Дипломатическая академия
Министерства иностранных дел
Российской Федерации
Серия
«Классика дипломатии»
Редакционный совет:
А.Н. Панов — председатель
Ю.Е. Фокин — зам. председателя
A.B. Торкунов
Е.П. Бажанов
Э.А. Галумов
В. А. Лякишев

тг - Жюль
Камбон
Дипломат
Перевод с французского
тт Гарольд
Никольсон
Дипломатия
Перевод с английского
(НИ
Москва
«Научная книга»
2006

ББК 66.49+63.3(2)6-7
К 18
Перевод с французского и английского
под редакцией и с примечаниями
Л.А. Сифуровой
Вступительная статья
0.0. Хохлышевой
К 18 Камбон Ж. Дипломат / Пер. с франц.; Никольсон Г.
Дипломатия / Пер. с англ.; примеч. Л.А. Сифуровой;
вступит, ст. О.О. Хохлышевой. — М.: Научная книга, 2006.
— 352 с: ил. — (Классика дипломатии).
ISBN 5-94935-113-4
В новом издании из серии «Классика дипломатии» под одной обложкой
помещены произведения двух известных европейских дипломатов
конца XIX — начала XX вв.: француза Жюля Камбона и англичанина
Гарольда Никольсона. Они были современниками, хорошо знали
друг друга, их взгляды на цели и методы дипломатии, на задачи и
функции дипломатов во многом совпадали, но в ряде существенных
моментов расходились. В обоих сочинениях представлена широкая
историческая панорама развития дипломатии в Европе, даны
практические рекомендации дипломатам и, в широком смысле, всем тем,
кому приходится вести переговоры с представителями разных стран.
Книга предназначена для широкого круга читателей.
ББК 66.49+63.3(2)6-7
© Л.А. Сифурова, перевод,
примечания, указатели, 2006.
© О.О. Хохлышева,
вступит, статья, 2006.
© «Научная книга», 2006.
ISBN 5-94935-113-4

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон:
«циничный старик» и «приятный
юноша», француз и англичанин,
дипломат и литератор
Искусство дипломата близко к искусству
управления, ибо всякая дипломатическая деятельность
приводит к переговорам, а кто говорит
«переговоры», тот по крайней мере отчасти говорит
«соглашение».
Ж. Камбон
...искусство переговоров требует сочетания
некоторых особенных качеств, которыми не всегда
обладает обычный политик или даже обычный
человек.
Г. Никольсон
В этой книге под одной обложкой помещены сочинения
двух известных европейских дипломатов первой
половины XX века—француза Жюля Камбона и англичанина
Гарольда Никольсона. Этих авторов сближает многое:
они были современниками, принадлежали к
европейской дипломатической элите (как в силу собственного
положения, так и семейных связей), практическая деятельность обоих
пришлась на непростой период мировой истории и политики,
в частности, оба участвовали в работе Парижской мирной
конференции ig19 г°Да: Камбон был членом французской де-

5 Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
Жюль Камбон Гарольд Никольсон
легации, а Никольсон представлял Великобританию в группе
советников и экспертов. Вероятно, этими обстоятельствами
не в последнюю очередь можно объяснить тот факт, что оба
автора во многом разделяли одни и те же взгляды на теорию и
практику дипломатии. Они рассматривали дипломатию не
только как особую сферу деятельности, требующую определенных
личных и профессиональных качеств, умений и даже талантов,
но и как высокое искусство, где без природного дарования,
усовершенствованного посредством образования, воспитания
и самовоспитания, просто не обойтись.
Есть у наших авторов и расхождения в подходах к
разнообразным проблемам дипломатической теории и практики;
внимательный читатель без труда обнаружит их при знакомстве
с самими произведениями, о которых мы будем говорить ниже.
Чем же объясняются расхождения и каковы главные из них?
В заголовок данной вступительной статьи мы вынесли на
первое место, пожалуй, одно из наиболее ярких различий
между Камбоном и Никольсоном, взятое нами из другой книги

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон н
последнего — «Как делался мир в ig ig г.» (Peacemaking ig ig)1.
Действительно, «старик» и «юноша». «Циничным стариком»
Жюля Камбона называет сам Никольсон, а его «приятным
юношей» назвал один из румынских делегатов. И дело здесь
не столько в том, что первый из наших авторов был на 41 год
старше второго, в том, что первый служил на самых высоких
дипломатических постах, а второй до оставления службы не
поднялся выше должности консула в Берлине и министра в
Персии. Просто знакомясь с биографией Жюля Камбона,
никак нельзя отделаться от мысли, что, о каком бы периоде жизни
этого дипломата ни шла речь, перед нами всегда умудренный
жизнью, опытный патриарх: на всех дипломатических постах
он добивается успеха, в самых сложных и деликатных
ситуациях безошибочно ведет свою партию, он всеведущ, обо всем
судит свысока и даже часто провидит будущее («Друг мой, знаете
ли вы, чем кончится эта конференция? Импровизацией», —так
отозвался Камбон о будущем мирном договоре (Версальском)
на одном из самых первых заседаний Парижской мирной
конференции. Именно за это замечание Никольсон назвал его в
своем дневнике «циничным стариком»2.).
Гарольд Никольсон же — всегда юноша, вне зависимости от
возраста, а дожил он, как и Камбон, до весьма преклонных лет.
На момент начала Парижской конференции, к которому
относится данное ему определение, Никольсону было $3 года — по
любым меркам пору юности он уже миновал. Неизвестно,
что играет главную роль в таком нашем восприятии: то ли
моложавость английского дипломата, впоследствии ставшего
писателем, то ли смелость его суждений (которая, впрочем,
может объясняться не только присущим автору «юношеским»
духом, но и тем фактом, что при написании «Дипломатии»
Никольсон уже покинул дипломатическую службу, а потому мог
1 См.: Никольсон Г. Как делался мир в ig ig г. ОГИЗ: Гос. изд-во политич.
литры, ig45- С. 1дз-
2 Там же.

g Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
позволить себе большую свободу в оценках), то ли
принадлежность его к тем кругам, которые сегодня принято именовать
«сексуальными меньшинствами» (вспомним Оскара Уайльда
и сентенции о вечной молодости в его «Портрете Дориана
Грея»). Во всяком случае факт остается фактом: отделаться от
ощущения возрастного контраста между нашими авторами
невозможно не только при взгляде на их портреты, но и затем,
читая их произведения.
Другое важное различие — национальность. Как ни странно,
хрестоматийное противопоставление флегматичных,
сдержанных англичан и взрывных, темпераментных французов для
нашего случая не годится: в силу отмеченных выше особенностей,
связанных с нашим восприятием возраста обоих авторов, как
раз француз предстает в своем сочинении холодным и
отстраненным, а порой и резонерствующим
философом-прагматиком, а англичанин, напротив, —эмоциональным, порывистым
и даже страстным идеалистом.
Национальные различия проявляются в первую очередь во
взглядах наших авторов на задачи дипломатии как инструмента
отстаивания национальных интересов их стран, на цели,
которые, по их мнению, должна преследовать Лига наций. Следует
сказать, что эти взгляды не столько противоположны, сколько
своеобразны. Они обусловлены как их собственным
жизненным опытом, так и господствовавшими в их странах
внешнеполитическими доктринами. Француз Жюль Камбон
—представитель великой континентальной европейской державы, которая
с середины XVII века играла ведущую роль в Старом Свете и
всеми силами старалась не допустить возникновения
настоящей державы-соперницы, столь же сильной своим
национальным духом и единством, как она сама. Камбон не только видел
появление такой соперницы в лице объединенной Германии,
он стал непосредственным свидетелем того, к чему привело
соперничество Франции с Германской империей (франко-
прусская война 1870—1871 гг., конфликты по поводу Марокко,

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон g
Первая мировая война), пережил также становление и крах
Второй империи в самой Франции, с которым, впрочем, так и
не смог до конца смириться: его деятельность в Алжире и
переговоры относительно Марокко — это не в последнюю очередь
попытки сохранить Францию как колониальную империю. С
другой стороны, Гарольд Никольсон — типичный британец,
«островитянин», для которого пресловутая доктрина
«равновесия сил» — не просто теоретическое понятие из учебника
по теории международных отношений, а вполне осязаемый,
практический и почти неоспоримый принцип государственной
политики, руководство к действию для всех дипломатов; тем
более пристального внимания заслуживают поэтому
осторожные замечания Никольсона о том, что, возможно, настало
время создать систему коллективной безопасности и упразднить
действовавший веками принцип «равновесия сил».
В наши дни, когда как нельзя более актуальна проблема
реформы Организации Объединенных наций, особый интерес
представляют мнения наших авторов о первой попытке
создания универсальной международной организации, о причинах
ошибок и неудач Лиги наций. В тот момент, когда Никольсон
писал книжку «Дипломатия», до распада британской
колониальной империи дело еще не дошло, но предчувствие его уже
носилось в воздухе. Для наиболее дальновидных политиков
первой трети XX в. было ясно, что и Франция вскоре утратит
свои колонии, несмотря на все усилия ее государственных
деятелей, дипломатов и колониальных администраторов (и не в
последнюю очередь Ж. Камбона). Европа и мир в целом быстро
менялись, количество и сложность международных проблем
возрастали, некоторые проблемы принимали глобальный
характер, число активных игроков на международной арене
увеличивалось, а прежние системы альянсов уже не могли со
всем этим справиться. Нужен был некий универсальный орган
международного сотрудничества, главной задачей которого
стало бы предотвращение и оперативное разрешение кон-

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
фликтов между государствами. Камбон принимал активное
участие в организации Лиги наций и видел ее расцвет,
Никольсон же застал ее упадок. И тем не менее второй смотрел
на перспективы международного сотрудничества в рамках
подобных структур с куда большим оптимизмом, чем первый.
В частности, когда Камбон впервые прочел Устав Лиги наций,
он сразу понял, что Бельгия и Франция могут быть захвачены
«противником» (под которым разумелась, естественно,
Германия) раньше, чем входящие в Лигу державы успеют принять
решение о вмешательстве1.
Жюль Камбон — дипломат, Гарольд Никольсон —
писатель. Профессиональные различия объясняют интерес
наших авторов к тем или иным темам. Камбона интересует
в первую очередь дипломатическое искусство: переговоры,
церемониал, дипломаты прошлого, которые были мастерами
этого искусства. Никольсон же как историк и литератор
обращает больше внимания на эволюцию дипломатии (разным
периодам которой, он, кстати сказать, дает весьма спорные
оценки), на ее реформу и различные нововведения, на
воспитание идеального дипломата. Иными словами, взгляд
Камбона в значительной степени обращен в прошлое, взгляд
Никольсона — в будущее, и потому они прекрасно дополняют
друг друга.
Для того чтобы читатель, знакомясь с трудами наших
авторов, видел не только текст, не только высказанные в нем идеи,
но и живого человека, который эти идеи выдвинул, проследим
вкратце жизненный путь наших авторов. Это поможет лучше
понять их произведения, а кое-что из их опыта, возможно,
пригодится современному читателю в его собственной жизни. Мы
даем лишь краткие биографические очерки о Жюле Камбоне
и Гарольде Никольсоне. За более подробными сведениями
1 См.: Tabouis G.Jules Cambon par l'un des siens. P.: Payot, 1936. P. 255.

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
11
из жизни обоих авторов заинтересованные читатели могут
обратиться к специальным изданиям1.
* * *
Среди французских дипломатов до Первой мировой войны
особенную известность получили два брата Камбона — старший,
Пьер-Поль (1843—1924) и младший, Жюль-Мартен (1845-1935)-
На протяжении более двадцати лет они были в числе главных
актеров на внешнеполитической сцене2 и благодаря своему
дипломатическому искусству оказали немалое влияние на судьбы
европейской политики. Кроме того, оба брата отличались и
литературным талантом; причем поведали они не только о собственном
опыте, но и о дипломатической практике того времени.
Жюль Камбон родился 5 апреля 1845 г°Да в Париже и
рос одаренным и всесторонне развитым ребенком. Получив
юридическое образование, в i866 г. Камбон стал адвокатом.
Он воевал во франко-германской войне 1870—1871 гг., а затем
поступил аудитором во временную комиссию, заменившую
Государственный совет (1871 г.).
1 О Жюле Камбоне см., в частности: ViüateL. La République des diplomates: Paul
et Jules Cambon, 1843—1935. P.: Science Infuse, 2002; Tabouis G. Op. cit.; Saint-
Aulaire. Jules Cambon // Revue d'histoire diplomatique. Oct.-déc. 1935; Claar
M.Jules Cambon, Italien und die Kriegsschuldfrage // PreussischeJahrbücher.
Okt. 1932. О Ж. Камбоне упоминают в своих мемуарах Т. фон Бетманн-Голь-
вег, князь фон Бюлов, Ж. Клемансо, маршалы Фош и Жоффр, Р. Пуанкаре,
Г. Штреземан, А. Тардьё, адмирал фон Тирпиц и другие государственные
деятели и дипломаты. О старшем брате нашего автора, Поле Камбоне, см.:
Eubank К. Paul Cambon: Master Diplomatist, [s.l.]: Greenwood Press Reprint,
1978; Cambon P. Correspondance, 1870—1924. P.: Grasset, 1940.
О Гарольде Никольсоне см.: Rose N. Harold Nicolson. [s.l.]: Jonathan Cape,
2005; Lees-Milne J. Harold Nicolson: In 2 vol. L., 1980—1981; The Harold Nicolson
Diaries and Letters: 1907—1964 / Ed. N. Nicolson. [s.l.], 2004; Drinkwater D.
Sir Harold Nicolson and International Relations: The Practitioner as Theorist.
Oxford: Oxford UP, 2005.
2 В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, Поль Камбон был послом
в Великобритании ( 1898— 1920 гг. ), а Жюль — в 1ермании ( 1907— г 9 г 4 гг- ) »то есть
в тех странах Европы, которые представляли для Франции основной интерес:
Великобритания как первая союзница, 1ермания — как главный противник.

12
Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
В 1874 г- Камбон впервые
попал в Алжир в качестве
атташе при главном управляющем
делами этой французской
колонии, а вскоре был назначен
префектом г. Константины
(июнь 1878 г.). Вернувшись
во Францию, он продолжал
служить в гражданской
администрации: генеральным
секретарем Парижской
префектуры (1879 г-)> префектом
департаментов Северного
(1882 г.) и Роны (1887 г.).
В январе 1891 г. Камбон
возвратился в Алжир — на сей
раз на должность генерал- _. _„
^ „ Поль Камбон
губернатора. В течение всех
семи лет правления колонией (до 1897 г-) он придерживался
политики умиротворения. 31 декабря 1896 г. по его настоянию
был принят декрет, который положил начало
административной автономии Алжира. Особого внимания заслуживает
мнение Ж. Камбона о том, как представителям метрополии
следует вести себя с коренными народами Северной Африки.
В своих дневниках и отчетах он отмечал, что память народов о
вторжении и жестокости колонизаторов и борьбе против них
будет храниться долго, если не вечно, и так или иначе
негативно отразится на дальнейших взаимоотношениях государств.
Именно поэтому, считал Камбон, особенно важно проявлять к
мусульманам благожелательность, ведь доброе отношение
принесет больше пользы, найдя отклик среди населения. В одной
из бесед Ж. Камбон вспоминал, что «мы... наряду с
вторжением военным, провели и моральное завоевание, и в результате
большинство населения в Алжире процветает, хотя и не всегда

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон ^ о
соблюдены наши интересы <...>. Что до меня, то мне кажется,
что главная задача генерал-губернатора — в установлении
прочных взаимоотношений, которые свяжут Францию с местным
населением. <...> следует уделять больше внимания его
интересам»1. Ж. Камбон занимался организацией пунктов
медицинского обслуживания (в том числе акушерских) для мусульман, в
племенах были организованы специальные миссии и госпитали
для местного населения, стали работать медресе2.
В 1897 г. Жюль Камбон был назначен послом Франции в
США и пробыл им до îgoi г. Именно на этот период пришлось
становление его как дипломата-практика, который начал
оттачивать и совершенствовать свой дипломатический талант.
Начало восхождения Камбона к вершинам дипломатической
карьеры совпало с окончанием испано-американской войны.
Только что назначенному французскому послу неожиданно для
себя довелось выполнять функции посредника: по поручению
испанского правительства он в i8g8 г. вел в Вашингтоне
переговоры об условиях заключения мирного договора,
подписанного затем в Париже ю декабря того же года. Таким образом,
Жюль Камбон, имевший опыт примирения этнических групп
в Алжире, добился мира между двумя странами, заслужив
признательность и в Мадриде, и в Вашингтоне. Он блестяще
справился с труднейшей дипломатической миссией, которая,
окажись она в руках менее талантливого дипломата, вполне
могла бы поссорить Францию с обоими государствами.
Во многом благодаря этому успеху в 1902 г. Жюль Камбон
получил назначение в Мадрид, где познакомился со всеми
аспектами марокканской проблемы, которая доминировала
тогда во франко-германских отношениях.
В 1907 г. его направили послом в Германию, в государство,
игравшее ключевую роль в истории Франции на протяжении
многих веков и определявшее приоритеты французской вне-
1 Histoire des colonies françaises. T. 2. Liv. IV. Algérie. Ch. 1.
2 Ibid.

l л Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
шней политики. В течение почти целого десятилетия вместе со
своим братом Полем, французским послом в Великобритании,
он старался предотвратить войну между Францией и
Германией. Как пишет граф де Сент-Олер, не во власти Камбона было
отсрочить Первую мировую войну, но все, что зависело от него,
он сделал в полном объеме: он не допустил войны, когда она
стала бы для Франции настоящей катастрофой; когда же война
все-таки разразилась, благодаря его безупречному поведению
вся ответственность за нее легла на Германию1.
Особая роль была отведена Жюлю Камбону в урегулировании
двух неприятных инцидентов, связанных с Марокко. Одним из
них был Касабланкский инцидент 1908—1909 гг. Его причиной
были франко-германские противоречия, возникшие в результате
борьбы за господство в Марокко, а непосредственным поводом —
попытка сотрудников германского консульства в Касабланке
оказать 25 сентября 1908 г. содействие бегству шести солдат, в
том числе трех немцев, из французского Иностранного легиона.
Французская полиция задержала дезертиров при посадке на
германский корабль, нанеся при этом, как заявила Германия,
оскорбление представителям германского консульства. Министерство
иностранных дел Германии потребовало от правительства
Франции извинений за это оскорбление и освобождения трех
легионеров-немцев. Однако, поскольку правительства России
и Великобритании открыто выступили в защиту Франции, а
Австро-Венгрия не решилась в одиночку открыто поддержать свою
союзницу Германию, последняя была вынуждена согласиться на
урегулирование инцидента международным Третейским судом
в Гааге, который в основном оправдал действия Франции. Обе
державы договорились о компромиссе за счет Марокко, что
нашло выражение во франко-германском соглашении от g февраля
1909 г. Согласно примирительной процедуре и заключенному
договору, Франция дала обещание «не чинить препятствий
1 См.: Dictionnaire diplomatique. Genève, ig5—• T. V. P. 179.

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон ^ к
торговле и промышленным интересам Германии», а Германия
признала за Францией «особые политические интересы, тесно
связанные с обеспечением порядка и внутреннего мира в
Марокко» . Следует сказать, что Германия согласилась на передачу спора
в арбитраж не в последнюю очередь благодаря тому, что Жюль
Камбон, проявивший в этом деле необыкновенное
дипломатическое искусство и спокойствие и пользовавшийся авторитетом
у германских чиновников, убедил правительство Германии пойти
на этот шаг. Камбон не поддавался на запугивание со стороны
воинственно настроенных немцев и французов и даже не
жаловался на него, он лишь с досадой говорил, что оно затрудняет
его миротворческие усилия.
Главная роль выпала Камбону и в улаживании Агадирского
инцидента îgii года. Суть событий состояла в следующем:
германский статс-секретарь (министр иностранных дел) Ки-
дерлен-Вехтер (отличавшийся крайне неуживчивым нравом,
что служило препятствием для его продвижения по службе),
решил во что бы то ни стало договориться с французами по
поводу африканских колоний. В его планы входило сделать
Франции открытое заявление о том, что «можно прекратить
комедию с защитой независимого султана от мятежников»1 и
просто провозгласить французский протекторат над
Марокко. Однако переговоры Кидерлен-Вехтера с Ж. Камбоном и
визиты последнего по этому поводу в Париж для консультаций
не привели к каким-либо результатам. Причиной служило то,
что в îgii г. морским министром во Франции стал Теофиль
Делькассе, бывший министр иностранных дел, который
ранее начал территориальный захват Марокко и отличался
непримиримой позицией по этому вопросу, отказываясь
делать Германии какие-либо уступки. Его позиция имела сильное
влияние на французское правительство. Не добившись
желаемого, Германия стала угрожать военным вмешательством во
1 Под этим предлогом французы, возя султана с места на место, захватывали
одну часть страны за другой.

15 Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
внутренние дела Марокко, заявив, что германские граждане в
Марокко подвергаются не меньшей опасности, чем французы,
и потому также нуждаются в защите со стороны германской
армии. Германское правительство было уверено, что Франция
захочет избежать войны и согласится на уступки, ig июня Ки-
дерлен-Вехтер обратился к Камбону с «конфиденциальным
сообщением», суть которого заключалась в том, что немцы
желают получить компенсацию в Конго. Камбон, по его словам,
лично сочувствовавший этому плану, снова и снова пытался
испросить согласие кабинета на переговоры, однако ничего
определенного из Парижа не поступило. Под давлением
приближенных император Вильгельм II согласился на прямую
военную угрозу.
1 июля ig il г. в бухте Агадир на юго-западе Марокко
неожиданно появилась и стала на якорь германская канонерская
лодка «Пантера». В своей ноте Германия объяснила этот шаг
«опасностями, угрожающими германским гражданам в
Марокко». Событие вызвало немало волнений как в политических
кругах, так и среди европейской общественности. Лишь
благодаря заявлению Великобритании о том, что в случае нападения
Германии она возьмет сторону Франции, и присутствию Жюля
Камбона в Берлине конфликт удалось погасить. Между тем
напряженность была так велика, что малейшее проявление
неосторожности со стороны Франции могло привести к войне,
ведь Германия была всерьез готова использовать ultima ratio1,
если бы довод «Пантеры» не оказался решающим.
4 ноября igi 1 г. стороны подписали договор, согласно
которому Франция получала протекторат над марокканской
территорией, а Германии были отданы территории в Центральной
Африке. Франция пришлось пойти на жертвы, ведь она отдала
земли, которые не оспаривались, в обмен на отказ Германии
от необоснованных претензий. Однако тем самым права Фран-
1 Ultima ratio (лат. ) — последний довод; здесь имеется в виду открытие боевых
действий.

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон ^ м
ции на Марокко были на некоторое время гарантированы от
новых атак со стороны Германии и, самое главное, сохранен
мир. Большую роль в урегулировании Агадирского конфликта
сыграли такие качества французского посла Камбона, как
непоколебимое спокойствие, ясный ум, понимание необходимости
компромисса, его привычка подчинять второстепенное
главному, его предыдущий африканский опыт, уважение и симпатия к
нему со стороны Кидерлен-Вехтера. Разумеется, Жюль Камбон
прекрасно понимал, к чему в конечном счете могут привести
марокканские инциденты, спровоцированные Германией:
в Танжере 31 марта 1905 г- (когда там высадился император
Вильгельм II), в Касабланке, в Агадире; именно поэтому он
видел свою задачу в том, чтобы как можно дальше отодвинуть
начало войны между Францией и Германией.
Во время Первой мировой войны Ж. Камбон был
генеральным секретарем министерства иностранных дел
Франции (igi5—1919 гг)- По ее завершении он состоял членом
французской делегации на Парижской мирной конференции
1919—1920 гг., был председателем комиссии по делимитации
границ в Европе, принимал активное участие в выработке
Версальского мирного договора ig ig года и мирного
договора между союзными державами и Турцией, заключенного в
Севре 10 августа 1920 года. В îgig—ig$i гг. Камбон занимал
пост председателя Совета послов, призванного наблюдать за
выполнением Версальского договора, а в ig23 г.
председательствовал на конференции послов в Париже.
За свои труды по теории и практике дипломатии, которые
отличались не только обилием фактического материала,
пониманием международной обстановки, но и прекрасным
стилем, в igi8 г. Жюль Камбон был избран членом Французской
академии. Опираясь на собственный опыт и исторические
примеры, в ig25 г. он написал книгу «Дипломат», где изложил
свои взгляды на теорию и практику дипломатии и ее роль в

1g Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
мировой политике, дал
рекомендации будущим
поколениям своих коллег.
Жюль Камбон состоял в
переписке со многими
известными людьми своего
времени. Довольно
любопытны недавно ставшие
известными сведения о его близких
отношениях с Маргаретой
Геертрейдой Зелле, более
известной под именем Мата
Хари, голландской
танцовщицей, расстрелянной в 1917 г.
по приговору французского
JMLdTSI ЛЛТУИ
военно-полевого суда за шпи- г
онаж в пользу Германии1.
Скончался Жюль Камбон в швейцарском городе Вевее ig
сентября 1935 года.
О жизни Камбона и, в частности, о его деятельности на
Парижской мирной конференции весьма ярко и с присущей
ей наблюдательностью и иронией поведала в двух своих
книгах — «го лет дипломатической борьбы» и «Жюль Камбон
глазами одного из близких» — племянница его жены, французская
журналистка Женевьева Табуи2. В частности, она отмечает,
что в то время, когда многие другие политики и дипломаты
1 Согласно некоторым источникам, короткий роман Камбона с Мата Хари
имел место в 1906 г. в Мадриде, где наш автор служил послом. В 1917 г. он
был одним из всего лишь двух свидетелей защиты на суде по обвинению Мата
Хари в шпионаже; впрочем, данные им показания не облегчили ее участи. См.:
Hirschfeld G Mata Нал: Die größte Spionin des 20. Jahrhunderts? // Weltgeschichte
der Geheimdienste / Hg. W. Krieger. München: C.H. Beek, 2003.
2 См.: Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. М.: Изд-во иностр.
лит-ры, i960; Tabouis G Op. cit.

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон i q
просто переживали текущие события, Камбон неизменно
думал о будущем, старался его предсказать. Например, 28 июня
ig ig г-> в день подписания Версальского мирного договора,
завершившего Первую мировую войну, на вопрос швейцара
французского МИДа: «Итак, господин посол, все-таки это
победа?» Камбон отвечает: «Да, это победа! Весь мир считает,
что все кончилось... но я — я задаю себе вопрос: что же
начинается?»1. И он, в частности, предвидел, что американский
Сенат откажется ратифицировать этот договор, которым так
гордились его составители, откажется одобрить вступление
США в Лигу наций и вернет страну к политике изоляционизма2.
Жюль Камбон много размышлял об истории и знал, что, если
существуют события, которые сильнее людей, то также иной
раз люди оказываются сильнее событий. Он всегда держался
золотой середины между абсолютным детерминизмом и слепой
верой во всевластие человеческой воли.
Как пишет граф де Сент-Олер, первейшее качество для
посла — не компетентность в технических вопросах, которую
можно приобрести со временем в процессе работы, обращаясь до
этого к специалистам, а рассудительность (jugement), которую
ничто не заменит, если человек ею не обладает,
рассудительность, которая в самых сложных ситуациях позволяет ухватить
суть и масштабы разных проблем, их взаимосвязь. И этим
качеством в полной мере обладал Жюль Камбон. Его ум отличался
рационализмом, умеренностью, ясностью, при решении задач
он всегда шел прямо к сути дела. Умение Камбона разрешать
самые острые конфликты основывалось на уникальной
способности постигать тайные пружины человеческих поступков.
Кроме того, ему были присущи подлинный патриотизм, умение
очаровывать собеседников и проникать в чужие секреты, не
выдавая своих, редкий даже для дипломата такт. Он с
изяществом выпутывался из самых щекотливых ситуаций.
1 Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. С. ф-
См.: Там же. С. 41-

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
Биографы рассказывают такую историю. Однажды в
Вашингтоне Камбона вместе с коллегами пригласили на чай
в один дом. В то время все умы занимало «дело Дрейфуса»,
которое, впрочем, старались не затрагивать в присутствии
французов, особенно облеченных официальным статусом.
Дочь хозяина дома, молодая девушка, которая, стоя у буфета,
наливала чай гостям, обратилась к Камбону с таким
вопросом: «А вы, господин посол, дрейфусар или антидрейфусар?»
Улыбаясь и поглаживая свой блестящий цилиндр, Камбон без
малейшей паузы ответил: «Благодарю, мадемуазель, ни чая,
ни шоколада». «Остроумным, скептически настроенным, но
благородным стариком» называет Камбона второй наш автор,
Гарольд Никольсон1.
По свидетельству современников, Ж. Камбон пользовался
непререкаемым авторитетом в политических и
дипломатических кругах, и решения по ключевым вопросам внешней
политики не раз принимались под влиянием его компетентного
мнения. Однако после Первой мировой войны к нему стали
прислушиваться реже, считая его суждения устаревшими и
непригодными для новой Европы. Ж. Клемансо однажды даже
заявил Камбону: «Вы —упорный сторонник старых
предрассудков, вы хороши лишь для дипломатии времен Реставрации или
даже ЛюдовикаXIV»2. Такое пренебрежение мнением
опытнейшего дипломата удручало наиболее дальновидных его коллег, а
также политиков. Так, во время обсуждения мирного договора
во французском парламенте один из его членов отмечал:
«Следовало бы послушать Жюля Камбона и обязать входящие в
состав имперской Германии государства, каждое в отдельности,
подписать мирный договор. Подписание мира одной только
Веймарской республикой не возлагает ответственности на все
государства»3. И тот же граф де Сент-Олер выражал сожаление,
1 Никольсон Г. Указ. соч. С. 216.
2 ТабуиЖ. С.44-
3 Там же. С. 43—44-

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
21
что Камбон не участвовал [более активно] в организации
нового порядка в Европе, поскольку, по мнению историка, при
устройстве мира тот мог бы проявить еще большую
прозорливость, чем тогда, когда старался избежать войны.
Особый интерес представляет отношение Камбона к
Германии и России. Опытный дипломат, Камбон отмечал, что
«история Франции после мировой войны igi4—igi8 годов — это
история колебаний», и задавался вопросом: «Следовало ли нам
вести себя по отношению к Германии таким образом, чтобы
заставить ее забыть позор поражения? Или же, наоборот, мы
должны были использовать все возможности, чтобы помешать
ей вновь собраться с силами? Политические писатели покажут
на примере нашей страны, насколько губительны последствия
нерешительности»1. Сам он, по-видимому, склонялся к тому,
что не следует торопиться «прощать» побежденную Германию
(как вспоминает Г. Никольсон, когда Камбон принимал
полномочия у членов германской делегации в Версале i мая ig ig г.,
он «был вежлив, но холоден, как лед»2) и тем более спешить
с ее приемом в Лигу наций: «Бриану так не терпится ввести
Германию в Лигу Наций, что он соглашается нарушить даже
систему коллективной безопасности, которая служит предметом
постоянных забот его дипломатии»3. Он не доверял Германии,
особенно после прихода в ней к власти Гитлера.
Что же касается России, то в 1дзз году, накануне поездки
французской делегации в СССР, Камбон говорил тогдашнему
министру иностранных дел Э. Эррио: «Чтобы противостоять
Германии, Франция нуждается в России, в противном случае
она не устоит. <...> Дипломатия— это прежде всего вопрос
географии, здесь действуют извечные законы. Если Франция
хочет бороться с сильной Германией, то союз с Востоком не-
1 Там же. С. 139-
Никольсон Г. Указ. соч. С. 247-
3 ТабуиЖ. Указ. соч. С. 74-

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
обходим!»1. И он не раз повторял это: «Я не хочу иметь ничего
общего с Советами. Я доволен тем, что мой возраст избавляет
меня от необходимости жать руки их представителям. Но если
бы я был у власти, то сделал бы все, что могу, для сближения
Франции с Россией. Франция нуждается в помощи России,
чтобы защитить себя от Германии. Без такой помощи она не
выдержит». Время показало, что и здесь, как и во многом
другом, Жюль Камбон был прав.
Французскую дипломатию часто обвиняли в узости,
ограниченности и консерватизме. И даже Гарольд Никольсон
отмечал, что, поскольку вся политика Франции «направлена
на то, чтобы защититься от германской угрозы», это делает ее
«напряженной, жесткой и негибкой»2. Сосредоточившись на
текущем моменте, критики упускали из виду, что французская
дипломатия на протяжении веков как раз демонстрировала
необычайную способность к адаптации и поразительную
изобретательность (вспомним хотя бы оригинальную
дипломатию кардинала Ришелье или «дипломатическую революцию»
1756 г.). Если в какой-то период времени французская
дипломатия и проявляла относительно малую подвижность, то это
объясняется чаще всего не ее мнимой косностью, а наличием
у Франции некоторых более-менее постоянных (если угодно,
традиционных) принципов и интересов. Когда же в
международной обстановке назревали какие-то изменения, требующие
дипломатической реформы или даже «революции»,
французская дипломатия почти всегда оперативно на них
реагировала, поскольку наиболее дальновидные ее представители, к
числу которых, как мы отметили, относился и Жюль Камбон,
предсказывали перемены задолго до того, как они
становились очевидны для всех остальных. Не в последнюю очередь
именно благодаря этому Франция до сих пор сохраняет статус
«великой державы».
1 Там же. С. 201.
2 Никольсон Г. Дипломатия. С. 2i8 наст. изд.

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон 2 2
Безусловно, Ж. Камбону в значительной степени был
присущ французский консерватизм. Но у него это качество
подразумевало не ретроградство, а целеустремленность, позволявшую
не терять логику и присутствие духа в любой ситуации и делать
правильные выводы из сложившейся обстановки, снижая
риски и потери для страны. Благодаря этому и другим бесспорным
достоинствам, о которых мы рассказали выше, Жюль Камбон
остается признанным классиком дипломатической теории и
практики, а его труд — авторитетным пособием, из которого
можно почерпнуть немало полезного.
♦ * *
Теперь настало время бросить взгляд на жизнь другого нашего
автора, младшего
современника Жюля Камбона —
англичанина Гарольда Никольсона.
Британский дипломат,
историк и литератор сэр Гарольд
Джордж Никольсон родился
21 ноября i886 года в
Тегеране, в семье известного
дипломата Артура Никольсона,
лорда Карнока, который в
1906—1908 гг. занимал пост
посла Великобритании в
Петербурге, и Мэри-Кэтарин
Роуан-Гамильтон
(Никольсон). Он учился в
Веллингтонском колледже (Беркшир)
А ив Бэллиольском колледже
Артур Никольсон. ^ ,
барон Карнок Оксфордского университета,
а в 1909 Г°ДУ> следуя примеру
своего отца, поступил на дипломатическую службу, сохранив
верность семейным традициям и начав карьеру с самых скром-

2д Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
ных должностей, в частности, секретаря посольства в Мадриде
(1910—1911 г.) и Константинополе (îgii—1914 г)- Затем он
работал в аппарате британского МИДа (1914"1919» i920~~
1925 гг.), в британском посольстве в Иране (1925—1927 гп)
и Германии (1927—1929 гг)- В составе британской делегации
Г. Никольсон участвовал в качестве эксперта и секретаря в
Парижской мирной конференции (1919—1920 гг.), длительный
период времени работал в Лиге Наций.
В 1929 г- он вышел в отставку с должности советника
английского посольства в Берлине и посвятил себя литературной и
публицистической деятельности; наряду с книгами писал для
газеты Evening Standard (193°-х932 гг)-
Несмотря науспехи на литературном поприще, Г. Никольсон
решил заняться политической деятельностью, и с 1935 по *945
гг. был членом палаты общин Великобритании от
лейбористской партии, представляя Западный Лестер. В 194°~~1941 гг-он
занимал должность парламентского секретаря в министерстве
информации Великобритании, а в i941—г9Ф гг- —члена
Совета управляющих Британской радиовещательной корпорации
(Би-Би-Си). Все это время Никольсон продолжал литературные
труды. В 1953 г- он был возведен в рыцарское достоинство.
В 1913 г. Никольсон женился на известной новеллистке и
критикессе Виктории Сэквилл-Уэст, которую знакомые звали
Витой. У них родилось двое сыновей: Лайонел Бенедикт и Най-
джел. Несмотря на то, что значительную часть жизни у обоих
супругов имелись увлечения и более или менее длительные
привязанности гомосексуального характера на стороне, этот,
как тогда говорили, «нестандартный и экстравагантный союз»
просуществовал вплоть до смерти Виктории в 1962 г. Оба были
страстными садоводами и окружили свой дом в Кенте редкими
по красоте садами.
Обладая обширной эрудицией и немалым дипломатическим
опытом, Г. Никольсон в сравнительно короткое время
приобрел довольно широкую известность своими трудами по теории

Жюль Камбон и Гарольд Никольсон 2 К
и практике дипломатии, среди которых в первую очередь
следует упомянуть такие сочинения, как «Дипломатия» (193g),
«Эволюция дипломатического метода» (ig54î по материалам
лекций, прочитанных в Оксфордском университете в ноябре
1953 г» в русском переводе — «Дипломатическое искусство»),
«Как делался мир в îgig году» (ig33)* В них он излагает свои
взгляды на мировую дипломатию, ее историю, цели и методы,
на подготовку дипломатов.
Гарольд Никольсон оставил богатое литературное
наследие. Его перу принадлежат биографии: «Поль Верлен» ( 1921 ),
«Теннисон: его жизнь, характер и поэзия» (1923), «Байрон:
последнее путешествие, апрель 1823 —апрель 1824 гг.» (1924),
«Свинбёрн» (1926), «Сэр Артур Никольсон, первый лорд
Карнок» (i93°)> «Керзон: последний этап» (1934)» «Бенжамен
Констан» (1949), «Король Георг V» (1952), «Сент-Бёв» (1957)»
исторические сочинения («Венский конгресс», 1946), путевые
дневники («Путешествие на Яву», 1957)и многие другие
произведения. Наиболее популярной книгой Никольсона считается
автобиографическая повесть «Некоторые люди», написанная
в 1927 году.
Наряду с литературным трудом, Гарольд Никольсон вел
обширнейшую переписку. В число его адресатов входили
известнейшие политики, дипломаты, писатели, деятели культуры. Его
дневники и письма издал его сын Найджел в 1966—1968 гг.
Скончался Гарольд Никольсон i мая 1968 года на 82-м году
жизни.
* * *
В наши дни, когда появляется огромное число книг по
политической теории (политологии), концептуальных или
обобщающих трудов по теории дипломатии (а это научное направление
гораздо шире, чем просто ведение переговоров) выходит
очень мало на Западе и почти совсем не выходит в России.
Особенно прискорбно, что в данной области практически
отсутствуют работы профессиональных дипломатов, чьи со-

2 6 Жюль Камбон и Гарольд Никольсон
веты и рекомендации могли бы внести значительный вклад в
развитие современной дипломатической теории и практики.
Эти пробелы пока что приходится восполнять классическими
трудами дипломатов прошлого.
Почти все труды по дипломатической теории и практике,
включенные в серию «Классика дипломатии», были написаны
довольно давно, несколько веков назад, и потому в тех частях,
где говорится о практической деятельности, могут показаться
кому-то устаревшими. Между тем, их, конечно, нельзя
рассматривать исключительно как диковинные, но в целом
бесполезные раритеты, где излагаются абстрактные философские
рассуждения или рассказывается о нравах и обычаях прошлых
времен. На самом деле, многие сведения, содержащиеся в
этих книгах, и приведенные в них исторические примеры
имеют вполне самостоятельную ценность и могут принести
немалую практическую пользу для тех, кто даст себе труд их
проанализировать.
Представленные в данном издании произведения Жюля
Камбона и Гарольда Никольсона содержат квинтэссенцию
их опыта на дипломатическом поприще и размышлений о
дипломатической теории и практике как давнего прошлого,
так и той эпохи, в какую жили сами авторы. Эти две книги —
своеобразный мостик от «классической эпохи» дипломатии,
когда дипломатическое искусство поднялось на невиданные
высоты (XVI—XIX вв.), к нашему времени, когда это искусство
перестало быть исключительной принадлежностью внешней
политики и органически вошло во многие другие сферы
жизни, в которых ведение официальных переговоров составляет
важную часть деятельности.
Проф. О. О. Хохлышева,
доктор исторических паук, кандидат юридических наук,
зав. кафедрой международного права
Нижегородского государственного университета

ЖюльКамбон
Дипломат

GRATLE
Выражаю искреннюю признательность Мари-Ноэль Пан (Marie-
Noëlle Рапе) и Лео Головину за помощь в постижении глубин
французского языка и национального характера французов.
ла

Глава первая
Дипломат
...нелепо желать судить о столь многообразных
вещах, сравнивая их лишь в одном отношении1.
Монтенъ*'2
Яне знаю деятельности более разнообразной, чем
ремесло дипломата. Во всяком случае нет другой такой
профессии, где было бы меньше твердых правил и
больше традиций, где для достижения успеха нужно
было бы проявить больше настойчивости, а сам успех
сильнее бы зависел от игры случая, где так необходима была
бы строгая дисциплинированность и где от человека
требовалась бы большая твердость характера и независимость ума.
У каждой нации свои нравы, свои предрассудки, своя манера
выражать чувства. Живя за границей, послы не отрешаются
от всего этого, но, так как их миссия заключается в том,
чтобы служить своей стране, не создавая вокруг себя атмосферы
враждебности, то они, естественно, стараются, насколько
возможно, приспособиться к чужому образу жизни и мыслей.
Это часто сбивает с толку широкую публику, которая не
понимает, как сложна роль дипломатов, и потому склонна судить
их без снисхождения. Это отношение выразил Лабрюйер,
когда назвал дипломатов хамелеонами*. Он упрекал их в том,
1 Пер. Ф. А. Коган-Бернштейн.
2 Здесь и далее звездочки отсылают к примечаниям в конце книги.

<%0 Жюль Камбон. Дипломат
что они принимают в расчет время, место, обстоятельства,
нрав и характер людей и заключал, что все их «политические
хитрости служат одной задаче — не даться в обман самому и
обмануть других»1.
Могло бы показаться удивительным, что подобное суждение
вышло из-под пера такого галантного человека, каким был
Лабрюйер, если бы мы не знали условий, в каких он жил. Свою
жизнь он провел в доме Конде в качестве приближенного,
занимая видное, но вместе с тем подчиненное положение. С
важными делами, о которых говорили вокруг, он был знаком
лишь поверхностно. Его задевало, что в фаворе были ловкие
интриганы, подобные Гурвилю. Этим, несомненно, и
объясняется горечь его слов. Ларошфуко, имевший опыт
практической деятельности, более правильно замечает*, что «обмануть
человека легче всего тогда, когда он хочет обмануть нас»2. В
самом деле, совсем не так глупо принимать в расчет время,
место, обстоятельства и характер людей, с которыми ведешь
переговоры: это свидетельствует о благоразумии; и нельзя
называть обманщиком того, кто проявляет сдержанность и
умеет выжидать.
В действительности, дипломата выделяет из толпы то, что
он внешне чужд ее страстям: он обязан соблюдать
профессиональную выдержку, которая вызывает удивление. Во Франции,
где, как правило, стремятся к определенности, не признают
нюансов и питают пристрастие к логике, особенно склонны
признавать искренними только тех, кто, не стесняясь, громко
высказывает свое мнение, пусть и составленное второпях.
Здесь не любят хранителей тайн, какими выступают послы.
Северные народы проявляют свои чувства по-иному. Пусть
даже мы оставим в стороне своего рода бессознательное
фарисейство, которое часто встречается у англосаксов, но, когда
живешь в Германии, больше всего поражаешься, как сильно в
1 Пер. Ю. Корнеева и Э. Линецкой.
2 Пер. Э. Линецкой.

Жюль Камбон. Дипломат c^ \
этом отношении немцы
отличаются от нас. У них
наблюдается как бы раздвоение
личности. Подчинение общим
правилам в повседневной
жизни легко соединяется у
них с безграничной свободой
умозрительных построений.
Разве их философия не
стремилась главным образом к
тому, чтобы найти место для
практического разума рядом
с чистым разумом? В
Германии не заботятся о логике.
Отто фон Бисмарк Бисмарк отлично доказал это,
когда, желая ослабить
сепаратистские настроения в Империи, сделал основой для выборов
в рейхстаг всеобщее избирательное право, в то время как
энергично отстаивал сохранение самых жестких ограничений
в избирательном праве Пруссии. Я слышал, как один из его
преемников в течение одной и той же недели защищал всеобщее
избирательное право и нападал на него, в зависимости от того,
где выступал: в германском рейхстаге или прусском земельном
парламенте. Это противоречие, как правило, никого не
смущало. Один видный государственный деятель, беседуя однажды
со мной в Берлине о германском социализме, заметил, что,
когда его соотечественники—социалисты отбывали воинскую
повинность, они не обременяли себя антимилитаристскими
убеждениями, сторонниками которых выступали, покуда
оставались людьми штатскими. «Я всегда полагал, — добавил
он, — что, если бы Ренан родился в Германии, то он, вероятно,
умер бы епископом или, по меньшей мере, каноником». Вот
способы мышления, которые вызвали бы возмущение у
французов, потому что у нас обычно считают вопросом совести

^ 2 Жюль Камбон. Дипломат
выстраивать жизнь в соответствии со своими принципами. Это
одна из причин, и отнюдь не самая последняя, почему немцы
и французы не понимают друг друга.
Как бы то ни было, для широкой публики дипломатия
сводится только к интригам, и, если посол не занимается
интригами, то кажется, что он лишь живет в свое удовольствие и
всецело поглощен празднествами и зваными обедами. Кое-кто,
однако, не удовлетворяется этим несколько упрощенным
мнением; он хочет добраться до самой сути дела. Таким людям мир
представляется в виде театра, и они обожают поговорить о
закулисных сторонах политики. Они рисуют себе сцену, где им
все кажется декорацией, бутафорией, обманом зрения.
Пребывая в убеждении, что абсолютно все происходит по загодя
подготовленному плану и с заранее обдуманным намерением,
они оказывают честь дипломатам, принимая их за
Макиавелли — больших интриганов, создающих катастрофы. Эти люди
не могут поверить, что все происходит проще и что даже
такие государственные деятели, как Ришелье или Бисмарк,
не властны над случайностями, которые способствуют или
же препятствуют осуществлению их замыслов. Как заметил
Фридрих II, искусство политики заключается не в том, чтобы
создавать благоприятные случаи, а в том, чтобы уметь
извлекать из них выгоду.
На самом деле, качества, которые подобает иметь
послу, — иные, нежели те, коими должен обладать министр
иностранных дел. Последний, так сказать, держит в своих
руках нити той деятельности, что осуществляют его
представители, рассеянные по всему земному шару. Он сопоставляет
присылаемые ими сообщения, взвешивает их и поддерживает
в проведении внешней политики страны гармонию,
обеспечивающую ей единство и успех; но он живет у себя в стране, он не
находится в непосредственном контакте с заграницей. Посол
же, напротив, состоит именно в таком прямом контакте. Он
следует инструкциям своего правительства, но в то же время

Жюль Камбон. Дипломат <^ <^
и сам информирует его, дает разъяснения, предостерегает, а
иногда обязан его сдерживать. Независимость суждений не
должна, конечно, доходить у него до нарушения дисциплины,
но руководящий им министр, которому такая независимость
портит настроение, обнаруживает не больше здравого смысла,
чем тот, кто выколол бы себе глаза перед тем, как пуститься в
путь. С другой стороны, посол, который не осмеливается быть
ничем иным, кроме как почтовым ящиком, представляет для
своего правительства опасность.
Итак, вы видите, что самое необходимое качество для
дипломатического представителя — это моральный авторитет.
Его испытанная лояльность должна внушать правительству,
при котором он аккредитован, и его собственному
правительству такое доверие, чтобы сказанное им никогда не ставилось
под сомнение. Макиавелли, о котором повсеместно сложилось
столь ложное представление, указывал в своих инструкциях
флорентийскому послу при дворе Карла V, что посол должен
стараться «не прослыть человеком, который думает одно,
а говорит другое»*. Это показывает, как ошибаются те, кто
видят в интриге суть дипломатического ремесла. «Подлинная
хитрость (finesse), — говорил Шуазёль, — заключается в том,
чтобы говорить правду: порой в решительной, но неизменно
в изящной форме».
Что скажете по поводу этого замечания? От него веет XVIII
веком, но в нем заключено нечто большее, чем кажется на
первый взгляд. Оно показывает, что, если посол желает иметь
успех, он должен стараться не производить дурного
впечатления, а для того чтобы хорошо выполнять свою миссию, ему
полезно создать себе положение в обществе той страны, куда
его направили.
Знать страну — значит постичь ее дух, жить в атмосфере
ее представлений и научиться понимать связь ее внешней
политики с внутренним положением. Чтобы этого добиться,
посол не может удовлетвориться общением с министрами и

c^д Жюль Камбон. Дипломат
политическими деятелями. Внешне пустые разговоры очень
часто дают ему больше, чем беседы о делах; даже внимание
женщин, занимающих видное положение, с которыми он
встречается в обществе, будет для него весьма полезно.
Посещение в эпоху Директории салона мадам де Сталь, а во время
Реставрации салона княгини де Пуа или мадам де Монкальм
давало возможность глубже проникнуть во взгляды и игру
партий. А позднее, как можно было судить о тайных
пружинах европейской политики, не будучи завсегдатаем салона
герцогини Дино или княгини Ливен? Конечно, теперь салоны
имеют далеко не такое значение, как раньше. Боюсь даже, что
светские люди предаются странным иллюзиям относительно
степени влияния, которую салоны еще сохранили. Но тем не
менее европейское общество по-прежнему существует, и во
всех кругах той страны, где послу доводится осуществлять
свою деятельность, — ученых, политических и светских — ему
полезно обеспечить себе благосклонный прием. Всякий знает,
что светское общество не бывает снисходительно к новичкам.
Дипломат, только что занявший свой пост, попадает под
прицел взглядов того общества, в которое вступает, а его коллеги
определят меру своего доброжелательного к нему отношения в
зависимости от приема, оказанного ему там. Если с какой-либо
стороны он покажется смешным, то его не пощадят. Я видел
незаурядных людей, о которых отзывались безо всякого
снисхождения в течение всего времени их пребывания на посту,
потому что они имели склонность к снобизму. Нельзя себе даже
представить, сколько зла причиняет снобизм. В частной жизни
этот грех простителен; иное дело в жизни общественной, ибо
снобизм говорит об известном недостатке рассудительности,
что влечет за собой поступки, свидетельствующие о
настоящей беспринципности. Впрочем, существует несколько видов
снобизма. Некоторые представители самых древних
аристократических родов щеголяют убеждениями, которые считают
весьма передовыми. Их поведение столь же неуместно, как

Жюль Камбон. Дипломат ^ ^
поведение дипломатического представителя республиканского
государства, изображающего из себя монархиста. Не проще ли
казаться тем, кто ты есть на самом деле? Ведь только так можно
снискать некоторое уважение.
У иных начинающих дипломатов робость принимает порой
причудливые формы. Одни злоупотребляют сдержанностью и
даже простой улыбкой боятся выдать какую-нибудь тайну; они
даже не представляют себе, что никто не беседовал с такой
легкостью и непринужденностью, как г-н де Талейран или князь
Бисмарк. Другие, наоборот, всячески навязываются в знакомые. Они
воображают, что держатся естественно, тогда как на самом деле
ведут себя просто развязно, и стремятся вызвать к себе доверие
излишней откровенностью с коллегами, а те их коварно
поощряют, чтобы извлечь выгоду из их наивности. Умение правильно
держать себя во время беседы имеет поэтому существенное
значение и до известной степени заменяет опыт. Если посол обладает
к тому же некоторыми познаниями и широтой ума, то он скоро
заставит прислушаться к себе. Я говорю о широте, но отнюдь
не о рассеянности ума. Внешняя политика — не дело чувства; ее
задача — согласовывать случайные факты с постоянными
законами, управляющими судьбами наций. Эти законы существуют и от
нас не зависят. Интересы народов не меняются. Их определяют
природа, географическое положение и собственный характер
народов. Таким образом, история повторяется: Филипп Август
в битве при Бувине и Жоффр на Марне* защищали одно и то же
дело. В мирное время наблюдаются те же явления, что и в
военное. Сегодня проявляются те же политические настроения и в
такой же форме, как встарь. Монтескье замечает, что римляне
часто заставляли побежденные народы прибегать к арбитражу
для разрешения споров и вынуждали их топить свой флот. Мы
видели, как недавно другие народы, не римляне, поступили точно
так же*. Ничто не ново под луной.
Уже в силу того, что интересы народов не меняются, во
внешней политике нации (какие бы потрясения ни происходили в

c^5 Жюль Камбон. Дипломат
ее внутреннем устройстве) обязательно должна сохраняться
преемственность, но когда все же затевают новую политику,
следует быть готовым к тому, чтобы отстаивать свои позиции
и отвечать за последствия. Старая монархия во Франции
проделала этот опыт в XVIII веке при крушении союзов. Или
вот более свежий пример. Колониальная политика
предполагает наличие морской политики и тем самым ведет к союзу
или вражде с морскими державами. Стало быть, император
Вильгельм II рассуждал вполне логично, когда, проводя свою
колониальную политику, говорил, что будущее Германии — на
море; вопрос лишь в том, осознавали ли в Берлине, как это
может отразиться на традиционных отношениях между
Германией и Англией.
Но вернемся к дипломату. Он должен, разумеется,
стремиться к успеху, но будет благоразумно с его стороны, если он
постарается избежать при этом излишнего шума. Успех
иногда причиняет неудобства. Нет ничего опаснее, чем задевать
самолюбие противника, и прочен лишь тот успех, который
приемлем для обеих сторон. Посол должен уметь отступать на
второй план. Правительство, при котором он аккредитован,
оценит его сдержанность, а его собственное правительство
будет ему, может быть, еще более признательно. В скромности
заключена большая сила.
Наконец, необходимо, чтобы он остерегался всякой
горячности. Дипломатический представитель, не умеющий владеть
собой, дает своим противникам неоценимое преимущество.
Нужно ли напоминать то, чему мы были свидетелями в 1914
году? Я всегда высоко ценил сдержанность в выражениях,
отличавшую имперского канцлера г-на фон Бетманн-Гольвега.
Однако накануне войны*, под сильным впечатлением от
неожиданного для него выступления Англии на нашей стороне,
он в разговоре с сэром Эдуардом Гошеном обозвал клочком
бумаги подписанный Пруссией договор, который
гарантировал Бельгии ее нейтралитет*; очевидно, он не смог справиться

Жюль Камбон. Дипломат о>т
со своим волнением, и, если
мерить на весах истории, это
выражение «клочок бумаги»
легло на его страну тяжким
грузом.
Иногда посол может
очутиться в затруднительном
положении, но именно тогда
ему нужно особенно хорошо
владеть собой. Один
старинный испанский автор*
рассказывает по этому поводу
о блестящей реплике посла
Филиппа III при французском
дворе. Однажды дон Педро
Теобальд фон Бетманн- Де Толедо (так звали посла)
Гольвег беседовал в Лувре с королем
Генрихом IV. Король,
который порой обсуждал государственные дела в несколько
развязном тоне и не забывал, что является королем Наваррским,
заговорил о своих правах на испанскую Наварру*. Когда посол
стал возражать, король ответил: «Ваши доводы великолепны и
сохранят свою силу до тех пор, пока я не окажусь в Памплоне;
вот тогда мы и посмотрим, кто возьмется защищать ее от меня».
При этих словах дон Педро поднялся и поспешно направился
к двери. «Куда это вы так заторопились?» — крикнул ему вслед
король. «Ах, государь, — ответил посол, — я ухожу, чтобы
встретить Ваше Величество в Памплоне и оказать Вам достойный
прием». Генрих ГУ рассмеялся, и с тех пор вопрос о Памплоне
больше не поднимался.
Не знаю, можно ли в наше время часто наблюдать подобную
беседу между государем и послом, когда их страны находятся
в почти враждебных отношениях. В XVI веке в отношениях
между государствами было, правда, меньше сентименталь-

%8 Жюль Камбон. Дипломат
ности, чем теперь, но зато больше простоты, добродушия и,
в сущности, больше взаимного уважения.
В настоящее время из всех особенностей дипломатической
жизни более всего публику поражают дружеские и часто даже
сердечные отношения между дипломатами разных стран, что
рождает среди них, если тому не препятствуют политика и
ура-патриотизм, своего рода корпоративный, а иной раз и
товарищеский дух. Те, кто этому удивляется, не имеют понятия,
что значит в течение долгих лет оставаться за границей, в
уединении, вдали от дома. Молодые люди, которые посвящают себя
дипломатической карьере и в течение всей жизни расстаются
и вновь встречаются в различных мировых столицах,
переживают порой одни и те же приключения, одинаковыми темпами
продвигаются по служебной лестнице, не могут не испытывать
удовольствия при встрече. Лично я по своему опыту знаю, сколь
полезны были мне добрые отношения, установившиеся у меня
с некоторыми из моих коллег. Благодаря им я получал ценные
советы, конфиденциальные предупреждения и важные
сведения, которые никогда не смог бы собрать самостоятельно. Я
пользовался ими к большой выгоде для интересов, которым
служил.
Но пора оставить в покое особу дипломата и перейти к
тому, что составляет самую сущность дипломатии — к
переговорам.

Жюль Камбон. Дипломат qq
Глава вторая
Переговоры
Если желаешь убедить в чем-нибудь, надо
считаться с человеком, которого хочешь убедить.
Паскаль*
Бёрк говорил, что управлять — значит идти на взаимные
уступки*: «All government <...> is founded on
compromise»1. Искусство дипломата близко к искусству
управления, ибо всякая дипломатическая деятельность
приводит к переговорам*, а кто говорит «переговоры», тот
по крайней мере отчасти говорит «соглашение» (transaction).
Отсюда видно, насколько дипломатический ум отличается от
юридического. Применение законов и их толкование
предполагают, рассуждая теоретически, известную строгость,
которая плохо сочетается с эмпирическим характером политики.
Считаться с обстоятельствами, интересоваться общественным
мнением, склоняться перед необходимостью, учитывать
отдаленные последствия того или иного решения, даже терпеть
несправедливость во избежание более серьезной беды — для
всего этого требуется разум, который в своих решениях не
опирается исключительно на букву закона. Правда, существует
международное право, но, каковы бы ни были его успехи со
времен Гроция*, оно все еще лишено императивной
точности наших кодексов*. Может быть, это и хорошо, ибо народы
едва-едва начинают понимать, что их взаимоотношения
должны регулироваться правом. Международное право,
находящееся еще в начальной стадии своего развития, не может пока
быть ничем иным, как обычным правом. Конечно, договоры,
1 Всякое управление <... > основано на компромиссе ( англ. ).

до Жюль Камбон. Дипломат
соглашения о третейском суде, решения Гаагского трибунала*
создают правоотношения между народами, но где найти
исполнительную власть, которая заставила бы их уважать? Для
этого до сих пор имелось только одно средство — прибегать к
военному счастью*, и все усилия дипломатии были
направлены на поиски способов, которые позволили бы обойтись без
этой крайности.
С другой стороны, в правительственных канцеляриях
слишком часто бытует заблуждение, будто государства не
имеют никаких прав, кроме предоставленных им по договорам.
Государства, между тем, — это юридические лица*, живущие
своею собственной жизнью. Они не зависят исключительно
от дипломатических соглашений. Народ, вычеркнутый с
политической карты Европы, существует, несмотря на равнодушие
правительств. Ярким примером тому была Польша, а также
Италия, которую Меттерних пренебрежительно именовал
географическим понятием. Настоящий государственный
деятель считается с теми чувствами, которые таятся в глубинах
народной души; проявляя великодушие на переговорах, он
часто доказывает свою предусмотрительность.
Мне приходилось слышать, как некоторых дипломатов
хвалили за то, что они были хорошими европейцами. Это
значит, что они умели возвыситься над самими собой и что в их
глазах благополучие их собственной страны становилось, как
выражаются математики, функцией от благополучия Европы,
все части которой взаимосвязаны. В свое время это являлось
истинным основанием так называемой политики равновесия
между нациями. Не знаю, почему выражение «европейское
равновесие» теперь не в чести; боюсь, не потому ли, что его
высокий смысл перестали понимать. Но если само выражение
и вышло из моды, то необходимость равновесия между
нациями, тем не менее, сохраняется. Ведь, в сущности, для слабых
наций смысл существования Лиги наций как раз и заключается
в том, что она дает им надежду уравновесить влияние некото-

Жюль Камбон. Дипломат д \
рых держав. В тот день, когда идея равновесия политических
сил будет окончательно отброшена, для империалистических
замыслов монархического или демагогического типа не
останется больше действительных препятствий.
В 1909 г-> когда произошел инцидент в Касабланке, мой друг,
известный юрист Луи Рено, был вместе со мной в Берлине.
Всем памятна эта некрасивая история. Солдаты Иностранного
легиона, которых агенты германского консульства
подговорили бежать, находились в порту на набережной и уже собирались
сесть в лодку, чтобы добраться до корабля, ожидавшего их на
рейде. Оказавшиеся тут же французские офицеры,
пользуясь властью, которую дают правила воинской дисциплины,
приказали их арестовать. Германский агент запротестовал,
ссылаясь на право юрисдикции, принадлежащее консулам по
отношению к их соотечественникам в странах, где существует
режим капитуляций*. В конце концов дело было передано на
рассмотрение Гаагского трибунала, который решил его в нашу
пользу. Во время наших переговоров с германским
правительством Луи Рено обратил мое внимание на то, что идея
арбитража в основном сводится к тому, чтобы вынести решение
для сторон, каждая из которых опирается на правовые доводы.
Дипломат — не третейский судья; он, по выражению Паскаля,
обязан считаться с тем, с кем хочет иметь дело, иначе говоря,
с чувствами страны, с которой ведет переговоры. Иногда
дипломату приходится весьма нелегко, когда он сам обуреваем
чувствами, волнующими его страну; тогда ему следует взять себя
в руки, ибо только такой ценой достигаются справедливые и
выгодные соглашения.
Так как эти соглашения постоянно не оправдывают
чьих-либо ожиданий, то дипломатия неизбежно мало
популярна. Французы, склонные к фрондированию, никогда не
желали мириться с уступками, которые в силу необходимости
делали такие люди, как Мазарини или Талейран, для того
чтобы прийти к соглашению. Я не знаю тому лучшего примера,

Д2 Жюль Камбон. Дипломат
чем прием, оказанный общественным мнением в XVII веке
Пиренейскому миру* — одному из наиболее славных, какие
мы когда-либо подписывали. Тогдашнее общество, двор, а
также и Париж пришли от него в ужас. Сент-Эвремон столь
бурно выразил мнение салонов, что ему пришлось покинуть
Францию. Партийные страсти и частные интересы мешали
людям примириться с тем, что после такой продолжительной
и так дорого обошедшейся войны Франция вновь обрела мир,
получив при этом Фландрию и Артуа, Сердань и Руссийон.
Ларошфуко, отравленный ядом гражданской войны, осмелился
написать*: «Люди редко бывают довольны теми, кто от их
имени вступает в деловые переговоры, так как посредники,
стараясь стяжать себе добрую славу, почти всегда жертвуют
интересами своих друзей ради успеха самих переговоров»1.
Ларошфуко не мог сказать ничего более лестного для тех, кто
ведет переговоры, но удивительно, что, на его взгляд, человек
способен принести интересы своей партии в жертву общему
благу только из личного мелкого тщеславия. В нем говорил
разочарованный приверженец партии.
Немало лет спустя, в 1685 г., Расин, в котором не было
ничего фрондерского, в своей ответной речи Тома Корнелю при
приеме последнего в члены Французской академии сказал:
«Раньше считалось, что Франция, которая слишком легко
давала застигнуть себя врасплох соседям, применявшим хитрые
уловки, столь же неудачлива при заключении соглашений, сколь
счастливой и грозной она была на войне. Испания, в
особенности Испания, ее надменный враг, похваляется тем, что даже
в самые удачные для нас времена она не подписывала иных
договоров, кроме выгодных, и часто одним росчерком пера
возвращала себе то, что потеряла в нескольких походах».
Так говорил Расин через семь лет после того, как по Нимве-
генскому миру* Испания уступила нам Франш-Конте, Камбрези
1 Пер. Э. Линецкой.

Жюль Камбон. Дипломат до
и Валансьенн. Он выражал общее мнение своего времени.
В некоторых кругах любят говорить или, по крайней мере,
видимо, полагают, что наши современники способны куда
просвещеннее судить о внешней политике государств, нежели
общество XVII века. Мне тоже приятно так думать. Но как бы
то ни было, современный дипломат, ведя переговоры,
поступит благоразумно, если так же мало будет искать одобрения
публики, как это делали раньше, если вооружится терпением
и будет проявлять большую сдержанность, чтобы сохранить в
невредимости свой здравый смысл и свободу суждения.
Нет ничего отвратительнее человека, лишенного здравого
смысла; для посла же рассудительность воистину основное
качество: именно она позволяет ему разобраться в том, как
обстоят дела, а на переговорах служит защитой от всяких
хитростей и крючкотворства; она привносит во все дела то
обостренное чувство реальности, которое часто отсутствует
у кабинетных людей. «Самые великие ученые — еще не самые
искусные министры»,— говорит один старинный автор*.
Брантом рассказал о приключении кардинала Бессариона при
дворе Людовика XI. Кардинал был человеком своего времени,
прекрасно знавшим греческий язык, и Папа, очень ценивший
его именно за это, послал его во Францию, чтобы попытаться
помирить короля с герцогом Карлом Бургундским. Тотчас же
по прибытии кардинал стал заискивать перед Карлом
Смелым, который жил на широкую ногу, и королю Людовику его
поведение показалось столь нелепым, что в течение долгого
времени он отказывал кардиналу в аудиенции. Будь у папского
посла поменьше учености, но побольше знаний о людях, может
быть, они скорее пригодились бы ему.
Умение выжидать не менее необходимо тому, кто хочет
преуспеть. Порой дует неблагоприятный ветер, и, чтобы
войти в гавань, приходится лавировать. Во время длительных
переговоров, которые я вел в Берлине с г-ном фон Кидерле-
ном*, общественное мнение в обеих наших странах проявляло

дд Жюль Камбон. Дипломат
нервозность. Когда я стал
торопить, чтобы поскорее
закончить дело,
государственный секретарь, который при
несколько грубоватой порой
внешней манере был весьма
тонким человеком, ответил
мне: «Пускай болтают! Вы
хотите прийти к цели, и я тоже.
Но надо дать успокоиться
самолюбию людей. То, что было
невозможно вчера, что было
бы затруднительно сегодня,
завтра будет воспринято с
облегчением». Увы!
Облегчение, которое предчувствовал
г-н фон Кидерлен, оказалось Альфред фон Кидерлен-
лишь временным. Успокоение Вехтер
не стало миром, но, при всей
своей непрочности, оно, тем не менее, явилось благом.
Наконец, дипломат, ведущий переговоры, должен
отличаться сдержанностью: это обязательное условие. Сдержанность ему
необходимо проявлять из уважения к министру, его начальнику,
и в еще большей степени к тому, с кем он ведет переговоры.
Вести переговоры — значит беседовать; никто из собеседников
не вправе обнародовать что-либо по собственному усмотрению,
так как это было бы крайне неделикатно по отношению к
другой стороне. Делать достоянием любопытствующей публики
колебания, пререкания и ухищрения противника равносильно
сжиганию мостов за ним, а часто и за собой, что значит почти
наверняка обрекать все на полную неудачу.
Я согласен, что в наше время сдержанность не в моде. Публика
охоча до сплетен, и некоторые газеты всячески стараются
возбуждать эту склонность и даже доводить ее до крайних пределов.

Жюль Камбон. Дипломат др^
Правительства тоже не так свободны в своих действиях,
как раньше: им приходится считаться с нетерпением,
проявляемым публикой. Но отсюда еще далеко до того, чтобы
вести переговоры у всех на глазах. Впрочем, упреки по адресу
тайной дипломатии не новы. В Учредительном собрании на
нее нападали Петьон и Вольней, утверждавшие, что Франции
достаточно быть справедливой. Ревбель заявлял, что великая
нация не должна иметь других союзников, кроме Провидения,
своей собственной силы и справедливости. Конвент,
настроенный более реалистически, чем Учредительное собрание, и
знавший, что Франция — не единственное государство в мире,
предоставил Комитету общественного спасения
неограниченные полномочия вести секретные переговоры в случае
необходимости, и снова все пошло своим естественным порядком.
Впрочем, в свободных странах результаты всех переговоров
попадают в парламенты, так как большинство договоров должно
быть представлено им на одобрение до ратификации*. Поэтому
нет никакого парадокса в утверждении, что, если переговоры и
ведутся втайне, то эта тайна перестает существовать с того
момента, когда переговоры выливаются в соглашение, и что в конечном
итоге никакой тайной дипломатии в собственном смысле слова
не существует. Как бы то ни было, человеческая природа всегда
останется такой, какова она есть: всегда были и будут интриганы,
готовые безрассудно мешать переговорам; они станут придавать
непомерное значение тем немногим сведениям, которые
случайно попадут им в руки, подорвут авторитет людей, фактически
ведущих переговоры, и заставят усомниться в добросовестности
правительства, которому захотят якобы услужить. Публика не
делает различий между дипломатией скрытой, или тайной (occulte),
и дипломатией секретной (secrète), и, так как эти два выражения
кажутся ей синонимами, она считает и ту и другую дипломатию
одинаково компрометирующей и опасной.
Всякий, кому приходилось хоть в самой малой степени
отвечать за интересы своей страны за рубежом, понимает, что в

д5 Жюль Камбон. Дипломат
тот день, когда тайну переговоров перестанут соблюдать,
прекратятся и самые переговоры. В политике, как и в прикладной
механике, при расчете сил надо учитывать и сопротивление.
Множество соображений, часто подспудных, — самолюбие,
частные интересы, традиционные предрассудки, партийные
страсти, бушующие внутри страны, — оказывают давление на
участников переговоров, и эти препятствия можно преодолеть
только в тишине, вдали от взоров возбужденной и
насмешливой публики. Князь Бисмарк, имевший некоторый опыт по
этой части, в 1873 г- рассуждал в свойственной ему разговорной
манере в прусском земельном парламенте: «Если вы хотите
купить лошадь, то уж наверно не станете громко кричать повсюду,
какую максимальную цену согласны за нее выложить; если же
вы хотите сбыть с рук свою лошадь, то не будете оглашать
низшую цену, за которую готовы ее уступить. Дипломатия должна
следовать этой элементарной мудрости».
Это действительно элементарно. Какие бы революции ни
происходили в будущем, всегда останутся невежды, болтуны и
бестолковые люди, и, пока у наций будут спорные интересы,
до тех пор тем, кому будет поручено их отстаивать, придется
соблюдать все те же правила, диктуемые здравым смыслом.
Я сказал уже, что вести переговоры — значит беседовать,
но когда беседа приводит к какому-нибудь результату, это
необходимо запечатлеть в письменном документе. Он может
называться по-разному. Если он посвящен вопросам общего
характера, то, как правило, называется договором (трактатом)*, а
если речь в нем идет об интересах частных и временных, то он
именуется конвенцией. Говорят: венские договоры (трактаты)
и почтовая конвенция.
До простят мне, если я в связи с этим вопросом остановлюсь
на некоторых моментах. Многие воображают, что, как только
посол вручил свои верительные грамоты, он может вести
переговоры по всем вопросам, касающимся его страны. Это ошибка.
Верительные грамоты предназначены лишь для того, чтобы за

Жюль Камбон. Дипломат д^
Уильям Мак-Кинли
послом признали его
дипломатический статус. С момента
их вручения посол пользуется
привилегиями,
положенными ему по званию, вступает
в официальные отношения с
правительством, при котором
аккредитован. Он может
выступать как лицо, облеченное
авторитетом представителя
суверенного государства.
Однако он не вправе заключать
каких-либо соглашений по
конкретным вопросам. Для
этого ему требуются
специальные полномочия. Именно
поэтому во вступительной
части любого договора после перечня подписавших его лиц
упоминается о том, что уполномоченные представили друг
другу свои полномочия, каковые были признаны «составленными
в надлежащей и законной форме»*.
Однако обстоятельства иногда заставляют отступать от
строгих правил протокола. Могу привести подходящий
пример из собственной практики. Я был послом в Вашингтоне в
1898 г., во время войны между США и Испанией. По просьбе
Мадрида французское правительство запросило меня, считаю
ли я возможным добиться соглашения, которое положило бы
конец войне. По зрелом размышлении я дал утвердительный
ответ. Таким образом, мне выпало редкое счастье — быть,
так сказать, послом вдвойне и в течение нескольких месяцев
представлять одновременно и Францию, и Испанию. Я вел
переговоры непосредственно с президентом США г-ном
Мак-Кинли и с государственным секретарем г-ном Дэйем. Мне
же самому посчастливилось иметь помощником г-на Тьебо,

д8 Жюль Камбон. Дипломат
советника нашего посольства в Вашингтоне. Почти ежедневно
мы собирались в Белом доме. Единственное, что замедляло
переговоры, — то, что мне приходилось все время сноситься
с Мадридом. Г-н Мак-Кинли принадлежал к республиканской
партии. Ранее он был сенатором от штата Огайо и приобрел
популярность как инициатор введения протекционистского
таможенного тарифа, выгодного для американской
промышленности; он получил название тарифа Мак-Кинли. Президент
был горячим сторонником мира. На его примере я увидел, что
можно любить мир и тем не менее ввергнуть свою родину в
войну. Не всегда переговоры шли гладко. Среди американцев,
особенно в Новой Англии, силен пуританский дух, и многие
в США представляют себе современную Испанию такой же,
какой она была в XVI веке. В конце концов мы пришли к
соглашению. Я добился, чтобы Испания, уступившая США
Пуэрто-Рико и Филиппины*, не только не платила
контрибуцию, но еще и получила 20 млн долл., которые были полностью
переданы мне тотчас же после подписания мирного договора.
Мадридское правительство одобрило наши договоренности
и телеграфировало, что высылает мне полномочия для
подписания договора. Разумеется, прошло бы немало дней, пока
эти полномочия прибыли бы в Вашингтон, а между тем было
настоятельно необходимо остановить военные действия,
чтобы избежать ненужного кровопролития. Мы торопили с
подписанием предварительных условий мирного договора,
но у меня на руках не было никаких полномочий, кроме
телеграммы. Г-н Дэй весьма любезно положился на мое слово, и мы
подписали соглашение без дальнейших проволочек. В тот день
человечность восторжествовала над формализмом.

