»
мысли, рождения «сумасшедших» идей, ломающих
обычные представления. Такие идеи поначалу часто ка-
жутся странными и даже абсурдными. По словам Гете,
1 П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. Фон-Мекк, т. II.
М,—Л., 1935, стр. 66.
2 См. «Научное творчество». М., 1969; «Проблемы научного
творчества в современной психологип». М., 1971.
3 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 12, стр. 101.
194
каждая новая идея сначала является странным гостем:
ее едва можно отличить от фантазии.
Пути, ведущие к открытию, действительно причуд-
ливы. На них иногда наводит и случай: решая какую-
либо проблему, ученый попутно наталкивается на новые
факты по другой проблематике и неожиданно делает
открытие. Датский ученый Эрстед однажды показывал
студентам опыты с электричеством. Рядом с проводни-
ком, входящим в электрическую цепь, оказался компас.
Когда цепь замкнулась, стрелка компаса отклонилась.
Один любознательный студент попросил объяснить это
явление. Пораженный виденным, Эрстед повторил опыт,
вновь замкнул цепь, и стрелка компаса вновь отклони-
лась. Так было положено начало открытию связи между
магнетизмом и электричеством. Результат, полученный
таким путем, случайный и в этом смысле бессознатель-
ный.
Ретроспективно путь к открытию выглядит чуть ли
не стройной тропинкой, а в действительности это слож-
ное движение мысли. Творчество начинается с возник-
новения проблемной ситуации, когда появились потреб-
ности в созидании чего-то нового. Попытки решить соот-
ветствующие проблемы начинаются с рождения дога-
док, гипотез. Процесс творчества проходит фазы вдохно-
вения,, продуктивного воображения, озарения новой
идеей, ее логической обработки, проверки и реализации,
являющейся своего рода венцом этого процесса. На на-
чальных этапах творчества преобладает подсознание,
интуиция, а па последних — осознанное, логическое
мышление.
Одной из характерных черт творческой работы
мысли является разрешение противоречий: создание но-
вого неизбежно связано с отрицанием старого. Творче-
ский процесс — это цепь следующих друг за другом за-
кономерных операций: постановка задачи, предвидение
конечного результата, отыскание противоречия и, нако-
нец, его разрешение. Открытия зачастую рождаются
в ситуации, когда ученого «загоняют» в тупик парадок-
сальные, неожиданные факты, отклонения от законов,
которые для ученого особенно интересны. Исследование
их обычно и приводит к открытию новых закономерно-
стей. Видимо, очистительная гроза отрицания — необ-
ходимый момент творчества.
405
Сделать открытие — значит правильно установить
место нового факта в системе теории, а не просто обна-
ружить его. Когда новые факты вступают в противо-
речие с существующей теорией, то логика мысли теми
или иными путями разрешает это противоречие.
В ситуации обнаруженного парадокса возникает ра-
бочая гипотеза, объясняющая и тем самым устраняю-
щая парадокс. Она проверяется экспериментом. В физи-
ческой концепции мира долгое время господствовала
идея эфира. Открытие, связанное с «закрытием» идеи
эфира, осуществил Майкельсон. Если свет распростра-
няется в неподвижном эфире, а Земля летит сквозь
эфир, то два световых луча — один, пущенный по на-
правлению полета Земли, а другой — в противополож-
ном направлении,— должны двигаться относительно
Земли с разными скоростями. Очень точный экспери-
мент показал, что в данном случае разницы в скоростях
нет. Идея неподвижного эфира вступила в противоречие
с экспериментом и была отвергнута.
Необходимой субъективной предпосылкой творчества
является наличие богатого продуктивного воображения,
сочетание буйной фантазии с трезвым чувством реаль-
ности. В. И. Ленин писал, что способность к творческому
воображению, фантазии чрезвычайно ценна и нужна не
только поэту. «...Нелепо отрицать роль фантазии и в са-
мой строгой науке...» *. Фантазия тесно связана с разви-
тием способности изменять, преобразовывать мир, с
предвосхищением будущего. Если бы человек «не мог
изредка забегать вперед и созерцать воображением
своим в цельной и законченной красоте то самое творе-
ние, которое только что начинает складываться под его
руками,— тогда я решительно не могу себе представить,
какая побудительная причина заставляла бы человека
предпринимать и доводить до конца обширные и утоми-
тельные работы в области искусства, науки и практи-
ческой жизни» 1 2.
Продуктивное воображение имеет свои собственные
законы, отличные от законов обычной логики мышле-
ния. Мысли соединяются тут не по принципу логической
необходимости, а по более свободному принципу ассо-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 330.
2 Д. И. Писарев. Избр. соч. в двух томах, т. 2. М., 1935,
стр. 124.
196
циаций по сходству, смежности, контрасту и т. д, Твор-
ческое воображение позволяет по едва заметным или со-
всем незаметным для простого глаза деталям, единич-
ным фактам улавливать общий смысл новой конструк-
ции и пути, ведущие к ней. В то же время богатое вооб-
ражение предохраняет ученого от избитых путей.
Ум человека зачастую бывает скован предваритель-
ными точками зрения, привычными понятиями. Нахо-
дясь под их властью, человек не может творить новое.
Сила традиции, привычки — консервативная сила. Она
мешает не только открытию скрытого, но даже видению
очевидного. Привычки — это костыли, на которых, как
правило, держится все старое. Они составляют своего
рода вериги для творчества. И верно говорят, что двери
тюрьмы привычек редко раскрываются и тут же вновь
закрываются.
Изучение научных открытий и технических изобре-
тений заставляет глубоко задуматься над проблемой
«эрудиция и творчество». Всегда ли богатая эруди-
ция — верная гарантия (разумеется, при прочих равных
условиях) плодотворного творчества? Ведь бывает и так,
что, жадно поглощая чужое, человек попадает под
власть готовых рассуждений и затрудняет себе поиски
новых, непроторенных дорог. Эйнштейн подметил это
обстоятельство и высказал его в нарочито парадоксаль-
ной форме: открытие совершает «невежда», который
«не знает», что именно этого сделать невозможно, ме-
жду тем как такая возможность не вызывает сомнений
у эрудитов. Из этого, конечно, не следует, что невеже-
ство — необходимое условие научного творчества. Как
и во всем, тут действует разумная мера. Рассказывают,
что один крупный ученый, ставя перед своим аспиран-
том творческую задачу, категорически запрещал ему
чтение литературы по данной проблеме до тех пор, пока
сам аспирант не подойдет к ее решению своими путями:
ум ученого должен быть открыт для восприятия и не-
предвзятой оценки новых идей. Для свершения великого
нужна независимость от установившихся традиций.
Принцип каждого научного исследования, по Марксу,—
это «универсальная независимость мысли, которая отно-
сится ко всякой вещи так, как того требует сущность
самой вещи» '.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 7.
197
Открытия — результат постоянной заполненности
сознания ученого напряженными поисками решения
творческих задач и во многом обусловлены его удиви-
тельной способностью иметь свой угол зрения, взгля-
нуть на вещи как бы в первый раз: тот самый факт, ко-
торйй миллионы обыкновенных людей знали до них,
именно их приводит к оригинальным выводам и реше-
ниям. Те, кто умеет мыслить только по чужим следам,
удивляются впоследствии, как это они не додумались
до такого простого решения. Однажды, идя по улице
в сильный дождь, Н. Е. Жуковский, погруженный в свои
размышления, остановился перед ручьем, через который
ему нужно было перешагнуть. Вдруг его взгляд упал на
кирпич, лежавший посреди потока, и он стал внима-
тельно всматриваться в то, как под напором воды изме-
нялось положение кирпича, а вместе с этим изменялся
и характер обегающей кирпич струи воды. И вдруг на
лице ученого вспыхнула радость открытия: вот оно,
искомое решение гидродинамической задачи!
Многие люди сотни раз видели кирпич, лежащий
в ручье, и проходили мимо этого банального явления.
И только глаз ученого, одаренного творческим мышле-
нием, острой наблюдательностью и воображением, смог
разгадать в нем нечто закономерное.
При всем огромном значении логики в научном
исследовании, в открытии, она далеко не исчерпывает
духовных ресурсов творческого мышления. «...Нельзя
недооценивать необходимой роли воображения и интуи-
ции в научном исследовании. Разрывая с помощью
иррациональных скачков (их важность некогда подчер-
кивал Мейерсон) жесткий круг, в который нас заклю-
чает дедуктивное рассуждение, индукция, основанная на
воображении и интуиции, позволяет осуществить вели-
кие завоевания мысли; она лежит в основе всех истин-
ных достижений науки... Та им образом (поразительное
противоречие!) , человеческая наука, по существу ра-
циональная в своих основах и по своим методам, может
осуществлять свои наиболее замечательные завоевания
лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда про-
являются способности, освобожденные от тяжелых оков
строгого рассуждения, которые называют воображением,
интуицией, остроумием» ’.
1 Л. де Бройль. По тропам науки. М., 1962, стр. 294—295.
198
Процесс мышления не всегда осуществляется в раз-
вернутом и логически доказательном виде. Бывают слу-
чаи, когда человек чрезвычайно быстро, почти мгно-
венно схватывает своей мыслью сложную ситуацию и
находит правильное решение. Способность постижения
истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования
с помощью доказательства именуется интуицией. Ин-
туицию издавна делят на две разновидности: чувствен-
ную и интеллектуальную. Интуитивно постигнуть —
значит догадаться, угадать, сообразить, «смекнуть»,
в чем дело. Интуиция — эмоционально-рациональный
процесс. Роль интуиции особенно велика там, где необ-
ходим выход за пределы существующих приемов позна-
ния для проникновения в доселе неведомое.
Дарвин в своей автобиографии с удивлением говорит
о внезапных просветлениях, во время которых он со ска-
зочной быстротой решал ранее неясные проблемы. Де-
карт, Руссо, Кант рассказывают о незабываемых мину-
тах неожиданного внутреннего озарения, когда им при-
шли их основные философские идеи. А. Пуанкаре, из-
лагая историю написания своей первой работы о функ-
циях, сообщает: «Однажды вечером я выпил, вопреки
моему обыкновению, черного кофе и не мог заснуть.
Идеи возникали в моей голове толпами; я чувствовал,
как они как бы сталкивались до тех пор, пока две из
них не сцепились, так сказать, образуя устойчивую ком-
бинацию. Утром я установил существование одного
класса фуксовых функций... мне оставалось только ре-
дактировать выводы, что отняло у меня всего несколько
часов» *.
А вот что рассказывает Гельмгольц об условиях,
при которых у него возникало счастливое «осенение
мысли»: «Я должен был, до того как писать, обду-
мать всесторонне проблему и изучать ее до тех пор,
пока не представлю ее себе до тонкостей. Дойти до этого
немыслимо без долгого предварительного труда. После
того как исчезает проистекшая отсюда усталость, дол-
жен наступить час полной духовной бодрости и спокой-
ного самочувствия, прежде чем можно ожидать счаст-
ливых догадок. Чаще они приходят утром, при пробуж-
дении, как это заметил и Гаусс. Особенно часто они воз-
1 А. Пуанкаре. Наука и метод. СПб., 1910, стр. 39—40.
199
пикают во время приятных восхождений на лесистые
горы в солнечную погоду»
Моменты догадки, открытия переживаются в виде
особо ярких состояний душевной жизни. Творцы нового
не раз отмечали, что самыми плодотворными периодами
творческого процесса их мышления являются моменты
вдохновения. Под вдохновением понимают своего рода
одержимость, интенсивное проявление чувств, волнение,
интеллектуальный энтузиазм, способный предвосхищать
итог мыслительной работы, мгновенно пробегая и как
бы перескакивая через отдельные ее звенья. Композитор
в эти мгновения, по словам Моцарта, слышит всю не-
написанную симфонию, а у поэта, как отметил Пушкин,
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут 1 2.
Эмоциональный подъем помогает эффективнее вос-
производить понятийный опыт, сочетающийся с повы-
шенными перцептивными способностями и высокой ин-
туитивной чуткостью. В процессе интуитивного пости-
жения истины происходит повышение функциональной
активности всех органов чувств и мозга, что ведет к обо-
стрению восприятия, мышления и памяти.
Каждый, кто более или менее результативно зани-
мался творчеством, испытывал такое состояние, когда
после продолжительного труда кажется, что истина,
художественный образ, идея, новое техническое реше-
ние представляются во внезапном озарении. Видимо,
большинство творений нового появилось именно таким
образом, то есть с помощью интуиции. Это внезапное
эмоционально-мысленное усмотрение истины, подготов-
ленное деятельностью ума, а также подсознательными
процессами.
Идет ли речь об интуиции чувственной (предчувст-
вие опасности, угадывание неискренности, благораспо-
ложения) или интеллектуальной (мгновенное решение
практической, теоретической, художественной пли поли-
тической задачи), интуиции как предугадывающего про-
1 Цит. по кн.: Михаил Арнаудов. Психология литературного
творчества. М., 1970, стр. 358.
2 А. С. Пушкин. Поли. собр. соч., т. III. М.—Л., 1949, стр. 265.
200
зрения — во всех случаях чутье и решение, выбор дейст-
вия опираются на подсознательный опыт. Нельзя по-
нять психологические механизмы творческого процесса,
не сделав предметом специального анализа переход не-
осознанных (или смутно осознаваемых) в ясно осозна-
ваемые процессы и последующее возвращение «омы-
тых» сознанием актов в скрытые, интуитивные.
Творчество требует от человека гигантской концен-
трации интеллектуальных усилий, упорного напряже-
ния сознания, разума как высшей формы психической
активности *. И это нисколько не противоречит тому,
что самые ценные идеи выходят из ложа подсознания.
Идея, неожиданно появляющаяся в сознании человека,
подготовлена его предшествующей деятельностью, вы-
текает из обстоятельств, которые могут и не осозна-
ваться, но активно фигурируют в системе взаимоотно-
шения субъекта и объективной реальности. В процессе
такой подготовки имеет место подсознательное воспри-
ятие и запоминание: человек никогда не знает, где и
когда он по мельчайшим крупицам собрал тот опыт, ко-
торый ему пригодится при генерации новых идей. Оза-
рение — это решающий прыжок с горы накопленного
опыта в царство истины. И как волны, бьющиеся с раз-
бега о берег, много раз плещется человеческая мысль
около подготовленного открытия, пока придет девятый
вал!
Бессознательное — не просто нечто «закрытое» для
самосознания субъекта. Оно свободно от устоявшихся
шаблонов, более гибко в направлениях своего движения,
в способах образования ассоциативных связей. В этом
и заключается его эвристическая сила. Когда духовная
жизнь человека подавляется и постоянно сжимается це-
пями привычек, то это значит, что человек интеллек-
туально увядает. Он не интересуется уже новыми про-
блемами, а живет преимущественно воспоминаниями.
Он предпочитает других поучать мудрости догм. Успех
возникновения интуитивного решения зависит от того,
насколько исследователю удалось освободиться от шаб-
лона, убедиться в непригодности ранее известных пу-
тей и вместе с тем сохранить увлеченность задачей1 2.
1 См. В. Ф. Асмус. Проблема интуиции в философии и ма-
тематике. М., 1963.
2 См. Я. А. Пономарев. Психика и интуиция. М., 1967.
201
Именно в этом состоит тайна того, что в сфере подсозна-
тельного осуществляются ассоциации, которые рождают
творческие идеи, подобно тому как игра сил природы
дает чудные сочетания красок и фигур, например в виде
узоров на замороженном стекле окна.
В процессе творчества, в минуты особого напряже-
ния мысли и чувств в духовном мире человека, быть
может, за немногие мгновения как молнии блеснет бес-
конечное множество идей, ассоциаций, которые не осо-
знаются и не запоминаются. Сознание как акт познания
и оценки не является непременным условием, от кото-
рого целиком и полностью зависит результативность
творческой мысли. Неосознанные мысли, идеи, им-
пульсы часто играют важную роль толчка к ценной
ассоциации, на основе которой еще в подсознании про-
исходит рождение неожиданных связей, а потом уже
оформляется идея. Однако не всякая игра ассоциаций
и далеко не у каждого человека ведет к эффективному
творчеству. Наибольшего эффекта этот процесс дости-
гает, разумеется, у гениальных людей. Их подсознание
способно выдавать наиболее творческие и жизнеспособ-
ные идеи, а их сознание — наплучшим образом выяв-
лять эти идеи.
Одним из важных условий творчества является
целенаправленная умственная деятельность, максималь-
ное и продолжительное «погружение» в проблему, стра-
стное увлечение ею. Когда Ч. Дарвина спросили, как он
пришел к своему открытию закона естественного отбора,
он ответил: «Я все время думал об этом». Если пассивно
ждать, пока решение само придет в голову, то оно мо-
жет не прийти никогда. Уловить важность случайного
наблюдения может лишь тот исследователь, который
много и сознательно думает о проблеме.
Сознательные Моменты творчества выражаются пре-
жде всего в наличии накопленного научного или худо-
жественного опыта, без которого никакая идея никогда
и никого не озарит. Творческий процесс в любой обла-
сти предполагает кропотливый подбор необходимого ма-
териала для реализации творческого замысла, построение
определенной стратегии, предвидение предполагаемого
результата и средств его достижения. Процесс творче-
ства возможен только при условии наличия глубокого
интереса к определенной проблеме. «Никогда эти вне-
202
запные вдохновения... не происходят без предшествую-
щих им в течение нескольких дней самовольных уси-
лий... Эти усилия, следовательно, не так бесплодны, как
кажется; они приводят в движение бессознательный ме-
ханизм; без них он вовсе не шел бы и ничего бы не про-
извел» *. Ту же мысль высказывает и Достоевский, от-
мечая, что создание романа «Братья Карамазовы»
стоило ему огромного труда, так как постоянно надо
было анализировать плоды собственного воображения.
«Я же и вообще-то работаю неровно, с мукой и заботой.
Когда я усиленно работаю — то болен даже физически.
Теперь же подводится итог тому, что 3 года обдумыва-
лось, составлялось, записывалось... Верите ли, не смотря
что уже три года записывалось,— иную главу напишу
да и забракую, вновь наппшу и вновь напишу. Только
вдохновенные места и выходят зараз, залпом, а осталь-
ное все претяжелая работа» 1 2. Даже Гете, который видел
в открытии нечто неизъяснимое, внезапное и даже бо-
жественное, утверждал, что для него необходима долгая
подготовительная работа. Иначе было бы все очень
просто: сидеть у моря в дремоте и ждать хорошей по-
годы озарения.
Важной формой выражения бессознательного в про-
цессе творчества являются сновидения. Интересно вос-
поминание известного русского геолога А. А. Иностран-
цева о том, как Д. И. Менделеев, предполагая наличие
связи химических элементов, много и долго думал над
этой идеей, в течение ряда месяцев пытался отыскать и
выразить в виде таблицы эту закономерную связь, но
ничего не выходило. «Однажды Менделеев провозился
над искомою таблицею до утра, но и все же ничего не
вышло; он с досады бросил работу и, томимый жела-
нием выспаться, тут же в рабочем кабинете, не разде-
ваясь, повалился на диван и крепко заснул. Во сне он
увидел вполне ясно ту таблицу, которая позднее была
напечатана. Даже во сне радость его была настолько
сильна, что он сейчас же проснулся и быстро набросал
эту таблицу на первом клочке бумаги...» 3
Тартини услышал во сне игру дьявола на скрипке и,
проснувшись, записал музыку — лучшее из всего, что
1 А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 42—43.
2 Ф. М. Достоевский. Письма, т. IV. М., 1959, стр. 198—199.
3 «Правда», 1 марта 1969 г.
203
он создал ранее. Рафаэль увидел во сне образ мадонны,
и этот образ настолько глубоко и отчетливо запечат-
лелся в его памяти, что осталось только воспроизвести
его на полотне ’. Пушкину иногда грезились во сне
стихи; он ночью вскакивал с постели и записывал
их. М. Дессуар приводит мемуары Гретри, в которых
описывается, как нерешенные вопросы преследовали
художника ночью, а утром «зайдя в свой кабинет, он
был изумлен, когда нашел все затруднения разрешен-
ными. Все сделано ночным человеком, утренний чело-
век — порой лишь только писец» 1 2.
Эти факты, свидетельствующие о возможности де-
лать связные заключения и вообще совершать духовную
работу во время сновидения, говорят о сохранении спо-
собности мышления и после засыпания, хотя при этом
процессы мышления теряют контроль сознания. По мне-
нию Кестлера, во сне законы логического мышления
оказываются подавленными, «мышление постороннее»
является временным освобождением от тирании словес-
ных концепций, предубеждений и аксиом, заложенных
в самом специфическом образе мышления. Такое особое
состояние позволяет мозгу сбросить одежды привычек,
устранить противоречия и взамен их приобрести боль-
шую подвижность, многосторонность, легковерие. Это —
своего рода обучение против постоянства, которое обяза-
тельно содержится в дисциплинированном и упорядо-
ченном привычном мышлении, но которое служит
препятствием скачку творческой мысли.
Наиболее благоприятно состояние между сном и пол-
ным сознанием, когда матрица дисциплинированного
мышления уже действует, но еще недостаточно сильна,
чтобы разрушить сноподобную подвижность воображе-
ния. История творчества знает немало случаев, когда
сложные научные проблемы решались в состоянии про-
буждения или просто в постели в расслабленном состоя-
нии после сна. Так, А. Эйнштейн отмечал, что обобще-
ние связей пространства и времени пришло к нему, ког-
да он находился в постели. То же самое было характер-
но для «творческого настроения» Р. Декарта.
1 См. Михаил Арнаудов. Психология литературного творче-
ства, стр. 229.
2 М. Dessoir. Vom Jenseits der Seele, Stuttgart, 1918, S. 50.
204
Открытие не возникает из пустоты. В процессе твор-
чества происходит отбор, комбинирование и синтез уже
существующих фактов. В известной мере любое откры-
тие является делом выбора между многими комбинация-
ми: «открыть — значит выбрать» *. Чем обычнее состав-
ные части, тем более впечатляет новое целое. Знания
человека относительно изменения фаз Луны так же
стары, как и наблюдение того факта, что яблоки пада-
ют на землю после созревания. Однако комбинация
этих и других ранее известных фактов в теории гра-
витации Ньютона изменила взгляды на окружающий
нас мир.
«Зрелость» той или иной культуры для нового синте-
за выражается в периодически повторяющемся явлении
многократных открытий и в возникновении схожих
форм искусства, ремесла и социальных институтов в
различных культурах. Но в условиях назревшей для
данного типа открытия ситуации требуется еще интуи-
тивная сила исключительного ума и счастливый случай,
чтобы открытие из потенциально возможного стало
реально существующим.
Итак, внезапность комбинаций воображения имеет
своей необходимой предпосылкой длительную подготов-
ку материала, определенный уровень культуры мышле-
ния и упорное размышление над проблемой. Догадка ис-
ходит из круга личного опыта и идей. Ей просто неотку-
да больше взяться. Никто и никогда не делал открытий
в области, к которой не имел никакого отношения. И во
что бы ни отлилось «озарение» ищущего — в техниче-
скую конструкцию, научную идею или художественный
образ,— оно, это «озарение», всегда имело свою историю.
Оно взросло на возделанном усилиями интеллекта поле:
его история и предыстория — работа мысли предшест-
венников и незаметная работа мысли ищущего. По сло-
вам М. Горького, интуиция возникает из запаса впечат-
лений, которые еще не оформлены сознанием, не вопло-
щены в мысль и образ.
Имеется жесткая зависимость содержания проблем и
методов пх решения от всего накопленного обществом
знания. Так, открытие Ньютоном закона всемирного тя-
готения было подготовлено работами Галилея, Кеплера,
1 А. Пуанкаре. Наука и метод, стр. 13—14.
205
Гюйгенса, Борелли и др. К теории относительности не-
посредственно подводили также многие исследования, а
Пуанкаре, по существу, открыл специальную теорию от-
носительности одновременно с Эйнштейном. Но никакая
сила интуиции даже самого могучего гения не могла
привести к открытию той же теории, например, в Древ-
нем Египте. Для этого не было предпосылок.
Иногда научное творчество резко противопоставляют
логике, считая, что никто из великих ученых не мыслил
логически так, как это изображается в книгах по логи-
ке, что логическое мышление, подчиняющееся готовым
правилам формальной логики, алгоритмам, автоматиче-
ски гарантирует успех в решении типовой, но не творче-
ской задачи.
Вопрос этот более сложный, чем кажется на первый
взгляд. Он требует специального рассмотрения. Заметим
лишь, что оригинальности ума нельзя разумеется, нау-
чить.
Научить человека «делать» открытия и мыслить
творчески так же трудно, как научить его быть мудрым,
сообщив правила житейской мудрости. Ведь каждый
факт жизни не скроен по мерке правила. Пока мы свя-
жем данное правило с данным фактом, жизнь уже по-
вернет нам его спиной, и тогда наши великолепные
принципы лишь дадут нам возможность задним числом
осознать меру нашей глупости. Не умеющему творчески
мыслить логика так же мало может помочь, как знание
грамматических правил — научить создавать подлинно
художественные стихи.
То, что принято именовать интуицией, чутьем, есть,
по сути дела, взгляд и мысль, насыщенные большим ие-
осознанным опытом. Это проявление мышления на бес-
сознательном уровне, на котором порой могут быть ре-
шены чрезвычайно сложные задачи.
«Все, что мы называем изобретением или открытием
в высшем смысле, есть из ряда вон выходящее проявле-
ние, осуществление оригинального чувства истины, ко-
торое, давно, развившись в тиши, неожиданно, с быстро-
той молнии ведет к плодотворному познанию» 1. При
этом сам процесс решения не осознается, а в сознании
всплывает лишь его результат. Лишь задним числом,
1 Гете. Избр. филос. произв. М., 1964, стр. 326.
206
когда задача уже решена, ход ее решения может быть
осознан и проанализирован. Суть этого процесса верно
подметил немецкий психолог В. Вундт, хотя, будучи
идеалистом, и не сумел ему дать адекватное научное
толкование. Душа так счастливо устроена, писал он, что,
пока она подготовляет важнейшие предпосылки позна-
вательного процесса, мы не получаем о работе, с кото-
рой сопряжена эта подготовка, никаких сведений. Как
постороннее существо противостоит нам эта неосознавае-
мая творящая для нас душа, которая предоставляет в
наше распоряжение только зрелые плоды проведенной
ею работы.
Интуиция не нечто сверхразумное или неразумное: в
ней не осознаются лишь все те признаки, по которым
осуществляется вывод, и те приемы, с помощью которых
делается этот вывод. Поэтому нельзя считать, что твор-
ческое мышление антагонистично обычному логическо-
му мышлению. Оно противоположно не логическому на-
чалу, а нормам привычного, проторенного, стереотипно-
го, алгоритмического мышления. Интуиция — это не
только постижение истины, но одновременно и понима-
ние того, что это именно истина. Интуиция — это эмо-
ционально Насыщенное понимание сути проблемы и ее
решения, когда ученый врастает в проблему и сливается
с ней до такой степени, что уже и во сне она преследует
его и властно требует ответа.
Интуиция не автономный способ познания, идущего
в обход ощущениям, представлениям и мышлению. Она
лишь качественно особый вид познания, когда отдель-
ные звенья логической цепи остаются на уровне бессо-
знательного, а предельно ясно осознается лишь итог
мысли — искомая истина. Это как бы свернутая логика
мысли. Интуиция так же относится к логике, как внеш-
няя речь к внутренней, где очень многое опущено и
фрагментарно. «Таким образом, логика и интуиция
имеют каждая свою необходимую роль. Обе они неиз-
бежны. Логика, которая одна может дать достоверность,
есть орудие доказательства; интуиция есть орудие изо-
бретения» ’.
