А.В. Макутчев
UU лили iUJDCLJtl
не подлеж
Революционные трибуналы
в Советской России
в годы Гражданской войны

Ассоциация исследователей российского общества (АИРО-ХХ1)
Фонд имени Николая Бухарина и Анны Лариной-Бухариной
СЕРИЯ «АИРО - ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»
под редакцией Г.А. Бордюгова
Партнерская
Д программа
РИПОЛ
КЛАССИК

Международный совет издательских программ и научных проектов АИРО
Геннадий БОРДЮГОВ
Руководитель
Андрей МАКАРОВ
Генеральный директор
Сергей ЩЕРБИНА
Арт-директор
Карл АЙМЕРМАХЕР
Рурский университет в Бохуме
Дмитрий АНДРЕЕВ
Журнал «Политический класс», МГУ им. М.В. Ломоносова
Дитрих БАЙРАУ
Тюбингенский университет
Дьердь БЕБЕШИ
Печский университет
Владимир БЕРЕЛОВИЧ
Высшая школа по социальным наукам, Париж
Бернд БОНВЕЧ
Рурский университет в Бохуме
Ричард БУРГЕР
INTAS, Брюссель
Харуки ВАДА
Фонд японских историков
Людмила ГАТАГОВА
Институт российской истории РАН
Пол ГОБЛ
Фонд Потомак
Габриэла ГОРЦКА
Центр «Восток-Запад» Кассельского университета
Андреа ГРАЦИОЗИ
Университет Неаполя
Никита ДЕДКОВ
Центр развития информационного общества (РИО-Центр)
Ричард ДЭВИС
Бирмингемский университет
Стивен КОЭН
Принстонский, Нью-йоркский университеты
Алан КАСАЕВ
РИА «Новости»
Джон МОРИСОН
Лидский университет
Василий МОЛОДЯКОВ
Университет Такусёку, Токио
Игорь НАРСКИЙ
Южно-Уральский государственный университет
Норман НЕЙМАРК
Стэнфордский университет
Дональд РЕЙЛИ
Университет Северной Каролины на Чапел Хилл
Борис СОКОЛОВ
Российский государственный социальный университет
Такеси ТОМИТА
Сейкей университет, Токио
Татьяна ФИЛИППОВА
Российский исторический журнал «Родина»
Ютта ШЕРРЕР
Высшая школа по социальным наукам, Париж

А.В. Макутчев
«ПРИГОВОР ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ,
ОБЖАЛОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ...»
революционные трибуналы
в Советской России в годы
Гражданской войны
Москва
2020

СЕРИЯ «ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»
ОСНОВАНА В 1993 ГОДУ
Дизайн и вёрстка: Сергей Щербина
Макутчев А. В.
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»: революционные
трибуналы в Советской России в годы Гражданской войны / А. В. Макутчев;
под ред. Г. А. Бордюгова. - 2-е изд. - М.: АИРО-XXI, 2020. - 256 с. - (Серия
«АИРО - Первая монография»). - ISBN 978-5-91022-417-3.
Деятельность революционных трибуналов - недостаточно известная, но весьма
значимая страница истории Гражданской войны в России. Эти органы чрезвычай¬
ного правосудия обеспечили большевикам контроль над ситуацией на местах,
в тылу, чем во хмногом способствовали их итоговой победе. Книга позволяет вы¬
явить основные направления, формы и методы деятельности революционных три¬
буналов, представить механизм трибунального судопроизводства, составить соци¬
альный портрет сотрудника революционного трибунала. Основу исследования
составили впервые вводимые в научный оборот архивные материалы.
Книга адресована как специалистам, так и широкому кругу любителей отече¬
ственной истории.
Партнерская
Д программа
РИПОЛ
КЛАССИК
© Макутчев А.В.,2020
© АИРО-XXI, 2020
ISBN 978-5-91022-417-3

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие	7
Глава 1
Историография деятельности революционных трибуналов
в Советской России в годы Гражданской войны	10
Глава 2
Становление системы революционных трибуналов
в Советской России	25
Глава 3
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах	49
Глава 4
Взаимоотношения революционных трибуналов с другими
органами государственной власти	65
Глава 5
Кадровый состав революционных трибуналов	75
Глава 6
Повседневность трибунального служащего	98
Глава 7
Направления деятельности революционных трибуналов	113
1. Борьба революционных трибуналов с контрреволюционными
преступлениями	113
2. Борьба революционных трибуналов с должностными,
воинскими и общеуголовными преступлениями	127
Заключение	159
Библиография	161
Приложения	167
Примечания	221
Указатель имен	244

ПРЕДИСЛОВИЕ
С декабря 1917 г. в Советской России началось формирование сис¬
темы революционных трибуналов - особых судебных органов, ори¬
ентированных, согласно большевистскому Декрету № 1 о суде, на
борьбу с контрреволюцией, а также «с мародерством и хищничест¬
вом, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промыш¬
ленников, чиновников и прочих лиц»1. Эти чрезвычайные, т. е. не
ограниченные нормами действующего законодательства, органы
правосудия были призваны не только защитить большевистский ре¬
жим от его врагов, но и противостоять неизбежному в периоды ост¬
рых социальных потрясений «взрыву» преступности.
Революционные трибуналы принято относить к категории право¬
охранительных органов Советского государства. Однако необходи¬
мо оговориться: согласно современным правовым концепциям, пра¬
воохранительные органы - это государственные органы, основной
функцией которых является охрана законности, борьба с преступно¬
стью и иными правонарушениями. Следует согласиться с теми ис¬
следователями, которые указывают на то, что ревтрибуналы не «ох¬
раняли право» (в современном понимании), не охраняли законность,
не осуществляли правосудие, т. к. часто следовали не нормам зако¬
нодательства, а субъективному «революционному правосознанию».
Однако автор считает применение понятия «правоохранительные
органы» в отношении революционных трибуналов допустимой ус¬
ловностью, поскольку употребление данного термина, несмотря на
его некоторую неточность, позволяет без труда определить компе¬
тенцию и подведомственность трибуналов, их место в системе госу¬
дарственных органов.
В легитимное русло процесс образования чрезвычайных судов,
возникавших первое время стихийно по всей стране как реакция
«революционных масс» на вакуум в системе правосудия, вошел
только с началом 1918 г. К лету 1918 г. сеть ревтрибуналов охватила
большую часть подконтрольной большевикам России. В числе про¬
чих 27 января 1918 г. был образован Тульский губернский револю¬
ционный трибунал (ТГРТ), на материалах деятельности которого,
8
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.......
с привлечением определенной информации о работе подобных орга¬
нов в других регионах страны, построено данное исследование.
Выбор именно Тульской губернии как базы исследования не слу¬
чаен. С одной стороны, Тула находится в непосредственной близо¬
сти от Москвы2, и Тульская губерния в период Гражданской войны -
типичный сельскохозяйственный регион в центре европейской части
страны. Ввиду этого анализ деятельности Тульского губернского ре¬
волюционного трибунала позволяет выделить типичные черты в работе
революционных трибуналов в условиях Гражданской войны.
При этом Тульская губерния в период Гражданской войны - еще
и в некоторой степени уникальный регион. Советская власть в Туль¬
ской губернии установилась без серьезного кровопролития и устояла
в ходе Гражданской войны. Значимость Тулы для Советской власти
подчеркивал В.И. Ленин (тульским оружием вооружались рабочие
отряды Москвы и РККА). Но при этом до лета 1918 г. Тула полити¬
чески оставалась небольшевистской, с преобладанием эсеров и мень¬
шевиков. Тульский рабочий класс - бывшие казенные рабочие-
оружейники - в своей массе большевиков также не поддержали, а
крестьяне губернии, чьим хлебом снабжали Москву, ожесточенно
сопротивлялись политике продразверстки. В таких условиях функ¬
ционировал Тульский ревтрибунал, и эти местные особенности
в значительной степени отразились в его деятельности.
Долгое время интерес к деятельности региональных революци¬
онных трибуналов оставался незначительным. Виной тому была за¬
секреченность местных архивных фондов, а также непродолжитель¬
ность деятельности самих ревтрибуналов (всего 6 лет - до 1923 г.).
Кроме того, местные трибуналы оставались в тени региональных
чрезвычайных комиссий (ЧК), исследователи которых присвоили им
статус главных карательных органов Советской власти. Между тем
компетенция ревтрибуналов была намного шире компетенции ЧК, а
анализ их деятельности дает более глубокий срез жизни провинции
в условиях Гражданской войны. В полномочия трибуналов вошла не
только борьба с контрреволюцией, но и подавление спекуляции,
противодействие коррупции в среде чиновников и дезертирству. На
несколько лет эти органы стали главными судебными органами в ре¬
гионах, сосредоточив в своих руках широкие полномочия в назначе¬
нии наказания. В связи с этим рассмотрение деятельности ревтрибу¬
Предисловие
9
налов позволяет более полно изучить социально-экономическую
и политическую ситуацию в конкретном регионе - дает важные све¬
дения об уровне преступности в регионе, отношении разных слоев
населения к советской власти, продовольственном кризисе и т. п.
Наличие таких перспектив обусловило современный интерес иссле¬
дователей к тематике деятельности ревтрибуналов на местах.
Исследование деятельности ревтрибуналов также открывает но¬
вые возможности для изучения карательной политики советского го¬
сударства (позволяет выявить критерии преступности деяния, уста¬
новленные органами власти в регионах, особенности назначения
наказания) и для понимания процесса государственного строитель¬
ства на местах в первые годы советской власти (в частности, подчи¬
нения ревтрибуналов и других правоохранительных органов Сове¬
там и их исполкомам), что, в свою очередь, дает ценные сведения в
исследовании установления партийной диктатуры и авторитаризма
в России.
Наконец, рассекречивание некоторых архивных фондов сегодня
дает уникальную возможность взглянуть на ревтрибуналы с точки
зрения характеристики их кадров, личностных качеств и профессио¬
нальных навыков трибунальных служащих, что помогает исследова¬
нию ментальности советских служащих и жизни советского общест¬
ва в годы Гражданской войны в целом.
Представляется, что все указанные аспекты деятельности револю¬
ционных трибуналов могут иметь ценность для целостного представ¬
ления концепции Революции 1917 г. и Гражданской войны. Несмотря
на неоднократные попытки и многочисленность исследований, кру¬
шение советской (марксистской) концепции революции все еще не
привело к созданию «общезначимой модели революции вообще, Ок¬
тябрьской, в частности, отвечающей всей совокупности современных
представлений о характере революционного процесса, его много¬
мерности и противоречивости...»3. Необходимость построения та¬
кой модели на основе изучения Революции 1917 г. требует серьезной
научной разработки проблем государственного устройства Совет¬
ской России, в частности, целесообразности и значимости существо¬
вания чрезвычайных органов власти, к числу которых относились
ревтрибуналы.

Глава 1
ИСТОРИОГРАФИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТРИБУНАЛОВ
В СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ГОДЫ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Интерес к исследованию деятельности советских ревтрибуналов за¬
родился в 1917-1918 гг., одновременно с образованием самих рев¬
трибуналов. В период с декабря 1917 г. по середину 1920-х гг. фор¬
мированию и развитию судебных органов уделяли внимание не
столько ученые, сколько партийные и государственные деятели -
непосредственные участники формирования системы советского
правосудия, члены первых советских судов. Главной целью авторов
работ, посвященных деятельности ревтрибуналов, являлось обоснова¬
ние целесообразности создания чрезвычайных судов и характеристика
понятия «революционное правотворчество». Так, история создания и
становления ревтрибуналов нашла отражение в работах В.И. Лени¬
на, наркомов юстиции П.И. Стучки и Д.И. Курского, Н.В. Крыленко,
председателя Военной коллегии Верховного суда СССР В.В. Ульриха
и других теоретиков и практиков судебного строительства, публика¬
циях члена коллегии Наркомюста М.Ю. Козловского, работах Про¬
курора СССР А.Я. Вышинского, Председателя Военно-революцион¬
ного трибунала при Реввоенсовете Республики К.Х. Данишевского4.
Эти исследования ценны тем, что позволяют взглянуть на ревтрибу¬
налы и судебную структуру первых лет советской власти глазами их
создателей. Судебная власть была охарактеризована ими как часть
исполнительной системы государства. Так, М.Ю. Козловский писал:
«Суды не более и не менее как органы власти, как органы диктату¬
ры. Забудьте иллюзии о независимости судов. Надо раз навсегда
сказать, что это такие же органы нашей работы, как орган ВСНХ.
Это исполнительные органы власти пролетариата»5.

Историография деятельности революционных трибуналов...	11
Авторы, критикуя буржуазное право и правовые институты Запа¬
да и дореволюционной России, акцентировали внимание на идеоло¬
гической и исторической обоснованности образования трибуналов.
Привлекая опыт Французской революции, авторы представляли
чрезвычайное правосудие как оптимальный и наиболее эффектив¬
ный способ защиты революции от внутренних врагов. Фактически
они приравнивали понятия «террор» и «правосудие», следуя ленин¬
скому тезису о том, что «революционная диктатура есть... власть, не
связанная никакими законами»6. Чтобы подчеркнуть целесообраз¬
ность образования чрезвычайных судов, авторы преподносили рев¬
трибуналы как плод «революционного правотворчества», т. е. рево¬
люционной активности масс. Исходя из этого, был сделан вывод о
том, что трибуналы есть истинно народный суд, поскольку были
предложены самим народом.
Круг источников, на которые опирались авторы этого периода,
был весьма узок и не подвергался критическому анализу. В него
входили законодательство о революционных трибуналах и сведения,
почерпнутые из отчётов местных трибуналов, далеко не всегда дос¬
товерных. На подобной источниковой базе были построены статьи
Н.В. Крыленко «Революционные трибуналы», Т. Рогинского «К во¬
просу о личном составе и репрессиях ревтрибуналов», брошюра
П.И. Стучки «Народный суд в вопросах и ответах»7. Отсутствие
критического подхода объясняется ярко выраженным пропагандист¬
ским характером исследований: они предназначались в первую очередь
для агитаторов, направляемых на места для разъяснения населению
политики Советской власти. Исключением является указанная рабо¬
та П.И. Стучки (в 1917-1918 гг. - нарком юстиции, в 1923-1932 гг. -
председатель Верховного суда РСФСР), в которой автор не только
охарактеризовал работу ревтрибуналов, дал оценку первых законо¬
дательных актов в области судебного строительства, но и предста¬
вил свое понимание проблемы определения границ компетенции
ревтрибуналов. П.И. Стучка не поддержал тезиса о том, что чрезвы¬
чайные суды в силу своей революционной направленности способны
заменить обычные суды и определил сущность революционного
трибунала как чрезвычайного карательного органа с узкой компе¬
тенцией, не претендующего на универсальность и предназначенного
исключительно для борьбы с контрреволюцией.

12
Глава 1
Точку зрения П.И. Стучки на страницах официального периоди¬
ческого издания Наркомюста «Материалы Народного комиссариата
юстиции» поддержал Д.И. Курский (в 1918-1929 гг. - нарком юсти¬
ции). Так, Д.И. Курский в статье «Роль и значение юстиции в связи с
новой экономической политикой» указал на недопустимость смеше¬
ния полномочий регулярных и чрезвычайных судов и необходи¬
мость ограничения внесудебной репрессии. «Внесудебная репрес¬
сия, следовательно, деятельность чрезвычайных органов, - писал
Д.И. Курский, - должна ограничиться областью политической охра¬
ны»8. Автор также обосновал необходимость четкого регламентиро¬
вания деятельности судов: определения точных условий и порядка
применения ареста гражданина, срока, до истечения которого долж¬
но быть предъявлено обвинение и т. д. Эти положения в 1922 г. были
частично реализованы в ходе судебной реформы.
Вопросы подготовки судебных, в том числе трибунальных, кад¬
ров в 20-е гг. поднимали С. Симеон и Я.Л. Берман. С. Симеон в ста¬
тье «Спорные вопросы действующего уголовного процесса» выска¬
зал мысль, что «совершенно все равно, кем и как издан закон, лишь
бы закон был хорош», что от постоянного судьи - народного судьи -
«незачем требовать качеств профессионального юриста»9. Такая па¬
радоксальная по современным меркам позиция, высказанная в офи¬
циальных «Материалах Наркомюста» без всяких оговорок со стороны
редакции, очевидно, была призвана оправдать недостаток квалифи¬
кации судей в первые годы Советской власти. Чтобы нивелировать
низкий уровень подготовки судей по вопросам судебного регламен¬
та, знания законодательства, автор указал на необходимость упро¬
щения процесса, отказа от «всего лишнего». Так, С. Симеон защи¬
щал тезисы о том, что «судьи должны быть свободны от обязанности
мотивировать приговоры с фактической стороны»10.
Я.Л. Берман впервые заострил внимание на зависимости характе¬
ра репрессий от уровня подготовки трибунальных работников, в ча¬
стности, при вынесении смертных приговоров11. Автор на основе
статистических данных, представленных инспекторами Наркомюста
в 1918 г., пришел к ряду важных выводов, в частности, о том, что
различия в количестве осужденных, мере наказания за те или иные
преступления по отдельным трибуналам объяснялись не только раз¬
личием условий Гражданской войны в различных регионах, но и ме¬
Историография деятельности революционных трибуналов...	13
стными условиями - степенью лояльности населения к советской
власти, квалификацией кадров трибуналов.
Мысль Я.Л. Бермана в некоторой степени получила развитие
в работах К.Х. Данишевского, М.Ю. Козловского, Е. Тарновского,
Т. Рогинского, посвященным вопросам судоустройства и уголовного
процесса12. Авторов также заинтересовал вопрос определения зави¬
симости жесткости выносимых приговоров от состава суда, что, как
отмечают современные исследователи, сразу же было подвергнуто
критике, и исследования прекратились13.
Практически не разработанной в 1917-1925 гг. осталась проблема
ошибок в организации и деятельности ревтрибуналов. Предстояло
признать их существование, выявить их причины и определить пути
ликвидации. Но ввиду того, что авторство многих работ о ревтрибу¬
налах принадлежало большевистским деятелям судебной системы,
публикации этого периода характеризовались субъективной оценкой
содержания и деятельности ревтрибуналов. Ошибки судопроизводст¬
ва, неясность организации трибуналов авторами нередко игнориро¬
вались или объяснялись «революционной необходимостью», остротой
переживаемого момента. Подобные попытки оправдания свойствен¬
ны статьям Д.И. Курского, В.В. Ульриха, П.И. Стучки14.
В 1922-1923 гг. была проведена судебная реформа, одной из со¬
ставляющих которой стала ликвидация ревтрибуналов. Появилась
необходимость, с одной стороны, обосновать целесообразность их
упразднения, с другой - обобщить опыт деятельности трибуналов.
В 1923 г. было опубликовано юбилейное издание «Пять лет Верхов¬
ного Суда», в котором были представлены итоги деятельности су¬
дебной системы за предыдущие годы и сделан краткий анализ дея¬
тельности не только центральных трибуналов, но и ведомственных
(прежде всего транспортных)15. Ликвидацию трибуналов авторы
(П.И. Стучка, Д.И. Курский, Н. Уманский, В.В. Ульрих, Ю. Ме¬
жин и др.) единодушно поддержали, сославшись на выполнение ими
своей исторической роли. Н.В. Крыленко, М. Рейснер, Я.Л. Берман,
Е. Тарновский в своих работах 1922-1925 гг. также положительно
оценили роль, которую сыграли ревтрибуналы в годы Гражданской
войны16. При этом тенденция некритического отношения к деятель¬
ности ревтрибуналов в указанных исследованиях сохранилась. От¬
метив недостатки в работе ревтрибуналов, авторы справедливо ука¬
14
Глава 1
зали на слабость нормативной базы, однако связали ее исключи¬
тельно с влиянием левоэсеровского руководства Наркомюста в пер¬
вые месяцы Советской власти.
Деятельность революционных трибуналов рассматривалась в ра¬
ботах политических противников большевиков, а также обществен¬
ных и политических деятелей, отправившихся после революции в
эмиграцию. Критическому анализу с их стороны были подвергнуты
не только официальные показатели деятельности карательных органов,
но и сами принципы советской законности. Так, историк и политик
С.П. Мельгунов, рисуя картину «красного террора», последователь¬
но раскритиковал процессуальную сторону советского правосудия17.
Автор указал на игнорирование советскими чрезвычайными судами
всяких норм судопроизводства. С.П. Мельгунов писал: «трибунал
был вправе отменить прения сторон, если признавал дело выяснен¬
ным. Эти нормы повышали оперативность, но ущемляли интересы
сторон и прежде всего подсудимого»18. Советское правосудие, таким
образом, по мнению исследователя, представляло собой фикцию,
лишь «орудие в руках государственной власти»19. В исторической
перспективе автор предупреждал о пагубности длительного сущест¬
вования чрезвычайных судов. Он указывал, что в Европе «после¬
дующие реформы воздвигнутых революцией институтов восстанав¬
ливали равновесие и систему сдержек внутри государственной
машины, а также между государством и гражданским обществом;
в российской истории этого не произошло, а сохранилась революци-
-	20
онное устройство правящего режима» .
Одним из наиболее последовательных критиков советской судеб¬
ной системы и советской власти в целом был Ю.О. Мартов21. В пуб¬
ликациях 1918 г. лидер меньшевиков неоднократно резко отзывался
о советских судах, в том числе ревтрибуналах. Ю.О. Мартов, имев¬
ший опыт участия в судебном процессе в Московском ревтрибунале,
указывал на то, что деятельность чрезвычайных судов была направ¬
лена в первую очередь на защиту лидеров большевистской партии от
какого-либо судебного преследования. Автор последовательно кри¬
тиковал советский суд за отказ от соблюдения принципов правосу¬
дия: за невызов на процесс свидетелей, за совмещение в одном лице
судей и прокуроров и т. д. Ю.О. Мартов уже в 1918 г. указал на
классовый характер советского правосудия, создающий привилегии
Историография деятельности революционных трибуналов...	15
для «новой категории «помазанников», новой, не менее «священ¬
ной», чем прежде, бюрократии»22.
Работы о деятельности революционных трибуналов первого пе¬
риода можно рассматривать и как источники, и как труды, которые
определили вектор исследования деятельности ревтрибуналов в по¬
следующие годы.
С середины 1920-х гг. начался второй этап изучения истории ре¬
волюционных трибуналов. Закрытие трибуналов дало возможность
перейти от описания деятельности этих структур к обобщению опы¬
та их работы. В эти годы была систематизирована законодательная
база деятельности революционных трибуналов, проявился интерес
исследователей к выяснению взаимоотношений ревтрибуналов с
другими правоохранительными органами (особенно с ЧК), опреде¬
лению региональных особенностей деятельности ревтрибуналов.
Произошли изменения в представлении о целях деятельности рев¬
трибуналов. Тезис об универсальности революционных трибуналов
и их способности заменить общие суды, господствовавший в 1918—
1925 гг., заменила концепция П.И. Стучки о ревтрибунале как орга¬
не исключительно борьбы с контрреволюцией. При этом тезис о за¬
рождении и развитии трибунальской юстиции на основе прогрес¬
сивного правотворчества революционных масс во многих работах
был сохранен. Ревтрибуналы по-прежнему представлялись как орга¬
ны истинного пролетарского правосудия, в отличие от народных су¬
дов более связанные с рабочими массами. Исходя из этого, опыт
деятельности чрезвычайных судов признавался позитивным. Офи¬
циально было признано наличие ошибок и «перегибов» в деятельно¬
сти ревтрибуналов, однако вплоть до 1960-х гг. они по-прежнему
объяснялись враждебным «троцкистским» влиянием23.
В 30-80-е гг. XX в. различные аспекты судебных преобразований в
1917-1923 гг. стали предметом исследования Е.Н. Городецкого, Л.Н. Гу¬
сева, В.М. Кожевникова, Г.Е. Петухова, М.С. Строговича, Ю.С. То¬
карева и др.24 В этих исследованиях содержались материалы общего
характера, специального исследования, всецело посвященного рев¬
трибуналам, в этот период создано не было. Существование ревтри¬
буналов рассматривалось исследователями как необходимая, но
временная мера, принятая большевиками для победы в Гражданской
войне. В работах были отмечены некоторые факты нарушений прин¬
16
Глава 1
ципов правосудия, однако наличие этих недостатков неизменно
обосновывалось контрреволюционной опасностью и тем, что действия
контрреволюционеров не давали возможности действовать иначе.
М.В. Кожевников в издании «История советского суда» поднял
вопрос о неясности компетенции ревтрибуналов, созданных изна¬
чально как контрреволюционные чрезвычайные суды, но взявших на
себя рассмотрение и общеуголовных дел25. Исследователь объясняет
это непоследовательными действиями местных органов власти и
сложностями ведения гражданской войны. Автор также подробно
рассмотрел задачи деятельности трибуналов, дифференцируя их в
зависимости от исторической обстановки. При этом в рассмотрении
некоторых проблем судебной системы автор отказался от выводов и
оценок, что обеднило работу и сделало ее в некоторых аспектах опи¬
сательной. Так, он повторил небесспорный тезис предшественников
о простоте и стройности созданной в результате реформы 1922 г. су¬
дебной системы, но при этом не прокомментировал проблемы при¬
менения судами смертной казни, влияния партийных органов на дея¬
тельность судов, взаимоотношений между судебными органами и т.д.
Авторы обобщающих трудов по истории советского суда и госу¬
дарственных учреждений, вышедших в 60-70-е гг. (А.Ф. Горкин,
Т.Н. Добровольская, Д.С. Карев, Т.П. Коржихина, В.В. Куликов, Е.А. Лу¬
кашева, П.Г. Мишунин, А.Н. Нелидов) отстаивали заложенную в
1918-1922 гг. схему строительства судебной системы, рассматривая
ревтрибуналы как органы борьбы с контрреволюцией, что ограничи¬
вало представления о деятельности этих органов26. Трибуналы, по их
мнению, совместно с чрезвычайными комиссиями сыграли решаю¬
щую роль в охране правопорядка. Подчеркивание роли трибуналов в
защите режима осуществлялось за счет принижения роли народных
судов, которые были представлены как слабые, прежде всего с поли¬
тической точки зрения, органы правосудия. Судебные ошибки, не¬
соответствие выносимых приговоров тяжести преступления и суже¬
ние прав обвиняемых исследователи не связывали с региональными
особенностями, подготовкой судебных кадров, а оправдывали воз¬
действием Гражданской войны и контрреволюции, недоверием к со¬
ветской власти со стороны крестьянства.
П.А. Голуб, Г.И. Литвинова, И.Д. Мартысевич, Ю.М. Понихидин,
В.П. Портнов в своих работах по истории государственных учреж¬
Историография деятельности революционных трибуналов...
17
дений упоминали о деятельности ревтрибуналов при характеристике
взаимоотношений между различными советскими органами - губис-
полкомами, губернскими бюро юстиции, органами рабкрина, рево¬
люционными комитетами, чрезвычайными комиссиями27. Авторы
обращали внимание на то, что некоторые органы власти, в частно¬
сти, советы и их исполкомы, нередко присваивали себе чрезвычай¬
ные судебные полномочия. Объяснение этому исследователи искали
в чрезвычайной обстановке, требовавшей решительных мер. Поэто¬
му осуждению такая практика подвергнута не была, более того, ав¬
торы указывали на действенность сосредоточения всех властных
полномочий в руках партийных структур, поскольку оно обеспечи¬
вало единоначалие и контроль над всеми элементами государствен¬
ного аппарата. Ревтрибуналы в этих работах рассматривались как
временные чрезвычайные органы борьбы большевиков с их полити¬
ческими противниками, однако их значимость затмевалась более ве¬
сомой, по мнению авторов, ролью ревкомов и ЧК в отправлении
революционного правосудия.
В.М. Курицын в работах «Переход к нэпу и революционная за¬
конность», «Становление социалистической законности» рассмотрел
судебную реформу 1922 г. и отдельно остановился на вопросах
взаимоотношений судов и партийных комитетов, а также указал на
зависимость судебных органов от партийных структур при рассмот¬
рении дел, связанных с привлечением к ответственности коммуни¬
стов28. Однако автор постарался избежать обсуждения недостатков
такой системы взаимоотношений, отказался от правовой и мораль¬
ной оценки случаев открытого давления на суд. В.М. Курицын, как и
ряд других исследователей (Т. Добровольская, Р. Рахунов, Л. Смир¬
нов, В.С. Орлов29), не считал подобную ситуацию предосудительной.
Предметом самостоятельного изучения революционные трибуна¬
лы стали лишь в конце 1960-х гг., когда появились первые труды, в
которых они были главными объектами исследования. Впервые раз¬
работку темы революционных трибуналов отдельно от других судеб¬
ных органов и ЧК начал В.П. Портнов30. В 1966-1985 гг. В.П. Порт¬
нов в соавторстве с М.М. Славиным опубликовал ряд статей о
работе революционных и военных трибуналов31. К этому же време¬
ни относятся первые исследования о деятельности ревтрибуналов в
регионах. Своей целью авторы (Е. Дубков, И.А. Емельянова, Ф. Ка¬
18
Глава 1
менский, К.И. Козлова, А. Лякас, В.С. Орлов, Р. Хачатуров, В. Шу¬
валова)32 ставили не столько изучение деятельности самих местных
ревтрибуналов, сколько сам процесс образования чрезвычайных су¬
дов в регионах. По форме изложения материала эти исследования
были подобны уже известным обобщающим работам с включением
определенного местного материала (из периодических изданий,
в небольшой мере - из архивов).
Изменение подходов к изучению деятельности ревтрибуналов
наметилось во второй половине 1980-х гг. в работах Ю.П. Титова33.
В его исследованиях, начатых еще в конце 1960-х гг., содержалась
развёрнутая характеристика процессов создания, деятельности рево¬
люционных трибуналов, в том числе и с использованием местного
материала. Важным достижением автора стал отказ от некоторых
аксиоматических положений, заложенных еще в первые послерево¬
люционные годы. Так, например, Ю.П. Титов, рассматривая вопросы
выработки концепции строительства трибуналов, отверг тезис о том,
что слабость нормативной базы о ревтрибуналах и сам чрезвычай¬
ный их статус были связаны с влиянием левых эсеров, руководив¬
ших советской юстицией в первые месяцы советской власти. Многие
выводы работ Ю.П. Титова легли в основу исследований 1990-х гг.,
хотя ряд их положений ныне пересмотрен34.
С начала 90-х гг. в связи пересмотром многих концептуальных
научных положений произошла переоценка устоявшихся взглядов
на организацию и деятельность советских правовых институтов.
В исследовании деятельности ревтрибуналов и судебной системы в
целом были заявлены новые проблемы, постановка которых в совет¬
ский период была невозможной: определение роли чрезвычайных
судов в осуществлении политики «красного террора», изучение взаи¬
моотношений ревтрибуналов с ЧК, обращение к вопросу квалифи¬
цированности кадров советских судов и т. п.
Изменилась трактовка понятия «революционная законность», что
привело к переосмыслению проблемы правотворчества масс и целе¬
сообразности образования революционных трибуналов. В советский
период под революционной законностью понималось главенство ин¬
тересов революционных масс над какими-либо законами. В 90-е гг. в
работах Г.М. Ивановой, И.А. Исаева, О.Э. Залогиной, В.В. Канищева,
С.В. Леонова, В.И. Мусаева, Ю.И. Стецовского, Г.Н. Тоскиной, О.И. Чис¬
Историография деятельности революционных трибуналов...
19
тякова, И.А. Чучаева революционное правотворчество было пред¬
ставлено уже не как прогрессивное и исторически обусловленное
проявление народной воли, но как разрушительное последствие
слома большевиками государственных институтов35. Исследуя пси¬
хологические изменения в обществе, авторы указывали на то, что
революционная законность на практике означала революционное
беззаконие и насилие, правовой хаос и государственный нигилизм.
Ю.И. Стецовский в 1997 г. в монографии «История советских ре¬
прессий» отметил, что за понятиями «революционная законность»,
«революционная совесть», «революционное правосознание», на ко¬
торых официально базировались советские чрезвычайные суды, на
самом деле скрывались беззаконие и безнравственность. Автор от¬
метил, что вся созданная после революции система подавления «не¬
сла в себе зародыш вседозволенности и аморальности, которые
обосновывались революционной целеустремленностью»36. А.С. Смы-
калин в публикациях на страницах журнала «Российская юстиция»
также раскритиковал советскую трактовку понятия «революционная
законность», которая, на его взгляд, на деле была сведена к самосу¬
ду, для чего обратился к характеристике судебных кадров первых
лет советской власти37. Он отметил низкий уровень профессиональ¬
ной подготовки судей, в первую очередь слабое знание законода¬
тельства. Поэтому, по мнению автора, революционная или социали¬
стическая законность была невозможна при наличии в судебной
структуре людей, «большинство их которых не имели понятия о зако¬
нах». «Председатели трибуналов, - писал А.С. Смыкалин, - не обладая
элементарной юридической грамотностью и получив неограничен¬
ные полномочия, творили беспредел, именовавшийся революцион¬
ным правосознанием»38.
Осмысление роли ревтрибуналов в репрессиях нашло продолжение
в изучении темы большевистского террора и формирования тотали¬
тарной системы. В.А. Буков, В.П. Булдаков, А.С. Велидов, В.С. Измозик,
А.И. Кокурин, С.В. Кулешов, А.Л. Литвин, Н.В. Петров, В.П. Порт¬
нов, Л.П. Рассказов в своих работах затронули аспекты взаимоотно¬
шений ревтрибуналов и ЧК . Авторы отметили наличие негласной
конкуренции между этими структурами и описали процесс усиления
роли ВЧК, сопровождавшийся ослаблением ревтрибуналов. Иссле¬
дователи указали на главенствующую роль чрезвычайных комиссий
20
Глава 1
в репрессиях 1918-1925 гг., отводя в них ревтрибуналам подчинен¬
ный статус. Такая позиция позволила в некоторой степени оправдать
трибунальную карательную политику: по мнению авторов, открытие
ревтрибуналов было действительно вынужденной мерой, средством
удержания власти (поэтому были ликвидированы с окончанием
Гражданской войны), в то время как ЧК продолжили репрессии и по¬
сле окончания победы большевиков.
Признание участия ревтрибуналов в репрессиях периода Граж¬
данской войны повлекло за собой разработку проблемы предпосы¬
лок революционного насилия. В 1990-е гг. появились работы, в ко¬
торых на первое место был выведен субъективный, личностный
фактор. Авторы (в частности, С.В. Кулешов40) утверждали, что рев¬
трибуналы реализовывали карательную политику, инициированную
в первую очередь волей большевистских лидеров, в отрыве от воли
масс. Иной точки зрения придерживается В.П. Булдаков, показав¬
ший в ряде своих работ многомерность и сложность такого понятия,
как «революционное насилие» и факторов, его определяющих (на¬
пример, роль психологии масс и т. д.)41. По мнению автора, сводить
происхождение революционного террора исключительно к злой воле
большевистских вождей было бы неправильно. Большую роль игра¬
ли психологические установки масс, неконтролируемые действия
(например, самосуды толпы). В связи с этим создание карательных
структур, в том числе ревтрибуналов, в первые годы советской вла¬
сти было вызвано потребностью ввести революционную стихию в
контролируемое русло. Революционное насилие, по мнению автора,
стало фактором, который касался как широких масс населения, про¬
тив которого он был направлен в первую очередь, и которые либо
ему активно сопротивлялись, либо принимали в нём участие, так и
руководящей верхушки, направлявшей террор и придававшей ему
легальные формы.
В. Кудрявцев и А. Трусов в работе «Политическая юстиция
в СССР» детально охарактеризовали понятие «политическая юсти¬
ция», трактуя ее как «часть юридической системы, специально соз¬
данную или используемую для подавления политических противни¬
ков путём применения правовых и противоправных средств»42.
Революционные трибуналы названы авторами особыми репрессив¬
ными органами и рассматриваются как составляющие структуры по¬
Историография деятельности революционных трибуналов...	21
литической юстиции43. Такая концепция сузила представления
о компетенции ревтрибуналов, т. к. их деятельность не ограничива¬
лась сферой преследования преступников по политическим мотивам.
В.А. Буков в работах «Суд и общество в Советской России: у ис¬
токов тоталитаризма» и «От российского суда присяжных к проле¬
тарскому правосудию: у истоков тоталитаризма» акцентирует вни¬
мание на том, что Октябрьская революция не только разрушила
старую систему судов, но и изменила восприятие правосудия масса¬
ми44. Уничтожение принципов независимости судов, несменяемости
и квалифицированности судей привели к исчерпанию лимита дове¬
рия населения к суду, восполнить который не удалось по сей день.
Автор также предпринял попытку исследовать вопросы кадрового
состава ревтрибуналов, воспроизвести обобщенный общекультур¬
ный облик их сотрудников.
Н.Г. Смирнов в монографии «Высшие суды революции» уделил
большое внимание характеристике деятельности таких структур, как
Кассационный трибунал ВЦИК и Главный революционный военный
железнодорожный трибунал при Народном комиссариате путей со¬
общения: в предшествовавшие периоды деятельность этих органов
практически не изучалась45. Работа в целом направлена на изучение
именно центральных трибунальных органов, не затрагивая деятель¬
ность трибуналов на местах.
В.П. Портнов и М.М. Славин, с 70-х гг. изучавшие органы воен¬
ной юстиции, в 1990 г. опубликовали монографию «Становление
правосудия Советской России»46. Авторы не только проанализиро¬
вали законодательную базу, относящуюся к деятельности революци¬
онных и военных трибуналов (что было уже не ново), но и система¬
тизировали историографию по данной теме, попытались дать оценку
деятельности советских судебных органов в целом и трибуналов
в частности.
В 1990-х гг. история советских судебных органов стала предме¬
том исследования зарубежных ученых. Интерес к советскому суду и
государству в этот период во многом был связан с осмыслением
причин распада социалистического лагеря. Зарубежные исследова¬
тели (Э. Карр, Д. Боффа, М. Малиа, Ю. Хаски, П. Соломон, Р. Пайпс,
Н. Верт и др.47) проявляли интерес к исследованию репрессивной
политики советской власти, но большее внимание уделяли деятель¬
22
Глава 1
ности чрезвычайных комиссий, лишь эпизодически в своих работах
касаясь вопросов формирования и деятельности ревтрибуналов. По¬
добная недооценка значимости ревтрибуналов в укреплении совет¬
ской власти на местах была связана с тем, что западные исследова¬
тели о советских ревтрибуналах знали значительно меньше, чем о
ВЧК в силу краткосрочности существования трибуналов и, соответ¬
ственно, их непричастности к одной из наиболее востребованных за
границей теме массовых репрессий 30-х гг.
Изучение строительства советской судебной системы происходи¬
ло на основе западных концепций принципов правосудия. Исходя из
них, рассмотрение деятельности чрезвычайных судов происходило
через призму теории прав и свобод человека, понятий «тоталита¬
ризм» и «демократия». Большое значение для теоретического ос¬
мысления такого явления, как «красный террор», имели труды
Р. Пайпса48. Предложенная им схема истории советского общества
опиралась на концепцию тоталитаризма, в которой главный упор де¬
лался на субъективные факторы в политике, проводимой большеви¬
ками. Террор, по мнению исследователя, был результатом «злого
умысла» руководителей большевистской партии и государства. Для
того, чтобы удержаться у власти, им пришлось пойти по пути развя¬
зывания массового террора, который был даже шире, чем в период
Великой Французской революции XVIII в.
Похожая концептуальная схема была отражена в работе другого
известного западного историка - М. Малиа49. В работе «История со¬
циализма в России» он выделил группу репрессивных органов, в ко¬
торую включил и ревтрибуналы. Олицетворением советского терро¬
ра для автора была ВЧК, сутью революционного насилия - борьба за
власть. Карательные структуры в такой ситуации, по мнению автора,
находились под полным контролем большевистской партии, что не¬
сколько сужает представления о местном своеобразии деятельности
правоохранительных органов.
Ценность работ зарубежных исследователей заключается в том,
что они сосредоточили свое внимание на проблемах, которые редко
попадали в поле зрения советских авторов. Так, Э. Карр и Д. Боффа
в своих работах представили краткий обзор эволюции судебных ор¬
ганов Советской России и отметили факт, на который предпочитали
не указывать советские исследователи - взаимную неприязнь струк¬
тур ВЧК и Наркомюста, которому подчинялись ревтрибуналы50.

Историография деятельности революционных трибуналов...
23
С начала 2000-х гг. в исследовании революционных трибуналов в
отечественной историографии, в основном на уровне диссертаций,
возобладал историко-региональный подход, отход от идеологиче¬
ской тенденциозности исследований, стремление изучить нераскры¬
тые аспекты деятельности революционных трибуналов и привлечь
обширные данные местных архивов. Ныне изучением становления
советской судебной системы в целом и революционных трибуна¬
лов в частности занимаются В.А. Перцев (Воронежская область),
Е.В. Брыжинская (Мордовия), О.В. Кострова (Нижний Новгород),
Л.Г. Осадчая (Курская область), О.А. Пьянова (Западная Сибирь),
И.Я. Шахназаров и В.В. Абрамов (Пензенская область), П.П. Федо¬
ренко (Смоленская область), Т.С. Шевцова и В.А. Сергиенко (Даль¬
ний Восток) и др.51 Общим для этих исследований является стрем¬
ление на основе данных местных архивов рассмотреть не только
вопросы развития судебной системы и судопроизводства в рамках
конкретного региона, но и процесс формирования военных и военно¬
транспортных трибуналов, проблемы комплектования штатов три¬
буналов, взаимодействия трибуналов с другими государственными
структурами на местах и т. д.
Особое внимание в последнее время уделяется изучению кадро¬
вого состава центральных и местных трибунальных органов. В сфере
внимания исследователей - вопросы подготовки кадров, механизм
кадрового отбора, профессиональные характеристики трибунальных
сотрудников. Главная цель подобных исследований заключается в
оценке степени профессионализма советских судей, влияния их лич¬
ностных качеств на процесс правосудия, ее достижение, по мнению
современных авторов, может способствовать пониманию причин не¬
совершенства отечественной судебной системы и правового ниги¬
лизма, характерного для России52.
Исследование профессиональных характеристик руководящего
состава ревтрибуналов и других органов советской юстиции, с при¬
влечением статистических и архивных материалов, было иницииро¬
вано в 80-е гг. Е.Г. Гимпельсоном53. В 90-е гг. автор сосредоточил
свое внимание на изучении советских управленцев (в том числе
служащих правоохранительных органов), их личностных характери¬
стик, особенностей нравственного облика54. Формирование слоя со¬
ветских служащих правоохранительных органов и становление судеб¬
24
Глава 1
но-прокурорской системы в первые годы советской власти стали
предметом изучения в трудах В.Л. Соскина, С.А. Красильникова,
В.Б. Павлова и др.55
Наименее разработанным аспектом истории ревтрибуналов на
данный момент остается изучение повседневности трибунальных
служащих. История повседневности является сейчас одним из наи¬
более востребованных направлений исторической науки, поскольку
позволяет рассмотреть жизнь человека конкретной эпохи через
призму его быта и службы. Это историческое направление исходит
из того, что люди активно участвуют в процессе создания и переуст¬
ройства окружающего мира, пытаются приспособить к себе все, что
вокруг них. Поэтому основной метод этого направления - антропо¬
логический, фокусирующий внимание на особенностях жизнедея¬
тельности личности в конкретных исторических обстоятельствах, не
на общем, а на частном56. В 2004 г. было опубликовано исследова¬
ние М.И. Вострышева «Повседневная жизнь России в заседаниях
мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е гг.», в котором автор
исследовал отдельные случаи из практики судов, показывая царив¬
шие там произвол и беззаконие. Автор дал частные характеристики
участникам процессов, описывал отдельные элементы судебного
процесса, однако не рассматривал повседневную жизнь самих су¬
дей57. На уровне же региональных исследований попыток рассмот¬
реть повседневную жизнь провинциального трибунального служа¬
щего пока не предпринималось.
В целом история создания и деятельности революционных три¬
буналов в Советской России в 1918-1923 гг. требует дальнейшего
изучения и анализа. Очевидно, что рассекречивание архивных фон¬
дов ревтрибуналов ныне позволяет приобщить их материалы к ис¬
следованию протекания Гражданской войны в регионах. Требуют
дальнейшей разработки такие вопросы, как роль органов власти в
деятельности революционных судов, особенности взаимоотношений
ревтрибуналов и ВЧК, характеристика кадров революционных три¬
буналов и т. п.

Глава 2
СТАНОВЛЕНИЕ СИСТЕМЫ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТРИБУНАЛОВ
В СОВЕТСКОЙ РОССИИ
После захвата власти в октябре 1917 г. большевики приступили
к слому старой правительственной машины, параллельно создавая
новую, советскую систему государственного управления. Необхо¬
димость уничтожения основ царского механизма управления была
обоснована В.И. Лениным: «Если государство есть продукт непри¬
миримости классовых противоречий, то ясно, что освобождение уг¬
нетенного класса невозможно не только без насильственной рево¬
люции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти,
который господствующим классом создан»58. Уничтожению подле¬
жала и старая судебная система, заменить которую предстояло но¬
вому советскому суду. При этом программные документы РСДРП не
конкретизировали механизм перестройки этой системы. В програм-
ме-минимум РСДРП речь шла лишь о выборности судей народом, но
ни о порядке выборов, ни о конструкции судебных органов, ни об
определении подсудности и законодательной основе их деятельно¬
сти не говорилось ни слова. На втором партийном съезде в 1903 г.
дискуссия по этому вопросу оказалась непродолжительной: предло¬
жения меньшевиков Л.П. Махновца и А.С. Локермана дополнить
программу требованиями об уничтожении специальных судов, о
равной подсудности всех граждан общему суду и отмене смертной
казни были отвергнуты59.
«Новый суд, - писал В.И. Ленин в 1918 г., - нужен, прежде всего,
для борьбы против эксплуататоров, пытающихся восстановить свое
господство или отстаивать свои привилегии, или тайком протащить,
обманом заполучить ту или иную частичку этих привилегий. Без
принуждения такая задача совершенно невыполнима. Органом про¬
26
Глава 2
летарского государства, осуществляющего такое принуждение, долж¬
ны быть советские суды»60. Ленин также подчеркивал, что на суды
ложится и другая, не менее важная задача - «обеспечить строжай¬
шее проведение дисциплины и самодисциплины трудящихся»61. По
его логике, новый суд должен был представлять собой сугубо кара¬
тельную машину, направленную на подавление оппозиции («экс¬
плуататоров»), трудящиеся же были и сами способны привыкнуть к
соблюдению элементарных норм общежития. Этот подход объясня¬
ет ситуацию первых месяцев советской власти, когда по всей стране
без четких указаний из центра, по инициативе местных органов вла¬
сти начали формироваться судебные структуры. Так, в декабре
1917 г. были образованы трибуналы в Москве, в Уральской области,
Омской губернии, в январе 1918 г. - в Саратовской, Орловской, Ка¬
лужской, Владимирской и других губерниях. При этом трибуналы
были созданы не только в губернских, но и уездных городах и даже
в волостях62. Не имея возможности взять ситуацию самовольного
образования судебных органов на местах под контроль, большевики
уповали на «революционное правосознание трудящихся масс», по¬
лагая, что именно оно, а не писаные правовые нормы и квалифици¬
рованные юристы, позволит возвести новое судебное здание63. Эту же
мысль высказывал Нарком просвещения А.В. Луначарский в статье
«Революция и суд»: «Долой суды-мумии, алтари умершего права,
долой судей-банкиров... Да здравствует народ, создающий в своих
кипящих, бродящих как молодое вино судах, право новое - справед¬
ливость для всех!»64.
Уже в первые недели советской власти в некоторых регионах
страны (Петрограде, Кронштадте, Москве, Смоленске, Саратове, в
Ярославской, Тверской, Пензенской, Новгородской, Уфимской, Орен¬
бургской, Олонецкой губерниях, на Кубани, Украине, в Сибири) по
инициативе местных Советов были созданы новые суды, носившие
различные наименования: революционные народные суды, следст¬
венные комиссии, суды общественной совести и т. п. Чтобы упоря¬
дочить этот процесс, Наркомат юстиции во главе с П.И. Стучкой в
ускоренном порядке подготовил текст Декрета № 1 о суде, который
был опубликован в «Материалах Народного комиссариата юстиции»
24 ноября 1917 г. и смысл которого состоял в полном уничтожении
всего прежнего правового строя. «Наш проект, - вспоминал П.И. Стуч-
Становление системы революционных трибуналов...	27
ка, - встретил во Владимире Ильиче восторженного сторонника.
Суть декрета заключалась в двух положениях: 1) разогнать старый
суд и 2) отменить все старые законы»65. Декрет ликвидировал инсти¬
туты судебных следователей, прокурорского надзора, присяжной и
частной адвокатуры (ст. 1). Институт мировых судей «приостанав¬
ливался», хотя сами мировые судьи получали право избираться мест¬
ными Советами в учреждавшиеся народные суды (ст. 2)6 .
Декрет № 1 о суде был также призван определить законодатель¬
ную базу деятельности нового суда. Судить ему надлежало «именем
Российской Федеративной Советской Республики, в своих решениях
и приговорах руководствоваться законами свергнутых правительств,
но лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и
не противоречат революционной совести и революционному право¬
сознанию»67. Подобная формулировка объяснялась отсутствием на
тот момент какой-либо новой законодательной базы в данной сфере
(первый советский Уголовный кодекс был принят в 1922 г.) и была
изобретена, по версии П.И. Стучки, самим Лениным, который в
примечании к этой статье декрета разъяснил: «отмененными при¬
знаются все законы, противоречащие декретам ЦИК, Рабочего и
крестьянского правительства, а также программам-минимум РСДРП
и партии левых социалистов-революционеров»68. Положение о еди¬
ном народном суде от 30 ноября 1918 г. уже прямо запрещало судь¬
ям ссылаться в своих приговорах «на законы свергнутых прави¬
тельств»69. Как отмечал позднее П.И. Стучка, «после Октября наше
первое выступление правового характера заключалось в создании
пролетарского суда без буржуазного права, но и без пролетарского»,
то есть без какого-либо права вообще70. Подобное невнимание к вы¬
работке нового законодательства в первые годы советской власти во
многом основывалось на позиции Ленина: «Революционная дикта¬
тура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая наси¬
лием пролетариата над буржуазией, власть, не связанная никакими
законами»71.
Главное новшество Декрета № 1 о суде содержала последняя
(8-я) статья. В ней содержалось положение о создании революцион¬
ных трибуналов - «для борьбы против контрреволюционных сил в
видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний,
а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством,
28
Глава 2
саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленни¬
ков, чиновников и прочих лиц»72. Почему созданным чрезвычайным
органам советского правосудия было присвоено название «револю¬
ционных трибуналов», официальные источники умалчивают. Со¬
гласно общепринятой версии, «прототипом» советских чрезвычай¬
ных судов стал Революционный трибунал, созданный в период
Великой Французской революции в марте 1793 г. по инициативе
М. Робеспьера в Париже (В.И. Ленин указывал на идейное родство
большевиков и якобинцев73). Этот суд имел право выносить смерт¬
ные приговоры и являлся главным органом революционного террора
при якобинцах.
Судебная система советского государства, формировавшаяся со¬
гласно Декрету № 1 о суде и конкретизированная в Декрете № 2 о
суде, включала в себя три подсистемы: революционные военные
и транспортные трибуналы; общие (народные) суды; территориаль¬
ные революционные трибуналы (см. схему 1).
Схема 1. Советская судебная система по Декретам № 1 и № 2 о суде74

Становление системы революционных трибуналов...
29
Военные и транспортные трибуналы получили широкие полно¬
мочия по применению наказания к преступникам из среды военно¬
служащих и нарушителям воинской дисциплины и были призваны
обеспечить контроль большевиков над армией и железными дорога¬
ми. Чрезвычайные военно-судебные органы под различными наиме¬
нованиями («военно-полевые суды», «тройки», «трибуналы») рядом
с обычными выборными полковыми судами начали возникать на от¬
дельных участках фронта по инициативе комиссаров с мая 1918 г.
Весной 1918 г. были образованы первые военные революционные
трибуналы, а в октябре 1918 г. при Революционном военном совете
Республики (РВСР) был сформирован Революционный военный три¬
бунал Республики (РВТ). Члены его назначались Реввоенсоветом,
приговоры были окончательными и обжалованию не подлежали75.
По признанию его председателя К.Х. Данишевского, военные три¬
буналы считались тогда «еще более чрезвычайными, чем революци¬
онные трибуналы», поскольку были поставлены в зависимость от
командования и армейских политорганов и в годы Гражданской
войны неоднократно наделялись особыми полномочиями76. «Поло¬
жением о революционных военных трибуналах» (ноябрь 1919 г.) было
узаконено «ничем не ограниченное право реввоентрибов в опреде¬
лении репрессии» в отношении военнослужащих и военнопленных,
совершивших в районе военных действий преступления, опасные
«для советского социалистического строя», либо влекущие за собой
понижение боеспособности Красной Армии77. При этом деятель¬
ность военных трибуналов нередко дублировала деятельность рево¬
люционных трибуналов, в структуре которых, по обыкновению,
функционировали дезертирские и военные отделы. Это объяснялось
позицией власти, не стремившейся к разграничению полномочий
чрезвычайных структур. Так, К.Х. Данишевский считал неправиль¬
ным, что реввоентрибуналы называли ведомственными трибунала¬
ми: «Не для военных, а для войны созданы Революционные военные
трибуналы»78.
Сеть транспортных (железнодорожных) трибуналов стала функ¬
ционировать к концу 1919 г. Военно-транспортные трибуналы дей¬
ствовали при управлении каждой железной дороги в Москве, Петро¬
граде, Харькове, Ростове-на-Дону, Омске, Ташкенте и Смоленске79.
На них распространялись общие положения о трибуналах. Железно¬
30
Глава 2
дорожные трибуналы состояли из 6 лиц: председателя, его зама, 2 по¬
стоянных членов и их заместителей, назначаемых комиссарами же¬
лезных дорог после утверждения их Наркомате путей сообщения.
Им были подсудны дела о преступлениях железнодорожных работ¬
ников (умышленные и корыстные посягательства на имущество, са¬
ботаж и небрежность).
Местные суды, по замыслу законодателя, должны были заменить
собой институт мировых судей. К концу 1918 г. они обрели закон¬
ченные очертания и наименование «единых народных судов» во главе
с Советом народных судей, учреждавшимся в каждом регионе. По¬
ложение от 30 ноября 1918 г. устанавливало следующее: «народному
суду подсудны все уголовные дела о преступлениях и проступках,
споры об имущественных и личных правах и интересах, а также все
дела, отнесенные к ведению суда в порядке бесспорного производ¬
ства»80. Компетенция местных судов, таким образом, ограничива¬
лась уголовными делами, по которым могло быть назначено наказа¬
ние не более двух лет лишения свободы, и гражданскими делами по
искам на сумму до 3 тыс. руб. Поскольку учреждение народного су¬
да не сопровождалось сокращением полномочий ревтрибуналов и
ЧК, провозглашенное «единство» народного суда выражалось лишь
в его универсальности - готовности в качестве суда первой инстан¬
ции рассматривать незначительные уголовные и гражданские дела,
но только в тех пределах, которые допускались ревтрибуналами и ЧК.
По сравнению с ЧК и ревтрибуналами народный суд был менее
влиятельным. По мнению современников, с самого начала это был
суд «по маловажным делам»81. В производство народных судов дела
зачастую попадали не напрямую, а после ознакомления с ними сле¬
дователей ревтрибуналов и ЧК, кадры общих судов формировались
также в последнюю очередь - наиболее ценные сотрудники направ¬
лялись в трибуналы и ЧК. Факт оттеснения народных судов «на вто¬
рой план» признавали руководители центральных органов юстиции:
по мнению Я.Л. Бермана, они были «пустым местом, их не замечали,
более того, их обходили всякими правдами и неправдами, в обход
всех декретов мало-мальски серьезные дела изымали из народных
судов и передавали ревтрибуналам, именно этим последним власть
отдавала все доверие и все симпатии»82. С учетом этого, а также
внесудебного статуса ЧК, ревтрибуналы превращались в основное
звено всей большевистской судебной системы.

Становление системы революционных трибуналов...
31
По мысли разработчиков Декрета о суде, специфика и чрезвы¬
чайный характер революционных трибуналов заключались в том,
что они занимали промежуточное место между «органами непосред¬
ственной расправы и органами судебными». П.И. Стучка указывал:
«Мы, создавая особый революционный трибунал, определенно заяв¬
ляем, что это не есть суд над политическими преступниками, он яв¬
ляется особой организацией борьбы против контрреволюционных
сил»83. Противоположную версию выказывал Я.Л. Берман, считав¬
ший ревтрибуналы «исключительными судами, рассчитанными,
главным образом, на расправу с политическими врагами»84. К.Х. Да¬
нишевский еще радикальнее характеризовал ревтрибуналы, считая
их органами «смертельной борьбы, уничтожения, изоляции, обез¬
вреживания и терроризирования врагов рабоче-крестьянского отече¬
ства»; отсюда, заключал он, смертные приговоры, вынесенные три¬
буналом, не могут «считаться наказанием, это просто физическое
уничтожение врага рабочего класса»85. Этот спор можно свести к
следующему вопросу: что есть революционный трибунал - суд, ор¬
ган правосудия (по мысли Стучки) или исключительно репрессив¬
ное, карательное учреждение, сродни ЧК, не ограниченное рамками
закона (следуя Берману и Данишевскому)? Это противоречие было
заложено еще при разработке первых декретов о судебных структу¬
рах советского государства. Так, декрет «О революционных трибу¬
налах» от 4 мая 1918 г. упразднял ревтрибуналы в мелких населен¬
ных пунктах и сужал их компетенцию, предписывая «все дела
общеуголовного характера передавать в судебные учреждения»86.
По декрету выходило, что законодатель не считал ревтрибуналы су¬
дебными учреждениями. Отсутствие единства по этому вопросу бы¬
ло свойственно руководству государства. По данным начальника от¬
дела юстиции Моссовета А.Я. Эстрина, «взгляд на ревтрибы как на
внесудебный орган разделяли многие ответственнейшие товари¬
щи»87.
Революционный трибунал в Тульской губернии был создан 27
января 1918 г. решением Совета рабочих и солдатских депутатов.
При этом целесообразность образования Тульского губернского ре¬
волюционного трибунала объяснялась не только формальными тре¬
бованиями Декрета о суде, но реальными опасениями большевиков
потерять контроль над регионом. Создание ревтрибунала в Тульской
32
Глава 2
губернии, как было заявлено в постановлении губисполкома от 28
января 1918 г., было связано с ростом контрреволюционной опасности
и преступности в регионе88. С осени 1917 г. до лета 1918 г. в губер¬
нии шла политическая борьба между большевиками, меньшевиками
и эсерами89. 28 ноября 1917 г. большевики поставили на обсуждение
Совета продовольственный вопрос, потребовав ввести монополию
на все виды торговли, реквизировать все запасы продовольствия,
создав при Совете общегубернский продовольственный комитет.
Преобладавшая же в Совете эсеро-меньшевистская фракция настаи¬
вала на сохранении свободы торговли. Меньшевики и эсеры сначала
ушли из зала заседаний на совещание по фракциям, а, вернувшись,
согласились поддержать резолюцию большевиков по основным пунк¬
там. Однако большевиков эти уступки уже не устроили. Их лидер,
Г.Н. Каминский, заявил, что формирование и эффективная работа
нового продовольственного комитета возможны только в случае пе¬
рехода власти в Туле в руки большевиков. На следующем заседании
Совета, 7 декабря 1917 г., большевистская фракция снова вынесла на
обсуждение продовольственный вопрос, поскольку представители
продовольственных комитетов оружейного и патронного заводов
стали жаловаться, что якобы губернский продком препятствует им в
заготовке продуктов. Эсеры и меньшевики вновь покинули зал засе¬
даний для предварительного совещания по фракциям, а в зале остались
только большевики. Тогда председатель Совета большевик А.И. Кауль
предложил проголосовать за резолюцию под тем предлогом, что
меньшевики и эсеры якобы намеренно решили сорвать заседание
Совета. Голосование было проведено, и принятой резолюцией был
провозглашен переход власти к Советам на всей территории губер¬
нии. Одновременно было принято решение о преобразовании Воен¬
но-революционного комитета большевиков в Военно-революционный
комитет Совета. На следующий день большевизированный Совет и
ВРК обратились с воззванием «К рабочим, солдатам и крестьянам
Тулы и Тульской губернии», в котором, в частности, значилось:
«Отныне в Туле установлена одна власть, общая со всей Россией,
власть Советов, власть революционных рабочих, солдат и крестьян.
Кто не с нами, кто не признает рабоче-крестьянской власти, тот враг
народа, враг революции. Да здравствует власть Советов!». Тульская
городская Дума попыталась противодействовать большевикам и об-

Становление системы революционных трибуналов...
33
ратиться к тулякам с воззванием не подчиняться новой власти. Од¬
нако в ночь на 8 декабря 1917 г. красногвардейцы по указанию ВРК
напали на типографию В. Аршавского, где печаталось воззвание,
и арестовали тираж.
Высшим органом власти в губернии был провозглашен периоди¬
чески созывавшийся Съезд рабочих, солдатских и крестьянских де¬
путатов, из делегатов которого формировался постоянный Тульский
объединенный совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
В подчинении Совету находились Губернский исполнительный ко¬
митет, в уездах были организованы уездные исполнительные коми¬
теты местных советов. Весной-летом 1918 г. усилиями Губкома
РКП(б) развернулась борьба с меньшевиками и эсерами, имевшими
большинство в Тульском Совете по результатам перевыборов 23-25
октября 1917 г. Жесткость политики тульских большевиков по упро¬
чению советской власти в губернии, усилению своего влияния, про¬
ведению продовольственной диктатуры привело к тому, что правые
эсеры и меньшевики инициировали процесс переизбрания тульского
совета. Это вызвало негативную реакцию со стороны большевиков.
Из Советов в скором времени были исключены сначала правые эсе¬
ры и меньшевики, а затем и левые эсеры. Полный контроль над Ту¬
лой большевики захватили только 7 марта 1918 г., когда красногвар¬
дейцы заняли здание Думы, не позволив проводить в нем заседания,
тем самым положив конец двоевластию и окончательно утвердив
диктатуру большевиков.
С целью усиления работы большевистской организации в августе
1918 г. было принято решение о слиянии городского и губернского
комитетов РКП(б). В новый Губком под председательством больше¬
вика Г.Н. Каминского вошли коммунисты А.И. Кауль, В.А. Кульнев,
С.С. Колесников, Н.А. Глаголев, И.И. Денисов, В.С. Михеев, Н.М. Нем¬
цов, С.П. Агеев, В.П. Алексеев, И.П. Белкин, Ф.С. Филин и др.90.
Г.Н. Каминский на заседании Губкома в апреле 1918 г. заявил: «Мы
переживаем, товарищи, очень серьезный и опасный момент. Во-пер¬
вых, усилившийся натиск империалистов, во-вторых, общая разруха
транспорта, продовольствия - все это вместе дает внутри страны ог¬
ромную взрывчатую почву для всякого рода восстаний»91. Задачами
органов власти, в том числе судебной, стали решение продовольст¬
венного вопроса, проведение мобилизации в РККА, борьба с «чер¬
34
Глава 2
ным рынком» и спекуляцией, пресечение злоупотреблений должно¬
стных лиц.
Важность агитационной работы и подавления контрреволюции
в Туле, жесткого контроля над ситуацией в губернии со стороны ор¬
ганов власти подчеркивал в октябре 1919 г. В.И. Ленин в телеграмме
руководству региона: «Работа в Туле должна быть повышена изо
всех сил и переведена всецело на военное положение. В Туле массы
далеко не наши. Отсюда - обязательно сугубая интенсивность рабо¬
ты среди войска, среди рабочих. За обороной следить не спуская
92
глаз... ».
К началу Гражданской войны население Тульской губернии со¬
ставляло 1 млн. 660 тыс. чел., более 80% из них были крестьянами93.
Это обусловило важность решения продовольственной проблемы - с
одной стороны, снабжения городов хлебом и сельскохозяйственной
продукцией за счет деревни, с другой - недопущения голода в де¬
ревне как следствия «выкачивания» хлеба. Весной 1918 г. «борьба за
хлеб» в губернии приняла острые формы. На заседании Губкома в
апреле 1918 г. был поставлен вопрос о тактике продовольственных
кампаний в губернии. Член Губкома Н. Осинский отметил: «Город
во что бы то ни стало надо снабдить хлебом, для этого надо нажать
на крестьянина, таким образом, мы, возможно, приближаем восста¬
ние, встает вопрос, что предпочесть хлеб или дурное настроение
крестьян»94. По инициативе из центра и при поддержке Совета в гу¬
бернии начали формировать вооруженные рабочие отряды для изъя¬
тия «излишков» хлеба у крестьян. В записке наркому продовольст¬
вия А.Д. Цюрупе 29 августа 1918 г. В.И. Ленин дал указание послать
А.Г. Шлихтера в качестве чрезвычайного уполномоченного в «один
уезд (из хлебных и лучших и ближайших к Москве) с поручением
дать maximum срочно!»95 Этим уездом стал Ефремовский уезд Туль¬
ской области, где к 28 ноября 1918 г. «экспедицией» Шлихтера было
собрано 6243 пуда «дарственного хлеба для московских рабочих»96.
Реакцией крестьянства на продовольственную диктатуру и вывоз
тульского хлеба в Москву и Петроград стали многочисленные кре¬
стьянские восстания лета 1918 г. в губернии, подавить которые уда¬
лось с большим трудом.
Положение тульских рабочих (по состоянию на 1913 г. их было
27 тыс. чел. - 6% от всего населения97) в сравнении с крестьянством,
Становление системы революционных трибуналов...
35
было чуть более благополучным. За счет продразверстки они полу¬
чали хлебный паек, приравненный к красноармейскому, были осво¬
бождены от призыва. Причиной тому была чрезвычайная значимость
тульских оружейных заводов для большевиков: после захвата белы¬
ми Ижевска Тульский оружейный завод стал главным «арсеналом»
Красной армии. С августа 1918 г. по июнь 1919 г. в Туле производи¬
лось почти 75% всех патронов для Красной армии98. В начале декаб¬
ря 1918 г. специальная комиссия во главе с В.И. Лениным вынесла
решение о введении на Тульском патронном заводе премиальной
системы за повышение производительности труда99. Как гласила
информационная сводка о политическом состоянии губернии весной
1919г., «рабочие пределом своих вожделений и мечтаний считают
увеличение пайка и хорошую крепкую обувь, чем и определяется
большею частью их безразличное отношение к власти»100.
Настроение советских служащих также зависело от их матери¬
ального обеспечения. Так, апрельская сводка 1919 г. о положении в
губернии указывала на то, что «настроение советских служащих как
города, так и уездов по-прежнему зависит от снабжения их предме¬
тами первой необходимости, работают они не за совесть, а за паек, о
таковом только думают и, говорят, размер пайка и получение его во¬
время - альфа и омега их существования»101. Слабость материально¬
го обеспечения служащих порождала должностные злоупотребле¬
ния, с которыми был вынужден бороться ревтрибунал.
Предшественником Тульского губернского революционного три¬
бунала (ТГРТ) в определенной степени являлся учрежденный 7 де¬
кабря 1917 г. Военно-революционный комитет под председательством
А.И. Кауля. ВРК была доверена охрана революционного порядка,
борьба с контрреволюцией, руководство продовольственным делом.
Постановлением Тульского Совета от 12 февраля 1918 г ВРК был
ликвидирован, а его компетенция распределена между губисполко¬
мом, Губернским отделом управления, Отделом юстиции. Вопросы
обеспечения правопорядка и расследования уголовных дел были в
полном объеме переданы в сферу компетенции ревтрибунала губер¬
нии. Ревтрибунал был поставлен в формальное подчинение образо¬
ванному 30 января 1918 г. Отделу юстиции губисполкома (Губюст).
18 апреля 1918 г. для борьбы с контрреволюцией было образовано
отделение ВЧК - ГубЧК под председательством Н. Орлова102.