Жюль Камбон. Дипломат дд
Глава третья
Дипломаты былых времен и недавнего
прошлого
А впрочем, уменье держать себя
с людьми — вещь очень полезная1.
Монтень. Кн. I. Гл. XIII.
I
Яне собираюсь писать историю дипломатии, но, быть
может, уместно проиллюстрировать мои
вышеприведенные рассуждения о ней примерами,
заимствованными из прошлого. Как правило, дипломатов, в
отличие от военных, историки вниманием не балуют. Они
едва упоминают их имена; за тайну переговоров, за которую
дипломатам столь часто достается от современников,
потомство с лихвой воздает им молчанием. Я хотел бы напомнить
здесь имена некоторых людей*, служивших своей родине, о
которых в наши дни вспоминают слишком редко.
На уроках в школах не рассказывают, что совершили такие
люди, как Вильруа, кардинал д'Осса, президент Жаннен. А
между тем все они были сотрудниками Генриха IV в той же мере,
как и Сюлли. Гений короля обрел в них великолепные орудия,
для того чтобы дать мир Франции. Кардинал д'Осса находился
в Риме, стараясь примирить короля со Святым престолом. Эта
задача встает перед французскими правительствами всякий раз
по окончании наших внутренних раздоров. Кардинал
добивался также расторжения брака короля с королевой Маргаритой.
Он проявил при этом беспримерное усердие,
проницательность и верность; его донесения остаются образцовыми и по
1 Пер. А. С. Бобовича.

p;q Жюль Камбон. Дипломат
сей день. Когда же его гибкий ум наталкивался на какое-нибудь
непреодолимое затруднение, он писал Генриху IV: «Государь,
одержите победу, и Рим уступит». Король весьма ценил такой
способ ведения переговоров по церковным делам и откликался
на призыв соответствующим образом.
Президент Жаннен был ранее сторонником Лиги* —
преданным слугою герцога Майенского; и именно эта верность вкупе
с его безукоризненной честностью и преданностью интересам
общественного блага расположила к нему Генриха IV. Его
направили в Голландию для ведения переговоров о мире между
Соединенными провинциями* и Испанией. Один голландский
министр сказал про него так: «Ему пришлось бороться с
непреодолимыми трудностями, каждодневно возникавшими из-за
столкновения различных, в том числе противоположных
интересов как участников переговоров, так и группировок, которые
начали возникать в Нидерландах; при меньшем благоразумии
и ловкости он никогда не смог бы справиться с завистливыми
происками, все время мешавшими ему во время переговоров».
Ни принц Вильгельм Оранский, ни испанский король* не были
расположены договариваться. Переговоры несколько раз
прерывались и возобновлялись; они тянулись уже два года, когда
Жаннен, знавший силу слов и слабости самых великих людей,
придумал заменить слово «мир» выражением «длительное
перемирие». Для самолюбия правителей, не желавших согласиться
на мир, перемирие оказалось приемлемым, и, таким образом,
как бы ведомые за руку послом короля Франции, после стольких
ужасных битв Соединенные провинции обрели независимость
и вошли в сообщество европейских государств.
Ришелье, Мазарини, Людовик XIV определяли политику
своего века. У всех у них были умные и талантливые
помощники, в большинстве своем не известные широкой публике.
Иногда вспоминают, правда, отца Жозефа, который был
другом и доверенным лицом, а нередко и советником великого
кардинала. Мне кажется, что отец Жозеф оказался в поле

Жюль Камбон. Дипломат к 1
Граф д'Аво Абель Сервьен
зрения публики благодаря не столько талантам, сколько
колоритности своей фигуры. Если бы он остался господином
дю Трамбле, а не стал капуцином, он, без сомнения, был бы
так же мало известен широкой публике, как д'Аво и Сервьен,
заключившие в Мюнстере Вестфальский договор*, или как
Лионн, этот сластолюбец, но трудолюбивый и выдающийся
министр, которого Мазарини завещал Людовику XTV, как его
самого завещал Франции перед своей кончиной Ришелье.
Надо признать, что Мазарини отнюдь не пользуется у
французов тем уважением, коего заслуживает. В то время как в Ришелье,
например, потомство уже видит только великие достоинства, Рец
так хорошо поработал*, что в Мазарини оно замечает прежде
всего низменные черты. Память о нем заслонили язвительные
шутки, памфлеты и песенки, которыми его изводила золотая
молодежь, окружавшая Конде и Бофора; она издевалась над
слабостями (misères) человека, потому что была неспособна
понять деятельность министра. А между тем, если бы Мазарини
не принял наследства Ришелье, то трудно себе предстгшить, как

e 2 Жюль Камбон. Дипломат
мало осталось бы от дела великого кардинала. Дважды Мазарини
изгоняли, но, и находясь в ссылке, он продолжал давать советы
и руководить, а вернувшись к власти, невозмутимый и упорный,
снова принимался за дело там, где его оставил, и вновь связывал
петли той сети, которой опутывал Испанию. Благодаря своей
гибкости он не был склонен сжигать за собой мосты: он старался не
портить отношений на будущее, даже когда имел дело со своими
злейшими врагами, и, к чести его надо сказать, никого не казнил.
Он любил предметы искусства, картины, книги. Он мнил себя
также знатоком военного дела и обожал составлять планы
кампаний, которые должны были выполнять такие люди, как Конде или
Тюренн. Это было кокетством, вроде того, какое мы наблюдали
у г-на Тьера, который был во многом на него похож. Ж.-Ж. Вейс
был особенно страстным поклонником Мазарини: по его
мнению, для понимания всех изящных комбинаций этого великого
политика требуется некая интеллектуальная утонченность. Его
пленяла гениальность этого итальянца, который, несмотря на
жалкое состояние страны, обеспечил ей во внешней политике
самые поразительные успехи, и он хвалил Мазарини за то, что
тот, несмотря на свое иностранное происхождение, показал себя
большим французом, нежели многие французы.
В конце своего царствования, когда Франция была так близка
к гибели*, Людовик XIV призвал на службу таких
проницательных и тонких дипломатов, как аббат де Полиньяк и маршал де
Тессе, и обрел настоящего министра в лице Торси. Последний
был столь порядочным человеком, что ему даже удалось
рассеять предубеждения, которые имел против него Сен-Симон (что
было не так просто), а Вольтер сказал про него, что он соединял
честность с ловкостью. Свои высокие душевные качества Торси
проявил в трагический момент. В 1709 г- ресурсы Франции были
исчерпаны; в Версале решили просить мира, и на заседании
Королевского совета, происходившем 28 апреля того года,
обсуждались условия, которые Франция должна была предложить
союзникам. Никогда еще не было такого печального заседания

Жюль Камбон. Дипломат рг о
совета. Король заливался слезами. Но Торси, убежденный в
необходимости прекратить военные действия, не счел возможным
возложить на г-на Руйе, нашего полномочного представителя в
Гааге, обязанность передать эти условия мира герцогу Мальборо,
принцу Евгению и Гейнзиусу. Он решил сам отправиться в
Голландию. Торси писал, что знает, «что подобный договор станет
предлогом ддя упреков по его адресу и очернит память о нем»,
но считал, что должен принять за него ответственность и
пожертвовать своей репутацией ради спасения государства. Я не знаю
ничего, что служило бы больше к чести министра, чем подобное
решение. К счастью для Франции, глупое самодовольство
союзников побудило их отклонить эти предложения. Они выставили
неприемлемые требования, а тем временем Вилл ар выиграл
сражение при Денене, Мальборо же впал в немилость.
В течение XVIII века Франция не могла пожаловаться на
нехватку дипломатов, но ее политике недоставало
последовательности, и это обрекало ее на неудачу. После смерти Людовика
XIV регент* повел ту политику, которой почти всегда
придерживалась его семья; он отставил Торси от руководства
иностранными делами, для того чтобы сблизиться с Англией. Это не было
чем-то новым: 1енрих IV и Мазарини поступали так же, один — по
отношению к Елизавете, другой — к Кромвелю. Но на сей раз
соглашение представляло собой не просто дипломатический
ход, а вытекало из общей системы. В течение тридцати лет
версальский кабинет не изменял этой политике, и Хорее Уолпол*
мог расхваливать кардинала де Флёри за его лояльность.
Кардинал пользовался за границей большим авторитетом, чем
в Париже. Не раз ему уцавалось сохранить мир в Европе, заставляя
державы принять посредничество Франции; он нанес
решительный удар Австрии в Италии, отняв у нее Неаполь, Сицилию и
Тоскану; наконец, он закрепил за нами владение Лотарингией.
Это были немаловажные заслуги. Но Флёри нравилось решать
вопросы путем переговоров; он был стар, терпелив и миролюбив;
он не любил ничего такого, что давало бы пишу охотникам до

р: л Жюль Камбон. Дипломат
новостей; безжалостные
парижские салоны упрекали его
за политику, которую находили
чрезмерно сдержанной.
После его смерти Людовик
XV возымел желание править
самостоятельно. Он часто
обнаруживал понимание
истинных интересов государства,
но у него были скорее благие
намерения, чем настоящая
воля. Робкий, чувствительный
к неудачам, не уверенный в
себе, любивший окольные
пути, этот монарх не знал,
что стремление исправить
ошибку часто лишь усугуб- Кардинал Флёри
ляет ее. У него не было ни
последовательных планов, ни твердости в их осуществлении;
эти качества, как известно, часто обуздывают фортуну. Берни
и Шуазёль служили орудиями политики сближения с
Австрией — политики, приведшей к радикальному изменению
союзнических отношений. Берни не был сторонником этой
политики, но подчинился. Однако после первых неудач он
завел разговор о мире и впал в немилость. Позднее его
назначили послом в Риме, где он пробыл около двадцати лет. Там
Берни занял видное положение. Он держал себя приветливо
и с достоинством, проявлял щедрость — все это обеспечило
ему большой авторитет. Берни отказался принести присягу,
требуемую законом о гражданском устройстве духовенства, и
был вынужден подать в отставку; он был беден. Конец жизни
этого кардинала, начинавшего с писания легких стишков, был
не лишен благородства.
Шуазёль стал его преемником на министерском посту по ми-

Жюлъ Камбон. Дипломат pr р?
лости мадам де Помпадур. Он
был человеком другого склада,
нежели Флёри и Берни.
Насколько недоброжелательно
общественное мнение
относилось к обоим кардиналам,
настолько же благосклонно
оно приняло Шуазёля. Партия
философов превозносила его
таланты. Шуазёль сумел
привести государственную
машину в движение и задать общей
политике такое направление,
которое отвечало склонности
французов к блеску. Он
подписал «Pacte de famille»* и дал
Король Людовик XV нам Корсику. Его политика
опиралась на союз с Австрией
и Испанией. Он блестяще проводил ее, но потерпел жестокую
неудачу. Когда Шуазёля сослали в Шантлу, французское
общество устроило ему чествование; вошло в моду навещать его
в изгнании: все устремлялись туда, а Фридрих II поставил на
вершину купола, венчающего новый дворец в Потсдаме, три
женские статуи, держащие в высоко поднятых руках
королевскую корону. Я часто рассматривал эти три фигуры; говорят, что
они изображают Марию-Терезию Австрийскую, императрицу
Елизавету и мадам де Помпадур.
Накануне гибели монархию старого режима озарил
последний луч славы. Этим она была обязана Верженну, который
выдвинулся в качестве посла в Швеции и в Константинополе.
Когда его назначили управлять министерством, он внес туда
серьезность, столь отличную от манеры его предшественников.
Испанский посол граф де Аранда говорил: «С г-ном де Морепа я
болтал, а с г-ном де Верженном я веду переговоры». Естествен-

р;6 Жюль Камбон. Дипломат
но, несколько тяжеловесная основательность этого министра
не нравилась при дворе. Королева терпеть его не могла. Ему
приходилось защищать наши интересы от австрийских интриг.
Иосиф II очень бесцеремонно пользовался влиянием своей
сестры Марии-Антуанетты. «Подумайте о том, — королева
однажды сказала Верженну, — что император — мой брат». «Я буду
помнить об этом, — отвечал министр, — но особенно буду думать
о том, что Его Высочество дофин — сын Вашего Величества». Он
пользовался доверием и поддержкой короля, но королева,
поддерживавшая Шуазёля, который постоянно носился с мыслью
о союзе с Австрией, была вне себя от ярости. Провозглашение
независимости английскими колониями в Америке* не застало
Верженна врасплох. С 1763 г., когда мы потеряли Канаду, он
предвидел, что английские колонии, не нуждавшиеся больше в
защите от своих французских соседей, отложатся от метрополии.
Он вступился за повстанцев (Insurgents), тем самым отомстив за
бедствия, причиненные нам Семилетней войной*, и обеспечил
нам дружбу великого народа. Америка и Франция с полным
основанием воздвигли памятники Лафайету и Рошамбо; было бы
справедливо, если бы они также почтили память и Верженна.
II
В начале XIX века на мировую сцену выступили два великих
дипломата — Меттерних и Талейран. Если бы Плутарх не вышел из
моды, можно было бы провести между ними параллель в его стиле.
Они жили в одно и то же время и участвовали в одних и тех же
событиях, становясь то союзниками, то противниками. О каждом
из них говорили, что он задавал направление европейской
политике. Конечно, во многом они были непохожи друг на друга, но их
обоих одинаково не щадили ненависть, нападки и клевета. Однако
в оценке таких людей следует обращать внимание не столько на
их моральные недостатки, сколько на деятельность в целом.
Князь Меттерних сделал первые шаги в карьере в то время,
когда Наполеон начал удивлять мир. В его успехах Меттерних

Жюль Камбон. Дипломат
Князь фон Меттерних Князь Талейран
не увидел ничего, кроме ряда военных побед, и, когда его
назначили послом в Париж, он появился там, любезный и
самонадеянный, как дипломат старого режима. Сомневаюсь,
почувствовал ли он, что присутствует при рождении нового
миропорядка и что трехцветное знамя, которое проносили
по всем столицам, оставляло там семена революционных
идей, символом которых являлось. Когда Меттерних стал
канцлером в Вене, его горизонт ограничивался пределами
двуединой монархии, и он дошел до того, что отдал дочь своего
императора победоносному цезарю*, гордыню которого хотел
утихомирить. Когда фортуна совершила поворот, Меттерних
стал чрезвычайно тонко обманывать Наполеона, играть на его
нетерпении и соблюдать вооруженный нейтралитет, которым
маскировал приготовления австрийского генерального штаба
вплоть до того самого дня, когда, почувствовав, что Франция
доведена до крайности, смог сбросить маску и присоединиться
к союзной коалиции. После того как Наполеон был побежден,

j^8 Жюль Камбон. Дипломат
Меттерних возглавил европейскую реакцию. Один за другим,
чуть ли не ежегодно, созывались конгрессы: в Ахене, Лайбахе,
Троппау, Вероне, на которых Священный союз* принимал
решение бороться повсюду со сторонниками либеральных
принципов и произвести военную интервенцию в Мадриде и
Неаполе. Меттерних пренебрежительно относился к Пруссии
и, отказываясь восстановить Германскую империю, был уверен,
что Австрия всегда будет играть первую скрипку в Германском
союзе*. Главным предметом его забот был не Франкфурт*, а
Италия. Все свои усилия, всю свою бдительность, всю мощь
Империи он направил против Италии, отданной ему в полное
распоряжение*. Милан любил французское владычество*, о
котором Стендаль сохранил такие приятные воспоминания; это
был еще не до конца потухший очаг, из которого Меттерних
хотел выбрать золу. Правил он полицейскими методами. Наиболее
благоразумные люди, особенно выделявшиеся благодаря своему
происхождению или заслугам и, я бы сказал также, наиболее
христиански настроенные во всем Ломбардо-Венецианском
королевстве, находились в изгнании или в заключении в Шпиль-
берге. Тем самым Меттерних готовил совсем не то будущее,
основы которого надеялся заложить. Сколько пережитых нами
событий могло бы пойти по-другому, если бы во Франкфурте и
Милане австрийская монархия следовала иной политике! Она
потерпела неудачу потому, что ей недоставало великодушия.
Разразилась революция 1848 г.; Меттерних бежал и скрылся.
Госпожа де Ремюза где-то весьма тонко заметила, что люди —
не вполне таковы, какими нам кажутся, и что придворная жизнь
и привычка к интригам могут приглушить чувствительность
у некоторых государственных деятелей, но не уничтожают
ее окончательно. Князь Меттерних не был чужд сердечных
волнений. Завсегдатай салонов, он любил пользоваться в них
успехом. А тактичность, проявленная им к Каролине Мюрат в
1814г., бросает свет на еще одну сторону его личности. Мы
признательны ему за его слабости. В дни его молодости Германия

Жюль Камбон. Дипломат ^q
была очарована Гёте, и это навсегда оставило на Меттернихе
некоторый отпечаток романтизма и сентиментальности.
Князь Талейран тоже был завсегдатаем салонов. Он
приносил туда бесстрастное выражение лица, несколько шаблонную
доброжелательность, легкую насмешку и приятность в
разговоре, которая завораживала всех, кто с ним встречался; но
никакого романтизма в нем не было. Полученное им духовное
воспитание, следы которого в нем сохранились, защищало его
от всякой сентиментальности. Он был — и всегда оставался —
человеком XVIII века. В течение всей жизни в нем чувствовался
близкий друг и участник забав Бирона, Лакло и Мирабо.
Он обладал даром предвидения. Это опасный дар: люди
не любят, чтобы их предостерегали, и Кассандры никогда
не пользовались популярностью. Талейран всегда смотрел в
завтрашний день, и это определяло его поведение.
Талейран отказался от духовного звания, после того как
сыграл видную роль в Учредительном собрании. Именно ему
Мирабо перед смертью поручил огласить с трибуны свои
последние мысли. Когда начался террор, Талейран находился со
специальным поручением в Англии; его оттуда изгнали. Он
постарался убежать из Европы, где встретил бы одних
только эмигрантов, и отправился в США. Это был новый мир, а
Талейран не боялся новых идей. Как только во Франции
установилось законное правительство, он вернулся туда и свел
знакомство с мадам де Сталь. Благодаря ей он стал министром
иностранных дел. Это явилось началом его великой судьбы.
Он связал свою жизнь с судьбой молодого героя, который
примчался из Египта, привезя с собой надежду на лучшее будущее;
Талейран находился около него i8 брюмера*; вместе с первым
консулом он подписал знаменитые соглашения — Амьенский и
Люневильский трактаты*, которые после десяти лет войны
позволили Франции думать, что наконец-то она добилась мира.
Вскоре, когда ослепление прошло, Талейран испытал ужас
перед не знающим пределов воображением императора; он ушел

бо Жюль Камбон. Дипломат
в себя и снова стал самим собой. Осмелюсь ли я это сказать? Мне
кажется, что другие причины, с виду несерьезные, — глубокие
и остро ощущаемые обиды — вызвали его окончательный
разрыв с императором. Рассказывают, что однажды, спускаясь по
лестнице Тюильри после тягостного разговора с императором,
Талейран воскликнул: «Какое несчастье, что такой великий
человек столь дурно воспитан!» Император, по-видимому,
нанес ему одно из тех оскорблений, которые впоследствии
ничем — ни почестями, ни лаской — нельзя было изгладить из
памяти. Талейран, должно быть, испытывал унижение от той
роли, которую навязал ему Наполеон, когда поручил принять в
замке Валансэ испанского короля Фердинанда VII,
находившегося почти что на положении пленника. Как раз тогда Талейран
сопровождал Наполеона, бывшего еще в полном блеске славы,
в его поездке в Эрфурт*. Но, в то время как германские князья
обхаживали императора, Талейран каждый вечер встречался
у принцессы Турн-и-Таксис с Александром I; он чувствовал,
что намерения Наполеона беспокоят Александра, и, находясь
около него, нащупывал будущее. Так в свое время Филипп де
Коммин, которому внушали отвращение буйные выходки Карла
Смелого, внимательно следил за политикой короля Людовика
XI и старался угадать его судьбу.
После поражения Наполеона Талейран добился у союзных
монархов признания принципа легитимизма*, что должно было
обеспечить Франции ее прежние границы. Но в то же время,
представляя сенат Людовику XVIII, он не преминул подчеркнуть
необходимость конституции, заявив, что свободные институты
«являются опорой, а не препятствием для монархов, уважающих
законы»*. Его тогда послали в Вену в качестве представителя
Франции. Он направился туда в качестве доверенного лица и
чуть ли не ближайшего помощника короля. Его
осведомленность в делах Европы, личные связи со всеми
государственными деятелями того времени и, в особенности, знание людей
обеспечили ему после первых неуверенных шагов господству-

Жюль Камбон. Дипломат 51
ющее влияние на конгрессе. Следуя прочно установившейся
традиции французской дипломатии, он выступал покровителем
слабых и опирался на них, чтобы побудить западные державы
объединиться против честолюбивых устремлений берлинского
и петербургского кабинетов. На Венском конгрессе Талейран
начал на практике применять политический курс, который он
и Мирабо всегда отстаивали: он заключался в том, чтобы
сделать союз Франции и Англии в деле защиты либеральных идей
самой прочной опорой миру в Европе. Г-н Тьер упрекал г-на де
Талейрана в том, что последний допустил, чтобы Пруссия
получила в 1815 г. общую границу с Францией*, тогда как при старом
режиме владения Пруссии не выходили за пределы Рейна, если
не считать Клевской области. Действительно, можно сожалеть
об этом, но я сомневаюсь, была ли возможность сделать иначе.
Англия определенно стремилась поместить у нас под боком эту
вечно ненасытную соседку. Лорд Каслри писал Веллингтону i
октября 1815 г.: «Англия не может больше строить свою систему
обороны исключительно на защите Нидерландского
королевства. Г-н Питт действовал совершенно правильно, когда в 1805 г.
пожелал предоставить Пруссии более обширную территорию
на левом берегу Рейна и привести ее в более тесное военное
соприкосновение с Францией». Подумывали о том, чтобы отдать
Пруссии Саксонию, а из прирейнских провинций образовать
королевство для саксонского короля. Но этот несчастный
государь, находившийся в плену в Берлине, а тем более Людовик
XVIII, движимый династическими соображениями, не
соглашались на такой обмен. Талейран, нуждавшийся в доверии короля,
не мог действовать помимо него.
Как бы то ни было, благодаря сочетанию достоинства и
гибкости, которое были ему свойственны, он так хорошо повел
дело, что Франция, пришедшая на конгресс побежденной и
столкнувшаяся с Европой, объединившейся против нее, вышла
оттуда, получив свои прежние границы, расстроив враждебные
союзы и приобретя себе новых друзей и авторитет.

52 Жюль Камбон. Дипломат
Правительство Реставрации существовало долго, но Талей-
ран вновь держался в стороне, предвидя, к какой катастрофе
приведет монархию политика крайних сил. Когда разразилась
Июльская революция*, когда люди 1830 года, с их несколько
иллюзорным представлением об исторической симметрии,
полагали, что им удастся осуществить во Франции нечто подобное
тому, чем была революция i688 г. в Англии*, и уберечь нацию от
полного разрыва с традициями прошлого, — какие
воспоминания о днях юности и прежних друзьях, какие надежды, спавшие
сорок лет, должно было пробудить в Талейране вступление на
престол этой бурбонской и в то же время революционной
династии, вышедшей из Пале-Ройяля! Он отправился в Лондон,
чтобы представить молодую монархию Европе. Он был принят
с тем любопытством, смешанным с восхищением, с которым
английское общество обычно относится к знаменитостям,
приезжающим из-за границы. Подобно тому, как в свое время
это делал Жаннен по отношению к Соединенным провинциям,
Талейран руководил переговорами, приведшими к признанию
независимости Бельгии. Так проявилась преемственность
французской политики в Нидерландах. Провозглашая принцип
невмешательства, г-н де Талейран разрушил политику
Священного союза и стал вдохновителем договора о нейтралитете,
который вверил новое королевство покровительству великих
держав. Это было его последним достижением; оно делало честь
его предусмотрительности, равно как и его миролюбию.
Этот человек, который до самой смерти заботился о
соблюдении приличий, в течение жизни часто менял партию, но никогда
не менял мнения. Его взгляды отличались последовательностью
и единством, и ничто не могло заставить его отступиться от них:
ни восторги в начале революции, ни чары императорского гения,
ни милостивое расположение монархии после Реставрации. Его
идеалом во внутренней политике оставалась программа
Учредительного собрания — либеральная конституционная монархия.
Во внешней политике, кроме союза с Англией, он стремился к

Жюль Камбоп. Дипломат 5 %
установлению европейского
равновесия, которое
представлялось ему единственной
гарантией всеобщего мира; при этом
Франции отводилось
подобающее место среди других наций.
На переговорах Талейран
поражал своей манерой вести
дело открыто, прямолинейно,
без недомолвок, показывая
этим, что он в такой же мере
государственный деятель, как
и дипломат. Он выражал свое
мнение, не увлекаясь ни
доказательствами, ни спорами, и
лорд Пальмерстон заметил,
Лорд Пальмерстон что никогда не видел
человека, который держал бы себя
на дипломатических конференциях с меньшим высокомерием
и с большим достоинством.
Талейран в высшей степени обладал тем свойством, которое
любил находить в молодых людях, окружавших его, —
пониманием будущего. Отсюда видно, насколько Меттерних и Талейран
отличались друг от друга. Свойства их ума были совершенно
разные. Один не умел включать в свою политику ощущение
перемен, которые приносит с собой время: ему казалось, что
он может все остановить, задержать. Другой не позволял себе
увлекаться никакими иллюзиями, отходил в сторону, когда ему
казалось, что политика перестала отвечать здравому смыслу,
возвращался, шел в ногу с поколениями, сменявшими друг друга, и
на каждом этапе жизни становился орудием для осуществления
их надежд. Меттерних был человеком Священного союза,
Талейран до самой своей кончины оставался человеком 1789 года.
В XIX веке дело революции продолжилось. Г-н Кавур и г-н фон

бд Жюль Камбон. Дипломат ^^^^
Бисмарк начали разрушать здание, сооруженное Венским
конгрессом. Никто не проявлял большей настойчивости и большего
таланта, чем эти два необыкновенных человека, но, пожалуй, в
целом то, что сделал Кавур, еще более изумительно, чем
достижения князя Бисмарка, — столько смелости и благоразумия
требовалось туринскому правительству*, чтобы выстроить единство
Италии. Этой политике служил выдающийся дипломат, г-н Ни-
гра. Ее можно было проводить только с согласии правительства,
заседавшего в Тюильри, а состояние умов значительной части
общества во Франции не позволяло главе этого правительства
свободно демонстрировать свои тайные пристрастия. Этим
объясняются его кажущееся лавирование и те упреки, которыми
осыпали его и справа и слева, причем одни обвиняли его в
вероломстве, а другие критиковали за слабость. Нигра, сумевший
приобрести популярность в разных кругах парижского общества,
в совершенстве владел умением быть в одно и то же время и
настойчивым и терпеливым и доказал, какую силу приобретает
посол благодаря завоеванным им симпатиям.
Установление гегемонии Пруссии в Германии также
потребовало от прусской дипломатии длительных усилий. До i866 г.
Бисмарку приходилось иметь дело с графом фон Бойстом, который
был тогда саксонским премьером и верховодил в Германском
союзе силами сопротивления берлинскому правительству. Этот
замечательный человек слыл остроумным, но, пожалуй, был
излишне самоуверен. Так как в Дрездене он изображал из себя
значительную персону, для которой тесны узкие рамки, куда ее
загнали, то его называли гигантом на антресолях. К несчастью,
он встретил еще большего гиганта, чем он сам. После сражения
при Садовой* он поступил на службу к Габсбургам. В качестве
австрийского канцлера он возглавил процесс установления
двуединой монархии и благодаря этому сумел положить конец
конфликту, из-за которого с 1848 г. Венгрия была внутренним
врагом Австрии*. Он успокоил венгров, но это успокоение
вызвало ненависть у других, ибо новая конституция Империи

Жюль Камбон. Дипломат 6 5
игнорировала славянские элементы в составе ее населения; тем
самым он подготовил будущие катастрофы, которые должны
были привести к полному распаду двуединой монархии*.
Одно время казалось, что влияние Бисмарка
уравновешивается авторитетом российского канцлера. Г-н Горчаков обладал
многими качествами государственного деятеля, но не был лишен
и кое-каких смешных черточек. Как в свое время Кауниц, он
уделял чрезмерное внимание заботам о собственной особе, а его
тщеславие стало притчей во языцех. Его друг и противник г-н фон
Бисмаркумело этим пользовался, но на Берлинском конгрессе он
обидел Горчакова, лишив Россию всех выгод, которые доставил
ей Сан-Стефанский договор*. Таким образом, несмотря на все
значение, которое Бисмарк придавал союзу с Россией, он первым
положил начало ее сближению с западными державами.
Что касается Франции, то ее внешняя политика в течение
предыдущего столетия была как бы зеркалом, отражавшим душевные
состояния, которое страна переживала. С 1814 по 1848 г. ее
направление определяли Людовик ХУГГГ и Луи-Филипп. Оба были
детьми ХУГГГ века, обоим были свойственны его достоинства и
недостатки: ясность рассудка, довольно-таки либеральный
скептицизм и некоторая скудость воображения. Ум их, классический,
как литература их времени, чурался восторженности. Поэтому
французская молодежь, вступавшая в жизнь около 1820 года, не
знала, куда податься. Как выразился Ламартин, Франция скучала*.
Франция стала романтичной. На смену этим государям пришел
император, который показал Франции, что такое романтическая
политика. Этот сентиментальный Наполеон сохранил в себе
что-то от заговорщика, каким был в молодости. Он притязал на
то, чтобы продолжить дело своего дяди, великого императора, и
отомстить за него, и в один прекрасный день гордо заявил перед
всей Европой, что договоры 1815г. наконец утратили силу. У
него не было другой цели, кроме их упразднения, и он не отдавал
себе отчета в том, что эти договоры, несмотря на наши бедствия,
сохранили за Францией видное положение, которое ей веками

56 Жюль Камбон. Дипломат
создавала наша дипломатия,
и что разрушать
установленный ими европейский
порядок — значит работать
больше в интересах других
стран, нежели своей.
Наполеон был типичным
представителем того поколения
людей, вскормленных на
чересчур жирном молоке, чьи
замыслы, надежды и мечты
не подкреплялись волей;
Мюссе изобразил их на
первых страницах «Исповеди
сына века». Противоречия,
коими отличались мысли и Адольф Тьер
политика Наполеона,
возникали и в его Совете, и среди его окружения. Некоторые из
подчиненных говорили ему о традиционной осмотрительности
нашей бюрократии, другие поощряли его увлечение
фантастическими замыслами, и, колеблясь между графом Валевским и
принцем Наполеоном, между Друэном де Люи и Тувенелем, он
шел неверным шагом по пути, который привел его к Седану*.
После 1871 г.* Франция научилась выжидать. Я слышал, как
г-н Тьер говорил в то время, что стране не раз представлялся
случай выйти из состояния сосредоточенности и сыграть роль
в европейских делах, но еще больше, чем осмотрительность, ее
удерживало опасение уронить достоинство. После Тьера пришли
другие люди, следовавшие тем же курсом. Назовем лишь тех, кого
уже нет в живых, — герцог Деказ, гг. де Фрейсине, Гамбетта, Жюль
Ферри, Делькассе стремились, каждый соответственно своему
дарованию, поднять престиж страны за рубежом и привлекли
к Франции симпатии всего мира. У них были отличные
сотрудники; в 1914 г., накануне войны, дипломатия ни одной страны

Жюль Камбон. Дипломат 57
не превосходила ту, которой
располагала Французская
республика.
Я не могу перечислить
здесь всех наших послов, но
позвольте мне напомнить о
том*, кто, организовав
Тунисский протекторат,
отметил свое пребывание в
Константинополе защитой
подвергавшихся
истреблению христиан* от варварства
«кровавого султана»*.
Получив назначение в Лондон, он
пробыл там свыше двадцати
Камилл Баррер лет, снискав дружбу монархов,
доверие правительства,
уважение британской нации. Его добросовестность рассеяла все
недоразумения, существовавшие между нашей страной и
Англией. Мудрость его советов не лишала их силы. Изысканная
тонкость ума не менее, чем сдержанность и умеренность в речах,
обеспечивала ему авторитет у всех его коллег без исключения, а
поскольку он был самым старшим из европейских дипломатов,
то все они охотно этот авторитет за ним признавали.
А что сказать о другом человеке*, который казался живым
контрастом первому, хотя был его ближайшим другом? Рослый,
смелый, с решительностью в речах, но столь же
благоразумный, сколь энергичный, он никогда не отступал от той линии
поведения, которую себе наметил. Назначенный на самый
трудный дипломатический пост в мире, находясь среди людей
гордых и имевших основания быть обидчивыми, он, несмотря
на тысячу преград, постепенно развязал узы, соединявшие Рим
с Берлином, и сумел превратить потенциального противника
в друга, союзника, собрата по оружию.

58 Жюль Камбон. Дипломат
Глава четвертая
Дипломатический корпус
Чтобы постигнуть какое-нибудь ремесло, ему
нужно учиться; в любом деле — от самого
простого до самого сложного — существуют годы
ученичества, подготовки к будущей должности1.
Лабрюйер*
У демократии всегда будут послы и посланники;
вопрос — будут ли у нее дипломаты? Здесь важна не
форма правления, а политические и общественные
отношения. Это ремесло требует от тех, кто им
занимается, определенного уровня культуры и известной
привычки к светской жизни. Поэтому кажется естественным,
что дипломатический корпус пополняется представителями
тех кругов, где встречаются оба эти качества; но в этом-то и
кроется затруднение: демократия с трудом мирится со всем,
что похоже на отбор.
Однако можно задаться вопросом, а нужен ли
дипломатический корпус и не достаточно ли, чтобы правительство
выбирало своих представителей исходя из требований
текущего момента? На самом деле такое могло быть при старой
монархии, когда постоянство во внешней политике до
известной степени поддерживалось существованием королевской
власти. В условиях демократического государства это было бы
чревато большим риском. Министры, сменяющие здесь друг
друга, — это не обязательно государственные деятели. Они
склонны привносить в дела личные чувства или партийные
предрассудки. Поэтому не будет парадоксальным утверждение,
что в демократической республике еще больше, чем в монар-
1 Пер. Ю. Корнеева и Э. Линецкой.

Жюль Камбон. Дипломат 5q
хическом государстве, дипломатия нуждается в традициях и
кадрах.
Заслуживает внимания пример Соединенных Штатов.
После каждых президентских выборов состав послов у них
обновляется: эта должность чаще всего становится
вознаграждением за услуги, оказанные во время избирательной
кампании. Вашингтонское правительство, отделенное от остального
мира Атлантическим и Тихим океанами, располагает в этом
отношении свободой действий, которой нет у правительств
старой Европы, где имеются соседи. Однако и в США
определенно намечается тенденция в сторону образования
дипломатического корпуса. Если важные посты по большей части
приберегают для фаворитов победившей на выборах партии,
то на второстепенных должностях и в канцеляриях имеется
много опытных служащих, которые не сменяются.
Во Франции молодые люди, желающие вступить на
дипломатическое поприще, которое у нас принято называть «1а
carrière», должны сдать экзамен. Это конкурс, на котором
привилегиями пользуются лишь немногие избранные. Раньше
кандидаты могли проникать и через другую дверь. Молодым
атташе, которых называли «attachés autorisés», разрешалось
проходить стажировку при посольстве. По истечении года их
допускали к специальному экзамену. Они являлись с отметками
начальника, под руководством которого служили, и это было не
лишено своих преимуществ. Сент-Бёв заметил, что в обществе,
в жизни, в современном мире многое усваивается как бы по
воздуху, из общей атмосферы и через повседневное общение.
Судить о людях, полагаясь только на экзамены, справедливо
лишь с виду: ведь наряду с книжными знаниями существует еще
воспитание, проницательность, одним словом —ум, и в школе
этому научиться нельзя.
Однако есть должности, насчет которых у правительств
могут быть особые соображения; в таких случаях они избирают
представителей по своему усмотрению и исходя из своих моти-

ijq Жюль Камбон. Дипломат
bob. Все правительства пользовались этой свободой действий,
и не мне ее критиковать, ведь я был генерал-губернатором
Алжира, когда меня послали в Вашингтон. Так поступали и при
старом режиме. Виллар был столь же хорошим дипломатом,
сколь великим полководцем. Прославили французскую
дипломатию и немало представителей Церкви и судебного ведомства.
Это объясняется тем, что на определенном уровне выявляется
и выходит на первый план единство государственных
интересов. Особенности, свойственные отдельным профессиям,
сглаживаются: горизонты раздвигаются, точки зрения сливаются.
Все пути, ведущие к этим вершинам, соединяются там. Где бы
человек ни служил своей стране — в армии, судебных
учреждениях, высшей администрации, — он может приобрести знание
людей и понимание интересов государств. Из всех способов
изучать дипломатию самым ценным является практическое
знакомство с делами государственного масштаба.
Дипломатический корпус пронизан корпоративным духом,
как и должно быть; плохо только, когда это вырождается в
своего рода кастовый дух. Здесь, естественно, имеют
обыкновение выражать недовольство, когда правительство пользуется
своим правом подбирать дипломатических представителей не
из числа кадровых дипломатов. Может быть, это и хорошо. С
этим правом дело обстоит так же, как и со всякими другими
правами; им легко могли бы начать злоупотреблять, если бы
за его применением не следили и не подвергали критике. В
сущности, кастовость существовала всегда. Чувство того же
свойства двигало Сен-Симоном, когда он упрекал
Людовика XIV в том, что тот обуржуазил высшие должности. В этом
он ошибался: предшественники Людовика XTV, так же как и он
сам, хотели только одного: иметь хороших слуг, и они больше
ценили у своих агентов талант, нежели дворянские грамоты.
Жаннен был сыном кожевника, а кардинал д'Осса — чуть ли
не подкидышем. Истинные люди дела никогда особенно не
принимали всерьез претензии насчет родовитости. Вот как

Жюль Камбон. Дипломат *-j \
выразился на сей счет один дипломат XVII века*, понимавший
толк в этом деле: «Большинство знатных особ годятся более для
парадных посольств, чем для переговоров. В торжественных
миссиях, когда наемный оратор произносит речь по случаю
крестин или бракосочетания, похорон или рождения, или для
присутствия в качестве свидетеля при принесении клятвы о
соблюдении договора, — вот где они поистине на своем месте.
Они рождены лишь для того, чтобы приносить поздравления
и соболезнования, и у них нет ни времени, ни охоты
готовить себя к выполнению важных государственных миссий».
Таково было мнение рядовых служащих, которые при старом
режиме двигали дипломатическую машину. Поведение самого
Сен-Симона только подтверждает это наблюдение; когда его
послали в Мадрид с парадным посольством, он желал иметь
дело лишь с испанскими грандами и интересовался
исключительно мельчайшими нюансами этикета.
Несомненно, при выборе своих агентов правительство в
первую очередь должно исходить из интересов дела. Отказ от
такого подхода, откуда бы он ни шел — снизу или сверху, —
свидетельствует как об ограниченности ума того, кто его
допускает, так и о его пренебрежении интересами государства.
За время своего почти шестидесятилетнего
существования* Французская республика демонстрировала удивительную
эклектичность: она брала министров то из среды кадровых
дипломатов, то вне этого круга; в общем у нее оказалась довольно
счастливая рука. Таке Ионеску, бывший министр иностранных
дел своей страны, рассказывает в воспоминаниях о беседе,
которую как-то однажды, в îgii г., он имел в Вене с графом
Эренталем. Австрийский министр признался ему, что долгое
время верил в превосходство монархии в вопросах внешней
политики, но Франция убедила его в обратном: она с
бесспорным успехом ведет превосходную политику. Следует признать,
что в истории дипломатии найдется не так уж много более
замечательных страниц, чем те, что были вписаны француз-

Ч 2 Жюль Камбон. Дипломат
ской дипломатией с 1871 по 1914 г. Сохранять, несмотря на
поражение, национальное достоинство перед европейскими
кабинетами, в общем-то враждебно относившимися к
республиканской идее и спешившими снискать дружбу победителя;
заставить всех примириться со своей политикой державы,
стремившейся к расширению влияния в Азии и Африке,
отвечая на потребность страны в активной деятельности;
приобрести друзей и подготовить союз наций, позволивший
нам выдержать нападение вторгшегося в наши пределы
противника, — таковы были задачи, стоявшие перед французской
дипломатией, и она успешно с ними справилась. Г-н Эренталь
оказался прав: у республики не было никакого основания
завидовать монархии.
И все-таки находится немало тех, кто воображает, будто
нация может обойтись без дипломатов: дело в том, что людей,
никогда не выглядывающих в окно, людей, чей горизонт
ограничен их домашним бытом, больше, чем обычно полагают.
К сожалению, не все по темпераменту такие домоседы. У наций
имеются соседи, которые зачастую бывают неделикатны, а
иногда и сварливы, и которые слишком часто напоминают им,
что они не одни на свете. Если народ полон сил, то его
экономическая жизнь выходит за пределы одного государства, а по мере
своего роста народ расширяет отношения с остальным миром;
эти контакты между нациями и расами всегда служили
движущей силой цивилизации; когда же народ замыкается в себе
самом, как в свое время китайцы, он начинает чахнуть. Великие
вожди народов никогда не верили в возможность изоляции.
Постоянной заботой князя Бисмарка было заручиться
союзными или по крайней мере дружественными отношениями с
другими странами, а одним из наиболее серьезных его упреков
по адресу Вильгельма II было то, что своими
неблагоразумными поступками тот испортил отношения Германии с Россией.
Если бы я захотел дать определение политике Наполеона, то
сказал бы, что, хотя он и воевал со всей Европой, его политика

Жюль Камбон. Дипломат ^ с^
заключалась в поисках союзов на континенте, — только с
применением силы. Своими походами на Мадрид и на Москву
император хотел главным образом заставить Испанию и Россию
стать участниками его системы, направленной против Англии.
Благодарение Богу, эти примеры не принадлежат к числу тех,
которые могут вызвать у свободной демократии желание им
подражать, но из того, что политические нравы станут иными,
еще не следует, что изменятся и условия жизни наций. Покуда
правительства различных стран будут поддерживать
отношения между собой, они будут нуждаться в агентах, которые бы
их представляли и снабжали информацией, и, как бы их ни
называли, эти агенты будут заниматься дипломатией.
Роль этих агентов с каждым днем будет усложняться.
Пресса, парламентские кулуары, деятельность бизнесменов,
невежество публики, нетерпение, проявляемое обществом,
которое хочет все знать и которое чаще всего, после того
как ему все объяснили, знает не больше, чем прежде, — все
это создает неблагоприятную атмосферу для осуществления
политических планов. Но если правительство проявит хоть
немного благоразумия и такта в выборе своих агентов, то они
преодолеют все эти затруднения. У каждой эпохи были свои
сложности. Ришелье говорил, что передняя короля
причиняла ему больше неприятностей, чем вся остальная Европа. Об
этом следует помнить, чтобы не упасть духом, когда служишь
своему времени.
II
Дипломатия — это ремесло, не допускающее оседлого образа
жизни. Между департаментами МИДа и посольствами
непрерывно происходит обмен персоналом. Это стародавний
обычай и весьма полезный, ибо чиновники, находящиеся
на службе в Париже, имеют обыкновение упрекать своих
товарищей, живущих за границей, в том, что те поддаются
иностранному влиянию, а последние спешат обвинить своих

ijд Жюль Камбон. Дипломат
коллег в министерстве в том, что их кругозор ограничен
набережной Орсе*. Путешествия воспитывают молодежь, а людей
зрелого возраста приучают воздерживаться от категорических
суждений, к которым мы чересчур склонны, когда смотрим на
мир с какой-нибудь одной точки зрения, не постигнув всего
разнообразия людей и предметов.
Дата рождения министерства иностранных дел — i января
1589 г. До той поры иностранными делами ведали
одновременно четыре государственных секретаря, составлявшие
правительство королевства. Генрих III сосредоточил управление
иностранными делами в руках одного из них, которого звали
Луи Раволь*. С того времени, то есть за 337 лет> ведомство
сменило 128 руководителей. Этим списком можно гордиться;
в нем значатся несколько величайших имен в нашей истории.
С 1589 г. по 10 августа 1792 г> то есть за 203 года, монархия
старого режима призвала на службу только 34 министра. За
78 лет революции, Империи и конституционной монархии, с
10 августа 1792 г- по 4 сентября 1870 г., сменился 51 министр.
Начиная с 4 сентября 1870 г., у республики уже насчитывается
43 министра. Срок пребывания министра на посту постепенно
явно сокращается, и это порождает некоторые неудобства.
В Англии существует оригинальный институт для
обеспечения преемственности в политике тамошнего МИДа (Foreign
Office): я имею в виду должность постоянного заместителя
статс-секретаря. В последние годы этот важный пост
поочередно занимали такие люди, как сэр А. Никольсон (ныне лорд
Карнок), лорд Гардинг, бывший посол в Париже, сэр Эйр Кроу,
участвовавший в мирной конференции*; сейчас его занимает
сэр У. Тиррел. Я знал этих выдающихся дипломатов и имел
высокую честь быть их другом; я никогда не замечал, чтобы их
помощь, столь ценная для министра, хоть сколько-нибудь
умаляла его авторитет. Между тем во Франции звание заместителя
министра обычно оставляют за политическими деятелями,
которым предстоит стать министрами, но которым нужно еще по-

Жюль Камбон. Дипломат *-j ^
лучить несколько нашивок, прежде чем им вручат портфель. В
сущности, звание не имеет никакого значения. На набережной
Орсе нынешние директора — преемники важных чиновников,
носивших при старом режиме скромное название служащих
(commis), — играют, как эти последние, хотя и малозаметную,
но от того не менее значительную роль.
Именно они ведут переговоры с иностранными
дипломатическими представителями по вопросам, не требующим
личного вмешательства министра: они сосредоточивают у
себя, направляют и контролируют работу департаментов и
придают окончательную форму и вид документам,
выражающим намерения правительства. Наши директора всегда
старались сохранить в депешах своего ведомства характер, или,
точнее говоря, стиль, ясность которого свидетельствовала
бы о правильности мысли. Говорят, что Наполеон особенно
высоко ценил ноты и докладные записки г-на Рейнгарда. Эта
традиция не утрачена. Назову лишь тех из директоров, кого
уже нет в живых: хорошо владели пером гг. Депре, Низар и мой
друг Франсис Шарм. Я был близко знаком с г-ном Низаром.
Его учтивые манеры, любезное обхождение, знание Европы,
благоразумие, безошибочность суждений, старание, которое
он прилагал к тому, чтобы никогда не ставить своего
министра в неловкое положение, придавали большой вес его речам.
У него было, впрочем, от кого унаследовать эти свойства. О
нем можно было сказать то же, что Сент-Бёв сказал о его отце,
г-не Дезире Низаре, выдающемся представителе классической
критики в прошлом столетии: «Он обладал одним из тех умов,
какие редко встречаются, —умом твердым, но не застывшим,
защищенным твердыми принципами, но открытым
навстречу убедительным доводам; умом, который отличается ярким
своеобразием и который на все, о чем он рассуждает или что
хотя бы затрагивает, налагает четкий отпечаток
проницательности, знания и нравственности». К несчастью, г-н Низар
страдал физическим недостатком, сильно стеснявшим его и

fjß Жюль Камбон. Дипломат
других, но зато, быть может, позволявшим ему с еще большим
вниманием относиться к делам. Он был глух, совершенно глух;
глухота его была отнюдь не дипломатическим недугом. Но он
столь быстро соображал, что понимал все, и его собеседники
охотно подвергали себя неудобствам, каковыми была чревата
беседа с ним.
Как бы то ни было, над канцеляриями всегда будут
насмехаться, а они переживут все насмешки по той причине, что
канцелярии необходимы. И даже если бы упреки, которые им
предъявляют, были во сто крат справедливее, ничего бы не
изменилось. Если министр — настоящий начальник, то он будет
хозяином в своем ведомстве; если же, как это иногда случалось,
он недостаточно подготовлен для своей задачи, то найдет
среди своих сотрудников сведущих людей, которые дадут ему
возможность все-таки прилично справиться с этой задачей и
не ударить лицом в грязь. Он расплатится тем, что, покидая
министерство, будет требовать уважения к традиции, которую
до вступления в кабинет презрительно именовал рутиной.

Жюль Камбон. Дипломат ^Ч
Глава пятая
Консулы
...большие торговые предприятия всегда по
необходимости связаны с общественными
делами.
Монтескье. О духе законов. Кн. XX. Гл. IV1.
Незадолго до смерти Талейран произнес в Академии
моральных и политических наук похвальное слово,
посвященное г-ну Рейнгарду, бывшему министру
иностранных дел*. Он напомнил, что Рейнгард
изучал богословие в семинарии в Дюссельдорфе и на
протестантском факультете в Тюбингене и вынес оттуда силу
и гибкость мышления, которыми отличались впоследствии
все документы, выходившие из-под его пера. В связи с этим
Талейран заметил, что многие из наших великих дипломатов
были в прошлом хорошими богословами. Многочисленная
аудитория, собравшаяся в зале Института, дабы в последний
раз засвидетельствовать свое почтение престарелому князю,
при этой фразе разразилась аплодисментами. Казалось, за
спиной государственного деятеля появилась тень бывшего
епископа Отёнского*.
И в самом деле удивительно, сколько замечательных ди
пломатов вышли при старом режиме из церковного сословия.
Крупнейшие из них были духовного звания. Они проявляли
исключительную преданность на службе королю; в Риме же их
облачение зачастую давало им возможность говорить со
Святым престолом более свободно, чем это могли себе позволить
миряне. С начала XIX века положение изменилось:
духовенство перестало быть особым сословием в государстве. Когда в
1 Пер. А. Г. Горнфельда и M. М. Ковалевского.

ij g Жюль Камбон. Дипломат
силу характера некоторых дел правительства обращались за
содействием к какому-нибудь духовному лицу, они делали это
исходя из его личного положения и не давали ему никакого
официального поручения.
В наше время, когда правительствам нужны агенты, не
принадлежащие к числу кадровых дипломатов, они обращаются
к политическим деятелям и представителям деловых кругов.
Это отличительная особенность времени. Совершенно
очевидно, что у наших отцов были иные заботы, чем у нас. Из всех
пружин, приводящих в движение государственную машину,
материальные интересы заняли главенствующее место и в
силу этого определяют отношения между нациями. В наши
дни это можно видеть на примере нефти и каучука. Замечание
Монтескье о том, что крупные промышленные и торговые
предприятия в немалой степени причастны к общественным
делам, никогда не звучало так справедливо, как теперь.
Вследствие всего этого выросло значение консулов —
официальных представителей, в задачу которых входит защита
наших торговых интересов и помощь соотечественникам за
границей. В похвальном слове Рейнгарду, который был в свое
время генеральным консулом в Милане, Талейран следующим
образом определил роль этих чиновников: «Их функции
бесконечно разнообразны. В пределах своего округа они могут
выполнять по отношению к соотечественникам функции судьи,
арбитра, посредника; они часто оформляют акты
гражданского состояния, исполняют обязанности нотариуса, а иногда и
главного администратора флота; наблюдают за санитарным
состоянием судов и составляют соответствующие акты. Именно
они благодаря своим деловым связям могут дать правильное
и полное представление о состоянии торговли, судоходства и
промышленности страны пребывания».
При исполнении своих обязанностей консулы заботятся
также о том, чтобы их наблюдения были использованы
коммерсантами и промышленниками их страны; эти донесения

Жюль Камбон. Дипломат *jq
публикуются в специальных бюллетенях. Мне однако
приходилось слышать от наших коммерсантов жалобы на инертность
французских агентов за границей; когда же я вникал в суть
дела, то часто констатировал, что коммерсанты должны были
винить только самих себя за то, что не заглядывали в
документы, вполне им доступные.
Начиная с XVI века, европейские консулы на Ближнем
Востоке играли роль не только в торговых делах. На основании
договоров, получивших название капитуляций, они были
наделены особыми правами. Этот режим распространили затем
и на все дальневосточные страны, такие, как Сиам, Китай и
Япония. На основании этих договоров консулы пользовались
правом юрисдикции в отношении своих соотечественников
по уголовным, гражданским и торговым делам; они
пользовались также почти всеми дипломатическими привилегиями.
Судопроизводство в этих странах было столь несовершенно,
правительство творило такой произвол, а нравы настолько
отличались от наших, что без капитуляций европейцы не
могли бы чувствовать себя в безопасности и спокойно вести
торговые дела.
Установлением этого режима благоприятствования
цивилизованные державы обязаны Франции. Эта заслуга принадлежит
Франциску I, который решился уничтожить узкие рамки, куда
была заключена до него международная политика. Он поручил
г-ну де Лафоре, направленному в Константинополь,
договориться с турецким султаном Сулейманом, и в феврале 1535 г-
посол подписал с Портой первый договор, освобождавший
французов от юрисдикции турецких кади*. Другие
христианские державы выразили негодование по поводу того, что
Франция ведет переговоры с неверными, а затем поспешили
последовать ее примеру.
Это право покровительства, осуществляемое консулами,
вскоре было распространено не только на их
соотечественников. В то время как православные греки взывали о помощи

8о Жюль Камбон. Дипломат
к России, Святой престол поручил Франции защищать на
Востоке интересы католиков всех национальностей.
Французское правительство, каким бы оно ни было, всегда прилежно
выполняло это поручение, и генерал Обер-Дюбейе, посол
Директории в Константинополе, проявлял в этом деле такую
же исполнительность и энергию, как и его предшественники,
королевские послы. В странах Востока религия сливается с
национальностью. Защита по религиозному признаку была
значительной силой, способствовавшей росту морального влияния
Франции, а следовательно и ее политического авторитета.
Школы, больницы, монастыри и все заведения, во множестве
созданные миссионерами в их рвении на территории Малой
Азии, по праздникам или когда угрожала опасность
вывешивали французский флаг. К тому же в выполнении этой миссии
наши консулы всегда оставались на высоте. Состояние
анархии, которое было обычным явлением для Оттоманской
империи, к сожалению, слишком часто вынуждало их рисковать
своей жизнью. Смута там никогда не прекращалась, но в 1895 и
1896 гг. волна насилия достигла небывалых размеров. На всей
территории империи банды фанатиков нападали на армянское
население, истребляли, грабили, похищали женщин и
продавали их на рынке как рабынь. Некоторые турецкие чиновники
исполняли свой долг, но в целом власть действовала столь вяло,
что возникал вопрос, нет ли между убийцами и правительством
какого-нибудь сговора и не задумано ли наверху уничтожить
всю армянскую нацию. В Диарбекире, Эрзеруме, Сивасе, Тра-
пезунде и в самом Константинополе местные христиане жили
в вечном страхе. Христианское население, обезумев от ужаса,
бежало, ища убежище в наших консульствах и школах. Повсюду
наши агенты принимали несчастных, оказывали им содействие
и даже защищали с оружием в руках. Отвращение, которое
внушали цивилизованному миру вести об этой резне, могло
сравниться по силе только с восхищением перед мужеством
наших консулов. Папа Лев XIII неоднократно выражал фран-

Жюль Камбон. Дипломат 81
цузскому правительству благодарность за деятельность наших
представителей, спасших столько человеческих жизней.
Но при злоупотреблении все может выродиться. В
некоторых странах консулы-европейцы много раз брали под
покровительство своего флага местных жителей, которые искали у
них защиты от властей или выступали подставными лицами
иностранных аферистов. Когда мы еще только утверждали
нашу власть в Марокко, такие авантюристы создавали нам
бесконечные затруднения. Подобные злоупотребления
неизбежно должны были вызвать реакцию, особенно в такое
время, когда цветные расы начали оспаривать у белого
человека превосходство, которое признавали за ним до сих пор. В
1899 г. Япония отвергла режим капитуляций, а теперь в новой
Турции анкарский парламент, рассчитывающий избавиться от
опеки со стороны Европы, усвоив ее учреждения и переняв у
нее головные уборы*, тоже собирается отнять у консулов их
освященные веками права юрисдикции.
Ввиду той особой роли, какую консулы играли в столь
обширных империях, как Турция или Китай, легко представить,
что характер их обязанностей не раз становился предметом
разногласий. Во Франции юриспруденция всегда
рассматривала их как государственных чиновников, но в то же время
отказывалась признать за ними представительный статус
(caractère représentatif), который принадлежит только главам
дипломатических миссий — послам и официальным
представителям. Консулы получают от своих правительств не
верительные грамоты, а простые назначения (lettres de provision) и
могут приступать к исполнению обязанностей лишь после того,
как правительство страны пребывания выдаст им экзекватуру
(exequatur), тем самым признавая их официально.
Их роль, таким образом, в принципе не является
политической, но в действительности иногда может стать таковой,
по крайней мере на Востоке. Однако же при попытке все
точно определить, есть риск только все запутать. Чтобы не

8 2 Жюль Камбон. Дипломат
поставить дело под угрозу, необходимо оказывать консулам
доверие и полагаться на их благоразумие. Некоторые из них,
правда, иногда слишком рьяно поддерживают частные
претензии соотечественников, живущих с ними бок о бок. Чем
отдаленнее место их службы, тем сильнее, видимо, консулы
проникаются убеждением, что престиж их страны может быть
затронут какими-нибудь деревенскими ссорами, которые из
Лондона, Парижа или Берлина кажутся мелочными и жалкими
склоками. Г-н фон Бисмарк, впадавший иногда в раздражение
по поводу агрессивного возбуждения своих подчиненных и
считавший ненужным брать геркулесову дубинку, чтобы убить
блоху, называл эту легкую причуду morbus consularis (консульской
болезнью). Эта болезнь свирепствует во всех странах. Г-н де
Талейран давно уже указал средство против нее, когда говорил
своим секретарям: «Главное, господа, не слишком
усердствуйте!» А Тьер выразил эту мысль следующими словами: «Надо
все принимать всерьез, но ничего— трагически». Бисмарк,
Талейран, Тьер — разве не забавно, что все они были одинаково
озабочены тем, чтобы их агенты во всем соблюдали меру. Это
полезное правило, и оно применимо не только к консулам.

Жюль Камбон. Дипломат 8 %
Глава шестая
Дипломатический протокол
Sacrum... inter exteras gentes legatorum ius1.
Тацит. История. III. 80
Нет людей, более склонных к церемониям, чем дикари.
Когда два туарега встречаются в Сахаре, то, заметив
друг друга издали, они останавливаются, слезают с
верблюда на землю, садятся на песок и приветствуют
один другого, а копьем и щитом, сделанным из кожи
газели, делают жесты, составляющие какой-то ритуал. Только
признав встречного таким образом, они решаются к нему
приблизиться. Покойный г-н Маскерэ, профессор
филологического факультета в Алжире, рассказал мне однажды, что в
1889 г., отправляясь в Париж, он привез туда туарега, взятого
нами в плен, и сводил его на Всемирную выставку. Этот
человек признался, что из всего увиденного его особенно сильно
поразил вид оживленной улицы. Он не мог понять, как это мы
решаемся ходить в толпе без всяких предосторожностей и не
имея оружия.
Возможно, вежливость ведет свое происхождение от страха.
Так, вероятно, обстояло дело в отношениях между частными
лицами и уж наверняка в отношениях между нациями. В
библейской Книге Царей рассказывается о том, как беспощадно
Давид отомстил моавитянам, оскорбившим его послов. А когда
азиатский царь, какой-нибудь Фарнак или Антиох, принимал
послов римского сената, то в многочисленных знаках
уважения, коими он их осыпал, несомненно, было больше страха,
чем почтительности. Так постепенно установился обычай
окружать иностранных представителей всевозможными атрибута-
1 Священно право послов... у чужеземных народов (лат.).

8д Жюль Камбон. Дипломат
ми вежливости. Когда посольства превратились в постоянные
миссии, обычай стал правилом.
Так родился дипломатический протокол. Это своего рода
религия, со своеобразными обрядами и таинствами. Жрецами
ее служат церемониймейстеры. В их ремесле огромное число
подводных камней: не так-то просто придавать видимость
чего-то реального в сущности суетным вещам и не задевать
ничьего самолюбия. Для этого нужно особое призвание. Из всех
церемониймейстеров, которых мне приходилось встречать,
наиболее убежденным в значимости своей должности был
маркиз де Сарко, исполнявший эти обязанности при испанском
дворе. Это был человек невысокого роста, внимательный и
услужливый, пунктуальный, точный до мелочей, не забывавший
ничего, что могло бы облегчить иностранным дипломатам их
деятельность, в изобилии дававший хорошие советы, и к тому
же великолепный рассказчик; он был изумителен и
признавался, что, по словам короля Альфонса XII, само Провидение
предопределило его на этот пост.
Разумеется, правила протокола кажутся сейчас несколько
старомодными. Если находятся еще люди, относящиеся к ним
с неким благоговением, то есть и такие, которые их
высмеивают. И те и другие неправы. Таково уж свойство обычаев:
критикуя их, следует им подчиняться. Не делать этого так же
глупо, как не снимать шляпы при входе в церковь или обуви
при входе в мечеть.
В сущности, не все так уж бессмысленно в этих
торжественных пустяках. Иностранные дипломатические агенты
представляют нечто, что выше их самих. Воздаваемые им
почести обращены к государству, представителями которого
они являются. Недостаточно, между прочим, отмечено то
обстоятельство, что протокол не знает народов-победителей и
народов-побежденных и даже враждующим нациям
предписывает взаимное уважение, независимо от соотношения их сил.
Это, конечно, только формальность, которая по существу еще

Жюль Камбон. Дипломат 8 ^
ничего не предрешает, но на сей раз Бридуазон* прав,
придавая значение форме. Данная формальность свидетельствует
об уважении к достоинству и независимости слабых наций,
что уже немало. В этом заключено все международное право.
Лига наций, которой мы так гордимся, только осуществила на
практике принцип равенства суверенных государств.
Наиболее важной прерогативой иностранных официальных
представителей является экстерриториальность, то есть
привилегия для них и членов их семьи не подчиняться юрисдикции
той страны, где они аккредитованы. «По самой природе
вещей, — говорит Монтескье*, — не могло быть допущено, чтобы
послы находились в зависимости от государя, к которому они
посланы, или подчинялись его судам. Они — голос пославшего
их государя, и этот голос должен быть свободен. Никакие
препятствия не должны стеснять их действий. <... > Поэтому
относительно послов следует держаться соображений, заимствованных
из международного, а не государственного права»1.
Но в силу существования привилегий, которыми пользуются
послы, их правительство должно позаботиться о том, чтобы
им был оказан хороший прием. Стало правилом не назначать
посла, не получив агреман от верховной власти той страны,
куда его посылают. В агремане редко отказывают, но все же
рекомендуется, прежде чем просить о нем, прощупать почву.
Раньше, когда посол прибывал, чтобы занять свой пост, его
прием обставляли церемониями. Он совершал торжественный
въезд, как это тогда называли. Все послы выезжали к нему
навстречу в своих каретах и провожали его до дома. Это
показное проявление вежливости чаще всего служило поводом для
конфликтов, ибо каждый из этих господ оспаривал у других
право на более почетное место.
Дипломатическая история полна примеров таких ссор. В
i66i г. в Лондоне, во время торжественного въезда шведского
Пер. А. Г. Горнфельда и M. М. Ковалевского.

85 Жюль Камбон. Дипломат
посла, слуги испанского посла графа де Ватвиля поссорились
с лакеями французского посла графа д'Эстрада и перерезали
постромки у его коляски; были пущены в ход шпаги, и много
испанцев, французов и англичан было убито на месте.
Благодарение небесам, теперь не бывает таких сражений;
это следует приписать смягчению нравов, а также тому
обстоятельству, что послы нынче отправляются к месту своей
службы, как и все прочие люди, по железной дороге. К тому же
Венский конгресс установил порядок старшинства дипломатов
(ordre de préséance), и, может быть, из всех его постановлений
это останется в силе дольше других. Старшинство послов
устанавливается исходя из даты прибытия на занимаемый ими
пост. Самый старший говорит от их имени, когда они в полном
сборе; этот дипломат называется дуайеном, или старшиной
(doyen), дипломатического корпуса.
Из всего церемониала, которым раньше было обставлено
вступление послов в должность, в настоящее время ничего не
осталось. Однако вручение верительных грамот главе
государства совершается еще с некоторой торжественностью.
В Испании частично сохранились обычаи XVIII века, и
иностранцы всегда приходят в изумление, когда видят на улицах
Мадрида кортеж, сопровождающий нового посла во дворец,
совсем как во времена Карла III. Король принимает посла
в тронном зале, в окружении членов правительства и всего
двора, блистающего великолепием. Происходит любезный,
но торжественный обмен речами и комплиментами. Однажды
случилось так, что некий рассеянный посол забыл верительные
грамоты дома. Тогда он передал королю тщательно
сложенный лист бумаги, — и церемония от этого ничуть не утратила
внушительности. Нет нужды говорить, что, как только посол
вернулся к себе, он поспешил исправить допущенную
оплошность, передав грамоты государственному секретарю.
Чтобы покончить со скучными вопросами этикета,
напомню еще, что послов титулуют «Ваше Превосходительство». Это

Жюль Камбон. Дипломат 87
повсеместно принятый обычай, заимствованный из Италии в
конце XVI в. Французам было очень трудно приноровиться к
нему, и они последними привыкли к этой манере обращения,
которой с легкостью пользовались дипломаты в Риме, Мадриде
и при германских дворах. Когда же это обращение вошло в
обычай, французы в своей галантности распространили его и на
жен послов; мы были тогда самым учтивым народом в мире.
Когда миссия послов заканчивается, вручение отзывных
грамот совершается запросто. Раньше, однако, существовал
обычай преподносить послам по окончании их миссии
роскошные подарки. Во Франции, когда венецианский посол являлся
на прощальную аудиенцию, король вручал ему шпагу, которую
носил, и заключал его в объятия. Он дарил ему серебряную
посуду и свой портрет, украшенный бриллиантами. Всюду
считалось одинаково невежливым не делать таких подарков и
отказываться их принимать: когда кардинал д'Осса, покидая
Венецию, вознамерился было нарушить этот обычай, ему дали
понять, что тем самым он нанесет республике оскорбление.
Венеция, впрочем, вела себя очень своеобразно в этих делах:
против посланника, вернувшегося после выполнения миссии
без общепринятых подарков, могли даже возбудить следствие.
В Англии королева Елизавета, которая отличалась гордым
нравом, делала весьма богатые подарки. Что же касается Папы,
то о нем одни старинный автор говорит: «Он не скупился на
благословения, медали и индульгенции — плоды,
произрастающие на его земле».
В то время никому не приходило в голову, что подарки могут
в известной мере поставить под сомнение бескорыстие
посланников, которые их получают, а также их преданность своей
стране. Этим до некоторой степени объясняется та легкость,
с которой в начале XIX в. некоторые дипломаты — и среди
них самые крупные — принимали подарки от государей, с кем
вели переговоры: они еще оставались людьми старого режима.
Сегодня такая позиция уже не встретила бы понимания.

88 Жюль Камбон. Дипломат
Без сомнения, наши нравы стали более строгими, по
крайней мере с виду. Что же касается правительств, то они больше
подарков послам не делают, довольствуясь награждением их
орденами и медалями, что обходится дешевле. Кроме того,
вошло в привычку обмениваться этими знаками отличия
всякий раз, когда визит главы государства, подписание договора,
выставка или какая-нибудь церемония дают к тому повод. Таким
образом, кочуя из страны в страну, дипломаты за время
службы собирают богатый урожай из лент самых разнообразных
цветов. Это бутафория их профессии.
Бывает также, что дипломатические миссии заканчиваются
малоприятным образом. Неоднократно случалось, что
правительства требовали отозвать посла. Такая неприятность
приключилась с лордом Сэквиллом, английским послом в Америке.
Накануне президентских выборов он имел неосторожность
написать одному корреспонденту, спрашивавшему его мнения
о различных кандидатах в президенты США. Письмо его, хотя
и носило совершенно частный характер, попало в печать.
Вашингтонское правительство, возмущенное нескромностью
посла, немедленно обратилось в Лондон с требованием о его
отзыве.
Я был свидетелем до некоторой степени аналогичного
инцидента. Незадолго до начала войны, разразившейся между
Америкой и Испанией в 1898 г., герцог де Аркос, тогдашний
испанский посол в Вашингтоне, написал г-ну Каналехасу,
находившемуся в командировке в Гаване, письмо, в котором
бесцеремонно отозвался о президенте Мак-Кинли. Письмо это было
выкрадено и опубликовано в прессе. Случайно я находился у
герцога де Аркоса в тот момент, когда государственный
секретарь г-н Дэй явился к нему с вопросом, действительно ли он
написал это письмо. Герцог не стал вступать ни в какие
объяснения, а лишь признал его подлинность. Он сказал только, не
вдаваясь в детали, что, хотя письмо носило частный характер
и было украдено у адресата, тем не менее тотчас же после его

^ Жюль Камбон. Дипломат 3q
предания гласности он послал своему правительству
прошение об отставке и теперь является просто частным лицом.
После этого герцог и г-н Дэй расстались, выразив друг другу
сожаление по поводу того, что конец миссии посла положил
подобный инцидент.
Наконец, дипломатические отношения могут быть
прерваны объявлением войны. В таких случаях в прежние времена
бывало неприятно оказаться послом у турок. Вплоть до конца
XVIII века султан сажал послов в Семибашенный замок,
который сильно походил на тюрьму. Венецианские послы
оставались там по нескольку лет, а один из них так и умер в
заключении. Во время войны из-за Кандии, в 1646 г., французский
посол Ла Э-Вантле был брошен в тюремное подземелье и там
избит. Алжирский бей поступал еще более жестоко: однажды
он приказал привязать французского консула Леваше к жерлу
пушки.
Христианские державы вели себя гуманнее, а Людовик XIV
даже щеголял утонченной вежливостью. Собираясь начать
войну с Соединенными провинциями, он распорядился, чтобы
во всех городах, через которые будет проезжать посол
голландских Генеральных штатов Петер де Гроот, ему оказывались
военные почести, пока он не выедет за пределы королевства,
и чтобы губернаторы пограничных крепостей выполняли его
требования. Хотя с тех пор христианские державы и не
заходили так далеко, тем не менее они всегда заботились о том, чтобы
послам вражеских государств, возвращавшимся к себе домой,
были предоставлены все удобства, какие только возможны, и
чтобы их отъезд был окружен предельным вниманием.
Иногда случалось, что правительство не следовало этой
традиции. Я испытал это на себе в 1914 г. Общественное мнение
всего мира осудило подобное забвение обычаев.

Жюль Камбон. Дипломат
Глава седьмая
Дипломатический язык
Мысль меняется в зависимости от слов,
которыми ее выражают1.
Б. Паскаль. Мысли, 50
В течение многих веков христианский мир знал один
общий язык —латынь, которым пользовались почтенные
люди, посвятившие себя умственном труду.
Реформация и образование больших государств, ставшее
толчком к подъему в них национального духа, подорвали в
XVI в. господство языка, унаследованного христианским Римом
от Рима древнего. Из-за различий в языках между народами
выросли интеллектуальные границы. Но нациям, конечно,
чрезвычайно необходимо избегать, чтобы в их политические
и экономические взаимоотношения вкрадывались какие-либо
недоразумения. Однажды в Вашингтоне, в беседе с одним
видным юристом, я выразил удивление по поводу стиля некоторых
английских законов, не имеющих в своем тексте ни единой
точки и ни единой запятой на протяжении целой страницы.
Для сравнения я указал на язык нашего гражданского кодекса,
сжатый и ясный. «Надо же оставить что-нибудь и на долю
юриспруденции», — ответил с улыбкой мой собеседник. В
отношениях между нациями юриспруденцию формируют конгрессы,
решения третейских судов, а иногда и войны. Следовательно,
лучше выражаться ясно и по возможности ничего не оставлять
для толкования правительствами.
Благодаря интеллектуальной гегемонии Франции в Европе
XVII и XVIII вв. языком дипломатии стал французский. В своем
предисловии к академическому словарю французского языка
1 Пер. Э. Линецкой.

Жюлъ Камбон. Дипломат q \
г-н Вильмен великолепно определил, что именно обеспечило
нашему языку эту благородную привилегию: «Характерная
особенность французского языка, делающая его столь пригодным
для ведения дел, применения в науке и быту, особенность,
которую он не может утратить, не изменившись коренным образом,
заключается в ясности, инстинктивно свойственной нашему
уму и постепенно ставшей законом нашей литературы. Она
проявляется в прямом порядке слов, в прозрачности выражений,
в безупречной четкости, где до известной степени чувствуется
влияние геометрии, этой рационалистической науки,
воспитавшей Декарта, науки, непоколебимую точность которой
Паскаль и его друзья соединяли с пылом красноречия».
Лучше не скажешь. Правда, есть опасение, что романтизм
и пристрастие к живописности стиля несколько нарушили ту
геометрическую точность, которой обладал наш язык. Но, как
бы то ни было, в течение столетий он считался, по общему
признанию, самым лучшим средством общения в
международных отношениях, и те, кто, как англичане, составляли ноты на
своем языке, непременно прикладывали к ним французский
перевод. Северные дворы, в частности Россия, усвоили наш
язык до такой степени, что переписка петербургского
правительства с его же представителями велась по-французски.
В царствование Александра III мощное панславистское
движение, направленное главным образом против германского
влияния, увлекло Россию на новый путь. Правительство
отказалось от пользования исключительно французским языком. И
все-таки я знавал старых русских послов, служивших еще при
Александре II, которые упрямо продолжали пользоваться в
своих донесениях только нашим языком. Они даже настаивали
на уважении к привилегированному положению французского
языка. Однажды граф Остен-Сакен, который в течение долгого
времени блистательно представлял царя в Берлине, получил с
Вильгельмштрассе сообщение, написанное по-немецки. Он
ответил на него по-русски, и ему тотчас же прислали то же самое

Q2 Жюль Камбон. Дипломат
сообщение, но уже на французском языке. «Там поняли, —
сказал Остен-Сакен, поведав мне эту забавную историю, — что при
новой системе они рискуют получить ноты на китайском или
на турецком языках».
На Венском конгрессе 1815 г. и на Парижском 1856 г.
переговоры велись на французском языке. Иначе обстояло дело
в Версале в ig ig г.: английский язык наравне с французским
пользовался там прерогативой, составлявшей до тех пор
монополию нашего языка. Французский язык, по-видимому, начал
утрачивать свои позиции в качестве единственного
дипломатического языка, и все ощутили серьезные неудобства языковой
разноголосицы, из-за которой на конгрессах могло случиться
второе вавилонское столпотворение. В Локарно говорили уже
только по-французски, за что нужно благодарить г-на Бриана
и сэра Остина Чемберлена; дипломатические документы,
подтверждавшие соглашения между державами, были составлены
только на нашем языке.
Соединенные Штаты всегда упорно настаивали на
использовании английского языка в качестве международного. Когда
в i8g5 г. в Париже заседал третейский суд для улаживания
проблем, возникших между США и Англией по вопросам о
юрисдикции в Беринговом море и об охране тюленей, было
решено вести все переговоры по-английски. Г-н Рибо, бывший
тогда министром иностранных дел, не преминул выразить г-ну
Виньо — американскому поверенному в делах — свое
недоумение по поводу того, что для дипломатического урегулирования
конфликта, которое должно происходить в Париже, ставится
такое условие. Президент США Гаррисон, получив от Виньо
уведомление об этом разговоре, упорно настаивал на
использовании английского языка; он лишь уполномочил своего
поверенного в делах заявить, что, когда французские, итальянские
и шведские арбитры будут высказывать свое мнение, то могут
это сделать на своем родном языке. С тех пор как США стали
принимать активное участие в европейских делах, англий-

Жюль Камбон. Дипломат q <^
ский язык получил широкое
распространение, тем более
что американцы придавали
мало значения традициям
наших канцелярий. Наконец,
некоторые дипломаты в
последнее время начали
пренебрегать старинным обычаем,
который до сих пор был
освящен своего рода всеобщим
соглашением; так, г-н фон
Лангверт, германский посол
в Мадриде, при вручении
верительных грамот королю
Альфонсу XIII обратился к
Аристид Бриан нему с небольшой речью на
испанском языке.
Дипломаты всегда будут предпочитать французский язык
из-за самого его характера, и не мы одни пожалеем, если он
утратит универсальность применения, которое сумели ему
обеспечить Людовик XTV и Вольтер. Единый язык в
международной политике устанавливал интеллектуальную связь
между нациями. Они и так слишком склонны к обособлению,
и необходимость прибегать к помощи переводчиков для
выявления смысла соглашений способна только создать почву для
недоразумений в будущем.

Qд Жюль Камбон. Дипломат
Глава восьмая
Демократия и война
После революции, которая все меняет, надо
уметь отказаться от своей вражды, если не
хочешь навсегда отречься от своего счастья.
Талейран*
В майские дни 1871 г., когда вступившая в Париж армия
завершала подавление восстания, г-н Жюль Симон,
бывший тогда министром народного просвещения, приехал
как-то из Версаля, чтобы посетить свое министерство
на улице Гренель и посмотреть, в каком состоянии
оставила его Коммуна. Я был вместе с ним. По окончании осмотра
Жюль Симон спустился в сад. Стояла изнуряющая жара. Париж
казался опустевшим. Издали доносилась пушечная стрельба.
Едва мы сделали несколько шагов, как я не смог удержаться
и, нарушив молчание, стал проклинать эту страшную схватку,
в которой французы дрались друг с другом в то время, когда
германская армия по-прежнему стояла в Сен-Дени. «Вы еще
молоды, — сказал мне Жюль Симон, — никакие войны не имеют
разумного оправдания, кроме гражданских и религиозных».
Это замечание с тех пор часто всплывало у меня в памяти.
Если когда-нибудь люди положат конец войнам между нациями,
то, быть может, их ждут еще более свирепые войны — между
классами или вызванные разногласиями во мнениях. Нет людей,
более чуждых жалости, чем мечтатели, желающие осуществить
свою фантазию. Заметьте еще, что наиболее ярые противники
войн между нациями охотно выступают зачинщиками
гражданских распрей. Человечеству не суждено жить в мире и согласии,
и люди всегда проявляли изобретательность, ища основания для
ненависти и драки. Монтескье еще задолго до Руссо писал, что,
как только люди объединяются в общества, они утрачивают ошу-

Жюль Камбон. Дипломат q ^
щение слабости, и тогда начинается состояние войны. Поэтому
нации поступят мудро, применив к себе слова Эмерсона,
сказанные по адресу каждого из нас: «Ничему не научится в жизни тот,
кто каждый день не преодолевает какого-нибудь страха»*.
Однако большое значение имеет уже то, что человечество
начинает приходить в ужас при одной мысли о войне между
государствами. Соглашения о третейском суде, Гаагский трибунал, Лига
наций являются выражением общего мнения, благодаря которому
война сделается отныне более редким явлением. Это достигнуто
в результате продолжительной и медленной работы, сказавшейся
даже на языке дипломатических канцелярий, ибо дипломатия
была активной, но осторожной помощницей в этой эволюции
умов. Кто осмелится говорить теперь о войне роскоши? Или о
завоевательной войне? Уже в течение целого столетия политики
испытывают необходимость придавать своим намерениям
нравственную окраску. Нынешний век — это век принципов.
Революция, унаследовавшая от старой монархии всю ее внешнюю
политику, провозглашала, что сама она стремится только к
освобождению народов. После 1815 г. союзные правительства ссылались
на божественное право монархий. Пленник на острове Святой
Елены ответил им со своей скалы; он напомнил, что стремился
создать из Германии и Италии великие объединенные нации;
он же передал в руки европейской демократии оружие в виде
принципа национальностей. XIX век распорядился им ужасным
образом. Князь фон Бюлов, беседуя со мной однажды об истоках
германского единства, признался, что, по его мнению, творцами
его были два человека: Наполеон I и Бисмарк.
Когда в 1918 г. здание старой Европы разрушилось, слабые
народности, которые, казалось, уже навсегда были вычеркнуты
из книги истории, неожиданно возникли вновь и принесли в
Версаль свои вековые жалобы. Союзные державы выслушали их,
но тут обнаружились изъяны человеческого правосудия. В
Восточной Европе нации живут вперемежку, не смешиваясь друг с
другом. Когда понадобилось установить границы для этих новых

q6 Жюль Камбон. Дипломат
государств, пришлось оставить
немцев в Польше, поляков в
Германии, венгров в Румынии,
греков в Турции, славян в
Греции. Мы были свидетелями
того, как греческое население
Анатолии перебиралось через
Геллеспонт, чтобы уступить
место туркам, прибывшим из
Румелии, а в странах, где такой
варварский обмен населением
оказался невозможен, были
приняты меры для защиты
меньшинств. В обязанности
дипломатии входит наблюде-
^ Князь фон Бюлов
ние за тем, чтобы эта защита Y
не оказалась пустым звуком.
Странное дело: в тот самый момент, когда торжествует и уже не
вызывает споров принцип национальностей, который, как
утверждали, должен был обеспечить господство мира на земле, авторитет
его, похоже, ослабел. Этот принцип как будто подменили. Мы
наблюдаем, например, как те люди, которые раньше превозносили
Польшу когда считали ее мертвой, перестали интересоваться ею
теперь, когда она стала живой, а те, кто ею управляют, производят
впечатление настоящих государственных деятелей.
Нет, вера в то, что освобождение угнетенных от тяготевшего
над ними векового ига поможет установлению всеобщего мира,
не была несбыточной мечтой! Но утверждать, что, как бы ни
складывались обстоятельства, при которых интересы народов
ставятся на карту, демократия сумеет сохранить мир, — значит
предаваться неосуществимым фантазиям.
Слава Богу, демократии чувствительны к вопросам чести.
Кроме того, как и старые аристократии, они оберегают и свои
материальные интересы: этого достаточно, чтобы возникали

Жюль Камбон. Дипломат п>у
всевозможные конфликты. Бесспорно, такие конфликты будут
происходить все реже, так как увлечь целый народ труднее, чем
одно правительство. Весьма и весьма вероятно, что, если бы в
1914 г. у власти в Англии стояла консервативная партия, то
британское правительство не так медлило бы с заявлением о своей
решимости вступить в войну. Возможно, это имело бы значение
для сохранения мира, но нация в таком случае не была бы в той
же мере единодушна в своем решении, как тогда, когда нарушение
Германией бельгийского нейтралитета возмутило пуританское
сознание всего английского народа. Стало быть, демократические
учреждения затрудняют вступление наций в войну, но отнюдь не
исключают такой возможности. С другой стороны, если
общественное мнение придет в возбуждение и война вспыхнет, народы
ринутся в нее всей массой, а так как армии будут включать не одни
только кадровые части и наука предоставит в их распоряжение
более страшные виды вооружений, чем раньше, то в будущем
войны станут все чудовищнее и чудовищнее.
Ушли в прошлое рыцарские войны былых времен, когда
противники обменивались учтивыми выпадами. Не будет больше и
таких, более недавних войн, которые не нарушали обычного хода
жизни нации и не оставляли после себя ненависти. Я был
ребенком во время Крымской войны 1855 г*и помню возвращавшиеся
по парижским бульварам войска. Публика сбегалась смотреть на
них, как на веселое зрелище. Совсем иначе было в 1919 г., когда
перед нашими глазами по Елисейским полям проходили союзные
войска. Сердце нации обливалось кровью, и кто решился бы
сказать ныне, что народ уже снял с себя тот траур?
Политика, даже международная, покинула теперь кабинеты
государственных деятелей. В нее вмешался человек улицы. Он
привнесет в нее свои страсти, инстинкты, предрассудки, свое
невежество, и это затруднит жизнь тех, кто, желая избежать
катастроф, попытается воззвать к разуму этого человека.
Утром з августа 1914 г- статс-секретарь г-н фон Ягов пришел во
французское посольство в Берлине сообщить мне, что Германия

q8 Жюль Камбон. Дипломат
разорвала с нами
дипломатические отношения и что после
полудня мне будут вручены
паспорта. Мы находились у меня в
кабинете. Окна его,
выходившие на Парижскую площадь,
были открыты. Распевая
патриотические песни, по площади
непрерывно проходили толпы
молодых людей и рабочих; то и
дело раздавались враждебные
возгласы в адрес Франции. Я
указал статс-секретарю на
возбужденную толпу и спросил,
когда положат конец этому
шуму и сможет ли полиция
ст Готлиб фон Ягов
защитить посольства. Ягов за- ^
верил меня, что сможет. Но не прошло и нескольких часов, как
толпа двинулась к английскому посольству и камнями разбила там
окна. Император послал одного из своих приближенных к моему
коллеге сэру Эдуарду Гошену, чтобы выразить ему сожаление, и
я никогда не сомневался, что г-н фон Ягов был глубоко потрясен
этим инцидентом. Германское правительство, которому
повиновались как нигде и никогда, оказалось не в состоянии сдержать
народные страсти. Народ словно опьянел.
Что особенно отличит прошлые войны от будущих — это
ненависть, которую последние будут оставлять после себя
именно потому, что прежде возбудят национальное сознание. Не
останется ни одной деревушки, где не носили бы траура; страна
будет лежать в руинах. Талейран говорил, что нужно уметь
отказываться от ненависти; к несчастью, некоторым людям нравится
ненавидеть, они находят в этом источник энергии. Поэтому надо
в чем-то другом, а не в демократическом сознании, искать ту силу,
которая помешает нациям воевать. Существует Лига наций.

Жюль Камбон. Дипломат qq
Глава девятая
Лига наций
Мир держится только на противоречиях. Что
требуется для их устранения? Собрать Штаты рода
человеческого. Но люди устроены так, что, если бы
они оказались в согласии между собой, это явилось
бы новым противоречием.
Вольтер*
Идея Лиги наций не нова: Сюлли, Фенелон, добрый
аббат де Сен-Пьер высказывали ее еще задолго до
Вильсона. Но оформилась она только совсем
недавно. Все мы были свидетелями рождения Лиги наций
и слышали ее первый крик. Естественно, у нее есть
свои хулители, которые пытаются поднимать ее на смех, что
бы она ни делала. Эти скептики преувеличивают. Лига наций
всегда будет представлять среднюю линию общественного
мнения: весом этого мнения она будет давить на ход событий и, в
том случае, если миру начнет угрожать кризис, поставит заслон
авантюрам и авантюристам. Одним словом, она никогда не даст
нам уверенности в сохранении мира, но благодаря ей—если она
останется тем, чем была до сих пор, — нарушать мир станет более
рискованным делом. Разве этого мало? И разве за одно это Лига
наций не заслуживает благодарности рода человеческого?
К сожалению, у Лиги есть друзья более опасные, чем враги:
это доктринеры (hommes à système), которые возлагают на
нее нелепые надежды и воображают, будто она приведет нас
в некий земной рай, где больше не будет ссор между нациями.
Эти энтузиасты, разумеется, провозглашают, что дипломатия
отыграла свою роль. На что она нужна, если делегаты всех
наций будут ежегодно встречаться в Женеве в зале Реформации?
Однако лишь курьезом можно назвать такое представление о

1ОО Жюлъ Камбон. Дипломат
международных отношениях, когда полагают, будто
непрерывный ход экономической и политической жизни народов можно
подчинить решениям представительного органа, который не
заседает постоянно. Постоянство же как раз и обеспечивается
присутствием послов и посланников в каждой из европейских
столиц.
Впрочем, если Лига наций и пригодна для решения
некоторых вопросов, связанных с сохранением мира или с широкими
моральными интересами человечества, то она не в состоянии
разрешать другие, более скромные и куда более
многочисленные вопросы, которыми заняты изо дня в день министерские
канцелярии. Действительно, некоторые из наших
современников представляют себе государственную деятельность не
иначе, как в виде шумихи на различных форумах. Они не видят,
что во всех парламентах, ^- причем не на трибуне, а в
кулуарах — идет торг, в процессе которого происходит подготовка
к решающим голосованиям. Я бы хотел, чтобы в Лиге наций
не было места для дипломатов, но там всегда найдется место
для дипломатии, если понимать под ней интригу и резкое
столкновение интересов.
Некоторые теоретики Лиги наций заходят столь далеко, что
даже приписывают народам самоотверженность, доходящую
до готовности жертвовать собой. Они полагают, что отныне
народы, порвав со своим прошлым, не будут нуждаться в
союзах: все суверенные нации, будучи равноправными, могут
с уверенностью рассчитывать на одинаковую защиту в Лиге
наций. Они, таким образом, не будут ощущать потребности в
союзах для объединения своих слабых сил. Система эта проста;
боюсь, что ум, породивший ее, не менее прост. Представьте
себе на минуту, что США вступают в Лигу наций. Неужели
вы думаете, что при борьбе влияний в Женеве они не будут
обладать большим весом, чем какая-нибудь маленькая
южноамериканская республика, представитель которой окажется
рядом с представителем США? Политические созвездия имеют

Жюль Камбон. Дипломат х 01
некоторое сходство с теми, что образуют небесные светила:
хотим мы того или нет, все равно вокруг великих держав
будут складываться системы малых государств, притягиваемых
соседством или общими интересами. Таким образом, внутри
Лиги наций естественным путем образуются группировки; в
дальнейшем там могут возникнуть конфликты на почве борьбы
за влияние, ибо было бы чрезмерным требовать от великих
держав, чтобы они отреклись от своего влияния в пользу
какого-то другого государства.
До начала войны 1914 г. в Германии заходили в этом
отношении весьма далеко. Идея Государства до такой степени
преобладала там и занимала такое место в формировании
национального духа, что я сам лично слышал в Берлине, как
отстаивали тезис о том, что интересы малых держав должны
исчезнуть, растворившись в интересах держав великих, и что
содействовать их поглощению последними — своего рода
моральный долг. Франция всегда выступала с противоположным
мнением: во все времена она оказывала поддержку малым
национальностям. Себе в заслугу ставил это еще Генрих IV,
и Верженн провозгласил то же самое на закате монархии.
Принимая участие в деятельности Лиги наций, Франция,
таким образом, остается верной своим традициям, ибо Лига
дает слабым государствам возможность объединиться, чтобы
осуществлять влияние. Титу Ливию принадлежат страшные
слова*: «Sub umbra foederis aequi servitutem pati possumus»1.
Что было верно во времена Рима, остается верным и в наши
дни. Покуда будут существовать большие государства, а рядом
с ними малые, под видом союза между якобы равноправными
сторонами может скрываться рабство. Поэтому державам,
имеющим общие интересы, а также слабым государствам
всегда будет необходимо приноравливаться друг к другу при
проведении своей политики. Но, что бы они ни делали, надо
При видимости равноправного союза мы способны терпеть рабское
положение {лат.). Пер. Н. В. Брагинской.

10 2 Жюлъ Камбон. Дипломат
признать, что группировки внутри Лиги наций все равно будут
существовать. Впрочем, это предвидели, и устав Лиги наций
не запрещает двусторонних соглашений между отдельными ее
членами. Какими бы наименованиями ни приукрашивали эти
соглашения, называя их союзническими договорами, пактами
или протоколами, они будут неизменно носить характер
альянсов и выражать стремление к равновесию.
Однако, могут возразить мне, эти замечания основаны на
предвзятом мнении, что отношения между нациями всегда
останутся такими же, как теперь, а между тем они коренным
образом изменятся. Некоторые предсказывают даже
образование под эгидой Лиги наций Соединенных Штатов Европы.
Тогда, полагают они, не будет больше надобности в союзах,
потому что все государства образуют единое целое, нечто вроде
конфедерации. Обратите внимание на это выражение:
Соединенные Штаты Европы. Оно либо лишено всякого значения,
либо означает, что ни Америка, ни Китай, ни Япония, а также,
без сомнения, Англия не войдут туда, то есть уже сейчас
допускается возможность, что интересы европейских держав могут
не совпадать с интересами остального мира. Таким образом,
как мы видим, назревает мысль о соперничестве, но уже не
между отдельными государствами, а между целыми
континентами. Подобные перспективы мира способны внушить страх.
Уже сегодня защита американских рабочих от конкуренции
со стороны желтого труда создает почти постоянную
напряженность в отношениях между США и Японией. Полагать, как
это делают некоторые лжепророки, что только капитализм
вызывает борьбу между нациями, — значит предаваться
чистейшим фантазиям. Повсюду рабочие выступают наиболее ярыми
протекционистами производителей и наиболее настойчиво
требуют установления барьеров на пути иностранной
конкуренции. Мы видим в Калифорнии как бы набросок того, чем
может стать, несмотря на ширину океанов, экономическая
борьба между континентами.