В интуиции тесно смыкаются мышление, чувство и
ощущение. Она сближает научное познание с художест-
1 А. Пуанкаре. Ценность науки. М., 1906.
207
венным творчеством, и наоборот. На крыльях интуиции
осуществляется интеллектуальный скачок от старого
знания к новому, открытия в науке, изобретения в тех-
нике и созидание в области искусства. Интуиции доста-
точно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы
убедиться в достоверности истины. Для этого необходи-
мо доказательство. Перед лицом логической необходи-
мости воображению и интуиции приходится в конце
концов сдаваться ’.
1 См. А. А. Налчаджян. Некоторые психологические и фи-
лософские проблемы интуитивного познания. М., 1972.
ДУХОВНОЕ ОБЩЕНИЕ И ЕГО СИМВОЛИКА
ПСИХОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ
Долгое время в психологии за основную еди-
ницу анализа принималась преимущественно обособлен-
ная личность. Социальный контекст подразумевался, но
не исследовался конкретно и принципиально. Ныне ост-
ро ощущается необходимость достоверного знания пси-
хологии взаимодействия людей в общении, социально-
психологических связей людей.
Духовное общение — это процесс взаимного обмена
мыслями, чувствами, волевыми побуждениями с целью
управления одних людей другими. По своему содержа-
нию общение может быть разделено на информативное,
эмоционально-действенное и регулятивное. В каждом
акте общения заключены все эти моменты, хотя каж-
дый раз доминирует что-то одно ’.
Общение в форме совместной трудовой деятельности,
а также в речевой и вообще символической форме яв-
ляется необходимым условием процесса приобщения ин-
дивида к сокровищам опыта человечества, организую-
щим началом всех видов совместной человеческой
деятельности. Вырастая на базе такой деятельности, об-
щение первоначально было включено в эту деятельность
и удовлетворяло ее запросы. В дальнейшем оно превра-
тилось в относительно самостоятельную, изо дня в день
возобновляющуюся жизненную, нравственно-психоло-
гическую потребность поделиться, «излить» свою ду-
шу — ив горе, и в радости, и «просто так». Помните ле-
1 См. Ю. А. Шеркоеин. Психологический аспект массовой
коммуникации. М., 1968, стр. 19.
14 А. Г. Спиркив 20Э
генду о короле с ослиными ушами? Каждого вновь
поступающего к нему на службу брадобрея он преду-
преждал о необходимости хранить тайну о его ушах под
угрозой смерти. Но потребность поделиться с другими
тайной была столь сильна, что никто не выдерживал и
становился жертвой этой неутолимой жажды. Попадает
к королю в качестве брадобрея очередной мальчик. Он
выслушал условия работы. Тайна об ослиных ушах ко-
роля начала так мучить мальчика, что он заболел, пере-
стал пить и есть. И вот решил он обратиться к волшеб-
нику. Тот посоветовал ему пойти в чисто поле, выкопать
ямку и поведать эту страшную тайну матери сырой зем-
ле. Исполнил все это мальчик. Наступило облегчение.
Он поправился...
Будучи по своему существу глубоко социальным
процессом, общение вместе с тем всегда носит специфи-
чески личностный характер: каждый человек обладает
особым стилем или манерой общения. В зависимости от
своей ценностной ориентации люди избирательно отно-
сятся к информации: они замечают и предпочитают одно
и не обращают внимания на другое, охотно вступают в
общение с одними людьми и избегают других. Люди су-
щественно отличаются друг от друга по характеру, в за-
висимости от того, преобладает ли у них личностный
контакт с другими людьми или контакт с предметным
миром.
Общение проявляется прежде всего в той стихии
многообразных речевых процессов, которая со всех сто-
рон как бы омывает все формы и виды устойчивого и
постоянно возобновляющегося контакта: житейские раз-
говоры, обмен мнениями в различных общественных
коллективах, просто случайные беседы.
Форма и тип общения зависят от партнеров — их ха-
рактера, ценностной ориентации, интеллекта, опыта и
мотивации. В компании близких друзей вырабатывают-
ся свои особые, непринужденные формы: слова-намеки,
жесты, шутливые рассказы, анекдоты и др. Другой тип
общения вырабатывается, например, между мужем и же-
ной, когда позади годы совместной жизни, где многое
ясно и без слов. По-иному осуществляется общение, ког-
да случайно собираются посторонние друг для друга лю-
ди. Принципиально иначе строится общение на научном
совещании, на партийном или профсоюзном собрании,
210
на производстве, в цеху, в воинской части '. Тут сущест-
вует более строгая регламентация, более ответственное
отношение к каждому слову, повышенный самоконтроль
и эмоциональный накал: обстоятельства обязывают.
Между формой общения (например, непосредствен-
ное производственное общение), формой высказывания
(скажем, короткая деловая реплика) и их содержанием
существует неразрывное единство. Форма общения как
бы предопределяет характер речевых и иных средств об-
мена мыслями. На формы высказывания оказывают ог-
ромное влияние общественное положение, социальный
статус общающихся. Словесный этикет, речевой такт и
иные формы приспособления высказывания к иерархиче-
ской организации общества имеют большое значение в
процессе выработки основных жизненных жанров об-
щения.
Люди нуждаются в общении значительно больше,
чем все другие живые существа. Низшие животные
сравнительно легко адаптируются в условиях изоляции.
Человекообразные обезьяны очень тяжело переносят ее.
Они, как правило, заболевают и гибнут. Анализируя ра-
стущее число самоубийств в своей стране, французский
социолог Э. Дюркгейм пришел к заключению, что одной
из причин, побуждающих людей к уходу из жизни, яв-
ляется болезненное ощущение одиночества, безразличие
к жизни и к людям, отношения которых в антагонисти-
ческом обществе лишаются человеческой теплоты и
приобретают характер чисто ролевых, функциональных
связей. Важность взаимной поддержки особенно остро
чувствуется в кризисных ситуациях. Общение не только
необходимое условие самой жизни людей, но и средство
формирования и развития социального опыта. Н. Винер
считал, что обмен информацией — это цемент, укрепляю-
щий общество.
В присутствии других людей, в условиях зримого
социального контроля у человека видоизменяются пси-
хические процессы. Они иные, чем наедине с самим со-
бой. В присутствии других лиц проявляется иной психо-
логический настрой и мера доверительности, чем при
разговоре с глазу на глаз. В поведении человека перед
лицом других людей обычно выявляются моменты со-
1 См. сб. «Сознание и общение». Фрунзе, 1968.
211
ревнования, соперничества, коллективизма, подражания,
внушения, конформизма и пр. Социальный контроль мо-
жет ощущаться человеком даже и вне ситуации непо-
средственного общения. Находясь в уединении, человек
в своих помыслах и действиях принимает в расчет то,
какой будет реакция на них со стороны других. Словом,
человеческое поведение организуется и осуществляется
с учетом его социального восприятия и оценки. Поэтому
смысл и характер мотивации поведения человека можно
понять лишь при условии уяснения того, на какую
«аудиторию» рассчитано его реальное или воображаемое
действие.
Совместные и согласованные действия людей в опре-
деленной социальной группе требуют, чтобы каждый
участник в какой-то мере предвидел возможные дейст-
вия других. Для этого люди в том или ином коллективе
постоянно присматриваются п прислушиваются друг к
другу. Таким образом, действия людей социальны по
своей природе не только потому, что они непосредствен-
но или опосредствованно ориентированы на других лю-
дей, но также и потому, что любое их действие включает
в себя ожидание той или иной реакции со стороны окру-
жающих: трудно находиться в коллективе, когда не
знаешь, что можно ожидать друг от друга. В любом кол-
лективе от каждого члена ждут чего-то своего: эруди-
ции, остроумия, принципиальности, гуманности. И каж-
дый, зная это, стремится оправдать соответствующие
ожидания.
Между человеком и предметным миром стоят другие
люди, по существу вся история общества. Мы значи-
тельно больше знаем о вещах, которых никогда не виде-
ли, о которых только слышали пли читали. Дар слова
обогащает нас мыслями всего человечества, облегчает
каждому путь познания, освобождая его от необходимо-
сти до всего доискиваться самому, своими личными уси-
лиями.
Общение осуществляется как непосредственно, так
и опосредствованно. У животных общение носит непо-
средственный, биологический характер. Они инстинк-
тивно чувствуют состояние другого животного. У них
имеется биологическое чувство взаимности, которое вы-
ражается движениями тела, криками, запахами и пр.
Непосредственное общение имеет место и у человека,
212
особенно в той области, которая касается эмоций, удов-
летворения биологически заложенных потребностей. Но
область человеческих связей бесконечно многообразна,
и по своему удельному весу биологические формы кон-
такта людей незначительны; кроме того, они качественно
преобразованы, очеловечены.
На раннем этапе становления человека основным
источником получения знания служило личное чувст-
венное восприятие реального мира и отношения людей.
Постепенно все большую роль начинает играть коллек-
тивный опыт, передаваемый жестами, звуковой, а потом
и письменной речью. Первоначально эти формы комму-
никации ограничивались узкими пределами рода, пле-
мени, сельской округи, города. Исторический прогресс
человечества существенно изменил способы воздействия
на умы и сердца людей: речь на сходке, на форуме, в
сенате, беседы философов с учениками, церковная про-
поведь, песнь хора, диспут схоластов, речь адвоката
и прокурора, лекция профессора, письма влюбленных,
ханские ярлыки, рукописные прокламации, листовки,
волнующие речи трибунов революции заменились или
дополнились гигантскими тиражами печатных произве-
дений, радио, телевидением и т. п. Теперь уже потоки
сведений циркулируют с помощью качественно разных
каналов по всей нашей планете, информационно объеди-
няя человечество в нечто целое
В зависимости от конкретной ситуации и целей обще-
ния информация может быть адресована либо к конкрет-
ному лицу (или лицам) путем личной обращенности,
либо к некоторому множеству вероятных адресатов.
Непосредственное общение осуществляется с помощью
устной речи и выразительных движений. Опосредство-
ванное — с помощью печати, писем, телефона, телегра-
фа, радио, кино, телевидения и др. Передаваемый с их
помощью поток информации, адресованный относитель-
но анонимной, численно большой и разнородной по сво-
ему составу аудитории, именуется в социальной пси-
хологии массовой коммуникацией. Многообразие ее
средств сильно возросло за последние десятилетия в свя-
зи с бурным потоком информации в обществе, что от-
1 См. «Социально-психологические и лингвистические ха-
рактеристик! форм общения и развития контактов между
людьми». Л., 1970.
213
крыло широчайшие возможности духовного взаимодей-
ствия между людьми. Общение, ориентированное на
широкие массы, психологически организуется иным спо-
собом, чем та информация, которая направляется на од-
ного человека. Оно рассчитано на иной эффект, чем
межличностное общение. В общении «с глазу на глаз»
действует принцип обратной связи в виде участливого,
«понимающего» или отрицающего выражения лица, во-
просительной мимики, реплики, возражения и пр. В мас-
совой коммуникации обратная связь или совсем отсут-
ствует, или наблюдается в весьма ограниченной форме,
или носит чисто воображаемый характер.
Средства общения — это своего рода мост от внутрен-
него, личного мира к миру внешнему, социальному, они
придают сознанию характер надиндивидуального бытия,
делают жизнь мысли относительно длительной, а иногда
и бессмертной. Вместе с тем все богатства общества
язык преобразует в собственность индивидуального ду-
ха. Он же сливает бесчисленные ручьи индивидуально-
го сознания в общий поток общественного разума. Функ-
ционирующие в обществе механизмы информации со-
ставляют своеобразную социальную память — хранили-
ще прошлого опыта, являющегося базой формирования
индивидуального сознания каждого человека и даль-
нейшего развития общественного сознания.
Общение обеспечивает необходимую преемствен-
ность в развитии культуры. Каждое новое поколение на-
чинает свою познавательную работу с того, на чем ос-
тановилось предшествующее поколение. Указывая на
великое значение общения в жизни общества, А. И. Гер-
цен писал, что стремления людей «не пропадают бес-
следно, они облекаются словом, воплощаются в образ,
остаются в предании и передаются из века в век. Каж-
дый человек опирается на страшное генеалогическое
дерево, которого корни чуть ли не идут до Адамова рая;
за нами, как за прибрежной волной, чувствуется напор
целого океана — всемирной истории» *. Книги состав-
ляют документ, по которому вся прошлая культура вво-
дится во владение настоящего. В сокровищницу родной
речи складывает одно поколение за другим плоды глубо-
1 А. И, Герцен. Былое и думы, т. 3, ч. 6. М., 1958, стр. 234—
235.
214
ких движений мысли и исторических событий. Весь
след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в
народном слове, в письменах, изобретением которых че-
ловеческий ум разрешил одну из самых трудных и вели-
ких своих задач: он воплотил, фиксировал речь и таким
образом получил возможность сделать свою мысль бес-
смертной. «Что написано пером, тот э не вырубишь топо-
ром»,— говорит народная мудрость. Письмо — чудесная,
неиссякаемая чаша познания и мудрости. Это чаша, ко-
торая всегда остается полной, несмотря на то что каж-
дый из нее все время черпает. Древнее изречение гла-
сит: сказанное улетает, а написанное остается 1.
СОЗНАНИЕ И РЕЧЬ
Проблема взаимного общения людей — это
прежде всего проблема взаимной связи сознания и речи,
языка как системы знаков. Сознание предполагает речь
как свою материальную действительность, а значит и
взаимное общение людей. Речь может передавать мыс-
ли, чувства и волю в процессе взаимного общения, в
силу того что слова — материальны и потому доступны
чувственному восприятию.
Язык — основное средство управления поведением
людей, познания действительности и самосознания лпч-
ности. Он возник и развивается вместе с рождением и
развитием общества и как общественная ценность дер-
жится на своей связи с сознанием, со всем строем духов-
ной культуры и объективной действительности.
Язык и речь не одно и то же. Речь — это язык,
функционирующий в конкретной ситуации общения, это
деятельность общения и его фиксированные результаты.
Например, русская речь включает необозримое множе-
ство высказываний конкретных лиц, а также всю пись-
менность на русском языке. Язык же — определенный,
данным народом социально-исторически отработанный,
национальный по своему характеру словарный состав и
сложившийся у данного народа грамматический строй,
выражающийся в особых правилах, закономерностях
1 См. Я. Б. Шницер. Иллюстрированная всеобщая история
письмен. Спб., 1903.
215
построения предложений, соотнесения слов в предложе-
нии. Сами же конкретные предложения, которые выска-
зываются людьми устно и формулируются письменно,
относятся не к языку, а к речи: они образуют ту симво-
лическую реальность, в которой только и существует
язык.
Речь есть материальное выражение мысли; здесь со-
держание духовного мира объективируется вовне, для
других — с помощью слова. Все процессы выражения
(прозаические, романтические или драматические) ра-
зыгрываются между общающимися. Действительностью
сознания является не столько язык, сколько речь: имен-
но в речи фиксируется содержание сознания. Язык при-
нято сравнивать со строительным материалом, а речь —
с возведенным из этого материала зданием. Образно го-
воря, речь — это галерея зданий, в которых «обитают»
мысли. Содержание, выраженное в речи, есть содержа-
ние сознания, которое не сводится к сумме значений
языковых единиц, используемых для его выражения.
Речь выполняет ряд неразрывно связанных друг с
другом функций: коммуникативную (средство сообще-
ния, взаимного обмена опытом), мыслительную (ору-
дие мышления), функцию средства выражения и воз-
действия. Исходной и ведущей является коммуникатив-
ная функция. Взаимное общение людей обусловило ста-
новление языка и его дальнейшее совершенствование,
так же как и развитие норм сознания’.
В процессе обмена мыслями общающиеся одновре-
менно выражают содержание мысли и свое отношение к
предмету речи, а также контролируют и то и другое. По-
скольку сама по себе мысль нематериальна, она не дана
органам чувств: ее нельзя ни увидеть, ни услышать, ни
осязать, ни попробовать на вкус. Выражение «люди об-
мениваются мыслями» абсурдно понимать буквально.
Никакого обмена, никакой взаимной передачи мысли не
происходит. Процесс общения осуществляется в форме
взаимного материального воздействия словами, за ко-
торым скрывается обмен мыслями. С помощью слов мы
не передаем, а вызываем аналогичные мысли в голове
воспринимающего. Слушающий воспринимает матери-
1 См. «Язык и мышление». М., 1967; «Ленинизм и теорети-
ческие проблемы языкознания». М., 1970.
216
альный облик слов и их связь, а осознает то, что ими
выражается.
У человека много входов для поступления информа-
ции и лишь один выход — движение в его практической
или символической форме. Мысли и чувства композито-
ра выражаются в музыкальных звуках, художника — в
рисунках, красках, скульптора — в формах, конструкто-
ра — в чертежах, а математика — в формулах, геометри-
ческих фигурах и т. п. Одним словом, мысли выражают-
ся в том, что человек делает и как он это делает. Прин-
ципиально нельзя адекватно передать словом музы-
кальное произведение или живописный образ. Нет
адекватной словесной замены даже для простейшего
жеста. Вместе с тем все существующие в обществе сим-
волы опираются на слово и сопровождаются им.
Единицей словесного общения является высказыва-
ние, а единицей высказывания — слово. Оно имеет ма-
териальную форму и идеальное содержание — значение.
Форма слова является видом знака. Все познанное чело-
вечеством как-то означено, названо. И у людей сложи-
лась настоятельная потребность знать названия вещей.
Даже не получая никакой информации от названия
какого-либо предмета, мы испытываем некоторое удов-
летворение от того, что узнаем, как нечто называется, и
часто проявляем настойчивое любопытство к названию.
«Мы заботливо узнаем у ямщика имя встреченной дере-
вушки, хотя что же нам дает, по-видимому, собствен-
ное имя» *.
На каждом этапе развития общества существует свой
специфический и относительно ограниченный круг
предметов, явлений, доступных социальному вниманию
и ценностно ориентированных этим вниманием. Именно
этот круг вещей и обретает звуковое выражение, стано-
вится объектом общения.
Значение есть обобщенное отражение действительно-
сти, идеальная форма кристаллизации общественного
опыта. При этом оно приобретает относительно само-
стоятельный характер, не зависит от индивидуального
сознания, становится объективно-историческим явле-
нием духовной культуры. Значение — это факт и созна-
ния и языка. Смысловую определенность в слово вносят
1 А. А. Потебня. Мысль и язык. Харьков, 1892, стр. 165.
217
интенциональный и осмысливающий акты сознания.
Интенциональный акт сознания может охватить весь
предмет, отдельные его стороны, свойства и отношения.
Этот акт сознания фиксирует лишь факт существования
объекта, пока еще ничего не говоря о самом его содер-
жании. Поэтому для знака необходим еще и акт осмыс-
ления сути объекта. Обозначающее сознание входит в
столь близкое отношение с обозначаемым предметом,
что между ними образуется единство.
Слово относится к сознанию, как «малый мир к
большому, как живая клетка к организму, как атом к
космосу. Оно и есть малый мир сознания» *. В силу не-
повторимой индивидуальности вещей и состояния лю-
дей слова в каждом новом контексте своего употребле-
ния нюансируют свое значение. В этом смысле слово
обладает целым веером значений. И хотя в словаре
обычно приводится то значение слова, которое может
быть названо социально санкционированным, часто лю-
ди в своем сознании в одно и то же слово вкладывают
неодинаковое содержание. Смысловая наполненность
слова зависит от уровня общей и индивидуальной куль-
туры.
Знать значение того или иного слова еще не значит
иметь научное понятие о том явлении, которое обозна-
чается данным словом. Значение слова в зтом смысле
представляет собой лишь «минимум знания», скорее
указывающее на предмет, чем раскрывающее его сущ-
ность. Например, разъясняя значение слова «вода», мы
не раскрываем ее физико-химической природы, не вы-
являем содержание данного научного понятия (это за-
дача физики и химии), а ограничиваемся лишь указа-
нием на то, что это жидкость прозрачного цвета. Многие
слова могут употребляться в переносном значении. Так,
слово «вода» употребляется в значении бессодержатель-
ного доклада, лекции, статьи, книги и пр.
В слове следует различать «внешнюю форму», то
есть членораздельный звук, содержание, объективируе-
мое посредством звука, и «внутреннюю форму» — то, по-
чему данная вещь называется именно так: «медведь» —
это тот, кто «ведает» мед; «петух» — тот, кто поет; «ве-
1 Л. С. Выготский. Избранные психологические исследова-
ния. М., 1956, стр. 384.
218
нец» и «венок» — это то, что свито; «дерево» — это то,
что «дерут», расчищая место для пашни; «трава» — то,
что тратится, поедается (от древнего глагола «трути» —
тратить); «волк» — тот, кто «волочит» (тащит) скот;
«рука» восходит к исчезнувшему (кроме литовского язы-
ка) глаголу, означавшему «собирать» (отсюда «рука» —
«собирающая»); «рот» — то, чем «рвут» или «роют»
что-либо; «счастье» — означало «хороший кусок»
(«часть» от того же корня; что и «кусать») и т. п.1
Речь развертывает перед слушателями ту картину
реальной или вымышленной действительности, которая
отразилась в сознании говорящего и о которой он сооб-
щает. Хотя на органы чувств непосредственно воздейст-
вует речь, но сама ее материальная фактура выступает
как нечто неощутимое. Человек не ощущает самого сло-
ва, примерно так же как не ощущает воздуха, которым
он все время дышит, или лучей света, посредством кото-
рых воспринимает вещи. Речь всецело устремлена к
объекту. Она сама по себе как бы нейтральна для разу-
ма, воспринимающего вещи, события в их мыслимой
реальности. Человек обычно лишь тогда начинает заме-
чать слова, когда перестает понимать их смысл.
Было бы неправильным полностью интеллектуали-
зировать речь, превращая ее только в средство обмена
мыслями. Она выполняет и эмоционально-выразитель-
ную функцию. Ее эмоциональное содержание просту-
пает в ритме, паузах, интонации, в различного рода
междометиях, особой эмоционально-выразительной лек-
сике, во всей совокупности лирических и стилистических
моментов. В качестве средства выражения речь наряду
с жестом, мимикой и пр. включается в совокупность
выразительных движений.
Мышление всегда является умственной деятельно-
стью на каком-либо языке. Если бы разумное существо
с другой планеты посетило Землю и описало все не-
когда бывшие и ныне существующие языки, то оно не
могло бы не приметить их удивительного сходства по
логической структуре, определяемой строем единого
земного мышления. Строй языка формировался под оп-
ределяющим влиянием объективной реальности через
1 См. «Краткий этимологический словарь русского языка».
М, 1961.
219
единые нормы мышления, через категориальную струк-
туру сознания, воспроизводящую организующие прин-
ципы бытия. Но вместе с тем эти единые общечеловече-
ские нормы мышления осуществлялись тысячами раз-
личных языковых способов. Каждый национальный
язык обладает структурной и смысловой спецификой.
Интересным в плане связи типа мышления с систе-
мой языков может показаться литературный экспери-
мент, предпринятый А. Н. Апухтиным. В его пове-
сти «Архив графини Д.» имеется один своеобразный
по своей речевой характеристике персонаж — княгиня
Кривобокая. Она блестяще владела французским язы-
ком, что позволяло ей не только легко переходить с рус-
ского языка на французский, но и строить свою речь на
французский лад, фактически говоря по-русски. Она
произвольно меняла структуру русской речи, заменяя
русские обороты французскими *.
Существует точка зрения, что люди, говорящие на
разных языках, воспринимают вещи по-разному; про-
исходит символическая трансформация человеческого
опыта; язык определяет характер восприятия: люди
классифицируют вещи, их свойства и отношения по уже
существующим языковым категориям. При этом от
языка зависит не только содержание, но и структура
мысли: различные народы анализируют мир различным
способом. Это крайняя и неверная позиция.
Язык обладает относительной самостоятельностью,
своей внутренней логикой. Если нормы сознания в це-
лом имеют общечеловеческий характер (иначе был бы
невозможен контакт между различными человеческими
коллективами, а также переводы с одного языка на дру-
гой), то основные средства выражения этих норм чрез-
вычайно многообразны: только в наше время на земном
шаре насчитывается более трех тысяч языков, обладаю-
щих своими особыми структурами и специфической си-
стемой значений. Это свидетельствует о сложности и
противоречивости связей сознания и речи. Язык влияет
на сознание в том отношении, что его исторически сло-
жившиеся формы, специфика семантических структур,
синтаксических особенностей придают жизни мысли
различную окраску. Известно, что стиль мышления в
1 См. «Слово и образ». М., 1964.
220
немецкой философской культуре иной, чем, скажем, во
французской. Их специфика сложилась в известной мере
под влиянием особенностей и языков этих народов и на-
циональной культуры в целом. Вместе с тем абсолюти-
зация влияния речи на сознание ведет к неправомер-
ному утверждению, что сознание определяется не объ-
ектом, а тем, как он представлен в языке.
Соотношение сознания и речи не простое сосущест-
вование и взаимовлияние, а единство, в котором опреде-
ляющей стороной является сознание: будучи отраже-
нием действительности, оно «лепит» формы и диктует
законы своего речевого бытия. Сознание есть всегда
словесно означенное отражение: где нет знака, там
нет и сознания. Нельзя представить себе дело таким
образом, что сознание и речь живут параллельной, не-
зависимой друг от друга жизнью, соединяясь лишь в
момент высказывания мысли. Это две стороны единого
процесса: осуществляя речевую деятельность, человек
мыслит; мысля, он осуществляет речевую деятельность.
Если мы актуально имеем в своем сознании мысль, то
всегда находится и слово, хотя, быть может, не всегда
то, которое наиболее адекватно выражает эту мысль.
И, наоборот, если мы вспомнили слово, то мысль всплы-
вает в пашем сознании вместе с ним. Когда мы проник-
лись идеей, когда ум, говорит Вольтер, хорошо овладел
своей мыслью, она выходит из головы, вполне воору-
женной подходящими выражениями, облеченной в
подходящие слова, как Минерва, вышедшая из головы
Юпитера в доспехах.
Язык — это не пустой сосуд, в который как бы льет-
ся готовая мысль; это не внешнее покрывало мысли, а
основной элемент мышления, элемент, в котором вы-
ражается жизнь мысли. Мысли, «идеи не превращаются
в язык таким образом, чтобы при этом исчезло их свое-
образие» *. Эти принципы направлены одновременно и
против тех, кто отрывает речь от сознания, и против тех,
кто их отождествляет.
В истории науки имели место многочисленные по-
пытки отождествления мышления и языка, сведения
первого ко второму. Эти попытки продолжаются и по-
ныне. Они выражаются, например, в утверждениях:
1 Архив Маркса и Энгельса, т. IV, стр. 99.
221
«мышление и речь идентичны», «разум есть язык», «вся
философия есть грамматика» и т. п. 1
Сознание отражает действительность, а речь обозна-
чает ее и выражает мысли. Говорить еще не значит
мыслить. Эта истина банальна, и она слишком часто
подтверждается жизнью. Если бы акт говорения озна-
чал мышление, то, как отметил Л. Фейербах, величай-
шие болтуны должны были бы быть величайшими мыс-
лителями. Мыслить — значит познавать; говорить — об-
щаться. В процессе мышления человек использует сло-
весный материал, и мысль его формируется, отливаясь
в речевые структуры. Необходимая при этом работа по
речевому оформлению мыслей совершается более или
менее подсознательно. Мысля, человек работает над по-
знавательным содержанием и его осознает, а речевая
оболочка мысли может остаться вне контроля сознания.