36
Глава 2
В соответствии с Декретом № 1 о суде, в губернии были образо¬
ваны также общие суды и военный революционный трибунал. Об¬
щие суды были представлены народными судами, создававшимися в
уездах с января 1918 г. для разрешения гражданских и уголовных
дел небольшой степени общественной опасности. Тульский отдел
Военно-революционного трибунала был учрежден в Туле 17 марта
1918 г. для рассмотрения дел, связанных с преступлениями военно¬
служащих (см. схему 2).
Схема 2. Место ТГРТ в системе правоохранительных органов
Советской России105
В дополнение Декрета № 1 о суде 28 ноября 1917 г. Наркоматом
юстиции было разработано «Руководство для устройства революци¬
Становление системы революционных трибуналов...	37
онных трибуналов»103, а 19 декабря 1917 г. - Инструкция «О рево¬
люционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению,
- 104
налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседании» .
Оба документа были направлены, с одной стороны, на конкретиза¬
цию правовой базы деятельности ревтрибуналов, которые в конце
ноября - декабре 1917 г. стали создаваться повсеместно в регионах
местными Советами, с другой - в определенной степени решали
проблему компетенции трибуналов. Революционные трибуналы по¬
являлись даже в поселках и уездах, поскольку некоторые местные
органы власти предпочитали иметь у себя не нарсуды, а именно рев¬
трибуналы. Они рассматривали дела, не только им подсудные, но и
подсудные народным судам, беря на себя, таким образом, компетен¬
цию общих судов.
Изменить эту ситуацию были призваны упомянутые «Руково¬
дство для устройства революционных трибуналов» и Инструкция от
19 декабря 1919г., которые определяли компетенцию ревтрибуна¬
лов: рассмотрение дел о контрреволюционных преступлениях, спе¬
куляции, нарушении декретов советской власти, злоупотреблениях
служебным положением, преступлениях путем использования печа¬
ти. Приведенная формулировка требовала единственного и главного
уточнения: что понимать под контрреволюционным преступлением?
Инструкция следующим образом конкретизировала это понятие:
«Рассмотрению в ревтрибунале подлежат дела лиц, организовавших
восстания против Советской власти, либо оказавших советскому
правительству активное противодействие, либо призывавших других
к нему». К контрреволюционерам приравнивались «лица, произво¬
дившие саботаж, способствовавшие прекращению выпуска или со¬
кращению предметов массового потребления, либо их скупку, со¬
крытие, порчу, уничтожение»; нарушители декретов, обязательных
постановлений и других распоряжений правительства, а также «ли¬
ца, замеченные в злоупотреблении властью»106.
«Руководство» и Инструкция должны были также решить про¬
блему подотчетности ревтрибуналов. Формально каждый местный
ревтрибунал был подчинен Наркомату юстиции как центральному
органу судебного управления по декрету II Всероссийского съезда
Советов. На местах функции контроля над деятельностью ревтрибу¬
налов возлагались на его территориальные подразделения - губерн¬
38
Глава 2
ские отделы юстиции (губюсты) и уездные бюро юстиции (убюсты).
Однако являясь местными органами НКЮ, губюсты вместе с тем
подчинялись исполнительным комитетам Советов. Поэтому факти¬
ческое руководство судами и революционными трибуналами осуще¬
ствляли Советы рабочих и крестьянских депутатов. Это вписывалось
в установленный большевиками принцип единства всех трех ветвей
власти. «Принцип разделения власти для нас, - сообщал П.И. Стуч-
ка, - имеет только значение технического разделения труда. Власть,
в данном случае Советская, естественно, должна быть единой вла¬
стью, включающей в себя и законодательную, и исполнительную,
и, наконец, судебную»107.
Особенностью законодательства о ревтрибуналах следует особый
порядок регламентирования их деятельности. Законодатель четко
прописывал основополагающие моменты организации трибуналов,
оставляя регулирование менее значимых аспектов в компетенции
местных органов власти. Так, Декреты № 1 и № 2 о суде предписы¬
вали, чтобы ревтрибуналы имели в своем составе председателя и
шесть очередных заседателей, избираемых губернскими и городски¬
ми советами. Для ведения следствия и осуществления функций за¬
щиты и обвинения при ревтрибуналах следовало образовать особые
полномочные отделения - Следственную комиссию (СК) и Колле¬
гию обвинителей (КО)108. Остальные вопросы штатного расписания
и структуры были оставлены на усмотрение местных Советов.
Штат Тульского губернского революционного трибунала был ут¬
вержден постановлением губисполкома в январе 1918 г. и насчиты¬
вал 12 сотрудников. Должности председателя и заместителей пред¬
седателя замещались из числа членов Тульского Совета путем выборов
на заседании губисполкома; на должности секретарей, журналистов,
делопроизводителей, машинистов и курьеров сотрудники нанимались
через губернскую Биржу труда. В трибунал вошли: председатель -
Алексей Иванович Мотягин, заместители («товарищи») - Дмитрий
Гаврилович Прокудин и Георгий Иванович Горемыкин, 3 следовате¬
ля, секретарь - Андрей Иванович Сизов и 8 канцелярских сотрудни-
109
КОВ
Первое заседание ТГРТ состоялось вечером 27 января 1918 г.
Слушалось всего 2 дела: по обвинению гр. А. Рязанова в контррево¬
люционных действиях и по обвинению гр. И. Иванова в расхищении
Становление системы революционных трибуналов...
39
конфискованных продуктов. 28 января трибунал рассмотрел уже
6 дел (два об агитации против советской власти, два о спекуляции и
одно - о взяточничестве). Начиная с весны 1918 г. трибунал рас¬
сматривал по 8-20 дел в день. Число работников росло, однако пере¬
груженность трибунала делами сохранялась на протяжении всего
периода его деятельности. Всего за 5 лет работы ТГРТ принял к рас¬
смотрению более 7 тыс. дел, из них разрешил около 5 тыс. (осталь¬
ные были отправлены по подсудности в народные суды и ЧК)110.
Приговоры ревтрибуналов, согласно Декрету о революционных
трибуналах 1918 г., постановлялись большинством голосов и счита¬
лись окончательными, а заседания объявлялись публичными111. При
этом гласность процесса имела и негативную сторону: суд был вы¬
нужден учитывать реакцию «обывательских масс» на свои решения.
Поводом для возбуждения дел в революционных трибуналах могли
служить донесения со стороны судебных органов, администраций и
должностных лиц различных учреждений, а также общественных,
партийных, профессиональных организации или самих потерпевших.
Для производства предварительного следствия при трибуналах
учреждались следственные комиссии. При наличии повода для воз¬
буждения уголовного дела комиссия должна была рассмотреть мате¬
риалы и в течение 48 часов вынести постановление об отказе в воз¬
буждении дела, либо назначать дело к слушанию112. Надзор за
деятельностью комиссии возлагался на председателя ревтрибунала.
Минимальный численный состав следственных комиссий был
определен Декретом «О революционных трибуналах» от 4 мая 1918г.:
не менее трех человек, избираемых Советами113. Проект штата След¬
ственной комиссии при ТГРТ, утвержденный на заседании губис¬
полкома и включавший 17 сотрудников, предусматривал следующий
состав учреждения: 8 работников, избираемых губисполкомом (пред¬
седатель комиссии и 7 членов-следователей), и 9 сотрудников, на¬
нимаемых самим трибуналом (делопроизводитель, 2 канцеляриста,
3 журналиста, 2 машиниста, 2 курьера). Председателем Следствен¬
ной комиссии стал Михаил Николаевич Майоров, его секретарем-
помощником - Николай Евграфович Киселев114.
Для осуществления функций защиты и обвинения, дачи заключе¬
ний о полноте следственных материалов Инструкция от 19 декабря
1919 г. учреждала в ревтрибуналах особые подразделения - колле¬
40
Глава 2
гии правозащитников (они же - коллегии правозаступников, колле¬
гии обвинителей). Эти коллегии стали заменой ликвидированным
адвокатуре и прокуратуре. Причем если Декрет № 1 о суде допускал
к участию в деле в качестве обвинителей и защитников «всех поль¬
зующиеся политическим правом граждан»115, то, согласно Инструк¬
ции, коллегии правозащитников образовывалась по рекомендации
Советов путем свободной записи всех лиц, желающих оказать
помощь революционному правосудию116. Надзором и консультиро¬
ванием региональных коллегий занималась Центральная обвини¬
тельная коллегия (ЦОК) Верховного трибунала. Местные коллегии
обвинителей в целом и каждый обвинитель в частности должны бы¬
ли отсылать в ЦОК ежемесячную отчетность - перечень рассмот¬
ренных дел, а также все замечания и вопросы117.
Коллегия обвинителей при ТГРТ избиралась исполкомом Туль¬
ского Совета и состояла из 3 сотрудников - председателя и двух
членов. В первый состав Коллегии обвинителей при ТГРТ вошли
Дмитрий Емельянович Пименов (председатель), Григорий Прокофь¬
евич Пермяков, Борис Яковлевич Ауэрбах (оба - члены коллегии)11 .
Вопросы структурного деления ревтрибуналов на отделения цен¬
тральная власть предпочитала передавать в ведение самих местных
трибуналов, поэтому в регионах оно разнилось. Внутренняя струк¬
тура Тульского ревтрибунала включала в себя 4 отдела, выделенных
по принципу разделения полномочий: общий, налоговый, военный и
выездной. В 1920 г. в трибунале был образован еще один отдел - де¬
зертирский. К примеру, в структуре Воронежского губревтрибунала
в 1918 г. работали три отдела (основная коллегия, налоговый и вы¬
ездной отделы), Омского - два (политический, расследовавший дела
о контрреволюционных преступлениях и саботаже, и уголовно-спе¬
кулятивный - для борьбы с мародерством, хищничеством, спекуля¬
цией)119.
Общий отдел Тульского ревтрибунала был призван координиро¬
вать основные направления деятельности трибунала. Через него
трибунал сообщался с центральными органами судебной власти, в
его распоряжение поступали циркуляры и распоряжения ВЦИК,
Наркомата юстиции и ведомственных учреждений для дальнейшего
разъяснения сотрудникам отделов трибунала. В общий отдел стека¬
лась информация о деятельности трибунала, передавались настоль¬
Становление системы революционных трибуналов...
41
ные реестры отделов и протоколы распорядительных заседаний,
данные о личном составе трибунала, там же оформлялись мандаты
и удостоверения служащих трибунала.
Налоговый отдел с момента своего образования и до конца
1921 г. имел неопределенную компетенцию. В сферу его ведения
входили дела о неуплате продовольственных, натуральных, чрезвы¬
чайных налогов, укрывательстве хлеба, что во многом повторяло
компетенцию Тульского губернского продовольственного комитета
(Губпродкома). Однако продовольственные органы не имели судеб¬
ных полномочий. Поэтому для разрешения дел о неуплате налогов и
аграрных беспорядках был предусмотрен громоздкий и затягиваю¬
щий производство механизм: продовольственные органы должны
были осуществлять предварительное следствие, далее дела поступали
в налоговый отдел ТГРТ через губернских продовольственных ко¬
миссаров. При поступлении материалов в трибунал их следовало за¬
регистрировать в течение 24 часов и в последующие сутки рассмот¬
реть на распорядительном заседании. Разграничение полномочий
произошло лишь в 1921 г., когда разъяснением Губюста от 30 декаб¬
ря компетенция налогового отдела ТГРТ была сужена до рассмотре¬
ния исключительно дел о неплатеже налогов в случаях массового
отказа, после безрезультатных административных мер, в случаях со¬
общения ложных сведений120.
Военный отдел специализировался на рассмотрении дел о пре¬
ступлениях военнослужащих на территории губернии и лиц, прожи¬
вавших в прифронтовой зоне, разрешении вопросов, связанных с
мобилизацией населения в Красную армию. Он также вел статистиче¬
скую работу (составлял реестры лиц, привлеченных к ответственно¬
сти за дезертирство и самовольную отлучку), до момента выделения
специального дезертирского отдела рассматривал дела о дезертирст¬
ве и укрывательстве дезертиров.
Дезертирский отдел Тульского губернского революционного три¬
бунала был образован в начале 1920 г. постановлением ВЦИК для
оптимизации усилий по борьбе с массовым дезертирством из рядов
РККА. Сотрудниками нового отдела стали некоторые сотрудники
военного отдела, однако в основном отдел пополнился работниками
из Губернской комиссии по борьбе с дезертирством (Губкомдезер-
тира) и Губернского комиссариата по военным делам (Губвоенкома-
42
Глава 2
та)121. Дезертирский отдел просуществовал около полутора лет. По¬
становлением СНК от 2 февраля 1921 г. всем ревтрибуналам пред¬
писывалось ликвидировать дезертирские отделения до 1 марта с пе¬
редачей всех дел окружному военному трибуналу или народным
судам по принадлежности.
Выездной отдел ТГРТ был сформирован во многом по причине
недостатка квалифицированных судебных кадров на местах. В зада¬
чи отдела входило рассмотрение дел на местах - в уездах и волостях.
К подсудности выездных сессий трибунала относились в основном
дела о контрреволюционных выступлениях, аграрных беспорядках и
массовом дезертирстве. Выездные сессии трибунала проводились
обычно под руководством председателя ТГРТ или одного из его за¬
местителей. В основном сессии трибунала направлялись в сельско¬
хозяйственные уезды южнее условной линии Белев-Одоев-Богоро-
дицк-Епифань, где в 1918-1919 гг. прокатилась волна крестьянских
«122
выступлении .
Означенное структурное деление Тульского губернского револю¬
ционного трибунала сохранялось вплоть до окончания Гражданской
войны и начала масштабной судебной реформы. Инструкцией Вер¬
ховного трибунала при ВЦИК от 5 июля 1921 г. ТГРТ и Военно¬
революционный трибунал были объединены и составили Тульский
объединенный революционный трибунал123. В структуре его были
сохранены Коллегия обвинителей и Следственная комиссия, все от¬
делы были объединены в два - общий и военный.
Управление трибунальными учреждениями Тульской губернии,
как и в целом по стране, характеризовалось двойной подчиненно¬
стью: трибуналы подчинялись Наркомату юстиции и одновременно -
местным Советам, (см. схему 3). Формально центральным органом
управления революционными трибуналами являлся Всероссийский
центральный исполнительный комитет (ВЦИК) и специально обра¬
зованный для судебного управления Верховный революционный
трибунал при ВЦИК. 11 июня 1918 г. был образован Кассационный
трибунал для обжалования приговоров124. Впрочем, этот кассацион¬
ный орган во многом был декоративным: ревтрибуналы были воль¬
ны игнорировать его решения, имевшие рекомендательный харак-
_ 125
тер

Становление системы революционных трибуналов...
43
Схема 3. Подчиненность ТГРТ126
На практике ревтрибуналы, как и вся судебная система, находи¬
лись под контролем партийной номенклатуры. Каждый трибунал из¬
бирался Советом в составе председателя, двух его постоянных за¬
местителей и сорока заседателей. Все лица, кроме заседателей,
избирались на три месяца и могли быть отозваны Советами до срока.
Заседатели избирались из общего списка заседателей исполкомами
Советов путем жеребьевки в количестве шести очередных и одного-
двух запасных на каждую сессию.
В первые месяцы своего существования ТГРТ находился в веде¬
нии Отдела управления Тульского губисполкома. Отдел управления
наблюдал за правильным исполнением всех декретов, законов и ре¬
шений губисполкома, осуществлял связь с уездными и волостными
органами власти, их инструктирование, руководство милицией. На¬
чиная с лета 1918 г. контроль и руководство трибуналом перешло
44
Глава 2
в руки Тульского губернского отдела юстиции (Губюста), учреж¬
денного постановлением Тульского военно-революционного коми¬
тета от 30 января 1918 г. как территориальный орган Наркомата юс¬
тиции. При Губюсте имелся специально образованный судебно¬
следственный отдел, ведавший делами судебных учреждений. Через
Отдел юстиции ТГРТ получал указания из Верховного трибунала
при ВЦИК, формально являвшегося центральным органом трибу-
нальной системы в стране, на деле же лишь определявшего основные
направления ее развития.
5 августа 1922 г. Отдел юстиции Тульского губисполкома был
упразднен, функции надзора за правосудием были переданы созда¬
вавшимся органам прокуратуры, а управление ревтрибуналами в
полном объеме - Совету и губисполкому. Двойная подчиненность
была устранена, и Тульский губисполком, образованный 21 января
1918 г. на заседании Совета рабочих, крестьянских и солдатских де¬
путатов, с этого момента осуществлял контроль над деятельностью
ТГРТ - решал кадровые вопросы, финансировал, инспектировал, ис¬
требовал отчеты о работе и распоряжался имуществом трибунала.
Эволюция законодательной базы деятельности ревтрибуналов
в 1918-1919 гг. шла по пути расширения их полномочий и ужесто¬
чения их карательной политики. Статья 2 Инструкции от 19 декабря
1919 г. указывала исчерпывающий перечень мер наказания, которые
могли применять революционные трибуналы: «денежный штраф,
лишение свободы, удаление из столиц, отдельных местностей или из
пределов Российской Республики, объявление общественного пори¬
цания, объявление врагом народа, лишение всех или некоторых по¬
литических прав, секвестр или конфискация имущества, присуждение
к обязательным общественным работам»127. Смертная казнь Инст¬
рукцией не предусматривалась. Не указывался и конкретный срок
лишения свободы, но обычно трибуналы назначали эту меру на срок
не более 10 лет, пожизненное заключение не практиковалось. Прак¬
тически не применялось ревтрибуналами в конце 1917 - начале
1918 гг. объявление врагом народа. Подобная мера, так же как объ¬
явление вне закона, стала применяться, главным образом, в период
Гражданской войны.
В середине 1918 г., в связи с Гражданской войной и иностранной
интервенцией, были приняты меры к расширению полномочий ре¬
Становление системы революционных трибуналов...	45
волюционных трибуналов как органов борьбы с контрреволюцией.
4 мая 1918 г. появился декрет «О революционных трибуналах», ко¬
торый упразднял ревтрибуналы в мелких населенных пунктах и в
гарнизонах, предписывая сохранить их лишь в столицах, губернских
городах, на крупных узловых станциях и в промышленных цен¬
трах128. Тем самым возрастала значимость губернских ревтрибуна¬
лов - материалы дел в каждом регионе стекались сразу туда.
Следующим шагом к превращению губревтрибуналов в главные
судебные органы на местах должно было стать расширение их пол¬
номочий в определении наказаний. Это и было зафиксировано по¬
становлением НКЮ от 16 июня 1918 г., провозглашавшем, что рево¬
люционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией,
саботажем и другими преступлениями не связаны никакими ограни¬
чениями, кроме тех случаев, когда в законе определена мера наказа¬
ния «не ниже такого-то»129. Иными словами, ревтрибуналы могли по
своему усмотрению отягчать наказание, но не смягчать. Они, к тому
же, получили право выносить смертные приговоры. «Вызов или не-
вызов свидетелей, равно как допущение или недопущение защиты и
обвинения при рассмотрении дела, зависит от трибунала, - говори¬
лось в постановлении ВЦИК (февраль 1919 г.). - Трибуналы ничем
не связаны в определении меры наказания. Приговоры трибунала не
подлежат обжалованию в апелляционном порядке»130.
Таким образом, к осени 1918 г. ревтрибуналы превратились
в главные чрезвычайные органы правосудия в регионах, не ограни¬
ченные в компетенции и выборе наказания. Формально постановле¬
ние НКЮ от 16 июня 1918 г. ограничило трибунальную подсуд¬
ность: дела общеуголовного характера следовало передавать в
народные суды (кроме дел о спекуляции, взяточничестве, подлогах,
хулиганстве и незаконном использовании документов). На практике
это не соблюдалось, поскольку ВЦИК в обход НКЮ осенью 1918 г.
наделил ревтрибуналы правом принимать к рассмотрению дела о
«всяких деяниях по признаку опасности для РСФСР или порядков,
в ней установленных»131.
По мере ликвидации очагов Гражданской войны происходил об¬
ратный процесс: с конца 1920 г. полномочия ревтрибуналов посте¬
пенно сужались, а сами трибуналы все более обретали черты обыч¬
ных органов правосудия и теряли черты судов чрезвычайных. Это,
46
Глава 2
в частности, отразилось даже в изменении их наименований. Если
раньше ко всем трибуналам непременно добавлялось слово «рево¬
люционный», то теперь их все чаще стали именовать и в законода¬
тельных актах просто «трибуналы». Наблюдался процесс сокраще¬
ния контрреволюционной и воинской преступности, увеличения
количества должностных преступлений. В 1921-1922 гг. потребова¬
лось реформировать трибунальную структуру. Итогом реформиро¬
вания стала ликвидация революционных трибуналов. Декретом
ВЦИК от 23 июня 1921 г. «Об объединении всех революционных
трибуналов» были упразднены все ведомственные трибуналы - во¬
енные трибуналы (позднее были восстановлены), Революционный
военный трибунал при Реввоенсовете Республики, Верховный рево¬
люционный трибунал при ВЦИК132. Вместо них был создан единый
Верховный революционный трибунал.
Процесс упразднения ревтрибуналов был завершен в 1922 г. Це¬
лесообразность ликвидации ревтрибуналов объясняет В.М. Курицын.
Он указывает на два момента: во-первых, реформа должна была уст¬
ранить, наконец, «двойное подчинение» судов (Наркомюсту и Сове¬
там), лишив губисполкомы полномочий по контролю над судебной
системой, и повысить тем самым авторитет суда. В.М. Курицын по¬
ясняет: «в военных условиях подчинение органов юстиции исполко¬
мам было необходимо, ибо именно губисполкомы осуществляли на
местах руководство борьбой с контрреволюцией, координируя дея¬
тельность органов ВЧК, военных сил, ревтрибуналов и судов. Одна¬
ко практика непосредственного вмешательства исполкомов в судеб¬
ные дела продолжала существовать и после окончания Гражданской
войны, когда в этом уже не было необходимости. Такая практика не
способствовала укреплению авторитета суда»133. Во-вторых, дея¬
тельность чрезвычайных судов после победы большевиков в Граж¬
данской войне стала не целесообразной: ревтрибуналы были приме¬
той военного времени, поэтому после изменения обстановки их
чрезвычайные полномочия были не нужны.
С лета 1922 г. заседания Тульского ревтрибунала проходили все
реже, сотрудники были заняты подготовкой к передаче материалов
дел в другие судебные учреждения. 2 февраля 1923 г. постановлени¬
ем губернского Совета трибунал был ликвидирован. Находившиеся
в производстве и неоконченные дела были переданы по подсудно¬
Становление системы революционных трибуналов...
47
сти: примерно 2/3 дел были отправлены в единые народные суды
Тулы и уездов, остальные - распределены между ГубЧК и уездными
следственными комиссиями для дальнейшего следствия134.
При проведении судебной реформы 1922 г. с целью обеспечения
независимости и единства судебной системы была установлена сле¬
дующая структура: местный (народный) суд - губернский суд -
Верховный суд. Судебную систему планировалось полностью пере¬
дать в ведение органов Наркомюста - губернских отделов и уездных
бюро. Согласно Положению о судоустройстве РСФСР от 11 ноября
1922 г., основным звеном советской судебной системы стал народ¬
ный суд, компетенция которого была значительно расширена135.
Верховный трибунал при ВЦИК был преобразован в Верховный суд
РСФСР. Места для революционных трибуналов в новой системе не
предусматривалось. Все неоконченные трибуналами дела передава¬
лись в народные суды или военные трибуналы по подсудности. Тем
не менее, ликвидация этой ветви юстиции не обеспечила единства
судебной системы. Положение о судоустройстве предусматривало
вместо трех систем, действовавших до реформы, существование
двух - общих судов и военных трибуналов.
Таким образом, в период с 1917 по 1923 гг. в советском государ¬
стве сложилась и функционировала система судебных органов, фор¬
мировавшаяся на принципах разграничения подсудности судебных
учреждений. Для этой системы было характерно подразделение на
три ветви: общие (народные) суды для рассмотрения дел общей под¬
судности; военные трибуналы для рассмотрения дел о преступлени¬
ях военнослужащих; революционные трибуналы для разрешения дел
специальной подсудности (о контрреволюции, саботаже и т. п.). При
этом ревтрибуналы, несмотря на узость заявленной в законодатель¬
стве компетенции - борьбы с контрреволюционными преступления¬
ми - в силу своего чрезвычайного статуса взяли на себя полномочия
и общих судов. Так из обозначенного Декретом о суде узкопрофиль¬
ного органа борьбы с контрреволюцией революционный трибунал
трансформировался в основной и универсальный орган правосудия
в регионах.
Реформирование системы революционных трибуналов произво¬
дилось практически непрерывно в течение всего времени их сущест¬
вования. Главной задачей реформирования было приспособление
48	Глава 2
деятельности и компетенции трибуналов к реалиям Гражданской
войны. С каждым этапом развития революционного процесса или
обострением ситуации на фронтах Гражданской войны происходило
расширение полномочий репрессивных структур, упрощение поряд¬
ка их деятельности, ужесточение выносимых приговоров. С оконча¬
нием Гражданской войны начался противоположный процесс, при¬
ведший к сужению компетенции революционных трибуналов и
передачей их функций общим судам, а затем к ликвидации револю¬
ционных трибуналов как органов чрезвычайного правосудия.

Глава 3
ПРОЦЕСС СУДОПРОИЗВОДСТВА
В РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТРИБУНАЛАХ
Основными задачами деятельности ревтрибуналов, как и других су¬
дебных органов, являлись осуществление правосудия, предусматри¬
вавшего поиск и наказание виновного в совершении преступления.
Для решения этих задач был предусмотрен процесс судопроизводст¬
ва, представлявший собой упорядоченную системную деятельность
суда, приспособленную для установления виновности лица в совер¬
шении преступления. Судопроизводство в ревтрибунале было при¬
звано с достоверностью установить все существенные фактические
обстоятельства дела: в чем выражается преступное действие или
бездействие; каковы мотивы преступления и кто его совершил; в чем
выражается причиненный вред и каковы его размеры, а также отяг¬
чающие, смягчающие ответственность и другие обстоятельства136.
При этом производство в революционном трибунале имело свои
особые черты, отличавшие его от судопроизводства в народных су¬
дах и определявшие ревтрибуналы как специальные, чрезвычайные
суды.
Вопрос законодательного регулирования трибунального судо¬
производства в наиболее полном виде был решен к лету 1918 г.
В Декрете № 1 о суде было сказано, что о порядке судопроизводства
будет издан особый декрет137. Декрет № 2 о суде касался лишь неко¬
торых вопросов судопроизводства, главным образом, следствия,
участия сторон и кассации138. Декрет «О революционных трибуна¬
лах» от 4 мая 1918 г. регулировал организационную структуру чрез¬
вычайных судов (учреждал следственные комиссии и коллегии об¬
винителей), но не характеризовал процесс судопроизводства139.
Таким образом, к середине 1918 г. еще не имелось специального
50
Глава 3
нормативного акта, в котором были бы даны процессуальные прави¬
ла деятельности ревтрибуналов. Этот пробел был восполнен Инст¬
рукцией Наркомюста РСФСР от 23 июля 1918 г140., в которой, по¬
мимо обобщения вопросов, связанных с устройством общей
судебной системы, довольно подробно были изложены и вопросы
судопроизводства для каждой стадии судебного процесса. Окончатель¬
но трибунальный процесс был урегулирован в первом Уголовно¬
процессуальном кодексе РСФСР, который был принят в 1922 г.141, на
исходе деятельности ревтрибуналов.
Согласно законодательству, судопроизводство в ревтрибуналах
включало в себя стадии возбуждения дела, предварительного след¬
ствия, судебного разбирательства, исполнения приговора, кассаци¬
онного обжалования и состояло из действий должностных лиц -
судей ревтрибунала, следователей, обвинителя и защитника142.
Главным принципом трибунального судопроизводства, как указыва¬
ли деятели советской судебной системы, был объявлен классовый
принцип143. Суть его в данном контексте сводилась к отрицанию не¬
зависимости суда, к предъявлению требований классовой принад¬
лежности к следователям и судьям, ведущим производство по делу,
к установлению идей господствующего класса как принципов пра¬
восудия.
Поводом для возбуждения дел в революционных трибуналах
могли служить заявления граждан и организаций, донесения со сто¬
роны судебных органов, администраций и должностных лиц различ¬
ных учреждений, явка с повинной, а также непосредственное усмот¬
рение следователя или суда. Заявления граждан, письменные и
словесные, принимались канцелярией Тульского ревтрибунала и за¬
носились в специальный журнал регистрации. Изначально эти дей¬
ствия должны были осуществлять следователи, однако уже с осени
1918 г., в связи с загруженностью следователей, обязанности регист¬
рации заявлений были переложены на канцеляристов144. Подобная
ситуация негативно влияла на работу ревтрибунала: канцеляристы
не имели опыта юридической деятельности, поэтому не следовали
правилам регистрации заявлений145. В частности, в журнале регист¬
рации за ноябрь-декабрь 1918 г. заявления не были подписаны са¬
мими заявителями, не было пометок о сделанном работником три¬
бунала предупреждении об ответственности за ложный донос, как
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах	51
того требовало законодательство146. 20 % зарегистрированных заяв¬
лений не указывали данных заявителя, что превращало такие обра¬
щения в анонимные147. Кроме того, не знавшие правил подсудности
дел канцеляристы регистрировали большое количество заявлений о
преступлениях, заранее не подпадавших под компетенцию ТГРТ:
если бы этим занимались следователи, «двойной работы» можно
было бы избежать. Так, следователь ТГРТ Б.Ф. Белоусов, приняв от
канцеляриста 20 февраля 1919 г. 18 заявлений о преступлениях, в тот
1 148
же день отправил в народные суды 13
Помимо заявлений, подаваемых в сам ревтрибунал, канцелярия
ТГРТ принимала сообщения о преступлениях из уездных Уголовно¬
следственных комиссий и органов милиции на местах. После реги¬
страции заявления подлежали передаче следователям для проведе¬
ния следствия. Распределение дел между следователями осуществ¬
лял председатель ТГРТ или его заместители149.
В отличие от народных судов, где следствие осуществлял сам су¬
дья единолично, в ревтрибунале для производства предварительного
следствия была учреждена Следственная комиссии (СК) в составе
председателя и трех-шести заседателей, избираемых Советами150.
Решение о возбуждении дела принималось коллегиально: для этого
СК при ТГРТ три раза в неделю собиралась на общее заседание. При
наличии повода для возбуждения уголовного дела комиссия должна
была рассмотреть материалы и в течение 2 суток либо вынести по¬
становление об отказе в возбуждении дела, либо назначать дело
к слушанию151.
Процессуальный статус следователя предполагал широкие пол¬
номочия: он имел право по расследуемым делам выносить постанов¬
ления об их прекращении, направлять в другие судебные органы по
подсудности, назначать к слушанию в заседании ревтрибунала. Кон¬
тролирующей инстанцией являлся председатель ревтрибунала, кото¬
рый мог изъять дело из ведения конкретного следователя и передать
другому. На практике такое случалось редко: в 1918-1921 гг. в ТГРТ
изъятие дела у следователя из дисциплинарных соображений было
зафиксировано два раза (в обоих случаях по причине халатного от¬
ношения следователей к служебным обязанностям - прогулов и
пьянства)152. Постановления следователей об арестах, обысках, вы¬
емках и освобождении арестованных были действительны, если они
52
Глава 3
принимались в составе коллегии из трех лиц153. В случаях, не тер¬
пящих отлагательства, меры пресечения могли быть приняты едино¬
лично каждым членом СК с тем, чтобы в течение 12 часов эта мера
была утверждена СК154.
Виды доказательств и порядок проведения следственных действий
в ревтрибуналах демонстрируют определенную преемственность
между дореволюционным правосудием и советским чрезвычайным
судопроизводством. Доказательствами, как и в дореволюционном
праве, признавались показания свидетелей, вещественные доказа¬
тельства, протоколы осмотров и иные письменные документы, а
также личные объяснения обвиняемого155. Вещественные доказа¬
тельства - предметы, служившие орудиями совершения преступле¬
ния или объектами преступных действий (оружие, одежда, деньги
и т. п.) - подлежали хранению в служебном помещении трибуна¬
ла156. При производстве обысков следователь был обязан вызвать
понятых157.
Новшеством в правилах проведения следствия следует считать
более широкий в сравнении с дореволюционным объем полномочий
следователя и субъективность следствия, т. е. зависимость расследо¬
вания от воли и убеждений следователя. Следователь был вправе ог¬
раничиться производством отдельных следственных действий, если
считал производство предварительного следствия излишним в виду
ясности дела или признания обвиняемого158. В таком случае следст¬
вие сужалось до трех действий следователя: предъявления обвине¬
ния обвиняемому, допроса обвиняемого и составления обвинитель¬
ного заключения.
Следователь был самостоятелен в избрании меры пресечения
в отношении подозреваемого. Наиболее часто применяемыми мера¬
ми пресечения в ТГРТ были заключение под стражу и личное пору¬
чительство. Под личное поручительство до судебного разбиратель¬
ства отпускали работников советских учреждений, членов Советов,
исполкомов, поручителями в таких случаях обычно являлись высо¬
копоставленные работники тех же учреждений159. Практически не
применялись залог, домашний арест, подписка о невыезде, не соот¬
ветствовавшие чрезвычайному статусу ревтрибунала. Заключение
под стражу в качестве меры пресечения полагалось по делам о пре¬
ступных деяниях, за которые могло быть назначено наказание в виде
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах
53
лишения свободы, при наличии опасения, что обвиняемый скроется
от следствия и суда. Несмотря на это, за первые три месяца 1920 г.
каждый второй арестованный ТГРТ был направлен в тюрьму или ла¬
герь160. Заключение под стражу как мера пресечения также нередко
не соответствовала тяжести преступления: так, в лагерь часто попа¬
дали крестьяне, не способные заплатить чрезвычайные налоги, до
тех пор, пока их родственники не могли внести долг161. Начальник
Тульской тюрьмы («губернского места заключения») писал в ТГРТ в
мае 1919 г.: «Просим более избирательно относиться к помещению
подозреваемых под стражу. Место заключения переполнено, кара¬
ульных не хватает, возможны побеги»162. Переполнению тюрем спо¬
собствовало также то, что сроки проведения предварительного след¬
ствия трибунальными следователями законом ограничены не были
(2-месячный срок следствия был установлен только в УПК 1922 г.).
Исключительные права трибунальных следователей и судей за¬
крепило «Положение о революционных трибуналах» 1920 г., кото¬
рое предоставило трибуналам право руководствоваться «исключи¬
тельно оценкой обстоятельств дела и интересами пролетарской
революции»163: допускать или не допускать защиту и обвинение,
допрашивать или не допрашивать свидетелей, оглашать или нет до¬
кументы и т. д. Фактически это давало возможность судьям произ¬
вольно решать вопросы о виновности подсудимых, отсекать все
факты, которые могли помешать обвинительному приговору.
Все следственные действия подлежали обязательному протоко¬
лированию, о чем своими приказами периодически напоминал сле¬
дователям председатель трибунала164. Предметом недовольства ру¬
ководства была небрежность следователей при оформлении
протоколов, что можно объяснить как нехваткой времени для над¬
лежащего оформления документации, так и легкомысленным отно¬
шением сотрудников к службе. Так, значительное число протоколов
по делам ревтрибунала летом-осенью 1919 г. было составлено не¬
верно: без привлечения понятых, с поправками и «подчистками»165.
В первоначальном виде Следственная комиссия ТГРТ просуще¬
ствовала до 18 марта 1920 г., когда ВЦИК издал Положение о рево¬
люционных трибуналах166. Предварительное следствие по делам,
подсудным трибуналам, с этого времени должны были вести ЧК и
Особые отделы. Для подготовки докладов по поступающим делам
54
Глава 3
и составления заключений по ним вместо Следственной комиссии
при трибуналах учреждалась должность следователя-докладчика.
Этим докладчикам (в ТГРТ в 1921 г. по штату их было предусмотре¬
но трое167) ревтрибунал в исключительных случаях мог поручить
для доследования производство дополнительных следственных дей¬
ствий без особого направления таких дел в ЧК или Особые отделы.
Наблюдение за действиями следователей-докладчиков возлагалось
на одного из членов трибунала. Постановления следователей об аре¬
стах, обысках, освобождении арестованных имели силу только за
подписью председателя ревтрибунала. Таким образом, за ревтрибу¬
налом сохранялось, главным образом, право проверки материалов
следствия ЧК. При этом в Тульской губернии Положение в полной
мере не было реализовано: Следственная комиссия при ТГРТ рас¬
пущена не была и продолжала работать в обычном режиме.
Поскольку законодательство требовало коллегиального рассмот¬
рения дел, судьями ревтрибунала считались его председатель, замести¬
тели и члены коллегии (президиума) ТГРТ. Принцип коллегиальности
правосудия предъявлял дополнительные требования к численности
судебного состава. В отличие от народных судов, где решение по
делу принималось единолично судьей, в ревтрибунале обязательным
требованием для легитимности приговора было участие в заседании
семи членов трибунала. Однако на практике распространенным яв¬
лением были судебные заседания в составе 3-4 судей. Так, 90% за¬
седаний ТГРТ в феврале-июле 1919 г. прошло при участии 3 судей -
председателя и двух членов трибунала168. В июле-октябре 1918 г. в
Кассационный отдел ВЦИК в порядке обжалования поступило 26
дел, рассмотренных Тульским ревтрибуналом «незаконным соста¬
вом, в большинстве своем неподсудные не трибуналу, а местному
суду»169. Хотя ТГРТ рассмотрел эти дела «в составе самопроизволь¬
ном, не предусмотренном ни одним декретом о судах и трибуналах,
но поскольку приговоры его не вышли из предела справедливости и
не обжалованы заинтересованными лицами могут быть приведен¬
ными в исполнение»170.
Нарушения установленного законом состава суда считались на
начальном этапе вполне допустимыми, своего рода «болезнью рос¬
та»171. Причинами такой ситуации чаще всего были кадровые про¬
блемы ревтрибуналов - недокомплект штатов, болезни и команди¬
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах
55
ровки сотрудников и т. п. Впрочем, имели место и прогулы сотруд¬
ников, пренебрежение с их стороны своими обязанностями. Так, в
президиумарте-апреле 1919 г. трое следователей ТГРТ (двое из них
входили в м) и один член Коллегии обвинителей получили выгово¬
ры от председателя за неявку на судебные заседания без уважитель¬
ной причины172. Верховный трибунал был вынужден издавать цир¬
куляры по поводу неправомерных действий трибуналов при
определении состава суда. Так, 31 января 1922 г. были опубликова¬
ны два циркуляра о недопустимости практики выступления предсе¬
дателей и членов трибуналов в качестве обвинителей и недопусти¬
мости участия в составе трибунала того члена, который проводил
предварительное следствие по данному делу173.
Помимо принципа коллегиальности, в основу деятельности три¬
бунальных судей были положены принципы их выборности и сме¬
няемости. Судей ревтрибуналов не предполагалось избирать на ос¬
нове прямых выборов, как это было установлено для народных
судей. Избрание судей ревтрибуналов Советами должно было обес¬
печить преобладание в них членов РКП(б) и отсутствие представи¬
телей «эксплуататорских классов». Так, в 29 ревтрибуналах по стра¬
не в 1918 г. из председателей, заместителей и членов трибунала
было членов РСДРП (б) 45 чел. (90%), беспартийных - 5 (10%), ра¬
бочих - 21 чел. (42%), служащих - 29 (56%). В Тульском ревтри¬
бунале в этот период 87% руководящих сотрудников были коммуни¬
стами, 13% - беспартийными, по социальному происхождению
преобладали рабочие (68%)175.
Первоначально члены трибуналов следовало избирать на заседа¬
нии Совета на один месяц. Далее должны были следовать новые вы¬
боры, каждый из членов ревтрибунала обладал правом переизбра¬
ния176. Как показывает статистика ТГРТ, это правило было вскоре
забыто. Так, в 1919 г. перемещения членов ревтрибунала происхо¬
дили только в связи с переводами и увольнениями - никакие выборы
или перевыборы не упоминались177.
Трибунальные судьи могли быть отозваны Советом в любой мо¬
мент. Современники обосновывали целесообразность отказа от не¬
сменяемости судей. Д.И. Курский считал возможность отзыва судьи
в любой момент силой, уравновешивающей исключительные воз¬
можности, предоставленные судье178. А.Я. Вышинский считал зави¬
56
Глава 3
симость судей от Советов и возможность их отзыва «следствием
принципа пролетарского демократизма», проявлением «ответствен¬
ности судей перед избирателями и государством», символом отри¬
цания существования независимой от общей судебной политики17 .
Стадии судебного разбирательства предшествовало распоряди¬
тельное заседание. Оно по своей сути представляло процедуру пред¬
варительного слушания. Участниками распорядительного заседания,
помимо председателя и следователей, могли быть стороны процесса,
обвинитель и защитник. На практике обязательными участниками
распорядительного заседания, как показывает статистика ТГРТ, бы¬
ли только председатель, 1-2 члена трибунала и секретарь для запол¬
нения журнала заседаний180. Член трибунала делал доклад по имею¬
щимся в производстве делам, после чего коллегиально принималось
решение о его дальнейшей судьбе. Стадия распорядительного засе¬
дания была предусмотрена и в народных судах, только там доклад
делал сам народный судья181.
В ходе распорядительного заседания следовало решить вопросы,
достаточно ли обосновано предъявленное обвинение, правильно ли
сформулировано обвинение, есть ли необходимость в вызове свиде¬
телей, допуске обвинения и защиты. На деле с целью экономии вре¬
мени и упрощения производства ревтрибунал решал, назначить ли
дело к слушанию в судебном заседании, направить по подсудности
в другой орган или прекратить производство182.
На распорядительном заседании также следовало определить
список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. Революцион¬
ный трибунал был вправе не вызывать тех из допрошенных на пред¬
варительном следствии свидетелей, показания которых не вызывали
сомнения в своей достоверности, а вызвать только тех, чьи показа¬
ния страдали неполнотой, запутанностью. Вызов участников судеб¬
ного разбирательства осуществлялся путем вручения повесток по
почте или через милицию183.
Порядок судебного разбирательства был регламентирован летом
1918 г., до того времени судебные заседания строились во многом по
дореволюционному образцу, но с упрощением или устранением не¬
которых элементов процесса. Протоколы ТГРТ позволяют просле¬
дить порядок слушания. Судебное заседание являлось публичным, в
зал заседаний допускались все желающие. Заседание открывал пред¬
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах	57
седатель ревтрибунала, обозначавший для протокола время откры¬
тия слушания, после чего один из членов ревтрибунала (или сам
председатель) проверял присутствие сторон и делал доклад о сути
дела. Если в заседание были привлечены обвинитель и защитник, им
предоставлялось слово (порядка выступлений предусмотрено не было).
Содержание прений сторон в протокол не заносились, а лишь отме¬
чался порядок, в каком они имели место на суде. Допрос свидетеля,
если он был привлечен к заседанию, мог быть прерван судьей, если
он считал, что показаниями свидетеля вполне установлены обстоя¬
тельства, для выяснения которых он вызывался - это было еще од¬
ним проявлением чрезвычайного статуса трибунального правосудия.
После предоставления слова для объяснения подсудимому судьям
надлежало удалиться для постановления приговора, но часто реше¬
ние принималось без обсуждения и оглашалось сразу же184.
Помимо штатных трибунальных сотрудников, в судопроизводст¬
ве должны были участвовать народные заседатели, что являлось
реализацией принципа непосредственного участия масс в осуществ¬
лении правосудия. В народных судах полагалось 2 заседателя, в рев¬
трибунале, согласно Декрету № 1 о суде, - 6, после издания Инст¬
рукции от 19 декабря 1917 г. - 40185. Народными заседателями могли
стать все полноправные граждане, способные участвовать в судо¬
производстве - присутствовать на судебном заседании, задавать во¬
просы сторонам. Отличием от института присяжных заседателей
было то, что народные заседатели никак не влияли на исход дела,
этим занимались судьи. Состав народных заседателей избирался же¬
ребьевкой и утверждался Советом, каждый из них участвовал в су¬
допроизводстве в течение одной недели186.
Практическая реализация идеи привлечения народных заседате¬
лей во многом оказалась фикцией. Так, из 250 судебных заседаний
ТГРТ летом 1919 г. народные заседатели (от 2 до 8 человек) приняли
участие только в 16. Проблемой была недисциплинированность за¬
седателей, часто не являвшихся на заседания трибунала. Для неко¬
торых заседателей избрание в качестве заседателей было довольно
обременительно, учитывая тот факт, что часто в их ряды попадали
руководящие работники губернии, служащие советских учреждений,
загруженные работой по своему основному роду занятий. Так, в
числе заседателей в августе 1919 г. было 2 члена президиума Гу¬
58
Глава 3
бернской Рабоче-Крестьянской инспекции, 1 работник Губвоенко-
мата187. Законодательство о трибуналах слабо регламентировало
организационную сторону привлечения народных заседателей в три-
бунальном производстве. Так, в народных судах заседатели избира¬
лись жеребьевкой из составов уездных советов, которые таким обра¬
зом следили за добросовестностью исполнения обязанностей
заседателями, оплата труда заседателей шла по месту службы, за не¬
явку на заседание полагался штраф в 100 руб.188. В отношении же
заседателей ТГРТ подобных мер установлено не было.
Участие в судопроизводстве ревтрибунала обвинителя и защит¬
ника было закреплено Декретом № 1 о суде и рядом последовавших
нормативных актов. Все они устанавливали участие сторон в судеб¬
ном процессе и их процессуальное равноправие, т. е. состязатель¬
ность процесса. Положение о революционных трибуналах, принятое
ВЦИК 12 апреля 1919 г., гласило: «Подсудимый пользуется при рас¬
смотрении дела всеми правами стороны» (ст. 21)189. Однако законо¬
дательное и организационное закрепление принципа состязательно¬
сти трибунального процесса не означало практической его
реализации. В среде исследователей советского времени сложилось
два направления: представители первого, в частности, М.С. Стро-
гович, считали, что советский судебный процесс являлся состяза¬
тельным с незначительными оговорками. М.С. Строгович считал,
что функции сторон - обвинения и защиты были «отделены от
функции суда, который в судебном разбирательстве не являясь сто¬
роной, наделен руководящей и решающей ролью»190. В статье
«О состязательности и процессуальных функциях в советском уго¬
ловном судопроизводстве» М.С. Строгович критиковал сторонников
противоположного мнения (М.А. Чельцова, Г.В. Малькевича), отри¬
цавших состязательность в советском уголовном процессе. Г.В. Маль-
кевич в статье «К вопросу о состязательности» категорически
утверждал, что советский уголовный процесс не является состяза¬
тельным, что в нем нет сторон, что состязательность является бур¬
жуазным принципом. Он писал: «То обстоятельство, что участие об¬
винения и защиты не имеет в советском уголовном процессе
обязательного значения для всех случаев рассмотрения дел, служит
еще одним доказательством принципиально нового характера совет¬
ского уголовного процесса»191.

Процесс судопроизводства в революционных трибуналах
59
М.А. Чельцов не отрицал полностью состязательность в совет¬
ском уголовном процессе, но различал «принцип состязательности»
и «состязательную форму» и на этой основе признавал наличие в со¬
ветском уголовном процессе «состязательной формы», отрицая в
нем «принцип состязательности»192. Из этого М.А. Чельцов сделал
вывод, что в советском уголовном процессе состязательная форма
сочетается с розыскной: возбуждение и движение уголовного дела
зависело от государственных органов, которые совмещали в себе
обязанности обвинителя, судьи и защитника.
Инструкция НКЮ революционным трибуналам от 19 декабря
1917г., повторив указание Декрета № 1 о суде о том, что в качестве
обвинителей и защитников допускаются по выбору сторон все поль¬
зующиеся политическими правами граждане, установила необходи¬
мость учреждения при ревтрибуналах коллегии лиц, посвящающих
себя правозаступничеству как в форме общественного обвинения,
так и в форме общественной защиты193. В Тульской губернии Колле¬
гия правозаступников (позднее - Коллегия обвинителей) была обра¬
зована при Совете 4 февраля 1918 г. и состояла из трех членов во
главе с председателем194. Избрание членов Коллегии происходило на
заседании Совета, каждый из них, как и судья трибунала, мог быть
отозван Советом раньше срока окончания полномочий (1 месяц)195.
Суть деятельности членов Коллегии обвинителей заключалась в об¬
работке подготовленных следователем материалов для выступления
в соответствующем статусе на судебном заседании.
В целом участие обвинения и защиты в судебном разбирательст¬
ве ревтрибунала было необязательным. Трибунал был обязан назна¬
чить защитника, только если по делу был допущен обвинитель.
В соответствии с Декретом № 2 о суде, из состава Коллегии ТГРТ
мог пригласить для каждого дела общественного обвинителя, и, если
обвиняемый сам не пригласит себе защитника, такового назначал
трибунал из состава коллегии196. Вопрос привлечения обвинителя и
защитника решался в распорядительном заседании. Участие обвине¬
ния и защиты на практике зависело, во-первых, от субъективного
представления судьи трибунала о степени доказанности вины под¬
судимого. Если судья считал материалы следствия достаточными
для вынесения решения, судебное заседание проходило без участия
сторон обвинения и защиты. Во-вторых, привлечение обвинителя
60
Глава 3
и защитника зависело от важности дела. Так, рассмотрение дел о
контрреволюционных и должностных преступлениях в ТГРТ, как
правило, проходило с участием сторон обвинения и защиты. Однако
даже формальное участие защитника не означало реального наличия
состязательности процесса. Учитывая недостаток юридического
опыта у членов Коллегии, при осуществлении своих функций делали
упор не на юридические нормы, а на идеологический и моральный
аспект. Так, член Коллегии обвинителей ТГРТ М.А. Готлиб, пред¬
ставлявший обвинение в 1920 г. по делу взяточника, заявил: «я не
tz	197
буду опираться на юридические доводы, скажу по существу дела» .
Если же виновность лица была достаточно очевидна, то защита ста¬
новились формальностью: защитник в таких случаях часто взывал
198
только к милосердию суда .
Непрофессионализм обвинителя и защитника был пресечен в 1922 г.
с воссозданием адвокатуры и прокуратуры. УПК РСФСР 1922 г. оп¬
ределял в качестве обвинителя только работников прокуратуры, по¬
терпевшего, а также уполномоченных профсоюзов, представителей
Рабоче-Крестьянской Инспекции и других должностных лиц. Другие
лица могли быть допущены к участию в деле в качестве обвинителя
только по особому определению суда, вынесенному в распоряди¬
тельном или судебном заседании199.
Особый порядок судопроизводства применялся при проведении
выездных сессий ревтрибунала. Выездная сессия представляла собой
командирование трибунальных следователей в уезды для разбира¬
тельства дел. Подобные меры были обусловлены недостатком су¬
дебных кадров на местах и применялись, в первую очередь, для
борьбы с дезертирством и неуплатой чрезвычайных налогов. Выезд
трибунальных работников на места, по мысли представителей вла¬
сти, должен был оказывать психологическое давление на дезертиров
и население в целом. Так, в июне 1919 г. в ревтрибуналы поступила
телеграмма за подписью наркома юстиции Д.И. Курского: «отмеча¬
ется факт сильного влияния на массы выезда трибуналов на места с
целью производства публичных разборов дел дезертиров. Предлагаю
всем трибуналам один раз в неделю выезжать в уезды и волости
наибольшего скопления дезертиров»200.
Тульский ревтрибунал в 1918-1921 гг. организовал более 350 вы¬
ездных сессий201. Чаще других следователи ТГРТ посещали самые
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах
61
плодородные и одновременно самые «беспокойные» южные и юго-
западные уезды губернии - Ефремовский, Чернский, Богородицкий,
где летом 1918 г. и 1919 г. произошло несколько серьезных кресть¬
янских восстаний. В состав сессии обычно включались 1-2 следова¬
теля ревтрибунала, представители уездных комиссий по борьбе с
дезертирством и 1-2 члена уездных комитетов партии. Предусмат¬
ривалось следующее распределение обязанностей: члены укомов ве¬
ли агитацию, работники уездных комиссий по борьбе с дезертирст¬
вом составляли списки уклонистов и дезертиров, трибунальные
следователи выносили приговоры и определяли меру наказания. Во¬
прос подбора кадров для выездных сессий был крайне важным: ра¬
ботнику сессии следовало быть устойчивым к воздействию толпы,
хладнокровным и жестким. Следователь ТГРТ В.В. Семенов по ре¬
зультатам сессии в Новосильском уезде в июне 1919 г. указал:
«серьезное внимание следует обратить на подбор членов выездных
сессий, эти товарищи должны в нужный момент, не стесняясь, под¬
писать смертный приговор. Это важное обстоятельство сильно тор¬
мозило работу нашей сессии, из разговоров с временными членами
Михеевым и Бобыловым я установил, что смертный приговор они
вынести не в силах. Члены эти были заменены и вновь неудачно.
Один из назначенных Новосильским укомом членов, Терехов, после
одной из выездных сессий случайно ранил себя револьвером и вновь
был заменен»202.
В ходе выездных сессий проявлялись новые черты чрезвычайно¬
го судопроизводства. При организации работы следователей требо¬
валась оперативность действий: производство необходимо было вес¬
ти в максимально сжатые сроки. Ввиду недостатка кадров для
сессий, один состав должен был объехать целый уезд, а задержка
следователей в одном селении на 1-2 дня повышала риск восстания
или расправы над следователями со стороны местных жителей. Так,
в ходе рейда по селам Богородицкого уезда в 1919 г. в течение 10-12
дней трибуналом было проведено 10 судебных заседаний203. Рас¬
смотрение дел проходило даже ночью, в дороге из одного села в
другое: например, в ночь на 13 июня 1919 г. по пути в село Суры не¬
далеко от Новосили работниками выездной сессии было заслушано
одно дело о 6 дезертирах и 3 дела об укрывателях дезертиров204.

62
Глава 3
Оперативные действия работников выездных сессий были при¬
званы оказывать на население психологическое давление - стреми¬
тельность и чрезвычайность действий следователей должны были
создавать эффект неотвратимости наказания. При этом было важно
использовать фактор внезапности: узнав о приближении следовате¬
лей, дезертиры могли уйти в лес. Поэтому работники сессии стреми¬
лись въезжать в селения еще до рассвета, пока жители спали. Так, в
селе Кирики Новосильского уезда осенью 1919 г. по окончании «об¬
лавы, которая была произведена рано утром, когда селяне спали,
было заслушано 4 дела»205.
Разбирательство большинства дел происходило на месте, за ис¬
ключением случаев поимки злостных дезертиров, не раз сбегавших с
фронта: их ожидал расстрел. Чтобы избежать давления со стороны
селян и не провоцировать волнения, работники выездных сессий
должны были выносить приговор не на месте задержания или в род¬
ном селе задержанного, а увозить дезертиров с собой для разбира¬
тельства: Инструктор одной из сессий ревтрибунала записал в ра¬
порте: «Учитывая настроение огромной массы собравшихся, они все
равно бы не выдали дезертира, которого нужно расстрелять, самое
правильное - дела о дезертирах разрешать не на месте, а в уездном
или губернском городе»206.
Приговоры ревтрибунала выносились большинством голосов су¬
дей. Структура приговора ТГРТ не отличалась от приговоров народ¬
ных судей. За вводной частью («Именем РСФСР...», «Тульский рев¬
трибунал в составе... постановил») следовала описательно-мотива¬
ционная с изложением данных обвиняемого и сути преступления,
смягчающих или отягчающих обстоятельств. Завершала приговор
постановляющая часть с указанием меры наказания. Судебный при¬
говор подлежал приведению в исполнение немедленно по вступле¬
нии его в законную силу или в течение оговоренного в тексте срока
(24 часа)207.
В отличие от приговоров народных судей, которые возможно бы¬
ло обжаловать в Совете народных судей, приговоры ревтрибунала
вплоть до лета 1918 г. обжалованию не подлежали и считались
окончательными208. В формулировках приговорах делалась соответ¬
ствующая запись. 11 июня 1918 г. был учрежден Кассационный три¬
бунал при ВЦИК, который рассматривал жалобы и протесты на при¬
Процесс судопроизводства в революционных трибуналах	63
говоры трибуналов209. Срок рассмотрения жалобы был ограничен
двумя неделями. Кассация могла быть подана в случае нарушения
революционным трибуналом формы и порядка рассмотрения дел и
вынесения приговора, явно не соответствующего деянию осуждён¬
ного. В этом случае Кассационный трибунал направлял дело либо в
другой трибунал, либо в тот же трибунал, но в ином составе. По
мнению А.В. Малько и С.В. Жильцова, Кассационный трибунал
сыграл важную роль в смягчении наказаний. Так, за январь-июль
1919 г. из 78 приговорённых к расстрелу по 22 Кассационный три¬
бунал отменил по различным обстоятельствам, либо смягчил нака¬
зание210. Впрочем, по мнению А.Л. Литвина, «результативность кас¬
сационных жалоб была невелика», в качестве доказательства автор
привел факт рассмотрения Кассационным трибуналом жалобы 39
священников, из которых 36 были приговорены к расстрелу (при¬
говор вступил в силу) и. К тому же, вплоть до января 1922 г. дейст¬
вовало право президиумов губисполкомов не пропускать кассацион¬
ные жалобы на смертные приговоры ревтрибуналов, а приговоры
ревтрибуналов, действовавших в боевой обстановке, кассационному
обжалованию не подлежали212. Но в целом деятельность Кассацион¬
ного трибунала имела определённое значение в смягчении каратель¬
ной политики трибуналов. Так, в июле-декабре 1919 г. Кассацион¬
ный трибунал пересмотрел в сторону смягчения или отменил из-за
процессуальных нарушений более 100 приговоров ТГРТ213. Отсутст¬
вие этого органа привело бы к тому, что и данного небольшого ко¬
личества пересмотренных приговоров не было.
Таким образом, судопроизводство в революционном трибунале
имело свои особые черты, отличавшие его от судопроизводства в
народных судах. Трибунальное производство было построено на
классовом принципе и отсутствии определенных критериев пре¬
ступности деяния: судья решал этот вопрос самостоятельно, руково¬
дствуясь собственной «революционной совестью» и «революцион¬
ным правосознанием»214. По мнению современного исследователя
В.А. Букова, в основу понятия «революционное правосознание» бы¬
ла положена идея об «интуитивном праве», в соответствии с которой
право толковалось как социальный феномен, имеющий прежде всего
психологическую природу, а правосознание («классовое») объявля¬
лось основной формой существования права»215.

64
Глава 3
Реализация классового подхода в судопроизводстве приводила
к отрицанию независимости суда: судья должен был нести ответст¬
венность перед общественностью в лице Совета и губисполкома.
Трибунальные судьи находились под контролем Совета: назначались
им на должность и могли быть отозваны в любой момент.
Трибунальному судопроизводству было свойственно невнимание
к некоторым «формальностям» процесса рассмотрения дела: игно¬
рирование института народных заседателей, непрофессионализм за¬
щитников и обвинителей. Решение дела зависело от субъективных
представлений следователя и судьи о тяжести преступления и дока¬
занности вины преступника. Широта процессуальных полномочий
трибунала также позволяла судьям не привлекать в процесс свидете¬
лей, а также обвинителей и защитников, что позволяет говорить об
отсутствии принципа состязательности в процессе. Именно эти чер¬
ты определяли чрезвычайный статус ревтрибуналов.

Глава 4
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ РЕВОЛЮЦИОННЫХ
ТРИБУНАЛОВ С ДРУГИМИ ОРГАНАМИ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
К лету 1918 г. в губерниях европейской России сложилась советская
система органов власти, включавшая в себя Советы и их исполни¬
тельные комитеты (губисполкомы), губернские комитеты РКП(б)
(губкомы), правоохранительные структуры (губревтрибуналы, губЧК,
отделы Реввоентрибунала, народные суды). Эффективность взаимо¬
действия всех государственных органов зависела от решения трех
основных вопросов: как организовать их сотрудничество, как опре¬
делить их подотчетность и как разграничить их полномочия. В связи
с этим важной задачей является определение места ревтрибуналов в
системе органов власти в губерниях и выявление особенностей их
взаимоотношений с другими государственными и партийными
структурами в регионах.
Деятельность Тульского губернского революционного трибунала
находилась под контролем Совета и губисполкома. Губисполком
решал все вопросы кадровой политики ревтрибунала и других пра¬
воохранительных органов. Так, председатель ТГРТ и его заместители
избирались Советом из числа его членов и утверждались губиспол-
комом. В ревтрибунале работали несколько бывших членов губис¬
полкома (М. Готлиб, М. Майоров, Д. Пименов, М. Розанов, А. Сизов,
С. Волковыский, М. Гурова). Губисполком также решал вопросы пе¬
ремещений сотрудников трибунала. Так, в марте 1919 г. ревтрибунал
просил перевести в его штат работника военного отдела при губис-
полкоме М. Егорова как «ценного сотрудника, имеющего опыт
практической судебной деятельности». Губисполком в просьбе отка¬
зал, мотивировав это тем, что Егоров «крайне важный работник для
военного отдела»216.