Жюль Камбон. Дипломат \о<%
Но допустим, что европейская федерация образовалась.
Будет ли этим устранена всякая возможность войны? Не
возвращаясь к многочисленным войнам, которые приводили к
столкновению между всеми республиками Древней Греции,
хотя они и были объединены в совет амфиктионий*,
ставивший себе точно такую же задачу, как Лига наций, я бы отметил
только, что в настоящее время на земном шаре имеются две
крупные конфедерации, которые обе глубоко враждебны
всякой мысли о войне, — Швейцария и США. И при этом за
последнее столетие Швейцарию раздирала война Зондербунда*,
а США — война из-за отделения Юга*. В Швейцарии речь шла
о правах кантонов, в США — о правах штатов.
Поводом к войне между Севером и Югом в США послужила
проблема рабства, но она не была ее глубинной причиной.
Дело заключалось во взаимоотношениях между суверенитетом
отдельных штатов и федеральным суверенитетом; с момента
возникновения конфедерации этот вопрос вызывал
разногласия между Гамильтоном и Джефферсоном и послужил
основанием для расхождений между двумя большими партиями, на
которые раскололось общество.
Разве эти два примера не выявляют слабое место всякой
федеративной системы? Вот в этом-то и состоит
противоречие, о котором говорил Вольтер и которое, если ему верить,
объясняется свойствами человеческой природы.
Сделаем выводы: как бы мы ни верили в способность
Лиги наций восторжествовать над злобой человеческой и
обеспечить мир во всем мире, мы должны признать, с одной
стороны, что теоретическое равенство между отдельными
государствами на практике неосуществимо*, а с другой — что,
если Лига наций когда-либо создаст нечто вроде федеральной
власти, то она сделает это только в ущерб независимости и
суверенитету входящих в нее государств, и это не может
произойти без страшного сопротивления с их стороны*. Хотя г-н
Леон Буржуа, предлагая предоставить в распоряжение Лиги

1 ОД Жюль Камбон. Дипломат
наций вооруженную силу, отверг всякую мысль о том, чтобы
сделать Лигу своего рода сверхгосударством, тем не менее его
предложение не было принято. Особенно противилась этому
американская делегация. Вашингтонский сенат, столь ревниво
относящийся к своим прерогативам в вопросах внешней
политики, никогда не принял бы на себя ответственность там, где
право распоряжаться не принадлежит ему одному. Заметьте,
что пресловутая доктрина Монро не преследовала иной цели,
кроме как укрыть американские дела от взоров Европы, и что
представители всех государств обеих Америк часто собираются
на панамериканские конференции*. Не образуется ли здесь,
как это недавно предлагал сделать г-н Алехандро Альварес,
генеральный секретарь Американского института
международного права, зародыш Лиги наций, ограниченной одним только
Новым Светом? Может быть, некоторые деятели по другую
сторону Атлантического океана, ни за что не желающие войти
в женевскую Лигу, охотно примирились бы с такой
ограниченной Лигой, в которой легко ощущалась бы гегемония
Соединенных Штатов. Если бы подобный проект осуществился, Лига
наций, которую мы знаем, утратила бы свой универсальный
характер. Это подорвало бы и ее моральный авторитет.
Я не хочу предвидеть несчастья, которые могут случиться в
отдаленном будущем. Приятнее верить в благоразумие людей
и в развитие великого орудия мира, которое народы пожелали
создать в Женеве. Миссия Лиги будет порой затруднительна,
но ее Совет только что удачно справился с ней, когда удержал
греков и болгар, чуть было не передравшихся из-за
пограничного инцидента*. Это счастливое предзнаменование.
Первое, что непременно должна делать Лига наций для
избежания всякой возможности конфликта, — это следить за
соблюдением договоров и, в частности, противиться всякой
попытке изменить силой или насилием очертания границ,
которые Версальский договор установил для различных
государств. «Человеческий ум — большой мастер творить чу-

Жюль Камбоп. Дипломат \ q ^
деса»1, — говорит Монтень*. И действительно, разве не было
чудом, когда либеральные нации договорились предоставить
Лиге наций право вмешательства, в котором они в свое время
так резко отказали Священному союзу, когда в 1815 г. он
пожелал утвердить Европейский статут.
С другой стороны, задумайтесь хоть на минуту, что могло бы
произойти, если бы каким-то чудом Лига наций существовала в
ту пору, когда Кавур создавал Италию. Вероятно,
Неаполитанское королевство, Папское государство, Великое герцогство
Тосканское* были бы членами Лиги наций, их правительства
обратились бы в Женеву с жалобами на угрожающее им
нападение, а Лига наций попыталась бы вмешаться. Удалось бы
ей остановить Гарибальди и его «Тысячу» во время похода на
Неаполь? Это еще вопрос. Я не сомневаюсь также, что и Дания
обратилась бы в Женеву в 1864 г., когда Германский союз искал
повода для ссоры*. Какую бы позицию ни заняла Лига наций
в том и другом случае, и Кавур и Бисмарк должны были бы с
ней считаться, разве что под влиянием испуга или внутренних
разногласий Лига признала бы свое бессилие.
Таким образом, как это ни парадоксально, Лига наций,
представляющаяся нам венцом преобразований, свершившихся в
старой Европе, явилась бы препятствием для этих
преобразований. Многие из тех, кто относится к ней теперь с недоверием,
тогда приветствовали бы ее вмешательство. Решительно прав
Вольтер: во всем кроется противоречие.
Критически рассмотреть настоящее в свете прошлого
интересно, но этот метод сопоставления разных эпох никогда не
был особенно полезен. Времена сменяют друг друга, и ничто
не остается неизменным. Ришелье и Мазарини изощрялись,
чтобы снискать благоволение своего государя. Тысячеголового
государя, милостей которого добиваются теперь наши
политики, нужно очаровывать другими приемами, а не теми, ко-
1 Пер. Ф. А. Коган-Бернштейн.

1 об Жюлъ Камбон. Дипломат
торыми пользовались некогда оба кардинала. Парламентское
большинство Уолпола, Пальмерстона, Виллеля подчинялось
иной дисциплине, чем в наших современных парламентах. И я
не мог бы сравнить Лигу наций ни с одним из прежних
международных конгрессов. ]\яя длительного существования ей нужны
содействие и добрая воля всех: она по существу представляет
собой власть мнения. В этом ее сила и ее слабость. Она будет
служить точкой опоры для представленных в ней правительств,
если путеводной нитью для них станут идеи, получившие
широкое распространение. Она может стать помехой, если они
начнут стремиться к осуществлению каких-нибудь из ряда вон
выходящих замыслов: она будет опасаться героев. Роль прессы
вырастет, и некоторые нации, особенно поднаторевшие в
искусстве пропаганды, будут с каждым днем все больше и больше
вводить в заблуждение доверчивые массы. Вот в чем состоит
опасность. Сэр Артур Хелпс говорил, что половина бедствий
в этом мире проистекает от неточности и неопределенности
(inaccuracy). Следует желать поэтому, чтобы общество всегда
располагало точными знаниями о фактах, и услуга, которую
Лига наций сможет оказать делу мира, будет порой заключаться
в том, что она даст народам время на размышление.

Жюль Камбон. Дипломат i о7
Глава десятая
Дипломатия будущего
Для обеспечения лучшего будущего мы должны
искать у наций новый дух и новые цели, а не
стремиться к перемене метода.
Лорд Грей Фоллодон
Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что
в будущем дипломатические агенты станут играть
иную роль, чем тогда, когда политика делалась в
тиши правительственных кабинетов. Мы живем в
шумное время. Современные дипломаты уже совсем
не похожи на своих коллег, заседавших на Венском конгрессе,
но, как я представляю себе, те, кто придет им на смену, будут
еще больше отличаться от них.
Сами условия материальной жизни изменили характер
взаимоотношений между послами и их начальниками. Прежде агент,
отправлявшийся к месту службы, увозил с собой письменные
инструкции, содержавшие описание общего положения дел в
Европе, краткое изложение общей политики своего правительства
и точные директивы, которыми он должен был
руководствоваться в текущих делах. Некоторые из этих инструкций, дошедшие
до нас, представляют собой исключительно ценные
исторические документы. По прибытии на место назначения посол мог
лишь редко и с трудом сноситься со своей страной; насколько это
было возможно, он старался согласовать свой образ действий
с инструкциями, но, так как все зависит от обстоятельств, ему
часто приходилось проявлять инициативу, и именно в таких
ситуациях обнаруживались его ум и сила характера.
Телеграф и железные дороги все это изменили. В
настоящее время посол редко получает письменные инструкции, и,

1 о8 Жюлъ Камбон. Дипломат
если он не склонен брать на
себя ответственность, то к
его услугам имеется телеграф,
избавляющий его от всякого
проявления
самостоятельности. Впрочем, министерские
канцелярии и не поощряют
его к этому.
Во все времена главы
правительств имели склонность
сами вести переговоры. Эта
тенденция начинает,
похоже, превращаться в
привычку. Нетерпение, все сильнее
проявляемое обществом,
некоторым образом
подстегивает министров, и они охотно Лорд Эдвард Грей Фоллодон
разъезжают по миру. Я лично
сожалею об этом. Не все министры иностранных дел — мастера
своего дела, и то обстоятельство, что они могут принимать
решения во время поспешно проводимых переговоров, чревато
известными неудобствами. Когда между правительствами,
ведущими переговоры, ставились агенты, которые сами
ничего решать не могли, это позволяло выиграть время, чтобы
посоветоваться и подумать.
Но, как бы часто ни происходило личное вмешательство
министров, стоящих у власти, оно все же останется исключением.
В текущих делах оно проявляться не станет, и правительства
всегда будут нуждаться в том, чтобы иметь в чужих странах
своих представителей —людей опытных и авторитетных — для
наблюдения и объяснения того, что там происходит. Роль
дипломатов, таким образом, еще не окончательно сыграна,
но им придется приспособиться к современным нравам. К
качествам, которыми они обладали раньше, им нужно будет

Жюль Камбон. Дипломат \ qq
прибавить острое ощущение современной жизни и понимание
экономических нужд, которые определяют ныне политику
государств. Многое из того, что раньше составляло
очарование жизни дипломатов, исчезает. Можно жалеть об этом, как
Роланд жалел о своей кобыле, но было бы суетной глупостью
стремиться к воскрешению того, чего уже нет.
Это не значит, что возникнет новая дипломатия, которая
низвергнет старую в царство теней. Новая дипломатия, старая
дипломатия —это слова, лишенные реального содержания. Если
что и претерпевает изменения, то только внешний облик или,
если хотите, наружное облачение дипломатии. Суть ее
сохраняется прежней, потому что человеческая природа не меняется и
нации всегда будут располагать лишь одним способом улаживать
возникающие между ними разногласия, а слово порядочного
человека всегда останется лучшим орудием, каким только
может пользоваться правительство для обеспечения торжества
своих взглядов. Г-н Тьер однажды сказал мне, что не бывает ни
великих, ни малых дел, существуют просто дела, и настоящему
коммерсанту в его профессии часто нужно обладать такой же
деловой хваткой (finesse) и такими же общими познаниями, как
и политическому деятелю, ведущему переговоры. Похожее
замечание делает в своих воспоминаниях и лорд Грей, когда пишет,
что представители правительств, обращаясь один к другому,
говорят «Ваше Превосходительство», но игра осталась бы точно
такой же, называй они друг друга Том, Дик или Гарри.
Лорд Грей также весьма справедливо замечает, что
последняя война* как бы вырыла ров между двумя эпохами
международной политики: «Те, кто, как мы, — добавляет он, — жили и
действовали до 1914 года, сталкиваются сегодня с проблемами,
которые кажутся им новыми и приводят в некоторое смятение.
Руководство делами отчасти уже перешло и вскоре
окончательно перейдет к более молодым людям, которые, без сомнения,
будут лучше понимать новые времена. Не следует самонадеянно
тешить себя мыслью о том, что, раз мы больше знаем о про-

110 Жюлъ Камбон. Дипломат
шлом, то, значит, способны лучше них предвидеть будущее1.
На самом деле, все, что мы можем сделать, — это поделиться с
ними нашим опытом и нашими соображениями — в надежде,
что они пожелают ими воспользоваться».
Конечно, следует на это надеяться, однако не комбинации
дипломатов и не речи политических деятелей окажут
определяющее воздействие на развитие человечества, а дух, которым
будет проникнута сама демократия. Знает ли она только, куда
идет? По-видимому, как некогда народ израильский, она
направляется туда, где, по ее представлению, находится земля
обетованная, а ведет ее облачный столб.
Как бы то ни было, в прошлом дипломатия сделала большое
дело. Герцог Альбер де Бройль говорил, что цивилизация не
придумала ничего лучшего, чтобы помешать силе в одиночку
распоряжаться международными отношениями. Это серьезная
похвала, и в наше время, несмотря на весь шум вокруг
учреждений, создаваемых в Женеве и Гааге, следует сохранять
некоторое уважение к тем, кто скромно, а зачастую и жертвуя своей
популярностью, трудился когда-то над устройством Европы и
сохранением мира между народами.
Ле Коломбье, сентябрь 1925 г.
1 It is not for us to be confident that, because we know more of the past, we can
therefore see more cleverly than they into the future (англ.).

Гарольд Никольсон
Дипломатия

Глава первая
Происхождение организованной дипломатии
Рост общественного интереса в демократических странах к международным
делам с igi8 г. — Недостаточное понимание вопроса из-за смешения понятий
«внешняя политика» и «переговоры». — Эта путаница — результат
употребления слова «дипломатия» для обозначения разных понятий. — Значение слова
«дипломатия» в данной книге. — Происхождение дипломатической
практики. — Доисторические корни и табу. — Глашатай-вестник и его покровитель
Гермес. —Переход от дипломата-вестника к дипломату-адвокату. —На примере
конгресса в Спарте в 432 г- Д° н- э- можно видеть, какой была дипломатия
греческих полисов. — Римляне и их концепция «естественного права» (ius
naturale). — Византийская дипломатия. — Более научные аспекты
дипломатии, которые подразумеваются исходя из слова «диплома» и связанных с ним
слов. — Появление в Италии искусства дипломатии и соответствующей
профессии. — Переход от временных посольств к постоянным вызывает замену
«дипломата-оратора» «опытным наблюдателем». — Неразбериха, существовавшая в
дипломатической практике до XIX в. — Постановления Венского и Ахенского
конгрессов как основа профессиональной дипломатии. — Произошедшее в
итоге укрепление и упрочение дипломатической практики.
I
Будет полезно с самого начала сказать, о чем пойдет
речь в этой книге.
До войны igi4— г9г^ гг- рядовой избиратель в
Великобритании и ее доминионах, а также в США лишь от
случая к случаю проявлял интерес к международным
отношениям. Бывали, конечно, периоды, когда внешняя
политика становилась предметом партийных и даже программных
разногласий. Но в большинстве случаев широкие слои населе-

114 Гарольд Никольсон. Дипломатия
ния не интересовались ни принципами внешней политики,
ни методами или способами, которыми она осуществлялась.
Предполагалось, что основы внешней политики покоятся
на неизменных национальных и государственных нуждах и
как таковые находятся вне сферы партийных разногласий.
Считалось, что внешняя политика является предметом
особой мистической науки, тайны которой лежат за пределами
опыта или понимания простого смертного, поэтому ведение
внешней политики обычно поручали кабинету министров и
правительственным экспертам, доверяя им отстаивание
национальных «прав и интересов» при помощи таких методов
и комбинаций, которые они найдут удобными и подходящими
в каждый момент времени.
Столь безразлично настроенная публика, разумеется,
пребывала в уверенности, что сменяющие друг друга
кабинеты приложат все усилия, чтобы сохранить главнейший из
национальных интересов — мир. И если возникала ситуация,
при которой какие-либо внешние силы угрожали жизненно
важным свободам, правам, владениям или интересам страны,
то большинство граждан поддерживало правительство в его
решимости отразить эту угрозу применением военной и
морской силы.
Война 1 g 14~ 19 х 8 гг. значительно поколебала эту пассивность
и безразличие. С одной стороны, стало ясно, что любая страна
может (подчас без ведома, обсуждения и согласия народа)
оказаться связанной определенными обязательствами в отношении
других держав и что в момент серьезного кризиса народ может
в одночасье встать перед альтернативой: отвергнуть
обязательства, принятые от его имени, или быть вовлеченным в войну. С
другой стороны, теперь все поняли, что в современной войне
страдают не только профессиональные военные и моряки,
которые по собственной воле избрали для себя воинское ремесло,
но и каждый гражданин подвергается тяжким испытаниям,
мучительным тревогам и колоссальным опасностям.

ГарольдНикольсон. Дипломатия ц^
Именно осознание этих двух фактов побудило рядового
избирателя демократических стран после войны подходить к
международным вопросам менее добродушно и
снисходительно, с более обоснованной критикой и большей
настороженностью. Это было важным шагом вперед. Но, заинтересовавшись
этими вопросами, широкая публика была поставлена в тупик
их сложностью и запутанностью.
Настороженность сменилась беспокойством, критика
слишком часто принимала форму преувеличенных подозрений, а
внимание стало чересчур напряженным.
Одной из основных причин этого тревожного
замешательства была ошибка широкой публики, путавшей политику и
переговоры и называвшей две разные области деятельности одним
словом «дипломатия», имевшим дурную славу. Общественность
не заметила разницы между тем, что можно именовать
«законодательной» и «исполнительной» сторонами вопроса. В то
время как решения, задающие общее направление внешней
политики, должны в демократических странах приниматься
кабинетом с согласия избранных народом представителей,
осуществление этой политики, независимо от того, назовем ли
мы эту деятельность дипломатией или переговорами, должно
быть, как правило, предоставлено опытным и осторожным
профессионалам.
Проводить это различие, на самом деле, очень важно для
установления здорового демократического контроля над
внешней политикой. Во внутренних делах, где народ обладает
опытом, накопленным многими поколениями, различие, о
котором было сказано выше, не вызывает затруднений. Бюджет
или закон, касающийся, например, образования,
составляется соответствующим министром при участии чиновников
его ведомства, рассматривается кабинетом и направляется в
парламент для обсуждения и утверждения, а затем передается
для исполнения в органы исполнительной власти. Публика
вполне обоснованно интересуется первоначальной стадией

116 Гарольд Никольсон. Дипломатия
обсуждения, во время которой «политику» формулируют и
выбирают, последующее исполнение затрагивает ее менее
непосредственно.
В иностранных делах, однако, избиратели еще не привыкли
придерживаться этого удобного различия, и постоянное
неверное употребление слова «дипломатия» для обозначения как
процесса формирования внешней политики, так и ее
осуществления мешает им приобрести эту привычку. Именно поэтому
необходимо в самом начале этого исследования установить
истинное значение слова «дипломатия» и указать, в каком смысле
или смыслах это слово будет употребляться в дальнейшем.
П
В современном языке слово «дипломатия» небрежно
употребляется для обозначения целого ряда довольно-таки разных
вещей. Иногда оно используется как синоним внешней
политики, когда, например, говорят: «Британская дипломатия на
Ближнем Востоке проявила недостаточно твердости». В других
случаях оно означает переговоры, например, когда мы
говорим: «Вопрос из разряда таких, которые могут быть успешно
разрешены посредством дипломатии». В более узком смысле
это слово также служит для обозначения процедур и аппарата,
при помощи которых ведутся переговоры. Им же называют и
одно из подразделений ведомства иностранных дел —
заграничную службу. В этом смысле говорят: «Мой племянник работает
по части дипломатии». Наконец, этим несчастным словом
именуют особое качество или дарование, проявляющееся в лучшем
смысле в ловкости при ведении международных переговоров,
а в худшем — в коварстве в подобных делах.
Этими пятью значениями слова «дипломатия» в странах,
говорящих по-английски, пользуются без всякого разбора, в
результате чего в мало какой-либо другой области политики
существует подобное смешение понятий. Если бы, например,
слово «армия» употреблялось для обозначения мощи, искусства

ГарольдНиколъсон. Дипломатия n'y
стратегии, тактики как науки, профессии солдата и
воинственных инстинктов людей, то, надо полагать, дискуссии по
военным вопросам приводили бы ко многим недоразумениям.
Цель этой монографии — описать в простых, но точных
выражениях, чем дипломатия является, а чем нет. В первых двух
главах будет дан краткий очерк происхождения и эволюции
дипломатической теории и практики. Цель исторического
обзора — показать, что дипломатия не изобретение и не забава
какой-нибудь определенной политической системы, но служит
необходимым элементом любых разумных отношений между
людьми и народами. Далее будут рассмотрены изменения в
дипломатических методах последнего времени, причем особое
внимание будет уделено вопросам «открытой» и «тайной» дипломатии
и препятствиям, мешающим сочетать эффективную дипломатию
с демократическим контролем. В других главах будет показано,
как работает современная дипломатия, какая существует связь
между дипломатией и торговлей; каковы организация и
управление заграничным аппаратом министерства иностранных дел и
каково значение дипломатии, применяемой на конференциях.
Будет также дана характеристика Лиги наций как инструмента
переговоров. В конце помещен краткий глоссарий общепринятых
дипломатических выражений, которые смогут помочь читателю
понять техническую терминологию, созданную дипломатией (а
это не просто профессиональный жаргон).
Однако прежде чем заняться исследованием столь
широкого круга вопросов, необходимо, как уже было сказано выше,
определить, в каком смысле или смыслах в этом труде будет
употребляться слово «дипломатия». Я предполагаю
придерживаться толкования, данного этому слову Оксфордским
словарем английского языка (Oxford English Dictionary), а именно:
«Дипломатия — это выстраивание (management)
международных отношений посредством переговоров; метод, при помощи
которого послы и посланники регулируют эти отношения и
управляют ими; работа или искусство дипломата».

118 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Взяв это точное, хотя и широкое толкование для
руководства к действию, я надеюсь избежать как зыбучих песков
внешней политики, так и болот международного права. Я буду
обсуждать особенности политики или политической системы
различных народов лишь постольку, поскольку они касаются
методов и стандартов осуществления этой политики. Я буду
затрагивать вопросы международного права лишь в той мере,
в какой оно способствует развитию теории дипломатии или
влияет на привилегии, иммунитеты и действия
дипломатических представителей. И я надеюсь, что таким образом сумею
сосредоточить внимание больше на «исполнительной», чем
на «законодательной» стороне вопроса.
III
Прежде всего необходимо рассмотреть, как и почему возникла
в человеческом обществе дипломатическая практика.
Я осознаю, что выражение «дипломатическая практика»
само по себе может породить ту двусмысленность, против
которой я только что возражал. Некоторые могут понять
под этими словами те способы ведения международных дел,
которые дипломаты на основании опыта многих столетий
считают дающими наилучшие результаты; другие могут
обозначить этими словами принципы переговоров, общие для
всего комплекса международных отношений и не зависящие
от преходящих изменений в государственном строе или во
внешней политике.
Желательно, стало быть, не смешивать эти два оттенка
толкования данного выражения. В настоящей главе я
рассмотрю, как человечество постепенно пришло к изобретению и
развитию ныне действующего аппарата профессиональной
дипломатической службы, а в следующей главе исследую, как
общие положения и правила искусства переговоров
выделились в нечто совершенно особое (хотя и всегда дополняющее
и даже находящееся в подчиненном положении) от государе-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 11Q
твенного управления, с одной стороны, и политики, с другой. Я
начну поэтому с происхождения и эволюции дипломатической
службы.
Дипломатия в смысле упорядоченного ведения отношений
между двумя группами людей, чужих друг другу, существовала
и в доисторические времена. Теоретики XVI в. утверждали,
что первыми дипломатами были ангелы, так как они служили
вестниками (messengers) между небом и землей. Современные
историки вряд ли могут разделить эту точку зрения.
Даже в доисторические времена, вероятно, бывали
случаи, когда одна группа дикарей желала вести переговоры с
другой, например, о временном прекращении битвы, чтобы
подобрать раненых и похоронить убитых. Вероятно, с самого
начала времен, и даже для наших предков неандертальцев и
кроманьонцев, было ясно, что подобного рода переговоры
оказались бы серьезно затруднены, если бы посланец одной
стороны был убит и съеден другой до того, как передать
послание, поэтому даже в отдаленнейшие эпохи, должно быть,
догадывались предоставлять посланцам определенные права и
привилегии, которых воины были лишены. Особа подобного
рода посланцев, или вестников, если они были надлежащим
образом уполномочены, должна была с самого начала
считаться в некотором роде священной и неприкосновенной; из этих
обычаев и возникли те особые иммунитеты и привилегии,
которыми пользуются современные дипломаты.
Нужно помнить, что в примитивном обществе все
чужестранцы считались опасными и нечистыми. Послы Юстина II*,
прибывшие для переговоров с турками-сельджуками*, первым
делом подверглись очищению с целью уничтожить исходившее
от них вредное влияние. Чародеи племени дикими танцами,
сжиганием ладана, битьем в бубны и всеми известными им
магическими действиями пытались уменьшить опасность заразы.
Послы к татарским ханам также должны были пройти через
огонь, прежде чем предстать перед ханами, и даже дары, кото-

12 О Гарольд Никольсон. Дипломатия
рые они привозили, очищались подобным же образом*. Еще в
XV в. Венецианская республика грозила изгнанием или даже
смертью венецианцам, которые общались с членами
иностранных миссий*. И даже в наши дни некоторые рудименты этого
табу можно обнаружить в Москве и Тегеране*. В настоящее
время в Лондоне и других более прогрессивных столицах
процесс очищения, которому подвергаются иностранные послы,
осуществляется более постепенно и не так явно.
В древности табу, существовавшее в отношении иностранцев
и особенно послов, было широко распространено и имело
большую силу. Чтобы смягчить суровость этого табу, возник обычай
предоставлять дипломатические привилегии особому
должностному лицу — глашатаю племени или города. Эти вестники были
облечены полурелигиозным авторитетом и находились под
особым покровительством бога Гермеса. Выбор этого божества
привел к тому, что в последующие эпохи о дипломатической
службе нередко бытовали отрицательные мнения.
Следует помнить, что бог Гермес был для древних символом
чародейства, плутовства и хитрости. Уже в день появления
на свет он украл у своего брата Аполлона пятьдесят коров и
спрятал их в пещере, после чего вернулся в свою колыбель
и безмятежно заснул. Проявленная Гермесом ловкость так
понравилась Зевсу, что он стал пользоваться услугами Гермеса
для выполнения деликатных дипломатических поручений, в
частности для убийства Аргуса. Греки видели в Гермесе
доброго, но бессовестного покровителя путешественников, купцов
и воров. Именно Гермес наделил Пандору, первую женщину,
даром лести и обмана. Он придавал силу голосу вестников и
укреплял их память. Его считали посредником между миром
богов и людей. Однако, несмотря на свою огромную
популярность, большим уважением он не пользовался. Дипломаты
впоследствии часто жалели, что их покровителем не было
избрано другое божество, может быть не столь блестящее, но
заслуживающее большего доверия.

Гарольд Никольсон. Дипломатия х 21
IV
С переходом от мифологии к истории мы обретаем более
твердую и надежную почву под ногами.
Глашатаи эпохи Гомера* были не только
уполномоченными для переговоров, в их обязанность входило управление
царским двором, поддержание порядка на собраниях и
выполнение ряда религиозных обрядов. С развитием греческой
цивилизации и одновременным сближением
городов-государств между собой и ростом их взаимного соперничества,
тех качеств, которыми обладал городской глашатай, оказалось
явно недостаточно; искусство переговоров требовало более
высоких дарований. Профессия глашатая (вестника) часто
передавалась по наследству, а главными качествами умелого
глашатая считались только хорошая память и зычный голос.
Со все возраставшим усложнением взаимоотношений между
греческими полисами возникла необходимость повысить
уровень дипломатической службы, находившейся на тот момент
в зачаточном состоянии.
Начиная с VI века до н. э., греческие города-государства
стали назначать послами наилучших ораторов, наиболее
ловких судебных адвокатов. Задачей этих послов было отстаивать
интересы своего полиса перед народными собраниями чужих
городов или союзов. В их обязанности не входил сбор сведений
о стране, куда их направляли, или составление докладов по
возвращении*, они должны были только произносить
блистательные речи*.
Читавшие Фукидида знают, сколь блистательны и сколь
длинны были эти речи*. Из произведения этого историка
также можно заметить, что в V веке до н. э. специальные
посольства между греческими полисами настолько участились, что
возникло нечто похожее на современную систему постоянных
дипломатических отношений.
В первых главах своей истории Фукидид дает подробное
и поучительное описание греческой дипломатической кон-

122 Гарольд Никольсон. Дипломатия
ференции, раскрывая ее содержание и процедуру. Он
описывает, как спартанцы созвали конференцию союзников для
решения вопроса о том, действительно ли Афины нарушили
договоры и следует ли объявить им войну*. Эта конференция
происходила в Спарте в 432 г- Д° н- э- Рассказ Фукидида о ней
содержит много ценных сведений о греческой
дипломатической практике.
Во-первых, приводится порядок ведения конференции.
Делегаты Мегар и Коринфа произнесли перед народным
собранием Лакедемона длинные речи, в которых изложили
свои претензии к Афинам. Затем их попросили удалиться, и
собрание перешло к обсуждению мер, которые должны быть
приняты. Вопрос об объявлении войны был поставлен на
голосование и решен сперва возгласами одобрения, а затем и
большинством голосов.
Во-вторых, из повествования Фукидида мы видим, что в
Спарте в это время оказалась афинская делегация. Она не
была в числе приглашенных на конференцию, где заседали
только члены Пелопоннесского союза*. Афиняне находились в
Спарте по каким-то другим делам, вероятно, вели переговоры
о заключении торгового договора. Им, однако, разрешили не
только присутствовать на конференции будущих противников,
но даже участвовать в дебатах. Даже после того как союзники
решили объявить войну Афинам, афинской торговой
делегации позволили остаться в Спарте до тех пор, пока она не
закончит дела, ради которых приехала. Это показывает, сколь
высоко была развита дипломатическая практика греческих
городов-государств.
Историческое свидетельство Фукидида о спартанской
конференции показывает, что уже к V веку до н. э. греки
выработали некую систему постоянных дипломатических отношений,
что члены дипломатических миссий пользовались
определенными иммунитетами и большим уважением; было признано,
что отношения между государствами нельзя регулировать и

ГарольдНикольсон. Дипломатия \2%
ими нельзя управлять только при помощи хитрости и насилия
и что существует какое-то имманентное право, стоящее выше
сиюминутных национальных интересов и выгод текущего
момента.
V
Эти традиции и принципы перешли от греков к римлянам.
Последние не были наделены какими-либо особыми способностями
к искусству переговоров*. В течение многих столетий своего
господства они применяли методы скорее воина-легионера или
строителя дорог, чем дипломата. В худших своих проявлениях
римляне бывали безжалостны в достижении поставленных
целей и жестоки в средствах. В лучших — выработали принцип
сокрушать наиболее упорных противников, но щадить
покорившихся. Вклад римлян в дипломатию следует искать в области
не техники переговоров, а международного права.
В задачу данной книги не входит обсуждение разницы между
ius civile (право, применявшееся во взаимоотношениях
римских граждан между собой), ius gentium (право, применявшееся
во взаимоотношениях между римскими гражданами и
чужеземцами) и ius naturale (право общее для всего человечества).
Римская доктрина о нерушимости контрактов, естественно,
породила твердую веру в святость договоров. Популярность
легенды о Регуле* (история о человеке, который согласился
скорее пожертвовать жизнью, чем нарушить обещание, данное
карфагенянам) показывает, что эта концепция глубоко
укоренилась в сознании римлян. Туманная идея ius naturale, кроме
того, содействовала зарождению известных принципов того,
что мы сегодня должны назвать международным поведением.
Она предполагала наличие фундаментальной идеи «права»,
или «правильного» (right), применимой для всех рас и во всех
обстоятельствах. Она делала акцент на обязательности
соблюдения договоров. Онаучила, что толкование договоров должно
не только исходить из голой буквы взятого обязательства, но и
сообразовываться с требованиями справедливости и разума.

124 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Несмотря на ценность и жизненную важность этих идей,
они оказали влияние скорее на теорию дипломатии, чем на
практику. Римская система, как мы увидим дальше, создала
квалифицированных архивариусов — специалистов в области
дипломатических прецедентов и процедуры.
Обретя господство, Рим в своих взаимоотношениях с
другими странами пользовался уже в большей степени
колонизаторскими и административными приемами, чем
дипломатическими, и поэтому мало сделал для создания корпорации
специально подготовленных людей, умеющих вести переговоры.
Только в последний период своего существования Римская
империя ощутила необходимость в искусстве переговоров*, или
в собственно дипломатии. Византийские императоры достигли
в этом деле исключительной изобретательности. Они
придумали три основных метода: первый — ослаблять варваров,
разжигая раздоры между ними, второй — приобретать дружбу
пограничных племен и народов денежными субсидиями и лестью и
третий — обращать язычников в христианство. Одновременно
применяя все три метода, Юстиниану удалось распространить
свое влияние на Судан, Аравию и Абиссинию и держать в страхе
племена, жившие около Черного моря и на Кавказе. Подобные
методы использовались и в более позднюю эпоху, когда
Византии* стали угрожать болгары, мадьяры и русские.
Постоянные усилия последних императоров подкрепить
тающую физическую силу дипломатическими комбинациями,
и специальные методы, к которым они при этом прибегали,
внесли новый элемент в дипломатическую практику. Метод
разжигания вражды между деспотами соседних стран делал
необходимым для правительства в Константинополе получение
точной информации о честолюбивых замыслах, слабостях и
ресурсах тех, с которыми оно собиралось иметь дело, поэтому
послам византийских императоров поручалось не только
представлять интересы империи при дворах варварских деспотов,
но также слать подробные донесения о внутреннем положении

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ % К
чужих стран и о взаимоотношениях этих стран между собой.
Для этой цели нужно было обладать иными качествами,
нежели у вестника или оратора. Потребовались люди с развитой
наблюдательностью, большим опытом и здравым суждением.
Таким образом постепенно возник тип профессионального
дипломата. Подобно тому как вестник уступил место оратору,
так оратора сменил опытный наблюдатель.
VI
Эта эволюция происходила медленно. Лишь в XV в., когда
итальянские государства стали назначать постоянных послов,
дипломатия как профессия получила, можно сказать, всеобщее
признание. Однако лишь в 1815 г. статус и устав этой профессии
были установлены международным соглашением*.
Между тем одновременно с переходом от вестника к
оратору и от оратора к профессиональному дипломату постепенно
возник новый фактор. Этот фактор странным образом был
связан с происхождением самого слова «дипломатия».
Это слово происходит от греческого глагола «складывать».
Во времена Римской империи все паспорта, пропуска для
проезда и подорожные чеканились на двойных
металлических пластинках, которые складывались и сшивались особым
образом. Эти металлические пропуска назывались дипломами.
В более поздний период это слово стало обозначать и другие,
неметаллические официальные документы, главным образом
те, которые предоставляли привилегии или включали
соглашения с чужеземными общинами и племенами. С увеличением
числа этих договоров имперские архивы оказались
заваленными бесчисленным количеством мелких документов, сложенных
и скрепленных особым образом. Появилась необходимость в
обученных чиновниках, чтобы каталогизировать,
расшифровывать и сохранять эти документы. Таким образом возникла
профессия архивиста, а вместе с ней и палеография — наука,
занимающаяся исследованием и расшифровкой старинных

12 6 Гарольд Никольсон. Дипломатия
документов. Эти два занятия до конца XVII в. назывались res
diplomatica (дела дипломатические) — как связанные с
архивами или «дипломами».
Мы не всегда отдаем себе отчет в значении, которое в
средние века придавали сбору и упорядочению архивов. Можно без
преувеличения утверждать, что обычаи дипломатии как науки,
основанной на прецеденте и опыте, были впервые установлены
в папских и прочих канцеляриях под началом и руководством
нескольких поколений «магистров свитков» (хранителей
архивов). Канцелярия Каролингов* была тщательно
организована и имела большой штат служащих. Начальник канцелярии
назывался канцлером. Этот титул, который в более позднюю
эпоху приобрел столь огромное значение в Австрии и
Германии, происходит от слова cancellarius — так назывались в Риме
привратники судов*. В эпоху Каролингов ни один королевский
эдикт не признавался законным, если не был скреплен
подписью канцлера, или хранителя королевских архивов. Такую же
систему Вильгельм Завоеватель ввел в Англии.
Нужно иметь в виду, что применение слов «дипломатия»,
«дипломатический» для обозначения не исследования архивов,
а деятельности в области международных отношений началось
сравнительно недавно. В Англии эти слова впервые были
применены для такого обозначения Эдмундом Бёрком в 1796 г.,
но только после Венского конгресса 1815 г. дипломатическая
служба получила признание как нечто отличное от других форм
государственной или политической деятельности и
выработала свои собственные законы, условия и обычаи.
Слово «дипломатия», таким образом, в течение многих
столетий связывалось в сознании людей с хранением архивов,
анализом старых договоров и изучением истории международных
переговоров. Эта научная сторона и по сей день играет
исключительно важную роль в практике любого хорошо
работающего министерства иностранных дел. Британский МИД имеет в
Департаменте международных договоров группу специалистов

Гарольд Никольсон. Дипломатия 127
в области дипломатической техники, в библиотеке — штат
высококвалифицированных знатоков прецедентов, а в лице своих
консультантов по правовым вопросам — крупных экспертов по
тонкостям составления договоров и международному праву. Без
такого штата специалистов в области истории и права можно
упустить из виду какие-то прецеденты и допустить неточности,
поэтому так важно подчеркнуть научную и техническую
сторону происхождения дипломатической практики.
Дипломат-вестник исчез, когда стало ясно, что, кроме
зычного голоса, нужны еще и другие качества, а дипломат-оратор
исчез, когда сделалось очевидным, что недостаточно послать
способного адвоката, но что для правильной оценки политики
нужен наблюдательный человек, благодаря своей подготовке
хорошо разбирающийся в положении страны. Несмотря на
опыт Византии, лишь со временем легат, или, как его долго
называли, оратор, стал постоянной фигурой в международных
отношениях.
Эпоха мрачного Средневековья, особенно в феодальной
Европе, мало подходила для установления упорядоченной
системы регулярных международных связей. Современная
дипломатия, как мы ее понимаем (обозначая словом
«дипломатия» не только искусство переговоров, но и специалистов,
занимающихся этим искусством), возникла в Италии в XIII—
XIV вв. Можно сожалеть о том, что именно Италия является
колыбелью организованной и профессиональной
дипломатии, но это было неизбежно. Итальянские города-государства
находились вне общей системы феодализма, их связывали
бесчисленные общие интересы и разделяла жестокая вражда.
Они постоянно боролись за власть и были заняты созданием
комбинаций и союзов, которые позволяли усилить эту власть.
Таким образом в Италии в XIII—XIV вв. возник тип
дипломата — государственного деятеля.
Флоренция может гордиться такими послами, как Данте,
Петрарка, Боккаччо, а в более позднюю эпоху — Макиавелли и

128 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Гвиччардини. Трудно точно установить, когда и где временные
посольства и миссии были заменены постоянными. Ученые
называли первыми постоянными миссиями те, которые
выполняли легаты Святого Престола. Но никаких убедительных
доказательств, подтверждающих факт такого их
происхождения, не существует. Первая отмеченная в истории постоянная
миссия была учреждена в Генуе в 1455 г- Франческо Сфорца,
герцогом Миланским. Пять лет спустя герцог Савойский
направил Эузебио Маргариа, протодиакона из Верчелли*, своим
постоянным представителем в Рим. В 1496 г- Венеция
назначила двух купцов, живших в то время в Лондоне, subambasciatores
(заместителями, или помощниками посла) на том основании,
что «путь на Британские острова очень долог и очень опасен».
Несколько лет спустя постоянные посольства были
учреждены итальянскими городами в Лондоне, Париже и при дворе
Карла V. Другие державы последовали их примеру. В 1519 г- СЭР
Томас Болейн и доктор Уэст были посланы в Париж в качестве
постоянных послов Великобритании. А впоследствии
французский король Франциск I создал некое подобие постоянного
дипломатического аппарата.
Однако прошло не менее трех столетий, пока была
окончательно установлена и признана дипломатическая иерархия.
В средние века дипломатических представителей как только
ни называли: легатами, ораторами, нунциями, комиссарами,
уполномоченными, агентами, послами. Постепенно стали
различать два вида представителей. Были послы, которые тогда,
как и теперь, теоретически считались личными
представителями главы государства. Этот самый представительный статус
вел к бесконечным недоразумениям. Предполагалось, что
посол своей особой представляет положение и достоинство
своего повелителя. Данное обстоятельство заставляло послов
проявлять исключительную заботу о вопросах иерархии, что
нередко влекло за собой неприличные пререкания, стычки и
драки в королевских приемных. Даже в наши дни представите-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 12 Q
ли некоторых малых держав весьма чувствительны в вопросах,
связанных с распределением мест на официальных приемах,
и склонны испытывать глубокую обиду, если предоставленные
им места (как это часто происходит в Лондоне) сильно не
соответствуют их рангу. От несчастных же послов XVI—XVII вв.
ждали, что они не только с помощью физической силы будут
защищать свое высокое положение в иерархии, но и роскошью
станут демонстрировать величие и могущество своего
повелителя. А так как повелители, как правило, не платили послам
жалованье, те часто запутывались в долгах. Кроме этого,
осознание того, что они олицетворяют достоинство короля,
не позволяло им вступать в сношения с лицами некоролевской
крови. Из-за этого их источники информации и возможности
для живого общения оказывались ограниченны. В результате
выяснилось, что значительно удобнее и дешевле не держать
в иностранных столицах настоящих послов, а прибегать к
услугам полуофициальных агентов. Такие личности часто
оказывались продажными врунами. Значение и влияние, которые
они приобретали в дипломатических службах всех стран, не
делали чести профессии в целом.
Государственные деятели, участвовавшие в Венском
конгрессе 1815 г., осознали, что следует воспользоваться случаем,
чтобы покончить с неустойчивой и малодостойной системой.
Регламент ig марта 1815 г. и дальнейшие дополнения к нему,
принятые на Ахенском конгрессе*, наконец, установили
общепринятые основы дипломатической службы и
представительства держав.
Были установлены следующие четыре категории
дипломатических представителей: i) послы, папские легаты и
папские нунции, 2) чрезвычайные посланники и полномочные
министры, з) министры-резиденты, 4) поверенные в делах.
Но, что еще более важно, старшинство в каждой категории
было установлено в зависимости не от весьма спорного
критерия — положения и влиятельности повелителя посла, а более

\с\0 Гарольд Николъсон. Дипломатия
объективного —даты назначения самого посла. В этой системе
старший посол или, другими словами, тот, который дольше
всех пробыл на посту, становится дуайеном, или старшиной
(doyen), дипломатического корпуса. Старшинство остальных
послов устанавливается точно в хронологическом порядке. Тем
самым удается избегать острых споров о первенстве.
Таким образом, к 1815 г. дипломатическая служба стала
отдельной отраслью государственной службы каждой
страны. Возникла особая профессия с собственной иерархией и
правилами, в которой были выработаны свои условности и
создано своего рода франкмасонство*. В последующих главах
будет описано, как этот аппарат работает в реальной жизни,
в данной же главе предполагалось описать лишь медленный
процесс возникновения этого аппарата. В следующей главе
будет сделана попытка показать развитие теории дипломатии,
тесно примыкающей к ее практике.

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ ^ i
Глава вторая
Развитие теории дипломатии
Три периода, выделенные профессором Моуатом. — Недостаточное освещение
непрерывности развития теории дипломатии. — Влияние международного
права. — Что следует понимать под словом «прогресс» в теории дипломатии? —
Вклад Греции в этот прогресс. —Арбитраж и советы амфиктионий*. — Причина
их неудач. — Вклад Рима в дипломатию касается, главным образом, вопросов
международного права и управления колониями. — Византийская и пришедшая
ей на смену итальянская теории как реакция против развития здравой теории
дипломатии. — Результаты этого. — Сэр Генри Уоттон и Макиавелли. — Может
ли «нравственная» дипломатия существовать отдельно от непреодолимой
физической силы? — Влияние здравого смысла как результат торговых
связей. — Опасность оценки теории дипломатии с одной лишь этической точки
зрения. — Огромное влияние торговли и коммерции на искусство
переговоров. — Военно-феодальная концепция и противоположная ей буржуазная, или
концепция лавочника. — Опасности и иллюзии, связанные с каждой из этих
концепций. — Суть различий между этими концепциями.
I
В своей полезной книге «Дипломатия и мир»
профессор Моуат различает три периода в развитии теории
дипломатии в Европе. Первый период охватывает
«темные века» с 476 по 1475 гг-> когда дипломатия была
совершенно не организована. Второй период — с 1475
до 1914 гг. — представляет ту фазу в истории, когда
дипломатическая теория отражала систему политики, известную как
«European States system»1. Третий период был открыт
президентом Вильсоном, и в результате появилось то, что иногда
называют «демократической дипломатией»*.
Книга профессора Моуата была опубликована в 1935 г-> то
есть до того как было подорвано влияние Лиги наций* и в
полной мере обнаружилась действенность антидемократической
дипломатии. Сомнительно, чтобы теперь, в 1938 г.,
профессор взирал на свой «третий период» с прежним оптимизмом.
1 European States system (англ.) — система европейских государств.

1 % 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Новое евангелие, которое проповедовал президент Вильсон,
ныне может показаться уже не столь новым и не столь
всесильным, как одно время думали. Возможно, последующими
поколениями доктрина Вильсона будет рассматриваться не как
начало новой главы в теории дипломатии, а как пояснение к
существовавшему в XIX в. конфликту между концепцией
общности человеческих интересов и идеей исключительности
национальных прав.
Исследуя возникновение и развитие теории дипломатии, под
которой я подразумеваю общепринятые принципы и методы
международного общения и переговоров, я не стану делить предмет
на отдельные фазы или категории и уделю больше внимания
непрерывности его развития, чем внезапным рывкам или
длительным периодам торможения, которыми оно было отмечено.
Необходимо с самого начала предупредить читателя, что
главный фактор в развитии дипломатической теории по
большей части находится вне общей темы моих рассуждений.
Я имею в виду постоянный, происходивший на протяжении
многих веков процесс развития понятий и рост влияния того,
что ранее именовали «правом народов», а теперь не совсем
точно называют международным правом. После издания в
1625 г* книги Гроция «De jure belli ас pacis» («О праве войны
и мира») все мыслящее человечество обратило внимание на
вопрос о том, существуют ли какие-либо принципы, общие
дли всего человечества, которые в совокупности образуют
действительный «кодекс» международного поведения. Правоведы
веками спорили, корректно ли ввиду отсутствия какого-либо
судебного органа, который мог бы обеспечивать соблюдение
этого кодекса, применять термин «право» к тому, что
представляет собой лишь намек на желаемые принципы. Все же следует
признать, что интерес, проявленный к праву народов, тот факт,
что нормы и принципы этого права всегда обсуждались и
кодифицировались, и добровольное подчинение его принципам
со стороны великих держав в течение длительного времени

ГарольдНикольсон. Дипломатия \<%%
оказывали все большее и большее влияние на общепринятое
представление о международной морали и, вместе с тем, на
теорию дипломатии.
Изучению только одного международного права можно
посвятить всю жизнь. В монографии, подобной этой, я мог
бы надеяться только слегка коснуться этого вопроса. Атак как
даже малейшее прикосновение к проблемам международного
права непременно запутало бы мое исследование других,
неюридических сторон дипломатии, я предпочитаю отложить эти
вопросы в сторону. Но должен еще раз предупредить читателя,
что, поступая таким образом, я отбрасываю один из важнейших
составных элементов проблемы, которую разбираю.
Итак, если сосредоточить больше внимания на
непрерывности развития теории дипломатии, чем на наблюдавшихся в
нем перерывах, то нельзя не поразиться тому, что, несмотря на
разнообразные формы, которые эта теория принимала, и
несмотря на драматические периоды, когда насилие на короткое
время брало верх над разумом, можно видеть, что определенно
наблюдается движение вверх. Какова природа этого движения?
Я бы определил ее следующим образом: «Теория дипломатии
развивалась от узких взглядов об исключительности племенных
прав к более широкой концепции общности интересов».
Могут сказать, что, выдвигая данное определение, я
нарушаю собственный принцип о недопустимости смешения
политики и переговоров и что в предложенном мною
определении развития имеется в виду прогресс в политике, а не в
способах, при помощи которых политика осуществляется. Я
отрицаю такое возражение. Политическая теория и теория
переговоров находятся во взаимодействии. Не всегда верно,
что цель оправдывает средства, и все изучающие дипломатию
согласятся со мной, что дипломаты часто шли дальше
политиков во взглядах на международные отношения и что слуга
неоднократно оказывал решающее и благотворное влияние
на своего господина.

1 % д Гарольд Никольсон. Дипломатия
II
В предыдущей главе был выдвинут тезис о том, что в
дипломатической практике постепенно осуществлялся переход от
глашатая (вестника), или «этапа белого флага», к оратору, или
«этапу судебного учреждения». Было показано, что к V веку
до н. э. греки организовали нечто похожее на регулярную
систему межгосударственных связей. Их достижения в теории
дипломатии были столь же поразительны.
Часто полагают, что греки брали за образец успешного
дипломата не только бога-покровителя Гермеса, но также и
героическую фигуру хитроумного Одиссея. Впрочем, сколько бы эллины
ни восторгались изворотливостью, еще большее восхищение
вызывал у них ум. На той самой конференции в Спарте, о
которой говорилось в предыдущей главе, царь Архидам произнес
речь*, которая отличается почти современным реализмом:
«Я сам, лакедемоняне, участвовал во многих войнах и вижу
среди вас моих сверстников, из которых, конечно, нет ни
одного, кто бы по неопытности желал войны: только тот, кто
не имеет такого опыта, может считать войну благом или даже
легким делом <...>.
Впрочем, я вовсе не предлагаю закрывать глаза на ущерб
нашим союзникам от афинян и отказаться от изобличения злых
замыслов наших противников. Я советую только пока не браться
за оружие, а сначала отправить послов с жалобами, не угрожая
открыто войной, но и не проявляя готовности пойти на уступки.
А тем временем самим нам следует готовиться к войне <...>.
И вот, если афиняне хоть в чем-нибудь уступят нашим
послам — тем лучше. Если же нет, то года через два-три мы будем
лучше подготовлены, чтобы в случае необходимости самим
напасть на них. Поэтому, когда они убедятся, что мы уже начали
приготовления и наши слова не расходятся с делом, тогда они,
пожалуй, скорее пойдут на уступки <...>.
Не будем опрометчиво и поспешно выносить решение, от
которого зависит участь столь многих людей, городов, казны

ГарольдНикольсон. Дипломатия 1<%^
и имущества и, наконец, даже нашего доброго имени. Давайте
же все обсудим спокойно. <...> Итак, прежде всего, отправьте
послов в Афины для переговоров о Потидее, поручите им
также уладить и остальные жалобы союзников, тем более что
афиняне готовы принять решение третейского суда. Атому, кто
согласен предстать перед судом, объявлять войну как
нарушителю договора незаконно, до тех пор пока его не выслушают»1.
Реализм речи царя Архидама может показаться нам сегодня
циничным или, по крайней мере, возмутительно откровенным,
но его заключительная ссылка на третейский суд (арбитраж)
совершенно меняет картину. Как случилось, что спартанский
государственный деятель, живший за 2 2бо лет до президента
Вильсона, мог сослаться (в минуту острого напряжения) на
арбитраж как на метод, уже известный его аудитории, на метод, каковой
народное собрание, к которому царь обращался, было обязано
принять, исходя из моральных соображений? Да просто дело в
том, что эллины, несмотря на весь пыл их междоусобной
вражды, перешли от теории племенных прав к концепции общности
интересов. Греки утратили независимость, потому что последняя
концепция не была достаточно сильна, чтобы погасить
последние тлеющие угли старых племенных теорий, однако концепция
общности интересов у них существовала. В советах амфиктионий
она выражалась в периодически созываемых собраниях, которые
представляли собой нечто среднее между церковными
конгрессами, эйстеддфодом* и ассамблеей Лиги наций.
В VII веке до н. э. наиболее влиятельная из амфиктиониче-
ских, или региональных конференций состоялась на острове
Делос. После того как это священное место было осквернено
Афинами, центр влиятельного Делосского амфиктиона был
перенесен в Дельфы. Хотя главной целью этих конференций,
как и постоянного «секретариата» при них, была охрана святынь
и сокровищниц, а также регулирование движения паломников,
1 Пер. Г. А. Стратановского.

X %6 Гарольд Никольсон. Дипломатия
они, однако, занимались также общими для всей Эллады
политическими вопросами и по существу выполняли важную
дипломатическую функцию. Было введено важное дипломатическое
новшество: они требовали для себя то, что мы сейчас назвали
бы «правом экстерриториальности» или «дипломатическими
привилегиями». Государства, которые были членами лиги, или
совета, брали на себя обязательство никогда не разрушать
городов других членов совета и не лишать их воды ни в военное, ни
в мирное время. Если союзник нарушал эту статью договора, то
он автоматически становился врагом для всех остальных членов
лиги, которые клялись пойти на него войной. И, действительно,
история сохранила немало свидетельств, когда совет
амфиктионий налагал санкции на нарушителей устава амфиктиона.
Эти достойные восхищения учреждения в конце концов
потерпели неудачу, и произошло это по двум основным причинам:
во-первых, они никогда не были всеобщими, и многие важные
государства не входили в них; во-вторых, они не обладали
достаточной совокупной силой, чтобы заставить более
могущественные государства подчиняться принятым постановлениям. Тем
не менее само их существование оказывало стабилизирующее
влияние на положение дел в Греции и сделало многое для
продвижения концепции общности международных интересов и
единого международного права.
III
Достигнув этого первого пика в своем развитии, теория
дипломатии стала затем отступать. Греческие полисы не умели
соответствовать изобретенным ими же стандартам
общежития, когда разные нации признают законы и обычаи друг друга.
Сила восторжествовала. Дух амфиктионий или содружества
народов был чужд Александру Македонскому. Сотрудничество
сменилось подчинением. Свободы были утрачены.
Римляне в свою эпоху создали скорее концепцию
международного порядка и дисциплины, чем международного равенства

Гарольд Никольсон. Дипломатия 1^7
и сотрудничества. Их вклад в теорию дипломатии был, конечно,
огромен. Проворство и хитрость они заменили послушанием,
организацией, «привычкой к миру» и ненавистью к беззаконию.
Даже те, кто больше всех не любит римскую систему за
тяжеловесность, должны признать, что система эта содействовала
осознанию общности интересов человечества. Мелочное,
воинствующее и преисполненное заносчивости межплеменное
или межклановое соперничество переросло в концепцию
мирового масштаба. Римляне сделали всемирным (вселенским,
или экуменическим) не только право, но и теорию дипломатии.
Но тем не менее ощутимая польза, которую они принесли (не
считая Pax Romana1 и мировое господство), имела значение
главным образом для права и поэтому не подлежит обсуждению
при исследовании неюридической стороны дипломатии.
Когда в последние века существования Римской империи
значение политики силы снизилось, в Византии возродился
наименее созидательный вид дипломатии. Дипломатия стала
скорее стимулировать, чем излечивать человеческую жадность
и глупость. Сотрудничество уступило место обособлению,
единство — распаду, разум — хитрости, принципы морали —
изобретательности. Византийская концепция дипломатии была
непосредственно перенесена в Венецию, а с берегов тамошних зловонных
лагун распространилась по всему Апеннинскому полуострову.
Дипломатия в средние века имела в основном итальянский и уж
точно византийский привкус. Этому наследию она обязана той
дурной славой, которой пользуется в современной Европе.
Интересно порассуждать на тему, каким образом
дипломатия, которая, по существу, не что иное как проявление
здравого смысла и человеколюбия в международных отношениях,
приобрела столь сомнительную репутацию. Мы не уклонимся
слишком далеко от истины и не выскажем несправедливых
оскорблений, если объясним это несчастное предубеждение
1 Pax Romana {лат.) — римский мир.

I <% 8 Гарольд Николъсон. Дипломатия
тем, что дипломатия попала в феодальную Европу из Византии
через итальянские города-государства.
Общеизвестно, что уровень европейской дипломатии,
когда она впервые оформилась как отдельная профессия, был
невысок. Дипломаты XVI и XVII вв. часто давали повод к
подозрениям, от которых впоследствии несправедливо страдали
их преемники. Они давали взятки придворным, подстрекали к
восстаниям и финансировали их, поощряли оппозиционные
партии, вмешивались самым подрывным образом во
внутренние дела стран, в которых были аккредитованы, они лгали,
шпионили, крали.
Посол той эпохи считал себя «почетным шпионом». Он
был искренне убежден, что частная мораль стоит отдельно от
общественной. Многие из них воображали, что официальная
ложь имеет мало общего с лживостью отдельного человека.
Им и на миг не приходило в голову, что не просто недостойно
честного и порядочного человека, но и бесполезно вводить
иностранные правительства в заблуждение преднамеренным
искажением фактов.
Британский посол сэр Генри Уоттон высказал мнение, что
«посол — это честный человек, которого направляют за
границу лгать во имя своей страны». На эту фразу часто ссылаются
в выпадах против нас, но при этом никто не поясняет, что сэр
Генри написал это изречение как шутку в какой-то альбом в Ауг-
сбурге. Фраза была обнаружена одним из его врагов, который
донес о ней Иакову I. Король был глубоко потрясен цинизмом
своего посла. Напрасно Уоттон оправдывался тем, что написал
это изречение для забавы. Король отказался впредь
пользоваться его услугами.
Дурная слава, которая окружала дипломатов, была обязана
своим происхождением не только случайным шуткам,
подобным той, что допустил сэр Генри Уоттон. Более важную роль
сыграло усиливавшееся отождествление теории и практики
дипломатии с заповедями Макиавелли. Интересен следующий

Гарольд Никольсон. Дипломатия l ^Q
факт. «Государь» был написан Никколо Макиавелли в 1513 г»
английский перевод был издан лишь в 1640 г., а между тем
искаженная версия его идей проникла в Англию задолго до этого,
отчего и возникло слово «макиавеллизм».
Стаббз и Нэш употребляли прилагательное «макиавелли-
евский» («macciavelian») и существительное «макиавеллизм»
(«machiavilisme») уже в 1579 и 1592 гг
Главным намерением Макиавелли было предостеречь свой
век от опасностей, которые таит в себе слабое правительство.
«Надо знать, — пишет он, — что с врагом можно бороться
двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый
способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первого
часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму»1.
Это заявление, учитывая эпоху, в которую оно появилось,
может показаться принадлежащим к теории политического
реализма, но оно не цинично. Больше вреда принесли искажения
теории Макиавелли, чем подлинное ее изложение, и именно
они породили соответствующие эпитеты. Нужно признать,
что в «Государе» и впрямь имеются страницы, которые давали
основания для возникновения ложного впечатления.
«Излишне говорить, — пишет он, — сколь похвальна в
государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная
честность. Однако мы знаем по опыту, что в наше время
великие дела удавались лишь тем, кто не старался держать данное
слово и умел, кого нужно, обвести вокруг пальца; такие
государи в конечном счете преуспели куда больше, чем те, кто
ставил на честность. <...> разумный правитель не может и не
должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит
его интересам и если отпали причины, побудившие его дать
обещание. Такой совет был бы недостойным, если бы люди
честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат,
поэтому и ты должен поступать с ними так же»2.
1 Макиавелли К Государь. Гл. XVIIL Пер. Г. Муравьевой.
2 Там же.

1 ДО Гарольд Никольсон. Дипломатия
Фразы, подобные этим, в действительности редко
попадающиеся в достопамятных произведениях Макиавелли, часто
цитировались в ту эпоху, поэтому среди публики создалось
неверное представление, что именно подобные принципы, а
не честность и здравый смысл, должны лежать в основе всех
международных переговоров и служить руководством к
действию для всех стремящихся к дипломатической карьере.
IV
Я кратко обрисовал развитие теории дипломатии с
первобытных времен до того момента, когда около середины XVI в. она
начинает принимать современную окраску. Я показал, как греки
безуспешно пытались осуществить идею содружества народов,
общие интересы которых более важны и ценны, чем локальные
интересы отдельных государств. Я показал, как римляне ввели
понятие международного права и как благодаря огромным
размерам империи они сумели оставить в веках воспоминание
о мировом государстве. В последующие века
римско-католическая Церковь и Священная Римская империя* пытались, хотя и
с меньшим успехом, закрепить это воспоминание. Я показал,
как с упадком могущества империи теория дипломатии стала
византийской и как Константинополь завещал итальянским
государствам теорию о том, что дипломатия скорее союзник,
нежели враг, силы и беззакония.
Наблюдательный циник мог бы поспорить и сказать, что
сам ход развития дипломатии доказывает, что она становилась
защитницей морали только тогда, когда находилась на службе
у подавляющей силы, и что народы только тогда подчиняют
общему благу свои индивидуальные интересы и притязания,
когда находятся перед лицом общей для всех угрозы. В этом
утверждении есть некоторая доля истины. Грекам удалось
объединиться, когда им угрожала Персия, но как только
опасность миновала, междоусобные войны опять возобновились.
Высокие идеалы их амфиктионов потерпели крах, потому что

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ д \
ни один из их членов не обладал достаточной силой, чтобы
заставить остальных быть бескорыстными. Римляне, в свою
очередь были в состоянии установить господство
международного права и навязать «привычку к миру», лишь когда стали
бесспорными владыками всей известной части земного шара.
Одновременно с упадком владычества римлян теория
дипломатии выродилась, утратила свой всемирный охват и стала в
Византии и Италии хищнической, разлагающей и подлой.
Если, однако, мы примем во внимание непрерывность
развития дипломатической теории и исследуем график этого
развития, то найдем, что этот график представляет собой
восходящую линию, хотя в каждую эпоху мировой истории
бывали моменты, когда она, как и теперь, демонстрировала
значительные колебания. Каковы же были те силы, которые
вызывали улучшение?
Первой было право, второй — торговля. Я сейчас займусь
разбором второй.
Англо-саксонские авторы трудов по вопросам теории
дипломатии имеют тенденцию приписывать те улучшения, которые
обнаруживают в постулатах этой теории, распространению
морального просвещения. Они утверждают, что прогресс в
теории дипломатии следует измерять не только уровнем развития
концепции общности интересов человечества, но и степенью
приближенности общественной морали к личной.
Вне всякого сомнения, подобное сближение — это идеал,
к которому должны стремиться все порядочные дипломаты.
Однако всегда существовала и продолжает существовать
школа континентальных теоретиков, которые заявляют, что
безопасность и интересы собственного государства
составляют высший нравственный закон и чистая сентиментальность
утверждать, что законы этики, регулирующие
взаимоотношения между отдельными людьми, могли или могут когда-либо
применяться ко взаимоотношениям суверенных государств.
Очень соблазнительно, конечно, отвергнуть подобную теорию

142 Гарольд Никольсон. Дипломатия
как низкую и реакционную и
противопоставить ей другую,
сверкающую чистотой. Но
факты таковы, что доктрина
«Это моя страна—
независимо от того, права она или
виновата», находит мощный
отклик в сердцах миллионов
вполне цивилизованных
людей. Эта концепция даже
может вызывать проявление
таких добродетелей, как
самопожертвование, дисциплина,
энергичность. Она дает
дипломатии твердые и точные Сэр Эрнест Сатоу
руководящие указания, а не
просто выражает неопределенные устремления людей с
просвещенными взглядами.
Мой личный опыт практической деятельности и
многолетнее изучение этого вопроса оставили во мне глубокое
убеждение, что «нравственная» дипломатия в конечном итоге
дает наилучшие результаты, а «безнравственная» вредит
собственным целям. Но я не решился бы, высказывая свое мнение
об искусстве переговоров, приписать его развитие только
этическим стимулам. Эти стимулы сделали многое для выработки
более здравой теории дипломатии, и они продолжают
действовать даже теперь. Однако преувеличивать их влияние — значит
искажать действительную роль различных обстоятельств в
процессе развития. Это может привести к тому, что одна школа
мыслителей будет считаться хорошей, а другая плохой, и тем
самым возникнет серьезная угроза впасть в самодовольство,
пристрастную односторонность и даже морализаторство.
Дипломатия — это не система моральной философии. Сэр
Эрнест Сатоу определяет ее как «применение ума и такта к

Гарольд Николъсон. Дипломатия \Д.%
ведению официальных сношений между правительствами
независимых государств»1. Худший сорт дипломатов— это
миссионеры, фанатики и адвокаты, лучший — рационалисты
и гуманные скептики. Главное и определяющее влияние на
теорию дипломатии оказала не религия, а здравый смысл. А
применять здравый смысл в своих взаимоотношениях друг с
другом люди впервые научились благодаря торговле.
Изучение этапов, которые прошла международная
торговля, выплыв из хаоса темных веков и феодальной системы
и войдя в более спокойные воды Средневековья, лежит за
рамками этой книги. Я не предполагаю рассматривать, какое
влияние оказали на торговлю крестовые походы, монополия
Венеции и падение Восточной [Римской] империи.
Достаточно упомянуть несколько дат. Ганзейский союз* был основан в
1241 г., Канарские острова открыты в 133° г* Васко да Гама
достиг Индии, обогнув мыс Доброй Надежды, в 1497 г-
Португальцы основали Макао в 1537 п* Итальянские города учредили
первых консулов в Леванте* в 1496 г-
Теория дипломатии развивалась по нескольким
параллельным линиям. Существовало римское право и воспоминание о
мировом государстве, которое превращало это право в
международное. Существовала византийская традиция ловкости
и хитроумия (ingenuity). В наследство от Римской империи
осталась политика силы (power-politics), в рамках которой на
дипломатию смотрели как на придаток к военно-феодальной
касте. Имелась папская идея мирового порядка, покоящегося
на религиозных основаниях. И все эти сверкающие нити
соткали незатейливую ткань коммерческой концепции дипломатии,
в основе которой — разумный торг между людьми. Дипломатия
здравого смысла — это изобретение среднего класса.
1 Сатоу Э. Руководство по дипломатической практике / Пер. С. Г. Займов-
ского и А. В. Петровой. Под. ред. А. А. Трояновского. М.: ОГИЗ: Гос. изд-во
политич. лит-ры, 1947- С- 27-

1 д д Гарольд Николъсон. Дипломатия
V
В дальнейшем, в другие века (если не считать некоторых
формальных отличий в целях и процедуре, о чем пойдет речь
в следующей главе) сложились два главных направления в
теории дипломатии: первое — это теория военно-политической
касты, являющаяся пережитком Средневековья, второе —
более буржуазная концепция, развившаяся на почве торговых
связей. Последователи первого течения склонялись к политике
силы и уделяли много внимания вопросам национального
престижа, статуса, первенства и внешнего блеска; приверженцы
второго интересовались политикой, дающей прибыль, и
занимались, главным образом, умиротворением, примирением,
компромиссами и вопросами репутации. Следует признать,
что эти направления зачастую переплетались между собой.
Были периоды, когда феодальная концепция становилась
чрезвычайно миролюбивой, а буржуазная — в высшей степени
провокационной. Но в общем и целом разница между этими
двумя тенденциями — феодальной и буржуазной — бросает
более яркий свет на развитие и современное положение
дипломатии, чем всякие поиски невразумительных и бесполезных
нравственных концепций.
Назовем первую теорию теорией воина, или героя, а
вторую — теорией купца, или лавочника. Первая рассматривает
дипломатию как войну иными средствами, вторая — как
фактор, помогающий мирной торговле.
Нужно иметь в виду, что не только цели, которые ставит
себе воинственная школа, — грабительские, но и методы,
которыми проводится эта политика, скорее военные, чем
гражданские — как по замыслу, так и по применению. Переговоры при
такой системе напоминают военную операцию или, в лучшем
случае, осенние маневры, а приемы, которые применяют лица,
ведущие переговоры, сродни скорее военной тактике, чем
политике взаимных уступок, свойственной общению людей
штатских.

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ д р^
В основе такой концепции дипломатии лежит уверенность
в том, что цель переговоров — победа и что отказ от полной
победы означает поражение. Дипломатия рассматривается
как упорный натиск, направленный на достижение полной
победы. Стратегия переговоров, таким образом, предполагает
попытку обойти противника с фланга; захват стратегических
позиций, которые немедленно укрепляются до перехода в
дальнейшее наступление; ослабление врага всевозможными
нападениями за линией фронта; поиск удобных случаев вбить
клин между главным врагом и его союзниками; организацию
нападения в одном месте, в то время как противник
удерживается в другом. Тактика, применяемая в ходе переговоров,
также носит военный характер. Здесь налицо неожиданные
и часто ночные атаки, налеты на окопы, или Kraftprobe1, для
определения, насколько сильны позиции противника в том
или ином конкретном пункте. Можно наблюдать порой и
стратегическое отступление, и занятие украдкой ключевых
позиций. Применяются и устрашение, и беспощадная
жестокость, и сила. Часто производятся искусные сдерживающие
маневры, в то время как главные силы сосредотачиваются на
других направлениях.
Очевидно, что при такой системе примирение, доверие
и прямота места себе не находят. Уступку или заключенный
договор при этой системе склонны рассматривать не как
окончательное разрешение отдельно взятого спора, но как
проявление врагом слабости, как его отступление, а также как
собственное преимущество, которое должно быть немедленно
использовано для подготовки будущих триумфов.
В противоположность воинственной концепции
дипломатии существует концепция коммерческая, торговая, или
«концепция лавочника». Эта штатская теория переговоров
основана на предпосылке, что компромисс, как правило,
1 Kraftprobe (нем.) — проба сил.

1 дб Гарольд Никольсон. Дипломатия
более выгоден, чем полное уничтожение соперника.
Переговоры — это не просто этап в смертельной схватке, а попытка
путем взаимных уступок достичь сколько-нибудь прочного
взаимопонимания. Под выражением «национальная честь» нужно
понимать «национальную честность». Вопросы престижа не
должны мешать заключению разумной сделки. Кроме того,
предполагается, что, вероятно, существует какая-то точка,
находящаяся посредине между двумя договаривающимися
сторонами, которая в случае обнаружения способна примирить
их противоречивые интересы. Для нахождения этой точки
требуется только откровенно обсудить вопрос, выложив карты
на стол, да еще обычное человеческое мышление, доверие и
честность в делах.
Каждая из этих двух теорий имеет свои характерные
опасности и иллюзии, но самая большая опасность заключается в
том, что воинственная школа не способна понять искренности
штатской, а «лавочники» не могут уразуметь, что «воинами»
руководят совершенно иные представления о способах и целях
переговоров. Первые слишком верят в то, что силой можно
запугать, а вторые — в то, что хорошая репутация порождает
доверие. «Лавочники» желают внушить доверие, а «воины»
надеются вселить страх. Разница в концепциях рождает
негодование у одних и презрение и подозрительность — у других.
По тому вниманию, которое я уделил этим двум
разнонаправленным тенденциям, можно сделать такой вывод: я
считаю, что развитие теории дипломатии больше зависело, да и
по-прежнему зависит от противопоставления воображения
разуму, романтики — здравому смыслу, героического —
меркантильному, нежели от каких-то определенных стандартов
моральных ценностей. В каждом из двух течений мы видим и
идеализм и реализм. Что их действительно разделяет — так это
то, что первая представляет собой, главным образом,
динамическую теорию, а вторая — статическую. Первая для своей
практической реализации требует движения, вторая — покоя.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 147
Глава третья
Переход от старой дипломатии к новой
Существует ли какая-нибудь разница между «старой» и «новой»
дипломатией? — Взгляды Жюля Камбона. — Пример из истории советской
дипломатии. — Переход, а не контраст. — Отражение в дипломатии изменений в
государственном строе. — Дипломатия при абсолютной монархии. —
«Будуарная дипломатия». — Переговоры Екатерины II и Малмсбери как пример
«будуарной дипломатии». — Появление конституционной монархии. —
Интернационал монархов. — Вильгельм II и царь. — Бьёркский договор. — Эдуард
VII. — Королева Виктория. —Лицо, ведущее переговоры, должно непременно
представлять верховную власть своей страны. — Недостаток полномочий
у президента Вильсона. — От самодержавия к демократии. — Три главных
фактора развития: i ) Концепция общеевропейских интересов. — Каннинг и
Меттерних. — «Европейский концерт». — г) Вера в силу общественного
мнения. — Каннинг и Пальмерстон. — 3) Усовершенствование путей сообщения
и способов связи. — Влияние телефона на дипломатическую практику. —
Особое значение имеют для посла его личные качества. — Дипломат старой
школы. — Содружество профессиональных дипломатов сродни масонскому
братству. — Значение этого содружества.
I
Все истинно порядочные люди говорят о «старой
дипломатии» и о ее подруге, «тайной дипломатии»,
пользующейся дурной славой, осуждающим тоном
оскорбленной добродетели. Имеется в виду, что где-то около
1918 г. дипломатия узрела яркий дневной свет, была
обращена на путь истинный и обрела спасение и что с тех пор
она стала и поныне остается совершенно другим явлением.
Действительно, существуют заметные различия между
дипломатией XVII или XVIII в. и нынешней. Было бы, однако,
ошибкой рассматривать эти различия так, как будто бы они
знаменуют собой полную противоположность между «тьмой»
прошлого и «светом» настоящего. Никакого внезапного обращения
не было; никакого резкого противопоставления в принципах

1 д8 Гарольд Николъсон. Дипломатия
или методах различить нельзя — произошло лишь одно:
искусство переговоров постепенно приспособилось к изменившимся
политическим условиям и подстроилось под них.
Г-н Жюль Камбон (один из наиболее благородных и
выдающихся умов среди профессиональных дипломатов) даже
утверждал, что предполагаемое различие между старой и новой
дипломатией — не что иное как широко распространенная
иллюзия.
Он пишет: «Новая дипломатия, старая дипломатия — это
слова, лишенные реального содержания. Если что и
претерпевает изменения, то только внешний облик или, если хотите,
наружное облачение дипломатии. Суть ее сохраняется
прежней, потому что человеческая природа не меняется и нации
всегда будут располагать лишь одним способом улаживать
возникающие между ними разногласия, а слово порядочного
человека всегда останется лучшим орудием, каким только
может пользоваться правительство для обеспечения торжества
своих взглядов»1.
И в самом деле, дипломатия — это непрерывный процесс,
а ее основные принципы вобрали в себя опыт, накопленный
поколениями умных и рассудительных людей. Правда также
и то, что те, кто презрительно отбрасывает нормы и правила
дипломатии, нередко обнаруживают на практике, что эти
предписания не так пустопорожни или бессодержательны, как
это поначалу полагали.
Если бы г-н Камбон пожелал, он мог бы проиллюстрировать
свой тезис рассмотрением методов советской дипломатии с
1917 г. Эти методы были поначалу провозглашены со всем
антуражем нового откровения. Речи советских представителей
на конференции в Брест-Литовске были напечатаны прямо
тогда же и в том виде, как были произнесены. Это вызвало у
миллионов терпеливых жителей СССР огромное недоумение,
1 Камбон Ж. Дипломат. Гл. X: Дипломатия будущего. С. log наст. изд.

Гарольд Николъсон. Дипломатия \ дд
скорбь и скуку. А если рассматривать окончательные условия
этого Diktat'a, то можно прийти к выводу, что данный
открытый договор оказался ничуть не лучше от того, что был столь
«открыто заключен».
Ранг и титул посла был изгнан из советского активного
словаря и некоторое время официально аккредитованные
представители СССР назывались неуклюжим словом
«полпреды» (Polpreds). И манеры, воспринятые этими посланцами
и проповедниками новой системы, сочетали в себе поначалу
твердую прямоту и суровость победившего пролетариата с той
загадочной, не от мира сего улыбкой осознанного морального
превосходства, которая обычно характерна для всех недавно
обращенных в новую религию.
Шли годы, однако, и СССР вернулся — и не без изящества — к
манерам старой школы. Советские полпреды в Иране и Китае
вдруг стали именоваться послами, потому что лишь таким
образом советское посольство могло обрести первенство над
дипломатическими миссиями других держав. Переговоры,
которые привели к заключению договора в Рапалло,
проводились в обстановке секретности в гостиничном номере, а сам
договор произвел на ошеломленный мир эффект
разорвавшейся бомбы.
И с угасанием первых великолепных порывов
бесшабашного восторга стиль, поведение, внешность и учтивость манер
представителей Советской России стали все сильнее и
сильнее сближаться с теми, что отличали до войны балканских
дипломатов.
Несмотря на мнение г-на Камбона и множество других
примеров, которые можно было бы привести в его
подтверждение, остается фактом то, что в развитии теории и практики
дипломатии можно отметить ряд перемен. В данной главе я
предполагаю рассмотреть, как происходило перерастание
старой дипломатии в новую.

1 F^O Гарольд Никольсон. Дипломатия
п
Было бы приятно, но не точно утверждать, что переход от
старой дипломатии к новой представлял собою путь от
абсолютизма к правящему классу и далее к демократическому
контролю. Действительно, в Великобритании дипломатия
приспосабливалась к политике примерно таким образом,
но этого нельзя сказать о других странах. Власть Гитлера,
например, куда более абсолютна, чем власть Вильгельма II
или Бисмарка, а Муссолини значительно авторитарнее, чем
были Криспи или Кавур. Дипломатия в последние 20 лет стала
сильнее зависеть от отдельных лиц, стала более секретной и
даже более таинственной, чем в конце XIX в. Следовательно,
старая дипломатия не только не умерла в 1918 г., но и сделалась
активнее и напористей по сравнению с новой.
Конечно, можно отбросить этот неудобный факт, сочтя его
временным возвратом к отжившей и несостоятельной теории.
Быть может, это и так, но будет проще и правильнее утверждать,
что та или иная политическая система неизбежно находит свое
отражение в соответствующей дипломатической теории и
практике. Те изменения, которые происходят, зависят не столько от
перемен в этических нормах, сколько от перемещения центра
власти. Рассматривая переход от старой дипломатии к новой,
я специально займусь пояснением этого утверждения.
Во времена абсолютной монархии любая страна и ее
жители считались полной собственностью царствующего монарха,
поэтому Людовик XIV и даже в более значительной степени
Екатерина II и Фридрих Великий держали в своих руках все
вопросы иностранной политики, а также войны и мира. Они были
верховной властью не только по названию, но и на деле. При
такой системе поневоле происходило непреодолимое смешение
дипломатии и политики. Переговоры стали интимным делом
высокопоставленных лиц. При таких условиях было исключительно
важно, чтобы посол снискал доверие и, если возможно, личную
привязанность государя, при котором был аккредитован.

^ Гарольд Никольсон. Дипломатия х ^ 1
Эта необходимость заставляла прибегать ко всякого рода
постыдным способам. Дипломаты не только давали крупные
взятки царедворцам, беспрерывно спорили о старшинстве и
статусе, не только выкрадывали официальные документы, но
и старались всеми правдами и неправдами заручиться
поддержкой всесильных фаворитов и фавориток или, если это не
удавалось, пытались заменить их более сговорчивыми.
Прекрасный пример «будуарной дипломатии»
представляет собой миссия сэра Джеймса Гарриса (лорда Малмсбери) в
Санкт-Петербург в 1779 г- То, что Гаррис считался одним из
наиболее искусных представителей дипломатии XVIII в., ясно
видно из той похвалы, которую он получил из уст Талейрана.
«Я считаю его, — сказал Талейран, — наиболее способным
министром того времени. Превзойти его было невозможно,
оставалось только следовать за ним, стараясь догнать». Однако
факт есть факт: ни в России, ни в Голландии добиться многого
Гаррису не удалось.
Методы, какими он действовал в Петербурге, были
типичными для той эпохи. Цель его миссии заключалась в том, чтобы
побудить императрицу Екатерину II вступить в союз с
Великобританией. Для императрицы это была несерьезная мысль,
как несерьезным был ее флирт с послом. Отчеты Гарриса живо
рисуют яркую картину «будуарной дипломатии».
Он пишет: «В понедельник на маскараде в честь дня
рождения великой княгини, после того как Ее Величество кончила
игру в карты, в которой я тоже принимал участие, ко мне
подошел господин Корсаков и, попросивши следовать за ним,
провел меня особым ходом в личный будуар императрицы.
Представив меня, он немедля удалился. Императрица велела
мне сесть и повела разговор, заявив в самом начале, что после
ее собственных интересов наши наиболее близки ее сердцу.
Она сказала, что была бы счастлива, если бы я мог устранить
препятствия, которые возникали в ее уме всякий раз, когда она
пыталась придумать полезный для нас план».