Мысль нельзя представлять наподобие «нависшего
облака», которое, по словам Л. С. Выгодского, разра-
жается дождем слов. Речь служит не только для того,
чтобы выразить, передать другому уже готовую мысль.
В речи мысль и формируется и формулируется.
В процессе общения единство мысли и слова высту-
пает как нечто «очевидное». А в какой мере человек
прибегает к помощи речи, когда он размышляет молча?
Внешне не выявляемые процессы сознания осуществ-
ляются на основе так называемой внутренней речи,
которая в свою очередь осуществляется в форме внут-
реннего диалога. Речь должна была возникнуть и
созреть как внешняя, с тем чтобы затем стать и внутрен-
ней. Размышляя молча, мы часто бессознательно внут-
ренне проговариваем соответствующие мысли. Внутрен-
няя речь -— беззвучна, она является как бы заторможен-
ной и сокращенной внешней речью. Размышление,
совершающееся в форме внутренней речи,— это всегда
как бы внутренняя дискуссия с самим собой. Такая
речь выполняет лишь мысленно коммуникативную роль,
выступая как орудие формирования и развития мысли.
Внутренняя речь отличается от внешней не только
по своей функции, но и по строению. Предназначенная
для себя, она опускает все, что является само собой
разумеющимся.
1 См. сб. «Язык и мышление». М., 1967, стр. 17.
Жизнь мысли в ее собственной, имманентной форме,
«поток сознания» в его непосредственно развертываю-
щейся реальности внутренней речи замечательно пока-
зан Л, Толстым в «Войне и мире» в эпизоде, когда
Николай Ростов ночью в полусне едет верхом в цепи
гусар. Толчок его сознанию дает белое пятно на даль-
нем бугре: «Должно быть, снег — это пятно; пятно —
ине tache,— думал Ростов. Вот тебе и не таш...» «На-
таша, сестра, черные глаза. На...ташка... Вот удивится,
когда я ей скажу, как я увидал государя! Наташку...
ташку возьми...» — «Поправей-то, ваше благородие, а
то тут кусты»,— сказал голос гусара, мимо которого,
засыпая, проезжал Ростов... «Да, бишь, что я думал? —-
не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то —
это завтра. Да, да! На...ташку наступить... тупить нас —
кого? Гусаров. А гусары и усы... По Тверской ехал этот
гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого
Гурьева дома... Старик Гурьев... Эх, славный малый Де-
нисов! Да, все это пустяки. Главное теперь — государь
тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что-то ска-
зать, да он не смел... Нет, это я не смел. Да это пустяки,
а главное — не забывать, что я нужное-то думал, да.
На—ташку, нас—тупить, да, да, да. Это хорошо». И он
опять упал головой на шею лошади...»
Толстой описывает здесь едва уловимое движение
прерывистого потока полуоформленных, полубессвяз-
ных фраз, стихийно проносившихся в сознании чело-
века. Здесь отчетливо выразились все признаки по-
строения внутренней речи: многократно пропускаются
восстановимые по контексту слова, называется то, что
утверждается, и не называется то, о чем идет речь,
перечисляются как бы только темы размышления, но
ничего о них не говорится, и т. п.1
Каково же содержание этого отрывка? Внешне оно
предстает как цепь совершенно случайных ассоциаций,
которые нередко вызываются даже чисто звуковыми
совпадениями. На самом же деле через это содержа-
ние Толстой доносит до нас зыбкую, неуловимую, не-
видимую мимолетность душевной жизни человека.
Возможно ли мышление вне речи? Мы подчеркнули
выше нерасторжимое единство мышления и речи. И это
1 См. «Слово и образ», стр. 12—13.
223
верно в качестве правила. Но если бы все можно было
выразить словом, то зачем тогда выразительные дви-
жения, пластическое искусство, живопись, музыка?
А как обстоит дело в научно-теоретическом мышлении?
По признанию Эйнштейна, в механизме его мыслитель-
ной деятельности обычные слова, как они произносятся
и пишутся, в определенные моменты не играли решаю-
щей роли. Он мог мыслить более или менее ясными
образами физической реальности зрительного и мышеч-
ного типа — образами волнующегося моря, символизи-
рующими недоступные зрительному восприятию элек-
тромагнитные колебания, мышечными образами дейст-
вующих сил и т. п. «Для меня не подлежит сомнению,
что наше мышление протекает в основном минуя сим-
волы (слова) и к тому же бессознательно» *. А как осу-
ществляется акт мысли, когда человек как бы подни-
мается к свету истины на «крыльях интуиции», а не по
«веревочной лестнице» логики?
Дело не только в том, что в процесс понятийного
мышления постоянно вкрапливаются образные компо-
ненты, не нуждающиеся в словесном одеянии. Мышле-
ние образами может носить глубоко понятийный харак-
тер, так как образы могут выступать в роли символов,
густо насыщенных идейным, понятийным содержанием.
Вообще же говоря, никому еще не удалось показать на
фактах, что мышление «осуществляется средствами
только натурального языка. Это лишь декларировалось,
но опыт обнаруживает другое» 1 2. Однако образное мыш-
ление встречается или лишь как исключение, или в виде
компонентов, вкрапленных в ткань обычной мыслитель-
ной деятельности, что не меняет общего принципа един-
ства сознания и речи.
Одним из убедительных аргументов в пользу прин-
ципа единства мысли и слова служат многочисленные
клинические факты, говорящие о том, что нарушение
мышления явственно сказывается на характере речи.
Например, один больной написал такое заявление:
«В силу достоверных и неопровержимых документаль-
ных данных о получении насущного и переводу мощ-
ного, которые могут быть характеризованы как получе-
1 А. Эйнштейн. Физика и реальность. М., 1965, стр. 133.
2 Н. II. /Нинкин. О кодовых переходах во внутренней речи.
«Вопросы языкознания», 1964, № 6, стр. 36—37.
224
ние при закрытых герметически ушах двух с половиной
под нос фиг, я остаюсь полностью и чересчур малодо-
вольным и осмеливаюсь, набравшись храбрости, насту-
пивши на правое дыхательное сердце, остаться без се-
стры Пашки Туберкульской и совершенно потерять имя
ее». Несвязность речи в данном случае выражает ало-
гичность расстроенного мышления.
Некоторые мозговые расстройства, обусловливая на-
рушение мышления, вместе с тем влекут за собой рече-
вые расстройства, выражающиеся в нарушении грам-
матической структуры речи. Отдельные больные с та-
кого рода расстройствами оказываются не в состоянии
вообще связывать слова в предложении по правилам
грамматики, ограничиваясь лишь хаотическим наимено-
ванием отдельных предметов и явлений. Вот как, на-
пример, передает такой больной содержание одного из
фильмов: «Одесса! Жулик! Туда... учиться... море...
водо-долаз! Армена («Армения»)... па-роход... пошло...
ох! Батум! Барышня... Эх! Ми-ли-цинер... Эх... денег...
Николай («николаевские»)... Эх... потом... водолаз... Эх...
Моска... свет... эх... вверх... пошел... барышня...» и т. п.
Если у человека в силу аномального развития мозга
не возникает способность овладеть речью, то у него не
возникает и способность к отвлеченному мышлению.
Известен, например, случай, когда микроцефал (человек
со слабо развитой корой мозга) был способен произно-
сить лишь нечленораздельные звуки: мычал, ревел, виз-
жал и т. п. У него, естественно, не было и отвлеченного
мышления.
«МУКИ» СЛОВА
И ЕГО ДЕЙСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ
Работа мысли по своему речевому оформле-
нию, как уже говорилось, совершается по большей части
бессознательно. Однако она постоянно, а нередко наме-
ренно, перемещается в фокус сознания и становится
предметом особого внимания. О контроле сознания над
речью говорят, например, часто наблюдаемые отрица-
тельные оценки собственной речи, типа: «Я не то хотел
сказать»; «Я неудачно выразился».
В обыденном сознании процесс общения представ-
ляется резко упрощенным и как бы сам собой разумею-
16 А. Г. Спиркин
225
щимся. Однако выражение сознания в слове — это за-
частую чрезвычайно сложная проблема, и не всякое ре-
чевое оформление мысли является единственно возмож-
ным и самым адекватным. Нередко мы чувствуем, что
сказанное не совсем удачно выражает то, что мы ду-
маем. Мы отбрасываем одно слово, как неадекватное
нашей мысли, и заменяем его другим. При этом содер-
жание мысли регулирует способы его словесного выра-
жения. Мы иногда не можем вспомнить какое-нибудь
слово или имя, хотя оно у нас «вертится на языке». Буа-
ло в свое время отметил: все, что хорошо продумано,
выражается ясно. Та же мысль заключена в народной
мудрости: кто ясно думает, тот ясно и говорит. Обра-
щаться с языком кое-как, отмечал А. Н. Толстой, зна-
чит и мыслить кое-как: неточно, приблизительно, невер-
но. Недаром говорится: если у тебя возникла мысль, ты
изложи ее, тогда она станет ясней, а глупость заключен-
ная в ней,— очевидней. По словам Ф. Вольтера, пре-
красная мысль теряет свою ценность, если дурно выра-
жена, а если повторяется, то наводит на нас скуку. По
словам А. С. Пушкина, есть два рода бессмыслицы: одна
происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого
словами; другая — от полноты чувств и мыслей и недо-
статка слов для их выражения.
Реализация процесса мышления в формах языка —
это одновременно муки и интеллектуального творче-
ства и поисков адекватных средств его воплощения.
С. Я. Надсон писал: нет на свете мук сильн"? муки сло-
ва. Иногда идея, вдруг осенившая сознание, может, как
говорил В. Маяковский, какое-то время «корчиться
безъязыкая». Мысль вынуждена овладеть внешним ма-
териалом, который иногда оказывает сопротивление.
Это одним из первых в мировой литературе отметил
Г. Флобер. Еще до начала работы над «Госпожой Бо-
вари» он писал: «Я злюсь, я терзаюсь, бывают дни, когда
я просто болен стилем... Я чувствую, что не в силах
передать идею... Я постоянно раздражен своим неуме-
нием передать». В другом месте он говорит об пдее,
«требующей себе формы, ворочающейся в нас до тех
пор, пока мы не найдем для нее точного, определенного,
равного ей выражения». Однако через семь лет, в раз-
гаре работы над этим же произведением Флобер дает
новое толкование аналогичной ситуации. «Вот в чем я
226
теперь убедился: если упорно держишься за какой-ни-
будь оборот или выражение, которые ие удаются, это
значит, что не овладел идеей. Если ясно представляешь
себе известный образ или чувство, то слово само вы-
льется на бумаге». Иначе говоря, «работа над языком»
есть не что иное, как «работа и над мыслью». То, что
Флобер ранее считал трудностью лишь передачи идеи в
слове, на более высоком этапе предстало перед ним уже
как трудность овладения самой идеей,— овладения, ко-
торое в литературе не может совершаться вне слова.
Отсюда и проистекает иллюзия простых поисков «аде-
кватных» средств «выражения», «передачи» *.
Известно, что язык сохраняет рудименты устарев-
ших форм мышления. Чтобы осмыслить мир сегодняш-
ний, мы пользуемся словами, созданными для мира вче-
рашнего. Язык влияет на сознание и в том отношении,
что он придает мысли некоторую принудительность,
осуществляет своего рода «тиранию» над мыслью, на-
правляет ее движение по каналам языковых форм, как
бы вгоняет постоянно переливающиеся, изменчивые,
индивидуально-неповторимые, эмоционально окрашен-
ные мысли с их бесконечными оттенками, нюансами в
общие языковые схемы, тем самым налагая на мысль
своего рода оковы общности. Зачастую он бросает мысль
во власть плоских штампов и привычных стереотипов.
Чем уникальнее мысль и переживание, тем трудное
их адекватное выражение социально выработанными,
схематизированными символическими средствами. Ба-
нальные мысли выражаются проще: они как однород-
ная лава металла, свободно вливаются в готовые штам-
пы языка. Быть может, именно трудность адекватного
выражения глубоко индивидуализированных пережива-
ний и личностных нюансов мысли навеяла Тютчеву
пессимистическую и неверную в своей основе идею о
том, будто бы «мысль изреченная есть ложь». О невыра-
зимости некоторых глубинных начал духа говорил До-
стоевский: «Во всякой гениальной или новой челове-
ческой мысли, зарождающейся в чьей-нибудь голове,
всегда остается нечто такое, чего никак нельзя пере-
дать другим людям, хотя бы вы исписали целые томы
п растолковывали вашу мысль тридцать пять лет; все-
1 См. «Слово и образ», стр. 48.
227
гда останется нечто, что ни за что не захочет выйти
из-под вашего черепа и останется при вас навеки; с тем
вы и умрете, не передав никому, может быть, самого-то
главного из вашей идеи» *.
Гете был куда более оптимистичен, когда писал:
«Позволено, даже похвально найти для невыразимого
какое-нибудь словесное выражение» 1 2.
Не только мысли и переживания, но и речь носит
индивидуализированный, личностный характер. Имея в
виду набор языковых средств и специфику его исполь-
зования, обычно говорят: язык Пушкина, Гоголя и т. п.
О человеке можно судить на основании многих призна-
ков, в том числе и по характеру его речи. Ведь между
способом мышления и способом выражения мысли су-
ществует неразрывная связь: каков разум, таковы и
формы его внешнего выражения. Сумбур душевной
жизни соответственно выявляется в речи.
С помощью речи мысль не только формулируется, но
и формируется. Если мы, например, обратимся к твор-
ческой лаборатории какого-либо писателя, то убедимся,
что упорная и кропотливая работа над формой изложе-
ния мысли есть всегда работа и над усовершенствова-
нием и уточнением самой мысли. Великие художники
слова всегда стремились найти наиболее приемлемый из
всех возможных способов выражения собственных мыс-
лей. Н. С. Лесков, например, говорил, что основное пра-
вило всякого писателя — переделывать, перечеркивать,
перемарывать, вставлять, сглаживать и снова переделы-
вать свои рукописи. Ф. М. Достоевский подчеркнул ту
же мысль: величайшее умение писателя — уметь вы-
черкивать.
Речь — могучее средство воздействия на психику че-
ловека. И эта функция — одна из ее наиболее древних.
Удачного слова иногда бывает достаточно, чтобы оста-
новить обратившихся в бегство солдат, превратить пора-
жение в победу. Слово может быть и своего рода лекар-
ством, облегчающим страдания человека, и ядом, кото-
рый может насмерть ранить его.
Дель словесного общения не только понимание и со-
гласие, но и стремление внушить что-то другим, дока-
1 Ф. М. Достоевский. Избр. соч., т. 6. М., 1957, стр. 447—448.
2 Fr. Hebbel. Tagebiither, III, S. 9.
228
зать им, научить их, воздействовать на них, управлять
ими. Между людьми существуют так называемые воле-
вые взаимоотношения, выражающиеся в приказании,
повелении, запрещении, разрешении, подчинении, не-
повиновении и пр. В своей книге «Работа актера над
собой» К. С. Станиславский описывает такой факт:
«Аркадий Николаевич одной рукой подал Малолетовой
металлическую пепельницу, а другой передал Вельями-
новой замшевую перчатку, сказав при этом:
— Вам холодная лягушка, а вам мягкая мышь. Он
не успел договорить, как обе женщины с брезгливостью
отшатнулись.
— Дымкова, выпейте воды,— приказал Аркадий Ни-
колаевич. Она поднесла стакан к губам.
— Там яд! — остановил ее Торцов. Дымкова ин-
стинктивно замерла».
Воздействие с помощью речи на сознание людей про-
исходит не только в узких рамках общения двух лю-
дей. Оно осуществляется и в рамках социальной группы,
в масштабах целого государства и всего человечества.
Посредством массовой коммуникации буржуазное обще-
ство «не просто воздействует на индивида, но непре-
станно трансформирует самую его структуру, ибо оно
не только принуждает его к принятию фактов, но и
представляет ему вполне установившиеся системы зна-
ков, изменяющие мышление индивида, предлагает ему
новые ценности и возлагает на него бесконечный ряд
обязанностей» ’.
Слово обладает большой повелевающей силой — так
считали люди уже в древности. В ведийской религии
священное слово — это господин всего бытия: и богов, и
людей. Жрец определялся как повелевающий словом.
Именно в этом и заключалось его могущество. Общеиз-
вестно античное учение о Логосе (слове и мысли), ле-
жащем в основе мироздания в качестве его закономер-
ности, порядка бытия. Известны еще более древние воз-
зрения магического характера, согласно которым слово
обладает волшебной, сверхъестественной властной си-
лой. Приведем один пример. Когда Америка была за-
воевана европейцами, порабощенные аборигены никак
не могли освоиться с понятием о письме. Им все каза-
1 Ж. Пиаже. Избр. психология, труды. М., 1969, стр. 210.
229
лось, что вся .тайна письма заключается в самой бумаге,
которую они называли «говорящей» и вообще одушев-
ленной. По этому поводу рассказывают о таком случае,
имевшем место в Южной Америке. Европеец вручил
своему слуге корзину с плодами и письмо, приказав от-
нести эту посылку своему другу. По дороге слуга никак
не мог избавиться от соблазнительной мысли полако-
миться плодами и, наконец, поддался искушению —
съел значительную их часть, будучи уверен, что никто
об этом не узнает. Каково же было его удивление, когда
друг его господина настойчиво стал требовать недо-
стающих плодов, указывая на письмо, в котором было
точно обозначено количество плодов. «Не верьте этой
бумаге,— возразил слуга,— она говорит неправду». На
обратном пути слуга никак не мог понять, каким обра-
зом европеец узнал о его проступке. «Неужели, в самом
деле, ему рассказала бумага?» — подумал он, и тотчас
же вспомнил о письме, которое ему было вручено для
передачи господину. «Нет, не может быть, чтобы эта
мертвая бумага могла натворить мне столько зла». Но
слуга, вернувшись домой, столкнулся с большей непри-
ятностью. Хозяин, прочитав письмо, начал избивать
его. Решив, что письмо шпионит, в другой раз слуга
принял меры предосторожности: сначала он положил
письмо под большой камень, а затем, когда убедился,
что бумага его не видит, стал завтракать вкусными
плодами. Наевшись, он достал письмо и спокойно про-
должал свой путь. «Что же скажет теперь бумага евро-
пейцу?» — подумал слуга и рассмеялся. Но ему очень
скоро пришлось разочароваться: его проступок был сно-
ва обнаружен, и он был наказан вдвойне *.
В христианском религии слово трактуется как на-
чало всех начал («в начале было слово»). Эти воззре-
ния конечно ошибочны, ненаучны, но в них нашло свое
отражение стихийное понимание действительно огром-
ной роли слова в жизни человечества. Слово сыграло
грандиозную организующую и продуктивную роль в
процессе созидания всех исторических форм культуры:
науки, искусства, техники, нравственных и правовых
норм, религии, политики. Невольно вспоминаются слова
1 См. Я. Б. Шницер. Иллюстрированная всеобщая история
письмен. Спб., 1903.
230
В. Маяковского: «Я знаю силу слов, я знаю слов на-
бат» 1
Слово — великая сила. Но этот союзник может стать
предателем. По мысли Г. Гейне, подобно тому как стре-
ла, расставшись с тетивой, выходит из-под власти стрел-
ка, так и слово, слетевшее с уст, уже не принадлежит
сказавшему его. Оно порой выступает в роли своего рода
бумеранга.
СИМВОЛИЗИРУЮЩИЙ АКТ СОЗНАНИЯ
И ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ
Пристально всматриваясь и вслушиваясь в
окружающий нас социальный и природный мир, вникая
во взаимное общение людей, мы без труда замечаем, что
все сферы жизни человека насквозь пронизаны бесчис-
ленным множеством символов. Мы как бы «купаемся» в
мире символов.
Символизация представляет собой специфический
акт сознания, мысленно синтезирующий то, чем сим-
волизируется объект и то, что символизируется. Это вме-
сте с тем акт полагания самого символа.
Что такое символ? Это некий объект, слово, действие,
смысл которых заключается в том, что они нечто сим-
волизируют, как бы скрывая за собой иной предмет или
иное явление. Символ указывает на нечто такое, чем
сам он не является. Гроза как явление природы имеет
своп собственный физический смысл, постигаемый нау-
кой. Но кроме этого гроза может символизировать дра-
матическую или даже трагическую ситуацию в жизни
человека. Флаг есть не просто полотнище, а символ, на-
пример государства.
Своим основанием символ имеет чувственное вос-
приятие вещей, их свойств и отношении. Но чувствен-
ное содержание образа поднимается в нем до уровня
мысли, идеи. Символ всегда внутренне просветлен об-
общающим смыслом. Символ двулик как Янус: его со-
держание идеально, а внешняя оболочка материальна.
Хотя речевым символам принадлежит решающая роль
в организации духовной жизни и практической деятель-
1 В. Маяковский Поли. собр. соч., т. 10. М., 1958, стр. 287.
231
пост человека, другие символы также имеют важное
значение. Различные знаки, например, особенности
одежды, форма, характер прически, виды приветствий,
манера поведения — все это служит показателем со-
циального статуса человека, его пола, возраста и т. и.
Существует огромное число действий, носящих прежде
всего символический характер. Символ — это интерпре-
тирующий акт сознания. Так, лавровый венок обозна-
чает победу, славу, а преподнесение цветов либо сим-
волизирует какое-то событие в жизни человека, либо
является знаком внимания, любви, поклонения. Как
видно из этих примеров, материальная фактура символа
не имеет ничего общего с фактурой объекта символики.
Из анализа материальной фактуры невозможно выве-
сти смысла символа: он конвенционален по самой своей
природе. Связь между символом и его значением в по-
давляющем большинстве случаев носит условный ха-
рактер. Любая вещь, событие, действие могут стать
символом, когда они приобретают значение, выходящее
за пределы ее единичной данности. Даже едва знакомые
люди, встречаясь, приветствуют друг друга. Это символ
пожелания благополучия. Если же вдруг одна из сторон
не поздоровалась, то это воспринимается как символ
обиды, расторжения отношений и т. п. Например, зна-
менитый поклон Зосимы Дмитрию Карамазову симво-
лизирует в романе Достоевского будущие страдания
Дмитрия, будущую кровавую трагедию в семье Карама-
зовых. Черт, с которым разговаривает Иван Карамазов,
есть в определенном плане символ самого Ивана, кото-
рый говорит ему: «Ты воплощение меня самого, только
одной, впрочем, моей стороны... моих мыслей и чувств,
только самых гадких и глупых» *.
Интерпретация символов зависит в значительной
степени не только от того, что с их помощью сообщается,
по и от опыта и ценностных ориентаций воспринимаю-
щего. Для человека, воспринимающего закат солнца,
это не просто положение светила по отношению к го-
ризонту, но символ, указывающий, что прошел еще один
день в его жизни. В «Тихом Доне» Шолохова Григорий
после похорон Аксиньи в степи увидел над своей голо-
1 Ф. Л/. Достоевский. Собр. соч. в десяти томах, т. 10. М.,
1958, стр. 163.
232
вой черное солнце, которое символизирует трагизм си-
туации.
Для символа характерно такое идейное содержание,
которое выходит за пределы содержания образа симво-
лизируемого явления. В символе мыслится не только
внешняя картина символизирующего образа. Как видим,
образ несет здесь определенную идею более широкого
плана. Он существует не просто как часть действитель-
ности, но отражает и преломляет другую действитель-
ность. Поэтому нельзя понять смысла символа, если
ограничиться буквальным, прямым пониманием его
образа. Так в «Воробье» И. С. Тургенев описывает неза-
тейливую картину борьбы животных за свое существо-
вание. В этом обычном биологическом факте заклю-
чена глубокая символика. Здесь объединены два явле-
ния: отчаянная борьба старого воробья за своего дете-
ныша и идея всесильности любви вообще. «Любовь,
думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею,
только любовью держится и движется жизнь» *.
Символ — неотъемлемая часть организованного со-
циального общения и вне его вообще не существует.
Символы вырастают лишь на социальной, межиндиви-
дуальной территории в процессе взаимодействия между
людьми. Символ творится не индивидом, а между инди-
видами, в социальной среде. И символизируемый пред-
мет поэтому должен приобрести не только индивидуаль-
ное, но прежде всего межиндивидуальное значение.
Лишь при этом условии он становится объектом симво-
лического выражения. Только нечто ценное для обще-
ства, как правило, получает фиксацию в символах.
Психические феномены выявляют себя внешним об-
разом в виде практических действий, речи, живописи,
музыки и пр. Особой формой такого выявления служат
выразительные движения: мимика, жесты, пантомими-
ка, различные оттенки движения глаз, поза, интонация
голоса и пр. Тайну выразительных движений испокон
веков знали все, особенно актеры. Многие свойственные
человеку состояния (тревога, скорбь, гнев, страх, ожи-
дание, радость, раздумье, страдания, вероломство, подо-
зрительность) адекватно могут быть переданы вырази-
тельными движениями.
1 И. С. Тургенев. Собр. соч. в двенадцати томах, т. 8. М.,
1956, стр. 470.
233
Выразительные движения имеют символический ха-
рактер: существует богатый тонкими оттенками язык
взглядов, жестов, улыбок. Нельзя прямо читать чужие
мысли, но можно читать выразительные движения и
понимать мысли. Для наблюдательного человека самые,
казалось бы, невинные движения выражают определен-
ное состояние душевной жизни. Хотя выражение в них
определенных внутренних состояний может быть даже
и незначительным, малозаметным, по оно непременно
в какой-то степени выявляет их, как бы они ни были
глубоко скрыты.
Выразительные движения являются символами, за
которыми всегда мыслится нечто внутреннее. На осно-
вании внешней стороны выразительных средств мы
судим о степени напряжен кости и содержании внутрен-
ней, духовной жизни человека. Так, например, удоволь-
ствие, радость, веселье, восторг, блаженство, ликование
и другие аналогичные чувства внешпе выражаются
различными оттенками смеха. В психологии отмечается,
что смех, как правило, имеет смысл веселья, а когда он
звучит преднамеренно — чувства превосходства, маски-
ровки смущения и пр. Из всех выразительных движе-
ний, одновременно потрясающих и тело и душу, смех —
это самое здоровое психическое явление: он способст-
вует пищеварению, кровообращению и тонизирует жиз-
ненные силы организма. По характеристике Ч. Дарвина,
при страхе и изумлении глаза и рот широко открывают-
ся, а брови подымаются кверху. Испугавшийся человек
сначала останавливается как вкопанный, задерживая
дыхание, не двигая ни одним членом, или даже несколь-
ко пригибается к земле, как будто для того, чтобы прой-
ти незамеченным. Сердце при этом бьется сильно и
быстро, кожа часто становится бледной, покрывается
потом и холодеет («выступает холодный пот»), губы
высыхают, волосы становятся дыбом, а поверхностные
мышцы дрожат. При слабом страхе иногда появляется
желание зевать. Голос становится хриплым и неясным
или пропадает совершенно. При ужасе сердцебиение
особенно усиливается, пли, наоборот, деятельность серд-
ца может быть так ослаблена, что наступает обморок.