66
Глава 4
Являясь, по существу, главным органом власти в губернии,
губисполком от лица Совета контролировал организационную струк¬
туру ревтрибунала. Так, в 1920 г. по указанию губисполкома из со¬
става военного отдела ТГРТ для усиления борьбы с дезертирством
был выделен отдельный дезертирский отдел. Инициатива ликви¬
дации ревтрибунала также принадлежала Губисполкому: решение о
его закрытии в феврале 1923 г. в соответствии с положениями су¬
дебной реформы было оформлено постановлением губисполкома
и утверждено Советом218.
Решением кадровых и организационных вопросов вмешательство
губисполкома и губкома в деятельность ревтрибунала не ограничи¬
валось. Их полномочия позволяли давать указания ТГРТ о проведе¬
нии конкретных мероприятий (например, выездных сессий). Так, в
феврале 1919 г. губисполком предписал ревтрибуналу провести вы¬
ездные сессии в Епифанский и Веневский уезды для поимки дезер¬
тиров. Председатель ТГРТ А.И. Мотягин в рапорте возразил, что
свободных сотрудников у него нет и что по его данным масштабы
дезертирства в указанных уездах не столь велики. Однако после по¬
вторного указания губисполкома Мотягин был вынужден согласить¬
ся и отправить в Епифань и Венев выездную сессию во главе со своим
заместителем Г.И. Горемыкиным219. Надо отметить, что подобное
вмешательство не считалось предосудительным, поскольку больше¬
вики изначально не признавали независимости судебной власти.
Наиболее предосудительным и порочным являлось вмешательст¬
во губисполкома и губкома партии в судебный процесс ТГРТ по де¬
лам, в которых в качестве обвиняемых фигурировали работники
партийных органов и члены РКП(б). Официально подобная практика
подвергалась критике. В.И. Ленин в записках В.М. Молотову от 14 и
19 ноября 1921 г. подчеркнул вредность освобождения арестован¬
ных под поручительство партийного комитета и предложил «уси¬
лить судебную ответственность коммунистов»220. Предание суду
члена партии должно было продемонстрировать, что в советском го¬
сударстве нет привилегированных групп населения, как это было
при старом режиме. При этом членство в РКП(б), особенно при на¬
личии партийного стажа, как отметил Е.Г. Гимпельсон, «открывало
всем, независимо от социальной принадлежности, образования, ком¬
петентности, нравственных качеств, путь вплоть до высших ступе-

Взаимоотношения революционных трибуналов с другими органами... 67
ней государственной власти и управления. Этим широко пользова¬
лись карьеристы, люди без совести»221.
При обсуждении вопроса о судебных привилегиях членов РКП(б)
на IX партийной конференции в сентябре 1920 г. А.И. Рыков раскри¬
тиковал ситуацию, когда «нельзя было предать суду руководителя-
коммуниста по обвинению в злоупотреблениях без санкции партий¬
ных комитетов»222. Рыков напомнил, «чтобы каждый коммунист
знал, что мы так же по тому же суду отвечаем за свои злоупотребле¬
ния даже больше, чем спецы». Однако когда Рыков предложил при¬
влечь нескольких человек к суду революционного трибунала за
«привилегии и безобразия», один из делегатов заметил: «Я не знаю,
сколько могло бы остаться процентов непривлечённых»223.
Формально каждый член партии нёс двойную ответственность за
свои проступки - суду трибунальному и партийному, и подлежал в
случае совершения преступления немедленному исключению из
РКП(б)224. Однако на практике губисполкомы и губкомы серьезно
ограничивали деятельность ревтрибуналов в отношении этой кате¬
гории правонарушителей. К примеру, в 1919 г. деятельность Воро¬
нежского ревтрибунала была приостановлена губисполкомом «в
связи с необходимостью замены некоторых кадров суда более поли¬
тически грамотными»225. Поводом стало привлечение к суду ревтри¬
бунала нескольких партийных чиновников-членов горисполкома и
губисполкома. В итоге следственные дела были изъяты из ревтрибу¬
нала и переданы на рассмотрение совместной комиссии губкома
и горкома.
В декабре 1919 г. на коллегии Наркомюста обсуждался вопрос
о праве губкома изъять из ревтрибунала и предложить ему прекра¬
тить какое-либо дело по обвинению партийных работников в пре¬
ступлениях. Было указано на недопустимость подобной практики226.
Однако в апреле 1921 г. Наркомюст направил на места циркуляр, в
котором указывал, что «возбуждение судебного преследования про¬
тив отдельных членов исполкомов и Президиумов допустимо лишь
по действительно веским основаниям для подобного возбуждения и
что здесь должна быть соблюдена особая осторожность»227. В случае
ареста члена губисполкома решение о правомерности этого действия
также рассматривалось губкомом. Согласно циркуляру ЦК от 21 мая
1921 г., в котором был закреплен механизм привлечения партийцев

68
Глава 4
к суду, судебно-следственные органы при возбуждении дел против
членов партии и их аресте должны были ставить об этом в извест¬
ность местный партийный комитет в течение 24 часов228. В случае,
когда в отношении совершившего какой-либо проступок члена пар¬
тии возбуждалось дело, но он ещё не был осуждён, комитет партии
мог принять решение о временном исключении его из партии. Арест
коммунистов мог быть произведён только в исключительных случа¬
ях, а партийные органы имели возможность знакомиться с делом,
кроме того, судебно-следственные учреждения были обязаны осво¬
бождать арестованных под поручительство партийного комитета или
ответственных лиц229. Так, в ноябре 1921 г. Тульский ревтрибунал
рассмотрел дела 23 партийных работников (почти всех - по обвине¬
нию в должностных злоупотреблениях). Однако привлечь к суду он
смог только пятерых - дела остальных были изъяты губисполкомом.
После партийного суда и исключения из РКП(б) дела еще четверых
обвиняемых были возвращены в ТГРТ для следствия, в отношении
остальных 14 обвиняемых губисполком обязал ревтрибунал прекра¬
тить производство230. В числе последних был, в частности, работник
военного отдела губисполкома М. Самохин, обвинявшийся в систе¬
матических растратах, - он был отпущен из-под ареста под поручи¬
тельство члена губкома М. Зеликмана231. Губисполком обычно мо¬
тивировал освобождение партийных чиновников от ответственности
соображениями их «ценности» - квалифицированности, опытности
и незаменимости другими кадрами. Однако статистика показывает,
что, к примеру, из тех 23 работников, что пытался привлечь к суду
ревтрибунал в ноябре 1921 г., лишь двое имели неоконченное выс¬
шее образование (остальные - среднее и низшее), 9 человек прора¬
ботали в партийных структурах меньше 3 месяцев, один был ранее
судим232. Либо недостаток кадров в учреждениях губернии делал
даже таких работников ценными, либо личностные отношения за¬
частую определяли возможность привлечении к суду партийных
служащих.
Зависимость ГубЧК от губкома и губисполкома, несмотря на
формальное ее подчинение исключительно ВЧК, также была значи¬
тельной. Председатель ГубЧК неизменно входил в президиум губ¬
кома в 1919-1922 гг. Многие руководящие работники ГубЧК в тече¬
ние определенного времени служили в губисполкоме: такой опыт
Взаимоотношения революционных трибуналов с другими органами...	69
имели, к примеру, председатели ГубЧК Н.А. Орлов, Д.И. Прокудин,
А.И. Кауль и др. Губисполком получал отчеты председателя комис¬
сии о результатах рассмотрения особо важных дел, а также имел
возможность направлять следствие ЧК в желаемом направлении.
Так, в октябре 1919 г. на заседании президиума губкома глава
ГубЧК А.И. Кауль доложил о ходе следствия по нескольким делам в
отношении чиновников и членов РКП(б). Чекистам были даны сле¬
дующие указания: «Заслушав сообщение о систематическом взяточ¬
ничестве т. Уварова, президиум губкома предложил ГубЧК его рас¬
стрелять, по поводу дискредитации Советской власти и РКП
т. Розенбахом и др. (азартная игра в карты со ставкой 25 тыс. руб.)
предложил ГубЧК поместить т. Розенбаха на 2 месяца в концлагерь,
остальных участников игры как не ответственных работников - на
1 месяц»233.
Реальное сотрудничество партийных и правоохранительных
органов могло быть сформировано только при четкой системе под¬
отчетности, которая исключила бы споры о верховенстве одной
структуры над другой. Согласно законодательству, все правоохрани¬
тельные органы губернии не имели руководящего центра и подчиня¬
лись разным структурам234. Это, с одной стороны, должно было спо¬
собствовать утверждению равноправия и самостоятельности
структур, однако с другой - порождало споры о верховенстве одного
органа над другим. На практике схема подчинения правоохрани¬
тельных органов была замкнута на губисполкоме, поэтому каждый
из них все свои жалобы направлял туда. К примеру, летом 1919 г.
председатель ТГРТ пожаловался в губисполком на то, что Отдел юс¬
тиции «ввел палочную дисциплину в трибунале, чем только затруд¬
няет работу придирками и ревизиями»235 и просил принять меры.
Губюст же обосновал свои действия тем, что «в Следственной комис¬
сии <при ТГРТ> дела списывают, а улики уничтожают (так принято),
а слабое ведение следствия объясняется юридической неподготов¬
ленностью»236. Губисполком таким образом оказывался в проиг¬
рышной ситуации выбора: чью бы сторону он не выбрал, противо¬
положная сторона оставалась недовольной, что приводило к росту
напряженности во взаимоотношениях структур.
Наибольшее количество споров возникало между ревтрибуналом
и Губернским отделом юстиции. Народные суды и реввоентрибунал
70
Глава 4
в эти споры вовлечены не были: первые, по признанию исследовате¬
лей, не пользовались серьезным авторитетом и разрешали дела, по¬
ступавшие из ревтрибунала и ЧК237. Это объяснялось поздним обра¬
зованием народных судов, остаточным формированием кадров, при
котором судьи нарсудов неизбежно чувствовали себя подчиненными
по отношению к ТГРТ и ГубЧК. Полномочия и подотчетность рев-
воентрибунала в законодательстве были прописаны четче, поэтому
поводов для споров с другими правоохранительными структурами
губернии у него не возникало.
Трибунал находился в формальном подчинении Губюсту, что да¬
вало повод отделу юстиции давать ему указания. Но поскольку Гу-
бюст входил в состав губисполкома, то ТГРТ отчитывался напрямую
перед губисполкомом и указания Губюста нередко игнорировал. От¬
дел юстиции нередко поступал так же в отношении ТГРТ. Так, в но¬
ябре 1920 г. Губюст на просьбу председателя ревтрибунала о повы¬
шении ставок некоторым трибунальным служащим ответил: «Отдел
постановил: предложить вам заняться своим прямым делом и не
вмешиваться в тарифную работу отдела, так как дальнейшее вмеша¬
тельство ничего кроме неприятностей работникам принести не мо¬
жет»238.
Споры между правоохранительными органами были также след¬
ствием дублирования компетенции. К примеру, в мае 1919 г. предсе¬
датель Коллегии обвинителей при ТГРТ Д. Пименов в переписке с
Центральной обвинительной коллегией (ЦОК) указывал на «невыяс¬
ненность взаимоотношений между учреждениями трибунала и От¬
делом юстиции, трибуналом в целом и Отделом юстиции. Коллегия
обвинителей имеет разъяснение ЦОК о том, что Следственная ко¬
миссия, Коллегия обвинителей и весь трибунал в целом являются
самостоятельными учреждениями, как в вопросах привлечения не¬
обходимых сотрудников, так и вообще в своей внутренней жизни.
Означенное разъяснение практически в жизни ТГРТ не осуществля¬
ется. Не говоря уже о привлечении сотрудников и внутренних во¬
просах, делопроизводстве и ведении книг, которые находятся под
придирчивым и строгим контролем заведующего Отделом юсти¬
ции»239.
Смешение полномочий и следовавшие за ним споры были осо¬
бенно заметны во взаимоотношениях ТГРТ и ГубЧК. Советский ис-

Взаимоотношения революционных трибуналов с другими органами... 71
следователь судебной системы Д.С. Карев, изучая проблему взаимо¬
действия ЧК и ревтрибуналов, отмечал: «Чрезвычайные комиссии
как бы дополняли то, что не успевали сделать ревтрибуналы»240. Если
бы подобное существовало на практике, поводов для споров бы не
возникало. На деле ГубЧК и ревтрибунал нередко дублировали друг
друга. Согласно Декрету № 1 о суде, ревтрибуналы учреждались
«для борьбы против контрреволюционных сил.., а равно для реше¬
ния дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и про¬
чими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников
и прочих лиц»241. В конце 1918 г. почти идентичные полномочия
были предоставлены губернским чрезвычайным комиссиям. В Инст¬
рукции СНК Чрезвычайным комиссиям от 17 сентября 1918 г. ука¬
зывалось, что «Основной задачей Чрезвычайных комиссий является
борьба с контрреволюцией, проявляющейся в деятельности как от¬
дельных лиц, так и целых организаций», а также то, что «при нали¬
чии особой опасности для государства ЧК имеют право разрешать
дела о должностных преступлениях и спекуляции»242.
Тема взаимоотношения ЧК и ревтрибуналов не раз поднималась
в центральных органах власти. На Московской общегородской кон¬
ференции РКП(б) 30 января 1919 г. Н.В. Крыленко опроверг аргу¬
мент деятелей ЧК, обвинявших ревтрибуналы в медлительности. Он
указал, что «одни и те же дела разбирались ЧК и революционным
Трибуналом одинаково быстро, с той только разницей, что револю¬
ционные трибуналы успели за это время заслушать целый ряд свиде¬
телей...»243. По итогам конференции была принята резолюция сле¬
дующего содержания: «1. Право вынесения каких-либо решений
судебного характера должно быть изъято от Чрезвычайных Комис¬
сий и передано Революционным Трибуналам. 2. Революционные
Трибуналы должны быть реформированы на основе устранения всех
излишних формальностей, ускорения судопроизводства и более
тщательного партийного выбора членов Трибуналов. 3. За Чрезвы¬
чайными Комиссиями должна быть оставлена только роль розыск¬
ных боевых органов по предупреждению и пресечению преступле¬
ний»244. В резолюции II Всероссийского съезда председателей
ревтрибуналов 26-28 апреля 1920 г. была высказана идея о необхо¬
димости объединения усилий ЧК и ревтрибуналов под главенством
последних с целью «устранения недочётов в работе ЧК, которые с
достаточной резкостью уже обнаружились в практике последней»245.

72
Глава 4
С точки зрения Ф.Э. Дзержинского, главного оппонента Н.В. Кры¬
ленко, трибуналы занимались «бумагомаранием». Он предложил
«соединить с нашими органами орган революционного Трибунала и
такой экономией сил создать орган борьбы с контрреволюцией при
ЧК, которые являются более решительными, чем Революционные
трибуналы»246. Дзержинский, таким образом, призывал к уничтоже¬
нию трибуналов или слиянию их с ЧК при главенстве последних. 21
ноября 1922 г. Дзержинский направил записку Петерсу, Ягоде и
Менжинскому. В ней, в частности, отмечалось: «Наша политика
участия в работах трибуналов и судов должна быть более активной,
чем до сих пор. Сейчас у НКЮСТА идёт разговор, чтобы наших
представителей изгнать, трибуналы упразднить. Прошу Вас взяться
серьёзно за это дело и составить план восстановления нашего влия-
247
НИЯ...»
Имея собственное производство и свои следственные подразде¬
ления, ГубЧК получила возможность истребовать из производства
ревтрибунала особо важные дела в свое рассмотрение248. Такая
практика вызывала недовольство ревтрибунала: во-первых, она на¬
носила удар по авторитету ТГРТ как самостоятельного судебного
органа. Во-вторых, изъятие чекистами дел в свое производство дава¬
ло повод к подозрениям, что ГубЧК пыталась избавить преступни¬
ков от ответственности. Особенно часто ЧК изымала дела по обви¬
нению партийных чиновников и самих работников ЧК: основанием
были опасения, что ревтрибунал не сможет обеспечить должный
уровень закрытости материалов следствия, и они дискредитируют
власть. Так, в январе 1919 г. ТГРТ возбудил дело в отношении сле¬
дователей ЧК Храпова и Кривицкого по обвинению в хищениях и
вымогательстве. Уже через два дня ГубЧК материалы дела истребо¬
вала в свое производство. Председатель ТГРТ направил жалобу в гу-
бисполком, в которой указал, что «есть серьезные подозрения, что
обвиняемые избегут наказания», однако губисполком на нее не отве¬
тил249.
В 1919 г. права чрезвычайных комиссий на непосредственное на¬
значение наказания были несколько сужены, что было следствием
борьбы Наркомюста и ВЧК за верховенство. В соответствии с по¬
становлением ВЦИК от 17 февраля 1919 г., право непосредственного
наказания сохранялось за ЧК только при наличии вооруженного вы-

Взаимоотношения революционных трибуналов с другими органами... 73
ступления (контрреволюционного, бандитизма и т. п.)250. Право вы¬
несения приговоров по всем делам, возникавшим в ЧК, передавалось
трибуналам. Судя по статистике, в Тульской губернии нормы поста¬
новления выполнялись не должным образом: объем переданных
ГубЧК в ревтрибунал дел был невелик. К примеру, в 1919 г. ТГРТ
передал в ГубЧК по ее требованию 520 дел: из них более 200 - о
контрреволюции, 120 - о должностных преступлениях. ГубЧК в этот
период передала в ТГРТ лишь 123 дела: из них только 22 о контрре¬
волюции, остальные - дела о спекуляции и должностных преступле¬
ниях, признанные не опасными для государства251.
Формально революционный трибунал имел право проверки след¬
ственных действий ЧК. На деле ТГРТ имел возможность только по¬
сылать в ГубЧК запросы по поводу исхода переданного им туда де¬
ла: в оперативно-розыскную деятельность чекисты трибунальных
следователей не допускали. Нередко ГубЧК отказывала ТГРТ в за¬
просах об исходе дел или ходе расследования. Так, в сентябре
1919 г. ревтрибунал попытался узнать в ГубЧК о ходе следствия по
делу председателя Алексинского уисполкома Прохорова, обвиняв¬
шегося в саботаже. ЧК в ответе на запрос отметила, что «дело нахо¬
дится в производстве и разглашение информации недопустимо»252.
От ревтрибунала последовала жалоба в губисполком, однако она ос¬
талась неудовлетворенной.
Сформированные ввиду неразграниченности полномочий широ¬
кие полномочия органов ЧК предоставляли им особый статус, по¬
зволявший не считаться с мнением ревтрибуналов и вызывавший
раздражение у трибунальских работников. Этот статус, опиравший¬
ся на близость ВЧК к руководству страны, проявлялся не только в
карательной практике. В частности, чекисты получали красноармей¬
ский паек, т. е. приравнивались к военнослужащим. Трибунальцы
же, формально имея тот же чрезвычайный статус, считались граж¬
данскими служащими, и их паек был более скудным, что в условиях
нехватки продовольствия было немаловажным. Кроме того, трибу¬
нальцы, в отличие от чекистов, подлежали мобилизации на общих
основаниях со служащими советских учреждений253. Органы ЧК не
спешили признавать в трибунале «родственника» и ревностно охра¬
няли своё привилегированное положение. Это приводило к нараста¬
нию служебных разногласий и формированию личной неприязни

74
Глава 4
между сотрудниками ревтрибунала и ГубЧК. К примеру, в декабре
1919 г. по соответствующей просьбе со склада реквизированных то¬
варов Тульский ревтрибунал получил партию дров на ближайший
месяц. Однако через 2 дня после этого без согласования с губиспол-
комом ГубЧК изъяла дрова в свое пользование. Председатель ТГРТ
отправил в губисполком жалобу на эти действия, где указал: «в то
время как трибунал переживает топливный кризис, ГубЧК ведет се¬
бя как истинные контрреволюционеры и мародеры, нагло расхищая
то, что им не принадлежит. Причем делает это не впервые»254. Руко¬
водители ГубЧК в ответ на это заявили, что изъяли дрова также из
крайней необходимости, а претензии трибунальцев объяснили тем,
что «дармоеды из ревтриба не хотят считаться с остротой момента и
с тем, что дрова штату ЧК сейчас нужнее»255. При разрешении спора
губисполком дрова оставил чекистам, а для ревтрибунала постано¬
вил изыскать еще топлива для продолжения деятельности.
Таким образом, взаимоотношения партийных структур и госу¬
дарственных (в том числе правоохранительных) органов Тульской
губернии показывают особенности советской политической систе¬
мы: верховенство партийных органов над всеми звеньями государ¬
ственной машины. Партийные органы решали кадровые вопросы,
санкционировали вынесение тех или иных приговоров, утверждали
нормативные акты трибунала и т. д. Неразграниченность компетен¬
ции правоохранительных органов на уровне законодательства при¬
водила к дублированию полномочий и спорам между ними по пово¬
ду подсудности того или иного дела. Особенно ярко это проявлялось
во взаимоотношениях ревтрибунала и ГубЧК. Каждый из органов
стремился показать собственное верховенство над другими, в ре¬
зультате чего формировалась служебная и личная неприязнь между
сотрудниками этих структур. Все эти составляющие в совокупности
серьезно осложняли деятельность структур и мешали эффективной
борьбе с преступностью в регионе.

Глава 5
КАДРОВЫЙ СОСТАВ РЕВОЛЮЦИОННЫХ
ТРИБУНАЛОВ
В современный период исследователи деятельности ревтрибуналов в
разных регионах страны активно разрабатывают проблематику изу¬
чения кадрового состава местных трибуналов256. Целью такого изу¬
чения является составление социального портрета трибунального
служащего с учетом его возрастных особенностей, образовательного
уровня, партийности, социального происхождения, опыта работы.
Для представления целостной картины службы в ревтрибунале и об¬
раза трибунального работника производится рассмотрение профес¬
сиональных и личностных характеристик служащих, механизма их
найма и увольнения, требований, выдвигаемых к кандидатам на ва¬
кантные должности. Этот подход возможно применить для анализа
кадрового состава Тульского губернского революционного трибунала.
Центральное законодательство оставляло многие вопросы дея¬
тельности трибуналов на усмотрение региональных органов власти и
самих трибуналов. В частности, требования к отбору трибунальных
кадров в постановлениях и инструкциях Наркомюста вообще не бы¬
ли отражены. Наркомюст в 1918 г. отправил на места несколько
циркуляров, в которых содержались общие правила деления трибу¬
налов на отделы, при этом механизм найма работников, штатного
расписания и требований к новым сотрудникам передал в ведение
губернских отделов юстиции257.
За пятилетний срок работы, с 1918 по 1922 гг., в числе служащих
трибунальных органов губернии побывало более 100 чел. (см. при¬
ложение 2). Первоначально число работников было небольшим: на
момент образования ревтрибунала его сотрудниками являлись 8 чел.
К лету 1919 г. кадровый состав трибунала насчитывал уже 33 работ¬
ника (см. диаграмму 1). Такое расширение штата потребовалось для
76
Глава 5
борьбы с ростом преступности в регионе. Периодические спады
в численности трибунальных служащих были связаны с переводами
сотрудников в другие учреждения, мобилизацией на фронт.
Диаграмма 1. Динамика численности служащих ТГРТ в 1918-1923 гг.261
С лета 1921 г. штат ревтрибунала стали сокращать, причиной то¬
му была намеченная судебная реформа, сопровождавшаяся переда¬
чей дел из производства ревтрибуналов в народные суды. Процесс
этот проходил достаточно быстро: если в феврале 1921 г. в штате
ТГРТ было 24 человека, то в марте 1922 г. - 16 . К примеру, летом
1922 г. в Воронежском ревтрибунале все еще числилось 45 чело¬
век259. На момент закрытия ТГРТ в феврале 1923 г. в его штате чис¬
лилось всего 7 сотрудников260.
Указания из центральных органов власти Тульский ревтрибунал
получал, однако они регулировали порядок найма и увольнения ра¬
ботников, а не требования к кадрам. Губисполком в марте 1918 г.
утвердил порядок замещения должностей в ревтрибунале263.

Кадровый состав революционных трибуналов
77
Весь штат трибунала разделялся на три категории служащих -
руководящий состав, следственный состав и вспомогательный пер¬
сонал (см. диаграмму 2)264. Требования к найму этих категорий со¬
трудников различались.
■ вспомогательный состав
□ следственный состав Ш руководящий состав
Диаграмма 2. Разделение служащих ТГРТ на категории согласно
внутреннему распорядку в 1918-1923 гг.262
Декрет СНК «О революционных трибуналах» от 1918 г. предла¬
гал три варианта найма трибунальных сотрудников: избрание Сове¬
том, назначение Губернскими отделами юстиции или руководством
ревтрибунала265. Эти нормы касались только руководящего и след¬
ственного составов.
К руководящему составу относился председатель трибунала и два
его «товарища» (заместителя), а также члены президиума трибунала -
коллегиального органа, созывавшегося на период судебных разбира¬
тельств и включавшего, помимо председателя, одного-двух следова¬
телей. Согласно должностным инструкциям, на этих работников бы¬
78
Глава 5
ли возложены обязанности «направлять и контролировать работу
следователей трибунала, управлять самим порядком вынесения ре¬
шений, непосредственно определять судьбу дела на основе материа¬
лов следствия»266. Руководящий состав Тульского ревтрибунала из¬
бирался Советом путем голосования из числа своих членов, после
чего утверждался решением губисполкома. Всего за пять лет работы
трибунала, с 1918 по 1923 гг., деятельностью ТГРТ руководили
4 председателя. Первым из них стал А.И. Мотягин, проработавший
на этой должности с января 1918 г. по март 1919 г.26 . Сменивший
его В.А. Кульнев проработал председателем всего неделю и был
уволен по болезни268. Наиболее известной фигурой среди первых
лиц Тульского ревтрибунала можно считать С.С. Колесникова, од¬
ного из старейших тульских социал-демократов, Мещанин по про¬
исхождению, Колесников по причине бедности в 1891 г. поступил
слесарем на патронный завод, где занялся революционной пропаган¬
дой. В период революции 1905-1907 гг. Колесников руководил под¬
польной мастерской по изготовлению револьверов, а после большеви¬
стского переворота стал членом Военно-революционного комитета
(ВРК), затем с 17 марта по 1 декабря 1919 г. руководил ТГРТ269.
Дольше других в должности председателя пребывал К.Т. Добрынин:
сменив Колесникова, он руководил ТГРТ вплоть до его ликвидации
в феврале 1923 г.270.
Под следственным составом понимались работники Следствен¬
ной комиссии ТГРТ, проводившие следствие и готовившие материа¬
лы следствия к судебному разбирательству, и члены Коллегии обви¬
нителей, выполнявшие функции защиты и обвинения. Следственная
комиссия в количестве от трех до семи человек по главе с председа¬
телем, как и руководящий состав, избиралась губисполкомом. В от¬
ношении Коллегии обвинителей были возможны два варианта: либо
избрание непосредственно губисполкомом или назначение им же на
должность по представлению председателя ревтрибунала. На прак¬
тике чаще всего использовался второй путь: из 17 работников Колле¬
гии обвинителей за время работы трибунала по прошению председа¬
теля был назначен только один - А.А. Дьяконов, бывший помощник
присяжного поверенного, прапорщик царской армии, руководитель
отдела Военкомата271.

Кадровый состав революционных трибуналов
79
Порядок найма вспомогательного персонала центральное законо¬
дательство не устанавливало вообще, предоставляя право регулиро¬
вать его местным отделам юстиции и самим ревтрибуналам. Вспо¬
могательный персонал составлял 51% всех служащих трибунала и
включал в себя секретарей трибунала, машинистов, канцеляристов,
«журналистов» (заполняли журналы распорядительных заседаний),
делопроизводителей и курьеров, выполнявших поручения следова¬
телей и ведших всю необходимую документацию. Порядок их прие¬
ма на службу предусматривал два варианта. На должности делопро¬
изводителей и помощников секретарей сотрудники назначались
распоряжением председателя ТГРТ без дополнительного согласова¬
ния с Советом и губисполкомом. Работники канцелярии, канцеляри¬
сты, машинисты, курьеры принимались на службу на общих основа¬
ниях через Биржу труда: председатель трибунала должен был
посылать требование на рабочие руки в Биржу труда, которая посы¬
лала первых стоящих на очереди лиц272. Второй вариант был выго¬
ден Губюсту, поскольку позволял обеспечивать занятость и попол¬
нять штат трибунала, не сталкиваясь с противодействием его
руководства. Председателя ревтрибунала наем через Биржу не уст¬
раивал, поскольку он не мог проконтролировать уровень профессио¬
нализма направляемых работников. К тому же, наем через Биржу
труда демонстрировал, что в канцелярии ревтрибунала может рабо¬
тать каждый, с чем руководство ТГРТ не соглашалось. Так, в ноябре
1918 г. ТГРТ пренебрег ролью Биржи труда и самостоятельно нанял
в качестве журналиста А.Г. Хрущева, который стоял в очереди не
первым. В ответ на запрос Отдела труда председатель ТГРТ указал:
«т. Хрущев взят Трибуналом вне очереди как сочувствующий идеям
коммунизма, работая журналистом, он ведает всеми тайнами След¬
ственной комиссии, что нельзя было доверить первому присланному
Биржей труда работнику»273.
Путь на трибунальную службу для работников вспомогательного
аппарата в Тульской губернии начинался с постановки на учет на
Бирже труда. Там безработный заполнял анкету с указанием своих
профессиональных способностей и навыков, после чего его зачисля¬
ли в очередь на предоставление работы. Через Биржу устраивались в
основном неквалифицированные (не имевшие профессии) работни¬
ки. Безработные со специальными навыками (к примеру, имевшие
80
Глава 5
опыт юридической деятельности) находились на учете губисполкома
и распределялись по учреждениям в соответствии со способностями.
Распоряжением исполкома председатель ТГРТ был обязан прини¬
мать на работу тех, кого направляла Биржа труда. При получении
запроса от ревтрибунала Биржа направляла первых в очереди лиц,
без учета квалификации, и оформляла сопроводительные документы
на работника274.
Вступительные испытания предусмотрены не были, кандидат на
должность не подвергался даже врачебной комиссии, хотя с учетом
эпидемиологической ситуации это было бы целесообразно. Проме¬
жуточные аттестации для сотрудников также не устанавливались,
хотя необходимость в этом периодически признавалась централь¬
ными органами власти. Так, летом 1919 г. после анализа деятельно¬
сти нарсудов циркуляром Наркомюста было отмечено, что судьи в
некоторых регионах не соответствуют своим должностям, и реко¬
мендовалось проверить квалификацию работников ревтрибуналов275.
Однако попытки Тульского Губюста провести аттестацию встретили
сопротивление со стороны самого ревтрибунала. Осенью 1919 г. за¬
ведующий Губернским отделом юстиции по собственной инициати¬
ве издал приказ, чтобы все трибунальные служащие явились на ис¬
пытание в канцелярию Губюста. Пользуясь тем, что ревтрибунал
фактически подчинялся не Губюсту, а губисполкому, председатель
Коллегии обвинителей Д.Е. Пименов276 пожаловался в губисполком,
что «в Губюсте сотрудникам устраивается строгий экзамен, чем
окончательно разрушается с трудом налаженная работа Трибунала и
тормозится работа. Для разгрузки Комиссии председатель ТГРТ
привлек к работе т. Подобедову, которая, считая незаконным испы¬
тание, ушла со службы. Второй сотрудник, Покровская, вытребована
в канцелярию и там экзаменуется, а т. Дьяконов назначен в Комис¬
сию по расследованию мятежа и таким образом вся работа по раз¬
грузке РТ остановилась и скоро прекратится совсем»277.
Поскольку испытательный срок не предусматривался, новый со¬
трудник был обязан приступить к работе на следующий день после
получения в ревтрибунале направления от Биржи. О прибытии со¬
трудника и зачислении на должность делались соответствующие от¬
метки в книге проектов приказов: там фиксировались все перемеще¬
ния работников. После этого нового сотрудника ставили на все виды
Кадровый состав революционных трибуналов
81
довольствия: на получение продовольственного пайка, одежды, обу-
ВИ, дров и т. д.278
Каждый тульский трибунальный сотрудник при поступлении да¬
вал письменное обязательство по форме: «обязуюсь хранить тайну о
работе, которую мне поручают; мне известно, что всякое оглашение
следственных тайн влечет за собой предание суду по всей строгости
революционного времени...»279. Обязательство оглашалось устно в
присутствии всех сотрудников и заверялось их подписями. Эта про¬
цедура была призвана установить коллективную ответственность
каждого сотрудника за действия коллеги: в условиях тесного взаи¬
модействия трибунальцев эта мера, очевидно, представлялась руко¬
водству ТГРТ действенной в борьбе против должностных злоупот¬
реблений. Далее сотрудника знакомили с рабочим местом,
обязанностями и «деловым обращением» - приказом Отдела юсти¬
ции о характере общения между сотрудниками и учреждениями. Со¬
гласно этому приказу, в частности, были изъяты из употребления
выражения «доношу», «милостивый государь», «господин комис¬
сар» и т. д., утверждалось употребление таких словосочетаний, как:
«при сношениях с высшими инстанциями - сообщаю и представляю,
с низшими - препровождаю»280. После ознакомления с инструкция¬
ми сотрудник заполнял анкету и личную карточку, где указывал
свой возраст, образование, семейное положение, адрес и предыду¬
щий род занятий281. Руководство, следователи и члены Коллегии об¬
винителей получали служебное удостоверение и мандат. В них крат¬
ко формулировались полномочия сотрудника: «Всем лицам и
учреждениям, к коим т. [ФИО работника] придется обращаться при
исполнении служебных обязанностей, предлагается ему оказывать
полное содействие»282.
Повышение квалификации предусматривалось лишь для руково¬
дящего состава в виде краткосрочных командировок в Москву для
перенятия столичного опыта. С марта по май 1919 г. 8 тульских три¬
бунальных следователей побывали в подобных командировках283.
Первоначально Наркомюст и Верховный трибунал эту практику по¬
ощряли, считая ее эффективной. Однако уже в начале 1919 г. их по¬
зиция изменилась. Во-первых, частые командировки парализовали
работу местных трибуналов. Во-вторых, легкомысленное поведение
многих командированных в Москву работников, а именно загулы,
82
Глава 5
азартные игры и проматывание казенных денег требовали ограниче¬
ния потока командированных и усиления контроля над ними. Вес¬
ной 1919 г. был разослан циркуляр, в котором всем ревтрибуналам
предписывалось предоставлять командировки только при острой не¬
обходимости, сократить сроки пребывания в Москве до 3-4 дней с
обязательной регистрацией всех откомандированных в канцелярии
Верховного трибунала при ВЦИК284.
Загруженность Тульского ревтрибунала делами делала необхо¬
димым периодическое расширение трибунальных кадров. Уровень
загруженности ТГРТ определялся широтой его компетенции. Рев¬
трибунал взял на себя рассмотрение дел как о контрреволюционных
преступлениях (заговорах, восстаниях, саботаже, шпионаже, изме¬
не), так и о должностных (взяточничестве и вымогательстве, при¬
своении казенных денег, растратах), воинских (дезертирстве и укло¬
нении от призыва) и общеуголовных преступлениях (кражах,
грабежах, убийствах). С учетом подобной широты полномочий рев¬
трибунал нуждался в обширном штате сотрудников.
Утвердив порядок найма трибунальных служащих, законодатель¬
ство никак не урегулировало критерии отбора работников. Тем са¬
мым центральные органы власти оставляли большое пространство
для самодеятельности ревтрибуналов при приеме сотрудников в
свои штаты. Чем это объяснялось?
Порядок поступления на службу в ревтрибунал был продиктован
ситуацией «кадрового голода» - ввиду недостатка работников орга¬
ны власти не предъявляли серьезных требований к квалификации
будущих сотрудников, и процедура найма была максимально упро¬
щена. К примеру, согласно Положению ВЦИК о народном суде
РСФСР от 30 ноября 1918 г., кандидат на должность народного су¬
дьи должен был соответствовать тем условиям: иметь право изби¬
рать и быть избранным в Советы, иметь политический опыт работы
в советских учреждениях, иметь теоретическую и практическую
подготовку для должности судьи. При этом кандидат должен был
безусловно удовлетворять первому условию и хотя бы одному из
двух последних285. Для трибунальных кадров законодательством не
было установлено даже таких требований.
Установление жестких требований отбора кадров неизбежно по¬
влекло бы недокомплект штатов. Поэтому серьезных ограничений
Кадровый состав революционных трибуналов
83
для поступления на службу в трибунал, причем, как на руководящие,
так и технические должности, установлено не было. Так, зимой
1920 г. председатель ТГРТ К.Д. Добрынин просил губисполком от¬
командировать для работы в трибунале четверых сотрудников,
«причем желательно, чтобы в числе назначенных было двое непре¬
менно знакомых с отправлением пролетарского правосудия, хотя бы
с элементарной юриспруденцией, дабы иметь возможность без
ущерба для дела назначить их председателями отделений трибунала
по разбору дезертирских дел и выездной сессии»286.
Каждый конкретный регион обладал разными кадровыми воз¬
можностями: в отличие от столичных регионов, в провинции подго¬
товленных (опытных, образованных, политически надежных) кадров
для трибуналов не хватало. О загруженности ревтрибунала и нехват¬
ке кадров докладывал в губисполком осенью 1918 г. председатель
Следственной комиссии ТГРТ: «Ввиду массы скопившихся дел в
производстве трибунала, около 600, работники нам крайне необхо¬
димы. В штате следкомиссии ввиду болезней налицо имеются лишь
3 сотрудника, ощущается острая потребность еще хотя бы в 3-4 ра¬
ботниках»287.
Одним из способов ликвидировать недостаток руководящих кад¬
ров было совместительство должностей. Такая мера была распро¬
странена в советских органах власти первых лет ее существования,
но современными исследователями признается порочной. Сочетания
должностей были порой немыслимыми: одни и те же люди зачастую
выполняли функции обвинителей, судей и деятелей кассационных
инстанций. Так, К.Х. Данишевский руководство Реввоентрибуналом
Республики совмещал с членством в кассационном отделе ВЦИК288.
Особенно распространено было совмещение должностей в 1918 г.,
когда собственных кадров правоохранительным структурам не хва¬
тало и приходилось приглашать сотрудников из других учреждений.
В ТГРТ в 1918 г. работало 5 таких совместителей, в 1919 г. - только
I289. Так, два первых председателя ревтрибунала, В.А. Кульнев и
С.С. Колесников, одновременно входили в президиум ГубЧК. С од¬
ной стороны, подобное совмещение добавляло авторитета ревтрибу¬
налу и позволяло использовать опыт работы этих людей ему на
пользу. С другой, совмещение должностей на практике было неэф¬
фективным: учитывая напряженность работы правоохранительных
84
Глава 5
органов годы Гражданской войны, с равной пользой трудиться
в двух и более структурах было невозможно. Так, в октябре 1918 г.
председатель Коллегии обвинителей при ТГРТ жаловался в губис¬
полком: «Работа Коллегии не ведется ввиду недостатка в работни¬
ках. Из пятерых членов трое больны, а т. Прокудин с утра до ночи
занят в ГубЧК»290. Д.Г. Прокудин, уроженец с. Сергиевского Туль¬
ской губернии, член РСДРП (б) с 1903 г., возвратившийся в 1917 г. в
Россию из эмиграции, с июня по октябрь 1918 г. занимал должности
члена Коллегии обвинителей и заместителя председателя ТГРТ. Од¬
новременно с этим он руководил Тульской ГубЧК и был заместите¬
лем председателя губисполкома291.
Работа в трибунальных органах была, в основном, мужским де¬
лом (см. диаграмму 3). Несмотря на частые призывы на фронт, из
108 сотрудников ТГРТ за все время его работы мужчин было 76
(70%), женщин - 32 (30%). При этом в руководящем звене были
представлены исключительно мужчины, в числе следователей было
только 3 женщины (7% от следственного состава).
100%
4
2
8
80%
60%
40%
20%
11
4	6
В В В В В |
4
6
0%
ОО
£
§
■ мужчины
§
§
£
□женщины
£
Диаграмма 3. Доля мужчин и женщин в кадровом составе ТГРТ
в 1918-1923 гг.292

Кадровый состав революционных трибуналов
85
Мужчины больше подходили для трибунальной работы, особенно,
на должностях руководителей и следователей: подобная деятель¬
ность требовала решительности, жесткости, опыта работы, партий¬
ности. Женщины-сотрудницы трибунала составляли специфическую
социальную группу: большинство из них были в возрасте 18-22 лет,
с гимназическим образованием и без опыта работы. Отсюда преоб¬
ладание женщин на должностях вспомогательного состава, считав¬
шихся неквалифицированными и требовавшими простейших навы¬
ков (грамотности, счета и т. д.). В категории вспомогательного
персонала женщины составляли 60%. Некоторые должности заме¬
щались исключительно женщинами: они составляли 92% канцеляри¬
стов, 100% машинистов и переписчиков трибунала293.
95% женщин было нанято в ревтрибунал через Биржу труда (для
мужчин-сотрудников эта доля составляла 50%)294. Учитывая отсут¬
ствие специальных навыков юридической деятельности, у женщин
не было шансов устроиться на службу иным образом (через Губюст
или губисполком). При этом в работе они нуждались не меньше
мужчин: будучи в массе своей не замужем и единственными кор¬
мильцами в больших семьях в 4-8 человек, они готовы были рабо¬
тать на любой должности.
Диаграмма 4. Разделение сотрудников ТГРТ по датам рождения295

86
Глава 5
Средний возраст трибунального работника составлял 41 год. Од¬
нако цифра эта не показательна: между самым старым и самым мо¬
лодым сотрудниками была пропасть в 48 лет (см. диаграмму 4). Са¬
мым пожилым сотрудником был журналист А.А. Большаков - на
момент службы в ТГРТ (январь-декабрь 1919 г.) ему исполнилось 65
лет, самым молодым - канцеляристка Вера Кручинина, ей в 1919 г.
было 17 лет296.
33% сотрудников ТГРТ поступили на службу, находясь в возрас¬
те от 26 до 30 лет (см. диаграмму 5). При этом руководящий и след¬
ственный состав был старше вспомогательного персонала в среднем
на 5-7 лет. Для руководителей и следователей было важно наличие
как профессионального, так и жизненного опыта: так, только 15%
всех следователей ТГРТ были моложе 30 лет297.
35 -
менее 19-25 26-30 31-35 36-40 41-45 46-50 51-55 56-60 более
чел. 19 лет лет лет лет лет лет лет лет лет 60 лет
Диаграмма 5. Возраст работников ТГРТ на момент поступления
на службу298
По своему возрастному составу Тульский ревтрибунал вписывал¬
ся в общероссийскую статистику, согласно которой в конце 1918 г.
большую часть членов трибунала составляли молодые люди в воз¬
расте до 30 лет299. Современные исследователи связывают это с тем,
Кадровый состав революционных трибуналов
87
что именно люди до 35 лет, т. е. периода наибольшей социальной
активности человека, играли в революции в целом и в последующих
событиях Гражданской войны решающую роль. Именно из среды
молодежи рекрутировались кадры для органов власти в центре и на
местах. Так, в руководстве государственными и правоохранитель¬
ными органами Тульской губернии было много людей 20-30 лет.
Председателю Тульского губкома и губисполкома Т.Н. Каминскому
в 1918 г. было 24 года, председателю ТГРТ С.С. Колесникову в
1918 г. - 28 лет, председателям ТулгубЧК в 1918 г. Н.А. Орлову
и Ф.Д. Медведю - 24 и 28 соответственно300. С одной стороны, мо¬
лодые люди были мало привязанными к старому обществу, а недос¬
таток жизненного опыта и специального образования компенсирова¬
ли инициативой и желанием работать. Характерно, что в анкетах для
работников ТГРТ в 1920 г. на вопрос «считаете ли вы себя подходящим
для службы в ревтрибунале?» все 14 опрошенных ответили утверди¬
тельно301. С другой стороны, отрицать, что молодость и неопытность
сотрудников не имела последствий для работы трибунала, было бы
неправильно.
Пополнялся кадровый состав трибунальных органов губернии
в основном за счет местных работников. 56% сотрудников были уро¬
женцами Тульской губернии, еще 12% происходили из соседних ре¬
гионов (Рязани, Калуги), а 32% - из столиц и других регионов стра¬
ны (Владимира, Харькова, Оренбурга)302. При этом фактор места
рождения при поступлении на службу в трибунал в Тульской губер¬
нии не имел значения: какой-либо закономерности в соотношении
туляков и иногородних в руководящем и вспомогательном персона¬
лах не наблюдается. Та же картина явствует при рассмотрении на¬
ционального состава трибунальных служащих губернии. Он зачас¬
тую однороден: русские составляют порядка 90%, что контрастирует
с ситуацией в других губерниях (к примеру, в Смоленском губрев-
трибунале был силен прибалтийский элемент, в Воронежской - еврей¬
ский) 303. Наличие иногородних среди служащих тульских трибуналов
было не проявлением недостатком местных кадров, а реализацией
принципа ротации, активно применяемого советской властью в то
время: хороший сотрудник командировался в другой регион для
реализации и передачи накопленного опыта. Так, зампредседателя
ТГРТ в 1918-1920 гг. Г.И. Горемыкин был переведен в Тулу из Пет¬
88
Глава 5
рограда, где был членом Выборгского Совета304. Ротация была ха¬
рактерна как судебным, так и партийным органам: так, в 1917-
1922 гг. ни один из первых семи секретарей тульского обкома пар¬
тии не был уроженцем Тульской губернии305.
Анализ данных о брачном положении показывает, что 70% ра¬
ботников трибунальных органов были людьми семейными, из них
55% имели детей, обычно одного-двух (см. диаграмму 6) 306. Не со¬
стоявших в браке было больше всего среди женщин, что было связа¬
но с их средним возрастом (18-20 лет). На их долю чаще других вы¬
падала необходимость заботиться о больших семьях: к примеру,
18-летняя журналистка ТГРТ Мария Никитина была вынуждена со¬
держать семью из семи человек - трех младших братьев и трех сес-
307
тер
45 л	□ одинокие	42
25■ семейные ,.___.
30

to
женщины	мужчины
Диаграмма 6. Семейное положение служащих ТГРТ808
Характерно, что в документах за 1918-1922 гг. встречаются
5 случаев, когда в трибунальных органах губернии совместно рабо¬
тали близкие родственники. Центральными органами власти это не
приветствовалось: постановлением СНК от 27 июля 1918 г. устанав¬
ливалось, что «не могут состоять на службе в одном и том же отделе
советского учреждения, как центрального, так и местного, лица, на¬
ходящиеся в родстве или свойстве между собой или с кем-либо из
ответственных руководителей данного учреждения»309. Однако в ус¬
ловиях Гражданской войны и безработицы служба в государствен¬
Кадровый состав революционных трибуналов
89
ном учреждении давала определенный заработок, и факты семейст¬
венности можно объяснить стремлением улучшить материальное
положение семьи.
Степень образованности трибунальных сотрудников некоторые
региональные исследователи новейшего времени указывают в каче¬
стве главного фактора, обуславливавшего большой процент судеб¬
ных ошибок310. Между тем, современниками фактор образования
трибунальных работников оценивался неоднозначно. В 1922 г. по
этому поводу на страницах «Еженедельника Советской юстиции»
возник спор между членами Верховного трибунала при ВЦИК Е. Тар¬
ковским и Т. Рогинским. Е. Тарновский провел сравнение трибуна¬
лов по уровню образования и выделил ревтрибуналы с низким уровнем
образования и пришел к выводу: «замечалась большая снисходи¬
тельность и даже более отсталый характер репрессии со стороны
именно образованных судей (больший процент штрафов). Что каса¬
ется, однако, высшей меры наказания (расстрела), то она применяет¬
ся почти одинаково всеми ревтрибуналами, без различия степени
образования их членов»311. Т. Рогинский выступал против абсолюти¬
зации фактора образования, по его мнению, «получение высшего
или среднего образования членами трибунала отнюдь не влияет на
существо приговоров. Тут играет роль не образование членов трибу¬
нала, а те или иные причины, заставляющие трибуналы выносить
более суровые или более мягкие приговоры, причём эти причины не
имели ничего общего с образованием членов трибунала»312. Исход
того или иного дела зависел не только от образования и знаний су¬
дьи, но и от других факторов, в частности, установок центральной
власти. На первое место выходили партийность и социальное проис¬
хождение судьи, а не образованность и знание им не до конца сфор¬
мированной законодательной базы.
В целом по стране по данным на 1922 г. всего 6% работников
трибуналов имели высшее образование и 17% - среднее313. Образо¬
вательный уровень сотрудников судебной системы разнился в зави¬
симости от региона, что подтверждает таблица 1.
Тульский губернский трибунал был среди трибуналов с наиболее
высоким уровнем образования сотрудников: больше четверти работ¬
ников имели высшее образование, из них половина - оконченное
юридическое (см. таблицу 2). Это можно объяснить географической
90
Глава 5
близостью Тулы к Москве, предоставлявшей возможность для по¬
ступления в столичные университеты. Так, следователь ТГРТ
А.М. Сухотин окончил юридический факультет Московского уни¬
верситета, еще трое следователей - Н.В. Прошин, М.И. Гринер и
М.А. Готлиб, окончили до революции 3 курса того же вуза315. Все
26% сотрудников с высшим образованием приходились на долю ру¬
ководящего и следственного составов, что, судя по всему, являлось
одним из негласных условий поступления на эти должности.
Таблица 1. Уровень образования трибунальных сотрудников314
Начальное
Среднее
Высшее
Тульская губерния (1918-1923 гг.)
21%
53%
26%
Воронежская губерния (1921-1922 гг.)
20%
60%
20%
Смоленская губерния (1921-1922 гг.)
62%
27%
11%
Нижегородская губерния (1921-1922 гг.)
81%
9%
10%
Таблица 2. Уровень образования служащих ТГРТ в 1918-1923 гг316
Уровень образования
абс.
в % от общего числа
служащих
неграмотные
1
1
начальное
14
19
из них земские и сельские школы
9
12
среднее
36
53
из них гимназии
8
11
из них городские и земские училища
12
16
высшее
19
26
из них неоконченное юридическое
6
8
из них оконченное юридическое
8
11
Всего
70
100
Среднее образование было характерно для вспомогательного
персонала: почти 70% его было укомплектовано людьми, окончив¬
шими гимназии и городские училища. Начальное образование сво¬
Кадровый состав революционных трибуналов
91
дилось к освоению курса начальных училищ и земских школ и было
характерно для выходцев из крестьян. Среди них было больше всего
сотрудников без опыта работы: в силу своей молодости они не успе¬
ли получить профессию.
По роду деятельности, предшествовавшей службе в ревтрибуна¬
ле, всех его сотрудников можно разделить на 4 группы: люди ремес¬
ленных специальностей, бывшие военнослужащие, гражданские чи¬
новники и лица, связанные с юридической деятельностью. 40%
тульских трибунальных работников имели гражданские профессии
(столяр, техник, конторщик): учитывая промышленный статус Тулы
и отсутствие университета, это было нормальным положением дел.
Так, председатель ТГРТ С.С. Колесников в молодости занимался
слесарным делом, член Коллегии обвинителей А.В. Никонов был
булочником317.
15% трибунальцев до поступления в ТГРТ проходили воинскую
службу. В массе своей это были бывшие рядовые строевой службы и
унтер-офицеры пехоты и артиллерии, прапорщики, а также рядовые
нестроевой службы (чиновники военного времени, писари), многие
из которых служили и в царской, и в Красной армии. Процент быв¬
ших офицеров в трибунальном штате был очень небольшим, всего
2,5%, - лояльные большевикам офицеры были нужны на фронте,
враждебные же на госслужбу не допускались.
Каждый пятый сотрудник ТГРТ ранее работал в управленческих
структурах. Чаще всего они занимали технические должности секре¬
тарей, канцеляристов, машинистов. С юридической деятельностью
они были не знакомы, однако имели опыт делопроизводства и веде¬
ния статистики. Так, канцелярист Б.Ф. Белоусов до поступления в
ревтрибунал служил делопроизводителем в пролеткульте, машини¬
стки О.М. Мазурова и М.Г. Гурова - секретарем на Патронном заво¬
дски канцеляристом в Учетном отделе губисполкома соответствен-
Опыт юридической деятельности имели 20% всех сотрудников,
что можно считать высоким показателем. Среди трибунальцев было
несколько бывших помощников присяжных поверенных и нотариу¬
сов, секретарей судов. К примеру, следователь ТГРТ А. Степанов в
1906-1910 гг. служил судебным приставом и секретарем уголовного
отделения Тамбовского окружного суда, член Коллегии обвинителей
92
Глава 5
А. Разумовский в 1918-1919 гг. был народным судьей в Новосиль-
ском уезде319. Присутствие в трибунальной среде этой категории
лиц, безусловно, повышало компетентность трибунальных органов,
однако зачастую не приветствовалось центральной властью. На пер¬
вое место ставились не опыт юридической деятельности и образова¬
ние, а характеристики верности революционным идеалам. А.Ф. Гор¬
кин, Секретарь Президиума ЦИК СССР в 1937-1938 гг., писал о
служащих ревтрибуналов: «Трибунальцы тех дней не были юриста¬
ми, они восполняли этот пробел беспредельной преданностью идеа¬
лам революции, классовым чутьем и социалистическим правосозна¬
нием»320. Как отмечает В.А. Буков, суду, основанному на классовых
принципах, профессиональный юрист был не только не нужен, но
даже противопоказан. «Нет особой нужды в старых опытных юри¬
стах, - говорили делегаты одного из первых съездов комиссаров юс¬
тиции Московской губернии в 1918 г., - они каждый декрет истол¬
ковывают по-своему, по-юридическому. У них опыт для старых
судов, для новых они не годны»321.
Из 103 работников более 1 года прослужили в ТГРТ только 4 че¬
ловека (9%), все они - из вспомогательного персонала (курьеры,
сторожи) (см. диаграмму 7). Так, Ефим Бочаров и Василий Жевлаков
с 1904 г. служили курьерами в окружном суде, после октябрьской
революции трудоустроились в ревтрибунале на тех же должностях,
откуда были уволены в 1920 г. ввиду мобилизации322. Значительная
часть сотрудников (40%) проработала в трибунальной структуре не
больше месяца, что позволяет говорить о серьезной текучке кад¬
ров323. К примеру, штат ТГРТ, набранный к лету 1918 г., сменился на
90% к ноябрю того же года324.
35% служащих проработали в ТГРТ 1 месяц и менее. Особенно
это было распространено в среде работников вспомогательного пер¬
сонала: низкие требования, предъявлявшихся к их квалификации,
позволяли безболезненно перемещаться на подобные должности
в других учреждениях.
Среди квалифицированной категории служащих продолжитель¬
ность службы была выше, но не превышала 2-6 месяцев. Следовате¬
ли по собственной инициативе ревтрибунал не покидали. Им было
сложнее устроиться на другое место, в отличие от канцеляристов и
машинистов, которые были нужны во всех советских учреждениях.

Кадровый состав революционных трибуналов
93
Поэтому переводы следственного и руководящего состава соверша¬
лись по инициативе губисполкома и отдела юстиции и были направ¬
лены на заполнение штатов других правоохранительных органов гу¬
бернии накопившими опыт работниками. Главными «адресатами»
переводов в таких случаях являлись отдел юстиции, ГубЧК и губис¬
полком. Возможен был и перевод на гражданскую должность: так,
председатель Коллегии обвинителей Д.И. Пименов в феврале 1919 г.
был назначен заведующим земледельческой колонией для заклю¬
ченных при селе Тативе326.
Диаграмма 7. Продолжительность службы сотрудников в ТГРТ625
Текучка кадров была связана и с периодическим откомандирова¬
нием работников ТГРТ на фронт. Мобилизация служащих проводилась
по инициативе региональных партийных организаций, и с учетом
подчиненности трибуналов Советам и исполкомам обжалованию не
подлежали: все попытки оспорить целесообразность призыва того
или иного сотрудника были тщетны. Особенно вредным для работы
трибунала был призыв следственного и руководящего состава, по¬
скольку заменить их было непросто. Так, в 1918-1920 гг. на фронт
были отправлены 14 следователей ТГРТ327. В некоторых регионах
94
Глава 5
ситуация с мобилизацией работников трибуналов была еще сложнее:
к примеру, в 1919 г. Московский комитет партии призвал трибу¬
нальных коммунистов на чехословацкий фронт в таком количестве,
что встал вопрос о ликвидации учреждения328.
Чтобы компенсировать потери в штате от призывов, ревтрибуна¬
лу приходилось изыскивать кадровые ресурсы даже в местах лише¬
ния свободы. Так, в апреле 1921 г. ТГРТ просил начальника Туль¬
ского концентрационного лагеря «доставить сведения, не имеется ли
в числе заключенных лиц хорошо знающих делопроизводство и мо¬
гущих заниматься канцелярской работой. Сведения эти необходимы
трибуналу для пополнения штата его служащих» 329.
Текучка кадров серьезно осложняла работу трибуналов, затягивала
судопроизводство и снижала эффективность деятельности. К приме¬
ру, летом 1919 г. из 4 членов Следственной комиссии ТГРТ двое бы¬
ли мобилизованы на фронт, а один заболел, что привело к временной
остановке следственных действий. В тот же период председатель
Коллегии обвинителей докладывал губисполкому: «Коллегия окон¬
чательно развалилась, т. к. из всей Коллегии остались лишь один
член т. Пименов, инструктор, исполняющий обязанности члена Кол¬
легии Дьяконов, секретарь Покровская и машинистка Гинзбург»330.
Небольшая часть переводов по службе объяснялись непредви¬
денными личными и семейными мотивами. В таких ситуациях рев¬
трибуналам помогал своим сотрудникам устроиться на службу в
других регионах страны. К примеру, член ТГРТ К.Т. Попов летом
1921 г. был переведен в отдел транспорта при ВЧК г. Москвы «по
следующим основаниям: моя жена серьезно больна и ей необходима
сложная операция, подобную операцию можно провести только в
Москве» 33I В 1919 г. для ухода за больным отцом в Каширу была
переведена машинистка ТГРТ М. Шинкина332.
Членство в РКП(б) как обязательное требование к судебным кад¬
рам официально установлено не было, однако органы власти на мес¬
тах стремились к тому, чтобы процент работников-коммунистов в
судебных структурах был максимально большим. Н. Бухарин и
Е. Преображенский в «Азбуке коммунизма писали: «Когда пролета¬
риат становится у власти, то не может допустить того, чтобы судья¬
ми над ним были его классовые враги... Советская власть построила
новый суд, нисколько не скрывая его классового характера»333.

Кадровый состав революционных трибуналов
95
В 1919 г. председатель Воронежского Губюста жаловался на чрез¬
мерное количество беспартийных в трибунальной структуре: «Весь
следственный персонал состоит из обывателей-беспартийных, ничего
общего не имеющих с революционным судом. Если младшие, неот¬
ветственные служащие могли бы быть допущены из среды буржуаз¬
ной интеллигенции, то явно недопустимо, чтобы из таких белогвар¬
дейцев состоял бы следственный персонал. Есть необходимость
замены некоторых кадров суда более политически грамотными»334.
Партийность представлялась многим руководителям гарантией
профессионализма кадров. В марте 1919 г. товарищ председателя
ТГРТ Г.И. Горемыкин просил Отдел юстиции о командировании в
трибунал «надежных сотрудников, желательно коммунистов, осоз¬
нающих сложности текущего момента и важность поставленных пе¬
ред трибуналом задач»335. Однако на практике партийность сотруд¬
ников не означала сознательности и ответственного отношения к
делу. За 5 лет работы ТГРТ за различные злоупотребления были
уволены или осуждены 7 его сотрудников, 6 из них были коммуни¬
стами. Так, секретарь трибунала А.И. Сизов в мае 1919 г. был приго¬
ворен к двум годам заключения в концлагере за расхищение вещест¬
венных доказательств, а летом 1920 г. следователь Иван Насонов,
член РКП(б), был отстранен от службы. Ему вменялось в вину сле¬
дующее: «служебных обязанностей не выполнял и проявлял неува¬
жение к ним, совершенно не мог отличать, что означает преступ¬
ность; будучи неоднократно в судебных заседаниях, вел себя
достойно возрасту мальчика, допускал улыбки, усмешки и ужимки,
за что неоднократно получал замечания; кроме того, Насонов при
переезде на квартиру из трибунала обрезал электрические провода,
выкрутил лампочки, чтобы установить освещение в своей квартире».
Лампочки были обнаружены у Насонова на квартире и отобраны,
помимо этого, были найдены у него незаполненные бланки трибуна¬
ла и неиспользованные отношения с печатями, что относилось уже к
разряду должностных преступлений. Однако трибунал не привлек
Насонова к ответственности «из соображений, что все им совершен¬
ное содеяно по его легкомыслию и мальчишеству»336.
Данные за 1918 г. в целом по стране (по 27 трибуналам) отражали
преобладание членов РКП(б): из 27 председателей трибуналов лишь
4 не были коммунистами, а из 21 заместителя председателя трибуна-

96	Глава 5
ла - всего I337 (см. диаграмму 8). Процент коммунистов в штате
тульского трибунала был невысок (23%) и во многом определялся
значимостью занимаемой должности. Среди руководящего и следст¬
венного состава коммунистов было порядка 62%. По мнению совре¬
менных исследователей, процент коммунистов в штате ревтрибуна¬
ла зависел от возможностей ячеек партии конкретного региона
обеспечить достаточную численность коммунистов среди служащих.
К примеру, в Вяземском ревтрибунале Смоленской губернии в
1918 г. весь состав следственной комиссии был беспартийный338. В
Туле ситуация была иной: все четверо председателей ТГРТ были
членами РКП(б), из 18 человек следственного состава на период ян¬
варя 1919 г. 11 были коммунистами, 2 - сочувствующими, 1 - бун¬
довцем, 4 - беспартийными339.
90 -г-
80 —
70

60 —
50
40
^25; 23%'
30	1	L
20 —
10 —
0 4- -
2; 6%
80; 68% ।

	1
1; 3%
коммунисты сочувствующие беспартийные другие партии I
(Бунд) I
Диаграмма 8. Партийная принадлежность трибунальных служащих
Тульской губернии в 1918-1923 гг.340
Вспомогательный персонал на 60% был беспартийным. Это было
связано, во-первых, с тем, что все женщины-сотрудницы ТГРТ в
партии не состояли, во-вторых, с социальным происхождением слу¬
жащих. Следственный и руководящий состав ТГРТ был сформиро¬
ван на 70% из представителей пролетариата и интеллигенции, в сре¬
де которых принадлежность к партии ценилась достаточно высоко,
поскольку давала возможность карьерного роста. По данным Т. Ро-

Кадровый состав революционных трибуналов
97
гинского, 40% всех членов ревтрибуналов в 1920 г. были из рабочей
среды и 42 % - из крестьянства341. В Тульском ревтрибунале доля
рабочих была в полтора раза выше подсчитанной Т. Рогинским
средней доли (62%) - развитое промышленное производство в горо¬
де обеспечивало преобладание рабочих в органах судебной власти.
Вспомогательный персонал был представлен на 65% выходцами из
крестьян и мещан, не проявлявшими до революции интереса к поли¬
тике или государственной службе.
Таким образом, на кадровый отбор трибунальных работникова
влияло несколько факторов: указания из центра, определявшие тре¬
бования к новым кадрам, степень загруженности работой, опреде¬
лявшая потребность в работниках, кадровые возможности региона.
Механизм найма трибунальных служащих был сформулирован цен¬
тральной властью нечетко, критерии же отбора сотрудников всецело
оставались в компетенции самих местных органов власти. Это рас¬
сматривалось как способ решения проблемы недостатка подходящих
кадров на местах: губисполкомам и ревтрибуналам предоставили
право вырабатывать собственные подходы к подбору кадров. В ус¬
ловиях расширения аппарата советских учреждений требовалось все
больше работников, а серьезный кадровый отбор был невозможен.
Следствием этого было преобладание в трибунальных штатах моло¬
дых людей в возрасте 20-30 лет, не имевших часто не только доста¬
точного жизненного опыта, но и опыта трудовой деятельности. Ко¬
личество сотрудников зависело от загруженности трибунала
работой. Трибунальный штат в среднем состоял из 20-25 сотрудни¬
ков, подразделявшихся на руководящий, следственный и вспомога¬
тельный персонал. При этом трибуналам была свойственна текучка
кадров - сотрудники работали в этом органе в среднем от 1 до 6 ме¬
сяцев, после чего переходили в другие учреждения. Уровень образо¬
ванности многих трибунальцев был невысок, что не являлось пре¬
пятствием для поступления на службу в ревтрибунал. Неопытность
и недостаток образования компенсировались желанием работать,
членством в рядах РКП(б), участием в революционных преобразова¬
ниях и крестьянским или пролетарским происхождением работ¬
ников.

Глава 6
ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ТРИБУНАЛЬНОГО
СЛУЖАЩЕГО
В последнее время наблюдается повышенный интерес исследователей
к изучению микромира человека, его повседневной жизни. В исто¬
рической науке сформировалось целое направление - история по¬
вседневности, направленная на изучение взаимоотношений лично¬
сти и общества в их динамике, в конкретном месте и в конкретную
эпоху342. Как направление исторической антропологии, оно сформи¬
ровалось под влиянием западных историков (М. Блока, Ж. Ле Гоф¬
фа, Ф. Арьеса и др.) и на данный момент находит все больше сто¬
ронников среди отечественных исследователей343.
Своеобразие методологии истории повседневности складывается
из трех составляющих. Во-первых, последователи этого направления
исходят из того, что люди активно участвуют в процессе создания и
переустройства структур повседневности, пытаются «присвоить» и
приспособить к себе тот жизненный мир, который их окружает. По¬
этому основным методом исследования является антропологический
метод, фокусирующий внимание на существовании личности в кон¬
кретных исторических обстоятельствах, не на общем, а на частном.
Во-вторых, исследователи истории повседневности уделяют боль¬
шое внимание символизму обыденной жизни: манере одеваться, об¬
щаться друг с другом, алгоритму служебных действий и т. д. В-треть-
их, авторы историко-антропологических исследований избирают
предметом своего изучения не судьбы миллионов людей или госу¬
дарств, а небольшие сообщества и социальные группы в определен¬
ные переломные моменты общественного развития344.
Одним из таких периодов в истории России был период Граждан¬
ской войны. В условиях формирования новой системы управления
государства и функционирования ее институтов рождался новый тип
Повседневность трибунального служащего
99
чиновника со своими взглядами на мир, образом жизни, поведением.
Составной частью этого чиновничества были работники революци¬
онных трибуналов, осуществлявшие правосудие в регионах в первые
годы советской власти. Своеобразие этой части провинциального
чиновничества определялось двумя факторами: 1) трибуналы, как и
ЧК, имели чрезвычайные полномочия в осуществлении правосудия,
являясь высшими органами судебной власти в регионе. Это повыша¬
ло меру ответственности сотрудников, что неизбежно сказывалось
на их повседневности; 2) трибунальные служащие сочетали в себе
полномочия гражданских (партийных) и военных чиновников. По¬
этому их служба складывалась не только из собственно должност¬
ных обязанностей, но и явлений, обусловленных обстановкой Граж¬
данской войны (к примеру, окопных работ, ношения оружия и т. д.).
Повседневную жизнь трибунального чиновника можно условно
разделить на повседневность служебную и бытовую. Под бытовой
повседневностью следует понимать часть жизни служащих, связан¬
ную с семьей, домом, хозяйством, досугом. Работу в трибунале, ис¬
полнение должностных обязанностей чиновниками мы относим
к повседневности служебной.
В числе факторов, обуславливавших повседневность трибуналь¬
ного чиновника, следует указать: должностные обязанности; усло¬
вия гражданской войны; имущественное, социальное и семейное по¬
ложение служащих.
Рабочий день трибунального служащего начинался в 9.00. Рабо¬
чая неделя была шестидневной, и обычно по вторникам, четвергам и
субботам с 10.00 открывались судебные заседания. В оставшиеся
три дня следователи осуществляли следствие и готовили материалы
к рассмотрению. Также на каждого сотрудника возлагались еже¬
дневные дежурства с 12.00 до 14.00 по два дня в неделю (следовате¬
ли - для приема посетителей, канцеляристы - для ведения текущей
работы)345.
Рабочий день работника канцелярии целиком состоял из запол¬
нения бумаг. После поступления материалов дела в трибунал журна¬
лист фиксировал их в реестре поступавших дел, оформлял и передавал
следователю. Канцелярист по поручению следователя вел служеб¬
ную переписку и выписывал повестки. В процессе слушания дела
машинист вел протокол и оформлял приговор, а затем передавал эти
100
Глава 6
материалы «журналисту», который заполнял журнал распорядитель¬
ных заседаний и делал отметку об исходе дела. Большое количество
дел, находившихся в производстве, и недостаток опыта у сотрудни¬
ков приводили к поспешности и нарушениям в последовательности
действий: бывали случаи утери материалов дел, неправильного
оформления протоколов и т. п. Чтобы справить ситуацию, в декабре
1918 г. председателем ТГРТ была составлена инструкция по дело¬
производству для работников канцелярии: «следует печатать и пи¬
сать строго по установленным формам, строго придерживаться схе¬
мы в порядке подчиненности и направления дел, дабы не получалось
неразберихи и бестолковщины. Порученную работу исполнять до
конца, т. е. не передавать на подпись без соблюдения всех формаль-
- 346
ностеи» .
Официально рабочий день трибунальца заканчивался в 17.00, од¬
нако на практике он был ненормирован, что объяснялось загружен¬
ностью трибунала делами в условиях войны. Председатель и следо¬
ватели работали без ограничения рабочего времени. К примеру, в
январе 1919 г. из-за загруженности трибунала председатель ТГРТ
А.И. Мотягин в течение трех недель ночевал в здании ревтрибуна¬
ла347. Остальные сотрудники часто работали на дому, в среднем по
4-8 часов348. Если следовать этим данным, трибунальные чиновники
работали дома до полуночи и позже, для чего им выдавали керосин.
К примеру, на состояние февраля 1921 г. таких сотрудников было
восемь из штата в 25 человек34 .
Присутствие работника на рабочем месте не означало эффектив¬
ности его работы. К трудовой дисциплине трибунальных чиновни¬
ков имелось немало нареканий. Как указывала заведующая Отделом
юстиции Ф. Бондарь-Диброва в ноябре 1918 г., «при обходе подот¬
делов снова замечено: служащие на занятия являются несвоевремен¬
но, некоторые даже с большим опозданием, служащие во время за¬
нятий прогуливаются по коридорам и ведут частные беседы с
посетителями, отношение к службе несерьезное, день проходит в
смехах и разговорах»350. Очевидно, подобную недисциплинирован¬
ность можно объяснить двумя обстоятельствами: во-первых, неясно¬
стью полномочий каждого конкретного сотрудника (так, обязанно¬
сти журналиста и канцеляриста во многом совпадали, отсюда
«хождение без дела»); во-вторых, возрастом и семейным положени¬
Повседневность трибуналъного служащего
101
ем сотрудников - 65% всех мужчин, работавших в трибуналах гу¬
бернии, были в возрасте 23-33 лет, половина из них были не женаты.
В свою очередь женщины составляли 30% всех трибунальных со¬
трудников, большинству из них было 18-25 лет, они были не заму¬
жем. Отсюда посторонние разговоры и легкомысленность.
К лету 1919 г. масштаб дисциплинарных проступков достиг таких
размеров, что потребовалось принятие специальных мер. Председа¬
тель ТГРТ был обязан ежедневно в 10 часов утра обходить рабочие
помещения с целью выявления опоздавших и неявившихся сотруд¬
ников: Отдел юстиции дал ему указания немедленно увольнять та¬
ких работников. Кроме того, были введены контрольные листы для
отметки явки и ухода служащих - все служащие трибунала были
обязаны отмечаться в секретариате. Благодаря этой инициативе есть
возможность оценить фактическую длительность рабочего дня три-
бунальца. К примеру, 28 июля 1919 г. из 12 сотрудников ТГРТ на
службе появились только 8, причем, больных или командированных
среди отсутствующих не было. Никто из служащих в тот день не
явился на службу ранее 10.30, ушли же с работы все не позднее
17.OO351.
В случае первого прогула сотруднику полагался выговор с зане¬
сением в личную карточку, во второй раз - штраф в размере двух
окладов, в третий - увольнение. Однако за пять лет работы ТГРТ
лишь один сотрудник был уволен за прогулы: в сентябре 1920 г. сле¬
дователь М. Костин по неизвестной причине за 9 дней ни разу не
явился на службу352. За весь период деятельности ТГРТ случаев вы¬
несения выговора работнику за опоздания и прогулы было только
два353.
По истечении 6 месяцев службы каждому сотруднику полагался
отпуск354. Однако ввиду перегруженности работой пользовались им
трибунальцы крайне редко. Напряженность работы трибунала не по¬
зволяла следователям выбывать из штата даже на непродолжитель¬
ное время. Поэтому главным основанием для отпуска была болезнь,
мешавшая дальнейшему исполнению обязанностей. В случае со
вспомогательным персоналом руководству ревтрибунала было вы¬
годней уволить сотрудника и найти на его место нового, поэтому со¬
трудники, желая сохранить заработок, в отпуск не шли355. Руковод¬
ству ТГРТ это также было выгодно: рабочее место не пустовало.