1 p; 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Ободренный этими словами, посол предложил императрице
произвести морскую демонстрацию против Франции и
Испании. Императрица заметила, что, разумеется, британский флот
может состязаться с вражескими и что, если мы действительно
желаем мира, то должны дать свободу американским колониям.
Гаррис спросил у нее, принесла бы она подобного рода жертву,
если бы была королевой Англии. Она ответила, что скорее
согласилась бы лишиться головы. Затем она высказала вполне
резонную мысль, что эта ссора не касается России и что она не
видит причины рисковать русским флотом в западных водах.
Гаррис ответил, что подобного рода выступлением она завоевала
бы себе немало чести и славы. «Казалось, — пишет Гаррис, — что
идея эта ей понравилась». Все же она постаралась не связывать
себя какими-либо обещаниями. «После беседы, продолжавшейся
более часа, — добавляет сэр Джеймс, — она меня отпустила, и, так
как было довольно темно, я с некоторым трудом нашел дорогу
назад в бальную залу по лабиринту коридоров и галерей».
Гаррис не прекращал своих усилий. Он подружился с
Потемкиным, давал крупные суммы денег друзьям фаворита. Он
делал все, что только было в его силах, чтобы свести на нет
влияние Панина, главного министра Екатерины. Не прекращал
он и ухаживаний за императрицей. «Будь я моложе, — сказала
она ему, — я могла бы утратить благоразумие». Гаррис был
красивым мужчиной, а императрица легко увлекалась. Это была
действительно личная дипломатия в ее самой
головокружительной форме. Но в конце концов Гаррис вернулся в Лондон,
почти ничего не достигнув и потеряв на этом деле более 20 тыс.
фунтов стерлингов из своего кармана.
Ш
Мемуары Джеймса Гарриса, графа Малмсбери, действительно
показывают нам худшие стороны так называемой
монархической дипломатии. Дальнейшие действия посла в Голландии,
если судить с точки зрения морали нашего времени, были

ГарольдНикольсон. Дипломатия 1^<%
столь же предосудительны. Впрочем, следует иметь в виду, что
дипломат вынужден применяться к тем условиям, которые
находит в чужой стране. Возможно и даже вероятно, что Гаррису
было скучно по необходимости флиртовать с императрицей,
которой было уже за пятьдесят, и ему также, конечно, было
неприятно видеть, как Потемкин ведет его жену на ужин, но
нужно помнить, что старая дипломатия совершенно не
считалась с личными вкусами и пристрастиями. И даже сегодня
тот посол, который не стал бы скрывать своих антипатий к
тем или иным особам или условиям чужой страны, оказал бы
плохую услугу делу, ради которого послан.
С появлением конституционной монархии «будуарная
дипломатия» начала постепенно исчезать. Однако на протяжении
всего ХГХ в., а фактически и до 1918 г. продолжала существовать
теория, что дипломатия некоторым особым образом
отождествляется с личностью царствующего монарха. Император
Вильгельм П, например, очень часто воображал, что является в
какой-то степени своим собственным министром иностранных
дел. Он вчерне набрасывал донесения, ведал назначениями,
составлял инструкции. Его переписка с российским императором,
опубликованная советским правительством, — яркое
доказательство той огромной ответственности, которую он брал на себя,
руководя дипломатией. Он даже дошел до того, что в июле 1905 г.
организовал тайную встречу с царем около Бьёркё*, в
Финляндии. В каюте царской яхты он заставил своего любезного кузена
подписать личный договор о союзе между Россией и Германией.
Оба монарха были вне себя от радости, но, когда вернулись в
свои столицы, их министры отказались одобрить этот договор.
К вящему унижению обоих императоров, Бьёркский договор был
аннулирован и объявлен недействительным: в начале XX века
считалось неподобающим, чтобы политику страны определяли
личные прихоти, чувства или привязанности.
Не только в самодержавных или полусамодержавных
странах до 1918 г. монархи полагали, что они особым образом

1 p^ д Гарольд Никольсон. Дипломатия
связаны с дипломатией. Роль короля Эдуарда VII в
международных делах сильно преувеличена, но все же он и в самом
деле считал, что послы представляют его особу не только
теоретически. Правда и то, что до самых последних дней своей
жизни он настаивал, чтобы с ним обязательно советовались
по всем вопросам внешней политики, и нужно признать, что
правительства в его царствование совершенно не возражали
против этого. Король обладал громадным опытом, обширными
знаниями и непревзойденным тактом. Он сам являлся весьма
искусным послом, а его государственные визиты в
иностранные столицы, его беседы с государственными деятелями на
различных европейских курортах оказывали, вне всякого
сомнения, значительное и в целом полезное влияние на ход
переговоров. Однако было бы ошибкой предполагать, будто
король Эдуард VII когда-либо действовал неконституционно
или что его дипломатическая деятельность велась без ведома
и горячего одобрения ответственных министров.
Более того, в течение XIX и первых четырнадцати лет XX в.
внешняя политика (а вместе с ней и дипломатия) не могла не
чувствовать воздействия так называемого «интернационала
монархов». Коронованные особы поневоле создали своеобразное
франкмасонское содружество. Несмотря на почти неизменную
лояльность монархов в отношении собственного
конституционного статуса, а также министров и подданных, их связывали
друг с другом не только общность монархических принципов,
но и то самое чувство одиночества, которое окружает
человека, сидящего на троне. Но и это еще не все. Ряд монархов, как,
например, главы огромных семейств королева Виктория или
датский король Христиан IX, находились в близком родстве с
большинством царствующих домов Европы. У королевы
Виктории от природы были сильно развиты родственные чувства,
которые временами доходили до исступления. Она властвовала
над своим космополитическим семейством при помощи частных
писем, которые с виду наивны и сентиментальны, но на самом

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ ^ ^
деле полны здравого
смысла. Нет почти ни малейшего
сомнения в том, что именно
ее родственные наставления
германской императрице*
и Александру II помешали
Бисмарку объявить войну
Франции в 1875 г- Во всей ее
обширной корреспонденции
можно встретить очень мало
проявлений неделикатности
или предательства по
отношению к ее собственным
министрам. Даже г-н Гладстон,
которого уж никак нельзя назвать
пристрастным свидетелем,
подтверждает ценность
родственных связей королевы.
Уильям Гладстон Он пишет: «Личные и
семейные связи с правящими
семействами за границей дают возможность в щекотливых
вопросах сказать больше и в то же самое время сделать это
деликатнее и убедительнее, чем в более официальной переписке
и в ходе межправительственных контактов».
IV
Хотя влияние монархов долгое время сказывалось на теории
и практике дипломатии, действительный центр тяжести
дипломатической машины начиная с 1815 г. был перенесен из
придворных сфер в министерские, и именно это смещение
средоточия власти оказало воздействие на постепенное
изменение дипломатических методов.
Совершенно очевидно, что для достижения реальных
результатов на переговорах между двумя странами лица, в

1 F^6 Гарольд Никольсон. Дипломатия
них участвующие, должны представлять действительную, а
не теоретическую высшую власть своих стран. Это правило
обязательно во всякого рода переговорах. Представитель Мид-
ланд-банка, посланный для ведения с компанией J.P. Morgan
переговоров о займе, должен быть уверен не только в том, что
найдет поддержку у директоров своего банка, но и что те, с кем
он ведет переговоры, имеют полномочия от штаб-квартиры
компании, расположенной по адресу Уолл-стрит, 23-
Многие из катастроф в дипломатии были следствием того,
что представители той или иной стороны не имели надлежащих
полномочий. Правительства меняются, и на место министров
приходят их оппоненты. Например, лицо, посланное для
переговоров республиканской администрацией, может в разгар
переговоров узнать, что республиканцев у власти сменили
демократы, у которых этот представитель может не пользоваться
тем доверием, какое имел у их предшественников. Подобным
же образом власть, с представителями которой велись
переговоры, в свою очередь, может оказаться на грани поражения в
результате выборов или революции и, следовательно,
фактически не представлять действительные силы своей страны.
По этой причине Бьёркский договор ни к чему не привел,
так как оба лица, заключившие его, в конечном итоге не
представляли настоящую верховную власть своей страны,
несмотря на обладание теоретическим суверенитетом. Еще
более прискорбный и тягостный пример отсутствия у лица,
ведущего переговоры, полномочий от высшей власти, которую
он представляет, дает нам положение президента Вильсона на
Парижской мирной конференции*. С одной стороны, он был
высшим административным лицом в системе исполнительной
власти Соединенных Штатов, и его мандат не мог подлежать
какому-либо сомнению. С другой стороны, всем было известно,
что он не является в полной мере действительным
представителем высшей власти своей страны, то есть американских
избирателей. Возникла чрезвычайно затруднительная дилем-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 1^7
ма для тех, кому предстояло
вести с президентом
переговоры. Они не могли заявить,
что он не представляет США,
так как теоретически он их
представлял; в то же время его
собеседники чувствовали, что
он не представляет высшую
власть своей страны, так как
на деле он не выражал ее
волю — поэтому они пошли на
компромисс между идеалами
президента и собственными
насущными нуждами. Если
бы мирные договоры были
™ т/. составлены полностью по
Жорж Клемансо _
Вильсону или по Клемансо,
то была бы некоторая надежда, что их удастся сохранить.
Попытки скомбинировать две противоположные идеи привели к
тому, что мирные договоры оказались нереальными и вместе
с тем неидеальными, и все это явилось результатом главным
образом того, что в ig ig г. президент не представлял в полной
мере верховную власть своей страны.
Я привел эти примеры не только для того, чтобы показать,
какой вред причиняет отсутствие у аккредитованного
представителя страны моральной и технической поддержки тех, от имени
кого он выступает, но также и для того, чтобы
продемонстрировать, сколь чувствительно дипломатия и переговоры реагируют
на малейшие сдвиги в сфере действия верховной власти. Старая
дипломатия была вынуждена воспринимать идеи и обычаи той
системы, которую представляла. Изменения в системе влекли
за собой перемены и в дипломатии, хотя происходили они с
заметным опозданием. Будет серьезной ошибкой предполагать,
что какая-либо дипломатия может быть эффективной, если

1 F^8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
перестанет пользоваться доверием или поддержкой верховной
власти в своей стране, или воображать, что старая дипломатия
могла существовать сама по себе, независимо от верховной
власти, которая питала ее жизненными соками.
Таким образом, когда в течение XIX в. старые теории
дипломатии стали принимать новые формы, не дипломаты
переживали смену правил игры, а политические системы,
которые они представляли. Описание перехода от старой
дипломатии к новой вызвало бы необходимость описать в
целом демократические тенденции последнего столетия. Это,
конечно, лежит вне сферы данной монографии. И все же между
бесчисленными факторами, способствовавшими образованию
современных демократий, можно отметить три специальных,
которые оказали особое влияние на методы и теорию
международных переговоров. Перечислим их: первый — возрастающее
чувство общности между народами, второй — растущее
понимание значимости общественного мнения, третий — быстрое
развитие путей сообщения и способов связи.
V
Я уже отмечал, что в своем развитии теория дипломатии в
демократических государствах прошла путь от концепции
исключительного господства национальных прав к концепции общности
международных интересов. Для того чтобы одержать победу над
эгоистичными и узкими местными предрассудками последняя
концепция нуждалась в толчке, который давала общая угроза извне.
Страх перед Персией на время объединил греческие государства
в подобие союза. Французская революция и опасность
наполеоновского нашествия дали такой же толчок развитию концепции в
ХГХ в. Историки приписывают появление идеи общеевропейских
интересов циркуляру графа Кауница от 17 июля 179 1 г- » гДе он по~
буждает державы объединиться во имя «сохранения
общественного мира, спокойствия государств, нерушимости государственных
территорий и веры в соблюдение договоров».

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ ^q
Джордж Каннинг
Правда, после 1815 г., когда
опасность была устранена, эта
прекрасная идея выродилась в
союз держав-победительниц
и, кроме того, под влиянием
Александра I была превращена
в своего рода «антикоминтер-
новский пакт». Правда и то,
что Англия при Каннинге
восстала против системы
управления народами с помощью
конгрессов, против
Священного союза и меттерниховской
идеи европейской федерации.
И все же на протяжении всего
XIX в. фразы
«общеевропейская система» или «европейский концерт»*, для краткости
часто именовавшийся просто «концертом», увековечили теорию
общности европейских народов. Даже г-н Гладстон в 1879 г.
посчитал необходимым поместить «европейский концерт» среди
принципов той внешней политики, которую он проповедовал
во время мидлотианской избирательной кампании*.
«По моему мнению, — говорил он, — третий здравый
принцип таков: стараться изо всех сил содействовать так
называемому "европейскому концерту" и поддерживать его, хранить
единение европейских государств. Но зачем? Так как, только
сохраняя единение между всеми, вы можете нейтрализовать,
сковать и поставить заслон эгоистическим целям каждого».
Было бы неправильно отбросить идею «европейского
концерта» как пустой дипломатический лозунг, служивший для
оправдания господства великих держав. Нет, это было нечто
большее. Эта идея выражала молчаливое согласие между пятью
великими державами, признававшими существование общих
стандартов достоинства, человечности и добросовестности,

l бо Гарольд Никольсон. Дипломатия
которым должны подчиняться эти державы в своих
взаимоотношениях друг с другом и с менее могущественными или менее
цивилизованными народами. Когда в 1914 г. вся эта концепция
была разбита вдребезги, из европейской политики исчезло
некое чрезвычайно ценное, стабилизирующее, устоявшееся
и общепризнанное начало.
Вторым важным фактором в развитии теории дипломатии
в XIX в. было растущее осознание значимости общественного
мнения. Дипломату старой школы вроде Меттерниха сама
мысль о том, что широкая публика должна что-либо знать о
внешней политике или что она может иметь какое-либо мнение
по внешнеполитическим вопросам, показалась бы опасной и
фантастической. Каннингже полагал, что не только не следует
отгораживаться от общественного мнения, а наоборот, надо
его поощрять. Главным образом именно поэтому Меттерних
назвал его «злонамеренным метеором, обрушенным на Европу
божественным Провидением».
Ведь для Каннинга общественное мнение являлось «более
сокрушительной силой, чем все те, что, возможно, были
приведены в действие на протяжении человеческой истории».
Пальмерстон придерживался такой же точки зрения.
«Мнения, — говорил он, — сильнее армий. Мнения, если они
основаны на правде и справедливости, в конце концов осилят штыки
пехоты, огонь артиллерии и атаки кавалерии». Это убеждение
было столь сильно, что часто вводило лорда Пальмерстона в
заблуждение. Мнение датчан по вопросу о Шлезвиг-Гольштейне,
вне всякого сомнения, было «основано на правде и
справедливости», но, к ужасу Пальмерстона, оказалось не в состоянии
победить гренадеров Бисмарка. Более того, Пальмерстон, как и
большинство государственных деятелей Великобритании,
ошибался, считая, что иностранное общественное мнение сродни
нашему; он воображал, что, если бы общественному мнению
на континенте была предоставлена свобода выражения, то
неизбежно воцарился бы мир; он не понимал, что в некоторых

ГарольдНикольсон. Дипломатия \Q\
случаях вырвавшиеся наружу народные страсти могут оказаться
опаснее любых дипломатических махинаций.
Проблема взаимоотношений дипломатии и общественного
мнения сложна и будет более подробно обсуждаться в
следующей главе. Пока же достаточно отметить, что в XIX в. уважение
к общественному мнению, а иногда, как это делал Бисмарк, и
преднамеренная манипуляция им, все сильнее и сильнее
влияли на переход от старой дипломатии к новой.
Третьим фактором, способствовавшим этому переходу,
было улучшение путей сообщения и связи. Паровой двигатель,
телеграф, аэроплан и телефон в немалой степени изменили
практику старой дипломатии. В XVII и XVIII вв. посол получал
перед отъездом письменную инструкцию, указывавшую ему
общую линию, которой он был обязан следовать, и основные
цели, к каким должен был стремиться. Приехав на место
назначения, посол оказывался почти отрезан от своего
правительства. Под чужими звездами ему приходилось держать
курс по собственному компасу. Теперь же посол, если у него
возникает какое-либо сомнение относительно малейших
нюансов его действий, может в считанные минуты дозвониться
по телефону до Даунинг-стрит; в свою очередь, министр
иностранных дел или даже премьер-министр могут связаться с ним
в любой момент. Ясно поэтому, что такие качества, как личная
инициатива, предприимчивость и ответственность не играют
в новой дипломатии столь важной роли, как в старой.
Было бы, однако, преувеличением утверждать, что
современный посол по сравнению со своими предшественниками
из XVIII века — всего лишь мелкий чиновник, сидящий «на
телефоне». Прежде всего следует отметить, что в XVIII в. послы
в большинстве своем настолько, с одной стороны, страшились
взять на себя какие-нибудь обязательства от имени своих
правительств, а с другой, опасались, что правительства откажутся
признать их заявления и поступки, что предпочитали вообще
ничего не делать. Мы, конечно, помним необыкновенных

1 б 2 Гарольд Николъсон. Дипломатия
послов эпохи,
предшествовавшей изобретению телеграфа,
таких как Малмсбери и
Эллиот, Стрэтфорд Каннинг и
Булвер. Предприимчивость
и находчивость, ловкость и
изобретательность этих
послов и в самом деле были
поистине поразительны. Но мы
забываем бесконечную галерею
других дипломатов — серых и
бесцветных, чересчур робких,
чтобы проявить инициативу,
слишком несчастных в своем
изгнании и чрезмерно лени- Стрэтфорд Каннинг
вых, чтобы хотя бы писать
отчеты. Телеграф по крайней мере мешает послам первого
типа втянуть нас в войну, а вторым — мирно скрывать свою
лень и профессиональную непригодность.
Напротив, в эпоху, когда личность вновь становится одним
из решающих факторов в политике, характер и ум посла имеют
первостепенное значение. Может быть, нам теперь не нужны
точно такие же качества, как в XVIII в., однако как тогда, так и
теперь политика правительства может правильно
проводиться лишь в том случае, если его представители на местах люди
опытные, честные и умные; люди находчивые, уравновешенные
и мужественные; прежде всего такие люди, которых увлекают
чувство или предрассудок; люди чрезвычайно скромные во всех
проявлениях; люди, которыми руководит только чувство долга
перед обществом; люди, понимающие, сколь опасна хитрость, и
признающие значение таких добродетелей, как разум,
умеренность, осторожность, терпение и такт. Насколько мне известно,
никто не требует, чтобы мелкий чиновник, дежурящий у
телефона, обладал сразу всеми этими редкими качествами.

Гарольд Николъсон. Дипломатия х 6 Ч
VI
Вот так, медленно и постепенно, великая река дипломатии,
проходя через различные каналы, меняла свое русло. Вода та
же, что и раньше, питают ее те же притоки, выполняет она те
же функции, только русло несколько сместилось.
Всегда и во все времена будет желательно, чтобы внешняя
политика любой великой державы проводилась
профессиональными дипломатами. Дипломаты-любители (как начинают
осознавать США и СССР) зачастую оказываются ненадежны.
Дело не только в том, что недостаток у них знаний и опыта
может причинить вред их правительствам: из-за краткости срока
пребывания на посту дипломаты-любители имеют обыкновение
из тщеславия гоняться за быстрыми успехами, из-за неверия в
собственные силы они чересчур подозрительны; они слишком
усердны, склонны выдвигать «блестящие» идеи, не приобрели
еще человеческой терпимости и снисходительного скептицизма,
которые вырабатываются в результате длительной
дипломатической службы; они часто поддаются воздействию убеждений,
симпатий и даже случайных порывов. Дипломаты-любители с
праведным презрением относятся к дипломатическим
формальностям и с некоторым нетерпением взирают на принятые
условности; из-за этого они могут нанести оскорбление там, где хотели
только проявить добродушие и приветливость. В своих докладах
и сообщениях они иной раз стараются не столько тщательно и
осмысленно донести до своего правительства факты, сколько
показать свою проницательность и литературные таланты.
Старого дипломата многие, начиная с Лабрюйера и кончая
Прустом, высмеивали и даже ругали. Его изображали то
невероятным хитрецом, то выжившим из ума и совсем ни на что
негодным стариком. Нужно признать, что профессиональные
дипломаты и впрямь приобретают какую-то свойственную им
всем слащавость, которая подчас раздражает. Однако,
накапливая опыт, они вырабатывают у себя и много ценных качеств,
которые мы рассмотрим дальше.

16 4 Гарольд Николъсон. Дипломатия
Важнее, может быть, то корпоративное чувство, которое
внушает людям дипломатическая служба. Подобно тому как
ученые, филателисты и прочие специалисты, встречаясь друг
с другом, считают, что интересы их сферы деятельности стоят
выше всяческих национальных или языковых различий, так
и дипломатическая служба порождает своего рода
солидарность между дипломатами разных стран и устанавливает
некоторые молчаливо признаваемые нормы, которым все они
подчиняются. Человек, который провел всю свою жизнь на
дипломатической службе, наверняка либо виделся с
большинством дипломатов из числа своих современников, либо хотя бы
знает о них понаслышке. Впоследствии может оказаться так,
что посол и глава МИДа иностранной державы встречались,
когда были молодыми атташе еще до войны. Благодаря этому
они могут судить об уме и надежности друг друга, основываясь
на длительном опыте, а не просто исходя из инстинктивного
предположения. В лучшем случае это порождает полное
взаимное доверие, в худшем — каждая сторона, участвующая в
переговорах, может точно оценить дурные качества другой.
Это еще не все. Как и в других сферах жизни и других
профессиях, в дипломатии человека ценят в конечном итоге не за
внешний блеск, а за честность. Профессиональный дипломат,
как и другие люди, очень хочет, чтобы те, кого он уважает,
считали его честным человеком. Одним из преимуществ
профессиональной дипломатии при прежней системе было то,
что она давала и хранила признававшиеся всей корпорацией
заключения о репутации дипломатов. Существовала как бы
биржа репутаций. Всем было известно, что нельзя полностью
доверять таким людям, какБюлов, Эренталь, Извольский, а на
БетманнТольвега, обоих Камбонов и Столыпина полагаться
можно. С исчезновением дипломатии как профессии
исчезнет также и экспертная оценка репутации лиц, занимающих
дипломатические посты. Вряд ли это принесет пользу делу
международных переговоров.

ГарольдНикольсон. Дипломатия iQ^
Глава четвертая
Демократическая дипломатия
Аксиомы, показывающие, что дипломатия состоит на службе у общества. —
Если бы эти аксиомы были ясно поняты, не возникли бы недоразумения
относительно «тайной дипломатии». — Президент Вильсон и его «открытые
договоры». — Различие между его теорией и практикой. — И все же в 1919
г. демократический контроль над внешней политикой был обеспечен на
деле. — Во-первых, статьей i8 Устава Лиги наций. — Во-вторых, новой
практикой ратификации. — Анализ этой практики. — Ее плюсы и минусы. —
Основные опасности демократической дипломатии. — Безответственность
суверенного народа. — Его невежество и безразличие к вопросам внешней
политики. — Медлительность демократической дипломатии. — Отсутствие
у нее четких контуров. — Влияние демократического контроля на практику
дипломатии. — Вопросы гласности. — Дипломатия и пресса. — Ведение
переговоров политическими деятелями. — Недостатки подобной практики. — Как
демократической дипломатии правильно определить свои задачи.
I
Задача дипломатии — выстраивать отношения между
двумя независимыми государствами при помощи
переговоров. Профессиональный дипломат состоит на службе
у верховной власти своей страны. В демократических
странах верховная власть представлена большинством в
нижней палате парламента, которое вручает исполнительные
полномочия правительству или кабинету министров.
Быть может, Руссо прав, утверждая, что «суверенный народ»
в демократических странах пользуется своим суверенитетом
только во время всеобщих выборов, а затем, в течение, скажем,
четырех лет, лишь часть суверенного народа (а именно та,
которая оказалась большинством во время последних всеобщих
выборов) в действительности осуществляет управление.
Наверное, правда и то, что даже его управление и контроль нельзя
назвать непосредственными, они скорее осуществляются как
бы по доверенности, так как в промежутке между парламент-

166 Гарольд Никольсон. Дипломатия
скими выборами или сменой кабинетов большинство может
перейти на другую сторону. В этом смысле в основе понятия
«выборное (representative) правительство» лежит фикция;
однако нужно признать, что, в общем-то, это одна из наиболее
справедливых и удобных фикций, которую человеческий мозг
до сих пор был в состоянии изобрести.
Считается, что гражданская служба*, ветвью которой
является служба дипломатическая, должна быть вне политики.
Ее обязанность — предоставить свой опыт в распоряжение
правительства, находящегося у власти, давать советы или, в
случае необходимости, представлять возражения. При этом,
если советы не принимаются во внимание министром,
выступающим представителем суверенного народа, долг и
обязанность гражданского служащего — без дальнейших возражений
выполнять его распоряжения.
При этой системе подразумевается, что правительство и
чиновники на гражданской службе вступают между собой в
некое условное соглашение. От последних ожидают, что они
будут лояльно служить всем законным правительствам,
независимо от их партийной принадлежности. Предполагается,
что правительство, в свою очередь, будет доверять всем
гражданским служащим независимо от их возможных партийных
симпатий.
До известной степени это тоже фикция. В Великобритании,
где Кодекс гражданской службы чрезвычайно действен, это
гораздо больше, чем фикция. В других странах взаимоотношения
между правительством и гражданскими служащими сложились
не столь удачно.
Основная теория демократической дипломатии, таким
образом, гласит: «Дипломат, являясь гражданским служащим,
подчиняется министру иностранных дел; министр
иностранных дел как член кабинета подчиняется парламентскому
большинству, а парламент, являясь представительным органом,
подчиняется воле суверенного народа».

Гарольд Николъсон. Дипломатия 167
Если бы эти аксиомы были признаны приемлемыми и как
следует осознаны в 1918 г., можно было бы во многом избежать
путаницы в мыслях и действиях. Она произошла не по вине
дипломатов, которые лишь выполняли распоряжения. Но
в обществе сложилось неверное представление о характере
стоящей проблемы. И в своем справедливом стремлении
установить демократический контроль над тем, что небрежно
именовали «дипломатией», оно не сумело, как я уже говорил,
четко разграничить политику, являющуюся законным
объектом контроля со стороны общества, и переговоры, которые
контролю не подлежат.
Ярким примером аномалий, возникших из-за этой
путаницы, стала пропасть, образовавшаяся между теориями
президента Вильсона и его действиями. Вудро Вильсон был пророком
«открытой дипломатии» и в первом из своих «Четырнадцати
пунктов», обнародованных 8 января 1918 г., заявил, что впредь
должны быть «открытые договоры о мире, достигнутые путем
открытого обсуждения, после чего не будет никаких тайных
международных соглашений»*.
Менее чем год спустя после этого заявления президенту
Вильсону самому представилась возможность вести
переговоры о заключении одного из наиболее важных договоров в
истории человечества, а именно Версальского договора. Этот
договор, разумеется, не был тайным, так как его условия были
опубликованы еще до того, как их представили на одобрение
суверенной власти государств, его подписавших. Но столь же
несомненно и то, что условия мира не были «достигнуты путем
открытого обсуждения». На самом деле редко какие
переговоры в истории человечества проходили в столь же секретной,
а то и таинственной обстановке.
И дело не только в том, что Германия и ее союзники ни в
какой форме не были допущены к участию в дискуссиях; что
все небольшие государства пребывали в неведении
относительно стадий переговоров; что пресса не получала никакой

168 Гарольд Никольсон. Дипломатия
информации о них, за
исключением весьма скудных
официальных сообщений, но
в конце концов дело дошло до
того, что президент Вильсон
заперся в кабинете с Ллойд
Джорджем и Клемансо, а у
дверей поставил морского
пехотинца с винтовкой,
который, шагая туда-сюда, должен
был преграждать доступ всем
экспертам, дипломатам или
полномочным
представителям, в том числе коллегам
президента — членам
американской делегации. Дэвид Ллойд Джордж
Я не утверждаю сейчас, что
подобного рода секретность не была нужна, я лишь отмечаю, что
она была беспримерна. Это доказывает, что главный апостол
«открытой дипломатии» обнаружил, когда дело дошло до
практического применения теории, что открытые переговоры совершенно
неэффективны. Это показывает всю ложность положения, в
которое поставил себя президент Вильсон (даровитый и во многих
отношениях благородный человек) тем, что в январе ig18 г. не
сумел предусмотреть глубочайшей разницы между «открытыми
договорами» и договорами, достигнутыми путем «открытого
обсуждения», то есть между политикой и переговорами.
II
Рядовой гражданин демократических стран разделял это
заблуждение. Он не заметил, что в результате Парижской
конференции и договоров, которые были тогда заключены,
а также в результате установившейся впоследствии практики
он на деле достиг именно того, чего хотел, а именно контроля

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ ßg
над внешней политикой. Каким образом эта прекрасная цель
была достигнута?
До 1914 г. не все понимали, что даже в странах со
старинными представительными учреждениями (парламентами)
контроль над внешней политикой не находится в действительности
в руках избранных представителей народа. Условия франко-
российского союза*, например, не были известны ни русскому,
ни французскому народам, хотя могли наступить условия, при
которых эти народы обязаны были или воевать, или нарушить
данное от имени нации слово. Действительный характер
Тройственного союза* был скрыт от народов Германии, Австрии и
Италии, хотя именно условия этого союза и втянули Германию
в войну. И даже такой убежденный либерал, как лорд Грей, не
считал зазорным вступать в соглашения и давать обещания, о
которых ничего не было известно не только стране или двум
палатам парламента, но даже большинству членов кабинета.
Поняв, что таким образом они оказывались связанными
обязательствами без их на то согласия, демократические
страны решили, что впредь этого происходить не должно.
Два важных шага были предприняты, чтобы помешать
повторению подобного рода случаев. Но, так как широкая публика
в то время гонялась за призраками «секретная дипломатия» и
«(договоры) достигнутые путем открытого обсуждения», она
не заметила, какую революцию эти два мероприятия произвели
с точки зрения демократического контроля.
Первым мероприятием было положение, внесенное в ст. i8
Устава Лиги наций, а именно: «Каждый международный
договор, заключенный любым членом Лиги, должен быть
зарегистрирован в секретариате Лиги и, по мере возможности,
немедленно им опубликован. Ни один договор или международное
обязательство не вступает в силу до момента регистрации».
Если бы все державы мира были членами Лиги наций или
оставались таковыми, это условие действительно положило
бы конец всем тайным договорам, а с ними — и всей тайной

1 t-jQ Гарольд Николъсон. Дипломатия
внешней политике, которая могла бы втянуть народы в войну
без их на то согласия. К несчастью, ряд стран не вошли в Лигу
наций, а некоторые покинули ее. Теперь эти страны могут
беспрепятственно заключать между собой тайные договоры. Но
народы стран, по-прежнему состоящих членами Лиги, имеют
гарантию того, что никакой тайный договор, подписанный их
правительствами, не обладает законной силой до момента
опубликования; тем самым они ограждены от повторения ситуации,
возникшей в 1914 г.
Второй шаг, предпринятый для обеспечения
демократического контроля над внешней политикой, — это радикальное
изменение (опять-таки только в демократических странах)
прежней теории и практики ратификации. Под ратификацией
понимается окончательное утверждение верховной властью
страны договоров, заключенных ее представителями.
До 1918 г. ратификация была едва ли не пустой
формальностью. Находившееся у власти правительство, имевшее
большинство в парламенте, предоставляло своим посланникам или
иным лицам, ведущим переговоры, полномочия на подписание
того или иного договора, а также снабжало их инструкциями
с указанием целей, которые должны быть достигнуты, и
уступок, на которые правительство готово пойти, если возникнет
необходимость. При условии, что лицо, ведущее переговоры,
добросовестно выполняло инструкции, подписанный им
договор ратифицировался без каких-либо проволочек. Иногда
могла возникнуть дискуссия (как это имело место при
обсуждении англо-российской конвенции 1907 г.*) и даже прозвучать
острая критика условий договора. Но тем не менее во всех, по
крайней мере европейских, странах правительства считали себя
морально связанными подписями своих полномочных
представителей. Непризнание этой подписи, или, другими словами,
отказ от ратификации, трактовалось бы как вотум недоверия и
влекло за собой отставку кабинета. Более того, до ig19 г* такой
поступок со стороны европейской державы рассматривался как

ГарольдНикольсон. Дипломатия \^\
недобросовестное соблюдение международных обязательств и
нарушение принципов «европейского концерта».
Нужно отметить, между прочим, что практика США в этом
вопросе всегда отличалась от европейской. Согласно ч. 2 ст. 11
американской Конституции, право на заключение договоров
закреплено за президентом — «с совета и согласия Сената», а
ратификация производится «при условии... одобрения двумя
третями присутствующих сенаторов». Нередко случалось, что
сенаторы или отказывались ратифицировать договор, или
настаивали на включении в него различных поправок,
казавшихся им необходимыми. Когда в 1807 г. Сенат не ратифицировал
Лондонский договор и потребовал внесения в него изменений,
Каннинг охарактеризовал действия Сената «как нечто
необычное во взаимоотношениях между государствами». Однако с
тех пор Сенат неизменно придерживался этой необычной
практики. Наиболее ошеломляющим примером практического
применения вышеприведенного положения Конституции, а
также силы властных полномочий Сената стал отказ
ратифицировать договор, который был заключен и подписан самим
президентом. Я имею в виду Версальский договор.
Этот отказ произвел огромное впечатление в Европе, и,
хотя он совершенно спутал все мирные договоренности, все
же, несомненно, это событие позволило остальным странам
осознать тот факт, что именно в данной формальности —
ратификации — заключается решение вопроса о демократическом
контроле над деятельностью дипломатов. В настоящее время
ратификация каждого договора, заключенного
демократическим правительством, не только формально, но и по существу
зависит от одобрения большинством обеих палат парламента.
Чтобы усилить значение этой защитной меры, первое
лейбористское правительство Великобритании установило правило,
что любой договор, подлежащий ратификации, должен быть
представлен в парламент не менее чем за три недели до того,
как будет ратифицирован.

1 >7 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Хотя эти условия и служат исключительно важной
охранительной мерой против тайных договоров и тайной политики,
а также надежной опорой демократического контроля, все же
ни в каком отношении нельзя считать, что ныне действующая
система окончательно разрешает вопрос об этом контроле.
На деле она весьма неудобна и неэффективна. Ясно, что весь
процесс переговоров будет чрезвычайно усложнен, если лица,
ведущие переговоры с той или другой стороны, окажутся
неспособны гарантировать, что сделанные или принятые
ими предложения приемлемы для верховной власти страны,
которую они представляют. В прежние времена подобный
вопрос вставал перед европейской дипломатией лишь в редких и
исключительных случаях. Таким образом, хотя новая практика
представляет собой большой шаг вперед по пути продвижения
к «открытым договорам», в то же время она серьезно
осложняет переговоры.
Искусство переговоров сильно страдает от того, что, когда
обладающая силой сторона требует уступок от других, она
сама при этом не может гарантировать, что ее собственные
обещания будут выполнены. Если демократическая дипломатия
желает быть столь же эффективной, как предшествовавшие ей,
то вот одна из задача, которую она должна решить.
III
Но это не единственная стоящая перед дипломатией
проблема. Каждая система государственного управления имеет свои
достоинства и недостатки, оказывающие влияние на внешнюю
политику и на аппарат, при помощи которого эта политика
осуществляется. Признавая одним из главных достижений
демократической дипломатии уничтожение пагубной системы
тайных договоров, мы должны одновременно признать, что эта
дипломатия создала целый ряд других сложностей, которые
мешают не только переговорам, но и дружественным отношениям
между народами и устойчивости международных связей.

Гарольд Николъсон. Дипломатия 17^
С какими же именно опасностями и затруднениями
сталкивается демократическая дипломатия в теории и на практике?
Начну с теории.
Все согласятся, что самый главный источник опасности
для демократической дипломатии — это безответственность
суверенного народа. Я имею в виду, что, хотя народ ныне
представляет собой верховную власть, которая в конце
концов и контролирует внешнюю политику, он почти совсем не
осознает, какие обязанности из этого вытекают.
Во времена существования абсолютной монархии честь
короля служила порукой выполнения соглашений и договоров,
подписанных и ратифицированных от его имени. Не всегда монархи
щепетильно выполняли взятые на себя обязательства, но они, по
крайнеймере, осознавали (а Людовик XIV всегда осознавал), что
непосредственно рискуют своим добрым именем, если не
выполнят их. Точно так же, когда политика перешла из рук монарха в
руки правящего класса, осталось осознание того, что выполнение
обязательств, взятых на себя правительством, — это дело чести
класса в целом. Теперь же, когда внешнюю политику
контролирует бесчисленное множество неизвестных и несведущих
избирателей, чувство личной или корпоративной ответственности
исчезло. Суверенный народ не осознает своих суверенных прав
и потому не отдает себе отчета в том, что договоры, которые он
отказывается признать, были подписаны по его поручению.
Такая безответственность поощряется некоторыми
популярными газетами, которые имеют обыкновение
поддерживать отказ от выполнения обещаний, не упоминая о том, что
обещания были даны правительством, избранным надлежащим
образом, и ратифицированы, после тщательного обсуждения,
обеими палатами парламента. Тот же самый владелец газеты,
который был бы глубоко возмущен, если бы рекламная фирма
или изготовитель газетной бумаги отказались выполнить
контракт, готов проповедовать отказ от обязательств там, где это
касается страны в целом.

l ^j д Гарольд Николъсон. Дипломатия
Если демократии возьмут себе за правило дезавуировать
решения, принятые от их имени и одобренные их
представителями, то, нет сомнений, что рухнет весь фундамент, на котором
построены международные соглашения, и наступит анархия.
Эта проблема тесно связана со второй значительной
опасностью для демократической дипломатии, а именно с
невежеством. Под невежеством я не имею в виду незнание фактов,
ведь это обязанность правителей и экспертов — представить
избирателям важнейшие факты в удобной для понимания
форме. Почти неважно, знают ли избиратели, где находится
Тешен* или какова производительность заводов «Шкода», но
чрезвычайно важно то, что в своем подходе к международным
вопросам не все демократические страны проявляют ту
уравновешенность и здравый смысл, которые применяют в делах
внутренних.
Таким образом, даже образованные избиратели находятся
в почти полном неведении относительно того, какими
договорами связана их родина в данный момент. Эти договоры в
свое время были опубликованы, обсуждались в парламенте
и прессе, и тем не менее большинство избирателей понятия
не имеет об их существовании, совершенно забыло о них и,
конечно, сразу начало бы кричать о тайной дипломатии, как
только эти договоры были бы приведены в действие. Лишь
тогда, когда выполнение взятых страной обязательств
затрагивает вопросы исключительной важности, народ вспоминает
или же узнает об их существовании, и на этом этапе, когда уже
поздно, суверенный народ требует отказа от обязательств,
которые сам когда-то одобрил.
И это еще не все. Обычный избиратель не только
невежествен, ленив и забывчив там, где дело касается международных
обязательств, за которые он взял на себя ответственность, но,
кроме того, он вообще не проявляет в отношении вопросов
внешней политики той вдумчивости и понимания, каковыми
удостаивает дела внутренние. Он не желает приложить ни

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ 7 5
малейших усилий, чтобы постичь или попытаться понять
элементарнейшие вопросы.
В Великобритании, например, рядовой избиратель еще
не усвоил, что иностранные дела— по сути иностранные, то
есть затрагивают не только наши национальные интересы, но
также и интересы других стран. Он воображает, что внешняя
политика строится таким же образом, как бюджет или закон,
касающийся народного просвещения, иначе говоря, что ее
готовит соответствующий министр, что о ней докладывают
кабинету, что парламент ее одобряет и что после этого
единственное, что остается, — это передать ее для проведения в
жизнь в министерство иностранных дел. Эта путаница понятий
побуждает избирателей считать, что достаточно придумать
идеальную внешнюю политику, соответствующую интересам
Великобритании, чтобы она была реализована на практике.
Они не учитывают тот факт, что для того чтобы внешняя
политика давала результаты, она должна быть согласована с другими
державами, обладающими не менее мощными вооружениями
для защиты своих интересов и предубеждений.
Всю глубину этого невежества и наркотический эффект
необдуманных лозунгов прекрасно иллюстрируют два запроса,
которые я сам получил. Первый гласил: «Почему правительство
не заключает наступательного союза с США?» Второй: «Почему
правительство не понимает, что на самом деле стране нужна
коллективная безопасность и Лига наций, ибо лишь они
могут не допустить никаких осложнений в европейских делах?»
Глупость подобных запросов заставляет иногда отчаиваться в
демократической дипломатии.
Еще более опасны, чем всеобщее невежество,
поверхностные знания. Профессиональный дипломат, потративший всю
жизнь на изучение положения и психологии других стран,
старается не делать обобщений на основании наспех
собранных фактов. Избиратель не выказывает никаких колебаний.
Летний круиз в Далмацию, велосипедный тур по Шварцвальду,

I >jQ Гарольд Никольсон. Дипломатия
трехнедельный беззаботный отдых в Порто-Фино — и он
возвращается со сложившимися глубокими убеждениями
относительно положения на Ближнем Востоке, взаимоотношений
Гитлера с Генеральным штабом и влияния абиссинской
авантюры на общественное мнение Италии. Так как его суждения
построены на чувствах, а не на разуме, они зависят от любой
случайной встречи или разговора. Если как-то в Хильдесхайме
какой-нибудь раздраженный полицейский нечаянно толкнул
или пихнул Эффи, это может превратить родителей Эффи
в вечных врагов Германии. А три интересные довоенные
марки, подаренные Артуру швейцаром отеля в Рагузе, вполне
могут убедить отца Артура, что югославы — самый добрый и
любезный народ в мире. Небольшая перебранка с ouvreuse1 в
парижском театре может в пять минут превратить британца в
страстного франкофоба. Даже такие случайности, как плохая
погода или пропущенная станция пересадки, могут навсегда
определить отношение избирателя к международным делам.
Подобные последствия — не самые ничтожные из тревожных
симптомов демократической безответственности.
IV
Третья опасность — это опасность промедления. Абсолютный
монарх или диктатор может сформулировать политику и
осуществить ее в течение нескольких часов. Демократическое
правительство должно ждать, покуда общественное мнение
не освоится со своими собственными заключениями. Правда,
эти выводы обычно оказываются более толковы и устойчивы,
чем сумасбродные решения диктатора, не ведающего мук
сомнений, но месяцы, которые тратятся на выяснение
общественного мнения, часто бывают роковыми для политики или
переговоров.
Большой промежуток времени между тем моментом, когда
высказались специалисты, и тем, когда рядовой избиратель дал
1 Ouvreuse (фр.) — билетерша в театре, указывающая зрителям их места.

Гарольд Николъсон. Дипломатия 177
согласие, — вот недостаток, который, по-видимому, присущ всем
формам демократической дипломатии. Приведу яркий пример.
К январю îgig г. финансовые эксперты убедили Ллойд
Джорджа, что взыскание с Германии огромной контрибуции
повредило бы нашим интересам, поскольку могло привести
к банкротству наших лучших покупателей и стать причиной
серьезных потрясений в международной торговле, способных
причинить вред нашей экономике. Однако потребовалось
целых полтора года, чтобы британское общество и палата
общин пришли к такому же заключению. Французскому же
общественному мнению для уразумения этого факта
потребовалось пять лет. За это время весь средний класс Германии
разорился и дошел до отчаяния, последствия чего мы сегодня
с прискорбием наблюдаем.
Четвертая опасность, подстерегающая демократическую
дипломатию, — это отсутствие точности. Один из самых
заметных недостатков демократической политики —
неопределенность (vagueness) и неустойчивость (fluidity). Дело не только
в той неопределенности (uncertainty), которая возникает в
результате безответственного отношения суверенной
демократии к взятым на себя обязательствам. Проблема состоит в
том, что все демократические страны (и особенно
англо-саксонские) склонны отдавать предпочтение неясным
успокоительным формулировкам перед точными и обязывающими.
Успех в дипломатии зависит от того, насколько убедительны и
уверенно звучат ваши доводы, но если политика уклоняется от
обязательств, то и обслуживающая ее дипломатия неизбежно
будет отличаться неопределенностью. В итоге часто случается,
что демократические правительства, делая заявления по
вопросам политики туманным и двусмысленным языком, как раз и
создают те самые опасности, которые хотят предотвратить.
Неточность— не единственное искушение, которому
подвержен государственный деятель или дипломат в
демократической стране. Чтобы политика пользовалась успехом

\ij8 Гарольд Никольсоп. Дипломатия
у рядовых граждан, он готов подчеркнуть эмоциональную,
драматическую и моральную стороны вопроса и скрыть его
практические аспекты. В некоторых крайних случаях это
ведет к лицемерию. Защищая жизненно важные национальные
интересы, политики и дипломаты уверяют, что отстаивают
некую абстрактную идею. Этому искушению британские
государственные деятели поддаются чересчур легко.
V
Вышеперечисленные соображения касались, главным образом,
тех изменений в теории дипломатии, которые произошли в
результате введения демократического контроля над внешней
политикой. Новые проблемы возникли и в дипломатической
практике.
Первая проблема — это гласность, так как совершенно
очевидно, что суверенная демократия должна быть в курсе
всех дел. Печатной машиной как союзником дипломатии
пользовались еще во времена Свифта и Утрехтского мира*.
Каннинг и Пальмерстон, как мы уже видели, свято верили в
просвещенное общественное мнение. Во второй половине
XIX в. огромное влияние имели газеты типа «Тайме». Кавур в
Италии и Бисмарк в Германии чаще использовали газеты для
целей тайной дипломатии, нежели открытой. Бисмарк не
гнушался фабриковать статьи и письма, которые служили задачам
его политики.
В настоящее время дела обстоят иначе. В диктаторских
государствах находящаяся под контролем правительства пресса
служит орудием пропаганды. В демократических странах ее
используют для информации и воспитания. Однако
удовлетворительный баланс между правами и потребностями печати,
с одной стороны, и требованиями осторожности, с другой,
еще предстоит найти. В Великобритании, где пресса
обладает тонким чувством ответственности и еще более развитым
чувством независимости, эта проблема пока не стоит остро.

Гарольд Никольсон. Дипломатия i ^q
В других странах, где пресса может быть продажна и часто
бывает сенсационна, гласность оказалась не другом, а скорее
врагом разумной дипломатии.
В довоенной Европе вопрос о гласности решался
дипломатами по-разному. На континенте теперь, как и раньше, министр
или министерство иностранных дел имеют обыкновение
покровительствовать определенным газетам или агентствам. Они
вежливо называются «приближенными» СМИ (inspired press),
а менее вежливо — «продажными» (reptile press). В
Великобритании было принято проводить довольно туманное различие
между «ответственными» и «безответственными» газетами;
к последней категории причислялись издания, не слишком
благосклонно настроенные по отношению к правительству. С
появлением демократической дипломатии система газетного
фаворитизма очевидным образом стала невозможна, и на
Даунинг-стрит даже был организован отдел печати.
Теперешняя британская система хотя и не идеальна, но
работает вполне удовлетворительно. Там, где речь идет о
«новостях», правительство искренне пытается не делать различий
между газетами. Что же касается «руководящих указаний», то
здесь ясно, что не все корреспонденты (независимо от того,
работают ли они в правительственных или оппозиционных
газетах) одинаково опытны, умны и надежны; поэтому лучшие
неизбежно пользуются большим доверием, чем прочие. Эта
система в ее практическом применении никогда не возбуждала
серьезного недовольства.
Куда сложнее вопроса о взаимоотношениях между прессой и
министерством иностранных дел вопрос о влиянии свободной
прессы на общественное мнение на континенте. Иностранные
правительства не верят, что британская печать действительно
не зависит от МИДа. Если «Тайме» публикует передовицу, где
изложено мнение, отличающееся от официально заявленного,
то иностранные наблюдатели не верят, что редакция излагает
свою точку зрения, а предполагают, что министерство иност-

18о Гарольд Никольсон. Дипломатия
ранных дел пускает «пробный шар». А если та или иная крупная
ежедневная газета нападает на правительство, то иностранные
наблюдатели склонны вообразить, что таким образом
правительство пытается «прощупать общественное мнение». Это
ошибочное представление ведет к многочисленным
недоразумениям. С одной стороны, оно побуждает иностранные
правительства полагать, что разногласия в общественном
мнении Великобритании или колебания правительства более
значительны, чем на самом деле, с другой — заставляет
иностранцев возлагать на МИД ответственность за все нападки на
чужие государства или политических деятелей других стран,
хотя несчастное министерство при всем своем желании ничего
не может сделать, чтобы эти нападки предотвратить.
Польза, приносимая свободной прессой, столь неизмеримо
велика по сравнению с вредом, что данной проблемы
демократической дипломатии пугаться не следует. Это лишь очень
незначительное неудобство.
Есть более опасное нововведение в дипломатической
практике, а именно возрастающее стремление демократических
стран разрешать политическим деятелям принимать личное
участие в переговорах. Конечно, бывают случаи, когда
необходимо, чтобы премьер-министр, министр иностранных дел
или глава кабинета присутствовали на важных конференциях,
однако поощрять частые взаимные визиты министров
иностранных дел не следует. Такие визиты вызывают надежды у
публики, ведут к недоразумениям и создают замешательство.
Министры не всегда располагают достаточным временем,
чтобы в ходе визита спокойно и терпеливо обсудить возникшие
вопросы. Те почести, которые оказывают министру
иностранных дел при посещении иностранной столицы, могут утомить
его, возбудить в нем тщеславие или сбить с толку. Желание
не обидеть хозяина может заставить его не поднимать
неприятные вопросы или утратить точность в отношении острых
моментов, вызывающих разногласия. Все это способно при-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 18 ^
вести к прискорбным результатам. Кроме того, не всегда по
возвращении домой министру удается добиться от коллег по
кабинету одобрения своих заявлений и действий.
Для всех политиков подобного рода визиты, естественно,
очень много значат. Говоря о них, непременно упоминают о
«ценности личных контактов». Но в действительности, как
я уже сказал где-то раньше, дипломатия состоит не в умении
искусно вести беседу, а в умении добиться точных,
подлежащих ратификации формулировок в соглашениях, поэтому в
большинстве случаев гораздо лучше предоставить ведение
переговоров профессиональным дипломатам. Их посещения
министерства иностранных дел того государства, куда они
направлены, не вызывают надежд в обществе, нескромных
комментариев прессы, а в случае неудачи — разочарований в
народе. Дипломаты располагают временем для регулярных
визитов; между посещениями МИДа они посылают доклады
своему правительству, получают инструкции и спокойно
обдумывают ход переговоров. Им не мешают церемонии и их
не смущает излишняя вежливость. Сверх того, все стадии и
результаты проводимых ими переговоров тщательно
фиксируются в официальных документах.
VI
Таковы некоторые основные проблемы теории и практики,
которые дипломатии в демократической системе еще предстоит
разрешить. Не хочу, чтобы у читателя сложилось впечатление,
будто я считаю демократическую дипломатию менее
эффективной или более опасной, чем те, что ей предшествовали.
Ничего такого у меня и в мыслях не было. Наоборот, несмотря
на всю беспорядочность нынешней системы, я рассматриваю
ее как значительно более предпочтительную по сравнению с
любой другой. Вместе с тем, на мой взгляд, демократическая
дипломатия пока что не нашла формулы, определяющей ее
деятельность.

l82 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Как найти эту формулу? Только путем длительных проб и
ошибок можем мы надеяться настроить этот исключительно
нежный инструмент так, чтобы он был удобен для грубых
пальцев избирателей. И все же существуют некоторые принципы,
о которых хорошо бы помнить, производя такую настройку.
Во-первых, важно, чтобы избиратели поняли разницу, о
которой я так подробно говорил, разницу между политикой и
переговорами. Убедившись в полной мере, что они защищены
от тайной политики, избиратели не будут так сильно бояться
воображаемой угрозы тайных переговоров.
Во-вторых, после того как будет восстановлено доверие
между дипломатией и носителем верховной власти, важно
усилить профессиональную сторону дипломатии и расширить
ее базу. Может случиться, что в будущем мы увидим на постах
министра иностранных дел и главы кабинета людей, которые
из-за недостатка опыта в вопросах внешней политики будут
руководствоваться чувством. Необходимо, чтобы эти люди
могли пользоваться услугами очень опытного штата, но он
должен быть демократизирован; нужно, чтобы на этот штат
перестали смотреть как на заповедник крупной буржуазии.
И, в-третьих, надо употребить все усилия, чтобы воспитать
народ — не столько для того, чтобы он разбирался во всех
деталях внешней политики, но чтобы постиг общие, основанные на
здравом смысле и опыте принципы, выработанные
поколениями талантливых и разумных людей. Пока будут существовать
отдельные независимые государства, эти принципы должны
всегда руководить взаимоотношениями между ними.

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ g ^
Глава пятая
Идеальный дипломат
Принципы, которые, как показал опыт, обязательны для здоровой
дипломатии, могут быть проиллюстрированы, если рассмотреть качества,
обязательные для идеального дипломата. — Каковы эти качества? —
Некоторые из них нынче устарели. — Другие по-прежнему весьма необходимы. —
Основа успешных переговоров — моральное воздействие, и покоится оно на семи
добродетелях дипломата, а именно: i) правдивости, г) точности, з)
спокойствии, 4) ровном характере, 5) терпении, 6) скромности, 7) лояльности.
I
Каковы же эти общие принципы, «основанные на
здравом смысле и опыте», на которые я ссылался в конце
предыдущей главы? Думаю, легче всего они могут
быть изложены, если в данной главе я попытаюсь
определить, какими моральными и умственными
качествами должен обладать идеальный дипломат. Перечисляя эти
качества в форме личных характеристик, я бы не хотел, чтобы
меня заподозрили в том, будто я занимаюсь характерными
зарисовками на манер Теофраста или Лабрюйера. Я преследовал
более практическую цель. Я хочу проиллюстрировать этими
качествами, какие правила и предписания здравая
дипломатия выработала на протяжении веков. Одновременно хочу
сформулировать критические стандарты, которые помогут
всякому человеку, изучающему дипломатию, судить о том,
какая дипломатия «хорошая», а какая «плохая». Надеюсь тем
самым показать читателю, что искусство переговоров требует
сочетания некоторых особенных качеств, которыми не всегда
обладает обычный политик или даже обычный человек.
Большинство авторов сочинений по теории дипломатии
уделяли немало места обсуждению качеств, необходимых лицу,
ведущему переговоры, для успешного выполнения
возложенной на него задачи. Все авторы сходятся во мнении, что, если

18 4 Гарольд Никольсон. Дипломатия
посол хочет добиться успеха, он должен завоевать доверие и
симпатии лиц, находящихся у власти в той стране, где он
аккредитован. Это с неизбежностью влечет за собой необходимость
принимать во внимание конкретные обстоятельства времени
и места. Человек, который мог бы оказаться великолепным
послом в XVII в., сегодня наверняка стал бы посмешищем.
Посол, который добился исключительных успехов в Тегеране,
может потерпеть сокрушительный провал в Вашингтоне. Эти
различия очевидны, и на них не стоит задерживаться. И все-
таки, прежде чем перейти к тому, что я бы назвал неизменными
качествами, которые нужны всякому лицу, ведущему
переговоры, интересно остановиться на тех, что когда-то считались
необходимыми, а теперь утратили актуальность.
В превосходной статье о дипломатии, написанной проф.
Алисоном Филлипсом для Британской энциклопедии,
приводятся некоторые интересные выдержки из старинных
руководств, где определены качества, нужные идеальному
дипломату. Например, Оттавиано Магги в своей книге «О после» (De
legato), опубликованной в 1596 г., утверждал, что посол должен
получить богословское образование, хорошо знать Аристотеля
и Платона и быть в состоянии мгновенно разрешить любую
самую запутанную проблему по всем правилам диалектики.
Кроме того, по мнению Магги, посол должен быть
специалистом в математике, архитектуре, музыке, физике, гражданском
и церковном праве. Он обязан свободно говорить и писать на
латыни, хорошо знать древнегреческий, испанский,
французский, немецкий и турецкий языки. Он должен иметь
классическое образование, разбираться в истории и географии,
быть знатоком военного дела и обладать утонченным вкусом
к поэзии. Кроме всего этого, он должен быть знатен и богат и
отличаться привлекательной наружностью.
Иногда требовались совсем уж особые качества. Так,
княгиня Цербстская, мать русской императрицы Екатерины II, в
письме к Фридриху Великому рекомендовала назначить послом

Гарольд Никольсоп. Дипломатия \ 8 к
в Петербург красивого молодого человека с хорошим цветом
лица. А способность поглощать не пьянея громадное
количество крепких напитков полагали непременным качеством для
всех послов, направляемых в Голландию или Германию.
Теперь эти качества уже не считаются настоятельно
необходимыми для кандидатов на дипломатическую службу.
Можно даже сказать, что старая теория, согласно которой
для каждого определенного поста следует подбирать людей
определенного типа, начинает утрачивать популярность;
ей на смену приходит идея о том, что человек, показавший
себя умелым специалистом в одной стране, наверняка будет
так же успешно действовать и в другой. Опыт доказал, что
в этом утверждении заключается большая доля истины: ум
и характер дают одинаково хорошие результаты как в
Варшаве, так и в Буэнос-Айресе. Иногда говорят, однако, что
британский МИД слишком последовательно проводит эту
идею в жизнь и склонен назначать людей на
дипломатические посты, совсем не считаясь ни с их индивидуальными
психологическими особенностями, ни со специфическими
условиями каждой отдельной страны. Подобного рода
критика в целом необоснованна.
Интересно также отметить, что на протяжении веков
существовали разные мнения насчет того, какие качества более
эффективны как инструменты дипломата: ум или характер,
хитрость или честность. Даже некоторые современные
дипломаты пытались оправдывать ложь, сказанную из
дипломатических соображений. Так, князь Бюлов утверждал, что
Бетманн-Гольвегу следовало категорически отрицать, что он
когда-либо произнес злосчастную фразу о «клочке бумаги». А
граф Силасси в своем трактате о дипломатии безапелляционно
доказывает, что в определенных обстоятельствах говорить
заведомую ложь «патриотично». Эти лица не являются
типичными представителями классической теории дипломатии.
Граф Силасси не занимал высоких дипломатических постов,

186 Гарольд Никольсон. Дипломатия
а князь Бюлов причинил Германии едва ли не больше вреда,
чем какой-либо другой государственный деятель этой страны.
Общее мнение об искусстве переговоров явно склонно
предпочитать доброе имя и доверие обману, причем такое более
просвещенное мнение — это не просто продукт сравнительно
недавнего времени.
Г-ндеКальер, например, в 1716г. опубликовал трактат под
заглавием «О способах ведения переговоров с государями, о пользе
переговоров, о выборе послов и посланников и о личных
качествах, необходимых для достижения успеха на этих должностях».
Это руководство, считавшееся дипломатами XVIII в. учебником,
содержит много мудрых и верных правил, ряд которых я
приведу в дальнейшем. Теперь же мне хочется воспроизвести лишь
один отрывок, который показывает, что даже в те времена, когда
Фридриху Великому было четыре года, бюловская теория
дипломатии не пользовалась успехом у здравомыслящих людей.
«Хороший дипломат, — пишет Кальер, — никогда не должен
добиваться в переговорах успеха посредством лживых
обещаний и обмана доверия; вопреки распространенному мнению
ошибочно предполагать, будто искусный посол должен быть
первоклассным мастером в искусстве лицемерия. Лицемерие в
действительности происходит от ничтожности ума человека,
который к нему прибегает, это знак того, что человек этот не
обладает достаточными способностями, чтобы изыскать
средства для достижения своих целей справедливыми и разумными
путями. Вне всякого сомнения, зачастую лицемерие помогает
дипломату добиться успеха, но всегда менее прочного, так как
оно возбуждает ненависть и жажду мести в сердцах обманутых
им людей, которые рано или поздно дадут ему почувствовать
последствия его коварства.
Пусть даже лицемерие и не было бы столь противно для
всякого человека с правильным образом мыслей, лицо, ведущее
переговоры, должно помнить, что ему в течение жизни
придется договариваться не по одному делу, так что в его интересах

Гарольд Никольсон. Дипломатия 187
снискать хорошую репутацию и рассматривать ее как истинное
достояние, ведь она облегчит ему впоследствии достижение
успеха на других переговорах и обеспечит ему почтительный
и любезный прием во всех странах, где его знают; стало быть,
он должен настолько прочно утвердить мнение о честности
своего господина и о своей собственной, чтобы не возникало
сомнений в том, что он обещает»1.
II
Из вышеизложенного ясно, что даже в XVIII в. дипломаты,
описывавшие плоды собственного опыта, считали нравственную
чистоту наиболее важным качеством из всех тех, которыми
должен обладать дипломат, намеренный преуспевать. Г-н Жюль
Камбон, писавший свыше двухсот лет спустя после Кальера,
придерживался такого же мнения.
«Итак, вы видите, — пишет он, — что самое необходимое
качество для дипломатического представителя — это моральный
авторитет. Его испытанная лояльность должна внушать
правительству, при котором он аккредитован, и его собственному
правительству такое доверие, чтобы сказанное им никогда не
ставилось под сомнение»2.
Стало быть, если мы считаем, что ловкий дипломат с
большой долей вероятности может оказаться ненадежным, а
ненадежный дипломат неизбежно станет опасным неудачником,
то мы должны рассмотреть, какими особыми добродетелями
должен обладать идеальный дипломат или какие из них он
должен приобрести, чтобы завоевать «моральный авторитет».
Первая добродетель — это правдивость. Под правдивостью
понимается не только воздержание от сознательного введения
людей в заблуждение, но и щепетильное стремление избегать
и намека на ложь или сокрытие истины. Хороший дипломат
Калъер Ф. (te О способах ведения переговоров с государями. Гл. Ш: О качествах и
поведении дипломата / Пер. Л. А. Сифуровой. М.: 1ендальф, гооо. С. 47—4&
Камбон Ж. Указ. соч. Гл. I: Дипломат. С. 33 наст. изд.

18 8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
должен всеми силами стараться не оставлять
неправильного впечатления о себе у тех, с кем договаривается. Если он
неосознанно ввел в заблуждение иностранного министра, с
которым ведет переговоры, или если последующие сведения
противоречат тем, которые он сообщил ранее, то ему следует
немедленно исправить возникшее недоразумение, какова бы
ни была временная выгода, которую он может получить, если
не исправит его. Даже если применять к переговорам
минимальные требования, все равно и в этом случае исправление
неверных сведений повышает уважение к человеку в
настоящем и укрепляет доверие на будущее.
Ни на одну секунду лицо, ведущее переговоры, не должно
соглашаться с Макиавелли, провозгласившим, что
бесчестность других оправдывает вашу собственную. Барон Соннино,
итальянский министр иностранных дел в 1918 г., велел
выгравировать на каминной доске в своем кабинете девиз «Aliis licet:
tibi non licet» («Другим можно — тебе нельзя»). Это изречение
должны твердо помнить все дипломаты.
Похожее правило применимо также и в тех случаях, когда
имеешь дело с проявлениями утонченного восточного ума.
Один видный британский дипломат, долгое время работавший
на Дальнем и Ближнем Востоке, имел обыкновение давать
следующий совет молодым дипломатам, назначенным в
восточные столицы: «Не теряйте времени на попытки раскрыть,
что таится в глубинах восточного сознания: почем знать, может
быть, там ничего и не скрывается. Старайтесь всеми силами
не допустить, чтобы у них осталась хоть тень сомнения насчет
того, будто вы затаили какую-то заднюю мысль».
Как я уже сказал выше, принцип, гласящий, что
правдивость важна для всякой эффективной дипломатии, — это вовсе
не открытие последнего времени. Я упоминал выше лорда
Малмсбери как представителя старой дипломатии и описывал
его методы. Но даже лорд Малмсбери убедился на опыте, что
двуличие просто невыгодно. В письме лорду Кэмдену в 1813 г.,

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ gg
в ответ на вопрос о том, как должен держать себя дипломат,
он выразился следующим образом: «Едва ли нужно говорить
о том, что никакое обстоятельство, никакой вызов, никакое
стремление опровергнуть несправедливое обвинение, никакая
мысль (как бы заманчива она ни была) добиться цели, которую
вы себе поставили, не могут нуждаться во лжи и уж тем более
оправдывать ее. Успех, достигнутый при помощи лжи,
сомнителен и непрочен. Разоблачение обмана не только навсегда
погубит вашу репутацию, но и глубоко ранит честь вашего двора.
Если, как это часто бывает, хитрый министр внезапно задал
вам нескромный вопрос, требующий точного ответа, то либо
парируйте вопрос как нескромный, либо вместо ответа просто
серьезно и задумчиво взгляните на собеседника. Но ни в коем
случае не опровергайте в категорической манере правдивых
заявлений и не подтверждайте ложных и опасных».
III
Если правдивость — это первая добродетель идеального
дипломата, то точность — вторая. Под ней понимается не только
точность мышления, но и нравственная точность, то есть
щепетильность. Лицо, ведущее переговоры, должно обладать
и тем и другим.
Профессиональный дипломат приучается к точности с
самого начала своей служебной карьеры. Небрежность и
неряшливость свойственны дипломатам-любителям.
Известно, что даже политики, даже министры упускали из виду, что
дипломатия, как явствует из самого термина, — искусство
скорее письменное, чем устное, и что пути истории усеяны
гробницами мирных договоров, которые или остались
незавершенными или развалились по заключении только из-за того,
что их фундаменты были построены на песках какого-нибудь
устного недоразумения. Бьёркё, Бухлау*, Туари*, Стреза*,
Мюнхен* — вот те разрушенные храмы, которые должны служить
предостережением для всех молодых дипломатов.

1QO Гарольд Никольсон. Дипломатия
Профессиональные дипломаты, как правило, не столь
подвержены неточности. Посол почти всегда получает инструкции
в письменном виде; представления иностранному
правительству он делает или при помощи тщательно составленной ноты
или в личной беседе; в последнем случае он немедленно по
возвращении обязательно описывает содержание разговора
в донесении своему правительству.
Более того, согласно установившемуся обычаю, если послу
предстоит сделать иностранному правительству особо важное
сообщение, он должен принести с собой краткий конспект, или
aide-mémoire (памятную записку), с изложением того, что ему
предписано высказать. Он может зачитать этот меморандум
министру и даже оставить его копию. В свою очередь, если
посол получает от министра, с которым ведет переговоры,
какое-нибудь чрезвычайно важное устное сообщение, то он
проявит разумную предусмотрительность, если покажет
министру свою версию разговора, прежде чем официально сообщит
ее своему правительству. Когда послы забывали о подобного
рода предосторожности, это вело к печальным инцидентам
в прошлом. Классическим примером такого недоразумения
служит отказ г-на Гизо в 1848 г. от обещаний, данных устно
лорду Норманби (тогдашнему британскому послу в Париже),
о которых последний сообщил в донесении, посланном в
Лондон. Г-н Гизо заявил, что лорд Норманби совершенно неверно
истолковал его слова и что он никогда не давал обещаний,
которые ему приписали. Он также резонно добавил, что доклад
о беседе, отправленный послом своему правительству, можно
рассматривать как достоверный и обязательный документ
только в том случае, если он был предварительно представлен
на рассмотрение лица, чьи утверждения в нем излагаются.
Хотя профессиональный дипломат редко бывает повинен
в том, что я называю интеллектуальной неточностью,
склонность к тому, что я именую нравственной неточностью,
постоянна и велика.

Гарольд Никольсон. Дипломатия х q i
Нравственная неточность
принимает различные
формы. Опытный дипломат
хорошо знает, что человеческие
поступки зависят от
случайных событий и что
предсказывать—дело всегда опасное.
Поэтому он подвергается
искушению или вообще избегать
каких-либо прогнозов или, по
меньшей мере, изрекать
предсказания в стиле дельфийских
оракулов*. Дух Сивиллы, а
равно ее оригинальная
манера выражаться слишком часто
Франсуа-Пьер-Гийом Тазо служат примером, которому
подражает старательный
дипломат. Он предпочитает перестраховаться. Хотя дипломаты
совершенно правы, избегая каких-либо поспешных
предсказаний, равно как и всяких несдержанных высказываний, они все
же должны без колебаний ставить правительство в известность
о направлении, которое, по их мнению, с большой долей
вероятности примут в дальнейшем местные события. Донесения,
содержащие двусмысленные прогнозы, могут, конечно, дать
послу возможность постфактум выставлять напоказ свой дар
предвидения, но они не приносят какой-либо существенной
пользы ни правительству, ни репутации посла. Слишком часто
послы настолько боятся быть обвиненными в неправильной
оценке положения, что вообще избегают давать какие бы то
ни было оценки. Уклоняясь от ответственности, они не
выполняют одну из важнейших обязанностей дипломата.
Может быть, это не такой уж серьезный недостаток, однако
если моральная неточность проявляется во взаимоотношениях
посла с правительством, при котором он аккредитован, то тем

1Q 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
самым может быть причинен серьезный ущерб делу.
Правильно, что посол старается поддерживать хорошие отношения
с властями, с которыми ему приходится взаимодействовать,
но временами в этом своем стремлении он заходит чересчур
далеко. Нередко бывает так, что дипломат, получив от своего
правительства инструкцию сделать сообщение, которое, как он
знает, вызовет раздражение и неприязнь, столь сильно смягчает
полученные распоряжения, что дает неверное и слабое
представление об их сути.
Но даже если он достаточно лоялен и добросовестен, чтобы
строго следовать букве инструкций, у него порой возникает
соблазн во избежание оскорбления сопроводить изложение
полученных инструкций такой интонацией или такими жестами,
которые дают понять, что он лично не согласен с тем, что ему
поручено передать. Об этих соблазнах и сопровождающих их
симптомах вновь пойдет речь в разделе «лояльность».
IV
Третье качество, необходимое идеальному дипломату, — это
спокойствие. Лицо, ведущее переговоры, не только не должно
показывать своего раздражения при столкновении с глупостью,
бесчестностью, грубостью или самомнением тех, с кем ему
выпадает неприятная обязанность договариваться, но еще ему полагается
отречься от всякой личной враждебности, личных предпочтений,
от всякого энтузиазма, предрассуцков, тщеславия, преувеличений,
театральности и морального негодования. Известное
ироническое высказывание Талейрана, когда его попросили дать совет
молодому дипломату, гласило: «Et surtout pas trop de zèle»1 — «Прежде
всего не приходите в возбуждение от вашей работы». Этот совет
могли бы повторить все опытные дипломаты.
Выдержка и невозмутимость, свойственные идеальному
дипломату, могут сильно подорвать его популярность среди друзей.
1 Et surtout pas trop de zèle (фр.). — A главным образом поменьше усердия.

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ g <%
И в самом деле, качества, присущие вышколенному дипломату,
как-то: осторожность в суждениях, скептическая терпимость,
хладнокровно-бесстрастное отношение ко всему — часто
заставляют посторонних наблюдателей считать его гордецом,
лентяем, дураком или серьезно больным человеком.
Спокойствие идеального дипломата должно проявляться,
главным образом, в следующем: во-первых, он должен быть
человеком уравновешенным или, по крайней мере, уметь
обуздывать свой дурной нрав, во-вторых, он должен быть
исключительно терпелив.
Случаи, когда дипломаты теряли самообладание, с ужасом
вспоминают целые поколения их преемников. Выйдя из себя
во время переговоров с Меттернихом во дворце Марколини
в Дрездене 26 июня 1813 г., Наполеон швырнул свою
треуголку на пол, — результаты были очень и очень печальны*. Сэр
Чарльз-Юэн Смит сорвался на переговорах с султаном Марокко
и разорвал в его присутствии договор. Граф Таттенбах утратил
контроль над собой на Альхесирасской конференции*,
подвергнув свою страну тяжелому дипломатическому унижению.
А г-н Стиннес впал в раздражение в Спа*.
Терпение и настойчивость также весьма важны для успеха
на переговорах. Г-н Поль Камбон, один из наиболее удачливых
дипломатов современности, служивший французским послом
в Лондоне в течение 20 лет, являл чудеса терпеливости. Он
прибыл в Англию в те времена, когда англо-французские
отношения были напряжены до крайности и находились на грани
разрыва. Когда же он покидал Англию, мы были верными
союзниками. В течение всех этих 20 лет г-н Камбон выжидал.
Он всегда стремился к примирению, неизменно проявлял
сдержанность, был воплощением лояльности и непременно
оказывался там, где нужно. Благодаря необыкновенной
способности выбирать подходящий момент, тонкому пониманию
обстановки, исключительному достоинству манер к 1914 г. он
стал всеми уважаемым человеком, пользовавшимся всеобщим

1QД Гарольд Николъсон. Дипломатия
доверием. Подобное терпение не всегда проявляли посланцы
других наций, которые желали быстро достигнуть каких-нибудь
неотразимых успехов и поскорее вернуться домой с
блестящими результатами. Слишком часто эти нетерпеливые послы
отпугивали британского бульдога и заставляли его отказываться
от аппетитной косточки — заманчивых предложений.
Брат Поля Камбона, г-н Жюль Камбон, французский посол
в Берлине, в своем увлекательном очерке «Дипломат» считает
терпение одной из первых добродетелей дипломата. «Умение
выжидать, — пишет он, — не менее необходимо тому, кто хочет
преуспеть. Порой дует неблагоприятный ветер, и, чтобы войти
в гавань, приходится лавировать»1. В качестве примера
терпения и настойчивости он приводит свои довоенные переговоры
с Кидерлен-Вехтером.
V
Дипломат может быть правдив, точен, спокоен, терпелив,
уравновешен, но чтобы стать идеальным, он должен быть еще
и скромен. Едва ли можно преувеличить опасности, которыми
чревато для дипломата тщеславие. Оно искушает его не
считаться с советами и мнениями людей, обладающих большим
опытом и лучше, чем он, знающих страну или разбирающихся в
каком-то вопросе. Оно делает его легко уязвимым для лести или
нападок со стороны тех, с кем он ведет переговоры, побуждает
слишком субъективно смотреть на характер и цели его функций,
а в крайних проявлениях даже заставляет предпочитать яркий,
но сомнительный успех какому-нибудь не столь бросающемуся
в глаза, но более осторожному компромиссу. Тщеславие ведет
к тому, что дипломат начинает хвастать победами и тем самым
вызывает ненависть у побежденных. Оно может помешать
дипломату в некий критический момент сознаться своему
правительству, что его предсказания или информация были неверны.
1 Камбон Ж. Указ. соч. Гл. II: Переговоры. С. 43 наст. изд.

Гарольд Никольсон. Дипломатия \ q ^
Оно же делает его жертвой или инициатором ненужных трений
в незначительных вопросах сугубо светского характера. Оно
может вынудить его к проявлению оскорбительного чванства,
снобизма или вульгарности. Тщеславие — главная причина
всех случаев нарушения тайны и большинства проявлений
бестактности. Оно толкает страдающих этим пороком к
краснобайству и к роковым для дипломатов пристрастиям: иронии,
эпиграммам, двусмысленным намекам и колким ответам. Оно
может помешать послу сознаться даже самому себе, что он не
настолько владеет турецким, персидским, китайским или
русским языком, чтобы в важных вопросах обходиться без услуг
переводчика. Тщеславие может породить опасную иллюзию,
нередко возникающую у профессиональных дипломатов, что их
место службы — это центр дипломатической вселенной и что
министерство иностранных дел только из-за слепоты и упрямства
не следует их советам. Оно может подвести дипломата и даже
заставить совершить вероломство, свысока отозвавшись перед
посетившими его политиками или журналистами о министре
иностранных дел. Наконец, тщеславие может привести за собой
и иные пороки — неточность, возбудимость, нетерпение,
чрезмерную эмоциональность и даже лживость. Из всех недостатков
дипломатов, а их много, тщеславие, вне всякого сомнения, —
наиболее распространенный и наиболее вредный.
Среди несчастий, к которым тщеславие приводит
морально неустойчивый человеческий дух, одно влияет на практику
переговоров особенным образом — это самодовольство. Оно
ведет сначала к потере гибкости, а затем и к снижению
проницательности.
У дипломатов, в особенности тех, которые занимают
незначительные посты и вряд ли пойдут выше, обыкновенно
совершается постепенный переход от обычного
человеческого тщеславия к непомерному самомнению. Весь уклад жизни
дипломата— церемонии, придворные приемы, просторные
особняки, лакеи и еда — стимулирует прогрессирующий скле-

1 q6 Гарольд Никольсоп. Дипломатия
роз личности. С возрастом у таких людей замедляются речь,
движения и восприятие, что придает им напыщенный вид.
Конечно, дипломаты типа г-на де Норпуа* не столь часто
встречаются среди наших современников. Но, пусть даже
смотреть на Норпуа как на образчик несправедливо, видеть в
нем предостережение все же разумно.
Если косность поражает не слишком одаренного дипломата,
то она лишает его умения приспосабливаться к
обстоятельствам. Он перестает с прежней гибкостью реагировать на
явления, которые порицает, или на идеи, с которыми не
знаком. Разумеется, этот недостаток присущ всем, кто без борьбы
сдается наступлению старости. Но у дипломата это влечет за
собой действительное снижение уровня профессионализма,
так как умение приспосабливаться или ставить себя на место
другого человека — необходимейшая составляющая для успеха
переговоров.
Разрешите еще раз процитировать Кальера: «Он
[дипломат. — Примеч. ред.] должен... в определенном смысле отказаться
от своих собственных мнений и поставить себя на место
государя, с которым ведет переговоры, так сказать, перевоплотиться
в него, понять его соображения и склонности и сказать себе,
познав его таким, каков он есть на самом деле: "Если быя был па
месте этого государя, с его властью, его страстями и предрассудками,
какое бы воздействие оказало на меня то, что я ему предлагаю?'»1.
Утрата умения приспосабливаться сопровождается потерей
воображения. Для молодого дипломата воображение — это
часто ловушка. «Pas de fantaisie»2 — таков был совет (бесполезный,
как можно полагать), который Бюлов-старший дал своему
более знаменитому сыну. И тем не менее, если пожилой дипломат
теряет дар воображения, он становится подобен загруженному
судну без парусов. Он перестает реагировать на ветры перемен,
1 Кальер Ф. де. Указ. соч. Гл. XV: Как добиться благорасположения государя и
его министров. С. 97.
2 Pas de fantaisie (фр.)—не фантазировать.

Гарольд Никольсон. Дипломатия l Q7
что дуют с родины, и даже на шквалы, которые могут внезапно
возникнуть в стране пребывания. Он преисполняется такого
самодовольства, что перестает интересоваться чужой
психологией. А поскольку психологическая подвижность — один
из наиболее важных факторов на переговорах, страдающий
апатией дипломат превращается в бесполезную обузу.
Позвольте закончить эту главу седьмой великой
добродетелью идеального дипломата — лояльностью.
Профессиональный дипломат находится под
воздействием разных, подчас противоречивых, обязательств в плане
соблюдения лояльности. Он должен быть лоялен к своему
повелителю, правительству, министру и министерству,
своим сотрудникам, до известной степени к дипломатическому
корпусу столицы пребывания. Он должен быть лоялен к
местной британской диаспоре и ее коммерческим интересам. Он
обязан проявлять особую форму лояльности к правительству,
при котором аккредитован, и министру, с которым ведет
переговоры.
Существует такая тенденция: у дипломатов, долго живших за
границей и, быть может, утративших связь со своим народом и
министерством иностранных дел, контуры лояльности всегда
немного размываются. Они склонны или настолько
сентиментально и страстно любить страну пребывания, что перестают
замечать все ее недостатки, или же ненавидеть ее с такою
силой, что становятся невосприимчивы к любым ее
достоинствам. Или же между ними могут оказаться такие, которые столь
увлечены теорией о том, что задача посла— устанавливать
«хорошие отношения» с иностранными правительствами, что
путают цель со средствами и рассматривают «хорошие
отношения» не как часть своих обязанностей, а как единственную
цель деятельности. Концентрация внимания на работе только
своей миссии может заставить дипломатов позабыть о том,
что у их страны есть посольства и в других столицах и что
есть лишь один орган, который обладает всеми источниками

1 q8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
информации и способен правильно взвесить дипломатическое
положение в одной стране по сравнению с другими, — это МИД.
Личная же антипатия к тем или иным иностранным коллегам
может помешать готовности к совместной работе с ними
даже тогда, когда сотрудничество диктуется политикой стран,
которые они представляют. Старые традиции, даже прежнее
соперничество могут помешать усердному проведению
дипломатами в жизнь нового политического курса, за который
выступает министр иностранных дел. А трения с собственным
штатом могут временами отвлекать внимание посла от более
серьезных задач, стоящих перед посольством.
Против всех этих ядов, которыми может быть отравлен
посол, имеется одно эффективное противоядие —
исключительная лояльность в отношении правительства, которому
он служит.
Я уже отметил ранее, как легко дипломату, который не
согласен с политикой своего правительства, показать свое
несогласие, не нарушая букву инструкций. Но даже если он «assents
with civil leer»1*, ему следует отдавать себе отчет в том, что на
самом деле это молчаливое проявление нелояльности.
Нелояльность может незаметно и вопреки воле дипломата
закрадываться в доклады, которые он посылает домой. Еще
Кальер предостерегал дипломатов от искушения говорить
своему правительству то, что оно желало бы услышать, а не то,
что ему следовало бы знать*. И наиболее достойные из послов
склонны поддаваться этому искушению, не осознавая, что,
поступая таким образом, они проявляют нелояльность в
отношении своего правительства, которому должны говорить
правду, какой бы горькой она ни была.
Но как же соблазнительно для дипломата, находящегося
за границей, не уклоняясь от истины, извлечь максимальную
для себя пользу из благоприятных фактов! Он знает, что его
1 Assents with civil leer ( англ.). — Вежливо соглашается, но при этом злобно
косится.

Гарольд Никольсон. Дипломатия l по
депеши попадут на Даунинг-стрит или набережную Орсе*
одновременно с донесениями из других столиц. Он также знает,
что чиновники МИДа, которым приходится читать донесения
и делать из них выжимки, перегружены работой и обременены
заботами.
Он знает, что утешительные известия (такова
человеческая природа) вызывают чувство удовольствия, а тревожные
доставляют огорчение. Измученный чиновник, получающий
одновременно шесть докладов из шести стран, неизбежно
огорчается, когда МИД обвиняют в инертности или когда
видит мрачные признаки каких-либо грядущих бедствий. Он с
облегчением переходит от депеши сэра Чарльза Икс (который
пишет: «Если вы срочным образом не предпримете
немедленных шагов, то последует полная катастрофа») к депеше сэра
Генри Игрека (которая гласит: «Благодаря энергичным
действиям и предусмотрительности, проявленной правительством
Его Величества, удалось полностью овладеть положением. Вы
можете теперь все предоставить мне, я не нуждаюсь в
дальнейших указаниях» ).
Измученный чиновник непременно придет к выводу, что
сэр Чарльз Икс «сварлив и предпочитает упорствовать в своих
заблуждениях», а на сэра Генри Игрека определенно «можно
положиться». Франсуа де Кальер предупреждал об этом еще
в 1716 г.
Вот, стало быть, каковы качества моего идеального
дипломата: правдивость, точность, спокойствие, терпение,
уравновешенность, скромность и лояльность. Это также и свойства
идеальной дипломатии.
Читатель может возразить: «Но Вы же забыли назвать ум,
знания, интуицию, осмотрительность, гостеприимство,
очарование, трудолюбие, мужество и такт». Я не забыл о них, просто
считаю, что эти качества сами собой разумеются.