Речь обычно сопровождается различными экспрес-
сивными движениями, которые несут не меньшую
смысловую нагрузку, чем слова. Когда вас приветству-
234
ют, то не так уж важно, что говорят, важно, как говорят,
с каким выражением лица. При общении следует учи-
тывать и молчание — эта святая святых мудрости обла-
дает весьма действенной символической силой вырази-
тельности. В жизни нередки моменты, когда сомкнутые
в молчании губы гораздо выразительнее, чем самые
красноречивые слова.
Маскообразное лицо, лишенное выразительных дви-
жений, сильно затрудняет понимание человека. Посред-
ством выразительных движений информация, характе-
ризующая его состояние, часто передается помимо со-
знания, интуитивно. Так, лицемерие очень часто выяв-
ляется интуитивно, и здесь существенную роль играют
выразительные движения. Даже существа, не обладаю-
щие сознанием, способны схватывать смысл выразитель-
ных движений. Животные (например, собаки) способны
различать некоторые чувства своего хозяина по выра-
жению его лица. Дети прежде всего начинают понимать
смысл выразительных движений и интонацию речи.
Как выразительные движения инстинктивного по-
рядка «речь» имеется и у животных, которые издают
звуки, более или менее однозначно связанные с онреде-
ленной ситуацией. Каждый звук является выражением
определенного эмоционального состояния. Издаваемые
животными звуки в качестве выразительных движений
выполняют и побудительно-сигнальную функцию. Пче-
ла, нашедшая источник нектара, выполняет танец перед
другими пчелами, сопровождаемый жужжанием. По
этому сигналу другие пчелы отправляются в поиски
вслед за первой пчелой. Иное жужжание служит сиг-
налом для нападения и т. д. Точно так же звук, издавае-
мый сторожевым животным или вожаком стаи (стада),
служит для других животных побудительным сигналом,
по которому они пускаются в бегство или нападени-э.
Выражение эмоции не означает преднамеренного со-
общения. Выразительное движение становится речью
тогда, когда оно превращается в знак эмоционального
состояния.
В процесс коммуникации так или иначе включены
все органы человеческого тела: взгляд человека, подми-
гивание, сощуривание глаз, характер движения рук,
губ, бровей, кожи лба, цвет и влажность кожи — все это
выявляет тонкие нюансы постоянно изменяющихся
235
чувств. Улыбка — это символ дружеского расположения,
согласия. Но есть натуральная и деланная улыбка.
Актеры часами простаивают перед зеркалом, чтобы на-
учиться выразительно улыбаться.
Сознание того, что человек умеет расшифровывать
выразительные движения, влечет за собой выработку
маскировочных выразительных средств (дабы уберечь
тайну), так называемых отвлекающих символов. Зная
об этом, люди делают поправку на маскировку. Обще-
ние принимает порой характер длинной цепи из утон-
ченных взаимных уловок, маневрирования и догадок,
что характерно прежде всего для дипломатии, особенно
при сложных отношениях и взаимном недоверии. Есть
ситуация (например, в разведке), где неспособность
скрывать свои чувства может стоить жизни.
Выразительные движения, по Дарвину,— это пере-
житки прежде целесообразных действий. Напряжение
мускулов, сжимание кулаков, скрежетание зубами при
гневе — отголоски того времени, когда человек в драке
пускал в ход кулаки и челюсти. Выразительные движе-
ния являются, таким образом, «вещественными доказа-
тельствами» генетической связи эмоций с инстинктами.
Однако выразительные движения не просто рудиментар-
ные образования. Они выполняют социально-историче-
ски выработанную функцию средства сообщения и воз-
действия. Тонко дифференцированная мимика лица ни-
когда бы не достигла современного уровня выразитель-
ности, если бы в ней не проявлялись тончайшие нюансы
духовной жизни. Порой едва уловимая улыбка, на мгно-
вение мелькнув на лице, может явиться целым собы-
тием, способным изменить жизненные планы другого
человека. Едва сдвинутые брови могут произвести бо-
лее сильное впечатление, чем пространные доводы.
Функции выразительных движений оказывают влия-
ние на сами движения. Символический смысл, который
выразительнее движение приобретает для людей в об-
щении, регулирует характер его употребления. Скажем,
показать кому-то язык, как это иногда делают обижен-
ные дети, нс столь эффективный прием в споре, но сим-
волически сп ослабляет напряжение.
Формы и характер употребления выразительных
движений определяются и фиксируются той социальной
группой, к которой принадлежат общающиеся, в соот-
236
ветствии со специфическим смыслом, присвоенным ею
соответствующим выразительным движением. Социаль-
ная фиксация этих форм и их смысла создает возмож-
ность чисто конвенциональных выразительных движе-
ний, за которыми нет подлинного чувства (например,
конвенциональная улыбка). Но и выражение настоя-
щих чувств получает обычно стилизованную, утверж-
денную социальными обычаями форму. Порой трудно
провести грани между тем, что в выразительных движе-
ниях дано природой и что привнесено обществом.
Поскольку выразительные движения в высшей сте-
пени индивидуализированы, до некоторой степени за-
труднено их истолкование. В зависимости от ситуации
и индивидуальных особенностей личности определенный
жест, улыбка могут значить не одно и то же. Одни и
те же выразительные движения могут быть интерпре-
тированы по-разному, но одинаково правдоподобно.
Выразительные движения, как уже отмечалось,
обычно сопровождают обычное речевое общение; их
смысл или просветляется, или маскируется словами. Не
случайно люди при желании скрыть свое истинное со-
стояние предпочитают говорить в темноте пли по теле-
фону: здесь слышно, что человек говорит, но не всегда
становится ясно, что он при этом думает и чувствует.
В речевом общении в зависимости от ситуации и ха-
рактера общающихся существенную роль может играть
интонация. Классический пример роли интонации в об-
щении приводит Ф. М. Достоевский: «Однажды в вос-
кресенье, уже к ночи, мне пришлось пройти шагов с
пятнадцать рядом с толпой шестерых пьяных мастеро-
вых, и я вдруг убедился, что можно выразить все мыс-
ли, ощущения и даже целые глубокие рассуждения
одним лишь названием этого существительного, до край-
ности к тому же немногосложного (речь идет о кратком
нецензурном слове.— А. С.). Вот один парень резко и
энергически произносит это существительное, чтобы вы-
разить об чем-то, об чем у них раньше общая речь за-
шла, свое самое презрительное отрицание. Другой в от-
вет ему повторяет это же самое существительное, но
совсем уже в другом тоне и смысле,— именно в смысле
полного сомнения в правдивости отрицания первого
парня. Третий вдруг приходит в негодование против
первого парня, резко и азартно ввязывается в разговор
и кричит ему то же самое существительное, но в смыс-
ле уже брани и ругательства. Тут ввязывается опять
второй парень в негодовании на третьего, как обидчика,
и останавливает его в таком смысле, «что, дескать, что ж
ты так, парень, влетел? Мы рассуждали спокойно, а ты
откуда взялся — лезешь Фильку ругать!». И вот, всю
эту мысль он проговорил тем же самым одним запо-
ведным словом, тем же крайне односложным названием
одного предмета, разве только что поднял руку и взял
третьего парня за плечо. Но вот вдруг четвертый паре-
нек, самый молодой из всей партии, доселе молчавший,
должно быть вдруг отыскав разрешение первоначаль-
ного затруднения, из-за которого вышел спор, в во-
сторге, приподымая руку, кричит... Эврика, вы думаете?
Нашел, нашел? Нет, совсем не эврика и не нашел; он
повторяет то же самое нелексиконное существительное,
одно только слово, всего одно слово, но только с востор-
гом, с визгом упоения и, кажется, слишком уж сильным,
потому что шестому, угрюмому и самому старшему пар-
ню это не «показалось», и он мигом осаживает молоко-
сосный восторг паренька, обращаясь к нему и повторяя
урюмым и назидательным басом... да все то же самое,
запрещенное при дамах существительное, что, впрочем,
ясно и точно обозначало: «чего орешь, глотку дерешь!»
Итак, не проговоря ни единого другого слова, они по-
вторили это одно только, но излюбленное ими словечко
шесть раз кряду, один за другим, и поняли друг друга
вполне. Это факт, которому я был свидетелем» *.
Ведущее место в упомянутом случае общения зани-
мала интонация, а слово служило лишь своего рода
опорой. Человек выявляет свои чувства, выразительно
и многообразно интонируя порой малозначительное сло-
во, излюбленное междометие или наречие. Интонацион-
ными отдушинами служат такие, например, выражения,
как «пу-ну», «так-так», «да что ты!» и пр.
ПСИХОЛОГИЯ ВЗАИМНОГО ПОНИМАНИЯ
Все люди удивляются различным трюкам фо-
кусников, иллюзиониста, явлениям телепатии и пр. Но
лишь немногих поражает «чудо» взаимного общения и
1 Ф. М. Достоевский. Поли. собр. соч.. т. IX. М., 1906, стр.
274—275.
238
понимания людей, осуществляемое посредством раз-
личных символов.
Для деятельности людей в условиях коллектива ха-
рактерны две особенности: разделение труда и опреде-
ленная мера взаимной согласованности позиций, наме-
рений и ир., возможная лишь при взаимном понимании
состояний и намерений людей. Взаимопонимание по-
зволяет целесообразно распределять меру участия каж-
дого человека в совместной деятельности, эффективно
использовать возможности каждого. Без взаимопонима-
ния людей коллектив не может согласованно действо-
вать как единое целое.
Процесс понимания нельзя смешивать с узнавани-
ем: понимается нечто существенное, узнается — лишь
внешнее. Всякое понимание переводит объект’ в кон-
текст понятийной системы мышления человека, кото-
рый осуществляет акт понимания.
Понимание — это целенаправленный познаватель-
ный процесс, связанный как с усвоением уже готовых
знаний, так и с выявлением новых, доселе неизвестных
свойств и отношений вещей. В процессе понимания про-
исходит соотнесение вновь воспринятых впечатлений с
уже имеющимися знаниями, включение воспринимае-
мого, осознаваемого объекта в существующие в голове
связи элементов опыта. Понимание в процессе взаим-
ного общения людей имеет двоякую направленность:
оно ориентировано на осмысление предмета общения
через адекватное воспроизведение того, что сообщается.
Понимание — сложная умственная деятельность, со-
стоящая как из сознательных, так и неосознанных по-
знавательных актов. В процессе общения человек мо-
жет выдать двойную информацию: ту, которую он сооб-
щает сознательно и строго контролирует, и ту, которую
он выдает неосознанно, непроизвольно. Ее-то мы зача-
стую воспринимаем интуитивно.
Понимание связано с положительными эмоциями,
если его цель — удовлетворение потребностей, интере-
сов. Недопонимание и тем более непонимание обычно
вызывают досаду п раздражение. Иногда непонимание
чего-либо вызывает тягостное чувство интеллектуальной
неполноценности. Таким образом, и понимание и непо-
нимание имеют определенный эмоциональный аспект.
Человек, испытывающий чувство зависти, ревности,
239
оскорбленного достоинства, понимает слова и дела ви-
новника этих чувств иначе, чем человек, испытывающий
положительное к нему отношение.
Взаимопонимание — чрезвычайно сложный и внут-
ренне противоречивый процесс. Давно замечена суще-
ственная разница в понимании предметов и процессов
внешнего мира и человеческих действий, их слов. По-
нимание последних предполагает учет таких факторов,
как внутренние мотивы, расхождение между тем, что
говорят и что намереваются сказать люди, учет скидки
на возможность прочтения истинной мотивации. Одна
из трудностей взаимного понимания людей—многогран-
ность человеческого «Я». В каждом из нас — целый мир,
и в каждом — этот мир свой, особенный. В конкретном
контексте общения человек, как правило, выявляет
лишь одну из сторон своего «Я». Глубина взаимного по-
нимания людей до некоторой степени затрудняется и
обобщенностью восприятия одним человеком другого,
подгонкой этого восприятия под принятые и выработан-
ные общие нормы, нивелирующие уникальное в каж-
дой человеческой личности. Это особенно остро прояв-
ляется в массовых процессах.
Стремясь осмыслить особенности человеческого об-
щения, представители идеализма зачастую гипертрофи-
руют трудности взаимного понимания, доводя их до от-
рицания самой возможности понимания. Это наиболее
характерно для экзистенциализма. Так, согласно К. Яс-
персу, передавая другим какую-нибудь мысль, человек
делает ее максимально безличной, будто бы в этом и
заключается единственная гарантия ее общезначимости.
В противоположность этому идеал экзистенциальной
коммуникации предполагает борьбу за безграничную
искренность, глубочайшее самораскрытие, осуществи-
мое лишь в интимном общении людей, в котором чело-
век может стать самим собой и увидеть в себе то, что
ранее было скрыто от самого себя.
Возникает вопрос: есть ли жизненная необходимость
в том, чтобы открывать себя без остатка каждому, с
кем мы вступаем в общение? И нужна ли другим наша
безграничная искренность? Общение это каждый раз не
просто «вывертывание наизнанку» в экзистенциальной
коммуникации, а обмен мыслями, опытом, чувствами с
какой-то целью, имеющей жизненно важный смысл.
240
Каждый человек имеет моральное право на то, чтобы
хранить в себе свою личную тайну.
Нельзя требовать тождества между интимным обще-
нием и широкими социальными контактами. Вместе с
тем неправомерно резкое противопоставление норм
интимного общения и принципов социальных коммуни-
каций: и тут и там речь идет об откровенном, а не ли-
цемерном общении, о взаимном понимании, о согласова-
нии позиции и поисках истины, а не о движении по пути
к заблуждению.
Взаимопонимание достигается многочисленными
средствами общения, характер которого сложен и мно-
гогранен. В различных видах общения понимание про-
текает по-разному, характеризуется особой психологи-
ческой атмосферой, уровнем эмоционального и интел-
лектуального напряжения. Оно не всегда является аде-
кватным, может быть поверхностным и глубоким. Уже
простой пересказ чужих мыслей часто деформирует их:
передающий их человек бессознательно превращает то,
что слышал, в то, что мог понять.
В целом взаимное понимание людей исходит иэ опы-
та общечеловеческого уровня, но индивидуальное пони-
мание может оказаться, по крайней мере в течение не-
которого времени, выше уровня понимания, выработан-
ного общественной практикой.
Понимание собеседниками друг друга часто зависит
от адекватности смысла употребляемых слов (термино-
логические споры). Оно возможно только на почве ду-
ховной общности. При этом общность может проявлять-
ся и в уровне владения данным языком, и в уровне
умственного развития собеседников, в их культуре, в
общности интересов и ценностной ориентации, в степени
близости и, наконец, в желании понять друг друга. Ге-
гель писал, что «одно и то же нравоучительное изре-
чение в устах юноши, понимающего его совершенно
правильно, не имеет для него того значения и охвата,
которые оно имеет для ума умудренного жизнью зре-
лого мужа, видящего в нем выражение всей силы за-
ключенного в нем содержания» '.
То, что человеку непонятно, он пытается уяснить
через упрощающие иллюстративные образы. Взаимное
1 Гегель. Соч., т. V, стр. 38—3°.
16 А. Г. Спиркин
241
понимание наступает лишь в том случае, если в мозгу
слушающего возникают психические явления, представ-
ления и мысли, которые высказывает говорящий. Уста-
новление такого рода общности содержания мысли да-
леко не всегда бывает полным. Вряд ли вообще право-
мерно говорить о полном понимании объекта. Строго
говоря, речь может идти лишь об определенной зоне та-
кого понимания. Между полным и частичным понима-
нием расположены участки неопределенности.
Важным средством взаимопонимания является преж-
де всего словесное общение. Социально-психологический
механизм понимания своей собственной речи через по-
нимание ее другими людьми показывает, что речь есть
существующее и для других людей, и тем самым суще-
ствующее для меня самого действительное сознание.
В речи человек фиксирует свою мысль и благодаря
этому имеет возможность подвергать ее анализу как вне
его лежащий, идеальный объект. Выражая свои мысли,
человек более отчетливо уясняет их сам. Всякое истин-
ное понимание активно и является как бы зародышем
ответа; оно диалогично. В каждом речевом акте мысль
объективируется в факте высказывания, а сказанное
субъективируется в акте ответного понимания, что за-
тем в новом процессе коммуникации породит ответную
реакцию, и так бесконечно.
В понимании речи отчетливо выделяются три основ-
ных уровня: уразумение ее прямого смысла (того, что
говорится), понимание подтекста (недаром говорится:
нужно понимать больше, чем сказано), глубокое истол-
кование различных слоев заключенной в ней символики
(Беатриче у Данте не просто художественный образ, но
и символ чистой женственности, а чистилище — символ
духовного восхождения). Нередко истинный смысл
речи находится в прямо противоположном отношении к
ее прямому смыслу.
Личные предпочтения и мотивы не всегда заключе-
ны в содержании текста речи; чаще всего они непроиз-
вольно обнаруживаются в неосознанных экспрессивных
движениях., В жизни бывает и так, что собеседники пре-
красно взаимно понимают смысл употребляемых слов,
но в силу существенного различия в их душевном на-
строе, ориентации болезненно чувствуют полную взаим-
ную непроницаемость. Вина за такое взаимонепонима-
?42
ние часто взваливается на язык: «Мы говорим на раз-
ных языках». Вместе с тем, чтобы поступки и речь
другого человека правильно понять, необходимо про-
никнуть «в его душу», уловить его настроения и планы,
ход мыслей. А это предполагает идентификацию парт-
неров, осуществление своего рода взаимного перевопло-
щения. Порой чисто искусственное вызывание соответ-
ствующих выразительных движений помогает вжиться
в «Я» другого человека.
Где гарантия адекватности понимания современным
человеком древнейшей культуры — ее письмен, живо-
писи, скульптуры? Простого перевода древнеиндийских
памятников на русский язык, очевидно, недостаточно,
чтобы адекватно осмыслить их содержание. Для этого
нужно вжиться во всю глубину и широту социально-
психологического контекста каждого такого памятника,
в жизнь, быт, культуру создавшего его народа и той ис-
торической эпохи.
От верности взаимного понимания людей в процессе
общения в значительной степени зависит характер скла-
дывающихся между ними взаимоотношений. Незави-
симо от взаимной симпатии или антипатии при адекват-
ной взаимной интерпретации получаемой друг от друга
информации устанавливается однозначное отношение.
При отсутствии верной взаимной интерпретации возни-
кает неопределенность в отношениях.
Необходимое условие понимания — аргументирован-
ность, доказательность сообщаемого. Простое заверение
ни «само себя не понимает и не может сделать себя
понятным для других» '. Важным условием взаимного
понимания людей является также умение слушать. Не-
даром говорится: искусство слушать почти равносиль-
но искусству хорошо говорить. Немалая доля недора-
зумений, проистекающих из-за взаимного непонимания,
имеет своим основанием неумение или нежелание слу-
шать. Комическая ситуация такого взаимного непони-
мания остро высмеяна в старинной эпиграмме:
Глухой глухого звал к суду судьи глухого,
Глухой кричал: моя им сведена корова.
Помилуй, возопил глухой тому в ответ,
Сей пустошью владел еще покойный дед.
1 Гегель. Соч., т. IV, стр. 126.
243
Судья решил: почто ж идти вам брат на брата:
Не тот и не другой, а девка виновата.
Удивительная многоплановость понимания происте-
кает часто из-за того, что вся ткань языка, любой рече-
вой контекст пронизаны нитями метафоричности, образ-
ностью. По этой причине нередко возникает лишь иллю-
зия действительного понимания сути дела. Однако,
несмотря на все трудности, взаимное общение людей
строится на прочном фундаменте взаимного понимания,
без которого, по существу, невозможны никакие разум-
ные контакты людей и вообще немыслима организован-
ная жизнь общества.
СОЗНАНИЕ И ЛИЧНОСТЬ
Один древний мудрец сказал: для человека
нет более интересного объекта, чем сам человек. Проб-
лема человека — вечная, самая насущная и жизненная
проблема. Она непосредственно затрагивает глубокие
мировоззренческие вопросы о месте и назначении чело-
века в историческом процессе. Во имя человека познает-
ся и преобразуется мир. В достижении свободы и блага
человека заключен смысл социально-политического и
научно-технического прогресса, всех социальных пре-
образований.
Но что же такое человек? Он не выходит на сцену
лишь к концу как бы самой по себе совершившейся
драматической игры духовных сил, сущность которых
мы уже рассмотрели. Он основа жизни и духа и его но-
ситель. Все душевные явления суть проявления жизни
личности: они совершаются не самотеком, а как целе-
направленно управляемые операции. Сознание и само-
сознание реальны лишь в личности. И если психология
и философия подходят к духовному миру человека ме-
тафизически, отрывая сознание и самосознание от кон-
кретной личности, и рассматривают их в автономном
виде, то они неизбежно либо обрекают себя на то, чтобы
заниматься тощими абстракциями, либо впадают в
идеализм: рассмотрение сознания вне личности может
быть только идеалистическим его рассмотрением.
Общественные отношения — это отношения, в кото-
рые вступают не сами по себе ощущения, представле-
ния, понятия и другие элементы сознания, а человек
как материальное одухотворенное существо. Именно
245
через него, через его предметную деятельность осущест-
вляется определяющее влияние общественного бытия
на сознание. Поэтому процесс становления личности
включает в себя формирование сознательной деятель-
ности человека. И наоборот, процесс становления созна-
ния и самосознания включается в развитие личности
как его неотъемлемая составная часть.
В данной книге проблема человека представлена в
заключение как особая проблема лишь для того, чтобы
вслед за аналитическим исследованием сознания и само-
сознания проанализировать личность как интегральное
образование, как целостность индивидуального бытия,
как единство физического, психологического и социаль-
ного облика.
ЧЕЛОВЕК КАК ЛИЧНОСТЬ 1
Не только в обыденном сознании, но и в науч-
ном словоупотреблении такие понятия, как «человек»,
«личность», «индивид» и «индивидуальность», нередко
употребляются как синонимы. В этих понятиях действи-
тельно имеется немало общего, и в определенном кон-
тексте они могут заменять друг друга, придавая речи
необходимые стилистические нюансы. Однако в содер-
жании этих понятий заключается глубокая смысловая
дифференциация, выделяются и акцентируются различ-
ные грани субъекта.
На первый взгляд вопрос «Что такое человек?» ка-
жется до смешного простым. Однако то, что нам всего
ближе, то, с чем мы как будто бы знакомы лучше всего,
оказывается самым сложным объектом изучения.
Человека изучают многие области знания. Однако в
своем высшем, общественно развитом проявлении — как
личность — человек составляет специфический предмет
1 Подробнее о проблеме человека и личности см.: «Пробле-
мы личности». М., 1970; «Личность». М., 1970; И. С. Кон. Социо-
лосин личности. М., 1967; Л. 11. Буева. Социальная среда и со-
знание личности. М., 1968; 3. М. Какабадзе. Человек как фило-
софская проблема. Тбилиси, 1970; Б. Г. Ананьев. Человек как
предмет познания. Л., 1968; Л. В. Соханъ. Духовный прогресс
личности и коммунизм. Киев, 1966; Г. А. Смирнов. Советский
человек. М., 1971; Люсьен Сэв. Марксизм и теория личности. М.,
1972.
246
прежде всего философии, которая рассматривает его
синтетически, интегрально, опираясь на обобщения всех
других областей знания, изучающих человека с различ-
ных сторон. Философский подход к человеку предпола-
гает выявление его сущности, конкретно-исторической
детерминации его деятельности, раскрытие различных
исторически существовавших форм бытия человека. Фи-
лософия выявляет место человека в мире и его отноше-
ние к миру, анализирует вопрос о том, «чем человек мо-
жет стать, то есть может ли человек стать господином
собственной судьбы, может ли он «сделать» себя самого,
создать свою собственную жизнь?» Человек — извеч-
ный предмет философского знания, образующий ядро
любого мировоззрения.
Идеализм односторонне сводит сущность человека к
духовному началу. Но хотя сознание и самосознание
существенны для человека, понятие человека значитель-
но шире. Оно охватывает и разум, и чувства, и волю, и
бессознательную сферу духовной жизни, и телесную ор-
ганизацию, антропологические признаки человека —
возраст, пол, состояние здоровья, продолжительность
жизни, строение органов и т. п. Человек — это биосо-
циальное существо, высшая ступень развития живых
организмов на земле, субъект труда, социальной формы
жизни, общения и сознания. Поэтому понятие «чело-
век», которым определяется целостное, телесно-духов-
ное социальное существо, является наиболее синтетиче-
ским; оно шире понятия «личность». Если идти в анали-
зе этого понятия «вниз», мы спустимся на глубинный
уровень существования человека как организма, где
действуют свои специфические законы, ориентирован-
ные на саморегуляцию процессов в организме как устой-
чивой системе, стремящейся сохранить свою целост-
ность. В древности (например, в «Илиаде») человек по-
нимался вообще еще чисто физически, как тело, которо-
му душа дает жизнь. Когда говорили: «Тело не милое-
мне», то имели в виду человека в целом. Если же идти
«вверх», от антропологической организации человека, от
физиологических процессов к сознательным психиче-
ским образованиям, то мы будем перемещаться в область
1 А. Грамши. Избр. произв, в трех томах, т. 3. М., 1959,
стр. 43.
247
личностных образований. Своим «организменным» уров-
нем человек включен в природную связь явлений и под-
чиняется природной необходимости, а своим личност-
ным уровнем он обращен к социальному бытию с его
специфическими закономерностями. Из мира биологии
мы будем двигаться через психологию в царство соци-
альной истории.
Термин «личность» (персона), как известно, перво-
начально обозначал маску (ср. русское «личина»), а
потом роль артиста. Он употреблялся в контексте
конкретной социальной функции: личность отца, царя,
обвинителя, не обозначая, таким образом, отдельную
индивидуальность, а давая лишь указание на общест-
венную роль, выполняемую человеком *. Такого рода
маска имела своим назначением скрывать частные, от-
влекающие зрителя признаки актера как человека и
создавать несколькими резкими выпуклыми чертами
тип трагического или комического героя как явление
обобщенное. «Лицо» означало также особую разновид-
ность человеческого характера, или героя литературно-
го произведения со специфической для него речью и
действием. Жизнь, по мысли Платона, тоже своего рода
трагедия и комедия, в которой люди играют роли, пред-
начертанные им судьбой или богом. Шекспир подметил
этот ролевой характер личности, говоря, что весь мир —
театр; в нем женщины, мужчины — все актеры; у них
своп есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль.
В современной зарубежной социологии и социаль-
ной психологии при рассмотрении проблемы личности
широко применяется понятие социальной роли. Это по-
нятие получило хождение и в советской социологиче-
ской литературе.
Представление о поведении людей как игре ролей
невольно наводит на мысль о том, что за спиной ролево-
го «Я» стоит собственное «Я», что игра различных ро-
лей воспринимается как неподлинная, ненастоящая, как
искусственная жизнь, что каждая роль в обществе зада-
на, предписана; задан и набор качеств, необходимых
для исполнения этой роли. Личность сводится тогда к
простой марионетке, как бы скрывающей под театраль-
ной маской свою сущность; она как будто все время раз-
1 См. И. Кон. Люди и роли. «Новый мир», 1970, № 12.