102
Глава 6
Повседневность трибунального чиновника определялась обста¬
новкой военных действий. Все сотрудники мужского пола являлись
военнообязанными и в любое время, независимо от должности, под¬
лежали призыву на фронт и могли ожидать этого в любой момент.
Руководство трибуналов, указывая на образующуюся текучку кадров
и незаменимость работников, пыталась препятствовать этому, одна¬
ко обращения в губисполком всякий раз были безуспешны. К при¬
меру, с марта по октябрь 1919 г. ТГРТ обращался к губисполкому с
подобными просьбами 5 раз, мотивируя их заботой о работоспособ¬
ности трибунала, нарушаемой мобилизацией356. Отказ в удовлетво¬
рении этих прошений губисполком объяснял жесткой позицией цен¬
тральной власти по вопросу мобилизации служащих: льготы по
призыву для них законодательством были не предусмотрены. При¬
зыв трибунальцев проводился в рамках партийных мобилизаций и
проходил в кратчайшие сроки, не позволявшие им даже передать де¬
ла в ведение преемников. Так, в апреле 1919 г. председатель Следст¬
венной комиссии М.М. Майоров (второй по значимости, после пред¬
седателя, работник ТГРТ35 ) был призван в армию и получил
назначение на фронт как лекарский помощник, однако в военкомат
не явился, о чем докладывал губисполкому: «в настоящее время,
считаясь дезертиром, прошу сделать распоряжение или об оставле¬
нии в должности, или же назначить зама для сдачи ему дел»358. На
фронте у трибунальных работников были определенные льготы. По¬
скольку они имели опыт делопроизводства, то прикреплялись к шта¬
бам в качестве писарей и канцеляристов и не зачислялись в строевые
подразделения.
Для сотрудников, остававшихся на рабочих местах, были преду¬
смотрены обязательное военное обучение (2-3 часа в день после
окончания службы) и в порядке очередности отсылки на окопные
работы. «Полувоенный» статус трибунальца подтверждало право на
ношение оружия: руководству и следователям полагалось по ре¬
вольверу «Наган», красноармейцам конвойной команды - по вин¬
товке Мосина359.
Обстановка гражданской войны серьезно влияла на здоровье три¬
бунальных работников. Медицинского обследования как при приеме
на службу, так и в процессе исполнения обязанностей для трибу¬
нальцев не предусматривалось. Согласно приказу Отдела юстиции,
Повседневность трибуналъного служащего
103
трибуналы приравнивались к «учреждениям 1 класса опасности, в
которых трудящиеся занимаются интеллигентным трудом», поэтому
каждый сотрудник подлежал медицинскому страхованию в специ¬
альной Больничной кассе360. Наркомат труда летом 1918 г. разослал
по местам Приказ № 848, в котором содержался список болезней,
при которых сотрудник подлежал обязательному «увольнению в от¬
пуск» 36\ Этот документ касался уже заболевших работников, все
вопросы профилактики заболеваний ложились на руководство ТГРТ
и губисполком. Так, осенью 1918 г. заведовавший «секцией полости
рта при Медицинском подотделе» губисполкома В. Рикман уведо¬
мил трибунальных служащих, «что Губотделом социального обес¬
печения в Туле по указанию Наркомата здравоохранения было от¬
крыто 4 зубоврачебных кабинета для бесплатного приема детей
трудовых коммун, неимущих, Биржи труда, служащих в советских
учреждениях и их семейств»362.
В 1919-1920 гг. сотрудники ТГРТ 31 раз уходили в отпуск по бо¬
лезни, (некоторые работники - по несколько раз)363. Эти данные
свидетельствуют о слабом здоровье работников ревтрибунала, кото¬
рый следует связать с сочетанием нескольких факторов. Уровень
здравоохранения в условиях Гражданской войны в Туле был низок, в
регионе сложилась тяжелая эпидемиологическая обстановка, усили¬
валась антисанитария. В тылу не хватало медикаментов, ощущался
дефицит медицинских кадров, поскольку врачи были откомандиро¬
ваны на фронт. В таких условиях больной работник представлял
опасность еще и для окружающих. Так, в 1918-1919 гг. по европей¬
ской территории России прокатилась эпидемия сыпного тифа, рас¬
пространявшегося через укусы насекомых. В связи с этим весной
1919 г. заведующий Губюстом Волгин в приказе отмечал, что «в по¬
следнее время участились случаи заболевания сыпным тифом среди
сотрудников Гу бюста и ТГРТ, многие служащие, на дому у которых
находятся больные сыпным тифом, продолжают ходить на служ¬
бу»364. В качестве меры борьбы с заболеванием предлагалось «вы¬
держивать карантин до полной дезинфекции, всем отделам отменить
рукопожатия»365. По причине эпидемии зимой 1920 г. почти прекра¬
тилась работа Комиссии по разбору дезертирских дел при ТГРТ, по¬
скольку 2 ее члена (из трех), Брилев и Зайцев, заболели тифом366. 17
января 1920 г. в газете «Коммунар» была опубликована статья пред¬
104
Глава 6
седателя губисполкома Г.Н. Каминского о тяжелой эпидемиологиче¬
ской обстановке в губернии. Каминский отмечал: «Все госпитали
Тулы забиты, заполнены тифозными больными. В Ваныкинском
морге набралось до 100 трупов: не успевают хоронить. Больные жа¬
луются, что их плохо кормят. Больные мрут. Врачи выбиваются из
сил. За декабрь было 1640 сыпнотифозных случаев, 979 возвратного
тифа. Надо спасти Тулу! Пора тульскому пролетариату объявить
войну, крестовый поход протии эпидемий»367.
Одновременно с эпидемией тифа весной 1919 г. среди работни¬
ков ревтрибунала распространился грипп («инфлюэнца»), отягчен¬
ный недостаточным продовольственным обеспечением работни¬
ков368. Член Следственной комиссии В.В. Семенов докладывал
заведующему Губюстом, что «несмотря на стремление бороться с
болезнью на ногах, был вынужден ввиду высокой температуры 39,
ослабленный плохим питанием организма, лечь в постель; только
что выздоровела моя жена, той же болезнью болел мой ребенок;
врач полагает, что у меня инфлюэнца»369. Борьба с болезнью «на но¬
гах» только способствовала развитию эпидемии, однако объяснялась
желанием сотрудников не потерять источник дохода, поскольку по¬
рядок отплаты отпусков по болезни законодательно прописан не
был. Длительное заболевание могло оставить целую семью без зара¬
ботка. Так, зимой 1919 г. курьер ревтрибунала Клавдия Колобаева
обратилась к своему начальнику: «после тяжелой болезни я совер¬
шенно ослабла ногами, а при настоящем положении поправиться не
представляется возможным. Поэтому прошу зачислить на должность
курьера моего брата Дмитрия, прошу вас войти в наше безвыходное
положение - семья наша состоит из 8 душ малолетних, а отца у нас
нет, т. к. он умер, не лишайте нас, малолетних, куска насущного
хлеба»370.
Напряженный график работы в государственных органах влиял
на физическое и психическое здоровье сотрудников. Так, летом
1920 г. при медобследовании журналистки ТГРТ Елены Матушки¬
ной «оказалось, что она одержима». Под «одержимостью» врачами
понималось «расстройство сердечной деятельности». Комиссия при¬
знала Матушкину «подлежащей увольнению в отпуск на один ме¬
сяц; носить оружие может, ходить пешком может, в провожатом не
нуждается». Кроме того, на психику следователей ТГРТ серьезное
Повседневность трибунального служащего
105
влияние оказывало общение с преступниками, периодические ко¬
мандировки в составе выездных сессий по местам крестьянских вол¬
нений и бандитских нападений. Жизнь в условиях гражданской вой¬
ны, голода, угрозы жизни и постоянного ожидания отправки на
фронт представляла собой существование в состоянии постоянной
тревоги и стресса, что негативно сказывалось на здоровье работ¬
ников.
Картину служебной повседневности трибунальных чиновников
дополняет описание условий их работы. ТГРТ размещался в двух¬
этажном здании бывшего окружного суда на улице Коммунаров
(ныне - проспект Ленина), дом 45, ближе к южной окраине города.
По донесениям председателя трибунала, отсылавшимся в губиспол-
ком в 1918-1919 гг., здание не подходило для почти круглосуточной
деятельности: «принимая во внимание плохое действие электричест¬
ва в помещении и самое хаотическое его состояние, трибуналу при¬
ходится погружаться в темноту во время прений или объявления
приговора; такая игра электричества может повлечь за собой весьма
нежелательное явление вплоть до побега арестованных». С учетом
этой ситуации все комнаты трибунала, включая зал заседаний, при¬
ходилось освещать керосиновыми лампами, что в свою очередь гро¬
зило пожаром372. В здании Реввоентрибунала (ул. Менделеевская,
4) была плохая кровля, и руководство также периодически жалова¬
лось на то, что вода протекала и попадала в архив на втором эта¬
же373.
Помещений трибунальцам не хватало: значительная часть пло¬
щади была занята хранилищами документов, а также помещениями
для конвоя и подследственных (арестованных, ввиду переполнения
городской тюрьмы, нередко содержали прямо в здании трибунала по
вынесения приговора)374. На 31 сотрудника в марте 1919 г. приходи¬
лось 7 рабочих помещений: кабинет председателя ТГРТ, зал заседа¬
ний, комната для допросов, две комнаты для следователей, кабинет
для заседаний Коллегии обвинителей и общие помещение для вспо¬
могательного персонала - машинистов, канцеляристов и делопроиз¬
водителей. Являвшиеся следствием этой ситуации теснота и скучен¬
ность негативно влияли на работу сотрудников. Так, один из членов
комиссии губисполкома, обследовавшей деятельность ТГРТ зимой
1919 г., отметил: «Помещения завалены кипами бумаг. В приемные
106
Глава 6
дни в кабинетах много людей, стоит страшный шум и гвалт, атмо¬
сфера совершенно нерабочая... гр. Синев рассказал, как в прошлый
приход в трибунал через этот шум у него под шумок украли шап¬
ку»375.
Обстановка в рабочих кабинетах нам известна благодаря перио¬
дически составлявшимся описям имущества. Интерьер помещений в
реалиях Гражданской войны составлялся зачастую из конфискован¬
ных предметов мебели богатых домов и царских органов власти,
ввиду чего обстановка была весьма эклектичной. Так, в марте 1919 г.
в рабочих помещениях ТГРТ присутствовало 30 венских стульев,
часть которых была перемещена из здания бывшей Городской думы.
Однако интерьер нельзя было назвать богатым: с венскими стульями
соседствовали табуретки и скамейки, перенесенные из пожарной
части376. Обстановка каждого помещения предусматривала: 3-4
шкафа для дел, 10-12 стульев, 2-3 кресла и мягкий диван, по одному
столу на каждого сотрудника, пишущую машинку «Ундервуд», ча¬
сы, парусиновые шторы. В кабинете председателя также имелись те¬
лефон, зеркало, трюмо («разбитое») и портрет В.И. Ленина377. Пере¬
даваемая мебель подлежала постановке на баланс трибунала, однако
это не мешало ее перемещать в зависимости от нужд других учреж¬
дений (к примеру, в марте 1920 г. губисполком изъял в свое пользо¬
вание 2 мягких дивана, переданных ТГРТ из дома губернатора) 378.
Должности администратора или коменданта, следившего за имуще¬
ством ревтрибунала, не существовало, поэтому периодические ин¬
вентаризации нередко обнаруживали пропажи. Так, ревизия янваоя
1920 г. выявила исчезновение 2 стульев и зеркала из здания ТГРТ379.
За чистотой в помещениях следили уборщицы, а периодически -
«ревизоры», инспектировавшие по поручению губисполкома дея¬
тельность советских учреждений. Так, летом 1919 г. ревизор докла¬
дывал, что в кабинетах ТГРТ «в целом убрано, хотя много грязи в
общих местах и в парадной». При осмотре помещений конвойной
команды было обнаружено, что «нет соломы в тюфяках и одеял,
винтовки стоят в куче и не смазаны, в коридоре грязь» 38°.
Каждому сотруднику выдавались канцелярские принадлежности:
чернильные приборы (согласно описи, в марте 1919 г. в помещениях
стояли чернильницы из здания Дворянского собрания, на мрамор¬
ных подставках), белая бумага и картон, перья и химические каран¬
Повседневность трибунального служащего
107
даши, старательная резинка и масса бланков (журналы заседаний,
протоколы, повестки). Эти принадлежности были необходимы для
выполнения того объема бумажной работы, что существовал в рев¬
трибунале. Пишущие машинки часто ломались, поэтому большая
часть документации заполнялась от руки. По этой причине канце¬
лярские принадлежности расходовались очень быстро, а со складов
губисполкома выдавались несвоевременно. В таких условиях работ¬
никам приходилось вести служебную переписку на оборотных сто¬
ронах использованных бланков и даже лицевых сторонах чайных
этикеток381.
Для уяснения сотрудниками установок центральной власти и по¬
вышения квалификации в ревтрибунале имелась библиотека. Она
была невелика (весной 1919 г. - менее ста изданий, почти все - бро¬
шюры) и состояла в основном из официальной и агитационной лите¬
ратуры: Конституция, краткая биография В. И Ленина, «Очередные
задачи Советской власти», пропагандистские издания - «Почему не
нужны цари», «Борьба классов и партий», «Пауки и мухи» и т. д.
Нормативной литературы, т. е. правовых актов, инструкций и декре¬
тов, которые могли помочь работникам в рассмотрении дел, было
значительно меньше. Так, в марте 1919 г. в библиотеке ТГРТ числи¬
лись: 77 номеров (не по порядку) Собрания узаконений и распоря¬
жений Рабочего и Крестьянского правительства РСФСР, 7 номеров
журнала «Пролетарская революция», 5 декретов (второстепенных -
среди них не было ни Декретов о суде № 1 и № 2, ни инструкций для
ревтрибуналов). Ревизоры губисполкома отмечали, что читали эту
литературу сотрудники мало и неохотно, иногда даже писали на вы-
382
рванных страницах
Сведения о форме одежды трибунальных служащих предостав¬
ляют списки инвентаризации, которые показывают особенности их
статуса. Особой формы они не имели, но комплектовались по воен¬
ному образцу: летней формой одежды были летнее пальто, фуражка
с околышем, сапоги. Зимняя форма одежды была больше похожа на
гражданскую: пальто, шапка или папаха, валенки с галошами383.
Вспомогательному персоналу (уборщицам, курьерам, коноводам)
профсоюз служащих выдавал профессиональную одежду - «халаты
черного или темно-синего цветов»184.

108
Глава 6
Реалии служебной и бытовой повседневности трибунальных ра¬
ботников во многом определялись их имущественным положением.
Их доход формировался в основном из заработной платы, каких-
либо форм материального стимулирования (премий) предусмотрено
не было. Выплата окладов производилась дважды в месяц385.
Имущественное положение трибунальца зависело от занимаемой
должности и от объема расходов. Летом 1919 г. трибунальные слу¬
жащие Тульской губернии постановлением Тульского губернского
отдела труда были классифицированы по разрядам386. Соответствен¬
но с разрядами были установлены ставки оплаты труда. В сентябре
1919 г. разрядов было 35, разница между разрядами составляла по¬
рядка 150 рублей, а оплата по 35-му разряду превышала оплату по
1-му в 4 раза. Так, оклад председателя ТГРТ в июне 1919 г. состав¬
лял 1800 руб., следователя - 1710 руб., а делопроизводителя - 910 руб.
Из-за высоких темпов инфляции руководители трибуналов на местах
часто просили правительство о повышении ставок, которое проис¬
ходило неравномерно: ставка индексации для руководителей и сле¬
дователей была выше, чем для вспомогательного персонала387.
К примеру, при индексации ставок в сентябре 1919 г. в сравнении с
тарифами февраля 1919 г. к окладу сотрудника 2-го разряда было
добавлено 600 руб., 15-го - 1000 руб., 35-го - 1600 руб/88 В итоге
если в 1918 г. жалование руководящего состава превышало уровень
оплаты труда вспомогательного персонала в 1,5 раза, то к марту
1921 г. - уже в 5 раз389. Тем не менее, стабильность получения дохо¬
да, пусть и невысокого, представлялась одним из достоинств службы
в трибунале.
Основными расходными статьями в семейном бюджете трибу¬
нальца были: покупка продуктов питания, одежды и обуви, оплата
жилья, внесение партийных и прочих взносов390. Средняя заработная
плата трибунальца в декабре 1918 г. составляла 400 руб. Всероссий¬
ским профессиональным союзом служащих и рабочих в 1918 г. была
установлена месячная «потребительская корзина» для государствен¬
ных служащих (мяса - 0,6 кг, картофеля - 14,4 кг, колбасы или сыра -
1,2 кг, хлеба - 3 кг, яиц - 12 штук и т. д.). При этом килограмм кар¬
тофеля в декабре 1918 г. стоил 2,5 руб., десяток яиц - 37,5391. Под¬
счет показывает, что только на закупку указанного «минимума» кар¬
тофеля (14,4 кг) чиновник должен был потратить 360 руб. своего
Повседневность трибунального служащего
109
жалования. Где же брать деньги на покрытие других расходных ста¬
тей? Дело в том, что трибунальцы находились на государственном
обеспечении, и многие статьи расходов компенсировались предос¬
тавлением казенного имущества или денежными дотациями. Так,
осенью 1918 г. каждый сотрудник трибуналов в губернии получал
по 60 руб. ежемесячно на приобретение продуктов, а также от Губ¬
исполкома получал хлебный паек, варенье, сахар (если имел детей),
392
дрова .
Проблема одежды и обуви также решалась государством. По це¬
нам 1918 г. зимнее пальто стоило 750 руб., ботинки - 200, трибу-
нальцу же они полагались бесплатно, также как костюмы (мужчинам),
галоши и портфели (по цене 57 руб. - следователям и председателю
на время службы). Другие предметы одежды (кальсоны, носки и пр.)
стоили много дешевле, их чиновник мог приобрести сам. Характер¬
но, что обувью и верхней одеждой обеспечивались и члены семей
трибунальцев (хотя без злоупотреблений, по-видимому, не обходи¬
лось: так, зимой 1918 г. следователь ТГРТ Н.Е. Киселев, одинокий
и бездетный, получил через исполком 11 пар мужских галош)393.
Значительной статьей расходов была оплата жилья, однако в этом
случае дотации предусмотрены не были. 55% всех служащих ТГРТ
имели собственное жилье, как правило, в одноэтажных деревянных
домах недалеко от места службы, по улицам Тургеневской, Свобо¬
ды, Петровской (ныне - Фридриха Энгельса). У них оплата жилья
отнимала 30-50% оклада (в зависимости от размера семьи и оклада),
поэтому долги за жилье были частым явлением. Так, летом 1919 г.
жилищный отдел тульского Совета жаловался Отделу юстиции на
председателя Следственной комиссии ТГРТ М.М. Майорова, кото¬
рый к маю 1919 г. задолжал за комнату 4070 руб. Майоров отказ
платить за помещение мотивировал тем, что «имеет всего 75 руб.
денег и, покупая продукты по спекулятивным ценам, при получении
такого жалования он квартирной платы платить не может»394. Майо¬
ров был не женат, жил с матерью и получал 1300 руб. в месяц395, по¬
этому очевидно, что служащим с большой семьей и невысоким ок¬
ладом приходилось еще труднее.
45% трибунальных служащих не являлись уроженцами Тулы или
губернии и получали служебное жилье за вдвое меньшую плату.
Общежитием для трибунальцев был Дом Советов (бывшая гостини¬
но
Глава 6
ца Н. Чайкина) на пересечении улиц Коммунаров (ныне - проспект
Ленина) и Площадной (ныне - Каминского) - длинное двухэтажное
здание в одном квартале от здания ТГРТ. Так, на состояние октября
1919г. в Доме Советов проживали 9 трибунальных служащих36.
Сторожи и курьеры жили непосредственно по месту службы, в зда¬
нии ТГРТ. Пополнялся служебный жилой фонд трибунала в основ¬
ном за счет жилья арестованных и осужденных граждан. Так, в авгу¬
сте 1919 г. в квартиру арестованных супругов Исаевых по улице
Зайковой (ныне - Осташева), 45-6, были заселены следователи ТГРТ
М. Розанов и А. Костин с условием проведения ими учета аресто-
397
ванного имущества на месте .
С одной стороны, государственное обеспечение трибунальных
чиновников обеспечивало в условиях Гражданской войны и голода
определенную имущественную стабильность, с другой - низкие ок¬
лады и отсутствие механизма контроля над кадрами открывали про¬
сторы для взяточничества и казнокрадства. Например, В 1922 г. за¬
ведующий следственным отделом при Смоленском ревтрибунале
подал председателю рапорт об увольнении, в котором писал о тяжё¬
лом материальном положении работников во вверенном ему отделе:
«Современные ставки чрезвычайно далеки от прожиточного мини¬
мума. Только благодаря устойчивой нравственности нынешнего со¬
става следователей-докладчиков мы не имеем пока преступлений,
совершённых по этой должности»398. В Туле подобные случаи имели
место. По сравнению с продовольственными и военными структура¬
ми губернии злоупотребления в трибунале были редкими, тем не
менее, с 1918 по 1923 гг. к суду было привлечено 12 сотрудников (из
ЮЗ)399. В большинстве случаев злоупотребления трибунальцев сво¬
дились к взяточничеству и расхищению вещественных доказа¬
тельств. К примеру, весной 1919 г. секретарь ТГРТ А.И. Сизов, бу¬
дучи в сговоре с секретарем Отдела юстиции Е. Чернигиным, был
уличен в растрате и расхищении вещественных доказательств, за что
был предан суду трибунала400.
Служба во многом определяла порядок проведения им своего
свободного времени. Загруженность работой, обстановка войны и
невысокий уровень материального достатка не позволяли сделать
досуг разнообразным. Учитывая распорядок дня, работу на дому и
фактическое отсутствие отпусков, времени на досуг оставалось ма¬
Повседневность трибуналъного служащего
111
ло. Военное положение, введенное в городе осенью 1918 г., и размах
уличной преступности также не способствовали вечерним развлече¬
ниям - в темное время суток на улицах было небезопасно. К тому же
размер оклада позволял тратиться только на необходимое, не остав¬
ляя свободных средств на увеселения. Сказывался и провинциаль¬
ный статус Тулы: вариантов для проведения свободного времени
было немного. Для прогулок предназначались Городской парк с бего¬
вым кругом и набережная Упы. В двух кварталах от ТГРТ находился
кинотеатр «XX век», недалеко - Дом музыки (в здании бывшего
Дворянского собрания, ныне - Дом офицеров), здание Пролеткульта
(в бывшем Новом театре, ныне - областная филармония). Однако
сведений о фактах регулярного посещения их трибунальцами в ар¬
хивных фондах ТГРТ не сохранилось. Есть основания предполагать,
что культурные мероприятия были малоинтересны сотрудникам
трибунала, и не только по причине загруженности работой. Боль¬
шинство трибунальцев происходили из крестьян и рабочих, имели
начальное, реже среднее образование, поэтому их вкусы были дале¬
ки от театра и музыки. Частью досуга нередко являлись запрещен¬
ные азартные игры, на что указывали ревизоры губисполкома401.
Впрочем, карты и разгульный образ жизни были характерной чертой
402
всего провинциального чиновничества
Праздничная культура в условиях Гражданской войны и с учетом
чрезвычайного статуса трибунального чиновника была регламенти¬
рована государством и, фактически, представляла собой один из ви¬
дов служебной деятельности. В связи с запретом религиозных обря¬
дов разделение на общественные и семейные праздники исчезло.
В архивных материалах сохранились данные об участии трибуналь¬
цев в обязательных общественных торжествах - шествиях и митин¬
гах. Делегирование сотрудников происходило путем «разнарядки»
из Тульского Совета. Обычными местами проведения митингов и
демонстраций были Пушкинский и Гоголевский сады (скверы) на¬
против здания ТГРТ, Кремлевский сад рядом с помещениями Ревво-
ентрибунала403. Для праздничных шествий использовалась улица
Коммунаров, а большая часть митингов с участием трибунальцев с
1919 г. проводилась в сквере Коммунаров на пересечении одно¬
именной улицы с Гоголевской улицей. Так, на митинг, посвященный
1 Мая, в сквер Коммунаров было делегировано 6 работников ТГРТ -
112
Глава 6
в архиве сохранилось соответствующее распоряжение губисполкома
и приказ председателя трибунала404.
Таким образом, на повседневность трибунальных служащих в ре¬
гионах в годы Гражданской войны оказывали влияние несколько
факторов: во-первых, требования законодательства и должностных
инструкций, устанавливавших порядок службы. Требования эти не¬
редко нарушались, что объяснялось особенностями возрастного со¬
става и социального положения служащих, невысоким уровнем их
подготовки и ситуацией кадрового дефицита. Ввиду загруженности
ревтрибунала делами на проведение досуга времени и средств у три-
бунальцев зачастую не оставалось. Во-вторых, повседневность трибу-
нальца определялась обстановкой Гражданской войны и обусловлен¬
ной ею чрезвычайностью полномочий трибуналов. «Полувоенный»
статус трибунальных чиновников характеризовался периодическими
отправками на окопные работы, возможностью быть призванным на
фронт в любое время. Военное положение также ограничивало воз¬
можности для отдыха и развлечений. В-третьих, повседневная жизнь
трибунального служащего зависела от их имущественного положе¬
ния. Уровень жизни трибунальцев зачастую был невысоким, однако
низкие доходы компенсировались стабильностью их получения
и значительным объемом государственной поддержки.

Глава 7
НАПРАВЛЕНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ ТРИБУНАЛОВ
Исследователи советского периода традиционно определяли ревтри¬
буналы в первую очередь как органы борьбы с контрреволюцией405.
Основанием для этого служило законодательство, в первую очередь,
Декрет № 1 о суде, который характеризовал ревтрибуналы как орга¬
ны «борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер
ограждения от них революции...»406. Однако анализ деятельности
Тульского губернского революционного трибунала показывает, что
компетенция ревтрибуналов на практике была заметно шире и охва¬
тывала не только сферу борьбы с контрреволюцией, но и категории
преступлений, подсудных изначально общим судам, - воинские,
должностные, общеуголовные.
1. Борьба революционных трибуналов
С КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ
Советские правоведы вслед за В.И. Лениным провозглашали глав¬
ной задачей суда подавление сопротивления свергнутых классов:
«Новый, пролетарский суд должен был обеспечить проведение
борьбы с контрреволюционными элементами, организующими заго¬
воры против Советской власти, саботирующими ее мероприятия»407.
В связи с этим революционные трибуналы как основной элемент но¬
вой судебной системы стали одним из главных инструментов борь¬
бы с сопротивлением большевистскому режиму на местах. Наравне
с ревтрибуналами действовали чрезвычайные комиссии по борьбе с
контрреволюцией (ЧК), однако они не имели статуса судов и явля¬
лись административными органами.

114
Глава 7
Еще на стадии своего образования ревтрибуналы столкнулись
с необходимостью ответа на следующие вопросы: какие преступления
считать контрреволюционными, насколько суровым должно быть
наказание за контрреволюционные преступления и кого считать
контрреволюционером. Исследователь деятельности ревтрибуналов
в 1920-е гг. Я.Л. Берман отмечал «отсутствие точного определения
того, что следует разуметь под преступной контрреволюционнос¬
тью»408. Постановление кассационного отдела ВЦИК от 6 ноября
1918 г. не содержало каких-либо точных признаков факта проявле¬
ния контрреволюции и именовало контрреволюционными «всякие
выступления, независимо от поводов, по которым они возникли,
против Советов, или их исполнительных комитетов, или отдельных
советских учреждении» . Более четкое определение понятия «контр¬
революция» было сформулировано лишь в ст. 58.1 УК РСФСР 1926 г.:
«Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к
свержению, подрыву или ослаблению власти Рабоче-Крестьянских
Советов... и Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия
в направлении помощи той части международной буржуазии, кото¬
рая не признает равноправия приходящей на смену капитализма
коммунистической системы собственности и стремится к ее сверже¬
нию путём интервенции или блокады, шпионажа, финансирования
прессы и т. п.»41 . Контрреволюционными признавались также дей¬
ствия, которое, не будучи непосредственно направлены на достиже¬
ние вышеуказанных целей, тем не менее содержали в себе признаки
покушение на основные политические или хозяйственные завоева¬
ния пролетарской революции.
Нечеткость законодательства приводила к «самодеятельности» на
местах: сотрудники правоохранительных органов на свое усмотре¬
ние определяли, является ли то или иное деяние контрреволюцион¬
ным и как за него наказывать. К примеру, Смоленский ревтрибунал
к разряду контрреволюционных преступлений относил дезертирство
и злоупотребление властью, в то время как ТГРТ считал их воин¬
скими и должностными преступлениями соответственно411.
Тульский губернский революционный трибунал в разряд контр¬
революционных преступлений включал: 1) антисоветскую агитацию
и пропаганду; 2) крестьянские восстания и мятежи; 3) политический
бандитизм; 4) неуплату чрезвычайных налогов. Данные таблиц № 1
Направления деятельности революционных трибуналов
115
и № 2 показывают долю каждой из перечисленных категорий пре¬
ступлений в общей массе дел о контрреволюции и примененные ме¬
ры наказания.
Таблица 1. Движение дел о контрреволюционных преступлениях в ТГРТ
в 1918-1923 гг. 4,2
Категории дел
Количество дел
Окончено производст¬
вом
Прекращено произ¬
водством
Передано в другие
правоохранительные
органы
абс
в %
абс
в %
абс
в %
антисоветская агитация
и пропаганда
314
94
30
116
37
104
33
крестьянские волнения
605
147
24
203
33
255
43
политический бандитизм
551
238
43
114
21
169
36
неуплата чрезвычайных
налогов
498
240
48
12
2
286
50
всего
1978
719
36
445
22
814
42
16% всех контрреволюционных преступлений, рассмотренных
ревтрибуналом, составляли антисоветская агитация и пропаганда,
под которыми подразумевалось оскорбление советской власти сло¬
вом или делом, призывы к антисоветским восстаниям413. Обвинения
в антисоветской агитации более чем все другие категории контрре¬
волюционных преступлений имели классовый характер, т. е. факт
привлечения к ответственности и тяжесть наказания определялись
социальным происхождением обвиняемого. Так, ТГРТ за все время
своей работы осудил 12 представителей буржуазии, все они были
привлечены к суду за антисоветскую агитацию. К примеру, в январе
1919 г. Тульским ревтрибуналом к 10 годам тюрьмы был приговорен
владелец книжного магазина И.И. Белов, не сдавший, согласно по¬
становлению губисполкома, свои книги в распоряжение ГубЧК. Бе¬
116
Глава 7
лов был сыном председателя тульского отделения Союза русского
народа, среди его книг якобы были официальные брошюры этой ор¬
ганизации. Осужденный брошюры не распространял, тем не менее
его обвинили в антисоветской агитации. Обосновывая свое решение,
судья ТГРТ заявил: «если же в материалах следствия не имеется
прямых указаний на распространение этой погромной литературы,
то это является известным ходом со стороны Белова, дожидавшегося
более удобного момента для такого дела»414.
Таблица 2. Примененная мера наказания по оконченным ТГРТ делам
ская агитация
и пропаганда 94 104 12 11 19 18 27 26 19 18 5 5 20 19 2 3
крестьянские
волнения	147	168	6	4	14	8	57	34	40	24	23	14	17	10	11	6
политический
бандитизм	238	265	47	18	78	29	72	27	29	11	20	7	19	7	5	1
неуплата
чрезвычай¬
ных налогов	240	271	-	-	8	3	39	14	135	50	22	8	54	20	3	1
всего	719	808	65	8	98	12	168	21	208	26	60	7	99	12	21	3
Между тем к антисоветским высказываниям рабочих и крестьян
судьи Тульского ревтрибунала относились менее строго. Согласно
большевистской программе, контрреволюционер - это, прежде все¬
Направления деятельности революционных трибуналов
117
го, представитель свергнутых классов; крестьянин или рабочий не
могли быть против советской власти, поскольку, по утверждениям
большевистских лидеров, она выражала их интересы. По этой логике
крестьянин или рабочий мог противодействовать советской власти
только под влиянием извне, поэтому наказание для крестьянина или
рабочего за антисоветскую агитацию изначально полагалось более
мягкое, чем для представителя буржуазии или интеллигенции. По¬
мимо ссылок на социальное происхождение, при постановке пригово¬
ра ревтрибунал мог учитывать и такие субъективные характеристи¬
ки, как «сознательность» или «малосознательность» обвиняемого.
Под «малосознательностью» подразумевалось то, что обвиняемый
мог вести антисоветскую агитацию, сам о том не подозревая, по¬
скольку понятия «контрреволюционность» и «антисоветская агита¬
ция» обывателям зачастую были неясны. Так, в сентябре 1919 г. в
антисоветской агитации был обвинен военнослужащий А. Дрыкин,
представитель «беднейшего крестьянства Епифанского уезда», кото¬
рый в вагоне поезда «поносил Советскую власть, говорил, что она
ничего не делает, а только грабит»416. Принимая во внимание, «что
определенной агитации Дрыкин не вел, а выражался по своему не-
сознанию», было принято решение отправить Дрыкина по месту
службы с приговором к 1 году концлагеря условно . Канцеляристка
Губпродкома Фани Линтуп, состоявшая в свое время в партии левых
эсеров, в январе 1921 г. была освобождена от ответственности, не¬
смотря на то, что на собрании служащих совей организации отказа¬
лась стать кандидатом на выборах в Общие городские делегатские
собрания, заявив «на вопрос «почему» - потому что я контрреволю¬
ционерка». Впоследствии Линтуп оправдывалась тем, что «сказала
418
эти слова по глупости»
Значительную долю (31%) контрреволюционных преступлений
составляли крестьянские восстания и мятежи. Каждое второе дело о
контрреволюции в производстве ТГРТ в 1918-1919 гг. касалось рас¬
смотрения именно обстоятельств восстаний в деревне. Летом 1918 г.
по многим уездам губернии прокатилась волана крестьянских вос¬
станий, связанная с большевистской политикой продразверстки. По
распоряжению ВЦИК в Тульскую губернию прибыл эшелон свод¬
ных московских рабочих отрядов, который был направлен для по¬
давления восстаний в Чернский, Новосильский и Ефремовский уез¬
118
Глава 7
ды - самые плодородные регионы губернии. При поддержке мест¬
ных комитетов бедноты выступления удалось ликвидировать419.
В 1919 г. количество крестьянских восстаний уменьшилось не¬
значительно. К южным границам губернии летом 1919 г. подошли
войска А.И. Деникина, и в уездах периодически вспыхивали антисо¬
ветские выступления. По данным ТГРТ, в августе-октябре 1919 г. в
уездах произошло около 90 крестьянских восстаний разного мас¬
штаба, в августе-октябре 1920 г. - более 70420. Часть населения явно
ожидала смены власти, у другой части жителей губернии и предста¬
вителей советских учреждений уверенное движение деникинцев к
Туле рождало упаднические настроения. На этом фоне в руково¬
дстве губернии обострились внутренние разногласия: между члена¬
ми Губкома Я. Петерсом и М. Зеликманом, между председателем
губисполкома Г. Каминским и всеми остальными членами Военного
совета губернии. Каминский заявил на заседании Губкома 10 октяб¬
ря 1919г.: «В военсовете завелась тенденция решать дела по¬
семейному, часто устраиваются заседания без меня. У нас начинает¬
ся такая же неразбериха, какая была в Курске и послужила причиной
его сдачи... Военсовет наш страшно неорганизован, что будет ме¬
шать нашей работе»421.
Тактика деятельности ревтрибунала различалась в зависимости
от причин возникновения крестьянских волнений. Если массовые
выступления были вызваны недовольством крестьян продразверст¬
кой и чрезвычайными налогами, на ревтрибунал возлагались исклю¬
чительно судебные функции - проведение следствия и вынесение
решений по делам доставленных в Тулу с мест участников восста¬
ний422. Подавлением волнений ТГРТ не занимался, поскольку не
имел в подчинении вооруженных отрядов. В случаях недовольства
крестьян продразверсткой ревтрибунал не практиковал выездные
сессии: разбирательство следовало проводить только в Туле, чтобы
избежать давления односельчан на судей.
В случаях, когда причиной выступлений крестьян была политика
властей по противодействию дезертирству, на ревтрибунал возлага¬
лась обязанность проведения выездных сессий. Следователи ТГРТ
вместе с представителями уисполкомов и Комиссии по борьбе с де¬
зертирством в таких случаях имели более широкие полномочия,
вплоть до вынесения смертных приговоров и исполнения их на мес¬
Направления деятельности революционных трибуналов
119
те силами прикрепляемых к сессиям отрядов красноармейцев. Не¬
редко такие сессии приводили к новым вспышкам волнений423.
Около четверти всех крестьянских выступлений в Тульской гу¬
бернии были спровоцированы действиями самих советских должно¬
стных лиц на местах. Агитаторы с мест в 1919 г. указали более чем
на 40 подобных случаев424. Уважение к местным чиновникам в селах
было невелико, поскольку они были сами выходцами из крестьян¬
ской массы, и их попытки обособиться от селян и выполнять пред¬
писания свыше воспринимались соседями с раздражением. Поэтому
как сознательные злоупотребления чиновников, так и простое ис¬
полнение ими служебных заданий могло породить волну возмуще¬
ния на селе. Для подъема своего авторитета или сведения счетов с
недоброжелателями должностные лица нередко провоцировали вол¬
нения своими самовольными действиями. В таких случаях от трибу-
нальных следователей требовалось четко разобраться в ситуации и
установить степень обоснованности действий чиновников. Так, в ап¬
реле 1919 г. ТГРТ рассмотрел донесение заведовавшего Павлохутор-
ским волотделом И.Л. Чурилова. Он утверждал, что на общем соб¬
рании жители села Тормасово «сорвали это собрание и вытащили
его, Чурилова, за горло из-за стола»425. Он обвинил гражданина
А.И. Кутепова в нанесении словесного оскорбления коммунистам,
выразившимся в словах, что «скоро из коммунистов будут резать
ремни». Кутепов и Чурилов были в неприязненных отношениях, и
последний решил использовать сказанную в ссоре фразу про ремни
в своих интересах. Следствие установило ложность показаний Чури¬
лова, который на следующий день после собрания телефонограммой
срочно затребовал в село отряд красноармейцев для усмирения яко¬
бы взбунтовавшегося села. Трибунал указал на то, что подобные
действия «следует считать недопустимыми и могущими служить по¬
водом к действительному восстанию». По решению ТГРТ Чурилов
был отстранен от должности426.
Применение меры наказания к участникам крестьянских восста¬
ний зависело от того, удавалось ли определить зачинщика. Посколь¬
ку восстания относились к категории контрреволюционных престу¬
плений, зачинщику и особо рьяным участникам выступлений
грозила высшая мера. Однако практика показывала, что найти за¬
чинщика было крайне сложно ввиду неорганизованности выступле¬
120
Глава 7
ний, осуждение же невиновных могло привести к новым вспышкам
недовольства. Так, в 1919-1920 гг. за участие в крестьянских восста¬
ниях было привлечено к суду ревтрибунала более 800 человек (в
среднем по 25-30 человек в каждом зафиксированном случае), осу¬
ждено же - 74 (менее 10%)427. Ввиду невозможности определения
зачинщиков выступлений, обычной мерой наказания в Тульской гу¬
бернии за крестьянские восстания с лета 1918 г. было наложение
контрибуций на целые мятежные волости, что позволяло избежать
индивидуализации наказания. Жители волости, на которую была на¬
ложена такая контрибуция, были обязаны выплатить в казну опреде¬
ленную сумму или выплатить серьезно увеличенный продналог428.
Так, в ноябре 1919 г. жителей селян Бредихинской волости Чернско-
го уезда обязали внести в продорганы 90 тыс. пудов овса429 (для
сравнения: по данным Губпродкома, в 1919 г. во всей губернии было
собрано 318055 пудов овса430).
28% дел о контрреволюции, рассмотренных ТГРТ, касались фак¬
тов бандитизма, т. е. насильственных действий в отношении граждан
с посягательством на их здоровье и имущество. В отчетах о движе¬
нии дел ревтрибунала бандитизм был подразделен на две категории:
1) «политический» - нападения на представителей власти; 2) «уго¬
ловный» - нападения на граждан с целью грабежа431. Первая катего¬
рия относилась к контрреволюционным преступлениям (осужден¬
ный подлежал расстрелу), вторая - к общеуголовным (осужденный
подлежал заключению в концлагерь). Подобное разделение должно
было разграничить компетенцию судебных органов: «политические»
бандиты подлежали суду ревтрибунала, «уголовные» - народному
суду432. Однако на практике эта схема практически не действовала:
все дела о бандитизме проходили через ревтрибунал.
Мотивы бандитских нападений на советских служащих в Туль¬
ской губернии были различными: ненависть к советской власти,
личная неприязнь или месть, а также жажда наживы (чиновники
часто были вооружены и имели при себе деньги, что повышало
опасность стать жертвой преступления). Исполнительные органы
власти на местах формировались в основном из местных жителей,
которые после назначения приобретали иной статус. Будучи такими
же крестьянами, как их односельчане, теперь они приобретали ряд
исключительных прав - реквизировать зерно, дрова и скот, сообщать
Направления деятельности революционных трибуналов
121
о фактах укрывательства дезертиров. Это приводило к росту непри¬
язни к чиновнику со стороны своих соседей и, как следствие, бан¬
дитским нападениям. К примеру, 17 мая 1922 г. был убит председа¬
тель коммуны «Спартак» Чернского уезда Гречихин. Следователь
указал в материалах дела: «убийство совершено на почве личной
мести по отношению к Гречихину (был случай неприязненных от¬
ношений коммунаров к председателю: первые пытались ликвидиро¬
вать коммуну и разобрать имущество)»433. В рапорте начальник уго¬
ловного розыска выдвинул предположение, что «убийство было
совершено кем-либо из коммунаров коммуны «Спартак», но кем
именно не установлено»434. Исходя из этого, бандитизм в отношении
должностных лиц был формой выражения недовольства политикой
советской власти, не менее опасной, чем открытые восстания.
Некоторые случаи бандитизма были спровоцированы самими по¬
страдавшими. Приравнивание любых насильственных действий в
отношении чиновника к контрреволюции открывало широкие воз¬
можности для злоупотреблений с их стороны. Примером манипули¬
рования понятием «политический бандитизм» можно считать рас¬
смотренное трибуналом в мае 1919 г. дело о «покушении» на
председателя Луженского Совета Тульской губернии Шагаева. Ша¬
гаев прибыл в деревню Хутор № 1 Чернского уезда «для пресечения
порубки леса и потравы луга»435. Шагаев был родом из соседнего се¬
ла, в Хуторе № 2 его хорошо знали. На лугу «общество граждан де¬
ревни в пьяном виде подошло к Шагаеву». По заявлению самого
Шагаева, толпа с ревом набросилась на него, он стал убегать от тол¬
пы, стреляя в воздух. В это время «гр. Алексей Хомин произвел в
Шагаева три выстрела, но промахнулся, а его брат Михаил Хомин
настиг Шагаева и стал бить камнями, приговаривая: «Вот тебе
власть, вот тебе революционный налог, грабитель». Факт хулиганст¬
ва на почве личной неприязни самим Шагаевым в рапорте был ис¬
толкован как «явное выступление бандитов-контрреволюционеров,
которые шли открыто вооруженными, отобрали у меня револьвер,
лошадь и деньги (16 тыс. руб.)». Шагаев потребовал направить в Ху¬
тор № 2 красноармейцев и высшей меры для «посягателей». 3 участ¬
ника явились добровольно в уездный центр Чернь, были арестованы,
оштрафованы, после чего отпущены. Ни револьвера, ни денег, по
показаниям явившихся, у Шагаева не отбирали436.

122
Глава 7
Вовлечение Тульского ревтрибунала в продналоговые кампании
не было предусмотрено ни в Декретах № 1 и № 2 о суде, ни в Инст¬
рукции Наркомюста от 19 декабря 1917 г., ни в циркуляре Кассаци¬
онного отдела ВЦИК от 6 октября 1918г., конкретизировавших
компетенцию ревтрибуналов437. Для учета продовольствия и взима¬
ния продналога в Тульской губернии в декабре 1917 г. был создан
Губернский продовольственный комитет (Губпродком) с подчинен¬
ными ему продкомиссиями на местах. Однако Губпродком, в отли¬
чие от ревтрибунала, не был уполномочен привлекать к ответствен¬
ности тех, кто не платил продналог. Инициатива привлечения ТГРТ
к борьбе с неплательщиками продналога принадлежала губисполко-
му. В фондах ТГРТ сохранилась стенограмма заседания Тульского
губисполкома, на котором обсуждались действия по организации
сбора налогов в губернии летом 1918 г. На нем выступил председа¬
тель Тульского Совета А.И. Кауль: «если поискать, хлеб найдется.
Говорят, что у нас нет для этого силы, но ведь есть голодающие -
они и представляют необходимую силу»438. Кауль предложил орга¬
низовать вооруженные отряды для отобрания у крестьян излишков
хлеба. Председатель Тульского Губкома Воронин добавил: «кресть¬
янин живет только своей личной жизнью, только сегодняшним днем.
Основная причина, почему Губком осуществил очень мало - это не¬
доверие крестьян. И с этим злом нужно бороться - нужно заставить
крестьянина понять, что Губком работает для их же блага439. Помимо
организации продотрядов, было решено привлечь к изъятию зерна
ревтрибунал, предоставив ему полномочия по применению наказа¬
ния к неплательщикам, тем самым и превратив неуплату продналога
в контрреволюционное преступление.
По инициативе губисполкома трибунал формировал выездные
сессии, осуществлявшие разбирательство дел о неуплате продналога
на местах. Весной 1918 г. продналоговых сессий ревтрибунал не
проводил: это было обусловлено отсутствием соответствующих
полномочий, в первую очередь, в плане назначения наказания. С кон¬
ца лета 1918 г. выездные продналоговые сессии трибунала организо¬
вывались с периодичностью два раза в месяц с пребыванием на мес¬
те в течение 15-20 дней. Со второй половины 1919 г. подобные
сессии, в сочетании с облавами на дезертиров, стали проводить с пе¬
риодичностью 1-2 в неделю. Более частая организация выездных
Направления деятельности революционных трибуналов
123
продналоговых сессий была вызвана усугублением продовольствен¬
ной ситуации в губернии. Почти весь хлеб, картофель и другие про¬
дукты питания, собранные по разверстке и продналогу в губернии в
1918-1919 г., были отправлены в Москву440. В итоге весной 1920 г.
продовольственные ресурсы губернии были исчерпаны. 31 июля
1920 г. председатель губисполкома Н. Осинский сообщил по прямо¬
му проводу В.И. Ленину об отсутствии в Туле запасов продовольст¬
вия и просил о немедленном содействии в обеспечении города хле¬
бом441.
Обычным наказанием, применявшимся выездными сессиями
ТГРТ к неплательщикам продналога, был штраф и конфискация все¬
го зерна. Следствием такой политики стало осложнение ситуации на
местах: из-за действий трибунальцев и продработников образовыва¬
лись целые мятежные волости, неподконтрольные советской власти.
Показательна в этом плане ситуация в Казанской волости Епифан-
ского уезда летом 1919 г. В мае 1919 г. агитаторы докладывали о де¬
лах в волости: «отношение к Советам пассивное. Излишки хлеба вы¬
везены. Население приступило к разделу земли, который проходит
без крупных скандалов»442. 20 мая в волость выехала выездная сес¬
сия ревтрибунала, и за 11 дней работы к суду привлекли более 40
неплательщиков и 23 дезертиров. Ситуация усугубилась, и уже в
июне 1919 г. информационные сводки гласили: «положение в Казан¬
ской волости контрреволюционное. Население относится крайне
враждебно. Дезертиров не выдают. К учету урожая относятся враж¬
дебно. Налогов не поступает. Постановления не исполняются, наде¬
ются на скорую перемену власти». Через неделю: «положение никак
нельзя назвать спокойным. Ряд волостей кипит злостью к местной
и даже к власти Советов. Особенно Казанская волость»443.
Рассмотрение порядка назначения наказания за контрреволюци¬
онные преступления позволяет подвергнуть сомнению тезис о при¬
надлежности Тульского ревтрибунала к органам-проводникам
«красного террора». Политика «красного террора» была иницииро¬
вана Декретом СНК от 5 сентября 1918 г., указывавшим на необхо¬
димость «обеспечить Советскую Республику от классовых врагов
путем изолирования их в концентрационных лагерях» целесообраз¬
ность подвергать расстрелу «все лица, прикосновенные к белогвар¬
дейским организациям, заговорам и мятежам»444. «Красный террор»
124
Глава 7
современные авторы понимают как комплекс карательных мер, про¬
водившихся большевиками в ходе Гражданской войны против соци¬
альных групп, провозглашенных классовыми врагами, а также про¬
тив лиц, обвинявшихся в контрреволюционной деятельности445.
Современные исследователи при характеристике признаков
«красного террора» в числе прочих выделяют свойственные этому
явлению суровость наказания, выражавшуюся в массовости расстре¬
лов, и первостепенную направленность репрессий против предста¬
вителей привилегированных слоев - аристократии, духовенства,
буржуазии446.
Назвать карательную политику ТГРТ жестокой или чрезмерно
суровой нельзя. В 1918-1923 гг. за контрреволюцию Тульским рев¬
трибуналом было расстреляно 65 чел. (всего в 1918-1923 гг. за все
виды преступлений ТГРТ к расстрелу приговорил около 250 чел.)447.
Деятельность ГубЧК в подавления оппозиции была значительно бо¬
лее активной. К примеру, только за 2 месяца (апрель-май) 1918 г. по
обвинению в контрреволюции ревтрибунал арестовал - 42, ГубЧК -
более 350 чел.448
Самой распространенной мерой наказания за контрреволюцион¬
ные преступления было лишение свободы. Местами отбытия нака¬
зания были тюрьмы и концентрационные лагеря (колонии, где со¬
держание под стражей сочеталось с принудительными работами),
организованные в губернии уже летом 1918 г. О чрезвычайных пол¬
номочиях ТГРТ в назначении наказания напоминает практика опре¬
деления сроков его отбывания, долгое время не регламентированная
центральной властью. Лишение свободы за контрреволюцию назна¬
чалось как на конкретный срок (3 месяца, год, два, три, пять, десять,
15, 20 лет), так и до наступления определенного события («до со¬
вершеннолетия», «до выяснения этнической физиономии», «до
окончания гражданской войны», «до укрепления Советской власти»,
«до победы мировой революции»448). Лишь 25 июня 1919 г., ввиду
многочисленных случаев «самодеятельности» трибуналов в опреде¬
лении размера наказания, ВЦИК обязал ревтрибуналы всесторонне
обосновывать причины признания виновности подсудимых и опре-
449
деляемую ими меру наказания, иначе приговор подлежал отмене
В среднем каждый второй приговор к лишению свободы был ус¬
ловным, т. е. вступал в силу в случае повторного совершения пре¬
Направления деятельности революционных трибуналов
125
ступления (без ограничения срока действия условного приговора).
В 1919 г. губревтрибуналом за контрреволюционные преступления
было приговорено к лишению свободы 53% всех осужденных, из
них 49,5% условно450. Обилие условных приговоров в практике
Тульского ревтрибунала объяснялось тем, что во многих случаях на
первое место при определении наказания выходило агитационно¬
профилактическое воздействие приговора на массы, а не суровость
кары. Условные приговоры, очевидно, как и амнистии, служили соз¬
данию идеи сильной власти и справедливого строя, способного как
жестоко карать, так и милостиво поступать со своими врагами.
Образ контрреволюционера, осужденного Тульским ревтрибуналом,
не соответствовал представлениям о ревтрибуналах как исключи¬
тельно органах подавления и уничтожения так называемых «экс¬
плуататорских» классов451. Данные таблицы № 3 характеризуют со¬
циальную и партийную принадлежность осужденных ТГРТ за
контрреволюционные, а также должностные (взяточничество, рас¬
траты), воинские (дезертирство, уклонение от призыва) и общеуго¬
ловные (кража, грабеж, убийство) преступления. В среде осужден¬
ных по всем категориям заметно преобладание крестьян и рабочих, а
не буржуазии. Это ставит под сомнение и представление о ревтрибу¬
налах как судах над политическими преступниками.
Согласно опросным листам для обвиняемых (в них имелись
пункты, фиксировавшие классовое происхождение, наличие недви¬
жимости, капитала или своего дела до Октябрьской революции),
только за 1919 г., из 650 человек, осуждённых ТГРТ за контррево¬
люционные преступления, 543 были крестьянами (83%), 42 - рабо¬
чими (6,5%) и 65 (11,5%) относились к интеллигенции. В графе бур¬
жуазия был прочерк: ни одного представителя «имущих классов» в
числе осуждённых не было457. За все время работы ТГРТ, как пока¬
зывает таблица 2, им было осуждено за контрреволюционные пре¬
ступления лишь два представителя оппозиционных, «буржуазных»
партий. Эти данные показывают, что «контрреволюционер» в пер¬
вые годы советской власти - крестьянин, реже - рабочий. Крестьян¬
ство было движущей силой волнений в деревне, вызванных насиль¬
ственной политикой большевиков по выкачиванию из деревни
материальных средств посредством продразвёрстки, взимания нало¬
гов. Отсюда и направленность репрессивной политики чрезвычай¬
ных органов в лице ревтрибуналов против этого социального слоя.

126
Глава 7
Таблица 3. Сведения о количестве осужденных Тульским губернским
революционным трибуналом в 1918-1923 гг.452
Категория
преступления
Социальное происхождение
Партийная принадлежность
Рабочие
Крестьяне
Интеллигенция
Буржуазия
Коммунисты
Сочувствующие
Беспартийные
Члены «буржуазных
партий»
Контрреволюционные453
32
413
20
12
12
15
448
2
Должностные454
40
2126
34
-
214
58
1928
-
Воинские455
45
2373
22
-
11
15
2414
-
Общеуголовные456
16
216
12
-
6
4
234
-
Всего
143
5228
89
12
243
92
5024
2
Таким образом, анализ деятельности Тульского ревтрибунала до¬
казывает тот факт, что понятие контрреволюции в период Граждан¬
ской войны было чрезвычайно нечетким и относительным. Объек¬
тивными причинами недостаточной регламентации этого понятия в
законодательстве можно считать обстановку Гражданской войны,
требовавшую быстроты в принятии решений и не позволявшую де¬
тально проработать нормативные акты. Кроме того, к контрреволю¬
ции приравнивались те преступления, которые были наиболее опас¬
ны для власти в конкретный момент её существования (сначала
крестьянские восстания, затем преступления по должности, взяточ¬
ничество и т. д.). Поэтому нечеткость определения понятия контрре¬
волюция предоставляла необходимый власти «зазор» для админист¬
ративного произвола - возможности объявить контрреволюцией
любое несогласие с политикой большевиков. В составе практически
любого преступления было возможно отыскать ту или иную степень
опасности для государства. Отсюда и разнородность подвидов
контрреволюционных преступлений: антисоветская агитация сосед¬
ствовала с бандитизмом и крестьянскими восстаниями.

Направления деятельности революционных трибуналов
127
При этом нередко контрреволюционные действия не были созна¬
тельным проявлением ненависти к советской власти, а были спрово¬
цированы самими представителями власти. В одних случаях совет¬
ские чиновники использовали свои должности для сведения счетов,
в других - целое советское государство провоцировало волнения в
деревне политикой продовольственной диктатуры.
Главным объектом уголовного преследования со стороны рев¬
трибуналов, вопреки распространенной трактовке, были не предста¬
вители привилегированных классов, а крестьяне и рабочие. Не контр¬
революционеры в лице свергнутых классов представляли для власти
главную опасность, а многочисленное крестьянство. В этой ситуа¬
ции органы большевистской диктатуры в лице армии, милиции, ЧК,
ревтрибуналов служили механизмами контроля и подавления сопро¬
тивления населения политике нового режима.
2. Борьба революционных трибуналов с должностными,
ВОИНСКИМИ И ОБЩЕУГОЛОВНЫМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ
Внутренняя отчетность Тульского губревтрибунала (реестры и ве¬
домости о движении дел) показывает, что его компетенция на прак¬
тике была заметно шире заявленной законодательством и включала
в себя 4 категории преступлений: 1) контрреволюционные, 2) долж¬
ностные, 3) воинские, 4) общеуголовные458. К должностным престу¬
плениям относились злоупотребления советских служащих - взяточ¬
ничество, хищения казенного имущества, растраты. Под воинскими
преступлениями подразумевались дезертирство и уклонение от при¬
зыва, под общеуголовными - бандитизм, кражи, спекуляция и т. п.459
Таблица 1 показывает соотношение категорий преступлений
в производстве ТГРТ. Дела о контрреволюции составляли менее
трети всего производства трибунала, на первом месте стояли долж¬
ностные преступления, значительную долю имели воинские. Чем
объяснить подобное расширение заявленного центральной властью
круга полномочий?
Вовлечение Тульского ревтрибунала в борьбу с должностными
преступлениями было обусловлено двумя основными причинами.

128
Глава 7
Во-первых, общие (народные) суды, ориентированные центральной
властью на борьбу со злоупотреблениями чиновников, испытывали
организационные трудности (страдали от дефицита кадров, посколь¬
ку лучших сотрудников отправляли в ревтрибунал и ЧК)461. Поэтому
борьбой с должностными преступлениями вынужден был заняться
ревтрибунал.
Таблица 1. Доля различных категорий преступлений в общей массе дел,
рассмотренных ТГРТв 1918-1923 гг.460
Категории дел
Количество дел
абс.
в %
контрреволюционные
1978
28
должностные
3144
44
воинские
1354
19
общеуголовные
627
9
Итого
7093
100
Во-вторых, включение ТГРТ в борьбу со злоупотреблениями
служащих было связано с опасностью должностных преступлений
для советской власти. Растраты чиновниками казенных денег, хище¬
ния реквизированного имущества, взяточничество - все эти деяния
наносили вред как хозяйству страны, так и авторитету советской
власти.
В категорию должностных лиц, согласно законодательству, вхо¬
дили все «лица, состоящие на государственной или общественной
службе в РСФСР (должностные лица Советского правительства,
члены фабзавкомов, домовых комитетов, правлений кооперативов и
профсоюзов и т. п. учреждений, или служащие в таковых)»463. Как
показывают таблицы № 2 и № 3, в категорию должностных преступ¬
лений включали взяточничество, служебный подлог, саботаж, рас¬
траты, хищение, превышение власти и дискредитацию власти (пьян¬
ство, азартные игры).
Хищения казенного имущества должностными лицами были осо¬
бенно опасны в продовольственных органах губернии в связи с не¬
достатком продовольствия. При расследовании дел о хищениях еле-

Направления деятельности революционных трибуналов
129
дователям трибунала наиболее часто приходилось сталкиваться с
организованными преступными группами в среде должностных лиц.
Поэтому нередко суду предавались целые группы чиновников, со¬
ставлявших кадровые составы советских учреждений. К примеру,
летом 1918 г. за взяточничество были осуждены 4 из 6 членов рекви¬
зиционной комиссии Новосильского уезда465. В декабре 1921 г. к суду
ревтрибунала были привлечены 11 служащих Белевского уездного
лесного комитета, похитивших казенное имущество. Председатель
комитета А.И. Суворов продал кожу, полученную от губисполкома
для изготовления обуви сотрудникам комитета, а также вместе с со¬
служивцем И.А. Романовым обменял на спирт вагон леса и 24 фунта
казенного керосина. Помимо Суворова и Романова к суду привлекли
еще 9 служащих комитета, покупавших у них кожу и знавших об об¬
стоятельствах ее получения466.
Таблица 2. Движение дел о должностных преступлениях в ТГРТ
в 1918-1923 гг462
Категории дел
Количество дел
Окончено производст¬
вом
Прекращено производ¬
ством
Передано в другие
правоохранительные
органы
абс
в %
абс
в %
абс
в %
взяточничество
1013
632
62
108
11
273
27
служебный подлог
165
61
37
32
19
72
44
саботаж
34
14
41
11
35
9
24
растрата
713
514
72
88
12
111
16
хищение
867
640
74
80
9
147
17
превышение власти
162
66
41
46
28
50
31
дискредитация власти (пьян¬
ство, азартные игры)
200
94
47
62
31
44
22
Всего
3154
2021
64
427
13
706
23

130
Глава 7
Таблица 3. Примененная мера наказания по оконченным ТГРТ делам
о должностным преступлениях464
служебный
подлог	61	107	-	-	11	10	25	23	40	37	22	20	15	14	2	2
саботаж	14	31	-	-	-	-	8	26	11	35	2	7	10	32	-	-
растрата	514	693	-	-	21	3	220	32	285	41	48	7	109	16	10	1
хищение	640	765	19	3	34	4	280	37	256	33	34	4	139	18	3	2
превышение
власти	66	123	-	-	20	16	45	37	28	23	18	15	12	9	-
дискреди¬
тация власти
(пьянство,
азартные
игры) 94	129	-	-	12	9	30	23 52 40	19	15	14	11	2	2
всего	2021	2790	19	1	119	4	918	33 1062 38	205	7	450	16	25	1
Взяточничество в среде чиновников в Тульской губернии в пер¬
вые годы советской власти имело широкое распространение. В 1918-
1919 гг. к суду ревтрибунала за взятки было привлечено более 600
советских служащих467. Средний размер взятки в Тульской губернии
составлял 5 тыс. руб. (в декабре 1918 г. рубль стоил вдвое дороже
современного)468. Однако бывали и особые случаи: к примеру, в мае
1918 г. ТГРТ осудил на 8 лет гр. А.В. Тимошина, предлагавшего
взятку следователю А.П. Александрову в размере 20 руб. (для срав¬
нения: 1 кг ржаной муки стоил 18 руб.)469. Взятки брали как деньга¬
ми, так и продуктами: так, летом 1918 г. 5 членов Белевского испол¬
кома были осуждены за то, что брали взятки мукой470.