200 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Глава шестая
Типы европейской дипломатии
Дилетантизм британских и американских политиков. — Американская
дипломатия. — Британская дипломатия. — Отражение политики. —
Основы британской политики. — Докладная записка Эйра Кроу. — Равновесие
сил. — Некоторые принципы британской политики. — Как они влияют на
британскую дипломатию? — Плюсы и минусы британского дипломатического
метода. — Критика со стороны иностранных наблюдателей. — Связь между
осторожностью и робостью. — Немецкая политическая теория. — От Фихте до
Гитлера. — Культ государства и мистическая вера в силу как средство
объединения. — Влияние этой теории на дипломатическую практику. —Дипломатия
внезапности. — Страх и примирение. — Французская политика и
дипломатия. — Недостатки французской системы. —Жесткость и нетерпимость.
—Итальянская концепция подвижности. — Итальянские методы. — Дипломатии
великих держав и дипломатия малых держав.
I
В предыдущих главах я подчеркнул непрерывность
развития теории и практики дипломатии и попытался
показать, что существуют определенные стандарты
ведения переговоров, которые можно считать
постоянными и общепринятыми. За пределами этих всеобщих
стандартов наблюдаются значительные расхождения в теории
и практике великих держав. Они обусловлены своеобразием
национальных характеров, традиций и потребностей. Таким
образом, можно выделить несколько типов или видов
дипломатии, и важно уметь распознавать эти типы. Все дипломаты (и
профессионалы едва ли меньше любителей) склонны полагать,
что их представления об искусстве переговоров разделяют
иностранцы, с которыми они договариваются. Это
заблуждение ведет к недоразумениям.
Можно признать, между прочим, что британские
политические деятели особенно подвержены такого рода иллюзиям.
Дома они так привыкли взывать к честности и решать
вопросы, возникающие во внутриполитических конфликтах, путем

Гарольд Никольсон. Дипломатия ^О1
компромиссов, что не могут уразуметь одного: их иностранные
партнеры не всегда оперируют подобными понятиями.
Например, тем, кто работал с сэром Эдвардом Греем, бывало трудно
убедить его в том, что посланник какого-нибудь балканского
государства не унаследовал тех же традиций, интуитивных
представлений и принципов, что и он: сэр Эдвард Грей был
склонен смотреть на иностранцев как на воспитанников если
не Винчестерского, то уж по меньшей мере
Мальборо-колледжа. И если последующее развитие событий вынуждало его
пересмотреть это мнение, он чувствовал себя грубо обманутым и
начинал относиться к иностранному политическому деятелю,
не оправдавшему его надежд и не сумевшему соответствовать
нравственным стандартам выпускника Мальборо-колледжа,
как на человека глубоко порочного.
Американцы, наоборот, уверены, что все дипломаты только
и ждут, чтобы заманить в сети, поймать в ловушку и унизить всех
тех, с кем ведут переговоры. Они входят на совещание как
Даниил в клетку со львами*, преисполненные убеждения, что лишь
просветленная вера и невинность могут уберечь их от когтей
диких зверей, что их окружают. На самом деле странно: в то время
как американский бизнесмен ведет переговоры с иностранными
деловыми партнерами с почти беззаботной самоуверенностью,
американский дипломат в присутствии европейских становится
ужасно робким и подозрительным. Эти заблуждения —
английский оптимизм и американский пессимизм — могли бы быть
исправлены, если бы различия в методах и стандартах дипломатии
разных стран были четко осознаны и признаны.
Именно поэтому в настоящей главе я намерен
рассмотреть различия в теории и практике британской, германской,
французской и итальянской дипломатии. Мне следовало бы
также разобрать и дипломатию малых держав, и восточную
дипломатию, но мне кажется, что выбранных мною четырех
основных типов будет вполне достаточно для иллюстрации
различий, которые я желаю подчеркнуть.

2 О 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Я не стану рассматривать дипломатию США, так как
профессиональная дипломатическая служба появилась там лишь
недавно и не успела разработать свою собственную технику. В
прошлом репутация американской дипломатической службы
сильно страдала из-за политических назначений при системе
«добыча—победителю»*. Слишком часто случалось, что
политический сторонник, получивший в награду за помощь на выборах
посольство или дипломатическую миссию, был куда сильнее
заинтересован в сохранении популярности в своем родном
городе, чем озабочен стремлением отстаивать права и интересы
страны за рубежом. Европейские и латиноамериканские
столицы гудели от развязных поступков дипломатов-любителей, чьи
выходки причиняли немало вреда всем. Теперь, когда мудрый
американский народ увидел, что необходима какая-то форма
профессиональной дипломатия, мы можем быть уверены, что
в скором будущем дипломатия США станет одной из лучших в
мире. Мой собственный опыт общения с американскими
дипломатами неизменно был удачен. Они производили впечатление
людей рассудительных, находчивых, хорошо осведомленных,
точных и чрезвычайно надежных. Так же как и британских
дипломатов, их стесняет то, что они обязаны принимать во
внимание настроения своего народа. Не завидую американским
дипломатам, вынужденным постоянно находиться под
ревнивым оком почти совершенно невежественных членов сенатских
комиссий. Но у американцев те же идеалы, что и у британцев,
только они проще и свободнее. И их методы, несомненно, будут
такими же, как те, что в течение многих веков получали
одобрение гуманных и здравомыслящих людей.
Теперь перейду к различиям, которые можно наблюдать в
теории и практике великих европейских держав. Как я уже
заметил, эти различия возникли из-за своеобразия национальных
традиций, характеров и потребностей. Именно эти факторы
определяют политику, а политика, в свою очередь, определяет
дипломатические методы. Конечно, можно утверждать, что

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 О Я
не бывает четко разграниченных типов дипломатии или
политики. И все же, на самом деле, не составляет труда выявить
некоторые постоянные особенности, которыми отличается
искусство переговоров у великих держав, и именно эти
характерные черты я намерен рассмотреть в настоящей главе.
II
Иностранные наблюдатели смотрят на британскую
дипломатию с восхищением, к которому примешивается
озадаченность, а иногда и негодование. С одной стороны, они видят,
что профессиональные британские дипломаты проявляют
мало инициативы, никак не стараются произвести
впечатление блеском ума и, по всей видимости, лишены воображения,
замкнуты, вялы и медлительны. С другой стороны, нельзя не
признать, что британский дипломат исключительно хорошо
осведомлен, умеет завоевать и сохранить доверие иностранных
правительств, невозмутим во время кризисов и почти всегда
добивается поставленных целей.
Иностранные критики склонны объяснять это
противоречие различными фантастическими теориями. Иногда они
утверждают, что британский дипломат дьявольски хитер и
под маской флегматичной респектабельности скрывает
чрезвычайно живой и вероломный ум. В другой раз они вдаются
в иную крайность и относят успехи британской дипломатии
на счет вечных нравственных принципов, на которых она
зиждется. Или же, более обоснованно, объясняют
несоответствие между кажущейся неумелостью британцев и их явными
успехами таким тезисом: всякая дипломатия, поддерживаемая
колоссальной потенциальной силой, почти не должна давать
сбоев. И, наконец, бывают моменты прозрения, когда
иностранцы признают, что искусство переговоров в сущности
своей искусство торговое и что успехи британской дипломатии
следует объяснять тем, что она покоится на разумных деловых
принципах —умеренности, честности, справедливости, взаим-

204 Гарольд Никольсон. Дипломатия
ном доверии, компромиссе и настороженном отношении ко
всякого рода неожиданностям и сенсационным крайностям.
В сущности, британская дипломатия — это лишь применение
в области международных отношений тех же самых
политических принципов, которые благодаря истории,
географическому положению, имперским обязанностям, свободным (liberal)
институтам и национальному характеру были в течение веков
признаны лучше всего отвечающими потребностям
Великобритании. Каковы же эти принципы?
1 января 1907 г. сэр Эйр Кроу, возглавлявший в то время
Западный департамент британского МИДа, написал для
кабинета министров конфиденциальный доклад об
англо-германских отношениях. Этот доклад, который, между прочим,
заключает в себе тонкий анализ целей Германии, содержит
точное определение исторических принципов британской
политики.
Сэр Эйр Кроу принял в качестве аксиомы ту неоспоримую
предпосылку, что британская политика определяется
географией. С одной стороны — маленький остров, расположенный
на оголенном фланге Европы, а с другой — необъятная
империя, разбросанная по всему земному шару. Закон
самосохранения требовал снабжать остров продовольствием и охранять
безопасность его сообщения с заморскими владениями. Эта
двойная необходимость заставляла превосходить на море
любого возможного противника. При этом США в качестве
такого не рассматриваются.
В данный момент нас интересует вывод из этого положения,
ибо он относится к теме моей дискуссии. Сэр Эйр Кроу
доказывал, что господство на море, если им пользоваться неумеренно,
вызывает чувство досады и зависти во всем мире.
Следовательно, его надо использовать с величайшей благожелательностью
и сдержанностью. Оно должно «непосредственно совпадать
с насущными и жизненно важными интересами большинства
других государств».

Гарольд Никольсон. Дипломатия g q ^
Каковы эти насущные интересы? Во-первых,
независимость, во-вторых, торговля. Поэтому британская дипломатия
должна поддерживать политику «открытых дверей» и в то же
время проявлять «непосредственную и решительную
заинтересованность в сохранении независимости малых стран».
Великобритания должна, следовательно, рассматривать себя
как «естественного врага любого государства, угрожающего
независимости малых стран». Таким образом, доктрина
равновесия сил приобрела для Великобритании своеобразную
форму. Это означало, что она должна «в любой момент времени
противостоять политической диктатуре сильнейшего — будь
то одно государство или группа государств». Это
противостояние, утверждал сэр Эйр Кроу, является для Великобритании
«законом природы».
Усомнившись в правомерности последнего тезиса,
историки могут заявить, что инстинкт самосохранения пробуждается
у британцев не в случае угрозы возникновения диктатуры на
континенте, а лишь тогда, когда такая диктатура угрожает
портам на Ла-Манше или морским путям сообщения
Британской империи. Тем не менее они, вероятно, поддержали бы
первый вывод сэра Эйра Кроу о том, что именно
политический принцип, а не какая-то особая человеческая добродетель
заставляет Великобританию выступать в роли защитника прав
малых стран. И они согласились бы, наверное, что как раз
эта необходимость в сочетании с демократической системой
правления способствовала тому, что в течение последних ста
лет британская политика, а значит и дипломатия, были более
«либеральными», чем политика и дипломатия некоторых
других держав.
Следовательно, если мы признаем это общее положение,
будет полезно рассмотреть, как в XIX в. оно отразилось на
международных делах и какие особые политические принципы
можно считать характерными для Великобритании.

2 об Гарольд Никольсон. Дипломатия
III
Неизменной движущей
силой, или принципом, на
котором основана вся внешняя
политика Великобритании,
является принцип
равновесия сил (the principle of the
balance of power). В последние
годы он приобрел дурную
репутацию, его часто
толковали неверно. Этот принцип
не подразумевает, как думают
его критики, что британская
политика постоянно
направлена на организацию
коалиций против какой бы то ни
было страны, которая в тот
Лорд Джон Расселл
или иной момент времени г^^
становится сильнейшей державой в Европе; смысл его
заключается в том, что общая тенденция политики — противостоять
одной конкретной державе или группе государств, которые
могут попытаться применить силу, чтобы лишить другие
европейские страны свободы и независимости. «Равновесие сил
в Европе, — писал лорд Джон Расселл в 1859 г., — фактически
означает независимость находящихся в ней государств».
Нет сомнений, что доктрина равновесия сил наложила на
британскую политику особый отпечаток эмпиризма или даже
оппортунизма. В отличие от политики Германии и Италии, британская не
руководствуется заранее заданными устремлениями, а в отличие
от французской, не определяется озабоченностью в отношении
традиционного врага: она зависит от расклада событий.
«А как бы Ваше Величество определили английскую
систему?» — поинтересовался у Фридриха Великого в 1768 г.
посетитель Сан-Суси*.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 207
«У англичан вообще нет системы», — сердито отрезал
Фридрих.
Британский оппортунизм подкрепляется свойственной
британцам природной замкнутостью и становится
необходимым в силу демократичности государственных учреждений
Великобритании. Именно поэтому в течение последних ста лет
британские государственные деятели изо всех сил старались
избежать какой-либо заранее намеченной или долгосрочной
внешней политики и чурались, насколько позволяли
обстоятельства, всяких конкретных обязательств на континенте.
И Каннинг и Пальмерстон одинаково не хотели
формулировать какие-либо «твердые решения, основанные на
предположениях о вероятном развитии событий».
«Обычно, — писал Пальмерстон британскому послу в
России, — Англия не берет на себя обязательств в отношении тех
обстоятельств, которые не возникли на данный момент и не
предвидятся в ближайшем будущем; и это происходит по очень
простой причине: все формальные обязательства короны,
которые затрагивают вопросы войны и мира, должны быть
представлены на утверждение в парламент, а он, вероятно,
вряд ли одобрил бы соглашение, заранее обязывающее Англию
взяться за оружие в обстоятельствах, которые пока что нельзя
предусмотреть».
Общие принципы, лежащие в основе этой политики,
никогда не были сформулированы более ясно, чем в письме,
которое Гладстон написал королеве Виктории 17 апреля
i86g г.: «Англия должна целиком держать в своих руках
средства оценки собственных обязательств в отношении тех или
иных возникающих событий; ей не рекомендуется связывать
себя или стеснять собственную свободу выбора заявлениями,
сделанными другим державам в их реальных или
предполагаемых интересах, заявлениями, на толкование которых эти
державы могли бы претендовать если не самостоятельно, то, по
крайней мере, наряду с нею самой; для нее опасно в одиночку

2о8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
занимать передовые, а следовательно изолированные позиции
в отношении европейских конфликтов; что бы ни случилось,
для нее лучше обещать слишком мало, чем слишком много;
она не должна поощрять слабых, обнадеживая их помощью в
борьбе против сильных, а должна скорее удерживать сильных
от нападения на слабых твердыми, но умеренными речами; она
должна стараться развить и довести до совершенства общее,
или общественное, или всеевропейское мнение как лучшую
преграду против несправедливости, но ей следует вести себя
осторожно, чтобы ни у кого не создалось впечатления, будто
она своей властью навязывает свои взгляды этому
общественному мнению, так как в противном случае вместо сочувствия
она рискует настроить против себя и против права и
справедливости всех, кто должен выступать за них, и, как правило,
выступает».
Таким свыше ста лет было основное направление
британской внешней политики. Возможно, теперь, когда
Великобритания как будто потеряла свою неуязвимость, эти принципы
могут быть изменены. Вероятно, возникнет необходимость
заменить прежнюю политику чередования изоляции и
вмешательства какой-нибудь более стройной системой коллективной
безопасности, а старая доктрина равновесия сил будет в этом
смысле упразднена. Тем не менее можно сомневаться, стала ли
уже авиация решающей силой на войне (какой ранее был флот),
и можно предположить, что еще много лет Великобритании
следует придерживаться своих прежних традиций, разве что
внося в них небольшие изменения. Как описывать ее позицию
в международной политике: как позицию «честного маклера»,
«решающего арбитра», «вселенского миротворца», «tertius
gaudens» («третьего радующегося») или «неожиданно
появляющегося бога» (Deus ex machina) — дело личного вкуса.
Каким образом эти основные принципы политики влияют
на методы британской дипломатии? Теперь настало время
рассмотреть именно этот вопрос.

Гарольд Николъсон. Дипломатия %qq
IV
В своей интересной работе «Дух британской политики» (The
Spirit of British Policy) д-р Канторович проанализировал с точки
зрения иностранца руководящие принципы британской
системы и их влияние на дипломатию. Его оценка льстит британскому
самолюбию. Основными достоинствами британской
дипломатии он называет благородство, учтивость и отвагу (chivalry),
объективность и гуманность. Ее главный недостаток, по мнению
Канторовича, — иррациональность, то есть отсутствие
продуманных планов. Он не уделяет много внимания оппортунизму
британской системы или присущему ей эгоизму. Но, будучи
эрудированным и снисходительным наблюдателем, он признает,
что британская политика слишком склонна к колебаниям между
идеализмом и реализмом, между гуманностью и своекорыстием;
и он правильно подчеркивает, что международная репутация
британцев как лицемеров, а также фраза «коварный Альбион»
происходят не из-за какой-то свойственной этой нации
неискренности, а скорее из-за присущего ей отвращения к логике
и склонности решать вопросы не до, а после того как они
возникли. Другими словами, для британцев типично подходить к
любой международной проблеме сначала с идеологической и
лишь затем с реалистической точки зрения.
Их первое побуждение основано на человеколюбии, и
только в дальнейшем в их поступках появляются такие
мотивы, как корысть и самосохранение; это часто приводит к
несоответствию между целями, провозглашенными в начале
международного кризиса, и теми, которые определяют
британскую политику в конце.
Не все иностранные наблюдатели столь снисходительны, как
доктор Канторович. Генрих Гейне, например, охарактеризовал
англичан* как «противнейший народ, какого когда-либо создал
Бог в своем гневе»1, и предостерегал современников против «ве-
1 Пер. Ф. Н. Устрялова под ред. П. В. Быкова.

210 Гарольд Николъсон. Дипломатия
роломных и коварных
интриг карфагенян Северного
моря». Но Гейне в тот момент
писал как публицист, и его
обличительные речи,
которые производили некоторое
воздействие на публику во
Франции и в Германии, могут
быть в значительной мере
проигнорированы, так как
сильно отдают пропагандой.
Интереснее рассмотреть,
какое впечатление английская
система производила на более
опытных наблюдателей, таких
как князь Бюлов, граф Берн- Граф фон Менсдорф
сторф и граф Менсдорф. Для
этих дипломатов основное различие между британским и
континентальным отношением к внешней политике выражалось в
двух основных чертах: во-первых, — это простодушие,
граничащее с детской наивностью, во-вторых, — сентиментальность.
В 1899 г. князь Бюлов посетил Виндзор* и записал свои
впечатления в дневнике: «Английские политики плохо знают
континент. Они знают об условиях на континенте не больше,
чем мы — о Перу или Сиаме. Их общие идеи, по нашим
понятиям, несколько наивны. В их бессознательной
самовлюбленности присутствует какая-то наивность и еще некоторое
легковерие. Они не склонны подозревать действительно дурные
намерения. Они очень молчаливы, довольно ленивы и весьма
оптимистичны».
Граф Менсдорф, бывший долгое время австрийским послом
в Лондоне, добрый друг Великобритании, разделял мнение
князя Бюлова.
«Большинство британских министров и политиков, — писал

Гарольд Николъсон. Дипломатия 211
он, — гораздо более невежественны, неточны и
поверхностны, чем мы предполагаем. Многое из того, что мы считаем
обманом, на самом деле лишь результат невежественности и
поверхностности, а причины этого — небрежность и
неразбериха. Почти все они без исключения имеют лишь туманное
представление о том, что происходит в других странах».
К обвинению в невежественности и беспорядочности
прибавляются еще сетования на британскую сентиментальность.
Эти сетования приняли несколько неожиданную форму в
письме, написанном в 1904 г. князю Бюлову графом Бернстор-
фом, который был тогда советником германского посольства
в Лондоне, а впоследствии стал послом в Вашингтоне: «По
моему скромному мнению, положить начало улучшению
отношений между двумя странами можно путем заключения с
Англией договора об арбитраже. В их современной форме
такие договоры довольно безвредны и фактически не имеют
значения. В то же время с удивлением замечаешь, насколько
наши "практичные англичане" находятся в политических делах
под воздействием фраз. Если бы мы согласились на договор
об арбитраже, то очень большое количество народу в Англии
поверило бы, что немцы отказались от своих захватнических
устремлений и стали миролюбивыми людьми. Взамен мы могли
бы построить еще несколько военных кораблей, в особенности
если их постройку не слишком афишировать».
Я привел эти высказывания опытных наблюдателей потому,
что они объясняют, каковы на самом деле основные промахи
британских политических деятелей в их подходах к
международным вопросам. С их стороны наблюдается значительное
непонимание не столько обстановки в других странах, сколько
психологии иностранцев; налицо безмерный оптимизм,
нежелание заранее предвидеть возможные неприятности, а также
тенденция приветствовать сделки и соглашения, которые
рассчитаны на сентиментальность британцев и их любовь к
успокаивающим фразам, но на самом деле бесполезны.

212 Гарольд Николъсон. Дипломатия
Британский дипломат неизбежно отражает достоинства и
недостатки своих политических руководителей. Я уже отмечал,
что МИД и кабинет министров предпочитают оптимистичных
послов пессимистам и склонны считать тех, кто предостерегает
против надвигающихся опасностей и бедствий, «слегка
неуравновешенными», «неврастениками» или «психически
больными». Посол, посвятивший всю жизнь дипломатической службе
и знающий, что стандарты и склад ума (mentality) иностранцев
и английских джентльменов не всегда одинаковы, часто бывает
потрясен мальчишеской беспечностью министров. Если он
в высшей степени порядочный человек с сильной волей, то
охотно снесет неприязнь, которая обыкновенно преследует
вестника несчастья, и примет на себя роль Кассандры*. Но
если воля у него не столь тверда, он будет склонен подражать
безмятежности своих правителей и даже потворствовать ей.
Это может нанести огромный вред внешней политике
Великобритании.
С другой стороны, британский дипломат правильно
осознает, что чрезвычайно важно избегать всяких проявлений
неосторожности, всякой несдержанности в словах или
поступках, которые поставили бы его правительство в неловкое
положение. И все же, по мере того как годы берут свое, а
перед глазами начинает маячить пенсия, положенная бывшим
послам, британский дипломат приобретает привычку думать,
что неверный шаг ужаснее бездействия и что если неразумный
поступок влечет за собой немедленное наказание, то
бездействие (если мне будет позволено неправильно процитировать
Вордсворта*):
...permanent, obscure and dark,
And has the nature of Infinity1.
1 ...неизменно, темно и неведомо,
И сродни Бесконечности {англ.).

Гарольд Никольсон. Дипломатия g i q
В таких обстоятельствах традиционная здоровая
осторожность, которая побуждает британскую дипломатическую
службу к действию, скатывается до уровня робости.
Впрочем, если британская дипломатия отражает недостатки
британской политики и потому склонна быть чересчур
оптимистичной, беспорядочной, уклончивой, иррациональной и
подвижно-изменчивой, она в равной мере отражает и ее
достоинства. Хороший британский дипломат терпим и честен;
он придерживается золотой середины между фантазией и
здравомыслием, между идеализмом и реализмом; он надежен и
добросовестен; он держится с достоинством, но не важничает,
умеет себя вести, но при этом лишен манерности, он выдержан
и уравновешен, но чужд флегматичности; он может выказать
как решимость, так и гибкость, может сочетать мягкость с
отвагой; он никогда не хвастает; он знает, что нетерпение так
же опасно, как раздражительность и дурной нрав, и что
выдающиеся интеллектуальные способности — не обязательное для
дипломата качество; а главное, он знает, что его долг —
проводить политику своего правительства, соблюдая лояльность и
применяя здравый смысл, и что успешная дипломатия
основана на тех же качествах, что и успешный бизнес, а именно
на безупречной репутации, доверии, предупредительности и
готовности к компромиссу.
V
Я уделил столько места рассуждению о дипломатии
британского типа не только потому, что непрерывно и основательно
изучал ее в течение всей моей жизни, но и потому, что
совершенно искренне считаю, что в общем и целом это как раз тот
тип, который наиболее способствует сохранению мирных
взаимоотношений на земном шаре. Перейду теперь к дипломатии
других типов и начну с германской дипломатии.
Как я сказал раньше, немецкая политическая теория, а
следовательно и теория дипломатии, — это воинственная, или

214- Гарольд Никольсон. Дипломатия
героическая, концепция и, как таковая, сильно отличается от
торговой концепции, или концепции лавочника, характерной
для британцев. Кроме того, она обнаруживает необыкновенное
постоянство.
В рамках настоящей монография нет возможности
рассмотреть причины, породившие тот склад ума, который можно
определить как типично немецкий. Под всеми безупречными
и великолепными добродетелями немецкой расы чувствуется
какая-то нервическая неуверенность. Причина этой
неуверенности (которую Фридрих Зибург назвал «духовной
неприкаянностью») — в отсутствии четких географических, расовых и
исторических определений или границ. Все началось с того,
как Август перенес римские limes (границы) с Эльбы на Дунай,
тем самым разделив Германию на цивилизованную и
варварскую. Впоследствии этот разрыв был еще более подчеркнут
Реформацией и убеждением, что северная Германия — не более
чем колония Священной Римской империи. «Мы — зыбучий
песок, — писал Зибург, — но в каждой песчинке живет
страстное желание соединиться с остальными в твердый, прочный
камень». Именно это желание найти какой-нибудь настоящий
очаг жизни, какой-нибудь центр тяжести побудило немцев
рассматривать понятие единства, выраженное в государстве,
как нечто мистическое и почти религиозное. И именно это
желание заставило их искать в физическом единстве, а значит,
и в физическом могуществе то чувство солидарности, которого
недостает каждому из них в отдельности.
Всю современную немецкую политическую теорию от
Фихте, через Гегеля и Стюарта Чемберлена, до Гитлера
пронизывает неоднократно подчеркиваемая идея некоего мистического
единства. Древние идеалы рыцарей Тевтонского ордена XIII в.
были унаследованы Пруссией, которая стала олицетворением
идеала германского могущества, расовой гордости, острой
жажды политического господства. Первоначальные
представления Фихте о немцах как о каком-то «исконном пранароде»

Гарольд Никольсон. Дипломатия g lp^
(Urvolk) соединились с возникшими позднее понятиями о
«крови и железе», «крови и почве», «крови и расе». Фихте
заявил, что «в отношениях между государствами нет иного
права и закона, кроме права сильного». А Гегель определял
войну как «вечную и нравственную». Таким образом, немецкая
Kultur (которую мы весьма неточно переводим на английский
словом «culture») стала представлять собой общую теорию
господства (mastery) и постоянно возобновляемых попыток
достичь какого-то мистического единения немецкого народа
со стихийными силами природы.
Германская политика находится под сильным влиянием этой
философии. Она воодушевлена мыслью о том, что немецкая
Kultur— это какая-то грубая (virile), но вдохновенная сила,
которая в интересах человечества должна править миром. Этот идеал
по существу мистичен. «Германия, — писал Зибург, — это судьба,
а не образ жизни». Во имя этой судьбы германский гражданин
готов пожертвовать своим умом, независимостью, а если нужно,
то и жизнью. «От других наций, — пишет снова Зибург, — нас
отличают пределы, которые мы устанавливаем инстинкту
самосохранения». В каждом немце дремлет мания самоубийства.
На практике этот идеал принимает разнообразные формы.
Что касается внешней политики и дипломатии, то в них он
выражается двумя путями: с одной стороны, существует вера в то,
что сила или угроза силой — основные орудия переговоров, а с
другой — есть теория, что raison d'Etaf выше всех и всяческих
религий и философских учений.
Следовательно, германская политика— это в основном
Machtpolitik, или политика силы. Как я отметил выше,
германская дипломатия отражает эту воинственную, или военную
концепцию. Для немцев, похоже, важнее внушать страх, чем
вызывать доверие, а когда, как это неизменно случается,
напуганные страны объединяются для самозащиты, немцы жалуют-
1 Raison d'État (фр.) — совокупность государственных соображений, интересов
и нужд.

216 Гарольд Никольсон. Дипломатия
ся на то, что их взяли в Einkreisung (окружение), совершенно
игнорируя тот факт, что их же собственные методы и угрозы
как раз и вызвали эту реакцию.
Характерной чертой воинственной концепции дипломатии
является то, что профессор Моуат назвал «дипломатией
внезапности» (sudden diplomacy). Из всех форм дипломатии эта,
несомненно, самая опасная. Теоретически ее обосновывают тем, что
она демонстрирует силу, вызывает смятение и, таким образом,
увеличивает возможности для оказания давления. А практически
ее оправдывают тем, что она сразу дает на переговорах какое-то
осязаемое приобретение. Классический пример дипломатии
внезапности —это захват графом Эренталем Боснии и Герцеговины в
igo8 г. В тот момент это был в высшей степени успешный маневр,
но он оставил после себя страх, обиду и негодование, что в конце
концов привело Австро-Венгерскую империю к гибели. Другие
примеры дипломатии внезапности или неожиданности можно
было наблюдать в недавнем прошлом. Германские дипломаты
часто обращаются к такому методу переговоров. В сущности, это
военный метод, вытекающий из военной концепции.
Есть основания утверждать, что искусство переговоров,
будучи гражданским искусством, может играть лишь
незначительную роль в государственной теории страны, находящейся
под столь сильным влиянием военных идей. Безусловно,
внешняя политика Германии всегда имела склонность быть лишь
придатком к Machtpolitik, и Генеральный штаб Германии часто
оказывает большее воздействие на политику, чем министерство
иностранных дел. Несомненно и то, что вера немцев в принцип
единоначалия и их стремление сосредотачивать власть в
руках одного человека помешали германской дипломатической
службе приобрести то корпоративное сознание, ту технику и
ту независимость, которые наблюдаются в соответствующем
учреждении Великобритании. Но факт остается фактом:
несмотря на эти недостатки, германский дипломатический и
консульский аппарат отлично устроен и состоит из весьма знающих

Гарольд Николъсон. Дипломатия 217
и достойных людей. До войны германские послы обыкновенно
выдвигались из рядов профессиональных дипломатов, а потому
имели более ясное представление об общеевропейских
интересах и более чуткое понимание иностранной психологии,
чем бюрократы в Берлине. Наблюдаешь почти трагедию,
когда читаешь донесения и мемуары этих дипломатов и видишь,
сколь часто император или его канцлеры игнорировали, ложно
толковали или отвергали их советы.
Кроме того, дисциплину и преданность германских
дипломатов совершенно нельзя сравнить по уровню с теми,
которыми отличаются дипломаты в других странах. Бисмарк первым
ввел систему, при которой секретарями германских посольств
за границей назначались лично им выбранные агенты, задача
которых заключалась в том, чтобы шпионить за послом. Эта
система была возведена в изящное искусство Фрицем фон
Голынтейном, который за тот долгий срок, пока он
пользовался влиянием на Вильгельмштрассе*, опутал весь германский
дипломатический аппарат сетью подозрений, зависти и
интриг. В значительной степени из-за этого почти помешанного
бюрократа высокие принципы и мудрые суждения пожилых
германских дипломатов так часто оказывались бесполезны.
И даже после исчезновения Голыитейна князь Лихновский
жаловался, что его попытки предупредить правительство о
вероятных результатах германской политики в 1914 г. были
сведены на нет другими секретными донесениями, которые
посылали в Берлин сотрудники его же посольства.
Можно сказать, таким образом, что германским дипломатам
никогда не давали возможности проявить себя. Их
сдержанность неизменно толковалась в Берлине как признак слабости
или робости, их благоразумные советы постоянно
отбрасывались как негерманские, а на их прямоту всегда смотрели
с подозрением. Неудивительно, что столько много лучших
германских дипломатов ушли в отставку, преисполнившись
горьким презрением.

218 Гарольд Никольсон. Дипломатия
VI
В течение последних шестидесяти лет французская
политика руководствовалась почти исключительно страхом перед
восточным соседом и, таким образом, была более
последовательна, чем политика любой другой великой державы. Глаза
всех французских дипломатов вечно устремлены на «голубую
линию Вогезов»*, а вся их политика направлена на то, чтобы
защититься от германской угрозы. Эта постоянная
озабоченность делает французскую политику напряженной, жесткой
и негибкой.
Французская дипломатическая служба должна быть
лучшей в мире. У нее богатые традиции, а еще недавно Франции
служили такие идеальные дипломаты, как два брата Камбона,
Жюссеран, Баррер и Вертело. Французский дипломатический
аппарат состоит из людей с поразительным умом, большим
опытом и огромным светским обаянием. Французы соединяют
остроту наблюдения с особым даром ясной убедительности.
Они благородны и точны. Но при всем при этом им не хватает
терпимости. Средний француз так уверен в своем
интеллектуальном превосходстве, так убежден в преимуществе своей
культуры, что подчас ему бывает трудно скрыть свое
нетерпение, общаясь с варварами, населяющими другие страны. Это
порождает обиды.
То, что все мысли французов сосредоточены на одной
политической линии, опять-таки не позволяет им наблюдать
за событиями, лежащими вне зоны их непосредственного и
напряженного внимания. Все дипломаты обязаны ставить
превыше всего интересы своей страны, но у французов
интересы Франции настолько подавляют все остальные заботы, что
многих явлений они просто не видят. Кроме того, их страсть к
логике, юридический склад ума, крайний реализм и недоверие
ко всяким проявлениям эмоциональности в политике не дают
им возможности осознать мотивы, чувства, а часто и мысли
других наций. Превосходная ясность интеллекта побуждает

Гарольд Николъсон. Дипломатия 2,10
французов считать неискренними все бессвязные и путаные
высказывания менее просветленных умов и испытывать
раздражение и холодное презрение, в то время как необходимо
проявить лишь каплю снисходительности к чужим слабостям.
Таким образом, французская дипломатия с ее замечательными
возможностями и благородными принципами часто терпит
неудачу, а кроме того, профессиональные политики не всегда
предоставляют профессиональным дипломатам достаточную
свободу действий.
Жесткость французской дипломатии резко контрастирует
с подвижной дипломатией итальянцев. Итальянская система
происходит из традиций итальянских государств эпохи
Возрождения и зиждется отнюдь не на понятии честного бизнеса,
не на политике силы и не на стремлении достичь
определенных целей логическим путем. Она более чем оппортунистична:
она основана на беспрестанном маневрировании.
Цель внешней политики Италии состоит в том, чтобы
путем переговоров приобрести больше влияния, нежели
она могла бы добиться с помощью физической силы. Таким
образом, итальянская система противоположна германской:
вместо того чтобы основывать дипломатию на силе, она силу
основывает на дипломатии. Противоположна она и
французской системе: Италия не старается заполучить постоянных
союзников против постоянного врага, а считает, что друзья и
враги могут легко поменяться местами. Итальянская система
противоположна также и английской, так как она не стремится
утвердить прочное влияние на длительный срок, а ищет лишь
сиюминутную выгоду. Кроме того, итальянское понимание
равновесия сил отличается от английского: если в
Великобритании эту доктрину понимают как сопротивление любой
стране, которая может попытаться установить господство в
Европе, то в Италии на нее смотрят, как на такое равновесие,
при котором именно она может склонить чашу весов в ту или
иную сторону.

2 2 О Гарольд Никольсон. Дипломатия
Итальянские дипломаты — настоящие мастера в искусстве
переговоров. Их обычный метод состоит в том, чтобы
сначала испортить отношения с той страной, с которой они хотят
договориться, а затем предложить ей установить «хорошие
отношения». До начала таких переговоров они заботливо
запасаются тремя козырями: во-первых, в итальянском
народе провоцируется чувство обиды и враждебные настроения,
во-вторых, находится какая-нибудь зацепка против страны, с
которой Италия готовится вести переговоры, и, в-третьих,
выдвигается требование о какой-нибудь уступке, которую
Италия вовсе не надеется получить и которая ей в сущности
не нужна, но взамен которой другая страна вынуждена будет
что-нибудь предложить. В ходе переговоров прибавляются
и другие козыри (counters). Если переговорам грозит тупик,
делается намек, что такие же переговоры могут быть начаты
с другой страной. Иногда параллельные (concurrent)
переговоры ведутся с обеими враждующими сторонами. Так, в
1914—ig 16 гг. Италия одновременно торговалась со своими
союзниками и с их врагами относительно того, сколько первые
заплатили бы за ее нейтралитет, а последние — за помощь с ее
стороны. Последние оказались в состоянии предложить более
высокую цену.
Итальянская дипломатия, несмотря на ее
изобретательность, дает, пожалуй, не самый лучший пример искусства
переговоров. Италия соединяет честолюбие и притязания
великой державы с методами малой державы. Таким образом,
ее политика не только изменчива (volatile), но и по существу
неустойчива. Современная Италия уже породила дипломатов
вроде Сфорца и Гранди, которые по праву завоевали всеобщее
уважение. Есть все основания ожидать, что теперь, когда
Италия становится действительно великой державой не только по
названию, но и на деле, ее дипломатия станет более устойчивой
и преисполнится большим достоинством.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 221
Глава седьмая
Последние изменения в дипломатической
практике
Дипломатия посредством конференций. — Нынешний упадок ее
популярности. — Ее преимущества и недостатки. — Требование повысить
демократический контроль. — Дипломатия и торговые интересы. — Создание коммер-
ческо-дипломатической службы. — Атташе по делам печати и его
обязанности. — Опасности пропаганды. —Лига наций. — Ее секретариат. — Британское
содружество наций как новый опыт международного сотрудничества.
I
В предыдущих главах я рассмотрел зарождение и
развитие теории и практики дипломатии. Я разобрал
минусы и плюсы как старой, так и новой дипломатии,
сопоставил качества идеального дипломата с некоторыми
недостатками, привнесенными в эту превосходную
профессию различными типами национальной политики. В
данной главе я намерен обсудить важнейшие новшества,
введенные в дипломатическую практику такими послевоенными
явлениями, как движение за повышение демократического
контроля, возрастающее значение экономики и финансов,
изобретения современной науки и более широкое, хотя и
по-прежнему ограниченное, понимание общности
международных интересов.
После войны 1914—ig1^ гг. возникло ощущение, что отныне
дипломатические сношения будут осуществляться почти
исключительно путем совещаний «за круглым столом». В интересной
речи, произнесенной в Королевском институте
международных отношений 2 ноября 1920 г., сэр Морис Хэнки, который с
1914 г- присутствовал на 488 международных встречах, выразил
твердое убеждение в том, что «дипломатия путем конференций
прочно вошла в практику». Во время войны обнаружилось, что

222 Гарольд Никольсон. Дипломатия
соглашений между
различными союзными
правительствами по вопросам, не терпящим
отлагательства, нельзя быстро
достичь обычными способами
дипломатического общения. У
премьер-министров и
экспертов сразу нескольких держав
возникла насущная
необходимость регулярно встречаться
«за круглым столом» для
обсуждения неотложных вопросов
стратегии и политики,
возникших в ходе совместного
ведения войны. Кроме того,
появились бесчисленные техниче- Сэр Морис Хэнки
ские проблемы (в частности,
снабжение продовольствием и транспорт), вызванные общими
для союзников угрозами и общими нуждами. В результате они
были вынуждены объединить свои ресурсы и договориться о
порядке удовлетворения потребностей каждой страны. Именно
поэтому была создана целая сеть межсоюзнических комитетов,
или постоянных совещаний. Эта сеть охватывала такие
огромные организации, как Союзный совет по военным закупкам и
финансам, Международная комиссия по снабжению, Союзный
совет по продовольствию, Союзный совет по морскому
транспорту, а также небольшие комитеты, куда входили специалисты,
ведавшие снабжением углем, азотнокислыми солями, хлопком,
нефтью и древесиной. Эти различные советы и комитеты были
объединены в структуру наподобие пирамиды, чье основание
состояло из различных подкомитетов по снабжению
конкретными продуктами, а на вершине находился Высший военный
совет союзных и ассоциированных держав.
В своей ценной работе по истории развития и функцио-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 22%
нирования Союзного совета
по морскому транспорту под
названием «Союзный
контроль над грузоперевозками»
(Allied Shipping Control) сэр
Артур Солтер показал, как эти
международные комитеты с
течением времени стали чем-
то большим, чем просто
координирующим механизмом,
необходимым на период
войны. Они представляли собой
знаменательное новшество в
тогдашней практике
международных отношений. Вместо
Густав Штреземан национальной политики,
отражавшейся в дипломатии
соперничества и конфликтов, появилась общность международных
интересов, принуждавшая к международному сотрудничеству. И
разница не только в этом. Вместо национальной политики,
стремящейся сверху воздействовать на события, возникла система,
в которой события влияли на политику. Выяснилось, что под
давлением общей опасности группа международных экспертов,
оперирующих весьма конкретными фактами, достигает более
высокого уровня взаимного доверия и сотрудничества, чем когда-
либо смогли добиться профессиональные дипломаты. И многие
из нас надеются, что этот новый метод дипломатии снизу
окажется полезным нововведением в международной практике.
Эти надежды были до некоторой степени осуществлены
секретариатом Лиги наций, который сумел достичь
высочайшего уровня компетентности и сотрудничества и до сих пор
поддерживает его. Но когда общая опасность была устранена,
великие военные советы союзников разделили судьбу древних
советов амфиктионий — начался распад.

22,А ГарольдНиколъсон. Дипломатия
Преимущества дипломатии
путем конференций очевидны.
Те, кто отвечает за определение
политики, получают
возможность лично вести переговоры.
С помощью этого метода
экономится огромное
количество времени, приобретается
большая гибкость. Часто
встречаясь, премьер-министры
знакомятся между собой, а иногда
даже начинают доверять друг
другу. «Понастоящему тесные и
дружеские отношения, —пишет Вудро Вильсон и Реймон
сэр Морис Хэнки, — существен- Пуанкаре
ным образом способствуют
успеху дипломатии, осуществляемой путем конференций, делая
возможной полную откровенность во время дискуссий».
Это правда. Но может случиться так, что в результате таких
частых встреч зародится отнюдь не дружба, а отвращение.
Например, личные отношения между лордом Керзоном и
г-ном Пуанкаре не помогали переговорам. Даже дружба может
привести к какому-нибудь поспешному решению, от которого
потом придется отказываться (как, например, в Туари во время
завтрака Бриана со Штреземаном). Кроме того, серьезно
увеличивается опасность возникновения неточностей,
недоразумений, утечек и совершения неосторожных поступков. Наконец,
быстрота решений не всегда полезна в мирное время.
За последние годы, по крайней мере в Великобритании,
вследствие ряда прискорбных неудач популярность дипломатии
конференций заметно снизилась. Берхтесгаден* и Мюнхен подкрепили
эту неприязнь. Британское общество всегда питало
инстинктивное отвращение к подобным международным сборищам, что
подтверждается и его подозрительностью в отношении системы

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 2
Чарльз Гейтс Дауэс Джеймс Рамзей Макдональд
конгрессов, которую император Александр I и Меттерних
пытались ввести в международную практику после наполеоновских
войн. Все полагали, что осенние сессии Лиги наций
предоставляют достаточно возможностей для необходимых контактов, и не
нужно окружать встречи министров атмосферой преувеличенных
общественных надежд, которая столь пагубно сказывается на
исходе всех экстренных и сенсационных совещаний.
Очевидно, однако, что бывают случаи, когда конференция
настоятельно необходима, но для того, чтобы она принесла плоды,
почву для нее следует тщательно подготовить заранее. Никакую
конференцию нельзя созывать до тех пор, пока ее цели и
программа не будут одобрены всеми участниками и пока по обычным
дипломатическим каналам не будет установлено, что взгляды
договаривающихся сторон не расходятся безнадежным образом.
Причиной успеха Лондонской конференции по репарациям*,
породившей так называемый «план Дауэса», стали тщательные

2 2 6 Гарольд Никольсон. Дипломатия
предварительные договоренности между Рамзеем Макдональдом
и г-ном Эррио в «Чекерсе»*. А провал конференции по морскому
разоружению* в Женеве в 1926 г. и еще более трагичный крах
Международной экономической конференции* в 1933 г. можно
почти целиком отнести за счет отсутствия предварительного
зондирования со стороны как Лондона, так и Вашингтона. Политики
недостаточно хорошо понимают это золотое правило.
II
Таким образом, сегодня едва ли можно сказать, что
дипломатия путем конференций «прочно вошла в практику». В 1920 г.
действительно казалось, что уроки международного
сотрудничества, которому война научила Европу, приведут к коренным
изменениям в дипломатической практике. В настоящее время
заметно движение против этой новой системы, за возвращение
к дипломатии профессиональных экспертов, действующих на
основании письменных инструкций. И все же, хотя
популярность этого нововведения (дипломатии путем конференций)
в данный момент снизилась, в дипломатической практике и в
обязанностях дипломата наблюдаются и другие перемены, — и
эти новшества скорее всего останутся и будут развиваться.
Весьма вероятно, например, что в странах, еще пользующихся
выборными институтами, усилится требование о
демократическом контроле над политикой и переговорами. Часто это
требование выдвигается без полного знания того, как работает
политическая система, и основано, как я уже говорил, на некотором
смешении понятий «политика» и «переговоры». Тем не менее это
требование носит всеобщий характер и, вероятно, станет еще
настойчивей вследствие чехословацкого кризиса в
августе—сентябре 1938 г.
Даже те, кто знает, сколь действенным может быть
контроль, осуществляемый законодательной властью благодаря
принадлежащему ей праву отказывать в ратификации
договоров, склонны считать, что должна существовать еще какая-то

ГарольдНиколъсон. Дипломатия 227
дополнительная и более постоянная форма парламентского
надзора за тем, как правительство и его чиновники ведут
внешнюю политику. В Великобритании это движение в прошлом
выражалось в требовании создать при Палате общин комитет
по иностранным делам, наделенный такими же привилегиями
и авторитетом, как и Комиссия внешних сношений в США или
сходный парламентский комитет во Франции.
Преимущество таких комитетов и комиссий в том, что они
дают министру иностранных дел возможность точно определять
мнение парламента и в то же время создают в парламенте
отдушину для такой критики и таких предложений, которые было бы
невозможно огласить в открытых прениях. Их недостаток в том,
что они нагружают министра иностранных дел дополнительной
работой; выдвигают на передний план трудности и разногласия,
которые могут с течением времени разрешиться сами по себе;
вводят в область внешней политики элемент партийной борьбы;
представляют собой канал, через который финансовые и
торговые круги могут попытаться чрезмерно повлиять на политику;
наконец, они постоянно и неизбежно ведут к вольному или
невольному раскрытию государственных секретов.
За последние годы партии, поддерживающие национальное
правительство в Великобритании, производили опыты с
абсолютно неофициальным комитетом по иностранным делам, куда
не допускали членов оппозиции. Считается, что этот комитет
существует для закрытых дискуссий по вопросам внешней
политики, и по уставу ему не разрешается проверять мнение
парламента голосованием или направлять резолюции правительству.
Конечно, он ценен тем, что предоставляет членам парламента
возможность обмениваться мнениями, узнавать информацию и,
время от времени, выслушивать конфиденциальные сообщения
министра иностранных дел. Он также помогает партийным
руководителям оценить мнения, преобладающие внутри партии. Но
это неофициальный и не выборный орган, и он не имеет власти
заставить правительство подчиниться взглядам большинства.

228 Гарольд Никольсон. Дипломатия
III
Другая, и более важная причина изменений в дипломатической
практике — растущее значение торговли. В каком-то
смысле — это вовсе не новое явление. Можно даже утверждать, что
дипломатия как организованная профессия столь же обязана
торговым интересам, сколь политическим. Кроме того, можно
доказать, что именно торговля дала основной толчок
превращению старой любительской дипломатии в
специализированную службу. Дипломатический аппарат Венеции, которая,
несомненно, заложила основы профессиональной
дипломатии, вначале был торговым аппаратом. Наши собственные
дипломатические представительства на Ближнем и Дальнем
Востоке также происходят из торговых. Такие организации,
как Левантская компания, за свой счет и с благословения
правительства держали агентов, которые были наполовину
официальными, а наполовину торговыми представителями. Они
никогда не знали точно, кому им следует подчиняться в первую
очередь: правлению своей компании или же правительству.
Такое двойное подчинение было упразднено, когда посол или
посланник стал личным представителем верховного правителя.
Эти уполномоченные так страстно желали отмежеваться от
прежних «агентов компании», что с течением времени начали
считать, что малейшая связь с торговлей подразумевает снижение
их статуса, превращая представителя монарха в коммивояжера.
Именно эта кривая развития от торговли к политике и потом
назад к торговле объясняет, почему дипломаты когда-то питали
отвращение к коммерческой деятельности. В начале XIX в.
британский дипломат брезговал защищать материальные интересы
своих соотечественников. Он был готов любыми средствами
охранять и защищать их личную свободу, но не помогать им
получать прибыль; впрочем, от него это и не ожидалось.
Немцы первыми поняли, сколь полезно объединять
политические и коммерческие выгоды. Американцы последовали
их примеру. Во времена старой дипломатии торговались из-за

Гарольд Николъсон. Дипломатия g g Q
политических преимуществ, в середине XIX в. начали
договариваться и о коммерческих интересах. Появились охотники
за концессиями. Одним из первых симптомов этой перемены
стала конкуренция между различными железнодорожными
компаниями в Турции и Китае. Она убедила европейские
министерства в том, что существует какая-то связь между
вложением капиталов и политическим влиянием.
Профессиональные дипломаты старой школы долго боролись
против этой коммерческой связи. Им казалось, что
политические отношения между различными странами и так достаточно
сложны, чтобы прибавлять к ним еще и официальное
соперничество в сфере торговли. Они были негативно настроены ко всем
охотникам за концессиями и к экономическому империализму.
Они верили в политику laisser faire (свобода деятельности) и
осознавали, что торговля и финансы — такая область, где у них
слишком мало опыта. Борьба эта была заведомо обречена на
поражение, и к последней четверти XIX в. утвердился принцип,
что в обязанности дипломатов входит не только защита, но и
продвижение частных коммерческих интересов.
В i860 г. при британском МИДе был учрежден, а в 1872 г.
основательно реорганизован Коммерческий департамент.
Коммерческий атташе был назначен в парижское посольство
(в i88o г.) и в Санкт-Петербург (в 1887 г.). Однако деловой мир
по-прежнему жаловался на то, что британские дипломатические,
консульские и торговые представители не проявляют такой же
активности в интересах своих коммерсантов, какую
демонстрируют в интересах своих соотечественников германская и
американская дипломатические службы. Бизнесмены утверждали,
что информация в консульских отчетах и в ответах на запросы
торговых палат страдает неполнотой и неточностью; что
отношения между посольствами или дипломатическими миссиями,
с одной стороны, и местными деловыми кругами, с другой,
холодные и натянутые, и что, хотя они могут обратиться к своим
дипломатическим представителям за защитой от произвола,

2 %о Гарольд Никольсон. Дипломатия
им не оказывают достаточно энергичной поддержки в
продвижении их товаров на рынок, в отличие от той, какую получают
их германские и американские конкуренты. Было образовано
несколько комиссий для рассмотрения этих жалоб, что дало
полезные результаты. В 1903 г. консульская служба была почти
полностью реорганизована, назначили больше коммерческих
атташе. Однако возникла проблема размежевания функций
различных ведомств, ввиду того, что у Департамента коммерческой
информации Министерства торговли и Коммерческого
департамента МИДа оказались аналогичные обязанности. Эта проблема
была решена только после войны, когда образовали Департамент
внешней торговли и коренным образом изменили статус и метод
набора на службу коммерческих атташе. Вместо старой системы
был создан профессиональный дипломатический аппарат по
коммерческим делам, сотрудники которого получили звания и ранги,
аналогичные тем, что существуют в политических департаментах;
им предоставили достаточно средств на содержание контор,
канцелярских служащих и на представительские расходы.
Теперь созданы все возможности для того, чтобы новая
коммерческая служба обрела собственные традиции и свое лицо.
Она может снабжать деловое сообщество высококачественной
и подробной информацией и оказывать ему весьма
действенную помощь. Создание такого аппарата горячо приветствуется
самими дипломатами, так как это избавляет их от
затруднительной, а иногда и неприятной обязанности, к исполнению
которой они чувствуют себя неспособными.
Еще одна перемена в старых дипломатических установлениях
была вызвана растущим значением таких международных
факторов, как валюта и финансы. В прежние дни все переговоры
должны были происходить между главой дипломатической миссии и
министерством иностранных дел той страны, в которую он был
аккредитован; считалось бы серьезным нарушением этикета,
если бы член иностранного посольства установил
непосредственный контакт с каким-нибудь другим министерством. Эта

ГарольдНиколъсон. Дипломатия g ç^ i
традиция была нарушена войной. Когда мистер Ллойд Джордж
был министром финансов, он вступил в прямые переговоры со
своим французским коллегой, а потом, став министром
военного снабжения, поддерживал тесные и непрерывные контакты с
г-ном Альбером Тома. Более того, стало ясно, что для
разрешения многих из этих спорных и неоднозначных вопросов и для
ведения переговоров по ним требуются специальные знания в
области экономики и финансов, которыми простой дипломат
не обладает. Таким образом, возникла отличная практика
поручать подобные переговоры экспертам Министерства финансов,
а к некоторым посольствам стали прикреплять финансовых
атташе, назначая их из числа тех, кто посвятил всю свою жизнь
изучению этих специальных вопросов.
IV
Рост значимости и влияния прессы привел к тому, что в
главнейшие посольства стали назначать служащих, называемых
атташе по делам печати, или пресс-атташе.
Функции этого чиновника многочисленны и разнообразны.
Он обязан читать, отбирать и переводить статьи, напечатанные в
местных газетах и журналах. Он беседует с британскими и другими
журналистами и старается добиться того, чтобы взгляды его
правительства получили адекватное освещение. Кроме того, у него есть
возможность установить контакты с местными журналистами,
которые могут предоставить ему ценную информацию.
Полезен он и в других отношениях. Тогда как послы и другие
сотрудники посольства все время перемещаются из столицы в
столицу, атташе по делам печати, как правило, служит на одном
посту в течение нескольких лет. Это сравнительно постоянное
пребывание в должности помогает ему близко познакомиться с
местной политической жизнью и действующими лицами. Послу,
особенно в некоторых европейских странах, где бушуют
политические страсти, трудно заводить знакомство с политическими
деятелями, которые стоят в оппозиции к находящемуся у власти

2 % 2 Гарольд Никольсон. Дипломатия
правительству. Например, британскому послу в царской России
было неудобно, если не вовсе невозможно, установить контакт
с русскими либералами типа Милюкова или Львова. Атташе по
делам печати имеет возможность поддерживать такие связи,
не создавая неприятностей. Таким образом, эта должность
чрезвычайно полезна и важна, и ее следует включить в штат
всех основных заграничных представительств.
Новая и серьезная проблема современной дипломатии —
проблема пропаганды. В дни старой дипломатии считалось
бы проявлением невообразимой вульгарности обращаться
по какому-нибудь вопросу международной политики
непосредственно к простому народу. В 1826 г. Каннинг первым признал
действенность того, что он называл «роковой артиллерией
народного возбуждения». Князь Меттерних не разделял этой
точки зрения, хотя был сильно ею обеспокоен. Он обвинил
Каннинга в том, что тот хочет приобрести популярность, а это
«желание неуместно для государственного деятеля».
Если Каннинг первым из британских государственных
деятелей признал общественное мнение орудием политики,
то он же позаботился и о том, чтобы сформулировать такое
условие: общественное мнение должно быть основано на
правде и справедливости. Государственные мужи на континенте,
перенявшие его теорию во второй половине XIX в., отринули
это условие. Для Бисмарка и его подражателей было привычно
выдумывать инциденты и нарочно искажать факты, чтобы
взволновать общественное мнение по какому-нибудь вопросу.
И все же, хотя Бисмарк и даже Бюлов не гнушались
подстрекать других на ложь, сами они воздерживались от явно лживых
заявлений. Фактически до тех пор, пока война 1914—ig1^ гг.
не снизила уровень всех международных этических
стандартов, для государственного деятеля считалось неприличным и
неразумным выступать перед народом с такими публичными
декларациями, которые общественное мнение в других странах
считает сплошным вымыслом.

ГарольдНикольсон. Дипломатия 2 я я
Война упразднила всякую подобную щепетильность. Даже
британцы, народ в принципе честный, постепенно приобрели вкус к
пропаганде и доказали, что тоже могут умышленно врать. Может
быть, британская военная пропаганда была не так блестяща, как
уверяет нас Адольф Гитлер, и не так действенна, как утверждает
мистер Скуайрз, но в последние годы войны она представляла
собой хорошо организованную систему, которая, несомненно,
служила грозным оружием для возбуждения народа.
С тех пор изобретение радио дало мощный толчок
пропаганде как методу ведения политики. Сам Гитлер, много лет
посвятивший изучению этого вопроса, изложил свои
заключения в первых главах книги «Моя борьба» (Mein Kampf). Он
выдвигает тезис о том, что возбудить массы легче всего именно
человеческим голосом. Но, чтобы пропаганда по радио была
успешной, следует придерживаться некоторых правил.
Во-первых, уверяет нас Гитлер, эта пропаганда должна быть нацелена
на самый низкий уровень интеллекта. Она должна избегать
всяких умственных рассуждений и призвана воздействовать
исключительно на эмоции. Она должна возбуждать «фанатизм,
а иногда и истерию». В ней не должно быть и намека на то, что
возможно какое-либо другое мнение по данному вопросу. В ней
никогда не должно быть никаких тонкостей или оговорок, но
«лишь положительное и отрицательное, любовь и ненависть,
добро и зло, правда и ложь, никогда ничего наполовину». И,
прежде всего, говорит нам Гитлер, ложь должна быть
колоссальна; по его мнению, нет смысла заниматься мелким враньем;
ложь должна быть таких гигантских размеров, чтобы
слушатели никогда не заподозрили, что такое можно выдумать.
Совершенно очевидно, что подобная система пропаганды по
радио может в некоторых обстоятельствах сильно повредить
международным отношениям. Так, антибританская пропаганда,
которую синьор Муссолини беспрестанно вел на арабском языке
с радиостанции в Бари, могла быть при желании воспринята
британским правительством как явно недружественный акт.

2 % д Гарольд Никольсон. Дипломатия
Прекращение этого пропагандистского вещания стало одним из
основных пунктов англо-итальянского договора. И совершенно
ясно, что, если государства будут обращаться друг к другу со
словами, умышленно рассчитанными на то, чтобы вызывать истерию
среди низших слоев населения, то прежняя учтивость,
свойственная дипломатическому общению, просто сойдет на нет.
Пропаганда опасна еще и тем, что политики, которые к ней
прибегают, сами могут стать ее жертвами. Так, например, когда
в ig ig г. синьор Орландо, чтобы доказать президенту Вильсону
глубину чувств итальянского народа по вопросу о Фиуме,
организовал мощную пропаганду в своей стране, оказалось, что
эмоции разгорелись так сильно, что впоследствии Орландо уже не
мог согласиться на умеренное решение. Еще более печальный
пример — пропаганда нацистов по поводу судетских немцев:
разбушевавшиеся страсти стали совершенно неукротимы, и
Гитлер попал в такое положение, когда даже дипломатическая
победа рассматривалась бы как поражение.
Затруднительно предложить меры, способные помочь
дипломатии уменьшить опасность этого ужасного изобретения.
Международные соглашения по этому вопросу обходятся или
игнорируются, контрпропаганда только еще более раздувает
конфликт. Можно надеяться лишь на то, что сама
вредоносность этого метода и бесконечное повторение явной лжи
сорвут планы, которые предполагалось осуществить с их
помощью, и политики придут к пониманию того, что честность,
сдержанность и спокойствие — лучшее противоядие против
когорты вещателей, больных истерией.
Нелегко определить, какие в точности суммы тратятся
правительствами разных стран на пропаганду. По
приблизительным подсчетам, Германия ежегодно расходует на внешнюю
пропаганду сумму, эквивалентную \—6 млн. ф. ст., Франция —
около 1,2 млн., Италия —почти i млн. ф. ст. В Великобритании
средства на пропаганду специально не выделяются, но
Британскому совету были выданы следующие суммы:

Гарольд Никольсон. Дипломатия g ^ ^
В 1935 г- — 5 °°° Ф- ст-
В 1936 г. — 15 ооо ф. ст.
В 1937 г- ~ 6° °°° Ф- ст-
В 1938 г. — loo ооо ф. ст. с возможным прибавлением еще
4о тыс. ф. ст.
Британский совет — это официально созданная и
субсидируемая правительством организация, цель которой — знакомить
иностранцев с жизнью в Великобритании и существующими
там идеями, поощрять изучение английского языка,
распространять за границей произведения современной английской
литературы и искусства, информацию о достижениях науки.
Кроме сумм, предназначенных Британскому совету,
Великобритания не тратит никаких дополнительных средств на
пропаганду.
V
Из всех нововведений, повлиявших на послевоенную
дипломатию, важнейшее — это Лига наций. В мои намерения не входит
рассказывать о том, как зарождалась идея Лиги, или обсуждать
ее ошибки и причины того, что в решающие моменты она
оказывалась не на высоте своего положения. Легко сказать, что она
основана на идеалах международного бескорыстия, которые,
если бы они существовали, сделали бы всякую лигу ненужной.
Легко сказать и о том, что Лига становилась беспомощной,
как только какая-нибудь одна великая держава покидала ее или
бросала ей вызов; что, выступая органом, призванным
обеспечить соблюдение Версальского мирного договора, она с самого
начала подорвала свой моральный авторитет; что ее поведение
во время урегулирования вопроса о Силезии или инцидента с
Корфу* должно было показать всем несентиментальным людям,
насколько она, в сущности, оппортунистична и робка, и что
инстинкт самосохранения, лежащий в основе всякой
политики, удержит любую страну от рискованной войны ради кого-то

2 % 6 Гарольд Николъсон. Дипломатия
другого. Такая критика напрашивается сама собой, но она не
исчерпывает всех аргументов. Идея Лиги наверняка возникнет
вновь, если только в Европе не восторжествует сила.
Между тем непрерывное существование Лиги с 1920 г. в
некоторых важных отношениях изменило прежнюю
дипломатическую практику. В основании Лиги лежит идея организации
взаимного страхования против войны; строгое следование устгшу
Лиги предполагает отказ от национального суверенитета. Но это
еще не все. Лига представляет собой новшество по сравнению
со всеми предыдущими попытками международного
сотрудничества по трем главным причинам: во-первых, она основана на
уставе, или на своде норм и принципов, во-вторых, она проводит
ежегодные совещания в определенном месте и в определенное
время и, в-третьих, она имеет постоянный секретариат,
состоящий из подготовленных международных экспертов.
Как я отметил выше, это третье нововведение имеет важное
значение. Представители разных национальностей постоянно
сотрудничают для достижения некоторых общих целей; они
никому не желают насильно навязывать каких бы то ни было
национальных доктрин или служить каким-либо
национальным интересам, а лишь хотят установить политические и
экономические факторы, которые порождают неспокойствие.
Стремясь к этой цели, они проникаются истинным духом
интернационализма и могут заразить этим духом политиков,
заседающих в Совете или Ассамблее Лиги.
Если даже допустить, что Лига перестала быть решающим
фактором политического умиротворения, все же нельзя
отрицать, что ее экономическая и социальная деятельность
имеет величайшее значение. Надо надеяться, что, если к
человечеству возвратится здравомыслие, благодаря именно
таким организациям оно снова поймет, что международное
сотрудничество лучше, чем вражда.
Другим, и до сих пор куда более успешным опытом
международного сотрудничества является Британское содружество

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 % 7
наций (British Commonwealth of Nations). Независимый статус,
которого добились британские доминионы, был подтвержден
их прямым представительством на Парижской конференции
и тем, что они подписали мирный договор как независимые
страны.
На имперской конференции 1926 г. положение доминионов
было определено следующими формулировками:
«Доминионы — это автономные образования внутри Британской
империи, равные по статусу, никоим образом не подчиненные друг
другу во всех вопросах внутренней и внешней политики, хотя
и объединенные общей преданностью короне и добровольным
участием в Британском содружестве наций». Этот принцип был
узаконен Вестминстерским уставом* от и декабря 1931 г.
Британское содружество наций — совершенно новый опыт
урегулирования отношений между независимыми
государствами. Никакая ранее существовавшая лига, федерация или
коалиция не обходилась так успешно без писаных установлений
и договоров о союзе. Такое существенное отличие от всех
прецедентов, очевидно, должно вызывать много новых проблем,
среди которых немаловажное место занимают те, что связаны
с выработкой и ведением внешней политики.
Координация между отдельными членами содружества
поддерживается тремя основными методами: во-первых, раз в четыре
года созывается конференция с участием всех членов; во-вторых,
каждый член союза может быть представлен в столице другого
члена союза специальным уполномоченным и, в-третьих,
правительство каждого из доминионов может, если того пожелает,
получить от британского правительства полную информацию
относительно текущих вопросов внешней политики или тех, что
представляют интерес для всех членов содружества.
Доминионы могут, если захотят, иметь в столицах
иностранных государств собственных дипломатических
представителей в ранге чрезвычайного посланника или полномочного
министра. Так, у Канады есть свои представители в Париже,

2 % 8 Гарольд Николъсон. Дипломатия
Вашингтоне и Токио, у Южной Африки — в Риме, Вашингтоне
и Гааге, у Ирландии — во Франции, Германии, США и Ватикане.
В свою очередь, Франция имеет миссии в Канаде и Ирландии,
США — в Канаде, Южной Африке и Ирландии и т. д.
Дипломатические миссии доминионов отчитываются
непосредственно перед своими правительствами и не имеют особых
связей с британскими посольствами в тех столицах, где
существуют. Хотя правительства доминионов пока еще не учредили
постоянных министерств иностранных дел, тем не менее в
канцелярии премьер-министра (по крайней мере в Австралии и в
Канаде) у них работают чиновники, специально занимающиеся
внешней политикой. В 1935 г- в Австралии был создан особый
Департамент по внешним делам, в котором сейчас работает 17
человек. Похожие тенденции наблюдаются и в Канаде.
Этот славный опыт пока что полностью не осознан
иностранными дипломатами. Они воображают, что по какому-то секретному
договору члены Британского содружества обязаны поддерживать
друг друга на всех международных переговорах, и им не нравится,
что (как они полагают) британское правительство способно
распоряжаться голосами своих доминионов на любой международной
конференции. Это допущение неверно. Ничто не может помешать
правительству доминиона проводить совершенно
самостоятельную внешнеполитическую линию. Существует лишь одно условие,
которое было утверждено на имперской конференции в 1923 г.
Оно предусматривает, что члены содружества не должны вести
переговоры о заключении соглашений с иностранными
державами «без должного учета того, как этот договор может отразиться
на других частях империи и на империи в целом».
Такая свободная конфедерация держав непременно
развалилась бы, если бы они не были связаны крепкими узами
традиционной дружбы и понимания того, что интересы и устремления
отдельных членов лишь в редких случаях приходят в острое
столкновение, а сплачивают их потребность в безопасности
и самосохранении.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 Ч Q
Глава восьмая
Дипломатическая техника
Порядок старшинства среди государств. — Примеры борьбы за более высокое
место в иерархии. — Великие и малые державы. — Современный порядок
повышения статуса миссии и возведения ее в ранг посольства. — Старшинство
послов в различных странах. — Назначение официального представителя. — Как
его выбирают. —Агреман. — Приезд официального представителя. — Вручение
верительных грамот. — Различие в церемониале. — Отзыв официального
представителя. — Дело Шовлена. — Дело Сен-Кантена. — Признание повстанцев и
революционеров. —Разрыв дипломатических отношений. —Как полномочный
представитель отчитывается перед своим правительством. — Его общение с
правительством, при котором он аккредитован. — Обязанности официального
представителя. — Вопросы, которыми он занимается. — Светская жизнь
дипломата. — Процедурные вопросы в работе конференций и конгрессов.
I
Обсудив различные методы дипломатической теории
и практики и разобрав перемены, возникшие после
войны, я намерен теперь рассмотреть некоторые
правила процедуры, которые пережили
превратности последнего столетия и в настоящее время
по-прежнему признаются всеми цивилизованными государствами в
качестве наиболее благоприятствующих нормальным
дипломатическим отношениям.
Я уже упоминал проблему дипломатической иерархии и
отметил тот факт, что прошло много веков, прежде чем страны
договорились по этому больному вопросу. Старая дипломатия
придавала огромное значение иерархии, или порядку
значимости различных государств.
В старину Папа Римский претендовал на право решать, в каком
порядке страны мира должны перечисляться. Существует
меморандум от 1504 г., в котором этот порядок изложен. Папа, вполне
естественно, поставил себя первым среди монархов, император
шел вторым, а после него значился его наследник — «римский

2 ДО Гарольд Никольсон. Дипломатия
король». Затем следовали короли Франции, Испании, Арагона и
Португалии. Великобритания шла по списку на шестом месте, а
король Дании—на последнем. Этот папский разрядный список не
был безропотно принят заинтересованными монархами. Часто
случалось, что французский посол получал от своего государя
приказ ни в коем случае не уступать места испанскому послу, а
последний получал точь-в-точь такие же инструкции. На званых
приемах при дворах происходили недостойные сцены.
Например, в 1768 г. на дворцовом балу в Лондоне между французским и
русским послами произошла потасовка, закончившаяся дуэлью.
Классическим примером этой борьбы за первенство является
случай с каретой испанского посла, имевший место в 1661 г. В те
дни иностранные послы обыкновенно совершали въезд в
столицу с огромной помпой. Для придания процессии еще большей
пышности их иностранные коллеги, как правило, высылали
навстречу свои парадные экипажи. Так, когда 30 сентября i66i г.
новый шведский посланник высадился на пристани у лондонского
Тауэра, испанский и французский послы прислали для
приветствия свои кареты. Шведский посланник спустился с корабля, сел
в королевскую карету, присланную его встретить, и уехал. Кучер
французского посла немедленно двинулся за каретой шведа.
Кучер же испанского воспринял это как прямое оскорбление в
адрес короля Испании. Началась драка, которая превратилась в
настоящее сражение, так как каждая карета сопровождалась
полутора сотней вооруженных людей. Французского кучера стащили
с козел, две лошади были искалечены, один форейтор убит. Узнав
об инциденте, Людовик XIV разорвал дипломатические
отношения с Испанией и грозился объявить войну, если ему не принесут
удовлетворительного извинения, а испанский посол в Лондоне
не будет наказан. Король Испании, не желая военных действий,
согласился принести извинения и возместить ущерб*.
Столкновения между дипломатами по поводу старшинства
разрушали дружественные отношения и мешали работе не
только на официальных приемах. Перед каждым международ-

Гарольд Никольсон. Дипломатия %А\
ным конгрессом происходили долгие и подчас бесплодные
переговоры относительно того, в каком порядке представители
разных стран будут сидеть за столом во время совещаний. Когда
же эту проблему разрешали, возникала другая — о порядке, в
котором они поставят свои подписи. Был придуман способ,
названный «альтернат» (чередование): он заключался в том,
что каждый представитель подписывал свою копию договора
первым, но этот прием не предусматривал четкого порядка, в
котором должны были следовать остальные подписи.
В ст. 4 Протокола, принятого на Венском конгрессе в
1815 г., было установлено, что «дипломатические агенты...
будут между собой занимать места по порядку прибытия их...
и официального о том извещения»1. Было также решено, что
уполномоченные на конференции должны будут подписывать
договоры в алфавитном порядке.
Это положило конец наиболее острым разногласиям
относительно старшинства, но некоторые вопросы остались
неразрешенными. Согласно общепринятому правилу, только великие
державы могли обмениваться послами, в то время как
дипломатические представители, посылаемые или принимаемые малыми
державами (или «державами с ограниченными интересами», как
их тактично называли), должны были иметь ранг официального
представителя, или министра (minister). Но кто может решить,
какая держава является великой, а какая малой? На Парижской
конференции ig ig г. пять великих держав (США, Франция,
Великобритания, Италия и Япония) называли себя «главными
союзными и ассоциированными державами» и присвоили себе
право формировать верховный совет конференции, обходя
при этом менее могущественных союзников. Эмпиризм таких
разграничений станет ясным, если мы рассмотрим изменения,
произошедшие в дипломатических рангах за последние сто лет.
В начале царствования королевы Виктории Великобритания
1 Цит. по: Международное право в избранных документах. М.: ИМО, 1957- Т. П.
с3.

242 Гарольд Никольсон. Дипломатия
считала, что только три двора—парижский, петербургский и
константинопольский — достойны принимать британских послов.
Миссия в Вене получила статус посольства в 1860 г., в Берлине — в
1862 г., в Риме — в 1876 г., в Мадриде — в 1887 г., в Вашингтоне — в
1893 г>в Токио — в 1905 г., в Брюсселе — в îgig г., в
Рио-де-Жанейро — в îgig г., в Лиссабоне — в ig24 г., в Буэнос-Айресе — в ig27 г.,
в Варшаве—в ig2g г. и в Сантьяго—в 1дзо г. С тех пор английские
послы были назначены в Китай, Египет и Ирак. Многие из этих
назначений были сделаны независимо от силы, статуса и места
соответствующих стран в «общемировой иерархии».
Принято высмеивать эти столкновения относительно
формального старшинства и считать, что мы умнее наших предков, но
любой человек, изучающий дипломатическую практику, согласится,
что они никогда не спорили беспричинно. В наше время мы часто
говорим о национальном престиже или о национальной чести;
прежде символом этих важных факторов могущества был порядок
в иерархии государств. Для наших предков это имело такое же
значение, как оскорбление флага для последующих поколений.
Даже после Венского конгресса вопрос о старшинстве не
был полностью решен. Страна, имевшая дипломатические
миссии, всегда желала заполучить посольства, хотя бы только
из национального самолюбия, поэтому, когда вошло в обычай
назначать послов в столицы не только общепризнанных
великих держав, другие страны, считавшие себя равными тем,
которые удостаивались такой чести, были вне себя от ярости.
В результате назначение послов перестало быть редкой и
исключительной привилегией, и получилось так, что отказ
в таком назначении стали приравнивать к оскорблению. Как
следствие, значимость ранга посла сильно возросла.
Даже в тех странах, которые обычно считаются «великими»,
положение послов неодинаково. В монархических странах
дипломатический корпус занимает место непосредственно за
членами королевской семьи. В Великобритании послам дано
преимущество над всеми, кто не имеет ранга королевского вы-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 24%
сочества. Дипломаты в ранге министра стоят ниже герцогов,
но выше маркизов. Во Франции послы и министры должны
сидеть ниже председателей Сената и Палаты депутатов. В
Вашингтоне вице-президент занимает более почетное место. В
республиках Южной Америки пытались сажать иностранных
представителей ниже членов кабинета, но этот опыт не имел
успеха. В наши дни эти вещи регулируются правилами,
которые известны всем и с которыми все молчаливо соглашаются.
Маловероятно, чтобы посол даже тоталитарного государства
пожелал устроить скандал по этому поводу.
II
Перехожу теперь к описанию самого процесса назначения
дипломатического представителя одного государства в другое.
В качестве примера возьму систему, принятую в британской
дипломатической службе.
Когда глава миссии уходит в отставку или переводится на
другой пост, возникает необходимость подобрать ему
преемника. Теоретически право выбора принадлежит исключительно
министру иностранных дел; однако, как правило, он
прислушивается к советам постоянных чиновников министерства.
Раньше советы давал ему личный секретарь (Private Secretary),
позднее нашли, что такая система несправедлива, и был создан
небольшой комитет по назначениям, состоящий из высших
чиновников МИДа. Если предстоит сделать назначение на пост
большой важности, то министр иностранных дел совещается
с премьер-министром или даже со всем кабинетом. В
Великобритании ничто не мешает министру иностранных дел
назначить кого-нибудь не из числа профессиональных дипломатов.
Среди английских послов, добившихся наибольших успехов,
некоторые (например, лорд Брайс, лорд Д'Абернон, лорд Кроу
и лорд Дерби) никогда не были карьерными дипломатами. В
настоящее время людей извне назначают послами только в
исключительных случаях.

2Д4. Гарольд Никольсон. Дипломатия
Выбрав подходящего человека, министр иностранных дел
пишет ему личное письмо с предложением занять пост. Всегда
возможно, что намеченный кандидат откажется, сославшись на
слабое здоровье или семейные обстоятельства. Британский МИД
в таких случаях всегда проявляет понимание. Если человек
соглашается, то необходимо получить agrément от той страны, в
которую его предполагают послать. Обычно, перед тем как направить
официальный запрос, частным образом наводят справки, будет ли
данный человек признан как persona grata или нет. В случае каких-
либо сомнений правительство, к которому обращаются с
запросом, попросит свое посольство прислать сведения о репутации и
биографии предлагаемого лица. Отказ в агремане может вызвать
у претендента чувство унижения и досады, и отвергнутый посол
будет поздравлять себя с тем, что у него хватило благоразумия не
объявить друзьям о сделанном ему предложении.
Если агреман получен, то назначенный кандидат приедет в
Лондон, чтобы сделать необходимые приготовления перед
отъездом. В былые времена посла или посланника, направляющегося
на новый пост, снабжали письменными инструкциями; многие
из таких инструкций были важными государственными
документами. Теперь, когда глава заграничной миссии может запросить
инструкции в любой момент, этот обычай исчез. Все инструкции
посол получает устно во время беседы с главой соответствующего
департамента и с министром иностранных дел. Он также может
воспользоваться хранящимися в МИДе годовыми отчетами
предшественников и сведениями о выдающихся людях и членах
дипломатического корпуса той страны, куда его направляют. Изучение
этих бумаг перед отъездом даст ему возможность ознакомиться,
пусть хотя бы поверхностно, с теми задачами, личностями и
коллегами, с которыми ему предстоит столкнуться.
Затем он известит сотрудников своей будущей миссии о
дате и времени приезда. Торжественные церемонии, кото-
1 Agrément (фр.) — агреман. См. глоссарий дипломатических терминов в гл. X.

Гарольд Никольсон. Дипломатия g д р^
рыми прежде обставляли парадный въезд посла в столицу,
сегодня вышли из употребления. В Персии до самого
недавнего времени по-прежнему было принято устраивать новому
дипломатическому представителю церемониальный прием на
границе, или istiqbal, но теперь и это гостеприимное
мероприятие упразднено. По современным правилам дипломатической
процедуры, всякие церемонии откладываются до официальной
аудиенции, на которой новый посол или посланник вручает
свои верительные грамоты.
Предписанный в этих случаях церемониал в разных странах
различен. До революции в Испании посол и его сотрудники
двигались от посольства длинной вереницей парадных
экипажей с королевской пышностью и блеском. По прибытии во
дворец их встречали придворные, которые через увешанные
гобеленами коридоры и мимо рядов стражей с алебардами
вводили их туда, где восседал король.
В Вашингтоне церемония менее красочна. На своем
собственном автомобиле посол приезжает в Государственный
департамент, откуда в сопровождении государственного
секретаря направляется в Белый дом. Они входят в Голубую
гостиную, и государственный секретарь уходит, чтобы
известить президента об их приезде. Затем входит президент в
сопровождении секретаря. Посол произносит речь, президент
отвечает. На этом церемония заканчивается.
Произнесенные в этих случаях речи носят чисто
формальный характер, и упоминание в них о каких-либо спорных
вопросах между двумя странами считается нарушением этикета.
После вручения верительных грамот посол считается
полностью аккредитованным (well and truly accredited). Теперь он
должен нанести визиты членам кабинета министров и своим
коллегам по дипломатическому корпусу. Пройдет много дней,
прежде чем он исполнит эти утомительные обязанности и
сможет приступить к работе.

246 Гарольд Николъсон. Дипломатия
III
Вручение верительных грамот по приезде — церемония
гораздо более значительная и пышная, нежели представление
отзывных грамот по окончании миссии. Например, вполне обычна
практика, когда посол переводится с одного поста на другой
без вручения отзывных грамот. В таком случае его преемник
вручает их вместе со своими верительными грамотами.
Помимо нормальной процедуры, которой придерживаются,
когда полномочный представитель приезжает или отзывается,
существуют некоторые правила, относящиеся к необычным
случаям. Такой необычный случай произошел в конце 1792 г- между
Питтом и французским посланником Шовленом. Верительные
грамоты Шовлена были составлены от имени Людовика XVI.
Когда 10 августа этот монарх был свергнут, а Шовлен остался в
Лондоне, он был признан лишь агентом фактически
существовавшего правительства в Париже. Тем не менее, он продолжал
посылать английскому правительству ноты как официальное
лицо, и з 1 декабря 1792 г. Питт велел лорду Гренвиллу обратиться
к Шовлену с резким напоминанием: «Сэр, я получил от Вас ноту,
в которой Вы, именуя себя полномочным представителем
Франции, сообщаете мне как королевскому министру иностранных
дел инструкции, которые, как Вы заявляете, Вы сами получили
от исполнительного совета Французской республики.
Вы не можете не знать, что после злополучных событий ю
августа Король посчитал целесообразным прекратить всякие
официальные сношения с Францией. Сами Вы аккредитованы
при Короле от имени Его Христианнейшего Величества.
Предложение принять посланника, аккредитованного иной властью во
Франции, — это особый вопрос, который, коль скоро он
возникнет, Король будет вправе решить, сообразуясь с интересами своих
подданных, своим достоинством и имея в виду свои обязанности
перед союзниками и перед всей европейской системой. Поэтому
я должен заявить Вам, сэр, определенно и официально, что я
признаю Вас только в одном официальном статусе — как послан-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 247
ника Его Христианнейшего Величества, а следовательно, Вы не
можете вести переговоры с министрами Короля в том качестве
и в той форме, какие Вы употребили в Вашей ноте».
Когда через три недели Людовик XVI был казнен, г-на Шов-
лена выслали из Англии.
Подобное затруднение также возникает, когда монарх
присваивает себе титул, которого не признают другие страны. Так, когда
Муссолини сделал итальянского короля императором Эфиопии,
создалось дипломатически очень сложное положение.
Предыдущий французский посол уехал, а его преемник, г-н де Сен-Кантен,
был уже назначен. Было очевидно, что его не приняли бы в Риме,
если бы он не привез надлежащие верительные грамоты и если
бы имя и титулы итальянского короля не были там указаны
полностью. Если бы слова «императору Эфиопии» были опущены,
г-ну де Сен-Кантену отказали бы в аудиенции; если бы грамоты
содержали эти слова, это означало бы, что Франция официально
признала захват Абиссинии. По истечении многих месяцев
вопрос признали неразрешимым, и до недавнего времени Францию
представлял в Квиринале* только поверенный в делах*.
В случае кончины или отречения монарха необходимы
новые верительные грамоты, но их вручение, как правило, не
обставляют особыми церемониями. Смерть или отставка
президента не влияют на действительность верительных грамот,
врученных его предшественнику или выписанных им.
Гораздо более сложная проблема возникает, когда власть, при
которой аккредитован полномочный представитель, оказывается
свергнута в результате революции. Как я отметил, не существует
общих правил относительно признания правительств, созданных
революционерами или повстанцами. Решение признавать или не
признавать их диктуется целесообразностью, хотя обычно
следуют тому принципу, что революционное правительство не получает
признания до тех пор, пока не установит более или менее прочную
власть на достаточно большой территории. Практика
британского правительства в таких случаях никогда не была одинакова.