248
дваивается на игровое и сущностное начало. Всякая
роль, естественно, связана с перевоплощением, с вхож-
дением в иное «Я» и выходом из своего «Я». Как бле-
стящ актер в своей роли, когда он, перевоплощаясь, вы-
полняет заданную программу, и как он нередко бывает
просто сер, будучи сам собой, выражая свои собствен-
ные мысли и чувства! Перевоплощение, однако, умест-
но лишь на сцене, в кино, в некоторых экстремальных
жизненных ситуациях. Но в жизни чаще бывает обрат-
ное: когда человек выявляет сам себя, он блещет силой
таланта, а при попытке играть несвойственную ему роль
с заданным содержанием превращается в нечто жалкое.
Играть роль в жизни — значит притворяться, существо-
вать в условиях «двойной бухгалтерии», нередко веду-
щей к серьезным душевным разладам. Недаром слово
«лицемерие» восходит к выражению: «принимающий
лицо кого-то другого» (ср. русское «делать вид»). Про
человека, играющего роль не на сцене, а в жизни, го-
ворят порой презрительно: «Ну и артист!»
Конечно, в понятие социально-психологической роли
можно вкладывать и этот смысл игры на сцене жизни,
движения по ней с меняющимися масками на лице, ко-
гда ролевая жизнь докупается ценой отказа от всего, из
чего складывается индивидуальность: маска срастается
с лицом, а человек, носящий ее, теряет свое собственное
лицо. И таких людей в жизни, к сожалению, немало. Но
термин «сопиальная роль» употребляется и в смысле
обобщенного способа поведения в определенной ситуа-
ции, в смысле социальной функции, которую можно вы-
полнять без перевоплощения, с открытой душой, ис-
кренне, реализуя свои убеждения и принципы. В этом
смысле роль — относительно устойчивая функция чело-
века в определенном коллективе, когда от личности
ожидается и требуется соответствующий способ дея-
тельности. В поведении людей всегда есть нечто задан-
ное обществом, его нормами, запретами, традициями,
опытом и пр. Это делает его «актером» на великой сцене
жизни. Вместе с тем нельзя поведение человека сводить
к исполнению этой заданности. В самом характере вы-
полнения социальной роли личность несет нечто непов-
торимо индивидуальное. Когда мы говорим о социаль-
ной функции личности рабочего, студента, ученого, пи-
сателя, художника, спортсмена, политического деятеля,
249
то каждый раз имеем в виду и те личностные особенно-
сти человека, которые существенны для него именно в
этой социальной функции. Однако нельзя ограничи-
ваться в подходе к личности рассмотрением только ее
социальной функции. Не в меньшей степени для харак-
теристики личности важен ее психологический облик.
Поэтому понятие «личность» охватывает не только об-
щественную функцию человека, а прежде всего его вну-
треннюю сущность, определяющую то, кок человек вы-
полняет свою общественную функцию.
Какие же специфические особенности характеризу-
ют человека как личность? Мы уже отметили, что дале-
ко не все в человеке входит в состав понятия «лич-
ность». Биологические его свойства (скажем, черты
лица, величина ушей, цвет глаз и волос) не включаются
в это понятие. Личность — это человек, взятый в опреде-
ленном его аспекте, как член определенной социальной
группы с ее системой общественно значимых черт и
функций; это субъект деятельности, общения, сознания,
самосознания и мировоззрения. До уровня личности че-
ловек поднимается лишь тогда, когда он обретает спо-
собность управлять самим собой и властвовать над сво-
ими влечениями и страстями. Вместе с тем личность мо-
жет снизиться до безличностного индивида. Человека
делают личностью прежде всего социально-психологи-
ческие его особенности: ум, сила воли, наблюдатель-
ность, мотивационная сфера, социальный статус и свя-
занные с ним установки, социальные функции, ценност-
ные ориентации и характер мировоззрения. Иными
словами, понятие личности выражает социально-психо-
логическую сущность человека.
Итак, в субъекте существуют три уровня организа-
ции, подчиненные своим специфическим законам функ-
ционирования: организм, человек и личность. Буржуаз-
ные исследователи резко гипертрофируют биологиче-
ское в человеке, рассматривают его как нечто главенст-
вующее (Фрейд, Мак-Доугал, Иенш и др.) и противо-
поставляют социальному. Например, доктор Мак-Лин
пишет: «Человек находится в трудном положении. При-
рода наделила его тремя мозгами, которые, несмотря
на полнейшее несходство строения, должны совместно
функционировать и держать между собой связь. Древ-
нейший из этих мозгов по сути своей мозг пресмыка-
250
ющихся. Второй унаследован от низших млекопита-
ющих, а третий — достижение высших млекопитающих,
именно он сделал человека человеком. Выражаясь фи-
гурально, нетрудно вообразить, что, когда психиатр
предлагает пациенту лечь на кушетку, он тем самым
укладывает рядом человека, лошадь и крокодила»
Подобные воззрения исходят из представления об из-
начальной, неизменной биологической сущности чело-
века. Отвергая такой натуралистический подход к че-
ловеку, было бы вместе с тем не меньшей ошибкой
полностью игнорировать биологическое начало в чело-
веке, его наследственно-биологические факторы в виде
природных задатков. Это значило бы вырвать человека
из общей связи естественных событий, порвать всякую
генетическую преемственность с миром его животных
предков.
Человек — это организм, живущий и в природной и
в социальной среде и развивающийся согласно заложен-
ной в нем родовой программе, стремящийся к поддержа-
нию гомеостаза, уравновешенности с окружающей сре-
дой. «Человек является непосредственно природным су-
ществом. В качестве природного существа, притом жи-
вого природного существа, он, с одной стороны, наделен
природными силами, жизненными силами, являясь дея-
тельным природным существом; эти силы существуют
в нем в виде задатков и способностей...» 1 2
Говорят, что человеком рождаются, а личностью ста-
новятся. Это неверно. Человеком тоже становятся, а
рождаются человеческим организмом. Рождение, по
Марксу, дает человеку лишь индивидуальное бытие,
дает ему жизнь лишь как природному индивиду. Ново-
рожденный не табула раза (чистая доска), на которой
среда рисует свои причудливые узоры духа. Наследст-
венность снабжает ребенка не только элементарными
инстинктами. Он оказывается изначально обладателем
способности к подражанию взрослым — их действиям,
звукам. Ему присуще любопытство, умение получать
удовольствие от ярких предметов. Он способен огор-
чаться, испытывать страх и радость. Его улыбка носит
врожденный характер, и она наблюдается уже у недо-
1 «Литературная газета», 12 мая 1971 г.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 631.
251
ношенного младенца. А улыбка — это привилегия чело-
века. В то же время все заложенные в ребенке подлинно
человеческие возможности развиваются в течение всей
последующей жизни в обществе. Многие особенности
даже анатомо-физиологического строения человека (ок-
руглая форма головы, строение рук, форма губ и всей
лицевой части, вертикальное положение тела) являются
результатом социального образа жизни в условиях об-
щества, результатом взаимодействия с другими людь-
ми. Если говорить строго, то в человеке нет ни чисто
биологического, ни чисто общественного, и то и другое
существует в единстве. Рука и мозг, питание и размно-
жение, наследственные изменения, даже патологиче-
ские процессы есть, по словам Маркса, результат про-
текшей мировой истории.
Природное не испаряется в человеке по мере его
подъема по «каменистым тропам» исторического про-
гресса. Анатомо-физиологические нити — инстинкты,
естественные потребности и желания — как бы вплете-
ны в общее полотно человеческого существа. При этом
на грани биологического и социального накал колли-
зий может достигать большой остроты, порой приводя
к различного рода срывам и даже надлому. Организм
человека иногда, например, не выдерживает гигантско-
го темпа современной жизни, чрезмерных нервных на-
грузок.
Приемы практической и духовной деятельности че-
ловека, конечно, качественно отличаются от процесса
простого «развертывания» биологически унаследованной
программы поведения. Действие биологической наслед-
ственности на уровне человека прямо не распространя-
ется на те приобретения в сфере психического развития,
которые человечество сделало после того, как сложился
современный тип людей и человеческое общество пере-
шло от предыстории к историческому развитию. Но про-
цесс развития человеческой психики не сводится полно-
стью и к процессу приобретения личного опыта вне за-
висимости от природных задатков. В каком же соот-’
ношении находятся в человеке природное и социаль-
ное начала, каков интимный механизм их взаимовлия-
ния?
В древности человек рассматривался лишь как не-
большая частица материи, а не как индивидуальная, не-
252
повторимая и целостная личность. Затем постепенно с
исторической необходимостью начинает складываться
представление о человеке как личности. Уже у Софокла
тело мыслится не просто как нечто только физическое,
но как телесно понятый человек в плане родственных,
моральных, общественных отношений. В христианском
мировоззрении личность трактуется как особая сущ-
ность, синоним души, проявление божественного нача
ла. В философии нового времени личность понимается
как соотношение субъекта с самим собой, как «Я». По
Локку, «личность есть разумное мыслящее существо,
которое имеет разум и рефлексию и может рассматри-
вать себя как себя, как то же самое мыслящее существо,
в разное время и в различных местах...» *. Таким обра-
зом, личность рассматривалась им лишь в сфере созна-
ния. По Канту, человек становится личностью благодаря
самосознанию, которое позволяет свободно подчинять
свое «Я» нравственному закону. Если с психологиче-
ской точки зрения личность есть способность осознания
собственной тождественности, то с нравственной точ-
ки зрения личность — это свобода разумного существа,
подчиняющегося «только тем законам, которые оно
(само или по крайней мере совместно с другими) для
себя устанавливает» 1 2.
В современной буржуазной философии проблема лич-
ности становится одной из центральных проблем. Это
обусловлено духовным и культурным кризисом вообще,
в том числе кризисом личности буржуазного мира.
Крупнейший представитель так называемой «культур-
социологии» Макс Шелер пишет: «В известном смысле
все центральные проблемы философии можно свести к
вопросу, что такое человек и какое метафизическое ме-
сто и положение он занимает внутри общей структуры
бытия, мира и бога» 3. Не случайно такие философские
направления, как персонализм, экзистенциализм, проте-
стантская теология, фрейдизм и социальная психология,
социология культуры и др., сосредоточивают свой инте-
рес прежде всего па проблеме личности.
1 Д. Локк. Избр. философ, произв. в двух томах, т. I,
стр. 338.
2 И. Кант. Соч. в шести томах, т. 4, ч. 2. М., 1965, стр. 132.
3 М. Scheier. Abhandlungen und Aufsatse. Lpz., 1915, Bd. 1,
S. 322.
253
В зарубежной психологии и социологии личность ха-
рактеризуют, как правило, путем подчеркивания осо-
бенностей индивидов: выделяются качества, связанные
с особой манерой восприятия и суждения, а также с тем,
как данный человек поддается влиянию окружающей
среды; фиксируется внимание на оригинальности инди-
вида, на тех чертах, благодаря которым человек выделя-
ется в обществе, на функциях., которые он выполняет,
на степени влияния или впечатлении, которое он произ-
водит на других людей: «агрессивная», «покорная», «же-
стокая» личность. Существенным свойством личности
признается самостоятельность, определенность оценки
и взглядов, сила воли, собранность и страстность, уни-
кальность приспособления к окружающей среде и др.
Иногда подчеркиваются интеллектуальные п мораль-
ные качества или особенности, обусловленные домини-
рующим вниманием к своей собственной персоне. Лич-
ность связывают с качественной определенностью чело-
века. Рассматривается личность и как общая сумма дей-
ствительных или потенциальных моделей поведения
человека, определяемых окружающей средой, как биосо-
циальное существо, как биологический организм, взаи-
модействующий с природным и социальным окружени-
ем и т. п.1
Хотя по вопросу о соотношении природного и соци-
ального в человеке продолжаются постоянные и острые
споры, альтернативная постановка проблемы все больше
отходит в прошлое, уступая место марксистскому поло-
жению о том, что жизнь и деятельность человека обус-
ловлены единством и взаимодействием обоих начал при.
ведущей роли социального фактора.
Социальное и биологическое в человеке — это не
особняком стоящие силы. В человеке нет свойств, кото-
рые были бы однозначно определены только биологиче-
скими особенностями его организма, безотносительно к
той социальной системе, в которой человек формируется.
Сущность личности составляет «не ее абстрактная физи-
ческая природа, а ее социальное качество...» 2.
Жизнь человека детерминируется единой системой
условий, в которую входят как биологические, так и со-
1 См. «Личность при социализме». М., 1968, стр. 126—129.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 242.
254
циальные элементы. Однако биологические составля-
ющие этой единой системы играют, как уже говорилось,
лишь роль необходимых условий, а не движущих сил
развития. Говорят, что лицо человека все равно что удо-
стоверение данного человека, но не лицом удостоверя-
ется его личность. Человек кристаллизует в себе все,
что накоплено всем человечеством в течение веков. Эта
кристаллизация осуществляется и через наследствен-
ность. Ребенок не просто приемлет наличную информа-
цию. Он наследует гигантский запас информации через
специфически человеческое строение тела, мозга, задат-
ков. Если шимпанзе с первых дней рождения поместить
в идеальные условия общественной жизни и окружить
тщательным вниманием и уходом самых талантливых пе-
дагогов, то все равно это животное останется всего лишь
хорошо выдрессированной обезьяной. Ведь у нее иная
наследственность, иной мозг, отделяющий обезьяну от
человека, по существу, непроходимой пропастью.
Примитивное, прямолинейное понимание социаль-
ной обусловленности человека может привести к лож-
ному выводу, что достаточно изменить социальные ус-
ловия, как человек автоматически станет иным. Жизнь
показывает, что человек как биосоциальное существо
изменяется медленно: он оказывается одним из самых
устойчивых элементов социальной системы. «Что обсто-
ятельства и отношения, в которых находится индивиду-
ум, придают его судьбе именно это, а не какое-либо дру-
гое направление, заложено не только в самих этих об-
стоятельствах и отношениях, в их своеобразии и не толь-
ко в общей природе индивидуума, но в то же время и в
его особенности» *.
История человечества, национальные традиции,
классовые и социальные условия, индивидуальные ми-
кроусловия, наследственность — все это различные
уровня социальной детерминации. Человек живет и со-
зидает не вне, а внутри мира, в качестве его самой совер-
шенной, самой сложной и вместе с тем самой одухотво-
ренной части. Мир, в том числе и социальный,— это не
только то, что находится вне человека, но и то, что от-
ражено, познано, находится в нем самом, в его сознании.
Но за познавательным отношением духа к материи ре-
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 139.
255
ально стоит практическое отношение человека к дейст-
вительности. Жизнь человека не просто пребывание в
мире, а избранная форма созидающей социальной ак-
тивности. Человек — активно-действенное существо. Он
поднимается до своего максимального «роста», когда с
наибольшей полнотой выражает свою действенную сущ-
ность. По этому поводу А. Сент-Экзюпери писал: «Внут-
ренняя жизнь Пастера, когда он, затаив дыхание, скло-
няется над своим микроскопом, насыщена до предела.
В полной мере человеком Пастер становится именно то-
гда, когда наблюдает. Тут он идет вперед. Тут он спе-
шит. Тут он шествует гигантскими шагами, хотя сам он
неподвижен, и тут ему открывается беспредельность.
Сезанн, безмолвно застывший перед своим этюдом, тоже
живет бесценной внутренней жизнью. Человеком в
полной мере он становится именно тогда, когда молчит,
всматривается и судит. Тогда его полотно становится
для него бескрайним, как море»1.
Люди не только развертывают свою сущность вовне,
изменяя природу и общественные отношения, но и ак-
тивно присваивают ее, делают ее своей внутренней сущ-
ностью. Человек формирует свой внутренний мир путем
усвоения, интериоризации исторически сложившихся
форм социальной деятельности. Дифференциация людей
зависит от того, в какой мере данный человек в данных
условиях присвоил именно данную социальную сущ-
ность. В этом смысле человек есть мера присвоения им
своей социальной сущности в данных конкретно-истори-
ческих условиях.
Существует мнение, согласно которому определение
сущности личности зависит от области знания, иссле-
дующей личность, например, с психологической точки
зрения личность — это одно, а с социологической —
другое, с медицинской — третье и т. д. Эта позиция не-
верная. Сущность личности не зависит от того, под ка-
ким ракурсом она изучается. Разумеется, можно инте-
ресоваться разными сторонами личности в зависимости
от целей исследования, но это не снимает единства сущ-
ностной характеристики личности.
Личность — это человек, обладающий самосознанием
и мировоззрением, достигший понимания своих социаль-
1 А. де Сент-Экзюпери. Соч. М., 1964, стр. 345.
256
вых функций, своего. места ,в мире, осмысления себя
как субъекта исторического творчества. Личность — ин-
дивидуальное выражение общественных отношений и
функций людей, субъект познания и преобразования
мира, субъект прав и обязанностей, эстетических и эти-
ческих норм. Под личностью имеют в виду кристаллизо-
ванные в духовном мире человека его социальные,, нрав-
ственно-психологические и эстетические качества.
В каждом из своих существенных отношений чело-
век выступает в своем особенном качестве, в своей свое-
образной социальной функции: субъекта материального
или духовного производства, носителя определенных
производственных отношений, члена, данной социальной
группы, класса, представителя определенной , нации,
в качестве мужа или жены, отца или матери в семейных
отношениях, . , _
Социальные функции, которые приходится выпол-
нять человеку в обществе, многообразны, однако лич-
ность нельзя свести к этим функциям, пусть даже в их
интегральном единстве. Дело в том, что личное — это
то, что принадлежит человеку и отличает его от других
людей. В известном смысле можно согласиться с мне-
нием Джемса, который считает, что трудно провести
черту между тем, что человек называет самим собой и
своим. Личность составляет и сумма всего того, что че-
ловек «может назвать своим: не только его физи-
ческие и душевные качества, но также его платье, его
дом, его жена, дети, предки и друзья, его репутация и
труды...» Например, имя человека не есть только
нечто внешнее для него, оно как бы срослось с . ним и
стало одним из конструктивных элементов его «Я».
Таким образом, границы личности значительно шире
границ не только тела человека, но и его духовного
мира. Границы личности можно уподобить кругам, рас-
ходящимся на воде от какого-либо центра: ближайшие
круги — это плоды созидания, близкие, личная собст-
венность, друзья. Уходящие вдаль круги вливаются в
море всей общественной жизни. < . ..
Личность вообще — это абстракция, которая конкре-
тизируется в реальных индивидах. Индивидзначит
отдельный, единичный человек ,(и в своем качестве ор-
. ?. У- Джеле,, Психология, стр; 145. «,
17 а. г. Спиркин ,ч257
ганизма и в качестве личности) со всеми неповтори-
мыми свойствами его психики и строения тела, цвета
кожи, волос, глаз. Это единичный представитель рода
человеческого, каждый раз особенная и непохожая на
других личность в полноте ее духовной и материаль-
ной, физической жизни. И такая единичность обозна-
чается именем собственным, документально фикси-
руется определенной фамилией, годом и местом рожде-
ния. Человек есть «индивидуальное общественное суще-
ство» *. В более широком смысле индивид не только че-
ловек, а синоним «особи», «единичного объекта». Это же
относится и к понятию «индивидуальность», которое
включает не только черты личности, но и индивидуаль-
ные телесные признаки.
В мире нет более индивидуализированного объекта,
чем человек, но нет и ничего более разнообразного, чем
люди. На уровне человека разнообразие достигает своей
вершины: в мире столько индивидуальностей, сколько
людей. Это объясняется исключительной сложностью
человеческой организации. Индивидуальность выра-
жается в наличии разного мнения, в способностях лич-
ности, уровне знания, опыта, степени компетентности,
в темпераменте, характере. Личность индивидуальна
в той мере, в какой она обладает самостоятельностью в
своих суждениях, убеждениях, взглядах, то есть когда
ее мозг не «заштампован», а обладает неповторимыми
«узорами». У каждого человека, в зависимости от об-
щего склада его индивидуальности, имеются специфиче-
ские особенности созерцания, наблюдения, внимания,
различные типы памяти, установки и т. д. Уровень ин-
дивидуального мышления людей варьирует, например,
от вершин гениальности до удивительного примити-
визма.
Принцип индивидуализации имеет свою меру, за
пределами которой начинается полный релятивизм, как
это было, например, у немецкого философа и психолога
Э. Шпрангера, полагавшего, что если душа у каждого
своя, то у каждого и свой мир, что существует столько
миров, сколько людей. Уникальность как внешнего об-
лика, так и духовного мира относительна. Она произ-
водна от общности, к которой принадлежит и из которой
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 591,
258
выросла; развитие индивида похоже на течение реки:
устремляясь к морю, она всегда остается связанной со
своими истоками. Это общность происхождения, поло-
жения, культуры, языка, норм сознания и пр.
В различных областях науки и практики давно уже
применяется так называемый индивидуальный подход,
фактически проявляющийся как личностный подход,
то есть подход к человеку именно как к целостной лич-
ности с учетом в той или иной степени всей ее сложно-
сти и всех ее существенных индивидуальных особенно-
стей. «Нужно в каждой изображаемой единице найти,
кроме общеклассового, тот индивидуальный стержень,
который наиболее характерен для нее и в конечном
счете определяет социальное поведение» *.
Подчеркивая индивидуальный, неповторимый харак-
тер личности, нельзя, однако, сводить ее свойства лишь
к индивидуальным особенностям. Они включают и нечто
общее, характерное для того или иного психологиче-
ского типа личности. Не случайно наука классифици-
рует индивидуальности по определенным обобщенным
типам, выявляя качественную определенность их пси-
хики, черты характера, темперамента, способы мышле-
ния, склад ума, особенности интересов и ценностной
ориентации. Личности присущи и свойства в ее универ-
сальных определениях. Та или иная личность тем зна-
чительнее, чем больше в индивидуальном преломлении
в ней представлено общечеловеческое начало. Каждый
человек — неповторимая индивидуальность во всем со-
ставе его физических и духовных особенностей, но вме-
сте с тем он несет в себе родовую сущность, классовое,
национальное и общечеловеческое начала.
В зависимости от преобладания в структуре лично-
сти тех или иных элементов люди делятся на разные
типы: человек может быть склонным к практическому
или теоретическому мышлению, к рассудочному или
интуитивному постижению реальности, к оперированию
чувственными образами или обладать категориальным
строем ума. Есть люди, у которых очень сильно прева-
лирует эмоциональная сфера. Так, у сенсорных типов
исключительно развито чувство реальности. Для них
ощущение — конкретное выражение полноты жизни.
1 «М. Горький о литературе». М., 1953, стр. 598.
259
Человек интеллектуально-интуитивного типа рвется
к новым возможностям. Он не довольствуется привязан-
ностью к общепризнанным ценностям, а постоянно на-
ходится в поисках новых идей. Люди этого типа бывают
двигателями культуры, инициаторами и вдохновите-
лями новых начинаний. Типы личности характеризуют
и по определяющим мотивам поведения. Люди, ориенти-
рованные на объективную реальность, на чувственное
восприятие, относятся к экстровертированным типам
личности. Тип личности, у которого доминирует ориен-
тация на внутренний духовный мир, именуется интро-
вертированным. Люди этого типа по большей части мол-
чаливы, с трудом раскрываются перед окружающими,
как правило, обладают меланхолическим темперамен-
том, не выдвигаются вперед. Внешне спокойны, как буд-
то даже индифферентны. Других ни к чему не принуж-
дают. Их истинные мотивы остаются по большей части
скрытыми.
Чем определяются психические особенности чело-
века, заставляющие отнести его к тому или другому
типу личности? Прежде всего воспитанием, всей сово-
купностью внешних воздействий, исходящих от обще-
ства и природы. Школа, которая делает ребенка челове-
ком, по существу, вся жизнь. В немалой степени эти
особенности определяются и наследственными предпо-
сылками. Наследственно-биологическая предрасполо-
женность, несомненно, в известной мере обусловливает
существующее многообразие людей, отличающихся по
своему физическому и психическому складу. Хотя пси-
хические особенности человека не находятся в прямой
и фатальной зависимости от его наследственных, при-
родных особенностей, последние являются как бы потен-
циальной возможностью для формирования индивида.
Порой сходство детей с родителями проявляется до уди-
вительных мелочей: в манере говорить, в походке, в
склонностях, в уровне интеллекта, в ориентации на
практическое или теоретическое мышление и пр. Ана-
томо-физиологические особенности мозга в определен-
ной мере обусловливают возможности умственного раз-
вития: психика идиота или гения, вне всякого сомнения,
в такой же мере зависит от наследственных данных, как
и внешняя красота или уродство. Это, разумеется, со-
всем не означает умаления социальных факторов, иг-
260
рающиХ определяющую роль в формировании сознания
и поведения.
Задатки ребенка — продукт длительной эволюции,
отложившейся в наследственно закрепленных «кодах».
В действительной жизни эти «закодированные» данные
не могут реализоваться сами по себе. Даже такие на
первый взгляд простейшие и как бы данные человеку
от природы способности, как различение обычных рече-
вых звуков, музыкальных тонов, формируются у ре-
бенка лишь в процессе овладения исторически сложив-
шимися нормами языка и активного воспроизведения
музыки. Способность мыслить по-человечески тем более
не просто проявляется в процессе индивидуального раз-
вития ребенка, а формируется. «Ребенок в момент рож-
дения лишь кандидат в человека, но он не может им
стать в изоляции: ему нужно научиться стать человеком
в общении с людьми» '. Ребенка вводит в мир общество,
которое регулирует его поведение.
Каждый человек, говорит Гегель, обладает пальцами,
может получить кисть и краски, но это еще не делает
его живописцем. Точно так же и с сознанием. Оно не
является нашим природным достоянием. Свойственные
человеку сознательные психические явления формиру-
ются прижизненно, в результате активного овладения
субъектом предметным миром, созданным общественно-
исторической практикой.
Человек осуществляет свою практическую и тео-
ретическую деятельность в формах, которые созданы
в процессе развития человеческого общества. Общест-
венное начало проникает внутрь индивида и оттуда оп-
ределяет сущность его сознания через посредство соз-
данного предшествующими поколениями предметного
мира культуры, языка, системы знаний, мировоззрения.
Таким образом, личность — продукт среды, продукт со-
циально-исторических условий. Но одна и та же в целом
социальная среда лепит разные человеческие личности.
Диалектико-материалистическое понимание детер-
минации сознания и поведения заключается не только
в том, что внешние воздействия преломляются через
внутренние условия, то есть определенное состояние
f Я, Pifron. Qu’esl-ce que I’homine sensation? «Le courrier ra-
tionaliste», №10,1959, p. 211.
261
психики. Личность и ее сознание не пассивный «кри-
сталл», в котором нечто светится отблеском бытия. Со-
знание не просто преломляет, а творчески преобразует
отраженное, при этом на различных уровнях и в раз-
личных формах — в виде представлений, воображения,
мышления, идей, целеполагания и пр. Все это высту-
пает в качестве уже психической причинности, произ-
водно детерминирующей поведение.
Недооценка активно-творческой роли личности —
удел домарксистского, метафизического материализма.
По словам Гегеля, именно действие «является самым
ясным и выразительным раскрытием человека, раскры-
тием как его умонастроения, так и его целей» *. Ре-
волюционеры всех эпох — эти наследники легендарно-
го Прометея — следуют принципу, выраженному Гете
устами Фауста: «Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
жизнь и свободу заслужил» 1 2. Общественный резонанс
активности личности определяется в значительной сте-
пени положением ее в структуре социального целого.
Вокруг созданных человеком вещей, институтов и отно-
шений, вокруг других людей и их деятельности органи-
зуется «мир» человека. Ведущие свойства предметов и
процессов очеловеченного мира определяются осуще-
ствляемыми посредством них отношениями между
людьми.