Направления деятельности революционных трибуналов
131
В некоторых случаях факты взяточничества были открыты на ос¬
нове провокации взяток по инициативе сотрудников правоохрани¬
тельных органов. Так, летом 1920 г. секретарь Белевского исполкома
получил взятку от гр. И.П. Свешникова в размере 1500 руб.; в сен¬
тябре того же года взятка была дана заведующему Белевской загот¬
конторой Маркину. В обоих случаях взятки были инициированы
ТулгубЧК471. Провоцирование взяток было сознательной политикой
карательных органов и осуществлялось на основании сведений о не¬
чистоплотности того или иного чиновника. Характерно, что декрет
СНК 1918 г. «О взяточничестве» запрещал провоцирование взя¬
ток472. Однако председатель Центральной контрольной комиссии
РКП(б) А.А. Сольц на XI партийном съезде весной 1922 г. призывал
работников правоохранительных органов не ставить «формальную
законность выше политической линии» и наставлял делегатов по во¬
просу о провоцировании взяток: «Если какого-нибудь товарища
смущает - можно ли в данном случае дать взятку или нет, он должен
пойти в организацию и спросить - как ему поступить в данном слу¬
чае, и вообще, взятку-то дай и устрой так, чтобы тот, который полу¬
чил эту взятку, получил бы и соответствующее возмездие. Это во¬
прос целесообразности, этики это не касается»473.
Причинами широких масштабов должностных преступлений, как
отмечали следователи ТГРТ, были слабость системы государствен¬
ного контроля над деятельностью каждого чиновника и невысокий
уровень материального достатка служащих474. Отсутствие реального
механизма надзора за деятельностью чиновников, обусловленное
хаосом гражданской войны, позволяло коррупции проникать на
высшие уровни гражданской службы и в правоохранительные орга¬
ны. Так, в феврале 1919 г. в ревтрибунале рассматривали дело по об¬
винению Трифона Рогачева, бывшего секретаря Следственной ко¬
миссии при ТГРТ в вымогательстве взятки у гражданки Мары
Берхон. По данным следствия, Рогачев, представившись председате¬
лем трибунала, обещал Берхон за взятку отпустить из-под стражи на
поруки ее мужа. Берхон в следующий раз принесла 8 000 руб. и пе¬
редала Рогачеву. Факт взятки выяснился, когда Мара Берхон явилась
в трибунал и при всех поинтересовалась у Рогачева, почему тот так и
не отпустил ее мужа из тюрьмы после получения денег475. После
этого Рогачев был арестован. Защитник Тейле, пытаясь на судебном
132
Глава 7
заседании объяснить поступок Рогачева, указывал на слабость кон¬
троля над деятельностью служащих. Так, у трибунала имелись све¬
дения, что Рогачев летом 1918 г. получил взятку и присвоил деньги
духовной консистории, однако по-прежнему оставался на службе476.
Помимо отсутствия контроля, к преступлению чиновников под¬
талкивала материальная нестабильность. Получением взяток ком¬
пенсировался невысокий доход должностных лиц. В качестве оправ¬
дания своему поступку Рогачев в последнем слове заявил: «Прошу
суд обратить внимание: если бы я не поехал в провинцию и не был
поставлен в столь тяжелые условия, то никогда не сделал бы этого
преступления, так как, служа в Петрограде, никогда никем и ни в
чем не был замечен»477. (Подробности дела приведены в Приложе¬
ниях).
Масштаб должностных злоупотреблений также в определенной
степени зависел от социального происхождения советских чиновни¬
ков: в большинстве своем они были из крестьянской и рабочей среды.
Резкий подъем по карьерной и социальной лестнице, доступ к мате¬
риальным ценностям и казенным деньгам порождал стремление у
служащих воспользоваться новым статусом, пожить «на широкую
ногу». Так, зимой 1919 г. ТГРТ рассматривал дело губернского комис¬
сара финансов В.И. Руднева, обвинявшегося в растрате 30 тыс. руб.
Приехав в Москву за медикаментами, Руднев «начал вести разгуль¬
ный образ жизни, пил, играл в карты и спал до обеда, ввиду чего
срок его командировки за казенный счет вместо 3-4 дней затянулся
на 2 недели». Деньги Руднев проиграл, за что был осужден на 2 года
заключения478.
Кроме того, определенную роль в росте должностных преступле¬
ний играли некоторые негативные традиции государственной служ¬
бы в России, представляющие злоупотребления по должности как
нечто естественное и непредосудительное. Отсюда несколько «бы¬
товое» понимание чиновниками собственных проступков как чего-
то неизменно сопутствующего службе. Так, на общем сходе жителей
деревни Алешня Хрущевской волости Тульского уезда 14 апреля
1919 г. заведующий Волземуправлением Степанов рассказал, как
однажды он ловил рыбу, «подходит к нему делопроизводитель Вол-
земуправления Елецкий и спрашивает, а что, Степанов, наверное,
сейчас голодно, а Степанов отвечает, конечно, голодно, весна, все
Направления деятельности революционных трибуналов
133
подъелось». Елецкий на это заявил: «А я знаю, где взять и все в на¬
ших руках, стоит только нажать на гр. Тихоновых, тогда будут у нас
хлеб и картошка. Степанов спросил, как же это сделать, Елецкий от¬
ветил: скажем Тихоновым, что у них есть лишняя земля в посеве»479.
Согласно декрету «О взяточничестве» от 8 мая 1918 г., служащие
советских учреждений, виновные в должностных злоупотреблениях,
наказывались лишением свободы на срок не менее пяти лет с прину¬
дительными работами480. Часто приговор взяточникам был услов¬
ным. Тому же наказанию подвергались взяткодатели и подстрекате¬
ли. 89% дел из производства ТГРТ, по которым к суду привлекались
взяткодатели, в качестве обвиняемых выступали и взяткополучате¬
ли481. Штраф в отношении взяточников ТГРТ практически не при¬
менял: обозначенная центральной властью высокая степень опасно¬
сти деяния изначально нацеливала судей на максимально суровое
наказание.
К растратчикам казенных денег полагалось применять не менее
суровое наказание, чем за взяточничество, - лишение свободы. При
этом к этой категории преступников Тульский ревтрибунал условно¬
го наказания практически не применял: деньги тратились не столько
на содержание, сколько на досуг и развлечения, что считалось отяг¬
чающим обстоятельством. К тому же, растратчики редко признавали
себя виновными и проявляли большую изобретательность в попыт¬
ках скрыть факт преступления. В мае 1919 г. служащий Одоевского
упродкома В. Левкович растратил более 5 тыс. руб. казенных денег.
Свидетель А. Панов рассказал, что однажды встретил Левковича на
улице, и тот позвал его с собой в клуб играть в карты. Левкович
проигрался и задолжал партнерам по игре более 8 тыс. руб. Чтобы
расплатиться по долгам, Левкович, по материалам следствия, вос¬
пользовался полученными в Туле для выплаты жалования своим со¬
служивцам деньгами и имитировал кражу в своем гостиничном но¬
мере для сокрытия факта растраты. Своей вины Левкович не
признал, в качестве оправдания заявил лишь, что получаемого жало¬
вания ему «хватало только на прокормление и покупку изредка оде¬
жды»482. Трибунал эти сведения не учел и приговорил Левковича к
5 годам заключения в лагере. (Подробности дела приведены в При¬
ложениях).

134
Глава 7
В случаях, когда взяточники действовали дерзко и в крупных
масштабах, трибуналы на местах могли приговаривать их к высшей
мере наказания. Так, в августе 1921 г. Тульским ревтрибуналом бы¬
ло возбуждено дело против ряда чиновников г. Каширы. Следствие
выяснило, что Каширский уездный военный комиссар Дугин за
взятки выдавал справки об отсрочке от мобилизации, пользуясь тем,
что совмещал должности председателя Каширского и Алексинского
Военкоматов и председателя врачебной комиссии. Необходимые до¬
кументы готовил комендант гарнизона В. Третьяков, «клиентуру»
подбирал делопроизводитель П. Федотов. Третьяков вписывал в за¬
полненные бланки освидетельствованных врачебной комиссией лиц
фамилии дезертиров между строк. Дугин же выдавал удостоверения
дезертирам, а деньги за это получал через посыльных Комиссии по
борьбе с дезертирством. Заместитель председателя Каширской уезд¬
ной комиссии по борьбе с дезертирством Салопенков выписывал де¬
зертирам за взятки справки о временном освобождении. Так, дезер¬
тир Ионов за 100 тыс. руб. получил отпуск по болезни, по истечении
которого, отказавшись от вторичной дачи взятки, на заседании вра¬
чебной комиссии был немедленно признан здоровым и отправлен на
фронт. Всего к суду привлекли 13 человек, судебный процесс был
открытым, показательным. Дугина, Салопенкова, Федотова и Треть¬
якова ТГРТ приговорил к расстрелу, остальных - к различным сро¬
кам лишения свободы483. (Подробности дела приведены в Приложе¬
ниях).
Особую категорию должностных преступлений составляли зло¬
употребления сотрудников правоохранительных органов губернии -
милиционеров, сотрудников ЧК. Только в августе 1919 г. по обвине¬
нию в неправильных действиях при проведении обысков и конфи¬
скаций, избиении задержанных к суду ТГРТ были привлечены 12
сотрудников Тульской милиции, а в октябре 1919 г. за расхищение
конфискованного имущества - глава этого ведомства П. Сидоров484.
Наиболее громким делом в отношении сотрудников правоохра¬
нительных органов губернии стало дело № 409, возбужденное в ав¬
густе 1920 г. против председателя ТулгубЧК А.И. Кауля по обвине¬
нию во взяточничестве и злоупотреблениях по службе. Летом 1920 г.
на ст. Узловая были задержаны 8 человек с поддельными проездны¬
ми удостоверениями, выданными военными ведомствами Тулы. Уз-
Направления деятельности революционных трибуналов
135
ловское отделение ВЧК выдало ордеры на арест ряда военных ра¬
ботников, в частности Губвоенкома Шемякина и коменданта Тулы
Злобина. Эта инициатива вызвала протест председателя ТулгубЧК
А.И. Кауля. Председатель Узловского отделения ВЧК Разинский на¬
правил в Москву донесение, где заявил, что в Туле «существует ор¬
ганизация кумовства из местных властей, которая преследует цель
наживы, шкурные интересы и веселое времяпрепровождение; свои¬
ми преступными делами <она> дискредитирует власть, пользуясь
своим служебным положением, прикрывая преступников, пьянствуя,
взятничая, и во главе этой компании кто же? тот, кто должен следить
за недопущением подобных явлений, - предгубЧК тов. Кауль»485.
Разинский также направил в Москву данные о том, что летом
1920 г. Богородицкое управление образования закупило в Туле вагон
гвоздей по спекулятивным ценам, и непосредственное участие в
этом принял секретарь Губпродкома В. Рубцов. На допросе работник
Богородицкого управления образования И. Селиверстов, рассказал,
что для покупки гвоздей был вынужден дать взятку Губвоенкому
К. Шемякину (бутылку коньяка), а также рассказал, что в Губпрод¬
коме «неизвестные агенты за взятку предлагают купить все что
угодно»486. Свидетель И. Зубов рассказывал, что однажды выпивал с
обвиняемыми М. Салищевым (заведующим хозяйственным отделом
Губпродкома) и В. Рубцовым, и последний упомянул, что имеет за¬
работок (около 1 млн. руб. в месяц), подделывая ордера на покупку
промышленных товаров, и «что Кауль эти операции знает и их при¬
крывает, потому что почти ежедневно пользуется их гостеприимст¬
вом с выпивкой»487.
Материалы дела были направлены в ревтрибунал как независи¬
мый от ГубЧК орган, что должно было обеспечить независимость
следствия. Однако по указанию из ВЧК дело было передано в произ¬
водство ГубЧК, а прибывший в Тулу следователь ВЧК Изачик кон¬
статировал отсутствие оснований для привлечения к суду Кауля и
других обвиняемых: дело было разделено на три самостоятельных
дела о служебном подлоге с указанием на отсутствие связи обвиняе¬
мых с Каулем. Дело было возвращено в губревтрибунал с предписа¬
нием об окончании производства ввиду неустановления виновности
подозреваемых. Итогом разбирательства стало заключение следова¬
теля ТГРТ Н.П. Леонгардта о том, «что указание свидетеля Я. Тара-
136
Глава 7
какова на покупку И Селиверстовым для Губпродкома бутылки
коньяка не находит подтверждения в показаниях Селиверстова; что
Губвоенком Шемякин мог и не предполагать, что коньяк дается ему
в качестве взятки»488. (Подробности дела приведены в Приложе¬
ниях).
Включение воинских преступлений в компетенцию ревтрибунала
было вызвано возраставшей необходимостью борьбы с массовым
дезертирством и уклонением от призыва. Начало Гражданской вой¬
ны потребовало от большевиков отказаться от добровольного набора
в РККА и перейти к всеобщей воинской повинности489. Массовые
призывы лета 1918 г. показали, что значительная часть населения
призывного возраста в силу разных причин не желала служить в
Красной армии. С этого времени борьба с воинскими преступления¬
ми приобрела особую остроту и превратилась в вопрос государст¬
венной важности: массовый исход солдат с фронта мог стать причи¬
ной падения советского государства.
В Туле первоначально набором в армию занималась солдатская
секция Совета, но уже в феврале 1918 г. был образован Губернский
военный комиссариат (Губвоенкомат), весной 1918 г. - уездные и
волостные военные комиссариаты. Летом 1918 г. на территории гу¬
бернии развернулось формирование частей Красной армии: был вве¬
ден институт военных комиссаров, началась мобилизация мужского
населения региона на службу49 .
Как показывает таблица № 4, в разряд воинских преступлений
в Тульской губернии включали дезертирство, укрывательство дезер¬
тиров и уклонение от призыва, а также нарушение Устава службы и
общеуголовные преступления (кражи, грабеж), совершенные военно¬
служащими. Понятие дезертирства охватывало все формы уклоне¬
ния от военной службы: самовольное оставление военнослужащими
своей части, неявку на призывные пункты по повестке о мобилиза¬
ции, уклонение другими способами49 .
По подсчетам современных исследователей, за годы Гражданской
войны уклонения от явки к призыву составляли 75% от всех военно¬
обязанных, побеги после приема на военную службу - 18-20%, по¬
беги из войсковых частей - 5-7%493. Широкий масштаб дезертирства
объяснялся в первую очередь нежеланием призывного населения
воевать. Дезертирскую массу, как и Красную армию в целом, со¬
Направления деятельности революционных трибуналов
137
ставляли крестьяне, значительная их часть была настроена аполи¬
тично и стремилась работать на земле, а не идти на фронт (так, из
300 дезертиров, осужденных ТГРТ в мае-сентябре 1920 г., 287 чело¬
век происходили из крестьян, 13 были рабочими, отправленными за
провинности в войска494). Дезертиры и уклонисты оправдывали себя
необходимостью помочь дома по хозяйству, продолжительностью
войны, сопровождавшейся небывалой разрухой и голодом. Как ука¬
зывалось в материалах выездной сессии ТГРТ в Новосильском уез¬
де, дезертиры на вопрос о причинах бегства с фронта или неявки на
призывной пункт в основном давали два варианта ответа: «некому
обрабатывать землю» и «не шел потому, что никто не шел»495. Де¬
зертирство также нередко являлось формой социального протеста
крестьянства против советской власти.
Таблица 4. Движение дел о воинских преступлениях в ТГРТ
в 1918-1923 гг. 491
Категории дел
Количество дел
Окончено производст¬
вом
Прекращено произ¬
водством
Передано в другие
правоохранительные
органы
абс
в %
абс
в %
абс
| в %
дезертирство
1018
798
78
92
9
118
13
укрывательство дезертиров
101
25
25
10
10
66
65
уклонение от призыва
124
34
27
11
9
79
64
нарушение Устава службы
58
14
24
12
21
32
55
общеуголовные преступления
военнослужащих
53
15
28
9
17
29
55
всего
1354
886
65
134
10
334
25
Каждый красноармеец при поступлении на службу подписывал
документ, лишавший его возможности использовать плохое снабже¬
ние армии как оправдание дезертирству: «Обязуюсь... не приносить
138
Глава 7
жалоб на недостаток продовольствия, а в боевое время на отсутствие
такового, помня, что в боевой обстановке возможны случаи, когда
совершенно исключена возможность своевременной подачи продук¬
тов... Если же на поле брани, где я буду призван исполнять свой
долг перед рабоче-крестьянским классом, я побегу - то считаю обя¬
занностью каждого честного воина, заметившего этот позорный по-
496
ступок - расстрелять меня на месте»
Процент дезертиров возрастал также по причине просчетов вла¬
стных структур, занимавшихся организацией призыва. Халатность
работников военного ведомства могла привести к объявлению де¬
зертирами невиновных. Например, в сентябре 1919 г. ревтрибуналом
был осужден за дезертирство 25-летний священник села Черновки
Богородицкого уезда Н. Архангельский. Он получил в военкомате
из-за ошибки секретаря справку о трехмесячной отсрочке от призы¬
ва. Трибунал решил, что Архангельский «как человек сознательный,
не мог не знать о том, что документ выдан ему ошибочно», и потому
он был отправлен на фронт497. Подобных случаев в 1918-1919 гг.
было более 40498.
Наказание за дезертирство и уклонение от призыва, выносимое
Тульским ревтрибуналом, первоначально было сравнительно мяг¬
ким: обычно это был условный приговор к заключению в концлагерь
(чаще всего на 5-10 лет, иногда «до конца гражданской войны» или
«до победы мировой революции») с последующей отправкой на
фронт. Приговор вступал в силу в случае повторного дезертирства.
Предпосылками условного наказания было наличие смягчающих об¬
стоятельств - «малодушия», «неразумения», желания увидеться с
родными500. В 1918-1919 гг. более 80% осужденных Тульским рев¬
трибуналом дезертиров были отправлены на фронт с условным при¬
говором со ссылкой на «малосознательность» беглецов, «крайне
низкий уровень умственного развития» и «горячее желание искупить
свою вину на фронте»501.
Широкое применение условных приговоров было вполне объяс¬
нимо: на фронте люди были нужнее, чем в тюрьмах. В мае 1919 г.
обозначилась угроза прорыва деникинских войск через Тулу к Мо¬
скве. 22 июля 1919 г. Реввоенсовет республики постановил: «Тулу
превратить в укрепленный район на правах крепости второго разря¬
да»502. Были организованы окопные работы для всех категорий туль¬
Направления деятельности революционных трибуналов
139
ских служащих. 30 августа 1919 г. конница Мамонтова захватила
станцию Бабарыкино недалеко от Ефремова, а 15 октября 1919 г.
войска Деникина заняли Новосиль, что стало поводом к новым мо¬
билизациям в ряды РККА503. 19 октября на заседании Совета поста¬
новили: «Объявить всех представителей тульского пролетариата мо¬
билизованными»504. Наконец, 20 октября 1919 г. Ленин в письме
председателю губисполкома Г.Н. Каминскому указал: «Значение
Тулы сейчас исключительно важно, - да и вообще, даже независимо
от близости неприятеля, значение Тулы для Республики огром¬
но...»505. Лишь в ноябре 1919 г. Красной армии удалось остановить
наступление Деникина и начать контрнаступление.
Таблица 5. Примененная мера наказания по оконченным ТГРТ
делам о воинских преступлениях499
укрывательство
дезертиров 25 174	8	5 28 16 32 18 -	- 55 32 45 26 6	3
уклонение от
призыва	34	417	-	-	25	6	66	16	208	50	39	9	58	14	21	5
нарушение Уста¬
ва службы	14	142	-	-	12	8	22	15	77	54	28	20	3	2	-	-
общеуголовные
преступления во¬
еннослужащих	15 114	2	2	14	12	29	25 33 29	14	12	20	17	2	2
Всего	886 3526	102	3	209	6	314	9	2168 61	276	8	368	10	89	2
Помимо потребностей армии в бойцах ТГРТ при назначении на¬
казания учитывал наличие рецидива и возможность исправления де¬
140
Глава 7
зертира. Тульский ревтрибунал делил дезертиров на две категории:
на «злостных» и «по слабости воли»506. К бойцам, дезертировавшим
по малодушию, трибунал проявлял снисхождение, злостные (реци¬
дивисты, дезертировавшие 2 и более раз) подлежали расстрелу. Так,
в сентябре 1919 г. ревтрибунал рассмотрел дело злостного дезертира
И.И. Гастеева. Сбежав с фронта во второй раз, Гастеев подделал от¬
пускной документ своего брата, выдав себя за него. Вскоре он был
задержан отрядом, но после задержания симулировал плохое само¬
чувствие, надеясь получить отсрочку от возвращения на фронт на
время болезни. Однако медицинская комиссия ему не поверила. Рев¬
трибунал постановил Гастеева расстрелять507.
При назначении наказания дезертирам ревтрибунал старался учи¬
тывать вероятные последствия сурового приговора. В этих условиях
от трибунальцев требовались определенные навыки анализа ситуа¬
ции и психологии населения. Член выездной сессии в Новосильском
уезде летом 1919 г. С.И. Булахов отмечал: «Не везде можно приме¬
нить однообразные меры наказания: при вынесении приговора на
местах, особенно там, где пахнет расстрелами, необходимо учиты¬
вать общее настроение населения в данной волости и той массы, ко¬
торая собралась слушать, как решают судьбу их односельчан; в од¬
ной и той же волости, но в разных селениях настроение резко
сменяется. Мною установлено, в селе Кириках необходимо бороться
самыми суровыми и беспощадными мерами, но не зарываться, тако¬
ва там психология населения. Совсем другое получается в голодной
волости Березовцах - вынести смертный приговор в этой волости на
месте - означает создать кровавую бойню»508.
Распространенной мерой воздействия на дезертиров и укрывате¬
лей со стороны ревтрибунала было лишение земли и посевов на год
или несколько лет. Посевы могли вернуть только после того, как де¬
зертир являлся на призывной пункт. Так, осенью 1919 г. приговором
трибунала в селе Суры укрыватели дезертиров были лишены ярово¬
го посева «с обязательством в 7-дневный срок доставлять своих сы¬
новей в Единый военный комиссариат, а при невыполнении сего
лишить их земли под озимый посев 1920 г.»509. Такие методы требо¬
вали от дезертиров сделать непростой выбор: отправиться на фронт
или обречь своих близких на голод. Можно предположить, что чаще
всего в таких случаях дезертиры являлись на призывной пункт, по¬
Направления деятельности революционных трибуналов
141
скольку агитатор по Белевскому уезду отмечал осенью 1918 г., что
«эта мера - отобрание засеянных полей, лишение наделов не на
один, а на несколько лет - воздействует крайне положительно»510.
Борьба ТГРТ с укрывательством дезертиров осложнялась тремя
факторами: во-первых, масштабностью явления. К примеру, летом
1919 г. в результате облав в селах Богородицкого уезда из 2000 за¬
держанных было только 2 дезертира, все остальные не явились к
призыву и укрывались селянами511. Во-вторых, существовала опас¬
ность активной борьбой с укрывателями вызвать волнения в дерев¬
не. В-третьих, в числе укрывателей дезертиров была определенная
доля должностных лиц советских учреждений: одни способствовали
дезертирству за взятки512, другие из личных соображений (у них то¬
же были сыновья). Так, в августе 1919 г. ТГРТ оправдал председате¬
ля Куракинского сельсовета М.И. Сазонова, обвиненного в укрыва¬
тельстве сына Ивана, поскольку он, по мнению следователей, «делал
это вследствие своей неосведомленности»513.
Понятие «общеуголовные преступления» было установлено ТГРТ
для обозначения деяний уголовного характера, не входивших в кате¬
гории контрреволюционных, должностных или воинских преступле¬
ний, - погромов, убийств, грабежей, бандитизма, спекуляции, само¬
гоноварения, незаконных порубок леса, воровства, укрывания
оружия. Это наименование было в значительной степени условно,
поскольку являлось результатом местной инициативы и указаниями
из центра не предписывалось.
На вовлечение ТГРТ в борьбу с общеуголовными преступлениями
повлияли три основных фактора. Во-первых, отсутствовала ясность
в разграничении компетенции ревтрибуналов и других правоохрани¬
тельных органов. Единого начальства у судебных и правоохрани¬
тельных органов губернии не было: ревтрибунал получал указания
от Верховного трибунала при ВЦИК и губисполкома, ГубЧК - от
ВЧК, народные суды - от Наркомюста. ТГРТ неоднократно обра¬
щался к центральным органам власти с просьбами о конкретизации
своих полномочий515. Однако четких предписаний о квалификации
преступлений из центра на места так и не поступало, поэтому раз¬
граничение видов преступлений зачастую разнилось в зависимости
от региона. К примеру, Смоленский губревтрибунал в категорию
общеуголовных преступлений включал антисемитизм, и в 1919 г.
142
Глава 7
осудил за антисемитизм 3 крестьян516. Воронежский губревтрибунал
относил к общеуголовным преступлениям мародерство, в то время
как Тульский губревтрибунал считал мародерство воинским престу¬
плением517.
Таблица 6. Движение дел об общеуголовных преступлениях в ТГРТ
в 1918-1923 гг.514
Категории дел
Количество дел
Окончено производст¬
вом
Прекращено произ¬
водством
Передано в другие
правоохранительные
органы
абс
в %
абс
в %
абс |
в %
погромы
72
18
25
4
6
50
81
убийства
86
22
36
2
2
62
72
грабежи
90
23
26
3
3
64
71
кражи
75
22
29
4
5
49
66
бандитизм
74
46
62
7
9
41
29
спекуляция
87
39
45
2
2
46
53
самогоноварение
78
36
46
3
4
39
50
хранение оружия
незаконные порубки
35
12
34
4
11
19
55
леса
30
17
57
2
7
11
36
Всего
627
235
37
31
5
361
58

Слабость законодательства повышала требования к трибуналь-
ным кадрам - в условиях отсутствия четких предписаний сверху
следователи должны были полагаться на собственные представления
о подсудности дел. Штат ревтрибунала состоял в основном из моло¬
дых людей 25-30 лет без серьезного опыта судебной деятельности,
лишь каждый четвертый из них имел юридическое образование518. С
учетом этого, ошибки в квалификации преступлений были весьма
Направления деятельности революционных трибуналов	143
частыми и неизбежными. Как отмечал в рапорте уполномоченный
губисполкома П. Ерохин, обследовавший в 1921 г. тульские тюрьмы,
«много дел, озаглавленных «бандитизм», а сущность - незначитель¬
ные воришки и рецидивисты»519.
Таблица 7. Примененная мера наказания по оконченным ТГРТ
делам об общеуголовных преступлениях520
погромы
убийства
18
22
61
26
2
8
16
61
14
8
23
31
8
13
10
16
29
48 - -
грабежи
23
29
8
28
15
52
2
7
2
7
1
3
1
3
-
-
кражи
22
25
2
8
10
40
12
48
-
-
-
-
1
4
-
-
бандитизм
46
54
29
54
20
37
3
6
2
4
-
-
-
-
-
-
спекуляция
39
64
-
-
8
12
14
22
-
-
4
6
38
60
-
-
самогоно¬
варение
36
68
-
-
2
3
10
15
2
3
12
18
42
62
-•
-
хранение
оружия
12
16
-
-
-
-
2
12
-
-
2
12
12
75
-
-
незаконные
порубки
леса
17
19
1
5
2
10
15
80
1
5
Всего
235
362
41
11
71
20
56
15
14
4
31
9
138
38
1
1
Во-вторых, на принятие ревтрибуналом к рассмотрению обще¬
уголовных дел влиял особый порядок взаимоотношений между пра¬
воохранительными структурами в губернии. Трибунал ввиду своего
144
Глава 7
чрезвычайного статуса выступал в качестве «фильтра», сортируя де¬
ла по степени опасности. Он принимал материалы о преступлениях с
мест и определял их дальнейшую судьбу. Поэтому, как показывает
таблица № 6, большинство дел об общеуголовных преступлениях
ТРГТ передал в народные суды. Так, дела о незначительных обще¬
уголовных преступлениях (например, мелкой спекуляции, когда
крестьяне были вынуждены продавать имущество, чтобы прокор¬
мить семьи521) ТГРТ без проведения следствия пересылал в народ¬
ные суды.
В-третьих, на включение конкретного общеуголовного преступ¬
ления в компетенцию ТГРТ влияло наличие в нем признаков контр¬
революционности и опасности для государства. К примеру, ТГРТ
принимал к производству дела об убийствах и насилии, однако рас¬
сматривал самостоятельно только те из них, где присутствовали
упоминания об оружии, дезертирах, спекуляции. К примеру, в янва¬
ре 1919 г. в Епифанском уезде 20-летний Архип Шарапов «из-за
любви выстрелом из винтовки убил девицу Марию Сасаеву и за¬
стрелился сам»522. Внимание ревтрибунала привлекла винтовка, ко¬
торой убийца мог завладеть либо выторговав у дезертира, либо бу¬
дучи сам дезертиром. Когда выяснилось, что Шарапов дезертиром
не являлся (был «здоровьем ущербен»), дело было направлено в
Епифанский нарсуд523. Многие закрытые ТГРТ ввиду незначитель¬
ности дела получили следующую формулировку: «Дело по характе¬
ру является маловажным и в самом деянии нельзя увидеть преступ¬
ления, носящего характер контрреволюционного»524.
Особенно опасными среди общеуголовных преступлений ТГРТ
считал погромы и спекуляцию525. Контрреволюционная опасность
погромов для власти была очевидна. Несмотря на то, что они были
направлены против имущества свергнутых классов, погромы суще¬
ственно повышали градус напряженности в деревне. Во-первых,
уничтоженные и расхищенные крестьянами имущество, скот и зерно
уже считалось собственностью государства, во-вторых, погромам
сопутствовал бесконтрольный передел земли.
Пик погромов пришелся на первые недели советской власти. На¬
родных судов в губернии еще не было, ревтрибунала тоже, поэтому
многие погромы остались безнаказанными. Весной 1918 г. собран¬
ные уездными комиссарами материалы о погромах поступи в ТГРТ,
Направления деятельности революционных трибуналов
145
но рассмотрение этих данных через месяцы после совершения пре¬
ступлений было неэффективным. Было возбуждены дела всего о 42
погромах, хотя только в Тульском уезде в ноябре-декабре 1917 г.
было разграблено более 50 имений526.
Обычную картину погрома описывал ефремовский уездный ко¬
миссар в рапорте о политической ситуации в уезде 31 октября
1917 г., «разгромы совершались всем населением соседних к эконо¬
миям селений, как мужчинами, так и женщинами. Скот и инвентарь,
всякое имущество расхищалось, дома владельцев подвергались пол¬
ному разгрому. Расхищенный скот в большинстве резали, а частью
сбывали на рынках»527.
Погромы представляли собой разновидность грабежа, пресечение
которого осложнялось массовостью и неорганизованностью пре¬
ступных групп. Приговоров ревтрибунала по итогам рассмотрения
42 дел о погромах зимы 1917-1918 гг. было вынесено всего 14: вы¬
явить зачинщиков или даже всех участников погромов было невоз¬
можно, тем более что часто в них участвовали целые селения. Ини¬
циаторами погромов обычно выступали провокаторы из среды
матросов и солдат, вернувшихся с войны. Они увлекали за собой
женщин и подростков, составлявших значительную долю в среде по¬
громщиков. Неорганизованность проявлялась в отсутствии какой-
либо схемы погрома. Как указывал крапивенский уездный комиссар
Морозов в рапорте губсиполкому, погромы в его уезде можно было
разделить на три вида. В первом случае, усадьбы сжигались дотла, и
расхищалось все, вплоть до дверных замков (13 таких случаев за
2 недели ноября 1917 г. в Крапивенском уезде), во втором - сжига¬
лись только хозяйственные постройки как сигнал к погрому, а потом
все расхищалось (8 случаев), в третьем - погромы вообще не сопро¬
вождались пожарами (12 случаев)528.
Сложность борьбы с погромами помещичьих имений в губернии
была обусловлена тем, что их порождал целый комплекс причин,
устранить которые могла лишь нормализация ситуации в деревне и в
стране в целом. Как отмечалось в рапорте крапивенского уездного
комиссара в ноябре 1917г., «деревня устала ждать разумной власти
и порядка. Правительство не успевало идти за жизнью деревни...
комитеты выносили массу постановлений, но не могли воплотить их
в жизнь. В такой обстановке и вылилась наружу вражда и злоба на¬
146
Глава 7
рода, ум которого до революции нарочно затемнялся, чтобы спокой¬
но жить правящим классам»529. На рост погромного движения также
влиял пример соседних волостей и регионов. Тульский уездный ко¬
миссар докладывал в январе 1918 г. губисполкому: «Крестьяне
слишком чутки ко всяким слухам. В газетах они с интересом читают
столбцы с картинами погромов, статьи же, где излагается порицание
погромов, они часто пропускают как материал более скучный или
недоступный для них по изложению. В селе Фоминка на сходе кре¬
стьяне с прямодушием высказывались: «Значит, такое уж время
пришло, везде разбирают усадьбы»530.
Репрессии со стороны ревтрибунала и других правоохранитель¬
ных структур рассматривались властью как альтернатива каратель¬
ным операциям, провести которые не было сил. Войск для наведения
порядка было недостаточно: до февраля 1918 г. Красной армии еще
не существовало, а с началом Гражданской войны солдаты стали
нужнее на фронте, чем в тылу. Поэтому даже вызываемые отряды
прибывали к месту погромов уже на пепелище. К тому же, солдаты
весьма неохотно шли на усмирение погромщиков, не желая приме¬
нять силу против таких же крестьян, как и они сами. Телеграмма бе-
левского уездного комиссара губисполкому иллюстрирует картину
безвластия в деревне в первые недели после октябрьского переворо¬
та: «Милиция представлена одним милиционером на волость, воло¬
стные суды фактически не существуют... Положение власти безвы¬
ходное и нестерпимое: при обращении к ней за помощью даже в
самых острых случаях дать этой помощи неоткуда. Привлечь к от¬
ветственности виновных нет физической силы, а уверенность в без¬
наказанности толкает на преступление и того, кто ранее не пошел бы
ни на какие беззакония»53 .
Следствием погромов и их безнаказанности стало широкое рас¬
пространение бандитизма в селах и городах губернии. В разграбив¬
шие помещичье имущество селения в скором времени являлись бан¬
дитские шайки из 10-12 человек и вымогали у крестьян деньги532.
Бессилие власти позволяло бандитам чувствовать себя хозяевами в
селах, безнаказанно грабить дома, почтовые отделения и железнодо¬
рожные составы. Немногочисленные работники волостной милиции
либо сами становились жертвами нападений, либо предпочитали не
вмешиваться в ситуацию.

Направления деятельности революционных трибуналов	147
Первоначально банды формировались из уголовников, получив¬
ших свободу после революции, а с весны 1918 г. все больший вес в
среде бандитов стали приобретать дезертиры и уклонисты, не же¬
лавшие воевать за большевистскую власть. Дорога в родные села для
них была закрыта, поэтому бандитизм для многих становился сред¬
ством к существованию.
К категории общеуголовных преступлений, согласно статистике
ТГРТ, относили только «уголовный», то есть исключительно из ко¬
рыстных мотивов, бандитизм. Наказание за него было менее суро¬
вым, чем за «политический»: заключение в концлагерь на срок от
2 до 5 лет. Кроме того, случаев «уголовного» бандитизма в стати¬
стике ТГРТ вдвое меньше, чем случаев «политического», что, веро¬
ятно, связано с особенностями фиксации данных о подобных пре¬
ступлениях в отчетах ревтрибунала. ТГРТ по делам о бандитизме
отчитывался не за число зафиксированных случаев, а за число выне¬
сенных приговоров, которых было немного ввиду того, что ревтри¬
бунал дела об «уголовном» бандитизме обычно сам не разрешал, а
пересылал в народные суды. Так, в марте-июле 1919 г. ТГРТ осудил
22 бандита, в основном, членов шаек в 3-5 человек, орудовавших
вблизи дорог губернии. Практически все сознались, и были пригово¬
рены к заключению под стражу на 2 года. Исключением стали толь¬
ко пятеро бандитов, нападавших на проезжих близ селения Бахота
Рудневской волости Богородицкого уезда. Нападения преступников
в масках происходили в течение лета 1919 г. почти ежедневно. В се¬
ление был направлен агент ГубЧК Пьянов в сопровождении красно¬
армейцев. 30 июня они задержали с подложными документами од¬
ного из бандитов, Федота Аносова, разыскиваемого также за грабеж.
Он рассказал, где искать его подельников. Пьянов и красноармейцы
ждали бандитов на дороге в Бахоту ночью, но те не появились. На¬
утро отряд прибыл в село и в домах и амбарах задержал всех остав¬
шихся бандитов. ЧК ввиду явной уголовной направленности дела
отправила его в ревтрибунал, который приговорил всех бандитов к
5 годам тюрьмы533.
Спекуляция в отчетах ревтрибунала включалась в разряд обще¬
уголовных преступлений, хотя летом 1918 г. была фактически при¬
равнена к контрреволюции. 26 июля 1918 г. СНК обнародовал Указ
против спекуляции, установивший уголовную ответственность для
148
Глава 7
спекулянтов, в сентябре 1921 г. Верховный трибунал при ВЦИК дал
указание рассматривать дела о спекуляции наравне с делами о хи¬
щениях - вне очереди, с возможностью блокирования подачи касса¬
ционной жалобы534.
Преследование спекулянтов, с одной стороны, должно было за¬
щитить крестьян от произвола перекупщиков. Предметами спекуля¬
ции были в первую очередь товары первой необходимости: зерно,
сахар, спирт, дрова, и спекуляция не позволяла гарантировать твер¬
дые цены на эти товары. С другой стороны, борьба со спекулянтами
должна была защитить монополию государства на торговлю и унич¬
тожить «черный рынок». В условиях борьбы за хлеб необходимо
было уничтожить спекуляцию зерном. Так, в 1920 г. спекуляция зер¬
ном составляла 70% всех рассмотренных ТГРТ общеуголовных пре¬
ступлений535. На широкие масштабы спекуляции в Тульской губер¬
нии и важность борьбы с ней указывали в еженедельных сводках
агитаторы с мест. К примеру, сводка от 9 февраля 1919 г. по Черно-
Слободской волости Новосильского уезда гласила: «спекуляция раз¬
вита в широких размерах, а особенно в деревне Кресты, которая в
настоящий момент представляет собой второй Московский рынок.
В некоторых деревнях состояние членов комбедов выше среднего -
спекулируют и они»536.
Чаще всего объектами пристального внимания правоохранитель¬
ных органов становились места торговли - базары и рынки, по¬
скольку, как показывает практика, каждый торговец воспринимался
властью как потенциальный спекулянт. К примеру, в марте 1918 г.
силами ревтрибунала и ГубЧК была проведена облава на Тульском
рынке, считавшемся «гнездом спекуляции». Были задержаны все
продавцы и многие покупатели - около 300 человек, товар конфи¬
скован. Хотя ГубЧК впоследствии отчиталась, что «с ликвидацией
базара крупная спекуляция в корне подорвана», из всех арестован¬
ных лишь 6 человек предстало перед судом трибунала, остальных
537
отпустили как невиновных
Чтобы содержать семьи, крестьяне часто были вынуждены про¬
давать имущество, что властью воспринималось как спекуляция.
Например, в ноябре 1918 г. крестьянин Силаев перепродал колеса от
телеги - «за неимением другого обихода и для покупки хлеба»538. Он
был привлечен к суду трибунала, но прощен из-за принадлежности
Направления деятельности революционных трибуналов
149
к беднейшему крестьянству. Подобными мелкими делами ревтрибу¬
нал предпочитал не заниматься, отсылая материалы в народные су¬
ды и концентрируясь на фактах крупной спекуляции.
Главным методом борьбы ТГРТ со спекулянтами были нерегу¬
лярные рейды по селам и городам, предпринимавшиеся либо по
инициативе местных властей, либо по данным доносов. Это приво¬
дило к тому, что к суду трибунала бессистемно привлекались десят¬
ки и сотни человек. Лишь 55% более чем из 2500 привлеченных к
суду спекулянтов были осуждены, что указывает на «неразборчи¬
вость» ревтрибунала - большую долю безосновательно задержан¬
ных539. Так, в ходе рейда в одном из селений Каширского уезда по
обвинению в спекуляции было арестовано 122 человека - более по¬
ловины всех жителей селения540.
Наказанием за спекуляцию обычно был штраф, однако не каждый
нарушитель имел возможности его уплатить. В таком случае рев¬
трибунал заменял штраф заключением под стражу на срок от 10 до
60 дней или перекладывал обязанность уплаты штрафа на родствен¬
ников преступника. Так, летом 1919 г. 12-летний Василий Чудаев
был привлечен к суду за продажу папирос на рынке. Ввиду несо¬
вершеннолетия правонарушителя штраф в 25 руб. был возложен на
его мать, которая, не имея возможности внести деньги, была под¬
вергнута аресту на 20 суток541. Практика замены штрафа арестом в
отношении спекулянтов была прекращена лишь в конце 1920 г. в
связи с изданием циркуляра НКЮ № 1, который указывал: «арест
может быть применен не как особый вид наказания, заменяющий
штраф, а лишь как средство принуждения состоятельного, скры¬
вающего свое имущество, к уплате штрафа»542.
При наличии отягчающих обстоятельств наказание за спекуля¬
цию могло быть ужесточено вплоть до заключения в концлагерь
сроком до 2 лет. К разряду подобных обстоятельств относились
масштаб спекуляции, а также использование служебного положения
в преступных целях. Всех спекулянтов делили на мелких - спеку¬
лянтов «по случаю» (в первый раз или от безысходности), и круп¬
ных. Для принадлежности к категории крупного спекулянта обви¬
няемый должен был в течение длительного времени (1-2 лет)
спекулировать товаром первой необходимости (хлебом, сахаром,
спиртом) и получать от этого большую прибыль. При наличии этих
150
Глава 7
обстоятельств спекулянт подлежал реальному лишению свободы в
концлагере с обязательной конфискацией имущества. Так, в октябре
1918 г. при обыске в доме гражданина Чернского села Доброгорище
А. Гуменюка были обнаружены 2 бидона с остатками спирта и «вы¬
ручка» - 70 тыс. руб., 5 золотых монет, а также револьвер. На допро¬
се выяснилось, что Гуменюк купил у заведующего охраной Языков¬
ского винного завода Завьялова 10 ведер спирта по общей цене 100
руб., а после продал соседям по 50 руб. за бутылку. Итогом разбира¬
тельства стал приговор ревтрибунала Гуменюку: 2 года заключения
в концлагере с конфискацией всего имущества543.
Спекуляция, осуществляемая с использованием служебного по¬
ложения, влекла за собой еще большее ужесточение наказания, по¬
скольку преступники подлежали ответственности не только за спе¬
куляцию, но и за должностные злоупотребления. Так, в сентябре
1919 г. канцелярист отдела Реввоентрибунала Лапшин и ординарцы
Ложкин и Чистяков с целью спекуляции похитили со склада 21 пуд
сахара и на казенном автомобиле отвезли в дом перекупщика Груд-
нева. По итогам разбирательства, Лапшин был приговорен к 10 годам
заключения в концлагере без учета срока предварительного заклю¬
чения (5 месяцев), Груднев оштрафован, а ординарцы отправлены на
фронт544.
Помимо погромов и спекуляции, Тульский ревтрибунал взял
в свои руки борьбу с воровством, самогоноварением, незаконными
порубками леса и хранением оружия. Большинство таких дел сам
ТГРТ не разрешал, а, будучи «фильтром», пересылал в народные су¬
ды после выяснения их обстоятельств.
На большие масштабы краж чужого имущества влияла в первую
очередь слабость органов милиции в городах и волостях: милицио¬
неров не хватало, квалификация их была недостаточной. За халат¬
ность и злоупотребления по службе только за осень 1918 г. в губер¬
нии было уволено 77 милиционеров545. В 1919 г. только в Туле было
совершено более 1500 краж546. Согласно статистике, шестерка наи¬
более распространенных разновидностей краж и воровских «профес¬
сий» в губернии выглядела следующим образом: на шестом месте бы¬
ли «трактирные воры» («малинщики») - в питейных заведениях они
угощали своих жертв спиртным и, когда те напивались до крайней
степени опьянения, обирали. В 1919 г. было зафиксировано 24 слу¬
Направления деятельности революционных трибуналов
151
чая таких краж, но, несомненно, их было значительно больше - да¬
леко не все жертвы наутро были способны вспомнить, каким обра¬
зом лишились имущества. На пятом месте были похитители денег из
сундуков и несгораемых шкафов (120 случаев), на четвертом - квар¬
тирные воры («домушники», 210 случаев), на третьем - похитители
грузов с гужевых повозок (266 случаев), на втором - конокрады
(около 300 случаев)547.
На первом месте по распространенности были карманные кражи.
По данным ревтрибунала, только за август 1919 г. в Тульскую тюрь¬
му было доставлено 53 карманника, на свободе их оставалось не¬
сравнимо больше, поскольку за три летних месяца 1919 г. в городе
было зафиксировано около 150 карманных краж548. Процент раскры¬
ваемости карманных краж всегда невысок: жертвы преступления
обычно замечают факт кражи тогда, когда обнаружить преступника
уже невозможно. Часть карманных краж оставалась незафиксиро¬
ванной, так как не все пострадавшие обращались в милицию, не на¬
деясь на благополучный исход расследования.
Карманников привлекали людные места - рынки, вокзалы, где
было легко затеряться в толпе. На Тульском рынке, по данным
ТГРТ, в день работало 5-10 карманников («рыночников»), регулярно
доставляли обворованных граждан с площади Курского (ныне Мос¬
ковского) вокзала, пассажиров поездов - жертв «майданщиков» (во¬
ров на железнодорожном транспорте)549.
Большой процент карманных воров составляли сироты - подро¬
стки 12-15 лет: в условиях войны многие беспризорники были вы¬
нуждены искать средства к пропитанию в кражах. К примеру, зимой
1919 г. отправил в народный суд материалы дела граждански
С. Еремеевой. Отправлялась с Курского вокзала к родственникам,
она на перроне встретила мальчика «в фуражке, на вид лет 11-12, с
хромой ногой»550. Из жалости Еремеева угостила мальчика пряни¬
ком и обняла, а сев в вагон, обнаружила, что лишилась кошелька.
Рейды против карманников были напрасны, дежурившие на рын¬
ках и площадях милиционеры чаще всего были неспособны найти в
толпе преступника. Поэтому факты поимки карманных воров были
зачастую случайными и фиксировались обычно в ходе облав на спе¬
кулянтов в торговых местах Тулы и крупных уездных городов гу¬
бернии. Так, в ноябре 1919 г. в ходе рейда против спекулянтов на

152
Глава 7
Тульском рынке с поличным был задержан карманник Григорий
Минин. Он украл деньги у гражданина Крюкова, но при этом обна¬
ружил себя, и при попытке бегства попал под лошадь одного из
красноармейцев, проводивших облаву551.
В 1919 г. в Туле было совершено более 600 грабежей, почти
столько же в уездах губернии552. В большинстве случаев грабеж
осуществлялся с использованием оружия, объектами преступления
были не только дома, но и хозяйственные постройки - амбары, скла¬
ды, мельницы (похищенные товар, скот и зерно можно было выгод¬
но продать). Так, в мае 1919 г. ТГРТ рассмотрел дело о вооруженном
грабеже склада Уездного лесного комитета в селе Володькове Бе¬
левского уезда. Преступников возглавлял В. Никитин - председатель
волсовета села Ивановского, в числе его подельников были военрук
того же волсовета Горбатов и волостной сторож Юдин. Грабители
были вооружены табельными револьверами и винтовками со склада
военкомата. По горячим следам они были схвачены и осуждены рев¬
трибуналом на 10 лет концлагеря каждый553. Всего за лето 1919 г. в
губернии было ограблено 33 склада, 14 мельниц, более 100 хозяйст¬
венных построек554.
В городах губернии орудовали шайки ночных грабителей, под
угрозой ножей или револьверов отбиравших у прохожих ценные ве¬
щи и одежду. В Туле таких происшествий зимой 1919-1920 гг. было
зафиксировано более 80555. Улицы плохо освещались, а милиция не
справлялась с уличными грабежами: для дежурств не хватало людей.
В связи с этим действия грабителей были весьма дерзкими. Так, зи¬
мой 1920 г. трое грабителей с револьверами напали на милиционера
Леонова, стоявшего на посту в центре города, на углу улиц Площад¬
ной и Коммунаров, в 300 метрах от здания ревтрибунала. Милицио¬
нер оказал сопротивление и несколько раз выстрелил из винтовки,
после чего грабители отступили. С соседнего перекрестка подоспел
еще один милиционер, однако поймать грабителей не удалось556.
Наказание за кражи и грабеж были достаточно суровым: пре¬
ступникам полагалось реальное лишение свободы сроком от 2 до
5 лет, штраф или условное заключение не практиковались. Однако
усилия правоохранительных органов часто были напрасны: слабая
организация контроля над заключенными в тюрьмах и концлагерях
приводила к частым побегам. Поэтому в среде воров и грабителей
Направления деятельности революционных трибуналов
153
была большая доля рецидивистов. Например, летом 1919 г. ревтри¬
бунал передал в ГубЧК дело по обвинению Федора Подкутова и
Максима Рембалюка в грабежах и кражах. Подкутов с 8 лет зани¬
мался карманными кражами, в 19 лет сколотил банду, грабившую
дома и церкви, а до ареста жил по подложным документам сотруд¬
ника ГубЧК. Он несколько раз попадал в тюрьму, но всякий раз со¬
вершал побеги. Рембалюк познакомился с Подкутовым в Калужской
тюрьме, где до побега отбывал наказание за вооруженный грабеж.
Надзиратели тюрьмы халатно относились к своим обязанностям, в
ночь побега заключенные были вовсе без охраны и, взломав дверь
камеры, бежали. В январе-марте 1919 г. банда Подкутова-Рембалюка
совершила налет на магазин обуви и несколько частных домов в Ту¬
ле, ограбила несколько церквей в губернском центре и окрестностях.
Общий ущерб от деятельности бандитов был оценен в 4 млн. руб.
Постановлением ГубЧК Подкутов и Рембалюк были расстреляны557.
Количество краж и грабежей в совокупности с числом убийств и
насилия рисует мрачную картину общей ожесточенности народа
в годы Гражданской войны. Зимой 1918 г. в селе Ананском Тульского
уезда 13-летний Андрей Антонов совершил изнасилование («гнус¬
ное насилие») 12-летней Александры Зеленой, в Анишинской волос¬
ти Никифор Герасов похитил 3 тыс. руб. из комода в доме собствен¬
ного отца Матвея Герасова. С февраля по август 1919 г. в губернии
матерями было убито 26 младенцев - это только малая доля массива
преступлений, фиксировавшихся ревтрибуналом и создающих образ
действительности того времени558.
Дела об убийствах и насилии ревтрибунал в большинстве случаев
сам не разрешал. Так, зимой 1919-1920 гг. в уездах было зафиксиро¬
вано более 100 убийств и случаев причинения вреда здоровью.
Главной задачей ревтрибунала было не столько разрешение подоб¬
ных дел (это оставалось за народными судами), сколько выяснение
всех обстоятельств преступления. Подлежали выяснению личности
преступника и жертвы и мотивы деяния. К примеру, в октябре
1918 г. в ревтрибунал поступил рапорт о происшествии в Ефремов¬
ском уезде: «в селе Павлохутор в доме попадьи топором убита жен¬
щина. Убийца - пленный немец, покончил с собой - повесился». Дело
заинтересовало трибунал из-за личности убийцы. Вскоре поступили
материалы следствия: убитой оказалась 27-летняя работница попа¬
154
Глава 7
дьи А.В. Лебедева, а убийцей - 39-летний военнопленный Эмиль
Мюллер. Ничего контрреволюционного в материалах дела не нашли,
мотивом преступления была признана «задумка со стороны Мюлле¬
ра лишить жизни Лебедеву», и дело передали в народный суд559.
Укрывательство оружия занимало промежуточное положение
между общеуголовными и контрреволюционными преступлениями.
Нахождение в тылу массы вооруженных людей представляло опас¬
ность как для населения, так и для власти. Оружие могло быть ис¬
пользовано против продотрядов, для бандитских нападений или для
сведения счетов. К примеру, весной 1918 г. в Сергиевской волости
Тульского уезда ночью около своего дома был ранен из револьвера
гражданин Крючков, который подозревал в покушении трех своих
односельчан, имевших с ним счеты560. Население не торопилось ра¬
зоружаться и скрывало оружие, поскольку жизнь в тылу в условиях
разгула бандитизма была не менее опасной, чем на фронте. Прокон¬
тролировать оборот оружия было невозможно: оно регулярно посту¬
пало через дезертиров с фронта, которые возвращались в родные села
и продавали обмундирование и оружие. Поэтому правоохранитель¬
ным органам приходилось действовать постфактум, когда оружие
себя уже «проявило».
Наркомюст ориентировал ревтрибуналы на выявление способов
завладения оружия, ведь за каждым случаем применения огне¬
стрельного оружия в тылу могло стоять должностное преступление
(хищение или продажа оружия со склада должностным лицом) или
дезертирство. Отсюда столь пристальное внимание ТГРТ к случаям
обнаружения спрятанного оружия или неосторожного обращения с
оружием. Например, в декабре 1918 г. трибунал прекратил дело по
обвинению члена Алексинского земельного комитета В.П. Никитина
в нанесении себе огнестрельной раны в нетрезвом виде при испол¬
нении служебных обязанностей. К Никитину у следователей возник¬
ло сразу несколько вопросов: почему он был пьян на службе, почему
он владел огнестрельным оружием, не будучи на то уполномочен¬
ным своими служебными обязанностями, и не желал ли он путем
«самострела» избегнуть призыва. Оружие, купленное Никитиным у
приятеля, было изъято, а сам он уволен и после выздоровления под¬
лежал отправке на фронт561.

Направления деятельности революционных трибуналов
155
Оружие разрешалось иметь только солдатам, работникам право¬
охранительных органов, членам продотрядов. В отношении всех ос¬
тальных граждан полагалось выяснять, откуда они люди взяли огне¬
стрельное оружие. К примеру, 23 января 1919 г. житель деревни
Овчаровка Епифанского уезда 23-летний Георгий Копейкин «при
чистке револьвера нечаянно застрелился в грудь на вылет»563. 6 мая
в том же уезде трое молодых людей гуляли в лесу, у двоих из них
было по револьверу. Они стреляли вверх и хвалились каждый своим
«Наганом». Один из парней, 19-летний Иван Загрядский, «закуривал
папироску, вертя револьвером, как бы упражняясь им, и нечаянно
выстрелил и попал в своего товарища Петра Кочеткова»564. В обоих
случаях молодые люди призывного возраста, не являясь дезертирами
или уклонистами, каким-то путем завладели револьверами - украли
или выторговали у дезертира или бандита. Это выяснил ревтрибу¬
нал: в обоих случаях оружие было куплено у дезертиров-одно¬
сельчан.
За спрятанное оружие полагалось наказание до 2 лет заключения
в концлагере: подобная суровость объяснялась как умыслом со сто¬
роны преступника, так и тем, что это оружие могло очень помочь на
фронте. Так, в августе 1919 г. ревтрибуналом на 2 года тюрьмы были
осуждены трое жителей Тульского уезда - Г. Логачев, Н. Патудин и
Д. Сальков. Они знали, что в здании церкви хранились пулеметы и
не сказали об этом представителя власти565. Столь же суровое нака¬
зание полагалось за несданное оружие: в сентябре 1919 г. за хране¬
ние и несдачу винтовки 2 года концлагеря получил житель Тулы
Г. Тульпе566.
Необходимость борьбы с самогоноварением была очевидна:
пьянство вредило на работе, при уборке урожая, подрывало автори¬
тет органов власти. Как докладывал на заседании губисполкома ко¬
миссар по Одоевскому уезду Проколичев, «в уезде сосредоточены
громадные запасы спирта - до 100 тыс. ведер. Необходимо спирт
немедленно вывезти, в противном случае следует ожидать повально¬
го пьянства, начало уже замечается»567. В процессе выгона самогона
расходовалось зерно, что было недопустимо в условиях голода и
продовольственной диктатуры. Кроме того, самогоноварение небез¬
основательно представлялось властям одной из форм пассивного со¬
противления населения. Крестьяне часто гнали самогон назло вла¬
156
Глава 7
сти, чтобы не отдавать зерно в руки продотрядовцев, а подобные
действия уже можно было квалифицировать как контрреволюцию.
Так, летом 1919 г. за варку самогона к штрафу в 25 тыс. руб. был
приговорен житель деревни Поганцы Дмитровской волости Кашир¬
ского уезда Р. Кочкин. На Кочкина поступил донос от кого-то из од¬
носельчан, он был застигнут на месте преступления и вины не отри¬
цал. В следственном заключении указывалось: «производимое
является огромным злом в хлебородных уездах, тогда как народ ну¬
ждается в хлебе»568.
Главными инструментами борьбы ревтрибунала с пьянством и
самогоноварением («тайным винокурением») в губернии были аги¬
тация и нерегулярные облавы. Рейды против самогонщиков, как
правило, проходили осенью и зимой, когда наблюдался пик «вино¬
курения»: был собран урожай, и у крестьян появлялось свободное
время. Всего за 1918-1923 гг. трибуналом за самогоноварение было
привлечено к ответственности около 2 тыс. чел.569. Однако это коли¬
чество только привлеченных к ответственности, сколько самогонщи¬
ков осталось безнаказанными, установить невозможно. Как и спеку¬
ляции, самогоноварению была свойственна массовость, которая
затрудняла поиск виновных: порой самогон гнали целые селения.
Постоянного контроля на местах за самогонщиками установлено не
было, поэтому рейды ревтрибунала против них предпринимались не
систематично, а по рапортам и доносам, поступавшим с мест. Эти
данные были не всегда надежны, поскольку доносы писали селяне
обычно из личной неприязни по отношению к соседям. Представи¬
тели власти в волостях нередко писали рапорты и вызывали в свои
регионы сессии ревтрибунала из стремления оправдать собственные
недоработки: слабые результаты продразверстки можно было спи¬
сать на потери от деятельности самогонщиков570. К тому же сами
должностные лица нередко занимались выгоном самогона или его
распитием. Так, в январе 1920 г. ревтрибуналу из доноса стало из¬
вестно, что в селе Смородино Епифанского уезда представители ме¬
стного волсовета М. Лагутин и И. Уланов в компании волостного
комиссара продовольствия А. Жирякова и председателя волостного
земотдела Бобринского регулярно распивали самогон. Выяснилось
также, что самогон приносил А. Жиряков, который его не покупал, а
вымогал у селян под угрозой вызова в уезд продотряда. Всех обви¬
Направления деятельности революционных трибуналов	157
няемых освободили от должности, направив дело в нарсуд, Жиряков
же ревтрибуналом был осужден на 2 года концлагеря условно за
должностные злоупотребления571.
Рейды против самогонщиков обычно сочетали с облавами на не¬
законных лесорубов: пик обоих видов преступлений приходился на
осень и зиму. После сбора урожая крестьяне переключались на заго¬
товку дров на зиму, что нередко было сопряжено с правонаруше¬
ниями. Крестьяне не отделяли ценные породы дерева от менее цен¬
ных, в условиях отсутствия контроля рубили деревья лесничеств.
Мелкие незаконные порубки леса начались в губернии еще зимой
1917 г. и никакого противодействия со стороны властей не встрети¬
ли. Было очевидно, что порубки совершались крестьянами вынуж¬
денно, чтобы не замерзнуть зимой. Данные о мелких порубках с зимы
1918/1919 гг. стали регулярно поступать в ревтрибунал, но практи¬
чески все они пересылались в народные суды. Несмотря на кажу¬
щуюся безобидность явления, незаконные порубки скоро приобрели
опасный характер, заставив ревтрибунал более тщательно анализи¬
ровать каждый подобный случай.
Во-первых, масштаб мелких порубок в условиях топливного кри¬
зиса очень быстро привел к настоящему бедствию для лесного фонда.
Как отмечалось в сводке крапивенского уездного комиссара Моро¬
зова, «началось все с отдельных порубок, прошедших безнаказанно,
что дало толчок к дальнейшим самочинным действиям, затем уже
пошли рубить целыми деревнями: уничтожали строевые 80-летние
572
леса» .
Во-вторых, было немало случаев крупных порубок леса на про¬
дажу, что приравнивалось к спекуляции товаром первой необходи¬
мости (дровами) и каралось штрафом или лишением свободы. Пред¬
приимчивые спекулянты рубили строевой лес или расхищали уже
заготовленные дрова, после чего везли их в Тулу, где продавали по
завышенной цене. Как указывал землевладелец сельца Судаково Ба¬
совской волости Тульского уезда А.И. Шемарин, «граждане деревни
Рвы начали похищать заготовленные дрова из моего леса. Граждане
деревни Рвы весьма зажиточные, в топливе нужды не имеют. Они
похищают лес, возят в Тулу, продают по дорогой цене. Начальник
Басовской милиции объяснил, что он не в силах остановить хище-

158
Глава 7
Кроме того, к внимательному отношению к незаконным поруб¬
кам трибунальных работников призывал Гу бисполком. Властям бы¬
ли памятны события зимы 1917-1918 гг., когда вслед за порубками
начались погромы крестьянами помещичьих имений. Так, в рапорте
уездного комиссара Одоевского уезда в декабре 1917 г. отмечалось,
что «одно связано с другим. Во второй половине ноября наступило
затишье в отношении лесов, крестьяне заготовились на зиму, и нача¬
лось нечто более худшее - погромная война, переходящая из уезда в
уезд»574. Таким образом, опасен был не столько факт конкретного
преступления, сколько его возможные последствия, и это побуждало
ревтрибунал «перестраховываться», опасаясь пропустить повод для
возможных беспорядков.
Таким образом, не ставя под сомнение тот факт, что ревтрибуна¬
лы являлись органами борьбы с контрреволюцией, следует отметить,
что только этой сферой их компетенция не ограничивалась. Ревтри¬
буналы взяли на себя противодействие должностной, воинской и
общеуголовной преступности. Превышение компетенции ревтрибу¬
налов по сравнению с изначально заявленной было связано, во-
первых, с неравномерностью развития ветвей судебной власти: рев¬
трибуналы уже были сформированы и укомплектованы, в то время
как общие (народные) еще не работали в полную силу. Во-вторых,
деятельность ревтрибуналов была направлена на борьбу с опасными
для государства и общества преступлениями, к которым можно от¬
нести не только контрреволюционные, но и должностные, воинские
и общеуголовные преступления. Злоупотребления чиновников - взя¬
точничество, растраты - серьезно вредили народному хозяйству, во¬
инские преступления - дезертирство и уклонение от призыва - гро¬
зили распадом Красной армии и поражением в Гражданской войне.
Таким образом, ревтрибуналы являлись не столько органами борьбы
с контрреволюционными преступлениями, сколько универсальными
чрезвычайными органами борьбы с общественно опасными преступ¬
лениями в регионах - должностными, воинскими, общеуголовными.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История революционных трибуналов является неотъемлемой частью
истории строительства и укрепления нового государственного строя,
установившегося в нашей стране после октября 1917 г. Их возник¬
новение было прямым следствием провозглашения советской власти
и реорганизации аппарата управления. В условиях начавшейся Гра¬
жданской войны575 ревтрибуналы стали одним из инструментов, ис¬
пользованных большевиками для удержания власти и подавления
оппозиции. Ввиду подобных задач, ревтрибуналы очень скоро вы¬
шли за пределы заявленной Декретом о суде компетенции и взяли на
себя противодействие всем потенциально опасным для новой власти
преступлениям - должностным, воинским и уголовным. Так ревтри¬
буналы стали главными судебными органами на местах.
Особенностью статуса ревтрибуналов был чрезвычайный харак¬
тер их деятельности, т. е. неограниченность их полномочий нормами
законодательства. При этом, несмотря на современную безоговороч¬
ную и справедливую критику чрезвычайного правосудия, оценка
деятельности революционных трибуналов остается весьма непро¬
стым делом. С одной стороны, трибунальное правосудие представ¬
ляло собой одну из форм насильственного подавления большевика¬
ми сопротивления своей политике, и с современных позиций
зачастую являлось не столько правосудием, сколько произволом.
Этот произвол был санкционирован большевиками и реализовывал¬
ся посредством отрицания юридической регламентации судопроиз¬
водства и состязательности судебного процесса, а также благодаря
неограниченности ревтрибуналов в выборе мер наказания. Подоб¬
ные характеристики деятельности ревтрибуналов Советской России
позволяют поставить их в один ряд с подобными органами, образо¬
ванными в периоды Французской революции XVIII в., Венгерской
(1919 г.) и Кубинской (1959 г.) революций.

160
Заключение
С другой стороны, для оценки деятельности ревтрибуналов сле¬
дует учитывать особые обстоятельства Гражданской войны. Чрезвы¬
чайные условия борьбы большевистского режима за выживание тре¬
бовали чрезвычайных действий, и в этой связи формирование
ревтрибуналов как органов подавления контрреволюции было во
многом обоснованным. Существование революционных трибуналов
было чертой Гражданской войны, что подчеркивали сами лидеры
большевиков. Доказательством тому являются изменения в компе¬
тенции ревтрибуналов на протяжении Гражданской войны: по мере
ее окончания они все более обретали черты обычных органов право¬
судия и теряли черты судов чрезвычайных. Укрепление большевист¬
ского режима и окончание Гражданской войны, а также переход к
нэпу, к 1922 г. предопределили необходимость ликвидации револю¬
ционных трибуналов и замену их обычными судами.
Ревтрибуналы были созданы большевиками для победы в Граж¬
данской войне, и, абстрагируясь от моральных оценок их деятельно¬
сти, следует отметить, что их существование соответствовало по¬
требностям своего времени. Не оправдывая беззакония, нередко
совершаемого ревтрибуналами, необходимо признать, что со своими
задачами эти чрезвычайные органы правосудия в целом справились,
обеспечив большевикам контроль над ситуацией в тылу и способст¬
вуя их итоговой победе.

БИБЛИОГРАФИЯ
I. Архивные источники
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)
1. Ф. 353 «Народный комиссариат юстиции РСФСР»:
Оп.1. Д. 18; Оп.4. Д. 23, 111; Оп. 5. Д. 75.
2. Ф.р. 1005 «Верховный трибунал при ВЦИК»:
Оп.З. Д. 90; Оп. 67 Д. 50.
Государственное архивное учреждение Тульской области
«Государственный архив» (ГАУТО)
1. Р-1963 «Тульский губернский революционный трибунал»:
Оп.1 Д. 5, 7, 15, 19, 23, 83, 109, 165, 169, 197, 220, 263, 306, 316, 318, 327, 341,
363, 401, 407, 502, 508, 565, 622, 647, 670, 673, 737, 778, 780, 782, 818, 841,
842, 844, 849, 859, 861, 900е, 1202, 1204, 1360, 1826, 2061-2068, 2072,
2080-2082, 2085, 2086, 2087, 2088, 2089, 2090, 2091, 2100, 2110, 2117, 2118,
2119, 2120, 2122, 2124, 2127, 2130-2134, 2137, 2150, 2165-2180, 2189, 2197,
2201-2207, 2217, 2227-2229.
2. Р-263 «Отдел юстиции Тульского губисполкома»:
On. 1. Д. 15-17, 38, 40-42, 56, 72-73, 95-98, 123, 125, 127, 148-150, 161-162,
174, 174-а, 192, 198, 206, 223, 227, 238, 302, 324, 329-330, 343-345, 347,
350.
Оп. 2 Д. 1,3,21,25, 34,41.
3. Р-717 «Отдел управления Тульского губисполкома»:
On. 1. Д. 230, 290, 290, 741, 766, 801-804, 814.
4. Р-96 «Военно-революционный комитет при Тульском совете»:
On. 1. Д. 3, 5, 15,21,24, 27.
5. Р-95 «Тульский губисполком»:
Оп. 1. Т. 1. Д.233, 240, 446, 450; Оп. 1. Т. 3. Д. 210, 245; Оп.З. Д. 14, 33;
Оп. 10. Д. 26, 29.
6. Ф-1 «Тульский губисполком»:
Оп. 3. Д. 11-14; Оп. 4. Д. 23, 25, 30.
7. Р-1902 «Тульская комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и са¬
ботажем»:
On. 1. Д. 1,2,5.

162
Заключение
II. Сборники документов и материалов
1. X годовщина Октября. Сб. ст. - Тула, 1927. - 199 с.
2. В грозные годы гражданской войны. 1919-1920 гг. - Тула, 1973. - 221 с.
3. ВЧК-ГПУ. Документы и материалы / Под ред. Ю.Г. Фельштинского - М.: Из¬
дательство гуманитарной литературы, 1995. - 272 с.
4. Декреты Советской власти. В 2-х тт. - М.: Госполитиздат, 1957-1959.
5. Декреты Советской власти. T.IV-VII - М.: Политиздат, 1968-1975.
6. Из истории взаимоотношений чрезвычайных комиссий и революционных
трибуналов // Вопросы истории. - 1990. - № 7. - С. 153-163.
7. Материалы Народного комиссариата юстиции. Вып. XIII-XVII.
8. Октябрь в Туле. Сборник документов и материалов о борьбе за власть Сове¬
тов в Туле и губернии в 1917 г. - Тула, 1957-177 с.
9. Октябрьский переворот в Туле. Сб. ст. - Тула, Изд. Тульского истпарта -
1924-198 с.
10. Путь борьбы и побед. Хроника Тульской организации КПСС. Книга первая,
1883-1937 г.г. Тула, 1978.-231 с.
11. Развитие экономики и культуры Тульской области за 50 лет Советской вла¬
сти. - Тула, 1968. - 63 с.
12. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского прави¬
тельства РСФСР. 1917-1922.
13. Так закреплялись завоевания Октября. Воспоминания старых большевиков.
Тула, I960. - 128 с.
14. Упрочение Советской власти в Тульской губернии / Сб. док. и мат. - Тула,
1961.-С. 45.
15. «ЧК должна пользоваться безусловным доверием» / Сб.док. и мат. - Тула,
Гриф и Ко, 2008. - 283 с.
16. Это было в 1917... Сборник воспоминаний участников Октябрьских собы¬
тий в Туле. - Тула, 1957. - 140 с.
III. Периодические издания
1. «Правда». Орган ЦК ВКП(б). - Москва. 1920-1922 гг.
2. «Известия ЦК КПСС». 1918-1920 гг.
3. «Пролетарская революция и право». 1918-1919 гг.
4. «Еженедельник советской юстиции». 1922 г.
5. «Социалистическая законность». 1958, 1967 гг.
6. «Советская юстиция». 1966-1977 гг.
7. «Бюллетень Тульского губернского комитета РКП(б)». 1918-1921 гг.
8. «Коммунар». 1918-1922 гг.