248 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Иногда признание откладывалось на долгое время, в других
ситуациях признание ае/Шоъшело место почти тотчас же. Случалось,
что признание было условным; так, например, Великобритания
признала Португальскую республику с условием, что новый режим
получит одобрение на всеобщих выборах. А иногда (как после
греческого плебисцита 1924 г. или революции в Аргентине в ig3° г)
полное признание dejure следовало немедленно.
Тем не менее, часто бывает необходимо вступить в контакт
с революционным правительством, тогда это делается через
аккредитованного агента. Такие агенты не вручают
верительных грамот, так как это было бы равносильно признанию, но
государственный секретарь снабжает их нотой, в которой
говорится, что они уполномочены вести переговоры с местными
властями на основании признания de facto.
Как ни сложно и даже порой мучительно вступление в
дипломатические отношения, разрыв их причиняет гораздо больше
неприятностей. Досрочное прекращение миссии может произойти
по разным причинам, немногие из которых доставляютудовольс-
твие. Во-первых, посол может сделаться настолько неприемлемым
для правительства, при котором аккредитован, что оно потребует
его отзыва. В таком случае ему обыкновенно разрешают уехать «в
отпуск на неопределенное время». В крайнем случае ему
«вручают паспорта» и предлагают покинуть страну, как это случилось с
Шовленом и Булвером. Может даже случиться, что государство,
при котором он аккредитован, вдруг перестает существовать, как
Австрия перестала существовать в 1938 г. Может быть объявлена
война. Бывает, что одно из правительств решает «разорвать
дипломатические отношения». Это последнее средство далеко не
всегда является прелюдией к войне; к нему часто прибегают для
того, чтобы выразить глубокое возмущение каким-нибудь
происшествием. Так, британский посланник был отозван из Белграда после
убийства короля Александра и королевы Драги, и такой же
дипломатический разрыв произошел, когда г-н Гунарис и его министры
были убиты полковником Пластирасом в ноябре 1922 г.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 24Q
IV
Как только посол вручил верительные грамоты и нанес
официальные визиты, он, как говорится, «приступил к исполнению своих
обязанностей». Эти обязанности в основном подпадают под две
категории: он отчитывается перед своим правительством и ведет
переговоры с тем правительством, при котором аккредитован.
Существуют разные типы сообщений собственному
правительству. Во-первых, это может быть официальная депеша,
адресованная министру иностранных дел, имеющая
специальный номер и подписанная главой миссии. Такие
донесения составляются по определенной форме. Они начинаются
со слова «сэр» (или «милорд», если министр иностранных
дел имеет титул пэра) и обычно начинаются с упоминания
о предыдущих сообщениях по тому же вопросу. Депеши
министра иностранных дел послу или посланнику за границей
составляются сходным образом, только заключительные слова
изменяются в зависимости от ранга того лица, к которому
обращены. Письмо, адресованное послу, министр подписывает
следующим образом:
«I am, with great truth and respect,
Sir,
Your obedient servant».
(Остаюсь, сэр,
с искренней преданностью и уважением,
Вашим покорным слугою.)
Раньше после слова «покорный» писали еще и «смиренный»,
но лорд Керзон в бытность свою министром иностранных дел
посчитал его употребление в данном случае неуместным, и его
перестали добавлять.
Письма к посланнику завершаются так же, только вместо
слова «respect» («уважением») пишут «regard» («расположением»).
В посланиях к поверенному в делах ни то, ни другое слово

2 р;о Гарольд Николъсон. Дипломатия
не пишут, и данная строка
оканчивается (может быть,
несколько суховато) словами
«with great truth».
По всем спешным делам
дипломатический
представитель может сноситься со
своим правительством
посредством шифрованных
телеграмм. Эти телеграммы
также нумеруются. За последние
годы для дипломатической
связи стал широко
использоваться телефон.
О второстепенных делах Лорд Керзон
или таких, что имеют лишь
техническое значение, посол может сообщать в форме
докладной записки, или меморандума. Иногда такую докладную
записку, которую вкладывают в краткую депешу, составляет за
него один из сотрудников.
Отчеты консулов и записки о маловажных делах
составляются в третьем лице и посылаются в конверте с надписью
«печатное письмо».
Помимо официальных депеш (которые регистрируются в
МИДе и, если необходимо, печатаются для распространения
среди членов правительства и в других заграничных миссиях),
принято слать дипломатической почтой частные письма на имя
государственного секретаря (State Secretary) или постоянного
заместителя министра (Permanent Under-Secretary). Возникало
множество споров по поводу того, считать ли эту частную
переписку собственностью государства или же авторов и получателей
писем. Когда лорд Солсбери уходил в отставку, он забрал с собой
в Хэтфилд все свои частные послания, в результате чего из-за
пропусков в корреспонденции в министерстве возник серьез-

Гарольд Николъсон. Дипломатия g F; 1
ный беспорядок. Когда Эйр Кроу был заместителем министра,
он питал предубеждение против частной переписки и делал все,
что мог, для упразднения этой практики. Все же несомненно,
что в частном письме можно сказать много такого, что вряд ли
напишешь в официальной депеше, и эта практика, если
пользоваться ею умеренно и не злоупотреблять, бывает полезна.
В своих сношениях с правительством, при котором он
аккредитован, посол также должен пользоваться различными
методами. Во-первых, существует официальная нота,
которая составляется и подписывается согласно традиционной
форме; во-вторых, есть такой вид депеши, как вербальная
нота, которая отличается от официальной лишь тем, что ее
не подписывают. Есть еще меморандумы и памятные записки.
Существуют также устные представления, которые могут иметь
разную степень официальности — от официального демарша
до разговора о том о сём на каком-нибудь приеме.
Те, кто не имеет дипломатического опыта, часто задаются
вопросом, как посол проводит время и на какие темы шлет
доклады своему правительству. Может быть, обязанности
посла станут более понятными, если я опишу типичные сутки
в его жизни.
Если посол благоразумен, то с утра он продиктует
стенографистке в форме дневника запись о событиях и беседах
предыдущего дня. Затем он внимательно прочтет местные газеты и
посоветуется со своим пресс-атташе о значении какой-нибудь
отдельной статьи. К этому времени канцелярия уже должна
расшифровать полученные за ночь телеграммы. Эти телеграммы,
возможно, будут содержать какие-то инструкции или запрос о
сведениях и советах по какой-нибудь проблеме. Посол
составит ответы на эти телеграммы и, если нужно, договорится о
встрече с министром иностранных дел или его заместителем.
Письма и депеши, пришедшие с утренней почтой, будут к этому
времени уже распечатаны, зарегистрированы и
рассортированы сотрудниками. Те, что касаются военного, военно-мор-

2 p^ 2 Гарольд Николъсон. Дипломатия
ского, военно-воздушного, коммерческого или финансового
атташе, будут переданы им для замечаний. Посол прочитает
самые важные из депеш и писем и даст соответствующие
указания относительно того, какие действия надлежит
предпринять. Около полудня начинаются встречи. Может быть,
какой-нибудь иностранный коллега придет посоветоваться с
ним или видный журналист попросит его дать интервью, или
коммерческий магнат обратится за содействием, или один из
приехавших консулов явится с докладом, или оказавшийся в
бедственном положении соотечественник, живущий в стране
или путешествующий по ней, придет за помощью или советом.
Значительную часть времени работников посольств и миссий
занимают разговоры с соотечественниками, жалующимися на
дурное обращение.
После обеда посол, может быть, увидится с министром
иностранных дел, и в таком случае сразу по возвращении от него,
пока обстоятельства беседы еще свежи в памяти, он должен
написать отчет своему правительству. Затем поступают новые
телеграммы, после чего должны быть написаны или прочтены
новые депеши. В посольстве нет установленных часов работы
и выходных. В спокойные дни на отдых может быть отведено
много часов, но во время кризиса каждый сотрудник готов
работать день и ночь.
Каковы же темы всех этих докладов, переговоров и
донесений? Для примера возьмем посла какой-нибудь малой державы
в Лондоне. У него будут некоторые дела, представляющие
непосредственный интерес для его страны, относительно
которых он будет вести переговоры с британским правительством.
Может быть, его правительство хочет получить заем или
желает добиться снижения пошлин на свой экспорт, или надеется
на помощь Великобритании в Женеве*, или просит, чтобы
Великобритания сделала предостережение кому-нибудь из его
соседей. Все это требует интенсивной переписки и многих
бесед. Но, кроме того, правительство ожидает от своего посла

Гарольд Николъсон. Дипломатия g ^ <^
сведений об основных тенденциях британской политики: от
него ждут, например, информации о том, насколько сильны
позиции правительства в парламенте, о силе оппозиции, о
том, что думает конгресс профсоюзов, о взаимоотношениях
между премьер-министром и его коллегами, о выполнении
британской программы вооружений, о том, как общественное
мнение настроено по отношению к другим державам, о том,
как обстоят дела с безработицей, о состоянии органов
здравоохранения, о финансах, распределении налогового бремени,
прожиточном минимуме и всех тех событиях и переменах,
которые должны помочь его правительству ознакомиться с
условиями жизни и действующими лицами в Великобритании,
с тем чтобы оно могло опираться в своей политике на точное
знание существующих фактов и основательные
предположения относительно будущих тенденций.
Светская жизнь дипломатического представителя также
имеет значение. Он обязан вести такой образ жизни, чтобы не
уронить достоинство страны, которую представляет. Ему
полагается часто устраивать у себя приемы, давать большие званые
обеды и балы, постоянно приглашать чиновников, коллег и
деловых людей на неофициальные завтраки и обеды. Он должен
поддерживать тесные связи с выдающимися или влиятельными
людьми той страны, в которой работает, проявлять живой
интерес к местной промышленности, искусству, спорту и
литературе, посещать различные районы государства, знакомиться
с положением дел в промышленности и сельском хозяйстве,
поддерживать дружеские контакты с соотечественниками,
разделяющими его изгнание. Для всего этого нужно время.
V
Такова обычная жизнь и работа дипломата. Для более
подробной информации по вопросам старшинства и этикета отсылаю
читателя к «Руководству по дипломатической практике» сэра
Эрнеста Сатоу. Завершая эту главу, мне остается только сказать

21^4 Гарольд Никольсон. Дипломатия
несколько слов о том, как обычно строится работа на
конференциях и конгрессах.
Приглашения на конференцию обыкновенно рассылаются
от имени правительства той страны, где конференция будет
проводиться. Это правило соблюдается не всегда. Так,
приглашения на Альхесирасскую конференцию были посланы от
имени султана Марокко, несмотря на то, что сама конференция
проходила в Испании.
Статус направляемых на конференцию делегатов и
полномочных представителей зависит от значения вопросов,
которые предстоит обсудить. На больших, исторически важных
конференциях державы обычно представлены
премьер-министрами или министрами иностранных дел. На небольшие
конференции делегатом назначается, как правило, какой-нибудь
дипломат. На конференции по техническим вопросам чаще
всего посылают соответствующих специалистов.
Председателем конференции принято выбирать старшего
делегата той страны, в которой происходит конференция, хотя
это делают не всегда. Когда конференция проводится в стране,
которая сама в ней участия не принимает, неизбежно
возникают некоторые трудности. Так, конференцию 1922—1923 гг. в
Лозанне открывал президент Швейцарской Федерации. Сразу
же после этого он удалился, а на конференции немедленно
возникли споры по поводу того, старший делегат какой
страны — Великобритании, Франции или Италии —должен занять
председательское место. Сошлись на компромиссе, согласно
которому каждая из трех стран должна была
председательствовать по очереди. Лорд Керзон обошел это соглашение, заявив,
что оно относилось лишь к пленарным совещаниям, а не к
заседаниям комиссий. После этого он настоял на том, чтобы все
дела разбирались в комиссиях, а так как он был председателем
самой главной из них, политической, он и председательствовал
все время, за исключением двух заседаний.
Генеральный секретарь конференции обычно выбира-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2^5
ется из числа чиновников той страны, на чьей территории
проводится мероприятие. Когда конференция проходит в
нейтральной стране, генеральным секретарем часто бывает
член французской делегации. Под его руководством работает
аппарат, составленный из секретарей прочих делегаций. В
обязанности секретариата входит планирование работы
конференции, составление повестки дня, а главное — подготовка
и распространение протоколов и материалов.
На важных конференциях, в которых участвует большое
количество стран, принято сводить число пленарных
заседаний к минимуму. Обсуждаемые вопросы обыкновенно делятся
на категории, и назначаются комиссии, состоящие из членов
различных делегаций, которые рассматривают эти вопросы
и отчитываются перед всей конференцией. Рекомендации
комиссий излагаются в надлежащей форме редакционной
комиссией, состоящей из экспертов по юридическим вопросам.
На Парижской мирной конференции был применен
необычный и в чем-то резковатый метод. «Главные союзные и
ассоциированные державы» присвоили себе право руководить
всей работой конференции и образовали Совет десяти, в
котором заседали первые и вторые делегаты каждой из пяти
великих держав. Позднее нашли, что даже этот совет недостаточно
узок, и руководство конференцией целиком перешло в руки
Совета четырех, состоявшего из г-на Клемансо, президента
Вильсона, г-на Ллойд Джорджа и синьора Орландо. Меньшие
страны приглашались только на пленарные заседания, которые
проходили чрезвычайно редко.
На всех конференциях возникает сложный вопрос об
отношениях с прессой. Обычно перед окончанием каждого
заседания делегаты конференции договариваются насчет
формулировок коммюнике, которое будет выпущено для прессы. И
тем не менее постоянно случается так, что у каждой делегации
появляются корреспонденты, к которым она особенно
благоволит и которым передает дополнительные и часто весьма

2^6 Гарольд Никольсон. Дипломатия
неточные сведения. Такая практика чревата проблемами, у
многих она вызывает раздражение и беспокойство.
После того как конференция пришла к соглашению, ее
итоги оформляются в виде договора, заключительного акта,
конвенции или протокола, которые подписываются и
скрепляются печатями делегатов. Затем договор передается на
хранение в министерство иностранных дел той страны, где он
был подписан. Туда же должны сдаваться и ратификационные
грамоты, если договор подлежит ратификации.

Гарольд Николъсон. Дипломатия 2^7
Глава девятая
Дипломатическая служба
Происхождение организованной дипломатической службы. — Британская
система. — МИД Великобритании во времена Питта. — Система назначений. —
Введение квалифицирующего, а затем конкурсного экзамена. — Недостатки
прежней экзаменационной системы. — Реформы 1905 г. обязывают
кандидатов на дипломатическую службу получить университетское образование. —
Отмена имущественного ценза. — Создание заграничной службы в результате
слияния дипломатической службы и МИДа. — Реформы Идена. — Их цели,
масштаб и характер. — Период реорганизации. — Основные направления, по
которым в будущем станут регулировать условия приема на дипломатическую
службу. — Различия между британской и зарубежной практикой. — Германская,
французская и американская системы.
I
В предыдущих главах я показал, что с расширением
контактов и связей между государствами посчитали
полезным положить в основу международных отношений
некую общепризнанную систему процедур и поручить
исполнение этих процедур постоянному аппарату,
состоящему из профессионалов в области ведения переговоров.
В настоящее время этот аппарат называется «дипломатической
службой» или «заграничной службой». В настоящей главе я
намерен рассмотреть, каким образом британская
дипломатическая служба стала организованной сферой профессиональной
деятельности; по каким правилам происходит набор кадров
в рамках этой службы; каково ее внутреннее устройство. Я
намерен также сравнить ее с американской, французской и
германской системами.
До Венского конгресса 1815г. официальной дипломатической
службы в Великобритании не было. «Когда я поступил на
дипломатическую службу, — писал лорд Стрэтфорд де Редклиф, — ее,
собственно говоря, просто не существовало». В XVIII в. имелось

21^ 8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
только два государственных департамента: северный и южный.
Эти департаменты занимались и внешними, и внутренними
делами, но без какой-либо четкой системы. Когда Питт стал
премьер-министром, у него в канцелярии было два заместителя
и девять чиновников, но обязанности их были столь же
разнообразны, как и те, что лежат нынче на секретариате премьер-
министра. В 1782 г. Северный департамент стал Департаментом
по иностранным делам (Foreign Department), а в 1790 г., когда
этот департамент был переведен на Даунинг-стрит, было
положено начало министерству иностранных дел (Foreign Office).
Назначили постоянного заместителя министра с окладом 1,5
тыс. ф. ст. в год. Ему помогали главный клерк, два старших и
девять младших клерков, секретарь со знанием латинского языка
и дешифровщик писем. В 1822 г. число сотрудников увеличили,
и к тому же были сделаны первые шаги к созданию основного
штата чиновников для работы в заграничных миссиях.
До этого посол обыкновенно сам набирал себе помощников
из числа молодых людей, которых ему лично рекомендовали,
подобному тому, как в наше время вице-король подбирает себе
адъютантов. Государство ничего не платило этим молодым
людям, и лишь в исключительных случаях им выдавалось
некоторое денежное пособие из личного жалованья посла.
Они жили и питались в посольстве и частично составляли то,
что тогда называлось «свитой, или окружением посла» (the
Ambassador's family).
В течение долгих лет назначение (appointment), или
выдвижение (nomination), атташе в британской дипломатической
службе полностью находились в руках государственного
секретаря. В 1856 г. лорд Кларендон ввел вступительный экзамен с
высокими требованиями по французскому языку и чистописанию.
При лорде Гранвилле вступительный экзамен стал конкурсным.
Тем не менее, выдвижение на должность оставалось
прерогативой государственного секретаря, и все кандидаты должны
были ручаться, что по крайней мере в течение первых двух лет

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 5Q
они будут располагать собственным доходом не менее 400 ф.
ст. в год. Естественно, существование такой системы
выдвижения и имущественного ценза давало возможность поступить
на дипломатическую службу только представителям имущих
классов. И все же та система имела свои плюсы. Во-первых,
до того как произвести выдвижение кандидата на должность,
государственный секретарь всячески старался убедиться, что
молодой человек действительно пригоден для дипломатической
карьеры и, служа на этом посту, с большой долей вероятности
будет достойно представлять свою страну. Во-вторых, получив
назначение и пройдя квалификационные испытания, кандидат
принимался на службу лишь в качестве атташе-стажера. Если
система выдвижения, возможно, поощряла фаворитизм, а экзамены
в значительной степени оставались всего лишь формальностью,
в период стажировки, где требования были весьма высоки,
многое выяснялось. Под конец этого срока глава миссии,
который постоянно наблюдал за новым атташе, мог сообщить свое
мнение, следует или не следует зачислить этого сотрудника в
штат дипломатической службы. Процент тех, кому отказали в
зачислении, был высок. Именно эта система постепенного
отсеивания («weeding-out») дала Великобритании превосходных
послов в период с i88o по 1910 г.
Введенная лордом Гранвиллом конкурсная система не была
на практике лучше старой. Прежняя система выдвижений
осталась в силе, только экзамен был уже не простой
формальностью, а стал чрезвычайно ощутимой реальностью; правда,
он был довольно плохо продуман. Высокие требования
предъявлялись к знанию французского, немецкого, итальянского и
испанского языков, а также географии. Таким образом, для
любого молодого человека, надеявшегося одержать верх над
своими конкурентами (в числе которых могли оказаться
потомки смешанных браков, владеющие двумя языками), было
необходимо после окончания школы провести около
четырех лет на континенте, а в перерывах между пребыванием в

2бо Гарольд Никольсон. Дипломатия
иностранных семьях или пансионах ему приходилось зубрить
географию в заведении мистера Скунза. В результате система
принесла вовсе не те плоды, что были нужны государству.
Обнаружилось, что эти молодые люди великолепно владеют
иностранными языками, но больше почти ничего не знают. И
это еще не все. При старой системе было довольно легко
отсеивать стажеров, так как их назначение (nomination) на пост
атташе производилось лишь в качестве одолжения. При новой
системе стало гораздо труднее после стажировки отказать в
назначении молодому человеку, потратившему много лет на
подготовку к трудному конкурсному экзамену.
По этой причине в 1905 г. лорд Лэнсдаун постановил, что
кандидаты должны выдержать обычный экзамен для
поступающих на гражданскую службу, а также квалификационный
экзамен по французскому и немецкому языкам. Сократив
требования по объему языковой подготовки и введя для будущих
дипломатов обычный экзаменационный стандарт,
применявшийся для гражданской службы, лорд Лэнсдаун побудил
молодых людей, желающих поступить на дипломатическую
службу, уехать из Флоренции, где они проживали в семье
местных жителей, или покинуть пансион где-нибудь в Малаге и
устремиться к получению более полезных знаний в британских
университетах. Это, безусловно, было шагом вперед.
Дальнейшая реформа была проведена сэром Эдвардом
Греем в 1907 г., когда он забрал у государственного секретаря
полномочия по отбору кандидатов на выдвижение и передал их
«отборочной комиссии» (selection committee), в которой были
представлены сторонние органы власти и учреждения (Палата
общин, Комиссия по гражданской службе, университеты). До
1918 г. министерство иностранных дел и дипломатическая
служба считались отдельными организациями, и каждый
кандидат мог выбирать, в которую из двух он желал попасть на
конкурсной основе. В июле 1918 г. эти две службы были
слиты в одну, которая стала называться «заграничной службой».

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 61
Возможно, еще более важным новшеством явилась отмена
имущественного ценза, предполагавшего наличие в течение
двух лет ежегодного дохода в размере не менее 400 ф. ст.
Ставки окладов и пособий были увеличены, с тем чтобы на службу
могли поступать даже те, кто не имел личного состояния.
Приведенный выше краткий обзор этапов, через которые
заграничная служба прошла со времен Питта по ig ig г.,
показывает, что все время предпринимались попытки сделать
службу такой, какая она должна быть при демократической
системе. Однако сохранившееся для кандидатов требование
о сдаче экзамена на уровне, соответствующем высшей
оценке в университете, и, наряду с этим, необходимость пройти
жесткие квалификационные испытания по французскому и
немецкому языкам предполагали, тем не менее, что, выпус-
тившись из школы, претендентам придется не менее трех лет
проучиться в университете, а по его окончании содержать
себя на собственные средства, изучая иностранные языки за
границей. Столь долгая и накладная подготовка сама по себе
сужала круг кандидатов, сводя его к тем, кто до 22 лет имел
возможность жить исключительно на свои личные средства.
Все это побудило г-на Энтони Идена объявить в июне ig4i г. о
намерении упразднить прежние методы и различия и создать
совершенно новую заграничную службу, куда способные и
одаренные люди могли бы беспрепятственно поступить, не
взирая на происхождение или доход.
II
Полная реформа заграничной службы, начатая мистером
Энтони Иденом и сегодня осуществляемая на практике мистером
Эрнестом Бевином, была нацелена на расширение круга
претендентов, специализацию подготовки, приток и циркуляцию
свежей крови. До г-на Идена три подразделения заграничной
службы (а именно дипломатическая служба, консульская служба
и дипломатическая коммерческая служба) функционировали

2 6 2 Гарольд Николъсон. Дипломатия
как отдельные организации:
набор кадров в них
производился разными методами,
из разных кругов, система
назначений и экзаменов в
них также была различна,
в общем и целом они были
совершенно автономны. В
течение многих лет лица,
занимавшие высокие посты
в заграничной службе,
особенно сэр Виктор Уэллсли,
настаивали на слиянии трех
подразделений в одну
организацию. Понадобились две
мировые войны и поддержка
министра иностранных дел, Сэр Энтони Идеи
обладавшего творческим
воображением и авторитетом г-на Идена, чтобы это правильное
решение наконец было принято. Таким образом, теперь уже не
будет трех заграничных служб, а будет лишь одна.
Благотворные последствия от такого слияния наступят не сразу, а станут
проявляться постепенно. Выступая за проведение данной
серьезной реформы в первом издании этой книги, я приводил в
подкрепление своего мнения нижеследующие доводы.
«Самый главный недостаток британской дипломатической
службы, так же как и министерства иностранных дел, состоит
в том, что на высших постах скопились люди, которые, хотя и
не делали серьезных ошибок и отличались здравым смыслом и
энергией, на самом не годятся для выполнения обязанностей,
возложенных на них по должности. Конечно, трудно
освободиться от этого засилья, не причиняя неприятностей вполне
достойным людям, «видным фигурам», но следует учесть и
другое: ведь у самых честолюбивых дипломатов возникает

Гарольд Никольсон. Дипломатия 26%
ощущение, что их повышению по службе мешает огромное
число «важных птиц», и это побуждает их бросать службу,
пока они еще молоды. Правда, сторонние наблюдатели
часто преувеличивают опасность этой тенденции, уверяя, что
наиболее честолюбивые всегда уходят. Это не так. Но все же
факт остается фактом: самые пассивные из числа карьерных
дипломатов проникаются убеждением, что в конце концов
получат высокий пост, если только будут избегать ошибок, а
самые активные иногда приходят в уныние при виде длинного
списка кандидатов на каждый такой пост, где перечислены те,
кто стоит выше них в официальной иерархии.
В то же время консульская служба не сулит чересчур
блестящих перспектив и не открывает достаточно возможностей
для удовлетворения честолюбивых устремлений. За последние
20 лет положение значительно улучшилось, и мне приятно
осознавать, что старые представления о том, что в социальном и
интеллектуальном плане консульские работники непременно
стоят ниже дипломатов, в основном исчезли.
Впрочем, недостатки остаются. По моему мнению, их
можно было бы полностью искоренить, соединив обе службы
в одну. В этом случае у нас будет больше должностей, с одной
стороны, для удовлетворения «почтенных бездарностей», а
с другой — для поощрения инициативы и честолюбия среди
молодежи. И тогда, вместо того чтобы вознаграждать
престарелого и инертного советника постом советника-посланника,
можно будет определить его на вполне почетную должность
генерального консула в каком-нибудь тихом местечке. В то же
время, молодые вице-консулы станут проявлять больше энергии
и инициативы, если будут знать, что должность консула — это
не предел в их карьере и что у них есть реальная перспектива
сделаться послом в столице одной из великих держав. Даже
среди нижних чинов такое чередование приведет к улучшению
работы. Проведи я пару лет вице-консулом в Адане, я,
несомненно, изучил бы Турцию гораздо лучше, чем на должности

2бд Гарольд Никольсон. Дипломатия
третьего секретаря посольства в Константинополе, а если бы
вице-консул в Адане прожил один год в Константинополе на
положении рядового члена посольства, то он стал бы лучше
разбираться в политических и общественных вопросах.
Никакие доводы не разуверят меня в том, что слияние двух
служб принесет огромную пользу обеим».
Когда реформы г-на Идена стали осуществляться на
практике, они пошли дальше, чем я осмеливался надеяться в 1939 г- Не
только три подразделения оказались слиты в одно, но и было
принято постановление об обязательном выходе на пенсию
для тех дипломатов, которые доказали свою неспособность
занимать более высокие посты. Благодаря этому никто уже
не сможет долго засиживаться на одном месте, и данная
проблема будет решена. Была изменена вся система выдвижения
на должности, отбора кадров, профессиональной подготовки
и проверки знаний, причем изменена таким образом, чтобы
любой одаренный и трудолюбивый представитель молодого
поколения получил возможность поступить на работу в
заграничную службу, вне зависимости от своего социального или
финансового положения. Дипломатическая карьера теперь
открыта для талантливой молодежи, и это великолепная стезя.
Естественно, во время войны обычная процедура набора
кандидатов на работу в заграничной службе была полностью
приостановлена. Британскому МИДу пришлось пополнять
свои понесшие потери ряды путем «точечного» подбора,
основывая свой выбор не столько на результатах конкурсного
письменного экзамена, сколько на личностях и послужных
списках кандидатов, а также на рекомендациях особых
отборочных комиссий.
Переходный период подходит к концу, и теперь уже можно
описать, пускай в общих чертах, те принципы, по которым в
будущем станут отбирать, отсеивать и готовить претендентов,
желающих работать в системе заграничной службы.
Основные черты новой системы таковы. Длинный письмен-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 6 Pj
ный экзамен академического характера, который кандидатам
приходилось сдавать в прошлом, отменен, а вместо него введен
короткий квалификационный письменный экзамен, который
дополняет основательная процедура отбора специальной
отборочной комиссией гражданской службы (Civil Service
Selection Board) и целевой отборочной комиссией (Final
Selection Board). Женщины теперь имеют право сдавать экзамены
наравне с мужчинами. От кандидатов на работу в системе
заграничной службы нынче не требуют основательного
знания иностранных языков, так как языки включены в общую
программу обучения. Поступающие на службу будут проходить
всестороннюю подготовку по языкам и основным методам
работы в заграничной службе, а в рамках предварительной
подготовки к профессиональной деятельности получат
возможность изучить все аспекты жизни Великобритании.
Предполагается, что каждый сотрудник службы приобретет знания
обо всем поле ее деятельности и сможет благодаря пройденной
подготовке и накопленному опыту служить на любом посту в
системе министерства иностранных дел.
Таким образом, суть новой программы состоит в том, чтобы
отобрать молодежь — главным образом в ходе специально
организованной серии личных собеседований. Отобранные в
результате них кандидаты пройдут за счет государства стажировку,
во время которой будут изучать иностранные языки за границей
и некоторые специальные предметы дома. Эта стажировка, или
обучение, будет продолжаться во всех случаях не менее трех
лет, и лишь после того, как кандидаты пройдут курс и сдадут
экзамены, они смогут получить настоящую должность.
Новая система (и действительно, она носит поистине
революционный характер) по-прежнему рассматривается в МИДе
как экспериментальная. Многие из ее нынешних аспектов
могут претерпеть изменения в дальнейшем. Но главная цель
вполне ясна. Во-первых, заграничная служба должна стать
открытой для всех молодых людей и девушек, вне зависимости от

2 66 Гарольд Никольсон. Дипломатия
их социального или финансового положения. Во-вторых, новая
система заменит старую, при которой в период подготовки к
экзамену молодому человеку приходилось рассчитывать лишь
на свои средства; теперь же обучение происходит во время
стажировки, и за него платит государство. В-третьих, будет
частично устранен и еще один явный порок прежней системы:
зачастую наши дипломаты и консулы за рубежом знают очень
много о других странах, но совсем мало о том, что делается и
обсуждается дома. В-четвертых, при новой системе молодым
людям, обладающим разными склонностями и
достоинствами, будет предоставлено куда более широкое поле для выбора
специализации и для продвижения по службе, чем это было
возможно, когда три подразделения одного ведомства
существовали совершенно автономно.
Опыт покажет, даст ли новая система набора и подготовки
кадров ожидаемые результаты, сколь широко ее стоит
внедрить и не потребуется ли внести какие-либо поправки. Надо
признать, что это революционный эксперимент, который
изменит весь характер и перспективу развития британской
заграничной службы. В ходе этого эксперимента
предполагается провести пусть и радикальные, но уже давно назревшие
реформы, за которые в течение долгих лет ратовали самые
дальновидные сотрудники заграничной службы.
Вышеприведенный краткий обзор вводимых новшеств
преследует лишь одну цель: показать молодежи, что сегодня
любой британский гражданин, независимо от пола или
дохода, имеет возможность стать дипломатом. Все, что от него
требуется, — это талант плюс способность к напряженному
умственному труду.
III
Методы набора кадров, приема на дипломатическую службу и
назначения на должности в каждой стране отличаются своей
спецификой.

Гарольд Николъсон. Дипломатия g 6 7
До последней войны дипломатическая и консульская служба
считались в Германии единым целым. Для обоих кандидаты
должны были обладать одинаковыми умениями и сдавать
одинаковые экзамены. Таким образом, человек проводил часть
своей карьеры в дипломатических миссиях, а часть — в качестве
сотрудника консульства или генерального консульства.
Кандидат, желавший поступить на дипломатическую службу в
Германии, должен был пройти несколько испытаний. Во-первых, ему
предстояло выдержать трудный экзамен по французскому и
английскому языкам. Затем его брали на годичную стажировку в
министерство иностранных дел. Через год ему устраивали еще
один экзамен. В случае успешной сдачи его вновь посылали на
стажировку в посольство или консульство за границей. Затем
он возвращался в Берлин и после трехмесячной напряженной
подготовки сдавал экзамен по международному праву,
экономике и истории. Лишь тогда он получал ранг атташе.
Во Франции еще более сложная система, установленная в
1875 г- Там существует два типа экзаменов, которые известны
как большой конкурс (Le Grand Concours) и малый конкурс
(Le Petit Concours).
Тот, кто выдержал более сложный из двух экзаменов, либо
зачисляется на дипломатическую службу в качестве атташе,
либо становится младшим консулом (consul suppléant).
Сдавший лишь более легкий экзамен получает должность атташе
консульства. Разница между этими двумя типами консулов
та, что первые сразу становятся консулами третьего класса,
вторые же должны прослужить некоторое время на
промежуточной должности вице-консула.
Французская система отличается от английской тем, что
разрыв между дипломатической и консульской службой не так
велик. Единственное различие состоит в том, что продвижение
происходит быстрее для тех, кто прошел большой конкурс,
но все же одаренный человек, начинавший в качестве атташе
консульства, вполне может достичь вершины. Г-н Альфан, ны-

2 6 8 Гарольд Никольсон. Дипломатия
нешний французский посол в Берне, например, как раз начал
свою карьеру, выдержав малый конкурс.
Большой конкурс — это мучительное испытание. Он
тянется около двух месяцев и проводится по системе отсеивания.
Именно поэтому первый экзамен, по английскому и немецкому
языкам, имеет очень большое значение — он дает до четверти
общего вступительного балла. На этом этапе кандидата
экзаменует комиссия из университетских преподавателей под
председательством какого-нибудь советника посольства или
генерального консула.
В случае успешного прохождения первого этапа кандидат
вступает во второй, который называется профессиональным
испытанием (le stage professionnel). Теперь он обязан явиться
перед комиссией, состоящей из пяти представителей
французской дипломатической службы, написать сочинение и краткое
изложение и побеседовать не менее десяти минут с каждым
членом комиссии. Если он пройдет и это испытание, ему
предстоит сдать последний экзамен, который принимает комиссия
из университетских преподавателей под руководством посла.
На этот раз его экзаменуют по истории, географии и
международному праву. Экзамен по этим предметам сдается и устно, и
письменно. Обыкновенно конкурс очень велик: порядка десяти
человек на место.
Система, которой в настоящее время придерживаются в
США, еще более интересна1. Раньше, до того как Америка стала
мировой державой, там было принято раздавать
дипломатические посты в награду за услуги в политике. На важнейшие посты
почти всегда назначались компетентные и известные люди, но
часто случалось, что какая-нибудь менее значительная миссия
доставалась политику, чье умственное развитие и поведение
шли вразрез с достоинством Соединенных Штатов. И это было
1 Весьма подробные и всесторонние сведения о современной
дипломатической службе США можно почерпнуть в книге: Пахомов Е.Ю., Сифурова Л. А.
Дипломатия и дипломатическая служба США. М.: ЦПИ, 200i. — Примеч. ред.

Гарольд Никольсон. Дипломатия <>6о
не единственным недостатком системы «добыча —
победителю». Считалось, что, поскольку все дипломатические
назначения — это подарок президента, их следует возвращать, когда
президент меняется. Именно поэтому каждые новые выборы
влекли за собой полную смену всего дипломатического
аппарата. Таким образом, американская дипломатическая служба
оказалась наводнена любителями, которые при встрече с
профессионалами зачастую попадали в невыгодное положение.
Вопиющая неэффективность и бессмысленность этой
системы заставили американское общество потребовать реформ в
плане создания профессиональной дипломатической службы
с постоянными сотрудниками. Это требование было
реализовано в мае 1924 г., когда вступил в силу закон о реорганизации
американской заграничной службы.
По этому закону дипломатическая и консульская службы
были слиты в одну организацию — в расчете на то, что новая
служба предложит отличные карьерные перспективы для
любого честолюбивого молодого человека. В настоящее время
переходы чиновников с консульской службы на
дипломатическую и наоборот вполне возможны, хотя на практике они
случаются чаще на нижних ступенях, нежели на верхних.
Набор кадров на американскую дипломатическую службу
производится просто. Любой молодой человек имеет право
подать заявление о приеме, но это совсем не значит, что он будет
допущен к экзамену. Государственный департамент рассмотрит
его персональные данные, а также имеющиеся у него дипломы
об образовании. Если они окажутся неудовлетворительными,
разрешение на сдачу экзамена не дается. В настоящее время
требования на экзаменах очень высоки, и успешно сдать их,
как и в Великобритании, просто немыслимо, не имея хорошего
уровня высшего образования.

2 70 Гарольд Никольсон. Дипломатия
Глава десятая
Дипломатический язык
Выражение «дипломатический язык» предполагает сдержанность и
осторожность (cautious understatement). — Преимущества и недостатки
«дипломатического языка». — Латинский язык как первый общепринятый язык
дипломатии. — Постепенное вытеснение его французским. — Более ограниченное
пользование французским языком после войны. — Качества, определившие
его пригодность как средства дипломатического общения. —
Дипломатические выражения, выходящие из употребления. — Словарь наиболее
употребительных дипломатических терминов.
I
Выражение «дипломатический язык» используется для
обозначения трех различных понятий. Во-первых, оно
означает сам язык (будь то латинский, французский
или английский), который употребляется
дипломатами для устного или письменного общения. Во-вторых,
под ним понимаются профессиональные термины, которые
в течение веков вошли в общепринятый дипломатический
словарь. И, наконец, в третьем и наиболее распространенном
значении им обозначают те сдержанные, осторожные фразы,
которые позволяют дипломатам и министрам говорить друг
другу самые резкие вещи, не утрачивая такта и не проявляя
неучтивости.
Я намерен начать данную главу с разбора последнего
значения, а затем вкратце рассмотрю тот язык, который
употребляется дипломатами и в самом конце приведу глоссарий наиболее
употребительных профессиональных терминов, применяемых
в дипломатической практике.
Повторю определение сэра Эрнеста Сатоу: «Дипломатия
есть применение ума и такта к ведению официальных
сношений между правительствами независимых государств»1. Необ-
1 Сатоу Э. Указ. соч.

Гарольд Никольсон. Дипломатия 211
ходимость ума очевидна, но не менее важная потребность в
такте сплошь и рядом забывается. А ведь именно эта
потребность заставила дипломатов ввести в обращение бумажные
деньги условных фраз вместо звонкой монеты обычного
человеческого общения. Какими бы приветливыми и любезными
подобные фразы ни казались, они имеют вполне определенную
валютную ценность.
Так, если государственный деятель или дипломат заявляет
правительству другой страны, что его собственное
правительство «не может остаться безразличным» ("cannot remain
indifferent to") к какому-нибудь международному конфликту, то
все явственно понимают: он намекает, что его правительство
непременно вмешается в этот конфликт. Если в депеше или в
речи употребляются фразы типа «правительство Его
Величества взирает с обеспокоенностью» или «с сильной
обеспокоенностью», всем становится очевидно, что речь идет о деле, в
котором британское правительство намерено придерживаться
твердой линии. Посредством такого осторожного выражения
оттенков смысла государственный деятель имеет возможность,
не прибегая к прямым угрозам, сделать серьезное
предостережение иностранному государству. Если на его предостережения
не обратят внимания, он может несколько повысить голос,
при этом по-прежнему сохраняя учтивый и примирительный
тон. Когда он говорит: «В таком случае правительство Его
Величества будет вынуждено тщательно пересмотреть свою
позицию», он имеет в виду, что дружба вот-вот может
смениться враждой. А когда говорит: «Правительство Его Величества
полагает себя обязанным сформулировать недвусмысленные
сомнения относительно...», он в действительности заявляет,
что «правительство Его Величества не позволит...».
Высказывание «в таком случае мое правительство будет вынуждено
позаботиться о своих собственных интересах» или «сохранить
за собой полную свободу действий» означает, что
рассматривается вопрос о разрыве отношений. Если государственный

2 7 2 Гарольд Николъсон. Дипломатия
деятель предупреждает иностранное правительство о том,
что определенные действия с его стороны будут считаться
«недружественным актом», эти слова надо понимать как
угрозу войны. Если же он говорит, что «не может отвечать за
последствия», это значит, что он собирается спровоцировать
инцидент, который приведет к войне. А если потребует, пусть
и в самых изысканно-вежливых выражениях, ответа до «шести
часов вечера 25-го числа», то его слова надлежит рассматривать
как ультиматум.
Преимущество такой условной формы общения состоит
в том, что она сохраняет атмосферу спокойствия и вместе с
тем дает государственным деятелям возможность делать друг
другу серьезные предупреждения, которые нельзя ошибочно
истолковать. Недостаток же ее в том, что общество, а иногда и
сами государственные деятели не знают точного смысла этих
дипломатических фраз. С одной стороны, неправильное или
неосторожное употребление одного такого выражения может
придать серьезный оборот какому-нибудь незначительному
вопросу, а с другой — когда возникает действительно опасный
кризис, общество может подумать, ввиду мягкости взаимных
высказываний, что положение вовсе не так серьезно, как
предупреждают «паникеры».
Более того, в своих крайних проявлениях привычка к
дипломатической двусмысленности и недосказанности приводит
к настоящим недоразумениям. Помню, я читал до войны
донесение какого-то генерального консула, в котором он уведомлял
МИД о том, что один из подчиненных ему вице-консулов, «к
великому сожалению, не обращает должного внимания на
здоровье и не следует рекомендациям лечащих врачей». На самом
деле тот бедолага находился в состоянии последней стадии
delirium tremens, то есть попросту допился до белой горячки.
Такие крайности, конечно, встречаются нечасто, и во всех
важных международных спорах подобные условные фразы
тщательнейшим образом исследуются, прежде чем будут ис-

Гарольд Николъсон. Дипломатия 21%
пользованы. Можно определенно сказать, что преимущества,
получаемые благодаря тому, что послания между
правительствами и важные заявления по вопросам внешней политики
делаются «дипломатическим языком», сильно перевешивают
возможные недостатки этой системы.
II
До XVIII века всеобщим языком, или lingua franca дипломатии
был латинский. Дипломаты не только переписывались, но и
говорили между собой на латыни. Такие договоры, как
Вестфальский 1648 г., англо-датский 1670 г. и англо-голландский
1674 г» были все составлены и подписаны по-латыни, и такова
была общепринятая практика. В течение XVIII в. французы
неоднократно пытались добиться принятия их языка в качестве
дипломатического, чему другие державы упорно
сопротивлялись. Так, хотя Ахенский договор 1748 г. был составлен по-
французски, в него вставили отдельную статью, гласившую, что
это не должно служить прецедентом. Подобные оговорки, по
настоянию остальных подписавшихся держав, были вставлены
в Парижский договор 1763 г» в Версальский 1783 г. и даже в
Заключительный акт Венского конгресса.
Несмотря на эти оговорки, к середине XVIII в.
французский язык прочно утвердился как официальный язык
дипломатии, пусть и не назывался таковым. На Венском конгрессе
1815 г. и на Парижском конгрессе 1856 г. вся работа велась
исключительно на французском языке. Только на Парижской
конференции 1918—1919 гг. английский язык был уравнен в
правах с французским: «Настоящий договор, — гласит статья
о ратификации Версальского договора, — и французский и
английский текст которого являются подлинными...». Именно
эта статья положила конец претензиям французского языка на
статус официального языка дипломатии.
Пожалуй, это было неминуемо, ведь очевидно, что
главенство французского языка давало французским дипломатам

2 74 Гарольд Никольсон. Дипломатия
превосходство над их коллегами. В прежние времена, когда
дипломаты всех стран должны были знать как минимум два
языка, это преимущество не было столь доминирующим, но с
появлением демократической дипломатии, когда переговоры
часто стали вести избранные представители народа, общаться
на французском языке оказалось практически невозможно.
Эдвард Грей, например, едва говорил по-французски, хотя
заявлял, что все понимает. Президент Вильсон и Ллойд Джордж
не были знатоками иностранных языков, и в результате
возникла практика, когда представитель каждой страны, если он
того желал, мог говорить на своем родном языке, после чего
его слова переводились. Этот обычай не так уж неудобен, как
думают многие. Квалифицированный переводчик способен
перевести заявление или речь весьма четко и быстро; профессор
Манту, переводивший на Парижской конференции, был почти
гениален в этом отношении. Возникающая при этом задержка
только на руку участникам переговоров, так как, уловив общий
смысл предшествующих замечаний, они имеют возможность
обдумать свой ответ, пока идет перевод.
Французский язык господствовал не только на
конференциях и конгрессах. До Версальского договора обычное
дипломатическое общение осуществлялось почти исключительно
на этом языке. Исключением из правила был только Дальний
Восток, где преобладал английский. В Европе все ноты,
меморандумы и заявления составлялись по-французски, и все
беседы, официальные и светские, также велись на французском
языке. В системе русской дипломатической службы при царе
многие российские послы употребляли французский язык в
переписке со своим правительством. И по сей день сохранилась
привычка считать французский язык повсеместно принятым
средством дипломатического общения в Европе.
В некотором смысле приходится сожалеть, что старая
практика постепенно исчезает. Конечно, удобно, чтобы
существовал какой-нибудь общий язык, на котором литовцы могут раз-

Гарольд Никольсон. Дипломатия 27^
говаривать с португальцами, а греки с датчанами. Отсутствие
такого единого средства общения приводит к затруднениям.
Недавно посольство одной великой державы в Лондоне
разослало приглашения на официальный прием на своем северном
языке. Представитель одного ближневосточного правителя
ответил на него по-арабски. Лишь с огромным трудом посол
смог разобрать, принял гость приглашение или нет.
Также несомненно, что французский язык обладает
качествами, дающими ему право претендовать на первенство перед
остальными во всех делах, касающихся дипломатии.
Невозможно правильно пользоваться французским языком, не расставляя
свои мысли в надлежащем порядке, не развивая их в логической
последовательности и не употребляя слова с почти
геометрической точностью. Поскольку точность — одно из важнейших
качеств дипломатии, можно лишь сожалеть о том, что мы
отбрасываем как средство переговоров один из самых точных
языков, когда-либо изобретенных человеческим умом.
III
Перехожу теперь к определению некоторых
профессиональных терминов, употребляемых в современной дипломатии.
Между прочим, можно заметить, что многие из выражений,
употреблявшихся в XIX в., сейчас устарели. Никакой
государственный секретарь не назовет сегодня своих коллег по
кабинету «слугами Его Величества». Выражение «европейская
система» в настоящее время бессмысленно, и даже
«европейский концерт» едва ли пережил европейскую войну.
Дипломаты больше не называют германское или советское
правительство «северными дворами», а в Кремле перестали именовать
русского посла «нашим послом при Сент-Джеймсском дворе».
Министр вызовет всеобщее замешательство, если отзовется
о резне как о «вызвавшей нарекания операции», как это
однажды сделал Веллингтон. А нынешняя путаница по поводу

2 76 Гарольд Николъсон. Дипломатия
употребления титула «Ваше Превосходительство» привела бы
в глубокое уныние любого дипломата довоенной закваски.
Происходят и такие изменения, которые нельзя не
приветствовать. К счастью, постепенно исчезает привычка
(особенно распространенная среди иностранных корреспондентов
английских газет) давать министерствам иностранных дел
некоторых стран особые прозвища. Мы и теперь иногда еще
называем французский МИД «Набережной Орсе», а
соответствующее учреждение в Германии «Вильгельмштрассе». Однако
выражение «Haus am Ballplatz»* больше не употребляется, а
наименование «Блистательная Порта»* (которое даже в
золотой век Оттоманской империи было ошибочным переводом
слов «Bab Ali», то есть «Ворота величия») скоро будет понятно
только тем, кто изучает историю дипломатии.
Сейчас самое время дать мой глоссарий. Основным
источником приведенных в нем определений стала классическая
работа сэра Эрнеста Сатоу «Руководство по дипломатической
практике», новое издание которой было выпущено в 1932 г. в
добросовестной редакции г-на X. Ритчи, который привел его
в соответствие с реалиями сегодняшнего дня.
Accession [присоединение]. В международные договоры часто
включают «статью о присоединении» (accession clause). Она
предусматривает, что державы, не участвовавшие в переговорах и не подписавшие
первоначального текста договора, могут присоединиться к нему
впоследствии. Хороший пример — ст. 22 Международной конвенции
о распространении опиума (от 23 января ig 12 г.), которая гласит, что
«державы, не представленные на этой конференции, будут допущены
к подписанию настоящей конвенции».
Accord [соглашение]. Вопросы, представляющие интерес для всего
международного сообщества, но не столь важные, чтобы заключать
из-за них официальный договор или конвенцию, зачастую находят
отражение в соглашении или договоренности (accord, agreement). К

Гарольд Никольсоп. Дипломатия g 7 7
числу таких вопросов относятся авторские права, здравоохранение,
фармакологические формулы и т. д.
Acte Final [заключительный акт]. Часто случается, что по
завершении конференции или конгресса находят целесообразным составить
сводку или краткий отчет о проделанной работе. В них перечисляют
договоры, подписанные по итогам конференции, часто включают и
некоторые мнения или согласованные всеми участниками
комментарии по обсужденным вопросам. Такой документ иногда называется
«Acte» (акт), «Protocol» (протокол) или «Procès-Verbal Final»
(заключительный протокол), но термин «Acte Final» более точен.
Ad referendum [с передачей для дальнейшего рассмотрения].
Нередко участники переговоров находят целесообразным согласиться
на какое-нибудь предложение со стороны тех, с кем договариваются,
но, не желая связывать этим согласием свое правительство, они
принимают предложение «ad referendum», подразумевая под этим, что
оно «подлежит одобрению правительством».
Agrément, agréation [агреман]. Когда одно правительство желает
аккредитовать посла или посланника при другом правительстве,
избранный кандидат должен получить одобрение правительства той
страны, куда его предполагается направить. Во избежание
недоразумений, до направления официального запроса на агреман принято
осведомляться частным образом, согласится ли иностранное
правительство на кандидатуру нового посла. Известный случай отказа
в агремане имел место, когда российский император Николай I
отказался принять сэра Стрэтфорда Каннинга в качестве британского
посла в Санкт-Петербурге.
Asylum [убежище]. В соответствии с общепринятой практикой,
политического беженца, нашедшего пристанище в чужой стране,
нельзя депортировать обратно туда, откуда он бежал. Более сложный
вопрос возникает, когда политический беженец ищет приюта не в
другом государстве, а в иностранном посольстве или миссии в
столице своей собственной страны. В некоторых восточных странах, в
особенности в Персии, этой системой чрезмерно злоупотребляют, и

278 Гарольд Никольсон. Дипломатия
целые толпы политиков вместе с семьями укрываются (ищут «bast»)
на территории миссии, чтобы спастись от мести своего владыки.
Часто требуются долгие переговоры, пока не удается уговорить этих
беженцев покинуть посольство.
Attaché [атташе]. Существуют три типа атташе. Во-первых,
морские, военные, военно-воздушные и коммерческие атташе, которые
обычно являются старшими сотрудниками посольств и
прикомандированы к миссии для специальной работы. Во-вторых,
дипломатические атташе — секретари низшего ранга. За последние годы во
многих странах этот ранг был упразднен, а атташе стали именовать
третьими секретарями. В-третьих, есть почетные атташе —
добровольцы, не получающие жалованья и не включенные в постоянный
штат дипломатической службы; в большинстве случаев это молодые
люди со средствами и превосходными связями, которые в течение
некоторого времени после окончания университета и до начала
самостоятельной карьеры работают в какой-нибудь миссии или
посольстве.
Bag [дипломатическая почта]. Послы и посланники держат связь
со своим правительством посредством шифрованных телеграмм,
телефона, а также письменных отчетов и депеш. Последние
укладывают в почтовые мешки, которые возят особые курьеры,
называемые «гонцами короля» (King's messengers). Иногда перевозка
почтовых отправлений министерства иностранных дел поручается
капитанам британских судов. За последнее время количество
дипломатических курьеров сильно сократилось. «Гонцы короля» и
другие курьеры снабжаются специальными паспортами, и их багаж
считается неприкосновенным. В прошлом служащим заграничных
миссий разрешалось посылать и получать дипломатической почтой
не только личную переписку, но и значительное количество вещей.
Теперь эта привилегия сильно ограничена, по крайней мере что
касается британской дипломатической службы. В тот день, когда
приходит и уходит дипломатическая почта, в заграничных миссиях
всегда наблюдается большое оживление. По-французски мешок
или чемодан дипломатического курьера называется «вализой»
(valise).

Гарольд Никольсон. Дипломатия g 7Q
Belligerent rights [права воюющей стороны]. Это выражение
относится скорее к области международного права, чем дипломатической
практики. Согласно международному праву, правительство, ведущее
войну, имеет определенные общепризнанные права и обязанности.
Самое важное — это право объявить блокаду побережья и портов
своего противника. Повстанцы и революционеры не имеют таких прав,
до тех пор, пока не будут признаны воюющей стороной (belligerents).
Обычно права воюющей стороны принято давать повстанцам тогда,
когда становится ясно, что мятеж перерос в гражданскую войну. Но
на этот счет нет какого-нибудь непреложного правила.
Bilateral [двусторонний]. См. Treaties.
Capitulations [капитуляции]. В течение веков великие державы
сумели навязать некоторым нехристианским странам договоры, по
которым подданным этих держав, постоянно проживающим в тех
странах, предоставлялись особые привилегии и иммунитеты. Среди
этих привилегий было освобождение от налогов и от юрисдикции
местных судов. Такие договоры и назывались капитуляциями, а вся
бесконечно сложная система — системой капитуляций (the
capitulatory system). После войны Турция и Персия упразднили капитуляции
с согласия великих держав.
Casus belli [повод к войне]. Casus belli — это такой акт со стороны
одной державы по отношению к другой, который является
основанием для начала войны. Так, нападение какой-нибудь иностранной
державы на Египет рассматривалось бы Великобританией как casus
belli.
Casus foederis [случай, предусмотренный договором; случай,
при котором вступают в силу обязательства, вытекающие из
союзнического договора] отличается от вышеуказанного. Этим
термином обозначают какой-нибудь поступок или событие,
приводящие союзнический договор в действие и дающие одной из сторон
повод призвать на помощь другую сторону. Вторжение Германии
в Чехословакию явилось бы casus fœderis в том случае, если бы
чехословацкое правительство обратилось тогда к французскому и

2 8о Гарольд Никольсон. Дипломатия
русскому правительствам с просьбой выполнить свои обязательства
по трехстороннему договору.
Chancellery [ведомство канцлера]. Часто возникает путаница
между словами «Chancellery» (ведомство канцлера) и «Chancery»
(канцелярия). Первоначально «ведомством канцлера» именовали
его секретариат. В настоящее время этим словом называют
министров и чиновников, которые руководят внешней политикой или
дают рекомендации относительно этой политики. Выражение «The
Chancelleries of Europe» означает то же самое, что «министерства
иностранных дел великих держав». Словом «канцелярия»
обозначают учреждение при главе дипломатической миссии, куда входят
первый, второй и третий секретари и вспомогательный персонал,
а также и само помещение, где работают эти сотрудники. Chancery
Servant (канцелярский служащий) соответствует Office Messenger
(посыльному) в правительственном ведомстве.
Chargé d'affaires [поверенный в делах]. Когда посол или посланник
уходит в отпуск, он поручает управление миссией следующему по
старшинству сотруднику: советнику или первому секретарю. Этот
сотрудник становится на время главой миссии, ведет переговоры с
иностранным правительством и отчитывается перед своим
собственным. Иногда, когда желательно продемонстрировать иностранному
правительству недовольство по какому-нибудь поводу, поверенного
в делах оставляют на долгое время, и преемника уехавшему послу
или посланнику не назначают. Для назначения поверенного в делах
агремана не требуется.
Compromis d'arbitrage [компромисс, пли соглашение, об
арбитраже]. Когда две страны договариваются о передаче своего спора на
рассмотрение третейского суда, может оказаться целесообразным
составить соглашение о процедуре слушаний в таком суде. Это
соглашение и называется «компромиссом об арбитраже», или просто
«компромиссом».
Concordat [конкордат]. Конкордатом называется договор, который
Папа Римский заключает с главой какого-нибудь государства. Подоб-

Гарольд Николъсон. Дипломатия ^ 81
ные договоры начинаются словами: «Во имя Святейшей и Неделимой
Троицы». Один из наиболее поразительных конкордатов последнего
времени был заключен между Папой и королем Италии в Латеранском
дворце 11 февраля 1929 г- Этот конкордат был призван урегулировать
так называемый «римский вопрос».
Conference и Congress [конференция и конгресс]. Между этими
двумя словами нет общепризнанного различия. Иногда заявляют, что
конгресс важнее конференции или что слово «конгресс»
употребляется в тех случаях, когда идет речь о перераспределении территорий
после всеобщей войны или когда представлены почти все великие
державы. Из истории явствует, что на практике такие
разграничения не проводились: например, в Вене в 1815 г. проходил конгресс,
а дискуссию, организованную в Париже после войны 19М-191^ гг->
назвали конференцией. С большим основанием можно утверждать,
что слово «конференция» применимо скорее к таким ассамблеям,
где присутствуют только победители или непосредственно
заинтересованные стороны; когда же на форум бывают допущены также
побежденные и нейтральные страны, тогда по отношению к нему
правильнее употреблять слово «конгресс». Но даже такое разграничение
сторонники чистоты языка наверняка подвергнут сомнению.
Convention [конвенция]. Конвенция представляет собою договор
меньшего значения, а именно такой, который заключен не между
главами государств, а между правительствами.
Corps diplomatique [дипломатический корпус]. Дипломатический
корпус в каждой стране состоит из дипломатического персонала
всех миссий, в том числе и атташе. Консулы и переводчики-стажеры
обычно не рассматриваются как члены дипкорпуса. Старший посол
или посланник становится старшиной, или дуайеном, дипкорпуса и
представляет дипломатов во всех спорах, касающихся их
корпоративных прав и интересов.
Counsellor [советник]. Старший секретарь посольства (а в
исключительных случаях и миссии) имеет звание советника (фр. conseiller,
нем. Botschaftsrat). В важных посольствах, например в парижском

282 Гарольд Никольсон. Дипломатия
или вашингтонском, советнику присваивают ранг посланника. В
отсутствие главы миссии именно советник исполняет обязанности
поверенного в делах.
Credentials, или Letters of credence [верительные грамоты]. При
назначении на новое место послов и посланников снабжают
верительными грамотами, подписанными монархом или главой государства.
До тех пор, пока посол не вручит верительные грамоты, он не
получает официального признания.
Démarche [демарш]. Ближе всего смысл французского термина «faire
une démarche» («совершить демарш») передает английское
выражение «make a representation» («сделать представление»), но надо
помнить, что словом «демарш» обозначают по-французски самые
разные представления — от предложений до угроз.
Détente [ослабление напряженности; разрядка]. Термин «détente»
не является, как многие думают, антонимом слова «entente»
(согласие). Оно просто означает «ослабление напряженности» (в
международных отношениях).
Diplomatie illness [дипломатическая болезнь]. Для
государственного деятеля или участника переговоров зачастую бывает
целесообразно отсутствовать во время какой-нибудь церемонии или заседания.
Чтобы не причинить обиды другим участникам, он ссылается на
болезнь. В тех случаях, когда эта болезнь — вымышленный предлог,
она называется «дипломатической болезнью».
Diplomatic privilege [дипломатическая привилегия]. Членам
дипломатического корпуса предоставляют некоторые привилегии и
иммунитеты в странах, где они проживают в официальном качестве.
Эти привилегии предоставляются не только главе миссии, но и его
сотрудникам, их женам и семьям, а также прислуге. Среди этих
привилегий имеются такие, как неприкосновенность личности и жилища,
освобождение от местных налогов, а также от уголовной и
гражданской юрисдикции местных судов. Дипломата нельзя вызвать в суд,
преследовать в судебном порядке или заставить давать показания. Его

Гарольд Никольсон. Дипломатия 2 8 Ч
могут попросить «отказаться от своих дипломатических привилегий»
("waive his diplomatic privilege"), но он не обязан идти навстречу этой
просьбе. В исключительных случаях (которые, к счастью, бывают
редки, потому что дипломаты в основном отличаются кротостью)
правительство страны, где дипломат совершил уголовное
преступление, может потребовать его отзыва и даже арестовать его после того,
как он будет лишен официального статуса. Иногда дипломатические
привилегии распространяются на лиц, формально не являющихся
дипломатами (например, на членов секретариата Лиги наций).
En clair [открытым текстом, клером]. Телеграммы отправляются
либо в шифрованном виде, либо на обычном языке. Во втором
случае они называются телеграммами en clair (открытыми). Такие
сообщения посылаются в тех случаях, когда нарочно хотят, чтобы
иностранное правительство могло прочесть их без труда.
Entente [согласие, «антанта»]. Это выражение возникло из
французского «entente cordiale», или «сердечное согласие». Оно
подразумевает, так же как и новое слово «ось» (axis), сходство взглядов и интересов
у некоторых стран и совпадение их политики по ряду вопросов. Таким
образом, данное понятие находится на полпути между «союзом»
(alliance) и «добрыми взаимоотношениями». Во время войны и после
нее этот термин употреблялся для обозначения держав, связанных
такой формой взаимопонимания, — например «Тройственная
антанта», «Балканская антанта» и т. д.
Excellency [превосходительство]. В Великобритании этот нелепый
титул дается только послам, вице-королям и генерал-губернаторам. За
границей он распространяется на членов правительства и на всех лиц
определенного возраста и положения, которым желают угодить.
Exterritoriality [экстерриториальность]. Это слово употребляется
в широком смысле для определения вышеупомянутых
дипломатических привилегий и иммунитетов (см. также Capitulations).
Extradition [выдача преступников, экстрадиция]. По действующим
почти между всеми странами мира договорам о выдаче, преступник,

2 8Д Гарольд Николъсон. Дипломатия
убежавший в другую страну, возвращается («экстрадируется») туда,
где он совершил преступление. Политические преступления под эти
договоры не подпадают. Политическим беженцам, осуществившим
побег, предоставляется убежище (asylum).
Extraordinary [чрезвычайный]. В прошлом существовала разница
между послами «обыкновенными», или постоянно проживающими,
и чрезвычайными, направленными с особыми поручениями. Это
приводило к вызывавшим обиду разграничениям, и теперь все послы
называются чрезвычайными.
Fin de non recevoir [отказ принять]. Этим выражением
обозначают дипломатический прием — отклонение официально поданной
жалобы без разбора ее по существу. Когда дипломат говорит, что его
представления были встречены «fin de non recevoir», он имеет в виду,
что «они решительно отказались рассматривать это дело».
Full powers [полномочия]. Перед подписанием международного
договора участник переговоров получает полномочия с подписью и
печатью верховного правителя своей страны. Если он подписывает
только конвенцию, то его полномочия скрепляются подписью
министра иностранных дел. В Великобритании королевские полномочия
заверяют «всех и каждого, кто получит настоящий документ», что,
«всецело полагаясь и будучи глубоко уверены в мудрости, верности,
усердии и осмотрительности нашего верного и горячо любимого сэра
X.Y. <...> и т. д. и т. п., выбрали, определили и назначили его нашим
подлинным представителем, доверенным лицом и уполномоченным
от Великобритании и Северной Ирландии».
General act [генеральный акт]. Генеральный акт — это либо краткий
перечень решений конференции, либо детальное изложение норм,
вытекающих из принципов, воплощенных в договоре.
Good offices [добрые услуги]. В случае возникновения между
двумя странами спора или состояния войны некоторая третья страна
нередко предлагает свои услуги для того, чтобы или облегчить
разрешение спора, или наладить мирные переговоры. Добрые услуги

Гарольд Никольсон. Дипломатия 28^
отличаются от посредничества (mediation) только по степени
участия. Правительство, предлагающее враждующим сторонам добрые
услуги, чаще всего служит лишь каналом связи; посредничество же
осуществляется на гораздо более официальном уровне и предполагает
непосредственное участие посредника в переговорах.
Guarantee, Treaties of [договоры о гарантии]. Некоторые договоры
содержат статьи, в которых подписавшие страны ручаются за
выполнение и соблюдение этих договоров. Так, по Лондонскому договору
1839 г. мы гарантировали неприкосновенность Бельгии и, именно
выполняя это обязательство, вступили в войну в ig 14 г.
Существует огромная разница между «коллективной гарантией» (collective
guarantee) и «солидарной и раздельной гарантией» (joint and several
guarantee). В первом случае (как в ситуации с британской гарантией
по договору 1867 г. о неприкосновенности Люксембурга) подписавшее
договор государство обязано действовать лишь при условии, если все
остальные участники договора поступят так же. И напротив,
«солидарная и раздельная гарантия» (которая, как утверждали, была дана
Бельгии в 1839 г) обязывает каждого участника договора выполнить
свои обещания, даже если прочие уклоняются от своих обязательств
или нарушают их.
Laisser passer [пропуск]. Когда чиновники путешествуют по делам,
посольство той страны, которую они собираются посетить,
снабжает их рекомендательными письмами, адресованными таможенным
властям. Это гарантирует, что их багаж не будет досматриваться на
границе. Британским миссиям за границей рекомендуется давать
laisser passer только действующим чиновникам, путешествующим
по официальным делам. Другие страны более щедры в этом
отношении.
Mémoire [памятная записка]. Кроме официальных нот (см. ниже
Notes), адресованных главой миссии иностранному правительству,
существуют различные типы меморандумов, которые отличаются
от нот только тем, что не содержат вступления, написанного по
установленной форме, и их не нужно подписывать. Эти документы
называются по-разному: pro-memoria (памятная записка), déduction

g85 Гарольд Никольсон. Дипломатия
(итог, вывод), exposé de motifs (изложение мотивов). Другая форма
памятной записки под названием aide-mémoire представляет собой
небольшой меморандум; посол вручает его министру иностранных
дел по окончании беседы. В этом меморандуме в сжатом виде
излагается содержание устных представлений, которые ему было поручено
сделать.
Mise en demeure [требование, предъявление требования,
ультиматум]. Когда правительство «А» обращается к правительству «Б» с
холодно-резким требованием «take it or leave it» (оставляем на ваше
усмотрение; хотите — принимайте, хотите — нет), настаивает на
определении намерений, такое обращение называется m.e.d.
Modus vivendi [лат. «образ жизни»; временное соглашение]. Так
называется временное соглашение, которое в будущем намереваются
заменить более официальной и детально проработанной конвенцией.
Notes [ноты]. Обычная дипломатическая нота представляет собой
официальное послание главы миссии иностранному правительству.
Это послание может быть написано как в первом, так и в третьем
лице. Вариантами обычной ноты являются: a) collective note
(коллективная нота). Такую ноту представители нескольких государств
направляют правительству по вопросу, в отношении которого им
велено сделать «совместные представления». Коллективная нота
редко подписывается всеми послами на одном и том же листе бумаги:
каждый посол направляет свою собственную ноту, но текст во всех
одинаков. Лишь в особо важных случаях такие ноты представляются
всеми послами одновременно; б) identic note (идентичная нота).
Похожа на коллективную ноту, но менее внушительна. По
содержанию такие ноты должны быть идентичны, тогда как сам текст в
них может отличаться; идентичные ноты не обязательно вручать
одновременно; в) note verbale (вербальная нота). Этот тип послания
менее официален, чем подписанная нота, и более официален, чем
меморандум. Такая нота не подписывается, но принято заканчивать
ее какой-нибудь традиционной формулой вежливости. Фактически
только прибавление этого вежливого окончания отличает ее от
памятной записки.

Гарольд Никольсон. Дипломатия g 8 7
Persona grata [персона грата, приемлемое лицо]. Когда посол или
другой дипломатический представитель становится неприемлемым
для правительства, при котором аккредитован, говорят, что он
перестал быть «персона грата». Это равносильно требованию о его
отзыве. Так, Сотомайор попросил Булвера, попытавшегося было
давать испанскому правительству советы относительно внутренней
политики, «как можно скорее уехать в отпуск, о котором он
подумывал». Булвер ответил, что вовсе не намеревается уезжать «в отпуск».
Тогда ему вручили паспорт и велели покинуть страну. Пальмерстон
ответил на это разрывом дипломатических отношений с Испанией
и выслал испанского посланника из Лондона.
Placement [рассадка]. Хотя споры о старшинстве ведутся теперь не
столь активно, как раньше, все же дипломаты по-прежнему придают
большое значение порядку, в котором они сидят на обедах. Наука о
размещении дипломатических гостей таким образом, чтобы никто
из них не был обижен, называется наукой о «рассадке».
Prendre acte [взять на заметку]. На дипломатическом языке
означает: «Я возьму это на заметку и в будущем воспользуюсь этим против
вас».
Procès verbal [протокол]. Протокол конференции или совещания.
Если участники его подписывают, он приобретает обязательную
силу.
Protocol [протокол]. Первоначально протоколом называлась просто
письменная фиксация соглашения, и, как таковая, она носила гораздо
менее официальный характер, чем договор или конвенция. В этой
форме было заключено множество очень важных международных
соглашений, в частности, соглашение о создании Постоянного
международного суда, подписанное в 1920 г. в Женеве.
Protocole [протокол]. Означает совокупность правил
дипломатического церемониала и этикета. Заведующий протоколом (Chef du
Protocole) за границей соответствует британскому гофмейстеру
королевского двора (Lord Chamberlain). Прилагательное «protocolaire»

288 Гарольд Николъсон. Дипломатия
(сугубо официальный, протокольный) применяют к педантичному
приверженцу светских формальностей.
Raison d'État [государственные соображения]. Дипломатическая и
политическая теория, согласно которой интересы государства стоят
выше всякой личной морали.
Rapporteur [докладчик]. Когда конференция создает для
рассмотрения какого-нибудь специального вопроса комиссию или
подкомиссию, ее члены выделяют из своей среды одного представителя,
который обязан доложить конференции о работе комиссии. Он и
называется докладчиком.
Recognition, de facto [признание де факто]. Когда
повстанческому движению удается установить свое правление на значительной
территории внутри страны, оно обычно признается иностранными
державами «de facto», то есть фактическим, правителем этих
областей, в отличие от правителя «de jure», или законного. Точно так же
во время войны государство, оккупирующее крупные участки
неприятельской территории и управляющее ими, считается властью «de
facto» на этой территории.
Safe-conduct [гарантия неприкосновенности, гарантия
безопасности, охранное свидетельство]. Это разрешение на
беспрепятственный проезд лица по территории, находящейся в руках у врагов
его страны. Так, граф Бернсторф в ig1? г- получил от союзников
разрешение вернуться в Германию из США.
Sanctions [санкции]. Наказания, наложенные за нарушение закона
или договора.
Status quo [лат. статус кво — прежнее положение]. Выражение
«status quo» употребляется для обозначения положения,
существовавшего в какой-то определенный момент времени. В прошлом, когда на
дипломатическом языке говорили о территории, принадлежавшей
монарху в некоторый конкретный период, употребляли выражение
«uti possidetis» (лат. «чем владеешь»; принцип сохранения существу-

Гарольд Николъсон. Дипломатия 2 8О
ющего положения вещей). «Status quo ante bellum» или «status quo
ante» означает положение, бывшее до войны.
Treaties [договоры]. Договоры бывают двусторонними, то есть
заключенными только между двумя странами, или многосторонними, —
между несколькими странами. Договоры о взаимной гарантии — это
такие международные соглашения, которые, подобно Локарнскому
договору, призваны оградить каждого участника от нападения со
стороны любого другого.
Ultimatum [ультиматум]. Иногда думают, что термин «ультиматум»
означает «объявление войны», что неверно. Зачастую это всего лишь
«последнее слово» перед прекращением переговоров. Обычно
ультиматум принимает форму письменного сообщения о том, что, если к
такому-то часу такого-то числа не будет получен удовлетворительный
ответ, то воспоследуют такие-то действия. Это не обязательно должны
быть военные действия. Так, во время злополучного «дела дона Паси-
фико» Пальмерстон направил ультиматум Греции, в котором
говорилось, что, если она в течение 24 часов не примет его условия, то он
захватит греческие корабли и объявит блокаду греческих портов.
Under flying seal [«под летучей печатью»]. Часто бывает, что посол,
посылая отчет своему правительству, считает полезным сообщить
заключенные в нем сведения своему коллеге в другой столице. Тогда он
посылает депешу «под летучей печатью»; это означает, что по дороге
ее прочитает другой посол. Так, если донесение британского посла в
Санкт-Петербурге будет помечено «Under flying seal to Berlin» («Под
летучей печатью в Берлин»), то британский посол в Берлине
распечатает его и ознакомится с ним до того, как оно попадет в МИД.
Unfriendly act [недружественный акт]. Когда одно государство
желает предупредить другое, что некоторые действия с его стороны
могут привести к войне, принято заявлять, что такие действия «будут
рассматриваться как недружественный акт».
Unilateral declaration [односторонняя декларация]. Иногда
державы пытаются утвердить свои права или определить свою политику

2QO Гарольд Никольсон. Дипломатия
декларацией о принципах, которая вручается другим державам для
информации и ориентации. Доктрина Монро* была именно такой
декларацией. Более свежий пример — циркулярная нота лорда
Керзона от 15 марта 1922 г., в которой он предупредил другие державы, что
Великобритания «не допустит», чтобы особые отношения,
существующие между ней и Египтом, были кем-либо поставлены под сомнение
или стали предметом для обсуждения, и будет рассматривать любую
попытку вмешательства в дела Египта как «недружественный акт».
Venue [место встречи, проведения конференции, переговоров и
т. д.]. Опытные дипломаты не употребляют это слово, но оно в
большом ходу среди журналистов. Оно означает место, где происходит
конференция или совещание. Профессиональные дипломаты
считают неприличным употреблять данный избитый термин.
Vœux [пожелания]. Бывает, что участники конференции желают
приложить к договору некоторые «рекомендации» относительно
поведения в будущем. Так, Гаагская мирная конференции 1899 г.
высказала шесть пожеланий. Они не имеют обязательной силы для
подписавшихся под ними.

2£1
Примечания
Переводы для настоящего издания были выполнены со следующих
публикаций:
Le Diplomate par Jules Cambon de l'Académie Française. A Paris: chez
Hachette, Dixième Mille [1926]. — (Les Caractères de ce Temps).
Harold Nicolson. Diplomacy. 2nd ed. L., N.Y., Toronto: Geoffrey Cumber-
lege. Oxford University Press, 1950. — (Home University Library of Modem
Knowledge).
Оба перевода были отредактированы с учетом современных реалий
русского языка и с целью сохранения единообразия книг, входящих в
серию «Классика дипломатии». При подготовке текста, примечаний и
указателя имен мы обращались к двум советским изданиям книг Ж. Кам-
бона и Г. Никольсона:
ЖюльКамбон, Дипломат / Пер. с фр. Б. Я. Жуховецкого, под ред. А А
Трояновского. М.: ОГИЗ. 1ос. изд-во политич. лит-ры, 1946.
Гарольд Никольсон. Дипломатия / Пер. с англ. Л. А. Гашкеля, под ред.
А. А. Трояновского. М.: ОГИЗ. Гос. изд-во политич. лит-ры, 1941-
Жюлъ Камбон
Дипломат
Стр.29 ...Монтень. — Мишель Монтень. Опыты. Кн. II. Гл. XXXII.
...Лабрюйер... назвал дипломатов хамелеонами. — См.: Жан де Лабрюйер.
Характеры, или Нравы нынешнего века. Гл. X: О монархе или о
государстве. №l2.
Стр. зо Ларошфуко... замечает... — Франсуа де Ларошфуко. Максимы и
моральные размышления. №117.
Стр. 33 ---«He прослышь человеком, который думает одно, а говорит
другое». — «...поп esser tenuto uno che creda una cosa, e dicane un'altra»1.
Стр. 35 ...Филипп Август в битве при Бувине и Жоффр на Марне... — 27
июля 1214 г. в битве при Бувине (местечко близ г. Лилля во Франции)
французский король Филипп II Август одержал крупную победу над
войсками германского императора Оттона II, что сильно подорвало
могущество последнего. В так называемой первой битве на Марне 6—12
Machiavelli Niccolö. Istruzione... a Raffaello Girolami, quando ai 23 d'Ottobre
parti per Spagna allTmperatore.