Осваивая очеловеченную природу, человек приоб-
щается к человеческой сущности, к бытию культуры
разнообразными способами. В этом приобщении участ-
вует каждое из «.человеческих отношений к миру — зре-
ние, слух, обоняние, вкус, осязание, мышление, созер-
цание, ощущение, хотение, деятельность, любовь,— сло-
вом, все органы его индивидуальности...» 3. Не только
в реальном процессе своей жизни, в труде, борьбе, в
своих общественных делах человек действует согласно
логике жизни общества. Это же относится и к процессу
сознания, и к характеру эстетического восприятия мира,
способу наслаждения творениями искусства и явле-
ниями природы, и к духовной деятельности человека
в самом глухом уединении. Даже и тогда, писал Маркс,
«когда я занимаюсь научной и т. п. деятельностью,—
1 Гегель. Соч., т. XII, стр. 223.
2 Гете. Фауст, стр. 554.
3 Я. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 591.
262
деятельностью, которую я только в редких случаях могу
осуществлять в непосредственном общении с другими, —
даже и тогда я занят общественной деятельностью, по-
тому что я действую как человек. Мне не только дан,
в качестве общественного продукта, материал для моей
деятельности — даже и сам язык, на котором работает
мыслитель,— но и мое собственное бытие есть общест-
венная деятельность; а потому и то, что я делаю из моей
особы, я делаю из себя для общества, сознавая себя как
общественное существо» ’.
Можно сказать, что ключ к расшифровке тайн чело-
века находится в руках общества. Сущность человека
«есть совокупность всех общественных отношений»1 2.
Буржуазные идеологи утверждают, будто бы сущ-
ность человека неизменна, навсегда осуждена метаться
между нравственными крайностями, никогда не спо-
собна очиститься от скверны, не поддается перевоспи-
танию и совершенствованию. Но сущность человека не
изначальная данность; она социально-исторически обу-
словлена.
В классово-антагонистическом обществе самоутверж-
дение личности осуществляется за счет унижения и
угнетения других. Социальные силы, созданные самим
же человеком, начинают стихийно властвовать над ним;
он рассматривает их как внешние и чуждые. В феодаль-
ном обществе индивид выступает прежде всего как при-
надлежащий к определенному сословию. Этим и опре-
деляются права и обязанности личности. Проблема че-
ловека и общества ставится в двух планах — в юридиче-
ском, связанном с феодальным правом, и в плане соот-
ношения божественного провидения и свободы воли ин-
дивида. В период становления капитализма возникает
возмущение иерархической сословной системой, начи-
нается борьба за свободу личности. Ценится ее интел-
лект, воля, предприимчивость, самостоятельность. Уже
Возрождение утверждало идею свободной личности, соз-
дало своеобразный культ сильного человека, пролагаю-
щего неизведанные пути, раздвигающего горизонты
науки, созидающего шедевры искусства. Основная про-
блема философии Возрождения — гармоническое разви-
1 II. Маркс и Ф. Энгельс Из ранних произведений, стр. 590.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 3.
263
тиё личности, ее всесторонность, единство чувственного
и Интеллектуального.' Развитие капиталистической экон
номики подняло на гребень волны новых людей, всепо-
глощающей страстью которых стало делание богатства
и материального успеха. Деньги перевесили значимость
привилегии рождения и сословия. Идеологи буржуазии
разумеют под личностью прежде всего собственника и
зачастую отождествляют свободу личности со свободой
частного предпринимательства. Над человеком нависли
надличностные силы — капитал и рынок.
Если эксплуатация порождает вражду между клас-
сами, то конкуренция приводит к вражде людей внутри
самого господствующего класса. Отгородив свою собст-
венность от собственности соседа, один человек-собст-
венник отчуждается от другого. В раздробленном собст-
венностью мире люди противопоставляют себя друг
другу и обществу в целом. Выражая эгоистическую пси-
хологию буржуазного индивидуализма, А. Шопенгауэр
подчеркивал, что каждый желает над всем властвовать
и уничтожить все, что ему противится; каждый считает
себя средоточием мира; свое собственное существование
и благополучие предпочитает всему другому; готов уни-
чтожить мир, чтобы только свое собственное «Я» под-
держать несколько долее.
Глубокое одиночество и взаимное отчуждение лю-
дей — неизлечимая болезнь, разъедающая капиталисти-
ческий мир, в котором, по признанию испанского фило-
софа Ортега-и-Гассета, жизнь другого человека, даже
самого близкого и дорогого, только зрелище, подобное
дереву, скале или промелькнувшему облаку. Мотив оди-
ночества, мотив отрешенного «Я» — проявление глубо-
кой социальной коллизии. Порабощение человека тех-
никой, отсутствие моральных стимулов к труду, сверты-
вание демократических свобод и все большая бюрокра-
тизация общества, утилитаризм и техницизм в подходе
к культурным ценностям мешают выявлению и разви-
тию человеческой индивидуальности. Человек превра-
щается из сознательного творца в винтик, подчиняю-
щийся ритму движения чудовищного механизма капи-
талистического общества. В качестве идеала нормаль-
ной личности, санкционируемой официальной буржуаз-
ной идеологией, выдвигается стандартизация и унифи-
кация взглядов и форм поведения людей.
264'
Категорический нравственный императив повелевает
«ниспровергнуть все отношения, в которых человек яв-
ляется униженным, порабощенным, беспомощным, пре-
зренным существом...» *. Личность может быть свободна,
лишь там, где она служит не только средством для осу-
ществления общественных целей, но прежде всего вы-
ступает самоцелью для общества. Главное условие осво-
бождения личности—это освобождение общества от
гнета эксплуатации, от голода и нищеты. «Если человек
по природе своей общественное существо, то он, стало
быть, только в обществе может развить свою истинную
природу, и о силе его природы надо судить не по силе .
отдельных индивидуумов, а по силе всего общества» 2.
В современный исторический период именно при социа-
лизме личность получает возможность выявить свою ин- .
дивидуальность. Пробуждение к сознательному творче-
ству миллионов трудящихся способствовало росту чув-
ства собственного достоинства и самосознания личности.
Идеологические противники социализма бездоказа-
тельно утверждают^ будто новое общество подавляет
свободу личности, превращает людей в безликую серую
массу, будто в этом обществе не сам человек принимает
решения, осуществляет выбор, а решения преподносятся
ему извне в готовом виде как известный штамп для каж-
дой конкретной ситуации.
Сама жизнь разоблачает эти клеветнические утверж-
дения. Социализм открывает путь каждому к самостоя-
тельному творчеству во всех областях общественной
деятельности в соответствии с его склонностями и инте-
ресами. Привлечение к управлению государством широ-
чайших масс трудящихся — важный канал воспитания
у каждого человека чувства хозяина своей жизни. Соци-
алистическое общество дает каждому индивиду простор
для приложения сил и инициативы, что нашло свое вы-
ражение, например, в массовом движении рационализа-
торов производства, в колоссальном размахе самодея-
тельности в искусстве, во множестве трудовых подвигов
молодежи на новостройках, в невиданном героизме во
время защиты своей социалистической Родины от фа-
шистских захватчиков. * 1
1 /Г. Маркс й Ф\ Энгельс. Соч., т. Ц стр. 422.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 148, ..
265 ••
Социалистическому обществу всюду нужны яркие,
одаренные, инициативные люди — в сфере и материаль-
ного и духовного производства. Одной из кардинальных
задач, поставленных XXIV съездом КПСС перед пар
тией и народом в качестве необходимого условия созида-
ния коммунистического общества, является воспитание
нового, всесторонне развитого человека. Это предпола-
гает формирование и совершенствование у советских
людей жизнеутверждающих качеств: умения наслаж-
даться общественно полезным трудом, неутолимой
жажды знаний, творчества, величия и чистоты нравст-
венных свойств, душевной цельности, богатства духов-
ной культуры.
При коммунизме человек свободно будет выбирать
себе вид деятельности, руководствуясь своими личными
вкусами, в соответствии со своими дарованиями. Высо-
кое общее образование и увеличение свободного от ра-
боты времени позволят людям всесторонне проявлять и
развивать свои духовные потенции на благо общества.
Не сглаживание, а максимальное развитие индивидуаль-
ности является основой коммунистического коллекти-
визма. Именно при коммунизме в полной мере обога-
тится не только общественная, но и личная жизнь лю-
дей, их внутренний мир, их интимные отношения. Ува-
жение к личной жизни человека, отказ от попыток ее
регламентировать станут всеобщей нравственной нор-
мой поведения. Человек есть ведущая перспектива и
идеал коммунистического строительства. «Все во имя
человека, для блага человека» — эти слова из Про-
граммы КПСС раскрывают внутренний смысл историче-
ского движения социалистического общества по пути
к коммунизму.
СТРУКТУРА ЛИЧНОСТИ.
МИРОВОЗЗРЕНИЕ — ЕЕ ЯДРО
Будучи элементом сверхсложной системы,
каковой является общество, личность в свою очередь
обладает структурой. Проблема структуры личности
представляет большие теоретические трудности. Когда
мы говорим о структуре личности, то отвлекаемся от ее
телесной организации и анализируем строение духа.
Современная психология отказалась от традиционного
26(5.
понимания личности как более или менее случайной
совокупности психологических черт. Ныне личность
мыслится как определенная система, которая понимает-
ся, однако, крайне многообразно. Некоторые психологи
ограничивают структуру личности такими компонен-
тами, как темперамент, направленность, способность.
Другие считают, что к этому нужно добавить еще харак-
тер. Третьи рассматривают личность в целом как созна-
тельного общественного индивида, а не выделяют ту или
иную совокупность сторон или психических свойств
человека. Под общей структурой личности понимают
отнесение всех ее особенностей и черт к одной из
групп, образующих основные стороны личности: соци-
ально обусловленные особенности (направленность, мо-
ральные качества); биологически обусловленные осо-
бенности (темперамент, задатки, инстинкты, простей-
шие потребности); опыт (объем и качество имеющихся
знаний, навыков, умений и привычек); индивидуальные
особенности различных психических процессов '.
Пам представляется, что элементами структуры лич-
ности являются, по существу, все основные психические
процессы, образования и свойства. Личность представ-
ляет собой ансамбль социально-психологических образо-
ваний, свойств и функций, общественно-исторически
обусловленных и свойственных только человеку 1 2. Это —
стройное целое, в котором все части взаимосогласованы.
Ее структура должна быть расчленена на такие элемен-
ты, в которых бьется жизнь целого. Такими живыми
элементами структуры личности являются, например,
познавательные процессы, сознание и самосознание,
эмоции и волевые качества, сфера мотивации и харак-
тер. Характер и воля тесно взаимосвязаны: человек с
сильной волей обладает и сильным характером.
Структура сознания и деятельности и образует
структуру личности. Поэтому все до сих пор рассмат-
ривавшиеся нами отдельные психические функции, об-
разования, деятельность и общение мы рассматривали
как структурные компоненты личности. Структура со-
знания уже структуры личности, ибо духовный мир
личности охватывает не только сознательные, но и бес-
1 См. «Личность и труд», стр. 37.
2 См. В. Н. Мясищев, Личность и отношения человека. Сб.
«Проблемы личности». М., 1969, стр. 63.
267
сознательные психические процессы, которые резко ин-
дивидуализированы и составляют существенную лич-
ностную характеристику. В структуру личности вклю-
чаются также определенные состояния и свойства —
темперамент, интуиция, установка, ценностная ориен-
тация и, наконец, мировоззрение, убеждения, идеалы.
Изъятие из духовной структуры личности каких-либо
' компонентов приводит к ее разрушению.
В структуре личности своеобразными духовными
«Пластами» в различных пропорциях представлены все
уровни культуры. Нижний пласт представляет собой
исторически сложившиеся народные, национальные, се-
мейные, бытовые нормы, традиции, обычаи, представле-
ния, впитанные, как говорят, «с молоком матери». Более
высокие пласты составляют достижения современной
культуры в форме научных знаний, образов искусства,
технической мысли и пр. При некоторых душевных рас-
стройствах, когда высший контроль над процессом и
направлением мышления, а также практической дея-
тельностью личности нарушается или даже снимается,
или под влиянием определенных социально-психологи-
ческих условий человек иногда, как говорят, теряет го-
лову или даже человеческий облик. Снятие или сниже-
ние верхних слоев в структуре личности наблюдается
при отравлении мозга алкоголем, наркотиками и пр.
Бывает и так, что у человека в болезненных состояниях
вдруг всплывают животные инстинкты, проявляются
необузданная или извращенная половая страсть, эле-
менты садизма, ощущение неумолимой власти судьбы
й др. Такого рода низменные явления не наблюдаются
в чистом виде, а преломляются через сложную призму
современной культуры. И чем выше интеллект, тем
страшнее и уродливее проявляют себя разнузданные
страсти. Наиболее обнаженно это нашло свое проявле-
ние в чудовищных зверствах фашизма.
Все элементы структуры личности в той или иной
мере зависят от мировоззрения, которое является ядром
этой структуры. Обладая относительной самостоятельно-
стью существования в сфере философии, религии, искус-
ства, науки, политики, мировоззрение реально функцио-
нирует и как личностное. Раскрытие сущности личности
предполагает анализ природы личного мировоззрения.
Индивидуальное мировоззрение — привилегия личности
цак, социального и мыслящего существа. В мире нет и
це может быть личности, не обладающей, мировоззре-
нием — представлениями и понятиями о мире и месте
человека в нем, о смысле человеческой жизни.
. Пр своему содержанию мировоззрение крайне много-
образно. Однако, несмотря на это разнообразие, каждое
мировоззрение выявляет некоторое единство своего со-
держания в том смысле, что охватывает определенный
круг вопросов: что такое вне нас существующий мир?
Разделен ли он на материю и дух? Как дух соотносится
с материей? Существуют ли в глубинах бытия сверхъ-
естественные силы? Существует ли единство в много-
образии? Конечен или бесконечен мир? В каком направ-
лении развивается вселенная и имеет ли она цель в
своем вечном движении? Существуют ли законы приро-
ды и общества, или человек лишь верит в них в силу
своей склонности к порядку? Что такое человек и каково
егр место во всеобщей взаимосвязи явлений мира?. Ка-
кова природа человеческого разума? Имеются ли разум-
ные существа и в иных мирах, или разумные существа —
чистейшая случайность во вселенной,, достояние только
счастливой избранницы — Земли? Имеет ли человек
основание чувствовать себя подавленным гнетущим
ощущением одиночества в бесконечном мироздании? Как
человек познает окружающий его мир и самого себя?
Что есть истина и заблуждение? Что такое добро и зло?
В каком направлении и по каким законам движется
история человечества и в чем ее сокровенный смысл?
Все эти и подобные им вопросы не могут не волно-
вать каждого мыслящего человека, в какой бы сфере
жизни он ни действовал. Размышляя о такого рода во-
просах, человек может прийти и неизбежно приходит к
определенным мировоззренческим позициям.
Мировоззрение человека — зто предельно обобщен-
ный, упорядоченный взгляд на окружающий мир: на
явления природы, общества и самого себя, а также вы-
текающие из общей картины мира основные жизненные
позиции людей, убеждения, социально-политические,
нравственные и эстетические идеалы, принципы позна-
ния, и оценки материальных и духовных событий. Это
своего рода контурная схема мира и места человека и
нем. Человек, обретает мировоззрение,.,когда он выби-
рается из узкой скорлупы своей индивидуальности и
малой группы, обращая свой духовный взор на судьбы
своего народа, всего человечества, на мир в целом. Каж-
дый мыслящий человек, не будучи философом-профес-
сионалом, имеет свою жизненную философию. Мировоз-
зрение выполняет роль призмы, через которую воспри-
нимаются и преломляются все внешние воздействия.
Основным фокусом, в котором концентрируются все
мировоззренческие проблемы, является человек и его
отношение к миру, а также мир в его отношении к чело-
веку. Мировоззрение есть определенная концепция мира
и концепция человека, знание того и другого, имеющее
смысл социальной, нравственной, эстетической, теорети-
ческой ориентации во внешнем мире и во внутреннем
мире человека.
В буржуазной философии и психологии мировоззре-
ние нередко выводится из типологии личности, из ее
характера. Так, Дильтей характеризовал три основных
мировоззренческих типа, которые он и относил к трем
основным типам личности. Первый тип — это натура-
лизм материалистической философии, сенсуалистиче-
ской теории познания и гедонистической этики (Демо-
крит, Гоббс и Фейербах). Такое мировоззрение предпо-
лагает человека чувственных влечений. Второй тип
личности — тип героического человека. Его личные цен-
ности ориентированы, направлены на реализацию воли,
а миросозерцание — идеализм свободы. Оно представ-
лено идеалистическими системами философии и инде-
терминистической этикой (Платон, Кант, Фихте, а так-
же Бисмарк). Третий тип — созерцательный человек.
Адекватная ему философия — пантеизм (Спиноза, Гете,
Гегель). Люди такого типа встречаются прежде всего
среди людей науки и искусства. Их особенность — не в
жизненной борьбе, а в умении наблюдать и многое по-
нимать.
Приведенная концепция претендует на историчность
и реалистичность. Однако формы мировоззрения высту-
пают в ней как изначальные. Они рассматриваются не
исторически, не как продукты общественной жизни:
мировоззрение психологизируется. Из этом концепции
выпадают реальные отношения, в которых формируется
мировоззрение.
Ясперс обобщает типы мировоззрения также с пси-
хологических позиций. Он усиленно подчеркивает в
270
мировоззренческих тинах моменты устойчивости (тра-
диционные, рутинные натуры) и неустойчивости (ниги-
листические, склонные к активному скепсису и разру-
шению установившихся форм), а также выделяет демо-
нические типы реформаторов, создателей новых форм
жизни. К. Бюлер полагает, что в онтогенезе через эти
ступени проходит развитие мировоззрения каждого
человека.
В своей классификации мировоззренческих типов
Шпрангер исходил из ценностной сферы культуры, на
которую ориентирован человек. Он выделяет основные
ценностные области и соответственно типы «жизненных
форм» личности: теоретическую, эстетическую, эконо-
мическую, политическую, социальную и религиозную.
Теоретическая личность направлена преимущественно
на познание. Познавательная установка у нее домини-
рует: она склонна все рассматривать через призму поня-
тий и категорий. Для эстетической личности характерна
направленность на прекрасное, на искусство. Люди это-
го типа мало склонны к теоретическому мышлению.
К событиям жизни они подходят главным образом с со-
зерцательно-эстетической позиции. Экономически ориен-
тированная личность на первое место ставит материаль-
ные блага; зная им цену, она постоянно прикидывает и
рассчитывает. Утилитарная установка определяет отно-
шение ко всему в жизни. Даже наука и искусство рас-
цениваются прежде всего под углом зрения практиче-
ской пользы для себя. Личность, для которой политика
является решающей сферой, обладает установкой на
власть и обуреваема страстью управлять, командовать.
В какой бы сфере ни разворачивалась деятельность та-
кого человека, он на все смотрит через призму стремле-
ния к власти. Социальный человек, напротив, весь
устремлен на служение другим людям, на сотрудниче-
ство. Наконец, «религиозный» человек ориентирован на
конечную, тотальную ценность жизни.
Все эти характеристики типов личности и выводимых
из них мировоззренческих ориентаций страдают общим
пороком: подменой социально-исторического подхода чи-
сто психологическим.
Определяя характер, направление и настрой мыш-
ления, мировоззрение составляет духовную сердцевину
и основу человеческой индивидуальности. Но мировоз-
271
зрение не только способ мышления, но и принцип жизни.
Это те идеи, которые влияют на нормы человеческого
поведения, на отношение человека к труду, к другим
людям, на характер жизненных стремлений, идеалов,
целей, на его быт, вкусы и интересы, У цельных, прин-
ципиальных людей существует соответствие между
ядром внутренней жизни, образом мыслей и способом
практических действий. Это соответствие — характерная
черта их мировоззрения.
Мировоззрение — своего рода духовная призма,
через которую человек отражает и оценивает действи-
тельность во всем многообразии ее форм и связей. Важ-
нейшей гранью этой призмы являются идеалы, заветные
и решающие жизненные цели. Характер представлений
о мире способствует постановке определенных целей, из
обобщения которых образуется обширный жизненный
план, складываются идеалы, понятия о благе, о добре
и зле, о прогрессе, придающие мировоззрению огромную
действенную силу. «У каждого есть перед глазами опре-
деленная цель,— такая цель, которая, по крайней мере
ему самому, кажется великой и которая в действитель-
ности такова, если ее признает великой самое глубо-
кое убеждение, проникновеннейший голос сердца...»1
У всех мыслящих людей есть идеал, которому они слу-
жат и которому стремятся подчинить всю жизнь. Идеа-
лы выступают как образы желаемого будущего в социг
ально-политической, нравственной или личностно-психо-
логической области. Они влияют на способ и характер
мысли и деятельности человека и социальной группы.
Идеал задает образ цели и руководит человеком в каче-
стве чувства и мысли. Чем выше идеалы устанавливает
себе человек, тем содержательнее уровень его духовной
жизни.
Над человечеством с самой колыбели царила власть
идеалов. Оно выдвигало такие, например, нравственные
идеалы, как гармоническое единство миогоообразных
интересов людей, единство личного и общественного,
царство справедливости, добра, правды и красоты. Эти
идеалы изменялись, вступали в противоречие с суще-
ствующим порядком вещей, обогащались опытом жизни
и каждый раз предвосхищали контуры иных, более вы-
1 К. Маркс й Ф. Энгельс. Из 'ранних произведений, стр. 1.
272
соких норм нравственности, понятий справедливости,
чем те, которым общество в данный исторический мо-
мент подчинялось.
Действительность всегда суть «воплощение идеала, и,
отрицая, изменяя ее, мы делаем это потому, что идеал,
воплощенный нами же в ней, уже не удовлетворяет
нас,— мы имеем — создали в воображении — иной, луч-
ший» ’. И чем возвышеннее личные и социальные идеа-
лы, тем масштабнее личность и прогрессивнее обще-
ство — носители этих идеалов, тем богаче, благороднее
содержание индивидуальной и общественной жизни.
Когда буржуазия в период своего восхождения вы-
ступила как прогрессивный класс, она выдвинула ло-
зунги свободы, равенства и братства, выражающие свет-
лые идеалы передовой общественной мысли. Придя к
власти, она сама же растоптала эти идеалы. Носителем
передовых идеалов стал новый восходящий класс — про-
летариат, идеалы которого выражают стремления и
чаяния всех трудящихся, всего прогрессивного челове-
чества.
Формирование мировоззрения предполагает выра-
ботку генеральной направленности жизненного пути
личности, самоопределение, складывание определенной
ценностной ориентации, нахождения своего особого ме-
ста на «пиру жизни». Мировоззрение формируется, как
бы двигаясь двумя путями: путем осознания общей кар-
тины объективной реальности, ее глубинных оснований,
законов, а также путем самосознания и самопознания
личности, ее места в мире.
Знания превращаются в мировоззрение тогда, когда
они приобретают характер убеждения — полной и непо-
колебимой уверенности человека в правоте своих идей,
взглядов, принципов и идеалов. При этом далеко не весь
состав знаний переводится в убеждения. Если личность
уподобить атому с большим числом орбит, то можно
сказать, что у него есть поверхностные орбиты, на кото-
рых вращаются постоянно меняющиеся желания, на-
строения, мимолетные впечатления, неустойчивые пред-
ставления, идеи, вкусы. Приобретение или утрата такого
рода элементов духовной жизни человека мало затра-
1 М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 24. М., 1953,
стр. 226.
18 А. Г. Спиркин 273
гивают суть его личности. Теряя это мимолетное, прехо-
дящее, человек остается самим собой: не все, что в лич-
ности, носит личностный характер. Духовное содержа-
ние личности, находящееся на более глубинных орбитах
и тем более составляющее ее ядро, фундаментальные
элементы ее структуры,— это знания, ставшие убежде-
нием, верой, это идеалы, принципы, устойчивые инте-
ресы; это способ мышления или склад ума и настрой
чувств, характер, воля и. темперамент, установка и
ценностная ориентация, то есть устойчивая направлен-
ность личности к определенным явлениям жизни, куль-
туры. Все это, и прежде всего убеждения, составляет
нечто глубинно-личностное, образующее прочный каркас
человеческого «Я», что обусловливает цельность и каче?
ственную определенность личности. Изменение и тем
более разрушение этой сердцевины духовного мира че-
ловека меняет или даже разрушает само существо лич-
ности. Без такого организующего начала, как убежде-
ния, жизнь людей была бы хаосом. Даже сомнения и
вопросы возможны только в рамках несомненной си-
стемы прочных взглядов. Маркс так характеризовал
суть убеждений: «...идеи... которые овладевают нашей
мыслью, подчиняют себе наши убеждения и к которым
разум приковывает нашу совесть,— это узы, из которых
нельзя вырваться, не разорвав своего сердца, это демо-
ны, которых человек может победить, лишь подчинив-
шись им» ’.
Убеждения ярко окрашены сильными чувствами, что
является показателем особой их значимости для людей.
Те, у кого нет личных убеждений, предпочитают плыть
по течению чужих мнений: это всегда легче. Мировоз-
зрение реализуется полностью только у тех, кто отдает-
ся его принципам полностью: атеист не может быть по-
пом но совместительству. Познание, писал Р. Роллан,
не имеет значения, пока оно не стало исповеданием. Мы
говорим о внутреннем разладе, о духовной трагедии
личности, когда она вынуждена делать одно, а думать —
прямо противоположное. «У кого не уяснены принципы
во всей логической полноте и последовательности,— у
того не только в голове сумбур, но и в делах чепуха» 1 2
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 118.
2 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. IX. М-, 1935,
стр. 355.
Мировоззренческий императив убеждений является
стержнем реального поведения личности, объединив в
себе должное и сущее. Человек без глубоких убеждений
как бы плохой актер, играющий навязанные ему извне
роли и в конечном счете теряющий свое собственное
«Я». Глубокие убеждения вдохновляют на подвиг; без
пих нет великих дел. Известно, что именно идейная
убежденность позволяет человеку в минуту смертельной
опасности преодолевать инстинкт самосохранения, жер
твовать жизнью и совершать подвиг.
Многие великие истины и принципы социальной
справедливости в истории общественного развития опла-
чены кровью их убежденных защитников, которые шли
на костер, виселицу, отбывали каторгу, умирали в ссыл-
ке и на чужбине, отдавали свою жизнь за убеждения,
идеалы. Именно такие люди являются совестью челове-
чества. Как сказал Марат, не может быть апостолом
истины тот, кто не имеет смелости быть ее мучеником.
Герои противопоставляют свои новые принципы жизни
старым, на которых покоятся существующие нравы и
учреждения. Как разрушители старого, отжившего, они
нередко гибнут во имя новых идей. «Таково вообще во
всемирной истории положение героев, зачинающих но-
вый мир, принцип которого находится в противоречии с
прежним принципом и разрушает его: они представ-
ляются насильственными нарушителями законов. Инди
видуально они поэтому находят свою гибель, но лишь
индивидуум, а не принцип уничтожается в наказании...