Направления деятельности революционных трибуналов
163
IV. Работы деятелей советского государства
1. Берман Я.Л. О революционных трибуналах // Пролетарская революция
и право. - 1919. - № 01 -(11).
2. Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. Популярное объясне¬
ние программы Российской коммунистической партии большевиков. - Тверь:
Издание Тверского губкома РКП. - 1920. - 341 с.
3. Вышинский А.Я. Советское судопроизводство. - М., 1934.
4. Данишевский КХ. Революционные военные трибуналы. - М.: Издание Рев-
воентрибунала Республики, 1920.
5. Козловский М. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская
революция и право. - 1918. -№ 1.
6. Курский Д. Народный суд // Вестник жизни. - 1918. - № 2. - С. 73-77.
7. Крыленко Н.В. Революционные трибуналы //Вестник жизни. - 1918. - № 1. -
С. 81-87.
8. Ленин В.И. Как бороться с контрреволюцией // Полн. собр. соч. Т. 32.
С. 348-349. - М.: Государственное издательство политической литературы,
1962.
9. Ленин В.И. Записка Ф.Э. Дзержинскому с проектом декрета о борьбе с контр¬
революционерами и саботажниками // Там же. Т. 35. С. 156-158.
10. Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр. соч.
Т. 37. С. 245.
11. Ленин В.И. О взаимоотношениях партийных и судебно-следственных орга¬
нов. Записка В.М. Молотову // Там же. Т. 44. С. 243.
12. Стучка П.И. Народный суд в вопросах и ответах. - М., 1918.
V. Работы деятелей эмиграции
(современников деятельности революционных трибуналов)
1. Бердяев Н.А. Духовные основы русской революции. - М.: ACT. - 2006.
2. Бунин И.А. Окаянные дни. - М., 1992.
3. Кобяков С. Красный суд. Впечатления защитника в революционных трибу¬
налах // Архив русской революции. В 22 т. - М.: Политиздат. Т. 7-8. - 1991. -
С. 246-275.
4. Мартов Л. Долой смертную казнь. - М., 1918.
5. Мартов Л. Я удовлетворен // «Вперед», 26 (13) апреля 1918 г., № 72(318).
6. Мартов Л. Откровенная юстиция // «Вперед», 25 (12) апреля 1918 г., №71
(317).
VI. Литература
1. Балмасов С. С. Красный террор на востоке России в 1918-1922 гг. - М.: По¬
сев, 2006. - 384 с.

164
Заключение
2. Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у
истоков тоталитаризма. - М.: Археографический центр, 1997. - 452 с
3. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного на¬
силия. - М.: РОССПЭН, 1997. - 376 с.
4. Велидов А.С. Па пути к террору // Вопросы истории. - 2002. - № 6. - С. 87-
118.
5. Вострышев М.И Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и
ревтрибунала 1860-1920-е годы. - М.: Молодая гвардия, 2004. -315 с.
6. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный об¬
лик (1917-1920) // Отечественная история. - 1997. - № 5. - С. 44-54.
7. Гимпельсон Е.Г Советские управленцы 1917-1920 гг. - М.: РАН. Институт
Российской истории, 1998. - 260 с.
8. Горкин А.Ф. На страже социалистической законности. - М.: «Мысль», 1968.
9. Городецкий Е.П. Рождение Советского государства (1917-1918 гг.). - М.:
Наука, 1965.-532 с.
10. Иванова Г.М. Репрессивная система и карательная политика государства //
Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-е гг.). - М., 1999.
11. ИзмозикВ.С. Политический контроль в Советской России 1918-1928 гг.//
Вопросы истории. 1997. № 7.
12. Исаев ИА. Понятия «законность» и «целесообразность» в советской право¬
вой теории 20-х годов // Советское государство и право. 1985. № 10.
13. КаревД.С. Советское судоустройство. - М.: Государственное издательство
юридической литературы, 1951. - 311 с.
14. Кожевников М.В. История советского суда. 1917-1956 годы. - М.: Государ¬
ственное издательство юридической литературы, 1957. - 384 с.
15. Коржихина Т.П. История государственных учреждений СССР. - М., 1986.
16. Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. - М.: Наука, 2000. -
365 с.
17. Кулешов С.В. Размышления о революции // Отечественная история. - 1996. -
№4.-С. 110-131.
18. Курицын В.М. Становление социалистической законности. - М.: Наука,
1983.- 192 с.
19. Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. // Отечествен¬
ная история. - 1993. - № 6. - С 46-62.
20. Малиа М. Советская трагедия: История социализма в России. 1917-1991 /
пер. с англ. - М.: РОССПЭН, 2002. - 584 с.
21. Малькевич ГВ. К истории первых декретов о суде // Советское государство
и право. 1940. № 8-9.

Направления деятельности революционных трибуналов	165
22. Межин Ю. Революционный суд на транспорте // Пять лет Верховного суда
1918-1923.-М., 1923.-С. 15-16.
23. Мельгунов С.П Красный террор в России, 1918-1923: Чекистский Олимп. -
М.: Айрис-пресс. 2006. - 352 с.
24. Нелидов А.А. История государственных учреждений СССР 1917-1936 гг. -
М., 1962.
25. Новицкая Т.Е. Возникновение советского права (1917-1918 г.г.). Авторефе¬
рат дис... канд. юрид. наук.-М., 1980;
26. Овечкин В.В. Дезертирство из Красной армии в годы гражданской войны //
Вопросы истории. - 2003. - № 3. - С. 108-115.
27. Павлов В.Б. Становление контроля партийной номенклатуры над правоохра¬
нительной системой в 1921-1925 годах // Вопросы истории. - 2004. - № 1. -
С. 32-50.
28. Павлов Д.Б. Трибунальный этап советской судебной системы // Вопросы ис¬
тории. - 2007. - № 6. - С. 46.
29. Пайпс Р. Россия при большевиках. - М.: РОССПЭН, 1997. - 662 с.
30. Перцев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности Во¬
ронежского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг. // Вест¬
ник ВГУ. Серия: История, Политология, Социология. 2008, № 1.
31. Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: тер¬
ритория и население. - М.: Наука, 1986. - 272 с.
32. Портнов В.П. Революционные трибуналы в первые годы Советской власти
(1917-1920) //Советская юстиция. - 1966. -№ 22. - С. 18-19.
33. Рейснер М. Право. Наше право. Чужое право. Л., 1925.
34. Рогинский Т. К вопросу о личном составе и репрессиях ревтрибуналов //
Еженедельник советской юстиции. - 1922. - № 13. - С. 6-7.
35. Родин Д. Революционные трибуналы в 1920-1922 гг. // Вестник статистики.
- 1989.-С. 48-55.
36. Смирнов НГ. Высшие суды революции (Центральные революционные три¬
буналы. 1918-1922 гг.). - М.: Знание, 1990. - 64 с.
37. Смыкалин А. Создание советской судебной системы //Российская юстиция. -
2002.-№2.-С. 39-42.
38. Стецовский Ю.И. История советских репрессий. Т. 1. - СПб.: Знак, 1997.
39. Тарновский Е. Личный состав и репрессии ревтрибуналов // Еженедельник
советской юстиции. - 1922. - № 11. - С. 6-7.
40. Титов Ю.П. Развитие системы советских революционных трибуналов как
органов борьбы с наиболее опасными преступлениями // Вопросы истории
уголовного права и уголовной политики. - М., 1986. - С. 74-146.

166
Заключение
41. Уманский Н. Верховный трибунал // Пять лет Верховного суда 1918-1923. -
М, 1923.-С. 6-10.
42. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. Вып. 1. - Харьков, 1928.
VIL Диссертации
1. Абрамов В.В. Создание и деятельность местных революционных трибуналов
(1918-1922 гг.): По Пензенской губернии: дис... канд. ист. наук - Пенза,
2004.
2. Кострова О.В. Судебные преобразования в России в 1917-1922 гг. (на при¬
мере Нижегородской губернии): дис... канд. юрид. наук. - Владимир, 2008.
3. МакутчевА.В. Тульский губернский революционный трибунал в 1918-
1923 гг.: дис... канд. ист. наук. - Москва, 2011.
4. Осадчая Л.Г. История становления и развития советской судебной системы
в 1917-1928 гг. (на материалах Курской губернии): дис...канд. ист. наук-
Воронеж, 2005.
5. ПъяноваО.А. Революционные трибуналы Западной Сибири (конец 1917 -
начало 1923 гг.): дис... канд. ист. наук -Омск, 2002.
6. Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губернии (декабрь
1917-1922 гг.): дис...канд. ист. наук. - Смоленск, 2006.
7. Шахназаров И.Я. Концепция создания и становления советской судебной
системы на региональном уровне: 1917-конец 20-х годов (на материалах
Пензенской губернии): дис... канд. ист. наук-Пенза, 2003.
8. Шевцова Т.С. Судебные системы Сибири и Дальнего Востока 1917-1922 гг.
(историко-правовое исследование): автореферат дис... канд. юрид. наук -
СПб. 2004.

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. Движение дел в Тульском губернском революционном трибунале в 1918-1923 гг.
онэьномо
о
СП	°°
о
еч
1923 г.
онэГжХдсоя
8
4©
Biro j oioirmodu э чэогвюо
ГП
еч
о
2;
онэьнояо
ГП
еч
еч
1922 г.
онэРжХдсоя
о
еч
еч
m
4©
04
bIToj oioirmodu э чэогвюо
сн
о
еч
04
04
4©
онэьномо
О
ёч
4©
О
еч
04
1921 г.
онэГжХдеоя
ОО
СП
S
о
еч
О
BIToj oioirmodu э чэогвхэо
2
еч
8
О
еч
онэьномо
еч
ОО
о
ОО
ёч
1920 г.
онэгжХдсоя
S
4©
О
bIToj oioirmodu э чэогвио
ОО
04
04
еч
о
о
онэьномо
(Ч
04
4©
еч
ОО
1919 г.
онэГжХдеоя
СП
о
еч
еч
3
bIToj ojoirmodu э чэои-вхэо
О
еч
еч
ОО
онэьномо
о
ёч
о
онэГжХдсоя
ёч
4©
£
4©
4©
я
■
О-
I
О контрреволюцией-
X
W
S
5
§
S'
£
X
3
X
8.
X
3
!
о
1
о
X
X
S
X
4)
§
S'
X
S'
4>
X.
X
X
§
о
X
X
§
о
В
X
4)
ч
S
X
ю
о
1
м
ю
о
8
X
X
X
5
§
S'
8.
X
Всего	ПОЗ 673 271 1840 1161 646 1486 1046 597 1460 1000 568 988 663 283 211

2. Служащие Тульского губернского революционного трибунала (1917-1923 гг.)

Прокудин Дмитрий 1885	19.10.18- Зам. председа- Ремесленная Комм, с 1903 г. -	Не служил
Гаврилович	20.11.18 теля губиспол- школа
кома
I
&
8
а
о
3
И
*
*
S
о

5
О
д
s
S
I
&
Ё
S'
§
*
В1
Преображенский 1895(?) Фев. 1919	-	-	Комм.
Вячеслав
Владимирович
Сухотин Алексей 1888	20.10.1918 Частное бю- Высшее Беспарт. Женат, сын Бывший
Михайлович	-май 1919 ро печати юридическое	и дочь вольноопре¬
деляющийся

Жилин Николай	1889	1.8.1919-	-	-	Беспарт. Женат. Не служил
Васильевич	апр. 1920

Пинус Михаил 4.11.1885	25.3.19-	-	Юрид. фа- Беспарт. Женат, сын. Прапорщик,
Николаевич	(1882) окт. 19	культетМГУ	военноплен-
председа-	ный Ав-Вен.
тель КО с
25.4.19

Федоров Аркадий 1897	1-15.2.21,	-	-	Беспарт.	- Рядовой, ос-
Николаевич	15.4.21 -	вобожден от
июнь 21	службы как
осужденный
Хрущева Клавдия 1893	20.7.1918— Контролер- 3 курса Бес- Беспарт. Замужем,
Георгиевна	17.12.1918 статистик тужевских	сын 3 лет
высш, жен¬
ских курсов

Делопроизводители

Ж
2
i
5
8
t
s
*
i	i
E	E
8	8
i
I
I
Данилова Татьяна 1899	14.2.19-	-	Начальное Беспарт.
Николаевна	окт. 19

Горчакова Анна	1900, Тула 16.11.18- Контора ин- Среднее Беспарт. 8 чел. (3 раб. -
Николаевна	15.11.19 женера-	отец, браг и я)
техника Пав¬
ловского
§
&
й
i £ i i i
g	g	g	g	g
g	g	g	g	8
W	W	Ш	Ш	U3
।
ё.
E
£
।
§
kJ
8

Жевлаков Василий 1883	9.12.17(1. Окружной Сельская Беспарт.	-	Рядовой
Иванович	9.1909)- суд	школа
ё*
ас

Приложения
183
3. Наиболее примечательные уголовные дела из производства
Тульского губернского революционного трибунала
За 5 лет работы Тульский губернский революционный трибунал рас¬
смотрел более 7 тысяч уголовных дел. Перед Вами - некоторые наибо¬
лее интересные и характерные для деятельности ТГРТ дела.
Дело о злоупотреблениях каширских чиновников
(по материалам Государственного архивного учреждения Тульской
области/ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 2126)
В 1921 г. перед судом Тульского ревтрибунала по обвинению во взя¬
точничестве и служебных подлогах предстала верхушка военного ве¬
домства г. Каширы (до 1929 г. Каширский уезд входил в Тульскую гу¬
бернию): уездный военный комиссар и Председатель уездной комиссии
по борьбе с дезертирством (далее - Комиссии) Павел Дугин, его замес¬
титель в Комиссии Матвей Салопенков, бывший комендант каширского
гарнизона Владимир Третьяков, член Комиссии Виктор Симакин. По¬
мимо них на скамье подсудимых оказались еще 22 человека. Делопро¬
изводители Комиссии Алексей Федотов, Василий Кузнецов и Иван Са¬
вельев, а также бывший Правитель канцелярии Комиссии Дмитрий
Чиликин были уличены в подлогах и халатности при исполнении слу¬
жебных обязанностей, посыльные Комиссии Алексей Петухов и Алек¬
сей Жемчугов, красноармеец военкомата Антон Степанов - в пособни¬
честве взяточничеству, гр. Иван Меркулов - в укрывательстве дезертира
(своего сына) и даче взятки, военнообязанные Иван Зотов, Василий Фе¬
доров, Иван Тюренков, Алексей Земский, Андрей Ионов, Семен Бес¬
печный, Иван Петров, Михаил Кондаков, Семен Шмелев, Иван Аленть¬
ев, Михаил Куренков, Василий Меркулов, Петр Дивеев и Николай
Грачиков - в дезертирстве и уклонении от призыва.
37-летний Павел Дугин занимал должности уездного военного ко¬
миссара и Председателя уездной комиссии по борьбе с дезертирством.
В его обязанности входили проведение мобилизации в ряды РККА, кон¬
троль над явкой, освидетельствованием призывников. Дугин одновре¬
менно являлся членом уездного комитета РКП(б), возглавлял Кашир¬
скую и Алексинскую призывные комиссии и отчитывался о своих
действиях только перед Тульским Советом и губисполкомом. По дан¬
ным следствия, Дугин систематически выдавал фиктивные документы
184
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
призывникам об отсрочке, а также за деньги выдавал дезертирам удо¬
стоверения об отпуске по болезни. От каждого такого удостоверения
Дугин имел доход по 150-200 тыс. руб. Так, 1 января 1921 г. Дугин как
Алексинский увоенком выдал удостоверение для отпуска по болезни на
2 месяца дезертиру Василию Федорову. Федоров был уволен в отпуск
только на один месяц, но задержался дома, и чтобы не считаться дезер¬
тиром, заплатил Дугину за удостоверение. Другой дезертир, Петр Диве-
ев, не возвращавшийся из увольнения в армию на протяжении несколь¬
ких месяцев, был признан Дугиным больным, поскольку приходился
ему родственником. В мае 1921 г. дезертир Земский договорился с Ду¬
гиным об оформлении фиктивного документа, через несколько дней он
его получил, но оплатить услугу не успел ввиду ареста Дугина.
Дугин заверял документы своей подписью и гербовой печатью, но не
ставил регистрационные номера, поскольку через регистратуру он их не
проводил, или при посредстве начальника канцелярии Комиссии ставил
несуществующие номера. Именно отсутствие регистрационных номеров
на удостоверениях, выдаваемых Дугиным, стало поводом для подозре¬
ний в его адрес. В мае 1920 г. в одном из сел Каширского уезда при об¬
лаве на дезертиров был задержан гр. Иван Меркулов, укрывавший в
своем доме сына Петра. Меркулов показал удостоверение о болезни сы¬
на, но на вопрос комиссара, почему отсутствуют регистрационные но¬
мера на документе, был вынужден рассказать о том, что получил удо¬
стоверение в военкомате посредством взятки. Вскоре Дугин был
арестован.
Заниматься подделкой документов без ведома других сотрудников
военкомата и Комиссии Дугин не мог, поэтому следователи начали про¬
верку всех его подчиненных. Они обнаружили, что Дугин был частью
организованной преступной группы, объединявших оба учреждения.
«Клиентуру» для Дугина подбирал 37-летний делопроизводитель Ко¬
миссии Федотов. Одновременно он состоял письмоводителем Военкома¬
та, ввиду чего контролировал весь документооборот обоих учреждений.
Федотов лично оформлял фиктивные удостоверения, а также принимал
деньги от дезертиров, часть которых оставлял себе, а остальные (не ме¬
нее 150 тыс. руб. в каждом случае) передавал Дугину. Для передачи де¬
нег Федотов и Дугин пользовались посредничеством посыльных Ко¬
миссии Петухова и Жемчугова. Кроме того, Федотов систематически
совершал служебные подлоги - дописывал фамилии дезертиров и воен¬
нообязанных в протоколы врачебной комиссии после их заполнения
врачами, в свободные места бланков после подписей. Он договорился
Приложения
185
с членом Комиссии Виктором Симакиным, с которым проживал в одной
квартире. Симакин также подписывал именные списки, не проверяя их,
и фиктивные удостоверения, за что получал от Федотова свою долю из
каждой взятки.
Федотов, по данным следствия, был вовлечен в преступную группу
Владимиром Третьяковым, уроженцем Рязанской губернии. С весны
1920 г. он работал делопроизводителем Каширского уездного военкома¬
та, а ранее в течение полугода, несмотря на свою молодость (в 1920 г.
ему было 23 года), занимал должность коменданта гарнизона г. Каши¬
ры. Именно Третьякову Дугин как глава Каширской врачебной комис¬
сии поручал вписывать в протоколы между строк фамилии якобы про¬
шедших освидетельствование призывников, которым были выданы
фиктивные удостоверения. По признанию самого Дугина, он намеренно
поручал эту работу Третьякову, чтобы в случае обнаружения преступ¬
ления возложить всю вину на него. При этом, по мнению следователей,
именно Третьяков был «вдохновителем» создания всей преступной
группы и вовлек в нее Дугина как высокопоставленного (в масштабах
Каширского уезда) чиновника для обеспечения собственной безопасно¬
сти, а также чтобы иметь возможность в случае опасности объяснить
свои действия исполнением приказа Дугина и снять с себя вину.
Заместитель Дугина в Комиссии Матвей Салопенков, 42-летний
уроженец дер. Елань Кутаковской волости Каширского уезда, был об¬
винен во взяточничестве и халатном отношении к своим обязанностям.
По данным следствия, он не препятствовал преступной деятельности
делопроизводителей Комиссии - Федотова, Кузнецова и Савельева. Так,
Кузнецов получил от дезертира Куренкова взятку за посредничество
в освобождении от службы - 2 пуда муки.
Салопенков, договорившись с Федотовым, сам брал взятки за доку¬
менты, подписывал, не проверяя, именные списки во врачебной комис¬
сии и подделывал подписи врачей. Так, 28 декабря 1920 г. Салопенков
подписал удостоверение дезертиру Андрею Ионову, после чего тот был
включен в список добровольно явившихся дезертиров. По этому доку¬
менту Ионов уже не считался дезертиром, и не подлежал никакой от¬
ветственности, официально находясь не в бегах, а в отпуске по болезни.
В январе 1921 г. Ионов, заранее договорившись об этом с Салопенковым,
не явился на освидетельствование, но при этом заочно получил отпуск
еще на 2 месяца. За это через посыльного Комиссии Петухова Ионов за¬
платил Салопенкову 80000 руб. На следующем освидетельствовании
Ионов отказался уплатить ту же сумму еще раз, и немедленно был при¬
знан здоровым.

186
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Кроме того, Салопенков создал в Комиссии систему временного ос¬
вобождения дезертиров, выдавая им документы, по которым те легально
проживали в течение разного времени. Так, дезертир Алентьев от Сало-
пенкова через делопроизводителя Савельева получил документы на
бланках Комиссии, по которым проживал с 5 февраля по 12 мая 1921 г.
За это Алентьев расплачивался своим трудом - по профессии он был
портной. Услугами Алентьева пользовались, в частности, Савельев и
Правитель канцелярии Комиссии Чиликин. Последний по окончании
отсрочки Алентьева даже уплатил ему 90000 руб., хотя итоговая стои¬
мость его услуг следствие оценило в несколько сотен тысяч рублей.
Тульский ревтрибунал в качестве отягчающих обстоятельств принял
особую дерзость и сравнимую с контрреволюцией организованность
действий Дугина и его сообщников. Ввиду этого судебный процесс над
ними был открытым и показательным. Дугина, Салопенкова, Третьяко¬
ва и Симакина Тульский ревтрибунал приговорил к расстрелу, Федото¬
ва-10 годам лишения свободы, остальных служащих - к лишению сво¬
боды от 2 до 5 лет, всех дезертиров и уклонистов - к возвращению в
войска с условным приговором к 5 годам исправительно-трудовых ра¬
бот. Указанное дело с одной стороны, показывает масштабы должност¬
ных злоупотреблений в среде советских служащих Тульской губернии,
с другой - подчеркивает недостатки организации системы государст¬
венных органов и кадровой политики Советского государства, обуслов¬
ленных во многом хаосом Гражданской войны. Слабость контроля над
деятельностью каждого чиновника, возможность совмещения должно¬
стей - эти факторы способствовали росту должностных злоупотреб¬
лений.
Дело Трифона Рогачева и коррупция в тульских
правоохранительных органах в годы Гражданской войны
(ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 2126)
В январе-феврале 1919 г. В Туле состоялось судебное разбирательство в
отношении секретаря Следственной Комиссии Трифона Рогачева по об¬
винению в вымогательстве, взяточничестве и присвоении денег. 25-лет¬
ний Трифон Уварович Рогачев был уроженцем дер. Новоселок Нарыш¬
кинской волости Крапивенского уезда Тульской губернии. В 1917 г. он
работал писарем в различных государственных учреждениях Петрогра¬
да, а в феврале 1918 г. вернулся в Тулу, вступил в РКП(б) и был направ¬
лен Губкомом на должность делопроизводителя в Отдел юстиции Губ-
Приложения
187
исполкома. Уже через месяц Рогачев был переведен в Следственную
Комиссию (СК) образованного незадолго до этого Тульского ревтрибу¬
нала. Первое время нареканий к его службе не имелось, однако в июне
1918 г. произошли события, которые и дали повод для возбуждения
в отношении Рогачева уголовного дела.
В июне 1918 г. постановлением ревтрибунала был опечатан магазин
готового платья Менделя Берхона. Хозяин заведения был отправлен в
Тульское место заключения за незаконную продажу сатина. Жена Бер¬
хона Мара 17 июля 1918 г. была вызвана на допрос в Следственную
Комиссию ТГРТ. Допрашивать Мару Берхон стал Рогачев. Его должно¬
стные обязанности как секретаря подразумевали только протоколирова¬
ние заседаний СК. Однако Рогачев представился Берхон как Председа¬
тель СК. По ее показаниям, Рогачев заперся с ней наедине в кабинете и
в ходе разговора заявил: «Дело вашего мужа у меня в руках, и его осво¬
бождение зависит только от меня». Рогачев пообещал отпустить мужа
Берхон из тюрьмы за 8000 руб., назвав эти деньги залогом. Через не¬
сколько дней Мара Берхон явилась в ТГРТ и передала ему деньги.
Факт вымогательства был обнаружен благодаря сослуживцу Рогаче¬
ва Граубмину. Последний рассказал, что в течение июля 1918 г. не¬
сколько раз замечал, как Рогачев вызывал Берхон и удалялся с ней в от¬
дельный кабинет. Через несколько дней после одного из таких визитов
Граубмин допрашивал в тюрьме Менделя Берхона, и тот Берхон поин¬
тересовался у следователя, «почему его не отпускают на поруки, если
жена уже внесла залог председателю Комиссии». Сомнения в нечисто¬
плотности Рогачева отпали, когда 15 июля 1918 г. Мара Берхон явилась
в трибунал и при всех поинтересовалась у Рогачева, почему тот все еще
не отпустил ее мужа из тюрьмы после получения денег. Рогачев в ответ
на это вывел Берхон за дверь, и через несколько минут вернулся один.
Граубмин отправился к истинному Председателю СК Ямпольскому и
рассказал ему о своих подозрениях относительно Рогачева. Вечером к
нему домой были направлены красноармейцы для ареста, но по офици¬
альному адресу его не нашли. Рогачева арестовали утром в квартире его
гражданской жены Любови Николаевой.
Благодаря Николаевой стали известны дополнительные данные о зло¬
употреблениях Рогачева. 14 июня 1918 г. Рогачеву и чекисту Вишняко¬
ву Отделом юстиции было поручено опечатать конторы частных нота¬
риусов Тулы и духовную консисторию. Из кассы консистории Рогачев
тайно взял 5 752 руб. 27 коп. и передал их на хранение Николаевой. Та в
свою очередь передала деньги своему отцу Кузьме Афанасьеву, прие¬
188
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
хавшему в месячный отпуск из Петрограда. Афанасьев при обыске доб¬
ровольно отдал деньги.
Разбирательство дела Рогачева было доверено самому же ревтрибу¬
налу. Рогачев перед трибуналом признал себя виновным в присвоении
денег консистории и в том, что часто выдавал себя за Председателя СК,
однако отверг обвинения в вымогательстве. Он утверждал, что не гово¬
рил слов о том, что дело Менделя Берхона находится в его руках, и он
может его освободить. По мнению Рогачева, имело место недоразуме¬
ние: жена Берхона неправильно его поняла. Он показал Маре Берхон
решение СК о возможности выпустить ее мужа под залог, но о необхо¬
димости отдать деньги ему лично якобы не говорил. Однако почему Ро¬
гачев, получив от Берхон деньги, не отдал их Председателю СК, а при¬
своил, он объяснить не смог.
Обвинитель Готлиб заявил, что дело Рогачева должно разбираться
с исключительной строгостью, ввиду, во-первых, членства подсудимого в
РКП(б) («этот подмазавшийся к коммунистам негодный элемент поро¬
чит всю партию своим негодным поступком»), во-вторых, из-за значи¬
мости занимаемой им должности («этот низко павший человек совершил
преступление на высоком посту члена Комиссии, куда его выдвинули
рабочие и крестьяне»). Трибунальным судьям обвинитель рекомендовал
«навсегда разделаться с такими элементами, как Рогачев, и не разводить
заразу, таких элементов не должно быть среди коммунистов, и предла¬
гаю объявить его врагом народа».
Защитник Тейле отметил: «здесь нет никаких обвинений против об¬
виняемого, кроме того, что он мошенник, но верней всего его можно на¬
звать жалким и мерзким человеком, который оскверняет чистейшую
кровь социалистов». Учитывая отсутствие смягчающих обстоятельств в
деле, далее защитник взывал к только к милосердию суда: «все челове¬
чество делится на две категории - сильных и слабых, и сильные дейст¬
вительно могут бороться со всем, что стоит на их пути, но слабые, к
числу которых подходит Рогачев, этого делать не могут. Ему было до¬
верено столь ответственное место, и когда попали к нему бесконтрольно
деньги, он не выдержал и присвоил их...». В заключение Тейле заявил:
«Рогачев низкий и мерзкий, гадкий человек, но если мы дадим ему
справедливое и не такое строгое наказание, то я надеюсь, что он испра¬
вится и будет более лучшим человеком. Я прошу суд судить его как
уголовного преступника, но не больше». В своем последнем слове Рога¬
чев также просил «вынести справедливое наказание и не затоптать меня
окончательно в грязи, войти в мое положение».

Приложения
189
Рогачев, признанный виновным во взяточничестве и присвоении де¬
нег, был приговорен ревтрибуналом только к лишению избирательных
прав сроком на десять лет и немедленно освобожден из-под стражи. По¬
добная мягкость наказания в приговоре не мотивировалась. Можно
предположить, что свою роль в этом сыграли и доводы защитника,
и признания Рогачева, и факт возврата им денег в полном объеме.
Дело Трифона Рогачева позволяет выявить некоторые особенности
должностных злоупотреблений в правоохранительных органах губернии.
Очевидно, что главной их причиной, была слабость системы государст¬
венного контроля над деятельностью каждого чиновника. Преступление
Рогачева вскрылось лишь благодаря любопытству его сослуживцев, а
информация о хищении им денег консистории имелись у ТГРТ уже
в июне 1918 г., однако Рогачев по-прежнему оставался на службе. С од¬
ной стороны, как отмечал обвинитель Готлиб, «во время революции, и
тем более нашей, некогда все сразу наладить». С другой - очевидно, что
отсутствие реального механизма надзора за деятельностью чиновников,
обусловленное хаосом Гражданской войны, влияла на рост коррупции в
советских учреждениях.
Получением взяток компенсировался невысокий доход должностных
лиц. В качестве оправдания своему поступку Рогачев в последнем слове
заявил: «Прошу суд обратить внимание: если бы я не поехал в провин¬
цию и не был поставлен в столь тяжелые условия, то никогда не сделал
бы этого преступления, так как, служа в Петрограде, никогда никем и
ни в чем не был замечен». Ввиду этого соблазн присвоить казенные
деньги, с учетом слабости государственного контроля над чиновником,
был очень велик. Наконец, на рост должностных злоупотреблений влил
кадровый дефицит, с которым столкнулись советские учреждения в го¬
ды Гражданской войны. В условиях недостатка опытных и квалифици¬
рованных сотрудников требования к кадрам были максимально сниже¬
ны, что приводило к поступлению на службу ненадежных с точки
зрения законопослушности работников.
Дело Иосифа Луковского и спекуляция продовольствием в Туле
(ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 2126)
В 1918-1919 гг. в Тульской губернии развернулась масштабная борьба
со спекуляцией. Особенно опасной являлась спекуляция с участием
должностных лиц советских учреждений. В силу служебных полномо¬
чий они имели доступ к дефицитным товарам и нередко этим злоупот¬
190
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
ребляли, чем к тому же дискредитировали Советскую власть в глазах
населения. Поэтому наказание по отношению к спекулянтам-чиновни¬
кам должно было быть особенно суровым и показательным, что демон¬
стрирует уголовное дело против Иосифа Луковского.
30-летний Иосиф Иванович Луковский занимал должность заведую¬
щего хозчастью 66-й партии лесных разработок при Отделе управления
Тульского губисполкома. В круг его обязанностей входило материаль¬
ное обеспечение рабочих партии численностью 20 человек - закупка и
доставка продуктов, фуража для лошадей. В середине апреля 1918 г.
Луковский был уполномочен начальством на закупку для рабочих пар¬
тии продовольствия, в том числе 200 пудов сахара, который был им ку¬
плен на Михайловском рафинадном заводе. Весь закупленный товар
был перевезен на ст. Алтухово Московско-Курской железной дороги,
где размещались рабочие партии. В конце апреля 1918 г. лесозаготови¬
телей со ст. Алтухово временно перевели в Тулу, в помещения дома № 116
по Солдатской улице (ныне - ул. Фрунзе). Одновременно на ст. Тула
в эшелоне из 7 вагонов переправили и провиант партии.
2 мая 1918 г. Луковский получил задание от начальника партии пе¬
ревезти со ст. Тула 2 мешка овса, 3 мешка сахара и 2 тюка сена в поме¬
щения на Солдатской улице, а также 3 свиных окорока в здание бывшего
детского приюта на Грязевской улице (ныне - ул. Лейтейзена), который
тоже был отведен для расквартирования рабочих. Луковского сопрово¬
ждал один из рабочих партии, Иван Писляк, впоследствии привлечен¬
ный к суду как его сообщник.
На станции Луковский погрузил товар в парную повозку и, проезжая
по Суворовской улице (ныне - Красноармейский пр-т), заехал во двор
Янкеля Мирсона, где стал разгружать повозку. По показаниям Луков¬
ского, по дороге он заметил, что лошадь устала, и именно поэтому за¬
ехал в первый попавшийся двор с целью оставить часть груза. Однако,
въехав во двор, Луковский, по его словам, передумал, и решил развер¬
нуться, но двор для этого оказался слишком тесен. Тогда Луковский
вместе с Писляком начали разгружать телегу, чтобы переместить уп¬
ряжь на обратную сторону телеги. Свидетель Мирсон, хозяин двора, на¬
ходившийся тут же, рассказал, что в это время Луковский подошел к
нему и предложил купить сахар. Однако Мирсон отказался. Свидетелями
этого разговора стали знакомые Мирсона, Шмуль Рейсон и Лев Страз.
Они подтвердили, что Луковский предлагал Мирсону купить у него са¬
хар, и, получив отказ, заявил: «не знаю, почему вы боитесь покупать сахар,
все документы у меня налицо, а сахар из хутора Михайловского».

Приложения
191
Луковский своей вины не признал и заявил, что его задержание - ре¬
зультат неудачной шутки. Он утверждал, что никому не предлагал ку¬
пить сахар. Наоборот, во время перегрузки телеги к нему якобы подо¬
шел Мирсон и сам спросил, не продает ли он сахар, на что он со смехом
ответил - «продаю». Тот же ответ он дал и на вопрос подошедших сле¬
дом Страза и Рейсона.
Когда Луковский и Писляк погрузили товар на телегу, во двор вошел
милиционер, которому Мирсон рассказал о предложении Луковского.
Милиционер пригрозил ему арестом, на что тот заявил, что только пе¬
ревозит сахар и показал накладную. Луковский поспешил выехать со
двора, но на Грязевской улице был задержан и препровожден в мили¬
цию. Его обвинили в спекуляции товарами первой необходимости, а
также злоупотреблении должностными полномочиями, и доставили
в Тульскую Уголовно-следственную комиссию (УСК).
Следователь У СК обратил внимание на сходство внешности Луков¬
ского и его товарища Писляка с описаниями, данными гражданами
Янишкиным и Сапожниковым, задержанными по результатам обыска за
незаконную торговлю сахаром. Владелец магазина Яков Сапожников
рассказал, что 30 апреля 1918 г. в его заведение явились двое мужчин
30-35 лет в солдатской форме. Они купили 2 пары гетр, но вместо денег
предложили 1 пуд сахара с доплатой со стороны Сапожникова 10 руб.
Владелец магазина согласился на эти условия. После этого мужчины
предложили Сапожникову купить сахар в неограниченном количестве,
причем на законных основаниях, поскольку у них имелось разрешение о
вывозе сахара из Курской губернии в Тулу для свободной продажи. За¬
шедший в это время в магазин Рувим Янишкин вступил в разговор и
купил у неизвестных 4 мешка сахара за 4 000 руб., при этом оба увери¬
ли, что у них имеются соответствующие документы на право торговли.
Один из них тут же предложил Янишкину купить муку и крупу в любом
количестве. По инициативе У СК была проведена очная ставка, в ходе
которой Янишкин и Сапожников узнали в продавцах сахара Луковского
и Писляка.
На допросах и в судебном заседании Луковский и Писляк отвергали
все обвинения и утверждали, что продукты частным лицам не предлага¬
ли, а в магазине Сапожникова никогда не были. Тем не менее, в сентяб¬
ре 1918 г. на основании материалов следствия Луковскому и Писляку
было предъявлено обвинение в незаконной торговле сахаром и другими
товарами первой необходимости с использованием служебного положе¬
ния. Обычным наказанием за спекуляцию был штраф, однако продо¬
192
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
вольственный кризис и статус Луковского как должностного лица по¬
влияли на ужесточение наказания. К Луковскому была применена ст. 1
Декрета СНК о спекуляции, согласно которой он был приговорен к 10
годам лишения свободы с принудительными работами и конфискацией
имущества. Писляк как соучастник, но частное лицо, получил в качест¬
ве наказания 3 года лишения свободы с принудительными работами.
Наказание Луковского было столь суровым не только ввиду его долж¬
ностного положения. Оно являлось еще и профилактической мерой: в
условиях борьбы со спекуляцией Советская власть не могла допустить,
чтобы сами работники советских учреждений способствовали расшире¬
нию «черного рынка».
Дело Владимира Левковича и растраты тульских чиновников
в годы Гражданской войны (ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 2126)
24 июля 1918 г. к начальнику милиции г. Одоева Тархову обратился ту¬
ляк Владимир Левкович и заявил, что накануне ночью, между 10 часами
вечера и 3 часами ночи, из его номера в гостинице были украдены день¬
ги - 9000 руб. Левкович занимал должность инструктора Тульского гу¬
бернского продовольственного комитета, и был направлен в Одоев для
консультирования местного продовольственного отдела по вопросам
учета пахотной земли. Из 9000 руб. украденных денег 5505 руб. были
казенными. По словам Левковича, вор унес не только деньги, но и чет¬
верть фунта табака и одну смену белья. Дело после расследования было
передано местному народному судье для рассмотрения, который, одна¬
ко, выяснил, что кражи не было, и обвинил Левковича в симуляции
кражи с целью сокрытия совершенной им растраты. Так Левкович пре¬
вратился из потерпевшего в обвиняемого.
После передачи дела в ТГРТ трибунальными следователями было
проведено доследование, занявшее более полугода. До осени 1918 г.
Левкович продолжал службу в Туле в Губпродкоме, но в ноябре был за¬
ключен в Тульское место заключение. В феврале 1919 г. состоялось за¬
седание Коллегии обвинителей при Тульском ревтрибунале, на котором
был сделан вывод о достаточности доказательств и назначена дата су¬
дебного слушания. Согласно материалам следствия, обстоятельства де¬
ла заключались в следующем.
В июне 1918 г. Владимир Петрович Левкович был принят на службу
в Губернский продовольственный комитет (Губпродком). Через 5 дней
после этого его отправили в Одоев, где он первое время работал ответ¬
Приложения
193
ственно и без нареканий. Левкович поселился в гостинице («номерах»)
Постникова в номере 2, где в тумбочке хранил все ценные вещи. По по¬
казаниям его сослуживца Николая Панова, однажды он встретил Левко¬
вича на улице, и тот позвал его с собой в клуб играть в карты. В первый
вечер Левкович выиграл более 900 руб. в «железку», во второй - более
2000 руб., в третий - столько же. Ставил он крупно, по 500 и 1000 руб.
за кон, что подтвердили свидетели Вишневский, Степанов, Сидин и
Гаврилин. Левкович приходил в клуб играть в течение трех недель, пе¬
риодически выигрывая и проигрывая. В один вечер он выиграл 8000
руб. и купил на эти деньги золотые часы. Однако через два дня Левко¬
вич проиграл и часы, и все деньги, у него осталось лишь 40 руб. рваной
бумажкой - их он отдал извозчику, которому дорогой рассказывал о
проигрыше. Кроме того, он остался должен своим партнером по игре -
Завидневичу, Панову и другим.
В середине июля 1918 г. Левкович был командирован в Тулу для по¬
лучения жалования для работников Одоевского отдела статистики -
5 505 руб. и 05 коп. После приезда из Тулы Левкович отдал долги и сно¬
ва пошел в клуб. Игра была «крупная», и он, имея при себе наличные
деньги, ставил на кон до 3 000 руб. По мнению следователей, Левкович
в тот раз играл на казенные деньги, поскольку, по признанию его самого
Левковича, в Губпродкоме перед командировкой ему было выдано 200
руб. н^ расходы, еще 500 руб. он взял в долг у двоюродного брата. Кро¬
ме того, Левкович имел при себе 1000 руб. личных денег, которые берег
для покупки костюма - на них он играть не стал. Вместо этого он про¬
играл 5000 руб. казенных денег.
По версии следствия, Левкович, чтобы оправдать растрату, решил
инсценировать кражу денег из своего номера в гостинице. Обвиняемый
утверждал, что, вернувшись 24 июля 1918 г. после 3 часов ночи из клу¬
ба в свой номер, он «заметил беспорядок, - сдвинуты стулья, мебель, на
полу были следы, а вертушка, запиравшая раму, была сломана». На крики
Левковича в комнату зашел его сосед гр. Вишневский, который предло¬
жил послать за милиционером. Когда утром тот явился, Левкович сказал
ему, что из тумбочки были крадены все его деньги - более 9 000 руб. По
мнению следствия, на самом деле тумбочка Левковича изначально была
пуста: и казенные, и личные деньги он уже проиграл, а цифра 9000 руб.
была им выдумана.
Версию Левковича ставили под сомнение показания свидетеля За-
витневича. Он вместе с Левковичем вышел из его номера в 11 вечера 23
июля, чтобы идти в клуб. Однако, только выйдя из дверей гостиницы,

194
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Левкович неожиданно вернулся со двора дома в свой номер, где пробыл
несколько минут. Когда Левкович вернулся, они снова направились в
клуб. Эксперт И.И. Герасимов, проводивший осмотр помещения, также
опроверг данные Левковича: вертушка, запиравшая оконную раму в его
номере, была сломана уже давно, что подтвердил дворник Алимов. Сле¬
дов же на полу найдено не было, хотя в ночь предполагаемой кражи
шел дождь.
26 мая 1919 г. состоялось слушание дела Владимира Левковича
о растрате им казенных денег в Тульском ревтрибунале. На заседание
были приглашены свидетели, стороны защиты и обвинения допущены
не были - это было прерогативой ревтрибунала. Судьи при постановле¬
нии приговора акцентировали внимание на 4 отягчающих вину обстоя¬
тельствах. Во-первых, Левкович играл в азартные игры, которые нахо¬
дились под запретом, к тому же, «по целым ночам ежедневно и при
исполнении служебных обязанностей», что было расценено как безнрав¬
ственное поведение. Во-вторых, подсудимый ставил на кон казенные
деньги, что было квалифицировано как растрата. В-третьих, отсутствие
доказательств кражи казенных денег и показания свидетелей дали три¬
буналу достаточные основания утверждать об инсценировке Левкови¬
чем кражи с целью скрыть следы растраты. В-четвертых, отдельно было
отмечено отсутствие чистосердечного признания и раскаяния подсуди¬
мого. Несмотря на доводы следствия, Левкович не признал себя винов¬
ным ни в растрате, ни в симуляции кражи. В последнем слове он в свое
он просил его оправдать или приговорить к расстрелу. В свое оправда¬
ние Левкович отметил, что во время следствия он продолжал службу в
Туле, и ему там доверяли большие суммы денег, чем в Одоеве, не опа¬
саясь за их сохранность. Кроме того, по словам Левковича, «если бы я
был виноват в симуляции, и зная, что за это бывает расстрел, я бы
скрылся, знакомые предлагали уезжать».
В отношении Левковича имелись отягчающие обстоятельства - изо¬
бретательность в попытке скрыть факт преступления, симулировав кра¬
жу, непризнание вины, что давало основания для значительно более
строго наказания (не случайно Левкович упоминал о расстреле). Однако
приговор оказался достаточно мягким - ревтрибунал осудил Левковича
на 1 год принудительных работ в колонии с зачетом срока предваритель¬
ного заключения (полугода). Суд в качестве смягчающего обстоятельства
принял во внимание образцовое поведение Левковича в предваритель¬
ном заключении, позволившее сделать вывод о желании подсудимого
исправить свой проступок. На смягчение приговора повлияла, очевидно,
и не самая значительная сумма растраченных денег.

Приложения
195
Уголовное дело против Левковича дает возможность выявить неко¬
торые предпосылки растрат чиновниками казенных ценностей. На пре¬
ступление служащих нередко толкали материальные затруднения, вы¬
званные невысоким уровнем доходов. Так, Левкович в качестве
оправдания заявил, что получаемого жалования ему «хватало только на
прокормление и покупку изредка одежды». Однако трибунал не принял
эти слова к вниманию: в условиях Гражданской войны и продовольст¬
венного кризиса многим не приходилось думать о чем-то сверх прокорм¬
ления, а государственная служба давала пусть небольшой, но стабиль¬
ный заработок. К тому же казенные деньги чаще всего растрачивали не
на продукты или вещи, а на проведение досуга. Военное положения в
губернии и провинциальный статус тульских городов, не предостав¬
лявший большого выбора вариантов проведения досуга, приводили к
тому, что частью досуга становились запрещенные азартные игры.
В азарте игры было непросто отличать личные деньги от казенных.
Дело Евтихия Гневушева и его Первого сводного революционного
отряда (ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 2126)
В феврале 1919 г. Тульский губернский революционный трибунал слу¬
шал уголовное дело против Евтихия Гневушева по обвинению в долж¬
ностных преступлениях. Обстоятельства этого дела интересны тем, что
Гневушев, не являясь большевиком, обеспечил вооруженную поддерж¬
ку большевикам в двух городах центральной России - Калуге и Туле,
чем обеспечил установление в них Советской власти.
Евтихий Маркович Гневушев родился в 1887 (1888) г. в д. Косогор
Вятской губернии в крестьянской семье. По окончании начальной шко¬
лы и училища он получил профессию столяра. Во время Первой миро¬
вой войны служил на Балтийском флоте. После Февральской революции
Гневушев вошел в партию эсеров, был избран членом Гельсинфоргско-
го совета и Военно-морского революционного комитета. В канун Ок¬
тябрьской революции Гневушев прибыл в Тулу, где стал членом мест¬
ной Губернской комиссии партии левых эсеров.
27 октября 1917 г. в Туле был избран большевистский Военно¬
революционный комитет - фактически штаб по захвату власти в Туле.
22 ноября 1917 г. Гневушевым по его инициативе был организован от¬
ряд численностью до 300 чел. с целью подавления контрреволюционно¬
го мятежа в Калуге. По подавлении мятежа отряд был возвращен в Тулу
и остался в распоряжении ВРК, получив официальное наименование
196
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Первый сводный революционный отряд. Председатель ВРК и Тульского
Совета А.И. Кауль признавал, что отряд Гневушева долгое время был
единственным отрядом, имевшимся в распоряжении местной Советской
власти и на который она могла опираться. Именно с помощью этого от¬
ряда власть в Туле перешла в руки ВРК: в ночь на 8 декабря 1917 г.
бойцы из отряда Гневушева по приказу ВРК напали на типографию, где
печаталось воззвание Тульской городской Думы к населению с призы¬
вом не подчиняться большевистским органом власти, и арестовали весь
тираж. Отряд Гневушева остался в распоряжении Губкома РКП(б) и
ВРК и после V Тульского губернского съезда крестьянских депутатов
31 декабря 1917 г., закрепившего установление Советской власти в Туле.
Первоначально отряд Гневушева отличался высокой организацией.
Он состоял из 250-300 хорошо вооруженных и обученных матросов и
солдат, демобилизованных из царской армии, и небольшого количества
рабочих. Отряд размещался частично в служебных зданиях Курского
(ныне Московского) вокзала, а основной состав (около 200 чел.), раз¬
мещался в двухэтажном здании школы на улице Гоголевской. При от¬
ряде имелась артиллерийская батарея с четырьмя полевыми орудиями,
располагавшаяся в казармах на улице Миллионной (ныне Октябрьской).
Штаб отряда занимал три номера в бывшей гостинице на углу улиц Ки¬
евской (ныне пр-т Ленина) и Менделеевской.
Отряд нес патрульную службу по городу, занимался борьбой с ме¬
шочничеством на Курском вокзале. Однако в скором времени в круг
обязанностей отряда вошли не свойственные ему полномочия по борьбе
со спекуляцией. Эти полномочия открывали простор для злоупотребле¬
ний, поскольку бойцы отряда занялись конфискацией продуктов пита¬
ния и монополизированных предметов, а также изъятием ценных вещей
и денег. Дисциплина в отряде неуклонно падала, многие бойцы находи¬
лись в отлучке по несколько дней, появлялись в городе в пьяном виде.
Поползли небезосновательные слухи, что отряд Гневушева занимаются
мародерством. Ощущая себя единственной на тот момент вооруженной
силой в городе, Гневушев присвоил себе и другие функции, которые от¬
носятся к обязанностям суда или милиции. Так, дела о спекуляции Гне¬
вушев и его подчиненные не направляли к судебному рассмотрению, а
разрешали своей властью, «преследуя одну цель - найти деньги путем
наложения штрафов, обыска или вымогательства, под угрозами тюрьмы
и оружия».
Наблюдая процесс обособления Гневушева от Советской власти,
большевики сначала попытались сместить его мирным путем. К этому
Приложения	197
толкало и отсутствие до апреля 1918 г. в их распоряжении военной силы,
которую было бы возможно противопоставить отряду Гневушева.
В марте 1918 г. в отряд по распоряжению Губисполкома из Белева
был направлен 23-летний красноармеец Дмитрий Цуцков, назначенный
Гневушевым по прибытии командиром взвода. Цуцков изучил состоя¬
ние дел в отряде и доложил Гневушеву о низкой дисциплине среди бой¬
цов. Гневушев расценил такое заявление как клевету на его отряд и
приказал арестовать Цуцкова. Однако по настоянию бойцов (или по
требованию ГубЧК, которая, возможно, и инициировала внедрение
Цуцкова в отряд) последний был освобожден. Через некоторое время в
отряде состоялось собрание, на которое пригласили и Гневушева. Соб¬
рание потребовало от командира удалить из отряда «разложившиеся
элементы», однако Гневушев вновь отказался это сделать. Наконец, в
начале апреля 1918 г., во время командировки Гневушева в Москву по
инициативе Д. Цуцкова в отряде был избран Центральный комитет
(ЦК), в который Гневушева было решено не включать. (После провала
мятежа Цуцков был отозван из отряда, назначен командиром отряда при
ГубЧК и участвовал в вооруженной ликвидации отряда Гневушева).
Фактически это означало мятеж. Однако Гневушев, вернувшись в Тулу,
собрал верных себе бойцов. С оружием в руках они явились в штаб от¬
ряда и потребовали ключи от зала заседаний Комитета. В зале Гневушев
объявил о смещении всех избранных членов ЦК и замене их своими
людьми.
Когда попытки сместить Гневушева без применения силы провали¬
лись, часть оппозиционно настроенных бойцов написали письмо главе
Губисполкома Г.Н. Каминскому, в котором сообщили о беспорядках в
отряде. Это послание стало официальным поводом к насильственной
ликвидации отряда и аресту Гневушева. Вскоре у властей появилась не¬
обходимая военная сила для этого. В апреле 1918 г. с указания Предсе¬
дателя ВЦИК Я.М. Свердлова в Тулу прибыли соединенные социали¬
стические отряды особого назначения (ССООН) при ВЦИК под общим
руководством В.Л. Панюшкина с задачей обеспечить в губернии рево¬
люционный порядок. Переброска ССООН в Тулу была вызвана напря¬
женным положением в регионе: в губернии участились случаи кресть¬
янских восстаний, усилилась эсеровская и меньшевистская агитация в
среде тульских рабочих. Кроме того, в марте-апреле 1918 г. Губкомом
были организованы отряды М. Сундукова (250 бойцов) и Д. Цуцкова
при ГубЧК (200 бойцов), отряд С. Струкова из рабочих оружейного за¬
вода (150 бойцов). Теперь эти отряды, а не отряд Гневушева, несли ох¬
198	«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
рану наиболее важных объектов в городе и выполняли боевые задания
Губкома.
В конце апреля 1918 г. Тульский Губком РКП(б) и ГубЧК дали ука¬
зание об аресте Гневушева и роспуске его отряда. Провести эту опера¬
цию планировалось силами ССООН. Руководство ликвидацией отряда
Гневушева было возложено на члена коллегии ГубЧК К.В. Свата, ко¬
мандира ССООН К. Аргира и начальника штаба ССООН А.В. Панова.
По воспоминаниям А.В. Панова, «ранним апрельским утром двух¬
этажное здание школы, где размещался отряд, было окружено красно¬
гвардейцами. Сопротивления не последовало. Разоруженных команди¬
ров и бойцов выстроили в широком коридоре школы, и тов. Сват
объявил решение о ликвидации отряда, роспуске личного состава по
домам». Одновременно в штабе на углу улиц Киевской и Менделеев¬
ской был арестован и отправлен в тюрьму Гневушев. Личный состав
штаба, давший подписку о лояльности по отношению к Советской вла¬
сти, был распущен.
В мае 1918 г. левые эсеры, входившие в Президиум губисполкома,
заявили протест по поводу ареста Гневушева. Однако Президиум рас¬
смотрел этот вопрос на заседании и отклонил заявление эсеров как не¬
обоснованное.
Следствие по делу Гневушева и его отряда было поручено заведую¬
щей отделом юстиции Тулы А.Б. Розен и А.В. Панову как представите¬
лю ГубЧК. Для проведения следствия понадобилось более полугода.
В феврале 1919 г. оно было официально завершено, и все материалы по
делу Гневушева были переданы в Тульский губернский революционный
трибунал. Подсудность дела именно ему была обусловлена тем, что
Гневушев официально занимал в своем отряде должность начальника
штаба, и его злоупотребления рассматривались как должностные пре¬
ступления.
Материалы уголовного дела уличали Гневушева в растрате, разбое,
вымогательстве и превышении власти. Факт растраты был установлен
экспертизой Учетно-контрольной коллегии, показавшей, что Гневушев
получил казенные деньги в сумме 218067 руб. и 3 коп., а отчитался в
израсходовании только 115177 руб. и 16 коп. Таким образом, растрата
выражалась в сумме 102289 руб. и 87 коп. Характерно, что бухгалтер
Стрельников В.Ф., проведший собственную экспертизу по инициативе
Губкома, установил растрату только 53242 руб. и 45 коп., но к его мне¬
нию было решено не прислушиваться. Кроме того, были выявлены
серьезные недостатки в ведении финансовой отчетности отряда. В тре¬
Приложения
199
бовательных ведомостях на выплату жалования бойцам отсутствовали
росписи в получении денег каждым лицом и подпись лица, произво¬
дившего уплату.
Обвинения в разбое были подкреплены следующими данными. 12
апреля 1918 г. в квартире гр. Князева по Воздвиженской улице собра¬
лись 9 его сослуживцев для игры в карты. Около полуночи в помещение
ворвались трое вооруженных лиц и, скомандовав «руки вверх!», при¬
ступили к обыску карманов. По данным потерпевших, у них было ото¬
брано в сумме 12337 руб. Мандата на обыск предъявлено не было, что и
стало основанием считать подобные действия разбоем. Кроме того, од¬
ним из ворвавшихся в квартиру лиц был сам Гневушев, который, по по¬
казаниям свидетелей, был в маске - ее он снял только по завершении
обыска.
Гневушев признал изъятие только 5800 руб. и оправдывал себя тем,
что все потерпевшие сами были преступниками, поскольку азартные
игры были запрещены. Ввиду этого формально Гневушев действовал по
принципам ГубЧК и боролся с преступностью. Поэтому обвинение в
сущности сводилось не столько к разбою, сколько к тому, что Гневушев
действовал без указания советских органов и не передал им изъятые
деньги.
Многочисленность случаев вымогательства Гневушевым денег ком¬
пенсировалась отсутствием объективных, т. е. не исходящих исключи¬
тельно от потерпевших, данных о его действиях. Если верить потер¬
певшим, Гневушев, уверенный в своей безнаказанности, не раз вымогал
деньги у задержанных лиц в обмен на освобождение их из-под стражи.
Так, Степан Гордеев, содержавший кофейное заведение и два трактира
и имевший 130 служащих, рассказывал, что к нему явились двое бойцов
из отряда Гневушева и приказали погрузить на извозчика 3 пуда муки и
уплатить за провоз извозчику 10 руб. На другой день на допросе Гне¬
вушев запер Гордеева в комнате, сказав, что он арестован, и предложил
уплатить 300 руб. за освобождение. Когда Гордеев сказал, что денег у
него нет, Гневушев якобы достал револьвер и, направив на него, сказал:
«если нет, то получишь вот это». Гордеев уплатил 300 руб., после чего
Гневушев отправил его в Мещанскую управу, где неизвестный человек
взял с него еще 300 руб. Подобным образом, по показаниям потерпев¬
ших, Гневушев обошелся с Ш. Васиным и И. Мисуловичем, задержан¬
ными в апреле 1918 г. за драку в буфете Нового театра (ныне - Кон¬
цертный зал областной филармонии). С Васина Гневушев требовал
2 000 руб., однако у него нашлось только 500 руб., с Мисуловича
взял 2000 руб. при первоначальном требовании в 15000 руб.

200
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.,,»
Наконец, самое серьезное злоупотребление - превышение власти -
по мнению следствия, выражалось в неоднократных самовольных дей¬
ствиях Гневушева - обысках, реквизициях, - не согласованных с совет¬
скими органами. Секретарь Гневушева К.И. Марухин рассказал следст¬
вию о нескольких таких случаях. Так, 13 марта 1918 г. по выданному
Гневушевым ордеру у К.И. Белоусова изъяли пролетку со сбруей. 5 ап¬
реля 1918 г. Гневушев и трое бойцов явились для обыска к квартиранту
гр. Тихоновой Салищеву и попутно обыскали личные вещи хозяйки,
вскрыв два сундука и изъяв продукты.
Помимо его собственных злоупотреблений, в вину Гневушеву был
поставлен ненадлежащий контроль над своими подчиненными. Мате¬
риалы следствия изобилуют фактами незаконных действий бойцов от¬
ряда Гневушева, которые им самим Гневушевым, вероятно, не иниции¬
ровались, но не знать о них он не мог. Так, 22 февраля 1918 г. в час ночи
в квартире милиционера В.С. Байбака подчиненными Гневушева без
ордера был произведен обыск и изъято 4 четверти керосина. 12 апреля
1918 г. бойцы из отряда Гневушева провели несанкционированный
обыск в трактире Василия Соловьева по Суворовской улице. Было ото¬
брано и отправлено в штаб отряда 4 пуда сахара и 4 пуда колбасы. Матрос,
проводивший обыск, также наложил на Соловьева штраф в 3 000 руб.
17 апреля 1918 г. на станции Горбачево по подозрению в игре в карты с
П.Г. Андреева и двух его товарищей были взысканы в виде штрафа
3 500 руб., а также отняты часы, костюмы и кольца. У квартире В.Н. Бе¬
лова в его отсутствие был произведен обыск и изъяты 900 руб. и ценные
вещи. По данным свидетелей, отобранные у Белова часы и перстень ви¬
дели у красногвардейца Антона Михайлова, которому их вручил лично
Гневушев. Все эти случаи демонстрируют, как с молчаливого согласия
командира отряд Гневушева превращался в банду.
В дополнение ко всем обвинениям, бывший боец отряда Д.С. Цуцков
показал, что Гневушев якобы присваивал казенные продукты и спирт,
пьянствовал и играл в карты. Сам Гневушев отрицал эти обвинения и
утверждал, что все отобранные деньги и продукты расходовались на от¬
ряд. Действительно, при проведении обыска на дому и в кабинете Гне¬
вушева продуктов, денег или ценных вещей обнаружено не было.
Очевидно, что мотивы уголовного преследования Гневушева не ис¬
черпывались стремлением наказать его за злоупотребления как обычное
должностное лицо. Гневушев был левым эсером, и даже после событий
июля 1918 г. в Москве и последовавшего за этим преследования левых
эсеров в Туле, он не вышел из партии, а вместе с однопартийцами всту¬
Приложения
201
пил в организацию эсеров-максималистов. В связи с этим уголовное
преследование Гневушева могло носить политический характер: он об¬
ладал серьезным весом в местной левоэсеровской ячейке и в этой пар¬
тии в целом, что подчеркивает тот факт, что в 1919 г. после отправки в
Москву Гневушев был старостой заключённых в Бутырскую тюрьму
левых эсеров.
Кроме того, с весны 1918 г. отряд Гневушева уже не был единствен¬
ной вооруженной опорой большевиков в Туле, и в нем уже не было ост¬
рой нужды. Более того, Гневушев был опасен для Советской власти: в
случае возможного левоэсеровского выступления в Туле его отряд мог
быть повернут против большевиков.
Наконец, главной причиной опалы Гневушева представляется утрата
со стороны Советской власти контроля над ним. В конце 1917 г. он и
его отряд были нужны большевикам для наведения революционного
порядка в Туле. Однако затем Гневушев все больше обособлялся, не
считаясь с распоряжениями советских органов. По сути Гневушев по¬
пытался построить в Туле «параллельную» власть, игнорируя советские
органы, и чрезмерно усилился, с чем большевики мириться не могли.
Поэтому в основу обвинений против Гневушева легли не столько его
должностные преступления, сколько его отказ подчиняться Советской
власти.
После рассмотрения материалов следствия Коллегия обвинителей при
ТГРТ в составе председателя Дьяконова А.В. и членов Готлиба М.А. и
Пименова Д.Е. определила их достаточность и обоснованность и назна¬
чила дело Гневушева к слушанию. Однако в апреле 1919 г. Гневушев
как левый эсер был под конвоем отправлен в Москву, в Бутырскую
тюрьму, а в июле-августе 1919 г. находился в Лефортовской тюрьме
вместе с рядом однопартийцев.
По данным Центра «Мемориал», в 1921 г. Гневушев был выпущен на
свободу и вернулся в родную деревню Косогор в Вятской губернии, где
стал членом школьного совета. Местными чекистами характеризовался
как «организатор» и «активный партийный работник». Несмотря на это,
в 1933 г. Гневушев был арестован по обвинению в антисоветской агита¬
ции (ст. 58 УК СССР). Однако приговор оказался достаточно мягким -
3 года ссылки на Урал. Наказание Гневушев отбыл полностью. Пережил
массовые репрессии, в июне 1965 г. был реабилитирован Курганским
областным судом. Дальнейшая судьба и дата смерти Евтихия Гневуше¬
ва неизвестны.

202
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит,..»
Дело против председателя ГубЧК Александра Кауля
(ГАУТО, Ф. 1963. Оп.1. Д. 1469)
Самым громким делом о должностных злоупотреблениях в среде совет¬
ских служащих Тульской губернии было дело № 1220, рассмотренное
ТГРТ в 1920-1921 гг. Широкий резонанс оно получило не из-за большо¬
го размера ущерба или многочисленности членов преступной группы, а
ввиду громкости имени главного подозреваемого - председателя Туль¬
ского отделения ВЧК (ГубЧК) Александра Кауля. Его обвиняли в не¬
правомерных действиях по службе: взяточничестве, покрывательстве
спекулянтов и незаконном освобождении преступников от ответствен¬
ности.
Дело Кауля состояло из трех крупных эпизодов и нескольких менее
значительных. Каждый из них вполне можно было бы считать само¬
стоятельным т независимым, если бы не присутствие в каждом из них в
том или ином качестве фигуры председателя ГубЧК. Между тем об¬
стоятельства этого запутанного дела дают ценную информацию не
только о личностных качествах самого Кауля, но и масштабах злоупот¬
реблений в советских учреждениях первых лет советской власти.
Официальные биографии А.И. Кауля традиционно не упоминают ни
об указанном деле, ни о других порочащих его фактах. Александр Ио¬
сифович Кауль (1887-1958) родился в с. Панинское Николаевского уез¬
да Самарской губернии в семье крестьянина, обрусевшего немца, рабо¬
тавшего волостным писарем. В мае 1909 г. Кауль окончил с золотой
медалью Саратовскую гимназию, в 1913 г. - историко-филологический
факультет Московского университета. В том же году он приехал в Тулу
преподавать историю в частных гимназиях. В 1917 г. Кауль вступил в
РСДРП, а 3 марта 1917 г. был избран членом Тульского Совета рабочих
депутатов. В конце октября 1917 г. А.И. Кауль стал председателем
Тульского Совета рабочих и солдатских депутатов, а в ноябре 1917 г. -
депутатом Учредительного собрания по большевистскому списку. На
момент начала разбирательства уголовного дела против него Кауль фак¬
тически являлся главным чиновником губернии, совмещая должности
председателя Тульского Совета и председателя ГубЧК.
Первоначальным поводом для возбуждения уголовного дела в отно¬
шении Кауля стали подозрения чекистов ст. Узловой в его участии в
подделке документов. В конце мая 1920 г. на ст. Узловая Сызранско-Вя¬
земской железной дороги при посадке в вагоны агентами местного От¬
деления районной транспортной чрезвычайной комиссии (ОРТЧК) были
Приложения
203
задержаны 7 человек с поддельными проездными удостоверениями в
Сибирь. Задержанные (братья Иван и Александр Салиховы, Илья Кобя¬
ков, Дмитрий Добрынин, а также некие Мусатов, Шишиморова и Рыж¬
кова) на допросах рассказали, что в получении поддельных документов
им помогли жители Узловой Иван и Яков Бороздины, Михаил Лакоз-
Писаревич, гр. Рылин, Евдокия и Матрена Горбуновы. Последние брали
у задержанных деньги (по 200 тыс. руб. за одно удостоверение), а ос¬
тальную работу проделывал туляк Егор Горбунов. Он путем взяток по¬
лучал разрешения на оформления проездных удостоверений в советских
учреждениях Тулы и оформлял их в Тульской ж/д кассе. Так, для гр.
Мусатова и Шишиморовой удостоверения были оформлены в Тульском
комендантском управлении, для Кобякова и Добрынина - в Губвоенко-
мате, для Салиховых - в Отделе Управления Тульского губисполкома.
Все обстоятельства преступления были доложены председателю
ОРТЧК ст. Узловая Тихонову и его заместителю Разинскому. По ини¬
циативе Разинского были выписаны ордера на обыски и аресты в отно¬
шении крупных военных чиновников Тулы - Губвоенрука К.Я. Шемя¬
кина и коменданта Тулы Злобина. В ночь с 23 на 24 июля 1920 г. в
губернский центр прибыл представитель ОРТЧК ст. Узловой т. Гейде.
Утром он явился к председателю ГубЧК Каулю с подписанными орде¬
рами на производство обысков и арестов в отношении указанных чи¬
новников, а также Егора Горбунова. Впоследствии глава Узловской ЧК
Тихонов, со слов Гейде, докладывал в ВЧК, что «Кауль наотрез отказал¬
ся утвердить ордера и заявил, что не позволит нам ничего делать в Туле,
а его заместитель даже советовал ему агентов ОРТЧК попросту выгнать
или убрать».
Дадим слово ответчику. 24 августа 1920 г. в ВЧК поступило офици¬
альное объяснение сложившейся ситуации от А.И. Кауля. Глава ГубЧК,
объясняя свой отказ, указывал на процессуальные просчеты узловских
чекистов. Так, в ордерах на обыски и аресты в большинстве своем не
указывались даже фамилии подозреваемых, «ордера были написаны по
подозрению и усмотрению т. Гейде, при этом Гейде предлагал оказы¬
вать ему содействие при производстве обысков и задержания». Кауль
писал: «Несмотря на мое указание, что в первую очередь следовало ос¬
мотреть делопроизводство соответствующих учреждений и что для то¬
го, чтобы взять на себя ответственность за обыски и задержания, необ¬
ходимо получить соответствующие основания. На мое предложение
представить мне их Гейде согласился на то, что таковых с ним нет, но
что они должны быть в Узловой в ОРТЧК». Тогда Кауль по прямому
204
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.,.»
проводу с тем же самым требованием обратился к Разинскому. Зам. гла¬
вы ОРТЧК Узловой заявил, что он лично берет на себя всю ответствен¬
ность за результаты операции и что докажет необходимость обысков
потом, после их проведения. После этого Кауль дал согласие на обыски,
но только при условии, что совместно с Гейде операциями у Шемякина
и Злобина будет руководить помощник заведующего секретным отде¬
лом ТулгубЧК. Однако Гейде демонстративно отверг это предложение,
пожелав проводить обыски лично, без контроля со стороны ГубЧК. По¬
сле этого представитель ОРТЧК покинул Тулу и вернулся в Узловую ни
с чем.
Отказ Кауля подписать ордера на обыски породил у начальства Уз-
ловской ЧК подозрения в отношении него, что дало еще больший ход
всему делу. С этого момента главной «мишенью» для Разинского и Гей¬
де стал председатель ГубЧК. Что дало толчок дальнейшим следствен¬
ным действиям - личные амбиции и задетое самолюбие или достаточ¬
ные и весомые аргументы против Кауля, - сказать достоверно нельзя.
Возможно, дело получило ход ввиду карьеристских устремлений ука¬
занных служащих ЧК, пытавшихся заявить о себе путем выдвижения
обвинений против высокопоставленного чиновника. Однако вне зави¬
симости от подлинных мотивов расследования история с поддельными
удостоверениями стала только прологом всего уголовного дела против
Кауля, скомпрометировавшего не только на главу ГубЧК, но и многие
советские учреждения Тулы.
Через два дня после приезда Гейде из Тулы материалы по делу
о подложных удостоверениях были переданы на рассмотрение замести¬
теля начальник следственно-оперативной части ОРТЧК А. Межекова,
который активно занялся изучением всех его обстоятельств. В августе
1920 г. Межеков в докладной председателю ОРТЧК ст. Узловая указал
на то, что в 1920 г. в производстве ГубЧК и ТГРТ находилось еще не¬
сколько дел, к которым мог быть причастен Кауль. Он, в частности,
упоминал дела неких Рылеева, Герасимовой, Твердохлебова и Радзевича
и других о крупной спекуляции хлебом, «бросающие довольно густую
тень на явно противозаконные действия нескольких лиц, стоящих во
главе власти, а именно Кауля, Гриневича, Маркова». По информации
Межекова, упомянутые дела были переданы из ТГРТ в ГубЧК, которая
приговорила спекулянтов к расстрелу, «Кауль же как глава ГубЧК и его
компаньоны остались в стороне под охраной закона, который попирали
самым наглым образом».