2Q2 Примечания
сентября 1914 г. французские войска под командованием генерала Жоф-
фра вынудили основную часть германской армии, подошедшую к Парижу
на расстояние 48 км, отодвинуться на север; тем самым были сорваны
планы Генерального штаба Германии, намеревавшегося одержать
стремительную и полную победу на Западном фронте; после битвы на Марне
война приняла позиционный характер.
...недавно другие народы... поступили точно так же. — 21 июня ig ig г. на
стоянке в Скапа-Флоу (Оркнейские о-ва) немцы потопили свой флот,
после того как германскому военному командованию стало известно,
что по условиям Версальского мирного договора флот должен перейти
в руки стран Антанты.
Стр. 36 ...накануне войны... — Имеется в виду Первая мировая война.
...подписанный Пруссией договор... гарантировал Бельгии ее
нейтралитет... — В результате бельгийской революции 1830 г. Бельгия отделилась
от Нидерландов и стала самостоятельным государством. 20 января 1831 г.
на Лондонской конференции послов пяти великих европейских держав,
в том числе Пруссии, был подписан протокол о нейтралитете Бельгии.
Окончательно «вечный нейтралитет» Бельгии был оформлен в 183g г.
Стр. 37 Один старинный испанский автор... — См.: Хуан-Антонио де
Вера-и-Суньига. Идеальный посол. Кн. П. — Готовится к изданию в серии
«Классика дипломатии».
Король... не забывал, что является королем Наваррским, заговорил о своих
правах на испанскую Наварру. — На протяжении веков Наварра попадала
в руки самых разных правителей. В 1512 г. Верхняя Наварра— часть
Наваррского королевства, расположенная к югу от Пиренеев, — была
завоевана королем Фердинандом Арагонским, и с тех пор является
испанской провинцией. Северная часть страны, Нижняя Наварра, оставалась
самостоятельным королевством до 158g г., когда ее правитель, король
Генрих III Бурбон, вступил на французский престол под именем Генриха IV.
Наварра была включена в состав французского королевства, но до 178g г.
сохраняла особое управление и ряд привилегий. Французские короли до
1830 г. продолжали титуловаться королями Франции и Наварры.
Стр. зд ...Паскаль. — Blaise Pascal. De l'art de persuader.
Бёрк говорил, что управлять— значит идти на взаимные уступки... — В
полном виде высказывание Бёрка звучит так: «All government, indeed
every human benefit and enjoyment, every virtue, and every prudent act, is
founded on compromise and barter». Примечательно и продолжение этой
цитаты: «We balance inconveniences; we give and take; we remit some rights,
that we may enjoy others; and we choose rather to be happy citizens than subtle
disputants» (EdmundBurke. On Moving His Resolutions for Conciliation with
the Colonies. House of Commons. March 22, 1775).
...всякая дипломатическая деятельность приводит к переговорам... — До

Примечания 20Я
того, как в конце XVIII в. сначала в английском, а затем и в других
европейских языках появилось слово «дипломатия», которое затем стало
употребляться в привычном для нас смысле, дипломатическую
деятельность именовали просто «переговорами» (фр. négociations).
...со времен Гроция... — То есть с 1625 г-> когда вышел монументальный
труд Гуго Гроция «О праве войны и мира».
...международное право... все еще лишено императивной точности наших
кодексов. — Это замечание было справедливо для 1926 г., когда вышла
книжка Камбона. После образования в 1945 г- Организации Объединенных
наций международное право стало развиваться быстрыми темпами, и
сейчас оно представляет собой многоотраслевую систему, охватывающую
практически все аспекты взаимоотношений между государствами.
Стр. 4о ...решения Гаагского трибунала... — На основании конвенции «О
мирном решении международных столкновений», принятой на Гаагской
мирной конференции в 1899 г., в Гааге была учреждена Постоянная палата
третейского суда (Cour permanente d'arbitrage), обычно неофициально
именуемая также Гаагским трибуналом (не путать с Международным судом ООН,
штаб-квартира которого также размещается в Гааге). Обращение к этому
трибуналу не было обязательным для стран, подписавших конвенцию.
...до сих пор имелось только одно средство— прибегать к военному
счастью... — В настоящее время в международной практике существует и
широко применяется целый набор средств, в том числе и сугубо мирных,
которые позволяют добиться от государств соблюдения их
международных обязательств.
Государства... — это юридические лица... — Сильно упрощенный взгляд
на государство. В современном международном публичном праве
государства выступают субъектами международно-правовых отношений, а не
просто гражданско-правовых, как обычные физические или юридические
лица. В международно-правовом смысле под государством понимается
сочетание трех элементов: определенной территории, проживающего
на ней населения и политической власти.
Стр. 41 ...режим капитуляций. — Капитуляциями (не путать с термином
«капитуляция» в значении «договор о сдаче») назывались договоры, по
которым восточные государства дозволяли европейским державам (а
затем и США) осуществлять экстерриториальную юрисдикцию над их
подданными. Примеры таких договоров известны еще в древности, но
капитуляциями их стали называть только в XVI в. К середине XX в.
практически все подобные договоры были отменены, поскольку восточные
страны больше не желали мириться с умалением их суверенных прав и
добивались юридического равенства с великими державами.
Стр. 42 Пиренейский мир был заключен 7 ноября 1659 г> после
продолжительной войны между Францией и Испанией (1648—1659 гг0-

2Q4 Примечания
Ларошфуко... осмелился написать... — Франсуа де Ларошфуко. Указ. соч.
№278.
Нимвегенский мир был заключен в г. Нимвеген (Нидерланды) в
1678—1679 гг. Им завершилась длившаяся с 1672 по 1679 г- война, начатая
Францией против Голландии и протекавшая при участии Англии (до
1674 г.) и Швеции на стороне Франции, а курфюрста Бранденбургского,
австрийских и испанских Габсбургов и германского императора — на
стороне Голландии. Франции удалось договориться с Испанией и Голландией
по отдельности, в результате чего она приобрела Франш-Конте, Артуа и
i6 крепостей во Фландрии.
Стр. 43 ...говорит один старинный автор. —Трудно сказать, откуда Камбон
взял эту фразу. Монтень (Указ. соч. Кн. I. Гл. XXV), цитируя Рабле,
приводит более распространенный вариант этой пословицы: «Самые великие
ученые не самые большие мудрецы». Ее на пародийно искаженной
латыни произносит брат Жан: «Magis magnos clericos non sunt magis magnos
sapientes» (Гаргантюа. Гл. XXXIX). Поэт Матюрен Ренье (i573—1^13) вос"
произвел эту фразу с одним изменением по-французски («Les plus grands
clercs ne sont pas les plus fins») в одном из своих стансов i6o8 г. (№130). У
Дж. Чосера в «Кентерберийских рассказах» данную пословицу приводит
в своем рассказе Мажордом (Reeve): «The greatest clerks are not the wisest
men» («...грамотей не то же, что мудрец». Пер. И. Кашкина, О. Румера).
Говорят, королева Елизавета I произнесла ее, когда один епископ утомил
ее своей назидательной проповедью (английское слово «clerk» означает
еще и «священник»). А знаменитый английский драматург Бен Джонсон
вставил фразу в свою пьесу «A Tale of a Tub» (акт I, сцена з).
...переговоров, которые я вел в Берлине с г-ном фон Кидерленом... — В качестве
французского посла в Берлине (1907—19*4 гг) Жюль Камбон вел в igi i г.
переговоры по вопросу о Марокко (Агадирский инцидент) с Кидерлен-
Вехтером, германским статс-секретарем по иностранным делам.
Проблема возникла в результате того, что Германия требовала компенсации за
признание французского господства в Марокко. Чтобы усилить давление
на Францию, в Агадир по настоянию Кидерлен-Вехтера была послана
германская канонерка «Пантера». По итогам переговоров, завершившихся в
ноябре 1911г., Германия получила два сектора во французской части Конго,
а Франция установила полный протекторат над Марокко.
Стр. 45 ...большинство договоров должно быть представлено им на одобрение
до ратификации. — В демократических странах чаще всего именно
парламенты и ратифицируют международные договоры.
Стр.46 ...называется договором (трактатом)... — Трактатами договоры
называли в России в старину.
Стр. 47 ••• «составленными в надлежащей и законной форме». — Цитата взята
нами из Гаагской конвенции о мирном решении международных столк-

Примечания 2 (Ж
новений 1907 г В наше время международные договоры составляются
несколько иначе, и о полномочиях обычно упоминают не в преамбуле,
а в одной из статей.
Стр. 48 ...Испания, уступившая США Пуэрто-Рико и Филиппины... — Они
были уступлены по Парижскому мирному договору ю декабря 1898 г.,
которым закончилась испано-американская война, начавшаяся в апреле
того же года.
Стр. 49 —имена некоторых людей... — Следует иметь в виду, что
приведенный Камбоном перечень великих французских дипломатов далеко
не полон, хотя в общих чертах с ним нельзя не согласиться. Разумеется,
немало блестящих дипломатов было и в других странах. Пожалуй, лучше
всех о дипломатах самых разных веков и народов (с начала XI по
середину XVII в.) рассказал в своей книге «Посол и его функции» голландский
дипломат XVII века Авраам де Викфор.
Стр. 50 ...сторонником Лиги... — Священной лигой (La Sainte Ligue)
именовалась организация католиков, созданная в 1576 г., во время
религиозной войны во Франции, с целью противостоять уступкам, которые
королевская власть делала в отношении гугенотов (протестантов). Лига
была особенно активна в последние годы правления короля Генриха III,
начиная с 1584 г., но утратила свое влияние вскоре после того как король
Генрих IV, вступивший на французский престол в 1589 г., перешел в
католичество (в июле 1593 г)-
Соединенными провинциями (или Голландской республикой)
называлось новое государство, образованное по Утрехтской унии от 23 января
1579 г- семью северными нидерландскими провинциями, восставшими
против испанского владычества. Война новой республики против
Испании продолжалась до 1609 г., когда при посредничестве французского
посла президента Жаннена между противниками был подписан договор
о 12-летнем перемирии, по которому Испания признала независимость
нового государства.
...испанский король... — Филипп П, король Испании в 1556—1598 гг.
Стр. 51 Вестфальский договор был заключен 24 октября 1648 г. между
Священной Римской империей германской нации, с одной стороны, и
Францией и Швецией — с другой, в двух городах Вестфальской
области — Мюнстере (где заседали представители Франции) и Оснабрюке
(представители Швеции). Участвовали в договоре и многие германские
князья. Договор положил конец Тридцатилетней войне (1618—1648 гг.).
По Вестфальскому миру Франция получила Эльзас (без Страсбурга) и
окончательно присоединила к себе три лотарингских епископства (Метц,
Тульи Верден).
...Рец так хорошо поработал... — Многие оценки деятелей Фронды и, в
первую очередь, кардинала Мазарини современные читатели, а нередко

2q6 Примечания
и историки черпают из талантливых, но по большей части весьма
тенденциозных «Мемуаров» кардинала де Реца.
Стр. 52 ...Франция была так близка к гибели... — Камбон имеет в виду
тяжелые поражения Франции в войне за испанское наследство (1701—
1713 гг.).
Стр. 53 —регент... — В первые годы царствования правнука «короля-
солнца», Людовика XV, регентом был его дядя Филипп Орлеанский (в
1715-1723 гг-)-
...Хорее Уолпол... — Камбон путает двух Уолполов: сэра Роберта, 1-го
графа Орфорда, которого обычно называют первым британским
премьер-министром (был во власти в 1721—1742 гг.), и Хореса (Горацио), 4_го
графа Орфорда, его младшего сына, известного литератора. Естественно,
в данном случае речь идет о сэре Роберте Уолпол е.
Стр. 55 — «Pacte de famille»... — Так называемый фамильный
(династический) договор был заключен 15 августа 1761 г. представителями династии
Бурбонов, правившими во Франции и Испании; присоединиться к нему
пригласили и других государей из той же династии — короля Обеих
Сицилии и герцога Пармского. Договор Франции с этими государствами
укрепил ее международное положение.
Стр. 56 Провозглашение независимости английскими колониями в
Америке... — Произошло 4 июля 1776 г., в период войны за независимость,
которая велась колониями против Англии в i775— х7^3 гг-
Семилетняя война происходила в 1756—17^3 гг. между Англией,
Пруссией и Ганновером, с одной стороны, и Австрией, Саксонией, Россией,
Францией и Швецией (а позже и Испанией) — с другой. Война, шедшая
как в Европе, так и в североамериканских колониях, закончилась, в
частности, победой Англии над Францией и Испанией. В результате этой
войны Франция утратила Канаду, часть Луизианы и некоторые другие
колониальные владения.
Стр. 57 —отдал дочь своего императора победоносному цезарю... — Речь идет
о заключении в апреле i8io г. брака между Наполеоном I и
Марией-Луизой, дочерью австрийского императора Франца I (который также был
германским императором под именем Франца II).
Стр. 58 Священный союз был образован в сентябре 1815 г., когда
Россией, Австрией и Пруссией было подписано заявление о взаимопомощи
всех «христианских государей». К этому заявлению позднее
присоединились почти все европейские государи, за исключением принца-регента
Великобритании, Папы Римского и турецкого султана. Священный союз
являлся клерикально-монархической организацией, стремившейся
подавить революционный дух, политическое и религиозное свободомыслие.
Впрочем, такие политические деятели, как Меттерних и Каслри, считали
союз эфемерной и малозначительной организацией. Конгрессы Свя-

Примечания 2Q7
щенного союза созывались в Ахене (октябрь — ноябрь i8i8 г.), Троппау
(октябрь — декабрь 1820 г.), Лайбахе (январь — май 1821 г.), Вероне
(октябрь—декабрь 1822 г.).
... в Германском союзе. — В 1806 г. формальным актом отречения Франца II
от императорской короны закончила официальное существование давно
уже являвшаяся фикцией Священная Римская империя. Актом, принятым
в июне 1815 г. на Венском конгрессе, был образован 1ерманский союз
(Deutscher Bund), объединивший 35 государств и 4 вольных города,
входивших прежде в состав Империи; Австрия стала председателем в этом
союзе. Меттерних энергично боролся против стремления Пруссии
воссоединить Германию под своим главенством и видел в Германском союзе
инструмент, способный помочь ему добиться своих целей.
Главным предметом его забот, был не Франкфурт... — Во Франкфурте
заседал Союзный сейм Германского союза, являвшийся единственным
общим органом Союза. Союзный сейм не имел никаких исполнительных
функций, а являлся скорее постоянной конференцией посланников
государства, входивших в состав Германского союза. Председательствовал
на сейме представитель Австрии.
...Италии, отданной ему в полное распоряжение. — Решением Венского
конгресса Северная Италия (Ломбардия и Венецианская область) была
присоединена к Австрии. Кроме того, австрийские эрцгерцоги получили
герцогства Тоскану и Модену, а Парма была отдана супруге Наполеона I,
Марии-Луизе.
Милан любил французское владычество... — В 1796 г- Милан был занят
армией Бонапарта. В следующем году он стал столицей недолго
просуществовавшей Цизальпинской республики, созданной Бонапартом, с
1799 г-по июнь i8oo г. опять был занят австрийцами, с июля i8oo г. — снова
французами, с января i8o2 г. сделался столицей Итальянской
республики, также созданной Наполеоном, и с 1805 г. — столицей Итальянского
королевства. Милан был одним из центров борьбы против австрийского
господства в Италии.
Стр. 59 х8 брюмера VIII г., по календарю, введенному Французской
революцией (g ноября 1799 г)> Наполеон Бонапарт совершил
государственный переворот, устранив власть Директории и установив
исполнительную власть трех консулов; фактически вся власть была сосредоточена
в руках первого консула, которым стал сам Бонапарт.
Люневильский мирный трактат был подписан g февраля i8oi г. между
Францией и разгромленной ею Австрией. Ослабленная выходом Австрии
из антинаполеоновской коалиции, охлаждением отношений с Россией
(претендовавшей на остров Мальту, захваченный англичанами) и
обеспокоенная приготовлениями Наполеона к десанту на Британские острова,
Англия согласилась заключить Амьенский мир. Он был подписан 27 марта

208 Примечания
i8o2 г. Англией, Францией, Испанией и Батавской республикой
(Нидерландами), но оказался только годичным перемирием. Уже в мае 1803 г.
Англия возобновила военные действия против Франции.
Стр. 6о... поездке в Эрфурт. — В Эрфурте в сентябре—октябре 1808 г.
состоялось свидание Наполеона I с российским императором Александром I.
Легитимизм— политическая и правовая доктрина, выдвинутая на
Венском конгрессе Талейраном, согласно которой исторические права,
в особенности исторические права династий, должны являться главным
принципом при определении судеб народов. Легитимизм требует
уважения к правам законных (фр. légitime — законный) династий и непризнания
узурпаторов.
... свободные институты «являются опорой, а не препятствием для монархов,
уважающих законы». — У Камбона цитата несколько искажена. В полном
виде она выглядит так: «Вы лучше нас знаете, государь, что подобные
институты, столь хорошо испытанные у соседнего народа, являются
опорой, а не препятствием для монархов, уважающих законы и
выступающих отцами народа» (Talleyrand. Discours de M. le prince de Bénévent
au Roi en lui présentant le Sénat à Saint-Ouen le 2 mai 1814).
Стр. 6i ...Пруссия получила в 1815 г. общую границу с Францией... — Среди
земель, полученных Пруссией по решениям Венского конгресса, была
территория на левом берегу Рейна.
Стр. 62 Июльская революция 1830 г. в Париже свергла Карла X, к власти
пришел Луи-Филипп, герцог Орлеанский, «король-гражданин», которого
стали именовать королем французов, а не Франции; его резиденцией
являлся Пале-Ройяль.
...революция i688 г. в Англии... — В результате так называемой «славной»,
или «бескровной», революции 1688—1689 гг- в Англии Иаков II Стюарт
был низложен, а вместо него на престол взошли его дочь Мария II и
ее супруг Вильгельм III, принц Оранский, штатгальтер Нидерландов.
Революция привела к значительному ограничению королевской власти
и расширению полномочий парламента.
Стр. 64 ...туринскому правительству... — С 1720 г. Турин являлся
столицей Сардинского королевства, ставшего центром движения за
воссоединение Италии (Risorgimento). С образованием Итальянского королевства
Турин был также его столицей (в 1861—1865 гг.).
После сражения при Садовой... — Речь идет о решающем сражении
австро-прусской войны i866 г., которое проходило з июля вблизи деревни
Садовая, к северо-западу от г. Кёниггрец в верхнем течении Эльбы.
Прусские войска одержали решительную победу над австрийскими. Саксония
выступала в той войне на стороне Австрии.
...Венгрия была внутренним врагом Австрии... — Династия Габсбургов
(Австрийский дом) захватила власть в северной части Венгрии в XVI в., а в

Примечания 2QQ
1697 г. австрийские монархи легализовали право наследования венгерского
престола. Национально-освободительная борьба венгров против Австрии
приняла особенно большой размах во время революции 1848 г.
Стр. 65 ...двуединой монархии. —Для обозначения государственного
устройства двуединой австро-венгерской монархии использовался термин
дуализм (лат. dualis — двойной). Он был установлен в 1867 г. в результате
соглашения между правящими кругами Австрии и венгерским
дворянством. По этому соглашению оба государства имели собственные
законодательные учреждения и министерства. Существовало также подобие
общего Законодательного собрания в форме так называемых делегаций,
по бо человек от Австрии и от Венгрии. Общими для Австро-Венгрии
были признаны иностранные, военные и финансовые дела.
По Сан-Стефанскому договору, заключенному з марта 1878 г. с Турцией
по окончанию русско-турецкой войны i877—1878 гг., Россия добилась
суверенитета для Сербии, Румынии и Черногории, создания Болгарского
княжества от Дуная до Эгейского моря и от Чёрного моря до Охридского
озера, возвращения части Бессарабии, отторгнутой по миру 1856 г.,
присоединения к России Карса, Батума, Ардагана и Баязета. По настоянию
Англии и Австро-Венгрии Сан-Стефанский договор был пересмотрен на
Берлинском конгрессе, заседавшем под председательством Бисмарка с
13 июня по 13 июля 1878 г. Согласно решению Берлинского конгресса,
Болгария была поделена на три части, две из которых — Восточная Ру-
мелия и Болгарская Македония — остались под властью Турции. Баязет
в Малой Азии возвращался Турции.
Как выразился Ламартин, Франция скучала. — Известнейшая фраза
Ламартина, сказанная им в 1839 г- в Палате депутатов французского
парламента: «La France s'ennuie».
Стр. 66 ...привел его к Седану. — Во время франко-германской войны
1870—1871 гг. сосредоточенная у крепости Седан значительная часть
французской армии (более 85 тыс. человек) вместе с императором
Наполеоном III Бонапартом и 139 генералами сдалась немцам 2 сентября 1870 г.
Через 2 дня после седанского разгрома в Париже произошел переворот, в
результате которого Вторая Империя прекратила существование и была
провозглашена республика. Словом «Седан» стали с тех пор обозначать
всякое катастрофическое военное поражение.
После i8yi г.... — То есть после поражения, понесенного Францией во
франко-германской войне 1870—1871 гг.
Стр. 67 ...позвольтемне напомнить о том... — Жюль Камбон имеет в виду
своего старшего брата Поля Камбона (i843—!924)> видного дипломата.
После того как в i88i г. был установлен протекторат Франции над
Тунисом, Поль Камбон был назначен туда французским
министром-резидентом (в 1882 г.). Впоследствии он в течение ряда лет занимал пост посла

c^qq Примечания
в Мадриде, Константинополе и, наконец, с августа 1898 г. в Лондоне, где
оставался до декабря 1920 г.
... отметил свое пребывание в Константинополе защитой... христиан... —
Вышедший в 2000 г. сборник переписки Гюстава Мейрие, который с 1894 по
1896 гг. был вице-консулом Франции в Диарбекире, рисует Поля Камбона
в несколько ином свете. Из книги явствует, в частности, что одно время
французский посол был чересчур склонен верить тенденциозным
сообщениям турецких властей о том, что происходит с христианским населением
в провинциях, а также официальной версии об «армянских провокациях»,
которыми власти Оттоманской империи оправдывали жестокую резню
армян и других христиан в 1895"1896 гг. Истинную картину событий
представил г-ну Камбону Гюстав Мейрие, ставший свидетелем варварских
расправ. Вице-консул предоставил убежище в стенах консульства в Диарбекире
тысяче армян и христиан других национальностей, а его супруга с риском
для жизни сопровождала 300 армянских беженцев до порта Александретта
(ныне Искендерун), где им уже не угрожала опасность (см.: Meyrier G. Les
Massacres de Dyarbekir. P.: Éd. de l'Inventaire, [2000]).
...«кровавого султана».— «Кровавым султаном» (le Sultan Rouge) за
массовые истребления различных этнических групп христианского
вероисповедания (в первую очередь армян) называли турецкого султана
Абдул-Хамида П.
...о другом человеке... — Имеется в виду французский дипломат Камилл
Баррер. На протяжении своего долголетнего пребывания послом в Риме
(в i897— х925 гг) Баррер энергично работал над разрушением
Тройственного союза, связывавшего Италию с Германией и Австро-Венгрией, и
способствовал выступлению Италии в войне 19 М-191^ гг- на стороне
Антанты.
Стр. 68 ...Лабрюйер. —Жан деЛабрюйер. Указ. соч. Гл. XIV: О некоторых
обычаях. №48.
Стр. 71 —один дипломат XVIIвека... — Приведена несколько неточная
цитата из сочинения «Посол и его функции» (кн. I, разд. VII) голландского
дипломата Авраама де Викфора.
...шестидесятилетнего существования... — Написано в 1925 г. Речь идет о
периоде Третьей республики, начавшемся в 1871 г., после падения Второй
Империи Наполеона III в результате франко-германской войны.
Стр. 74 "-кругозор ограничен набережной Орсе. — На парижской
набережной Орсе находится французское министерство иностранных дел.
Нередко его так и именуют — «Набережная Орсе» (Quai d'Orsay).
...Луи Раволь. — Камбон несколько неточно приводит фамилию: на
самом деле того человека звали Луи Револь.
...участвовавший в мирной конференции... — В Парижской мирной
конференции (январь 1919 — январь 1920 г.), где были подготовлены Вер-

Примечания ç%o\
сальский мирный договор и другие договоры, которые подвели итоги
Первой мировой войны, а также учреждена Лига наций.
Стр. 77 —похвальное слово, посвященное г-ну Рейнгарду, бывшему министру
иностранных дел. —См.: Talleyrand. Éloge du comte Reinhard, prononcé à
l'Académie des Sciences Morales et Politiques dans la séance du 3 mars 1838.
...тень бывшего епископа Отёнского. — Талейран был епископом Отёнс-
ким в 1788—179 ! гг-
Стр. 79 —кади. — Так называется у мусульман духовное лицо, которое
исполняет, в частности, роль светского судьи, решая дела на основании
шариата, исламского канонического закона.
Стр. 8i ...переняв у нее головные уборы... — После установления в 1925 г. в
Турции республики было запрещено ношение фески, которое являлось
обязательным в Оттоманской империи.
Стр. 85 Бридуазон— судья из комедии Бомарше «Женитьба Фигаро».
...говорит Монтескье... — Монтескье. О духе законов. Кн. 29. Гл. 21.
Стр. 94 —Талейран. — См.: Mémoire sur les relations commerciales des
États-Unis avec l'Angleterre par le citoyen Talleyrand, lu à l'Institut National,
le 15 Germinal, An V [4 avril, 1797] \
Стр. 95... слова Эмерсона... —Emerson KW. Society and Solitude. Chap. VII:
Courage.
Стр. 99 ...Вольтер. — Voltaire. Dictionnaire philosophique. Contradictions.
Des contradictions dans les affaires et dans les hommes.
Стр. loi Титу Ливию принадлежат страшные слова... — Тит Ливии.
История Рима от основания Города. Кн. VEIL Гл. \.
Стр. 103 ...совет амфиктионий... — Амфиктионией (союзом амфиктио-
нов) в Древней Греции называлось объединение представителей
различных городов и племен вокруг какого-нибудь храма в целях защиты
святилища и находящихся в нем сокровищ. Эти союзы оказывали некоторое
влияние и на международные отношения, поскольку на общих собраниях
(советах) амфиктионий рассматривались, в частности, вопросы, связанные
с объявлением войны или заключением мира, проходили суды над теми
участниками союза, из-за которых пострадали общие интересы, и т. д.
...война Зондербунда...— Основанный в 1843 г- союз католических
кантонов Швейцарии носил си декабря 1845 г- название Зондербунда
(офиц. назв. Schutzvereinigung — Оборонительный союз). Сопротивление
католиков слабым попыткам либеральных реформ привело в 1847 г- к
настоящей войне между военными силами Зондербунда и армией
швейцарского сейма, закончившейся поражением католиков.
1 Доклад гражданина Талейрана о торговых взаимоотношениях Соединенных
Штатов и Великобритании, прочитан в Национальном институте 15
жерминаля V года Республики [4 апреля 1797 г-] •

c^Qg Примечания
...война из-за отделения Юга. — Речь идет о гражданской войне в США
1860-1865 гг.
...теоретическоеравенство между отдельными государствами на практике
неосуществимо... — В современном международном праве идет речь о
юридическом, суверенном равенстве государств, которое является основным
принципом международного права, нормой jus cogens. Юридическое
содержание этого принципа изложено в Декларации о принципах
международного права 1970 г. и других международных документах.
...если Лига наций когда-либо создаст нечто вроде федеральной власти, то она
сделает это только в ущерб независимости и суверенитету входящих в нее государств,
и это не может произойти без страшного сопротивления с их стороны. — Будучи
апологетом международного права и приверженцем Лиги наций, Жюль
Камбон возлагал на последнюю большие надежды в плане обеспечения
коллективной международной безопасности. Как французский дипломат
он не был сторонником объединения Европы или создания
интеграционного объединения с элементами наднациональности, каким сегодня
называют Европейский Союз, а предпочитал, чтобы его страна играла в
Европе и мире важную самостоятельную роль, как это происходило во 2-й
пол. ХГХ — первой трети XX вв. В большей степени Камбон склонялся к
структуре межправительственной организации на основе договора,
согласно которому вошедшие в нее государства наделялись бы определенными
правами и обязанностями, а «великие державы» (les grandes puissances)
пользовались решающим влиянием. Особую роль для Лиги Камбон видел в
умиротворении великими державами воинственно настроенных стран, при
существенной роли Франции в этом деле. При этом Лига наций
представлялась Ж. Камбону антигерманской по своей сути, и он по вполне понятным
соображениям советовал не торопиться с введением Германии в ее состав.
Нельзя не учитывать и его антисоветские настроения.
В известном смысле высказывание Камбона можно считать
предвидением современных политических процессов в Европе в контексте ее
объединения. Действительно, некоторые государственные структуры и
некоторые отрасли подлежат интеграции и объединению (как правило,
это экономические и финансовые отрасли, пограничный и таможенный
контроль, некоторые учреждения безопасности, связанные в первую
очередь с борьбой с терроризмом), но в ряде сфер объединение практически
невозможно, поскольку не все государства согласны расстаться с частью
своих суверенных прав в общих интересах довольно аморфного союза.
Нельзя не отметить, кроме того, что федеральная система предполагает
разделение ветвей власти, создание сдержек и противовесов, а также
федеральный контроль центра над периферией. Пока ни одно из
государств Европы не готово к такому распределению ролей на европейском
уровне, {примеч. 0.0. Хохлышевой).

Стр. 104 Панамериканские конференции — проходившие с 1889— 1890 по
1948 гг. девять совещаний представителей США и двадцати независимых
государств Латинской Америки, объединенных в так называемый
Панамериканский союз. На Девятой международной конференции американских
государств, проходившей в апреле 1948 г- в Боготе (Колумбия),
Панамериканский союз был по инициативе Соединенных Штатов преобразован
в Организацию американских государств.
...удержал греков и болгар, чуть было не передравшихся из-за пограничного
инцидента. — Имеется в виду конфликт на границе Болгарии и Греции,
случившийся 26—27 июля 1924 г. Греки арестовали уо болгар и убили
некоторых из них.
Стр. 105 ...говорит Монтень. — Монтень М. Указ. соч. Кн. II. Гл. XII.
...Неаполитанское королевство, Папское государство, Великое герцогство
Тосканское... — Перечисляемые Камбоном государства существовали
самостоятельно до воссоединения Италии в единое королевство в бо-х
годах XIX в.
...в 1864 г., когда Германский союз искал повода для ссоры. — В 1864 г. Пруссия
и Австрия предприняли войну против Дании, закончившуюся Венским
миром зо октября 1864 г., по которому герцогства Шлезвиг-Гольштейн
и Лауэнбург перешли во временное совместное владение Пруссии и
Австрии.
Стр. 109 ...последняя война... — Первая мировая война 1914"- 1(è^ гг-

%04 Примечания
Гарольд Николъсон
Дипломатия
Стр. 1 ig ПослыЮстинаП...—Император Юстин П правил Византией с 565
по декабрь 574 г Передав власть и титул кесаря усыновленному им полководцу
Тиверию, Юстин жил в уединении вплоть до своей кончины (578 г.).
...для переговоров с турками-сельджуками... — Никольсон допускает
фактическую ошибку, называя сельджуками тюркские племена, жившие в
VI в. в Малой Азии; родоначальник этого племени, главный вождь орды
Сельджук, жил, по преданию, только в X в.
Стр. 120 ...очищались подобным же образом. — Обряды, которыми
сопровождался допуск чужеземцев к татарским ханам, имели в своей
основе практическое значение санитарно-предупредительного характера.
Страх перед инфекционными заболеваниями, в первую очередь чумой,
породил обычай выдерживать пришельцев в своеобразном карантине и
подвергать их дары и одежды дезинфекции огнем (перепрыгивание через
огонь, прохождение между рядами костров и т. п.). Подобные церемонии
практиковались и в ряде городов Европы.
...грозила изгнанием или даже смертью венецианцам, которые общались
с членами иностранных миссий. — В первую очередь запрет касался
членов Сеньории и ряда других государственных учреждений: тем самым
венецианцы стремились не допустить разглашения государственных
тайн.
...некоторыерудименты этого табу можно обнаружить в Москве и
Тегеране. — Никольсон прав: как такового строгого запрета на общение с
иностранцами вне служебной дятельности в его время в Советском Союзе и
Иране не было, однако это не приветствовалось властями.
Стр. 121 Эпохой Гомера называют наиболее отдаленную эпоху истории
Древней Греции, приблизительно XII—VIII вв. до н. э. О ней до нас не
дошло вполне достоверных сведений, и историки судят об этом периоде
по поэмам «Илиада» и «Одиссея», сложенным полулегендарным певцом
Гомером. Предполагают, что эти произведения — плод трудов многих
сказителей и получили художественное оформление в VIII—VII вв. до н. э.
В их обязанности не входил сбор сведений о стране, куда их направляли, или
составление докладов по возвращении... — Демосфен в своей речи «О
недобросовестном посольстве» (в русском переводе — «О преступном
посольстве»), в частности, как раз обвинял Эсхина в том, что тот не составил
отчета после своего посольства.
...они должны были только произносить блистательные речи. — Следует
иметь в виду, что эти речи служили не для развлечения, а были
направлены на решение вполне конкретных задач: убедить другую сторону

Примечания c^q^
согласиться нате или иные предложения (о заключении союза или мира,
обмене пленными, вступлении в войну и т. д.). Именно поэтому послами
нередко назначали видных ораторов (Демосфен, Эсхин, Карнеад).
... сколь блистательны и сколь длинны были эти речи. — Нельзя не отметить,
что чаще всего речи, приводимые в историографических сочинениях
древних и подражавших им более поздних авторов, полностью
вымышлены, поскольку в лучшем случае историки могли знать лишь о факте и/или
общем смысле той или иной речи, но никак не о точных выражениях, в
которых она была произнесена.
Стр. 122 ...следует ли объявить им войну. — См.: Фукидид. I. ид. Речь
идет о Пелопоннесской войне (431— 4°4 гг- Д° н- э)> происходившей
между ведущими городами-государствами — Спартой и Афинами — и их
союзниками за главенство в Греции. Непосредственным поводом к
войне явился конфликт Афин с Коринфом из-за колоний и запрет Мегарам
вести торговлю в Аттике.
В Пелопоннесский союз входили Спарта, Коринф и другие города,
расположенные на полуострове Пелопоннес, а также находившиеся на севере
Коринфского перешейка Мегары.
Стр. 12 з .. не были наделены какими-либо особыми способностями к искусству
переговоров. — Странное замечание: во-первых, народ в целом не может
иметь каких-либо способностей, ими обладают конкретные люди, а во-
вторых, достаточно почитать Тита Ливия, Полибия, Дионисия Галикар-
насского и других историков, чтобы убедиться в том, что многие римские
послы проявляли недюжинные дипломатические таланты.
...легенды о Регуле... — Согласно легенде, во время Первой Пунической
войны консул Марк Атилий Регул попал в плен к карфагенянам и был
отпущен в Рим с поручением склонить римлян к миру или к обмену
пленными, но вместо этого убедил римский Сенат продолжать борьбу.
Верный данному слову, Регул возвратился в Карфаген и был подвергнут
там мучительной казни (его спустили с горы в бочке, утыканной внутри
гвоздями). Древнеримские авторы сообщают историю о Регуле как
достоверный факт.
Стр. 124 Только в последний период своего существования Римская империя
ощутила необходимость в искусстве переговоров... — Римская империя —
последнее и крупнейшее из рабовладельческих государств — существовала с 30 г.
до н. э. по 47^ г. н. э. Она охватывала большую часть Западной Европы,
Северную Африку и Западную Азию. Разложение рабовладельческого
строя, ставшего тормозом к дальнейшему развитию государства,
восстания рабов изнутри и натиск варваров извне привели империю к гибели.
Суждение Никольсона о том, что Римская империя стала прибегать к
дипломатии только в годы упадка, то есть только тогда, когда ослабела
военная мощь Рима, не соответствует историческим фактам.

%q6 Примечания
Византия — слово происходит от названия небольшой греческой
колонии Византии, возникшей в VIII в. до н. э. на месте будущего (с 33° г)
Константинополя; во время Римской республики Византии был вольным
городом, в I в. н. э. стал частью Римской империи. После разделения
Римской империи в 395 г- возникла самостоятельная Византийская, точнее,
Восточная Римская империя, которая оказалась более устойчивой, чем
Западная (пала в 476 г.), и просуществовала до 1453 г Начало расцвета
централизованной монархии связано с царствованием императора
Юстиниана I (527—5^5 гг)- Его внешняя политика была направлена на
восстановление единой Римской империи в прежних границах; эта цель
была достигнута лишь отчасти. Византия поддерживала постоянные
отношения со многими народами.
Стр. 125 —лишь в i8i$ г. статус и устав этой профессии были установлены
международным соглашением. — Актом Венского конгресса под названием
«Положение относительно дипломатических агентов» от ig марта 1815 г.;
им была урегулирована проблема старшинства дипломатов и другие
вопросы этикета. Венский конгресс европейских держав (сентябрь 1814 г. —июнь
1815 г.) был созван для переустройства Европы после наполеоновских
войн; он претендовал на создание так называемой «системы европейского
равновесия», на деле сводившейся к разделу богатого территориального
наследства Наполеона. С точки зрения определения организационных
форм дипломатии Венский конгресс сыграл важную роль, так как принятые
им правила действуют и по настоящее время.
Стр. 126 Каролинги — аристократическое франкское семейство и
образованная выходцами из него династия правителей в Западной Европе
(75°~887 гг.). Наиболее выдающийся представитель ее Карл Великий,
король франков, затем император (768—814 гг.), создал огромную империю,
которая впоследствии была поделена тремя его внуками по Верденскому
договору (843 г.).
...привратники судов... — Не только, а также писцы, письмоводители и
начальники канцелярий (см.: Кодекс Феодосия, 438 н. э.).
Стр. 128 Верчелли— одна из маленьких средневековых итальянских
республик; в 1335 г- стала владением семейства Висконти, герцогов
Миланских, а в 1427 г. — Савойского дома.
Стр. 129 Ахейский конгресс четырех держав (Англия, Россия, Австрия
и Пруссия), составлявших ядро Священного союза, созданного в 1815 г.
для борьбы с политическим и религиозным вольномыслием, проходил
с 29 сентября по 22 ноября i8i8 г. К четырем державам присоединилась
и Франция. На конгрессе, в частности, был установлен промежуточный
дипломатический ранг между посланником и поверенным в делах — ранг
министра-резидента. В современной дипломатической практике этот
ранг не применяется.

Примечания qo7
Стр. 130 ...франкмасонство. — Никольсон имеет в виду свойственную
франкмасонам таинственную обрядность, условные знаки, жесты, фразы,
символы и т. п.
Стр. 131 ...советы амфиктионий... — См. примеч. к стр. 103.
...«демократической дипломатией». — Предложенная проф. Моуатом
периодизация развития теории дипломатии может быть подвергнута
серьезным сомнениям, поскольку чересчур упрощает исторические факты.
Если вести речь конкретно о теории дипломатии, то следует опираться не
только на исторические свидетельства, но и на сочинения «о посольствах
и послах», которые были довольно широко распространены в Европе
в XV—XIX вв.; они обобщали современную авторам теорию и практику
дипломатии. Первое такое сочинение появилось в 1436 г., оно называется
«Ambaxiator Brevilogus» («Краткое слово о после»). Его автор — Бернар
дю Розье (ок. 1400—1475)' архиепископ Тулузы (с 1451 г)- Данная работа,
очень небольшая по объему, по-видимому, никогда не публиковалась, ее
рукопись нашел в Библиотеке Ватикана российский
юрист-международник В.Э. Грабарь (см.: HrabarV.E. De Legatis et Legationibus Tractatus Varii.
Dorpati Livonorum, 1905. P. 3—28).
Лига наций была организована по решению Парижской мирной
конференции 1919 г- Устав ее был разработан особой комиссией под
председательством президента США В. Вильсона, принят на
международной конференции 28 апреля 1920 г. и включен в Версальский и другие
мирные договоры. Начал действовать с вступлением в силу Версальского
договора 10 января 1920 г. Поскольку американский Сенат не
ратифицировал Версальский договор, США в Лигу наций не вступили. Советский
Союз стал членом этой организации в 1934 г- Опыт Лиги наций, первой
универсальной организации международного сотрудничества, был учтен
при создании Организации Объединенных наций в 1945 г-
Стр. 134 .»царъАрхидам произнес речь... — См.: Фукидид. I. 80—85.
Стр. 135 Эйстеддфод (валл. eisteddfod —заседание, совещание) —в
средние века — собрание или соревнование бардов и менестрелей; в XIX в.
возродилось как объединение культурного характера в Уэльсе с целью
сохранения и развития валлийской культуры: музыки, литературы, языка,
а также поддержания особого национального духа в Уэльсе.
Стр. 140 Священная Римская империя германской нации (902—1806 гг.) —
объединение феодальных государств Германии, а до 2-й пол. XIII в. и
Италии, под властью германских императоров, претендовавших на звание
светского главы всего христианского мира; императоры вели
напряженную и длительную борьбу с Папами Римскими за главенство в Европе.
Стр. 143 Ганзейский союз северо-немецких торговых городов и общин
сложился в XIII—XIV вв. (слово Hanse готского происхождения; так в
средние века именовали в Германии гильдию или объединение). Ядром

%q8 Примечания
союза были города Любек, Гамбург и Бремен, а всего в него входило
порядка loo городов. Союз имел конторы и склады в Англии, Франции,
Нидерландах, России (Великий Новгород), скандинавских странах,
располагал общей казной, мог в случае необходимости собрать вооруженные
силы, пользовался различными привилегиями в торговле. Ганза пришла в
упадок в XVI—XVII вв., в частности, из-за отсутствия централизованного
управления и появления сильных торговых конкурентов в лице Англии,
Голландии, Швеции.
...Канарские острова открыты в 133° г- ~ Никольсон ошибается: на
самом деле острова были известны европейцам еще в римскую эпоху, затем
в 999 г вновь открыты арабами. С XV в. принадлежат Испании.
Португальцы основали Макао в 153 7 г-~ Первое поселение в Макао на
юге Китая португальцы основали на самом деле в 1557 г-
Левант (от фр. «lever» — вставать, всходить) — название восточного
побережья Средиземного моря; чаще всего этим термином именовали
Малую Азию и Сирию, Анатолию и Ближний Восток, иногда его
применяли ко всему побережью от Греции до Египта.
Стр. 153 Бъёркё— остров в Финском заливе. 24 июля 1905 г- близ него на
царской яхте «Штандарт» состоялось свидание двух императоров —
германского и российского. Вильгельму II удалось убедить Николая II в
необходимости подписать договор о союзе между Германией и Россией — при
том, что на тот момент у России уже существовал союзнический договор с
Францией, который в результате оказывался под угрозой. Бьёркский
договор, подписанный в тайне не только от Франции, но и от министра
иностранных дел России, так и не вступил в действие, поскольку некоторые
российские министры выступили его решительными противниками.
Стр. 155 —германской императрице... — Речь идет об императрице Августе,
находившейся в хороших отношениях с английской королевой Викторией,
чья дочь была замужем за сыном Августы, германским наследным принцем
Фридрихом (позднее ставшим императором Фридрихом III на 99 дней).
Никольсон переоценивает роль королевы Великобритании; на самом деле
Бисмарк, готовивший в 1875 г- войну против Франции, был вынужден
пойти на попятный под давлением не столько Англии, сколько России.
Стр. 156 Парижская мирная конференция, выработавшая Версальский
мирный договор, открылась i8 января 1919 г- Хотя к участию в ней было
допущено по два представителя от пяти великих держав —Англии, Франции,
США, Италии и Японии, — фактически все важнейшие вопросы решались на
совещаниях Клемансо, Ллойд Джорджа и Вильсона. Представители Японии,
заинтересованные главным образом в дальневосточных делах, не проявляли
большой активности, итальянские же делегаты даже одно время уходили
с конференции в знак протеста. Завершилась конференция подписанием
мирных договоров: 1ерманией — 28 июня 1919 г- в Версале, Австрией — ю

Примечания qoQ
сентября ig ig г. в Сен-Жермене, Болгарией— 27 ноября ig ig г. в Нёйи,
Венгрией — \ июня ig20 г. в Трианоне, Турцией — ю августа ig2o г. в Севре.
Кроме того, 28 апреля ig ig г. конференция приняла устав Лиги наций.
Стр. 15g ...«европейский концерт»... — Под «европейским концертом»
принято понимать политическое сотрудничество пяти великих
европейских держав — Англии, Франции, Австрии, Пруссии и России, — начало
которому было положено на Венском конгрессе 1815 г. К концу XIX в.
«концерт» распался. На его месте появились две враждебные
группировки: сначала возник союз Германии и Австрии, к которым впоследствии
присоединилась Италия («Тройственный союз»), а с другой стороны —
франко-англо-российский союз («Тройственная Антанта»).
...мидлотианской избирательной кампании. — Баллотируясь в парламент
от шотландского графства Мидлотиан, Глад стон произнес две
выдающихся речи в ноябре 187g и марте i88o г. Благодаря им он вернулся в
парламент, где либералам удалось получить большинство мест, а
консерваторское правительство ушло в отставку.
Стр. i66 ...гражданская служба... — Ранее в западных демократических
странах этот институт именовался государственной службой, однако с
тех пор как в этих странах возникло понимание того, что чиновники
должны служить обществу, а не государству, название службы изменили.
В современной России она по-прежнему называется государственной.
- Стр. 167 «...не будет никаких тайных международных соглашений».
—Точная и полная формулировка первого пункта Вильсона на английском
языке: «Open covenants of peace, openly arrived at, after which there shall
be no private international understandings of any kind but diplomacy shall
proceed always frankly and in the public view».
Стр. i6g Франк&российский союз был заключен в i8gi—i8g3 гг. в
противовес Тройственному союзу. Стороны обязывались оказать взаимную
поддержку в случае нападения Германии или Италии (при поддержке
Германии) на Францию или нападения Германии или Австрии (опять-таки
при поддержке Германии) на Россию. Договор держался в секрете и был
опубликован советским правительством только в igi8 г.
Тройственный союз— союз Германии, Австрии и Италии. Сначала в
187g г. был заключен союз между Германией и Австрией, а в 1882 г. к нему
присоединилась Италия. Договор был возобновлен в 1887 г. и затем
неоднократно возобновлялся вплоть до igi3r. Bigi5r. Италия вышла из союза,
вступив в Первую мировую войну на стороне Англии и Франции.
Стр. 170 ...англ&российской конвенции igoy г....— По этому договору
были разделены сферы влияния в Персии (Иран), обеспечены
интересы Великобритании в Афганистане, а Тибет превращен в нейтральную
буферную зону.
Стр. 174 Тешен — город и округ в Силезии, на границе Польши и Чехии.

% 10 Примечания
В средние века был предметом спора между чешскими и польскими
королями. С XVI в. до 1918 г. входил в состав владений австрийских монархов.
В 1920 г. по результатам плебисцита конференция послов союзных держав
поделила округ между Чехословакией (промышленный район) и Польшей
(земледельческий район и г. Тешен, совр. Цешин). В октябре 1938 г. весь
округ был захвачен Польшей, а затем аннексирован Германией. В июне
1945 г- П°Д давлением СССР границы 1920—1938 гг. были восстановлены.
Стр. 178 Утрехтским миромназывается серия договоров, заключенных с
апреля 1713 по сентябрь 1714 г- Францией и Испанией с другими европейски-
мидержавамипо результатам войны заиспанское наследство (1701—1714 гг)-
По условиям мира Англия значительно увеличила свои колониальные
владения за счет Франции и Испании и заняла ведущие позиции в мировой
торговле, а испанский престол занял Филипп V, внук французского короля
Людовика XIV, отказавшийся от всех притязаний на французский трон.
Стр. 189 ...Бухлау... — В моравском замке Бухлау в сентябре 1908 г. австро-
венгерским и российским министрами иностранных дел — графом Л ексой
фон Эренталем и графом А.П. Извольским — было заключено устное
соглашение о возможной аннексии Австро-Венгрией турецкой провинции
БоснияТерцеговина в обмен на получение Россией для ее военных судов
права свободного прохода через проливы Босфор и Дарданеллы. Не
дожидаясь, пока Извольский обсудит с другими державами вопрос о проливах и
заручится их согласием, Эрентальуже в октябре 1908 г. провел аннексию.
Туари. - После вступления Германии в Лигу наций французский и
германский министры иностранных дел — Бриан и Штреземан —
встретились 17 сентября 1926 г. за завтраком во французской деревне Туари,
расположенной недалеко от Женевы. Они пытались договориться по
всем вопросам, актуальным для тогдашних отношений между Францией
и Германией (эвакуация союзных войск из Рейнской области, плебисцит
в Саарской области и др.). Наметившееся было соглашение не принесло
в конечном итоге никаких положительных результатов, потому что не
учитывало действительного соотношения сил в Европе, особенно
позиции Великобритании, не желавшей допустить заключения Францией и
1ерманией соглашения без участия ее самой.
Стреза— город в Италии, в котором 11—14 апреля 1935 г- проходила
конференция представителей Великобритании, Франции и Италии, где
обсуждался французский меморандум о нарушении Германией военных
статей Версальского договора (в марте 1935 г- правительство Гитлера
приступило к созданию армии на основе всеобщей воинской
повинности). Участники конференции осудили действия Германии и приняли
декларацию против одностороннего расторжения международных
договоров, подтвердив верность трех держав Локарнским договорам
1925 г., гарантировавшим неприкосновенность бельгийско- и франко-

Примечания ъ\\
германских границ. Поскольку Великобритания заявила, что будет
возражать против применения санкций к Германии, это серьезно подорвало
значение декларации.
...Мюнхен... — Мюнхенское соглашение, заключенное 30 сентября
1938 г. Германией, Великобританией, Францией и Италией, позволило
Гитлеру провести аннексию Судетской области Чехословакии. Кроме
того, британский премьер-министр Невилл Чемберлен и Гитлер
подписали декларацию о том, что во имя сохранения мира намерены разрешать
все разногласия путем консультаций.
Стр. îgi ...дельфийскихоракулов. — Оракулом (лат. oraculum)
именовался в древности храм, куда верующие обращались за предсказаниями по
самым разным вопросам, а также само божественное прорицание. Среди
оракулов особенно популярным и авторитетным был тот, что находился
при храме Аполлона в Дельфах (Греция).
Стр. 193 —Наполеон швырнул свою треуголку на пол, — результаты были очень
и очень печальны, — Свидание Наполеона с Меттернихом красочно изобразил
советский историк Е.В. Тарле в своей биографии императора французов
(см.: ТарлеЕ.В. Наполеон. М.: Изд-во АН СССР, 1957«Гл- Х1^ п-с- 339-34°)-
Результатом встречи стало решение Австрии примкнуть к
антинаполеоновской коалиции и невозможность для императора заключить мир на вполне
приемлемых (а кто-то даже считал, что и почетных) условиях.
Справедливости ради следует припомнить и тот случай, когда вспышка
ярости принесла Наполеону (тогда он еще именовался генералом
Бонапартом) успех на переговорах. Это произошло во время заключения с Австрией
мира в Кампо-Формио (октябрь 1797 г0- Именно убедительно разыгранный
Бонапартом гнев, в приступе которого он разбил дорогой фарфоровый
сервиз, побудил австрийского дипломата графа Кобенцля немедленно
согласиться на все требования французского полководца (об этом см., в частности:
МанфредА.З. Наполеон Бонапарт. М.: Мысль, 1972- Гл. V. С. 187—188).
Альхесирасская конференция— конференция тринадцати держав,
проходившая i6 января — 7 апреля 1906 г. в г. Альхесирасе (на юге
Испании). Она была созвана для разрешения острых вопросов, связанных
с франко-германским соперничеством в Марокко. На этой встрече,
проходившей в напряженной атмосфере, было принято решение о
создании Марокканского государственного банка под контролем Франции,
Великобритании, Германии и Италии, причем первая получила
наибольшую квоту в капитале этого банка; руководство марокканской полицией
было возложено на Францию и Испанию. Кроме того, на конференции
была провозглашена независимость султана Марокко, «целостность его
государства», «свобода и полное равенство» в Марокко для всех наций «в
экономическом отношении», однако эти положения остались на уровне
декларации. Значение конференции состояло в том, что Франция полу-

% 12 Примечания
чила дипломатическую поддержку со стороны Великобритании, США
и России — будущих союзников в Первой мировой войне, прелюдией к
которой, в частности, кризис в Марокко и являлся.
Спа — курорт в Бельгии, где 5—16 июля 1920 г. проходило заседание
Верховного совета союзных держав и Германии. На ней обсуждались
вопросы о репарациях и разоружении Германии. Из-за острых
разногласий между Великобританией и Францией на конференции не была
установлена общая сумма германских репараций, а лишь определена
квота для каждой из стран, имевших право на их получение. Что касается
вооружений, то германскому правительству, ссылавшемуся на «угрозу
революции», было позволено острочить выполнение военных статей
Версальского мирного договора 1919 г-
Стр. 196 Норпуа — персонаж произведений французского писателя
М. Пруста, дипломат старой школы, ограниченный, но с
представительной внешностью, «скучный, как дождь».
Стр. 198 ...«assents with civil leer»... — Аллюзия на цитату из
стихотворения английского поэта XVIII в. Александра Поупа «Послание к доктору
Арбатноту» (Epistles to Several Persons: Epistle to Dr. Arbuthnot):
Damn with faint praise, assent with civil leer,
And without sneering, teach the rest to sneer...
Еще Кальер предостерегал дипломатов от искушения говорить своему
правительству то, что оно желало бы услышать, а не то, что ему следовало бы
знать. — См.: Кальер Ф. де. Указ. соч. Гл. XIX: О депешах и о том, что в них
следует отмечать. С. 119—121.
Стр. 199 Набережная Орсе— См. примеч. к стр. 74-
Стр. 201 ...Даниил в клетку со львами... — Согласно Ветхому Завету, по
приказанию вавилонского царя Дария пророк Даниил был брошен в
львиный ров, а на следующий день найден в нем живым и здоровым (см.:
Дан. 6: i6—23)-
Стр. 202 ...системе «добыча— победителю»...— Смысл существующей
в США системы «добыча— победителю», или «дележа добычи» (spoils
system или patronage system), заключается в распределении должностей
в правительственном аппарате и посольствах между наиболее
влиятельными, активными или внесшими значительные суммы денег на
избирательную кампанию сторонниками победившей на выборах партии.
Применительно к дипломатии эта система проявляется в определении
на высокие дипломатические должности (чаще всего в ранге послов) так
называемых «политических назначенцев» (об этом см., напр.: Пахомов Е.,
СифуроваЛ. Указ соч. С. 103—104). Термин «spoils system» появился в США
в начале XIX в.

Примечания q i q
Стр. 2o6 Сан-Суси — замок близ Потсдама, резиденция прусского
короля Фридриха II, где он принимал выдающихся ученых, философов,
писателей и т. д.
Стр. 2од ...охарактеризовал англичан... — См.: Гейне Г. Женщины и
девушки Шекспира, 1838 г. / Пер. Ф.Н. Устрялова под ред. П.В. Быкова //
Полн. собр. соч. СПб.; М.: тов. М.О. Вольф, îgoo. Т. VII. С. 133-
Еще задолго до 1ейне практически те же самые слова Дж. Свифт вложил
в уста королевы Бробдингнега в своих «Путешествиях Гулливера»: «I cannot
but conclude that the bulk of your natives are the most odious race of little
pernicious vermin that nature ever suffered to crawl upon the surface of the earth».
Стр. 210 Виндзор—замок близ Лондона, резиденция королевской семьи.
Стр. 212 Кассандра — в древнегреческой мифологии дочь троянского
царя Приама, получившая дар прорицания от Аполлона, которому
обещала любовь. Когда она обманула Аполлона, ее прорицаниям перестали
верить, хотя они всегда сбывались. Прорицания Кассандры отличались
зловещим характером, она предсказывала только неприятные события.
...если мне будет позволено неправильно процитировать Вордсворта... —
Цитата из У. Вордсворта, аллюзию на которую приводит Никольсон,
выглядит так:
Suffering is permanent, obscure and dark,
And shares the nature of infinity.
( W. Wordsworth. The Borderers. Act III)
Стр. 2i7 Вильгельмштрассе—улица в Берлине, на которой во времена
Никольсона находилось германское министерство иностранных дел.
Стр. 218 Вогезы — горная цепь, по которой проходила
франко-германская граница до Первой мировой войны.
Стр. 224 Берхтесгаден— город в южной Баварии, недалеко от которого
находилась резиденции Гитлера. В середине сентября 1938 г. там проходили
предшествовавшие заключению Мюнхенского соглашения переговоры
между британским премьер-министром Невиллом Чемберленом и Гитлером.
Стр. 225 Лондонская конференция по репарациям проходила в июле —
августе 1924 г. На ней был принят предложенный Дауэсом порядок внесения
Германией репарационных платежей странам-победительницам.
Стр. 226 «Чекере» (Checkers) — официальная загородная резиденция
британского премьер-министра.
Конференция по ограничению морских вооружений проходила в Женеве не
в 1926 г., а в августе 1927 г- За кулисами этого форума работали
представители сталелитейных и других промышленных компаний,
заинтересованных в увеличении вооружений; они постарались сорвать конференцию,
что им и удалось.

414 Примечания
Международная экономическая конференция 1933 г> состоявшаяся в
Лондоне, закончилась неудачей, потому что делегация США была отозвана
президентом Ф.-Д. Рузвельтом ввиду невозможности договориться с
Великобританией о соотношении между фунтом стерлингов и долларом.
Стр. 235 —инцидента с Корфу... — Греческий остров Корфу в Ионическом
море был в 1923 г. захвачен Италией в виде репрессии за убийство на этом
острове итальянского председателя международной разграничительной
комиссии. Под давлением других держав Италия вернула остров Греции.
Стр. 237 Вестминстерский устав (Statute of Westminster, 11 декабря
1931 г.) установил юридическое равенство между Великобританией и
ее тогдашними доминионами (Канадой, Австралией, Новой Зеландией,
Южной Африкой, Ирландией и Ньюфаундлендом).
Стр. 240 Король Испании, не желая военных действий, согласился принести
извинения и возместить ущерб. — Король Людовик XIV принял извинения,
принесенные Испанией, на торжественном приеме 24 марта 1662 г. в
присутствии дипломатов всех стран (см. об этом, в частности: Блюш Ф.
ЛюдовикXTV. М.: Ладомир, 1998- С. 270—271; Сен-Симон. Мемуары: Полные
и доподлинные воспоминания герцога де Сен-Симона о веке
Людовика XIV и Регентства. М.: Прогресс, 1991- С. 107).
Стр. 247 Квиринал — дворец короля Италии (до 1946 r-)îтем же словом
обозначали итальянский королевский двор.
...Францию представлял вКвириналетолько поверенный в делах. — В ноябре
1938 г. новый французский посол в Риме Андре Франсуа-Понсе вручил
верительные грамоты, в которых итальянский король уже именовался
императором Абиссинии.
Стр. 252 ...надеется на помощь Великобритании в Женеве... — Никольсон
имеет в виду влияние Великобритании в Лиге наций.
Стр. 276 ... «Haus am Ballplatz»... — Здание в Вене, где размещалось
министерство иностранных дел Австро-Венгрии.
Блистательная Порта — принятое в Европе название Оттоманской
империи (Турции).
Стр. 290 Доктрина Монро — Была провозглашена американским
президентом Дж. Монро 2 декабря 1823 г. в ежегодном послании Конгрессу.
Содержит четыре основных принципа внешней политики страны:
1 ) США не вмешиваются во внутренние дела европейских держав или
войны между ними; 2) США признали существующие в Западном
полушарии колонии и зависимые территории и не вмешиваются в их дела;
3) никаких новых колоний в Западном полушарии возникать не должно;
4) всякая попытка со стороны любой европейской державы установить
контроль над любой нацией в Западном полушарии или угнетать кого-
либо будет рассматриваться Соединенными Штатами как враждебный
акт по отношению к ним самим.

Я15
Указатель имен
Абдул-Хамид II (Abdülhamid II; 1842-1918), султан Турции (1876-1909 гг.); за
репрессии в отношении христианского населения прозван «кровавым
султаном», зоо
Август, Гай Октавий, Гай Юлий Цезарь Октавиан, Август или Цезарь Август
(Caius Octavius, позднее Caius Julius Caesar Octavianus, а затем Augustus или
Caesar Augustus; 63 до н. э. — 14 н. э.), первый римский император (с 31 г.
до н. э.) после крушения Римской республики, разрушенной диктатурой
Юлия Цезаря, его двоюродного деда и приемного отца. 214
Августа (Maria Luise Augusta Katharina; 1811-1890), супруга короля Пруссии
(с i86i г.) и императора Германии Вильгельма I (с 1871 г.). 308
Аво, Клод де Мем, граф д' (Claude de Mesmes, comte cTAvaux; 1595-1650),
французский дипломат, посол в Венеции (1627-1632 гг.), Дании (1634 г.),
Швеции и Польше (1634-1635 гг.), в 1ермании при сейме Нижней Саксонии
(1634-1636 гг.); вел в Гамбурге переговоры с королями Дании и Швеции
( 1637-1642 гг.), чрезвычайный посол в Гааге (1643-1644 гг-)» один из
полномочных представителей Франции на конгрессе в Мюнстере (1644-1648 гг.);
активно участвовал в подготовке Вестфальского мирного договора. 51
Александр I, Александр Павлович (i777-1825), российский император из
династии Романовых (с i8oi г.); во время войн с Наполеоном I
попеременно становился то врагом его, то другом; один из лидеров европейской
коалиции, одержавшей окончательную победу над императором
французов (1813-1815 гг.); участвовал в Венском конгрессе (1814-1815 гг.), был
вдохновителем создания Священного союза (1815 г.), принимал участие
в его конференциях. 6о, 159» 225, 298
Александр II, Александр Николаевич (i8i8-i88i), российский император
(1855-1881 гг.); разработал вместе с советниками обширную программу
реформ внутренней жизни государства, самой крупной из которых было
освобождение крестьян от крепостной зависимости ( i86i г.); наступившая
после i866 г. реакция привела к росту революционно-террористических
движений, представители одного из которых организовали убийство
императора, gl, 155
Александр Ш, Александр Александрович ( 1845-1894) > российский император
(с i88i г.); сторонник русского национализма, а также концепции
«православие, самодержавие, народность»; его политика была нацелена на
ассимиляцию этнических меньшинств и преследование неправославных
религиозных групп. 91
Александр Македонский, Великий (35б_323 Д° н- э-)> Царь Македонии (с 336 г.
до н. э.), один из величайших в истории полководцев и государственных
деятелей, создатель обширной Восточной империи. 136

% 16 Указатель имен
Александр Обренович (Aleksandar Obrenovic; 1876-1903), король Сербии
(с 1889 г.); был убит вместе с женой Драгой и июня 1903 г. в результате
заговора радикально настроенных офицеров; с его кончиной династия
Обреновичей прекратилась. 248
Альварес, Алехандро (Alejandro Alvarez; 1868-1960), чилийский
юрист-международник; профессор сравнительного гражданского права в университете
Сантьяго; основатель (вместе с Дж. Брауном Скоттом) и генеральный
секретарь Американского института международного права; судья
Международного суда ООН (1946-1955 гг.); автор большого количества работ
по международному праву. 104
Альфан, Шарль-Анри (Charles-Henri Alphand; i879-1942)» французский
дипломат; посол в Москве (i933-193^ гг.); в Берне (с 1936 г.). 267
АльфонсXII(Alfonso XII; 1857-1885), король Испании (с 1874 г.). 84
Альфонс XIII (Alfonso XIII; 1886-1941)» король Испании (1886-1931 гг.); до
его совершеннолетия (1902 г.) в качестве регентши правила его мать
Мария-Кристина Габсбург-Лотарингская; свергнут с престола в результате
революции 1931 г. 93
Аполлон (Феб), в древнегреческой мифологии — один из наиболее почитаемых
богов. 120, 311, 313
Аранда, Педро-Пабло Абарка де Болеа, граф де (Pedro Pablo Abarca de Bolea,
conde de Aranda; 1718-1798), испанский военный и государственный
деятель, дипломат, посол в Париже (i773~i7^7 гг.). 55
Аргус, в греческой мифологии — стоглазое чудовище, посланное Герой, женой
Зевса, сторожить его возлюбленную Ио, превращенную в корову; убит
Гермесом. 120
Аристотель (384-322 до н. э.), один из величайших философов Древней
Греции. 184
Аркос, Хосе де Брунетти-и-Кайосо, герцог де (José de Brunetti у Cayoso, duque
de Arcos), испанский дипломат, посланник в Мексике, в США накануне
испано-американской войны 1898 г., полномочный министр в Чили (с
1892 г.). 88-89
Архидам П (ум. 427 до н. э.), спартанский полководец и царь (469-427 гг. до н. э.).
i34-i35>3°7
Баррер, Пьер-Эжен-Камилл (Pierre-Eugène-Camille Barrère; 1851-194°)'
французский дипломат, посол в Риме ( i Sgy-1924 гг. ), сыграл большую роль в деле
вовлечения Италии в мировую войну на стороне союзников. 67, 2i8, 300
Бевин, Эрнест (Ernest Bevin; 1881-1951). британский государственный деятель;
лидер профсоюзного движения; министр иностранных дел (i945~i95i гг.). 261
Бёрк, Эдмунд (Edmund Burke; 1729-1797)' британский государственный
деятель, парламентский оратор, политический мыслитель и публицист;
известен своей непримиримой позицией по отношению к французским
якобинцам. 39» 126, 292
Берни, Франсуа-Жоашен де Пьер де (François-Joachim de Pierre de Bernis; 1717-

Указатель имен
1794)' французский государственный деятель, дипломат, кардинал (1758 г.);
посол в Венеции (1752-1755 rr-)î сыграл важную роль в «дипломатической
революции» 175^_1757 гг-> заключив союз с Австрией, направленный
против Фридриха II Прусского; министр иностранных дел ( 1757-1758 гг.);
архиепископ Альби (с 1764 г.); посол в Риме (1769-1794 гг)- 54' 55
Бернсторф, Иоганн-Генрих, граф фон (Johann-Heinrich, Graf von Bernstorff;
1862-1939), германский дипломат, посол в Вашингтоне (1908-1917 гг-)> в
Константинополе (1917-19*8 г.); после прихода к власти Гитлера
эмигрировал в Женеву. 210, 211, 288
Бертело, Филипп-Жозеф-Луи (Philippe-Joseph-Louis Berthelot; 1866-1934)'
французский дипломат; на протяжении длительной карьеры в МИДе
оказывал значительное влияние на формирование французской внешней
политики во время Первой мировой войны и в послевоенной
администрации А. Бриана; генеральный секретарь МИДа (1920 г.); будучи обвинен
в том, что, пользуясь служебным положением, оказывал содействие
Промышленному банку Китая, в котором его брат был директором, ушел
в отставку (1921 г.); был амнистирован и вновь назначен генеральным
секретарем МИДа (1925-1932 rr-)î способствовал установлению франко-
советских дипломатических отношений. 2i8
Бессарион, Иоанн (Johan Bessarion; 1403-1472)» византийский гуманист и
богослов, дипломат, кардинал (i439 r-)î один из самых образованных
людей своего времени; выполнял важные дипломатические миссии по
поручению Пап Римских; посол к Людовику XI (1471 r-)ï организовал в
Риме философский кружок по изучению произведений Платона; патриарх
Константинопольский (с 1463 г-)- 43
Бетманн-Гольвег, Теобальд-Теодор-Фридрих-Альфред фон (Theobald Theodor
Friedrich Alfred von Bethmann Hollweg; 1856-1921), германский
государственный деятель, рейхсканцлер (1909-1917 гг0- 1]l» Зб~37' *б4» г^5
Бирон, Арман-Луи де Гонто, герцог де, до 1788 г. носил имя герцога де Лозена
(Armand-Louis de Gontaut, duc de Biron, duc de Lauzun; 1747-1793),
французский полководец; в молодости вел весьма распутный образ жизни;
принимал участие в американской войне за независимость под началом
графа де Рошамбо; поддержал французскую революцию 1789 г. и принимал
участие в различных военных кампаниях; был арестован по обвинению в
измене и гильотинирован. 59
Бисмарк, Отто-Эдуард-Леопольд, князь фон, граф фон Бисмарк-Шёнхаузен,
герцог Л ауэнбургский (Otto Eduard Leopold, Prince von Bismarck, Graf von
Bismarck-Schönhausen, Herzog von Lauenburg; 1815-1898), германский
государственный деятель и дипломат; сыграл главную роль в
воссоединении Германии и создании Германской империи (1870-1871 гг.);
рейхсканцлер (1871-1890 гг.). 31, 32, 35' 46,64,65, 72, 8г, 95' 105' 15°> *55' l6<>, 161,
178, 217, 232, 299» 3°8
Бойст, Фридрих-Фердинанд, барон, затем граф фон (Friedrich Ferdinand,
Freiherr, затем Graf von Beust; 1809-1886), саксонский, затем австрий-

Ч18 Указатель имен
ский государственный деятель и дипломат; премьер-министр и министр
иностранных дел Саксонии (1858-1866 гг.); способствовал выступлению
Саксонии на стороне Австрии в австро-прусской войне i866 г.; после
поражения Австрии вышел в отставку и перешел на австрийскую службу,
вначале в качестве министра иностранных дел (1866-1867 гг-)> затем
канцлера (министра-президента) (1867-1871 гг.); посол Австро-Венгрии
в Лондоне (1871-1878 гг.) и Париже (1878-1882 гг.). 64
Боккаччо, Джованни (Giovanni Boccaccio; 1313-1 375) » итальянский писатель и
поэт; вместе с Ф. Петраркой заложил основы гуманизма эпохи
Возрождения; известен сборником новелл под названием «Декамерон»; посол
Флорентийской республики в Равенне ( 1350 г.), в Падуе, Романье и Тироле ( 1351
г.), в Авиньоне у Папы Иннокентия VI (в 1353 г-)» а затем Урбана V. 127
Болейн, сэр Томас, граф Уилтшир и Ормонд (Sir Thomas Boleyn, Earl of
Wiltshire and Ormonde; 1477-1539), английский государственный деятель
и дипломат; несколько раз ездил послом Генриха VIII во Францию; отец
знаменитой Анны Болейн, жены Генриха VIII. 128
Бомарше, Пьер-Огюстен Карон де (Pierre-Augustin Caron de Beaumarchais;
1732-1799), французский драматург. 301
Бофор, Франсуа де Вандом, герцог де (François de Vendôme, duc de Beaufort;
1616-1669), французский принц; был арестован как один из руководителей
заговора по смещению Мазарини и заключен в Венсеннский замок
(сентябрь 1643 г); после побега (май 1648 г.) стал одним из лидеров Фронды
(1648-1653 гг.); адмирал, погиб во время войны в Кандии. 51
Брайс, Джеймс, виконт Брайс (James Вгусе, Viscount Bryce of Dechmont;
1838-1922), британский государственный деятель, историк и дипломат;
преподаватель права в Оксфорде (1870-1893 rr-)î заместитель министра
иностранных дел ( 1886 г.); посол в Вашингтоне ( 1907-1913 гг.); автор книги
«Священная Римская империя» (Holy Roman Empire, 1864). 243
Брантом, Пьер де Бурдейль, аббат и сеньор (Pierre de Bourdeille, abb et
seigneur de Brantôme; 1540-1614), французский мемуарист. 43
Бриан, Аристид (Aristide Briand; 1862-1932)* французский государственный
деятель; 11 раз был премьер-министром, 4 раза министром иностранных дел;
один из создателей Лиги наций и авторов пакта Бриана-Келлога (1928 г.);
лауреат Нобелевской премии мира (вместе с Густавом Штреземаном, 1926 г.).
21, 92-93'224, З10
Бридуазон (Bridoison), персонаж из комедии «Женитьба Фигаро»
французского драматурга Бомарше. 85, З01
Бройль, Шарль-Жак-Виктор-Альбер, герцог де (Charles-Jacques-Victor-Albert, duc
de Broglie; 1821-1901), французский государственный деятель, дипломат,
историк и литератор; депутат Национального собрания (1871-1885 гг., с
перерывами); посол в Лондоне (1871-1872 гг.); дважды короткое время возглавлял
кабинет (1873-1874 и ^77 гг); член Французской академии (1862 г.). 110
Булвер, Уильям-Генри Литтон Булвер, барон Даллинг и Булвер (William Henry
Lytton (Earle) Bulwer, Baron Dallingand Bulwer of Dalling; 1801-1872), бри-

Указатель имен
танский дипломат, посол в Испании (i843-1848 гг.), откуда был выслан, в
США (1849-1852 гг.), в Константинополе (1858-1865 гг.); соавтор
официальной биографии лорда Пальмерстона. 1Ô2, 248, 287
Бурбоны (фр. Bourbons, исп. Borbôns, um. Borbone), один из наиболее
известных королевских домов в Европе (как дворянский род известен с нач.
XI в.); правили во Франции (1589-1792» 1814-1830 гг., младшая, Орлеанская
ветвы830-1848гг.),Испании(1700-1808,1813-1868,1874-19З1' Y<àlb~™°
наст, время), в Неаполе и на Сицилии (i734_18o6, 1815-1861 гг.), в Парме
(1748-1802, 1847-1859 гг-)- 296
Буржуа, Леон-Виктор-Опост (Léon-Victor-Auguste Bourgeois; 1851-1925),
французский государственный деятель и дипломат; премьер-министр ( 1895-1896 гг. ),
делегат от Франции на Гаагской конференции мира (1899 г.) и на Альхесирасской
конференции по поводу статуса Марокко (1906 г.), представитель Франции в
Лиге наций (1919 r-)î лауреат Нобелевской премии мира (1920 г.). 103
Бюлов, Бернгард-Генрих-Мартин-Карл, князь фон (Bernhard Heinrich Martin
Karl, Fürst von Bülow; 1849-1929), германский государственный деятель и
дипломат; посол в Риме (1894 г.); статс-секретарь по иностранным делам
(1897 г-)> рейхсканцлер и премьер-министр Пруссии (1900-1909 гг.); после
начала Первой мировой войны был вновь назначен послом в Италии
(декабрь 1914 г-)> но удержать ее от вступления в войну на стороне Англии и
Франции ему не удалось, и, 95"9б, 164, 185-186, 210,211, 232
Бюлов (Бюлов-старший), Бернгард-Эрнст фон (Bernhard Ernst von Bülow;
1815-1879), датско-германский государственный деятель и дипломат;
статс-секретарь по иностранным делам (с 1873 г-)- гФ
Валевский, Александр-Флориан-Жозеф Колонна, граф (Alexandre-Florian-
Joseph Colonna, comte Walewski; 1810-1868), французский государственный
деятель и дипломат; сын Наполеона I и польской графини Марии Валев-
ской; при Наполеоне III посланник во Флоренции, Неаполе, Мадриде и
Лондоне; министр иностранных дел (1855-1860 гг.). 66
Васко да Гама, граф да Видигейра (Vasco da Gama, conde da Vidigueira; 1460-
1524), португальский мореплаватель; в 1497 г. обогнул Африку с юга (мыс
Доброй Надежды) и в 1498 г. достиг Индии, открыв морской путь из Европы
на Восток; совершил еще два путешествия в Индию (1502-1503 гг., 1524 г.);
вице-король Индии (1524 г.); способствовал превращению Португалии в
мировую державу. 143
Ватеиль, Шарль, барон де (Charles, baron de Vatteville; ум. 1670), испанский
дипломат; выходец из провинции Франш-Конте; представлял Испанию на
конференции по заключении Пиренейского мира с Францией (1659 г.); посол
в Лондоне ( i66i г.), был отозван после инцидента с французским послом
графом д'Эстрадом; губернатор провинции Бискайя; посол в Лиссабоне. 86
Вейс, Жан-Жак (Jean-Jacques Weiss; 1827-1891), французский журналист. 52
Веллингтон, Артур Уэллсли, герцог (Arthur Wellesley, ist Duke of Wellington;
1769-1852), британский полководец и государственный деятель, фельдмар-

Указатель имен
шал (1813 г.); командовал союзными войсками, одержавшими победу над
Наполеоном I в битве при Ватерлоо (i8 июня 1815 г.), после чего вторгся
во Францию и занял Париж; премьер-министр (1828-1830 гг.). 6i, 275
Верженн, Шарль Гравье, граф де (Charles Gravier, comte de Vergennes; 1719-1787),
французский государственный деятель и дипломат; посол в Трире ( 175° г) »
Ганновере (1752 гг.), Турции (1754-1768 гг.), Швеции (1771-1774 rr)î после
восшествия на престол Людовика XVI министр иностранных дел,
способствовал заключению союза с США против Англии (1778 г.). 55' 5^» 101
Виктория, или Александрина-Виктория (Alexandrina Victoria; 1819-1901),
королева Великобритании (с 1837 г.). императрица Индии (с 1876 г.). 147*
!54-i55> 207, 241, 3°°> 3°8
Викфор, Авраам де (Abraham de Wicquefort; 1606-1682), голландский дипломат,
историк и переводчик; резидент курфюрста Бранденбургского в Париже
(1626-1658 гг.); советник и министр-резидент герцога Брауншвейгского-
Целле в Гааге (i674-1675 rr-)î после крушения партии Яна де Витта
(растерзанного толпой в 1672 г.) был посажен в тюрьму в Голландии (1675 г.),
затем бежал в Целле (1678 г.), где и умер. 295
Виллар, Клод-Луи-Эктор, герцог де (Claude-Louis-Hector, duc de Villars; 1653-
1734), французский полководец и дипломат; в молодости прославился
рядом побед во время голландской войны (1672-1678 гг.); посланник в
Баварии (1683 г.), посол в Австрии (1698 г.); отличился во время войны за
испанское наследство (1701-1714 гг-)> особенно в сражении при Денене
(24 июля 1712 г.), где разбил войска принца Евгения Савойского. 53' 7°
Виллель, Жан-Батист-Гийом-Жозеф, граф де (Jean-Baptiste-Guillaume-Joseph,
comte de Villèle; 1773-1854), французский государственный деятель эпохи
Реставрации, премьер-министр (1821-1828 гг.). юб
Вильгельм I, принц Оранский, граф Нассауский, по прозвищу Молчаливый
(Willem, prins van Oranje, graaf van Nassau, Willem de Zwijger; 1533-1584),
первый из наследственных штатгальтеров (стадхоудеров) Соединенных
провинций (с 1572 г-)> 0ДИН из руководителей
национально-освободительной борьбы против испанского владычества и католицизма в Нидерландах;
был убит католиком-фанатиком в Дельфте. 50
Вильгельм II (Wilhelm II, Friedrich Wilhelm Viktor Albert; 1859-1941 ),
германский император и король Прусский (1888-1918 гг.); был свергнут с престола
в результате поражения в Первой мировой войне и затем жил в эмиграции
в Голландии. i6, 17, 36. 72' х47> 15°' 153» 3°8
Вильгельм III(William III; 1650-1702), штатгальтер (правитель) Соединенных
провинций под именем Виллема-Хендрика (Вильгельма-Генриха), принца
Оранского (Willem Hendrik, Prins van Oranje; 1672-1702 гг.); король
Великобритании (1689-1702 гг.). 298
Вильгельм Завоеватель (William the Conqueror; 1028-1087), один из лучших
полководцев и правителей в средневековой Европе; герцог Нормандский
(с 1035 г.), ставший самым крупным феодалом во Франции; вторгся в
Англию и, одержав победу над англосаксами, стал ее королем (юбб г.). 126

Указатель имен
Вильмен, Абель-Франсуа (Abel-Françpis Villemain; i79°~i87o), французский
писатель, критик, историк литературы, государственный деятель; член
Французской академии (1831 г.). g 1
Вильруа, Никола де Невиль, сеньор де (Nicolas de Neufville, seigneur de Villeroi;
1543-1617), французский дипломат и государственный деятель; один из
ближайших советников королей Карла IX, 1енриха Ш и Генриха IV;
государственный секретарь по иностранным делам (1567-1588, I594~i6i3» 1617 гг0- 49
Вильсон, Томас-Вудро (Thomas Woodrow Wilson; 1850-1924), американский
государственный деятель, 28-й президент США (i9i3-1921 rr-)î играл большую
роль в выработке Версальского договора после окончания Первой мировой
войны (i9i9r-)HB организации Лиги наций, в которой видел «свободный
союз народов», призванный создать новый порядок в международных
отношениях. 99» 132,135' 147' 156> i57> i65> i67> i68> 224, 234, 255, 274, 307-309
Виньо, Генри (Henry Vignaud; 1830-1923), американский дипломат; второй
(1875-1882 гг.), затем первый секретарь (1882-1909 гг.) американской
миссии (позднее посольства) в Париже, одно время замещал
отсутствовавшего посла (в 1895 г-)- 92
Висконти (Visconti), правившее в Милане семейство, игравшее определяющую
роль в Северной Италии в XTV-XV вв. 306
Вольней, Константин-Франсуа де Шасбёф, граф де (Constantin-Fran ois de
Chasseboeuf, comte de Volney; 1757-1820), французский
ученый-ориенталист, историк, философ и публицист; во время Французской революции
был членом Учредительного собрания (i79° г-)- 45
Вольтер, Франсуа-Мари Аруэ (François-Marie Arouet, dit Voltaire; 1694-1778),
великий французский поэт, драматург, историк и философ эпохи
Просвещения. 52, 93» 99» i°3> i°5> 3°i
Вордсворт, Уильям (William Wordsworth; 1770-1850)» английский поэт,
крупнейший представитель романтизма. 212, 313
Габсбурги (Habsburg или Hapsburg), др. назв. —Австрийский дом, германская
королевская династия, представители которой правили Священной Римской
империей (с XIII в.) и Испанией (с XVI в.), а также многими зависимыми от
этих государств территориями в Европе и во всем мире. 64, 294» 298
Гамбетта, Леон (Léon Gambetta; 1838-1882), французский государственный
деятель, республиканец, один из основателей Третьей республики;
премьер-министр (1881-1882 гг.). 66
Гамильтон, Александр (Alexander Hamilton; i757~i8°4)> американский
политический деятель, главный сторонник создания в США сильного
центрального правительства; погиб на дуэли. 103
Гардине, Чарльз, барон Гардинг (Charles Hardinge, ist Baron Hardinge of Penshurst;
1858-1944), британский дипломат, посол в Санкт-Петербурге (1904-1906
гг.), постоянный заместитель министра иностранных дел (1906-1910,1916-
1920 гг.), вице-король Индии (1910-1916 гг.), делегат на Парижской мирной
конференции (1919 г-)> посол в Париже (1920-1922 гг.). 74

^ 2 2 Указатель имен
Гарибальди, Джузеппе (Giuseppe Garibaldi; 1807-1882), итальянский народный
герой, борец за национальное освобождение и воссоединение Италии. 105
Гаррис, Джеймс, граф Малмсбери (James Harris, Earl of Malmesbury; 1746-1821),
английский дипломат, занимал много дипломатических постов, посол в
Санкт-Петербурге при Екатерине II (i777_17^2 гг)- х47' 151_153» 1^2' х88
Гаррисон, Бенджамин (Benjamin Harrsion; i833_i901)> американский
государственный деятель, 23-й президент США (1889-1893 гг.). 92
Гвиччардини, Франческо (Francesco Guicciardini; 1483-154°)» итальянский
историк, дипломат и государственный деятель Флоренции и Святого
Престола. 128
Гегель, Георг-Фридрих-Вильгельм (Georg Friedrich Wilhelm Hegel; 1770-1831),
великий немецкий философ. 214, 215
Гейне, Кристиан-Иоганн-Генрих (ChristianJohann Heinrich Heine; 1797-1856),
выдающийся немецкий поэт. 209-210, 313
Гейнзиус, Антоний (Anthonie Heinsius; 1641-1720), нидерландский
государственный деятель; советник-пенсионарий 1олландии (с 1689 г.), один из главных
советников принца Вильгельма Оранского; во время войны великого
альянса (1687-1697 гг.) и войны за испанское наследство (1701-1714 гг.)
руководил голландским сопротивлением французскому нашествию. 53
Генрих III (Henri III; 1551" 1589)» последний король Франции из династии
Валуа (с 1574 г-) î убит католиком-фанатиком. 74» 295
Генрих IV(Henri IV; i553-1610)' король Наварры под именем Генриха III (с
1572 г.), первый король Франции из династии Бурбонов (с 1589 г.); убит
католиком-фанатиком. 37» 49> 5°' 53' 101> 292> 295
Гермес (Меркурий), в древнегреческой мифологии - бог-покровитель
скотоводства, торговли и путешественников, посланник богов. 113, 120, 134
Гёте, Иоганн-Вольфганг фон (Johann Wolfgang von Goethe; 1749-1832),
великий немецкий поэт. 59
Гизо, Франсуа-Пьер-Гийом (François-Pierre-Guillaume Guizot; 1787-1874)»
французский историк и государственный деятель; посол в Лондоне (1840
г.); министр иностранных дел (1840-1848 гг.). 190-191
Гитлер, Адольф (Adolf Hitler; 1889-1945)' германский рейхсканцлер, лидер
немецкого национал-социализма, диктатор нацистской 1ермании; покончил с
собой в последние дни перед окончательной капитуляцией германских войск
во Второй мировой войне. 21, 150, 176, 200, 214, 233» 234» 310> З11» 313
Гладстон, Уильям Юарт (William Ewart Gladstone; 1809-1898), британский
государственный деятель; по происхождению шотландец; выдающийся
оратор; четыре раза занимал пост премьер-министра Великобритании
(1868-1874» 1880-1885, i886, 1892-1894 гг.). 155» х59» 2°7» 3°9
Гольштейн, Фридрих, по прозвищу «серое преосвященство» (Friedrich
Holstein, die graue Eminenz; 1837-1909), германский государственный
деятель; в качестве советника министерства иностранных дел играл
важнейшую роль в формировании внешней политики Германии (с
1876 г.). 217

Указатель имен
Гомер (VIII-VII вв. до н. э.), полулегендарный древнегреческий поэт-сказитель;
предположительно, автор двух величайших эпических поэм, «Илиады» и
«Одиссеи». 121, 304
Горчаков, Александр Михайлович, князь (1798-1883), российский
государственный деятель и дипломат; занимал ряд дипломатических постов в
Лондоне, Риме, Берлине, Флоренции, Вене и др.; министр иностранных
дел (1856-1882 гг.); государственный канцлер (1867-1882 гг.); участвовал
в Берлинском конгрессе (1878 г.). 65
Гошен, сэр Эдуард (Sir Edward Gochen; i847_1924)» британский дипломат;
посол в Вене (1905-1908 гг.), Берлине (1908-1914 гг.). 3^> 98
Грабарь, Владимир Эммануилович (1865-1956), русский правовед,
юрист-международник, автор трудов по теории и истории международного права. 307
Гранвилл, Джордж Ливсон-Гауэр, граф (George Leveson-Gower, 2nd Earl
Granville, Viscount Granville of Stone Park, Baron Leveson of Stone; 1815-
1891), британский государственный деятель, министр иностранных дел
(1870-1874» 1880-1885 гг.). 258-259
Гранди, Дино, граф ди Мордано (Dino Grandi, conte di Mordano; 1895-1988),
итальянский государственный деятель и дипломат; министр иностранных дел
( 1929-19З2 гг.); посол в Лондоне (1932-1938 гг.); будучи высокопоставленным
деятелем фашистского режима, способствовал падению Муссолини. 220
Грей, сэр Эдуард, виконт Грей (Sir Edward Grey, 3rd Baronet, ist Viscount Grey
of Fallodon; 1862-1933), британский государственный деятель; министр
иностранных дел (1905-1916 гг.). 107-109, 169, 2oi, 260, 274
Гренвилл, Уильям Уиндэм, барон Гренвилл (William Wyndham Grenville, Baron
Grenville of Wotton-under-Bernewood; 1759-1834), британский
государственный деятель; министр иностранных дел в кабинете его двоюродного брата,
У. Питта-мл. (1791-1801 гг.), премьер-министр (1806-1807 гг.); канцлер
Оксфордского университета (1810-1834 гг.). 246
Гроот, Петер де (Pieter de Groot; 1615-1678), голландский дипломат; сын Гуго
Гроция; посол Соединенных провинций в Швеции (i668 г.), во Франции
(1670-1672 гг.). 89
Гроций, Гуго (лат. Hugo Grotius, нидерл. Huigh или Hugeianus de Groot; 1583-
1645), голландский юрист, государственный деятель и дипломат; посол
Голландии в Англии (1613 г.), посол Швеции во Франции (1634" 1635 гг.);
один из основателей науки международного права; главное сочинение -
«О праве войны и мира» (De iure belli ас pacis, 1625)- 39' 132» 293
Гунарис, Деметриус (Dimitrios Gounaris; 1867-1922), греческий политический
деятель; премьер-министр (1915» 1921-1922 гг.); вместе с пятью другими
министрами и генералами был расстрелян по приговору военного суда
после государственного переворота под руководством полковника Н. Плас-
тираса. 248
Гурвиль, Жан-Эро (Jean-Hérauld Gourville; 1625-17°3)> французский
авантюрист и финансовый делец, секретарь герцога де Ларошфуко;
приближенный Никола Фуке, после его падения был приговорен к смертной казни

Указатель имен
за финансовые спекуляции и казнокрадство, но сумел бежать за границу
(1663 г.); вернувшись тайно во Францию, поступил на службу к принцу Кон-
де ( i668 г.); выполнял различные поручения дипломатического характера
(в Германии, Голландии, Испании). 30
Д'Абернон, Эдгар Винсент, виконт (Edgar Vincent, ist Viscount D'Abernon;
1857-1941), британский государственный деятель, дипломат, писатель;
финансовый советник египетского правительства (1883-1889 гг.); посол
в Берлине (1920-1926 гг.); участвовал в проведении «плана Дауэса»; автор
мемуаров под названием «Посол мира» (An Ambassador of Peace. L: Hodder
&Soughton, 1929-1931).
Давид (?-ок. 970 до h. э.), царь Израиля (примерно с юоо г. до н. э.). 83
Даниил, ветхозаветный пророк. 20i, 312
Данте Алигъери (Dante Alighieri; 1265-1321), великий итальянский поэт, автор
знаменитой «Божественной комедии» и других произведений в стихах и
прозе; принимал активное участие в политической жизни Флоренции. 127
Дарий, в библейской книге пророка Даниила — мидийский царь,
вымышленный персонаж, возможно, отождествляемый с персидским царем Дарием
1(55°-486Д°н-э-)-312
Дауэс, Чарльз Гейтс (Charles Gates Dawes; 1865-1951)' американский
государственный деятель; председатель Комитета экспертов, составившего план
реорганизации финансовой системы Германии («план Дауэса», 1924г.); вице-
президент США (1925-1929 гп); посол в Великобритании (1929-19З2 rr-)î
лауреат Нобелевской премии мира (вместе с сэром Остином Чемберленом,
1925 г.); автор мемуаров под названием «Дневник посла в Великобритании»
(Journal as Ambassador to Great Britain. N.Y., 1939). 225, 313
Деказ, Эли, герцог, герцог Глюксберг (Élie, duc Decazes, Hertugaf Glücksberg;
1780-1860), французский политический деятель; после реставрации
Бурбонов был министром полиции (1815-1818 гг.), министром внутренних
дел (1818-1820 гг.); посол в Англии (1820-1821 гг.). 66
Декарт, Рене (René Descartes; 1596-1650), великий французский философ
и математик. 91
Делькассе, Теофиль (Théophile Delcassé; 1852-1923)» французский
государственный деятель и дипломат; министр иностранных дел (1898-1905,
1914-1915гг)- !5>66
Демосфен (384-322 до н. э.), древнегреческий государственный деятель,
выдающийся оратор. 304, 3°5
Депре (Desprez), французский дипломат. 75
Дерби, Эдвард-Джордж Вилльерс Стэнли, граф (Edward George Villiers Stanley,
17th Earl of Derby; 1865-1948), британский государственный деятель;
военный министр (1916, 1922-1924 гг.); посол в Париже (1918-1920 гг.). 243
Джефферсон, Томас (Thomas Jefferson; i743_1^26)> американский
государственный деятель и политический философ; главный автор Декларации
независимости 4 июля 1776 г.; посланник во Франции (1784-1789 rr-)î