сам принцип позднее проложит себе путь, хотя и в дру-
гой форме...» 1
Сила личного убеждения — это чрезвычайно важное
условие как практической, так и теоретической деятель-
ности. Корифеи мысли и революционного дела, осново-
положники марксизма-ленинизма не только владели
истиной, но и были глубоко убежденными людьми: их
учение было одновременно их поведением, а не только
мыслью и словами. Всем образом их жизни руководила
извечная мечта человечества о счастливом будущем для
всех трудящихся на земле.
Глубокое убеждение в том, что победа коммунизма
неизбежна, верность идеалам гуманизма служили не-
1 Гегель. Соч., т. X. М., 4932, стр. 85.
275
иссякаемым источником, вливавшим живительные нрав-
ственные силы и непоколебимое мужество в ряды пла-
менных революционеров. Именно убежденность вела их
на штурм изжившего себя мира. Вот что писал о себе
один из борцов за идеалы коммунизма Георгий Димит-
ров: «Когда я попал в берлинскую тюрьму Моабит —
одну из худших среди политических тюрем в Герма-
нии,— меня поместили в камеру с тройным запором,
предназначавшуюся для людей, свершивших наиболее
тяжкие преступления. На дверях камеры были написа-
ны слова: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Я усмехнулся про себя и подумал: «Ко мне это не мо-
жет относиться». Почему? Потому что я был глубоко
убежден: что бы со мной ни случилось, если даже меня
и убьют, идея, за которую я боролся, не может быть по-
беждена» '.
Опыт всего революционного и освободительного дви-
жения народов мира показал, что, если отбросить
исключения, подлинная духовная и моральная стой-
кость доступна именно тем людям, чьи взгляды обрели
характер убеждения.
Итак, каждый воспринимает жизнь через призму
определенного мировоззрения. В классовом обществе
мировоззрение носит классовый характер. По своему со-
держанию и общественной значимости воззрение на мир
может быть научным и ненаучным, материалистиче-
ским и идеалистическим, диалектическим и метафизи-
ческим, атеистическим и религиозным, прогрессивным и
реакционным. Единственно научное и самое прогрессив-
ное мировоззрение современности — это марксизм-лени-
низм. Все мировое развитие многих десятилетий идет
под знаком его практического подтверждения, жизнен-
ного воплощения и творческого развития. Это мировоз-
зрение пробуждает активность человека, повышает его
жизненный тонус и парализует в человеке и в окружаю-
щей жизни все то, что приводит к упадку жизненной
энергии. В нем нашли свое яркое выражение сокровен-
ные чаяния трудящихся масс, принципы подлинного гу-
манизма, действительной свободы личности, покоряю-
щая нравственная идея о том, что путь к счастью откры-
вает только общество, в котором уничтожается самая
1 Г. Димитров. Избр. произв., т. И. М., 1957, стр. 435.
276
возможность строить свое счастье на несчастье других,
общество, которое избавляет всех людей от социального
неравенства, от ужасов войны и утверждает на земле
Мир, Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех
народов.
СОЗНАНИЕ И СВОБОДА ВОЛИ
Человек! «Тебе дана возможность упасть до
степени животного, но также и возможность подняться
до степени существа богоподобного исключительно бла-
годаря твоей внутренней воле»
Свобода воли является неотъемлемым и существен-
ным определением сознания и личности. Человек отли-
чается от животного способностью свободного, созна-
тельного выбора между добром и злом. А этот выбор —
дело свободной воли, представляющей собой форму
практической реализации сознания. Свобода воли — это
своего рода «груз», который возлагается на человека са-
мой сущностью его бытия как разумного существа. Со
свободой воли связано признание высших индивидуаль-
ных и социальных ценностей: творчества, ответственно-
сти и вины. Она составляет существенное качество чело-
веческой личности. На ней зиждутся нравственное на-
чало, а также нормы права.
В истории философии издавна стоял вопрос о том,
является ли человеческая воля свободной и носят ли
действия человека характер свободного волеизъявления?
Существует ли свобода слова, свобода от страха смерти,
от чувства своей неполноценности?
Человеческая воля, по Лютеру, подобна вьеочному
животному: ее оседлает бог или дьявол, и она идет туда,
куда ее гонят. В. Кроче полагал, что реальная свобо-
да— понятие, лишенное смысла; свобода всегда может
быть только формальной.
Проблема свободы тесно связана с вопросом о детер-
минации человеческого поведения, который в свою оче-
редь предполагает реальное решение противоречия меж-
ду объективной обусловленностью деятельности лично-
1 Пико делла Мирандола. О достоинстве человека. Цит. по
кн.: А. К. Дживилегов Возрождение. М.—Л., 1925, стр. 33.
277
сти и ответственностью за эту деятельность. Если чело-
век не волен сам определять линию своего поведения,
он не может нести ответственность за свои действия.
Трактовка детерминации как силы, абсолютно про-
тивоположной свободе и несовместимой с ней, мыслимой
как несвобода, есть фатализм, вера в судьбу, или боже-
ственное предопределение, не оставляющих места ника-
кой свободе. Фатализм исходит из того, что все в мире и
в жизни людей предопределено естественными или
сверхъестественными силами; человеческая воля и зна-
ния не играют никакой роли и не имеют никакого зна-
чения. По словам Г. Бюхнера, человек чувствует себя
как бы раздавленным ужасным фатализмом истории. Он
видит в человеческой природе отвратительную зауряд-
ность, в человеческих же отношениях непреодолимую
силу, принадлежащую всем вообще и никому в частно-
сти. Отдельная личность есть лишь пена на поверхно-
сти волны, величие — лишь случай, власть гения —
лишь кукольная комедия. Смешно бороться против же-
лезного закона, который в лучшем случае можно лишь
узнать, но который невозможно подчинить своей воле.
Свобода — это воля лошади, чья упряжь позволяет дви-
гаться лишь в одном направлении. Фатализм смыкает-
ся с религией, утверждающей божественное предопреде-
ление. И фатализм и религия отводят людям только за-
ранее назначенные роли и иллюзии, будто они делают
что-то самостоятельно. Фаталист в любом событии видит
проявление только необходимого. На позициях фатализ-
ма стоят не только религиозно-идеалистически мысля-
щие философы и просто суеверные люди, исходящие из
того, что «от судьбы не уйдешь», но и некоторые пред-
ставители материалистического направления, борющие-
ся против религии и идеализма и считающие, что в мире
все события предопределены «железной цепью причин
и следствий». «Люди заблуждаются, считая себя свобод-
ными. Это мнение основывается только на том, что свои
действия они сознают, причин же, которыми они опреде-
ляются, не знают» ".
Понятие свободы и необходимости в процессе исто-
рического развития получали различные толкования.
Первобытное общество предполагает полное тождество
1 В. Спиноза. Избр. произв. в двух томах, т. I, стр. 433,
278
свободы и несвободы для своих членов: каждый из них
еще не отделял своей внутренней сущности от родового
бытия. Поступки человека мыслились тогда как выра-
жение воли сверхъестественных сил, как неотврати-
мая и слепая власть судьбы, которой он подчинен так
же, как жизненному циклу своего организма (ритму
Движения крови, дыханию), принудительной власти
инстинктов. Любопытна этимология русского слова
«судь-ба» — это суд, приговор, как неотвратимое, ирра-
циональное принуждение по отношению к человеку со
стороны недоступных его разумению сверхъестествен-
ных сил, как бы повсюду разлитых в порах природы и
призванных поддерживать порядок в мироздании и тво-
рить справедливость в людских отношениях и делах.
С возникновением классов и государственности по-
нятие свободы постепенно противопоставляется необхо-
димости. Так, для древнегреческой культуры жизнь
человека как извне, так и изнутри определялась его по-
ложением в системе общественного бытия, которое он
наследует как и свои природные «задатки». По древней-
шим представлениям, судьба не приходит к человеку из-
вне, а развертывается подобно свитку из самой его сущ-
ности, как выражение его характера. Люди, как бы ни
был трагичен их удел, не могут в принципе желать себе
иной участи, ибо это значит стать иным. Никто не зна-
ет предначертания судьбы, кроме трех сестер: богинь
судьбы — мойр (мойра — доля, участь) — Клото, Лахе-
сис и Атропос. Клото держит в своих руках веретено
неизбежности и прядет жизненную нить человека. Ла-
хесис вынимает жребий, который определяет ход, на-
правление и содержание жизни человека. Атропос зано-
сит в свиток все, что назначено человеку ее старшими
сестрами, а что занесено в список, неизбежно и неиз
мепно’. Хотя судьба мыслилась как нечто непостижи-
мое, абсолютно непроницаемое, люди стремились проз-
реть ее «намерения» с помощью гаданий. «Поиски свя-
зи между естественным и духовным завели, однако,
древних слишком далеко. Их суеверие видело во внут-
ренностях животных больше, чем сколько там можно
усмотреть. «Я» при этом жертвовало своей самостоя-
1 См. Н. А. Кун. Легенды и мифы древней Греции. М., 1954,
стр. 24.
279
тельностыо, подчинялось обстоятельствам и определе-
ниям внешности, превращало эти последние в опреде-
ления духа» *.
Предполагалось, что веления судьбы могут пости-
гаться только в бессознательном состоянии. Божество,
по Платону, сделало предсказание достоянием ирра-
ционального начала человеческой природы: голос судь-
бы будто бы можно услышать в громе и молнии, полете
птиц и в шелесте листьев. Позже судьба стала мыслить-
ся как стечение обстоятельств, как случайность, не под-
дающаяся контролю. Человек надеется получить не то,
что ему «положено» по объективной логике обществен-
ных событий, а то, что «выпадет» по правилам игры:
обстоятельства делают нищих царями, а царей — нищи-
ми, жизнь целых народов находится в зависимости от
мелких придворных интриг. Утешением и надеждой яв-
лялось лишь то, что судьба осмысливается как «счаст-
ливая удача», как богиня, которую можно расположить
в свою пользу. В дальнейшем судьба представляется
уже как всеохватывающая и неотвратимая детермина-
ция, отчужденная от жизни человека и обретающая в
самой себе последовательность и необходимость — фа-
тум, рок. Человек как бы раздваивается на то, чем он
является внутри себя, и на то, чем принужден быть по
воле рока. Долг в качестве выражения исторической
миссии человека и его личные чувства и интересы вы-
ступают как разнонаправленные силы, определяющие
действия личности: побеждает то одно, то другое, в за-
висимости от природы человека и обстоятельств. Между
ними постоянно возникает коллизия, которая проходит
через всю историю человечества.
Христианское мировоззрение осуждает веру в судь-
бу. Оно предлагает веру в божественное провидение, ос-
тавляющее место свободному волеизъявлению лично-
сти. Под натиском всевластия бога судьба должна была
отступить из сферы мифа, философских умозрений в
мир житейских представлений. Теперь уже религиозно
ориентированная совесть противостоит понятию судьбы.
Все существенное в жизни человека происходит вне
влияния судьбы. Однако идея судьбы не умирает. Ав-
торитет астрологии держится в течение всего средне-
1 Гегель. Соч., т. III, стр. 69.
280
вековья. Такая форма веры в судьбу предполагала, что
человек родится под определенной (счастливой или не-
счастливой) звездой и получает своего рода программу
жизни, в том числе и личностные качества.
Со времени распространения идеи исторического
прогресса и появления надежды на революционное пре-
образование общественной жизни понятие судьбы по-
терпело крушение в главной цитадели своего господст-
ва, что нашло свое выражение в философской и худо-
жественной литературе. Но принципы во многом казав-
шейся иррациональной жизни буржуазного общества
поддерживали идею судьбы, особенно в общественных
отношениях. Вспомните слова Наполеона: «Политика —
это судьба». Под судьбой здесь понимается неподдаю-
щаяся уразумению игра случая. Гете упоминает о «та-
инственной загадочной силе, которую все ощущают,
которой не в состоянии объяснить ни один философ и
от которой религиозный человек старается отделаться
несколькими утешительными словами» ’. Посредством
символов астрологии Гете стремился вернуться к антич-
ному пониманию судьбы как имманентной всему живо-
му, иррациональной жизненной заданности. По Ницше,
предоставленность человека самому себе и есть судьба.
Согласно Шпенглеру, судьба — эквивалент таких по-
нятий, как «жизнь», «становление», «время». Он придал
идее судьбы смысл активного отвержения личной сове-
сти и доброй воли, издеваясь над всякой верой в свобод-
ные действия человека.
Идея «судьбы» приобретает характер символа для
безнадежно пессимистического требования активной
деятельности: хотя все бессмысленно, но люди все же
обязаны действовать. Это мрачное мироощущение при-
обрело особенно заостренное выражение в идеологии фа-
шизма, использовавшего идею судьбы в качестве ору-
дия реакционнейшей пропаганды1 2.
В последние годы на Западе появились многочислен-
ные сочинения, по-разному трактующие проблему судь-
бы. У неотомиста Р. Гардини идея судьбы полностью
сливается с понятием бога. Истолковывая «судьбу» как
1 И. М. Эккерман. Разговоры с Гете в последние годы его
жизни, стр. 564.
2 См. С. Аверинцев. Судьба. «Философская энциклопедия»,
т. 5.
281
проявление бесконечно далекой, овеянной мистическим
страхом божественной воли, он призывает к смирению
перед судьбой. По его мнению, человек находится во
власти сверхъестественных сил, перед лицом которых
он беспомощен. В периоды счастья и силы, надежды
или внутреннего самоуспокоения ему кажется, что он
достигает успеха, но в целом это химера. В основе жиз-
ни, по Гардини, остается смирение, чувство бессмыслен-
ности и безысходности жизни.
В научном, реалистически ориентированном мышле-
нии идея судьбы не имеет категориального смысла. Само
слово употребляется часто в смысле неблагоприятного
или счастливого объективного стечения обстоятельств,
которые неподвластны человеку и не являются реализа-
цией его намерений. Это то, на что не распространяется
власть человека и что само властвует над ним. Слово
«судьба» бытует и среди не верящих ни в какую судьбу.
В обыденном сознании оно служит для выражения идеи
необходимости, случайности или их единства. Это слово
употребляют, например, когда речь идет о закономер-
ном результате развития каких-либо событий, которые
действительно неотвратимы, хотя ничего мистического
в этом нет. Например, говорят: «Судьба капитализма
предрешена». Понятие судьбы применяют иногда для
обозначения жизненного пути человека, который никем
и ничем не предопределен, а является итогом перепле-
тения и необходимого, и случайного, и стихийного, и
сознательного в жизни человека. Под судьбой имеется
в виду и некоторая заданность поведения наследственно
определяемыми и прижизненно сформировавшимися
чертами темперамента, характера. Народная мудрость
гласит: посеешь поступок — пожнешь привычку, посе-
ешь привычку — пожнешь характер, посеешь харак-
тер — пожнешь судьбу.
Творческий характер сознания людей не допускает
чисто механического понимания зависимости действия
людей от внешних обстоятельств, как думал, например,
Гольбах, говоривший, что наша жизнь — это линия, ко-
торую мы должны по велению природы описать на по-
верхности земли, не имея возможности удалиться от нее
ни на один момент. Если бы человек действовал только
под непосредственным влиянием внешних сил, его по-
стигла бы участь Буриданова осла, который так и не
282
смог выбрать ни одну из двух охапок сена, помещенных
на равном расстоянии налево и направо от него, и погиб
голодной смертью.
Свободен ли человек в выборе своих действий или
его действия предопределены вне его лежащими и про-
тивостоящими ему силами? Если положительно отве-
тить на этот вопрос, то как же совместить такой ответ
с признанием подчиненности людей объективной зако-
номерности? Если же ответить на него отрицательно —
значит признать людей лишь средством реализации за-
конов общественного развития. Где же тогда личная
инициатива, творческая, преобразующая роль людей?
Учение о «несвободе» воли, унижая достоинство чело-
века как самоопределяющейся, активно действующей
личности, полностью снимает с него всякую ответствен-
ность за любое преступление и воздаяние за любой под-
виг. Если все предопределено, то в чем же вина грешни-
ков и заслуга праведников и героев?
Характеризуя сложность проблемы свободы, Гегель
писал: «Ни об одной идее нельзя с таким полным пра-
вом сказать, что она неопределенна, многозначна, до-
ступна величайшим недоразумениям и потому действи-
тельно им подвержена, как об идее свободы, и ни об
одной не говорят обычно с такой малой степенью пони-
мания ее» *. Человек не пассивное зеркало, в котором
светится воздействующая на него внешняя среда. Это
активно действующее существо, преобразующее мир
согласно своим целям и идеалам.
В природе и обществе господствуют не зависящие
от воли людей законы. Но они действуют как слепая
необходимость до тех пор, пока остаются непознанны-
ми или если люди не желают считаться с ними.
Перед человеком много дорог, и ои может самостоя-
тельно выбирать любую из них. Но все они проходят в
открытой для познания зоне действия природных и со-
циальных законов. Было бы неправильным проблему
свободы подменять (а это нередко делается) вопросом о
свободе воли, понимаемой как ничем не детерминирован-
ное психическое явление. Такого рода психологическая
постановка проблемы свободы человека выявляет стрем-
ление метафизически противопоставить как два незави-
1 Гегель. Соч., т. Ш, етр. 291.
283
симых друг от друга ряда явлении: материальные —
причинно-обусловленные и идеальные — психические,
на которые эта объективная детерминированность не
распространяется. Таким образом, свобода и необходи-
мость рассматриваются не в их внутренних взаимоот-
ношениях, а относятся к разным сферам бытия, то есть
духовные и материальные явления дуалистически про-
тивополагаются друг другу, между ними воздвигается
непроходимая пропасть. Свобода воли связывается с
индетерминизмом и тем самым, по существу, отождест-
вляется с произволом.
Психологически свобода воли выступает как возмож-
ность различных действий в одной и той же ситуации,
как способность выбора одного из них и перечеркива-
ния всех других возможностей. Это связано с борьбой
мотивов, с доминированием и победой одного из них.
Иными словами, свобода человека заключается в воз-
можности самому решать, какую линию своего поведе-
ния он избирает, а какую отвергает. Мы, утверждал
Спиноза, находимся в рабстве настолько, насколько то,
что случается с нами, обусловлено внешними причина-
ми, а свободны соответственно тому, насколько мы дей-
ствуем по своему усмотрению.
Свобода воли обычно проявляется в целенаправлен-
ной и избирательной деятельности человека, основанной
на познанной необходимости. Таким образом, каждое
свободное действие человека представляет собой един-
ство необходимости и свободы. Понятие свободы дву-
смысленно. Так, личность становится свободной в пози-
тивном смысле слова, когда она обладает возможностью
самоосуществления, самореализации своих сущностных
сил. По словам К. Маркса, человек «свободен не вслед-
ствие отрицательной силы избегать того или другого, а
вследствие положительной силы проявлять свою истин-
ную индивидуальность» '.
Свобода иногда характеризуется лишь негативно,
как личная независимость, способность решительно ска-
зать «нет». Вместе с тем каждое отрицание все же со-
вершается с определенных позиций, пусть еще недоста-
точно осознанных, которые несут в себе то позитивное
начало, во имя которого человек отвергает и которое
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 145.
284
характеризует смысл и ценность его отрицания. Каждое
отрицание внутренне заключает в себе какое-то утверж-
дение. Любая борьба против чего-либо в конечном сче-
те выражается как борьба за что-то. И именно то, за
что, с каких позиций ведется борьба, определяет ее
реальный жизненный смысл.
В этом смысле возможность находится в прямой про-
тивоположности не к необходимости как детерминиро-
ванности, а к принуждению и насилию. Но никакое
насилие само по себе не снимает свободы. Оно лишь огра-
ничивает ее. Детерминированность нельзя смешивать с
насилием. Вместе с тем нельзя отрывать внутреннюю
свободу от внешней, нравственную от политической.
Степень, в какой личная свобода урезывалась принуж-
дением со стороны господствующих классов и эксплу-
ататорского государства, была исторически различной.
Свобода есть специфически человеческий способ бы-
тия. «...Человечески хорошим может быть лишь то, что
является осуществлением свободы» ’. Нельзя жить в об-
ществе и быть свободным от него. Свобода, понимаемая
наподобие древнегреческого философа Диогена, посе-
лившегося в бочке, как отход от общественной жизни,
означает разрыв всех человеческих и социальных свя-
зей с миром, а тем самым значит и превращение ее
лишь в абстрактный символ свободы. Такая свобода оз-
начает либо уход из жизни, либо полное противопос-
тавление себя социальным нормам, по принципу Рас-
кольникова: «все дозволено». По меткому замечанию
А. Сент-Экзюпери, «нет такого поступка, который не за-
трагивал бы другого человека... Обособленных лично-
стей не существует. Тот, кто отчуждает себя от общно-
сти, наносит ей ущерб. Тот, кто печален, печалит дру-
гих» 1 2. Человек не свободен всегда поступать так, как
ему заблагорассудится. Он осуществляет свои действия,
так или иначе взаимодействуя с окружающими, с инте-
ресами и действиями которых он обязан координировать
свои поступки. Он вынужден подавлять некоторые свои
чувства и побуждения, направляя их по иным каналам,
чем ему хотелось бы. Эти каналы предопределены со-
циальными нормами.
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 59.
2 А. де Сент-Экзюпери. Соч., стр. 412.
285
Если обстоятельства обусловливают жизнь человека
и сам человек преобразует обстоятельства своей жизни,
если человек есть продукт общественных отношений, то
сами общественные отношения есть «продукт деятель-
ности живых личностей» *. Свободная реализация чело-
веком целей, которые он как разумное существо ставит
перед собой, может базироваться только на использова-
нии законов природной и социальной реальности, а не
на их игнорировании. Следовательно, свобода предпола-
гает прежде всего знание независимых от человека за-
конов, что делает людей внутренне свободными. Таким
образом, свобода воли выступает как понятие, тесно свя-
занное с понятием сознания и знания. Смысловым
стержнем свободы воли являются осознанная необходи-
мость и действие в соответствии с мерой этого осозна-
ния. Как личная, так и социальная свобода заключается
не в воображаемой независимости от объективных зако-
нов, но в способности выбирать и принимать решения
со знанием дела.
Понимание свободы как осознанной необходимо-
сти — существенный, но лишь первый шаг по пути к
пониманию природы свободы. Он дает возможность от-
граничить свободу от произвола и подчеркивает первич-
ность объективных условий. Идеализм, стоящий на
позициях индетерминизма, рассматривает волю как
имманентную, автономную, замкнутую в себе силу, из
своих глубин порождающую определенные действия.
Так, экзистенциалистское понимание абсолютной сво-
боды полностью лишено объективных, онтологических
корней. Экзистенциализм толкует человека как силу,
противостоящую миру и враждебную ему. Поэтому в си-
стеме его воззрений воля превращается, по существу, в
своеволие. Это апология не свободы, а произвола. Пола-
гать, что свобода человека есть нечто абсолютное, неза-
висимое от объективной необходимости — значит упо-
добиться тому воображаемому голубю, который рассу-
ждал так: я быстро летаю, но если бы не было воздуха,
который оказывает мне сопротивление, то скорость мо-
его полета была бы еще большей.
Объективная необходимость — рамки человеческой
свободы, в которой заключена ее реальность. Закономер-
1 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 427.
286
ный ход исторических событий, в котором участвуют
люди, реализуется не помимо, а через посредство воли
людей, их сознательных действий. Правильное понима-
ние детерминированности исключает одностороннюю
зависимость действий человека от внешних воздействий
на него. Эта зависимость опосредствована природой че-
ловека, его совокупным опытом, интересами, характе-
ром ценностной ориентации и пр. Эффект внешних воз-
действий на человека зависит от того, как человек отно-
сится к этим внешним воздействиям, в какой мере они
затрагивают жизненные струны его души. В зависимо-
сти от личной убежденности и личной совести человек
волен желать и добра и зла. В решающих поступках
проявляется содержание убеждений человека. Поэтому
человек ответствен за них. Когда из ряда возможных
действий он выбирает одно и перечеркивает другие, то
избранное им действие всегда оказывается детермини-
рованным. Но это совсем не означает, что оно было
предопределено до осуществления. Пока действие не со-
вершилось, еще нет всех определяющих его необходи-
мых условий. Полагать, что оно полностью детермини-
ровано до своего свершения — значит подменять детер-
минацию предопределением и тем самым исключать
свободу воли. В действиях человека все детерминиро-
вано, но в них нет ничего предопределенного. Над чело-
веком не тяготеет власть рока. Более того, кажущаяся
несовместимость свободы и необходимости в смысле де-
терминированности хода событий возникает из-за того,
что вместе с признанием детерминированности действий
человека сами эти действия, а также решения человека
мыслятся вне этой детерминации. Человек отстаивает
свою свободу не от детерминированности всего сущест-
вующего, а от тех слепых, иррациональных сил, которые
налагают кандалы запрета и принуждения и на волю, и
иа мышление, и на чувства человека: «Мера свободы
входит в понятие человека» *.
Сознание и свобода воли — тесно связанные между
собой явления: чем выше уровень сознания, тем свобод-
ней воля. Человек свободен не от природы, не от обще-
ства и их законов, а в пределах совокупного действия
законов и природы и общества. Будучи познанными,
1 А. Грамши. Избр. произв. в трех томах, т. 3, стр. 53.
?97
они делают волю человека относительно свободной. Но
они же определяют и ее непереходимые границы, пре-
делы осуществимости задуманных людьми целей: сво-
бода воли — это не своеволие. Воля — самая деятельная
сторона человеческого сознания. Она проявляет себя в
трех аспектах: желании действовать, в выборе направ-
ления действия и в решении действовать определенным
образом. Человек не щепка на гребне причинно-следст-
венных связей, он активен. Свобода воли как раз и про-
является в целенаправленной активности. Человек реа-
лизует свою сущность в деятельности (материальной и
духовной), в ее результатах, выступающих как его
объективированные («опредмеченные») человеческие
способности, умения, мысли, чувства и воля. Следова-
тельно, вся история материальной и духовной культуры
выступает как внешнее бытие внутреннего мира челове-
ка. Итак, свобода — это основанная на познании необ-
ходимости способность выбора и деятельность с учетом
этой необходимости. Она заключается не только в зна-
нии законов, но и в практической реализации этого зна-
ния. Реализация свободы предполагает преодоление из-
вестных препятствий. И чем труднее препятствия, тем
сильней и свободолюбивей должна быть воля.
Свобода воли — способ реализации одной из возмож-
ностей действия, творческое конституирование идеаль-
ного плана деятельности, целеполагание, предполагаю-
щее выбор лишь одного ориентира из всей иерархии
возможных направлений и мотивов. Всякий выбор при-
водит к перечеркиванию отвергнутого и подчеркивает
значение того, что оставлено. Деятельность, таким обра-
зом, по самой своей сущности предполагает относитель-
ную свободу воли, возможность выбора. Некоторые по-
лагают, что выбор делает не столько человек, сколько
за него обстоятельства. Бывает и так. Но это не харак-
терно для подлинно волевых людей. Свобода заключа-
ется не только в выборе цели из ряда представленных,
но и в творчестве, в постановке новых целей. Свобода —
это не только осознанная необходимость, но и созданное
самим же человеком бытие (общественные отношения,
мир материальной и духовной культуры).
Идея свободы насквозь человечна и социальна. При-
рода не знает свободы. «Первые выделявшиеся из жи-
вотного царства люди были во всем существенном так
288
же несвободны, как и сами животные; но каждый шаг
вперед на пути культуры был шагом к свободе» *. В силу
своей социальности идея свободы исторична и претер-
певает изменения в связи с метаморфозами идеи судь-
бы и необходимости. Далеко не все в жизни человека и
в отношениях между людьми является результатом
осуществления свободы: есть немало и иррациональ-
ного, неотвратимого, есть рамки, предуказывающие
каждой исторической эпохе предел дозволенного.