Приложения
205
В сентябре 1920 г. зам. начальника ОРТЧК Разинский отправил весь
собранный следственный материал в транспортный отдел ВЧК с прось¬
бой «препроводить в Тулу опытного и надежного товарища для разби¬
рательства». Вместе с фактическими данными в центр было отправлено
весьма эмоциональное заключение Межекова об обстоятельствах дела.
В этом документе был сделан вывод, что «в Туле существует какая-то
организация кумовства из местных властей, которая преследует цель
наживы, устройства своей жизни, шкурные интересы и веселое время¬
провождение, своими преступными делами дискредитирует власть... и
во главе этой компании кто же? Тот, кто как раз и должен следить за
недопущением подобных явлений, - ПредгубЧК тов. Кауль». Межеков
утверждал, что в Узловской ЧК «имеется материал, что Кауль пьянству¬
ет и вообще весьма дружит с местными спекулянтами, освобождает их
из-под ареста и т. д., одним словом, в Туле идет какая-то вакханалия
преступлений советских властей. Между всеми этими материалами, ко¬
торые сами по себе самостоятельны, имеется какая-то неуловимая связь,
нити коей сходятся в одном месте - кабинете ПредгубЧК Кауля».
Межеков несколько преувеличил серьезность имевшихся у него ар¬
гументов. У ОРТЧК Узловой имелись лишь основания для подозрений в
адрес Кауля, дискредитировавшие данные о его личности и службе, но
не подтвержденные факты и улики. Тем не менее, эти факты были весь¬
ма показательны. Межеков в своем заключении по делу упомянул два
эпизода, связанных с именем Кауля. Первый из них - уже рассмотрен¬
ное дело о подложных удостоверениях и отказе председателя ГубЧК
выдать ордера на арест подозреваемых. Вторым эпизодом, дискредити¬
ровавшим Кауля, по мнению следователя Межекова, было дело о вагоне
гвоздей для Богородицкого уездного отдела образования.
В августе 1920 г. в ОРТЧК ст. Узловая обратился председатель Уз-
ловского райкома РКП(б) Михаил Григорьевич Башкиров. Неизвестно,
что подвигло его рассказать председателю ОРТЧК Тихонову о событиях
трехмесячной давности, когда к нему как давнему приятелю обратился
Ярослав Тараканов, заведующий Богородицким уездным отделом на¬
родного образования (БУОНО). Тараканов собирался купить в Туле
«мануфактуру» для нужд отдела к 1 мая 1920 г. и просил Башкирова ус¬
корить отправку груза по железной дороге через ст. Узловая, чтобы ус¬
петь к сроку. Башкиров оперативно решил этот вопрос, и купленный
Таракановым в Туле вагон гвоздей благополучно прибыл в Богородицк
к Первомаю.

206
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
17 мая 1920 г. Башкиров, направляясь в составе делегации партра¬
ботников Узловой на губернскую партийную конференцию в Тулу,
встретил в поезде Тараканова. Приятели остались одни в купе, и за вы¬
пивкой между ними состоялся «продолжительный разговор о том ваго¬
не мануфактуры и о том, с какими эта покупка была сопряжена трудно¬
стями». Все подробности беседы Башкиров позднее припоминал на
допросе, часто делая оговорки - «насколько помню». Тараканов рассказал
Башкирову, вагон гвоздей был приобретен по большей цене, чем перво¬
начально планировалось.
Тараканов рассказал Башкирову, с чем ему пришлось столкнуться
в Губпродкоме, куда он прибыл для закупки мануфактуры. «Нам, - го¬
ворил он - для нужд отдела необходимы гвозди, я вот поспрашивал в
Губпродкоме, нельзя ли получить <их> как-нибудь... и напал на таких
людей, - не знаю их ни профессии, ни фамилии, - но предлагавших дос¬
тавить вагон гвоздей в Богородицк». Предложенная неизвестными схе¬
ма была проста: Тараканов должен был заплатить определенную часть
стоимости груза, «и они все сделают - выхлопочут все необходимые
документы, доставят их на вокзал, и отправят вагон». Налицо была схе¬
ма крупной спекуляции: аферисты связывались с клиентом (в данном
случае Таракановым), тот платил им сумму, выше реальной стоимости
товара, и в расходной смете указывал именно эту стоимость. Разница
между реальной стоимостью и уплаченной клиентом доставалась аген¬
там и тем чиновникам Губпродкома, которые в учетную книгу вносили
реальную стоимость, в виде взятки. Тараканов отметил, что, насколько
он слышал в Губпродкоме, этим махинациям помогает некий секретарь
Губпродкома (фамилии он не вспомнил) и член его правления Гавриил
Ермаков.
Чтобы не быть голословными, аферисты заявили Тараканову: «если
вы не верите, то мы посадим к вам в квартиру своего человека, в залог,
который и будет сидеть у вас до тех пор, пока гвозди не будут в Богоро-
дицке». Этому человеку Тараканов должен был отдать оставшуюся
часть денег после того, как гвозди будут доставлены.
В заключение разговора Башкиров поинтересовался у Тараканова,
почему тот «упустил случай поймать спекулянтов: можно было бы
сторговаться, заплатить деньги, пригласить кого-нибудь из ЧК и пой¬
мать их». Тараканов в свое оправдание заявил, что у него мелькнула эта
мысль, но он «побоялся пускать в это дело казенные деньги и рисковать
ими, но когда-нибудь он даст этот материал чекистам». Скорее всего,
Тараканов опасался попасть в случае разбирательства этого происшест¬
Приложения
207
вия в категорию сообщников аферистов, ведь свою часть сделки с ними
он выполнил - внес в расходную смету завышенную сумму. Так или
иначе, лично Тараканов так и не заявил в ЧК обо всех обстоятельствах
этого дела.
Лишь 19 марта 1921 г. Ярослав Семенович Тараканов был допрошен
в Тульском губернском революционном трибунале. К тому времени он
уже не заведовал Богородицким уездным отделом народного образова¬
ния, а занимал должность заведующего Агитационным отделом Губко-
ма РКП(б) в Туле. Тараканову было 29 лет, он был не женат и жил в
служебной квартире на улице Тургеневской, дом 41. На допросе выяс¬
нилось, что все рассказанное им в поезде Башкирову Тараканов лично
не наблюдал и знал со слов «агента по специальным поручениям»
БУОНО Павла Селиверстова. Именно Селиверстов по просьбе Тарака¬
нова хлопотал в Губпродкоме о покупке вагона гвоздей, он же и расска¬
зал ему о неизвестных агентах, предлагавших за взятку «купить все, что
угодно».
20-летний Павел Николаевич Селиверстов к тому времени более по¬
лутора лет работал на разных должностях в БУОНО и неофициально
использовался в качестве агента для разнообразных поручений. Он часто
помогал в получении тех или иных товаров из Губернского отдела на¬
родного образования (ГОНО) - «подталкивал» (ускорял) поставки через
свои личные связи, а также урегулировал споры БУОНО с другими уч¬
реждениями. Так, Тараканов рассказал, что в январе 1920 г. он коман¬
дировал Селиверстова в Тулу, в Губвоенкомат, для решения возникших
разногласий с Богородицким уездным военным комиссариатом. Богоро¬
дицкий увоенком, основываясь на неясной телеграмме из центра, соби¬
рался отобрать у БУОНО его склад мануфактуры. Селиверстов склад
отстоял и, вернувшись, рассказывал Тараканову, что для улаживания
этого дела ему пришлось дать взятку Губвоенкому в размере бутылки
коньяка, стоившей 70 тыс. руб.
Тараканов охарактеризовал Селиверстова как «человека коммерче¬
ской складки». Однако Павел Селиверстов на допросе в ТГРТ в феврале
1921 г. все сказанное Таракановым опроверг. По его словам, агентом
БУОНО по каким-либо закупкам он никогда не состоял, никакими ком¬
мерческими делами не занимался, Селиверстов признал только то, что
иногда занимался «подталкиванием» получения товаров из ГОНО, од¬
нако данные о том, что кому-либо давал взятки, отверг.
Имя Кауля в показаниях Башкирова, Тараканова и Селиверстова не
упоминалось. Почему же материалы о взяточничестве в Губпродкоме
208
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
и Губвоенкомате были приобщены к делу против Кауля? Основания
следователю Межекову указать на Кауля как на возможного покрывате-
ля спекуляции и взяточничества в Губпродкоме дал следующий факт:
тем секретарем Губпродкома, что помогал спекуляции и чью фамилию
не смог вспомнить Тараканов, был 35-летний Владимир Иванович Руб¬
цов - близкий друг и сосед Александра Кауля. Они были знакомы по
общей в прошлом педагогической деятельности. Селиверстов якобы
рассказал Тараканову, вернувшись из Тулы с вагоном гвоздей, что Ка¬
уль «часто, почти каждый день, бывал у Рубцова и что они часто пьян¬
ствовали вместе». Кроме того, вскоре стало известно, Павел Селивер¬
стов и его брат были родственниками Рубцова и тоже хорошо знакомы с
Каулем. Но это обнаружилось только в августе 1920 г., в ходе рассмот¬
рения третьего эпизода «Дела Кауля».
В конце июня 1920 г. двое мужчин в нетрезвом виде приехали на из¬
возчике к цирку и, не отпустив извозчика, стали брать билеты в цирк.
У кассы они были задержаны чекистами для выяснения личности и от¬
правлены в ГубЧК на этом же извозчике. Пьяными оказались некие Па¬
вел Воробейчик и Михаил Салищев. В ГубЧК они пробыли всего пару
часов и были отпущены по личному указанию Кауля. Эта информация
сразу же стала известна узловским чекистам и была приобщена к делу
против Кауля. Что подозрительного нашли чекисты в этом эпизоде? Де¬
ло в том, что Павел Селиверстов, агент БУОНО, давший взятку в Губ¬
продкоме, и Павел Воробейчик, отпущенный по указанию Кауля из-под
стражи, - одно и то же лицо. 21-летний Павел Николаевич Селиверстов-
Воробейчик к тому времени занимал должность начальника сельскохо¬
зяйственного отделения Богородицкого упродкома, был женат и в свои
приезды в Тулу проживал в Советской гостинице № 1 по ул. Коммуна¬
ров (бывшая гостиница Чайкина, ныне на углу ул. Каминского и про¬
спекта Ленина). Второй задержанный, 33-летний Михаил Салищев, за¬
нимал должность заведующего Отделом имуществ при Губпродкоме.
В секретной докладной записке начальнику ОРТЧК Тихонову в ав¬
густе 1920 г. агент Иван Зубов сообщал: приехав в ЧК, Павел Воробей¬
чик дал поручение извозчику съездить на квартиру к его брату Борису и
привести его документы. (Дом Бориса Воробейчика располагался на ул.
Жуковского д. 21, напротив дома Александра Кауля.) По данным Зубо¬
ва, когда извозчик приехал в дом Воробейчика, то застал там председа¬
теля ГубЧК Кауля, выпивавшего с Борисом Воробейчиком. Якобы за
выпивкой Кауль узнал, что задержали Павла, с этим же извозчиком по¬
ехал в ЧК и освободил Павла Воробейчика из-под ареста. После этого

Приложения
209
Кауль якобы поехал на квартиру к своему другу и зятю Воробейчика
Владимиру Рубцову (Рубцов был женат на сестре Бориса Воробейчика),
где распили еще 2 бутылки, купленные Павлом по 20 тыс. руб. за бу¬
тылку. (Источник появления этих данных у агента Зубова неизвестен)
На допросе в ревтрибунале в январе 1921 г. Павел Селиверстов-
Воробейчик иначе изложил всю ситуацию. В двадцатых числах июня
1920 г. он окончил Богородицкое сельскохозяйственное училище и, ку¬
пив по этому поводу на базаре в Богородицке бутылку самогона, прие¬
хал в Тулу. С вокзала он направился в квартиру своего 31-летнего брата
Бориса. Пробыв у брата до 8 часов вечера, Павел Селиверстов-Воро¬
бейчик отправился в цирк, захватив с собой привезенный самогон. По
дороге в цирк он встретил своего товарища Михаила Алексеевича Са¬
лищева, и они направились на квартиру Салищева, где распили самогон,
а затем, уже вдвоем, на извозчике поехали в цирк. Когда они стали
брать билеты, агент ЧК, заметив «несколько странный костюм» Сели¬
верстова (матроска, поверх нее короткое английское пальто и кепка),
подошел и попросил предъявить документы. Документов при Селивер¬
стове и Салищеве не оказалось, тогда чекист обратил внимание на запах
самогона от обоих, арестовал их и отправил на извозчике в ЧК. К тому
же, из кармана у Селиверстова торчал револьвер. Приехав в ГубЧК, Се¬
ливерстов отправил извозчика предупредить о своем аресте брата Бори¬
са, после чего 22-летний следователь ГубЧК Сергей Петрович Смирнов
отправил обоих задержанных в арестантскую. Вскоре Борис Селивер¬
стов-Воробейчик и Рубцов явились в ЧК и привезли документы Павла -
личную карточку, удостоверение личности и удостоверение на право
ношения револьвера. Далее, по показаниям Рубцова, Борис Воробейчик,
опасаясь, что его брат в арестантском помещении заразится тифом, стал
просить дежурного следователя отпустить задержанных. Следователь
Смирнов отказался выпустить арестованных, сказав, что они должны
просидеть до следующего утра. Тот же ответ дал просителям и член
президиума ГубЧК С. Каптельцев. Тогда Борис Селиверстов-Воробей¬
чик и Рубцов направились домой к председателю ЧК Каулю, который
только что вернулся из Москвы. На просьбу Бориса выпустить Павла
Селиверстова со ссылкой на болезнь матери, по версии Рубцова, и с
указанием на то, что тот выпил только по случаю окончания им учили¬
ща, Кауль сделал распоряжение выпустить задержанных, о чем написал
записку. Спустя некоторое время Борис Селиверстов и Рубцов привезли
записку от Кауля об освобождении арестованных.

210
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Содержание этой записки очень важно, поскольку оно может прояс¬
нить, чем именно сам Кауль мотивировал освобождение Селиверстова и
Салищева из-под ареста. Однако предлог, под которым они официально
были выпущены, остался тайной, поскольку никто из обвиняемых и
свидетелей не смог вспомнить содержание записки Кауля. Более того,
следователь Смирнов утверждал, что записку не читал, а получал ее уже
не он, а сменивший его на дежурстве следователь Емельянов. Однако
19-летний дежурный следователь Алексей Григорьевич Емельянов уве¬
рял на допросе в ревтрибунале, что летом 1920 г. он ни разу не дежурил
при оперативной части ГубЧК, и никаких записок вообще не принимал
и не читал.
Факт совместной выпивки с Каулем все фигуранты этого дела кате¬
горически отрицали. Павел Селиверстов утверждал, что после освобож¬
дения отправился на квартиру брата и сейчас же лег спать, причем Кау¬
ля в квартире не было. Рубцов заявлял, что его отношения с Каулем
были не столь близкими, как считалось, и что Кауль заходил к нему
лишь изредка, по-соседски. Борис Селиверстов также говорил, что с
Каулем вообще никогда не выпивал, а Рубцов совсем не пьет. Между
тем на фактах совместной выпивки и периодического пребывания Кауля
в квартире Бориса Селиверстова строился важный аспект обвинения
против Кауля, уличающий того в разгульном образе жизни и дискреди¬
тации власти. Ввиду этого важнейшими для следствия должны были
стать показания того безымянного извозчика, который якобы видел
Кауля в квартире Селиверстова. Без фиксации его показаний один из
главных тезисов обвинения превращался в банальные сплетни. Однако
извозчик допрошен не был. Почему? Неизвестно. Высокая значимость
показаний этого свидетеля должна была быть очевидной для следовате¬
лей, однако нигде в дальнейших материалах следствия он более не упо¬
минался. Скорее всего, агент Зубов приписал извозчику данные, полу¬
ченные из какого-то другого источника, или же показания извозчика
были выдуманы самим Зубовым. (На это косвенно указывает не постав¬
ленный в материалах под сомнение факт отсутствия Кауля в Туле в день
задержания Селиверстова и Салищева - он вернулся из Москвы лишь
к вечеру)
Само по себе освобождение двух пьяных из-под ареста без должных
оснований (даже факт возможного совместного времяпрепровождения с
ними) не представлялось столь серьезными обвинениями, чтобы навре¬
дить Каулю. Для привлечения его к ответственности узловским чеки¬
стам требовалось доказать, что Павел Селиверстов был нечист на руку
Приложения
211
и был освобожден из-под стражи не как простой обыватель или даже
друг Кауля, а как опасный преступник или, возможно, подельник пред¬
седателя ГубЧК. В этом узловским чекистам мог помочь появившийся в
августе 1920 г. новый фигурант дела против Кауля - некий Николай
Гаврилович Тереховский, он же Каптельцев. Неизвестный информатор
весной 1920 г. сообщил Ивану Зубову, что этот человек, 22-летний де¬
лопроизводитель Оружейно-технических курсов при Губвоенкомате,
являлся близким другом братьев Воробейчиков и Рубцова.
Привлекла внимание чекистов история с теткой Тереховского,
51-летней Варварой Дмитриевной Ананской. Накануне Пасхи 1920 г.
она была арестована за спекуляцию продуктовыми карточками вместе с
27-летней Софьей Гавриловной Каптельцевой, сестрой Тереховского.
Обе работали в Губпродкоме и, пользуясь своими связями, получали на
свое имя продовольственные карточки, после чего их продавали с выго¬
дой. Ананская получила 6 мес. лишения свободы, Каптельцева - 8 мес.
Сестра Тереховского отбыла весь срок наказания, а тетка провела в
тюрьме только 2,5 мес. и была освобождена 19 мая 1920 г. Согласно
данным агента Ивана Зубова, Тереховский не раз бывал в гостях у Бо¬
риса Воробейчика-Селиверстова и однажды застал у него дома Кауля.
Тереховский якобы стал просить Кауля освободить тетку, что тот и
обещал сделать. После этого Кауль, Тереховский и Борис Воробейчик
«распили 2 бутылки самогона, которые Тереховский берег к Пасхе».
В скором времени тетку Тереховского действительно освободили.
Узловские чекисты инициировали проверку правильности ведения
следствия по этому делу. Позднее ту же работу проделал следователь
ТГРТ Н. Леонгардт, проведший 29 января 1921 г. осмотр дела ГубЧК по
обвинению Ананской и Каптельцевой в мошенничестве. Обнаружилось
немало процессуальных нарушений в ведении следствия. Так, выясни¬
лось, что, несмотря на выписанный ордер, обыск в квартире Каптельце¬
вой чекистами не проводился. Однако формальных признаков состава
преступления в досрочном освобождении Ананской не обнаружилось,
поскольку официально она вышла на свободу по первомайской амни¬
стии. (Кроме того, если бы Тереховский хотел освободить тетку, то ско¬
рее обратился бы к брату, тому самому С. Каптельцеву, члену Прези¬
диума ГубЧК, отказавшемуся выпустить из-под ареста Селиверстова и
Салищева) Сестра Тереховского, 27-летняя Софья Гавриловна Каптель¬
цева, под ту амнистию не попала, отбыла полный срок заключения
(8 мес.) и была освобождена 15 декабря 1920 г. по ноябрьской амни¬
стии.

212
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Таким образом, обвинить Кауля в неправомерных действиях по
должности в данном случае было невозможно, поскольку нельзя было
доказать необоснованность освобождения Ананской. После установле¬
ния этого факта, следователи ОРТЧК Узловой переключились на изуче¬
ние дружеских и служебных связей Тереховского.
В августе 1920 г. Николай Тереховский гулял близ Щегловской засе¬
ки вместе с Николаем Федоровичем Кононовым, бывшим председате¬
лем полкового суда Оружейно-технических курсов, где служил Тере¬
ховский. Им встретились знакомые Кононова, мужчина и женщина, с
которыми они по приглашению Кононова выпили. Женщину эту Коно¬
нов называл своей женой. За выпивкой произошел разговор, в котором
Тереховский рассказывал о своем товарище Павле Селиверстове-
Воробейчике и о том, что у него в квартире и у его зятя Рубцова часто
бывает ПредгубЧК Кауль.
Откуда информация об этом происшествии появилась у Ивана Зубо¬
ва? Дело в том, что знакомыми Кононова, которых встретил Терехов¬
ский на прогулке близ Щегловской засеки, были именно 30-летний
Иван Григорьевич Зубов, агент ОРТЧК ст. Узловая, и 22-летняя Алек¬
сандра Артемьевна Шу шкет, бывшая кассирша ст. Тула Сызранско-Вя¬
земской ж/д, а на тот момент делопроизводитель агитпункта ст. Узло¬
вая. (Зубов на допросе в ТГРТ 3 января 1921 г. утверждал, что указанная
встреча была незапланированной, случайной.)
Зубов был мало знаком с Кононовым, знал его только по имени «Ко¬
ля», Тереховского же знал как бывшего делопроизводителя полкового
суда Каптельцева. По показаниям Зубова и Шушкет, после знакомства
Кононов пригласил всех к себе домой выпить. После выпивки в компа¬
нии зашел разговор «о том, как кто живет». Тереховский рассказал, что
имеет частный заработок от Павла Селиверстова и члена президиума
Губпродкома Г. Ермакова, которые поручают ему «какую-то канцеляр¬
скую работу по переправке ордеров». Работа Тереховского оплачивалась
Селиверстовым и Ермаковым по 30 тыс. руб. в месяц, сами они зараба¬
тывали от этих операций от 200 тыс. до 1 млн. руб. в месяц. Терехов¬
ский, по показаниям Зубова и Шушкет, также говорил, что председатель
ГубЧК Кауль «эти операции знает и их прикрывает потому, что почти
ежедневно пользуется гостеприимством Селиверстова и Ермакова с вы¬
пивкой». Александра Шушкет также припомнила смутный рассказ Те¬
реховского «о какой-то его тетке, не то сестре, которая попалась в зло¬
употреблении продкарточками, но благодаря заступничеству той же
компании была Каулем освобождена от всякого наказания». Рассказы¬
Приложения	213
вал Тереховский и о том, что «один из братьев Селиверстовых был как-то
арестован в нетрезвом виде и был тут же отпущен Каулем».
На основании всех полученных данных негласный агент Зубов со¬
ставил картину деятельности преступной группы, которую изложил в
конце августа 1920 г. своему начальнику Тихонову в докладной записке.
Согласно этим материалам, по главе этой группы стояли секретарь Губ-
продкома Рубцов и член его президиума Ермаков. Они получали ордера
на продажу товаров по твердым, государственным, ценам и передавали
их братьям Селиверстовым и Тереховскому. Николай Тереховский пе¬
реписывал ордера, меняя в них твердые цены на спекулятивные, завы¬
шенные. Павел Селиверстов одновременно подыскивал покупателей,
его брат Борис занимался тем же в Губсовнархозе, где он работал. Дея¬
тельность этой группы, по мнению Зубова, не могла не быть известна
Каулю, учитывая его близкое знакомство и соседство с Рубцовым и Се¬
ливерстовыми. Возможно, в эту преступную группу входили и другие,
менее значимые фигуры: Горбунов, Ананская, Каптельцева.
Зубов указывал, что всю схему действия преступной группы ему
раскрыл Николай Тереховский. Однако в феврале 1921 г. Тереховский
отказался от всех своих первоначальных показаний. Скорее всего, он
сам испугался дерзости своих показаний (о нерешительности Терехов-
ского свидетельствует тот факт, что он дважды не являлся по повестке
на допрос в ревтрибунал). На допросе в ТГРТ в феврале 1921 г. он ут¬
верждал, что в компании Зубова, Кононова и Шушкет он рассказывал
только о своем товарище Павле Селиверстове-Воробейчике, и о «том,
что знают все» - что в квартире у зятя Селиверстова Рубцова часто быва¬
ет Кауль. Учитывая разницу в показаниях свидетелей, возникает вопрос:
кто говорил неправду? Если лгали Зубов и Шушкет, то налицо попытка
оговора и подтасовки материалов следствия. Если лгал Тереховский, то
все сказанное на допросах Зубовым и Шушкет было правдой или же все
сказанное Тереховским на квартире у Кононова было пьяным хвастов¬
ством.
Добиться признания от участников преступной группы следователям
также не удалось. Павел Селиверстов-Воробейчик на допросе в ревтри¬
бунале отрицал наличие каких-либо деловых отношений с Тереховским,
хотя признавал, что знал его 2 года 4 месяца и считал своим товарищем.
Все показания Тереховского Павел Селиверстов объяснял «происками»
его сестры. Павел Селиверстов рассказал, что до своей женитьбы вес¬
ной 1920 г. он был в близких отношениях с Евгенией Гавриловной Кап-
тельцевой, сестрой Тереховского, и даже намекал ей на возможность
214
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
женитьбы на ней. Евгения, по словам Селиверстова, говорила ему тогда,
что «отомстит, если он женится на другой».
Борис Селиверстов и Владимир Рубцов в один голос утверждали,
что с Тереховским были совершенно не знакомы и никакой работы ему
не поручали. Рубцов также отрицал свое участие в каких-либо операци¬
ях по продаже мануфактуры или гвоздей, в том числе Богородицкому
отделу народного образования.
Несмотря на обилие данных и активную работу чекистов Узловой,
обвинение против Кауля было несостоятельным. Все улики против Кау¬
ля оказались косвенными. Впрочем, действия следователей ВЧК и ТГРТ
на финальной стадии разбирательства дела породили сомнения в объек¬
тивности следствия против крупных чиновников Тулы. В январе 1921 г.
в Тулу для рассмотрения дела по просьбе ОРТЧК Узловой прибыл во¬
енный следователь ВЧК Изачик. В течение трех недель он изучал доста¬
точность улик против Кауля, но ничего предосудительного в материа¬
лах следствия не обнаружил. Следователь ВЧК не обнаружил какой-
либо связи между эпизодами дела и между его фигурантами. Согласно
заключению Изачика, дело следовало разделить на четыре независи¬
мых: о поддельных проездных удостоверениях, о взяточничестве в Губ-
продкоме, о взяточничестве в Губвоенкомате и о неправомерных дейст¬
виях председателя ГубЧК Кауля. При этом лишь по первому делу
разбирательство дошло до суда, осуждены были только лица, получав¬
шие фальшивые удостоверения. По трем другим делам Изачик конста¬
тировал «отсутствие достаточных данных для привлечения лиц к ответ¬
ственности».
В конце января 1921 г. дело Кауля было передано в Тульский губ-
ревтрибунал и поручено следователю-докладчику Николаю Леонгардту.
На момент принятия дела ему было около тридцати, еще до революции
он окончил юридический факультет Юрьевского университета, в парти¬
ях не состоял. Выводы Леонгардта практически совпали с мнением че¬
киста Изачика. В марте 1921 г. Леонгардт составил заключение, в кото¬
ром отметил, что все указания на неправомерные действия Кауля и
других властей не нашли подтверждения в материалах следствия, а все
полученные данные «следует охарактеризовать как беспочвенные
сплетни». Отдельно следователь упомянул про эпизод с дачей взятки
(бутылки коньяка) Павлом Селиверстовым Губвоенкому Д. Оськину.
Однако вывод Леонгардта по этому эпизоду дела до конца не ясен и вы¬
зывает вопросы: он отметил, что «Оськин мог и не знать, что бутылка
коньяку дается ему в качестве взятки, а для Селиверстова и Тараканова
Приложения	215
эта дача взятки, если она действительно имела место, являлась бы пре¬
ступлением бескорыстным».
31 марта 1921 г. на распорядительном заседании Тульского губрев-
трибунала «Дело Кауля» было прекращено «за отсутствием состава пре¬
ступления и непричастностью подследственных к описанным преступ¬
ным деяниям». Характерно, что сам Кауль по поводу обвинений в свой
адрес допрошен не был. В сентябре 1920 г. по приказу ЦК РКП(б) он
был отозван из Тулы и направлен чрезвычайным уполномоченным
ВЦИК и Наркомпрода в Поволжье. Далее карьера Александра Кауля
пошла по нисходящей: в 1922-1928 гг. он работал в органах ЧК Ленин¬
града, Ростова-на-Дону, Тбилиси, Москвы, в июле 1928 г. был направ¬
лен в резерв ОГПУ без денежного довольствия. С октября 1935 г. Кауль
заведовал отделом школ и науки Северо-Кавказского райкома партии.
В июле 1938 г. он был арестован по обвинению в участии в национали¬
стической организации и до 1955 г. отбывал наказание в Карагандин¬
ском лагере. Умер Кауль в 1956 г. в Караганде, сумев перед этим до¬
биться полной реабилитации.
Причины перевода Кауля из Тулы официальными биографами не
объясняются. Утверждать, что основанием него стало именно указанное
судебное разбирательство в отношении ПредГубЧК, достоверно нельзя.
Однако, несмотря на недоказанность обвинений, «Дело Кауля» предста¬
вило немало компрометирующих данных как против главы ГубЧК, так
и против советских органов власти Тулы в целом.

216
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
4. Фотоальбом
Одни из осужденных Тульским ревтрибуналом - некие Николай Лебедев
и Алексей Поляков. Узнать, за что они были осуждены, не удалось

Приложения
217
ТУЛЬСЮИ	Дляр.,.	\
ВИРЖА ТРУДА, и»™^ «/Д/п.
посылается рабоч!й за *6	/ Гт* 0
W
поденно
мЪсячяо.
игЬльно.
день
Квартира
Харчи
разсчетъ
1ъ за счетъ
жалованья выдается на харчи
[ствительйо, nj
Плата;
Рабочей
ФамиМя, фърма^
Лдресъ •'

s^cn^TBie В/ требованЫ отт.
Заявленный Вами услов1я; работа на срокъ
	Биржа Труда посылает Вамъ
должность .. >1 :С&
С такими направлениями от Биржи труда в ТГРТ прибывали новые служащие
Здание, в котором размещался Тульский ревтрибунал - дом 45 по улице Комму¬
наров (ныне - проспект Ленина). До 1917 г. здесь находился Тульский окружной
суд, ныне - Тульский областной суд

218
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
В ревтрибунале, ввиду обилия бумажной работы, обычным делом был недос¬
таток писчей бумаги. Писать приходилось на оборотах уже использованных
бланков, оберточной бумаге и т.д. (на фото - протокол, записанный на эти¬
кетке от чая)
Первомайская демонстрация в Туле. На заднем плане по центру - бывшая гос¬
тиница Чайкина, общежитие для трибунальных служащих

Приложения
219
А.И. Кауль - в 1917-1920 гг.
председатель Тульского Сове¬
та и ГубЧК
Г.Н. Каминский - председатель Туль¬
ского губисполкома
С. С. Колесников - третий по счету
председатель Тульского губернского
революционного трибунала
В.А. Кульнев - председатель
Тульского губернского револю¬
ционного трибунала в 1919 г.

220
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Д.Г. Прокудин - зам. председателя губис¬
полкома и зам. председателя ТГРТ в 1918 г.

ПРИМЕЧАНИЯ
1 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 124.
2 Кроме того, Каширский район нынешней Московской области до 1929 г.
входил в Тульскую губернию как Каширский уезд.
3 Могильницкий Б.Г. Революция 1917 г.: новые подходы И Проблемы исто¬
рии и исторического познания. Сб. стат. - Томск, 2001. - С. 20.
4 Вышинский А.Я. Советское судопроизводство. - М., 1934; Данишев¬
ский КХ. Революционные военные трибуналы. - М.: Издание Реввоентрибунала
Республики, 1920; Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное пра¬
во И Пролетарская революция и право. - 1918. - № 1; Курский Д. Народный суд И
Вестник жизни. - 1918. -№ 2. - С. 73-77; Крыленко Н.В. Революционные трибу¬
налы //Вестник жизни. - 1918. - № 1. - С. 81-87; Его же. Судоустройство
РСФСР. Лекции по теории и истории судоустройства. - М.: Юридическое изда¬
тельство НКЮ, 1924; Ленин В.И. Как бороться с контрреволюцией И Полн. собр.
соч. Т. 32. С. 348-349. - М.: Государственное издательство политической лите¬
ратуры, 1962; Его же. Записка Ф.Э. Дзержинскому с проектом декрета о борьбе
с контрреволюционерами и саботажниками //Там же. Т. 35. С. 156-158; Его же.
О взаимоотношениях партийных и судебно-следственных органов. Запис¬
ка В.М. Молотову И Там же. Т. 44. С. 243; Стучка П.И. Народный суд в вопро¬
сах и ответах. - М., 1918; Ульрих В.В. Военные трибуналы// Пять лет Верховно¬
го суда 1918-1923.-М., 1923.-С. 14-15.
5 Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право II Пролетар¬
ская революция и право. - 1918. - № 1.
6 Ленин В.И Пролетарская революция и ренегат Каутский II Полн. собр. соч.
-Т.37.-С. 245.
7 Крыленко Н.В. Революционные трибуналы //Вестник жизни. - 1918. - № 1. -
С. 81-87; Рогинский Т. К вопросу о личном составе и репрессиях ревтрибуналов И
Еженедельник советской юстиции. 1922, № 13. - С. 6-7; Стучка П.И. Народный
суд в вопросах и ответах. - М., 1918.
8 Курский Д.И Новое Положение о народном суде И Материалы Народного
комиссариата юстиции, вып. XVI-XVII. - М., 1921. - С. 4.
9 Симеон С. Спорные вопросы действующего уголовного процесса // Мате¬
риалы Народного комиссариата юстиции, вып. XIII. - М., 1921. - С. 23.
10 Там же. С. 24.
11 Берман Я.Л. О революционных трибуналах II Пролетарская революция
и право. - 1919. -.№ 01 -(11). - С. 47-78.

222
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
12 Данишевский К.Х. Революционные военные трибуналы. - М.: Издание
Реввоентрибунала Республики, 1920; Козловский М.Ю. Пролетарская револю¬
ция и уголовное право // Пролетарская революция и право. - 1918. - № 1; Ро¬
гинский Т. К вопросу о личном составе и репрессиях ревтрибуналов // Ежене¬
дельник советской юстиции. 1922, №13. - С. 6-7; Тарновский Е. Движение
преступности в пределах РСФСР по сведениям местных судов за 1919-1920 гг.
// Пролетарская революция и право. - 1921, № 15. - С. 3-13.; Его же. Личный
состав и репрессии ревтрибуналов // Еженедельник советской юстиции. - 1922. -
№ 11.-С. 6-7.
13 Абрамов В.В. Создание и деятельность местных революционных трибу¬
налов (1918-1922 гг.): По Пензенской губернии: дис... канд. ист. наук. - Пенза,
2004.
14 Курский Д.И. Народный суд // Вестник жизни. - 1918. - № 2. - С. 73-77;
Ульрих В.В. Военные трибуналы// Пять лет Верховного суда 1918-1923. - М.,
1923. - С. 14-15; Стучка П.И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую
теорию права. - М. 1931.
15 Стучка ПМ. Первые революционные трибуналы в России // Пять лет
Верховного суда 1918-1923. - М., 1923. - С. 1-2.; Межин Ю. Революционный
суд на транспорте // Там же. - С. 15-16.; Ульрих В.В. Военные трибуналы // Там
же. - С. 14-15.; Уманский Н. Верховный трибунал // Там же. - С. 6-10.; Кур¬
ский Д.И. Гарантии правосудия и правосудие без гарантий // Там же. - С. 10-13.
16 Берман ЯЛ. Очерки по истории судоустройства РСФСР. - М., 1923;
Крыленко Н.В. Судоустройство в СССР. - М., 1923; Его же. К реформе дейст¬
вующей судебной системы. // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 5; Его
же. Реформа судоустройства. // Еженедельник советской юстиции. 1922.
№ 37/38; Рейснер М. Право. Наше право. Чужое право. Л., 1925; Тарновский Е.
Судебная репрессия в цифрах за 1919-1922 гг. // Еженедельник советской юсти¬
ции. 1922. № 44/45.
17 Мельгунов С.П. Красный террор в России. - М., 1990.
18 Тамже. С. 55.
19 Тамже. С. 21.
20 Тамже. С. 43.
21 Мартов Л. Долой смертную казнь. - М., 1918; Его же. Я удовлетворен //
«Вперед», 26 (13) апреля 1918 г., №72(318); Его же. Откровенная юстиция //
«Вперед», 25 (12) апреля 1918 г., № 71 (317).
22 Большевистский суд над Ю. Мартовым // «Вперед», 17 (4) апреля 1918 г.
№65 (311).
23 История Советского уголовного права. - М., 1948; Малькевич Г.В. К ис¬
тории первых декретов о суде // Советское государство и право. 1940. № 8-9;
Строгович М.С. Военные трибуналы Советского государства. - М., 1942; Гринз-
гауз Ш. К вопросу об уголовном праве и правотворчестве масс в 1917 и 1918 гг. //
Советское государство и право. 1940. № 3.

Приложения	223
24 Городецкий Е.Н Рождение Советского государства (1917-1918 гг.) - М.,
1965; Гусев Л. Н. Советская военная юстиция в годы иностранной интервенции и
гражданской войны (1918-1920 гг.). - М.: Военно-юридическая академия Совет¬
ской армии, 1951; Кожевников М.В. История советского суда: 1917-1956 гг. - М.,
1957; Петухов ГЕ. Советский суд и становление революционной законности в
государственном управлении. - Киев-Одесса, 1982; Строгович Н.С. Природа
советского уголовного процесса и принцип состязательности. - М., 1939; Его
же. Основные вопросы советской социалистической законности. - М., 1960;
ТокаревЮ.С. Роль Советов в судебном строительстве (октябрь 1917 - июнь
1918 гг.) // Проблемы государственного строительства в первые годы Советской
власти. Ленинград: Наука, 1973. С. 240-258.
25 Кожевников М. В. История советского суда: 1917-1956 гг. - М., 1957.
Первая публикация этой монографии состоялась в 1948 г., в 1957 г. она была
переиздана в расширенных хронологических рамках.
26 Горкин А.Ф. На страже социалистической законности. - М.: «Мысль»,
1968; Добровольская Т.Н. Верховный Суд СССР. - М.: Госюриздат, 1964; Ка¬
рев Д.С. Советское судоустройство. - М.: Госюриздат, 1966; Коржихина Т.П.
История государственных учреждений СССР. - М., 1986; Куликов В.В. Правосу¬
дие в СССР. - М.: «Мысль», 1967; Лукашева Е.А. Социалистическое правосоз¬
нание и законность. - М., 1973; Мишунин П.Г. Очерки по истории советского
уголовного права. 1917-1918 гг. - М., 1954; Нелидов А.А. История государст¬
венных учреждений СССР 1917-1936 гг. - М., 1962.
27 Голуб П.А. Революция защищается. М, 1982; Литвинова Г.И. Революци¬
онные комитеты в годы гражданской войны. - М., 1974; Ее же. Роль ревкомов в
завоевании власти трудящимися в 1917 г. // Проблемы государства и права на
современном этапе. Вып. 6. - М., 1973. С. 85-93; Мартысевич ИД., Портнов В.П.
Социалистический контроль в РСФСР и законность. - М., 1979; Понихи-
дин Ю.М. Революционные комитеты в борьбе за социалистическую законность
(1918-1920 г.г.) // Актуальные проблемы историко-правовой науки. Саратов,
1982; Его же. Революционные комитеты РСФСР (1918-1921 гг.). - Саратов,
1982.
28 Курицын В.М. Переход к нэпу и революционная законность. - М., 1972;
Его же. Становление социалистической законности. - М., 1983.
29 Добровольская Т Вклад В.И. Ленина в развитие советской судебной сис¬
темы // Советская юстиция. 1970. № 7; Рахунов Р. История создания одного дек¬
рета // Советская юстиция. 1967. № 8; Смирнов Л. 50 славных лет // Советская
юстиция. 1967. № 10; Его же. Воплощение в жизнь ленинских идей о социали¬
стическом правосудии // Советская юстиция. 1970. № 7; Орлов В.С. В.И. Ленин
и становление социалистической законности в конце 1917-начале 1918 гг. //
Деятельность партийных органов по осуществлению первых социалистических
преобразований в годы становления Советской власти. Калинин, 1977.
30 Портнов В.П. Революционные трибуналы в первые годы Советской вла¬
сти (1917-1920 г.г.) // Советская юстиция. 1966. № 22; Советская военная юсти¬
ция (1918-1920) / Сост. Портнов В.П., Смирнова Г.А. - М., 1960.

224
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
31 Портнов В.П., Славин М.М. Из истории советской военной юстиции//
Проблемы правосудия и уголовного права. - М.: Академия наук СССР. Инсти¬
тут государства и права, 1978. - С. 95-102; Они же. Правовые основы строи¬
тельства Красной армии. 1918-1920 гг. - М.: Наука, 1985; Они же. Реввоенсове¬
ты и становление советской военной юстиции (1918-1920 гг.)// Проблемы
государства и права на современном этапе (труды аспирантов и молодых учё¬
ных). -Вып. III. -М., 1971 - С. 82-90.
32 Дубков Е. Первые революционные трибуналы на Севере // Советская юс¬
тиция. 1967. №21; Емельянова И.А. Революционное правотворчество народных
масс в период от февраля к октябрю 1917 г. (по материалам Поволжья и При¬
уралья). Дис... канд. юрид. наук. Казань, 1967; Каменский Ф. Первый трибунал
в Петрограде // Социалистическая законность. - 1967. - № 24. - С. 20-23; Коз¬
лова К. И., Орлов В.С. Первое заседание революционного трибунала // Вопросы
истории 1977. № 10; ЛякасА. Первые пролетарские суды // Социалистическая
законность. - 1967. - .№ 7. - С. 17—19; Хачатуров Р., Шувалова В. Создание со¬
ветских судов в Иркутске // Советская юстиция. 1967. № 10.
33 Титов Ю. П. Развитие системы советских революционных трибуналов. -
М., 1987; Его же. Развитие системы советских революционных трибуналов как
органов борьбы с наиболее опасными преступлениями// Вопросы истории уго¬
ловного права и уголовной политики. - М., 1986. - С. 74-146; Его же. Правовые
формы организации и деятельности революционных трибуналов РСФСР // Во¬
просы права и законности в первые годы Советской власти. - М., 1984. - С. 17-
84; Его же. Развитие системы советских революционных трибуналов. - М.:
Всесоюзный юридический заочный институт, 1987; Его же. Система советских
революционных трибуналов в первые годы нэпа // Вопросы истории органов
борьбы с преступностью. - М.: Всесоюзный заочный юридический институт,
1987. - С. 70-134; Его же. Создание системы советских революционных трибу¬
налов. - М.: Всесоюзный юридический заочный институт, 1983; Его же. Судеб¬
ные органы в борьбе с контрреволюцией в восстановительный период (1921-
1922 гг.) // Социалистическая законность. - 1967. - № 9. - С. 9-12.
34 Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губернии (де¬
кабрь 1917 - 1922 гг.): дис...канд. ист. наук. - Смоленск, 2006. С. 11.
35 Иванова Г.М. Репрессивная система и карательная политика государства //
Власть и общество в СССР: политика репрессий (20-40-ые г.г.). - М., 1999;
Исаев И.А. Понятия «законность» и «целесообразность» в советской правовой
теории 20-х годов // Советское государство и право. 1985. № 10; Его же. Рево¬
люционная психология и революционная законность (опыт 1917 г.) // Револю¬
ция и человек: социально-психологический аспект. - М., 1996; Залогина О.Э.
Проблемы демократической и революционной законности в материалах и реше¬
ниях VII Всероссийского съезда Советов (декабрь 1919 г.)// Укрепление социа¬
листической законности - важнейшая политическая задача. М, 1990; Кани¬
щев В.В. Революционное насилие и городские слои (октябрь 1917 - август
1918 г.г. (по материалам Центральной России) // Общественно-политическая
Приложения
225
жизнь российской провинции XX в. Вып. 3. Тамбов, 1997; Леонов С.В. Создание
советской государственности: теория и практика (1917-1922 г.г.). Дис... д. ист.
наук. - М., 1998; Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917-1921 гг. и
борьба с ней. - СПб., 2001; Стецовский Ю.И. История советских репрессий.
Т. 1. - СПб.: Знак, 1997; Чистяков О.И. Создание советского государства и пра¬
ва (октябрь 1917-1918 г.г.). -М., 1994. Чучаев И.А., Тоскина Г.Н. Уголовное на¬
казание: революционное правотворчество // Государство и право: проблемы,
поиски решения, предложения. Вып. 2 (6). - Ульяновск, 1998.
36 Стецовский Ю.И. История советских репрессий. Т. 1. - СПб.: Знак, 1997.
С. 11.
37 Смыкалин А.С. Судебная система России в начале XX века // Российская
юстиция. 2001. № 12; Его же. Создание советской судебной системы // Россий¬
ская юстиция. 2002. № 2; Его же. Судебная реформа 1922 г. // Российская юсти¬
ция. - 2002. - № 4. - С. 39-42.
38 Его же. Создание советской судебной системы // Российская юстиция.
2002. № 2. С. 40.
39 Буков В.А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитариз¬
ма. - М.: Изд-во Рос. прав, академия Минюста России, 1992; Его же. От россий¬
ского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. -
М., 1997; Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного
насилия. - М.: РОССПЭП, 1997; Велидов А.С. Па пути к террору // Вопросы ис¬
тории. - 2002. - № 6. - С. 87-118; ИзмозикВ.С. Политический контроль в Со¬
ветской России 1918-1928 гг.// Вопросы истории. 1997. №7; Кокурин А.И.,
Петров Н.В. ВЧК (1917-1922 гг.) // Свободная мысль. - 1998. - № 6. С. 104-113;
Кулешов С.В. Размышления о революции // Отечественная история. - 1996. -
.№ 4. - 1 Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. //
Отечественная история. - 1993. - № 6. - С 46-62; Портнов В.П. ВЧК 1917-1922. -
М., 1987; Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и
функционирования административно-командной системы в советском государ¬
стве. 1917-1941 гг.-Уфа, 1994.
40 Кулешов С.В. Размышления о революции // Отечественная история. -
1996.-№4.-С. 110-131.
41 Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного
насилия. - М.: РОССПЭП, 1997. - 376 с.
42 Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. - М.: Наука,
2000. С. 14.
43 Тамже. С. 17.
44 Буков В.А. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитариз¬
ма. - М.: Изд-во Рос. прав, академия Минюста России, 1992; Его же. От россий¬
ского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. -
М., 1997.
45 Смирнов Н.Г. Высшие суды революции (Центральные революционные
трибуналы. 1918-1922 гг.). -М.: Знание, 1990.

226
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
46 Портнов В.П., Славин М.М. Правовые основы строительства Красной
армии. 1918-1920 гг. - М.: Наука, 1985; Они же. Реввоенсоветы и становление
советской военной юстиции (1918-1920 гг.) // Проблемы государства и права на
современном этапе (труды аспирантов и молодых учёных). - Вып. III. - М., 1971 —
С. 82-90.; Они же. Становление правосудия Советской России (1917-1922 гг.). -
М.: Наука, 1990.
47 БоффаД. История Советского Союза. В 2 тт. - М.; Международные от¬
ношения, 1990; ВертН. История Советского государства. - М., 2000; КаррЭ.
История Советской России. В 2 тт. Кн. 1. М.; Прогресс. - 1990; Малиа М. Совет¬
ская трагедия. История социализма в России. 1917-1991 гг. - М.; РОССПЭН,
2002; Пайпс Р. Россия при большевиках. - М., 1997; ХаскингД. История Совет¬
ского Союза. - М., 1995; Хаски Ю. Российская адвокатура и советское государ¬
ство. - М.: «Прогресс», 1993; Соломон П. Советская юстиция при Сталине. - М.:
РОССПЭН, 1998.
48 Пайпс Р. Русская революция. - РОССПЭН, 1994. - 584 с; Его же. Россия
при большевиках. - М.: РОССПЭН, 1997. - 662 с.
49 Малиа М. Советская трагедия: История социализма в России. 1917-1991. -
М.: РОССПЭН, 2002. - 584 с.
50 БоффаД. История Советского Союза. В 2 тт. - М.; Международные от¬
ношения, 1990; Карр Э. История Советской России. В 2 тт. Кн. 1. М.; Прогресс. -
1990.
51 Абрамов В.В. Создание и деятельность местных революционных трибу¬
налов (1918-1922 гг.): По Пензенской губернии: дис... канд. ист. наук. - Пенза,
2004; Брыжинская Е.В. Формирование и развитие судебных органов Мордовии
в 1917-1937 гг.: дис... канд. юрид. наук. - Саранск, 2006; Кострова О.В. Судеб¬
ные преобразования в России в 1917-1922 гг. (на примере Нижегородской гу¬
бернии): дис... канд. юрид. наук. - Владимир, 2008; ОсадчаяП.Г. История ста¬
новления и развития советской судебной системы в 1917-1928 гг. (на
материалах Курской губернии): дис... канд. ист. наук. - Воронеж, 2005; Пер¬
цев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности Воронеж¬
ского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг. // Вестник ВГУ,
Серия: История, Политология, Социология. 2008, № 1; Пьянова О.А. Революци¬
онные трибуналы Западной Сибири (конец 1917 - начало 1923 гг.): дис... канд.
ист. наук. - Омск, 2002; Сергиенко В.А. Становление и деятельность судебных
органов на Дальнем Востоке СССР (1922-1939 гг.): дис... канд. ист. наук. - Ха¬
баровск, 2009; Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губер¬
нии (декабрь 1917-1922 гг.): дис... канд. ист. наук. - Смоленск, 2006; Шахназа¬
ров И.Я. Концепция создания и становления советской судебной системы на
региональном уровне: 1917-конец 20-х гг. (на материалах Пензенской губер¬
нии): дис... канд. ист. наук. - Пенза, 2003; Шевцова Т.С. Судебные системы Си¬
бири и Дальнего Востока 1917-1922 гг. (историко-правовое исследование): ав¬
тореферат дис... канд. юрид. наук. - СПб., 2004.

Приложения
227
52 Сергиенко В.А, Становление и деятельность судебных органов на Даль¬
нем Востоке СССР (1922-1939 гг.): дис...канд. ист. наук. - Хабаровск, 2009.
53 Гимпельсон Е.Г Рабочий класс в управлении советского государства. -
М., 1982; Его же. Влияние гражданской войны на формирование советской по¬
литической системы.// История СССР. 1989. № 5. С. 3-19; Его же. Формирова¬
ние советской политической системы 1917-1923 гг. - М., 1995.
54 Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нравственный
облик (1917-1920) // Отечественная история. - 1997. - № 5. - С. 44-54. Его же.
Советские управленцы 1917-1920 гг. - М.: РАН. Институт Российской истории,
1998.
55 Красильников С.А. Социально-политическое развитие интеллигенции
Сибири в 1917 - середине 1930 гг. Новосибирск, 1995; Соскин В.Л. Власть и ин¬
теллигенция в 20-е гг.: Политика партнерства или дискриминация? // Российская
интеллигенция: XX век. - Екатеринбург, 1994. - С. 33; Павлов В.Б. Становление
контроля партийной номенклатуры над правоохранительной системой в 1921-
1925 годах // Вопросы истории. - 2004. - № 1. - С. 32-50.
56 Кром М.М. Историческая антропология. СПб, 2004.
57 Вострышев М.И Повседневная жизнь России в заседаниях мирового су¬
да и ревтрибунала 1860-1920-е гг. - М.: Молодая гвардия (Повседневная жизнь
человечества), 2004.
58 Ленин В.И. Государство и революция // Полн. собр. соч. Т. 33. - М., 1959.
С. 8.
59 Второй съезд РСДРП. Июль-август 1903 года. Протоколы. М. 1959.
С.193-194.
60 Ленин В.И. Как бороться с контрреволюцией // Полн. собр. соч. Т. 32. -
М., 1962. С. 348-349.
61 Его же. Наши задачи и совет рабочих депутатов // Полн. собр. соч. Т. 12. -
М., 1979. С. 59-70.
62 Городецкий Е.Н. Рождение Советского государства (1917-1918 гг.) -
М.,1965.-С. 348.
63 Павлов Д.Б. Трибунальный этап советской судебной системы // Вопросы
истории, 2007, № 6. С. 46.
Луначарский А.В. Революция и суд // Правда, 1 декабря 1917 г.
65 Стучка П.И. Революционная роль советского права. - М., 1934. С. 91.
66 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 124-125.
67 Тамже. С. 125.
68 Тамже. С. 126.
69 Там же. Т. 4.-М., 1968. С. 101.
70 Стучка П.И. Указ. соч. С. 116.
71 Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр.
соч. Т. 37.-М., 1979. С. 245.
72 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 124.
73 Ленин В.И Две тактики социал-демократии в демократической револю¬
ции // Полн. собр. соч. Т. 11 С. 47-48. - М., 1960.

228
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
74 Составлена по: Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 124-125,
466-474. Пунктиром обозначены структуры, которые не были созданы на прак¬
тике.
75 Там же. Т. 6. - М., 1973. С. 286.
76 Данишевский КХ. Революционные военные трибуналы. - М.: Издание
Реввоентрибунала Республики, 1920. С. 5-6.
77 Портнов ВЛ., Славин М.М. Указ. соч. С. 112.
78 Данишевский К.Х. Указ. соч. С. 24-25.
79 Гусев Л. Н. Советская военная юстиция в годы иностранной военной ин¬
тервенции и гражданской войны (1918-1920 гг.). -М., 1951. С. 156.
80 Декреты советской власти. Т. 4. - М., 1968. С. 98.
81 Отчет о работе Московского губернского суда за 1923 год. М. 1924. С. 4.
82 Берман Я.Л. Указ. соч. С. 8.
83 Стучка П.И. Указ. соч. С. 116.
84 Берман Я.Л. Указ. соч. С. 9.
85 Цит. по: Буков В.А. Указ соч. С. 249-250.
86 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 233-234.
87 Цит. по: Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 46.
88 Государственное архивное учреждение Тульской области (далее -
ГАУТО). Ф. 95. Оп. 1. Т. 1. Д. 446. Л. 12-14.
89 Очерки истории Тульской организации КПСС. Кн. 1 / Отв. ред.
И.Х. Юнак. - Тула, 1983. - С. 201.
90 Упрочение Советской власти в Тульской губернии / Сб. док. и мат. - Ту¬
ла, 1961. С. 45.
91 Протокол заседания Губкома с представителями районов от 3 апреля
1918 г.// «ЧК должна пользоваться безусловным доверием». Сб.док. и мат. - Ту¬
ла: Гриф и Ко, 2008. С. 33.
92 ГАУТО. Ф. 1231. Оп. 4. Д. 3. Л. 58-58об.
93 Развитие экономики и культуры Тульской области за 50 лет Советской
власти / Сб. док. и мат. - Тула, 1968. С. 63.
94 Протокол заседания Тульского Губкома РКП и Военсовета Тулукрайона
от 27 сентября 1919 г. // «ЧК должна пользоваться безусловным доверием»...
С. 78.
95 ГАУТО. Ф. 1. Оп. З.Д. 11. Л. 105.
96 Тамже. С. 122.
97 Развитие экономики и культуры Тульской области за 50 лет Советской
власти. - Тула, 1968. С. 63.
98 Из истории гражданской войны в СССР. Т. 1. - М., 1960. С. 247.
99 ГАУТО. Ф. 3. Оп. 4. Д. 15. Л. 103-104.
100 Двухнедельная информационная сводка Тульской Губернской Чрезвы¬
чайной Комиссии за время с 16 по 31 марта 1918 г. // «ЧК должна пользоваться
безусловным доверием»... С. 66.

Приложения
229
101 Двухнедельная информационная сводка Тульской Губернской Чрезвы¬
чайной Комиссии за время с 11 октября по 15 ноября 1919 г. // «ЧК должна
пользоваться безусловным доверием»... С. 74.
102 Октябрьский переворот в Туле. - Тула, 1924. С. 26-28.
103 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского прави¬
тельства РСФСР (далее - СУ РСФСР). 1917 г. № 4. С. 50.
104 Тамже. 1917 г. № 12. С. 179.
105 Составлено по: ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 515. Л. 11-17; Д. 2118. Л. 42,
46-53, 57-66; СУ РСФСР. 1917. № 12. Ст. 170; Там же. 1919. № 58. Ст. 549; Там
же. 1920. №21. Ст. 112.
106 СУ РСФСР. 1917 г. № 12. С. 179.
107 Цит. по: Буков В.А. Указ. соч. С. 217.
108 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 124-125, 233-234.
109 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 565. Л. 38, 40-43.
110 Там же. Д. 2130. Л. 45-50; Д. 1826. Л. 64-65; Ф. 717. Д. 290. Л. 48-60.
111 Декреты Советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 233.
112 ГАУТО. Ф. 1963. Оп.1. Д. 2118. Л. 121-124.
113 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 233-234.
114 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 44-48, 50.
115 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 124-125.
116 СУ РСФСР. 1917 г. № 12. С. 179.
117 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 801. Л. 13-19.
118 Там же. Л. 62-63.
119 Перцев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности
Воронежского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг. // Вест¬
ник ВГУ. 2008, № 1; Пьянова О.А. Революционные трибуналы Западной Сибири
(конец 1917 - начало 1923 гг.): дис... канд. ист. наук. - Омск, 2002 С. 39.
120 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 841. Л. 23-25, 32.
121 Там же. Д. 2124. Л. 14-15, 23-26, 33.
122 Тамже. Д. 2130. Л. 17-22.
123 Там же. Д. 782. Л. 23-25, 32, 79-84.
124 Декреты Советской власти. Т. 2. - М., 1959. С. 420-421.
125 Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 48.
126 Составлена по: ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2118. Л. 12-15, 33-35,41,43-51;
Д. 841. Л. 2-7, 12-13, 15-22.
127 СУ РСФСР. 1917 г. № 12. С. 180.
128 Декреты Советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 233-234.
129 История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу
и организации суда и прокуратуры. 1917-1954. Сб. док. М. 1955. С. 46-47.
130 Известия. 21.11.1919.
131 Декреты советской власти. Т. 7. - М., 1974. С. 354.
132 Крыленко Н.В. Судоустройство РСФСР. Лекции по теории и истории су¬
доустройства. - М., 1924. С. 141.

230	«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
133 Курицын В. М. Становление социалистической законности. - М.: Наука,
1983.
134 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 814. Л. 14-15.
135 СУ РСФСР. 1922 г. № 69. С. 902.
136 Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия в Советской Рос¬
сии (1917-1922 гг.) - М.: Наука, 1990. С. 37.
1 7 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 124.
138 Там же. С. 466-469.
139 Там же. С. 233-234.
140 СУ РСФСР. 1918 г. № 53. Ст. 547.
141 Там же. 1922 г. № 20-21. Ст. 230.
142 См.: Декрет № 1 о суде от 24 ноября 1917 г.// Декреты советской власти.
Т. 1. - М., 1957. С. 124-125, Декрет № 3 о суде от 13 июля 1918 г. // Там же.
С. 16-18; Декрет о революционных трибуналах от 4 мая 1918 г. // Там же.
С. 233-234; Декрет о порядке кассации приговоров революционных трибуналов
от 11 июня 1918 г.// Там же. С. 420-421.
143 Вышинский А.Я. Курс уголовного процесса. - М., 1927; Нажимов В.П.
Типы, формы и виды уголовного процесса. - Калининград, 1977; Челъцов М.А.
Советский уголовный процесс. Вып. 1. - Харьков, 1928.
144 ГАУТО. Ф. 1963. Оп.1 Д. 849. Л. 10-13; Д. 842. Л. 2-6.
145 Там же. Д. 2122. Л. 28-30; Д. 2124. Л. 11-14.
146 Там же. Д. 2130. Л. 74-78, 88-92, 94.
147 Там же. Д. 1826. Л. 44-53; Д. 2130. Л. 73-74, 93-94.
148 Тамже.Д. 2127. Л. 38-41.
149 Там же. Д. 780. Л. 14-19; Д. 565. Л. 43-15.
150 СУ РСФСР. 1917 г. № 12. Ст. 170.
151 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 24.
152 Там же. Д. 2120. Л. 13-14, 16-18.
153 СУ РСФСР 1917 г. № 12. Ст. 170.
154 Там же.
155 ГАУТО. Д. 1826. Л. 22-24, 33; Д. 2130. Л. 25-30, И; Д. 2127. Л. 12-25,
30; Д. 565. Л. 20-29.
136 Там же. Ф. 263. On. 1. Д. 223. Л. 18-20.
157 СУ РСФСР. 1922 г. № 20-21. Ст. 230.
158 Там же. 1917 г. № 12. Ст. 170.
159 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2127. Л. 62-65; Д. 622. Л. 23-25, 27-31, 42-
45.; Д. 818. Л. 12-17.
166 Там же. Д. 2122. Л. 27-30, 33-38; Д. 1826. Л. 22-35; Д. 565. Л. 18-24;
Д. 2122. Л. 3-21.
161 Там же. Д. 565. Л. 12,14-22, 25-26.
162 Там же. Д. 841. Л. 40-42.
163 СУ РСФСР. 1920 г. № 22-23. Ст. 115.
164 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 10-15; Ф. 1963. On. 1. Д. 2100. Л. 62-65,
72-74.

Приложения
231
165 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 66-67, 82-89; Д. 565. Л. 12-13, 22-33,
40,44-50.
166 СУ РСФСР. 1920 г.. № 22-23. Ст. 115.
167 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. ЭЗ-25, 35-35.
168 Там же. Л. 80-83; Д. 849. Л. 44-48, 53-55; Ф. 717. Д. 290. Л 30-33.
169 Там же. Д. 2122. Л. 37-40.
170 Там же. Л. 52-55.
171 Шахназаров И.Я. Концепция создания и становления советской судеб-
ной системы на региональном уровне: 1917-конец 20-х гг. (на материалах Пен¬
зенской губернии): дис... канд. ист. наук. - Пенза, 2003. С. 48.
172 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 7-10; Ф. 717. On. 1. Д. 861. Л. 24-27.
173 ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 3. Д. 90. Л. 14.
174 Кожевников М. В. История советского суда: 1917-1956 гг. - М., .1957.
С. 40-41.
175 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 801. Л. 54-59, 60, 72-77.
176 СУ РСФСР. 1920 г. № 22-23. Ст. 115.
177 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2127. Л. 30-34; Д. 2130. Л. 24-25,42^15.
178 Курский Д.И. Гарантия правосудия и правосудие без гарантий // Избран¬
ные статьи и речи. - М., 1958. С. 49.
179 Вышинский А.Я. Судоустройство в СССР. - М.: Огиз, 1936. С. 115.
180 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 14-15.
181 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 105.
182 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2127. Л. 12-15, 18-20.
183 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 24-25, 32-34; Д. 841. Л. 2, 5-7, 29, 31-
34.
184 Там же. Д. 1826. Л. 22-23, 26.
185 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 125-126; ГАРФ. Ф. 353.
Оп.1. Д. 18. Л. 1-4.
186 Тамже.Д. 1826. Л. 24.
187 Там же. Д. 2122. Л. 26-27.
188 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 100-101.
189 СУ РСФСР. 1920 г. № 22-23. Ст. 115.
190 Строгович Н.С. Основные вопросы советской социалистической закон¬
ности. - М., 1960. С. 29-30.
191 Малькевич Г.В. К вопросу о состязательности // Ученые записки ВЮЗИ.
Вып. VI.-М., 1960. С. 276.
192 Челъцов М,А, Система основных принципов советского уголовного про¬
цесса // Ученые записки ВИЮН. Вып. VI. - М., 1947. С. 144.
193 СУ РСФСР 1917 г. № 12. Ст. 170.
194 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 7-8.
195 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 468—469.
196 Там же. С. 468.
197 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2120. Л. 14-15.