Указатель имен
государственный секретарь (1789-1794 rr-)î организатор партии
республиканцев (впоследствии — демократов), стоявших за децентрализацию в
противовес федералистам во главе с А. Гамильтоном; 3-й президент США
(1801-1809 гг.). 103
Джонсон, Бенджамин (Бен) (Ben или Benjamin Jonson; 1572-1637). английский
драматург, лирический поэт и литературный критик. 294
Дино, Доротея, герцогиня де, герцогиня де Талейран-Перигор и де Заган
(Dorothée, duchesse de Dino, de Talleyrand-Périgord et de Sagan; 1793-1862),
дочь герцога Курляндского; супруга племянника знаменитого Талейрана,
Александра-Эдмона де Талейран-Перигора (с i8o8 г.); спутница последних
десятилетий жизни Талейрана, его «Эгерия». 34
Дионисий Галикарнасский (fl. 20-10 гг. до н. э.), древнегреческий историк и
знаток риторики. 305
Драга Машин (Draga Masin; 1867-1903)' королева Сербии, жена короля
Александра Обреновича (с 1900 г.); была убита вместе с ним. 248
Дрейфус, Альфред (Alfred Dreyfus; 1859-1935)' французский офицер, чей
судебный процесс по обвинению в государственной измене (известный
как «дело Дрейфуса») оказал огромное влияние на политическую и
общественную жизнь во Франции времен Третьей Республики, го
Друэнде-Люи, Эдмон (Edmond Drouyn de Lhuys; 1805-1881), французский
государственный деятель, министр иностранных дел при Наполеоне III (1848,
1851-1852, 1852-1855. 1862-1866 гг.); посол в Лондоне (1849 г-)-66
Дэй, Уильям Руфус (William Rufus Day; 1849-1923)' американский юрист;
помощник госсекретаря (1897-1898 гг.), госсекретарь (1898 г.); председатель
комиссии по мирным переговорам с Испанией; член Верховного суда (с
1903 г.). 47-48, 88-89
Евгений, принц Савойский-Кариньяно (Franz Eugen, Prinz von Savoyen-
Carignan; 1663-1736), выдающийся австрийский полководец; фельдмаршал
(1692 г.); особенно отличился в войнах против Турции (1683-1688, 1697»
i7i5-1718 гг-)> в войне Великого альянса (1689-1697 гг-) и войне за
испанское наследство (1701-1714 гг-)_ обе против Франции. 53
Екатерина II, Великая (1729-1796), российская императрица (с 1762 г.). 147,
150-152, 184
Елизавета I (Elizabeth I; 1533_16оз), королева Англии (с 1558 г-)> последняя
представительница династии Тюдоров. 53> 87, 294
Елизавета Петровна (1709-1761), российская императрица (с 1741 r-)î дочь
Петра I. 55
Жан, брат (frèreJean), персонаж романа «Гаргантюа», принадлежащего перу
французского писателя Ф. Рабле. 294
Жаннен, Пьер, известен как «президент Жаннен» (PierreJeannin; 1540-1623),
французский государственный деятель и дипломат; президент парламента
(суда) в Дижоне; советник Генриха IV; заключил оборонительный союз с

Указатель имен
Соединенными провинциями (i6o8 г.) и добился заключения перемирия
между ними и Испанией сроком на 12 лет (с 1609 г.). 49» 5°» ^2, 7°> 295
Жозеф, Франсуа-Жозеф Леклер дю Трамбле, в монашестве отец (François-
Joseph Le Clerc du Tremblay, Père Joseph; 1577-1638), по прозвищу «серое
преосвященство»; монах-капуцин; секретарь, друг и ближайший советник
кардинала Ришелье; пользовался большим влиянием. 5°~5 *
Жоффр, Жозеф-Жак-Сезер Qoseph-Jacques-Césairejoffre; 185 2- 19З1)'
главнокомандующий французской армией на Западном фронте в Первую мировую
войну (i9i4~191^rr>)» маршал Франции, и, 35> 291_292
Жюссеран, Жан-Адриан-Антуан-Жюль (Jean-Adrien-Antoine-Jules Jusserand;
i855_1932)' французский дипломат и писатель; посол в Вашингтоне
(1902-1925 гг.); автор многих исторических и литературных трудов. 2i8
Зевс (Юпитер), в древнегреческой мифологии - верховный бог. 120
Зибург, Фридрих (Friedrich Sieburg; 1893"!964)' немецкий журналист и
писатель. 214> 215
Иаков I (James I; 1566-1625), король Шотландии под именем Иакова VI (с
1567 г.); король Великобритании (с 1603 г.). 138
Иаков II (James II; 1633" 17° * ) » король Великобритании из династии Стюартов
(1685-1688 гг.); сын Карла I и брат Карла II; был свергнут в результате так
называемой «Славной революции». 298
Идеи, Роберт-Энтони, граф Эйвон (Robert Anthony Eden, ist Earl of Avon,
Viscount Eden of Royal Leamington Spa; 1897-1977), британский
государственный деятель; министр иностранных дел (i935-193^' 194°~1945>
1951_1955 гг); премьер-министр (i955-!957 гг.). 257. 261-262, 264
Извольский, Александр Петрович, граф (1856-1919)» российский дипломат и
государственный деятель; министр иностранных дел (1906-1910 гг.); посол
в Париже (1910-1917 гг.). 164, З10
Ионеску, Таке (Take Ionescu; 1858-1922), румынский государственный деятель;
министр внутренних дел ( 1912-1914 гг- ) î способствовал вступлению
Румынии в Первую мировую войну на стороне Антанты; министр иностранных
дел (1920-1921 гг.), премьер-министр (1921-1922 гг.). 71
Иосиф II (Joseph II; i741_179°)' император Священной Римской империи
(с 1765 г.), до 1780 г. соправитель своей матери, императрицы Марии-
Терезии. 56
Кавур, Камилло Бенсо, граф (Camillo Benso, conte di Cavour; 1810-1861),
итальянский государственный деятель и дипломат родом из Пьемонта; играл
руководящую роль в создании объединенного Итальянского королевства
под началом Савойского дома; премьер-министр (с 1852 г., с небольшим
перерывом). 63, 64, 105, i5°> 178
Калъер, Франсуа де (François de Callières; 1645-17* 7)» французский дипломат;
автор книги «О способах ведения переговоров с государями» (De la manière

Указатель имен
de négocier avec les souverains. P., 1716; M.: Гендальф, 20oo), которая долгое
время была практическим руководством для дипломатов; член
Французской академии (1689 г.). 186, 187, 196» х99' З12
Камбон, Жюль-Мартен (Jules-Martin Cambon; 1845-1935)» французский дипломат;
посол в США (1897-1902 гг.), Испании (1902-1907 гг.), Германии (igo7-i914 гг.);
председатель Совета послов по контролю за выполнением заключенных в
Версале договоров (1919-1931); автор книги «Дипломат»; член Французской
академии (igi8 г.). 5-23» 26,147-149» хб4» х^7> х94> 2i8, 293-296» 298-300, 302
Камбон, Пьер-Поль (Pierre-Paul Cambon; i843_1924)> брат предыдущего,
французский дипломат; посол в Испании (с 1891 г.), Турции, Лондоне
(1898-1920 гг.); сыграл большую роль в создании Антанты. 11-13, 1D4>
х93> !94. 2i8, 299,З00
Каналехас-и-Мендес, Хосе (José Canalejas у Méndez; i854~i912), испанский
государственный деятель; премьер-министр (с 1910 г.). 88
Каннинг, Джордж (George Canning; i77°~i827), британский государственный
деятель; министр иностранных дел (1807-1809, 1822-1827 гг.); премьер-
министр (1827 г.). 147, 159' i6°> 171' 178» 207, 232
Канторович, Герман (Hermann Kantorowicz; 1877-194°) » германский юрист, автор
многих работ по истории права, в том числе упоминаемой Никольсоном книги
«Дух британской политики и призрак окружения Германии» (Der Geist der
englischen Politik und das Gespenst der Einkreisung Deutschlands, 1929). 209
Карл Великий (лат. Carolus Magnus, фр. Charlemagne, нем. Karl der Grosse; ок.
742-814), франкский король из династии Каролингов (с 768 г.) ; в результате
многочисленных завоеваний создал в Европе огромную империю и был
коронован как император (8оо г.). 306
Карл Смелый, герцог Бургундский (Charles le Téméraire, duc de Bourgogne;
1433-1477), последний из великих герцогов Бургундских (с 1467 г.);
деятельный участник всех коалиций феодалов против французского короля
Людовика XT; погиб в битве при Нанси; после его кончины Бургундия
перестала существовать как самостоятельное княжество. 43, 6°
Карл III ( Carlos III; 1716-1788), герцог Пармы и Пьяченцы (173 2-1734 гг.),
король Неаполя и Сицилии (i735~i759 гг-), король Испании (с 1759 г)- 86
Карл ^Габсбург (Carlos V; 1500-1558), король Испании под именем Карла I
( 1516-1556 гг. ) и император Священной Римской империи ( 1519~ i ЪФ гг- ) '■>
проводил политику, направленную на создание «всемирной христианской
монархии»; в конце жизни отрекся от обоих престолов. зз> 128
Карл X (Charles X; 1757~18з6), ДО 1824 г- носил имя Шарля-Филиппа, графа
д'Артуа (Charles-Philippe, comte d'Artois); король Франции (1824-1830); был
свергнут в результате Июльской революции и бежал за границу. 298
Карнеад Киренский (214?-!29? ДР н. э.), древнегреческий философ-скептик;
талантливый оратор; посол в Риме (156 г. до н. э.). 305
Каролинги (Carolingiens), так называемая вторая династия французских
королей (75i~9^7 гг-)- 126, 306
Каслри, Роберт-Стюарт, виконт, маркиз Лондондерри (Robert Stewart, Viscount

Указатель имен
Castlereagh, Marquess of Londonderry; 1769-1822), британский
государственный деятель, министр иностранных дел (1812-1822 гг.). 6i, 296
Кассандра, в древнегреческой мифологии—дочь последнего троянского царя
Приама; прорицательница, предсказавшая гибель Трои и смерть
Агамемнона; поскольку она отвергла любовь Аполлона, тот в отместку лишил ее
дара убеждать людей в истинности своих пророчеств. 59» 2Х2> 313
Кауниц, Венцель-Антон, князь фон (Wenzel Anton, Fürst von Kaunitz-Rietberg;
1711-1794), австрийский государственный деятель и дипломат; посол в
Париже (i75°_1753 гг-); государственный канцлер (i753_1792 rr-)î подготовил
союз Австрии с Россией и Францией, приведший к изоляции Пруссии;
циркуляр Кауница, о котором говорит Никольсон, призывал к
объединению сил европейских монархий для борьбы против революционной
Франции. 65, 158
Керзон, Джордж-Натаниэль, маркиз (George Nathaniel Curzon, Viscount
Scarsdale, Baron Ravensdale, Marquess Curzon of Kedlston; 1859-1925),
британский государственный деятель; заместитель министра иностранных
дел (i895-1898 rr-)î генерал-губернатор Индии (i899-19°5 rr-)î министр
иностранных дел (i9i9_1924rr)- 224> 249~25°> 254> 29°
Кидерлен-Вехтер, Альфред фон (Alfred von Kiderlen-Wächter; 1852-1912),
германский государственный деятель и дипломат; заместитель
статс-секретаря по иностранным делам ( 1908-191 о гг.), статс-секретарь (1910-1912 гг.).
15-17, 43» 44> 194> 294
Кларендон, Джордж-Уильям-Фредерик Вилльерс, граф (George William
Frederick Villiers, 4th earl of Clarendon; 1800-1870), британский
государственный деятель и дипломат; министр иностранных дел (i853~i858,
1865-1866, 1868-1870 гг.). 258
Клемансо, Жорж, по прозвищу «Тигр» (Georges Clemenceau, le Tigre;
1841-1929), французский государственный деятель; премьер-министр
(1906-1909, 1917_1920ГГ-)- il» 2°» 157» !б8, з°8
Кобенцль, Иоганн-Людвиг-Иозеф, граф фон (Johann Ludwig Joseph, Graf von
Cobenzl; 1753-1809), австрийский дипломат и государственный деятель;
министр иностранных дел (1800-1805 гг.). 311
Коммин, Филипп де (Philippe de Commynes; i447_15 г г ) » бургундский и
французский государственный деятель, дипломат и историк; сначала состоял на
службе у Карла Смелого, герцога Бургундского, а затем перешел к Людовику
XI; автор «Мемуаров» об истории своего времени (М.: Наука, 1986). 6о
Конде, Луи II де Бурбон, принц де, называемый Великим Конде (Louis II de
Bourbon, prince de Condé, dit le Grand Condé; 1621-1686), выдающийся
французский полководец. 30, 51, 52
Корнель, Тома (Thomas Corneille; i625-i7°9)> французский драматург;
младший брат знаменитого драматурга Пьера Корнеля; член Французской
академии (1685 г.). 42
Корсаков (Римский-Корсаков), Иван Николаевич (i754~i83i)>
генерал-адъютант и фаворит Екатерины П. 151

Указатель имен
Криспи, Франческо (Francesco Crispi; 1819-1901), итальянский
государственный деятель; принимал активное участие в борьбе за воссоединение
Италии; премьер-министр (1887-1891, 1893" 1896 гг0- 15°
Кромвель, Оливер (Oliver Cromwell; 1599-1б58), вождь английской революции
XVII в., лорд-протектор Англии (с 1653 г)- 53
Кроу, Роберт-Оффли-Эшбёртон Кроу-Милнз, маркиз (Robert Offley Ashburton
Crewe-Milnes, ist and last Marquess of Crewe; 1858-1945), британский
государственный деятель и писатель; посол в Париже (1922-1928 гг.). 243
Кроу, сэр Эйр (Sir Eyre Crowe, Alexander Barby Wichart; 1864-1925), британский
дипломат; постоянный заместитель министра иностранных дел (1920-1925
гг.). 74» 200, 204, 205, 251
Кэмден, Джон-Джеффриз Пратт, маркиз (John Jeffreys Pratt, ist Marquess
Camden; 1759-1840), британский государственный деятель; вице-король
Ирландии (i795_179^ гг0- х^8
Лабрюйер, Жан де (Jean de La Bruyère; 1645-1696), французский писатель,
сатирик и моралист; главное сочинение - «Характеры, или Нравы нынешнего
века»; воспитатель внука Великого Конде; член Французской академии
(1693 г.). 29, 3°> 68> l63> l83> 291, З00
Лакло, Пьер-Амбруаз-Франсуа Шодерло де (Pierre-Ambroise-François Choderlos
de Laclos; 1741-1803), французский генерал и писатель; главное
сочинение - эпистолярный роман «Опасные связи». 59
Ламартин, Альфонс де (Alphonse de Lamartine; 1790-1869), французский
политический деятель, поэт и историк; глава временного правительства
(1848 г.). 65,299
Лангверт фонЗиммерн, Эрнст, барон (Ernst, Freiherr Langwerth von Simmern;
1865-1942), германский дипломат, посол в Испании (1920-1925 г.). 93
Ларошфуко, Франсуа, герцог де (François, duc de La Rochefoucauld; 1613-1680),
знаменитый французский писатель-моралист; в молодости участвовал
в дворцовых интригах против кардинала Ришелье и во Фронде; автор
«Мемуаров» (1662), а также сборника «Размышления, или Моральные
изречения и максимы» (1665). 3°» 42> 29x> 294
Лафайет, Мари-Жозеф-Поль-Ив-Рош-Жильбер дю Мотье, маркиз де (Marie-
Joseph-Paul-Yves-Roch-Gilbert du Motier, marquis de La Fayette; 1757-1834),
французский политический деятель и полководец; в молодые годы
сражался на стороне американских колоний в войне за независимость;
участник Французской революции 1789-1792 гг- и Июльской революции
1830 г. 56
Лафоре (Laforet), французский дипломат, посол при дворе турецкого султана
Сулеймана (1535 г)- 79
Ла Э-Вантле, Жан де (Jean de La Haye-Vantelet), французский дипломат, посол
в Константинополе (i639-1658 гг-)- $9
Лее XIII, наст, имя Винченцо Джоаккино Печчи (Vincenzo Gioacchino Pecci;
1810-1903), Папа Римский (с 1878 г.). 8о

Указатель имен
Левагие (Levacher), французский консул в Алжире. 8д
Ливен, Доротея (Дарья Христофоровна), княгиня (1784-1847). русская
аристократка; жена генерала Ливена, которого сопровождала в Берлин ( i8og г.)
и Лондон (1812-1834 гг-)> гДе он был послом России; после его смерти
(1839 г.) поселилась в Париже; прославилась своим салоном. 34
Лионн, Юг де (Hugues de Lionne; 1611-1671), французский государственный
деятель и дипломат; государственный секретарь по иностранным делам
(с 1663 г.). 51
Литовский, Карл-Макс, князь (Karl Мах, Fürst von Lichnowski; 1860-1928),
германский дипломат; посол в Лондоне (1912-1914 гг-)- 217
Ллойд Джордж, Дэвид, граф (David Lloyd George, ist Earl Lloyd-George of
Dwyfor, Viscount Gwynedd of Dwyfor; 1863-1945), британский
государственный деятель; премьер-министр (1916-1922 гг.); на Парижской мирной
конференции (1919 г) играл ведущую роль вместе с В. Вильсоном и Ж.
Клемансо. i68, 177» 231, 255» 274» 3°$
Луи-Филипп, до 1830 г. именовался герцогом Орлеанским (Louis-Philippe, duc
d'Orléans; i773_1^50)» король французов (1830-1848 гг.); происходил из
младшей, Орлеанской, ветви династии Бурбонов; отрекся от престола и
эмигрировал в Англию. 65, 298
Львов, Георгий Евгеньевич, князь (1861-1925), российский государственный
деятель; председатель первого временного правительства (1917г.); после
Октябрьского переворота эмигрировал в Париж. 232
Лэнсдаун, Генри-Чарльз-Кит Петти-Фитцморис, маркиз (Henry Charles Keith
Petty-Fitzmaurice, 5th marquess of Lansdowne; 1845-1927), британский
государственный деятель; генерал-губернатор Канады (1883-1888 гг.),
вице-король Индии (1888-1894 гг-); министр иностранных дел (1900-1906 гг.). 260
ЛюдовикXI(Louis XI; 1423-1483)' король Франции (с 1461 г.). 43» 6°
Людовик XIVВеликий, «король-солнце» (Louis XIV le Grand, le Roi Soleil; 1638-
1715), король Франции (с 1643 г)- *о, 5°-53> 7°. 89> 93» i5°» *73> 240, зю, 3*4
Людовик XV, Возлюбленный (Louis XV, le Bien-Aimé; 1710-1774)» король
Франции (с 1715 г-)» правнук Людовика XIV; до совершеннолетия короля (1723 г.)
страной правил регент, герцог Филипп Орлеанский. 54~55> 29^
ЛюдовикXVI (Louis XVI; i754-1793)> король Франции (с 1774 r-)ï был казнен
во время Французской революции. 246-247
ЛюдовикXVni(Louis XVIII; i755_l824)» король Франции после реставрации
династии Бурбонов (1814-1824 гг.; номинально с 1795 г-)- 6о> 6i, 65
Магги или Маджи, Оттавиано (Ottaviano Maggi; сер. XVI в.), венецианский
дворянин, дипломат, правовед и поэт; автор сочинения «О после» (De
Legato libri duo. Venezia, 1566). 184
Мазарини, Джулио (um. Giulio Raimondo Mazzarino или Mazarini, фр. Jules
Mazarin; 1602-1661), французский государственный деятель и дипломат;
по происхождению итальянский дворянин; кардинал (1641 г.); первый
министр (с 1643 г0- 41» 5°~53> 105> 295

Указатель имен
Майенский, Шарль Лотарингский, герцог (Charles de Lorraine, duc de Mayenne;
1554-1611), французский государственный деятель; один из руководителей
Католической лиги; после ее поражения (1595 г-) подчинился Генриху IV. 50
Макдональдс Джеймс-Рамзей (James Ramsay MacDonald; 1866-1937)» бри"
танский государственный деятель; премьер-министр (1924, i929_1931'
1931-1935гг-)-225-226
Макиавелли, Никколо (Niccolö Machiavelli; 1469-1527), итальянский
политический деятель, дипломат, историк, писатель и философ;
государственный секретарь Флорентийской республики (1498-1512 гг.); выполнял
различные дипломатические миссии в Италии и во Франции. 32, 33' 127>
131,138-140,i88
Мак-Кинли, Уильям (William McKinley; i843-19°1)> американский
государственный деятель; 25-й президент США (с 1897 r-)î убит анархистом. 47-4$, 88
Малмсбери, лорд - см. Гаррис, Джеймс, граф Малмсбери.
Мальборо, Джон Черчилль, герцог (John Churchill, ist Duke of Marlborough,
Marquess of Blandford, Earl of Marlborough, Baron Churchill of Sandridge,
Lord Churchill of Eyemouth, Reichsfürst; 1650-1722), британский
государственный деятель и полководец; вместе с принцем Евгением Савойским
играл руководящую роль в коалиции держав против Людовика XTV во время
войны за испанское наследство (1701-1714 гг-)> командовал английскими
войсками во Фландрии. 53
Манту, Поль (Paul Mantoux; 1877-1956)' французский ученый; специалист
по истории и географии; секретарь и переводчик на Парижской мирной
конференции (1919 г-)- 274
Маргариа, Эузебио (Eusebio Margaria), протодиакон из Верчелли, савойский
посланник к Папе Римскому (1460 г.). 128
Маргарита Французская, или Валуа, «королева Марго» (Marguerite de France
или de Valois, Reine Margot; 1553-1615), французская принцесса; жена
(1572-1599 гг.) короля Генриха Наваррского, будущего французского
короля Генриха IV. 49
Мария II (Магу II; 1662-1694)» королева Англии (с 1689 г.); дочь Иакова II и
супруга Вильгельма III. 298
Мария-Антуанетта (фр. Marie-Antoinette-Josèphe-Jeanne d'Autriche-Lorraine,
нем. Maria Antonia Josepha Joanna von Österreich-Lothringen; 1755-1793),
французская королева; дочь императора Франца I и Марии-Терезии; жена
будущего короля Людовика XVT (с 177° r-)î была осуждена революционным
трибуналом по обвинению в государственной измене и казнена. 56
Мария-Луиза (Maria Luise Leopoldina Franziska Theresia Josepha Luzia von
Habsburg-Lothringen, с 1817 г. Maria Luigia dAsburgo-Lorena, duchessa di
Parma, Piacenza e Guastalla; 1791-1847), австрийская эрцгерцогиня; дочь
германского императора Франца И; вторая жена императора Наполеона
I и императрица французов (с i8io г.); герцогиня Пармы, Пьяченцы и
Гуасталлы (с 1817 г.). 296, 297
Мария-Терезия (Maria Theresia; 1717-178°)' императрица Священной Римской импе-

Указатель имен
рии; с 1736 г. супруга будущего императора Франца I Стефана (i745-17^5 "О»
мать императора Иосифа П ( 1765-179° ^ ) î королева Венгрии и Чехии, великая
герцогиня Тосканская и эрцгерцогиня австрийская (i740-1780 гг-)- 55
Маскерэ, Эмиль (Emile Masqueray; 1843-1894)' археолог, историк, лингвист
и писатель; профессор филологического факультета Алжирского
университета. 83
Мата Хари, прозвище Маргареты-Геертрейды МакЛеод, урожд. Зелле
(Margaretha Geertruida Zelle, MacLeod, Mata Hari; 1876-1917), голландская
танцовщица и куртизанка; во время Первой мировой войны была
расстреляна французами по обвинению в шпионаже в пользу Германии; точный
характер и масштабы ее шпионской деятельности до сих пор неизвестны. i8
Мейрие, Гюстав (Gustave Meyrier; 1852-193°)' французский дипломат; вице-
консул в Диарбекире (1894-1896 гг0- 3°°
Менсдо/н/5-Пуйи-Дитрихштайн, Альберт-Виктор-Юлиус-Иозеф-Михаэль,
граф фон (Albert Victor Julius Joseph Michael Graf von Mensdorff-Pouilly-
Dietrichstein; 1861-1945), австро-венгерский дипломат; посол в Лондоне
(1904-1914 гг-)> представитель Австрии в Лиге наций. 2io
Меттерних, Клеменс-Венцель-Непомук-Лотарь, князь фон (Klemens Wenzel
Nepomuk Lothar, Fürst von Metternich-Winneburg-Beilstein; 1773-1859),
австрийский государственный деятель и дипломат; министр иностранных
дел (1809-1848) гг.; канцлер (1821-1848 гг.); после революции 1848 г. четыре
года жил в эмиграции. 40, 5б~59> ^3> Н7» 1^°' х93» 225> 232> 2Ф, 297> З11
Милюков, Павел Николаевич (1859-1943)' российский историк и
государственный деятель; министр иностранных дел временного правительства (март -
ноябрь 1917 г.); после Октябрьского переворота эмигрировал в Париж. 232
Мирабо, Оноре-Габриэль Рикети, граф де (Honoré-Gabriel Riqueti, comte de
Mirabeau; 1749-1791 ), французский политический деятель и оратор; одно
из главных действующих лиц в Национальном собрании во время первого
этапа Французской революции. 59» 6i
Монкальм-Тозон, Арманда-Мария-Антуанетта де Виньеро дю Плесси де
Ришелье, маркиза де (Armande-Marie-Antoinette de Vignerot du Plessis de
Richelieu, marquise de Montcalm-Gozon; 1777-1832), французская
аристократка; сестра Армана-Эмманюэля дю Плесси, герцога де Ришелье;
прославилась своим парижским салоном времен Реставрации, среди
посетителей которого были Ламартин, Шатобриан, маркиз де Кюстин и
другие знаменитости того времени. 34
Монро, Джеймс (James Monroe; 1758-1831), американский государственный
деятель; 5-й президент США (1817-1825 гг.); с его именем связана «доктрина
Монро», сформулированная им 2 декабря 1823 г. в послании к Конгрессу.
104,290,314
Монтень, Мишель Эйкем де (Michel Eyquem de Montaigne; 1533-1592),
французский философ и писатель; автор сочинения «Опыты». 29, 49'
105, 29i,294>3°3
Монтескье, Шарль-Луи де Секонда, барон де Л а Бред и де (Charles-Louis de

Указатель имен
Secondât, baron de La Brède et de Montesquieu; 1689-1755), выдающийся
французский политический философ и теоретик государственного
устройства; автор знаменитого трактата «О духе законов». 35> 77~7^' ^5» 94' З01
Морена, Жан-Фредерик Фелипо, граф де (Jean-Frédéric Phélypeaux, comte de
Maurepas; 1701-1781), французский государственный деятель; министр
Людовика XV (1718-1749 гг) и главный советник Людовика XVI в первые
годы его царствования (с 1774 г-)- 55
Моуат, Роберт Бальмен (Robert Baimain Mowat; 1883-1941)' английский историк,
автор книги «Дипломатия и мир» (Diplomacy and Peace). 131, 216, 307
Муссолини, Бенито-Амилькаре-Андреа (Benito Amilcare Andrea Mussolini;
1883-1945), итальянский государственный деятель; премьер-министр
(1922-1943 rr-)î первый из европейских диктаторов фашистского толка.
150, 233. 247
Мюрат, Мария-Нунциата-Каролина Бонапарт, урожд. Буонапарте (um.
Maria Nunziata Carolina Buonaparte, фр. Marie-Annonciade-Caroline
Bonaparte, позднее Murât; 1782-1839), сестра Наполеона I; супруга (с
i8oo г.) маршала Жоашена Мюрата, ставшего неаполитанским королем
(1808-1815 гг.); в 1814 г. убеждала супруга вступить в союз с Австрией
против Наполеона, благодаря чему, в частности, и заслужила
благосклонность Меттерниха. 58
Мюссе, Луи-Шарль-Альфред де (Louis-Charles-Alfred de Musset; 1810-1857)»
французский поэт и драматург. 66
Наполеон I (um. Napoleone Buonaparte, фр. Napoléon Bonaparte, Napoléon I;
1769-1821), выдающийся французский полководец и государственный
деятель; первый (с 1799 г-)> а затем пожизненный консул Французской
республики (с i8o2 г.), французский император (с 1804 г.); потерпел
поражение в результате войны с европейской коалицией государств (1814 г.),
отрекся от престола, был сослан на остров Эльба; бежав оттуда, вернулся к
власти на краткий период («Сто дней»), вновь был разгромлен в сражении
при Ватерлоо, сдался в плен и был сослан на остров Св. Елены, где и умер.
5б-57> 6о, 72, 75» 95»!93> 296-298, 306, 311
Наполеон III (Charles-Louis-Napoléon Bonaparte, Napoléon III; 1808-1873),
сын Луи Бонапарта, брата императора Наполеона I и короля Голландии
(i8o6-i8io гг.); президент Второй республики (1850-1852 гг.); император
французов (1852-1871 гг.); был низложен после разгрома под Седаном и
остаток дней жил в эмиграции. 65-66, 299> 3°°
Наполеон-Жером, Наполеон-Жозеф-Шарль-Поль Бонапарт, принц (Napoléon-
Joseph-Charles-Paul Bonaparte, prince Napoléonjérôme; 1822-1891), младший
сын вестфальского короля Жерома Бонапарта, брата императора Наполеона
I; двоюродный брат Наполеона Ш; с установлением Второй империи получил
титул принца и был назначен вероятным наследником престола (1852 г.). 66
Нигра, Константино, граф (Constantino, conte di Nigra; 1827-1907),
итальянский политический деятель; секретарь Кавура на Парижском конгрессе

Указатель имен
( 1856 г.); посланник в Париже (1859-!876 гг.), Санкт-Петербурге (1876-1882
гг.), Лондоне (1882-1885 гг.) и Вене (1885-1890 гг.). 64
Низар, Жан-Мари-Наполеон-Дезире (Jean-Marie-Napoléon-Désiré Nisard;
1806-1888), французский критик и историк литературы. 75
Низар, Франсуа-Огюст-Арман (François-Auguste-Armand Nisard; 1841-1925) »
французский дипломат; посол при Святом Престоле (1899 г)- 75
Николай I, Николай Павлович (1796-1855)» российский император (с 1825 г-)-
277
Николай II, Николай Александрович (1868-1918), последний российский
император (i895-19!7 гг); отрекся от престола (15 марта 1917 г.); вместе
с семьей был казнен большевиками. 147 («царь»), 153 («царь»), 308
Никольсон, Артур, барон Карнок (Arthur Nicolson, ist Baron Carnock; 1849-
1928), британский дипломат; занимал различные посты в МИДе и
посольствах; посол в Мадриде (i904-i9°5 гг-)>в Санкт-Петербурге ( 1905-1910 rr-)î
постоянный заместитель министра иностранных дел ( 191 о-1916 гг. ) ; отец
Гарольда Никольсона. 23, 74
Никольсон, сэр Гарольд Джордж (Sir Harold George Nicolson; 1886-1868),
британский дипломат, историк и литератор; автор множества биографий
великих людей, а также книг «Дипломатия», «Некоторые люди», «Как
делался мир в 1919 году» и др. 5-7» 9-11» 20-26, 304, 3°5> Зо8> 313» 3*4
Никольсон, Лайонел Бенедикт (Lionel Benedict Nicolson; 1914-1978)» старший
сын Гарольда Никольсона. 24
Никольсон, Найджел (Nigel Nicolson; 1917-2004), младший сын Гарольда
Никольсона; выпустил сборник его дневников и переписки. 24, 25
Норманби, Константин-Генри Фиппс, маркиз (Constantine Henry Phipps, ist
Marquess of Normanby; 1797-1863), британский государственный деятель,
дипломат и писатель; посол в Париже (1846-1852 гг.), посланник во
Флоренции (i854_1858 гг-)- 19°
Норпуа, маркиз де (marquis de Norpois), дипломат; персонаж произведений
французского писателя М. Пруста. 196, 312
Нэш, Томас (Thomas Nashe; 1567-1601), английский писатель, поэт, сатирик,
особенно известен памфлетами на политические темы. 139
Обер-Дюбейе, Жан-Батист-Аннибал (Jean-Baptiste-Annibal Aubert-Dubayet;
1759-1797)> французский политический деятель и дипломат; посол
Директории в Константинополе. 8о
Одиссей (Улисс), герой эпических поэм «Илиада» и «Одиссея», приписываемых
древнегреческому певцу Гомеру. 134
Орландо, Витторио-Эммануэле (Vittorio Emmanuele Orlando; 1860-1952),
итальянский государственный деятель; премьер-министр (i9i7~1919 гг0-
234» 255
Орлеанский, Филипп II, герцог (Philippe II, duc d'Orléans; 1674-1723)» пле"
мянник короля Людовика XIV; регент Франции при малолетнем короле
Людовике XV (в 1715-1723 гг0- 53' 296

Указатель имен
Осса, Арно д' (Arnauld d'Ossat; 1536-1604), выдающийся французский юрист
и дипломат; кардинал (i599 r-)î посол во Флоренции, Венеции и Риме. 49»
7о, 87
Остен-Сакен, Николай Дмитриевич, граф (i83i-i912), российский дипломат;
посол в Берлине ( 1895-1912 гг.). 91-92
Оттон W (Брауншвейгский) (Otto IV von Braunschweig; ii75/l:l82-i2i8),
германский король (с i2o8 г.), император (с 1209 г.). 291
Пальмерстон, Генри-Джон Темпл, виконт (Henry John Temple, 3rd Viscount
Palmerston of Palmerston, Baron Temple of Mount Temple; 1784-1865),
британский государственный деятель; министр иностранных дел (1830-1834,
1835-1841,1846-1851 гг.); премьер-министр (i855-1858,1859-1865 гг.). 63,
юб, 147» !бо, 178, 207, 287, 289
Пандора (греч. «всеодаренная»), в греческой мифологии выкованная богом
огня Гефестом первая женщина; знаменитый «ящик Пандоры», в котором
содержались все людские бедствия - подарок от Зевса; когда Пандора,
несмотря на предупреждение Зевса, открыла ящик, они распространились
по всему свету. 120
Панин, Никита Иванович, граф (1718-1783), российский дипломат; советник
Екатерины II по вопросам внешней политики, глава иностранной коллегии
(1763-1781 гг.). 152
Пасифико, Давид, дон (David Pacifico; 1784-1854)» гибралтарский еврей,
британский подданный. 289
Паскаль, Блез (Blaise Pascal; 1623-1662), французский математик, физик и
философ. 39» 41» 9°» 91
Петрарка, Франческо (Francesco Petrarca; 1304-1374)» итальянский поэт
родом из Флоренции; вместе с Дж. Боккаччо заложил основы гуманизма;
прославился своими сонетами; выполнял различные дипломатические
поручения Папы Римского и правившего в Милане дома Висконти. 127
Петьон де Вильнёв, Жером (Jérôme Pétion de Villeneuve; 1756-1794),
французский политический деятель времен Французской революции; покончил
с собой. 45
Питт, Уильям, Младший (William Pitt, the Younger; 1759-1806), британский
государственный деятель; премьер-министр (1783-1801, 1804-1806 гг.).
6i, 246, 257» 258» 261
Пластирас, Николаос (Nikölaos Plastiras; 1883-1953)» греческий военный и
политический деятель; генерал; премьер-министр (i945> 195°» 1951_1952 гг.). 248
Платон (ок. 428-ок. 348 ДО н- э.), великий философ Древней Греции. 184
Плутарх (ок. 46-конец 20-х годов II в. н. э.), древнегреческий писатель,
историк, биограф и моралист. 56
Полибий (ок. 210-ОК. 120 до н. э.), древнегреческий историк. 305
Полиньяк, Мелыыиор де (Melchior de Polignac; 1661-1742), французский
дипломат и писатель; кардинал (1712 г.); посол в Польше (1693-1697 rr-)î
участвовал в переговорах в Гертруйденберге (1710 г.) и Утрехте (1712 г.);

Указатель имен
поверенный в делах при Святом Престоле (1724-1732 гг.); архиепископ
Оша (с 1726 г.); член Французской академии (1704 г.). 52
Помпадур, Жанна-Антуанетта Пуассон, маркиза де (Jeanne-Antoinette Poisson,
marquise de Pompadour; 1721-1764), фаворитка (с 1745 п) французского
короля Людовика XV; пользовалась большим политическим влиянием. 55
Потёмкин, Григорий Александрович, князь Таврический ( 1739-1791 ) »
российский государственный деятель; фаворит Екатерины И. 152, 153
Поуп, Александр (Alexander Pope; 1688-1744)' английский поэт и сатирик;
один из наиболее широко цитируемых английских авторов. 312
Приам, в древнегреческой мифологии — последний царь Трои; отец Гектора,
Париса и Кассандры. 313
Пруст, Марсель (Marcel Proust; 1871-1922), французский писатель; известен
серией романов «В поисках утраченного времени» (Ala recherche du temps
perdu, 1913-1927). 163, 312
Пуа, Анна-Луиза-Мария де Бово, принцесса де Бово-Краон, герцогиня де Муши,
княгиня де (Anne-Louise-Marie de Beauvau, princesse de Beauvau-Craon et de
Poix, duchesse de Mouchy; 1750-1834), французская аристократка; жена (с
1767 г.) генерала Филиппа-Луи де Ноайля, герцога де Пуа и де Муши, который
эмигрировал из Франции в период революции, затем вернулся ( 1800 г.) и
получил от Людовика ХУШ титул пэра (1814 г.); прославилась своим салоном. 34
Пуанкаре, Реймон (Raymond Poincaré; 1860-1934)' французский
государственный деятель; премьер-министр (1912, 1922-1924. 1926-1929 гг.) и
министр иностранных дел (1912-191З' 1922-1924 гг.); президент Франции
(1913-192° гг.). 11, 224
Рабле, Франсуа (François Rabelais; ок. 1494_1553)' французский писатель,
автор четырех сатирических романов о приключениях Гаргантюа и
Пантагрюэля. 294
Расин, Жан-Батист (Jean-Baptiste Racine; 1639-1699)' французский
драматург. 42
Расселл, Джон Расселл, граф (John Russell, ist Earl Russell of Kingston Russell,
Viscount Amberley of Amberley and of Ardsalla; 1792-1878), британский
государственный деятель; премьер-министр (1846-1852, 1865-1866 гг.);
министр иностранных дел (1852-185З' 1859-1865 гг.). 2о6
Ревбель, Жан-Батист-Франсуа (Jean-Baptiste-François Rewbell; 1747-1807),
французский политический деятель времен Французской революции;
член Директории. 45
Револь, Луиде (Louis de Révol; 1531-1594)' франггузский государственный деятель,
государственный секретарь по иностранным делам (с 1589 г.). 74, 3°°
Регул, Марк Атилий (III в. до н. э.), римский полководец, консул (267, 256 гг. до
н. э.); попал в плен к карфагенянам (255 г- Д° н- 3-)î согласно легенде, был
замучен ими до смерти, после того как, будучи отпущен в Рим под честное
слово, не сумел договориться о мире или обмене пленными и даже склонял
Сенат отвергнуть все предложения врагов. 123, 3°5

Указатель имен
Рейнгард, Карл-Фридрих, граф (Charles-Frédéric, comte de Reinhard; 1761-
1837), французский дипломат, по происхождению немец; занимал ряд
дипломатических постов; глава министерства иностранных дел (i799 r-)î
директор канцелярии министерства иностранных дел (1815 г.). 75» 77~7^
Ремюза, Клер-Элизабет-Жанна, графиня де (Claire-Elisabeth-Jeanne, comtesse
de Remusat; 1780-1821), французская писательница; ее салон был одним
из центров литературной и политической жизни времен империи
Наполеона I и Реставрации. 58
Ренан, Жозеф-Эрнест (Joseph-Ernest Renan; 1823-1892), французский философ
и историк религии, з i
Рено, Луи (Louis Renault; 1843-19 ^), французский юрист-международник;
юридический советник министерства иностранных дел (ci 890 г. ) ; участник
важнейших международных конференций; как третейский судья
участвовал в разборе нескольких известных международных споров; лауреат
Нобелевской премии мира (1907 г-» вместе с Эрнесто-Теодоро Монета). 41
Ренье, Матюрен (Mathurin Régnier; 1573~1^13)» французский поэт. 294
Реи,, Жан-Франсуа-Поль де Гонди, кардинал де (Jean-François-Paul de Gondi,
cardinal de Retz; 1613-1679), французский политический деятель, один из
руководителей Фронды (1648-1653 rr-)î кардинал (1652 г.); автор
знаменитых «Мемуаров». 51, ^9Ъ~^Ф
Рибо, Ал ександр-Феликс-Жозеф (Alexandre-Félix-Joseph Ribot; 1842-1923)»
французский государственный деятель; министр иностранных дел (1890-1892,
1892-1893» 19х7 гг-)» премьер-министр (1892-1893» 1895» 1914» ^1? гг-)- 92
Ритчи, Хью (Hugh Ritchie; 1864-1948)» британский дипломат;
высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел; редактор двух изданий
книги сэра Эрнеста Сатоу «Руководство по дипломатической практике»
(1929 й 1932 гг.). 276
Ришелье, Арман-Жан дю Плесси, кардинал-герцог де (Armand-Jean du Plessis,
cardinal-duc de Richelieu; 1585-1642), выдающийся французский
государственный деятель; кардинал (1622 г.); главный министр (с 1624 г-)- 22, 32,
50,51,73» 105
Розье (Розергий), Бернар дю (Bernard du Rosier, Rosergius; ок. 1400-1475),
архиепископ Тулузы (с 1451 r)î автор первого известного в истории труда
по теории дипломатии (Ambaxiator Brevilogus, 1436)- 3°7
Роланд (Roland), французский рыцарь, приближенный Карла Великого;
главное действующее лицо ряда средневековых героических поэм, самая
известная из которых «Песнь о Роланде». 109
Роуан-Гамильтон (в замужестве Никольсон) Мэри-Кэтарин (Mary Catharine
Rowan-Hamilton, Nicolson; 1867-1951)' мать Гарольда Никольсона. 23
Рошамбо, Жан-Батист-Донасьен де Вимёр, граф де (Jean-Baptiste-Donatien
de Vimeur, comte de Rochambeau; 1725-1807), французский полководец;
в американской войне за независимость командовал 6-тысячным
французским корпусом, сражавшимся на стороне колоний (1780 г.); маршал
Франции (1791 г-)- 5^

Указатель имен
Рузвельт, Франклин Делано (Franklin Delano Roosevelt; 1882-1945)'
американский государственный деятель; 32-й президент США (1933-1945 гг-)- Зх4
Руйе, Пьер-Антуан (Pierre-Antoine Rouillé; 1640-1712), французский дипломат;
посланник в Нидерландах. 53
Руссо, Жан-Жак (Jean-Jacques Rousseau; 1712-1778), французский писатель и
философ-моралист эпохи Просвещения. 94' *б5
Савойский дом (шпал, casa di Savoia, фр. maison de Savoie), историческая
династия в Европе, известная с середины XI в.; правящий королевский дом
в Италии (1861-1946 гг-)- 3°6
Савойский, Лодовико, герцог (Lodovico, duca di Savoia; 1413-1465), герцог
Савойский (с 144° r-)î ПРИ нем Савойский дом получил во владение
знаменитую «Туринскую плащаницу» (i453 г)- 12$
Сарко, Мариано-Ремон Сарко дель Балье, маркиз де (Mariano-Remön Zarco del
Valle, marchés de Zarco; ум. 1906), испанский дипломат; церемониймейстер
испанского королевского двора. 84
Camay, сэр Эрнест (Sir Ernest Satow; 1843-1929)' британский дипломат;
посланник в Токио (i895_i90° гг-)' в Китае (1900-1906 гг.); автор известного
«Руководства по дипломатической практике» (М., 1947)- H2» 253' 27°' 27^
Свифт, Джонатан (Jonathan Swift; 1667-1745)' английский писатель-сатирик,
публицист и политический деятель; автор «Путешествий Гулливера». 178, 313
Сельджук (X в.), основатель (возможно, легендарный) династии, которая
объединила тюркские племена, вторгшиеся в Юго-Западную Азию в XI в.,
и впоследствии основала империю, включавшую в себя Месопотамию,
Сирию, Палестину и почти весь современный Иран. 304
Сен-Кантен, Рене Дуанель, граф де (René Doynel, comte de Saint-Quentin;
1883-1961), французский дипломат; был назначен послом в Рим (в 1937 г0»
но не смог вручить верительные грамоты, потому что итальянский
король не был назван в них императором Эфиопии; посол в Вашингтоне
(i938-!940 гг.), в Бразилии (1940-1943 гг)- 239' 247
Сен-Пьер, Шарль-Ирене Кастель, аббат де (Charles-Irénée Castel, abbé de Saint-
Pierre; 1658-1743), французский публицист, один из поборников идеи
«вечного мира». 99
Сен-Симон, Луи де Рувруа, герцог де (Louis de Rouvroy, duc de Saint-Simon;
1675-1755), французский аристократ и военный; автор мемуаров,
представляющих большую историческую ценность. 52> 7°~71
Сент-Бёв, Шарль-Огюстен (Charles-Augustin Sainte-Beuve; 1804-1869),
французский литературный критик и историк литературы. 69, 75
Сент-Олер, Огюст-Феликс-Шарль де Бопуаль, граф де (Auguste-Félix-Charles
de Beaupoil, comte de Saint-Aulaire; 1866-1954), французский дипломат,
историк и журналист; посол в Румынии (1916-1920 гг.), Испании (1920 г.) и
Великобритании (1921-1924); корреспондент газеты «Фигаро»; автор ряда
биографий (в частности Талейрана, кардиналов Ришелье и Мазарини) и
других сочинений. 14, 19' 20

Указатель имен
Сент-Эвремон, Шарль де Маргетель де Сен-Дени, сеньор де (Charles de Marguetel
de Saint-Denis, seigneur de Saint-Évremond; 1613/1614-1703), французский
писатель, моралист и драматург; бежал из Франции (i66i г.) после того, как
было перехвачено его письмо, высмеивающее Пиренейский мир (1659 г.),
заключенный кардиналом Мазарини; до конца жизни оставался в Англии. 42
Сервьен, Абель, маркиз де Сабле, граф де ла Рош Дезобье (Abel Servien, marquis
de Sablé, comte de la Roche des Aubiers; 1593-1659), французский дипломат
и государственный деятель; посол в Пьемонте, заключил договор Кераско
( 1631 г.); вместе с графом д'Аво вел в Мюнстере переговоры по заключению
Вестфальского мира; поссорившись с ним, добился того, чтобы
единолично подписать договор (1648 г.); канцлер (1651-1656 гг.); член Французской
академии (1634 г-)- 51
Силасси, Дьюла, барон (Gyula, bâro Szilassy; 1870-1935)' венгерский дипломат;
занимал различные дипломатические и консульские должности; делегат на
Гаагской конференции мира (1907 r-)î автор книги «Трактат о дипломатии»
(Le Traité de diplomatie). 185
Симон, Жюль-Франсуа (Jules-François Simon; 1814-1896), французский
политический деятель и философ; премьер-министр (1876-1877 гг)- 94
Скуайрз, Джеймс Дьюэйн (James Duane Squires; 1904-1981), американский
ученый, специалист по пропаганде; автор книги о британской пропаганде во
время Первой мировой войны (British Propaganda at Home and in the United
States from 1914 to 1917. Cambridge: Harvard University Press, 1935). 233
Скунз (Scoones) 260
Смит, сэр Чарльз-Бин-Юэн (Sir Charles Bean Euan Smith; 1841-1910),
британский дипломат; полковник; выполнял различные дипломатические
миссии в Африке. 193
Солсбери, Роберт-Артур-Толбот Гаскойн-Сесил, маркиз и граф (Robert Arthur
Talbot Gascoyne-Cecil, 3rd marquess of Salisbury, Earl of Salisbury, Viscount
Cranborne, Baron Cecil of Essendon; 1830-1903), британский
государственный деятель; министр иностранных дел (1878,1885-1886,1886-1892,
i895_i9°° гп); премьер-министр (1885-1886, 1886-1892, i895~i9°2 гг0-
250
Солтер, Джеймс-Артур Солтер, барон (James Arthur Salter, Baron Salter of
Kidlington; 1881-1975), британский ученый; профессор Оксфордского
университета; специалист по вопросам транспорта; эксперт на Парижской
мирной конференции îgig г.; работал в Лиге наций. 223
Соннино, Сидней, барон (Sidney, barone diSonnino; 1847-1922)» итальянский
государственный деятель и дипломат; премьер-министр (1906, 1909-
1910 гг.); министр иностранных дел (i9i4-1919 гг0- *88
Сотомайор, Камилло-Феликс (Camillo FélixSotomayor; 1816-1893). испанский
политический и военный деятель. 287
Стаббз, Филип (Philip Stubbes или Stubs; fl. 1583-1591)' английский
пуританский писатель, памфлетист. 139
Сталь, Анна-Луиза-Жермена Неккер, баронесса де (Anne-Louise-Germaine

Указатель имен
Necker, baronne de Staël-Holstein; 1766-1817), французская писательница;
дочь Неккера, министра финансов Людовика XVI; хозяйка блестящего
салона в Париже; после прихода к власти Наполеона салон стал центром
оппозиции, и г-жа де Сталь была выслана из Франции. 34> 59
Стендаль, наст, имя Мари-Анри Бейль (Marie-Henri Beyle, Stendhal; 1783-1842),
французский писатель. 58
Стиннес, Гуго (HugoStinnes; 1870-1924), германский предприниматель, владелец
огромного промышленного концерна, главный поставщик германской армии в
Первую мировую войну; пользовался большим политическим влиянием. 193
Столыпин, Петр Аркадьевич (1862-1911), российский государственный
деятель; председатель совета министров (с 1906 г.). 164
Стрэтфорд де Редклиф, Стрэтфорд Каннинг, виконт (Stratford Canning,
Viscount Stratford de Redcliffe; 1786-1880), британский дипломат,
занимавший большое количество постов; посланник в Берне (1814-1818 гг.), в
Вашингтоне (1820-1823 гг. ) ; поверенный в делах и посол в Константинополе
(i8io-i8i2,1825-1829,1831,1841-1846,1848-1851,1853-1858 гг.); в 1832 г.
предполагалось назначить его послом в Санкт-Петербург, но Николай I
отказался дать ему агреман. 162, 257> 277
Сулейман II Великолепный или Законодатель (Süleyman II Muhtesem или
Kanuni; 1494/1495_15^6), султан Оттоманской империи (с 1520 г.). 79
Сфорца, Карло, граф (Carlo, conte di Sforza; 1873-1952), итальянский дипломат и
публицист; занимал множество дипломатических постов в Каире,
Константинополе, Пекине, Бухаресте, Мадриде, Лондоне, Белграде; министр
иностранных дел ( 1920-1921,1947~г95 г ^ ) ï посол в Париже ( 192 2 г.) ; в период
фашистского режима в Италии почти го лет жил в эмиграции (до 1943 г.). 220
Сфорца, Франческо, герцог Миланский (Francesco Sforza, duca di Milano;
1401-1466), итальянский кондотьер, основавший новую династию
герцогов Миланских (в 145° г-)- 12&
Сэквилл, Лайонел Сэквил-Уэст, барон (Lionel Sackville-West, 2nd Baron Sackville;
1827-1908), британский дипломат; посол в Аргентине (1872-1878 гг.),
в Мадриде (1878-1881 гг.), в Вашингтоне (i88i-i888 гг.); был отозван с
последнего поста из-за инцидента, расцененного как «вмешательство во
внутреннюю политику США». 88
Сэквилл-Уэст (в замужестве Никольсон), Виктория-Мэри (Victoria Mary
Sackville-West, Nicolson; 1892-1962), британская поэтесса и новеллистка; супруга
сэра Гарольда Никольсона. 24
Сюлли, Максимилиан де Бетюн, герцог де (Maximilien de Béthune, duc de Sully;
1560-1641 ), французский государственный деятель, министр короля 1енри-
ха IV; известен энергичной деятельностью по восстановлению экономики
и финансов Франции после религиозных войн; автор «Мемуаров». 49» 99
Табуи, Женевьева (Geneviève Tabouis; 1892-1985), французская журналистка;
автор книги «Ее называли Кассандрой», биографии Жюля Камбона и
других сочинений. i8

Указатель имен
Талейран-Перигор, Шарль-Морис, князь Беневетский (Charles-Maurice Talleyrand-
Périgord, prince de Bénévent; 1754-1838), вьщающийся французский
дипломат и государственный деятель; министр иностранных дел во времена
Директории, Консульства, Империи и Реставрации (i797_1799' 1799_1^°7'
1814-1814 гг.); посол в Англии (1830-1834 гг-)- 35' 41» 5^-57» 59~63> 77~7^»
82, 94, 98> iö1» !92, 298, 301
Тардьё, Андре-Пьер-Габриэль-Амеде (André-Pierre-Gabriel-AmedéeTardieu; 1876-
1945) » французский журналист и государственный деятель; принимал
активное участие в Парижской мирной конференции (îgig г.); премьер-министр
(1929-19З0' 193°' х932 гп); автор ряда политических произведений. 11
Тарле, Евгений Викторович (i875-1955)> советский историк. 311
Таттенбах, Христиан-Фридрих (Christian Friedrich Tattenbach; 1846-1910),
германский дипломат; представитель Германии на Альхесирасской
конференции (1906 г.); посол в Мадриде (1908-1910 гг.). 193
Тацит, Публий Корнелий (Publius Cornelius Tacitus; ок. 56-ок. i2o), римский
историк; главные сочинения - «История» и «Анналы». 83
Теофраст (ок. з72_ок. 287 до н. э.), греческий писатель, ученик Аристотеля; его
книга «Характеры» послужила основой для одноименного произведения
Ж. де Лабрюйера. 183
Тессе, Рено де Фрулле, граф де (René de Froullay, comte de Tessé; 1650-1725),
французский полководец; маршал Франции (1703 г.). 52
Тиверий II Константин (Tiberius II Constantinus; ум. 582), византийский
император (с 578 г.). 304
Тирпиц, Альфред фон (Alfred von Tirpitz; i849-193°)> германский адмирал
и государственный деятель; оказывал огромное влияние на политику
императора Вильгельма II; главный создатель германского флота перед
Первой мировой войной. 11
Тиррел, сэр Уильям-Джордж (Sir William George Tyrell; 1866-1947), британский
дипломат; секретарь ( 1907-19х5 гг-)> затем постоянный заместитель
министра иностранных дел (1925-1928 гг.); посол в Париже (1928-1934 гг0- 74
Tum Ливии (Titus Livius; 59/64 г. до н. э-17 г. н. э.), римский историк, автор
«Истории Рима от основания Города» (Ab Urbe condita). 101, 301, 305
То/гсдо-и-Осорио, дон Педро де, маркиз де Вильяфранка, герцог де Феррандина
(Pedro de Toledo у Osorio, marchés de Villafranca, duque de Ferrandina; ум.
1627), испанский дипломат и государственный деятель; чрезвычайный
посол короля Филиппа III к французскому королю Генриху IV (1607 г.);
занимал различные высокие государственные должности. 37
Тома, Альбер (Albert Thomas; 1878-1932), французский государственный
деятель; министр военного снабжения (1916-1917 rr-)î первый директор
Международной организации труда при Лиге наций (i9i9_1921 гг)- 231
Торси, Жан-Батист-Кольбер, маркиз де (Jean-Baptiste Colbert, marquis de Torcy;
1665-1746), французский государственный деятель; государственный
секретарь по иностранным делам (1696-1715 гг)- 52_53
Тувенель, Эдуард-Антуан (Edouard-Antoine Thouvenel; 1818-1866), француз-

Указатель имен
ский дипломат и государственный деятель; министр иностранных дел
(1860-1862 гг.). 66
Турн-и-Таксис, Тереза-Матильда-Амалия, принцесса, урожд. герцогиня Меклен-
бург-Штрелиц (Thérèse Mathilde Amalie von Mecklenburg-Strelitz, Fürstin von
Thurn und Taxis; 1773-1839), германская аристократка; сестра прусской
королевы Луизы-Амалии, жены Фридриха-Вильгельма III; жена (с 1789 г.)
Карла-Александра, 5_го принца Турн-и-Таксис (i77°~i827)- 60
Тюренн, Анри де л а Тур д'Овернь, виконт де (Henri de La Tour d Auvergne,
vicomte de Turenne; 1611-1675), выдающийся французский полководец;
маршал Франции (1643 г0- 52
Тъебо, Наполеон-Эжен-Эмиль (Napoléon-Eugène-Emile Thiébaut; 1856-1938),
французский дипломат; советник посольства в США (1896-1897 гг.); посланник. 47
Тьер, Луи-Адольф (Louis-Adolphe Thiers; i797-1^77)» французский
государственный деятель; основатель и первый президент Третьей республики
(1871-1873 гг.). 52' 6i, 66, 82, 109
Уайльд, Оскар (Фингал О'ФлаэртиУиллз) (Oscar Wilde, FingalO'FlahertieWills;
1854" 1900) » британский поэт и драматург; по происхождению ирландец;
выступал идеологом нового эстетического направления в Англии («искусство
ради искусства»); был осужден по обвинению в гомосексуализме и провел
два года в тюрьме (1895" i^97 rr-)î скоропостижно скончался в Париже. 8
Уолпол, Роберт, граф Орфорд (Robert Walpole, ist Earl of Orford; 1676-1745),
британский государственный деятель; считается первым британским
премьер-министром (1721-1742 гг-)- i°6, 296
Уолпол, Хорее (наст, имя Горацио), граф Орфорд (Horatio, Horace Walpole,
4th Earl of Orford; 1717-1797), английский писатель; зачинатель моды на
готические романы; вел обширную переписку. 53' 29^
Уоттпон, сэр Генри (Sir Henry Wotton; 1568-1639)» английский дипломат и поэт;
посол в Венеции (1604-1623 гг., с перерывами), Франции (1614-1615 гг.),
Священной Римской империи (1620 г.). 131, 138
Уэллсли, сэр Виктор (Sir Victor Wellesley; 1876-1954)» британский дипломат;
помощник заместителя министра иностранных дел по вопросам
консульской и коммерческой службы. 262
Уэст, Николас (Nicholas West; 1461-1533)' английский прелат и дипломат;
епископ Эли (с 1515 г.)• 128
Фенелон, Франсуа де Салиньяк де Ла Мот- (François de Salignac de La Mothe-
Fénelon; 1651-1715), французский прелат и писатель; архиепископ Камбрэ
(1695 г.); член Французской академии (1693 г.); самое известное
сочинение - «Приключения Телемаха» (Les Aventures de Télémaque, 1699). 99
ФердинандПАрагонский, прозванный Фердинанд-Католик (Fernando П de Aragon,
Fernando El Catôlico; 1452-1516), король Арагона под именем Фердинанда V
(с 1479 г) » правил Арагоном и Кастилией совместно с Изабеллой I; в качестве
правителя южной Италии был также известен как Фердинанд III Неаполи-

Указатель имен
танский и Фердинанд II Сицилийский; объединил испанские королевства в
единую нацию, начал процесс по расширению испанской империи. 292
Фердинанд VII (Fernando VII, el Deseado; 1784-1833), испанский король (с
i8o8 г.); после восшествия на престол был вызван Наполеоном в Байонну и
вынужденно уступил престол Жозефу Бонапарту; находился в заключении
в замке Баланса (до 1813 г.). 6о
Ферри, Жюль-Франсуа-Камилл (Jules-François-Camille Ferry; 1832-1893),
французский государственный деятель; министр иностранных дел (1883-
1885 гг.); премьер-министр (i88o-i88i, 1883-1885 гг.); был смертельно
ранен сумасшедшим. 66
Филипп II (Felipe II; 1527-1598)» король Испании (с 1556 г.) и Португалии (с
1580 г.); активнейший деятель Контрреформации; во время его правления
Испания достигла величайшего могущества и влияния в Европе и мире, хотя
королю не удалось подавить восстание в Нидерландах (началось в 1566 г.)
и завоевать Англию с помощью «Непобедимой армады» (1588 г.). 295
ФилитгПАвгуст (Philippe II Auguste; 1165-1223), король Франции из династии
Капетингов (с и79 г-)» вел энергичную борьбу за объединение страны.
35» 291
ФилиппIII(Felipe III; 1578-1621), король Испании (с 1598 г.). 37
Филипп F(Felipe V; 1683-1746), ранее именовался герцогом Филиппом
Анжуйским (Philippe, duc d Anjou; до 1700 г.), первый испанский король из
династии Бурбонов (с 1700 г., с перерывом в январе - августе 1724 г.)- З10
Филлипс, Уолтер-Алисон (Walter Alison Phillips; 1864-195°) » ирландский
историк, профессор Дублинского университета. 184
Фихте, Иоганн-Готлиб (Johann Gottlieb Fichte; 1762-1814), немецкий философ,
педагог и общественный деятель. 200, 214, 215
Флери, Андре-Эркюль де (André-Hercule de Fleury; 1653-1743)» французский
государственный деятель; кардинал и главный министр (с 1726 г.). 53~55
Фош, Фердинанд (Ferdinand Foch; 1851-1929)» французский полководец;
маршал Франции (1918 г.); командующий союзными войсками в последние
месяцы Первой мировой войны; считается главным организатором победы
союзников над Германией; похоронен в Доме Инвалидов в Париже, рядом
с могилой Наполеона. 11
Франсуа-Пансе, Андре (André Françpis-Poncet; 1887-1978), французский
дипломат и политический деятель; посол в Германии (1931-1938 гг.), в
Италии (1938-194° гг.), верховный комиссар, затем вновь посол в Германии
(i949_1955 гг.); вице-президент, затем президент Французского Красного
Креста (i955-1967 rn)i член Французской академии (1952 г.). 314
Ф^иш^Д (Franz П; 1768-1835)» последний император Священной Римской
империи (1792-1806 гг.), император Австрии под именем Франца I (1804-1835 гг.),
король Венгрии (1792-1830 гг.) и Чехии (Богемии) (1792-1835 гг.). 296, 297
Франциск! (François Ier; 1494" 1547)» король Франции (ci5i5r.)-79>128
Фрейсине, Шарль-Луи де Сольс де (Charles-Louis de Saulces de Freycinet;
1828-1923), французский политический деятель; занимал посты в 12 пра-

Указатель имен
вительствах; премьер-министр (1879» 1882,1890-1892); член Французской
академии (1890 г.). 66
ФридрихIIВеликий (Friedrich II der Grosse; 1712-1786), прусский король (с
174° г-); при нем Пруссия превратилась в великую европейскую державу.
З2» 55' 15°' 2^4» !86» 206-207, зх3
Фридрих Ш (Kronprinz Friedrich Wilhelm, полное имя Friedrich Wilhelm Nikolaus
Karl, Friedrich Ш; 1831-1888), германский кронпринц (с i86i г.) и полководец;
король Пруссии и германский император в течение 99 дней (i888 г.). 308
Фукидид (4бо/455~после 4°4 г- Д° н. э.), крупнейший историк древней Греции;
автор истории Пелопоннесской войны. 121-122
Хелпс, сэр Артур (Sir Arthur Helps; 1813-1875)» английский публицист и
историк, юб
ХристианIX(Christian IX; 1818-1906), король Дании (с 1863 г.). 154
Хэнки, Морис-Паскаль-Алерс Хэнки, барон (Maurice Pascal Alers Hankey, ist
Baron Hankey; 1877-1963), британский государственный деятель;
секретарь кабинета министров (1916-1938 гг.); участвовал во многих важных
международных конференциях. 221-222, 224
Цербстская, Иоганна-Елизавета, урожд. Гольштейн-Готторпская, княгиня
(Johanna Elisabeth von Holstein-Gottorp, Fürstin von Zerbst; 1712-1760), мать
российской императрицы Екатерины И. 184
Чемберлен, Артур-Невилл (Arthur Neville Chamberlain; 1869-194°) » британский
государственный деятель; премьер-министр (i937~194°rr-)- З11» Зх3
Чемберлен, сэр Джозеф-Остин (Sir Joseph Austen Chamberlain; 1863-1937),
британский государственный деятель; министр иностранных дел (1924-
1929 гг.); лауреат Нобелевской премии мира (вместе с Чарльзом Гейтсом
Дауэсом, вице-президентом США, 1925 г.). 92
Чемберлен, Хьюстон-Стюарт (Houston Stewart Chamberlain; i855-1927)>
политический философ-германофил; по происхождению англичанин; идеолог
расовой теории германского национализма. 214
Чосер, Джеффри (Geoffrey Chaucer; ок. 1342-14°°)' выдающийся английский
писатель; автор «Кентерберийских рассказов». 294
Шарм, Франсис (Francis Charmes; 1848-1916), французский журналист;
редактор «Jourbal des Débats» (1872-1880,1889-19°? гг«)и «Revue des Deux Mondes»
(1893-1907 гг.); среди его работ представляют интерес «Исторические и
дипломатические этюды» (Études historiques et diplomatiques, 1892). 75
Шовлен, Бернар-Франсуа, маркиз (Bernard-François, marquis de Chauvelin;
1766-1832), французский политический деятель; посол в Англии (в i792_
1793 гг-)> после казни Людовика XVI был выслан из страны. 239» 246-248
Штреземан, Густав (Gustav Stresemann; 1878-1929), германский
государственный деятель; канцлер (1923 r-)î министр иностранных дел (1923, i924~i929

Указатель имен
гг.); лауреат Нобелевской премии мира (вместе с Аристидом Брианом,
1926г.). il, 223-224, З10
Шуазёль, Этьен-Франсуа, герцог де (Etienne-François de Choiseul, duc de
Choiseul; 1719-1785), французский государственный деятель; министр
иностранных дел (1758-177° гг-)- 33' 54~5^
Эдуард VII(Albert Edward VII; 1841-191°)» король Великобритании (с 1901 г.).
147» *54
Эллмога-Меррей-Кининмаунд, Гилберт, граф Минто (Gilbert Elliot-Murray-
Kynynmound, ist Earl of Minto, Viscount Melgund of Melgund; 1751-1814),
британский государственный деятель и дипломат; посланник в Вене
(i799_1^01 гг); генерал-губернатор Индии (1807-1813 гг.). 162
Эмерсон, Ральф-Уолдо (Ralph Waldo Emerson; 1803-1882), американский
критик, поэт и моралист. 95» З01
Эренталь, Алоиз-Леопольд-Иоганн-Баптист, граф Лекса фон (Aloys Leopold Johann
Baptist, Graf Lexa von Aehrenthal; 1854-1912), австро-венгерский
государственный деятель и дипломат; посол в Румынии (1895 г.), России (i899-19°6 гг.);
министр иностранных дел (1906-1912 гг.). 7i-72» 1^4» 2i6, Зш
Эррио, Эдуар (Edouard Herriot; 1872-1957)» французский государственный
деятель; министр иностранных дел (1924-1925» *932 гп); премьер-министр
(1924-1925» х926» 1932 гг.); член Французской академии (1946 г.). 21, 226
Эстрад, Годфруа-Луи, граф д' (Godefroy-Louis, comte d'Estrades; 1607-1686),
французский дипломат и военный; чрезвычайный посол в 1олландии (1646,
1663-1668 гг.), в Англии (i66i г.); маршал Франции (1675 г.). 86
Эсхин (390-314 Д° н- э)» древнегреческий оратор и политический деятель.
3<Н» 3°5
ЮстинII(Justinus II; ум. 57$)» византийский император (с 565 г.). 119, 3°4
Юстиниан I, наст, имя Петр Савватий (Petrus Sabbatius, Flavius Justinianus I,
483-565), византийский император (с 527 г.); при нем был составлен свод
римского права, получивший название «Кодекс Юстиниана». 124, 3°6
Ягов, 1отлиб, фон (Gottlieb von Jagow; 1863-1935)» германский дипломат; посол
в Риме ( 1909-1918 гг. ) ; статс-секретарь по иностранным делам (1913""^1^
гг.). 97-98

346
Абиссиния 124, 247» 314
Австралия 238, 314
Австрия - см. Австро-Венгрия
Австро-Венгрия 14, 53~5б» 5^» °Ч» 12^,
i6g, 216, 248, 296-300, 303, 3°6,
308-311,314
Агадир i6, 17, 294
Адана, город в Турции 263-264
Азия^2
Алжир g, 12, 13, 7°' 83
Александретта, город в Турции, совр.
Искендерун 300
Альбион год
Альхесирас 311
Америка$6, 88, Ю2, 104, 268
Анатолия ф, 308
Акг/шл - см. Великобритания
Апеннинский полуостров 137
Аравия 124
Арагон 240
Аргентина 248
Ардаган 299
A/?m)>a42> 294
Атлантический океан 69, 104
Аттика 305
Аугс%?2 1з8
Афганистан 309
Афины 122, 135' 3°5
Африка 72
Ах£к 58, 297
Бооо/щяз13
Ба/щ, итальянский порт на
Адриатическом море 233
Батавская республика - см. Голландия
Батум 299
Баязет 299
Белград 248
Белый дом 48, 245
Бельгия ю, 36, 62, 285, 292, з12
Берингово море 92
Беркшир, графство в Англии 23
Берлин 7, i6, 24, З1' 3^» 41» 43» 6i, 67»
82, 91, 97» 101' х94' 217' 242' 2^7»
289'294'3!3
2>^Çw 268
Берхтесгаден 224, 3*3
Бессарабия 299
Ближний Восток уд, и6, 176, i88,
228,308
Блистательная Порта - см.
Оттоманская империя
Богота 303
Болгария 299' 3°3» 3°9
Болгарская Македония 299
Болгарское княжество 299
Босния и Герцеговина 216,310
Босфор 310
Бремен 308
Брест-Литовск 148
Британская империя - см.
Великобритания
Британские о-ва 128, 297
2>робЭш*гкггз13
Брюссель 242
Бувин%5, 291
Бухлау 189, З10
Буэнос-Айрес 185, 242
Бъёркё1Гу$, 189, 3°8
Валансьенн 43
Валансэ, поместье Талейрана в
Центральной Франции (совр. деп.
Эндр) 6о
Варшава 185, 242
Ватикан 238
Вашингтон 13, го, 47' 4&, 7°> 88, 9°,
184, 211, 226, 238, 242, 243' 245
Вевей, город-курорт в Швейцарии
(кантон Во) i8
Веймарская республика го
Великий Новгород 308
Великобритания 6, и, 14, i6, 23, 24,
З6' 53' 59' 6l' б2' 67' 73' 74' 87, 92»

Указатель географических названий 9Д7
97, юг, 113,126,128,139' 15°~152,
159, х6о, i66, 171, 175' 178-180,
19З' 205-208, 210-212, 216, 219,
224, 227, 234' 235' 237' 240-24З'
247' 248, 252, 254' 257' 259' 265,
269, 284, 290, 294' 296-299» З01'
306,308-312,314
Bena^, 6о, 71, 242, 281, 314
Венгрияб4, 298, 299, 3°9
Венецианская облаешь - см. Венеция
Венецианская республика- см. Венеция
Венеция 87, 12о, 128, 137, г43> 228,
297
Верден 295
Верона 58, 297
Версаль 21, 52, 92, 94' 95' 3°8
Верхняя Наварра 292
Верчелли 128, 306
Византии 306
Византия, Византийская империя 124,
137' !38' 41' 3°4' 3°6
Вильгельмштрассе, улица в Берлине g 1,
217,276,313
Виндзор 21 о, 313
Вогезы 218, 313
Восточная Европа 95
Восточная Римская империя 143, 3°6
Восточная Румелия 299
Гаага 14, 53' i10» 238, 293
Гавана 88
Гамбург 308
Ганновер 296
Геллеспонт дб
Генуя 128
Германия^, îo-ii, 13-18, 20-22, 24, 3°'
31, 36, 58, 64, 72, 95"97' i°i' 126,
153, 167, 169, 176-178, 185, 186,
204, 206, 210, 214-216, 234» 238,
267, 276, 279, 288, 292, 294» 297'
300, 302, 307-313
Германская империя- см. Германия
Голландия^, 53, 6i, 62, 151, 152, 185,
292, 294' 295' 298, 3°8
Гренель, улица в Париже 94
Греция дб, 103, 131» 136, 289, з01»
3°3-3°5'Зо8, ЗИ'ЗМ
Далмация, побережье
северо-западной части Балканского
полуострова 175
Дальний Восток i88, 228, 274
Дания 105, 240, 303
Дарданеллы 310
Даунинг-стрит i6i, 179» x99» 258
Делос 135
Дельфы 135' 311
Дененьъ
Диарбекир 8о, 300
Доброй Надежды мыс 143
Древняя Греция - см. Греция
Дрезден^ 193
Дунай 214, 299
Дюссельдорф 77
Европа g, 11, 17, 20, 21, 4°» 53' 59"б2,
65, 69, 72, 73' 75' 8i, 90» 95' i<«,
104, 105, 107, но, 127, 13I' 137'
138, 154' 160, 171, 179' 204, 206,
219, 226, 236, 274' 3°2» 3°4' 3°6,
3°7' 3i°
Египет 59» 242, 290, 308
Елисейские поля 97
Женевадд, юо, 104,105, но, 226, 252,
287, зю, 313' 314
Западная Азия 305
Западная Европа 305, 3°6
Западная Римская империя 306
Западный Лестер, округ в английском
графстве Лестершир 24
Индия 143
Ионическое море 314
Ирак 242
Иран 24, 149'3°4'3°9
Ирландия2%8, 314
Испания 42, 47» 48, 52, 55» 73' 86, 88,
152, 240, 245' 254' 287, 293-296,
298,308,310,311,314
Италия 40, 53' 58, 64, 87, 95' 105»
113, 127' 14I' i69' 176, 178, 206,
219-220, 234' 24I' 254' 281, 297'
298, 300, 303, 307-311' 314

%48 Указатель географических названий
Итальянская республика- см. Италия
Итальянское королевство - см. Италия
Кавказ 124
Калифорния юг
Камбрези 42
Кампо-Формио 311
Канада 56, 237» 238, 296, 314
Канарские острова 143» 3°8
Кандия 8д
Яа/к; 299
Карфаген 305
Касабланка 14, 17» 41
Квиринал, дворец в Риме 247' 314
Кёниггрец, немецкое назв. г. Градец-
Кралове в Чехии 298
Кент, графство в Англии 24
Китай 79» 8i, 102, 149» 229' 242» 3°8
Клевская область 61
Колумбия 303
Конго i6, 294
Константина 12
Константинополь 24, 55' ^7» 79' 8о,
124, 14°' 264, 3°°' 3°6
Коринф 122, з°5
Коринфский перешеек 305
Корсика 55
Корфу, остров, совр. назв. Керкира
235' 3*4
Кремль 275
Лайбах 58, 297
Лакедемон - см. Спарта
Ла-Манш 205
Латеранский дворец 281
Латинская Америка 303
Лауэнбург 303
Левант 143, 3°8
Лилль 291
Лиссабон 242
Лозанна 254
Локарно 92
Ломбардия 297
Ломбардо-Венецианское королевство 58
Лондонб2,67, 8г, 85,88,120,128,129,
152, igo, 19З' 21°' 211' 22^' 24°'
244' 24б, 252' 275' 287' 3°°» 3*4
Лотарингия 53
Лувр 37
Луизиана 296
Любек 308
Люксембург 285
Мадриду, i8, 24,47'48,58,71'73» 86,
87, 93' 242' 3°°
Макао 143, 3°8
Малага гбо
Малая Азия So, 299» 3°4' 3°8
Мальта, остров 297
Марколини, дворец в Дрездене 193
Марна, река 35» 291_292
MapoKKoS, 9, i4_17' 8i, 19З' 254» 294»
3Х1'312
Мегары 122, 305
Mm^ 295
Мидлотиан, графство в Шотландии
3°9
Милан 58, 78, 297
Модена 297
Москва 73, 120, 304
Мюнстер§\, 295
Мюнхен 189, 224, З11
Наварра 37, 292
Наваррское королевство 292
Неаполитанское королевство 105
Неаполь 53, 58, к>5
Няш 309
Нидерландское королевство - см. /ол-
Нидерланды - см. Голландия
Нижняя Наварра 292
Нимвеген 294
Новая Англия 48
Новая Зеландия 314
Новый Свет 104
Ньюфаундленд 314
Обеих Сицилии королевство 296
Огайо, штат в США 48
Оркнейские о-ва 292
0/?сг, набережная в Париже 74' 75'
!99'276'300'312
Оснабрюк 295

Указатель географических названий ядр
Оттоманская империя jg, 8о, 276, 300,
301,314
Охридское озеро 299
Пале-Ройяль, дворец в Париже 6г,
298
Памплона, город в Верхней Наварре
(Испания) 37
Папское государство 105
Париж 13, 15-17» 42, 53» 57» 73» 74»
82, 83, 92» 94» 128, 190, 237» 246,
281, 292, 299
Парижская площадь, находится в
Берлине 98
Парма 297
Пелопоннес 305
Персия^, 140, 158, 245» 277» 3°9
Перу 210
Петербург - см. Санкт-Петербург
Пиренеи 292
Польша 4о, 96, 3°9_310
Порта - см. Оттоманская империя
Порто-Фино 176
Португалия 240, 248
Португальская республика - см.
Португалия
Потидея 135
Потсдаму, з*3
Пруссия 31, зб» 58, 6i, 64, 214, 292,
296-298, 303, З06» З09
Пуэрто-Рико 48, 295
Рагуза, совр. назв. Дубровник 176
Рапалло 149
Рейн 6i, 298
Рейнская область 310
Ргш49» 5°» 54» 67» 77» 87» 9°> 128, 238,
242, зоо» 3°5
Рим Древний go, ioi, 124-126,131, i37>
143» 3°5» 3°6
Римская империя, Римская республика
- см. Рим Древний
Рио-де-Жанейро 242
Рона, деп. во Франции 12
Россия 14, 21, 22, 25, 65, 72, 73» 8о, gl»
iö^öS» 207, 232, 296, 297» 299»
306, 308, 309, З12
Румелия, стар. назв. провинций в
европейской части Турции 96
Румыния ф, 299
Руссийон 42
Саарская область 310
Садовая, деревня в Чехии близ г. Гра-
дец-Кралове 64, 298
Саксониябг, 296, 298
Санкт-Петербург 23, 151» х^5» 229,
277» 289
Сан-Суси, дворец в Потсдаме 2о6
Сантьяго 242
Сардинское королевство 298
Сахара 83
Святой Елены остров 95
Священная Римская империя 140, 214,
295» 297» 3°7
Северная Африка 12, 305
Северная Ирландия 284
Северная Италия 297
Северное море 21 о
Северный департамент, находится во
Франции 12
Ceepij, 309
Седан 66, 299
Семибашенный замок, крепость и
тюрьма в Константинополе 89
Сен-Дени 94
Сен-Жермен 309
Сербия 299
Сердань 42
Сиамуд, 210
Сивас8о
Силезия 235» 3°9
Сирия 308
Сицилия 53
Скапа-Флоу 292
Советская Россия - см. СССР
Советский Союз - см. СССР
Соединенные провинции 50, 62, 8g, 295
Соединенные Штаты Америки, США
!3> *9» 47» 48, 59' 69, 88, 92, юо,
102-104, из» 156-157» 16з» 171»
175> 202, 204, 227, 238, 241, 268,

о к Q Указатель географических названий
288, 293» 295» 301"3°3» 3°7» Зо8>
3!2, ЗН
Спа 193» З12
Спарта 113, 122, 134» 3°5
СССР21, 148, 149» х^3» 3°4» Зш
Старый Свет 8
Страсбург 295
Стреза 189
Судан 124
Судетская область 311
Танжер 17
7ä))55&, крепость в Лондоне 240
Тегерану, 120, 184, 3°4
Тешен, совр. назв. Цешин 174, 3°9~
Зш
Тибет 309
Тихий океан 69
7о7шо 238, 242
Тоскана 53» 297
Тосканское великое герцогство юр,
Трапезунд 8о
Трианон 309
ТроппауРуЪ, 297
Туари 189, 224, З10
7y/w> 295
Тунис 64, 299
Турин 298
Турция 17, 8i, 96, 229, 263, 299» 301>
3°9» 3*4
Тюбинген 77
Тюильри 6о, 64
Уолл-стрит 156
З&яъс 307
Филиппины^, 295
Финляндия 153
Финский залив 308
Фиуме 234
Фландрия 42, 294
Флоренция 127, 260
Франкфурт^, 297
Франция 8-17, 21, 22, 36, 42, 43» 45»
49-53» 56» 57» 59"67» 69» 71» 74»
79-81, 87, 9°, 98» ioi, 152, 155»
210, 218, 227, 234» 238, 240, 241,
243» 246, 247» 254» 267, 292-296,
298-300, 302, 306, 308-312
Французская республика -см. Франция
Франш-Конте 42, 294
Хилъдесхайм, город в Нижней
Саксонии (Германия) 176
Хэтфилд, поместье семейства
Сесилов в графстве Хартфордшир 250
Центральная Африка i6
Цизальпинская республика 297
«Чекере», загородная резиденция
британского премьер-министра
226,313
Черногория 299
Черное море 124, 299
Чехия 309
Чехословакия 279» З10» З11
Шантлу 55
Шварцвальд, покрытый лесами
горный массив в юго-западной
Германии 175
Швейцария, Швейцарская Федерация
юз, 254» З01
Швеция 55, 294-296, 3°8
Шлезвиг-Гольштейн i6o, 303
Шпильберг 58
Эгейское море 299
Эллада- см. Греция
Эльба, река 214, 298
Эльзас 295
Эрзерум 8о
Эрфурт 6о, 298
Эфиопия 247
Южная Америка 243
Южная Африка 238, 314
Япония79, 8i, 102, 241, 3°8

351
Содержание
Жюль Камбон и Гарольд Никольсон: «циничный старик»
и «приятный юноша», француз и англичанин, дипломат и
литератор 5
Жюль Камбон. Дипломат 27
Глава первая. Дипломат 2д
Глава вторая. Переговоры 39
Глава третья. Дипломаты былых времен и недавнего
прошлого 49
Глава четвертая. Дипломатический корпус 68
Глава пятая. Консулы 77
Глава шестая. Дипломатический протокол 83
Глава седьмая. Дипломатический язык до
Глава восьмая. Демократия и война 94
Глава девятая. Лига Наций gg
Глава десятая. Дипломатия будущего 107
Гарольд Никольсон. Дипломатия 111
Глава первая. Происхождение организованной
дипломатии 113
Глава вторая. Развитие теории дипломатии 131
Глава третья. Переход от старой дипломатии к новой 147
Глава четвертая. Демократическая дипломатия 165
Глава пятая. Идеальный дипломат 183
Глава шестая. Типы европейской дипломатии 200
Глава седьмая. Последние изменения в дипломатической
практике 221
Глава восьмая. Дипломатическая техника 239
Глава девятая. Дипломатическая служба 257
Глава десятая. Дипломатический язык 270
Примечания 2gi
Указатель имен Зх5
Указатель географических названий
346

НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ
Жюль Камбон
ДИПЛОМАТ
Гарольд Никольсон
ДИПЛОМАТИЯ
Перевод с французского и английского
Редакция переводов, примечания и указатели
Л. А. Сифуровой
Компьютерная верстка
Ю. В. Балабанов
Издательство «НАУЧНАЯ КНИГА»
ИД № Ol253
Москва, ул.Остоженка, 53/2
тел. 246-82-47
E-mail: flerus@newtech.ru
Подп. в печать 1.11.2006 г. Формат 6ox84Vi6-
Усл. печ. л. 22,о. Гарнитура Баскервиль.
Печать офсетная. Бумага офсетная.
Тираж 1000 экз. (i-й з-д 1—500 экз.). Заказ 7°3^
Отпечатано в ОАО «ИПК «Ульяновский Дом печати»
432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14