Проблема свободы — самый важный аспект человече-
ского прогресса. Призыв к свободе всегда был популя-
рен в народе. Несмотря на все противоречия, свобода
пробивала себе дорогу и в условиях антагонистического
по характеру общественного развития. В условиях ан-
тагонистических формаций личная свобода «существо-
вала только для индивидов, развившихся в рамках гос-
подствующего класса, и лишь постольку, поскольку они
были индивидами этого класса» 1 2. Так, феодал потому и
обладал полной свободой воли, что его подданные
были лишены свободы. Эта противоположность была
еще разительней в период рабовладения. Через проти-
воречия, в том числе и антагонистические, история чело-
вечества движется по пути развития свободы лично-
сти — и по отношению к стихийным силам природы, и
по отношению к социальным условиям. Чтобы добиться
социальной свободы, нужно сначала «изжить в себе
раба».
В буржуазном обществе свобода личности остается
лишь формальной, то есть лишь иллюзией свободы. «Ка-
кова свобода? — Одинаковая свобода всем делать все
что угодно в пределах закона. Когда можно делать все
что угодно? Когда имеешь миллион. Дает ли свобода
каждому по миллиону? Нет. Что такое человек без мил-
лиона? Человек без миллиона есть не тот, который де-
лает все что угодно, а тот, с которым делают все что
угодно» 3.
Истинная свобода трудового человека в эксплуата-
торском обществе проявляется в революционном дейст-
вии, направленном на реализацию объективных законов
1 ff. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 116.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 75.
3 Ф. М. Достоевский. Собр. соч. в десяти томах, т. 4. М.,
1956, стр. 105.
19 А. Г. Спиркин 289
истории. Стремление к свободе — существенная черта
революционного характера.
Объективные условия подлинной свободы реализу-
ются только с ликвидацией капиталистического обще-
ства и созиданием социализма и коммунизма.
Социалистическое общество построено на признании
самостоятельности и свободы сознательных людей, по-
нимающих и чувствующих свое единство с социальным
целым. Маркс и Энгельс характеризовали личную сво-
боду человека как положительную силу проявления его
истинной индивидуальности, считали нужным для обес-
печения свободы «предоставить каждому необходимый
общественный простор для его насущных жизненных
проявлений» *.
Само движение общества от капитализма к комму-
низму классики марксизма-ленинизма рассматривали
как величайший в истории человечества скачок из цар-
ства необходимости в царство свободы. В коммунистиче-
ском обществе свобода найдет свое реальное воплоще-
ние в создании объективных условий для всестороннего,
гармонического развития личности, всех ее физических
и духовных сил. Общественная необходимость в виде за-
конов и тенденций движения истории будут максималь-
но осознанными и тем самым «снятыми» в свободе
личности. При коммунизме, как отмечал Маркс, по ту
сторону царства необходимости, начнется развитие чело-
веческой личности как самоцели, истинное царство сво-
боды, которое, однако, может расцвесть лишь на этом
царстве необходимости 1 2.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
КАК ФАКТ СОЗНАНИЯ
Поведение человека регулируется многими
факторами, в том числе и идеальными побудительными
силами: нравственными и правовыми нормами, совестью,
долгом, честью, чувством личной и социальной ответст-
венности. Сознание ответственности перед коллективом,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 145.
2 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. П, стр. 387.
290
социальной группой, обществом, самим собой — необхо-
димый атрибут личности. Обезличенный индивид не
думает о своей ответственности: для него жизнь обще-
ства осуществляется сама собой, а его собственные дей-
ствия определяются чем-то внешним — стечением об-
стоятельств, историческими личностями, богом. В лич-
ностном плане ответственность представляет собой су-
щественное социальное, нравственное и психологиче-
ское качество человека, выступающее в виде важнейшей
черты характера.
Ответственность является социальным отношением к
общественным ценностям. Это форма выражения гума-
низма. С чувством ответственности совершается не лю-
бой поступок человека, а лишь социально значимый.
В своем объективном выражении ответственность вы-
ступает как одна из форм взаимодействия людей в обще-
ственном целом, которая ориентирована на сохранение
жизненности и развитие этого целого, а также его чле-
нов. Как форма проявления взаимодействия личности и
общества ответственность носит и личный, и обществен-
ный характер; существует не только ответственность
личности перед обществом, но и общества перед лич-
ностью.
Ответственность предполагает, с одной стороны,
осознание должного, а с другой, возможности выбора
путей его реализации. Личная ответственность — свобод-
ная реализация верно осознанного долга, являющегося
нравственным выражением интересов определенных
общественных классов. Она проявляется реально через
все бесконечное многообразие человеческих поступков,
а также через деятельность социальных групп, классов,
наций, человечества. Поэтому необходим строго классо-
вый подход к анализу и определению этого понятия.
Ответственность буржуа перед своим классом — это от-
ветственность угнетателя, направленная на сохранение
угнетения, а ответственность рабочего класса и его пар-
тий перед обществом — это защита интересов трудя-
щихся.
Существуют многообразные формы ответственности:
личная и общественная ответственность (групповая,
коллективная, партийная, классовая, национальная, го-
сударственная, общечеловеческая) подразделяются на
экономическую, политическую, моральную, правовую,
291
профессиональную (например, врачебную, военную,
педагогическую) и пр.1
Вокруг проблемы ответственности издавна идут
острые споры между материализмом и идеализмом.
Идеалисты усматривают источник ответственности в
имманентных началах человеческой личности. Так, со-
гласно концепции психоанализа, человек, по существу,
беспомощен перед внутренними силами, поэтому возла-
гаемая на него обществом ответственность лишь химера.
Человек не является хозяином собственной судьбы. Его
выбор будто бы уже определен для него и за него. А его
сознательная воля является только инструментом, ра-
бом в руках глубокой подсознательной мотивации, кото-
рая определяет его действие. Человек подобен стрелкам
на часах, которые думают, что они свободно движутся
по циферблату. Он не может быть ответственным за свои
поступки.
Представители экзистенциализма, обвиняя марксизм
якобы в забвении принципа личной ответственности че-
ловека, пытаются претендовать на монополию в реше-
нии этой важнейшей социально-психологической проб-
лемы. Они абсолютизируют ответственность личности
перед обществом, считая, что каждый ответствен за
все происходящее в мире, независимо от того, имеет
ли это отношение к волеизъявлению данной личности.
Ж.-П. Сартр отмечает, что человек, «однаж;ды попав в
мир... ответствен за все, что делает», и «наша ответ-
ственность гораздо более велика, чем мы могли бы
предполагать», так как «для каждого человека все про-
исходит так, как будто глаза всего человечества направ-
лены на него и все человечество сообразует свои дейст-
вия с его поступками» 2. Экзистенциалисты исходят при
этом из того, что человек — единственное существо,
стоящее вне детерминации, что воля личности незави-
сима от потока исторических событий. Напротив, эти
события — продукт ее воли, «все» сознательно созидает-
ся человеком. Абсолютная свобода выбора самого себя,
1 См. А. А. Пионтковский. О понятии уголовной ответст-
венности. «Советское государство и право», 1967, .№ 12; А. Ф. Пла-
хотный. Свобода и ответственность. Харьков, 1969. Автореферат.
2 Ж.-П. Сартр. Экзистенциализм — это гуманизм. М., 1953,
стр. 13.
292
своей сущности, своих целей и поступков есть, по Сарт-
ру, прирожденное качество человека, сущность его бы-
тия. Человек, будучи осужденным быть свободным,
берет тяжесть всего мира на свои плечи, он ответствен
за мир и за самого себя как способ бытия, но он ответ-
ствен только перед самим собой. Сартр рассматривает
слово «ответственность» в плане осознания неоспори-
мого авторства по отношению к явлению или объекту.
Человек, согласно его концепции, должен принять лю-
бую ситуацию (неудобства, опасности, которые могут
угрожать личности) с гордым сознанием того, что
он ее автор. Эта абсолютная ответственность не есть
покорность, а просто логически необходимое условие
осознания свободы.
Если, однако, ничто внешнее не определяет то, что
мы чувствуем, как мы живем и чем являемся, то тогда
бессмысленно выступать против социальной несправед-
ливости в условиях антагонистических общественных
отношений. Сведение экзистенциализмом социального
бытия к внутренней жизни индивида и абсолютизация
личной ответственности вытекают из ложных его исход-
ных субъективно-идеалистических посылок, игнорирую-
щих положение о том, что бытие определяет сознание.
Утверждение абсолютной свободы и ответственности
снимает постановку вопроса об их конкретно-историче-
ском характере. Между тем личность может быть ответ-
ственна в той мере, в какой она свободна в своих дей-
ствиях, а подлинно свободна она лишь в реализации
своего собственного замысла; она несет ответственность
лишь за то, что находится в пределах ее прямого или
косвенного влияния.
Объективной основой ответственности человека
перед обществом и самим собой является реальная связь
общества и личности, которая всегда иосит противоре-
чивый характер. Существуют социальные нормы, но
существует и свобода выбора, в том числе и возмож-
ность их нарушения. Где нет выбора, там нет и ответ-
ственности. «Невозможно рассуждать о морали и праве,
не касаясь вопроса о так называемой свободе воли, о
вменяемости человека, об отношении между необходи-
мостью и свободой» 1,
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 115.
203
Чем в конечном счете детерминируется чувство от-
ветственности? Принципом обратной связи — воздей-
ствием результатов человеческой деятельности на судь-
бы людей. Специфическое требование ответственности
личности перед обществом выражается через чувство
долга. Чувство долга, совесть не есть простое и непо-
средственное отражение наличного бытия. Это резуль-
тат гигантской, осуществляющейся всю сознательную
жизнь переработки внешних воздействий в котле разу-
ма, согреваемого огнем чувств.
Сознание ответственности детерминируется не объек-
тивной реальностью, не субъектом самим по себе, а по-
стоянной жизненной встречей человека с миром. Лишь
во взаимодействии человека и мира рождается и созна-
ние вообще и такой его компонент, как ответственность.
В этих жизненных встречах и хранится тайна тех осо-
бенностей человеческого сознания, на которые общество
может полагаться, а в случае отклонения личности в
сторону от русла общественных интересов — перевос-
питывать и карать ее.
По своей структуре ответственность образуется из
нескольких слагаемых: свободы воли, осознания долга,
социальных мер воздействия на субъекта в ответ на его
социально значимые поступки. Исходным пунктом от-
ветственности является взаимодействие между резуль-
татом поступка и его социальным резонансом. Это взаи-
модействие становится фактом сознания субъекта, при-
обретая смысл ориентира в последующем поведении,
осуществляемом с помощью усилий свободной воли,
впитавшей в себя знание того, что общественно целесо-
образно, что санкционируется обществом. Свобода воли
как необходимый и существенный структурный компо*
нент ответственности суть результат взаимодействия
индивидуальной воли и воли общества, которая объек-
тивно выражается в виде тенденции волевых усилий
всех членов общества, то есть как общественная законо-
мерность, являющаяся самым надежным эталоном пове-
дения каждой личности в социальном проявлении ее
активности. Чья бы воля ни довлела над человеком, все
равно сама личность и только она является субъектом
своей деятельности.
Осознавие-ответственвости — это отражение в субъ-
екте бытия социальной необходимости; это понимание
294
смысла совершаемых действий, их последствий для
определенной социальной группы, класса, партии, кол-
лектива и самого себя. Оно является необходимым сред-
ством управления поведением личности со стороны об-
щества через сознание индивида.
Как неотъемлемое свойство общественно развитой
личности, ответственность выступает в виде идеального
аспекта всех форм ее деятельности в области нравствен-
ной, политической, гражданской, правовой и др., ибо
последствия любой деятельности затрагивают интересы
самой личности, коллектива, социальной группы или
общества в целом. Осознание ответственности во мно-
гом влияет на положительное изменение личности в
отношении будущего поведения. Между тем ответствен-
ность значительно шире, чем положенность к ответу.
Существенное значение имеет внутренняя ответствен-
ность личности за поведение и помыслы, то есть само-
контроль, самооценка, самоуправление.
Как правило, человек сам стремится судить свои по-
ступки. Внутренним судьей является его совесть. Когда
атомная бомба, сброшенная на Нагасаки и Хиросиму,
причинила чудовищные бедствия, многие творцы этого
смертоносного оружия и исполнители самой акции испы-
тывали острое угрызение совести. Попытка оправдаться
рассуждениями, что они были лишь простыми исполни-
телями воли государственных и военных деятелей, и
ссылками на историческую целесообразность и необхо-
димость не облегчили мук совести. Вспомним раздумья
Р. Оппенгеймера на скамье подсудимых, когда оказа-
лась позади полоса блестящих взлетов мысли, ослепи-
тельных открытий и он, наконец, понял всю тяжесть
ответственности, которая легла на него. Муки совести
как особая грань самосознания иногда приобретают зна-
чение духовного двигателя и контролера всех деяний
человека. Это ярко выражено у В. Шекспира в бессмерт-
ном образе Гамлета.
Как же обстоит дело с идеей личной и социальной
ответственности, с внутренним контролером социально
значимых человеческих поступков, с общественной со-
вестью личности, которая должна судить о ее деяниях?
Научное решение этой проблемы предполагает практи-
ческое решение вопроса о праве личности на реальную
свободу.
295
Идея внутреннего судьи и контролера, идея социаль-
ной ответственности человека за свои поступки входила
в сознание общества, пробивая себе дорогу вместе с от-
воевыванием личностью своих прав на самостоятельное
решение и свободное поведение.
Когда перед человеком возникает выбор, он порой
испытывает мучительные сомнения. Такие сомнения,
например, испытывал доктор Г. Бете, когда перед ним
встал вопрос, надо ли создавать водородную бомбу.
Подобно большинству ученых, его беспокоили послед-
ствия в создании столь ужасного оружия. Это была же-
стокая борьба ученого со своей совестью. Как правильно
заметил английский ученый К. Лонсдэйл: «Следует все-
гда учитывать риск того, что чья-то работа, хотя и бла-
готворная сама по себе, может быть использована во
зло. И если наперед известная цель является заведомо
дурной, то мы несем полную ответственность за это, ка-
кой бы ординарной ни была сама работа» *.
Именно в ответственности выражается оценка инди-
видом своих возможностей быть личностью, осуще-
ствлять самонаправленность действий, соединять в еди-
ное целое слово и дело, уметь разумно пользоваться сво-
бодой.
Основная сложность проблемы ответственности свя-
зана с решением вопроса об определении ее меры —
степени добровольного, сознательного участия личности
в предопределении порицаемого или осуждаемого по-
ступка. Более или менее тщательное рассмотрение мо-
тивации поведения человека показывает, что самостоя-
тельно принятое решение и действие оказываются зара-
нее в какой-то мере предопределенными целым рядом
факторов: объективным стечением обстоятельств, сло-
жившимися привычками, характером личности, воле-
выми качествами1 2. Реальная мера ответственности, ко-
торую несет человек за свои поступки, зависит от тех
реальных условий, которые жизнь предоставила ему,
чтобы сознательно отнестись к последствиям своих дей-
ствий и самоопределиться по отношению к ним. Каждое
действие человека, включаясь в независимый от него
1 Р Юнг. Ярче тысячи солнц. М., 1961, стр. 242—243.
2 См. А. П Черменина. Проблема ответственности в совре-
менной буржуазной этике. «Вопросы философии», 1965, № 2.
296
ход событий, часто приводит к результатам, не совпа-
дающим с непосредственной целью самого действия.
К тому же и цель, которую ставит перед собой человек,
не всегда совпадает с мотивом.
Возникает вопрос: за что, собственно, ответствен
человек — только за цель, внутренний замысел и мотив
своего действия или и за его результат? Покойный
Бертран Рассел, которого за антивоенные выступления
в годы первой мировой войны посадили в тюрьму, пи-
сал: «Все, что я делал, было совершенно бесполезно для
всех, кроме меня самого. Я не спас ни одной жизни и
пе сократил войну ни на одну минуту. Но во всяком
случае я не был соучастником преступления». Эта оцен-
ка, основанная на непосредственных результатах дея-
тельности, весьма скромна. Общественное значение
имеют не только прямые результаты действия. Нельзя
недооценивать влияния морального почина. Действуя по
своей совести, человек не просто утверждает собствен-
ную личность, но создает, часто не претендуя на это,
- известный социальный образец
В жизни бывают и крайние случаи, когда действие,
исходящее из благих намерений, влечет за собой па-
губные или даже трагические последствия. И, наоборот,
человек совершает поступок по мотивам низкого мо-
рального порядка, но этот поступок приносит объектив-
но благие последствия.
Однако подобный факт не дает основания для вне-
шнего противопоставления субъективных намерений и
объективных результатов действия, для обособления в
практическом плаве субъективного от объективного.
В самом деле, всякое намерение человека, совершающего
какое-либо действие, не может не исходить из предви-
димого, желательного результата действия. Когда чело-
век, руководствующийся лишь благими намерениями,
не предвидит результата своего действия, то это може:
означать лишь недостаточно полный учет тех его по-
следствий, которые не входят в прямую цель действия1 2.
1 См. И. Кон. Люди и роли. «Новый мир», 1970, № 12,
стр. 188.
2 См. Д. А. Керимов. Свобода, право и законность в социа-
листическом обществе. М., 1960; М. С. Строгович. Основные во-
просы советской социалистической законности. М., 1966; И. С. Са-
мощенко, М. X. Фарукшин. Ответственность по советскому за-
конодательству. М., 1971.
297
Поступок человека, включенный его волей во внеш-
ние обстоятельства, развивается дальше в разных на-
правлениях сообразно с цепью причинно-следственных
связей. Отдельный поступок может иметь многообраз-
ные следствия. Последствия действий как бы приобре-
тают свою самостоятельную жизнь. Между тем ответ-
ственность предполагает активность сознания человека,
способность моделировать будущие возможные ситуа-
ции и предполагаемые результаты деятельности. Таким
образом, вопрос переносится в практический план и сво-
дится к тому, в какой мере и какие именно последствия
поступка фактически учитываются. Очевидно, что все
последствия, которые реально могут быть предусмотре-
ны, должны быть учтены. В этом смысле недоучет по-
следствий поступка есть безответственное или не совсем
ответственное отношение личности к своим действиям.
Вместе с тем при оценке поступка правомерно исходить
не из всех его последствий, а только из тех, которые мог-
ли быть предусмотрены. За них и несет ответственность
человек.
Свобода воли человека проявляется не только в вы-
боре линии поведения, не только в господстве над силами
природы и сознательном преобразовании общественных
отношений. Она находит выражение и во власти чело-
века над самим собой, над своими инстинктами, влече-
ниями и чувствами, за формы проявления которых он
также несет ответственность и перед обществом, и перед
своей собственной совестью. Разве совершенствование
человека, подчеркивал И. П. Павлов, не состоит в том,
что под влиянием воспитания, социальных и государ-
ственных требований он постоянно тормозит в себе все
то, что запрещается общественными нормами. Часто че-
ловек под влиянием аффекта, преодолевающего высшее
торможение, говорит и делает то, что не позволит себе
в спокойном состоянии и о чем горько жалеет, когда ми-
нует аффект. Борьба человека с его страстями и побуж-
дениями биологического порядка во имя разумных форм
поведения — это, по сути дела, многовековая борьба
человека за право называться личностью!
Аристотель метко сказал, что человек не отвечает за
свои чувства, но за их выражение он отвечать обязан.
Развитие человека состояло не столько в подавлении
различных своих побуждешш биологического порядка,
Ж
сколько в их достойном выражении, продиктованном
требованиями социального образа жизни.
Во временном аспекте ответственность может высту-
пать в трех измерениях: ответственность за совершен-
ное в прошлом действие, за то, что совершается в на-
стоящем, и за то, что предполагается совершить в гряду-
щем. Генетической, первичной формой ответственности
является ответственность за прошлое: за совершенные
поступки, противоречащие интересам коллектива, обще-
ства. Предусмотрение санкций за совершенные поступки
повышает чувство ответственности за настоящее, а за-
тем и за будущее. Ответственность за будущее (бли-
жайшее и отдаленное) как бы воздвигается на чувстве
ответственности за настоящее и прошлое.
Характер ответственности и его формы исторически
менялись. Историческая закономерность развития ответ-
ственности такова: вместе с социальным прогрессом воз-
растает степень личной ответственности каждого чело-
века перед обществом. Первобытнообщинная формация
не знала личной ответственности человека. Субъектом
ответственности выступала община, которая предписы-
вала определенное направление действия своим членам
и контролировала эти действия. В классово антаго-
нистических формациях личная и социальная ответст-
венность приобретает заостренно классовый характер.
В рабовладельческом обществе начинает складываться
ориентация на индивидуальность: человеку предостав-
ляется возможность поступать на свой страх и риск, в
известной степени самостоятельно. В процессе склады-
вания государственности и развития культуры возни-
кает идея личной ответственности, которая нашла свое
проявление уже в условиях феодализма. В условиях
капитализма обостряются классовые противоречия, сте-
пень ответственности человека повышается. Рабочий
класс как ведущая сила общества сознает свою ответ-
ственность за судьбы людей труда: он революционизи-
руется, организуется в политические партии.
Одной из закономерностей развития социалистиче-
ского общества по пути к коммунизму является постоян-
ное возрастание личной ответственности каждого перед
обществом. Это обусловлено расширением рамок со-
циалистической демократии, предполагающей усиление
степени ответственности людей, а также расширением
299
возможностей их индивидуального самоопределения.
Там, где увеличиваются права, там усиливается и ответ-
ственность, и наоборот: только ответственным людям
можно предоставлять широчайшие права. На вопрос о
том, каким представляется грядущее, коммунистическое
общество, В. И. Ленин, по словам А. М. Горького, отве-
тил: «...предо мной развертывается грандиозная кар-
тина земли, изящно ограненной трудом свободного че-
ловечества в гигантский изумруд. Все люди разумны,
и каждому свойственно чувство личной ответственности
за все, творящееся им и вокруг него» *.
Таким образом, личность, ее сознание и самосозна-
ние, свобода и ответственность носят конкретно-истори-
ческий характер, получая благоприятные условия для
своего всестороннего совершенствования в социалисти-
ческом и коммунистическом обществе, свободном от
унизительного для человека угнетения одним классом
других. Это общество не подавляет, не принуждает лич-
ность, а, наоборот, создает широкие возможности для
проявления свободной воли человека, для реализации
его возрастающей ответственности перед обществом, для
сознательной и целенаправленной деятельности, ориен-
тированной на преобразование природной и социальной
реальности в интересах человека, общества на основе
познанной необходимости. Ответственность личности
перед обществом является специфической формой выра-
жения принципа гуманизма, а формирование этого заме-
чательного свойства человека — одна из кардинальных
задач коммунистической общественной формации. Фор-
мирование всесторонне развитого человека предполагает
воспитание у него чувства хозяина жизни, глубокой от-
ветственности за все, что совершается в ней и к чему
он имеет прямое или косвенное отношение.
* * *
Итак, мы кратко рассмотрели чрезвычайно сложную
проблему сознания и самосознания, которая, как мы
стремились показать, имеет не только теоретический, но
и большой практический смысл. Пронизывая собой всю
практически бесконечную цепь индивидуальных поступ-
1 «Правда», 10 октября 1962 г.
800
ков людей, больших и малых социальных событий, осу-
ществляя целеполагание, сознание управляет всей чело-
веческой деятельностью, преобразующей мир и творя-
щей историю.
Прогресс человека и его сознания является состав-
ной частью общего исторического прогресса человече-
ства по пути к коммунизму. Развитие социалистического
общества, его расцвет неизбежно влекут за собой и раз-
витие каждой конкретной личности, ее сознания и само-
сознания, углубление ее культурных запросов, увеличе-
ние интенсивности интеллектуальной и эмоциональной
жизни.
Все успехи коммунистического строительства так или
иначе связаны с духовным ростом советского человека,
с овладением научным мировоззрением, с сознанием
свободы и повышением социальной и личной ответствен
ности за свой и коллективный вклад в дело реализации
великих идеалов трудового человечества — идеалов ком-
мунизма.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение й
ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ СОЗНАНИЯ 8
О познаваемости сознания —
Материалистический и идеалистический подход к со-
знанию 10
От понятия души к категории сознания 11
Проблемы сознания в философии нового времени 18
Проблема сознания в современной буржуазной фило-
софии и психологии 25
МОЗГ ЧЕЛОВЕКА —СОЦИАЛЬНО СФОРМИРОВАННЫЙ
ОРГАН ПСИХИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ 34
Мозг и психика —
Нервные механизмы психики 42
Мозг и информационные процессы 4G
Искусственный «разум» 51
ИДЕАЛЬНОЕ КАК СВОЙСТВО ПСИХИЧЕСКОГО ОТРА-
ЖЕНИЯ РЕАЛЬНОГО 59
Физиологическое и психическое G1
Что такое субъективное 70
Данность объекта субъекту 73
Интенциональный акт сознания 75
СОЗНАНИЕ КАК ЦЕЛОСТНАЯ СИСТЕМА 78
Сознание, осознание и знание —
Сознание — интегральный момент психического 84
Творческая активность сознания 87
Сознание как живое созерцание 91
Мыслящее сознание 99
Рассудок и разум. Ум и мудрость 103
302
Эмоциональное в сознании 109
Разумная деятельность. Целеполагание 117
Личное и общественное сознание 125
САМОСОЗНАНИЕ, САМОПОЗНАНИЕ И ПРОБЛЕМА «Я» 129
Что такое «Я» -*
О единстве человеческого «Я» 135
Сознание и самосознание 137
Самосознание как самоотнесенность «Я» с самим со-
бой 141
Самонаблюдение и самооценка 149
Формирование самосознания 155
СОЗНАТЕЛЬНОЕ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ В ТВОРЧЕСТВЕ 170
Понятие бессознательного —
История понятия 172
Бессознательное и фрейдизм 175
Структура бессознательного 185
Воображение, интуиция и творчество 191
ДУХОВНОЕ ОБЩЕНИЕ И ЕГО СИМВОЛИКА 209
Психология общения —
Сознание и речь 215
«Муки» слова и его действенная власть 225
Символизирующий акт сознания и выразительные
движения 231
Психология взаимного понимания 238
СОЗНАНИЕ И ЛИЧНОСТЬ 245
Человек как личность 246
Структура личности. Мировоззрение — ее ядро 266
Сознание и свобода воли 277
Ответственность как факт сознания 290
Спиркин Александр Георгиевич
СОЗНАНИЕ И САМОСОЗНАНИЕ
Заведующий редакцией А. И Могилев
Редакторы М. А. Лебедева, М. М. Новоселов
Младшие редакторы Ж. Л Крючкова, Е. С. Молчанова
Художественный редактор й. й. Симагин
Технический редактор А. И. Данилина
Сдано в набор 17 августа 1972 г. Подписано в печать
23 октября 1972 г. Формат 84х108'/з2. Бумага типограф-
ская А"! 1. Условн. печ. л. 15,96. Учетно-изд. л. 15,75. Ти-
раж 70 тыс. виз. А 00211. Заказ 1712. Цена 63 коп.
Политиздат. Москва, А-47. Миусскан пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий».
Москва. Краснопролетарская, 16.
63 коп.
А.Г.Спиркин
СОЗНАНИЕ
И САМОСОЗНАНИЕ