232
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
198 Там же. Ф. 263. On. 1. Д. 174. Л. 23-24.
199 СУ РСФСР. 1922 г. № 20-21. Ст.230.
200 Цит. по: Федоренко П.П. Указ. соч. С. 102.
201 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 861. Л. 22-28, 35; Ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 24-
26, 30-32; Д. 2118. Л. 23-28, 31-35; Д. 2134. Л. 32-39,42-47.
202 Там же. Ф. 717. Д. 290. Л. 43^14.
203 Там же. Д. 2122. Л. 32-34.
204 Тамже.Д. 841.Л. 3-6.
205 Тамже. Л.76.
206 Там же. Д. 1826. Л. 54.
207 Там же. Д. 2122. Л. 43-48, 50; Д. 841. Л. 15-19, 29, 32-34,42-58.
208 ГАРФ. Ф. 353. Оп.1. Д. 18. Л. 1,2.
209 Декреты советской власти. Т. 2. - М., 1959. С. 420-421.
2,0 Малько А.В., Жильцов С.В. Смертная казнь в России: История. Политика.
Право.-М, 2003. С. 117.
211 Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918-1922 гг. - М., 2004.
С. 58.
212 СУ РСФСР. 1922 г. № 20-21. Ст.23О.
213 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 565. Л. 58-61; Д. 2100. Л. 18-20; Ф. 717. On. 1.
Д. 230. Л. 12-25.
214 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 125.
215 Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосу¬
дию: у истоков тоталитаризма. - М., 1997. С. 307.
2>в гдуто. ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 17-21.
217 Тамже. Д. 2134. Л. 12-14.
218 Там же. Ф. 263. On. 1. Д. 223. Л. 14-16.
219 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 45^7.
220 Ленин В.И. Записка В.М. Молотову И Полн. собр. соч. Т. 44. С. 243, 563.
221 Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. - М., 1998. С. 165.
222 Цит. по: Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы: политический и нрав¬
ственный облик (1917-1920) // Отечественная история. - 1997. - № 5. - С. 44-
54.
223 Там же. С. 45.
224 Известия ЦК КПСС. № 1(312) январь 1919.
225 Перцев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности
Воронежского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг.
//Вестник ВГУ, 2008, № 1.
226 Цит. по: Смирнов Н.Г. Высшие суды революции (Центральные револю¬
ционные трибуналы. 1918-1922 гг.). -М.: Знание, 1990. С. 75.
227 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 849. Л. 12-14.
228 Известия ЦК КПСС. № 1(312) январь 1919.
229 Тамже.
230 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 35-37, 39-41.

Приложения	233
231 Там же. Д. 565. Л. 42-45, 47.
232 Там же. Л. 43, 48-51.
233 Протокол заседания президиума Тульского Губкома РКП от 8 октября
1919 г. // «ЧК должна пользоваться безусловным доверием» / Сб.док. и мат. -
Тула: Гриф и Ко, 2008. С. 29.
234 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 124-125, 466-469.
235 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2127. Л. 34-35, 39-40.
236 Там же. Д. 2122. Л. 24-28.
237 Берман Я.Л. О революционных трибуналах // Пролетарская революция и
право. - 1919. - № 01-(11). - С. 47-78; Павлов Д.Б. Трибунальный этап совет¬
ской судебной системы // Вопросы истории, 2007, № 6. С. 46.
238 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 45-47.
239 Там же. Д. 290. Л. 18-20.
240 КаревД.С. Советское судоустройство. - М.: Государственное издатель¬
ство юридической литературы, 1966.
241 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 124.
242 Инструкция Чрезвычайным комиссиям от 17 сентября 1918 г. // «ЧК
должна пользоваться...». С. 48.
Из истории взаимоотношении чрезвычайных комиссии и революцион-
ных трибуналов // Вопросы истории. -1990. - № 7. - С. 157.
244 Там же. С. 161.
245 ГАРФ. Ф. 353. Оп.4. Д. 23. Л. 17.
246 Из истории взаимоотношений... С. 158.
247 Российский архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 76.
Оп.З. Д. 149. Л. 49.
248 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 10-11; 14-15.
249 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 22-30.
250 Красная книга ВЧК. Т. 1. - М., 1989. С. 8; Кожевников М.В. История со¬
ветского суда. 1917-1956 годы. - М.: Государственное издательство юридиче¬
ской литературы, 1957. С. 122.
251 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 3-20; Д. 2124. Л. 16-19.
252 Тамже.Д. 2130. Л. 22-24.
253 Там же. Д. 2134. Л. 14-16.
254 Там же. Ф. 717. Д. 230. Л. 62-65.
255 Там же. Л. 68-69.
256 Абрамов В.В. Создание и деятельность местных революционных трибу-
налов (1918-1922 гг.): По Пензенской губернии: дис... канд. ист. наук. - Пенза,
2004; Кострова О. В. Судебные преобразования в России в 1917-1922 гг. (на
примере Нижегородской губернии): дис... канд. юрид. наук. - Владимир, 2008;
Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губернии (декабрь
1917-1922 гг.): дис...канд. ист. наук. - Смоленск, 2006; Шахназаров И.Я. Кон¬
цепция создания и становления советской судебной системы на региональном
уровне: 1917-конец 20-хгг. (на материалах Пензенской губернии): дис... канд.
ист. наук. - Пенза, 2003 и др.

234
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
257 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 814. Л. 30-38, 39-42.
258 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2100. Л. 10-12, 22; Д. 781. Л. 34-36,42-45.
259 Перцев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности
Воронежского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг. // Вест¬
ник ВГУ, 2008, № 1. С. 45
260 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 841. Л. 72-73.
261 Составлено по: ГАУТО. Ф. 717. Д. 290. Л. 22-26, 29-30; Ф. 1963. Д. 565.
Л. 12-19; Д. 2127. Л. 60, 66-68; Д. 841. Л. 55-59.
262 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2127. Л. 22-24, 30; Д. 2130.
Л. 5-8, 11,16-19; Д. 565. Л. 30-34.
263 Там же. Ф. 263. On. 1. Д. 40. Л. 24-26.
264 Там же. Д. 9. Л. 32-35, 42-43.
265 Декреты советской власти. Т. 1. -М., 1957. С. 233-234.
266 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 565. Л. 38,42-44; Д. 2091. Л. 15,17.
267 Мотягин Алексей Иванович (род. 1884, Тула). Член Президиума Туль-
ского губкома, член Президиума Тульского губисполкома. 27.1.1918-15.3.1919 -
Председатель ТГРТ. Член РКП(б) с 1918.
268 Там же. Д. 2127. Л. 60-62. Кульнев Василий Алексеевич (род. 1892, Тула).
В 1917 г. - член Тульского комитета РСДРП (б). 1917-1918 гг. - член Тульского
ревкома и губернский комиссар банков. 1918 г. - заведующий губфинотделом.
15.3. - июль 1919 г. - Председатель ТГРТ. Член РКП(б) с 1913.
269 Там же. Д. 2134. Л. 18-20; Сотников М.И. На рубеже эпох: Докумен¬
тальные очерки о тульских коммунистах. - Тула, 1995. С. 145-146.
270 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 801. Л. 60-61, 66-68.
271 Там же. Д. 230. Л. 11-14.
272 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 42-43.
273 Там же. Л. 61-61об.
274 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 121-127.
275 Там же. Д. 737. Л. 14-16.
276 Пименов Дмитрий Емельянович (род. 1878). Окончил земскую школу.
Участник Первой мировой войны (рядовой). До 20.7.1918 - работник агитаци¬
онного отдела губисполкома. 20.7.1918-23.2.1919 - председатель Коллегии об¬
винителей (КО) при ТГРТ. Беспартийный.
277 Там же. Л. 52-53.
278 Там же. Д. 2100. Л. 83-85, 90-92; Д. 780. Л. 21-24, 29-32.
279 Там же. Д. 2122. Л. 25-27.
280 Там же. Д. 622. Л. 15-18.
281 Там же. Д. 841. Л. 43-48; Д. 2120. Л. 16-21; Ф. 717. On. 1. Д. 290. Л. 25-
29.
282 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 51-53.
283 Тамже. Д. 2122. Л. 29-33.
284 Там же. Д. 780. Л. 25-26.
285 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 99

Приложения	235
286 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 17-20.
287 Там же. Ф. 717. Оп.1. Д. 230. Л. 88.
288 Павлов Д.Б. Трибунальный этап советской судебной системы // Вопросы
истории, 2007, № 6.
289 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2082. Л. 16-19.
290 Там же. Д. 2122. Л. 3-5.
291 «ЧК должна пользоваться безусловным доверием»/Сб.док. и мат. - Тула,
Гриф и Ко, 2008. С. 210.
292 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 84-89, 102-104; Д. 2118. Л. 121-145.
293 Там же. Д. 2118. Л. 121-123.
294 Там же. Д. 83. Л. 13-20; Д. 842. Л. 12-16, 18.
295 Составлено по: Там же. Д. 5. Л. 24-34; Д. 1826. Л. 80-88.
296 Там же. Д. 2088. Л. 19-22.
297 Там же. Д. 565. Л. 25,32-35.
298 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 84-89, 102-104; Д. 2118. Л. 121-145;
Д. 856. Л. 30-34.
299 Федоренко П.П. Указ. соч. С. 98.
300 Сотников М.И. Указ. соч. С. 145-146.
301 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 84-89.
302 Там же. Д. 1360. Л. 45-58.
303 Перцев В.А. Указ. соч. С. 44; Федоренко П.П. Указ. соч. С. 176.
304 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 24-28, 30.
305 Упрочение Советской власти в Тульской губернии / Сб. док. и мат. - Ту¬
ла, 1961. С. 33-34.
306 ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 801. Л. 52-53, 59-62.
307 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 93-95.
308 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2127. Л. 22-24, 30; Д. 2117.
Л. 5-8, 11; Д. 2130. Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34. Данные по 58 сотрудникам из 108
309 Там же. Д. 2122. Л. 17-20.
310 Кострова О,В. Указ, соч.; Перцев В.А. Указ, соч.; Федоренко П.П. Указ. соч.
311 Тарновский Е. Личный состав и репрессии ревтрибуналов // Еженедель¬
ник Советской юстиции. 16 марта 1922. № 11. С. 7.
312 Рогинский Т. К вопросу о личном составе и репрессиях ревтрибуналов //
Еженедельник Советской юстиции. 1 апреля 1922. № 13. С. 7.
313 Тарновский Е. Указ. соч. С. 7.
314 Составлено по: ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2118. Л. 25-29; Д. 306. Л. 74-
78, 82; Перцев В.А. Указ. соч. С. 43.; Федоренко П.П. Указ. соч. С. 177; Костро¬
ва О.В. Указ. соч. С. 98.
315 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 42-45.
316 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 83. Л. 22-24, 30; Д. 2130.
Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34. Данные по 70 сотрудникам из 108.
317 Там же. Д. 844. Л. 26-28.
318 Тамже.Д. 2127. Л. 66-67.

236
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
319 Там же. Л. 86-87.
320 Горкин А.Ф. На страже социалистической законности. - М., 1968.
321 Буков В.А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосу¬
дию: у истоков тоталитаризма. М. 1997. С. 232-324.
322 ГАУТО. Ф. 1963. Оп.1 Д. 2130. Л. 17-18.
323 Тамже. Л. 62.
324 Тамже. Д. 2130. Л. 79-81.
325 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2127. Л. 22-24, 30; Д. 2130.
Л. 5-8, 11; Д. 1204. Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34.
326 Тамже.Д. 841.Л. 48-49.
327 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 290. Л. 23-24.
328 Павлов Д.Б. Указ. соч. С. 36.
329 ГАУТО. Ф. 1963. Оп.1. Д. 2130. Л. 14-15.
330 Тамже.Д. 818. Л. 19.
331 Там же. Д. 849. Л. 23-40.
332 Тамже. Д. 407. Л. 30-31.
333 Бухарин Н., Преображенский Е. Азбука коммунизма. Популярное объ-
яснение программы Российской коммунистической партии большевиков. -
Тверь, 1920. С. 187.
*34 Перцев В.А. Указ. соч. С. 45.
335 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 841. Л. 31-54.
336 Тамже. Д. 841. Л. 134.
337 Берман Я. Указ. соч. С. 78.
338 Федоренко П.П. Указ. соч. С. 168.
339 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 841. Л. 75-76.
340 Составлено по: Там же. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2130. Л. 5-8, 11; Д. 2130.
Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34.
341 Рогинский Т. Указ. соч. С. 7.
342 Бессмертный Ю. Л. Историческая антропология сегодня: французский
опыт и российская историографическая ситуация // Историческая антропология:
место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации: Тезисы
докл. и сообщ. науч. конф. - М., 1998. С. 32-34.
343 См.: Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повсе¬
дневность. 1945-1953. - М., 1999; Курылович А.В. История повседневности:
особенности подхода, цели и методы // История в XXI веке: Историко¬
антропологический подход и преподавании и изучении истории человечества.
(Материалы международной интернет-конференции). - М., 2001. С. 35-44; Ле¬
бина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-
1930 годы. - СПб, 1999; Нормы и ценности повседневной жизни: Становление
социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы / Под общей ред.
Т. Вихавайнена. - СПб, 2000; Сидорова НА. Проблемы исторической антропо¬
логии // Отечественная история. 2000. № 6. С. 206-207; Ярон С.В. Горожанин
как политик. Революция, военный коммунизм и нэп глазами петроградцев. -
СПб, 1999 и др.

Приложения
237
344 Кром М.М. Историческая антропология. - СПб, 2004. С. 11.
345 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 306. Л. 98-99; Д. 2127. Л. 55-58, 65-67;
Д. 780. Л. 14, 23-25.
346 Там же. Д. 2122. Л. 29-32,46-54.
347 Там же. Д. 841. Л. 48-51.
348 Там же. Д. 2120. Л. 19-22. Д. 2130. Л. 75-76, 82, 86; Д. 2120. Л. 18-25.
349 Там же. Д. 2122. Л. 3-27.
350 Там же. Д. 2130. Л. 34-35.
351 Там же. Д. 841. Л. 48-49, 54-60.
352 Там же. Л. 62-63,68-70.
353 Там же. Л. 86-87.
354 Там же. Д. 670. Л. 27-30; Д. 780. Л. 20-22, 25; Д. 2118. Л. 120-127.
355 Там же. Д. 565. Л. 35-36; Д. 2127. Л. 6-12.
356 Тамже. Д.2118.Л. И, 13-17.
357 Майоров Михаил Максимович (род. 7.11.1887), по образованию народ-
ный учитель. Участник Первой мировой войны (ротный фельдшер), граждан¬
ской войны. Член РКП(б). В 1918 г. - член губисполкома. 20.7.1918-22.10.1918 -
член Следственной комиссии (СК) при ТГРТ, 22.10.1918-сент.1919 - председа¬
тель СК.
358 Там же. Л. 52-59,63-70.
359 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 11-20, 22-24, 30.
360 Тамже. Д. 780. Л. 17-19.
361 Там же. Л. 63-65.
362 Там же. Д. 565. Л. 26-28.
363 Там же. Д. 2130. Л. 34-35, 37; Д. 849. Л. 25-32; Д. 780. Л. 20-28.
364 Там же. Д. 841. Л. 76-77.
365 Там же. Л. 77.
366 Там же. Л. 57-58.
367 Тульский край. Документы и материалы. Ч. 2. - Тула, 1968. - С. 90-91.
368 Там же. Д. 2260. Л. 12-13.
369 Там же. Д. 2130. Л. 35-36.
370 Там же. Д. 780. Л. 14-17, 24-26.
371 Там же. Д. 842. Л. 62-64.
372 Тамже. Д. 2130. Л.45-58.
373 Там же. Д. 2260. Л. 33-34, 38-39.
374 Там же. Л. 43-45.
375 Там же. Д. 565. Л. 42-43.
376 Там же. Д. 841. Л. 75-76, 80-82; Д. 780. Л. 27-29.
377 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 290. Л. 43-44,47-55об.
378 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 41-43.
379 Там же. Д. 780. Л. 21-24,27.
380 Там же. Д. 2080. Л. 25-26, 30-34.
381 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 17-20.

238
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
382 Там же. Д. 2130. Л. 33-35,40-41.
383 Там же. Д. 565. Л. 25-26, 30.
384 Там же. Л. 52-53.
385 Там же. Д. 565. Л. 38-42;Д. 2127. Л. 50-52, 54.
386 «Коммунар». 31 августа 1919 г.
387 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 15-17.
388 Тамже. Д. 2134. Л. 12-14.
389 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 13-15.
390 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 84-90.
391 Цены в 1918 г. 2006. URL: http://www.sakharov-center.memory.ru/tb (дата
обращения: 20.03.2008).
392 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 32-35; Д. 1826. Л. 63-64.
393 Тамже. Д. 780. Л. 14-15.
394 Там же. Д. 2130. Л. 45-57.
395 Там же. Л. 55.
396 Там же. Д. 849. Л. 23-40; Д. 1826. Л. 24-27.
397 Там же. Д. 2122. Л. 17-20.
398 Там же. Д. 1826. Л. 84-86.
399 Там же. Д. 2090. Л. 45-58; Д. 780. Л. 52-59, 63-70.
400 Там же. Д. 2122. Л. 17-22.
401 Там же. Л. 42-45, 53-56.
402 ПьяноваО.А. Революционные трибуналы Западной Сибири (конец 1917
- начало 1923 гг.): дис...канд. ист. наук. - Омск, 2002; Федоренко П.П. Револю¬
ционные трибуналы Смоленской губернии (декабрь 1917-1922 гг.): дис...канд.
ист. наук. - Смоленск, 2006.
403 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 32-35, 40-43; Д. 1826. Л. 14-15.
404 Там же. Д. 780. Л. 30-32.
405 КаревД.С. Советское судоустройство. - М.: Государственное издатель-
ство юридической литературы, 1966; Кожевников М. В. История советского су¬
да: 1917-1956 гг. - М., 1957; Портнов ВЛ., Славин М.М. Становление правосу¬
дия Советской России (1917-1922 гг.) - М.: Наука, 1^90 и др.
406 Декреты ссоветской власти. -М., 1957. Т. 1. С. 124.
407 Цит по: Кожевников МВ. История советского суда: 1917-1956 гг. - М.,
1957. С. 42.
408 Берман Я.Л. О революционных трибуналах // Пролетарская революция и
право. - 1919.-№ 1(11). С. 59.
409 Там же. 1919. № 66. Ст. 590.
410 СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.
411 Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губернии (де¬
кабрь 1917-1922 гг.): дис...канд. ист. наук. - Смоленск, 2006. С. 75, 78-80.
412 Составлено по: Там же. Д. 841. Л. 43-50; Д. 2120. Л. 28-30, 34-36;
Д. 2118. Л. 90-92; Ф. 717. On. 1. Д. 515. Л. 2-10.
413 Берман Я. Указ. соч. С. 61.

Приложения
239
414 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 18-20,23-25.
415 Составлено по: Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-30; Ф. 1963. Д. 2134.
Л. 29-32; Д. 9. Л. 14-18; Д. 2130. Л. 26-29; Д. 2122. Л. 31.
416 Там же. Д. 23. Л. 83.
4,7 Там же. Л. 84-88.
418 Там же. Д. 565. Л. 38-40, 42^5.
419 Очерки истории Тульской организации КПСС. Кн. 1. - Тула, 1983. С. 177.
420 Там же. Д. 2122. Л. 3-27; Д. 2124. Л. 121-124.
421 Там же. Ф. 1. Оп. 3. Д. 13. Л. 136-137.
422 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 45-58, 60.
423 Тамже.Д. 2122. Л. 29-33.
424 Там же. Д. 2134. Л. 33-39; Д. 2156. Л. 12-15; Д. 818. Л. 5-8.
425 Там же. Л. 84-85.
426 Там же. Л. 86-89.
427 Там же. Д. 2127. Л. 60-67; Д. 1826. Л. 13-16, 24-28.
428 Там же. Д. 2085. Л. 42-43, 46-50.
429 Тамже.Д. 2127. Л. 23.
430 Пять лет борьбы за хлеб. 1917-1922 гг.: Краткий обзор пятилетней рабо-
ты Тульского продаппарата. Тула, 1922. С. 27.
431 Там же. Д. 565. Л. 25.
432 Там же. Д. 502. Л. 14-17, 24-26.
433 Там же. Д. 780. Л. 23.
434 Там же. Л. 25-28.
435 Там же. Ф. 717. Д. 230. Л. 88.
436 Там же. Л. 88-92.
437 Декреты советской власти. Т. 1. - М., 1957. С. 124-125, 243-244; Госу-
дарственный архив Российской Федерации. (ГАРФ). Ф. 353. Оп.1. Д. 18. Л. 1,2;
ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 673. Л. 21-24.
438 ГАУТО. Ф. 717. Оп.1. Д. 290. Л. 23-24.
439 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 1202. Л. 24.
440 Там же. Ф. 95. On. 1. Т. 3. Д. 210. Л. 21.
441 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 1077. Л. 13.
442 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 841. Л. 14.
443 Там же. Л. 21-23.
444 Декреты советской власти. Т. 3. - М., 1959. С. 291-292.
445 Бартошек К., ВертН., Куртуа С, МоргаленЖ. - Л., Панне Ж.-Л., Пач-
ковскийА. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. - М.,
1999. С. 3.
446 Красный террор в годы Гражданской войны: По материалам Особой
следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков / Под ред.
Ю.Г. Фельштинского и Г.И. Чернявского. - М., 1999; Голуб П.А. Белый террор в
России (1918-1920 гг.). - М.: Патриот, 2006; Кенез Питер Красная атака, белое
сопротивление. 1917-1918 / Пер. с англ. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007 и др.

240
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
447 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 1202. Л. 28-30, 32-35; Д. 197. Л. 55-58.
448 «ЧК должна пользоваться безусловным доверием» / Сб.док. и мат. - Ту¬
ла: Гриф и Ко, 2008. С. 43, 52; ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-18; Ф. 1963.
Оп. 1.Д. 2100. Л. 22-25.
449 Там же. Ф. 717. Оп.1. Д. 290. Л. 33-35; Ф. 1963. On. 1. Д. 818. Л. 14-18;
Д. 2090. Л. 21-25.
450 Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России
(1917-1922 гг.)-М.: Наука, 1990. С. 48.
451 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2080. Л. 40-43, 46-56; Д. 900е. Л. 4-17, 19-22;
Д. 844. Л. 25-28.
452 Известно, что подавление и уничтожение «эксплуататорских» классов
входило в первостепенную задачу ЧК.
453 Составлено по: ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2127. Л. 22-
24, 30; Д. 2130. Л. 5-8, 11; Д. 2130. Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34.
454 Данные по 455 осужденным из 657.
455 Данные по 2200 осужденным из 3007.
456 Данные по 2440 осужденным из 3516.
457 Данные по 244 осужденным из 357.
458 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 849. Л. 14-18, 23-24.
459 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 46-48, 54-57.
460 Там же. Д. 2090. Л. 22-29; Д. 780. Л. 12-14, 16-20.
461 Составлено по: Там же. Д. 2134. Л. 13-18, 23-28, 84-89; Д. 306. Л. 7-13;
Д. 1826. Л. 75-85; Д. 341. Л. 48-54, 65-68.
462 Там же. Ф. 263. On. 1. Т. 2 Д. 127. Л. 23-25; Д. 40. Л. 12-16, 18.
463 Составлено по: ГАУТО. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-30; Ф. 1963. Д. 2134.
Л. 29-32; Д. 2130. Л. 30-34; Д. 2122. Л. 29-31.
464 Декреты советской власти. - М., 1968. Т. 3. С. 76-77.
465 Составлено по: Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-30; Ф. 1963. Д. 2134.
Л. 29-32; Д. 9. Л. 14-18; Д. 2130. Л. 26-29; Д. 2122. Л. 31.
466 Там же. Д. 780. Л. 25-26.
467 Там же. Д. 2127. Л. 60-64.
468 Там же. Ф. 717. Д. 290. Л 32-35, 38^1.
469 Цены в 1918 г. 2006. URL: http://www.sakharov-center.memory.ru/tb (дата
обращения: 20.03.2008).
470 Там же.
471 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 66.
472 Тамже. Ф. 717. On. 1. Д.230.Л. 11-12; Ф. 1963. On. 1. Д. 2100. Л. 62-63.
473 Декреты советской власти. Т. 3. С. 89-92.
474 Одиннадцатый съезд РКП(б). Март-апрель 1922 г. Стенографии, отчет.
М. 1961. С. 206.
475 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2127. Л. 32-38, 42. Д. 2130. Л. 12-14.
476 Там же. Д. 2127. Л. 22-23.
477 Там же. Л. 25.

Приложения
241
478 Там же. Л. 26.
479 Там же. Д. 782. Л. 48-49.
480 Там же. Д. 2130. Л. 45-58.
481 Декреты советской власти. Т. 3. С. 89-92.
482 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 3-27.
483 Там же. Д. 2122. Л. 17-20.
484 Там же. Д. 670. Л. 93-96.
485 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 801. Л. 62-63.
486 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2120. Л. 14-15.
487 Там же. Л. 29-33.
488 Там же. Л. 90.
489 Там же. Л. 93-98.
490 Государственный архив Российской федерации (ГАРФ). Ф. 130. Оп. 2.
Д. 115. Л. 4об.
491 Очерк истории тульской организации КПСС. Кн. 1. - Тула, 1983. -
С. 181.
492 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 32-35, 40-42; Д. 2127. Л. 46-47.
493 История советского уголовного права. - М., 1948. С. 209.
494 Овечкин В.В. Дезертирство из Красной армии в годы гражданской войны
И Вопросы истории. - 2003. - № 3. - С. 108-115.
49^ гдуто. ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 42-44, 49-52.
496 Там же. Л. 52-55.
497 Архив русской революции. Т. 18. М. 1993. С. 273.
498 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2134. Л. 32-35.
499 Там же. Д. 5. Л. 23-26.
500 Составлено по: Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-30; Ф. 1963. Д. 2134.
Л. 29-32; Д. 9. Л. 14-18; Д. 2130. Л. 26-29; Д. 2122. Л. 31.
501 Там же. Д. 849. Л. 12-18, 22; Д. 1826. Л. 14-15, 28-33.
502 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 45-49.
503 Там же. Ф. 95. Оп. 3. Д. 14. Л. 129.
504 Очерк истории Тульской организации КПСС. Кн. 1. - Тула, 1983. -
С. 210-211.
505 Там же. С. 211.
506 ГАУТО. Ф. 95. Оп. 1. Т. 1. Д. 233. Л. 71-74.
507 Там же. Д. 2127. Л. 48-50, 52-56.
508 Там же. Л. 86-87.
509 Там же. Д. 565. Л. 28-30.
510 Там же. Л. 22.
511 Там же. Ф. 717. Д. 290. Л. 23-25.
512 Там же. Д. 2127. Л. 48, 50-51.
513 Там же. Д. 780. Л. 14-16.
514 Там же. Д. 622. Л. 17-20.
5,5 Там же. Д. 1826. Л. 80-83; Д. 780. Л. 160-164; Д. 2156. Л. 10-11, 33-37.

242
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
516 Там же. Д. 849. Л. 3-5; Д. 2130. Л. 19-23,25-27.
517 Федоренко П.П. Революционные трибуналы Смоленской губернии (де¬
кабрь 1917-1922 гг.): дис...канд. ист. наук. - Смоленск, 2006. С. 234.
518 Перцев В.А. «Именем революции!»: из истории создания и деятельности
Воронежского губернского революционного трибунала в 1917-1923 гг. // Вест¬
ник ВГУ, 2008, № 1.
519 ГАТО. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 11-23.
520 Там же. Ф. 1963. Д. 2134. Л. 18-20.
521 Составлено по: Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 14-30; Ф. 1963. Д. 2134.
Л. 29-32; Д. 9. Л. 14-18; Д. 2130. Л. 26-29; Д. 2122. Л. 31.
522 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 2156. Л. 49-50, 53-55.
523 Там же. Д. 220. Л. 121-122.
524 Там же. Л. 122.
525 Там же. Д. 2130. Л. 34-35, 43-46; Д. 2122. Л. 3-11.
526 Там же. Д. 2125. Л. 58-60, 61-62.
527 Там же. Д. 841. Л. 48-49, 54-57.
528 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 33-34.
529 Там же. Л. 28.
530 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 29об.
531 Там же.
532 Там же. Л. 30-32об.
533 Там же. Л. 33-34.
534 Там же. Д. 780. Л. 169-172.
535 Федоренко П.П. Указ. соч.
536 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 780. Л. 14-16.
537 Там же. Д. 2156. Л. 33-34.
538 «ЧК должна пользоваться безусловным доверием» / Сб.док. и мат. - Тула:
Гриф и Ко, 2008; ГАТО. Ф. 717. On. 1. Д. 861. Л. 34-35.
”9 Тамже.Д. 2156. Л. 49-50.
540 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 22-26.
541 Тамже.Д. 1826. Л. 22-26.
542 Тамже.Д. 2130. Л. 29-31.
543 Тамже.Д. 401. Л. 22-24.
544 Тамже.Д. 2130. Л. 33.
545 Там же. Д. 780. Л. 54-55.
546 Там же. Д. 565. Л. 27-29, 33-36.
547 Там же. Д. 2134. Л. 23-29; Д. 2156. Л. 12-26, 32.
548 Тамже.Д. 2156. Л. 3-11.
549 Там же. Л. 14-18.
550 Там же. Д. 2121. Л. 24-26, 29-32.
551 Там же. Д. 2122. Л. 4-5.
552 Тамже.Д. 2121. Л. 43-44.
553 Там же. Д. 2156. Л. 28-29, 31.

Приложения
243
554 Там же. Д. 2134. Л. 26-28.
555 Там же. Д. 2126. Л. 14-16, 22-23.
556 Там же. Л. 18об-21.
557 Там же. Д. 2122. Л. 12-14.
558 Тамже.Д. 2123. Л. 63-65.
559 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 39-40об; Ф. 1963. On. 1. Д. 2122. Л. 13.
560 Там же. Ф. 1963. Оп.1. Д. 1826. Л. 63-64.
561 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 39-40об.
562 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 230. Л. 25-26.
563 Там же. Ф. 1963. Д. 2122. Л. 3-9.
564 Там же. Л. 27.
565 Там же. Д. 2130. Л. 44-44об.
566 Там же. Л. 49-51.
567 Там же. Ф. 717. On. 1. Д. 19. Л. 22об.
568 Там же. Д. 780. Л. 14.
569 Там же. Д. 2127. Л. 66-68.
570 Там же. Д. 2127. Л. 66-68.
571 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 40-42.
572 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 28-29об.
573 Там же. Ф. 1963. On. 1. Д. 2130. Л. 23-24.
574 Там же. Ф. 2260. On. 1. Д. 74. Л. 35-36.
575 В.И. Ленин в работе «О диктатуре пролетариата» (1919, ПСС, т.39.
С.261-264) открыто указывает гражданскую войну в числе пяти главнейших
форм классовой борьбы пролетариата и задач новой власти.
576 ГАУТО. Ф. 1963. Оп.1. Д. 2122. Л. 12-22, 34-36; Д. 2124. Л. 23-29;
Д. 2224. Л. 2-14; Д. 841. Л. 34-42.
577 ГАУТО. Ф. 1963. On. 1. Д. 1826. Л. 16-20; Д. 2127. Л. 22-24, 30; Д. 2130.
Л. 5-8, 11; Д. 2130. Л. 16-19; Д. 565. Л. 30-34.
578 Данных нет.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Абрамов В.В. - 23, 166,222,226,233
Агеев С.П. - 33
Аксенова К.И. - 179
Александров А.П. - 130
Алексеев В.В. - 170
Алексеев В.П. - 33
Алексеева Е.А. - 177
Алентьев И. - 186
Алехин В.А. - 176
Ананская В.Д. -211,213
Аносов Ф. - 147
Антонов А. - 153
Антонов Ф.М. - 181
Аргир К. - 198
Архангельский Н. - 138
Аршавский В. - 33
Арьес Ф. - 98
Астахова М. А. - 182
Ауэрбах Б.Я. - 40, 175
Афанасьев К. - 177, 178
Б
Бабушкин А.С. - 176
Байбак В.С. - 200
Башкиров М.Г. - 205, 206, 207
Белкин И.П. - 33
Белов В.Н. - 200
Белов И.И. - 115, 116
Белоусов Б.Ф. -51,91, 174
Белоусов К.И. - 200
Берман Я.Л. - 12, 13, 30, 31, 114, 163,
221,222, 228, 233,236,238
Берхон Мара - 131
Берхон Мендель - 187, 188
Блок М. - 98
Божанов П.А. - 171
Большаков А. А. - 86, 178
Борисов И.Г. - 172
Бородинова П.И. - 181
Боффа Д.-21,22,226
Бондарь-Диброва Ф. - 100
Бочаров Е. - 92, 181
Бривин И.П. - 182
Брыжинская Е.В. - 23, 226
Буков В.А.- 19, 21, 63, 92, 164, 225,
228, 229,232, 236
Бунов А.С. - 171
Булахов С.И.- 140, 172
Булдаков В.П. - 19, 20, 164,225
Бухарин Н.И. - 94, 163, 236
В
Васильев К.Н. - 181
Васин Ш.- 199
Велидов А.С. - 19, 164,225
Верт Н.-21, 236, 239
Власова И.В. - 180
Волковыский С.И. - 65, 174
Вострышев М.И. - 24, 164, 227
Вышинский А.Я. - 10, 55, 163, 221, 230,
231
Г
Гастеев И.И. - 140
Герасимов И.И. - 194
Герасов Н. - 153
Гимпельсон Е.Г. - 23, 66, 164, 227, 232
Гинзбург Е.И. - 94, 181
Глаголев Н.А. - 33
Глаголева 3.А. - 181
Гневушев Е.М. - 195, 196, 197, 198, 199,
200, 201
Голуб П.А. - 16,223,239
Горбунов Е. - 203, 213
Горемыкин Г.И. - 38, 66, 87, 95, 170
Горкин А.Ф. - 16, 164, 223, 236
Городецкий Е.Н. - 15, 164, 223,237

Указатель имен
245
Горчакова А.Н. - 181
Гостеев А.С. - 171
Готлиб М.А. - 60, 65, 90, 173, 188, 189,
201
Грачиков Н. - 183
Гринер М.И. - 90, 172
Гуменюк А. - 150
Гурова М.Г.-65, 91, 179
Гусев Л.Н.-223, 228
д
Данилова Т.Н. - 179
Данишевский К.Х. - 10, 13, 29, 31, 83,
163,221,222, 228
Деникин А.И. - 118, 139
Денисов И.И. - 33
Дзержинский Ф.Э. - 72, 163, 221
Дивеев П. - 183
Добровольская Т.Н. - 16, 17, 223
Добрынин Д. - 203
Добрынин К.Т. - 78, 83, 170
Дрыкин А. - 117
Дубков Е. - 17, 224
Дугин П. - 134, 183, 184, 185, 186
Дьяконов А.А. - 78, 80, 94
Дьяконов А.В. - 175, 201
Е
Евтехов А.Е. - 181
Егоров М. - 65
Егорова А.И. - 180
Емельянов А.Г. - 210
Емельянова И.А. - 17, 224
Енькова А.А. - 178
Еремеева С. - 151
Ермаков Г. - 206, 212, 213
Ерохин П. - 143
Ж
Жевлаков В. - 92, 182
Жевлакова А.Л. - 182
Жемчугов А. - 183, 184
Жилин Н.В. - 174
Жильцов С.В. - 63,232
Жиряков А. - 156, 157
3
Загрядский И. - 155
Зайцев Б.Н.- 103, 172
Залогина О.Э. - 18, 224
Зеленая А. - 153
Зеликман М. - 68, 118
Земский А. - 183
Зотов И. - 183
Зубов И.Г. - 135, 208, 209, 210, 211,
212,213
Зуев И.И.- 174
И
Иванов И. - 38
Иванова Г.М. - 18, 164, 224
Иванова Е.В. - 174
Измозик В.С.- 19, 164,225
Илюхина А.Д. - 180
Ионов А. - 134, 183, 185
Исаев И.А.- 18, 164, 224
К
Каменский Ф. - 224
Каминский Г.Н. - 32, 33, 87, 104, ПО,
118, 139, 197, 208,219
Канищев В.В. - 18
Каптельцев С. - 209, 211
Каптельцева С. Г. - 211,213
Карев Д.С. - 16, 71, 164, 233,238
Карелин А.А. - 182
Карр 3.-21,22, 226
Кауль А.И. - 32, 33, 35, 69, 122, 134,
135, 196, 202, 203, 204, 205, 207, 208,
209,210,211,212,213,214,215,219
Киенская М.А. - 179
Киселев Н.Е.-39, 109, 179
Кобяков С. - 63
Кобяков И. - 203
Кожевников В.М. - 15, 16, 164, 223,
231,233,238
Козлова К.И. - 18
Козловский М.Ю. - 10,13, 163, 221, 222
Кокурин А.И. - 19, 225
Колесников С.С. - 33, 78, 83, 87, 91,
170,219
Колобаева К. - 104

246
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»
Кондаков М. - 183
Кононов Н.Ф.-212, 213
Копейкин Г. - 155
Коржихина Т.В. - 16, 164, 223
Костин А.И. - 110, 174
Костин М. - 101
Кострова О.В. - 23, 166, 226,233, 235
Кочетков П. - 155
Кочетов В.П. - 177
Кочкин Р. - 156
Красильников С.А. - 24, 227
Кручинина В.С. - 86, 179
Крыленко Н.В. - 10, 11, 13, 71, 163, 221,
222, 229
Кудрявцев В. - 20, 164, 225
Кудрявцев Е.Н. - 172
Кузнецов В. - 183, 185
Кулешов С.В. - 19,20, 164, 225
Куликов В.П. - 16, 223
Кульнев В.А. - 33, 78, 83, 170, 219, 234
Куренков М. - 183, 185
Курицын В.М. - 17,46, 164, 223, 230
Курский Д.И.- 10, 12, 13, 55, 60, 163,
221,222,231
Кутаков А.А. - 182
Кутепов А.И. - 119
Л
Лавров И.В. - 174
Лагутин М. - 156
Лакоз-Писаревич М. - 203
Ле Гофф Ж. - 98
Лебедева А.В. - 154
Левкович В.П. - 133, 192, 193, 194, 195
Ленин В.И. - 8, 11,25, 26, 27, 28, 34, 35,
66, 105, 106, 107, 110, 113, 123, 139,
163, 196, 208, 215, 217, 221, 223, 227,
232, 243
Леонгардт Н.П. - 135, 175,211,214
Леонов С.В. - 18, 225
Линтуп Ф. - 117
Литвин А.Л. - 19, 63, 164, 225, 232
Литвинова Г.И. - 16, 223
Лисицын И.И. - 171
Логачев Г. - 155
Локерман А.С. - 25
Лукашева Е.А. - 223
Луковский И.И. - 189, 190, 191, 192
Луначарский А.В. - 26, 227
Лякас А. - 18, 224
м
Майоров М.Н. - 39, 65, 102, 109, 172,
237
Мазурова О.М. - 98, 178
Малиа М. - 21,22, 164, 226,
Малькевич Г.В. - 58, 164, 222, 231
Малько А.В. - 63, 232
Маник П.Г. - 172
Маник Т.Г.- 182
Мартов Ю.О. - 14, 163, 222
Мартысевич И.Д. - 16, 223
Марухин К.И. - 200
Матушкина Е. - 104
Махновец Л.П. - 25
Медведь Ф.Д. - 87
Межеков А. - 204, 205, 208
Межин Ю. - 165,222
Мельгунов С.П. - 14, 165, 222
Менжинский В.Р. - 72
Меркулов В. - 183
Меркулов И. - 183, 184
Минин Г. - 152
Мирсон Я. - 190, 191
Мисулович И. - 199
Михайлов А. - 200
Михеев В.С. - 33
Мишунин П.Г. - 16, 223
Молотов В.М. - 66, 163,221, 232
Мотягин А.И. - 38, 66, 78, 100, 170, 234
Мусаев В.И. - 18, 225
Мюллер Э. - 154
н
Насонов И. - 95
Нелидов А.А. - 16, 165,223
Нефедов Ф.Н. - 171
Никитин В.П. - 154
Никитина З.А. - 180
Никитина М.А. - 88, 178
Никонов А.В. - 91, 175
О
Орлов В.С. - 17, 18,223,224
Орлов Н.А. - 35, 69, 87

Указатель имен
247
Осадчая Л.Г. - 23, 166, 226
Осинский Н. - 34, 123
Оськин Д. - 214
п
Павлов В.Б. - 24, 165, 227, 228, 233,
235, 236
Павлоцкий В.А. - 178
Пайпс Р. - 21, 22,165,226
Панов А.В. - 198
Патудин Н. - 155
Пермяков Г.П. - 40, 175
Перцев В.А.- 23, 165, 229, 232, 234,
235, 236,242
Пестов С.Д. - 174
Петерс Я. - 72, 118
Петров И. - 183
Петров Н.В.- 19,225
Петухов А. - 183, 185
Петухов Г.Е. - 15, 223
Пименов Д.Е. - 40, 65, 70, 80, 93, 94,
175,201,234
Пинус М.Н.- 175
Писляк И. - 190, 191, 192
Подколзин Г.И. - 177
Подкутов Ф. - 153
Покровская Н.А. - 80, 94, 179
Понихидин Ю.М. - 16
Попов К.Т. - 94, 171
Портнов В.П. - 16, 17, 21, 165, 223, 224,
225, 226,228, 230, 238, 240
Постников Н.П. - 173
Прошин Н.В. - 90,173
Пузаков А.М. - 171
Пузаков В.И. - 176
Пьянова О.А. - 23, 166, 226,229, 238
Преображенский В.В. - 173
Преображенский Е.А. - 94, 163, 236
Прокудин Д.Г. - 38, 69, 84, 171,220
р
Разумовский А. - 92
Рассказов Л.П. - 19, 225
Рахунов Р. - 17, 223
Рейснер М. - 13, 165,222
Рейсон Ш. - 190, 191
Рембалюк М. - 153
Робеспьер М. - 28
Рогачев Т.У.- 131,132,186,187,188,189
Рогинский Т. - 11, 13, 89, 97, 165, 221
235,236
Родин Н.В. - 172
Розанов М.-65, ПО, 172
Розен А.Б. - 198
Романов И.А. - 129
Рубцов В.И. - 135, 208, 209, 210, 213.
214
Руднев В.И. - 132
Рыков А.И. - 67
Рязанов А. - 38
С
Савельев И. - 185, 186
Савинов А.М. - 177
Сазонов М.И. - 141
Салищев М.А. - 135, 200, 208, 209, 210,
211
Салопенков М. - 134, 183, 185, 186
Сальков Д. - 155
Самохин М. - 68
Сапожников Я. - 191
Сапрыкова К.В. - 180
Сасаева М. - 144
Сахаров П.И. - 182
Сват К.В.-198
Свердлов Я.М. - 197
Свешников И.П. - 135, 136
Селиверстов П.Н. - 207, 208, 209, 210,
211,212,213,214
Семенов В.В. - 61,104, 173
Сергиенко В.А. - 23, 226, 227
Сизов А.И. - 38, 65, 95, 110, 176
Симакин В. - 183, 185, 186
Симеон С. - 12, 221
Славин М.М.- 17, 21, 224, 226, 228,
230, 238, 240
Смирнов Л. - 223
Смирнов Н.Г.-21, 165, 225,232
Смирнов С.П. - 209,
Смыкалин А.С. - 19, 165, 225
Соловьев В. - 200
Соломон П. - 21, 226
Сольц А.А. - 131
Соскин В.Л. - 24, 227
Сташевский Д.А. - 176

248	«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит..,»
Степанов А. - 90, 193
Хачатуров Р. - 18, 224
Степанова Е.А. - 179
Хомякова А.Т. - 180
Стецовский Ю.И. - 18, 19, 165, 225
Хрущев А.Г. - 79, 178
Страз Л. - 190, 191
Хрущева К.Г. - 177
Стрельников В.Ф. - 198
Строгович М.С. - 15, 58, 222, 223, 231
Стучка П.И. - 10, 11, 12, 13, 15, 26, 27,
31, 163,221,222, 227, 228
ц
Цибульская Я.А. - 180
Суворов А.И. - 129
ЦуцковД. - 197,200
Сундуков М. - 197
Цюрупа А.Д. - 34
Сухотин А.М. - 90, 173
т
ч
Тараканов Я.С. - 205, 206, 207, 208
Чайкин Н. - 110, 208,218
Чельцов М.А. - 58, 59, 166, 230,231
Тарновский Е. - 13, 89, 165, 222, 235
Чернигин Е. - 110
Твердохлебов Н.А. - 178, 204
Чижов В.Н.- 171
Тереховский Н. - 211, 212, 213, 214
Чиликин Д. - 183, 186
Тимошин А.В. - 130
Титов Ю.П.- 18, 165,224
Чистяков О.И. - 150, 225
Токарев Ю.С. - 223
Тольский А.В. - 171
Чудаев В. - 149
Чурилов И.Л. - 119
Тоскина Т.Н. - 18, 225
Чучаев И.А. - 19, 225
Третьяков В. - 134, 183, 185
Трусов А. - 20, 164,225
ш
Тульпе Г. - 155
Тюренков И. - 183
Шанин Д.Н.- 180
Уланов И. - 156
Шарапов А. - 144
Шахназаров И.Я. - 23, 166, 231,234
Шевцова Т.С. - 23, 166, 226
Шемарин А.И. - 157
Ульрих В.В.- 10, 13,221,222
Шемякин К.Я. - 135, 136, 204
Уманский Н. - 13, 166, 222
Шершова П.М. - 181
Ф
Шинкина М. - 94, 180
Шлихтер А.Г. - 34
Федоренко П.П. - 166, 224, 226, 232,
Шмелев С. - 183
Шувалова В. - 224
233,235,236,238, 242
Шушкет А.А. - 212, 213
Федоров А.Н. - 177
Федоров В. - 184
Федоров Н.А. - 176
Федотов А. - 134, 183, 184, 185
э
Эстрин А.Я. - 31
Филин Ф.С. - 33
Фирстенфельд Е.Л. - 180
Ягода Г.Г. - 72
Хаски Ю.-21,226
Янишкин Р. - 191
Хатунцева С.С. - 176
Ярошевич И.М. - 179

СЕРИЯ «АИРО - ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»
1995-2010 гг.
А. И. Куприянов. Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и куль¬
тура горожан Западной Сибири. - М., 1995. - 160 с.
Е. С. Левина. Вавилов, Лысенко, Тимофеев-Ресовский... - М., 1995. - 160 с.
С. А. Александров. Лидер российских кадетов П.Н. Милюков в эмиграции / Послесловие
М.Г. Вандалковской. - М., 1996. - 152 с.
А.Ю. Полунов. Под властью обер-прокурора. Государство и церковь в эпоху Александ¬
ра III / Послесловие Л.Г. Захаровой. - М., 1996. - 144 с.
Н. А. Кривова. Власть и церковь в 1922-1925 гг. / Предисловие Р.Г. Пихоя. - М., 1997. - 248 с.
В. А. Невежин. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии «свя¬
щенных боев». 1939-1941 гг. / Послесловие Б. Бонвеча. - М., 1997. - 288 с.
Д. О. Чураков. Русская революция и рабочее самоуправление. 1917. - М., 1998. - 204 с.
Т.А. Чумаченко. Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. / Преди¬
словие М.И. Одинцова. - М., 1999. - 248 с.
А.Ю. Бахтурина. Политика Российской Империи в Восточной Галиции в годы Первой ми¬
ровой войны / Послесловие В. В. Шелохаева. - М., 2000. - 264 с.
Ю. Рыбалкин. Операция «X». Советская военная помощь республиканской Испании
(1936-1939). -М„ 2000.- 152 с.
И. А. Гордеева. «Забытые люди». История российского коммунитарного движения / После¬
словие Г. И. Зверевой. - М., 2003. - 240 с.
Никита Дедков. Консервативный либерализм Василия Маклакова / Послесловие А. Леван-
довского. - М., 2005. - 224 с.
Дмитрий Люкшин. Вторая русская смута: крестьянское измерение. - М., 2006. - 144 с.
А. Г. Ложкин. Право победителей. Правовая деятельность Советской военной админист¬
рации в Германии. 1945-1949 гг. - М., 2006. - 144 с.
Ф.Г. Куначёва. Религиозные воззрения абазин. - М., 2006. - 144 с.
А. Г. Тепляков. «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918-1929 гг. - М., 2007. -
288 с.
Р. А. Гоголев. «Ангельский доктор» русской истории. Философия истории К.Н.Леонтьева:
опыт реконструкции / Послесловие Д. Андреева. - М., 2007. - 160 с.
И. А. Алексеева. История всемирного христианского молодёжного движения в России. - М.,
2007.- 152 с.
Е.В. Суровцева. Жанр «письма вождю» в тоталитарную эпоху (1920-е - 1950-е гг.). - М.,
2008.- 160 с.
Е.И. Щербакова. «Отщепенцы». Путь к терроризму (60-80-е годы XIX века). -М., 2008. -
224 с.
Л.А. Боева. «Особенная каста». ВЧК-ОГПУ и укрепление коммунистического режима
в годы нэпа. - М., 2009. - 208 с.
Пётр Баратов. «И с Москвой золотоглавой Вышеград заговорил...». Из опыта чешского
либерализма. 1870-1880-е годы / Пётр Баратов; под ред. Г.А. Бордюгова. - М., 2010. -
240 с.
Подробнее об этих, и других изданиях АИРО Вы можете узнать, а также заказать
заинтересовавшие Вас издания, посетив наш сайт http://www.airo-xxi.ru

Издания АИРО-XXI
в 2008-2012 гг.
2008
Сиратори Тосио. Новое пробуждение Японии. Политические комментарии 1933—
1945. Составление, перевод, вступительная статья и комментарии доктора по¬
литических наук В.Э. Молодякова. («АИРО - первая публикация»).
Danke, профессор Аймермахер. 12 писем из России. Сост. Г.А. Бордюгов,
Т.М. Горяева.
Константинов С.В. «В неверном озаренье славы...»: реформаторы и жертвы.
Сост.: Давыдов О.В., Касаев А.Ч., Молодяков В.Э.
Леонид Козлов. В диалоге с прошлым.
Узник Лубянки. Тюремные рукописи Николая Бухарина. Сб. документов. Пре-
дисл. С. Бабурина. Введ. Ст. Коэна. («АИРО - Первая публикация»). Изд. 2-е,
дополн., измен, и расшир.
Харуки Вада - сенсей российской истории. Сост. Г.А. Бордюгов.
Стивен Коэн и Советский Союз / Россия. Сост. Г.А. Бордюгов, Л.Н. Доброхотов.
Е.В. Суровцева. Жанр «письма вождю» в тоталитарную эпоху (1920-е - 1950-е гг.).
(«АИРО - Первая монография»).
А.А. Куренышев. Крестьянские организации Русского Зарубежья. (1920-1951 гг.).
(«АИРО - Монография»).
Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера.
Общее прошлое и современность. Материалы польско-российско-немецкого
триалога историков и журналистов (Россия, Тверская область, «Гелиопарк-
Эммаус» на Волге, 6-9 сентября 2007 г.).
Глобальные вызовы - японский ответ / Рук. проекта Э.В. Молодякова.
Прошлое: российский и немецкий подходы. Материалы российско-немецкого кол¬
локвиума. Москва, 12-13 июля 2007 года. Под ред. Фалька Бомсдорфа
и Геннадия Бордюгова.
Роберт Эдельман. Серьезная забава. История зрелищного спорта в СССР.
А.Г. Тепляков. Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг. («АИРО -
Монография»).

Издания АИРО
251
2009
В. Волков, С. Соколов. Антиманипулятор. Типизация постперестроечного госу¬
дарственного устройства в контексте глобализации и перестройки. («АИРО -
научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века». Выпуск 24).
НВ. Кравчук. История отечества глазами малоросса. (Метаисторические очер¬
ки). («АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века». Выпуск
25).
В.А. Рябинин. Идеология «тайны беззакония»: философский и политический
анализ идеологии «мондиализм».
А.П. Ненароков. В поисках жанра. Записки архивиста с документами, коммента¬
риями, фотографиями и посвящениями. Книга первая. Вдаль к началу. («От
первого лица. История России в воспоминаниях, дневниках, письмах»).
А.П. Ненароков. В поисках жанра. Записки архивиста с документами, коммента¬
риями, фотографиями и посвящениями. Книга вторая. Свеча в доме. («От пер¬
вого лица. История России в воспоминаниях, дневниках, письмах»).
Старо-новые российские мифы: кризис знания или сознания? Материалы рос¬
сийско-немецкого форума. Москва, Овальный зал ВГБИЛ, 3 декабря 2008 г.
Под ред. Фалька Бомсдорфа, Геннадия Бордюгова, Екатерины Гениевой.
В.Н Томилин. Наша крепость. Машинно-тракторные станции Черноземного Цен¬
тра России в послевоенный период: 1946-1958 гг. («АИРО - Монография»).
НИ. Бурнашева. В единении - сила! История кооперации Якутии (вторая поло¬
вина XIX в. - 1920-е гг.). (АИРО - Монография).
Эрик Кулевиг. Народный протест в хрущевскую эпоху. Девять рассказов о непо¬
виновении в СССР. (АИРО - Первая публикация в России).
Russia: a history of the twentieth centuiy. Materials for course the lections / G. Bor-
djugov, S. Devyatov, E. Kotelenets, A. Titkov.
Ф.Д. Крюков. Обвал. Смута 1917 года глазами русского писателя.
Возвращаясь на улицу Юности.
Л.А. Боева. «Особенная каста». ВЧК-ОГПУ и укрепление коммунистического
режима в годы нэпа. («АИРО - Первая монография»).
Б.В. Соколов. Как провалилась бериевская «перестройка». Извержение enfant
terrible из властных структур. Новые документы. («АИРО - научные докла¬
ды и дискуссии. Темы для XXI века». Выпуск 26).
Япония 2009. Ежегодник.
Идейно-политические дискуссии в Советском Союзе в 1940-50-х гг. и на¬
ционально-государственное размежевание 1990-х. Материалы круглого
стола в «РИА Новости» 15 сентября 2009 г. Под редакцией Геннадия Бор¬
дюгова и Алана Касаева.
А.К. Конопацкий. Прошлого великий следопыт. Академик А.П. Окладников:
страницы биографии.
Национальные истории на постсоветском пространстве - II / Под редакцией
Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова.

252
Издания АИРО
2010
Петр Баратов. «И с Москвой золотоглавой Вышеград заговорил...». Из опыта
чешского либерализма. 1870-1880-е годы / Под ред. Г.А. Бордюгова. - М.:
АИРО-ХХ1, 2010. - 240 с. - (Серия «АИРО - Первая монография»).
Венков А.В. «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства. Часть 1-я.
В поисках автора. Часть 2-я. Авторы «Тихого Дона». - М.: АИРО-ХХ1. 2010 г. -
884 стр.
Кравчук Н.В. История отечества глазами малоросса. Очерк третий. Русь расще¬
пленная. XIII - XV вв. - М.: «АИРО-XXI». 2010 г. - 124 с. (Серия «АИРО -
научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века». Вып. 28).
Япония: полвека правления либерал-демократов / Рук. проекта Э. В. Молодяко-
ва. - М.: АИРО-XXI, 2010. - 284 с.
Япония 2010. Ежегодник. - М.: «АИРО-ХХ1», 2010. - 320 с.
Ю.М. Коликов. Жемчужина седого Каспия. Документальная повесть. - М.:
АИРО-XXI, 2010.-432 с.
Виктор Кригер. Российские немцы вчера и сегодня. Народ в пути; перевод
с нем. И. Черемушкинского. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 104 с. (Серия «АИРО -
первая публикация в России» под ред. Г.А. Бордюгова).
Н.К Веселовская. Воспоминания выездного врача скорой помощи (1940 - 1953).
Редакция и предисловие А.Г. Макарова. Серия «АИРО - первая публика¬
ция» под редакцией Г.А. Бордюгова. М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 184 с.
Г.А. Бордюгов. Октябрь. Сталин. Победа. Культ юбилеев в пространстве памяти. -
М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 256 с.; (Серия «Историческая политика и политика
памяти в СССР, РФ и СНГ»).
Посадский А. От Царицына до Сызрани: очерки Гражданской войны на Волге. -
М.: АИРО-XXI; ГПИБ. 2010. - 412 с.
Цыганок А.Д. Война на Кавказе 2008: русский взгляд. Грузино-осетинская война
8-13 августа 2008 года. - М.: АИРО-XXI,2010. - 328 с.
Ирина Каргина. Горечь полыни. Пропавший в «Поднятой целине». - М.: АИРО-
XXI. 2010.-216 с.
Справочник молодого журналиста. - М.: «РИА Новости»; АИРО-XXI, 2010. -
512 с.
Россия и Германия в XX веке. В 3-х томах. Том 1: Обольщение властью. Рус¬
ские и немцы в Первой и Второй мировых войнах; под ред. Карла Аймер-
махера, Геннадия Бордюгова, Астрид Фольперт. - М.: АИРО-XXI, 2010. - 1024 с.
Россия и Германия в XX веке. В 3-х томах. Том 2: Бурные прорывы и раз¬
битые надежды. Русские и немцы в межвоенные годы; под ред. Карла Ай-
Издания АИРО	253
мермахера, Геннадия Бордюгова, Астрид Фольперт. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. -
896 с.
Россия и Германия в XX веке. В 3-х томах. Том 3. Оттепель, похолодание и
управляемый диалог. Русские и немцы после 1945 года; под ред. Карла Ай-
мермахера, Геннадия Бордюгова, Астрид Фольперт. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. -
1032 с.
Барабаш В.В., Бордюгов Г.А., Котеленец Е.А. Образы России в мире. Курс
лекций. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 296 с.
Национальные истории на постсоветском пространстве - II / Под редакцией
Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова, .- М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХ1,
2010.-372 с.
Носович А.Л. Красный Царицын. Взгляд изнутри. Записки белого разведчика. -
М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 96 с.
Кыласов А.В. Окольцованный спорт. Истоки и смысл современного олимпизма.
Гурвич Э.Б. Взгляд в настоящее прошлое. Фрагменты семейной хроники Нико¬
лая Ивановича Бухарина. - (Серия «АИРО - первая публикация») - М.:
АИРО-ХХ1, 2010. - 176 с. + 56 с. илл.
Загадки и тайны «Тихого Дона»: двенадцать лет поисков и находок. - М.:
«АИРО-ХХ1», 2010. - 400 стр.
Суровцева Е.В. Жанр «письма вождю» в советскую эпоху (1950-е - 1980-е гг.). - М.:
АИРО-ХХ1, 2010.- 128 с. (Серия «АИРО - монография»).
Стивен Коэн, Утраченное наследие Горбачева. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. - 56 с.
(Серия «АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI века». Вы¬
пуск 27).
Мировой кризис и Япония / Рук. проекта Э. В. Молодякова. - М.: АИРО-ХХ1, 2010. -
256 с.
2011
И.Б. Белова. Первая мировая война и российская провинция. 1914 - февраль
1917 г. / Под ред. Г.А. Бордюгова. - (Серия «АИРО - Первая монография»).
- М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 288 с. + 24 с. илл.
Стивен Коэн. «Вопрос вопросов»: почему не стало Советского Союза? / Новое
расширенное издание. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 216 с.
А.А. Куренышев. Он слышал музыку полей... Жизнь и деятельность Алексея
Григорьевича Дояренко ученого, педагога, общественного деятеля, музы¬
канта. 1874-1958 гг. — М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 118 с.
Е.В. Суровцева. Жанр «письма царю» в XIX - начале XX века. - М.: АИРО-ХХ1,
2011.-164 с.
Г.А. Бордюгов. «Войны памяти» на постсоветском пространстве / Предисловие
Алана Касаева. - М.: АИРО-ХХ1, 2011.- 256 с. (Серия «Историческая поли¬
тика и политика памяти в СССР, РФ и СНГ»).
Г.А. Бордюгов, В.М. Бухараев. Вчерашнее завтра: как «национальные истории»
писались в СССР и как пишутся теперь. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 248 с. (Се¬
рия «Историческая политика и политика памяти в СССР, РФ и СНГ»).

254	Издания АИРО
З.С. Бочарова. Российское зарубежье 1920-1930 х гг. как феномен отечествен¬
ной истории. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 304 с.
Стивен Коэн. Жизнь после ГУЛАГа. Возвращение сталинских жертв / Перевод
Ирины Давидян. - (Серия «АИРО - первая публикация в России») - М.:
АИРО-ХХ1, 2011. - 208 с. + 40 с. илл.
Б.В. Соколов. Потери Советского Союза и Германии во Второй мировой войне:
методы подсчетов и наиболее вероятные результаты. - М.: АИРО-ХХ1, 2011.
- 128 с. (Серия «АИРО - научные доклады и дискуссии. Темы для XXI ве¬
ка». Выпуск 29).
Р.А. Медведев. «Тихий Дон». Загадки и открытия великого романа. - М.: АИРО-
XXI. 2011.-228 с.
Научное сообщество историков России: 20 лет перемен; под ред. Геннадия Бор¬
дюгова. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 520 с.
Исторические исследования в России - III. Пятнадцать лет спустя / Под редак¬
цией Г.А. Бордюгова. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 584 с.
20 лет Независимому Казахстану. - М.: Компания развития общественных свя¬
зей (КРОС); РИА Новости; АИРО-ХХ1, 2011. - 172 с.
Япония 2011. Ежегодник. - М.: «АИРО-ХХ1», 2011.- 288 с.
Япония: опыт модернизации / Рук. проекта Э. В. Молодякова. - М., АИРО-ХХ1.
2011 -280 с.
А.Д. Цыганок. Русский взгляд на израильские войны: Вторая Ливанская - 2006
и в секторе Газа - 2009. - М.: АИРО-XXI; Крафт+, 2011. - 352 с.
2012
Чермен Касаев. Мой край, мои земляки / Предисловие и составление А.Ч. Ка¬
саева. - М.: АИРО-ХХ1, 2012.- 184 с.
Норман Неймарк. Геноциды Сталина. - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 176 с.; (Серия
«АИРО - Первая публикация в России»).
Юрий Штридтер. Мгновения. Из сталинской Советской России в «Великогер¬
манский рейх» Гитлера. Воспоминания о детстве и юности (1926-1945).
С послесловием Карла Аймермахера / Перевод В.А. Брун-Цехового. - (Се¬
рия «АИРО - первая публикация в России») - М.: АИРО-ХХ1, 2012. - 480 с.
В.В. Агеносов. Избранные труды и воспоминания. - М.: АИРО-ХХ1, 2012. - 704
с. + 72 с. илл.
Г.А. Бордюгов. Ожидаемая революция не придет никогда. Массовые протесты
конца 2011 - начала 2012 года на фоне гражданского противостояния XX
века. - М.: АИРО-ХХ1, 2012.- 176 с.; (Серия «Историческая политика и по¬
литика памяти в СССР, РФ и СНГ»).
В.Э. Молодяков. Россия и Япония в поисках согласия (1905-1945). Геополитика.
Дипломатия. Люди и идеи. - М.: АИРО-ХХ1, 2012. - 656 с. + 16 с. илл. (Се¬
рия «АИРО - Монография»).
Власть и общество в истории России. Сб. ст. - М. АИРО-ХХ1. 2012. - 208 с.

Издания АИРО
255
AT. Ложкин. Интервенция, аннексия и советизация во внешней политике
СССР: историко-правовые аспекты новейших исследований / А.Г. Ложкин. -
М.: АИРО-ХХ1, 2012. - 416 с. - (АИРО - Монография»).
Синто: память культуры и живая вера. - М.: АИРО-ХХ1. 2012. - 236 с.
Г.М. Семенцев. Донцы. Из истории донского казачества. - М.: АИРО-ХХ1, 2012
г.-180 с.
Н.В. Кравчук. Загадка Чернобыльской катастрофы. (Опыт независимого иссле¬
дования). - М.: АИРО-ХХ1, 2011. - 104 с.
А.Д. Цыганок. Военные под Российским флагом: русский взгляд. 1991-1993 /
Предисловие С.А. Филатова. - М.: АИРО-ХХ1, 2012.-432 с.
А.А. Куренышев. Сельскохозяйственная столица России. Очерки истории Мос¬
ковского общества сельского хозяйства (1818-1929 гг.). - М.: АИРО-ХХ1,
2012.-404 с.
Т.А. Филиппова. «Враг с востока». Образы и риторики вражды в русской сати¬
рической журналистике начала XX века / Предисловие В.И. Шеремета. - М.:
АИРО-ХХ1, 2012. - 384 с. - (АИРО - Монография»).
А.Н. Соломатин. Основы подготовки журналистов для работы в районах воен¬
ных действий и экстремальных ситуациях. Программа курса лекций. Курс
апробирован на Отделении журналистики Филологического факультета
РУДН в 2011-2012 гг. — М.: АИРО-ХХ1, 2012.-32 с.
А.Д. Цыганок. Интервенция США и НАТО в Ливии и ее последствия для Сирии,
Ирана, Кавказа: русский взгляд / Предисловие М.А. Гареева. - М.: АИРО-
XXI, 2012.-448 с.

Научное издание
А.В. Макутчев
«Приговор окончательный, обжалованию не подлежит...»:
революционные трибуналы в Советской России
в годы Гражданской войны
На 1 -й странице обложки использована картина
В. Хоренко «Солдат революции», 1969 г.
Компьютерная верстка и техническое редактирование - С.П. Щербина
Налоговая льгота -
Общероссийский классификатор продукции
ОК-005-93, том 2;
953000 - книги, брошюры
Формат 60x84/16. Усл. изд. л. 16,0
Тираж 100 экз. Зак.
Второй завод
Научно-исследовательский центр АИРО-ХХ1
ISBN 978-5-91022-417-3
Отдел реализации
Тел.: 8 (916) 341-92-06
E-mail: marimarbooks@yandex.ru
Наши книги можно купить в магазине издательства
по адресу: г. Москва, ул. Рождественка, 12.
В холле Института востоковедения РАН
с 11 до 20 ч.
все дни, кроме воскресенья
тел. 8 (925) 622-40-11
Партнерская
д программа
РИПОЛ
КЛАССИК

Александр МАКУТЧЕВ,
кандидат исторических наук,
преподаватель кафедры правовых
дисциплин факультета истории и
права Тульского государственного
педагогического университета
им. Л.Н. Толстого.
Сфера исследовательских интересов -
история Советского государства и
права, история Гражданской войны в
Центральной России, формирование
слоя советского чиновничества,
социальная политика большевиков
в провинции.
Серия «АИРО — ПЕРВАЯ МОНОГРАФИЯ»
Под редакцией ГА. Борд^